Драконий подарок Юлия Николаевна Ляпина
        Все юные девушки мечтают быть сказочной принцессой, невестой в белом платье или возлюбленной…
        А вот мечтает ли кто-нибудь из них оказаться подарком для огнедышащего дракона?
        Сможет ли девушка из нашего мира смириться с понятием, что женщина - вещь, принадлежащая мужчине?
        Непростая судьба попаданки Марины нашедшей любовь и потерявшей ее на вершинах власти.
        Юлия Ляпина
        Драконий подарок
        Часть 1
        Пролог
        Я грустно стояла у окна и смотрела на хлещущий в толстое зеленоватое стекло дождь. В жизни всегда есть варианты - так любил приговаривать мой папа, в очередной раз меняя работу. Мама недовольно кривила губы и вновь раскладывала на столе планы, тетради и отчеты.
        Папа у меня красавец - высокий, стройный, голубоглазый блондин с обаятельной улыбкой и легким характером. У него множество приятелей и знакомых, а еще самая крутая машина в нашем дворе - КАМАЗ!
        Мама полная противоположность папе - невысокая среднего сложения брюнетка, она работает учителем младших классов в школе и часто надевает очки или прищуривает карие глаза, и тогда кажется, что она смеется.
        Я очень люблю своих родителей, но теперь они от меня далеко. Получив хорошенький пинок по ребрам, я поспешила лечь - так легче, и почти не кружится голова.
        Глава 1
        МАРИНА

«Мама, - я всхлипнула, - только не реветь! В жизни всегда есть варианты!» Но слезы продолжали упрямо катиться по щекам, вот и волосы у лица уже намокли и прилипли к шее - зябко, сидеть нельзя, совсем раскисну.
        Еще десять минут назад я шла из школы и размышляла, что надеть на день рождения к подружке Юльке, а теперь сижу в лесу и рыдаю, как первоклашка, забывшая дома сменку. И что меня дернуло подобрать странную блестящую завитушку, упавшую под ноги?
        Ладно, слезами делу не поможешь, да и холодает. Здесь, похоже, вечер уже, а пропала я из жаркого майского дня и теперь щеголяла в коротких белых шортах и модном блестящем топике. Счастье, что комаров нет, хотя и странно: деревья вокруг высокие, широколиственные - а комаров нет.
        Утерев слезы и попив воды из маленькой бутылочки, я попыталась рассмотреть, куда мне идти, но вокруг был сплошной лес. Эх, и как прикажете выбирать направление? Подумав, решила просто прислушаться, покрутилась на месте с закрытыми глазами и различила где-то вдалеке ритмичное постукивание - может, железная дорога? Сделав несколько шагов, остановилась и с сомнением посмотрела на обувь - модные пластиковые шлепки, привезенные тетей в подарок из Турции, выглядели несерьезно. Придется идти осторожно, тонкие прозрачные ремешки рывков и сучков не выдержат.
        Сколько я шла - не знаю, сначала согрелась на ходу и даже слегка вспотела, а потом начала мерзнуть сильнее, но ритмичный стук приближался. Наконец, между деревьями замелькали просветы, и вскоре я выбралась на большую поляну и остановилась в изумлении. Трава на поляне была вытоптана, на деревьях висели деревянные мишени и грубые мешки, а между ними на высоком рыжем коне носился парень чуть старше меня, размахивая коротким копьем.
        ВИКОНТ ЖАН ВАЛЕР ДИОЛ
        Еще один день; утром псарь принес щенков - ощенилась красавица борзая, подаренная в прошлом году отцом. Спрашивал, не хочу ли я выбрать щенка для покоев. Руки зачесались потискать мягкие белые и бежевые комочки, но нельзя. Сил заговорить не было, только отрицательно кивнул и отвернулся к окну.
        Позже пришел главный конюх - прибыли жеребята, подарок дяди к совершеннолетию, тоже предложил выбрать коня для себя, чтобы тренировать не для скачек, а для выезда. С трудом удержался, чтобы не выбежать к корду, лишь взглянул из окна и оставил выбор на его усмотрение. Нельзя, нельзя привязываться ни к людям, ни к животным, ни к вещам. Через месяц прилетит Ролленквист и снова попробует выбрать себе подарок.
        Рассердившись на себя за тревожное ожидание, я решил поехать в лес, там давно оборудовали тренировочную площадку, и можно было спустить пар и забыть о предсказании.
        МАРИНА
        - Добрый вечер!
        Услышав мой голос, парень едва не упал - копье застряло в мишени, и равновесие попыталось сбежать вместе с лошадью. Но, видимо, он неплохо умел управлять этой огромной скотиной - что-то крикнул и свободной рукой натянул поводья. Я благоразумно ближе не подходила, мало ли что лошади в голову взбредет? Парень посмотрел на меня и подъехал ближе:
        - Что вы тут делаете, леди?
        Эх, где мое хорошее воспитание? Сколько мама пыталась втиснуть в мою голову что-нибудь посерьезнее детского лепета?
        - Я заблудилась.
        И все, лучше помолчу, парень одет явно во что-то историческое, лошадь жарко дышит и перебирает стройными ногами - ролевики? Или кино снимают? А где же камеры? Голова кругом, главное - не упасть!
        - Если леди не против, я могу предложить переночевать в моем доме - скоро стемнеет, и отыскать дорогу домой вам будет сложно.
        Срочно вспоминаем исторические фильмы, обожаемые мамой!
        - Благодарю вас, сударь, - слегка приседаю, наклонив голову, и вновь поднимаю на парня глаза. Он, развернув лошадь, боком протягивает мне руку:
        - Прошу вас, леди!
        И как я на эту зверюгу карабкаться буду?
        Пока я раздумывала, парень одним плавным движением затянул меня себе за спину. Ой! Лошадь сразу пошла! И я, зажмурив глаза, вцепилась в одежду спокойно сидящего впереди всадника. Тропинка вела вниз, и меня бросало в разные стороны, но преимущественно вперед. От смущения я краснела и вскоре даже согрелась. А от него вкусно пахнет, чем-то теплым и пряным, но не резким.
        - Сейчас появится мой дом, миледи, - чуть повернув голову, спокойно сказал парень.
        Я к этому времени глаза уже открыла и попыталась посмотреть вперед через его плечо - не получилось: новый знакомый, оказывается, гораздо выше меня.
        Наконец, тропа закончилась, и мы свернули на широкую дорогу, мощенную огромными плитами. Деревья разбежались к самому краю дороги и тихонько шелестели листвой. Постепенно все ближе стали доносится голоса, звон колокола и ржание коней. Вот резко пахнуло дымом и конюшней, еще минута - и мы на широкой площадке, выложенной теми же плитами. Конь развернулся, и тут я увидела дом и ахнула. Это дом?!
        Тепло-янтарные стены, белые ставни и высокие двери. Два ряда окон и очаровательные балкончики. А перед крыльцом лужайка, обсаженная кустами и клумбами. Вдоль широкой мощеной дорожки вазоны с хризантемами - здесь, похоже, осень. Парень вновь протянул руку и спустил меня на дорожку, а потом спешился сам. Тут же подбежал мальчишка в короткой куртке и обтрепанных штанах, подхватил повод и повел коня куда-то за деревья.
        - Прошу вас, миледи.
        Я посмотрела на предложенную руку и, вспомнив надоевший в танцевальном кружке полонез, осторожно положила кисть сверху. Кажется, все верно, мы неторопливо подошли к дому и вошли внутрь. У двери поджидал молодой парень в бархатной куртке и смешных башмаках с длинными носами.
        - Симон, у нас гости, вели приготовить для леди комнату и платье.
        Парень тотчас убежал, а меня начала колотить дрожь, на розыгрыш это все совсем не походило. В доме было тепло и вкусно пахло пирогами, под ногами блестел каменный пол, вокруг на стенах висели мечи и арбалеты, еще выше таращилась кабанья голова с клыками толщиной в палец и огромные оленьи рога, к счастью, без хозяина.
        Откуда-то появилась невысокая женщина в интересном многослойном платье из плотной ткани и чепчике. Присела с поклоном перед нами:
        - Что угодно, милорд?
        - Марта, проводи леди умыться в южные комнаты и через час подавайте обед.
        Женщина еще раз присела и пригласила меня жестом двигаться вверх по лестнице. Я шла и крутила головой - вдоль ступеней висели портреты: дамы и кавалеры в роскошных одеждах с наивными розами и длинными мечами, дети в длинных кружевных платьицах; засмотревшись, чуть не упала, но была поймана за руку молчаливой спутницей и благополучно доставлена в комнаты.
        Первая - большая, очень светлая и красивая - выходила окнами в сад, деревья гнулись под тяжестью плодов, дорожки уже усыпала листва, и поднявшийся ветер гонял ее между еще зеленых клумб.
        Вторая - спальня с широкой кроватью под тюлевым балдахином. И третья оказалась гардеробной и ванной одновременно. Марта указала мне мягкую скамеечку и тут же дернула длинный витой шнур, свисавший в уголке. Прибежавшей девушке моих лет было велено принести с кухни горячей воды и ароматное мыло. А сама женщина принялась растапливать камин, красиво отделанный диким камнем.
        Меня оставили в покое, и я задумалась, все вокруг кажется таким настоящим! Потрогала скамеечку - обычный тканый гобелен, у бабушки был диван, обтянутый чем-то похожим, только тут нити шершавые и немного колют ладонь; стены закрыты высокими панелями светлого дерева, а выше толстая ткань, похожая на старое папино пальто, только зеленая. И нигде ни кусочка пластика, никаких кнопок, лампочек или приборов, так я в прошлом? А какая эпоха? Или все же розыгрыш? Я слышала, сейчас есть люди, которые увлеченно воссоздают определенную эпоху, используя аутентичные материалы и оборудование.
        Наверное, легче всего будет поискать сравнения в одежде; в оружии и архитектуре я не разбираюсь, да и загородные поместья часто строились не одно поколение. Скосила глаза на Марту, раскладывающую перед огнем простыни и полотенца: серое платье с рукавами узкими у запястья и широкими у плеча, круглый вырез, в котором виднеется белый край сорочки, вышитый голубыми нитками. Юбка простая круглая, корсета, кажется, нет, есть широкий пояс, затянутый сзади, на ногах остроносые туфельки на шнуровке и аккуратный полотняный чепчик на макушке. И к какому периоду это можно отнести?
        Вздохнув, сосредоточилась на окружающем - два крупных мужика уже принесли деревянные ведра с кипятком, опрокинули их в выдвинутую из-за ширмы бадью и ушли снова. Марта застелила бадью простыней и принялась расставлять на табурете горшочки и порошочки, полежать в горячей водичке очень захотелось: наверное, из-за усталости и волнения меня снова заколотило. Женщина это заметила и щедро сыпнула в воду сухую травку из мешочка.
        ВИКОНТ
        Тренировался я до сумерек. Хорошо, что отец внял моей просьбе и отправил меня сюда, этот дом очень любила мама, и все тут напоминало о ней. А еще о той истории знакомства с Ролленквистом, потому что случилась она в этих лесах. Рассердившись, я размахнулся дротиком, обозначая удар, и замер, услышав:
        - Добрый вечер!
        На опушке стояла девушка - почти обнаженная, с кудрявыми волосами до талии и смотрела на меня изумрудными глазами. Дротик увяз в мишени, а конь, выбранный на конюшне наугад, двинулся дальше, пришлось натягивать поводья и вытаскивать оружие, стараясь не выпускать незнакомку из вида. Кто она такая, откуда взялась? Может быть, русалка? Или одно из порождений болот? Но ее одежда - даже распутные девки в столице не позволяли себе появляться в таких одеяниях на улице, а эта девушка ведет себя свободно. Проверим? Сделав книксен, она заговорила приятным голосом, совершенно чисто, речь не простолюдинки, но леди. И взгляд - немного робкий, но спокойный.
        Что ж, приглашу ее в дом, на входе стоят охранные амулеты, подарок Ролленквиста - ни одно магическое существо, кроме драконов, не сможет войти, и кроме того, будет видна суть любого предмета или существа. Помнится, отцу очень понравились эти амулеты - ни один пропитанный ядом предмет в дом больше не попадал, да и подарки с подвохом в виде наговоренных волос или птичьих костей тоже не проникали.
        Отогнав сомнения, я собирался усадить девушку в седло, но она устроилась за спиной и всю дорогу мучила меня ощущением горячего тела, раз за разом прижимавшегося ко мне. Я прислушивался к каждому движению - попытается вынуть оружие или причинить вред - защитный амулет оттолкнет ее и щелкнет искрами, и все равно осторожность не повредит.
        Вот и подъездная аллея, что же она так ерзает? Хочет сбежать? Лучше отпустить ее и не смущать слуг. Но она не убежала, дождалась, пока я спешусь, оперлась на предложенную руку и плавно, словно скользя, проследовала в дом; амулеты остались неподвижными, и сама девушка не изменилась. К счастью, нас встречали, и я смог поручить ее заботам экономки, а сам укрылся в своей спальне.
        МАРИНА
        В ванной я так расслабилась, что едва не уснула, выбираться не хотелось, но Марта быстро вымыла мне голову и, растерев тело тряпочкой с жидким мылом из горшочка, усадила, завернув в простыню, у огня расчесывать волосы. Девушка в многослойном чепчике, следящая за опустошением ванны, вынула из шкафа тонкую сорочку, вышитую по вороту зелеными листочками и розовыми бутонами, и разложила на скамье, рядом по знаку Марты легло светло-желтое платье и более плотное зеленое. Мои вещи, включая белье и сумку с учебниками, Марта лично завернула в тряпку и спрятала на дно шкафа, приговаривая, что все будет на месте, но слугам такие вещи лучше не видеть.
        Одевали меня дружно и быстро, сама бы я точно не справилась с такой тяжелой тканью и длинными подолами. Сорочка была без рукавов, а узкие рукава нижнего платья крепились шнуровкой к плечам сорочки, верхнее платье было скорее накидкой, скрепленной полудюжиной заколок.
        Расчесанные гребнем волосы оставили распущенными, украсив обручем с чеканными розами - красиво; жаль, зеркальце маленькое, и рассмотреть можно было только глаза и нос.
        Решив, что я собой уже налюбовалась, меня торжественно проводили на первый этаж - в столовую. Парень был уже там, сидел в широченном деревянном кресле, похожем на трон, и задумчиво смотрел в огонь. Увидев меня, тут же вскочил и, подойдя, изящно поклонился:
        - Прошу прощения, леди, вы не представились.
        - Вы тоже.
        - Жан-Валер Диол, виконт. Можете называть меня просто Жан.
        - Марина Александровна Клюева.
        Парень подождал, но титул я придумывать не стала, только добавила:
        - Бабушка хотела назвать меня Марианной, а папа Марией, вот мама и выбрала нечто среднее.
        - А что означает ваше имя?
        - Марина значит «морская».
        - Морская? Поблизости нет моря!
        Пришлось последовать совету из 'Фейсбука' - улыбнулась и поправила заколку на плече за неимением лифчика. К счастью, в этот момент распахнулась дверь, и Марта внесла поднос с кусками мяса, и парень - то есть Жан - переключился на еду.
        С питанием тоже возникли сложности: ножи и вилки были, но не очень удобные - витые ручки, заостренное лезвие и всего два зубца на вилке; к счастью, ложка была почти привычной формы.
        Гуляя по лесу, я, оказывается, проголодалась, а потому, не отвлекаясь, уложила на колени салфетку и принялась за еду и лишь через несколько минут заметила, что виконт так и сидит над полной тарелкой. Заметив мой взгляд, он тоже взял в руки приборы:
        - Не обращайте на меня внимания, миледи, я просто долгое время живу один и отвык от присутствия за столом очаровательных дам.
        Мысленно пожав плечами, я продолжила ужин. Когда мясо было почти съедено, Жан потянулся к блестящему металлическому кувшину и налил мне в металлический же бокал чего-то красного:
        - Попробуйте, миледи.
        - Жан, я не пью.
        Парень посмотрел на меня удивленно.
        - Мне нельзя спиртное, мама не разрешает.
        - Спиртное?
        - Вино нельзя.
        - Это ягодный морс, Марта отлично его готовит.
        Морс оказался вкусным, кисленьким и немножко шипучим, после мяса и хлеба принесли сладкую кашу, которую я есть не стала: с детства не люблю! А вот малюсеньких пирожков с яблоками съела парочку, и довольная отодвинула тарелку.
        - Вы насытились, миледи?
        - Да, милорд, благодарю, все было очень вкусно, передайте мои похвалы повару.
        - Я живу уединенно, поэтому готовит для меня Марта.
        - Спасибо, Марта, ужин был очень вкусным.
        Виконт помог мне подняться со стула и проводил к камину.
        - Расскажите мне, миледи, как вы попали в наш лес?
        - Боюсь, вы мне не поверите, милорд. Кажется, я пришла из другого времени или даже мира…
        ВИКОНТ
        Мы проговорили три часа, леди Марина рассказывала мне о своем мире, о том, как она попала сюда, а я слушал ее голос, любовался движениями рук и думал о том, что я уже больше года живу здесь один, скрываясь от мира, и, кажется, многое теряю. А потом леди заплакала, и я, забыв все приличия, прижал ее к себе и долго вдыхал аромат ее волос. Услышав рыдания, пришла Марта и напоила девушку успокоительным отваром, а потом мы вместе отвели гостью в ее покои.
        Сгустилась ночь. Я вернулся к себе и вновь бесцельно бродил по покоям, перебирал стопки книг и искал сведения о пришедших из других миров. Оказалось, что упоминания о таких людях и нелюдях есть. Но если всевозможных духов и демонов старались скорее вернуть в их миры, то люди чаще всего оседали у нас, делились знаниями или напротив - учились. Иногда и люди уходили в свои миры, но об этом было написано смутно и кратко.
        Впечатленный всем прочитанным я сумел забыться сном только тогда, когда над лесом появилась тонкая бледная полоска рассвета. Но перед внутренним взором ветер продолжал раскачивать грустные изумрудные глаза и светлые локоны.
        Глава 2
        МАРИНА
        Спала я долго, постель оказалась такой мягкой и объемной, что к утру я запуталась в перине, как в пушистом облаке. Проснулась от странного стука - оказалось, это ветка груши с некрупными еще зелеными плодами стучит в окно. Будто ощутив, что я проснулась, в комнату вошла вчерашняя девушка в многослойном чепчике и, отворив окно, приблизилась ко мне с длинным полотняным халатом. Судя по жесткости ткани халат был совсем новым, милые ромашки и колокольчики качались на нежно-зеленом фоне, для ситца ткань была слишком толстой, да и узор оказался не напечатанным, а нарисованным умелой рукой.
        Позволив помочь себе одеться, я спросонок побрела в ванную, со смешком вспоминая наш дачный 'домик уединения', здесь все было обставлено помпезно, но по сути сводилось к тому же ночному горшку.
        Потом я умылась из небольшого беленького тазика теплой водой и задумалась о завтраке, хорошо бы съесть яблоко! После толченого мела зубы поскрипывали, но порошок не был ароматизирован мятой, и ощущения свежести не хватало.
        Тем временем девушка разложила на сундуке симпатичное платье более простого фасона, чем вчерашнее, и уже ждала меня с расческой у небольшого столика. Расчесывать мои кудряшки то еще удовольствие, но она справилась, бережно разобрала волосы на пряди и аккуратно подхватила всю массу атласной лентой вместо обруча.
        К завтраку я спустилась почти спокойно, в утренних лучах дом казался еще более красивым, Перила мягко сияли темным янтарем, потертые ступени прятались под аккуратной дорожкой, а портреты, казалось, улыбались вслед.
        Виконт еще спал, и Марта спросила меня, буду ли я завтракать. Я пожала плечами, с утра есть не хотелось. Понятливая экономка сказала, что завтрак будет через час, а пока можно сходить посмотреть щенков на псарне или жеребят в конюшне. Я поблагодарила и пошла к двери, а девушка в чепчике понеслась за мной. У двери она подала мне плащ с капюшоном и сама закуталась в большой серый платок.
        Мы вышли и тут же прикрыли глаза от порывов холодного ветра.
        - Миледи, куда вы хотите?
        Я задумалась - в конюшне тепло, но лошади такие огромные меня пугают, а вот собаки…
        - Идем к щенкам!
        ВИКОНТ
        Просыпался я тяжело, медленно. Странный звук словно царапал голову изнутри. Разлепив веки и путаясь в полах длинной рубашки, подошел к окну и раздвинул темные занавеси, звук усилился, стал громче, и тут прямо на лужайку под окнами выбежала юная леди. Капюшон плаща свалился, лицо раскраснелось от бега, глаза блестят, розовые губы смеются, а вокруг нее скачут щенки. Остановившись отдышаться, леди Ма-ри-на поправила сбившийся плащ и, засмотревшись на золотую листву деревьев, подняла взгляд к моему окну. Я отпрянул - нехорошо подсматривать за леди. И тут же лихорадочно начал одеваться, вспомнил, как мама любила гулять - иногда с корзинкой для трав или ягод, но чаще просто так; как возвращалась полная свежих лесных запахов, с холодными щеками и счастливой улыбкой…
        Тряхнув головой, поспешил затянуть ремни и застегнуть камзол. Пора завтракать!

* * *
        Виконт спустился в холл как раз тогда, когда Марина вошла в распахнутую служанкой дверь. Вошла, улыбаясь, раскрасневшись и сияя золотистыми отблесками осеннего солнца от букета разноцветных листьев, зажатого в руках:
        - Жан! Доброе утро! Сегодня чудесное солнце, я гуляла, а еще Сара показала мне псарню.
        Жан не выдержал и улыбнулся:
        - Миледи, доброе утро! Вы еще не голодны? Кажется, Марта накрывает завтрак.
        - Спасибо, я только умоюсь с прогулки.
        - Буду ждать вас в столовой.
        Экономка, осторожно выглядывающая из столовой, прислушивалась к разговору с удивлением - уже год, как молодой наследник вернулся из столицы, и до сих пор он вел жизнь настоящего отшельника - забывал обедать, рассеяно распоряжался по хозяйству, а чаще оставлял все заботы на ее усмотрение. И никакие просьбы, и уговоры графа не смогли заставить его вернуться.
        После смерти графини три года назад виконт пустился во все тяжкие - гулянки до рассвета, сумасшедшие пари, охота и женщины. Даже до этого отдаленного поместья докатывались слухи о выходках молодого хозяина. Граф боялся потерять единственного и любимого сына, просил остановиться, ограничил содержание, но Жан-Валер словно с цепи сорвался, стараясь забыть боль потери, и продолжал разрушать все вокруг.
        Так прошел год, а потом виконт привез в любимое поместье матери большую компанию: дамы в ярких амазонках, кавалеры в шляпах с наипышнейшими плюмажами, слуги, конюхи, псари. Шум и гам стоял и во дворе, и в доме, молоденькие служанки прятались на кухне, а конюхи, напротив, старались услужить дамам - подсадить в седло и вдохнуть аромат крепких духов.
        Игры, танцы, прогулки, развлечения тянулись без конца. Специально приглашенные комедианты давали представления, на лужайках устраивались игры и соревнования, а в уютных гротах сада то и дело скрывались парочки.
        Наконец, утомившись шумной компанией, виконт выехал на прогулку один и пропал.
        Сначала всех позабавило отсутствие хозяина дома за завтраком, гости, смеясь, делали предположения, в каком именно стогу заблудился виконт и с кем. Дамы кокетливо закатывали глазки и встречали очередную претендентку, входящую в столовую, веселым смехом.
        Когда Жан-Валер не появился к обеду, экономка отправила шустрого мальчишку в деревню, поспрашивать, не видали ли виконта, но все было тихо. К вечеру шутки стали натянутыми, а к утру гости засобирались домой.
        Лесники, ведущие поиски, доложили о большой стае волков, обнаруженной в дальнем лесу, и дамы предпочли вернуться к развлечениям столицы, а кавалеры непременно должны были их сопровождать. Поместье опустело.
        А через три дня, когда граф, срочно вызванный курьером из столицы, принимал отчеты от егерей и лесорубов, в двери постучали. Марта сама выскочила в холл, утирая заплаканные глаза и все же не теряя надежды. Высоченный золотоглазый мужчина держал на руках бессознательного виконта.
        - Доброго дня, хозяюшка, покажите, где кровать.
        Всплеснув руками, Марта побежала, открывая двери, к спальне виконта, а граф, вышедший на шум из кабинета, остановился и с ужасом смотрел на бледное лицо и запекшиеся до кровавой коросты губы сына.
        Незнакомец уложил юношу на постель и велел приготовить ванну. Испуганному графу, вбежавшему в спальню; он сказал, что все будет хорошо, он успел вовремя, но нужна будет вода и некоторые травы.
        Оказалось, что виконт угодил в овраг, расположенный буквально в паре лиг от дома. Конь сломал шею и придавил юношу собой, удар головой довершил неприятности; пролежав на земле ночь, Жан не сумел сам выбраться из-под туши, а потом просто впал в беспамятство.
        - Я нашел его случайно, искал траву, которая растет в полумраке, и забрел в ваш овраг, - пояснил незнакомец, ловко вливая виконту по каплям целебные отвары.
        Через неделю виконт мог, осторожно прихрамывая, передвигаться по дому, а еще через месяц оправился настолько, что живущий все это время в доме спаситель рассказал, кто он и что потребует за свое спасение:
        - Я дракон, мой род живет в этих краях много лет, и прости, что солгал твоему отцу - я не искал траву, я охотился и почуял запах падали.
        - Дракон? Самый настоящий? - изумленный виконт даже улыбнулся, думая, что собеседник шутит.
        - Настоящий, но превращаться сейчас не буду, комнаты у вас маловаты, - гость, представившийся именем Ролен, тоже улыбнулся.
        Виконт к собственному удивлению привязался к своему спасителю и очень уважал его знания. Почти каждый вечер они проводили в гостиной за неспешным разговором; граф, убедившись, что с сыном все в порядке, спешно вернулся в столицу: официальная должность при дворе требовала его частого присутствия.
        Ролен легко поддерживал разговор на любую принятую в свете тему, но всегда расширял ее, выходил за рамки и щедро делился знаниями. Жан поймал себя на том, что все чаще заглядывает в библиотеку, стремясь удивить Ролена познаниями, но к сегодняшнему разговору оказался не готов.
        - Если тебе интересно, посмотри потом книги о драконах, в вашей библиотеке я видел пару неплохих на третьей полке.
        А сейчас я хочу рассказать тебе вот о чем: когда люди и драконы учились жить рядом, были приняты законы совместной жизни. Магический конклав разрабатывал их больше десятка лет, а потом эти законы были закреплены магически. То есть если дракон или человек нарушает закон, его наказывает магия. Спасая тебя, я запустил действие одного старинного закона и теперь не могу уклониться от его выполнения.
        - Какой закон? - полюбопытствовал виконт, пытаясь представить собеседника в виде огромной ящерицы с крыльями.
        - 'Закон о спасении' - так он называется официально, а мы, драконы, называем его законом о подарках.
        - О подарках? - Жан все еще проявлял умеренное любопытство, не обращая внимание на хмурое выражение лица собеседника.
        - Да. Закон гласит, что спаситель не имеет права требовать платы со спасенного.
        - Но мой отец готов был заплатить тебе любые деньги! - удивился Жан.
        - Но, - грустно продолжил дракон, - он может выбрать себе три подарка из того, чем спасенный очень сильно дорожит.
        - Три подарка? - виконт пожал плечами. - Выбирай, все мое - твое.
        - Я уже выбрал, - продолжая грустно улыбаться, сказал дракон. - Я не хочу разрушать нашу дружбу, но не могу поступить иначе. Сегодня я возьму только один подарок, по закону я могу искать себе подарок раз в год, так и сделаю.
        - Постой! Ты собираешься сразу уехать?
        - Я улечу, думаю, ты и сам не захочешь меня видеть, - кивнул Ролен.
        - Но почему? - Жан все еще пребывал в недоумении.
        - Потому что я хочу твой кинжал, - ответил дракон и уставился на виконта желтыми глазами с вертикальными зрачками.
        Жан вздрогнул - до сих пор Ролен не демонстрировал свою необычность - и схватил рукой ножны. Кинжал, который носил виконт, был женским - легким, красиво изукрашенным, его постоянно носила покойная графиня, и после ее смерти Жан воспринимал его как ее частичку. Сняв ножны с пояса непослушными руками, он протянул их дракону с традиционной формулой дарения оружия:
        - Да не обратится против меня!
        Дракон осторожно взял кинжал и убрал в кошель на поясе:
        - Вещи я уже собрал, прости, что так огорчил тебя, мне пора.
        - Останься! - неожиданно вырвалось у Жана-Валера. - Расскажи мне о драконах.
        Если желтоглазый Ролен и удивился, то не подал виду:
        - Жан, - его голос прозвучал мягко, - я не хочу, чтобы ты меня ненавидел; поверь, выбор делаю не я, выбор делает магия.
        Виконт вскочил и отошел к окну:
        - Останься, - еще раз с усилием попросил он, - я не хочу оставаться один.
        Дракон понял и снова сел:
        - Хорошо, я останусь и попробую дальше учить тебя, но через две недели мне все равно надо будет улетать.
        Две недели пролетели очень быстро - дракон учил виконта не просто читать, а видеть подтекст, учил смотреть на мир другими глазами, а попутно защитил поместье:
        - Здесь очень близко большой лес, - серьезно пояснил он, - лучше защитить дом от любой нечисти.
        А еще, несмотря на высокий рост, дракон был очень быстрым и гибким, а потому и страшным противником в спаррингах. Даже замена легкой шпаги на палаш, а потом и на копье не помогла - каждый поединок заканчивался для Жана проигрышем.
        В конце концов, Ролленквист пожалел парня и объяснил, что нужно использовать собственные преимущества - невысокий рост и легкость, и тогда Жану удалось подловить дракона на выходе из связки. Восторгам его не было конца, и Ролен, улыбаясь, похвалил способного ученика, а на следующий день улетел.

* * *
        Марина вернулась в холл, вымыв руки, и Марта вспомнила, что пора подавать блюда. За столом девушка рассказывала о своей прогулке, много смеялась и с аппетитом пробовала все, что экономка ставила на стол, не забывая нахваливать стряпню.
        - Вы так непосредственны, леди Марина, - осторожно сказал Жан.
        Его удивляла странная смесь манер девушки. Она легко пользовалась столовыми приборами, говорила чисто и ясно, но совершенно не стеснялась показывать свои чувства.
        - Я очень проголодалась, потому что встала почти два часа назад, - закусив губу пояснила гостья, откладывая вилку.
        - О, не волнуйтесь, пожалуйста, просто наши дамы едят за столом как птички, а потом портят себе зубы сладостями в будуаре, - подмигнул ей виконт, ругая себя за то, что испортил девушке настроение и аппетит.
        Марина улыбнулась:
        - Меня бабуля отучила есть под одеялом раз и навсегда.
        - Как это 'под одеялом'? - удивился виконт.
        - То есть тайком - так, чтобы не видели другие.
        - И как она это сделала?
        - Положила в ванильные сухари у меня под подушкой мышку, - Марина покраснела и отодвинула тарелку, - мышка была игрушечная, но очень похожая на настоящую.
        Виконт содрогнулся, представив в вазе с печеньем дохлую мышь, и тоже отодвинул тарелку:
        - Думаю, мы с вами уже сыты, не хотите ли выпить чаю в библиотеке?
        Марина напряглась, вспоминая подходящую случаю фразу:
        - С удовольствием.
        Виконт улыбнулся и предложил девушке руку.
        ДРАКОН
        Ролленквист стоял у входа в пещеру и наслаждался горьковатым осенним воздухом. Осталось несколько недель до визита к Жану, но уже сейчас он обдумывал, где стоит поискать свой подарок: может быть, на конюшне? Или в библиотеке?
        Задумавшись, дракон решил, что он не прочь перекусить, и вернулся в пещеру. Дикой и неухоженной она выглядела только снаружи, в пяти локтях от входа каменный пол сменялся аккуратными мраморными плитами, а дальше и вовсе шел паркет. Стены, искусно выровненные, блестели мозаикой, зеркалами и драпировками. Во внутренних покоях была неплохая коллекция живописи и небольших скульптур, а уж мебель поражала роскошью и тонкостью отделки. Даже двери были необычными - их украшала инкрустация из тонких золотых пластин и перламутра, а кое-где и небывалая редкость - фарфоровые медальоны с нежной росписью в виде цветов и птиц.
        Пройдя обширную прихожую - здесь должен помещаться дракон в своем настоящем облике, - Ролленквист направился в библиотеку. В этом помещении он проводил очень много времени, не только читая книги. Главным его занятием - песней его драконьей души - была миниатюрная живопись. С огромным увлечением и истинно драконьим терпением он часами просиживал с лупой над очередным рукописным томом, превращая листы, отведенные под иллюстрации, в нечто завораживающее.
        Вот и сейчас, забыв про обед, он принялся выписывать тонкую золотую вязь на алой букве, вспомнив взятый в подарок кинжал - вещица была старинная, и гравировка на рукояти уже вдохновила его на пару-тройку интересных орнаментов.
        Закончив работу, Ролен - именно этим именем он подписывал свои работы - вспомнил, что проголодался. И решил слетать на охоту, мысли о втором подарке уже позабылись, а вот желание размять крылья и лапы осталось.
        МАРИНА
        Странный он какой-то, этот Жан, лицо некрасивое, острое, словно птичье, но, когда говорит или улыбается - просто глаз не отведешь. Так хотелось посмотреть на его улыбку, что за столом я болтала без перерыва, даже не разобралась, что ела. А щенки такие лапочки, пушистые и мягкие; интересно, а если потрогать волосы Жана, на ощупь будет похоже?
        Марта, подавая блюда, смотрит так пристально, словно у меня муха на носу. Совсем как наша учительница по алгебре и геометрии взирает на мои контрольные - словно не верит, что я сама их сделала!
        Прислушиваясь к себе, я решила, что уже немножко успокоилась. Жизнь здесь похожа на загородный лагерь - новые лица, лес вокруг, только дискотеки да зарядки по утрам не хватает. И платья забавные, у 'Барби' таких нет.
        Хихикнула, хотела себя на телефон щелкнуть в новых нарядах, девчонкам показать, но телефон уже, наверное, разрядился, да и кому показывать? В носу защипало.
        Жан словно заметил, что я скисла, предложил посмотреть красивый травник с картинками - забавно, я как раз биологию собиралась сдавать на ЕГЭ.
        Ох, как интересно! Сама книга большая, как мои листы для рисования, переплет из светлой кожи с тиснеными листочками и цветами, перевитыми золотистой лентой. Буквы названия четкие, чуть угловатые, и в каждой притаился изогнутый стебель с вычурными листьями.
        Бережно открыла крышку и пожалела, что нет белых перчаток, в которых, судя по фильмам, положено открывать такую красоту. Внутри книга не разочаровала - каждая страничка украшена рамкой из цветов и плодов того растения, о котором идет речь, а заглавная буква превращена в фигуру травника в длинной мантии с искомым кустиком в руках.
        - Жан, как красиво! - искренне восхитилась я.
        - Этой книгой часто пользовалась моя мама, здесь есть рецепты полезных напитков и, - тут парень слегка смутился, - женских штучек.
        Вот как, интересно! 'Женские штучки' - это косметика что ли? Занявшись книгой, я отвлеклась от своих переживаний и даже забыла спросить - а почему от меня тут не шарахаются? Что, юные барышни ежедневно выходят из леса с желанием попасть в свой мир?
        ВИКОНТ
        Как удачно, что мы сели пить чай в библиотеке! Едва улыбка леди погасла, я начал лихорадочно искать возможность отвлечь ее и вспомнил про мамин травник!
        Как бережно она обращается с книгой! Ей понравилось! Уф, чтобы еще придумать?
        Но через час к нам заглянула Марта и спросила, поеду ли я на ярмарку? Отлично! Я и забыл, что меня ждут:
        - Леди Марина, вы останетесь здесь или поедете со мной?
        Она подняла свои зеленые глаза и, смущаясь, сказала:
        - Я бы хотела поехать, Жан, но не умею ездить верхом.
        - Не беда, идите, переоденьтесь, я велю заложить карету.
        - Спасибо!
        О, как она улыбнулась! Словно зажглось маленькое солнышко! Марта тут же показалась в дверях - явно подслушивала!
        - Оденьтесь теплее, сударыня, я хочу показать вам торговые ряды.
        - Хорошо, милорд!
        Она, улыбаясь, присела и почти бегом последовала за Мартой, и я невольно улыбнулся ей вслед. Странная девушка, рядом с нею у меня ощущение, словно я держу теплый солнечный луч в ладонях.
        Все еще улыбаясь, я отдал распоряжение насчет кареты и, переодев камзол, остался ждать леди в холле, предвкушая, как будут сиять ее глаза при виде нашей ярмарки.
        Глава 3
        Ярмарки в селах, принадлежащих поместью, проводились довольно часто, примерно раз в месяц староста вывешивал над своим домом ярмарочный флаг, и это означало, что в конце недели будет ярмарка. А поскольку село ждали не только доходы, но и расходы, то чаще раза в месяц ярмарки устраивать никто не решался. Но вот осенняя ярмарка, самая большая, проводилась на дороге между двумя большими селами в трех лигах от поместья.
        С раннего утра там собирался народ, ставились палатки и прилавки, а часа в два после полудня приезжал представитель нашей семьи, и начинался торг. Почему именно так, никто не знал, на все вопросы старожилы пожимали плечами: обычай, но этот обычай свято соблюдался уже не один десяток лет.
        Леди Марина переоделась на удивление быстро - волосы были спрятаны под серебристую сетку, а плотная бархатная лента прижимала ее к волосам и одновременно скрывала маленькие ушки с розовыми мочками. Платье Марта подобрала отличное - из тонкой зеленой шерсти с отделкой из зеленого бархата. Строго и нарядно. Широкие рукава скрывают руки до середины ладони, высокий воротник подчеркивает длинную шею, а кушак обрисовывает тонкую талию, я невольно загляделся. А вот плащ по длине подошел только один - серый, зато из хорошего сукна и с отделкой из шелковых шнуров.
        Карета уже стояла у крыльца; кучер, увидев нас, соскочил с козла и открыл дверцу, экипаж был не новым - в поместье отец отправлял кареты, которые выходили из моды в столице, - но вполне удобным. Леди Марина замешкалась, пытаясь подобрать юбку, плащ и подняться в карету, и мои руки сами протянулись помочь. Осторожно усадив леди в карету, я сел в седло и не спеша поехал рядом, можно было ускакать вперед, но мне почему-то хотелось видеть ее лицо, улыбку, удивленно распахнутые глаза…

* * *
        Ярмарка уже шумела, пока сдержанно и чинно. Покупатели уже присмотрели себе товары и готовы были по первому сигналу броситься к лавкам и начать торговаться.
        Виконт направил коня к высокому помосту, на котором скоро начнут свое выступление бродячие артисты. Карета остановилась неподалеку, и кучер предупредительно распахнул дверцу. Леди смотрела во все глаза: вот виконт ловко поднялся на помост и поднял руку, привлекая внимание:
        - Милостью неба и радостью земли закончен ныне сбор урожая! Сим объявляю открытие ярмарки, дабы каждый мог порадовать себя доброй покупкой и хорошей продажей, выпить сидра и съесть свежий пирог! - с этими словами виконт трижды ударил молотом по большому медному диску, изображающему солнце, и тотчас ярмарочный шум усилился. Покупатели бросились к прилавкам, а торговцы, хитро блестя глазами, принялись торговаться, последняя осенняя ярмарка началась!
        Спрыгнув с помоста, виконт приблизился к карете:
        - Леди Марина, не хотите ли прогуляться?
        - С удовольствием, виконт, - Марина уже уяснила, что на людях предпочтительно официальное обращение, и, опираясь на предложенную руку, выбралась из кареты.
        День был ярким, солнечным, и даже холодный ветер не портил настроения. Сельская ярмарка напомнила ей большие осенние базары, на которые ее водила бабушка. Обычно купив внучке мороженое или коробочку сока, не старая еще женщина активно ныряла в толпу и часа три бегала среди мешков лука, картофеля и капусты, желая пополнить запасы всевозможных заготовок на балконе и в погребе. Марина уныло тянулась позади нее, любуясь яркими болгарскими перцами, ташкентскими помидорами, горами арбузов и дынь, вдыхая сладкие ароматы сушеных абрикосов и слив. На прохладном осеннем воздухе быстро нагуливался аппетит, и она под ворчание бабушки начинала мечтать о кружке горячего чая и ягодном пироге или о бутерброде с котлетой, мама называла такой бутерброд 'русский гамбургер' и очень любила брать с собой на работу.
        Денег Марине в руки почти не давали - так, мелочь на жвачку или мороженое, так что и на этой ярмарке в незнакомом ей мире большого смущения от их отсутствия она не испытывала, ее ждало зрелище!
        Виконт не спускал глаз со своей спутницы: она не ахала, не жеманничала, не закатывала глаза, просто звонко смеялась и с искренним любопытством рассматривала все, что попадалось им на пути.
        Следом за виконтом следовал управляющий, чтобы лично проследить за продажей зерна, выращенного в поместье, и прикупить необходимое к долгой зиме.
        МАРИНА
        На ярмарке было весело: вокруг возов и телег толпились тетки в разноцветных повязках с ушками и помпонами; мужики - степенные, в разноцветных долгополых кафтанах, и шустрые, в рубахах и жилетках.
        Виконт шагал рядом, часто держа меня под руку, и пояснял, откуда привезли тот или иной товар; мне, честно говоря, было все равно, географию этого мира я не знала, но товары были забавные и интересные.
        Например, смешной длинноносый дядька продавал набитые оческами хлопка игрушки: мячики, сшитые из лоскутков, лошадки и куколки болтались на разноцветных нитках у него над головой, а на прилавке разлеглись маленькие деревянные мечи и кинжалы, фигурки воинов и зверей, вырезанные столь искусно, что они казались живыми.
        Я засмотрелась на фигурку коня, стоящего на задних ногах, и виконт тотчас купил ее, а заодно и фигурку девушки, странным образом выступающую из дерева. Гораздо больше меня удивило то, что виконт положил на прилавок одну темную монету размером с шоколадную медальку и махнул рукой на разведенные торговцем руки. Фигурки уложил в корзину следующий за нами господин в коричневом камзоле, а дальше корзинку потащил молодой вихрастый парень в долгополом кафтане.
        В следующем ряду торговали сладостями, здесь сильно пахло медом и маслом, под ногами крутились ребятишки, стайка молоденьких девчонок хихикала у лотка с пряниками; виконт пошептал мне на ушко, что это сельские невесты, ждут угощения от женихов.
        - Невесты? - вот я удивилась! - Этим девушкам не больше четырнадцати лет!
        - Некоторым уже пятнадцать, если родители берегут либо у девушки нет приданого, но ведь крестьянки всегда выходили замуж раньше, - виконт пожал плечами, а я вспомнила свою подружку, Дашку.
        Ей было четырнадцать, когда родители поехали на море и взяли ее с собой, вернулась Дашка загорелая и ужасно таинственная, раздарила всем брелки с ракушками и браслеты из перламутра, а потом упала на занятиях в обморок. Испуганная историчка увела ее в мед кабинет, и на занятия Дашка не вернулась; говорили, что уехала к бабушке лечиться на свежем воздухе. Только мама проговорилась как-то соседке тете Люде, что Дашка родила смуглого мальчика и теперь учится в деревенской школе, а в город вернется, когда нужно будет поступать в институт, как раз малыша от груди отнимет. Мне тогда стало так страшно, ведь это не то, что в чате с парнем болтать, это как-то очень по-взрослому? А эти девчонки - невесты?
        ВИКОНТ
        Леди Марина так веселилась, так радовалась и, к моему удивлению, ничего не просила! Почти любая знакомая мне леди воспользовалась бы случаем и накупила на ярмарке себе мелочей, за которые я должен был бы расплатиться как хозяин этих мест, или у них там другие правила? Даже фигурку коня-покровителя только бережно погладила кончиками пальцев, но не стала бросать на меня умоляющие или кокетливые взгляды. Странно. Фигурка мне тоже понравилась, и я ее купил, а еще взял статуэтку Фирры - покровительницы любви; торговец был счастлив: сразу две дорогие фигурки продал!
        Но вот когда Марина увидела сельских невест, дожидающихся угощения, вдруг погасла - что это с ней? Считает себя старой девой? Но у знати браки случаются и в шестнадцать, и даже в восемнадцать, а уж если невеста богата и знатна, то и до двадцати может просидеть в отцовском замке.
        К счастью, леди увидела фокусника и забыла о своих печалях. Ловкий прохвост жонглировал сразу пятью яркими мячиками, набитыми конским волосом, потом сменил мячи на кинжалы, а потом превратил их в разноцветные платочки. Леди Марина смеялась и хлопала вместе со всеми, а потом заиграла музыка - начались танцы.
        МАРИНА
        Я очень старалась не думать о плохом: смотрела представление и радовалась неожиданно подсунутому виконтом прянику, а потом заиграла музыка - ох, как это похоже на польку!
        Парни и девчонки начинали робко притопывать на краю большого сколоченного из досок щита; наконец, бойкая малявка лет десяти выпрыгнула в круг и затопала слишком просторными ей красными башмаками - наверное, у старшей сестры утащила, захихикали вокруг. Вскоре прибежала девчонка лет пятнадцати, изловила малявку за ухо и стянула красные башмаки, сунув взамен такие же хлюпающие поршни на завязках. Малявка, скорчив сестрице рожу, все равно пошла плясать, подтянув кожаные шнурки потуже. Народ вокруг покатывался от смеха и шел в круг. Я толкнула Жана-Валера локтем:
        - Жан, ты любишь танцевать?
        - Что? Леди Марина, но это ведь деревенские танцы!
        - Ну и что? Зато весело!
        Хихикая, как впервые выпившая пива пятиклашка, я потянула виконта в круг; уже стемнело, зажгли факелы и на нас не очень-то обращали внимание, а потому отплясывали мы лихо. Виконт крепко держал меня за талию и кружил так, что мои юбки заносило в сторону и больно хлестало ими по ногам. Вскоре музыка стихла, и в высь поплыли нежные женские голоса, сплетаясь с мужскими. Жан вдруг словно очнулся, стал сух и деловит и предложил проводить меня домой.
        В карете я тряслась молча, и устала, и замерзла, пока искали кучера веселье схлынуло, а на взопревшую меня накинулся ночной холод. Было грустно и почему-то жаль себя.
        Марта встречала нас в холле, тут же потянула меня наверх - умыться и переодеться, обещая за это горячий ужин. Жан словно нарочно задержался во дворе и вошел в дом только тогда, когда меня уже тянули вверх по лестнице, мне стало обидно, и я посмотрела на него, стараясь, чтобы он это понял. Виконт отвел взгляд, а неугомонная Марта уже тянула меня в спальню.
        Глава 4
        ВИКОНТ
        Марта давно спустилась и накрыла на стол, а леди Марины все не было; наконец, я не выдержал и попросил Марту позвать леди к столу. Вернулась экономка быстро, таинственно улыбаясь - оказывается, леди так устала на прогулке, что теперь крепко спит прямо в вечернем наряде. Я неожиданно расстроился, вот только что предвкушал отличный заячий паштет, у Марты он получался просто великолепно, а теперь захотелось побыстрее закончить трапезу и лечь спать.
        Не сопротивляясь своим желаниям, я отодвинул тарелку и, поблагодарив Марту, пошел к себе, желания сидеть у камина одному тоже не возникало. Экономка, вздохнув, стала собирать тарелки, а я чуть задержался у дверей, ведущих в апартаменты леди, за ними было тихо, что ж, уже иду к себе.
        ДРАКОН
        Охота удалась: пара оленей, нагулявших осенний жирок, висела в когтях. Хотелось скорее отведать горячего мяса с перцем и пряными травами, но в пещере меня ждал сюрприз! В любимом уютном кресле у камина развалился мужчина лет сорока в черном камзоле с серебряными кружевами, я выругался про себя: дед пожаловал!
        Сердито ступая, втащил оленей в кухню и подвесил на крюк; если я сейчас не поем - точно сорвусь! Дед молча наблюдал за моими действиями, но даже кончиком хвоста не шевельнул. Резкими движениями я вырезал из туши кусок мяса и вопросительно взглянул на деда, тот ответил утвердительным кивком - ага, видно, тоже не обедал, политические игрища покоя не дают!
        Ехидно хмыкнув, я занялся готовкой - развел огонь, насыпал заранее приготовленных углей и, уложив на них толстый слой зелени, обрызгал чуть-чуть острым соусом. Теперь куски мяса быстро нашпиговать салом, чесноком, гвоздикой, посолить и разложить на траве, сверху вновь зелень и рдеющие угли. Все, через час-полтора будет готово восхитительное жаркое, а пока можно выпить по рюмочке и обсудить причины, заставившие старика заглянуть в гости.
        МАРИНА
        Проснулась я в темноте, лежать было неудобно - из волос высыпались шпильки, воротник сбился и вонзился в шею, да и многочисленные шнурки и юбки радости не доставляли. Попытавшись встать, я наступила на подол и едва не клюнула носом в пол; очевидно, горничная задернула плотные шторы, потому что даже через несколько минут я все еще ничего не видела и пробиралась к двери ощупью. В голове крутились мысли о том, что спичек я тут не видела, камин почему-то не горел, а в коридоре должна быть свеча в особой металлической лампе, защищенной от возгорания.
        В темной гостиной я собрала все диваны, пуфики, скамейки и с грохотом упавшей мебели вывалилась в коридор к долгожданному свету, а навстречу мне из другой двери показался виконт - в светлой длинной рубашке и с мечом в руке.
        - Леди, что случилось?
        - Ничего страшного, господин виконт, я уснула, а мне не оставили свечу.
        - Минуту, - попросил Жан и вернулся в свою комнату.
        Лампа в коридоре горела, поэтому я смирно ждала, переминаясь с ноги на ногу. Вышел виконт уже в камзоле и с подсвечником в руке. Я к тому времени постаралась развернуть на себе платье и сколоть остатками шпилек волосы.
        - Полагаю, вы не ужинали, миледи, хотите?
        - С удовольствием поем, милорд, но все же сначала попрошу у вас свечу и немного времени - хотя бы для того, чтобы умыться.
        - Хорошо, держите, - Жан вручил мне подсвечник, - жду вас в кухне.
        И тут он улыбнулся - так сонно и светло, что я засмотрелась. Но вспомнив собственный вид, заторопилась к себе. Коленки я на сей раз не оббивала, а вот заметив приготовленную горку дров с растопкой, не поленилась поднести огонек, даже в теплом платье жарко в покоях не было.
        В зеркале все выглядело не так страшно, а потому, умывшись и поправив волосы, я спустилась вниз, подсвечник взяла с собой, не хотелось изображать привидение в отдельно взятом поместье.
        А в кухне уже было хорошо - пылала печь, на большом разделочном столе красовались плошки с плавающими фитилями, и в их свете виконт шарил по полкам, выставляя на стол то, что удалось отыскать. Возле остатков окорока с торчащей укоризненно костью возлежал домашний сыр, тут же громоздились миски с тушеными овощами и свежими фруктами, плетенка с булочками и четверть каравая хлеба.
        - Жан, довольно! Этим можно бригаду дальнобойщиков накормить.
        Виконт успокоился, усадил меня за стол и поинтересовался:
        - А кто такие 'дальнобойщики'?
        Я постаралась, как могла, объяснить, одновременно уплетая булочку с сыром, больше похожим на прессованный творог.
        - Понял, - улыбнулся Жан, - это обозники. У нас тоже есть люди, которые зарабатывают перевозкой грузов на дальние расстояния, и путешествовать обозом конечно надежнее.
        Я еще раз обвела взглядом стол - наелась, но жаль, что нет чаю; увидев знакомый кувшин, попросила налить попить. Жан удивился, но налил. Мне хватило одного глотка! Это было вино, довольно крепкое, и, отхлебнув, я вдруг снова обиделась:
        - Жан, я же сказала, что мне мама не разрешает пить!
        - Ты же попросила!
        - Жан, я просто хочу запить окорок, а не напиться и петь песни!
        - Марина, ты умеешь петь? - просветлел он лицом, я едва не взвыла.
        - Все, мне пора спать!
        - Уже? - взгляд виконта стал мечтательным и нетрезвым?
        Когда он успел допить мой кубок? Стараясь не подавать вида, что испугалась, я быстро присела, пожелав спокойной ночи, и, подхватив свечи, ушла к себе.
        Задвижка в комнате была - простой засов из красной меди, но я задвинула его до конца и только тогда пошла в уже нагревшуюся спальню. Покрутившись, я сама сняла платье, а рубашка, оказывается, была приготовлена и лежала в кресле возле кровати - длинная, мягкая, как пеленки моих племянниц. Облачившись, я забралась под одеяло, но сон не шел: вспомнились ярмарка, вечерняя дорога среди желтой и красной листвы и поздний ужин вдвоем с Жаном, и его улыбка. Вот так вспоминая день и слушая легкий треск дров в камине, я и уснула.
        ДРАКОН
        Дед молчал, пока я наполнял кубки легким вином, но отведав, все же заговорил:
        - Слышал, что ты получил право трех подарков от виконта Диола?
        - Да, - ответил я осторожно - надо знать моего деда, он политическая акула уже около семисот лет и ни одного слова просто так не скажет; вот интересно, кто ему проболтался про подарки?
        - И что взял?
        - Кинжал.
        - Фамильный?
        - Его матери.
        - Ага, - отхлебнув еще вина, дед насупился: - А мать у него, как я помню, приходится нынешней королеве троюродной сестрой?
        - Дед! У людей такое родство считается дальним!
        - Да знаю я, - дракон неожиданно подмигнул внуку и, подхватив бутыль, разлил вино по кубкам. - Трудно с ними - с людьми, то есть - живут мало, жизнь свою не ценят, родню не берегут.
        Я аж похолодел, что еще задумал дед? Но к счастью, мясо зашкворчало, потребовав моего внимания, и я сбежал на кухню. Но внимательный взгляд родича сверлил мне затылок.
        - А что собираешься вторым подарком взять? - неожиданно спросил дед как раз тогда, когда я, немного успокоившись, принялся поливать мясо острым соусом. Лицо удержать удалось, сложнее было с руками, но тут помогло однообразие действий.
        - Не знаю пока, через три недели полечу к нему в гости, посмотрю.
        - Выбери неразумное, - дружески посоветовал дед, - а лучше маленькое, щенка там или жеребенка, с ними проще.
        - Я подумаю, дед. Мясо готово!
        Подавая на стол скворчащие куски, я судорожно пытался вычислить подвох, негласные правила подарков известны всем драконам - старинное, живое и самое новое, так почему же дед решил мне их напомнить?
        Поужинав, дед передал мне записку от мамы и отбыл почему-то не на крыльях, а в расписной карете - снова притворяется ветхим старцем? Да кто ж ему поверит? Только в прошлом году отец улаживал скандал с ночными визитами в спальню молоденькой дочери вольного барона; и все же: почему?
        Глава 5
        МАРИНА
        Проснулась я поздно и с уверенной мыслью: хочу домой! Пока умывалась-одевалась в нечто розовое с длинными атласными лентами вместо шнурков, мысль оформилась окончательно, не могу я всю жизнь ходить в таких платьях! Ни по перилам скатиться, ни на дерево залезть!
        В общем, к позднему завтраку спускалась в самом боевом настроении, а за столом сидел совершенно зеленый Валер - ха, похоже, кто-то вчера лег спать с бутылкой. Его осторожные попытки встать из-за стола, чтобы отодвинуть мне стул, подтвердили мою догадку: похмелье! Мама в таких случаях с папой даже не разговаривала, пока он не переставал страдальчески морщиться на каждый звук, впрочем, лечение есть - быстрое и безболезненное.
        - Марта, - привлекла я внимание экономки, - на кухне найдется уха или бульон?
        - Да, миледи, есть костный бульон.
        - Не пойдет, жирный очень, а свежая рыба есть?
        - Есть, миледи.
        - Сварите, пожалуйста, виконту рыбный бульон, хорошо посоленный и пряный, побыстрее, - я умильно улыбнулась - на бабушку действовало и с Мартой сработало, она тут же убежала на кухню, а виконт, морщась, уселся и смотрел на булочки с джемом, как на врага народа.
        Ну что ж, раз сотрапезник сегодня молчалив - будем завтракать! Выбрав свежую мягкую булочку, я нарезала ее тоненькими ломтиками и каждый намазала медом, потом начала украшать - на один ломтик уложила кусочек домашнего сыра, на другой - насыпала орешков не известного мне вида, третий кусочек украсила ломтиками сочного зеленого фрукта, вкусом напоминающего хурму.
        У виконта от удивления начали открываться заплывшие щелочки глаз, а я, слопав все до крошки, дождалась горшочка с ухой для виконта. Вдохнув пряный аромат и сделав несколько глоточков, Жан порозовел и активно заработал ложкой. Довольная Марта тут же заставила стол новыми вкусностями, но я уже наелась и, извинившись, отправилась на прогулку, свежий воздух хорошо прочищает мысли, а разговор нам с виконтом предстоит серьезный.
        ДРАКОН
        Дед уехал, а мысли оставил у меня; побродив по пещере, я решил сесть за рабочий стол. Иногда, отпуская мысли и чувства на свободу, я рисовал такие картины, что сам себе поражался, они были почти живыми, яркими, сочными или напротив, тусклыми и серыми, но именно в них таился ответ на мои вопросы.
        Разложив перед собой несколько листов различной бумаги, пергамента и даже пару пластинок из фарфора и слоновой кости, я отвлеченно начал открывать горшочки с красками, выбирать кисти. Подумав, отыскал и лопатки из кости и рога, вынул из пенала даже палочку мягкого серебра, а потом, отстранившись от окружающего, начал думать о виконте, подарках и визите деда.
        Очнулся только вечером, когда предпоследний светильник зачадил и потух с громким треском. Встал, не глядя на стол; понял, как затекло все тело, и, выйдя из пещеры, расправил крылья. Спешки сейчас нет, а после такого труда хорошо бы освежиться в проточной воде, долечу до Радужного водопада, доем мясо, а уж потом взгляну на рисунки.
        ВИКОНТ
        Головная боль несколько утихла - Марта сварила отличный наваристый бульон; жаль, что леди Марина уже ушла, в ее присутствии блюда кажутся вкуснее.
        Наевшись, я вышел в парк. Марина бродила по ближайшим к дому дорожкам одна, камеристка наблюдала за ней с крыльца:
        - Леди попросила оставить ее одну! - пискнула девчонка, приседая в книксене.
        Я благожелательно кивнул:
        - Ты все сделала правильно, ступай, я сам буду сопровождать нашу гостью! - девушка убежала, а я догнал леди Марину у не работающего круглого фонтана:
        - Сударыня! Примите мою благодарность за спасение от головной боли!
        Леди посмотрела на меня странно - недоверчиво и в то же время решительно:
        - Очень хорошо, милорд, что вы уже пришли в себя. Я хотела с вами поговорить.
        Я огляделся: с утра траву и скамейки покрывал густой иней, бледное солнце еще не успело его высушить:
        - Не хотите ли войти в дом? Здесь негде присесть.
        - Не хочу, - леди Марина стояла прямо, как солдат на параде. - Это слишком важный разговор, милорд, и я предпочту начать его здесь.
        - Хорошо, леди, давайте пройдемся по аллее, - предложил я, - и вы мне расскажете, что вас так беспокоит.
        Некоторое время мы шли молча, а потом Марина все же заговорила:
        - Скажите, Жан, я могу вернуться в свой мир?
        - Боюсь, я не знаю точного ответа, леди. В тех книгах, которые я отыскал в библиотеке, рассказывалось о людях из других миров, но все они оставались в нашем мире до самой смерти. Впрочем, там же упоминались различные демонические и эфирные сущности, их удавалось с помощью магов вернуть в собственные миры.
        - Значит, теоретически возвращение возможно?
        - Вопрос не ко мне, леди - к магам, но маги берут за свои услуги очень дорого, последний дух отрабатывал сорок лет у мага, прежде чем он отправил его обратно.
        Леди задумалась, но потом упрямо сжала губы и продолжила:
        - Жан, расскажите мне, как устраивались в вашем мире люди из других вселенных?
        - В книгах написано в основном о мужчинах, женщине у нас нельзя жить без покровительства, любой грубиян, встретивший одинокую женщину, может причинить ей вред, - Марина побледнела, но продолжила внимательно слушать. - Мужчины приносили с собой знания и вливались в семью или клан, которые их нашли. Женщины, не нашедшие покровительства, погибли, а остальные либо становились наложницами, либо выходили замуж.
        Марина сделала еще несколько шагов, потом развернулась и, кусая губы, спросила:
        - Жан, а вы можете стать моим покровителем и помочь мне добраться до мага?
        - Леди, - я помолчал, - я слишком молод, чтобы оказывать покровительство девушке брачного возраста. Вас сочтут моей любовницей, а маг имеет полное право не разговаривать с наложницей. Также вы не являетесь моей родственницей, поэтому покровительство моего отца будет умалением моей чести, ведь я первым вас нашел.
        Марина пыталась что-то сказать, но я поднял руку, призывая девушку к молчанию:
        - Есть только один приемлемый вариант. Он несколько неудобен для вас, но я буду счастлив, если вы окажете мне честь и согласитесь стать моей невестой и тем примите мою заботу и покровительство.
        - Невестой? - Марина была в растерянности, еще минуту назад она была готова выцарапать мне глаза, а теперь просто растерялась:
        - Я еще не окончила школу, и мама… - встряхнувшись, девушка помолчала и, подняв пронзительные зеленые глаза, серьезно спросила:
        - Жан, зачем это тебе? Ты красив, богат и, наверное, в невестах ходит половина округи?
        Я ненадолго смутился, но все же решительно ответил:
        - Я просто хочу вам помочь, леди, а без покровительства мужчины вы легко потеряетесь в нашем мире, - говоря все это легким тоном, внутри мое сердце замирало от ужаса: а вдруг она отвергнет предложение?
        - Нам, увы, придется соблюсти светские формальности: заключить договор, объявить о помолвке и какое-то время изображать влюбленных, но клянусь, что не буду вам надоедать своими ухаживаниями! Итак, леди, скажите, вы согласны?
        Отчаянно кусая губу, Марина еще раз всмотрелась в мои глаза и кивнула:
        - Да, милорд, я принимаю ваше предложение, но с условием - при первой же возможности вы отвезете меня к магу, я хочу домой! - на глазах девушки заблестели слезы, и она со всех ног кинулась прочь.
        К дому я шел медленно, внутри унялся дрожащий страх, а в голове билось: она согласилась! Значит, можно быть рядом, держать за руку, гулять и проводить вечера у камина. Неожиданно широко улыбнувшись и подпрыгнув на месте, я ускорил шаги: нужно выбрать для леди обручальное кольцо и сообщить радостную весть слугам и отцу!
        Глава 6
        ДРАКОН
        Вот зачем я оттягиваю подход к столу? Искупался, поел, а теперь медленно убираю в ящички краски и инструменты, ловя боковым зрением три изображения в центре стола. Пытаюсь оценить их издалека.
        Первое на зеленоватой рисовой бумаге - тонкий лист, нежный оттенок, серые и коричневые мазки. Второй лист пергамента - тепло-янтарного, цвета осени - на нем видны решительные штрихи туши и тонкая золотая вязь. Третье изображение не на бумаге - на фарфоре, хрупком и нежном - там что-то воздушное, почти акварельное. Собрав инструменты, наполнил маслом все светильники и, не откладывая больше, шагнул к столу.
        На рисовой бумаге что-то странное: серые кубики и тонкие ивовые ветви с длинными сережками. Проблеск цвета в ажурной зелени и знак начала пути.
        Пожав плечами, я переключился на пергамент: тут было что-то, напоминавшее классические теневые картинки салонного театра, - сквозь ажурную решетку проступал ухоженный сад, а в центре беседки четко видны две фигуры: мужская и женская, вокруг вились золотом символы совсем другой эпохи - единорог, лев со штандартом в лапе и венок из петрушки. И снова непонятно, что это?
        А фарфор представлял собой неоконченную акварель - нежные розы и незабудки сплетались в гирлянды, между ними бежали стройные борзые, летали голуби; кинжалы и маски составляли вензеля.
        Разложив перед собой все три изображения, дракон задумался, а потом решительно убрал странные картинки в специальный сундук для испорченных работ. Раз дед не пожелал делиться информацией, стоит поискать ее в другом месте.
        ВИКОНТ
        Вернувшись в дом, я сразу отписал отцу о сделанном мною предложении, заодно попросил прислать фамильный брачный контракт, его формулировки практически не менялись в нашей семье пару столетий. Условия были просты:
        - Невеста, заключив договор о помолвке, получала определенную сумму на свадебные торжества и наряды. В случае расторжения договора с ее стороны, деньги возвращались жениху.
        - Жена имела право на определенную сумму содержания в год. А в случае рождения наследника получала поместье, которое могла передать любому из своих детей независимо от порядка наследования.
        - Вдовья часть выделялась из ежегодного дохода супруга и откладывалась в банк. При жизни супруга женщина могла пользоваться процентами, а в случае ее смерти деньги передавались ее дочерям в качестве приданого.
        Конечно, в каждом договоре были свои нюансы, но фамильный договор считался лучшим из всех вариантов брачных договоров знати.
        Отец ответил удивительно быстро - с помощью магического вестника сообщил, что рад и в ближайшие дни приедет познакомиться с моей нареченной.
        Так же быстро вести разнеслись по округе, нас засыпали приглашениями, но я вежливо писал в ответ, что ждем приезда отца и без его благословения показаться вместе в свете не можем.
        Заботы компаньонки на себя взяла Марта, пришлось расширить штат прислуги - нанять повара, секретаря и пару горничных, иначе всевозможные светские хлопоты не дали бы нам с леди Мариной побыть наедине.
        Однажды, когда мы с леди гуляли в лесу, она попросила меня отвезти ее на то место, где она появилась в этом мире. Конечно, она его не помнила, но как интересно пыталась его найти!
        Сначала мы приехали на поляну для тренировок, Марина плохо держалась в седле, и потому я вез ее на своей лошади и, обнимая, вдыхал нежный аромат ее волос.
        Потом леди попросила меня вспомнить, где она стояла, когда я ее заметил - тут очень пригодилась испорченная мишень: я больше не ездил на тренировку, и мишень до сих пор не заменили.
        А затем мы осторожно двинулись через лес. Ночные заморозки украсили траву сеточкой инея, кое-где под поздним покрасневшим солнцем сияла обвисшая паутинка, а в воздухе остро пахло прелыми листьями и грибами.
        Следов давно не осталось, но мне так приятно было ехать по тихому лесу, слушать мерный стук копыт, что мы прокружили в поисках полянки больше двух часов, а когда подъехали к дому, мальчишка, принявший лошадь, шепнул, что приехал господин граф.
        МАРИНА
        Вот странно как-то, десять минут назад Марта смотрела на меня, как на мебель, а теперь низко приседает и с почтением провожает в гостиную. Жан объявил о помолвке, едва мы вошли в дом, а потом попросил меня посидеть с ним рядом, пока он будет составлять письмо отцу:
        - Простите, леди, что не отпускаю вас отдыхать, но письмо нужно составить срочно, а если мы не будем стараться как можно чаще быть вместе, нас не поймут.
        Мне оставалось только кивнуть и сесть в кресло. Поразмыслив, я утянула на колени небольшой томик в простом зеленом переплете - оказалось, это сборник любовных поэм, написанных несколько высокопарно, но вполне читаемо, что-то вроде 'Руслана и Людмилы' Пушкина.
        Закончив с письмом, Жан вынул из шкатулки колечко, продел в него письмо, и оно тут же исчезло. Заметив мое удивление, он пояснил, что эти кольца - магические вестники, их привязывают кровью к конкретному человеку, и теперь его отец получит письмо, где бы ни находился.
        - А это дорого? - поинтересовалась я. - Помнится, мама возмущалась ценами на перевозку ЕМС, но и обычной почте важные бумаги не доверяла; очевидно, здесь такой же случай.
        После отправки письма Жан начал мне объяснять правила поведения приличной невесты, больше всего это напоминало инструкцию для воспитанника детского сада: 'сиди в углу и всем улыбайся!'
        Услышав о компаньонке, я попыталась разузнать, что это вообще за зверь? Оказалось - надсмотрщик за моей девичьей честью; похихикав в кулачок, я уточнила: кто возьмет на себя эту неблагодарную роль? Мне было странно весело и безумно, жизнь словно сорвалась с горки и покатилась, стуча колесами, с неслыханной скоростью.
        - Если ты не против, я попрошу Марту занять эту должность, и заодно стоит подобрать ей помощников на кухню и в дом: едва соседи узнают о помолвке, здесь яблоку будет негде упасть.
        Вот эта перспектива быть выставленной перед незнакомыми людьми в качестве нового экзотического блюда совсем не обрадовала. Я задумалась, потирая лоб, а потом спросила:
        - Жан, а можно как-то сократить визиты, а лучше пока совсем никого не приглашать? Я еще плохо знаю ваши обычаи, да и с твоими родственниками не знакома, а у нас принято сначала знакомиться с семьей.
        - Отличный предлог! - обрадовался Жан, записал что-то на листочке и озабоченно добавил: - Боюсь, мне понадобится секретарь, количество писем изрядно возрастет.
        Потом Жан вызвал Марту, объявил ей радостную весть о назначении ее на новую должность. Потребовал подобрать слуг на кухню и горничных для гостиных и чуть не забыл про секретаря, пришлось напомнить. Но экономка, расцветшая было при вести о новой должности, тут же бросила на меня странный взгляд: мол, куда спешишь, малявка? Вот терпеть такие взгляды не могу, язык ей, что ли, показать?
        Глава 7
        ДРАКОН
        Первым делом я отправился к отцу. Они с мамой постоянно проживали на юге, но отец по долгу службы имел жилье поближе к столице людей. Высокая каменная башня с плоской крышей, на которую вполне может приземлиться дракон. Долетев до ближайшего к столице трактира, я принял человеческий облик и, зайдя внутрь, присел за стол. Смазливая девка с алыми губами и черными, подведенными углем бровями склонилась над столом, демонстрируя вполне свежие прелести:
        - Что угодно, господин?
        - Пива горячего с имбирем, свиную рульку с капустой и колбаски с перцем.
        Заказ принесли быстро. Свинина с капустой и пиво популярны в холодное время года, а вот острые колбаски - блюдо дорогое, но не слишком. Теперь девка будет мне призывно улыбаться, а пара угрюмых верзил у стойки внимательно оценят стоимость камзола и длину кинжала. Впрочем, в такой близости от столицы были все шансы поужинать мирно.
        Отведав из простой керамической кружки неплохого имбирного пива, я в ожидании заказанных колбасок стал осторожно присматриваться к сидящим в зале людям и не людям и прислушиваться к разговорам. Иногда новости быстрее можно узнать в трактире, чем королевском дворце.
        Вот парочка крестьян, хмуро жующих кашу и, кажется, даже без масла - выходит, идут наниматься в город. Судя по вышивке на рубахе - из западного графства. Неурожай? Или пожар? Вещей почти нет, но волосы целы - а может, болезнь?
        Вот три подмастерья наливаются пивом, а мастер о чем-то гудит с кокетливой вдовушкой за соседним столом - похоже, выполнили заказ и возвращаются в город. И судя по всему, заказ успешный. А что это за знаки на бляхах подмастерьев? Ювелирный цех? Свадьба? Или новое назначение?
        А вот и два худых подростка в черных костюмчиках под присмотром сухопарой дамы в сером платье, рядом широколицый господин шумно хлебает борщ - воспитанники едут в школу? Или сирот перевозят под присмотр опекунов?
        Пиво кончилось, и я бросил подавальщице еще монетку и попросил сразу кувшин - за мой стол скользнул неприметный человечек в дорожной одежде и замер, потирая липкие бледные ладошки. Сколько помню этого червяка, он постоянно мерзнет, так что горячее пиво существенно ускорит разговор.
        Пиво принесли, и, выпив кружку залпом, наг прошипел:
        - С-сколько господина Ролен может заплатить за информацию?
        - Если ты о пожарах в западном графстве - зря стараешься, - небрежно сказал я, откинувшись спиной на стену трактира.
        - Хм, - выпив еще кружку, наг снова потер ладошки, - а предстоящее бракосочетание девицы лен Маризон?
        - Не интересует. Украшения уже изготовлены, и полагаю, через седмицу о помолвке напишут все листки.
        Вздохнув и поерзав, наг потянулся к кувшину в третий раз, но я накрыл его ладонью:
        - Что произошло в столице, связанное с графом Диолом?
        Наг непроизвольно зашипел, потом, спрятав раздвоенный язык, придвинул к кувшину кружку. Я молча налил половину.
        - Г-говор-рят-т, - наг все еще шипел, - граф-ф-ф решил жениться.
        - Граф?
        - Он еще не с-с-стар, едва с-с-сорок пять с-с-стукнуло, гнездо пус-с-сто. На балу у леди Вивиан появилс-с-ся.
        Наг почти успокоился и, едва я убрал руку, снова вцепился в полупустой кувшин, а я задумался: вот так сюрприз. Выходит, граф появился на балу дебютанток, который ежегодно устраивает сестра короля, леди Вивиан. В высшем свете это обычно означает, что мужчина ищет себе жену.
        Значит, Жана ждет новое потрясение. А дед спрашивал про подарки - надеется, что виконту так понравится мачеха, что мне придется ее забрать? Или все еще хитрее? Жан - единственный наследник, и сейчас граф в долгу передо мной за спасение сына, да и виконт тоже. Ха, похоже, дед знает, кто невеста! И ему не нравится этот брак!
        Закончив размышлять, я увидел, что наг уже допил пиво и смотрит на меня выпуклыми бесцветными глазами. Положив на стол монету, я кивнул:
        - Спасибо, не знал, что у юных леди из провинции нынче такая знатная добыча!
        - Говорят, графа пленила с-с-столичная ш-штучка, леди Чизьер.
        Я очень постарался не перемениться в лице: Чизьер! Быстро выйдя из трактира, запрыгнул на запятки экипажа, едущего в сторону столицы, и задумался.
        Лорд Чизьер был советником короля, как и граф Диол. Он неплохой человек и служит королю так же верно, как и стране, - но вот его женушка была страстной интриганкой, великосветской поборницей нравов и тайной отравительницей. Ее розовые ушки торчали по крайней мере из пары скандалов, закончившихся безвременной смертью, но доказать ничего не удалось - то ли канцлер прикрывал шалости супруги, то ли она была так виртуозна.
        Карета немилосердно тряслась на ухабах, и обычный человек давно бы слетел в промерзшую колею, но я сидел и размышлял: так что устроила эта леди, чтобы женить графа на своей дочери? Подкуп? Граф богат. Приворот? Имеет смысл проверить, но его защитный амулет я настраивал сам. Шантаж? А вот это ближе к цели, нужно уточнить у отца, с кем сейчас ведет дела граф и не висит ли у него на шее какое-нибудь экзотическое посольство.
        А вот и башня! Я спрыгнул с запяток и, потянувшись, направился к рабочему убежищу родителя.
        Снаружи башня выглядела просто кучей камней, кое-как скрепленных раствором, но отец свято следовал постулату: внутри должно быть больше, чем снаружи. Тяжелая дубовая дверь, окованная железом, открылась мягко, без скрипа; маячки, настроенные на меня, мигнули.
        Маленькая каменная площадка у подножия лестницы, светильник оранжевого стекла и отливающего синевой металла, перила из светлого, молочного камня, словно подсвеченного изнутри. Красивая кованая решетка с изображением танцующих журавлей изгибается следом за металлической лестницей на первый этаж башни.
        На первом этаже располагается приемная, кабинет и маленькая гостиная с широкой оттоманкой, на которой припозднившийся гость мог и заночевать.
        В приемной все строго: каменный пол, чтобы курьеры не могли исцарапать его шпорами; деревянные панели стен - за некоторыми прятались тайники - и простые широкие скамьи с кожаными подушками.
        Маленький стол для секретаря обычно занимал седенький и невзрачный на вид мэтр Лобаль, вот и сейчас он вежливо приветствовал меня и просил подождать прибытия лорда Дарлинуса в гостиной. Я охотно прошел в уютную комнату с зелеными суконными стенами и отличным выбором напитков. Пока лежу, растянувшись в мягком кресле, обдумаю, что сказать отцу.
        МАРИНА
        Жан постарался не подать виду, что столь скорый приезд отца для него сюрприз. Вежливо помог мне спешиться и, уложив руку себе на локоть, повел в дом. Коленки у меня подгибались, зубы постукивали, но ожидавшая в холле горничная предпочла списать это на холод.
        - Ах, леди, вам нужно скорее согреться! - причитала она, стягивая с меня плащ.
        Жан тут же отреагировал:
        - Ступайте, леди, переоденьтесь, мы с отцом будем ждать вас в гостиной, скоро подадут ужин.
        Я уже привычно присела в ответ на его короткий поклон и сбежала в свои комнаты. Пока Сара хлопотала, переодевая меня во что-то темно-розовое с тонкой серебристой вышивкой, я пыталась себе представить, что скажу графу и как буду себя вести. Можно ли сказать ему, что наша помолвка - фикция? И как Жан объяснит наше проживание в одном доме? Присутствие компаньонки, конечно, скрасит картину, но не сильно.
        Пока я дрожала, внизу раздавались шаги, голоса и звон посуды:
        - Сара, с графом прибыли его слуги?
        - И слуги, и секретарь, и егеря - граф королевский советник, ему положена большая свита.
        Я только вздохнула, интересно, сколько нас будет за столом?
        Глава 8
        ВИКОНТ
        Отец меня удивил. Сдержанно выслушал, похмурил черные брови, потеребил шевелюру с тонкими ниточками седины, а потом сказал:
        - Отлично, сын, женись! Даю мое благословение! Свадьбу хотите в поместье?
        - Моя невеста не представлена ко двору и плохо знает наши обычаи и этикет.
        - Тем лучше, значит в поместье.
        Мы еще немного поговорили о столичных новостях, но едва речь зашла о ежегодном бале невест, как отец вдруг смутился и спросил:
        - Сын, до тебя слухи из столицы не доходили?
        - Нет, - я искренне удивился, - вы же знаете, мы живем уединенно.
        - Хорошо, но даже если и дойдут - не верь! - сказав это, отец так резко рубанул воздух ладонью, что раздался резкий неприятный звук.
        Тут дверь отворилась, и в комнату вошла леди Марина, и отец внимательно ее рассмотрел, пока она делала реверанс.
        - Приветствую вас, леди Мой сын обрадовал меня доброй вестью, благословляю ваш союз и с радостью назову вас дочерью.
        Марина еще раз присела и отошла к креслу. Я помог ей сесть, удивляясь ее бледности; впрочем, розовое платье хорошо это скрывало, но ее ледяная рука, легшая на мою ладонь, беспокоила.
        К счастью, отец не стал расспрашивать леди Марину ни о чем, а просто посетовал, что проголодался, и мы прошли в столовую. Весь вечер отец улыбался, шутил, но чувствовалось, что его мысли далеко. Как только подали десерт, он извинился и отправился в кабинет, а мы с Мариной переместились к чайному столику, и она, наконец, немного успокоившись, спросила:
        - Жан, почему ваш отец так обрадовался нашей помолвке и почему так спешит со свадьбой?
        - Марина, я не знаю, я очень удивлен. Ведь я полагал, что отец будет под разными предлогами откладывать нашу свадьбу.
        - Мы не можем поехать к магу? - спросила то, что ее волновало девушка.
        - Прямо сейчас - нет. Отец собирается задержаться на несколько дней, а потом можно будет съездить в ближайший крупный город под предлогом покупки приданого и отыскать мага там.
        Леди Марина, к счастью, дослушала, мило покусывая розовую губку, и кивнула:
        - Хорошо, Жан, я подожду, но мне обязательно-обязательно нужно к магу!
        Я понимаю, - коснувшись поцелуем ее руки, я вдруг вспомнил: - И еще: через неделю прилетит мой друг - он дракон.
        - Дракон?
        - Да, нам придется его дождаться; думаю, он не откажется съездить с нами в Бориллу или в Сакс. И все драконы - хорошие маги; возможно, он что-нибудь знает о твоем мире.
        МАРИНА
        Жан меня уговаривает; чувствую, что старается, чтобы мне было спокойно, но при этом неотвязно думает о чем-то печальном. Очень хочется поправить длинную прядь, которую он одним движением отбрасывает от лица, но помня о холодных глазах Марты, хватаюсь за ручку чашки: лучше буду чай пить. Нечего мечтать, надо думать, как быстрее попасть домой!
        Отпила несколько глоточков и задумалась, глядя, как Жан крошит на блюдце бисквит. Он не спешит убежать, не мнется с ноги на ногу и даже подливает кипяток из пузатого чайника, хотя это считается здесь чисто женской обязанностью.
        На мой удивленный взгляд он поясняет:
        - Чайник тяжелый, не хочу, чтобы ты обожглась. Только отцу не говори: это не принято, но звать Марту каждый раз, когда захотелось чаю? - он выразительно пожал плечами, а я продолжила размышления.
        Его отец меня удивил - я думала, он будет старше или солиднее - этакий вельможа екатерининских времен с картинки в учебнике истории. А он оказался невысоким, сухощавым и очень похожим на сына, только шире в плечах и волосы красиво переплетают серебряные нити. Простой дорожный камзол, длинная шпага на боку и даже пистолет, заткнутый за пояс, - скорее, путешественник времен королевы Виктории, как их рисуют на обложках дамских романов.
        Говорил граф коротко, смотрел пристально, но думал о чем-то своем. Впрочем, ругать меня или чрезмерно хвалить не стал, и это меня порадовало: может, просто забудет, когда мы с Жаном расстанемся?
        Когда чай был допит, а бисквиты раскрошены, мысли перепрыгнули в другую сторону: друг - дракон?
        Интересно, помнится, одна из тетушек дарила мне книгу 'Все о драконах' - совершенно ошеломительное издание легенд о драконах, куда включили и Никиту Кожемяку, изобразив спасенную им княжью племянницу черноволосой и узкоглазой. Мы с Юлькой так смеялись, что бабушке пришлось нам чай с валерьянкой заваривать и малиновым вареньем запах скрывать.
        Жан не пошел с отцом в кабинет, сидел со мной, рассказывал легенды о драконах, которые живут в их мире, даже книжку принес - с картинками!
        Я была разочарована - в книжке говорилось о великих битвах с участием драконов, поэтому в основном изображались панорамы полей, усыпанных трупами, и реющие над полями огнедышащие твари, обликом напоминавшие смесь дикобраза и ящерицы. Книгу мы, однако, листали до полной темноты за окнами. Потом, сославшись на поздний час, Жан проводил меня к моим комнатам и, поцеловав на прощание руку, передал Саре, которая ждала меня, гордясь новым званием - личной горничной невесты виконта!
        Дом уже не был тихим и задумчивым: всюду сновали люди, мужчины и женщины, подростки и старики. Мыли, чистили, носили подносы с едой и вазы с цветами из оранжереи. Стоило Саре выскочить из комнаты за водой для умывания или за новым душистым мылом, сваренным только сегодня, как эта новая жизнь врывалась в мои тихие комнаты звуками, запахами и даже любопытными носами двух пажей.
        Несмотря на ночь за окном и уютный халатик поверх ночной рубашки, мне не спалось. Какое-то время я провела у холодного стекла, дыша на него и рисуя пальцем узоры. Потом пыталась разглядеть звезды, потом села за маленький столик, похожий на те, что были в школьной библиотеке - с высокой наклонной крышкой и множеством ячеек для бумаг. Читать не хотелось, писать - тоже, может быть, порисовать?
        Я увлеклась, отбрасывала сломанные перья, вытирала носовым платком мокрые от чернил пальцы и, старательно пыхтя, добивалась нужного эффекта. Рисовать я не умею - вообще, учительница ИЗО милосердно ставила тройки, чтобы не портить мне оценки за четверть, а в конце года просила написать реферат о художнике или направлении в искусстве и, поставив пару пятерок, за мои опусы выводила четверку, опять-таки, чтобы не портить девочке оценки.
        Рисовала я Жана - такого, как увидела на поляне: грустного, озабоченного душевными терзаниями и безжалостно бьющего мишени в надежде уменьшить боль. Когда оторвалась, поняла, что дом уже спит. Осмотрела забрызганный стол, поломанные перья, кучу смятых и порванных листов и вздохнула: нужно убирать. Камин еще тлел, он легко проглотил и бумагу, и перья, и даже замызганный до неузнаваемости платок. Результаты трудов я запихнула в пустую ячейку, Жану я это показать не решусь.
        Глава 9
        ВИКОНТ
        Утром леди Марина долго не выходила из спальни. Встревожившись, я отправил к ней горничную, и она еле разбудила леди и еще долго сновала из комнат в кухню с чашками, полотенцами и прочими женскими нужностями.
        Наконец, Марина спустилась в гостиную. Отец вышел из своих покоев в любимом стеганом халате, и я удивился: отец всегда вставал рано, говоря, что успевает сделать значительно больше с утра, пока все дворцовые бездельники отлеживают бока. Впрочем, чуть набрякшие веки и рассеянный взгляд говорили о том, что он за полночь засиделся за документами и письмами.
        - Доброе утро, сын, леди Марина, - отец поприветствовал нас и уселся в самое глубокое кресло.
        - Доброе утро, отец.
        - Доброе утро, милорд. Хотите, велю подать бодрящий отвар? Ночь была неспокойная, пришлось с утра заварить.
        Отец посмотрел на леди Марину с изумлением - отвык от женской заботы? Или не ожидал, что столь юная незамужняя леди разбирается в травах?
        - Хорошо, леди, пусть подадут, и немного печенья на завтрак, - отец откинулся на спинку кресла и уставился в огонь.
        Леди вышла и через несколько минут Сара принесла чайник, источающий ароматы трав и лимона; чашки, салфетки и печенье с мармеладом. После чая я осмелился рассказать отцу о наших планах заказать приданое в одном из соседних городов, но граф почему-то изменил решение сделать все тихо:
        - Нет, невеста моего сына достойна лучшего! Завтра едем в столицу и посещаем портных!
        - Но отец, через шесть дней прибудет Ролен!
        - Оставишь письмо; не думаю, что ему будет трудно отыскать тебя в столице!
        Когда отец говорит таким тоном, спорить бесполезно. Нет, я, конечно, могу сделать так, как считаю нужным, но он не отступит и повезет Марину в столицу. А раз ей все равно туда нужно - зачем спорить? Лучше позабочусь об удобном экипаже, слугах и провианте. Поэтому, согласно кивнув, я задумался: если ехать до столицы в карете, то в зависимости от лошадей и дорог можно добраться за двое суток или за неделю неспешной езды. Королевская дорога от нас далековато, значит поедем медленнее, но землю уже прихватило, и путь будет легче. Если взять сменного кучера и больше масла для фонарей - доедем дня за три, а то и быстрее.
        Отец, очевидно, обратил внимание на мои размышления и одобрительно кивнул, добавив:
        - Позаботься о жаровнях и теплом пологе, леди любят тепло! - и, поцеловав пальчики леди Марины, вышел.
        - Жан, мы поедем в столицу? - в голосе девушки звучал вопрос.
        - Да, Марина, поедем. Велите Саре уложить вещи, но немного. Встолице мы сразу закажем вам модные платья и все необходимое.
        - Жан, вы не забудете, что нам нужны маги? - она закусила губу в волнении и я вздрогнул, представив, как сам касаюсь этих губ жарким поцелуем.
        - Конечно, леди, к магу мы отправимся в первую очередь! - привычка к вежливости меня спасла, голос почти не дрожал.
        Но Марина смотрела недоверчиво, а потом, вздохнув, уточнила:
        - Жан, вы обещаете мне, что, приехав в столицу, мы сразу же найдем мага, который отправит меня в мой мир?
        Интересно, кто научил эту юную девушку быть такой недоверчивой и практичной?
        - Леди, прошу меня простить, но этого я обещать не могу, - признался я, - я не знаю, сможет ли маг отправить вас в ваш мир. Я обещаю, что отведу вас к магу, - это все, что я могу сделать.
        - Хорошо, - леди Марина сдержала набежавшие слезы и вышла, сказав, что должна отдать распоряжения Саре.
        Я восхищен ее мужеством! Она быстро перенимает правила поведения, учит этикет и старается быть вежливой со всеми, но когда я вижу ее слезы - я знаю, что могу потерять ее. Она хочет обратно, в свой мир, ее ждут близкие и знакомая жизнь, но разве я смогу вновь остаться один?
        МАРИНА
        Надежды нет, мне стало тоскливо, за окном стучал дождь, изредка стуча в стекло мелкими льдинками. Подошла Сара, пришлось брать себя в руки и, отвернувшись к окну, строгим голосом распоряжаться упаковать три-четыре платья, наиболее теплых, щетки для волос и шпильки и прочее:
        - На завтра приготовь коричневое платье без воротника, к нему - меховой жилет и шапочку; перчатки, чулки и сапоги нужно проверить и прогреть на печи. Скажи мистрис Марте, что ты поедешь с нами, его светлость назначил тебя моей личной камеристкой до самой столицы.
        Девушка присела и побежала разносить по дому радостную весть, а я еще острее почувствовала свою чуждость этому миру. Забившись в нишу у окна, уставилась в сад. Зрелище было печальным, мокрые черные деревья обвисли и украсились ледяными каплями, порой дождь переходил в легкий снег и снова сменялся дождем; дороги развезет - как мы поедем?
        Я недооценила графа. Ему подчиняется даже природа. Ночью грянули заморозки, крыльцо обледенело, и если бы не сильная рука виконта - я, скорее всего, пересчитала бы попой ступеньки.
        Граф выглядел величественно и грозно, несмотря на невысокий рост. Его длинный черный плащ, подбитый серым мехом, касался краем ледяной кромки крыльца. Виконт рядом с ним выглядел скромно: камзол и штаны из плотного сукна, вязаный берет с простой пряжкой, перчатки и сапоги. На мой удивленный взгляд Жан пояснил:
        - Я поеду с вами в карете, это несколько неудобно, но для вас безопаснее.
        Мне осталось только кивнуть, вечерняя тоска к утру не прошла, но немного отдалилась. Выезжали затемно, чай и булочки Сара принесла прямо в спальню, и там же стояла корзинка с мелочами для кареты, в нее уложили гребни, щетку для волос, запасные шпильки, носовые платки и белые тряпочки, аккуратно проутюженные.
        - Что это? - сонно ткнула я пальцем.
        Сара неожиданно покраснела и, замявшись, сказала:
        - Миледи, это… ну, для женских дней! Мистрис Марта велела приготовить, сказала, что у вас уже должны быть.
        Оппа! Я присела на скамеечку, оббитую гобеленом, и попыталась совместить в голове отутюженные прямоугольники и привычные мне прокладки из пачки, совмещалось плохо. А как их приклеивать к белью? Здешние смешные панталоны на веревочках сползают, а где непромокаемый слой? Задумалась я крепко и на крыльцо выползла рассеянная, вот и не заметила сразу ледяной глазури, спасибо Жану - поймал!
        Карета оказалась гораздо больше той, в которой мы ездили на ярмарку. Внутри были и уже привычные диванчики, но шире, пол устилал ковер, рядом лежали свернутые меховые одеяла для ног и грелки с горячими углями, сквозь мелкие дырочки вился легкий дымок.
        Жан усадил меня по ходу движения, закутал ноги в мех и подложил рядом грелку. Сара села напротив, спрятав под диванчик две корзинки: одну с дорожными мелочами, другую с провизией. Жан сел рядом со мной:
        - Мы жених и невеста, а потому можем ехать в одной карете в присутствии дуэньи. Марта нужна в поместье, но на время пути подойдет и Сара.
        - Хорошо, - говорить не хотелось, и я прикрыла глаза, надеясь подремать.
        Дорога была неровной, карета подскакивала всем своим немалым весом, и устроиться удобно не получалось. Наконец, Жан сжалился - выудив откуда-то небольшую вышитую подушечку, он пристроил ее на плечо и предложил мне прилечь. Это тоже было не слишком удобно, но все же я задремала и проснулась только тогда, когда карета остановилась.
        Оказалось, что я сплю, уложив голову на колени Жана. Улыбнувшись, виконт помог мне встать:
        - Сейчас будет небольшая остановка, пока перепрягают лошадей, есть время размять ноги и выпить горячего грога.
        - Хорошо.
        Тело затекло от неудобной позы, и из кареты меня пришлось выводить под руку. Сара, не менее измученная, чем я, довела меня до небольшой комнатки с большим умывальником, туалетным столиком и кушеткой. Пахло тут не розами. Умывшись чуть теплой водой, я глянула в зеркало: волосы растрепались, выбившись из-под шапочки, и пришлось сразу же причесаться, потом Жан постучал, позвал к столу.
        На столе стоял кувшин с чем-то горячим и сладким, блюдо пирогов и порезанное крупными ломтями копченое мясо. Граф внимательно наблюдал, как Жан подвел меня к столу и налил в прихваченный из поместья серебряный бокал напиток из кувшина. Отпив немного горячего, я почувствовала себя лучше, и тут проснулся аппетит: первый пирожок с непонятной начинкой осел в желудке приятной тяжестью, я потянулась за мясом, но тут услышала слова графа:
        - Следующий перегон поедем через пустошь; Жан, у тебя все под рукой?
        - Да, отец, не сомневайтесь.
        Мясо встало в горле: так они ждут нападения? Впрочем, разговор тотчас прервали и, допив то, что оставалось в кубках, вышли из трактира. Глубокого снега еще не было, но здание казалось приземистым, с крыши торчала солома, лошадей уже перепрягли, и на козлов сел сменный кучер, а прежний торопливо глотал из кружки что-то исходящее паром в холодном воздухе:
        - Сара, - прошептала я горничной, - там пироги остались и мясо, вернись, отдай кучерам: они поесть не успели, и себе парочку отложи.
        Она убежала довольная: ей за одним столом со мной есть не полагалось, но и отойти, оставить с мужчинами одну тоже было нельзя. Пока Жан усаживал меня в карету, горничная вернулась с узелком - и запасливая девушка оказалась! Даже кувшин с медовым напитком прихватила, так что следующий час мы ехали весело, а потом мне захотелось петь.
        Глава 10
        ДРАКОН
        Отец прилетел поздно ночью, я успел поужинать в компании любезного секретаря и задремать на диване, когда услышал глухой толчок на крыше башни. Через полчаса почти бесшумно открылась дверь, и вошел отец: в роскошном камзоле, расшитом бриллиантами, и с короткой парадной шпагой - похоже, был на приеме во дворце.
        - Доброй ночи, отец!
        - Доброй ночи, Ролленквист! Нечасто ты балуешь меня своими визитами, что случилось? - отец устало опустился в кресло и налил себе вина в позабытый мной кубок.
        - Дед приезжал.
        - А, жив еще, старый интриган!
        - Дед расспрашивал меня о подарке виконта Диола, вот я и заглянул к тебе узнать столичные новости.
        Отец задумчиво покрутил в руках бокал, любуясь рубиновыми бликами, и покачал головой:
        - Не могу сказать, что именно заинтересовало деда, но граф Диол посетил бал невест - видимо, ищет себе супругу?
        - Сомневаюсь. Я знаком с графом и не верю, что он польстился на приданое дочки Чизьеров, скорее, они вцепились в его репутацию и титул.
        Отец приподнял брови, отметив что-то себе, и продолжил:
        - Пожалуй, ты прав, первая супруга графа была очень знатного рода, красива и добра, а юная леди Чизьер пока никак себя не проявила.
        - Вот-вот, - я уже проснулся и вскочил, - больше похоже на шантаж, но чем могут угрожать графу?
        - Хм, - отец отпил несколько глотков, - граф состоятелен, знатен, не игрок, его единственная слабость - сын.
        - Чем в данной ситуации может помочь мой выбор подарка?
        - Сегодня на приеме графа не было в столице, но ее величество получила от него депешу прямо во время бала. Сначала она была недовольна, но потом такие же послания с печатью фамильных цветов графа получили еще несколько человек.
        Отец прикрыл глаза и сосредоточился:
        - Итак, письма получили: дюк Варин, граф Ситил, виконт Флабер и еще… Получается, весь малый совет, в обязанности которого входят тяжбы, связанные с наследством и браками благородных жителей королевства.
        - То есть граф уведомил о чем-то малый совет и ее величество, и, судя по срочности доставки, это было что-то важное, но не отставка: о ней принято сообщать лично.
        Поломав головы, мы все же отправились спать: отец - в свою личную спальню, а я остался в уже облюбованной комнате; до рассвета оставалось часа два.
        ВИКОНТ
        После остановки ехали весело, разговаривали, леди Марина даже немного спела, а потом заплакала. Движения женской души для меня загадка, но я вдруг заметил, как сжалась в углу горничная, а леди, утерев слезы, обняла меня, и в ее дыхании я ощутил легкий запах хмельного. Осторожно усадив леди на место, я схватил кувшин, из которого леди Марина запивала пирог: запах меда и пряностей почти забил запах хлебного вина!
        Бросив на сжавшуюся камеристку уничтожающий взгляд, я дернул шнурок звонка, велев кучеру остановиться. Выставив служанку из кареты, я помог выбраться леди Марине, к карете подскакал встревоженный отец:
        - Что случилось?
        - Служанка добавила в кувшин крепкое вино, леди захмелела.
        Отец нахмурил брови и кивнул сопровождающим гвардейцам на служанку:
        - Взять в седло и не спускать глаз.
        - Отец, леди нужно пройтись по свежему воздуху, но боюсь, поблизости может быть засада.
        - Садитесь верхом, заводные есть.
        - Леди плохо держится в седле, позвольте, я возьму ее с собой.
        - Хорошо, но не забудь про оружие.
        Через пару минут нам подвели заводного коня в гвардейской сбруе, я сел в седло и принял из рук гвардейца смеющуюся сквозь слезы леди Марину - возможно, в кувшине было не только вино?
        По приказу отца охрана окружила пустую карету, а мы неспешно следовали позади в сопровождении всего двух гвардейцев. Уже смеркалось, осенью темнеет рано, ритмичный ход коня убаюкивал, и леди, кажется, задремала. Нервы натянулись в ожидании, и любой шум заставлял вздрагивать и выискивать среди темных стволов опасность.
        Так что, когда впереди раздался свист, потом хруст дерева и звон мечей, гвардейцы встрепенулись едва ли не с облегчением, но верные приказу, не высовывались. На колени мне хлопнулся свиток: отец приказывал уходить в лес и всеми возможными путями пробираться в столицу. Отдельной строкой он предупреждал, что просить разрешения на брак необходимо только у Ее Величества лично и ни в коем случае не обращаться к лорду Чизьеру и не принимать у себя его жену и дочь. Судя по этим строчкам, письмо он написал заранее, и дела в столице гораздо хуже, чем я думал.
        Показав гвардейцам печать графа, я развернул коня в лес. К счастью, снега еще было немного, и ветер гонял его среди деревьев, заметая наши следы.
        Ехали долго. Кони устали и уже еле плелись, когда впереди показались редкие огни. Деревня. Вздохнув с облегчением, я направился к самому большому дому - наверняка там живет староста, да и проще богатому хозяйству принять на ночлег четырех путников. Сначала залаяли собаки - огромные, совсем не деревенские шавки, потом раздался недовольный мужской голос:
        - Кто там?
        - Гвардейцы ее величества! - крикнул я - Нам нужно переночевать, мы заплатим!
        Загремело железо засовов и цепей, калитка распахнулась, я уважительно оценил толщину ворот. За калиткой стоял невысокий, но очень плотный мужик с окладистой бородой, в накинутом на плечи полушубке:
        - Сколько вас? - прогудел он.
        - Трое мужчин и девушка.
        - Девушка? Проезжайте!
        Калитка оказалась достаточно широкой, чтобы протиснуться, ведя в поводу лошадь, леди Марина еле стояла на ногах. В доме было тепло, даже душно, навстречу нам выбежали сразу три женщины - румяная полнотелая хозяйка и две молодые девушки. Гвардейцы занялись лошадьми, а я внес леди Марину в дом на руках, у нее подгибались ноги, и вообще вела себя она беспокойно.
        Нас проводили в горницу и предложили таз с водой и полотенца. Очевидно, леди приняли за мою жену, и я не стал отпираться, так спокойнее. Мне уже не раз приходилось раздевать женщин и не всегда трезвых, но леди Марина как всегда меня удивила: сначала она охотно поворачивалась, помогая развязывать и расшнуровывать накидку, жилет, платье, но потом вдруг застеснялась, стала вырываться из моих рук и вообще попыталась спрятаться.
        Кое-как раздев ее до рубашки, я помог ей умыться и лечь в постель. Хорошо бы напоить ее горячим сбитнем, а вот есть сейчас леди не стоило, дурман нужно вывести из организма как можно быстрее, явно в кувшине было не только вино: слишком огромные и черные зрачки настороженно следят за мной с побледневшего личика.
        Выйдя к хозяйке дома, я попросил ее приготовить больше питья, объяснив, что моя супруга съела несвежий пирог в трактире. Гвардейцы, уже сидящие за столом в распахнутых мундирах, даже виду не подали, что удивлены, продолжая уминать холодец и крутую ячменную кашу. Добрая женщина быстро наболтала в вареной воде моченых ягод, и я вернулся в комнату. Леди лежала тихо.
        - Леди Марина, я принес вам питье, здесь в углу есть таз - если вам станет дурно, можете воспользоваться; я вернусь примерно через час.
        Я вышел и поужинал вместе с гвардейцами. Хозяин оказался местным кузнецом; лениво обсудив дорогу в столицу и цены на оружие, мы собрались спать. Гвардейцам хозяйка постелила тут же в большой и теплой кухне, а меня проводила к 'жене', поинтересовавшись: не надо ли еще чего-нибудь?
        Поблагодарив заботливую хозяйку, я лег рядом с леди Мариной, сняв только камзол и сапоги, закрыл глаза и крепко уснул. А проснулся от того, что меня кто-то жарко целовал. За ночь изба остыла, и я прижался к леди в поисках тепла. Она, не просыпаясь, целовала меня, гладила мое лицо, шею, шептала что-то горячечным шепотом и, обволакивая своей нежностью, тянула к себе, в сладкую истому объятий.
        Проснулся я утром, солнце било в глаза из маленького окошечка, затянутого пузырем. Во всем теле царила легкость, кровь бурлила в жилах; оглянувшись, я замер: леди лежала, сжавшись в комочек, так что ее не было видно под одеялом, на простыне расплывалось пятно. Вздрогнув, я вспомнил жаркие поцелуи и потянулся к леди Марине и тут же отдернул руку: она горела! Сдернув одеяло, я онемел: пунцовое лицо, закрытые глаза, частое неглубокое дыхание, все говорило о серьезной лихорадке! Везти леди дальше нет никакой возможности! Что делать?
        Первым делом, сделав леди компресс из свежего полотенца и воды для умывания, я, умывшись и одевшись, вышел к столу. Гвардейцы уже поели и сидели, лениво попивая чай в ожидании меня.
        - Господа, - обратился я к ним, - леди заболела, везти ее дальше нет возможности. Почтенный, - спросил я кузнеца, - нет ли в вашей деревне лекаря либо травницы?
        - Есть, - вздохнул он, - жена моя травами лечит.
        Кузнечиха вышла из-за печи и улыбнулась, пряча руки под передник.
        - Помогите моей супруге, прошу вас, вчера она чувствовала себя хорошо, но у нас был нелегкий путь.
        Женщина кивнула и вместе со мной прошла к леди. Увидев пятна на простыне, ничего не сказала, ощупала лоб, руки, заглянула в глаза и сказала:
        - Ничего страшного, милорд, это неопасная лихорадка, простуда и отравление ослабили организм, дня три - и леди будет свежа, как цветок.
        - Хорошо, делайте, что считаете нужным, я все оплачу.
        Кузнечиха позвала старшую дочь и велела ей заварить травы и принести чистую рубашку для больной, а я вышел во двор. Хотелось ударить кулаком по ровным бревнам избы, пнуть кипу соломы, просто крикнуть в серое небо:
        - Я не хотел!
        Всегда считал себя благородным и честным, не заводил интрижек с невинными девушками, не похищал чужих жен, не предавал доверия и не нарушал клятв, а теперь я похитил самое дорогое у девушки, которая доверилась мне! Все еще злясь на самого себя, я вдруг подумал:
        - Зато теперь она никуда не денется! Она станет моей женой, мы вернемся в поместье и будем жить, забыв о других мирах и дворцовых интригах! Я буду заботиться о ней и вечно благодарить небеса за то, что они подарили мне такое сокровище!
        МАРИНА
        Кипяток с медом оказался вкусным, и я с удовольствием запивала им пирожок, а потом стало весело, а Жан показался таким красивым! А потом опять грустно, странно как-то, а уж когда Жан заговорил, голос звучал тревожно. И граф, подъехавший совсем близко, отдавал приказы таким резким голосом, что я невольно морщилась. А потом меня усадили в седло впереди виконта, и мы свернули в лес. Там было то холодно, то жарко, Жан-Валер обнимал меня, а мне хотелось то вырваться и убежать, то прижаться крепче.
        К тому моменту, как вокруг стемнело, я уже почти спала, но вот спуск на твердую землю оказался на диво неприятным - голова кружилась, в глазах мелькали черные точки, и ужасно хотелось пить.
        Переговоры Жана с хозяином большой деревянной избы пролетели над головой, очнулась уже в доме - душно, жарко, а руки Жана быстро стягивают одежду. Сначала было здорово - дышать стало легче, и вообще дурнота отступила, но потом я поняла, что он меня вот-вот разденет - совсем, и я принялась отбирать свои вещи назад. Но дойдя до длинной нижней сорочки, виконт успокоился, помог умыться и уложил в постель, а потом еще и компотика попить принес. Правда, рвало меня с этого компотика, как после несвежего салата, но виконта в комнатке уже не было, и я, спокойно закончив свои дела и умывшись, забралась в кровать.
        А ночью меня настиг жар, странный такой, словно по всему телу бегали мурашки, пощипывали, кололи, собирались в самых неожиданных местах и там разжигали пламя. Облегчение принес Жан, положивший на меня руку, рука была прохладная, тяжелая, и я прижалась к ней, потом защипало руки, и я, спасаясь от жара, прикоснулась к лицу Жана. Он проснулся и с изумлением моргал; руки вновь пыхнули, и я провела кончиком пальца по длинным черным ресницам, стало еще жарче, дыхание сбилось, и, спасаясь, я прижалась к его губам и тут же ощутила, как он прижимает меня к себе. Его руки мяли и тискали, мурашки разбегались толпами, а губы гасили жар на губах, на шее, касались глаз и щек, воздуха не хватало, но тут Жан, протяжно застонав, стиснул меня в объятиях и обмяк.
        Я полежала немного, потом погладила его плечо - не шевелится, странно, - развернулась в его объятиях, заглянула в лицо - спит. Странно, но тут и меня догнала усталость, заныл живот, и, устроившись поудобнее, я уснула.
        Проснулась и удивилась: сумерки, мерцает лампадка, а рядом сидит румяная женщина в белом платочке:
        - Проснулись, Ваша Светлость? Как себя чувствуете?
        Я прислушалась, ой, живот как болит! Поморщилась, а женщина торопливо заговорила:
        - Осторожно, осторожно, не пугайтесь, простыли вы да на лошади растрясло, я вам тут горшок под кровать поставила и салфеток свежих приготовила, и водичка теплая, чтобы умыться, есть, в баню вам пока нельзя.
        Добрая женщина помогла встать, убедилась, что я не упаду, если крепко вцеплюсь в большую деревянную кровать, и даже выдвинула мне из-под кровати горшок с крышкой из темной глины. Обнаружив на себе странную конструкцию из полос ткани, я не сразу сообразила, что это; оказалось, хм, некое подобие трусиков для удержания необходимых тряпочек. Хорошо, что Сара объяснила мне, что это и для чего, но не сказала, куда девать использованные!
        Умывшись и сделав все необходимое, я так устала и вспотела, что пришлось присесть в простое деревянное кресло, сработанное просто, без украшений и даже без подушек, сидеть было неудобно, но и до кровати я сейчас не дойду. В дверь тихонько постучали - явилась та же самая женщина, все убрала, сменила воду в тазу и перестелила постель. Ой, какие пятна! Полное ощущение, что кого-то зарезали! Я расстроилась, дома получалось быть аккуратнее: живот начинал ныть заранее, и благодаря маме запас необходимых средств был под рукой. Но женщина, кажется, не сильно огорчилась, говорила что-то о заботливом муже, о хорошем лекарстве и наконец, напоив меня морсом и переодев в сухую рубашку, уложила обратно в кровать. Едва она вышла с ворохом белья в руках, как в комнату вошел Жан, взволнованный и решительный:
        - Леди Марина! - объявил он. - Я прошу у вас прощения за свое недостойное поведение и обещаю, что едва мы встретим священника, как тут же заключим брак!
        Я оторопела:
        - Жан, что случилось? - голос был слабым, но я попыталась встать, чтобы он лучше меня слышал. - Ведь мы объявили о свадьбе только для того, чтобы найти мага!
        - Леди, мне нет прощения, но я готов искупить свою вину! - Жан подошел ближе и опустился на низкую скамеечку у кровати и взял меня за руку. - Мы должны поспешить с церемонией, вы… Вы можете быть беременны!
        - Что? - я ошеломленно молчала, а Жан продолжал говорить о своем не достоинстве и моем великом страдании. К несчастью, живот опять скрутило тянущей болью, и я поморщилась, Жан испугался еще больше; едва не начав рвать на себе волосы и коснувшись губами кончиков моих пальцев, вышел, пообещав меня больше не тревожить. А я задумалась: с каких это пор девушки беременеют от поцелуев?
        Глава 11
        ГРАФ
        Нападение случилось там, где я ожидал, место известное. Гвардейцы сработали четко, отвлекая внимание, и Жан с девушкой скрылся в лесу. Оставался шанс, что это нападение организовала леди Чизьер, а потому разбойникам нужен только я. К сожалению предположение было ошибочным: ватага разделилась, и часть оборванцев с дедовскими мечами в руках попыталась догнать скрывшихся в лесу гвардейцев и виконта с девушкой.
        Пришлось рисковать: десятники подали сигнал заманить противника, и храбрейшие воины королевства принялись вяло отбиваться, изображая тупых охранников караванов.
        Разбойники клюнули: часть ватаги вернулась, и я тут же подал гвардейцам знак усилить натиск. Разбойники были на диво хорошо вооружены для этих мест: не только топоры и дедовские мечи, но и арбалеты, короткие охотничьи копья и даже один пистолет, который не смог выстрелить - очевидно, подмок порох.
        Бой был коротким; поняв, что эти лапотники мне не особенно нужны, гвардейцы быстро завершили схватку. Увы, главаря шайки захватить не удалось, негодяй кустами подобрался к гвардейцу, в седле которого ехала крепко связанная девчонка-камеристка, и попытался пырнуть ее длинным, в локоть длиной кинжалом. Гвардеец, связанный необходимостью удержать девчонку от падения, рубанул насмерть, развалив тело почти пополам, поэтому остальные, вопя от ужаса, быстро сдались в плен, обещая рассказать все, что мне будет угодно.
        Увы, ничего нового сообщить они не могли: наняли, заплатили и даже оружием добрым снабдили, но кто нанимал - знал только главарь. Связав мужиков в длинную цепь, мы прогнали их до ближайшего городка, в котором были бургомистр и мировой судья; как раз стемнело, и мужики только рады были угодить после зимнего леса в тепло подвала, а мне пришлось устроиться на ночлег в трактире.
        ВИКОНТ
        В доме кузнеца пришлось задержаться на четыре дня: леди Марина болела, и кузнечиха ее опекала, как родную дочь. Чтобы леди не скучала, добрая женщина принесла рукоделие, но леди к нему не прикоснулась - сказала, что ей не нравится вышивать. Книг в доме не нашлось, а все, что мы брали в дорогу, осталось в карете, пришлось развлекать больную беседами и посиделками с дочками кузнеца. Со мной леди держалась ровно, иногда улыбалась и все время порывалась поговорить, но я малодушно не входил к ней без хозяйки дома.
        В первый же день я отправил отцу вестника - описав причины задержки, я просил его ускорить бракосочетание, не уточняя подробностей; отец ответил, что все подготовит к нашему приезду, и даже спросил, не нужна ли карета и сопровождение.
        Подумав, я согласился на карету, назначив встречу сразу на трех королевских трактах, ведущих к столице. Такая предусмотрительность казалась не лишней, в столице многие хотели бы увидеть провал или позор моего отца, так как он сурово стоял на страже интересов короны и немало казнокрадов и мздоимцев вывел на чистую воду.
        Гвардейцы тоже не скучали - по утрам отрабатывали бои со всевозможным оружием, имеющимся в кузне, потом помогали хозяину балансировать клинки и точить лезвия, а после ужина шли полюбоваться на деревенские посиделки и порой появлялись в доме уже за полночь.
        Избегать уединения становилось все сложнее, тем более что спать мы продолжали в одной постели. Под предлогом болезни супруги я выпросил у доброй женщины еще одно одеяло и плотно заворачивался в него, ожидая, когда леди уснет. Иногда она засыпала первой и прижималась во сне к моей спине, иногда первым сдавался я, но каждое утро леди Марина просыпалась в моих объятиях, и мне ничего не удавалось с этим поделать.
        К счастью, леди скоро оправилась, и мы тронулись в столицу, щедро вознаградив кузнеца и его семью. В обед выбрались на королевский тракт и встретились с каретой, посланной отцом.
        Устроив леди Марину с максимальным комфортом, я вздохнул с облегчением, ехать оставалось недолго.
        МАРИНА
        Виконт меня избегает, я стесняюсь ему объяснить, что он все понял неправильно, но прежде чем соберусь с духом, он исчезает. Болеть было скучно, дни тянулись, но ночи пролетали. Жан приходил поздно, когда дом затихал, и тихо-тихо ложился с краю. Иногда он думал, что я сплю, и бережно обнимал, а озябнув к утру, мы так переплетались, что, проснувшись, приходилось лежать не дыша, пока Жан, распутавшись, не уходил.
        Но вот настал день отъезда, с утра меня накормили горячим куриным супом, напоили противным вяжущим отваром и закутали в кучу шалей, платков и юбок. Жан сел в седло, и ему меня подали, как кулек.
        Ехали недолго, но, наверное, я задремала, а когда проснулась - увидела карету и уже через несколько минут сидела внутри на мягком диване.
        А потом карету накрыла тень. Кони заржали, забились, и кучер закричал на них, карету тряхнуло, и впереди раздался уверенный мужской голос:
        - Добрый день, Жан-Валер.
        Я осторожно выглянула из окна кареты - на дороге стоял высокий и крепкий мужчина в кожаной одежде. Странный - мне показалось, что вокруг него колышется тонкое марево, как горячий воздух над асфальтом.
        - И тебе доброго дня, Ролен; я думал, мы встретимся в столице, письмо тебе оставил.
        - Да я тут мимо пролетал и узнал герб графа, вот и решил взглянуть.
        Мужчина очень по-мальчишески улыбнулся и взъерошил коротко выстриженные пряди на затылке, странная у него прическа - на плечи спускаются длинные пряди светлых волос, едва ли не до пояса, а на макушке волосы темные и короткие, торчат гребнем - забавно.
        Валер, продолжая говорить, подошел к карете и представил меня незнакомцу:
        - Господин Ролленквист, позвольте вам представить леди Марину, мою невесту.
        - Невесту? - похоже, незнакомец был изрядно удивлен, но тут же справился с собой и склонился к моей руке.
        Ощущение теплых губ на моей коже было непривычно, но вполне терпимо.
        - Простите, леди, кажется, я совсем отошел от жизни и еще не слышал о столь важном событии, - теплый взгляд незнакомца заставил меня смутиться, а мужчина уже развернулся к Валеру: - Поздравляю, друг!
        Незнакомец хлопнул Жана-Валера по плечу, но виконт устоял и, смеясь, сказал:
        - Об этом еще никто не знает, кроме отца. Мы направляемся в столицу, чтобы заказать свадебные наряды и приданое.
        Валер очень оживился, смеялся и шутил, словно сбросил с себя груз, который давил его эти дни; я смотрела на него, едва ли не открыв рот.
        - Что ж, друг, если ты не будешь возражать, я хотел бы поехать с вами в столицу и помочь, чем смогу, - неторопливо сказал мужчина, оглядывая наше сопровождение.
        - Спасибо, Ролен! С радостью принимаю твое предложение, я беспокоюсь за здоровье леди Марины, четыре дня назад на нас напали.
        Незнакомец усмехнулся, шагнул к лошадям и уточнил:
        - Ты позволишь мне ехать с леди или уступишь своего коня?
        Мне показалось, что в его голосе звучала подначка. Жан-Валер ответил в тон- добродушно и с юмором:
        - Как пожелаешь. Своей невесте я доверяю, как и тебе.
        Улыбнувшись еще шире, Ролен перехватил повод:
        - Тогда развлекай леди сам, я несколько неудобно одет.
        Мне его одежда показалась, напротив, очень удобной: кожаные штаны и куртка, мягкие, расшитые бусинами и чем-то еще, не стесняли движений и выглядели чистыми, но в данном случае я сама предпочла бы поговорить с Валером.
        Виконт, так же усмехнувшись, кивнул и, отдав повод, забрался в карету; кучер прикрикнул на лошадей, и мы поехали. Некоторое время ехали молча, а потом Валер заговорил:
        - Леди Марина, мой друг Ролленквист и есть тот самый дракон, о котором я вам говорил; думаю, вечером можно будет расспросить его о магических переходах.
        Я лишь кивнула, собираясь с силами, а потом заговорила, сама не знаю, как решилась, но я спокойно, почти не заикаясь, рассказала Жану, как мы провели ночь:
        - Скорее всего, вы очень устали и не помните, что произошло, но уверяю вас, мы только поцеловались - и все.
        Жан помолчал, а потом, взяв мою руку в свои горячие ладони, сказал:
        - Леди, я рад, что не переступил границ чести, но я все равно смиренно умоляю вас стать моей женой.
        Мне вдруг стало жарко: вот так? Настоящая свадьба? Белое платье и гости? А как же мама и папа, наш двор, заросший тополями, и запахи машинного масла и бумаги от старых книг в доме? Словно ощутив мои колебания, Валер коснулся запястья обжигающим поцелуем:
        - Не нужно бояться, леди, я не обижу вас ничем, а мой дом будет вашим домом, - еще раз коснувшись губами запястья, он вдруг жарко прошептал: - Мои сны уже принадлежат вам без остатка.
        Тут я покраснела и забилась в угол кареты, нужно было подумать.
        Глава 12
        ВИКОНТ
        Сделав вид, что задремал, я осторожно посматривал на леди Марину из-под ресниц, ее лицо меняло выражения и краски, иногда она потирала запястье, словно стирая что-то, а иногда вдруг пунцовела и начинала тяжело дышать.
        Любуясь ею, я вдруг подумал, что она будет сопротивляться браку, надеясь вернуться в свой мир. Значит после разговора с Роленом и визита к магу мне нужно - да, не очень красиво, но я не видел иного выхода - мне нужно осторожно убедить леди, что наша поездка уже достаточная причина для спешного брака.
        Вздохнув, леди повозилась и, кажется, задремала, что ж, тем лучше. Осторожно сев рядом с нею, я принялся поглаживать кончиками пальцев ее лицо, светлые, но все же темнее волос брови, нежную кожу щек, палец скользнул к губам, чуть бледным после болезни, но таким мягким… Не удержавшись, я прижался к ним и тут же схлопотал пощечину! Справедливо, кажется, кто-то здесь забылся.
        Остановив карету, я предложил Ролену поменяться, дракон взглянул мне в лицо и молча спешился; день быстро клонился к закату, и чтобы добраться до столицы сегодня, стоило поспешить.
        МАРИНА
        До столицы мы не доехали; после того, как виконт поцеловал меня, а я отвесила ему звонкую пощечину, в карету сел дракон. Мне было очень любопытно, но я старалась на него не глазеть. Помолчав, дракон вдруг сказал:
        - Не волнуйтесь, леди, я не обижусь, если вы посмотрите на меня.
        И я посмотрела. Красивый, большой, но весь такой… гладкий, как полированный камень. И красивый, и яркий, но все равно твердый.
        Он тоже рассматривал меня, а потом сказал:
        - Вижу, моему другу очень повезло.
        Я лишь плечами пожала, может, и повезло, а может, и нет. Объяснять этому господину наш с Жаном договор я не собираюсь, да и вообще говорить не слишком хочется. Неожиданно захотелось спать, и я, борясь со сном, успела лишь увидеть, как потемнело за окном.
        Проснулась в пещере, кажется. Мне тепло, но щеки пощипывает холод. Вдруг пучок длинных волос пощекотал нос, я чихнула и зашевелилась. Оказалось, что я, закутанная в медвежью полость, лежу в карете на потолке! Вздрогнув, ощупала руки и ноги - все на месте, только с длинного черного меха сыплются осколки, а за окном темень. Стараясь двигаться осторожно, путаясь в юбках, я выбралась из кареты на дорогу. Темно, лишь луна подсвечивает припорошенную снегом колею. Вокруг кареты обломки оружия, пятна крови, но тел нет; лошадей, впрочем, тоже, поводья обрублены. Поежившись, я плотнее закуталась в плащ и потопала по следу. В столицу, может, и не доберусь, а до жилья дойти нужно, ночь в карете может стать последней.
        Шла я долго, сначала шаги получались вялыми, пошатывало, потом кровь быстрее побежала по жилам, и я двинулась быстрее, мурлыча под нос:
        - Хорошо живет на свете Винни-Пух!
        Вскоре кровь из следов пропала, а следы подков начал заметать ветер, я заволновалась, дымом не пахло, и укрыться у дороги было негде: облетевшие кусты стояли метрах в тридцати от тракта.
        Тут я увидела на дороге ленту, обычную черную ленту с прошитым серебром краем - пустячок, но такой именно лентой были стянуты волосы виконта сегодня утром. Покрутив головой, я заглянула в затянутую ледком канаву и заметила кожаную перчатку - точно такую, какие носил встретившийся нам на дороге дракон. Других следов не было, и я едва не заплакала от бессилия. Тут ветер донес до меня отдаленное конское ржание, и я опять заметалась: кто там? Враги? Друзья? Из леса, прихрамывая, выбрался конь, его вел в поводу высоченный мужчина в кожаной одежде, а с седла свисал Жан!
        Я, вскрикнув, побежала к ним и поразилась виду дракона: прежде излучающий силу мужчина выглядел своей бледной тенью!
        - Что с вами? - теряя слова из-за сбившегося дыхания выпалила я.
        - Леди, вы здесь? А я шел за вами, Жан очень просил, - как-то отстраненно сказал дракон. При этом он не останавливался, шел вперед словно сомнамбула.
        - Что с ним? - я постаралась заглянуть Валеру в лицо.
        - Ранен. А у меня магическое истощение, я сейчас и ложку не подниму.
        - Здесь есть деревня? Жилье? Нам все еще угрожают?
        Дракон мельком взглянул на меня и, не останавливаясь, пошел к дороге - может, и правильно: если упадет, я его точно не подниму.
        - Жилье есть, дальше по дороге таверна и при ней небольшая деревушка, кошель у меня на поясе. Я постараюсь дойти сам.
        Кратко, емко и по-мужски, но мне пока достаточно. Я шла, держа Жана за ледяную руку и до рези в глазах вглядывалась в горизонт. Ролен все больше напоминал шагающего робота: шаг, другой, третий, я сама увлеклась процессом ходьбы и очнулась только на оклик:
        - Люди добрые, чего случилось-то?
        У колодца стояла плотно закутанная в шаль поверх полушубка невысокая женщина с полными ведрами на коромысле.
        - Доброго вечера, хозяюшка, - просипела я, - не подскажете, трактир тут у вас есть?
        - Трактир есть, - кивнула женщина, плеснув на валенки ледяной водицей, - вона там!
        Поблагодарив, мы пошли в указанном направлении и вскоре обнаружили искомое: ладный просторный дом из темных тесаных бревен с простой калиточкой, ведущей прямо к двери. Все службы и постройки прятались за домом, словно дети за юбкой матери, только чуть торчали соломенные крыши да выглядывали любопытные печные трубы.
        Услышав скрип калитки, из дверей вышел парень в длинном буром кафтане и спросил:
        - Только поесть или ночевать будете?
        - Ночевать. Коня в стойло да пусть конюх посмотрит, - просипел дракон, - а пока помоги нам в комнату друга занести.
        Серебряная монетка упала в подставленную ладонь, и парень тотчас развил бурную деятельность - помог снять с седла Жана и вместе с драконом затянул его в дом, я шла следом.
        В натопленной комнате народу было много, но большинство, очевидно, были местные крестьяне, зашедшие пропустить кружку пива. Они все повернулись и внимательно смотрели, как мы идем в глубину дома.
        ДРАКОН
        Леди Марина милая молодая девушка, слишком слабая и хрупкая на драконий вкус. Впрочем, глаза у нее красивые, а кожа белая и нежная. Если у нее доброе сердце - я порадуюсь за друга. Однако мы не успели обменяться и парой слов, как ощутил волну ледяных мурашек, пронизавших карету. Бросив в леди на всякий случай сонное заклинание, я начал плести защитную сеть, Жан-Валер не должен потерять свою невесту.
        На горизонте показалось черное, стремительно приближающееся облако, и я вздрогнул: черные рыцари!
        Наверное, я сказал это вслух, потому что тотчас услышал шорох клинков, вынимаемых из ножен.
        - Стойте! Клинки убрать! Рыцари бесплотны, пока их не боятся!
        Гвардейцы недоверчиво закрутили головами, но Жан подтвердил мой приказ и сам убрал оружие.
        Мы ждали темных призраков, ощущая накатывающую волну ужаса, страха и боли, которую они источали. Я рассматривал надменные лица, не прикрытые забралами, и вспоминал легенду, которая рассказывала о появлении этих порождений загробных полей.
        В древние времена один из правителей выкрасил все доспехи своих рыцарей в черный цвет, чтобы внушать страх побежденным. Он был жесток, и его рыцари не уступали ему в бесчинствах, а немногие выжившие навсегда запоминали черные доспехи и тряслись от страха при одном взгляде на черный панцирь.
        Молва разнесла этот страх по округе: деревни и даже города сдавались, едва завидев отряд черных рыцарей на горизонте, надеясь, что правитель пощадит хотя бы детей и женщин. И слава, перемешанная со страхом, катилась по миру, принося черным рыцарям щедрые плоды: золото, власть, дорогое оружие и быстрых коней.
        Однако недолго веселились тот правитель и его воины. Однажды по пути к большому торговому городу рыцари разгромили маленькую деревушку, стоящую у болот. Смеясь, топтали конями испуганных людей, бегущих в ночь, кидали факелы на тростниковые крыши и ловили на копья собак и детей.
        Обычное дело на путях войны, пыль и пепел поутру развеял ветер, и память о жителях деревни исчезла бы очень быстро, да жила в этой деревушке колдунья. Сама она была очень слаба, скорее травница да ворожея, и черные рыцари быстро сломили ее слабые щиты, а потом изрубили ведьму в куски.
        Но был у старухи внук: мальчишка лет пяти, он в той бойне уцелел, под амбаром прятался; прошло время, мальчишка вырос, скопил сил и в ночь инициации проклял черных рыцарей!
        Нет ничего сильнее детских страхов! С той поры и сам правитель, и его рыцари носились по дорогам черными невесомыми тенями, обретая плоть лишь там, где было много страха.
        Первые записи в старинных книгах служили предупреждением потомкам и часто рассказывали об ужасах подземелий или лесов, но легенда о черных рыцарях считалась самой ужасной, потому что воинов в черном облаке встречали до сих пор.
        Сражаться с ними было практически невозможно, их плоть давно истлела, а эфирные тела были не по зубам обычному оружию.
        Не смотря на все ужасы не-жизни, рыцари хотели сохранить хотя бы такое подобие существования, и потому накатывали волной ужаса, пугая людей на своем пути и тем продлевая свое существование.
        Однако при дневном свете черное облако страха почти незаметно, поэтому обозы спокойно ходят по дорогам днем и отсиживаются за крепкими стенами ночью, а уж если застанет ночь в поле - сидят до света все вместе да песни поют или добрые сказки сказывают.
        Для драконов эти рыцари опасны тем, что вытягивают магическую силу, а на людей могут наслать безумие. Здесь так и случилось - чувствуя, как тонкой струйкой потянулся мой дар к рыцарям, я застонал, стиснув зубы, а Жан заслонил меня, шепча заклинание 'щита'; не знал, что у Жана есть силы. Потом не выдержали гвардейцы и схватились между собой, кучер с визгом убежал вперед по дороге, роняя капли крови из носа и ушей. Рыцари, видимо, были голодными, так как он прошел сквозь них.
        - Это наш шанс! - шепнул Жан. - Нужно просто пробежать сквозь них, а лучше проехать верхом, щит я удержу.
        Докричаться до гвардейцев, ушедших в свой страх, мы не смогли, спящей леди ничего не угрожало, и мы, взявшись за руки, помчались навстречу рыцарям. Жан непрерывно выкрикивал заклинания, а я рычал, чувствуя, как уходят силы.
        Вдруг над головой засвистели стрелы - рыцари заморочили гвардейцев, и те начали охоту на нас.
        Глава 13
        ВИКОНТ
        В голове билась единственная мысль: увести гвардейцев подальше от кареты. Кучер уже нырнул в придорожную канаву и лежал там неподвижно - если не сломал шею, к утру придет в себя.
        Ролен хрипел - драконы для рыцарей лакомая добыча, - а я, отгоняя страхи, кастовал щит за щитом. Вжикнувшая стрела запуталась в волосах, я отбросил ее в сторону вместе с лентой, и почувствовал, что теряю сознание. Ролленквист, скинув перчатку, отвесил мне пощечину, в голове прояснилось. Храпящие кони неслись, не разбирая дороги, и вскоре я полетел кубарем на землю, подумав, что смерть под копытами собственной лошади становится для меня традиционной.
        ГРАФ
        На сердце было неспокойно. Кареты были отправлены по дорогам четыре дня назад, а вестей все не было. Сын вырос, но отец остается отцом. Вдруг слуга доложил о прибытии гостя, положив на поднос вместо карточки небольшую бронзовую чешуйку. Неужели старый лис решил лично убедиться в том, что мой сын исполнит обещание?
        Велев проводить гостя в кабинет, я быстро просмотрел сообщения от агентов: ничего сверхважного или необычного от драконов, странно.
        А гость уже входит, роскошный камзол оранжевого бархата, весь украшенный вышивкой, кружевом и подвесками. Высокий представительный мужчина выглядит точно пестрая птичка в золоченой клетке. А вот лучащиеся довольством глаза оглядывают все внимательно: в столичной резиденции графов Диол дракон еще не бывал.
        - Приветствую вас, граф! - воскликнул гость и раскланялся, смешно подпрыгивая и размахивая своей шляпой.
        Однако защита сработала великолепно: в воздухе раздался противный звон, и гостя окружило серебристое облако.
        - Ай-яй-яй, - я покачал головой, - зачем же так грубо, милорд?
        Дракон, ничуть не смутившись, хмыкнул и заявил:
        - Должен же я увериться в конфиденциальности нашей беседы?
        - Даже так? Оригинально, - я постарался изобразить лицом сомнение.
        Дракон усмехнулся и протянул пакет:
        - Здесь кое-какая информация о причинах, побудивших леди Чизьер искать вашего расположения. А взамен я прошу вас рассказать немного о вашей первой жене.
        Я вскрыл пакет и мельком просмотрел лежащие там свитки и тетради, дракон меня не торопил.
        - Что именно вы желаете знать? - поинтересовался я устало, откладывая пакет.
        - Кем на самом деле была ваша жена? В архивах семьи нет сведений о беременности графини Саус, указан лишь день рождения вашей супруги и далее все обычным порядком - няньки, пеленки, учителя.
        Я походил по кабинету, пряча взор, потом остановился и заговорил:
        - Наш брак заключался по любви, но семьи его одобрили. Родовитостью и богатством мы друг другу не уступали. Когда Лиана понесла, ее мать настойчиво просила ее рожать в их поместье, я возражал. И тогда Лиана, испросив, должно быть, разрешения у графини, рассказала мне, что она дочь близкой подруги графини. Подруга умерла родами и просила позаботиться о ребенке, так у графини Саус появилась единственная и любимая дочь.
        - А кем была подруга графини Саус?
        - Сильфидой.
        Дракон выругался так витиевато, что я заслушался, а потом он сказал:
        - Молитесь всем богам, граф, чтобы об этом никто не узнал: вашему сыну грозит куда большая опасность, чем вы предполагаете. Что вы знаете о сильфидах?
        - Почти ничего. Искал в фамильной библиотеке, но там только легенды о сказочно красивых женщинах, в которых влюблялись смертные, расплачиваясь жизнью или разумом.
        - Ерунда! - дракон тоже вскочил и, пройдясь по тонкому ковру из плотной шерсти высокогорных быков, продолжил: - Сильфиды духи воздуха и обитают везде, где есть чистый воздух. Грязь в их понимании - это не только дым, это грязные слова и мысли, боль и ненависть.
        Сильфиды способны очищать и изменять воздух, но только в пределах своих домов. Я разузнал о семье вашей супруги все, что мог. Если вспомните, ваша теща происходила из небольшого, но крепкого баронского рода, я помню ее семью. Трое сыновей и единственная дочь - последыш, любимица отца.
        Когда доктора сказали, что девочке для выживания нужен свежий горный или морской воздух, он купил дом на побережье, обустроил и отправил дочь туда. Его заботами деревушка стала модным курортом и принесла хорошую прибыль, но тогда юная баронесса проводила дни в обществе книг и няни. Врачи, опасаясь за ее жизнь, велели ей гулять не менее шести часов в день, и она гуляла, а к двадцати годам неожиданно исцелилась. Ее осматривали лучшие врачи столицы и подтвердили: леди абсолютно здорова! При том, что весила она тогда не более трех пудов, а глаза занимали пол-лица. Через годик, когда она отъелась, наследник графа Саус поставил отца в известность, что женится на ней. Либо уходит в братство молчальников. Думаю, о проклятии рода Саус вам известно.
        - Да, - кивнул заинтересованный граф, - любят один раз, и если любимая умирает - сгорают за несколько недель.
        - Так вот свадьба состоялась. Граф тогда служил в столице, и юная графиня долгое время не навещала поместье, в котором росла, а потом неожиданно сорвалась туда ночью, во время сильнейшей грозы, а вернулась с ребенком на руках.
        - Получается, графиня отдала долг жизни?
        - Получается, - кивнул старый дракон, - отдала, как сумела. Девочка не просто росла в доме графа, она считалась его дочерью, ее любили и баловали, а братья до сих пор не разговаривают с вами, виня в ее смерти.
        - Это не так, просто я для них живое напоминание о потере, а вот Жана они любят и балуют без меры.
        - Недавно король сильфов умер, - продолжил дракон. - Вы, наверное, помните невероятную бурю, прошедшую в горах? Там стоял его замок. У короля была единственная дочь, которую изгнали из замка за любовь. Принцесса осмелилась полюбить человека, и ее осудили. Но все же она была принцессой, поэтому е не развеяли, как обычную сильфиду, а просто отправили в тихое уютное местечко на побережье… Продолжать?
        - Вы хотите сказать, что моя жена была дочерью принцессы сильфов?
        - А Жан-Валер ее единственный сын.
        - Но он человек! Более чем наполовину человек!
        - Он наследник, а это порой важнее.
        Граф немедленно взял себя в руки и постарался разложить полученную информацию:
        - Сильфы не знали, что принцесса родила?
        - Не знали, что она умерла родами. Графиня помогала ей, но сильфиды имеют несколько хрупкое сложение, а ребенок родился крупным, в отца.
        - Вы знаете, кто отец? - пораженный граф уставился на дракона, может быть, впервые ощутив, сколько не просто знает, сколько помнит смешной и неуклюжий толстячок в слишком яркой одежде.
        - Знаю, - вздохнул гость, - сам отправлял его к сильфам с посольством, герцог Вадор - красавец был, вот и не устояла принцесса. Погиб он, титул брату отошел, о ребенке он тоже не знал.
        - Но почему Лиану стали искать?
        - Фамильные регалии. Король, очевидно, о родах знал или догадывался и наследника не назначил, но самоцвет в навершии скипетра не погас - значит, династия еще не прервана.
        - Но это бред, - граф опять вскочил, - моя жена уже не являлась прямой наследницей, поскольку была рождена вне брака, а потом внесена в родовую книгу человеческой семьи.
        Дракон вздохнул и объяснил:
        - Сильфы и люди могут говорить что угодно, но если Жан сам добровольно не отречется от престола, магия не даст править никому другому. Более того, все государство сильфов держится на магии, вот почему они сейчас прочесывают континент.
        Граф еще немного побродил по кабинету, а потом сказал:
        - Я благодарен вам за объяснения и помощь. Насколько я знаю, мой сын все еще должен вашему внуку?
        - Я не буду отговаривать или подталкивать Жана, решение остается за ним
        - Это будет лучшим выходом, но Жану- Валеру необходимо все знать, не хотелось бы получить эпидемию чумы или оспы в качестве ответа от сильфов.
        - Хорошо, я жду его со дня на день; если хотите - мы можем нанести вам визит.
        - Буду рад.
        Дракон тотчас ушел, а граф в задумчивости подошел к нише, в которой висел портрет молодой синеглазой женщины с очень светлыми, почти серебристыми волосами. Постояв немного, он коснулся рукой рамы и вышел.
        Глава 14
        МАРИНА
        В большой комнате стояла кровать, на которую мы уложили Жана. Ролен велел парню принести много горячего мяса и вина, куриный суп для раненого и булочки для леди, а потом принялся раздевать Жана, попутно объясняя мне, что он не ранен:
        - У него магическое истощение, леди. Во время нападения черных рыцарей мы прикрывали друг друга, но стрела ранила его коня, и Жан ударился о землю. Сознание он потерял, но его щиты защищали нас до тех пор, пока мы не скрылись.
        Я тоже не стояла просто так; пока Ролен стаскивал с Жана штаны и камзол под прикрытием полога, я сняла жилет и шапку, вымыла руки чуть теплой водой из кувшина и спросила:
        - Вы сможете помочь Жану?
        - Нет, миледи, только вы.
        - Я? Я ничего не умею!
        - Здесь нужно просто тепло человеческого тела, - дракон, кажется, смутился, а я вспомнила фильм о китайском военачальнике, которого в бурю спасала наложница императора, прижимаясь телом к телу.
        - Хорошо, я попробую, - покраснев выдавила я.
        Видимо мой голос звучал так неуверенно и робко, что дракон, устало выпрямившись и закутав Жана в одеяло, сказал:
        - Сначала вам нужно хорошенько поесть и мне тоже, потом попробуем напоить Жана супом или вином, ему нужны силы и тепло; если до утра не согреется - может умереть.
        Я только рот открывала, как рыба, вынутая из воды; к счастью, в двери постучали - принесли мясо, вино и все, что заказал Ролен. Я с неожиданным аппетитом набросилась именно на мясо, игнорируя булочки и мед, а дракон еще и макал куски мяса в мед, пояснив, что ему тоже надо восстанавливаться.
        После еды мы попытались накормить Жана: Ролен держал его за плечи, а я вливала суп из небольшой чашки, но дело не шло, он отказывался глотать, а вот вино выпил - две чашки, больше дракон не разрешил.
        Потом он задул все свечи, расстелил на полу плащи, сунул мой жилет под голову и уснул. Может, и не уснул, конечно, но сопел выразительно, и я, раздевшись за ширмой, скользнула в кровать в одной нижней сорочке. Жан был просто ледяной! Укрыв нас сразу двумя одеялами и покрывалом, я прижалась к его боку, обняла рукой и постаралась не думать о том, что лежу рядом с симпатичным мне парнем.
        ВИКОНТ
        Удивляясь себе, я создавал щит за щитом, они лопались как мыльные пузыри, но защищали. Ролен бледнел, кони хрипели и несли нас к лесу, вдруг снег кинулся в лицо, глухой звук и темнота.
        А потом мне приснился сон - сладкий, тягучий. Все в этом сне имело вкус леди Марины, ее запах. Я долго наслаждался, вкушал его, пробовал языком и губами, позволяя рукам блуждать в мире своих фантазий, и искренне считал все сном, пока не услышал болезненный стон и всхлип, но остановиться уже не мог, лишь прижал крепче, шепча в дурманно пахнущую темноту слова любви.
        МАРИНА
        Жана удалось отогреть, сначала он был таким ледяным, что у меня стучали зубы, но я упрямо прижималась ближе и, наконец, уткнулась губами в его шею, прижавшись к спине, и едва дрожь затихла - уснула.
        Проснулась от тяжести и истомы в руках и ногах, шевелиться не хотелось, немного тянуло низ живота - странно, дни недавно прошли. И вдруг поняла, что легкие касания, разгоняющие кровь по всему телу, - это поцелуи Жана! Не успела я придумать, как отползти в сторону или оттолкнуть его, как нежные поцелуи переместились на грудь, заставляя пошевелить ногами, чувствовала я себя неловко, ведь Жан почти лежал на мне и гладил, целовал так, словно видел, а я не видела ничего.
        А потом стало еще удивительнее, какой он горячий и почему там? Больно не было, было странно, он двигался, прижимая меня к себе, жарко дыша, и его челка ритмично стучала меня по ключице, а потом застонал, прижал к себе еще крепче, шепча что-то неразборчивое, и внизу стало мокро, а ноги немного свело.
        Потом он тихо лежал рядом, шепча что-то щемящее, гладил кончиками пальцев лицо, шею, грудь, а потом уснул. Я, повозившись, уснула тоже, неудобно все как-то, так это и есть секс?
        Глава 15
        ВИКОНТ
        Проснулся я, когда нахальный лучик просочился между складками балдахина и добрался до глаз. Потянувшись, ощутил себя здоровым и полным сил, только вот, я никогда не сплю абсолютно голым! Немного раздвинув полог, осмотрелся: на соседней подушке золотились кудри леди Марины, а я - голый!
        Осторожно пошевелившись, я посмотрел на себя под ворохом одеял: действительно голый, и низ живота покрыт тонкой розовой корочкой, и на простыне чуть влажное пятно. Несмотря на смущение и недовольство собой, я улыбнулся и осторожно прижался к пушистым локонам: моя, только моя!
        МАРИНА
        Я проснулась от нежных поцелуев в макушку. Жан бережно перебирал мои волосы и согревал дыханием озябшую шею.
        Приятно! Ой! А вчера мы… Я залилась краской, боясь шевельнуться, а Жан ласково поцеловал меня за ушком и шепнул:
        - Не смущайся, любимая, - еще поцелуй в щеку, - теперь ты моя. Смотри!
        Жан продемонстрировал мне тонкую косичку из моих волос, потом стянул с мизинца колечко с мелкими камушками и, раскрыв, как заколку, защелкнул его на кончике косы:
        - Все, брак заключен! А свадьбу отпразднуем сразу, как приедем в столицу.
        - Жан, а как же мой мир?
        Виконт нахмурился:
        - Если ты захочешь вернуться - я попробую пойти с тобой, но я надеюсь, что ты останешься.
        А потом он меня обнял и начал целовать и целовал так долго и нежно, что я растаяла. Когда поглаживания перешли на самые чувствительные местечки, в комнате раздался грохот и ругань, я быстро нырнула под одеяла.
        Жан приоткрыл полог и поприветствовал дракона:
        - Хорошо спалось, Ролленквист?
        - Не сказал бы. Но я рад, что ты жив; завтракать будешь?
        - Конечно! - с энтузиазмом отозвался Жан. - Закажи побольше горячего мяса и пришли воды, чтобы умыться.
        Дракон спал одетым, а потому лишь отряхнулся, поправил волосы и вышел.
        Сонное настроение ушло, и Жан, лишь чмокнув меня в губы, встал, потягиваясь всем телом. Мне было любопытно на него посмотреть, но было стыдно, поэтому смотрела в щелочку между одеял.
        Стройные ноги, четкие мышцы лодыжек, бедра, ягодицы, спина, расширяющаяся кверху, растрепанные волосы, вдруг Жан повернулся и подмигнул:
        - Выбирайся! Сейчас принесут воду, нужно умыться и одеться. Ролен, конечно, постарается задержаться в зале, но драконий аппетит не даст ему долго гулять.
        Пришлось выбираться, расправить рубашку под одеялом было непросто: она слежалась мелкими складками; волосы сбились, и очень хотелось вымыться. Едва я убежала за ширму, за которой лежала моя одежда, как в дверь постучали. Жан уже натянул штаны и спокойно открыл и велел поставить ведро с водой на пол.
        За ширму Жан принес воду сам и даже накинул на стойку длинное полотенце. Пока я умывалась и одевалась, принесли завтрак, а следом явился и дракон. Волосы я расчесывала сама, но Жан заглянул и сказал, что косичку пока лучше спрятать в узел:
        - Я не хочу, чтобы тебя осуждали, а такую косичку носит только жена, - и поцеловал в шею.
        ДРАКОН
        Магия восстанавливалась медленно, и есть хотелось все сильнее. Подскочивший трактирщик, выслушав список заказа, попытался заглянуть мне за спину в надежде обнаружить там, по меньшей мере, взвод гвардии, но получив золотую монету, кинулся исполнять, а я присел за ближайший стол. Понятливая подавальщица тут же поставила кувшин с горячим сбитнем и блюдо пирогов для разминки.
        Под пироги хорошо думалось: через неделю я имею право забрать свой подарок, и им станет леди Марина - простит ли меня Жан? И как быть, если я не имею права ничего ему объяснить?
        Вздохнул, разгоняя тяжелые мысли и пошарил рукой в блюде: пироги кончились, пора идти в комнату, завтракать с Жаном и его леди, любоваться отблесками затаенной нежности в их глазах и знать, что скоро эта нежность сменится болью. Кружка хрустнула в руке, и я торопливо поставил ее на стол, бросив рядом монетку, лучше не думать об этом!
        ВИКОНТ
        Душа пела от счастья, моя нежная супруга так искренне смущалась, волновалась и переживала, что хорошела просто на глазах! Ролен принес в комнату поднос, груженный дичью, курятиной и копченым окороком, а следом семенила служанка с пирогами, кружками и горячим сбитнем. Мы сели за маленький столик, на котором едва помещалась эта гора еды, и с удовольствием подкрепились.
        Мне то и дело хотелось коснуться кончиком пальца розовых губ любимой, поправить выбившуюся прядку волос, слизнуть крошку из уголка рта, но приходилось держать себя в руках: до свадьбы все это в присутствии даже родственников или слуг считалось неприличным.
        К концу завтрака уже был готов план: Ролен, еще не набравшийся сил, прикупит в деревне пару коней, и мы поедем в столицу верхом, а пока стоит заглянуть в местную часовню и заключить брак.
        - Но зачем так быстро? - удивилась леди Марина.
        Ей ответил Ролен:
        - Брак, леди, помогает влюбленным чувствовать друг друга на расстоянии. Кроме того, это поможет остановить слухи и удержит некоторых недоброжелателей в столице. Жан лакомая добыча для столичных маменек, и лучше сразу дать понять, что он соскользнул с крючка.
        Знаете, как расстроилась свадьба юной леди Расселман и виконта Кармэя? За день до церемонии леди обнаружила жениха в своем будуаре в объятиях своей матери! И все оправдания, что это был морок и зелье, не помогли, помолвку расторгли! А дело было в финансовом интересе дяди виконта, которому оказалось не выгодно выпускать из рук концессию, да зависти одной из подружек невесты.
        Дракон так разошелся, что леди Марина опешила:
        - Ролен, но откуда вы все это знаете?
        - Мой отец разбирал это дело после попытки невесты покончить с собой. Получив доказательства обмана, девушка оправилась, но не смогла вернуться к прежним отношениям с женихом, эта боль так и осталась стоять между ними, понимаете?
        Леди Марина кивнула так серьезно, словно и правда представила себя на месте обманутой невесты.
        - Я согласна с вами, лорд Ролен, и если так будет лучше, пойдемте в часовню.
        Я едва не подпрыгивал на месте от восторга, но заметив хмурый взгляд Ролена, постарался стереть с лица глупую улыбку и с поклоном предложить леди руку.
        Мы вышли из трактира, когда короткий, почти зимний день уже перевалил за половину, и не спеша пошли к часовне. Леди Марину я лично закутал в плащ и закрепил завязки. Она немного растерянно улыбалась и старательно прятала глаза, стыдясь явного потепления наших отношений. Воздух тихонько звенел, обещая очередное похолодание. Часовню окутывал легкий туман, сладковато благоухающий ароматным маслом. Внутри было тепло, царил полумрак, а невысокий полненький жрец спокойным голосом читал положенные дневные молитвы. Мы присели на скамью, ожидая, когда он сможет уделить нам внимание.
        МАРИНА
        Хорошо, что священник был занят, я смогла тихонечко посидеть на лавке, укрытой деревенской 'дорожкой', и оглядеться. Немного похоже на обычную небогатую часовенку в пригороде: все украшено рушниками и грубоватыми кружевами, стены аккуратно выбелены, а вместо икон резные изображения и скульптуры из раскрашенной глины.
        Наконец, облаченный в простую накидку поверх деревенской рубахи, штанов и теплого жилета жрец подошел к нам, и Ролен начал тихонько объяснять ему, для чего мы заглянули сюда.
        Покачав головой, жрец вернулся к ящичку, на котором лежала большая потрепанная книга, и, вынув оттуда две ленты - одну с золотым краем, другую с серебряным, - зажег несколько маленьких плошек, наполненных ароматным маслом.
        Плошки, расставленные в небольшие ямки в глинобитном полу, образовали круг, в центре которого лицом к лицу встали мы с Жаном. Пройдясь вокруг и деловитым речитативом прочитав рекомендации молодоженам, жрец шагнул в круг и связал нам с Жаном руки сразу двумя лентами и вновь прочитал маловыразительный текст из книги. Едва он вышел из круга и пошел по краю, вновь проговаривая благословение всех стихий, как по нам с Жаном забегали искры, потом застучали капли, в лицо дохнуло пылью с запахом земли, а потом дунуло ветром, и наконец, ленты крепко сжали наши руки и упали. На запястьях остались узорные браслеты - у Жана серебряный, а у меня золотой.
        Я завороженно погладила тонкие линии, они чуть-чуть выступали над кожей, как свежая царапина, и приятно согревали. Жан склонился и поцеловал мое запястье, пустив по руке целый ворох горячих искр:
        - Теперь мы вместе навсегда, любимая.
        А у меня почему-то набежали на глаза слезы. Это было так странно: я улыбалась, выслушивала поздравления Ролена и жреца, а по лицу струились соленые капли.
        Жан вручил мне носовой платок с монограммой, и, утерев слезы, я вышла: стоило поспешить, до столицы лучше добраться затемно.
        Глава 16
        ДРАКОН
        Жан и Марина стояли в круге и смотрели друг на друга, не замечая, как отвечают им стихии. Немолодой уже жрец невозмутимо читал благословение, словно каждый день в его часовне брачуются посланные друг другу судьбой, и от этого я чувствовал себя еще хуже: неужели мне суждено разбить этот брак? И подсказки молчат.
        ВИКОНТ
        Едва взглянув в глаза леди Марины, я словно взлетел над полом и почти не замечал ничего вокруг; только когда брачные ленты начали наносить на запястья узор, немного отвлекся, взглянув на ее дрожащие губы. Но когда ленты упали, а из глаз Марины потекли слезы, я коснулся губами золотых нитей, понимая, что это навсегда.
        Выслушав поздравления, мы вышли, а Ролен задержался вместе со жрецом, оставляя милостыню на храм. Странно, вокруг часовни разливался удивительный аромат, словно вокруг не темная, припорошенная снегом земля, а горный луг с чистейшим воздухом, и, не удержавшись, я прижал Марину к себе: моя, только моя! Ах, какие сладкие и податливые у нее губы! За спиной хлопнула дверь - пора, но так жаль отрываться!
        МАРИНА
        Более мы не задержались в деревне ни минуты. Сели на выбранных коней и выехали на дорогу. Буквально через пару часов нас встретил отряд графа, отправленный на наши поиски.
        Меня вновь усадили в карету, в которой я и продремала до самой столицы и даже дом графа снаружи не видела, потому что входили в него мы при свете факелов, я под руку с виконтом, а дракон вместе с вышедшим на крыльцо графом.
        Жан проводил меня до отведенных покоев и передал на руки сразу двум сухопарым дамам в синих платьях и белоснежных передниках.
        Сначала дамы держались отстраненно: молча помогли раздеться и сесть в медную ванну, устланную простыней, потом одна из них начала разбирать мне волосы и наткнулась на заплетенную Жаном косичку. Легким кашлем обратив внимание напарницы, она продемонстрировала ей колечко, ставшее заколкой, и с этой минуты я была окружена всевозможным вниманием, что меня только раздражало: мысли и так путались, и тянуло в сон.
        Наконец меня облачили в тончайшую рубашку и, уложив в необъятную кровать, задули все свечи, кроме двух. Я расслабилась, ожидая одиночества, но в кресле у камина осталась девушка в голубом платье с рукоделием в руках, прочие же, пожелав спокойной ночи, удалились.
        Я полежала, притворяясь спящей, надеясь, что мой сторож уйдет, но эта блондинка лишь прикрыла свечи экраном и углубилась в рукоделие.
        Я подумала, что мне, должно быть, не доверяют, и рассердилась, потом попробовала считать овец, потом раздраженно покрутилась и поняла, что сон сбежал, постель смялась и вообще, лежать я больше не могу! И начала выбираться из перины.
        Девушка тут же подскочила и подала тапочки и халат, помогла сесть в кресло и уточнила мелодичным голоском, что мне необходимо: стакан молока или ночная ваза?
        И я, чувствуя себя самодуркой и угнетательницей, проскрипела:
        - Стакан морса и умыться!
        Барышня тут же дернула широкую бисерную ленту, и где-то вдалеке забрякал колокольчик.
        - Прошу вас, леди, умыться можно здесь, а морс сейчас принесут.
        Не скорчив гримасы, девушка проводила меня в угол спальни, в котором оказалась дверь в купальню, и оставила одну. Я действительно умылась прохладной водой из кувшина, и подошла к небольшому окну - за ним было темно, не видно ни звезд, ни фонарей; окна ближайших домов тускло моргают редкими отблесками. И ни души, лишь мужчины с факелом - очевидно, стражники - обходили двор, обнесенный высокой каменной стеной.
        На грудь навалилась тоска: вспомнился ночной город с высоты пятого этажа, новогодние гирлянды, весело мигающие уже в ноябре, и шум незатихающих улиц. Перед глазами все поплыло, слезы закапали на рубашку, и я беззвучно зарыдала, прижимаясь к стеклу. Ноги подгибались, и я сползла на холодные плитки пола, зажимая рот длинным рукавом, боясь выдать себя всхлипами. Сколько я так просидела - не знаю, но, услышав в комнате голоса, заставила себя встать, умыться и прикрыть лицо распущенными волосами - может, и не заметят, а впрочем, все равно: Жан сегодня не придет, а этим красоткам недолго на меня любоваться, при первой же возможности я вернусь в свой мир!
        ВИКОНТ
        Отец встречал нас на крыльце - значит, случилось что-то еще, даже ее величество граф встречал в доме. Пока я провожал Марину, сожалея, что не могу остаться с ней, забыв обо всех печалях, Ролен тихо что-то сказал отцу, и тот скорбно поджал губы - неужели кто-то умер?
        А потом мы сидели в кабинете и пили горячее вино, рассказывая о своих приключениях. Ролен очень хвалил меня и удивлялся способности кастовать щиты, а отец все мрачнел и наконец, попросив дракона разлить вино, сказал:
        - Мне жаль, сын, что приходится рассказывать об этом сейчас, но выбора у меня нет.
        И под рвущие душу порывы ветра за окнами и треск дров в камине отец рассказал мне о моей матери, о ее родственниках и осиротевшем престоле:
        - Поэтому, услышав, что ты с невиданной скоростью кастуешь воздушные щиты, я понял, что времени нет. Магия уже нашла тебя, а значит, скоро найдут и сильфы.
        - Отец, - я был ошеломлен, но, кажется, не только я: Ролен замер, как кошка, увидевшая мышь, и сидел, не шевелясь, забыв про вино, а в глазах его проносились такие эмоции, что меня бросало в дрожь.
        - Отец, но ведь я могу отречься от престола?
        - Можешь, но только пока ты не женат.
        - Что?
        - Да, я этого не знал, но дед твоего друга, - отец кивнул на дракона, - прислал старинный манускрипт. Тронные регалии сильфов парные, поэтому первым делом они постараются тебя женить.
        - Но…
        - Я все понимаю, сын, девушка хороша, но брак придется отложить хотя бы на год.
        Я засмеялся, и, кажется, это вышло страшно, а потом протянул отцу руку, отдернув длинный рукав. Он побледнел и схватился за голову:
        - Когда?
        - Сегодня.
        - Но - вы не успели?
        Я только горько покачал головой:
        - Я сам заплел ей брачную косу.
        - Но ты не можешь! Ты человек! - отец вскочил и, ломая в пальцах ароматическую палочку, забегал по кабинету. - Что же делать?
        - Ничего, - раздался вдруг глубокий голос очнувшегося от своих мыслей дракона, - я выбрал свой подарок и забираю его прямо сейчас.
        - Подарок? - я совсем забыл, что Ролен собирался приехать, чтобы сделать выбор. - Хорошо, забирай, но не торопись, пожалуйста, улетать: леди Марина хотела спросить, есть ли возможность вернуть ее в мир, в котором она родилась.
        Отец и Ролен посмотрели на меня с жалостью, а потом дракон, вздохнув, пояснил:
        - Ты не понял, Жан, я забираю леди Марину.
        - Что? - наверное, вид у меня был самый бестолковый, но мне было все равно, я не мог потерять едва обретенное счастье!
        Дракон вышел на середину комнаты и, возвысив голос, торжественно произнес:
        - Я, дракон Ролленквист, выбрал себе второй подарок и согласно закону и магии желаю забрать его немедленно!
        Несколько минут ничего не происходило, и я решился шевельнуться, мечтая метнуться к двери и, отыскав леди Марину в спальнях, спрятать ее в самой глубокой пещере нашего мира. Но дракон найдет свой подарок даже на дне морском, и магия поможет ему, ибо он в своем праве. Вот когда я пожалел, что он нашел меня в том злополучном овраге!
        Вдруг двери кабинета распахнулись, пропуская внутрь медленно плывущую в паре аршин от пола кушетку, за которой бежали испуганные горничные. На ярком шелке обивки золотились кудри моей жены, она спала и выглядела сущим ребенком. Отец тотчас выгнал прислугу, а Ролен коротко взглянул на спящую Марину и кивнул мне:
        - Можешь проститься, я подожду ровно минуту.
        Я подошел ближе и, коснувшись тонкой руки, поцеловал закрытые глаза с блестящими слезинками на ресницах, коснулся губами губ и, запоминая, провел рукой по щеке:
        - Прощай, любимая, клянусь, я верну тебя! - прошептал я, целуя легкие локоны и отходя в сторону.
        Минута истекла, и дракон сделал несколько пассов, открывая портал в свою пещеру. Тотчас в воздухе словно захлопало множество крыльев, запертые окна распахнулись, стылый воздух хлынул в комнату, заклубился у пола сизым туманом. Из тумана свились три тонкие, полупрозрачные фигуры в длинных плащах с откинутыми капюшонами.
        - Приветствую вас, благородные дети воздуха! - Ролен казался невозмутимым, а отец словно приготовился к прыжку, опираясь на спинку любимого кресла.
        - И тебе привет, сын огня и камня! - особой любезности в шепчущих голосах никто не расслышал.
        Ролен вновь поднял руку продолжая делать пассы, но заклубившийся туман обвил его пальцы, путая движения, ломая рисунок заклинания, гася тонкую алую рамку, возникшую в воздухе.
        - Я в своем праве! - с усилием выговорил дракон и вновь начал строить портал.
        - Докажи! - один из троих, с самым неподвижным и суровым лицом, обвиняюще ткнул в спящую девушку пальцем. - Пока мы видим, что ты похищаешь нашу будущую императрицу!
        Я видел, что Ролленквист не просто зол, он в бешенстве! Отрастив длинный коготь, дракон начертил в воздухе знак призыва, и тотчас прямо в воздухе повис развернутый свиток, заполненный алыми светящимися буквами:
        - Вот закон, согласно которому я сделал выбор, подтвержденный магией, и забираю свой подарок!
        Крыть сильфам было нечем: законы, утвержденные совместно двумя и более расами, фиксировались магией, и их нарушение каралось самой магией, а рассказы о выбранной волшебством каре долго бродили в виде страшных сказок среди людей и не только.
        Туманные фигуры отступили, но рисковать Ролен не стал: раздавил амулет и исчез вместе со спящей Мариной в облаке переноса; надеюсь, в его пещере тепло.
        МАРИНА
        Я вернулась в спальню и увидела сразу трех девушек в серых платьях и передниках: одна наливала морс в бокал, вторая добавляла в камин дрова, а третья перестилала постель. Увидев меня, девушки замолчали, и только та, что сидела у моей постели весь вечер, предложила расчесать волосы. Я согласилась: большого зеркала в комнате нет, и можно бездумно глядеть в огонь и думать о своем. Но едва расческа коснулась волос, как меня неудержимо потянуло в сон. Из последних сил я встала и шагнула к кровати, но ноги коварно подбила кушетка: ощущение полета, чей-то вскрик и нежная тишина, окутавшая, как пушистое облако.
        ВИКОНТ
        Едва дракон исчез, сильфы шагнули ко мне и поклонились:
        - Ваше Высочество! Мы просим вас принять трон Властелина Воздуха и все, сопутствующее ему!
        - Я не могу этого сделать, господа! - я был краток, потому что зол. - Мою супругу только что на ваших глазах забрал дракон! А потому я отрекаюсь от облачного трона и за себя, и за своих потомков!
        Сильфы помолчали, именно так они выражали уважение к словам собеседника, а потом старший из них вынул из-за пазухи узкий длинный футляр:
        - Мы понимаем ваши чувства, но отречение должны принять коронные драгоценности рода, иначе выбранный советом лордов правитель не сможет поддерживать жизнь своих подданных.
        - Я согласен, - кивнул я, - я готов повторить отречение в присутствии высоких лордов и королевских регалий.
        - Прошу, - сильф открыл футляр и продемонстрировал то, что вначале показалось столбом света, а потом оказалось жезлом длиной в локоть из цельного кристалла голубого цвета. В его прозрачности плыли облака, слышалось гудение ветра и шум дождя.
        Протянув руку в направлении реликвии, я повторил слова отречения, жезл на секунду помутнел, а потом засиял еще ярче.
        - Что это значит? - шепотом спросил отец.
        - Облачный скипетр не принимает вашего отречения, принц, а потому вам надлежит отправиться с нами в облачные чертоги и принять корону.
        - Нет! - я поднял руку, останавливая всех, пытавшихся заговорить. - Я не могу принять корону, пока не верну свою жену!
        - Но ваше высочество! - сильф был непреклонен. - Дракон в своем праве, а значит, вы можете выбрать тебе другую супругу…
        Я смерил облачного лорда тяжелым взглядом и протянул руку к артефакту:
        - Клянусь, что не взойду на облачный престол с другой женщиной, да будет мне свидетелем магия! - жезл мигнул, принимая клятву, а сильфы побледнели. - А теперь прошу вас, лорды, покинуть этот дом, я должен написать письмо.
        Самый молодой и невыдержанный судорожно сглотнул и пробормотал:
        - Но как же наши дома?
        - Не волнуйтесь, - на меня неожиданно навалилась дикая усталость, - магия перестанет иссякать, потому что нашла хранителя, ваши дома в безопасности, а с текущими делами разберется совет лордов.
        Сильфы поклонились и вышли в распахнутое окно, следом утянулись волны тумана. Граф тяжелой походкой приблизился к окну и затворил створки, потом задернул занавеси из плотной ткани и, подойдя к камину, прибавил дров на почти погасшие угли:
        - Я горжусь тобой, сын, - тихо сказал он, словно боясь спугнуть хрупкое равновесие, которое я удерживал, - ты станешь отличным правителем и хорошим мужем. Да ниспошлют тебе небеса судьбу более счастливую, чем моя!
        - Отец, - мой голос был хриплым, но странно холодным, словно чистый горный воздух, - мне нужна ваша помощь, я хочу знать все подробности 'Закона о подарках'; я верну свою жену, но хочу сделать это достойно и в рамках закона.
        Отец остро глянул на меня и, вздохнув, подошел к шкафу:
        - А ты примешь свою жену, если дракон сделает ее своей наложницей?
        Я думал недолго, в считанные дни леди Марина стала центром моей вселенной, а разве без центра вселенная может жить?
        - Приму.
        Отец, вздохнув, потянул из шкафа коробку из темного дерева:
        - Здесь все, что я сумел найти: сам закон, толкования и прецеденты, а кроме того, несколько пророчеств и легенд, связанных с ним.
        - Спасибо, отец! - я, кажется, впервые оценил его заботу обо мне - как видно, граф начал собирать бумаги сразу, как узнал, кому обязан жизнью его сын. И благодаря этому я могу не рвать на себе волосы в темноте ночи, а работать, выискивая ту малость, что поможет мне вернуть мою любовь.
        Поняв все несказанное, он вышел из кабинета, а когда я расположился с коробкой за рабочим столом, в дверь постучал дворецкий с чайным подносом:
        - Господин граф распорядились, - коротко объяснил он и накрыл на чайном столике поздний ужин; что ж, все кстати, еще раз спасибо, отец, силы мне пригодятся.
        Глава 17
        МАРИНА
        Когда я вынырнула из пушистых облаков сна, оказалось, что тело совсем онемело, руки и ноги стали неподъемно-свинцовыми, а голова наоборот - слишком легкой. Надо мной был удивительно красивый потолок, расписанный нежными облаками, гирляндами и летающими красавицами.
        - Доброе утро, миледи, - рядом раздался глубокий гулкий голос, от которого заломило виски.
        - Вставайте медленно, сейчас дам лекарство.
        По ощущениям я лежала на чем-то твердом и не слишком удобном.
        - Я что, больна? - удивлению моему не было предела; кажется, я долго не могла уснуть, но ведь это не болезнь…
        - По ряду причин мне пришлось вас магически усыпить, - ответил Ролен, - а потом перенести с помощью нестандартного телепорта, поэтому могут быть головокружение и тошнота; вот, выпейте!
        Большие ладони приподняли меня с кушетки, и в рот полилось горьковатое терпкое снадобье. Замелькавшие, было, перед глазами расплывчатые пятна унялись и превратились в красивую мебель гостиной или приемной.
        - Вот и хорошо, а теперь умойтесь и сможете немного поесть, если головокружение пройдет, - дракон убрал пузырьки в шкатулку и пристально всмотрелся мне в лицо.
        Есть не хотелось - совсем, но после умывания в роскошной купальне захотелось пить. Из кувшина я пить не решилась: кто знает, откуда здесь берут воду? К моему возвращению в комнату стол был уже накрыт, а дракон, странно подавленный и небритый, сидел в кресле, потирая покрасневшие веки:
        - Прошу вас, миледи Диол, поешьте, и я расскажу вам, как вы здесь оказались.
        Его одежда была такой же, как в пути: кожаные брюки, куртка, небрежно брошенная в кресло, и красивая, но очень мятая рубашка.
        Я ухватила чашку травяного отвара и вопросительно уставилась на дракона. Он подвинул мне тарелку с чем-то трудно опознаваемым, но липким, потом подал салфетку, потом предложил бульон и наконец, вздохнув, заговорил:
        - Вы мой второй подарок. Я забрал вас, предварительно усыпив, и сейчас мы в моей пещере.
        - Подарок? Усыпив? - до сознания не доходило значение слов.
        Вздохнув еще глубже и печальнее, Ролленквист поведал мне историю 'Закона о подарках', а потом, гася мое возмущение, рассказал о сильфах:
        - Их правитель не только король в человеческом понимании, он еще и самый сильный маг среди сильфов, и такой властью хотели бы обладать многие. Прежний правитель долго болел, его магические силы истощились, облачные лорды утянули большую часть полномочий, но магию не может взять никто, кроме законного преемника.
        - Но вы сказали, что Жан-Валер сильф лишь на четверть? - я уже успокоилась, поела, и дурманящая слабость ушла, возвращая способность мыслить.
        - Это неважно, магия приняла его, - дракон помолчал, словно сомневался, осилю ли я его объяснение, а потом продолжил говорить: - Гораздо важнее то, что он новая фигура на политическом поле, ведь лорды давно уже вели борьбу за престол, а Жан стал помехой их битве.
        - Но получается, Жан остановил междоусобицу?
        - Скорее всего, не остановил, а отложил, но он неглуп, молод и, возможно, удержит этих властолюбцев в узде, - дракон налил еще бодрящего настоя в большую фарфоровую чашу, больше похожую на заварочный чайник без носика.
        - Но при чем здесь я?
        - Вы мой подарок, - Ролен безмятежно улыбнулся и посмотрел на меня абсолютно пустыми глазами, мама называла такие взгляды 'аж затылочная кость просвечивает' и ужасно не любила.
        - Ясно; не скажете. А когда я могу увидеть Жана?
        Ролен покачал головой:
        - Не сейчас; месяца через три-четыре, когда сильфы успокоятся, я попробую передать ему письмо от вас.
        - Письмо? Через пару месяцев? - перед глазами все поплыло, а как же то, что у нас было? А свадьба в полумраке часовни и браслет на запястье?
        Я неосознанно погладила чуть выступающие линии браслета и посмотрела дракону в глаза:
        - Но я его жена!
        - Это так, но брак не является препятствием для изъятия подарка.
        - Вот как, - от гнева и боли я начала язвить, буквально выплевывая фразы из непослушных губ: - Жан считал вас другом, старшим братом, наставником, он так же спасал вам жизнь, как и вы ему, а вы…
        - Миледи, - дракон покаянно склонил голову, - я не могу отказаться от подарка, магия не позволит. Если я не возьму уже выбранный подарок, она расставит все по местам, но по-своему. Возможно, умрет Жан, возможно - вы, но в любом случае пострадавших будет больше.
        Кажется, я побледнела, и дракон торопливо налил мне вина:
        - Выпейте!
        - Не хочу! - подышав в полупустую кружку с чаем, я успокоилась и вновь включила голову. - А если я уйду в свой мир?
        - Марина, - дракон впервые назвал меня просто по имени, без всяких 'леди', - возвращение в ваш мир ничего не даст, Жан вас любит и пойдет следом и, значит, нарушит закон и будет наказан. А кроме того, возвращение небезопасно само по себе.
        - Почему? - мне неожиданно стало зябко, и я потянулась к чайнику с кипятком, мирно пыхтящему на угольной конфорке.
        - Если вы с Жаном говорили на эту тему, он рассказывал, что вернуться в свои миры удается только духам и демонам - как вы думаете, почему?
        Я пожала плечами:
        - Никогда не встречалась ни с теми, ни с другими.
        - Потому, что они не имеют физического тела, точнее, основная их суть - не материальна! А дыры и разрывы в плазме или эфире быстро затягиваются в родной среде.
        - А при чем тут дыры? - я удивилась и представила себе плывущие в воздухе куски пленки, похожей на полиэтилен.
        - Материальное тело при прохождении в свой мир продавливается через невидимую сеть, которая окружает миры, как защитный доспех, и если эта сетка плотная - тело не выживает.
        Представив пятьдесят килограмм фарша на тропинке у нашего дома, я запаниковала и торопливо отхлебнула чаю, забыв, что только что добавила кипяток! Дракон правильно понял мои выпученные глаза и крепко сжатые зубы и сделал несколько движений, охлаждая чай и исцеляя ожоги.
        Когда я смогла говорить, я сдавленно спросила:
        - Но как я попала сюда? Живая и невредимая?
        - Иногда защита истончается или приоткрывается и втягивает энергию для восстановления прочности с защищаемой планеты - возможно, вы попали в такой захват, но, являясь защищаемой, были отброшены по случайной траектории.
        - То есть защита меня спасла, а теперь изрубит в куски?
        - Верно, - дракон перестал чиниться и допил все, что было в его исполинской кружке, одним глотком.
        Я грустно помешала ложечкой остывший чай и задумалась; что ж, выходит, что из этого мира мне не выбраться, но зачем я все-таки дракону? Об этом и спросила, а он опять ушел от ответа:
        - Уже глубокая ночь, и вам стоит отдохнуть, миледи, эта гостиная и смежная с нею спальня - ваши.
        Откланявшись, дракон просто сбежал, а я только сейчас поняла, что очень напряжена и ужасно хочется плакать. Держалась я ровно до того, как нашла ту самую смежную спальню, а в ней - большую кровать с балдахином, поистине драконьего размера! Забралась под край толстого одеяла и промочила подушку, вспоминая Жана, а потом так и уснула с распухшим носом на мокром полотне.
        ДРАКОН
        Ну дед! Ну подставил! Это ж надо, увести у сильфов из-под носа единственного законного наследника, признанного магией! И при том на совершенно законных основаниях!
        Я раздраженно вошел в свои комнаты и начал раздеваться, швыряя вещи в сундук. Ну как можно было это подстроить? Жана я нашел случайно, просто охотился в чужом лесу и увлекся погоней, а уж то, что эта девочка из другого мира пробьет его ледяной панцирь, и вовсе никто предполагать не мог. Или мог?
        Нырнув в бассейн с горячей водой, я продолжил обдумывать ситуацию: допустим, легкое принуждение на красавце-олене я мог и не заметить, а Жан? А кто мог подстроить пробой?
        А теперь в гостевых покоях рыдает юная девушка, едва познавшая счастье быть любимой, и придется ее утешать и развлекать. Слуг в пещере нет, а магия не заменит общения.
        Застонав, я погрузился в воду, смывая пену и усталость, и задумался, как бы поквитаться с дедом за его выходки, а заодно разузнать что-нибудь еще? Ха! Как я мог забыть! Выбравшись из бассейна и завернувшись в простыню, я помчался в кабинет: ведь совсем недавно пришло письмо от бабушки! Посмотрим, посмотрим, что она пишет!
        Письмо было кратким, и я удивился, почему сразу не обратил на это внимание? Обычно пухлые конверты пылились на подносе с корреспонденцией до серого скучного вечера, когда был необходим заряд бодрости и веселой злости. Но сейчас, распечатав тонкий голубой конверт с серебряной монограммой, я впился взглядом в ровные строчки и даже перестал дышать:

«Дорогой внук! Думаю, ты еще не совсем забыл про свою немощную родственницу? - ага, немощную, да ту пару туров, которую бабуля притащила на обед в мой последний визит, и отец едва поднимет! - Если старый греховодник, по злой иронии судьбы являющийся твоим родственником, подкинул тебе нерешаемую задачку, можешь прилететь за советом и помощью; возможно, в этот раз они тебе действительно нужны».
        И подпись: «Леди Лайонелль Дизерт Канвист».
        Я только вздохнул: бабуля неподражаема! Но что делать с леди Мариной? Подумав, я набросал несколько строк на тонком листе рисовой бумаги и вложил в колечко вестника, послание исчезло, а я отправился спать - вечер был длинным, а перед визитом стоит отдохнуть.
        Проснулся я только в полдень, колечко вестника уже блестело на столике - бабушка подтвердила приглашение и написала, что с удовольствием познакомится с девочкой из другого мира. Умывшись и переодевшись - сундук уже вычистил одежду, - я отправился на поиски виконтессы Диол.
        Она сидела у окна и всматривалась в плывущие облака:
        - Доброе утро, сударыня, приглашаю вас позавтракать со мной, а потом отправиться в гости.
        - В гости? - девушка была странно тиха, но, кажется, причинять себе вред не собиралась, впрочем, я заранее убрал все острое из ее покоев.
        - Моя бабушка мечтает с вами познакомиться и приглашает нас на обед.
        - Боюсь, это невозможно, у меня нет другой одежды.
        Только сейчас я понял, что светлое нечто, принимаемое мной за платье, на самом деле ночная рубашка и халат.
        - Что ж, значит, сначала пошлем за вашими вещами, и думаю, часа через два их уже доставят, а потом отправимся к бабуле.
        - Так быстро? - удивление девушки прозвучало как-то вяло, но я не сдавался, тут же набросал записку и отцепил от пояса колечко вестника.
        - Не хотите передать Жану привет? - она, было, пыхнула интересом, но тут же отрицательно покачала головой:
        - Нет, ему и так тяжело, не стоит растравлять его раны.
        Хм, интересная девушка из интересного мира, хотел бы я на него взглянуть, не всякая юная женщина так бережет покой своего мужчины. Я все равно добавил несколько строк о ее самочувствии и отправил письмо Жану, пусть отвлечется, наверняка уже не спит.
        ВИКОНТ
        Дракон ошибся - Жан-Валер уснул прямо за столом, дворецкий по приказанию графа добавил в чай и соус немного опия. Но когда вестник тихо звякнул возле уха, он тут же открыл глаза и развернул бумагу:

«Жан, еще раз прости меня, миледи Диол чувствует себя хорошо, хотя и грустит. Сейчас твоей супруге требуется одежда для путешествия и визитов; если не трудно, пришли ее сундук и, наверное, камеристку, амулет телепорта в свертке».
        Вскочив, виконт помчался в комнаты, отведенные Марине, не разбирая пути, но в холле его окликнул отец:
        - Сын, что-то случилось?
        - Ролен прислал письмо, - Жан старался говорить сдержанно, но горечь прорывалась острыми льдинками, украсившими погасший камин, и граф поморщился: магия сильфов все больше проникала в сына.
        Прочитав короткое письмо, протянутое Жаном, он тотчас вызвал дворецкого и отдал распоряжения, а Жана-Валера пригласил отобедать в маленькой столовой.
        - Не волнуйся, сын, слуги гораздо быстрее уложат сундук, чем ты, и камеристка будет готова к сроку, лучше напиши своей жене письмо и выдай служанке дюжину вестников: кто знает, куда их увезет дракон. Сильфы злопамятны.
        Жан согласно кивнул - потерять Марину из-за не понятных ему самому высокомерных лордов он не хотел - и тут же сел за стол, но что можно написать женщине, которую не сумел защитить?
        МАРИНА
        У каждого человека есть предел. Мой, очевидно, наступил: я относилась ко всему, как к должному, не пытаясь сопротивляться или что-то менять. Ролен разрешил называть себя просто по имени, но вел себя очень сдержанно, заходил, предварительно постучав, и не пытался прикоснуться. Наверное, если бы попытался, я не стала бы сопротивляться, а просто исчезла, растворилась в лабиринте поисков, попыток дотянуться до Жана, прижаться к его губам, услышать рядом стук сердца и была бы счастлива, как те безумцы, что видят свой мир, не замечая боли и грязи окружающего.
        Завтракали мы снова в гостиной, Ролен пояснил, что слуг в пещере нет, а убрать все магией можно где угодно. Будучи драконом, всем сладостям и булочкам Ролленквист предпочитал мясо, и я, к своему удивлению, не отказалась от пары кусочков ветчины, она так соблазнительно пахла! Мы еще пили чай из трав с легким запахом меда, как в спальне раздался грохот и визг.
        - Не волнуйтесь, Марина, это прибыли ваши вещи и камеристка! - дракон быстро прошел в спальню, а мне стало неловко: кровать была такая большая, что я и не подумала ее заправлять, просто задернула покрывалом, насколько хватило сил. Что ж, пойду следом, оставаться одной совсем не хочется.
        В спальне стояла пара огромных сундуков, а рядом сидела, потирая ногу, та самая девушка, что ночевала в моей комнате.
        - Доброго вам дня, миледи! - она попыталась встать и сделать книксен, но кажется, ушиб был очень сильным, потому что на ногах она не удержалась. Дракон подхватил девушку и сказал:
        - Очень хорошо, что вам прислали камеристку, леди Марина, сейчас я ее подлечу, а вы пока заканчивайте завтрак. К обеду будьте готовы к путешествию, с собой берите не более трех платьев.
        Мне ничего не оставалось, как вернуться к столу; впрочем, дракон вышел следом, задержавшись не более чем на минуту.
        - Миледи, кажется, у вашей камеристки для вас есть письмо, но я вас очень прошу не читать его до визита к моей бабушке.
        Удивил: письмо? Мне? А почему не читать? Очевидно, все вопросы отчетливо проступили на моем лице, потому что Ролен спокойно продолжил:
        - Не хочу, чтобы вы расстраивались или плакали, лучше съездим в гости, и жизнь покажется вам не такой печальной.
        - Хорошо, я могу идти одеваться?
        - Конечно, - дракон махнул рукой, прищелкнул пальцами, и остатки завтрака исчезли; я только плечами пожала и вернулась в спальню.

* * *
        Камеристка уже разложила на кровати дорожный костюм и хлопотала у туалетного столика с красивым зеркалом в золоченой рамке, а я получила возможность осмотреть выделенную мне драконом комнату.
        О том, что жилище дракона расположено в пещере, не говорило ничего: потолок, ровный и красивый, украшала роспись с изображением мудрых старцев с книгами, детей и собак; кровать по местной традиции пряталась под балдахином, но она, несмотря на размеры, занимала в комнате не самое значительное место. Пол оказался паркетным, дощечки пяти или шести оттенков складывались в строгий ненавязчивый узор. Были даже окна, но совсем небольшие, с узкими пластинками стекла, вставленными в свинцовые переплеты, а вот занавеси, обрамляющие два узких высоких окна, были роскошными, из василькового бархата с узкой каймой светлого золота, никаких кистей и шнуров, все максимально просто, и вместе с тем - дорого.
        Кроме кровати, туалетного столика и моих сундуков в комнате были еще письменный стол довольно солидных размеров, небольшая полка с книгами и комод - если я правильно поняла, для белья и прочего необходимого.
        Девушка, которая так и не успела представиться, быстро помогла переодеться, причесала и уложила волосы в прическу, причем так, что косичка с заколкой лежала поверх волос и колечко Жана сверкало над ухом.
        Пока она крепила к прическе шляпку, я увидела на столике бумажный свиток и протянула к нему руку, а потом вернула ее на колени, не прикоснувшись к письму: обещала не читать!
        Камеристка явно смотрела на меня с недоумением, а потом с сочувствием:
        - Прикажете убрать это, миледи?
        Она решила, что я прячусь от дракона? Вздохнув, я покачала головой:
        - Нет, оставьте здесь, я прочту, когда вернусь с прогулки, и кстати, скажите мне, пожалуйста, как вас зовут?
        - Асанта, миледи.
        - Очень хорошо, - я постаралась улыбнуться, - я не знаю, сколько мы пробудем в гостях, Асанта, так что уточните свои обязанности у господина дракона и сообщите ему, что я готова.
        Барышня выпорхнула из комнаты, а я ей откровенно позавидовала: так легко и изящно двигаться в длинных платьях я не умела.

* * *
        Вскоре пришел Ролен и сопроводил меня по очень красивым коридорам на самую вершину горы. Там обнаружилась не слишком ровная каменная площадка:
        - Вы полетите на мне, Марина, это будет быстрее и безопаснее путешествия в карете. Ваш саквояж придется держать, но не бойтесь упасть, я поддержу вас магией.
        Мне только кивать и оставалось, а как скажешь, что я высоты боюсь? Ну, может, не боюсь - опасаюсь, но все же…
        Ролен встал в центре площадки, движение воздуха вокруг него усилилось, миг - и передо мной стоит дракон! Я потопталась: как на него сесть? Но тут меня медленно потянуло вверх невидимой рукой, и вскоре я удобно устроилась на сильной шее, ухватившись за шершавый костяной выступ.
        Раздался сильный шорох, кожистые крылья расправились, с площадки вниз полетели мелкие камни, пугая своим стуком, и дракон, оттолкнувшись и скрежеща когтями по камню, подпрыгнул вверх! Меня сильно трясло и качало, пока он усиленно махал крыльями, выравнивая полет, а в лицо дул ровный поток - похоже, Ролен прикрывал меня магией со всех сторон, ведь иначе мне уже исхлестало бы лицо струями ледяного горного ветра.
        Полет был прекрасен! Забыв свои опасения, я жадно пила восторг, которым наполнялось мое сердце. Это была сказка, феерия, ожившая ночная фантазия, растянувшаяся в бесконечность! Я захлебывалась этим ощущением, и, очевидно, всего вместе для меня оказалось многовато: минут через сорок я начала зевать. Но впереди показалась цепочка холмов, и дракон опустился ниже, давая мне возможность рассмотреть зеленые кроны хвойных деревьев, покрытую тонким слоем снега пожелтевшую траву и небольшие полускрытые облетевшими плодовыми деревьями домики из дерева и кирпича.
        Дом бабушки дракона стоял на холме - это было большое здание, построенное широко и вольно, как старинные дворянские усадьбы, которые нам показывали в фильме на эстетическом воспитании. Перед домом была широкая выложенная камнем площадка, на которую опустился Ролленквист. Спустив меня на землю магией, он еще и придержал за шиворот, чтобы онемевшие за полтора часа полета ноги не подогнулись. А потом принял человеческий облик с уже привычной пленкой горячего воздуха вокруг и протянул руку.
        Тут же входная дверь дома распахнулась, и в ней показалась юная красавица:
        - Прошу вас, госпожа ожидает в малой гостиной.
        Ролен прошел мимо барышни, как мимо статуи, а я чувствовала себя неловко: кто она - мне неизвестно, а в дороге я изрядно растрепалась, но дракон уже тянул меня под руку к высокой задрапированной розовым бархатом арке.
        Войдя, я буквально потеряла дар речи: розовое! Все вокруг было розовым! Но не того тошнотворного оттенка, который мама называла 'Барби', мебель и ковры окутывал приглушенно-пепельный, аристократичный и полный достоинства цвет. И, конечно, каждый предмет в комнате был произведением искусства! Низкие широкие скамеечки, оббитые темно-розовым, почти персиковым бархатом, располагались на полу из квадратов белого и розового мрамора.
        Перед камином с розовой и сливочной облицовкой раскинулся белый ковер с розовыми завитками бутонов, тут же стояли два кресла с высокими спинками и столик с закусками.
        Из кресла поднялась статная дама в нарядном розовом платье. Приблизилась нам и нежно обняла Ролена, приговаривая какие-то глупости, но у меня было ощущение, что пристальный взгляд ее черных глаз неотступно следует за мной.
        - Что же, Ролен, представь нас, - дама отстранилась от внука, и я смогла ее разглядеть: очень молодая и красивая, на вид лед тридцати, но возраст выдают не морщинки, а общая тщательная ухоженность и мудрый взор.
        Ролен смущенно отстранился и представил меня:
        - Бабуля, познакомься, это виконтесса Диол, - тут он смущенно кашлянул, - мой второй подарок.
        А того, что случилось дальше, я не ожидала: юная бабушка молниеносно схватила внука за ухо и принялась трепать, что-то приговаривая ему прямо в ухо. А я уже так устала, да и ноги не держали, что просто присела на одну из резных скамеечек и кивнула на вопросительный взгляд драконицы: продолжайте мол, вы мне не мешаете! Очень по-доброму усмехнувшись, драконья бабушка подмигнула мне и продолжила экзекуцию, а у меня опять встал комок в горле: моя бабушка иногда так же трепала за ухо папу.
        Глава 18
        ДРАКОН
        До бабушкиного дома мы добрались быстро; она предпочитала быть леди во всем, а потому ее пещера пряталась под домом, а вольно раскинувшееся поместье было напичкано ловушками для любителей драконьего хвоста под соусом. Ловушек не было только на взлетной площадке, а потому прислуги бабуля не держала, при необходимости для декорума вызывая воспитанных духов и привидений.
        Вообще, бабуля у меня большая шутница: отправила встречать нас фантом моей бывшей невесты - интересно, зачем? Позлить хотела или напомнить?
        Ругалась бабуля на драконьем, причем виртуозно - не повторяясь, но смысл до меня доходил долго. А когда дошел, я просто упал, а леди Марина вместе с бабулей подбежали ко мне с одинаково обеспокоенными выражениями лица:
        - Что случилось, Ролен?
        - Ты жив, внук?
        Я прокашлялся и проговорил на драконьем, чувствуя, как заплетается язык:
        - Бабушка, повтори, что ты сейчас сказала?
        - И повторю, охальник малолетний, мало я тебя в детстве порола! Как ты смел увести беременную девочку от мужа?
        Я посмотрел на Марину драконьим зрением и замер: крошечный, с булавочную головку огонек пульсировал в глубине ее тела, распространяя вокруг себя теплые оранжевые волны. К счастью, виконтесса не поняла нашего разговора и стояла растерянно, а потом сказала:
        - Ролен, не сиди на полу, простудишься…
        Бабуля тихо засмеялась и сказала ей в ответ:
        - Не волнуйся, деточка, он дракон, сын камня и пламени, ему простуда не грозит. Сейчас девочки проводят тебя в комнату, чтобы отдохнуть с дороги, а я этому проказнику объясню, в чем он не прав.
        По щелчку пальцев высокородной леди Лайонелль Дизерт появились две белокожие девушки в красиво драпированных туниках и жестами пригласили леди Марину следовать за собой. Я присмотрелся - ого, фантомы третьего уровня, способные к самостоятельным действиям в пределах заданного результата. Но бабуля только усмехнулась и сделала рукой знак, означающий нежить, - призраки? Как бы не напугали виконтессу, впрочем, бабуля всегда знает, что делает. Девушки ушли и, вернувшись в любимое кресло, бабуля заявила:
        - Ну и олух ты, любимый внучек!
        - Олух, - согласился я, - зато единственный! - и устроился прямо на ковре у ног бабули, а она запустила руку мне в волосы на макушке, потрепала и объяснила мои опасения:
        - Привидения получили фантомы вместо тел, теперь они могут ходить, говорить и даже есть и целоваться, поэтому служат верно и гостей не пугают.
        - Понятно, - я зажмурился под привычной лаской и пожаловался: - Почему я сразу не догадался посмотреть на нее? Ведь дед явно намекал мне!
        Как всегда, при упоминании отца моего отца настроение у бабушки испортилось, и она дернула меня за короткие пряди на макушке:
        - Потому и не смотрел, что тебя отвлекали или скорее девочку щитом прикрыли, да и срок совсем небольшой.
        - Но я не думал, что так бывает с первого раза! - возмутился я, а бабуля нехорошо прищурилась:
        - А ну-ка, внучек, рассказывай, откуда знаешь, что с первого раза?
        Пришлось рассказать бабуле все, начиная со спасения Жана; она внимательно слушала, и я слышал, как щелкают бусины, свисающие с плетеного пояса, помогая ей выстраивать схему. Когда я закончил, бабуля посидела еще немного неподвижно, перебирая гладкие бирюзовые камушки на поясе, а потом сказала:
        - Внучек, а куда ты дел кинжал, который взял в качестве первого подарка?
        Я пожал плечами: дома оставил, в мастерской.
        - Призвать можешь?
        - Могу, - я кивнул и развел руки. Шепча слова призыва - есть у нас, драконов, такая особенность, - мы можем призвать вещь, которая нам нравится и которую не раз держали в руках. Вот, наверное, откуда ноги растут у многочисленных легенд о драконьих сокровищах. Через минуту кинжал упал мне в ладони, и я почтительно протянул его бабушке. Та тут же схватила его, осмотрела, вытянув из ножен, едва ли не обнюхала и, откинувшись на спинку кресла, сказала:
        - Все понятно, прости, внучок, в такую хитрую ловушку попалась бы даже я. Иди, отдохни с дороги, через час будем обедать, - и, протянув на прощание свою нежную ручку, потрепала меня по щеке. - А все-таки ты уже вырос, разбойник!
        МАРИНА
        Девушка шла плавно и совершенно бесшумно, я даже подивилась такой легкой походке. Она проводила меня в большую красивую комнату, всю в золотисто-коричневых и бирюзовых тонах, помогла умыться, а потом осторожно разобрала прохладными пальцами прическу и предложила халат и мягкую сорочку:
        - Госпожа просит вас отдохнуть до обеда, я приду заранее и помогу одеться.
        - Хорошо, спасибо, я действительно устала
        Едва камеристка вышла, как я легла в кровать, завернувшись в покрывало, и уснула.
        Мне снился Жан - уставший, с прилипшими ко лбу волосами, с замученным и несчастным лицом. Он сидел за письменным столом и, шевеля губами, читал какой-то солидный фолиант в коричневой коже; я подошла ближе, коснулась губами его волос, ощутив их запах, и тут же проснулась от стука в дверь: пришла камеристка.
        Умывание и одевание шло медленно, я никак не могла окончательно проснуться. Заметив это, девушка принесла мне бодрящий отвар. Выпив несколько глотков из серебряного стаканчика, я, наконец, посмотрела на себя в зеркало: аккуратно причесанные волосы были уложены иначе, чем укладывала камеристка в доме графа: красиво перевитый бирюзовой и бежевой лентой жгут волос лежал на макушке, как венец, остальные волосы были собраны в сложный пучок, украшенный теми же лентами. В итоге выглядела я изысканней и даже старше, но переживать по этому поводу не стала, опрятно и удобно - и хорошо.
        Платье, предложенное камеристкой из 'гостевого' гардероба, мне тоже понравилось: бежевый велюр, очень мягкий и тонкий, напомнил мне любимую игрушку, собачку шарпея. Отделка из коричневой с незабудками тесьмы и длинный тканый пояс делали платье строгим и в то же время нарядным, осталось надеть туфельки и чулки в тон платью и можно идти к столу.
        Камеристка проводила меня до уютной квадратной комнаты, похожей на резную шкатулку: стены украшали шпалеры с рисунком из плющей и роз, пара буфетов темного дерева стояла в простенках между окнами и тихо сияла начищенной посудой. Легкие этажерки с салфетками и полотенцами прятались по углам, а в центре под низко висящей люстрой расположился круглый стол, накрытый тонким голубым полотном поверх плотной драпировочной ткани.
        Дракон и его бабушка уже прогуливались вдоль окна, тихо беседуя; увидев меня, хозяйка дома тут же велела всем садиться за стол. Внука усадила слева, а меня справа от себя и, хлопнув в ладоши, велела подавать обед. По времени это был скорее ужин - за окнами уже сгустились вечерние сумерки, и в люстре горели свечи, но 'хоть горшком назови, только в печку не сади' - так любила приговаривать бабушка.
        Сначала подали закуски, и я, вспоминая невнятные рассказы о королевских и аристократических обедах, мелькавшие в курсе истории, пробовала не все блюда и только чуть-чуть. Кажется, драконица за мной потихоньку наблюдала, но ничего сложного к столу не подавали: суфле с креветками и острый салат ели ложкой, кусочки соленой и копченой рыбы с различными добавками брали вилкой. Два рядом. На горячее подали мясо в горшочках и суп, так что похожие на орудия пыток серебряные завитушки у прибора остались ждать десерта.
        На десерт подали фрукты, сыр и овальные бисквиты, смазанные джемом и украшенные фруктами, вымоченными в крепком вине. Я соблазнилась видом такого бисквита, но, вдохнув аромат спиртного, закашлялась, и меня едва не стошнило - странно как-то, но печенья больше не хотелось, пришлось взять яблоко. Пока я его чистила, Ролен вынимал из не знакомых мне фруктов косточку с помощью той самой серебряной спирали; закончив, он порезал плоды на кубики и, сложив их в десертное блюдце, предложил мне:
        - Попробуйте, леди Диол, это очень вкусно.
        Я поблагодарила и взяла кусочек двузубой вилочкой, Ролен взял следующий, и буквально за минуту мы опустошили блюдце под насмешливым взглядом черных глаз драконицы.
        Напившись чаю, мы заскучали, и вскоре драконья бабушка пригласила нас в гостиную и открыла клавесин.
        ДРАКОН
        Я весь вечер приглядывался к Марине - она выглядела как обычно, беременность еще не отразилась на ее лице и теле, но крошечный золотистый огонек уже сообщал ей о своих желаниях. Вот она с аппетитом ест суп, отказываясь от острого мяса, а вот откладывает бисквит, содрогнувшись от отвращения. Мне захотелось ее чем-нибудь порадовать, и я очистил пару плодов садовой колючки, дамы не в состоянии сами снять их жесткую кожуру, но обожают нежную розовую мякоть. Бабушка это отметила и выразительно подняла свои черные брови.
        Разговор перед обедом был длинным, и я, наконец, узнал, в какой клубок интриг ввязался.
        - Скажи мне, внучек, сколько в среднем живет человек?
        - Хм, бабуль, ну и вопросы! Смотря кто - крестьянин, если не случится эпидемии или голода, в среднем сорок лет, дворяне около пятидесяти, а вообще умирают рано и часто.
        - А сколько живут сильфы?
        Я задумался - что-то мне такая информация не встречалась - и просто пожал плечами.
        - Сильфы живут около трехсот лет, а потом растворяются в своем любимом воздухе. А сколько живем мы?
        - Около трех тысяч лет…
        - В среднем, - кивнула бабушка, - но можем и больше, и за это время забываем множество чужих секретов, ибо память наша не бесконечна. Так вот, много тысячелетий назад один мудрый дракон решил спасти то, что мы, драконы, забываем от возраста, лени или болезни, и создал Пещеру Памяти - знаешь, что это такое?
        - Только то, что написано в учебнике: каждый дракон раз в тысячу лет обязан явиться туда для очистки памяти и сохранения наследия предков.
        - Вот именно! В этой пещере старые, уставшие от жизни драконы сбрасывали груз памяти и, молодея душой, возвращались к активной жизни, тем самым продлевая свой век на пару тысячелетий. Но однажды создателю пещеры надоело сидеть в ней и раскладывать по полкам кристаллы, он решил повидать мир, который очень изменился за те годы, что ученый провел в своей лаборатории, дракон закрыл свою пещеру и улетел.
        - Закрыл? На замок? - я едва не рассмеялся, для мага любой механический замок - пустяк.
        - Закрыл на магический замок, а ключ от него отдал своему другу - сильфу, которого подобрал однажды у входа в свою пещеру.
        Бабушка помолчала, многозначительно глядя на меня, и я впервые почувствовал раздражение: ну что за игры, скорее рассказывай!
        - Сильфы живут значительно меньше драконов, но этому сильфу удалось пережить своего друга - дракон-ученый погиб, глупо и неожиданно: мир очень изменился, и люди, которых он просто не замечал, начали охоту на драконов. Сильф оплакал друга и учителя и вернулся к своим, он сумел использовать полученные в пещере знания и стать первым правителем сильфов, а также создать и зачаровать королевские регалии, которые определяли истинного наследника и даже сами выбирали одного из имеющихся.
        - Но куда он дел ключ? - я не выдержал этой пытки, неспешный рассказ о давно ставшем облаком наглом блондине меня не слишком интересовал.
        - Ключ он вручил наследнику вместе с прочими регалиями, но не успел объяснить, что это.
        - Так ключ от Пещеры Памяти у сильфов? - я вскочил, но бабуля посмотрела на меня строго, почти сердито:
        - Сядь сейчас же, Ролленквист, и дослушай!
        Ух, аж морозом по коже дернуло, я послушно плюхнулся в кресло, уже прикидывая, как буду лететь к воздушному замку сильфов и трясти облачных лордов; кстати, можно и Жана с собой взять, пусть развеется, ведь он еще не знает…
        Но бабушка хлопнула своей тяжелой ладонью по столу, привлекая мое внимание, и продолжила:
        - Драконы, которые хотели очистить память, прилетели к пещере и не смогли войти, тогда они отправились искать ученого и нашли его труп на столе у короля людей. Спасать его было поздно, но узнать, кто был с ним близок в последние годы его жизни, удалось: всех сильфов, людей и драконов проверяли, людей, как сам понимаешь, в первую очередь, но ключ нашли слишком поздно.
        - Почему поздно?
        - Ключ магический, и сильф, сам того не зная, привязал его к своей крови, то есть слушался он только создание, имеющее частицу крови того самого сильфа.
        - Но почему сильфы не могли открыть пещеру для драконов?
        - Потому, что у них не хватило бы сил, а платить своей жизнью за чужую память они не хотели.
        Вот тут я и понял, что драконы попали в безвыходную ситуацию: ключ вроде бы и есть, а вроде бы и нет.
        - Так вот почему о Пещере Памяти упоминается лишь вскользь! Она не работает!
        - Да, и драконы, устав от груза памяти, уходят из жизни значительно раньше, чем могли бы, и уносят свои и чужие секреты с собой, а еще хуже то, что драконицы просто не успевают отложить более одного-двух яиц, Ролен, - бабушка пронзительно посмотрела мне в глаза, - мы вымираем!
        - Но что делать?
        - Половину ты уже сделал, получил ключ.
        - Ключ?
        - Кинжал и есть ключ; должно быть, Владыка небес подарил его своей дочери еще до изгнания, а может быть, она взяла его сама, но ключ признал ее и признал ее дочь, а теперь и внука, а внук отдал его тебе.
        - Но как я могу открыть пещеру, если ключ слушается только сильфов?
        - Но ведь Принц сильфов теперь более чем наполовину человек?
        Бабуля сказала это тихо, но меня опять обожгло морозом по коже:
        - Ты хочешь сказать, что, получив второй подарок, я могу шантажировать Жана и заставить ценой своей жизни открыть пещеру?
        Бабушка закрыла глаза, покачала головой и сказала:
        - Жан человек, его шансы выжить больше, чем даже у полукровки, к тому же ему теперь есть для чего жить.
        - Но это мерзко, жестоко! - теперь уже я вскочил и забегал по ковру, а потом остановился. - Ты хочешь сказать, что дед все это ЗНАЛ?
        Она приоткрыла глаза и, посмотрев на меня внимательно, пожала плечами:
        - Вряд ли он знал все, но ключ старый греховодник должен был видеть, ведь он живет в королевстве людей и искал его много лет, а уж крутить интриги он начал раньше, чем твоя мать вылупилась из яйца.
        Мне захотелось вцепиться себе в волосы и взвыть - большим идиотом я себя не ощущал лет с пятидесяти. Но бабушка решила меня добить окончательно:
        - Возможно, участие Жана и не понадобится, у тебя теперь есть женщина, которая носит дитя с его кровью, открыть пещеру сможет и она - месяцев через семь, или можно подождать, когда малыш подрастет…
        Тут я не выдержал и сбежал, просто распахнул ставни и вывалился на снег, а потом расправил крылья: в небе земные проблемы кажутся меньше.
        Глава 19
        ВИКОНТ
        Вещи были отправлены, камеристка получила инструкции и целую шкатулку вестников; от потери крови или от напряжения моих слабых магических сил кружилась голова, и я решился выйти из кабинета, чтобы лечь в своей спальне, которую не успел разделить с Мариной.
        В комнате было душно, то ли засорилась труба, то ли просто давили знакомые с ранней юности стены, но через полчаса я неожиданно для себя воспарил в воздух и, с торжественной медлительностью пролетев по коридору, вплыл в покои, отведенные моей невесте.
        Здесь было легче: камин давно погас, в воздухе висели розовым туманом ахи и охи болтливых горничных, но кровать пахла ею, а на туалетном столике лежал гребень с ажурной прядью светлых перепутанных кудряшек. Подплыв ближе, я завернулся в ее аромат, как в одеяло, и спокойно уснул.
        Проснулся от осторожного покашливания: за окном уже сиял день, в воздухе витали ароматы горячего чая, сдобы и горных трав. В кресле рядом с кроватью восседал тонкокостный и невысокий блондин, посматривающий на меня с лукавой улыбкой:
        - Доброе утро, ваше высочество!
        - Доброе утро, - я немного растерялся, по виду гость был лордом сильфов, но почему он здесь? - Вы кто? Представьтесь, - потребовал я.
        - Лорд Валентайн ор Сиан, - блондин насмешливо поклонился, не вставая. - Решил вас навестить, узнав, что вы послали этих скучных остолопов поливать облака.
        'Поливать облака'? Вероятно, метафора, свойственная сильфам; что ж, я выспался, меня ждет завтрак, и этот лорд может рассказать мне о своем народе больше, чем кто-либо другой.
        Вскочив и потянувшись, я поискал глазами вчерашний костюм и тут же вспомнил, что я в покоях леди Марины, но свежая одежда, полотенце и бритвенный прибор лежали тут - на комоде у кровати. Обрадовавшись, я отправился в купальню и провел там не менее получаса, смывая волнение и напряжение предыдущего дня. Этой ночью я окончательно принял решение: бороться за свое счастье и верить в лучшее!
        Лорд по-прежнему ждал меня в кресле, но перед ним стоял накрытый стол, блюда прятались под серебряными и хрустальными крышками, но все равно источали восхитительный аромат.
        - Позволите к вам присоединиться? - блондин озорно улыбнулся и снял крышку с самого большого блюда, жареные перепела в аппетитной сахарной корочке радовали глаз.
        - Позволяю, лорд Сиан.
        - Ваше высочество, - лорд обижено надул губы, - лорд Сиан - это мой отец, а меня зовут Валентайн, Валентайн-отступник, если быть точным.
        Говоря все это и непрерывно гримасничая, сильф быстро раскидал перепелов по тарелкам и принялся разливать по бокалам вино.
        - А почему же отступник? - попался на выложенную приманку я, принимаясь за восхитительно нежных птичек.
        - Потому же, почему отправилась в изгнание ваша бабушка, - неожиданно серьезно ответил лорд. - Я полюбил человеческую женщину, полюбил настолько, что женился на ней.
        - Вот как, - я удивленно приподнял брови, но вообще-то что-то подобное я подозревал, - и где ваша супруга теперь?
        - Убита, - лорд помрачнел и продолжил, - ребенок тоже погиб, я хотел разделить с ней свое долголетие, но мне не позволили.
        Я задумчиво прожевал виноградину с орешком внутри, глядя в свою тарелку, а потом спросил:
        - А что вам нужно от меня?
        - Прецедент.
        - Что?
        - Вы в некотором роде сбывшийся кошмар всех этих чванных лордов - человек, получивший магию и долголетие сильфов. Кроме того, мне сказали, что вы уже женаты - на человеческой женщине, и значит, не можете очистить свою кровь браком с одной из ледышек с высоких гор, - лорд отвлекся на бокал с вином, которое выпил до дна, почти жалко скривив губы. - И если у вас получится стать правителем сильфов - возможно, человеческих жен перестанут убивать, а полукровки смогут жить, не пряча свою суть.
        - Вы готовы мне в этом помочь? - я с сомнением посмотрел на юного лорда в расшитом камзоле, и тогда он глянул на меня глазами ветхого старца, пережившего всех, кто был ему дорог:
        - Да! Я отдам все, до последней капли крови, что бы эти… из совета подавились своими словами о чистоте крови и необходимости блюсти ее.
        Проговорив это страшным полушепотом, сильф снова улыбнулся и подмигнул, утаскивая с блюда последнюю перепелку, а у меня мороз прошел по коже - сколько же лет ему пришлось играть шута, нося в себе безумие?
        ДРАКОН
        Вернулся я к обеду; бабуля никогда не меняла заведенный в доме порядок, говоря, что слишком стара, чтобы меняться. Снежная буря, в которую я попал, изрядно потрепала мне крылья и прочистила мозги - Пещера Памяти необходима для выживания драконов, но и отправить на верную смерть женщину или ребенка я не могу, остается Жан. Он мужчина, воин и аристократ, верность и честь в его крови, и значит, должен все знать и понимать, на что соглашается.
        Но в пику этим торжественным мыслям где-то на задворках дрожащего перед камином тела скреблась мысль: а если он откажется? Просто выберет спокойную жизнь помещика вдали от проблем мира или примет трон сильфов, а вместе с ним - и сильфовы заморочки про летающие камни?
        Немного согревшись, я стал одеваться к столу, но мысль об отказе Жана меня не покидала. Да и еще, скоро леди Марина сама ощутит то, что мы с бабулей уже знаем, а как проходит беременность у человеческих женщин, мне не известно. Конечно, магическое зрение поможет отследить серьезные нарушения здоровья, но не сидеть же рядом с леди весь срок?
        В общем, расстроившись и озадачившись, я вышел в столовую, где меня поджидала бабушка:
        - Нагулялся, внучок? И что надумал?
        Я только мотнул головой, показывая, что не хочу разговаривать, и налил себе в бокал 'Драконью слезу' - крепчайшую настойку на семи травах, даже один глоток, которой способен вышибить слезу у дракона.
        Но бабушка не унималась:
        - Девочка хороша собой, умна и воспитана, а чужое дитя умному дракону не помеха, женись на ней - имеешь право - или хотя бы переспи; тогда, возможно, сможешь спасти ее после открытия пещеры, - она помолчала, - или поменяешь помощь Жана на ребенка.
        Вот тут я не выдержал: да сколько же можно топтать мою честь, мою гордость и нашу дружбу? Открыв рот, я высказал старой ведьме все, что думал по этому поводу, причем в таких выражениях, что моя нежная мама упала бы в обморок, а дед заслушался. Но бабуля удивила меня еще раз: громко рассмеявшись, она заявила:
        - Молодец! Теперь я вижу, что могу гордиться внуком! Прости, что сказала все это, но я хочу быть уверена, что твои совесть и честь не утонут в меркантильных делишках деда и отца! А теперь давай поедим и подумаем, как нам помочь Жану и девочке, ведь по закону ты можешь вернуть подарки только через год?
        МАРИНА
        Музыка меня очаровала, драконья бабушка играла не сильно и экспрессивно, а плавно, изысканно и что-то легкое, способное порадовать и навеять хорошие сны. Ролен, сидя в кресле, ритмично постукивал пальцами по подлокотнику, но мысли его витали далеко.
        Закончив играть, леди Лионель пригласила меня посмотреть красивый альбом с советами молодой хозяйке, больше советов мне понравились картинки: молодая дама в платье с зауженными рукавами составляла букет, рядом крутились собаки, служанка несла кувшин с водой, а пожилой дворецкий посматривал на хозяйку оценивающим взглядом - справится или нет?
        Потом шли правила подачи блюд и сервировки столов, красиво украшенная кабанья голова и свадебный торт с пляшущими фигурками крестьян в деревянных башмаках. Заглядевшись, я забыла о том, что еще минуту назад мечтала вернуться в отведенную мне комнату и поспать:
        - Смотрите, леди Лионель, как дивно выписаны кружева! А этот мальчишка, который стянул со стола пирожок, какие замечательные иллюстрации!
        Драконица охотно поддерживала мои ахи и охи и все поглядывала на внука, забившегося в дальний угол. Вскоре вечер подошел к концу: тихая служанка принесла морс и печенье, а после короткого перекуса проводила меня в спальню.
        Забравшись под одеяло, я перебрала события дня: утреннее пробуждение, расставание с Жаном, полет на драконе и встреча Ролена с бабушкой, странный ужин и дивные картинки; постепенно все смешалось, и я уснула.
        ДРАКОН
        Едва виконтесса Диол ушла, я тут же простился с бабушкой и ушел к себе; думаю, она знает, куда я собираюсь лететь, и возражать не будет, но лучше оставлю ей записку и пошлю вестника Жану, пусть ждет, наверняка он жаждет проткнуть меня чем-нибудь острым из своей коллекции.
        Королевство сильфов, зал совета
        Около дюжины высоких лордов в светлых одеждах неспешно прогуливаются по воздушной галерее, протянувшейся между залом совета и приемной, до заседания еще есть время, и они спешат узнать мнение соперников, отыскать союзников и притопить конкурентов.
        - Кажется, лорд Киан нашел способ перенастроить регалии, но пока Наследник жив, это невозможно.
        - Оставьте, этот способ знают все, но не факт, что магия примет кого-то другого, так что лорд блефует в попытке раздобыть денег на приданое очередной дочке.
        - А что слышно об Отступнике?
        - Лорд Сиан в очередном путешествии; говорят, его заинтересовали дивные ароматы тропических лесов Вайналы.
        - Он не меняется, все так же упрям, в этих болотах нет ничего, кроме ядовитых туманов и болезней.
        - И не говорите, но кто знает, вдруг он отыщет клад? А вот его племянница - не правда ли, очаровательное дитя.
        - Очаровательна; так что вы думаете о проекте нагрева воздуха песками пустынь?
        - По-моему, полная ерунда, но если вы поддержите мой проект увлажнения воздуха росой, я не останусь в долгу.
        - Договорились…
        В разгар бесед в центре приемной появились двое мужчин - невысокий изящный сильф в расшитом серебром камзоле и наследник человеческой крови в простом сером костюме, совершенно без украшений. Кружащие в медленном хороводе церемоний сильфы замерли на минуту и вновь загудели разговорами, косясь на странную пару.
        - Идемте, ваше высочество, - поклонился сильф, - я провожу вас в зал совета; как наследник, вы имеете право присутствовать на всех советах, и запретить вам может только правящий монарх.
        Жан кивнул и, не глядя на продолживших беседы сильфов, направился к галерее. Осматривая ажурную вязь магических перекрытий и щитов, прикрывающих открытый каменный мост, он осторожно разглядывал облачных лордов и выслушивал пояснения своего спутника, отступник был сух и язвителен, но данные им характеристики были точны. Иногда во время этой своеобразной прогулки Жану казалось, что магия сама помогала неопытному наследнику, подсвечивая те черты, на которые привычный к этому обществу лорд не обращал внимания.
        Еще в полдень виконт собирался навестить гнездо дракона, чтобы договориться о выкупе за 'подарок' или возвращении Марины в другом обличии, но во время позднего завтрака лорду Сиану удалось не только убедить Жана принять полномочия, но и самому лично посмотреть на королевство сильфов изнутри.
        - Вы для них нечто новое и необычайное, - говорил он, отламывая кусочек восхитительного рассыпчатого пирога, - и вы можете взорвать общество, погрязшее в предрассудках, чванстве и себялюбии. Стать новым великим королем или даже императором и вернуть свою супругу, просто расторгнув договор с драконами.
        Лорд лавировал, пытаясь нащупать уязвимые точки виконта, чтобы побольнее надавить на них, в его глазах сплелись азарт и безнадежность, но Жан, прошедший хорошую школу при королевском дворе людей, не спешил нырять в прорубь. Покачав головой, глядя на очередной бокал вина, опрокинутый в рот его собеседником, он согласился навестить совет лордов и сделать собственные выводы.
        Сначала лорд Сиан предлагал ему идти невидимыми, но виконт отказался:
        - Я хочу видеть всех, и пусть все видят меня. Пусть скажут мне в лицо все, что сочтут нужным, им это необходимо, хотя бы для того, чтобы сделать выбор.
        И вот теперь виконт с интересом составлял свое собственное мнение о высоком обществе сильфов и не считал, что все здесь так плохо, как представлял ему лорд Сиан.
        Глава 20
        ДРАКОН
        В городской дом графа я примчался зря: Жана там не оказалось. Торжественный и сухой, как палка, дворецкий сообщил, что господин граф не принимает, а господина виконта нет дома.
        - Как нет? - я, было, растерялся, но бабулино воспитание взяло верх:
        - Сейчас же доложи графу, что его желает видеть тот, кто лишил его невестки, и полагаю, он меня все же примет!
        Дворецкий обернулся быстро и с поклоном распахнул дверь библиотеки:
        - Прошу вас, сударь, господин граф ждет!
        Граф встретил меня стоя и сразу высказал благодарность:
        - Благодарю вас, Ролленквист, что уберегли моего сына.
        - Полагаю, что вы знаете об этом больше, чем я, - пожав плечами, я быстро оглядел библиотеку: похоже, граф штудировал законодательство и родовые архивы, на столе громоздились свитки, папки с документами и солидные тома в деревянных переплетах.
        - Я пытаюсь больше узнать о сильфах и их правилах наследования, - граф правильно расценил мой взгляд и закончил: - Не хочу терять сына.
        - А где Жан сейчас?
        - Его навестил один из облачных лордов и пригласил на совет в обитель света.
        - И вы так спокойно отпустили его? - меня переполнило удивление и раздражение, но граф успокаивающе поднял руку:
        - Прежде чем уйти, сын поговорил со мной, его теперь защищает магия и обычай, ни один сильф не посмеет причинить зло хранителю, и кроме того, он вооружен и вместо пояса надел амулет быстрого переноса.
        Я кивнул, успокоившись; и впрямь, что со мной? Жан не дурак и наверняка подстраховался, только вот печальные очи его жены не давали мне покоя.
        - А когда виконт вернется?
        - Обещал быть к ужину, но со стола недавно убрали; если хотите, останьтесь со мной, и я расскажу вам, что удалось найти.
        А вот это интересно, граф, похоже, записал меня в союзники, но почему? Отвечая на невысказанный вопрос, отец Жана ответил:
        - Потому что понял, что Жану вы не враг и к тому же спасли меня от очень неприятного брака…
        - На дочери леди Чизьер? - я невольно улыбнулся - да, поспособствовал: пока Жан неспешно ехал со своей невестой в город, я успел шепнуть отцу несколько слов. Теперь шустрая леди отдыхала в отдельных покоях тюремной башни, дочь уехала в провинцию, а сам лорд Чизьер неустанным трудом на благо страны доказывал свою непричастность к похищению весьма секретных документов из канцелярии графа Диола.
        Усадив меня, как дорогого гостя, в глубокое кресло у камина, граф начал говорить, попутно раскладывая бумаги на чайном столике:
        - Я очень удивился, отчего магия приняла моего сына, ведь он сильф всего на четверть. Но, подробно изучив некоторые старые документы, пришел к выводу, что сильфы либо сами не знают, либо скрывают от остального мира одну маленькую подробность: в наследнике должна быть кровь того, кто сделал королевские регалии, то есть самого первого короля сильфов.
        Граф замолчал, а я попытался быстро вспомнить все, что помнил о первом короле сильфов из школьного курса истории:
        - Но у первого короля было трое детей! Вы хотите сказать, что наследников много?
        - Нет, - граф вынул ветхий лист, расчерченный едва видимыми линиями, - я хочу сказать, что в Жане действительно больше крови сильфов, чем мы думаем.
        Перед моим лицом оказалось изображение родословной рода Диол, начерченное неверной, скорее всего детской рукой.
        - Это задание по истории рода, выполненное моим прадедом; как вам известно, дети иногда пишут то, что знают, а не то, что требует учитель.
        Я всмотрелся в корявые буквы и замер: в самом верху листа среди привычных людских имен обведенное рамкой из выцветшей киновари стояло имя: облачная леди Вайян…
        - Получается, и в ваших жилах есть кровь сильфов?
        - Не просто сильфов, леди Вайян приходилась первому королю сильфов всего-навсего правнучкой. Но и это не все, - вздохнув, граф указал мне чуть ниже еще пару имен, обведенных красным, - это тоже родственницы леди Вайян и, соответственно, первого короля. В каждом следующем поколении на протяжении трехсот лет была хотя бы одна женщина из королевского дома сильфов, но эти леди скрывали свои браки, принимая человеческие имена, вы ведь понимаете, что сильфы живут дольше, и в случае гибели супругов могут вернуться к родным, что для сильфиды двадцать лет…
        - Считать я не стал, но получается, что в Жане действительно больше королевской крови, чем в любом из облачных лордов, а вот почему ваши предки не имели долголетия и особенных успехов в магии, я не знаю. Но скорее всего это была специальная блокировка.
        - Да, - граф устало потер переносицу, - это я тоже обнаружил. Родовой перстень блокирует магию носителя. Учитывая все обнаруженное, мой сын совершенно законно может занять трон облачного королевства, как только женится.
        Мы помолчали, я не имел права рассказывать графу о внуке или о том, что все подарки положено вернуть через год после получения третьего, но, видимо, он что-то услышал в моем молчании и, приободрившись, вернулся к столу:
        - Очевидно, Жан увлекся политическими играми, поэтому предлагаю вам, лорд, выпить немного вина с пирогом и посмотреть чудный альбом по классификации клинкового оружия, который мне прислали из монастырской типографии.
        Я благодарно кивнул, и мы перешли в гостиную, а альбом действительно оказался хорош, не зря я полгода рисовал для него иллюстрации, даже в дедову сокровищницу забраться пришлось, чтобы изобразить парочку раритетов поколоритнее.
        МАРИНА
        Ночь прошла спокойно, только пару раз вставала попить и заглянуть в уголок купальни, а утром неожиданно разморило, и на сонную полудрему налетел удивительный сон. Мне привиделся высокий зал, украшенный огромными, от пола до потолка окнами, невиданными в этом мире: каждое стекло было почти полметра в длину! Пол украшали зеркальные плитки, в которых отражался потолок, расписанный видами неба в разное время суток.
        В самом конце зала стоял высокий трон, сделанный из прозрачных кристаллов, в них нежной дымкой клубились облака, а вокруг трона стояли невысокие, роскошно одетые мужчины. Все они были блондинами, кроме одного, и единственным брюнетом оказался Жан-Валер.
        ВИКОНТ
        Облачные лорды продолжали ломать комедию ровно до той поры, пока лорд-церемониймейстер не стукнул серебряной булавой по золотому солнечному диску; раздавшийся магически усиленный звон тотчас перенес всех лордов в зал совета, но вместе с ними перенесся и я, на что многие сморщили носы.
        Зал совета поражал: огромные окна открывали вид на пушистые облака, плывущие среди горных вершин, а расположенный в торце зала трон просто пульсировал магией, меня потянуло к нему, как птицу к гнезду, но один из облачных лордов заступил мне дорогу:
        - Не смейте!
        Я разозлился и холодно глянул на желтоглазого красавчика, действительно холодно: его волосы покрылись инеистым серебром, а с лица посыпались льдинки:
        - Уйдите, лорд, я делаю то, что мне позволяет магия, и не советую вам становиться на моем пути.
        Облачный лорд отшатнулся, а Валентайн шепнул:
        - Лорд Фиан, красавец и бестолочь, но его тесть здесь сила.
        Я не стал вслушиваться, трон тянул меня к себе, и я медленно пошел к нему и к стоящим вокруг трона лордам. Они попытались загородить трон собой, но я взглядом смел их в сторону и, подойдя к трону, осторожно коснулся гладкой и теплой поверхности: и в ответ что-то кинулось навстречу, прижалось и горячо толкнулось в грудь.
        Кажется, я потерялся в волне обожания, любви и восторга, которые источал мне покинутый трон, и совсем забыл о лордах, стоящих за спиной, но вот они поняли существенно больше и стояли молча. Я не сел на трон; прерывая контакт, погладил собравшиеся под рукой пушистые облака и повернулся к зрителям:
        - Лорды, трон правителей королевства сильфов признал меня законным наследником и сюзереном, однако церемония коронации будет отложена до возвращения моей супруги. А сейчас я готов выслушать вас.
        Ошеломленные лорды собрались, рассредоточились по залу, как стая хищников, и попытались показать зубы.
        Но мне было все равно: общение с троном дало мне силу и уверенность в своих правах, это было погружение в родовую память всех, кто когда-либо носил корону королевства сильфов, а вместе с памятью пришло и знание. Теперь я знал по именам всех лордов, стоящих перед троном, знал их родословную и членов их семей, а также видел потоки магии, которые клубились вокруг них, подобно туманным или дождевым плащам.
        Выслушав все претензии, я обратился к каждому из них, назвав причины, по которым они сами рвутся к трону, а также те преступления против законов государства сильфов и международных, которые они уже нарушили. Внутренняя безопасность прадеда работала отлично, и почему он сам не воспользовался ее результатами?
        Отголоском чужой боли донеслось чувство вины, а потом теплый поток воздуха, словно тяжелая теплая рука взъерошила волосы на макушке - похоже, прадед просил прощения и благословлял.
        Облачные лорды честно попытались отыскать в законах и положениях любой повод отказать мне в возможности взойти на трон, но это было невозможно, условий было только три: наличие крови первого короля, совершеннолетие и брак, и все три были выполнены.
        Глава 21
        ДРАКОН
        Жан-Валер появился около полуночи - прямо в гостиной, где мы с графом допивали второй кувшин отличного вина, распахнулось окно, и светловолосый сильф ввалился в комнату с бессознательным виконтом на руках.
        Граф тут же вскочил и бросился навстречу, подхватывая сына, не давая ему упасть на пол; мне пришлось ловить сильфа, который тоже осел, пытаясь успокоить дыхание и сфокусировать зрение.
        - Что с ним? - отрывисто спросил граф, устроив Жана на диване и распахнув сыну рубашку и камзол - крови не было, но обычно смуглый виконт напоминал цветом рыбье брюхо и упорно не желал приходить в себя.
        - Перенапрягся, - прохрипел сильф, - трон его признал, и лорды эти, - он упорно пытался встать и принять торжественную позу, но ноги предательски разъезжались, и, судя по всему, сильно кружилась голова.
        - А с вами что?
        - То же самое, пришлось срочно открывать портал, в облачных чертогах ему оставаться нельзя: слаб, могут убить, - сильф немного очухался и начал говорить короткими фразами, борясь с дурнотой; я поднес ему бокал с крепким вином и заслужил его благодарный взгляд.
        - Я не знал, что он будет привязывать трон, наследник пьет специальное средство, взбадривающее тело и дух, и то потом лежит три-четыре дня, усваивая полученные знания, а принц…
        Сильф, наконец, встал, держась за стену, и с невероятной гордостью проговорил:
        - Принц разнес весь совет лордов, вскрыл все старые раны и обиды и сказал, что отныне лорды будут собираться для работы, а не для сплетен, и даже принял ключи от казначея! А потом побледнел, и мне пришлось уносить его срочным телепортом; к счастью, мы были уже одни, и лорды пока не знают, что его высочеству плохо.
        - Что ему нужно? - уточнил граф, уже напоивший Жана вином, разжав стиснутые зубы перочинным ножом.
        - Еда, вино и тепло, - пожал плечами сильф, - хорошо, если рядом будет женщина, они лучше всего возвращают силы.
        Я посмотрел на графа и медленно кивнул:
        - Сейчас навещу бабушку и вернусь к вам с 'подарком', - медленно сказал я, - а пока Жана лучше уложить в его комнате и никого не пускать.
        Сильф встрепенулся:
        - Я должен быть рядом со своим сюзереном! Принц принял мою присягу!
        - Это хорошо, - кивнул граф, - я распоряжусь приготовить вам покои по соседству, вы же понимаете, что дамы стесняются?
        И отец Жана так многозначительно посмотрел на сильфа, что тот покраснел и закивал, соглашаясь:
        - Да-да, конечно! Мне подойдет соседняя комната!
        Проследив, чтобы Жана устроили с максимальным удобством, я простился с графом и расправил крылья: придется свозить свой подарок в гости, и пусть это против правил, я не могу оставить друга без поддержки в такой момент!
        МАРИНА
        К счастью, сон был прерван горничной: девушка принесла мне горячий чай и тосты с джемом, Пока я ела, в дверь постучали, горничная пошепталась у двери с кем-то и сказала, что господин Ролен ждет меня после завтрака и просит надеть дорожный костюм. Мне оставалось лишь пожать плечами: надеюсь, это будет не банальная прогулка по заметенному снегом парку, а все-таки полет. Я счастливо зажмурила глаза, представляя скользящие под крыльями дракона леса и поля, и тут голова закружилась, рука непроизвольно дернулась, и я расплескала половину чая, а потом едва не расплакалась - так стало жалко и себя, и чай, и испачканное одеяло.
        Девушка бросилась меня утешать и в итоге, отобрав зажатую в руке чашку, повела умываться, а потом долго причесывала мне волосы и рассказывала, как сегодня хорошо на улице: обычная декабрьская хмарь растаяла под лучами солнца, снег блестит, и вообще все у меня замечательно, и сама я красавица! Вот!
        ВИКОНТ
        Неожиданно навалившаяся слабость и головная боль заставили склониться к столу, заваленному бумагами: мы с лордом Сианом находились в королевском кабинете, и он как раз начал восторженно хвалить меня за разгром совета лордов, и тут я почувствовал, что теряю сознание.
        Очнулся в своей кровати, в незашторенные окна бьет резкий свет солнца, рядом по подушке раскинулись золотистые кудряшки:
        - Марина? - я не поверил своим глазам! - Любимая! - сгребая в охапку свое теплое счастье, я мысленно благодарил все добрые силы мира за это пробуждение и покрывал поцелуями сладко пахнущую жену.
        - Жан? - она распахнула свои зеленые глаза и, смутившись, спрятала лицо у меня на плече.
        - Доброе утро, любимая! Не знаю, как ты здесь оказалась, но я счастлив!
        - Ролен привез - сказал, что пока он гостит у твоего отца, я могу побыть с тобой, ему удалось найти зацепку в законе.
        - Вот как; значит, он тоже здесь?
        Почувствовав мое раздражение, Марина ласково погладила меня по лицу:
        - Он очень сожалеет, Жан, и я ему не нужна, просто магия не дает поступить иначе, Ролен объяснял мне. В законе есть условие насчет третьего подарка, которое может помочь вернуть меня тебе.
        Моя солнечная девочка прижалась ко мне, словно боясь, что ее начнут отрывать тотчас, а потом добавила:
        - Просто поговори с ним, вы же друзья, Ролен мучается от того, что мучает тебя.
        Я не устоял: когда она нежно потерлась лицом о мою грудь, потянулась и вновь прижалась, я ощутил, что под одеялом на нас ничего нет, и тут же воспользовался возможностью, затянул свою девочку на себя и приник к ее свежим, розовым губам в самом чувственном поцелуе, на который был способен.
        Она тихо ахнула, прижалась еще крепче, одеяло сползло, явив солнцу белоснежную кожу, упругую линию спины и водопад золотых кудряшек, щекочущих меня. Все вокруг отступило на второй план, и предстоящий разговор с Роленом, и тянущая слабость, и даже трон сильфов: во всем мире были только мы и наше счастье, обволакивающее все вокруг.
        Через час моя солнечная девочка лежала без сил, полузакрыв глаза, а я ощущал себя сильным и бодрым и, ласково укутав ее в покрывало, дернул за шнурок звонка: Марине стоило подкрепить силы.
        Примчавшийся камердинер получил распоряжения насчет завтрака, который пришелся на обед, и сообщил, что господин граф и его гости ожидают нас в библиотеке. Я и сам хотел поговорить с отцом и с драконом, но сначала нужно проследить, чтобы мое счастье улыбалось, и я велел Киту прислать через полчаса после завтрака камеристку для миледи и все что потребуется вместе с ней.
        МАРИНА
        Мы прилетели на окраину столицы к высокой башне из дикого камня, Ролен опустился на крышу и, приняв человеческий облик, сказал, что это рабочая башня его отца, и здесь наверняка есть лошади.
        Пришлось напомнить, что ездить верхом я не умею, но дракон успокоил:
        - Я возьму вас в седло, миледи, в городе карета едет медленно, а Жану нужна ваша помощь.
        Услышав, что мы едем к Жану, я зарумянилась, почему-то щеки начали гореть от одной мысли о встрече с ним. Потом накатил страх, заставив побледнеть: а что если он не примет меня? Решит, что Ролен взял меня в любовницы, и оттолкнет? Все эти мысли бушевали в голове, пока мы спускались по лестнице в просторные комнаты, обставленные очень по-мужски: темное дерево, кожа и плотные ткани строгих оттенков.
        - Познакомьтесь, миледи, мой отец: лорд Дарлинус.
        - Очень приятно, - я сделала что-то похожее на приседание со скрещенными ногами, а высокий красавец лорд очень серьезно поцеловал мне руку.
        - Взаимно, миледи, вы можете отдохнуть немного здесь, пока готовят лошадь; если хотите, велю подать чай или шоколад.
        - Благодарю вас, не нужно, - чай, выпитый за завтраком, усиленно просился наружу, и я не рискнула пить еще, хотя согреться хотелось. Мужчины, извинившись, вышли, а в двери скользнула неприметная особа лет сора на вид:
        - Пойдемте, миледи, я покажу вам умывальню и принесу чай.
        Кажется, драконы умеют читать мысли?
        За чашкой чая я просидела не более пятнадцати минут: Ролен вернулся и, закутав меня в тяжелый коричневый плащ с капюшоном, проводил вниз, к конюшне.
        - Миледи, постарайтесь не снимать капюшон и не крутить головой, как бы вам ни хотелось: я обхожу некоторые пункты закона, позволяя вам увидеться с супругом, не подведите меня!
        Я закивала, и Ролен тут же усадил меня в седло, а потом запрыгнул сам. Ветер крепчал, в воздухе носилась снежная взвесь, и стражники на воротах прикрывали лица рукавицами, а потому особо на меня не смотрели. Я старательно наклонялась к шее коня, прятала руки в рукава и не открывала рта: голос тоже улика!
        Нас ждали - на крыльце топтался дядька в вычурном камзоле, ветер задувал, дядька топтался и то и дело вынимал из-за обшлага огромный белоснежный платок и вытирал малиновый от холода нос.
        Ролен подвел лошадь к самому крыльцу и, спрыгнув, снял меня, ноги к тому времени у меня заледенели, спина стала деревянной, а руки едва не свело судорогой, так я боялась свалиться.
        В доме было тепло, и поначалу даже показалось жарко и душно, меня окружили серьезные женщины в белых передниках, так что графа я увидела лишь мельком, он отдавал распоряжения и мне только приветственно кивнул.
        Впрочем, я не обиделась, слишком устала. Называя меня почтительно 'миледи', женщины сопроводили меня в купальню - согреться с дороги и привести себя в порядок. Ванна была уже готова, как и горячий чай, и восхитительные булочки с клубничным вареньем. Через час я, укутанная в простыню, вышла из купальни в спальню и остановилась: на кровати лежал Жан. Бледный и весь скрытый толстыми одеялами, он походил на больного, но лекарствами в комнате не пахло. Одна из помощниц тихонько заглянула в комнату и прошептала:
        - Господин граф просит вас уделить внимание его сыну, виконт очень слаб и нуждается в тепле.
        Конец фразы она произнесла как цитату и стрельнула на меня любопытными карими глазами. Я опять покраснела - вспомнила, как грела Жана в трактире, - значит, с ним что-то случилось и здесь нужно делать так же? Женщина ушла, а я подошла к кровати и немного раздвинула занавеси балдахина, потом, поколебавшись, откинула простыню в сторону, мысленно пожав плечами: Жан меня уже видел, а так греть удобнее, и скользнула по одеяла. Жан оказался раздетым и холодным, я положила руку ему на грудь и стала вслушиваться в мерные, тяжелые толчки его сердца, а потом пригрелась и задремала.
        Проснулась от нежных поцелуев и горячего тела, прижавшегося ко мне. Жан! Улыбка сама наползла на губы: он рядом! Как хорошо! Оказавшись в его объятиях, я просто таяла от счастья, млела и потягивалась, как кошка. Он не остался равнодушным: целовал, гладил, ласкал и, наконец, затянул на себя, когда под кожей уже вспыхивали острые искорки, а сердце жарко стучало в груди.
        Потом мы прижимали друг друга так, словно старались слиться в единое целое. Приподнявшись на руках, я изучала его чувствительные губы, прикусывала мочку уха, царапала ноготками широкие плечи и грудные мышцы. Жан стонал и заставлял стонать меня, поглаживая все, до чего мог дотянуться. Изнывая от желания, я на миг растерялась, когда он перекатился, навис, жарко целуя, затем поймал губами вершинку груди и бережно раздвинул мои колени.
        Все мои фантазии уступали его чуткости, нежности и тому огню, который горел в моих жилах рядом с ним.
        Когда Жан, склонив голову, напрягся, упираясь головой в подушку, а потом скатился на постель, прижавшись лицом к моим волосам, я почувствовала себя такой удовлетворенной и слабой, что не хватало сил разлепить склеившиеся ресницы.
        Жан быстро пришел в себя, коснулся меня благодарным поцелуем и встал. Подобрав еще влажную простыню, которую я оставила у кровати, и позаботившись о себе, он попытался поухаживать за мной; меня снова бросило в краску, но Жан отвлек меня поцелуем, а потом вызвал камердинера, и нам принесли завтрак.
        Есть мне не хотелось только до первого глотка горячего чая, а потом муж кормил меня, выбирая нежнейшие ломтики ветчины и сыра. Горячий бульон тоже выпила я, хотя, наверное, его готовили для больного виконта, как и мелко порезанное яйцо с нежнейшим соусом на тарелочке. Зато Жан слопал большую часть рулета с маком, и смешные рогалики с ягодами, и…
        В общем, к приходу камеристки я еще не вставала с кровати, и ей пришлось подождать еще несколько минут, пока мы сладко целовались 'на прощанье', ведь наверняка граф сейчас утащит Жана на долгий разговор, и до вечера я его не увижу.
        ВИКОНТ
        Я ощущал себя счастливым, полным сил и был готов поговорить с Роленом. В гостиной вместе с отцом и драконом сидел отступник, он выглядел очень бледным и, хотя сидел у самого огня, кутался в большой шерстяной платок.
        - Добрый день, - поздоровался я, - готов узнать, что вчера произошло.
        Отец внимательно всмотрелся в меня и, видимо, нашел меня достаточно бодрым, потом глянул на лорда Сиана и, покачав головой, сам подлил в бокал сильфа горячего вина из серебряного ковшика.
        Ролен тоже был рад, хотя и посматривал с опаской: очевидно, не знал, как я буду реагировать на его присутствие, но благодаря Марине я действительно хотел поговорить. Кивнув другу, я выбрал кресло, стоящее так, чтобы видеть всех сразу, и приготовился слушать.
        Сначала мне поведали о заседании совета лордов и инициации трона, но это я и сам вспомнил, а вот рассказ о том, как лорд Сиан тащил меня через экстренный портал, теряя силы и едва не падая от изнеможения, меня тронул.
        Я благодарно посмотрел на изможденного лорда и сказал:
        - Благодарю вас, Валентайн, от всего сердца. Моя благодарность не замедлит.
        В ответ лорд жутковато усмехнулся и пошутил:
        - Благодарю вас, принц, сейчас мне нужнее горячая дама, чем холодное золото или сухие титулы.
        Мы с отцом переглянулись, и кажется, он одобрил мое решение.
        Разговор с драконом состоялся тут же, отец вызвал слуг и велел отнести лорда Сиана в спальню и, подмигнув мне, ушел лично направить кузину Илану поухаживать за раненым.
        - Жан…
        - Ролен…
        Мы начали говорить одновременно, и дракон уступил, очевидно, ожидая, что я наброшусь на него с упреками, но я его удивил:
        - Спасибо, что привез Марину; я так понимаю, что тебе пришлось что-то нарушить? - Ролен кивнул и посмотрел на меня с интересом. - А теперь скажи мне, зачем я тебе нужен и как я смогу вернуть свою жену?
        Я буквально увидел, как осыпается выстроенный драконом план беседы, но с ним мне все же не тягаться; улыбнувшись, Ролен сказал:
        - Я сейчас открою тебе тайну, которую знают только драконы: все три подарка возвращаются через год после получения третьего.
        Я улыбнулся в ответ, ему удалось меня озадачить:
        - Но видеться нам можно?
        - Только тайно, ты теперь заметная фигура, а твоя жена уязвима, и мне бы не хотелось потерять миледи из-за интриг.
        - Поможешь?
        Ролен развел руками: мол, «А я что делаю»?
        - А третий подарок? Ты выбрал?
        Ролен медленно кивнул, посматривая на меня и что-то решая, а потом сказал:
        - Выбрал, но забрать пока не могу - правила.
        Я только поджал губы, надежда сократить разлуку до одного года погасла; что ж, будем искать другой путь!
        - Так расскажешь, в чем твой интерес?
        - Расскажу и сразу добавлю: я не настаиваю, участия твоей жены не требую и вообще, сам обо всем узнал только вчера.
        И, взъерошив коротко выстриженные пряди, Ролен рассказал: и о Пещере Памяти, и о Ключе, и даже о том, что, судя по всему, магия признала и мою жену: я слишком быстро пришел в себя после инициации.
        - И что это значит?
        - Только то, что миледи может помочь тебе удержать контроль над ключом, я только еще не понял, она «накопитель» или «проводник».
        - Что это?
        - Если леди «накопитель» - значит поделилась своими силами, а если «проводник» - значит просто помогла быстро восстановиться, используя энергию окружающей среды.
        Я задумался, получается, моя любимая - мое топливо? Мой солнечный свет, моя пища, мой воздух? Вздохнул и продолжил беседу:
        - А где находится Пещера Памяти?
        Тут уже задумался дракон:
        - Точного места я не знаю, нужно посмотреть старые карты, но это где-то в Западных скалах.
        Тут мне стало зябко: Западные скалы весьма неприветливое место. Там дуют сильные ветра, сдувая с камней даже мох, и голые, окатанные ветром скалы торчат в небо безмолвным криком скорби. Добывать руду в этих скалах невозможно, и постоянных жителей там нет, зато много хищников, которые кормятся в более сытых предгорьях и, случается, нападают на домашний скот и даже на людей.
        - Что ж, - размышления мои были не долгими, - ищи карту с расположением пещеры, и я попытаюсь открыть ее для тебя.
        Дракон был ошеломлен:
        - Но Жан, ты не обязан это делать! Миледи вернется домой максимум через два года.
        - Ролен, ты не понимаешь, - я посмотрел другу в глаза, - я должен помочь тебе, потому что считаю это правильным. А моя леди, - улыбнулся, вспомнив яркое солнце на ее нежной коже и спутанные кудри, - моя леди все понимает и подождет, это она просила меня поговорить с тобой.
        Дракон посмотрел на меня с уважением и сказал:
        - Жан, я потрясен, миледи Диол настоящий дар!
        - Это так, что ж, мы договорились, ищи карту и зови, а сейчас пойдем, поедим; надеюсь, твой драконий аппетит тебя не подводит?
        Ролленквист рассмеялся и хлопнул меня по плечу, мир был восстановлен.
        МАРИНА
        Ужинали мы все вместе в большой вычурной столовой; граф, убедившись, что сын здоров и даже весел, распорядился устроить пир.
        Незадолго до ужина заботливые камеристки нарядили меня в тяжеленное платье, расшитое золотом и жемчугом. Верхние рукава три четверти оказались подложены ватой для сохранения формы и простеганы золотой нитью с мелкими камушками на стыках; нижние, шелковые длинные и узкие, прижимались к запястью золотым браслетом шириной в два моих пальца, и то камеристка качала головой:
        - Жаль, что у миледи нет детей и широкие браслеты носить пока не полагается.
        Услышав о детях, я опять покраснела и задумалась: а ведь верно, мы с Жаном не предохраняемся! Значит, дети могут быть!
        Лекцию о контрацепции мама прочитала мне еще лет в пятнадцать, рассказала об основных способах и экстренных ситуациях и заодно уверила: «чьи бы бычки ни паслись, телятки будут наши» и взяла с меня обещание никогда не молчать по этому вопросу:
        - Поверь, доченька, твое здоровье мне важнее неизвестного молодого человека и его амбиций, а ребенок - это всегда радость, - тут мама улыбнулась очень грустной улыбкой, и я ее крепко-крепко обняла, потому что сильно защипало в носу: я знала, что братика или сестрички у меня не будет.
        Зато у нас с Жаном могут быть дети!
        Я задумалась еще глубже, представляя малыша с темными, как у Жана, волосиками и выразительными глазами; интересно, какие будут глаза: зеленые, как мои, или голубые, как у папы?
        И пока я мечтала, усердные дамы накрутили мне прическу столь сложную, что мне было страшно на нее взглянуть: маленькая бархатная шапочка переходила в золотой венец на затылке. Тонкие косы из моих волос переплетались в сетку с жемчужными и золотыми нитями, а тяжелые серьги и колье, больше похожее на рыцарский нагрудник, окончательно превратили меня в статую, шелохнуться в этом наряде было невозможно!
        К столу меня почти вынесли под руки и сразу же усадили в кресло с высокой спинкой, я вздохнула с облегчением: нашлось, куда голову прислонить!
        Дракон, восхищенно улыбаясь, поцеловал мне руку и подмигнул, Жан посмотрел на сетку из волос недовольно, зато декольте ему понравилось; граф был любезен, но задумчив, а еще один гость за столом - невысокий белобрысый лорд Сиан - взирал на меня, как на долларовый миллиардный счет: с благоговением.
        Когда подали первое блюдо, мужчины дружно потянулись к приборам: проголодались, похоже, изрядно, а вот я могла только еле-еле царапать тяжелой серебряной вилкой по тарелке - стоячие рукава не давали согнуть руку, прическа требовала держать голову на спинке кресла, а голодный желудок был готов жалобно забулькать в самый неподходящий момент. К счастью, стоящий поблизости слуга уловил мои мучения и быстро положил мне на тарелку биточки, снабженные длинными шпажками из лучинок. Бросив на серьезного парня благодарный взгляд, я принялась за еду.
        Утолив первый голод, мужчины перешли к неспешным разговорам, из которых я поняла, что все кроме графа собираются в какую-то экспедицию в горы, и Жан тоже. На мой вопросительный взгляд он ответил успокоительной улыбкой, а дракон поспешил добавить, что на время экспедиции я погощу у его бабушки, она дама строгая и присмотрит за мной в лучшем виде.
        Возвращаться в гости к драконице мне не хотелось, я бы лучше маму с папой повидала, но для вида послушно опустила глазки: поговорить с Жаном можно и потом, в спальне.
        ВИКОНТ.
        Ужин прошел хорошо, Ролен много шутил и развлекал Марину и отца, а я сердился - мне не нравилось, что ее пушистые локоны превратили в тонкие золотистые косички, моей солнечной девочке не к лицу эта чопорность, она должна смеяться и распускать волосы по ветру.
        Лорд Сиан выглядел значительно лучше; может быть, кузина сможет найти с ним свое счастье? Отец замечательно придумал. В нашем доме уже несколько лет жила дальняя родственница, которую я привык называть кузиной. Девушка она тихая и с неплохим приданым, но случилась с ней беда: жених погиб накануне свадьбы, а на траурной церемонии выяснилось, что он собирался покрыть долги за разгул и разврат приданым Иланы.
        Разуверившаяся в мужчинах кузина возблагодарила богов за спасение от неудачного брака и попросилась под опеку моего отца, превратившись в настоящую затворницу. Но лорд Сиан и сам не беден, да и живет далеко отсюда, и возможно, у них двоих появится шанс на счастье.
        ДРАКОН
        После ужина граф и Жан потянули меня в библиотеку: прадед графа увлекался путешествиями, а на старости лет собирал коллекцию карт разных народов. Лорд Сиан все еще был слаб и молчалив - ему очевидно женского внимания не досталось, а потому он откланялся и вернулся к себе.
        Карты хранились в огромном сундуке: часть их была бережно свернута и упакована в холст или кожу, а часть - натянута на подрамники и планшеты.
        Перебирали их до глубокой ночи, такого количества раритетов я даже у деда не видел! Самые старые карты были писаны на дереве, яркие краски на льняном масле и яичном желтке не утратили своей яркости, а линии - выразительности. Более поздние - на коже и бумаге - поражали орнаментами из невиданных зверей, птиц и растений, у меня руки просто чесались взять перо и тушь и скопировать все, что успею, на память.
        Впрочем, граф за раритеты не держался, и в сундук нырял исключительно в поисках листов и свитков с драконьими рунами.
        Таких обнаружилось немного: всего восемь штук. Одна карта представляла собой едва выделанную шкуру, с одной стороны которой топорщился пожелтевший от времени мех северного волка. Шкура, распяленная на корявых палках, потемнела, и разобрать рисунок было сложно, однако на первый взгляд это была карта северного побережья - того самого, где водились белые волки.
        Отложив ее в сторону, я выбрал другой свиток: футляр из дорогой тисненой кожи, тонкий пергамент и многоцветый орнамент по краю указывали на работу, выполненную по заказу знатного лорда, а может быть, и самого дракона. На карте была изображена значительная часть материка, но восточная, а интересующие нас скалы были выполнены в виде неровной линии по краю листа.
        Разочаровано вздохнув, Жан развернул еще один лист пергамента, обернутый в холст, - тут была необходимая нам западная часть, но скалы обозначались условно, а значки указывали лишь перевалы и трактиры.
        Но самое важное открытие сделал граф: он перебирал карты, вставленные в рамы, и на обороте одной человеческой карты обнаружил другую, драконью.
        Поднеся лист к свету, мы поняли, что нашли клад! Очевидно, человеческая карта, нарисованная на проклеенном редкой тканью листе, служила пособием юному дракончику, и на обороте он попытался нарисовать свою карту со своими обозначениями. И как раз во второй трети Западных скал стояла жирная точка с подписью: «Дедушкина пещера»!
        Глава 22
        ВИКОНТ
        После ужина мы вернулись в библиотеку; тяжело было расставаться с Мариной даже на время, но я видел, что она устала, и сам проводил до дверей моей спальни. Слуги в доме не болтливы, да и Ролен может подправить им память.
        Идя обратно в библиотеку, я повстречал кузину: она выглядела как обычно, только на щеках появился румянец, а в глазах - возмущенный блеск. Смерив меня строгим взглядом, Илана свернула в кухню. Кажется, лорду Сиану стоит поправляться скорее, кузина с детства не любила нахалов и мстила им самыми нетрадиционными способами: например, добавляя в еду или напитки травки из многочисленных домашних запасов.
        Прапрадедушкин сундук был просто огромным - сколоченный из украшенных резьбой досок каменного дуба он сохранял содержимое от огня и сырости, а кроме того, его древесина была единственным, что не могли погрызть мыши. В семье существовала легенда, что за сам сундук старый граф отдал ни много ни мало стадо молочных коров и породистого жеребца в придачу!
        Когда отец выбрал из личной связки затейливый ключ, мы с Роленом встали рядом: поднять крышку сундука, который не открывали больше десятка лет, непросто. Но крышка поднялась довольно легко, и сразу в воздухе разлился запах выделанной кожи, чернил и бумаг. Мы с энтузиазмом нырнули в его глубины - карт оказалось великое множество, и Ролен с отцом придвинули чайный столик и велели принести больше свечей, чтобы хорошо видеть все подробности.
        Я сам давно не заглядывал в сундук и с каким-то удивлением разглядывал знакомые с детства вещи: вот миниатюрная карта, спрятанная в футляр в виде книги, а вот большая потрепанная карта нашего королевства - она висела в классной комнате, и я сам подрисовал на ней наше поместье. А вот забавный веер с картой, выписанной на пластинках из слоновой кости, а вот это просто шедевр: морская карта с указанием глубин, течений и розы ветров.
        Отец просматривал все, что я вынимал из сундука, быстро и небрежно, откладывая в сторону те листы, на которых попадались драконьи руны, а потом мы сели внимательно перебирать то, что он отложил.
        И тут снова повезло отцу: обнаруженная им самодельная карта не имела никаких указателей высоты или обозначенных троп и дорог, зато на ней были надписи: «Трактир, где вкусные пироги», «Купальня» и «Дедушкина пещера».
        Мы втроем, затаив дыхание, рассматривали расплывчатые линии чернильного карандаша, проступающие на редкой ткани.
        - Кажется, я знаю, что это, - сказал вдруг Ролен. Он поднял карту со стола и поднес к свечам, как экран: все линии человеческой карты стали видны, и в точке с подписью «Купальня» оказалось знаменитое озеро Фуа, на котором уже несколько столетий отдыхают и исцеляются состоятельные люди.
        - Просто среди драконов это озеро до сих пор зовется так, - пояснил нам довольный собой Ролленквист, - да и форма характерная. Давайте теперь посмотрим, где расположена «Дедушкина пещера» - возможно, это то, что мы ищем.
        Пещера нашлась в Западных скалах, но на человеческой карте не хватало обозначенных троп, дорог и даже поселений, она была учебной, то есть не слишком подробной.
        - Я поищу подробную карту Западных скал в королевских архивах, но уже сейчас могу сказать, что большинства троп там нет, нужно будет искать проводника, - сказал отец.
        - А почему нельзя просто прилететь к пещере? - удивился я.
        Ролленквист поморщился:
        - Такие места драконы прикрывают мороками и отводами глаз, поэтому сверху мы пещеру не обнаружим, придется идти ногами. Не знаю, как настроена защита пещеры, возможно, она покажется, уловив драконью кровь, а может быть, ей понадобится ключ или кровь Первого короля.
        - Понятно, что ж, тогда разумнее всего готовить полноценную экспедицию: искать проводников и запасаться теплой одеждой, до весны ждать нельзя.
        - Ты прав, сын, - отец посмотрел на меня с уважением, - весной в горах опаснее, но пока нет карты и проводников - может быть, имеет смысл дождаться лета?
        Мы с Роленом переглянулись: для дракона несколько месяцев - не срок, да и мне есть чем заняться в принятом королевстве, но…
        Высказался все же Ролен:
        - Мы посмотрим, ваша светлость, как пойдет подготовка и как скоро получится раздобыть карту.
        Отец согласно кивнул, и остальные карты мы просмотрели исключительно для проформы: ничего особенного в них не было.
        МАРИНА
        Жан пришел глубокой ночью - уставший, но, кажется, довольный. Я только успела вернуться в постель из купальни, как он, быстро раздевшись, забрался под одеяло и прижался ко мне всем телом.
        Он не спешил, гладил, ласкал, убеждая расслабленное тело проснуться и выгнуться в сладкой истоме. Я млела от его поцелуев, от его жаркого шепота и совершенно бесстыдных рук, а он доводил меня до вершины и отступал, начинал ласково гладить спину или целовать колено, и жар остывал, превращаясь в негу. Уснули мы, крепко обнявшись и перебирая волосы друг друга. Прежде чем окончательно провалиться в сон, Жан пробормотал мне в макушку строгим голосом:
        - Не смей больше прятать свои кудри! Я люблю смотреть на твои пушинки, - и тут же уткнулся лицом в растрепанные пряди.
        ЛОРД СИАН
        Силы меня покинули, едва я дотащил принца до его дома. К счастью, граф и дракон не медлили и быстро приняли меры по спасению его высочества, а меня уложили в гостевой спальне. Озноб и головокружение придавили к кровати лучше пудовой гири, я мучился несколько часов, пока вокруг хлопотали служанки, а потом пришла она!
        Я лежал с закрытыми глазами и чувствовал, как леденеют губы, а окоченевших ног и рук уже не ощущал, и вдруг тихо приоткрылась дверь и повеяло тонким цветочным ароматом, простым и ненавязчивым. Мне почему-то вспомнилось детство: первые самостоятельные полеты над едва освободившимися от снега лугами, журчание талой воды, весенняя влажность земли и пробивающие ледяную корочку цветы - нежные, стойкие.
        Мягкая ладонь легла на мой лоб, потом скользнула на шею, легкий вздох освежил тяжелый от огня камина и припарок воздух. Сердце застучало и воспарило, но глаза никак не хотели открываться. Незримая, но ощущаемая всем сердцем женщина подошла к окну и распахнула его, а на удивление служанки сказала:
        - Ему нужен свежий воздух: он же сильф; принесите кипяток и мяту, остальное я сделаю сама.
        Служанка ушла, а мне стало жаль, что неведомая красавица замолчала, и я начал жадно прислушиваться к малейшему шороху, но тут она заговорила:
        - Сударь, я вижу, что вы не спите, у вас сильно отекли глаза - вероятно, нарушено кровообращение; сейчас я приготовлю отвар и сделаю компресс, а потом напою вас бульоном и приложу к ногам горячие кирпичи; если это не поможет - попробуем другие средства.
        Какой нежный голос! Какое свежее дыхание! Я не успел излить свои восторги - на лицо опустилась полоса ткани, пропитанная, судя по запаху, отваром ромашки и календулы; к ногам прижалось что-то горячее, пахнущее деревней и полотном, а потом зазвенела ложечка, и дама наклонилась ниже, взбивая подушки у меня за спиной, чтобы напоить меня бульоном.
        Ее запах пьянил, и кровь все быстрее бежала по жилам; жаль, что я не в форме и, кажется, вот-вот вспотею.
        - Не сопротивляйтесь, сударь, - неожиданно ложка с бульоном задержалась, - вам нужно вспотеть, и если захотите кое-куда - говорите сразу. Ваш организм включился в борьбу, а потому не осложняйте ему задачу: оставьте стеснение и не пытайтесь контролировать все магией.
        Я покраснел! Впервые за семьдесят лет я покраснел! Но задал вопрос:
        - Вы маг?
        - Нет, - я ощутил щекой движение воздуха, и ее локон задел мою кожу - какой восторг! - но я чувствую магию, а особенно магию сильфов, в детстве я дружила с сильфидой - может быть, поэтому вижу заклинания.
        Понятно, в детстве мы плохо контролируем свои силы и щедро делимся ими с окружающими. Я попытался приподнять руку, чтобы коснуться моего видения, но пальцы слушались плохо.
        - Когда согреетесь и поедите, сможете принять ванну, - пообещала невидимая красавица, - а пока терпите, вам нужно пропотеть!
        И я остался лежать неподвижно, отбросил магию и честно потел, выпивая литры отваров и бульонов в ожидании возможности увидеть свою сказочную фею, и к концу дня терпение было вознаграждено: пришла служанка и сообщила, что господин граф приглашает меня на ужин.
        Моя незнакомка тотчас велела приготовить ванну и принести чистые вещи, а сама осторожно сняла компресс с моего лица - я замер. У кровати стояла низенькая полноватая девушка лет двадцати двух-двадцати трех по человеческим меркам. Скромное серое платье из тонкой шерсти, белый воротничок и прическа говорили о благородной сироте, взятой на воспитание, либо о вдове, а серьезное выражение лица и полоса ткани в руках не оставляли сомнений: она и есть мой нежный лекарь!
        Слушая ее голос, я представлял себе стройную изящную блондинку - может быть, высокую, но нежную и ласковую, а на меня спокойно смотрела старая дева, объедающаяся по ночам сладостями.
        - Как ваши глаза, лорд? Меня зовут леди Илана, я дальняя родственница графа Диола и нахожусь под его опекой.
        Надо же, угадал, дальняя и скорее всего бедная родственница, живущая в доме из милости. О Великий Дух, за что?
        Тем временем девушка подошла ближе, и на меня вновь нахлынул ее аромат:
        - Вы уверенно стоите, лорд Сиан? - девушка кивнула на замершую у кровати служанку: - Тиама вас проводит и поможет искупаться, вещи сейчас принесут.
        Голос, это тот самый голос! Нежный и обволакивающий, я зажмурился, на миг вернулся к своим мечтам и сказал:
        - Леди, почему вы не блондинка? - а когда вновь посмотрел на даму, увидел такой многообещающий прищур, что внутренне содрогнулся: кажется, леди не понравилось мое замечание, и она, круто развернувшись, вышла из комнаты, а я не мог оторвать взгляда от колышущихся юбок, пока служанка не потянула меня за рукав:
        - Сюда, милорд, купальня здесь.
        МАРИНА
        Утром Жан никуда не спешил, лежал рядом, перебирал мои волосы, и это было так странно и ново, что я не выдержала и, заглянув ему в лицо, спросила:
        - Жан, а когда мне придется вернуться к бабушке Ролена?
        Он ласково поцеловал мои глаза и сказал:
        - Не волнуйся, мое сердечко, не сегодня. Мы начнем подготовку к экспедиции в горы, но это займет по крайней мере несколько месяцев; пока Ролен здесь, ты тоже будешь здесь.
        - Жан, он сказал мне, что я его подарок…
        - Это так, - Жан вздохнул и прижал меня крепче, - это давний обычай, утвержденный законом, и даже сам дракон не может его нарушить, за выполнением следит магия, - Жан помолчал и, отыскав мое ухо, шепнул: - Но Ролленквисту нужна моя помощь, и если экспедиция окончится хорошо - он выберет себе третий подарок и через год вернет мне все три.
        Мне стало страшно:
        - Жан, а эта экспедиция опасная?
        - Что ты, мое сердечко, конечно, нет! - Жан белозубо улыбнулся, а меня просто полоснуло ножом по сердцу.
        Папа так же лихо убеждал маму, что все хорошо, отправляясь в опасный рейс, и она ему не верила, плакала в спальне, а провожая, улыбалась.
        - Понятно, - настал мой черед грустно улыбаться и неверяще качать головой.
        Жан что-то понял и поцеловал меня в макушку:
        - Не волнуйся, мое сердечко, если со мной что-то случится, о тебе позаботится отец.
        Тут уж меня просто затошнило от страха, и я поспешно перевела разговор:
        - Жан, а ты говорил с магами?
        - Еще нет, но если хочешь, можем сегодня прокатиться по столице и зайти к магу. Отец уехал в архив, а Ролен, наверное, еще спит, так что мы можем уделить время столичным красотам и заодно посмотрим в лавках карты Западных скал.
        - Хорошо, - я принужденно улыбнулась и спустила ноги с кровати, - позавтракаем здесь?
        - Конечно, - Жан потянулся и вдруг поймал меня на подъеме, - но несколько позже!
        Через сорок минут я, изнеженная и успокоенная, сидела в кресле у огня и размазывала по бисквиту джем, а Жан неторопливо жевал мясо, запивая чаем. Картинка напоминала старинные открытки: я в пеньюаре поверх длинной сорочки, он в полотняных штанах и рубашке и в длинном жилете. На столике фырчит чайник и блестит в плошке варенье, рядом плетенка с бисквитами и блюдо с мясом - идиллия!
        Только вот страх, накрепко вцепившийся в мое сердце, не дает покоя: два года «в гостях» у дракона? А экспедиция? А если я смогу вернуться в свой мир - смогу ли забыть Жана?
        Идиллию прервал сонный Ролленквист, ввалившийся к нам, как медведь. Кресел в комнате больше не было, и он без стеснения хлопнулся на ковер у моих ног и потребовал булочку с джемом и чай.
        Пока я намазывала булку, Жан рассказал дракону о наших планах, и Ролен их одобрил, сказав только, что я должна надеть маску, а он слетает к отцу и поищет подробные карты в его бумагах.
        - Только прошу вас, миледи, не удаляйтесь от особняка более чем на пять миль, свой личный медальон я оставлю здесь.
        Жан согласился, и тут в коридоре раздался шум, визг и грохот, мужчины вскочили и бросились к двери, а я решила спокойно допить чай: вернутся - расскажут.
        ЛОРД СИАН
        Вернувшись в отведенные мне комнаты после ужина, я расстроился, не увидев родственницу графа. Спросил о ней служанку, та ответила, что леди Илана частенько ужинает в своих комнатах. Я хотел было проявить терпение и дождаться утра, но желание услышать ее голос, вдохнуть аромат стало нестерпимым.
        Пришлось изобразить приступ слабости, хотя особенно лицедействовать мне не пришлось: я действительно был еще слаб и просто опустился в ближайшее кресло, закатив глаза. Служанка тотчас выбежала из комнаты - надеюсь, она позовет леди, а не доктора.
        Леди пришла очень быстро, от нее пахло ванильными булочками и ягодным джемом. Когда ее теплая мягкая рука легла на лоб, я ощутил такой прилив сил, что готов был вскочить и подхватить ее на руки. Но, кажется, со мной не собирались церемониться - под носом появился флакон с нюхательной солью, от резкой вони я громко чихнул и ударился о жесткий подголовник так сильно, что в глазах потемнело.
        - Вставайте лорд, - голос леди был прохладен и насмешлив, - вам лучше лечь в постель и выпить укрепляющий отвар.
        Вдвоем женщины помогли мне снять сапоги и камзол, а потом добраться до кровати, пару раз я коснулся ее мягкой кожи и теперь готов был свернуться калачиком и скулить, как щенок, от восторга!

«Прекрати! - сурово сказал я сам себе, - хоть она и родственница графа, она обычная человеческая женщина, разве ты мало обжигался?» Задавив воспоминания о своей Анлир, я вновь принялся бранить себя, но ничего не помогало - я хотел упрекнуть ее в излишней полноте, но тут же вспоминал румяные щеки, мягкую улыбку и покачивание юбок. Пытался упрекнуть в нескромности, и в памяти всплывала ее заботливость и внимательность, кроме того, похоже, и граф, и принц уважали эту леди и заботились о ней.
        В полном смятении чувств я нашел островок тепла под одеялом и уснул.
        Проснувшись утром, я обнаружил, что леди Илана спит, сидя в кресле подле моего ложа, а окутавшее меня тепло и восхитительный аромат исходят от ее ладошки, прижатой к моей шее. Кровь ударила в голову, и, бережно притянув ее пальчики к губам, я начал выписывать вензеля кончиком языка, скользнул к ладони, потом к запястью…
        Вдруг леди потянулась, на ее сонном, розовом от утреннего румянца личике расцвела сказочная улыбка, а полные, нежные, как лепестки шиповника, губы прошептали:
        - Любимый!
        Но тут же распахнулись бездонные серые глаза, а нежная ручка так приложила меня по лбу, что искры посыпались из глаз!
        Я растерялся, и в эту секунду сработала защита, восстановившаяся за ночь, - леди отбросило воздушной подушкой прямо на низенькую банкетку. Перед моими глазами мелькнули ноги в домашних туфлях, взметнулись веером юбки, леди закричала, схватила что-то, чтобы удержать равновесие, и на пол с грохотом и звоном посыпалась посуда. На шум прибежали служанки, причитая и увеличивая шум; следом ворвались принц и дракон, но посмотрев на меня, почему-то согнулись от смеха.
        А леди, бросив на меня уничижительный взгляд, поднялась, одернула платье и выплыла в коридор, отдавая распоряжения уже оттуда.
        МАРИНА
        Ролен и Жан вернулись, непрерывно хихикая, а на мой вопросительный взгляд поведали, что лорд Сиан спросонья напугал леди Илану, а леди не растерялась и стукнула его по лбу, но беда была в том, что кузина Жана постоянно носила небольшой артефакт - перстень, усиливающий силу удара. На удар сработала защита сильфа, и леди смело щитом в угол, предварительно продемонстрировав незадачливому лорду ее нижние юбки.
        Зато теперь сильф видит мир только одним глазом: второй заплыл роскошным алым фингалом, и судя по всему, недельку лорду придется изображать енота. А леди Илана, поднятая кузеном с пола, заявила, что лечить неблагодарного повесу не будет, пусть приглашают ему лекаря, и, задрав носик, удалилась в свои покои - укреплять нервы сладостями.
        Мне стало весело:
        - Похоже, лорду придется потрудиться, чтобы заслужить прощение, или лекарь его устраивает больше кузины Иланы?
        Жан тоже усмехался:
        - Кузина не злопамятна, поставит еще пару синяков и простит, но кажется, облачный лорд нашел то, что так долго искал.
        Мы многозначительно улыбнулись и принялись собираться - кроме теплого платья и бархатной шапочки с меховой опушкой, по требованию Ролена я надела плащ с капюшоном и маску - их в холодную погоду носили многие знатные леди, чтобы уберечь нежную кожу лица от хлестких порывов ветра. Кроме того, дракон надел мне на руку браслет с парой подвесок-амулетов:
        - Вот, леди Марина, этот камушек поможет вам перенестись ко мне из любой точки в радиусе пяти миль, а этот - не даст покинуть круг, разрешенный магией.
        Жан внимательно слушал и попросил дракона задержаться хотя бы на пару часов в доме:
        - Мы с миледи хотим заглянуть к антикварам в поисках подробных карт, а это почти на другом конце города.
        - Хорошо, - сказал дракон, - но к обеду жду вас здесь, магии нужно подтверждение.
        Жан кивнул и особо недовольным не выглядел, но когда мы сели в карету, я спросила:
        - Какое подтверждение требует магия?
        Жан ответил неохотно:
        - Прикосновение, за ужином Ролен поцелует тебе руку или просто проводит к столу.
        - И этого будет достаточно? - мне становилось не по себе, страх оказаться к дракону слишком близко не пропал, а лишь затаился.
        - Нужен телесный контакт, кожа к коже, не менее полуминуты, - Жан вздохнул. - Не бойся, мое сердечко, Ролен человек - то есть дракон - чести и все объяснил мне заранее. Ему непросто обманывать магию, но он это делает - ради нас.
        Я сразу поняла все, что недосказано: Жан тоже человек чести и поможет другу, несмотря ни на что. Вздохнула и прижалась к мужу покрепче: буду так близко, как только смогу, пока честь, долг или еще что-то не разлучили нас.
        ВИКОНТ
        После завтрака к крыльцу подали закрытую карету, за окнами сыпал снег, дул пронзительный ветер, и я сам усадил мою солнечную девочку в карету. Камеристки ловко запрятали ее локоны под шапочку, но самая непокорная прядь выбилась и, расправившись под порывом ветра, улеглась на воротник моего плаща. Бережно вернув локон на место, я сел рядом и взял ее маленькую ручку; как хорошо просто быть рядом, не верится, что так бывает.
        Откуда-то издалека пришла волна ласки, словно большой пес, играя, потерся о ноги. Трон принял мою жену, и это больше, чем я мог надеяться, в памяти сильфов есть история о королеве, сгоревшей перед троном от неизвестной болезни за несколько минут.
        А еще я понял, что мне боязно оставить мою леди одну, и хорошо, что бабушка Ролленквиста столь строга: гостей принимает редко, но долг гостеприимства выполняет со всем пылом.
        Тем временем карета выехала на широкую торговую улицу. Несмотря на снегопад и ветер, ставни многих лавок были открыты: приближался праздник перелома зимы, и горожане стремились закупить подарки, сладости и новые наряды до начала предпраздничной суеты.
        Марина с любопытством смотрела в окно, но скоро устала, и я предложил зайти в лавку - выпить горячего и выбрать что-то приятное. Улыбка, осветившая полумрак кареты, согрела мне душу.
        В лавке было тепло и очень празднично - над прилавками горели большие масляные лампы с модными вышитыми абажурами, их свет отражался в полированном дереве шкафов и в стекле новинки этого сезона - крошечных стеклянных колокольчиках.
        Марина ходила вдоль полок и любовалась выставленными безделушками, яркими шелковыми букетами, заколками и статуэтками, вазами для сладостей и расписными чайными чашками в корзинках для пикника.
        Наконец, ее зрение утомилось обилием впечатлений, и тут вежливый торговец предложил леди чашку чаю и пообещал показать нечто необыкновенное!
        МАРИНА
        Жан повез меня по магазинам, сначала мы просто катались по улицам, и я видела только теплые оранжевые огоньки сквозь снежную заметь. Но потом ветер и снег утихли, и мы вошли в магазин. Помещение было небольшое, но очень уютное: множество распахнутых шкафов с затейливой резьбой по краю, высокий темный прилавок и лампы в абажурах с вышитыми сценками. Меня очаровали бледные голубоглазые девы с льняными кудрями и такие же бледные длинноликие кавалеры в одеждах с широченными плечами. На каждой второй безделушке вились розы, гуляли единороги или неслись вскачь охотники.
        Я шепотом расспрашивала Жана, и он так же тихо давал пояснения: что такое аллегория, какой смысл несут все эти бесчисленные кустики и собачки, а также чем отличается на картинке девица от замужней женщины, а знатная дама - от простой селянки.
        Минут через сорок я устала: в глазах рябило и блестело, ноги просили отдыха, а горло - влаги. Стоило Жану оглянуться, как из-за прилавка выскользнул солидный мужчина в роскошном жилете с меховой опушкой и предложил нам присесть, обещая чай и нечто совершенно особенное из своих закромов.
        Я с радостью плюхнулась на диван, вытянула ноги и смотрела, как розовощекий юноша с волосами до плеч разливает в чашки ароматный чай. А потом первая подхватила изящную посудинку и отхлебнула.
        Хозяин между тем продолжал рассказывать подробно о диковинках, выставленных в шкафах, а подвеска на драконьем браслете резко нагрелась. Сначала я подумала, что капнула чаем на руку, но поняв, что кожу обжигает плоский, похожий на ракушку камушек, тронула за плечо Жана.
        Жан тотчас вскинул свои голубые глаза на хозяина и чуть шевельнул губами: над чашками взвился дымок и стек в чашку торговца.
        - Пейте, - ледяным голосом велел Жан и чуть колыхнул ладонью над чашкой.
        Дымок осел, а торговец, взяв в руки расписную чашечку, сделал глоток и произнес дрожащим голосом:
        - Простите, господин, я не догадался что вы маг, это не яд!
        - Если бы это был яд, - так же холодно промолвил Жан, - твои кости уже разносили бы стервятники по Ледяному ущелью.
        Я не решилась больше сделать ни глотка, поставила чашку и вышла перед Жаном к карете. Стало как-то тоскливо, и я спросила:
        - Что было в чашке, Жан?
        - Зелье доверия, торговец увидел, что покупатели богаты, и решил продать все, что сможет.
        - Но разве такое разрешено?
        - Нет, но магов очень мало, да и не ходят они сами даже по столичным лавкам, отправляют учеников или приглашают торговцев на дом. Поедем дальше?
        Мне не хотелось снова трястись в карете, ветер и снег стихли, и я предложила просто пройтись:
        - Давай немного погуляем, Жан, а потом зайдем в лавку, в которой ты хотел посмотреть карты.
        - Хорошо, но неужели ни одна безделушка в той лавке тебе не приглянулась?
        Я только пожала плечами: красивые хрупкие вещицы, но зачем они мне? Жан вздохнул и, плотнее закутав меня в плащ, повел вдоль улицы, показывая лавки и рассказывая, что в них можно купить.
        Здесь не было привычных вывесок и табличек; висели, погромыхивая металлическими крюками, деревянные или даже керамические знаки, и только самые богатые цеха - ювелиры, кузнецы, ткачи - могли позволить себе вывеску из кованого железа и даже раскрашенную.
        Понемногу я успокоилась и, опираясь на предложенную Жаном руку, с удовольствием крутила головой - все же маска ограничивала обзор. Необычную вывеску я заметила сразу: она светилась странным голубоватым светом и выделялась среди теплого света масляных ламп, как светлячок среди божьих коровок.
        - Жан, - я потянула мужа за рукав, - что это?
        - Лавка мага, ты хочешь зайти? - Жан остановился и, развернув меня к себе, всмотрелся в мои глаза, а я не знала, куда спрятать взгляд.
        - Да, я хочу зайти; если я не смогу вернуться в свой мир, я хочу знать это точно!
        - Хорошо, - Жан взял мое лицо в ладони и провел по щекам чуть шершавыми пальцами. - Только помни, моя солнечная девочка, что я люблю тебя и найду везде!
        В ответ я прижалась щекой к его ладони и, заглянув в голубые омуты, сказала:
        - Жан, а ты сможешь уйти со мной?
        Он неожиданно погрустнел:
        - Не знаю, любимая, теперь я часть магии этого мира, а свое отдавать просто так никто не хочет.
        Мы еще минутку помолчали, а потом взялись за руки и вошли в лавку.
        ВИКОНТ
        Лавка мага, куда потянула меня Марина, была самой обычной: знак в виде совы, сидящей на искристой звездочке, означал мага-универсала; алхимики усаживали символ мудрости на шарообразную колбу, книжники - на стопку книг, астрологи - на бумажный свиток; в общем, бросив на вывеску один взгляд, можно было сказать, что за маг предлагает свои услуги.
        Обычно в лавке мага царит полумрак, везде развешаны сушеные летучие мыши и кости древних чудовищ, а в воздухе весит едкая смесь благовоний и алхимических реактивов. Но здесь все было с точностью до наоборот: большая светлая комната, уютные кресла и большой стол с письменным прибором и одним-единственным хрустальным шаром.
        И человек за столом ничем не напоминал заезжего шарлатана: ни развевающейся хламиды, ни расписанного таинственными рунами колпака и даже бороды нет - только черные слегка отвислые усы, строгий серый камзол и амулет гильдии на груди.
        - Чем могу быть полезен, лорд, леди? - маг поднял выразительные черные брови и внимательно уставился на мою жену.
        - Сударь, - кажется, Марина оробела и даже оглянулась на меня в поисках поддержки, я подошел ближе и ласково пожал ей руку, - я попала в ваш мир из другого и очень хочу вернуться обратно.
        Маг удивленно посмотрел на нас; потом, покопавшись в ящике стола, извлек пару отполированных кусков хрусталя в тонкой золотой оправе и водрузил на нос:
        - Леди, я в изумлении, - наконец пророкотал он низким приятным голосом, - вы не дух, не демон и даже не стихиаль, вы, кажется, вообще просто человек!
        - Да, - моя солнечная девочка вздохнула, - я человек и попала в ваш мир прямо из собственного двора.
        Маг пожевал нижнюю губу и, посмотрев на совершенно несчастное лицо моей жены, спросил:
        - Миледи, вы действительно хотите вернуться? Что вас зовет туда? Долг? Невыполненная клятва? Важное дело?
        Марина склонила голову набок и тихо сказала:
        - Долг? Нет, долгов нет и важных дел, наверное, тоже, у нас там каникулы, да и клятвы я, кажется, не давала, но, - тут в голосе моей девочки послышались слезы, - у меня там мама, и папа, и бабушка!
        Маг сочувственно посмотрел на нас и сказал тихо успокаивающим тоном, как лекарь, говорящий с больным ребенком:
        - Леди, ваши родственники теперь тут; если я правильно понимаю, вас сопровождает супруг? - я кивнул. - Супруг, дети, внуки удерживают вас в нашем мире сильнее, чем притяжение магического поля.
        - Значит, - слезы побежали по лицу Марины, но она, кажется, их совсем не замечала, - я никогда не увижу маму? И даже не смогу ей сказать, что я жива?
        Маг опять задумался, а потом сказал:
        - А есть ли магия в вашем мире, леди?
        Марина лишь неопределенно пожала плечами:
        - Я не знаю, сударь, у меня никаких магических способностей нет.
        Маг еще посверлил нас взглядом и, наконец, сказал:
        - Я мог бы направить письмо с магическим вестником даже в мир, лишенный магии, но для этого нужна привязка крови.
        Марина широко распахнула свои блестящие от слез изумрудные глаза и шепотом спросила:
        - Нужна моя кровь?
        - О, совсем немного, не пугайтесь! - маг успокоительно поднял руки. - Это будет любопытный эксперимент! Прошу вас сюда; и да, плащи можно оставить здесь.
        Я помог Марине снять плащ, но остановил ее руку, когда она потянулась к завязкам маски:
        - Не стоит, любимая, так магу не придется врать, - она не поняла, но послушалась.
        Вслед за магом мы прошли в соседнее помещение через дверь, прикрытую плотной портьерой. Здесь была целая алхимическая лаборатория: всюду стояли горшочки и баночки с ингредиентами, что-то тихонько бурлило в котелке на маленьком тигле, тут же в клетке шебуршилась безобразная ящерица с кожистыми складками на шее, напоминающими небрежно намотанный шарф…
        - Прошу вас, леди, садитесь, - маг выдвинул из-под стола табурет с мягкой обивкой и предложил моей супруге.
        - Сейчас я возьму у вас немного крови и разделю на части, а вы в это время можете написать короткое письмо, не больше одного листа, а потом попробуем отправить листок одному из родственников по крови.
        - А ответ? - Марина уже собралась и стремилась выяснить все варианты.
        - Ответ? Хм, ну, можно отправить два вестника и один привязать на вас, а активировать…
        Оглядевшись, маг взял со стола стопку листов и перо и начал что-то чертить, бормоча себе под нос. А я выбрал тонкий лист и хорошо очиненное перо и придвинул моей солнечной девочке:
        - Думаешь, уже можно писать? - шепотом спросила она.
        - Можно, - я улыбнулся и пожалел, что она в шапке и взъерошить ее пушистые кудри не получится.
        Моя девочка склонилась над столом, старательно выводя незнакомые мне значки, а маг между тем окончил свои каракули и забегал по лаборатории, собирая на поднос известные только ему инструменты. Потом подскочил к моей леди и уколол стилетом ладонь - Марина ойкнула, но он дождался, пока крупная капля не упала на выпуклый черепок, и забормотал заклинание. Кровь сначала вскипела, а потом разделилась на две капельки меньших размеров.
        - Готово! - сказал маг. - Теперь нужно зачаровать вестников! Несколько минут он бормотал над тонкими колечками из чистого серебра, на мой удивленный взгляд пояснил:
        - Письмо леди отправится далеко, а серебро лучше других металлов держит магию.
        Марина как раз дописала письмо и, повинуясь магу, свернула его в трубочку. Маг еще немного скептически похмыкал и, надев на записку два колечка, с громким пшиком отправил письмо адресату.
        - Теперь стоит подождать полчаса, чтобы убедиться, что письмо дошло, - сказал он, утирая со лба пот, - а потом, возможно, придет ответ.
        Марина сияла, но и тревожилась тоже, а я поспешил усадить ее в кресло в приемной и спросил у мага:
        - Вы были очень любезны, сударь, но скажите, сколько мы вам должны?
        Маг возвел очи к потолку и забормотал:
        - Кольца серебряные две штуки, заклинание разделения с редкими составляющими, заклинание отправки с большим выплеском силы… - и постановил: - Три золотых!
        Я удивился, цена была не высока.
        - Я просто верну свое, мне самому интересно, получится ли забросить письмо так далеко, и кроме того, я подозреваю, что если получится - вы станете моим постоянным клиентом.
        Усмехнувшись друг другу, мы раскланялись, я положил на край стола три золотых, и буквально в эту минуту с шипением гаснущего костра на колени Марины хлопнулся странный листочек в серебряном колечке.
        - О да! - воскликнул маг, выбираясь из-за стола и подбегая к моей леди. - Все получилось, я вижу, что лист другой! Прочтите скорее, миледи!
        МАРИНА
        Сердце колотилось где-то в горле, когда пара серебряных колечек с громким шипением исчезла, унося мое короткое письмо маме. Голова кружилась; к счастью, Жан был рядом и помог встать с табурета, и под руку вывел в приемную, и усадил в кресло, и даже фляжку свою предложил, но пить крепкое вино я отказалась: боялась, что расплачусь, а потом оказалось, что мое лицо и так все мокрое от слез.
        Пока я устраняла следы слезотечения, Жан расплатился с магом, и вдруг прямо из воздуха мне на колени упал обычный листочек в клеточку.
        Маг забегал вокруг, радостно суетясь, а я боялась взять листочек в руки и впервые за несколько месяцев прочитать письмо от мамы.
        И тут в дверь громко и решительно постучали. Мы удивленно переглянулись, а брови мага поднялись так высоко, что стали похожи на арки разводного моста. Моя рука сама собой скользнула в муфту и спрятала записку. Маг шевельнул рукой - дверь отворилась.
        В сером свете декабрьского дня стояла парочка расфуфыренных дам в сопровождении столь же вычурно одетых кавалеров. Судя по жадному любопытству, написанному на их лицах, именно оно привело их в лавку мага; что ж, мы с Жаном в масках, по одежде нас сложно узнать, попробуем подыграть светским бездельникам:
        - Ах, сударь! - воскликнула я, мысленно хихикая и вспоминая любимый бабушкин фильм «Гардемарины, вперед!» - Вы обещали мне приворотное зелье, а продали отворотное! Мой возлюбленный меня избегает! - говоря все это, я капризно надувала губки и ломала язык, добавляя кокетливую картавость.
        Маг, блеснув глазами, тотчас вынул из ящика стола несколько флакончиков без подписей и начал уверять, что:
        - Вот это средство стоит аж пять золотых, но мужчина от него становится просто неистовым в постели! А от этого у соперницы вылезут волосы, а от этого на носу вскочат прыщи! Всего пять капель на чашку и восемь золотых за флакон!
        Тут я мило покраснела и пробормотала, что непременно возьму у него все - в свой следующий визит, а пока не могу: тетушка ждет с покупками из бакалейной лавки! Жан тут же подхватил меня под руку, и мы сбежали, давясь от хохота, сегодня у мага прибыльный день!
        В карете прочитать письмо не получилось - уже смеркалось, да и подпрыгивало транспортное средство на каждой кочке нещадно, но в особняке графа я сразу заторопилась было раздеться и остановилась: а куда мне идти? В спальню Жана? Но сейчас он пойдет туда, чтобы переодеться, а я хочу побыть одна и почитать письмо.
        Спас положение сам Жан - взяв за руку, привел меня в небольшую красиво обставленную комнату рядом с его спальней:
        - Это будуар, за ним твоя спальня и гардеробная, а напротив - гостиная и мой кабинет.
        Я тихонько всхлипнула и сама прижалась губами к его губам, стараясь передать в поцелуе и благодарность, и любовь, и страх прочесть в письме что-то ужасное. Он крепко обнял меня, и мы немного постояли, слушая стук сердец друг друга, потом он отступил, поцеловал мне руку и вышел, а я, пошатнувшись от навалившейся вдруг усталости, опустилась в красивое кресло с вышитыми арабесками подушками.
        Листочек, скрученный в трубочку, уже перебрался из муфты в кошель на поясе, и мне пришлось повозиться, чтобы достать его. Строчки расплывались перед глазами, и я торопливо смахнула рукой слезы и шмыгнула носом: почерк был мамин, четкие округлые буковки и дрожащие, убегающие вниз строчки:

«Доченька! Милая, где ты? Твое письмо упало прямо на бабушку, и мы не сразу смогли прочитать. Мы рады, что ты жива и здорова» - тут фиолетовые клеточки расплылись под крупной каплей, и дальше мама, совсем теряя голову, просила меня носить кепку от солнца и хорошо кушать.
        Я сидела и дышала ртом, боясь пошевелиться; весточка из родного дома, щедро политая слезами, пропитанная запахом бабулиных пирогов и маминых учебников, пробила в моей обороне огромную дыру, через которую утекали твердость, смелость и решительность. Закричав, я сползла на пол, корчась от невыносимой боли, и тут же в распахнутую дверь вбежали Жан и Ролен:
        - Жан, что с ней?
        - Письмо из дома, - муж был растерян и испуган, а дракон только кивнул, и я провалилась в милосердную темноту.
        ДРАКОН
        Утром Жан и Марина просто светились, как майское солнышко, и мне хотелось погреться возле них. А когда леди Марина намазала мне булочку джемом, на меня пахнуло запахом лета, и кровь огоньком побежала по жилам. Дернув плечами, прогнал это ощущение и уставился на огонь в камине, слушая, как Жан уговаривает жену поехать на прогулку.
        В общем, ничего страшного в их желании не было, связь с подарком уже окрепла и требовала лишь пару вежливых прикосновений в день.
        На прогулку я их отпустил, предварительно вручив защитный амулет: из дома графа я уходить не собирался, нужно было нарисовать дорожную карту и перенести на нее все пометки юного дракончика. С отцом можно связаться и по хрустальному шару, а особняк графа почти в центре столицы, так что молодым было где покататься в обширном торговом районе.
        Но к обеду я забеспокоился: как ни хороши мои амулеты, но Жан пока очень неопытный маг и может не заметить опасность, но тут у двери застучали колеса кареты, в холле раздались голоса, и я вернулся к работе, потирая уставшие глаза.
        А через десять минут меня накрыло волной боли! Отпрыгнув от стола, стараясь не опрокинуть краски, я бросился к двери; с другой стороны коридора бежал Жан с бледным и перекошенным лицом, подозреваю, что я выглядел так же. Боль рвалась из-за двери в хозяйском крыле; глянув на крупные капли пота на лице виконта, я рванул дверь - леди Марина корчилась на ковре, задыхаясь и закрывая рот руками.
        - Жан, что с ней? - проблеск осознания мелькнул в его испуганных глазах:
        - Письмо из дома…
        Я понял, что времени нет совсем: маленький золотистый огонек тревожно мерцал, а скручивающие тело нервные судороги через пару минут могли убить и мать. С пальцев слетело заклинание мгновенного сна, и, перекатившись на бок, растрепанная и зареванная женщина обмякла. Жан тут же поднял жену с пола и сел в кресло, держа ее на руках:
        - Ролен, что случилось?
        - Истерика.
        Жан удивился и не поверил:
        - Ей было так больно, что я услышал крик из столовой.
        - Это был не крик, ты услышал ее боль.
        Виконт совсем спал с лица:
        - Это опасно?
        - Мы успели, - я отвечал кратко, одновременно пытаясь снять с тела Марины судороги, прочистить забитые дыхательные пути и задать сердцу спокойный ритм.
        Через пару минут теплый огонек снова засиял ровно, а я без сил опустился в соседнее кресло, свесив выпачканные в краске руки между колен:
        - Теперь можешь унести леди в кровать и приставить сиделку, ее нельзя оставлять одну!
        Виконт виновато вздохнул и поерзал в кресле, не собираясь вставать:
        - Ролен, а почему прибежал ты? Ведь ты не слышал.
        - Слышал. Потому что она мой подарок, - хмуро ответил я, - а ты ее муж, поэтому услышал тоже.
        И ту мне в голову пришла одна кошмарная мысль: если мы с такой силой и реалистичностью услышали душевную боль леди Марины, то что случится, если будет больно ее телу?
        - Жан, отвернись, не смотри на леди и скажи мне, где ей больно, - говоря это, я осторожно выдвинул коготь и бережно провел кончиком по руке от запястья к локтю.
        Жан вздрогнул и прошептал:
        - Царапина, от запястья к локтю.
        Я спешно залечил леди кожу и сел прямо на ковер:
        - Ты понимаешь, что это значит?
        У виконта потемнели глаза от беспокойства и недоумения:
        - Не понимаю.
        - Жан, эта девочка совершенное оружие против тебя и меня - если ей причинят боль, мы будем ощущать ее как свою и, что хуже, будем знать, что это ей больно.
        Жан сглотнул и прижал жену к себе крепче:
        - Ролен, но как такое может быть?
        Мне оставалось только вновь пожать плечами:
        - Очевидно, может. Я вижу тут два варианта: это либо влияние твоего нового статуса принца сильфов, либо укрепление связи с подарком, - тут мне пришлось остановиться и еще раз вспомнить все, что я читал о подарках. - Я думаю, мне стоит еще раз прочитать все, что я смогу найти о «подарках», не нравится мне такая зависимость от человеческой женщины.
        - Она не человек, - буркнул Жан, - трон наделил ее всеми качествами принцессы сильфов, как и меня, просто у нее сил мало, пока не проведена коронация.
        - И ты молчал!
        - Сам не сразу понял, много всего и сразу, - Жан расстроено поджал губы и покрепче притиснул к себе жену, у меня пробежали по рукам мурашки, словно они затекли от слишком крепких объятий.
        Пришлось поправить виконту хватку и подставить скамеечку под ноги - так он меньше боялся уронить супругу.
        Мысли в голове крутились невеселые: инициация процесс долгий и сложный, а виконту пришлось пройти его быстро, да еще и с ограничениями, и возможно, леди и не получила никаких особенных возможностей, кроме здоровья и долголетия, но почему боль леди дотянулась только до нас?
        Желая проверить свои подозрения, я помог Жану встать с кресла и отнести супругу в спальню, там хлопотала опрятная женщина средних лет, и по ее виду было ясно, что крики в соседней комнате ее ничуть не обеспокоили.
        Оставив камеристке распоряжения, мы с Жаном прошли в библиотеку: хотелось выпить чего-нибудь крепкого и еще раз все обдумать.
        ГРАФ.
        Утром меня ждали дела во дворце, но пока я выслушивал доклады секретарей, просматривал депеши и отдавал распоряжения, в сердце жило беспокойство за сына.
        На аудиенцию к его величеству я отправился в той же задумчивости - наш король весьма тонкий политик и не преминет воспользоваться ситуацией: принц сильфов вырос в королевстве людей!
        Наконец, закончив самые важные дела, я заглянул в архив: лорд-архивариус редко появлялся в своих владениях, но старательно выпрашивал у его величества деньги на закупку редких фолиантов и свитков.
        На входе дежурил серьезный молодой писец, который вежливо осведомился, чем может помочь господину министру.
        - Мне нужны копии самых подробных карт Западных скал, а также копии самых старых драконьих карт.
        Писец учтиво поклонился и занес требование в толстую тетрадь из недорогой бумаги. По распоряжению лорда-архивариуса ни один лист не выносился из хранилища, но работающие при архиве копиисты и художники изготавливали копии, получая за это неплохое вознаграждение.
        - Как скоро вам нужны эти карты?
        - Чем скорее, тем лучше, я готов дополнительно оплатить старания копиистов, - ответил я и положил на стол кошелек с десятком монет.
        Писец аккуратно вписал срочность и значок «оплачено» напротив заявки и посоветовал зайти через неделю:
        - Думаю, что в течение трех дней мы найдем необходимое и передадим на изготовление копий.
        - Отлично, если я не смогу зайти лично - пришлю секретаря с запиской.
        ДРАКОН
        Мы с Жаном едва успели выпить по бокалу крепкого сладкого вина, как приехал усталый граф и сказал, что заказал в архиве копии карт, а еще его величество согласен подождать с официальными бумагами до коронации нового правителя сильфов.
        Я попросил отца прислать телепортом все, что есть у него о подарках, и теперь листал огромный фолиант, украшенный цветными гравюрами.
        Оказывается, не одному мне магия преподнесла сюрприз: пара десятков знатных и не очень человеческих женщин оказалась настолько любима мужьями или отцами, что магия признала их «подарками».
        Но вот заканчивались истории по-разному, и я внимательно прочел все. Иногда дамы влюблялись в драконов и, не желая возвращаться к мужьям, устраивали скандалы; иногда драконы не хотели расставаться со своими «подарками», особенно если те попадали к ним в юном возрасте - привязывались, иногда влюблялись и даже в двух случаях делили с любимыми свою длинную жизнь.
        Случалось, что мнительные человеческие женщины успевали спрыгнуть со скалы или вонзить в грудь кинжал, клянясь в верности супругу, но на деле обрекая его на одиночество и душевные муки.
        В общем, чем больше я читал, тем больше боялся. Только одна история задела какую-то струнку в моей душе: дракон спас жениха накануне свадьбы, подружился с ним и весело погулял на празднике, прихватив в подарок не то топор, не то засапожник. А через год магия выбрала подарком молодую жену, забрать мать с младенцем дракону не позволила совесть, и потому он просто прожил в человеческом облике положенный год, находясь согласно правилам рядом с подарком. Потом забрал в качестве третьего подарка новую рубаху, вышитую хозяйкой, и ушел, и никто из людей так и не понял, что за блажь нашла на дракона.
        Я задумался - конечно, маскировать нашу ситуацию от знающих людей и драконов уже поздно, но ведь можно будет пригласить Жана пожить в моей пещере! Потом вздохнул: не пещера, а гостевой дом получается, вот надо оно мне?
        МАРИНА
        Во сне я снова видела родной дом - маму, устало потирающую висок над стопкой тетрадей; отца в рабочем комбинезоне с руками, перемазанными соляркой; бабушку, шепотом считающую петли пестрого вязаного носка; двор, заросший пыльными тополями и растрепанными кленами.
        И все вокруг было привычным и необходимым и в то же время уже немножко остывшим - меня нет в этом мире, но жизнь не кончилась: все так же кричат во дворе дети, так же выгибает спину котенок, греясь на солнышке, и так же шелестит листва. А вот и что-то новое: посреди двора скрипят новенькие качели, рядом высится многоярусная горка, и мамы с колясками прогуливаются вокруг красивой песочницы в виде огромного цветка.
        Вздохнув так, что шевельнулись легкие занавески, вернулась в комнату - потянулась погладить маму, прижалась щекой к папе, подкатила клубок к бабушке и поняла, что пора возвращаться. В один миг мой прежний мир смазался и растворился в мельтешении цветов, а потом вернулись запахи и звуки большого каменного дома: скрип дверей, треск огня в камине и запах дыма, чье-то дыхание и аромат сухих трав.
        Из сна я выплывала удивительно спокойная, дом окружил меня своим теплом, и даже воспоминание о записке на листочке в клеточку не так ранило сердце.
        Открыв глаза, медленно села и огляделась: я была в спальне Жана, рядом в кресле обнаружилась пожилая женщина в белом чепчике, она смотрела на меня любопытными карими глазами и не сразу заговорила:
        - Вы проснулись, миледи? Хотите ванну или обед?
        Ответить сразу я не смогла: в горле пересохло, очень хотелось пить. Вместо ответа я медленно встала, и покачиваясь подошла к столику, на котором стоял кувшин с лимонадом, налила немного в серебряный стаканчик и отпила. Сделав несколько глотков, я посмотрела на себя в зеркало, и, пожалуй, зря я так поторопилась: кожу лица стянуло от соли, волосы промокли от слез и растрепались, а платье висело перекрученной мятой тряпкой. И любопытство незнакомой горничной было мне неприятно в такой момент, поэтому я резче, чем хотела, сказала:
        - Ванну и свежее платье, а на обед я выйду к столу.
        Женщина сразу опустила крылья чепца, пряча лицо, потом, присев, сказала, что ванна сейчас будет, и вышла. А через несколько минут пришла уже знакомая мне камеристка и проводила в купальню.
        Поскольку слабость уже прошла, я с удовольствием вымылась, и девушка помогла мне надеть красивое зеленое платье с отделкой из золотистых лент. Потом она вплела такую же золотистую ленту в мои волосы - от сложных причесок я отказалась - и проводила вниз.
        Мужчины, кажется, рады были меня видеть, но пристальный взгляд дракона нервировал. Однако буквально через минуту он отвернулся и заговорил с графом, давая нам с Жаном возможность обменяться осторожными пожатиями рук и поговорить:
        - Отдохнула, любовь моя? - Жан склонился к моей руке и ласково поцеловал пальцы.
        - Да, - я смутилась от его взгляда, выглядеть в его глазах слабонервной барышней с регулярными истериками и нервическими припадками совсем не хотелось.
        Но Жан, кажется, хотел поговорить о другом:
        - Ты получила из дома плохие известия?
        - Нет, просто я очень соскучилась, - на глаза набежали слезы, и я перестала дышать носом, чтобы удержать тяжелые капли. - Я никогда не покидала дом так надолго.
        От волнения я комкала врученный мне камеристкой платочек с кружевным краем, но Жан осторожно провел пальцем по моим сжатым пальцам и сказал:
        - Ты можешь каждую неделю писать родным; думаю, тот маг будет рад помочь.
        - Но это ведь дорого? - я вспомнила тяжелые монеты, которые Жан положил на стол, и ту кучку меди, которой мы расплачивались в трактирах.
        - Я не беден, - улыбнувшись, Жан еще раз коснулся поцелуем моего запястья и, подмигнув, сказал: - К тому же супруга мне досталась скромная, а мне так хочется ее побаловать.
        Тут граф с драконом закончили беседу и повернулись к нам, требуя внимания, а дворецкий распахнул двустворчатую дверь и сообщил, что ужин подан.
        ДРАКОН
        Леди спустилась к ужину, я тщательно проверил ее самочувствие: кажется, все в порядке, значит стоит пока поговорить с графом, чтобы дать молодоженам возможность полюбезничать. Граф тоже уловил желание сына побыть с женой и охотно вступил в беседу, сравнивая преимущества и недостатки жестких и мягких седел для поездки в горы.
        Однако, когда по моей руке пробежали мурашки, я немного вздрогнул, а вот и легкая дрожь от запястья! Да что это такое! Скосив глаза на Жана и его супругу, я успел увидеть, как он выпрямляется после поцелуя и продолжает поглаживать сжатые женские пальчики.
        Этого еще не хватало! А что будет ночью?
        ВИКОНТ
        Какое приятное ощущение возникает в груди, когда моя любимая спокойна и счастлива! А как сладко целовать ее нежную кожу! Я удивился горячей волне, растекающейся от рук, но потом вспомнил, что могу «слышать» то, что чувствует моя жена, и, сосредоточившись на своих ощущениях, попытался закрыться от всего, приходящего извне. Кажется, удалось, горячая волна пошла на убыль, но в ответ виски кольнуло острой болью - похоже, магия против!
        МАРИНА
        Семейный ужин прошел тихо: к столу вышли лорд Сиан, похожий на бандита в черной маске, и кузина Илана, крайне сдержанная и язвительная. Она напомнила мне нашу учительницу французского языка - такая же скромная до поры. Лорд кисло поглядывал на леди Илану и вежливо хвалил блюда, а граф с Жаном веселились и рассказывали смешные истории с участием любимой родственницы, но почему-то все рассказы сводились к мщению юной леди своим обидчикам.
        Дракон ел с аппетитом, но на меня посматривал крайне недовольно, пока Жан не воскликнул удивленно:
        - Ролен! Ты же не любишь капусту!
        Дракон сморщился и что-то сказал Жану, склонившись к самому его уху. Правда, я успела поймать недовольный драконий взгляд, брошенный в мою тарелку, а что такого особенного? Рулеты из капустных листьев - очень вкусно и полезно, я была рада, увидев за столом привычные голубцы, хотя они и назывались тут по-другому.
        Жан в ответ что-то нашептал другу, дракон прикрыл глаза, а когда открыл - схватился за голову, потом снова сел прямо и плюхнул себе на тарелку огромный кусок жаркого, любовь к мясу победила!
        После ужина все перешли в гостиную: леди Илана и лорд Сиан продолжали перебрасываться любезностями и шпильками, граф уселся в глубокое уютное кресло и теперь вместе с сыном и драконом обсуждал какие-то непонятные мне политические моменты, а я обнаружила, что мне нечем себя занять. Вышивка, за которую тут же села леди Илана, меня не прельщала, кружева плести я не умела, может, спеть?
        К счастью, на ближайшем столике обнаружилась большая книга, правда, на драконьем языке, но с картинками. Я охотно села на диван и начала перелистывать страницы, примерно на пятнадцатом листе я вдруг осознала, что читаю подписи к картинкам!
        Не желая привлекать внимание, я перевернула еще несколько страниц и, подняв голову, поймала на себе взгляды дракона и Жана. Опустив лицо, вгляделась в незнакомые значки - и вновь прочитала! «Прекрасная драконица Ивелерия получает в дар гончего пса»!
        Так, быстро вернувшись к началу книги, я прочла ее название: “Легенды и подлинные истории о подарках, полученных драконами по закону «О подарках»”. Так-так, я быстро принялась листать страницы, проглядывая истории и выбирая для внимательного чтения те, в которых говорилось о людях - большей частью о женщинах.
        И в ворохе всевозможных сказок и легенд обнаружила строчку:
        - Магия выбирает для дракона такой подарок, в контакте с которым он будет расти внутренне или внешне, и связь эта остается на всю жизнь.
        Далее шли легенды о подарках-вещах, изменивших жизнь получивших их драконов. Например, один дракон получил кованый ларец, бывший приданым спасенной девушки, и в результате заинтересовался кузнечным делом, нанялся в подмастерья к хорошему кузнецу и с годами стал самым знаменитым мастером художественной ковки. Беседка из золотых роз, скованная им для любимой, до сих пор является местом заключения союзов драконов.
        Еще один дракон стал родоначальником целой семьи, выращивающей редкие по красоте и аромату цветы, получив в подарок участок земли, разбитый под сад.
        Особенно прославилась юная драконица, которая получила в подарок кулинарную книгу и в итоге написала свою.
        Таких историй было много, но я опустила книгу на колени и задумалась: а почему магия выбрала меня? Чем я, простая школьница, могу удивить взрослого дракона? Мысленно перебрала свои знания и умения, увидела, насколько они скудны, и пожалела дракона: очевидно, Ролену не хватает терпения? А я для него персональный раздражитель, то-то он на меня весь вечер так нервно поглядывает!
        Глава 23
        ДРАКОН
        Для меня ужин превратился в пытку: я морщился, но жевал капусту, которая пришлась по вкусу миледи Диол. Потом Жан обратил на это внимание и подсказал, как можно закрыться. Представив мысленно серебряный колпак, накрывающий меня, как жареную индейку, я схватился за голову: виски на миг словно стиснуло острой болью, но вскоре отпустило, я вздохнул свободно и смог поесть мяса. Однако вокруг царила странная тишина, а вскоре я начал ощущать слабость. Пытаясь разобраться в ощущениях, я пропустил десерт и, попытавшись магией подогреть остывший кусок, понял, в чем дело: закрывшись от миледи, я закрылся и от магии! Вот откуда слабость и головная боль, драконы магические существа и без магии жить не могут! Колпак пришлось снять.
        К счастью, трапеза подошла к концу, и мы перешли в гостиную, здесь леди чувствовала себя спокойно, усевшись с книгой на диван. Разговаривая с графом и виконтом, я изредка бросал на нее взгляды и вдруг понял: миледи читает! Причем на драконьем! Не веря своим глазам, я, извинившись, подошел к Марине и взглянул на обложку: ошибки не было! Та самая книга о «подарках»!
        - Что вас тут заинтересовало, миледи?
        - Красивые сказки, - виконтесса немного помолчала, потеребив уголок книги, а потом тихонечко спросила: - Как вы думаете, Ролленквист, почему магия выбрала для вас меня?
        Пока я раздумывал, леди перевернула несколько листов и показала мне легенды о предметах:
        - Вот, посмотрите здесь: каждый полученный в дар предмет менял жизнь дракона! Даже пустяк в виде брошки или пустой колыбели!
        - Миледи, я читал эту книгу и подумал о том же, о чем и вы, но не всегда мы можем увидеть и понять то, что ждет нас впереди.
        - Это так, - супруга Жана вздохнула и откинула со лба упрямый завиток, выбившийся из ленты. - Просто я надеялась, что вы отпустите меня, если мы найдем то, что вам нужно изменить или чему научиться.
        Ее искреннее волнение щекотало мои нервы, заставляя выполнять несвойственные мужчине и дракону движения: кусать губы, теребить манжеты, ломать пальцы. Я очень старался держать себя в руках, но иногда нервозность прорывалась резким жестом или недовольной гримасой, от этого леди Марина нервничала сильнее:
        - Увы, миледи, вас удерживаю не я, а магия; если мы будем достаточно далеко друг от друга, вы можете погибнуть.
        - Но как вы тогда собираетесь отправляться в горы? Или вы планируете взять меня с собой?
        Подошедший ближе Жан застыл ледяной статуей: об этом мы не подумали!
        ЛЕДИ ИЛАНА
        Лорд вышел к столу, но выглядел очень смешно, меня так и подмывало сказать ему что-то неприятное в глазури из этикета.
        - Ах, кузен, помните, когда мы гостили у тети в охотничьем домике, к задней двери прибегали еноты за объедками?
        Кузен ухмыльнулся и кивнул, а блондина передернуло: да-да, синяки под глазами никого не украшают!
        За десертом сильф скис окончательно: посматривал на меня глазами больного щенка и умолял не оставлять без присмотра:
        - Леди, я надеюсь на ваше милосердие! Эти дурехи-служанки решили, что я упал в обморок, стоило мне задремать в теплой воде, и сунули под нос горелое перо!
        Мне стало смешно: хотелось посмотреть, какие гримасы корчил высокомерный лорд, но кузен, мужественно сдерживая рвущиеся из горла звуки, пытался состроить строгое лицо, а дядя, скрыв смех покашливанием, тоже воззвал к моему милосердию:
        - Право, племянница, не отказывай в любезности лорду Валентайну, ведь он рисковал собой, протягивая Жана в экстренный портал, такие вещицы рассчитаны на одного человека либо сильфа.
        Я задумчиво посмотрела на лорда, ожидающего моего приговора. Хм, Валентайн, красивое имя…
        - Хорошо, милорд, я не оставлю попечением нашего гостя, но попрошу помощи у леди Диол.
        Сильф спал с лица:
        - Не нужно, леди, ее высочеству не пристало ухаживать за столь нерадивым подданным.
        Я растерялась: какое высочество? Но дядя, зыркнув на сильфа, пояснил:
        - Думаю, виконтесса будет слишком занята подготовкой к свадебному путешествию, но вы можете пригласить в помощь других обитательниц дома.
        Мне оставалось только согласиться, но мысль о странном волнении Валентайна и смущении Жана не давала мне покоя: когда это кузен успел стать «высочеством»? Или его жена урожденная принцесса? Решено, попробую разговорить синеокого блондина!
        ВИКОНТ
        Я замер, услышав слова жены, она права! Мы не можем оставить ее здесь, но и тащить женщину в горы? В опасные ледяные скалы? Риск потерять ее не меньше! Я так явственно увидел опасные расселины, камнепады и осыпи, ледники и лавины, что в глазах потемнело, однако Марина вновь удивила меня: погладив обложку лежащей на коленях книги, она сказала:
        - Я постараюсь не стать обузой, я умею готовить.
        Мы могли только улыбнуться в ответ, затем дракон схватился за голову и застонал.
        - Ролен, - попытался я его утешить, - мы можем оставлять леди в лагере и искать пещеру вокруг, насколько позволит магия, а потом просто перемещать лагерь - конечно, звучит хлопотно, но есть другой вариант: подождать еще два года, пока ты не получишь свои подарки, и отправиться в экспедицию позже.
        Дракон словно прислушался к чему-то и ответил:
        - Медлить не стоит, - потом он крутанулся на месте и вновь застонал. - Но я не могу рисковать твоей женой! Как ты не понимаешь!
        К счастью, кузина, лорд Сиан и отец вышли из гостиной буквально минуту назад, и теперь мы могли говорить свободно. Марина подняла на нас свои прозрачно-изумрудные глаза и тихо сказала:
        - Какая разница, где рисковать? В горах я хотя бы буду рядом с вами, и если уж умереть, то быстро, - она зябко передернула плечами и добавила тихим полушепотом: - Я очень боюсь боли.
        Мы с Роленом стояли рядом, не закрывшись, и перед глазами на миг пронеслась тяжелая конструкция из голубого фаянса, падающая на тонкую детскую ногу. Хруст костей, острые блестящие осколки, боль, ударившая неожиданно и страшно; хлещущая крупными каплями кровь и совершенно белое лицо незнакомой женщины.
        Мы не заметили, как оказались на коленях - я поставил на свои бедра ледяные ножки своей супруги, растирая, разгоняя застарелые воспоминания тела. Дракон согревал горячим дыханием ее ладони, и я видел, как от его губ струится тонкая бездымная полоска магии.
        Вскоре Марина оправилась настолько, что смогла улыбнуться и тут же застесняться, отнимая у дракона согревшиеся ладони. Ролен не противился, хотя как я уже понял, по закону никто не запретит ему пользоваться подарком по своему усмотрению, ведь состояние человека либо предмета после возвращения нигде не оговаривалось.
        Но теперь я вновь видел в Ролленквисте старшего брата, друга, наставника и понимал, что его честь не позволит отнять у меня любимую. Мы посидели на ковре у ног Марины еще немного, обсуждая уже принятое решение: в горы придется идти вместе.
        МАРИНА
        Я их все-таки убедила взять меня с собой! Правда, больше было похоже, что напугала.
        Следующую неделю и Жан, и Ролен постоянно заставляли меня смущаться - выполняя норму прикосновений, Ролен мог просто читать и держать меня за руку, а мог сесть на пол и прислониться головой к моим юбкам, дожидаясь, пока я сама запущу пальцы в его выстриженные пряди. Жан смотрел на это спокойно и частенько сам усаживался с каким-нибудь старинным описанием путешествий в Западные скалы с другой стороны, требуя такой же ласки.
        Мы превратились в какое-то закрытое сообщество, почти секту: нам не нужны были слова, стоило мне захотеть пить или есть - и кто-то из мужчин уже спешил исполнить еще не оформившееся желание. С другой стороны, и я почти так же ощущала их - стоило любому из них отойти от меня больше, чем на десяток метров, и меня охватывало беспокойство.
        Илана, с которой мы понемногу подружились, смеялась и уверяла, что я похожа на наседку. Она проводила со мной те часы, когда мужчины покидали дом, сначала, очевидно, по просьбе графа или Жана, а потом просто потому, что нам было о чем поговорить.
        Однажды, когда мне вновь приснилась мама и я спустилась в гостиную с красными глазами, Илана рассказала мне свою историю, предварив ее коротким спичем:
        - Не думай, что я не жалею о чем-то в прошлом, но я довольна настоящим, и это больше всех сожалений!
        В тот день мы с ней и наревелись, и насмеялись, и я заметила, что вообще стала бурно реагировать на печальные или смешные истории, а тут все было и смешно, и печально:
        - И вот представляешь, Марина, стою я в траурном платье у гроба, рыдаю и искренне думаю, что жизнь моя прошла. А из толпы ко мне проталкивается толстячок в сером камзоле с траурной лентой на рукаве и предъявляет подписанное моим милым соглашение о передаче всех средств, полученных в приданое за леди Иланой Фиршам, в уплату его долгов! Причем там перечислялись даже лошади свадебной коляски и, - тут Илана непозволительно громко для леди фыркнула, - «украшения невесты»!
        Я тоже фыркнула и утянула с блюдца аппетитный кусочек мяса, в отсутствие мужчин мы частенько завтракали и обедали прямо в гостиной:
        - И что ты сделала?
        - Сначала растерялась, позвала на помощь отца, но он такой беспомощный в этих делах, - Илана пожала плечами, как бы заранее простив своего родителя. - К счастью, граф оказался поблизости, и я смогла обратиться к нему с просьбой об опеке, просто прикрыла скандал знатным родством. А потом дядин стряпчий выяснил, что мой отец и жених еще не подписали соглашения! Даже предварительного! Отец был искренне уверен, что наших фамилий в храмовой книге достаточно для всего, ведь Роонал человек чести!
        Тут Илана фыркнула еще громче и все же отложила рукоделие:
        - В общем, папина безалаберность меня и спасла, но домой после этого я возвращаться не захотела, а граф не настаивал.
        - Так ты не сирота?
        - Нет, и даже не бедная родственница; приняв меня под опеку, граф стребовал согласно закону и мое приданое. Всеми моими средствами управляю я сама, правда, через стряпчих дяди, но он мне ничего не запрещает и вообще шутит, что должен мне доплачивать за ведение дома.
        Я немного покрутила все услышанное в голове и задалась резонным вопросом:
        - Но если ты свободна и богата, почему вновь не вышла замуж?
        - А зачем? - Илана улыбнулась, но не покровительственно, а скорее устало. - Сначала я рыдала в подушки, потом сердилась на всех и в каждом кавалере видела отражение Роонала, а потом привыкла. Все считают меня бедной родственницей и не скрывают истинного положения дел, так что я знаю обо всех скандалах, долгах и увлечениях молодых дворян и не хочу никого из них видеть рядом всю оставшуюся жизнь.
        - А дракона?
        - Дракона? - Илана звонко рассмеялась. - Ох, Марина, теперь я уверена, что ты пришла из другого мира! Драконы дети камня и пламени, они живут тысячи лет, кто мы рядом с ними? Представляешь, уснет однажды муж, прилетев с гулянки, а когда проснется - жена уже поседеет!
        Мы вместе посмеялись и, закончив завтрак, пошли погулять по галерее. Вероятно, летом эта часть здания использовалась чаще, но зимой прошитая сквозняками галерея пустовала, и мы, закутавшись в теплые плащи, гуляли среди каменных арок, любуясь заснеженным городом.
        На таких своеобразных прогулках нас частенько сопровождал лорд Сиан, чернота с его лица почти прошла, подстегнутая какими-то примочками, а на третий день его пребывания в доме графа к порогу прибыл его камердинер с сундуком, полным элегантно-мрачных камзолов, расшитых исключительно серебром, и красавцу-сильфу была поручена охрана моего высочества.
        Вел себя лорд тихо и любезно, на колючие речи Иланы не отвечал, разговорам не мешал и все чаще появлялся в маленькой гостиной, которую мы избрали своим женским клубом.
        ДРАКОН
        Магическая связь между мной, леди Мариной и Жаном крепла. Накрывшись колпаком, мы с виконтом выдерживали не больше часа, потом беспокойство заставляло снимать защиту и вслушиваться в отдаленное эхо эмоций.
        Особенно тяжело мне приходилось ночью - едва Жан и Марина удалялись к себе, как я надевал самый плотный колпак и забивался в самую дальнюю комнату дома. Сначала пробовал совсем уйти на прогулку или на представление в Королевский театр, но буквально за углом меня догоняло общее беспокойство друга и «подарка», и приходилось возвращаться.
        Однако совместные вечера становились праздником: Марина рассказывала нам истории и певучие сказки своей родины, а Жан в ответ вспоминал те, что слышал от матери и нянек.
        Леди Илана иногда играла на мандолине и тихонечко пела приятным грудным голосом. Лорд Сиан обычно сидел, забившись в угол, и удивительным образом сливался с воздухом.
        Даже граф, хоть и косился неодобрительно на то, как мы с Жаном стараемся устроиться поближе к леди Марине, приходил со своими бумагами и буквально через пять минут откладывал пухлую папку в сторону.
        Еще одним приятным сюрпризом оказалось то, что леди действительно умела готовить! Ее коронным блюдом оказались пироги из необычного хрустящего теста и маленькие смешные кексы, которые почему-то пеклись в горшочках, и есть их приходилось ложкой.
        Специально для меня леди пекла пироги с мясом, для Жана - с рыбой, а для леди Иланы - с яблоками, и такая забота всем была особенно приятна.
        ВИКОНТ
        Подготовка к экспедиции в Западные скалы шла своим чередом - уже привезли карты и кожаные полотнища для палаток. Специально высушенное мясо, перетертое с травами, и прожаренные крупы дожидались своего часа в плоских корзинах из легкого и прочного тростника. На днях кузнец привез необходимые в пути запасы железа и подков, крючья, штыри и инструменты. Однако в дорогу мы решили отправиться после праздника перелома зимы - не годится самую длинную ночь года проводить в пути.
        А еще мне хотелось подольше насладиться своим счастьем, теплом семейного очага, тесным кругом близких людей, и ради этого я тянул короткие зимние дни, страшась сделать шаг по пути, на котором я могу потерять свою солнечную девочку.
        МАРИНА
        Кузина Жана понемногу втягивала меня в круг женских занятий, принятых в аристократических семействах, - к моему удивлению, их оказалось немало. Так как уже наступили холода, по зимнику в дом начали привозить отчеты и продукты из поместий графа.
        Илана вместе со мной принимала бумаги, распределяла провизию по кладовым и подвалам, а потом, следуя распоряжениям графа, отсылала дары друзьям и бедным родственникам. Большая часть светской почты также лежала на ней, секретари занимались только документами, связанными с должностью, стряпчие - деловыми бумагами, а все остальное ложилось на хрупкие женские плечи.
        Однажды ночью выпал снег, легкий и пушистый, и Илана тут же отдала распоряжение чистить ковры и портьеры, вымораживать плащи и попоны. Ее стараниями даже перины и подушки вольно раскинулись в небольшом дворике, спрятанном за особняком:
        - Хвастать достатком, как купцам, дворянам неприлично, - пояснила она мне, когда я поинтересовалась, почему нельзя проветрить все в галерее или на лужайке перед домом.
        К счастью, у нас в семье подобная уборка происходила ежегодно, а потому я не пугалась и даже могла дать ценный совет: чем очистить пятна от воска, как придать блеск металлическим подсвечникам и лампам или как вывести запах сырости из шкафов, стоящих в нетопленых покоях. Чистку стекла мне доверили почти сразу - оказывается, его здесь ужасно боялись слуги, ведь одно стеклышко в свинцовом переплете равнялось полугодовому жалованию младшей горничной или посудомойки.
        Приближались праздники: в доме все чаще пахло сладостями и горячим воском, традиции наряжать дерево в этом мире не было, зато была традиция дарить подарки, подвешивая их к потолку. Самый высокий мужчина в доме поднимал самого маленького, и вместе они оделяли праздничными дарами всех домочадцев и гостей.
        Илана, смеясь, рассказала мне, что король был счастлив, когда его перерос троюродный брат, так как достать более двух сотен подарков только для семьи и ближайших слуг задача не из легких.
        А я подумала о том, что подвешивать свертки к потолку тоже непросто.
        Здесь дары заворачивались в пеструю ткань или укладывались в вышитые мешочки, потом такая упаковка обязательно использовалась, становясь кошелем или кисетом, а из небольших отрезов получались шейные платки или косынки.
        Каких-то особенных традиций насчет содержимого подарка не было - можно было подарить и сладости, и украшения, и просто нужную полезную вещь вроде седла или камзола. Мы с Иланой все чаще обсуждали то, что хотели бы подарить мужчинам, чтобы подарки не совпадали. Урожденной леди было легче - она готовила подарки еще с середины лета, и в основном это были небольшие чисто мужские презенты в красиво вышитых ею лично кошелях.
        Я же была в растерянности: подарок для Жана мне хотелось сделать особенным, теплым и домашним, хранящим тепло моего сердца. Но где такой взять?
        Послонявшись немного по комнатам, я подбила Илану и лорда Сиана на вылазку в город: Жан и Ролен с утра вместе с графом укатили в ремесленную слободу заказывать какие-то особые мешки, ремни и веревки, но границу пяти миль пообещали не нарушать. Пару дней назад Ролен забылся и решил полетать, в результате у нас с Жаном пошла носом кровь, а сам дракон едва не гробанулся прямо над крепостной стеной.
        Илана идеей прониклась и вспомнила, что ей тоже пора готовить подарки слугам и далекой родне. Поэтому мы быстро собрались, прихватили солидный кошелек, оставленный Жаном «на всякий случай», и сели в легкие санки, крытые кожаным пологом.
        Вообще Жан оставил деньги на тот случай, если мне вдруг захочется навестить мага и отправить письмо родным, но я нечаянно нашла другой способ переписки.
        Во время очередного полета во сне я парила над маминым рабочим столом и любовалась каракулями пятиклашек. Рядом лежала ручка. Заметив в тексте ошибку, я потянулась к ручке - исправить - и действительно смогла зачеркнуть букву красной пастой! В восторге я исписала пол-листа, окончательно испортив неизвестному школьнику упражнение, зато в следующем сне меня поджидала раскрытая тетрадь, ручка и теплое письмо от мамы.
        ВИКОНТ
        С утра мы с Роленом отправились искать подарки для родственников и знакомых. Слуг к празднику награждала леди Илана, отец лишь выдавал необходимую сумму да торжественно вручал платки и кошельки, а вот выбрать дар отцу и Марине мне предстояло самому, да и лорда Валентайна с кузиной хотелось порадовать.
        Подарок для Ролена был давно готов - обходя лавки в поисках драконьих карт, я купил красивое издание миниатюр, посвященное легендам северных морей; думаю, орнаменты из собак, тюленей и моржовых бивней дракону понравятся.
        А вот что подарить Марине? Первым делом мы прошлись по ювелирному ряду: По улочке то и дело проходили нарядно одетые дамы в сопровождении кавалеров, мелькали серьезные и озабоченные управляющие, восхищенно смотрели на горящие окна скромно одетые прохожие.
        В преддверии праздника мастера выложили несметное количество блестящих безделушек и зажгли вокруг лампы с ароматными южными маслами. Через несколько минут от приторных ароматов и духоты у меня заболела голова, и я оставил Ролена одного: дракон во много раз лучше меня разбирался в камнях, ювелирных изделиях и пройдошливых торговцах.
        Через дорогу приветливо подмигивала оконцем лавка серебряных дел мастера, там народ почти не толпился. Серебро для столицы было металлом повседневным, из него частенько делали вещи практичные - посуду, на которой не портилась еда; блестящие пуговицы и дамские ножницы, крючки для одежды и недорогие сетки для волос.
        На улице усилился мороз, и я решил войти в лавку мастера: тут горело всего три лампы, отражаясь в полированных и черненых поверхностях. Я осмотрелся: сам хозяин или старший приказчик сидел под лампой с большой чашкой горячего чая и что-то чертил на листочке бумаги.
        Мальчишка лет восьми смирно сидел на скамеечке в углу и что-то плел из куска медной проволоки - ученик или внук? Рядом с ним поблескивали серебряной оковкой ларцы черного и красного дерева, шкатулки из каменного дуба и перламутровых пластин.
        Тут же лежало седло с расшитыми серебром подушками и серебряными же украшениями для сбруи. Потом шли широкие дубовые полки с серебряной посудой: кувшины для умывания сложных форм и кубки с эмалевыми вставками, украшенные чеканкой блюда и статуэтки для камина, подсвечники и столовые приборы.
        Похоже, мастер настоящий художник! Двух одинаковых предметов на полках не нашлось, а уж всевозможной мелочью были заполнены пять больших витрин. Подумав, я решил купить здесь подарки всем: леди Илане понравятся ножницы и наперсток в шкатулке для рукоделия, лорду Сиану подойдет эта вычурная пряжка для шляпы с длинной и острой шпилькой, напоминающей стилет. Отцу я выбрал дорожный набор: чайник, пара чашек с блюдцами и ложечками в серебряном сундучке с мягкими обводами, попрошу Марину наполнить свободные отделения его любимыми сладостями, заваркой и колотым сахаром, а заверну вот в этот шейный платок с серебряной заколкой.
        Осталось самое важное: что подарить моей леди?
        МАРИНА
        Сначала мы поехали на небольшой рынок, Илана собиралась прикупить какие-то особенные сладости и травы, поискать подарки слугам и бедным родственникам.
        Там было шумно и весело: множество людей толкалось среди столов и хитрых складных сооружений из деревянных рам и парусины. Тут же носились мальчишки в длинных, почти до пят суконных кафтанах и с лотками через плечо: у них можно было купить леденцы на палочках, жареные орехи и невиданные мною розовые семечки, похожие формой на сердечки. Мужики посолиднее предлагали резную деревянную и костяную мелочь, гвозди штучно и радость любой кокетки: цветные ленты, булавки и зеркальца из полированного металла.
        Илана тут же взяла лоточников в оборот и под высокомерные гримасы сильфа набрала целый щепной короб подарков горничным, прачкам и посудомойкам.
        Отдельный коробок предназначался мужчинам: туда рачительная леди укладывала теплые рукавицы, овчинные шапки и яркие кушаки.
        Я тоже не удержалась среди такого изобилия и подошла к маленькому парусиновому столику, у которого робко топталась закутанная до самых глаз женская фигурка. На парусине лежал кусок потертого бархата, а сверху - тончайшее, сверкающее в свете поднявшегося солнца кружево. Я буквально замерла в восхищении, а потом наклонилась рассмотреть поближе, и мое изумление стало еще больше: это было не кружево! Легчайшие воротнички и манжеты, воздушные сумочки и перчатки были вышиты! Ажурная вышивка, подобная «ришелье», с добавлением бисера, мелких жемчужин и металлической нити.
        Ахнув, я подхватила платочек с расшитым краем, любуясь и удивляясь, откуда здесь такая красота. Со спины подошли Илана и Валентайн:
        - Что это, миледи?
        - Взгляни, Илана, какая красота!
        Кузина Жана внимательно осмотрела товар, лежащий на столике, и пожелала купить все, я еле успела выхватить из ее загребущих рук стопку платочков:
        - Илана, это я присмотрела себе!
        - Ваше право, миледи, - кузина быстро расплатилась с торговкой, а потом стала ее расспрашивать: где живет мастерица и нельзя ли заказать еще.
        Женщина внезапно расплакалась, и к ее столику тут же подтянулся мрачный здоровяк-лотошник. Несмотря на мороз, мне стало жарко от волнения, сердце застучало, и я пожалела, что рядом нет Жана.
        Впрочем, лорд Сиан вполне справился: выдвинув вперед челюсть, он заявил лотошнику, что дамы беседуют и нечего мужчинам к ним лезть, а потом кивнул на разносчика горячего напитка с медом и травами и предложил в ожидании выпить по кружечке горячего. Кося на лорда недобрым глазом, лотошник бросил медяшку молоденькому водоносу, и тот с готовностью нацедил две кружки.
        Илана закончила переговоры с мастерицей и довольная вернулась к нам:
        - Лорд Сиан, отправьте с этой женщиной одного охранника, пусть поможет ей собрать детей и вещи, она переезжает в дом графа.
        Мужчины растерянно переглянулись, но леди Илана их решительно поторопила:
        - Поспешите, лорд, женщина замерзла, а дома остались дети; для такой искусницы найдется работа в доме графа Диол.
        Лорд Сиан отмер и подозвал одного из охранников, стоящего у возка. Отдав распоряжения, он сам подошел поговорить с рукодельницей и, добавив охраннику пару монет на найм повозки, вновь подошел к нам.
        Илана собиралась еще пробежать по рядам с тканями, чтобы купить платки и шарфы для упаковки даров, а лорд хотел взглянуть на оружие и кузнечные изделия. Я так и не нашла ничего для подарка Жану и, поколебавшись, мы разделились: двое охранников сопроводили леди Илану в тряпичный ряд, а двое пошли с нами в кузнечный.
        ДРАКОН
        Покупать подарки я не очень люблю: мне интереснее сделать или отыскать их самому. Однажды я приволок бабушке огромную друзу горного хрусталя, которую сам больше месяца искал в заброшенной шахте. А спустя лет двадцать она вернула мне ее с просьбой сделать подвески для люстре в парадном зале, и я возился почти полгода, подбирая сечения и огранку, зато люстра вышла сказочно красивой!
        Однако магазин к празднику был наполнен не только ювелирными изделиями, но и народом: множество дам и кавалеров шумно обсуждали достоинства и недостатки украшений, советовались, считали деньги и обсуждали только что сделанные покупки.
        Жан быстро устал от суеты и вышел на мороз, а я воспользовался случаем и купил ему богато украшенный кинжал с камнем для печатки, спрятанным в рукояти. Печатку я собирался вырезать сам.
        Потом купил милые сережки с аквамарином для леди Иланы и набор пуговиц с тем же камнем для лорда Сиана. Графу, подумав, приобрел булавку для шейного платка с крупной черной жемчужиной в окружении мелких алмазов. А бабуле должна понравиться пряжка-аграф с черным сапфиром. Уф, кажется, все; хорошо, что шустрый малый в ярком жилете сразу укладывает подарки в выбранные кошели и платки! Осталось самое сложное - выбрать подарок для леди Марины.
        МАРИНА
        Мы неспешно подходили к кузнечному ряду - здесь оружием и железом только торговали, сами кузницы по особому приказу короля находились за пределами жилых кварталов. Но небольшая наковальня в конце ряда стояла - тут можно было подправить косу, сменить подковы лошади или залудить прохудившееся ведро.
        Лорд Сиан придирчиво рассматривал разложенные на плотной черной коже клинки и недовольно хмыкал - даже на мой совершенно не понимающий взгляд ничего интересного для себя он не нашел.
        В общем, оружие, лежащее на прилавках, делилось на две части: парадное - в изукрашенных ножнах, с позолоченными рукоятями и ремнями - и боевое - в темных ножнах и почти без украшений, исключая металлические заклепки и наладки на месте будущего истирания.
        Парадное тут выглядело слишком нарочито: попытавшись выдвинуть один кинжал из ножен, я с удивлением увидела тоненький клинок, никак не соответствующий массивной рукояти. Лорд Сиан охотно пояснил мне, что парадные клинки - это украшения, поэтому их стараются делать как можно более легкими и изящными:
        - Главное, чтобы меч не мешал танцевать, миледи, а парадный кинжал - скорее символ дворянского звания, воины могут носить оружие, только если служат дворянину, а длина ножа у крестьянина не должна превышать его ладони.
        Покивав с умным видом головой на эти объяснения, я поняла, что ничего интересного, пожалуй, тут не найду, и потянулась дальше - к прилавкам, заложенным седлами, сбруей и различной необходимой в дороге мелочью.
        Тут я его и нашла! Подарок для Жана! Красивейший наборный пояс из металлических пластин, покрытых гравировкой, а к нему пряжки для кошеля и кинжала, кольцо для меча и серебряная фляга, украшенная извивающимся драконом, выдыхающим огонь!
        За прилавком стоял невысокий кряжистый мужчина с окладистой русой бородой и умными голубыми глазами. И все бы ничего - даже покупая понравившуюся вещь, не часто присматриваешься к продавцу, но вокруг этого кузнеца почти невидимой линией колыхался горячий воздух, как вокруг Ролена.
        Пока я поглаживала наборные пластины пояса и любовалась распахнутыми крыльями дракона, за спиной вновь очутился лорд Сиан:
        - Миледи, вы желаете что-то купить?
        - Да, лорд Сиан, скажите, у нас хватит денег на этот пояс и флягу?
        Лорд вгляделся в чеканку, не касаясь металла, провел рукой и, кажется, начал задыхаться от восторга, когда продавец прогудел насмешливым басом:
        - Дышите, лорд, маленькая леди сделала лучший выбор на всем торжище, не правда ли?
        - Истинно так! - к лицу лорда возвращались краски, и он торопливо полез за кошелем, восхищенным взглядом лаская будущую покупку.
        А я, убедившись, что подарок Жану выбран, задумалась о подарке Ролену: в праздник хочется порадовать всех, а особенно близких.
        Лорд Сиан на удивление быстро договорился с кузнецом-драконом, а меня вдруг осенило:
        - Скажите, пожалуйста, как вас зовут? - обратилась я к мастеру, сотворившему такую необыкновенную вещь.
        Тот очень по-доброму усмехнулся, подмигнул мне и прогудел:
        - А маленькая леди, кажется, не промах! Мое имя Гильвантурус, можно просто Гил.
        Тут у меня челюсть и упала! Гильвантурусом звали дракона из книги о подарках! Но ведь той истории минимум пятьсот лет!
        А дракон, словно, не замечая моего смятения, щедро предложил:
        - Я вижу, - дракон кивнул на маленькую корзинку в руках стражника, что вы купили еще не все подарки; маленькая леди, выбирайте, что понравится! За цену держаться не буду!
        С этими словами дракон откинул верхний слой кожи с прилавка, а под ним оказался длинный ящик, сделанный точно в длину и ширину стола, заполненный всевозможным оружием, сбруей и еще чем-то мне непонятным и незнакомым.
        Лорд Сиан едва не сел на снег, так что пришлось поддержать его и спросить:
        - Что случилось?
        Встряхнувшийся лорд жарко зашептал мне в ухо:
        - Миледи, вам неслыханно повезло! Драконы видят суть вещей и людей, и все, что сделано ими, имеет необыкновенные свойства! А уж встретить на обычном рынке дракона-кузнеца! Такое и во сне не приснится! Раз мастер предлагает вам сделать выбор, вы должны непременно что-то выбрать для себя, такая вещь сыграет огромную роль в вашей жизни! Драконы ничего не делают просто так!
        Я чуть не подавилась ледяным воздухом, вздрогнув от этого горячечного шепота, сравнимого с бредом сумасшедшего, но подарки выбрать было нужно, да к тому же кузнец продолжал спокойно ждать, поглядывая на меня с любопытством и доброй насмешкой, а вот другие покупатели, теснившиеся у соседних прилавков, нас словно не замечали.
        Отстранив нервного лорда, я наклонилась над ящиком, подумав, что стоит выбрать ножик поинтереснее и для него, чтобы не волновался так.
        Странные тут были предметы: зачем и кому может понадобиться стальная корона с острыми зубцами, украшенными черными матовыми камнями? А необычная конструкция, напоминающая - хм - нижнее белье из красной меди с гравировкой из лилий и птиц?
        А это что за раскладушка с тремя рукоятями? Едва я коснулась тисненой кожи ножен, как конструкция рассыпалась на три кинжала. Кузнец посмотрел на меня с понимающей ухмылкой:
        - Отличный выбор, маленькая леди! - он протянул мне тот, который был в середине, и я удивленно стала рассматривать его, взяв в руки.
        Кинжал был небольшим по местным меркам: всего две моих ладони. Рукоять, обтянутая серой шершавой замшей, сама просилась в ладонь, того же цвета ножны покрывал прихотливый золотистый узор оттенка моих волос. Два других кинжала были значительно длиннее и массивнее: ножны одного горели черными рунами на алом сафьяне. На вторых ножнах узор был выложен кусочками бирюзы, оправленной в серебро, что на черной замше смотрелось просто убойно!
        Лорд Сиан за моим плечом даже дышать перестал, а я подумала, что лучшего подарка для нас троих я не найду.
        ЛОРД СИАН
        Моя прекрасная леди меня игнорирует. Проходит мимо, не поворачивая головы и громко шурша юбками, не смотрит на меня за обедом, никогда не обращается ко мне лично, а только через ее высочество и выдает колкости в мой адрес с таким преувеличенно любезным видом, что мне хочется схватить ее и поцеловать!
        Несколько раз я пытался поймать ее в коридоре, когда она спешила по хозяйственным делам, но она проносилась мимо, овевая меня своим дивным ароматом, с намеком поглаживая волшебное колечко.
        Я бы совсем пал духом, но все домочадцы, в том числе и граф, были на моей стороне: наши места за столом всегда были рядом, вечерами меня обязательно приглашали в гостиную, а ее высочество непременно приводила с собой мою леди.
        Едва я немного оправился от истощения, принц поручил мне охрану своей супруги и кузины, и я охотно взялся за исполнение обязанностей: это позволяло чаще видеть леди Илану.
        Охрана в доме графа была налажена хорошо, но подразумевала охрану от людей, а принцу и его семье могли угрожать члены совета сильфов, магически одаренные облачные лорды. Поэтому я стремился сам сопровождать принцессу и леди Илану даже в прогулках на галерее.
        Однако приближался праздник перелома зимы, и одним сумрачным зимним утром дамы собрались за покупками. Взяв с собой пять человек верховых и кучера для возка, мы поехали к ближайшему рынку, где леди Илана, сердито блестя на меня глазами, принялась опустошать лотки; наблюдать за этим было выше моих сил: она хмурила густые не изуродованные щипцами брови, прикусывала губу и перебирала в воздухе пальцами, словно играла на любимой мандолине. Смотреть на нее и не целовать, не прижимать к своему сердцу - вот была пытка, которой я не знал!
        К счастью, вскоре миледи Диол решила прогуляться в поисках подарка для супруга, и я с облегчением поручил леди Илану заботам верных графу стражников.
        А в кузнечном ряду нас поджидал сюрприз: дракон-кузнец! Я слышал много легенд о его появлении, и даже сам искал когда-то, чтобы спасти свою любовь, но в этот раз помощник судьбы пришел не ко мне: ее высочество принцесса Дождя и Света склонилась над прилавком.
        ДРАКОН
        Выбирая подарки к празднику, я думал о Жане и Марине и чувствовал их настроение: Жан сначала скучал, потом от него пришла волна восхищения, а потом и радости - кажется, он нашел что-то особенное для подарка. Марина с утра тоже скучала, но затем я ощутил ее веселье, а потом ее словно накрыло хрустальным колпаком: видеть - видишь, но не слышишь.
        Я успел заволноваться, но эмоции, пробивающиеся издалека, были светлыми, значит, ничего дурного с ней не случилось. И все же я закрутил головой, спеша завершить покупки и отыскать Жана: не хотелось оставлять нашу леди без присмотра.
        Еще немного - хлопающий ресницами красавчик едва успел завернуть подарок в платок и уложить в кошелек из тонко выделанной кожи, как по нервам ударила боль, за ней накатила волна страха, а потом темнота: все чувства, связавшие меня с «подарком», отключились.
        Через минуту я был на улице, и из двери напротив выпал бледный Жан с обнаженным мечом в руке; не теряя времени, я подскочил к другу, схватил его за ремень и сорвал с пояса колечко телепорта.
        МАРИНА
        Я уже изрядно устала, делая выбор, и виски неприятно давило - кажется, снова пойдет снег, - но, оглянувшись на сильфа, я вспомнила Илану и вновь вернулась к прилавку. Кузнец уже закрыл потайную коробку и гостеприимно указал на оставшийся на черной коже товар:
        - Выбирайте, леди, здесь все высшего качества, не сомневайтесь!
        Пожав плечами - вещи действительно отличные, - я выбрала для Иланы красивую плеть с тяжелыми металлическими шариками на концах рукояти и плетеных ремней. А для лорда Сиана нашлось интересное подобие безрукавки из стальных пластин, которую я уговорила его примерить, апеллируя к его новой должности охранника.
        Последней покупкой стал подарок графу: отчаявшись что-либо выбрать, я просто зажмурилась и стянула со стола кастет - не думаю, что граф от такого откажется.
        Кузнец, одобрительно покивав и гудя что-то себе под нос, упаковал все покупки в платки из тонкой шерсти и вручил мне. А я вдруг ощутила навалившуюся усталость и, простившись с легендарным драконом, поплелась к возку.
        Но едва мы повернулись к прилавку спиной, как заметили, что солнце уже садится, заливая площадь оранжево-алой дымкой, а между кузнечным рядом и площадкой для лошадей собралась изрядная толпа, проталкиваться сквозь которую не хотелось.
        Я осторожно потянула хмурого лорда за рукав и кивнула в сторону домов, окружавших площадь: вдоль стен идти, конечно, большее расстояние, зато без толкучки. Сильф согласился и взглядом направил одного стражника вперед, еще один закрывал нас со спины, вышагивая сзади. До возка оставалось не более десяти метров, мы уже видели топчущихся рядом стражников и бархатную шапочку леди Иланы, как вдруг рядом с повозкой вспух огненный пузырь, в воздух метнулся сноп искр, меня снесло горячей волной, бросило на стражника, протянуло по земле и, наконец, засыпало острыми горячими осколками.
        Наверное, на миг я оглохла, потому что видела, как беззвучно пролетал над головой искореженный возок, как лорд Сиан с окровавленным лицом бросает на меня безумный взгляд и медленно поворачивается туда, где минуту назад стоял возок с леди Иланой, а теперь дымится черная обугленная воронка.
        Потом звуки вернулись, нахлынули и попытались разорвать мою несчастную голову; я закричала, вкладывая в крик весь страх и боль, и тут же увидела мерцание золотистых искр в полуметре над почерневшим снегом. Еще через миг в воронку свалились Жан и Ролен - растрепанные, с мечами в руках, такие невыносимо родные и близкие. Поняв, что сейчас меня спасут, я позволила себе закрыть глаза и потерять сознание.
        ВИКОНТ
        И все-таки я отыскал подарок для любимой! Уже в самой последней витрине! Изящно выполненный набор - оправленное в серебро зеркало и щетка для волос, гребни в виде сказочных птиц, шпильки с головками из нежных, серебряных лилий и тонкая серебряная сетка с подвесками из жемчуга. Все это лежало в коробке, украшенной жемчугом и чернью. Расплатившись, я уже велел доставить покупки в дом отца, как в груди что-то сжалось, и руки мои невольно схватились за меч: Марина! Развернувшись на месте, я выбежал на улицу и увидел бегущего навстречу дракона, он молча схватил меня в охапку и активировал телепорт.
        ДРАКОН
        Выпали мы посреди торговой площади: вокруг стонали люди, вилась гарь, под ногами хрустели угли вперемешку со снегом. Магическое поле кричало, что леди Марина у нас под ногами в ворохе почерневших обломков, но я не видел ее тела! А Жан вдруг вскрикнул и бросился к куче из пары стражников, лежащей в стороне от той точки, где мы вышли из портала. Я поспешил следом и наткнулся на полный боли взгляд - сердце пронзило облегчением: она здесь! Она жива! И это не ее плоть оседает хлопьями на почерневший снег!
        Рядом с Жаном из сугроба поднялся сильф - с ободранного лица стекали капли крови, шапка улетела под ноги оглушенным людям, бродящим по вытоптанному снегу с потерянным видом, но лицо совершенно каменное:
        - Ваше высочество, позвольте мне поискать леди Илану?
        - Ищите, - кивнул Жан. - Леди Марине мы поможем сами.
        Я все еще стоял в недоумении: почему Марина была тут, а магическое эхо доносилось из обгоревшей ямы? Я склонился над воронкой, обследуя ее всеми доступными мне магическими способами и просто принюхиваясь и присматриваясь.
        Ответ оказался очень простым - на краю ямы лежал обгорелый фермуар от дамской сумочки: наша леди забыла сумку с амулетами и личными вещами в возке, а удар нанесли магией, ориентируясь на какой-то личный предмет. Я зарычал сквозь стиснутые зубы: ранить и искалечить столько людей в попытке добраться до моего «подарка»!
        Пока я осматривал яму, Жан стянул за ноги стражника, закрывшего Марину собой, а сильф отыскал леди Илану, живую и почти невредимую. Толстая медвежья полость приняла на себя и волну пламени, и последующие осколки, и обломки, так что леди была вполне цела, хоть и пахла горелой шерстью.
        Марина лежала неподвижно, но дышала ровно. Пришедшие в себя стражники отряхивались и растерянно крутили головами, но сильф быстро взял их в оборот, велев отыскать лошадей и двигаться домой: женщинам стоило выпить успокоительное, а нам разобраться, кто пожелал лишить принца сильфов супруги.
        МАРИНА
        Пришла в себя я на руках у Ролена, он просто отобрал меня у Жана, заявив, что так ему легче провести диагностику. Жан не возражал: все же в зимней одежде я весила несколько больше, чем в ночной рубашке.
        Дракон бережно донес меня до спальни, уверив переполошившихся камеристок, что со мною все в порядке и кроме теплой, но не горячей ванны и обильного ужина я ни в чем не нуждаюсь.
        Правда, уходя, он оставил на столике флакончик темного стекла, сказав, что три капли этой микстуры стоит выпить на ночь. Я только кивнула: спорить не хотелось, в глазах все еще стояла вспышка, а в ушах - стоны раненых.
        Кресло обступили камеристки, уговаривая отпустить мужа и принять ванну, но я вцепилась в крепкую мужскую руку и на уговоры не поддавалась. Тогда Жан занялся мною сам: велел принести чаю и булочек с повидлом и унес в купальню.
        Через час я, закутанная в просторное домашнее платье, сидела в гостиной вместе с Иланой, Жаном и лордом Валентайном.
        Илана тоже сверкала румяными щечками и скромно умалчивала о полученных синяках, а вот лорду Сиану не повезло: ему в лицо прилетела целая пригоршня щепок от сломанного возка, царапины были неглубоки и неопасны, но сейчас лицо лорда напоминало вспаханное поле.
        Мой мудрый супруг решил, что нам всем необходимо выговориться, и приказал подать к чаю какой-то заморский ликер. Напиток оказался очень сладким, ароматным и вкусным, и буквально после первой рюмки мы принялись, перебивая друг друга, делиться впечатлениями и сокрушаться о потерянных подарках.
        Правда, мою корзинку лорд Сиан все же принес - как он сам сказал, рука не поднялась бросить творения дракона-кузнеца. А что стало с остальными вещами, никто не знал.
        Примерно через час, когда мы уже начали зевать, в гостиной появились перемазанные копотью граф и дракон. Ролен шагнул к столу и одним глотком выпил из бутыли весь оставшийся ликер, а потом запил его чаем прямо из чайника и, посмотрев на свою одежду и уютные кресла светло-оранжевого цвета, плюхнулся на голый пол у камина. Граф, нисколько ни смутившись таким поведением гостя, тотчас скомандовал появившемуся слуге: ванну, одежду и много мяса. И плюхнулся на пол рядом с драконом.
        Оказалось, что едва доставив нас домой и подлечив самые опасные раны, дракон вместе с графом вернулись на площадь: исцелять пострадавших, разгребать завалы и компенсировать убытки. Возок, опознанный только по графскому гербу, выжженному на высокой изогнутой спинке, притащили к дому: короб лишь слетел с полозьев и закоптился, так что счастливая Илана, всплеснув руками, убежала прятать подарки, а лорд Сиан через минуту отправился следом - «проверить стражников».
        А я почувствовала себя счастливой: те, кого я люблю, дома, живы и здоровы! Ролен заметил мой взгляд и подмигнул усталыми глазами, граф немного усмехнулся и вытянул ноги к огню, а Жан подал отцу свою чашку с чаем и ласково пожал мне руку. Мир и любовь охватили нас своим золотым кольцом.
        Но буквально в эту минуту двери отворились, руша миг тишины, и дворецкий внес огромное овальное блюдо, полное мяса. Следом за ним шли два лакея с чайным подносом и корзиной пирогов, мужчины оживились и, придвинув к огню маленький столик, принялись жадно есть, обмениваясь мнениями и впечатлениями. Я не вмешивалась: слушала их голоса, вдыхала тревожный запах гари в смеси с сытным мясным духом и просто таяла в их компании, как масло под лучами солнца, а потом уснула в кресле.
        ДРАКОН
        Едва я убедился, что с моим «подарком» не случилось ничего не поправимого, как тут же взял в конюшне лошадь и вернулся на площадь. Граф поехал со мной. На площади уже появились королевские стражники - они поднимали прилавки, чтобы извлечь придавленных людей, ловили обезумевших от страха лошадей и искали детей вместе с рыдающими мамашами, отпустившими чад за леденцом.
        Больше всего люди пострадали от паники и толкучки, да еще от испуганных лошадей, сам огненный пузырь лишь помял стоящих поблизости взрывной волной да осыпал все вокруг искрами и обломками, но все же помощь требовалась срочно.
        Под руководством графа его слуги поставили пару палаток: в одну сносили раненых, в другой варили еду для стражников и тех, кто взялся помогать. Еще раз осмотрев воронку и считав магический след, я начал лечить тех, кто мог не дожить до прибытия мага-лекаря, но вскоре прибыл маг в сопровождении сестер Помощи, и я вместе с графом решил вернуться в дом: погибших, к счастью, не было, а с остальным уже вполне справятся и без нас.
        По дороге я едва не упал с коня: меня настигло магическое истощение, граф подхватил повод и довел жеребца до конюшни, потом помог спешиться, и мы вместе ввалились в гостиную, в которой нас ждали.
        Я никогда не думал, как это приятно, когда тебя ждут: вот леди Марина встрепенулась, и в ее глазах поселилось облегчение, лорд Сиан откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Жан широко улыбнулся и кивнул нам на полупустой чайный стол. И я воспользовался его приглашением: сладкий ликер? Терпимо, но лучше бы кусок мяса! Граф верно понял мой взгляд и тут же отдал распоряжения, а потом устало сел на пол рядом со мной: мы оба пропахли дымом, чужой болью и страхом, но здесь мы словно купались в любви и заботе.
        Потом мы ели и говорили, Жан думал, что это был привет от облачных лордов, но я возражал: сильфы мстят тоньше - нашлют ядовитый дождь или туман, заморозят посевы или наведут морок на скот, а здесь был выброс силы, оформленной в огненный шар, - скорее, привет мне от кого-то из сородичей. Но граф задумчиво покрутил бокал и сказал, что это вполне могло быть испорченное бытовое заклинание, направленное ловкими ручками леди Чизьер или другого светского недруга.
        Пока мы спорили, леди Марина уснула, и Жан унес ее в спальню, разговор угас сам собой, мясо было уже съедено, и мы с графом разошлись по купальням. Но едва я окунулся в мыльную воду, как меня охватило беспокойство, словно мне чего-то не хватало. Моя голову, я так спешил, что мыло попало в глаза; шипя, я потянулся за полотенцем, и мне вложили его прямо в руку. Уняв боль, я посмотрел на того, кто мне помог: высокая светловолосая женщина средних лет с любезной улыбкой протянула мне мочалку:
        - Вам помочь, милорд?
        Я слышал, что люди в богатых домах держат вдовиц или пригожих молодок для помощи гостям, но почему она пришла сегодня? Задумавшись, я не сразу заметил, что мочалка уже бережно натирает мне спину, скользит в облаке мыльной пены, приятно щекоча и пощипывая кожу. Постепенно усталость отступала, а мочалка уже ласкала пальцы ног, подъем стопы, потом поползла выше…
        Когда ласковая женская ручка погладила пах, я вдруг подпрыгнул и отстранился:
        - Благодарю, сударыня, дальше я сам.
        В глазах незваной помощницы я увидел разочарование, но твердо указал ей на дверь и, быстро сполоснувшись, пошел в спальню. В комнате обнаружился Жан: он взволнованно бегал по ковру и, увидев меня, бросился через всю комнату:
        - Ролен! Я не хотел тебе мешать, пойдем!
        - Что случилось?
        - Марине плохо!
        Мы выбежали в коридор, и только там я заметил, что бегу босиком и в одном полотенце. Впрочем, сейчас не время отвлекаться на пустяки: щелкнув пальцами, сотворил морок приличного жилета поверх рубахи и бриджей.
        Марина металась по кровати, не открывая глаз, я тут же схватил ее за руку, проводя диагностику, и она замерла. Жан подошел с другой стороны, и тревожное свечение ее ауры сменилось ровным, золотисто-зеленым. Но стоило мне убрать руку, и вокруг ее фигуры завихрились алые смерчи.
        - Жан, я не знаю, что с ней, она просто меня не отпускает!
        Жан с нежностью посмотрел на супругу, потом очень серьезно на меня:
        - Она испугалась, Ролен, у нее в этом мире больше никого нет, - потом виконт прикусил губу и спросил: - Ты можешь сегодня поспать здесь?
        Я едва не подавился собственными словами и отрицательно замотал головой:
        - Жан, но если меня кто-нибудь увидит, репутация леди Марины может пострадать.
        - А если ты уйдешь, она не сможет спать, неужели твоя репутация дороже здоровья моей жены?
        - Но мне нужна одежда, - предупредил я, сдаваясь. - Ты меня так напугал, что я в одном полотенце примчался.
        - Сейчас принесу, - Жан отпустил руку Марины, и она вновь забеспокоилась.
        - Я сам схожу, только приду под отводом глаз, чтобы болтали поменьше.
        Жан согласно кивнул и тихонько погладил золотистые завитки на подушке.
        ВИКОНТ
        Марина уснула в кресле. Она спала тихо, как дитя, не ворочалась, не сопела. Розовые губки манили о поцелуе, но я держал себя в руках: моей солнечной девочке нужен отдых! Уложив ее в нашу постель, я скинул жилет и тут увидел, первый раз увидел ее ауру! Это было так красиво! Золотисто-розовый свет точно обнимал ее, рисуя контуры тела; я любовался, целуя ее пальчики, но вот красного стало больше, потом цвет стал ярче, и я побежал к Ролену, не зная, что это такое.
        Дракон был в купальне, но судя по звукам, уже заканчивал омовение, и потому я решил немного подождать его, в волнении меряя шагами ковер. Увидев меня и узнав, что Марине плохо, Ролленквист побежал следом за мной.
        Она уже металась на постели, словно ища что-то, а аура горела, как багровый гаснущий факел. Но едва мы коснулись ее, как краски стали бледнеть и постепенно вновь засияли ровными оттенками зелени и золота.
        Уф, кажется, все хорошо! Но откуда снова эти вихри?
        Ролен отпустил руку Марины, и все началось вновь! Я начал понимать: связь дракона с подарком укрепилась настолько, что испуганная Марина не хочет отпускать тех, кто может ее защитить. Пришлось просить Ролена остаться, хотя это далось мне непросто.
        ГЛАВА 20
        ДРАКОН
        Идя к себе, я демонстративно зевал и постарался встретить хотя бы одного слугу. Потом разворошил кровать, сбил подушки и, вновь ощущая нарастающее беспокойство, оделся. В коридор выбрался через дверь купальни и услышал в одной из гостиных женские голоса:
        - Так граф тебя попросил помочь этому высокому лорду искупаться?
        - Да, сказал, что гость здесь уже давно и, наверное, соскучился по женскому обществу.
        - Как всегда, - девушка звонко рассмеялась, а потом спросила с любопытством: - И как, он оказался хорош?
        Ее собеседница загремела посудой:
        - Он отказался, позволил только помыть. Похоже, у этого красавца есть возлюбленная, а граф об этом не знает.
        Молодая девушка помолчала, а потом, тихо сказала:
        - А может, и знает, помнишь того барона?
        Женщина постарше цыкнула на подругу:
        - Тс-с-с! Не смей даже вспоминать, если не хочешь уехать в пустошные земли.
        Та, пробормотала что-то вроде «молчу, молчу» и, закончив наводить порядок, женщины ушли, а мне опять было о чем подумать: выходит, граф не впервой предлагает гостям развлечения с последствиями.
        МАРИНА
        Проснулась я от того, что мне стало жарко; повозившись, откинула одеяло, и обнаружила, что и справа, и слева кто-то лежит. Сказать, что я подпрыгнула, значит ничего не сказать! Я буквально слетела на пол и бросилась к камину: разворошила кочергой толстый слой пепла и в багровом свете почти прогоревших углей увидела мирно сопящих Жана и Ролена!
        Орать я не стала только потому, что за окном была глубокая ночь, а в комнате довольно холодно. Отыскала в кресле халат, отметив, что спала в одной длинной рубашке; закуталась и подложила на умирающие угольки охапку щепок. Через несколько минут сухая древесина потемнела, и ее начали робко облизывать мерцающие язычки пламени, тогда я добавила несколько расколотых вдоль толстых веток, а когда занялись и они - пару обычных поленьев. Вскоре стало теплее, и, прикрыв длинными полами босые ноги, я примостилась на маленькой стянутой с кресла подушке, любуясь огнем.
        Треск и шорохи разбудили дракона, и он почти неслышно встал с кровати, подошел и шепнул на ухо, вызвав толпу мурашек:
        - Не спится?
        - Почему ты тут?
        - Ты очень испугалась, мы думали, что заболела, вот и остались с тобой.
        Я тихонечко выдохнула: что ж, если в кровать их загнала усталость - ничего страшного, но дракон добавил:
        - Никто не знает, что я здесь, я пришел под невидимостью, - подложив еще пару бревнышек, Ролен кивнул на кровать: - Ложись, тебе нужно отдохнуть.
        Покосившись на разворошенную постель, в которой сладко причмокивал губами Жан, я отказалась и плотнее завернулась в халат.
        Вздохнув, дракон поднял меня, как пушинку, уложил к Жану под бочок и со словами: - Спи, скромница! - укутал одеялом. Потом бесшумно переставил к камину кресло и вытянул ноги в бриджах:
        - Я посижу здесь, не волнуйся.
        Мне осталось только послушно закрыть глаза и попытаться заснуть, но сон упорхнул окончательно, а глаза возвращались к смотрящему в огонь Роленквисту. Так прошло довольно много времени, я совсем измучилась, вслушиваясь в звуки старого дома, и тихонько позвала:
        - Ролен! - дракон поднял опущенную на ладонь голову и посмотрел своими невозможными золотыми глазами:
        - Что?
        - Ложись, у тебя же ноги затекли!
        - Откуда ты знаешь?
        - Чувствую, ложись, уже тепло.
        Еще раз смутив меня пронзительным взглядом, дракон подошел и улегся с легким вздохом облегчения, вытянувшись во весь свой рост на самом краю, так что нас разделяло не только одеяло, но и почти полметра перины. Убедившись, что глаза дракона закрыты, я осторожно протянула руку через разделяющее нас расстояние и коснулась краешка его просторной рубахи: все, сплю.
        Утром я проснулась в постели одна; в купальне, судя по звукам, плескался Жан, а от Ролена остался только тонкий, на грани привкуса аромат миндаля. Вздохнув, вспомнила мамино правило: сначала поесть и привести себя в порядок, а потом решать мировые проблемы.
        Камеристка появилась быстро; Жан уже ушел, и в купальню переместились мы: умывание, прическа, выбор утреннего платья и, наконец, выход в столовую.
        Все уже были за столом и смотрели на меня подозрительно. Я извинилась за опоздание и поспешила налить в чашку чай. Мужчины перестали меня разглядывать и вернулись к беседе, я невольно прислушалась: оказывается, с утра у графа побывал дежурный королевский маг и сообщил, что автора заклинания, устроившего переполох на рынке, определить не удалось.
        Если я правильно поняла из обсуждения, в той громкой штуке были использованы компоненты всех четырех стихий, и именно поэтому особенно никто не пострадал: стихии соединились слишком рано и нейтрализовали друг друга, как кислота и щелочь в одной пробирке.
        Леди Илана выглядела уже хорошо и, когда мужчины насытились, перевела разговор на скорый праздник. Все оживились, и утро прошло в приятных хлопотах: подарки нужно было упаковать, подписать и подвесить к потолку в бальном зале.
        ВИКОНТ
        Утром Марина спала, обнимая одной рукой меня, а другой - дракона. Я тихонько встал и вышел в купальню, а когда вернулся, она лежала так же тихо, только сжалась в комочек и откатилась от Ролена в нагретую вмятину от моего тела. Полюбовавшись нежными переливами ее ауры, я разбудил друга, и он, вновь накрывшись пологом невидимости, ушел к себе.
        После умывания я не стал смущать мою девочку и перебрался в столовую через купальню. Отец и лорд Сиан уже были там и, зевая, прихлебывали горячий чай в ожидании завтрака. Вскоре спустился отвратительно бодрый Ролен, и кузина принялась раскладывать по тарелкам зимнюю кашу: очень сытную и густую, сваренную на мясном бульоне. Марина вошла в столовую последней: аккуратно одетая и причесанная, бледная и напряженная, как солдат на параде. Она тихо заняла свое место и почти ничего не ела, пила чай и слушала наши разговоры.
        В конце трапезы кузина напомнила нам, что пора готовиться к празднику - паковать и подвешивать к потолку подарки. Все согласились: до праздника осталась всего неделя, и почти все подарки куплены. Кузина села писать своим красивым округлым почерком карточки на свертки и кошели, Марина помогала ей, заворачивая дары для слуг. Потом прибыли посыльные из магазинов, и мы с Роленом, спрятавшись каждый в своем уголке, завернули подарки для близких и сами их надписали.
        Лорд Сиан, поняв, что мы не собираемся выходить из дома, расспросил меня о традиционных подарках и, получив разрешение, отбыл на торговую улицу за покупками.
        К обеду мы уже устали и дружно решили прерваться, но у двери звонко загремел колокольчик, и дворецкий торжественно внес свиток с множеством печатей и лент. Отец сломал магически настроенную на него пластинку и развернул упаковку - внутри оказались сразу три разноцветных листка пергамента:
        - Приглашение на королевский бал на четыре персоны, - отец прочитал подписи и протянул один свиток дракону: - Вас, лорд Ролленквист, приглашают присоединиться к свите вашего деда, меня - к свите его величества, а Жана с супругой жаждут увидеть на празднике почетным гостем.
        Мы все задумались: приглашение на праздничный королевский бал для дракона явно новость, да и нас с Мариной прежде во дворце видеть не желали, другое дело отец, но приглашение появиться в свите его величества…
        - Отец, что-то произошло, о чем мы не знаем?
        Граф пожал плечами и попросил кузину приготовить ему сверток с холодным мясом в дорогу:
        - Я поеду в канцелярию и попытаюсь узнать, что смогу; вам пока лучше не покидать дом.
        Паковать подарки расхотелось, и Илана велела подавать обед в малую столовую.
        ДРАКОН
        События набирали обороты; конечно, о приглашении мог позаботиться и дед, но свиток прислали в дом графа, а не в мою пещеру, и даже не колечком вестника, а обычным посыльным - значит, точно знали, где я нахожусь. Впрочем, вчера моей магией пропиталась вся площадь.
        Отвлекаясь от тяжелых мыслей, я посмотрел на леди Марину: она явно не понимала, что происходит, и продолжала укладывать в платки какие-то вещи; Илана, лучше разбирающаяся в сплетнях и интригах, торопливо дописывала карточки:
        - Еще одну и идем обедать!
        Я прищурился: аура кузины Жана мерцала тревожно-голубым цветом, а вот вокруг Марины колыхалось желто-оранжевое облачко: тревога, переживание - так нельзя! Скоро это облачко доберется до теплой золотистой точки, спрятанной в глубине ее тела; подойдя ближе, я осторожно взял ее за руку и подул на ладонь, разгоняя кровь драконьим теплом. Смущение усилилось, краска бросилась ей в лицо, и переживание сошло на нет.
        - Леди, - коварно улыбнулся я, - я голоден, как настоящий дракон! Идемте обедать?
        МАРИНА
        До праздника оставались считанные дни; узнав о приглашении на королевский бал, кузина Илана схватилась за голову: оказывается, у меня нет достойного виконтессы бального платья, а убедить портниху сшить что-либо за три дня нет никакой возможности!
        Помощь пришла неожиданно: та самая мастерица с рынка, переехавшая в дом графа вместе с детьми и скудным скарбом, умела еще и кроить! Собрав всех горничных, камеристок и всевозможных помощниц, мы заперлись на чердаке, чтобы успеть сшить мне платье к балу.
        Меня водрузили на низкий табурет в одной нижней сорочке и принялись вертеть, как колесо, пока я не взмолилась:
        - Отпустите меня, пожалуйста! Я очень замерзла! Или буду на балу шмыгать носом и громко кашлять!
        Кажется, аргумент подействовал - хотя на чердаке и проходили горячие трубы дымоходов, но пространство было таким огромным, что тепло тут не задерживалось. Меня сняли с табурета, закутали в теплый стеганый халат и разложили на столе запасы тканей, тесьмы, ниток и булавок.
        Мастерица взяла гладкую деревянную дощечку и нарисовала нечто громоздкое с длиннейшими рукавами и шлейфом. Илана в ответ начертила что-то еще более громоздкое: рукава стали короче, но гораздо шире, юбку изображали три слоя ткани, а уж лиф вполне мог служить бронежилетом!
        На мои вялые возражения дамы уставились на меня с негодованием и объявили, что даже виконтесса Диол не может появиться на королевском балу в чем попало, а уж принцессе сильфов, посетившей бал сопредельного королевства инкогнито, вообще полагается выглядеть чуть скромнее королевы!
        В итоге я призвала на помощь дипломатию и объяснила, что моя задача выглядеть необычно, раз уж я сама настолько редкая птичка и удостоилась приглашения на королевский бал.
        Дамы, подумав, согласились, и теперь уже я скоблила угольком древесину, пытаясь изобразить нечто более легкое и удобное.
        Мастерица оказалась и впрямь волшебницей: она уловила мою идею и, подбежав к столу, начала ворочать тяжелые куски ткани. В итоге от парчи и бархата отвертеться мне не удалось: все же зима, но их было совсем немного; утыкав куски ткани булавками, дамы отпустили меня с миром, пообещав пригласить на примерку.
        Удрав с чердака, я отправилась в бальный зал: купленные мной подарки тоже требовали упаковки. Тут и нашел меня Ролен - помог подвесить свертки к потолку, а потом усадил в кресло и, взяв в свои ладони мои пальцы, настойчиво потребовал на балу не отходить от Жана, непременно слушаться супруга и ничего не есть и не пить!
        - Королевский бал, Марина, это хороший повод и возможность устроить покушение либо разрушить отношения. На таких больших праздниках в толпе придворных и гостей дворянам случалось получать удары кинжалом и яд в бокалах, но гораздо хуже навсегда испорченная репутация или семейные отношения.
        Кажется, я всерьез испугалась, потому что вскоре в зал вбежал Жан, а услышав лекцию дракона, охотно присоединился:
        - Да, моя хорошая, дворец - это очень опасное место!
        - Но зачем тогда нам туда ехать? Можем сказать, что мы больны, заодно и к нам никто не приедет!
        Мужчины переглянулись и синхронно покачали головами:
        - Увы, любимая, - сказал Жан, - его величество обязательно проверит наше самочувствие и пренебрежения своим приглашением не простит.
        Я расстроилась и почему-то очень сильно, даже носом захлюпала, Жан тут же взял меня на руки и, сев в кресло, начал утешать ласковыми поцелуями, собирая слезинки, а Ролен отыскал графин с водой и, накапав что-то в воду, убедил меня выпить.
        Слезы прекратились так же внезапно, как и начались, что-то я нервничаю сильно в последнее время. Хотя покушения точно спокойствия не добавляют.
        Отправив меня умываться, мужчины прошли в столовую: приближалось время ужина. Илана к столу не вышла, занимаясь пошивом моего платья; граф все еще был во дворце, а лорд Сиан явился к сладкому, недовольно бурча под нос, что кузнецы-драконы ему почему-то сегодня не встретились.
        Утешив сильфа его любимым пирогом с капустой и яйцами, мы выслушали подробный отчет о происшествии на рынке:
        - Маги объявили, что это был взрыв праздничного фейерверка, но слухи ходят, что в столицу прибыла делегация облачных лордов. Я полагаю, ваше высочество, что вам не стоит задерживаться на балу.
        Я похолодела: в голосе сильфа отчетливо слышалось беспокойство.
        Жан покрутил в длинных изящных пальцах вилку:
        - Спасибо, лорд Сиан, вам удалось узнать что-то еще?
        Светловолосый лорд бросил на меня короткий взгляд и кивнул:
        - По городу ходят слухи об облачной принцессе, которая приехала в гости к ее величеству на тройке крылатых коней - судя по описанию, это действительно сильфида; возможно, родственница одного из облачных лордов.
        Жан и Ролен одновременно нахмурились и потянулись к бокалам; кажется, единственной даме пора удирать: мужчинам нужно выпить!
        ДРАКОН
        Я все больше привязывался к леди Марине и ничего не мог с этим поделать. Хмурый граф спросил поутру, как мне понравилось купание, и я поблагодарил его за служанку:
        - Спасибо за заботу, граф, я действительно очень устал, и помощь была не лишней.
        Отец Жана приподнял выразительно бровь и промолчал. Похоже, он, как и все вокруг, был уверен, что мы с Мариной в шаге от адюльтера, а Жан смиренно изображает рогатого мужа ради своей любви к юной супруге. Начни я разубеждать графа, он еще больше бы уверился в своих подозрениях, поэтому я предпочел поговорить на эту тему с Жаном, но друг удивил меня еще больше:
        - Ролен, - Жан тряхнул головой, как норовистый жеребец, останавливая мои невразумительные объяснения, - помимо того, что я верю и тебе, и своей супруге, я знаю, что для спасения ее жизни пойду на многое. И мне все равно, что болтают окружающие, даже если это мой отец, - Жан подошел ближе и взглянул мне в глаза.
        Его зрачок расширился, явно пульсируя и вытесняя голубую радужку разливом бездонно-черного цвета, я невольно содрогнулся и подумал, что инициация трона - дело не такое простое, как нам казалось, и возможно, его разум заблудился в чужих сознаниях, которые хранит трон?
        Миг - и Жан принужденно улыбнулся:
        - Пойдем, поищем мою леди; кажется, она готова сбежать из того курятника, который собрался на чердаке.
        Я отправился искать Марину: пока я рядом, ей ничего не угрожает, но на балу мы будем в разных концах зала, а там порой до смерти лишь пара дюймов ткани или глоток из бокала.
        МАРИНА
        На королевский бал мы отправились раздельно - граф уехал рано утром уточнять и согласовывать протокол, Ролен уехал следом: ему следовало переодеться в доме деда и заодно разузнать планы старого интригана.
        Мы с Жаном ехали последними, в карету без герба нас усаживали, словно две хрустальные вазы. С утра, должно быть от волнения, меня тошнило, а обед мы пропустили, и теперь все вокруг рисовалось яркими, четкими линиями под бурчание недовольного желудка.
        Жан сидел напротив меня в компании лорда Сиана, а рядом со мной примостилась Илана, заботливо поправляя складки наших платьев и плащей.
        Как мне объяснили, столь знатные особы как мы не могут появиться без свиты даже инкогнито, но брать с собой посторонних мы не рискнули - Илана в срочном порядке получила титул облачной леди и звание моей фрейлины, а лорд Сиан - орден из камней, имитирующих капли дождя, и должность начальника охраны моей персоны.
        Город за окном кареты весь сиял огнями факелов, серые и коричневые дома украсились огоньками масляных ламп, пучками полинявших лент и гирляндами зимних яблок. Веселье только начиналось: серые сумерки только упали на город, и люди, одетые в яркие одежды, еще чинно шагали по заснеженным тротуарам, гуляя, напевая и перекрикиваясь.
        Стражники выкатывали на перекрестки и пятачки большие бочки и набивали в них мусор: сломанную мебель, срезанные ветки, ветхую одежду и даже сбрую. Своеобразные костры должны гореть всю ночь, очищая город от захламления и болезней.
        Как пояснил мне Жан, королевские стражники в этот день получали фляжки с магическим маслом - благодаря ему хлам горел не воняя, а дым, поднимающийся над бочками, действительно очищал воздух от болезней. А потому каждый горожанин считает своим долгом вынести из дома залежавшийся за год мусор и бросить монетку в запечатанный горшок рядом с бочкой. В другое время мусор в городе сжигать запрещено, а от того, сколько денег будет собрано, зависит количество зелья во фляжке стражника на следующем празднике.
        - Это зелье довольно дорого, но очень полезно, потому отец каждый год покупает полную флягу на свои деньги и отправляет своих стражей жечь мусор в бедном квартале.
        - А ты?
        - А я делал то же самое в поместье, там нет постоянного мага, и зелье приходилось привозить из столицы.
        Я улыбнулась и бережно погладила ладонь мужа через перчатку. Илана смущенно отвернулась, а вот лорд Сиан смотрел во все глаза: здесь даже супруги не могли касаться друг друга прилюдно, исключением были танцы, официальные церемонии и узкий семейный круг, и то разрешенный максимум - касание руки и поцелуй в запястье.
        Вздохнув с сожалением - я бы охотнее уселась Жану на колени и положила голову на плечо, но пришлось вновь уставиться в окно. До дворца ехали больше часа: дорогу постоянно перекрывали чужие кареты, сновали скороходы и курьеры, весь город спешил не пропустить ни минуты самой длинной и самой громкой ночи года.
        ВИКОНТ
        В день королевского бала суета началась еще до рассвета. Мне не хотелось слишком рано будить мою спящую красавицу, и я неслышно вышел из комнаты и распорядился принести завтрак.
        Аромат горячих булочек, чая и меда разбудили мою принцессу, и она, томно потянувшись, села на постели, не открывая глаз. Я подошел и, вдыхая ее теплый утренний запах, начал целовать ее брови, веки, щеки, спускаясь к сладким, манящим губам, потом скользнул на чувствительную, трепетную шею… Когда Марина выгнулась и застонала, обхватив меня руками, я вспомнил, что нас уже ждут, и с сожалением отстранился:
        - Вставай, радость моя, тебя уже ждут.
        - Кто? - моя девочка расстроилась и сердито надула губы.
        - Леди Илана и с нею взвод камеристок, сегодня королевский бал!
        Зря я это сказал до завтрака, Марина скуксилась, скорчила капризную гримаску и нырнула под одеяло!
        - Меня нет!
        Пришлось использовать запрещенный прием: подойти и пощекотать нежные розовые пятки:
        - Вставай, моя красавица! Завтрак на столе, и Ролленквист обещал тебя покатать, если будешь готова без опозданий!
        - Ура! - лохматая голова вынырнула из теплого гнездышка, и жена с энтузиазмом принялась разорять стол.
        Вопреки мнению большинства мужчин, сладости она не любила и ела их неохотно, зато обожала мясо и всевозможные овощи. Так что завтрак мы делили пополам: она съедала пирожки с мясом и остренькие огурчики, а я - сдобные булочки с вареньем и горячий шоколад.
        После еды меня выставила за дверь истомившаяся от нетерпения Илана, и под горестные стоны Марины я поспешил приготовиться к балу сам. В первую очередь на тонкую нижнюю рубаху и бриджи я натянул плетенный из шелка жилет, а поверх него - гибкий доспех. Атласный камзол был намеренно расшит выпуклым золотым узором, чтобы скрывать железо и несколько видов оружия, маскирующихся под украшения: пояс легко разворачивался в гибкий клинок, брошь на плече была стилетом, булавка в шляпе прятала в своей головке яд, а семейный медальон служил артефактом, защищающим от яда.
        На бал мы все собирались, как на войну: Ролленквист намеревался облачиться в полудоспех драконьего образца - это значило, что его праздничная одежда будет полностью выполнена из тонкой стали, доспехи такого качества изготавливать и носить могли только драконы.
        Отец натянул под нарядный камзол с орденами кольчугу, а в поясной кошель уложил пузырек с противоядием и пару амулетов от ментального доминирования.
        Лорд Сиан извлек из своего сундука целый арсенал и теперь, если я правильно понимал, весь его костюм представлял собой оружие: от манжет, усиленных гибкими лезвиями, до прически, скрепленной острыми булавками.
        Даже Илана спрятала в кошель несколько баночек со своими зельями, а кинжал на ее поясе вовсе не был декоративным.
        Не обвешали оружием только Марину, применять его она совсем не умела, зато под платьем на ней было больше дюжины амулетов от всего на свете. Умница кузина просто приметала их к нижним юбкам, оставив на груди фамильный знак нашего рода и длинную полупрозрачную «слезинку», которую я специально попросил у трона, эта капелька должна была защитить мою супругу от магии сильфов.
        МАРИНА
        Дворец сиял, на ступенях крыльца ровной шеренгой выстроились гвардейцы, а на площадке - лакеи и камеристки. Два дюжих лакея в куртках с вышитым на рукаве королевским гербом помогли дамам выйти из кареты. Стоящий чуть в стороне распорядитель, мельком глянув на цветные ленты и печати на нашем приглашении, направил нас в южное крыло дворца, выделив в сопровождение кокетливую барышню лет пятнадцати в платье с весьма нескромным вырезом, затянутым тончайшим кружевом телесного цвета.
        Я едва не поперхнулась: не думала, что тут уже дошли до подобных ухищрений, но кокетка легко перебирала ножками в туфельках на желтом каблучке, а Илана раздраженно фыркнула, осмотрев юную фрейлину с головы до ног.
        - В чем дело? - тихонько поинтересовалась я.
        - Эта девчонка нацепила желтые каблуки, значит ищет любви, точнее замужества, но декольте все же прикрыто, значит сирота или бедная родственница. Она служит фрейлиной, но очень низкого ранга, встречать нас должен был кто-то более знатный.
        Илана задумчиво оглядела большой зал, по которому рассредоточились группки придворных, и осторожно переместилась за мою спину, лорд Сиан занял место позади Жана. Девчонка фрейлина подошла к мажордому, облаченному в длинную строгую тунику с королевским гербом на груди, и тот громким голосом возвестил в толпу:
        - Виконт Жан-Валер Диол с супругой и сопровождающими!
        На нас внимательно смотрели. Взгляды были разными: от оценивающих до откровенно враждебных. Особенно старалась группа невысоких блондинов у стены, их голубые и зеленые глаза просто шевелили волосы на затылке.
        ДРАКОН
        Дед встретил меня ворчанием, но я не обратил внимания, хорошо, что в его доме у меня были свои покои! Быстро отыскал доспехи, переоделся и, подумав, накинул плащ. Люди уверены, что полумагические драконьи доспехи сделаны из самой лучшей стали, но это не так - они изготовлены из драконьей чешуи, собранной во время первых линек. Каждый дракон сам подбирает чешую и сам накладывает заклинания, и потому носить эти доспехи может только тот дракон, который их изготовил.
        Внизу в холле уже собрались люди, сопровождающие деда во дворец. Да, весь секретариат деда состоит из людей, драконы страшные индивидуалисты и работать в команде, подчиняться не любят.
        Дед с усмешкой осмотрел мой наряд, подмигнул и вручил амулет из янтаря:
        - Надень, внучек, я слышал, что во дворце гостят сильфы, так что лишним не будет.
        - Что это?
        - Амулет от заразных болезней.
        - Ты думаешь, они посмеют?
        - Я слишком долго живу на свете, чтобы отказываться от предположений.
        - Но Жан и Марина…
        - Виконту и его супруге магия сильфов не повредит, - и, дернув носом, дед поспешил к двери, а я с удивлением увидел, что на нем поблескивает чешуйчатая броня, значит дело серьезнее, чем мне казалось…
        ВИКОНТ
        Как отец и предупреждал, в зале были сильфы: делегация облачных лордов собралась вокруг миниатюрной девушки с длинными светлыми волосами. Ее ледянисто-голубое платье и украшения из капелек горного хрусталя означали юную леди в поисках супруга, и я невольно поискал глазами претендента в женихи. Но леди стояла одна, несколько лордов почтенного возраста окружали ее полукольцом, и их темные камзолы подчеркивали ее юность и свежесть.
        Илана чуть склонилась к плечу Марины и шепнула:
        - Возможно, юная леди приехала в гости к королеве?
        Я был благодарен за подсказку: принц был еще юн, ему едва исполнилось двенадцать лет, но возраст не является препятствием к сговору о браке - в конце концов, нынешняя королева была обручена в нежнейшем двухлетнем возрасте.
        Но если леди приехала сюда для знакомства с королевской семьей и возможными брачными планами, почему об этом неизвестно мне? Я холодно взглянул на нежно улыбающуюся красотку, а потом перевел взгляд за ее плечо: там стоял один из лордов, бывших в зале совета, и откровенно ухмылялся.
        Я обратился к тому кусочку памяти, который трон наполнил информацией о самих лордах и их семействах:
        - Лорд Киан, крайне честолюбив и беден, потерял все приданое своей жены в тяжбах с соседями. Девушка - его племянница и по понятиям сильфов только-только достигла брачного возраста, но она приходится дальней родственницей супруге моего прадеда.
        Задумка лорда стала очевидной: переговоры о браке шли в тайне, я на балу инкогнито, и когда в конце увеселений будет объявлена помолвка, никто не заподозрит моего неведения. Мне придется делать приятное лицо, а лорд удачным браком племянницы свяжет королевство людей и королевство сильфов и будет иметь привилегии в виде родства с будущей королевой. Значит, не так уж сильно протестуют облачные лорды против браков с людьми? Или политические резоны перевешивают брезгливость?
        Очевидно, мой взгляд выразил многое, так как лорд отступил в тень, но тут на рукав легла нежная ручка моей супруги:
        - Жан, ты не представишь меня своим подданным?
        Выдохнув и улыбнувшись любимой, я повел свою леди ближе к сильфам, лорды выполнили безупречные поклоны, а юная леди присела в книксене, перешедшем в реверанс после злобного шепота в спину от любящего дядюшки.
        Возможно, сама леди и не лелеет честолюбивых планов, но желает ли она стать разменной монетой в политических играх?
        Моя супруга остановилась напротив леди Киан-Иссас и, милостиво улыбнувшись, заговорила с сильфидой; пока дамы присматривались друг к другу, я спешил уточнить список участников авантюры: да тут собралась треть совета лордов!
        Что ж, строгих мер, кажется, не избежать.
        МАРИНА
        Я не поняла, почему Жана так рассердила юная сильфида моих с виду лет, стоящая в окружении скромно одетых лордов, но его нужно было успокоить. И кроме того, мне хотелось поближе посмотреть на эту даму, Илана тихонечко бубнила за спиной, что это и есть предполагаемая невеста принца.
        - Илана, я помню, граф говорил, что ему всего двенадцать!
        - Для брака это неважно, - ответила моя наперсница, - главное, что он принц.
        Поежившись, я продолжала чинно идти рядом с мужем и радоваться тому, что родилась в другом месте и в другое время. Сильфида была очаровательна: в королевстве людей еще не носили корсетов и слишком облегающей одежды; максимум, который позволяли себе модницы, - это затянуть боковую шнуровку на тяжелых зимних платьях, придавая фигуре женственность.
        Но эта леди словно шагнула из другого мира: легкие воздушные рукава из тонкой накрахмаленной ткани, туго стянутый расшитый серебром кушак, пышная юбка значительной ширины и соблазнительный округлый вырез, подчеркнутый серебряными кружевами. Длинные светлые волосы были отдельной песней: если я правильно поняла, в мире Жана незамужние девушки носили распущенные волосы, подбирая их обручем или лентой, у этой дамы распущенные локоны были тщательно завиты и уложены на спине и плечах, точно нарисованные. Над ее лбом покачивался веночек из серебряной проволоки и нежно-лазурных цветов. Хрустальные капельки подвесок дразняще свисали на виски, блестели на плечах, звенели едва слышно на подоле юбки, и вся она казалась чистой и яркой, как летнее небо.
        Однако когда мы встали рядом, зрелище, должно быть, получилось занимательное: две невысокие блондинки, и обе формально принадлежат к королевской семье сильфов. Я спиной чувствовала всеобщее внимание, слышала шепотки и сравнения и все же мысленно радовалась, что настояла на своем варианте платья.
        Оно не было столь лаково блестящим, как атласная юбка сильфиды, зато искусные драпировки делали меня такой же тоненькой и воздушной, неяркое золотой кружево подчеркивало теплый оттенок моих волос, а изумрудная заколка оттеняла глаза и крепила поверх естественных кудряшек брачную косу.
        Мастерицы постарались на совесть, и мой наряд тоже выглядел сногсшибательной новинкой среди тяжелых, перегруженных украшениями зимних нарядов здешних дам. Да и леди Илана не посрамила родовой чести: ее золотисто-коричневое платье прекрасно оттеняло мое, а распущенные прихваченные золотой лентой волосы достигали талии.
        Однако все эти мысли промелькнули в голове за несколько секунд, которые понадобились мужчинам, чтобы нас представить, потом я предложила леди Киан прогуляться по залу, вежливо расспрашивая ее о путешествии и жизненных планах.
        Однако леди скромно молчала - до тех пор, пока мы не удалились достаточно далеко от делегации сильфов, тогда она неожиданно горячо схватила меня за руку и, заглядывая в глаза, жарко прошептала:
        - Скажите, мне, миледи. Вы счастливы со своим мужем?
        Я, хотя и растерялась, не забыла развернуться к сильфам спиной и, удивленно глядя в лазурные глаза, увидела там такую бурю чувств, что невольно прониклась сочувствием, но ответила максимально спокойно:
        - Конечно, леди Киан, - и замолчала.
        Потеребив подвеску на серебряной цепочке, сильфида решилась:
        - Я прошу у вас защиты, миледи! Мой дядя устраивает мой брак без моего согласия, я люблю другого!
        Я невнятно улыбнулась и скосила глаза на Илану, та пришла на помощь:
        - Леди Киан, вы уже достигли совершеннолетия по законам вашего государства?
        - Да, - сильфида шептала, а в глазах стояли слезы, - но дядя увез к себе мою сестру! Он требует, чтобы я обручилась с принцем людей, и…
        Тут к нам подошел Ролен, и сильфида вновь превратилась в очаровательную куколку с приклеенной улыбкой.
        ДРАКОН
        Дед прибыл во дворец в числе первых гостей, вообще по статусу он мог появиться вместе с герцогами и принцами крови, но он как обычно спрятался на галерее и оттуда наблюдал за прибытием гостей, виртуозно вычисляя расклады политических игр.
        Мне вся эта высокая политика была скучна, но делегацию сильфов я пропустить не мог: полдюжины лордов составляли свиту юной прелестной сильфиды, на которую дед указал небрежным кивком.
        Сильфы расположились в центре холла у декоративной стены, украшенной королевским гербом, намек более чем очевиден: на сегодняшнем празднике они почетные гости! Потом к юной блондинке ручейком потекли придворные: сначала их подводили сильфы, потом придворные лизоблюды, разобравшись в ситуации, заспешили представиться сами.
        Леди держалась стойко, любезно улыбалась и лучилась обаянием, но с галереи было видно, что один из лордов всегда стоит возле нее и порой склоняется к ее уху: советник? Родственник? Или кукловод?
        Когда мажордом возвестил прибытие Жана и Марины, я уже готов был грызть когти: в зале не происходило ничего! Улыбки, разговоры, и только!
        Жан явно сразу заметил сильфов и подошел ближе, с каждым шагом его аура наливалась синевой гнева, и постепенно тонкие синие щупальца начали нервно плясать вокруг головы того самого сильфа, стоящего за спиной блондинки.
        Марина отвела сильфиду в сторону, и я бросился к лестнице: аура друга заклубилась фиолетовыми сполохами, а в защите сильфов появились серые трещины!
        Подобравшись к дамам, я поспешил вернуть Жану жену - и грозовые облака осели, постепенно сменяясь свежей зеленью спокойствия. Но тут удар нанесла сама Марина:
        - Мой лорд, - ласково пропела она, обращаясь к Жану и всем окружающим, - я беру эту леди под свою защиту и объявляю ее своей фрейлиной!
        Сильфов перекосило - принц может и не знать, за кого выходит замуж его подданная, но фрейлина без разрешения принцессы замуж не может выйти по определению!
        И тут музыканты одновременно грянули нечто торжественное: распахнулись двери в приемный зал, в дальнем конце которого располагалась королевская семья.
        Жан, подхватив жену под руку, двинулся к двери, за ними лорд Сиан и леди Илана, а вслед старшей фрейлине пристроилась и сильфида, опустив глаза в пол и игнорируя плюющегося ядом дядюшку.
        Я готов был рассмеяться вслух, но шел следом с максимально серьезным лицом, слыша, как сильфы срочно разыскивают кого-нибудь, способного предупредить короля о разрыве еще не объявленной помолвки.
        МАРИНА
        Я шла под руку с Жаном, и в груди закипало веселье, остался последний шаг: представить юную сильфиду как мою фрейлину и тем положить всякие поползновения на ее брак с принцем людей.
        Королевская семья выглядела чудесно: два высоких трона расположились под роскошным балдахином на возвышении, обтянутом алым сукном. К нему вели широкие ступени, на которых стояли креслица поменьше: для принца и его младшего брата; мальчики в гранатовых костюмчиках выглядели очаровательно.
        Еще ниже расположились особо доверенные придворные и стража, тут тоже было на что посмотреть: старшая фрейлина королевы являла собой сухопарую даму средних лет, зато первый приближенный короля был упитанным весельчаком с румяными щеками и необъятным пузом.
        Стоящий у ступеней мажордом объявил нас, однако, не виконтом и виконтессой, а Его Высочеством Наследным принцем королевства сильфов Жаном-Валером и Ее Высочеством наследной принцессой Мариной!
        Жан слегка поклонился, я чуть присела и с любопытством уставилась на королевскую чету: они были еще молоды, по земному счету им могло быть едва за тридцать, но здесь это считалось уже почтенными летами. Королева, одетая в роскошный синий бархат, с любопытством изучала мое платье, а король, особенно тщательно изучив декольте, перекинул взгляд мне за спину.
        Воспользовавшись паузой после представления Жаном дракона и лорда Сиана, я обратилась к королеве напрямую:
        - Позвольте мне, Ваше Величество, представить вам мою старшую фрейлину, леди Илану, - я сделала шаг в сторону, и кузина Жана присела в реверансе, - а также новую даму моих покоев, леди Киан-Иссас.
        Сильфида шагнула вперед вслед отступающей в сторону Илане и, не поднимая ресниц, присела. По лицу королевы пробежала тень; король, рассматривающий девушку, как сладкий пончик, вдруг сглотнул, а юный принц широко улыбнулся и откинулся на спинку кресла, еще миг - и ногу на ногу положит, мелькнуло у меня в голове.
        После этого нас торопливо отпустили, и пока к трону шла следующая группа гостей, у трона сгущались тучи. Жан быстро вывел нас через боковую дверь в соседний зал, в котором уже настраивали свои инструменты музыканты, и прошептал:
        - Не отходить от меня ни на шаг!
        Потом он вытянул из-за спины кузины сильфиду и устроил ей форменный допрос. Бедная девушка, бледнея, рассказала все, что знала о планах помолвки, а также о том, что дядя держит в заложниках ее сестру и мать. Лорд Валентайн задал несколько наводящих вопросов и тут же отошел, что-то шепча в амулет; если я верно поняла, его люди попытаются отбить пленниц сейчас, пока члены совета лордов гостят в королевстве.
        Ролен тоже стоял с нами, уходить до окончания церемонии раздачи подарков считалось неприличным, но и стоять такой сплоченной группой значило лишний раз привлекать к себе внимание. К счастью, откуда-то появился граф и велел всем сейчас же идти танцевать.
        Мне предложил руку Ролен, Илану решительно утянул в круг лорд Сиан, а сильфида удостоилась приглашения Жана. Я мельком взглянула в ее смущенное личико и задавила прорастающую в душе ревность. Ролен понимающе кивнул и взглядом указал на сильфов, которые следили за Жаном и леди Киан с каким-то болезненным нетерпением.
        - Чего они ждут? - спросила я дракона.
        - Измены или сцены ревности.
        - Так просто?
        - Сильфиды очаровательны и умеют пользоваться своим очарованием, ни один человек не устоит.
        - А Жан?
        - А Жан не человек, и кроме того, эта юная леди понимает, чем обязана лично вам.
        Я пожала плечами:
        - Человеческая память коротка, и, вспоминая историю моего мира, могу сказать, что чаще всего любовницами королей становились фрейлины их жен.
        Ролен посмотрел на меня заинтересованно:
        - Вы правы, миледи, здесь это тоже не редкость, поэтому фрейлины королевы - дамы весьма почтенные.
        - А жизнелюбивый король часто выезжает на охоту, - фыркнув, дополнила я.
        - Верно, - Ролен усмехаясь, склонил голову. - Не думал, что наши миры так похожи.
        - О, то, о чем я упомянула, - это история, сейчас у нас все немного иначе, но бывает и так.
        Пока мы беседовали, танец кончился, и дракон, коснувшись моих пальцев поцелуем, проводил меня к графу. Жан уже приближался к нам с сильфидой, а вот Илана и лорд Сиан где-то задержались.
        Народу в зале собралось слишком много. Стало душно, и я, забыв предупреждение, протянула руку к бокалу с морсом, стоящему на столе. В ту же минуту произошли сразу три события: камушек на браслете, подаренном Роленом, треснул, подскочивший одним прыжком Жан ударил меня по руке снизу вверх, и напиток выплеснулся на платье рядом стоящей дамы.
        Завизжав от возмущения, она хлестнула меня по другой руке квадратным опахалом из цветного шелка на длинной деревянной ручке. Углы этого модного аксессуара оказались неожиданно острыми: тонкая ткань рукава разошлась, обнажив кожу и пару свежих царапин.
        Не знаю, что было в том напитке, но иглы, спрятанные в углах, явно были не простыми: пока я смотрела на все это, вытаращив глаза, Ролен, ругаясь, заливал мне царапины чем-то черным и липким. Вынырнувшие из-за драпировок сильфы заламывали руки даме, стражи-люди пытались остановить сильфов, а какой-то тощенький мужичок в малиновом камзоле дергал себя за усы и вопил противным тонким голосом, что он не допустит произвола!
        Меня усадили на банкетку, рядом появилась Илана и, осмотрев порванный рукав, в прорехе которого уже осыпалась блестящая корочка, оставившая только чистую кожу, сколола дыру булавкой. Сильфида, пытаясь быть полезной, оторвала от моей нижней юбки пару зеленых лент и подвязала оба рукава: и целый, и сколотый, получилось даже интересно.
        Пока за широкими мужскими спинами меня приводили в порядок, в зале снова начались танцы, а о переполохе ничего не напоминало: исчезла и незнакомая черноглазая дама, и ее малиновый кавалер, и сильфы, и стражники. Убедившись в том, что я жива и даже двигаюсь, Жан пригласил меня на танец, а к сильфиде подошел граф.
        ВИКОНТ
        Марина держалась великолепно - может, сыграла роль наша крепнущая связь, а может, то, что все случилось очень быстро, но буквально через несколько минут мы лихо притопывали в центре зала, а отец и Ролен со своими дамами держались рядом.
        Лорд Сиан не зря вызвал своих подчиненных: нападение на Марину было спланировано. Оказывается, мы просмотрели большой подводный камень: у короля была внебрачная дочь, и его величество планировал усилить союз с сильфами, не только взяв в супруги сыну сильфиду, но и предложив свою дочь в жены мне.
        К счастью, Ролен оказался на стороже, а яд был отсроченного действия - если я верно понял, Марина должна была заболеть и скончаться после праздников, а уж на свадьбе леди Киан и принца мне бы представили юную герцогиню и намекнули на долг перед родиной.
        Прижав к себе покрепче свое счастье, я в очередной раз поблагодарил светлых богов за свою любимую, она немного трепыхнулась, но посмотрела на меня с улыбкой; выполнив поворот, я коснулся поцелуем ее руки, хотя это и не входило в фигуры танца. Ролен уже посматривал на двери, в которые входили получившие аудиенцию у их величеств; еще немного - и начнется раздача подарков.
        ДРАКОН
        Я вежливо выплясывал с леди Иланой и, холодея, думал о произошедшем. Драконий инстинкт просто вопил: схватить свое сокровище и спрятать ото всех! Нет, нельзя, еще час, быть может, два, и мы вернемся в дом графа, хотя в мыслях все чаще мелькала моя пещера: туда убийцам добраться будет сложнее!
        Наконец, загудели трубы, к этому времени мы уже устали от танцев и усадили дам на банкетки, но трогать сладости, в изобилии разносимые слугами, никто не решался. Заметив, что теплое оранжевое свечение в районе кушака леди Марины побледнело, я отцепил от пояса фляжку с заранее приготовленным снадобьем: вода с фруктовым соком - освежит и придаст сил.
        Миледи поблагодарила, но не стала пить сразу, сначала предложила напиток супругу и фрейлинам и лишь потом утолила жажду.
        Под торжественное гудение труб распахнулись двери в большой зал, потолок которого был увешан свертками и кошелями. Его величество объявил вручение подарков, а его троюродный брат и маленький племянники принялись сдергивать дары, начиная с центра.
        Сначала подарки вручались наименее знатным дворянам, слугам и фрейлинам, в основном дарились сладости и вещи нужные: пряжки, булавки, заколки. Потом начали вручать подарки гостям более именитым; насколько я знал, подарки для королевской семьи и самых приближенных находились в большой гостиной личных покоев короля, а вот приглашенные на королевский бал получали их тут, в большом зале.
        Я даже не удивился, когда прозвучало имя деда, но вот когда глашатай выкрикнул меня, я от растерянности не смог сразу подойти ближе, и подарок получал уже из рук самой королевы.
        Следом вызвали Жана и его супругу, по этикету за подарки, врученные на праздник перелома зимы, не благодарят: эти дары - как бы жертва за будущее благополучие дома; поэтому гости быстро расходились, и только молодые фрейлины и не менее юные дворяне оставались веселиться до утра.
        Я услышал, как Жан шепнул Марине:
        - Подарок не открывай, посмотрим дома и только с Роленом!
        Виконтесса и ухом не повела - присев в книксене перед королевской четой, тут же передала сверток из черно-белого шелка леди Илане, и правильно! Так безопаснее.
        МАРИНА.
        К концу вечера я ужасно устала: из-за духоты слуги распахнули двери, ведущие в сад, и по ногам зазмеились ледяные токи воздуха. В танцах мы немного согрелись, к тому же Ролен сам мог работать печкой, но я быстро захотела пить и, глядя на многочисленные подносы и горки с едой и напитками, тихо сглатывала слюну.
        Вот и мечтай о королевском бале: ни поесть, ни попить, а любезные улыбки и ехидные вопросы прочих гостей вызывали головную боль. Кроме того, второй камушек браслета периодически тихонько звенел, на грани слышимости, и это означало, что кто-то пытается рядом со мной использовать заклинания, и не всегда безопасные для меня.
        Ролен и Жан не оставляли меня ни на минуту: дракон представил меня своему деду, муж познакомил с некоторыми пожилыми родственницами, и в результате мы постоянно двигались по огромному пространству, нигде надолго не задерживаясь и петляя, как свихнувшийся заяц.
        Еще на балу периодически вспыхивали ссоры: меряясь знатностью или древностью рода, мужчины хватались за оружие; дамы, блестя глазами, освобождали круг, и не все поединки заканчивались первой кровью, паре горячих голов пришлось вызывать мага-медика. Впрочем, судя по реакции окружающих, это здесь было обычным делом, как и снующие вокруг столов собаки, дети в слишком взрослых нарядах и многочадные матери семейств, едва разменявшие третий десяток.
        Мне иногда казалось, что я попала в старинный гобелен, изображающий пир в эпоху Тюдоров. Так что к тому моменту, как все толпой отправились в большой зал за подарками, я уже готова была бежать куда угодно, лишь бы подальше от торжественных залов, шума и духоты.
        Тут, к счастью, было свежо и почти тихо. Высокий кавалер в нарядном изумрудном камзоле поднял на плечи смеющегося мальчика лет пяти, который с удовольствием начал дергать подвешенные к потолку свертки, иногда роняя их на голову своего визави.
        Все радостно улыбались, хлопали в ладоши и принимали подарки из рук короля, королевы и принцев. Как ни странно, нам с Жаном полагались отдельные свертки, а также графу, Ролену и его деду.
        Едва я, подчинившись Жану, сунула свой подарок Илане, мы тут же принялись пятиться к двери и, не обращая внимания на многочисленные приглашения выпить за праздник и короля, почти пробежали зал для танцев и холл и вывалились в мороз в поисках своей кареты.
        Меня тут же завернули в огромный камзол дракона и велели не сходить с крыльца, чтобы не промочить снегом тонкие башмачки. Дрожащая сильфида и Илана закутались в плащ графа, который ему подал секретарь.
        Минут через семь, когда у меня уже заныли зубы, наша карета тихо вынырнула из неприятной поземки, и мы с радостью в нее сели, только не учли того, что деревянная коробка за несколько часов на морозе выстыла до инея вокруг окон.
        Стуча зубами, все потянулись к фляге со спиртным, спрятанной в дверце, но у меня флягу перехватил дракон, отхлебнул изрядный глоток, а потом, плюнув на приличия, усадил к себе на колени:
        - Не трепыхайтесь, миледи, сейчас согреетесь!
        Брови сильфиды устремились к серебряному веночку на лбу, а Жан, посмеиваясь, сожалел, что дракон такой мелкий, согреть всех его не хватит.
        Пока карета тряслась на обледенелых ухабах ночного города, я задремала, и Ролен ухитрился внести меня в гостиную на руках. Усадил в кресло у огня и велел подать горячего чаю и ужин, подарки все сложили на большой стол и начали распаковывать с большой осторожностью. Начали почему-то с моего.
        Пестрый шелковый платок был расписан черными узорами по белому полю, дамы хмуро на него посмотрели, но промолчали. Под платком оказалась книга в красивейшей бархатной обложке, украшенная драгоценными камнями и золотым обрезом, сияющим в свете ламп. Теперь почему-то хмуро переглянулись мужчины, и я не выдержала:
        - Что такое? Почему вы так хмуритесь.
        Ответила мне Илана:
        - Белое платье с черным кружевом носят молодые вдовы либо женщины, потерявшие детей.
        - А книга?
        - Это молитвенник, традиционный подарок вдове, больной или монахине.
        - Хотите сказать, мне намекают, что Жану пора овдоветь?
        - Или напротив, подсказывают способ выжить, - так же хмуро буркнул граф.
        - Ну уж нет! Можно взять книгу?
        - Сейчас, - Ролен помахал над обложкой каким-то амулетом, потом отрастил коготь и раскрыл страницы, продолжая покачивать золотистой финтифлюшкой с крошечным алым камушком. - Зловредной магии нет, - наконец, подвел он итог.
        - А страницы ядом не пропитали? - вспомнила я череду смертей при дворе Екатерины Медичи.
        Тут вперед высунулся граф и тоже замахал чем-то блестящим.
        - Нет, - наконец обрадовал он.
        - Отлично! Ролен, помоги! - вместе с драконом мы вынули из красивой обложки молитвенник и вместо него сунули просто пачку прошитых листов. - Ну вот, отличный блокнотик получился! - я улыбнулась и подмигнула дракону. - Еще бы тут смешные картинки нарисовать и вместе с фрейлинами на приеме рассматривать!
        Ролен захохотал и пообещал нарисовать все, что я пожелаю. Следующим стал подарок Жана.
        ВИКОНТ
        Когда мы развернули подарок Марины, я едва удержался от брани, но моя супруга только посмеялась, развеивая мрачные подозрения окружающих.
        Мой подарок был завернут в шелковый шарф с длинными кистями; когда Ролен проверил его амулетом и развернул, все уставились на свернутый черный кнут.
        - Что это? - пискнула Марина.
        - Кнут, - со вздохом ответил ей отец.
        - А что он означает?
        - Будем надеяться, что ничего, - я не стал прикасаться к подарку, а отец проверил черную кожу и дерево на яды.
        - Кнутом муж может выгнать из дома неверную жену, - опустив глаза, шепнула Марине Илана.
        Моя девочка посмотрела на кузину с недоумением:
        - Что это за намек? Мне стоит ожидать кавалера, распевающего серенады под окном?
        Кузина смешалась, и тогда заговорил Ролен:
        - Нет, миледи, судя по этому подарку, при дворе считают, что кавалер у вас уже есть, - и дракон взглянул Марине в глаза.
        Она в ответ буквально в несколько секунд покрылась совершенно багровым румянцем, а потом так же быстро побледнела и опустилась в кресло, стискивая в ладонях кружевной платочек.
        - Так меня считают недостойной женой, вот к чему этот молитвенник, соломенная вдова…
        Марина как-то горько рассмеялась и обвела всех присутствующих таким взглядом, что мы все почувствовали себя неловко, даже я, хотя я больше других был уверен в том, что моя супруга только моя.
        Сильфида сообразила первой: сбегав на другой конец комнаты, принесла графин с крепким вином и сунула мне в руку вместе с кубком, но дракон отобрал пустой кубок и потребовал воды. За водой убежала чувствующая свою вину Илана. Марину напоили чем-то резко пахнущим и, судя по ее гримаске, противным, а потом Ролен, усмехнувшись, предложил посмотреть и его подарок, и все вновь собрались у стола.
        ДРАКОН
        Дар для меня был упакован в плотную кожу, внутри оказалась резная шкатулка розового дерева для дамских украшений; недоуменно покрутив ее в руках, я поднял крышку и от крепких выражений не удержался! На сливочно-розовом бархате лежал золотой ошейник, вместо застежки звенья соединял золотой навесной замочек, украшенный инкрустацией из изумрудов в виде буквы «Р».
        На сей раз выругался даже граф, а дамы дружно запунцовели. Остался последний дар августейшей фамилии: бархатный мешочек с монограммой графа Диол. Он просто развязал плотную тесьму и перевернул над столом, из мешочка выпал небольшой свиток пергамента, увенчанный позолоченными буквами: «Слово о воспитании юношества»!
        Хмыкнув, граф уложил свиток на каминную полку и предложил всем наконец отужинать.
        МАРИНА
        Слуги под руководством дворецкого тотчас накрыли тот самый стол, на котором мы рассматривали подарки. Сначала на столешницу накинули простое очень толстое и ровное полотно, как я понимаю, чтобы уберечь идеально отполированную поверхность от повреждений. Потом уложили кусок алого сукна без узоров, но с длинной бахромой, а третьим стал кусок зеленой узорчатой ткани, превративший стол в драгоценную полянку.
        Мы дружно сели, едва лакеи расставили блюда: справа от меня сидел Жан, а слева - Илана; дракон и граф оказались напротив, они тихо что-то обсуждали, а я, проглотив несколько ложек супа, вновь задумалась о подарках. С одной стороны, послание предельно ясное: Жану предлагают выгнать неверную жену, дракону подарили ошейник, который здесь по традиции носят официальные любовницы и фаворитки, а графу прозрачно намекнули, что нужно оказать на сына влияние в полезную для короля сторону.
        Но можно рассмотреть эти дары и иначе: граф получил редкий свиток для своей библиотеки, Жан - аксессуар для любимого увлечения - охоты, Ролену украшение досталось по ошибке либо: «Ах, до нас дошли слухи, что вы намерены выбрать себе официальную подругу». Да и молитвенник, украшенный драгоценной обложкой, легко укладывается в схему дорогих подарков, и попробуй мы возмущаться - скорее всего, получим холодно-недоуменную гримаску ее величества, да и возвращать подарки не принято…
        Задумавшись, я замерла над тарелкой, а когда подняла голову, увидела, что все уже сменили суп на жаркое:
        - Господа и дамы, подскажите мне, как мы можем прояснить их величествам свою позицию, не нарываясь на международный скандал?
        Граф от меня такой тирады явно не ожидал и поперхнулся кусочком мяса. Ролен белозубо улыбнулся и стукнул графа по спине так сильно, что мой свекр едва не нырнул лицом в блюдо. Эх, это он просто телевизор никогда не смотрел.
        - Очень хорошо, миледи, что вы об этом подумали, - сказал Ролен. - Лично я не намерен прощать таких намеков, оскорбляющих мою честь. Можно, конечно, принять тактику королевы и отослать во дворец праздничные подарки, но думаю, первый шаг вы уже сделали, - дракон кивнул на сильфиду, и та осторожно зарделась.
        - Это женские методы, - поморщилась я, - а его величество явно поддерживает супругу и хочет пристроить дочь в хорошие руки.
        - Верно, - граф промокнул губы салфеткой, - эта бастарда появилась на свет еще до женитьбы короля, ей сейчас двадцать лет, и выбор мужа дело политическое.
        - Что мы можем предложить? - я взглянула на Жана, который задумчиво чертил что-то вилкой на тарелке.
        - Можно передать его величеству приглашение для его дочери навестить дворец сильфов, - вздохнул он, - и, возможно, подобрать ей супруга по душе из родственников облачных лордов.
        - То есть заключить альянс, но на наших условиях? - я довольно кивнула. - К тому же если герцогиня найдет себе сильфа по душе - связи с королевским домом станут крепче. А что будем делать с намеками ее величества?
        Тут в разговор вступил Ролленквист:
        - Думаю, ее величеству можно предложить стажировку принца в школе драконов.
        Тут на дракона вытаращились все, а он спокойно пояснил:
        - Я преподаю там иногда и могу договориться с начальником; думаю, королева оценит такую уникальную возможность образования для принца.
        Кажется, с веселым изумлением на дракона посмотрел даже граф: такой громила - преподаватель?
        Еще какое-то время все уделили обсуждению и распределению обязанностей: доставить приглашения вызвался граф, Ролену предстояла встреча с советом школы - она, оказывается, у драконов всего одна.
        Жан брал на себя организацию приема принцессы во дворце сильфов, а мне предстояло развлекаться вместе с принцессой, ни на шаг не отпуская от себя охрану и леди Киан.
        Как я поняла из сделанных ранее леди Иланой объяснений, в городе еще несколько дней будут продолжаться праздники, и как раз завтра наступал день «семейного» торжества. То есть после бурного веселья первого дня люди станут отсыпаться, вручать подарки самым близким и вообще проводить время в домашнем кругу. Потом наступит день визитов, следом отдельно «мужской» и «женский» дни, и в общем и целом веселье растянется на неделю.
        Будем надеяться, что королевской чете сейчас не до нас, а там уже закрутится официальная машина: приглашения, согласования… Я зевнула, прикрыв рот ладошкой, и Жан тотчас пожелал всем спокойной ночи и увел меня спать. Ролленквист вышел следом за нами минут через десять и, накинув невидимость, ввалился в спальню, когда Жан распускал на мне шнуровку нижнего платья:
        - Не пугайтесь, но сегодня мне лучше поспать тут: не верю, что все ограничится только подарками.
        Жан кивнул, припомнив, должно быть, шуструю даму с веером.
        - И да, утром увидите: граф распорядился поставить у ваших покоев стражу.
        Теперь кивнули мы оба: стража так стража, магический купол Жан уже ставил легко, нас никто не услышит, вот только присутствие Ролленквиста меня смущало. Однако дракон вел себя сдержанно: подмигнул Жану и ушел в гардеробную, сказав, что припрятал в его шкафу для себя рубаху, и вообще, после такого дня стоит освежиться.
        Муж быстро утащил меня в купальню моих покоев, и дальнейшая подготовка ко сну прошла весело: меня раздели, искупали, расчесали и, закутав в сорочку и халат, уложили спать. Ролен уже лежал в кровати, но в полумраке виднелся лишь ворот белой рубахи. Чмокнув меня в нос, Жан ушел в купальню сам, а я, чувствуя себя птенчиком в гнезде, задремала.
        ВИКОНТ
        Королевские подарки сильно рассердили и расстроили всю семью, но я не ожидал такой разумности и понимания ситуации от моей супруги, а уж как ей удалось удивить отца!
        После ужина Ролен снова пришел в нашу спальню; кажется, он тоже что-то от меня скрывает, я заметил, как он забирал у Марины вино, неужели это то, о чем я думаю? Боюсь даже мечтать.
        И еще он постепенно влюбляется в Марину, но слишком уважает ее, чтобы потакать своим чувствам. А этот ошейник - я зажмурил глаза и смыл с головы мыльную пену - у нас, конечно, есть традиция отмечать так официальных подруг, и дети их признаются законом, но все-таки для чужой жены это оскорбление!
        Закончив омовение, я вернулся в спальню, уже догадываясь, что там увижу: Ролен и Марина лежали закутанные, как две мумии, каждый в свое одеяло, но если моя супруга и впрямь спала, то дракона выдавало легкое колебание бахромы на балдахине. Подавив вздох, я скользнул на оставленное мне место и прижался лицом к плечу жены: все-таки моя солнечная девочка - это мое бесконечное счастье.
        ДРАКОН
        Сегодня я едва не потерял Марину! При одной мысли об этом короткие пряди на макушке начинает шевелить невидимый ветер. Хорошо, что я узнал по запаху яд! Но эти намеки королевы! Я стиснул челюсти, чувствуя, как отрастают клыки, а Марина рядом тихонько шевельнулась и похлопала рукой по одеялу, словно успокаивая. Держусь. Она восхитительна, и я понимаю Жана, не желающего упускать ни минуты счастья, рядом с ней любой день наполняется солнцем.
        МАРИНА
        Утром я опять проснулась от того, что Жан и Ролен обняли меня с двух сторон - жарко, тесно и вообще стыдно! Потихоньку выбралась и ушла в свою купальню: умоюсь, заплету простую косу и закажу завтрак, время уже к полудню, скоро будем одаривать слуг, а к ужину обменяемся подарками сами. Интересно, что подарят мне Жан и Ролен?
        Пока я занималась собой, в купальню вошел сонный Жан, поцеловал меня в щеку и потерся лицом о мои кудряшки:
        - Доброе утро, жена моя!
        - Доброе утро!
        Останавливаться Жан не собирался, приветствуя поцелуем каждый кусочек кожи, извлеченный из недр просторной рубашки. В общем, мысли о незакрытой двери и лохматой спросоня голове покинули меня очень быстро, а вот наслаждение стало в несколько раз острее: то ли потому, что вчера вопреки всему мне удалось выжить, то ли потому, что Жан любил меня с жадностью паломника, отыскавшего ручей после долгого перехода по пустыне.
        Когда мы довольные и уже одетые вернулись в спальню, Ролена там не было; наверное, оно и правильно: слишком сильные чувства стал во мне вызывать красавец-дракон, и вовсе не своей внешностью.
        ДРАКОН
        Я еще спал, когда неожиданно к утренней дреме добавилась сладкая истома, утренняя расслабленность помешала быстро сориентироваться и закрыться, а потом возбуждение стало столь острым, что я вскочил и, еле передвигая ногами, умчался в свои покои, стараясь отвлечься. В комнатах, не задержавшись и секунды, прошел в купальню и едва не упал, ощутив первую волну удовольствия, пробежавшую по телу.
        Очнулся на полу: в теле царила легкость, в голове ясность, а магический резерв просто зашкаливал! Вздохнул и честно спросил сам себя: сколько я так выдержу? И оказалось, что я готов терпеть все, лишь бы эта связь не рвалась как можно дольше.
        Бабуля меня убьет, если узнает. А дед, пожалуй, обзовет неприличным словом и подскажет, где найти себе девчонку погорячее, а вот отец? Машинально приводя себя в порядок, я впервые задумался: а как же отец уже столько лет живет один, без мамы? С той поры, как она удалилась в монастырь сестер ночи, я ни разу не видел в его покоях женских вещиц, да и кровать его рассчитана на одного не слишком крупного дракона. Почесав макушку, я отложил эти размышления и взялся за рассылку родственникам подарков: традиция есть традиция!
        С отправкой я долго не провозился, а услышав внизу веселый шум, вспомнил, что в доме праздник, и поспешил в бальный зал. Там царило веселье: огромная люстра сияла огнями, слуги в нарядной одежде торопливо расставляли столы и заполняли их всевозможной едой и напитками. Запыхавшаяся леди Илана руководила процессом, а Марина и леди Киан в уголке быстро заворачивали в платки последние подарки. Графа видно не было: как опытный семьянин, он прятался в кабинете, а вот Жан был тут - подвешивал торопливо упакованные свертки к потолку.
        Мне все очень обрадовались: Илана сообщила, что снимать подарки буду я, как самый высокий, а в напарники мне достанется прелестная дочурка вышивальщицы, серьезная барышня лет трех.
        Жан, хмыкнув, призвал меня для начала развесить все то, что приготовили дамы, а Марина просто посмотрела своими изумрудными глазами и улыбнулась.
        Когда до праздничного пира оставалось не более десяти минут и даже граф уже выбрался из кабинета, в зале распахнулось окно, и в него ввалился лорд Сиан, прижимая к себе девочку лет десяти с виду и красивую женщину лет тридцати пяти.
        К нему тотчас подбежали лакеи и приняли из его рук изрядно замерзшую ношу, а леди Киан, рыдая в три ручья, принялась растирать руки дамы и обнимать девочку: оказалось, что отважному и изворотливому сильфу все же удалось украсть из поместья лорда Киана мать и сестру предполагаемой невесты принца людей.
        Измученных дам всех троих отправили в комнаты, а лорд только выпил кубок подогретого вина и заявил, что мечтал посмотреть на таланты леди Иланы к организации праздников. Метнув на него недовольный взгляд, кузина Жана велела принести особое кресло - с пришитым к нему пледом - и усадила сопротивляющегося сильфа, мы с Мариной переглянулись и поспешили объявить раздачу подарков.
        МАРИНА
        Когда мы с Жаном спустились вниз, Илана объяснила мне радостное предвкушение слуг: единственный день в году, когда слуги и господа едят за одним столом одни и те же тринадцать блюд, предписанные традицией, да и обязательный бочонок сладкого вина вносит свою лепту в веселье.
        В зале уже горели свечи толщиной в мою руку, стояли длинные простые столы, укрытые свежими золотистыми циновками. Молодые горничные, прачки и посудомойки расставляли посуду; швеи и мастерицы украшали стены лентами. Я посоветовала Илане добавить немножко рябины и хвойных веток для красоты и аромата, и она тотчас, всплеснув руками, отправила пару лакеев на дровяную площадь с наказом привезти лапника, которым тут, оказывается, выстилали погреба, а пару мальчишек - в сад, наломать кистей рябины.
        Камин в зале пылал, и в нем на вертеле крутился средних размеров поросенок, полдюжины гусей, и целая гирлянда неведомых мне птичек поменьше. В воздухе плыли ароматы пряного мяса, дымка от углей, плавленого воска и сладостей.
        Во втором камине висел огромный блестящий котел, над которым колдовала сморщенная старуха в пестром платье и огромном чепце с оборками. Слуги называли ее вежливо - бабушка Тха - и подносили все, что ей требовалось, немедленно.
        Пока я крутила головой на все это великолепие, Илана усадила меня и леди Киан заворачивать в платки оставшиеся без упаковки подарки. Тут, оказывается, была традиция готовить подарок «нежданному гостю», «первому ступившему на порог» и еще с полдюжины таких же свертков; листочки с предназначением прикреплялись случайным образом, и люди верили, что эти дары раздает сама судьба. Я задумалась: наверное, во дворце в такие свертки ее величество раскладывает ордена и звания, а придворные толпятся у порога, немилосердно толкаясь и стараясь первыми шагнуть на порог после традиционного разбивания праздничного горшка.
        Да-да, в этом мире праздник перелома зимы начинали отмечать, разбивая красивый расписной горшок, и чем больше получалось осколков, тем больше удачных дней будет в грядущем году, так что самые усердные расколачивали посудину едва ли не в пыль.
        Ролен спустился в зал, когда почти все было готово, посмотрел вокруг и сдержанно улыбнулся, мое сердце забилось сильнее: улыбка делает Жана беззаботным, а радостный Ролен словно открывает новый мир. Тихонько прикусила губу и вернулась к упаковке подарков: заглядываться на других мужчин замужней даме не пристало!
        ИЛАНА
        Праздник - это всегда переполох в доме, но для меня давно все стало привычным. Однако сегодня взгляд сам собой возвращался к прихожей: а вдруг блеснут побелевшие на морозе светлые локоны? Граф привычно заперся в кабинете, Жан кругами ходит подле молодой супруги, дракон снисходительно взирает на людей и порой дремлет в кресле, как большой кот, или наблюдает за юной леди Диол с тем же выражением кота, караулящего мышь.
        Пока я, погрузившись в размышления, раздавала последние указания, за спиной зазвенели свинцовые переплеты, распахнулось высокое окно, и в зал ввалился сильф.
        Ох, блондин косорукий! Кресло перевернул, даму уронил так, что бедняжка едва ли не под стол откатилась, а на девочку грохнулся сам, вот-вот раздавит крошку!
        В общем, пришлось скликать замерших лакеев и командовать всем самой! А эта голубоглазая язва даже согреться в лохани с горячей водой не захотел! Сказал, что желает увидеть результаты моих стараний! Ну, блондинчик, держись!
        Смерила его строгим взглядом и обнаружила, что держится он только на своей наглости: руки немного подрагивают, одежду покрывает стремительно тающий снег, и вообще вид не совсем здоровый. Но ведь в комнаты не пойдет, так и будет мне настроение портить!
        Идею подсказала Марина:
        - Его бы в плед укутать…
        Я тут же отправила лакеев за креслом, в котором зимой любила проводить время матушка Жана: по ее приказу к огромному мягкому креслу был пришит уютный плед из шерсти горных коз, легкий и очень теплый.
        Дракон сам закутал героя дня, как младенца, и все уселись за стол: пора было начинать праздник!
        ВИКОНТ
        За столы садились по традиции все, кто жил в доме - даже конюхи, отряхнув сапоги от комьев навоза и расчесав волосы, сияли покрасневшими физиономиями между стражниками и лакеями.
        Отец встал со своего кресла с высокой спинкой и торжественно поднял над головой горшок из белой глины, обвязанный по горловине голубой лентой. Удерживая сосуд над головой, он произнес благодарность светлым богам за помощь в прошедшем году и попросил их не оставлять дом и в следующем, потом под громкие крики метнул горшок в сторону распахнутых дверей.
        Грохнуло, звякнуло - горшок был наполнен зерном, сластями и мелкими монетами, все это бросились собирать дети, попутно топча крупные осколки и повизгивая от восторга. Марина смотрела на все, широко раскрыв глаза, и весело смеясь. Мы с Роленом с двух сторон наполняли ее тарелку праздничными блюдами и шепотом поясняли, что означает каждое.
        Традиционно на стол ставили четыре вида мясного: птицу, рыбу, свинину и говядину. Четыре вида плодов и четыре вида злаков. Свинину и птицу просто запекали на вертеле, говядину готовили в огромных горшках с кореньями и ягодами, так что это блюдо можно было хранить на холоде и есть еще несколько недель после праздничного пира. Из рыбы варили густую похлебку, приправленную кореньями и жареной мукой, или подавали огромных соленых рыбин, привезенных с Северного моря.
        Отец на столы для пира не скупился, приговаривая, что своих бездельников кормить дешевле, чем чужих, а потому на столе стояла и похлебка, и соленая рыба, и пирожки с нежной белой рыбкой, доставленной из поместья.
        Злаки представляла сладкая крутая каша из трех круп и всевозможные пироги и лепешки с начинкой.
        Изобилие плодов являли собой зимние яблоки и груши, а также большие блюда с глазированными и вялеными ягодами, дынями и морковью.
        Марина осторожно пробовала незнакомые кушанья, но ела мало, а Ролен неизменно наполнял ее кубок только морсом. Мои подозрения усилились, но я не хотел пугать супругу догадками; если она хочет сохранить свой маленький секрет - пусть так и будет.
        ДРАКОН
        За столом было так мучительно-сладко смотреть, как белые зубки Марины впиваются в пирожок или аккуратно раскусывают орешек. А когда она, смеясь, отпивала глоток из кубка, я готов был поймать губами сладкие алые капли, которые Жан собирал пальцем. Движения ее нежного белого горла завораживали, длинные пальцы рисовали узоры не на соломенной циновке, а на моем сердце… Как же я умудрился влипнуть?
        МАРИНА
        Едва все блюда были отведаны, как настало время вручать подарки: Илана быстренько вытолкнула на середину зала Ролленквиста и сунула ему в руки нарядную, как конфетка, девчушку. Как и во дворце, подарки были развешены так, что сначала их получали старушки, живущие в недрах огромного дома на покое, да работники метлы и лопаты.
        Я еще раз увидела, что такое хорошая хозяйка дома: Илана угадала буквально с каждым подарком! Чепцы и ленты, кушаки и шапки сразу завоевывали восхищение новых хозяев, и я сама видела огромного заросшего до глаз мужика, нежно прижимающего к груди меховую шапку с малиновым верхом.
        Потом подарки вручили стражникам: в основном теплые рукавицы, сапоги и ремни с блестящими посеребренными пряжками. Лакеи получали рубахи и башмаки, а горничные - ленты и гребни. Причем к подаркам конюхов и прачек обязательно прилагалась палочка орехов в меду или пригоршня сушеных ягод, медовая конфета или фигурный хлебец в цветной глазури, то есть кузина Жана учла и то, что многие наемные работники имеют семьи и детей.
        Наконец, большая часть веселящихся слуг вернулась за столы, утомленная малышка совсем сползла на плечи Ролена, и он сам дотянулся до большого свертка, который уложил мне на колени. Следующий пакет опустился в руки изумленного лорда Сиана, и мы с ним сидели, удивленно переглядываясь, не решаясь развернуть пестрый шелк.
        ВИКОНТ
        Марина так удивленно смотрела на сверток с подарком, словно не ожидала получить подарок вообще! Лорд Сиан разворачивал свой дар крайне подозрительно, словно ожидал очередную шутку моей недовольной родственницы, но когда дракон положил ему на колени еще несколько пакетов и кошелей, он встряхнулся и поверил в то, что стал членом нашей семьи.
        Открывать подарки при всех мы все же не стали: Илана заранее распорядилась протопить смежную с бальным залом малую гостиную, и, прихватив со стола кувшин с вином и блюдо со сладкими крендельками, мы переместились туда.
        Я с нетерпением посматривал на изумрудный платок, ожидая, как Марине понравится мой подарок, но по традиции первым свои дары открывал лорд Сиан.
        В большом кошеле, больше похожем на чересседельную суму, обнаружился доспех хорошей работы, лорд восхищенно покрутил его в руках и попытался примерить, Илана выразительным взглядом напомнила ему и про другие свертки.
        Шляпная булавка-стилет Валентайну тоже понравилась, моя любопытная супруга попросила вещицу «посмотреть» и укололась острым кончиком, я осторожно выдохнул: хорошо, что не стал смазывать подарок сонным или парализующим зельем! Флакончики с этими полезными жидкостями лежали в кошеле рядом с булавкой. Уловив мое напряжение, сильф убрал опасную игрушку подальше.
        Отец подарил лорду амулет для стабилизации телепортации, дракон - набор красивых пуговиц, а вот последний сверток лорд открывал особенно бережно: он явно был от кузины Иланы. В мягком бархатном кисете обнаружилась дюжина аккуратных платочков с кружевным краем и вензелем в виде буквы «С». Лорд бережно развернул белоснежный квадратик и вдохнул аромат, которым были пропитаны платочки, потом, опомнившись, прижал руку к сердцу и поблагодарил кузину, она в ответ наклонила голову, поджав губы, но фыркать, не стала, значит, сильф добился прогресса в отношениях!
        Следующей подарки разворачивала Илана: отец привычно подарил ей кошелек с деньгами, я - шкатулку для рукоделия, а вот Марина удивила: плеть дарят женщине нечасто. Подарком дракона стали серьги с такими же камнями, как и пуговицы лорда Валентайна, я осторожно отвернулся, чтобы скрыть усмешку, но, думаю, так поступил не я один.
        В последней шкатулке обнаружилась брошь: полированный нефрит служил фоном хрупким колокольчикам жемчужных ландышей. Серебряная изморозь оправы и изящно изогнутые листочки навели меня на мысль о лавке серебряных дел мастера; что ж, лорд Валентайн сделал даме достойный подарок, интересно, что скажет на это кузина?
        ДРАКОН
        За открытием подарков сильфа и кузины Иланы все наблюдали с большим энтузиазмом: все видели, что их тянет друг к другу, и с нетерпением ждали результатов. Однако подарки были действительно хороши, и Марина, любуясь удивительной брошью, подаренной леди Илане, коснулась рукава моего камзола: все верно, теперь мой черед открывать подарки.
        Первый сверток очевидно был от графа: старинная шкатулка для письменных принадлежностей, украшенная инкрустацией из кусочков бирюзы и перламутра. Во втором свертке обнаружилась книга: замечательные иллюстрации так меня захватили, что отвлекся я только на звонкий смех леди Марины. Леди Илана предсказуемо подарила теплые рукавицы с интересной вышивкой по коже, а милая сувенирная безделушка - стакан для перьев - была явно даром облачного лорда.
        Оставался один пакет: длинный узкий сверток шелка, от прикосновения к которому по спине почему-то пробежали мурашки. Развернув платок из тонкой шерсти (как раз такой искал себе для путешествия в Пещеру Памяти!), я вздрогнул по-настоящему: длинный кинжал в ало-черных ножнах кричал о своем совершенстве, но гораздо громче об этом вопило клеймо дракона-кузнеца, вплетенное вензелем в узор.
        Кузнец судьбы! Кто смог сделать мне такой подарок? Я оглядел присутствующих - граф явно ощутил в подарке магию, но смотрел без особого любопытства: мало ли магических штучек будет подарено сегодня! Жан смотрел с восторгом, но явно видел эту вещь первый раз, сильф смотрел понимающе - очевидно, что-то знал или догадывался, леди Илана спокойно разливала принесенный горничной чай, а вот Марина заглядывала мне в лицо, словно пытаясь угадать: понравилось или нет? Так это ее дар? Прижав дар к сердцу, я поцеловал вынутый из ножен клинок, раз уж поцеловать сейчас ей руку будет неразумно. Леди Диол просияла и захлопала в ладоши:
        - Я так рада, господин Ролен, что вам понравился мой дар!
        - Из ваших рук, миледи, все становится сокровищем! - ответил я любезностью и кивнул: - Теперь ваша очередь порадоваться подаркам!
        МАРИНА
        Когда Ролленквист поцеловал клинок, мне показалось, что жар опалил мои губы, я даже провела по ним пальцем в удивлении, а потом оказалось, что теперь свои подарки должна смотреть я.
        Свертки я сложила на широкую резную скамью и теперь осторожно их рассматривала, решая, с какого дара начать. Так и не решив, зажмурилась и вытянула тот, который попал под руку: тщательно упакованная в длинный газовый шарф шкатулочка открылась легко: орешки в меду! Мммм, обожаю! Это наверняка подарок Иланы, только она знала о моей привычке носить за собой мешочек с орешками, и шарф цвета темного золота с тонкой изумрудной вязью очень красив!
        Следующей под руку попала коробка из серебра, завернутая в изумрудный шелк, право, мои подарки можно отличить по неизменному зеленому цвету! В коробке оказался целый набор: гребни, щетка, зеркальце в красивой оправе, еще заколки и шпильки, и все такое красивое! Глаз не отвести! Подняла глаза и догадалась: подарок от Жана! Прилюдно целовать мужа неприлично, но я не удержалась, так хотелось выразить свой восторг!
        Еще одна коробка открылась с легким мелодичным звоном: шкатулка для драгоценностей, с плотными валиками бархата для колец, крючками для цепочек и подушечками для брошей и булавок. В центре коробки лежала брошь с гербом лорда Диол - если я правильно поняла, это подарок графа, нашла его глазами и благодарственно склонила голову.
        Граф так же чинно поклонился в ответ и взглядом указал на оставшиеся свертки. Следующим под руку попался мой кинжал, я упаковала его сама и добавила к подаркам и теперь наблюдала за затаившим дыхание драконом и совершенно растерянным сильфом. Полюбовавшись, прикрепила кинжал к кушаку платья, ничего, скоро привыкнут, а лезть в горы без оружия точно верх глупости!
        Следующим даром оказался набор из трех пар перчаток в золотисто-зеленом шелковом шарфике - наверное, лорд Сиан постарался, я улыбнулась сильфу и начала разворачивать последний подарок. Под зеленым, как трава, платком пряталась большая плоская коробка, а в ней дивные серьги, похожие на изумрудные спирали, и колье из мелких камушков на золотых цепочках.
        Я онемела: точной стоимости я, конечно, не знала, но цены на ювелирные изделия уже представляла. Кроме всего прочего, такие серьги легко представить на роковой красотке чуть за тридцать, а я к этой категории точно не отношусь. А вот колье мне понравилось: легкое и очень нарядное, без вычурности и излишней торжественности. Обведя всех глазами, лишний раз убедилась: это дар дракона. Что ж, делаем хорошую мину при плохой игре: благодарно улыбаемся и сгружаем красоту в шкатулку, стараясь поменьше перебирать замысловатые звенья цепочки.
        ВИКОНТ
        Ролленквист прошел по краю, отец нахмурился: дарить серьги замужней женщине может только король! Такой подарок означает приглашение в постель; впрочем, возможно, серьги просто входили в комплект…
        К счастью, Ролен понял общее недовольство и, подойдя к Марине, пояснил:
        - Простите, миледи, я знаю, что дарить замужним женщинам серьги не принято, но я взял этот комплект, потому что это можно носить так, - тут дракон вынул не замеченные ранее Мариной застежки, снял серьги с крючков и превратил в маленькую диадему или в большую заколку для волос.
        И отец, и Илана немного расслабились и потянулись посмотреть на необычное крепление, потом все отвлеклись на свежий пирог, доставленный с кухни, а там пришел мой черед разворачивать подарки.
        ДРАКОН
        Кинжал леди Марины тоже был изготовлен кузнецом судьбы! Пока я переживал этот факт, она добралась до моего подарка, и, судя по хмурому лицу графа, ему этот дар пришелся не по вкусу. Пришлось объяснять свой выбор и отвлекать всех на себя, я чувствовал смущение Марины, и мне было стыдно: хотел порадовать, ведь женщины любят украшения, а вместо этого огорчил.
        Первым подарком Жана оказался кинжал, парный к моему! Удивленно покрутив его, виконт попросил мой для сравнения и обнаружил клеймо мастера. Однако кинжалы почему-то не желали укладываться рядом, мы уже собирались отойти от стола, на котором пытались их лучше рассмотреть, как Марина отцепила от кушака свой коротенький клинок и показала, как соединяются все три:
        - Они продавались так, кузнец сказал, что их можно взять только все вместе.
        Мне оставалось только натужно улыбнуться и поскорее спрятать свой кинжал.
        Следующим подарком Жана стал пояс с флягой для горячительного, и судя по лукавой улыбке миледи, это тоже ее подарок. Граф подарил сыну коня - в свертке лежала бумага с родословной и дарственная, кузина побаловала родственника бутылкой особой травяной настойки, а подданный - пряжками для обуви. Стилет с печаткой занял место на новеньком поясе, и на этом подарки для виконта закончились.
        ВИКОНТ
        Сколько себя помню, отец никогда не любил открывать подарки; даже когда была жива матушка, он морщился, разворачивая очередной платок, но Марина сумела его удивить: шипастый кастет в упаковке из шерстяного платка вызвал у отца здоровый смех:
        - Благодарю вас, миледи, - поклонился он моей жене, такой подарок я получаю впервые.
        - На здоровье, милорд, надеюсь, вам никогда не придется использовать его по прямому назначению, максимум - придавить бумаги.
        Продолжая улыбаться, отец развернул и мой подарок - дорожный чайный сундучок - и подарок дракона: письменный прибор из серебра и малахита. Илана порадовала дядю такой же настойкой, только в двойном количестве, а лорд Сиан подарил графу красивую кожаную папку для бумаг.
        Что ж, подарки закончились, веселье в зале утихло, и пора отправляться спать: утром начнется новый год, придут новые заботы, а пока потихоньку гаснут свечи, стихает пение и топот, а усталая головка жены склоняется на мое плечо.
        Часть 2
        Драконий подарок
        МАРИНА
        За окном дождь; я проследила пальцем холодную струйку и, вздохнув, погладила округлившийся животик. Уже третий месяц я живу в доме драконьей бабушки: почти сразу после праздника перелома зимы навалился токсикоз, и скрывать очевидное от себя и окружающих не стало никакой возможности.
        Обрадованный граф с улыбкой наблюдал, как я, зеленея, выбегаю из-за стола, а Жан водил меня за руку даже из спальни в будуар, но мужчин ждали холодные скалы, а столичный дом, осаждаемый любопытными, не самое лучшее место для беременной женщины.
        И мужчины решили все сами: опасаясь за мою зеленеющую от резкого движения физиономию, отправили меня телепортом во сне. Бабуля была очень рада и устроила меня с максимальным комфортом, вот только…
        Я опять сглотнула слезы: здесь безопасно, и леди Лионелль не дает скучать, и Жан вместе с Роленом готовы появиться здесь по первому сигналу амулета, но - снова «но».
        Я перестала смотреть за окно и подошла к столу: плакать нельзя, опять затошнит. Теперь на затянутой темно-розовым сукном столешнице постоянно лежала открытая тетрадь - каждый день я задумчиво садилась на стул и записывала пару строчек о погоде, противном рукоделии или первых толчках малышки.
        Очень хотелось родить дочку и хоть так отомстить миру за мои мучения: даже бабушка дракона ничего не могла поделать с токсикозом; пожимая изящными плечами, она утверждала, что совокупная магия женщины, беременной от сильфа, посильнее двух драконов, а потому лежи тихонечко и страдай.
        Но к токсикозу я быстро привыкла: подумаешь, через десять минут после обеда понависать над тазом, зато потом дадут морсу сколько хочется и даже разрешат полежать.
        Гораздо тяжелее было бороться со страхом: каждую ночь я видела Жана и Ролена, ползущих по черным глянцевым камням, изрезанным трещинами; слышала завывание ветра, ловила пересохшими губами ледяной разреженный воздух и просыпалась, содрогаясь от мучительного кашля.
        Неизменная и, кажется, совсем не спящая камеристка поила меня успокоительным зельем, помогала умыться и сменить сорочку и снова укладывала, напевая что-то на незнакомом мне языке.
        На смену этим видениям приходили кошмары, связанные с родами: меня, окружали врачи в привычных голубых масках, потом глаза резал яркий свет, и все вокруг заливалось багровым цветом спекшейся крови. Судорожно пытаясь увидеть, что случилось, я падала в бесконечную пропасть. После реального падения с кровати камеристка стала ночевать в моей комнате.
        Летать во сне в родной дом уже не получалось, лишь дважды хватило сил написать, что все хорошо и я жду ребенка, ответ разглядеть не удалось. Ролен объяснял это окрепнувшей связью с этим миром, но я начинала ненавидеть бесконечный снег, холод и дым очагов.
        Теперь за окном шел дождь - поместье леди Лионелль находилось южнее, и здесь уже вторую неделю шли дожди; вымощенная плитами аллея, по которой я ежедневно гуляла, скрылась в потоках воды, а длинная галерея, сырая и холодная, мысли о прогулке загоняла в самый дальний угол.
        Обмакнув перо в чернильницу, я взялась написать письмо кузине Илане, которая скучала в столице. Лорд Сиан уговорил строптивую упрямицу принять его родовой перстень, а потом, мотивируя свое решение «долгом перед правителем», умчался в экспедицию вместе с Жаном. И теперь мы с Иланой раза два-три в неделю обменивались длинными посланиями, включающими в себя меню обеда и рисунок очередной салфетки.
        Но больше всего этого напрягало ощущение хрупкости и беззащитности растущего внутри меня существа. Порой я боялась шевельнуться и застывала, не смея сделать вдох: мне казалось, что внутри меня прорастает ледяная статуя, нежная, прозрачная, но с острыми режущими краями, с которых капает кровь, потом наваждение рассеивалось, и я снова оказывалась в огромной кровати под балдахином с вышитыми сценами охоты. А легчайшие, почти незаметные толчки успокоительно утверждали: «Все хорошо, мама, я есть!»
        ДРАКОН
        В глазах троятся бесконечные черные скалы, а в мыслях живет золотоволосая девочка с солнечной улыбкой. Уже месяц мы ползаем по истертым ветрами камням в поисках хоть каких-то ориентиров. Почти месяц ушел на сборы и доставку всего необходимого к подножию Западных скал. Проводники, узнав, что идем не просто сквозь скалы, а ищем нечто, слабо представляемое, тут же скрывались в неизвестном направлении. Наконец, спустя еще месяц, проводника нашли - седой сухонький старичок в сопровождении молодого крепкошеего внука согласился вместе с нами поискать пещеру.
        - Внуку скалы покажу, - спокойно вещал он, перебирая мелкие черные камушки, собранные на нитку. - Он у меня самый толковый, потом сам будет людей водить.
        Внук шел впереди, на трудных участках усаживая деда на спину; следом трусили мулы с веревками и крючьями, а уж потом шагали мы. Жан-Валер и лорд Сиан шли в одной связке; я, как более тяжелый, взял в напарники одного из людей графа - рослого северянина с руками, похожими на корни дуба. Он часто сплевывал жвачку из горьких листьев и даже на жарком солнце не снимал меховой жилет, но одной рукой втягивал на скалу мула и однажды вытолкнул животину, застрявшую в расселине, просто подставив под копыта ладони.
        Еще несколько мелких мужичков из семьи нашего проводника провожали нас по тропам, пока там могли пройти мулы, а потом ушли, уведя отощавших животных. Так и шли мы теперь вшестером, неся на себе все, что уцелело от запасов провизии.
        Карта стала совершенно бесполезной: достигнув примерного района, обозначенного точкой, мы принялись обшаривать каждую щель, трещину или нору, ведь за несколько столетий пещера могла стать провалом.
        А вечером на привале без костра, в свете магического огонька Жан читал короткие записки от Марины и улыбался. Магия в Западных скалах работала плохо: вестники запаздывали, терялись или, что еще хуже, взрывались, унося и послание, и колечко. Поэтому, несмотря на радость от каждой строчки, полученной от супруги, виконт не желал рисковать ее здоровьем и ответы писал редко.
        Но переупрямить юную виконтессу было невозможно: каждый день на закате в руки Жана падало колечко вестника, а иногда точно такое же опускалось и на мои колени. Чаще всего мне писала бабуля, иногда граф, но пара свернутых в трубочку листочков лежала в кармане рубашки напротив сердца, источая нежный аромат зеленого луга под жарким солнцем.
        МАРИНА
        Днем, когда страхи утихали, я могла читать. В доме драконьей бабушки оказалась потрясающая библиотека - сотни томов располагались в зале меловой пещеры. В середине в окружении солидных шкафов было устроено драконье гнездо: огромный ковер, заваленный подушками, валиками и покрывалами.
        Я приходила сюда с подносом крепеньких зимних яблок, выбирала книжку и, зарывшись в подушки, убегала в другой мир. Часика через два из верхних комнат спускалась драконица и, ворча, устраивалась рядом, чтобы «помурлыкать». Иногда она просто гудела на низких нотах, дыша теплом на мой живот под просторной рубашкой, а иногда укладывала голову рядом и, жмурясь, прислушивалась к биению крошечного сердечка.
        Минут через двадцать меня выгоняли «гулять» на любимую аллею или отправляли на кухню, съесть что-нибудь полезное. К полезному леди Лионелль относила исключительно мясо, с учетом моего состояния, без острых приправ и хорошо прожаренное.
        Благодаря ежедневным «гуляниям» и длинным лестницам я поддерживала неплохую форму - закиснуть не получалось при всем желании. Изредка приходили послания от графа - он в отсутствие Жана контролировал ситуацию при дворе. Юный принц уже отправился на стажировку в драконью школу, леди Киан с семьей вернулась в свой дом, незаконно отнятый дядей и возвращенный приказом Жана. А визит принцессы ожидался после рождения наследника.
        ВИКОНТ
        Никогда не считал себя неженкой, но в этих горах понял, как ошибался: поначалу идти было проще. И хотя мы стонали и мучились головной болью под смешки мелких и жилистых мужичков из предгорий, но провиант, крючья и веревки везли мулы, и внизу кое-где встречались родники, тощие кустарники или трава для животных. Но едва мулов увели вниз, за плечами оказались плетеные корзины на ремнях: вяленое мясо, топленый жир и немного крупы - вот и все, что мы могли взять.
        Магия словно впитывалась этими мрачными камнями, и любое магическое действие требовало утроенных усилий. На привалах приходилось долго искать возможность согреть небольшой котелок воды, чтобы заварить крепкий, почти черный чай, в который старик добавлял мед и бараний жир. Воды не хватало, и когда мы поднялись достаточно высоко, на ходу ели снег.
        Но стоило закрыть глаза - перед ними вставала моя солнечная девочка - такая, какой я видел ее последний раз: бледная, с закушенными, чтобы сдержать слезы, губами. Мы не виделись почти три месяца, и мне нравилось представлять ее неуклюжей и округлившейся. Каждый день я получал трогательные нежные записки и благодаря им держался, хотя порой искушение нажать на камни срочного телепорта было невыносимым.
        Ролен похудел, и его драконья сущность прорывалась все чаще - на опасных склонах отрастали когти, а утром вместо приветствия раздавалось рычание. И в один из дней я понял, что больше так не могу, нужна пауза, перерыв, кусочек теплого, уютного мира среди скользких помертвевших скал.
        Дракон выслушал меня и согласился. Оставив проводнику и его внуку все запасы, мы сняли координаты просторной площадки, переглянулись и шагнули в окно телепорта!
        МАРИНА
        День не задался с утра: всю ночь я не могла уснуть, слушая шуршание дождя, а потом проснулась с головной болью. Ворчащая леди Лионелль сама пришла звать меня к обеду, но растормошить нас с малышкой ей не удалось. Наконец, она сообщила, что внизу дожидаются торговцы, и мне нужно непременно спуститься и выбрать себе ткани на новые платья и безделушки для поднятия настроения.
        Если б она знала, как мне было неловко! Жан совсем не оставил мне денег, то ли считая, что в гостях они мне не понадобятся, то ли здесь было в обычае принимать подарки от хозяев дома. От бесконечного смущения меня спас Ролен: в сундучке с письменными принадлежностями, доставленными из дома вместе со мной, я обнаружила кошелек с тяжелыми золотыми монетами и два кошеля побольше - с медью и серебром. К кошелям прилагалась записка с пожеланием беречь себя и не отказывать в маленьких радостях.
        Я не хотела трогать эти деньги, отношения с Роленом пугали своей непонятностью и запутанностью, но торговцы наезжали в поместье едва ли не каждую неделю, а одежда становилась мала. Порой неожиданно хотелось коричных пряников или соленых орешков, а однажды я велела камеристке вынести из купальни все запасы мыла и косметики - запах оставлял противное ощущение на языке, но и грязной ходить не хотелось. Леди Лионелль отнеслась к причуде с пониманием и вызвала в поместье торговца, которого я обрадовала на немалую сумму в пару золотых, воспылав любовью к драгоценному розовому маслу, которое прежде находила слишком сладким.
        Так что после каждого визита торговцев Ролленквист получал от меня благодарственную записку с подробным рассказом о покупках. Жану я о них писать стеснялась, а вдруг он не одобрит.
        Я заставила себя кое-как сползти с кровати и умыться, малышка приветственно толкнулась и устроила гонки в пузыре, пока Асана расчесывала мне волосы и заплетала простые косы, от сложных укладок болела голова.
        Есть не хотелось: стакан молока и пару кусочков печенья я съела еще в спальне, так что я осторожно спустилась в большой низкий зал, украшенный каменными арками. Торговцев было пятеро, и к моему удивлению, все они были молоды и картинно смазливы: два блондина, два брюнета и один очаровательный рыжик с робкой улыбкой.
        На столах раскинулись ткани: тонкое полотно с вышитым краем для сорочек и входящих в моду нижних юбок. Плотное тонкое сукно для уличных платьев и тонкая мягкая шерсть - для домашних. Прохладный шелк для рукавов и кушаков, толстый чопорный атлас для нарядных платьев, рыхлый бархат для торжественных и придворных. Эти столы я прошла, скользя равнодушным взглядом: беременным женщинам появляться на официальных мероприятиях неприлично, да и в поместье потихоньку приходила весна, а рожать мне летом, значит смотрим ткани полегче и пару отрезов на платья для прогулок.
        Я подошла к столу с тонким льном и расписанным вручную шелком и поразилась тому, что за мной ринулись все торговцы! Один начал разворачивать штуку заинтересовавшей меня материи, второй почтительно придвинул мне кресло, третий подкладывал под ноги подушечку, а еще двое намертво вцепились в мои руки, пытаясь заглянуть в глаза.
        Я испугалась и успела подумать, какой несусветной глупостью было спуститься в зал без леди Лионелль, но драконица уже стояла в дверях, изучая парней тяжелым взглядом:
        - Итак, голуби мои, с чьей же вы голубятни? - подойдя ближе, она взмахнула рукой, и блондины и брюнеты замерли на месте.
        - Выбирайся, девочка, - леди протянула мне руку, помогая выйти из мужского круга, подвижным остался только рыжик, подвигающий мне кресло.
        - Рассказывай, - кивнула ему леди, перебираясь вместе со мной к камину.
        Парень помялся, бросая взгляды на замерших коллег, а потом рассказал, что его попросил отвезти ткани дядюшка, посулив хорошую оплату и возможность много продать.
        - А это кто? - кивнула драконица на застывшие фигуры.
        - Их дядя просил с собой взять, мол, ученики его.
        - А дядя кто?
        Парень назвал ничего мне не говорящее имя, а вот леди потянулась к своей любимой забаве - длинной сандаловой палочке - и, покачивая ножкой, заявила парню:
        - Дяде передашь, что больше его в моем доме я видеть не желаю, а все ткани забираю в компенсацию нападения на супругу принца сильфов. Тебе за честность и глупость компенсация не полагается, но дам рекомендательное письмо к одному хорошему человеку в столице; сумеешь понравиться - будешь богат; если нет - значит не заслужил.
        Махнув рукой, леди выставила растерянного рыжика за пределы поместья, а вот к застывшим типам подошли две камеристки.
        - Так, девочки, - хлопнула леди в ладоши, - этих красавцев в подвал, на хлеб и воду, да снимите с них все амулеты и оружие, - леди на миг задумалась. - Лучше совсем разденьте и дайте по паре одеял, они мне еще понадобятся.
        Обратив внимание на мое изумление, драконица снизошла до пояснений: эти мальчики наняты двумя разными группировками, и только поэтому ты все еще здесь, под тканью спрятан амулет телепорта, а еще один был на груди у блондина, - драконица вздохнула, - да и сам он маг.
        Я только вздохнула: ну не маг я, и все эти излучения, свечения и прочие проявления магической активности для меня лес густой.
        - Не грусти, девочка, - леди Лионелль улыбнулась и указала мне на столы. - Выбирай, какое платье себе хочешь; думаю, возмущаться произволом никто не будет, нападение на гостя в чужом доме карается смертью.
        Выбирали мы долго: леди требовала от наряда изящества, а я - удобства, ей хотелось подчеркнуть мои золотистые волосы и глаза, но посеревшая кожа в сочетании с зеленым делала меня несвежей зомби, а золотистые оттенки превращали в задорную упырицу.
        В итоге мы выбрали насыщенно-бирюзовый шелк в сочетании с темно-синим и белым, такое сочетание превращало бледность в утонченность и волосы оттеняло неплохо. Кроме того, для платья следовало подобрать отделку, полотно для сорочки и нижней юбки, ленты для волос и шнуры для плетеного пояска, этим мы занимались несколько часов, ибо, расстаравшись, похитители привезли без малого два воза всякого добра.
        Наконец, мы закончили! Камеристки, появившиеся по хлопку, тут же унесли выбранные ткани в швейную комнату, а на остальные куски драконица махнула рукой:
        - Пусть полежат; думаю, мы сможем подобрать кое-что и завтра.
        Я уже так устала, что только кивала, соглашаясь; мне было все равно - оставался последний на сегодня квест: ужин! Повар леди Лионелль расстарался: горячий бульон с пирожками мой желудок проглотил с благодарностью, и, судя по ощущениям, на щеках даже появился румянец.
        А вот рыба, красиво извивающаяся на блюде, срочно попросила пирожки выйти вон и желательно вместе с бульоном. «Не отдам»! - мысленно возопила я и схватилась за бокал с морсом. Драконица тут же велела рыбу убрать и подать мясо. К котлеткам у желудка претензий не было, да и вообще последнее время мне чаще удавалось сохранить свой завтрак или обед хотя бы до своих покоев.
        Но не успели мы съесть хотя бы по кусочку аппетитных телячьих котлеток в сливочном соусе, как у противоположного конца стола замерцал портал, и из него вывалились Жан и Ролен!
        ДРАКОН
        В это утро я понял, что не выдержу - если хотя бы на миг не прикоснусь к своему «подарку», не загляну в ее зеленые глаза, умру! К счастью, Жан подошел с теми же словами, и мы, быстренько сняв матрицу для возвращения, шагнули в портал. Настроен он был приблизительно - на дом бабушки, но вышли мы прямо в столовой и первую минуту стояли молча, рассматривая отвыкшим взглядом обстановку, ощущая телом тепло, вдыхая ароматы вкусно приготовленной пищи, а потом наше внимание перехватила бабуля.
        - Сию же минуту отправляйтесь мыться! От вас разит, как от стада баранов! Обед вам подадут в комнаты, а потом, если будут силы, найдете нас в розовой гостиной!
        Марина сидела рядом с бабушкой, странно бледная, крепко прижимая руку ко рту и глядя на нас совершенно несчастными глазами. Я глянул на нее драконьим зрением и потащил Жана мыться: бедная девочка! Как она вообще удержала такой спазм!
        Жан выглядел каким-то растерянным, но я не обратил на это никакого внимания: перед глазами все еще качались широко распахнутые изумрудные глаза и похудевшие ладони с сильно проступившими венами.
        ВИКОНТ
        Мы очутились в столовой! Ах, какое разнообразие звуков и запахов уютного дома сразу нахлынуло на меня! А потом я увидел Марину - она сильно похудела, под глазами залегли темные круги, волосы поблекли, а розовый рот искривился в мучительной гримасе, и она его немедленно прикрыла ладонью. Куда подевалась моя солнечная девочка? Эта бледная, худая женщина совсем на нее не похожа!
        МАРИНА
        Когда мужчины вышли из облака портала, я несказанно обрадовалась, а потом пришла волна запаха! Ужас, я еле успела закрыть рот и боялась лишний раз вздохнуть! На мое счастье, леди Лионелль тут же отправила их отдыхать, а ко мне подскочила камеристка с глубокой миской, потому как до покоев я бы точно не дошла.
        - Мда… Весело мальчики развлекаются! - усмехнулась бабушка Ролленквиста, прикусывая зубами любимую сандаловую палочку. - Не стесняйся, детка, от такой вони даже я, старая, поперхнулась, сейчас велю тебе еще бульончика налить.
        Я прополоскала рот услужливо поданной водой, и мы начали ужин сначала: бульон, пирожки, котлетки… Сердце мое рвалось и к Жану, и к Ролену, но я продолжала медленно подносить ложку ко рту, понимая, что носиться кругами по гостиной будет еще хуже. Да и не факт, что уставшие мужчины пренебрегут теплой кроватью и придут в царство кружев и шелка разводить реверансы.
        Однако драконица быстро закруглила ужин, и мы переместились в гостиную. Меня усадили в уютное кресло у огня и закутали плечи красивой шалью, прикрыв живот. Малышка весело толкалась, и я с улыбкой прислушивалась к ее толчкам, расслабленно глядя в пламя. Дверь растворилась неслышно: вошел Ролен - высокий, похудевший, с влажными еще волосами. Выбеленные пряди отросли и стали похожи на енотовую шапку. Сделав несколько огромных шагов, он опустился на колени возле моего кресла и, не стесняясь бабушки, уложил голову мне на колени. Малышка приветственно толкнулась, а я, не отрывая взгляда от огня, запустила в жесткие влажные волосы свои исхудавшие пальцы.
        Так мы и сидели несколько минут: я слышала, как бешено бьется сердце дракона, постепенно успокаиваясь, как его пульсу вторит мой и как весело плещется дитя, пинаясь уже вполне чувствительно.
        Наконец, Ролен опомнился и, поцеловав мне руку, перебрался в ближайшее кресло. Бабушка все это время делала вид, что чрезвычайно занята чем-то на другом конце немаленькой комнаты, но едва ее внук сел в кресло, как она оказалась рядом с нами, а дверь снова бесшумно открылась, впуская зевающего Жана.
        - Добрый вечер, - муж зевнул и сонно потопал к нам.
        Оглядевшись, он не стал искать кресло, а просто сел на толстый ковер и прислонил голову к моим коленям, пахло от него уже гораздо лучше: едой, вином и свежим травяным мылом, от которого у меня першило в горле.
        - Я очень устал, милая, может, пойдем спать?
        Я точно знала, что не усну, но что я могла поделать? Я осторожно встала, делая вид, что не замечаю, как дернулся Ролен, и, пожелав всем спокойной ночи, отправилась в спальню Жана. Все равно едва он заснет, придется перебираться в свою: ночью я минимум три раза выходила в купальню, это может ему помешать.
        ДРАКОН
        Жан, похоже, устал больше, чем показывал все это время - пришел он, еле передвигая ноги, и только когда он начал вставать, даже не пытаясь подать руку жене, я понял в чем дело: он пьян!
        Сердце в груди беспокойно трепыхнулось, но бабушка строго взглянула на меня и удержала на месте. Когда супруги вышли, она заявила мне без обиняков:
        - Ты что, с ума сошел? Ролленквист? Девочка едва жива, а ты устраиваешь ей такие встряски! Да у нее едва сердце не выскочило! Стук был слышен с другого конца комнаты!
        - У меня тоже! - угрюмо бросил я, моя душа плакала от жалости к Марине, было видно, что беременность дается ей нелегко.
        - Вот именно! Девочка старается! Не лезь в их семью!
        - Я и не лезу, - пришлось сказать мне.
        - С Жаном я сама поговорю, ей сейчас ничего особенного нельзя, ребенок крупный и магически одаренный к тому же, - бабушка многозначительно подняла брови. - Впрочем этот юноша кажется, и сам сегодня заснет.
        Я промолчал; оказавшись ближе, я гораздо сильнее чувствовал волнение и недовольство Марины, потом просто нетерпение и раздражение. Все же наша связь никуда не делась, расстояние ослабило ее, но не уничтожило, но почему от Жана тоже исходит недовольство и усталость?
        Я погрузился в печальные размышления, понимая, что не могу предать дружбу, но и терпеть боль любимой не в силах, а потом обратил внимание на легкий звон в комнате: бабушка разливала чай и раскладывала по тарелкам пирожные. Я отвлекся от своих дум и взглянул на столик: три чашки, три блюдца:
        - Бабуль?
        - Она придет. Не сможет уснуть, сейчас заварю мяту и валериану: такие потрясения нужно успокаивать сразу.
        Дверь и впрямь вскоре отворилась, вошла Марина - в простом длинном халате поверх сорочки, с полураспущенными косами - и смущенно остановилась на пороге:
        - Леди Лионель, мне не спится, но если я мешаю, то могу уйти.
        - Не глупи, девочка! Иди, выпей чаю! И пирожное тебе тоже не помешает!
        Только сейчас я обратил внимание на выступающий живот: спина Марины прогнулась назад, а широкие рукава маскировали эту часть тела, когда она сидела в кресле, но теперь я видел, что ребенок довольно крупный, и она бережно поглаживала живот, стараясь усмирить его кульбиты. И в сердце опять разлилась нежность, а где-то вдалеке Жан расслабился и уснул, ощутив умиротворение супруги.
        Мы сидели у камина, пили чай, и ледяные черные скалы отступили из памяти. Нежный смех Марины, ее сладкий, изменившийся запах, тонкий профиль на фоне огня - все это делало меня счастливым, и пусть это только минуты счастья - я сохраню их в своем сердце.
        МАРИНА
        Жан шел по коридору, покачиваясь, на меня он не смотрел, бормотал что-то под нос и все сильнее закрывал глаза, пока едва не свалился на лестнице. К счастью, откуда-то тенью выскользнула камеристка и поддержала нас, я осторожно проглотила вставший в горле комок: чем могло закончиться падение, я представляла.
        В комнате Жан сразу направился к кровати и рухнул на нее лицом вниз. Вздохнув, стянула с него мягкие домашние туфли и развернула поудобнее, укрыв одеялом. Он замычал, нашарил мою руку и притянул ближе, на сердце потеплело, но Жан уже спал.
        Подумав, я разделась, забралась под одеяло и попыталась заснуть, но ничего не вышло: мне было то жарко, то душно, то холодно; измучившись, я неслышно встала, запахнула халат и пошла искать леди Лионелль - может, она снова подышит мне на живот? Малышка развоевалась.
        Драконица обнаружилась в той же розовой гостиной, а с нею и Ролен. Сердце стукнуло, подтверждая то, что я прятала в дальнем углу: мне приятно его внимание, я соскучилась и была очень рада увидеть его здесь.
        Мы долго сидели с чашками чая, заедая пирожными новости, которые сообщала леди Лионелль. Оказалось, что «приказчиков» отправили сразу сильфы и король. И тем, и другим было велено украсть меня. Роллен блеснул пожелтевшими глазами и сжал руку, а бабушка хлопнула его ложкой по лбу:
        - Ролленквист! Не ломай мою посуду!
        Дракон покаянно разжал ладонь и ссыпал осколки чашечки в пустое блюдце.
        - Пойдем, Марина! Пусть этот дурачок поспит, нам еще подышать надо.
        Дракон удивленно поднял брови, а бабушка, ворча, продолжила:
        - Чую, ты сейчас не уснешь, пойдем, пойдем.
        Мы спустились в библиотеку, и там леди Лионелль стала драконом и долго дышала своим теплом на живот, пока я не уснула.
        ДРАКОН
        Я едва не взорвался от бешенства, узнав, что Марину опять попытались похитить! Хорошо, бабуля остановила мою трансформацию, не хотелось бы напугать беременную женщину.
        Но тут я узнал кое-что новое: бабушка согревает дитя своим дыханием! Старая перечница ничего не делает зря! Либо Марина не справляется с беременностью, либо… либо бабушка передает младенцу способности, которые позволят ему стать драконом!
        Едва за ними закрылись двери, я схватил себя за волосы: что же она задумала? И как это может отразиться на Марине, драконье пламя содержит столько магии, что и она приобретет особый иммунитет.
        А потом навалилась такая усталость и сонливость, что я едва не уснул в гостиной; еле переставляя ноги, убрел в кровать и уснул, вспоминая теплый и очень женский запах, который появился в некоторых комнатах бабулиного поместья.
        МАРИНА
        Ночью мне захотелось в туалет, но драконица во сне привалила голову к моему животу, и пошевелиться было трудно. Осторожно вытянув отомстившую мурашками ногу, я встала на четвереньки и поползла в сторону небольшой умывальни, спрятанной между стеллажами. Драконий хвост подбил мне ноги, и не успела я пикнуть, как снова оказалась в гнезде из подушек, да еще и прижата к теплому драконьему боку!
        - Лионелль, пусти! Мне в туалет надо!
        Драконица жарко дохнула, и хватка чуть ослабла, на сей раз я благополучно добралась до умывальни и промыла припухшие глаза: все чаще к утру их склеивал гной, и иногда камеристке приходилось размачивать мне ресницы настоем ромашки или крепким чаем.
        Зрение прояснилось, и, взглянув на песочные часы, наполненные блестящим песком, я решила, что можно поспать еще пару часиков до возвращения в спальню Жана, очень уж не хотелось подниматься по лестнице сейчас. Однако вернувшись к гнезду, я остановилась: закопавшаяся в подушки драконица стала раза в два крупнее! А поморгав и тряхнув маленькую колбу с магическими светлячками, я убедилась, что и цвет сиятельная леди сменила на радикально черный!
        И тут до моего утомленного гормонами мозга дошло! Это не леди Лионелль! А кто? И сколько в этом поместье драконов? Вздохнув, помотала головой и легла с краешка, но номер не прошел, вынырнувший из атласного и бархатного моря хвост затащил меня в самую середину, поближе к горячему гладкому боку; ладно, утром разберусь!
        ДРАКОН
        Просыпаться не хотелось - ммм, как хорошо, уютно, как в далеком детстве в кровати мамы, куда я пробирался тайком под утро. Я потянулся и, услышав тихий возглас, открыл глаза: я был в пещере, а не в комнате, и не в кровати, а в гнезде, а рядом неохотно открывала глаза Марина, отпихивая от себя мой хвост. Хвост? Сосредоточился, принимая человеческий облик; отлично, одежда на месте, но как я здесь оказался?
        Марина вставала медленно, тяжело, я обхватил ее за пополневшую талию, помогая подняться, а она, сонно проведя руками по лицу, не глядя на меня, побежала в умывальню, и что теперь делать? Уйти к себе, и пусть думает, что ей все приснилось? А если ей станет плохо тут одной? Вспомнив любимых бабулиных призраков, хлопнул в ладоши - из-за колонны выступила камеристка:
        - Присмотри за леди, я буду у себя.
        Девушка молча поклонилась, на сей раз она напоминала одну из моих противных кузин: большеротая, узкоглазая и очень смуглая - наверное, жизнь этого тела заканчивается, и скоро бабушка нафантазирует им другую внешность, а пока - скорее к себе!
        МАРИНА
        Утром я кое-как проснулась - очень давило низ живота и хотелось умыться. Глаза опять не разлипались, но дорогу в купальню я знала и так, только вот от сильных рук Ролена дохнул жар, пробежал огненной змейкой по позвоночнику и заставил передернуть плечами. Значит, ночью он был здесь, а куда подевалась леди Лионелль? Похоже, у этой дамы свои секреты, но зачем она подталкивает нас друг к другу?
        Отложив заботы на потом, я умылась и, затянув потуже халат, вернулась в библиотеку - меня уже ждала камеристка; молча поклонившись, протянула подносик с молоком и сухариками. Я села на низкую скамеечку и медленно выпила молоко, сухарики оставила нетронутыми; пора идти к Жану, как он себя чувствует? Мысленно потянулась к нему - кажется, еще спит, а Ролленквист? Его сигнал был полон смущения и возбуждения, и я, зарумянившись, вернулась в библиотеку: пора идти к мужу.
        Жан стонал, лежа в постели, и покаянно целовал мне руки:
        - Прости, любимая! - утреннее солнышко сменило вчерашний дождь и весело заглядывало в спальню, Жан мучительно щурился, и я задвинула шторы, налила ему воды из кувшина и сказала, что купальня уже готова, а к завтраку непременно будет жидкая рыбная солянка или бульон.
        Обрадованный муж расцеловал меня, дохнув перегаром, и ушел в купальню, а я вернулась к себе: необходимо умыться, переодеться и постараться выдержать завтрак без больших происшествий.
        ДРАКОН
        За завтраком Жан появился немного бледный, но умытый и выбритый, любезно поцеловал руку бабуле, заглянул в глаза Марине и прижал ее ладошку к своей щеке. Она ласково улыбнулась в ответ, от обоих исходило такое умиротворение и покой, что я тоже постарался забыть об утреннем происшествии, и за столом воцарилась гармония.
        Завтрак тек неспешно под разговоры и перемены блюд, к чаю подали горячие булочки с маслом и джемом, легкие закуски и паштет. Все было хорошо, пока не принесли десерт: взбитые сливки с сахаром и орехами, тут Марина почему-то побледнела и выскочила из-за стола, весьма неуклюже пробормотав извинения.
        Жан смотрел ей вслед с недоумением:
        - Разве у леди еще не кончились утренние недомогания?
        Издалека пришла волна боли и неловкости.
        - Увы, - бабуля покачала головой, - иногда утренние недомогания не оставляют женщину весь срок, и леди Марине не повезло.
        - Так она постоянно так… бегает?
        Бабушка подтверждающе кивнула и велела разнести десерт. Жан задумчиво выскреб креманку и, поблагодарив за завтрак, отправился в гостиную - посидеть у настоящего огня, вытянув ноги, и подумать, как искать Пещеру Памяти. Я взял бутылку легкого вина и присоединился к нему - возможно, вместе мы справимся с этим быстрее?
        МАРИНА
        Сливки с орехами почему-то вызвали волну тошноты, и я спешно сбежала из-за стола; к счастью, уже в коридоре стояла моя неизменная камеристка с тазиком. Отдышавшись, я осторожно дошла до комнаты и легла; на лоб тотчас скользнул холодный компресс, а в руку ткнулся стакан воды с лимоном и ложечкой соды - хуже рвоты была только последующая изжога.
        Выпив снадобье, я почувствовала озноб и, завернувшись в одеяло, прикрыла глаза. Накатившаяся слабость заставляла себя жалеть, и слезы неслышными ручьями потекли в покрывало, а руки сами обхватили живот. Вот сейчас немножко пореву, умоюсь и пойду на вечерние посиделки с мужчинами. Жан вправе обижаться - уделить ему внимание не получилось, а ведь судя по задубевшим от ветра и холода лицам, их путешествие проходит очень тяжело. Всхлипнув, я задремала и сквозь дрему услышала голоса. Жан и Ролен расположились в маленькой гостиной как раз под моей спальней, а припрятанный камеристкой тазик отлично проводил звуки.
        ДРАКОН
        Жан погрузился в сытую дрему и, довольно жмурясь, смотрел в огонь, поигрывая вином в небольшой серебряной чаше. Я сел рядом и тоже задумался: мы облазили уже изрядное количество скал, изорвали несколько бухт отличных веревок, поломали крючья и штыри, отморозили на ветру пальцы и продубили кожу, но Пещера Памяти словно издевалась, пряталась, смеялась над нами.
        И вдруг виконт провел руками по лицу, словно стирая сон, и проговорил:
        - Ролен, сколько мы еще выдержим?
        - Не знаю, Жан, - я отвел взгляд, - ты можешь остаться с леди Мариной, я позову тебя вестником, как только найду пещеру.
        - Ха, - Жан вскочил и встал ближе к камину, глядя на меня. - Я не смогу сидеть у жены под юбкой, Ролен! Но, возможно, стоит поискать пещеру иначе?
        - Бабушка сказала, что старый дракон закрыл пещеру магическим ключом, а это значит, что она прикрыта и от магического поиска…
        - Который в скалах и так работает плохо, - виконт задумчиво накрутил на палец отросшую прядь и вдруг изрек: - А если попробовать использовать ключ как компас?
        - Но ключ нейтрален! Его можно активировать только твоей кровью!
        - Или кровью моей жены, носящей ребенка, - спокойно сказал Жан, глядя в огонь.
        Я растерялся: никто не знал, как сработает ключ и что потребует взамен:
        - Жан, Марина тяжело переносит беременность…
        - В ней самой магии нет, а значит, ничего не случится, достаточно нескольких капель. Смотри, - виконт подошел к столу и на небольшой аспидной доске принялся чертить кусочком мела: - Если пещера закрыта заклинанием, которое может открыть ключ, значит, их магия сходна: относится к одному типу и одинаково реагирует на внешние раздражители. Пробудив ключ малым количеством крови, мы сможем снять основные магические показатели, излучение, направление и прочее, а потом настроить амулет поиска точнее.
        Жан поднял на меня глаза, отбрасывая с лица упавшие пряди и требовательно взглянул, ожидая подтверждения своей теории.
        - Но почему ты не хочешь разбудить ключ своей кровью?
        - Потому что тогда ключ начнет открывать пещеру и просто убьет меня, пещеру сначала надо найти.
        - Но может подождать, пока ребенок родится?
        - Нет, я спрашивал у трона, он утверждает, что нужна смешанная кровь, или дитя станет полной заменой меня.
        Что мне теперь делать? Рисковать жизнью друга? Любимой или ее ребенка? Холод заставил встопорщиться мою чешую: я назвал Марину 'любимой', пусть мысленно, пусть в ужасе от предстоящего, но это так! И спрятаться мне не позволят ни совесть, ни долг, ни… любимые родственники!
        - Только нужно все ей рассказать, хорошо?
        Жан склонился над доской и нехотя кивнул:
        - Только давай вместе? Я чувствую, что виноват, но не вижу другого выхода, ползать по скалам - не лучший вариант.
        Мне осталось только согласиться.
        МАРИНА
        Когда голоса стихли, надо мной склонилась камеристка:
        - Миледи, ваш супруг приглашает вас выпить чаю.
        Поднявшись с разворошенной кровати, я глянула в зеркало и ахнула: помятое лицо, сбившиеся волосы и самый разнесчастный вид! Нет, так нельзя!
        С помощью камеристки устроила себе контрастное умывание; волосы, потемневшие и растрепанные, быстро пригладили и спрятали под сетку, а вместо утреннего платья накинула нарядную темно-розовую сорочку с вышивкой и просторное бежевое платье-накидку с длинными рукавами. Платье ложилось на плечи как халат и скреплялось под грудью тремя пряжками, не сшитые рукава болтались до локтя, как крылья, открывая расшитые мелкими стеклянными бусинками рукава сорочки. Все, готова! Улыбнувшись своему отражению, я спустилась в гостиную - Жан и Ролен уже ждали меня у стола, накрытого ко второму завтраку; леди Лионелль, чем-то ужасно недовольная, уже разливала чай.
        Сегодня в моей чашке не было привычных уже мяты и валерианы, зато она придвинула мне блюдце с пирожными и розетку с вареньем - предлагает напрячь мозги? Что же от меня хотят?
        Первые глотки сделали в молчании, потом Жан выразительно посмотрел на дракона, а Ролен отрицательно качнул головой и уткнулся в огромную, почти литровую чашку с чаем. Кажется, все очень нервничали, а леди Лионелль даже плеснула в свой напиток чего-то покрепче варенья и смотрела на Жана осуждающе.
        Муж перебрался в соседнее со мной кресло, ласково взял мою руку и заговорил, пряча глаза и перебирая мои пальцы. Он рассказал о том, что поиски Пещеры Памяти безуспешны, и о том, что выживать в горах становится все труднее, и даже о том, что долг нашей семьи перед драконами огромен, и его можно отдать сразу и навсегда, открыв хранилище памяти.
        Я уже устала от потока слов, призванных не то умолить, не то убедить меня сделать что-то, но наконец он отхлебнул остывшего напитка и сказал, что ему нужно: моя кровь, совсем чуть-чуть, несколько капель, но никто не может сказать, как это отразится на мне.
        - А ребенок? - я обхватила живот защитным жестом.
        - Ребенок сильнее тебя, и с ним ничего не должно случиться, его защищает магия рода, - сказал Жан, а леди Лионелль нахмурилась.
        Тогда задумалась я:
        - А почему ты просто не подобрал один из моих платков? У меня довольно часто идет носом кровь.
        - Потому что жертва должна быть добровольной, - хмуро сказал Жан, - и использовать твою кровь без твоего согласия не получится, трон признал тебя полноценной принцессой.
        - Значит дело только в моем согласии? - я была готова дать его немедленно - очень хотелось встать, и малышка, недовольная моей позой, устроила танцы на моих ребрах, но драконица внезапно вмешалась в беседу одновременно с Роленом:
        - Нет! - выдохнули они хором, а потом переглянулись, и дракон уступил бабушке:
        - Не спеши, тебе нужно подумать и подготовиться, несколько дней ничего не решат.
        Я только пожала плечами:
        - Хорошо, Жан, я подумаю и, скорее всего, соглашусь, а пока позвольте, я вас оставлю, хочется немного пройтись, пока нет дождя.
        В душе было гадко: я чувствовала нетерпение и недовольство Жана, тревогу и сочувствие Ролена, и самой мне было маетно и неуютно. Привычные серые стены показались клеткой.
        В просторном холле служанка подала мне теплый плащ из тонкой кожи на меховой подкладке и высокие сапожки без каблука. Капюшон на голову, платок в руку - и можно идти, дышать свежим воздухом и гонять по кругу мысли.
        К общему беспокойству примешивалось и чисто женское желание: уже три месяца мы с Жаном спим отдельно; может быть, сегодня ночью он придет, хотя бы для того, чтобы попытаться уговорить меня рискнуть собой и малышкой?
        ВИКОНТ
        К чаю Марина вышла очень красивая и спокойная, прежнюю живость и задор сменили плавность и достоинство, и я невольно ею залюбовался. Но разговор отложить было нельзя, а Ролен отказался его начинать. С трудом подбирая слова, я гладил исхудавшие пальчики в голубых жилках и пытался донести до чужой этому миру девушки понятия долга и чести.
        К моему изумлению, она реагировала спокойно и даже улыбнулась чуть подкрашенными губами, и только леди Лионелль не дала ей согласиться с моими словами сразу. Но я уже видел, что моя девочка нам не откажет, и волна благодарности захлестнула мое измученное сознание. Я коснулся нежной ручки поцелуем, и Марина ушла, а Ролен и его бабушка неожиданно одновременно заговорили о том, что пробуждение ключа требует подготовки:
        - Марине нужны будут силы, - категорично заявила черноглазая дама, - так что ближайшие три дня все для нее - хорошее настроение, комплименты и внимание.
        Ролен сумрачно кивнул и тут же вышел, а старая драконица вцепилась в меня, как клещ, объясняя, как должно обращаться с беременной женщиной в постели. Большей частью я, конечно, пропустил ее сентенции, но кое-что интересное для себя отметил - пожалуй, стоит попробовать!
        ДРАКОН
        Я вышел следом за Мариной, сам взял с вешалки плащ и отворил дверь в весенний полдень. Вокруг все было мокрым, облезлым и неряшливым, но ветер пах землей, а на голых ветвях лип уже чирикали незаметные серенькие пичужки, пережившие зиму.
        Виконтесса в красивом палевом плаще с мшисто-зеленой отделкой бродила по выложенной плитами аллее и незаметно потирала спину. Я встревожился и глянул драконьим зрением сквозь одежду: ничего опасного, просто тянет мышцы, хорошо бы немного размять. Но подойдя ближе, я позволил себе лишь предложить руку для опоры. Леди с благодарной улыбкой приняла помощь и, улыбнувшись, повернула свое исхудавшее лицо к солнечным лучам, и я с каким-то болезненным умилением заметил на тонкой коже легкую россыпь веснушек.
        - Леди Лионелль заставляет меня гулять каждый день, а в дождь мы занимаемся танцами или исследуем портретную галерею. Теперь я знаю всех ваших родственников до восьмого колена включительно, - улыбка Марины стала лукавой, и сердце мое подпрыгнуло.
        - Пройдем до конца аллеи?
        - Нет, давайте свернем у тех кустов, садовник обещал, что после дождя появятся первые весенние цветы.
        Мы в молчании дошли до раскисшей полянки, на которой, словно свечки, торчали хрупкие нежные соцветия на невзрачных коротких ножках. Марина присела и погладила кончиком пальца мягкие иголочки лепестков:
        - Какие они нежные, - и вдруг без всякого перехода: - Ролен, это очень больно - резать палец?
        - Резать палец?
        - Я крови боюсь, поэтому и не вышиваю - не хочу уколоться.
        - Марина, если ты не хочешь видеть, я могу тебя усыпить, но я не знаю, что будет дальше.
        - А может быть что-то плохое?
        Я не стал ее обманывать:
        - Может. Мы не знаем, как сработает магия ключа, - говоря, я любовался Мариной и находил ее все более очаровательной.
        Капюшон сполз с блестящей сетки, и солнце запуталось в плетении проволоки и золоте локонов, а миледи, выпрямившись, решительно покачала головой:
        - Нет, спать не хочу, потом буду бояться засыпать, да и за себя я не боюсь, только за малышку, - ее рука вновь нежно обхватила живот привычным защищающим жестом, и она неожиданно зевнула.
        Только тут я понял, что темные круги под глазами не только от тягот беременности, но и от недосыпа! Ей просто страшно! И бабуля, согревая дитя драконьим огнем, успокаивает будущую мать, дает ей опору в этом мире!
        - Хорошо, если хочешь, я буду рядом и не дам тебе заснуть.
        - Обещаешь? - изумрудные глаза уставились на меня с такой надеждой и затаенным страхом, что я только кивнул и прикоснулся губами к пожелтевшему от пыльцы пальчику:
        - Обещаю. Пойдем в дом, миледи? Вам пора выпить горячего чаю.
        В дом мы возвращались по самой длинной аллее, болтая о всяких пустяках; Марина, смеясь, рассказывала о торговцах, собиравшихся пленить юную супругу принца своими локонами и глазами, а я, вспоминая пробуждение и стук маленького сердечка над ухом, думал о том, что сделаю все, чтобы это сердечко не остановилось раньше срока.
        МАРИНА
        После разговора с Роленом страх отступил, моя прогулка была своего рода прощанием - может быть, с беззаботным детством, а может быть, с той хрупкой частью меня самой, которая всего боялась и предпочитала ничего не видеть у себя под носом.
        Теперь я четко знала: для Жана я такая же непреложная часть его, как дом, кинжал или меч. Надежные, крепкие и нужные, и даже любимые предметы, но ими можно пожертвовать во имя чести, долга или собственных убеждений, и хорошо, если жертва окажется не напрасной.
        Что ж, и это уже немало. Мне захотелось разочарованно вздохнуть, но о чем? Я догадывалась, что моя замужняя жизнь не будет тихим существованием в уютном домике на лужайке, и теперь лишь получила этому подтверждение.
        И Ролен - он бесконечно важная часть моей жизни, от которой я не хочу отказываться. Существовал, конечно, и моральный аспект: я жена Жана, но ведь единение душ - это не обязательно единение тел, как ни жаль.
        Улыбнувшись любезному дракону, я позволила ему проводить меня в дом. В прихожей нас уже поджидала леди Лионелль:
        - Пора в библиотеку, девочка!
        - Сейчас, миледи, только умоюсь и переоденусь, - улыбнулась я в ответ и поспешила к себе. Прогулка, а главное, сделанные выводы творили чудеса: я буквально порхала.
        Переодевшись в просторную рубашку и теплый халат, я спустилась в библиотеку; драконицы еще не было, и, забравшись в гнездо, я задремала. Вскоре раздался шелест крыльев и шуршание чешуи, но мне не хотелось открывать глаза. Малышка вела себя на удивление спокойно и, когда живот охватило привычное уже тепло, лишь легонько толкнувшись, притихла. Я продолжала дремать: леди Лионелль было все равно, сплю я или бодрствую, а вот жар драконьего дыхания сегодня был на редкость уютным и приятным.
        Спала я, кажется, долго, а проснулась, почувствовав, что меня куда-то несут - Ролленквист, уложив мою голову себе на плечо, нес меня по коридору. Я сонно ему улыбнулась и прошептала:
        - А поцеловать? - и получила целомудренное прикосновение теплых сухих губ ко лбу.
        В спальне нас уже ждал Жан - на столе грудой лежали свитки и дощечки, на столике у камина посверкивал рубином стеклянный графин с вином и пара серебряных чаш. Он поднялся из кресла, такой красивый в распахнутой полотняной рубашке, в темных бриджах и расстегнутом жилете:
        - Любимая!
        Я понимала, что отчасти его страсть вызвана длительным воздержанием, отчасти - желанием убедить меня добровольно дать кровь для ритуала, но не могла сопротивляться зовущему взгляду, крепким мозолистым ладоням и сладким от вина губам. Эту ночь мы провели вместе, и это был очередной хрустальный кирпичик в ту стену, что отделяла прошлое от настоящего.
        ВИКОНТ
        Я проверил все расчеты и подтвердил свою правоту: кровь моей жены, носящей ребенка, должна открыть ключ. Теперь я, пожалуй, сожалел о том, что моя жена принадлежит другому миру: у нас все просто, жена - собственность мужа, как меч, как конь или замок. И достаточно отдать приказ или указать на ошибку, и почтительная супруга приложит все усилия для исполнения и исправления.
        Я уже занялся сравнительным анализом отношений к женскому полу сильфов и драконов, но тут Ролен принес на руках дремлющую Марину. Она разрумянилась и вновь была теплой и ласковой, а ее аромат как прежде кружил голову и наполнял кровью чресла. Вспомнив советы черноволосой хозяйки дома, я плотоядно улыбнулся: у женушки есть шанс неплохо провести эту ночь!
        К рассвету я задремал и вдруг ощутил слабое колыхание раздутого живота, хотя Марина уже уснула. Бережно положив на тонкую, растянутую кожу ладонь, я ощутил укол странной, болезненной нежности: внутри бьется часть меня, мое продолжение, наследник! Исполнившись гордости, я прижал ладонь сильнее и ощутил еще один толчок, довольно сильный и уверенный! Мой сын! Обняв супругу, хранящую в себе продолжателя рода, я тоже скользнул в сон: скоро утро, еще пара дней на подготовку площадки в горах - и поиски продолжатся; нужно отдохнуть, ведь потом мне предстоят встречи с советом облачных лордов, да и его величество из виду упускать не следует.
        ДРАКОН
        Марина даже не заметила, что вместо бабушки согревать ее драконьим дыханием пришел я, мой огонь сильнее и даст ей больше сил и защиты, но меня грыз червячок обиды - хотелось, чтобы она знала, что я забочусь о ней. Впрочем, ее просьба о поцелуе едва не сорвала все плотины, с огромным трудом я коснулся губами ее лба и ушел, оставив с мужем. Наша связь обострилась настолько, что я уловил нотку разочарования и даже легкой тревоги, неужели она боится оставаться с Жаном?
        А потом я сидел в своей спальне и пил, надирался до зеленых дракончиков дорогим черным вином, откусывая крошечные кусочки липкой южной сладости и смеясь над собой: влюбиться в жену друга! Что может быть ужаснее для мужчины и дракона?
        МАРИНА
        Утром, к моему величайшему удивлению, мне не потребовалось сломя голову бежать в купальню, и я позволила себе полежать рядом с мужем, перебирая отросшие черные пряди, поглаживая кончиками пальцев кожу за ухом, оглаживая ставшие еще крепче и суше плечи. Но мысли были невеселые: я начинала понимать, что быть равной мне не позволят. Жена - тень правителя, ее удел красота и дети, а для самых сильных духом - интриги и закулисье, то в чем я не сильна. А быть просто женой и матерью, затворницей семейных покоев не смогу: воспитание другое - и как быть?
        В животе требовательно толкнулись, и я осторожно встала: война войной, а обед по расписанию! В купальне уже ждала камеристка и, посмотрев на меня, предложила тонкую шелковую косынку - прикрыть вырез. Глянув в зеркало, я покраснела: на шее расцвели алыми цветками с синими серединками следы крепких поцелуев Жана.
        К завтраку я вышла тише воды ниже травы - было неловко перед Роленом, а уж уловив насмешливый взгляд драконицы, я и вовсе смутилась чуть не до слез. К счастью, ее отвлек дворецкий, сообщивший о подаче первого блюда.
        Аппетит, выгнавший меня из спальни, никуда не делся, и я с восторгом поглощала все, что было подано: и творог с орехами и медом, и кашу с кусочками масла и фруктов. Посмотрев на вычищенную тарелку, леди Лионелль кивнула дворецкому, и на столе появились восхитительные тоненькие отбивные, зажаренные в панировке из яйца и сухарей. Доев тающий во рту кусочек мяса, я подняла глаза на хозяйку дома и поймала ее внимательный взгляд:
        - Фрукты? Или чай?
        Я прислушалась к себе и решила:
        - Чай! С рулетом!
        Драконица хмыкнула. И подвинула ближе ко мне рулет из ветчины с начинкой из перепелиного паштета. Ролен улыбнулся и отрезал себе кусочек, который я проводила ревнивым взглядом: съеденное ранее провалилось в живот, словно в пропасть.
        Наконец я насытилась и откинулась на спинку удобного кресла с чашкой в руках, запоздало ворохнулась мысль о токсикозе, но еда не спешила обратно, а запахи, проникающие в столовую, вызывали лишь умиротворение.
        Леди Лионелль понимающе на меня посмотрела, до сего дня мой завтрак составляли куриный бульончик и сухарики. Тут же я почувствовала небывалый прилив сил: ура! Я снова могу есть! А теперь очень хочу гулять! Томная оцепенелость слетела без следа - я хотела действовать! По надоевшей за эти месяцы аллее я почти бежала, а Ролленквист и леди Лионелль шествовали сзади, смеясь над моей энергичностью и предсказывая, что через полчаса я свалюсь на ближайшую лужайку без сил.
        Однако я продолжала их удивлять: вернувшись в дом, вспомнила несколько движений из ежедневного комплекса упражнений и делала их до тех пор, пока не взмокла. Облившись водой в купальне, я словно на крыльях полетела к Жану. Муж уже встал и тщательно шнуровал короткий кожаный нагрудник:
        - Доброе утро, дорогая! - он ласково поцеловал меня в щеку и продолжил шнуровку.
        - Ты в фехтовальный зал?
        - Да, Ролленквист пригласил размяться перед обедом.
        - Отлично! Значит, мы с леди Лионелль можем посмотреть?
        Жан удивился, но, кажется, не возражал, и я, напевая, поскакала по лестнице в фехтовальный зал: живот почти не мешал, лишь упруго подпрыгивал и колыхался, а малышка прыгала вместе со мной.
        В зале остро пахло мелом, кожей и оружейной смазкой. Голые каменные стены без окон, тщательно выбеленные на высоту человеческого роста; подвесные крючья для факелов, и каменный же пол, присыпанный соломой; довершала скудную обстановку пара скамей. Большие щиты, увешанные оружием, располагались на торцовых стенах и блестели богатой отделкой ножен, а в углах им подмигивали деревянные манекены, украшенные доспехами.
        Мужчины пришли в зал уже в нагрудниках, свободных бриджах и рубашках. Маски надевать не стали и вместо виденных мною в фильмах тоненьких шпаг взяли тяжелые сабли. Мы с драконицей сели в специально принесенные кресла у короткой торцовой стены зала и приготовились наблюдать: сначала Жан немного размялся, а Ролен сделал несколько взмахов, приноравливаясь к оружию.
        Спокойное приветствие противника, и… резкие взмахи, прыжки и развороты, мужчины гоняли друг друга по всему огромному залу, резко сменяя защиту на атаку, нанося неожиданные удары и изредка высекая искры из стен. У меня очень быстро пропало любопытство - стало просто страшно, и леди Лионелль хлопнула в ладоши:
        - Довольно, мальчики! Пар выпустили, пора обедать! - и, величественно поднявшись, драконица направилась к двери, а я совершенно несчастно потащилась следом. Мне было понятно, что Жан и Ролен не просто выпускали пар, они еще и доказывали друг другу свое превосходство в моих глазах.
        Обед только подтвердил мои худшие опасения: оба кавалера ухаживали за мной, буквально заваливая мою тарелку деликатесами, подливая морс и реагируя на каждый мой взгляд или вздох. Леди Лионелль сначала пыталась смотреть на это с юмором, но увидев, что я устаю от такой заботы, нахмурилась:
        - Мальчики, дайте же Марине вздохнуть! Она не успевает и куска проглотить от вашего внимания!
        Дракон смутился и принялся ухаживать за бабушкой, а Жан, довольный результатом, тут же уткнулся в свою тарелку. Впрочем, я не стала обижаться, а побыстрее уткнулась в свою: желудок просто вопил, требуя еды. Несмотря на возвращение аппетита, я продолжала худеть, рос только живот.
        После обеда мы дружно пожелали отдохнуть и вышли для этого в солярий - большую полукруглую веранду на втором этаже. Здесь стояли уютные диванчики и кресла, обтянутые бирюзовым льном; слуги быстро накрыли маленький, обильно покрытый резьбой столик легкими закусками и напитками, и мы предались неге ничегонеделания.
        ВИКОНТ
        После отлично проведенной ночи я расслабился, но цветущий вид жены и ее прогулки с драконом зародили в душе нехорошие подозрения: я не знал, что является нормой на родине Марины - возможно, адюльтер там такая же часть жизни, как обед? И ревность не только заставила быстрее побежать кровь в моих жилах, ревность убедила трон привести примеры измен из жизни королевского дома сильфов, а также те жестокие наказания, которые правители придумывали для своих неверных жен.
        Дракон появился кстати - мои глаза еще застилала пелена ревности, и на предложение потренироваться в фехтовальном зале я откликнулся всей душой.
        В зале было холодно, но я знал, что это ненадолго, горячка боя разогреет тело до горько-соленого пота, очищая мысли и даря покой. Только вот дракон не спешил; опустив голову, рассматривал выбранный клинок, точно решая для себя нечто важное, а в моей груди разгоралось чужое пламя.
        Потом Ролен вскинул обветренное, потемневшее лицо, откидывая единым движением отросшие волосы, и взглянул мне в глаза своим золотым взором. Зал закружился, и каменный пол покачнулся под ногами: стоя друг против друга, мы поняли все. Связь дракона с «подарком» сыграла с нами злую шутку: она притянула и меня, эмоции наши сплелись в путаный клубок алыми нитями, в котором вились любовь и ревность. Ролленквист любил мою жену, любил до боли в сердце и прятал эту любовь, не давая ей стать больше. А я - я, оказывается, больше ревновал, чем любил, в душе поднимался дикий рык «мое», и он застилал восторженную влюбленность в златокудрую девочку с невозможно-зелеными глазами.
        Стоя друг напротив друга, мы подняли клинки, фехтуя не столько ими, сколько движениями души. «Не отдам!» - вопило мое чувство собственника, аристократа в «-надцатом» поколении и просто мужчины, познавшего женщину первым.

«Люблю» - кричала в ответ душа дракона, выжигая все остальное - тревогу, беспокойство и даже телесные желания.
        Но была еще и третья сила: Марина тревожилась за нас обоих, и эхо ее беспокойства опаляло нас, запрещая причинять вред, но заставляя кидаться в бой с новой ожесточенностью.
        Остановила этот странный поединок леди Лионелль, мы отложили сабли, но не прекратили поединок - за обедом я пользовался всеми преимуществами мужа, демонстрируя близость к Марине и вызывая у друга зубовный скрежет.
        После обеда мы все поднялись в солярий и устроились в креслах, Марине досталась качалка, и она, кажется, собралась подремать, но вдруг открыла глаза и, выпрямившись, сказала:
        - Я готова, - мы посмотрели на нее недоуменно, и она повторила: - Я готова дать свою кровь для активации кинжала.
        ЛЕДИ ЛИОНЕЛЛЬ
        Порой я ругала себя за то, что выдернула в наш мир эту девочку, порой благословляла ее, но никогда не была равнодушной, и она платила горячей привязанностью и любовью. Да, я, старая перечница и интриганка, пошла на преступление: воспользовалось дарованным нашему роду правом использовать один раз за свою жизнь самое сильное волшебство.
        Моя единственная дочь, упокойте камень и огонь ее дух, влюбилась в единственного сына, когда-то отвергнутого мной мужчины. И вышла замуж, и была счастлива, но однажды погибла, успев лишь позвать на помощь мужа. И в день ее гибели я, боясь за внука, заглянула в хрустальный шар и увидела, что его путь может оборваться - так же нелепо, как путь его матери. А изменить пути судьбы можно лишь одним способом - добавив новую нить.
        Я долго хотела добавить новую нить иначе и даже сама пыталась отложить яйцо, но ничего не вышло, оставался последний шанс - перебросить нить из другого мира, и чертов старый маразматик, до сих пор вспоминающий мне ту пощечину, помог: организовал охоту и даже проследил, чтобы Ролленквист в нужное время в нужном месте. И это удалось. А вот дальше все пошло наперекосяк: кто же знал, что виконт женится на своей находке?
        ДРАКОН
        Едва бабуля одернула нас за столом, как я устыдился и больше в сторону супруги Жана старался не смотреть. Леди Лионелль как всегда права: мы, взрослые мужчины, должны разобраться между собой, не впутывая ранимую и уязвимую женщину, и долг не последнее слово в этой ситуации.
        После обеда мир вокруг вновь наполнился умиротворенностью, которая тут же разбилась на сотню кусков:
        - Я готова дать свою кровь для активации кинжала, - сказала Марина и улыбнулась.
        Жан поощрительно улыбнулся в ответ и, прежде чем ошеломленные драконы смогли произнести хоть слово, торопливо встал:
        - Я сейчас принесу необходимое, ты ведь хочешь сделать все прямо сейчас?
        - Да, - Марина продолжала улыбаться, - мне нужно что-то знать?
        - Ролен тебе объяснит, - не переставая улыбаться, Жан-Валер вышел в коридор, а я остался смотреть в наивные зеленые глаза и проклинать тот час, когда их увидел.
        МАРИНА
        Ролленквист сразу попытался меня напугать: принялся говорить о перспективах и опасностях, но я лишь покачала головой:
        - Ролен, ты лучше меня понимаешь, что необходимо сделать это сейчас, страх за вас отнимает сил гораздо больше, чем непонятные для меня магические штучки, - я улыбнулась, смягчая свои слова. - Только побудь рядом, пожалуйста, ты обещал.
        Дракон грустно растянул губы в подобии улыбки и поцеловал мне кончики пальцев, а леди Лионелль подмигнула и велела служанке убрать все со стола и принести свежий чай.
        Да, так будет лучше, я нежно погладила животик: малышка, словно сочувствуя, бодро толкнулась, и я вновь откинулась в кресле, поджидая Жана. Он вскоре появился с целым подносом в руках, поставил его на столик и разложил все в удобном порядке.
        - Сейчас я сделаю надрез, любимая, а потом зажму ранку и полью соком тысячелистника.
        - И все?
        - И все, остальное сделает магия, вот это нужно положить на колени, - муж протянул мне кусок кожи, грубовато раскрашенный в четыре краски - карта Западных скал?
        Я отвернулась и уставилась в глаза дракона, держась за них, как за канат. Жан звякнул чем-то и взял мою безвольную кисть. Через миг от ладони выстрелила боль, а потом стало горячо, так что даже лицо ощутимо пыхнуло; Ролен дернулся, но усидел. Потом на ладонь плеснуло что-то холодное и жгучее, в воздухе разлился запах спирта и трав. Леди Лионелль перехватила полотняный бинт, прикрывая ранку, а мужчины кинулись рассматривать карту. Кинжал запульсировал, и алая капля, повиснув на его кончике, сама скатилась на криво прочерченную темно-синим цветом линию.
        - Бездонный провал!
        Хором выдохнули Жан и Ролен и тут же посмотрели на меня:
        - Как ваше самочувствие, леди? - спросил дракон.
        - Все хорошо, но спать хочется, - честно ответила я и зевнула. - Простите, господа, но я, кажется, усну прямо здесь.
        Глаза мои закрылись, и я счастливо уплыла в туман.
        ВИКОНТ
        Леди Лионелль довольно улыбнулась и кивнула внуку: уноси! А потом повернулась к виконту:
        - Вам знакомо это место?
        - Да, леди, мы сами нанесли этот провал на карту, проводник не разрешил нам приближаться, говоря, что края ненадежны и там часто пропадают люди и животные. Если я правильно понял, это срабатывала ловушка?
        - Очень может быть, - кивнула драконица. - Доброго вам пути.
        Обменявшись любезностями с драконьей бабушкой, я поспешил собрать сумки: провал довольно большой, и поиски «замка» займут время.
        Ролленквист пришел уже собранный и открыл телепорт на знакомую площадку - в лицо ударил стылый ветер, особенно неприятный после уютных комнат поместья старой драконицы, а у черной глянцевой стены, словно не двигался все это время с места, сидел старик-проводник.
        ДРАКОН
        Мои страхи не оправдались, и на сердце стало веселее: кинжал тихонько светился и словно пел нежным женским голосом отдельные протяжные ноты.
        Едва мы шагнули из телепорта на площадку среди черных скал, как сквозь отдельные звуки стала пробиваться мелодия. Приветственно кивнув проводнику, мы поспешили к провалу, и с каждым шагом мелодия становилась более отчетливой и громкой, а из черного пятна, заметного даже среди черных скал, заструилась легкая дымка.
        Приближались мы осторожно - обвязавшись веревкой из оставленных в горах запасов, накинули петлю на торчащий, словно палец, обломок, вросший в породу, и после каждого шага замирали, ощупывая путь мечами. Минут через двадцать мелодия возвысилась до крика, а из провала полетели легкие огоньки и стали оседать на одежду. Сначала мы шарахнулись. Но они просто сияли, чуть потрескивая, не дымя и не грея, и их становилось все больше.
        Потом в глубине раздался скрежет, огоньки полетели гуще, и из провала выдвинулась лестница - самая обыкновенная, каменная, потертая и кое-где усыпанная щебнем. Мелодия успокоилась, и, переглянувшись, мы шагнули вперед, готовясь отпрыгнуть, если это иллюзия, но камень под ногами не шелохнулся. Шаг за шагом мы опускались в глухую тень, слабо мерцавшие огоньки разгорелись ярче, подсвечивая путь.
        Остановились мы у огромных двустворчатых ворот, на которых красовались искусно выполненные драконьи головы. Едва мы приблизились, как на металлических головах распахнулись веки, и две пары сапфировых глаз уставились на нас:
        - Пришли, - прохрипела одна из голов.
        - Пришли, - подтвердила вторая, - и с ключом.
        - Странный сильф, - буркнула первая.
        - И дракон странный, - согласилась вторая и тут же без перехода спросила: - Зачем пожаловали?
        - Открыть Пещеру Памяти драконов!
        - А зачем? - удивилась первая голова и уставилась на меня так наивно, что захотелось дать ей конфетку.
        Я покосился на Жана и честно ответил:
        - Чтобы род драконов мог возродиться.
        Вторая голова хихикнула и уставилась на Жана:
        - А ты зачем пожаловал, облачный?
        - Долг крови.
        - Серьезно? Эх, таких идейных мы еще не ели!
        - Ага - с кого начнем? - облизнулась первая башка и пыхнула дымом из ноздрей.
        Мы с Жаном отпрыгнули на пару шагов и только тут увидели, что по темному дереву ворот вьются медные знаки. Прочитав руны, я усмехнулся и сказал Жану:
        - Смешавший кровь откроет дверь, лишь брат поймет кто зверю - зверь.
        - Что это значит?
        - Если мы смешаем кровь на этом кинжале, они нас пропустят.
        - Побратимы?
        Я кивнул, и мы, соединив руки, надрезали поющим кинжалом ладони, мелодия оборвалась на высокой ноте, а я, шагнув ближе к дверям, поклонился и сказал:
        - Медные братья, просим пропустить нас в обитель памяти, именем вашего создателя и его побратима.
        Головы, усмехаясь и корча рожи, стукнулись надутыми щеками. Раздался звон меди, и двери медленно, со скрипом начали открываться.
        ВИКОНТ
        Побратимы, так вот в чем был секрет!
        За раскрывшимися дверями оказался большой каменный зал, больше всего напоминавший прихожую. Большие давно остывшие камины и вспыхивающие при каждом нашем шаге факелы вели нас дальше. Следом была гостиная: камин, диваны и кресла, столики и шкафчики с серебром и винными кувшинами. Из гостиной выходили две двери, и мы с Роленом разошлись. За «моей» дверью оказалась столовая, потом кухня и еще какие-то хозяйственные помещения. Мельком осмотрев их, я вернулся в гостиную и отправился следом за драконом.
        С первых же шагов стало ясно, что Ролленквист нашел то, что искал: от двери тянулись бесконечные полки с кристаллами, и под каждым лежал свиток, исписанный драконьими рунами. Полки сверкали новизной, словно старательный плотник только вчера отполировал их. Пыль лежала только на полу пушистыми бурыми волнами, и следы в ней уводили дальше. Я пошел, поглядывая на полки и прислушиваясь: где-то впереди капала вода, а потом кинжал в моей руке снова потихонечку запел, и что-то впереди откликнулось, позвало, я побежал, стремясь увидеть это нечто, прикоснуться к нему, стать его частью.
        ДРАКОН
        Я медленно шагнул за двери и понял, что хранилище памяти найдено. Теперь нужно было дойти до центра зала - именно там находилось место, где драконы сбрасывали груз прожитых лет. Все было тихо, и я уже добрался до большого камня, на котором свободно мог разместиться дракон, как от дверей раздалось тихое пение, и очень скоро к камню подбежал Жан. Кинжал тянул его за собой, а на призывную мелодию откликался хрустальный дракончик с пустыми ножнами в лапах. Подбежавший виконт опустил кинжал в ножны и застыл. Мелодия поднялась вверх и рухнула, камень засветился, и по всему залу разбежались цепочки огоньков, открывая его небывалые размеры.
        Хрустальный дракончик вздрогнул, встрепенулся, а потом вдруг спрыгнул с камня и изящно поклонился, отставив хвост:
        - Благодарю вас, облачные братья! Вы отворили двери, и я вновь могу приступить к своим обязанностям. Есть ли желающие сохранить свои знания и освободить память?
        - Кто ты? - спросили мы вместе с Жаном.
        - Хранитель Пещеры, - вновь поклонился дракончик и, торопливо оглядевшись, вздохнул: - Ай-ай-ай, какой беспорядок, простите, господа, я должен вас оставить: раз нет желающих очистить память, я могу заняться хозяйством.
        И он убежал, причитая и качая головой, а мы с Жаном посмотрели друг на друга:
        - И это все? - спросил он, - я жив, ты жив, Пещера Памяти найдена и открыта, и?
        - Думаю, мы можем вернуться к Марине.
        - Да, - Жан еще раз оглядел зал, - и это все.
        Мы неторопливо вышли из зала памяти, прошли через прихожую и помахали вновь уснувшим медным братьям. Каменные ступени вывели нас вверх, к солнцу и все так же сидящему у скалы проводнику. Мы простились с ним и, вручив кошель с обещанным золотом, разрешили забрать оставшиеся припасы себе. Внук вздохнул и принялся под руководством деда паковать веревки и крючья, а мы, в последний раз обведя взглядом черные скалы, шагнули в телепорт.
        МАРИНА
        Я отлично выспалась и только во время умывания вспомнила о пробуждении ключа. Потрогав маленький розовый шрамик на ладони, улыбнулась неизвестно чему и отправилась пить чай с леди Лионелль. Мясное суфле с грибами было великолепно! А уж нежнейшие пирожки с начинкой из дичи и тефтели в зеленом соусе! В общем, завтракала я с удовольствием, а драконица только посмеивалась и вслух высказывала надежду, что теперь я буду напоминать женщину, а не измученную подзаборную кошку.
        Но доесть я не успела, в воздухе вновь замерцал переход, и из него шагнули не Жан и Ролен, а облаченные в тусклую серую броню воины. В леди Лионелль полетела серая сеть, опутавшая ее с головы до ног, а меня просто подхватили под руки и, выдернув из кресла, словно репку из грядки, утянули в телепорт.
        Земля под ногами качнулась, не желая держать, и я обмякла, изо всех сил стараясь сдержать рвоту. Холодный женский голос велел отвести меня в комнату и приставить служанку, а потом добавил пару слов на не знакомом мне языке, и воины пронесли меня под руки по коридору и впихнули в комнату, за спиной хлопнула дверь, загремел, задвигаясь, засов. Я осторожно прислушалась к малышке и, обнимая живот, подошла к кровати: полежу; надеюсь, Жан и Ролен найдут меня быстро.
        ВИКОНТ
        Когда мы, лучась довольством, выпали в доме драконицы, Ролен вдруг побледнел и кинулся к странному темному свертку, бьющемуся на полу. Ни когти, ни клыки прочные серебристые нити не взяли, но неожиданно их легко разрезал кинжал, подаренный Мариной на перелом зимы. Стиснутая сверхпрочной сетью изрядно помятая бабка Ролленквиста несколько минут приходила в себя, восстанавливая дыхание, а потом прохрипела:
        - Они забрали Марину - сильфы - я не смогла помешать, пришли вашим телепортом, нужно проверить дом графа!
        Теперь побледнел я, а Ролен с готовностью отцепил от пояса колечко настроенного телепорта. Очутились мы в кабинете отца, и увидели такой же кокон, который вспарывали уже вместе. Отец провел в сети больше времени, но магией почти не владел, а потому пострадал сильнее. Срочно вызвав дворецкого с вином, одеялом и горячими кирпичами, мы усадили его в кресло у огня и выслушали объяснения.
        Отец быстро восстанавливался благодаря тонкой струйке воздушной магии, которой я смог его поддержать, и рассказал то, что знал сам. Некоторое время назад в его дом под пустяковыми предлогами зачастили сильфы. Следуя своей теории предосторожностей, граф ни на минуту не оставлял их в одиночестве, но ловкие интриганы смогли его провести: они ничего не искали в особняке, они лишь снимали легчайшие следы телепортов и отслеживали их направление. Обнаружив телепорт, которым мы отправляли Марину, облачные лорды явились в дом и, связав отца, подняли след. Благодаря этому защита дома леди Лионелль пропустила их свободно, но вот куда именно они утащили Марину? И зачем?
        Ролленквист вместе с отцом принялись что-то вычерчивать, а я неожиданно вспомнил о планах лорда Киана захватить трон через брак, и, кстати, лорд Сиан тоже говорил что-то об «очищении крови» через брак с высокородной сильфидой, а что если это ее рук дело?
        Кое-как я сумел изложить этот бред отцу и дракону, и они крайне серьезно кивнули:
        - Ты прав, сын, мы только что пришли к такому же выводу. Нужен лорд Сиан, он знает всех высокородных невест своего народа.
        Ролен тут же сломал колечко телепорта и шагнул в поместье бабушки - лорда Сиана мы оставили там, помочь драконице прийти в себя.
        Сильф за несколько минут набросал список из полудюжины имен, а я, призвав силу трона, начал подписывать напротив каждого имени краткую информацию о роде и семье.
        Отец вместе с драконом включали дам в некую схему, а лорд Сиан дополнял сведения; наконец, они пришли к единому мнению:
        - Судя по всему, это леди Риан-Те.
        - А почему двойная фамилия?
        - Особая милость.
        - Значит, считает себя особой, приближенной к трону?
        - Несомненно! Все ее родственницы по материнской линии служили первыми дамами двора.
        - А где расположены родовые поместья?
        - В основном над Северными лесами.
        - Лорд Сиан, поручаю вам собрать всю информацию о поместьях лорда Риан и пригласить леди Риан-Те на аудиенцию в Облачный зал - завтра, на рассвете.
        Сильф склонил голову в почтительном поклоне и тут же отправился исполнять поручение. Мы же с Ролленквистом телепортом вернулись в поместье старой драконицы: нужно было сообщить хорошие новости и отдохнуть.
        МАРИНА
        Утром мне принесли простую деревянную бадью для умывания, а под кроватью нашелся ночной горшок. В маленькое оконце ничего не было видно, кроме неба и краешка леса, но становилось понятно, что моя каморка находится высоко.
        На завтрак подали вполне белый хлеб и молоко, я ела осторожно, боясь, что вновь вернутся тошнота и слабость, но к счастью, желудок вел себя смирно, зато малышка активно толкалась и требовала свежего воздуха. Окно не открывалось, камина в комнатке не было, и я принялась бродить от окна к двери, стараясь размять затекшие мышцы и сделать кое-какую зарядку.
        Когда солнце высоко поднялось над горизонтом, засов брякнул, и в распахнувшуюся дверь вошла женщина: холеная, гладкая, с нежной кожей и длинными светлыми волосами. Она недовольно скривила губы, оглядываясь и принюхиваясь. Ну да, пахнет не розами - горшок и бадью никто не вынес, маленькая лампа чадит, а я уже вспотела от упражнений и к тому же сутки не меняла белье и не причесывалась, на голове наверняка полный кошмар.
        - Ты, жалкая человечица! - розовые губки скривились в совсем уж отвратительной гримасе. - Как принц мог позариться на такое отвратительное существо?
        Вопрос был явно риторическим, и отвечать я не стала, зато пришлось осторожно положить руку на живот, малышка развоевалась.
        - Впрочем, тебе осталось недолго, - сильфида брезгливо посмотрела на мой выпирающий живот. - Едва твое отродье появится на свет, как твое тело найдут в лесу, разорванное дикими зверями, а несчастное дитя я смогу спасти ценой невыносимых страданий.
        Блондинка картинно закатила глазки, умело пуская по безупречной щечке хрустальную слезинку, а я в бешенстве подумала, что готова разорвать ее на клочки за угрозы моему ребенку! Но я сдержалась, инстинкт самосохранения вопил, сковывая руки и ноги: пока я беременна, я живу, а значит, у Жана и Ролена есть шанс отыскать меня!
        Не добившись истерики и молений оставить в живых, блондинка вышла, и дверь за ней захлопнулась. Через пару часов мне принесли обед, чистое белье и даже какое-то рукоделие, но я попросила книгу и гребень. На меня фыркнули, но требуемое отыскали, и с того дня распорядок не менялся: день за днем, неделя за неделей я встречала рассвет в малюсенькой комнате и, бережно обхватывая растущий живот, запрещала себе бояться: меня непременно найдут!

* * *
        Поиски леди Марины не увенчались успехом: все поместья потенциальной невесты были проверены, родственники расспрошены, все оказалось бесполезно. Дракон пил зелья, пытаясь ощутить связь со своим подарком, Жан рассылал курьеров и вестников даже заморским агентам и купцам, но все напрасно - следов обнаружить не удалось.
        Правда, появилась смутная надежда, что Марина все же жива: забытый в спальне кинжал, выкованный Великим Кузнецом, по-прежнему никому не давался в руки, ждал хозяйку, и мужчины все чаще собирались за столом, на котором возлежали ножны, и смотрели на него, как на последнюю надежду.
        МАРИНА
        День за днем, проведенные в моем убежище, я пыталась достучаться, докричаться до своих любимых, но все старания были напрасны. Даже во сне я не покидала странной комнаты, и как поняла из болтовни стражей, это было какое-то старинное убежище, считающееся легендой. Его нашла беловолосая сильфида и поняла, что здесь можно укрыться от любой магии этого мира, потому что здесь она не действовала.
        Последние недели она появлялась в моей каморке все чаще - злобно кривила губы, глядя на мой живот, вопрошала, когда же я сдохну, и рассказывала, как весело проводит время на балах с моим мужем. Внимательно прокрутив в голове ее слова, я поняла, что Жан не уделяет ей никакого особого внимания, и это ее бесит. Возможно она надеялась, что отсутствие скучной беременной жены подтолкнет принца к выбору новой, а Жан использовал светскую жизнь для расширения круга поисков.
        Малышка стала очень крупной, и все чаще доставалось моим ребрам, наступал самый дождливый месяц лета - июль, и толстое зеленоватое стекло все чаще расчерчивали прохладные струйки. Однажды мне пришла в голову мысль: разбить стекло и поранить руку. Чтобы дождь унес мою кровь и хоть так пробил защиту башни. Но, увы, то ли стекло оказалось слишком толстым, то ли я ослабела за время сидения в башне, но оно лишь упруго качалось и издевательски поблескивало.
        В тот день светловолосая ведьма пришла рано утром, словно для того, чтобы полюбоваться на меня, лохматую и измятую после тяжелого сна в душной комнате. К обеду я привела себя в порядок, а за окном снова зашумел дождь, вспомнились родители.
        Я грустно стояла у окна и смотрела на хлещущий с толстое зеленоватое стекло дождь. В жизни всегда есть варианты - так любил приговаривать мой папа, в очередной раз меняя работу. Мама недовольно кривила губы и вновь раскладывала на столе планы, тетради и отчеты.
        Папа у меня красавец - высокий, стройный, голубоглазый блондин с обаятельной улыбкой и легким характером. У него множество приятелей и знакомых, а еще самая крутая машина в нашем дворе - КАМАЗ!
        Мама полная противоположность папе - невысокая, среднего сложения брюнетка, она работает учителем младших классов в школе и часто надевает очки или прищуривает карие глаза, и тогда кажется, что она смеется.
        Я очень люблю своих родителей, но теперь они от меня далеко. Получив хорошенький пинок по ребрам, я поспешила лечь - так легче, и почти не кружится голова.
        И вдруг легкая боль толкнулась в спину, я потерла поясницу и погладила живот, малышка лежала тихо, а поясницу вновь кольнуло. Сердце метнулось к горлу: началось!
        Я тут же спрыгнула с кровати, вспоминая слышанные в детстве рассказы маминых подруг, и принялась гулять от стены к стене, время от времени тихонько поглаживая поясницу. Боль пока была вполне терпимой, но я слышала, что первые роды могут длиться долго, а потому начала тихонечко напевать, стараясь сохранить ровное дыхание.
        Стражи на мое топтание внимания не обращали: я бродила по комнате часами, чтобы не ослабеть, и теперь эти тренировки принесли свои плоды - я пробродила так почти до ужина, когда на одном из поворотов меня внезапно скрючило, а по ногам полилась горячая жидкость. Вошедший с подносом стражник увидел мое скривившееся лицо и лужу на полу и, метнув поднос на умывальник, выбежал, зовя на помощь. Дверь открыта, только вот я никуда сейчас не убегу: оперевшись руками в кровать, я пережидала первую сильную схватку; потом, выпрямившись, встретила вбежавших в комнату стражников:
        - Что вам здесь надо? - сухо поинтересовалась я, разглядывая еду на подносе, кусок мяса показался мне вполне аппетитным, и я впилась в него зубами, представляя, что это шея ненавистной блондинки.
        - Миледи, у вас началось? - выдохнул один из стражей, глядя на невозмутимую меня и мокрый след, тянущийся за мной по полу.
        - Началось, началось, - пробормотала я с набитым ртом. - Учтите, - я наставила на них палец, - уроните ребенка - сама убью! - и продолжила есть, иногда жалобно морщась и потирая спину.
        Стражников вымело в коридор, и один из них побежал докладывать блондинке о начале родов, а остальные стали решать, кто останется со мной, а кто поедет в ближайшую деревню на поиски повитухи или хотя бы опытной женщины.
        Пока продолжались дебаты, боль вновь усилилась, и я застонала, вцепившись в умывальник, а едва отпустило - мысленно завопила:
        - Жан, так тебя через колоду! Где тебя носит, когда я рожаю твоего ребенка? И Ролен - тоже хорош, мне больно, а его нет рядом!
        И тут я услышала отчетливый хруст, как будто мой отчаянный крик, на грани боли и страха за жизнь младенца сломал какую-то скорлупу. В голове зазвенело, а потом хором закричали два мужских голоса:
        - Любимая, где ты?
        Растерявшись, я только передала картинку моей тюрьмы и видение блондинки, потом меня скрючило, и я на несколько минут выпала «из эфира». А когда вернулась, поняла, что Ролленквист летит к зачарованной башне, с которой почему-то слетели все заклинания, а на шее у него сидит Жан и умоляет меня дождаться их и не умирать от такой адской боли.
        Я в ответ ласково отправила обоих пешим маршрутом и, к собственному удивлению, спокойно занялась пирогами с зайчатиной. Стражники уже определились к этому времени, и двое зашли ко мне, переминаясь с ноги на ногу и глядя, как я жадно ем.
        - Миледи, может, вы ляжете в кровать? - робко спросил один из них - тот, что помоложе.
        - Зачем? - буркнула я, допивая остывший травяной отвар.
        - Леди рожают в кроватях, - растерянно сообщил он.
        - Я не могу лежать, - сказала я, дожевав кусочек сушеной сливы, - спина болит, но если у вас сильные руки, вы можете мне спину погладить, вдруг поможет.
        Молодой стражник смутился и отступил, а тот, который постарше, шагнул ближе и начал тереть мне спину сильно надавливая костяшками пальцев.
        - Ах-х-х, - я благодарно потянулась и вновь схватилась за ставший каменным живот, - отлично, продолжайте, так гораздо легче. Аа-а-а, меня снова крутило, и я бродила, шатаясь и прихлебывая холодный чай, а стражник мотался за мной, растирая спину, утирая пот и напевая что-то заунывное для разрядки.
        Жан и Ролен, судя по постоянно витающим в моей голове словам, летели, ориентируясь на мою боль, и доставалось им не меньше. Расслышав за окном рев дракона, я, едва не подпрыгнув, кинулась к окну и разглядела великолепную огромную тень, заходящую на посадку.
        Однако радовалась я рано - в двери вбежала растрепанная блондинка, схватила меня за руку и принялась тянуть в коридор явно с намерением куда-то утащить и спрятать. Я громко сопротивлялась, стражник бухтел, что рожающим в телепорт нельзя, а плюющаяся яростью блондинка выхватила огромный, почти в мое предплечье длиной кинжал и приставила его мне к горлу.
        Ха, она искренне думала, что это может остановить роды? Я завопила, как баньши, и выгнулась, хватая пересохшими губами воздух; стражник поймал меня и, наконец, уволок на кровать, где благополучно задрал юбки. Блондинку от увиденного вырвало, а я лишь усмехнулась: передышка - это здорово!
        ДРАКОН
        Поиски затянулись неимоверно, по всем подсчетам до родов оставались считанные дни. Жан неожиданно окунулся в придворную жизнь - каждый день телепортом переносился в Облачные чертоги, не пропускал балы и приемы во дворце человеческого короля. Меня это сердило неимоверно, я все чаще улетал к границам королевства, надеясь услышать свой «подарок», но все было глухо.
        И вдруг в один из дней, когда Жан уже облачился в придворный наряд, а я собирался плотно поужинать и нанести на карту очередной впустую изученный кусок граничных земель, в голове раздался стон боли и крик! И кричала, несомненно, Марина!
        С Жаном мы едва не столкнулись в холле. Торопливо хватая оружие и плащи, выскочили на улицу и поняли, что просто не можем сосредоточиться, чтобы постараться открыть телепорт. Каждые пять-семь минут издалека приходила волна все усиливающейся боли, и интервалы между приступами становились все короче. Пока мы топтались, решая, что делать, на крыльцо выскочил лорд Сиан:
        - Милорд! Леди, за которой велось наблюдение, получила срочное сообщение и отправилась в сторону Северной границы!
        - Это она! - выдохнули мы с Жаном, и я понял, что другого выхода нет. Тут же, у парадного крыльца столичного дома я превратился в дракона и, закинув Жана на загривок, взлетел. Боль и возмущенные вопли вели меня к холодному морю, к скудным лесам, к одинокой осевшей от времени башне, в которой сейчас мучилась от боли моя любимая.
        МАРИНА
        Пока блондинка избавлялась от скудного обеда и запасов желчи, усатый стражник внимательно изучил то, что ему открылось, и, похмыкав, обратился ко мне:
        - Все идет хорошо, миледи, постарайтесь не кричать, чтобы не усложнить младенцу путь.
        Кивнула и вцепилась в руку стражника, стараясь избавиться от тянущей боли и вытолкнуть из своего тела ту тяжесть, что почти невыносимо давила на спину.
        - Отлично, миледи, - порадовался за меня стражник, - какая вы сильная! Уже и головку видно!
        Я, наверное, провалилась в обморок или просто уснула, и страж похлопал меня по щеке, возвращая в реальность:
        - Еще немного, миледи, и если позволите - я помогу.
        Я снова кивнула и почти встала на голову, выталкивая плод, а стражник ловко придержал темную головку и со следующей потугой вынул из меня длинненькое тельце в сизой пленке. Тут же перевернув ребенка в широкой, как лопата, ладони попкой вверх, он сообщил:
        - Поздравляю, миледи, у вас дочь!
        У меня потекли слезы: дочь! Как я и хотела! Стражник между тем уложил мою малышку мне на грудь и, вынув нож, смущенно плеснул на него из маленькой фляжки, спрятанной за поясом, и обрезал пуповину, завязав аккуратный узелок. В голове мелькнула и пропала мысль о том, что он делает это не впервые. Малышка лежала, негромко попискивая, и я, осторожно касаясь, спрятала ее в разодранный ворот рубахи и попыталась дать грудь, но тут внизу снова стало больно и горячо. Стражник покопался в изножье кровати и вскоре стражник отложил в сторону сизо-кровавый пузырь:
        - Быстро, миледи! Вы прекрасно справились! - с этими словами мужчина уложил мне между ног скрученную жгутом простыню: - Ну вот и все, миледи, вы славно потрудились. Сейчас мы с Хэнком здесь приберем, и вы поспите, а кухарке я скажу, чтобы поесть вам приготовила.
        Блондинка, которая все это время тихо сидела на полу, попыталась что-то вякнуть, но стражник, вежливо кланяясь, услал ее:
        - Вам, госпожа, не стоит это видеть: грязь, кровь, а уж запах…
        Блондинка послушно сморщила носик:
        - Пришлите мне ванну и обед в мои комнаты, а этой твари, - она бросила на меня самый презрительный взгляд, - ничего сладкого не давать!
        Я чуть не расхохоталась: видно, девочку в детстве наказывали, лишая сладостей!
        Укутав малышку в обрывки рубашки, я спокойно лежала, укрытая одеялом, пока стражники притащили свежий набитый соломой тюфяк, застелили его простыней, а потом принесли большое ведро горячей воды и полотенце: под прикрытием занавески я тщательно умылась, вытерла пропотевшее тело полотенцем и натянула свежую сорочку. Для малышки нашлись мягкие пеленки и даже великоватый чепчик. Потом, уже шатаясь от слабости и опираясь на спинку кровати, я позвала стражей, и они вынесли в коридор окровавленные тряпки и перестелили кровать. Стоило мне лечь, как глаза неудержимо закрылись, и я уснула.
        ДРАКОН
        Мы не успели! Крики боли в голове кончились, и пришла такая волна облегчения и нежности, что я едва не упал на землю - пришлось сделать круг и вернуться на прежний курс. А потом в голове зазвучало тихо и нежно: доченька, доча моя, мамина принцесса!
        Жан фыркнул, и от него пришла волна недовольства: разве я мог зачать дочь? Пришлось так же мысленно стукнуть его по голове. И напомнить, что его дочь не только мамина принцесса, но и наследница королевства сильфов, и кроме того, обе они - и мать, и дочь - все еще не найдены.
        Впрочем, на горизонте показалась единственная на много миль башня, и, максимально снизившись, я подлетел ближе.
        МАРИНА
        Мои спасители появились очень эффектно: сквозь стены, окна и двери просочилась тонкая серебристая паутина и собралась вокруг нас с дочкой в плотный кокон. Потом с первого этажа башни донеслись крики стражников и поваров, болезненные стоны и брань. Стражник, принимавший роды, вбежал в комнату окруженный тонкой красноватой пленкой, которая непрерывно искрила, я едва не рассмеялась: это заклинание Ролленквист отрабатывал при мне, оно называлось «крапива» и действовало исключительно на живые объекты. Стражник, вбежавший в каморку с выпученными от боли глазами, выплеснул на нас с малышкой ведро воды…
        Я сначала обомлела, а потом поняла, что он так пытался остановить «крапиву», думая, что заклинание подействовало и на нас. К счастью, серебристая сетка, подозреваю, сотворенная Жаном, не пропустила до кровати не капли, все стекло на пол, а стражник выронил ведро себе на ногу от удивления.
        - Останьтесь здесь, - сказала я ему, - сейчас сюда прибудут принц сильфов и дракон, я должна успеть рассказать им, как вы мне помогли.
        Сообразительный стражник сел на пол и положил руки на колени, вздрагивая от укусов заклинания, а минут через пять, когда стихли истеричные вопли сильфиды, в коридоре раздались мягкие шаги Ролленквиста.
        - Ролен, проходи, - окликнула его я, - нам ничего не угрожает, и ты должен непременно познакомиться с новым членом семьи Диол.
        Дракон выступил из полумрака и облегченно вздохнул, потом заметил стражника, которого все еще била магическая дрожь, и повернулся к нему с мечом:
        - Стой! Ролен, остановись! Он помогал мне и принял малышку!
        Дракон остановился и щелчком пальцев снял «крапиву», а потом, кивнув стражнику на дверь, подошел к нам, вгляделся сквозь серебристый полог и улыбнулся:
        - Какие вы красивые!
        - Ты можешь посмотреть магическим зрением, все ли у нас в порядке?
        - Уже смотрю, - дракон постоял минуту в напряжении и облегченно вздохнул: - Все хорошо, вы обе здоровы, только очень хотите есть.
        Дочка и впрямь открыла ротик и тихонько пискнула, не открывая глаз. Я тотчас, поглядывая на Ролена, вынула из просторного воротника кончик груди и приложила к похожему на бутончик ротику.
        - Ах! - дочка втянула сосок, и низ живота отозвался болью, потом стало легче, и я с умилением посмотрела на нее - такая кроха, но пальчики длинные, с тонюсенькими ноготками, и реснички слиплись и торчат острыми черными стрелками. Тут полог замерцал: в каморку зашел распаленный боем Жан и уставился на эпическую картину: я кормлю младенца, а Ролен стоит у кровати с умиленным видом, забыв про все на свете.
        - Марина! Вы живы! Слава светлым богам!
        - Здравствуй, Жан, - я улыбнулась, разглядывая его с интересом. Ролен за три месяца изменился мало, а вот Жан стал крепче и как-то значительней.
        - У нас все хорошо, познакомься, это наша дочь, я еще не придумала ей имя.
        Жан шевельнул рукой, и серебристый полог растаял, он шагнул ближе, но я строго погрозила пальцем:
        - Сначала вымыть руки! А пока только смотреть!
        Он склонился над малышкой и удивленно захлопал глазами:
        - Какая маленькая!
        Я улыбнулась, меня саму пугала миниатюрность малышки, но я знала, что дети растут быстро.
        - Она быстро вырастет, - успокоила я его. - Может быть, ты сам хочешь выбрать ей имя, чтобы оно было привычным для вашего мира?
        - Не знаю, - в голосе Жана звучала растерянность, - я готовил имя для сына.
        - Можно посмотреть родовые имена, - примирительно сказал дракон, - может быть, вернемся в дом твоего отца или к моей бабушке?
        - Лучше к отцу, там больше охраны.
        - Постойте! - воскликнула я, вы поймали ту блондинку, которая держала меня здесь?
        - Да, она уже сидит в тюрьме Облачных чертогов, - ответил Жан.
        - Тогда нужно наградить стражника, который принимал нашу дочь и перерезал ей пуповину.
        - Простой стражник? - у Жана опять вылезли его аристократические замашки, и я дико рассердилась:
        - Да, простой стражник! - мой голос сочился раздражением. - Между прочим, он спас и меня, и нашего ребенка и не дал этой блондинистой стерве уморить меня голодом!
        Жан кивнул, сдаваясь, и Ролен начал открывать телепорт. Через час я, вновь умытая и переодетая, возлежала среди пуховых подушек, а рядом восседали три тетки в строгих платьях с роскошными плотными воротниками: нянька, камеристка и кормилица. Вообще юной принцессе полагалась целая дюжина придворных дам, но поскольку мы были в гостях с частным визитом, достаточно было и трех.
        Когда в двери вежливо постучали и вошел Ролленквист, я готова была завопить от восторга:
        - Оставьте нас, - строго бросила я и сделала непроницаемую физиономию. Приседая и кланяясь, камеристки вышли, а я быстренько притянула Ролена ближе и зашептала ему на ухо:
        - Ролен, спаси меня! Эти курицы безголовые хотели мне примочку из золы на причинное место сделать!
        - Марина, - дракон был в недоумении, - что случилось?
        - А ты не понимаешь? Жан ощутил себя принцем сильфов, сиятельным и облачным, и запер меня здесь! А малышку вообще хотели устроить за три комнаты от меня - мол, так положено по этикету!
        - А что в этом особенного? Все правящие дома так живут!
        - Все особенное! Я из другого мира! И хочу кормить и воспитывать своего ребенка сама! Сейчас же отправь меня к леди Лионелль!
        - Я бы с радостью, но бабули нет дома, она отправилась в Пещеру Памяти.
        - Значит, открывай телепорт к себе! Кровать там есть, камеристка тоже, остальное - купим!
        Обалдевший от моего натиска дракон попытался заикнуться о Жане, но я уже все для себя решила и просто спросила:
        - Тебе так хочется через месяцок прибыть на мои похороны?
        Дракон этого почему-то совершенно не хотел и открыл телепорт, не обращая внимания на шум за дверью. Последнее, что я увидела, делая шаг в светящуюся рамку прямо в одеяле, была выбитая дверь и трое мужчин в серых плащах с обнаженными мечами.
        ДРАКОН
        Едва мы вышли из телепорта в холле графского дома, как Жан передал супругу дворецкому, распорядившись разместить, как положено, принцессу и ее мать, и тут же поспешил в кабинет к отцу - решать судьбу опального рода, из которого происходила похитительница. Марину уволокли шустрые приживалки, и эмоции от нее исходили очень неприятные: усталость, боль, раздражение.
        Я быстро написал письма деду и отцу, порадовав хорошими новостями, а потом собрал свои вещи: все, что я хотел, сделано, пора возвращаться в свою пещеру. За третьим подарком я, пожалуй, вернусь через три месяца, поживу в Облачном чертоге пару месяцев, порадуюсь счастью друга, а потом буду навещать их на день перелома зимы.
        С такими мыслями я свернул к покоям виконтессы: проститься и пожелать быстрого выздоровления. Но Марина меня удивила: схватив за камзол, буквально потребовала забрать ее отсюда. Я было подумал, что у нее родильная горячка, но нет, все хорошо, разве что людские методы лечения меня несколько удивили.
        Решив, что иногда капризам надо потакать - часового отсутствия только что родившей женщины могут и не заметить, - я начал открывать телепорт, и тут услышал за дверями прелюбопытный разговор. Руки сами плели знакомое заклинание, а уши тщательно фиксировали каждое слово. Из разговора следовало то, что с наследницей сильфы готовы были смириться, ибо тут открывался простор для комбинаций, а вот выполнившая свой долг виконтесса им была не нужна.
        Марина, обняв дочурку, решительно встала с кровати и шагнула в телепорт, а я шагнул следом, отрастив на спине и голове чешую: вдруг среди нападающих будет сильный маг или дурак с арбалетом?
        ВИКОНТ
        Толпа камеристок налетела на меня в коридоре. Я не сразу понял, что они лопочут, и хотел идти дальше, но они намертво перекрыли путь своими широкими юбками и продолжали лопотать:
        - Виконтесса! Дракон! Неприлично!
        Пока я пытался вникнуть в их вопли, из крыла, в котором разместили Марину и ребенка, повалил дым, послышался грохот падающей мебели и звон разлетевшейся посуды. Оттолкнув закатывающих глаза клуш, я пробежал по коридору, поднялся на пролет и увидел, что с другой стороны бегут лорд Сиан, кузина Илана и отец.
        - Что случилось? - рявкнул он, ослабляя шейный платок.
        - Позвольте, я узнаю, ваша светлость! - сильф протиснулся вперед, к плотному дыму, застелившему коридор, ведущий к женским покоям, и вдруг отпрыгнул:
        - Стойте, ваше высочество! Это ловушка! - вынув небольшой прозрачный стержень, он махнул им, и туман быстро начал светлеть и, наконец, растаял.
        Дверь в покои виконтессы оказалась выбитой, окна зияли распахнутыми ставнями, а кровать была разрублена на части; среди всего этого безобразия покачивались совершенно нетронутая колыбель и мягко светящийся шарик из горного хрусталя. Едва мы заглянули в комнату, шарик мигнул, и с хрустом сломался.
        - Заклинание было настроено на леди Марину; если бы в комнату вошла она, умерла бы на месте, - прокомментировал лорд Сиан, поддевая осколки сапогом.
        - Но где виконтесса и дитя? - растерянно спросила Илана.
        - Вероятно, успели скрыться. Крови нигде нет и следов похищения тоже, - ответил Валентайн своей супруге.
        - И где теперь искать мою внучку? - желчно поинтересовался граф.
        - Стоит подождать; думаю, она объявиться сама, - пожал плечами сильф, а я вдруг вспомнил камеристок, зажавших меня в коридоре:
        - Служанки сообщили, что виконтессу навестил Ролленквист; возможно, они ушли порталом…
        В ответ на мои слова в воздухе тренькнуло, и на пол хлопнулся вестник с драконьей руной: послание от Ролена.
        Я развернул его и прочел:

«Жан, друг мой, у виконтессы случилась истерика, и я забрал ее в свою пещеру, перед уходом видел четверых в серых плащах; думаю, ей нужно успокоиться, а тебе поискать виноватых. Приходи в гости через неделю, кольцо телепорта внутри печати.
        Твой друг Ролленквист».
        - Леди Марина отбыла с визитом в королевство драконов, - сказал я, наблюдая за реакцией окружающих. Илана вздохнула и разжала руки, граф нахмурился и пошевелил бровями, явно подсчитывая варианты, а Сиан одобрительно кивнул: достать подопечную в пещере дракона будет непросто.
        А я? Я, кажется, ощутил облегчение пополам с недоумением: у Марины случилась истерика? Должно быть, последствия родов, ей еще рано вставать с постели. И вообще, разве может знатная женщина позволить себе нарушать планы супруга?
        МАРИНА
        Мы ушли вовремя, все просто кричало об этом. Забытая нами камеристка спокойно встретила нас в гостиной - оказывается, Ролленквист обеспечил ее всем необходимым еще перед путешествием в Западные скалы, так что помощница для меня нашлась.
        Пока дракон писал Жану записку, мы с дочкой покушали и уснули - наверное, стоит назвать ее Соней, так она любит поспать. Ролленквист нас не беспокоил до ужина, а потом с удовольствием наблюдал, как я пеленаю дочку, разминаю тоненькие ручки и ножки, и как она сонно жмурится в ответ и тихонько пищит.
        Потом я уложила малышку в просторную корзинку, найденную камеристкой, и мы с Роленом мирно поужинали, разговаривая о литературе, музыке и театре. Дракон выглядел очень уютно и по-домашнему, и мы засиделись у камелька едва не до полуночи, когда камеристка заглянула в гостиную с корзинкой: малышку пришло время покормить.
        Утром я объяснила дракону, почему сбежала из дома графа:
        - Я там чужая, Ролен, мне наплевать на власть и возможность испепелить полмира, я хочу тихий уютный дом, мужа и детей, а интриги и кинжалы - это не мое. Если ты позволишь, мы с дочкой поживем у тебя, пока Жан не даст мне развод.
        - Развод? - дракон поперхнулся. - Ты уверена, что он тебе его даст?
        - Уверена, я не гожусь в королевы. А Жан хочет править. Он к этому готов, да и малышка вполне уступит любому наследнику мужского пола, которых, я не сомневаюсь, у Жана будет много.
        Ролленквист задумчиво покачал ногой и согласился, что мы вполне можем пожить у него, хотя бы до тех пор, пока я не переменю своего решения.
        И потянулись тихие светлые дни. Вспомнив известный фильм и узнав у Ролена, что чем знатнее особа, тем длиннее у нее имя, я назвала дочь Софья-Августа-Фредерика, написав Жану, что остальные имена он может придумывать сам, но эти будут первыми.
        Жан с именами согласился, но сам не появился, лишь прислал гербовую бумагу с официальными титулами дочки и вычурное колье для меня. Я равнодушно погладила крупные голубоватые алмазы и закинула побрякушку в шкаф; правда, благодарности отправила, присовокупив локон детских волос.
        Ролленквист, убедившись, что дальше моих покоев моя самодеятельность не распространяется, успокоился и занялся привычными делами: рисовал, писал, что-то резал на пластинках из рога и кости.
        С утра, если было тепло, мы с малышкой и камеристкой выходили гулять на взлетную площадку, а если шел дождь или дул сильный ветер, нередкий в горах, то гуляли во внутренней пещере, где стояли горшки с растениями и неспешно сочился по стене ручеек.
        Ели мы немного, так что охотился Ролленквист не чаще обычного, а уж когда перестал болеть живот, я и сама могла постоять у плиты и приготовить что-нибудь вкусненькое. Примерно через неделю нас навестила леди Лионелль, еще более молодая и красивая, скинувшая груз печальной памяти. Поахав над малышкой Софи, она одобрительно мне кивнула:
        - Все верно, девочка, на влюбленности семью не построишь, - и тут же толкнула внука локтем: - А ты смотри, свое счастье не упусти!
        После визита любимой бабушки Ролен заперся в своих покоях на два дня, но мы его и не трогали: Софи начала больше «гулять», а уж когда у нее прихватывало животик, я готова была сама плакать, и это вытягивало Ролленквиста из добровольного заточения лучше пирога с вареньем. В его руках дочка гулила, пыталась сосать его пальцы, а потом безмятежно засыпала.
        Первые дни после родов Ролленквист подлечивал нас драконьим огнем, поэтому я оправилась значительно быстрее и вернулась к активной жизни: писала Илане и леди Лионелль, получала отчеты от управляющих поместий дочери, в общем, вела жизнь этакой помещицы, но осень вносила свои коррективы.
        Из спальни я ушла в чем была, а старые платья, оставленные в пещере, стали мне маловаты в груди и в бедрах, требовалось пошить новые; Софи пора было примерять чепчики и распашонки, и гулять в легких домашних туфельках становилось неудобным.
        Назревал визит в дом графа или хотя бы встреча с Жаном, и оттягивать больше не имело смысла: любезные кумушки уже сообщили мне о том, что наше охлаждение замечено на самых высоких уровнях. Я в ответ лишь хихикнула: уже около месяца в столе болталось письмо с печатью графа Диола, в котором он требовал моего возвращения и примирения с его сыном. В следующих посланиях отец Жана уже не был столь категоричен: просил повидать внучку и спрашивал, как я себя чувствую, а уж последнее письмо дышало осторожностью и намеками на тяжесть светских обязанностей. В общем то, что я сижу в пещере, многих устраивало, ведь Жан все реже вспоминал взбалмошную супругу и новорожденное дитя.
        Продумав все, что хотела сказать мужу, я отправила вестника, пригласив его встретиться в пещере дракона. Через час пришла записка, а еще через час Жан шагнул в гостиную:
        - Добрый день, Марина. Ты хотела поговорить?
        - Добрый день, Жан; да, хотела, присядешь?
        Жан огляделся и, выбрав себе массивное кресло с подголовником, сел. Я молча его рассматривала: он стал выглядеть старше и солиднее, черные волосы аккуратно собраны в «хвост» дорогой пряжкой, камзол выглядит неброским, но прошитые мелкими алмазами швы просто кричат о знатности и богатстве. А еще изменилось выражение лица: стало замкнутым и отстраненным. Передо мной был уже не обиженный на судьбу мальчик, ищущий искру настоящей радости, а принц, собирающийся стать королем.
        Поэтому я не стала тянуть с разговорами или вопросами о здоровье, а сказала сразу:
        - Жан-Валер, мне нужен развод. Тебе необходима королева, а не чужачка, а я хочу тихий дом и возможность воспитать дочку.
        Жан помолчал, очевидно, перебирая аргументы, а потом сказал:
        - Тебя принял трон сильфов, и брак наш был заключен по велению судьбы, кто посмеет его разорвать?
        - Только мы сами, - ответила я. - А с троном можно поговорить; возьми нас с Софи в Облачные чертоги на денек, и, думаю, вопрос будет решен.
        Жан пристально на меня посмотрел, но я не зря подготовилась к разговору: волосы, которые он так любил перебирать, собраны в узел и спрятаны под сетку, лицо чистое и свежее, но ни капли косметики. Просторное платье из тех, что я носила у леди Лионелль, отлично скрывало фигуру и создавало впечатление небрежности, а ставшую пышной грудь я прикрыла косынкой. В общем, молодая мать, а не светская красотка; и я прямо видела, как Жан мысленно помещает нас в раму одного портрета и содрогается от брезгливого недоумения, ведь он в этой раме, несомненно, на коне на фоне усмиренной бури и в короне.
        - Хорошо, - подумав, согласился Жан, - но ты не можешь появиться во дворце в таком виде!
        - Согласна, пришли мне портного и парикмахера, и послезавтра я буду готова.
        - Пусть будет так, - Жан поднялся в некотором раздражении. - А дракон не желает меня видеть?
        - Его нет дома, - спокойно ответила я, - и я прошу тебя дать слово, что ты не будешь мстить Ролленквисту за то, что он спас мне жизнь и спрятал в своей пещере.
        - Клянусь, - сказал Жан, и нехотя добавил: - Я видел, что осталось от твоих покоев; если бы он вас не забрал - я давно бы вдовел.
        - Не хочешь взглянуть на малышку?
        - Нет, в другой раз, - я не очень поняла, почему он отказался, но спорить не стала:
        - Как пожелаешь, Жан, до свидания.
        Кивнув на прощание, он ушел в телепорт.

* * *
        Слово свое будущий правитель сильфов сдержал: через пару часов Ролленквист получил короткое послание и открыл в моих покоях телепорт. В светящуюся рамку тотчас прошли двое мужчин и три женщины: куафер, дамский портной и их помощницы.
        Сняв мерки и получив комнатку для работы, портной благоразумно не показывался оттуда, пока не требовалась примерка. А вот куафер меня замучил! Причитая о недопустимом для столь знатной леди облике, он затребовал лохань горячей воды и принялся «придавать мне достойный вид». Сначала его помощница, рыдая в платочек, покрошила в кашу пару крупных луковиц и, смешав их с медом и сливками, намазала все это мне на голову и закутала все полотном.
        Тем временем руки, изрядно отбеленные стиркой пеленок и с парой порезов и ожогов от готовки на незнакомой кухне, смазали топленым гусиным жиром с ароматными травами и тоже закутали в полотно.
        Лицо умастили белой глиной пополам с яичным желтком и сливочным маслом Затем уложив меня в кровать, разрешили камеристке прикладывать Софи к груди. Через час я смывала с себя все и стонала, но и потом лучше не стало: оказывается, Жан приказал приготовить свою супругу к визиту немедленно! Так что едва портной сшил платье, как меня усадили делать прическу.
        Для Софи сшили нарядное платьице длиной в три локтя и чепчик, обшитый жемчугом. Камеристке полагалось платье с передником, указующим на ее должность няньки при юной принцессе. Когда дракон, привлеченный ревом малышки, заглянул в гостиную, он просто оторопел и заявил, что одних нас не отпустит.
        Я уже дошла до такой стадии, что мне было все равно, и когда через полчаса по сигналу куафера в комнате замерцала рамка портала, я шагнула в нее без раздумий.
        Облачный чертог встретил нас тишиной: Жан стоял у открытого окна и любовался открывающимся видом. Ролленквист под руку подвел меня к трону, сзади семенила камеристка с Софи на руках:
        - Добрый день, Жан, - я взирала на мужа утомленно и понимала, что сил на изящные остроты и тонкие намеки у меня нет, а потому только спросила: - Ты готов?
        - Прошу вас, миледи, - Жан был сдержанно невозмутим, но в глазах все же что-то плескалось. Он медленно развернулся к трону: - Полагаю, свою просьбу вы захотите высказать сами.
        Я повернулась к дивному сооружению и мысленно заговорила о том, что давно обдумала: рассказала, как попала в этот мир, как встретила Жана, как влюбилась в него и как поняла, что не готова встать рядом, что наши желания не совпадают. В конце всего высказанного и выраженного я смиренно попросила отпустить меня и вручить магические дары другой женщине - той, что сможет сделать Жана счастливым королем.
        В ответ пришла ощутимая волна сочувствия, а потом перед моими глазами замелькали картинки: леди Лионелль, склонившаяся над хрустальным шаром, в котором отражается моя полудетская мордашка, а вот ее руки с приметным кольцом, вынимающие из шкатулки знакомую блестящую загогулину. А вот и узкое, неправильной формы оконце телепорта, и легкий хлопок, сообщающий о доставке.
        - Так я очутилась здесь благодаря леди Лионелль?
        Наверное, я сказала это вслух, потому что за спиной раздался шорох одежды.
        - И что теперь? Ты отпустишь меня? - на стене за троном возникли картинки: браслеты, дарованные нам с Жаном, развеиваются ветром, вода окатывает нас с головы до ног, словно благословляя, но над каждый свой поток, а больше всего достается малышке Софи, ее благословляют сразу ветер, вода, солнечный свет и ледяной вихрь.
        Потом от трона пришла еще одна волна, в которой явно прозвучала нотка утверждения: отныне мы с Жаном не супруги, но за мной сохраняется титул принцессы, а наша дочь является наследницей до появления законного наследника мужского пола. При последних словах на головке Софи появилась узкая витая полоска серебра, усыпанного бриллиантами, и что-то тяжелое склонило мою голову, а Жан, подойдя ближе, протянул мне два свитка - в одном перечислялись мои титулы для официальных мероприятий, а в другом оказались бумаги на положенный мне, как принцессе, пенсион.
        - Спасибо, Жан; надеюсь, ты найдешь себе достойную королеву и будешь с ней счастливее, чем со мной, - я ласково коснулась поцелуем его щеки, и, кажется, он тоже вспомнил что-то хорошее:
        - Моя солнечная девочка, - его пальцы коснулись выбившейся из прически пряди, - я рад, что ты была в моей жизни и даже подарила мне дочь. Будь счастлива!
        Мы еще раз улыбнулись друг другу, прощаясь и запоминая этот миг на долгие годы, которые мы не увидимся: мне нечего делать в Облачных чертогах, а он нескоро приедет навестить друга, даже если услышит о свадьбе.
        Ролленквист, как всегда с поразительным чутьем ловящий момент, открыл телепорт, и мы шагнули в него, но вышли не в гостиной, а на маленькой площадке над пещерой. Здесь нас приветливо встретил теплый ветер, за спиной садилось солнце, и горечь утраты уползала прочь вместе с уходящим днем.
        - Ролен, - я протянула руку и коснулась руки дракона, заставляя посмотреть себе в глаза, - я знаю, что у вас такое не принято, но все же - возьми меня в жены?
        ДРАКОН
        Я был удивлен силой духа и выдержкой леди Марины. Многие женщины даже не попытались бы сами изменить свою судьбу и покорно позволили бы убить себя очередным борцам за власть. Другие предпочли бы сладкую и красивую жизнь рядом с владетельным мужем и жили бы в тиши, ни во что, не вмешиваясь и рожая детей.
        А Марина выбрала свое, и, стоя рядом с нею в Облачном чертоге, я наблюдал, как рассыпались, словно карточный домик, все планы Жана. Жена появилась, но вовсе не довольная роскошным придворным нарядом, да и устраивать церемонное знакомство отца и дочери не стала, просто сразу уставилась на дивное творение первого короля, и мы все ощутили силу ее просьбы. Камеристка даже отступила на пару шагов, а Жан смотрел на выплывающие в прозрачной глубине облака и неслышно шевелил губами.
        А потом Марина спросила:
        - Так я очутилась здесь благодаря леди Лионелль?
        И мое сердце рухнуло: бабуля не раз говорила мне, что я могу пробежать мимо своего счастья, и я пробежал?
        ВИКОНТ
        За те месяцы, что Марина отсутствовала, я привык быть один. Прелестные сильфиды легко скрашивали мои вечерние часы, но ситуация становилась все более напряженной: каждый род мечтал увидеть на троне свою представительницу, и тянуть больше было нельзя.
        Так что письму от Марины я был даже рад: жена рядом усмирила бы искательниц королевской милости, да и коронацию следовало провести как можно скорее. Но я не подозревал того, что услышал: моя солнечная девочка просила развод!
        Сдержав возмущение, я посмотрел на нее - такую уютную, домашнюю - и не мог представить ее в облачных чертогах. Не видел ее, в роскошном платье любезно принимающей придворных лизоблюдов. И неожиданно для самого себя я согласился: возможно, это последняя возможность для меня проявить свою угасшую любовь - дать ей ту жизнь, которую она хочет.
        Впрочем, я пожалел о своем решении, когда увидел Марину в придворном платье, под руку с драконом. Ролленквист казался смущенным, но решительным и опасным: оружия на нем было больше, чем чешуи.
        А потом Марина продолжила нас удивлять: ее появление в этом мире было не случайным, и тут проросли драконьи уши! Я тихо скрипнул зубами и сжал кулаки: выходит, вся история с подарком устроена была не для меня?
        А трон, сохранив за бывшей Мариной титул принцессы и права наследования за нашей дочерью, отпустил мою юную жену, благословив обеих инеистыми венцами, защищающими разум, и тихим отголоском шепнув мне, что я стану тем, кем хочу, но такого счастья в моей жизни больше не будет.
        У меня были заготовлены свитки на титул герцогини и пенсию, но трон сам внес изменения, сообщив мне, что моя новая супруга будет королевой, а прежнюю следует почтить званием принцессы.
        Конечно, я не спорил и ощутил волну приязни и достоинства, которой обменялись Марина и трон.
        А потом мы простились, и я запомнил ее такой навсегда: золотоволосую девочку в тяжелом придворном платье, готовую скинуть эту тяжесть и продолжить жизнь по велению сердца. Я надеюсь, что она будет счастлива с драконом, а он оценит сокровище, попавшее ему в руки.
        МАРИНА
        Дракон неожиданно жадно взглянул мне в глаза:
        - Мари, ты уверена?
        - Мари? - мне стало вдруг очень весело и легко, а в крови забурлили пузырьки.
        - Моя Мари, так ты уверена, ты не передумаешь?
        - Да, - я заставила Ролена склониться и обхватила его щеки ладонями, - я согласна стать твоей женой, и я хочу, чтобы ты воспитывал мою дочь, и, если Светлые боги будут благосклонны, готова родить детей тебе столько, сколько пожелаешь!
        Умная камеристка давно ушла в пещеру, и дракон, не стесняясь, подхватил меня под колени, прижал к себе, заставив упереться руками в его широкие плечи, и, запрокинув лицо, спросил:
        - Скажешь?
        Я вдруг покраснела, но оторваться от требовательного и умоляющего взгляда не было сил:
        - Я люблю тебя, Ролленквист, - сказала я и сама потянулась к его губам, не дожидаясь ответа, уверенная, что он скажет мне эти волшебные слова еще много-много раз.
        ДРАКОН
        Я не стал открывать телепорт в пещеру: там все еще толклись присланные Жаном работники иглы и гребня, мне хотелось побыть с Мариной вдвоем, вдыхая свежий ветер гор и зная, что теперь она свободна!
        Но Марина, постояв совсем немного, вдруг откинула голову, украшенную тяжелой диадемой, и сказала:
        - Ролен, я знаю, что у вас такое не принято, но все же - возьми меня в жены?
        Кровь застучала так, что я испугался: вдруг сердце выскочит наружу? Я так привык быть в тени, скрывать свои чувства и понимать, что Марина не изменит самой себе, а тут все сокровища мира внезапно сложили у моих ног.
        И я не удержался, переспросил, а потом, когда уверился в том, что это не сон, наконец, обнял любимую и услышал от нее заветные слова: «Я люблю тебя»!
        МАРИНА
        Так оно и случилось: тут же, на площадке, между поцелуями и объятиями Ролен рассказал мне о своей любви, и в пещеру нас заманили лишь голодные крики терпеливой Софи.
        На следующий день на рассвете мы заключили брак по обряду драконов, соединив руки в волшебном огне, и едва прозвучали древние слова, заставившие отозваться стены пещеры и проявившие на пальцах простые каменные кольца, как леди Лионелль, танцуя от радости, свалилась нам на головы и поздравила с законным браком!
        Но поскольку отпраздновать это событие мы собирались только вдвоем, драконица тут же ушла обратно телепортом, сказав, что родственникам она сообщит, а вот правнука ей хочется побыстрее.
        Потом, смущаясь и оттого выражая все сухо и кратко, Ролленквист сообщил камеристке, что моя спальня будет детской и звать леди Мари на кормление следует колокольчиком, и увел меня в свои покои - показывать огромную, поистине драконьих размеров кровать с расписным пологом и резным изголовьем.
        И именно теперь, окруженная его заботой и счастьем, я почувствовала себя на месте - там, где меня будут любить и где я смогу любить, не оглядываясь назад.
        Послесловие
        Мой дневничок в кожаной обложке по-прежнему лежит на столе, и я делаю в нем записи, когда позволяют дети, у нас их трое: София Августа Фредерика, Роллан Фиар Соррель и малыш Жан Марсель Александр.
        Дочка до сих пор носит титул наследной принцессы сильфов, поскольку у Жана и его новой жены родилось уже четыре девочки, и возможно, новых родов королева сильфов не перенесет: все же сильфиды более хрупки, и так часто рожать им тяжело.
        Поэтому граф Диол, появляясь у нас с визитом, постоянно пеняет мне на ее недостаточную гордость и образованность в политических интригах, а я втайне надеюсь, что до коронации дело не дойдет, и у Жана родиться долгожданный сын.
        Спустя год после заключения брака Ролленквист купил поместье всего в тридцати милях от дома бабушки, и теперь мы встречаемся едва не ежедневно. К удивлению собственного внука, сбросив груз памяти, драконица последовала моему примеру и выскочила замуж за деда Ролленквиста, родив внуку дядюшку. Сей драконий оболтус еще не умеет принимать человеческую форму надолго и до отъезда в школу проводит большую часть дня в нашем доме, пока его родители улучшают политическую обстановку в мире.
        Своих родственников я вновь научилась навещать во сне: помог тот самый маг, которого мы нашли с Жаном. Он изготовил зелье, продлевающее стадию быстрого сна, и раза два-три в месяц я летаю посмотреть на маму с папой и оставить им записку. Увы, портретов внуков я нарисовать не смогла, но старалась побольше рассказывать о них и передавала приветы от Ролена и Софи.
        Наша странная связь с Жаном никуда не делась, и когда мы переросли взаимные обиды, она превратилась в дружбу. Иногда король сильфов жаловался мне на свою жену или отца, я смеялась и приносила ему домашней наливки и печенья, а Софи смешно советовала ему на своем детском языке поставить всех в угол.
        А если Жан, свалившись, как всегда, на голову, попадался на встречу Ролену, то они вместе исчезали в какой-нибудь далекой таверне, где их никто не мог узнать, и возвращались через сутки, пропахшие дешевой сивухой, рыбьей чешуей, а иногда и кровью. Сбросив напряжение и обсудив секреты, они вновь расходились до следующей встречи, и даже лорд Сиан считал, что Жан и Ролленквист до сих пор не ладят, а встречаются только по случаю дней рождений наследной принцессы.
        Я нашла в этом мире свое счастье: у меня есть дом, дети и любимый муж, есть шебутная бабушка, которая периодически вытаскивает меня на светские мероприятия и маскарады, и ворчливый дед, поучающий меня, как нужно воспитывать кронпринцессу. И, конечно, есть самое главное: радость просыпаться утром и радость ложиться в постель вечером, вдыхая теплый запах любимого дракона и улыбаясь ему, и разделяя наше счастье и любовь.