Сохранить .
Спаситель Владимир Иванович Лосев
        Апокалипсис (Лосев)
        Владимир Лосев
        Спаситель
        Глава первая
        Майк снял автомат с предохранителя и замер, прислушиваясь. Определенно он что-то слышал, и этот звук шел из дома рядом. Он сделал несколько осторожных бесшумных шажков в сторону, проверил, легко ли вынимается нож, и вошел в чудом сохранившийся подъезд разрушенного дома.
        Звуки, он теперь слышал это отчетливо, они доносились снизу из подвала. Он медленно спустился по ступеням и остановился около неплотно прикрытой двери, потом бесшумно открыл её и тихо скользнул в темноту.
        Пройдя по узкому бетонному коридору забитому пластмассовой тарой, он услышал мужской голос, который напевал грустную песню. Мелодия была знакомой, слов Майк не знал, но сразу понял, что поет его соотечественник, акцента не было слышно, да и эта мелодия среди азиатов не очень была популярна.
        Хотя все давно перепуталось в этом мире. Но, если подумать, откуда здесь в разрушенном городе могут быть азиаты? До этих мест они не дошли, да и не могли дойти, потому что их не интересовали взорванные города, они захватывали территории для жизни, а не для смерти.
        Он сделал ещё несколько осторожных шагов и увидел в свете свечи, обтрепанного грязного парня, сидевшего на пластмассовом ящике и читающего потрепанную старую книгу.
        Теперь Майк смог лучше рассмотреть парня, он был молод, похоже, что он был его одногодком, и вряд ли мог быть опасен.
        - Кто ты? - спросил Майк, входя в круг света и поднимая автомат. Юноша грустно усмехнулся.
        - Хотел бы я сам это знать, - сказал он. - А ты знаешь, кто ты?
        - Я ведь могу нажать на спусковой крючок, - сказал Майк. - И тогда разговор будет закончен, поэтому лучше бы тебе ответить.
        - Я это понимаю, - грустно усмехнулся юноша. - Не ты первый, не ты последний, кто наставляет на меня оружие, кто-то из вас и в самом деле его когда-нибудь нажмет. Майк недовольно покачал головой.
        - Хорошо, пока я еще не стал стрелять, все-таки ответь, кто ты?
        - Я же сказал, что не знаю, - пожал плечами юноша. - Раньше знал, а теперь нет.
        - Ладно, пусть будет так, - сказал Майк. - Скажи тогда, кем ты был раньше, когда ты это знал?
        - Перед войной я был студентом большого дорогого университета, - ответил юноша. - Передо мной открывались блестящие перспективы поехать на стажировку в Англию, а потом я должен был поступить на работу в большую фирму и смог бы зарабатывать кучу денег. Только это все исчезло, рассыпалось и сгорело, как и вся моя прежняя жизнь. А кто я теперь, я действительно уже не знаю…
        - Как тебя зовут? - спросил Майк. - Это-то ты хоть помнишь?
        Он сел на один из ящиков и осмотрел стоящую на нем еду; несколько банок консервов, сухари и бутылку водки. Он подумал о том, что еда вероятнее всего очень радиоактивна и взята из какого-то разрушенного близлежащего магазина.
        - Да, имя у меня тоже раньше было, - сказал юноша. - Звали меня Виктор, чаще Вик.
        - Хорошо, Вик, - улыбнулся Майк. - Меня зовут Михаилом, а звали всегда Майком.
        - Что ж будем считать, что мы знакомы, - сказал Вик. - Выпьем для лучшего понимания? Или ты все-таки будешь в меня стрелять?
        - Насчет стрельбы я ещё до конца не решил, - сказал Майк. - Но выпить не откажусь.
        - Вот и хорошо, - сказал Вик и вытащил из кармана куртки ещё один пластмассовый стаканчик. Он разлил водку, и они выпили. Вик вздохнул и стал внимательно рассматривать Майка.
        - И что ты хочешь во мне увидеть? - спросил тот хмуро.
        - Да так, - грустно улыбнулся Вик. - Просто захотел понять, кто ты… Откуда пришел и куда идешь?
        - Мог бы, и спросить, - пожал плечами Майк. - Я бы ответил.
        - Считай, что уже спросил, - сказал Вик.
        - Я отвечу после того, как ты услышу от тебя ответ на тот же вопрос, - сказал Майк. - Автомат по-прежнему у меня в руках.
        - Что ж, если тебя это интересует, я отвечу, - грустно улыбнулся Вик. - Я никуда не шел, я здесь жил и ждал.
        - И чего же ты ждал? - спросил Майк с презрительным любопытством. - Смерти или чуда?
        - Ждал не что-то, а кого-то, возможно, тебя, - сказал Вик. - Было у меня предчувствие, что кто-то придет и уведет меня из этой дыры к людям. Остались же где-то ещё люди, или все давно умерли?
        - Остались, - ответил Майк, задумчиво вглядываясь в пищу. Потом он решил, что от этой пищи он не умрет, и стал, не спеша, есть. - Только далеко отсюда. А здесь я не видел никого, кроме таких же, как ты нелюдей, роющихся в развалинах.
        - Что ж, это правда, - вздохнул Вик. - Людьми нас давно никто не называет. Я бы давно ушел отсюда, да и все остальные наверно тоже, только я не знаю, куда мне идти. Дома моего нет, как и университета, да, наверно, и моего города тоже. Идти просто так, чтобы куда-то идти, смысла нет. Да, и один я никуда не дойду. Убьют меня.
        - Вот-вот, - презрительно усмехнулся Майк. - Я и говорю нелюди. Забились по норам, и ждете смерти, даже не пытаясь, что-то сделать для того, чтобы выжить.
        - Возможно, ты имеешь право так думать, - сказал Вик. - У тебя автомат, камуфляж, у тебя есть какая-то цель, а возможно и дом. А у меня нет ничего, и идти мне некуда…
        - Ладно, не обижайся, - сказал Майк. - Давай ещё выпьем. Если ты не возражаешь, я заночую в твоей норе. Темнеет сейчас рано.
        - Выпьем, - сказал Вик, разливая водку по стаканчикам. - Да с тех пор, как солнце спрятали эти серые радиоактивные тучи, то день, едва начавшись, уже кончается. Я не возражаю, можешь ночевать, если, конечно, не боишься крыс, в последнее время их много развелось.
        - Крыс я не боюсь, - сказал Майк, выпивая свой стакан. - Я опасаюсь только людей, которые похожи на крыс, но я таких убиваю.
        - Ясно, - сказал Вик. - Значит, и меня убьешь?
        - Насчет тебя, я уже сказал, что ещё не решил, - ответил Майк, расстилая на ящиках свое изрядно потрепанное одеяло, которое он достал из рюкзака, - Странный ты какой-то, может, и не буду тебя убивать, если ты сам не попытаешься меня убить, когда я буду спать. Правда, убить меня во сне, не простое дело, я чутко сплю.
        - Об этом можешь не беспокоиться, - сказал Вик, вставая. - Убивать я не умею, иначе я не жил бы в этой норе. Сейчас пришло ваше время, время человека с ружьем, это он правит миром…
        - Не с ружьем, а с автоматом, - поправил Майк.
        - Разницы никакой нет, все равно пришло время убийц, а с каким они ходят оружием, это не особенно важно, - сказал Вик. - Я пойду, подопру дверь, чтобы нас ночью не побеспокоили.
        - А что в этих развалинах есть ещё кто-то кроме тебя? - спросил Майк.
        - Есть, и достаточно много, - сказал Вик. - И все, как ты, ходят с оружием и готовы убивать любого, кто им чем-то не понравится.
        Майк поставил автомат на предохранитель, положил его на бетонный пол, потом достал из кобуры пистолет и положил его себе на грудь. Только после этого он закрыл глаза.
        Он устал за сегодняшний день, все-таки прошел пешком почти тридцать километров, и это был не простой путь, учитывая то, что одна местная банда решила ограбить одинокого путника. Он убил одного, остальные разбежались, но ему пришлось тоже несладко, один удар по голове дубиной он пропустил.
        Майк вздохнул в очередной раз, подумав о том, что это было глупо идти по пустым радиоактивным развалинам городов, вместо того, чтобы спокойно ехать вместе с другими ребятами из его взвода в теплом вагоне.
        Но что сделано, то сделано, выбрал дорогу, иди до конца.
        Вик заворочался, Майк открыл один глаз, убедился, что тот просто перевернулся на другой бок, и снова закрыл глаза.
        Может быть, он вышел на этой станции потому, что ему уже надоела война, и он устал бояться? Только непонятно, что же он хотел здесь увидеть? И почему он думал, что сможет здесь отдохнуть от войны?
        До его города было не так уж далеко, всего около тысячи километров, и если проходить каждый день по тридцать километров, то за месяц он доберется. На войне они за день проходили гораздо больше, вопрос весь в том, дойдет ли он до конца.
        Поход по таким местам, пожалуй, будет даже опаснее. Если не убьет радиация, то убьют те, кто здесь живет. Эти люди действительно все были вооружены и готовы были стрелять в любого…
        А это паренек какой-то слабый и неприспособленный к этой новой жизни, даже как-то жаль его…
        Он вздохнул и незаметно для себя заснул.
        Когда он проснулся, то увидел, что Вик в свете свечи читает все ту же потрепанную книгу. Он переоделся и теперь был одет так же, как он. На нем был камуфляжный бушлат рядового состава и такие же штаны, на поясе висел штык-нож и фляжка.
        - Ты куда это собрался? - спросил Майк, пряча пистолет в кобуру и беря в руки автомат.
        - Пойду с тобой, - ответил Вик.
        - А ты не подумал над тем, нужен ли ты мне? - спросил Майк. - И возьму ли я тебя с собой?
        - Почти всю ночь об этом думал, - ответил Вик. - И решил, что я тебе пригожусь, у меня есть некоторые способности, которые тебе не помешают.
        - И что же это за такие нужные мне способности? - спросил Майк с ироничным любопытством.
        - Я могу определять, что можно есть и пить, а что нельзя, - сказал Вик. - А, кроме того, иногда я вижу то, что скоро произойдет, думаю, это полезное качество в дальней дороге.
        - Где у тебя вода? - спросил Майк. - Я хочу умыться.
        - В конце подвала бак, вода хоть и ржавая, но почти не радиоактивная, - сказал Вик. - Я ею постоянно пользуюсь.
        - Ладно, - сказал Майк, доставая из солдатского рюкзака мыло, зубную щетку и полотенце. - И приготовь что-нибудь поесть, давно не ел ничего горячего.
        - Так ты меня возьмешь с собой? - спросил Вик.
        - Посмотрим, это мне надо ещё обдумать, - сказал Майк и пошел к баку. Он умылся, попил ржавой воды, от которой в желудке неприятно забурчало.
        Когда он вернулся, на ящиках стояла котелок с лапшей и разогретой тушенкой, а Вик продолжал спокойно читать книгу.
        - Что читаешь? - спросил Майк.
        - Был такой человек Мишель Нострадамус, это его книга, - ответил Вик. - Слышал что-нибудь о нем?
        - Кое-что слышал, - усмехнулся Майк. - Я тоже учился в университете, только с последнего курса забрали в армию. Началась война, и все эти книжные премудрости стали никому не нужны.
        - И что ты о нем слышал? - спросил Вик.
        - То, что он был неплохой врач и лечил чуму, - сказал Майк. - А потом у него поехала крыша, и он написал пророчества, которые до сих пор никто не смог разгадать.
        - Так оно и есть, - улыбнулся Вик. - Только почти все, что он написал, исполнилось.
        - Что ж он про эту войну ничего не написал? - спросил Майк. - Или никто не смог разгадать его предсказание?
        - Об этом он вполне понятно написал, - сказал Вик и прочитал вслух. - «Конец октября двадцать пятого года. И век двадцать первый с тягчайшей войной. Крушители веры своих устыдятся народов. Шах Персии смят египтянской враждой».
        - Похоже на правду, - сказал Майк и, взяв ложку, стал есть лапшу. - Только то, что он написал, к нам вообще не имело почти никакого отношения. Так по договору бросили туда пару ракет с ядерным зарядом, и вся война закончилась.
        Все началось потом, когда наш добрый сосед решил захватить большой кусок нашей территории, а тогда это была даже не война, а так детские шалости.
        - Он написал о начале войны, - сказал Вик. - Все, в конце концов, началось именно с этого.
        - Только никто твоему Нострадамусу не поверил, - сказал Майк. - А вот, если бы он написал, что эта война коснется всех, даже тех, кто живет в миллионе километров отсюда, вот тогда бы его послушали.
        - А он и это написал, - улыбнулся Вик и прочитал. - «И настанет наивеличайшее бедствие: злые силы сокрушат две трети мира; одна треть сохранится, но никто уже не сможет установить, сколько осталось на свете подлинных хозяев полей и домов».
        - Все туманно и непонятно, - сказал Майк. - Ничего тут не написано про Россию и Америку, про Китай и Индию, основных игроков в этой войне. Или он решил, что они и есть эти злые силы?
        - Я не знаю, кого он имел в виду, когда говорил о злых силах - сказал Вик. - Но, по- моему мнению, все участники стоили друг друга в этой войне.
        - С этим я согласен, - сказал Майк. - Собирайся, если хочешь пойти со мной. Парень ты, я вижу, тихий, безобидный, а вдвоем веселее. Только я ничего не обещаю, мы просто попутчики и идем вместе, и больше ничего…
        - Я давно готов, - ответил Вик. - А куда мы идем?
        - Тебе-то, какая разница? - усмехнулся Майк. - У тебя выбор совсем небольшой, либо ты остаешься гнить в этих радиоактивных развалинах, или попробуешь добраться до тех мест, где ещё сохранилась хоть какая-то более-менее нормальная жизнь.
        - Вот это я и хотел узнать, - сказал Вик. - Где находится эта нормальная жизнь? В Австралии? На Северном полюсе? Может быть, где-нибудь на тихоокеанских островах?
        - В Сибири и на дальнем Востоке, там, куда не падали ракеты, - ответил Майк, поднимаясь и забрасывая за плечо автомат. - Я оттуда родом, и туда и направляюсь.
        - Понятно, - сказал Вик. - В Сибири я ещё не бывал.
        - Вот и посмотришь, - сказал Майк, выходя на улицу.
        Он огляделся, было тихо, пусто и сумрачно. Впрочем, сумрачно теперь было всегда. Он уже и сам забыл, какое оно солнце.
        Когда началась война, от множества ядерных взрывов вверх поднялись тучи пепла и пыли, и теперь эти тучи висели над землей, не пропуская солнечный свет к земле.
        А без солнца было плохо и голодно. Растения почти не росли, зерно сажали, а того, что собирали, было ненамного больше, чем посадили, да и на вкус оно стало совсем другим. Картошка тоже плохо росла, хоть и чуть лучше, чем зерно.
        Но когда шли радиоактивные дожди, то приходилось отказываться даже и от этого небогатого урожая.
        Но тут уже ничего нельзя было поделать, ядерная война уже случилась, теперь нужно было только выживать.
        Впрочем, надо признать, что к радиоактивности как-то уже привыкли, как к неизбежному злу, а вот к постоянному голоду пока не получалось. В его городе тоже было не все так хорошо, как он рассказывал, но в любом случае жить там было лучше, чем здесь.
        Вик должно быть ел то, что находил в развалинах магазинов, но все это было очень радиоактивным, и даже было странно, что он все ещё был жив. Может, он действительно умел как-то определять, что есть можно, а что нельзя?
        - Кстати, - сказал Майк. - Ты сказал, что ты был студентом, но не сказал, где учился?
        - Я учился в Москве, там же и жил, - ответил Вик. - А Москву, ты, наверно, знаешь, первой разбомбили. И не спасла ни самая лучшая в мире противоракетная оборона, ни спутники, ни современная система слежения.
        Когда это случилось, я находился в этом городе. Один из сокурсников меня пригласил к себе погостить, благо были каникулы.
        - Но здесь тоже были взрывы, - сказал Майк. - Ты точно таким же образом мог умереть и здесь.
        - Были и здесь взрывы, - грустно усмехнулся Вик. - Ракета с ядерным зарядом упала на соседний промышленный городок, от него ничего не осталось, только ровная оплавленная площадка с большой ямой посередине.
        Люди, те, кто остались в живых после огненной и взрывной волны, побежали отсюда, кто куда мог. А мне, куда было бежать?
        Тогда уже было известно о бомбардировках Москвы, о том, что на неё сбросили шесть ядерных бомб.
        - Это бомбы сбрасывают, - поправил Майк. - А на Москву упали ракеты, и не шесть, а гораздо больше, просто большую часть сбили на подлете.
        - Какая разница? - вздохнул Вик. - Все равно от Москвы остались такие же, как и здесь, радиоактивные развалины, а там жили все мои родственники. Вряд ли кто-то из них остался в живых…
        А если бы и остались, то чем они мне могли помочь? Я умирал здесь, они там. Самолеты не летали, поезда не ходили, дороги все разрушены, и никакой связи: ни телефонов, ни радио, ни телевидения…
        Так я здесь и остался. Сначала было страшно и очень одиноко, потом я привык.
        - Невеселая история, и очень глупая, - покачал головой Майк. - Ты, живя здесь, столько радиации получил, что скоро умрешь от рака, или от какой другой болезни.
        - Мы все умрем, рано или поздно, вечно никто жить не будет, - ответил Вик. - А куда бы я ни пошел, везде одно и тоже, ядерные бомбы сыпались по всей стране.
        - Не бомбы, а ракеты, - снова поправил Майк. - А как же твой сокурсник? Как получилось, что ты здесь остался один?
        - Когда произошел взрыв, мы сидели с ним в кафе, - сказал Вик. - Началась паника, и нас разъединила толпа, с той поры я его больше никогда не видел. Дом, в котором он жил, превратился в груду развалин. До сих пор не знаю, где его семья и он сам, надеюсь, что они не погибли, а сумели куда-то эвакуироваться…
        - И тебе надо было отсюда выбираться, - сказал Майк. - В трехстах километрах отсюда есть большой областной город, в нем вполне можно жить. Добрался бы до него, может быть, твоя жизнь стала другой. Побывал бы, как я, на войне…
        Удивительно, почему тебя не забрали? Насколько я знаю, в армию брали всех, кто мог держать оружие…
        - А меня и забрали, иначе, откуда бы у меня взялась эта форма? - грустно усмехнулся Вик. - Сюда пригнали целый полк солдат и устроили облаву. Всех, кого сумели поймать, увезли. Впрочем, многие и не прятались, решили, что солдаты пришли нас спасать. Я тоже сам вышел к ним, это потом я понял, для чего мы им нужны, и сбежал по дороге.
        - Струсил? - спросил Майк.
        - Нет, - покачал головой Вик. - Я же тебе сказал, я убивать не могу, мне моя вера не позволяет.
        - А кто за тебя нашу родину должен был защищать?
        - Вместо родины у нас теперь одни радиоактивные развалины, так что особо и защищать-то нечего, - сказал Вик. - К тому же, обращались с нами, как со скотом, который предназначен для скотобойни.
        Сначала, конечно, обещали, что все, кто останется в живых после военных действий, смогут жить в нормальных городах. Но потом я узнал, что всех, кого забрали из близлежащих городов, отправляют в такие места, где шансов уцелеть ни у кого практически не было.
        - В принципе ваши власти приняли разумное решение, - сказал Майк. - Все равно большая часть из вас не жильцы, а так хоть послужили бы на благо остальным.
        - Да, это было бы правильно, если бы мы были другого вида, или нации, - вздохнул Вик. - А мы такие же, как вы, просто нам не повезло оказаться там, куда упали ракеты. Казарма, в которой мы находились, охранялась, как тюрьма, солдатам был дан приказ в случае, если мы попытаемся её покинуть, стрелять на поражение. Кормили через день, да и еда была ужасной. Когда видишь такую заботу власти, хочется оказаться от неё подальше. Так что можешь считать, что я струсил.
        Они шли по длинной когда-то просторной улице, а теперь заваленной обломками разрушенных зданий. Запах тления, смерти здесь тоже чувствовался, но Майк уже привык к нему, наполовину сгнившие тела лежали повсюду.
        Это была неприятная реальность сегодняшней жизни, такая же, как и постоянный сумрак. Теперь более-менее светло было только в полдень, и светлое время длилось всего несколько часов, а дальше снова начиналась ночь.
        - Ты что-то говорил о какой-то вере, и что она не позволяет тебе убивать…
        - Есть у меня вера, - сказал Вик. - Сам её себе придумал.
        - Глупо как-то, - фыркнул Майк. - Придумать что-то, а потом в это поверить. Очень сумасшествием отдает.
        - Наверно, - согласился Вик. - Христа тоже сумасшедшим считали, только опасным, поэтому и распяли.
        - Нашел себя с кем сравнивать, - рассмеялся Майк. - Ты что себя сыном бога считаешь?
        - Никем я себя не считаю, - вздохнул Вик. - Я по городам и селам не хожу, не проповедаю, да и проповедать некому, большинство людей уже умерло, а те, кто остались, тем не до религий, у них все мысли об одном, как бы выжить.
        - Это точно, - согласился Майк. - А твоя религия не учит тому, как выживать?
        - Нет, не учит, - сказал Вик. - Моя религия учит, как жить и как умирать.
        - Ну, умирать занятие совсем простое, - сказал Майк. - Достаточно ничего не делать, смерть сама придет, рано или поздно. А вот выжить сегодня, это трудно…
        Кстати, как вообще твоя религия относится к выживанию?
        - Вполне лояльно, - сказал Вик. - Только она против того, чтобы выживать любыми способами, а то ведь можно выживать и так, что потеряется смысл самой жизни.
        - Смысл? - поднял брови Майк. - Так ты считаешь, что смысл все-таки в жизни есть?
        - Есть, и всегда был, только понимают его не все. Возможно, что я один и понимаю…
        - Так-так, - кивнул Майк. - Выходит, ты у нас один такой, все понимающий?
        - Я ни в чем не уверен, - сказал Вик. - Давно с людьми не разговаривал, может быть, в чем-то я и не прав.
        - Так оно и есть, можешь в этом не сомневаться, - сказал Майк и насторожился. Он что-то почувствовал, а может быть, и увидел, хоть в таком сумраке это было невозможно.
        - Стой! - скомандовал он. - Впереди кто-то есть. Похоже, люди.
        - Это территория банды Шрама, - тихо ответил Вик. - В ней в основном одни подростки, безжалостны ко всем, многие из них больны, но каждый хочет умереть не один, а взять кого-то с собой на тот свет. Нужно попробовать их обойти. Здесь есть проход в развалинах, иди за мной.
        Вик свернул в сторону развалин огромного дома, завал был высоким, состоящим из битого кирпича, бетонных плит и торчащей ржавой арматуры. Вик поднялся на небольшой холмик, и тут и Майк увидел протоптанную небольшую тропинку среди мусора. Они пошли по ней, и вышли на узкую параллельную улицу.
        - Если бы ты рассказал мне, куда мы идем, - сказал Вик, остановившись. - То я бы провел тебя мимо банд.
        - Их так много? - спросил Майк.
        - Около десятка, - сказал Вик. - Для того, чтобы выжить, люди всегда объединяются, чтобы защитить свою территорию. А иначе здесь нельзя. У каждой банды свои разведанные места с продуктами, все проводят раскопки, ищут подвалы магазинов, где остались запасы еды. Потом наступает момент, когда еды становится мало, тогда начинается война за территорию.
        В общем, происходит то же самое, что и в большом мире, только в миниатюре.
        - Веди, - ответил шепотом Майк. - Главное для нас выйти из города, направление держи на запад, там должна быть дорога, я собирался идти по ней.
        - Ясно, - кивнул Вик. - Тогда придется немного вернуться, путь будет немного длиннее, но безопаснее.
        Он зашагал в обратную сторону, Майк недоверчиво покачал головой, но пошел за ним следом. Они прошли через какой-то парк, потом свернули к покосившимся развалинам бетонного моста.
        - В этом месте можно уже разговаривать, - сказал Вик. - Это деловая часть города, здесь практически не было магазинов, только кафе и рестораны, но их давно разграбили. Поэтому если здесь мы кого-то и встретим, то только какого-нибудь одиночку, вроде меня…
        - Почему вы все не уходите из этого города? - спросил Майк. - В деревнях тоже есть люди, там можно жить и выращивать зерно, картошку, наконец.
        - Ты, что, не проходил мимо деревень? - спросил Вик. - Они сейчас тоже на военном положении, все мужики носят оружие, в поле и то работают с ним. Чужих людей к себе не пускают, стреляют на поражение.
        Да им и самим еды не хватает, тракторов нет, точнее они есть, но без соляра они всего лишь груда металлолома, а значит, пашут на лошадях, там, где они остались, а где их нет, пашут на себе. И то, что вырастает, большей частью настолько радиоактивно, что есть это нельзя. А что у вас не так?
        - Нет, - покачал головой Майк. - У нас и трактора есть, и соляр, да и радиоактивные дожди идут не часто. Ты, что мне не веришь?
        - Верю, - пожал плечами Вик. - Только трудно представить, что существует другая жизнь, после того, как видишь это все вокруг.
        - Другая жизнь существует, - сказал Майк. - Она тоже не простая, трудная, но у людей есть надежда. Все что-то делают, чтобы возродить то, что было разрушено. Правда, все ещё идет война, а, значит, нужны танки, машины для перевозки солдат, нужно топливо. Да и армию тоже нужно кормить, одевать, иначе и воевать будет невозможно.
        - А что война ещё не закончилась? - спросил Вик. - Вроде бы уже все, что было хорошего в этом мире, уничтожили и разрушили. Или ещё не все?
        - Большая война закончилась, - ответил Майк. - А малые, они ещё не скоро прекратятся. Как ты сказал, всем нужно что-то есть, поэтому каждый старается что-то отобрать у соседа. Китайцы, они же не зря Сибирь и Дальний восток не бомбили, они жить там собирались, поэтому нам и пришлось с ними воевать.
        - А разве мы их не всех уничтожили? - спросил Вик. - Пока радио работало, говорили, что мы запустили в их сторону десятка полтора ракет с ядерным зарядом…
        - Китайцев до войны было почти два миллиарда, - грустно усмехнулся Майк. - И они готовились к этой войне. У них свои ракеты были, а также самолеты, и танки. Кроме того, у них была построена неплохая противоракетная оборона, она тоже сыграла свою роль.
        - А нам даже не сказали, что воевать придется с китайцами, - вздохнул Вик. - Сказали, что повезут в Казахстан, я думал, что война с казахами.
        - Нет, казахи были за нас, - сказал Майк. - Только китайцы их сразу оккупировали после того, как ракеты по нам пустили.
        Вик свернул к реке, вода была мутной, вздувшейся от дождей.
        - Воду пить нельзя, - предупредил он. - Тот, кто из неё пробовал пить, уже давно на небесах. Эта река проходит через пару радиоактивных городов, плюс ещё дожди, так что лучше не надо.
        - А ты откуда про деревни знаешь и мужиков? - спросил Майк. - Ходил к ним?
        - Я пытался уйти из города, но далеко не ушел, - ответил Вик. - Вернулся, когда понял, что я везде чужой, и никому не нужен. А мужики в деревнях безжалостны, они любят развешивать на столбах городских, чтобы издалека было видно, что к ним лучше не соваться.
        - Плохо работает ваша власть, - сказал Майк. - Они должны были навести здесь порядок.
        - Власть далеко, в областном центре, там, куда ты мне предлагал отправиться, - сказал Вик, сворачивая в парк, с вывернутыми из земли с корнями деревьями. - А здесь нет никого, да и не может быть. Эти города и села никому не нужны, здесь слишком большой радиоактивный фон, жить здесь можно будет только лет через триста. Порядок и власть начинаются там, где много людей, а здесь нас наберется около сотни, и мы никому не нужны. Потребовались только однажды и то, как пушечное мясо…
        - Все-таки университетское образование тебе мешает, - сказал Майк. - Когда государство попадает в трудное положение, оно в первую очередь бросает в бой тех, кто не очень ему нужен, таков закон войны.
        - Вот я об этом и говорю, что разницы никакой нет между государством и бандой, - сказал Вик. - И то и другое защищает само себя, и легко жертвуют людьми ради своего блага.
        - Государство не банда, - возразил Майк. - В государстве все делается по закону.
        - В банде тоже, - усмехнулся Вик. - Да и закон один и тот же, закон силы.
        - Если бы тебя не защитило государство от китайцев, - сказал Майк. - То ты бы был бы уже мертв, или в рабстве.
        - Это уж вряд ли, - улыбнулся Вик. - На эти земли, пока здесь такая высокая радиация, ни один захватчик в здравом уме не придет, да и представителей государства я что-то тоже пока не видал. Солдаты, конечно, появляются, но только тогда, когда власти что-то от нас нужно, и они забирает у нас все силой…
        - Если не будет государства, мы перегрызем глотки друг другу, - сказал Майк. - Государство - это в первую очередь закон и защита, а для этого нужна армия и полиция…
        - Позже об этом поговорим, - сказал Вик. - А сейчас мы заходим на территорию ещё одного государства, глава которой Молчун. Он любит тоже, как и мужики в деревнях, тела людей развешивать на своей границе в качестве пограничных знаков. Вон видишь первый знак. Вик показал рукой на столб, на котором действительно висело чье-то тело. Майк привычно перекинул автомат с плеча на грудь.
        - А оружие у них есть? - спросил он.
        - Есть, - ответил Вик. - Охотничьи карабины, ружья, ножи, возможно и автоматы, я слышал, что они несколько солдат убили, когда была армейская облава.
        - И много в этой банде человек?
        - Несколько десятков, - сказал Вик. - Но пока можно не беспокоится, я иду такими тропами, по которым они не часто ходят. Вик свернул к подъезду чудом сохранившегося многоэтажного дома.
        - Пройдем подвалом и выйдем на другую сторону, так ближе. Только ради бога тише, в этом доме они иногда бывают, здесь у них склады.
        - Очень похоже на западню, - сказал Майк. - Учти, если ты предашь меня, первая пуля твоя.
        - Учту, - сказал Вик. - Только, пожалуйста, сейчас постарайся не шуметь, нас могут услышать.
        Он спустился вниз по бетонным ступенькам, и пошел по длинному узкому коридору, заваленной выброшенной старой мебелью. Он, похоже, хорошо знал этот проход, потому что ни разу не споткнулся. А Майк, как ни старался, двигаться тихо, все равно запинался о ящики и стулья, которые отлетали от него с жутким грохотом.
        В конце подвала Вик вылез в небольшое окно и помог вылезти Майку.
        - Все только начинается, - шепнул он. - Сейчас будет самая опасная часть пути, здесь бывает больше всего народу, потому что когда-то это была торговая часть города. До войны здесь было много магазинов, поэтому раскопки ведутся постоянно. К тому же светает, нас будет хорошо видно.
        - А свернуть куда-нибудь в сторону нельзя? - спросил Майк.
        - Здесь нейтральная территория, - ответил Вик. - Если мы уйдем в сторону, то сразу попадем на охраняемые пути. Иди за мной и желательно быстрым шагом. Чем быстрее мы пройдем этот участок, тем будет лучше.
        Он быстро зашагал вперед, а Майк, настороженно глядя по сторонам, пошел за ним.
        Действительно, небо стало светло серым, и вполне можно было различить все на сотню метров вперед. Они шли по площади, которая почти не была загромождена обломками. Это было и хорошо, и плохо одновременно. Хорошо потому, что можно было быстро идти, не боясь споткнуться, а плохо потому, что их можно было увидеть издалека.
        Они уже прошли половину площади, когда со стороны дома, откуда они вышли, раздались крики и свист, потом ответные крики раздались со всех сторон.
        - Все-таки заметили, - недовольно покачал головой Вик. - Здесь всегда стоят дозорные от разных банд. Майк вздохнул.
        - Про первую пулю для предателя я не шутил, - сказал он. - Зря ты сюда меня привел. Я все-таки солдат и неплохой, я с собой на тот свет много твоих приятелей с собой заберу.
        Он настороженно огляделся вокруг, стараясь видеть все, что происходит на площади. Он уже для себя наметил путь, по которому будет отступать, и куда он заляжет, чтобы отстреливаться.
        - Они мне не приятели, - сказал Вик. - А просто знакомые. Ты только не начинай стрелять раньше времени, сначала будут разговоры. Может быть, мне удастся их убедить нас не трогать.
        - Смешно сказал, - усмехнулся Майк, глядя, как на площадь высыпают с разных сторон люди. В основном это были подростки, но были и взрослые мужчины, все они были неплохо одеты для городской банды, но это было понятно, все-таки у них был целый город с магазинами и складами. - Интересно, как ты будешь вести переговоры?
        - Они понятливые, и ценят хорошие аргументы, - сказал Вик и вытащил из кармана ручную гранату. Он выдернул чеку и поднял вверх руку с кольцом, чтобы ее было всем хорошо видно.
        - Так, так, так, - сказал, подходя к ним, высокий мужчина со шрамом через все лицо, рядом с ним шло ещё человек шесть парней с мрачными лицами, у всех было оружие, в основном охотничьи ружья. - Кого мы здесь видим? Это все тот же Вик, и с той же гранатой. А с ним целый ходячий арсенал. Кто это, Вик?
        - Мой приятель, и мы тут просто гуляли. Насколько я знаю, это нейтральная территория, или уже все изменилось?
        - Пока нейтральная, - согласился Шрам. - Но только пока.
        - Ну, тогда мы пошли, если вы не будете против, - сказал Вик. - Рука у меня стала слабая от систематического недоедания, того и гляди разожмется.
        - Когда-нибудь я тебя прихлопну за все твои штучки, и твоя граната тебе не поможет, - сказал мрачно Шрам. - Сейчас шагай, тебе повезло, у нас здесь встреча с Молчуном, поэтому у меня нет времени с тобой разбираться. Но помни о моих словах и лучше мне на глаза не показывайся.
        - Я запомню, - сказал Вик, он попятился назад, не отводя взгляда от Шрама.
        Майк шел с ним рядом, нервно теребя затвор. Они отошли всего несколько десятков шагов, как из-за угла дома высыпало на площадь человек двадцать, они были вооружены примерно так же, как и банда Шрама, но Майк заметил автомат у предводителя грузного мужчину с хмурым лицом.
        - Что теперь? - спросил шепотом Майк.
        - Не знаю, это Молчун, он болтать не любит, - сказал Вик. - Если начнется стрельба, то после того, как я брошу гранату, делай все, что считаешь нужным. На меня не оглядывайся, если я останусь в живых, я тебя сам найду, а если нет, значит, не судьба мне с тобой уйти из этого города.
        - Ясно, - сказал Майк, расстегивая кобуру с пистолетом.
        Но банда Молчуна прошла мимо них, не обратив на них никакого внимания.
        - Вот теперь бегом, - сказал Вик и побежал к ближайшим развалинам домов. Они проскочили мимо куч мусора, и Вик резко свернул в сторону. Проскочив небольшой палисадник у разрушенного дома, Вик остановился и упал на землю. Майк лег рядом.
        - Здесь есть кто-то ещё? - спросил он, настороженно оглядываясь.
        - Нет, мы одни, - сказал Вик. - Но лучше пока не двигаться, считай это просто моим предчувствием. Если ничего не случится в ближайшие пять минут, пойдем дальше. Словно в ответ на его слова со стороны площади послышались выстрелы.
        - Вот этого мы и ждали, - сказал Вик, поднимаясь. - Высокие договаривающиеся стороны не сумели найти компромисс, и теперь обмениваются гневными правительственными нотами. Уходим, пока всем не до нас, и как можно дальше. Он быстро побежал по узкой чудом сохранившейся улице, Майк легко догнал его и побежал рядом.
        - Значит, две банды не сумели разделить территорию? - спросил он.
        - Именно так, - ответил Вик. - Это начало войны. Не думаю, что она будет большой, они уже не раз воевали, а потом всегда договаривались.
        - Ты говоришь, как пророк, - усмехнулся Майк.
        - Скорее, как провидец, - ответил Вик. - Каковым я иногда и являюсь.
        - Иногда? - удивился Майк. - Я думал, что если ты стал ясновидящим, то это навсегда.
        - Увы, это не так, - сказал Вик, сворачивая в узкий переулок. - Объяснять довольно сложно, да и я сам не все хорошо понимаю, но одно могу сказать точно, предвидеть будущее довольно сложно, и для этого нужно благоприятное стечение обстоятельств. Проще говоря, когда тебе это нужно, у тебя ничего не получается, а когда не нужно, то, пожалуйста, смотри.
        - Да уж, - засмеялся Майк. - Похоже, что ты такой же провидец, как и я. И пользы от тебя никакой.
        - Почти никакой, - уточнил Вик, переходя на шаг. - Дальше можно идти спокойно, все опасные места остались позади. В этом районе радиоактивность чуть повышена, поэтому здесь никто не живет, а значит, и неприятностей пока можно не ожидать.
        - А мы с тобой не схватим смертельную дозу? - спросил Майк. - Я бы не хотел быстро и очень болезненно умереть…
        - Дыши носом, и лучше через повязку, - сказал Вик, обматывая голову черным шелковым шарфом, который до этого висел у него на шее, - Мы с тобой здесь надолго не задержимся, да и сейчас идем только краешком опасной зоны.
        Майк последовал его примеру, обернув лицо платком, который до этого у него висел на шее.
        - Сейчас у нас есть выбор, - сказал Вик. - Либо идем через территорию ещё одной банды, либо по плохим местам. Я решил, что банд с нас на сегодня хватит. Он резко свернул в сторону, и они вошли в длинный узкий туннель.
        - Здесь иди аккуратнее, - сказал Вик. - Под ногами будут трупы, не споткнись. Большинство тел уже истлело, но все равно неприятно на них наступать, все-таки не так давно они были людьми. Сюда все сбегались, когда объявили воздушную тревогу. Кто-то из городского начальства решил, что это самое безопасное и защищенное место. От ударной волны и от огня этот тоннель, действительно, защитил, а вот от радиации нет.
        - Если здесь высокий фон, то зачем ты привел нас сюда? - спросил Майк.
        - Он здесь был высоким два года назад, - отозвался беспечно Вик. - Сейчас он конечно тоже не маленький, но мы здесь долго не пробудем, потом примем лекарство и пойдем дальше.
        - Что за лекарство? - спросил Майк. - Антидот?
        - Нет, таких средств мы здесь не знаем, - сказал Вик, лавируя между трупами. - У меня есть водка, лучшее средство от радиации, проверено на людях ещё в Чернобыле. Все кто там пил, остались живы, а кто не пил, умерли.
        Тоннель закончился, и они вышли на берег все той же реки.
        - Вот теперь река нас приведет туда, куда надо, и без ненужных нам встреч, - сказал Вик и, сняв шарф, прополоскал его в воде, потом сделал несколько глотков из фляжки и протянул ее Майку. - Вот мое лекарство от радиации.
        Майк выпил и усмехнулся.
        - Спирт был бы лучше, на фронте нам выдавали спирт.
        - У нас не фронт, а просто город, - сказал Вик. - Здесь до войны нормальные люди пили водку в больших количествах, поэтому и нам кое-что досталось, и бесплатно.
        Кстати, до той дороги, что тебе нужна, мы сегодня не дойдем, город протяженный больше сорока километров, поэтому нужно искать место, где можно будет переночевать. Скоро станет темно.
        - Ищи, - ответил Майк. - Только там где поменьше радиоактивности, и где можно будет смыть с себя пыль, я хочу подольше пожить на этом свете.
        - Туда и веду, - сказал Вик. - Место не очень хорошее, но менее радиоактивное, чем другие.
        Они поднялись по травянистому берегу реки, и вышли к развалинам домов. Вик снова свернул в сторону, прошел ещё немного по берегу и спустился вниз в небольшой овраг, на дне которого был кем-то выкопан небольшой погреб.
        - Вот здесь и переночуем, - сказал Вик, заползая внутрь и показывая на сколоченные нары. - Река рядом, если хочешь, можешь там постирать свою одежду. Пить будем водку, здесь воды пригодной для питья нет. Умыться тоже можешь в реке, вода радиоактивная, но не настолько, чтобы умереть.
        - Совсем плохие места, - сказал Майк. - Не надо было мне сюда идти.
        - А зачем пошел? - спросил Вик, доставая из своего рюкзака тушенку и ложки.
        - Сам не знаю, - сказал Майк. - Сейчас чувствую себя просто дураком, хоть возвращайся обратно к железнодорожной станции, туда, где сошел.
        - Не расстраивайся, - сказал Вик. - Все мы иногда делаем то, что не хотели, и о чем даже не думали.
        - Вот-вот, - вздохнул Майк. - Ладно, стираться не буду и умываться тоже, дождусь, когда выйдем к нормальной воде. Вик разлил водку по пластмассовым стаканчикам, и открыл ножом банку тушенки.
        - Тогда давай выпьем за то, что ты меня сегодня не убил, - сказал он. - Я же видел, как твой палец елозил по спусковому крючку.
        - Очень хотелось нажать, - признался Майк, поднимая свой стакан. - Я думал, что ты меня привел в ловушку.
        - Бывает, - сказал Вик, выпивая водку и закусывая жирным мясом. - Я знал, что ты так и подумал, но для меня самого появление Шрама было неожиданностью. Газет у нас не выпускают, радио тоже нет, поэтому я не знал, что именно на сегодня назначена эта встреча.
        - А с гранатой ты ловко придумал, - сказал Майк. - Кстати я не видел, как ты обратно чеку вставлял…
        - И действительно, - сказал Вик, доставая из одного кармана гранату, а из другого кольцо. - Нужно вставить, а то в следующий раз не поверят.
        - Понятно, - усмехнулся Майк. - Выходит, граната учебная, и ты их взял на испуг.
        - Я уже говорил тебе, что не могу убивать людей, - сказал Вик, вставляя чеку и пряча гранату. - А ты мне не поверил.
        - Даже не знаю, что страшнее, пугать настоящей гранатой, или учебной? - покачал головой Майк. - И самый главный вопрос, что делать тогда, когда тебе не поверят?
        - Если поймут, что граната учебная, убьют, но пока верят, - улыбнулся Вик. - Теперь мне обратно дороги нет, Шрам таких шуток не прощает, так что повторения не будет.
        - Я уже решил, что ты пойдешь со мной, - сказал Майк. - Отведу тебя в свой город. Правда, до него ещё добраться нужно. Если и впереди будут встречаться такие же города, то шансов добраться живыми совсем немного. Страшны не только люди, страшно то, что все вокруг радиоактивно, что нет ни нормальной еды, ни воды…
        - Вряд ли кто-то из нашего поколения будет жить долго, - сказал Вик. - Лет сорок должно пройти прежде, чем земля очистится от радиации. Зато потом все будет хорошо…
        - Разве возможно это хорошо? - фыркнул Майк.
        - Нострадамус сказал, что примерно через сто двадцать лет после этой войны начнется золотой век человечества, и люди будут счастливы, - сказал Вик. - И будет этот век длиться тысячу лет, а потом опять начнутся войны.
        - Мы с тобой вряд ли доживем до этого золотого века, - сказал Майк. - Да и дети наши тоже, если они у нас будут. Не думаю, что после похода по радиоактивным развалинам, мы будем способны на зачатие. А, если дети и родятся, то вероятнее всего будут уродами или мутантами с двумя головами.
        - Возможно, так и будет, - сказал Вик.
        - Ты как-то очень спокойно со всем соглашаешься, - усмехнулся Майк. - Словно это тебя совсем не тревожит.
        - А меня и не тревожит, - улыбнулся Вик. - Моя религия спокойно относится ко всему, в том числе и к смерти.
        - Хорошая религия, только непрактичная, - сказал Майк. - Мне моя вера говорит о том, что нужно выживать, а не умирать.
        - Что ж, тогда выпьем за твою веру, она действительно лучше, чем моя, - сказал Вик, разливая водку по стаканчикам.
        - Нет, за мою веру пить не будем, - сказал Майк, поднимая свой стакан. - Выпьем за то, чтобы мы выжили, и сумели оставить после себя нормальных здоровых детей. А также вырастить их, и ещё, чтобы им не досталось того, что досталось нам.
        - Можно и за это выпить, - ответил Вик. - Только все равно все не так будет. Каждому поколению достается свое испытание, в этом есть особый смысл. Они выпили и закусили.
        - Расскажи, куда ты нас поведешь завтра, - сказал Майк. - А то вдруг мне тебя опять захочется тебя убить, когда мы снова встретимся с какой-нибудь бандой.
        - Сначала мы пойдем по району, где банд нет, - сказал Вик. - Дома там были старыми и ветхими, они все и развалились под ударной волной. Людей там почти нет, встречаются в основном одиночки, вроде меня. Правда, потому мы выйдем туда, где нам могут встретиться мальчишки, но с ними я смогу договориться.
        - Мальчишки? - удивленно поднял брови Майк.
        - Дети разных возрастов, но они совсем не безобидны, стрелять они тоже умеют, - сказал Вик. - Но если будем себя вести тихо, то спокойно дойдем до дороги, которая тебе нужна, а вот что будет дальше, я пока ничего не знаю.
        - То, что будет дальше, я сам знаю, - сказал Майк. - До следующего города километров тридцать по ровной дороге. Но можно будет город обойти и выйти на железную дорогу, по ней меня везли. Сейчас, когда война закончилась, не думаю, что на ней будет оживленное движение, вот по рельсам и пойдем.
        - Раз есть движение, значит, кто-то должен охранять дорогу, - сказал Вик. - А у меня с властью сложные отношения. Документов нет, кто я такой неизвестно. Могут арестовать и расстрелять без суда и следствия по законам военного времени.
        - Могут, - согласился Майк. - Времена тяжелые, но скоро все изменится. Война закончилась, сейчас люди начнут понемногу восстанавливать то, что было разрушено, и строить новую жизнь.
        - Не скоро, - мрачно отозвался Вик. - Это просто небольшая передышка между войнами. Войны ещё будут, хоть и без ядерного оружия.
        - Сейчас воевать некому, - сказал Майк. - Все, кто воевал, сейчас свои раны зализывают. Да, и солнца нет. С каждым годом становится все холоднее, тут уж не до войны, сейчас главное выживание.
        - Тут ты прав, - вздохнул Вик. - Земля без солнца понемногу остывает, растения, животные и люди, которые не смогут приспособиться к этому холоду, все умрут.
        - Тебя послушать, так получается, что все человечество скоро исчезнет, - покачал головой Майк. - И наступит новый ледниковый период.
        - Нет, я так не думаю, - сказал Вик. - Точнее знаю, что будет не так.
        - Откуда ты это можешь знать? Опять от своего Нострадамуса?
        - Не только от него, - ответил Вик, разливая водку по стаканам. - Хоть он тоже говорил, что человечество будет существовать после этой войны ещё пять тысяч лет.
        - Вот видишь, - сказал Майк, поднимая свой стакан. - Даже твой Нострадамус говорит о том, что мы еще будем жить, вот давай за это и выпьем. Они выпили.
        - Выходит, мы выживем, - сказал Майк. - Это утешает.
        - Не мы, а человечество, - поправил Вик. - Насчет нас с тобой он ничего не говорил, мы его не интересовали…
        - А жаль, - улыбнулся Майк. - Так глядишь, я бы знал, сколько ещё проживу.
        - Ну, это-то и я могу сказать, - улыбнулся Вик. - Ты проживешь нормальную достаточно длинную жизнь.
        - Вот ещё бы я тебе поверил, тогда было бы весьма хорошо, - сказал Майк, растягиваясь на нарах. - Будем спать, завтра идти дальше. Но перед сном можешь рассказать о новом ледниковом периоде…
        - Не будет его, - сказал Вик, одевая ещё на себя один свитер. - Солнце лет через семь снова появится, поэтому он просто не успеет начаться. Люди выживут, вопрос только в том, сколько их останется, и чем они будут питаться, мамонтов-то ещё наши далекие предки истребили…
        Ответа он не дождался, Майк уже спал, крепко сжимая во сне рукоятку пистолета. Вик пожал плечами и тоже закрыл глаза.
        Наутро, если можно назвать утром, когда солнца нет, а небо затянуто плотными тучами, Майк все-таки выкупался в реке, решив, что кратковременное пребывание в радиоактивной воде не может сильно отразиться на его здоровье.
        Здесь в этом районе все было радиоактивно, хоть был взорван всего один город с большим металлургическим заводом, но этот взрыв отравил всю округу, да и бомба была не маленькой. От самого города металлургов ничего не осталось, кроме выжженной ровной площадки.
        Майк вздохнул и еще раз с тоской подумал, что, когда он сошел с поезда, то совершил самую большую ошибку в своей жизни, а может даже и роковую. Что он хотел здесь увидеть? Что хотел понять? Пока он не встретил ничего из того, с чем раньше уже не встречался.
        Все то, что он видел вокруг, можно было увидеть в любом месте, где взрывались ядерные бомбы. Везде происходило одно и то же, появлялись банды из умирающих и гниющих заживо людей, пытающихся защитить свои последние источники пищи и отдалить свою смерть, но шансов выжить у них не было, да и не могло быть. Они все были обречены…
        И Вик прав, земля рожает с каждым днем все меньше и меньше, даже тем, кому повезло, и он оказался вдали от войны, тоже будет трудно выживать.
        Но Вик сказал, что солнца ещё не будет семь лет, а потом оно все-таки появится. Интересно откуда он это знает? Майк посмотрел на Вика, тот ел тушенку, задумчиво глядя в серый сумрак. Майк тоже достал ложку и сел рядом.
        - Ты сказал, что солнце появится только через семь лет, откуда ты это знаешь? - спросил он.
        - Я видел это в одном из своих снов, - сказал Вик. - Но, если ты думаешь, что оно сразу начнет согревать землю, то ты ошибаешься. Небо ещё будет долго очищаться. Через семь лет люди просто смогут впервые увидеть солнце в прорехи туч, а по-настоящему оно вернется лет через десять.
        - Понятно, - пробормотал Майк. - Значит надо настраиваться на десять лет, а это уже много. Будет холодно, на земле ничего не будет расти, и мы все умрем…
        - Пессимист не я, пессимист ты, - засмеялся Вик. - Ты не умрешь, да и многие другие люди тоже.
        - Я не пессимист, я просто пытаюсь понять, что мне нужно сделать, чтобы выжить, - сказал Майк.
        - Просто жить, - улыбнулся Вик. - Многое в этой жизни от нас не зависит. Тебе пока ни о чем беспокоится не надо, у тебя все сложится хорошо.
        - Откуда ты это можешь знать?
        - Я же провидец, хоть и не очень хороший, - сказал Вик. - Но тебя я тоже видел в своих снах, поэтому кое-что знаю. А вот мне не очень повезет, я так и не узнаю, что такое любовь женщины, и вообще, проживу не очень долго.
        - Забавно, - улыбнулся Майк. - А что, в этом городе женщин совсем нет?
        - Есть, только они как бы лучше сказать, - Вик замялся. - Они за еду на все готовы, а мне такой любви не надо.
        - Так ты ещё и романтик? - рассмеялся Майк. - Неужели после того, что ты уже увидел в своей недолгой жизни, ты по-прежнему мечтаешь о светлой любви?
        - Я не мечтаю, я просто иногда об этом думаю, - ответил Вик. - Хоть и понимаю, что когда стоит вопрос о выживании, романтики умирают первыми, а выживают только жесткие прагматики.
        - Вот именно, - усмехнулся Майк. - И женщина купленная за банку тушенки ничем не отличается от любой другой.
        - Отличается, только объяснить я тебе этого не смогу, - вздохнул Вик. - Любовь - чувство особое, оно от бога.
        - Крепко загнул, - рассмеялся Майк. - Ну да ладно, спорить не буду. Ты сказал, что я выживу, но каким образом, если солнца ещё долго не будет?
        - Это же просто, - сказал Вик. - Ты сам сказал, что у вас, в городе, есть электроэнергия и нефть.
        - Сказал, ну и что? Что от этого всего земля будет лучше рожать?
        - Теплицы - это то, что нужно строить, когда есть электроэнергия, - сказал Вик. - Мы же не питекантропы, за нами стоит цивилизация с накопленными за тысячелетия знаниями. Есть электроэнергия, значит можно давать свет растениям, и такой, какой им нужен.
        А так как все будет расти в закрытых помещениях, то и радиоактивности в пище не будет.
        Электроэнергия решает все проблемы, не страшен даже холод, потому что будет, чем согреть дома.
        - Это же, сколько всего нужно построить, - покачал головой Майк. - Для того, чтобы прокормить целый город, нужно чтобы такая же территория была застроена теплицами, а может, даже и больше.
        - Если не будет другого выхода, то люди это построят, - сказал Вик. - У нас есть опыт тысяч лет выживания. Ледниковый период человечество уже раз пережило, значит, и это похолодание переживет.
        - Хотелось бы тебе верить, - сказал Майк.
        - Так и будет, - улыбнулся Вик. - Нам надо идти, скоро начнет светать.
        - Идем, - кивнул Майк. Он спрятал пистолет в кобуру, и повесил на плечо автомат. - Надеюсь, что сегодня мы никого не встретим, и день пройдет спокойно.
        - Может, и не встретим, если ты везучий, - сказал Вик. - Мне обычно так не везет.
        Они вылезли из оврага, и пошли по берегу мимо развалин домов.
        - Я вот ещё о чем думаю, и не могу найти ответа, - сказал Майк. - Из-за чего началась эта война? Неужели её нельзя было избежать? Ведь все же знали, что ядерная война - это беда для всех людей. Почему никто даже не попытался все изменить?
        - А почему Шрам стал воевать с Молчуном? - спросил Вик. - Он же тоже знает, что эта война ничего хорошего им не принесет.
        - Ты все сводишь к бандам, - вздохнул Майк. - Но весь мир, это же вполне цивилизованное общество, существовали международные договоренности, договора, ООН, ЮНЕСКО и много других учреждений для того, чтобы можно было договариваться между собой.
        - Я сам об этом часто думаю, - признался Вик. - Но чем больше думаю, тем больше прихожу к выводу, что если бы даже все было известно заранее, то все равно война бы началась. Она была неизбежна…
        - Почему? - спросил Майк. - Если бы все страны договорились между собой не применять ядерное оружие, то вот того, что мы видим вокруг, не было бы.
        - Они и договаривались, - сказал Вик. - И не раз. Иран использовал свое ядерное оружие только тогда, когда половина страны была уже завоевана, а большая часть его армии была разбита. Иран применил свое ядерное оружие от отчаяния и безнадежности…
        - Неважно почему, но они это сделали, - сказал мрачно Майк. - Если бы не эта атомная бомба, возможно, все было бы по-другому.
        - Ты думаешь, что все можно решить договорами? - спросил Вик. - Знаешь, почему Шрам решил встретиться с Молчуном?
        - Ты снова мне собираешься рассказывать о своих бандах? - вздохнул Майк. - Но человеческая цивилизация, это нечто совсем другое, это совсем не то, что ты видел вокруг себя все это время.
        - Ты все-таки послушай, - сказал Вик. - К Шраму примкнуло несколько человек, и его банда стала больше, почти такая же, как у Молчуна. Стало не хватать еды, а все лучшие места раскопок под Молчуном, вот Шрам решил встретиться с ним и договориться о новом разделе территории. И ты видел, чем это закончилось.
        - Ерунда это все, - раздраженно сказал Майк. - Причем тут банды и государство?
        - Потому что это почти одно и то же, - грустно усмехнулся Вик. - И государство, это объединение людей силой, или добровольно, и банда точно такое же объединение людей. И не важно, как потом называются конфликты, война, или разборка, главное это их причина.
        А причина одна и та же, если два государства находятся рядом, в одном много людей и мало еды, а в другом мало людей и много еды, то все равно это закончится большой дракой. Бывают и другие причины, но и они всегда сводятся к тому, что одно государство слабее, другое сильнее и поэтому считает нужным претендовать на соседнюю территорию или на то, что находится на ней.
        - Всегда можно договориться, - упрямо сказал Майк. - Люди тем и отличаются от животных, что умеют договариваться.
        - Я говорю о причинах войн, - вздохнул Вик. - Причины-то от договоренностей не исчезают, они остаются, и все равно когда-нибудь приведут к войне. А договоренности, это только выигрыш времени для того, чтобы нарастить мускулы, создать армию, новое оружие, которого нет у другой страны.
        - Я не буду с тобой спорить, - сказал Майк. - Я все равно считаю, что этой войны можно было избежать. И так думаю не только я, но и все другие люди.
        - Ты веришь в бога? - неожиданно спросил Вик.
        - Как в него можно верить, если он устроил такое? - фыркнул Майк.
        - Это не он устроил, а мы сами, - сказал Вик. - Хоть он, возможно, и сделал все, чтобы эта война началась. И засухи эти перед войной, и наводнения по всему миру, землетрясения, ураганы, все словно подталкивало людей к войне.
        - И зачем нам тогда нужен такой бог? - спросил Майк.
        - Но это не мы выбрали себе бога, это он выбрал нас, - сказал Вик. - Мы можем верить в него, или не верить, ему, я думаю, все равно.
        - Ерунда, это все, - сказал Майк сердито
        - Да уж, - вздохнул Вик. - Только без бога как-то становится грустно, и многое просто теряет смысл, тогда остается только выживание, и кто в этом преуспевает, тот сам себе бог. Но простое выживание без цели глупо…
        - Хорошо, - вздохнул Майк. - На этом пока и остановимся.
        - Как скажешь, - согласился Вик. - Ты - главный.
        - Лучше скажи, где мы? - спросил Майк, глядя по сторонам. Уже было достаточно светло, чтобы различать здания и улицы.
        - Мы на окраине города, скоро выйдем на широкое шоссе, оно почти без завалов, на полотне только сгоревшие машины.
        - Хорошо бы найти хоть одну целую, - сказал Майк. - А, если ещё и с полным баком горючего, тогда вообще жизнь станет прекрасной.
        - Нам продукты нужны, - сказал Вик. - То, что у меня было в рюкзаке, мы уже съели.
        - Ну, это не проблема, - сказал Майк. - У меня в рюкзаке сухие пайки, каши, супы. Для приготовления нужна только вода, котелок и огонь.
        - Твои припасы пока побережем, - ответил Вик. - У меня здесь недалеко есть небольшое сбережение на трудный день. Только придется зайти на территорию ещё одного государства.
        - Что за банда? - полюбопытствовал Майк.
        - Я уже говорил тебе о мальчишках, их банда состоит из детей и подростков, их не так уж много, но они достаточно агрессивны. Они ко мне неплохо относятся, так что, я думаю, обойдемся без стрельбы.
        - Ну, это хорошо, что стрелять не придется, - сказал Майк. - Не хотелось бы убивать детей, да и патроны нужно беречь, у меня осталось всего три магазина к автомату, и столько же к пистолету.
        Глава вторая
        Вик свернул в сторону большого многоквартирного дома и остановился.
        - Почему мы дальше не идем? - спросил Майк, настороженно оглядываясь по сторонам. - Ты что-то увидел?
        - По их территории нельзя ходить без разрешения, - ответил Вик. - Подождем, пока о нас доложат.
        - Ты думаешь, что нас заметили? - спросил Майк, внимательно вглядываясь в полуразрушенные дома.
        - За нами смотрят уже давно, - сказал Вик. - Но пока мы шли мимо, за нами просто наблюдали, а если мы пойдем дальше вглубь их земель, то могут и убить.
        - Я никого не вижу, - сказал Майк. - Возможно, тебе показалось.
        - Сейчас и сам их увидишь, - сказал Вик.
        С большого холма из разрушенного дома вышло несколько мальчишек, им было лет по тринадцать-четырнадцать, в руках они держали куски арматуры и ножи. Они, не спеша, направились к ним.
        - А ты говорил у них ружья, - сказал Майк, изготавливая автомат к стрельбе.
        - Ружья у тех, кто за нашей спиной, - сказал Вик. - По крайней мере, трое над нами в доме, а двое целятся в нас из подвала.
        - Да? - удивился Майк. - Откуда ты это знаешь?
        - Я не знаю, я чувствую, - ответил Вик. - Кстати, ты им очень не нравишься, поэтому веди себя спокойно, а разговаривать буду я.
        - Хорошо, - сказал Майк, он отметил для себя окошко подвала, из которого на них был нацелен ствол ружья.
        С такого расстояния заряд дроби был не страшен, но все равно будет неприятно потом выковыривать из себя дробины. Тех, кто бы над ними, он пока не видел, но слышал шепот, и тоже примерно знал, откуда может последовать нападение.
        - Что тебе нужно, Вик? - спросил один из мальчишек, подойдя к ним. - И кто это с тобой?
        - Мне нужно забрать кое-что из своего старого гнезда, - ответил Вик, улыбаясь. - Рад тебя видеть живым, скелет. А со мной один мой старый приятель.
        - Его никто не знает, - сказал второй мальчишка ломающимся голосом. - Он чужой. Мы думаем, что это солдат. Хоть никто из нас не слышал о новой облаве, но чужие глаза нам на нашей земле не нужны. Может, он специально сюда пришел, чтобы все высмотреть и всех нас пересчитать? А потом появятся солдаты и всех нас заберут на войну…
        - Я беру ответственность за него на себя, - сказал Вик. - Передай это старшим. Мальчишка посмотрел куда-то за их спину, потом пожал плечами.
        - Твоя ответственность не принимается, - сказал он. - Ты не можешь отвечать за чужака. Уходи, Вик и чужого забирай с собой, или мы его убьем.
        - Я был солдатом, и буду, когда вернусь домой, - сказал Майк. - Но сейчас у меня отпуск, облавами моя часть никогда не занималась. Я служил в действующей части, мы воевали…
        - Нас это не касается, - сказал мальчишка, которого Вик назвал скелетом. - Уходите, или будем стрелять.
        - Я имею право взять свое добро, - сказал Вик. - И я никого из вас не выдал, и даже кое-кого спас от Шрама. Мальчишки опять посмотрели им за спину. У Майка возникло желание оглянуться, но Вик предостерегающе сжал его локоть.
        - Неприятности нам не нужны, - прошептал он. - И это дети. Неужели ты будешь по ним стрелять?
        - Если потребуется, - ответил хмуро Майк. - Но первым не начну.
        - Решения нет, - сказал второй мальчишка. - Мне нужно посоветоваться со старшими. Долг перед тобой признается. Он повернулся и побежал к холму, из-за которого пришел.
        - Они, что, эти старшие нас слышат что ли? - спросил Майк.
        - Слышат и видят, - ответил Вик. - Кроме того, у них есть система знаков, которыми они переговариваются. У этих детей конспирация хорошо отлажена, иначе бы они здесь не выжили. И эти мальчики - хорошие бойцы, потому что для того, чтобы нажимать на спусковой крючок, сила не нужна, а только точность, поверь, она у них есть…
        - А где эти старшие?
        - Их несколько человек, один из них находится в доме над нами, это он нас слышит, и дает знаки мальчишкам, остальные наблюдают издалека.
        - Как дела, скелет? - спросил Вик, улыбаясь.
        - Болею, - ответил мальчик и закашлялся, потом сплюнул в пыль кровавую слюну. - Кашель замучил, наверно, скоро умру. А как ты?
        - Не так уж плохо, как могло бы быть, - ответил Вик. - Пока я здоров. Выпить хочешь?
        - Водку? - спросил мальчишка.
        - Да, - улыбнулся Вик. - Ты же знаешь, ничего другого я не пью.
        - Давай, - сказал мальчишка. - А то грудь болит очень, терпеть тяжело. Вик полез в рюкзак, достав бутылку, он протянул её мальчику и сказал.
        - Это тебе от меня прощальный подарок, я ухожу из города. А всем остальным достанется мой тайник, там тоже кое-что есть. Мальчик спрятал бутылку за пазуху.
        - А куда ты собрался?
        - Я иду с ним, - Вик кивнул на Майка. - Он говорит, что живет в городе, где нет радиации.
        - Он тебе наврал с три короба, а ты поверил, - сказал мальчишка. - Старшие говорят, что нет радиации только в Антарктиде, но туда пешком не добраться. Кстати, чужак, раз ты был на войне, как там?
        - Убивают, - усмехнулся Майк. - К тому же война уже закончилась, можете не бояться, что вас на неё заберут.
        - И чем закончилась война? - спросил мальчик.
        - Мы победили, - ответил Майк, вслушиваясь в шепот наверху, по голосам он понял, что добавилось ещё двое. - Узкоглазых оттеснили, армию их разбили, заключили мир.
        - Понятно, - протянул мальчик. - Глупость, эти все ваши войны. Вы, взрослые, похоже, без них просто не можете.
        - А вы, что, не деретесь между собой? - спросил Майк.
        - Деремся, но не убиваем, - ответил мальчик. - Мы убиваем только взрослых. Из-за холма прибежал второй мальчик, они отошли в сторону и долго шептались о чем-то, потом скелет снова подошел к ним.
        - Я вас отведу, - сказал он. - Идите за мной, никуда не сворачивая, за нами будут наблюдать, если сделаете хоть шаг в сторону, вас убьют. А тебе, Вик, привет, от хромого.
        - Спасибо, - улыбнулся Вик. - Как он?
        - Уже получше, кость почти срослась, - сказал мальчик, потом он вздохнул и хмуро посмотрел на Майка. - Чужак, тебе хотели завязать глаза, чтобы ты ничего не видел, но потом решили, что проще тебя убить. Поэтому делай все так, как я скажу, или умрешь.
        - Ладно, - кивнул Майк. - Умирать в мои планы пока не входит.
        - Тогда пошли, - сказал мальчик и отправился к холму.
        - Что, поведешь дальней дорогой? - спросил Вик.
        - Так сказано, - ответил скелет. - Вести самими плохими местами.
        - А чего все так перепугались чужака? - спросил Вик. -
        - Ты же слышал, наверно, о том, что Молчун со Шрамом войну начали, - ответил мальчик, взбираясь на холм. - Двоих ранили. Вот из-за этого все стали осторожничать. Никто не хочет продолжения войны. А чужак может все изменить, он же не понимает нашей жизни…
        - Я понимаю только одно, что вы все боитесь людей, - сказал Майк. - Вы болеете, вам нужна помощь. А тебе самому в больницу надо, может, тебя бы смогли там вылечить.
        Мальчик остановился и, посмотрев на Майка, насмешливо покачал головой.
        - Где ты видел больницу, чужак? - спросил он. - Здесь нет больниц. Все сбежали отсюда, или умерли, и врачи, и медсестры. А в больших городах, где не было взрывов, своих больных хватает. Мы им не нужны, мы вообще никому не нужны, а если и нужны то только для того, чтобы воевать за них.
        - Есть и другие места, где люди живут почти нормально, - сказал Майк. - Например, город, в котором я живу…
        - А вот об этом никому не рассказывай, - усмехнулся мальчик. - А то ведь может получиться так, что мы тебе поверим. И пойдем мы все в твой город, будем жить в твоем доме и лечиться в твоей больнице. Только, если ты думаешь, что нас мало, то ты ошибаешься. Нас по России очень много, так много, что твоего города для нас не хватит.
        Я это точно знаю, я во многих местах бывал прежде, чем здесь оказался. И везде, где бомб не было, где люди нормально живут, солдаты стоят, охраняют территорию от таких мальчишек, как я. И они стреляют без предупреждения, как только зайдешь за предупредительные знаки. Там вдоль дорог целые траншеи выкопаны, куда убитых сваливают…
        - Я об этом не знал, - сказал Майк. - Извини, что я об этом заговорил, у нас в городе такого нет.
        Вик с любопытством посмотрел на Майка, и тут же отвел взгляд, столько боли, печали было в его глазах, что смотреть на это было почти невозможно. Мальчик улыбнулся.
        - Если мы все придем, то будет такое и у вас, - сказал он. - Ладно, можешь не бояться, я никому про твой город не скажу, хоть и всем интересно узнать, что не везде так плохо, как здесь.
        Они свернули на узкую дорожку меж двух разрушенных домов, и тут мальчик остановился.
        - Дальше веди сам, - сказал он Вику. - Где твой тайник, я не знаю.
        - Здесь уже недалеко, - сказал Вик и пошел вперед уверенным шагом.
        Обойдя несколько огромных куч строительного мусора, они вышли на площадь, окруженную высокими полуразрушенными зданиями. Вик направился к одному из домов, они поднялись вверх по бетонным разбитым лестницам и вошли в одну из квартир с выбитой дверью.
        Здесь Вик отодвинул большой шкаф, и за ним оказалась ещё одна комната, в ней на полу стояло два картонных ящика с тушенкой и ящик водки.
        - Бери столько, сколько мы сможем унести, - сказал он Майку. - Все остальное достанется мальчишкам.
        - Хорошо спрятал, - улыбнулся скелет. - Я здесь не раз бывал, никогда бы не догадался, что у тебя здесь тайник.
        - Можешь сделать его своим, - предложил Вик.
        - Не получится, - покачал головой мальчик. - Мы же не одни, об этом тайнике уже все знают.
        Вик положил тушенку и водку, застегнул клапан рюкзака и с трудом забросил его за плечи. Майк тоже набил свой рюкзак банками и бутылками. Рюкзак теперь своей тяжестью тянул к земле, и это ему не нравилось. Если вдруг придется стрелять, то сначала придется сбрасывать рюкзак, а это те ненужные несколько секунд, за которые его могут убить.
        Но впереди их ждал долгий и трудный путь, и нельзя было отказываться от даровых припасов.
        Майк с грустью подумал о том, что он совершенно не подготовился к этой дороге. Если бы не Вик, то он бы уже голодал. Он не ожидал, что все вокруг будет так плохо.
        Он вздохнул и посмотрел на Вика, тот улыбнулся и отвел свои глаза, в которых мелькнуло странное понимание. Майк недовольно покачал головой, он встретил этого парня всего день назад, а уже чувствует к нему доверие, как к близкому другу. Это было ненормально, обычно он ни с кем так быстро не сходился.
        - Я бы хотел дойти до улицы коротким путем, - сказал Вик мальчику. - Нам будет тяжело идти с таким грузом.
        - Нельзя коротким путем из-за него, - сказал мальчик, кивая на Майка. - Старшие не поймут. Будем возвращаться так же, как пришли. И ты знаешь, Вик, что, если бы это был не ты, вам бы не позволили уйти с этим. Это все найдено на нашей территории, и поэтому принадлежит нам. И ты знаешь, что последнее время мы голодаем…
        - Я знаю, поэтому я вам оставил достаточно, чтобы устроить большой праздник, - сказал Вик. - И я бы отдал вам все раньше, но я не был уверен, что уйду из города, и что мне это не понадобится в трудную минуту.
        Они прошли тем же путем, но никого больше не встретили. Около поворота, ведущего на широкую улицу, мальчик остановился, он поднял голову и посмотрел куда-то им за спину, потом сказал.
        - Старшие хотят узнать, какой будет зима? Вик грустно усмехнулся и прощально помахал рукой над головой, надеясь, что старшие правильно поймут его жест.
        - Скажи, что зима будет очень холодной, гораздо холоднее, чем была. А ещё скоро пойдут радиоактивные дожди, эту воду пить будет нельзя, но если её профильтровать и где-то собрать, то через месяц она станет почти нормальной. Пусть подумают, как это сделать…
        - Хорошо, Вик, я передам, - сказал мальчик. - Может быть, ты знаешь, когда жизнь станет лучше?
        - Она начнет понемногу улучшаться лет через семь, когда иногда будет видно солнце. Это и будет знак того, что самое худшее позади.
        - Понятно вздохнул скелет. - Только я не доживу, да и большинство наших тоже, но все равно спасибо. Он поднял голову и опять посмотрел вверх.
        - Старшие говорят, что если не найдешь счастливого города и вернешься обратно, то приходи к нам, мы тебя примем. Ты - хороший человек, Вик.
        Мальчик улыбнулся и скрылся в ближайшем доме, а они пошли дальше по широкой улице.
        - Жалко мальчишек, - сказал Майк. - Они-то точно ни в чем не виноваты.
        - Ты веришь в справедливость? - спросил Вик с горечью. - Веришь, что без вины не бывает наказания?
        - Уже не верю, - ответил Майк. - Раньше верил. Может, действительно, попы правы, и бог нас наказывает за наши грехи и неверие?
        - До этого ты говорил, что не веришь в бога, - грустно улыбнулся Вик.
        - Иногда задумываюсь и над этим, - сказал Майк. - Мое неверие связано с тем, что я считаю, что, если бы он был, то не стал бы таким жестоким к нам, потому что мы его дети. А если он так суров к нам, то это не наш бог, и тем более не наш отец, или его просто не существует…
        - Все не так, - сказал Вик. - Он не суров, просто мы его не понимаем, и это наказание не за веру. И вообще это не наказание…
        - А что же это тогда?
        - Ещё одно испытание, - грустно усмехнулся Вик. - Мы сами устроили эту войну, не бог же нажимал на кнопки запуска ракет? Наша беда в том, что мы не сумели развить наш разум.
        - Это уж точно, - вздохнул Майк. - Нажимал кнопки не он, а мы сами. Только я что-то не понял насчет разума…
        - Причина войны в том, что нас на земле стало слишком много, - сказал Вик. - И война была неизбежна просто потому, что такого огромного количества людей земля не смогла прокормить. Такими темпами размножаться было безрассудно.
        - Мы и не размножались, - сказал Майк. - В нашей стране как раз все было наоборот, рождаемость падала, да и в других более-менее развитых странах тоже. Размножались другие, те, с кем нам потом пришлось воевать.
        - Вот-вот, в этом все и дело, - сказал Вик. - Бог пытался изменить эту ситуацию, он придумал много новых болезней, чтобы уменьшить наше количество, но мы в ответ придумали столько же лекарств, чтобы эти болезни вылечить. И вот тогда осталось только одно средство проредить наши ряды, - война.
        - Все твои объяснения хороши и без бога, - сказал Майк. - Это наши предки ссылались на него, когда что-то не могли объяснить, а у тебя все логично звучит и так. Зачем тебе нужен бог?
        - Я уже говорил, что без бога все теряет смысл, - сказал Вик. - Без него остается только одно выживание.
        - И с твоим богом все так же бессмысленно, - сказал Майк. - Ладно, хватит об этом, долго нам ещё идти? Становится темно, нужно искать место для ночлега.
        - Есть тут одно место, где мы сможем остановиться, - сказал Вик. - И оно почти рядом с дорогой, к которой мы идем. Нужно прибавить шаг, чтобы успеть до полной темноты.
        - Прибавим, если нужно, - сказал Майк. - Мы в армии с полной выкладкой и не такие марш-броски делали.
        - Это как раз тот случай, когда тебе пригодятся твои навыки и в мирное время, - улыбнулся Вик.
        - Мирным это время не назовешь, - усмехнулся Майк. - Какое оно мирное, если из-за каждого угла в тебя кто-то целится из ружья?
        - Тебе виднее, - сказал Вик. - Мне не с чем сравнивать, я не был на войне.
        Место для ночевки, которое наметил для них Вик, оказалось большим кирпичным сараем, одиноко стоящим на пустыре.
        - Я жил здесь когда-то, - сказал Вик, открывая заскрипевшую дверь. - Здесь не так уж плохо. Он зажег спичку и осмотрелся.
        - Вижу, что ничего и не изменилось, - сказал он. - Сейчас разожжем костер, здесь полно деревянных ящиков. Он поднес спичку к обрывку бумаги, а потом, сломав ящик, разжег огонь. Майк снял рюкзак, и устало сел прямо на бетонный пол.
        - Не могу понять до сих пор, почему вы остаетесь здесь? - спросил он. - Почему никуда не уходите?
        - Тебе уже объяснили мальчишки, что нам некуда идти, - сказал Вик. - Когда в стране происходят какие-то катаклизмы, каждый становится сам за себя. Мы никому не нужны, и мы все большей частью больны, так что долго никто из нас не проживет.
        Он сломал ещё несколько ящиков, разжег большой огонь, пристроил на огонь котелок, который вытащил из своего рюкзака. Потом притащил откуда-то из темноты канистру с водой.
        - Сегодня будем есть суп, - сказал он. - У меня осталось луковица и немного чесноку. Дай мне один из своих сухих пайков. Майк пошарил у себя в рюкзаке и бросил ему пакет.
        - Все не так уж плохо, - сказал Вик. - Половина человечества все ещё жива, и как-то выживает и дальше. Плохо только в тех странах, которые участвовали в ядерной войне. Вся Европа, если не считать нас, не знает, что такое ядерные взрывы. Австралия как всегда осталась в стороне, южная Америка, и большая часть Африки.
        - Это все так, - вздохнул Майк, перебираясь на деревянные ящики поближе к огню. - Но ещё нужно пережить ядерную зиму.
        - Люди выживут, хоть и не все, - сказал Вик. - Конечно, мир стал другим, но он и должен меняться.
        Это не первая катастрофа на земле, и не последняя. Были когда-то динозавры, потом мамонты, все они вымерли после изменения климата, а после них появился человек и расселился по всей земле, уничтожая при этом другие виды животных, кроме тех, кто был ему полезен.
        - Я читал до войны какую-то книгу, в которой было написано, что динозавры тоже были разумны, - сказал Майк. - И вымерли от своей глупости, устроив что-то вроде того, что устроили мы.
        - Не думаю, что это было так, - улыбнулся Вик. - Единственное разумное существо, которое когда-либо существовало на земле, это человек.
        - Я в последнее время стал сомневаться в нашей разумности, - сказал Майк. - Разумные существа не устраивают такие войны, они вообще не воюют.
        - Я не уверен в этом, - сказал Вик. - Многое из того, что мы делаем, в нас заложено.
        - Ты опять о боге? - фыркнул Майк. - А как тебе такая версия, глупцы придумали себе глупого бога и наделили его всем тем, чего у них нет, могуществом и умом. Умным людям бог не нужен, они обходятся без него, чтобы объяснить, что происходит с ними и вокруг них.
        - Тут есть одна небольшая неувязка, - сказал Вик. - Это не мы придумали бога, это он придумал нас.
        - То есть, ты хочешь сказать, что он нас создал.
        - Да, он нас создал, точнее, переделал, - сказал Вик. - Он внес изменения в нашу программу, и, благодаря этим изменениям, мы стали теми, кто мы есть…
        - Ну, если тебе больше нравится такая версия, то, пожалуйста, - сказал Майк. - Только, похоже, что наш бог не очень умен, если придумал таких глупцов.
        - Хорошо, пусть будет так, - сказал Вик, снимая котелок с огня. - Умный бог создал бы умных, а наш бог создал нас. Садись поближе, будем есть.
        - Сейчас бы хлеба, - сказал мечтательно Майк. - Вот тогда бы ужин удался.
        - Хлеб пекут в селах, - сказал Вик. - Если мы с тобой дойдем до какой-нибудь деревни, и нас сразу не убьют, то обещаю, что хлеб у нас будет. Селяне любят торговаться, а за оружие они многое готовы продать.
        - Я свое оружие не отдам, - покачал головой Майк. - Оно за мной числится, я за него расписывался. Когда вернусь в свой город, мне придется его сдать.
        - Почему? - удивился Вик. - У вас, что не разрешено оружие?
        - Конечно, - фыркнул Майк. - В городе есть милиция, есть солдаты, которые охраняют въезд в город. У них оружие есть, а простым горожанам оно ни к чему.
        - А с едой как? - спросил Вик.
        - Пайки, - ответил Майк. - Все, кто живет в городе, их получают. Не могу сказать, что они очень большие, но хватает, чтобы не умереть с голода. Тем, кто работает и солдатам, дают еды больше, остальным меньше…
        - У вас, что, и люди работают?
        - Конечно, работают, - улыбнулся Майк. - Есть электростанция, есть завод, который плавит металл, кроме того, есть заводы, которые делают оружие, танки, бронетранспортеры. Есть фабрики, которые шьют одежду, когда удается приобрести ткань.
        - Что-то с трудом верится в то, что где-то есть другая жизнь, - сказал Вик. - Что есть места, где люди не отбирают все друг у друга, а что-то делают сами.
        - Если доберемся живыми до города, ты все сам увидишь, - сказал Майк. - У нас, конечно, тоже не все хорошо, но многое из того, что было до войны, осталось. Есть библиотеки, работают школы, есть университет и несколько институтов, они тоже работают, готовят специалистов для работы на предприятиях.
        - Конечно, хотелось бы и мне доучиться, - сказал Вик. - Пожить немного по-человечески, спать на чистых простынях и не беспокоиться о еде.
        - Все это будет, если доберемся до моего города, - сказал Майк, доедая суп. - Только дорога не близкая.
        - Расскажи, как ты оказался здесь? - попросил Вик.
        - Я же сказал, я воевал, - вздохнул Майк. - Потом, когда военные действия закончились, нас погрузили в вагоны и повезли домой. А вот на одной из станций, в сотне километров отсюда, когда поезд заправлялся водой и горючим, я решил сойти, и до сих пор не знаю, почему я это сделал. Может быть, решил своими глазами увидеть то, о чем рассказывали кое-кто из ребят, а может, по какой-то другой причине? Ответа я не знаю…
        - Вот видишь, насколько непредсказуема твоя разумность, - сказал Вик, доставая бутылку водки и разливая её по стаканчикам. - Как и разумность всего человечества…
        - Я не буду пить, - сказал Майк. - С тобой очень легко алкоголиком стать, а мне этого не нужно.
        - Нужно, - улыбнулся Вик. - Мой дед рассказывал мне, что он волею случая оказался в Чернобыле в первые дни после катастрофы. Он тогда служил, как и ты, и вот их часть отправили в Припять для того, чтобы они эвакуировали тех, кто не успел сам оттуда уехать, а также для того, чтобы охранять покинутые города и села от мародеров.
        Им никто ничего не рассказал о том, что там все радиоактивно, о том, как радиация действует на организм, не дали ни противогазов, ни защитных костюмов. В общем, они оказались примерно в том же положении, что и мы с тобой сейчас. Они эвакуировали людей и животных, стояли в дозорах, а все остальное время отдыхали, пользуясь тем, что начальство было благодушно. Каждый мог выбрать себе свой вид отдыха, потому что они были одни в покинутом городе.
        Те, кто любил выпить, пользуясь тем, что в магазинах осталась водка, пили, а спортсмены играли в футбол на школьном поле.
        Через неделю их вернули обратно в свою часть.
        Когда автобус остановили в десятке километров от Киева люди в защитных костюмах и с автоматами, заставили всех мыться спецсредствами, и сожгли их форму, они вдруг поняли, что все было совсем не так хорошо, как им представлялось. И что это был совсем не отпуск…
        Потом их всех отправили в госпиталь, и они один за другим начали болеть и умирать. Умерли не все, а только те, кто играл на футбольном поле, дыша радиоактивной пылью. А все, кто пил водку, к ним и принадлежал мой дед, прожили почти весь положенный срок их жизни.
        - Так вот, если хочешь жить долго, пей, - сказал Вик. - Я свято выполняю совет деда, попал в зараженное радиацией место, - пей водку.
        - Уговорил, - усмехнулся Майк. - То, что ты сейчас мне рассказал, очередная байка?
        - Нет, это, как раз, правда, - ответил Вик. - Зачем деду было меня обманывать? К тому же я видел кое-какие документы о Чернобыле, там, конечно, ничего не написано о пользе пьянства, но между строк это можно было прочитать.
        Дед много интересного и поучительного рассказывал о Чернобыле, поэтому я не очень испугался, когда упали первые атомные бомбы.
        - Там все было по-другому, - сказал Майк. - Вряд ли взрыв реактора атомной электростанции можно сравнивать с взрывом ядерной бомбы.
        - Никто и не сравнивает, но последствия очень похожи, - сказал Вик. - Дед говорил, что много людей погибло после Чернобыля, но было и те, кто выжили. Некоторые из них вернулись обратно на зараженную территорию и прожили там, несмотря на высокий радиационный фон, достаточно долго.
        Поэтому я думаю, что и после этой войны выживет достаточно людей, чтобы род человеческий не исчез. То, что случилась, это ужасно, но это не наш выбор, нас просто не повезло жить в это время.
        - Да уж, - вздохнул Майк. - Кому-то не повезло больше, кому-то меньше, но все мы оказались в дерьме.
        - Это точно, - согласился Вик. - Ещё по одной?
        - Наливай, - вздохнул Майк.
        - Что ж, выпьем за тех, кому не повезло остаться в живых, - сказал Вик.
        - Что ты этим хочешь сказать? - спросил Майк.
        - Только то, что для мертвых уже все закончилось, - сказал Вик. - А для всех остальных самое неприятное только начинается.
        Они стали устраиваться на ночлег.
        - Вик? - спросил Майк. - А какую дозу ты уже получил?
        - Я не знаю, здесь ни у кого нет дозиметров, но думаю, что вполне приличную, и добавляю понемногу каждый день, - сказал Вик. - У меня есть только надежда на то, что мне помогает водка, я пью её каждый день, хотя бы понемногу. Меня от неё воротит, но я понимаю, что это единственное лекарство, которое мне сейчас доступно. Если ты не будешь пить здесь каждый день, ты умрешь, а если будешь пить, то, может быть, и выживешь, так говорил мой дед…
        - Не хотелось бы становиться алкоголиком, - сказал Майк. - К тому же все и без этого бессмысленно и глупо.
        - Что?
        - Да, вся наша жизнь, - ответил Майк. - Суетимся, пытаемся выжить всеми известными нам способами. Ну, прожили ещё один день, и что изменилось? Все равно же умрем рано или поздно. И непонятно, зачем жили? Я сейчас думаю о том мальчишке, скелете. Он же умирает и знает об этом…
        - Я уже говорил тебе, что без бога нет смысла в этой жизни.
        - Можно подумать, что с богом он есть, - усмехнулся Майк. - Бога люди придумали для утешения, рассказывают друг другу сказочку, что если ты будешь жить праведно, то попадешь в рай, а если неправедно, то попадешь в ад. Представляешь, какие сейчас очереди в рай и ад? Миллиарды…
        - Я про рай и ад ничего не могу сказать, - сказал Вик. - В моей религии нет ни ада, ни рая…
        - А что есть в твоей религии?
        - У меня совсем скучно, - ответил Вик. - Прожил одну жизнь, готовься к следующей, и надейся, что она будет лучше.
        - Веришь в перерождение?
        - Можно сказать и так.
        - Твоя религия ничем не лучше любой другой, - хмыкнул Майк. - Даже, если ты родишься заново, ты все равно будешь другим человеком. Это будешь не ты, а кто-то другой, с другим телом, с другим характером и с другой судьбой.
        - Ты прав, - согласился Вик. - От меня перейдет в следующую жизнь только душа, а мое тело исчезнет, превратится в перегной.
        - А что это такое, душа? Кто её видел? - спросил Майк. - Это ещё одна выдумка, такая же, как и бог.
        - Раньше я тоже так думал, - сказал Вик. - А потом началась эта война, и то ли от радиации, то ли оттого, что все потерял, а может и от чего-то ещё, только однажды, когда мне было совсем плохо, я увидел все свои прошлые жизни. И понял, что душа не умирает, а переходит в следующее тело.
        - Замечательно, - засмеялся Майк. - Значит, ты сошел с ума, если стал видеть то, чего нет в реальности.
        - Я так не думаю, - сказал Вик. - Я не изменился, я просто по-другому стал относиться ко многим вещам. Человек, живущий только одну жизнь, всегда спешит, а когда у тебя есть впереди ещё несколько жизней, можно не торопиться. Главное понять, что ты должен взять из этой жизни.
        - Представляю, что ты возьмешь из этой, - сказал Майк. - Кучу смертей, раскопки в развалинах, болезни и мучительную смерть. А прошлые жизни у тебя хоть были хорошими?
        - Если бы, - вздохнул Вик. - К сожалению, они тоже были не очень хороши.
        - Тогда не понимаю, во что ты веришь, - сказал Майк. - Если твои прошлые жизни были так же ужасны, то вероятно и твои следующие жизни будут такими же, так стоит ли перерождаться?
        - Это от меня не зависит, - улыбнулся Вик. - Придет время, и я снова появлюсь на этой земле в другом теле и с другими мыслями и желаниями.
        - Вот-то и оно, - усмехнулся Майк. - Давай лучше поспим, сон, это, похоже, лучшее занятие во всех жизнях.
        - В этом ты прав, хоть я и не помню, как я спал в прошлые жизни, и какие я видел сны, - сказал Вик, туша свечу.
        Неожиданно дверь сарая заскрипела, Майк поднял пистолет и нацелил его в темный проем дверей.
        - Идем, только осторожно, здесь полно деревянных ящиков, можно ногу ободрать, - услышали они звонкий женский голос. - Я здесь часто сплю, здесь тихо, и никого нет.
        - Темно и страшно, - ответил ей второй, тоже женский голос.
        - Подожди, у меня здесь припасены спички и свечка, и ещё можно разжечь костер. Ты любишь смотреть в огонь? Загорелась спичка, а потом свеча. Огонек стал приближаться к Вику и Майку. Майк тихо скользнул в темноту, и свеча высветила только Вика.
        - Ой, кто это? - воскликнул второй женский голос.
        - Кто бы это ни был, он находится на моей территории, - ответил сурово первый голос. - И он умрет. Вик услышал щелканье взводимых курков двуствольного ружья.
        - Мне кажется, я его где-то видела, - сказал второй голос. - Его лицо мне знакомо.
        - Я чувствую запах дыма, он жег костер, - ответил первый голос. - Ты, тот, кто влез на мою территорию, разожги его снова, чтобы я могла тебя лучше рассмотреть прежде, чем разнесу тебе башку.
        Вик не мог увидеть говорившую девушку, лицо оставалось в тени, а на виду была только тонкая женская рука и ствол охотничьего ружья. Вик пожал плечами, положил в золу дощечки ящиков и поджег. Костер быстро разгорелся, и он увидел двух худеньких девушек.
        - Мы его сейчас убьем? - спросила девушка, держащая свечу. У нее были темные волосы и азиатский тип лица.
        - Может и сейчас, - ответила ей та, что держала ружье, она была славянского типа со светлыми спутанными короткими волосами. - Только зачем его убивать здесь? Нужно его вывести. Не будем же мы спать рядом с мертвецом?
        - Эй, ты! - обратилась она к Вику. - Медленно подними руки вверх и выходи из сарая. Обещаю, что ты умрешь быстро и безболезненно.
        - Может быть, не будем спешить? - услышал Вик из темноты голос Майка. - Вы обе у меня на прицеле, поэтому тихо положите ружье и садитесь у костра, чтобы я вас хорошо видел.
        Девушки побледнели, светловолосая сказала дрогнувшим голосом.
        - Я убью твоего приятеля прежде, чем ты выстрелишь.
        - И я не промахнусь, - сказал Майк. - Кстати, я уже мог давно бы вас обеих застрелить. Если хотите жить, то делайте так, как я сказал. Вы у меня, как на ладони, а я вам не виден.
        - Я застрелю твоего приятеля, - мрачно пообещала светловолосая.
        - Пожалуйста, - хмыкнул Майк. - Я его и знаю-то всего пару дней. Стреляй, а потом я застрелю вас, и это будет справедливо.
        - Пообещайте, что не тронете нас даже пальцем, и тогда я положу ружье, - сказала с тяжелым вздохом светловолосая.
        - Пообещать все, что угодно, можно, - ответил Майк из темноты. - Вопрос всегда в том, стоит ли потом выполнять свои обещания? Ложи ружье, или я сейчас прострелю тебе ногу, или руку.
        - Ты обещаешь? - спросила светловолосая девушка, её лицо побледнело, а палец надавил на спусковой крючок. - Или мне все-таки убить твоего приятеля?
        - Он не из наших, поэтому лучше слушай его, - вздохнул Вик. - Он - солдат, и не убивает просто так, поэтому можешь спокойно положить свое ружье. Если тебе будет от этого спокойнее, то я дам тебе обещание, что ни тебя, ни твою подругу никто из нас не тронет. Вы нам не нужны, и мы не воюем с женщинами.
        - Ты пообещал, - сказала девушка, разломив ружье, и Вик рассмеялся, увидев, что в стволе нет патронов. Она положила его на пол и посмотрела на Вика. - Дальше что будем делать?
        - Садитесь у костра, - ответил Вик. - У нас есть еда и водка, будете нашими гостями. Кстати, я всегда держу слово, и, если вы не будете пытаться нас убить, то мы вас на самом деле не тронем.
        - Это ты говоришь, а не твой приятель, - вздохнула светловолосая. - А на самом деле все будет, как всегда. Вы начнете к нам приставать, потом переспите с нами, а вот, что будет потом, зависит только от того, какие вы люди.
        - Я дал обещание, и я не трону вас, - сказал Вик.
        Девушки переглянулись между собой, потом с мрачными лицами сели на ящики.
        Из темноты появился Майк, он приставил ствол пистолета к затылку светловолосой, и обыскал её. Он бросил к ногам Вика большой нож, потом точно также сноровисто и быстро обыскал темноволосую девушку и бросил к его ногам второй нож. Только потом Майк сел рядом с Виком. Он улыбался, но ствол его пистолета по-прежнему смотрел на девушек.
        - Меня зовут Майк, - сказал он. - А его Вик.
        - Света, - представилась мрачно светловолосая. - А её зовут Галей. Она вздохнула.
        - Это наше место, - сказала она. - Мы здесь живем. Зачем вы пришли сюда? Майк кивнул в сторону Вика.
        - Это ты его спрашивай, - сказал он. - Я в ваших порядках не разбираюсь.
        - Ты не из местных, - сказала Света. - Я тебя до этого не видела, и ты похож на солдата. Если ты настоящий солдат то, что ты здесь делаешь?
        - Иду домой, - усмехнулся Майк. - А этот город оказался на моем пути.
        - Ясно, - кивнула Света и посмотрела на Вика. - А ты значит, из местных и знаешь наши законы. По какому праву ты захватил мой сарай, ты же знаешь, что это нарушение закона?
        - Когда-то он был моим, - пожал плечами Вик. - Я его нашел первым, и как раз по закону я имею на него полное право, а вы должны уступить.
        - Как ты сказал, тебя зовут? - спросила светловолосая.
        - Вик.
        - Вик, чокнутый пророк? - уточнила светловолосая.
        - Иногда меня так называют, - недовольно покачал головой Вик. - Но я не пророк, и не чокнутый. Майк рассмеялся.
        - Подтверждаю, что он точно чокнутый, - сказал он. - А вот насчет того, что он пророк я не уверен…
        - Прочитай что-нибудь из Нострадамуса, - попросила светловолосая Вика. - Если ты чокнутый, ты его знаешь.
        - Везде распростерлись разбои и голод, и жизнь обезрадит земные пути. Травой зарастут опустевшие села, и нет молока в материнской груди, - прочитал нараспев Вик.
        - Точно чокнутый, - сказала радостно светловолосая и повернулась к своей подруге.
        - Не бойся, - сказал она. - Он безобидный, я о нем много чего слышала. Он никого не убивает.
        - Он-то может, и нет, - ответила Галя. - А вот второй может убить. У него и оружие, и глаза другие…
        - Могу, - согласился Майк. - И рука не дрогнет. Но без причины и я не убиваю. Будете вести себя тихо, ничего с вами не случится.
        - Мы будем тихими, - пообещала Света. - Нам все это ни к чему, мы жить хотим. А ещё лучше будет, если вы нас сейчас отпустите, тогда мы уйдем и никому про вас не расскажем.
        - Можете рассказывать, - сказал Майк. - О нас уже все равно весь город знает.
        - А куда вы пойдете, девушки? - спросил Вик.
        - Мест много, - ответила Света. - Только ночью ходить опасно.
        - Тогда оставайтесь, - сказал Вик, доставая из рюкзака тушенку и водку. - Сейчас суп сварим.
        - Ты нас с кем-то спутал, - сказала Света. - Мы не такие, мы за еду не отдаемся.
        - Не хотите, не отдавайтесь, - пожал плечами Вик. - Я еду вам просто так предлагаю. Хотите есть?
        Девушки переглянулись между собой, темноволосая девушка тяжело вздохнула.
        - Вообще-то, да, - сказала она. - Сегодня нам ничего не удалось найти.
        Вик протянул руку в сторону Майка.
        - Дай ещё один пакет.
        - Мы все равно не будем с вами спать, - сказал Света. - И не пытайтесь нас споить, мы не будем пить вашу водку.
        - Я вам ничего не обещаю кроме еды, - сказал Вик, ставя на огонь котелок. Девушки снова переглянулись между собой.
        - Вик, - несмело сказала темноволосая девушка. - А это правда, что ты отказался спать с Ниной, когда она тебе предлагала сделать это всего лишь за стопку водки? Майк рассмеялся.
        - Столько интересного узнаешь, когда встречаешь незнакомых людей, - сказал он. - Этого ты мне ещё не рассказывал.
        - Если не хочешь, можешь не отвечать, - сказала Света. - Нам это не очень интересно, просто об этом говорили девчонки между собой, и все пришли к выводу, что ты импотент.
        - Я не импотент, - вздохнул Вик. - Но спать с кем-то за что-то я не буду.
        - Она же, считай, тебе подарок сделала, - сказала наставительно Галя. - И не потому, что ей так хотелось выпить, а просто потому, что ты ей понравился.
        - За стопку водки, - уточнил Вик.
        - Ну, это она просто так предложила, - сказала Галя. - Не могла же она тебе сказать, что ляжет с тобой просто потому, что ты ей понравился, её бы тогда никто не понял.
        - Для меня это не было подарком, - угрюмо сказал Вик. - Я думаю, что все, что делается без любви, это неправильно.
        - Правильно, неправильно, - сказала Света. - Любовь - это глупость, которую люди для себя придумали, чтобы оправдаться. Словно они это делают не за что-то, а за какую-то там любовь. На самом деле, все итак ясно. Даже, если делается не за что-то сейчас, то значит, за что-то потом, другого просто не бывает.
        - Бывает, я это точно знаю, - сказал Вик. - Это для вас любовь недоступна, просто потому, что вы к ней не готовы. Да и живете в такое время, когда никто никого не любит.
        - О господи, - вздохнула Света. - Ты ещё раз подтвердил, что ты - чокнутый, но сейчас хоть стало понятно, что ты с Нинкой не лег не потому, что импотент, а потому что у тебя с головой не все в порядке.
        - Может быть, - грустно улыбнулся Вик. - Может быть это и глупость, но я подожду, когда встречу ту, которой не будет от меня ничего нужно, кроме меня самого.
        - Жди, - усмехнулась Света. - Только зря ты говоришь, что спешить тебе некуда. Мы все скоро умрем, только ты умрешь в отличие от нас, девственником, так никогда и не узнаешь, что это такое - спать с женщиной.
        - Наверно, так оно и будет, - сказал Вик. - Только я знаю, что без любви все это неправильно, но вы меня не поймете.
        - Не поймем, - улыбнулась Галя. - И не поверим, а вот твоему другу может быть, он симпатичный…
        - Суп готов, - вздохнул Вик, ставя котелок на ящики. - Ешьте.
        Девушки достали из карманов курток ложки, и стали жадно есть.
        - А ведь девчонки правы, Вик, - сказал Майк. - В этом мире все намного проще, чем ты себе все представляешь.
        - Не проще, - буркнул Вик. - Все то, что мне предлагается, у меня уже было в прошлых жизнях, поэтому это мне неинтересно. Тогда и для меня все было просто, и я ничем не отличался от вас.
        - В прошлых жизнях? - девушки переглянулись и захихикали. - Ну, и кем же ты был в прошлой жизни?
        - В одной из них я был простым воином, возможно викингом, - сказал Вик. - Мы нападали на деревушки, которые находились на берегу, обычно это были селения рыбаков. Мужчин убивали, забирали все то, что нам нравилось, в основном еду, и уплывали.
        - А что вы делали с женщинами? - лукаво спросила Света.
        - То, о чем ты подумала, - хмуро ответил Вик. - Мы их насиловали, и никто из них особенно и не сопротивлялся, и вовсе не потому, что они нас боялись. Для женщин это было приключением, потому что жизнь в таких селениях была скучной, а их мужчины ещё скучнее.
        - Ну, вот видишь, - сказала Галя. - Получается, что так было всегда.
        - Получается, - согласился хмуро Вик. - Но это не значит, что так правильно.
        - А как правильно? - улыбнулась Света. - Может, расскажешь?
        - Любовь, это три влечения, - нараспев прочитал Вик. - Влечение тела, вызывает желание, влечение ума вызывает уважение, влечение души вызывает дружбу, а соединение этих трех влечений и есть любовь. Так написано в Кама-Сутра.
        - Написано хорошо, - сказала Света, и глаза её на мгновение мечтательно затуманились. - Только так не бывает.
        - Это у вас не будет, потому что вам этого и не надо, - сказал мрачно Вик. - А у меня может быть и будет.
        - Смешно, когда рассказывает о любви тот, кто сам никогда не любил, - засмеялась Света. - Но красиво, хоть и не правда, как сказка о золушке…
        - А кем ты ещё был в своих прошлых жизнях? - спросил Майк. - И сколько их всего было у тебя?
        - Это пятая жизнь, - ответил Вик. - А был я два раза женщиной, два раза мужчиной.
        - И какой же ты был женщиной? - лукаво спросила Света. - Красивой, наверно, и умной, и все мужчины лежали у твоих ног? И ты любил просто так, а не за что-то?
        - Нет, все было совсем не так красиво, - вздохнул Вик. - В одной жизни я даже не успел ничего понять, я умер, или, правильнее сказать, умерла, когда мне было всего несколько недель от роду.
        Это было в средние века в Европе, там тогда бушевала чума. Моя мать заразилась и умерла, а я лежал на её груди и плакал. Потом пришли могильщики и забрали труп матери, а я лежал и плакал уже совсем один, а потом через несколько дней умер от голода.
        - Что же они тебя не забрали с собой? - спросила Галя. - Почему они оставили тебя умирать? Ты же был здоровым ребенком.
        - Тогда были такие же суровые времена, как и сейчас, - сказал мрачно Вик. - Кому была нужна живая маленькая девочка, если могильщики не успевали вывозить трупы? Могильщики, должно быть, думали, что меня заберет кто-нибудь из моих родственников, но они не пришли, возможно, боялись заразиться…
        А у могильщиков задача была очень простая, они забирали трупы и хоронили их, чтобы к чуме не добавилась бы ещё много разных болезней, идущих от разлагающихся тел.
        - Не очень хорошая у тебя получилась эта жизнь, - сказала Света. - Даже как-то тебя немного жалко.
        - А во второй раз, когда ты был женщиной, было так же плохо? - спросила Галя.
        - Нет, во второй раз было лучше, - сказал Вик. - Меня ещё девчонкой отдали замуж за богатого господина. У него был большой замок, слуги, в общем, все, как в вашей любимой сказке о золушке. Только в этом большом замке было скучно, муж приходил только для того, чтобы выполнить свой супружеский долг, и происходило это совсем не часто.
        У него было много наложниц, а моя задача была рожать наследников, поскольку я принадлежал к древнему благородному роду.
        - Сволочь, этот твой господин! - воскликнула Галя. - Все мужики такие, им лишь бы сбегать на сторону, а девушка должна сидеть дома одна и тосковать. Майк рассмеялся.
        - Девушки опомнитесь, - сказал он. - Перед вами сидит Вик и рассказывает сказки, а вы все воспринимаете слишком серьезно.
        - Да, ты прав, - согласилась Света. - Чокнутый начитался толстых романов и сейчас нам их рассказывает.
        - Не хотите, не буду, - сказал Вик. - Просто вы спросили, а я ответил.
        - Ну, как я понял, осталось тебе рассказать всего про одну жизнь, - сказал Майк. - Вот и расскажи нам о ней, и будем ложиться спать.
        - В этой жизни я был крестьянином, - сказал Вик. - Где-то в Азии, в Китае, или во Вьетнаме, а может и в Японии. С утра до вечера я обрабатывал небольшой кусочек земли, чтобы вырастить рис. От этой жизни у меня в памяти осталось только однообразный тяжелый труд, усталость и печаль.
        У меня была жена, и я и её любил так же, как вспахивал поле, без каких либо эмоций. А она была тихой незаметной женщиной, и работала так же, как и я, целый день, ничего больше не видя, и не зная.
        Дом мой был таким маленьким, что, когда мы двое оказывались там, нам не хватало места, чтобы разойтись, поэтому еду жене готовить приходилось на улице. Еды всегда не хватало, детей у нас не было, и умер я так же тихо и незаметно, как и жил.
        - Выходит, в той жизни ты жил, возможно, в стане наших врагов, - сказал Майк.
        - Возможно, - согласился Вик. - И, если подумать, то получается, что в любой войне мы воюем против своих же потомков, потому что в своих прошлых жизнях мы рождались в разных землях и странах.
        - Странно тебя слушать, - покачал головой Майк. - Как тебя здесь называют? Чокнутым пророком?
        - Да, - вздохнул Вик. - Так и называют.
        - Правильно называют, - сказал Майк. - У тебя, действительно, с головой не все в порядке.
        - Может быть, это не у меня, а у всего мира с головой не все в порядке? - спросил Вик. - А я единственный человек, кто ещё что-то понимает?
        - Так все психи и считают, что весь мир сошел с ума, а не они, - сказал Майк. - Ладно, давайте ложиться спать, костер уже догорает.
        Вик ушел в сторону, расстелил свой бушлат на ящиках около стены, и с грустью и с некоторой завистью слушал смех девушек и негромкий голос Майка, который им что-то рассказывал.
        Потом он услышал сопенье Майка и негромкие стоны Светы и под эти звуки заснул. Когда он проснулся утром, девушек уже не было, а Майк с довольной улыбкой готовил ужин на костре.
        - Я дал им немного тушенки из наших запасов, - сказал он Вику. - У нас этого добра много, а девушки голодают.
        - Возражать не буду, тем более, что все равно бесполезно, дело уже сделано, - сказал Вик. - Тебе понравилось?
        - Что понравилось? - нахмурился Майк. - А…, ты о девушках. Вполне, нормальные девчонки. А ты, что, и, правда, девственник?
        - Да, - смущенно улыбнулся Вик. - Правда. Он сел у костра и стал есть.
        - Это ненормально, дожить до таких лет и ни разу не держать в своих объятиях женщину, - сказал Майк. - Это неправильно, и мы это изменим, я помогу тебе. Он собрал свое оружие и рюкзак, и стал ждать, пока Вик поест.
        - Не надо мне помогать, - сказал Вик. - Когда я встречу ту женщину, которая мне действительно по-настоящему понравится, мне помощь не понадобится.
        - А если ты её никогда не встретишь? - спросил Майк с любопытством. - Ты, что, так и умрешь девственником?
        - Если не встречу, то так и умру, - сказал Вик. - Пусть тебя это не беспокоит. Я знаю, что встретить ту женщину, которая мне действительно нужна, почти невозможно. На это я и не надеюсь. Но я верю, что найду ту, которая будет у меня вызывать хотя бы жалость, или, по крайней мере, я смогу с ней хоть о чем-то разговаривать, а не просто удовлетворять свои потребности.
        - Это ты хорошо сказал насчет потребностей, - засмеялся Майк. - Мне, в общем-то, все равно как ты живешь, но я считаю, что ты, в самом деле, все усложняешь.
        - Я не усложняю, - сказал Вик. - Я просто пытаюсь жить так, как просит моя душа.
        - Это твое дело, просто я думаю, что ты многое теряешь, - сказал Майк. - Девушки правы, жизнь коротка, а в наше время она ещё короче. Не успел что-то взять сегодня, возможно, не успеешь больше никогда.
        - Не думаю, что всегда и во всем нужно спешить, - сказал Вик. - И не думаю, что суррогат, это то же самое, что и настоящая любовь.
        - Тебя не переспоришь, - улыбнулся Майк. - Надо бы найти воду, чтобы умыться.
        - Есть тут одно место недалеко, - сказал Вик. - Старинная городская водонапорная башня, раньше там всегда была вода. Правда, это опасно, башня находится на территории Молчуна.
        - Тогда прямо сейчас туда и пойдем, - сказал Майк. - Мне надо постирать свою одежду, в ней накопилось много радиоактивной пыли. Если я это не сделаю, то она убьет меня.
        - Пошли, - сказал Вик, надевая на плечи лямки своего уже заметно потощавшего рюкзака. - Придется идти тихо и осторожно, а то можно нарваться на неприятности.
        - Я всегда осторожен, - ответил Майк, вешая автомат себе на грудь. - И стрелять я тоже умею.
        Они вышли из сарая, и пошли вверх в гору. Когда они вышли на улицу, раздались выстрелы. Стреляли по ним, пули рикошетировали от бетонных стен домов, и с противным визгом улетали в сторону.
        Майк упал за кучу строительного мусора, и откатился в сторону. Он ещё раз перекатился и, осторожно выглянув, увидел, что стреляют с многоэтажного дома, вспышки выстрелов были видны с чудом сохранившегося балкона на четвертом этаже. Майк поискал взглядом Вика, тот лежал за куском бетонной плиты, целый и невредимый.
        Вик помахал ему рукой и сделал знак, что сейчас переберется к нему. Подождав, когда выстрелы на какое-то время стихли, он перебежал к нему.
        - И что это за фокусы? - спросил недовольно Майк. - Кто это решил по нам пострелять?
        - Должно быть, кто-то из банды Молчуна, только у них есть карабины и автоматы, - ответил Вик. - А зачем они по нам стреляют, я не знаю, возможно, спутали нас с людьми Шрама…
        - Надо бы добраться до этого шутника и расспросить его, - сказал Майк. - Может, и узнаем причину такой бессмысленной и неточной стрельбы?
        - Это уже бесполезно, - покачал головой Вик. - Тот, кто стрелял, ушел.
        - Хочешь попробовать встать? - спросил с усмешкой Майк.
        - Пожалуйста, - сказал Вик и спокойно поднялся. - Видишь, стрельбы больше нет. У них мало патронов, один магазин расстреляли, не попали, больше стрелять не будут. А вот, если мы подойдем поближе, то тут в нас могут уже стрелять и из ружей, таких патронов у них много. Майк тоже поднялся, внимательно вглядываясь в балкон. Похоже, Вик, был прав, на балконе больше никого не было.
        - Остается вопрос, зачем им это было нужно? - сказал Майк, отряхивая пыль. - Зачем нужно было стрелять вместо того, чтобы спокойно поговорить?
        - Чтобы предупредить нас, что мы входим на их территорию, а может и убить, - пожал плечами Вик. - Ты одет, как солдат, и оружие у тебя тоже армейское, а солдат здесь не любят.
        Если ты не передумал мыться, то, если мы пойдем быстрым шагом, через час будем на водонапорной башне, а к вечеру уйдем из города. Но лучше дать большой крюк, чтобы подойти к башне с другой стороны, а это будет уже не час, а три, или четыре.
        - Это будет слишком долго, - сказал мрачно Майк. - Что-то мне этот город все больше и больше не нравится, пора отсюда уходить и как можно дальше. Что-то уже и мыться расхотелось.
        Лучше веди прямо к дороге, надеюсь, что туда можно пройти, не нарушая границ ваших банд.
        - Туда можно, - сказал Вик. - Но мы с ними все равно встретимся. Тот, кто стрелял, доложит Молчуну, и тот может решить, что пора с нами разобраться. Тогда за нами начнут настоящую охоту.
        Вик пошел быстрым шагом вперед.
        - Охотиться я тоже умею, - сказал мрачно ему в спину Майк. - И я совсем не такой безобидный, как кому-то показалось. Он пошел следом за Виком, внимательно вглядываясь в разрушенные дома, чтобы вовремя увидеть очередного стрелка.
        Когда стало достаточно светло, чтобы хорошо видеть на несколько сот метров, они вышли на широкую дорогу. Она была полностью забита перевернутыми автомобилями, из которых на них скалились голые черепа.
        - Что их убило? - спросил Майк, разглядывая мрачно дорогу.
        - От взрыва машины подбросило вверх, и многие умерли ещё в воздухе, - сказал Вик. - Другие умерли после падения. Их убила ударная волна, здесь ее немного ослабили здания, а вот дальше по дороге все было гораздо хуже.
        - Понятно, - сказал Майк, ставя автомат на предохранитель. - Надеюсь, что мне в моей жизни не удастся увидеть взрыв ни одной ядерной бомбы.
        - Может и не удастся, - сказал Вик. - Мне кажется, что военные уже наигрались этим оружием, тем более, что последствия их игр ужасны. Полмира в развалинах, а большая часть людей живет впроголодь и мечтает только о том, что успеть ещё при этой жизни увидеть снова солнце.
        - Я уже и сам забыл, как оно выглядит, - сказал Майк. - Не так давно оно было настолько привычным, что никого не интересовало, и только сейчас начинаешь ощущать, как много оно значило в нашей жизни.
        Они вышли из города, и он понемногу скрывался за горизонтом.
        - Значит, целых машин мы не найдем, чтобы дальше ехать с комфортом? - спросил Майк. - Можно даже и не пытаться?
        - Не найдем, - сказал Вик. - После взрыва многие из тех, кто остался в живых, уже пытались найти годное для езды средство. Но те, кто нашел, далеко все равно не уехали, вся дорога впереди забита перевернутыми машинами.
        - Придется идти пешком, - сказал Майк. - Тут я смотрю, было, жуткое побоище. А как же ты сумел остаться в живых?
        - Когда раздался взрыв, я сначала ничего не понял, как и все люди, что были в городе, - сказал Вик. - А когда понял, то не поверил. В ушах звенело от взрыва, а земля под ногами раскачивалась, как палуба корабля во время шторма. Я открыл глаза и увидел, как здания вокруг кафе, в котором я сидел с другом, стали рушиться. А потом я закрыл глаза, потому что стало так светло, что солнце стало казаться черным.
        Не очень-то понимая, что я делаю, я забрался в подвал ближайшего дома, и это меня спасло, мне повезло, что этот дом не развалился.
        Только потом я понял, что это было не землетрясение, и не производственный взрыв, а началась война, и не простая, а ядерная.
        - Но было же оповещение, - сказал Майк. - Когда ракеты полетели в нашу сторону, все радио и телевидение только об этом и говорили, в том числе и рассказывали, что и как нужно делать.
        - Так и было, - согласился Вик. - И говорили, и рассказывали. Но, во-первых, многие считали, что все ракеты собьют, у нас же была самая лучшая противоракетная оборона в мире. По крайней мере, так нас уверяли военные. А во-вторых, подготовленных убежищ было мало, а спастись в них людей могло и того меньше.
        Кроме того, мы с моим другом думали, что уж этот городок не будут бомбить, в нем же нет ни военной промышленности, ни воинских частей, и вообще не отнеслись к этим предупреждениям серьезно. В какой-то мере мы оказались правы, разбомбили соседний городок, только нам все равно досталось, расстояние между городами было небольшое, а бомба мощной.
        - В нашем городе тоже не было подготовленных убежищ, - сказал Майк. - И если бы хоть одна ракета на нас упала, то наверно, у нас было то же самое, что и здесь, а может даже и хуже.
        - Ты прав, - сказал Вик, лавируя между разбитых машин. - Эта война всех разделила на тех, кому повезло, а кому не очень. Только все дело в том, что никто ни в чем не виноват, и это не кара божья за грехи наши, а просто глупость планетарного масштаба. Выигравших в этой войне нет, все получили свое в той или иной мере. И победители и проигравшие, и даже те, кто и не воевал.
        - Да, думаю, что если бы правители воюющих стран знали, чем это закончиться, - сказал Майк. - То, наверно, и их решения были бы совсем другими.
        - О том, что принесет эта война, предупреждали все, кто мог видеть будущее, - сказал Вик. - Нострадамус писал о ней за полтысячи лет до её начала. Он писал об этом, когда ещё не была изобретена ядерная бомба и ракета, чтобы доставить ее в любую точку земли. Он предупреждал нас, только никто не принял его слова на веру…
        - А дальше, после взрыва, что ты делал? - спросил Майк.
        - После того, как прошли самые страшные первые часы, - сказал Вик. - И я понял, что все ещё жив, я вышел из подвала. Те люди, кто остался в живых, стали как-то организовываться, чтобы покинуть город. Я тоже попытался уйти с ними. Но это оказалось совсем не просто, все дороги были забиты людьми с узлами, разбитыми машинами, а улицы города были завалены обломками горевших зданий.
        Люди сошли с ума, дрались друг с другом, чтобы только попасть в первые ряды уходящих и уезжающих. А потом они все погибли…
        - А что с ними случилось? - спросил Майк.
        - Радиоактивный дождь, - вздохнул Вик. - Пыль сразу после взрыва поднялась в воздух, а потом пролилась дождем. Все умерли, все, кто оказался на открытом месте. Правда, этот дождь был по-своему полезен, он погасил пожары, которые начались в городе.
        - А ты, почему не умер от этого дождя?
        - К тому времени мне уже надоело толкаться на этой дороге, - грустно усмехнулся Вик. - Я вообще не люблю толпу, а такую агрессивно настроенную тем более. Меня толкали, потом несколько раз ударили просто за то, что я шел по дороге.
        Всегда, когда происходит какие-то катаклизмы, вперед вырываются самые сильные и агрессивные люди, и, как правило, не самые умные.
        Они пытаются выжить за счет других, бьют, калечат других, пробираясь вперед. Думая что, чем быстрее они покинут это место, тем вернее окажутся в безопасности. Ну и, кроме того, многим нравится быть жестокими. А уж тут, когда цивилизация рушится, и перестают действовать законы, тут наступает их время.
        В общем, мне это все не понравилось. Я решил, что смерть все равно неизбежна, но лучше уж я буду умирать в комфортных условиях и в одиночку, чем вот так, избиваемый каждым, кому это захочется.
        Я ушел с дороги, вернулся в город, набрал водки и продуктов в одном из разгромленных магазинов, закрылся в подвале уцелевшего дома и напился. И может быть, поэтому остался в живых.
        Дождь убил многих, впрочем, потом дожди шли почти каждый день, чтобы помочь умереть оставшимся.
        - Тебе повезло, что ты спрятался в подвале, - сказал Майк. - Я бы наверно был бы в первых рядах тех, кто ушел из этого города…
        - Я сидел в подвале и, когда водка кончалась, я снова шел в магазин, набирал бутылок и тащил их в подвал.
        Я думал, что умираю от радиации, и хотел умереть в пьяном угаре. Тогда я очень боялся боли, и все ждал, когда она начнется.
        А потом, однажды проснувшись утром, я понял, что все ещё жив, и, похоже, что буду жить и дальше.
        В тот день солнце светило ярко, оно тогда еще не скрылось окончательно за тучами и иногда ещё появлялось.
        Я вышел из своего подвала и пошел по пустому городу, думая о том, что я, возможно, единственный человек, который остался в живых на всей планете. И было мне неясно, то ли это награда за что-то, то ли наказание.
        - Смешно, - сказал Майк. - Представил, как ты идешь по городу, гордо держа свою голову.
        - Я ничем не гордился, мне было страшно, - сказал Вик. - Вокруг меня был словно оживший кошмарный сон.
        Я, конечно, был не совсем трезвым, но трезвел с каждой минутой, чем больше видел разлагающихся мертвых людских тел. Это теперь их нет, часть их истлела, а частью склевали вороны и съели крысы.
        Кстати, это были единственные живые существа, которых я в тот день увидел. Вороны, крысы и я, и больше никого во всем городе…
        - И чем закончился твой поход? - спросил Майк.
        - Да ничем, - тяжело вздохнул Вик. - Я вернулся, набрал снова в магазине еды и водки, и залез обратно в свой подвал, умирать дальше.
        - А где были люди? - спросил Майк. - Должны же были появиться спасатели, врачи, армия, наконец.
        - Никто не появился, - вздохнул Вик. - Этот город, вероятно, сразу посчитали обреченным, радиоактивный фон был здесь большим, он и сейчас не малый, и по-прежнему убивает тех, кто ещё жив.
        Если мы немного пройдем по дороге дальше, то увидим множество маленьких городков. Там и разрушений было поменьше и радиации, оттуда, я знаю, что людей спасали.
        Эти городки почти пусты, хотя и там есть люди, которые живут примерно так же, как здесь, разбившись на банды и разделив города на территории, с которых они кормятся.
        Дальше по дороге нам постоянно будут встречаться кости и разбитые машины. Это останки спасателей и армии, и тех, кого они спасали.
        Радиоактивные дожди шли тогда каждый день.
        К тому же после взрыва часто были жуткие грозы, словно природа гневалась на нас. Молнии были очень мощными и часто убивали тех, кого не убил дождь. Иногда шел и радиоактивный град размером с куриное яйцо, он пробивал крыши машин, и убивал людей и живность. Самое забавное, что этот град был разных цветов, в зависимости от того, какого цвета пыль и гарь в нем оказалась. Горели же не только дома, но и заводы, фабрики…
        Ты когда-нибудь видел черный, желтый, синий град, красный град, всех цветов радуги?
        - Страшная картина, - сказал Майк. - У нас тоже идут радиоактивные дожди, и люди умирают. Но мы уже как-то приспособились, в дождь ни один человек не выйдет из дома. Но все уже понемногу уходит в прошлое, и война, и то, что она принесла. Люди уже оправились от первого шока, и теперь думают о том, как жить дальше. Но вспоминать эту войну будут ещё долго…
        - Тысячу лет, - улыбнулся Вик. - Так сказал Нострадамус. А потом опять начнутся войны. Тысяча лет, это максимальный срок для короткой человеческой памяти.
        - Почему ты все время вспоминаешь Нострадамуса? - спросил Майк. - Да и девчонки просили тебя прочитать что-нибудь из него.
        - В подвале, в котором я просидел полгода, я нашел старые книги, и среди них был и Нострадамус, - сказал Вик. - И вот я читал его и пил.
        Он писал об этой войне, да и о других тоже, многие его пророчества были зашифрованы таким образом, что они становились, понятны только после того, как события уже произошли.
        - И тогда в чем же смысл его пророчеств, если их никто понять не смог? - спросил Майк. - Зачем они ему были нужны? Или он написал их только для того, чтобы позлорадствовать из могилы? Мол, а я знал, что так будет, но специально сказал так, чтобы вы это не поняли.
        - Не все пророчества были туманными, - грустно усмехнулся Вик. - Как раз пророчество про эту войну было ясным и понятным, даже дату он назвал, хоть во всех остальных пророчествах даты событий были зашифрованы. Но никакой пользы это предсказание человечеству тоже не принесло.
        - Зачем же он их все-таки шифровал? - спросил Майк. - Неужели он не мог сказать ясно и понятно?
        - Если ты помнишь из нашей истории, все пророки говорили туманно, - сказал Вик. - И на это у них были причины. Никто из власть имущих не потерпит предсказаний насчет того, что их лишат власти или жизни. К тому же была ещё и церковь, та вообще не признавала ничего нового, попы могли его и на костер отправить за его пророчества.
        - Хорошо, я согласен с тем, что он не мог писать открыто о будущем, - сказал Майк. - Но разве будущее не зависит от нас самих? Разве мы не можем его изменить?
        - Я уже давно думаю, что многие события предопределены, - сказал Вик. - Поэтому пророки их и могут видеть, потому что изменить их невозможно, они все равно произойдут.
        - Да, ты развлекался по полной программе, когда этот мир летел в тартарары, - улыбнулся Майк. - Пил водку и читал заумные книги, похоже, эта смесь здорово подпортила твои мозги.
        - Это наверно не очень страшно на общем фоне, - грустно улыбнулся Вик. - Сейчас сумасшествие - норма, многие люди потеряли способность здраво рассуждать. Испытание, которое выпало на нашу долю, не для слабонервных.
        - Это точно, - согласился Майк, осторожно обходя груду костей и сгнивших тряпок, когда-то бывших женщиной. - Глядя на то, что сейчас у нас под ногами, свихнуться легко. Сейчас бы оказаться где-нибудь в Австралии. Там наверно нет радиации, и нет всего того, что мы перед собой видим.
        - Там тоже идут радиоактивные дожди, и есть те же проблемы, что и у нас, - сказал Вик. - Нет солнца, а его нет на все земле, значит, плохо растут растения, а, следовательно, голодно. Не думаю, что кто-то живет сейчас безбедно, беда коснулась нас всех. Если бы был выбор, то лучше вообщё бы не рождаться в это время, родиться немного позже или немного раньше…
        - Кстати, - сказал Майк. - Ты серьезно веришь в свои пошлые жизни и в новые рождения?
        - Я рассказал тебе все, что помнил о прошлых своих жизнях, - сказал Вик. - Как ты думаешь, такое можно придумать?
        - Я бы не смог, - сказал Майк. - А ты наверно можешь…
        - Нет, - покачал головой Вик. - Я тоже такого не могу придумать. До войны я ничем особенным не отличался от своих сверстников. Мы и с тобой очень похожи, вся разница в том, что я оказался здесь, в этом разрушенном городе, где смерть обычное явление, а ты там, где ничего особенного не происходило. Если бы все было наоборот, то сейчас я бы тебе говорил, что ты сошел с ума…
        - С этим я согласен, - сказал Майк. - Но мы сейчас говорим о фантазии, которая у тебя разгулялась.
        - Не разгулялась она меня, - сказал Вик. - Если бы я мог это выдумать, то я бы придумал себе прошлые жизни гораздо более лучшими, и рассказывал, что в прошлой жизни был королем, или на худой конец богачом…
        - Согласен, тут у тебя фантазия подкачала, - сказал Майк. - Кстати, могу предложить ещё одно объяснение всем твоим историям. Когда ты их видел, у тебя была белая горячка в легкой форме. Когда много пьешь, ещё и не такое может привидеться…
        - Объяснение хорошее, но неправильное, я увидел свои жизни уже тогда, когда перестал пить, - сказал Вик. - Это произошло всего несколько месяцев назад.
        - Ты и сейчас пьешь, - сказал Майк. - Хоть понемногу, но каждый день, этого вполне достаточно для легкой формы алкоголизма.
        - Может быть, - сказал Вик, лицо его стало серьезным и даже печальным. - Но попробуй выслушать меня, не перебивая и не делая замечаний.
        - Пожалуйста, - сказал Майк. - Делать нам с тобой нечего, а за разговором и дорога короче. Кстати, уже начинает темнеть, скоро придется искать место для ночлега. Ходить ночью, когда нет ни луны, ни звезд, как сказали девушки, глупо и опасно.
        - Они правы, - грустно улыбнулся Вик. - Мы лишились не только солнца, но и звезд и луны. Придется ночевать в поле, хоть и очень бы не хотелось попасть под дождь. Я эти места плохо знаю, поэтому смотри и сам по сторонам, может, увидишь что-то подходящее для ночевки.
        - Я уже давно смотрю, но пока ничего не увидел, - отозвался Майк. - Так что-то ты хотел рассказать? Я уже стал очень серьезным.
        - Я никогда не видел, как растет рис, - сказал Вик. - А сейчас я могу рассказать о нем все, и как его сажать, и как он растет, и как его убирать. Я могу рассказать такие детали, которых не знает никто, в этой стране. Стоит мне закрыть глаза, я снова вспоминаю свою первую жизнь, под моими ногами начинает чавкать мягкий ил, а над моим лицом вьются насекомые.
        Я могу рассказать о том, как я был одет, и как была одета моя жена, каким было мое детство, и какой была моя старость. Если это фантазия, то невероятная. Невозможно выдумать что-то с такими точными деталями.
        - Хорошо, пусть это будет не фантазия, - согласился Майк. - Но это вполне может быть генетической памятью доставшейся тебе от твоих предков. Я читал о том, что люди после тяжелых потрясений иногда вдруг начинают говорить на чужих неизвестных языках, или находят драгоценности, спрятанные их предками.
        - Я думал и об этом, - сказал Вик. - Не могут мои предки быть и китайцами, и викингами, и германцами, и швейцарцами, слишком это пестрая и абсолютно невероятная смесь. Скажи, на моем лице видно мое азиатское происхождение? Или я очень похож на викингов?
        - Да, азиатских корней по тебе не видно, - сказал Майк. - И на викинга ты не похож, но поверить я тебе все равно не могу, слишком это невероятно.
        - Не менее невероятно, чем эта война, - сказал Вик, - Возможно, я вспомнил свои прошлые жизни именно из-за того, что произошло такое, что трудно выдержать нормальному человеку.
        - На счет нормального человека ты загнул, - засмеялся Майк. - Это не тебя ли сейчас все называют чокнутым?
        - Меня так называют в городе потому, что не могут и не хотят понять, - грустно усмехнулся Вик. - Выжили, к сожалению, не самые лучшие представители человеческого рода, и для них я всего лишь шут и местный сумасшедший.
        - Лучшие представители человеческого рода не готовы убивать, отбирать еду у других и защищать свою жизнь, - сказал Майк. - Следовательно, у них мало шансов выжить в сегодняшнем мире, им мешает культура и образование. Но ты не единственный, кто попал в такую ситуацию и выжил, таких людей, как ты, сейчас по всему миру много. Может быть, объяснишь, почему другие люди не вспомнили свои прежние жизни, а только ты?
        - Мы все разные, каждый по-своему все переживает и по-своему все чувствует, - сказал Вик. - Нострадамус стал провидцем после того, как увидел гибель многих людей от чумы, но изменился только он один, хоть эпидемия охватила всю Европу.
        Все религии появились в результате прозрений таких изменившихся людей. В Индии верят в перерождение душ, у нас верят во Христа, В Азии в Аллаха. Откуда появились эти веры, если не от пророков?
        - Может быть, ты и прав, - сказал Майк. - Но все эти веры появились очень давно, новых религий больше не появлялось, хоть войн, трагедий и массовых смертей людей было всегда достаточно.
        - Пророки были, только их никто не слушал, - вздохнул Вик. - Вон там, в поле видишь сарай?
        - Что-то вижу, но не уверен, что это сарай, - сказал Майк. - В этом проклятом сумраке ни в чем нельзя быть уверенным.
        - Это сарай, - сказал Вик. - Придется тебе на этот раз мне поверить. Я тоже плохо вижу, но чувствую, что это подходящее место для нашего ночлега.
        - Тогда пошли туда, - сказал Майк и снял автомат с предохранителя. - Надеюсь, что он никем не занят, не хотелось бы получить пулю или заряд дроби в живот.
        - Там никого нет, - сказал Вик. - Я всегда чувствую людей, когда они находятся поблизости. Нам ничего не угрожает, можешь убрать свое оружие.
        - Я не столь доверчив, - сказал Майк. - Чтобы верить тем, кто видит то, что не существует в реальности…
        Глава третья
        Это действительно оказался сарай, с толстыми кирпичными стенами, у него был только один недостаток, не было крыши, она лежала отдельно в метрах двадцати от него, сброшенная то ли порывом ветра, то ли взрывной волной.
        - Если пойдет дождь, то мы с тобой получим хорошую дозу, - покачал головой Майк. - Ты нашел не очень подходящее место.
        - Похоже, что здесь была раньше конюшня, - сказал Вик, показывая на деревянные переборки, которые делили сарай на стойла. - Одну из этих переборок можно выломать и использовать в качестве временной крыши, а из других мы можем развести костер.
        - Разжигай, - сказал Майк. - Все равно уже бесполезно искать другое место для ночлега, а я пока попробую сделать крышу.
        Вик разжег костер, открыл банку тушенки и, достав бутылку водки, разлил её по пластмассовым стаканчикам. Потом он помог Майку одну из перегородок водрузить на стойло. Получилось что-то вроде небольшой комнаты.
        После этого они сели у костра, выпили водку и стали есть, глядя в огонь.
        - У меня эта тушенка уже поперек глотки стоит, - сказал Майк. - Не думал, что когда-нибудь буду мечтать о куске хлеба.
        - Придется подождать, пока мы подойдем к селам, - сказал Вик. - Нам нужен не только хлеб, но и лук, чеснок, да и другие овощи не помешали бы.
        - Оружие я свое продавать не буду, - сказал Майк. - Мне за него ещё отвечать придется, оно до сих пор за мной числится. А вот твою гранату можно продать, она все равно учебная.
        - Гранату мне жаль, она не раз выручала меня в трудных ситуациях, - сказал Вик. - Есть ещё варианты, можно поискать еду и оружие в брошенных машинах, в этих местах мало кто бывал после взрыва. Эта дорога не пользуется популярностью, здесь все ещё высокий фон, и много трупов.
        - Что ж, завтра и поищем, - сказал Майк. - А теперь давай спать.
        Ночью пошел дождь, он был мелкий, моросящий и навевал тоску. Их крыша неплохо защищала их, хоть и протекала во многих местах.
        - Этот дождь слабо радиоактивный, - сказал Вик, принюхавшись, и выставил котелок из-под крыши. - Эту воду можно пить, а утром сварим суп.
        - Если будет утро, - пробурчал Майк. - Небо итак постоянно затянуто тучами, а с этим дождем совсем ничего не будет видно. И не пойдем же мы под дождем дальше…
        - Спешить нам особенно некуда, - сказал Вик. - Подождем, пока дождь закончится.
        - Что, значит, некуда? - спросил Майк. - Разве тебе не надоело все, что ты видишь вокруг себя? Разве ты не хочешь пожить среди нормальных людей и в нормальной обстановке?
        - Хочу, - улыбнулся Вик. - Просто эта война дала мне другое ощущение времени, раньше мне его постоянно не хватало, а теперь, когда все мои прошлые заботы и цели исчезли вместе с тем миром, я чувствую, что у меня стало его бесконечно много.
        Кроме того, я чувствую какое-то странное ощущение полноты жизни, хотя в ней почти ничего нет, кроме забот о пропитании.
        - У меня здесь тоже появилось такое чувство, что я нахожусь в отпуске, - сказал Майк. - Только я почему-то провожу его в ужасном месте.
        - Когда вокруг тебя много людей, почему-то возникает много дел, и все они кажутся важными и срочными, - сказал Вик. - И только, когда ты остаешься один, ты вдруг начинаешь понимать, что и дела были не важными и не срочными. И что, в конце концов, они ничего особенно не меняли в твоей жизни, и, следовательно, ничего не значили.
        - Под этот шум дождя все равно не уснуть, - вздохнул Майк. - Расскажи ещё что-нибудь о своих прошлых жизнях.
        - Я их прожил дважды, - сказал Вик. - Один раз наяву, второй раз в своих воспоминаниях, и знаю, что ничего в них хорошего не было…
        - Как это не было? - спросил Майк. - В каждой жизни есть что-то хорошее.
        - Когда я жил те жизни, я мало что знал и мало что понимал в том, что со мной происходит, я был просто не готов к этому пониманию, - сказал Вик. - И каждая жизнь была по-своему трудна, а иногда и просто невыносима.
        - Не понимаю тебя, - сказал Майк. - Чем же они были так плохи?
        - А тебе нравится твоя сегодняшняя жизнь? - спросил Вик.
        - Не совсем, - сказал Майк. - Что в ней может нравиться? Я уже давно не уверен в том, что все у меня будет хорошо, потому что вся моя жизнь разрушена. Той цивилизации, в которой мы могли быть счастливы, уже нет, и больше никогда не будет…
        - Вот видишь, и тебе не нравится твоя жизнь, - сказал Вик. - Должно быть, никому из живущих людей не нравится жизнь, которую они живут. В каждое время свои проблемы. Когда я был викингом, я был неплохим воином, яростным и безжалостным. Я презирал всех, кого мы грабили и убивали. Я был горд тем, что я - воин, а не крестьянин, и не рыбак. И даже, когда я умирал, я думал о том, как здорово, что я умер в бою, и что впереди меня ждут пиры среди таких же, как я воинов, в небесном чертоге.
        - Умер в бою? - спросил Майк. - И каким образом?
        - Мне воткнули меч в спину, - грустно усмехнулся Вик. - Это было на побережье. Мы только высадились, и даже не успели развернуться, как на нас напали. Похоже, что это была заранее подготовленная засада. Наш строй смешался, и каждый дрался сам по себе, поэтому моя спина оказалась открытой, и меня проткнули насквозь.
        - Было больно? - спросил Майк с любопытством.
        - Первое мгновение, а потом острая боль ушла, - вздохнул Вик. - Было только трудно дышать, да ещё было обидно, что я убил только двоих. Я считал, что должен был забрать с собой десяток врагов, чтобы достойно придти в Валгаллу.
        - Забавно, - рассмеялся Майк. - Ты говоришь об этом так, словно это было в действительности.
        - Это и было в действительности, - сказал Вик. - Только это было давно.
        - Может быть и так, - сказал Майк. - Но почему я не вижу своих прошлых жизней и ничего о них не знаю?
        - Мне кажется, что все дело в душе, - сказал Вик. - В том, насколько она развита.
        - Развита? - недоуменно нахмурился Майк. - Я вообще не знаю, есть ли она у меня, а ты говоришь о каком-то развитии.
        - Представь себе, что душа действительно бессмертна, и что именно она переходит из одного тела в другое, неся в себе память о своих прошлых жизнях.
        - Представил, - усмехнулся Майк. - И что из этого? Сразу возникают всевозможные вопросы, например, что такое душа? Очень простой вопрос. Ответишь?
        - Попробую, - сказал Вик. - Но я ни в чем не уверен, я только догадываюсь.
        - Ну, давай сюда свои догадки.
        - Предположим, что душа - это просто сгусток энергии, который присущ каждому живому существу. Это в какой-то мере доказано наукой.
        - В какой мере интересно? - полюбопытствовал с ехидной усмешкой Майк.
        - В небольшой, - ответил Вик. - Ты же слышал про одного сумасшедшего ученого из прошлого века, который положил на фотопластинку зеленый листок? Про это нам ещё в школе рассказывали.
        - Рассказывали, это я хорошо помню, - ответил Майк. - И на пластинке появился размазанный отпечаток листа, и что из этого?
        - А то, что зеленый листок выделял энергию, которая отпечаталась на пластинке.
        - Допустим, - согласился Майк. - Я даже согласен, что, если тебя положить на огромный лист фотобумаги, ты тоже будешь выделять энергию, и от тебя останется большое пятно на бумаге. И что это объясняет?
        - То, что во всем живом есть своя энергия, - сказал Вик. - И я думаю, что эта не простая энергия, а энергия, которая несет информацию о нас.
        - Но это совсем не значит, что это именно эта энергия является душей, - сказал Майк. - Энергия исходит из тела.
        - И это правда, - сказал Вик. - Только энергия живых существ выходит за пределы тела, и у разных людей она разная. У меня, например, она отходит от моего тела примерно на метр, а у тебя на двадцать сантиметров, а мы с тобой примерно одного размера, и наши тела почти одинаковы. Я читал одного ученого, который написал о том, что само тело не может столько выделять энергии, по его расчетам она не должна выходить за пределы тела более, чем на пару сантиметров.
        - Это ни о чем не говорит, - сказал Майк. - Во-первых, кто может с уверенностью сказать, что она выходит на большее расстояние?
        - Я, - смущенно улыбнулся Вик. - Я ее вижу
        - Вот именно, - усмехнулся Майк. - А я не вижу. Я, конечно, читал об ауре, что она у всех разная, и что даже придумали аппарат для её измерения на основе все той же фотопластинки в ее современном варианте. Но для меня это ничего не значит, и я в это не верю. Но остается вопрос, пусть даже все так, как ты говоришь, но при чем тут душа и энергия тела?
        - У тела немного энергии, - сказал Вик. - Вся остальная энергия идет от души. Она способна собирать ее по крохам и увеличиваться в размерах.
        - Не уверен, - сказал Майк. - Возможно, есть всему этому другое объяснение.
        - Я не буду с тобой спорить, - сказал Вик. - Я сам ничего не знаю, я только предполагаю, и думаю об этом. А раз у меня нет полной уверенности, я говорю, что это моя религия.
        - Хорошо, - улыбнулся Майк. - Рассказывай дальше о своей религии, это довольно забавно.
        - Только ты не смейся надо мной, - сказал Вик. - Вряд ли я придумал что-то новое, вероятно, это просто смесь всех религий. Мне кажется, что я собрал вместе то из них, что совпадает по смыслу.
        Итак, есть душа, о ней говорится у всех народов и во всех религиях, все, так или иначе, признают её существование.
        - Путь будет так, - согласился Майк. - Никто не знает, что это такое, но все надеются на то, что это все-таки у нас есть.
        - Душа, есть не только у людей, но и у всего живого…
        - Подожди, - сказал Майк. - Насколько я знаю, все религии говорят о том, что душа есть только у людей, и что именно этим отличается человек от животных…
        - Нет, - покачал головой Вик. - Я думаю, что душа есть у всего живого.
        - Так ты дойдешь до того, что и у растений и у насекомых, и у всего есть душа. Кстати, заметил, что не стало комаров?
        - Заметил, - сказал Вик. - Не стало ни комаров, ни мух, но тараканы живы. Знаешь, сколько их было в моем подвале? Сотни и тысячи. Я их даже одно время ел, когда ничего не мог найти, жарил на масле и ел, очень было даже вкусно.
        - Гадость, - сказал с отвращением Майк. - Ладно, продолжай про душу. Ты начал рассказывать, что душа есть у всего живого…
        - Да, именно так, - сказал Вик. - Каждая клетка живого организма, это маленькая электростанция, вырабатывающая энергию, ее можно измерить. Но все вместе, клетки как-то связаны, и это образование имеет свою память.
        - Генетическую, - уточнил Майк.
        - Не думаю, что генетическую, скорее электронную, - сказал Вик. - Радиосообщение, или телевизионная картинка тоже несут в себе информацию, ее невозможно почувствовать, не имея приемника, но это же не значит, что её нет.
        - Замечательно, - засмеялся Майк. - Пошел курс физики, только учти, что я учил физику только в школе, поэтому не смогу оценить твои находки в этой области.
        - И не надо, - сказал Вик. - Я ни в чем не уверен, просто так думаю. Я думаю, что все клетки вместе образуют какую-то энергетическую структуру, связанную между собой излучением, которая и есть душа. И эта энергетическая структура несет в себе память всех клеток, в том числе и мозга, а значит и воспоминания, и эта память остается в ней даже тогда, когда уже само тело исчезает. И душа может мыслить, чувствовать и развиваться, поэтому энергия у неё больше, чем у тела…
        - Хорошо, пусть будет так, - согласился Майк, выглядывая из-под навеса. - Вроде начинает понемногу светлеть, но дождь никак не прекращается. Может, позавтракаем?
        - Сейчас я сварю суп из свежей радиоактивной водицы и твоего сухого пайка, - ответил Вик. - Только профильтрую воду от зараженной пыли.
        Он аккуратно пропустил воду сквозь сложенный в несколько слоев шарф, развел костер и поставил котелок на огонь.
        - Скоро будет готово, - сказал он, выставив шарф под струйку дождя, чтобы немного его отмыть от радиоактивной сажи, которую принес дождь. - Итак, я сказал о том, что душа есть некая энергетическая структура, которая несет в себе память о любом живом существе даже после смерти, и она больше, чем энергия тела.
        - Итак, генератор энергии сдох, в самом натуральном смысле, - сказал Майк. - Мы много видели разложившихся генераторов по дороге, а, сколько их просто исчезли, испарились в огне ядерного взрыва, а вместе с ними исчезли и их души. Так?
        - Нет, не так, - сказал Вик. - Клетки умерли, а энергетическая структура осталась, потому что она может какое-то время поддерживать сама себя. Конечно, она меняется, если сразу после смерти душа имеет форму тела, то потом она превращается в шар, как наиболее энергетически устойчивую форму.
        - И начинает рассеваться в воздухе, превращаясь в ничто, потому что теперь её ничто не поддерживает, - сказал Майк. - Так?
        - А вот тут-то и начинается самое интересное, - сказал Вик. - Рассеиваются все энергетические структуры живого, кроме души человека, в этом все религии правы, мы - люди этим и отличаемся от других животных…
        - Интересно, а почему ты решил, что душа человека не рассеивается? - спросил Майк.
        - Она другая, она изменена богом, - сказал Вик.
        - Вот наконец-то и проявилось божественное начало, - усмехнулся Майк. - Человек создан богом по своему подобию, а, следовательно, и его душа другая, не такая, как у животных…
        - Примерно так, - улыбнулся Вик. - Ключевая фраза - по своему подобию.
        - А это значит, что бог есть нечто похожее на нас? - спросил с улыбкой Майк. - Кстати, а что же тогда, по-твоему, бог?
        - А бог есть душа, только огромная, - сказал Вик.
        - Замечательно, - сказал Майк. - Очень бредовая идея. Жаль, что попы сейчас не имеют той силы, что у них была раньше, они бы тебя точно предали анафеме, а то и сожгли бы вот на этом костре. Кстати, не пора ли нам есть?
        - Многие священники в нашей стране умерли, они же тоже были людьми, - сказал Вик. - Бери ложку и садись поближе.
        - А я думал, - сказал Майк, зачерпывая ложкой суп, - что ты скажешь, что бог есть любовь, а любовь есть форма обмена энергией.
        - И это правда, - Вик тоже взял ложку.
        - Много же ты сумел придумать в своем подвале, - сказал Майк. - Я даже представить боюсь, сколько при этом было выпито…
        - Выпито было немало, - согласился Вик. - Да и времени подумать хватало. А что ещё делать, когда весь мир рухнул? Если исчезло все, во что я верил, и на что надеялся?
        Я же не христианин, и не буддист, и не мусульманин, да и толком ничего не знал об этих религиях, поэтому пришлось создавать свою, потому что без бога совсем как-то становилось все плохо и бессмысленно.
        - Забавно, - усмехнулся Майк. - Значит, по-твоему, бог - это душа переросток?
        - Примерно так, - улыбнулся Вик.
        - А как же насчет того, что он всемогущ и всезнающ?
        - Одно другому не мешает, - сказал Вик. - Он действительно многое может и многое знает.
        - Но не все может и не все знает? - уточнил Майк.
        - Ну откуда мне знать, что он может, а что не может, что знает, а что не знает? - вздохнул Вик. - Но я думаю, что бог существует миллиарды лет, то за это время можно столько всего узнать, что нам и представить невозможно.
        - И он знает обо мне и о тебе? - спросил с усмешкой Майк.
        - Хотелось бы чем-то тебя утешить, - покачал головой Вик. - Но думаю, что мы его вряд ли интересуем.
        - Ну, как же, раз он все знающ, то должен знать создателя новой религии и его сопровождающего, - улыбнулся Майк. - Как же это он не обратил своего внимания на нового пророка?
        - Зря смеешься, - сказал Вик. - Я не пророк, и не собираюсь им становиться, у пророков, если ты помнишь историю, печальная судьба. Их либо сжигают, либо распинают на кресте. Но, если тебе так хочется, то вполне может быть, что он с любопытством сейчас за нами наблюдает, особенно за тобой.
        - А за мной-то зачем? - обиженно спросил Майк. - У меня нет своей религии, и пророком я тоже быть не хочу.
        - Есть причина, - Вик выставил пустой котелок под дождь. - Ты тоже чокнутый, только ещё не знаешь об этом.
        - Значит, твой бог интересуется только чокнутыми? - спросил Майк с усмешкой. - И так как я нахожусь с тобой, то он теперь и мной заинтересовался, думая, что и у меня тоже не все в порядке с головой?
        - Примерно так, - ответил Вик.
        - Чушь дикая, - рассмеялся Майк. - Не очень хороша твоя религия, ничего она не объясняет, и ничего не дает. В других религиях хоть рассказывается, что откуда появилось, и что нужно сделать, чтобы обрести бессмертие.
        Мечта христиан, мусульман и твоих викингов - попасть живым в своем теле в рай. Мечта буддиста - умереть и никогда больше не родиться. А у тебя, ни рая, ни ада, ничего нет. Есть только переросток души ставший богом. Кстати, а как он что-то о нас знает, если он всего лишь энергия? Для того, чтобы познавать, нужны органы чувств…
        - Душа чувствует и воспринимает, - сказал Вик. - Только чувства совсем другие. Она воспринимает все формы энергии, а мысль тоже есть энергия.
        - Хочешь сказать, что твоя душа может читать мои мысли? - спросил Майк.
        - Не душа, а я, используя её, - сказал Вик. - Потому что я в данный момент, не только душа, но и тело, и мозг. Я могу читать твои мысли, но твоими мыслями вряд ли кого-то можно удивить.
        - И о чем же я сейчас думаю? - спросил Майк с любопытством.
        - Сейчас ты одновременно думаешь о многих вещах, - сказал Вик. - Ты думаешь о своих родных, о какой-то девушке, которая осталась в твоем городе, и продолжаешь думать о том, какой же ты дурак, что сошел с поезда.
        - Не убедил, - сказал Майк - Об этом можно догадаться, о чем ещё здесь думать, как не о доме? Кстати, дождь уже кончается, пора собираться в дорогу, да и понемногу светлеет.
        - Я готов, - сказал Вик, собирая рюкзак. - Еды у нас осталось на три дня, к вечеру мы дойдем до небольшого городка, придется нам там поискать продукты, может, что и найдем.
        - Пойдем к твоему городку, - сказал Майк, закидывая рюкзак за плечи. - Только пойдем быстрым шагом, а то мне уже надоело ходить медленно
        - Хорошо, - согласился Вик. - Быстрым, так быстрым.
        Они вышли из-под своего навеса и зашагали по мокрой пожухлой траве.
        Дорога была чистой, промытой дождем, а мокрый бетон отблескивал в сумеречном свете. По дороге они осмотрели несколько брошенных машин, в одной из них они нашли ружье и коробку патронов. Вик забросил ружье за плечи.
        - Вот это мы и продадим крестьянам, если встретим, - сказал он.
        - Что значит, если встретим? - спросил Майк.
        - А это значит, что до них ещё нужно добраться, - сказал Вик. - Деревни, которые будут на этой дороге, пусты, в них никто не живет. Люди ушли сразу после взрыва, а что с ними потом произошло, одному богу известно, но обратно они не вернулись.
        Я уже рассказывал тебе о том, что после взрыва шли сильные дожди, а в них было столько радиоактивной пыли, что люди получали чудовищные дозы радиации и умирали очень быстро. Чем дальше мы с тобой будем идти, тем больше нам будут встречаться колонны машин, набитых трупами.
        - Уже не трупами, а тем, что от них осталось, - пробурчал Майк. - Прошло два года после взрыва, тела уже истлели. А когда мы встретим крестьян, которые остались в своих деревнях?
        - По этой дороге только через неделю.
        - К тому времени нам будет нечего есть.
        - Будут встречаться небольшие города, - сказал Вик. - Они почти не разрушены, взрывная волна до них не дошла.
        - Значит там повышенный радиоактивный фон, если людей нет, - сказал Майк. - И все, что мы там найдем, будет радиоактивно.
        - Это так, - согласился Вик. - Но нам выбирать особо не из чего. Самое главное, что там никто не живет, сейчас люди страшнее любой радиоактивности. Радиация убивает постепенно, а люди сразу. Вообще, эту дорогу никто не любит, все стараются держаться от неё подальше. Слишком много людей здесь погибло два года назад, и все думают, что радиация здесь по-прежнему высокая.
        - А на самом деле? - спросил Майк.
        - Не такая большая, чтобы умереть через несколько дней, хоть и достаточно высока, - сказал Вик. - Но нам это не страшно.
        - Это почему? - спросил Майк. - Мы, что, с тобой заговоренные, или на нас она не будет воздействовать?
        - Я чувствую радиацию, и всегда знаю, насколько она опасна, - сказал Вик. - В любом городе есть места, где фон очень высок, а есть места, где вполне можно какое-то время находиться. И я чувствую, какую пищу можно есть, а какую нельзя.
        - Может быть, ты и знаешь, сколько мы после этого путешествия проживем? - с усмешкой спросил Майк. - И проживем ли до его конца?
        - Знаю, - грустно улыбнулся Вик. - И сколько мы проживем, и чем закончится наше путешествие.
        - И чем же все закончится? - спросил Майк.
        - Мы благополучно дойдем до твоего города, и ты ещё долго будешь жить после этого, - сказал Вик. - Тебя же это интересует?
        - Да, именно это, - сказал Майк. - Но это просто слова, их невозможно проверить. Неужели ты хочешь сказать, что ты на самом деле видишь будущее?
        - Иногда я его вижу, - сказал Вик. - Иногда я его совсем не вижу, а чаще всего не уверен даже в том, что увидел.
        - Я не особенно тебе и верю, - усмехнулся Майк. - И, вообще, большую часть твоих слов я не воспринимаю серьезно. Мы просто идем и разговариваем, чтобы было не так скучно.
        - Я и не прошу, чтобы ты мне верил, - сказал Вик. - Я долгое время был один, поэтому я благодарен тебе уже за то, что ты меня слушаешь. Должен же я на ком-то проверить свои идеи? И мне нравится твоя критика.
        - Чем же? - полюбопытствовал Майк, внимательно вглядываясь в сумрак, ему показалось, что он увидел какое-то движение.
        - Тем, что я теперь буду думать дальше, - сказал Вик и неожиданно остановился.
        - Что случилось? - спросил Майк. - Почему ты остановился?
        - Впереди люди, - сказал Вик, он на мгновение закрыл глаза. - Их двое, и, по крайней мере, у одного из них есть оружие.
        - Ты же сказал, что на этой дороге нет людей, - сказал Майк.
        - Это было два года назад, - ответил Вик. - Должно быть, что-то за это время изменилось.
        - Что будем делать? - спросил Майк, передвигая автомат на грудь.
        - Они стоят на дороге, и что-то ищут в брошенной машине, - сказал Вик. - Надо подождать, может быть, они уйдут…
        - Очень интересно, что ты сказал, что их именно двое, и что они что-то ищут, - усмехнулся Майк. - И это-то как раз можно проверить.
        Он спустился в кювет, и, пригнувшись, пошел, по нему.
        Вик улыбнулся, покачал головой и пошел дальше по дороге.
        - Я забыл тебе сказать, что они не опасны, - сказал он тихо. - Но ты же все равно бы мне не поверил?
        - Стой, - услышал он, не доходя несколько метров до машины. Вик послушно остановился, на него смотрел здоровый крепкий мужчина, держа его на прицеле ружья.
        - Кто это, папа? - услышал Вик тонкий детский голос. От машины к мужчине подошла девочка лет семи, с любопытством разглядывая Вика.
        - Кто ты такой, и что тебе здесь надо? - спросил с неприкрытой угрозой мужчина.
        - Я просто иду по дороге, - ответил Вик. - И никого не трогаю.
        - Потянешься к ружью, убью, - предупредил мужчина.
        - Я не потянусь, и я не причиню вам вреда, - сказал Вик. - Если вы не будете возражать, то я просто пройду мимо.
        - Ты, итак, не причинишь нам вреда, потому что стрелять я еще не разучился, - сказал мрачно мужчина. - Что у тебя в рюкзаке?
        - Немного еды, смена белья и запасная одежда, - сказал Вик.
        - Нам это все пригодится, - сказал мужчина. - Медленно сними рюкзак и иди дальше себе, как шел.
        - Я не могу вам это отдать, - покачал головой Вик. - Мне это нужно.
        - Тогда я тебя убью, - сказал мужчина. - И тебе больше ничего никогда не будет нужно, так что подумай, что для тебя важнее?
        - Не спеши, - услышал Вик голос Майка за спиной мужчины и улыбнулся. - А то и я тебя могу убить, ты у меня тоже на прицеле. Мужчина резко обернулся, но никого не увидел.
        - Кто это? - спросил мужчина у Вика.
        - Мой приятель, - улыбнулся Вик. - У него автомат, и он хорошо с ним управляется, поэтому я бы не стал с ним спорить. Мужчина вздохнул.
        - Я убью твоего приятеля, - крикнул он. - Поэтому выходи, поговорим.
        - Нашел дурака, - рассмеялся Майк. - Мне ты отсюда замечательно виден, и я не промахнусь. Если хочешь умереть, валяй, убивай его, но я бы на твоем месте положил бы свое ружье себе под ноги. Не хочешь же ты свою дочь оставить сиротой?
        - Он прячется вон там, папа, - сказала девочка, показывая в сторону, откуда слышался голос Майка. - Я его вижу плохо, но у него есть ружье, не такое, как у тебя, меньше. Не стреляй в этого дядю, а то тот, кто там прячется, тебя убьет.
        - Хорошо, маленькая, - вздохнул мужчина и неохотно опустил ружье.
        - Что будем делать дальше? - крикнул он.
        - Разговаривай с моим приятелем, - крикнул в ответ Майк. - А я подожду.
        - Ты хотел пройти дальше? - спросил мужчина с тяжелым вздохом Вика. - Вот, и шагай себе, у меня к тебе больше нет претензий.
        - Договорились, - сказал Вик. - Ответь только на один вопрос, что вы искали в машине?
        - Еду, - вздохнул мужчина. - У нас второй день ничего нет, а девочка хочет есть. Думал что-нибудь найду. Но там все, что было, давно сгнило.
        - А куда направляетесь? - спросил Вик.
        - Дочь до сих пор считает, что её мать жива, - сказал мужчина. - Она захотела вернуться.
        Мужчина назвал город, из которого они шли.
        - Когда мы убегали оттуда, то я потерял в толпе свою жену, только девочка осталась при мне, потому что была у меня на руках. Я до сих пор не могу себе простить того, что отпустил руку своей жены, но там началась такая давка, что я просто не мог ее удержать…
        - Мы идем как раз из этого города, - сказал Вик. - Я не встречал там вашей жены, там вообще нет людей вашего возраста, выжили только молодые, и они безжалостны ко всем.
        - Ей не объяснишь, - вздохнул мужчина, кивая на девочку. - Она до сих пор верит, что её мать жива. Я не боюсь бандитов, они уже встречались не раз нам на пути. Я уверен, что смогу постоять за себя и за свою дочь.
        - Что ж, я вас предупредил, - сказал Вик, он залез в рюкзак и достал оттуда две банки тушенки, и положил их себе под ноги. - Когда я уйду, вы сможете это взять. Еды немного, но это все, что мы можем вам дать. У нас самих впереди дорога не близкая.
        - Спасибо, - грустно кивнул мужчина. - Извини, что я так с тобой разговаривал, но сейчас иначе нельзя, не убьешь ты, убьют тебя.
        - Я все понимаю, и я не обиделся, - улыбнулся Вик. - Удачи вам. Он повернулся и пошел дальше.
        - Удачи, - пробормотал мужчина ему вслед.
        - Вот теперь, дочка, я смогу тебя накормить, - услышал Вик за своей спиной.
        - А ты говорил, что хорошие люди все умерли, - ответила девочка. - А этот человек хороший.
        - Может, он не очень умный? - сказал мужчина. - Сейчас никто другому просто так ничего не даст.
        - Наверно, он глупый, - засмеялась девочка. - Может быть там, в городе все такие?
        - Это уж вряд ли, - отозвался мужчина. - Если бы они были такими, они бы давно все умерли. Сейчас выживают только самые сильные и умные.
        - Но этот глупый тоже как-то выжил, - возразила девочка.
        - Вероятно, благодаря своему приятелю, - сказал мужчина. - Уж он-то вряд ли такой добрый.
        - Тогда понятно, - протянула девочка. - А мне он не показался глупым. Дальше уже Вик ничего не слышал, он слишком далеко отошел от них. Из кювета вылез Майк и подошел к нему.
        - Почему ты всегда лезешь на рожон? - спросил он недовольно. - Мужик прав, сейчас ты жив только благодаря мне.
        - Я знал, что ты рядом, - сказал Вик. - А кто эти люди, и куда они идут, мне захотелось узнать.
        - Да, грустная история, - сказал Майк, подстраиваясь под его шаг. - Я удивлен тому, что они сумели спастись после взрыва.
        - Меня это не удивляет, - ответил Вик. - Меня гораздо больше удивляет то, как мужчина любит свою дочь. Ради неё он готов на все, даже вернуться туда, где их не ждет ничего хорошего.
        - Зря он это затеял, - сказал Майк. - Шансов на то, что они сумеют добраться до города и остаться после этого в живых, почти нет.
        - Люди часто делают глупости, - улыбнулся Вик. - Может быть потому, что выживание не всегда самое главное?
        - А что же тогда главное, по-твоему? - спросил Майк.
        - Любовь, сострадание и то, что делает жизнь жизнью.
        - Глупости это все, - проворчал Майк. - Мертвым любовь ни к чему.
        - Любовь делает душу больше, - сказал Вик. - А это уже совсем неплохо.
        - Чушь это все! - воскликнул Майк. - Как ты можешь в это верить? Свои прошлые жизни никто не помнит, кроме тебя, так что вероятнее всего это лишь твои фантазии.
        - Все, что делает нас лучше, все идет на пользу душе, - сказал Вик. - Это главное.
        - Опять ты о своей религии, - вздохнул Майк. - Лучше подумай о том, где нам сделать привал. Есть уже хочется.
        - Нам нужны дрова для костра, чтобы приготовить еду, - сказал Вик. - Поэтому ищи какую-нибудь рощу, или одинокие деревья.
        - А в том, что этих людей было двое, ты не ошибся, - сказал Майк. - На будущее буду учитывать эту твою способность. Но только эту, во все остальное я по-прежнему не верю, да и это бы не мешало ещё раз проверить.
        - Проверим, - пожал плечами Вик. - Путь впереди у нас долгий, и эта встреча с людьми не последняя.
        - Да уж, - вздохнул Майк. - Только я почему-то не хочу с ними встречаться. Мне сейчас кажется, что мы снова вернулись на первобытный уровень, когда все решает только сила. Эта война отбросила все человечество назад, лет так на триста, а то и больше.
        - Да, - грустно усмехнулся Вик. - Вся наша цивилизация оказалась такой тонкой пленкой, что первое же испытание содрало её так, словно её и не было никогда. И снова заработали инстинкты и первобытные чувства.
        - Это точно, - согласился Майк. Он показал рукой в поле, где был виден покосившийся деревянный забор. - Вот и дрова на костер.
        - Вижу, - сказал Вик, сворачивая с дороги. - Забор, это тоже предмет цивилизации, он что-то когда-то огораживал, возможно, рядом есть какой-то дом, или какое другое строение.
        - Если хочешь пойти и посмотреть, то сначала заряди свое ружье, - посоветовал Майк.
        - Нет, - сказал Вик. - Мне заряженное оружие не нужно, я не собираюсь никого убивать.
        - Тогда убьют тебя, - сказал Майк.
        - А этого я не боюсь, - сказал Вик, ломая доски забора. - Я уже умирал в своих прошлых жизнях, одной смертью будет больше, только и всего.
        Он разжег костер, поставил котелок на огонь, открыл банку консервов и налил в котелок воды из фляжки.
        - Присматривай за огнем, - сказал он. - А я схожу, посмотрю, я чувствую, что рядом где-то есть дом.
        - Если тебя не будет больше часа, - сказал Майк. - Я пойду искать тебя, и если кто-то вздумает сделать тебе что-то плохое, то он заплатит за это. Можешь об этом сразу сказать, когда этот кто-то начнет в тебя целиться.
        - Ладно, - согласился Вик. - Так и передам при встрече, но не в этот раз. Я чувствую, что людей поблизости нет.
        - Хорошо, - сказал Майк. - Иди, но ненадолго.
        Вик пролез в дыру в заборе и побрел по мокрому после дождя травянистому полю. Скоро он наткнулся на большой деревянный дом.
        Он осторожно открыл проскрипевшие ворота.
        В доме был мелкий беспорядок, оставшийся от хозяев и никаких следов того, что здесь ещё кто-то после этого побывал. Он прошелся по дому.
        На кухне рядом с большой печью лежали приготовленные для растопки дрова. Вик разжег печь и пошел за Майком.
        Тот обошел весь дом, разглядывая брошенные вещи, потом недоуменно спросил.
        - Скажи, почему люди бросили такой хороший дом?
        - Потому что жить здесь нельзя, - пожал плечами Вик. - Слишком высокий радиоактивный фон.
        - Здесь нигде жить нельзя, - сказал Майк. - Но люди живут. Мы уже многих встречали, и ещё многих встретим.
        - Большинство из тех, кого мы видели, скоро умрут, - сказал Вик. - И они знают об этом.
        - Значит, и мы умрем, - сказал мрачно Майк.
        - Ты не умрешь, - сказал Вик. - Ты ещё не успел набрать смертельной дозы радиации, и ты скоро уйдешь отсюда.
        А там, где ты живешь, не было ядерных взрывов, твой организм понемногу очистится, и ты будешь жить дальше, стараясь не вспоминать о том, что ты здесь увидел.
        - Хорошо бы, если бы все произошло именно так, - сказал с сомнением Майк.
        - Так и будет, - улыбнулся Вик. - Я уже говорил тебе об этом.
        - Только я тебе не поверил, - сказал Майк. - Хоть и очень хочется верить.
        - А люди всегда верят в то, во что им очень хочется, - улыбнулся Вик. - Поверишь и ты.
        Он открыл крышку подвала, спустился вниз и восторженно ахнул.
        - Здесь немного осталось еды, да какой…
        Он вытащил наружу большой засохший окорок, кусок пожелтевшего сала, и несколько банок с вареньем. Вик выложил все это на большой кухонный стол и разлил водку по пластмассовым стаканам.
        - Вот давай и выпьем за то, что иногда и нам везет, - сказал он.
        - Выпьем, - согласился Майк и опрокинул свой стакан.
        - Все равно не понимаю, - сказал он мрачно. - Ты сказал, что все люди, которых мы видели, обречены. И я верю, что они об этом знают. Но зачем тогда это все? Зачем драться за еду, убивать друг друга? Неужели только для того, чтобы продлить свои мучения на несколько дней, недель, или месяцев?
        - Ты забываешь о надежде, именно она дает нам всем жизнь, - сказал Вик. - В конце концов, мы все умрем рано, или поздно, но мы живем, несмотря на то, что знаем, что смерть нас всех ждет. И живем мы надеждой. Ты сам говорил, что христианская религия нравится людям, потому что Христос в своем теле был поднят на небеса, и у людей появилась надежда, что и им будет дан такой шанс. Вот тогда и появились жрецы, готовые продать людям этот шанс на бессмертие, и появилось самое доходное предприятие в веки веков, - торговля надеждой.
        - Да уж, - улыбнулся Майк. - Ты, я смотрю, не любишь эту религию.
        - Я спокойно отношусь ко всем религиям, - пожал плечами Вик. - Просто считаю, что мысли основателей этих религий изрядно подправлены последующими поколениями под свою логику и разум.
        - Торговля надеждой, - покачал головой Майк. - Сказано неплохо. Получается, что надежды нет? Мы же все равно все умрем…
        - Есть вопрос - в чем смысл и цель нашей жизни? Ответив на него, найдешь и надежду.
        - Ну, ответ на него мне понятен, - сказал Майк. - Мы живем для того, чтобы родить детей и постараться сделать так, чтобы хотя бы у них жизнь была немного лучше, чем у нас. Люди воюют из-за этого, отбирают у слабых то, что может пригодиться их детям. Копят богатство, строят дома, сажают деревья, ну и так далее, как там написано у китайцев.
        - Поэтому мы с ними и воевали, - улыбнулся Вик. - Они нарожали своих детей, а им стало негде жить. Вот они и решили забрать у нас немного земли, а мы им не дали. И теперь у них умирают их дети, и у нас.
        - Да, ты прав, - вздохнул Майк. - Но смысл тот же, все ради детей.
        - Значит, твоя жизнь совсем не имеет смысла? - спросил Вик. - Смысл жизни будет только у твоих детей?
        - У них будет тот же смысл, что и у меня, как и у моих предков, - сказал Майк.
        - Наши предки создали неплохую цивилизацию, а наше поколение все уничтожило, а заодно и детей, для которых все создавалось, - сказал Вик. - Во время этой войны, да и после неё много людей погибло, не оставив потомства, а из тех, что остались, многие будут не способны продлить свою родовую линию, да и их дети вряд ли будут здоровы. Выходит, их жизнь была бессмысленна, как и их предков?
        - Выходит так, - согласился Майк. Вик разлил водку по стаканам.
        - Эта война - крушение всего, что мы знали, и во что верили, - мрачно сказал Майк. - И в будущем ничего хорошего нас не ждет, но родится новое поколение, потом следующее, человечество восстановится, и снова будет верить в то, что главное в этой жизни, это наши дети. Вот за это и выпьем! Они выпили и закусили салом.
        - Сало тоже помогает выводить радионуклиды, - сказал Вик. - По крайней мере, так говорил дед. Он сказал, что в Чернобыле их спасало от радиации только сало и спирт.
        - Это хохлацкая пропаганда, - засмеялся Майк. - Интересно, как сейчас живут на Украине? Ядерных взрывов у них было всего два, да и то только в начале войны.
        - Этого вполне достаточно, чтобы жизнь у них стала такой же, как у нас, - вздохнул Вик. - Так что думаю, что и они живут достаточно скверно.
        - Жаль, что не стало ни радио, ни телевидения, - сказал Майк. - Все спутники сбили ещё в начале войны, а атмосфера полна электростатических разрядов, через которую не может пробиться ни один радиосигнал. И мы снова оказались каждый в своем закутке со своими проблемами. Ни компьютеров, ни интернета, ни сотовой связи. Думаю, что не скоро эти блага цивилизации появятся вновь.
        - Все, - что человечество уже открыло, появится снова, как только человечество начнет оживать после этого кошмара, - сказал Вик. - Только я думаю, что это произойдет очень не скоро, эта война не последняя, многие ещё нас ждут впереди.
        - Может быть, - помрачнел Майк. - Мне не нравится война, но, если будет нужно, я снова пойду защищать свою землю и свою страну.
        - Ты пойдешь, - слабо улыбнулся Вик. - Просто потому, что по-другому не сможешь, времена слишком жестокие.
        - Да уж, хорошего ты ничего мне не пророчишь, - вздохнул Майк. - Скверно это все, должен обязательно быть другой способ решения всех проблем. Можно и без войны решать вопросы излишнего народонаселения и плохой жизни.
        - Боюсь, что такое решение наших проблем заложено в нашей программе, - сказал Вик. - Люди, расселившись по всей земле, уничтожили всех своих естественных врагов. И теперь у человечества - единственный враг, но очень безжалостный, оно само.
        - С этим трудно не согласиться, - сказал Майк. - Но у человечества есть разум, он должен помочь нам найти другие пути.
        - Тогда люди должны стать чем-то большим, чем они есть, - сказал Вик. - В нас слишком сильна биологическая программа, когда мы все вместе, у нас что-то другое появляется вместо мозгов, мы становимся толпой, стадом, племенем, страной, и тут на нас начинают действовать другие законы, для которых разум только помеха…
        И нашими вожаками становятся не самые умные, а те, кто хорошо понимает законы стаи.
        - Почему ты так плохо думаешь о наших правителях? - спросил с улыбкой Майк.
        - Ты видишь вокруг себя то, что они сотворили, заботясь о нас, - вздохнул Вик. - И они точно также продолжают заботиться о нас и дальше.
        - А как же твой бог, душа-переросток? - спросил Майк. - Он-то где был? Должен же он был понимать, чем все закончиться?
        - Я думаю, он понимал и знал, - сказал Вик. - И его вполне устраивало то, что случилось.
        - Так какого же черта он создал нас? - спросил мрачно Майк. - Не было бы человека, не было бы ядерной войны, не пострадала бы земля и все живое на ней.
        - Он почти не изменил нашу программу, которая нам досталась от обезьяны, - сказал Вик. - Но он дал нам душу, которая должна была все изменить, к сожалению, пока она нас не влияет…
        - Конечно, мы же её не чувствуем, - спросил Майк. - А если это так, то зачем она тогда нам нужна?
        - Душа нам нужна, потому что она следующий этап нашей эволюции, - сказал Вик. - В ней наше дальнейшее развитие.
        - Что ты понимаешь под словом эволюция? - спросил Майк. - В кого мы должны превратиться по замыслу твоего бога?
        - Все очень просто, - сказал Вик. - Мы должны сами превратиться в богов.
        - Кто же интересно из нас может стать богом? - спросил Майк. - В нашем поколении нет святых, мы все циничны и прагматичны, и нацелены только на выживание, ну, конечно, если не считать тебя. Он с усмешкой посмотрел на Вика.
        - Может быть, это ты станешь нашим новым богом?
        - Не думаю, - покачал головой Вик. - Мне ещё потребуется не одна жизнь, чтобы что-то по-настоящему понять.
        - А я бы не возражал против того, чтобы у нас появился такой бог, как ты, - сказал Майк. - Ты никому не желаешь зла, ты стараешься помочь всем, кто нуждается в твоей помощи. У тебя только один недостаток, ты - чокнутый, но ты уже говорил, что твоему богу нравятся чокнутые.
        - Я не достаточно чокнутый, чтобы стать богом, - улыбнулся Вик. - Но за предложение спасибо.
        - Оно мне ничего не стоило, - засмеялся Майк. - И тебе оно ничего не стоит. Я бы на месте твоего бога изменил эту чертову программу размножения, работающую в нас, одна пара людей должна была бы рожать только двоих, и этого было бы вполне достаточно.
        - Я не уверен в том, что бог мог её изменить, - сказал Вик. - Похоже на то, что программу появления и развития жизни во вселенной создал кто-то другой, а наш бог, всего лишь сам результат этой программы.
        - Ну вот, договорился, у тебя уже бог, не бог, - усмехнулся Майк. - Давай ещё выпьем, и будем спать. Вик разлил остатки водки в стаканы.
        - А я не спал в кровати уже два года, - сказал он. - И сейчас даже как-то боюсь. Я и по-настоящему не мылся все это время. Хорошо ещё, что многие бактерии погибли под воздействием радиации, иначе мы имели бы ещё кучу разных болезней, и тогда бы точно человечеству не выжить.
        Майк закрыл входную дверь на засов, разделся и лег на кровать
        - Давай просто поспим, - сказал он. - Пусть человечество само разбирается в своих проблемах, а мы будем разбираться в своих. Сегодня мы прошли всего десяток километров, а я рассчитывал, что буду проходить в день по тридцать.
        - Можем встать и идти дальше, - предложил Вик.
        - Ну, уж нет, такое удовольствие, как поспать в настоящей кровати, я не пропущу, - сонно пробормотал Майк. - Может быть, даже сны приснятся хорошие, довоенные…
        - Может, и приснятся, - сказал Вик, он выпил, разделся, с отвращением понюхал свою одежду, потом лег на соседнюю кровать и закрыл глаза.
        - Только мне в последнее время снятся совсем другие сны, - пробормотал он. - Странные лица и странные места…
        И мне бывает страшно в моих снах так, как никогда не бывает наяву…
        Майк усмехнулся, услышав его бормотание, и тут же уснул и проснулся только тогда, когда услышал, как Вик хозяйничает на кухне. Он с наслаждением потянулся и встал.
        Он надел на себя уже рваный в некоторых местах комбинезон и повязал себе на шею платок, с которым теперь никогда не расставался.
        Лучше было дышать через него, чем потом харкать кровью, когда легкие откажут. Такие платки теперь носили все, это была новая примета времени.
        - Что у нас на обед? - спросил он, входя на кухню. Вик смущенно улыбнулся.
        - Я попробовал сварить новый суп с окороком и солеными огурцами, получилось очень даже неплохо, - сказал он. - Мне все больше нравится этот дом. Если у нас не получится добраться до твоего города, то я вернусь сюда, и буду здесь жить.
        - Долго ты здесь не проживешь, - сказал Майк, садясь за стол. - Еда скоро кончится, и тебе снова придется возвращаться в город.
        - В городе тоже еда кончается, - ответил Вик, разливая по тарелкам суп. - Не зря же Шрам начал новую войну. Все когда-то кончается, им всем придется уходить из города, или умирать.
        - Это точно, - сказал Майк, беря ложку. - Если мы хотим жить, то пора самим начинать что-то выращивать для еды, а не пользоваться тем, что осталось от лучших времен.
        - Крестьяне выращивают, но только им самим этого не хватает, - сказал Вик. - Пока не появится солнце, вряд ли урожаи будут хорошими.
        - У нас в городе пока не стоит вопрос голода, - сказал Майк. - Мы используем стратегические запасы, благо, что склады находятся недалеко.
        - Вам повезло, - сказал Вик.
        - Но, за это везение нам пришлось воевать за то, чтобы не захватили нашу землю, - сказал Майк. - В том числе мы воевали и за вас.
        - За нас вряд ли, - сказал Вик. - Наши радиоактивные земли никому не нужны.
        - Возможно, в этом ты прав, - сказал Майк, беря ложку. - Как ты думаешь сейчас сколько времени? Утро уже настало, или нет? Теперь, когда солнца не видно, время стало измерять нечем.
        - Сейчас раннее утро, - сказал Вик, садясь рядом за стол. - Примерно шесть часов, мы с тобой вчера легли спать около восьми часов вечера.
        - Откуда ты это знаешь? - спросил Майк. - У тебя, что есть часы?
        - Часов нет, они испортились сразу после взрыва, поэтому пришлось их выкинуть, - сказал Вик. - А время я просто чувствую.
        - Ты постоянно говоришь о своих чувствах, - улыбнулся Майк. - Чувствую это, чувствую то, откуда у тебя появились такие чувства.
        - Все это идет от души, - сказал Вик. - Во мне просыпается какое-то знание, которое, возможно, всегда было во мне, только я его раньше не ощущал. А может быть это что-то другое. Этот мир очень сложен, и мы успели понять только малую часть, а уже возомнили себя венцом вселенной.
        - Да уж венец, - горько усмехнулся Майк. - Харкающий кровью, умирающий от всевозможных болезней, гниющий заживо от своей же глупости. Сейчас бы найти того венца вселенной, кто придумал эту страшную бомбу и показать ему то, что он натворил со всеми нами.
        - Люди, которые придумали атомную бомбу, уже все благополучно умерли, - сказал Вик. - И, когда они её придумывали, то думали, что делают это для блага своей страны.
        - Давно сказано, что дорога в ад вымощена благими намерениями, - сказал Майк. - И только сейчас эта мысль обрела свое практическое воплощение, мы создали ад на самой земле.
        - А я подумал о том, что, когда люди уничтожили всех хищников, которые им угрожали, - сказал Вик - Тогда они сами разделились на группы и стали хищниками друг для друга.
        Мы, как один биологический вид, не должны уничтожать друг друга, но мы это делаем. Самое забавное в том, что стоит появиться какой-то угрозе, мы сразу объединяемся, забыв все распри, а потом снова ссоримся и делимся на группы. И из этого сразу понятно, что против программы размножения работает программа нашего уничтожения.
        - Как-то перед войной я прочитал книгу, - сказал Майк. - В ней автор с непонятной мне горячностью пытался объяснить, что люди, это биологические роботы, созданные инопланетянами для каких-то своих целей. А теперь и ты рассказываешь мне то же самое.
        - Не то же самое, - пожал плечами Вик. - Мы не более роботы, чем все, что нас окружает, или окружало. И животные, и насекомые, и растения, все вокруг работает по одной программе, просто используются разные ее вариации.
        Считать, что только люди запрограммированы, это наша обычная человеческая спесь.
        А мы ничем не отличаемся, мы такие же, как всё живое вокруг. Единственная разница в душе, но это просто следующий этап развития.
        - Вчера ты начал рассказывать об этом, но я тебя перебил, - сказал Майк. - Значит, ты считаешь, что все-таки душа и есть наш путь дальнейшей эволюции?
        - Надеюсь, что это так, - сказал Вик. - Иначе все теряет смысл. С момента появления человека на этой земле, за многие тысячи лет он почти не изменился, тело осталось тем же, как и мозг, мы не стали умнее, сильнее, быстрее. А все в этом мире построено на развитии и на изменении. Если не меняется тело, то значит, должно меняться что-то другое.
        - Конечно, - рассмеялся Майк. - И, в конце концов, мы все должны стать богами, так? То есть душами переростками?
        - Не все, - вздохнул Вик. - Единицы из нас, или никто. Это только путь развития, но это совсем не значит, что мы сможем его пройти.
        - Как-то не набираешься оптимизма после разговоров с тобой, - сказал Майк, он встал и стал собирать свой рюкзак. - Нам нужно идти. Я ничего не знаю про эволюцию души, но знаю, что, если мы не покинем эту радиоактивную клоаку, мы умрем.
        - Ты прав, - сказал Вик. - Пойдем дальше, а оптимизма в моих словах гораздо больше, чем в твоих.
        Потому что тело смертно, оно всего лишь временное вместилище, а душа имеет возможность пожить не в одном теле, а в нескольких, а значит приобрести опыт и знание. Те души, что потеряли свое тело в этой войне, воплотившись снова, будут помнить о ней. А значит, может быть, люди сумеют сделать так, чтобы это больше никогда не произошло.
        - Единственное, чему учит история человечества, так это тому, что оно ничему никогда не учится, - сказал Майк. - У человечества очень слабая память, и даже, если наши души будут что-то помнить, то кто их услышит? Кто из живых помнит о своих прошлых жизнях, если они были?… Вот-то и оно, что никто, если не считать тебя. Но тебя можно и не считать, ты у нас чокнутый, поэтому проходишь совсем по другим законам.
        Глава четвертая
        Они вышли из дома, по-прежнему было сумрачно, трава и земля были влажной после ночного дождя.
        - Что ещё интересно, так это то, что от радиации не погибли растения, деревья, да и мелкие животные, - сказал Майк. - В городе я видел много крыс, а здесь только что видел мышь.
        - Крыс, действительно, развелось много, - сказал Вик. - У них теперь много пищи, они никогда не отказывались от мертвечины.
        Растениям, конечно, не сладко, им нужно солнце, а его нет. Когда солнце только начало исчезать, все деревья в городе по несколько раз за год сбрасывали листву, считая, что наступила осень.
        А нет солнца, значит, нет и тепла. Я думаю, что тот страшный холод, который наступит года через два, деревья, да и многие животные не перенесут.
        - Это очередное твое пророчество? - спросил Майк.
        - Не мое, - улыбнулся Вик. - Это опять Нострадамуса, а звучит оно так. -
        Настанет большой ледниковый период,
        Весь мир нарядив в горностаевый мех,
        Костры среди льдов машут красною гривой,
        Четверг надевает военный доспех.
        - Новый ледниковый период? - удивленно поднял брови Майк. - Должно быть, ты перепутал времена, нам костры разводить нечем. Леса мы давно вырубили.
        - Может быть, я и ошибся, - пожал плечами Вик. - У Нострадамуса все даты зашифрованы.
        - Хотя все возможно, - сказал задумчиво Майк. - Может это относится и к нашему времени… Странно, это все. Но, если будет такой лютый холод, то вообще мало, кто выживет.
        - Тепло будет у тех, у кого есть запасы каменного угля, или нефти, или те, у кого будут работать электростанции, - сказал Вик. - В этих местах, вероятно, не выживет никто, у них-то точно ничего этого нет. Я читал в какой-то книге, что раньше глубоким стариком считался тот, кому исполнялось сорок лет. Больше никто не жил, не хватало еды, было много болезней, да и жизнь была суровой. Я ни в одной своей прошлой жизни не прожил больше сорока…
        - Я думаю, что тогда жизнь была не более суровой, чем сейчас, - ответил Майк. - Все повторяется.
        - Все так и будет повторяться, - сказал Вик. - Пока не разовьется душа у всех людей, или у большинства.
        - Интересно, что по твоему мнению развитая душа изменит? - спросил Майк. - Если, как ты говоришь, в нас работает программа хищников для самих себя.
        - Душа все чувствует, - сказал Вик. - Человек не сможет убивать другого человека, потому что будет ощущать при этом боль того, кого он убивает. Мы же все связаны между собой, просто не понимаем этого.
        - Как мы связаны? - удивленно поднял брови Майк. - Каждый из нас сам по себе, каждый живет своей жизнью, и каждый одинок по-своему.
        - Понимаем мы это, или нет, но при всем своем одиночестве, мы ещё и единое целое, - сказал Вик. - Если кому-то из нас плохо, то это передается другим. Мы не понимаем этого, но это так, а когда плохо многим, вот тогда происходят совсем уж страшные вещи, революции и разные войны.
        - Да, - вздохнул Майк. - Ты точно чокнутый.
        Они шли по дороге, обходя брошенные ржавые машины. Затянутое тучами серо-черное небо висело совсем близко к земле, и от этого все вокруг выглядело сумрачно, уныло и блекло.
        - Да, кстати, - сказал Майк. - Ты рассказываешь про будущую холодную зиму, но вряд ли она наступит. Для этого слишком влажно, дожди идут почти каждый день, да и грозы не редкость.
        - Снега будет много зимой, - согласился Вик. - И холодно будет, одно другому не мешает.
        - Климат изменился, и это надолго, - вздохнул Майк. - Все изменилось, растения, люди, земля, небо, и все это устроили мы. Это не твой бог, душа - переросток, он атомные бомбы делать не умеет, человек гораздо больше всемогущ, чем он.
        - Да, только могущество попало не в те руки, - грустно усмехнулся Вик. - Большая сила без большого ума - это страшно
        - Насчет нашего не очень большого ума я с тобой согласен, - сказал Майк и прислушался, он определенно что-то слышал. Звуки доносились откуда-то сбоку и приближались, неожиданно он понял, что слышит звук работающего мотора грузовика.
        - Ты слышишь? - спросил он.
        - Слышу, это военный грузовик, - сказал Вик. - Надо прятаться…
        - Нас могут подвезти, если мы попросим, - сказал Майк.
        - Во-первых, они едут в город, из которого мы ушли, - сказал Вик, застыв в напряженной позе. - А во-вторых, это вероятнее всего солдаты, а они сначала стреляют, а уже потом задают вопросы.
        - Я сам был солдатом, - сказал Майк. - И все ещё не снял формы.
        - Не будь дураком, - сказал Вик и, толкнув его в кювет, упал сверху на него. Только он успел это сделать, грузовик показался из-за поворота.
        Майк выругался, сбросил с себя Вика и осторожно поднял голову. Он увидел большой тяжелый военный грузовик, впереди у него был прикреплен под углом металлический лист для того, чтобы расчищать путь среди завалов. Кабина водителя тоже была закрыта металлическим листом, в котором были прорублены бойницы, а над металлическим кузовом была закреплена небольшая башенка с торчащим стволом крупнокалиберного пулемета.
        - У них, что, бронетранспортеров нет? - спросил недоуменно Майк. - Зачем им такая машина?
        - Бронетранспортер потребляет много горючего, - ответил Вик. - И, кроме того, в него входит мало людей, и бронетранспортер не предназначен для перевозки грузов, поэтому эта машина лучше. Не поднимай высоко голову, тебя заметят.
        - Я вообще собираюсь встать, - ответил Майк. - Я такой же солдат, как они, почему они должны в меня стрелять?
        Он стал приподниматься, но тут его действительно заметили, машина стала притормаживать, а башенка повернула ствол пулемета прямо на Майка.
        - Ложись! - крикнул Вик. Прозвучала пулеметная очередь, пули взбили фонтанчиками пыль рядом с кюветом.
        Майк быстро юркнул обратно и перекатился в сторону. Из машины дали ещё одну пулеметную очередь, и грузовик снова набрав ход, скрылся за поворотом.
        Вик с грустной усмешкой посмотрел на Майка.
        - Ну что, убедился?
        - Почему они стали стрелять? - спросил недоуменно Майк. - По мне видно, что я такой же, как они, солдат. Мои руки были пусты, и я показал их им.
        - Они едут по своим делам, и ты им не нужен - сказал Вик. - Солдаты боятся, что им могут устроить засаду на дороге, а это здесь происходит не так уж редко. Их не любят, надеюсь, ты уже это понял. Если бы мы сейчас находились в городе, и там появился бы такой грузовик, то все банды мгновенно бы объединились, и солдатам пришлось бы несладко.
        - Но почему это происходит? - спросил Майк.
        - Потому что солдаты приходят совсем не для того, чтобы нас спасать, или помогать выживать, - сказал Вик. - Они приходят потому, что им что-то нужно, и они забирают это всегда силой. Они убивают, а их убивают в ответ.
        - У нас солдат уважают, потому что они защищают нас, - сказал Майк.
        - А в нашем разрушенном городе в солдат стреляют, потому что ничего хорошего от них никто не ждет, - сказал Вик. - Мы живем не в благополучном месте, и умираем понемногу каждый день, а они приезжают и забирают у нас все, что нужно большому городу: еду, одежду.
        Возможно, власть узнала о каком-нибудь складе с продовольствием, или о запасах какого-нибудь сырья, и солдаты поехали за ним. И они убьют любого, кого увидят, потому что мы ни для кого не существуем. И мы отвечаем им тем же, поэтому этот поход не будет для них легким.
        - Неправильно это все - сказал Майк. - Так не должно быть.
        - Но так есть, - вздохнул Вик.
        - И что так везде? - спросил Майк.
        - В других местах я не бывал, - сказал Вик. - Но думаю, что и там то же самое. Это логика военного времени, спасать только тех, кого можно спасти, остальные должны спасаться сами и не мешать спасаться более сильным и удачливым.
        - А мне жалко солдат, - вздохнул Майк. - Там в кузове сидят такие же, как мы с тобой, перепуганные молодые ребята, они боятся всех, поэтому и стреляют. И им очень хочется жить, но они едут неизвестно куда, потому что кто-то должен туда ехать.
        - Я понимаю, что они ни в чем не виноваты, - сказал Вик. - Просто мы с ними оказались по разную сторону беды.
        - Солдаты, это власть, они представляют государство, наше будущее, - сказал Майк. - Если не будет власти и государства, мы все скоро разобьемся на такие же банды, как у вас в городе, и будем убивать друг друга. А в государстве можно жить спокойно и строить новое будущее, лучше, чем было.
        - Я уже говорил, что мы стали хищниками друг для друга, - грустно усмехнулся Вик. - И государство - это изобретение нашего ума, для того, чтобы мы не перегрызлись между собой, но только в результате получается то, что ты видишь перед собой. Банды не придумывают ядерное оружие, оно им просто не нужно, а государство это делает. Потому что государство крупнее, и для своей защиты ему нужно оружие массового поражения.
        - Ядерное оружие придумали люди, а не государство, - возразил Майк.
        - Чем крупнее страна, тем мощнее ему нужно оружие для защиты, и оно дает ученым деньги на эксперименты и на его изготовление - сказал Вик. - Без государства не прожить, но выжить в нем ещё труднее, когда оно ведет войну, потому что оно не щадит никого, ни своих, ни чужих.
        - Ты будешь думать по-другому, когда мы придем к нам в город, - сказал Майк. - Все будет хорошо, тебя будет защищать так тобой не любимое государство, и ты будешь жить спокойно.
        - Сомневаюсь, - сказал Вик. - Государство заставит меня защищать его.
        - Эти времена скоро закончатся, - сказал Майк. - И все вернется в свою колею.
        - Уже никогда ничего не вернется в свою колею, - покачал головой Вик. - Слишком страшную вещь мы сотворили.
        - Мы построим новый мир, который будет лучше старого, - сказал Майк. - В нем не будет такого страшного оружия.
        - Будет, - грустно усмехнулся Вик. - Если будет государство, будет и оружие. Мощное оружие не потребуется только тогда, когда исчезнут все государства.
        - Не будет государств? - недоуменно спросил Майк. - Это невозможно в принципе.
        - Я просто думаю, что когда-нибудь это произойдет.
        - Откуда у тебя эта уверенность? - спросил Майк. - Опять Нострадамус?
        - От него, - улыбнулся Вик и прочитал вслух. -
        Вся их топография станет фальшивой,
        соль нового мира есть пепел погибших культур.
        Хоть вера и истина загнаны и сиротливы:
        Но тьма станет светом и ржавчина - золотом бурь.
        - Тьма станет светом? - покачал головой Майк. - Ржавчина - золотом бурь? Что это значит?
        - Ну, тьму ты видишь перед собой, - сказал Вик. - А ржавчина, это ещё будет. Ржавчиной, я думаю, он назвал солнечные закаты, которые появятся чуть позже, лет через семь, когда начнет появляться солнце.
        - Почему ржавчина? - спросил Майк.
        - Потому что в атмосфере ещё будет много пыли и сажи, - сказал Вик. - Это и будет давать такие закаты.
        - А золото бурь?
        - Атмосфера будет очищаться через бури, - пожал плечами Вик. - А золото - это цвет солнца, это хороший цвет.
        - Хотелось бы это увидеть, - задумчиво проговорил Майк. - Золото бурь, золото солнца…
        - Кое-что ты успеешь увидеть, - сказал Вик. - Как и часть того процесса распада наций и государств, а это произойдет тогда, когда по всему миру останутся только растерянные небольшие кучки выживших людей, а вокруг них пустыни когда-то плотно заселенных территорий…
        - Ты хочешь сказать, что все ещё это нам предстоит? - спросил Майк. - Что этот кошмар вокруг нас, это и не кошмар, а всего лишь легкий испуг?
        - Мы действительно в самом начале, - грустно улыбнулся Вик. - Будет ещё и голод и холод.
        - Жутко тебя слушать, - покачал головой Майк. - Ты говоришь это так, как будто все это видел.
        - Не я видел, - Нострадамус, - сказал Вик. - А я просто его читал в подвале, когда его пророчество сбывалось, и все вокруг рушилось. Знаешь, это совсем другая атмосфера для понимания, чем библиотечный полумрак.
        - Да уж, - вздохнул Майк. - Что-то мне не по себе стало от твоих слов. Не пора ли нам сделать привал и немного выпить? Теперь я понимаю, почему ты пил в своем подвале, то, что ты говоришь без выпивки воспринимать нельзя, волосы дыбом становятся…
        - Последняя бутылка осталась, - сказал Вик. - Если мы хотим и дальше оплакивать старый мир и встречать поднятым стаканом новый, нужно будет поискать питье в следующем городе. Нам до него осталось совсем немного, километра три, а может и того меньше.
        - Тогда привал сделаем там, - сказал Майк. - И там и заночуем. Надеюсь, город не так разрушен, как тот, в котором я тебя встретил?
        - Не знаю, но думаю, что он остался цел, - сказал Вик. - Взрыв был только один, и мы идем от его эпицентра. Взрывная волна до него могла и не дойти, а вот радиация будет.
        - От неё никуда теперь не денешься, - сказал Майк. - Где этот город?
        - Если сейчас свернем и пройдем через ту небольшую рощу, то мы окажемся на его окраине, - сказал Вик.
        - Тогда сворачиваем, - сказал Майк.
        Они прошли по высокой мокрой траве между деревьев, и вышли к первым домам города. Дома были старыми панельными пятиэтажками, часть из них уже рассыпалась, то ли от старости, то ли от подземного толчка, которым сопровождался ядерный взрыв.
        Они зашли в первый же подъезд не разрушенного дома и поднялись по узкой бетонной лестнице. Стекол в доме не было, двери квартир были распахнуты, и оттуда шел запах плесени и гниения.
        - Пойдем в подвал, - сказал Вик. - Так теплее и для меня намного привычнее, а здесь я чувствую себя не совсем уютно.
        - Я хотел бы подняться на крышу и осмотреться на случай каких-нибудь неприятностей, - сказал Майк. - Чтобы знать, где мы находимся и куда отступать в случае необходимости.
        - Ты уже ничего не увидишь, слишком быстро темнеет, - сказал Вик.
        - Но огни-то я увижу, - сказал Майк. - А значит, буду знать, есть ли в этом городе люди…
        - А потом в темноте придется идти в подвал, - сказал Вик. - А что там находится неизвестно. Или заночуем в этой квартире?
        - Пойдем в подвал, - неохотно согласился Майк. - Здесь я тоже не хотел бы ночевать.
        Они спустились вниз. В подвале Вик нашел старую мебель, разломал её и разжег костер на бетонном полу, потом открыл банку тушенки и бутылку водки. Они молча выпили. Оба устали за целый день, поэтому сразу после ужина легли спать.
        Утро было таким же сумрачным, как обычно. Они доели последнюю банку тушенки, Вик с грустью отметил, что теперь у них из еды оставалось только несколько сухих пайков в рюкзаке Майка.
        Когда немного рассвело, они вышли из подвала, и пошли по узкой улице, внимательно вглядываясь в дома, надеясь увидеть магазин, в котором можно было бы найти что-нибудь из еды. Было тихо, кроме шуршания крыс и карканья ворон не было слышно никаких звуков.
        Магазины им не встречались. Улицы города были узкими, перегороженными обломками обрушившихся зданий.
        Майк шел настороженно, вглядываясь в каждую тень, оружие он держал наготове, он чувствовал напряжение и непонятную тревогу. Вик неожиданно остановился и поднял вверх руки.
        - Здесь люди, - шепнул он. - Нас держат на прицеле.
        - Кто? Где? - спросил Майк, но тут он и сам увидел, как из темного проема показался ствол двуствольного ружья, а вслед за ним и его владелец. Лицо было невозможно рассмотреть, но человек, похоже, хорошо их видел, потому что как только Майк сделал шаг в сторону, он сказал.
        - Ещё раз двинешься и получишь заряд дроби в живот, - голос был ленивым и очень спокойным, от него у Майка внутри все похолодело, слишком явная слышалась в нем угроза.
        - Он не один, поэтому стой спокойно, - шепнул Вик. - Ещё двое сзади, они тоже вооружены.
        - Оружие и рюкзаки на землю, - скомандовал мужчина. Майк недовольно покачал головой, но подчинился. Он аккуратно поставил автомат на предохранитель и опустил его себе под ноги, потом так же неспешно снял рюкзак. Вик сделал то же самое.
        - Пять шагов вперед, - сказал мужчина. - С такого расстояния я не промахнусь, так что без глупостей. Они молча отсчитали нужное количество шагов и остановились. К рюкзакам подошли двое мужчин, они забрали автомат и ружье, и снова отошли назад.
        - В рюкзаках одно тряпье, - сказал один из них. - Автомат рабочий, рожок полон. Ружье без патронов.
        - Хорошо, - сказал мужчина, потом мрачно посмотрел на Вика и Майка.
        - Кто вы такие, и что вам нужно в моем городе? - спросил он.
        - У нас закончилась еда, - сказал Вик. - За ней мы и пришли.
        - А нам, ты думаешь, еда не нужна? - спросил с мрачной усмешкой мужчина. - Это тебе не прошлые времена, когда этой еды было валом. Сейчас она дорого стоит, за неё платить надо.
        - Чем мы можем расплатиться, если у нас ничего нет? - спросил Вик.
        - Тем же, чем расплачивались другие, - сказал мужчина. - Своей жизнью. Он сказал это так, что им обоим стало ясно, что живым им отсюда не уйти.
        - Сейчас, - неожиданно крикнул Вик, толкая Майка, а сам, прыгая в сторону, одновременно швырнул что-то назад.
        - Граната! - крикнул истошно мужской голос, и тут же раздался выстрел. Заряд дроби прошел с Майком рядом, но две дробинки все-таки впились ему в ногу. Он откатился в сторону и оказался за обломком бетонной плиты обрушившегося здания, он выхватил пистолет и выстрелил назад несколько раз.
        Послышался сдавленный вскрик, и Майк понял, что он не промахнулся, потом он услышал очередь из автомата.
        Он вскочил и побежал в ту сторону, откуда прозвучали выстрелы. Подбежав ближе, он увидел в сумрачном свете Вика, борющемся с высоким мужчиной. Не раздумывая, он ударил рукояткой пистолета по косматому затылку.
        Мужчина обмяк, Вик вырвал из его рук автомат, перебросил его Майку, а сам, схватив брошенное ружье, выстрелил назад в темноту. Оттуда тоже послышался вскрик, потом послышались удаляющиеся шаги.
        Вик, тяжело дыша, встал, перезарядил ружье, вытащив патроны для ружья из кармана лежащего без сознания мужчины, потом поднял свой рюкзак.
        - Пошли отсюда, - сказал он.
        - Подожди, - сказал Майк, и, передернув затвор, направился туда, где по его расчетам должен быть тот, кто разговаривал с ними. Он увидел брошенное ружье и лужу крови
        - Уполз куда-то, гад, - сказал он. - Нужно его найти.
        - Нет, - покачал головой Вик. - Он нам уже не причинит вреда, а нам нужно найти еду и срочно уходить отсюда. Не одни же они жили в этом городе, здесь наверняка есть и другие.
        - Ты прав, - сказал Майк. - Пойдем дальше. Он потрогал раненую ногу.
        - Но хорошо будет, если еда найдется неподалеку, - сказал он, вытирая окровавленную ладонь о комбинезон. - Меня зацепило. Не очень сильно, но далеко я не уйду, кровь сильно идет.
        - Это недалеко, - сказал Вик и, подняв с пыльного асфальта свою гранату, сунул её в карман. Он быстро пошел вперед, не обращая внимания на ковыляющего сзади Майка.
        Магазин нашелся сразу за поворотом, стеклянные витрины были разбиты, а внутри были только пустые стеллажи. Этот магазин был разграблен уже давно. Вик вздохнул и закрыл глаза.
        - И ради этого мы сюда шли? - спросил Майк, тяжело дыша. Адреналин уже понемногу уходил из крови, и он с каждой минутой все острее чувствовал боль. - Здесь ничего нет, а дойти до следующего магазина я уже не смогу. Мне нужно перевязать рану.
        - Позже, сейчас на это нет времени, - сказал Вик, он подошел к груде пустых пластмассовых ящиков и расшвырял их.
        За ними оказался картонный ящик с консервами. Вик набил свой рюкзак, потом накидал банок в рюкзак Майка, и взвалил оба рюкзака к себе на плечи.
        - Мы шли вот за этим, - сказал он. - Это еда, без которой мы не сможем продолжать наш путь, и даже отсидеться какое-то время для того, чтобы твои раны зажили. Он мрачно посмотрел на Майка.
        - Сколько ты ещё сможешь двигаться? - спросил он.
        - Если сделаем перевязку, то столько, сколько надо, - ответил Майк. - Боль это не страшно, я смогу терпеть, но крови много выходит.
        - На перевязку нет времени, - сказал Вик. - Я чувствую, что сюда направляются люди. Нужно найти место, где мы сможем спрятаться и переждать.
        Он вышел из магазина, Майк с трудом ковылял за ним. Вик обошел большой пятиэтажный кирпичный дом и направился вглубь двора. Там он поднял крышку канализационного коллектора.
        - Лезь вниз, - сказал он. - Здесь нас не найдут, потом найдем место получше. Он помог Майку спуститься вниз по ржавым скобам, потом спустился сам и задвинул крышку.
        - Немного подожди, - сказал он. - Сейчас я зажгу свечу. Он чиркнул спичкой, и слабый огонек осветил небольшое пространство, не больше двух метров в диаметре.
        - Мы здесь, как в ловушке, - сказал Майк, тяжело дыша. Он опустился на земляное дно и сел, привалившись к кирпичной стене. - Если нас найдут, то легко перестреляют сверху, а могут и гранату бросить. Вик вытащил из рюкзака свечу и зажег её, от этого огонька по стенам поползли уродливые тени.
        - Не найдут, - сказал он. - Им и в голову не придет, что мы полезем сюда. Правда, от тебя остался кровавый след, но сейчас они его не заметят, слишком темно, а ночью кровь смоет дождь. Дай, я посмотрю твою рану. Он закатал Майку штанину и внимательно осмотрел две небольшие ранки.
        - Дробины зашли неглубоко, - сказал он, тяжело вздохнув. - Я смогу их вытащить. На, выпей, вместо наркоза. Он протянул Майку бутылку водки, в ней осталось чуть больше половины, и достал свой нож. Он подержал острие над пламенем свечи, потом облил его водкой. Майк с любопытством наблюдал за ним.
        - Ты это делаешь так, словно это для тебя привычное дело, - сказал он. - Ты случайно учился не на медика?
        - На медика не учился, а дело для меня действительно привычное, - ответил Вик. - Такие ранения сейчас обычное дело, сейчас все палят из ружей, я уже много раз удалял засевшую дробь, в том числе и самому себе.
        Майк выпил несколько глотков водки, боль стала вполне терпимой, а в голове немного просветлело.
        - Что ж, хирург, делай свое привычное дело, - сказал он и откинулся назад. Вик стал ковырять ножом первую рану, Майк закрыл глаза от боли и с трудом сдерживался, чтобы не застонать.
        - Одна есть, - сказал Вик, внимательно разглядывая дробинку.
        - Заводская дробь, - сказал он. - Тебе повезло, этим патронам несколько лет, порох немного отсырел, поэтому и дробь вошла неглубоко. А в меня стреляли обрезками гвоздей и ржавой проволоки и из свежих заряженных патронов, поэтому пришлось разрезать глубоко, а это было больно.
        Он стал ковыряться ножом во второй ранке, скоро он достал вторую дробинку, потом промыл раны водкой и забинтовал их полосками ткани.
        - Неделю будешь хромать, - сказал он. - Потом все пройдет. Выпей и поспи. Майк сделал несколько глотков и закрыл глаза, после водки, а также от большой потери крови его тянуло в сон.
        Вик допил водку, и сел с ним рядом.
        - Ты - хороший парень, Вик, - сказал Майк. - Ты не трус, с тобой можно идти в любой бой. И ты хорошо и быстро соображаешь. А твоя граната снова нас спасла.
        - Она у меня, как талисман, - улыбнулся Вик. - Пока никто не знает, что она учебная, она для всех грозное оружие.
        - И ещё меня удивило, - сказал Майк, - что ты при своем человеколюбии очень даже неплохо стреляешь и дерешься.
        - Я никого не хотел убивать, и того человека я только ранил, - сказал Вик. - В наше время, если ты не можешь себя защитить, то долго не проживешь. И я же не всегда был таким чокнутым, когда-то до войны я был нормальным парнем. Я неплохо дрался и вполне мог за себя постоять.
        - Все равно спасибо, - сказал Майк. - Возможно, сегодня ты спас мне жизнь.
        - Не возможно, а точно, - грустно усмехнулся Вик. - Если бы я не схватился за ствол автомата, этот верзила наделал бы в тебе дырок.
        - Понятно, - улыбнулся Майк. - А я решил, что ты просто так на него прыгнул.
        - У меня не было другого выхода, он уже прицелился в тебя, - сказал Вик. - В итоге, получился бой карлика с великаном, если бы ты не подоспел вовремя, он бы меня просто задушил. Так что мы с тобой квиты, ты спас меня, а я тебя.
        - Это хорошо, что квиты, - сказал Майк сонным голосом. - Давай немного поспим, а то что-то меня разморило после твоего наркоза.
        - Давай, - согласился Вик. - Только, к сожалению, водка кончилась, завтра у тебя все будет болеть, а наркоза уже не будет.
        - До завтра нам ещё дожить надо, - сказал Майк. - А если доживем, то что-нибудь придумаем.
        Он натянул на голову бушлат и заснул. А Вик, закрыв глаза, попытался понять, что происходит там наверху, их искали, и людей было больше десятка. Они несколько раз проходили мимо, обследуя пустырь, но ничего не нашли. Через какое-то время они снова разошлись по близлежащим домам. Им в очередной раз повезло, те, кто их искал, не заметили крови Майка на траве.
        Вик попытался увидеть свое ближайшее будущее, и увидел, что он бредет по какой-то узкой улице, почему-то один, без Майка. Кроме того, он хромал, и ему было больно и страшно. Вик вздохнул и недовольно покачал головой. Очень трудно было разобраться в том, о чем ещё ничего не знаешь.
        Он ещё раз вздохнул, погасил свечу и закрыл глаза. Если ты ничего не можешь изменить, то, по крайней мере, нужно отдохнуть, чтобы со свежей головой встретить новые неприятности…
        Утром Майк проснулся с хриплым стоном, его лицо горело от внутреннего жара, а ранки на ноге распухли и загноились.
        Вик напоил его водой, которую набрал из разбитого колена трубы, она была ржавой и плохо пахла. Майк отказался от еды, он пил только воду, и смотрел на него мутными ничего не понимающими глазами.
        Временами он засыпал, и тогда начинал громко стонать.
        Вик горестно покачал головой, подумав о том, что без антибиотиков Майк может умереть. К вечеру ему стало совсем плохо, он что-то бормотал, метался в бреду и потом снова ненадолго затихал. Его лоб был сухим и горячим, а губы потрескались и воспалились.
        После недолгих раздумий Вик выбросил банки с консервами из рюкзака, закинул его за плечи и осторожно вылез из коллектора.
        Перед ним стояла тяжелая задача, он должен был найти антибиотики и водку в совершенно незнакомом городе, и при этом не попасть на глаза тем людям, которые по-прежнему их искали. Он слышал их шаги днем около коллектора.
        И все это он должен сделать в густой темноте.
        Но он не мог позволить умереть Майку, потому что это из-за его глупости Майк получил раны.
        Он видел этот коллектор в одном из своих вещих снов, и видел раненого Майка, а значит, должен был придумать, как этого избежать.
        Но вещие сны были плохи тем, что в них невозможно было определить, когда и где это все произойдет.
        Едва они вступили на эту улицу, он сразу узнал это место, но уже ничего не мог изменить. Ему помешало то, что он не хотел причинять людям боль.
        Только когда Майка ранили, он действовал уже так, как видел в своем сне, не раздумывая, бросился на громилу, потому что знал, что, если он не успеет, то Майка убьют.
        Вик тихо выругался. Майк и сейчас может умереть, если он не найдет антибиотиков.
        Улицы, как в любом незнакомом городе, были похожи друг на друга, и где, находилась аптека, он не знал. Вероятнее всего, она находилась где-то в центре города, и, следовательно, была надежда, что он там сможет что-нибудь найти, потому что центр города почти не пострадал, там были дома поновее и не рассыпались, как карточные домики, после подземного толчка.
        Он шел на ощупь, полагаясь больше на чутье, чем на зрение. И он спешил, потому что чувствовал, что скоро должен был пойти дождь.
        И, если он не хочет получить ещё одну дозу радиации то, к тому времени, когда упадут первые капли, он должен найти какое-то укрытие, или вернуться обратно в коллектор.
        Вик остановился и закрыл глаза, прислушиваясь к себе, это был для него единственно верный способ идти в нужном направлении. Только как найти черную кошку в темной комнате, особенно, когда её там нет? А что, если действительно, аптеки или все разграблены, или находятся под развалинами?
        Нет, так не должно быть, его внутреннее чувство запротестовало против этого вывода. Вик снова прислушался к себе, ему определенно хотелось свернуть на соседнюю улицу. Он вздохнул и шагнул в узкий переулок, здесь он остановился, потому что услышал шаги и голоса нескольких людей, они шли по той улице, с которой он только что свернул.
        Он снова прислушался к себе, чтобы понять, почему он свернул; то ли потому, что должен был избежать этой опасной встречи, или потому что аптека была где-то рядом? Он простоял несколько мгновений, люди прошли, и теперь их шаги удалялись. Вик тихо выругался и пошел дальше, потому что так ничего и не понял.
        Потом у него снова появилось желание свернуть в сторону, на этот раз он, не раздумывая, так и сделал.
        И сразу же споткнулся о какой-то каменный обломок. Вик упал, сильно ударившись коленом о какой-то металлический предмет, и зашипел от боли.
        Он задрал штанину и ощупал ногу, она распухала, а руки стали липкими от крови. Он ещё раз выругался, теперь уже больше от отчаяния. Потом пошарил вокруг, надеясь найти какую-нибудь палку, на которую он смог бы опереться, чтобы идти дальше.
        Но нащупал только куски бетона с торчащей из него ржавой арматурой и разбитые стекла. Он ещё раз прислушался к себе. Убедившись, что людей рядом он не чувствует, зажег спичку и увидел лежащие на бетонном полу медицинские ампулы и таблетки.
        Чутье его не подвело, свернув в сторону, он попал прямо в разгромленную аптеку. Вик поджег стопку бумаги, попавшую ему на глаза, и стал внимательно читать названия на ампулах. Он нашел несколько ампул с пенициллином, с просроченным сроком действия, а потом под разбитым фанерным прилавком картонную упаковку с тетрациклином.
        Это была уже и удача, теперь оставалось только вернуться живым обратно. Он ещё раз осмотрел перевернутый стеклянный прилавок и нашел пачку таблеток от головной боли. Он обрадовался, его уже начала мучить головная боль, она всегда начиналась после того, как он использовал свои способности.
        Он разжевал горькую таблетку, покидал все найденное в рюкзак, и пока бумага не прогорела, осмотрел колено. Оно распухло не так уж сильно, как ему показалось, но ушиб был очень неприятный.
        Вик осторожно согнул и разогнул колено, и понял, что сможет идти, преодолевая боль. Тогда он затоптал огонь, и выполз на улицу, сквозь разбитую витрину. Встав, он вдруг понял, что совершенно не знает, куда ему идти. Боль в колене выбила все, проявившееся было в нем знание об этом городе. Он тяжело вздохнул и, хромая, медленно зашагал по улице в обратном направлении.
        Скоро колено разболелось настолько, что он не смог заставить сделать себя ни одного шага. Понемногу начало светать, и он понял, что прошло уже много времени с того момента, как он покинул коллектор, и что если он не успеет вернуться, то через полчаса он будет виден любому, кто пойдет по этой улице.
        Вик вытер слезы, выступившие от боли, и захромал дальше.
        Он заставил себя сделать десять шагов, потом ещё десять, а потом он уже ничего не помнил.
        Он не знал, куда он шел, его мозг отключился, только кто-то внутри него проговаривал.
        …Десять шагов, ещё десять. Десять шагов, ещё десять. Десять шагов, ещё десять….
        Когда пошел дождь, он поднял вверх усталые глаза и огляделся. Место было незнакомым. Он стоял на какой-то узкой улице, и не узнавал ни одной приметы, которая говорила бы о том, что он находится рядом с коллектором.
        Боль по-прежнему терзала его колено, а мозг совершенно отказывался что-то соображать. Вик пошел дальше, надеясь выйти на окраину, и уже оттуда попытаться найти место, где на них напали.
        Он пробродил ещё долго. Было уже около десяти часов утра, и достаточно светло, но пока ему везло, и он ещё ни кому не попался на глаза. Мозг от постоянной боли окончательно отключился, и он совершенно не мог контролировать свое движение.
        Когда он, наконец, наткнулся на крышку коллектора, он не испытал никакой радости, а только какое-то смутное удовлетворение. Напрягая последние силы, он отодвинул крышку, и сполз внутрь. А потом он окончательно отключился. Возможно, потерял сознание, а может быть, просто заснул.
        Когда он снова открыл глаза, вокруг снова была темнота, в которой слышались глухие протяжные стоны. Вик протянул руку и нащупал горячее лицо Майка. Он зажег спичку, а потом свечу. С трудом, координируя дрожащие от внутреннего напряжения руки, он разбил несколько ампул антибиотика в пластмассовый стаканчик и поднес его ко рту Майка, тот выпил, морщась, несколько глотков, и снова откинул голову к стене.
        Вик допил то, что осталось в стакане, и потушил свечу. Надо было экономить, ещё неизвестно, когда он сможет найти ещё хотя бы ещё одну. А свеча ещё понадобится, неизвестно, сколько времени им придется провести здесь.
        Колено продолжало болеть, только боль стала другой, более пронзительной, и она не была постоянной, а накатывала волнами.
        Вик грустно усмехнулся, потрогал колено, и потерял сознание.
        На этот раз, когда он очнулся, то почувствовал себя немного лучше. Вик зажег свечу и посмотрел на Майка, тот лежал, привалившись к кирпичной стене и тяжело дышал. Лицо его было бледным, глаза запали. Он потрогал его лоб и радостно улыбнулся, тот был мокрым от пота, а это был очень хороший признак. Жар спал, это значило, что все самое страшное уже позади.
        Потом он осмотрел свое колено, оно продолжало болеть, но боль то ли стала меньше, то ли он просто к ней притерпелся. Опухоль понемногу спадала, а цвет ушиба стал фиолетово-желтым.
        Мучительно хотелось пить, а во фляжке было пусто.
        Вик недовольно покачал головой и пополз по трубам туда, где он в прошлый раз находил воду. В разбитом колене трубы воды осталось совсем немного, он сначала хотел сохранить её для Майка, но потом понял, что, если он её не выпьет, то будет сам ни на что не способен, а это уже грозило гибелью им обоим.
        Поэтому он выпил все, что было в этой трубе, включая всю грязь и ржавчину. В желудке тут же началась неприятная резь, а к горлу подступила тошнота.
        Вик полежал, отдыхая и собираясь с силами, а потом пополз дальше. Через несколько десятков метров, он нашел врытую в землю бочку, в неё капала вода откуда-то сверху, просачиваясь сквозь стык бетонной плиты.
        Он понюхал её, вода была чистой, дождевой и радиоактивной. Он наполнил флягу, ещё раз напился сам, и пополз обратно. Когда Вик зажег свечу, то увидел направленный на него пистолет. Лицо Майка было бледным, в запавших глазах светилась решимость.
        Узнав его, он устало вздохнул и убрал пистолет в кобуру.
        - Что это за дыра, и где мы находимся? - спросил он, снова бессильно приваливаясь к стене.
        - Это канализационный коллектор, - ответил Вик, садясь с ним рядом. - Есть хочешь?
        - Почти совсем ничего не помню, - сказал Майк. - Помню только перестрелку, меня ранили, а потом мы куда-то с тобой пошли.
        - Вот сюда и пришли, - сказал Вик. - Я вытащил из тебя две дробинки, которые в тебя попали, а после этого у тебя начался жар.
        - Понятно, - вздохнул Майк. - Выходит, я подставился.
        - Кстати, - сказал Вик, разбив несколько ампул и налив их содержимое в стаканчик. - На, выпей, это антибиотик.
        - Интересно, где ты его взял? - спросил Майк, послушно выпивая горькую жидкость.
        - Пока ты бредил и метался в жару, я сходил в аптеку, - ответил, улыбнувшись, Вик, он отломил верхушку ампулы и вылил его содержимое к себе в рот. - Дорога оказалась не простой, немного ушиб колено, так что мы с тобой сейчас оба хромаем, только на разные ноги. Ты хочешь есть?
        - Больше пить, чем есть, - ответил Майк. - И вообще чувствую себя так, словно в меня попало не две дробины, а весь заряд. Вик протянул ему фляжку.
        - Вода немного радиоактивная, - сказал он. - Так что много пить не советую, но другой я здесь не нашел.
        Майк выпил несколько глотков и снова откинулся к стене.
        - А теперь можно поесть, - сказал он.
        Вик вытащил из рюкзака банку консервов, они оказались рыбными. Он открыл банку и протянул Майку, тот стал, не спеша, есть рыбу, доставая её дрожащими пальцами. Он съел почти все содержимое банки, потом недоуменно взглянул на Вика и огорченно покачал головой.
        - Надеюсь, это была не последняя наша еда? - спросил он.
        - Еды много, два полных рюкзака, - ответил Вик.
        - Понятно, значит, и тебе хорошо досталось, раз отказываешься от еды, - сказал Майк. - Покажи-ка мне свое колено.
        Вик задрал штанину и показал ногу, багровая припухлость опустилась вниз и теперь охватывала всю ногу от колена до стопы.
        - Вот теперь ясно, почему ты не ешь и глотаешь антибиотики, - вздохнул Майк, - Неужели я настолько был плох, что ты пошел искать аптеку?
        - Настолько, - вздохнул Вик, и отпил немного воды из фляжки. - Если честно, то я даже испугался, что ты умрешь.
        - Понятно, - сказал Майк. - Нам нужно уходить отсюда, но потом, пока я ещё не готов. Он отбросил в сторону пустую банку.
        - А теперь туши свечу, - сказал он. - Нужно поспать, сон - лучшее лекарство от всех болезней.
        Когда Вик проснулся и зажег свечу, Майк тут же открыл глаза и потянулся к фляжке.
        - Сколько мы спали, час, два, восемь? - спросил он. - У меня в голове все перепуталось.
        - Часа четыре, - ответил Вик, потянувшись к рюкзаку. - Самое время перекусить, там наверху время обеда.
        - Сначала воды, - сказал Майк. - Я весь мокрый. Он выпил несколько глотков воды из фляжки, потом блаженно вытянул ноги.
        - Я чувствую, что начинаю выздоравливать, - сказал он. - Скоро смогу двигаться. А как ты?
        - Мне меньше досталось, чем тебе, - ответил Вик. - Я почти в форме.
        Они съели по банке консервов и осмотрели свои раны, у Майка обе ранки затянулись багровыми шрамами, а у Вика багровость исчезла, но колено было все ещё припухшим.
        - Надо вылезать из этой дыры, - сказал Майк. - Я чувствую себя здесь так, словно меня посадили в камеру. Ни нормального туалета, ни нормальной воды, даже вытянуться во всю длину невозможно…
        - Придется идти с нагрузкой, - сказал Вик, показывая на набитые рюкзаки. - К тому же там наверху нас все ещё могут ждать, вряд ли нам простили, что мы ранили троих человек из их банды.
        - Будем осторожными, - сказал Майк, проверяя автомат. - Оружие у нас есть, да и парни мы с тобой не слабые, они это должно быть уже поняли. Но лучше, конечно, с ними не встречаться. Самое время вновь показать тебе свои способности. Ты же чувствуешь людей, когда они рядом?
        - Чувствую, - сказал Вик. - Только я ещё не знаю, на каком расстоянии, я их способен ощущать.
        - Это все равно лучше, чем мое зрение, - сказал Майк. - Поведешь нас такими местами, где нет людей. Выберемся из города, а там отдохнем. Насколько я помню, мы же недалеко ушли от окраины?
        - Недалеко, - согласился Вик. - Если были бы здоровы, то за полчаса бы отсюда выбрались.
        - Понятно, - сказал Майк. - Ну, учитывая наши раны, нам придется потратить час, а может и больше, быстрее идти не сможем, ни ты, ни я. А час это уже много, за час нас могут заметить. Он задумался.
        - Выходит, нужно идти либо ночью, либо ранним утром, когда на улицах никого не будет. Сейчас что там наверху, день, или ночь?
        - Вечер, - улыбнулся Вик. - Но уже ничего не видно, и людей поблизости я не чувствую.
        - Сейчас я ещё не готов куда-то идти, - вздохнул Майк. - Мне надо собраться с силами. Дай мне немного времени.
        Майк вытер пот со лба, и, откинувшись к стене, закрыл глаза.
        Вик наложил на свое колено тугую повязку из своей старой футболки. Потом собрал рюкзак, и, опираясь на ружье, встал и закинул его за плечи. Его сразу шатнуло от слабости, а вес рюкзака показался непосильным. Майк открыл глаза, недовольно сморщился, но тоже встал, повесил на плечо автомат и потянулся к рюкзаку.
        Когда он его поднял, его тоже шатнуло, и он привалился к стене.
        - Ты по-прежнему считаешь, что мы сможем идти? - спросил Вик. - Глядя на тебя, этого не скажешь.
        - Я уже так не считаю, - вздохнул Майк. - Я как раз думаю, что идти мы не сможем, но все равно пойдем. Сил, конечно, нет ни у тебя, ни у меня, но и торчать здесь я уже больше не могу.
        - Значит, идем, - вздохнул Вик и тяжело поднялся по ржавым скобам к люку. Он отодвинул его и вылез наружу, потом помог выбраться Майку.
        Во времени он не ошибся, был или поздний вечер, или уже наступила ночь. Во дворе, где находился коллектор, было темно и тихо. Холодный ветер нес в себе запах сырости и разложения. Он поежился, потом тяжело поднялся на ноги и сделал первый шаг.
        Он шел, полагаясь только на чутье и на смутные ощущения, тихо чертыхаясь, когда спотыкался о камни. Скоро он так ударился больным коленом о кусок перегородившей им путь бетонной плиты, что осел на землю от боли, и минут пятнадцать не мог не только встать, но даже что-то сказать.
        Майк тяжело опустился рядом, он чувствовал себя не намного лучше.
        - Мне кажется, что я переоценил наши силы и наши возможности, - сказал он, - У меня такая слабость, что я, кажется, уже больше никогда не смогу встать.
        - Я тоже не смогу, - ответил Вик. - Так и будем здесь сидеть, пока нас не найдут эти веселые ребята. Как ты думаешь, что они с нами сделают?
        - Я думаю, что повесят, не тратить же им на нас драгоценные патроны, - сказал Майк. - А может, просто забросают камнями. Мне это кажется хорошим способом, можно даже близко не подходить. Так что, будем ждать, или пойдем?
        - Я бы лучше подождал, - сказал Вик. - Но ты так здорово поднимаешь настроение, что я уже подумываю о том, чтобы встать. А может быть, пойдешь дальше один, а я останусь здесь?
        - Я бы пошел, - ответил Майк. - Только без тебя в такой темноте я далеко не уйду. Так что вставай и помоги подняться мне.
        - Может быть лучше наоборот? - засмеялся Вик. - Ты встанешь, и поможешь подняться мне?
        - Тогда встаем вместе, - сказал Майк. - Я обопрусь на твое плечо, а ты на мое.
        Охая от боли, они с трудом поднялись и пошли дальше. Они оба были мокрыми от пота и едва шли. Шаги их были короткими и неуклюжими. К тому же вокруг ничего не было видно, и им приходилось быть осторожными, чтобы не налететь ещё раз на какую-нибудь плиту.
        - Что же твой бог нам не помогает? - спросил Майк - Мог бы хотя бы рюкзаки сделать легче.
        - Это и мы можем сделать, - отозвался Вик. - Выбросить все консервы, и можно будет даже бежать, но завтра нам уже будет нечего есть. А на моего бога можно не рассчитывать, ему все равно.
        - Как это ему все равно? - спросил Майк. - Зачем же ты веришь в такого бога, если он так к тебе равнодушен?
        - А я и не верю, - усмехнулся Вик. - Я просто знаю, что он есть. Вера подразумевает сомнение, а я уже давно не сомневаюсь в его существовании.
        - Интересно бы узнать, где ты приобрел такую уверенность? - полюбопытствовал Майк. - Опять в подвале?
        - Это уверенность оттуда же, откуда мое знание о том, что сейчас мы уже выходим из города, - сказал Вик. - Скоро войдем в небольшую рощу, а уже за ней будет дорога.
        И действительно под их ногами зашелестела мокрая трава.
        - А может быть это какой-то газон? - сказал Майк. - Или городской парк?
        - Вот этим и отличается вера от знания, - усмехнулся Вик. - Я-то знаю, что мы идем по роще, а ты, сомневаясь, ищешь другие возможные объяснения. Так и все человечество идет в полной темноте и верит только своим шишкам, которые они набивают…
        - Черт! - выругался Майк. - Насчет шишек ты прав, я только что врезался в дерево. Сейчас я почти уверен, что мы в лесу, или в парке, свои предположения насчет газона снимаю…
        - Положи руку мне на плечо, - сказал Вик. - Тогда обещаю тебе, что больше ты ни в одно дерево не врежешься.
        - Спасибо тебе светоч новой веры, - сказал Майк, ложа свою руку на плечо Вика. - Только какой ты светоч, если от тебя не идет свет?
        Он бы сейчас нам не помешал, при свете мы бы спокойно шли по этому лесу, или парку. Мы точно вышли из города?
        - Вероятнее всего да, - сказал Вик. - Ты не забывай, что я тоже ничего не вижу, как и ты. Я просто чувствую, а это разные вещи. Видеть лучше, чем чувствовать.
        - Чем же видеть лучше? - спросил Майк. - Я вот сейчас ничего не вижу, а из чувств во мне только боль и усталость.
        - Я чувствую направление и препятствия, - ответил Вик. - Хоть это и не чувства, а что-то другое.
        - Совсем запутал, - вздохнул Майк. - Чувства уже не чувства, вера не вера. Когда мы где-нибудь остановимся?
        - Как только почувствую какое-нибудь укрытие, - сказал Вик. - Скоро начнется дождь, и нам нужна крыша над головой, чтобы его переждать.
        - Значит, все-таки ты чувствуешь? - спросил Майк.
        - У человека пять чувств, - сказал Вик. - Так как они есть у всех, или почти у всех, то никому не приходится объяснять, что такое зрение, или слух, или осязание, все итак это знают.
        - Замечательно сказал насчет осязания, - сказал Майк, тихо охнув. - Я только что обо что-то споткнулся.
        - Я и сам спотыкаюсь, - сказал Вик. - Кстати, можешь уже снять руку с моего плеча, а то ты уже на нем висишь. Мне и себя-то тащить трудно, а если ещё и тебя, то я далеко не уйду. Ты гораздо крупнее меня и совсем не такой легкий, каким себе кажешься.
        - Прости, - смущенно пробормотал Майк, снимая руку с плеча. - Я как-то не заметил. Это от слабости. Надо сделать привал, чтобы отдохнуть и подождать, пока рассветет. Вик резко остановился, Майк больно ткнулся носом в его рюкзак и выругался.
        - И чего ты встал? - спросил он недовольно. - Мы идем, или уже делаем привал прямо здесь, на траве?
        - Сейчас пойдем дальше, - сказал Вик. - Я просто почувствовал, что рядом есть какое-то укрытие от дождя, но что это такое, я не знаю.
        - Веди, - сказал Майк. - Там разберемся, все равно больше сил уже не осталось. Он положил руку на плечо Вика.
        - С вашего разрешения, я ещё немного на вас повишу, - сказал он. - А то я сейчас упаду.
        - Тогда упадем вместе, - вздохнул Вик. - В следующий раз, когда попадем в новую переделку, я буду висеть на тебе, а ты будешь нас вести.
        - Если будет следующий раз, то я согласен, - сказал Майк. - Но мне почему-то кажется, что ещё раз мы уже такое не переживем.
        Вик свернул в сторону, и они наткнулись на стену дощатого сарая. Он открыл сбитые из не струганных досок ворота и зажег спичку. В сарае лежали лопаты, носилки и разные другие инструменты.
        - Вполне можно жить, - сказал Майк, садясь с вздохом облегчения на пустое ведро. - И даже можно развести костер из этого инструмента, все рано он больше никому не нужен. Сейчас бы ещё выпить, и был бы совсем праздник.
        Вик снял рюкзак, положил ружье на землю, и стал разжигать костер. Ему пришлось повозиться прежде, чем он смог развести огонь, твердые черенки никак не хотели разгораться.
        - Спичек осталось последняя коробка, - сказал он. - Если в ближайшее время ничего не найдем, то будем жить без огня.
        - Может быть, в следующем городе нас встретят более ласково? - сказал Майк, ложась на грязный земляной пол возле костра. - И тогда мы не только найдем спички, водку, но и сменим одежду, или хотя бы постираемся. У меня есть ещё две коробки спичек, но пусть это будет неприкосновенный запас.
        - Я бы не стал рассчитывать на то, что где-то нас ласково встретят, не те времена, - вздохнул Вик, и тоже ложась на землю. - Все, у меня тоже больше нет сил.
        - Ты уже сделал все, что нужно, - сказал Майк, развязывая свою повязку, морщась при этом от боли. - Большего никто бы не сумел сделать. Если бы мне раньше сказали, что человек может видеть в темноте, как сова, находить дорогу туда, куда нужно, оказавшись в незнакомом месте, предупреждать об опасности, когда о ней еще ничего не говорит, я бы не поверил.
        - Я не вижу в темноте, - сказал Вик. - Я просто чувствую препятствия и направление, а больше ничего.
        - Да, ты что-то начал рассказывать об этих чувствах, а я тебя прервал, - сказал Майк. - Но теперь я весь сплошное внимание.
        - Я не могу ничего рассказать, - сказал Вик. - Это либо чувствуешь, либо нет. Как можно слепому рассказать о том, что ты видишь?
        - Рассказать-то можно, - сказал Майк. - Только неизвестно поймет ли он тебя.
        - Так вот здесь такая же история, - вздохнул Вик. - Говорят, что существует шестое чувство.
        - А, это ты про интуицию, - сказал Майк. - Про это я читал.
        - Есть наверно ещё и седьмое, восьмое, девятое чувство, может быть, их вообще существует больше сотни, - сказал Вик. - Но это не чувства, потому что они принадлежат не телу. Они принадлежат душе.
        - А в чем разница кому, что принадлежит? - спросил Майк. - Тело-то одно, а душа находится в теле.
        - Разница в том, что все известные человеку чувства гораздо сильнее нами ощущаются, чем все то, что принадлежит душе, - сказал Вик. - Сигналы от этих чувств непосредственно приходят в мозг по нервным окончаниям. Они хорошо слышны, они легко обрабатываются мозгом и контролируются им.
        С душой же все по-другому. Нервных окончаний в ней нет, а сигналы приходят как будто по радио, только оно звучит так слабо, что его почти не слышно.
        Поэтому в эти чувства приходится вслушиваться, если так можно сказать, потому что ты не вслушиваешься, а просто отсеиваешь слабые сигналы души от сильных сигналов тела.
        - Кстати, вполне понятно объяснил, - сказал Майк. - Только я все равно не понял, чем же чувства души отличаются от чувств тела?
        - Очень трудно объяснить, - сказал Вик. - Люди давно знают о свойстве души слышать и чувствовать то, что обычными чувствами тела почувствовать нельзя. Об этом написано много книг, дано много объяснений, и все это настолько туманно, что единственный способ понять, это самому почувствовать. Я могу только сказать, что душа - это энергия, и поэтому она чувствует все другие формы энергии.
        - Хорошо объясняешь, доступно даже для меня, - сказал Майк. - Теперь объясни про эти чувства.
        - Это ещё труднее, - улыбнулся Вик. - Нужно самому почувствовать, чтобы понять. Люди давно изобрели, способ услышать свою душу. Они впадают в транс, то есть отключают или приглушают сигналы, которые идут от тела
        - Но ты-то не впадаешь в транс, когда что-то чувствуешь, - сказал Майк. - Я же за тобой наблюдал, иногда ты закрываешь глаза, а иногда нет.
        - Это правда, - сказал Вик. - Дело в том, что я уже привык отсеивать сигналы души от других сигналов тела, поэтому мне не нужно состояние транса. И я закрываю глаза чаще всего просто по привычке. Но тут сложность ещё в том, что способность слышать душу, присуща не всем людям…
        - А почему не всем? - спросил Майк. - Душа-то есть у всех.
        - Тут опять все не так просто, - сказал Вик. - Душа есть у всех, в этом ты прав, только души у нас разные. Есть сильные, большие души, от них и сигнал сильнее, а есть маленькие, сигнал от них настолько слаб, что можно его и не услышать.
        - Вот ты и насчет дождя правильно предсказал, сказал Майк, прислушиваясь к стуку капель о крышу. - Ты - странный парень, Вик. Я рад, что тебя встретил. Как насчет того, чтобы сварить супчик из радиоактивной водички, бегущей с неба? Он бы нам сейчас был бы как нельзя кстати.
        - Сейчас, - сказал Вик, тяжело вставая. - Профильтрую воду и сварю.
        - Извини, что я тебе не помогаю, слабость никак не проходит, и я очень устал, - грустно улыбнулся Майк. - Я - твой должник, расплачусь тогда, когда придем в мой город.
        - Ты мне ничего не должен, - сказал Вик. - Я буду варить суп и для себя.
        - Вари, но я все равно буду считать себя твоим должником, - сказал Майк. - Ты уже много для меня сделал.
        Вик набрал воды в старое ведро, потом профильтровал её через свой шарф и поставил котелок на огонь.
        - Так какие чувства есть у души? - спросил Майк. - Я только читал об интуиции, но ничего не понял.
        - Интуиция, это скорее смесь чувств, - сказал Вик. - Многие люди под интуицией подразумевают совсем разные ощущения. Давай я лучше расскажу тебе о том, как я тебя вел в темноте.
        - Давай про темноту, - согласился Майк.
        - Я шел с закрытыми глазами…
        - А я шел с открытыми, - сказал Майк. - Таращился, как дурак, в темноту, но все равно ствол дерева не увидел, пока в него со всего размаха не врезался.
        - А вот, если бы ты закрыл глаза, - сказал Вик. - То стал бы прислушиваться к другим ощущениям, и возможно, тогда ты бы в это дерево не врезался.
        - И что ты чувствовал, когда обнаруживал перед собой препятствия? - спросил Майк.
        - Объяснить трудно, - сказал Вик. - Потому что вслушиваешься в смутные ощущения, которые появляются в тебе. Идешь и вдруг чувствуешь, что впереди перед тобой что-то есть, потом неизвестно каким образом понимаешь, что это дерево, или камень, и даже представляешь какого это размера, чтобы можно было обойти.
        - Все равно не понятно, - сказал Майк.
        - Идем, я тебя выведу из сарая, отведу метров на двадцать и попробуешь оттуда вернуться, - сказал Вик. - Один раз почувствуешь и сразу поймешь, о чем я рассказываю.
        - Ну, уж нет, - сказал Майк. - Я с места не сдвинусь, я устал. Но я согласен с тем, что это нужно будет как-нибудь попробовать.
        - Ты знаешь, что слепые от рождения люди редко натыкаются на препятствия? - спросил Вик.
        - Про это я читал, - сказал Майк. - Они ходят с тростью и вслушиваются в её стук по асфальту, и определяют препятствия по отражению звука.
        - Как-то в наш университет приезжал один академик какой-то непризнанной академии, - сказал Вик. - Он нам демонстрировал разные опыты, как раз о том, о чем я сейчас пытаюсь рассказать. Одной девушке завязывали глаза, потом сверху на голову надевали темный мешок, исключая любую возможность видеть, и давали ей книгу. Она читала и довольно бегло.
        - Значит, выучила эту книгу наизусть, - сказал Майк.
        - Нет, это не так, - сказал Вик. - Книгу давали из зала, случайно выбранную.
        - Это всего лишь фокус, его все знают, - сказал Майк. - Книгу давал подставной.
        - К тому же книгу открывали на любой странице, - сказал Вик. - И абзац тоже выбирали случайно.
        - Читала? - не поверил Майк.
        - Читала, - вздохнул Вик. - И все слова правильно выговаривала. Я и при свете так не прочитаю, как читала она.
        - Странно это, - сказал Майк. - Но продолжай.
        - Так вот этот академик рассказывал нам про то, как они пытались учить слепых этому способу видения.
        - И что?
        - Получалось не у всех, но несколько слепых он научил ходить, читать, пользоваться компьютером, проще говоря, он научил их видеть без глаз.
        - Интересно, - сказал Майк. - Получается, что это возможно для всех?
        - Не для всех, - сказал Вик. - Этот академик сам не мог понять, почему у одних это получается хорошо, а у других не получается совсем.
        - А ты понимаешь?
        - Я по-прежнему считаю, что все дело в душе, - сказал Вик. - В том, какая она, большая, или маленькая, развитая, или не развитая, насколько сильный сигнал она выдает…
        - Выходит, что ты и читать в темноте можешь? - спросил Майк.
        - Никогда не пробовал, - улыбнулся Вик. - Я же не слепой, я могу и свечу зажечь, да и читать глазами для меня привычнее.
        - Я сейчас подумал о том, что сейчас как раз пришло время слепых, - вздохнул Майк. - Они гораздо лучше приспособлены к этим вечным сумеркам, чем мы. А этот академик - теперь должно быть король всех слепых.
        - Вряд ли, - грустно отозвался Вик. - Он жил и работал в Москве, а там, я думаю, мало, кто остался в живых. Нет больше ни моего университета, ни моего дома, ни моих друзей, ни моей прежней жизни…
        - Да уж, вероятнее всего, так оно и есть, - вздохнул Майк. - Давай есть твой суп, если он готов, потом, когда станет немного светлее, пойдем дальше. Вик снял суп с огня, и они сели вокруг костра.
        - Тот мир, в котором мы жили до войны, был совсем неплох, - сказал Майк, доставая ложку. - Мне жаль, что его не стало. Хоть я и не потерял всех своих близких и друзей, как ты, и дом мой стоит все на том же месте, но я, как и ты, потерял будущее.
        Никому не нужны сейчас ни мои знания, ни мой ум, ни специальность, которой я учился в университете. Вся та жизнь, к которой мы готовились, превратилась в груду развалин, а новому миру будут нужны совсем другие знания.
        - Ты прав, - грустно улыбнулся Вик. - Мне тоже жаль тот мир. Хоть я и понимаю что, то, что мы потеряли, было основано на человеческой глупости и на иллюзиях и религиях, созданных за тысячелетия до нас. Все устарело, все потеряло первоначальный смысл, но продолжало передаваться из поколения к поколению. И как результат, война…
        - Вот этого я опять не понял, - сказал Майк. - Объясни, причем тут война?
        - Наш мир развивался постепенно, страны, которые в нем были, образовались в результате войн, - сказал Вик. - Когда-то это было нормой, единственным способом развития. Большинство героев нашей истории это люди, которые создавали непобедимые армии и захватывали чужие земли. Вспомни, чему нас пичкали в школе, чьи имена нас заставляли зазубривать?
        - Я пытаюсь вспомнить кого-то другого, - сказал Майк. - Но ты прав, вспоминаются только завоеватели, да ещё те, кто захватывал власть в своей стране путем переворота, или гражданской войны.
        - Вот видишь, кем были наши кумиры, - грустно улыбнулся Вик. - И это были имена, которыми гордился наш прежний мир. Это была одна из причин, почему ядерная война была неизбежна, другого способа разрешения своих проблем и конфликтов мы просто не знали…
        - Но мы же строили заводы и фабрики, ученые изобретали замечательные вещи, от которых наша жизнь становилась лучше и интереснее, - сказал Майк. - И многие проблемы решались посредством технологий и новых знаний. Весь мир благодаря науке и технологии стал единым целым.
        - Но не ученые же и инженеры были героями нашей истории, - сказал Вик. - И большей частью все, что они создавали, потом использовалось для войн.
        Сила и оружие накапливались десятилетиями, и когда-то оно все равно должно было выстрелить, оно и выстрелило.
        - Эта война как будто всех спустила с цепи, все обезумели и начали друг с другом воевать, - сказал Майк. - Войны продолжаются, и ты сам сказал, что они ещё не скоро закончатся.
        - Это так, - вздохнул Вик. - Проблем в нашем мире накопилось много, вот сейчас они и решаются единственным известным для всех способом.
        - А я все равно верю, что мы восстановим все, как было, и начнем жить так, как жили до войны, - сказал Майк.
        - Не начнем, и не сможем, разбитую чашку не склеишь, а если склеишь, то это будет все равно разбитая чашка, - грустно улыбнулся Вик. - Наш мир больше не вернешь, на развалинах вырастает новый. Не знаю, лучше он будет, или хуже, но точно знаю, что он будет непохож на наш.
        Майк недовольно покачал головой.
        - Почему ты не хочешь смотреть на этот мир с оптимизмом? - спросил он. - Конечно, много людей погибло, но мы-то с тобой живы, да и не только мы. Я думаю, что все самое страшное уже позади, и в будущем все будет намного лучше, чем сейчас.
        - Я не смотрю в будущее ни с пессимизмом, ни с оптимизмом, - вздохнул Вик. - Потому что и то, и другое предполагает незнание, а я, к сожалению, знаю свое будущее.
        - К сожалению? - удивился Майк. - Почему к сожалению? Я бы, например, с большим удовольствием узнал, что меня ждет впереди.
        - Нет ничего хорошего в этом знании, - сказал Вик. - И совсем не потому, что впереди все будет плохо.
        - А это не так? - спросил Майк.
        - В твоей жизни будет и хорошее и плохое, - пожал плечами Вик. - Причем такое плохое, что ты из сегодняшнего дня даже и представить себе не можешь.
        - Никогда не верил гадалкам и провидцам, - сказал Майк. - Вот, если я сейчас уроню ложку на пол, ты можешь предсказать, как она упадет? Или кто её найдет, когда мы уйдем отсюда? Или найдет ли её кто-то вообще?
        - Если тебя интересует судьба ложки, то, ты выбрал не ту гадалку, - сказал Вик, - Я не буду смотреть её судьбу, хоть бы и мог, мне это просто неинтересно. Конечно в чем-то, ты прав, будущее многовариантно, и чем дальше в будущее ты смотришь, тем больше вероятность того, что ты ошибешься. Предсказанные события не всегда происходят.
        - Вот видишь, - усмехнулся Майк. - Я и говорю, что это все ерунда. Невозможно предсказать будущее, а значит, незачем с таким умным видом изрекать всякие страшилки.
        - Знаешь, каков процент совпадений предсказаний у хороших провидцев и гадалок? - спросил Вик.
        - Пятьдесят на пятьдесят, - сказал Майк. - То ли будет, то ли нет, то ли дождик, то ли снег…
        - Восемьдесят, а у некоторых девяносто процентов.
        - Даже, если то, что ты говоришь, правда, то все равно остается двадцать процентов несовпадений, а со временем их набирается столько, что все становится случайным.
        - Ты все неправильно понимаешь, - сказал Вик. - В судьбах людских и нашего мира есть ключевые события, которые произойдут неизбежно, независимо от наших усилий их изменить. Пророки ошибаются там, где события незначительны, или их влияние незначительно на развитие мира.
        - Ключевые события? - поднял брови Майк.
        - Эта война была предсказана и не одним пророком, - сказал Вик. - И из такого далека, где и про атом-то ничего не знали, и что такое ракета, и что такое автомат, который у тебя в руках.
        - Не буду с тобой спорить, потому что я об этом ничего не знаю, - сказал Майк. - Итак, ты что-то хотел мне рассказать о моем будущем?
        - Я не хотел, - улыбнулся Вик. - И в ближайшее время не захочу, просто потому, что ты не поймешь меня правильно, и потому что ещё не пришло время.
        - Как это не пойму правильно? - спросил недовольно Майк. - Не такой уж я и тупой, чтобы ничего не понимать.
        - Представлять что-то, и жить в этом, совсем разные вещи, - сказал Вик. - Вот представь, что когда ты учился в университете, тебе бы кто-то рассказал, что ты будешь вот так брести по разрушенной ядерными взрывами стране вместе с таким же пареньком, как ты. Что бы ты сказал?
        - Не знаю, - глаза Майка стали задумчивыми, потом он помрачнел. - Действительно то, что произошло, было невозможно представить. Да и я был совсем другим, чтобы это понять. Теперь, когда я увидел столько смертей, теперь, когда автомат стал для меня чем-то обязательным, вроде одежды, я смотрю на этот мир совсем другими глазами.
        - Вот про это я и говорю, - грустно покивал Вик. - Что есть вещи, которые невозможно представить, их нужно прожить.
        - С тобой совсем невозможно говорить, - вздохнул Майк. - Ты портишь все своими объяснениями. К черту это предвидение, рассказывай дальше о чувствах души.
        - Я уже сказал о том, что душа чувствует все виды энергии, - сказал Вик. - Любая мысль человеческая, или эмоция, это тоже энергия. А это значит, что тот, у кого развита душа, может слышать чужие мысли и чужие чувства.
        - Ты говорил, что можешь читать мои мысли, - сказал Майк. - Но я тебе не верил тогда, не верю и сейчас.
        - Не все твои мысли, а только те, которые сопровождаются сильными чувствами, тогда они хорошо слышны, - сказал Вик. - У меня не самая развитая душа, чтобы слышать все, о чем ты думаешь, и я этому даже рад.
        - Мне устраивает, что ты не все мои мысли слышишь, - сказал Майк. - Значит, телепатия. Что ещё?
        - Умение чувствовать чужое тело, - улыбнулся Вик. - Ты же помнишь, сколько перед войной появилось целителей. Они ставили диагноз, даже тогда, когда дипломированные врачи не могли этого сделать, и исцеляли людей, направляя свою энергию в чужое тело.
        - Они были всего лишь шарлатанами и обманщиками, делающими деньги на чужом горе, - сказал Майк.
        - Не все, - покачал головой Вик. - Иначе, это не было бы так распространено, часть из них действительно могли лечить. Их было немного, но они были.
        - Ты тоже можешь лечить? - спросил Майк.
        - Я не знаю, - покачал головой Вик. - Я этого никогда не делал и даже не пробовал.
        - Хорошо, возьмем и это на веру, - сказал Майк. - Только не понимаю, как можно вылечить человека от какой-то болезни, просто размахивая вокруг него руками?
        - Энергию можно направлять, - сказал Вик. - Больной орган требует дополнительной энергии, которой у больного человека нет, вот лекарь и дает ему свою энергию. Кстати, руками можно и не размахивать, направлять энергию можно и мысленно.
        - А зачем же они тогда делают тогда пассы с серьезными лицами? - спросил Майк.
        - Это старые методики, - сказал Вик. - Раньше считалось, что энергия выходит из рук. Вот и сформировались целые школы целителей размахивающих руками. А на самом деле мы ничего не знаем о душе, ничего не знаем об энергии, которая в ней есть, ничего не знаем о чувствах души.
        - Наговорил ты мне уже достаточно, - сказал Майк. - Все это спорно, хоть и очень интересно. Но может быть, душа здесь не при чем? Вполне возможно все, о чем ты рассказываешь, это свойство нашего тела, а не души?
        - Душа живет в теле, - сказал Вик. - Отделить её невозможно, не убивая, так что, если для тебя так проще и понятнее, можно сказать, что это способности моего тела.
        - А если души совсем нет? - спросил Майк. - Есть только тело, и это единственное, что у нас есть?
        - А как же прошлые жизни? - спросил Вик. - Я рассказал тебе о них…
        - Рассказал, но я не поверил, - сказал Майк. - Я до сих пор считаю, что это просто твои фантазии.
        - В душу мало кто верит, и ты не исключение, - грустно усмехнулся Вик. - Наука исключает все, что нельзя проверить и подтвердить известными ей методами. В результате мы отбросили все, что знали наши предки, и многое при этом потеряли. А душа стала только предметом религии. Ты решай сам, верить мне, или не верить.
        - Я буду думать об этом, - сказал Майк. - Как там снаружи, не пора ли нам идти дальше?
        - Ты отдохнул? - спросил Вик. - Ты сможешь идти?
        - Не знаю, как долго, - вздохнул Майк, - но идти-то все равно надо.
        - Тогда идем, - сказал Вик. - Снаружи ранее утро, скоро начнет понемногу светать. Майк развязал повязку и осмотрел свою рану.
        - Скажу честно, - сказал он с тяжелым вздохом. - Хирург из тебя неважный, теперь останутся два шрама, да и заживать будет еще долго. Хорошо ещё, что раны уже не гноятся, антибиотики помогли.
        - А я и не хирург, - улыбнулся Вик. - Я вообще не знаю, кто я теперь, но это я тебе уже говорил.
        - Говорил, - улыбнулся Майк, снова накладывая повязку. - Как я тебя тогда не подстрелил?
        - Я слышал твои мысли, - улыбнулся Вик. - Ты и не хотел стрелять, так только пугал.
        - Не хотел, в этом ты прав, - улыбнулся Майк. - Ну теперь мы хоть знаем, что, ты не хирург, так в лучшем случае шаман. Он похлопал Вика по плечу.
        - Спасибо, это я говорю честно. А как твоя нога?
        - Немного лучше, - вздохнул Вик, - но тоже желательно сильно её не нагружать, иначе колено снова распухнет. Ну, что для профилактики выпьем на дорогу немного антибиотиков?
        - Давай свои антибиотики, - согласился Майк. - Все равно больше выпить нечего.
        Вик вылил содержимое двух ампул в стакан, и они выпили, морщась, горькую прозрачную жидкость, потом вышли из сарая.
        По-прежнему было темно, но темнота уже понемногу становилась серой. Трава и деревья вокруг были мокрыми от дождя. Дул слабый холодный ветерок, несущий в себе запахи ржавого железа, застаревшей гари, тления и слабый запах растений.
        Глава пятая
        Они вышли к дороге, серое вздыбившееся местами полотно асфальта было забито покореженными машинами.
        - Вот здесь их и застал радиоактивный дождь, - сказал Вик. - Радиоактивность была очень высокой, потому что с неба падал даже не дождь, а грязь с очень высокой концентрацией радионуклидов. Многие люди умерли сразу, тела остальных, кто был покрепче, будут встречаться нам дальше по этой дороге.
        - Понятно, - сказал Майк. - Этим людям очень не повезло.
        - Как и всем нам, - грустно усмехнулся Вик. - Сейчас здесь тоже повышенный фон, поэтому лучше это место пройти быстрее.
        - И много таких мест нам ещё встретится? - спросил Майк.
        - Ещё два, - сказал Вик. - А дальше мы уже будем идти по местам, где жизнь как-то налаживается. Будут деревни с вооруженными мужиками, будут поля, которые они засеивают, вспахивая их лошадьми, как в старые времена, а убирают серпами.
        - Хлеб? - спросил Майк.
        - Да, - улыбнулся Вик. - Ружье, которое мне уже надоело таскать, мы у мужиков и обменяем на хлеб. Много не дадут, урожаи у них не очень хорошие, да и сажают они немного, без техники много земли не обработаешь.
        - И когда мы увидим обещанный тобой хлеб?
        - Я думаю, что через три дня мы увидим первую деревню, - сказал Вик. - Городов здесь нет, ближайший через сотню километров, только там тоже никто не живет.
        - Почему? - удивленно спросил Майк.
        - Есть нечего, - сказал Вик. - Человеческая цивилизация начинается с еды, когда её становится много, тогда и появляются города. А когда её становится мало, города умирают первыми.
        - И куда же ушли все люди из города?
        - Частью ушли в большой областной город, частью вернулись в родные деревни.
        - А как живет большой город, как они находят там пищу? - спросил Майк.
        - Есть довоенные запасы продовольствия, но они уже понемногу кончаются, - сказал Вик. - К тому же в области есть солдаты, которые осенью на своих грузовиках разъезжают по деревням и собирают дань.
        - Дань? - усмехнулся Майк. - Что-то от твоих слов попахивает прошлыми веками.
        - Ну, а как это иначе назовешь? - вздохнул Вик. - Они, конечно, дают им расписки, в которых написано, что это все берется в долг, но этим распискам грош цена, отдавать-то городу нечем. Нефти нет, а значит, нет и бензина. Заводы стоят, потому что нет электроэнергии. Единственная ГРЭС была недалеко от города, в котором и был ядерный взрыв, плотина разрушена, энергоблок тоже. Есть кузницы, в них куют плуги для села, это единственный товар, который они пока могут предложить крестьянам.
        - Да, - сказал Майк. - Нужно время и много труда, чтобы все восстановить. Но это все равно произойдет, хоть и не скоро.
        - Только это время нужно как-то прожить, - грустно усмехнулся Вик. - А пока наше будущее зависит только от нас самих, и оттого, что мы сумеем найти.
        - А разве когда-нибудь было по-другому? - спросил Майк. - Наше будущее зависит от нас.
        - Посмотри вокруг, - вздохнул Вик. - Ты видишь развалины того будущего, которое у нас могло бы быть, только его взорвали. А могли бы жить в уже построенном нашими предками для нас будущем.
        Майк ударил ногой колесо ржавой перегородившей дорогу легковушку.
        - Что-то уж быстро проржавело и развалилось то, что нам оставили.
        - Стой! - сказал Вик, напряженно прислушиваясь. - Не двигайся. Что-то происходит.
        - Что тут может произойти? - спросил Майк. - Вокруг никого нет, никого и ничего, кроме этой ржавчины и истлевших трупов…
        - Я слышу шорох и скрежет, и, кажется, я знаю, кто это издает, - сказал Вик, снимая с плеча ружье и направляя ствол в сторону звука.
        - Вряд ли это опасно, - сказал Майк. - Это не люди, может быть крысы…
        - Ты прав, это крысы, - сказал Вик. - Большие и очень голодные. Надо бежать, только не знаю в какую сторону. Они собираются вокруг нас, и их становится все больше.
        - Откуда они могли здесь взяться? - спросил Майк. - Здесь нет жилья, только эти ржавые машины…
        - В этих машинах не так давно было много пищи, а теперь она кончилась, - сказал Вик, по-прежнему настороженно глядя вокруг. - И теперь крысы могут захотеть пообедать нами…
        - Что?! - воскликнул Майк. - Эти маленькие серые твари захотят съесть нас двоих крепких парней, да ещё с оружием?
        - Именно так, - сказал Вик. - Вот смотри, видишь, это первая, я думаю, она разведчица.
        Между машинами появилась небольшая крыса, она остановилась в нескольких шагах от них, и встала на задние лапки, возбужденно принюхиваясь.
        - Не стоит тратить на неё патроны, - сказал Майк. - Крысы, как известно, боятся людей, она сейчас сама убежит…
        - Боялись, - поправил Вик. - Но эти крысы питались людьми, они уже не боятся нашего запаха, мы для них не угроза, а просто лакомая пища…
        Рядом с первой крысой появилась ещё одна, а потом крысы стали показываться со всех сторон, возбужденно пища. Их серая шерстка блестела в сером свете, и они не были маленькими, некоторые были величиной даже с небольших собак.
        Они не нападали, а просто смотрели на них, и они были повсюду, продолжая вылезать из-за остовов машин.
        - Зрелище, конечно, интересное, - сказал Майк. - Но нам надо идти дальше.
        - Они не выпустят нас, - сказал, покачав головой, Вик.
        - Значит, узнают на своих мерзких спинах, что такое хорошие армейские сапоги, - сказал, усмехнувшись, Майк, и, повернувшись, пошел прямо на крыс, стоявших перед ним.
        Вик вздохнул, недоверчиво покачал головой и пошел следом, краешком глаз наблюдая за крысами, что остались за его спиной. Крысы двинулись за ними, сбиваясь на свободном от машин пространстве дороги в серый плотный ковер.
        Майк ударил своим сапогом первую крысу, перегородившую ему путь, и она с жалобным визгом отлетела. Остальные крысы даже не пошевелились, настороженно следя за ним маленькими черными бусинками глаз. Майк ударил следующую, но тут на него с капота машин бросилась какая-то отчаянная крыса и вцепилась ему в плечо. Майк выругался и отбросил её.
        - Укусила все-таки, стерва, - сказал он недоуменно. И тут крысы пришли в движение, они атаковали одновременно и со всех сторон. Вик выстрелил, потом замахал прикладом, сбивая на лету тех крыс, что стали прыгать на него с капотов автомобилей.
        Майк бил крыс своими сапогами и стрелял одиночными выстрелами из автомата. Но на место тех, что они убили, появлялись новые крысы, и их было много, слишком много.
        - Надо пробиваться к полю, - сказал Вик. - Иначе нас с тобой съедят.
        - Тогда бежим, - крикнул Майк, и рванулся вперед.
        - Стой! - крикнул Вик. - Нельзя так. Опасно.
        Майк пробежал недалеко, поскользнувшись на гладких мягких серых телах, он упал прямо в серое копошившееся месиво перед собой. Когда он встал, его лицо было залито кровью от многочисленных укусов.
        - Что нам делать? - крикнул он, и в его голосе послышался страх и отчаяние. Вик выстрелил. Дробь немного расчистила им путь. Крысы набрасывались на раненых своих собратьев и пожирали их, это дало им немного времени.
        - Надо пробиваться в поле! - крикнул Вик, снова перезаряжая ружье. - Уходи между машинами, как только я собью тех, кто сидит на них. Он выстрелил прямо перед собой, по светло-серой легковушке, дробь смела десяток крыс уже готовящихся на них напасть.
        Майк пошел вперед, сбивая прикладом автомата крыс, что снова забирались на капоты. Они проскочили между машинами и побежали по траве к роще.
        Через какое-то время они оглянулись и увидели, что за ними никто не гонится. Майк тут же упал на траву, тяжело дыша.
        - Это какой-то кошмар, - прохрипел он. - Никогда не думал, что придется воевать ещё и с крысами.
        Вик тяжело осел рядом, недоуменно разглядывая кровь на своей руке, он и не заметил, когда его укусили.
        - Крысы - переносчики чумы, и многих других заразных болезней, - сказал он устало. - А у нас осталось мало антибиотиков. Нужно пить сейчас, иначе мы умрем не от радиации, а от какой-нибудь скверной болезни. Крысы питались трупами, а зубы они не чистят, их укус - это верный путь на небеса.
        Он полез в карман, вылил в стаканчик последние четыре ампулы, выпил свою половину, потом протянул стаканчик Майку.
        - Молись своему богу, - сказал он, - конечно, если он у тебя есть, чтобы все эти укусы прошли для нас без тяжелых последствий.
        - Вот черт! - вздохнул Майк, выпивая остатки. - А если не поможет? Антибиотики-то просроченные, а в бога я не верю.
        - Значит, умрем от чумы, или от какой другой гадости, - сказал Вик, растягиваясь на траве. - Это самоубийцы выбирают себе смерть, все остальные довольствуются тем, что им предложат.
        - Недалеко же мы ушли, - сказал Майк. - А у меня уже и сил нет. Надо передохнуть где-то. Здесь нельзя, сыро после дождя, да и радиация, наверно, приличная.
        - Насчет радиации ты прав, - согласился Вик. - Только у меня сил нет, да и колено разболелось, я, похоже, его снова обо что-то ударил.
        - У меня тоже все болит, - вздохнул Майк. - Все лицо располосовали, зубы мелкие, но острые.
        - Давай, посмотрю, - сказал Вик, подползая к нему. Он вытер кровь рукавом с его лица и покачал головой.
        - Они с твоей щеки выдрали хороший кусок мяса, останется шрам, - сказал он. - Хорошо ещё, что нос тебе не откусили. Надо бы йодом обработать, только его у нас нет. И даже после этого заживать будет долго, они много тебе всякой инфекции своими зубами занесли, впрочем, и мне тоже.
        Вставай, надо искать место для ночевки. Майк со стоном поднялся, опираясь на автомат, и скрипя зубами от боли.
        - Куда пойдем? - спросил он.
        - Хорошо бы вернуться в тот сарай, в котором мы ночевали, - сказал Вик. - Там тихо, и дрова есть.
        - Ну, уж нет, - сказал Майк, тихо выругавшись. - Снова идти через крыс? Я не пойду, лучше уж остаться здесь.
        - Здесь оставаться нельзя, - сказал Вик. - Крысы будут нас искать по запаху, мы не так далеко от них ушли, чтобы они нас не догнали.
        - Попробуй найти какое-нибудь укрытие, только подальше отсюда, - сказал Майк. - Ты же что-то чувствуешь, а я нет. Я думаю, что ты и о крысах знал…
        - Этого я не видел, - признался Вик. - Похоже, что этого нападения могло бы и не произойти. Мы сами сделали что-то такое, из-за чего они напали на нас, какую-то глупость…
        - Это я виноват, - вздохнул Майк. - Ты меня предупреждал, а я тебе не поверил, что крысы могут напасть. Надо было тебя послушать, мы бы ушли с дороги, и все было бы нормально.
        - Нет, это моя вина, - сказал Вик. - Я слишком беспечно к этому отнесся. Я уже слышал не раз о нападениях крыс, они многих людей убили и съели в том городе, где я жил.
        - А куда смотрел твой бог? - спросил Майк. - Что же он тебе не помог, не предостерег?
        - Бог не помогает дуракам, - сказал Вик. - Слишком много для этого требуется сил, а самое главное все равно бесполезно.
        Он закрыл глаза, потом показал рукой в сторону леса.
        - Нам, похоже, туда.
        - И что там? - спросил Майк.
        - Не знаю, - покачал головой Вик, открывая глаза. - Ничего не вижу, только чувствую, что впереди есть место, в котором нас никто не побеспокоит. И это не на опушке, а гораздо дальше.
        - Насколько далеко?
        - Километра три, может, чуть меньше. Ты думаешь, это так просто чувствовать? Там, куда я смотрю, нет ни времени, ни расстояния, есть только странные неопределенные ощущения…
        - Да уж, это точно, ничего определенного твои чувства нам не дают, - вздохнул Майк. - Попробуй поискать ещё, так далеко мы не дойдем. Я уже чувствую, как у меня поднимается температура, начинается жар, то ли от укусов, то ли незажившей раны.
        - Я не чувствую ничего другого, - сказал Вик. - Ты итак слишком многого от меня хочешь: и чтобы я нашел хорошее место, и чтобы рядом, и чтобы была вода, да и комфортно. Где это взять, если мы находимся там, где не так давно взорвалась атомная бомба? Я же не волшебник, я не создаю эти места, я просто их нахожу…
        - Извини за мое брюзжание, - сказал Майк. - Просто с тобой действительно начинаешь верить в чудеса и другие разные глупости. Три километра мы не пройдем.
        - Это точно, - согласился Вик. - Но попытаемся.
        - Попытаемся, - вздохнул Майк. Они пошли дальше по мокрой траве.
        - Ты, между прочим, назвал меня дураком, - сказал Майк. - А это было обидно.
        - Когда я тебя успел назвать? - удивленно спросил Вик.
        - Когда сказал, что бог не помогает дуракам, - сказал Майк. - Это конечно правильно, но обидно.
        - Вообще-то я имел в виду себя, - рассмеялся Вик. - Тебя я дураком не считаю.
        - Это почему? - спросил с хмурым интересом Майк. - Если я на самом деле веду себя, как дурак. Я уже давно за собой это свойство заметил, ещё с того момента, как сошел с поезда.
        - Не знаю, я не уверен в том, что это была твоя глупость, - сказал Вик. - Вполне возможно, что это было предопределено.
        - С чего ты это взял? - спросил Майк.
        - Я видел тебя в одном из своих снов, - улыбнулся Вик. - И ты мне не очень понравился, слишком ты быстрый м решительный, наяву ты лучше.
        Они вошли в лес, листья у деревьев были большими, гораздо крупнее, чем у обычных.
        - Растения понемногу приспосабливается, - сказал Вик. - Видишь, листья становятся крупнее, чтобы уловить больше света. Лет через триста здесь будут совсем другие растения и деревья.
        - Лет через триста здесь будет жить человек, который эти деревья срубит, - сказал Майк. - И к тому времени все забудется, и то, что была война, которая унесла много жизней, и то, что все было радиоактивно. И будут здесь ходить такие же парни, как мы, и думать будут о девчонках и о выпивке.
        - Надеюсь, что так и будет, - сказал Вик. - Хоть и знаю, что жизнь будет все равно другой. Людей уже никогда не будет так много, как было до этой войны.
        - Это уж точно, эта война все испортила, - вздохнул Майк. - Три года назад я думал о том, какую карьеру я буду делать, и прикидывал какую из однокурсниц смогу затащить в постель. А сейчас думаю только о том, как выжить, и что ещё произойдет со мной. Интересно, что сейчас происходит в других уголках мира? Сейчас бы посмотреть телевизор, какой-нибудь канал новостей…
        - Вряд ли они расскажут тебе то, что ты не знаешь, - сказал Вик. - И это не сделает тебя счастливым, если ты будешь знать, что и другим людям тоже плохо.
        - Ты прав, единственное, чего бы мне сейчас хотелось, это лечь, заснуть и проснуться в своем городе, в своей квартире, - вздохнул Майк. - Чтобы в доме была сытная вкусная еда, чтобы была горячая вода, чтобы можно было позвонить в скорую для того, чтобы приехал врач, и вылечил бы меня от всех моих болячек…
        - Скорая помощь? - удивился Вик. - У вас есть врачи и скорая помощь?
        - У нас есть все, что было до войны, - сказал Майк. - И электричество и горячая вода, и даже работают телефоны, хоть в другие города уже не позвонишь. Одни разрушены, в других нет электроэнергии…
        - Звучит, как что-то фантастическое, глядя на то, что вокруг, - сказал Вик. - Телефоны, врачи, горячая вода…
        - Все, что я вижу вокруг себя, это для меня тоже фантастика, - сказал Майк, - Когда читал в газетах, что были ядерные взрывы, что много людей погибло, это казалось страшным, но только здесь я по-настоящему понял, насколько. Я уже начинаю сомневаться в том, что смогу выжить и добраться до дома.
        - Ты выживешь, для этого я с тобой иду рядом, - сказал Вик. - И к тому же самую тяжелую часть пути мы уже прошли, дальше будет легче.
        - У меня такое ощущение, что ты меня ведешь по царству мертвых, - вздохнул Майк. - Самое страшное даже не мертвые тела, которые лежат повсюду, а те живые люди, которые нам встречаются. Они тоже мертвы, хоть и не понимают этого. И для меня необъяснимо, почему они так держатся за каждый прожитый день. Все равно в их жизни больше ничего не будет, впереди их ждет только смерть…
        - Будет день, а за ним, если повезет, ещё один, а потом, если очень повезет ещё несколько, тем и живут, - сказал Вик. - А разве обычная жизнь не такая? Все люди так живут, просто они не думают о смерти, потому что считают, что она нечто очень далекое, а здесь она всегда рядом.
        - У нормальных людей есть будущее, и хоть какой-то смысл, - сказал Майк. - А у тех, кого мы встречали, его нет.
        - Действительно, смысла они в своей жизни не видят, потому что дерево не посадишь, сына не вырастишь, дом не построишь, - вздохнул Вик. - У них есть только надежда неизвестно на что.
        - Нельзя так жить, - сказал Майк, останавливаясь.
        - Они и не живут, они ждут смерти, это разные вещи, - сказал Вик. - Что с тобой?
        - Совсем сил нет, - вздохнул Майк, и тяжело опустился на траву. - Нужно немного отдохнуть. Далеко ещё до того места, куда мы идем? Вик сел рядом и закрыл глаза.
        - Мы прошли половину расстояния, - сказал он. - Но если будем часто останавливаться, то совсем не дойдем, сил не хватит. Вик потрогал лоб Майка.
        - У тебя высокая температура, - сказал он. - Это она тебе не дает идти, наверно, все-таки антибиотики не очень справились с той заразой, которая попала тебе в тело. Майк лег, тяжело и хрипло дыша.
        - Слабость во всем теле и жар, совсем шевелиться не хочется.
        - Если ты будешь себя жалеть, будет только хуже, - покачал головой Вик. - В твоем теле хватит силы, чтобы дойти, только тебе нужно его заставить. Твоя душа сильнее тела. Поднимайся, иначе с каждой минутой, которую ты будешь здесь лежать, тебе будет все труднее и труднее встать. Соберись.
        Он наклонился над Майком и с трудом поднял его на ноги. Майк тут же привалился к нему.
        - Сейчас, - прохрипел он. - Я пойду, если смогу сделать хоть один шаг.
        - Ты должен, - сказал Вик. - Я тебя не смогу тащить, у меня самого сил нет, да и нога не выдержит.
        Майк кивнул, потом сделал первый шаг, покачнулся и снова повис на Вике. Вик положил его руку к себе на плечо и потащил его вперед, через несколько десятков шагов Майк вырвался из его рук и пошел дальше сам. Лицо его было красным от внутреннего жара, он задыхался, дыхание было хриплым, но он шел.
        Вику и самому было тяжело, его колено отдавало жуткой болью, кроме того, болели крысиные укусы на руке. У него тоже поднялась температура, но тут уже ничего нельзя было поделать, у них не было больше антибиотиков, ни каких других лекарств.
        Скоро они вышли на узкую проселочную дорогу с глубокой колеей, пробитой тяжелыми грузовиками, здесь Вик остановился. Голова была пустой и заполненной странным гулом. Ему казалось, что это он слышит, как движется тяжелая густая кровь по его сосудам.
        Он попытался определить направление, в котором им нужно идти, но не сумел сосредоточиться. Тогда он подчинился смутному чувству, которое говорило ему, что им нужно идти дальше по этой дороге. Майк не останавливался, и Вику потребовалось много сил, чтобы его догнать, хоть он и оторвался от него всего на десяток шагов.
        Дорога привела к песчаному карьеру. Внутри большой ямы, в которую вел плавный спуск, ржавел экскаватор. Недалеко от него стоял строительный вагончик, и Вик понял, что это именно то место, которое он почувствовал.
        Утопая по щиколотку в желтый песок, они спустились вниз. Вагончик оказался довольно большим, в нем было две комнаты, в одной из них стоял большой стол и широкие деревянные нары, на которые Майк сразу лег. Его хриплое дыхание стало успокаиваться, он отвернулся к стене и затих.
        Вик осторожно снял с него рюкзак и автомат и расстегнул бушлат, чтобы ему было легче дышать. Потом он осмотрел вагончик, в соседней комнате заваленной запчастями, он увидел на стене белый ящичек с красным крестом. Внутри аптечки оказался довольно большой запас лекарств, здесь был и йод, и аспирин, антибиотики, и даже упаковка разовых шприцев.
        Вик отломил верхушку ампулы и сделал инъекцию сначала себе, а потом и Майку. Когда он воткнул ему в плечо иглу шприца, Майк тихо простонал.
        - Пить, хочу пить.
        - Мы дошли, все хорошо, можешь спать, - сказал Вик. - Здесь должна быть вода, я принесу, немного потерпи.
        Он обработал йодом рваные ранки от укусов на лице Майка, а потом сделал то же самое с ранами на своих руках. Раны, как у Майк, так и у него, загноились, и от них шел неприятный запах.
        Вика шатало от слабости, и каждое движение требовало большой сосредоточенности.
        Он даже не чувствовал боли и жжения от действия йода, настолько ему было плохо. Майк заворочался и слабым голосом снова попросил воды.
        Вик устало кивнул и заставил себя встать, он взял большую жестяную кружку со стола и вышел из вагончика. Недалеко от экскаватора стояла большая алюминиевая цистерна. Вик подошел к ней и постучал по стенкам, стук был глухим, что говорило о том, что цистерна почти полностью заполнена.
        Вода действительно в ней была, и её было много. Вик напился, смочил свое лицо и волосы, и отнес воду Майку, тот жадно выпил всю кружку, а потом с облегчением, и даже, как показалось Вику, с довольной улыбкой отвернулся к стенке вагончика.
        Вик закрыл дверь, лег рядом с ним на нары, закрыл глаза и тут же провалился в тяжелый сон, наполненный кошмарами.
        Когда он проснулся, была ночь.
        Вик провел рукой по своему лбу и с удивлением понял, что жара больше нет. Слабость по-прежнему оставалась в теле, но на это уже можно было не обращать внимание.
        Он подполз к Майку и потрогал его лицо, оно по-прежнему было сухим и горячим. От его прикосновения Майк очнулся.
        - Где мы? - прошептал он.
        - Мы в каком-то карьере, - ответил Вик. - Здесь были антибиотики, я тебе их ввел, но пока это тебе не помогло. Сейчас сделаю ещё одну инъекцию.
        - Пить хочу, - сказал Майк. - А почему темно?
        - Сейчас зажгу свечу, - сказал Вик, он сполз на пол и открыл свой рюкзак. От свечки осталось совсем немного, а в коробке всего несколько спичек. Он грустно покачал головой и зажег свечу. Он сделал инъекцию себе и Майку, а потом заставил его выпить таблетку аспирина. Майк жадно выпил всю воду, что оставалась в кружке и, снова отвернувшись к стене вагончика, затих.
        Вик подумал о том, что надо бы сходить ещё за водой, но потом понял, что не сможет даже подняться. Тогда он немного посидел на полу, собираясь с силами, потом, хватаясь за металлические стойки, заполз на нары. Ему тоже хотелось пить, но и с этим ему пока придется смириться.
        Вик вздохнул и вытянул ноги, слабость накатывала на него странными волнами. Нары то взмывали вверх, то опускались вниз, и от этого покачивания кружилась голова. От этого покачивания он провалился в тяжелый кошмарный сон.
        Он шел по городу, и огромные крысы, размером с больших и жирных свиней, шли за ним, принюхиваясь к его запаху и зловеще поблескивая черными глазами.
        В его ружье оставался только один патрон, и он думал о том, что лучше: застрелиться самому, или убить хотя бы одну крысу. Это был для него очень важный вопрос, он ещё не решил, как он хочет умереть, но то, что смерть неизбежна, он знал.
        Потом он подумал о Майке и с грустью понял, что умирать он пока не имеет права.
        Завернув за угол, он увидел Майка в окружении крыс, он стоял и разговаривал с ними, а крысы подбирались к нему все ближе.
        Вик поднял тяжелое ружье и прицелился в крысу, которая уже открыла свою огромную пасть с острыми желтыми кривыми зубами. Выстрел прозвучал оглушительным громом, он почувствовал боль в левой руке, и от этой боли он и проснулся….
        Он открыл глаза и в сером сумраке дня увидел Майка с трудом поднимающегося с пола. Глаза его были мутными и ничего не понимающими. Вик протянул ему руку и помог взобраться обратно на нары.
        - Что с тобой? - спросил он.
        - Хочу пить, - сказал Майк. - Даже во сне хотел, и, кажется, пытался куда-то идти. Мне казалось, что мы лежим на берегу реки, и нужно только наклониться, и вода сама потечет мне в рот.
        Вик попробовал его лоб, он был влажным, температура спала.
        - Реки здесь нет, как и воды, - сказал Вик. Он тоже был мокрым, пот выступил от страха, который он испытал в своем сне.
        - Я сейчас принесу тебе воды, - сказал он. - И даже сварю суп.
        - Суп, это хорошо, - сказал Майк. - Есть я тоже хочу, хоть и не очень сильно.
        - Значит, самое страшное у нас позади, - сказал Вик.
        - Самое страшное позади? - недоуменно переспросил Майк. - Ты, что, опять пытаешься убедить меня в том, что можешь видеть будущее?
        - Нет, - сказал Вик. - Просто так всегда говорят, когда болезнь идет на спад.
        - А…, - протянул Майк. - Чертовы крысы, чуть меня не отправили на тот свет. Лицо до сих пор горит от их укусов. Вик внимательно взглянул на Майка и грустно усмехнулся.
        - Оно у тебя распухло, - сказал он. - Сейчас ты напоминаешь жуткого монстра из фильма ужасов. Майк потрогал свое лицо и скривился от боли.
        - Да уж, похоже, что выгляжу я действительно не очень красивым, - сказал он. - А как ты?
        - Не так уж плохо, - сказал Вик и посмотрел на ту руку, в которой он почувствовал боль в своем сне. На месте укуса крыс выступила свежая кровь, он незаметно вытер ее о комбинезон и осторожно сполз с нар. В сумрачном свете он заметил небольшую металлическую печурку в углу и немного дров.
        - Это что, и есть то безопасное место, куда ты меня вел? - спросил Майк дрожащим голосом.
        - Да, - ответил Вик. - И сейчас мне кажется, что это как раз то, что нам было нужно, чтобы придти в себя.
        - Возможно, - сказал Майк. - Только здесь как-то очень тихо.
        - Мы в большом и глубоком карьере, где когда-то добывали песок, - сказал Вик. - Тихо, потому что ветра нет. Он встал и, взяв кружку со стола, пошел к двери.
        - Подожди, - сказал Майк. - Я с тобой.
        - Ты же ещё слаб, - сказал Вик.
        - Это точно, - вздохнул Майк. - Только нужно исполнить некоторые физиологические потребности. Ты же не принесешь мне утку, если я тебя попрошу об этом? Он встал с тяжелым стоном.
        - Я бы принес, если бы она у нас была, - сказал Вик, - Но ее нет.
        - А жаль, - сказал Майк. - Значит, придется идти. Он пошатнулся, ухватился за нары, чтобы не упасть, и, покачиваясь, пошел к двери.
        - А место, действительно, хорошее, - сказал он, выйдя из вагончика и оглядевшись. - Тихо и спокойно.
        Майк подошел к экскаватору и вздохнул.
        - Вот и все, что осталось от нашего мира, - сказал он. - Одни ржавеющие машины.
        Вик набрал воду в кружку и выпил осторожными маленькими глотками.
        - Много ещё осталось воды в этой цистерне? - спросил Майк.
        - Она почти полная, - ответил Вик. - И вода не радиоактивная, только старая.
        - Это неважно, - сказал Майк. - Главное, что она есть. Я думаю, что мы должны здесь остаться до тех пор, пока все раны не заживут. Устроим себе небольшой отдых. Он поднял голову вверх, глядя, как на краю карьера колышутся желтые сосны.
        - Нужно будет ещё набрать хвои и сварить отвар, - сказал он. - Иначе у нас начнется цинга. Еда-то без витаминов. Может, ещё и поэтому организм не справляется с разной заразой, и от каждой мелкой ранки готов умереть.
        - Я схожу, - сказал Вик.
        - Не сейчас, - ответил Майк. - За хвоей нужно лезть на сосну, а выглядишь ты ненамного лучше, чем я. Потом вместе сходим, дня через два, если к тому времени начнем чувствовать себя лучше.
        Они вернулись в вагончик. Майк сразу лег на нары, а Вик достал из своего рюкзака котелок и консервы, разжег огонь, и стал варить суп. Майк долго ворочался на нарах, потом тяжело вздохнул.
        - Ты что-то начал говорить о смысле жизни, - сказал он. - Я хочу послушать. Вик удивленно посмотрел на него.
        - Я думал, ты уже спишь, - сказал он.
        - Не могу, - вздохнул Майк. - Не спится. А к тому же во сне я видел крыс, они смеялись надо мной, говоря, что смысл жизни, это больше съесть, и неважно что. И во сне я спорил с тобой, пытался найти оправдание всем тем, кто умер, и кто скоро умрет. И не смог ничего толкового тебе сказать. Действительно, все бессмысленно, вся человеческая жизнь, особенно сейчас, когда исчезло все, ради чего жили те, кто умерли, и те, кто ещё живы…
        Зачем все было? Мы жили, учились, приобретали ненужные теперь никому знания, как-то пытались сделать свою жизнь лучше. А потом начиналась война, и все, к чему мы готовились, было взорвано и уничтожено.
        И так было всегда, во все времена. Люди жили, что-то строили, растили детей, а потом начиналась очередная война, и все превращалось в прах.
        А это значит, что все не имеет смысла. И зачем тогда нужна человеческая жизнь, моя, твоя, тех мальчишек, которых мы встретили? Они же все умрут, и ничего не успеют сделать, и даже что-то понять.
        И самое главное ни от них, ни от нас ничего не зависит, мы просто родились в этой стране. В чем смысл? Ответь мне, пожалуйста.
        - И ты мне поверишь? - спросил Вик. - Всему, что я скажу?
        - Не знаю, поверю ли я тебе, - вздохнул Майк. - Но дай мне хоть какое-то объяснение. Я не верю, что нет смысла в человеческой жизни, не хочу верить. У тебя есть ответ?
        - Ответ есть, - сказал Вик. - Только вряд ли он тебе понравится…
        - Ты расскажи, а я уж сам разберусь, - ответил Майк.
        - Я долго думал об этом в своем подвале, - сказал Вик. - Вокруг умирали люди, и я сам думал, что умираю. Мне было плохо. И я пил от отчаяния и страха.
        И вот, когда я допил первый ящик водки, я нашел ответ, он мне сначала очень не понравился, но потом я понял, что другого ответа просто нет. Слишком многое сошлось, слишком многое объяснилось, то, что обычными человеческими понятиями о жизни объяснить нельзя.
        - Говори, - сказал Майк. - Обещаю, что внимательно выслушаю тебя, какой бы глупостью это мне не показалось.
        - Хорошо, - вздохнул Вик. - Итак, есть перерождение человеческой души, это действительно, правда, хоть ты и сомневаешься в этом. Но, так или иначе, именно об этом говорят все религии. Если не о перерождении, то, по крайней мере, о том, что душа есть, и что после смерти она куда-то уходит. Так?
        - Религия не научный способ понимания мира, - сказал Майк. - Но, если ты хочешь, я соглашусь с тобой. Пусть душа действительно есть, и после смерти она куда-то уходит, в рай, или ад.
        - Само понятие души уже интересно, - сказал Вик. - Все религии говорят о ней, несмотря на многие различия между собой. Откуда-то основатели этих религий взяли это понятие? Значит, они что-то видели, ощущали, потому что это невозможно придумать. Один ученый, уже не помню его имени, как-то сказал, что невозможно придумать того, чего нет. Что все, что может придумать человек, уже существует в том, или ином виде…
        - Ладно, - сказал Майк. - Хорошо, пусть у нас есть душа. А раз она есть, то почему бы ей и не селиться, то в одном теле, то в другом, но разве от этого добавляется смысла в конкретной человеческой жизни?
        - Я тебе рассказывал о боге, который есть не что иное, как одна из таких душ, которая в результате непонятных пока для меня процессов выросла, приобрела силу и возможность манипулировать энергиями, то есть стала тем, что мы называем богом?
        - Хорошо, - сказал Майк. - Я даже согласен с тем, что может быть, где-то существует бог, которого ты придумал, хоть он мне и не нравится. Во всех религиях боги похожи на нас, они имеют те же желания и потребности…
        - Эти боги слишком просты и понятны, чтобы существовать на самом деле, - сказал Вик. - Люди сами мечтали стать такими богами. Можно даже сказать, что это их мечта о такой силе и о таких возможностях. Их мечта осуществилась, мы стали такими богами. Мы умеем летать, устраивать землетрясения, метать молнии и многое другое, что приписывалось богам. Единственное, чего мы пока не достигли, это бессмертия, но это и недостижимо.
        - Почему не достижимо? - спросил Майк. - Мы уже понемногу начали расшифровывать генетический код, придет время, и бессмертие станет реальным.
        - Вряд ли, - грустно усмехнулся Вик. - Продление жизни возможно, но только до определенной поры. Все гораздо сложнее, чем думают наши ученые…
        - Хорошо, пусть так, - сказал Майк. - Я даже и с этим соглашусь, хоть и не понимаю, откуда ты это можешь знать.
        - Это не знание, это я чувствую, - сказал Вик. - А ты уже по-моему мнению начал убеждаться в том, что мои чувства меня редко обманывают. Но вернемся к богам и душе. Основатели религий пытались понять и объяснить, то, что они чувствовали и ощущали так же, как я.
        Они тогда не знали о безграничности космоса и думали, что небо, есть твердь, где можно жить. И там и живет бог. Но они знали, что тело человека остается на земле, а вверх уходит что-то другое. Вот тогда они и назвали это душей, от слова дух, то есть они думали, что с последним человеческим вздохом вылетает что-то из тела.
        - Возможно, что именно так они и думали, - сказал Майк. - И что это нам дает?
        - Они знали про туннель, который ведет вверх, и знали о месте, где всем становится хорошо.
        - Они назвали это раем, - сказал Майк.
        - Они назвали это раем, - согласился Вик. - А вот дальше религии различаются, но ненамного. Одни религии говорят, что душа там и остается навсегда, другие говорят о том, что не навсегда, а до того времени, пока не начнется страшный суд, или последняя битва добра со злом. А есть религии, которые говорят о том, что душа возвращается обратно, но уже в другое тело.
        - И какие же из них верны, по-твоему? - спросил Майк.
        - А правильно и то, и другое, - улыбнулся Вик. - Большинство душ возвращается, но некоторые остаются.
        - Хорошо, пусть так, - сказал Майк. - И в чем разница между этими душами, почему одни возвращаются, а другие нет?
        - Все дело в энергии и в способности её сохранять, то есть в том насколько развита душа…
        - Почему же мы все разные? - спросил Майк.
        - Для того, чтобы ответить на этот вопрос, - сказал Вик. - Вернемся немного назад на сто тысяч, когда появился первый человек.
        - Хочешь начать с самого начала? - удивленно поднял брови Майк.
        - Да, для того, чтобы понять, чем же мы отличаемся от других животных, - сказал Вик. - Итак, на этой земле неизвестно откуда появился человек, который отличался от других животных. Это отличие было в том, что человек мог по-другому думать. Животные тоже обладают способностью мыслить, мы не так уж сильно от них в этом отличаемся. Просто мы думаем немного по-другому, и имеем гораздо лучшую память. Именно хорошая долговременная память дала человеку захватить весь мир. Уничтожить всех своих естественных врагов, или почти всех.
        - Именно, что почти, - вздохнул Майк, потрогав свое распухшее лицо. - С крысами вот не удалось справиться…
        - Интересно то, что никак не удается найти ни одному ученому промежуточное звено между животным и человеком, - сказал Вик. - Археологи и палеонтологи перерыли всю землю, но не сумели найти кости нашего предка.
        Нашли неандертальцев, австралопитека, но это все при рассмотрении оказались боковыми ветвями развития.
        И возникает ощущение, что современный человек появился сразу, что как будто его переделали из кого-то, что-то в нем изменив, и именно это изменение и позволило ему победить всех своих врагов и расселиться по всей земле.
        - Очень спорно, - сказал Майк. - Если когда-нибудь найдут кости нашего общего предка, все твои мысли об уникальности человека станут просто глупостью.
        - Мне там, в подвале попался в руки какой-то журнал, где говорилось об исследованиях, которые проводили независимо друг от друга японцы и португальцы, - сказал Вик. - Одни работали с сетчаткой глаза, где отпечатан весь генотип человека, другие работали с ДНК. Так вот и те, и другие пришли к одному выводу, что у всех наций и народностей общие предки, одна пара - мужчина и женщина.
        - Вздор! - фыркнул Майк.
        - Это наука, в которую ты так веришь, - улыбнулся Вик. - Кстати, по мнению этих ученых наши общие предки были неграми, и жили в Африке.
        - Смешно, мой прапрадед - негр, - сказал, улыбнувшись, Майк. - Пусть будет так, но что от этого меняется? Кстати, у меня снова поднимается температура.
        - Перенесем разговор на потом? - спросил Вик.
        - Нет, будем разговаривать, - сказал Майк. - Все равно я не засну, и не хочу спать, боюсь новых кошмаров. Дай мне таблетку аспирина, и вколи антибиотик, если он ещё у нас остался.
        - Осталось ещё на несколько раз, - сказал Вик, готовя шприц. - Надеюсь, что этого тебе хватит, чтобы ты выздоровел.
        Он сделал инъекцию Майку и спрятал шприц и оставшиеся антибиотики в рюкзак. Себе он не стал делать укол, решив поберечь лекарство, к тому же он чувствовал себя уже неплохо. Потом Вик ещё раз обработал свои раны и Майка йодом. Они понемногу подсыхали, покрываясь коричневой коркой, хоть и все ещё были воспалены.
        - Если мы все произошли от Адама и Евы, то мы все друг другу родственники, - сказал Вик. - И все войны на нашей земле - семейные, мы воюем со своими братьями и сестрами.
        - Спорно, - сказал Майк. - И бездоказательно.
        - Это правда, - улыбнулся Вик. - А различие в нас появилось оттого, что мы стали жить в разных местах, заработала программа приспособления. Сейчас мы делимся на группы и начинаем уничтожать тех, кто на нас непохож, это ещё один механизм защиты вида.
        - Мне это не нравится, - сказал Майк. - А где же наш хваленый разум?
        - Когда начинают работать основные программы, доставшиеся нам от наших предков- животных, разум работает только на то, чтобы объяснить наши нелогичные поступки, - грустно усмехнулся Вик. - А объяснений придумано много, это и мысли о высшей расе и о высоком предназначении.
        - Да уж, - вздохнул Майк. - Все это давно известно.
        - К тому же по-настоящему умных людей не так уж много на этой земле, - вздохнул Вик. - Потому что в основном наши мозги такие же, как у наших предков.
        - Ты хочешь сказать, что мы также глупы, как и обезьяны, от которых мы произошли? - спросил Майк. - А как же наши машины, дома, наука?
        - Это всего лишь инструменты, такие же, как палка и камень, - сказал Вик. - И все в итоге используется для ведения войны, для убийства себе подобных. Кстати, животные тоже умеют использовать предметы, похоже, это тоже не уникальное наше свойство.
        - Значит, все бессмысленно? - спросил Майк. - И никакого смысла в этой жизни нет, так же, как и у животных?
        - Смысл в нашей жизни есть, и он очень прост, - сказал Вик. - Извини, что я так долго к нему подхожу, просто нужно понимание многих вещей. Итак, наше тело не эволюционирует. Наш мозг не увеличивается. В нас ничего не меняется. Но мы понемногу все равно становимся другими, значит, эти изменения в нас происходят. Отсюда вывод, что эволюционирует только наша душа, вот в её развитии и есть смысл нашей жизни.
        - Хорошо, пусть так, - сказал Майк. - Только я все равно не вижу в этом смысла. Что это нам дает?
        - Развитие души дает нам многие качества, многочисленные способности, готовя нас к всемогуществу и всезнанию, - сказал Вик. - То есть к тому, чтобы стать богом.
        - Смешно, - улыбнулся Майк. - Но как ее развивать нашу душу, если я ее даже не чувствую?
        - Состраданием, любовью и другими чувствами, - сказал Вик. - Когда мы сочувствуем другому человеку, души обмениваются энергией, и от этого они становятся больше. И даже не важно, кому мы сочувствуем человеку, или животному, у всех есть душа.
        - Что же твоя душа не общалась с крысами, которые на нас напали? - спросил Майк. - У крыс же она, по-твоему, тоже есть. Или, почему ты не общался с душами тех, кто на нас напал в городе?
        - Для этого моя душа ещё недостаточно развита, - грустно пожал плечами Вик. - Если бы она была настолько большой, что её могли бы услышать другие души, то у нас действительно не было бы столько проблем.
        - И насколько же она должна быть большой, чтобы на нас не нападали? - спросил Майк.
        - Очень большой и очень развитой, - вздохнул Вик. - Моя душа не намного больше, чем твоя. Я сам всему только учусь.
        - Я понял, что смысл жизни в том, что развивать свою душу, и тогда ты станешь богом, - пробурчал Майк. - Только это ничего не объясняет и ничего мне не дает. Ну, допустим, что у меня есть время немного пожить на этом свете для того, чтобы развить душу. А у тех мальчишек, которых мы видели в городе? Они же все умрут и очень скоро. Они же ничего не успеют понять и уж тем более что-то развить. Да, и как им развивать свою душу, если все вокруг против них? Кому они должны сочувствовать? Тем, кто приговорил их к смерти? Или к тем, кто отбирает у них еду?
        - У них будут ещё другие жизни, это у них не последняя жизнь, - сказал Вик. - Но даже в такой короткой жизни они что-то успели понять и пусть немного, но развить свою душу. Ты их просто не знаешь, а я с ними жил рядом. Они всегда помогают друг другу. А, когда умирает кто-то из них, они всегда это очень тяжело переживают. Я думаю, что за то время, что им осталось жить, их души разовьются гораздо больше, чем за другую полную жизнь.
        - Да уж, - проворчал Майк. - Тебя послушать, так получается что, чем хуже нам живется, тем лучше для нашей души.
        - В этом тоже есть смысл, - сказал Вик. - До войны люди были очень одиноки, каждый жил в своем небольшом мирке, и не хотел оттуда высовываться, и никого не хотел в него пускать. А сейчас люди как будто заново увидели друг друга. Сейчас снова появляется дружба, сочувствие, понимание…
        - Чушь, это все! - сказал раздраженно Майк. - Посмотри, сколько вокруг появилось бандитов, для которых чужая человеческая жизнь ничего не стоит. Они-то точно свою душу не развивают, а просто спасают свою шкуру.
        - И это правда, - согласился Вик. - Мы все разные, и души у нас разные. Но за все то, что они сотворят здесь плохого, они ответят.
        - Это как же они ответят? - усмехнулся Майк. - Их души попадут в ад, и будут вечно гореть в геенне огненной?
        - Нет, не так, - покачал головой Вик. - Все гораздо проще. Для того, чтобы убивать, причинять боль, нужно, чтобы твоя душа была закрыта, иначе самому будет очень больно.
        - А…, - протянул Майк. - Знаменитая душевная боль? Очень эффективно против злодеев. Они убьют тебя, и после этого будут так сильно переживать, что даже наложат на себя руки. Ты об этом говоришь?
        - Нет, не об этом, хоть это было бы и неплохо, - вздохнул Вик. - Закрытая душа не развивается, а это значит, что она становится меньше. А если она очень сильно уменьшится, то это значит, что новых перерождений для неё не будет. Таким образом, зло само себя уничтожает.
        - И появляется новое зло, - сказал Майк. - Ещё больше прежнего.
        - Появляются и святые, - сказал Вик. - Потому что святость - это свойство развитой души. Знаешь, почему их называют святыми?
        - И почему же?
        - Потому что развитая душа испускает энергию, - улыбнулся Вик. - И люди как будто светятся изнутри. Святой, от слова свет, светлый…
        - Как-то плохо в это верится, - вздохнул Майк. - Сейчас бы, конечно, не помешало, чтобы святых стало больше, а то слишком темно, и в прямом и переносном смысле, солнышка-то нет, его закрыли тучи из радиоактивного пепла и пыли. Но только что-то я их не вижу вокруг, а вот бандитов и убийц вокруг стало столько, что ни одной святой душе долго на этой земле не прожить. Кстати, я вижу ещё одно несоответствие в твоей религии.
        - Скажи.
        - Если идет эволюция души, - сказал Майк, - то, твоих святых должно становится все больше и больше на этой земле, а зла должно становится все меньше и меньше, но пока все происходит наоборот. А это значит, что твоя теория неверна, нет эволюции души, есть эволюция зла, а злу душа ни к чему.
        - Это не противоречит моей религии, - сказал Вик. - Это просто грустный факт. Святые не возвращаются на землю, они остаются там наверху.
        - А как же перерождение? - спросил с усмешкой Майк. - Что же это они отказываются перерождаться? Жить им с нами не хочется, что ли?
        - Все не так, - грустно улыбнулся Вик. - Все гораздо проще. Эволюция души, это своего рода школа, мы переходим из одного тела в другое, как из класса в класс. Но когда-то школа заканчивается для всех. Лучшие из нас поступают в университет там наверху, а худшие превращаются в ничто, в исчезающий комочек энергии.
        - Какая-то невеселая у тебя религия, - вздохнул Майк. - А в университете-то там наверху хоть чему учат?
        - Быть богами, - улыбнулся Вик. - Но я там ещё не учился, меня туда пока не взяли, а может, и совсем не возьмут, глуп я очень, и очень многого не понимаю.
        - Опять вижу противоречие, - усмехнулся Майк. - А где выпускники университетов? Куда они все подевались? И к тому же, как я понимаю, выпускники стали богами, а все религии говорят о том, что бог един.
        - Это тоже не противоречие, - улыбнулся Вик. - Школа, это самый быстрый по времени этап обучения, в университете же учат основательно, там главный преподаватель сам бог, а он спешить не любит. Бог у нас, действительно, один, а выпускники университета здесь не остаются, они уходят в другие миры, создавать свои школы…
        - Вот это ты уже круто завернул, - рассмеялся Майк. - Оказывается, у нас тут на земле целый рассадник богов, по твоей логике весь космос уже должно быть заполнен нашими выпускниками.
        - Обучение длится долго, - сказал Вик. - Я думаю, что ещё и первого бога из нашего университета не выпустили, он все еще учится…
        - Ну, это уже немного утешает, - улыбнулся Майк. - Я представляю наших выпускников-богов, которые чуть, что не так, сразу хватаются за дубину.
        - Нет, - покачал головой Вик. - Я же сказал, что для того, чтобы попасть в университет, душа должна пройти определенный путь. Она должна стать сильнее тела, а значит, и всех инстинктов, которые в нас заложены. Это же эволюция, а, следовательно, появление высшего по сравнению с нами существа.
        И где ты слышал, что святые кого-то убили? Они сами умирают, и не могут даже поднять руку в свою защиту.
        - Ну, это уже совсем глупость, - сказал Майк. - Лишать себя права на собственную защиту…
        - Это глупость только для тебя и для других людей, - улыбнулся Вик. - Человек с развитой душей не может убивать. Для него причинить боль другому, это то же самое, что причинить боль себе, только чужая боль для него ещё сильнее.
        - А что, мне нравится, - улыбнулся Майк. - Может быть действительно, когда мы все пойдем по этому пути эволюции, то перестанем убивать друг друга.
        - Это очень трудно, идти по этому пути, - вздохнул Вик, - Особенно, когда вокруг тебя те, кто ещё даже не понимает, что у них есть душа. Те, кто даже не поступил в первый класс, а топчется где-то в подготовительной группе.
        - А ты, выходит, у нас уже в шестом классе, - сказал Майк. - Ты же прожил пять жизней. Интересно, а я тогда в каком классе? В первом, или ещё тоже в дошкольном возрасте?
        - Школу я просто взял для сравнения, для лучшего понимания, - сказал Вик. - Не важно, сколько лет ты в ней будешь учиться, важен результат, одному для понимания и одного класса хватит, а другому и двенадцати мало. К тому же, самые тупых и злых выгоняют из школы, а значит и из жизни.
        - Что, значит, выгоняют? - нахмурился Майк. - Разве обучение не для всех?
        - Я, наверно, неправильно выразился, - сказал Вик. - На самом деле их, конечно, не выгоняют, у них просто умирает душа. А если нет души, то и учить некого.
        - Но поскольку они не знают ничего про эту школу, то и не очень расстраиваются, - сказал Майк. - Они просто живут свою жизнь, и считают, что она у них единственная.
        - Ты прав, - сказал Вик. - Даже для того, чтобы вспомнить свои прошлые жизни, душа уже должна быть развита, так что они и умирают в неведении, так и не начав обучение.
        - Это можно сказать и про меня, - сказал Майк. - Я тоже не помню свои прошлые жизни.
        - А мне потребовалось пять жизней, чтобы что-то начать понимать, - улыбнулся Вик. - А тебе, может, и одной хватит, чтобы все понять, и поступить в университет.
        - Сомневаюсь, - сказал Майк. - Итак, получается, что мы живем только для того, чтобы развивать свою душу. И в этом смысл нашей жизни, или нужно говорить, жизней?
        - Кому жизнь, кому жизней, - сказал Вик. - Каждому свое.
        - А какой смысл жизни был у тех детей, которые только родились, и сразу погибли в ядерном взрыве? - спросил мрачно Майк. - А какой смысл был в жизни у тех, кто ещё был утробе матери, когда это все произошло? Они-то точно ничего не приобрели…
        - Но ничего и не потеряли, - пожал плечами Вик. - Они будут продолжать учиться в следующих жизнях. Ты не понимаешь главного, тело, это просто одежда для твоей души, приходит время, и ты его меняешь. Кстати, каждый раз при перерождении меняется пол, если в этой жизни ты - мужчина, то в следующей жизни ты будешь женщиной.
        - А если я не хочу быть женщиной? - спросил Майк. - Мне, например, больше нравится быть мужчиной.
        - Вот поэтому и меняется пол, - улыбнулся Вик. - Потому что это всего лишь одежда, не надо принимать её слишком серьезно. Ты не мужчина и не женщина, ты нечто гораздо большее, ты - то, что в них вселяется и только…
        В последнее время перед войной стали часто происходить сбои с половым признаком. Я думаю, что это происходило из-за того, что душа мало находилась там наверху, и не успевала забыть свою прошлую жизнь и свой пол.
        - Какие такие сбои? - мрачно спросил Майк.
        - Душа рождалась в теле мужчины, а человек ощущал себя женщиной, или наоборот.
        - А, - протянул Майк. - Это штука известная, только говорят, что это болезнь.
        - Болезнь, - согласился Вик. - Только не никто не знает, отчего она происходит.
        - А почему душе не дали пожить подольше там наверху? - спросил Майк.
        - А потому, что нас на земле стало рождаться слишком много, население росло в геометрической прогрессии, а где для каждого тела душу взять? - улыбнулся Вик. - Вот и время пребывания наверху сократилось…
        - Ну, сейчас-то с этим все в порядке, - сказал Майк. - Нас осталось немного, теперь души могут наверху отдыхать столько, сколько хотят. Твой бог должен этому радоваться.
        - Эта война была предсказана, - сказал Вик. - Возможно, что иначе и было нельзя.
        - Забавно было тебя послушать, - сказал Майк. - Но что-то смысла в моей жизни от твоих слов не добавилось. Ничего для меня не изменилось. Все как было глупо и бессмысленно, так и осталось. Я не душа, я - Майк, рост высокий, телосложение атлетическое, волос темно-рыжий, а что там внутри меня, я не знаю. Может и совсем ничего нет, или есть там маленькая душонка, которая хочет только одного - выжить вместе с этим телом, потому что привыкла к нему. И все!
        - Я тебе рассказал, что сам понял, а дальше ты сам в себе разбирайся, - сказал Вик. - Смысл твоей жизни, это вырастить свою душу, а для этого нужно ее понять и почувствовать. Смысл жизни твоего тела, это выполнить программу, которая в нем заложена. Выжить любыми способами, вырастить свое потомство, и постараться жить так, как этого требует программа. Вик снял с огня суп.
        - Давай поедим, - сказал он. - Это самое лучшее сейчас для тебя, покормить свое тело.
        - Можно подумать, - усмехнулся Майк, спускаясь с нар и садясь за стол, - что ты свое тело кормить не будешь?
        - Свое тело я тоже покормлю, - вздохнул Вик. - Усталое оно и больное, а я ещё не все сделал на этой земле, чтобы умереть. Он поставил котелок на стол и сел на жесткую деревянную лавку. Майк отправил первую ложку супа себе в рот.
        - Забавный ты парень - Вик, - сказал он. - С тобой не соскучишься в дальней дороге. Только я все больше убеждаюсь, что не зря тебя называют чокнутым. Думаю, что три месяца сидеть в подвале и пить водку, такое не каждый выдержит, на такой основе можно и забавнее придумать религию. Например, что мы все дети инопланетян, которые куда-то спешно улетели.
        Вот бросили нас бедных здесь на земле, мы расплодились, и теперь используя остатки знаний оставленных нам нашими предками из других миров, устроили себе массовое самоубийство. Как тебе моя религия нравится?
        - Не стыкуется многое, - отозвался Вик. - Например, то, что мы и обезьяны почти генетически одинаковы. Да, и с другими видами мы очень похожи по геному, со свиньями, например. А крысы, которые нас покусали, те вообще считаются нашими далекими предками. А так, конечно, неплохо придумано.
        Ещё до войны один ученый всерьез рассуждал о том, что мы все биологические роботы, созданные для определенных работ, только хозяева у нас куда-то потерялись, вот мы и пытаемся исполнить программу, только не знаем как, потому что программа неполная, а командовать нами некому.
        - А что? - хмыкнул Майк. - Мне такая религия тоже нравится. Прилетели инопланетяне, сделали из обезьян нас - людей, а потом улетели, а мы так и остались ждать.
        Кстати, в этой религии сразу появляется смысл человеческой жизни, нужно выжить, чтобы дождаться хозяина, а уж он-то сразу все объяснит, что делать дальше, и все проблемы уладит. Давай, ты верь в свою религию, а я буду в эту.
        - Хорошо, - согласился Вик. - Твоя религия проще и понятнее, поэтому я тебе даже немного завидую.
        В моей-то религии ничего хорошего тебя не ждет, только тяжелый труд развития своей души, и самое главное он бесконечный. Сколько душу не развивай, все равно мало. Все равно чувствуешь себя глупцом перед богом.
        - Так и ты иди в мою религию, - великодушно предложил Майк. - Мне не жалко, религия новая, много вакантных мест, я понятное дело стану верховным жрецом, а вот ты можешь стать моим заместителем.
        - За предложение спасибо, - вздохнул Вик, - но я уж как-то буду верить в свою, привык уже, да и результаты кое-какие появились. Вот в темноте могу ходить, да и все живое вокруг чувствую, а иногда и будущее вижу.
        - Насчет видения будущего ты пока слабоват, - сказал Майк. - Иначе ты бы меня насчет крыс предупредил, и не были бы мы в таком положении, как сейчас.
        - Будущее видеть довольно сложно, - сказал Вик. - А самое главное, что трудно определить время и место события.
        - Так ты все-таки видел крыс? - спросил Майк.
        - Видеть-то видел, - вздохнул Вик. - Только от моих видений никакого толку. Предупредить-то вовремя я все равно не смог, потому что там, куда ты смотришь, нет времени. Часы, это изобретение человека, всем остальным они не нужны, даже богу.
        - А как же он определяет, что и когда должно произойти? - спросил Майк.
        - А все происходит само собой, - улыбнулся Вик. - Есть события, есть естественный их ход. Часы, это ещё одни костыли, которые человек для себя придумал, потому что не может видеть и понимать того, что происходит. А бог видит и будущее, и прошлое, он живет в этом потоке и знает, когда можно что-то предпринять, а когда лучше подождать.
        - Значит, ты мне и сказать не можешь, что и когда нас ждет? - спросил Майк.
        - Это-то, пожалуйста, - грустно усмехнулся Вик. - Ждет нас новая перестрелка, и совсем скоро, это событие я вижу.
        - А с кем мы будем стреляться? - спросил Майк. - Впрочем, можешь не говорить, я итак знаю. Очередная банда?
        - Да, - сказал Вик. - Ты видишь, как легко самому догадаться о будущем?
        - Вижу, - усмехнулся Майк. - А потом мы ещё раз будем стреляться, так?
        - Нет, потом мы будем торговаться с мужиками, насчет хлеба, - сказал Вик. - А вот позже, мы с тобой окажемся в каком-то месте, я вижу какой-то дом, в котором с нами кто-то будет делать какие-то неприятные и очень болезненные вещи.
        - Пытки? - хмуро спросил Майк.
        - Не знаю, не думаю, что это пытки, хоть и очень на это похоже, - покачал головой Вик. - Я не все понимаю, что с нами будет происходить.
        - Как это ты не понимаешь? - спросил Майк.
        - Очень просто, - пожал плечами Вик. - Вот представь, что ты увидел бы сегодняшний день три года назад, когда ещё не началась война.
        - Я бы подумал, что это бред какой-то, - засмеялся Майк. - Жирные крысы, банды, постоянный сумрак, прямо какой-то фильм ужасов.
        - Вот и я вижу что-то такое непонятное, - улыбнулся Вик. - Надо прожить сегодняшний день, потом завтрашний, а потом события определятся окончательно, и все станет ясно.
        - Кого, или что ты там увидел, что даже понять не можешь? - спросил Майк.
        - Не могу сказать, - развел руками Вик. - Но нам будет очень страшно, похоже на баню, но в эту баню кто-то напустит такого едкого пара, что мы с тобой будем там умирать.
        - Вот уж бред, так бред, - рассмеялся Майк. - Какая может быть баня, да ещё с газовой атакой? Все, с меня на сегодня достаточно, я ложусь спать.
        - Спи, - сказал Вик. - Теперь ты убедился, как я мало знаю и понимаю.
        - Это уж точно, - сказал Майк, отворачиваясь к стенке. - Поводырь из тебя никакой, ведешь сам, не знаешь куда. Веришь в то, что сам не понимаешь. Живешь так, как будто живешь последний день…
        - И это правда, - пробормотал Вик, залезая на нары. - Ты, сам не зная, сказал то, что знать ещё не должен. Но живу я не последний день, мне ещё надо довести тебя до твоего города…
        - Что ты там шепчешь? - спросил Майк.
        - Молитву перед сном, - улыбнулся Вик. - У меня же есть бог, а значит, есть кому пожаловаться…
        - Тут у тебя передо мной преимущество, мне жаловаться некому, я сам за себя отвечаю, - сказал Майк. - А теперь спим, во сне раны лучше заживают. А нам ещё до моего города идти километров шестьсот, сил и терпения ещё потребуется очень много…
        - Тут ты прав, - ответил Вик и, грустно улыбнувшись, закрыл глаза.
        Глава шестая
        На этот раз ему приснился хороший сон, или почти хороший, потому что концовка сна была плохой. Во сне он летал над разрушенными городами и в обычном сумраке видел, как копошатся внизу люди среди развалин, в поисках еды и питья. Он пролетел над дорогой, разглядывая крыс, снующих между машинами, и завис над вагончиком, в котором они спали, в песчаном карьере. Летать было приятно, он не ощущал своего тела, а в душе разливалось что-то такое, от чего хотелось петь и смеяться.
        Потом он медленно полетел над дорогой, туда, куда они должны были идти. В маленьком городке он увидел тех, кто скоро должен был преградить им путь. Банда была довольно большой, но плохо организованной, они часто ссорились и ругались между собой, и Вик подумал, что, возможно, они не так опасны, как ему казалось по своим прежним видениям.
        А потом, когда он пролетел над деревней, где им должны были дать им хлеб, он увидел то, что ему очень не понравилось. Он увидел себя и Майка лежащих на полу и извивающихся от острой нетерпимой боли. Они кричали, но это ничего не меняло, боль только усиливалась…
        - И чего ты раскричался? - услышал он недовольный голос Майка. - Мне снился хороший сон…
        - А мне не очень, - вздохнул Вик, чувствуя, как все тело покрывается холодным потом. Он встал с нар, прижимая руку к груди, чтобы успокоить сердце, и пошел к двери.
        - Ты куда? - спросил Майк.
        - Мне нужно умыться, - ответил Вик и вышел из вагончика.
        В карьере стоял влажный сумрачный предутренний туман, он сел на деревянные ступеньки вагончика и прижался горячим лбом к холодным металлическим перилам. Все вокруг было безмятежным, спокойным и тихим.
        Вик подошел к цистерне, сбросил с себя всю одежду и вымылся, не жалея воды.
        Потом он оделся и, проваливаясь в мелкий влажный песок, вернулся в вагончик. Вик разжег печку и стал готовить завтрак. Было ещё очень рано, но ему нужно было чем-то занять себя, потому что спать он больше не хотел. Он боялся снова почувствовать ту острую боль, от которой нет спасения…
        Он смотрел на языки огня, и понемногу к нему возвращалось спокойствие.
        Вик задумался о своем сне, пытаясь отбросить страх, который сейчас только мешал пониманию. Этот страх был иррациональным, идущим от древнего человека, заложенным в его генах.
        Он был сродни страху, который древний человек испытывал перед наводнениями, перед лесными пожарами, извержениями вулканов и других природных катаклизмов, когда ничего нельзя сделать и ничего нельзя изменить, потому что от тебя ничего не зависит. Потому что сила твоя так мала, а плоть так мягка и беззащитна. Он снова увидел себя и Майка, они лежали на полу и стонали. Рядом с ними находился ещё кто-то, и именно этот человек и подверг их таким жутких мукам.
        Кажется, этот человек был женщиной…
        Эта мысль была правильной. Вик понял это по приливу теплоты внутри, появляющееся в нем всегда, когда он что-то угадывал. И самое забавное было то, что она хорошо к нему относилась, он ей нравился…
        Вик тихо выругался и попробовал суп, его вкус отвлек его от мыслей. Он снял котелок с огня и позвал Майка, тот проснулся недовольным, но, когда Вик поднес ложку супа к его губам, сразу смягчился. Он слез с нар и сел рядом.
        - А ты, что не спишь? - спросил он.
        - Уже не хочется, - ответил Вик. - Снятся одни кошмары.
        - А суп у тебя получился очень даже неплохим, - сказал Майк. - Готовишь ты гораздо лучше, чем рассуждаешь.
        - Это точно, - согласился Вик. - Готовить, это просто, а думать гораздо сложнее.
        - Мысли они сами появляются, - сказал Майк. - Думать совсем не трудно, гораздо труднее не думать.
        - Это уж кому как, - вздохнул Вик. - Мне и то, и другое трудно.
        - Ничего, я тебя научу не думать, - улыбнулся Майк, потрепав его по плечу. - Ты думаешь много потому, что ты - немного сумасшедший, а нормальные люди думают только о практичных вещах. О еде, питье, о женщинах, это правильные мысли и нужные, а все остальное - это глупости, потому что от таких мыслей ничего в твоей жизни не меняется.
        - Это не так, - улыбнулся Вик. - Каждая мысль что-то меняет в этом мире, потому любая мысль реальна и обладает своей энергией. А когда много таких мыслей соединяются вместе, то тогда образуется что-то непонятное, и это что-то меняет мир.
        - Ты лучше ешь, - сказал Майк. - Я уже сказал тебе, что все это глупости, не имеющие отношения к реальности.
        - Ты не прав, - сказал Вик рассеяно. - Из дурных мыслей получаются очень реальные и ужасные вещи. Так, ещё в Германии перед второй мировой войной, некоторые из умных людей, отмечали, что все люди вокруг как будто сошли с ума.
        Люди были словно ослеплены или одурманены, и это не могло быть следствием пропаганды.
        Что-то первобытное проснулось в людях, а это могло проснуться либо от воздействия бога, либо как раз от их мыслей, когда они соединились вместе. Я думаю, что и та война, рядом с которой мы живем, произошла также от дурных и неправильных мыслей.
        - Глупости говоришь, - недовольно сказал Майк, откладывая ложку. - Ты же сам говорил, что войны происходят от перенаселения.
        - Это лишь один из факторов, - сказал Вик. - А основной фактор тот, что никто не хочет искать решение этой проблемы, никто не хочет пользоваться разумом, а используют только те решения, которые заложены в нашей программе.
        - Ты что-то не так стал говорить, - сказал Майк, внимательно вглядываясь в Вика. - Слишком ты какой-то стал задумчивый.
        - Извини, - сказал Вик. - Может, действительно, на мои мысли повлиял приснившийся плохой сон. Это пройдет.
        - Да, я как-то и не обиделся, так что можешь не извиняться, - улыбнулся Майк. - К тому же сегодня ты ненамного страннее, чем всегда. Я уже привык к тебе такому. Кстати, как ты себя чувствуешь?
        - Совсем неплохо, - сказал Вик. Он закатал штанину и осмотрел свое колено, синева уже стала исчезать, сменяясь желтизной, опухоль прошла. На руке тоже уже понемногу стали исчезать следы укусов крыс. - А как ты?
        - Почти хорошо, - улыбнулся Майк. - Температуры нет, опухоль с лица спала, рана на ноге зарастает, даже настроение замечательное. Я думаю, что завтра мы уже сможем идти. Сегодня ещё немного отдохнем, наберемся сил, и отправимся дальше.
        - Да, всю жизнь здесь не просидишь, - сказал Вик. - Нам нужно идти дальше, скоро у нас еда снова закончится.
        - Я хочу домой, - сказал Майк. - Я устал от этих радиоактивных развалин, мне хочется вымыться в горячей ванне, съесть что-нибудь более съедобное, вместо консервов и твоего супа.
        - Да, - рассеяно отозвался Вик. - Ванна с горячей водой, это здорово…
        - Кстати, раз мы заговорили о воде, - сказал Майк. - Я тоже хочу умыться. Пойдешь со мной?
        - Идем, - сказал Вик. - Только я не буду мыться, я поднимусь вверх и наберу хвои, чтобы у тебя не было цинги.
        - Не у меня, а у нас, - сказал Майк. - Я помогу тебе, но после того, как я умоюсь. Они вышли из вагончика, Майк пошел к цистерне, а Вик стал подниматься по разбитой тяжелыми машинами дороге, поднимающейся вверх серпантином
        Сосны тихо качались под слабым напором ветра, чуть слышно потрескивая. Вик сел на покрытую коричневыми иголками и небольшими островками серо-синего мха землю и закрыл глаза, прислонившись к стволу. От сосны шло такое ощущение покоя и безмятежности, что у него сразу пропало желание что-то делать. Он просто сидел и смотрел в серое затянутое плотными тучами небо.
        Потом он услышал шорох и поднял голову. На ветках сосны замерла белка, разглядывая его. Потом, решив, что он не сделает ей ничего дурного, занялась шишками. Вик улыбнулся, это был первый лесной зверек, которого он увидел за последние два года. Было даже странно видеть её в лесу, где он чувствовал, что радиоактивность была довольно большой.
        Большинство зверей погибло, или ушли из этих гиблых мест, а вот с белкой, похоже, ничего не происходило, хотя наверно срок её жизни значительно уменьшился. Вик грустно усмехнулся и снова закрыл глаза. В голове была приятная пустота, но при этом он все равно ощущал Майка, который, не спеша, поднимался по дороге.
        - Возможно, что ничего и не произойдет, - подумал он. - Не может быть эта женщина каким-то очень страшным человеком, просто в ней очень большая сила.
        От тихой спокойной энергии сосен Вик чувствовал, как уходит из него тревога, и появляется уверенность в том, что все будет хорошо.
        - И что ты здесь сидишь, вместо того, чтобы карабкаться на сосны? - спросил Майк, походя ближе. - Лицо у тебя тихое, блаженное, даже как-то было жаль тебя беспокоить, но нам надо собрать хвои.
        - Не всегда надо что-то делать, - сказал Вик, открывая глаза. - Иногда намного полезнее, просто посидеть и почувствовать, что что-то существует ещё в этом мире, кроме нас людей.
        - И что же? - осведомился Майк, садясь рядом и с удовольствием вытягивая ноги.
        - Я видел белку, - сказал Вик.
        - Не может быть! - воскликнул Майк. - Как она могла выжить? Это же невозможно, отсюда до места, где был взрыв немногим больше сотни километров, в этом лесу должно быть приличная радиоактивность.
        - Она здесь прямо над нами, - сказал Вик. - Если ты не будешь пугать своим криком, она скоро появится.
        Майк недоверчиво покачал головой, но замолчал, и сел с ним рядом. Действительно скоро над их головой послышался шорох коготков. Белка осторожно спустилась на ветку над их головой, схватила шишку и быстро утащила её куда-то, вероятно в свое дупло.
        - Вот это настоящее чудо, - прошептал Майк. - Это по-настоящему здорово увидеть, что мы ещё не все уничтожили на этой земле. Что что-то ещё осталось, а значит, есть надежда, что природа выживет и переживет даже нашу глупость.
        - Конечно, переживет, - сказал Вик. - На этой планете это не первый катаклизм и вероятно не самый страшный и уж точно не самый последний.
        - Здесь, конечно, хорошо, и забываешь о том, что случилось, - сказал Майк. - Но надо набрать хвои.
        - Раз надо, тогда идем, - сказал Вик, поднимаясь. - Где-то здесь неподалеку я видел небольшую елку. Я, кстати, и не собирался карабкаться на сосны…
        - А я бы полез, я не ищу легких путей, - сказал Майк. - Но у меня ещё нога плохо слушается, поэтому пойдем искать твою маленькую елку.
        Они прошли по лесу, по дороге обдирая все елки, которые им встретились. Хвоя большей частью была желтой, но иногда встречались и зеленые иглы. Лесу, как и всей природе, тоже не хватало солнца.
        Вернувшись в вагончик, Вик залил хвою водой и поставил на огонь. Когда отвар был готов, они, морщась, со страдальческими лицами выпили горькую, вяжущую жидкость.
        Потом они легли спать, потому что стало темнеть. Вик с некоторым страхом закрыл глаза, ожидая, что снова увидит очередной кошмар, но на этот раз ему ничего не приснилось, а проснулся он с неплохим настроением и, чувствуя себя выспавшимся. Майк встал бодро и решительно, забросил рюкзак за спину, проверил автомат, передвинул пистолет под руку и сказал.
        - А теперь вперед! - скомандовал он. - Не знаю, как ты, а я готов к новым неприятностям, которые ты нам напророчил. Или, может быть, все обойдется?
        - Может и обойдется, - сказал Вик. - Но вряд ли, не такие мы с тобой везучие…
        Они бодрым шагом поднялись по серпантину, и пошли туда, где, по мнению Вика, должна была быть автострада. Майк почти не хромал, но в трудных местах он шел медленно и осторожно, оберегая свою ногу. Вик чувствовал себя совсем неплохо, колено все ещё болело, но боль была вполне терпимой.
        - Выходит, что смысл жизни по твоей религии, это развивать свою душу, - сказал Майк. - Я тут обдумал все, что ты мне говорил. Ну, допустим, ты развил душу, а что дальше?
        Они поднялись по травянистому скосу на дорогу и зашагали по ней. Майк настороженно вглядывался в сумрак, пытаясь увидеть что-то, хоть это и было невозможно.
        - А дальше, ты поступаешь в университет, - улыбнулся Вик. - Больше ты уже не рождаешься на земле и живешь там, наверху. Где находится это место, я не знаю. Знаю только, что туда ведут пространственные туннели.
        - Что это за пространственные туннели? - нахмурился Майк. - Ты про них ничего не говорил.
        - Про них говорили другие, - сказал Вик. - Если помнишь, то одно время много об этом много писали. Люди, которые побывали в состоянии клинической смерти, рассказывали, что они видели темный туннель, а в конце тоннеля они видели яркий теплый свет, и испытывали при этом бесконечное счастье и покой.
        - А… вот ты про что, - улыбнулся Майк. - Я читал, но ни один из них не мог рассказать, что было дальше после туннеля.
        - Неудивительно, - сказал Вик. - Они же не умирали. Все, что там находится, видят только те, кто умер.
        - И что же там находится? - спросил Майк с интересом.
        - Я тоже точно не знаю, - пожал плечами Вик. - Я внимательно смотрел все свои прошлые жизни, надеясь увидеть этот переход, но тут происходит какая-то странная штука. Сам туннель вижу, и даже вижу немного из того, что происходит дальше, а потом того, что со мной там происходит, нет в памяти.
        - Ну, расскажи, хоть что там после перехода, - попросил Майк.
        - Тут опять очень забавная вещь, - улыбнулся Вик. - Когда я пытался вспомнить, что же я видел, то вдруг понял, что об этом я читал в одной из книг. Я, правда, ощущал нечто совсем другое, но древние люди могли рассказать только так, как они могли это понять.
        - Не томи, рассказывай, - сказал Майк. - Интересно же…
        - Сначала я тебе расскажу, как это описывалось в книге, - сказал Вик. - А потом то, что я видел. Итак, древние писали, что после прохода ты оказываешься на серой пустынной равнине, где нет ничего живого, и царит вечный полумрак, примерно такой же, как сейчас вокруг.
        - Замечательно, - сказал Майк. - Может, мы все уже перенеслись в это место и не заметили этого?
        - Нет, - сказал Вик. - Мы сами создали это место на земле, или очень на него похожее. Так вот дальше, после этой сумрачной равнины люди описывали небольшой горный кряж, за которым находится долина теней.
        Древние представляли души, как тени, у греков тоже описывали что-то похожее. Харон, перевозчик мертвых, вез в царство Аид мертвых, в царство теней. Кстати, тени это тоже вполне точное видение.
        - Я считал, что души светятся, - сказал Майк. - Ты же сам сказал, что душа, это энергетический слепок тела.
        - Не все души светятся ярко, потому что не все имеют хорошую энергию, а потом когда вокруг светло, то все кажется тенями.
        - Не понял, - сказал Майк. - Ты же только что сказал, что там полумрак.
        - Сказал, - улыбнулся Вик. - Но смотрим-то мы не глазами, это все скорее ощущение, чем видение, а сейчас я неуклюже пытаюсь объяснить эти ощущения.
        - Ладно, пусть будет так, - сказал Майк. - Так что ты видел?
        - У меня не так интересно, - улыбнулся Вик. - Сразу после тоннеля, ты вылетаешь на какое-то открытое пространство, и его действительно ощущаешь, как сумрачное. Но на этом, пожалуй, сходство и кончается. Ты вылетаешь с определенной высоты, как из трубы. Что там внизу не видно, но ты знаешь и чувствуешь что там.
        - И что же?
        - Там внизу души, их много, и они, действительно подобны теням, - вздохнул Вик. - Только эти души слабы, они теряют свою энергию и понемногу распадаются. Это те души, которым не хватило энергии пролететь дальше. Маленькие неразвитые души тех, кто в этом мире ничего не приобрел, кто думал только о себе, закрывая свою душу от других.
        - Не понимаю, - сказал Майк. - Если они остались там, под трубой и не пролетели куда-то дальше, как они будут перерождаться?
        - А они и не будут, - сказал Вик. - Я же сказал, что они теряют остатки своей энергии и понемногу исчезают. Это то, что ждет большинство людей. Исчезнет то, что делало их душей, и они превратятся просто в облачко заряженных частиц, которое постепенно растворяется в окружающем пространстве.
        - А как же все разговоры о том, что душа бессмертна? - спросил Майк. - Где рай, где ад?
        - Я просто рассказываю то, что видел, - сказал Вик. - Возможно, древние люди в своих видениях не смогли пройти дальше за горный кряж и считали, что это сумеречная равнина и есть царство мертвых. Ты пойми, все религии описывают то, что, действительно, видели некоторые люди.
        Те, что помнили, что они видели после своей смерти, а потом пытались объяснить это другим так, как сами смогли это понять.
        - Значит, рая нет, - притворно вздохнул Майк. - А я так хотел понежиться на мягкой пушистой траве под звуки лиры.
        - Ну, рай же тоже представлялся людьми по-разному, - улыбнулся Вик. - Есть валгалла - рай воинов, где они целыми днями сидят за столом и пьют, рассказывая другим воинам про свои подвиги, а разносят им еду и вина прелестные женщины.
        - А что? - сказал Майк. - Мне нравится, только я много пить не люблю, а тем более трепаться о том, что со мной было. Наверняка, же эти воины изрядно привирают о своих подвигах…
        - Привирают, да ещё как, - улыбнулся Вик. - Они пьют, рассказывают о своих подвигах и ждут, когда зазвучит боевой рог, который должен призвать их на последнюю битву со злом, но это уже разговор о конце света.
        - А ада, что тоже нет? - спросил Майк.
        - Я думаю, что ад это наша земля, - вздохнул Вик. - А, если уж использовать чужие термины, то сумеречная равнина - чистилище. Во многих же религиях говорится о том, что чистилище это место, где решается, куда душа пойдет дальше, в рай, или в ад.
        - Не понимаю, - сказал Майк. - Так что оттуда души отправляются обратно?
        - Нет, - покачал головой Вик. - На самом деле, все гораздо проще и поэтому страшнее.
        Души, которые не смогли пролететь дальше и остались на сумеречной равнине, они никуда больше не пойдут, они так и станутся там до тех пор, пока совсем не исчезнут. Если говорить проще, это место отходов, отбросов человечества. Может быть в представлениях древних, это и есть ад?
        - Что-то непохоже на ад, - вздохнул Майк. - Скорее, это какая-то свалка отходов, а если ещё добавить к этому твои слова, что мы все так окажемся, то совсем как-то плохо получается.
        - Не все, а большинство из нас, - поправил Вик.
        - Разницы почти никакой, если дальше проходят только единицы, - усмехнулся Майк. - Кстати, а куда они проходят?
        - Не так ты все понял, - покачал головой Вик. - Это оказываются на свалке единицы, хоть их и набирается достаточно много, а все остальные уходят в рай, хоть это и нечто совсем другое.
        - А…, - засмеялся Майк. - Значит, рай все-таки существует?
        - Это не рай, - грустно усмехнулся Вик. - Проще говоря, это пересадочная станция. Место ожидания до следующего перевоплощения. Если у тебя достаточно энергии, чтобы пролететь над сумеречной долиной, то ты оказываешься там.
        - Понял, понял, - улыбнулся Майк. - Получается, что это сумеречная долина что-то вроде сита, которое отсеивает слабые и испорченные души.
        - Похоже на то, - улыбнулся Вик. - И поэтому она, наверно, люди и назвали это место чистилищем.
        - Ну что ж, звучит теперь вполне неплохо, - сказал Майк. - Тебе осталось только рассказать о рае так, чтобы мне захотелось там оказаться.
        - Тут есть проблема, - вздохнул Вик. - Я плохо помню его, и, кажется, знаю, почему…
        - И почему же?
        - Там не происходит никаких событий, да и не может происходить, там нет времени, и поэтому все сливается в один бесконечный день.
        - Что, значит, нет времени? - нахмурился Майк. - Время есть везде, так решили наши ученые, у нас даже теория относительности построена большей частью на взаимодействии времени и пространства.
        - Нет там времени, - вздохнул Вик. - Ты никогда не задумывался над тем, что время - это свойство тела? День и ночь, зима, лето, рождение и смерть, юность и старость, все это связано с телом. А, если нет тела, которому холодно, или тепло, нет глаз, чтобы видеть восход солнца, нет стука сердца, то скажи, как ты определишь время?
        - Да, - почесал в затылке Майк. - А что же там тогда есть?
        - Есть только ощущение бесконечности, - улыбнулся Вик. - Покой и тишина, и яркий теплый постоянный свет…
        - Ну, что-то же там ещё есть, например, другие души? - спросил Майк. - Я, конечно, не думаю, что все там занимаются только тем, что треплются о своих прошлых жизнях, но они между собой все равно как-то общаются…
        - Тут опять все немного не так, - сказал, вздохнув, Вик. - Не треплются они, и совсем не потому, что им этого не хочется. Дело совсем в другом. Никогда не задумывался о том, как общаются души между собой?
        - Я и о самих душах не задумывался, - рассмеялся Майк. - И уж тем более о том, как они общаются…
        - Я попробую рассказать, - сказал Вик. - Люди придумали язык, чтобы общаться между собой, но это по большому счету язык глухонемых. Люди не слышат друг друга и ещё чаще не понимают друг друга, потому что они используют слова, а одни и те же слова разными людьми воспринимаются по-разному. А, если ещё учесть, что люди, которые жили на земле, придумали разные языки, то сразу становится ясно, почему люди никогда не смогут понять друг друга. Мы разбиты на разные группы не только местом, где мы живем, но ещё и языком… Непонимание, это ещё одна из причин войны…
        - А…, - сказал Майк. - Ты хочешь сказать, что души приходят разных народов, и поэтому не могут друг друга понять? Потому что они говорят на разных языках? Может быть, души там тоже живут в разных местах, расселенные по своим национальностям?
        - Нет, это не так, - улыбнулся Вик. - Души живут все вместе, у них нет проблем с пониманием, они общаются на одном языке, и этот язык универсален. Он очень прост, потому что это язык мысли и образов.
        - Понятно, - сказал Майк. - Все души - телепаты, очень даже просто.
        - Мысль, это же одна из форм энергии, - сказал Вик. - Но на самом деле, это не только телепатия, это нечто большее. Души передают друг другу образы, эмоции, запахи, ну и другие свои ощущения, конечно.
        Вот, если бы мы владели с тобой этим языком. То, если бы я тебе рассказывал о вагончике, в котором мы с тобой ночевали, я бы одним образом передал тебе все, что там находится, и даже запах супа, который я варил. И ты при этом ещё и почувствовал треск дров в печке и её тепло, запахи, вкус пищи, и все, что мы с тобой там делали.
        - Да, - засмеялся Майк. - Поистине, фантазия у душевно больных не знает границ. Придумал уже и язык образов, запахов и мысли…
        - Он существует, мне не надо было его придумывать, и это язык бога, - пожал плечами Вик. - Когда одна душа общается с другой, то вся информация передается почти мгновенно, поэтому им и разговаривать то друг с другом не о чем.
        - Что значит, не о чем? Вик задумчиво поскреб свой заросший подбородок.
        - Да просто потому, что они в одно мгновение все рассказывают друг другу, - сказал он. - Когда ты приближаешься к другой душе, то сразу получаешь всю информацию о ней. В общем, мне это трудно объяснить. Был бы ты сам телепатом, ты бы меня понял, а так требуется слишком много слов, да и для того, чтобы объяснить многие вещи, слова и понятия для таких объяснений людьми ещё не придуманы…
        - Подожди, - покачал головой Майк. - Ты говорил, что можешь читать мои мысли. Выходит, что ты знаешь всю мою биографию?
        - Нет, - покачал головой Вик. - Я не знаю, но могу узнать, хоть меня это и не интересует. Я итак знаю, какой ты, а что ты делал в какой момент своей жизни, мне не интересно. Я же воспринимаю тебя, таким, какой ты есть в данный момент, зачем мне нужно твое прошлое? Да, и душам, наверно, это тоже неинтересно, все, что с тобой когда-то было, просто ненужная информация, это знание никому не нужно. Потому что когда ты в следующий раз окажешься на земле, там все будет по-другому, твое следующее перерождение произойдет лет через триста…
        - Кошмар, - вздохнул Майк. - Даже и потрепаться в твоем раю будет не с кем, все, оказывается, уже итак будут обо мне все знать. Что же они там делают твои души?
        - Я не знаю, - развел руками Вик. - Я не раз пытался вспомнить, но в памяти осталось только ощущение покоя и тихого блаженства, а потом вдруг резкий переход в новое тело. И это всегда неприятно, вдруг начинаешь чувствовать боль, ломоту, какие-то неудобства. Вот это настоящий кошмар!
        - Ну, если тебе там так было хорошо, умри, и не мучайся, - сказал Майк. - Могу даже тебе дать свой пистолет.
        - Нет, - покачал головой Вик. - Тут тоже не все так просто. Тебя же посылают в тело, потому что оно дает тебе энергию, необходимую для существования души. То есть, я хочу сказать, что там, наверху, твоя энергия понемногу тает, и, если тебя не отправят подзарядиться, то ты скоро сам окажешься на свалке душ.
        - А… так вот в чем дело, - засмеялся Майк. - Выходит, ты тут на подзарядке? Ну и как тебе заряжается среди радиоактивных развалин, мертвых разложившихся тел и ржавых машин?
        - На зарядку это не влияет, - помрачнел Вик. - А видеть это все очень неприятно. К тому же ты тоже находишься здесь на подзарядке, хоть и не понимаешь этого.
        - Ладно, не обижайся, - сказал Майк, похлопав его по плечу. - Я не хотел тебя обидеть. Просто все это для меня необычно. Ты - такой же молодой парень, как я. Мы с тобой почти одного возраста, и примерно одной биографии, единственная разница в том, что я не сидел в подвале и не пил водку, когда этот мир летел в тартарары. И ты мне рассказываешь такое, что я никогда не слышал. И какие у меня должны появиться мысли, слушая тебя? Ты же телепат, скажи.
        - Что ты думаешь, что я псих, это и без телепатии ясно, - грустно усмехнулся Вик. - И ты мне не веришь, считая это моей выдумкой, хоть и очень странной. Но ты и меня воспринимаешь, как какого-то блаженненького, не от мира сего. Но самое смешное в том, что на самом деле, ты боишься мне верить. Потому что, если ты мне поверишь, то у тебя тогда изменится видение и понимание этого мира, и ты станешь другим, похожим на меня.
        - Вот то-то и оно, - вздохнул Майк. - Я считаю, что ты действительно немного тронулся головой. Немного, не очень сильно, потому что, когда ты молчишь, то ты, в общем, совсем нормальным парнем кажешься…
        - Если не хочешь, я не буду тебе ничего рассказывать, - сказал Вик. - Просто мне казалось, что тебе это интересно.
        - А с психами всегда интересно, - сказал Майк. - Но, если ты будешь молчать, то станет совсем скучно. Если тебя это обижает, могу взять свои слова обратно. Ты не псих, просто у тебя мозги после ядерного взрыва, и после того, как ты насмотрелся смертей вокруг себя, да ещё и прожил два года с бандитами, стали работать совсем по-другому, чем у нормального человека.
        - Я не виноват в том, что это со мной произошло, и что я так изменился, - спросил Вик. - Но это мне и многое дало, я совсем по-другому смотрю на мир, у меня появились некоторые способности, которые немного облегчают мою жизнь.
        - Я и не виню тебя, - вздохнул Майк. - В этом мире, в котором мы оказались, смогут выжить только те, кто ко всему равнодушен, либо блаженненькие, как ты. А мне, когда я задумываюсь над тем, что вижу вокруг, становится так паршиво, что жить не хочется.
        Поэтому я просто старюсь ни о чем не думать, ставлю перед собой очень простые цели и думаю только о том, как их достигнуть. Иначе, я тоже сойду с ума, только, мне кажется, что я буду не тихим, как ты, а очень даже буйным. Очень мне хочется найти тех, кто эту войну устроил, и подвесить их за одно причинное место на самой людной площади.
        - До этих людей ты не дотянешься, - грустно усмехнулся Вик. - Они сейчас сидят в своих правительственных бункерах, сытно едят, неплохо проводят время и между делом нами руководят.
        - Так оно и есть, - вздохнул Майк. - А от этого ещё более обидно. Кстати, а, когда я окажусь там, в раю, я смогу добраться до бога? Или он тоже сидит в своем бункере? Ты что-то говорил об этом, только я не понял до конца.
        - Нет там бункеров, - улыбнулся Вик. - Но вряд ли ты до него доберешься.
        - Подожди, - нахмурился Майк. - Если там нет бункеров и охраны, то кто мне помешает?
        - Ты сам, - грустно усмехнулся Вик. - Дело только в тебе.
        - Расскажи, - попросил Майк. - В других религиях любой может добраться до бога.
        - Я уже говорил, что души имеют свою энергию, - сказал Вик. - Те, у кого её мало, те оказываются на свалке.
        - Это я уже понял, - сказал Майк. - А все остальные сидят и ждут отправки обратно, в наш ад.
        - Не все, - улыбнулся Вик. - Есть ещё одна категория душ, я их называл святыми.
        - Помню, помню, - сказал Майк, остановившись перед перегородившим дорогу грузовиком.
        - Эта машина выглядит совсем неплохо, - сказал он. - Возможно, что в ней есть горючее. Он открыл кабину и отскочил в сторону, когда на него из неё вывалился скелет в истлевшей военной форме.
        - Это солдаты, которые пытались эвакуировать людей, - сказал Вик.
        - Так я и подумал, - сказал Майк, залезая в кабину. Он выбросил из неё ещё один скелет в истлевшей форме и, повернув ключ зажигания, стал рассматривать приборную доску.
        - Заряд аккумулятора совсем слабый, - сказал он. - Но есть пол бака горючего, если заведется сразу, можно будет считать, что нам повезло, и часть дороги мы проедем на машине. Помолись своему богу, до которого мне не добраться, может, он мне поможет завести этот грузовик?
        - Могу и помолиться, - сказал Вик. - Только вряд ли он меня услышит.
        - Ты помолись, - сказал Майк. - По крайней мере, хуже от этого не будет. Я тоже помолюсь. На фронте я выучил «Отче наш», говорят, что эта молитва универсальна во всех случаях жизни. Помолился? Ну, тогда, пробуем…
        Он повернул ключ зажигания, что-то внутри машины заскрипело, потом с натугой стартер провернул вал двигателя и замолк.
        - Все? - спросил Вик. - Идем дальше пешком?
        - Подожди, - сказал Майк. - Я только попробовал, ещё немного зарядки осталось. Может, ты своей энергией души зарядишь его?
        - Это другая форма энергии, - пожал плечами Вик. - В аккумуляторе она грубая, и более мощная, а я своей энергией даже лампочку от фонарика зажечь не смогу.
        - Жаль, - сказал, улыбнувшись, Майк. - Выходит, и здесь твоя религия нам не поможет. Придется опять читать «Отче наш». Он снова повернул ключ зажигания, на этот раз стартер прокрутил двигатель намного дольше, но снова смолк.
        - Силы аккумулятора не хватает, - сказал Майк. - Было бы, конечно, странно, если бы двигатель завелся сразу после двух лет простоя, но, общаясь с тобой, я начинаю понемногу верить в чудеса. Он открыл капот, долго там возился, потом снова сел за руль.
        - Этот раз последний, - сказал он. - Если не заведется, то не заведется больше никогда.
        Он повернул ключ, стартер завыл, потом вдруг заработал двигатель, выбросив из выхлопной трубы клуб черного дыма. Машина затряслась, двигатель ещё какое-то время хрипел и кашлял, а потом заработал ровно и устойчиво.
        - Садись, дальше мы едем, а не идем, - сказал Майк. - Все-таки позволь тебе заметить, «отче наш» гораздо эффектнее, чем вся твоя религия.
        - Может быть, - улыбнулся Вик и забрался в кабину. Внутри ещё остро чувствовался запах разложения, но запах бензина уже начал его перебивать. Майк переключил скорость, двигатель взвыл от нагрузки, и грузовик медленно стронулся с места.
        - Не думаю, что мы уедем далеко, - сказал Майк, - но чем черт не шутит, когда бог спит. Поживем-увидим. Все-таки плохо ехать лучше, чем хорошо идти.
        Он включил фары, и Вик непроизвольно закрыл глаза, настолько неожиданно ярким оказался свет. Он уже отвык от искусственного света за эти два года.
        Ехали они с небольшой скоростью, потому что Маку приходилось лавировать между перегородившими дорогу машинами, некоторые легковушки он осторожно сталкивал бампером грузовика на обочину, чтобы проехать дальше.
        Иногда на небольшом промежутке шоссе оказывалось свободным, и тогда Майк резко увеличивал скорость. В такие моменты Вик закрывал глаза, и тогда ему казалось, что он вернулся в двоенные годы, когда жизнь казалось простой и легкой.
        Скоро дорогу им преградила большая свалка машин, которую невозможно было объехать. Майк выругался и свернул на обочину, он съехал в кювет, и каким-то невероятным образом сумел выбраться на траву.
        - Все-таки военная машина, это вещь, - сказал он. - Кстати, а как здесь проехал тот грузовик, что мы видели?
        - Тут много проселочных дорог, - сказал Вик. - Не думаю, что они ехали по этой дороге.
        - Если ты знаешь, где эти проселки, то показывай, - сказал Майк.
        - Я не знаю, - покачал головой Вик. - Я по этой дороге никогда не ходил.
        - Как не ходил? - спросил Майк. - А откуда ты знаешь о городах и селах, о том, что случилось со спасателями?
        - Ребята рассказывали, те, что сумели вернуться, - сказал Вик. - Они потом недолго прожили, и скоро все умерли.
        - Ты давно мог уйти из города, если бы захотел, - покачал головой Майк, внимательно глядя на дорогу. - В любом случае для тебя это было бы лучше, чем медленно умирать в подвале.
        - Мне было все равно, где жить, и где умирать, после того, как я потерял все и всех близких, - сказал Вик. - У меня не было ни желания, ни сил, чтобы куда-то идти. Да и кому я нужен?
        - Для нас всех бомбежка Москвы и всех крупнейших городов Урала тоже оказалась тяжелым ударом, - сказал Майк. - Я слушал новости по местному радио и не мог этому поверить. Мы все были в состоянии шока, но потом прошло время, все как-то стихло, всех разбомбили, и тех, кто начал эту войну, и тех, кто защищался. Потом откуда-то пришло известие, может быть от правительственной связи, она-то продолжала действовать, что на нашу землю пришли завоеватели.
        Всех ребят моего возраста мобилизовали.
        Не могу сказать, что война оказалась для меня тяжелой, мы стреляли, в нас стреляли, но в основном все сделали ракеты и авиация. Меня даже не ранили, а несколько десятков ребят из нашего города погибли.
        А потом нас отправили сюда, в Казахстан, здесь нам пришлось труднее. Было много стрельбы, и много страха, но потом все быстро закончилось, когда, наконец, развернулись ракетчики. Они хорошо поработали, когда мы пошли вперед, перед нами была только сгоревшая черная глубоко вспаханная земля.
        Сопротивления нам почти и не оказывали, мы дошли до границы, и там остановились. А потом нас отправили обратно, а что было дальше, ты знаешь.
        - Я думаю, ты оказался здесь для понимания того, что произошло, - сказал Вик. - Для встречи со мной, для встречи ещё со многими людьми, да и с не людьми тоже.
        - С какими такими не людьми? - покосился на Вика Майк, продолжая внимательно следить за дорогой.
        - С крысами ты уже встретился, - сказал Вик.
        - Вот ты о чем, - вздохнул Майк. - А я уж подумал о ком-то гораздо более жутком, например, про призраков. Кстати, а что такое, по-твоему, призрак?
        - Мне кажется, что призрак, это душа, которая не попала в туннель, - сказал Вик. - Призраки бродят среди нас невидимые и никому не слышные, и медленно умирают. Это как раз те тени, про которые рассказывают разные истории…
        - Значит, призраки существуют, - грустно усмехнулся Майк. - Всегда считал это нереальным.
        - Я думаю, это происходит, довольно редко, - сказал Вик. - По моему мнению, призрак, это очень глупая душа, а таких немного.
        - И почему же она сразу глупая? - осведомился Майк.
        - Притяжение к туннелю довольно сильное, и нужно много потратить энергии, чтобы не попасть в него, - сказал Вик. - Уже это одно очень глупо, сопротивляться течению, тратя энергию.
        - Возможно, есть причины у призрака, чтобы не идти в тоннель, - сказал Майк.
        - Глупые это причины, - сказал, вздохнув Вик. - Если ты о призраках читал, то знаешь, что одни решили отомстить за свои обиды. Другие не смогли оставить своих любимых, или родных, а третьи решили просто попутешествовать.
        - По-моему нормальные причины, - сказал Майк. - Я тоже бы решил остаться, чтобы позаботиться о родных, или отомстить.
        - Нет, это глупость и непонимание, - сказал Вик. - Во-первых, ещё ни одному призраку не удалось никому отомстить, или помочь своим любимым, а во-вторых, если ты мертв, то жизнь на земле тебя уже не касается, и все веские причины умерли вместе с твоим телом.
        - Ну почему? - спросил Майк. - Я читал, что кое-каким призракам месть все-таки удалась.
        - Большей частью, я думаю, что это неправда, - сказал Вик. - Как может отмстить душа, у которой не хватает энергии даже на то, чтобы выжить, а любая месть подразумевает смерть обидчика. И как ты будешь кого-то убивать, если ты всего лишь слабый сгусток энергии, если ты даже пылинку с места сдвинуть не можешь.
        - Можно напугать, - сказал Майк. - Во всех фильмах о призраках, они страшно завывают, и те, кто их обидел, умирают от страха…
        - Пусть будет по-твоему, месть удалась, - сказал Вик. - Обидчик от твоего неслышного крика умер, а что дальше? Дальше он отправится в тоннель, а ты останешься здесь, понемногу распадаясь и превращаясь просто в горстку заряженных частиц, в то время как твой обидчик уже готовится к новому перевоплощению. И кто кому отомстил?
        - Да, действительно, - покачал головой Майк. - В твоем изложении все получается не очень умно. Но кроме мести бывают и другие причины…
        - Ну, какие могут быть причины? - вздохнул Вик. - Твои родственники, они тебе родные по телу, а не по душе. В своем следующем перерождении, ты будешь негром, или китайцем, или может быть эскимосом. Какое отношение ты тогда будешь иметь к своим сегодняшним родственникам? Родство тел умирает вместе с телом, только родство душ может иметь продолжение.
        - А что такое родство душ? - спросил Майк. - Ты хочешь сказать, что у меня есть родственники по душе?
        - Нет, - улыбнулся Вик. - Родство душ это своего рода дружба, сходство энергий, взаимопонимание, это, кстати, очень здорово - ощущать другого, как самого себя, и это все может иметь продолжение и после смерти.
        - Как можно общаться после смерти? - недоуменно спросил Майк.
        - Души могут общаться друг с другом на любом расстоянии, - сказал Вик. - Правда, вряд ли это может длиться долго, потому что душе, которая находится вверху, уже совсем неинтересно, что происходит на земле. Она начинает готовиться к следующему перевоплощению, и к встрече с новыми родственниками и любимыми.
        - Как-то скучно с тобой, - вздохнул Майк. - После твоих объяснений теряется ощущение чуда.
        - Все, о чем я говорю, и есть чудо, - улыбнулся Вик. - Его только нужно почувствовать в себе и открыть и тогда ты сможешь очень многое, а главное, ты начнешь понимать, что смерть это только небольшая передышка перед началом нового пути.
        - Как-то не вижу я в тебе от твоего понимания особого счастья, - сказал Майк. - Да и чудес за тобой пока особых не наблюдал.
        - Ну, кое-какие чудеса ты уже видел, - вздохнул Вик. - Конечно, я не святой, и умею не очень много, но надеюсь, что у меня все ещё впереди.
        - Не знаю, что у нас впереди, - проворчал Майк. - Но знаю, что у нас скоро кончится горючее. Мне кажется, что в кузове должны быть бочка с бензином, не могли же военные ехать спасать людей, не имея запаса горючего. Я сейчас остановлюсь, а ты залезь в кузов, посмотри.
        - Хорошо, - сказал Вик.
        Майк остановил машину, Вик прошел по траве и забрался в кузов, там было много сгнивших трупов, бочка тоже была, но она оказалась пуста. Вик пожал плечами и спустился вниз.
        - И что мы имеем? - спросил Майк.
        - Много трупов и пустую бочку.
        - Так я и думал, - вздохнул Майк. - Редко везение бывает постоянным, чаще всего немного повезет, и все. Дальше идем пешком.
        - Пешком, там пешком, - согласился Вик. - Мы проехали километров сорок, а это уже неплохо.
        - Пятьдесят четыре, - сказал Майк. - Я запомнил показания спидометра. И это очень неплохо, считай, мы вернули себе два потерянных дневных перехода.
        - Пятьдесят четыре, - задумчиво повторил Вик. - Это значит, что мы совсем недалеко от следующего городка.
        - Совсем неплохо, - сказал Майк. - Значит, заночуем в городе. Я в кабине нашел два рожка с патронами для автомата. Не знаю, в каком они состоянии, но с виду выглядят вполне дееспособными, так что, если придется стрелять, они будут кстати.
        - Лучше бы не надо нам стрелять, - сказал Вик. - Все проблемы обычно и начинаются со стрельбы.
        - Уже темнеет, - сказал Майк. - Если мы хотим ночевать не на дороге, то нужно идти.
        - А куда мы идем? - спросил Вик.
        - К городу, к какому-нибудь дому, где можно не бояться дождя, - ответил Майк.
        - Может быть, лучше переночуем в машине? - спросил Вик. - Я думаю, что это будет намного безопаснее.
        - Нет, нужно идти, - сказал Майк. - В кабине мало места, да и холодно, а в кузове трупы, не думаю, что ты захочешь среди них спать…
        - Что-то мне говорит, что лучше нам остаться здесь, - вздохнул Вик. - Но решение за тобой.
        - Тогда вперед, - скомандовал Майк и пошел за Виком, стараясь не отставать ни на шаг.
        Скоро им пришлось сойти с дороги и идти по полю с мокрой травой от недавно прошедшего дождя. В темноте то и дело встречались деревья, и иногда они росли настолько плотно, что Вик долго сосредоточенно искал проходы, вслушиваясь в свои ощущения.
        Они много раз падали, скользя по траве и глине, и к тому времени, когда добрались до первых домов городка, были покрыты с ног до головы грязью и едва тащили ноги от усталости.
        У них не было сил идти куда-то вглубь городка, и поэтому они залезли в подвал первого же дома, который им встретился.
        Они не стали зажигать свечу, и даже не пытались осмотреться в подвале, а просто рухнули на бетонный пол. Потом, правда, через какое-то время Вик нащупал в темноте продавленные пружины дивана и перебрался на него, а Майк лег на сетку выброшенной кровати.
        - Майк, - сказал Вик, борясь с усталостью и подступающим сном. - В этом городе нас ждут неприятности, я видел это.
        - Знаю, знаю, - отозвался сонный голос Майка. - Придут бандиты и нас убьют, только я не думаю, что они гуляют по подвалам ночью. Поэтому, давай, просто поспим, а бандиты пусть приходят завтра, когда я буду готов с ними встретиться.
        Его голос затих, и Вик услышал его сонное дыхание.
        - Что ж, пусть будет так, - сказал Вик тихо сам себе. - В конце концов, что должно произойти, все равно произойдет, как бы я не тревожился. А это значит, что действительно лучше поспать, по крайней мере, хоть буду выспавшимся и хорошо отдохнувшим, когда что-то произойдет…
        С этой мыслью он и заснул и крепко спал до тех пор, пока в его глаза не ударил яркий свет. Он долго моргал и никак не мог сфокусировать взгляд, чтобы увидеть того, кто на него светит. Да это и было невозможно, лица тех, кто держал яркие факела, были в тени. У него забрали ружье и рюкзак, при этом ударив несколько раз прикладом в живот и по голове.
        После третьего удара он потерял сознание, но даже сквозь это подступившее забытье, он слышал, как кричал от боли Майк. Похоже, что его тоже били, но как-то по-другому, более зверски что ли, а может, просто он был крепче, и не терял сознание. Когда Вик очнулся, то понял, что лежит на бетонном полу, и что он связан.
        Его руки затекли, он не мог пошевелиться от веревок, которые впились в его тело и от боли.
        Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул воздух, стараясь загнать боль внутрь, и сосредоточиться. Постепенно в голове немного прояснело.
        Теперь он мог слышать не только тяжелое биение своего сердца, но и тяжелое хриплое дыхание Майка. Вик попробовал перевернуться на спину, после нескольких неудачных попыток ему это удалось.
        - Майк, ты слышишь меня? - спросил он слабым голосом.
        - Да, - со слабым стоном ответил Майк.
        - Как ты? - спросил Вик.
        - Паршиво, - вздохнул Майк. - Несколько ребер, если не сломаны, то точно с трещиной, да ещё и голова разбита.
        - Я говорил, - выдохнул Вик сквозь разбитые губы, - что в этом городе нас ждут неприятности.
        - Ты говорил, а что толку? - сказал Майк, сплевывая кровавую слюну. - Неприятности пришли и проломили мне голову. Только непонятно за что? Я никому ничего плохого не сделал.
        - Нам просто не повезло, - сказал Вик.
        - Это не невезение, - вздохнул Майк. - Это гораздо хуже, это беда. Я слышал, как они говорили между собой. Если я все правильно понял, то в полдень, когда будет достаточно светло, они нас повесят на дереве висельников. У них оказывается, даже такое дерево есть, приготовленное специально для нас.
        Нет, подумать только, на фронте я не получил ни одной раны, а здесь в мирной жизни, и якобы в мирных городах, меня уже ранили в ногу, сломали ребра, пробили голову, искусали лицо. А сейчас ещё хотят повесить под радостные вопли мирных, но очень агрессивно настроенных граждан.
        - Мы не умрем здесь, - сказал Вик. - Мы выберемся отсюда.
        - Мысль мне твоя очень нравится, - сказал Майк. - Только ты бы ещё рассказал, как мы это сделаем?
        - Пока не знаю, - сказал Вик, - но я обязательно что-нибудь придумаю.
        - Если у тебя все ещё работает голова, то придумывай что-то быстрее, - сказал Майк. - Я не знаю, сколько сейчас времени, но думаю, что уже утро, так что осталось нам жить совсем недолго.
        - Ты прав, сейчас раннее утро, - подтвердил Вик, прислушавшись к себе, он попробовал пошевелить руками, но не смог, веревка обхватывала плотно локти и спускалась на кисти рук.
        - Хорошо бы услышать хоть какой-то план, - сказал Майк. - Я лично ничего предложить не могу, я связан так, что не могу даже пошевелиться. Спеленали, как младенца, руки затекли, вообще ничего не чувствуют…
        - Я тоже хорошо связан, - сказал Вик. - И плана у меня пока нет.
        - Ты-то можешь не беспокоиться, - сказал Майк с неожиданной для Вика горечью. - Ты живешь не первую жизнь, и не последнюю, тебе не страшно умирать. А я живу в первый и последний раз.
        - Почему в первый и последний раз? - спросил Вик.
        - Потому что у тебя есть вера и бог, - вздохнул Майк. - А у меня нет ничего, и я не верю в перевоплощение душ. Я знаю, что у меня одна жизнь, и она скоро закончится.
        - Мне пока умирать нельзя, - сказал Вик. - Да и ты не умрешь, и я знаю, что мы выберемся отсюда живыми.
        - Откуда ты это можешь знать? - спросил Майк и хрипло рассмеялся. - Мне бы твою веру…
        Только я знаю, что чудес не бывает. Мы умрем, корчась и раскачиваясь на веревке, но только ты при этом будешь просто ждать, когда это, наконец, кончится, а я буду просто сдыхать, ни на что не надеясь. Вся разница между твоей верой и моим неверием только в этом, потому что результат будет один и тот же.
        - Не только в этом разница, но и во многом другом, в том числе в умении делать чудеса, и в том, что я вижу иногда будущее, - сказал Вик. - А сейчас, пожалуйста, помолчи, я попробую собраться с силами.
        - Будешь творить чудо? - спросил Майк иронично.
        - Я попытаюсь, - устало ответил Вик. - Ты же знаешь, иногда это у меня получается.
        Он закрыл глаза и стал глубоко дышать, концентрируя внимание на веревке. Через какое-то время он её почувствовал, а, спустя десять минут, он уже знал, какой узел завязан на веревке, и как он затянут. Это пока ничего ему не давало, но он продолжал дышать, постепенно впадая в транс.
        Скоро он смог почувствовать внутреннюю структуру веревки, и даже нашел у неё слабые места, там, где она немного перетерлась.
        Но чтобы порвать её даже в этом месте у него все равно не хватало сил.
        Вик продолжал дышать, потом наступил момент, который он так ждал. Он понемногу погрузился в состояние странное небытия, когда теряются все ощущения тела и что-то возникает в нем.
        Что-то странное, какое-то смутное ощущение силы.
        Когда он сидел в подвале, он часто пробовал погружаться в транс, найдя книгу какого-то буддистского монаха, который утверждал, что в этом состоянии человек способен на такое, что никогда потом не сможет повторить наяву. Но у него ничего не получалось в подвале, и он не был уверен, что получится здесь.
        Но попробовать все равно стоило. Хотя бы просто потому, что лежать и ждать смерти, было просто противно.
        И вот в этом состоянии, в полубреду, в полузабытьи, он начал растягивать веревку, не чувствуя боли в руках, да и вообще ничего не чувствуя. Потом в какой-то момент веревка поддалась, она стала растягиваться, а нити, её составляющие, стали раскручиваться.
        Сделав ещё одно небольшое усилие, он неожиданно понял, что сможет освободить руки, для этого нужно было только каким-то образом потянуть за конец веревки. Он заелозил по полу, стараясь зацепить веревку за какой-нибудь бугорок. Вик несколько раз вдохнул и выдохнул воздух, и вдруг понял, что он свободен.
        Единственное, чего он сейчас боялся, так это того, что это просто ему кажется, а на самом деле, он по-прежнему был связан.
        Он осторожно, не веря себе, вытянул руки из-за спины и дотронулся до своего окровавленного лица. Прикосновение было реальным и даже болезненным, потому что кожа на его лице была содрана. Вероятно, его волокли лицом по бетонному полу, но он не помнил этого, потому что был без сознания.
        Он ощутил руками липкую кровь на глазах и щеке. Вик грустно усмехнулся и, опираясь на слабые дрожащие ладони, встал.
        Боль мелкими иголочками ударила в руки и ноги, а потом поднялась выше к плечам, и он какое-то время просто стоял, ожидая, когда боль станет терпимой, а тело оживет.
        Потом он подошел к тому месту, где лежал Майк.
        - Только не кричи, - сказал он. - Это я, Вик.
        - Я почему-то так и подумал, - тихо ответил, усмехнувшись, Майк. - Не знаю, откуда у меня родились такие мысли? Может быть, потому что больше здесь никого нет?
        - Нет, это наконец-то заработала твоя интуиция, - вздохнул Вик и перевернул Майка на живот. Тот тихо застонал. Вик ощупал веревки и понял, что узел, которым были завязаны руки точно такой же, как и тот, которым был связан он. Это было важно, потому что в подвале было темно, и он не мог ничего видеть.
        Он, напрягая свои занемевшие пальцы, начал его распутывать. Хорошо ещё, что в его памяти оставался слепок того узла, которым он был связан, иначе он в такой темноте бы с ним не справился. После нескольких усилий узел, наконец, поддался, и он сбросил веревки с рук Майка.
        Тот протянул вперед руки, и так же, как и он, стал ждать, когда восстановится кровообращение. Потом Майк медленно сел, прислонившись к стене, и тихо сказал.
        - Я думаю, что не смогу встать без твоей помощи. Все болит.
        - Я помогу, - сказал Вик и, подхватив его под мышками, поднял на ноги. От этого усилия у него самого закружилась голова, и он бы упал, если бы Майк не подставил ему плечо.
        - Какой у нас план дальше? - спросил Майк.
        - Если бы я знал, - сказал Вик. - Наверно, все тот же, остаться в живых.
        - План неплохой, он мне нравится, - сказал Майк и хрипло закашлялся. - Скажи только, где тут выход, и я начну его исполнять.
        - Иди за мной, - сказал Вик. - Где выход, я, кажется, знаю, он недалеко. А вот, что мы будем делать дальше?
        - Дальше будет видно, - сказал Майк. - Веди. Ещё бы хорошо, если бы ты сказал, где мой автомат, вот тогда было бы все прекрасно. Я бы быстро перестрелял всех тех, кто так хочет нас повесить, и мы бы пошли дальше.
        - Пока я не знаю, где твой автомат, - сказал Вик. - И потом сейчас главное, это оказаться отсюда подальше, когда придут эти люди, чтобы нас вешать.
        - Вот так всегда, - прохрипел Майк. - Когда нужны настоящие чудеса, тут ты даешь слабину. Они подошли к выходу из подвала, дверь была закрыта, а может, и подперта с той стороны.
        - Открыть можешь, или опять слабо? - спросил Майк.
        - Слабо, - отозвался Вик. - Открыть не могу, не забывай, что и мне тоже досталось.
        - Ну, тогда уж я сам, - сказал Майк. - Где-то тут я рукой нащупал хороший такой лом, как будто специально для нас приготовленный.
        Он поддел дверь, она с режущим уши скрипом открылась.
        Вик вышел вперед, внимательно прислушиваясь к своим ощущениям. Пока поблизости никого не было, путь был свободен.
        Понемногу начинало светать, время приближалось к полудню, а, следовательно, и к их казни.
        - Теперь куда? - спросил Майк. Вик закрыл глаза и снова стал глубоко дышать, вводя себя в транс. Он почувствовал слабое ощущение теплоты справа от себя и пошел туда. Майк шел за ним, не отставая, что-то бормоча себе под нос. Вик не слушал его, потому что боялся отвлечься и потерять эту тоненькую ниточку теплой энергии, вдоль которой он шел.
        Ниточка уперлась в высокий бетонный забор.
        Энергии не мешал бетон, а вот для них забор был почти непреодолимым препятствием.
        - Куда дальше? - спросил Майк.
        - Нам надо за стену, - сказал Вик. - Только я не знаю, как мы через неё переберемся.
        - А я-то уж тем более, - сказал Майк и присел на корточки. - Перелезть я не смогу, забор хоть и не очень высокий, но сил у меня нет. Если только под ним? Он потрогал землю, потом устало сказал.
        - А вот под забором есть лаз, то ли собаки когда-то прорыли, то ли детишки играли, но мы в эту дыру не протиснемся. Со стороны подвала послышались крики.
        - Но я, пожалуй, попробую, если у тебя нет других вариантов, - сказал Майк.
        - Вариантов нет, - сказал Вик и тоже присел на карточки. - Надо лезть. Он протянул руку, и она провалилась в пустоту.
        Действительно, лаз был узким, но земля была мягкой, и они смогли бы его расширить, если бы у них было больше времени.
        Но его у них не было, Вик уже чувствовал, что люди начинают методично обшаривать все вокруг. Майк лег на землю и просунул голову в лаз.
        - В детстве мне говорили, - сказал он, - что, если пролазит голова, то и все остальное пройдет, но вот убедиться в этом как-то не пришлось. Придется убеждаться сейчас. Он, сопя и мрачно ругаясь, полез дальше.
        Скоро он застрял и прошипел из-под земли, чтобы Вик вытаскивал его обратно. Но Вик наоборот стал проталкивать его дальше, люди приближались, и голоса с каждой минутой становились все яснее и громче.
        Майк судорожно задергал ногами, и, невероятным образом сумел пролезть в дыру.
        Вик полез за ним, но тоже застрял. Майк выдернул его, крепко схватив за руки, а сам осел на землю с бледным лицом, судорожно хватая воздух. Вик наклонился над ним и начал его приподнимать.
        Майк с протяжным стоном встал, лицо его стало ещё бледнее.
        - Веди дальше, - прохрипел он, - пока я ещё могу хоть немного двигаться.
        Вик закрыл глаза, адреналин, кипевший в его крови, мешал сосредоточиться. Он попробовал глубоко вдохнуть воздух, но тут его грудь сжала такая боль, что он сразу от этого отказался.
        - Дальше пойдем наугад, - сказал он и сделал первый шаг. - Я потерял путеводную нить.
        - Я всегда знал, что ты ненастоящий волшебник, - сердито пробурчал Майк, идя за ним. - Настоящий волшебник не попал бы в такую ситуацию, а уж врагов бы разбросал в сторону одними мощными заклинаниями или священным огнем.
        - А я никогда и не говорил, что я волшебник, - вздохнул Вик. - Все, что я делаю, очень просто.
        Продолжало светать, и уже было видно метров на тридцать вперед. Перед ними все больше прорисовывался огромный пустырь. Вик свернул в сторону, хоть и сам не понимал, почему он это сделал, и, сделав несколько шагов, провалился куда-то вниз.
        Он больно ударился о землю и тут же потерял сознание. Когда он очнулся, то увидел Майка, с тревожным сосредоточенным лицом.
        - Сиди тихо, - прошептал он. - Бандиты бродят по пустырю, нас ищут.
        Вик поднял голову и осмотрелся, они лежали в яме, которую кто-то превратил в землянку. Дно её устилали картонные коробки, а над головой была крыша, сделанная все из того же картона и деревянных жердей.
        На крыше виднелась дыра, которую он проделал, когда упал вниз. Майк проследил за его взглядом и грустно усмехнулся.
        - Я бы сказал, что ты везучий. Угодить посередине пустыря в единственную яму, которую кто-то пытался приспособить для жилья, это невероятно. Но боюсь тебя обидеть, ты-то, наверное, считаешь, что это божественное провидение. Так?
        - Нет, - покачал головой Вик. - Это удача, а не провидение. Если бы это было провидение, то нас здесь внизу ждала бы теплая постель и врач с чемоданом медикаментов.
        - Тогда ты просто везучий, - сказал Майк.
        - Никогда этим не славился, - вздохнул Вик. - Давай, будем считать, что везучий это ты, а я просто случайно оказался с тобой рядом. Тем более, что я-то упал на спину, и это было больно, а ты спокойно спустился.
        - Ну, уж нет, - покачал головой Майк. - На везучего я тоже не тяну, слишком у самого все болит. Давай напополам, половина везения твоя, вторая половина моя? Так будет справедливо, потому что оба мы с тобой наполовину неудачники, наполовину везунчики.
        - Согласен, - кивнул Вик и закрыл глаза. - Половина везения, это тоже хоть и половинная, но удача, пить вот только очень хочется.
        - Придется терпеть, - сказал Майк. - У нас ничего нет. Всё, что у нас было, эти сволочи забрали, и рюкзаки, и фляжки, и оружие. Теперь даже не знаю, что делать. Нужно снова искать где-то еду, оружие, фляжки для воды, иначе мы далеко не уйдем. Шансов на выживание почти нет…
        - Их и раньше немного было, - сказал Вик. - Так что все нормально, все, как всегда. Мне нужно немного отдохнуть, а потом я что-нибудь придумаю.
        - Отдыхай, - сказал Майк. - Слышишь? Дождь пошел, это тоже удача. Не думаю, что эти лихие ребята будут бродить под радиоактивным дождем.
        - Он не радиоактивный, - сказал Вик. - Этот дождь, как раз провидение божье, надо только найти какую-нибудь посуду, и мы сможем напиться.
        - Дождь и не радиоактивный? - удивился Майк. - Такого не бывает.
        - Знаю, что не бывает, - улыбнулся Вик. - Ну, скажем так, он слабо радиоактивный…
        - Так уже лучше, так я тебе верю, - сказал Майк. - Я тут видел пустые консервные банки, и большую алюминиевую флягу из-под молока. Вот это все я сейчас и выставлю под дождь. Он высунул голову из ямы и удовлетворенно сказал.
        - А эти сволочи ушли, должно быть, тоже жить хотят.
        - Все хотят, - сказал Вик.
        - Удача, удача, - проворчал Майк, выставляя пустые банки и флягу под дождь. - Только я в неё поверю только тогда, когда ещё и еда найдется. Сколько мы не ели, день, два? Я не помню. Вчера, нет позавчера, мы только завтракали, а потом мы ехали на грузовике, не до того было. Ну, а потом мы легли спать, а потом нас били, потом мы выбирались из подвала, так что точно двое суток ничего не ели.
        - Я найду еду, - сказал Вик. - Мне только надо отдохнуть, чтобы у меня силы появились, и боль ушла. Последние слова он проговорил уже сонным голосом, закрывая глаза.
        - А мне, что, отдыхать не надо? - спросил раздраженно Майк. - Я тут из нас двоих самый двужильный что ли?
        - Ты забыл, что до этого я о тебе заботился, - пробормотал Вик. - Теперь твоя очередь…
        - Я пропускаю свою очередь, - сказал Майк, ложась рядом на картонные коробки. - Пусть кто-нибудь другой о нас позаботится, раз ты не можешь.
        - А вот это уже было бы настоящее чудо, - усмехнулся Вик. - А чудес, ты сам говорил, не бывает.
        - Это я раньше так думал, пока тебя не встретил, - улыбнулся Майк. - А теперь думаю о том, что бог любит дураков и пьяниц и помогает им, а ты и то, и другое в одном лице. Точно?
        Вик не ответил, Майк послушал его сонное дыхание, пожал плечами, накрыл его и себя картонными коробками и, закрыв глаза, тоже заснул.
        Глава седьмая
        Вик проснулся от ощущения, что что-то происходит с ними рядом.
        Он стал прислушиваться к себе, не открывая глаз. Определенно, рядом кто-то был, кто-то ему незнакомый. Вик вздохнул и попробовал разобраться в своих ощущениях. Этот кто-то не нес в себе агрессивных намерений и не хотел их убивать, и ещё в нем было что-то странное.
        Вик открыл глаза и увидел сгорбленную фигуру, копошащегося в углу, настороженно оглядывающихся на них.
        - Ты кто? - спросил Вик шепотом. В ответ он услышал почти звериное рычание, от звука которого сразу проснулся Майк, и потянулся к пустой кобуре пистолета.
        - Подойди сюда, - сказал Вик, приподнимаясь.
        Избитое тело болело, но он уже чувствовал себя гораздо лучше. Человек подошел и наклонился над ним. Майк отодвинулся в сторону, ища взглядом что-нибудь, что можно было бы использовать, как оружие.
        - Вы заняли мой дом, - угрожающе проворчал человек. - Уходите отсюда.
        Вик не смог определить возраст человека, седая борода скрывала лицо. Волосы были грязными и длинными. От человека неприятно пахло давно не мытым телом, и этот запах был настолько силен, что Вик непроизвольно отодвинулся к стене ямы.
        - Мы уйдем, - сказал Вик. - Мы не знали, что это твой дом.
        - Знали, не знали, - проворчал человек, но уже более спокойно. - Мало вам других домов, вон, сколько их стоит вокруг незанятых. А этот дом я построил сам, он мой, и я его никому не отдам.
        - Мы уйдем, - повторил Вик. - Нам нужно всего несколько дней, чтобы придти в себя, нас избили и хотели повесить.
        - Это они любят, - вздохнул человек, садясь рядом. - Им нравится, когда человеку больно.
        Вик вжался в стену ямы, чтобы быть подальше от мерзкого запаха.
        - Бить и вешать, это для них, как выпивка, поднимает настроение, - сказал человек. - А кто вы такие? Твой приятель, который очень похож на солдата, ищет что-то в углу. Скажи ему, что нельзя рыться в чужих вещах, или я его ударю.
        - Майк сядь, - сказал Вик. - Этот человек не из банды, он сам от них прячется, и он хочет, чтобы мы ушли.
        Майк недоверчиво покачал головой и сел рядом, не сводя настороженного взгляда с человека.
        - Да, я хочу, чтобы вы ушли, - сказал человек. - Это мой дом, я сделал его сам.
        - Мы уйдем сразу, как только сможем, - ответил Майк. - Сейчас мы никуда не пойдем, у нас нет сил.
        - Уходите, - сказал человек. - Или я расскажу о вас тем, кто вас ищет. Они вас повесят!
        - Только попробуй закричать, или выдать нас, и я убью тебя, - сказал Майк.
        - Это мой дом, - сказал человек. - Я сделал его сам, вы не можете убить меня в моем доме.
        Когда человек говорил о своем доме, это звучало, как заклинание, которое должно было уберечь и защитить его.
        Майк криво усмехнулся. Теперь, когда единственным законом на многие сотни километров вокруг ядерного взрыва стала только грубая сила, ничто не могло защитить этого человека, тем более эта яма, которую он выкопал своими руками.
        А Вик подумал, что этот человек сошел с ума, и единственное, что удерживает его в каких-то рамках сознания, была вера в то, что его дом - надежная защита от окружающего мира.
        - Мы не тронем тебя, - сказал Вик. - Мы уйдем из твоего дома и не причиним тебе никакого вреда.
        Он говорил спокойно, монотонно, стараясь, чтобы слова проникли в остатки разума этого человека. Это был своего рода гипноз, и он действовал. Лицо человека стало растерянным, потом это выражение сменилось и стало каким-то тусклым, рот открылся, а из уголка рта потекла струйка слюны. Майк брезгливо покачал головой и отодвинулся подальше к краю ямы.
        - Если ты хочешь спать, то спи, - проговорил Вик так же монотонно. - Мы уйдем, это твой дом, мы знаем, что ты построил его. Глаза у человека стали закрываться.
        - Но мы хотим есть, - сказал Вик. - Если у тебя есть еда, дай нам, тогда мы уйдем.
        - Что?! - человек нахмурился. - Это мой дом, и моя еда, уходите сейчас же, или я начну кричать. Майк придвинулся ближе.
        - Ты должен нам помочь, - сказал Вик монотонным убеждающим тоном. - Мы не сможем уйти сейчас, мы больны, и мы голодны. Когда мы поедим, мы уйдем, а сейчас у нас просто нет сил, чтобы уйти.
        Человек хмурился, вслушиваясь в то, что говорил Вик, и напряженно пытаясь понять смысл. Потом он отошел в сторону и начала разрывать стену ямы, он вытащил из тайника банку рыбных консервов и бросил её к ногам Вика.
        - Вот, ешьте и уходите.
        - Нам этого мало, - сказал Майк, отодвигая его в сторону и заглядывая в тайник. Он выбросил оттуда ещё несколько банок тушенки, две пачки макарон и несколько пакетиков какой-то приправы. - Да ты богач.
        - Ограбили, - заплакал человек. - Это мой дом, я его сам построил. Рядом много других домов, зачем вы пришли сюда? Вик, морщась от неприятного запаха, осторожно погладил его по плечу.
        - Потерпи немного, - сказал он мягко. - Мы уйдем, все уходят, и мы уйдем.
        - Все уходят, - повторил человек. - Все ушли, а меня оставили. Я был совсем один, а тут вы пришли в мой дом.
        - И мы уйдем, - улыбнулся Майк, но тут же скривился от боли. - Ещё бы мне хотелось, чтобы ты нашел мне какую-нибудь тряпку перевязать грудь, у меня ребра сломаны.
        - Забирайте все, - вздохнул человек, он сел, отвернувшись от них к стенке ямы. - Грабители, убийцы, сволочи…
        - Мы заберем, ты только скажи, где у тебя тряпки? - сказал Майк. Человек встал, поднял картон в углу, там оказалась яма, набитая одеждой, на ней ещё висели ярлыки с ценой.
        - Вот бери, - сказал он, протягивая Майку шелковое женское платье.
        - А нож дашь, чтобы разрезать на полоски? - спросил Майк.
        - Как я устал от вас, - захныкал человек. - Ну, почему вы не можете просто уйти. Почему вам все надо? Это мой дом…
        - Я знаю, ты его сам построил, - сказал хмуро Майк. - Но для того, чтобы я мог перевязать себе грудь, нужно это платье разрезать на полосы.
        - Бери нож, - сказал мужчина, вытаскивая из-под старой куртки, в которую он был одет, огромный кухонный тесак. - Бери все, бандит, убийца, сволочь. Майк разрезал тесаком платье на полосы, снял с себя куртку, свитер и рубашку и подошел к Вику.
        - Перевяжи, - попросил он. Вик осмотрел его тело. На боку, на плечах и на груди были, уже расплывающиеся кровоподтеки. Он недовольно покачал головой, потом осторожно ощупал ребра Майка.
        - Сломанных не чувствую, - сказал он. - Наверно, просто треснули. Это уже не так страшно.
        - Да, - согласился Майк. - Это лучше, но ненамного. Все равно болит, да и дышать трудно.
        - Сейчас я перевяжу, и станет немного легче, - сказал Вик и аккуратно и туго забинтовал грудь Майка. Тот, скривившись от боли, натянул рубашку и свитер и сел, тяжело дыша на картон.
        - Теперь бы поесть, и я был почти в полном порядке - сказал он. - Только голова болит, должно быть, получил ещё легкое сотрясение мозга. Вик подошел к человеку.
        - Ты же готовишь здесь, я знаю, - сказал он мягко. - Покажи мне это место, это твой дом, я не хочу его портить.
        Человек недовольно встал и отодвинул картон в другом углу ямы. Там было выкопано в стене ямы что-то вроде очага, и даже лежало немного дров.
        - Прости нас за то, что мы пришли в твой дом, - сказал Вик. - Но пойми, у нас не было другого выхода, за нами гнались бандиты. Если бы не спрятались в твоем доме, нас бы убили. Мы постараемся ничего не испортить и уйдем сразу же, как только сможем.
        Человек ничего не ответил, с недоуменным выражением лица отошел в сторону и сел, отвернувшись к стене. Вик развел огонь и поставил найденную им у очага кастрюлю, которую человек использовал для приготовления пищи. Майк дремал, прислонившись к глиняной стене ямы.
        - Как тебя зовут? - спросил Вик у человека.
        - Раньше меня звали Дмитрием, - вздохнул человек. - Но это было раньше, ещё до войны, а теперь меня зовут - эй, ты. Эй ты, подойди сюда. Эй, ты не видел здесь чужих? Эй ты, принеси нам выпить.
        - Эй ты, заткнись, - сказал Майк. - Я хочу немного поспать.
        - Вот видишь, - грустно улыбнулся человек. - Это мое имя, твой друг его знает.
        - Вижу, - кивнул головой Вик. - Меня в том городе, где я до этого жил, звали чокнутым, и мне это тоже не очень нравилось.
        - А ты, что, на самом деле, чокнутый? - спросил Дмитрий.
        - Все говорят, что это так, - улыбнулся Вик. - А я думаю, что наоборот, все вокруг чокнулись, а я единственный нормальный человек, но так и думают все сумасшедшие. Дмитрий испуганно отодвинулся от Вика.
        - Наверно, ты на самом деле, сумасшедший, - сказал он. - Я психов не люблю.
        - Значит, мы с тобой не похожи, - вздохнул Вик. - Я к психам отношусь вполне нормально.
        - Не похожи, - сказал Дмитрий, ещё немного отодвигаясь от Вика. - Отстань от меня, псих, а то я закричу.
        - Если закричишь, я проломлю тебе башку, - сказал спокойно Майк, не открывая глаз. - Этот псих - мой друг.
        - Я не буду кричать, - поспешно согласился Дмитрий. - Зачем вы пришли сюда в этот город?
        - Мы идем к нему домой, - сказал Вик, кивнув на Майка. - Он живет в далеком сибирском городе, там не было ядерных взрывов, там нет повышенной радиации, там есть власть, и нет бандитов.
        - Тогда там хорошо, - сказал Дмитрий. - Но я с вами не пойду. А радиации нет, её придумали ученые, чтобы нас убить.
        - Так её нет, или её все-таки придумали? - спросил с улыбкой Вик.
        - Здесь её нет, - сказал Дмитрий. - Я думаю, что, если бы она была, то я бы её обязательно почувствовал.
        - Насчет радиации ты меня успокоил, - вздохнул Вик. - А кем ты был до войны?
        - Инженером на заводе, проектировал печи, - уныло ответил Дмитрий. - У меня была жена и маленькая дочурка, они погибли в первый же день после взрыва. Их затоптала толпа. Я похоронил их на кладбище и теперь ношу им цветы. Только настоящих цветов нет, они сейчас не растут. Я делаю их сам из бумаги… Он заплакал.
        - Я не могу отсюда уйти, иначе их выкопают.
        - Кто их выкопает? - спросил Вик.
        - Как кто? - удивился Дмитрий. - Мертвецы. Они встают ночью из своих могил и вырывают других. Их отпугивает только запах цветов, и я каждый день приношу на могилу свежие, они хорошо пахнут.
        - Как же они могут пахнуть, если они бумажные? - спросил Вик.
        - Все цветы пахнут, - сказал Дмитрий. - Потому что они цветы, такое у них свойство.
        - Скоро придет зима, все могилы будут под снегом, - сказал Вик. - Что ты будешь делать тогда?
        - Зимой мертвецы спят, - сказал Дмитрий. - Земля смерзается, и им не вылезти из своих могил.
        - Понятно, - вздохнул Вик. - А выпить у тебя есть? Тоже хорошо помогает от мертвецов, они не любят запаха спиртного.
        - Я тоже раньше так думал, - сказал Дмитрий шепотом, испуганно оглядываясь. - Но потом понял, что это не так.
        - Ты просто мало пил, - сказал Вик. - Тут главное знать сколько.
        - Забавно вас слушать, - рассмеялся Майк. - Я чувствую, вы нашли друг друга, две родственные души, два психа.
        - Я не псих, - сказал Дмитрий. - Я просто боюсь мертвецов, а их в этом городе много. Они ходят по улицам и ловят тех, кто не успел спрятаться.
        - Так есть выпить, или нет? - спросил Вик с тяжелым вздохом.
        - Есть, - ответил шепотом Дмитрий. - Я дам тебе, если ты мне скажешь, сколько нужно пить.
        - А ты следи за мной, - сказал Вик. - Я буду пить ровно столько, сколько нужно.
        - Хорошо, я посмотрю, - сказал Дмитрий и разгреб картонные коробки ещё в одном углу. Он вытащил оттуда бутылку водки и показал Вику.
        - Этого хватит? - спросил он.
        - Нет, - отрицательно покачал головой Вик. - Нужно ещё одну, а так не будет действовать.
        - Я понял, - сказал Дмитрий и достал ещё одну бутылку. Вик снял котелок с огня и достал из кармана пластмассовые стаканчики, открыл бутылку и разлил водку. Майк выпил свой стакан и, достав из кармана ложку, начал есть, шумно прихлебывая. Дмитрий тоже выпил и, ничем не закусывая, снова отошел в сторону, внимательно наблюдая за Виком.
        - У тебя, получается, разговаривать с психами, - сказал Майк.
        - Я разговариваю со всеми людьми, и мне не важно, сошли они с ума, или ещё нет, - ответил Вик. - И мне не важно, что о них думают другие, и кем их считают. Этот человек испуган, он много пережил, и теперь только придуманный страх спасает его от смерти.
        Он был не готов к этой войне, ко всем этим ужасам, которые стали происходить вокруг него. Он был нормальным человеком, тихим и мирным, и когда все свалилось на него, он нашел себе убежище в выдуманных страхах. Это легче, потому что выдуманными страхами можно управлять, поскольку они существуют только в его воображении. Он может их сделать их более страшными, или более тихими в зависимости оттого, что с ним происходит. Это защита от перегрузки…
        - Псих, он и есть псих, - сказал Майк. - И неважно, что он себе придумал. Главное, что ему нельзя доверять, и с ним опасно находиться рядом, потому что его поступки непредсказуемы.
        - Он очень одинок, и все его мысли и фантазии являются для него единственно верными и настоящими, - сказал Вик. - Все одинокие люди придумывают себе свой мир и живут в нем, это их способ выживания. Дмитрий придумал себе живых мертвецов, и они для него страшнее радиации, бандитов, и даже смерти.
        - Он долго не проживет, психам не выжить в этом жестоком мире, - сказал Майк. - Меня удивляет только одно, как ты можешь с ним спокойно разговаривать?
        - Это не трудно, - грустно усмехнулся Вик. - Ты даже не представляешь, какая небольшая разница между здоровым человеком и душевно больным. Я это хорошо понимаю, я сам долго балансировал на этой грани.
        - Может, действительно, уже нормальных людей не осталось? - вздохнул Майк. - Вряд ли кто-то вообще из людей был готов к тому, что произошло. Ты, Вик, меня извини, но я не считаю тебя нормальным, ты давно перешел эту грань…
        - Я знаю, кем ты меня считаешь, - улыбнулся Вик. - Вот за это давай и выпьем.
        - За что? - спросил Майк.
        - За ненормальных, - улыбнулся Вик. - Нормальные, они вон там вверху, в городе. Они легко пережили войну, и то, что за ней последовало. А знаешь почему?
        - Почему? - спросил Майк.
        - Потому что у них низкий интеллект и слабое воображение, - сказал Вик. - То, что они не видят, для них не существует. Они не озабочены судьбой мира. Их души темны и закрыты, даже для них самих. Хочешь, иди, пообщайся с ними. Они с тобой поговорят, а потом повесят, и тут же забудут о том, что ты когда-то существовал. Или, может быть, все-таки останешься с нами, психами?
        - Давай выпьем, - вздохнул Майк. - Я останусь с тобой, я к тебе привык. Дмитрий придумал себе живых мертвецов, а ты придумал себе равнодушного бога. Разница, в общем, совсем небольшая, твой бог ненамного лучше.
        - Мой бог существует, в отличие оттого, что выдумал Дмитрий, - сказал Вик.
        - А если спросить его о мертвецах? - усмехнулся Майк. - Я думаю, он скажет то же самое, что и ты, что мертвецы существуют и вполне реальны.
        - Наверно, - улыбнулся Вик. - Если ты считаешь, что я псих, почему же ты меня постоянно расспрашиваешь о моей вере?
        - Потому что у меня болят ребра, - грустно усмехнулся Майк. - Потому что там наверху находятся люди, которые хотят нас повесить, и не важно, какая у них душа. Пока из того, что я от тебя слышал, я понял, что душа, если она темна и закрыта, дает им в сегодняшнем мире преимущество. Ты - хороший парень, Вик, и мне интересно тебя слушать, но я тебе не верю, как и Дмитрию.
        - Я и не настаиваю, - пожал плечами Вик. - Возможно, моя вера это, действительно, рассказы сумасшедшего. Но почему и другие люди верят в бога и всегда верили, неужели мы все сошли с ума?
        - Так, тут ты меня подловил, - задумчиво почесал в затылке Майк. - Я не знаю, почему люди верят в бога, думаю, что у каждого человека на это свои причины. Может быть потому, что действительно, смысл жизни можно найти только тогда, когда придуман бог, когда есть кто-то в этом мире, кто умнее тебя? И только тогда все кажется не таким бессмысленным? Что этот смысл не понимаешь только ты?
        А может быть потому, что это модно, считается признаком хорошего тона. Но из множества людей, верящих в бога, только единицы верят по-настоящему, и они такие же, как и ты, психи.
        - Да, - улыбнулся Вик. - Наверно, так оно и есть. Все, кто по-настоящему верят в бога, становятся другими, добрее, мягче, терпимее…
        - Вот именно, - сказал Майк. - Стоит только начать по-настоящему верить, и тогда можно распрощаться со своей жизнью. Времена сейчас суровые, и тот, кто не будет убивать, выжить не сможет, а я хочу жить и дальше.
        - Конечно, развитая душа ограничена в способах выживания, в этом ты прав, - сказал Вик. - Слишком многое становится для неё неприемлемым. Человек, имея такую душу, не может быть жестоким и безжалостным.
        - Вот и я о том же говорю, - усмехнулся Майк. - Твоя вера не делает человека сильнее.
        - А вот в этом ты не прав, вера как раз и делает человека сильнее, - сказал Вик. - Просто сила эта другая, и идет не от тела. Развитая душа готовится жить в другом месте, а там другие законы, там нужны другая сила и другие умения. Это следующий этап развития мыслящего существа - жизнь без тела. И, все, что важно сейчас для выживания тела, только мешает. Очень трудно понять, и ещё труднее перешагнуть через желания тела, тем более что и неизвестно до конца, правда, это, или нет. Это большой риск, но это единственный путь.
        - Поверить тебе, это, значит, умереть, - сказал Майк. - Я не буду верить.
        - Мне тоже пока нельзя умирать, - сказал Вик. - Но я буду верить, потому что моя вера дает нам тоже кое-какие преимущества. Я предупреждал тебя, что в этом городе нас ждут неприятности?
        - Предупреждал, - согласился Майк. - Но в каждом городе в этом проклятом месте нас ждут неприятности, не трудно об этом догадаться заранее.
        - Мы выживем и уйдем отсюда через пару дней, - сказал Вик. - А потом у нас будет время около недели, когда с нами ничего плохого не будет происходить. Мы залечим свои раны, и снова будет готовы.
        - К чему готовы? - спросил Майк. - К новым неприятностям?
        - К сожалению, это именно так, - вздохнул Вик, разливая водку по стаканчикам. - Дмитрий, выпей с нами.
        - А это не будет слишком много? - спросил тот.
        - Нет, это как раз будет норма для того, чтобы твои мертвецы оставили тебя в покое, - мягко улыбнулся Вик. Они выпили.
        - Ты как-то в своих прогнозах очень однообразен, - сказал Майк, зачерпывая ложку супа, при этом, стараясь держаться по возможности дальше от Дмитрия, который тоже начал жадно есть из котелка. - Ты лучше скажи, что-то хорошее у нас будет, или нет?
        - Что-то будет, но не знаю, хорошим оно нам покажется, или нет, - сказал Вик. - И я не знаю, что ты считаешь хорошим для себя.
        - Ну, хотя бы скажи, доберемся мы до моего города, или нет? - спросил Майк. - Для меня это уже что-то хорошее…
        - Нас ждет ещё одно серьезное испытание, да ещё и в этом городе не все у нас закончилось, - сказал Вик. - Если мы сможем преодолеть это, то дойдем. Кстати, я уже тебе говорил раньше о том, что ты выживешь, и что ты будешь жить ещё долго после этого похода.
        - Говорил, но это все пока слова, - вздохнул Майк. - Значит, впереди будут снова проблемы. Но, если мы решим их, то появятся новые, и так дальше, пока я не вернусь домой. Похоже, что я тоже становлюсь таким же, как ты, пророком.
        - Правда, это совсем не трудно? - улыбнулся Вик. - Человек всю жизнь решает какие-то проблемы, редкие хорошие моменты в сменяются плохими, потом снова все повторяется.
        - Это уж точно, - согласился Майк. - Но здесь в отличие от обычной жизни все неприятности могут закончиться смертью. Радиация, бандиты, плохое питание, все это легко может загнать человека в гроб. Кстати, как ты себя чувствуешь?
        - Уже лучше, - улыбнулся Вик. - Водка - хорошее лекарство.
        - Оно не лечит, а просто обезболивает, - сказал Майк. - С ней гораздо легче терпеть боль и только. Ложимся спать? На улице ночь.
        Вик погасил костер, вылив в него остатки супа.
        - Давай поспим, - сказал он. - Может быть, завтра мы сможем отсюда убраться.
        - Нет, - покачал головой Майк. - Нам придется сначала нанести визит нашим друзьям наверху, мне нужно мое оружие, я за него отвечаю, оно на мне числится.
        - Это опасно, - сказал Вик. - Их много, и они вооружены.
        - Ничего, - сказал Майк. - Они напали на нас, когда мы спали, теперь наша очередь устроить им то же самое. Поэтому завтра спим и отдыхаем весь день, а ночью нанесем им визит. Если ты не пойдешь со мной, то я пойду один.
        - У тебя ничего не получится, ты не знаешь, где они находятся, и не сможешь их найти, - сказал Вик. - Ты не видишь в темноте и тем более не сможешь в ней сражаться. Мне очень не хочется, но мне придется пойти с тобой, хотя бы просто потому, что они забрали и наши рюкзаки, и припасы, а без них мы далеко не уйдем.
        - Договорились, - сказал Майк, ложась на картон. - Расскажи что-нибудь о своем боге, под твои рассказы хорошо засыпается.
        - Бог? - переспросил Дмитрий, откладывая ложку и снова забираясь в свой угол. - Он верит в бога?
        - Верит, - улыбнулся Майк. - У него есть свой персональный бог, но только его бог никогда ему не помогает, и пользы от него совершенно никакой.
        - Я тоже верю в бога, - вздохнул Дмитрий. - Но в последнее время я стал сомневаться в своей вере. Я думаю, что, если бы бог существовал, то он не допустил бы того, что с нами произошло.
        - Это не так, мы просто его не понимаем, - сказал Вик. - Бог не равнодушен, он просто не считает то, что с нами происходит чем-то важным, для него это пустяки.
        - Хороши пустяки, - проворчал Майк. - Полмира лежит в радиоактивных развалинах, а у ворот его рая стоит миллиардная очередь душ. Или они все стоят у врат ада?
        - Не там и не там, - улыбнулся Вик. - Они все уже прошли чистилище, кроме тех, кому суждено исчезнуть навсегда.
        - Надеюсь, что среди тех, кто исчез, есть и те, кто начал эту войну, - сказал Майк.
        - Может быть, это так, - сказал Вик. - Там, куда приходят души, нет табеля о рангах. Все твои звания и достижения на земле ровно ничего не значат, важно только одно, что ты собой представляешь, и как много ты набрал энергии. Должно быть, это единственное место, где никому не удастся никого обмануть и где все справедливо.
        - Почему бог допустил, чтобы эта война произошла? - спросил Дмитрий. - Чем мы разгневали его? Я знаю, что мы все грешны, но бог же есть любовь. Как он мог так с нами поступить, если он нас любит?
        - Он тебе ответит совсем не так, как ты рассчитываешь, - сказал Майк из темноты. - У него своя вера и свой бог, и совсем другие ценности.
        - Бог один на всех, - сказал Дмитрий. - И у него тоже.
        - Нет, - усмехнулся Майк. - Он придумал себе бога, а наш один на всех его не устраивает.
        - Пусть ответит тогда за своего бога, - сказал Дмитрий. - Почему он не вмешался? Почему он позволил мертвецам выходить из могил?
        - Ответь ему, если сможешь, - рассмеялся тихо Майк. - Думаю, что этот вопрос поставил тебя в тупик.
        - Я могу ответить, - сказал Вик. - Но не думаю, что это нужно.
        - Мне это нужно, - сказал Дмитрий. - В нашем городе была церковь, она и сейчас есть, но она пуста, все ушли из этого проклятого города, в том числе и священник. А я до сих пор хожу в церковь и молюсь, но бог ничего не отвечает мне.
        - Я попробую тебе ответить, - сказал Вик. - Только давай для начала договоримся, что покойники не выходят из могил.
        - Выходят, - сказал Дмитрий. - В библии сказано, что когда придет день страшного суда, мертвые встанут из могил.
        - Так там написано, - сказал Вик. - Об ангелах, которые должны предвещать день страшного суда, я спрашивать не буду. Наверно, у тебя уже есть ответ.
        - Есть, - сказал Дмитрий. - Все уже было и болезни, и воды в реках красные, как кровь, и война, и гром и молнии.
        - Хорошо, - вздохнул Вик. - Пусть, все это было, но сам суд-то ещё не начался?
        - Пока не пришло время, - сказал Дмитрий. - Он начнется, когда протрубит седьмой ангел.
        - А это значит, что и мертвые ещё не встали из могил, - сказал Вик. - Разве не так?
        - Но я их видел, - сказал Дмитрий. - Я видел, как они ходят по улицам и хватают тех, кто не успел спрятаться.
        - Ты видел живых людей, - сказал Вик. - Пока не пришло время страшного суда, мертвые будут мирно покоиться в могилах, так сказано в библии. Ты ошибся, признай либо эту ошибку, либо то, что в библии записано это неправильно.
        - Я близко к ним не подходил, - сказал Дмитрий, - поэтому я до конца не уверен. Но от них пахло, как от мертвых, и они ходили, как мертвые.
        - От тебя пахнет ничем не лучше, я же не говорю, что ты мертвец, - сказал Майк. - Когда ты в последний раз мылся?
        - Очень давно, - ответил Дмитрий. - Я не помню.
        - Хорошо, - сказал Вик. - Итак, мы пришли к выводу, что мертвые все ещё мирно спят в своих могилах, а по улицам ходят живые люди, но очень похожие на мертвецов. Так?
        - Я не уверен, - сказал Дмитрий. - Мне нужно в этом убедиться самому. Вы не пойдете сейчас со мной, чтобы это проверить?
        - Пойдем, но не сейчас, - сказал Майк, - Мы пойдем завтра ночью. И пусть твои мертвецы даже не пытаются встать у нас на дороге, это им дорого обойдется.
        - И все-таки бог ещё не позволял мертвым выходить из могил, в этом ты ошибаешься, - сказал Вик. - Теперь осталось ответить только на один вопрос, почему он допустил эту войну?
        - Именно так, - сказал из темноты Майк. - Почему твой бог допустил эту войну?
        - Первое, что я хочу сказать, смерть не всегда зло.
        - Интересно, - засмеялся Майк. - Если смерть не зло, то, что же зло?
        - А зла, как такового, совсем нет, - сказал Вик. - У каждого человека свои представления о зле и добре, а раз нет точного образа зла, то вероятнее всего оно нами придумано.
        - А раз нет зла, - засмеялся Майк. - То значит, что все, что происходит вокруг, благо. Только почему-то ребра очень болят…
        - Я не об этом, - сказал Вик. - Для тяжело больных, когда они испытывают жуткие страдания, смерть - не зло, а благо. Смерть благо и для тех, кто потерял своих близких, кто потерял смысл своей жизни.
        - Возможно, что и так, - сказал Майк. - Я с тобой и в этом соглашусь. Но почему ты отрицаешь зло, если оно есть?
        - Существование зла, слишком легко и просто все объясняет, что с нами происходит, чтобы быть правдой, - сказал Вик. - Очень легко разделить все на свете, на зло и добро, только это объяснение для маленьких детей. Чем больше я живу на этом свете, тем больше понимаю, что все не так просто. Что на самом деле зло и добро заложено в нашем теле, и в нашем развитии. И рай, и ад мы несем в нас самих.
        - Лихо закручено, - засмеялся Майк. - Только вот, что думает по этому поводу Дмитрий?
        - Эту войну устроил человек, - ответил Дмитрий. - Но подтолкнул его к этому, дьявол. Дьявол, он и есть абсолютное зло.
        - Хорошо ответил, - сказал Майк, ему очень нравилась эта дискуссия, он откровенно ею наслаждался. - Вик, твой ход.
        - Если проанализировать все, в чем обвиняют дьявола, - сказал Вик, - то окажется, что все это не что иное, как программа, которая работает в нашем теле. Борьба между злом и добром, есть не что иное, как борьба между телом и душей.
        А дьявол, он, если уж говорить совсем точно, всего лишь наша генетическая программа. Все религии говорят о том, что борьба идет за душу внутри каждого человека, в нас самих.
        - Красиво, - сказал Майк. - Дмитрий, есть возражения?
        - Дьявол существует, - сказал Дмитрий.
        - Это точно, - вздохнул Вик. - Только внутри нас.
        - Постой, - сказал Майк. - Тут есть противоречие, как человек может бороться со своим телом? Если он победит, то он убьет самого себя.
        - Не убьет, - сказал Вик. - Просто многое, что важно для тела, при главенстве души становится не особенно важным. Основные инстинкты перестают главенствовать, тело действует только после осмысления, то есть под контролем души.
        - Неплохо сказано, - засмеялся Майк. - Дмитрий, есть возражения?
        - Святотатство, это все, - сказал Дмитрий. - Нельзя так говорить о боге и о дьяволе.
        - Ему можно, - сказал Майк. - У него свой бог, а значит, и свой дьявол. Мне тоже можно, у меня нет ни бога, ни дьявола. А ты можешь молчать, чтобы не обидеть своего бога, или своего дьявола.
        - Я буду молчать, - сказал Дмитрий, - и заткну свои уши, чтобы вас не слышать.
        - Ладно, - согласился Майк. - Это твое право, но я бы советовал тебе его послушать, потому что он так и не ответил на главный вопрос, если его бог есть, то почему он позволил произойти этой страшной войне? Итак, Вик, почему?
        - Я уже говорил, что нас стало слишком много, это главная причина войны, - сказал Вик. - Бог просто не нашел другого решения.
        - Но как же быть с тем, что бог всемогущ? - спросил Майк. - Неужели такой пустяк, как перенаселение, оказалось для него неразрешимой задачей?
        - Почему не разрешимой? - спросил Вик. - Задача решена, просто нам не нравится это решение.
        - Хорошо сказано, - рассмеялся Майк. - Никак не удается припереть тебя к стенке.
        - Почему он убил мою жену и мою дочь? - глухо спросил из темноты Дмитрий. - Они ни в чем не были виноваты. Моя дочь была слишком мала, чтобы согрешить перед ним…
        - Ты же знаешь, что там наверху нет страданий, - грустно сказал Вик. - И ты знаешь, что их души бессмертны. А это значит, что им сейчас хорошо, плохо только тебе, но только потому, что ты не последовал за ними.
        - Мне плохо, - сказал Дмитрий. - Я бы умер, но бог не разрешает самоубийства.
        - Самоубийство, это плохо, тут ты прав, - согласился Вик. - В этой жизни ты должен приобрести знания и понимание, а также энергию. Жизнь дается каждой душе для того, что она стала больше, чтобы развивалась. Но, если ты чувствуешь, что она не развивается, а наоборот деградирует, то умереть, не страшно. Плохо, когда самоубийство происходит от слабости, тогда самоубийство ещё больше уменьшает твою душу.
        - Я слаб, - сказал Дмитрий. - И у меня слабеет вера в бога с каждым прожитым на этом свете днем. Я уже не жду чуда, это плохо.
        - А никто из нас не ждет чуда, - сказал Майк. - Ни я, потому что я в них не верю, ни он, потому что он чудо не считает чудом, ни ты, потому что ждешь того, что невозможно. Ладно, дискуссию считаю законченной. Давайте спать.
        - Значит, бог может простить самоубийство? - спросил Дмитрий из темноты.
        - Ты же сам сказал, что он нас любит, - ответил Вик. - А любовь это ещё и понимание, и умение прощать. Спи.
        Скоро Вик проснулся от ощущения, что что-то произошло и где-то рядом. Он какое-то время ждал, надеясь услышать вскрик или стон, но ничего не услышал, тогда он вслушался в себя.
        Майк? Нет, с ним все было нормально. Тогда что же? Он прошелся мысленным взглядом вокруг ямы по пустырю, но ничего враждебного не обнаружил. Тогда Вик нащупал бутылку водки и допил то, что в ней ещё оставалось, с горечью подумав о том, что он, похоже, действительно сходит с ума.
        Утром он проснулся от громкого возгласа Майка.
        - Черт, черт, черт!
        - Что случилось? - спросил Вик.
        - В этой темноте споткнулся обо что-то и упал, и снова задел ребра, - ответил Майк. - Ты не мог бы зажечь огонь?
        - Я сейчас, - сказал Вик. - Подожди немного
        Он нашел спички и, оторвав кусок картона, зажег его и передал горящий картон Майку. Потом Вик стал разжигать огонь в очаге. Когда дрова разгорелись, он налил в кастрюлю воды и поставил её на огонь.
        - Сейчас я приготовлю что-нибудь, - сказал он.
        - Вик? - позвал Майк напряженным голосом.
        - Что? - спросил Вик, но, уже поворачиваясь, он знал, что произошло. Его пробуждение ночью не было сумасшествием, он действительно почувствовал смерть.
        - Посмотри на Дмитрия, - сказал Майк. - Мне не нравится поза, в которой он спит.
        - А он и не спит, - вздохнул Вик. - Он умер. Я просыпался ночью от странного ощущения, что что-то произошло рядом, но не смог понять.
        - Я запнулся о его ноги, - мрачно сказал Майк, он перевернул Дмитрия и снова выругался. - Он перерезал себе шею своим тесаком. Не понимаю, почему он это сделал?
        - Ты же знаешь, что он тосковал по своей жене и дочери, - сказал Вик. - И он устал от этой жизни. Раньше ему мешало умереть только то, что он думал, что бог не любит самоубийц и отправляет их сразу в ад. А он хотел попасть в рай, чтобы встретиться с женой и дочкой.
        - Он поверил тебе, - мрачно покачал головой Майк. - И он мертв.
        - Смерть не страшна, она всего лишь переход из одного тела в другое, с небольшой задержкой там наверху, - сказал Вик. - И я знаю, что он просто избавился от непосильных страданий.
        - Это я уже от тебя слышал, - хмуро сказал Майк. - И что теперь с ним делать?
        - Ничего, пусть лежит, - сказал Вик. - Ночью мы с тобой уйдем, а он останется в своем доме.
        - Надо бы его похоронить, - сказал Майк. - По его вере, да и по нашим законам его нужно предать земле.
        - Когда будем уходить, обрушим крышу, это будет хоть какая-то, но могила, ничего лучше мы с тобой не сможем придумать, - сказал Вик. - Сейчас миллионы людей лежат не погребенными…
        - Хорошо, сделаем так, - согласился Майк. - Все равно мне не по себе, и я тоже чувствую свою вину. Зря я тебя вчера просил рассказать о твоей религии…
        - Это уже случилось, и это уже не изменишь. Смерть тела конечна, но у души есть продолжение пути, - сказал Вик. - Это был его собственный выбор, а мы только помогли его сделать.
        - Да уж, - вздохнул Майк. - Плохо это все.
        Он и оттащил тело Дмитрия к стене и накрыл его картоном.
        - Плохо, - согласился Вик. - Я чувствовал, что вчера он не просто так задавал свои вопросы, он искал решение.
        - И он его нашел, - сказал Майк, садясь с ним рядом. - Вот жил человек, а потом случилась эта никому не нужная война, и он все потерял. Все, во что верил и чем жил. Его город и его завод превратился в радиоактивные руины, на которых стали копошиться в поисках еды те, кто выжил. Его близкие погибли, и у него не осталось ничего кроме этой ямы, которую он превратил в свой дом.
        И вот пришли мы, заняли его дом, и рассказали ему, что смысла нет даже в его вере. И разрушили последнее, что у него было. И теперь он мертв.
        - Этот мир разрушили не мы, - вздохнул Вик. - И убили его близких тоже не мы. Мы только показали ему путь к освобождению.
        - Хорош путь, который ведет в никуда, - сказал Майк. - Мы могли бы, по крайней мере, не говорить ему, что он может умереть сам, и тогда на нас не было вины в его смерти.
        - Это был его выбор, - сказал Вик. - В конце концов, каждый сам выбирает, жить ему, или нет.
        - Он потерял рассудок от горя, - сказал мрачно Майк. - И, я понимаю, что будущее его было бы таким же черным, как и настоящее. Я все понимаю, но, тем не менее, продолжаю чувствовать свою вину, не знаю почему. Этот псих мне понравился, и мне его стало жалко, наверно, все дело в этом.
        - Наверно, - согласился Вик. - Просто прими его смерть, как данность. И поверь, сейчас ему гораздо лучше, чем нам. Я ему не завидую, но и не испытываю жалости. То, что там лежит, это не Дмитрий, это просто сброшенная оболочка, а он сейчас наверху, там, где нет ни боли, ни страданий. И возможно, там он впервые за всю свою жизнь чувствует себя счастливым.
        - Может быть, - вздохнул Майк. - Давай поедим. Подожди, я посмотрю в его запасах, может быть, там найдется ещё одна бутылка водки, помянем его.
        Майк прошел к тому углу, откуда Дмитрий доставал водку и вытащил оттуда пять бутылок. Он принес их к очагу и, открыв бутылку, разлил по стаканам. Они молча выпили.
        Это был долгий день, они почти не разговаривали, а, если и разговаривали, то разговор сразу прекращался, как только кто-то из них бросал взгляд на картон, которым было прикрыто тело Дмитрия. Они несколько раз ложились спать, чтобы скоротать время.
        Когда стемнело, Майк встал.
        - Нам нужно идти, - сказал он. - Я уже не могу находиться здесь, рядом с этим мертвым телом. Мне это неприятно.
        - А как ты себя чувствуешь? - спросил Вик.
        - Немного лучше, - ответил Майк, ощупывая свою грудь и голову. - Голова перестало болеть, да и ребра уже не так сильно ноют. Нам нужен план.
        - Нет, - покачал головой Вик. - Нам нужен не план, нам нужно понимание и терпение.
        - Не понимаю, о чем ты говоришь, - сказал Майк. - Для меня все просто, нужно найти мое оружие и наши рюкзаки.
        - Хороший план, - улыбнулся Вик. - Скажи, где они, и мы туда пойдем.
        - Я не знаю, - сказал Майк. - Это ты мне должен сказать.
        - Если я тебя правильно понял, то я должен найти дом в незнакомом городе, где находятся те, кто нас избил и хотел повесить. Потом я каким-то образом должен определить место в этом доме, где лежат наши вещи, и отвести тебя туда, - сказал Вик. - Дальше я должен помочь тебе забрать наши вещи, потому что один ты этого сделать не сможешь, и после этого найти дорогу из города и вывести тебя из него. Так?
        - Все правильно, - согласился Майк. - Можешь начинать определять, где это все находится.
        - А если я скажу, что не могу этого сделать, то какой тогда у тебя будет план? - спросил Вик.
        - Тогда не может быть никакого плана, - растерянно сказал Майк. - Но я думал, что ты это можешь…
        - Я попробую, - сказал Вик. - Но если ты думаешь, что это очень просто, то это не так. И мне нужно терпение и понимание.
        - Какое ещё терпение и понимание? - раздраженно воскликнул Майк. - Просто почувствуй, где лежат наши вещи и оружие, и отведи меня туда, вот и все.
        - Ты не понимаешь, и не представляешь, как это трудно, - сказал Вик. - Как я это делаю?
        - Я не знаю, - пожал плечами Майк. - Ты как-то это видишь.
        - Ничего я не вижу, я чувствую, - вздохнул Вик. - Мне нужно почувствовать нашу энергию, которой пропитались наши вещи, а этот энергетический след очень слаб. Для этого мне придется мысленно обыскать все здания вокруг, а может быть и во всем городе, это достаточно долго и требует терпения.
        - Хорошо, - согласился Майк. - Насчет терпения я понял, а понимание тебе зачем?
        - Когда я смогу определить, где находятся наши вещи, тогда мне нужно будет понимание, - сказал Вик. - Будет здорово, если все окажется в одном месте, но и тогда мне нужно будет представить путь, по которому нам придется идти. Я же в темноте не вижу так же, как и ты. Поэтому мне нужно, чтобы этот путь полностью отпечатался в моей памяти с учетом всех препятствий, которые нам могут встретиться. А вот для этого мне уже нужно понимание.
        - Хорошо, я согласен и насчет понимания, - сказал Майк.
        - Но если оружие будет находиться в одном месте, а наши рюкзаки в другом?
        - Тогда заберем только оружие, - сказал Майк. - Я видел здесь небольшой мешок, я сложу в него еду и водку, на первое время нам хватит, потом что-нибудь придумаем.
        - Хорошо, значит, мне нужно искать только твое оружие, - сказал Вик. - Это немного облегчает мне задачу, но и только. Все равно это трудно, а самое главное это то, что я ещё никогда такого не делал…
        - Ты же мне сейчас только что рассказал, как это сделать, - недоуменно сказал Майк. - Я думал, что ты это умеешь.
        - Нет, я рассказал тебе только, как я собираюсь это сделать, но до этого я никогда этого не пробовал, - вздохнул Вик. - Может быть, ты знаешь другие способы?
        - Ты, что, смеешься надо мной? - спросил Майк. - Какие я могу знать способы, я, что тебе волшебник, или фокусник?
        - Вот видишь, - улыбнулся Вик. - А я значит фокусник? Майк задумчиво почесал в затылке.
        - Я думал, что для тебя это просто, - сказал он. - Но, если это так сложно, то ты должен был мне об этом сказать заранее, тогда бы я придумал что-нибудь другое.
        - Придумывай, - сказал Вик. - Тебе никто в этом не мешает, наоборот, я буду очень благодарен тебе, если ты найдешь другие способы это сделать. Майк задумался, потом раздраженно покачал головой.
        - Что я могу придумать? - сказал он. - Во-первых, темно и ничего не видно, во-вторых, я не знаю, где они находятся, в-третьих, я не знаю, где они могут держать мой автомат и пистолет. Может быть, автомат у одного, а пистолет у другого, и оба эти человека могут находиться в разных концах города. Если это так, тогда, вообще, это все бессмысленно, потому что, как только мы поднимем шум в одном месте, нам сразу нужно будет выбираться из города, иначе нас поймают и тогда уж точно повесят…
        - Вот теперь ты понимаешь, то ты от меня требуешь, - улыбнулся Вик. - Ещё бы ты сказал, кто это все может сделать?
        - Как кто? - спросил Майк. - Ты…
        - Если это могу сделать только я, - сказал Вик. - Тогда не мешай. Сиди и молчи, можешь немного поспать. Мне потребуется довольно много времени. Кстати, то, что я сейчас буду делать, это тоже чудо…
        - Какое это чудо? - усмехнулся Майк. - Это было бы чудом, если бы ты сделал так, чтобы наши вещи оказались здесь, и не нужно было бы за ними никуда идти.
        - Это я точно не могу сделать, - сказал Вик и закрыл глаза. - А теперь молчи и не мешай мне.
        Он закрыл глаза, и стал глубоко дышать, вводя себя в транс.
        Вик начал методично обходить внутренним взором все здания вокруг. Скоро он нащупал слабый энергетический отпечаток оставшийся от Майка, это был пистолет, его держал в руках человек. Дом, в котором находился этот человек, был в квартале от пустыря.
        Вик запомнил расположение квартиры, и продолжил свои поиски дальше. Скоро он нашел и автомат, он находился у другого человека, и это была ещё одна квартира в том же доме, только этажом выше.
        И вообще, в этом доме было много людей, похоже, что те люди, что на них напали, жили все в одном месте, и здесь же держали все, что нашли, потому что он скоро обнаружил там же и рюкзаки. Вик вздохнул и открыл глаза.
        - Ты нашел? - спросил Майк.
        - Пистолет и автомат находятся в разных квартирах одного и того же дома, - сказал Вик. - В каждой из этих квартир много людей. Там, где находится пистолет, трое. А там, где автомат, пятеро, так что задачка совсем не простая. Майк задумался.
        - Как ты считаешь? - спросил он. - Мы можем добраться до этого дома незаметно?
        - Добраться сможем, - ответил Вик, массируя виски, от долгого напряжения у него начала болеть голова. - Но что мы будем делать дальше?
        Майк поднял нож, которым Дмитрий перерезал себе горло, отскреб засохшую кровь и грустно усмехнулся.
        - Придется кого-то убивать, - сказал он. - Трое, это уже много. Если бы был один человек, его можно было бы только оглушить, а тут придется применять крайние меры.
        - Понятно, - вздохнул Вик. - Только я не смогу тебе помочь, я не могу убивать людей, мне проще умереть самому…
        - Это плохо, - сказал Майк. - Сражаться одному с тремя и больше противниками мне будет трудно. Ладно, отведешь меня туда, а сам подождешь за дверью.
        - Не сейчас, - сказал Вик. - Нужно подождать, когда эти люди заснут.
        - Подождем, - сказал Майк. - Я пока немного вздремну, разбудишь, когда придет время.
        - Хорошо, - сказал Вик и закрыл глаза. Он начал глубоко и часто дышать, потом дыхание его стало мягким и почти незаметным. Он снова вошел в транс, в нем он хорошо отдыхал, и в нем он мог чувствовать все, что происходит вокруг.
        Вик попробовал увидеть их ближайшее будущее.
        .. Они идут по узкой улице, подходят к дому, и тут он увидел первое препятствие. В подъезде дома горел костер, а у него сидело двое, и готовили пищу.
        Это уже было опасно, Вик огорченно покачал головой и начал искать другой вход. Он его нашел, в подвале было разбитое окно, и через него можно было проникнуть в дом. Но им потребуется много везения для того, что эти двое их не услышали. Вик вздохнул и стал смотреть, что с ними произойдет дальше.
        Они медленно поднялись по лестнице, и оказались перед закрытой дверью. Вик тихо выругался. Бандиты кого-то опасались, поэтому и поставили часовых у входа в дом, в котором жили, а в квартирах закрыли двери.
        Вик мысленно прошел к другой квартире на два этажа выше, здесь дверь оказалась открыта, но в ней теперь спало уже не пять человек, а шесть, и одна из них была женщина. Вик тяжело вздохнул и стал возвращаться в реальность, на это ему потребовалось довольно много времени. Он открыл глаза и тут же закрыл от нахлынувшей жуткой головной боли.
        Он все-таки переусердствовал в своих попытках найти оптимальный вариант и переутомил свой мозг, теперь, он знал, он будет страдать от этой боли несколько часов. Это было плохо, в этом состоянии он не сможет ни увидеть будущее, ни найти варианты спасения, если что-то пойдет не так, как нужно.
        Вик ещё раз тихо выругался, потом протянул руку и тронул Майка за плечо, тот проснулся почти мгновенно.
        - Что? Пора? - спросил он.
        - Да, пора, - ответил Вик. - И у нас появилась ещё одна проблема.
        - Что ещё? - спросил Майк, засовывая тесак под куртку.
        - В квартире, где находится твой пистолет, закрыта дверь, - сказал Вик. - Она подперта изнутри.
        - Плохо, - вздохнул Майк. - А там где автомат?
        - В этой квартире дверь открыта, - сказал Вик. - Но в ней будет шесть человек и одна из них женщина.
        - Женщин с их визгом нам только не хватало, она всех поднимет на ноги, - сказал Майк. - Что ж, задачка становится ещё сложнее. Значит, сначала мы выручаем автомат. Но прежде, чем мы начнем эту операцию, я бы хотел знать расположение комнат, и где будут находиться люди.
        - Квартиры типовые, - сказал Вик. - Я могу отвезти тебя в ближайший дом, и все тебе показать и рассказать.
        - Тогда идем, - сказал Майк, он выпил воды из пустой консервной банки и протянул Вику мешок. - Здесь еда и водка, мне он будет мешать в бою, поэтому понесешь ты.
        Майк подсадил Вика, помогая вылезти из ямы, потом, охая и скрипя зубами от боли, выбрался сам. Вокруг стояла густая темнота, и совсем ничего не было видно. Вик закрыл глаза, и какое-то время стоял, пытаясь разобраться в том, как пройти через забор, который окружал пустырь.
        Головная боль мешала сосредоточиться, но он все-таки сумел почувствовать пролом в заборе. Он выходил на другую улицу, чем им было нужно, но это было лучшее, что он сумел обнаружить. Вик положил руку Майка себе на плечо и повел его в сторону дыры.
        Они спотыкались о камни, доски и другой строительный мусор, и даже несколько раз падали. Но тут Вик ничего не мог сделать, ему мешала головная боль, все, что он обычно видел и чувствовал достаточно хорошо, сейчас было покрыто как будто густым туманом. В таком состоянии он просто не мог увидеть мелкие препятствия.
        Дыра в бетонном заборе оказалась довольно большой, и они прошли через неё, даже не нагибаясь.
        Вик завел Майка в первый же попавшийся им на пути дом, того же типа, как и тот, в который им предстояло идти. Они поднялись по лестнице и вошли в квартиру на первом этаже.
        Ему предстояла трудная задача, объяснить и рассказать Майку, где и кто будет находиться, и где находятся их вещи. В темноте это было невозможно, и Вик зажег заранее приготовленный им лист картона. Он водил Майка по комнатам и рассказывал, тот мрачнел с каждым его словом, потом тяжело вздохнул.
        - Без тебя у меня ничего не получится, теперь я это понимаю, - сказал он. - Если бы было хоть немного света, я хоть что-то смог бы сделать, а так я буду бить в темноте наугад, это плохо. Если бы хоть на этом чертовом небе горела хотя бы одна звезда, этого бы мне уже хватило, но нет же ничего. Майк покачал головой.
        - Я даже не смогу быстро найти выход, когда нужно будет уходить. А потом станет ещё хуже, поднимется шум, начнут сбегаться люди. Придется стрелять, и где-то прятаться. Если тебя не будет рядом, меня убьют.
        Вик согласно кивнул головой. Майк был прав, он ничего не сможет сделать в темноте без него. Но, если он пойдет с ним, то ему придется участвовать в этой драке. Его душа сжалась от понимания того, что ему предстоит. Он хотел сказать Майку, что не будет в этом участвовать, но только вздохнул.
        Без еды, без рюкзаков, и без оружия у них почти не было шанса добраться до города Майка. И, если он это не сделает, то будущее превращалось во что-то совершенно невообразимое, в какой-то кошмар, кончающийся смертью Майка. Вик тяжело вздохнул.
        - Хорошо, я пойду с тобой, - сказал он.
        - Вот и замечательно, - повеселел Майк. - Ты только подведешь меня к тому человеку, кто забрал мой автомат и шепнешь, или просто пожмешь мне руку, а дальше я сам я ним разберусь. А когда у меня в руках окажется автомат, то с другими я как-нибудь справлюсь.
        Вик ещё раз осмотрел в свете догорающего листа картона квартиру, в которой они находились. От всех вещей он ощущал энергию тех, кто когда-то здесь жил, словно они все ещё находились здесь, он понимал их характеры и судьбы, и это отвлекало. Вик тяжело вздохнул и положил руку Майка себе на плечо.
        - Идем, - сказал он.
        Они спустились по лестнице, и вышли на улицу. Вик шел, вслушиваясь в свои ощущения. По-прежнему ему мешала головная боль, и сейчас он больше всего боялся, что не сможет принимать правильные решения, а любая ошибка могла привести к непоправимым последствиям.
        Они прошли по одной улице, потом свернули на другую, и скоро увидели отблески костра, который развели часовые в подъезде.
        - Сколько там находится человек? - спросил Майк.
        - Двое часовых, - ответил Вик.
        - Я с ними справлюсь, - сказал Майк.
        - И поднимешь такой шум, что больше уже ничего не сможешь сделать, - сказал Вик. - И нам останется только бежать.
        - Да, ты прав, - сказал Майк после недолгого раздумья. - Если бы был только один, то можно было бы обойтись без шума, а так все может получиться непредсказуемо.
        - Мы можем обойти часовых, - сказал Вик. - Только нужно идти очень тихо и осторожно.
        - Если ты меня будешь предупреждать о препятствиях, то мы можем попробовать, - сказал Майк. - Я сейчас уже думаю о том, что нужно было напасть на них днем. По крайней мере, я бы не был так беспомощен, как сейчас.
        - Днем у нас было бы ещё меньше шансов, - вздохнул Вик. - Но я все равно думаю, что у нас все получится.
        Они обошли вокруг дома, Вик нашел разбитое окно в подвал и остановился, вслушиваясь в себя, проверяя, есть ли люди в подвале. Убедившись, что там никого нет, он влез в окно, Майк последовал за ним. Когда они пошли по узкому проходу, Вик горько рассмеялся.
        - Ты что? - прошипел Майк. - Сейчас нельзя шуметь.
        - До меня только сейчас дошло, - прошептал Вик. - Мы сейчас находимся в том подвале, в котором нас схватили. Если бы я был внимательнее в выборе дома, то мы бы сейчас не оказались в таком положении.
        - Ты не мог этого знать, - сказал Майк. - Я не виню тебя.
        - Я мог и должен был это знать, - вздохнул Вик. - Я все время гадал о том, как они нас обнаружили. И только теперь понял, что они нас просто увидели из окна.
        - Ты не мог всего предусмотреть, - сказал Майк. - В тот день мы очень устали, и я торопил тебя.
        - Да, - сказал Вик. - Из-за усталости я сделал ошибку, если и сейчас я ошибусь, то это закончится нашей смертью.
        - А ты не ошибайся, - сказал Майк.
        - Я попробую, - сказал Вик. - А теперь все нужно делать очень тихо, мы выходим. Если мы не наделаем шума, то пройдем незаметно за спиной у часовых.
        Они тихо прокрались вверх по лестнице на третий этаж, здесь Вик остановился.
        - Квартира на следующем этаже, - прошептал он. - В этих двух квартирах тоже есть люди, а мы стоим напротив той, где находится твой пистолет. Они поднялись выше, у двери нужной им квартиры Вик тронул Майка за плечо.
        - Сейчас нужно готовиться к тому, что мы сразу поднимем шум, споткнувшись обо что-нибудь, - прошептал он. - Человек, у которого находится твой автомат, спит в комнате рядом с дверью. Как только мы войдем, я толкну тебя на него, а дальше ты будешь действовать сам. Я уверен, что в темноте они нас не увидят, и им потребуется время, чтобы понять, что происходит и зажечь огонь. Надеюсь, что к тому времени автомат уже будет у тебя в руках.
        Майк кивнул и, вытащив нож, сжал его в руке.
        Вик несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул воздух, готовясь к тому, что произойдет. Он осторожно толкнул дверь, она поддалась и открылась, петли чуть скрипнули, и этот звук показался им оглушительным.
        - Кто там? - угрожающе проревел чей-то голос.
        Вик шагнул вперед в узкую прихожую, заставленную шкафами, и, открыв следующую дверь, толкнул Майка на какого-то человека, поднимающегося с узкого топчана. Раздался хриплый вскрик, потом ещё один уже сдавленный, в соседней комнате послышался шум, кто-то пытался зажечь огонь.
        - Не могу найти автомат, - прошипел Майк. - Его здесь нет. Вик шагнул в комнату и присел, нашаривая под топчаном оружие. Он сунул автомат в руки Майка, потом, сделав несколько шагов вперед, поднял с пола их рюкзаки и ружье.
        Под дверью появилась полоска света, кто-то все-таки сумел зажечь огонь, и теперь направлялся к ним. Вик увидел Майка в этом слабом неровном свете, он настороженно смотрел на дверь, держа наготове автомат.
        Вик забросил пустые рюкзаки за спину и поднял ружье. Дверь открылась, в комнату заглянул высокий мужчина с взъерошенными волосами, в руках он держал керосиновую лампу.
        Майк он ударил его в лицо прикладом с такой силой, что человек вылетел из комнаты и распластался в прихожей. Лампа вылетела из его рук и погасла.
        Вик схватил Майка за руку и вытолкал его из комнаты в прихожую. Здесь он опрокинул большой шкаф, чтобы преградить путь другим, потом открыл входную дверь, и они вышли из квартиры.
        Неожиданно лестница осветилась, это стали выходить люди из квартир внизу. Вик ещё не успел понять, что происходит, как Майк, отодвинув его в сторону, дал из автомата несколько коротких очередей. Лампа внизу разбилась, а они услышали мягкий стук от падения тел.
        - Я зацепил всех, кто вышел, - сказал Майк.
        - У одного из них был твой пистолет, - сказал Вик.
        - Хорошо, если сможешь, подбери его, - сказал Майк, и они стали спускаться вниз. Вик вытащил пистолет из мягких мертвых рук и побежал за Майком.
        Он услышал внизу ещё две короткие очереди, это Майк, пользуясь светом костра, застрелил часовых.
        - При свете у меня все получается неплохо, - сказал он, когда Вик его догнал. - А теперь уводи нас отсюда. Похоже, что мы подняли на ноги весь город. Вик прислушался, действительно на соседней улице слышалось множество торопливых шагов, направляющихся к дому.
        Вик положил руку Майка себе на плечо и почти бегом направился в темноту. Он шел, полагаясь больше на чувства, чем на знание. Ощущения были смутными, голова продолжала болеть, но он чувствовал тонкую ниточку энергии, ведущую прочь из города. Позади них слышались крики и выстрелы, потом они увидели и впереди отблеск факелов на боковых улицах.
        - Ты уверен, что мы идем правильно? - спросил Майк, тяжело дыша. Схватка в квартире далась ему нелегко, он получил несколько ударов по треснувшим ребрам, и теперь с трудом терпел боль.
        - Нет, не уверен, - сказал Вик. - Это просто мои ощущения.
        - Тогда идем правильно, - сказал Майк. - Только нужно успеть свернуть, а то мы идем прямо на бандитов. Видишь свет факелов?
        - Вижу, - вздохнул Вик. - И надеюсь, что я не ошибаюсь в своих ощущениях.
        Когда факелов впереди прибавилось, и уже стали видны смутные тени людей, перегородивших улицу, Вик со слабым удовлетворением почувствовал, что ниточка ведет на соседнюю улицу.
        Он свернул, улица вывела их в какой-то парк, потому что они стали натыкаться на деревья, а под ногами зашуршала трава.
        Майк начал замедлять ход.
        - Нужно где-то отдохнуть, - прохрипел он. - Мне что-то становится нехорошо, болит все.
        - Я постараюсь найти какое-нибудь место, - сказал Вик. - Но сначала нам нужно выбраться из города. Они прошли парк, и вышли на дорогу. Когда город остался позади, Майк повис на его плече.
        - Все, - сказал он. - Больше не могу.
        Вик остановился и сосредоточился. Он почувствовал какое-то небольшое строение рядом с дорогой. Это был не дом, а что-то непонятное, там было много старого железа и бетона.
        Вик свернул с дороги. Перебравшись через кювет, они наткнулись на стену небольшого здания. Майк тут же осел на землю с протяжным стоном.
        - Мне нужно отдохнуть, - сказал он. - Часа два не меньше.
        Вик нащупал тяжелую железную дверь с большим навесным замком и зажег спичку, чтобы Майк мог его увидеть. Майк с трудом встал и выстрелом из автомата сбил замок. Они вошли и оказались в трансформаторной подстанции.
        Она была совсем небольшой, три, четыре метра в длину и два метра в ширину, большую ее часть занимали железные ящики с оборудованием, но места на полу им хватило, чтобы лечь.
        - Что-то я устал, да и болит все, - сказал Майк. - Надеюсь, что они за нами не гонятся.
        - Отдыхай, - сказал Вик. - Я чувствую, что они ищут нас в городе.
        Он открыл свой рюкзак и, вытащив из бокового кармана оплавленный кусочек свечи, зажег её, потом достал из мешка бутылку водки.
        - Выпей, - сказал он. - Тебе станет легче.
        - Сил нет встать, - сказал Майк. - Этот марафон в темноте мне надолго запомнится.
        Вик кивнул, подумал и достал из мешка ещё банку консервов. Он посмотрел на то, что у них осталось, и вздохнул; всего четыре банки консервов, и четыре бутылки водки, этого должно было хватить на пару дней, а дальше им снова придется где-то что-то искать, а значит, у них будут новые неприятности. Их рюкзаки были пусты, те, кто напал на них, забрали все, что в них было.
        Он грустно усмехнулся, и, взяв у Майка окровавленный тесак, открыл им консервы.
        Потом Вик открыл дверь будки, несколько раз вонзив нож в землю, очистил его от крови, и вытер лезвие о траву. Он прислушался к своим ощущениям и понял, что скоро начнется дождь.
        - Что-то не так? - спросил Майк, глядя на его хмурое лицо.
        - Нет, пока ничего, - ответил Вик. - Просто у меня болит голова, а настроение испортилось оттого, что я почувствовал приближение дождя.
        - Дождь, это хорошо, - сказал Майк. Он сел, выпил стакан водки и съел несколько ложек консервированного мяса. - В дождь они не будут нас искать.
        - Они итак не будут, - сказал Вик. - Ночь, темно, они обшарят ближайшие улицы и на этом до утра успокоятся. Мы отошли от города всего на пару километров, это будет наша фора на завтра, на тот случай, если они решат нас догнать.
        - Ты думаешь, они попробуют? - спросил Майк. Вик прислушался к своим ощущениям и кивнул.
        - Обязательно, - сказал он. - Им почему-то очень хочется нас повесить, но они не смогут понять, куда мы исчезли.
        - Интересно почему? - спросил Майк. - Чем мы так им не понравились?
        - Я могу это узнать, но потом, - сказал Вик. - Сейчас мне тоже нужно отдохнуть.
        - Спи, я думаю, что для нас все уже позади, - сказал Майк. - Они нас не догонят.
        - Наверно, - сказал Вик. - Теперь они будут относиться к нам серьезно, ты убил двоих из них.
        - Только двоих? - удивился Майк. - Я точно знаю, что убил одного ножом, а в пятерых попал из автомата.
        - Двое мертвы, - сказал Вик. - Остальные ранены, они долго не проживут, но в этот момент ещё живы. Майк вытащил магазин из автомата и осмотрел его.
        - У меня осталось чуть больше десятка патронов, - сказал он. - Если мы не найдем в ближайшее время боеприпасы, автомат станет просто ненужной тяжестью. Вик вытащил из кармана пистолет и протянул его Майку.
        - Возможно, здесь ещё есть патроны, - сказал он. Майк осмотрел пистолет и повеселел.
        - Здесь полный порядок, - сказал он. - Пятнадцать в обойме, один в стволе. С этим ещё как-то можно продержаться. Давай ещё выпьем и ляжем спать, тем более, что, как ты и обещал, начинается дождь. Вик прислушался к стуку капель и разлил водку по стаканам.
        - Еды у нас мало, - вздохнул Вик.
        - Ничего, ты что-нибудь придумаешь, - улыбнулся Майк. - С тобой я совсем ни о чем не беспокоюсь, ты уже нас из таких безнадежных ситуаций вытаскивал, что я уверен, что как-нибудь разберемся и с этим.
        - Начинаешь верить в чудеса? - грустно усмехнулся Вик.
        - Ещё не совсем, - сказал Майк. - Но какое-то странное чувство во мне начинает просыпаться.
        - И какое? - спросил Вик.
        - Что ты не человек, - ответил Майк. - Возможно, инопланетянин.
        - Хорошее объяснение, только неправильное, - улыбнулся Вик. - Даже как-то жаль тебя разочаровывать.
        Глава восьмая
        Спали они недолго, час, или два, а потом отправились дальше. Дороге была свободна от разбитых машин, часть из них была кем-то сброшена в кювет.
        - Кажется, начинается цивилизация, - сказал Майк. - Кто-то хорошо поработал на этой дороге.
        - Это не цивилизация, - сказал Вик. - Мы вступаем на территорию сельских жителей. Здесь нужно быть очень осторожными, если мы не понравимся кому-то, то против нас выступит все село.
        - Ладно, учту, - сказал Майк. - Если они нам встретятся, то будешь говорить ты, а я вмешаюсь только в случае опасности.
        - Опасности не будет, если ты не вмешаешься, - уточнил Вик. - Люди они острожные и решительные, но достаточно дружелюбные к тем, кто ведет себя спокойно. В них нет агрессивности, но городских они не любят. Одно время к ним шли все, кто мог держать оружие, чтобы заставить селян платить дань продуктами. Кончилось это для местных рэкетиров очень печально. Их развесили на деревьях, как рождественские игрушки.
        - Сурово, но справедливо, - сказал Майк. - Твои слова вызывают у меня уважение к этим людям, обещаю, что даже не буду прикасаться к оружию, пока они сами на нас не нападут.
        - Меня это устраивает, - сказал Вик. - Они первыми не нападут, сначала постараются просто напугать.
        Чем дальше они шли, тем шоссе становилось чище, а с машин, которые были сброшены в кюветы, ободрано было все, что можно использовать в хозяйстве. Кроме того, на обочине дороги появились деревянные могильные кресты.
        - А что, на селян радиация не действует? - спросил Майк, - Они, я вижу, похоронили всех, кого нашли, да и видно, что работал не один человек, а минимум двадцать, тридцать.
        - Действует, - ответил Вик. - Они такие же люди, как и мы. Их села также вымирают, как и города. Просто они всегда держались вместе, держатся вместе и сейчас. Заботятся о детях и о женщинах, тех, что остались без мужчин, поэтому они не потеряли много людей, хоть и им пришлось несладко.
        Дорогу неожиданно перегородили столбы с натянутой на них колючей проволокой.
        - Здесь граница, дальше которой городским идти нельзя, - сказал Вик. Майк оглядел пустое поле и небольшую рощу рядом с дорогой, и сказал.
        - А где же пограничники? Кто нам даст пропуск на проход?
        - Они за нами сейчас наблюдают, - сказал Вик, садясь на упавший столб. - Садись и жди, они подойдут, как только убедятся, что мы выполняем их условия. А в качестве развлечения посмотри на деревья, в листве висит много нетерпеливых, тех, кто решил, что здесь никого нет, и что он может спокойно пройти дальше.
        Майк подошел к деревьям, потом вернулся обратно.
        - Здесь висит достаточно много людей, и не все из них мужчины, - сказал он мрачно. - Что-то это очень не похоже на то, что ты мне рассказывал. Если они убивают женщин, то вряд ли они миролюбивы…
        - Вначале у женщин тоже были свои банды, - сказал Вик. - Это потом, когда многие из них умерли, они распались. И женщины были гораздо более агрессивными и безжалостными, чем мужчины, поэтому селяне их убивали так же, как и мужчин.
        - Да, зрелище ещё то, - вздохнул Майк. - Очень впечатляет, но как мы пройдем дальше, если они нас решат не пустить?
        - Есть обходные пути, - сказал Вик. - По ним и пойдем, но сначала поговорим с мужиками. Ты же хотел хлеба?
        - Да, - кивнул Майк. - От хлеба я и сейчас не откажусь. Скажи только, сколько нам придется ждать?
        - Уже немного, - сказал Вик. - Эти границы старые, здесь редко кто ходит, поэтому за ними постоянно не следят. Но я уже чувствую, что несколько человек направляются к нам, и они вооружены.
        - Пойдем навстречу, - предложил Майк. - Так быстрее будет.
        - Нет, - покачал головой Вик. - Мужикам это не понравится, и тогда никакого разговора не будет. В лучшем случае нас пуганут выстрелами, в худшем будут ловить, а, поймав, после недолгого допроса повесят.
        - Понятно, - сказал Майк, он переложил пистолет в карман, чтобы тот был под рукой и забросил за плечи автомат. - Будем ждать.
        - Что благородным господам нужно? - неожиданно услышали они мужской голос. - Пришли грабить, или по какой другой нужде?
        Майк положил руку на карман, где лежал пистолет, потом медленно повернулся. Он никого не увидел, голос шел от деревьев, и говорившего не было видно.
        - Молчи, как и обещал, - тихо сказал Вик, потом повернулся в сторону деревьев.
        - Мы пришли не грабить, - сказал он. - Нам нужна еда и медицинская помощь.
        - Еда и помощь всем нужна, - ответил голос. - А что вы можете нам предложить?
        - Совсем немного, - сказал Вик. - Я готов обменять на еду ружье, что висит у меня на плече, больше у нас ничего нет.
        - Раз есть ружье, значит, есть и патроны? - спросил голос.
        - Патронов нет, - покачал головой Вик. - Они были, но в городе у нас все отобрали.
        - Если нет патронов, то кому нужно твое ружье? - ехидно осведомился голос.
        - Если вас это не устраивает, - сказал Вик. - Мы уйдем, не создавая проблем.
        - Вы уже их создали, - сказал другой голос, и из-за деревьев вышел крепкий высокий мужчина, в руках он держал карабин.
        Он подошел к ним и остановился в нескольких метрах, неодобрительно их разглядывая.
        - Кто твой приятель, почему он стоит и молчит? - спросил он у Вика. - Он похож на солдата.
        - Он и есть солдат, - сказал Вик. - Воевал, а теперь идет домой.
        - Где воевал, назови часть и расположение, - потребовал мужчина у Майка. Майк взглянул вопросительно на Вика.
        - Ответь ему, - вздохнул Вик. - Он хочет проверить, говорим ли мы правду. Он и сам воевал.
        - А ты шустрый парнишка, - сказал мужчина. - Быстро все схватываешь. Потом расскажешь, как узнал, что и я воевал? Итак, я слушаю…
        Майк хмуро улыбнулся и назвал номер части, и места, где он воевал. Мужчина задал ещё несколько вопросов о войне, на этот раз он спрашивал о войне в Сибири. Майк спокойно и неторопливо отвечал.
        - Все правильно, - неохотно сказал мужчина. - Похоже, парень, что ты действительно солдат. Ранения есть?
        - Нет, - покачал головой Майк. - Всю войну прошел без единой царапины, все раны получил уже здесь.
        - Откуда ты? - спросил мужчина. - И куда путь держишь? Майк назвал свой город, наступило молчание.
        - Как ты здесь оказался? - спросил, наконец, мужчина, продолжая неторопливо обдумывать то, что они рассказали.
        - Сошел с поезда, - Майк назвал станцию, на которой он вышел. - Решил посмотреть, что здесь произошло, из чистого любопытства.
        - Дурак! - сказал резко мужчина. - Решил поискать на одно место приключений?
        - Дурак, - спокойно согласился Майк. - Сейчас думаю только о том, как живым добраться до дома, а это оказывается совсем не просто.
        - Давай сюда свое ружье, - сказал мужчина, протягивая руку Вику. - Мы его посмотрим и решим, что с вами делать. Вик молча протянул ружье. Мужчина небрежно забросил его за плечо и пошел к деревьям.
        - А если они сейчас заберут ружье, а нам скажут, чтобы мы шли куда дальше? - спросил Майк. - Что будем делать тогда?
        - Ничего, - ответил Вик. - Просто уйдем и все. Но, если бы они хотели поступить так, то давно могли нас просто расстрелять из-за деревьев и забрать все спокойно с трупов. А он с нами разговаривал, и у него осталось ещё много вопросов, на которые он хотел бы узнать ответ. Все будет хорошо, и даже лучше, чем я рассчитывал, я это чувствую.
        - Эй, вы! - крикнул мужчина. - Идите сюда. К оружию не тянуться, руки держать на виду.
        - Идем, - сказал Вик. - Все будет хорошо.
        - Только не ошибись, - сказал мрачно Майк. - Цена ошибки слишком велика.
        - Да, - согласился Вик. - Цена высока, но впервые у нас появился шанс помыться в горячей воде, поесть, как люди, и выспаться на нормальных постелях. Как ты думаешь, стоит ради этого рискнуть?
        - В данный момент решаешь ты, - неохотно сказал Майк. - Эти люди очень опасны, они легко и быстро с нами разберутся, особенно не задумываясь, я это сразу понял
        - Тогда идем, - улыбнулся Вик. - Страшнее смерти все равно ничего нет, да и смерть не страшна.
        - Мне бы твою веру, - вздохнул Майк и пошел за ним к деревьям. За деревьями на небольшой поляне их ждало трое мужчин, лица их были хмурыми.
        - Мы не знаем, кто вы, - сказал тот, что до этого разговаривал с ними. - Мы обычно торгуем только с теми, кого знаем. Ваше ружье почти ничего не стоит без патронов, у нас в каждом доме таких по несколько штук. Можем за него дать вам две буханки хлеба. Если вы согласны, то хлеб сейчас принесут.
        - Мы согласны, - кивнул Вик. - Жаль, что все, что мы для вас приготовили, у нас отобрали в городе. А как насчет медицинской помощи? И меня и моего друга сильно избили в городе, у него сломаны ребра, а у меня все внутренности болят.
        - Это не наши проблемы, а ваши, - хмуро сказал высокий мужчина. - Врача у нас нет, есть только одна женщина, она лечит травами и заговорами, но она сама себе выбирает пациентов, никто не может её заставить лечить чужих. Не думаю, что для вас она сделает исключение.
        - Понятно, - пробормотал Вик. - Но я видел другое…
        - Не знаю, что ты там видел, главное, что ты меня понял, - сказал высокий. - С этой полянки начинается обходной путь, вы пойдете по нему, а мы проследим за вами, чтобы вы нигде случайно не свернули. Километров через десять тропинка снова выведет вас на дорогу…
        - А хлеб? - спросил Майк. Высокий мужчина усмехнулся.
        - Мы знали, что вы согласитесь, - сказал он. - Сейчас мой сын принесет, вон он уже бежит.
        Почти сразу после его слов на полянку выбежал запыхавшийся мальчишка лет десяти, он нес за спиной небольшой мешок.
        - Бабка Никонориха сказала, чтобы вы их привели к ней, - крикнул он. - Она сказала, что возьмет их к себе в дом, и будет лечить.
        - Что так и сказала? - спросил недоверчиво высокий мужчина.
        - Да, так и сказала, - сказал мальчик. - Я спросил, а откуда она о них знает? А она сказала, что это не мое дело.
        Мужики переглянулись между собой и недовольно покачали головой. Высокий мужчина засмеялся.
        - Вы везучие, ребята, - сказал он. - Мы очень редко кого-то пускаем к себе. Только не знаю, можно ли пускать вас к нам с оружием?
        - С оружием нельзя, - сказал приземистый мужчина. - Никонориха она, конечно, дело свое знает, но и мы тоже отвечаем за покой и порядок в селе. Мальчик подошел к высокому мужчине и встал рядом, с любопытством разглядывая Майка и Вика.
        - Малец, я с тобой разговариваю, - сказал приземистый мужчина. - Что Никонориха ещё сказала? Отвечает она за них, или нет? Мальчик несмело улыбнулся Вику и ответил.
        - Она сказала, пусть мужики за оружие не хватаются, парни не причинят нам вреда.
        - Так отвечает она за них, или нет? - задумчиво спросил приземистый мужчина.
        - Если сказала, что они не опасны, значит, отвечает, - сказал высокий мужчина, обнимая мальчика за плечи. - А за солдата, если нужно, я сам отвечу, я служил в тех же местах, что и он.
        - Ты же не собираешься нам устраивать маленькую войну? - спросил он у Майка.
        - Спасибо навоевался, сейчас бы передохнуть немного, - ответил тот. - Да, если честно сказать, то и воевать-то особо нечем. У меня тоже все патроны забрали, остались только те, что были в рожке, и то я уже большую часть израсходовал, пока выбирались из города. Пришлось отстреливаться. Может, у вас хоть один рожок найдется?
        - Найтись-то, найдется, для нас это не большая проблема, - сказал высокий. - Только ведь тебе заплатить нечем…
        - Это так, - вздохнул Майк. - Оружие я свое не отдам, оно за мной числиться, мне его сдавать придется, а больше у меня ничего нет. Может, поможешь, как солдат солдату?
        - Как солдат солдату? - задумчиво переспросил высокий. - Посмотрим на твое поведение, может быть, и договоримся.
        - Федор, выходи, - крикнул он. - Домой идем
        Из-за кустов вышел ещё один мужчина, он держал в руках винтовку с оптическим прицелом. Подойдя ближе, он усмехнулся.
        - Я вас на прицеле все время держал, - сказал он. - Так что, если бы вы оказались лихими ребятами, уже бы сейчас мертвые были.
        - А у тебя пистолет в кармане, - улыбнулся он Майку. - Я это сразу понял.
        - Как ты это понял? - спросил Майк.
        - Руки держал все время так, чтобы успеть его выхватить, - улыбнулся Федор. - Все равно не успел бы, я бы тебя снял сразу, как только бы к нему потянулся.
        - А ты к оружию не привык, - обратился он к Вику. - Ружье держишь, как дубину, а времена сейчас лихие. Что ж ты так? Вик грустно улыбнулся и молча развел руками.
        - Что ж, тогда пошли, - сказал высокий мужчина, и сурово взглянул на Майка. - Магазин отстегнуть, патрон из стола вынуть, автомат на предохранитель, а пистолет убери куда подальше.
        Майк снял магазин и засунул его в карман, пистолет засунул в наплечную кобуру, и наглухо застегнул бушлат.
        - Так устроит? - спросил он.
        - Вполне, - сказал высокий мужчина. - Идите за мальчишкой, он вас проводит, а мы пойдем следом. Но учтите, по дороге за вами будут следить, так что лучше не балуйтесь, другие мужики о вас ничего не знают, и могут что-нибудь не правильно понять.
        Мальчик подошел к Вику и протянул ему руку.
        - Меня зовут, Лешкой. А тебя?
        - Коротко Вик, а так Виктор, - улыбнулся тот.
        - А солдата?
        - Меня обычно зовут Майк, - улыбнулся он. - В паспорте Михаил.
        - Понятно, - улыбнулся мальчик. - Идите за мной, только я медленно ходить не умею.
        - Ничего, мы справимся, - сказал Майк. - Иди так, как ходишь обычно.
        Мальчик легко побежал вперед по узкой тропинке, ведущей через поле. Майк и Вик, не спеша, пошли за ним.
        - Что же это все значит? - спросил тихо Майк Вика. - Почему они сначала нас решили не пускать, а потом все-таки пустили. Что это за бабка Никонориха, которую они так слушают?
        - Никонориха, как я понял, всех лечит, поэтому спорить с ней никто не будет, потому что заболеть может каждый, - сказал Вик. - Авторитет у неё здесь выше, чем у любого начальника, жить-то каждый хочет.
        - Это я понял, - сказал Майк. - А вот как она узнала о нас?
        - Как все лекари, она многое должна чувствовать и ощущать, - сказал Вик. - Это же у неё не профессия, а дар, тут без развитой души никак, вот и в нас она что-то почувствовала.
        - Интересно что? - спросил Майк. - А самое главное в ком?
        - Мы это скоро узнаем, - сказал Вик. - Все, что нам нужно, уже произошло, нас пустили в село. А, значит, нас накормят, в баньке попарят, и спать на мягкую постель положат, то есть все твои мечты сбудутся.
        - Можно подумать ты этого сам не хотел, - фыркнул Майк.
        - Конечно, я тоже хочу вымыться по-настоящему в горячей воде, и нормально поесть и поспать, - сказал Вик. - Я просто сейчас думаю о том, что мы будем первыми людьми, кто войдет в это село с начала войны, и чем это может для нас обернуться…
        - С чего ты взял, что мы будем первыми? - спросил Майк.
        - Я слышал рассказы о том, как кое-кто пытался договориться с селянами, - сказал Вик. - Еда-то нужна, особенно овощи, фрукты. Менять, они меняют, но никого к себе не пускают, как бы их не просили и не уговаривали. Я думаю, что у них есть для этого свои причины.
        - Наверно, - согласился Майк. - По крайней мере, я доволен уже тем, что впервые вижу здоровых крепких мужиков, которые не захотели меня сразу убить. И они совсем по-другому разговаривают, как-то очень спокойно, и без уныния.
        Мальчик помахал им издалека рукой, и они прибавили шагу.
        - Вы не отставайте от меня, - сказал он. - Вас здесь могут застрелить. Никто же не знает, что вам разрешили войти.
        - А много было людей, кто к вам приходил в село? - спросил Майк.
        - Вы - первые, - сказал мальчик. - Вас бы и не пустили, если бы не Никонориха, даже если бы у вас были бы какие-то важные дела. Мы даже солдат к себе не пускаем, когда они за продуктами приезжают.
        - А солдат, почему не пускаете? - спросил Майк.
        - Не знаю, - пожал плечами мальчик. - Они у дороги ждут, мы выносим им еду, забираем то, что они нам привезли, и все. Наши мужики никому не доверяют, говорят, что теперь власти нет, каждый сам за себя.
        - Не понимаю, - сказал Майк. - У солдат же есть оружие, танки, вертолеты, ракеты. Они могут и силой пробиться к вам.
        - У нас тоже все это есть, - засмеялся мальчик. - Мы себе много разного оружия наменяли, отец говорит, что теперь мы против армии можем целых три месяца продержаться. Мы и самолеты, и вертолеты, если нужно будет, собьем, да и танки взорвем. У нас мужики стрелять умеют, почти все в армии отслужили…
        Сейчас через рощу пройдем, а за ней будет наше село, только вы себя тихо ведите. Хоть Никонориха и взяла вас под свою ответственность, но, если вы кому-то не понравитесь, вас все равно убьют. У нас чужих не любят, боятся, да и на девок молодых не смотрите, они все дуры. Могут какую-нибудь глупость сказать, а у вас после этого неприятности будут.
        - Понятно, - улыбнулся Майк. - Разумный ты парень, Леха. Все знаешь, все понимаешь.
        - Мы здесь одни живем, - сказал мальчик. - Нам, может быть, потом все заново отстраивать придется, когда все городские умрут, так мужики говорят. Нам много знать надо, у нас и школа есть, в ней учительница преподает, её специально для этого из города взяли.
        - А что так много детей в селе? - спросил Майк.
        - Да, нет, немного, - сказал мальчик. - Десятка полтора наберется, но в школу все ходят.
        Они прошли через рощу и увидели деревню, дома в основном были кирпичными и добротными, но были и деревянные. На улицах никого не было видно, так что предупреждения мальчика были пока напрасны. Мальчик подвел их к большому деревянному дому, обнесенному высоким забором и остановился.
        - Вы постучите, - сказал он. - А я пошел. Не люблю я эту Никонориху. Снова начнет рассказывать, что я все не так делаю…
        Майк стукнул в ворота.
        - Почему не так? - спросил Вик.
        - А она говорит, что я несерьезный, что на мне скоро будет ответственность за все село, - сказал мальчик. - Но ведь у каждого должно быть детство, разве не так? Ответственность - ответственностью, но мне же тоже надо как-то играть. Подумаешь, сарай взорвал, так он старый был и никому не нужный…
        - Да, насчет сарая ты перегнул, - рассмеялся Майк. - Но я тебя понимаю, здесь у вас и игрушек-то никаких нет, кроме оружия.
        - Это точно, - вздохнул мальчик. - Вы с Никонорихой поосторожнее, она и порчу навести на вас может, она же самая настоящая колдунья, её все боятся. Она может вас так заколдовать, что вы быстро умрете, и сами не поймете почему.
        - А как она узнала он нас? - спросил Вик. - Это ты ей рассказал?
        - Я ей не рассказывал, она сама все знает, - крикнул мальчик, отбегая в сторону.
        Калитка в заборе открылась, и они увидели маленькую хрупкую старушку с морщинистым лицом. Лицо её было хмурым и недовольным, она долго рассматривала их, переводя свой сумрачный взгляд с одного на другого, потом махнула рукой.
        - Заходите, раз пришли. А ты Лешка, беги, учи уроки, опять на тебя учительница жаловалась.
        Мальчик засмеялся, скорчил страшную рожу и побежал по улице, старушка недовольно покачала головой и, вздохнув, сказала.
        - Я сказала, заходите в дом. Не стойте, как вкопанные, вам чужие глаза сейчас не нужны.
        Они вошли в чистый большой двор и, поднявшись на высокое крыльцо, вошли в дом. Дом был большой, двухэтажный, широкая лестница вела наверх, да и внизу было четыре больших комнаты. Вик тронул Майка за плечо.
        - Дальше прихожей не пойдем, - сказал он. - Лучше не надо. Старушка, которая вошла в дом сразу за ними, усмехнулась.
        - А ты все правильно понимаешь, - сказала она. - Я бы вас сама из села прогнала, если бы пошли дальше.
        - Почему? - спросил Майк.
        - А я дураков не люблю, - сказала старушка. - Зовите меня Никонорихой, там меня все зовут.
        - Меня зовут Вик, а его Майк.
        - А как по-русски это будет? - спросила старушка.
        - Виктор и Михаил.
        - Виктор говоришь, - сказала старушка, глядя Вику в глаза. - Тяжело тебе приходится, вижу, что сила в тебе есть, не зря тебя выбрали сопровождающим.
        - Кого же это его выбрали сопровождать? - спросил Майк.
        - Тебя, кого же ещё, - улыбнулась старушка. - Пустили бы тебя одного, ты бы давно плохих дел натворил, да и мертвый был бы уже.
        - А кто выбрал? - спросил Майк.
        - А это тебе знать не велено, - сказала старушка. - Ты все равно не поймешь, глупый ещё.
        - Ну, не такой уж я и глупый, - улыбнулся Майк. - Кое-что понимаю.
        - Глупый и незрелый, - сказала старушка. - Всю одежду с себя снимайте. Мне её стирать придется, и кипятить, на ней столько грязи, словно вы только по ней и ползали, да и крови на ней много, а кровь она всегда к себе беду притягивает. Баньку я уже затопила, так что туда и идите. А вот после баньки уже прошу в дом.
        - Что же нам в трусах и идти через двор? - спросил Майк.
        - Безо всего, - сказала старушка. - Трусы тоже снимайте, их тоже стирать надо. Вик молча стал раздеваться, Майк неодобрительно покачав головой, последовал его примеру.
        - Худые-то, какие и бледные, - сказала старушка. - Тяжело вам этот путь достался, а ещё далеко не конец.
        - Ты свою тряпку, которой у тебя твои ребра обмотаны, тоже здесь брось на полу, - сказал старушка Майку. - Мне твои раны все видеть надо. Не стесняйся ты, я уже давно не женщина, а Никонориха.
        - Все равно как-то неудобно, - сказал Майк.
        - Удобно, - сказала старуха, внимательно разглядывая его тело. - Много на тебе шрамов, по всему видать, лезешь в каждую драку. А теперь идите. Я вам после бани какую-нибудь одежку подыщу, схожу к соседям, она у них должна быть.
        - А куда идти-то? - спросил Майк. - Где баня?
        - Все-таки бестолковый ты, - улыбнулась Никонориха. - Вроде и глаза есть, а слепой. Иди за твоим другом, он тебя приведет туда, куда надо, для этого он к тебе и приставлен.
        Вик молча повернулся и вышел во двор, Майк последовал за ним.
        - Что это она говорит? - спросил он. - Сопровождающий, к тебе приставлен…
        - Не обращай внимания, - сказал Вик, идя по деревянным плахам, которыми был устелен двор. - Это же Никонориха, ведьма. А ведьмы они должны быть загадочными, поэтому и говорят непонятно.
        - Нет, - покачал головой Майк. - Тут что-то не сходится, что-то ты от меня скрываешь…
        Вик открыл дверь маленького бревенчатого домика, это и оказалась баня. Вик сразу плеснул воды на раскаленные речные камни, и, посмотрев, как пар клубами поднялся под низкий потолок, лег на нары.
        - Все это не важно, - сказал он с довольным вздохом. - А вот баня, это важно. Надо кости прогреть, да и многие болезни от пара проходят. Хотя, если честно сказать, страшно мне.
        - Что тебя так испугало? - спросил Майк.
        - Баня, - вздохнул Вик. - Помнишь, я тебе говорил о газовой атаке? Так это вот в этой бане будет…
        - Глупости ты говорил, - сказал недовольно Майк. - Кто тебе здесь будет газовую атаку устраивать, не старуха же эта? Вероятнее всего, ты ошибся.
        - Может быть, и ошибся, - сказал Вик, вытягиваясь во весь рост. - Но вряд ли…
        - Глупость, - буркнул Майк, ложась рядом.
        Они лежали, обильно потея, изредка вставая и плеща воду на камни, чтобы температура не спадала.
        Когда они почувствовали, что каждая клетка тела впитала в себя тепло, они вымылись, а потом разомлевшие и довольные пошли в дом.
        - Ну и где твоя газовая атака? - спросил Майк. - Я все время ждал ее.
        - Возможно, это произойдет не сегодня, - сказал Вик. - Ты же знаешь, время я точно определять не умею…
        В кухне на столе их ждала большая тарелка с горячей картошкой приправленной маслом, плошка с квашеной капустой и каравай настоящего хлеба. Старухи нигде не было, они были представлены сами себе, и их это вполне устраивало.
        Они поели, потом прошли в соседнюю комнату, где на полу для них были брошены соломенные тюфяки, покрытые белыми простынями. Они легли на них и почти сразу заснули.
        Спалось им хорошо, и проснулись они только тогда, когда наступило утро следующего дня.
        Никонориха была дома, она бросила им старенькие солдатские комбинезоны, почти такие же, в каких они пришли. Потом поставила на стол крынку молока и свежеиспеченный хлеб.
        - Ешьте, - сказала она. - А заодно и будем знакомиться. Кое-что я уже поняла, но кое-что осталось для меня непонятным. Как ты, Миша, оказался здесь?
        Майк выпил с наслаждением кружку молока, положил перед собой хлеб и стал, не спеша, есть, отламывая от него небольшие кусочки. Видно было, что эта процедура доставляла ему немалое удовольствие.
        - Сошел с поезда на одной из станции, когда нас уже отправили домой, - сказал он. - Решил посмотреть своими глазами, что такое ядерный взрыв. Нам говорили об этом много, но все как-то теоретически, заумно.
        - Посмотрел? - усмехнулась Никонориха. - Понравилось?
        - Посмотрел, - вздохнул Майк. - Теперь уже жалею.
        - Хорошо, что жалеешь, только это зря, - сказала старушка. - А как ты понял, что тебе нужно было сойти именно на этой станции?
        - Не собирался я совсем сходить, - сказал угрюмо Майк. - До сих пор считаю это глупостью.
        - Вот теперь с тобой все понятно, - сказала Никонориха. - Дальше можешь ничего не говорить. Раны я твои видела, многие не залечены, боли твои слышу. Помочь тебе сумею, через неделю будешь, как новенький.
        - Хорошо бы, - улыбнулся Майк, наливая себе ещё молока. - А то нам ещё далеко идти.
        - Ну, не так уж и далеко, - сказала старушка. - Это больше зависит не от расстояния, а оттого, что ты увидеть должен.
        - Что это, значит, увидеть должен? - спросил Майк.
        - А то и значит, - сказала старушка. - Что до этого у тебя на пути все время будут препятствия и проблемы, а как увидишь достаточно, чтобы хоть что-то понять, так сразу твой путь и закончится. Оглянуться не успеешь, как дома будешь. И машины тебя будут подвозить, и поезда, а может даже и самолеты, так что дело не в расстоянии, а в тебе.
        - Совсем ничего не понял, - сказал Майк. - Можно как-то сказать пояснее без этих шаманских штучек?
        - Можно и пояснее, - улыбнулась старушка. - Только ведь все равно не поймешь, не готов ты ещё к пониманию. А вот твой сопровождающий, он все понимает, ему и объяснять ничего не надо….
        Никонориха посмотрела на Вика, он молча сидел и смотрел в пол, и даже не притронулся к пище.
        - Посмотри на меня, Виктор, - сказала старушка. - Мне твои глаза видеть надо. Вик поднял голову и грустно, даже как-то виновато улыбнулся. Лицо старушки изменилось, оно стало необычайно серьезным и задумчивым.
        - Все вижу, но помочь тебе не могу, - сказала она. - Если останешься, вылечу, если пойдешь дальше, то умрешь, но ты это и сам знаешь. Вик вздохнул и грустно кивнул, не отводя взгляда.
        - Я не останусь, не могу, вы же знаете, - сказал он.
        - Можешь, - сказала Никонориха. - Это только от тебя зависит, сам решаешь. Не считай себя единственным. Не пойдешь ты, пойдут другие.
        - Я пойду, - сказал Вик. - Нет у меня выбора.
        - Хорошо, - улыбнулась старушка. - Я тебя подлечу, дойти сможешь. И не вини себя, ты итак уже сделал много, никто другой бы больше не смог, даже я. А то, что с вами происходило, тоже не твоя вина, это ваши испытания были. Ешь, пей молоко, тебе силы много будет нужно.
        - А ты здоровый балбес, - старушка перевела с улыбкой взгляд на Майка. - Ты у меня работать будешь. Дрова рубить, огород копать, воду носить.
        - Так болит же все, - сказал Майк. - И сил нет.
        - А ты о своих болях не думай, они теперь моя забота, я о них думать буду, - сказала Никонориха. - Я тебе уже сказала, что через неделю будешь, как новенький, если слушаться меня будешь. Майк взглянул на Вика, тот улыбнулся и кивнул.
        - Ну, если ты меня не угробишь своей работой, то я помогу тебе по хозяйству, - сказал Майк. - Я же понимаю, что нам расплатиться нечем за кров и еду.
        - Ты не мне помогать будешь, - сказала Никонориха. - Ты себе помогать будешь. Это тебе здоровье нужно, а не мне. Я уже старая, мне совсем ничего не нужно, да у меня и помощников целое село, только крикни.
        - Ладно, ладно, - сказал Майк. - Работать, так работать, я не против…
        - Не угроблю я тебя, не беспокойся, - сказала Никонориха. - Иди дрова руби, вечером опять в баньку пойдете.
        - Как скажешь, хозяйка, - сказал Майк и посмотрел на Вика. - Ты со мной?
        - А он с тобой не пойдет, - сказала старушка. - Я его лечить буду, да и поговорить мне с ним ещё надо.
        - Как скажешь, - пожал плечами Майк. Он вышел во двор, нашел топор и стал рубить наваленные в углу чурбаки.
        У него по-прежнему болели ребра, но почему-то его это уже больше не беспокоило. И вообще, в этом селе, в этом доме он чувствовал необычайное спокойствие и странную уверенность в том, что все будет хорошо.
        Казалось, что все беды и неприятности не могут попасть в это село, словно кто-то могущественный отводит их в сторону. А может, такой свойство есть у всех деревень, затерянных в уголках России?
        - Дрова рубишь? - неожиданно услышал он мальчишеский голос. Майк поднял голову и увидел Лешку, заглядывающего через забор.
        - Рублю, - улыбнулся Майк.
        - Все деревня на эту Никонориху пашет, - сказал Лешка с осуждением. - А теперь она ещё и пришлых заставляет.
        - Я не в обиде, - сказал Майк. - Наоборот, это мне даже удовольствие доставляет. Я же все время жил в городе, там дрова рубить не надо.
        - Ну, и как вам в городе живется? - спросил мальчик.
        - В моем городе, откуда я пришел, все не так уж и плохо, - сказал Майк. - А вот здесь у вас беда.
        - Война у нас была, не знаешь, что ли? - спросил мальчик. -
        - Знаю, видел, - грустно усмехнулся Майк.
        - А теперь у нас все не так уж и плохо, - сказал мальчик. - Раньше хуже было.
        - А почему раньше было хуже? - спросил Майк.
        - Городские к нам повадились, насилу отвадили, многих постреляли, - сказал мальчик. - Пусть знают, что мы свою деревню защищаем, и будем защищать.
        - Я понимаю, - улыбнулся Майк - По-другому сейчас и нельзя.
        - Мы их не пустим, - сказал мальчик. - Пусть даже и не надеются. Пусть их даже целая тысяча придет, мы их всех убьем.
        - И не пускайте, у меня к вашим городским свои претензии, - сказал Майк. - А мне у вас нравится. Еда настоящая, да и воздух какой-то другой.
        - Воздух сейчас везде одинаковый, - возразил мальчик. - Вы солдаты его везде радиацией отравили, да и солнце закрыли.
        Трудно без солнца жить, еды самим не хватает, что и говорить о том, чтобы что-то продавать. И холодает каждый день, мужики говорят, что скоро такие зимы начнутся, что все люди на земле замерзнут. Когда это все произойдет, и точно ли все замерзнут, ты случайно не знаешь?
        - Я нет, - улыбнулся Майк. - А вот мой друг он все знает.
        - Он тихий какой-то и грустный, - сказал мальчик. - Не похож он на того, кто все знает.
        - А наверно такие и бывают те, что знают все, - улыбнулся Майк.
        - Нет, не такие, - сказал мальчик. - Никонориха тоже все знает, только никому ничего не говорит, а она не тихая.
        - А ты поговори с ним, - предложил Майк. - Он любит мальчишек, в городе у него все мальчишки были друзьями.
        - А он не колдун? - спросил мальчик.
        - Если и колдун, то добрый, - сказал Майк. - И волшебство у него доброе.
        - Да, - вздохнул мальчик, - хорошо бы с ним поговорить, только я в дом к Никонорихе не пойду, там слишком страшно.
        - А я ничего страшного пока не заметил, - сказал Майк. - Вполне обычный дом, да и Никонориха не страшная, она просто ворчливая.
        - Может быть, позовешь его? - спросил мальчик. - Тогда я его бы спросил…
        - Позову, - сказал Майк и вошел в дом.
        Вик сидел на кухне, а Никонориха сидела рядом и что-то ему тихо говорила. Вид у Вика был печальный и задумчивый.
        - Что уже нарубил дров? - спросила Никонориха.
        - Нарубил, хоть и не очень много, - ответил Майк.
        - А зачем тогда пришел?
        - Там Лешка пришел, хочет у Вика кое-что спросить.
        - Лешка, этот маленький хулиган? - спросила старушка, потом неожиданно улыбнулась. - Пусть поговорит. Этот мальчишка никого не слушает, может от него хоть что-то услышит полезное, и станет немного умнее. А пока он с ним разговаривает, ты раздевайся, я тебя лечить буду.
        Вик вышел из дома и подошел к забору.
        - Что ты от меня хотел узнать? - спросил он мальчика.
        - Солдат сказал, что ты все знаешь, - сказал Лешка.
        - Это не так, - пожал плечами Вик. - Я просто много думаю, а знаю я не очень много.
        - Все равно скажи, когда это закончится?
        - Что закончится? - спросил Вик.
        - Война, голод, тучи исчезнут.
        - Не скоро, - сказал Вик. - Войны будут ещё лет двадцать идти. А солнце появится лет через семь, не раньше…
        - К тому времени мы все умрем от голода, - сказал мальчик. - А нельзя что-нибудь сделать, чтобы это все быстрее произошло?
        - Нет, - покачал головой Вик. - Ничего сделать нельзя, от нас людей теперь ничего не зависит.
        - А как же мы выживать будем? С едой совсем плохо стало, трава только появляется, а уже через неделю стоит желтая, её и лошади и коровы есть не хотят. Да и в лесу у деревьев листья постоянно опадают, и все плохо растет. Пшеницу сажаем, она только поднимается и сразу колос дает, а в этом колосе зерна почти и нет.
        - Ну что ты хочешь, чтобы я сказал? - вздохнул Вик. - Что все это скоро закончится, и все будет хорошо? Но так не будет, как бы я сам этого не хотел. Страшная беда произошла и не только у нас. Солнца нет по всему миру, всем плохо.
        - А как жить-то тогда? - спросил мальчик. - Если ничего расти не будет, мы все умрем.
        - Будет трудно, но вы выживете, - сказал Вик. - Все для вас не так страшно, пока вы держитесь вместе.
        - А холодать и дальше будет? - спросил Лешка.
        - Да, - сказал Вик. - С каждым годом будет становиться все холоднее и холоднее, а когда уже все решат, что дальше уже и терпеть нельзя, вот тогда впервые появится солнце и даст надежду. А после этого начнет понемногу теплеть.
        - Плохо, - вздохнул мальчик. - Я уже взрослый буду, если доживу, конечно.
        - Доживешь, - улыбнулся Вик. - Об этом можешь не беспокоиться.
        - Но почему все взрослые такие дураки? - спросил сердито мальчик. - Ведь они же знали, что так будет? Зачем они эту войну устроили? Они и сами многие умерли, и мы дети тоже теперь из-за них умираем.
        - Многое плохое в людях с рождения заложено, - вздохнул Вик. - И нужно много сил, чтобы с этим плохим в себе справиться, немногим это удается.
        - Я, наверно, когда вырасту, тоже плохим стану, - сказал мальчик. - Мне так Никонориха всегда говорит.
        - А ты не становись, - сказал Вик. - А то ты, когда вырастешь, ещё одну войну устроишь, и тогда точно человечеству не выжить.
        - Плохим быть интереснее, - сказал мальчик. - Но я ещё подумаю, может, и не буду им становиться. Вон Никонориха за тобой идет, а я побежал, не хочу с ней разговаривать. Из дома вышла старушка и подошла к нему.
        - Он хоть что-нибудь понял? - спросила она.
        - Он начал задумываться, - сказал Вик. - А это уже неплохо.
        - Да, что ж тоже польза, - сказала Никонориха. - Идем, буду и тебя лечить, а то твой друг обижается.
        - На что обижается? - спросил Вик.
        - Сам увидишь, - усмехнулась Никонориха. - И на себе испробуешь.
        Они вошли в дом, Майк лежал на полу и тихо стонал, он был весь обмазан какой-то дурно пахнущей мазью, и она, похоже, жгла его немилосердно, если судить по его жутким стонам
        - Терпишь? - спросила старуха.
        - С трудом, - ответил Майк. - Не пора ли уже смывать с меня эту мазь?
        - Нет, не пора, - улыбнулась Никонориха. - Ты даже еще не понял, что может быть ещё хуже. А чтобы тебе не было так скучно, сейчас я и твоего спутника тем же намажу. Раздевайся. Вик посмотрел на стонущего Майка и тяжело вздохнул.
        - А другого средства у тебя нет? - спросил он. - У нас же с ним болезни разные, значит, и лекарство должно быть разным?
        - Ты раздевайся, - усмехнулась старушка. - Это у врачей лекарства разные, а у меня для всех одно. Да, ты не бойся, эта мазь вас не убьет, а вот организм заставит бороться со своими болями, в этом и смысл её.
        Вик снял комбинезон, и скоро он уже лежал рядом с Майком на полу и так же стонал. Впрочем, иногда они начинали смеяться, когда кто-то из них начинал подпрыгивать от нестерпимой боли. Никонориха только улыбалась, глядя на них.
        - Ну что? - спросила она, когда мазь перестала сильно жечь. - Поняли, что все самое страшное ещё впереди?
        - А что ты ещё что-то собралась нас испробовать? - спросил Майк.
        - Сегодня нет, - улыбнулась Никонориха. - Но вам ещё ночь спать, поверьте, после этой мази она вам покажется бесконечной, но зато завтра вы почувствуете себя другими людьми. Сейчас я вам немного сонного зелья дам, чтобы вы смогли заснуть, и рядом с вами поставлю по кружке отвара, чтобы вы ночью по дому не бегали и не кричали. Я этого не люблю. Вот будете просыпаться и снова его пить, а после отвара сможете снова заснуть.
        Они выпили горького зелья, и почти сразу их потянуло в сон, они легли на свои тюфяки и заснули. Но старушка оказалась права, ночью им обоим было плохо, боль чувствовалась даже сквозь сон, и сны снились им кошмарные. Когда становилось совсем нестерпимо, они выпивали по глотку отвара, и он помогал на какое-то время заснуть, но потом все начиналось сначала.
        Их то бросало в холод, и не спасали даже толстые ватные одеяла, которыми они были укрыты, то в жар, и тогда они обливались потом. Утром оба были настолько измучены, что даже не могли встать, и просто лежали и смотрели друг на друга.
        - Ты жив? - спросил Майк.
        - Ещё не понял, - ответил Вик. - Ночью во сне думал, что уже умер, но потом понял, что не может быть так мучительно больно после смерти. Смерть, должна быть освобождением, а не пыткой.
        - Как ты думаешь, что она нам ещё придумает? - спросил Майк. - Мне кажется, что она на этом не успокоится.
        - Я тоже так думаю, - прошептал Вик. - Ты бы говорил тише, а то она нас услышит, и тогда точно что-нибудь ещё придумает.
        Тут дверь заскрипела, и в комнату вошла Никонориха.
        - Что, удалось пережить эту ночь? - спросила она. - Поздравляю, значит, и дальше жить будете. Вставать-то собираетесь? Тебе, Миша, ещё дрова рубить, а ты, Виктор, будешь воду таскать в баню, сегодня париться будете.
        - У меня сил нет, дрова рубить, - сказал Майк. - Я даже встать не могу.
        - У меня тоже сил нет, - сказал Вик.
        - Вы лучше вставайте, - сказала Никонориха, усмехнувшись. - А то у меня ещё одна мазь есть, он покрепче той будет, чем та, что я на вас мазала. Давно хотела на ком-нибудь попробовать, но все мне что-то мужики хлипкие доставались, а вы ребята крепкие…
        - Это уже лучше на нем, - сказал Майк, вскакивая с тюфяка и натягивая на себя комбинезон. - Он крепкий и сильный, а я уж лучше дрова порублю.
        - Я тоже хлипкий, - сказал Вик, поспешно вскакивая вслед за ним. - Мне ещё воду носить, так что лучше потом, и лучше ему, он крепче, чем я… Никонориха рассмеялась.
        - Ну, если и вы такие слабые, то идите завтракать, завтрак на столе.
        Они быстро выпили молока с горячим хлебом, и пока Никонориха не передумала, отправились работать. Майк рубил дрова, а Вик носил из колодца воду в баню. То ли мазь подействовала, то ли страх перед старухой, но у них у обоих дело спорилось.
        Боли, конечно, в теле ещё были, но по сравнению с тем, что они испытали ночью, это можно было считать легким недомоганием.
        Когда Майк расколол все чурбаки, сваленные в углу двора, а Вик наносил воды полный бак, окончательно рассвело.
        Никонориха позвала их обедать. Они ели картошку, лук и много других разных с приятным запахом трав, которые Никонориха собирала в лесу. После еды старуха разрешила им немного поспать, а потом отправила их в баню, которую уже к тому времени истопила.
        Едва они легли на полки, как в баню зашла Никонориха.
        - Я забыла вам сказать, что баня сегодня будет у вас не обычная, а лечебная.
        Она вылила на раскаленные камни кастрюлю с каким-то отваром и быстро вышла из бани. От раскаленных камней пошел пар, и сначала его запах даже казался приятным. Но потом пар стал нестерпимо горяч, и начал жечь кожу и волосы.
        Они, не сговариваясь, рванулись к двери, но Никонориха предусмотрительно подперла чем-то дверь снаружи.
        Тогда они легли на пол, но и там было находиться почти невозможно. Они обильно потели, так что пот тек с них ручьем. Если бы им раньше сказали, что можно так потеть, они бы не поверили.
        Когда пар немного рассеялся, и стало можно дышать, и даже стоять, они стали обливать друг друга водой.
        Холодная колодезная вода казалась им теплой и приятной, и они вылили на себя все, что Вик натаскал за пол дня.
        Оба почувствовали слабость и усталость, но, когда они вышли из бани, жизнь им стала казаться прекрасной.
        - Ну, как тебе газовая атака? - спросил Вик.
        - Тьфу! - сплюнул Майк. - Я-то думал, что это будет по-настоящему, настоящий газ и все такое прочее…
        - Когда видишь издалека, не все понимаешь правильно, - пожал плечами Вик.
        Никонориха была в доме.
        - Ну что? - спросила она. - С легким паром?
        - Легким его не назовешь, - сказал Майк сердито. - Ты специально нас мучаешь? Тебе это доставляет удовольствие?
        - Большого-то я удовольствия я не испытываю, - улыбнулась Никонориха. - Но смотреть на вас было весело.
        - По-моему мнению ты все специально делаешь для того, чтобы мы от тебя быстрее сбежали, - сказал Майк. - И ты очень близка к своей цели.
        - Ещё немного потерпите, а потом сбежите, - улыбнулась старушка. - Кстати, как твои ребра?
        - Болят, - сказал Майк. - Что с ними сделается? Не такими же способами лечат трещины и переломы. Он пощупал грудь, и смущенно улыбнулся.
        - Правда, болит уже не так сильно, но я не думаю, что это от твоих лекарств.
        - Ну, если не считать того, что ты полдня дрова рубил, а твой друг воду таскал полными ведрами, - сказала Никонориха. - И если не замечать, что у вас на лице появился здоровый румянец, да и аппетитом вы не страдаете, то мои лекарства, действительно, вам не помогают.
        - Не помогают, - сказал Майк. - Это уж точно, сплошное издевательство над больными людьми, а не лекарство. Кстати ты что-то сказала насчет аппетита, поесть-то нам дадут?
        - Конечно, - улыбнулась старушка. - Все приготовлено, идите, ешьте.
        - Спасибо, - сказал Вик. - Я чувствую себя гораздо более сильным и здоровым, чем был.
        - Рано благодаришь, - засмеялась старушка. - Я свое лечение ещё не закончила.
        - Да? - сказал Майк. - А я тоже чувствую уже себя гораздо лучше. Может больше не надо?
        - Надо, - засмеялась Никонориха. - Я вам рассказывала о новой мази? Так вот пришло время её на вас попробовать. Советую поесть, а то после неё вам не только есть, но и жить не захочется.
        Майк с Виком переглянулись, тяжело вздохнули и пошли на кухню. На ужин была та же картошка и травы, молоко и хлеб. Они ели, мрачно разглядывая друг друга.
        - Не пора ли бежать отсюда? - спросил Майк. - Она же нас залечит до смерти.
        - Боишься? - улыбнулся Вик.
        - Можно подумать, что ты нет, - огрызнулся Майк.
        - Я побаиваюсь, а не боюсь, - сказал Вик. - И думаю о том, сколько же нужно иметь здоровья, чтобы выдержать ее лечение. Только очень здоровые люди могут у неё лечиться.
        - Так оно и есть, - засмеялся Майк. - Но, если сказать правду, я, действительно, чувствую себя лучше. Может, это от хорошего питания, а может, действительно, от её лечения. Легкость какая-то появилась в теле, и сила. Она же права, я на самом деле рубил дрова и даже не чувствовал усталости.
        - А я воду носил, - сказал Вик. - А утром думал, что даже встать не смогу.
        - Интересно, она, что, на самом деле решила испробовать на нас свою новую мазь, или пошутила? - спросил Майк. - Если я от той мази кричал так, как будто меня режут то, что будет от этой?
        - Будешь кричать ещё громче, - предположил Вик. - И я, наверно, тоже.
        - Наверно, - вздохнул Майк. - Что-то и есть уже не хочется. Как ты думаешь, она ещё долго будет над нами издеваться?
        - Она же сказала, что через неделю ты будешь, как новенький, - сказал Вик. - А прошло всего три дня.
        - Мне казалось, что уже четыре, - вздохнул Майк. - Ладно, сейчас соберусь с духом и скажу ей, что я уже здоров.
        - Ты уже ей это говорил, - улыбнулся Вик. - Но мне кажется, что её это не остановит, она все равно на нас свою новую мазь испробует.
        - Значит, надо бежать, - сказал Майк.
        - Куда мы с тобой побежим? - спросил Вик. - Она все спрятала и нашу одежду, и оружие и рюкзаки. Так что, хотим мы этого, или нет, а придется лечиться. И не забывай о мужиках, которые сидят с оружием где-то там, в засаде, без провожатого нам не уйти живыми из этого села.
        - Это ты нас сюда затащил, - сказал Майк. - Когда-нибудь я тебе это припомню. А, если я умру от её мази, то буду являться к тебе в виде призрака, и буду тебе жизнь портить.
        - Я раньше тебя умру, ты меня сильнее и крепче, - сказал Вик. - Так что я твоих угроз не боюсь.
        - Это мы ещё можем поспорить, кто кого крепче, - сказал Майк, с опаской прислушиваясь к шагам.
        - Не надо спорить, вы оба крепкие, - сказала Никонориха, заходя на кухню. - Вижу, что поели, так что раздевайтесь. Намажу вас, потом и спорьте, сколько хотите, кто кого крепче…
        - Может лучше не надо? - спросил Майк. - Что-то во мне слабость какая-то, и чувствую я себя плохо.
        - Вот и хорошо, - улыбнулась старушка. - Моя мазь тебя быстро от этого излечит. Майк вздохнул и стал раздеваться.
        - У меня есть только одна последняя просьба, - сказал он. - Этой мази на него намажьте побольше, чтобы жизнь ему легкой не казалась, это он меня сюда привел.
        - Это, пожалуйста, - сказала Никонориха. - И ему намажу побольше, и тебе, раз ты с ним пошел.
        Скоро они оба лежали на полу, извиваясь от острой боли. Действительно, та мазь, которой их мазали раньше, теперь казалась им легкой и приятной. Ночь тоже была кошмарной, им казалось, что они её не переживут, но на следующее утро они оба чувствовали себя необычайно бодро.
        Майк перерубил все дрова, сложил две большие поленницы, и теперь рыскал по двору с желанием ещё что-то сделать. Его тело просило работы и движения, в конце концов, он пошел к Вику и стал помогать ему таскать воду. Они залили полный бак воды в бане, и почти столько же отнесли в дом. После этого они почувствовали жуткий голод, старуха, похоже, знала об этом, потому что еды на столе было поставлено гораздо больше.
        Они съели все, что Никонориха им приготовила, и даже картошка с капустой показалась им изысканным блюдом. А после этого легли спать, и спали до следующего утра, крепко, без снов, и не просыпаясь.
        Утром, когда они проснулись, рядом с ними лежала на полу их одежда, а в углу стояли рюкзаки и оружие. Вик встал и стал надевать свой комбинезон, чистый, выглаженный с заштопанными дырами. Майк недоверчиво покачал головой.
        - Ты думаешь, что нас уже отпускают?
        - Да, похоже на то, - грустно улыбнулся Вик. - Маленький отпуск закончился.
        - Но я ещё не чувствую себя абсолютно здоровым, - сказал Майк.
        - А ты прислушайся к своим ощущениям, - пожал плечами Вик. - И поймешь, что все совсем уж не так уж и плохо, и, по крайней мере, гораздо лучше, чем тогда, когда мы сюда пришли. Майк кивнул.
        - В принципе ты прав, боли я не чувствую, - сказал он. - А как же Никонориха? На ком она теперь будет ставить свои опыты?
        - Ты одевайся, - сказала старуха, входя в комнату. - Виктор все понял правильно. Мои услуги больше вам не нужны. Можно конечно дать вам ещё несколько дней отдыха, но я решила, что это вас размягчит, а дорога у вас не простая. Вам нужно много силы и решимости дойти её до конца.
        - Понятно, - вздохнул Майк и стал одеваться. - Значит, надоели мы тебе?
        - Ну не настолько, чтобы вас прогонять, - улыбнулась Никонориха. - Только не вы одни нуждаетесь в моей помощи, есть и другие. Но пока вы у меня живете, никто сюда не придет, так у нас заведено. А бегать по домам, я не собираюсь, старая уже.
        Так что собирайтесь и идите себе.
        Майк взял автомат, посмотрел на полупустой магазин и вздохнул
        - А патронов для автомата у вас не найдется? - спросил он. - Времена сейчас лихие, без автомата никак нельзя.
        - Я оружие дома не держу, - сказала старуха. - Только для вас сделала исключение. Но попрошу мужиков, чтобы вам дали патроны, и если нужно и другое оружие. Тебе, Виктор, тоже что-нибудь нужно?
        - Мне нужен нож, спички и свечи, - сказал Вик. - И, если можно, продуктов, у нас почти ничего не осталось.
        - Картошки и кореньев разных я вам в рюкзаки положила, - сказала старуха. - Свечи тоже дам, как и спички, а нож и патроны вам дадут, когда из села уходить будете.
        - Что ж, тогда это все, что нам нужно, - сказал Вик. - Спасибо за лечение и приют. Если бы вы нас не вылечили, то шансов дойти до его города у нас почти не было бы.
        - Я знаю, поэтому и пустила вас, - усмехнулась Никонориха. - Ты все-таки будь осторожнее. Болезнь твою я только немного приглушила, чтобы она тебе не мешала в пути, но она никуда не исчезла. Больше я ничего сделать не смогла, ты сам сделал свой выбор.
        А у тебя, Миша, все хорошо. Конечно, и ты ещё не вылечился до конца, но вылечишься по дороге. Боли чувствовать не будешь и до города своего дойдешь, а это главное. Идите с богом, меня другие больные дожидаются.
        Майк и Вик забросили лямки рюкзаков за плечи, Вик положил в карман поданные старушкой свечи и спички, и они вышли из дома.
        У ворот их дожидался Лешка.
        - Идите за мной, - сказал. - Я вас отведу к дороге.
        - А патроны? - спросил Майк. - Никонориха обещала, что мне патроны дадут для автомата.
        - Сейчас узнаю, ждите меня здесь, - сказал мальчик, забегая во двор. Через минуту он выскочил обратно.
        - Пошли, - сказал он. - Будут вам и патроны, и если нужно, оружие. По дороге покажу вам свой склад, там у меня все есть.
        Улицы по-прежнему были пустынны, казалось, что деревня вымерла.
        - А много у вас людей живет? - спросил Майк.
        - Много ли мало, вам это знать не надо, - сказал мальчик. - Мы никому этого не рассказываем. А то, что вы никого не видите, это ничего не значит. Староста запретил людям к вам подходить и разговаривать.
        - А тебе, почему не запретил? - спросил Майк.
        - Я уже с вами разговаривал, поэтому мне можно, - улыбнулся мальчик. - И потом, кто-то же должен вас отсюда вывести. Решили, что лучше всего для этого подхожу я.
        - А почему ты? - спросил Вик.
        - А я маленький, в меня попасть трудно, - улыбнулся мальчик. - И я быстро бегаю, так что вам за мной не угнаться. А мужики они сейчас за вами наблюдают через бинокли и оптику, так что, если что-то будет не так, они вас убьют.
        - Мы никому не желаем зла, - сказал Вик. - И тем более вам.
        - Да, знаю я, - отмахнулся мальчик. - Это староста так сказал, на всякий случай, если вдруг Никонориха в вас ошиблась. Да, и времена сейчас плохие, никому верить нельзя. Каждый норовит обмануть.
        - Серьезно тут все у вас поставлено, - сказал Майк. - Все как в армии, и часовые, и дозор, и сопровождение.
        - Поэтому нас никто и не трогает, - сказал мальчик. - Все знают, что мы можем за себя постоять.
        Они вышли из села, мальчик свернул на узкую тропку почти незаметную в густой траве. По ней они дошли до высокого кургана, в нем была выкопана пещера, и даже прилажена деревянная дверь, обитая камуфляжной сеткой, к которой были привязаны пучки желтой высохшей травы. Пещера была незаметна издалека, да и, подойдя близко, они не сразу увидели дверь. Мальчик довольно улыбнулся.
        - Это и есть мой склад, никто не найдет, если знать не будет, что он тут есть.
        Они зашли внутрь, пещера была довольно большой, вдоль стены тянулись длинные широкие нары, заваленные ящиками с оружием.
        - Серьезное сооружение, - сказал одобрительно Майк. - Неужели сам выкопал?
        - Нет, - покачал головой мальчик. - Это мы всей деревней копали, на тот случай, если придется здесь укрываться от ядерных бомб. У нас таких пещер много вокруг накопано, а в этой мне разрешили играть.
        - Что, и про твое оружие все знают? - спросил Майк.
        - Знают, конечно, - сказал мальчик. - Тут же не только мое оружие, тут и чужое есть. Вам-то что надо?
        - Мне патроны нужны для автомата, - сказал Майк. - Да и для пистолета было бы неплохо иметь ещё одну запасную обойму.
        - Покажи, какой у тебя пистолет, - сказал мальчик. - Может, и найду что-нибудь.
        Майк вытащил из кобуры оружие, мальчик повертел пистолет в руках, потом залез на нары и открыл один из ящиков. Он долго копался в нем, потом сказал.
        - Патроны отдельно есть, а магазинов для твоего пистолета нет. Патроны будешь брать?
        - Если магазинов нет, возьму патроны.
        Мальчик подал Майку пластиковую коробку с патронами, магазин к автомату, потом ещё достал одну большую пластиковую коробку.
        - Это тебе патроны для автомата, - сказал он и посмотрел на Вика.
        - А тебе какое оружие нужно?
        - Мне только нож, желательно в ножнах, - улыбнулся тот. - Я стрелять не люблю, да и убивать людей тоже.
        - А кто это любит? - вздохнул мальчик. - Никто и не любит, да приходится. Если ты не убьешь, тебя убьют. Нож вот возьми.
        Мальчик протянул Вик нож в ножнах ещё в заводской смазке, нож был не простой, лезвие было зачернено для того, чтобы не блестело в темноте.
        - Мне бы такой тоже не помешал, - сказал Майк. - Это нож спецназа, хорошая вещь, его и бросать можно.
        - Разоряете нас, - сказал с осуждением мальчик, но достал ещё один нож и сунул Майку. - Если бы Никонориха не сказала, ничего бы мы вам не дали.
        - А откуда такое богатство? - спросил Майк.
        - Часть выменяли у солдат, они тоже есть хотят, поэтому оружие на еду и меняют, - сказала мальчик. - А часть забрали у тех, кто приходил нас грабить, только теперь они мертвые.
        Больше ничего не нужно?
        - Ему бы гранату учебную, - улыбнулся Майк, кивая на Вика. - Боевые он не любит, а учебные ему нравятся.
        - Что толку в учебной гранате? - спросил мальчик. - Так только, если по голове кого стукнуть, а больше пользы никакой.
        - Не скажи, - улыбнулся Майк. - Никто же не знает, что граната учебная, а вдруг она настоящая?
        - Учебная, так учебная, - сказал мальчик. - Есть тут у меня одна, давно выкинуть хотел. Он протянул Вик гранату, тот сунул её в карман.
        - А теперь уходите, - сказал мальчик. - За курганом есть тропка, вот по ней и идите, никуда не сворачивая, а то вас убьют. Она вас на дорогу выведет. И дорогу потом к нам забудьте. Если придете ещё раз, вас застрелят, и Никонориха вам не поможет.
        - Тоже понятно, - сказал Майк. - Не придем мы к вам, и дорогу забудем.
        Дойдя до небольшой рощицы, они оглянулись, мальчик стоял на кургане и махал им рукой. Они помахали ему в ответ и вошли в рощу, пройдя через неё, они вышли на тропу шире и утоптаннее, она и привела их к дороге. Больше они никого в этот день не увидели и не встретили.
        Глава девятая
        Дорога была пустынна. Они шли быстро, то ли лечение Никонорихи помогло, то ли потому, что будущее перестало казаться им мрачным.
        - Мы потеряли ещё пять дней, - сказал Майк, когда они сделали первый привал, чтобы передохнуть и поесть. - Я рассчитывал, что дойду за месяц, а от этого месяца осталось уже неделя, а до конца ещё далеко.
        - Ты же слышал, что сказала Никонориха, - пожал плечами Вик. - Как только ты увидишь все, что должен, так твой путь и закончится.
        - Она наговорит, - сказал Майк. - Странная какая-то старуха, чем-то похожа на тебя. Все у вас какие-то недомолвки, какая-то мистика, а на самом деле все очень просто. Мы идем через места, где нет власти, где каждый, кто взял в руки оружие, считает себя королем. Вот с этими людьми все и проблемы. Им не нравится, что мы идем через их владения, поэтому они пытаются нас убить. Кстати, что нас ждет впереди?
        - Будет ещё несколько сел на дороге, - сказал Вик. - С ними тоже могут быть проблемы, а потом небольшой город, но он должен быть уже с жителями. Здесь радиоактивность гораздо меньше, людей отсюда не эвакуировали.
        - Ну, это уже хорошо, - сказал Майк. - Может быть, в городе настоящая власть, а значит, нам могут помочь с каким-нибудь транспортом. Они же все равно уже как-то должны налаживать транспортные связи, жизнь-то продолжается…
        Не помогут они нам, - сказал Вик. - Да, и есть у меня ощущение, что мы этот город стороной обойдем.
        - Обойдем, не обойдем, - пробурчал Майк. - Опять говоришь туманно.
        - Не туман это, а ощущение, - сказал Вик. - А может быть и знание. Я же знаю, что тела истлеют, машины проржавеют и рассыплются в пыль, как бетон и кирпич домов Множество людей ещё умрет, кто-то от надвигающегося холода, кто-то от голода, кто-то от радиации, многие от пуль в очередной войне. Но люди снова все выстроят…
        - Ты все время говоришь о смерти, словно она для тебя ничего не значит, - сказал Майк. - Как своя, так и чужая.
        - Это на самом деле так, - сказал Вик. - Люди боятся смерти потому, что думают, что эта жизнь у них первая и последняя. Для кого-то это действительно так, но для большинства будут ещё жизни, хоть и другом теле.
        - Я так не думаю, - сказал Майк. - Нет, и не будет другой жизни, кроме этой.
        - Ты ошибаешься, - улыбнулся Вик. - Когда ты помнишь свои прошлые жизни и знаешь о будущих, все представляется по-другому.
        Ничто не вечно, все проходит свои этапы развития, и все когда-то исчезает. Я читал в подвале книгу одного ученого, он писал о том, что через пять миллионов лет наша земля исчезнет, когда наше солнце станет сверхновой звездой. А Нострадамус писал, что вся жизнь на нашей планете погибнет ещё раньше, через пять тысяч лет.
        - Да, утешения от тебя не дождешься, - усмехнулся Майк. - Ты рассказываешь все большие и большие ужасы. Жизнь на земле существует уже несколько миллиардов лет, и как-то не верится, что мы живем уже на ее закате…
        - Именно так, - улыбнулся Вик. - Мы живем на закате, но ты же сам как-то говорил, что человек-венец вселенной? А раз венец, то это значит, что последний.
        - Венец ещё не значит, что последний, - пробурчал Майк. - Это мы так о себе думаем, возможно, мы только предтечи других, более мудрых существ.
        - Нет, мы, действительно, последние, - сказал Вик. - Бог изменил нас, сделал нашу душу устойчивой, и теперь осталось только нам измениться. Других разумных существ на этой планете больше не будет, просто потому, что скоро все живое на ней погибнет.
        - Если я тебя правильно понял, то ты хочешь сказать, что человек это высшая и последняя форма жизни? - спросил Майк. - Что после нас уже никого не будет?
        - Думаю, что это так, - сказал Вик. - И ещё думаю, что бог сделал ошибку, выбрав нас. Если хочешь, я попробую рассказать тебе, как появилась жизнь на земле, и тогда тебе все станет понятно.
        - Пожалуйста, - великодушно согласился Майк. - Вряд ли ты сможешь мне рассказать что-то новое, но попробуй.
        - Хорошо, - сказал Вик. - Вот представь себе. Плыла когда-то наша земля в пространстве, ещё раскаленная, только покрывающаяся твердой коркой. Излучение, несущее в себе программу появления и развития жизни, пронизывало её. Появилась вода, а в ней под действием этой программы появилась первая жизнь, сначала в виде простейших одноклеточных, потом они стали соединяться друг с другом, создавая первые организмы. Они развивались, изменялись, множились. Появилось бесчисленно множество разнообразных видов и форм этой органической жизни. И тогда пришел бог…
        - Подожди, - сказал Майк. - Разве не бог создал землю?
        - Не думаю, - сказал Вик. - Землю, да все планеты вокруг, как и звезды, создала программа, которая была заложена в потоке энергии, в излучении, которая пронизывает всю нашу вселенную. И задача этой программы была создать жизнь, чтобы потом из неё появились боги…
        - Совсем запутал, - сказал Майк. - А откуда взялась эта энергия, это излучение?
        - Но ты же слышал о теории большого взрыва, - сказал Вик. - Что когда-то вся масса вселенной собралась в одной точке, а потом взорвалась, разлетелась, и из неё появились звезды и планеты, и все остальное.
        - Слышать-то слышал, - сказал Майк. - Только не понимал тогда, как и не понимаю сейчас, почему эта масса собралась в одном месте и почему взорвалась?
        - У меня есть другое объяснение, но оно тебе не понравится, - сказал Вик.
        - Давай свое объяснение, - сказал Майк. - Послушаем, что ты придумал.
        - А не было большого взрыва, - сказал Вик. - И не собиралась вся масса вселенной в одной точке, это просто ученые так пытались объяснить, почему все планеты и звезды движутся прочь от одной точки.
        - Но ты-то, конечно, знаешь, почему это происходит? - усмехнулся Майк. - И ты, конечно же, знаешь, что тогда произошло? И твое объяснение единственно верное?
        - С тех пор, как я посидел в этом подвале, - сказал Вик, смущенно улыбаясь. - Мне в голову стали приходить такие странные мысли, до которых я не мог бы додуматься сам. Иногда мне кажется, что я действительно сошел с ума. Мне кажется, что все знание об этой вселенной и жизни находится где-то рядом, мне надо только прислушаться, и тогда я все узнаю.
        - Ну и что ты узнал? - спросил Майк.
        - А ты не будешь считать меня сумасшедшим? - спросил Вик.
        - Нет, не буду, - улыбнулся Майк. - Я уже настолько привык к тому, что ты чокнутый, что большим сумасшедшим, чем ты есть, я тебя не буду считать. Пока…
        - Ну, и ладно, - вздохнул Вик. - Это наверно справедливо. Я, действительно, стал странным даже для самого себя. Только не будь к моим объяснениям слишком строг, я же только недавно начал что-то понимать, но уже чувствую, что мне не хватает объема моего мозга и моей души, чтобы понять все. Я слишком мал, чтобы вместить в себя все это знание.
        - Ну, это-то как раз мне понятно, - улыбнулся Майк. - Ты, давай, рассказывай, что же ты придумал.
        - А вот представь себе, что не была вся масса вселенной сконцентрирована в одной точке, - сказал Вик.
        - Представил, - засмеялся Майк. - Для меня это совсем не трудно, я и раньше понять не мог, как это все собралось в одной точке, а потом взорвалось…
        - А вместо этого, - сказал Вик. - Из этой точки вырвалось излучение, мощный поток энергии, который растворил в себе все звезды и планеты; все, что когда-то здесь существовало, как поток воды, который растворяет в себе все, даже камни…
        - Очень даже легко представил, - улыбнулся Майк. - Кто-то пробил дырку в нашей вселенной, и из соседней побежала водичка, или энергия, или излучение, и все в себе растворила. Очень понятно.
        - Эта энергия и несла в себе программу построения новой вселенной и новой жизни, - сказал Вик. - Она как будто все стерла, что было раньше, и начала создавать заново.
        - Замечательно, - сказал Майк. - Мне это нравится. Итак, эта энергия все растворила, а откуда тогда взялись звезды и планеты?
        - Из той же энергии, - сказал Вик. - Под действием программы стали образовываться первые частицы, потом они стали соединяться вместе, образуя простые и более сложные атомы, а уже из них образовались звезды и планеты.
        Но главное, для чего это было нужно.
        - И для чего?
        - Только для того чтобы создать жизнь.
        - Вполне понятно, - усмехнулся Майк. - Вместо того, чтобы атомы все сразу слиплись вместе и создали существо, под название человек, они решили сначала создать планеты и звезды.
        - Но надо же было этому разумному существу где-то жить, - сказал Вик. - Я думаю, что человек не единственное разумное существо во вселенной. И создавалось это все не только для него. Возможно, он как раз и не самое разумное существо из всех разумных.
        - Возможно, - согласился Майк. - По крайней мере, по нашим делам это непохоже, но только мы ничего не знаем о других разумах.
        - Мы не знаем, - согласился Вик. - Но наш бог откуда-то появился…
        - Насчет твоего бога я тоже не уверен, что он существует, - сказал Майк. - Кроме множества религий, говорящих о его существовании, нет никаких других подтверждений. Существование твоего бога, как и других, ничем не доказано.
        - Да, - согласился Вик. - Моего бога можно увидеть, но для этого нужно смотреть не глазами, а душей.
        - Твою душу тоже нельзя увидеть, - сказал Майк. - Я, по крайней мере, её не вижу, да и насколько я знаю, другие люди тоже.
        - Я не смогу рассказывать дальше, если ты не поверишь в существование души, - сказал Вик. - Или хотя бы сделаешь вид, что поверил.
        - Да, ладно, - великодушно согласился Майк. - Мне не жалко. Пожалуйста, будем считать, что я уже поверил. Итак, откуда-то появился бог…
        - Не откуда-то, - сказал Вик. - Он появился с другой планеты, более старшей, чем земля. Она была ближе к источнику излучения, поэтому и жизнь на ней появилась раньше. А в результате этой жизни появился бог…
        - Единственный и неповторимый? - улыбнулся Майк. - Или были ещё другие?
        - Были и есть, - сказал Вик. - Если было много планет, а наши ученые считают, что пригодных для жизни должно существовать много, то и богов должно быть больше, чем один.
        - Насколько больше? - иронично спросил Майк.
        - Не знаю, - признался Вик. - Может быть, их больше десятка, а может быть и больше сотни, но уж точно не миллионы, и не тысячи.
        - А почему так мало? - засмеялся Майк. - Если планет пригодных для жизни много?
        - Я думаю, что не на всех планетах смогло появиться существо, обладающее разумом и развитой душей, - сказал Вик. - Разум есть у многих животных, и он ненамного отличается от человеческого. Разум, это результат программы, усложнение живых существ автоматически приводит к появлению разума. Но появление бога гораздо более сложная задача.
        - Тоже понятно, - улыбнулся Майк. - Итак, к нам пришел с другой планеты бог. Интересно зачем?
        - Увеличить шансы появления нового бога, - сказал Вик. - Помочь развиться душе у разумного существа.
        - Пусть будет так, - сказал Майк. - Итак, появился бог, и что же он сделал, чтобы появилось это разумное существо с душей? Я надеюсь, ты говоришь о нас, людях?
        - О нас, - вздохнул Вик. - Я думаю, бог долго выбирал из того обилия живых существ, которые уже существовали на этой планете, чтобы найти то, которое могло бы развиваться дальше.
        - И выбрал обезьяну? - улыбнулся Майк. - Неужели не нашлось никого лучше на нашей земле?
        - Я не знаю, какими критериями он пользовался, - пожал плечами Вик. - И даже не знаю, ошибся ли он, или это было единственно правильным решением?
        - Замечательно, - сказал Майк. - Итак, он выбрал обезьяну, и что же он с ней сделал?
        - Если верить библии, то создание Адама и Евы происходило в лаборатории под название Рай, - улыбнулся Вик. - Но я уже об этом тебе рассказывал…
        - Рассказывал, - засмеялся Майк. - Но продолжай….
        - Он многое изменил, - сказал Вик. - Если верить ученым, то наш геном меньше, чем у обезьян, потому что бог убрал из нас часть генетической программы. Он убрал у нас шерсть, и мы стали беззащитны перед зноем и стужей. Он убрал у нас хвост, и нам стало трудно жить на деревьях.
        - Насчет хвоста он переборщил, - засмеялся Майк. - Это было уже лишнее.
        - Он сделал все, чтобы сделать нас как можно менее приспособленными, - сказал Вик. - Но в то же время изменил нам душу, чтобы она могла нести память из одной жизни в другую. По большому счету, единственное, чем мы отличаемся от животных, то только тем, что способны накапливать знания и передавать их друг другу.
        - Ладно, - сказал Майк. - Пусть так, но только для чего он все это сделал?
        - Ему нужно было сделать так, чтобы наш мозг стал более активным, чтобы мы стали им пользоваться для того, чтобы выживать, - сказал Вик. - Адам и Ева, покинув Рай, оказались совсем неприспособленными к жизни. Их кожа была обнажена, ее немилосердно жгли солнечные лучи, и поэтому первое, что они сделали, это изготовили себе одежду из фиговых листьев, взамен той шерсти, которую они потеряли.
        - Насколько я помню, - сказал Майк. - Из рая Адама и Еву прогнали, в результате интриг некоего змея…
        - Наверно, так оно и было, - улыбнулся Вик. - Насчет змея я не уверен, но то, что Адаму и Еве не хотелось уходить из рая, в этом я не сомневаюсь. Да, и глупо было бы уходить из места, где всегда есть еда и вода, где нет хищников, где всегда тепло.
        Но бог выгнал их оттуда. И мы до сих пор мечтаем о том, чтобы снова оказаться в раю.
        - Это точно, - согласился Майк. - Было бы совсем неплохо жить с любимой женщиной там, где всегда есть еда и питье, и всегда тепло.
        - Вот-вот, - сказал Вик. - Но бог выгнал первых людей из этого места, и тогда все и началось. Еды нет, питья нет, вокруг хищники, а на дерево не залезть, чтобы спрятаться от них, когтей нет на ногах и руках, да ещё и хвост потерян.
        - Совсем плохо было без хвоста, - улыбнулся Майк. - А теперь даже и деревьев нет, куда бы можно было залезть. Бог сделал свое черное дело.
        - Если ты задумаешься над этим, то поймешь, что в первую очередь Адам и Ева пытались изготовить замену того, что было потеряно в результате изменения программы, - сказал Вик. - Сначала одежда, потом каменные ножи и копья…
        - И результат мы видим перед собой, - сказал Майк, показывая на разбитые машины, перегородившие им путь. - Сделав нас слабыми, он заставил нас изобретать оружие, все лучше и мощнее, чтобы защитить себя, а в результате мы себя сами уничтожаем.
        - Вот станешь богом, тогда и будешь критиковать, - сказал Вик. - Посмотрел бы я, какие изменения ты стал бы делать с обезьяной…
        - Станешь тут богом, - пробурчал Майк. - Тут бы только выжить.
        - Надеюсь, теперь ты понимаешь, что он просто хотел заставить нас думать, - улыбнулся Вик. - Есть только один путь эволюции, это путь преодоления трудностей, только это может сделать тебя богом. Если ты хорошо приспособлен к тому, что тебя окружает, тебе не нужно думать. Если у тебя все хорошо, ты не будешь ничего делать.
        - Я бы на его месте взял бы вместо обезьяны, тигров, или львов, - сказал Майк. - Они, по крайней мере, не убивают друг друга. Но какая теперь разница, если ты говоришь, что и жить на земле людям осталось недолго, каких-то пять тысяч лет.
        - Да, - вздохнул Вик. - Времени осталось действительно не очень много. Но тигры, или львы, если бы они развивались так же, как мы, тоже бы убивали друг друга, такова программа развития жизни.
        - Значит, твой бог не собирается нас и на этот раз спасать от нового бедствия? - спросил Майк.
        - Думаю, что нет, мы должны спасти себя сами, - покачал головой Вик. - Наш путь подходит к концу. Бог бросит эту вымершую планету, и отправится дальше, забрав с собой те души, что смогут за ним последовать. Те души, которые ещё могут вырасти в бога.
        - А много таких душ? - спросил Майк.
        - Не знаю, - развел руками Вик. - Я почти ничего не помню о пребывании там наверху.
        - Понятно, - улыбнулся Майк. - Совсем у тебя никчемная религия. Бог-тунеядец, ничего делать ни для кого не хочет, бессмертие только для избранных, а все остальные обречены, и даже нет никакой надежды. Совсем плохо.
        - Да, - вздохнул Вик. - Наше будущее зависит только от нас самих.
        - Подожди, - сказал Майк. - А как же ангелы-хранители? Они-то хоть есть?
        - Есть, - улыбнулся Вик. - Ангелы-хранители, это как раз те самые развитые души, они и смотрят за нами.
        - Они-то хоть нам помогают? - спросил Майк.
        - Помогают, но только тем, кто их слышит, - сказал Вик. - То есть тем, у кого хоть немного душа развита.
        - Это как? - нахмурился Майк.
        - Давно было замечено, что на корабли, которые должны утонуть, садятся намного меньше людей, - сказал Вик. - То же самое происходит и на самолетах, которые должны разбиться. Люди опаздывают к отправке, или вдруг у них начинает что-то болеть, или неожиданно портится настроение, и они не хотят никуда ехать.
        Эти люди слышат предостережение своих ангелов-хранителей, но смутно, не понимая. А те, кто погибают, не слышат, или не верят своим ощущениям.
        - А остановить эту войну ангелы, что, не могли? - спросил Майк. - Или хотя бы рассказать богу, чтобы он им помог?
        - Думаю, что ангелы только предупреждают, и только тех, кто их слышит, - сказал Вик. - А бедствия они отвратить не могут.
        Я думаю, что в эту войну многие люди услышали своих хранителей, кто-то уехал в другие места, где не было ядерных взрывов, на отдых, или по делам, а кто-то, как я, спрятался в подвале. Кто-то, возможно, построил себе убежище и теперь живет в нем.
        - Это не выход спасать единиц, - вздохнул Майк. - Нужно было спасать всех.
        - Не думаю, что можно было помочь всем, - улыбнулся Вик. - Дураки все равно бы ничего не поняли.
        - А что мы должны были понять? - спросил Майк.
        - О том, что есть душа и бог, - сказал Вик. - Если верить нашей истории, то люди о душе и о боге как раз и начинают вспоминать, когда все вокруг становится плохо, когда рушится тот мир, который они считали единственным…
        - Ну, не знаю, - развел руками Майк. - Какой-то твой бог ещё и безжалостный ко всем нам.
        - Да, - согласился Вик. - Ты забыл, что он нас и из рая выгнал навстречу всем бедам. Если бы он хотел, чтобы нам всегда было хорошо, мы бы так и жили в раю под его присмотром.
        - Вот-вот, - вздохнул Майк. - Значит, выживание зависит только от нас. А ангелы-хранители могут только предупредить, но ничего не могут изменить. Что ж, будем жить, надеясь только на самих себя. Но как-то все равно обидно…
        - Это точно, - согласился Вик. - Плохая у меня религия, тут я с тобой согласен. Бог проводит отбор среди нас, выбирает лучших, у них и будет шанс стать богами, а ко всем остальным он равнодушен.
        И ничем его не подкупишь. Это в других религиях, принес на алтарь дары, или жертву, и откупился. А я знаю, что это все бесполезно, потому что в итоге главное, это мощность энергетики твоей души…
        - В других религиях есть грехи, - сказал Майк. - Там хоть ясно, что делать, чтобы попасть в рай. Не греши, и все будет хорошо, или откупайся, если бросить грешить не можешь. А что у тебя?
        - Грехи - это действительно то, что уменьшает нашу душу, - сказал Вик. - А, сделав её меньше, можно и чистилище не пройти.
        - Значит и у тебя грешить нельзя? - улыбнулся Майк.
        - Нельзя убивать, нельзя наносить кому-то вред, просто потому, что это себе дороже, - сказал Вик. - Душа закрывается, значит, становится слабой.
        - А как тут не убивать, если иначе тебя самого убьют? - спросил Майк. - Ты, между прочим, и сам стрелял из ружья, и по крысам, и по людям.
        - Да, - вздохнул Вик. - Ты прав, я стрелял. Правда, людей я старался не убивать, а только ранить, и мне это было неприятно. Моя душа от этого стала чуть меньше, и я чувствовал боль того, в кого я стрелял.
        - А как у тебя с другими грехами? - спросил Майк.
        - Тут все не так просто, точно понять, что плохо, или хорошо для души, можно только самой душей. А само понятие греха, достаточно, условно. Но ты и сам это знаешь…
        - А мне-то, откуда знать? - спросил Майк. - Я в бога не верю, и свою душу не чувствую…
        - Чувствуешь и знаешь, - улыбнулся Вик. - Это все знают, или почти все. В самой душе заложены все законы и правила. Ты же слышал об угрызениях совести?
        - Слышал, и даже иногда испытывал, - сказал Майк.
        - Вот это и есть понимание того, что правильно, а что неправильно для души, - улыбнулся Вик. - Совесть, это боль души, а, если ей больно, то ты что-то делаешь не так.
        - Забавно, - улыбнулся Майк. - О чем ты, оказывается, только не передумал, сидя в своем подвале.
        - Это так, - улыбнулся Вик. - Понимание того, что хорошо, а что плохо, находится внутри тебя, это сигналы твоей души. И все люди это знают и чувствуют.
        - И что? - спросил Майк. - По-моему это ещё никого не остановило от греха.
        - Поэтому и говорят о борьбе добра и зла внутри самого человека, - сказал Вик. - А на самом деле, это борьба души и программы тела. Тело кричит, - выживай любыми способами, а душа говорит, что не все способы хороши.
        - А как же их примирить? - спросил Майк. - Чтобы не было это борьбы?
        - Слушай душу, она тебе сама скажет, что ты делаешь хорошо, а что плохо, - сказал Вик. 11
        - Действительно просто, - усмехнулся Майк. - Даже как-то слишком просто. Выходит, и решаешь ты сам, что такое хорошо, а что такое плохо?
        - Решаешь ты сам, - кивнул Вик. - Душу не обманешь.
        - Ну, с душей я уж как-нибудь договорюсь, - сказал Майк. - А, значит, по-твоему, я могу делать все, что хочу. Так?
        - Можешь, - сказал Вик. - Ты можешь не обращать внимания на сигналы души. Это твое личное дело. Хочешь, живи так, как живут многие, словно эта жизнь последняя и больше ничего не будет. А хочешь, развивай ее, и тогда у тебя появится шанс прожить ещё много жизней. Ты будешь прав и в том и другом случае, это твой выбор.
        Нравственные законы одни для всех, и не важно кто ты, и в какой стране живешь. Потому что нравственный закон - это программа эволюции души.
        Не зря же в любом месте мира есть понятие морали, и часто отличное от законов государства. Откуда это взялось? Эти нравственные законы мешают развитию государства, производства, но они же есть.
        - Никому они не мешают, - сказал Майк. - Никто на них не обращает особого внимания.
        - Я уже сказал, это дело самого человека, обращать на них внимание, или нет, - сказал Вик. - Не будешь обращать внимания, твоя душа уменьшится до такого уровня, что следующее перерождение будет просто невозможно. Будешь слушать свою душу - может быть, станешь богом.
        - Возможно, ты и прав, - сказал Майк. - Только проверить это невозможно.
        - Поэтому я и говорю о вере, а не о знании, - сказал Вик. - Мы уже далеко ушли, а ночь приближается. Пора искать ночлег, скоро снова станет темно.
        - Ищи, - сказал Майк. - Это у тебя хорошо получается.
        - Я чувствую что-то в стороне от дороги, - сказал Вик. - Но до этого места добираться ещё километра три.
        - А что за место? - спросил Майк.
        - Это небольшой кирпичный дом с крышей, - сказал Вик. - Но он очень мал, даже меньше чем та подстанция, в которой мы с тобой ночевали.
        - Тогда это не дом, а что-то другое, - сказал Майк. - Жалко, что ты не можешь чувствовать яснее.
        - Увы, - вздохнул Вик. - Я только учусь.
        - Не переживай, - улыбнулся Майк. - мне так немного не по себе становится, когда тебя слушаешь. Возникает странное ощущение, что рядом со мной идет мудрый, много переживший и много повидавший старик. Как-то даже спорить с тобой не хочется…
        - Знаешь, почему это происходит? - спросил Вик.
        - Скажи.
        - Потому что ты чувствуешь интуитивно, что я прав, - сказал Вик. - И это моя правота тебя смущает, потому что, поверив мне, ты вынужден будешь отказаться от всего, во что ты раньше верил, а этого ты не хочешь.
        - Не могу и не хочу, - сказал Майк. - Если я это сделаю, то стану таким же чокнутым, как и ты. И тогда это может кончиться очень плохо. Мы в дороге, мы встречаем много людей, которые хотят нас убить, или отобрать то, что у нас есть. Если я начну задумываться над тем, могу ли я их убить, или нет, то мы оба скоро погибнем.
        - Это потому что в плохое время мы живем, - сказал Вик, сворачивая с дороги.
        - Это точно, - сказал Майк. - Как далеко нам идти до твоего пристанища?
        - Мы приближаемся, - сказал Вик. - Это настоящий дом, в нем даже есть окно.
        - Маленький дом с маленьким окном, - засмеялся Майк. - Может быть, это собачья конура?
        - Нет, для конуры он слишком большой, - сказал Вик и неожиданно остановился.
        - Что-то не так? - спросил Майк, перебрасывая автомат на плечо.
        - Я чувствую, что рядом есть ещё что-то, - сказал Вик, потом он рассмеялся. - Я наконец-то понял, что это за дом.
        - И что это?
        - Идем быстрее, уже темнеет, - сказал Вик и заспешил к деревьям, когда они прошли сквозь густой кустарник, то вышли на железную дорогу.
        Рельсы были ржавыми и заросли травой. А рядом с путями стоял маленький домик обходчика, он был именно таким, каким его описывал Вик.
        Он был очень мал, в нем размещались только узкие нары, на которых мог спать только один человек, в углу стояла маленькая печка, и больше в нем ничего не было. Маленькое единственное окно выходило на железнодорожные пути. Майк рассмеялся.
        - Это действительно дом, но жить в нем нельзя, - сказал он. - Можно переждать плохую погоду, и даже что-то приготовить, но и только.
        - Хороший дом для одного, - сказал Вик. - А нам двоим в нем будет тесно, но не теснее, чем в канализационном коллекторе.
        - Я пошел за дровами, - сказал Майк, поднимая с пола ржавый топор. - Разведем огонь, согреемся и выспимся, это все, что нам нужно.
        Вик развел огонь в печке, поставил котелок, налив в него воду из фляжки. Быстро темнело.
        Вик вышел из избушки и пошел к Майку, боясь, что в сгущающейся темноте тот может заблудиться.
        Набрав дров, они вернулись в избушку.
        - Странно это все, - сказал Майк, ложась на нары. - Я вдруг поймал себя на мысли, что не уже жду ничего хорошего от своего будущего. Вероятно, я уже поддался твоему унынию.
        - Это не уныние, просто реальное представление о том, что будет, - пожал плечами Вик. - Это гораздо хуже, уныние проходит, а вот знание нет.
        - По-моему ты сделал все, чтобы я не верил в лучшее, - сказал Майк. - Мало того, что ты рассказал мне, что до конца моей жизни, на этой земле будут идти войны, так ты ещё и сказал, что сама жизнь на земле просуществует недолго.
        - Почему ты обеспокоился далеким будущим? - улыбнулся Вик. - Все-таки собираешься жить ещё несколько жизней?
        - Не знаю, - вздохнул Майк. - Тут одну-то вряд ли проживешь. Пока я тебя не знал, жизнь мне казалась бесконечной, и в ней впереди меня ожидало множество приятных моментов, пусть даже и в мечтах. А теперь я жду только неприятностей.
        Ты испортил мне мое ощущение жизни. Раньше я думал, что эта война последняя, и скоро все вернется на круги своя, а теперь у меня появляется неприятное чувство, что все только начинается.
        - Это пройдет, - сказал Вик. - Человеческая память обладает избирательностью, все плохие мысли забудутся.
        - Я думаю не об этом, - сказал Майк. - Я думаю о том, что сделать, чтобы это больше никогда не повторилось. Каким нужно построить новый мир, чтобы больше никогда не было войн?
        - Важно не то, как его строить, - сказал Вик. - Важно изменить сознание людей, чтобы они использовали другие решения в случае каких-то конфликтов, но как это сделать, я не знаю.
        - Я тоже, - грустно сказал Майк. - Но я буду об этом думать, и возможно, когда-нибудь что-нибудь придумаю. А теперь давай поедим и ляжем спать. Завтра будет новый день, и вероятно он будет хуже, чем этот. Майк взял ложку и сел, Вик поставил между ними котелок, и они начали есть.
        - Кстати, что это за железная дорога? - спросил Майк.
        - Когда-то она вела к тому городу, в котором взорвалась атомная бомба, - сказал Вик. - Теперь она никому не нужна, и ещё долго не будет нужна.
        - Она ровная и прямая, - сказал Майк. - И она где-то соединяется с другой дорогой, которая нас приведет к моему городу.
        - Это вполне возможно, - сказал Вик. - Все дороги где-то пересекаются.
        - Здесь нет людей, здесь тихо, и мы можем идти по ней.
        - Можем, - согласился Вик. - Но у нас уже кончилась вода, еды тоже немного, поэтому нам все равно скоро придется сойти с неё.
        - Пить будем дождевую воду, а еду будем экономить, - сказал Майк. - Но зато нам никто не будет мешать идти вперед, в итоге мы все равно окажемся в выигрыше.
        - Хорошо, так и поступим, - сказал Вик. - Хоть это твое решение мне почему-то не нравится.
        - Решили мы вместе, ты просто не возражал, - улыбнулся Майк. - Точнее твои возражения были не существенны. Хотя, я уже не раз убеждался, что твои опасения всегда сбываются.
        Ночь прошла быстро, а утром они пошли дальше по шпалам. Было очень тихо, и это была непривычная тишина после города, где постоянно слышались звуки разваливающихся зданий, оставшихся без присмотра.
        - Скоро нам придется свернуть, - сказал Вик. - Я чувствую, что мы приближаемся к воде.
        - Свернем, - ответил Майк. - Без еды ещё как-то можно продержаться, но без воды долго не протянешь. Откуда только здесь вода?
        - Вокруг нас лес, - сказал Вик. - А в лесу бывают ключи, озера, ручьи и болота.
        - Только воды из болота нам и не хватало для полного счастья, - улыбнулся Майк. - Надеюсь, хоть она не будет радиоактивной.
        - Сейчас все радиоактивно, - сказал Вик, прислушиваясь к себе. - По-моему уже пора сворачивать.
        Они сошли с дороги. Лес выглядел немного странно, земля под деревьями была голой, траве не хватало света, чтобы расти. Да и сами деревья выглядели необычно, хвоя на соснах была зеленой, только с той стороны, где было чуть светлее. А с другой стороны она была рыжей, и просвечивала проплешинами там, где иголки осыпались. Мох тоже рос редкими кустиками, и цвет его был темно-синим, почти фиолетовым. Все это производило на них гнетущее впечатление.
        Пройдя немного, они вышли к воде, это было небольшое озерцо, не больше десятка метров в диаметре. Вода в нем была темной и очень холодной. Несмотря на то, что рядом была вода, трава росла чахлыми и редкими кустиками вокруг него. Вик наклонился над водой и зачерпнул воды в пластмассовый стаканчик, он задумчиво выпил.
        - Пить можно, но вкус какой-то странный, - сказал он.
        - Дай, я попробую, - сказал Майк, он набрал воды и выпил. Лицо его тоже стало задумчивым. - Действительно вода без цвета и запаха. Вероятно, это оттого, что теперь никто не загрязняет воду.
        - Но в это озеро попадали дожди, - сказал Вик. - Она не может быть чистой.
        - Природа способна очищать все, - сказал Майк, раздеваясь. - Лично я собираюсь искупаться. Я уже забыл, что это такое, купаться в открытой воде. Вода не очень радиоактивна?
        - В пределах нормы сегодняшних дней, - сказал Вик. - Ты вполне можешь купаться.
        - А ты? - спросил Майк, заходя в воду. - Неужели ты откажешься от такого удовольствия? Ох, и холодная.
        Вик быстро разделся и прыгнул в озеро, оно было мелким, а вода была ледяной. Вик погрузился и тут же бросился к берегу. Майк уже приплясывал на берегу, пытаясь согреться, потом он быстро стал натягивать на себя одежду.
        - Не знаю, насколько я стал чище, - сказал он. - Но промерз, кажется, настолько, что не буду купаться ещё лет сто. Это вода, почти лед, только жидкий.
        - Согласен, - ответил Вик, стуча зубами от холода. - Вот тебе и первые признаки предстоящего похолодания. Что же будет, когда настанет зима?
        - Может ещё все и обойдется, - сказал Майк. - Не может быть все настолько плохо.
        - А вот в этом я не уверен, - сказал Вик, он быстро оделся, закинул за плечи рюкзак и быстрым шагом пошел к железной дороге. Майк догнал его.
        - Ты куда так спешишь? - спросил он.
        - Хочу согреться движением, - ответил Вик. - А то у меня от этой воды даже голова разболелась.
        - А я чувствую себя бодрым, - сказал Майк. - И уже подумываю о том, чтобы вернуться и ещё раз окунуться.
        - Ну, уж нет, - сказал Вик, передергивая плечами от озноба. - Я тебя ждать не буду, боюсь замерзнуть и заболеть.
        - Слабый ты, - улыбнулся Майк. - Зато сейчас мы с тобой так быстро пойдем, что к вечеру отмерим километров двадцать.
        - Вряд ли, - сказал Вик, останавливаясь. - Что-то не так.
        - Что не так? - спросил недовольно Майк. - Опять что-то почуял?
        - Не уверен, - сказал Вик. - Голова болит, мешает сосредоточиться.
        - Значит, показалось, - сказал Майк, устремляясь вперед.
        - Может быть, - пробормотал Вик, идя за ним следом. - А может быть, и нет. Когда до дороги осталось всего десяток метров, Вик догнал Майка и остановил его, схватив за плечо.
        - Тихо, - сказал он. - Впереди люди.
        - Какие здесь могут быть люди вдалеке от селений? - спросил Майк, перебрасывая автомат на грудь. - Я же сказал, тебе показалось.
        - Хорошо, можешь не верить, - вздохнул Вик. - Но, пожалуйста, будь осторожнее.
        - Я всегда осторожен, - сказал Майк, вглядываясь в редкие кусты, загораживающие дорогу. Он пригнулся и пошел вперед.
        Он вышел из кустов и остановился. На него смотрел невысокий черноволосый парень, в руках его был автомат и его ствол был направлен в его грудь.
        - Не дергайся, - сказал он, глаза его сузились. - Подстрелю. Майк огляделся.
        На дороге, действительно, были люди. Они занимались тем, что срывали рельсы и грузили их на небольшую платформу.
        Он оглянулся и увидел, что Вик тоже выходит из кустов с поднятыми руками, а вслед за ним идет невысокий бородатый мужчина, держащий карабин.
        - Вперед, оба! - мрачно сказал бородач. - Вон к той платформе, а ты, Сергей, страхуй меня сзади. Парень пошел за ними, держа автомат наготове.
        Они подошли к платформе, рядом с ней стоял высокий мужчина с автоматом за плечами и командовал подъемом рельс на платформу.
        - Кто такие? - спросил он у бородача.
        - Черт их знает, - ответил тот. - Вышли прямо на нас из леса. У них оружие.
        - Я вижу, - сказал мужчина, разглядывая Вика и Майка.
        - Что мне с вами делать? - спросил он.
        - Мы никому не желаем вреда, - сказал Вик. - Просто отпустите нас, и мы уйдем.
        - Отпустить? - мужчина нахмурился. - С чего бы это я стал это делать? Кто вы?
        - Мы просто здесь идем, - сказал Майк.
        - Просто здесь идем, - задумчиво повторил бородатый. - Только здесь никто просто не ходит, не те времена. Оружие положите на землю, только спокойно и без глупостей, стрелять мы тоже умеем и могу добавить, что неплохо. Вижу, что ты - солдат, поэтому лучше даже не пытайся что-то выкинуть.
        - Ну и что будем с ними делать? - спросил он высокого мужчину, когда они положили оружие. - Отведем в лес и там кончим?
        - Нет, это неразумно, - покачал головой высокий. - Пусть работают. Помогут нам выдернуть рельсы, а за это мы оставим их в живых. Ребята молодые и крепкие, работать смогут, и нам лишние руки не помешают. А потом пусть себе и дальше идут.
        - Толково придумал, - сказал бородатый и повернулся к ним. - Вы слышали? Поможете нам, и ничего с вами не случится, даже накормим. А если откажетесь, расстреляем.
        - По какому праву? - спросил хмуро Майк.
        - Это наша территория, - сказал высокий. - Мы здесь живем, и через свои земли никого не пропускаем. Если бы вы не наткнулись на нас здесь, то прошли бы ещё несколько километров и все равно бы наткнулись на передовой дозор, а вот тогда с вами был бы разговор короткий. Так что можете считать, что вам повезло.
        - Что-то не очень похоже на везение, - сказал Майк.
        - Тебе что-то не нравится? - спросил бородач, поднимая карабин. - Выбираешь пулю?
        - Мы будем работать, и с нами не будет проблем, - поспешно сказал Вик. - Просто это для нас немного неожиданно, мы специально свернули на эту дорогу, чтобы никого не встретить.
        - Пошли бы по железке, или по бетонке, все равно бы на нас наткнулись, - сказал высокий. - Но тогда бы решал не я, а наш староста, а он мужик суровый, так что я серьезно вам говорю, что вам повезло.
        Вик сбросил рюкзак на землю и дернул за рукав помрачневшего Майка.
        - Ты же слышал, нам повезло, - сказал он. - Не надо обострять ситуацию, их около десятка человек, и все с оружием.
        - Ты прав, - вздохнул Майк, снимая рюкзак. - Но только это им повезло, а не нам, потому что им достались рабочие руки, а нам неблагодарная рабская работа.
        Он взял в руки лом, который ему подал бородатый.
        - А зачем вам шпалы и рельсы? - спросил Вик.
        - Дома строить, бани, - сказал высокий. - Деревья в лесу стали портиться, потому что солнечного света им не хватает. Гниет лес на корню, и все из-за этой проклятой войны.
        - Понятно, - сказал Вик. - А то, что в живых оставите, правда?
        - Я свое слово держу, - сказал высокий. - Мы, люди верующие, нам на себя брать лишнюю кровь ни к чему.
        - Я вам верю, - сказал Вик и пошел к мужикам, которые, протяжно охая, поднимали рельсы, он взял в руки большой и тяжелый ключ и стал раскручивать гайки, которым рельсы были прикреплены друг к другу.
        Они проработали несколько часов, пока не стемнело, тогда мужики загрузили на платформу все рельсы, что успели снять, и сами забрались на неё. На платформе был закреплен странный механизм, напоминающий ворот, который и двигал ее по рельсам. Высокий мужчина забросил их рюкзаки и оружие наверх и забрался сам на платформу.
        - Я сброшу ваше добро на землю через сотню метров, - сказал он. - Потом подберете. Но дальше по дороге не ходите, наткнетесь на наши пикеты. Идите обратно, откуда пришли, если хотите прожить немного дольше. Здесь для вас дороги нет.
        Он скомандовал, мужики закрутили ворот, и платформа сдвинулась с места, понемногу набирая ход.
        Вик и Майк пошли за ней, скоро платформа скрылась в наступившем сумраке, пройдя ещё немного, они увидели свои рюкзаки и оружие, и два каравая хлеба лежащие на земле.
        - Хорошо, что не обманули, - сказал Майк. - Могли бы все с собой забрать, а мы бы после этого были бы обречены.
        - Я знал, что он не обманет, - сказал Вик, надевая пояс с ножнами и забрасывая рюкзак за плечи. - Лицо у него было честное, и ещё я чувствовал, что мы ему чем-то понравились.
        - Понравились, как бесплатная рабочая сила, - сказал Майк.
        - Они нам заплатили, - сказал Вик, поднимая хлеб. - Еда сейчас дорого стоит. Они поступили с нами достаточно справедливо.
        - Я так не думаю, но тут уж ничего не поделаешь, - сказал Майк. - Что случилось, то случилось. И что мы будем теперь делать? Надо готовиться к ночлегу, а жилья нет. Или ты что-нибудь чувствуешь?
        - Ничего не чувствую, - сказал Вик. - Избушка обходчика сзади, а впереди нет ничего.
        - Назад не пойдем, - сказал Майк. - Иначе совсем этот день пропадет впустую, завтра снова придется возвращаться на это место, и можем снова встретиться с ними. Лучше идти вперед до тех пор, пока сможем, хоть несколько километров, а добавим к сегодняшнему дню.
        - Придется ночевать в лесу, это плохо, - сказал Вик. - И надеюсь, что я почувствую вовремя их пикеты.
        - И я на это надеюсь, - вздохнул Майк и зашагал вперед по шпалам.
        Они шли до тех пор, пока не стали спотыкаться в плотной наступившей тьме, тогда они свернули с дороги и развели костер.
        Поев свежего хлеба, они легли спать. Им повезло, в эту ночь дождя не было, но к утру, они все равно настолько замерзли, что пошли дальше, не дожидаясь рассвета.
        Оба были мрачными и не выспавшимися, и настроение у них было отвратительное. Когда начало светать, Вик свернул в лес.
        - Ты куда? - спросил Майк. - По дороге идти легче.
        - Ты же слышал, что сказал тот высокий мужик, - сказал Вик. - Это их территория, и я чувствую, что мы приближаемся к первому пикету. Мне не хочется, чтобы они нас заметили, второй раз нам может и так не повезти.
        - Я и в первый раз не считал это везением, - сказал Майк. - Но ты прав, с ними лучше не встречаться. Хоть, и жаль, что мы потеряем время.
        - Нам придется сделать большой крюк, чтобы снова выйти на эту дорогу позади их территории, - сказал Вик. - Но я не вижу другого пути.
        - Веди, - вздохнул Майк. - Надо было тебя послушать, когда ты меня предупреждал, что что-то тебе здесь не нравится. Но раз не послушал, будем обходить.
        Идти по лесу было гораздо труднее, чем по дороге, путь им часто преграждали упавшие стволы деревьев. Когда снова стало темнеть, Майк мрачно спросил.
        - А где мы будем на этот раз ночевать?
        - Я что-то чувствую впереди, - сказал Вик. - Что-то непонятное, но сделанное руками человека.
        - Какая-нибудь избушка лесника? - спросил Майк. - Это было бы здорово.
        - Не думаю, - отозвался Вик. - Это что-то сделано из железа, а не из дерева, и оно достаточно большое, чтобы мы могли там разместиться.
        - Интересно, что бы это могло быть? - задумался Майк. - В лесу и что-то сделанное из железа? Может быть какая-нибудь ракетная шахта? Но тогда там могут быть люди…
        - Там нет людей, - сказал Вик уверенно. - Мы уже близко, сейчас пройдем через этот кустарник и выйдем как раз туда, куда нам надо.
        Но, ещё не выходя из кустарника, они почувствовали слабый запах гари, а потом наткнулись на корпус большого пассажирского самолета, разломанного пополам.
        - Вот это да! - покачал головой Майк. - Он тут при падении проложил целую просеку. Интересно, сколько же в нем было человек?
        - Он был набит битком, - сказал Вик, залезая внутрь корпуса и выбрасывая из самолета несколько истлевших трупов, точнее то, что от них осталось. - Это те, что сумели остаться внутри при падении. Остальные разбросаны по лесу.
        - Большой самолет, - сказал Майк, обходя корпус, потом он через дыру забрался внутрь второй половины. - Здесь трупов ещё больше. Он перепрыгнул к Вику через разлом.
        - Будем спать здесь? - спросил он.
        - Да, только немного будет мешать наклон, - сказал Вик. Он поднял с пола сумку и, расстегнув молнию, присвистнул. Потом показал содержимое Майку, сумка была набита пачками долларов.
        - Это были не простые пассажиры, - сказал он.
        - Я уже это понял, - ответил Майк, поднимая с пола золотое кольцо с бриллиантом. Он одел его на руку, посмотрел и покачал головой. - На нем летели люди с большими деньгами, и они все погибли. Деньги их не спасли. А теперь это все ничего не стоит. При натуральном обмене деньги и золото никому не нужны.
        - Когда-нибудь, это все снова будет иметь ценность, - сказал Вик. - И тот, кто найдет этот самолет, станет богатым.
        - Мы не знаем, каким будет новый мир, - сказал Майк. - Возможно, это все и дальше ничего не будет стоить. Почему упал самолет?
        - Я думаю, что его сбило взрывной волной, - сказал Вик, зажигая свечу. - А может, подействовало что-то ещё от взрыва. Мне кажется, что они просто не рассчитали время. Немного бы раньше, и они бы успели улететь в теплые края.
        - Куда успели? - мрачно спросил Майк. - Где они собирались спрятаться от войны? Это же были не простые люди, они должны были знать, куда направлялись.
        - Куда-то в Европу, поближе к своим деньгам, - сказал Вик, доставая из огромного кожаного чемодана женскую норковую шубу и раскладывая её на полу. - А может быть в Турцию, или в Африку…
        - В Африку, - сказал Майк. - Если не считать войны между Ираном и Египтом, там больше не было войн.
        - Мы этого точно ее знаем, - сказал Вик. - В Африке всегда были войны и вероятно ещё будут. Ложись спать.
        - Сейчас бы выпить, - сказал Майк с тяжелым вздохом. - У нас ничего не осталось?
        - Осталось, - сказал Вик, доставая бутылку водки и разливая её по стаканчикам.
        - Мне жаль этих людей, - сказал Майк. - В отличие от нас, они были хозяевами своей судьбы, и у них была возможность спастись, и они могли бы после этого спокойно жить в любой стране. Но они слишком поздно поняли, что нужно спасаться из этой страны, и не успели.
        - Какая разница, они погибли так же, как и те, у кого не было такого шанса, - безразлично пожал плечами Вик.
        - Кто-то успел уехать, улететь, кто-то успел спрятаться в правительственных бункерах, - сказал Майк, мрачно выпивая свою стопку и подавая её Вику, чтобы он её снова наполнил. - И теперь сидит там, спокойно ожидая, когда уровень радиации спадет.
        - Почему ты завидуешь? - спросил Вик. - У каждого свой путь и свои испытания…
        - Я думаю о выборе и о возможностях, которые он дает, - сказал Майк. - Я думаю о судьбе. Кто-то имеет возможность её изменить, а кто-то нет. Что говорит твоя религия об этом?
        - Что это все не важно, - усмехнулся Вик. - Выбор есть у всех, у кого-то он больше, у кого-то меньше, и это зависит не от денег, а от самого человека.
        - Как это не важно? - спросил Майк. - Если бы у твоих родственников были чемоданы денег, они бы уехали из этой страны и забрали бы тебя с собой. И все, что здесь произошло, тебя бы не касалось. Сейчас бы купался в теплом море, ел фрукты и радовался жизни…
        - Море становится холодным, фрукты не растут, и всем плохо, просто плохо по-разному, - сказал Вик. - Эта война испортила жизнь всем людям, независимо оттого, где они находились. Кто не умер от ядерных взрывов, сейчас умирает от холода и голода, да и деньги сейчас ничего не значат. И вряд ли кто-то сейчас радуется жизни…
        - Все равно у них был шанс построить другую жизнь, и совсем неплохую, - сказал Майк. - А у нас его не было.
        - Все это не важно, - повторил Вик. - Если говорить об удовольствиях, то есть более простые способы их получить. Я читал о том, что в нашем мозге есть центр удовольствия. Ученые проводили опыты с крысами, их научили нажимать рычажок, который раздражает этот центр, и крысы переставали есть, а только нажимали на него, и умирали счастливыми от голода.
        Это же программа, которая заложена в нашем теле; сделал для него что-то хорошо, получи удовольствие, сделал плохо, получи боль. Мы - рабы своего тела. Для того, чтобы освободиться, нужно просто развить свою душу, и тогда все становится не так важно…
        - Зря ты мне вспомнил о крысах, - сказал Майк, ощупывая свое лицо, где у него остались шрамы от укусов. - Это рабство зовется нашей жизнью. Мы все стремимся к удовольствиям и стараемся избегать боли, и ничего другого нам не дано. Разве не так?
        - Не так, - сказал Вик. - Когда душа начинает развиваться, то она сама начинает управлять телом. Программа тела ослабевает, ее сигналы преобразуются во что-то совершенно другое. И человек становится свободным.
        - Нет, он попадает в рабство души, - усмехнулся Майк. - Налей ещё. Вик налил ему и выпил сам.
        - Это не рабство, это что-то совсем другое, - сказал Вик. - Душа не настолько требовательна, её голос скорее тихая просьба, а не приказ, как у тела.
        - Но твоя душа так же болит, - сказал Майк. - И в ней работает своя программа, заставляющая делать что-то для неё хорошее. Только непонятно, какое удовольствие ты получишь, если ты все делаешь правильно?
        - У тебя увеличиваются возможности, - сказал Вик. - Перед тобой открывается огромный мир. Ты получаешь любые знания, которые тебе нужны. И ты становишься по-настоящему свободным, потому что вся вселенная открыта для тебя.
        - До тех пор, пока ты, как и крыса в опытах, не умрешь от голода, - засмеялся Майк. - От тела-то никуда не денешься. Так все-таки, какое удовольствие получаешь от души?
        - Покой и счастье, - улыбнулся Вик. - И все это очень разное, это не объяснишь, это надо почувствовать.
        - О тебе не скажешь, что ты очень счастливый, - сказал Майк. - Ты просто какой-то отстраненный, словно все, что происходит с нами, тебя не волнует. У меня давно возникло ощущение, что ты находишься где-то далеко, хоть ты и рядом. Хоть тебе так же бывает больно…
        - Не так больно, - сказал Вик. - Душа смягчает все. Боль, голод и жажда становятся не такими острыми, да и все остальное тоже воспринимается по-другому. Поверь мне, душа освобождает от рабства тела. Это, действительно, следующий шаг в эволюции человека.
        - Что ж давай за это и выпьем, - сказал Майк, протягивая ему стакан. - За эволюцию души. Вик разлил остатки водки и выбросил бутылку из самолета.
        - Но только это не эволюция, - сказал Майк. - При эволюции, наиболее приспособленные виды вытесняют менее приспособленные и развитые, по крайней мере, так говорил Дарвин. А эволюция души ничего не дает, святых убивают, распинают на крестах, сжигают, и в такие суровые времена они вымирают первыми.
        - Души их не умирают, - улыбнулся Вик. - Умирает только тело, а они сами уходят в другое место и больше никогда не возвращаются. Когда все живое на этой планете погибнет, их души будут продолжать жить, а значит, они выиграют.
        - Вряд ли это удастся кому-то проверить, - сказал Майк. - Но слушать тебя забавно. Я даже ловлю себя на том, что начинаю верить, что на самом деле существует жизнь после смерти. И что возможно впереди у меня будет ещё много жизней, и я может быть, когда-нибудь стану таким, как ты отстраненным и спокойным, словно все, что происходит рядом, меня не касается, словно не со мной все это происходит. И может быть, и я когда-нибудь уйду с этой земли в пустоту космоса.
        - Я бы хотел этого, - сказал Вик. - Развитая душа это совсем неплохо, она делает человека по-настоящему счастливым.
        - А ещё я представил себе, что наступит время, когда все люди станут похожими на тебя, - сказал Майк. - Это будет странный мир. Никто никуда не будет спешить, все будут улыбаться друг другу и помогать. И никто никогда не будет одинок. Он недовольно помотал головой.
        - Нет, это опасное занятие слушать тебя, - сказал он. - Теряешь чувство реальности, а это слишком опасно. Сейчас и нормальному человеку выжить трудно, а если станешь таким, как ты, то это станет просто невозможно. Хватит разговоров на сегодня, ложимся спать. Он сел в чудом сохранившееся кресло и закрыл глаза.
        - Я думаю, что этот мир никогда не станет таким, как я его только что нарисовал, - сказал он. - Не будет столько людей похожих на тебя. А если бы все-таки это произойдет, то этот мир будет обречен.
        На земле не сможет выжить такое количество святых, им будет нечем питаться. Люди, чтобы прокормить себя, должны разводить и убивать животных, должны ловить и поедать прочих живых существ.
        - Наверно, - согласился Вик. - Если ты помнишь, то в раю из еды были только фрукты.
        - Я не помню, я там не был, - усмехнулся Майк. - Я родился на этой земле, вдалеке от рая. Я ем мясо и рыбу, я пью водку и ношу на своем теле шкуры убитых животных.
        А, если бы люди этого не делали, то нас просто бы не было. Рай был создан для двух человек, а не для восьми миллиардов. Поэтому мы воюем, и будем воевать. А твой бог, вероятно, этого и хотел, раз выгнал нас из рая.
        - Он хотел другого, - сказал Вик. - Он хотел, чтобы мы развивали свой разум и душу.
        - Только у него получилось все не так, - вздохнул Майк. - Разум у нас так и не развился, мы остались такими же, как и были.
        - Он еще пытается нас изменить, - сказал Вик. - Теперь нас стало гораздо меньше, и у нас появился шанс жить и не убивать друг друга…
        - Спи, - сердито сказал Майк. - Человечество и без нас разберется с этими проблемами, пусть и совершенно негодными способами. Наша задача гораздо проще, нам надо только добраться до моего города, и пожить хоть какое-то время нормально, не шарахаясь от каждого встреченного сородича…
        - Я уже засыпаю, - сказал Вик. - А до твоего города мы все равно доберемся…
        Наутро Майк при свете свечи ещё раз обследовал разрушенный самолет, он нашел сублимированные продукты, из которых ещё можно было что-то приготовить, а также спиртное; коньяк, виски, вино и водку в маленьких бутылочках.
        Они загрузили это богатство в рюкзаки, и пошли дальше по редкому лесу. Когда начало светать, Майк остановился и сел на ствол дерева.
        - А теперь посмотри, что нас ждет впереди, - сказал он. - Хотелось бы знать, а то опять на кого-нибудь напоремся.
        - Поверил, что я могу видеть будущее? - спросил Вик. - Но это не лучшее мое умение…
        - Не то чтобы поверил, - покачал головой Майк. - Просто понял, что твоими предостережениями пренебрегать нельзя. Лучше тебя послушать сейчас, чем потом выпутываться из неприятностей.
        - Я попробую, - сказал Вик. Он сел рядом на ствол дерева и закрыл глаза, потом смущенно улыбнулся.
        - Мы пройдем по лесу и выйдем на дорогу, а дальше будем просто идти по ней, - сказал он. - Мы никого не встретим, по крайней мере, сегодня, и заночуем на самой дороге.
        - На дороге? - удивленно поднял брови Майк. - А что дождя не будет?
        - Будет, - сказал Вик. - На дороге мы найдем укрытие от дождя, что-то опять из железа.
        - Из железа, - недовольно покачал головой Майк. - Самолет был не из железа, а из алюминия. Говори из металла, тогда это будет точнее.
        - Хорошо, - вздохнул Вик. - Возможно, укрытие будет из металла.
        - Уже лучше, я тебя научу делать точные предсказания, - сказал Майк, поднимаясь. - Но пока все равно непонятно. Ты сказал, что мы выйдем на дорогу? Какая это будет дорога? Это будут рельсы, или бетон?
        - Не рельсы, - покачал головой Вик. - Рельсы я бы почувствовал. Похоже на бетон, но он чем-то покрыт.
        - А покрыт он асфальтом, - улыбнулся Майк. - Вот теперь мне все понятно. Идем.
        - Я мало знаю, - сказал Вик, оправдываясь. - Многое я чувствую, но не понимаю что. Бетон, это же почти что камень, а асфальт похож на живое.
        - Что значит, похож на живое? - спросил Майк, вставая и накидывая на плечи лямки рюкзака. - Асфальт, есть асфальт, он не бегает и никого не ест.
        - Я же не сказал, что он живой, - вздохнул Вик, вставая и направляясь к кустам. - Я сказал, что он похож на живое, у него энергетическая структура, почти, как у живого.
        - Тоже понятно, - сказал Майк. - Ты говоришь о том, что в нем много органики, это действительно так. Его же делают из нефти, а нефть нам досталась от мертвых динозавров.
        - Этого я не знал, - вздохнул виновато Вик.
        - Знал, не знал, - сказал Майк. - Что ты передо мной оправдываешься? Ты уникальный человек, Вик. Если бы я умел хотя бы десятую часть того, что умеешь ты, я бы уже считал себя сверхчеловеком. А ты… нет, ты не сверхчеловек, ты уже что-то другое.
        - Я человек и такой же, как ты, - сказал Вик. - Я очень мало знаю и мало, что понимаю, но я учусь. Может быть, со временем я буду понимать больше.
        - Будешь, - сказал Майк. - Даже за то время, что я тебя знаю, ты уже многое понял и узнал, а я как был балбесом, так им и остался. И не оправдывайся ты передо мной, это я должен перед тобой оправдываться.
        - Нет, не должен, - сказал Вик. - У тебя свой путь, ты имеешь право на ошибку, а у меня его нет.
        - Право на ошибку есть у всех, - сказал Майк. - Только ошибки в наше время стоят жизни. Лучше скажи, почему я не такой, как ты? Что мне не хватает?
        - Ты и не хочешь становиться таким, как я, - сказал Вик. - Да, и тебе это не нужно. У тебя своя задача и свой путь.
        - Это я уже понял, - вздохнул Майк. - Мне только до сих пор непонятно, почему твой бог так жесток к нам, людям? Почему он не меняет нас, не делает нас лучше? Почему он хочет, чтобы мы друг друга убивали? Он же может это все изменить…
        - Думаю, он не может, - сказал Вик. - Если бы он нас сделал другими, мы бы не выдержали конкуренции с другими животными.
        Мы должны изменяться сами, в нашей душе есть все, чтобы перевести нас на следующий этап эволюции. Мы уничтожили на этой планете всех, кто угрожал нам, и теперь мы можем спокойно изменяться…
        - Всех, кто нам угрожает, мы ещё не уничтожили, - вздохнул Майк. - Остались мы сами.
        - Теперь нас осталось не так много, - сказал Вик. - У нас появился шанс.
        - Ты хочешь сказать, что нас может спасти вера в душу и бога? - спросил Майк.
        - Это путь к нашему спасению, - кивнул Вик. - Наши предки понимали это и строили церкви.
        - Они строили церкви для другой веры, чем та, о которой ты рассказываешь, - сказал Майк.
        - Все религии говорят об одном и том же, разница не так велика, как кажется, - сказал Вик.
        - Но возможно все совсем не так, как ты мне рассказываешь, - сказал Майк. - Ты же можешь ошибаться.
        - Конечно, я могу ошибаться, - сказал Вик. - Я до сих пор многого не понимаю, и, возможно, я тоже вижу не все так, как оно есть, просто потому, что я ещё не готов.
        - Тоже понятно, - сказал Майк. - Выходит на земле никто ничего точно знать не может, а тот, кто попадает наверх, потом, вернувшись в новое тело, теряет память. Интересно почему?
        - Память находится в душе, - сказал Вик. - А её сигналы слабы. Память не теряется, просто люди не могут ею пользоваться, потому что не слышат свою душу.
        - Тогда мы обречены на новые войны, - вздохнул Майк. - И человечество когда-нибудь убьет само себя. Душе никогда не победить тело. Тело сильнее, его сигналы громче. Многие люди готовы за наслаждения и удовольствия забыть о ненужной им душе. Мы обречены…
        - Путь души, это не широкая дорога, а узкая тропка, и у каждого она своя, - сказал Вик. - Их немного, тех людей, кто находят эти тропки, но они есть.
        - Да, наверно, - вздохнул Майк. - Но я-то говорю о нас, о тех, кто не слышит свою душу, а, если и слышит, то не верит ей. Это же мы готовы отобрать у других то, что у них есть, обманом ли, силой ли, это не важно. И это наш мир, вас святых здесь единицы, вы ничего не решаете, да вас никто и не слушает.
        Кстати, а можно ли стать богом на земле? Я читал, что в некоторых индейских учениях считается, что, если ты хорошо развиваешься, то можешь стать богом уже на земле.
        - Нет, нельзя, - лицо у Вика снова стало почему-то виноватым. - Мне бы очень хотелось сказать, что это правда, но я думал об этом и знаю, что это не так.
        Обычная душа слишком мала, чтобы вместить в себя все знание, которое существует во вселенной. Душа превращается в бога за сотни миллионов лет, да и тогда развитие не останавливается.
        - И какого же размера бог? - спросил Майк. - И какой может быть душа?
        - Душа, я думаю, на земле может стать размером около десятка метров в диаметре, - сказал Вик. - Но я не завидую тому, у кого она станет такой.
        - Почему? - удивился Майк.
        - Душа же не просто энергия, это ещё одна, кроме мозга, мыслящая и чувствующая система, - сказал Вик. - Если мозг у нас достиг своего максимального размера, то душа может быть какой угодно большой, поэтому я и говорю, что наша дальнейшая эволюция, это эволюция души.
        - Ну, это-то я уже начинаю понимать, - сказал Майк. - Но ты сам себе противоречишь. Сначала ты говоришь о том, что душу нужно развивать, а потом говоришь, что не завидуешь тому, кто её разовьет.
        - Это правда, - смущенно улыбнулся Вик. - Моя душа не очень большая, она примерно два метра в диаметре. Но я чувствую все, что попадает в ее сферу. Когда мы с тобой сидим рядом, я слышу все твои мысли, хоть и не хочу их слушать, ощущаю все твои эмоции, хоть они мне совсем не нужны.
        А представь, каково будет тому, у кого радиус души будет десяток метров и больше? Мне уже заранее его жаль, когда он попадет в толпу людей, на него обрушится столько чужих мыслей и чувств, что тут уж точно можно сойти с ума.
        - Но мы же часто бываем рядом с людьми, - сказал Майк. - Нам же не мешает гомон толпы, мы можем спокойно думать о чем-то своем.
        - Это потому что ты не слышишь своей души, а значит и других, - сказал Вик. - Но, когда твоя душа развита, ты уже хорошо её ощущаешь, и тогда ты вольно, или невольно будешь слышать мысли других людей и ощущать их эмоции. Если представить это образно, то выглядит это так, как будто в твои уши врывается звук от десятков радиостанций, причем одни звучат громче, другие тише. Ты просто не сможешь сосредоточиться на своих ощущениях и мыслях.
        - Если в моем мозге будут звучать мысли чужих мне людей, - сказал задумчиво Майк. - То я сойду с ума.
        - Вот-вот, - сказал Вик. - Такому человеку придется жить где-то в лесу, или в пустыне. Мысли одного человека ещё как-то можно вынести, но мысли двух, трех, это уже кошмар.
        - Смешно, - улыбнулся Майк. - Но по-своему интересно.
        - Не интересно, - вздохнул Вик. - Мысли бывают и агрессивные, а не только глупые, но они, попадая к тебе, как бы становятся твоими, они же оказываются внутри тебя.
        - А какой размер души у меня? - спросил Майк.
        - Она едва выступает за твое тело, - пожал плечами Вик. - Не больше двадцати сантиметров, это мало. У нормального здорового человека, она выходит сантиметров сорок от тела.
        - Ну, это уже не плохо, - сказал Майк. - Значит, я тоже могу что-то почувствовать? Чьи-то мысли и желания?
        - Можешь, - улыбнулся Вик. - Если обнимешь этого человека, чтобы ваши души проникли друг в друга.
        - Теперь понимаю, почему влюбленные стараются обняться, - сказал Майк.
        - Именно поэтому, - кивнул Вик. - Но почему-то никто не хочет обниматься со своим врагом, а старается держаться от него подальше.
        - Забавно, - рассмеялся Майк. - Но, если я кого-то обнимаю, то значит, я буду чувствовать его мысли?
        - Ты не будешь, - вздохнул Вик. - Как ты можешь почувствовать чужую душу, если ты не чувствуешь свою? Но, если хорошо прислушаешься, то сможешь почувствовать чужое настроение, эмоции.
        - Значит, что-то все равно я буду чувствовать, если захочу? - спросил Майк.
        - Если захочешь, то конечно, - сказал Вик.
        - Я иногда чувствую тебя, когда ты рядом, - сказал задумчиво Майк. - Я раньше просто понять не мог, почему у меня на душе вдруг становится светло, и куда-то уходят мрачные мысли. Мне это не нравилось, потому что с такими мыслями, становится все равно, что с тобой будет происходить.
        - Извини, - сказал Вик.
        - Не надо извиняться, - мрачно сказал Майк. - Это мне надо извиняться, ты же тоже слышишь мои мысли?
        - Слышу, - улыбнулся Вик. - Но они мне не мешают, моя душа не десять метров в диаметре, твои мысли задевают меня только краешком, и я могу от них отстраниться.
        - Я понял, что для того, чтобы душа могла развиваться на земле, нужно уходить в пустыню, - сказал Майк.
        - Или жить рядом с теми, кто тебя любит, - улыбнулся Вик. - Чьи мысли и эмоции тебя приятны.
        - Ну, это довольно трудно, - сказал Майк. - К сожалению, мы большую часть находимся рядом с теми, кто нас не любит, и кого мы не любим. Кстати, теперь понятно, почему все святые жили в монастырях, вместе с единомышленниками. А какой размер у бога?
        - Он очень большой, - сказал Вик. - Может быть размером с нашу планету, а может и того больше, я точно не знаю, я его не видел.
        - Почему ты не знаешь? - удивился Майк. - Ты же рассказывал мне о том, как он выглядит.
        - Дело в том, что, обычные души находятся внизу, - грустно улыбнулся Вик. - А над ними парят те, у кого души больше, а бог находится высоко вверху, словно луна над головой, и к нему не добраться.
        - Что, значит, не добраться? - спросил Майк.
        - А то и значит, - вздохнул Вик. - Энергии не хватает. Близко к богу находятся только те души, у кого большая энергия, а все остальные находятся внизу.
        - Забавно, - пробормотал Майк. - Значит, обычной душе до бога и не добраться? Это как-то несправедливо.
        - Там-то как раз все очень справедливо, - улыбнулся Вик. - К богу не подберешься по блату, или по знакомству. Не купишь право быть рядом, как бы сильно ты этого не хотел. Пока ты сам не изменишься, ничего не произойдет. Но, если ты смог развить себя, то тебя и никто не сможет остановить, ты будешь находиться там, где должен находиться по праву энергии своей души.
        - Значит и там есть градация, - вздохнул Майк. - Значит, и там все не равны.
        - Но зато у всех равные возможности, - сказал Вик. - Кстати, только сейчас подумал о том, что в христианской религии это все описано. Выше обычных душ находятся ангелы, над ними архангелы…
        - Смешно, - улыбнулся Майк. - А ты кто у нас?
        - Я обычная душа, - сказал Вик. - Если мне повезет, то я смогу подняться до ангела. И подняться в буквальном смысле слова…
        - Я думаю, - сказал Майк. - Если бог такой большой, то почему наши ученые не нашли его? Мы же изучали до этой войны космос, строили огромные радиотелескопы, изучали излучения планет.
        - У него другой тип излучения, - сказал Вик. - Я же говорил тебе, что излучение разное у живого и неживого. У живого оно слабое и мягкое, у неживого мощное и сильное. Кроме того, бог это всего лишь энергия, он может поместить себя внутри планеты или звезды, и тогда его излучение не отличишь от другого.
        - Бог размером с планету? - задумчиво сказал Майк. - Нет, его бы все равно обнаружили.
        - Может быть, и обнаружили бы, если бы он находился здесь, - сказал Вик. - Но он находится в другом месте.
        - И где оно? - спросил Майк.
        - Я не знаю, - покачал головой Вик. - Я тебе рассказывал, что когда душа отделяется от тела, она попадает в пространственный туннель?
        - Говорил, что в туннель, но не говорил, что в пространственный.
        - Этот туннель ведет туда, где находится бог, - сказал Вик. - Это место далеко от нас, если двигаться обычным способом, а через туннель ты попадаешь туда почти мгновенно.
        - Ну, это уже фантастика, - сказал Майк.
        - А все, что я говорю, фантастика, - улыбнулся Вик. - Если бы мне раньше сказали, что я могу слышать чужие мысли, ходить в темноте и не спотыкаться. Находить все, что мне нужно, только подумав об этом, я бы не поверил.
        Когда я впервые ощутил это в себе, я подумал, что схожу с ума, да и сейчас иногда так думаю.
        - Я тоже так думаю, - улыбнулся Майк. - Ты точно сошел с ума. Ты что-то говорил о дороге, где она? Вик прислушался к себе, потом уверенно показал вперед.
        - В сотне метров отсюда, - сказал он.
        - Вот давай, и убедимся, псих, ты или нет, - сказал Майк, быстро зашагав вперед. - Ты ещё сказал, что это бетонная дорога, покрытая асфальтом.
        - В этом я мог ошибиться, - сказал Вик, едва успевая за ним.
        - Мог, но не ошибся, - сказал Майк, раздвигая кусты и внимательно разглядывая дорогу, она была немного уже той бетонки, по которой они раньше шли. Дорога была пуста, на ней не было ржавых машин, она была покрыта пылью, на которой не отпечаталось ни одного следа.
        - И по ней давно никто не ходил, и не ездил, - задумчиво проговорил Майк. - Возможно, ты и не псих, но окончательно я это пойму, когда мы найдем прибежище из железа.
        - Из металла, - робко сказал Вик. - Ты говорил, чтобы я употреблял слово металл.
        - Пусть будет из металла, - сказал Майк, выходя на дорогу. - Как далеко нам идти по этой дороге до этого убежища?
        - Километров пять, семь, - сказал Вик.
        - За час дойдем, - сказал Майк, устремляясь вперед. - По этой дороге легко идти.
        Глава десятая
        Они шли быстро, оставляя за собой следы на пыльном асфальте.
        - Нам нужна вода, - сказал Майк, поболтав фляжкой. - Она есть в твоем укрытии?
        - Я не знаю, - сказал Вик. - Воду я хорошо чувствую только тогда, когда ее много.
        - Значит, ты не всемогущ, - улыбнулся Майк. - Хотя, чем дольше я тебя слушаю, тем больше понимаю, что и твой бог тоже. Интересно, почему тогда люди, считают его всемогущим?
        - Бог может управлять живыми существами, воздействуя на их души, - сказал Вик. - Наша жизнь и судьба определяется людьми, которые нас окружают, а бог может ими управлять точно так же, как и тобой.
        - Каким это образом, он может мною управлять? - спросил Майк. - Он, что, может мне приказывать?
        - Да, может, - сказал Вик. - Он может любого из нас заставить делать то, что нам совсем не хочется.
        - Не знаю, и я не уверен в этом, - пожал плечами Майк. - Я твоего бога не слышу, поэтому он мне не может приказывать, да я его и не послушаю.
        - Это управление гораздо тоньше, - грустно усмехнулся Вик. - Люди часто совершают такие поступки, о которых потом жалеют, считают их глупыми и неразумными, но они их делают. Воздействие идет на уровне подсознания, на уровне эмоций, самых древних рычагов управления и самых действенных.
        - Не понимаю тебя, - сказал Майк.
        - Ты должен понимать, - сказал Вик. - Ты же сошел с поезда, хоть и не собирался этого делать, и до сих пор не понимаешь, почему ты это сделал.
        - Ты думаешь, это заставил меня сделать бог?
        - Я не знаю, - сказал Вик. - Может быть, бог, может быть один из ангелов, они тоже могут воздействовать на людей.
        - Вряд ли, - сказал Майк. - Я думаю, что это было просто какое-то минутное затемнение.
        - В этом и смысл воздействия, что оно незаметно, и непонятно для человека, - сказал Вик. - Вот, например, ты можешь возненавидеть меня, или кого-либо другого, при этом разумом ты будешь понимать, что это глупо, но ты не сможешь справиться с этим чувством. Бог имеет большую силу, и может возбудить ненависть у целого народа к любому другому, а кончится это войной.
        - Ты хочешь сказать, что это бог устраивает войны? - спросил Майк.
        - Не все, некоторые, - вздохнул Вик. - А на отдельного человека воздействуют ангелы или архангелы. Ты просто никогда не задумывался над тем, как эмоции управляют твоей жизнью и судьбой. А это на самом деле так.
        - Чушь, это все! - Майк раздраженно отбросил ногой сухую ветку с дороги. - Никто мною не управляет.
        - Вот видишь, тобой снова овладели эмоции, - усмехнулся Вик. - А мы просто говорили о всемогуществе бога, на чем оно основано.
        - Я думал, что ты расскажешь о другом, - сказал Майк. - О каких-то невероятных чудесах, которые описаны в библии. Превращение воды воду в вино, о том, как накормить толпу пятью буханками хлеба и несколькими рыбками…
        - Я думаю, что это все было иллюзией, - сказал Вик. - Святой мог использовать свою силу, чтобы изменить внутренние ощущения людей, это я думаю, вполне реально. Душа может управлять телом, как своим, так и чужим.
        - Значит, планеты твой бог все-таки не может двигать? - спросил Майк. - Он занимается только нами людьми?
        - Наверно, может и планеты двигать, - сказал Вик. - Он много знает и много умеет, но точно я не знаю.
        - Понятно, хоть и грустно, что он занимается только нами, - сказал Майк. - И непонятно зачем он это делает?
        - Он создает новых богов, - сказал Вик. - Проводя через разные испытания, он заставляет нас приобретать мудрость.
        - Глупость, это все, - вздохнул Майк. - Неужели от этих испытаний и от мудрости душа становится большой?
        - Не у всех, у единиц, - сказал Вик. - Остальные приобретают только злобу.
        - Это точно, - согласился Майк. - Все равно не понимаю, в чем разница между душей и богом, неужели только в размерах?
        - Не только, - сказал Вик. - Разница в способности накапливать энергию и не терять её, а вот тут есть отличие уже и в форме.
        - Опять непонятно, - сказал Майк. - Бог, он что, другой формы, не такой, как душа?
        - Знаешь, в чем разница между душей человека и душей животного? - спросил Вик.
        - Но ты уже говорил, что она более устойчива, - ответил Майк. - Хоть для меня это тоже глупость, я не вижу различий в душах, я их вообще не вижу. Я считаю, что вся разница в мозге.
        - Душа тоже мыслящая система, просто она мыслит по-другому, - сказал Вик. - Но у нее перед мозгом есть огромное преимущество, мозг ограничен в размерах, а душа нет.
        - А так вот в чем дело, - сказал Майк. - Значит, все-таки дело в разуме?
        - Именно так, - сказал Вик. - Но как наш мозг отличается от мозга животных тем, что в нем больше извилин, так и отличается душа. Душа животного, это обычный шар, а душа человека, это шар, через который проходит ось.
        - Смешно, - рассмеялся Майк. - И что душа крутится вокруг этой оси?
        - Нет, - улыбнулся в ответ Вик. - Эта ось не твердая, она тоже сделана из энергии, и она стабилизирует душу, дает её возможность не рассеиваться сразу после смерти.
        А вот в развитой душе святого, таких осей гораздо больше, а соответственно он может иметь больше размер души, или разума, это уж как ты хочешь.
        - И сколько же у него осей? - спросил Майк.
        - Максимальное их количество - семь, - сказал Вик. - Но на земле вряд ли у кого-то можно найти их все. Они появляются по мере духовного роста, а на земле все их получить невозможно.
        У бога их тоже семь, но у него есть и ещё кое-что. Всю его внешнюю поверхность покрывает мелкая сетка из силовых линий, которая не дает рассеиваться энергии. Я думаю, что появление сетки у души, уже говорит о том, что в ней происходит качественное изменение, что она становится богом.
        - Забавно, - сказал Майк, усмехнувшись. - Но это-то ты откуда можешь знать?
        - Это из памяти души, - сказал Вик, смущенно улыбнувшись. - Из той памяти, когда она находилась там, наверху.
        - Ты же говорил, что это не наверху, - сказал Майк. - Ты говорил, что это совсем другое место.
        - Туннель ведет в другое место, - сказал Вик. - Но вход в туннель находится над нашими головами, поэтому все и считали, что душа попадает на небеса.
        - Тоже понятно, - согласился Майк. - Мне и раньше говорили, что сумасшествие обладает определенной логикой, что многие выводы абсолютно логичны, только предпосылки неверные.
        - Ну, это ко всему относится, не только к сумасшествию, - вздохнул Вик. - Почти вся наука на этом построена на правильных и неправильных предпосылках.
        - Наука дело другое, её можно проверить, а тебя нет, - сказал Майк.
        - Да, - спокойно согласился Вик. - Меня могут понять только те, кто уже идет по пути и развивает свою душу, но они, как и я, психи, поэтому веры им никакой.
        - Точно так, - улыбнулся Майк.
        - Только одно непонятно, почему так много людей верит в бога? - спросил Вик. - Эта вера иррациональна с точки зрения науки, а люди верят. Непонятно также, откуда появляются ясновидящие и гадалки, и самое главное, как они могут видеть то, чего ещё нет.
        С точки зрения науки время нельзя обмануть, нельзя забежать и увидеть то, что произойдет с тобой. Даже машину времени, я читал, можно построить, но она будет двигаться только в одном направлении, назад в прошлое, потому что в прошлом дорога есть, а в будущем она ещё не проложена. Правда, забавно?
        - Забавно, - сказал Майк. - А я ведь уже поверил тебе, что ты можешь видеть будущее, но, если наука говорит о том, что это невозможно, я тебе верить не буду.
        - Хорошо, не верь, - сказал Вик. - Только мы сейчас приближаемся к тому сооружению из железа, в котором проведем ночь.
        - Из металла, - улыбнулся Майк.
        - Нет уж, из железа, - сказал Вик. - Если ты мне не веришь, то я буду использовать свои термины. Так будем мы в это верить, или нет?
        - Посмотрим, - сказал Майк. - Кстати, это не видение будущего, ты это просто почувствовал. Может, у тебя сильно развито обоняние, и ты способен чувствовать запах металла за десяток километров?
        - Не хотел бы, чтобы оно у меня было так развито, - вздохнул Вик. - Представляешь запах разложения, которое я буду чувствовать за десяток километров? С таким обонянием можно сойти с ума, впрочем, это относится ко всем сверхчувствам.
        - Это тебе не грозит, ты уже не станешь большим психом, чем ты есть, - сказал Майк. - Ну, хорошо, тогда ты словно большой магнит, чувствуешь металл на расстоянии.
        - Не сходится, - улыбнулся Вик. - Самолет, который я почувствовал, был из алюминия, а он не магнитится.
        Дорога повернула, и они увидели в наступающих сумерках большой автобус, перегородивший дорогу. Шины у него были порваны, весь он был покрыт пылью и грязью, но стекла в нем были целыми, а двери закрыты.
        - Вот и наше железное пристанище, - сказал Вик.
        - Действительно железное, - сказал Майк, обходя автобус. - И трупов в нем нет.
        Он попробовал открыть дверь, но у него ничего не получилось, тогда они навалились на неё вдвоем, и она поддалась. В автобусе было довольно уютно, на малиновых удобных креслах лежала толстым слоем пыль, и никаких следов людей. Майк сел на переднее сиденье и удовлетворенно вытянул ноги.
        - В общем, ты нашел нам неплохое пристанище, - сказал он. - У нас до войны такие автобусы ходили между ближайшими городами, в них мне нравилось ездить, довольно удобно, и я очень неплохо спал в них. Только пить очень хочется.
        - Автобус большой, в нем должен быть туалет, - сказал Вик. - А для того, чтобы он работал, где-то в нем должна быть цистерна с водой.
        Он прошел в конец салона, долго там возился, потом позвал Майка.
        - Помоги мне, - крикнул он. - Здесь действительно осталось немного воды.
        Майк помог ему вытащить небольшой бак. Они разлили воду по фляжкам, после этого откинули кресла и съели банку рыбных консервов с хлебом, в прикуску с пахучими травами, которые им дала в дорогу Никонориха.
        - Что нас ждет впереди завтра? - спросил Майк.
        - Ты же мне не веришь, - сказал Вик.
        - Верю, не верю, - пожал плечами Майк. - А ты бы сам себе верил, если бы был на моем месте?
        - Наверно, тоже бы не верил, - сказал Вик. - Я и сейчас себе не всегда верю. А сегодня ничего не произойдет, будем идти по дороге, пока не устанем, и ночь не придет. Заночуем прямо на дороге, только не на этой.
        - Что значит не на этой? - спросил Майк.
        - Свернем на другую дорогу, - сказал Вик. - А почему мы это сделаем, я не знаю.
        - Да, - вздохнул Майк. - Пророк из тебя не самый лучший. Хорошо хоть, что ничего не произойдет. А как с дождем?
        - Дождя не будет, - сказал Вик. - И дорога не будет для нас тяжелой, так что все пока хорошо.
        - Тогда давай ещё поболтаем, - сказал Майк. - За разговорами дорога намного короче, и устаешь не так сильно. Я тут немного думал над тем, что ты мне вчера рассказывал. Скажи, если человек существует на этой планете уже больше сотни тысяч лет, то почему мы так и не стали все святыми?
        - Во-первых, нас стало гораздо больше, никогда на земле до этого не жило восемь миллиардов, - сказал Вик. - Это значит, что ряды душ постоянно пополняются свежеиспеченными.
        - И откуда они берутся? - спросил Майк. - Ну, Адаму и Еве бог изменил душу, а откуда взялись все остальные?
        - И всем остальным бог душу тоже изменяет, - сказал Вик.
        - Ты же сказал, что душа вселяется в тело, - сказал Майк.
        - В какие-то тела вселяется, а в каких-то бог изменяет, - сказал Вик. - Нас слишком много, кто-то живет уже не первую жизнь, а кто-то первый раз на земле. И не забывай, что часть душ исчезает.
        - Может быть, они не исчезают, а переходят обратно в души животных? - спросил Майк. - Я читал где-то об этом.
        - Это неправда, - сказал Вик. - Измененная душа уже не может вселиться в тело животных, она другая. У неё только два пути, один - стать богом, другой исчезнуть, превратиться в облачко заряженных не связанных между собой ничем частиц.
        - Да, совсем ты не радуешь меня, - улыбнулся Майк. - Значит, я даже крысой не смогу стать, если буду вести себя неправильно?
        - Я же сказал, этот путь не для всех, - вздохнул Вик. - Нужно приобретать знания, нужно вслушиваться в свою душу, чтобы понять, что ей нужно, чтобы развиваться. Нужно преодолевать программу тела, а это очень трудно.
        - Да, это и невозможно, - сказал Майк. - Отказаться от пищи, воды и всего остального, это значит умереть.
        - Нет, это не так, - улыбнулся Вик. - Хочешь, верь, хочешь, не верь, но в истории известны случаи, когда некоторые святые совсем ничего не ели и не пили.
        - Не верю, - сказал Майк. - Без еды человек умирает, как и без воды, и ты это знаешь.
        - То, что я сказал, правда, - сказал Вик. - Этого можно добиться, хоть я к этому ещё не готов. Воду можно получать через кожу, если воздух влажный, а те святые, кто не ел и не пил, жили как раз в таких местах. С едой сложнее, организм может использовать те клетки, которые отмирают, этого вполне хватит, чтобы поддерживать тело. Правда, нельзя таскать тяжести, нельзя делать большие переходы. А энергию, которая нужна телу, можно получать через душу.
        - И долго эти твои святые прожили? - спросил Майк.
        - Меньше, чем обычные люди, - сказал Вик. - Но до сорока дожили.
        - Понятно, - сказал Майк. - Приму на веру, что жить так можно, хоть и недолго.
        - Да, - кивнул Вик. - Это чудо, и способны к этому далеко не все, но многие святые мало ели и пили, потому что получали энергию извне.
        - Это я должен потом обдумать, - сказал Майк. - Значит, чтобы стать святым, надо отказаться от еды?
        - Это как раз не самое главное, - улыбнулся Вик. - В первую очередь нужно отказаться оттого, что нам диктует программа тела, преодолеть эту программу.
        - От всего? - спросил Майк.
        - Да, от всего, - кивнул Вик. - Я же сказал, что это трудный путь.
        - И от любви? - спросил Майк. - Но ты же сам говорил о том, что надеешься встретить свою любовь?
        - Надеюсь, - улыбнулся Вик. - Хоть и знаю, что в этой жизни у меня это не получится.
        - Значит, любовь разрешена? - уточнил Майк.
        - По большому счету разрешено все, - сказал Вик. - Запреты существуют только для тех, у кого слабая душа. А у кого она достаточно сильна, тот уже сам решает, что можно, а что нельзя. Он чувствует свою душу, а значит, знает, что ей идет на пользу, а что во вред. А настоящая любовь, это не просто соединение тел, это ещё и соединение душ и дает энергию обоим, и делает души больше.
        - Забавно, - улыбнулся Майк. - Выходит, что любовь может сделать тебя святым?
        - Святым вряд ли, но энергию может увеличить, а это уже шаг вперед, - сказал Вик.
        - А как насчет прелюбодеяния? - поинтересовался Майк. - Религии это запрещают.
        - Есть любовь, - сказал Вик. - А есть только плотское желание, вся разница в том, что в любви душа открыта, а значит, это идет на пользу ей, а при простом удовлетворении желания душа закрыта, это плохо, и идет во вред.
        - Нет, ты подожди, - сказал Майк. - Так можно, или нельзя любить?
        - Когда в любви участвует только одно тело, это ничего хорошего для души не дает, - сказал Вик. - Поэтому христианская религия была против этого, а вот когда соединяются не только тела, но и души, тогда эффект поразительный.
        - Откуда ты это можешь знать? - спросил Майк. - Ты же ещё никого не любил…
        - Я это чувствую, а значит, знаю, - сказал Вик.
        - Послушав тебя, я понимаю, что это для большинства людей невозможно, - сказал Майк. - Я говорю не о любви, я говорю о преодолении программы тела. Пусть это и возможно, но очень трудно, а самое главное, что ещё и глупо, если через пять тысяч лет все живое на этой земле погибнет…
        - Времени ещё много, за это время может появиться ещё с десяток архангелов, и сотня ангелов, - сказал Вик. - А потом бог уйдет, оставив мертвую планету, забрав с собой тех, кто сможет с ним лететь.
        - Лететь?
        - Ну да, - сказал Вик. - Лететь, перемещаться в пространстве.
        - А что будет с остальными душами? - спросил Майк.
        - Они останутся здесь, - вздохнул Вик. - И будут умирать на мертвой планете, потому что, если не будет бога, то не будет и пространственных туннелей.
        - Совсем плохо, - сказал Майк. - Неужели богу будет на это наплевать?
        - Он заберет с собой лучших, - сказал Вик. - У остальных все равно нет шансов стать богом, не хватит энергетики. А что, по-твоему, он должен с нами возиться до тех пор, пока мы все не повзрослеем?
        - Думаю, что да, - сказал Майк. - Он же нас сотворил, значит, он за нас отвечает.
        - У всего есть начало и есть конец, - сказал Вик. - Таков закон этой вселенной.
        - Ты так говоришь потому, что ты-то уж точно полетишь вместе с богом, - сказал Майк.
        - Совсем необязательно, - сказал Вик. - Если я за это время успею себе отрастить крылья, то улечу, но шансов на это не так уж много.
        - Все-таки крылья? - улыбнулся Майк.
        - Эти энергетические оси, они так расположены, что похожи на крылья, - сказал Вик.
        - Выходит, что и с богом полетят совсем немногие, - сказал Майк.
        - Наверно, - сказал Вик. - Полетят только те, кто разовьется к тому времени.
        - Обидно, - вздохнул Майк. - Совсем плохое у тебя получилось царство божье. Не буду в твою веру верить, нет в ней надежды.
        - Это так, - согласился Вик. - Сам бы в неё не верил, но, к сожалению, у меня другой нет.
        - Значит, по-твоему, мы все умрем через пять тысяч лет, - сказал Майк. - И те, кто чего-то достиг, но недостаточно для того, чтобы научится летать, и те, кто ничего не достиг. Грустно и безжалостно…
        - Ну, если тебя это немного утешит, умрем мы от природного катаклизма, - сказал Вик. - Если верить Нострадамусу, то, похоже, что в нашу планету врежется большая комета.
        - Комета? - удивился Майк. - Я-то думал, что мы сами себя уничтожим. Но, если это так, то, в общем, все не так уж и плохо. По крайней мере, мы - люди не будем виноваты в гибели жизни на земле.
        - В других религиях говорится о суде божьем, - сказал Вик. - Но, если внимательно читать пророчества, то тоже видно, что говорится о каком-то природном явлении. И в них говорится о том, что бог будет решать, кто достоин дальнейшей жизни, а кто нет, и суд будет строгий. Это и на самом деле так, только суда не будет, итак все ясно, кто сможет, тот отправится с ним, кто не сможет, тот останется умирать.
        - Да, совсем грустно, - улыбнулся Майк. - И все-таки я не понимаю, какими достоинствами нужно обладать?
        - Я думал об этом, - сказал Вик. - Душа, это большая информационно-энергетическая структура. Это как мозг, если его развивать, он увеличивается в размерах, а если нет, то он становится меньше. Так и с душей, если ты приобретаешь правильное знание, то душа становится больше и сильнее, а если нет, то твоя душа и энергий уменьшается.
        - Интересно, а кто экзаменатор? - спросил Майк.
        - Тот поток энергии, что создал нашу вселенную, он несет в себе огромное знание, - сказал Вик. - И каким-то образом он взаимодействует с душей.
        - Совсем непонятно, - сказал Майк.
        - Мне тоже, - грустно улыбнулся Вик. - Но я мало знаю.
        - Ты самый большой выдумщик на этой земле, - сказал Майк. - Придумал такое, чему не поверит ни один человек на земле. Придумал бога в виде энергетического шара, придумал душу с какими-то силовыми осями. Какой-то неведомый поток энергии, который создал вселенную…
        - Это точно, - грустно согласился Вик. - И самое печальное в том, что я ничего и не придумывал, это все как-то само появилось в моей голове. И мне стало страшно, потому что я подумал, что сошел с ума.
        - Ты не расстраивайся, - сказал Майк. - Это все от этой ужасной войны и от той жизни, которую ты вел. Поживешь немного в моем городе, где есть нормальная цивилизация, где есть еда, за которую не надо никого убивать. Где есть тепло и чистые постели. И где есть надежда на будущее. Поживешь немного и забудешь об этих глупостях.
        - Да, это все хорошо, - сказал Вик. - Только многое ещё случится. Ничего ещё не кончилось…
        - Это точно, - усмехнулся Майк. - Только зачем же плакать раньше времени? Когда придет беда, тогда и будем с ней разбираться.
        - Тоже верно, - улыбнулся Вик. - Извини, сиденье в подвале и одиночество меня лишили здравого смысла и практичности.
        - Насчет здравого смысла ты загнул, - сказал Майк. - У тебя и раньше его не было. Здравый смысл был у тех, кто сколачивал свои банды, чтобы защищать свою территорию, кто думал о том, как бы им самим выжить, и их больше ничего не интересовало, и тем более оставшееся человечество.
        - Я не такой, - сказал Вик. - Я не могу спокойно принять эту войну и миллиарды смертей. И я думаю о том, что ещё будет.
        - Что будет, то будет, - улыбнулся Майк. - Мы не в силах ничего изменить, значит, надо это просто принимать, тем более, что ничего хорошего нас и дальше не ждет, врежется в нас комета, и все мы погибнем.
        - Так и будет, - сказал Вик.
        - Лето скоро кончится, - сказал Майк. - Будет ещё один месяц теплых дней, а потом пойдет снег. Если мы не будем спешить, то зима застанет нас здесь, а в прошлую зиму мороз был до пятидесяти градусов.
        - Перед тем, как в первый раз появится солнце, будет и шестьдесят, - сказал Вик. - Много растений и животных погибнет, не смогут пережить такой зимы.
        - И много людей тоже, - сказал Майк. - Мы не готовы к таким холодам, особенно сейчас, когда все разрушено.
        - Люди выживут, а вот растениям будет плохо, - сказал Вик.
        - Что ты все о растениях заботишься? - спросил Майк. - Разве они важнее, чем люди?
        - Растения нас кормят, снабжают кислородом, - сказал Вик. - Не будет их, не будет и людей.
        - Ничего, переживем и это, - сказал Майк. - Нужно только верить в то, что все будет хорошо.
        - И развивать свою душу, - сказал Вик. - Если, конечно, сможем.
        - Не надо мне этого, - сказал Майк. - Кое-какие способности, такие, как у тебя, мне бы не помешали, но цена за них меня не устраивает. Умереть можно с добротой твоей, а я собираюсь долго жить. Что-то мы тихо идем, уже и светло стало, а никто на нас не нападает.
        - И не нападет, - сказал Вик. - Эта дорога второстепенная, она ведет в небольшой районный центр, по ней и раньше не часто ездили, а уж теперь совсем никто не будет.
        - Подожди, - сказал Майк. - Так мы, что, не в ту сторону идем?
        - Да, - кивнул Вик. - Мы сейчас идем в сторону.
        - Ты что? - Майк даже остановился от неожиданности. - Поворачивай! Я же сказал, что нам время терять нельзя, зима скоро наступит.
        - Идем дальше, - сказал Вик. - Придется тебе мне в очередной раз поверить, что нам нужно именно сюда.
        - И почему же? - спросил Майк.
        - Не знаю, - улыбнулся Вик. - Я многого не знаю, я только чувствую, что нам надо сюда.
        - Не знаю, что ты там чувствуешь, - сказал Майк. - Но, если ты нас заведешь в глухой тупик, откуда дороги дальше не будет, и придется возвращаться, то тебе не поздоровиться.
        - Бить будешь? - грустно усмехнулся Вик.
        - Может и бить, - вздохнул Майк. - Но ты, что, не можешь сказать ничего конкретного?
        - Конкретного ничего, - пожал плечами Вик. - Я уже говорил, что не знаю этих мест, я здесь никогда не был. И по этой дороге никогда не ходил.
        - Черт! - выругался Майк. - Так какого же черта мы сюда пошли?
        - Я не знаю, - покачал головой Вик. - Я полагаюсь только на свои чувства, а их объяснить невозможно. Я просто знаю, что от железной дороги нам нужно было идти сюда, а почему, я не знаю. Может быть, нас ждала какая-то смертельная опасность, и нужно было свернуть, а может, там совсем никакой дороги нет.
        - Опасность, - проворчал Майк. - Можно подумать, что ты меня все время ведешь по безопасным местам, у меня уже от этой безопасности все тело в шрамах…
        - Я выбираю из большего зла меньшее, - сказал Вик. - И пока я меня получается, мы все ещё живы, и вокруг никого нет.
        - Если бы мы остались бы в лесу, там тоже бы никого не было, - проворчал Майк. - Ладно, придется тебе поверить и на этот раз. Ты говорил, что нам придется свернуть. Куда мы свернем?
        - На другую дорогу, - сказал Вик. - Она будет даже меньше этой, но почему мы свернем, я тоже не знаю.
        - С тобой не соскучишься, - пробурчал Майк. - Идем, не знаем куда, свернем куда, не знаю. Глупость какая-то… Это, что, опять твоя душа говорит, куда нам идти?
        - Да, - улыбнулся Вик. - Вот, если бы ты мог слышать свою, то мы бы больше знали…
        - Если бы она у меня была, я бы её слышал, - сказал Майк. - Ты точно сошел с ума, вести нас, надеясь на неизвестно что, на какие-то смутные ощущения.
        - А мы так и идем всю дорогу, - сказал Вик. - Я же тебе говорил, что я не знаю этих мест. А если нет знания, нужно полагаться на чувства.
        - Надо было мне карту украсть у командира, - сказал Майк. - Но я тогда не знал, что пойду по этим глухим местам. Кстати, а как здесь с радиоактивностью?
        - Фон небольшой, - сказал Вик. - Конечно, намного выше нормы, но сейчас везде так.
        - Ну, хоть это немного утешает, - вздохнул Майк. - Сколько нам ещё так идти?
        - А вот за этим поворотом, будет поворот на другую дорогу, - сказал Вик. - По крайней мере, я чувствую, что мы вот-вот должны свернуть.
        - Посмотрим, что это за дорога, куда мы должны свернуть, - сказал Майк, ускоряя шаг.
        Когда дорога обогнула небольшую рощу пожелтевших берез, они увидели, что дорогу пересекает другая, она была гораздо меньше, шириной в одну полосу, но также покрыта пыльным асфальтом.
        - Ну, эта-то, ведет хоть туда, куда нам нужно? - спросил Майк.
        - Нет, - улыбнулся Вик. - Ещё дальше в сторону. Я даже не знаю, что это за дорога…
        Майк выругался и беспомощно развел руками.
        - О господи, - вздохнул он. - Прости меня, я сам виноват, что связался с этим психом, и теперь отчего-то жду, что он меня приведет в мой город.
        - У тебя не было выбора, - рассмеялся Вик. - Ты же не знал, что я псих.
        - Я мог бы догадаться, - вздохнул Майк. - Кстати, уже темнеет. Твое пророчество насчет дождя и насчет того, что придется ночевать на дороге, тоже сбудется?
        - Сбудется, - сказал Вик. - И уже скоро. Мы разведем костер на дороге. Не знаю почему, но нам нельзя с неё сходить.
        - Тогда, пока совсем не стемнело, давай собирать хворост, - сказал Майк. - Черт, ну почему ты не можешь быть более конкретным?
        - Я же вижу не глазами, - развел руками Вик. - И чувствую не кожей, а душей, а так можно чувствовать только энергию и что-то, что может быть нашим будущим.
        Они свернули с дороги в небольшой лесок и набрали хвороста, потом Вик развел костер и поставил рядом котелок, наполнив его водой из фляжки.
        - До этого ты был более конкретным, - сказал Майк. - И я раньше всегда считал, что ясновидящие видят все, и даже могут рассказать какого цвета будет тот автомобиль, который должен тебя сбить.
        - Автомобиль? - Вик на мгновение задумался. - Он будет зеленого цвета.
        - Тот, что меня собьет? - спросил Майк. - Ты это серьезно?
        - Нет, не собьет, - Вик огорченно покачал головой. - Не вижу больше, вот ты сказал об автомобиле, и я его увидел.
        - Так, это уже кое-что, - Майк сел рядом с костром. - Давай рассказывай дальше. Какой он будет, легковой, грузовой?
        - Большой, вероятно грузовой, - сказал Вик, закрыв глаза. - Но он какой-то не обычный, почему-то мне кажется, что он предназначен для военных целей. Может быть потому, что за рулем будет сидеть солдат?
        - О господи, - покачал головой Майк. - Я уже сам с тобой начинаю сходить с ума, потому что слушаю тебя, и самое главное я тебе верю. Как он здесь окажется, если по этой дороге уже сто лет никто не ездил?
        - Я не знаю, - развел руками Вик. - Спроси что-нибудь другое?
        - Другое? - Майк задумался. - Нам будет угрожать опасность?
        - Да, будет, - сказал, вздохнув, Вик. - Но только вначале. Мы не должны делать резких движений, и ни в коем случае не тянуться к оружию, тогда нас убьют.
        - А не будем тянуться, тогда убьют тем более, - вздохнул Майк. - Что мы ещё не должны делать?
        - Ты заставляешь смотреть меня варианты будущего, - сказал Вик. - А это очень трудно. Давай, просто не будем хвататься за оружие, будем вести себя так, как будет себя вести обычный человек.
        - Где ты сейчас найдешь обычного человека? - спросил Майк. - Время сейчас необычное, поэтому обычных людей уже больше нет. Но я понял, что за оружие лучше не браться, хоть и будет угрожать вполне реальная опасность. Что-то ещё?
        - Это все, - сказал Вик. - Дальше все должно для нас сложиться хорошо.
        - Что значит хорошо? - спросил Майк.
        - Я не знаю, - развел руками Вик. - Давай подождем, пока это событие свершится, а потом я скажу, что будет дальше.
        - Когда это произойдет? - спросил Майк.
        - Мы будем спать, - сказал Вик. - А на эту или следующую ночь, я не могу сказать.
        - Черт! - выругался Майк. - Хорошо, давай тогда поедим перед этим хорошим событием. Как там суп?
        - Подожди немного, пока сварится картошка, - сказал Вик, вываливая в воду банку тушенки. - Могу ещё сказать, что этот суп мы успеем съесть.
        - Хоть одна хорошая новость, - вздохнул Майк. - И за это спасибо.
        - Ну, чего ты злишься? - спросил Вик. - Я не создаю события, они сами происходят. Я только что-то смутно могу увидеть и все, а ты на меня сердишься, словно их придумываю я.
        - Извини, - вздохнул Майк. - Просто ты говоришь все неконкретно. Я не знаю, что ожидать, и как к этому лучше подготовиться.
        - А не надо готовиться, - сказал Вик. - Все произойдет само собой. Он снял суп с огня.
        - А как ты видишь будущее? - спросил Майк, доставая ложку.
        - Я закрываю глаза, - ответил Вик. - И представляю, что я перенесся на день вперед, это достаточно просто, и смотрю на себя, что я делаю, кто со мной рядом, и где я нахожусь. Только все получается неконкретно, потому что времени там нет. Я переношусь на какое-то расстояние.
        - Расстояние? - удивился Майк.
        - Расстояние примерно равное дню, - сказал Вик. - Это трудно объяснить, но там нет столбов или каких-либо других отметок, которые обозначают дни, годы, или часы. Нострадамус, чтобы точно вычислить даты будущих событий, изучал астрономию, чтобы хотя бы по расположению звезд определять год и месяц…
        - Не понимаю, - сказал Майк. - Как это нет времени? Светлее или темнее, это же можно определить?
        - Там нет света, - сказал Вик. - Там нет ничего, есть только серый полумрак и все.
        - Так получается, что время - это расстояние?
        - Можно и так сказать, - улыбнулся Вик. - Вся моя жизнь, это какое-то расстояние, которое я пройду, и кончается оно тем, что меня не станет…
        - Все равно не понимаю, - сказал Майк. - Как это нет времени? Есть день, есть ночь, все равно как-то можно определить время.
        - Там нет ни дня, ни ночи, - сказал Вик.
        - Но, если для тебя расстояние, это время, то, как ты определяешь, где ты будешь находиться завтра, или послезавтра?
        - Там, где я нахожусь сейчас, это для меня отправная точка, - сказал Вик. - Вот я и определяю свое положение во времени и пространстве относительно неё. Получается это у меня не очень хорошо, ошибка достаточно велика, но другого способа я просто не знаю. Меня никто ничему не учил, все, что я умею, я научился сам, сидя в подвале.
        - И таким образом ты можешь увидеть всю свою жизнь? - спросил Майк. - И можешь сказать, что с тобой произойдет?
        - Увидеть можно, - вздохнул Вик. - Но только приблизительно и неконкретно, только какие-то яркие события. А для того, чтобы увидеть какие-то конкретные детали, нужно потратить очень много времени.
        - Как-то все не так мне представлялось, - пожал плечами Майк. - Я думал, что это какие-то яркие видения, которые видит человек.
        - Такое тоже бывает, но редко, - сказал Вик. - Это когда ты смотришь на человека, и вдруг всплывают в голове какие-то яркие образы его будущего. Вот там есть и краски, и эмоции и внутренние ощущения, в том числе и времени.
        - Выходит, твой Нострадамус определял время по звездам? - сказал Майк. - Это интересно. Но ты же сам читал его дурацкие стихи, там вполне конкретные люди, время, одежда. Как он все это определял?
        - Ну, это не очень трудно, - сказал Вик. - Когда ты начинаешь мне задавать конкретные вопросы, то я тоже начинаю вглядываться в детали.
        - Ясно, что ничего не ясно, - сказал Майк. - Я только понял, что видение будущего это вполне реально, если судить по твоим словам. И что ты не самый лучший провидец. Но, если будущее реально можно увидеть, тогда возникают другие вопросы, получается, что будущее существует уже сейчас?
        - Конечно, - сказал Вик. - Но оно со временем немного меняется, становится другим. Я уже говорил, что точность предсказаний примерно восемьдесят процентов. Что-то меняется в будущем от наших действий, а что-то нет, а с чем это связано, я не знаю.
        - Подожди, - покачал головой Майк. - Ты хочешь сказать, что будущее всей земли и человечества уже определено?
        - Определено только на восемьдесят процентов, - сказал Вик. - Мы кое-что можем изменить, хоть и немного, мы же не одни, вокруг нас вселенная, она тоже на нас влияет, хоть мы этого и не чувствуем.
        - Странно это, - покачал головой Майк. - Никогда не думал о том, что где-то уже существует картинка того, что я сделаю через пять минут, или день, тем более, что я и сам не знаю, что я буду делать.
        - Мир, в котором мы живем, очень сложен, - сказал Вик. - Своими глазами, органами своего тела мы видим и чувствуем совсем немногое из того, что нас окружает. И рядом с этим миром, который мы считаем реальным, находится другой, призрачный, который мы не видим и не ощущаем нашими чувствами тела, но он играет не меньшую роль в нашей судьбе и жизни. Чтобы его увидеть, надо развивать душу, только ею можно почувствовать его.
        - Кошмар какой-то, - вздохнул Майк. - Ты живешь обычной вполне реальной жизнью, а вокруг тебя роятся невидимки, которые что-то меняют в твоей жизни.
        - Но ты же, действительно, многое не видишь, и тебя это не пугает, - сказал Вик. - Ты же не видишь радиации, не видишь теплового излучения, множество частиц, которые через нас проходят…
        - Все равно кошмар, - сказал Майк. - Если начнешь задумываться, то точно сойдешь с ума, поэтому давай ложиться спать. Ты говорил, что мы будем спать, когда произойдет что-то?
        - Да, - согласился Вик. - Мы будем спать.
        - Это хорошо, - сказал Майк и лег у костра. Вик подбросил дров в огонь и тоже растянулся прямо на асфальте.
        Проснулись они от звука тормозов, в глаза им ударил яркий свет фар и мощного прожектора. Майк потянулся за автоматом, но Вик поймал его руку.
        - Не надо, нас убьют, - сказал он. - Я же предупреждал тебя. Майк с неохотой вытянул вперед пустые руки, показывая их тем, кто сидел в машине.
        - Если нас убьют, - сказал он. - Я тебя и на том свете найду.
        - Ладно, - согласился Вик. - Мне приятно будет встретиться там с тобой.
        - Черт! - выругался Майк и рассмеялся. - Все время забываю, что ты псих.
        - Кто вы такие? - прозвучал резкий мужской голос из динамика громкоговорителя. Голос был настолько громок, что от него закладывало уши. Вик стал, высоко поднял руки и шагнул к машине. Он сделал несколько шагов, прежде, чем его остановил мужской голос.
        - Сделаешь ещё один шаг, и мы будем стрелять.
        - Он солдат, - сказал Вик. - Он отстал от своей части, а я помогаю ему добраться до своих.
        - Солдат? Откуда здесь может быть солдат? - сказал резко голос. - Пусть подойдет ближе. Майк шагнул вперед и встал рядом с Виком.
        - Назови свою часть, - потребовал голос. Майк громко назвал часть, и место её постоянной дислокации.
        - Как оказался здесь? - спросил голос.
        - Отстал от поезда, - сказал Майк и назвал станцию, на которой он сошел.
        - Какую задачу выполняла часть? - спросил голос. Майк назвал место, где он воевал.
        - Оружие есть? - спросил голос.
        - Да, табельное, - ответил Майк. - Записано за мной, автомат и пистолет.
        - К оружию не тянуться, - предупредил голос. - Возьмите свои вещи и медленно, подчеркиваю, очень медленно, идите к заднему борту. Вик и Майк взяли свои рюкзаки и оружие и медленно пошли к машине.
        - И что дальше? - спросил Майк.
        - Дальше все будет хорошо, - сказал Вик. - Ничего не бойся.
        - Я и не боюсь, - вздохнул Майк. - Просто чувствую себя идиотом, потому что делаю все так, как ты говоришь. А если ты ошибся? Из яркого света высунулась чья-то рука и забрала у Майка автомат, потом его обыскали и вытащили пистолет, после этого подталкивая стволом автомата, повели вместе с Виком куда-то в темноту.
        Когда свет перестал им бить в глаза, Майк сумел рассмотреть машину, это был все тот же грузовик, что обстрелял их на шоссе. Их затолкали в кузов, там сидели солдаты, молодые ребята в форме, вместе с ними был офицер, его голос они и слышали по громкоговорителю.
        - Документы есть? - спросил он, когда они сели на узкие деревянные скамейки. Майк полез внутренний карман, но к его голове сразу приставил пистолет солдат, сидевший рядом.
        - Только медленно и осторожно, - предупредил офицер. Майк достал свое удостоверение, офицер рассмотрел его при свете тусклой лампочки висевшей под потолком и мрачно сказал.
        - Если при проверке окажется, что это фальшивка, или что ты забрал этот документ у настоящего солдата, тебя расстреляют.
        - Это мой документ, - сказал Майк. - И это не фальшивка.
        - Разберемся, - сказал офицер - А пока протяните руки. Майк протянул руки офицеру, тот стянул их пластмассовой лентой, а потом тоже проделал с руками Вика.
        После этого офицер крикнул водителю, и грузовик тронулся с места. Солдаты припали к узким бойницам, прорезанным в металлических стенках, а один поднялся по узкой лестнице вверх к башенке с пулеметом.
        - И что мы будем делать дальше? - спросил шепотом Майк.
        - Спать, - сказал Вик. - Утром нас привезут в город, там нас допросят, а потом помогут добраться до твоего города.
        - Так просто? - удивленно спросил Майк.
        - Да, - кивнул Вик. - Наше путешествие заканчивается, скоро ты будешь дома.
        - Не шептаться, - рявкнул офицер. - Пока вы только задержанные, но может оказаться, что вы враги, или бандиты. Поэтому лучше будет для вас, если вы будете молчать.
        - Конечно, офицер, - кивнул Вик. - Мы будем молчать. Майк недовольно хмыкнул, но вздохнул и закрыл глаза.
        Везли их довольно долго, они даже успели за это время выспаться. Солдаты по очереди менялись около бойниц, а все остальное время, как и они, дремали.
        Наконец грузовик остановился, и сразу все пришло в движение. Их отвели в небольшое здание и заперли в камере, сняв предварительно пластмассовые наручники. Оружие и рюкзаки им так и не вернули.
        - Ну вот, - сказал Майк, устраиваясь на широких нарах. - Нас снова поймали, и снова заперли.
        - Все будет хорошо, - сонно пробормотал Вик. - Спи, утром все определится. Здесь безопасно, и нас никто не тронет.
        - Ну, если не считать того, что нас могут расстрелять, - уточнил Майк.
        - Нас не расстреляют, - сказал Вик. - Спи.
        - Опять придется тебе поверить, - вздохнул Майк, устраиваясь поудобнее. - Все равно уже ничего не сделаешь.
        - Почему ты всегда недоволен? - спросил Вик. - Ты же сам хотел попасть в этот самый грузовик с этими же самыми солдатами, когда мы шли по шоссе. А когда они нас обстреляли, ты, как я помню, обиделся. Но вот теперь, тебя взяли в грузовик и отвезли в город, а тебе это уже не нравится.
        - Кстати, почему они остановились перед нами в этот раз? - спросил Майк.
        - А мы же заняли всю проезжую часть, развели костер прямо на дороге, - рассмеялся Вик.
        - Вот почему ты не хотел разводить костер в лесу, - сказал Майк. - Ты знал, что им придется остановиться.
        - Не знал, просто так я это видел в будущем, - сказал Вик. - Но почему ты из-за этого так переживаешь?
        - Я не переживаю, - сказал Майк. - Просто все как-то странно. Мы столько с тобой шли, попадали в разные передряги, и вдруг все в мгновение ока изменилось.
        - Но тебе же сказала Никонориха, что, когда ты увидишь все, что должен увидеть, то все сразу переменится.
        - В том-то все и дело, что все происходит так, как ты говоришь, - вздохнул Майк. - Словно от меня ничего не зависит, словно вы с Никонорихой знаете то, чего не знаю я. Словно я ребенок, а вы меня ведете за ручку, чтобы со мной ничего не случилось.
        Предупреждаете, не делай то, или не делай это, а то будет больно. А я действительно словно глупый ребенок лезу туда, куда не надо. Но я-то не ребенок! Я - солдат, я многое знаю и понимаю, и уж точно знаю больше, чем эта полуграмотная бабка. Вот что мне обидно!
        Чем вы отличаетесь от меня? Ладно, я бабку ещё могу как-то простить, она местная ведьма, она привыкала темнить. Но ты-то, ты-то такой же, как и я, мы с тобой одного возраста. Почему ты видишь и знаешь то, что я не знаю и не могу понять?
        - Я уже говорил, что все дело в душе, - сказал Вик. - Она у тебя закрыта, поэтому ты ничего не чувствуешь и не видишь.
        - Опять ты о своей религии, - вздохнул Майк. - Не верю я в неё, и тебе не верю. Должно быть другое объяснение!
        - Нет другого объяснения, - сказал Вик. - И все, что я тебе говорил, правда.
        - Все равно не верю, - сказал Майк. - Ладно, давай спать. Завтра, точнее уже сегодня, нас поднимут рано, в казармах побудка в шесть часов, а будет рассвет, или не будет, к распорядку дня отношения не имеет.
        Майк оказался прав, едва они успели заснуть, как их подняли с постели.
        Их допрашивали раздельно, предварительно сняв у обоих отпечатки пальцев с помощью электронных приборов, соединенных с компьютером.
        Майка в базе данных нашли сразу, поэтому разговор с ним был достаточно коротким, в основном его спрашивали о том, почему он покинул поезд, и как произошло так, что он оказался в районе зараженной зоны с табельным оружием.
        Вика в базе данных не оказалось, потому что в распоряжении военных была только информационная база городов, которые не подвергались ядерным бомбардировкам. Единственное, что им удалось обнаружить после долгих поисков, это время прилета Вика в областной город, но этого для военных оказалось достаточно, чтобы снять с него обвинения в шпионаже.
        У военных была даже проводная связь с городом Майка, они связались с командиром его части, и сразу после этого приняли решение отправить Майка в его город, и даже согласились с тем, что Вик может поехать с ним. После трехчасовых допросов с них, наконец, сняли наручники и накормили.
        А потом разрешили вымыться и сменить одежду, выдав новые солдатские комплекты.
        - Ну что, видишь, что такое власть? - спросил Майк. - Все сразу становится на свои места. Я уже снова солдат, мне вернули оружие, а завтра нас с тобой отправят на поезде ко мне домой. И голодными нас теперь с тобой не оставят, потому что уже зачислили на довольствие.
        - Власть, это хорошо, - согласился Вик.
        Их накормили сытным обедом и разместили в казарме. Впервые за последнюю неделю они снова спали на белых простынях и под одеялами. Майк был возбужден и весел, а Вик был задумчив и печален.
        - О чем ты грустишь? - спросил Майк, после того, как они поужинали в пустой солдатской столовой. - Все уже закончилось для тебя и для меня.
        - Я знаю, - сказал Вик. - Через двое суток мы будем у тебя в городе.
        - Вот видишь, - сказал Майк. - Так откуда же у тебя эта печаль? Снова хочется обратно в свой подвал?
        - Нет, дело в другом, но в чем, я не могу пока тебе объяснить, - сказал Вик. - Скажу тогда, когда мы приедем в твой город.
        - Опять секреты? - усмехнулся Майк. - Но теперь твои секреты никому не нужны. Мы находимся среди нормальных людей, и наше будущее ясно и понятно.
        - Ты прав, - вздохнул Вик. - Извини, я устал, мне надо отдохнуть.
        - Тебе не хватило сна? - удивился Майк. - Ну, иди, поспи ещё, а я поговорю с солдатами.
        - Я буду спать, - сказал Вик и ушел, а Майк отправился к солдатам. Все разговоры закончились тем, что ему нашли в кладовке рюкзак Вика, и он с солдатами выпил всю водку, которая в нем была.
        Майк пришел уже под утро, с трудом держась на ногах. А через час их разбудили, загрузили в грузовик, отвезли на станцию и посадили в воинский эшелон. В вагоне были возвращающиеся домой солдаты. Майк нашел своих однополчан, и все время пути проводил с ними. Вик спал, ел и снова спал, ему больше ничего не хотелось, и он постоянно чувствовал слабость.
        Глава одиннадцатая
        Родной город Майка встретил их новой проверкой отпечатков пальцев, после того, как личность обоих была установлена, их заставили пройти дозиметрический контроль. Майк спокойно прошел через датчики, и врач, сидевший за пультом, сказал.
        - Вам нужно будет зайти потом к нам, мы дадим вам выводящие радионуклиды препараты. А в общем целом все у вас не так уж плохо, учитывая повышенный фон радиации в тех местах, где вы находились.
        Но когда Вик прошел через арку обвешанную датчиками, зазвучала предупреждающая сирена, а дозиметр зашкалило. Врач долго регулировал прибор, но потом только устало и безнадежно махнул рукой.
        - А вот ваш друг несет в себе столько кюри, что я даже не представляю, как он ещё жив, - сказал он Майку. - Я не видел такого излучения даже у мертвых в районе ядерного взрыва. Мы не можем разрешить ему войти в город.
        - И что вы будете с ним делать? - спросил Майк.
        - У нас есть изолированная палата, туда мы его и поместим, - сказал врач. - Мы будем наблюдать за ним, сделаем дополнительные анализы, попробуем понять, что с ним, и чем мы сможем ему помочь. Это все, что я пока могу вам сказать. Вик только грустно усмехнулся, услышав об этом.
        - Не расстраивайся, - сказал он Майку. - Я видел это в своем будущем, и я к этому готов. А ты иди к своим родным, они ждут тебя, да и ты по ним тоже соскучился.
        - Ладно, - сказал Майк. - Отдыхай от меня, а завтра я приду к тебе в больницу.
        Майк отправился к себе домой, там ничего не изменилось, все были живы и здоровы. Ему пришлось выслушать много упреков в свой адрес, потом накормили праздничным обедом, и даже нашли кое-что выпить. Но только, когда он лег в свою постель, он впервые почувствовал, что все худшее уже позади.
        На следующее утро, едва рассвело, за ним приехала машина. Его отвезли в воинскую часть. Там его заставили сдать оружие и написать подробный рапорт о том, как он отстал от поезда, и почему так долго добирался до военных властей.
        После этого его отпустили, предупредив о том, чтобы он не покидал город без разрешения, потому что солдаты по-прежнему были нужны. Потом его отвезли на машине в ту же больницу, куда поместили и Вика.
        Там Майка заставили сдать многочисленные анализы и накормили какими-то горькими пилюлями. После этого ему пришлось идти к главврачу, чтобы его допустили к Вику. Он лежал в отдельной палате, и допуск даже медперсонала был к нему ограничен. Вик тихо рассмеялся, увидев его в гражданской одежде.
        - Ты выглядишь совершенно иначе, - сказал он. - Теперь ты совсем не похож на бравого солдата.
        - Это точно, - вздохнул Майк. - До сих пор не могу привыкнуть к тому, что не чувствую тяжести автомата на плече. А как ты себя чувствуешь?
        - У меня все хорошо, - улыбнулся Вик. - Чистая одежда, хорошее питание, молодые улыбающиеся медсестры. Что ещё нужно для счастья?
        - А что говорят врачи? - спросил Майк.
        - Спроси у них сам, - улыбнулся Вик. - Они со мной почти не разговаривают, катают на кресле от одного прибора к другому, а после этого озадачено качают головами. Так что все хорошо.
        - Время вашего посещения истекло, - сказала вошедшая медсестра, которая действительно была молода и хороша собой. - Приходите завтра.
        - Может быть тебе что-то надо? - спросил Майк. - Я принесу.
        - Нет, у меня все есть, - улыбнулся Вик. - О таком сервисе я даже и не мечтал.
        - Ладно, не скучай, я приду завтра, - сказал Майк. - Может быть, принести какую-нибудь книгу, чтобы тебе было, чем заняться?
        - Нострадамуса, - улыбнулся Вик. - Это единственная книга, которую я хочу сейчас читать.
        - Завтра и принесу, - сказал Майк. - Придется идти в библиотеку, книжных магазинов сейчас нет, но я найду и принесу.
        - Как его дела? - спросил он у медсестры, когда они вышли из палаты. Девушка кокетливо улыбнулась.
        - Я не могу ничего сказать, я всего лишь медсестра, а вам нужен врач. Если хотите, я вас проведу к нему.
        - Хочу, - сказал Майк, и они пошли по длинному пустому коридору.
        - Я слышала, - сказала девушка. - Что вы были там, где взорвалась ядерные бомба. Что вы там увидели?
        - Ничего хорошего, - вздохнул Майк. - Очень много трупов, и совсем немного живых людей, дерущихся между собой за еду. Я бы не хотел там оказаться ещё раз, а сейчас мне даже вспоминать об этом неприятно. После того, что я там видел, наш город кажется райским уголком.
        - Ну, какой у нас райский уголок, - грустно улыбнулась медсестра. - С сегодняшнего дня снова урезали нормы питания, еды не хватает, да ещё каждый день идут эти ужасные радиоактивные дожди. Много людей умирает сейчас, особенно пожилые и дети. У нас здесь совсем не рай.
        - Чтобы понять, как у нас здесь хорошо, нужно просто побывать в аду, - сказал Майк. - Я там был, хоть и не в самом аду, но рядом. А вот мой друг он из ада.
        - Он - хороший парень, - сказала медсестра. - Жалко его.
        - Что значит, жалко? - спросил Майк. - Что угодно, но жалости он во мне никогда не вызывал.
        - Поговорите с врачом, - вздохнула девушка, подводя его к дверям кабинета. - Мне нельзя вам ничего говорить.
        Майк недоуменно посмотрел ей вслед и зашел в кабинет. Врач был тот же самый, что проверял их на вокзале, он кивнул головой на кресло и сказал.
        - Ваши анализы я уже посмотрел, - сказал он. - И думаю, что нам придется и вас положить в больницу. Все не так хорошо, как мне показалось вчера, но думаю, что за месяц мы приведем вас в относительный порядок. Гораздо хуже обстоят дела у вашего друга…
        - А что с ним? - спросил Майк.
        - Я вам все расскажу, после того, как вы мне ответите на некоторые вопросы, - сказал врач. - Первое, что я хочу знать, где вы с ним встретились?
        Майк назвал город, в котором он впервые увидел Вика и улыбнулся, вспомнив, как они познакомились.
        - Ещё я хотел бы знать, какую примерно дозу радиации он получил?
        - Я не знаю, - пожал плечами Майк. - Могу только сказать, что соседний город подвергся атомной бомбардировке, и от него ничего не осталось. А этот город находился примерно в двадцати километрах от взрыва. Вик был там и во время взрыва и после него.
        - Понятно, - кивнул врач. - Значит, очень большую дозу. Это интересный случай, я сталкиваюсь с таким впервые.
        - И что в этом интересного? - спросил Майк.
        - А то, что ваш друг получил такую дозу, что уже десятая часть её считается смертельной, - сказал врач. - Он находится в отдельной палате не потому, что нуждается в покое, а потому, что нахождение рядом с ним других больных небезопасно. Он сам испускает радиацию и довольно большую.
        - Понятно, - пробормотал Майк. - Вы сможете его вылечить?
        - Нет, - покачал головой врач. - Как мы можем его вылечить, если мы даже не понимаем, почему он до сих пор жив?
        - Это плохо, - сказал Майк. - Но вы же врачи, вы должны что-то делать, а не только удивляться тому, что он до сих пор жив.
        - В его организме находятся все формы рака, которые мы знаем, - сказал врач. - Практически поражены все органы его тела. Метастазы разошлись по всему организму. Ни хирургическое вмешательство, ни терапия уже не помогут. Больные даже с половиной его болезней испытывают такую жуткую боль, что не могут ходить, и их существование держится только на обезболивающих средствах, а также благодаря искусственным сердцам и почкам, к которым их периодически подключают.
        Это все, что могут предложить врачи. Ваш друг должен был умереть ещё год назад, а он жив, он ходит, и не требует обезболивающих средств, поэтому я и говорю, что случай очень интересный.
        - Он умрет? - спросил Майк.
        - Я же сказал, что я не знаю, почему он жив, - хмуро сказал врач. - Я не знаю, почему он ходит, почему он улыбается, когда он должен испытывать такую боль, которую просто невозможно вообразить. У меня сложилось даже такое ощущение, что у него настолько огромная воля, что он не позволяет боли взять над ним верх.
        Его состояние с приезда в больницу резко начало ухудшаться прямо на глазах, каждый последующий анализ говорит о том, что началось резкое обострение. А вот, когда он умрет, я не знаю, случай редкий, но думаю, что это может произойти в любую минуту…
        - Вы ошибаетесь, доктор, - сказал Майк. - Мы прошли с ним вместе больше шестисот километров, и все это время нам приходилось бороться за свою жизнь. Он несколько раз тащил меня на себе, когда я не мог идти.
        И при этом он ни разу не пожаловался на боль, или на какое-то недомогание. Это мне было плохо, а не ему. Вы простите меня, доктор, но я думаю, что все ваши приборы врут.
        - Я тоже так сначала подумал, - вздохнул врач. - Поэтому мы взяли все анализы, а вот их результаты говорят нам о том, что ваш друг давно смертельно болен.
        - Понятно, - криво усмехнулся Майк. - Но я вам все равно не верю. Если вы считаете, что я должен к вам лечь, то прошу вас, положите меня в ту же палату.
        - Мы не можем, - покачал головой врач. - Я же уже сказал, что находиться рядом с ним другим больным небезопасно.
        - Меня это не касается, я рядом с ним пробыл почти месяц, и все ещё жив, - сказал Майк. - Оттого, что я с ним пробуду ещё неделю, месяц, или год, ровно ничего не изменится. И я настаиваю на этом.
        - Я могу это сделать, только в том случае, если вы подпишете бумагу, в которой вы возьмете ответственность на себя, - хмуро сказал врач.
        - Я подпишу хоть сотню таких бумаг, - сказал Майк. - Он мой друг, я привел его сюда, и я буду с ним, хотите вы этого, или не хотите. Сейчас я иду в город, но к вечеру вернусь. Надеюсь, что к тому времени вы дадите указание поставить кровать рядом с ним?
        - Мы можем сделать это прямо сейчас, - сказал врач. - Но я бы на вашем месте ещё раз все хорошо обдумал. Своему другу вы не поможете, он все равно умрет и очень скоро, а вот вам следует поберечься, вы тоже получили приличную дозу радиации.
        - Я приду вечером, - сказал Майк, вставая. - Мой друг хочет, чтобы я принес ему книгу, и я принесу её, даже если для этого придется обойти все городские библиотеки, и если нужно и ограбить их. Подготовьте койку к этому времени.
        Майк вышел из больницы посмотрел на серое затянутое тучами небо и тяжело вздохнул.
        - Уже мертв, - пробормотал он. - Если бы ты знал, доктор, что там, где мы с ним бродили, все уже были мертвы, но это не мешало им стрелять в нас. Ты просто ничего не понимаешь, доктор. Вик не может умереть, его бог не позволит ему, да и я тоже.
        Он грустно усмехнулся и пошел к ближайшей библиотеке.
        Ему пришлось пешком обойти почти весь город, чтобы найти нужную ему книгу. В городе с транспортом было плохо, и вообще очень многое изменилось к худшему с тех пор, как он уехал на фронт. Нефтеперерабатывающий завод работал в две смены, но большая часть бензина, соляра и мазута уходила в другие города.
        Правительство, или то, что теперь было вместо него, потребовало, чтобы распределением всех нефтепродуктов занимались военные. И теперь в городе по улицам ездили только военные грузовики, да и электроэнергия в домах включалась только в вечерние часы.
        Повсюду были военные патрули, хоть Майк и не понимал, зачем они нужны мирному городу.
        Обойдя безрезультатно три библиотеки, Майк зашел домой, чтобы поесть и обнаружил в доме только кусок серого хлеба и несколько картофелин, оставшихся с праздничного обеда.
        Это тоже была ещё одна плохая примета. Ни сестер, ни матери дома не было, как и отца, все они где-то работали, зарабатывая скудный паек.
        Все это Майку очень не понравилось, он с Виком и в армии ел гораздо больше и сытнее, чем в своем родном городе.
        Дома он долго не задержался. Написал записку, что его помещают в больницу, и что ближайшие две недели он будет находиться там. Нужную ему книгу он нашел только к концу дня на окраине города, в маленькой библиотеке, занимающей всего три небольших комнаты.
        Библиотекарь - пожилая женщина уже собиралась уходить, когда он вошел. Она искренне обрадовалась ему, оказалось, что он был первым читателем, который пришел сюда за последние полгода.
        - Когда начинаются плохие времена, - сказал женщина. - Первое, что перестают делать люди, это читать книги, хотя должно быть наоборот. Только в них они могут найти себе поддержку и утешение, и веру в хорошее будущее. Почему вас так заинтересовал Нострадамус? Его давно никто не спрашивал, неужели вы верите в его мрачные предсказания?
        - Я нет, - покачал головой Майк. - Но мой друг верит. К тому же разве они мрачные, если посмотреть на то, что происходит вокруг?
        - Напрасно вы берете эту книгу, - сказал женщина. - В его предсказаниях мало хорошего, и нет надежды. Хотите, я вам дам что-то более веселое? Например, любовный роман, или приключения.
        - Нет, спасибо, приключений мне достаточно в жизни, - отказался Майк. - К тому же книгу я беру не для себя, а для своего друга, она ему нравится. Женщина с тяжелым вздохом протянула ему тоненький томик в серой обложке.
        - Это наш единственный экземпляр, берегите его, - сказала она. - И если бы сейчас были довоенные времена, я бы вам её не дала, но так как вы оказались единственным читателем за последние полгода, я не могу вам отказать.
        Майк хмуро покивал головой и вышел. На город уже опустилась ночь, на улицах было темно и пусто, фонари не горели, а ему нужно было идти на другой конец города. Он тяжело вздохнул.
        - Если бы ты был со мной рядом, Вик, - тихо сказал он. - Я бы положил руку тебе на плечо, и ты бы повел меня в этой темноте. Ты не знаешь этого города, но я уверен, что ты бы привел меня туда, куда надо. Он спрятал книгу в карман меховой куртки и решительно зашагал по улице.
        В больницу он пришел тогда, когда большинство врачей и медсестер уже ушли. Его сначала не хотели принимать без направления, но потом как-то все разъяснилось, его переодели в больничную пижаму и оправили в палату. Врач не обманул, кровать для него уже стояла в палате.
        Вик спал, его лицо в слабом дежурном свете казалось бледным, осунувшимся и усталым, а его дыхание почти не ощущалось. Майк грустно улыбнулся, ласково погладил его по плечу и лег на кровать, он устал за этот длинный день.
        Когда он проснулся, Вик не спал, и в свете слабой настольной лампы читал Нострадамуса. Увидев, что Майк проснулся, Вик улыбнулся.
        - Спасибо, что ты принес мне эту книгу, я скучал о ней. Майк подошел к нему и сел на кровать.
        - Библиотекарша сказала, что это единственная книга на весь город, - сказал он. - Никого сейчас не интересует Нострадамус, и вообще никому не нужны книги, я был первым кто зашел в библиотеку за последние полгода.
        - Меня это не удивляет, - сказал Вик. - И до войны люди мало читали, больше смотрели телевизор, а уж сейчас им совсем ничего не нужно. Но они делают ошибку, все, что с ними происходит сейчас, уже происходило раньше и не раз, и в книгах это написано, как и то, что выживание не самое главное.
        - Так мне библиотекарша и сказала, - улыбнулся Майк. - Как ты себя чувствуешь?
        - Хорошо, - улыбнулся Вик. - Мне приятно здесь находиться.
        - А врач сказал, что ты умираешь, - грустно усмехнулся Майк. - И я ему почти поверил.
        - Одно другому не мешает, - улыбнулся Вик. - Можно умирать и в комфортных условиях.
        - Подожди, ты серьезно говоришь о своей смерти? - встревожено спросил Майк.
        - Да, - улыбнулся Вик. - Я действительно скоро умру, очень скоро, завтра или послезавтра. Точнее не могу сказать, ты же знаешь, что я плохо могу определять время будущих событий.
        - Прекрати, - поморщился Майк. - Ты не можешь умереть. Я привел тебя в мой город, здесь все хорошо, здесь нет радиации, здесь не нужно рыться в развалинах в поисках еды и бояться, что на тебя нападут бандиты. Здесь много очень красивых и веселых девушек, которым ты понравишься. Зачем тебе умирать? Живи и радуйся…
        - Я бы с удовольствием здесь пожил, и я благодарен тебе за то, что ты меня сюда привел, - сказал Вик. - Но извини, моя жизнь подходит к концу, так получилось. Я слишком долго находился там, где не нужно было находиться, и ел то, что нельзя было есть…
        - Черт! - выругался Майк. - Как ты можешь так спокойно об этом говорить? И самое главное, зачем? Мы с тобой прошли большой путь вместе, и ты ни разу не жаловался на боль. Да, ты и сейчас не выглядишь больным.
        - Никонориха хороший лекарь, - улыбнулся Вик. - Она сказала, что не сможет вылечить меня, но сделает так, то я смогу дойти до твоего города. Она выполнила свое обещание, и я дошел. А боль это не страшно, я же говорил тебе, что душа может управлять телом.
        - Ты не можешь умереть, ты просто не имеешь на это право, - сказал Майк. - Зачем я тебя с собой тащил, если ты собираешься здесь умирать? Мог бы умереть и там, среди развалин, там было вполне подходящее для этого место.
        - Я вообще-то думал, что это я тебя сюда тащил, - улыбнулся Вик. - С тобой ничего не случилось, значит, я выполнил свой долг, и могу спокойно умереть.
        - Какой ещё долг? - нахмурился Майк. - Нет у тебя никаких долгов передо мной, и не было. Ты должен жить, поэтому сейчас же прекращай свое умирание. Вот выйдем из больницы, и я познакомлю тебя с множеством девушек. Ты же хотел любви? Так вот теперь у тебя есть шанс её найти здесь…
        - Спасибо, - улыбнулся Вик. - Но от меня ничего не зависит. Я итак продержался гораздо дольше, чем мне было положено.
        - Кем положено? - вздохнул Майк. - Опять твоим равнодушным богом? Подумай, ведь только сейчас у тебя появилась возможность нормально жить. Почему ты хочешь умереть?
        - А я не хочу, - улыбнулся Вик. - Я хочу жить, правда, хочу. Я буду жить столько, сколько смогу, только это будет не очень долго, прости меня за это.
        - Опять извиняешься, - грустно усмехнулся Майк. - Здесь хорошие врачи, они помогут тебе.
        - Вряд ли у них что-то получится, - сказал Вик. - Они бессильны, вот Никонориха она могла бы меня вылечить, но ее здесь нет. Так случилось, и это нужно только принять.
        - Ладно, может быть все ещё изменится, - сказал Майк, ложась на свою кровать. - Я слышал о многих случаях, когда смертельно больные вылечивались сами. Может быть, это произойдет и с тобой?
        - Может быть, - пожал плечами Вик. - Как тебя встретили твои родные?
        - Нормально встретили, - усмехнулся Майк. - Обвинили во всем, сказали, что я дурак, и заставил их волноваться.
        - А как тебя встретила твоя девушка? - спросил Вик.
        - Я разве тебе говорил, что у меня есть девушка? - спросил Майк.
        - Напрямую нет, но я так тебя понял, - сказал Вик.
        - Нет у меня девушки, - сказал Майк. - Подружки было, и их было достаточно много, но все это было не слишком серьезно.
        - Ты не расстраивайся, у тебя будет девушка, - сказал Вик. - И это будет твой самый верный друг, она разделит с тобой все твои беды, и не откажется от тебя даже в очень тяжелых испытаниях.
        - Какие опять испытания ты мне готовишь? - спросил Майк. - Может быть, уже хватит? Я дома и никуда больше идти не собираюсь. Вот немного полежу в больнице, потом пойду искать работу. А дальше буду жить, как все, и никогда больше не буду сходить с поезда там, где никто не сходит.
        - Хорошо, - сказал Вик, открывая книгу. - Только не забывай о том, что многое происходит помимо наших желаний.
        - Это точно, - пробурчал Майк. - Кстати, а как здесь кормят? Я есть хочу, вчера толком ничего не ел, бродил по городу, искал тебе книгу.
        - Кормят неплохо, - сказал Вик. - К тому же и беспокоиться ни о чем не надо, все сюда принесут. Нам из этой палаты выходить нельзя.
        - Это тебе нельзя, - пробурчал Майк. - Это ты набрался столько излучения, что к тебе и близко подходить не разрешают, а мне можно.
        - Не волнуйся, и тебя не выпустят, - рассмеялся Вик. - Дверь палаты закрыта на ключ, а он находится у старшей медсестры.
        Майк встал и попробовал открыть дверь. Вик оказался прав, дверь действительно была закрыта.
        - Понятно, - вздохнул Майк. - Так, когда у нас завтрак?
        - Примерно через час, - сказал Вик.
        Майк походил по палате, с тоской посмотрел в зашторенное окно, за которым стоял серый предрассветный мрак, и снова сел на кровать.
        - Скажи, что ты читаешь? - спросил он. - И самое главное зачем, если ты собираешь умирать? Зачем тебе новые знания?
        - Вообще-то эту книгу я просил для тебя, - сказал Вик. - Я хотел тебе прочитать кое-что, чтобы ты знал.
        - Тогда читай, - сказал Майк, вытягиваясь на кровати. - Все равно больше делать нечего.
        - Пред смертью мы слушаем голос оттуда, пусть тело покинуто солнцем души. День смерти духовным становится чудом, и днем возрождения стать порешит, - прочитал нараспев Вик.
        - Замечательно, - усмехнулся Майк. - Ты опять о смерти и о перерождении.
        - На этот раз не я, на этот раз это Нострадамус, - сказал Вик.
        - Вот откуда все твои бредни, - сказал Майк. - От Нострадамуса.
        - Ты не понимаешь, - улыбнулся Вик. - Нострадамус верил во Христа и боялся церкви, но даже он к концу жизни стал понимать, что все немного не так.
        - Какая разница, будет перерождение, или не будет, - вздохнул Майк. - Я есть хочу, а они что-то не торопятся.
        - Уже идут, - улыбнулся Вик. - И везут тележку с завтраком.
        - И что у нас на завтрак? - спросил Майк. - Скажи хоть одно хорошее пророчество.
        - Овсяная каша, - сказал Вик, закрывая глаза. - Какой-то легкий салатик и жидкий чай.
        - Теперь я понимаю, как трудно тебе здесь будет выздороветь, - вздохнул Майк. - Такой едой можно любого в гроб вогнать.
        Они услышали лязг ключей, дверь открылась и миловидная сестра вкатила в палату тележку с завтраком, на ней было все, что перечислил Вик. Но перед тем, как дать им еду, медсестра заставила их выпить по горсти разных пилюль и таблеток.
        - У вас такое меню каждый день? - спросил хмуро Майк, ковыряясь в каше.
        - Нет, почему же? - улыбнулась медсестра. - Бывает еда и похуже.
        - Куда уж хуже, - пробурчал Майк. - Я хочу мяса.
        - Я передам повару, - сказала медсестра. - Ваша палата на особом счету, вам разрешено есть все, что вы захотите.
        - Тогда на обед я желаю мяса и побольше, - сказал Майк. - И хочу супа горячего на мясном бульоне.
        - Я передам вашему лечащему врачу, - сказала медсестра, собирая тарелки. - И думаю, что все будет так, как вы хотите.
        - Вот так-то, - сказал Майк Вику. - А ты тут лежишь и даже не можешь потребовать хорошей еды.
        - Меня все устраивает и так, - улыбнулся Вик. - Да и есть я особенно не хочу, у меня пропал аппетит.
        - От такой еды он, у кого хочешь, пропадет, - сказал Майк, ложась на кровать. - А что у нас из развлечений?
        - Вот с развлечениями вам придется подождать до тех пор, пока вы не покинете больницу, - сказала медсестра, толкая тележку к двери. - Ваша палата закрывается на ключ, выходить вам из неё нельзя ни в коем случае, поэтому развлекайте себя сами.
        - Но он-то не может выходить, это понятно, - сказал Майк. - А мне-то, почему в этом отказано?
        - Потому вы что с ним лежите в одной палате, - сказала медсестра, открывая дверь. - Но вы можете поговорить об этом с врачом, когда он будет делать обход, это будет примерно через пол часа.
        - И поговорю, - мрачно сказал Майк, глядя, как закрывается за ней дверь, и грустно посмотрел на Вика. - И снова нас с тобой поместили в тюрьму. Почему это всегда с нами происходит?
        - Это скоро изменится, - сказал Вик. - Просто немного потерпи.
        - Ты опять о своей смерти? - спросил Майк. - Кстати, ты чувствуешь боль?
        - Боли почти нет, - улыбнулся Вик. - Есть только слабость. Никонориха сказала, что я умру без боли, она мне дала какую-то травку, и с тех пор я совсем ничего не чувствую.
        - Тогда ты, может быть, и не умрешь? - спросил Майк. - Слабость пройдет, ты выздоровеешь, и что будем делать тогда?
        - Тогда будем жить, - сказал Вик. - Знакомиться с девушками и искать свою любовь.
        - Такое предложение мне нравится, - сказал Майк. - А что сейчас будем делать?
        - Я немного подремлю, - сказал Вик. - Слабость-то ещё не прошла.
        - А мне уже надоело спать, - сказал Майк. - Дай хоть я книгу почитаю.
        Он взял серый томик, и стал листать. Книга ему не понравилась, все в ней было путано и непонятно, да и качество четверостиший желало лучшего.
        Скоро пришел врач, это был все тот же, что встречал их на вокзале. Он посмотрел Вика, послушал его сердце и дыхание и тяжело вздохнул.
        - В легких продолжат накапливаться изменения, - сказал он. - Скоро вам будет трудно дышать. Вы чувствуете боль?
        - Нет, - покачал головой Вик. - Боли я не чувствую, а дышать становится тяжелее, это правда.
        - Если будете задыхаться, нажмите кнопку вызова медсестры, - сказал врач. - Вам привезут в палату кислород, будете дышать им. Все равно непонятно, почему вы не чувствуете боль?
        - Не беспокойтесь, доктор, все хорошо, - улыбнулся Вик. - Вы лечите Майка, ему нужна ваша помощь, а мне нет.
        - Посмотрим и вашего друга, - сказал врач, подходя к Майку. - Я слышал, что вы требуете, чтобы вас выпускали из палаты?
        - Я не очень пока громко требую, - сказал Майк. - Но иногда я был бы не прочь погулять.
        - Я разрешу не закрывать дверь на ключ, если ваш друг пообещает, что он не будет покидать палату, - сказал врач.
        - Я не буду покидать палату, доктор, - улыбнулся Вик. - Я просто не смогу, мне тяжело вставать, а не то, что ходить.
        - Тогда договорились, - вздохнул доктор. - Я скажу, чтобы дверь вашей палаты больше не запирали. Снимайте рубашку, Михаил.
        Он послушал его дыхание и сердце.
        - У вас все хорошо, - сказал он. - Позже мы вас проверим на приборах. Я слушал, что вы заказали много мяса на обед?
        - Именно так, - подтвердил Майк. - Если вы меня будете кормить, как и его, я тоже не смогу ходить. Если только вы не хотите меня уморить, как и его, то я хочу есть нормальную калорийную пищу.
        - Да, набрать вес вам не помешает, - сказал врач. - Я скажу поварам, чтобы вас кормили, как выздоравливающего.
        К сожалению, у нас не так много таких пациентов, как вы. Многих привозят сюда только умирать, и мы ничем не можем им помочь. Времена сейчас тяжелые, нет необходимых медикаментов, а больных только прибывает. Хорошо ещё, что приборы пока работают, и мы можем поставить правильный диагноз, правда это ещё никому не помогло.
        Кстати, по анализам я могу предварительно сказать, что у вас тоже развивалась тяжелая форма рака, но почему-то опухоль стабилизировалась, а потом стала уменьшаться. Это не менее странно, чем то, что я наблюдаю у вашего друга. Мы сделаем вам полное обследование, и тогда я буду знать все точно.
        - Хорошо, делайте, - сказал Майк. - Но сразу предупреждаю, что больным я себя не чувствую, и лег в больницу только для того, чтобы быть с Виком рядом.
        - Да, да, конечно, - сказал врач, вставая. - За вами придут. Врач ушел, Вик посмотрел, как за ним закрывается дверь, и усмехнулся.
        - Ну и как тебе, Никонориха? - спросил он. - Вот тебе и полуграмотная бабка. Так нас с тобой вылечила, что даже врачи ничего понять не могут.
        - Ну, поиздевалась-то она с нами достаточно, - улыбнулся Майк. - До сих пор вспоминаю ее баньку. Удивляюсь, как мы с тобой после нее остались живы.
        - Все, что она пообещала, она сделала, - сказал Вик. - Я благодарен ей.
        - Вообще-то я тоже, - сказал Майк. - Хороших людей нам встречалось мало, пожалуй, она была первой и единственной, кто, действительно, желал нам добра, и не только желал, но и делал. Майк тяжело вздохнул
        - Ты только не умирай, Вик, - попросил он. - Я привык к тебе, к тому, что ты рядом. И ты стал моим настоящим и единственным другом. Таких друзей, как ты, у меня никогда раньше не было. К тому же за мной долг, помнишь?
        - Какой долг? - спросил Вик.
        - Большой долг, - сказал Майк. - Ты мне несколько раз спасал жизнь, а я обещал, что расплачусь за это. Если ты умрешь, то кому я отдам этот долг?
        - Спасешь кому-то другому жизнь, - улыбнулся Вик. - Я это зачту тебе. Ты же надеюсь, не забыл, что умрет только мое тело? А я буду наблюдать за тобой сверху, так что никогда не забывай об этом. И в случае чего, я буду приходить к тебе во снах, и превращать их в жуткие кошмары.
        - Нет уж, - усмехнулся Майк. - Давай договоримся так, ты не умираешь, а я придумаю, как с тобой расплатиться.
        - Я подумаю, - улыбнулся Вик. - Но пока мне больше нравится думать о том, как я буду являться во снах.
        - А я думаю, что мне и без тебя кошмаров хватит во сне и наяву, - сказал Майк. Дверь открылась, в неё заглянула пожилая медсестра и ткнула в Майка пальцем.
        - Больной, идите за мной на обследование, - сказала она. - Если вам тяжело ходить, я привезу кресло.
        - Ну, уж нет, - сказал Майк, вставая с кровати. - Я пойду сам.
        - Ты здесь лежи тихо, - сказал он Вику. - Я надеюсь, что все эти процедуры не займут много времени, а потом у нас будет праздничный обед с мясом во всех видах. Постараюсь по дороге заглянуть на кухню, и поговорить с поварами, чтобы они не обманули мои ожидания.
        - Иди, - улыбнулся Вик. - Со мной ничего не случится, и я буду ждать праздничного обеда.
        - Обед будет, - сказал Майк и пошел за медсестрой.
        Его водили из одного кабинета в другой, засовывали во множество разных приборов, обвешивали датчиками, просвечивали рентгеном. Все эти процедуры заняли больше трех часов, так что к их концу Майк изрядно проголодался. В конце, когда все данные были занесены в компьютер, с ним снова поговорил врач.
        - Я не ошибся в предварительном диагнозе, - сказал он. - У вас действительно стремительно развивался рак, но потом что-то остановило его развитие, и опухоль начала уменьшатся. Она до сих пор существует, но уже не вызывает больших опасений. Если вы не возражаете, то мы можем сделать небольшую хирургическую операцию и удалить её навсегда.
        - Я возражаю, - сказал Майк. - Я думаю, что она сама рассосется без вашего вмешательства. Та женщина, что лечила меня, сказала, что все скоро пройдет, и я ей верю.
        - Женщина? Какая женщина? - спросил врач. - Я бы хотел с ней поговорить. Если она нашла такое кардинальное средство лечения рака, то об этом должны знать все, особенно сейчас, когда у нас практически нет ничего, кроме обезболивающих средств, да и те подходят к концу.
        - Это, пожалуйста, - улыбнулся Майк. - Она находится в самой глубине зараженных территорий, если вы пожелаете, то я вам расскажу, как её найти. Только предупреждаю сразу, что появляться там без отряда солдат очень рискованно, там сначала стреляют, и только потом спрашивают, что вам нужно.
        - Нет, спасибо, - вздохнул врач. - Пожалуй, я не смогу туда отправиться, у меня много пациентов, которые нуждаются в моих услугах.
        - Так я и подумал, - ухмыльнулся Майк. - Я свободен?
        - Да, конечно, - сказал врач. - Ваш организм ослаблен пребыванием в зараженной зоне и болезнью, я назначу вам комплекс витаминов и стимулирующих препаратов и за неделю, максимум две вы будете снова, как новенький, если, конечно, ваша опухоль действительно будет уменьшаться. Я бы все-таки посоветовал вам лечь на операцию.
        - Все пройдет само без вашего вмешательства, - сказал Майк, вставая. - А теперь расскажите, где у вас находится кухня. Я желаю, чтобы наш обед был на уровне.
        - Больным не разрешено входить в помещения, где приготавливается пища, - сказал врач. - Если вы не возражаете, я сам позабочусь о вашем питании.
        - Я, конечно, возражаю, - сказал Майк. - Но, похоже на этот раз, у меня нет другого выхода, кроме того, как есть то, что дадут.
        - Именно так, - улыбнулся врач. - Не забывайте о том, что с питанием в городе плохо, нас снабжают немного лучше, чем других, но далеко не так, как до войны. Поэтому вряд ли ваша еда будет изыскана, но все самое вкусное, что у нас есть, я обещаю.
        - Спасибо и за это, - сказал Майк. Он вернулся в палату, Вик лежал и смотрел в потолок, его лицо было спокойно и безмятежно.
        - Что ты там увидел? - спросил Майк.
        - Ничего, - улыбнулся Вик. - Что можно увидеть на потолке? Я хоть и псих, но не настолько же…
        - Настолько, настолько, ты не скромничай, - засмеялся Майк. - А как ты себя чувствуешь?
        - Просто замечательно, - сказал Вик. - Мы в твоем городе, ты со мной рядом, и скоро будет праздничный обед. Что ещё можно пожелать? Разве только ещё бы выпить чего-нибудь…
        - В городе введен сухой закон, - сказал Майк. - Выпивку достать довольно трудно, но я попытаюсь. Обед будет тоже не на уровне, с продуктами в городе тоже не все хорошо. Теплиц никто не строит, еду получают в обмен на бензин и соляр, а никто ничего хорошего нам не предлагает, в соседних городах с едой тоже дела обстоят неважно. В общем, все не так хорошо, как я тебе обещал.
        - Ничего, все равно это лучше, чем есть радиоактивные консервы, - улыбнулся Вик. - А водка у меня есть в рюкзаке. Он где-то здесь, в больнице, его легко будет отыскать.
        - В твоем рюкзаке ничего нет, - смущенно сказал Майк. - В ночь перед тем, как мы сели в поезд, я с солдатами выпил все, что там было.
        - Жаль, - сказал Вик. - А я бы выпил сейчас что-нибудь. Здесь умирать не так плохо, только немного тоскливо…
        - Да уж, - вздохнул Майк. - Ладно, ты тут лежи, а я схожу, поговорю с медсестрами. Может быть, удастся выпросить немного спирта…
        Майк прошел по пустым коридорам, спустился вниз в приемный покой, и там встретил ту улыбчивую медсестру, которая приходила к ним в палату. Ему удалось её уговорить, принести немного спирта в обмен на свидание. Спирт был разбавлен, и его было не так уж много, около ста грамм, но это было лучше, чем ничего.
        Когда он вернулся в палату, тележка с едой уже была там. Вик лежал все в той же позе и, похоже, за его отсутствие даже не пошевелился. Майк нашел чистые стаканы и разлил спирт.
        - Вставай, - сказал Майк. - Давай выпьем и поедим.
        - Хорошо, - улыбнулся Вик. - Я уже встаю. Он поднялся с кровати, пошатнулся и упал бы, если бы Майк его не поддержал.
        И тут Майк впервые по-настоящему испугался, он вдруг по-настоящему осознал, что Вик действительно болен, и не просто болен, а очень серьезно.
        Казалось, что в нем исчезло то, что толкало его, что, заставляло его жить, и теперь он слабел прямо на глазах.
        - Что с тобой? - спросил встревожено Майк.
        - Слабость, - грустно усмехнулся Вик. - Я же говорил тебе, что чувствую слабость.
        - Говорил, - вздохнул Майк. - Только я не думал, что ты ослабел до такой степени.
        - Это скоро пройдет, - улыбнулся Вик.
        - Не думаю, - сказал Майк. - Ты уж лучше сиди на своей кровати, я подкачу тележку с едой поближе. Он протянул Вику стакан.
        - А спирт тебе не навредит? - спросил он.
        - Нет, - улыбнулся Вик. - Спирт только поможет.
        Он выпил и положил себе в тарелку немного тушеного мяса. Оно было жестковатым, но в густом пряном соусе. Вик ел с наслаждением и даже причмокивал от удовольствия.
        Майк, убедившись, что с Виком ничего неприятного больше не происходит, и сам начал есть не с меньшим удовольствием. Еды было много, был суп, в котором плавали маленькие кусочки мяса. Была пшенная каша, предназначенная для гарнира, и был компот. И конечно хлеб.
        Если бы такую еду им предложили до войны, они вряд ли ели её бы с таким удовольствием, но сейчас это был для них настоящий праздник.
        Вик ел мало, он попробовал понемногу всего, что было на тележке, а потом снова лег, с улыбкой глядя, как Майк расправляется с тем, что осталось.
        - Раньше ты ел намного больше, - сказал Майк с тяжелым вздохом. - Должно быть с тобой, действительно, что-то происходит.
        - Происходит, - улыбнулся Вик. - Я раньше всегда удивлялся, как меняются люди, когда к ним приближается смерть. Они становились более мягкими, глаза становились задумчивыми и отстраненными, словно все, что происходило вокруг них, их уже не касается.
        - Не замечал ничего такого, - сказал Майк.
        - Это происходит только в том случае, если смерть приходит постепенно, а не за долю мгновения, - сказал Вик. - Ты убивал людей раньше, чем они успевали что-то понять.
        - На фронте вообще все происходит быстро, - сказал Майк. - Только что ты разговаривал с человеком, а уже через мгновение он лежит разорванный на части снарядом, или нашпигованный пулями.
        - Смерть для людей должна быть естественной и медленной, а не мгновенной, - сказал Вик. - Лучше всего, чтобы человек умирал от старости, чтобы он успел привыкнуть к мысли, что он уже не принадлежит этому миру.
        - Ты умираешь не от старости, - заметил Майк.
        - Это правда, - сказал Вик. - Никонориха сделала так, что я не ощущаю боли, и это очень похоже на естественную смерть. Те, кто умирают от старости, а не от болезни, они тоже не чувствует боли, они просто угасают, как и я.
        - Черт! - выругался Майк. - Зачем ты мне это все говоришь? Я не хочу, чтобы ты умирал на моих глазах, я вообще не хочу, чтобы ты умирал.
        - Ты не расстраивайся, - улыбнулся Вик. - Ты же тоже не бессмертный, когда-нибудь смерть придет и к тебе. Ты проживешь достаточно долго, но прости, я плохо видел, как ты будешь умирать…
        - Ты умираешь не от старости, - сказал Майк. - И это плохо. Ты почти ничего не видел в своей жизни, мало что узнал, и мало, что почувствовал. Ты умираешь совсем молодым, а это противоестественно.
        - Это не в первый раз, - улыбнулся Вик. - Почти во всех своих прошлых жизнях я не доживал до своей естественной смерти, поэтому меня это особенно не расстраивает.
        - А меня расстраивает, - вздохнул Майк.
        - Все умирают когда-нибудь, - сказал Вик. - Бессмертных людей и животных нет на этой земле.
        - А жаль, - сказал Майк. - Если бы была моя воля, я бы дал тебе бессмертие.
        - Оно у меня уже есть, - сказал Вик, - только это бессмертие души, а не тела, и это хорошо. У меня будет возможность пожить и в другом теле, а значит узнать и почувствовать то, что не узнал и не почувствовал в этом.
        - В другом теле, это будешь уже не ты, - мрачно сказал Майк. - А мне нужен мой друг Вик.
        - Ты даже не понимаешь, чего ты мне желаешь, - усмехнулся Вик. - В библии есть одна притча о бессмертном жиде, точнее была, потом её убрали, решив, что она смущает умы людей. Эта притча как раз и рассказывала о том, что бессмертие это проклятие.
        - Проклятие? - спросил Майк. - По-моему сейчас ты сказал глупость…
        Он встал, выкатил тележку из палаты и лег на свою кровать. Несмотря на хороший обед, и на то, что он выпил, настроение у него было ужасным. Он все больше осознавал, что Вик на самом деле умирает, и эта мысль угнетала его. Он разговаривал с ним бодрым тоном, чтобы хоть как-то отвлечь его, как ему казалось, от таких же печальных мыслей.
        - Когда Иисус Христос тащил на себе тяжелый крест, - начал свой рассказ Вик.
        - Подожди, - остановил его Майк. - Какого черта он его нес? Что больше некому было, или его заставили?
        - Я уже не помню подробности, - сказал Вик. - Книга была старой, буквы выцвели. Но причина какая-то была, по-моему, крест не поместился на телегу, которая должна была его отвезти на Голгофу. И тогда Христос вызвался сам отнести свой крест на место казни…
        - Он, что, сошел с ума? - спросил Майк. - Зачем было помогать тем, кто хотел его убить?
        - Это был Христос, он хотел помочь, - сказал Вик. - Он не считал убийц - убийцами, воров - ворами, он их считал просто людьми, только не понимающими, что главное не тело, а душа. И он был в этом прав…
        - Понятно, - грустно усмехнулся Майк. - Он был таким же чокнутым, как и ты. Я думаю, что, и ты бы тоже предложил свои услуги палачу.
        - Я не знаю, как бы я себя повел на его месте, - сказал Вик. - Но это уже и не важно, я и умираю не так, как он.
        Итак, Христос потащил на себе крест на место казни, крест был тяжелым, но это и понятно, он был таких размеров, чтобы ноги казнимого человека не могли достать до земли.
        - Кто у них придумал такую казнь? - спросил Майк. - Христу могли бы просто отрубить голову, или проткнуть мечом, это было бы проще и менее болезненно.
        - А в те времена любили помучить человека перед тем, как убить, - сказал Вик. - А смерть распятого на кресте была очень мучительна.
        - Этот мир почти не изменился с тех пор, - вздохнул Майк. - Если бы нас поймали, то нам бы тоже придумали какую-нибудь мучительную казнь.
        - Христос нес свой крест, над ним измывалась толпа, и дорога до Голгофы была не близкой, - продолжил свой рассказ Вик. - В какой-то момент, когда у него уже почти не осталось сил, он решил немного передохнуть, и прислонился к стене одного дома. Да, забыл ещё сказать, что в этот день была жарко и душно, потому что собиралась гроза, а воды осужденным на смерть не давали.
        - Это тоже понятно, - сказал Майк. - Смысла нет давать воды тому, кто все равно скоро умрет.
        - Когда он прислонился к стене, - вздохнул Вик. - То из дома вышел хозяин и сказал Иисусу, чтобы он шел дальше.
        Христос ничего не ответил этому человеку, снова взвалил на себя тяжелый крест и зашагал дальше.
        - Согласен, - сказал Майк. - Я бы тоже его прогнал.
        - Вот хозяин этого дома и стал вечным жидом, - сказал Вик. - Бог в наказание за его жестокость дал ему бессмертие.
        - Хорошее наказание, - рассмеялся Майк. - Я бы тоже не прочь, чтобы меня так наказали.
        - Ты дослушай до конца, - вздохнул Вик, - а потом уже делай выводы. Скоро дом, в котором жил этот жид, оказался разрушен, а его родные были убиты. Не помню почему, то ли было землетрясение, то ли какое другое бедствие, но это не важно.
        Важно, что человек оказался без крова и потерял всех своих близких. Он ушел из этого города, и пришел в другой. Он снова выстроил себе дом, завел семью, и все повторилось. Дом снова был разрушен, все близкие ему люди умерли, и он снова все потерял.
        И с тех пор так было всегда, он ходил из одного города в другой, строил дом, заводил семью и все терял. А умереть он не мог, он мог только терпеть новые несчастья и бедствия.
        И как написано в той притче, он и сейчас ходит по этому свету, продолжая терять все. Возможно, что в этот раз его дом был разрушен ядерным взрывом, а близкие ему люди умерли от радиации.
        - Веселая история, - покачал головой Майк. - Но, наверно, это не очень высокая цена за бессмертие.
        - Если бы я придумывал эту притчу, - сказал Вик. - Я бы придумал наказание похуже. Чтобы жид был тяжело болен, прикован к инвалидной коляске, испытывал постоянно жуткую боль и не мог умереть.
        - Да, твое бессмертие мне, пожалуй, не нужно, - сказал Майк. - Испытывать жуткую боль и не иметь возможности умереть, это действительно сбывшийся кошмар.
        - Вот-вот, я про это говорю, - сказал Вик. - Жизнь полна бедствий, несчастий, боли и страданий, и не стоит желать бессмертия.
        - А я думаю сейчас совсем о другом, - сказал Майк. - Я думаю о том, что я нашел друга, а он умирает. Мне кажется, что я в этом похож на этого вечного жида. Он тоже постоянно теряет своих близких.
        - Умирает только мое тело, - сказал Вик. - Я буду жить и дальше, только в виде души. Но я буду присматривать за тобой, и, может быть, когда-нибудь ты сможешь услышать меня. Потому что человек, который чувствует свою душу и душу других людей, никогда не бывает одинок.
        - Хотелось бы в это верить, что я никогда не буду одинок, - вздохнул Майк. - Но ещё лучше, если ты просто будешь жить.
        - Я подумаю над твоими словами, - улыбнулся Вик. - А теперь давай поспим, что-то я устал…
        - Спи, - сказал Майк. - Больше здесь делать в этой больнице нечего, кроме как спать и есть.
        На ужин им опять дали по горстке горьких таблеток и по тарелке овсяной каши. Вик съел всего несколько ложек, а Майк съел все. Он чувствовал себя совсем неплохо, его тело набирало силу, этот отдых шел ему на пользу. После ужина они легли спать, а ночью Вик умер тихо и незаметно.
        Майк проснулся оттого, что вдруг ощутил, что что-то ушло, что-то хорошее и доброе, и то, что всегда было рядом.
        Он подошел к постели Вика и включил настольную лампу, но ещё прежде, чем загорелся свет, он уже знал, что увидит только мертвое лицо. Он сел рядом и так просидел до утра, бездумно, в странном отупении и какой-то усталой тоске.
        Его продержали в больнице ещё две недели, ему давали какие-то лекарства, вкусно кормили, но он этого всего не замечал. Он никак не мог поверить, что Вика больше нет. Каждую ночь он ложился в надежде, что Вик появится в его сне, пусть даже в каком-нибудь кошмаре с крысами и бандитами, но дни шли за днями, а снов он не видел.
        В один из серых сумрачных обычных дней его выписали из больницы, и первое, что он сделал, это пошел в библиотеку. Библиотекарь, пожилая женщина сразу узнала его и заулыбалась. Он подал её Нострадамуса и сел за стол.
        - Ваш друг прочитал эту книгу? - спросила женщина.
        - Нет, он не успел, - покачал головой Майк. - Он умер.
        - Сейчас плохие времена, - вздохнула женщина. - Многие умирают. Очень плохо жить без солнца. Говорят, что оно появится только через десять лет, и к тому времени умрет все человечество.
        - Это неправда, - сказал мрачно Майк. - Солнце в первый раз появится через семь лет, а человечество выживет, хоть и изрядно уменьшившиеся.
        - Откуда вы это можете знать? - спросила библиотекарь. - Вы, что не верите прогнозам ученых?
        - Я никому не верю, кроме моего умершего друга, - криво усмехнулся Майк. - И если он сказал, что солнце впервые появится через семь лет, то можете быть уверены, оно появится именно тогда. Будут ещё очень холодные зимы, будет голод, но мы выживем, так говорил мой друг, только сам он не выжил…
        Майк посмотрел в окно на сгущающийся серый сумрак и грустно улыбнулся.
        - Скажите, а у вас есть книги о душе? - спросил он. Библиотекарь растерянно посмотрела на него.
        - Нет, о душе у нас ничего нет, - сказала она. - Об этом ещё не написали книг, но у нас есть библия и Коран.
        - Давайте, - сказал решительно Майк. - Буду сам во всем разбираться, раз таких книг нет. И Нострадамуса я тоже возьму, если мой друг что-то в нем нашел, то и я найду. Женщина подала книги Майку, он положил их в небольшую сумку и пошел к двери.
        - А ваш друг, он, что был ученым, если он так много знал? - спросила она.
        - Нет, - улыбнулся Майк. - Он был просто святым, хоть и сам отрицал это.
        - Странный у вас был друг, - сказала библиотекарь. - Но, похоже, он был очень интересным человеком.
        - Его все называли чокнутым, - сказал Майк. - Они просто его не понимали, как и я. А может, он действительно был чокнутым, и все были правы.
        Он вышел из библиотеки и пошел домой по холодным пустым улицам. Он шел быстрым шагом, и в какой-то момент он почувствовал, что тоска отступает, и ему даже показалось, что в сером сумраке висит светлый большой шар, из которого ему улыбается Вик. Майк погрозил ему кулаком.
        - Если пойму из книг, что ты меня обманывал, найду тебя и на том свете, - сказал он. - Мало не покажется.
        Когда он подошел ближе к шару, это оказался только отсвет свечи на стекле плохо зашторенного окна. Он открыл Нострадамуса и в этом неверном свете прочитал первое, попавшееся ему на глаза четверостишие.
        Всё гаснет, всё гибнет и рушится в Лету,
        Я слышу биение последних сердец.
        Пять тысяч годов да ещё пять веков жить осталось свету,
        И наша история встретит конец.
        - Чертов Вик! - выругался Майк. - Ты и сейчас все ещё мне что-то хочешь сказать? Зачем? Хочешь, чтобы я поверил в твои бредни?
        Свечу задули, стало темно, Майк ещё раз с чувством выругался и быстро зашагал домой. Подул легкий ветерок, а потом пошел снег, он был черным. Майк поймал одну снежинку на свою ладонь, она растаяла, оставив на ладони мокрое черное от сажи пятно.
        Дома никого не было, смены на заводах ещё не закончились. Майк зажег свечу и сел у окна.
        - В Норильских горах был родной ему воздух.
        Величие дел его смели забыть.
        Большой человек в мир пришел слишком поздно,
        Но Венгрию с Польшей успел защитить, -
        прочитал он, подчеркнутую Виком четверостишие.
        - Ну и что из этого, Вик? - спросил Майк. - Почему ты думаешь, что это обо мне? В этом городе много живет людей. И вообще, какого черта, ты это подчеркнул? Ответь мне, Вик…
        …Я знаю, что явится новый Спаситель,
        Нет силы, способной разрушить любовь,
        Так слово погибших пророков цените,
        Чтоб вырвалось солнце из древних гробов, -
        прочитал он подчеркнутое Виком четверостишье.
        - И что из этого? - спросил он. - И когда он появится, и самое главное, кто его ждет? Мы обречены, мы никого не любим, даже самих себя…
        Или ты думаешь, что это написано обо мне? Брось, Вик, ты ошибся.
        Он тяжело вздохнул и посмотрел в окно. Снег продолжал идти, укрывая город ровной черной пеленой…
        Конец

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к