Полуденный фокстрот Сергей Васильевич Лукьяненко
Рассказы
Сергей Лукьяненко
Полуденный фокстрот
Городок затерялся между горами и морем, как человек между землей и небом.
Всю ночь поезд шел вдоль берега, и перестук колес сливался с шумом прибоя в одну нескончаемую мелодию. Человек в товарном вагоне почти не спал. Лежал на пахнущих сеном и лошадиным навозом досках, смотрел на редкие проблески звезд в щелястой крыше вагона. Лошадей тут не было, стойла пустовали, но немного сена оставалось - он сгреб его под голову. Перед тем как лечь, человек разделся, оставшись в одних трусах. Сапоги стояли у ног, джинсы, клетчатая рубашка и вельветовая куртка висели на дощатой загородке стойла. Ремень с тяжелым револьвером в потертой кобуре лежал под левой рукой. Колеса стучали свою песню и губы человека зашевелились.
- Вот мчится поезд - красота,
Стучат колеса - тра-та-та!
- прошептал он и ненадолго задремал.
Проснулся человек, когда вагон сковало утренним холодком. Он поднялся, подхватил ремень с кобурой и прошел в конец вагона, в тамбур. В одном из стойл что-то лежало тяжелым кулем, но человек туда не смотрел.
Светало. Дверь была открыта - собственно говоря, через нее человек и забрался в вагон вчера вечером. Человек неторопливо помочился, потом сел, свесив ноги над бесконечной лестницей: две стальные тетивы рельсов и темные от креозота приступки шпал. Если запрокинуть голову назад, то казалось, что поезд скользит вниз - от самого неба.
- Стучат колеса - тра-та-та, - еще раз повторил человек. Протянул руку - на металлическом полу стояло решето, накрытое полотенцем. Человек стянул полотенце, запустил в решето руку. Достал пригоршню малины - крупной, красной, пахнущей летом. Наверное, она была вкусной - но ночная тряска превратила ее в багровое месиво.
Человек вытер руку о полотенце, встал и пошел в вагон - одеваться.
Через четверть часа, когда поезд остановился в городке, он стоял в открытых дверях товарного вагона и докуривал сигарету. Поезд втянулся на первый путь, со второго протяжно загудел и отправился в обратную сторону длинный товарняк с цистернами и хопперами. Человек спрыгнул, не дожидаясь, пока поезд сбросит ход до конца, пошатнулся, но устоял.
- Стоянка - одна минута, - подозрительно глянув на пустой вагон, сказал начальник станции, стоящий у путей с алым флажком в руке. Он был на перроне один, одетый в старую мятую форму с потускневшими пуговицами. Лицо у него тоже было старым и мятым, глаза тусклыми и мертвыми.
- Я уже приехал, - сказал человек.
В глазах начальника станции появилась тень любопытства. Он осмотрел человека с ног до головы, потом спросил:
- Пистолет?
- Револьвер.
- Разрешение есть?
- Нет.
Паровоз дал гудок и поезд тронулся. Начальник станции скрутил в трубочку сигнальный флажок, спрятал в тубус. Посмотрел вслед поезду.
- Вы что-то забыли на площадке.
- Решето с малиной. Это не мое.
- А… - Начальник станции потоптался на месте. - А попутчик ваш?
Он спрашивал будто по инерции. Точно так же, как выходил встречать поезд, как скручивал флажок. Человек уже встречал такое поведение. Неоднократно.
- Дальше едет, - ответил человек. - Городок у вас большой?
- Двести тридцать человек, - ответил начальник станции. - И младенец еще, дочка учительши. Но она хворая родилась… - Он пожал плечами. - Не знаю, считать ли.
- Считать надо всех, - ответил человек. Стук колес затих вдали, осталось только море. - Денис.
- Петр, - ответил начальник станции. Протянул руку - так же машинально, вяло. Денис пожал его ладонь крепко, уверенно. - О, да вы замерзли совсем… - В голосе Петра появились хоть какие-то эмоции. - Пойдемте, я вас чаем напою.
Человек кивнул и пошел за ним к зданию вокзала - маленькому, одноэтажному, из красного кирпича, крытому черепицей.
* * *
Они пили чай в кабинете - обветшалом, холодном. В углу пылились старые красные знамена с золотыми письменами, награды за какие-то победы в каких-то трудовых соревнованиях еще в прошлом веке. На столе стоял нелепый телефонный аппарат из черного пластика.
- Работает? - глотая сладкий горячий чай, спросил Денис.
- Шутите. - Петр даже не улыбнулся. - Но положено. Телефон никто не отменял.
- Электричество в городе есть? - продолжал расспрашивать Денис.
- В больнице генератор. Солярку по чуть-чуть привозят, - осторожно сказал начальник станции. - У рыбаков ветряк… старый…
- Чем живете-то?
- Как все, - без обиды ответил Петр. - Чем придется. В земле ковыряемся, только хорошей земли мало. Рыбу ловим. Днем товарный пойдет, десять бочек в город отправляем.
- Соленой?
- Свежей. Травой перекладываем мокрой… водорослями… день терпит.
- Что еще?
Начальник станции помялся.
- Да, в общем, и ничего. Работы нет. Зря вы тут сошли.
- Мне работа всегда найдется, - ответил Денис. Налил себе еще чая из пузатого никелированного чайника. Тот был единственным чистым и ухоженным предметом в кабинете. И заварка была настоящая, будто из прошлой жизни.
- Сахара, жаль, не осталось… - словно читая его мысли, озабоченно сказал Петр. - Сахара всегда не хватает…
- Я пью не сладкий.
Начальник станции поднял на него усталый, молящий взгляд:
- Уезжали бы вы… Вот товарняк днем пойдет - я вас и посажу. Могу с машинистом поговорить, вас в кабину пустят, доедете как…
Он не успел объяснить «как» - дверь стукнула, в кабинет кто-то вошел.
- Ну вот… - прошептал одними губами Петр, вставая.
Денис допил чай. Обернулся.
В дверях стоял юноша - тонкий, черноволосый, с нахальными живыми глазами, ярко-красными, будто накрашенными, губами. На нем была черная кожаная куртка с блестящими серебристыми нашивками-заклепками, черные кожаные штаны, обтягивающие жилистые ноги. В опущенной левой руке юноша держал пистолет-пулемет - небрежно, с мальчишеским вызовом.
- Кто такой? - спросил юноша.
- Проезжий, - часто моргая, сказал начальник станции. - С утреннего сошел, в товарном ехал, замерз совсем… В обед уедет.
Юноша молчал, покусывая губы.
- Кто такой? - теперь вопрос Петру задал Денис. - Гей?
Начальник станции поперхнулся, замотал головой.
- Значит, просто дурак, - заключил Денис.
Глаза у юноши от обиды стали большими и круглыми. Он ничего не стал говорить, за что Денис мысленно похвалил его, а сразу стал поднимать оружие. Начальник станции нырнул под стол.
Револьвер в руке Дениса выстрелил один только раз. На черной куртке юноши появилась рваная дырочка. Кисло запахло порохом и сладко - чем-то другим.
Юноша скосил вниз глаза. Потом посмотрел на Дениса, обиженно, как ребенок, которому не дали сыграть в интересную игру.
И тяжело осел на пол.
- Вы идите, - сказал Денис. - Я тут приберу.
- Что вы наделали… - выползая из-под стола, залепетал начальник станции. - Что же вы наделали… Вы бы спокойно днем уехали…
- Вам самому не надоело так жить? - спокойно спросил Денис.
- Все так живут, всем сейчас плохо…
- Нет, так - живут не все, - твердо сказал Денис. - Идите.
Начальник станции по дуге направился к двери, но ботинки юноши - тяжелые, шнурованные армейские ботинки лежали на самом пороге и ему все равно пришлось перешагнуть тело.
- Это пришлый или уже из ваших, обращенный? - спросил Денис.
Начальник станции остановился, нелепо раскорячившись над телом. Облизнул губы, снял фуражку с малиновым околышком, смял ее в руке.
- Из наших… Доктора сын… год как…
- Где его найти?
- Доктора? По улице. - Начальник станции махнул рукой так, что сразу стало ясно - улица в городе одна и идет она от станции к морю. - Там больничка, на полпути. Амбулатория, конечно, не больничка, только мы ее так называем…
- Вы идите домой, - предложил Денис. - Идите, идите. Я все уберу.
* * *
Больница и впрямь была маленькая, но все же побольше станции. В два этажа (правда, на втором часть выбитых стекол небрежно затянули полиэтиленом). Денис потоптался минуту на крыльце, докуривая сигарету. Ему почему-то было неловко, как всегда в таких ситуациях. Наконец он решился, коротко постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел.
Видимо, доктор жил при больнице - иначе почему в такую рань он оказался бы в своем кабинете? Немолодой, грузный, он сидел за столом (в углу, как символ профессии, валялся фонендоскоп) и ел арбуз, вгрызаясь в сочные ломти.
- Садитесь, - сказал доктор, подвигая Денису тарелку. - Ешьте. У нас песчаные почвы, арбузы очень хороши. При почках помогают.
- Меня не беспокоят почки. Ваш сын…
- Я знаю. - Доктор не поднимал на него глаз. - Петр заходил.
Денис молчал.
- Чего вы ждете? - спросил доктор. - Я не могу сказать вам «спасибо». Но и обвинять ни в чем не стану. Да, наверное, хорошо, что кончилась эта мука. Смотреть, как твой сын превращается в чудовище - это, знаете ли, сжигает душу.
- Догадываюсь, - сказал Денис.
Доктор отложил зеленую корку и взялся за следующий кусок. Промычал:
- Только чего вы добились? Теперь они убьют вас. И накажут нас, за то, что мы сами вас не убили.
- Сколько их? - спросил Денис.
- Два десятка.
- Точнее?
Доктор пошевелил губами. Красный сок стекал с его губ.
- Восемнадцать. Если считать без моего сына. - Он вдруг взглянул на Дениса с безумной, ненужной надеждой.
- Считать надо без него, - подтвердил Денис. - В городе сотня мужчин, вы что, сами не могли справиться?
- Не сотня, - помотал головой доктор. - Если считать взрослых… человек семьдесят.
- И что? Их восемнадцать.
- Вам легко говорить. - Доктор пожал плечами. - Восемнадцать. Из них пятнадцать - наши же дети.
- Вначале пришло трое?
- Да. Обосновались… начиналось все потихоньку. Они обещали нас охранять, некоторое время даже и впрямь охраняли. Потом к ним ушел один… другой… третий…
- Начинать надо было до того, как ушел первый, - жестко сказал Денис. - Сколько мужчин, сколько женщин?
- Женщин две. - Доктор поморщился. - Они с этим не заморачиваются. Женщины есть в городе.
Денис встал, пошел к двери. Остановился, бросил:
- Никогда не мог этого понять. Горстка кровопийц ставит на колени целый город… И все сидят по углам, как овцы… Где я могу поесть?
- Кафе напротив, - сказал доктор. Он уже доел очередной ломоть и теперь грыз корку, не замечая этого. - У нас одно кафе.
* * *
Хозяйка кафе была первым человеком с живыми глазами, которого Денис встретил в городе. Когда он вошел, в маленьком помещении сидели трое - но они тут же поднялись и вышли, как будто вокруг Дениса витал омерзительный запах. Денис не обиделся - смерть действительно плохо пахнет.
Еще не старая, но с вызывающе нескрываемой проседью, женщина подошла к нему, секунду всматривалась в глаза, потом кивнула:
- Убейте, сколько сможете. Прошу вас.
- Я убью всех, - просто ответил Денис. - Что я могу попить?
- Попить или выпить?
- Попить. Я не выношу алкоголь.
- Кофе?
Денис только улыбнулся.
Но женщина пошла за стойку бара, погремела ключами, отпирая ящик. Достала мешочек, щедро отсыпала в ручную кофемолку зерен. Принялась крутить ручку - торжественно, будто священнодействуя. В какой-то мере так оно и было.
Денис ждал, зачарованно глядя.
Кофе, который женщина принесла в большой красной кружке, был обжигающе горячим. Но самое главное - он пах кофе.
- Откуда такая роскошь? - поинтересовался Денис, делая глоток.
- От прошлой жизни. Всегда что-то остается от прошлой жизни.
Денис молча кивнул.
- Вы хотите немного поесть? - спросила женщина. - Я не предлагаю вам торжественный обед, с полным брюхом не навоюешь. Но они приедут в город в полдень, у вас есть время перекусить.
- Хорошо, - сказал Денис, хотя и был сыт. Исключительно, чтобы ее не обижать. - Что предложите?
- Я ненавижу рыбу, - ответила женщина. - Есть хорошие стейки. Правда.
- Хорошо прожаренный и не слишком большой, - кивнул Денис, разглядывая девочку, пугливо заглядывающую в обеденный зал с кухни. Бледное лицо, плотно сжатые губы… - Она меня боится?
- Она всех боится, - ответила женщина, не оборачиваясь. - С тех пор как в прошлом году ее утащили… и держали там три дня.
Девочке было лет четырнадцать-пятнадцать. Денис сказал, хоть и понимал, что женщина не поверит:
- Вы не волнуйтесь. Я действительно убью их всех.
- Их восемнадцать, - ответила женщина, и ему понравилась ее точность.
- Уже знаю. Это совсем немного.
Ее взгляд чуть-чуть изменился. Будто она начала верить.
- Возьмите… - Рука женщины нырнула в горловину платья, потянула цепочку. - Это иконка Божьей Матери… я верю, что это она спасла мою дочь…
- Нет. - Денис мягко, но твердо остановил ее руку. - Я не могу этого взять. Вы замечательно поможете мне, если через полчаса принесете еще кофе.
- Если вы их всех убьете, я сделаю вам капуччино, - сказала хозяйка кафе. - С пенкой.
Он не сразу понял, что это она так шутит.
Впрочем, может быть, она и не шутила.
* * *
Они въехали в город со стороны моря, от пристани, где лениво, беззлобно подожгли пару старых сараев. Рыбаки давно ушли в море на своих суденышках, захватив жен, детей и ценную утварь. Пятеро ехали на конях, остальные - в двух повозках. На одной повозке был закреплен на турели пулемет, за пулеметом, на старом офисном креслице, скорчилась молодая девушка - вся в черной коже, с серебряными нашивками, блестящими на солнце. Денис с любопытством наблюдал за ней. Вампиры, конечно же, не боятся ни солнца, ни серебра. Убить их можно точно так же, как людей - только гораздо, гораздо труднее.
Городок весь будто вымер - жители попрятались, не рискуя даже краем глаза смотреть на происходящее. Хотя нет - в здании кафе чуть-чуть дрожала занавеска. Денис улыбнулся в сторону окна - и снова стал смотреть на две повозки и пятерых конных.
Увидев Дениса, стоящего посреди улицы, они чуть замедлились. Стали ехать осторожнее, поглядывая по сторонам, передергивая затворы ружей и снимая с предохранителей пистолеты и автоматы. Денис терпеливо ждал, пока его не окружили плотным угрюмым кольцом. Девушка с пулеметом жевала резинку и смотрела на него с неприязнью, но без злобы.
- Что за долбаный вестерн… - сказал, а не спросил вожак. Пожилой, но еще не старый. Крепкий. С цепким умным взглядом. С пистолетом в открытой кобуре. На самой лучшей лошади. Поскольку это был не вопрос, Денис предпочел промолчать. - Это ты убил Андрея, - снова сказал, а не спросил, вожак.
- Я. - На этот раз Денис решил ответить.
Вожак кивнул, что-то обдумывая.
- Что ж, - решил он наконец. - Если ты таким экстравагантным способом решил попроситься к нам - я тебя приму. Мне все равно надоел этот сопляк…
- Ты мастер? - спросил Денис.
- Что? - не понял вожак.
- Ты - Мастер? Так называется главный вампир стаи. Или ты даже этого не знаешь?
Толстый мужчина, чей конь стоял по правую руку от вожака, засмеялся. Девушка с пулеметом улыбнулась.
Вожак вздохнул:
- Нет, психов нам не нужно… Убейте его!
Первую пулю Денис всадил между глаз девушке с пулеметом. Шагнул вправо, срывая с коня помощника вожака. Швырнул его на повозку, тот прокатился по ней шаром для боулинга, сбивая молодых парней в черной коже, замер, с вывернутой назад шеей. Вторую пулю Денис отправил в сердце парню с автоматом, третью - в лицо девушке с дробовиком. В последний миг она дернулась и пуля оторвала ей ухо, пришлось выстрелить и четвертый раз.
Пятая и шестая пуля уложили двух похожих (братья? близнецы?) как две капли воды парней с пистолетами. Последняя, седьмая, вошла в живот прыгнувшему на Дениса мужчине - смуглому, восточного вида, с короткой стрижкой и безжалостным, холодным взглядом.
Кто-то выстрелил и промахнулся. Кто-то вопил. Ржали и вставали на дыбы кони.
Денис, будто танцуя, пронесся сквозь сыплющихся с повозок врагов. Двоим он сломал шеи, третьему, одним ударом руки, вырвал сердце. Совсем молоденький парнишка на повозке увидел это, поднял пистолет, обхватил ствол губами и выстрелил себе в рот.
Девушка с дробовиком свисала с повозки, оружие медленно вываливалось из ее пальцев. Денис подхватил дробовик. Разрядил один заряд в голову мужчине на лошади - голова разлетелась красным туманом.
- Тра-та-та-та, тра-та-та-та, тра-та-та-та, - отсчитывая мертвых врагов, будто ритм фокстрота, напевал Денис. Парнишку, который застрелился сам, он решил не считать. Не попадал в ритм и вожак - его ждал другой танец.
Оставшиеся кинулись врассыпную. Но фокстрот еще не закончился.
Второй заряд дробовика вошел в спину парню с охотничьим ружьем, тот упал и забился на пыльной земле. Приклад Денис вогнал в лоб костлявому, с безумными глазами мужчине - тот убегал пятясь, ловко перебирая ногами и хихикая, будто увидел что-то удивительно смешное.
- Тра-та… - сказал Денис.
Три лошади неслись к морю по дороге. Денис перехватил револьвер, выкинул гильзы, вщелкнул три патрона.
- Та-та… - закончил Денис, стреляя. Двое ссыпались с лошадей, которые тут же рванули быстрее. Один зацепился ногой за стремя и несколько метров волочился за лошадью, потом с него сорвало сапог и он остался лежать.
Остался вожак - и Денис, с легким сожалением в груди, всадил пулю в лошадиную ногу. Лошадь забилась на дороге, вожак соскочил на удивление ловко, но даже не стал вставать - только перевернулся и уставился на приближающегося Дениса.
Денис неторопливо шел к нему.
Вожак выхватил пистолет и выстрелил - один раз.
Денис ногой выбил у него из рук оружие. Плотно запахнул куртку и сказал:
- Ты промахнулся.
Руки вожаку он стянул его же собственным ремнем, рот заткнул чистым, будто даже отглаженным, носовым платком. И потащил к станции.
Женщина вышла из кафе, когда они проходили мимо. В руках ее подрагивала чашка.
Денис заглянул - да, это был капуччино. Прекрасный капуччино.
- Вы быстро, - похвалил он.
- Вы быстрее, - просто ответила женщина.
За ее спиной стояла дочка и улыбалась. Эта улыбка терзала почти так же, как плач раненой лошади за спиной.
- Надо добить лошадь, - сказал Денис озабоченно. - Вы сумеете? Там много оружия.
- Не надо больше смертей, - ответила женщина. - Даже хромая лошадь - это живая лошадь.
Денис пил капуччино. Вожак что-то сипел в кляп.
- Да уходите же вы, уходите ради всего святого! - закричала женщина. У нее сдавали нервы.
- Вам лучше никому не рассказывать, что именно вы видели, - посоветовал Денис. Вернул недопитую чашку и потащил вожака к вокзалу.
* * *
Бочки с рыбой стояли на перроне, но рядом никого не было. Денис сам посигналил флажком приближающемуся поезду, сам загрузил в пустой товарный вагон в конце состава бочки. Потом забросил туда же вожака и забрался сам.
Паровоз дал гудок и поезд тронулся.
Денис постоял у открытой двери, глядя на удаляющийся городок. Лениво, не глядя отбросил вожака, пытающегося выпрыгнуть из поезда на ходу. Потом закрыл дверь, подошел к вожаку и вытащил из его рта кляп.
- Ты проклятый придурок! - закричал вожак. Он был так напуган, что уже ничего не боялся. - Ты придурок! Мы не вампиры! Мы просто называли себя «Полуденные вампиры»! Мы обычная банда, понимаешь? Просто банда!
- Понимаю, - кивнул Денис.
- А это наш городок!
- Был ваш, - ответил Денис.
Вожак замолчал. Секунду смотрел на Дениса, потом уставился ему в грудь и пробормотал:
- Я не промахнулся. Я не мог промахнуться!
Денис снял куртку - и вожак уставился на дыру в его груди, из которой медленно вытекало темно-красное, утреннее, бурлившее недавно в жилах сына доктора. Рана уже затягивалась серой холодной плотью.
- Ты не промахнулся, - сказал Денис. - Но нас очень трудно убить. Те, кто уже умер, не любят умирать снова. А еще мой Мастер не любит, когда шайка живодеров называет себя вампирами.
Он помолчал секунду, разглядывая шею вожака. Потом продолжил:
- Мы и убивать не слишком-то любим. Да, нам приходится, мы такие. Но если есть выбор - всегда выбираем тех, кто еще хуже, чем мы.
Колеса поезда стучали - тра-та-та-та, тра-та-та-та, мерно, успокаивающе бился вдали прибой.
В бочках снуло шевелилась переложенная мокрыми водорослями рыба.
В отличие от вожака бандитов она дожила до самого города.
|
