Блалада о гювече Святослав Владимирович Логинов
        Что-то неладное произошло в колдовском мире. Магические силы, прежде покорные чародеям, начали вести себя самостоятельно, и никто не может сказать, чем обернётся самая, казалось бы, безобидная волшба. Разумеется, великие маги не могут смириться с таким положением вещей.
        СВЯТОСЛАВ ЛОГИНОВ
        БЛАЛАДА О ГЮВЕЧЕ
        От дерева к дереву короткими перебежками Волк скрадывал добычу. Добыча была хороша - девушка почти девочка, одетая по-крестьянски с торбой через плечо и палкой в руках. Как такую могло занести в лес, да ещё в одиночку?
        - Классная у неё шапочка, - шептал Волк в азарте. - Квасная, я бы сказал…
        Шапочка у девушки и впрямь была коричневатая, цвета домашнего кваса. И, конечно, торба вместо корзинки, только это и отличало её от сказочного персонажа. Что касается Волка, то не имелось у него ни больших глаз, ни огромных ушей, а зубы были чёрные и гниловатые. Тем более не было хвоста. Внешне лесной хищник походил на задрипанного мужичонка. Волком он называл себя сам; нравилось ему это имя.
        Задача у Волка была самая простая: путницу следовало сначала изнасиловать, а потом медленно и со вкусом лишить жизни.
        Конечно, охотиться на девушек лучше всего в сёлах и маленьких городках. Незаметно подкрасться, задурить хорошенькую головку, задурманить, чтобы красотка сама не могла понять, как очутилась за выгонами или в пригородном лесу. Но и упускать сладенькую добычу, когда она по своей воле забрела в лес, Волк не желал.
        Тревожило одно: слишком уж беззаботно девушка шла по лесу. Так может ходить либо абсолютная дура, либо тот, кто надёжно защищён магией. И посошок в руке девочки навевал мысли самые нехорошие. Попробуй раззявить пасть на чужую невинность, как с конца жезла соскочит молния, и собирай свои обгорелые ошмётки по всему лесу.
        Ещё возможна ловля на живца, но тогда бы девочка была тревожна. К тому же, Волк очень хорошо чувствовал, когда охотятся на него.
        Тяжела ты жизнь маньяка!
        Возле ручья девушка остановилась, присела на камень, разулась и опустила уставшие ноги в воду.
        Ах, какие ножки! Вот уж, действительно, хороши! Даже при взгляде из кустов слюнки капают. А вдобавок к девочке бережок, ручеёк, красота, романтика - лепота, да и только!
        Натуры наивные и до идиотизма глупые полагают, что чистая, текучая вода не таит в себе никакого зла, и на берегу родниковой речки всякий может быть в безопасности. Как же, расскажите об этом утопленникам, то-то они посмеются! Зато чистая вода умеет смывать грязь и грим, выявляя правду. Чёрный становится чёрным, а белый - белым, независимо от того, каким этот кобель казался прежде. А кто будет пользоваться этой правдой, воде совершенно безразлично.
        Волк старательно принюхался. Всё было предельно ясно: никакой засады и ловушки нет, и посошок - вовсе не магический жезл, а самая распростая палка. А уж Классная Шапочка и вовсе ничего не таит; вся из себя невинненькая и такая беззащитная, что плакать от умиления хочется.
        Можно приступать.
        Волк скинул куртку и рубаху, а взамен набросил чары неуязвимости. Разулся, добавил своей фигуре роста и мускулистости, чтобы девочка сразу поняла, что рыпаться бесполезно. Затем, вальяжно и не торопясь, вышел на свет.
        Девчонка вскочила, разбрызгав воду. В глазах полыхнул восхитительный испуг, совсем, как в самых сладких грёзах.
        - Приветик, - сказал Волк. - Как делишки? К бабуле идёшь, да? А в торбочке пирожок. Угадал, да?
        - Угадал… - растерянно ответила Квасная Шапочка. - Пирожок. С зелёным луком и яйцом.
        - А горшочек? - возликовал Волк. - Горшочек есть? С маслицем.
        - Горшочек тоже есть. Только без маслица. Сёстры на ужин гювеч делали с зелёной фасолью, так я в дорогу горшочек с гювечем взяла.
        - Экая ты зелёная, - сказал Волк и спустил штаны. - Ну, что, поиграем немножко?
        - Не подходи! - выкрикнула девчонка. - Палкой по башке дам!
        - Ух, какая сюся-масюся… - умилился Волк. - Брось палочку-пугалочку. У меня, небось, палка покрасивше.
        Отращивать клыки и когти он не торопился, по первому разу уестествлять девочку следовало в человеческом обличии.
        Дальше случилось то, чего случиться не могло. Девица размахнулась и саданула Волка по голове своим смешным посошком. Магический шлем, который наворожил себе Волк, выдержал бы и стальную булаву, но корявая деревяха не заметила волчьего чародейства и врубилась в покатый лоб.
        - Ты чо?! - взвыл Волк.
        Удар был не столько болезненным, сколь обидным, а в следующий миг девица заправским штыковым ударом ткнула острый сук в то место, что Волк продемонстрировал в предвкушении грядущих наслаждений.
        Это было по-настоящему больно.
        Волк завыл не по-волчьи, свернулся наподобие лысого ежа, откатился в сторону, лишь там с трудом поднялся и, хромая, кинулся наутёк. Юница, выпятив губу, глядела ему вслед. Старшие девушки рассказывали, что от насильника хорошо отбиваться туфельками на шпильках, но оказалось, что и суковатая палка, если пихнуть её в промежность, тоже действует неплохо.
        Девочка подцепила концом посошка скинутые Волком штаны и швырнула их в ручей. За кустами обнаружила остальную одежду и тем же манером перекидала её в воду. Один башмак утонул сразу, второй поплыл по течению словно военный корабль с ростром в форме медной пряжки.
        Тем и закончилась встреча в лесу, хотя ничто на свете не кончается совсем хорошо. Скулит, забившись в чащу, обиженный Волк, а ручей… был чистым, а что стало?

* * *
        Крапчатый дракон - что может быть нелепее? Крапчатыми бывают тритоны и сюртуки городских стряпчих. Дракон должен быть чёрным или багровым с золотом. Одинокие дамы вздыхают о белоснежных или радужных драконах, но это пустые климактерические мечты. Не бывает таких драконов. А уж крапчатый дракон и вовсе верх безвкусицы.
        Четвёртый месяц замок Картон в осаде. Тоже занятие для упёртых недоумков. Осаждать замок можно сколько угодно, но ещё никому не удавалось его взять.
        Замок поставлен на скале достаточно крутой, чтобы к стенам нельзя было подтащить баллисты и тараны, но достаточно пологой, чтобы смирные ослики с поклажей подвозили обитателям всё потребное для жизни. Колодец в центральном дворе уходит на непредставимую глубину, ворот крутит враз дюжина мужчин, по шестеро с каждой стороны, чтобы вытащить бадью, уходит до получаса, зато вода ледяная и чистейшая, и входит её в бадью ровно десять глютонов.
        В мирное время неутомимые ослики под завязку наполняли замковые кладовые провиантом и всевозможным воинским снарядом, так что сидеть в осаде было сплошным удовольствием.
        Конечно, Картон не был бы столь неприступен, если бы его не оберегали чары древних и новейших мудрецов. Четыре стальных шпиля, выкованные титанами Тарраха, не только украшали башни, но и отводили в землю молнии, насылаемые неприятельскими колдунами, а также гасили пламя драконов, буде таковые у неприятеля имелись. А однажды, вошедший в раж чёрный дракон так и вовсе напоролся на четырёхгранный шип и повис там словно таракан на булавке. Издыхал он дольше месяца, но, всё же, издох. Шкурой его оббили замковые ворота, после чего абсолютная неуязвимость замка стала ещё абсолютнее.
        И всё же, не иссякали охотники попробовать Картон на прочность.
        На этот раз замок осадили мусагеты, и козырным тузом в их колоде был крапчатый дракон, которого ожидали со дня на день.
        Двое стояли на смотровой площадке, глядя на лагерь мусагетов у подножия замковой скалы. Одного звали граф Арьер, недавно он был назначен комендантом Картона и лишь вчера прибыл к месту службы. Вторым был маг Зан, и этим всё сказано. Как и все чародеи Зан был бородат, причём имел бороду едва не с локоть длиной, а вот парчи, бывшей униформой знатных магов, не носил, кажется, из принципа, одеваясь вполне цивильно.
        Замок находился в глухой осаде, в цитадель не проникла бы и блоха, не то что новый командующий, но, когда у тебя в приятелях могучий маг, подобные вещи не должны тревожить.
        - Если устроить небольшой обвал, - задумчиво произнёс Зан, - лавина как раз накроет неприятеля.
        - И что? Единственное, чего у нас мало - это камней. Ломать скалу - значит разрушать крепость, а возить камни снизу - тяжело и накладно. К тому же, там вовсе не главный лагерь врага, а один из форпостов.
        - Я вижу, граф, вы не теряли время зря и уже вошли в курс дела.
        - Терять зря что бы то ни было - прямой путь к разорению. А мне нравится быть богатым. Нищий граф это оксюморон.
        - Логично. Я бы даже рискнул сказать, что это правильно. Граф должен быть богат, замок неприступен, а дракон не должен быть крапчатым. Но, почему? Ты можешь ответить?
        - Так заведено.
        - Кем? И чего ради? Ведь всё может быть по-другому. Представь мир, в котором нет аристократии или колдовства.
        - Не могу, - ответил Арьер. - Колдовство и благородное сословие должны быть всегда.
        - Хорошо, оставим в стороне дворянство, здесь ты разбираешься лучше меня. Но ведь колдовства ты лишён, я полагал, что тебе будет не трудно вообразить, что всё мироздание подобно графу Арьеру.
        - Не могу, - твёрдо повторил Арьер.
        - Тогда придётся верить на слово. Там, где нет волшебства, вселенной управляют законы природы. Всё протекает по раз и навсегда установленному порядку. Жить в таком мире скучновато, зато всегда знаешь, чего ожидать. В колдовском мире - не так. Магия по определению непредсказуема. Хотя, откуда тебе это знать, ты же не колдун… Так знай, что маг, когда творит даже самое простенькое заклинание, пробуждает силы столь причудливые, что никому на свете, и в первую очередь самому волшебнику, не предугадать, что из этого воспоследствует.
        - Но ведь народ как-то колдует…
        - Вот именно - как-то! И последнее время всё кактее и кактее. Мне это не нравится, я хочу определённости.
        - Запретить деревенским знахарям…
        - Как же, им запретишь… Впрочем, это уже мои проблемы. Ты мне лучше скажи: за день до твоего назначения тебя приглашали в Арранскую гильдию магов. О чём там с тобой говорили?
        - Честно говоря, я сам не понял, зачем меня туда зазвали. Говорили о всяких пустяках и ничего не объяснили.
        - Дорогой мой Арьер, когда речь идёт о магических гильдиях, пустяков не бывает. Особенно это касается самой мощной из гильдий, Арранской.
        - Вот именно. А меня очень убедительно просили помалкивать о нашей пустой беседе. Зан, ты великий маг и можешь противостоять любой из гильдий, а я скромный граф, которому очень не хочется портить отношения с подобной организацией. Можно я промолчу?
        - Тоже мне, тайны друидского двора! Вот у меня тайн нет. Слушай и, если хочешь, можешь рассказывать всем и каждому. Я не знаю, что случилось в мире, но колдовство освободилось от власти волшебника. Я только что говорил: магические силы причудливы и непредсказуемы. Прежде что-то держало их в рамках, теперь не держит. Миропорядок рушится, слабые побеждают сильных, многие знатоки потустороннего погибли, произнеся самые безобидные заклинания. Объявились новые сущности, и свойства их маловразумительны. Колдовства не стало меньше, но оно стало непослушным. А мудрые колдуны, вместо того, чтобы бить тревогу, стараются ловить рыбку в мутной воде и блюдут свои интересы. Арранская гильдия секретничает на пустом месте. Мусогетские шаманы лепят небывалого крапчатого дракона… Вот скажи, откуда тебе известно, что у них есть такой дракон? Кто тебе об этом сказал?
        - Это и так все знают.
        - Вот именно! Никто его не видел, никто о нём не говорил, но все о нём знают.
        - И что теперь прикажешь делать?
        - Тебе? Ничего. Выполнять свои обязанности, оборонять неприступный замок Картон. У тебя, кстати, в гарнизоне пяток боевых магов числится, так ты им скажи, чтобы они потише себя вели, а то ненароком стены развалят. В них всего магии - гонор да парчовый халат, но по нынешним временам и это может быть опасно. А они о таких вещах не думают. Не маги они, а немоги - ни черта не понимают. Но хуже всего - те, которые внизу. Надо же было догадаться, крапчатую мерзость замонстрячить! Ты хоть понимаешь, что значит это слово? Замонстрячить - создать монстра. И как они собираются его назад размонстрячивать?
        Снизу донёсся хрипловатый звук медного горна.
        - Это начало штурма? - удивлённо спросил Зан.
        - Нет. Это сигнал к началу обеда.
        - Тогда поспешим. Обед - это святое, опаздывать нехорошо.

* * *
        Штурм начался на следующий день.
        Назвать это штурмом язык не поворачивался. Никто не тащил лестниц, не потрясал протазанами, не трубил в карнаи. Просто внизу двигалось нечто, меньше всего напоминающее дракона. Оно приближалось, неторопливо, но безостановочно.
        Зан и Арьер, как и вчера, стояли на башне, вглядываясь во враждебную даль.
        - Не могу понять, как они управляют такой тварью. Она также неуправляема, как взбесившаяся магия, что её породила. Тварь просто ползёт, как слизень и жрёт то, что у неё перед носом. А перед носом у неё наш замок.
        - Ты хочешь сказать, что она нас слопает?
        - Это зависит от того, как ты будешь оборонять замок. В конце концов, комендант не я. Могу дать только один совет: болванов, называющих себя боевыми магами, запереть в подвале и строго запретить им колдовать. Дьявольщина! Кажется, опоздали…
        На соседней башне появился один из гарнизонных колдунов. Колдуны считались старшими офицерами, хотя никем, кроме себя любимых не командовали. Но сейчас, в связи с появлением Зана, их лишили главной привилегии - обедать за одним столом с комендантом крепости. Разумеется, чародеи были обижены и мечтали об отмщении. А может ли быть лучшая месть, чем в одиночку отбить штурм, в то время как комендант любезничает с приезжим выскочкой?
        Фигура мага внушала почтение: был он толстобрюх и чернобород, традиционный парчовый халат, тяжёлый и неудобный, выглядел на нём так, словно волшебник и родился в этом одеянии. А вот голос воителя подкачал: тонкий и пронзительный, как у базарного зазывалы. Воздев руки, он принялся выкрикивать слова заклинания, собираясь не то стряхнуть с пальцев молнию, не то испепелить крапчатого монстра струёй пламени. Однако ни того, ни другого не получилось. Зато и без того дородные телеса мага начали раздуваться, словно потешный монгольфьер, какими развлекают публику ярмарочные фигляры.
        - Берегись! - крикнул Зан, падая под защиту невысокого ограждения смотровой площадки. В следующее мгновение неудачливый колдун с громким треском лопнул. Арьер продолжал стоять. На его породистом лице медленно проступало изумление.
        - Да, ваше сиятельство, - заметил Зан, поднимаясь. - Вас всё-таки немного забрызгало.
        - Что это было?
        - То самое, о чём я твержу второй день кряду. Магия стала неуправляемой, и вот - пожалуйста. Просто поколдовать - куда ни шло, но при столкновении разных магических сущностей, магия начинает капризничать, и, как ей и полагается, вытворять чудеса.
        - И что теперь делать?
        - Кому? Мне кажется, комендант замка должен заниматься обороной, но без применения магических штучек. Придётся выйти из-за спин волшебников и повоевать самим.
        Арьер понимающе кивнул и, наклонившись к переговорной трубе, скомандовал:
        - Готовьте камни, смолу, масло. Всё на зверя, когда по склону поползёт. Колдунам сидеть молчком… ну, они сами видели, что с ними станет, если вздумают удаль показывать.
        Слуховая труба прохрипела что-то неразборчивое, но согласное.
        Крапчатое диво тем временем добралось к подножию скалы и, не меняя темпа, поползло наверх. Оно пренебрегало извивами дороги, упорно штурмуя самые крутые места.
        - Понял! - неожиданно выкрикнул Зан.
        - Что? - в голосе графа звучала неприкрытая надежда.
        - Я не мог понять, как мусагетские умельцы собираются управлять зверем. А они и не собираются этого делать, это монстр на один раз. Он должен доползти к замку и сожрать всё, что тут есть живого.
        - А потом?
        - Потом тебя не должно интересовать. Если не хочешь быть съеденным, думай о сейчас и сражайся.
        - Камни давайте! - заорал Арьер. - Эта мразь уже на склоне!
        Внизу загрохотали цепи, поднимающие стальные заслонки, и от стен замка сошла вполне ощутимая лавина. Какой Сизиф поднимал на скалу эти угловатые валуны, ведь смиренным осликам задача была явно не по хребту. Расчёт оказался верен, лавина накрыла крапчатую бестию. Некоторое время ничего не было видно в густой пыли, а когда она немного рассеялась, оказалось, что псевдодракон по-прежнему ползёт к воротам. Камнепад нанёс крапчатой шкуре некоторый урон, местами образовались вмятины и рваные раны, причинённые самыми большими и неровными обломками. В ранах бугрилась плоть, истекающая оранжевым соком.
        - Поразительно! - воскликнул Зан.
        - Что?
        - Обратите внимание, граф, кровь, текущая на дорогу, оранжевого цвета. Как известно, у чёрных драконов кровь зелёная, у огненных - оранжевая. Значит, этот слизняк-переросток, всё-таки, немножко дракон и в родстве с драконами огненными. Готов поставить пятак против императорской казны, что мусагетские изверги пытались сотворить огненного дракона. Причуды освобождённой магии только кажутся напрочь нелепыми, на самом деле последствия толчка, данного мастером, всегда можно проследить. Шутки вольной магии подобны сновидениям. Сон разума, конечно, рождает чудовищ, но те непременно окажутся сродни чудовищной реальности.
        - Всё это очень поучительно, но делать-то что?
        - Воевать.
        - Как можно воевать с этим? Камней больше нет, а смолу и масло, если перед нами разновидность огненного дракона, чудовище просто не заметит!
        - Разумно. Думаю, палить его огнём не только бессмысленно, но и смертельно опасно. Обрати внимание, камни, на которые попала оранжевая кровь, дымятся. У зверя в крови кислота.
        - Какая кислота?
        - Ваша светлость решили на старости лет заняться алхимией? Если я скажу, что кислота тетрабромсульфоновая, вам полегчает? Важно, что она едкая и ядовитая, а от действия огня испарение усилится, и мы тут же помрём в корчах. Хотя мы и так помрём, если не принять срочных мер.
        - Что тут ещё можно сделать? Волшебство - нельзя. Копья, стрелы - бесполезно, огонь вдвойне бессмысленно. Остаётся сидеть и тупо надеяться, что оно не сможет забраться на стену.
        Зан решительно отодвинул впавшего в панику графа от переговорной трубы и, наклонившись, скомандовал:
        - Костры на стенах погасить, смолу и масло - убрать. От горячего этой твари только приятно будет. Завратную решётку поднять и навесить на неё груза побольше… сами разберётесь, что у вас есть. Когда чудовище вышибет ворота и начнёт вползать во внешний двор, сбросите решётку ему на башку, то есть, на переднюю часть. Брони на крапчатом нет, там голая кожа, стальные штыри решётки должны её пробить и крапчатого обездвижить. После этого стража с надвратной башни пусть убирается поживей, зверь ядовитый и будет истекать ядом. Всем остальным, кто не занят на воротах, собраться на восточной стене, там, где обрыв. Подготовьте верёвки, люльки, всё, чтобы спускать людей…
        - Что?! - взревел граф Арьер. - Ты собираешься сдать крепость?
        - Кому можно её сдать? Откройте глаза, господин комендант, мусагеты расчухали всё раньше вас; в степи только пыль столбом, как они удирают. Тут скоро всё будет залито ядом, крепость не возьмёт никто и никогда. А вот гарнизону, если он хочет и впредь служить короне, следует позаботиться о собственной безопасности. Уходить надо по гребню хребта, долина наверняка будет отравлена, и я не знаю, как далеко растечётся яд.
        Зан прикрыл трубу ладонью, улыбнулся сквозь густую бороду и весело произнёс:
        - До чего занятно, оказывается, воевать, не применяя магии!
        Снизу, из мёртвой зоны, прикрытой надвратной башней, донёсся громкий, изматывающий душу и сверлящий зубы скрип.
        - Слышишь? - вскричал Зан. - Оно грызёт ворота! Выбить их оно не может, сила огромная, но скорость мала и, значит, импульса нет. Хотя, откуда вам обоим знать про импульс? Травить ворота кислотой долго, да ещё возьмёт ли кислота шкуру дракона, которой, как ты говорил, обшиты ворота. Вот оно и взялось грызть - ишь, как весело хрустит!
        Графу Арьеру давно была знакома пренеприятнейшая манера великого мага разговаривать со своим приятелем. Если маг переходил на «вы» и поминал титул графа, то, значит, собирался сказать какую-нибудь изощрённую гадость. Зато, когда обращался на «ты», что по отношению к его сиятельству строго запрещалось, тогда тоже ничего приятного не ожидалось, но сказанное следовало принимать всерьёз. О том, чтобы рассориться с Заном или, тем более, наказать его за хамство, Арьер и не помышлял; с великими магами предпочитают не ссориться даже коронованные особы.
        - Откуда у монстра зубы? - осторожно спросил граф. - Ты же сам говорил, что это слизень-переросток.
        - Вашему сиятельству когда-нибудь доводилось препарировать брюхоногих? Сейчас у вас появилась такая возможность, причём экземпляр попался достаточно крупный, и вы сможете всё прекрасно рассмотреть.
        - Я поверю вам на слово, магистр, - заверил Арьер.
        - Так вот, у брюхоногих, у слизняков и улиток зубы есть и ещё сколько! По четверти миллиона у каждого, а то и больше. Мелкие, правда, зато острые - жуть! Сгрызть могут что угодно. Нашему красавцу и ворота по зубам. Что в этих воротах есть? Драконья кожа и дубовые плахи, прошитые железом - съест за милую душу. Но, думаю, полчаса провозится. За это время солдаты успеют утяжелить решётку и подготовить путь к отступлению. Выгадать время в сражении - прямой путь к успеху. Если не ошибаюсь, именно так говорит военная наука.
        Граф фыркнул, но промолчал. Воевать без применения магии было ему непривычно.
        Зан наклонился и крикнул в трубу:
        - Что там с воротами?
        - Пока держатся, - ответил хриплый голос. - Мы доставили чугунные чушки и свинец, начали навязывать их на решётку. Пришпилим гадину, никуда она не денется!
        - Молодцы! Действуйте! - крикнул Зан, а Арьер вдруг подумал, что ему и в голову не могло прийти хвалить солдат за их работу.
        Несколько минут прошли в молчании, лишь однообразный скрежет миллиона зубов терзал слух. Затем голос вахмистра произнёс:
        - В воротах брешь. Послал вниз людей с крепостным арбалетом. Стрела кожу пробила, но зверь, кажется, и не почувствовал ничего. Из раны потёк яд. Стрелок погиб, - вахмистр помолчал, ожидая, видимо ответа, и, не дождавшись, добавил: - Груз на решётке установлен. Людей отсылаю на восточную стену. Здесь управлюсь сам.
        - Очень хорошо, - ответил Зан и отошёл к противоположной стороне башни, откуда была видна восточная стена. Там вовсю кипела работа: солдаты спускали вниз мирных жителей, укрывшихся в замке, оружие, какое-то добро, чтобы прожить первое время. Граф Арьер, забыв о своих обязанностях, сидел, тупо уставившись на запад, где не было видно и следа бежавших мусагетов.
        Наконец, и, кажется, это действительно было концом, снизу раздался треск, тяжёлый удар и ликующий вопль вахмистра:
        - Насквозь пропорол!
        Следом послышался хрип и стон, которые различило только искушённое ухо волшебника.
        - Покойся с миром, - пробормотал Зан.
        Эти слова Арьер расслышал.
        - Что? Мы его убили? Победа!
        - Если вы имеете в виду крапчатого, то он живёхонек. Ваш офицер ценой своей жизни остановил его, пришпилил, выражаясь его словами. Наверняка ветеран был женат, холостяк слова «пришпилить» не скажет. Зверя пришпилили, но он жив, через неделю или две кислота разъест стальные штыри, и я не знаю, что станет делать освобождённый крапчатый. Хорошо, если он просто поселится в развалинах замка. Но заметьте, граф, как изящно сбылись разные пророчества. Наши предсказатели говорили, что замок Картон никогда не возьмут враги, а пророки мусагетов утверждали, что в самом скором времени он будет сокрушён. И вот, замок сокрушён, но враг в него не вошёл и никогда не войдёт, разве что через много тысяч лет, когда яд переживёт себя.
        - Да, конечно, всё это очень интересно, но речь идёт о том, что делать сегодня, а не через тысячу лет.
        - Дел много… Кстати, ты не скажешь, о чём с тобой говорили в Арранской гильдии?
        - Зан, я клянусь, что мне не сказали ничего достойного упоминания. Но я дал слово, что никому не расскажу о сути беседы. Я дворянин и не могу нарушить клятву.
        - Слово дворянина - это серьёзно. Не буду настаивать. Я полетел, прощайте, ваша светлость.
        - Э, погоди, а я? Один я не выберусь, весь двор залит какой-то гадостью, наверное, это и есть твоя кислота. Она, конечно, стекает вниз, но медленно и вполне может достигнуть смотровой площадки. Отсюда надо срочно убираться.
        - Вот я и улетаю, пока это возможно.
        - Но ведь мы сюда вместе прилетели!
        - Тогда было ещё не так страшно колдовать. А сейчас, да ещё рядом с крапчатым драконом… И не проси. И потом… ты же дал слово благородного дворянина, что будешь защищать замок Картон до последней капли крови и не покинешь его, пока он в опасности. Неужели ты собираешься нарушить свою клятву?
        - Хватит, Зан, давай серьёзно…
        - Я серьёзен так, что дальше некуда. Торжественно обещаю, что я расскажу всем о твоей геройской гибели. После этого сочинители авторских песен несомненно напишут блаладу о твоём непреклонном геройстве. Да я и сам её напишу. Слушай, последние строфы уже созданы:
        Великий воин был готов
        Устроить тарарам,
        Но меч его - гроза врагов,
        Переломился там.
        Погиб за родину герой,
        Такие, блин, дела,
        И мы вечернею порой
        Поём о нём: «бла-бла!»
        По-моему, проникновенно.
        - Зан!.. - в голосе Арьера слышались неприкрытые рыдания. - Ты, что, в самом деле собираешься меня бросить?
        - В таком случае, - жёстко произнёс Зан, - немедленно выкладывай, о чём тебе говорили в гильдии.
        - Я уже сказал: полную фигню! Даже рассказывать стыдно. Верховный жрец велел, чтобы я ни в коем случае не ел и даже не заказывал поварам гювеч с зелёной фасолью. А я первый раз про этот гювеч слышу и знать не знаю, что это такое.
        - Я - тоже, - к удивлению Арьера Зан смеяться не стал. - Но отсутствие информации - это тоже информация. Значит, займёмся гювечем, а если надо, то и поедим.
        - Но теперь, я всё рассказал, теперь ты заберёшь меня отсюда?
        - Что с тобой делать… Только приятного путешествия не обещаю. Безопасно колдовать я могу только в отношении себя. А тебя понесу в охапке и, если будешь дёргаться, уроню. Постараюсь дотащить до первых безопасных мест, а там уже своим ходом. Ну, поехали!
        Тяжело, словно переевший рыбы пеликан, Зан с Арьером на руках взлетел на воздух. Неприступный замок Картон остался внизу, внешне совершенно целый, но грязно-оранжевое облако отравы окружало его, поднимаясь подобно тесту на дрожжах и лениво стекая по склону. И никто не мог сказать, сколько яда источит крапчатый, как далеко он растечётся, и за какой срок природа сможет нейтрализовать его.
        Прежде граф Арьер не раз путешествовал по воздуху, но это всегда происходило в магическом коконе, мягко и нечувствительно. А теперь, неосторожно глянув вниз, он задрожал и принялся цепляться за летящего чародея.
        - Не елозь! - зло шипел Зан. - Сейчас брошу на фиг и узнаем, от чего ты быстрее помрёшь: от яда, от удара о землю или от страха.
        - Не-е!.. - блеял граф, пытаясь ухватиться хоть за что-то. Чем-то оказалась ухоженная борода мага.
        - Отпусти мою бороду, болван! Пойми, ведь вместе грохнемся! Отпусти, кому говорят!
        Какое там - отпусти… Вцепился так, что не оторвать.

* * *
        - На сегодня довольно. Распрягай!
        Постоялого двора в деревне не было, но добросердечная вдова за неясно какую цену пустила на ночь подозрительных путешественников. Пятеро мужиков на одной тележке, которую тащил изработавшийся, ко всему привычный мул. Сволочить всю ораву в гору животине было не под силу, там мужики слезали с тележки и, матерясь, пёрли пешедралом. Зато по равнине повозка катилась довольно бодро.
        Поклажи на повозке было немного: кое-что из одежды и провизия на пару дней. Товара на продажу или обмен не заметно, что для путешествующих простолюдинов не характерно. Поэтому встречные провожали тележку подозрительными взглядами, не без оснований полагая, что встретили разбойников, а хозяева по деревням неохотно пускали на постой таких гостей.
        Единственным достойным упоминания предметом на телеге был бочонок ёмкостью глютона на полтора. Его и выгрузили в первую очередь. Один из приехавших прижал бочонок у необъятному чреву и понёс в дом. Владельца брюха звали Бир, да иначе и быть не могло. В горнице Бир водрузил бочонок на стол, ловко расшатал затычку с гвоздём и, запрокинув голову, принялся лить в разверстую глотку пенный напиток. Загрузив в брюхо не меньше полглютона, Бир вернул на место затычку, а сам уселся на лавку с чувством выполненного долга.
        Остальные проявили куда большую сдержанность. У троих в мешках оказались оловянные кружки, каковые и были наполнены вполне цивилизованным образом. Обделённым остался лишь последний из вуаяжёров - задипанный мужичонка, обряженный в обноски, позаимствованные едва ли не у огородного пугала. Впрочем, он и не принадлежал к дружной команде путешествующих, его взяли неделю назад проводником, наняли за харчи, обещав кормить всё время поездки.
        - Смотрю я на тебя, - сказал оборванец, - и не понимаю. Едем мы неделю, по меньшей мере. Жара стоит страшенная. За это время пиво в бочонке не то что скиснет, а попросту протухнет. Хлебнёшь - вмиг копыта отбросишь. А ты, чуть остановка, к нему присасываешься. И опять же, сколько у тебя там пива? При твоих аппетитах - дня на два, да и то - тебе одному. А ты хлещешь и хлещешь. Бездонный он у тебя, что ли?
        - Прежде всего, - важно отвечал Бир, - у меня тут не пиво, а эльфийский эль. Ни на какой жаре он не киснет и не тухнет.
        - Погодь! Никаких эльфов на свете нету, сказки это.
        - Эльфов, может, и нету, - покладисто согласился Бир, - а эльфийский эль - вот он. Не веришь - не пей, я не настаиваю. А что касается бочонка, то будь он бездонным, я положил бы его на бок и поселился бы у пивного ручья. К несчастью, вылить из него можно не больше, чем было налито. В прошлом году все пивоварни Аррана работали на мой бочонок, - Бир покачал своё сокровище и удовлетворённо заключил: - Глютонов восемьсот ещё есть, на первое время хватит.
        - Откуда у тебя такая прелесть? - спросил козлобородый Пуся, - придвигая опустевшую кружку поближе к прелести. Никогда не поверю, чтобы мудрецы Аррана подобную штуку из своих лап выпустили.
        - Выпустили, ещё и спасибо сказали. Главный ихний магистр так и сказал: «Увози его подальше, весь эль себе забирай, только нас от этого бочонка избавь». Сами, небось, знаете, колдовство ноне взбесилось, вот маги и опасаются, как бы чего не вышло. Бочонок-то с волшебинкой.
        - А ты не побоялся? А ну-ка он тебя не пивом напоит, а в жабу превратит?
        - Чего бояться? Должно же быть на свете что-то святое, на что никакое бешеное волшебство не посягнёт. Я так полагаю, что ничего святее пива нет.
        Согнутая бородавчатая хозяйка принесла глиняный противень с горячими лепёшками.
        - Что, матушка, - спросил Бир, - пивка хочешь?
        - Не откажусь, - проскрипела старуха, словно из воздуха доставая пивную кружку чуть не в четверть ведра.
        Наливать полную кружку прижимистый Бир не стал, но плеснул щедро. Бабка отхлебнула эля, сказала: «Брекс!» - превратилась в жабу и поскакала в кухонный угол.
        - Ой! - проводник громко икнул и попятился.
        - А что такого? - меланхолично заметил Бир. - Жабочкой болотной она прежде была, жабкой и осталась. Опять же, как мы уедем, может её и отпустит. Думаю, бабуленция приколдовывала порой, вот её и поурочило. А мы люди простые, нас заколдовывать не за что. Ну, кому эля эльфийского за жабкино здоровье выпить?
        Трое придвинули кружки к самому гвоздю, проводник отрицательно замотал башкой и только что по-волчьи не завыл.
        Больше никто не обратился ни в жабу, ни в иного обитателя болот, полей и перелесков, а хозяйка как возилась в своём углу, так и продолжала там возиться.
        Нагрузившись элем до благодушного полубесчувствия, Бир, как старший в группе, заговорил о делах.
        - Куда завтра поедем?
        - Куда вам нужно? - уточнил проводник. - А то катаемся кругами, не пойми куда и зачем.
        - Куда, я и сам не знаю, а зачем? - это вопрос особый. Арранская гильдия магов послала нас неведомо куда, искать незнамо что. Велено ходить вслепую и зорко смотреть не случилось ли где непригожего. Не в смысле запретного или преступного, а такого, чего прежде не бывало, да и не могло быть. И чтобы это не с колдовством было связано, как, скажем, картонский змей, а неясно с чем. А такого вокруг до фига и ещё немножечко. Вот ты, как тебя зовут, вечно забываю…
        - Бобой меня зовут, - проговорил проводник, разлюбивший с недавних пор своё самопридуманное прозвище.
        - Скажи Боба, бывало с тобой такое, чего быть никак не могло, а оно случилось, да ещё безо всякого волшебства. Такое, что до смерти обидно или, наоборот, как чудо беспричинное.
        - Было! - вскричал Боба. - Совсем недавно было!
        - Вот видишь! И у всех было. Так что ищем мы сейчас иголку не в стоге сена, а в куче таких же иголок. Но твой случай мы сейчас разберём, как это полагается у магов Арранской гильдии. Рассказывай, что у тебя было.
        Боба помялся, потом, тщательно подбирая слова, начал:
        - Встретил я тут одну, симпатичную. Короче, глаз я на неё положил. И было от чего. Такая, знаете, платьице короткое, в клеточку, ножки полненькие, но не тумбами, а, как говорится, бутылочками, очарование, да и только. Коленки круглые, загорелые, век бы гладил. Чуть поцарапанные, через вереск девонька шла, там и не хочешь, а поцарапаешься.
        - Ты, я вижу, любитель, - заметил Бир.
        - Есть немного, - скромно признался Боба. - Так вот, положил я на неё глаз и всё спроворил, как надо, но в самую решительную минуту - облом, да какой обидный!
        - Не получилось? - спросил Пуся, не отрываясь от кружки.
        - Это у меня? - фыркнул Боба. - У меня завсегда получается. И у неё получилось бы за милую душу. И посторонних никого, кто мог бы помешать. А всё одно - облом. Как разнесло нас, причём безо всякого волшебства. Да ещё так-то больно, словно палкой промеж ног.
        - Понятно, - протянул Бир, усевшись поудобнее и нацедив с гвоздя очередную кружку эля. - Будем разбирать твой случай методом аналогий. Дирк, ты два дня тому, когда на постоялом ночевали, вроде бы к служаночке подкатывал. Было такое?
        - Выше бери, - отвечал Дирк. - К хозяйской дочке.
        - И как, обломался ты с нею?
        - Вот ещё… У меня с этим полный порядок.
        - Вот и хорошо. Теперь сравниваем два случая и ищем причину твоей, Боба, неудачи. Ну-ка, Дирк, платье у твоей молодки в клеточку было?
        - Что б я помнил… Меня не платье интересовало, а что под ним.
        - Ладно, проехали. А ножки полненькие?
        - А то! Что я, кобель, кости грызть?
        - Так, по второму пункту всё совпадает. Идём дальше. Коленки кругленькие?
        - Не без того. До сих пор вспоминается.
        - А поцарапанные?
        - Вот ещё! Так я и позволю, чтобы кто-то моей зазнобе коленки царапал… Гладкие коленки были.
        - Готово! Разногласица нашлась. Значит, тут и причина. И если ты, как там тебя - Боба? - не хочешь иметь в делах сердечных болезненный облом, остерегайся поцарапанных коленок. Чародеи Аррана полагают именно так.
        За печкой согласно квакнула всезнающая хозяйка.

* * *
        - Милорды, пожалуйста, сюда.
        Согбенная послушница отворила двери святилища, пропуская знатных гостей. Лишь многолетняя выдержка позволяла ей никак не выдавать своих чувств при виде странной пары, поскольку эти люди могли позволить себе очень и очень многое.
        Великий маг Зан и курфюрст, имперский граф Арьер, в глазах послушницы бедного монастыря оба были вельможами, хотя Зан и не носил парчи, полагающейся придворному магу. А ходить вельможи могут, как им заблагорассудится, в том числе и таким невозможным образом. Впереди шествовал сиятельный граф, левой рукой крепко ухвативший за бороду волшебника. Зан вышагивал позади, но с таким видом, словно не его тащат за бороду, а он ведёт графа на поводке.
        С превеликим трудом пара уселась в приготовленные кресла, так что алтарь оказался подобием стола.
        - Ещё раз дёрнешь за бороду, - прошептал Зан, - отрублю тебе руку, а что останется, живьём закопаю в землю.
        - Сам же говорил, что рука не отцепится, будет висеть и вонять.
        - Живой ты воняешь гаже.
        - Взял бы лучше и отстриг свою бороду.
        - Тебе жить надоело? Представляешь, какие магические завихрения начнутся?
        - Я уже ничего не представляю. Таскаюсь за тобой, привязанный к твоей паршивой бороде, а чего ради? Скажи, зачем ты меня сюда приволок?
        - Затем, что это единственный в империи монастырь, где регулярно готовят гювеч. В иных местах и знать не знают, что это такое.
        - Я тоже не знаю.
        - Ничего, попробуешь. Говорят, он особенно хорош с купатами. Это такие жареные колбаски.
        - Сам жри свой гювеч!
        - Непременно. Я уже заказал его на обед. А сейчас займёмся делом. Итак, бессмысленное, казалось бы, упоминание редкого кушанья привело нас в этот всеми забытый монастырь. И не только нас: настоятельница и старшие монахини, которые хоть что-то могут рассказать, увезены неведомо куда, судя по всему, представителями Арранской гильдии. Значит, мы на верном пути, либо заблуждаемся вместе с гильдийским конклавом. Поскольку те, кто в курсе дела, беседуют сейчас с гильдийцами, нам осталось беседовать с незнающими, что само по себе интересно.
        - Это ты беседовал на их тарабарском наречии. У них же ни слова не понять.
        - Кто виноват, что в годы учёбы ты манкировал изучением языков? Чтобы стать полиглотом, магические способности не обязательны. Сиди теперь в большой игре за болвана. А мне добрая старушка, что сейчас стряпает гювеч, рассказала, что в монастыре хранился могущественный артефакт - кристалл постоянства.
        - В каждом провинциальном монастыре непременно найдётся могущественный артефакт, а то и несколько.
        - Верно, потому никто и не обращал на него внимания. Но недавно кристалл похитили, и с этого момента в мире начались беды. То самое постоянство, о котором гласит монастырское предание, рухнуло. Хранительница святыни бросилась в погоню за похитителями. А настоятельница и старшие сёстры не успели к ней присоединиться, потому что их увезли какие-то господа - читай: представители гильдии. Вот, собственно, и всё, что удалось узнать.
        - И что? - всё в голосе Арьера выдавало единственное желание отцепиться от опостылевшей бороды и очутиться дома, в родной марке, где тихо, спокойно, а постоянство осуществляется безо всяких кристаллов.
        - Дальше я задал себе вопрос: Как можно украсть подобный артефакт? Ни один маг не способен коснуться предмета, который регулирует магию. А простой воришка просто не войдёт в святилище. И что отсюда следует?
        - Я откуда знаю? Надоела твоя игра в угадайку!
        - Отсюда следует, что артефакт спёрла сама хранительница. Девица молодая, а камень красивый и, судя по всему, не дешёвый. Вот дурочка и соблазнилась.
        - Так найти её и отнять камень.
        - Здорово придумал. Заклинания поиска применять нельзя. В отношении хранительницы и её святыни вообще никакой магии применять нельзя. Аукнется так, что мало не покажется. Конечно, можно посылать людей магией не владеющих, только что они найдут вслепую и как будут камень изымать? Между прочим, эти же вопросы стоят и перед гильдией. И раз конклав камень не вернул, значит, не так это просто.
        - Ты, конечно, уже придумал, что и как делать. Только бороду свою освободить не можешь.
        - Ещё не придумал, но это мы у самой похитительницы спросим. Сейчас старушка магическое зеркало принесёт, и спросим.
        - Ты кажется, разумом повредился. Сам же говорил, что нельзя колдовать в отношении камня и его хранителя.
        - Хранительницы. Монастырь женский. Вот этим мы и воспользуемся. Ей же любопытно узнать, что тут делается после её ухода. Мы зеркало поставим, а она сама в него посмотрит. Для этого никакого волшебства не требуется.
        Послушница внесла тяжёлое зеркало в овальной раме, поставила его на пюпитр, где обычно находились богослужебные книги. Зеркало было старинным, такие делали, заливая расплавленное стекло в полированную каменную форму. Зеркало получалось идеально гладким, ни единая морщинка не искажала его поверхность.
        Зан кивком отослал послушницу и принялся ждать, положив ладони на край алтаря.
        - Ну? - спросил Арьер. - Что дальше-то?
        - Не торопи судьбу.
        - Но я ничего не вижу.
        - И не увидишь. Ведь мы не колдуем, так что и не увидим ничего. И голос будет не хранительницы, а самого зеркала. Сиди и жди. Судьба любит терпеливых.
        Прошло несколько томительных минут.
        - Ой! - сказало зеркало глубоким контральто. - Это что?
        - Здравствуйте, ваше постоянство, - произнёс Зан, склонив голову. - Мы хотели бы говорить с вами.
        - Говорите, я слушаю.
        - Ваше постоянство, верните в святилище камень. Вам он всё равно не пригодится, а без него мир оказался на краю гибели.
        - Какой камень? У меня нет никакого камня.
        - Монастырскую святыню. Огромный яхонт, что лежал на алтаре, и хранительницей которого вы были.
        - Вот вы о чём! - звучное контральто плохо передавало смешок, но, всё же, его можно было угадать. На алтаре не было никакого камня. Мать-настоятельница подколдовывала, наводила морок. К нам и без того почти не приходили паломники, а без камня и вовсе хоть помирай. Вот она и дурила головы прихожанам.
        - Не было камня? - Зан был растерян. - А как же сохранение миропорядка? Вы же были хранительницей.
        - Ну да, была, пока не сбежала из монастыря. Но камень тут причём? Миропорядок держится на людях, а не на камнях.
        - Как же я не догадался?! - Зан хлопнул себя по лбу и даже вскочил бы, если бы не мёртвая хватка графа. Значит, вы не только хранительница, но и одновременно святыня. Не камень, а вы олицетворяете порядок в этом мире! Зачем же вы покинули монастырь? Мир без вас сошёл с ума и скоро совсем пропадёт!
        - Как интересно вы рассказываете! Я иду уже не первую неделю и не заметила, чтобы люди кругом гибли. Живут, как и прежде жили.
        - Это кажется. С вашим уходом чародеи потеряли контроль над магией. Теперь, когда колдун берётся читать заклинание, никто, и в первую очередь он сам, не может сказать, что из этого получится. Катастрофы уже начались, и чем дальше, тем больше их будет. Неужели вы не слышали о судьбе замка Картон? А это только начало.
        - Значит, колдуны должны оставить свой промысел. Большинство людей, я в том числе, вообще не умеют колдовать, но живут счастливо. Зачем вообще нужны колдуны? Что доброго сделала Арранская гильдия и другие объединения магов? Кому помогли шаманы варварских племён? Знаете, за всё время, что я живу на свободе, на меня всего один раз пытались напасть. Это был, пусть хилый, но чародей. Я не хочу, чтобы такие, как он, чародействовали безнаказанно. Кроме того, сейчас мне хорошо, а в монастыре было всего лишь не плохо.
        - Но поймите, маги всё равно не бросят колдовать, и в катастрофах, что воспоследуют, будет немалая доля вашей вины. Мне рассказывали, что вы с самого детства любили порядок, а сейчас на вас лежит ответственность за порядок во всём мире.
        - Да, это удобно, переложить ответственность за свои дела на кого-то… - неожиданно певучее зеркало вновь хихикнуло и спросило с нескрываемым интересом: - Скажите, отражение, которое я вижу в придорожной канаве, это и есть вы?
        - Да, - ответил Зан, стараясь прикрыть руками многострадальную бороду.
        - Тогда у вас есть прекрасная возможность спасти мир без моей помощи. Каждое воскресенье в монастыре проводится торжественная служба. Будет она и завтра, хотя меня нет, и мать-настоятельница не сможет наколдовать призрак камня. Но это неважно. Просто во время службы один из вас, безразлично кто, должен внезапно закукарекать, а второй начать лаять. Громко, во весь голос. Вот и всё. После этого вы станете хранителями миропорядка, а я буду простой, никому не нужной девушкой.
        - И я, наконец, смогу отцепиться от его бороды? - быстро спросил граф Арьер.
        - Нет, конечно. Хранитель миропорядка будет двуедин и скреплён бородой. Поверьте, это куда притягательней камня, паломники начнут валить толпой. Второе условие то, что вам придётся безвыездно жить в монастыре. Зато колдовской мир будет спасён, а ведь именно это является вашей задачей. Никто больше не создаст крапчатого дракона, а оборотни станут и впредь безнаказанно насиловать неосторожных девушек. К тому же, один из вас сможет колдовать в своё удовольствие, а второй, как и прежде станет управлять ленными владениями, правда, на расстоянии. Кажется, это называется - дистанционно.
        - Что вам известно обо мне и моих владениях? - ревниво спросил граф.
        - Только то, о чём вы так громко думаете. Волшебное зеркало отражает многое. Случилось так, что сейчас я смотрю в него, и мне открыто такое, чего не следует видеть простому человеку. Не помню, кто сказал, что если долго смотреть в бездну, то бездна посмотрит в тебя. Поэтому давайте заканчивать наш интересный разговор. Я рассказала, что вам нужно сделать, чтобы спасти колдовской мир. В монастыре, конечно, скучно, а в остальном вполне терпимо. Матушка Берта готовит удивительно вкусный гювеч с купатами или с кровяными колбасками. Жаль, что зелёная фасоль уже отошла, но колдовское искусство поможет вам восполнить этот пробел. Так что, думайте, господа. У вас есть целый день на раздумья. А я, вы уж не серчайте, пойду дальше.