Лик Ветра Михаил Липарк
        Столкновение стихий #3
        Это третья книга цикла. Начните с первой - "Облик Огня"
        Неймерия раздроблена. Одни владыки встают на сторону магов, другие - на сторону Инквизиции. Сможет ли странник из Дастгарда выполнить своё предназначение и преодолеть препятствия, которые оно приготовило ему?
        Лик Ветра. Том 3
        Пролог
        Порыв ветра несся по просторному полю, огибая не успевшие растаять после зимы небольшие сугробы. Он ловко взбирался на холмы и также ловко спускался с них, оставляя позади себя голые ветви деревьев колыхаться, вырванными из утреннего спокойствия. С каждой саженью несущийся вперед сопряженный воздух становился все теплее и теплее под лучами разгулявшегося солнца. Залетев на высокий пригорок, он принялся путаться в ногах людей, держащих плотный строй и идущих к вершине облысевшей возвышенности.
        Тысячи воинов в кожаных доспехах вышагивали под натиском собственной ярости и гнева. Мужчины и женщины с суровыми лицами бросали взгляды куда-то вдаль перед собой и крепко сжимали рукояти своих оружий. Стрелы, вложенные в луки, были готовы пронизывать насквозь противников, булавы оглушать и разбивать черепа неверных, а топоры и мечи пускать кровь из врагов. С каждым дуновением ветра на холме оказывалось все больше воинов, пока они не накрыли весь Торчащий Клык словно муравьи, облепившие муравейник.
        Прежде остальных на самом пике появились всадники, верхом на лошадях, неспокойно вертящих своими головами. Они несли знамена, на полотнище которых были изображены четыре стихии, сталкивающиеся друг с другом в самом центре в неведомую пятую стихию, представавшую перед всеми в виде морды медведя с широко разинутой пастью. Следом стояло несколько плотных рядов лучников, каждый из которых в любой момент был готов бросить лук, чтобы вытащить меч и наброситься на того, кто подойдет слишком близко и будет угрожать их жизням.
        Вырвавшись из лабиринта тысяч ног ветер поднялся над головами воинов, растрепав волосы и знамена завоевателей. Навязчиво извиваясь вокруг напряженных лиц, он в конце концов утомился и ринулся с холма.
        Спустившись в долину, из которой поднималась армия, ветер стал гнуть тонкие стволы берез, растущих на окраинах утоптанного поля. За ручьями с несильным течением он потревожил бобров, мышей и другую лесную живность, заставив тех попрятаться обратно в свои норы и дождаться пока человек закончит свои дела и позволит остальным существам насладиться новым наступившим днем. Затем он еще больше примял, итак, низкую, едва появившуюся из-под земли траву, и огибая небольшие булыжники добрался до копыт черного статного мерина, верхом на котором сидел воин и гнал его в сторону армии, уже ожидающей своего лидера на вершине Торчащего Клыка.
        - Этот день настал! Сегодня мы умрем! - завопил командующий, прорвавшись сквозь стройные ряды и выйдя в авангард. - Все до одного! Разворачивайтесь и бегите, если вы боитесь смерти! Бросайте свое оружие и убирайтесь отсюда туда, где вас не настигнет рука нашего врага. А что еще хуже - мой гнев!
        Воины стояли неподвижно. Они лишь скалили свои зубы от попыток всадника напугать их и принять за трусов.
        - Посмотрите туда! - наездник поднял свой меч и указал на долину - миниатюрное солнце, которое держала нагая дева, вместо привычного навершия, заблестело в утренних лучах.
        Тысячи паладинов в сверкающих доспехах выходили из леса, который начинался далеко внизу. Рыцари заполоняли опушку, появляясь из-за густой листвы и покрывая собой каждый дюйм свободного пространства в долине.
        - Наш враг жаждет омыть свои мечи нашей кровью! Пусть попробует! Мы с вами знаем, что дорога между жизнью и смертью это лишь короткий путь из одного существование в другое! Если он думает, что мы боимся старухи с косой, тогда пусть спросит сперва у наших мечей и топоров так ли это на самом деле! Если сегодня нам суждено продолжить свой путь в другой реальности, так тому и быть! Но если Боги на нашей стороне, и мы еще нужны им на Неймерии, тогда все наши враги падут в этой битве.
        Армия загудела от воодушевляющей речи своего лидера. Люди выдыхали паром утренний морозный воздух.
        Главнокомандующий бросил взгляд с холма и увидел серебряноволосую девушку, оставившую свою армию позади себя и верхом на лошади скачущую в самый центр будущего поля битвы в сопровождении двух знаменосцев и рыцаря.
        - Королева желает говорить прежде, чем наши армии схватятся, мой король, - сказал всадник из армии северян, поспевший на вершину только к концу речи предводителя.
        Совершенно один, лишь в сопровождении того сильного ветра, который витал все это утро по округе, владыка пришпорил коня и поскакал по склону в сторону фигуры женщины на белой лошади.
        - Мы не сложим оружие, - сказал он, едва спустившись с вершины. Конь нервно выдохнул, уподобляясь своему хозяину.
        - Я не прошу, - сказала повелительница мягко, совсем не голосом той, что должна отдавать приказы могучей армии, которая стояла позади нее.
        - Тогда буду просить я. Лиана, мы на одной стороне. Понимаешь?
        - Мы были на одной стороне до тех пор, пока ты не оставил меня и Иллайю в той корчме.
        - Это была моя судьба. Мое предназначение. Если бы я не сделал этого, то не получил бы тех сил, что имею сейчас, а ты бы не стала тем человеком, которого я вижу перед собой.
        - Правда? Тебе действительно нравится видеть меня такой, Сарвилл? Не той, любящей тебя всем сердцем девочкой, а хладнокровной и расчетливой королевой? - равнодушно спросила Лиана.
        - Да. - коротко и сухо ответил странник.
        - Поцелуй меня.
        - Что? - медведь опешил.
        - Ты слышал, Сар. Поцелуй меня. Сегодня кто-то из нас умрет. И если эта учесть уготована мне, то считай мою просьбу последним желанием.
        Странник бросил взгляд на холм. Голодные до битвы северяне топтались на месте, готовые сорваться и растерзать своего противника. Повернув голову в противоположную сторону, он видел непоколебимое спокойствие в рядах паладинов, ждущих приказа своей повелительницы, чтобы выполнить его хладнокровно и быстро, как учили лучшие из лучших в Небесном квартале.
        - Хорошо.
        Черный конь прошел вперед и остановился так, чтобы его всадник оказался напротив серебряноволосой наездницы.
        Губы Сарвилла и Лианы слились в поцелуе. Тот самый, сильный ветер, теперь ставший легким бризом, обнимал их все время пока медведь не отстранился.
        - Клянусь, я не хотел идти против тебя, Ли? - признался он.
        По щекам королевы потекли слезы.
        - Прости меня, Сар, - голосом полным печали сказала Лиана. - У меня не было другого выхода.
        Странник опешил. Та уверенность, с которой он держался в седле внезапно испарилась. Его глаза стали закатываться. Медведь попытался потрясти головой, чтобы прийти в себя. Тщетно. То, что завладевало им уже понеслось по венам и гонимое биением сердца расползалось по всему телу. Спустя несколько мгновений, не в силах удержать собственную голову Сарвилл опрокинулся на коня.
        Армия на холме загудела и не выдержав собственной ярости понеслась вперед.
        Ветерок, что задувал по будущему полю боя, еще раз пронесся по долине и внезапно полетев наверх врезался в небеса.
        Вастерас открыл глаза и жадно набрал воздуха в грудь. Перед ним хлопнула дверь корчмы «За пазухой у короля», после того как из нее выбежал какой-то пьяница.
        - Это его судьба… - прошептал старый эльф себе под нос. - Я не должен вмешиваться. Нет-нет. Странник должен оставить своих спутников тут.
        После этих слов, адресованных самому себе, один из тринадцати хранителей развернулся и покинул выселки Дастгарда.
        Глава 1
        Свет пробивался в комнату сквозь закрытые ставни и ложился тонкими белыми полосами на башмаки лежащего на полу полного молодого человека. Тот лежал абсолютно неподвижно и лишь большой живот периодически поднимался и опускался в такт его дыханию.
        Муха, все утро навязчиво жужжа и ударяясь о стены комнаты наконец угомонилась и села на нос толстяку, отчего он, неохотно постанывая, задвигал рукой и собравшись с мыслями со всего маху треснул ладонью по собственному лицу.
        - Ох! - завопил он, провожая взглядом вовремя ускользнувшее от страшной кары насекомое.
        - Что? - вскликнул кто-то с кровати, верно, разбуженный предшествующим воплем.
        - Лиана? - алхимик стал приподниматься, чтобы взглянуть на девушку.
        - Стой! Я не одета, - остановила невежу принцесса приказным тоном. Седрик немедленно повиновался, опрокинувшись обратно.
        - Как ты здесь оказался? - спросила она, как только оделась, открыла ставни, а ее тень нависла над его распластавшимся на полу телом.
        - Не помню. Голова раскалывается, - Седрик принялся растирать виски. - Помню, что принес Сарвиллу «Околориус» и что…
        - Что? - нетерпеливо спросила Лиана.
        - Он ушел в Шаарвиль.
        - В замок? С Иллайей?
        - Иллайа? Ах, да. То есть нет. Он ушел один. Иллайи здесь нет? - превозмогая собственную вялость алхимик поднялся на ноги и огляделся. - Он совершенно точно уходил один.
        Лиана торопливо натянула сапоги.
        - Что последнее ты помнишь?
        - Только то, что пытался остановить медведя. Потом он красноречиво убедил меня в правильности своего решения и оставил приглядывать за вами.
        - А дальше?
        - Это все. Следующее, что я помню, это как очнулся несколько минут назад, - Седрик опустился на кровать и вновь схватился за голову.
        - Тогда нужно спешить. Если поторопимся, мы еще успеем настигнуть Сарвилла, - принцесса схватила со стола маску, приготовленную днем ранее.
        - Постой, - остановил ее алхимик.
        Лиана обернулась.
        - Я обещал ему. Прости.
        Пыль, которая уже лежала на ладони Седрика, благодаря его дыханию взвила в воздух и закружилась вокруг принцессы.
        - Что… - попыталась сказать Лиана, но ее разум уже нещадно накрывал туман.
        Девушка потеряла сознание и повалилась с ног, но алхимик успел подхватить ее и уложить обратно в кровать.
        Так прошли сутки. Лишь к следующему утру принцесса начала подавать признаки жизни и легко постанывать, видимо переживая не самый приятный сон. Седрик просидел рядом почти всю ночь так и не сомкнув глаз.
        - Очнулась? - спросил он, едва заметив, что ее веки приоткрылись, а дыхание стало не таким ровным.
        Но Лиана не ответила. Она встрепенулась, ударила алхимика ногой в живот, вскочила и побежала к двери. Несколько раз дернув за ручку, она поняла, что не сможет открыть ее и ринулась к окну.
        - Лиана, постой.
        Ставни тоже не поддавались.
        - Я не враг. Я друг. Я задержал тебя, потому что обещал Сарвиллу, что присмотрю за вами. У меня есть шанс сдержать обещание…хотя бы на половину.
        Принцесса с яростью выдохнула и повернулась к алхимику.
        - Друг? Пока ты здесь прячешься словно таракан, тот, кому ты считаешься другом, может погибнуть. - укоризненно произнесла она.
        - Не погибнет. По крайне мере пока. Король схватил Сарвилла, чтобы переправить в Башню Стихий. Мне жаль.
        - Что? О, Святая Касандра! Выпусти меня немедленно. Я поговорю с отцом.
        - Ты не сможешь.
        - Это почему?
        - Потому что для всех ты умерла прошлым утром. Тебя убьет первый же паладин, приняв за самозванку, - алхимик взял со стола кувшин, наполнил водой и подал принцессе. - Вот. Выпей. Сейчас тебе нужно больше воды. А пока ты восполняешь жидкость в своем организме я поведаю обо всем, что произошло за время твоего забвения.
        И Седрик рассказал принцессе все, что разузнал в корчме у путников, вернувшихся из столицы накануне.
        - Герольды на каждом углу щебечут о твоих похоронах и о том, что страшный медведь из Дастгарда вскоре отправится в Башню Стихий служить на благо Дордонии, - закончил свой рассказ алхимик.
        - Отец совсем выжил из ума, если решился на шаг - убить для всех дордонийцев собственную дочь… - хоть Лиана и не продолжила говорить, Седрик понял эмоции, которые переполняли ее по разочарованному лицу.
        - Брось, принцесса. Мы не встречались раньше, но по рассказам Сарвилла я знаю, что между тобой и королем никогда не было теплых чувств.
        На лице Лианы промелькнуло неодобрение.
        - Тогда мы поступим по-другому, - вдруг решительно проговорила она.
        Алхимик удивленно взглянул на спутницу. Она теперь показалась ему настоящей королевой, подобно той, которой была ее мать.
        - Мы будем просить помощи у моего дяди.
        Глаза Седрика сделались еще более круглыми, чем были обычно. Лиана продолжила:
        - У Драго Уйлетана, императора Творса. Надо найти корабль, чтобы плыть на запад.
        - Не так быстро, принцесса, - Седрик остановил волшебницу вытянув руку у прохода. - Предлагаю сперва выслушать идеи обеих сторон и только потом бросаться на другой конец света в надежде получить поддержку там, где даже твоя мать считается врагом государства.
        - Есть предложения лучше?
        - В первую очередь я хочу узнать, почему вместо того, чтобы бросаться на помощь Сарвиллу, ты выбираешь совершенно иное направление. Если честно, мне стало даже немного обидно за друга.
        - Ты хочешь узнать почему я не бросаюсь спасать Сарвилла сейчас, когда благодаря тебе мы потеряли драгоценное время, когда еще можно было что-то сделать?
        Алхимик только сложил руки на груди и фыркнул в ответ.
        - Потому что с меня достаточно невинных жертв, - сдалась наконец серебряноволосая. - Знаешь, сколько людей погибло, когда Сар спасал меня?
        - Достаточно невинных жертв? Хорошо. Тогда как ты поможешь нашему другу, отправившись в Творс? Будешь воевать с Дордонией? В таком случае, по-твоему, жертв будет меньше?
        Лиана подошла к окну и бросила взгляд на стены Дастгарда, которые возвышались далеко за слоем опускавшейся на дорогу пыли.
        - Мне не нужна армия. Мне нужна поддержка нескольких волшебников. С их помощью мы сможем освободить Сарвилла из Башни Стихий без жертв, понимаешь?
        - А если к тому времени, как мы приплывем обратно, медведя уже не будет в живых? Ты говоришь с такой уверенностью, будто он едет путешествовать в Южные Земли, а не в место, где магов приговаривают к смерти.
        - Мы успеем, - неуверенно ответила принцесса.
        - То есть ты не знаешь успеем мы или нет?
        - Нет.
        - И готова пойти на риск потерять любимого человека, ради тех, кто тебе вообще не знаком? - Седрик нахмурил брови и неприятно скривил лицо.
        - Не знаком? Я наследница из королевской династии, алхимик. Я несу ответственность за каждую жизнь в этой стране. Мне не нужно знать кого-то лично, чтобы беречь его жизнь. Разве медведям, которые не делают ничего просто так, этого не понять?
        Каждый из касты медведей всегда считал себя выше всех остальных, потому что сумел перебороть систему, благодаря которой другие жители Дастгарда делились на аристократов и простолюдинов, а они смогли избежать этого. Поэтому любое замечание в сторону того уклада жизни, к которому привыкли в Медвежьем квартале задевало за «живое» даже самых сдержанных его представителей.
        - Мы делаем гораздо больше, чем любые короли, королевы и принцессы, - произнес алхимик, чья гордость была уязвлена. - И если на то пошло, то согласно последним полученным мной сведениям, ваше королевское величество с большим удовольствием бросит того, кто рисковал своей шкурой ради ее освобождения, выгораживая поджатый хвост за незаурядную эрекцию.
        - Дурак! Проси прощения!
        - Вот еще!
        - Глупец!
        Затем принцесса перевела дух, вспомнив все уроки, выученные в Шаарвиле и наказывающие не поддаваться эмоциям.
        - Ты хочешь знать почему мне не все равно, алхимик? Почему будучи дочерью Рогара Вековечного, который легко ставит свои интересы выше всего остального мне не все равно будут жить или умирать люди? Потому что в Шаарвиле были и те, кто научил меня знать цену человеческой жизни. Хорошо схватив эти уроки, я стала ценить любую жизнь, данную нам природой. Будь то эльф, гном, собака или попугай. Ни одно существо, которое наделено волшебством дышать не должно умирать по воле кого бы то ни было. Забрать жизнь вправе только тот, кто ее дал. И можешь считать меня наивной, но я буду до последнего отстаивать идею о том, что только время имеет право убивать людей и ничто больше.
        Седрик сначала опешил, но потом вновь пришел в себя и сделал новый выпад:
        - Ну хорошо. Раз мы больше не торопимся спасать наших друзей, давай выясним это до конца. Значит Ваше Величество считает, что если смерть одного человека, пусть даже близкого, поможет избежать сотни смертей, то оно того стоит?
        - Ты схватываешь на лету, медведь.
        - Тогда, где та грань, когда ты сама, принося в жертву любимого человека, перестаешь считаться убийцей? - своим вопросом Седрик, казалось, подстрелил само время.
        Все вокруг будто замерло в ожидании ответа серебряноволосой девушки. Но та медлила.
        - Пойми, Лиана, - алхимик не стал дожидаться ответа. - Какой бы благородной ты не хотела казаться для всех, все равно для кого-то ты окажешься мерзавкой. Пожертвуй Сарвиллом, и я никогда не посчитаю тебя достойным человеком. Пожертвуй сотней своих подданных ради него и твой народ взбунтуется, - медведь сделал короткую паузу. - Но, если говорить без эмоций, возможно твой план не так уж плох. Я считаю, что странник нужен твоему отцу живым. Иначе они убили бы его при первой возможности.
        Слезы покатились по щекам принцессы. Все время сдерживаемые раздражением и желанием показать свое хладнокровие, они наконец смогли вырваться наружу, когда ей стало больше не нужно притворяться.
        - Подойди ближе, - Седрик обнял принцессу. - Я знаю, Лиана, что ты хороший правитель и человек. Я уверен, что решение не бросаться спасать медведя принято королевой, но не девушкой, которая любит его. Твое мужество достойно уважения. Я поддержу тебя и поеду в Творс.
        Алхимик, все еще обнимая принцессу, бросил взгляд через плечо в то самое окно, в котором можно было разглядеть столицу Дордонии.
        - Спасибо, - ответила Лиана, едва переведя дыхание. - Надо найти Иллайю.
        - Нет времени. Вернее, если бы мы точно знали, что она вернется… А сейчас мы просто потеряем драгоценное для Сарвилла время.
        - Ты прав, - Лиана выпрямилась и вытерла ладонью слезы со щек. - Отправляемся в Творс.
        - Не спеши.
        - Почему?
        - Нам придется плыть через Туурин. Какой бы мертвой принцесса Лиана не была для дастгардцев, лучше не показывать живого мертвеца в родном городе.
        - Но…
        - Мы не можем так рисковать. Да, это будет целый крюк, но, по крайней мере, это безопасно.
        - Насколько больше на это уйдет времени?
        - Не знаю. Я все-таки не моряк. Месяц. Может меньше.
        - Месяц…
        Алхимик замер в ожидании ответа.
        - Едем через Туурин.
        ***
        Десятки одновременно бьющих со всех сторон молний подобно солнцу освещали Дождливый Утес этой ночью, словно небо не покрывало то беспросветное одеяло из черных грозовых туч, а на дворе стоял самый разгар пасмурного дня в любом из солнечных городов Дордонии. Моряки, потерпевшие крушение и спасшиеся милостью случайно оказавшейся на борту чародейки стучали, пилили, кричали, носили и делали другие дела в надежде спасти оставшееся добро.
        В наскоро сооруженном из крупных листьев папоротника шалаше, сквозь тонкие высокие ветви просвечивал огонь, который вместе с путниками укрывался под хрупкой крышей и благодарно освещал пространство вокруг.
        - Возможно идея плыть через Туурин была не самая лучшая.
        - Брось, Седрик. Мы же не погибли, - Лиана все еще плохо проговаривала слова несмотря на то, что пришла в себя уже достаточно давно. - По крайне мере теперь мы знаем, что Сарвилла на Девичьей Горе нет и нам не придется возвращаться.
        Снаружи барабанил дождь и не позволял теплому ветру согреть изнемогающую от бессилия принцессу.
        - Так что там с заметками? Что ты имел в виду, когда сказал, что в них вся история Сарвилла?
        - Не знаю. Я только начал их разбирать. Руны очень напоминают общий язык, но тем не менее понять их не легко.
        - Например?
        - Ну вот слушай, - и алхимик достал из-за пазухи кипу трухлявых бумаг. - Тут говорится, что последний странник из Дастгарда оказался в неволе в Башне Стихий после того, как был схвачен королем Дордонии. Я так понимаю, что события тут описываются именно те, которые произошли, пока…
        - Пока ты не выпускал меня из корчмы? - с укором и легкой обессиленной улыбкой произнесла Лиана.
        - Верно, пока я оберегал Ваше Величество от поступков, способных привести вслед за странником в лапы неприятеля.
        Принцесса опять улыбнулась.
        - А дальше?
        - Дальше я еще не разобрал. Помимо того, что язык, на котором написаны заметки довольно сложен, еще и сами листы изрядно потрепались за то время, что находились здесь…
        - Ты хочешь сказать, что этим заметкам не один день?
        - Я хочу сказать, что этим заметкам не один год.
        С наружи громыхнуло. Хмурое небо озарилось вспышкой молнии.
        - Магия?
        - Наверняка.
        - Никогда не слышала, чтобы пророчества были настолько точными. Обычно они очень туманны и неочевидны.
        - Это не пророчество, Лиана.
        Волшебница внимательно посмотрела на алхимика.
        - Чужеземец, что написал эти заметки жил задолго после изложенных на них событий.
        - Но как это может быть?
        - У нас с отцом в библиотеке была книга, описывающая подобное явление, но до сих пор подтверждения временным дырам я не встречал.
        - Временные дыры? Расскажи подробнее, Седрик. Если это то, о чем я думаю, то это просто невероятно.
        Алхимик сложил все записи чужеземца в одну кипу, глубоко вдохнул и заговорил.
        - Считается, что кроме нашего с тобой мира, существуют еще сотни тысяч похожих на наш, но вместе с тем ни похожих ни на один другой миров. Наше сознание способно понять только Неймерию. Но представь, что существует пространство, в котором такой родной и необъятный для нас континент настолько незначителен, словно капля дождя для Вечных Вод. Автор той книги считает, что эти миры абсолютно разные. Например, есть мир, в котором вся земля погребена под высокими волнами. В таких местах могут существовать лишь рыбы и другие водные млекопитающие. Или представь землю, где так холодно, что человек просто физически не сможет на ней выжить.
        - По-твоему чужеземец пришел из другого мира? Я не понимаю. Ты же говорил, что он из другого времени?
        - Вот тут и начинается самое интересное. В каждом мире существуют порталы, ведущие из одного мира в другой. Эти порталы способны чувствовать и высвобождать только Маги Земли. Дак вот. Я считаю, что помимо таких порталов, существуют порталы времени.
        - Объясни, - Лиана слегка поморщилась, видимо все еще ощущая боль.
        Седрик взял палку и принялся рисовать. Свет факела освещал шалаш. Лиане пришлось сделать усилие, чтобы приподняться и увидеть незамысловатый рисунок на скорую руку нарисованный на пропитанной влагой земле.
        - Допустим эта точка сегодня. В наше время, когда мы с тобой сидим здесь и беседуем. Она привязана к месту. В нашем случае это место - Дождливый Утес.
        Алхимик нарисовал второй круг и начертил к нему полосу от первого круга.
        - Эта точка тоже находится на Дождливом Утесе, но скажем через тысячу лет после сегодняшнего дня.
        Лиана медленно моргнула. Алхимик нарисовал рядом еще одну неталантливую картину с двумя обозначениями.
        - Эта точка в Сумеречной Пустоши, скажем, в следующем году и ведет на пятьсот зим назад в то же место, которое еще быть может и не было пустыней. Понимаешь?
        - Ты хочешь сказать, что вся Неймерия понатыкана такими порталами и все кому не лень могут перемещаться во времени?
        - Нет. Лиана. Я же тебе сказал, что обнаруживать такие порталы могут лишь Маги Земли. Я не знаю как…
        - Но зачем…чужеземцу понадобилось писать историю Сарвилла? Увлечение? Как занесло его на этот утес и почему он не остался в своем времени?
        - Не знаю зачем он писал историю странника, но полагаю, что его путешествие закончилось преждевременно. На этих листах он пишет, что умирает. Просит, я полагаю, продолжить историю. Но дальше, - Седрик принялся вчитываться в неразборчивый текст, написанный на странице. - Выход…умираю…помочь…найдут…портал…спутники…
        - Бессмыслица! - Лиана выдохнула и повалилась обратно на солому.
        - Не уверен. Я думаю, это послание…
        - Кому?
        - Нам, Лиана, - на лбу алхимика выступил пот, пока он про себя вчитывался в остальные слова, написанные на ветхой странице. Затем он оторвал взгляд от заметок и посмотрел на волшебницу. - Чужеземец подхватил заразу тут. На Дождливом Утесе. Но в своем времени. Уже умирая, он обнаружил портал, который привел его в эпоху незадолго до нашей и уже умерев здесь, мы нашли его останки спустя годы.
        - Выходит этот человек знал, что мы с тобой окажемся на этом Богами забытом месте и найдем его послание? Но что он хотел нам сказать?
        - Госпожа, - моряк с недельной щетиной скромно заглянул в шалаш и прервал Седрика, уже открывшего рот.
        - Да?
        - Я хотел от всей команды поблагодарить вас за спасение нашего судна.
        - Если вы увезете меня отсюда в солнечный Творс как можно скорее, это будет лучшей благодарностью.
        - Боюсь нам понадобиться больше времени, госпожа, чтобы «Усталый ястреб» снова мог рассекать волны.
        - Проклятье! - Лиана сильнее укуталась в одеяло. На этот раз Седрик не отреагировал на брань принцессы, с головой погруженный в изучаемые заметки. - Сколько?
        - Не могу точно сказать. Половина выживших подхватила какую-то заразу. Сейчас они не могут помочь в восстановлении корабля.
        - Бездна! - Алхимик поднял голову. - Этого я и боялся. Тропические болезни - хуже некуда.
        - Ты можешь помочь? - Лиана приподнялась с постели.
        - Надо изучить симптомы. Найти ингредиенты. Посмотреть, есть ли на корабле необходимая посуда…
        - Да или нет?
        - Делать нечего. Если сейчас ничего не предпринять, то многие не доживут до отплытия. Пойду к больным, а потом в джунгли за нужными растениями.
        - Я пойду с тобой.
        - Но там опасно, Ли.
        - Я уже большая девочка и смогу постоять за себя.
        Алхимик еще несколько мгновений посомневался, но в конце концов положительно кивнул.
        ***
        Дождливый Утес неспроста носил именно такое название. Сколько рассказов об этом месте не слышали неймерийцы, все они так или иначе сопровождались ветром, хмурым небом и непрекращающимся дождем в любое время года и суток. Если здесь не накрапывал легкий дождик, то непременно отстукивал по исполинским листьям папоротника сильный ливень. Растущие вокруг деревья давно забыли про солнечный свет, лишь изредка появляющийся здесь незваным гостем и тут же ускользающий прочь из этого забытого всеми Богами места.
        Седрик размахивал перед собой коротким стальным клинком изнемогая под крупным градом из собственного пота и капель, валившихся на него с неба. Лиана шла следом, вглядываясь в каждый куст и восхищаясь самобытностью и красотой местных джунглей.
        - Таких растений нет в Дордонии, - Лиана поднесла к носу крохотный цветок с красными лепестками и желтой сердцевиной.
        - В этом то и загвоздка, - рассекая лианы перед собой проговорил алхимик. - А нам нужно найти те растения, которые мне знакомы и из которых я приготовлю отвар для заболевших. Моих запасов Зеленого Ила не хватит на всех.
        - Какие именно растения тебе нужны?
        - Ха! Так я и сказал! - Воодушевленно произнес Седрик, как будто его признали лучшим алхимиком Дастгарда, а не задали совершенно безобидный вопрос.
        - Это что, секрет? - удивилась принцесса.
        - Еще какой! Зеленый Ил способен всего за один день поставить на ноги даже самого хворающего человека. Ну или нелюдя.
        - Тогда почему ты не поделишься рецептом с миром? Представь сколько тяжело больных можно уберечь от смерти благодаря этому чудесному зелью! Разве тебе не хочется видеть, как твое снадобье спасает мир?
        Алхимик задумался.
        - Ну… Чего ты мне зубы заговариваешь? - вдруг опомнился он. - Сказал - не скажу! Иди лучше посмотри под тем кустом рувей. Сколько найдешь рувья, весь собирай в мешок, об остальных травах я сам позабочусь.
        Лиана пожала плечами и наклонилась, чтобы разглядеть среди зеленых зарослей цветок с синими лепестками. Нашла. Один за другим, подсекая стебли маленьким кинжалом и продвигаясь в сторону, в которую ушел Седрик, волшебница, не спеша наполняла дорожный мешок, пока не добралась до большой открытой поляны, усыпанной различными растениями. На другой стороне этого плодородного участка земли под надоедливым моросящим дождем вовсю мелькала спина увлеченного алхимика.
        Посчитав, что свою работу она сделала как следует, набрав цветов больше, чем было нужно, Лиана принялась обходить поляну, восхищаясь кронами деревьев, с которых влага стекала прямо на ее волосы и лицо.
        - Таких деревьев я не видела в Дордонии, - произнесла она наивно улыбаясь.
        - Многого, что растет тут, не встретишь больше ни в одном другом уголке Неймерии. Местная погода творит чудеса.
        - И при этом ты нашел здесь то, что тебе нужно?
        - Не все. Какие-то ингредиенты я заменю. Будет не так эффективно, но по крайней мере мы спасем моряков.
        Лиана опять улыбнулась, но на этот раз какой-то своей мысли.
        - А что там?
        Седрик поднял голову и устремил свой взгляд вслед за взглядом принцессы туда, где сквозь редкие деревья просвечивались облака. По всей видимости чем глубже они забирались в джунгли, тем выше поднимались на утес.
        - Не знаю. Однако слишком далеко забредать тоже не стоит.
        - Но я хочу посмотреть. Хотя бы одним глазом.
        И оставив Седрика наедине с собой волшебница побежала еще глубже в джунгли.
        Переступая через корни деревьев, вырывающихся из влажной земли и минуя частокол из экзотических стволов принцесса вышла на высокий утес. Грозовые облака пушистым покрывалом укрывали необъятный лес внизу, а где-то далеко из-за горизонта и туч, сквозь пасмурное небо, продирались самые настойчивые лучи солнца. Исполинская радуга нависала над долиной, которая словно маленький ребенок была укрыта матерью-землей от чужих глаз и недоступна ни человеку ни нелюдю. Где-то недалеко шумела речка, а вокруг порхали бабочки с самими незаурядными узорами на своих крыльях.
        Волшебница вспоминала один из балконов в Шаарвиле, что нависал прямо над Солнечным Морем. Еще будучи маленькой девочкой, она часто проводила на нем время, вглядываясь в переливающийся оттенками синего горизонт и мечтала о том, чтобы научиться летать и во мгновение ока оказываться в красочном Творсе. Она представляла как гуляет по улицам среди свободных магов, а затем возвращается обратно в Дастгард, пока отец не заметил пропажи и не поднял тревогу. Разных утесов в Дастгарде хватало, но этот многократно превосходил остальные, отчего у принцессы перехватывало дыхание, а ноги подкашивались, не желая повиноваться.
        Лиана наслаждалась видами и глубоко вдыхала влажный воздух. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. В один момент ее собственное дыхание показалось ей слишком громким. Она насторожилась и сделала еще один вдох, но теперь совсем беззвучный для нее самой, однако сильное сопение рядом порезало ей слух, как способен порезать его вопль сирены на Туманных Болотах. Волшебница обернулась и увидела его.
        Огромный медведь, пытаясь уловить в воздухе какой-то приятный запах двигал носом, вроде бы не замечая человека, но в то же время с интересом поглядывая на него.
        - Се… - Лиана хотела закричать, но вдруг передумала и застыла в оцепенении.
        Косолапый принялся ходить из стороны в сторону, отрезав волшебнице путь с утеса, нависающего над долиной. Лиана долго собиралась с духом, прежде чем сделала осторожный шаг вперед. В этот же момент медведь разинул пасть, обнажая свои клыки и яростно зарычал.
        - Хорошо, - еле слышно произнесла она и приподняла ладони, призывая ветер, гуляющий по ущелью.
        Пальцы онемели, желая овладеть стихией, но что-то внутри волшебницы сопротивлялось. Силы, которыми она так легко пользовалась прежде, теперь покинули ее, а на утесе вместо вихря, способного закружить животное и отправить прочь со скалы, сквозил лишь едва осязаемый бриз. Глаза Лианы наполнились страхом, а пальцы, все еще в надежде призвать ветер задрожали.
        Медведь сделал несколько медленных шагов, а затем побежал на волшебницу. Лиана в страхе начала отступать пока не оказалась на самом краю обрыва. Каждый стук ее сердца приближал неминуемую гибель все ближе и ближе. Мимолетным взглядом она успела увидеть, как за спиной животного появился Седрик, а короткий, но громкий хлопок сбил зверя, уверенной поступью надвигающегося на волшебницу.
        Медведь остановился и вновь издал зловещий рык, видимо раздумывая на какую из жертв накинуться. Выбрав ту, что была крупнее он побежал на алхимика, который тут же ринулся в глубь джунглей.
        - Спасайся, Ли! - закричал он, исчезая в высоких зарослях.
        Принцесса не послушалась и побежала вслед за хищником, желающим разорвать неловко ускользающую добычу.
        Очень скоро Лиана потеряла алхимика из виду и теперь двигалась наугад, в надежде успеть помочь своему спасителю. Вернувшись на плодородную поляну, где некоторое время назад они с Седриком мирно беседовали, она закрыла глаза и стала прислушиваться к звукам, способным донести до нее крик о помощи. Однако надоедливый дождь никак не давал сосредоточиться и все время перебивал всякий посторонний шум, яростно барабаня по широким листьям папоротников и лопухов.
        Алхимик появился на той же поляне внезапно, вырвавшись из густых зарослей и направляясь в сторону принцессы. Путаясь в лианах, запинаясь о корни деревьев, торчащих из-под земли и пытаясь нащупать на поясе один из своих флаконов Седрик не обращал на нее никакого внимания. На бегу подняв на уровень глаз сосуд с янтарной жидкостью внутри, он чуть не врезался в крайнее дерево перед собой, в последний момент успев переступить, но все-таки содрал кожу с оголенного сырого плеча.
        - Бездна! - он выругался, заметил волшебницу и обернулся.
        Листья зарослей шевелились, предшествуя появлению зверя пока в один момент медведь не вырвался на свободу из пучины желающих объять и запутать в себе стеблей диких растений. Не остановившись ни на мгновение, косолапый бросился на свою жертву. В этот же миг Седрик размахнулся и со всей силой кинул флакон под ноги животному. Сосуд ударился о широкие листья какого-то вечнозеленого растущего тут растения и не разбившись бесполезно скатился на землю.
        В черных слегка дрожащих зрачках алхимика отражался свирепый зверь, бегущий за своей добычей и готовый в следующее мгновение накинуться и разодрать его. Прыжок. Алхимик успел только сглотнуть и закрыть глаза.
        Лиана, не теряя не секунды, расставила руки широко в стороны, как только могла, и со всей силой сведя их вместе пустила воздушную волну, какую способна была еще создать. В нескольких дюймах от дрожащего тела, косолапого настиг поток ветра и снес хищника, словно тот был пучком соломы, а не гигантской тушей. Ударившись о ствол дерева, кровожадный зверь поднялся на лапы, отряхнулся и широко разинув пасть заревел. Лиана, потеряв последние силы упала на колени, едва успев подставить руки, чтобы окончательно не свалиться и не потерять сознание.
        Воспользовавшись замешательством животного, Седрик неловко бросился за не разбившимся флаконом, но не допрыгнув нужного расстояния принялся перебирать по земле руками и ногами, чтобы успеть доползти до спасительного пузырька. Но медведь резко сорвался с места, настиг неуклюже ползущую тушу и вонзил острые клыки в плечо алхимика. Лиана видела, как зверь вырывает из ее спутника кусок мяса и придавливает того своими огромными лапами. Она попыталась подняться, но на то движение, на которое раньше ушло бы мгновение теперь уходили долгие, заставляющие ее страдать, секунды.
        Не успела. Когда принцесса встала на ноги разъяренное животное уже закончило разделываться со своей добычей и теперь смотрело на волшебницу глазами, залитыми кровью. Она не могла бежать и не могла колдовать. Оставалось только ждать своей участи и надеяться, что убийца утолит свой голод уже свершившейся охотой.
        В следующую минуту Лиана приложила последние силы, чтобы небольшой поток ветра начал толкать к ней так и не использованную алхимиком склянку с янтарной жидкостью. Медведь выжидал. Маленькая бутылочка медленно перекатывалась по утоптанной траве. Казалось, если не делать резких движений у нее может получиться…
        Вдруг огромный изношенный башмак пнул по катящемуся сосуду и тот пропал в зарослях джунглей. Принцесса подняла глаза и увидела исполинскую фигуру человека.
        - Шолд не любит магию! - заревел однорукий великан.
        Медведь за спиной шаарвильского тюремщика исчез. Шолд, держащий в руке огромную дубину шел на принцессу. Она попыталась отбиться от него, когда он подошел вплотную, но великан даже не заметив этих попыток взвалил ее на плечо. Еще какое-то время волшебница била по его спине своими кулаками, но в конце концов истощила силы и потеряла сознание.
        ***
        - Кто ты? - Лиана пришла в себя и отпрянула, увидев перед собой, казалось, мертвеца.
        - Это я! Седрик! - Алхимик поднес факел ближе к своему лицу, чтобы она могла разглядеть его.
        - Но ты же…
        - Что?
        - Медведь разорвал тебя на моих глазах…
        Алхимик рассмеялся.
        - Ах это! Вот была бы ирония! Настоящий медведь убивает человека, прозванного медведем! Такая история у бардов была бы нарасхват.
        Увидев, что принцесса все также напряжена Седрик решил перейти ближе к делу:
        - Я потерял тебя в джунглях спустя некоторое время после того, как ты ушла за рувьем. Когда все мои поиски не увенчались успехом я вернулся на берег и оказалось, что ты уже здесь. Какой-то однорукий великан, который утверждает, что служил твоему отцу, принес тебя к кораблю.
        - Не понимаю… Медведь напал на меня, мы вступили с ним в схватку, в конце концов он убил тебя, а потом появился Шолд и взгромоздив на себя куда-то понес… Все было очень… реально…
        - Скорее всего причина в этом, - алхимик достал из-за пазухи мешочек и повертел его в руке. - Я думаю, что пыльца на этих цветах обладает каким-то дурманящим свойством. Возможно, ты нанюхалась их в джунглях и твой разум ослаб. Великан рассказывал, что сначала пытался скрыться от тебя, потом ты его догнала, изрядно потрепала и когда он понял, что другого выхода нет схватил тебя силой и отнес сюда.
        Лиана положила руки на голову и болезненно простонала.
        - Я возьму эти цветы в Творс и возможно мне удастся создать очередной шедевр, поместив его на свободное место, - Седрик довольно улыбнулся и положил руки на свой ремень, на котором висело множество бутылочек.
        - Мне так стыдно… - волшебница ладонями закрыла лицо. - Где Шолд? Я хочу извиниться перед ним.
        Она тут же принялась подниматься с кровати.
        - Лежи. Ты - принцесса. Великан должен быть рад, что ему выдалась честь помочь тебе.
        - Где он? - повторила серебряноволосая повелительным тоном.
        Алхимик фыркнул и отошел с дороги.
        - Помогает морякам снаружи.
        Лиана вышла из шалаша и попала прямиком под надоедливый дождь. Седрик шел следом.
        Ближе к воде команда «Усталого ястреба» пыхтела над прибитым к берегу кораблем. Моряки лазали по мачте, чинили паруса, латали дыры, которые бы не позволили судну далеко уплыть, если бы прямо сейчас они решили отправиться в путь. Бывший шаарвильский тюремщик куда-то тащил на плече огромное бревно, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг и на подходящих к нему волшебницу и алхимика.
        - Шолд? - принцесса привлекла внимание великана к себе.
        - Шолд, Ваше Величество! - тот тут же бросил бревно и словно влюбленный в не под стать ему девицу замялся на месте. - Шолд рад говорить с вами! Рад говорить с людьми!
        - Спасибо, что помог мне. Это все цветы…
        - Шолд рад был помочь. Шолд рад, что королева не убила его. Шолд служил вашей семье долгие годы!
        Лиана неестественно улыбнулась.
        - Как ты оказался здесь? Ты был при моем отце, сколько я себя помню.
        Шолд опустил глаза.
        - Что произошло?
        - Шолд помог заключенным и за это Шолда прогнали из тюрьмы! - великан ревел и хватался огромной пятерней за лысую голову. - Проклятая ведьма обещала лишить Шолда достоинства и поэтому он предал короля!
        Принцесса нежно дотронулась до его плеча, тот перестал рычать и осторожно посмотрел на нее.
        - Не печалься, Шолд. Если хочешь, ты можешь служить мне. Я дочь и наследница Рогара Вековечного и, формально, прислуживая мне, ты будешь продолжать нести пользу всей Дордонии.
        Глаза великана округлились, и он упал в ноги принцессе.
        - Шолд будет верным подданным, госпожа! Шолд никогда не предаст свою королеву, пусть даже под угрозой лишения своего достоинства!
        Лиана неловким взглядом оглядела всю округу - никто кроме ухмыляющегося алхимика не обращал на них внимания.
        - Ты готов принести клятву? - наконец сказала она.
        - Готов, Ваше Величество!
        Лицо принцессы сделалось суровым, а строгий взгляд упал на великана.
        - Поклянись служить мне до смерти.
        - Клянусь, госпожа!
        - Если не будет другого выхода, кроме как лишить себя жизни - ты сделаешь это во благо своей королевы?
        - Клянусь, госпожа! Пусть госпожа убьет Шолда, если он ей не нужен! Проклятьем было жить тут, где никогда не переставал идти дождь!
        Великан достал из-за пазухи крупный самодельный кинжал и протянул его волшебнице. Лиана потянулась к нему, но вместо того, чтобы дотронуться до рукояти положила свою ладонь на пальцы Шолда.
        - Я верю твоей клятве. Поднимись и служи мне. И в следующий раз, когда ты встанешь на колени, ты будешь при смерти. До того времени стой твердо на ногах.
        Шолд, не совсем поняв слов своей госпожи растерянно и радостно закивал, засовывая кинжал обратно за спину.
        Глава 2
        В глубоком ущелье задувал ветер. Заснеженные вершины гор впивались в морозно-голубые облака, а солнце не справлялось с жутким холодом, свирепствующим среди скал. Метель разносила крупицы снега, пряча в своих объятьях многотысячную армию, которая поднималась на вершину одной из гор, чья верхушка терялась в густом тумане.
        - Мы движемся в верном направлении? - спокойный голос зазвучал из-за спины Ноэми, и всадник поравнялся с ней.
        - Карта говорит, что да. Остальное не возьмусь утверждать, - ответила она и похлопала своей лошади по шее.
        - Согласно карте…мы скоро доберемся до крепости?
        - День, два… Но я могу ошибаться.
        - Лучше бы ты была права. Иначе вся армия твоего отца канет в Бурлящую бездну в этих Богами забытых горах.
        - Твоя армия.
        - Что?
        - Эти люди - твоя армия, Сарвилл. Отец больше не несет ответственности за их жизни.
        - Ах, да. Это я и хотел сказать, - серьезно ответил медведь и пришпорил коня, чтобы скорее оказаться на вершине.
        Ноэми посмотрела вслед, исчезающему в пурге страннику. Он стал совсем другим с тех пор, как они встретились впервые, но тот наивный и своенравный паренек все еще сидел где-то глубоко внутри него и изредка показывался наружу. Чародейка тоже пришпорила коня и поскакала следом.
        Подъем занял немного времени и вскоре она увидела на самом краю обрыва Сарвилла, вглядывающегося куда-то вдаль.
        - Это она, - сказал медведь, едва чародейка успела приблизиться и рассмотреть на горе с другой стороны пропасти высокую крепость. - К завтрашнему дню доберемся. Но!
        - Постой.
        Странник придержал лошадь.
        - Нам пора поговорить.
        - Я слушаю.
        - Ты сильно отдалился от меня с тех пор, как мы встретились на том берегу.
        - Не бери в голову, Ноэ. Я просто пытаюсь подстроиться под обстоятельства.
        - Избегая меня?
        Медведь наконец повернулся к чародейке.
        - А что ты прикажешь мне делать? Вести светские беседы, тонуть в твоих глазах и сходить с ума глядя на твои губы, зная, что никогда не смогу прикоснуться к ним? Ты предала меня, когда скрыла правду о способностях, которые разлучили нас с тобой.
        Ноэми промолчала.
        - Разве не этого ты добивалась?
        - Это последствия…
        - Последствия твоих решений! Не моих. Я уверен, что вместе мы бы смогли что-нибудь придумать, но нет. Ты сочла правильным сделать все по-своему!
        Конь под медведем заржал, перебивая своего хозяина и Сарвилл тут же успокоился.
        - Коснись меня, - заговорил он уже спокойным тоном. Ноэми не шевельнулась. - Видишь? Ты хочешь, чтобы все было как прежде? Как тогда в Аарде, когда мы беззаботно сидели в цирке, а я восхищался каждой деталью твоего образа и наивный, словно ребенок, ждал, что мы сможем быть вместе, воспитывать наследников и беззаботно хохотать на берегу какой-нибудь речушки? Теперь мы знаем, что это невозможно. Мы. Но не мое сердце, которое до сих пор безгранично любит тебя. Твои волосы, руки…Слова это теперь единственное, что связано с тобой и пока не убивает меня. Я не избегаю тебя, Ноэ. Я просто пока не знаю, что мне делать, понимаешь?
        - Да.
        - Я клянусь, что не умру пока не прикоснусь к тебе, слышишь?
        - Клянись, что не прикоснешься ко мне, пока не освободишь магов.
        Сарвилл горько улыбнулся.
        - Ты не исправима.
        Но Ноэми смотрела на него лицом, полным серьезности.
        - Я клянусь освободить магов, Ноэ, - Сарвилл посмотрел на чародейку уверенным взглядом.
        Он не стал дожидаться ответа.
        - Сюда! - закричал медведь, привлекая внимание почти забравшихся на выступ воинов. - Крепость на другой стороне! К утру будем на месте!
        ***
        Ворота крепости Нордхолл были открыты и по высоту со средний человеческий рост завалены снегом. Воины использовали щиты, чтобы раскопать путь своему предводителю и его советнице - дочери их истинного конунга. Их лбы обдавались потом под натиском собственных усилий, а лица краснели под действием крепкого мороза. Здесь, на одной из вершин Призрачных Гор, было невозможно найти уголок, который бы согрел путников несмотря на то, что каждый из них еще никогда не был ближе к небесному светилу чем сейчас. Сарвилл и большая часть его армии выжидали позади и осматривали величественные стены крепости.
        Нордхолл был воздвигнут конунгом и ярлами во время Морозной Войны с гномами. Люди с юга никогда не понимали, что северные жители не смогли поделить между собой, когда все, что стоило хоть чьего-нибудь внимания находилось к югу, за границей Призрачных Гор. И тогда любой северянин, не задумываясь отвечал, что дело вовсе не в ограниченных ресурсах, которых на севере никогда не хватает, а в простом желании убедить соседей по карте, что именно твоя раса является властвующей на самом краю света, способной совладать с лютой и свирепой территорией. Хотя иные утверждали, что являвшийся тогда конунгом Холденфелла Туран Ядовитый выйдя на очередную охоту жестоко расправился с кучкой гномов, решив, что увлечение и убой потерявшихся нелюдей получится более увлекательным, чем погоня за очередным медведем или лосем. Всех перебить не получилось и та жертва, которой удалось сбежать рассказала обо всем своему королю. Конечно, гномы потребовали объяснений, на что получили суровый, грубый и провоцирующий отказ. Так и началась великая северная война, зародившаяся не от стремления сделать жизнь своего народа лучше, а от
банального желания этой самой войны.
        Нордхолл был построен задолго до начала первых сражений, предусмотрительно хотевшими их северянами и располагался близ перевала, который вел из Города Гор в Амарилиз. Задача крепости заключалась в том, чтобы нанести армии гномов существенный урон, как только та двинется к Расколотым Островам, держа в голове не самые благие умыслы.
        За многие века после окончания Морозной Войны заброшенная крепость обветшала, каменные стены потеряли свою плотность, обзаведясь просторными дырами, которые сейчас заметало снегом при малейшей разгулявшейся пурге. Башни замка, виднеющиеся из-за стен, были разрушены и требовали серьезной реставрации, а деревянные двери ворот прогнили, сорвались с петель и повалились наземь, преграждая путь незваным гостям.
        - Раз - два - взяли! - кричали крепкие северяне, пытающиеся сдвинуть с пути разбитые ворота. - Еще раз! Раз-два-взяли!
        - Не поможешь? - Ноэми не повернула лица в сторону странника, продолжая смотреть как куча северян пыхтит от напряжения и не может ничего поделать с исполинской преградой.
        - Зачем применять магию там, где может справиться самая обычная физическая сила?
        - Мы сэкономим время.
        - Но вселим в этих людей надежду на то, что чудо может произойти в любой момент и сделать всю работу за них. У воинов не должно быть заблуждений, пусть даже таких, которые вполне похожи на правду. Сейчас они выполнят приказ самостоятельно и насладятся своей маленькой победой, когда я после поблагодарю их за это.
        На лице Ноэми промелькнула тонкая улыбка, хотя никто вокруг не заметил этого.
        - Ты отправила послание своим людям в Старгорд? - осведомился странник продолжая наблюдать как куча здоровых мужчин не может удержать громоздкую дверь и опрокидывает ее на снег.
        - Посол выехал вместе с нами из Амарилиза.
        - Когда, по-твоему, маги смогут добраться до крепости?
        - Сложно сказать. Долгоночие выдается суровым. Будет великой удачей, если Змеиный Тракт не замело.
        - Раз-два-взяли!
        В этот момент вместо радостного вопля, возвещающего о том, что тяжелую дверь наконец удалось сдвинуть послышался душераздирающий вопль.
        - Поднимайте! - заорал кто-то из толпы.
        - Раз! Два! Взяли!
        Сарвилл неторопливо спрыгнул с коня, ласково пригладил мерина по морде и направился в сторону, где до сих пор выл от боли один из воинов.
        - Моя нога! - стонал огромный северянин, а из его рта уже лилась пена.
        Странник бросил взгляд на раздавленную конечность, которая теперь истекала кровью и болталась куском непослушного мяса.
        - Помоги, король, - молил раненый, с трудом набирая воздух в легкие.
        - Как тебя зовут, воин? - медведь не спешил.
        - Таллет.
        - Ты больше никогда не сможешь ходить, Таллет, - равнодушно проговорил медведь, глядя лежащему прямо в глаза. - Что делают в армии севера с теми, кто больше никогда не сможет сражаться?
        - На севере не могут сражаться лишь бабы и старики! Я смогу держать топор, пусть даже у меня не будет ног! - раненый разбрызгивал слюну и задыхался.
        - Не обманывай себя, Таллет. Единственное, что ты сможешь без ног и с топором в руках - это умереть на поле боя. И скорее всего без сопротивления.
        Северянин сжимал зубы от злости, боли и беспомощности.
        - Только конунг Искрад смог найти свое место, лишившись возможности передвигаться и сохранил честь, достойную северянина, - Сарвилл выхватил меч из-за спины, размахнулся и лезвие Зойи, сверкающее в лучах утреннего солнца отсекло кровавое месиво. - Тем самым он показал отличный пример для всех остальных.
        Воин взвыл от боли и вцепился зубами в рукоять своего топора. Остальные, оттащившие дверь, в оцепенении наблюдали за происходящим, но никто из них так и не набрался смелости заступиться за товарища.
        - Я пойду дальше! В армии Нордхолла мы найдем применение каждому! - Сказал Сарвилл, чтобы его слышали и все остальные.
        Он растопырил пальцы и всю его пятерню в один момент объял огонь. Медведь поднес руку к месту, откуда выплёскивалась кровь, и северянин завыл пуще прежнего. В воздухе запахло жареным мясом и кровью.
        - После того, как ты придешь в себя, Таллет, я помогу тебе найти дело, которым ты будешь занимать отныне. Наложите ему повязку и унесите на телегу, - Сарвилл положил свою руку на грудь воину и по-дружески похлопал по ней.
        Северянин, державшийся в сознании из последних сил, услышал от своего предводителя, что с ним будет дальше и тут же упал в обморок. Калеку утащили с дороги размазав кровавый след далеко за пределы крепости.
        Лишь поймав мимолетный взгляд медведя остальные войны тут же схватились за проклятую дверь и вновь принялись убирать ее с пути.
        - Раз-два-взяли!
        Странник вернулся к лошади и запрыгнул на нее.
        - И после этого ты все равно не поможешь своим людям? - хладнокровно спросила чародейка, дождавшись, когда тот поудобнее устроится в седле.
        - Сейчас я тем более не сделаю этого.
        Молчание позволило ветру завывать в освобожденных от снега дырах в стенах крепости.
        - Хочешь знать почему? - продолжил медведь.
        Волшебница бросила на него короткий взгляд.
        - Они не должны надеяться на мою силу. Тем более, когда проигрывают. То, что я могу дать им в бою должно быть дополнительным преимуществом перед врагом. А не той единицей, что только уравнивает силы.
        Восторженные возгласы привлекли внимание странника и чародейки.
        - Мы освободили путь, король! - крикнул тот, что отдавал приказания ранее тягать дверь.
        Сарвилл поднял руку в знак того, что услышал новости и тронул поводья, легким движением головы позвав Ноэми следовать за ним.
        Кони прошли сквозь высокую арку и оказались посреди внутреннего двора, завьюженного снегом. Крепость долго спала, но сейчас в золотистых лучах солнца перед долгожданными гостями просыпалась, раскидывая эхо их голосов по разным помещениям.
        Странник наблюдал как его изнеможённая путешествием армия с улыбками на лицах разбредается по своему новому пристанищу и обретает новую надежду.
        - Почему они называют меня королем? - спросил он у чародейки, все еще сопровождающей его.
        - Потому что ты не можешь быть их конунгом.
        - Но я и не их король.
        - Не совсем так. Конечно, они не относятся к тебе как к королю. Вернее, так, как принято относится к владыкам на юге. Эти люди никогда не упадут тебе в ноги. Не будут слепо следовать за тобой, если твои взгляды расходятся с их убеждениями. Но они считают, что ты приведешь их к великим победам и этого им вполне достаточно. Более верных людей не сыскать на всей Неймерии.
        - Надеюсь, что так.
        ***
        С тех пор как странник вместе с Ноэми и армией северян прибыл в Нордхолл прошло чуть больше месяца. На внутреннем дворе кипела работа - каменщики латали дыры в стенах, плотники чинили крыши, лестницы и другие перекрытия, которые за долгое время стали непригодными и грозили сломанной шеей любому неосторожному прохожему. В центре двора горел большой костер, на котором люди растапливали снег и жарили козлов, пойманных тут же в горах.
        Женщины-воины из Холденфелла преобразились и больше не носили щиты на спинах и мечи на бедрах, а занимались своей женской работой, без которой мужчины давно бы обросли плесенью и повымирали. А несколько детей, способных сражаться, но еще не потерявших интерес к детским забавам бегали по двору изображая самых доблестных из воинов Холденфелла и лупили друг друга палками, вопя в моменты, когда удар оказывался больнее дозволенного.
        - Можно войти? - Ноэми толкнула дверь, которая тут же со скрипом отворилась.
        Никто не ответил. Она переступила порог и огляделась. Среди разбросанных книг, огарков свечей, пыльных пьедесталов, которые раньше несли разное оружие, а теперь слой многовековой пыли, на полу сидел медведь, уткнувшись в книгу.
        - Ты совсем не выходишь наружу, Сарвилл. Так можно не только потерять разные полезные навыки, но и подорвать собственное здоровье.
        - Откуда у северян эти книги? - произнес он, наконец оторвав взгляд от страниц, будто бы не услышав ее слов. - Насколько мне известно, мало кто из них вообще умеет читать. А во времена Морозной Войны этого не умели делать и подавно.
        - За то время, что прошло с известных нам событий здесь могло произойти что угодно и жить тут мог кто угодно. Поэтому я бы не списывала все эти знания на людей из Холденфелла.
        - Ты права. В любом случае эта библиотека настоящая находка. Гляди, здесь есть книги на эльфийском, общем и даже языке гномов. Придания, мифы, легенды. Если изучить и перевести все, что находится в этой комнате, я уверен можно будет найти объяснение абсолютно всему, что мы знаем об этом мире.
        - Вероятно. Но закапываться в них по самую голову не лучшая идея. Пока ты пытаешься познать знания остального мира, мир, который вокруг тебя ускользает от твоего внимания. Прогуляемся?
        - Пожалуй, свежий воздух пойдет мне на пользу.
        Сарвилл поднялся с пола, отряхнул штаны от пыли и накинул на плечи плащ.
        - Нужно дать глазам время привыкнуть, - сказал медведь, выйдя на улицу и прикрыв ладонью лицо. - Нордхолл изменился.
        Снег, которым было завалено все вокруг, когда они прибыли в крепость, исчез, а все здания посвежели, словно вместе с осадками, кто-то сгреб гарь и обветшалость со строений.
        - Ты очень давно не показывался снаружи. Здесь проделано много работы. Сторожевые башни почти восстановлены, - волшебница устремила взгляд наверх. - На них уже дежурят лучники и даже если кому-нибудь взбредет в голову подняться сюда, он не останется незамеченным.
        - У нас нет таких врагов, которые могут принести на вершину Призрачных Гор войну?
        - Пока нет. Кроме Рогара. Но в данный момент у него есть заботы важнее, чем гонятся за твоей неуловимой головой.
        - О чем ты? - медведь, все еще щурясь от солнца посмотрел на волшебницу.
        - Мои люди доложили, что император Творса отплыл с полуострова и направился на Дордонию. Вероятно, юг сейчас охвачен битвами.
        - Паршиво…
        - Дордония ждала этой войны много веков. Случившееся ни стало ни для кого неожиданностью. Если Рогар одержит победу и узнает о том, что ты собираешь армию, то непременно придет за тобой в Нордхолл.
        - Придется отбиваться.
        - Верно. Укрепление всех стен вот-вот будет завершено.
        - Надо обучить больше лучников. Будем пользоваться своим преимуществом, на случай нападения. Также у меня есть еще несколько идей для того, чтобы сделать Нордхолл неприступной крепостью.
        - Я отправлю к тебе строителей.
        - Да, сразу после нашей прогулки.
        - Тогда пройдемся, - Ноэми движением головы поманила странника за собой.
        - Вперед.
        Медведь и чародейка спустились по каменной лестнице в другую часть внутреннего двора. Недалеко в тренировочном бою сражались два бородатых северянина как следует прикладывая друг друга своими деревянными щитами. Прямо перед ними кузнец ковал очередной клинок, опуская раскаленную сталь в закипающую воду, а недалеко от него за небольшим столом сидел старик с седой бородой, отросшей до самого пояса, и предлагал прохожим сыграть с ним в бландж.
        - Весь внутренний двор удалось избавить от снега не без помощи магии. Надеюсь, ты простишь мне мое вмешательство?
        - Чего уж. Как выглядит крепость сейчас мне нравится гораздо больше. Что это? - Сарвилл указал на столпотворение людей между неаккуратно сооруженными прилавками.
        - Рынок, - Ноэми посмотрела в удивленные глаза своего спутника. - Да, Сарвилл. Под твоим покровительством сейчас находится двадцать тысяч, верно-служащих тебе северян. Они в первую очередь - люди, а только потом воины. Им, как и остальным живым существам нужны обычные земные радости - выпивка, хорошая еда, публичный дом, корчма и хорошая музыка.
        - Ты хочешь сказать, что в крепости есть публичный дом?
        - И не только. Рынок образовался вскоре после того, как мы прибыли в Нордхолл. Теперь к нам часто приезжают купцы из Холденфелла и Города Гор, а вчера тут впервые торговал кто-то из Туурина.
        - Разве меня перестали боятся? Я был врагом всей Неймерии, когда мы прибывали сюда.
        Ноэми проталкивалась сквозь толпу, а Сарвилл следовал за ней пытаясь не упустить из виду чародейку и все, что происходило вокруг них. Купцы по сторонам громкими выкриками пытались угомонить людей, жаждущих получить новинку с востока одними из первых.
        Не все мужчины с медальонами торговой гильдии на своих шеях удостаивались такого внимания. Иные стояли в стороне, неистово рвя глотку в надежде привлечь внимание к своим товарам, которые за прошедшее время уже успели изрядно поднадоесть и покрыться пылью.
        - Тебя боятся. Это верно, - продолжила чародейка, как только они преодолели столпотворение на рынке. - Но слухи о твоей кровожадности так же быстро умолкли, как и возникли. Туман нынешних более важных обстоятельств застлал пеленой прошлое и теперь, как это обычно бывает, всех волнует только настоящее. К тому же, вряд ли мы тут дождемся обычных гостей с юга, а купцам никогда не было дела до распрей властителей, одним из которых ты сейчас являешься. Тут конюшни.
        Сарвилл остановился и беглым взглядом окинул лошадей, стоящих в стойлах.
        - Сколько лошадей в армии?
        - Не много. Если мы хотим иметь действительно сильную кавалерию, способную в нужный момент на поле боя наклонить чашу весов в нашу сторону, тогда нужно найти источник, который будет поставлять животных. Еще нам непременно понадобиться мастер, способный обучить воинов держаться в седле. Пока конюшни правильнее будет назвать пустыми, чем полными. Пойдем в эту сторону, - чародейка сунула руки в рукава плаща и двинулась с места.
        - Что там?
        - Сейчас увидишь.
        Ноэми и Сарвилл прошли сквозь высокую каменную арку и спустились еще по одной лестнице, вдоль которой на стене здания горели факелы. Ступая по подмерзшим лужам, они вышли в центр большого двора и остановились перед шестью истуканами, вырезанными из дерева.
        - Где мы? - странник осматривался в надежде догадаться самостоятельно.
        - Сейчас мы находимся в сердце Нордхолла и одновременно самом священном месте во всей крепости, - сказала чародейка, поддаваясь каким-то смешанным чувствам. - Перед тобой Боги северян. Народу нужна вера. Люди приходятся сюда на заре, молиться.
        Странник внимательно рассматривал лица божеств, вырезанные на дереве.
        - Должно быть ты относишься к этому месту по-особенному?
        - Всю жизнь не зная, кто я и откуда, было приятно наконец обрести родину. Теперь я вижу традиции и мотивы северян по-другому…
        - Чувствуешь себя одной из них?
        Ноэми долго молчала. Снежинки падали на ее лицо, и застывали на кончиках ресниц.
        - Ничто не изменит моего прошлого, - сказала наконец она. - Знаешь, когда я думаю о Холденфелле, чаще всего это печальные мысли. Судьба моих матери и отца… Мне до боли обидно за них. За то, как все в итоге сложилось. Но если я и должна была вынести из этого какой-то урок, то я сделала это.
        Сарвилл посмотрел на чародейку, зная, что не может прикоснуться и обнять ее.
        - Если бы отец не был конунгом, то Инквизиция возможно не нашла бы их и тогда счастливая семья могла дожить до глубокой старости. Никому не было бы так важно найти и убить жену простого крестьянина. Однако, чем выше ты летаешь, тем интереснее какому-нибудь охотнику сделать из тебя чучело и поставить к себе на полку.
        - Если бы все сложилось по-другому, ты никогда бы не спасла меня на Штормплац, а у магов не появилось бы шанса на свободу. Выходит, один человек пожертвовал своей жизнью, ради спасения тысяч волшебников.
        - Только эти мысли заставляют меня продолжать верить в справедливость Богов, - ответила Ноэми и печально улыбнулась.
        - Расскажешь мне о них?
        - Что ты хочешь узнать?
        - Больше о религии северян. Об этих Богах. О тебе…
        - Поделюсь с тобой тем, что знаю.
        Ноэми сняла с головы капюшон и устремила взгляд на одного из идолов.
        - Это Гром. Сын великана Йоргруфа. Гром жил в царстве Атлантия, под боком у своего отца и матери. Он был первенцем у великанов и будучи совсем маленьким от скуки создал мир, под названием Ихейнован с горами, реками, лесами и морями. Он внимательно продумывал каждую деталь и как истинный художник, сделал его настолько разнообразным, что в нем не осталось ни одной одинаковой детали. Реки текли в разные стороны, горы были разной вышины, а леса покрывали разные территории того мира. Когда все было сделано Грому стало скучно, и он решил создать подобных себе и заселить ими Ихейнован, прозвав людьми. Его забавляло все, что происходило с ними. Люди охотились на животных, чтобы выжить, рожали детей, чтобы их стало больше, объединялись в группы и воевали за территорию на радость своему создателю. Когда его игрушки долго не проливали кровь он намеренно насылал на одно из поселений засуху или пожары, вынуждая тех уезжать с насиженных мест и завоевывать другие, но безопасные территории.
        Чародейка поднесла руки ко рту и дыханием согрела их прежде, чем продолжить.
        - Со временем у Грома появилось пять братьев и сестер, которые тоже играли с Ихейнованом. Тоин - Бог Мудрости, хотел, чтобы люди познавали мир и помогал им изобретать корабли, чтобы плавать по воде, колеса и телеги, чтобы преодолевать сушу, кирки и лопаты, чтобы рыть землю и разрушать горы, - волшебница устремила взгляд на истукана борода которого извиваясь превращалась в корабль, колесницу, весы и другие достижения человечества. - Касандра - Богиня Плодородия, научила людей взращивать урожай и добывать из него пропитание, чтобы обходится без войн. Клара - Богиня Зверей, населила Ихейнован различными животными и птицами - коровами, овцами, лошадьми, курами, многие из которых в последствии стали домашними и давали пропитание, не жертвуя своей жизнью. Ионис - Бог Огня, дал людям тепло и свет, способный развеять ночной мрак и люди перестали бояться, а Горас создал Зал Вечной Жизни, в котором умершие мужчины и женщины могли пировать до скончания времен в кругу своих родителей и детей. Когда Гром вернулся в Ихейнован, он увидел, что другие Боги сотворили с его миром и взбесился. Он пришел в ярость от
того, что та веселая игра, которую он затеял много веков назад стала скучной и посредственной. Тогда старший сын Йоргруфа создал огромного змея Туа’ннована и бросил его в пучину Великой Воды, что окружала континент со всех сторон. Перед тем, как начать обрушать Великую Кару на людей он должен был быть уверен, что они не смогут уплыть с материка и будут пропадать в бездне чрева змея. Гром устраивал землетрясения, извержения вулканов, наводнения и лесные пожары, уничтожающие целые поселения, а в противоположность царству мертвых создал Ад - место, где трусливые люди после смерти подвергались вечным пыткам за присутствующий в их сердцах страх. Боги в Атлантии все время спорили из-за того, что учинил с Ихейнованом их брат, ругались, сотрясали хрупкий мир и никак не могли договориться друг с другом. В это время люди беспрестанно строили корабли, чтобы раз и навсегда уплыть из Ихейнована туда, где их больше не достанут стихийные бедствия и смерть, обрушавшаяся с небес. Но змей не позволял им уплыть, проглатывая все до единого корабли.
        Ноэми села на скамью рядом с Сарвиллом и продолжила:
        - И тогда в надежде победить чудовище, люди стали биться с Туа’ннованом. В это время Боги Аталантии не уставали доказывать брату, что помимо войн в созданном им мире есть много других интересных событий. И вот однажды Гром сжалился и сказал: «Я создам землю, подобную той земле, на которой сейчас живут люди. Там будет все, что создал я и все, что создали вы, мои сестры и братья. Горы и реки, животные и растения, Зал Вечной Жизни для смелых людей и Ад для трусов. В том мире будет война, но будет и мир. Люди смогут жить на радость вам и воевать на утеху мне. Но для этого они должны доказать, что достойны такого мира и победить Туа’ннована.» Боги согласились. Целых тридцать дней и тридцать ночей наблюдали они за непрекращающейся битвой людей со змеем. Полчища живых захлебывались и пропадали в чреве Туа’ннована не в силах победить чудовище, а те, кто отступал гибли в пожарах и попадали прямиком в ад, где будут подвергаться пыткам до скончания времен. И вот однажды один воин, сравнимых которому не существовало на всем континенте, по прозвищу Благословенный бросил вызов Грому. Он вызвал Бога на поединок
и сказал, что если тот откажется, то самому ему гореть в адском пламени, созданном им же для трусов. Гром не потерпел такого унижения и сошел с небес, чтобы лично убить наглеца.
        - Ты думаешь это было на самом деле? - Сарвилл вглядывался в идол Грома.
        - Я думаю любая легенда растет из правды. Чем она становится потом, известно лишь Богам. Считаю, что версия северян имеет такое же право на существования, как версия дордонийцев о том, что Касандра создала весь мир или версия творсийцев о том, что Тоин и его сестра Клара родили первых людей и положили начало всему живому.
        - Ты много знаешь о религии…
        - Вастерас не считал нужным дать мне детство, которое было у других девочек. Поэтому я не теряла времени даром, - Ноэми улыбнулась.
        - А Туурин? Во что верят жители востока?
        - Они верят в пятого брата Грома - Иониса. Хотя по местной версии он и не брат ему вовсе и вообще не упоминается в приданиях.
        - Выходит все шесть существующих Богов есть только в версии северян?
        - В полной мере - да. Легенды остальных королевств упоминают максимум четверых из известных божеств.
        - И чем в итоге закончилась история с Благословенным?
        - Перед тем как выйти на бой Гром наслал на ожидающего его выскочку ливень, снег и землетрясение. Вокруг воина полыхали пожары, но он не сдавался и ждал Бога. И тогда Создатель явился. Божественный клинок «Зулейтан» сверкал в ночном небе разнося молнии по разным сторонам, которые впивались в верхушки деревьев и заставляли их полыхать синим пламенем. И вот, представ перед Благословенным в золотых сверкающих доспехах он занес меч, чтобы одним ударом лишить жизни неверного. Но бросивший вызов Богу откинул меч, встал на колени и опустил голову. Руби, завопил он, не поднимая глаз. Коли жаждал ты смерти людской, то вот она! Вся в моей голове. Гром медлил, а воин продолжал говорить. Змей тот, кричал он сквозь бушующий ураган, непобедим для силы человеческой. Природа тоже не подвластна нам. Для чего даешь Ты испытания, которые заведомо непреодолимы? Чтобы убить всех? Велика потеха! Если есть в тебе хоть капля справедливости, то дай то испытание, которое будет выполнимо и в котором сможем доказать мы, что достойны жить. И тогда сам Гром сжалился и молвил, что подарит людям свободу, если они смогут загадать
ему такую загадку, на которую он не найдет ответа и дал три попытки. И на все Бог мог найти ответ, пока человек не спросил его, а кто сильнее в Ихейноване - змей Туа’ннован или сам Гром. Создатель ответил, что Он самый сильный и могущественный. Но Благословенный отказался верить на слово и сказал, что змей настолько могуч, что самому Богу не под силу справиться с ним. И тогда Гром вступил в битву со змеем, чтобы доказать свою правоту…
        - И битва та длилась целые годы, - перебил Сарвилл. - Отсюда легенды всех стран более-менее похожи друг на друга. Во время битвы со змеем, люди садятся на корабли и уплывают в поисках лучшей жизни и так находят Неймерию. Как думаешь, кто все-таки победил?
        - Я не хочу знать ответ на этот вопрос, ровно, как многие на Неймерии. По крайней мере северяне теперь предпочитают поклоняться Грому и воевать с его именем на устах, чтобы не разгневать Создателя в очередной раз. Но и о других Богах, давших им мудрость, земледелие и другие привилегии они не забывают.
        - Дордонийцы верят, что именно Касандра дала им жизнь и все люди проросли из земли, подобно любому семени, посаженному в плодородную почву.
        - А во что веришь ты, Сарвилл?
        Странник задумался и подошел к идолу Святой Касандры.
        - Я верю в то, что людям нужно во что-то верить. Им нужен тот, кто будет нести ответственность за их жизни. На кого они смогут указать пальцем и сказать - это ты виноват! Или - помоги мне, я совершенно не справляюсь! Единственное, что на самом деле нужно нам - надежда. Надежда на что бы то ни было. На победу в битве. На здоровых потомков. На богатый урожай. И даже в неоправданной надежде есть свой шарм.
        Затем Сарвилл несколько раз ударил по идолу Касандры как бы подытоживая свои слова о безверье, а затем обернулся к Ноэми и сказал:
        - Но вера севера заставила меня по-другому взглянуть на давно знакомые вещи. Я буду уважать ее ради людей, готовых проливать свою кровь за человека, который им еще ничего не доказал. Идем дальше?
        - Идем. Нам в эту сторону.
        И Ноэми увела странника вслед за собой оставив шесть истуканов ждать очередной зари, когда люди вновь соберутся вокруг них и начнут почитать Богов.
        Странник и чародейка поднялись по длинной лестнице, ведущей на самый верхний двор, и остановились возле лавки цирюльника.
        - Приведи себя в порядок, Сарвилл. А я пока расскажу тебе о том, что еще изменилось за время твоего отсутствия.
        Они вошли внутрь.
        - Это большая честь для меня, король, - любезно поприветствовал гостя брадобрей. - Ваша голова будет рада распрощаться с тяжелыми длинными волосами.
        Медведь кивнул в ответ и сел на табурет.
        - Я вижу ты запланировала целую экскурсию, - улыбнулся он.
        Мастер клацнул ножницами, сухая прядь каштановых волос упала на пол.
        - Я не лидер, Сарвилл. Я хочу, чтобы ты наконец вышел из своей комнаты и занялся делом.
        - Ты хочешь, чтобы мы скорее напали на Дордонию и свергли Рогара Вековечного?
        - Нет. Более того, я считаю, что мы проиграем первый же открытый бой.
        - И я так считаю.
        - Но все маги Неймерии, которые еще не служат императору Творса прибудут в Нордхолл со дня на день. Тебе нужно будет встретиться с ними лично.
        - Хорошо.
        - И завоевать их доверие.
        - Ваша борода шикарна, господин, - вклинился в разговор цирюльник. - Будет большой ошибкой оставить незасеянное поле там, где произрастал густой лес.
        - Тогда сделай так, чтобы там можно было собирать урожай, брадобрей, но и потеряться в этих зарослях было сложнее.
        - Слушаюсь.
        - Место, где маги смогут жить и развивать свои способности уже подготовлено? - спросил медведь, задрав голову так высоко, что перестал видеть спутницу.
        - Первым делом.
        - Тогда беспокоиться не о чем. Я поговорю с ними по прибытию. После этого нужно, чтобы молва разнесла весть по Неймерии о том, что Нордхолл с распростёртыми объятиями принимает свободных магов. Тогда мы сможем копить здесь силы сколько угодно, а охота на волшебников закончилась уже тогда, когда мы прибыли в крепость и стали готовы постоять за себя.
        - Надеюсь, ты прав. Но я бы не списывала со счетов ни одно королевство кроме союзного нам Холденфелла. Все они в любой момент могут ополчиться против нас.
        - Тогда давай заключим соглашение.
        - С владыками королевств? Как?
        - Пригласим их в Нордхолл с дружеским визитом.
        - Всех?
        - Твоего отца, императора Уйлетана, короля Туурина и Верховную Жрицу Вольных Городов, короля эльфов и короля гномов. Конечно, с их вассалами и советниками.
        - Действующие владыки не любят самопровозглашенных государств, коим ты пытаешься сделать Нордхолл.
        - О чем ты говоришь? Мы не претендуем на большее, чем дордонийские бароны. Если сами владыки побоятся приехать к нам, они могут отправить послов, которым всегда гарантирована неприкосновенность. По крайней мере, после этого визита они будут иметь возможность объяснить нашу позицию.
        Вместо ответа Ноэми подошла к окну и задумалась. Мастер продолжал ловко обращаться с ножницами и бритвой превращая своего короля совершенно в другого человека.
        Сарвилл поднялся с места и посмотрел в свое отражение.
        - Отличная работа, брадобрей. Это тебе. - Он протянул северянину золотую монету.
        - Благодарю вас, король, - отсалютовал вслед уходящим страннику и чародейке цирюльник.
        Сарвилл и Ноэми прогуливались по самой вершине Призрачных Гор. Высокие стены Нордхолла, не позволяли лучам солнца дотянуться до них, зато в этой стороне крепости ветер разгуливал менее охотно и не пытался застудить волшебников, навязчиво сдувая с них капюшоны.
        - В таком случае будет разумно послать наших гонцов в столицы с приглашением владык на званый ужин, - после долгого молчания заговорила волшебница. - Когда?
        - Через два месяца. Мы успеем подготовить зал для приема важных гостей.
        - Нам понадобиться меньше времени, - ответила Ноэми и пригласила медведя войти в одну из башен.
        Красная ковровая дорожка, обшитая золотыми нитями, уходила на другой конец длинного зала и забираясь по низким ступеням ложилась к подножию большого каменного трона спинка которого была в виде медвежьей морды с разинутой пастью. По всему залу высокие колоны держали расписной потолок, который изображал на себе человека, сражающегося с огромным змеем. На каменных стенах зала горели факелы, а между ними висели хоругви с четырьмя стихиями, сталкивающимися друг с другом в самом центре полотнища в морду медведя.
        - Что это? - Сарвилл дотронулся до знамени, висящем справа от него, и принялся внимательно всматриваться в изображение.
        - Тронный зал короля. Твой тронный зал, странник.
        - Ты тоже присоединилась к тем, кто зовет меня королем? - медведь удивленно посмотрел на волшебницу.
        - Я? Никогда. Для меня ты навсегда останешься упавшим с неба легкомысленным подростком, - чародейка мягко улыбнулась. - Но для всех остальных отныне ты король севера.
        Вместо того, чтобы обрадоваться Сарвилл несколько минут рассматривал полотнище со своим гербом. Он подозревал, что рано или поздно ему придется принять роль, отведенную ему предназначением, но не думал, что так скоро.
        - А если я не потяну, Ноэ? - спросил он.
        - Если с восстанием магов не справишься ты, то никто не справится. Сейчас у тебя нет другого выхода. Ты должен сделать все, что в твоих силах и достигнуть цели. А если нет… Никто не скажет тебе, что ты проиграл, потому что все будут мертвы.
        Медведь промолчал. Он прошел по пустому залу разнося стук своих каблуков по помещению и дотронулся до трона.
        - Бал будет здесь. Через два месяца. Отправляй гонцов.
        Глава 3
        Сотни судов под знаменем золотого дракона, держащего в пасти бездыханную тушу льва, шли под всеми парусами по Солнечному Морю на восток. Волны торопливо подгоняли корабли, а сама морская пучина волновалась в предвкушении надвигающейся битвы. Корабль, плывущий в авангарде, беспощадно резал волны, а капитан на борту приказывал матросам расторопнее натягивать канаты и устранять образовавшуюся течь.
        На носу главного судна, прямо за гальюном, на котором была закреплена шея и морда могучего дракона стоял император Драго Уйлетан, погруженный в собственные мысли.
        - Этой ночью мы будем у стен Дастгарда, мой император, - подошедший сзади капитан корабля в широкой треугольной шляпе поклонился, хотя знал, что на него не смотрят. - Можно сбавить ход, чтобы атаковать на рассвете.
        - Нет, - прервал его тут же Драго Уйлетан. - Мы прибудем к берегу Дастгарда как можно раньше. Пусть у Рогара будет время посмотреть на армию противника и принять решение сдать город без боя.
        - Да, Ваше Величество. Какие будут еще приказы?
        - Скажи волшебникам, капитан, что я жду их на палубе.
        Моряк также незаметно для всех не смотрящих на него вокруг поклонился и ушел.
        Император продолжал стоять, устремив свой взгляд далеко за горизонт, как будто уже видел стены Дастгарда. В этот момент он словно разглядывал в мельчайших деталях, как корабли Творса приплывают в бухту, как дордонийские лучники выстреливают целую тучу стрел, а его Маги Огня превращают их в пепел, безобидно опускающийся на волны Солнечного Моря и утопающий в пучине Вечных Вод, которые навсегда проглотят память о них.
        Драго Уйлетан предвидел и другое развитие событий. Как хитроумный Рогар Вековечный разливает масло по всей бухте, заманивает творсийские корабли и сжигает их дотла. И в этот самый момент в его фантазию врывались сотни Магов Воды и поднимая над морем горящую смесь обрушивали ее на воинов Дастгарда поджигая верных короне лучников, копейщиков и рыцарей. Он видел, как его армия, сойдя на берег раньше, атакует город с суши, а кавалерия короля Дордонии скатывается в бездну, когда чародеи разверзают землю под копытами несущихся в лапы смерти коней. Император Творса прокручивал в голове сотни сценариев и все они заканчивались безоговорочной победой волшебников.
        В груди что-то нещадно трепетало, разливая сладкое чувство грядущей победы по всему телу. Командующему в золотых доспехах хотелось скорее взять Дастгард и подчинить своей воле всю Дордонию, чтобы наконец раскрыть великую тайну, от которой его предки когда-то убежали. Он желал, чтобы весь север Неймерии вновь стал един под одним знаменем. Знаменем Золотого Дракона.
        - Ваше Величество, - из-за спины императора вновь прозвучал голос капитана. - Боевые маги ждут вашей речи.
        Драго Уйлетан обернулся. На палубе корабля уже толпились сотни волшебников в разноцветных мантиях.
        - Я обещал вам мир! - крикнул он, а его стальной голос разнесся по просторам Солнечного Моря, достигая палуб кораблей, плывущих следом. - Я клялся, что Неймерия станет безопасным местом, где вы сможете завести семью и жить, испытывая все блага, которые даны обычным людям. И я сдержу обещание! Я пожертвую собственной жизнью, если этого потребует моя клятва.
        - За императора! - выкрикнул кто-то из толпы.
        - За императора! За императора! - подхватили остальные маги.
        Некоторое время Драго Уйлетан наслаждался безудержными овациями, а затем поднял руку и все тут же замолчали.
        - Мои покои в Творсе находятся на самом верхнем этаже самой высокой башни. Я выбрал поселиться там не просто так. День за днем, преодолевая ступеньку за ступенькой, я представлял, что это битвы, которые выиграть нужно прежде, чем волшебники смогут набрать полной грудью воздуха свободы. Перед тем как сделать первый шаг, я глядел на самый верх и долго думал, какой же путь мне предстоит пройти, чтобы наконец сесть на своем балконе и глядя в самый горизонт выдохнуть и насладиться победой. Но как только я делал его, этот первый шаг, все остальные ступени летели под моими ногами словно вырвавшиеся из неволи драконы. И вот я уже сижу и смотрю с самых небес на точку далеко внизу с которой совсем недавно начался мой путь. Сегодня нам предстоит сделать первый шаг! Шаг, после которого не будет пути назад! После которого, вы больше никогда не побоитесь покинуть Творс и путешествовать по Неймерии, что принадлежит вам также, как и остальным существам, населяющим ее!
        - Да! - выкрикнул кто-то из толпы.
        - Сегодня вы поставите жирную точку в печальной истории изгнания волшебников!
        - Да!
        - Пусть огонь жжёт, а вода топит!
        - Да!
        - Пусть земля разверзнет путь в ад перед неприятелями!
        - Да!
        - И я буду биться с вами плечом к плечу! Пусть ветер, который наполняет наши паруса заставит неверных трепетать!
        - Да! - рвала глотки вся армия. В глазах волшебников свирепствовало пламя или та стихия, к которой каждый из них принадлежал.
        Драго Уйлетан поднял свою руку высоко вверх, затем растопырив пальцы направил перед собой и дернул обратно. В этот момент паруса наполнились ветром, а корабли еще быстрее понеслись в сторону Дордонии.
        ***
        На Дастгард опустилась ночь. Ополчение южного королевства носилось туда-сюда внутри стен города с факелами на перевес, готовясь к надвигающейся битве. Все, кто мог держать оружие, готовили его к бою, натачивая клинки и заостряя стрелы. Женщин и детей не было видно - все мирные жители попрятались по своим домам или следуя приказу Рогара Вековечного забили собой тюрьмы внутри замка Шаарвиль, которым было не в первой принимать мирных жителей во время осады.
        Король Дордонии, облаченный в сверкающие даже в ночи серебряные доспехи, уверенно шагал в сторону Портового квартала в сопровождении свиты из королевских паладинов. С неба падали исполинские хлопья снега, тающие сразу после того, как ложились на амуницию воинов. В разных сторонах города полыхали большие костры, а основные силы Дастгарда, уже собирающиеся на Штормплац разносили громкие победоносные вопли на весь город.
        Король вошел в одну из башен и по винтовой лестнице поднялся на самый верх, оказавшись на стене, отгораживающей Портовый квартал от всего остального города.
        Лучники стояли через каждую сажень друг от друга, держа лук и стрелы наготове. Рогар бросил взгляд в сторону моря - сотни маленьких огоньков вдалеке разъедали тьму, поглотившую все над горизонтом.
        - Император собрал поистине могучую армию, - прозвучал голос из-за спины владыки. Он сразу узнал в нем свою советницу.
        - Это достойно аплодисментов. Но если позволишь, я воздержусь.
        - Я думаю, он бы их не оценил, - Люция ехидно улыбнулась. - Ведь это не первый поход Уйлетанов на Дордонию?
        - Не первый. Но, надеюсь, что последний. Юг раз и навсегда должен показать свою силу всей Неймерии.
        - Ваше Величество, неужели император со своим, как рассказывают люди, грозным и великим умом не догадался взять с собой обычных воинов, которые будут способны биться привычным оружием без применения магии?
        - Он также самоуверен, как и его отец. И также слеп. Запад всегда считал, что сила в магии и только она способна поработить весь мир и подчинить себе любого. Это убеждение подводило их не один раз. Но что делать. Вера - это то, чем привыкли руководствоваться Уйлетаны, совершенно позабыв про силу разума.
        - А если магам все-таки удастся победить?
        - Тогда сегодня мы с тобой умрем. В лучшем случае.
        - Вы не боитесь смерти?
        - Нет.
        - Тогда чего же?
        - Чего же я боюсь? Не знаю. Я думаю, что все предрешено. Если сегодня мы должны победить - мы сделаем это. Если должны умереть, значит и смерти нам не избежать. Каждому существу на земле предписана своя история. И если судьба неизбежна, тогда к чему лишний страх, который может помешать в самый решающий момент?
        - Но ведь, если вы верите в судьбу, то можете, к примеру сдаться в лапы запада уже сейчас и, если что-то готовило для вас иной путь, вы сможете опровергнуть существование самой судьбы.
        - Вот именно, что нет. Я тот человек, который никогда не сделает этого. Я никогда не сдамся без боя не потому, что это моя судьба, а потому что решимость и честолюбие часть меня. И судьба знала это, когда плела свои нити.
        - Но это скучно…
        - Почему же?
        - Жить и знать, что все предрешено - то еще удовольствие.
        - Знать, что каждый твой шаг кто-то делает за тебя - это не вера в судьбу. Судьба - это полагаться на то, что ты одержишь ровно столько побед, сколько должен и не умрешь раньше времени.
        Рогар знал, что чародейка с ним так и не согласилась, но не стал продолжать обсуждать то, что сейчас было не важно. Ярко-желтых огоньков на горизонте становилось все больше и больше, а море стало похоже на небо, с которого на землю летели кометы.
        Колокол Войны, молчавший многие годы, зазвонил в очередной раз за последнее время, возвещая о нападении на славную столицу Дордонии Дастгард.
        ***
        Вода была холодной и пронизывала до самых костей. Зубы, плывущего в Солнечном Море человека стучали от холода, но он продолжал грести, чтобы успеть доплыть до кораблей, которые уже маячили в бухте Дастгарда.
        Ветер периодически усиливался и подгоняя волны в сторону берега мешал пловцу добраться до места назначения. Человек останавливался, какое-то время отдыхал лежа на спине и очень скоро продолжал свой путь ровно до тех пор, пока не добрался до корабля, который плыл впереди остальных.
        Ухватившись за канат, висящий на правом борту, человек вскарабкался на самый верх, перевалился через перила и упал на палубу, тяжело дыша. Затем он отполз к двум стоящим неподалеку бочкам и облокотился на них, спрятав собственное присутствие за перешептыванием магов, разносящимся по всему борту и похожим на надоедливое жужжание пчелиного роя.
        Со всех сторон следом за главным галеоном плыли корабли, паруса которых были разукрашены в цвет той или иной стихии с соответствующим символом. Самые яркие в этой кромешной тьме корабли несли паруса красного цвета, с изображением золотого дракона, извергающего из своего чрева пламя в самом центре каждого полотнища. На кораблях с зелеными парусами был изображен золотой дракон, сидящий на самой вершине горы, а из-под его когтей вываливались груды камней, отколовшихся от скалы. Голубые паруса несли изображения того же существа, одним взмахом своих исполинских крыльев превращающего спокойные волны в бушующее цунами. А светло-серые паруса, подобные тому, под которым шел главный корабль, были лишены всякого излишества вроде демонстрации золотым драконом своих способностей - над мордой зловещей рептилии всего-навсего была изображена корона императора и объясняла, по-видимому, принадлежность к императорской и всем известной стихии.
        Незнакомец отдышался и внимательно осмотрелся. Чародеи сновали в разные стороны и делали почти невозможным дальнейшее незаметное перемещение незваного гостя по императорскому кораблю. Он вновь перевалился за борт и хватаясь за все что попадало под руку принялся ступать на канаты, выступы, крюки и остальное, что было готово выдержать его вес и не позволяло сорваться в воду. Таинственный человек совершенно бесшумно перебрался на ту часть корабля, с которой ближе всего было добраться до капитанской каюты, обозначенной соответствующей эмблемой на двери. Человек дождался, когда жаждующие предстоящей битвы маги разбредутся по палубе и под покровом ночи юркнул прямо к двери, осторожно приоткрыл ее и нырнул в проем.
        На столе горело несколько свечей, расставленных по краям карты с изображением Дастгарда и детальной прорисовкой каждого его района. На стенах каюты висели картины с изображением всех предков Уйлетанов, когда-то правящих Творсом и всем севером Неймерии. Над главным столом шаталась люстра со свечами, половина из которых уже потухла, а одну из стен полностью загораживал шкаф, доверху забитый книгами и свитками.
        - Орден Воды отдаст силы, чтобы лодки с магами скорее оказались у берега, и мы потеряли как можно меньше чародеев под обстрелом дастгардских лучников, - звучал голос из каюты, а люди, внимающие ему, не замечали скрывающегося в тени прохода незнакомца. - Дальше настанет черед Ордена Воздуха. Все стрелы, пущенные со стен Дастгарда благодаря магам, не поразят ни одного нашего воина. Орден Земли отдаст свои силы на то, чтобы сломать защитные баррикады дордонийцев. Дальше часть волшебников, уже исчерпавших свои силы, пойдет в авангарде против королевских паладинов биться старым добрым способом - на мечах. Ну а исход битвы решит Орден Огня. Загнав в тупик воинов Дордонии превосходящими силами, мы будем беспощадно жечь неприятелей. Вы все должны четко соблюдать последовательность. Никто, слышите, никто из Магов Огня, не должен раньше времени использовать магию. Мы сожжем этих проклятых защитников заживо. Раз и навсегда.
        Тут дверь в каюту внезапно распахнулась, опуская на затаившегося человека свет от огней на палубе. Глаза чародея, заставшего шпиона врасплох расширись, но вместо того, чтобы бежать наутек тот вынул из-за пояса кинжал и вонзил в грудь волшебнику. Император и все его советники услыхали предсмертный стон. Дверь в каюту с помощью непреодолимой силы плотно захлопнулось, а человека с голым торсом и в мокрых штанах потащило в центр комнаты.
        - Мерзкий шпион, - едва успел произнести один из советников, как незваный гость приставил кинжал к собственному горлу и полоснул себя от уха до уха.
        Глаза умирающего, глядели безумным взглядом на присутствующих, пока его тело тонуло в луже собственной крови.
        - Обыщите его! - приказал Драго Уйлетан, когда человек перестал дергаться в предсмертной агонии.
        Над телом склонился молодой мужчина с уродливым шрамом на левой щеке.
        - Ничего нет, - сказал он, когда ощупал мертвеца.
        - Я не верю, что Рогар настолько глуп, что надеялся заслать к нам шпиона и получить его обратно живым, - задумался император. - Передайте приказ на все корабли - пусть обыщут каждую сажень. Если кто-нибудь обнаружит других шпионов, важно не дать им себя убить. Я должен получить ответ на вопрос, что дордониец затеял на самом деле.
        - Да, император, - произнесли один за другим советники и покинули каюту.
        Драго Уйлетан взял со стола кинжал и склонился над бездыханным телом. Недолго разглядывая труп, он в конце концов крепко сжал рукоять, обрамленную рубинами, и вонзил еще раз прямо в лоб мертвецу. Затем вытер лезвие о штаны незнакомца, и убрав в ножны, плотно прилегающие к бедру, покинул каюту. Самоубийца остался истекать кровью рядом со всеми планами по захвату Дордонии, а ковер под ним быстро окрашивался в грязно-красный цвет.
        Через несколько минут после ухода императора в помещение вошли два моряка.
        - Император приказал прибрать здесь так, чтобы ни одного пятна не осталось после того, как мы выкинем тело, - сказал один из них и пнул по руке, распластавшейся на страницах упавшей с одной полок книги.
        - Такую тушу еще попробуй подними. Вдвоем мы с тобой поди и не справимся.
        - Мы с тобой вдвоем его тащить и не будем, болван. Сейчас обыщем тело и позовём Гурда с Якином. Только потом, чур ты тут пол моешь.
        Получивший неоднозначное предложение поднял брови.
        - Чего ты тут найти хочешь? Шпиона первым делом обыскивают, так что при всем желании тебе там ничего не осталось.
        - Ну и дурак ты, Шива. Шпионы всегда все самое ценное подальше прячут. Ты уж мне поверь. В ботинки, в рот, иной раз и в задницу запихнут, ты и подумать никогда не подумаешь.
        Шива поморщился.
        - А ты это откуда про задницу знаешь? Сам что ли прятал?
        - Прятал, ни прятал, а тайные делишки в свое время делал. На таких должностях если какую ценную информацию не утаишь, с тебя потом три шкуры с живого сдерут, понял? Поэтому на какие только ухищрения не пойдешь, ради собственной шкуры-то. Ну все, давай. Если император явится, а тут еще и палец о палец не ударено, он нас так высечет - мало не покажется.
        - Эм… Ну уж нет. Я ему…туда… не полезу. Никакие ценности того не стоят, Ширик.
        - Ну и черт с тобой, - моряк наклонился и принялся ощупывать труп. - Если я чего ценного найду, ты о равной доле со мной забудь, понял? Раз ручки свои боишься замарать. Потом будешь локти кусать и думать, что лучше бы один раз в жопу залез, чем постоянно в ней обитать.
        Ширик с особым усердием ощупывал каждый дюйм на теле убитого, отворачиваясь в те моменты, когда искал в самых сокровенных местах, словно мысленно переносился в солнечный Творс и вдыхал запах жаренного лосося, принесенный ветром с пляжа, а не искал на теле покойника лучшей жизни.
        - Бездна!
        - Нашел? - встревожился и одновременно воодушевился Шива.
        - Где, ты видел, чтобы люди так радовались, болван? Порезался я. Поднеси свечу ближе. Сюда. Ко рту.
        Моряк послушался и сам с интересом заглянул в открытый рот убитого.
        - Гляди-ка какая гадость. Не зубы, а настоящие кинжалы. Вот, Святая Касандра, как матушка природа поиздевалась, - сказал Ширик и еще глубже в пасть убитого сунул свою руку.
        Хорошенько пошарив глубоко в горле мертвеца и одновременно с большим усердием ощупывая шею шпиона с внешней стороны в конце концов моряк с разочарованием заключил:
        - Сегодня не наш день. Ни хрена у него при себе нет, кроме пасти этой изуродованной. Зови Гурда и Якина. Будем вытаскивать и за борт бросать.
        Шива, нисколько не разочаровавшись пожал плечами, вышел за дверь и через несколько минут вернулся с двумя товарищами. Моряки вытащили мертвеца на борт и выбросили в море.
        Высоко в небе светила яркая луна, а корабли императорской армии, стоя на якорях в недосягаемости лучников Дастгарда коротали последнюю ночь в преддверии великой битвы за Дордонию.
        ***
        Лодка, освещаемая большим светочем, следующим за ней, плыла в сторону Портового квартала Дастгарда. Люди на стенах, не сомкнувшие своих глаз за всю ночь, внимательно смотрели на судно. Лавки рыбаков, канатчиков, кузнецов и плотников, были брошены, а в некоторых из них даже не успели прибрать годный товар. Кошки воровали из бочек рыбу и объедались посреди опустевшего квартала.
        Творсийцы вышли на песчаный берег, поднялись по каменной лестнице и заставили птиц, заполонивших всю улицу пугаться и взмывать в воздух. Лучники, натянув тетиву, были готовы пустить шквал стрел и оборвать историю четырех людей, идущих под знаменем золотого дракона.
        Захватчики остановились посреди просторной улицы, ведущей к громоздким воротам через мост, который открывал путь в столицу. Какое-то время ничего не происходило, но вскоре двери отворились и из них показался король Дордонии, верхом на своем коне, в сопровождении королевских паладинов.
        - Я надеялся, что ты не испугаешься и выйдешь на переговоры… - проговорил Драго Уйлетан, когда Рогар Вековечный оказался совсем близко.
        - У меня нет причин бояться того, чей отец уже был тут и не избежал гибели. Чем ты опаснее своего предка? Щенок, который решил покуситься на великую самодостаточную Дордонию.
        Император пропустил слова короля мимо ушей.
        - Я пришел дать тебе возможность избежать резни.
        - Как благородно. Приходить в мой дом, угрожая мечом и предлагать избежать смерти. Ты не сочтешь меня невежей, если я откажусь?
        - У тебя есть несколько минут на размышление, король. Используй их с толком.
        - Послушай меня, император, - Рогар сжал зубы и злобно заговорил. - Твои предки, как и ты, никак не могли понять одного - прошлого, которое вы так натужно все время пытаетесь вернуть - нет. Нет единого севера! Уклад поменялся. Вся Неймерия сейчас должна думать о более глобальных вещах, о которых ты и понятия не имеешь. Ты должен ползать у меня в ногах и благодарить за то, что я позволил твоей мерзкой сестрице жить здесь в достатке и не убил Лиану за все то время, что, балуясь своими магическими способностями она напоминала о том, как ты меня обманул.
        - Не говори так о своей жене! Только благодаря ей, я до сих пор не выжег этот город!
        Рогар Вековечный довольно заулыбался, словно добившись своего.
        - Вот видишь. Ты не больше, чем мясник, выставляющий дело, которым он занимается, за благородное. Ты получишь удовольствие, убив женщин и детей Дастгарда, верно? Если ты здесь за тем, чтобы услышать, как я соглашаюсь на это, знай - я никогда не приму твоего снисхождения и мнимой благородности. Ты убийца и трус, который будет гореть в аду, после того как сегодня умрет на моей земле.
        Драго Уйлетан не проронил больше ни слова. В сопровождении троих спутников он развернулся и ушел обратно к морю. Король смотрел ему в след.
        Из ворот, отделяющих Портовый квартал от всего остального города верхом на лошади, выехала королевская чародейка. Ранний рассвет уже освещал улочки, а луна и россыпь звезд еще прокладывали ей путь своим светом, не исчезая с неба раньше, чем солнце появится из-за горизонта.
        - Город готов к битве, Ваше Величество, - сообщила Люция последние известия своему владыке.
        - Этому сиадалу точно можно верить?
        - Несомненно. За каплю крови они продадут родную мать. Он не будет лгать хотя бы потому, что не захочет лишиться пропитания.
        - В таком случае, скорее возвращаемся в город. Творсийские войска вот-вот нападут.
        ***
        Солнце едва успело выглянуть из-за стен Дастгарда, а тысячи лодок с магами на борту уже были готовы отплыть в сторону берега. Теперь творсийские волшебники были облачены в кожаные доспехи и принадлежность к какой-либо из стихий отныне так не бросалась в глаза. Драго Уйлетан стоял на одной из шлюпок, смотря в сторону стен города, на которых лучники готовили первый залп по его армии и мысленно жалел всех тех людей, кому не повезло сегодня быть на стороне Рогара Вековечного.
        Воины Творса и Дордонии замерли, как будто само время остановилось и лишь чайки, кружащие над берегом, тревожили тишину, нависшую над Портовым кварталом. Протяжный звук горна окончательно разбил ненастоящее спокойствие, а лодки понеслись в сторону берега под дикие вопли атакующих.
        Император одним из первых спрыгнул на берег, оказавшись по колено в воде и резким движением руки остановил горящую стрелу, летящую ему прямо в грудь. Слева и справа, на ряду с не попавшими в цель огненными стрелами, в море падали, пораженные на смерть и раненные маги.
        - В атаку! - заорал владыка и побежал, раскидывая сапогами гальку, разбросанную по всему берегу. Армия, завопив, ринулась следом за предводителем.
        Следующий залп лучников сразил еще сотни магов. Бездыханные тела накрывали собой разбросанную по берегу рыбу, путались в оставленных рыболовных сетях, а те, кто еще оставался жить, после того, как вражеская стрела пробивала их нутро, изнемогая от боли ползли обратно в сторону моря за помощью, но никто не обращал на них внимания. Приказ императора был строг и безжалостен - атаковать.
        - Рано! - кричал Драго Уйлетан и продолжал бежать к стенам города.
        Смола, разлитая по всему порту, горела с невиданной силой и заставляла врагов задыхаться и сбавлять шаг. Следующий залп и еще больше поверженных завоевателей упало наземь, не успев добраться до моста в город.
        Подбежав совсем близко к глубокому рву перед воротами, император остановился и направил ладонь в сторону стрел, летящих сверху.
        - Сейчас! - крикнул он и тут же вся туча огненных снарядов замерла в воздухе, развернулась и полетела обратно над стеной. Воткнувшись в сотни крыш домов по ту сторону баррикад, горящие наконечники зажгли несколько десятков пожаров внутри Дастгарда.
        Следующий смертоносный рой, выпущенный со стены, но уже не пылающий огнем, остановился, не долетев до своих целей и бессильно упал перед ногами творсийских воинов.
        - Орден Земли! - приказал император и все, кто должны были понять приказ - поняли.
        Брусчатка под ногами едва заметно задрожала, и эта дрожь стала усиливаться с каждой секундой.
        - Держаться! - последовал приказ императора и все маги, растопырив ноги ждали, когда Земля откроет путь в город.
        В это время Орден Воздуха остановил очередной град из стрел.
        Поднятый мост дрожал в такт поверхности под ступнями творсийцев, песок высыпался из тех мест, к которым крепились цепи, удерживающие исполинское деревянное перекрытие, а лучники наверху едва сохраняли равновесие. Маги Воздуха остановили еще один залп.
        Мост держался недолго. Очень скоро, поддавшись невидимой силе, грохоча цепями на всю округу он высвободился из оков и рухнул через ров, позволяя завоевателям перейти препятствие.
        Драго Уйлетан встал перед воротами, преграждавшими путь в город.
        - Орден Земли! - заорал он во всю глотку, обернувшись к чародеям, следующим за ним.
        В этот момент мост ушел из-под ног, стоявших на нем магов, и они рухнули прямо на частокол из штырей, торчащих из глубокой ямы. Задыхаясь и харкая кровью, они всем своим видом заставляли следующих к Дастгарду волшебников останавливаться под градом летящих с неба стрел. Растерявшаяся армия Творса потеряла еще десятки волшебников.
        - Земля! - мгновенно сориентировавшись скомандовал владыка завоевателей.
        Камни, сложенные в стену и призванные защищать город любой ценой, поддаваясь сверхъестественной силе стали выпадать из общей конструкции. Лучники наверху, теряя равновесие от расшатывающегося сооружения, остановили постоянный обстрел врагов. Булыжники один за другим стали падать под ноги Драго Уйлетану, стоящему во главе своей армии.
        Император поднял руки и силой ветра направил все летящие сверху камни прямиком в ров, где окончательно похоронил множество своих одних поданных, но засыпав смертельную ловушку дал возможность другим перейти препятствие.
        - Приготовиться к бою! Стена щитов!
        Воины, стоящие позади своего императора, настолько синхронно выполнили команду, что казалось в армии Творса никогда не существовало волшебников, а все это время в западной империи воспитывались исключительно мечники, способные изумительно управляться еще и со щитом.
        Ожидая, что после разрушения стены из города высвободится бесчисленная армия королевских паладинов и ополченцев Дордонии Драго Уйлетан утонул за железными щитами своих воинов.
        Летящие под ноги творсийцам один за другим камни наконец потянули за собой целую лавину, которая, спускаясь с высоты перемалывала внутри себя сотни лучников, не успевших спуститься на землю и теперь раздавленных булыжниками, защищавшими их собственный город.
        Усилиями Ордена Воздуха лавина остановилась прямо перед стеной щитов, а огромные деревянные ворота со скрипом стали проваливаться внутрь, не в силах удержаться за разрушенное основание стены. Высокий столп пыли поднялся сразу после того, как грохот разнесся на всю округу. Армия Творса, ожидая выпада соперника терпеливо ждала перед открывшимся входом в город.
        Долгое время ничего не происходило. Отовсюду был слышен треск дерева, пожираемого огнем, стоны раненых, стук маленьких камушков, все еще катящихся с разрушенного строения, а столп непроглядной пыли опускался так медленно, что до сих пор не показывал врага, который притаился по ту сторону и сжимал кулаки с желанием защитить родной город и своего короля.
        Вот они. Искривленные в агонии лица безумных ополченцев, сдерживаемые лишь вуалью из поднятой пыли и готовые биться до последнего издыхания. Кто первый сделает тот шаг, что сорвет эту невидимую цепь, держащую в узде бесконтрольную ярость?
        - В атаку! - скомандовал император и стена щитов сделала шаг.
        Стоящая напротив армия Дордонии диким воплем разрушающая, сдерживающие их невидимые узы бросилась на врага.
        Булавы, мечи и топоры пытались разбить плотный строй творсийцев, но, как только, кому-то удавалось прорваться внутрь, его тут же настигала смерть. Стена из щитов двигалась непоколебимо, целенаправленно и непреступным шагом. Безумие защищавшихся воинов Дастгарда останавливалось о плотный строй врага и захлебывалось кровью. Попытки дордонийцев зайти с фланга заканчивались смертью от спускающегося на их головы града камней или залпом летящих стрел, бережно подобранных магами из Ордена Воздуха и пущенных во врагов.
        - Отступаем! - крикнул кто-то из-за спин дордонийцев.
        - Стоять! - прозвучал зловещий голос в ответ. - Стоять до конца!
        Огонь переступал с одного здания на другое, зажигая по пути кроны деревьев, а ветер разносил дым по округе, заставляя всех вокруг задыхаться.
        Битва продолжалась еще некоторое время, пока ополчение короля Дордонии все время уменьшаясь под натиском творсийских тисков не проложило недругу путь, дорогой из собственных трупов. Маги, которые, как оказалось, обращаются с мечами не хуже, чем со стихиями поделились на отряды и расползлись по городу.
        Драго Уйлетан шел прямиком к замку Шаарвиль. Улицы Церемониального квартала были пусты и безжизненны. Он много слышал о местных храмах Святой Касандры и беззвучно молился Богине своих врагов, пытаясь оправдать вторжение высшей целью. Огонь перекинулся с одного из деревьев на монастырь, из которого выбежали монахи и презрительно глядя завоевателю вслед молились о его поражении.
        Не встретив сопротивления ни в одном квартале вся армия Творса скопилась перед мостом, что вел в замок Шаарвиль. Мост был опущен, что насторожило императора. На стенах не стояло лучников, на внутреннем дворе не было видно воинов королевской армии, но медлить было нельзя.
        - Захватим замок и Дастгард наш, - Драго Уйлетан стоял под высоким сводом, ведущим в Красный Сад. - Только будьте предельно внимательны и осторожны, внутри нас может ждать ловушка. Зажгите все дома в округе, чародеям нужна будет поддержка стихии для последнего решающего удара! С этого момента используйте магию огня без моего приказа. Если мы станем жертвами хитроумных замыслов Рогара, меня могут убить раньше, чем мы захватим престол.
        Отправив несколько отрядов нести стражу по всему городу, император вместе со своей армией сделал шаг во внутренний двор замка. Щебетавшие в Красном Саду птицы были единственным, кто не остерегался ничего в этот момент. Волшебники ступали, осторожно поглядывая по сторонам и держа мечи наготове. Маги Огня уже сконцентрировали вокруг своих рук энергию пламени, чтобы без предупреждения начать жечь врагов.
        Неожиданный треск заставил завоевателей повернуть головы направо. Что-то или кто-то явно притаился в кустах. Император кивнул головой одному из магов и огненный шар сорвался с его рук, превратив терновник, росший внутри замка много лет в безжизненное растение. Позади кустарника никого не оказалось. Творсийцы пошли дальше.
        Очень скоро они вышли из-под крон невысоких деревьев с узких дорожек Красного Сада на просторную площадь. Магам в глаза сразу бросился балкон, на котором висело одиннадцать обугленных тел, а их гниющую плоть жадно клевали вороны. Знамя, тянущееся с одной из башен замка к самой земле, изображало льва, вцепляющегося в глотку золотого дракона.
        Внезапно стрелы засвистели в воздухе. Драго Уйлетан поднял руку, чтобы потоком ветра остановить смертельный снаряд, но ни одно смертоносное жало не летело в его сторону. Стрелы пролетали над захватчиками и впивались в мешки, висящие высоко над их головами, из которых тут же начинал высыпаться песок странного цвета. Ветер, пущенный императором и другими Магами Воздуха с целью защититься от лучников, сыграл не на руку и раздул то, что теперь попадало творсийцам в легкие и от чего теперь они закашливались и щурились, теряя возможность видеть.
        Внутри башен у ворот, ведущих из замка, загрохотали цепи и заскрипели шестеренки. Навесной мост, дружелюбно пустивший недоброжелателей, стал подниматься. Королевские паладины высыпали из всех дверей, окружая творсийцев со всех сторон.
        Драго Уйлетан ухмыльнулся. Он дождался пока все рыцари выйдут из укрытий и приказал:
        - Орден Пламени!
        Чародеи подняли руки в воздух, чтобы сотворить магию. Огонь, который должен был появиться и начать жечь паладинов навис над внутренним двором Шаарвиля и потух. Один из волшебников, что стоял рядом с императором поднял руку перед собой, нахмурился, растопырил пальцы так, что рука еле заметно задрожала от напряжения. Маленький огонек сорвавшись со здания за пределами замка молниеносно долетел до внутреннего двора Шаарвиля и не добравшись до руки мага затух.
        На стенах возникли лучники, ложась своими тенями на стройные ряды королевских паладинов, окруживших завоевателей. На балкон вышел Рогар Вековечный.
        - Лучники! - скомандовал он и тетива натянулась в сотнях рук.
        - Diaguarada! - закричал император.
        Чародеи, лишенные всякой силы, за несколько мгновений построились, окружая себя щитами со всех сторон - спереди, сзади, с флангов, сверху. Град стрел обрушился на строение ранив всего несколько воинов.
        - Лучники! - снова голос короля Дордонии пронзил слух творсийцев. Снаряды полетели в защитное построение и соскальзывая со щитов падали на землю.
        Рогар Вековечный еще раз бросил тот же приказ. Его голос звучал словно раскаты грома, грозящего вот-вот сразить молнией неверных. Драго Уйлетан смотрел в небольшие отверстия между щитами - паладины, держа мечи в руках были готовы бросится по первому приказу своего владыки, но тот медлил.
        - Лучники! - снова скомандовал он.
        Еще один из магов застонал и упал внутри построения. Только сейчас император стал ощущать, что по его спине катится не пот. Он снял перчатку и дотронулся рукой до шеи. Поднес ко рту.
        - Масло! - заорал он.
        - Лучники! - снова скомандовал король.
        - Рассредоточиться! - закричал император в ответ приказу врага.
        Но было уже поздно. Следующая партия стрел полыхала огнем, который тут же перебросился сначала на щиты, потом на доспехи, а затем стал плавить кожу воинов.
        - В атаку! - в очередной раз разразился гром над Шаарвилем.
        Королевские паладины сорвались со своих мест и набросились на расстроенные ряды творсийцев. Драго Уйлетан сражал противников одного за другим - его меч как будто не встречал на своем пути доспехов врагов, вонзаясь в плоть словно в беззащитное тушу какого-нибудь животного. Другие маги, кому был не страшен огонь, и кто не был облит маслом бились со своим владыкой плечом к плечу, отражая одну волну паладинов за другой.
        Вскоре весь внутренний двор Шаарвиля был завален трупами, а отразившие атаку заложники замка тяжело дышали после выигранной битвы.
        - Паладины! - снова загрохотал голос над внутренним двором замка.
        Император огляделся. Его армию опять окружали рыцари из дордонийской армии. Теперь потомок Генора Уйлетана, когда-то прибывшего на Неймерию в поисках мира, понял, что это конец. Маги, что были снаружи уже наверняка погибли. Теперь настала его очередь. Он выпустил меч из рук и посмотрел в сторону короля Дордонии самым осуждающим взглядом. Но Рогар не хотел ничего читать по его лицу. Он жаждал только победы.
        - Лучники! - скомандовал владыка с балкона.
        Град стрел обрушился со стен Шаарвиля впиваясь в тела захватчиков. Император Творса продолжал стоять со стрелой в плече. Изнеможенная горстка выживших после битвы с паладинами значительно поредела.
        - Лучники!
        Творсийцев стало еще меньше, а те, кто не захотел просто ждать своей участи бросились на защитников Инквизиции и нашли свою смерть.
        - Лучники!
        В конце концов посреди двора в окружении королевских паладинов оставался стоять на ногах только Драго Уйлетан, пораженный несколькими стрелами в разные части своего тела, но все еще не желающий сдаваться.
        Команды больше не последовало. Рогар Вековечный исчез с балкона и через какое-то время уже шагал по внутреннему двору навстречу неприятелю.
        - На колени, - сказал он, как только подошел совсем близко к раненному.
        В ответ Драго Уйлетан лишь смотрел осуждающим взглядом.
        Тогда повелитель Дордонии вынул из ножен свой меч. Смотря врагу прямо в глаза, он широко размахнулся и отсек неприятелю ногу чуть ниже колена. Император упал на брусчатку, изнемогая от боли, но сдерживая ее в крепко сжатых зубах.
        - Поднимите его! - приказал владыка.
        Два рыцаря под руки подняли поверженного и поставили на колени.
        - Смотри на меня, Уйлетан! И слушай, что я скажу, - король убрал меч обратно в ножны. - Сейчас я убью тебя, а следом на тот свет отправится твоя сестрица. И наконец-то весь ваш выводок Уйлетанов канет в Бурлящую бездну! Ты хотел славы? Теперь тебя навсегда запомнят, как последнего императора, который по своей глупости прервал самый древний род!
        - Глупец… - еле смог вымолвить творсиец.
        Рогар указал на полупустой мешок, висящий над ними. Когда его опустили, король отвязал все лишнее и несколько раз обвернул канат вокруг шеи заложника.
        - Будь проклят, Драго Уйлетан, - презренно сказал он.
        После этих слов веревка натянулась и потащила побежденного на высоту, заставляя того задыхаться и очень скоро, бьющееся в конвульсиях тело перестало трепыхаться. Королевские паладины скандировали имя своего правителя.
        Глава 4
        - Приветствую, Магистр Туамон. Вы не изменяете своим привычкам, - разошелся в широкой улыбке встречающий гостей владелец бань.
        - И вам доброго дня, господин Грэни. Бани помогают мне думать.
        - В таком случае сегодня вам понравиться. Народу крайне мало, все как сквозь землю провалились, - владелец заведения вновь улыбнулся и передал несколько веников на выбор своему гостю.
        - Это хорошо. Это хорошо, - запричитал императорский советник и захватив все необходимое, шаркающей походкой прошел в сторону помещения, откуда уже расползаясь по коридору и осаждаясь на зеркалах выползал пар.
        Магистр сидел в широкой деревянной бадье с закрытыми глазами и о чем-то размышлял.
        Год в Творсе выдался жарким и от того плодородным. Магам Воды удалось победить засуху, которая грозила истребить весь урожай, но своевременные действия Торла Уйлетана в очередной раз сделали империю самой процветающей на всем севере Неймерии. Маги, страдающие от гонений недавно возникшей Инквизиции, но уже получившей огромную власть на континенте, прибывали в западную империю за защитой и становились частью армии действующего императора. Впервые, после окончания Войны Четырех Королевств, царил мир.
        - Я ждал вас, магистр, - прозвучал голос, а вслед за ним всплеск воды дал понять, что нежданный собеседник погрузился в воду напротив. Туамон открыл глаза.
        - О, юный Драго. Приветствую тебя, принц, - советник наклонил голову и снова закрыл глаза.
        - Отец уехал в Дордонию, и вы его отпустили, - несколько осуждающе произнес младший сын императора.
        - Торл Уйлетан - владыка Творса. Советники не имеют права приказывать ему. Если ты хочешь спросить, отговаривал ли я его от столь опасного путешествия. Да. Но смертельная болезнь совсем захватила разум господина. Я надеюсь, никто из потомков не унаследует столь страшный недуг. Ведь он опасен не только для здоровья повелителя, но и для будущего всей империи.
        - Я не думал вас обвинять, магистр Туамон. Если это прозвучало так, то прощения прошу.
        - Тогда чего же хочешь ты, юный принц? Не просто же так ты втиснулся в мои мысли посреди долгожданного отдыха.
        - Верно. Я же сказал, что ждал вас.
        Магистр оглянулся и увидел, что в банях нет ни души кроме него и младшего Уйлетана.
        - В таком случае, я весь внимание, Драго. Чего ты хочешь?
        - Мы с вами знаем, что отец не вернется из Дордонии.
        Магистр Туамон широко раскрыл глаза, а все мышцы его тела напряглись, несмотря на теплую воду, в которой сейчас размокало дряхлое тело советника.
        - Не удивляйтесь, - продолжил принц. - Не будем тратить время на объяснение банальных нам вещей. Я хочу, чтобы прямо сейчас мы обсудили имя того, кто займет престол после смерти моего предка.
        - Прямым наследником является твой брат - Сиад. Как и положено, по старшинству, - нахмурив брови твердо сказал магистр.
        - А что, если императором хочу стать я? - как бы невзначай произнес Драго.
        - Тогда все твои девять старших братьев должны отказаться от престола, - ответил Туамон, явно намекая, что не понимает, о чем ведет речь молодой Уйлетан.
        - Каждый во дворце знает, что я буду лучшим правителем нашей страны и тем более это понимаешь ты, магистр. Сиад глуп. Даже то множество советников, которое может позволить себе владыка не убережет от глупостей того, кто рожден, чтобы их творить. Первым делом сев на престол братец поплывет в Дордонию мстить за отца, а ты прекрасно знаешь, чем это кончится. Единственные кто так не поступят - это я и Антина.
        Магистр Туамон молчал, хоть Драго и видел, как напряглось от этих мыслей все его скрючившееся от старости тело.
        - Я научился говорить раньше всех. Во всем Творсе нет соперника, который смог бы обыграть меня в шахматы. Я прочел все книги, что есть во дворце. Магия подвластна мне сейчас настолько, что мой отец не может и мечтать о такой силе в свои годы. Ты знаешь, магистр, что я буду лучшим правителем за всю историю нашей страны. А теперь скажи, не ты ли всегда служил на благо империи?
        Бледно-серые глаза смотрели на лицо спесивого юнца.
        - Я знаю, что ты готов отдать жизнь за Творс, Туамон. Скажи мне, разве сможем мы равнодушно наблюдать за тем, как мои братья разбирают по кирпичам то, что положило начало всему человечеству на материке? Не отвечай. Я не тиран. Сейчас я встану и покину бани. Забуду об этом разговоре и ровно в полночь сегодня у причала буду ждать союзника, которому не все равно, что будет со страной. И если он придет, то разговор окажется продолжен, а если нет… Забудем обо всем, чему свидетелями стали эти стены.
        Драго Уйлетан вылез из бадьи, обернул вокруг бедер полотенце и покинул термы.
        ***
        Ночь была холодная. Младший сын Торла Уйлетана стоял на берегу и даже не замечал, что накатывающие волны Солнечного Моря облизывают его сапоги. Далеко за спиной огни факелов ночной стражи перемещались вдоль Могучей Стены туда и обратно, как бы восклицая, что бдят за безопасностью даже за пределами Палатонеса.
        Недалеко зашелестели камыши. Драго выдохнул, как будто какая-то терзающая его мысль с шелестом этих зарослей отпустила его.
        - Спасибо, - произнес он не оборачиваясь.
        - Я делаю это не ради тебя, мальчик, - проскрежетал старческий голос. - Ты прав. Творсу нужен такой правитель, который сможет вновь взять весь север под свое крыло.
        - Твоя роль в будущих свершениях будет не меньше, магистр, - Драго Уйлетан протянул старику руку и не убирал ее до тех пор, пока тот не поцеловал ее. Пауза затянулась. - Теперь нужно решить, как мы сделаем это.
        Что-то упало в воду недалеко от берега и заставило таинственных людей в плащах и капюшонах помедлить.
        - Возьми снадобье, - старый советник протянул Драгой Уйлетану маленький флакон с прозрачной жидкостью внутри.
        - Что я должен с ним сделать?
        - Довериться мне, мальчик. Как только вернешься в свои покои выпей содержимое, а сам сосуд закопай в цветы. Затем ложись спать. Дальше я все решу сам.
        Принц взял флакон и спрятал во внутренний карман своего плаща.
        - А теперь ступай, - сказал магистр Туамон, а сам остался стоять на побережье погруженный в собственные мысли.
        Драго Уйлетан оглянулся лишь однажды, прежде чем покинул порт.
        Великое Древо посреди столицы синими и красными лепестками освещало путь одинокому человеку, бредущему во дворец. Молодой принц на несколько мгновений остановился у него, возвел глаза к куполу, нависшему над ним, его губы еле заметно пошевелились в молитве к Богам и затем он пошел дальше.
        Проходя по саду близ императорского дворца, Драго услышал, как кто-то робко произнес его имя. Затем что-то цокнуло в кустах. Краткий зов повторился еще раз.
        Принц осторожно пошел по огражденной высокими подстриженными кустарниками тропинке. Чем ближе он приближался к источнику звука, тем дальше этот источник отзывался в следующий раз. Оказавшись в самой глубине зеленого, темного лабиринта, освещаемого только луной и звездами, он наконец услышал игривое хихиканье, а в следующий момент на него накинулась рыжеволосая девушка и крепко обняла за шею.
        - Я соскучилась, Драго! - она поцеловала его в губы.
        - Что ты здесь делаешь так поздно? - отпрянув, настороженно и оглядываясь по сторонам произнес он.
        - Жду тебя, - она захихикала и потащила его за собой ухватив за вспотевшую ладонь.
        - Ты же знаешь, что нам нельзя так просто встречаться здесь, - уперся пойманный врасплох отпрыск императора.
        - Да брось, Драго. Кто что нам скажет? Разве брат с сестрой не могут прогуляться по ночному Звездному Саду? Пойдем!
        Скрывающиеся под покровом темноты, они преодолели оставшуюся часть лабиринта и уперлись в наружную стену, ограждавшую дворец Палатонеса от остального города. Пройдя вдоль нее несколько саженей, они вылезли наружу через прореху, завешенную зарослями, и усевшись на склоне подняли глаза на яркую полную луну, что в будоражащем спокойствии нависла над морем.
        - Брат с сестрой должны вести себя иначе, - сказал Драго, все еще напряженный этой внезапной прогулкой.
        - Тогда увези меня!
        - Увезти тебя? - он схватился за голову. - Опять ты начинаешь? Антина, мы с тобой уже говорили об этом. И речи быть не может.
        Принцесса опустила глаза.
        - Ты меня не любишь? - кротко спросила она.
        - Люблю.
        - Тогда чего же? Чего ты ждешь в этом городе, где никто и никогда не позволит быть нам вместе?
        - Власти.
        - Власти? Ты не забыл, что упиться властью в Творсе тебе не суждено? А если суждено, то десятым по счету?
        Драго промолчал.
        - Я вижу по тебе, что что-то тебя гложет. Почему мы не можем быть честными друг с другом, дорогой?
        Принц лег на спину и устремил взгляд на звезды.
        - Антина, все это… Очень сложно. У меня есть цели, которые идут в разрез с моими чувствами, понимаешь? Я не знаю как с этим справиться.
        - Если бы я была наивной и глупой девчонкой, то непременно обвинила бы тебя в пренебрежении мной.
        - Но ты не глупая девчонка… Поэтому я и люблю тебя.
        Рыжеволосая девушка смущенно улыбнулась.
        - Плевать на те цели, которые заставляют тебя отказываться от того, что ты любишь! Слышишь? Мир огромен и велик. Он найдет применение твоим амбициям и твоему уму на том месте, где тебе не придется чем-то жертвовать. Будь хозяином своей судьбы. Не оставляй все на волю случая. Мы вместе способны свернуть горы!
        - А что, если что-то все-таки не позволит нам быть вместе?
        - Тогда я убью себя, - сказала принцесса серьезно.
        - Ты сейчас шутишь, верно? - напряженным голосом спросил он.
        - Брось, милый, - Антина не стала отвечать на вопрос и сорвав цветок с куста, что рос совсем рядом, припала к нему носом. - Отец хотел сделать тебя вассалом Тирэса. Уедем туда? Вместе?
        - Не сейчас.
        - Но ты держишь этот вариант в голове? Я знала! Спасибо! Я люблю тебя! - Антина вновь поцеловала его.
        Принц ответил. Трава оказалась холодной и мокрой, но Драго уже не мог контролировать себя. Руки, губы и вся его плоть повиновались только страсти, а любые предупреждения, которые возникали в голове тут же рассеивались подобно тьме на рассвете. Шипы с куста роз под плечом младшего Уйлетана царапали его, пытаясь остановить грешников. Море шумело, перебивая стоны безумцев, но ничего не могло прервать этот танец, кроме них самих.
        - Я так счастлива, Драго… - принцесса лежала на плече своего любовника. Он не отвечал, вглядываясь в россыпь звезд на небе.
        - Что это? - спросила она, поднимая на свет флакон с прозрачной жидкостью.
        - Могу я попросить тебя не ждать ответа на этот вопрос? - принц выхватил из ее рук неизвестное снадобье.
        - Но…
        - Мне нужно идти, - сказал Драго, застегивая замаранную в грязи тунику. - Оденься, я провожу тебя.
        Обиженная тайной, которую не захотел раскрывать брат, Антина не проронила не слова, пока последний пучок травы из ее волос не оказался обнаружен и выброшен со склона.
        Они возвращались во дворец в абсолютном молчании и за всю дорогу никто из них не разрушал тишину, царящую в лабиринтах Звездного Сада. Однако, приблизившись ко входу во дворец, Драго сорвал розу с одного из кустов и вручил ее сестре.
        - Прощай.
        Принцесса приняла подарок, улыбнулась в ответ и скрывшись за высокими золотыми дверями.
        Поднявшись на самый верхний этаж одной из башен дворца, Драго отыскал флакон, отданный ему Магистром Туамоном, еще раз посмотрел на жидкость внутри, откупорил пробку и выпил. Затем, как и просил его старик, закопал бутылочку в одном из горшков и лег спать.
        ***
        Колокол своим звоном заглядывал в каждый уголок столицы. Мальчишки, бегающие по улицам, кричали во все горло:
        - Уйлетан умер! Уйлетан умер!
        Магистр Туамон шел во дворец и никак не реагировал на эту новость. Он знал, что этим утром в покоях принца Драго Уйлетана нашли его бездыханное тело.
        После того, как император отправился в очередной раз покорять Дордонию, творсийцы еще не перестали тревожиться о своих близких, ушедших на войну, теперь еще и члены семьи правящей власти стали отходить в иной мир. Еще печальнее было от того, что первым ушел из жизни самый молодой из наследников. Всем казалось, что это только начало бед.
        - Уйлетан умер! - не прекращали возвещать мальчишки, ошарашивая этой новостью тех, кто еще только успел продрать глаза.
        Магистр вошел в Звездный Сад. На одной из скамеек по пути к главному входу во дворец сидела Антина Уйлетан и уткнувшись в свои ладони истошно вздыхала.
        - Успокойся, дитя, - старик положил руку ей на волосы, от чего та еще пуще взревела.
        - Это я виновата!
        Старик огляделся и присел рядом, позволив принцессе уткнуться в его плечо.
        - Ты ни в чем не виновата, девочка, - сказал он.
        - Нет! Вы не понимаете. Это из-за меня он покончил с собой.
        - О чем ты говоришь? Это могло быть все что угодно. Болезни нынче поражают людей без разбора на титулы и принадлежности к кастам.
        - Я сказала ему, что убью себя, если мы не сможем быть в… - Магистр Туамон закрыл ей рот и вылупил свои блеклые глаза.
        - Замолчи, дурочка! - злым шепотом прошептал он, так что Антина на мгновение перестала плакать. - Никогда и никому не повторяй того, что сейчас хотела сказать мне.
        Она не ответила.
        - Сейчас ты вернешься в свои покои и будешь горевать в одиночестве до тех пор, пока не поймешь, что твой разум вернулся к тебе.
        - Мне больше не важно, что станется со мной, - выдохнула она, перестав плакать от чрезмерной резкости магистра.
        - Позаботься о памяти Драго, которая сейчас заставляет печалиться город. Хочешь осквернить ее, девочка? - он подождал ответит ли что-то Антина, хотя знал, что нет. - Единственное, что ты можешь делать сейчас, это оплакивать своего брата. Брата. Тебе ясно? И как бы тебе не хотелось разделить горечь утраты со всем миром и рассказать правду, чтобы тяжелый груз на душе стал легче - не делай этого. То, от чего сейчас тебе сдавливает грудь, не пройдет сколько бы правды ты не говорила. Поможет лишь время. Обещай мне, что умрешь, но сохранишь ту тайну, которую чуть не поведала мне.
        Антина смотрела на него большими круглыми глазами.
        - Обещай! - гаркнул старик.
        - Да, - быстро ответила принцесса.
        - А теперь ступай к себе, - промолвил Магистр Туамон и легким движением подтолкнул Антину подняться со скамейки. - Ступай и помни о своем обещании.
        Принцесса вытерла слезы и скрылась за дверями дворца.
        Магистр неподвижно просидел что-то бубня себе под нос еще некоторое время, вглядываясь в заросли остриженных кустов перед собой, затем с трудом поднялся и пошел следом за дочерью императора.
        Тронный зал палатонесского дворца был усеян пьедесталами, на которых восседали мифические существа в миниатюре - драконы, василиски, грифоны, кентавры, пегасы и другие сложные для восприятия в реальном мире, но такие живые в легендах, животные. Мраморная плитка разных цветов - зеленых, голубых, янтарных и серых в шахматном порядке ложилась прямо от входа в помещение к ногам восседающего на троне человека. Повелитель был опечален, а его подбородок склонялся на собственную грудь. Он рыдал.
        - Приветствую, Сиад, - магистр вошел в тронный зал, где на месте своего отца восседал его первенец.
        - Большое горе постигло мою семью, магистр, - сетуя произнес старший сын Торла Уйлетана.
        - Большое горе постигло весь Творс. Драго Уйлетан подавал большие надежды своим умом и предвещал великие победы своей доблестью, - старик склонил голову.
        - Судьба несправедлива к моей семье. Сначала отец сошел с ума, теперь мой брат внезапно отошел из жизни.
        - Судьба имеет привычку наблюдать за нашими победами и поражениями. Но что поделать. Не будь наши беды такими горькими, и радости бы не казались в сласть.
        - Быть может местью мне удастся утолить печаль? Магистр Туамон, вы сможете узнать причину смерти?
        - У жизни множество причин встретиться со смертью. Вы полагаете, что не естественным путем он умер?
        - Не знаю. Но если кто-то отравил моего брата, клянусь, я собственноручно заставлю убийцу страдать, - он ударил кулаком по подлокотнику императорского трона.
        - Я сделаю все, что в моих скромных силах, принц. Но боюсь, что тело Драго нужно захоронить в самое ближайшее время с теми почестями, которые достойны сына императора. По этой причине у нас совсем не остается времени для мести. Вернее, я хочу сказать, что это стоит отложить. Нужно отправить гонцов ко всем остальным вашим братьям, чтобы они как можно скорее прибыли на похороны молодого Драго. В это время я соберу всю информацию, которую только можно о смерти юного принца.
        - Вы правы, магистр. Я немедленно займусь этим. Устроим моему брату похороны, которых он заслуживает.
        Тут двери в зал отворились и на пороге появился гонец.
        - Вашу Величество! Ваше Величество! - Задыхаясь произнес он.
        - В чем дело? Вести из Дордонии? - Сиад приподнялся с трона.
        - Ваш отец…
        - Что с ним?
        - Мы проиграли. Император лег в бою.
        Сиад Уйлетан опустился обратно в трон, словно новость поразила его в самую грудь и он, истекая кровью готовился умереть.
        - Горе! - принц схватился за голову.
        Магистр Туамон взял пергамент из рук гонца и побежал по нему глазами.
        - О чем послание? - спросил сын погибшего императора.
        Старик откашлялся.
        - Письмо написано со слов Рогара Вековечного.
        - Читайте.
        - Кх-м. Армия Творса под командованием доблестного Торла Уйлетана повержена мной у стен Дастгарда на закате сорок седьмого дня Затухания. Тело было сожжено в прах во время боя, поэтому доставить его потомкам не представляется возможным. Я давно потерял надежду на то, что Творс образумится и позволит другим королевствам жить в мире, не зависящем от запада, поэтому предлагать беззаботное сосуществование своему извечному врагу у меня нет ни намерений, ни желания. Народ Дордонии перенес много горя, по причине спесивости владык Творса. Этим письмом я уведомляю наследника престола о том, что война между югом и западом не кончится пока одно государство не станет частью другого. Я предлагаю сдать Палатонес добровольно и тогда ваш народ избежит тех лишений, которые пришлось пережить народу Дордонии. В противном случае я буду вынужден атаковать город и подчинить его силой, - магистр Туамон свернул свиток. - Печать Рогара. Это правда.
        - Что возомнил о себе этот мерзавец! - воскликнул принц. - Вместе с письмом о кончине Драго отправьте моим братьям письмо о том, что я созываю знамена Брооса, Тирэса, Опанеса и Якоса! Мы будем отстаивать нашу империю до последнего!
        - Мой император, - советник опустил голову.
        - Что?
        - Ведь я имею право называть вас так? Сейчас.
        - Говорите, Туамон.
        - Мои советы несли пользу империи, вы верно помните?
        - Я помню. Продолжайте.
        - Кх-м. И даже вашего отца я умолял не пускаться в последнее плавание в его жизни. Теперь хочу и вам я дать совет.
        Магистр замолчал. Сиад посмотрел на гонца и движением руки заставил того покинуть тронный зал. Как только двери за спиной посланца захлопнулись, старый советник вновь заговорил.
        - Ваш отец собрал последние войска бросившись на очередную войну с Дордонией. Теперь нам вряд ли хватит сил на то, чтобы захватить юг. Боюсь, даже защита собственных стен станет для нас непосильной задачей. Да, будет великая война, если мы вступим в нее, но и не менее великое разочарование ждет в ней Творс. Такая ли слава нужна вам на заре правления?
        - Я не собираюсь проигрывать этому проклятому выскочке, в чьих жилах нет и капли великой крови.
        - Послушайте.
        - Довольно!
        - Ведь это не приказ, а лишь совет. Дослушайте меня, и вся империя поступит так, как будет вам угодно.
        Старший сын погибшего императора откинулся на спинку трона, схватился за подбородок, но не ответил.
        - Я предлагаю отомстить. Но отомстить разумно. Рогар создал Орден Защитников и в его планах истребить магов по всему северу Неймерии. Рано или поздно он добьется этого, потому что силы Дордонии сейчас действительно велики, и никто не сможет им противостоять. Однако если мы не допустим своего поражения, то сможем использовать время, чтобы создать могущественную армию волшебников, которая разобьет дордонийцев в пух и прах. Подумайте. Ваш отец мечтал об этой победе всю свою жизнь. Почтите его память исполнением заветного желания.
        Император задумался.
        - Вы видели письмо, магистр, - сказал он спустя некоторое время. - Лучшая защита - это нападение. Если сейчас мы не атакуем, он придет и возьмет наши жизни сам.
        - Есть еще один выход.
        - О чем вы говорите?
        - Для Рогара Вековечного сейчас гораздо важнее истребить волшебников, чем нападать на нас. Если мы дадим ему гарантию мира, то он отступит.
        - О какой гарантии идет речь.
        - Ваша сестра, Антина. Выдайте ее замуж за Рогара и Творс ждет процветающее будущее.
        - Не бывать! - вспылил император. Магистр словно напроказничавший кот пригнулся еще сильнее, чем, итак, был согнут старостью. - Отдать в лапы убийцы своего отца, его же дочь по своей воле - позор! Я не запятнаю свою честь в первый же день своего правления!
        Советник стоял, не поднимая головы и молчал. Гнев императора должен был утихнуть прежде, чем он окончательно аргументирует свое предложение.
        - Как смеешь ты, магистр, такими предложениями сыпать? Твой разум поразила старость? Этого следовало ждать, но сейчас! Когда проклятия одно и за другим посыпались на наши плечи! Отдать Антину в руки тирана, все равно что казнить на месте. Две смерти Уйлетанов мало для сегодняшнего дня? Ты так считаешь? Жаждешь третьей?
        - Учтите император, это лишь совет, - наконец магистр Туамон набрался смелости. - Я, как и вы, служу на благо Творса. И если есть один из миллиона шанс, используйте его. Ваша сестра способна понести. Когда наследник короля Рогара будет наполовину Уйлетан, то народ юга спесивости лишится и будет вам служить, как и ему. К чему война с Дордонией нужна? Вообще? Смиритесь. Пока. Подумайте потом. Мир сформировался. Творсу не вернуть север под свой контроль. Пусть Дордония будет верным союзником, вместо враждебного государства. К тому времени, когда трон перейдет к сыну Рогара - вашему племяннику - все может поменяться.
        Сиад задумался.
        - Хотите вы сказать, советник, что, отдав Антину мы завоюем без войны Дастгард?
        - Дордонию! А если отпрыск будет нравом весь в отца, вы армию накопите к тому моменту.
        Тронный зал был наполнен солнечными лучами, звуками, издаваемыми попугаями, перелетающими с лианы на лиану, нависшими под потолком, но только не голосами собеседников.
        - Это решение не простое. На него способны лишь мудрые и дальновидные правители. В моих глазах вы тот и есть, Сиад.
        Старший сын Торла Уйлетана ерзал в троне, к которому еще не привык и пыхтел от шквала ворвавшихся в его голову мыслей.
        - Зовите писаря, - сказал он спустя некоторое время непростых размышлений.
        Магистр Туамон в очередной раз поклонился и покинул тронный зал. Хоть владыка Творса и не дал определенного ответа, старик знал, что будь на его месте кто угодно, он бы не поступил вопреки этому предложению и здравому смыслу.
        ***
        Тело юного принца Драго Уйлетана лежало на алтаре в самом центре храма Тоина и Клары. Двух Богов, что породили всех людей, по мнению творсийцев. Антина стояла, склонившись над телом брата и рыдала.
        Двери в храм отворились, ознаменовав появление еще одного посетителя гулким грохотом, отразившимся от высоких голых стен и расписного потолка.
        - Ты здесь сестра?
        - Сиад? - казалось она не узнала голоса собственного брата и просто предположила, неуверенно обернувшись.
        - Не бойся, - он положил свою руку ей на плечо. - Смерть отца и брата совсем выбила тебя из колеи…
        - Чего ты хочешь?
        - Ты груба.
        - Прости. Я лишь хотела попрощаться с Драго.
        - Я понимаю. Эвин прибыл в город. Я сообщить хотел тебе об этом.
        - Эвин? Выходит, братья все уже вернулись?
        - Все. Сегодня ужин во дворце. Прощаться будем с братом и память чтить отца.
        - Я буду.
        - Сейчас еще побыть ты хочешь с Драго?
        - Да.
        - Тогда я подожду тебя снаружи.
        Император медленно заступал в сторону выхода, избегая взора богов, глядящих на него со стен.
        - Есть дело у тебя? - остановила его Антина. - Меня не стоит ждать, если ты все сказал.
        - Не все. Нам надо говорить, но ни у тела брата.
        - Почему же? Может покойники способны слышать, но точно знаю я, что не способны говорить, - Антина положила свою ладонь на руку усопшего Драго Уйлетана.
        - Ну хорошо, - молодой император вздохнул. - Рогара, короля Дордонии, ты помнишь? Завтра он прибудет в Творс.
        - Война? - испугалась принцесса. - Опять? Мы сможем выстоять?
        - Нет.
        - Тогда мы все погибли?
        - Тоже нет.
        - Скажи, чего нам ждать?
        - Есть шанс спастись.
        - Какой же? Говори скорее, не томи.
        - Должна ты выйти за него, Антина.
        Принцесса не заметила, как сильно сжала руку мертвеца.
        - Я знаю, это неожиданная новость, - подошел к сестре Сиад и опустил голову. - И я бы в жизни не просил тебя об этом. Просто…
        - Я согласна.
        - Что? - император опешил.
        - Если это спасет нашу страну от разрушений, я согласна.
        - Признаться… Я поражен. Не ожидал такой я прыти.
        - Наш брат мертв, отец погиб в бою. Уж лучше умереть самой чем видеть дальше, как вокруг все гибнут. Ведь в такие моменты сам умирающий не чувствует эмоций и лишь те, что дорожили им, страдают от горя. Из двух зол, я выберу отдать себя в руки нашего заклятого врага, чем буду смотреть на то, как дальше умирают мои братья. Рогар едет за мной, все верно?
        - Да. Сундук твой уже собран. По моему приказу.
        - Быстро. Жаль только не спросил меня ты прежде.
        - Я был сначала в гневе от идеи этой! Ведь кто в своем уме пойдет на смерть…
        Антина посмотрела на него осуждающим взглядом.
        - Вернее… Сестра, ты не на смерть идешь, а совершаешь подвиг…
        Император какое-то время стоял рядом, ожидая ответа, а может быть того, что она все-таки переубедит его не отпускать ее, на что он и надеялся, когда шел в храм. Но принцесса не затевала новый разговор. Сиад покинул храм под стук своих каблуков.
        Свечи на пьедесталах, вокруг бездыханного тела Драго Уйлетана догорали. За разноцветной мозаикой, снаружи, грянул гром, а вслед за ним не на шутку разгулялся ливень. Все это время Антина наблюдала, как неподвижен ее брат и время от времени стирала со щек слезы, навеянные каким-нибудь теплым воспоминанием и печалью от того, что не в одной истории из ее жизни он больше не сыграет роль.
        - Теперь тебя нет со мной, Драго. А значит весь смысл моей жизни сегодня будет погребен вместе с тобой. Я не смогла осчастливить тебя, попробую тогда сделать счастливым народ Творса. Ты бы этого хотел…
        Она дотронулась до его лица, оно было холодное и не похожее на себя.
        - Ну что ж. Пора прощаться, братец. Не знаю, обрадовался бы ты всему тому, что сейчас происходит, если бы был жив... Но я должна признаться тебе кое в чем прежде, чем уйду.
        Она на мгновение прервалась.
        - Мне кажется, я жду дитя… Я не уверена, но все же. Несмотря на то, что твое тело обрело покой, я надеюсь ты будешь продолжать жить в нашем ребенке. Покойся с миром, брат. Пусть Тоин и Клара примут тебя в своем царстве, где мы когда-нибудь встретимся вновь.
        Антина наклонилась близко к лицу покойника и поцеловала его в лоб. Затем младшая дочь Торла Уйлетана надела летние перчатки и покинула древний храм.
        ***
        За обеденным столом в императорском дворце собрались все сыновья Торла Уйлетана за исключением Драго и Антины. Они сидели, охваченные бременем тяжелого молчания и даже не прикасались к еде.
        - Как ты мог, Сиад… - начал говорить один из братьев.
        - Не надо, Фрэг, - остановил его император. - Ты бередишь больную рану. Отныне Антина королева Дордонии и точка. С сегодняшнего дня Рогар Вековечный наш зять. И больше мы не возвращаемся к той теме. Слишком много бед обрушилось на землю Творса, чтобы усугублять их нашими спорами. Драго и отец хотели бы, чтобы мы почтили их память рассказами о былых подвигах. Давайте так и сделаем. Это будет правильней, чем горевать о том, чего не в силах избежать мы. Ронн, расскажи свою любимую байку об отцовских подвигах.
        Один из братьев, чьи волосы были белыми в отличие от остальных опередил раскрывшего рот Ронна.
        - Я расскажу, Сиад. В Тирэсе без этой байки о нашем отце не обходится ни один вечер, - коренастый низкий мужчина, самый старший после Сиада поднял кубок перед собой. - Однажды отец ездил на охоту к Расколотому Хребту. С ним был только я, потому что ты захворал, брат, а у всех остальных еще молоко на губах не обсохло, чтобы отправляться в такой дальний путь.
        - Вы только посмотрите, - насупился вышеупомянутый Ронн. - Я хоть и младше Твоего Величества, но в седло помещаться стал гораздо раньше.
        Все братья зашлись хохотом.
        - Ты если и рассказываешь в Тирэсе такие байки, то уж лучше, чтобы твои слова потом никто не смог проверить. А то первый, кто захочет капнуть чуть-чуть поглубже, сразу споткнется о твой рост и недоразвитость.
        Гарет поддержал шутку над собой громким смехом и продолжил:
        - Если бы я рассказывал правду о том, почему тогда ты на самом деле не поехал с нами, Ронн, то добрая половина Творса знала бы тебя не как Долговязого, а как Ронна Драную Задницу. Потому как в седле ты тогда ехать не мог. Помнишь, что отец отхлестал тебя за то, что ты играл в «крепости» лошадиным пометом, а потом уснул на его кровати.
        Братья оценили остроту брата, а те, кто сидел рядом, сочувствуя похлопали Ронна по плечу. Гарет продолжил историю, пока тот не решил парировать.
        - Так вот. Несколько дней мы держали путь на юг, по пути подстреливая зайцев и кабанов. Мяса хватало, чтобы накормить всю свиту и даже немного оставалось на месте нашего ночлега после отъезда на радость воронам и другим зверям. Я получал большое удовольствие от охоты, только вот вскоре все это мне наскучило и тогда я задал отцу вопрос. Когда мы вернемся домой? И знаете, что он ответил? Мы не вернемся, пока не забьем тролля, о котором говорит весь Творс.
        - Тролля? - перебил Акилай, самый юный из братьев. - Я помню эти слухи. Говорили, мол, зеленый огромный тролль нападал на деревни в южной стороне. А еще деревенщины построили ему алтарь, к которому носили еду, чтобы он их не трогал.
        - Верно, сопляк. Только это не слухи были, как и вся история.
        - А почему же из ныне живущих в Творсе своими глазами этого тролля видел только ты, Гарет? Что видел один, не имеет права истинной правдой быть, потому что правды без свидетелей не существует, - Акилай отпил из своего бокала вина и ехидно улыбнулся.
        - Тогда слушай и помалкивай, сопляк. Потому что, когда меня не станет, эта история в настоящую былину превратиться.
        Один из старших братьев ударил младшего по плечу и заставил того скорчить по детскому обиженную гримасу.
        - Говори, Гарет. Я нашему сопляку если что рот закрою. Что дальше было?
        - А дальше мы добрались до самого Расколотого Хребта, но тролля так и не встретили. Разбили лагерь у горы и решили ночь переночевать, чтобы на следующий день в Палатонес обратно отправиться. Таким расстроенным я нашего отца с роду не видел. Больно он хотел себе башку этого чудовища вместо трофея заиметь и во дворце повесить. И вот сидим мы у костра, а из леса вдруг шум, грохот, стая птиц взмыла вверх будто там зверина какой на вроде медведя с ума сошел и разносить лес в щепки принялся. Мы луки с копьями похватали и ринулись проверять, что там за зверь такой столетние деревья ломает. И… - Гарет выпучил глаза и попытался набрать в грудь воздуха.
        - Что с тобой, брат? Или придумать не можешь что там дальше было? - Сиад засмеялся, и все остальные братья поддержали смех императора.
        - И… - Гарет не мог выдохнуть и не мог вдохнуть. Бокал выпал у него из рук, а вино разлилось по столу.
        Сиад сорвался с места, успев схватить его до того, как он упал и уложить на пол. Все братья подбежали к страдающему и столпились вокруг него. Изо рта у Гарета бежала пена, а лицо приобретало все более синий оттенок с каждой секундой.
        - Гарет! Позовите лекаря! Поз… - внезапно сам Сиад начал задыхаться и хвататься за горло, как будто что-то хотел выковырять изнутри, но у него никак не получалось.
        Император поднял глаза, чтобы попросить помощи у своих братьев, но и они один за другим падали на мраморный пол и изнемогали в конвульсиях. Безумным взглядом Сиад Уйлетан смотрел на то, как мучаются перед смертью его родные, а затем перестают двигаться, издавая на весь зал истошный хрип.
        Из глаз императора катились слезы, но выражение лица было суровым и безобразно искривилось от ярости. После нескольких попыток встать он все-таки смог подняться на ноги и спотыкаясь о мертвые тела пошел в сторону выхода. Он чувствовал, как биение сердце замедляется и от этого каким-то непостижимым образом становиться громче для него самого.
        Хватаясь за все, что подворачивалось под руку старший сын Торла Уйлетана торопился в известном только ему направлении. Он опрокидывал с пьедесталов древние вазы, срывал со стен висящие на них длинные стебли растений и щиты, сталкивал с полок книги, но упорно шел из коридора в коридор, набирая воздуха в грудь сопротивляясь непреодолимой силе, которая душила его.
        Отворив нужную дверь, вслед за ней, он ввалился в комнату и упал к ногам сидевшего на широком стуле Магистра Туамона. Сиад нащупал подол мантии старика. Цепляясь за ткань, он подтянулся и ухватился за ледяную костлявую руку. Император принялся дергать ее, но советник не отвечал. Вскоре старческое тело свалилось на наследника и придавило его всей своей старческой немощью.
        Император бил старика по лицу, пытался скинуть с себя, но ничего не выходило - дышать становилось все сложнее. Вдох. Еще один. Еще один, но теперь он был ложный. Император попытался выругаться и замер с выражением бессильной ярости на лице.
        ***
        Драго Уйлетан очнулся, жадно набрав воздуха полной грудью и закашлялся. Он лежал. Тусклый свет солнечных лучей пробивался сквозь узкие щели прямо перед ним. Принц протянул руку и дотронулся до гладкой каменной поверхности. Его ладонь поплыла по ней, достигая света и перекрывая ему доступ внутрь.
        - Бездна! - выругался Драго и снова закашлялся.
        Принц стал осознавать, что лежит в саркофаге и если как можно скорее не выберется наружу, то и воскрешаться было не зачем. Двумя руками он приложил все усилия, и покрывающая его надгробная плита едва заметно поддалась, пустив внутрь чуть больше света, под яркое сопровождение которого в саркофаг посыпался песок.
        - Эй! - громко закричал принц. - Слышит меня кто-нибудь?!
        Но снаружи притаилась только абсолютная тишина.
        Драго Уйлетан развернулся, встал на четвереньки, выгнул спину и сильно оттолкнулся. Каменная плита сдвинулась еще немного. Он повторил это движение несколько раз и запыхавшись опрокинулся обратно. Едва отдышавшись, он попробовал снова освободить себя лишь усилиями двух рук - тщетно.
        Магия бы сейчас не помешала, подумал он. Один резкий и мощный порыв ветра и вот она - свобода. Только вот мне едва хватает воздуха, чтобы дышать, не говоря уже о…
        Потом его мысли спутались и взяв еще одну передышку вопреки своей воле он стал размышлять о произошедшем. Что задумал Туамон? Обманул его, встав на сторону заговорщика - какое-то противное слово, совсем не под стать самому амбициозному наследнику престола. Обманул, а потом попытался отравить? Нет. Если бы старик задумал убить меня, он бы не допустил такой ошибки в виде этого внезапного воскрешения. Значит у него были другие намерения… Надо скорее выбраться отсюда, чтобы узнать правду.
        Нащупав на себе погребальный наряд, он принялся трогать пространство внутри саркофага, как будто внезапно вспомнив что-то очень важное. В конце концов его пальцы коснулись холодной стали.
        - Жизнь Дракона! - радостно вскричал он.
        Драго Уйлетан помнил, что рыцарей хоронят с их мечами. Только вот класть оружие у ног мертвецов оказалось не самой лучшей идеей. Без возможности хотя бы сесть внутри гроба он еле касался острия своего меча и предстояло приложить немало усилий, прежде чем в итоге подтянуть его к себе.
        - Стану императором и первым делом изменю эту традицию, - пробормотал он, пытаясь пододвинуть «Жизнь Дракона» к себе. - А ведь возможно кто-то так и умер здесь, даже оставшись в жизни после смерти.
        Его пальцы раз за разом скользили по невероятно гладкому лезвию.
        - Еще чуть-чуть… Ну давай!
        Не подтянув к себе меч ни на дюйм Драго Уйлетан сосредоточился на ногах. Если подцепить ступней за гарду или подтолкнуть в навершие будет гораздо легче зацепиться за лезвие. Несколько попыток и получилось. Через минуту острие фамильного клинка прочно сидело между большим и указательным пальцами погребенного заживо.
        Подтянув к себе клинок, принц обхватил руками «Жизнь Дракона» словно это был родной человек, а не равнодушная сталь. Отдышался. Затем он вставил лезвие в одну из щелей над своей головой и протолкнул меч как можно глубже, чтобы смочь схватиться за рукоять обеими руками и дернуть. Пространство, которое прежде позволяло только дышать разверзлось еще шире и пустило внутрь больше воздуха.
        Драго откинул меч и прижал руки к своей груди, соединив большие пальцы, а остальными образовав невидимую сферу. Ветер внутри саркофага загулял, врываясь снаружи и вместе с резким выпадом рук похороненного выбил тяжелую плиту с места, и та отлетела в сторону, ударившись о другой каменный гроб, стоящий неподалеку.
        Принц поднялся посреди фамильного склепа. Вокруг стояли саркофаги его предков, на стенах горело множество факелов, а через худую в некоторых местах крышу пробивался дневной свет. Драго подошел к могиле своей матери - именно об нее ударилась крышка с так искусно выбитым на ней его изображением. Он дотронулся до образа женщины.
        - Прости, мама. Ты бы не оценила того, чего сейчас я добиваюсь. Просто у меня нет выбора.
        Он достал свой меч и вышел из крипты.
        Драго Уйлетан не знал сколько времени прошло после того, как он выпил зелье, данное ему Магистром Туамоном. По ощущениям наступил сезон Затухания - вдоль аллеи лежала опавшая желтая листва, со стороны моря дул пронизывающий ветер. Сейчас ему не хватало того плотного плаща, что он приобрел совершенно случайно у торговца из Аарда, который защищал его даже в самую лютую зиму.
        Дворец в котором восседали Уйлетаны с самого прибытия на Неймерию находился недалеко от храма, из подземелья которого вышел Драго. Добравшись до главных ворот, он поднял глаза с земли и увидел несколько пар глаз стражников, ошарашенных воскрешением.
        - Принц… Драго… - произнес один из них.
        - Бросай свой меч, самозванец! - приказал второй и направил копье на Уйлетана. - Совсем недавно некромантов перестали жечь на площади Палатонеса, мы еще не разучились складывать костры!
        - Я твой принц, глупец, - спокойно ответил Драго.
        - Похороны моего принца случились больше месяца назад. Бросай оружие, и мы возьмем тебя под стражу. Магистр позже решит, что с тобой делать.
        - Магистр? Магистр Туамон?
        - Он самый. Бросай меч!
        И острие копья стражника прислонилось к разорванной на груди сорочке Уйлетана. Он опустил глаза и выбросил клинок. Страж отнял копье и в этот самый момент принц занес руки до груди и резким выпадом ладоней вместе с силой ветра прибил стоящих на пути воинов к стене дворца.
        - Я. Принц. Твой. Драго. Уйлетан. И если б я хотел убить тебя, давно бы это сделал.
        Прикованный к стене стражник с большим усилием кивнул и тут ветер ослаб, а потерпевшие упали к ногам последнего сына Торла.
        - Пока не встал, гляди на меч, приблуда. Узнал «Жизнь Дракона»? Теперь вставай и объяснись, где брат мой? Почему сказал ты, что решение о моей судьбе должен принять советник Туамон, а не император?
        - Ведь император мертв…
        - Как мертв? - Драго схватил стражника под силки и подняв на уровень глаз посмотрел безумным взглядом. - Когда?
        Стражник, что сразу, кажется, поверил в воскрешение, с осторожностью наблюдал со стороны как его сослуживец пытается сказать сразу все и быстро, в надежде быть прощенным за свое неверие.
        - На той неделе императора, вашего старшего брата, вместе с остальными сыновьями Торла Уйлетана отравили?
        - Императора?
        - Ну да. Вслед за вестями о вашей гибели, пришли печальные известия из-за моря о смерти вашего отца. По праву наследования престола, на трон сел Сиад Уйлетан.
        Какое-то время Драго Уйлетан продолжал смотреть на стражника безразличным взглядом, а по его щеке скатилась одинокая слеза и тут же высохла.
        - Антина? - вдруг принц вышел из себя. - С принцессой что?
        - В тот же день королева Антина уплыла в Дастгард.
        - В Дастгард? Королева?
        - Все верно. Она вышла замуж за Рогара Вековечного и, стало быть, отныне он ваш зять, - вступился за товарища стражник, что не был схвачен принцем.
        Драго Уйлетан истошно заорал и отпустил воина, упав на колени. Испуганные императорским гневом стражи стояли неподвижно, не вмешиваясь в приступ горя мертвеца, лишь изредка переглядываясь друг с другом.
        Вдруг он поднял глаза и спросил:
        - Как так получилось, что Туамон стал регентом государства? Не пришло ли в голову кому-нибудь, что это он отравил всех нас?
        - Исключено, Ваше Величество. Туамон был отравлен вместе с остальными. Лишь силой лекарей советника удалось спасти. Причина в малой дозе яда. Встав на ноги, он отослал гонцов, чтобы созвать всех родственников великого рода, а сам до выбора нового императора стал править тут. Такое горе в правящей династии случается не часто и противников тому не оказалось много.
        - Отведите меня к нему! - приказал Драго, голосом своего отца. Властным и отвергающим любой спор.
        Страж повиновался и проводил последнего сына Торла Уйлетана в библиотеку, где Магистр Туамон стоял у высокой тумбы, упершись своим взглядом в книгу.
        - Оставь нас, - приказал он стражнику, когда увидел истерзанную горем фигуру Драго Уйлетана на пороге и с мечом в руках.
        - Ты доживаешь последние минуты, старик, - сказал принц, когда дверь библиотеки захлопнулась. - Из великодушия я выслушаю твои объяснения и сразу же казню.
        - Не обещай того, что воплотить не в силах, мой император.
        Лицо Драго Уйлетана перекосилось от такой дерзости.
        - Ты императором хотел быть, Драго? - продолжил Туамон и вышел из-за тумбы вложив руки в рукава своей мантии. - Ты станешь им, как только приведешь себя в порядок. Или быть может думал ты, что каждый из девяти братьев по воле собственной дарует тебе трон? Конечно, нет. Мы оба знали, на что шли.
        - Антина… - сжав зубы от злости произнес Драго.
        Рука вылетела из рукава и со всей старческой силой остановилась о щеку принца.
        - Не смей вспоминать о бедной девочке. Эта твоя заслуга, что в лапы отдана она врагу. Что, нету больше девок в Творсе? Любая может быть твоей по одному щелчку! А ты! Глупец! Жалею я, что не узнал об этом прежде, чем в тебя поверил.
        Рука старика дрожала пока он отчитывал спесивого юнца, а бледные от старости глаза бегали по лицу будущего императора, ища еще хотя бы одно слово, которое докажет ему всю его неправоту.
        - Антина понесла, - наконец старик успокоился и произнес.
        - От короля? - Драго Уйлетан широко открыл глаза.
        - Конечно! - Туамон вдруг перешел на самый зловещий шёпот. - Но даже если нет. От короля! Ты понял?
        - Но это мог быть…
        - Молчи, - прервал императора старик. - Это мог быть только король Дордонии. А сейчас ступай в свои покои и готовься к восшествию на престол. Все ближайшие родственники и вассалы, что восседают в городах Творса, сами того не зная, вскоре прибудут в столицу на твою коронацию. Теперь ты император, Драго. Не подведи. Ради тебя цареубийцей стал я и буду вынужден гореть в аду. Теперь ступай.
        Глава 5
        - Будь проклят, сиадал! - после этих слов Антина взревела, сжимая в руке белоснежный платок.
        - Итак я проклят, госпожа. Боюсь, что даже ваше благочестивое проклятье не сделает меня счастливей, уж поверьте. Тьфу. Клянусь я избавлюсь от этой манеры говорить, как только покину этот полуостров.
        Вокруг клетки, в которой развалился сиадал стояли Магистр Туамон, Санли Орегх и королева Антина. В воздухе несло каким-то пряным ароматом. Свет едва разъедал тьму, давно захватившую лабораторию в свои объятия.
        - Ты не покинешь Творс, убийца, - сказал Санли Орегх и положил руку на рукоять своего меча.
        - Довольно, - прервала Антина. - Возможно Драго не умрет. Он воин. Маги тоже могут биться, я верно рассуждаю, Магистр Туамон?
        Советник некоторое время молчал, сопя себе под нос разными мыслями.
        - Случиться может что угодно, госпожа, - с горечью в голосе произнес он. - Нам нужно быть готовыми к пораженью. Столько выигранных на карте битв было проиграно на деле… Сейчас не счесть. Нам стоит позаботиться о будущем страны и о ее защите.
        - Я не могу поверить в то, что брата моего так могут провести. Неужели хитрость может оказаться настолько проворнее ума?
        - Хитрость, Ваше Величество, также уязвима, как и ум, - встрял в разговор Санли Орегх. - Не теряйте надежду прежде, чем получите известия с юга.
        - Ты прав, Санли. Вернемся во дворец, ребенок мог уже проголодаться.
        - Постойте! - Сиадал окликнул, уже собиравшихся покинуть помещение гостей лаборатории. - А как же я? Ведь я рассказал вам план Рогара, вернее то, что воплотят мои друзья. Как на счет того, чтобы отблагодарить вашего покорного слугу?
        - То, что ты еще дышишь является самой большой благодарностью, которую ты заслуживаешь, - презрительно проговорил Орегх.
        - Вскоре стража явится за тобой, и ты отправишься тюрьму, - Магистр Туамон растер замерзающие кисти своих рук. - Ты будешь находиться там, пока Ее Величество не решит твою судьбу, сиадал. А теперь давайте покинем это место, тут слишком не обжито для моих старых костей.
        ***
        Лиана спешила в императорский дворец по одной из аллей. Поторапливающийся следом Седрик что-то бубнил себе под нос, но она не слышала ни слова. Рассказ карлика в порту о том, что Антина Уйлетан является регентом всего Творса взбудоражил принцессу и она больше не могла успокоить себя, как бы того не хотела.
        Возможность увидеть родную мать после всех произошедших событий казалась волшебнице несбыточной мечтой и вдруг она оказалась так близка к ее исполнению. Сердце трепыхалось в груди словно загнанная в клетку птица. Ни одно чувство не было сравнимо с тем приятным волнением, которое она испытывала сейчас, спеша по улицам города, где магия считалась неотъемлемой частью жизни, на встречу с самым близким в мире человеком.
        С разных сторон, играя со стихиями, как будто те были не больше, чем сталь в руках искусных мастеров, маги заставляли воду извиваться в медленном танце, огонь подпрыгивать на каменных плитах и могущественно раздуваться, а затем терять свою силу. Огромные фигуры из песка, словно ожившие статуи передвигались по аллее, принимая облик любого, кто желал встретиться со своим отражением, а иные, кому остальные забавы уже наскучили, направлялись к Магам Воздуха, чтобы те, хотя бы ненадолго, дали и другим, кроме себя, почувствовать себя птицами.
        - Я пришла к своей матери - Антине Уйлетан. Пропустите.
        - Прощения прошу, но вас здесь знать не знают и верить на слово никто не будет также, - ответил воин. - Дождитесь, когда вашим заявлениям добудут подтверждение. До той поры, будьте добры…
        - Лиана? - послышался голос из-за спин стражников. - Дайте моей дочери пройти.
        Люди в кожаных доспехах и копьями в правых руках покорно расступились.
        - Мама! - Лиана бросилась в объятья матери.
        Седрик и несколько стражников были свидетелями безмолвной радости принцессы и королевы. Кажется, они верили, что никогда больше не встретятся, но вопреки всему их пути пересеклись и теперь они вновь могли обнимать друг друга и никуда не спешить. Хотя бы те несколько минут, которые сейчас никто не мог отобрать у них.
        - Я не надеялась, родная…
        - Я тоже, мама… Мне столько нужно тебе поведать. Слухи о моей смерти совершенно не правдивы.
        - Я знаю. Но потом поговорим. Сейчас вам надо отдохнуть с дороги. Здравствуй, Седрик.
        - Ваше Величество, - алхимик поклонился.
        - Тебе ли я обязана за то, что вновь смогла увидеть дочь?
        Алхимик замешкался.
        - Ему, - Лиана улыбнулась. - Позволишь моему другу присоединиться к обеду?
        - Конечно. Сейчас вас отведут в ваши покои. Приведите себя в порядок и спускайтесь позже в обеденный зал.
        - Еще чуть-чуть объятий, ты позволишь? - Лиана не могла позволить себе отпрянуть от груди матери. Антина гладила ее по серебряным волосам, а на ее глазах наворачивались слезы.
        В конце концов принцесса набралась сил и обернулась к слугам, которые уже стояли позади и были готовы сопровождать гостей. Проделавшие долгий путь странники разошлись по своим комнатам ждать приглашения королевы.
        Спустя некоторое время Антина сидела в обеденном зале за столом. Она нарочно никогда не заходила сюда, вспоминая ту историю, в которой все ее братья, за исключением Драго, лишились своих жизней. Она полагала, что, оказавшись здесь, призраки прошлого начнут задыхаться в ее памяти и падать замертво, а она не сможет равнодушно наблюдать за ними. Но пока получалось не будоражить воображение. Начищенный до блеска мраморный пол, светлые стены с портретами, на которых были изображены разные правители за всю историю Творса, потрескивающий огонь в камине - ничего из этого не говорило о том, что когда-то это место стало могилой.
        - Матушка, - голос Лианы разрезал надвигающийся в фантазии королевы ужас и даже солнце из окна засветило ярче, полностью выглянув из-за туч.
        - Ваше Величество, - бубнящий голос алхимика полностью очистил обеденный зал от воспоминаний, и гости уселись за стол.
        Слуги вынесли все яства под молчаливое сопровождение взглядов присутствующих.
        - Я думала, что навсегда потеряла тебя, - Антина не притронулась к еде и только смотрела на дочь.
        - Это могло произойти, но, когда я хотела броситься на помощь Сарвиллу, Седрик остановил меня.
        - Это спасло тебе жизнь.
        - Теперь я тоже так думаю. Отец совсем выжил из ума.
        - У Рогара есть свои причины поступать так с магами.
        - Какие? Сила, которой от природы не оказалось у него? - Лиана отложила вилку и как две капли воды стала похожа на свою мать. - Своим тщеславным желанием быть могущественнее остальных отец погубил множество невинных жизней. А ведь у них были семьи - дети, жены, мужья, родители. Я считаю травлю магов, самым низким из его поступков.
        - Быть может дело не в этом. Может быть в лице каждого мага он видит кого-то одного, кому мстит всю жизнь?
        - Что ты имеешь в виду?
        - Ничего, Лиана, - Антина опомнилась и принялась за трапезу. - Я просто считаю, что истинные мотивы правителей не понять никому, кроме них самих.
        Разноцветные попугаи притягивали внимание принцессы и вместо того, чтобы обедать самой, она то и дело подкидывала хлебные крошки им в клетку. Седрик уминал императорские угощения с особым усердием, пока звук собственного чавканья не стал врезаться ему в слух.
        - Простите мне мое вмешательство, - Седрик перебил затянувшуюся паузу. - Вы хотите сказать, что Драго Уйлетан, поплыв сейчас на Дордонию мог, к примеру, вовсе не хотеть порабощения южного королевства, а имел совершенно иной мотив?
        - Так и есть. Если он не вернется… - Антина на секунду прервалась. - Я посвящу вас в тайны, которые он бросился разгадывать.
        - Я с удовольствием поломаю голову над теми загадками, которые не дают покоя императору. Дордония прекрасная страна, которая может хранить множество секретов.
        - Дело не только в Дордонии. Тайна - весь север Неймерии.
        - Хм. Но ведь по какой-то причине он начал именно с Дордонии?
        Антина хотела ответить, но вдруг передумала и промолчала. Седрик не стал продолжать.
        - Как мой брат? - вдруг оживилась Лиана. - Я слышала, что ты родила мальчика, матушка, и привезла дитя с собой в Палатонес.
        - Он в добром здравии.
        - А имя? Как ты назвала сына?
        - Пока никак, - ответила Антина. - Мне сложно дать ему имя. Он ребенок и твоего отца.
        - Позволь мне. Ведь я его сестра. Назови его Аталь, - оживилась Лиана и схватила мать за руку.
        Антина устало улыбнулась.
        - Аталь? Мне нравится. Откуда ты взяла это имя?
        - С эльфийского at’alпереводиться - освобожденный. Пусть он будет символом освобождения всей Неймерии от заговоров, тайн, гонений, разногласий и вечных войн, терзающий истерзанный континент.
        - Давай так и назовем мальчика, Лиана, - Антина накрыла своей ладонью руку дочери. - Я уверена, он будет хорошим правителем.
        - Ваше Величество, у нас с Лианой была к вам просьба. - Седрик заметно посмелел с начала обеда - кувшин с вином был наполовину пуст.
        Принцесса посмотрела на него осуждающим взглядом, но разговор уже был начат.
        - О какой просьбе идет речь?
        - Нам нужна твоя помощь, матушка, - быстро ответила Лиана пока не заговорил осмелевший алхимик. - Мы должны найти Сарвилла. Я хотела просить помощи в его поисках и… если честно дать ему приют.
        - О, дочка, - Антина выдохнула и покачала головой.
        - Что случилось? Не тревожь меня.
        - Все в порядке, - поторопилась успокоить дочь королева. - Боюсь, что Сарвиллу не нужна твоя помощь, родная.
        Глаза Седрика сделались такими круглыми, будто он пытался повторить удивленный взгляд принцессы.
        - Чего я не знаю? - серебряноволосая волшебница отложила в сторону кусок хлеба - один из попугаев тут же перепрыгнул на прутья и стал требовать продолжать угощать его громким чириканьем.
        - Сарвилл Кхолд больше не обычный странник из Дастгарда. Медведь получил поддержку Холденфелла, армию в несколько тысяч северян и обосновался в крепости Нордхолл на севере.
        - Значит он жив и здоров? - воскликнул обрадованный алхимик.
        - Более того, он независим и созывает правителей всех королевств в замок для заключения союза. На последней неделе Долгоночия там состоится бал…
        В этот момент дверь в зал с грохотом распахнулась и на пороге в сопровождении стражи появился Магистр Туамон.
        - Ваше Величество, простите эту бесцеремонность, но вести не могут ждать, - произнес старик не торопясь.
        Королева подскочила со стула. Ее сердце заколотилось с такой быстротой, что повар, нарезающий на кухне овощи к следующему блюду, не успевал за ним.
        - Вам лучше сесть, клянусь.
        - Говорите, что должны Туамон, хотя я кажется сама уже обо всем догадалась, - королева упала обратно на свой стул.
        Лиана схватила мать за руку, но та была холодная и словно отпустившая жизнь. Магистр, склонив голову молчал те долгие минуты осознания всего горя.
        - А тело? - Антина произнесла твердым голосом, который лишь слегка дрогнул.
        - В порту.
        - Что произошло? - Лиана посмотрела на мать.
        - Ни слова больше, Туамон. Мы с вами немедленно отправляемся на берег. Лиана, Седрик, я прошу меня простить.
        Королева поцеловала свою дочь в лоб, оставив ту без ответа на свой вопрос, и в сопровождении Магистра Туамона покинула обеденный зал. Волшебница и алхимик остались одни.
        - Почему ты молчишь, Лиана? Ведь Сарвилл жив и здоров. Ты же этого хотела? - Седрик просунул палец в клетку к попугаям и попытался привлечь внимание кого-нибудь из них.
        - Нет. Вернее, да…
        - Тогда что тебя гложет?
        Лиана подождала пока служанки наполнят их бокалы и унесут пустые тарелки со стола.
        - Просто я бросаюсь с головой на его поиски и неприятно узнать, что моя помощь ему уже давно не нужна. Более того, он даже не пытается связаться со мной…
        - Быть может он считает тебя мертвой?
        - Ты думаешь?
        - Конечно! Сама подумай. Твоя мнимая смерть случилась в Дастгарде, когда он еще был там. Никто не знает, что ты жива, кроме королевы. Уверен, как только мы доберемся до крепости, он будет рад тебя видеть.
        Лицо волшебницы заметно повеселело.
        - Ты прав. В таком случае, мы должны отправиться на бал в Нордхолл.
        ***
        Пока карета везла Антину в порт вся ее грудь наполнялась невыносимой тоской, но в тот момент, когда она была готова придаться панике, чувство, что Драго Уйлетана больше нет в живых куда-то улетучивалось, а разум пытался найти разные оправдания ее догадкам, которые могут оказаться ложными. Ведь Магистр Туамон не говорил, что император мертв? Ведь она сама предположила это. Быть может покалечен, но еще живой? Пока что сестра императора не видела бездыханного тела своего брата, а значит раньше времени впадать в печаль было никак нельзя.
        Карета остановилась перед одним из зданий в порту.
        - Ваше Величество, позвольте, сперва увижу тело я? И непременно пошлю за вами, когда оно будет готово встретиться со взором родственников.
        - Нет, - отрезала королева и посмотрела на советника упрямым опустошённым взглядом.
        Магистр Туамон покорно кивнул, вышел из кареты и подал руку повелительнице.
        Прохожие на улице вели себя как обычно, даже не догадываясь о том, что их император вернулся сегодня в Палатонес, но ни привез с собой обратно их родных и друзей, ранее отправившихся за победой и славой в Дордонию. Люди до сих пор хранили надежду вновь увидеть своих близких, хотя Антина уже сейчас понимала, что этому не суждено случиться.
        Королева в сопровождении старого советника императора вошла в темное помещение с худой крышей. Сквозь потолок сюда проникали редкие лучи вечернего солнца и освещали лицо Санли Орегха, стоящего на страже тела, скрытого накидкой.
        - Скинь простынь, Санли, - приказала она рыцарю.
        Паладин выполнил приказ. Лишь завидев замершее лицо королева закрыла себе рот рукой, а из ее глаз потекли слезы. Драго Уйлетан, император Творса и ее последний брат, лежал на столе, освобожденный от золотых доспехов и поверженный десятками ран.
        - Император отправился к праотцам, Ваше Величество, - Магистр Туамон сделал вывод очевидный, но предлагающий закончить траур. - Сейчас ваш ждет нелегкий выбор - решить, что делать с троном Творса.
        - Сейчас, магистр? Вы сейчас хотите говорить об этом? - влажные глаза владычицы блеснули ураганами, но сразу же потухли.
        - Я сожалею, госпожа. Принять решение вы сможете, когда угодно, но вынужден совет свой дать сейчас. Пока не поздно. Пока возможность есть опередить события.
        - Как это произошло? - не слушала своего советника королева.
        - Что простите? - Туамон поднял брови.
        - Как умер мой брат и кто о ходе битвы может рассказать?
        - Мне поведали, - Санли Орегх опередил ответ советника. - Армия Творса преодолела все оборонительные редуты Дастгарда, но императора и других магов заманил в ловушку Рогар Вековечный в стенах замка Шаарвиль. Их лишили способностей и закололи. Творсийские расформированные отряды стали легкой добычей для Ордена Защитников в разных районах Дастгарда.
        - Я хочу знать как именно умер мой брат.
        - Но королева…
        - Говори, паладин.
        - Лучники вонзили в него больше пяти стрел, пока ваш муж не остановил их и не повесил императора прямо во внутреннем дворе замка.
        Антина закрыла глаза и как будто рассматривала эпизод со смертью брата в мельчайших деталях. Она могла остановить свое воображение, но не делала этого, словно хотела напиться злостью.
        - Где его конечности?
        - Владыка Дордонии отрубил их, чтобы поставить императора на колени.
        Когда-то королева Дордонии уже прощалась с Драго Уйлетаном. Пусть не на этом самом месте, но испытывая те же самые чувства. Но хоть чудеса и случались прежде, это покореженное тело не могло дать ни малейшей надежды на воскрешение.
        - Теперь вы можете советовать, магистр, - она открыла глаза и мужественно продолжила смотреть на тело мертвеца.
        - Вместе с вестями о смерти Драго Уйлетана, нам нужно объявить народу о том, кто наследует престол. Так как у императора не было отпрысков, то по закону наследования трон должны занят вы.
        - Я знаю это.
        Магистр Туамон шаркающей походкой подошел к телу убитого и накрыл его простыней.
        - Лорд Санли, могу я попросить вас оставить вашу госпожу наедине со мной?
        Рыцарь посмотрел на королеву - она кивнула в ответ. Тогда он поклонился и покинул помещение.
        - Это еще не все, Ваше Величество, - советник оглянулся, чтобы удостовериться, что они остались одни. - Официально вы до сих пор замужем за королем Дордонии… Боюсь, народ Творса не одобрит появление на троне той, что находится в близких отношениях с их заклятым врагом. Многие семьи потеряли своих близких в последней битве.
        - Вы предлагаете искать детей моих братьев?
        - Я сделал это ранее, - Магистр Туамон медленно прикрыл глаза, а затем открыл их и покачал головой. - Бедные детки один за другим умирали в течение последних двадцати лет. Право, какое-то проклятье обрушилось на великую семью Уйлетанов.
        - Тогда, стало быть, у народа Творса нет выбора.
        - Он есть.
        - Что? Кто?
        - Принцессу Лиану Творс примет с распростертыми объятиями.
        - Мою дочь?
        - Именно ее я и имею в виду, Ваше Величество. Девочка сбежала из лап своего отца-тирана. Всю свою жизнь училась магии, несмотря на смертельный запрет предка. В конце концов она прямой потомок Генора Уйлетана. Эта лучшая партия для престола. К тому же ваша дочь уже созрела для продолжения рода. Она может найти мужа себе под стать и говорить с подданными его устами.
        - Лиана слишком юна для того, чтобы возглавить древнейшее королевство на Неймерии, магистр. Оставьте ей хоть немного свободы.
        - Любая мать на вашем месте сказала бы тоже самое. Однако, Ваше Величество, я вынужден напомнить вам, что вы не любая мать, а Лиана не любая дочь.
        - Мне все равно! Моя дочь не станет жертвовать всеми благами жизни, садясь на трон в столь юном возрасте. И разговор закончен.
        Разгневанная предложением советника королева развернулась и уверенной походкой пошла в сторону выхода, но старик неожиданно и больно схватил ее за кисть. Он расслабил старческие пальцы, как только Антина грозно посмотрела на него.
        - Лиана не только ваша дочь, Ваше Величество. Для того, чтобы подарить жизнь ребенку нужны два человека. И будет очень неприятно, если простой народ начнет задавать вопросы об ее отце. Нам бы избежать лишнего внимания и дать творсийцам правителя, которого они захотят видеть на троне и который справится с нашей страной, подобно тому, как справлялся ее истинный… - Туамон сделал паузу и заглянул в мертвенно-бледное лицо Антины... - Ее дядя, истинный император Драго Уйлетан.
        Королева вырвалась из руки Магистра Туамона.
        - Вы не сделаете этого, Туамон. Ведь в таком случае Творс лишиться всякого наследника в лице Уйлетанов. Вы этого не допустите.
        Антина еще несколько мгновений смотрела в бледные глаза старика, а затем развернулась и ушла прочь.
        ***
        Фигура в темном плаще плыла по ночным улицам города, словно привидение выползло из могилы и скользило в сторону своего старого дома, чтобы до смерти напугать новых жильцов. Висящие на дверях железные таблички в Граненном квартале бились о двери, поддаваясь потоку зимнего морозного воздуха. Огонь на факелах отбрасывал тень полуночника на узкие каналы, по которым бегали крысы и осторожно притаивались, заслышав почти беззвучные и оттого более неожиданные шаги человека. Собака, чутко сопя в своей конуре, услышала посторонний шум и разразила спящую тишину, словно молния пронзила грозовые тучи. Человек прибавил ход и скрылся в темноте каменной арки.
        Нащупав ледяную железную ручку, он с усердием открыл старую громоздкую дверь. Ход вел в подземелье. Человек снял факел со стены и спустился вниз.
        Подземные тоннели под Палатонесом строились еще в те времена, когда весь север материка между собой делили эльфы и гномы. Их назначения спустя тысячи лет уже никто не помнил, а потому скрытые ходы, по которым можно было перейти с одного края города до другого, были давно заброшены, а по некоторым тоннелям протиснуться было и вовсе невозможно, потому что корни Великого Древа проросли настолько глубоко и часто, что оказывались на пути смельчаков препятствием не хуже чем стальная решетка в творсийских тюрьмах.
        - Старик передал вам послание, темный властелин, - человек только что спустившийся в подземелье достал из кармана свиток и передал повелителю, чьи шрамы на лице в свете факела были уродливыми и оттого пугающими.
        Одноглазый принял письмо, поправил повязку на голове и развернул пергамент.
        - У кого-то из вольных слишком длинный язык, - сказал он, прочитав содержимое.
        - При захвате города мы можем взять старика в плен и выпытать имя предателя. Это будет уроком для остальных - когда мы отрежем болтуну язык и выколем глаза.
        - Мы найдем другую возможность заставить наших людей держать язык за зубами… - вольный поднес лист к факелу и сжег послание.
        - Я так понимаю, написанное внутри не несет пользы?
        - Никакой. Король Дордонии платит нам огромные деньги за захват города. Мы не предадим его.
        - Что мне передать старику?
        - Он ждет ответа?
        - Просил дать его. Притаился под одним из дубов на Аллее Пламенных Роз, словно побитый пес.
        - Ты давал слово?
        - Нет.
        - Тогда не возвращайся. Сложно будет неправильно истолковать твое отсутствие.
        - Как скажете, господин, - человек в плаще поклонился.
        - Теперь к делу. Что тебе удалось узнать?
        - Творсийский дворец хорошо охраняется. Внутренний двор постоянно патрулируют четыре стражника. Еще по два стоят у ворот и у каждого входа в здание. На улицах города стражи не становится меньше ни в дневное, ни в ночное время суток. Могучая Стена тоже кишит арбалетчиками и дозорными…
        Вольный задумался, но вцепившись в одну из понравившихся самому себе мыслей ответил:
        - Мы нападем инкогнито. Под покровом теней.
        - Когда?
        - Передай, что завтра после полуночи. Кто-то из вольных атакует стену и сражу за пределами дворца, мы же пойдем за головой королевы…
        - Ваша воля, темный властелин.
        Глава 6
        Творсийская тюрьма, где Ронар Инстад провел уже много долгих дней не отличалась от других темниц, в которых ему приходилось бывать за свою длинную и не совсем честную жизнь. От влажности его тело постоянно чесалось, от холода ноги сводило судорогой, а постель из соломы лишь слегка скрашивала неуютные дни заточения внутри стен, где туда-сюда ползали крысы, которые в отличие от него, по крайней мере, имели возможность пробраться сквозь решетку и глотнуть свежего воздуха. Наручи из трита, плотно сидящие на кистях, не позволяли сотворить иллюзию обнаженной женщины, чтобы хоть чуть-чуть развеять серость и темноту, царящую в тюрьме ночью. Пойманный в ловушку волшебник был вынужден скрашивать унылые будни мыслями о своей дочери, оставшейся на свободе и которую в отличие от него, ждет еще долгая жизнь и светлое будущее.
        Один стражник время от времени приходил и сквозь прутья решетки просовывал иллюзионисту миску с супом. В похлебке не было ничего, что можно было хотя бы разжевать, но кусок черствого хлеба, щедро брошенный вслед за миской, сглаживал отвращение к грядущей трапезе и старый циркач растягивал удовольствие от поглощения скудной еды, чтобы хоть некоторое время не грызть себя изнутри за то, что попал сюда.
        Напротив темницы, где сидел Ронар Инстад было еще одно помещение. В дальнем углу лежали кости, и маг был готов поклясться, что прежде они принадлежали человеку, что так же, как и он сидел в заточении, а когда умер, его даже не удосужились похоронить. Поэтому циркач все время, что провел тут, вынашивал план, который позволит ему убедить императора в том, что он полезен и его следует не только пощадить, но и выпустить на волю, где он сможет доказать свою преданность и раскаяться во всех грехах. Однако, император не спускался. Сколько он не уговаривал тюремщика передать весточку своему владыке, тот так ни разу и не ответил согласием, а если иллюзионист был слишком настойчивым, то и злосчастная похлебка, скрашивающая будни узника, в один момент превращалась в лужу и оставляла заключенного ни с чем.
        Звук, донесшийся с другого конца длинного коридора до ушей иллюзиониста, на этот раз не заставил его подскочить, всего наполненного надеждой в очередной раз попытаться убедить доброго человека позвать императора. Обреченный маг лениво смотрел на край стены, из-за которой должен был появиться тюремщик. Его обострившийся от постоянного одиночества слух почти сразу разобрал, что на этот раз шагает не один человек. Воодушевленный Ронар Инстад подскочил с места и схватившись за прутья решетки стал пытаться разглядеть что происходит на том конце коридора.
        Сначала в поле его зрения попала тень, а потом он увидел, как стражник ведет еще одного ни в чем не повинного бедолагу коротать свои дни в сыром и холодном подземелье, откуда, судя по костям из темницы напротив, выхода нет. Тюремщик сорвал с пояса связку ключей, отворил дверь и даже не сняв кандалы с нового соседа иллюзиониста закрыл решетку.
        - Такое предложение бывает лишь раз в жизни! - выкрикнул новый заключенный в спину уходящему тюремщику. - Я дам тебе еще подумать! Сутки! Не больше! Потом можешь забыть про то, что я говорил… Проклятье!
        Растеряв весь энтузиазм к концу своей реплики странный человек с клыками, вместо зубов пнул по решетке и выругался.
        - Эй! - циркач вышел из тени.
        Тот, кого только что так неуважительно бросили в темницу обернулся.
        - Чего тебе? - небрежно ответил он.
        - Тебя как звать, бедняга?
        - Бедняга? - белоснежные клыки показались вновь. - Я по крайней мере еще не оброс, как обезьяна и не привык к запаху собственной мочи, - он поморщился.
        - Простите, добрый человек. Вы вероятно еще не забыли аромата свежего воздуха и потому проявляете свою природную дерзость. Ну что ж, посидите тут с мое и станете более сговорчивым.
        Сиадал ничего не ответил. Он стал ходить по тюрьме выискивая слабые места в решетке и стенах, судя по всему, вынашивая в голове план побега.
        - Бесполезно, - перебивал мысли новоиспеченного узника иллюзионист, обращаясь как будто к самому себе. - Все камни, что стали лишними при строительстве Могучей Стены спустили сюда, чтобы такие бедняги как мы оставляли в этих стенах свои кости пылиться за ненадобностью не только родным и близким, но и закону. Вот у циркачей есть правило, которое меня всегда выручало. А звучит оно на обычном языке так. Можешь один пердеть или вместе с кем-то лететь. Это означает, что…
        - Замолчи, старик. Ты вероятно уже умом тронулся и меня теперь сбиваешь.
        Но Ронар Инстад и не думал повиноваться.
        - Дочь моя такая же. Сначала на собственную голову шишек понабивает и только потом к чужой прислушивается. А сколько проблем можно было избежать? Эх. Тут уж ничего не поделать. Молодость прячет от посторонних глаз добрую часть разума.
        Ронар Инстад замолчал и с надменным взглядом принялся наблюдать за тем, что будет делать новенький. Сиадал ходил взад и вперед, испытывая на прочность прутья решетки, каменные стены, вглядывался в маленькое оконце на свободу, которое вероятно выходило в какое-то темное место и никогда не пускало лишнего света внутрь, хотя воздух в камере был наполнен ароматами моря. Заключенный простукивал все доступные ему стены, пытаясь найти слабое место, которое, в чем был уверен иллюзионист, ничем не помогло бы ему стать хотя бы на дюйм ближе к свободе без нужных инструментов. Наконец сиадал сдался и подошел к решетке.
        - Эй, старик. - крикнул он, но циркач невозмутимо молчал, лежа на соломе и глядя в потолок над собой.
        - Я к тебе обращаюсь! - гаркнул сиадал еще раз.
        - Вижу, что следование собственным мыслям никуда тебя не привело, мой друг? Быть может тебе нужно еще время, чтобы убедиться в собственной глупости? Валяй, я не спешу, как видишь.
        Сиадал вновь оскалился.
        - Говори, что у тебя за план или, клянусь Богами, прежде чем выбраться на волю я вскрою дверь в твою темницу и выпью всю кровь до последней капли.
        - Не так быстро. Позволь мне соблюсти правила приличия прежде, чем бросаться бежать с тем, от кого мне на самом деле безопаснее держаться за решеткой.
        - Ты издеваешься?
        - И в мыслях не было. Судя по тону, это вы не спешите отсюда выбраться, любезный.
        Сиадал собрал все самообладание, которым был в силах завладеть и сказал:
        - Ну хорошо, - он спрятал свои белоснежные клыки. - Что ты хочешь узнать?
        - Как тебя зовут и за что тебя сюда бросили?
        - Зови меня Сиадал. А посадили меня за то же, что и тебя. Нарушение закона, стало быть.
        - Скользкий ответ, - циркач подошел к решетке. - Но он мне нравиться. К чему бередить старые раны, правда? Кто ты?
        - Тот, кто вынужден разговаривать с мерзким стариком вместо того, чтобы развлекаться в творсийском борделе, о котором на просторах Солнечного Моря складывают легенды.
        - Своим сарказмом ты сделал шаг назад, мой друг. Нужно отвечать честно и коротко, если хочешь дойти до свободы, а не топтаться на месте, лелея надежду, которая, как известно, не всегда оправдывает веру в себя.
        Сиадал посмотрел на иллюзиониста не выражающим ничего взглядом, словно еще не приняв окончательного решения, как поступить, затем выдохнул и сказал:
        - Ну хорошо. Сиадал это не просто мое имя, это раса. Несколько веков назад я оказался настолько глуп, что попробовал испить крови эльфов. Это дало мне огромные силы и вечное проклятие.
        - Продолжай.
        - Физически я сильнее любого человека, но при одном условии - если сыт. Сыт, как ты понимаешь, это когда моя жажда крови утолена. Но если я давно не ел - я слабее самого заурядного старика.
        - Это все?
        - Все, что тебе нужно знать. Ну? Теперь ты поделишься со мной планом побега?
        Ронар Инстад задумался и вцепился в заключенного в темнице напротив своими ярко-синими глазами.
        - Если кровь эльфов дает тебе силу, то кровь магов тоже должна наделять способностями? Все чародеи так или иначе потомки эльфов…
        - Кровь мага с неразвитыми способностями для сиадалов не лучше, чем забродивший компот для обычного человека. Слегка голова покружиться и на этом все. Но вот если маг сильный… Однако я этого никогда не пробовал. Проще найти беззащитную отбившуюся от стаи овечку, чем бросаться на медведя.
        - Тогда забудь про тот план, о котором я хотел сообщить прежде. В моей голове созрел новый. Вот как мы поступим, друг мой. Сегодня вечером, после ужина я дам тебе своей крови…
        - Ты маг?
        - О, не такой какими ты привык их видеть.
        - О-го-го! - обрадовался Сиадал. - Я спасен!
        - Не так быстро, - осадил собеседника иллюзионист. - Мне нужны гарантии, что после того, как ты выберешься из своей темницы, не оставишь меня гнить здесь, добавив еще одно обвинение в освобождении опасного преступника.
        - На счет гарантий ты загнул, седой. Мне тоже придется хлебать твою кровь без уверенности в том, что она не убьет меня, как только разбежится по венам. Ну что? По рукам?
        - Ну хорошо, - сдался Ронар Инстад. - Однако вынужден предупредить тебя, сиадал. Если ты попробуешь обмануть меня, то обзаведешься очень неприятным врагом. В моем лице лучше иметь друга тем более, что освободить меня, судя по твоим рассказам не составит труда, - новый узник хотел перебить иллюзиониста, но тот не позволил. - Поэтому, когда выйдешь на свободу помни о том, что открыть двери передо мной - это очень простая и выполнимая задача с учетом неизвестности, которая ждет нас на свободе. Подставить меня снаружи будет куда полезнее, чем внутри.
        - Я понял тебя, старик. Давай кровь.
        - Не сейчас. Дождемся вечера и под покровом ночи покинем Палатонес.
        Сиадал схватился за голову как будто сперва желая настоять на своем, но в итоге согласился:
        - Будь по-твоему. Я уже слишком долго просидел взаперти, смогу вынести еще несколько часов.
        Узники разошлись по разным углам своих темниц и улеглись, желая скоротать мучительное время сном. Циркач долго ерзал, вертелся, подкладывал под голову снятую тунику, убирал ее, но никак не мог уснуть. Хоть сиадал и не шевелился, Ронар Инстад чувствовал, что тот не спит.
        До заключенных через крохотное окно доносились далекие голоса свободных творсийцев, на другом конце длинного коридора громко храпел стражник, а мышь, которой иллюзионист за время своего заключения уже успел дать имя, в честь одного из своих друзей, пищала, чем была назойливей любого комара.
        - Ну раз мы вынуждены провести это время в компании друг с другом, давай поговорим, - сказал циркач.
        Сиадал мучительно выдохнул.
        - Похоже тебя специально посадили в темницу напротив, чтобы замучить меня до смерти. Жестокая пытка со стороны королевы.
        - В разговорах открывается много общих интересов. Быть может, и мы с тобой сможем такие найти?
        - Если честно, я собираюсь забыть о тебе, как только выйду на свободу.
        - О, не так быстро, друг мой. Пообещай мне, что не будешь принимать опрометчивых решений до тех пор, пока я этого не разрешу. Пусть молодость и обосновалась в твоем теле, мой опыт и мудрость поможет нам сбежать наверняка. Расскажи, как там на свободе? Не приезжают ли в Палатонес странствующие циркачи из Дордонии?
        - Я приехал лишь затем, чтобы убить королеву, а не рассматривать плакаты с приглашением на выступление.
        Ронар Инстад тут же встал, а его глаза превратились в два круглых сетима.
        - Скажи, что тебе не удалось сделать этого!
        - Что ты так разнервничался, старик. Для твоего сердца такие резкие подъемы уже не полезны. Побереги его, чтобы мы смогли выбраться на свободу.
        - Говори!
        - Успокойся. Успокойся. Если бы мне удалось сделать это, я бы сейчас не изнемогал от пыток сидеть с тобой в соседних темницах.
        Циркач успокоился и сел обратно, навалившись на сырую стену.
        - Да кто она тебе? Чего ты так возбудился? - сиадал подошел к решетке.
        - Скажем так. Мы с ней в хороших отношениях.
        - В хороших отношениях? Тогда почему ты гниешь здесь вместо того, чтобы потчевать с ней за одним столом?
        - Это не она посадила меня сюда, а ее брат.
        - Император посадил, но она тебя не освободила. Ой. Прощения прошу. Ты вероятнее всего не знаешь, что сейчас она является вассалом Палатонеса и регентом всего Творса?
        Ронар Инстад не сделал ничего, что мог ожидать от него сиадал, а лишь молвил.
        - Драго Уйлетан вынес приговор и пока он жив, этот приговор будет в силе. Тут ничего не поделаешь.
        - Боюсь, что императора уже нет в живых. У человека, что прислал меня был коварный план и если его удалось воплотить, то королева Антина Уйлетан правит Творсом единолично. Но, судя по всему, править ей осталось недолго.
        - Судя по чему? - дряблые мускулы на лице иллюзиониста слегка дрогнули.
        - Она призналась мне, что умирает. Ее настигла какая-то болезнь и я склонен ей верить. Ох, боюсь, что всеми любимый и процветающий Творс ждут смутные времена. Если Рогар Вековечный не приплывет раньше и не захватит престол. Но мне до этого дела нет. Было бы хорошо выбраться отсюда и вернуться к своей прежней жизни до того, как начнется вся эта заварушка.
        - Королева умирает?
        - Ну ты же не оглох, седой? К чему притворяться? И какое вообще тебе дело до королевы?
        - Ты вряд ли сможешь понять меня, друг мой, - произнес Ронар Инстад как будто одновременно думая обо всем сразу. - Странствующие циркачи за всю свою жизнь вряд ли хотя бы единожды испытывают заботу о себе. Мы бросаем друг друга, если нам это облегчит жизнь. Мы не обзаводимся семьями, потому что понятие жить свободно и иметь жену вообще плохо вяжутся друг с другом. Но королева так искренне хотела помочь мне, что почему-то я чувствую себя ей обязанным. Хотя возможно эта обычная ностальгия по тому, что мне вообще не дано.
        Циркач завалился обратно на кучу соломы, которая служила ему постелью.
        - Послушай, Сиадал, а сколько тебе лет?
        - Насколько помню, ты сам уже решил старик.
        - Но мог я ошибаться. Ведь твои силы вполне могли тебя бессмертным сделать… - Ронар Инстад договорил фразу уже себе под нос.
        - Ты угадал.
        - Тогда еще есть предложение одно. Но позже. Кажется, я нашел сон, - иллюзионист зевнул во весь рот и отвернулся к стене.
        ***
        Тюремщик принес ужин, как и было положено, ко времени, когда ярко-красное зарево заходящего солнца врывалось в камеру узника, который не ел нормально с того самого вечера на балконе у императора.
        Страж был, как обычно молчалив и хладнокровен. Он поставил миски с похлебкой в камеры заключенных и удалился. Циркач прислушивался к шагам тюремщика пока они совсем не перестали быть слышны. Затем он вылил содержимое на землю, просунул тарелку сквозь решетку, поставив на середину узкого коридора, достал заранее отколотый от стены камень, сделал глубокий надрез на ладони и просунул руку наружу, чтобы наполнить сосуд своей кровью.
        Нетерпеливо жаждущий вырваться на свободу мутант не находил себе места, наворачивая круги по своей темнице.
        - Я чувствую! - зашипел сиадал, почуяв силу, которая исходила от вытекающей из руки иллюзиониста крови и будоражила его рассудок. - Реж глубже!
        - Терпение, мой друг, - невозмутимо ответил Ронар Инстад. - Мы же хотим освободить нас двоих в добром здравии, а не древнее бессмертное свирепое существо и мертвое тело странствующего циркача.
        Кровь падала в миску капля за каплей и обостренный слух сиадала невыносимо терзал его оголодавшее нутро. Ему казалось, что прошла уже целая вечность с тех пор, как старик набирает живительную для него жидкость.
        - Теперь все, - циркач произнес долгожданные слова и замотал руку куском ткани, оторванным от туники.
        Затем он подтолкнул тарелку насколько можно ближе к темнице сиадала. Тот без труда схватил ее и выпил содержимое до дна, оставив ярко-красные полосы на своем подбородке.
        Оголенный торс мутанта стал покрываться набухающими синими венами. Клыки, которые, итак, бросались в глаза при первом взгляде на сиадала стали расти, а его лицо приобрело синий оттенок и жестокое выражение.
        Утоливший голод узник вцепился руками в прутья решетки и вырвал ее с камнями, которые за века плотно приросли к железу. В коридоре тут же послышались быстрые шаги молчаливого доселе тюремщика. Как только он подошел к темнице сиадала, то даже не успел напугаться прежде, чем наполненные магией руки вцепились ему в голову и разломили череп напополам.
        Ронар Инстад наблюдал за происходящим совершенно равнодушным взглядом в ожидании выполнения обещания. Если даже мутант хотел напугать его своей кровожадностью, то из-за преклонного возраста или по какой другой причине циркач не вел и глазом. Как только освободившийся заключенный расправился со стражником, он сразу подошел к решетке иллюзиониста и вырвал ее с теми же каменными корнями.
        На какое-то время оба замерли.
        - Если вдруг в твоей голове зародилась мысль сожрать меня до конца, друг мой, то сперва вспомни мои слова о том, что снаружи я сгожусь тебе более живой, чем мертвый, - сиадал не шевелился. - Ну все. Теперь разбивай кандалы, мне в них бежать неудобно.
        Чудовище, совсем потерявшее вид человека, еще некоторое время убивало в себе желание выпить кровь старика до последней капли, но в конце концов ему удалось совладать с собой. Мутант разбил наручи из трита.
        - Так-то лучше, - Ронар Инстад размял онемевшие запястья. - Теперь следуй за мной, если не хочешь уже завтра утром вновь оказаться в клетке.
        - Веди, старик, - прорычал зверь.
        Забрав ключи у мертвого тюремщика, они прошли по длинному узкому коридору, поднялись по невысокой каменной лестнице и остановились перед запертой дверью.
        - Значит так. Сейчас я создам иллюзию тюремщика, которого ты так великодушно прикончил, и мы выйдем наружу. Однако, этим тюремщиком отныне станешь ты. Тебе больше не нужно набрасываться на людей, словно какой-то зверь.
        Сиадал не ответил. Спустя несколько мгновений он взглянул на свою руку - длинные когти испарились, а вместо голого торса, его тело обволакивала иллюзия кожаных доспехов. Он дотронулся до них - рука прошла насквозь.
        - Да. Чтобы сохранить материальную составляющую, твоих волос на груди оказалось недостаточно. Ты, итак, выглядишь вполне симпатично.
        - Твоя магия опасна, - Сиадал увидел свое отражение в луже. - Странно, что император не повесил тебя сразу после того, как узнал, что ты иллюзионист. Насколько я помню, это он когда-то отдал приказ истребить все твое отродье.
        - Отродьем, друг мой, ты можешь называть других сиадалов, которым хватило ума пойти по той дороге, что ты им протоптал. А иллюзия - это вполне безобидная в сравнении со всей остальной волшбой магия. Людей, которые злоупотребляют своими способностями хватает и вне касты иллюзионистов.
        - То есть ты просто так сидел в темнице напротив моей?
        - Я не горжусь своими поступками и приписывать себя на сторону добра мне не очень-то и хочется. Ну все. Кажется, я готов. Эти наручи выглядят не хуже тех, что ты разбил на моих запястьях. Выходим.
        Стража, которая охраняла вход в тюрьму не сказала ни слова, когда Ронар Инстад в сопровождении тюремщика вышел во внутренний двор. Весь план циркача, который он постоянно прокручивал в своей голове о том, что их могут остановить и ему придется устраивать целый спектакль, теперь оказался не нужен и они молча преодолели сад, отделяющий тюрьму в самом сердце Палатонеса от остального города.
        Чтобы не привлекать внимания жителей, слоняющихся по городу поздней ночью, Ронар Инстад наколдовал приличную одежду, и беглецы пошли вдоль аллеи, которая, как и остальные пути в этом городе, вела к Великому Древу.
        - Ну прощай, старик, - воодушевленно сказал сиадал. - Мне надо вдоволь напиться эльфийской крови и вернуться в…
        Зрачки мутанта расширились, а ноздри стали принюхиваться к запаху, которого не слышал циркач.
        - Бывай, мой друг. Не забудь выполнить просьбу, о которой я тебя просил. В конечном итоге она скажет спасибо. - Иллюзионист протянул свою руку.
        - Постой, - рявкнул сиадал не контролируя себя и словно охотничий пес принялся красться в сторону дворца. - Я чувствую запах крови.
        Мутант остановился перед одним из кустов и отодвинул несколько веток. Факел, горящий в руках циркача, осветил труп городского стражника.
        - Кажется заварушка в Палатонесе готовится чуть раньше, чем я предполагал. Нужно торопиться, пока участь этого бедняги не постигла и нас, - ухмыльнулся мутант и принялся шарить у убитого по карманам. - Ты со своим даром здорово бы пригодился нам, старик. Уйдем со мной?
        - Спасибо, мой друг. Но во времена смуты и переворотов самое время таким как я разживаться золотом и обеспечивать себе счастливое будущее. Вероятно, мы с тобой больше никогда не увидимся. Прощай.
        ***
        - Моя королева, Палатонес атакован, - в императорские покои ворвался Санли Орегх и преклонил колено.
        Антина Уйлетан в это время укладывала маленького Аталя спать и подняла руку приказывая паладину замолчать. Как будто, не услышав страшной новости она спокойно положила мальчика в детскую кроватку, укутала одеяльцем и поцеловала в лоб.
        - Город был атакован изнутри, - позволил себе продолжить рыцарь, как только королева села на стул у окна, сквозь которое были хорошо видны падающие в это время года с небес звезды. - Прежде, чем стража подняла тревогу мы потеряли значительное количество воинов.
        - Кто атаковал?
        - До сих пор неизвестно. Мы только находим трупы.
        Антина встала на ноги.
        - Они же не могут быть невидимками. Найдите их! Каждый воин Творса обладает магией стихий. Что, никто из них не смог одолеть ни одного врага?
        - Ни одного. Мы до сих пор не знаем с кем воюем, Ваше Величество. Я думаю, кто-то намерено хочет захватить власть. Сейчас основные силы стянуты ко дворцу, чтобы защитить вас и вашу дочь.
        - Тогда нам нечего боятся?
        - Боюсь, что это входит в планы наших неприятелей. Заколов овец по одному, стадо потеряет ту силу, которой способна вырывать ворота. Мы можем не выстоять перед открытым боем. Вам надо бежать, пока не поздно, - Санли Орегх опустил глаза.
        - Бежать? Мне не куда бежать, Санли. Должен быть другой выход… Лиана в безопасности?
        - Да, я послал за ней. Скоро ее должны привести к вам.
        Стук в дверь перебил разговор, посеяв еще больший страх в сердце Антины.
        - Ваше Величество… - зазвучал низкий голос стражника из-за двери.
        - Я все еще могу быть вам полезен, - добавил другой голос, уже хорошо знакомый королеве.
        - Инстад? - недоумевая отозвалась она.
        - Он самый! Вы позволите?
        - Впустите! - приказала она и дверь отворилась.
        Два стражника держали иллюзиониста под руки и не отпускали.
        - Вы не могли бы… - Ронар Инстад скривил физиономию и указал взглядом на вцепившиеся в него мертвой хваткой руки стражников.
        - Отпустите, - приказала она.
        - Благодарю, - циркач поднял свалившуюся у него с головы шляпу и отряхнул ее.
        - Как вы оказались на свободе? - Санли Орегх схватился за рукоять меча.
        - Ваше Величество, прошу вас, приструните этого молодого человека. Чем заслужил старец эти угрозы в виде хватания за грозное оружие? Ведь разве важно, как я выбрался из заточения, если по своей воле вновь оказался в шаге от него?
        - Я бы немедленно приказала отвести вас обратно в темницу, если бы не понимала, что этой ночью иллюзионист может принести больше пользы, - тут королева закашлялась и прислонила платок ко рту. Кровь некрасивым узором застлала ткань.
        - Я всегда восхищался вашей проницательностью, Ваше Величество, - Ронар Инстад самолюбиво заулыбался. - Именно поэтому я пришел к вам с надеждой, что мне даже не придется просить награды, и вы сами предложите все, что мне нужно.
        - Мама!
        В комнату вбежала Лиана и кинулась в объятья королевы. Следом вошел алхимик и небрежно махнул рукой.
        Лязг стали, оглушил всех присутствующих, когда Санди Орегх вынул меч из ножен и направил в дверной проем.
        - Ни с места великан, - процедил паладин сквозь зубы.
        - Ш-о-о-о-л-д! - заорал кто-то из-за двери, а затем большая туша ворвалась в покои королевы и набросилась на паладина.
        Меч выпал из руки Санли Орегха, а сам он сильно ударился затылком о пол. Колено Шолда легло на грудь рыцаря так, что тот начал задыхаться и от бессилия бить руками по полу. Порыв ветра, ворвавшийся из окна, вдруг пролетел мимо Лианы и сшибая великана врезал его прямо о стену рядом с Седриком. Алхимик едва успел увернуться.
        - Что с тобой, Шолд! Разве не учили тебя правилам приличия? - Лиана светила на него своими серыми глазами, внутри которых бушевали смерчи.
        - Рыцарь плохой! Рыцарь забрал у Шолда руку! - завопил великан, растирая ноющий затылок.
        Лиана перевела взгляд на Санли Орегха.
        - Предатель убил заключенных в шаарвильских тюрьмах, нарушив собственную клятву, - огрызнулся паладин, вскочил на ноги и схватив меч приставил острие к горлу великана. - Тебе удалось спастись от смерти однажды, но этого не повторится вновь!
        - Убери оружие, защитник, - грозным голосом приказала королева.
        Шум разбудил маленького Аталя и к всеобщей сумятице теперь еще присоединился детский крик. Антина взяла ребенка на руки и принялась раскачивать его, чтобы успокоить.
        - Произошедшее в Дастгарде дает нам право присматривать друг за другом внимательнее, но не грызть друг другу глотки, - сказала она и поставила жирную точку, пробежавшись холодным взглядом по каждому из присутствующих. - Господин Инстад, всему Творсу нужна ваша помощь. За то, что вы пойдете мне на встречу, получите не только свободу, но и столько золота, сколько будете способны унести из столицы.
        Иллюзионист довольно заулыбался.
        - В другом случае я настоял бы на конкретике, но и этого сейчас мне будет вполне достаточно. Скажите, какую иллюзию нужно сотворить, и я сделаю это ради вас, Ваше Величество, - он поклонился и глянул исподлобья.
        Антина уже давно привыкла пропускать лесть мимо ушей, поэтому безразлично взглянув на циркача, она отдала ребенка подоспевшей в комнату служанке и заговорила:
        - Мы столкнулись с неведомым врагом, который жаждет нашей смерти. Я убежала сначала из родного города, потом из Дастгарда. Мне надоело бегать. Пришло время дать отпор всем, кто смеет покушаться на нашу жизнь. Господин Орегх, пошлите за Магистром Туамоном. Соберем совет. И поживее. Если мы не поторопимся, то можем не дожить до утра.
        ***
        Над столицей Творса висела полная луна. Она украдкой выглядывала из-за черных туч и освещала императорской дворец, крыши которого отражали тусклый свет и роняли его на округу. Отряды стражи охраняли все входы в древнейшее здание в Палатонесе. Множество воинов рассыпалось по Звездному Саду по одиночке, освещая лишь небольшой клочок пространства вокруг себя факелами, которые они держали в руках. Вороны сопровождали осторожные передвижения боевых магов своими криками, предвещая пролитую этой ночью кровь, а ветер шелестел листьями деревьев, пытаясь усыпить бдительность и убаюкать тех, кто вместо того, чтобы видеть сны этой ночью был вынужден рисковать жизнью.
        Проход ко дворцу из города ложился широкой мощёной дорогой меж кустов и статуй различных зверей и заканчивался на пороге императорской обители, где в эту самую минуту стоял Санли Орегх и вглядывался в темноту, лишь изредка разъедаемую огнем, отправившихся нести дозор.
        Защитник Инквизиции, давно бросивший искусство, которому его обучали всю жизнь, на совете получил четкие указания от Магистра Туамона. Он был согласен не со всем, да и сама личность старого советника вызывала у него много сомнений, но благодарность за возможность побороться за справедливость, хоть и на другой стороне, была сильнее предчувствий и предвзятого отношения.
        Они нарочно оставили весь остальной город без защиты, зная, что главной целью неизвестных является вовсе не убийство всех и каждого, а совершенно четкие намерения свергнуть власть. Королева Антина первая предположила, что Рогар Вековечный нанял людей, чтобы после разгрома творсийской армии наконец раз и навсегда обезвредить запад. Теперь задача паладина заключалась в том, чтобы не позволить добраться до королевы и захватить дворец. Испытание, достойное нового командующего обороной города. Пусть и ценой сотен жизней на стенах Палатонеса.
        Рыцарь увидел, как один из воинов, стоящий в одиночестве и держащий факел перед собой вдруг захрипел, упал, разнося грохот железных наколенников на всю округу, а пламя, ударившись о камень подняло вверх ворох искр. Тьма, которая ожидала, что несколько отрядов тут же ринутся на поиски убийцы, была удивлена, когда десятки глаз, увидев смерть своего товарища остались на своих местах, продолжая неподвижно наблюдать за происходящим.
        Санли Орегх крепче сжал рукоять своего меча. Он на секунду представил, что невидимый убийца сейчас стоит у него за спиной и готов вонзить кинжал ему в горло. От этой фантазии его кожа похолодела, а ладони покрылись потом. Паладин глубоко вдохнул и прогнал мысль, наводящую на него ужас. Рыцарь чувствовал, как сотни теней, укрывающиеся под покровом ночи, перемещаются по саду. Казалось, он четко ощущал дыхание убийц, но продолжал хладнокровно наблюдать за стражниками, ожидающими своей участи по всему Звездному Саду.
        Еще один всхлип заставил Санли Орегха переместить взгляд в ту сторону с которой донесся звук. Очередное тело, переставшее дышать, опрокинулось на землю, отражая огненные блики от железного панциря, который внешне казался непробиваемым, а на деле легко сдался перед ловкостью противника. Рыцарь поднял руку с растопыренной пятерней и не проронив ни слова продолжил наблюдать за происходящим.
        Легкое дуновение ветра заставило пламя на факеле еще одного из стражей дрогнуть. В один момент все, кто стоял по одиночке, захлебнулись собственной кровью. Тут же одна из дверей во дворец распахнулась, и оттуда на место мертвых вбежали новые воины с мечами на перевес.
        Санли Орегх хладнокровно наблюдал за теми, кто был вынужден выполнять приказ и идти на верную смерть.
        В один момент его пальцы сжались в кулак и в тишине ночи послышался свист сотен стрел.
        Теперь, накрывая собой горящие факелы на землю повалились невидимые доселе убийцы, поверженные коварными снарядами. Стрелы пролетали сквозь иллюзии выбежавших стражников и мертвой хваткой впивались в тела убийц, старающихся спрятаться за мертвецами в кожаных доспехах, жизнями которых Антине Уйлетан пришлось пожертвовать на самом деле, чтобы хитрость удалась.
        Еще один залп заставил десятки теней опуститься на землю и, раненными, пытаться уползти туда, где тьма спрячет их за собой. Но смерть настигала захватчиков прежде, чем они успевали скрыться.
        Убийцы из Вольных Городов больше не стали прятаться и сотни образов возникли перед глазами Санли Орегха. В этот же момент многочисленный отряд, который стоял за спиной Санли Орегха на страже императорского дворца увеличился втрое и фигуры защитников королевы понеслись на убийц. Короткие мечи людей из Вольных Городов пронзали нутро иллюзий Ронара Инстада и потеряв драгоценное время тут же истекали кровью после коварных ударов самых настоящих клинков.
        Наполовину настоящая, а наполовину не существующая творсийская армия одержала победу, почти не потеряв настоящих бойцов и когда стало понятно, что все тени мертвы Санли Орегх произнес:
        - Мы выиграли. Это могла быть не единственная волна. Ронар Инстад, продолжайте создавать иллюзию и оставайтесь на страже. Я доложу Ее Величеству о победе.
        ***
        Антина стояла, отвернувшись к окну и сложив ладони у груди молилась Святой Касандре.
        - Ваше Величество, мы отбили атаку, - со сдержанным ликованием в голосе произнес Санли Орегх, как только вошел в покои королевы.
        - Это прекрасные новости, матушка! - Лиана встала из-за стола так внезапно, что задремавший за ним Седрик проснулся.
        Принцесса обняла мать.
        - Вы уверены, что нам больше ничего не угрожает? - сердце королевы волнительно билось всю ночь, и она не могла поверить в то, что все кончено.
        - Даже если у нападавших еще остались силы, они не посмеют атаковать нас снова. Иллюзионист сделал большое дело. Бороться с иллюзиями не только глупо, но и смертельно опасно.
        Антина облегченно выдохнула. Ей как будто просто нужны были слова о том, что все хорошо, чтобы поверить в это.
        - Благодарю вас, господин Орегх. Вы можете идти.
        Паладин поклонился и развернулся, чтобы покинуть покои королевы.
        - И… спасибо, - Антина произнесла ему в след, на мгновение сбив шаг рыцаря, но не остановив его.
        - Пожалуй, на этом моя миссия тоже завершена. Замечательно, когда дело не доходит до крайностей, - алхимик закончил складывать маленькие бутылочки в шкатулку и завернув ее в ткань ушел с позволения знатных особ.
        Лиана осталась наедине с матерью. На улице стало спокойно. Ночь за окном больше не пугала постояльцев палатонесского дворца.
        - Теперь ты станешь королевой Творса? - спросила принцесса.
        Антина в ответ удивленно посмотрела на дочь.
        - Я уже знаю, что отец убил дядю. Мне очень жаль.
        - Мой брат был хорошим человеком, - глаза королевы наполнились слезами. - Его никогда не пугала смерть…
        Королева зашлась кашлем. Лиана поднесла стакан воды.
        - Все хорошо?
        - Я в порядке, милая, - Антина незаметно спрятала окровавленный платок. - Мы защитили столицу твоих предков и это самое главное.
        - Позволь завтра с утра зайти к тебе. У меня есть просьба. Она касается Сарвилла.
        Хватающий за все нутро приступ вновь вернулся к королеве. Лиана хотела побежать за помощью, но мать остановила ее.
        - Не надо… - произнесла она хриплым голосом. - Мне уже лучше.
        - Ты не больна, матушка?
        - Простуда. Иди спать. Нам нужно уберечь тебя, если заразно это.
        - Ты уверена, что тебе не нужна моя помощь? Хорошо. Тогда я проведаю Аталя и пойду к себе. С первыми петухами пришлю к тебе Седрика, у него есть чудесная микстура, которая обязательно поможет вылечиться.
        Королева улыбнулась в ответ. Она обняла дочь и поцеловала ее в лоб.
        - Спасибо, что нашла меня, моя девочка, - сказала она вслед уходящей дочери. - Каждую минуту помни, что мать любит тебя.
        Лиана поклонилась и покинула покои королевы.
        Антина подошла к письменному столу и села за него, отвернувшись спиной к выходу. Попугаи в накрытой тканью клетке проснулись и зачирикали.
        - Закрой дверь и запри ее на засов, - сказала она, не поворачивая головы.
        В этот момент дверь заскрипела и тихо хлопнула.
        - Тебя прислал Магистр Туамон, верно? - Антина помедлила несколько мгновений и продолжила. - Он подстроил нападение на целый город, чтобы каждый в Творсе думал, что это Рогар Вековечный отправил убийц Палатонес? Ведь в таком случае, никто и не подумает на то, что старый советник замыслил убить последнего ребенка Торла Уйлетана. Если Антина Уйлетан окажется случайной жертвой большого горя - это не станет такой трагедией и не вызовет подозрений. Красивый ход. Но слишком простой. Если бы я не знала, что умру с минуты на минуту по воле Касандры, то никогда не позволила бы этому случиться.
        Антина знала, что как только перестанет говорить, ее убьют. Но говорить было уже нечего.
        ***
        Пожилой странствующий старик брел по разбитой купеческими повозками дороге, то и дело спотыкаясь о торчащие из земли камни и задыхаясь от собственной торопливости.
        Еще ранним утром он увидел, как река из простолюдинов и аристократов, прибывающая с запада торопиться в Палатонес на какое-то важное событие. Бросив все свои пожитки, что умещались в двух мешках и крепились к одной палке с разных сторон, чтобы удерживать равновесие на его плечах, он спешил за конвоем, который уже давно обогнал его, но до сих пор виднелся на горизонте.
        По собственному опыту старца и его ощущениям он должен был оказаться в столице к обеду. Именно в полдень в Палатонесе всегда происходили все самые знаменательные события, на которых ему в свое время довелось бывать - рождение первенца Торла Уйлетана, когда император предстал перед своими подданными и гордо возвысив мальчика над толпой восклицал - «Узри своего наследника, великий Творс!»; похороны жены сошедшего с ума владыки, когда та умерла при родах Антины Уйлетан, единственной его дочери. Еще будучи мальчиком, пожилой старец бежал по этой дороге, чтобы увидеть воочию свадьбу Рувина Уйлетана с бабкой великого Драго Нэссой Турион, где с императорского стола такие бедняки как он получали свою порцию яств в честь праздника. Настолько длинные свиты спешили в Палатонес только по величайшим поводам и сегодняшний день был явно из таких.
        Крона Великого Древа, торчащая из-за стен города, была тем самым маяком, в чью сторону тянулись жители выселок, потому что именно под ним происходили все древние традиции и ритуалы, связанные с императорской семьей - под деревом устанавливали украшенную сцену, подобную той, на которой по вечерам актеры театра «комедии и драмы» показывали свои спектакли местным жителям, а самый бездарный из них ходил между рядами и просил заплатить за представление звонкой монетой и бурными аплодисментами.
        Чумазые мальчишки, одним из которых когда-то был он сам, бежали на перегонки и имели возможность занять самые лучшие места на грядущем событии. Старик хотел бы спросить куда так спешат все эти люди, но лишенный языка еще в детстве, когда пьяный отец посчитал, что это слишком много для ребенка, который смеет ему отвечать, уже привык узнавать все сам, не надеясь на помощь посторонних.
        С тех пор, как странствующий немой в последний раз видел столицу многое изменилось. Старые деревянные постройки совсем обветшали и как будто нарочито были выгнаны за пределы остального города. Улицы обросли кирпичными жилыми зданиями с красными крышами и маленькими окнами, которые были оснащены примечательными арками для удобства перемещения жителей по Палатонесу. Высокий каменный мост, сменивший своего ветхого предшественника, ложился через Яблоневую Реку и вел прямо к Великому Древу.
        Много успел сделать молодой император за свой век, думал старик. Быть может коварная случайность, когда все другие наследники погибли и не была случайностью вовсе? Божье проведение, призванное сделать из Творса ту великую страну, которую он видел теперь перед собой.
        Погрузившись в свои, мысли немой не заметил, как стал частью толпы, которая неспокойно топталась у сцены, прячась от лучей дневного солнца под голыми ветками Великого Древа.
        На сцену вышел дряхлый старик, подобный ему и начал вещать:
        - Жители Творса! Приветствуйте Лиану Уйлетан - дочь неподражаемой Антины, внучку доблестного Торла и племянницу великого Драго Уйлетана!
        Толпа загудела, зааплодировала и засвистела.
        Этот старик короновал Драго Уйлетана, подумал немой. Уже десяток из рода Уйлетанов канул на тот свет, а он продолжает нести службу, словно призрак, не знающий покоя.
        Принцесса Лиана, облаченная в длинное платье, взошла на сцену и поприветствовала народ.
        Дочь Антины Уйлетан повернулась к Великому Древу и положила руку на исполинский ствол.
        - Одна жизнь. Одна любовь. Одна страна. Одна верность. Три реки впадают в одно море. Одно древо кормит много людей. Холод, когда по отдельности. Тепло, когда вместе. Сила в движении. Слабость в грехе. Юность осторожна. Старость надежна. Век за веком. Тень за рассветом. Ночь или день. Все до единого. На благо народа. Клянусь.
        Толпа была готова начать ликовать, но Магистр Туамон, облаченный в длинную белую рясу с красными лентами на рукавах, поясе и подоле поднял руку и заставил всех замолчать. Он взял с пьедестала кинжал и воткнул его в кору Великого Древа. Жидкость полилась наружу, спускаясь по стволу. Советник императорской семьи обмакнул в нее пальцы и обмазал волшебнице, которая уже стояла на одном колене, лоб и щеки. Затем положил кинжал на место, взял оттуда золотой кубок, украшенный рубинами, и поднес ко рту повелительницы. Лиана выпила содержимое залпом.
        Затем Туамон указал потомку древнего рода сесть на трон, спинка которого извивалась четырьмя шеями драконов, а их головы возвышались над ее пышными серебряными волосами. Он взял с пьедестала корону из белого золота, усыпанную драгоценными камнями - синими, зелеными, янтарными и серыми и под абсолютное безмолвие зрителей возложил ее на голову чародейки.
        - IslaladeViergenal! Да здравствует королева!
        Толпа взорвалась овациями. К небу полетели шляпы, дамские шапочки и другие головные уборы. Немой старик поднял над головой палку, на которую опирался весь проделанный путь и принялся вопить, что было мочи во славу нового правителя.
        Глава 7
        Сарвилл стоял снаружи, перед воротами в Нордхолл у моста, который ложился через широкое бездонное ущелье и вел в крепость. Ноэми вышла к нему, придерживая капюшон от того, чтобы ветер не сорвал его с головы.
        - Я жду здесь уже несколько часов. Ты уверена, что гости должны приехать сегодня?
        - Несомненно, - она сверкнула светом своих васильковых глаз. - Странно, что в целой куче твоих книг не написано о правилах этики и званых обедов. Даже если кто-то приехал заранее, он остановился на ближайшем постоялом дворе, чтобы не прибыть раньше назначенной даты.
        Странник растер ладони и покачал головой.
        - А как же король гномов?
        - Гномы - это скорее исключение из всех правил. Можешь не проверять на них правильность своих суждений. Скорее всего половина твоих гостей пересеклась в какой-нибудь корчме по пути в Нордхолл.
        - Надо было одеться потеплее… - посетовал медведь.
        - Кажется я кого-то вижу…
        Далеко по белоснежному склону тянулся длинный конвой. Здоровые черные кони рыхлили копытами снег и пробивались на самую вершину.
        - Ты видишь кто это, Ноэ? Что за изображение на знаменах?
        - Разломленный пополам корабль. Это мой отец. - Произнесла чародейка.
        - Раньше я бы отпустил шуточку про моего будущего тестя, - улыбнулся Сарвилл.
        - Теперь ты можешь написать печальную балладу про любовь на ту же тему, - ответила Ноэми, но не улыбнулась собственной остроте в отличие от медведя.
        - Ох, если бы у меня к этому была хоть капля таланта и способностей…
        Укутанные в белое покрывало склоны играли солнечными лучами ослепляя ждущих у ворот медведя и чародейку. За спиной во всю отстукивали молотками рабочие и ремонтировали очередную прохудившуюся крышу - Сарвилл не помнил было ли в Нордхолле так тихо, чтобы хотя бы день никто не стучал, не пилил и не бранился по поводу очередной внезапной настигнувшей его заусеницы.
        - Конунг, - Сарвилл протянул руку сидящему в санях Искраду. Тот ответил.
        - Рад тебя видеть, медведь. Я вижу найти крепость, не составило труда. Со стороны она кажется такой же неприступной, как в былые годы.
        - Изнутри она выглядит менее грозно. В любом случае это отличное пристанище. Еще раз спасибо за него, конунг. Я вижу, вы взяли этого пса с собой?
        - Это пес твоей советницы, странник. И он оказался совершенно обычной собакой, разве что имеет привычку объедаться мясом и другими лакомствами со стола, а потом оставлять все это неподалеку в не до конца переработанном виде.
        - В таком случае лучше будет сегодня запереть его в комнате, потому что мы собираемся пировать от души, - ответил медведь и расплылся в широкой улыбке.
        Чародейка наградила животное загадочным взглядом и сказала:
        - Он все понимает. Просто некоторые вещи ему стоит объяснять немного выразительнее.
        - Рад вновь увидеть тебя, Ноэми.
        - И я, отец, - холодно ответила она. - Слуги проводят вас до конюшен, а оттуда до комнат, в которых вы будете пребывать до конца Свободного Конвента.
        - В мои планы входит выпить с тобой меду, девочка. Ты не откажешь старику?
        - Конечно нет. Но сначала дела.
        - Как скажешь. Ведите, - конунг крикнул слугам, что уже держали лошадей за поводья.
        Прибывшие с севера люди скрылись за высокими дверями ворот.
        - Ваши отношения с отцом не самые теплые, - заметил медведь.
        - Он стал мне отцом не так давно. К тому же в моем возрасте становиться дочерью уже не так просто - он существует, чтобы обзаводится своей семьей, а не примыкать к прежней.
        - Раньше я бы отпустил неплохую шутку про развитие наших с тобой отношений и про возможность тебе избежать близкого общения с отцом каким-нибудь подобным образом.
        - И я, несомненно, фальшиво бы улыбнулась в ответ, - уголки губ чародейки потянулись к верху.
        Странник заулыбался, а потом его лицо вдруг сделалось серьезным.
        - Чьи это знамена?
        Ноэми прищурилась, чтобы солнце не мешало ей разглядеть коня, встающего на дыбы.
        - Барон Ноген из Аарда.
        - Из Аарда?
        - Я ожидала его появления, но с некоторым сомнением. Аард всегда был спесивым детенышем Дордонии. Барон Ноген хоть и является вассалом Рогара, тем не менее он волен путешествовать куда захочет и с кем захочет. Его взбалмошный характер доставил немало неприятностей всем правителям, которым приходилось сотрудничать с Аардом по той или иной причине. Уверена, Рогар Вековечный будет в бешенстве, когда узнает, что барон приехал на Свободный Конвент.
        - Что ж. Хорошие связи мне не помешают. Нужно понравиться барону и тогда, возможно, мы заимеем союзника в самом сердце нашего врага.
        - Не смей пытаться понравиться, Сарвилл. Каждый раз, когда ты хочешь это сделать, то выглядишь довольно нелепо. Просто будь собой и таи надежду, что наши взгляды совпадут со взглядами барона.
        Конвой аардского правителя приближался гораздо быстрее, чем ехали северяне. Грациозность черных, как смола меринов - первое, что бросилось медведю в глаза, когда свита преодолела мост.
        - Приветствую вас, барон, - Сарвилл слегка преклонил голову в знак уважения.
        Полный мужчина с добродушным улыбчивым лицом и густой бородой неповоротливо слез с коня и обнял странника.
        - Приветствуй меня по аардских традициям, мальчик! - громыхающим бархатным голосом заявил он и поцеловал медведя в щеки три раза. - Кто эта прекрасная особа, что встречает гостей рядом с тобой Сарвилл Кхолд?
        - Меня зовут Ноэми, господин Ноген. Я здесь для того, чтобы сделать пребывание гостей на Свободном Конвенте максимально комфортным. Можете адресовать мне все вопросы, которые будут появляться у вас во время проживания в стенах крепости Нордхолл.
        - Брось, девочка. Зови меня просто Гедеон. Я готов поклясться, что охота на вершинах Призрачных Гор будет самым незабываемым приключением в моей жизни. Ведь вы не запрещаете охотиться в округе? - Спросил он почему-то очень тихо, будто не хотел, чтобы его кто-то услышал.
        - Эти владения в вашем распоряжении, Гедеон, - ответил Сарвилл.
        - Как ты меня назвал? - внезапно посерьезнев озадачился барон. - Я разрешал обращаться так ко мне только чародейке.
        Сарвилл нахмурил брови от неожиданной реакции.
        - Шучу! - вдруг рассмеялся гость и хлопнул странника по плечу. - Видел бы ты себя, медведь! Ведь я могу так тебя называть?
        Сарвилл вымучил улыбку на своем лице.
        - Конечно, - он кивнул.
        - Мы с тобой подружимся, медведь! - хохотал барон. - Даю тебе слово коренного аардца!
        - Слуги проводят вас до конюшен, а затем в ваши покои, барон Ноген, - вмешалась в разговор Ноэми, чтобы скорее отправить правителя Аарда трезветь.
        - Благодарю вас, госпожа, - он взял руку чародейки и поцеловал ее. - Ну! За мной! Нас ждет теплая постель и крепкий сон! - Прокричал он своим подданным и с особым усердием забрался на коня, хотя в его случае полезнее было бы пройтись пешком.
        Барон еще раз напоследок махнул рукой страннику и последовал за слугами, указывающими ему дальнейший путь.
        - Бурлящая бездна, как несправедлива судьба! - странник покачал головой, когда они вновь остались одни.
        - В чем дело?
        - Просто я удивляюсь жестокости предназначения. Мне дана такая сила, что я могу превратить в пепел этого барона, но вынужден наблюдать, как он целует твои руки. В такие моменты мне кажется, что в простых вещах гораздо больше силы.
        Ноэми не стала отвечать сразу. Она наблюдала за тем, как горный орел пикирует на одну из белоснежных вершин и взмывает обратно в небеса, держа в когтях добычу.
        - Есть в Ногене что-то привлекательное и отталкивающее одновременно, - сказала она рассматривая свою перчатку, от которой теперь веяло перегаром.
        - Если честно, мне по нраву такие люди. Никогда не знаешь, чего от них ожидать. Мне импонирует, что он не прячется за маской важности и неприкосновенности. Простой человек, из народа, так сказать.
        - Наши вкусы на людей столь же различаются, сколько и стихии, которыми мы можем повиливать. Мы еще вернемся к этому разговору. Для начала встретим следующих гостей. Они без знамен. Возможно, обычные торговцы, поэтому не спеши расплываться в любезностях при их появлении.
        - Ноэми, твою мать! - поднявшись на ноги прямо на повозке завопил гном.
        - Гровин? Не ожидала тебя здесь встретить, - сдержанно ответила чародейка.
        - Я смотрю ты нашла своего медведя в добром здравии, как тебе и предсказывал твой мудрый товарищ! - заулыбался гном.
        - А я смотрю со временем твоя борода не только не растет, но и делается еще короче, - ответила Ноэми.
        - А это я сперва ее на спор сбрил, а теперь вот решил, что короткая растительность на подбородке выделяет меня из массы остальных гномов и теперь уж по привычке состригаю по утрам, - важно ответил низкорослик.
        - Я помню тебя, Гровин Баггз, - вмешался странник. - Как поживает мой меч, гордый северянин?
        - Да постой, дурья твоя башка, - гном кинул медную кружку в спину возницы - такого же гнома, который тут же разразился проклятиями и стал искать под рукой чем бы бросить в ответ. - Твой меч, южанин, чувствует себя лучше всех. Он в виде двух этих прекрасных коней, не считая нескольких набитых золотом кошельков, привез меня прямиком в твою крепость.
        - Поверить не могу, что ты продал его, гном! - Сарвилл схватился за голову, словно меч он давал в пользование, а вместо того, чтобы его вернуть начищенным и целым Гровин Баггз забыл клинок в корчме по неосторожности.
        - Такова была воля Священного Камня, - гном протянул руку страннику. - Приветствую тебя доблестный воин. Если ты захочешь отыграться, в моем арсенале найдется еще с десяток мечей, которые, несомненно, ценятся не меньше, чем диэйлейрийский клинок. Если, конечно, у тебя есть что поставить взамен.
        Сарвилл крепко пожал протянутую ладонь.
        - Полагаю, что я нашел достойного противника. С моей стороны будет настоящей глупостью после столь горького поражения поднимать ставки и пытаться отыграть то, чего у тебя уже нет. Рад видеть тебя и твоих друзей, Гровин. Ваш король прибыл накануне, и ты найдешь его на верхней улице.
        - О, я не за королем, будь он неладен. Мы с Вакином не могли пропустить главное событие месяца и не предложить свои чудесные реликвии самым знатным господам Неймерии. Жаль, что прибудут не все. Но в любом случае тут всякого рода знати, по слухам, должно съехаться, только успевай товар доставать.
        - Что значит прибудут не все, гном? - Ноэми одним своим тоном будто бы вылила на нелюдя ушат стуженой воды.
        - Полегче милочка. Я такой взгляд в последний раз видел у подружки Бовина, перед тем как та кастрировала его.
        Гровин Баггз указал пальцем на того, чья голова торчала из кучи мехов, сложенных на той же телеге.
        - А? - помятая физиономия раскрыла глаза и вопрошающе посмотрела на товарища.
        - Спи дальше, Бовин. Я тут про тебя рассказываю, а твое присутствие во время этого вовсе необязательно.
        Голова еще несколько мгновений повисела, а затем грохнулась, утонув еще глубже в мехах.
        - Новенький, - махнул рукой Баггз, как будто его кто-то спросил. - После того, как мы потеряли Торка, пришлось вербовать нового дубину. Пока он всех ожиданий не оправдывает, но все это я списываю на молодость и врожденную тупость.
        - Ты сказал, что прибудут не все, Баггз. Что ты имел ввиду? - настаивала чародейка.
        - А вы что, сами про своих гостей ничего не знаете?
        Сарвилл и Ноэми молча уставились на него.
        - Путь держим мы из Туурина. А если быть точнее, из места, в котором местные жители на некого Сарвилла Кхолда, странника из Дастгарда, в-о-о-т такой зуб точат. Сейчас там только и судачат о том, как ты одну из местных деревенек выжег, южанин. Король Индуин пообещал наколоть твою голову на пику и оставить гнить возле входа во дворец в Старгорде.
        - Но это же… А, бездна! Ноэми, ведь остальные владыки приняли приглашение? - он посмотрел на советницу.
        - Остальные приняли приглашение потому, что им нет дела до чужих бед.
        - Эх, мудрая баба! - восторженно произнес Баггз. - Ну, бывайте! Еще увидимся, а нас дела ждут. Вакин, телячья твоя башка, трогай! Да поживее!
        Сарвилл уперся лбом в каменную стену крепости, затем сильно ударил по ней и выругался. Ноэми некоторое время стояла неподвижно, как будто ничего не происходило и смотрела далеко за одну из заснеженных вершин, откуда обычно выезжали путники, званые на Свободный Конвент. Сейчас никто не появлялся из-за горы, видимо сильно замедлив ход в разгулявшуюся пургу.
        - Я бы положила тебе руку на плечо. Но сам знаешь…Скорее всего это сделало бы тебе еще больнее.
        Эти слова задели что-то давно спящее в его душе и страннику почему-то захотелось смеяться. Слегка нервный и умеренный смех вырвался из груди медведя словно всего одной фразой волшебнице удалось пробудить в нем ребенка.
        Сарвилл смеялся, повернувшись лицом к солнцу, пытающемуся дотянуться до него своими лучами. Ноэми подняла руки и из мириад снежинок, падающих с небес, в воздухе образовался комок, который внезапно сорвался с места и рассыпался, врезавшись в плащ странника. Он наклонился, набрал полные ладони снега и в ответ запустил в чародейку ком. Тот остановился прямо перед волшебницей и полетел обратно, предательски разбившись о лицо медведя. Вдогонку за первым в его в плечо врезался второй комок.
        - Три попадания против…ни одного. Кажется великий странник из Дастгарда не такой великий!
        Ноэми, мило улыбаясь, создала вокруг себя целую россыпь снежных снарядов, которые в раз полетели в медведя и заставили того повалиться на спину. Он перестал сопротивляться и смотрел, как на его ресницах тают маленькие ледяные кристаллики. Снежинки нависли над лицом Сарвилла и на глазах превратились в грациозную женскую руку. Холодные пальчики нежно дотронулись до его щеки. Время остановилось. Он знал, что к нему прикасается лишь иллюзия, но эта иллюзия была всем, что они могли позволить себе и каким-то невероятным образом заставляла его сердце биться сильнее.
        Снежная рука внезапно залепила легкую пощечину закрывшему глаза страннику, а затем не уступая мужской предложила свою помощь подняться. Как только Сарвилл встал на ноги иллюзия бесконечным множеством снежинок осыпалась ниц.
        - Спасибо, - проговорил он, отряхиваясь и улыбаясь чародейке.
        - Главное, что мы оба живы, а остальные испытания как-нибудь преодолеем.
        - Ты права. Смерть - самое страшное, что может случиться. Жаль, что Свободный Конвент теперь не даст нам той поддержки, на которую я рассчитывал. Я нажил себе еще одного врага в лице короля Туурина. С такими успехами, боюсь, мне не скоро удастся добиться мира на Неймерии.
        - Не всегда все получается так, как мы этого хотим. Ты же знаешь. Нужно завоевать доверие других владык. Дордония и Туурин не пойдут против всего севера, если тебе удастся получить поддержку остальных гостей.
        - Ты права, - медведь покачал головой совершая какое-то мысленное умозаключение. - Когда вы с этим гномом успели так сдружиться? - внезапно спросил он.
        - Судя по всему, пока ты растил свои силы в Башне Стихий. Мы вместе с гномами нашли нечто необычное в Средиземных Горах. Но это долгий разговор, он больше располагает к себе у камина и с бокалом вина в руке.
        - Если мы поговорим сейчас, это, по крайней мере, скоротает нам время до появления следующих гостей. А камин и бокал вина мы можем устроить при первом удобном случае. Ну?
        Ноэми окинула взглядом белоснежную гладь, уходящую в разбитый холмами горизонт. Протоптанный предыдущими гостями путь уже заметало, но никто не появлялся, чтобы не допустить того момента, когда пурга окончательно завладеет каждой саженью на вершине Призрачных Гор.
        - После побега из Дастгарда мы оказались в пещере над озером Антакриэль…
        - Вода в твоем кулоне именно оттуда, - Сарвилл бросил взгляд на миниатюрное солнце. - Кажется, это озеро где-то у Изумрудного Леса? Что вам понадобилось от эльфов?
        - Мы не встречали эльфов, - Ноэми прикрыла глаза, словно проживая то приключение вновь. - Гномы купили карту, которая вела к магической пещере в самом сердце Средиземных Гор. Когда мы попали внутрь, оказалось, что нечто заперто за пятью печатями. Я открыла четыре из них, а на пятую оказались нанесены странные символы…
        - Касаясь которых ты чувствовала невиданную силу…
        - Ты встречал их?
        - Я нашел нечто подобное, но в Трепетном Лесу. Прикоснувшись к этим символам мне было видение, в котором я видел эту пещеру. А еще много того, что хотел бы забыть и больше никогда не вспоминать…
        - Я тоже видела это.
        - Правда? Тогда почему до сих пор не рассказала мне? - Сарвилл хотел положить руку чародейке на плечо, но вдруг опомнился и остановился.
        - По той же причине, по которой ты не делился этим со мной. Ты же понимаешь, что увиденное там идет в разрез со всем во что я верила и ради чего жила всю свою жизнь.
        - Но ведь это их история! История Первой Расы! Не наша, - медведь начал заводиться, но быстро пришел в себя и успокоился.
        - Пока на свете существуют магия, это неизбежно грозит всей жизни на Неймерии. Ведь только мы с тобой видели то, что произошло в итоге. Другие волшебники могут поддаться искушению и взломать пятую печать. И что тогда? После всего этого Рогар не кажется мне таким уж безумцем…
        - Не смей думать так, Ноэ. Чтобы взломать печать нужен Спутник. Живой. А если меня даже силой повезут туда, я убью себя прежде, чем окажусь за сотни верст от озера. Слышишь?
        - Да, - коротко ответила она.
        - Не веришь?
        - Верю.
        - Тогда почему молчишь?
        - Я не знаю, что сказать, Сарвилл. Свободный Конвент призван освободить магов. А что, если мы совершаем ошибку? Что если судьба распорядилась именно так, чтобы защитить нас? А мы, горделиво перенося все испытания, выпавшие на нашу долю, не хотим видеть знаков, предостерегающих нас от глобальной катастрофы, и прем напролом, зашоренные словно лошади на скачках.
        Сарвилл уставился на дорогу, по которой тянулся еще один из приглашенных гостей и посчитал нужным поскорее закончить беседу и успокоить чародейку.
        - Рождение и смерть - неотъемлемая часть любой жизни. То, что мы видели - смертно. Даже если мы сдадимся и опустим руки это не гарантирует вечное беззаботное существование и безопасность народу Неймерии. Давай просто сделаем так, чтобы сила нашей армии была способна справиться с любым злом. Ведь ты сама рассказывала мне легенду. Людям пришлось бежать, потому что они были слишком слабы и оказались не в силах постоять за себя. Мы не допустим такой ошибки и позаботимся о том, чтобы наших сил хватило на то, чтобы победить любого, кто покуситься на жизнь Неймерии. Согласна?
        - Мы справимся?
        - Непременно.
        - Теперь мне легче, медведь. Почему-то я знаю, что ты сможешь…
        За следующие несколько часов Сарвилл и Ноэми встретили еще целую дюжину гостей, тянущихся своими конвоями один за другим. Это были и старосты маленьких свободных деревушек, построенных на просторах севера Неймерии совершенно случайно и до сих пор не примкнувших ни к одному из королевств; монахи из крупных монастырей, поклоняющиеся Святой Касандре, но не исключающие существования других Богов; послы царей с Южных Земель, которые обычно не вмешивались в дела севера, но теперь приняли приглашение это сделать и совершили самое долгое плавание в своей жизни; лорды Творса и ярлы Холденфелла. Тянущийся в крепость хвост из важных гостей разбавлялся любопытными путниками, приехавшими взглянуть на расцветающий Нордхолл; купцами, желающими продать остатки залежавшегося товара и разжиться новыми ценными предметами; странствующими циркачами, которые боялись не успеть дать представление там, где сейчас собралось порядочное количество ситемов, сетимов и других ценных на Неймерии монет. И, конечно, крепость уже была полна других гостей, которых не звали на Свободный Конвент, но они решили стать частью этого
поистине великого события.
        - Приветствую вас, путники. Мое имя Сарвилл Кхолд. Я правитель этой крепости и здешних земель. - Сказал медведь людям, облаченным в черные плащи, кони которых нетерпеливо топтались на месте выслушивая приветствие короля Нордхолла.
        - Принцесса Измира, Верховная Жрица Вольных Городов прибыла на Свободный Конвент по вашему приглашению, - ответил всадник с кинжалом на поясе, половина лица которого была скрыта повязкой.
        - Могу я лично поклониться принцессе?
        - По пути сюда Ее Величество сошли с дороги, чтобы медитировать в горах. Верховная Жрица просила извиниться перед вами за то, что не смогла выслушать приветствие лично и сказала, что позже самостоятельно доберется до замка и поприветствует вас в ваших покоях.
        В глазах медведя проснулся необычный интерес и тут же потух, когда разбился о каменное выражение лица Ноэми.
        - Мы рады видеть гостей из Вольных Городов! - опомнился странник через несколько мгновений забвения. - Проезжайте! Вам укажут дорогу в комнаты. Располагайтесь.
        - Будь с ней осторожнее, медведь, - проговорила чародейка, когда очередной конвой скрылся за воротами. - Девица из непростых мест и с непростой историей.
        - Ты никак приревновала?
        - Я твоя советница и думаю лишь о делах. Что касается любовных отношений, то я сама сделала выбор и не жалею о нем.
        - Правда? Не жалеешь? - медведь поднял брови, но не стал дожидаться ответа. - Что за непростая история? Посвяти меня в курс дела пока я не наломал дров.
        - Измира дочь двух вольных - Талида и Лейлы. Трон перешел к девочке, когда ей не было еще двенадцати лет. Ее родителей убили в собственной постели - в тех местах это нередкое явление. Таких правил, как на остальном севере не существует в Вольных Городах, а это значит никто не назначал регента до ее совершеннолетия и не правил от ее имени. Что за ребенок мог сохранить власть в таком месте, как Афгаард, воображения не хватит даже у самый отъявленных сказочников. Но слухи о ней ходят самые жестокие. Если честно, я даже сомневалась высылать ли приглашение Верховной Жрице, но решила, что твоей кровожадной репутации хватит, чтобы удержать Ее Величество в узде.
        - Что за слухи? - Сарвилл словно прослушал все остальное, что говорила Ноэми.
        - Рассказать тот, который предостерег бы лично тебя? Ладно. Например, говорят, что еще ни один мужчина после ночи, проведенной с ней, не остался в живых. Иные болтают, что ее возбуждают пытки и вид крови. Не знаю насколько это правда на самом деле, но я слышала эти истории неоднократно. Я бы не верила всем этим сплетням, если бы слухи о ней так хорошо не вязались друг с другом и не рисовали в моей голове четкий образ той, которой я никогда в жизни не видела.
        - Тоже самое я слышал о дриадах, а на деле они оказались совсем иными, чем о них рассказывают.
        - Я не прошу тебя верить в слухи и тем более распускать их. Я лишь предлагаю думать головой, если вдруг ты останешься с Верховной Жрицей наедине.
        - Я запомнил твои слова. И вижу золотого дракона. По правде, я уже успел расстроиться из-за того, что новый император Творса может проигнорировать приглашение. Уверен, его поддержка сыграет важную роль в будущем Неймерии.
        - Драго Уйлетан не оставил после себя наследника. Если советники при императорском дворе не нашли бастарда, которого можно было бы усадить на трон, то вполне возможно тебе придется договариваться с Антиной Уйлетан. Королевой Творса и последней наследницей из рода Уйлетанов.
        - А как же Лиана? Согласно семейному древу именно она будет последней из рода драконов.
        - Ты прав. Но Лиана вряд ли сможет сесть на трон при живой матери. Говорят, Антина очень мудрая и рассудительная женщина. Ее бывший союз с Рогаром Вековечным может помешать нашим планам, но тот факт, что она оставила его и вернулась в Палатонес говорит о том, что у нас есть шанс.
        Белые кони неслись по утесу, снег на котором хорошо притоптали другие путники, приехавшие в последние часы. Знамя с золотым драконом развивалось в руках следующего впереди всадника. В самом центре конвоя из творсийских рыцарей, двигалась закрытая повозка лазурного цвета. Этот оттенок каким-то невероятным образом ассоциировался в голове странника с Лианой, но он не мог и подумать, что через несколько минут услышит ее имя.
        - Королева Творса Лиана Уйлетан откликнулась на ваше предложение, господин Кхолд, - бесстрастно произнес выехавший вперед рыцарь.
        - Санли Орегх? - Сарвилл опешил и от удивления позабыл о самых простых правилах этикета. - Лиана королева Творса?
        - Что удивило тебя, Сар? - послышался голос из-за спин рыцарей.
        Сарвилл повернул голову и увидел, как к нему на встречу медленно ступает волшебница. Диадема, усыпанная бриллиантами, украшала серебряные, растрепанные в дороге волосы. Синее длинное платье ловко охватывало грациозную фигуру королевы. Пышные рукава позволяли ей чувствовать себя комфортно в дороге, а высокие узкие манжеты, украшенные золотой тесьмой, не сковывали движения, в отличие от мороза, который схватил ее, как только она вышла из повозки.
        - Ли?
        - Ты словно увидел призрака, милый.
        - В каком-то смысле так оно и есть. Но… Где Антина Уйлетан? Я думал она стала королевой Творса после гибели твоего дяди в Дастгарде.
        - Я вижу слухи не добрались до Нордхолла раньше меня... Непременно так оно бы и случилось, но, к сожалению, моя мать исчезла. Так вышло, что я оказалась последней из рода Уйлетанов и теперь я здесь, по твоему приглашению. Кто эта прекрасная девушка? Познакомишь нас?
        - Мое имя Ноэми, Ваше Величество. Я чародейка и советница странника.
        - Странник… Я и забыла, что тебя так называют. Проводишь меня в крепость?
        Медведь бросил взгляд на Ноэми.
        - Ступайте. Все важные персоны, кроме короля эльфов уже прибыли на конвент. Я объяснюсь перед ним в случае, если он просто задержался.
        - Спасибо, Ноэ, - кивнул Сарвилл в знак благодарности, предложил королеве руку и скрылся за воротами.
        Медведь и Лиана, не торопясь шли по внутреннему двору крепости. Следом за ними беззвучно ступал Санли Орегх и еще два рыцаря из королевской свиты.
        - Ноэ? - сказала вдруг королева, не поднимая взгляда из-под своих ног. Сарвилл позволил ей почувствовать свой взгляд. - Просто раньше для тебя Седрик был Седриком, Иллайа Иллайей и только я для тебя была - Ли.
        - Ты ведешь себя по-ребячески, Лиана. И несмотря на все это, я безумно рад тебя видеть.
        - Правда? - она остановилась и посмотрела на него.
        - Клянусь тебе.
        - Позволь задать тебе один вопрос.
        - Конечно.
        - Что ты чувствовал, когда подумал, что я мертва? - она вновь медленно зашагала вперед.
        - Злость, - он не отставал.
        - И все?
        - Это все, что я помню. Злость на самого себя, на проклятое предназначение, на весь мир.
        Лиана вздохнула.
        - Как твои отношения с отцом? - медведь поприветствовал короля гномов, прошедшего мимо них кивком головы.
        - Мы не желаем убить друг друга и это большой прогресс в отношениях Дордонии и Творса. Хотя возможно если бы я имела возможность поговорить с ним, все могло бы поменяться. Люди болтают, что даже потеряв всю семью он остался вспыльчивым и хладнокровным человеком.
        - Но влиятельным владыкой.
        Еще какое-то время они шли, погруженные в неловкое молчание.
        - Значит Рогар больше не охотиться на волшебников? Нам удалось остановить Инквизицию? - первым заговорил медведь.
        - Это зависит от того, как пройдет Конвент, на который ты всех созвал. Ты же знаешь, я всегда встану на сторону магии. Думаю, многие поддержат тебя. А это значит мы очень близки к победе.
        - Если бы так… Как давно ты на престоле Творса, Ли? - странник подал руку волшебнице, ступающей вверх по каменной лестнице. - Я совсем не получал о тебе вестей с тех пор, как в последний раз видел в Шаарвиле. Вернее… Получается последний наш разговор был в корчме… Как она называлась?
        - «За пазухой у короля», - Лиана впервые улыбнулась. - В последний раз мы в одной из комнат той самой корчмы обсуждали великий план освободить чародейку. Я догадываюсь, что план увенчался успехом, раз теперь она является твоей советницей…
        - Точно! Тогда Седрик отпускал свои глупые шутки, а Иллайа приглядывала за нами своим рассудительным взглядом. Да… Ты знаешь, что с ними сталось?
        - Седрик теперь советник королевы Творса. Он прибыл в Нордхолл вместе со мной.
        - Что? - Сарвилл в спешке обернулся.
        - Ты не найдешь его сейчас. На постоялом дворе, где мы остановились прежде, чем приехать сюда он до беспамятства напился с бароном из Аарда. Я оставила с ним несколько слуг и велела им доставить его не позднее сегодняшнего вечера.
        Сарвилл рассмеялся.
        - Знаешь, Лиана, впервые за долгое время я по-настоящему счастлив. Нас никто не пытается убить, мы все вместе можем этим вечером поднимать кубки и не просыпаться среди ночи, чтобы бежать куда-нибудь или от кого-нибудь. А Иллайа?
        - Я думала она ушла за тобой?
        - Нет, - возразил медведь. - Я был один, когда уходил в замок.
        - Странно. Когда я проснулась, в комнате был только Седрик.
        - Очередная загадка… - заключил Сарвилл. - Надеюсь с ней все хорошо…
        - Ваше Величество! - кто-то крикнул из-за спин, гуляющих по внутреннему двору Сарвилла и Лианы.
        Они обернулись одновременно.
        - Я прибыл из Изумрудного Леса, мой король, - сказал запыхавшийся гонец.
        - Говори, - странник положил ему руку на плечо.
        - Я передал приглашение на Свободный Конвент королю эльфов, - протараторил молодой эльф и сделал паузу, чтобы отдышаться.
        - И что он ответил?
        - Отказался.
        - Почему?
        - Он сказал, что никогда не поедет в логово к тому, кто говорит, что защищает магов, а на самом деле убивает их словно животных.
        - Бурлящая бездна! Он сказал еще что-то?
        - Сказал, что тот, кто отныне посмеет сунуться в Изумрудный Лес будет беспощадно казнен.
        Сарвилл сжал зубы и покачал головой.
        - Можешь идти, гонец. Держи несколько монет. Отдохни с дороги.
        Эльф поклонился и, ступая вверх по каменным ступеням обогнал знатных персон и скрылся из виду.
        - Твоим друзьям не нужно знать причин, по которым ты совершил тот или иной поступок, но другие не станут разбираться в том, на чьей стороне правда и отвернуться от тебя при первой возможности. Мне будет сложно убедит магов Творса встать на сторону странника из Дастгарда после того происшествия.
        - Ты считаешь, что все маги отвернутся от меня?
        - Сколько ты уже здесь? Четыре месяца? Полгода? Свободные маги уже приехали в Нордхолл, чтобы служить тебе?
        Странника словно лишили дара речи.
        - Они не вернуться, Сарвилл. Кто-то наконец должен был сказать тебе это и разрушить последние иллюзии.
        Лиана прошла вперед к дому, на пороге которого ее уже ждали творсийские слуги. Медведя остался посреди улицы. Ошарашенный и обреченный.
        ***
        Тем же вечером Сарвилл сидел в одиночестве в своей комнате у большого камина и озадаченно глядел как пламя пожирает поленья один за другим, превращая их в пепел. На следующий день ему предстояло поставить на свою сторону всех владык, которые откликнулись на его зов. Сегодня он не хотел думать о том, что произойдет, если ему не удастся убедить кого-нибудь из них, но навязчивые беспокойные мысли продолжали лезть в голову и грызть изнутри.
        Из окна были видны многочисленные склоны Призрачных Гор, утопающие в сумерках. Небо над ними было усыпано мириадами звезд, а запах жаренного поросенка вместе с дымом тянулся откуда-то снизу и звал на ужин.
        - О чем твои мысли? - внезапно тонкий женский голос разбил тишину в комнате, словно гром разразил безоблачное небо.
        - Кто здесь? - странник выглянул из-за спинки своего кресла и увидел силуэт, сидящий на краю его кровати и скрытый тенью.
        - Ты же не скажешь, что образ невинной хрупкой девушки напугал тебя, странник. Иначе мы оба рискуем разочароваться в первую минуту нашего знакомства.
        - Измира, - догадался он и вернулся в прежнее положение. - Ты очень красива.
        Он мог стать занудным, приняться выяснять то, что на самом деле было ему интересно, но таинственность девушки, с которой он желал увидеться с того самого момента, когда услышал о ней, не позволила стать заурядным и потерять шанс поиграть по ее правилам.
        - А ты банален, - произнесла она в ответ на ту фразу, которой он никогда не ожидал от себя прежде, при знакомстве с девушкой.
        - А если я извинюсь, то ты пропадешь также внезапно, как и появилась?
        - Ты быстро учишься.
        - Ты пришла переспать со мной?
        - Может быть. Ты уже слышал, что случается с мужчинами, которые проводили со мной ночь?
        - Всех до одного ты убивала, а их пальцы вешала над камином в качестве трофея.
        Смеха не было, но медведь чувствовал, как мрак за спиной сдержанно улыбнулся.
        - В шутке про пальцы правды больше, чем в остальных фактах.
        - Что ж. Значит единственное, чем я рискую, это больше никогда не взять в руки меч. На пороге войны, которая может окончиться моей смертью я готов пойти на это.
        - Готов пойти на близость со мной? - она вдруг прошептала прямо над его ухом, но он не отдернулся.
        Пронзающие до самых костей мурашки побежали по его спине. Он чувствовал ее едва уловимое дыхание. Воздух вокруг наполнился ароматом лаванды - до этого дня Сарвилл считал его не самым приятным, но сегодня он будоражил его, вызывал новые ощущения. Пламя в камине стало трепаться из стороны в сторону словно брошенное знамя поверженного врага.
        - Да, - коротко ответил медведь.
        - А на что ты готов пойти ради близости со мной, странник? - Измира прошептала вновь совсем рядом с ним, но все еще не прикасалась к нему.
        Их тела как будто уже в объятиях друг друга танцевали танец страсти, а души пытались вырваться из тел и соединиться в единое целое, но на самом деле медведь до сих пор сидел в кресле у камина, а образ принцессы, который он едва успел разглядеть находился позади него.
        - Ты не отвечаешь… Это намерено или ты не знаешь, что сказать? - казалось ветер ее губами целовал его кожу на шее.
        Не произнеся ни слова, медведь слегка пошевелил рукой и огонь во всей комнате перестал существовать.
        - Иногда поступки говорят больше самых громких слов, - продолжала говорить жрица.
        Вдруг в полной темноте он почувствовал, как запах лаванды переместился из-за его спины, и он стал ловить его перед собой. Ее дыхание касалось его щек, ушей, шеи. Он осторожно опустил руки и положил их на бедра женщины. Ночная шелковая сорочка лишь слегка доставала до его ладоней, которые гладили невероятно гладкую кожу незнакомки.
        - Лишив себя силы, оставшись наедине с той, что убивает любовников, ты доказал, что ты настоящий мужчина, странник. Возьми меня. Наслаждайся моим телом.
        Измира опустила его голову меж своих грудей, заставив Сарвилла целовать набухшие от удовольствия соски. Его руки переместились выше и нащупали тонкую талию, которая принялась извиваться в его ладонях словно змея, танцующая под дудку своего повелителя.
        Темнота содрогалась от осторожных толчков, которые боялись спугнуть то, что двоим - мужчине и женщине удалось запереть этой ночью в темной комнате.
        Глава 8
        Амфитеатр был построен в Нордхолле еще в начале существования крепости. Выдолбленные из скалы полукругом сидения в самом центре обители имели два пристроенных входа со стороны сцены. Какую цель преследовали северяне, у которых не было традиций наблюдать за спектаклями или принимать решение общим советом до сих пор было неизвестно, но сейчас это архитектурное сооружение пригодилось как нельзя кстати.
        Важные особы, приглашенные Сарвиллом Кхолдом на Свободный Конвент уже занимали свободные места в обществе других правителей и землевладельцев, обязательно находя рядом с собой место для одного или даже нескольких своих советников. Те, кто уже был знаком друг с другом, переговаривались короткими фразами и даже шутили на разные темы. Иные сидели в молчаливом спокойствии наблюдая за остальными владыками и, по-видимому, делая какие-то свои умозаключения. По рядам ходила девушка с кувшином воды и предлагала присутствующим утолить жажду в преддверии важного собрания.
        Ноэми сидела у самого входа на сцену и нетерпеливо поглядывала по сторонам.
        - Куда он запропастился? - спросила она у самой себя, но кажется ее слова долетели до конунга Искрада.
        - Медведь имеет обыкновение опаздывать?
        - Он имеет обыкновение ожидать от него всего, что угодно. Но я полагала что мудрости, набранной в последние годы ему хватит, чтобы не испытывать терпение тех, кто проделал дальний путь следуя на его зов.
        Совет не начинался уже долго, хотя обещанное время начала конвента давно наступило. Чувствуя нависшее над амфитеатром напряжение на сцену вышла Ноэми.
        - Господа, - сказала она, как только ее образ привлек внимание всех до одного. - Каждый из вас был приглашен на Свободный Конвент, потому что, объединившись друг с другом, мы поможем Неймерии процветать и большими шагами идти на встречу прогрессу…
        В этот момент под аркой, которая вела в амфитеатр показалась фигура странника.
        - И я хочу попросить выступить того, кто имеет четкий план. Того, кто собрал нас всех вместе, потому что ему не все равно что станется с нашим континентом.
        Чародейка вернулась на свое прежнее место, а по дороге шепнула медведю:
        - Бездна, где ты пропадал?
        - Потом объясню, - ответил он и прошел в самый центр полукруглой сцены.
        Все присутствующие внимательно смотрели на того, кто совсем недавно был беден и противен большой части населения Неймерии, а теперь стоял с многотысячной армией за спиной и заставлял себя слушать.
        - Сперва я хочу поблагодарить каждого из вас, за проделанный путь и желание оставить в прошлом старые обиды, - он глазами пробежался по всем гостям и невольно нахмурился, увидев что-то, чего не ожидал лицезреть. - Меня зовут Сарвилл Кхолд. Я странник из Дастгарда. Скорее всего вы уже слышал обо мне и часто эти слухи не раскрывают меня с хорошей стороны… Тем не менее сегодня вы здесь, а значит не поверили в них, либо просто решили своими глазами увидеть наглеца, что посмел противостоять Рогару Вековечному и ко всему прочему вырезать целую тууринскую деревню. Мои поступки говорят сами за себя, пусть и не всегда то, что я на самом деле хотел сказать. Однако вы приехали в Нордхолл за объяснениями, а значит настало время вам их дать.
        Сарвилл еще раз окинул взглядом всех присутствующих. Высоко над остальными участниками совета сидела Лиана, а из-за ее спины прямо ему в глаза светило полуденное солнце. Рядом с королевой Творса улыбался во весь рот Седрик, а с другой стороны, с абсолютно противоположными эмоциями грозно нахмурившись восседал Санли Орегх. Барон Ноген, навалившись назад, заставил людей и нелюдей вокруг прижаться плотнее друг к другу, чтобы освободить больше места для его большого развалившегося тела. Король гномов в окружении своих собратьев гнездился прямо напротив странника, спрятавшись за густой седой бородой так, что ни одной эмоции невозможно было прочитать по его лицу. Конунг Искрад, ярл Тогген, ярл Визириз, баронесса Туавиллик из Якоса, Его Святейшество Иаран из крупнейшего монастыря Святой Касандры, что находился у Змеиного Тракта между Дордонией и Туурином и другие гости, которых он встречал предыдущим днем, присутствовали сегодня в амфитеатре. Все, кроме Измиры, с которой он провел ночь. Медведь уже несколько раз пробежал взглядом по трибунам, но ни ее людей, ни самой Верховной Жрицы Вольных Городов не
было на собрании.
        - Все вы знаете, что с тех самых времен, когда люди прибыли на материк, каждый город севера, каждая деревня и каждая гора были частью одной большой империи. Да, все были вынуждены подчиняться одному правителю, но на Неймерии все же царил мир. Вместо того, чтобы убивать друг друга люди занимались разного рода науками. Гномы искали Священный Камень в бездне Призрачных Гор, а эльфы продолжали добывать в своем сознании ответы на разные мирские вопросы. Но потом… Потом каждый захотел быть независимым и свободным. Это здравое желание, но, к сожалению, оно привело нас к постоянным войнам. Мы делили территорию, словно она не была подарена нам с вами Богами, а совершенно точно вручена только кому-то одному. Это влекло за собой нескончаемую череду войн и смертей. Потом случилась Инквизиция. Орден Защитников, который не знал запретов и границ давно поделенных территорий. Защитники могли позволить себе ворваться в любой дом и забрать ребенка, женщину или старика. Мужчины, как правило, лишались жизни на месте…
        Некоторые из присутствующих кивали, вторя словам странника, другие холодным взглядом продолжали изучать его, а третьи в нетерпении перебить ерзали на месте, еле сдерживая желание разразиться протестом.
        - Я знаю, что просить мира на всей Неймерии не имею права! У каждого из вас свои планы и мысли на этот счет. Я позвал вас всех только для одного - объявить о своих целях и доказать, что я не враг кому-либо из неймерийцев. Я ваш друг. Я хочу только того, чтобы война обошла нас стороной…
        - Как же вы можете хотеть мира, Сарвилл Кхолд, - возразила баронесса Туавиллик, как только медведь кончил говорить, - с многотысячной армией за плечами? Ведь она не просто так расположилась в тактически правильном месте в Призрачных Горах, восстановила крепость и теперь собирается защищать своего правителя не хуже Могучей Стены, оберегающей Творс.
        - Вы правы, госпожа Туавиллик. Но если бы я не представлял ту силу, которую представляю сейчас, то ни один из вас не приехал бы сегодня в Нордхолл, - он бросил взгляд на Лиану и Седрика. - Конечно, кроме тех людей, которые знают меня давно и доверяют моим поступкам, как бы они не выглядели со стороны.
        - Значит вы заявляете, что хотите мира? - разразился раскатистым басом король гномов.
        - Именно так.
        - Какими же будут ваши планы, если мы заключим мир? Где гарантии, что после того, как вы избавитесь от Инквизиции, то не почувствуете собственного превосходства и не решите поработить гномов? Ведь Инквизиция - ваша следующая цель, не так ли? Не проще ли нам объединить силы с Рогаром Вековечным, который, к слову, останется вашим врагом судя потому, что проигнорировал приглашение, - гном окинул присутствующих выразительным взглядом. - Дак вот, почему нам не стереть с лица земли вашу армию и не продолжить жить в том мире, где мы неплохо существовали бок о бок с людьми уже много веков. Ведь неизвестность гораздо страшнее привычного существования. Вы не согласны?
        - Я не могу дать вам гарантий. Но позвольте расскажу одну историю из своей жизни. Еще несколько лун назад я был обычным дастгардцем. У меня была любимая девушка, преданные друзья, мать и сестра. Кого-то у меня забрали, кого-то мне пришлось бросить. Но убегая из Дордонии я хотел только одного - чтобы все это закончилось и мне позволили жить той жизнью, о которой я мечтал. Да, верность друзьям и другие чувства, которые могут завладеть любым из нас - любовь, преданность, благодарность, заставляли меня совершать те или иные поступки, о последствиях которых я не думал. Эти последствия не всегда оказывались такими, которые находятся в списке наших с вами добродетелей. Но я научился. Научился на собственных ошибках и последствиях, которые преследовали меня после их свершений. И вот теперь я стою перед вами и прошу мира, не в силах дать какие-либо гарантии. Вы боитесь, что мой разум затуманиться, если армия Рогара Вековечного сдастся под натиском моей? Вы ошибаетесь. У каждого поступка есть мотив. Моим мотивом никогда не было - стать правителем королевства. Более того, быть может я скажу банальную вещь,
мне не интересно сидеть на троне и чувствовать себя повелителем. Вы никогда не заставите пряху, ковать мечи, даже если пообещаете ей золотые горы. Рано или поздно она лишит себя пальца. А теперь посмотрите на меня и скажите, кого вы видите перед собой. Великого владыку, который поработит Неймерию или человека, пытающегося получить свободу?
        - Вы говорите складно, - барон Ноген пригладил свои засаленные волосы. - Но как же другие города Дордонии? Вы хотите лишить Рогара Вековечного силы. Каким образом, спрашиваю я у вас? Будете ждать, когда он сам придет за вами в Нордхолл или возьмете свою армию и нападете на Дордонию?
        - В моих планах отправиться в Дастгард и прекратить правление Рогара Вековечного, раз и навсегда разбив Орден Защитников. Я не скрываю, что ищу союзника, который займет престол Дордонии после победы. Как я и сказал, я нашел место, где мне комфортно существовать и приятно будет состариться. Это Нордхолл. Во всем остальном я преследую только одну цель - освободить магов.
        - Вы так просто говорите о победе, господин Кхолд. Неужели вести, дошедшие на север о кончине моего дяди нисколько не смутили вас? - Лиана говорила очень тихо, но все ее прекрасно слышали. - Великая армия магов потерпела в Дастгарде поражение, а ее лидер пал в бою. Неужели вам неведом страх?
        - Я не боюсь смерти. Но если кто-то из вас боится старухи с косой, я прошу вас принять нейтралитет. Вы ничего не потеряете, освободив поле боя для нас с королем Дордонии? Я позвал всех сюда, потому что хотел, чтобы вы знали о моих намерениях и понимали, что у меня нет желания и цели их скрыть.
        - Сарвилл Кхолд, - вдруг встал со своего места Санли Орегх. - Орден Защитников достойный противник. Я говорю это как член этого ордена, но человек, который желает вам добра. Даже самой могущественной армии не справится с паладинами в открытом бою, если они все выйдут драться за своего владыку.
        - Спасибо, хранитель. Я уже сказал, что готов пойти на этот риск. В конце концов быстрая смерть нисколько не хуже мучительных ожиданий ее.
        - А как же те, кто не откликнулся на ваше приглашения? - задал вопрос монах в черной длинной рясе и капюшоном на голове. - Религия не имеет союзников и не имеет врагов, однако заботится об общем благе и мире на всей земле. Боги не хотели тех распрей, что живые устраивают на их во истину великой земле.
        - Ваше Святейшество. Эльфы давным-давно не вмешиваются в дела людей, но Туурин действительно может оказаться помехой на пути к Дордонии. Скажу честно, я размышлял над этим, но так и не смог наверняка предположить, как отреагирует король Индуин. Но это и не важно. Я повторюсь. Все, чего я добиваюсь Свободным Конвентом - открыть свои истинные мотивы и получить ваш нейтралитет.
        - А Вольные Города? - вдруг заговорил старичок с длинной редкой бородой, сидящий ближе остальных к сцене. - Верховная Жрица покинула Нордхолл, не проведя здесь и полной ночи. Похоже ее вы не убедили в своих намерениях?
        - Для меня, как и для вас, исчезновение людей из Вольных Городов является большой загадкой. Но все мы знаем репутацию, которая нависла над людьми, живущими там. По крайней мере, я уверен, что принцесса Измира не будет встревать в конфликт между мной и Рогаром Вековечным.
        - И все же, Сарвилл Кхолд, - заговорил человек, лицо которого разукрашивали десятки шрамов, а сам он был настолько огромен, что на месте, где он сидел, могли бы уместиться двое. - Магия очень опасна, сама по себе. С какой-то стороны я понимаю дордонийского владыку и его, скажем так, благие намерения. Я хочу обратиться ко всем присутствующим. Уверены ли вы, что, позволив сейчас дышать магам свободно, через какое-то время наши предки не станут служить им, словно рабы, обреченные на вечное поклонение более сильным?
        Все то множество аргументов, которые медведь так тщательно готовил последние несколько месяцев разбилось в дребезги об одно лишь предположение посла из Южных Земель, чьи цари никогда не выезжали за пределы своих владений, но по-видимому очень пристально наблюдали за делами, происходящими на севере.
        - Маги до сих пор существуют, - вдруг вместо странника заговорила Лиана. - Армия Творса состоит из одних волшебников и как я уже говорила, они оказались не безупречны в битве на берегу Дастгарда. Любой, кто дышит, способен умереть. Маги - не есть Боги. Также на примере западной империи вы можете видеть, что ни один творсиец не прислуживает волшебникам, а скорее наоборот, магия существует на благо людей.
        - Мы не знаем, почему предки людей приплыли на Неймерию, - подхватил медведь. - От кого они бежали? Или от чего? Несколько десятилетий мы сами сознательно убивали собственную силу. То, что возможно было единственным, что способно защитить нас в будущем. Доверие. Вот от чего высохла земля Неймерии. Все мы с вами смотрим друг на друга не как союзники, братья, предки одних и тех же людей, а как звери, защищающие свою территорию от чужаков, не понимая, что это не принесет нам пользы. Настало время изменить мир. Сделать население Неймерии способным постоять за себя и живущим в мире друг с другом.
        - Ты говоришь о мире, сынок, собираясь на войну, - один из ярлов Холденфелла взял слово.
        - Если одержу победу - он настанет.
        - А если не одержишь? Значит все мы зря стирали свои задницы добираясь до этой Богами забытой крепости? - король гномов Дранг Сутулый присоединился к полемике.
        Сарвилл глядел на него какое-то время, но не отвечал ни слова. Гном продолжил:
        - Выходит так. А я не люблю тратить время бесполезно, как в нашем случае непременно случиться, если твоя армия, странник, проиграет. Гномы присоединяться к Нордхоллу в походе на Дастгард. Но командовать армией буду я лично!
        У Сарвилла перехватило дыхание. Ноэми обернулась на Сутулого и удивлённо посмотрела. В амфитеатре тут же воцарился гул из говорящих голосов, нагромождающихся друг на друга.
        - К порядку! - бородатый старик стучал палкой по каменному полу. - К порядку!
        После нескольких попыток сделать это же действие, в амфитеатре вновь стало относительно тихо.
        - Ваше Величество, я верно понял, что вы хотите быть в союзе с магами? - странник хоть и с первого раза все понял, но все же решил задать этот вопрос, не доверяя собственному слуху.
        - Все верно. Вы меня убедили. Я останусь в Нордхолле, чтобы тщательно спланировать наступление. В конце концов южане давно не получали хорошей трепки от северного народа! Ха!
        - Творс тоже присоединиться к страннику, - сказала Лиана. - Госпожа Туавиллик, вы не имеете ничего против того, что наша страна встанет за магов.
        - Я согласна отстаивать свободу волшебников, Ваше Величество. Творс первым обозначил свои намерения не истреблять, а поддерживать магов. В этом случае, я считаю, цель оправдывает средства.
        - Самое сердце Дордонии, славный город Аард поддержит странника, - заявил барон Ноген. - Однако вы должны обещать мне уступить права на трон после того, как Рогар Вековечный будет свергнут. С того самого момента именно Аард будет столицей Дордонии, как ему всегда и полагалось.
        - Ничего не имею против, барон.
        Сарвилл кинул взгляд на конунга Холденфелла.
        - Север с самого начала на твоей стороне, медведь. Если ярлы согласятся пойти на юг взяв свои армии, то твоя сила будет еще больше.
        - Расколотые Острова встанут за странника, при условии, что мы заберем военные трофеи!
        - Тодден омоет свои мечи кровью южного короля!
        Сарвилл благодарно кивал всем в ответ. Следом началась настоящая кутерьма. Кто-то бросался обещаниями примкнуть к страннику, кто-то сдержанно соглашался держать нейтралитет. Монахи вызвались помогать армии в качестве целителей. Пограничные деревеньки предпочли остаться в стороне, почувствовав свою значимость после участия в Свободном Конвенте. Графы, лорды и бароны разных земель и королевств в своем большинстве остались в стороне, сохранив тем самым возможность после окончания войны присоединиться к победителю.
        ***
        Эти же вечером из тронного зала, где с недавних времен начал править своей армией Сарвилл Кхолд, доносились звуки флейты, арфы, лютни, барабанов и других инструментов, создающих веселую атмосферу на празднике, принявшем сегодня всех знатных личностей, приехавших на Свободный Конвент.
        В самом центре, над головой танцующих, свешивалась огромная люстра, усеянная восковыми свечами и освещающая зал настолько ярко, что вполне могла бы справиться сама, без поддержки тех, что горели вдоль стен тронного зала. Музыканты расположились рядом с седалищем короля севера, на широком пьедестале в самом конце зала. За троном высокое окно - от пола до потолка - сделанное в виде мозаики, разбрасывало лучи заходящего солнца - синие, оранжевые, пурпурные, красные и других цветов.
        Столы, стоящие вдоль стен, были усыпаны яствами - фруктами, мясом, вином, медовухой, сыром и другими блюдами, которые вряд ли ожидаешь увидеть на севере, но с приготовлением которых местный повар справился отменно. Сам ужин закончился совсем недавно и отплясывающие народные танцы гости еще не совсем растанцевавшись частенько путали движения.
        Сарвилл стоял у стола с бокалом в руке. На нем была золотистая туника с плотно облегающими черными штанами, а на ногах красовались начищенные до блеска кожаные сапоги. Он постоянно касался непривычно зачесанных назад каштановых волос и смотрел по сторонам, выглядывая кого-то и как только увидел, появившуюся в зале Ноэми, тут же остолбенел.
        - Ты выглядишь… - произнес он, не в силах подобрать слова.
        - Поразительно? - ехидно улыбнулась она.
        На волшебнице было темно-синее платье в пол с глубоким вырезом - широкие рукава, свисающие до самого пола, на плечах расшитые серебряными нитками узоры, а перекрестная шнуровка на спине плотно стягивала грудь. Иссиня-черные локоны, собранные на затылке и рассыпающиеся словно грозди винограда, были усыпаны блестками и пахли мускатным орехом и розмарином. На ее шее красовался кулон с водой из озера Антакриэль, который когда-то медведь подарил ей в Аарде.
        - Поразительно! Даже это слово не может выразить моего восхищения до конца.
        Волшебница ответила лёгкой улыбкой.
        - Ты тоже оделся сносно. Впервые за все время нашего знакомства, - добавила она.
        - Готов пожертвовать твоими комплементами, чтобы как можно реже залазить в эту неудобную одежду, - странник потянул за подол туники, пытаясь растянуть ее.
        - Твои планы слишком грандиозны, медведь, чтобы надеяться на то, что тебе редко придется надевать подобный наряд. Смирись. Угостишь меня вином?
        - Конечно.
        Сарвилл взял со стола бокал и наполнил его. Протянув стакан, он на мгновение засмотрелся на ее васильковые глаза, и она тоже совсем забыла об осторожности. Их пальцы прикоснулись. Его как будто поразило молнией, а стакан выпал из рук. Вино растеклось по полу.
        - Прости, - Ноэми приложила ко рту ладонь, чувствуя свое бессилие помочь ему.
        Медведь выпрямился, оглядываясь по сторонам. Танцующий вокруг народ не обратил никакого внимания на происшествие.
        - Ничего страшного, - ответил он. - Но как бы это не вошло мне в привычку - валиться с ног при виде тебя.
        - А по-моему, в этой привычке нет ничего зазорного. Ведь ты же обещал когда-нибудь найти способ безболезненно прикоснуться ко мне? На тот случай я должна обладать ощущением, что у меня осталась власть над тобой. Что бы не говорили женщины, но этот скромный пункт в отношениях всегда является дополнительным плюсом в выборе партнера.
        - В таком случае, я охотно приму это к сведению, - улыбнулся медведь и отвернувшись, чтобы налить в другой бокал вина, добавил. - Когда найду способ…
        В этот момент музыканты начали играть следующую композицию и все, кто был в центре зала тут же принялись стучать каблуками под быстрый ритм бубна.
        - Кто все эти люди? - спросил Сарвилл, оглядывая танцующую толпу.
        - Бароны, баронессы, герцоги и герцогини… Все, кого ты пригласил на конвент приехали со своими женами и мужьями, детьми и родителями, советниками и их семьями. Перед тобой все высшее общество Неймерии. Хотя, конечно, не в его полном составе.
        - Я не думал, что на Неймерии столько земель и их владельцев.
        - Они не многочисленны, но они есть. Посмотри на полную женщину в красном платье, что танцует энергичнее всех. Это княжна Виолетта Палконская. А теперь посмотри в сторону картины, на которой изображен закат с видом на заснеженные вершины гор. Видишь костлявого мужчину с маленькой бородкой? Это ее муж. Князь Палконский. Они владеют землей у Средиземных Гор. Говорят, у них прекрасный замок с великолепным видом на Изумрудный Лес. Я слышала, что они даже держат связь с эльфами, а внутри замка существует приличная армия. А теперь посмотри в сторону женщины с бледным лицом в красном платье. Она одна сегодня выбрала этот цвет.
        - У нее довольно больной вид.
        - Ничего необычного. Это герцогиня Эннэ. Она вдова. Пару лет назад ее муж умер от горячки. Ее поместье находиться на Дождливом Утесе. Я слышала там без конца льет дождь и именно от того и пошло такое название. Быть может и ее больной вид от того же. Неймерия богата своими просторами и кроме всех известных тебе королевств есть очень много вотчин, до которых нет дела ни Туурину, ни Дордонии, ни Творсу, ни, тем более, Холденфеллу.
        - Вот тот огромный человек, прибыл по приказу царя из Южных Земель?
        - Верно.
        - Что ты слышала про те места? Я когда-то читал, что за владениями тех царей существуют бескрайние просторы.
        - Я слышала, что на бескрайних просторах, о которых ты говоришь, дуют такие дикие ветра, что ни одно живое существо не рискует войти в них. А те, кто рисковал - не возвратились.
        - А что, если проплыть туда на корабле?
        - Все, кто делал это также не вернулся. Вероятно, корабли там попадают в жуткие шторма. Как только победишь Рогара и, если тебе наскучит сидеть в Нордхолле, ты всегда сможешь отправиться в неизвестность и разузнать что там. Может быть тебе повезет. Ведь такой поддержки, которую ты получил сегодня, мы тоже не ожидали, затевая Свободный Конвент.
        - Где-то в глубине души я рассчитывал на помощь, но то, что многие встали на мою сторону не иначе как чудом, не назовешь. Жаль, что Вольные Города покинули нас раньше времени, - странник пригубил вина. - Не знаешь, почему проделав такой путь Верховная Жрица просто развернулась и уехала.
        - Тебе знать лучше, Сарвилл, - Ноэми с отстраненным видом поднесла бокал к губам.
        В этот момент музыканты заиграли медленную композицию. Из толпы танцующих гостей вышел мужчина в серебристой тунике, аккуратно остриженными усами и бородкой. Его волосы были черными, как зола, а тонкие брови, растущие все выше от кончиков глаз к переносице, придавали его лицу самое невинное выражение, с которым только можно было родиться.
        - Госпожа, - обратился он к чародейке. - Позвольте пригласить вас на танец.
        Ноэми бросила короткий взгляд на странника, который даже не успел отреагировать на столь неожиданное предложение, а затем вложив руку в протянутую ладонь приглашающего, удалилась в самый центр зала.
        Сарвилл сорвал виноград с грозди, лежавшей неподалеку на тарелке, и осмотрелся в поиске нового собеседника.
        - Я думал вы давно женаты и нарожали кучу детишек, - послышался голос из-за его спины.
        Сарвилл обернулся.
        - Седрик! Друг! Наконец-то!
        Медведь не мог сдержать эмоций и обнял алхимика. Тот, широко улыбаясь, ответил дружескими хлопками по спине.
        - Как же я рад тебя видеть, дружище! - он протянул ему кубок. - Я слышал, что накануне приезда в Нордхолл ты надрался так, что не мог продрать глаза, когда нужно было выдвигаться в путь.
        - Мои грехи, мой друг, увы, преследуют меня даже спустя годы. Но ты не ответил на мой вопрос. Почему женщина, за которую ты готов был пожертвовать своей жизнью танцует с каким-то увальнем, еще и в тронном зале, который принадлежит тебе?
        - О, это интересная история…
        И начав с не менее интересной предыстории странник сам за собой не заметил, как рассказал алхимику все, что с ним произошло с тех самых пор, когда они в последний раз виделись в корчме на выселках Дастгарда.
        - Скверно вышло, - посетовал Седрик, когда медведь закончил рассказ. - Возможно стоит увлечься созданием зелья, которое могло бы на какое-то время блокировать способности одного из вас и тем самым позволить влюбленным прикасаться друг к другу. Теоретически. Если эта теория, конечно, сработает. Зачастую может быть так, что дело вовсе не в магических свойствах, а в особенностях организма. Все узнается опытным путем…
        - Вот об этом я и хотел тебя попросить, Седрик. На нашем веку ты сварил столько зелий, что у меня нет сомнений в твоих возможностях. Взять хотя бы ту историю с чучелом. Оно столько времени пугало ворон в нашем саду, а ты вылил на него немного какой-то жидкости, и оно унеслось прочь, словно всегда было живое.
        Седрик добродушно рассмеялся.
        - Помню, помню. Тот эксперимент выдался не совсем удачным, потому что потом пришли защитники, обнаружившие ожившее пугало, и тщательно рыскали по Медвежьему кварталу в поисках некромантов или еще кого, обладающего магией. Страшно было мне тогда до жути. Да и отец после того случая провел со мной очень внятную воспитательную беседу, если ты понимаешь, о чем я, - алхимик потер место на своей пятой точке и поморщился, словно там до сих пор что-то нещадно болело.
        - Я уверен, что ты справишься, дружище, - Сарвилл похлопал его по плечу. - Завтра я покажу тебе твою комнату. Я приказал оборудовать ее всем необходимым для того, чтобы ты в комфорте мог заниматься своим любимым делом и помогать мне. Это место будет лучше Медвежьего квартала. Выпивка, девчонки, в Нордхолле даже есть свой публичный дом!
        Улыбка сползла с лица алхимика. Сарвилл мигом все понял и радость в голосе мгновенно испарилась.
        - Ты не останешься, - догадался он.
        - Прости, Сарвилл. Лиана сейчас как никогда нуждается в поддержке. Она еще юна, но уже обязана принимать решения, которые будут идти на благо огромной империи. В Палатонесе много недоброжелателей, которые могут задумать что-то неприятное. Лучше я побуду ее советником какое-то время. Но я обязательно придумаю, как тебе помочь, ладно?
        - Все в порядке, друг, - Сарвилл сдержанно пожал алхимику руку.
        - Представляешь, - сказал Седрик спустя некоторое время. - Один из нас король, а другой советник королевы. Мог ты себе представить такое год назад, когда, напившись до беспамятства, мы на четвереньках уползали из «Берлоги»?
        - Я мог представить все, что угодно, но только не это, - рассмеялся медведь. - Лишь бы, друг мой, все, что мы делаем шло на пользу. Больше всего я боюсь идти по пути, который я считаю благоразумным и праведным, а в итоге он окажется ложным и смертоносным.
        - Я понимаю. Бывают такие поступки, которые кажутся правильными только человеку, творящему их. Взять хотя бы Рогара и Инквизицию. Ведь он просто хочет мира. Но своего. Который он успел выдумать в собственной голове и который кажется ему благочестивым. Однако он не спросил людей вокруг, хотят ли они этого мира. Ты же - спросил. Не сомневайся в своем решении. Все, кто поддержал тебя сегодня, считают, что ты движешься в правильном направлении.
        - Выпьем же за это, Седрик!
        Они ударились своими кубками и залпом принялись пить содержимое, глядя друг другу в глаза, словно неоднократно уже делали это и теперь им хватало лишь взгляда, чтобы договориться осушить содержимое до дна.
        - Где Лиана? - спросил странник, вытерев губы рукавом, совсем не по-королевски.
        - Позади тебя, - улыбнулся алхимик.
        Сарвилл обернулся.
        - Ли?
        - Это я.
        Серебряноволосая волшебница предстала перед странником в пышном бордовом платье. Ее волосы большими локонами падали на оголенные плечи. Тонкую длинную шею королевы плотно облегало золотое ожерелье, а руки были спрятаны в коротких перчатках.
        - А ну-ка! - барон Ноген, уже едва державшийся на ногах, забрался на пьедестал, где стоял трон. - Танцуют все! Менестрели! Играйте нашу северную, да не вздумайте фальшивить!
        - Потанцуем? - спросила Лиана, подавая руку страннику и зная, что не получит отказа.
        Сарвилл принял хрупкую тонкую ладонь и вышел в центр тронного зала. Седрик, Санли Орегх, Ноэми, барон Ноген, баронесса Туавиллик и все остальные, кто был на балу в этот вечер, встали друг на против друга в ожидании, когда музыканты возьмут первые ноты.
        Сарвилл стоял напротив Ноэми и смотрел в большие васильковые глаза, а правой рукой держал Лиану. Медведь пытался что-то прочитать по лицу черноволосой чародейки, но не успел - лютни и флейты зазвучали в такт друг другу, заставляя танцоров делать первые движения.
        - Ты прекрасно танцуешь, Ноэ, - сказал Сарвилл, повторяя движения рук за волшебницей.
        - Я думала, ты видаешься с другом, а не смотришь, как я танцую с другим мужчиной… - их ладони приблизились друг к другу, но не касались.
        Танец поменял танцоров местами.
        - Я смотрел на тебя. Я делаю это гораздо чаще, чем ты думаешь. Я же имею на это право?
        - Я не понимаю, зачем? Вокруг столько прекрасных женщин. Я могла бы посоветовать больше внимания уделить королеве Творса. К тому же она не сводит с тебя глаз со вчерашнего дня, - Ноэми сделала еще несколько грациозных движений, и они вернулись на свои прежние места.
        - Я люблю только тебя, - заключил он прежде, чем вновь взял танцующую рядом Лиану за руку.
        Красивый вокал стал вторить словами мелодии, исполняющейся лютнями и флейтами. Сарвилл впервые слышал слова, которые воспевали красоту севера с ее горами и реками, прекрасными растениями и животным миром. Прежде он знал эту песню только на эльфийском языке и не мог разобрать ни слова.
        Следующее движение заставило ряд, где танцевал Сарвилл и Лиана, развернуться. Через несколько секунд он смотрел в глаза баронессе Туавиллик.
        - Свободный Конвент прошел как нельзя лучше, господин Кхолд? - произнесла она. Ее приятная улыбка мелькала в плавных движениях рук, которые Сарвилл делал практически одновременно с ней.
        - Я рассчитывал на понимание со стороны большинства королевств. Моей главной целью было оправдать свое имя и честь. Я надеюсь, у меня получилось.
        Ладони танцующих прикоснулись друг к другу и заставили сделать еще один разворот.
        - Скажу честно, я верила в вашу невиновность еще до сегодняшнего дня. Ровно, как и в вашу наивность. Ведь только юношеская доверчивость и импульсивность могут породить такое количество слухов. Ни один действительно грозный злодей не допустит этого.
        - Я сочту эти слова за комплимент, госпожа Туавиллик.
        В следующую минуту танец заставил всех пляшущих образовать широкий круг и двигаться более динамично чем до этого. У Сарвилла и Лианы было буквально несколько мгновений, чтобы остановить свои глаза друг на друге и тут же продолжить движение.
        Музыка несла ноги гостей, а звучание мягкого сопрано уносило тяжелые мысли прочь из головы странника. Он двигался в окружении знатных дам и господ и не мог поверить той удаче, которая встала на его сторону. Все предсказания, в которые он не верил, превращались в правду. Все вело его к тому, что он возглавит магов и освободит их от долгих зим оков.
        - Герцогиня Эннэ, - странник в танце сделал почтительное движение головой, когда остановился напротив худощавой молодой женщины в красном платье. Ему стало любопытно как такая девушка могла овдоветь в столь юном возрасте. - Я рад, что вы прибыли на Свободный Конвент.
        В ответ девушка также многозначительно поклонилась, но в довольно резких движениях для исполняемого танца не проронила ни слова. Странник не стал докучать, а принялся поглядывать по сторонам.
        Он видел, как в танце Седрик о чем-то беседует с баронессой Туавиллик, Санли Орегх с каменным лицом кружится в компании пожилой, но очень энергично двигающейся, дамы, Ноэми улыбается огромному человеку из Южных Земель, а Лиана исполняет свои движения в паре с князем Палконским.
        Поющий голос девушки умолк, а музыканты стали играть более энергично, заставив всех, кто плясал, образовать круг и побежать по нему, хлопая в ладоши тогда, когда менестрель сильнее всего ударял по струнам. Быстрая музыка заставила неторопливых господ выглядеть неуклюже, спотыкаться, смеяться собственной неловкости, но продолжать бежать. После очередного сильного удара по струнам, девушка вновь запела. Сарвилл оказался напротив Лианы, и они закружились в танце. Тому же примеру последовали все вокруг.
        Движения были настолько энергичными, что у них не было возможности поговорить друг с другом и оставалось только чувствовать язык тел. Сарвилл держал королеву за талию и невольно вспомнил, как накануне его заточения в тюрьму в Дастгарде был с ней и любил больше всего на свете. Сейчас в нем промелькнуло подобное чувство. Очень странное. Появляющееся лишь тогда, когда они вместе. Ему хотелось защищать ее от всех, но не как мужу жену, а скорее, как брату сестру. Наконец он смог дать сам себе объяснение и обрадовавшись этому улыбнулся волшебнице.
        Музыка вновь понесла всех танцующих по кругу, заставляя смеяться и останавливаться, чтобы бежать в другую сторону. Менестрели стали играть все тише, закончив тем самым песню. Все гости разразились бурными аплодисментами.
        - А ну-ка! - вдруг заорал Дранг Сутулый. - Дайте свободного места. Сейчас мы вам покажем настоящий танец севера! Играйте балладу Призрачных Гор, мать вашу! - приказал он музыкантам.
        Расхохотавшись от желания гномов, как обычно сделать все лучше, люди разошлись по сторонам. Сарвилл тоже улыбался, поймав смеющийся взгляд Лианы.
        Менестрель, который играл меньше остальных, с огромным барабаном между ног, начал отбивать тяжелый ритм. Друг за другом гномы выходили в центр зала и даже заняв свои места они не переставали шагать, по-видимому, обозначая вступление в танце. Сарвилл заметил, что среди них вместе со своим другом был и тот безбородый гном, который выиграл у него меч. Они начали исполнять гномий народный танец. Кого-то из присутствующих это забавляло, а кто-то вполне искренне хлопал в такт барабану, который наконец был разбавлен звуками более мелодичных инструментов. На этот раз низким баритоном пел мужчина.
        - Могу я задать тебе вопрос, Сар?
        - Конечно, Ли, - странник перестал хлопать, а улыбка исчезла с его лица.
        - Помнишь ты просил дать тебе время? Я полагаю, что его прошло достаточно.
        - Я…
        - Постой. Прежде чем ты ответишь я тоже скажу тебе все, что думаю. Иначе…Я не знаю, что ты скажешь… Но, если это разобьет мне сердце, я никогда не смогу сказать того, что должна.
        - Конечно, - он взял ее за руку и поцеловал в грациозные пальчики. - Скажи, что у тебя на душе, Ли.
        Некоторое время королева собиралась с мыслями и наконец молвила:
        - Мне кажется, что я помешалась на тебе, Сарвилл. Я говорю это, возможно и потому, что еще доля здравого рассудка побеждает безумие во мне. Когда я вижу, как ты смотришь на Ноэми, внутри меня вспыхивает настоящий пожар. Я не знаю как усмирить его, Сар. Я хочу, чтобы ты был только моим, несмотря ни на что. Мне даже кажется… Я боюсь этих мыслей… Мне кажется, что я могу предпочесть смерть жизни без тебя. Не перебивай. Прошу. Я говорю это не для того, чтобы ты жалел меня или шел наперекор своим чувствам. Я говорю это затем, чтобы ты помог мне. Помог мне преодолеть эту одержимость. Понимаешь?
        - Я понимаю, Лиана. Понимаю. Но разве нам нужно принимать какое-то решение сейчас? Зачем все эти любовные трагедии теперь, когда мы на пути к достижению великой цели - освобождению всех магов. Помнишь, как ты всегда восхищалась магией? Почему самые простые человеческие потребности должны мешать нам переступить порог нового будущего?
        - Я же сказала, что я не могу справиться с собой. Помоги мне избавиться от этой навязчивой идеи. Прошу, найди слова, которые помогут спать спокойно.
        - Я думал об этом сейчас, Ли. Прямо во время танца. Я смотрел на тебя и радовался твоей улыбке. Я прикасался к тебе и мою душу окутывало очень теплое чувство.
        - После таких слов всегда следует «но», которое разбивает их вдребезги…
        - Но… - Сарвилл не мог остановиться. - Я люблю тебя как брат любит сестру, понимаешь? Я желаю добра тебе и, клянусь, готов умереть за тебя.
        Лицо Лианы вновь обрело суровый оттенок. Это происходило тогда, когда внутри себя она четко решала больше не проявлять слабости. Странник знал это.
        - Ни слова больше. Я покину Нордхолл завтра на рассвете. - Холодно произнесла она.
        - Но завтра на рассвете мы должны обсудить стратегию освобождения Дордонии…
        - От моего отца, Сарвилл.
        - Но сегодня днем тебя это не волновало.
        - Как тебя не волновали минутами ранее мои чувства. Все меняется, странник. Прилюдная поддержка Творса помогла многим сегодня принять решение примкнуть к тебе или сохранить нейтралитет. На этом моя миссия закончена. Для тебя же будет лучше, если я останусь в стороне. Пусть провидение решит, кто из вас должен победить. Седрик!
        Она окликнула схватившегося за бока алхимика.
        - Да, Ваше Величество, - ерничая отозвался он.
        - Мы уезжаем завтра на рассвете. Пусть господин Орегх распорядится подготовить лошадей к путешествию.
        - А как же… - хотел что-то спросить алхимик, но королева не позволила ему закончить.
        - Я все расскажу в пути.
        Сарвилл наблюдал, как слаженный танец гномов превращался в круговорот суматошных рассеянных движений, вызывающий у гостей еще больше смеха, ровно как безоговорочная дневная победа на конвенте рушилась и теряла части полной картины, уже стоявшей перед глазами странника, а теперь тающей на глазах, словно снег на вершинах Призрачных Гор с наступлением сезона Расцветания.
        Отталкиваясь от стен и разносясь по заснеженным просторам, в тронном зале зазвучала следующая композиция. Странник окинул взглядом свои владения - Ноэми танцевала с каким-то знатным господином, его некогда лучший друг уходил вслед за его некогда любимой женщиной. Грозная поддержка и, вероятнее всего, гарантия победы в самой великой войне за всю историю Неймерии сейчас скрывалась за дверями зала, где все считали его королем. Странник вновь почувствовал себя одиноким.
        - Чего расчувствовался, южанин? - Сарвилл не заметил, как безбородый гном подошел к нему.
        - Что?
        - Физиономия, говорю, у тебя, словно ты призрака увидел. А призрак этот за деньгами пришел, которые ты ему по пьяни задолжал.
        - Все в порядке, Баггз. Просто… Вспомнил кое-что.
        - Тогда забудь про это кое-что и погляди какой пир! Сколько странствую, мне на таких еще пировать не доводилось! Предлагаю пари. Надо же тебя как-то развеселить.
        Гном взял со стола две кружки с медом.
        - Кто кого перепьет! Сейчас я наполню еще двадцать таких. Будем пить одновременно, по целой кружке и кто первый упадет, тот и проиграл, - Гровин Баггз вдруг смачно икнул и содержимое предыдущего бокала изо рта полилось наружу, что заставило его расхохотаться. - Ну что?
        - На что играем?
        - А?
        - Какие ставки? Ведь ты же сказал, что это пари.
        - А-а-а. Верно! Не можем же мы просто так взять и напиться! - Гном вновь расхохотался. - Вот что. Выигрываю я - ты выполняешь любую мою просьбу. Выигрываешь ты - я перестаю звать тебя южанином.
        Гном стукнул своей кружкой по кружке странника и жадно поглощая крепкий мед, заставил медведя делать также. Они одновременно опустили пустые сосуды на стол.
        - Так не пойдет, - ответил Сарвилл мгновенно захмелев от выпитого. - Ты не перестанешь звать меня южанином, даже если я выиграю.
        - Гузно медведя! - выругался гном. - И чего ты хочешь?
        - Меч.
        - Меч?
        - Да. Тот, что ты у меня выиграл в Лисохвосте.
        - Я вроде говорил, что продал его, - гном задумчиво почесал свой затылок.
        - Все верно, гном. Только ты говорил, что обменял его на два коня, а такой меч стоит по меньшей мере пятьдесят таких кляч, на которых ты сюда добрался.
        Гровин Баггз расхохотался.
        - А ты не так прост, южанин, - с хитрой ухмылкой он покачал пальцем. - Согласен. Тогда и ты должен поднять ставку.
        - Говори.
        - Ты дашь мне пузырек своей крови.
        - Моей крови? На кой чёрт она тебе сдалась?
        - Не забывай, южанин. Я собираю редкие реликвии и, клянусь тебе, кровь великого странника из Дастгарда после победы над Рогаром Вековечным будет стоить ни один пуд золота. А со временем и того дороже.
        - В таком случае при виде пустых склянок мне надо почаще наполнять из своим нутром, чтобы обеспечить счастливую старость! Ну, была не была, гном! - странник размахнулся и своей ладонью обхватил кисть Гровина Баггза. - Я свою кровь быстрее восстановлю чем ты свой проигранный меч. Прости. Я хотел сказать, мой проигранный меч. По рукам!
        И странник с гномом на потеху всем собравшимся вокруг гостям принялись выпивать кружки меда одну за другой, жадно смотря друг на друга в ожидании, когда кто-то из них повалиться на пол в не состоянии больше держаться на ногах.
        Глава 9
        Я помог королеве Антине, пусть хранят Боги ее душу, спасти самое сердце Творса, прекраснейший дворец Цирэйлетан от нападения неизвестных и стал свидетелем коронации новой владычицы западной империи. На веку обычного циркача участие в таких великих событиях случается нечасто, поэтому я отмечал свою значимость несколько недель к ряду, напиваясь до беспамятства в творсийских гостеприимных корчмах и публичных домах, из которых меня частенько вышвыривали, потому что я звал в комнату больше девиц, чем мог себе позволить.
        Если Ее Величество королева Антина относилась ко мне по-матерински, то принцесса Лиана, щедро заплатив за мои заслуги, тут же выгнала вашего скромного слугу на улицу в поисках новой цели в жизни, а обратный путь во дворец оказался для меня навсегда заказан.
        Все произошедшее за последнее время заставило меня по-другому взглянуть на образ жизни, который я вел и убедить самого себя в нецелесообразности тех или иных поступков. Отныне вместо того, чтобы одурачить простой иллюзией какого-нибудь пройдоху, я предпочел давать сольные представления у Великого Древа, за которые, кстати говоря, искушенные творсийцы платили вполне прилично и даже очень искренне благодарили за подаренные эмоции.
        Лелея глубоко внутри надежду на то, что Всевышний Иирис отблагодарит меня за осознанность и отправит мою дочь вместе с остальной цирковой труппой в Палатонес, где мы сможем воссоединиться и снова путешествовать вместе, я день изо дня интересовался слухами о важных событиях в мире, но не мог ухватиться ни за одну ниточку, которая привела бы к встрече с бедной девочкой, лишенной отца.
        - Отличный у тебя получился Драго Уйлетан, иллюзионист, - сказала, подошедшая со спины фигура, а ее тень упала на монеты, разбросанные в шляпе, что сильно затруднило мне подсчет.
        - Спасибо за комплимент, уважаемая, - я не удосужился даже обернуться к ней - сбиться со счета довольно легко.
        - Уверена, с твоими способностями можно добиться большего, чем просто убого дрожать над горской монет, которых не хватит и на кружку приличного пойла в ближайшей корчме.
        Я обернулся, поистине ошарашенный такой дерзостью и обесцениванием моих трудов. Эльфийка с белыми волосами смотрела на меня ярко-зелеными глазами. Из-за ее спины торчал лук и оперение на стрелах.
        - Вы не похожи на ту, кто поможет заработать законным способом. А рассечение на ваших легких доспехах говорит о том, что, связавшись с вами я скорее умру, чем дойду до ближайшей корчмы.
        Мои слова должны были намекнуть на мое безразличие к подобным предложениям, но эльфийка не сдавалась.
        - Должно быть я напрасно не представилась прежде, чем затеяла разговор. Мое имя Дианна. Оно должно вам о многом говорить.
        Клянусь, моя челюсть перестала меня слушаться. Встретить саму Дианну, да еще и довольно нахально дать ей отворот-поворот… Если бы кто-то из моих прежних друзей узнал об этом, то непременно обозвал бы меня глупцом и перестал бы со мной разговаривать, посчитав, что на старости лет я совсем лишился ума.
        - Если я сплю, ущипните меня, а еще лучше ударьте что есть сил за проявленное неуважение, пусть и по незнанию, - я упал на колени и опустил голову, ожидая небесной кары.
        Дианна. Ее второго имени никто не знал. Эльфийка, путешествующая с моей труппой еще на заре странствий много веков назад. Все приемы, которыми пользуются нынешние акробаты так или иначе брали свое начало от тех грациозных движений, которые изобрела она. Люди отдавали большие деньги, когда узнавали, что на арене появиться неподражаемая Дианна…
        Именно с этих слов начинаются все легенды о ней, а дальше расходятся, что называется - «кто в лес, кто по дрова». Одни утверждают, что акробатка однажды давала представление на самом краю Утеса Вдов, сорвалась с каната, натянутого между деревьями и исчезла в бездне Соленого Моря; другие рассказывают, что младенец выпал из рук неосторожной матери прямо в вольер со львами, но бесстрашная эльфийка прыгнула следом, сумев спасти младенца, но сама оказалась разодранной и еле выжила, оставшись калекой; третьи твердят о подвигах Дианны в Сумеречной Пустоши, когда стадо буйволов, напуганных Лунными Кошками неслось на труппу бродячих циркачей, но ей удалось отвести их в сторону, пожертвовав собственной жизнью, зато дав шанс остальным продолжить наше нелегкое дело. Иные крутят пальцем у виска и клянутся, что не одна, а все истории о великой Дианне правда. Сам Всемогущий Иирис поцеловал ее при рождении, и она никакая ни акробатка или эльфийка, а первая и единственная полубогиня, застрявшая меж двух миров.
        - Встань с колен, маг. Ты же не веришь во все эти россказни обо мне?
        - Отчего же? Охотно верю.
        - По-твоему я могла биться с тигром в клетке и мое лицо при этом осталось без единого шрама?
        Я задумался. Вера, которая крепко вцеплялась в мой разум всю жизнь, пошатнулась. Но я продолжал молчать, ожидая объяснений.
        - В общем, я здесь не для того, чтобы ты приклонялся передо мной или, чего хуже, тратил мое время на восхваления.
        Я мигом понял, о чем говорит полубогиня и поднялся.
        - Чего же ты хочешь от циркача, потерявшего свое пристанище и вынужденного добывать себе на пропитание весьма нелегким трудом?
        Эльфийка запрыгнула на одну из веток Великого Древа. Как могли прохожие вокруг слоняться мимо и не обращать никакого внимания на эту восхитительную деву.
        - Я слышала историю о том, как хитро вы обошлись с вольными, пришедшими завоевать столицу.
        - Что правда, то правда, - словно умалишённый улыбался я. - Только ленивый не болтает нынче о той ловушке, которую мы им устроили. Я не всегда рад этим слухам, ведь чем больше людей знает о моих возможностях, тем меньше от них будет проку в будущем.
        - Не умоляй своих заслуг, циркач, - она растянулась на толстой ветке точно кошка. - В мире, где таких как ты уже не осталось, способности иллюзиониста будут всегда пользоваться спросом и приносить тебе обеспеченное будущее.
        - Как видите, госпожа, - я хлопнул руками по пустым карманам
        - Я уже намекала, что ты занимаешь не тем, к чему готовили тебя Боги?
        - У вас есть предложение получше?
        - С чего начать?
        - Сначала. Я хочу знать как сложилась ваша судьба, после того как вы покинули цирк, - нетерпеливо протараторил я. - Я не слишком многого прошу?
        - После того, как я ушла из цирка много веков назад, нашла свое призвание в уничтожении всяких тварей, населяющих Неймерию. Моя врожденная ловкость и умение отлично обращаться с луком, позволяют неплохо зарабатывать на смерти чудовищ. Одних крестьян докучает леший, другое поселение устало от утопленников - жертв появившейся в реке русалки. И если много путешествовать и уметь смотреть страху в глаза - это ремесло позволяет не только творить добро, но и ежегодно откладывать приличное количество ситемов в Красный Банк.
        - Конечно! - воскликнул я. - Чем еще может заниматься женщина, о которой ходит столько легенд! Но я достаточно труслив, чтобы искать славы на этом поприще, госпожа. Не принимаете ли вы меня за того, кем я не являюсь?
        - Совершенно, нет.
        - Тогда я весь внимание.
        - Несколько месяцев назад я оказалась в деревушке под названием Серковье, что лежит на самом западе Творса. Люди там забитые, а все их рассказы прерываются на том месте, где упоминается лихо, что не птица и не человек, а в лесу живет и одним свистом путников отпугивает или того хуже - убивает. Какой охотник в ту сторону пойдет, того потом мертвым обратно тащат, а на глазах и ушах мертвеца застывшая кровь запекается. Староста местный денег собрал столько, что унести их мне бы еще помощь понадобилась, поэтому я взялась разузнать, что это за монстр, чтобы в конце концов освободить селянам путь в леса, где они смогут себе пропитание добывать. Только вот едва я успела в лес зайти, как тот самый свист услыхала. Был он такой пронзительный, громкий и невыносимый, что помню только как сознание потеряла, а потом очнулась в одном из крестьянских домов при смерти. Выхаживали меня целый месяц, а когда на ноги поставили сразу же скатертью дорожку и проложили.
        - Вот именно поэтому я довольствуюсь тем, что есть и на большее не претендую, - я позвенел монетами в кулаке, которые достал из своей шляпы.
        - Я тоже руки опустила и не вспоминала о том, пока слухи о твоих подвигах в Палатонесе до меня не доползли.
        - Выходит вон оно как работает! Доброе дело то. Надо побольше их творить и тогда, глядишь, и на вечер в приличном публичном доме хватит!
        Эльфийка сверкнула своими ярко-зелеными глазами так, что я сразу язык проглотил.
        - Я убила домового, которого мне заказали в Слухавицах и с первым торговым кораблем приплыла в Палатонес. Найти тебя здесь оказалось гораздо сложнее, чем я думала. Благо, ты взялся за голову и все-таки решил вернуться к привычному ремеслу. Признаться, в один момент я подумала, что ты навсегда завяжешь с цирком и встанешь на службу всех тех, кто постоянно воюет, пытаясь кому-то что-то доказать. Я рада была ошибиться.
        - И чем же могу быть полезен великой Дианне? - я чувствовал, как пот проступил на моем лбу. - Ради чего вы проделали столь неблизкий путь, быть может с самих небес?
        - Не смейся надо мной циркач, - ее взгляд стал грозным, и я быстро понял намек. - Я же сказала, что не имею никакого отношения к Богам. Я также смертна, как и ты. А полезен ты мне будешь в охоте на соловья-разбойника.
        - Соловья-кого… - я облизнул сухие губы.
        - На того монстра, что в Серковье живет и одним свистом местных убивает.
        Две внутри меня боролись сущности. Одна боялась монстра неведомого больше смерти, а вторая гнева полубогини, пусть сама она себя таковой не считала. Один из прохожих свистнул своему псу, а мои коленки задрожали так, будто я уже в логове чудища оказался.
        - Прошу меня простить, госпожа… Ведь я же… Совершенно не тот, о ком слухи рассказывают. Вернее, в тех подвигах моей заслуги совершенно малое количество. Знаете, однажды я чуть не оказался съеден обычной бездомной кошкой на арене цирка. Полагаю вы понимаете, что со мной произойдет встреться я с настоящим чудовищем…
        - Хватит дрожать, циркач. Ты можешь продолжать давать свои худые представления в Палатонесе, а можешь заработать приличное количество золота. А еще, в качестве доброго жеста, я расскажу, где сейчас находится твоя дочь вместе с цирковой труппой.
        Какой же я глупец! Как только мог я подумать о том, что полубогиня не сможет убедить меня рисковать жизнью. Даже вопроса, откуда она знает, что я всем сердцем жажду отыскать свою дочь не возникло в моей голове и я тут же согласился.
        - Ну хорошо, госпожа. Мои иллюзии к вашим услугам. Когда выдвигаемся?
        - Корабль отплывает сегодня вечером. Заканчивай свои дела. Увидимся на причале.
        Грациозная, словно Лунная Кошка, эльфийка уходила по аллее в сторону квартала Длиннобородых и даже не оглянулась, чтобы еще раз озарить меня своим божественным взором. Я быстро собрал все свои пожитки и пока оставалось время, отправился в публичный дом госпожи Трансельвиль, где и пробыл каждую минуту в не скучном ожидании вечернего свидания.
        ***
        Деревенька под названием Серковье, оказалась самым убогим местом, в котором мне когда-либо приходилось бывать. Однако, я прыгнул слишком далеко. Будет несправедливо перенести вас сразу к месту действия и лишить подробностей моего путешествия в компании великой Дианны.
        Вечером, в день нашей встречи, мы сели на корабль, плывущий с товарами в Холденфелл, и уплыли к берегам Опанеса. Заплатив одному мужику с двумя кобылами, тянущими телегу, мы добрались до Бездонных Болот и разбили лагерь неподалёку, где земля еще твердо лежала под ногами, а делать последний рывок прямиком до Серковья не позволяла малознакомая местность и непроглядные сумерки.
        - Ты будешь спать прямо на дереве? - удивился я, завидев, как Дианна забирается на нависшие надо мной ветви дуба.
        - Прямо здесь, - она устроилась поудобнее и теперь я видел лишь часть ее спины.
        - Честно сказать, я не большой любитель спать в лесу в одиночестве… Тут ходит много разной живности, желающей растерзать заплутавших путников…
        Стрела вылетела из неоткуда и расколола маленький грецкий орех, выпавший в тот самый момент из моих рук. Я тут же бросил взгляд наверх, где эльфийка уже укладывалась на свое прежнее место.
        - Можешь не переживать за свою шкуру, циркач, - сказала она, явно намекнув на мое чрезмерное желание оставаться в живых до глубокой старости.
        - Ну хорошо, - смог расслабиться я и уселся, направив свой взор в туман над болотами. - Могу я задать вопрос, раз уж имею возможность провести с великой полубогиней ночь.
        - Валяй. Только смотри, чтобы те, кому ты будешь рассказывать эту историю, поняли тебя правильно, когда узнают, что ты провел ночь со мной.
        Я пропустил ее слова мимо ушей, так как уверенно считал, что из любой фразы слушатель обязан вынести ровно столько сколько посчитает нужным. А будет это преувеличение или преуменьшение моей истории, не имеет для меня никакого значения, если перед самим собой моя совесть останется чиста.
        - Вы постоянно пытаетесь разрушить мою веру в вас, госпожа. Могу я узнать правду о вашем рождении, чтобы, с вашего позволения, иметь возможность развеивать мифы, которые о вас слагают?
        - Пусть моя репутация, циркач, живет своей жизнью. Я не переношу, когда передо мной преклоняются и брызгают слюной в надежде завоевать божеское уважение, но, если мой образ когда-нибудь спасет мне жизнь - ничего не имею против. Я, в конце концов, очень редко появляюсь в тех кругах, где меня ценят. Расскажи лучше почему ты, будучи самодостаточным иллюзионистом никак не можешь отделаться от навязчивой идеи преследовать свою дочь и вернуться на арену. Ведь с течением времени цирк становится донельзя скучной вещью.
        - Цирк заставляет чувствовать себя нужным, госпожа. Я стремлюсь вернуться туда по тем же причинам, что двигают вас к охоте на чудовищ.
        Она усмехнулась, явно не восприняв мои слова всерьез.
        - Ну а дети? - спросил я. - Разве за столько веков у вас не появилось детишек?
        - Ты должно быть забыл про участь эльфов циркач? В купе с нежеланием продолжать род, появление детей становиться и вовсе невозможным.
        - Но неужели вам, госпожа, никогда не хотелось взять на руки малютку-эльфа, похожего на вас? Того, кто продолжит убивать монстров и спасать этот мир, когда ваше здоровье уже не будет таким крепким?
        - Боюсь в этом и заключается самый большой парадокс. При всей моей любви к ремеслу, которым я занимаюсь, я бы никогда ни хотела той же участи своим потомкам, - полубогиня свесила руку с ветви, а ее грациозные пальчики беззвучно наигрывали какую-то мелодию на невидимом инструменте.
        - Почему так происходит? Быть может вам известен ответ и на этот вопрос?
        - Я думаю, что родителям чаще всего не хватает смелости признаться самим себе в том, что дело, которым они занимаются уже исчерпало весь интерес к себе, а что-то поменять им кажется уже невозможным и только дети помогут покинуть тот круг, из которого не нашли выхода предки.
        Какое-то время мы лежали молча, пока я не осознал скорую встречу с чудищем, ради которого мы и доехали до этого конца света, а душа у меня тут же ушла в пятки.
        - Какой у нас план, относительно этого…соловья-разбойника? - я оглянулся вокруг, чтобы удостовериться, что чудовище вдруг не подслушивает нас.
        - Твои иллюзии и есть наш план.
        - Можете рассказать более подробно. Ведь уже завтра мне предстоит рисковать своей жизнью, спасая, быть может, сразу несколько поколений крестьян.
        - Лихо это, опаснее всего, когда свистит, - начала она. - Мы с тобой должны быть далеко от него, когда твои иллюзии, в виде нас, войдут в лес. Пока монстр будет тратить силы на то, чтобы убить бессмертные образы, я лишу его жизни.
        Эльфийка все также лежа на спине, натянула тетиву и запустила стрелу высоко вверх. Клянусь, та летела до самой луны, пока мое зрение не потеряло ее из виду.
        - Что ж, значит мы в шаге от победы. Могу я теперь узнать, где после этой, обязательно вошедшей в легенды о вас, охоты я смогу найти свою дочь?
        - Крепость Нордхолл. Цирковая труппа держит путь на север. Странник из Дастгарда пригласил на Свободный Конвент всех владык Неймерии. Нынче туда приедет множество богатых людей, готовых платить за развлечения на холодных вершинах Призрачных Гор.
        Я подскочил на ноги, а сердце мое заколотилось так, будто последняя надежда увидеть дочь пыталась вырваться наружу, безудержно стуча по груди изнутри.
        - Призрачные Горы?! - воскликнул я. - Это же на другом конце света?!
        Но моим эмоциям было не суждено существовать долго. Стрела, пущенная полубогиней некоторое время назад, прилетела обратно и впилась в землю рядом с моей ступней. Объяснять, что такое гнев Всевышнего Иириса старому циркачу не надо. Я мигом поутих, но не отвел взгляда с эльфийки.
        - Успокойся, циркач. Если завтра мы убьём монстра, то ты успеешь прибыть в крепость в самый разгар события.
        - Тогда чего мы ждем? В Опанесе был корабль, который отходит через два дня утром! Я успею попасть на него, если мы пойдем за головой чудища прямо сейчас!
        - Если мы пойдем за головой чудища прямо сейчас, то уже никогда не вернемся с Бездонных Болот! - остудила мой пыл Дианна и злым блеском в глазах заставила усесться на прежнее место.
        - Я понял, - пробубнил мои губы, и я закутался в спальный мешок.
        Из меня вырывалось множество слов, но упрямо пытаясь удержать их в себе мне в конце концов удалось уснуть и проснуться лишь на утро.
        Я собрал свой дорожный мешок - полубогиня несла на своей спине только лук и колчан стрел - и мы побрели вдоль Бездонных Болот, по трапе в сторону деревни.
        Как я уже упоминал ранее, деревня Серковье оказалась крайне убогим местом. Селяне жили в недостроенных домах, у некоторых из которых даже не было крыш; стадо овец паслось прямо перед домом старосты, и чтобы не замарать башмаки, мне приходилось тщательно рассматривать землю, прежде чем ступить на нее; а вода в колодце, которой так хотелось напиться с пути, оказалась подозрительного коричневого цвета. Скажу честно, сделать больше трех глотков у меня не хватило ни сил, ни желания.
        - Я вернулась, староста.
        Трехсотлетний старик еле поднял голову, чтобы взглянуть на того, кто и зачем вернулся.
        - Это ты дитятка несчастное?
        - Это я, - ответила эльфийка и села за замусоленный деревянный стол. Я скромно ждал на пороге.
        - Что привело тебя в Серковье спустя долгие месяцы?
        - Я нашла способ победить чудовище, что у вас в лесу водится.
        - Боги с тобой, дитя! - бледные глаза старика медленно раскрылись, а сам он замотал головой. - Уходи туда, откуда пришла, пока цела.
        - Но вы же… - Дианна искренне изумилась.
        - Уходи говорю, проклятая! Мы только с лихом лесным в мире жить стали! Не нужно нам никакой помощи и денег мы не предлагаем больше за его голову!
        Старик схватился за палку, на которую опиралось его дряхлое тело даже в те моменты, когда он сидел, и принялся стучать ей по полу, очевидно без возможности увидеть гостью незрячими глазами. Эльфийка поднялась с табурета, бесшумно отошла на несколько шагов назад и несколько минут наблюдала, как староста размахивает посохом и бранится. Затем она подошла ко мне и приказала идти следом.
        Мы вышли на улицу. Я ничего не говорил, наблюдая за тем, как сосредоточенный взгляд полубогини всматривается в кроны деревьев в лесу за деревней.
        - Тут что-то не так, - наконец сказала она. - Он как будто ослеп…
        - Это очевидно, - я стряхивал с башмака то, на что все-таки удосужился наступить. - Дай Всевышний Иирис мне дожить до таких лет, я был бы безгранично признателен, пусть даже взамен мен пришлось бы пожертвовать зрением.
        - Дело не в этом, - сухо перебила она. - Когда я была здесь прежде, он видел. И видел достаточно хорошо. Нужно поговорить с другими жителями.
        Только сейчас я понял, что все улицы заполнены курицами, овцами, козлами, свиньями и другой живностью и ни один человек не занимается привычным деревенским делом на свежем воздухе. Мы прошли несколько саженей до другой избы. Когда Дианна прикоснулась к двери, чтобы постучать - та сама отворилась и пустила нас внутрь.
        - Есть кто дома? - произнесла моя спутница.
        Никто не ответил. Пытаясь побороть свою воспитанность и бережное отношение к личному пространству незнакомых мне людей, несколько мгновений я колебался стоя на пороге и не желал проходить внутрь. В конце концов, трусливо озираясь, - мне нисколько не стыдно за оценку собственного поведения - я прошел следом за эльфийкой, которая уже стояла у изголовья кровати, вглядываясь в бездыханное тело селянина. Из ушей, глаз и носа мертвеца когда-то текла кровь, а теперь застыла крупными струями, придавая выражению лица убитого пугающий вид.
        - Кажется, это работа соловья-разбойника? - уточнился я.
        - Надо проверить другие хаты, - взволновано выпалила она, а ее дух пропал из помещения, где, неуклюже разворачиваясь еще оставалось мое бренное тело.
        За полдня мы обошли все дома в Серковье. Многие из крестьян были мертвы, а те, кто был жив, оказались слепы и агрессивны.
        - Завтра пойдем в лес, - произнесла Дианна, подбрасывая в огонь дров.
        Мы заняли свободную халупу, все прежние владельцы которой отправились на тот свет и покинули свои тела еще в сенях, благородно позволив их будущим мстителям набраться сил перед великой охотой в комнатах, где не шастала смерть.
        - А что, если мы не проснемся? - предположил я, по-настоящему поверив в это.
        - Перестань бояться, циркач.
        - Нет, правда. Откуда вы знаете как одна половина населения умерла, а другая ослепла? Почему вы думаете, что это не могло произойти во сне?
        Мои слова точно заставили эльфийку задуматься, потому что она долго не отвечала и даже перестала засовывать дрова в печь.
        - Быть может лихо только и ждет, чтобы мы потеряли бдительность и заснули…
        - Перестань! - не выдержала полубогиня. - Хочешь, чтобы мы отправились сейчас? На ночь глядя?
        - Конечно нет! - возмутился я. - Просто…
        - Просто у нас только два выхода - идти за чудовищем сейчас или идти на рассвете. Выбирай.
        Этот выбор оказался самым сложным за всю мою долгую жизнь. С одной стороны я боялся уснуть и больше не проснуться, а с другой - пойти ночью на охоту на монстра и даже не увидеть своего убийцу, если вдруг придется прощаться с жизнью. Конечно, я мог попытаться убежать, но не думаю, что охотница на чудовищ отпустила бы меня просто так, без стрелы в брюхе.
        - Сейчас! - выпалил, судорожно почесывая ладони я. - Если уж суждено умереть, пусть это случиться раньше. А если выживем, я по крайней мере, с большей вероятностью успею застать в Нордхолле свою дочь.
        Эльфийка молча согласилась. Мы взяли все необходимое и пошли в лес.
        ***
        Сказать, что мои ожидания на счёт легкой победы не оправдались - ничего не сказать. Как только мы отошли от Серковья на версту, до моих ушей со всех сторон донесся мелодичный свист. Несмотря на то, что задолго перед нами прошли искусно наколдованные иллюзии полубогини и бедного циркача, это не сбило монстра с толку, а наоборот еще больше раззадорило его. Вместо того, чтобы убить нас сразу и тем самым смилостивиться над несчастными, соловей-разбойник сладкой мелодией усыпил незваных гостей, а очнулись мы уже в небольшой землянке посреди леса, в которой прямо по центру комнаты находился пыточный стол. Конечно, как вы позже узнаете, он был далеко не для пыток, то тогда мне показалось именно так.
        Уродливое чудовище - не зверь и не человек, на двух ногах, но с двумя лапами, клювом вместо носа и птичьим оперением на голой спине, что-то варило в огромном котле и присвистывало.
        Уже довольно долго я лишь притворялся что сплю, изредка поглядывая на Дианну, которая до сих пор прибывала в глубоком сне. Мои руки были свободны - похоже чудовище оказалось настолько уверено в себе, что даже не удосужилось связать нас, а быть может, обычными лапами сделать это было просто невозможно. Сменив мелодию свиста на другую, соловей-разбойник неуклюже повесил себе на плечо небольшую плетеную корзинку и вышел наружу.
        - Дианна! - шепнул я громко и ущипнул ее за руку. - Полубогиня!
        Но эльфийка не шевелилась. Вряд ли монстр даст нам еще один шанс остаться наедине, поэтому, сильно не углубляясь в собственный мысли, я подошел к кастрюле, стоящей на печи с какой-то неприятной слизью внутри. Проверил. Содержимое было холодным, пусть и пахло довольно мерзко. Я взял кастрюлю и вылил всю непонятную смесь на голову полубогине, да простят меня за это кощунство ее Отцы. Пахнуть стало еще противнее, а эльфийка стала приходить в себя и незамедлительно корчить такую гримасу, что мне показалось, будто я пробудил вовсе не добродушную красавицу, а ее темную сторону.
        - Бурлящая бездна! - воскликнула она, а мне тут же пришлось закрыть ей рот рукой и частично замараться в мерзкой жидкости.
        - Тише! Иначе монстр вернется и не даст нам возможности, чтобы хотя бы поразмышлять о победе над ним.
        Но, кажется, Дианна не успела понять ни одного моего слова, потому что ее тут же вырвало на мои, отлично сохраняющие свой внешний вид, башмаки.
        - Ты видел его? - спросила она, едва отдышавшись и привыкнув к своему новому аромату.
        - Настоящий монстр! - шепотом воскликнул я. - Затащил нас сюда для того, чтобы замучить до смерти и сожрать по частям!
        - Успокойся!
        Дверь в сенях начала со скрипом отворяться.
        - Прячься за печь и колдуй иллюзию самого себя.
        - А как же… - спрашивать то, что я хотел спросить было уже поздно и я хладнокровно оставил свою спутницу на растерзание чудовищу, а сам притаился за покрытой вековой копотью печью.
        Иллюзия самого себя получилась, как и всегда, на славу и уже спала мертвым снов рядом, с измазанной непонятной жижей, эльфийкой.
        Соловей-разбойник, ковыляя словно одна нога была у него короче другой, вошел в комнату, поставил корзину на стол для пыток и принялся доставать из нее разные ингредиенты, вероятно собранные специально для будущей похлебки из наглецов, посмевших вести на него охоту - грибы, листья щавеля, лук… В один момент он замер, а его лысый синий затылок задвигался, вероятно, в такт его ноздрям.
        - А-г-р-х! - завизжал внезапно монстр и резко обернулся, глядя на обе жертвы, одну из которых только наполовину можно было считать мной.
        Дианна смотрела на него таким свирепым взглядом исподлобья, что на мгновение я был рад, что оказался на своем месте, а не на месте монстра.
        - А-г-р-х! - вновь диким воплем соловей-разбойник разразил собственное жилище, а его раскрытый клюв оказался прямо перед лицом эльфийки.
        Благо я предусмотрительно обдал ее тем, после чего уже никакая вонь не могла сбить ее с толку, и она стойко продолжала глядеть на монстра. Хозяин этой скромной землянки, не получив того страха в глазах жертвы, на который рассчитывал, немедленно переключился на иллюзию великого Ронара Инстада и снова завизжал:
        - А-г-р-х!
        Ваш скромный слуга отыграл так, как не отыгрывали лучшие актеры палатонесского театра за все время моего пребывания на солнечном полуострове. Моя иллюзия очнулась от визга, скорчила жалостливую физиономию и принялась отползать подальше, чтобы монстр, чего не доброго, не прикоснулся к тому, чего на самом деле не существовало. Но соловей не остановился. Он поднял свою когтистую лапу и его палец медленно поплыл по воздуху к моему наколдованному лицу. Это конец, подумал я. Сейчас коготь пройдет сквозь магию и это создание догадается о подмене. Прощай славная Дианна, все сказания о великих подвигах твоих больше не пополнятся новыми историями. Пусть Боги заберут тебя туда откуда прислали, но и меня захватят с собой. На небесах я сослужу добрую службу…
        В тот самый момент, когда корявый коготь уже должен был пройти сквозь иллюзию, эльфийка ловко вскочила на ноги и ударила чудовище по покрытой перьями спине. Разъяренная полуптица обернулась и заразным свистом, направленным в сторону обидчицы, заставила ту опускаться на колени и рыдать. Я закрыл уши. Хоть странная магия и пыталась схватить меня за слух, я держался. Иллюзия вашего покорного слуги изображала эмоции изнемогающей полубогини, чтобы соловей-разбойник не заподозрил не ладного.
        Монстр перестал свистеть, схватил обессиленное прекрасное тело Дианны, взял подмышку, подошел к столу и бросил ее на него.
        Сейчас будет резать, подумал я. Отрезать кусочки от тела охотницы и бросать их в кипящую в котелке воду, заправляя все это пряностями и овощами. Однако, быстро сообразив, что монстр вряд ли пользуется инструментами, я перевел дыхание и пообещал себе не предпринимать никаких действий, пока полубогине не будет грозить настоящая опасность.
        Не знаю какое чувство заставило меня бросить взгляд в сторону окна, на карнизе которого расхаживал ворон и клевал щедро разбросанные своим повелителем крупицы зерна.
        - Заклюет! - шепотом пробубнил я себе по нос.
        Если не предпринять ничего сейчас, то своим острым клювом, соловей-разбойник заклюет мою спутницу, а следующим непременно окажусь я.
        Моя иллюзия тотчас подскочила на ноги и привлекла к себе внимание чудовища, глаза которого по-птичьему смотрели в разные стороны. Монстр завизжал на чудесно сотворенный мною образ, но мой двойник, в отличие от меня, должен был быть смелым, храбрым и готовым умереть. Ронар Инстад, на которого я украдкой все это время смотрел из-за печи, сорвался с места и выбежал в открытую дверь. Соловей-разбойник направил в его сторону свист, а через несколько мгновений, предварительно удостоверившись в том, что эльфийка лежит без сознания, выбежал следом за иллюзией.
        Я вышел из укрытия и снял с крючка колчан Дианны, набитый стрелами. Вынул одну, попытался согнуть, чтобы удостовериться, что она не сломается в самый ответственный момент. Потом дотронулся до железного наконечника - из пальца засочилась кровь, острие было острее осиного жала. Пора. Пойти за чудовищем, застать его врасплох и пронзить нутро врага насквозь. Подумать было легче, чем, возможно, смотреть как чудовище бьется в предсмертной агонии.
        Я медленно ступал в сторону открытой двери, зная, что иллюзия моего собственного облика уже исчезла и возможно прямо сейчас соловей метается по лесу и без единого шанса на успех пытается ее настигнуть.
        На удивление, после того как я вышел в открытую дверь, то попал в сени. Там стояло несколько самодельных детских кроваток.
        - Вот же чудище проклятое! - злобно прорычал я себе под нос. - Эта тварь еще и детей похищает!
        Я заглянул в одну из кроваток. В ней неподвижно лежал младенец, укутанный в покрывало. Я отодвинул кусок ткани с личика и мое лицо застыло в ужасе. Тот же монстр, только еще совсем юный и безобидный смотрел на меня своими птичьими глазами и водил крохотным птичьим клювом.
        В этот момент дверь, теперь уже с улицы, со скрипом отворилась, а на пороге появился соловей-разбойник. Он не успел понять, что происходит, как стрела вылетела у меня из-за плеча и вонзилась в его пернатую грудь.
        - Нет! - Вскричал я и подбежал к чудовищу.
        Соловей насвистывал печальную мелодию, а его глаза были уже наполовину закрыты.
        - Что ты делаешь?! - выбежала Дианна, закидывая лук за спину.
        - Мы не поняли! - взревел я, а из моих глаз потекли слезы. - Что мы наделали!
        - Я не понимаю, о чем ты, циркач. Чем вызвано чувство сострадания к тому, кто когда-то чуть не убил полубогиню, в которую ты так свято веришь?
        - Он безобиден.
        - Что?
        - Не он та тварь, которая всех в Серковье перемучила!
        Эльфийка смотрела на меня настолько недоумевающим взглядом, что в какой-то момент я начал сомневаться в ее божественных и умственных способностях.
        - Погляди сюда, - я показал крохотного получеловека-полуптицу, лежащего в кроватке. - Этот не убил нас до сих пор, хотя мог запросто это сделать. Скорее всего он отпрыск настоящего чудовища, такой же как этот птенец, продолжающий род того, которого ты без разбора лишила жизни.
        - Но ведь он…
        - Что? Защищал свое потомство от чужаков? Не убил тебя своим свистом, хотя запросто мог сделать это? О, Дианна! Ты оставила бедное дитя сиротой! - я понимал, что сетовать не самое лучшее время, но не мог ничего поделать.
        Лучница медленно опустилась на нечто, похожее на табурет.
        - Бурлящая бездна… - полубогиня спрятала свое лицо в ладонях, а через некоторое время воспряла духом, словно птица феникс после смерти. - В таком случае, настоящее чудовище еще живее всех живых! Мы должны покончить с ним, пока он не спрятался, почувствовав опасность.
        - А как же малютка? - я не намеревался двигаться с места, пока беззащитное существо не будет знать своего будущего.
        - Мы используем его как приманку.
        - Что? - не поверил я своим ушам.
        - Дай мла…монстра сюда.
        Я был настолько обескуражен, что даже не смог помешать эльфийке взять его из кровати.
        Дианна вышла наружу. Она даже не сбавляла шаг, слыша мои мольбы за спиной, оставить дитя в покое. Наконец она повернулась ко мне, закрыла рот и шипя, словно змея, произнесла:
        - Замолчи, циркач! Или, клянусь, следующее слово, которое ты скажешь, окажется последним в твоей жизни!
        Истину говорю вам, настоящее адское пламя проснулось в ее глубоких глазницах в тот момент. Как я не желал защитить бедное создание или уйти прочь, чтобы не принимать участия в том, в чем мне в итоге пришлось участвовать, страх все же завладел мной и заставил повиноваться той, в которую я непременно верю, но отныне не почитаю.
        Мы зашли глубоко в лес и Дианна, обнажив младенца, положила его на один пень, а сама спряталась в кустах и принялась наблюдать. Дитя того, кого мы беспощадно убили, долгое время бесшумно ворочалось на щепках, которые впивались в нежное тело младенца и спустя некоторое время принялось реветь. Но ревело оно не так, как принято это делать у человеческих, эльфийских или даже гномьих детей, а свитом. Соловьиным трагичным пением, зовом о помощи. Мое сердце разрывалось от этой песни. Но я ничего не мог поделать. Клянусь, я желал всем сердцем. Но если бы я сделал хотя бы шаг, Дианна убила бы меня на месте.
        Наступила глубокая ночь. Мольбы малыша о помощи усиливались. И вот в свете полной луны на опушку вышло чудовище. Оно было точь-в-точь похоже на того, которого мы лишили жизни днем, разве что перья, цвета воронового крыла, вместо лазурных. Чудовище мелодично засвистело отчего малыш притих. Эльфийка натянула тетиву. Острый наконечник смотрел в чёрную пернатую спину. Шелест листьев. Соловей-разбойник обернулся, но увидел лишь, как коварный снаряд впивается в его грудь.
        Истошный визг пробудил остальных птиц в лесу и все они в один миг оказались в небе и принялись кружить вокруг места, где погибал их вожак.
        Дианна первая подбежала к умирающему. Я, постоянно озираясь, плелся следом. Еще одна стрела впилась в голову монстру. Он перестал мучиться. Быть может она все-таки полубогиня, раз помогла чудовищу избежать мучений?
        - Уходим, - сказала она, как только отрезала голову получеловеку и запихнула в мешок.
        - А как же младенец? - ошарашенный ее малодушием, спросил я.
        Охотница не стала тратить время на объяснения. Она развернулась и выпустила в бедное дитя еще одну стрелу. Мое сердце замерло.
        - Проблема решена, циркач. Ты идешь со мной?
        Я покачал головой.
        - Пойми. Монстры - это паразиты на теле Неймерии, - сказала она. - Они пугают народ, убивают, уродуют и все это только ради того, чтобы утолить собственную жажду. Крови. Насилия. Неважно. Рано или поздно они достигнут таких масштабов, что бороться с ними будет просто невозможно. В итоге мы с тобой будем теми, на кого станут охотиться они, считая нас Злом. Ты хочешь этого? Молчишь. Значит нет. И я тоже. Хочешь знать насколько сложно мне было убить первого детеныша монстра, которого я встретила? Также, как и тебе сейчас. Я терзала себя изнутри, пыталась найти хоть малейшее оправдание тому поступку, который должна была совершить. И знаешь что? Тогда у меня не получилась. Я решила, что просто должна сделать это. И лишь потом, спустя долгие годы смогла найти ответ.
        Я не двинулся с места. То, что она пыталась донести до меня нисколько не сглаживало тот факт, что полубогиня, в которую так слепо веруют циркачи на всем континенте, может убить крохотное живое существо и даже не повести глазом.
        - Ну и черт с тобой, Инстад. Надеюсь, ты никогда не повстречаешь маленьких отпрысков проказливого лиха, и твое добродушие не загонит тебя в могилу. Оставайся оплакивать монстра, а мне пора за наградой, уверена крестьяне уже пришли в себя.
        Дианна скрылась за сотнями деревьев и только когда вокруг наступила мертвая тишина я развеял иллюзию убитого младенца. Птицы спустились с неба и окружили дитя соловья-разбойника, лежащего в длинной траве. Я знал, что они не позволят ему погибнуть и покинул лес.
        ***
        - Стало быть дитя соловья-разбойника осталось существовать? - спросил, сидящий в своем троне владыка.
        - А как бы вы поступили на моем месте, добрый господин? Ведь когда-то я тоже обманул вас, показав, что я бездушный жулик. В ответ вы сперва спасли меня от смерти, а теперь принимаете в своем прекрасном тронном зале.
        Сарвилл положил подбородок на руку.
        - Ты прав. Сложно сказать, как поступил бы я. Ведь не все мои решения непременно вели в этот тронный зал. Некоторые из них отбрасывали на два шага назад…
        - По крайней мере вы были честны перед самим собой. Верно, господин Кхолд?
        - Дак что привело тебя ко мне, иллюзионист? - Сарвилл оставил без внимания вопрос Ронара Инстада.
        - Когда я прибыл в Нордхолл, то наконец отыскал в стенах этой святой крепости свою дочь.
        - Тогда почему вы не с ней? - спросила Ноэми, стоящая рядом с троном медведя.
        - У нас состоялся очень приятный семейный вечер. Мы наконец смогли обнять друг друга, поделиться новостями, рассказать разные истории. Я поведал ей ту же историю, что и вам, а она мне в красках описала события, произошедшие на Свободном Конвенте, и четко выразила вашу позицию в нашем мире, король.
        - И что же?
        - Дело в том, что я имею самое прямое отношение к тому, что вы так яростно защищаете, господин. Магии. К тому же вы второй в мире человек, который не пытался убить меня или использовать в своих целях, а скорее наоборот - помогал и до сих пор помогает. За помощь моей цирковой труппе, я хотел отвесить вам отдельный поклон. Хорошо, что отныне мы можем рассчитывать на гостеприимство в стенах Нордхолла.
        - А что же дочь?
        - Дочь и посоветовала мне примкнуть к вам и на старости лет заслужить доброе имя, освободив Неймерию от тирании.
        Сарвилл поднялся с трона, подошел близко к синеглазому седому волшебнику и пристально посмотрел на него.
        - Ты хочешь стать частью моей армии?
        - Вам нужен, по слухам, последний в мире иллюзионист? Клянусь, я сослужу вам добрую службу.
        Сарвилл посмотрел на Ноэми. Она кивнула.
        - Что ж, господин Инстад. Надеюсь, недоразумение в Аарде станет нашим последним недопониманием.
        Странник протянул седому волшебнику ладонь, и они пожали друг другу руки.
        Глава 10
        В самом центре Старгорда находился дворец. Он был обнесен стеной, а вокруг нее был выкопан глубокий ров, наполненный до краев водой. Помимо самого дворца за высоким каменным ограждением было множество зданий, которые самые знатные граждане города гордо называли своими домами. Между ними вдоль широких улиц по каналам текла вода, а каждая тропа была обнесена изгородью из цветущих только весной красивых кустов с белоснежными цветками, которые вся Неймерия называла звездоупадами.
        Весна пришла на землю Туурина и маленькие сугробы, образовавшиеся за время всего Долгоночия под пение вернувшихся с юга птиц, превращались в лужи и высыхали.
        Последняя неделя прошла для жителей в суматохе с непрекращающимися вокруг города слухами о приезде короля Дордонии Рогара Вековечного к их любимому и правящему уже три десятилетия владыке. Самые невероятные предположения выдвигали за обычной светской беседой представители разных сословий и все они неизменно приходили к одному выводу - король с юга жаждет найти союзника в преддверии войны с кровожадным странником из Дастгарда, который совсем обезумел и теперь собирался завоевать весь север.
        Свита Рогара Вековечного уже въехала в ворота, ограждавшие дворец, и крытая повозка катилась по самой широкой улице. Знамена, на которых лев вцеплялся в глотку дракона бессильно висели на безветренном просторе дворцовой площади. Кони в яблоках синхронно ступали по мощённому камню среди всадников в серебряных доспехах и закрытых шлемах, на щитах которых был изображен медведь, вставший на задние лапы и пожираемый пламенем.
        Конвой подъехал к широкой и, бесчисленным количеством ступеней ведущей наверх, лестнице и из повозки вышел король Дордонии. Он тут же бросил взгляд наверх и вспомнил всю историю Туавинхалла - дворца в самом сердце Старгорда, откуда короли востока правили своим народом с незапамятных времен.
        Много легенд ходило вокруг двухэтажного здания на высоком холме, которое можно было хорошо разглядеть даже из порта столицы. У подножия, гостей короля Индуина встречали две каменные статуи в виде грифонов, размахивающие своими исполинскими крыльями. По всему склону, за которым могли наблюдать путники, когда поднимались на вершину, росли цветы самых разных расцветок, которые своими кустами вырисовывали два герба по обеим сторонам лестницы, на одном из которых был изображен лев, а на другом орел. Гладкие низкие ступени ложились одна за другой к огромным воротам, открывающим, изнеможённым долгим подъемом, вход в сам дворец.
        Стражники с изогнутыми мечами на поясах, предупрежденные о появлении важного гостя, смиренно поклонились и распахнули двери. Рогар, приказав паладинам ждать снаружи, вошел в широкий длинный тронный зал.
        Большие чаши, в которых горел огонь, стояли друг на против друга как бы обозначая путь, по которому следует пройти, чтобы оказаться у трона местного правителя. Рогар видел, как за этими чашами на полу сидят какие-то люди и не обращая на него внимания отпивают ароматный напиток из маленьких чашечек, потом закрывают глаза и пребывают в таком состоянии словно познают другие стороны бытия, недоступные ему самому.
        Наконец король Дордонии подошел к пьедесталу, на котором стоял трон, а на нем с пышным головным убором вместо короны, восседал король Туурина.
        - Приветствую тебя, владыка, - произнес Рогар Вековечный и еще раз окинул глазами пространство перед собой.
        Две фигуры грифонов, но на этот раз выкованных из металла, стояли по разным сторонам от пьедестала и изрыгали из своих клювов тонкие струйки воды, ложащиеся в небольшие чаши перед собой и тем самым награждая непрерывным журчанием весь тронный зал Туавинхалла. Огонь в чашах горел почти бесшумно и источал приятный пряный аромат, а две девицы, сидящие на коленях у короля, ласкались в его огромных мускулистых руках.
        - Рогар Вековечный собственной персоной, - медленно проговорил Индуин и кивнув головой заставил обнаженных девушек встать и уйти на один из ковров, где сидели другие гости короля и придавались забвению.
        - Ведь мой приезд не стал для тебя неожиданностью, не правда ли? - Рогар оглянулся, как бы намекая на то, что чувствует себя нежданным гостем. - Я отправил своего гонца больше двух месяцев назад.
        - Я получил известия вовремя и именно поэтому сегодня двери Туавинхалла открылись перед тобой, король. В письме ты изложил свою просьбу довольно скудно, повтори ее здесь и сейчас. Я готов к обсуждению.
        Рогар всегда испытывал к тууринцу букет самых отрицательных эмоций, как, впрочем, ко всем остальным правителям. Его раздражало огромное эго владыки с востока, его самодовольство, излишняя самоуверенность, а один тот факт, что Индуин смел думать, что он самый властный и великий среди правителей Неймерии сам по себе выводил повелителя южного королевства из себя. Но сегодня лев, так называли Рогара представители других домов, стал заложником ситуации и был вынужден считаться с тем, кого ненавидел не меньше остальных.
        - Что ты слышал о Сарвилле Кхолде, владыка? - дордониец держал в руке свиток и время от времени махал им, помогая себе выражать эмоции.
        - Ты писал о нем в один из дней Затухания. Но тогда мне не было дела до того, о чем ты просишь. Недавно же подданный твоего королевства спалил деревню, с которой я брал дань. Ни одна собака не простила бы мне, если бы исчадье, рожденное на моих землях, за которые я отвечаю, после всех своих грехов свободно разгуливало по Неймерии, оставив меня в дураках и продолжая устраивать ад на земле.
        На лице Рогара мелькнула гримаса суровости, но он тут же постарался ее скрыть.
        - Да-да, я говорю о тебе король, - не унимался Индуин. - Из-под твоего крыла вышел этот странник и теперь творит беззаконие. Я надеялся, что мне почудилась твоя наивная просьба встать на сторону Дордонии, но теперь, когда ты стоишь передо мной, я чувствую, что ошибался в возможностях твоего ума. Говори же. Не трать мое время попусту.
        Рогар сжал губы и неприятно ухмыльнулся.
        - Сарвилл Кхолд - это лишь вершина айсберга. Магия - вот истинное зло. Скажи мне, владыка, отчего сгорела твоя деревня? Вопрос слишком простой, чтобы ждать ответа. От огня. Только спрашивал ли ты себя, каким образом этот огонь мог возникнуть? Однако я думаю, что тебя мало волнуют мирские проблемы и поэтому не буду глубоко погружаться в мотивы, что двигают мной. Давай вернемся на тридцать лет назад и вспомним почему ты позволил Инквизиции спокойно разгуливать по своим землям?
        Тууринец молчал. Он и не думал отвечать на вопросы гостя, продолжая самодовольно смотреть с высоты своего трона и ни одна морщинка на его лице не дрогнула под пристальным взглядом Рогара Вековечного.
        - Маги тебе тоже мешали править спокойно. Я хочу сказать, что знаю, что у тебя была причина не останавливать защитников. Когда Инквизиция отправилась в свой первый поход, остановить орден могли лишь Туурин и Творс. Запад выбрал свой путь и смерть Драго Уйлетана вряд ли положила конец вечной борьбе между нашими государствами. Но Туурин был в силах разбить Орден Защитников в отличие от Холденфелла, но не сделал этого. И ты знаешь почему, владыка. Мне продолжать?
        - Все пошли вон отсюда! - приказал Индуин, сидящим повсюду в тронном зале.
        Люди лениво повставали со своих мест и словно их рассудок был затуманен теми травами, заварку из которых они все это время не торопясь выпивали, вразвалочку побрели к выходу.
        Рогар дождался, когда стражники закроют дверь снаружи и продолжил.
        - Внутри этого свитка есть очень интересные сведения. До тех пор, пока я не прочел его, я еще мог спать спокойно. Теперь это не так просто.
        Король Дордонии развернул свиток и побежал по нему глазами, изредка поглядывая исподлобья на правителя, который теперь напряженно сидел в своем троне и внимательно наблюдал за ним.
        - Истинные наследники Туурина при первом появлении людей на материке были магами Земли. К сожалению, волшба передается вместе с кровью, поэтому и до сей поры на троне должен был восседать волшебник. Пусть не по своим действиям, но по своему наследию. Когда великий король Индуин вдруг открыл двери перед Орденом Защитников, мне сразу показалось это крайне интересным. Как маг по крови может желать смерти своих собратьев? Я изучил историю Туурина, до которой раньше мне не было дела и узнал, что смена власти в восточном королевстве произошла задолго до того, как моя семья сменила прежних правителей в Дордонии. Просто о смене власти в Туурине никто не знал. Она произошла, так скажем, незаметно.
        - Ты можешь не заканчивать историю, король. Я знаю ее еще лучше этого куска кожи.
        - Прости, я не могу. Ты должен знать, что я не из тех, кого ты так просто можешь облить грязью и после сидеть, наслаждаясь собственной значимостью. И вот этот пергамент сообщает интересные сведения. Право, письмо имеет свойство перемещать нас во времени, ты не задумывался, король? Или ты все же так и не научился читать за несколько веков?
        Глаза Рогара заблестели злым блеском.
        - Этот пергамент хранился в библиотеке Шаарвиля, в которую до определенного времени я заглядывал довольно редко. И вот среди высоких запыленных кип я обнаружил этот свиток. В нем говориться, что у первого короля Дордонии Турина Холда был родной брат по имени Туурин Холд, предки которого и правили на востоке. У братьев были теплые отношения и поэтому в библиотеке своего замка я нашел много интересного и про восточное королевство. Например, тут написано, что однажды некто, представившись правителем Туурина Дориалом Холдом, инкогнито явился в замок своего дальнего родственника Шаарвиль, якобы со своей женой королевой Де Фиаллавель и сыном. Неожиданный гость, одетый словно бедняк, был в ужасных ожогах. Нищий, сраженный какой-то заразой, бредил о том, что его предали, а на троне Туурина нынче сидит самозванец. Бедняге не поверили и выгнали из замка, отправив гонцов в Старгорд удостовериться в том, что Дориал Холд живой и здоровый продолжает править страной из своего дворца и с негодованием просит казнить наглеца, посмевшего использовать его доброе имя в своих корыстных целях. Бедняка казнили, хотя,
судя по записям, ему и так оставалось жить недолго. Женщину же и ребенка, явившихся со уродом в Шаарвиль, пощадили с тем условием, что они признаются, что все это был хитроумный план и на самом деле они не принадлежат и никогда не принадлежали знатному роду.
        Рогар взял один из стульев, что стоял там, где проходила чайная церемония и сел поудобнее, подняв глаза на Индуина и продолжил.
        - Знаешь, чем замечателен Шаарвиль? За всю свою многовековую историю он хранит в своих стенах столько секретов! Эти тайны никогда не дадут заскучать, - король Дордонии на мгновение замолчал, задумчиво поглядев на потолок, затем цокнул и продолжил. - Заинтересовавшись этой незаурядной историей я открыл «монструм» - это книга, в которой…
        - Я знаю, что это за книга, - оскалился восседавший на троне владыка.
        - Тогда ты знаешь, что в ней есть такой вид монстров, которые могут перенимать человеческий облик. Таких чудовищ называют саггфами. Но какая вероятность, что эти монстры существуют на самом деле? Какова вероятность, что какой-то саггф тайно захватил престол Туурина? Зачем ему все эти проблемы - править людьми, выслушивать нытье простолюдинов, когда есть много других возможностей жить долго и счастливо в облике еще каких-нибудь знатных господ и не быть разоблаченным теми, кто обязательно докопается до правды. Ты слышал, что я приехал в Старгорд еще вчера? Дело в том, что прежде, чем поехать в Туавинхалл, я заглянул в библиотеку города и нашел информацию о том, что происходило на востоке примерно в тоже время, когда семья самозванцев была обвинена во лжи и лишилась своего покровителя. Оказывается бедный Дориал Холд едва уцелел после пожара в поместье, в котором погибли его мать, бабка и другие родственники, приехавшие на званый обед по случаю его дня рождения. Весь Туурин скорбел вместе с королем по его семье. Никому и в голову не могло прийти, что семья - жена и дочь короля тоже могли выжить в
пожаре, однако стать изуродованными настолько, что никто отныне не признает в них прежних правителей. К тому же, когда сам король Туурина стоит перед тобой собственной персоной, живой и здоровый, сложно поверить, что настоящая королевская семья бежала в Дордонию. У меня остался только один вопрос. Ты и есть тот саггф, который когда-то самозвано сел на престол или ты его предок?
        Прежде чем начать говорить король Индуин пристально смотрел на наглого гостя и долго молчал.
        - Каждые тридцать лет я подбираю младенца, которого называю своим первенцем. Затем, когда приходит время действующему правителю оставлять власть и уходить на тот свет, убиваю наследника, переняв его облик. Так я наследую престол сам за собой. Ты хочешь узнать зачем мне притворяться правителем? Будем считать нашу беседу разговором по душам. Я работал дворецким в поместье Холдов. Пожар начался поздно ночью и застал всех, спящих крепким сном после торжественного ужина, в своих постелях. Прислуга ночует отдельно и именно поэтому я выжил. Когда мне пришла идея представиться королем Туурина, я не думал, что он, его жена и дочь выжили и до неузнаваемости изуродованы пламенем. А когда это открылось, пути назад не было.
        - Именно потому, что все Холды были магами Земли, ты позволил Инквизиции ходить по твоим землям и истреблять последние горстки волшебников, надеясь на то, что от истинной королевской семьи не останется и следа. Но я решил ради собственного интереса найти место, где жила бедная вдова госпожа Де Фиаллавель со своим сыном и мне удалось нарисовать семейное древо Холдов, хотя это было непросто. И, представляешь, король, именно сейчас, в нашем с тобой времени, есть девушка. Сирота. Ее родители умерли много лет назад во время очередного набега иркарайцев на Дастгард. Она является истинной наследницей восточного королевства. И если тууринцы услышат мою историю они найдут девчонку, а своего лжекороля сожгут на костре. Я узнал имя девочки и уже отправил своих людей на ее поиски. Поверь, саггф, рано или поздно принцесса будет у меня в руках и тогда тебе придется бежать с Неймерии прямиком в Бурлящую бездну словно паршивому псу, которого отовсюду гонят. А я буду с удовольствием смотреть на это и наслаждаться всеми твоими унижениями.
        Рогар замолчал и несколько минут смотрел на грозное лицо короля Туурина, не произнося ни слова.
        - Но есть другой путь. Ты, вместе с армией Туурина, встанешь на сторону Дордонии и будешь биться с медведем насмерть. Пусть даже тебе самому придется сдохнуть на поле боя. Ты будешь доблестным воителем. Владыкой, который бросается в самое пекло сражения и показывает своим примером, как нужно драться. Тогда, если ты выживешь, я назову тебе имя девчонки и отдам этот свиток. Сделаешь с ними, что захочешь и продолжишь проворачивать величайшую авантюру в истории восточного королевства.
        Саггф в обличие короля Индуина хотел что-то сказать, но не успел. Рогар Вековечный говорил настойчиво, непрерывно и угрожающе.
        - А если откажешься, уже через несколько дней сгоришь на костре. А через пару месяцев я посажу на трон истинную наследницу престола. Теперь, когда я договорил, Ваше Ничтожество может ответить какой путь оно выбирает.
        Не привыкший к такому обращению с собой владыка словно привязанный цепью пес, склабился, тяжело выдыхал и сурово смотрел на наглеца, пришедшего в его владения и угрожающего ему.
        - Я согласен, - наконец ответил он.
        - Это правильное решение, - неприятно улыбнулся Рогар. - Будь я таким же трусливым выродком, как ты, я бы тоже выбрал этот путь.
        Король Дордонии развернулся и пошел к выходу. Он медленно ступал, разнося стук своих каблуков по залу, наполненному мертвой тишиной, затем остановился и не оборачиваясь произнес.
        - Дордония и Туурин вскоре вместе будут противостоять страннику из Дастгарда. Созывай знамена.
        Фигура с красным плащом на плечах подошла к выходу и вместе со скрипом дверей внутрь ворвался ослепляющий свет, отбрасывающий ужасающую тень в сторону правителя Туурина, который словно окаменевшая статуя сидел на своем троне и смотрел вслед Рогару Вековечному.
        ***
        Два коня топтали песок Сумеречной Пустоши и не спеша волочились по пустыне на север. За горизонт садилось ярко-красное солнце, а мелкие песчинки, по обыкновению, для этой местности, царапали лица путников, поднятые ветром вверх и мигрирующие по бескрайним голым, раскаленным после целого дня холмам.
        На одном из странников был черный обветшалый плащ с мириадами мелких и крупных дыр. Его руки были закованы в кандалы, а сам он, опустив голову казалось, что дремал. Из-под капюшона виднелся только голый, исполосованный морщинами подбородок. Следом за ним следовала женщина с плащом на плечах.
        Пепельные волосы всадницы вырывались из-под накидки, вступив в невидимый бой с порывами ветра, но не могли не выиграть, не проиграть эту битву, оставаясь обреченно трепаться и закрывать видимость наезднице.
        Уже много дней брели они по Сумеречной Пустоши и за все это время не перекинулись и словом друг с другом. Женщина изредка подавала своему спутнику флягу с водой или щепотку чего-то съедобного, чтобы у того оставались силы держаться в седле. Он покорно принимал все, что ему подавали, немедленно съедал или, выпивал это, а потом все в том же покорном молчании ехал сквозь пустыню.
        - Кладбище Длиннорогов, - властным тоном произнесла женщина и спрыгнула с коня. - Сегодня заночуем здесь.
        Она скинула дорожный мешок с лошади, наклонилась к небольшому прудику и, набрав руками воды из него, утолила жажду.
        Пруд был размером с половину лошади, но полон пресной водой так, что его дно не просвечивалось. Со всех сторон источник когда-то обложили камнями, а рядом с ним стоял потухший факел. Холм, на котором они остановились, был усыпан курганами, хранившими под собой останки древних священных животных иркарайцев.
        В прежние времена пустынные люди использовали своих коней исключительно в еду. Благородное животное, которое было самым приемлемым людям, эльфам и гномам, казалось иркарайцам слабым и не выносливым существом. Прежде их племена перемещались исключительно на Длиннорогах - животных, способных без воды выдерживать многие дни жизни в пустыне, обладающих толстой непробиваемой кожей и длинным рогом, растущим изо лба. Чтобы убить одного Длиннорога, врагам иркарайцев нужно было по меньшей мере подойти в плотную и ранить в самое уязвимое место, потому что все стрелы бесполезно отскакивали от этих животных, как горох от сковороды.
        Несколько веков назад Длиннороги перестали размножаться. Самки больше не несли. Иркарайцы, как народ верующий и считающий, что Боги наказывают их за поражение в извечной борьбе с Белыми Людьми приносили в жертву людей из своего племени. Столь популярный среди их предков способ не помог остановить вымирание вида и тогда они создали кладбище, которое стало для них священным.
        Паломничество часто вело народ Иркара через всю пустыню на просторы в самом ее центре, усеянные могилами животных, чтобы молиться там и просить прощения за свою слабость. Такого поклонения не знала даже сама Святая Касандра. Животных хоронили там, рядом с одним из редко встречающихся в пустыне оазисов, где можно было забыть о постоянно кончающейся во флягах воде и думать только об упущенном времени, примиряясь с Богами в спокойствии и уединении, пока последний Длиннорог не испустил свой дух.
        С течением времени иркарайцы освоили лошадей, а часто приходящие на кладбище старейшины кланов из Иркара вымерли следом за животными, унося вместе с собой и ту традицию, о которой теперь никто не вспоминал.
        Редкие в этих местах путники теперь сидели у костра. Один из них обгладывал жареную тушку ящерицы, а второй смотрел на небо и о чем-то думал.
        - Я знаю куда ты меня везешь, - вдруг зазвучал старческий голос, а его обладатель кинул остатки ящерицы в огонь.
        Ответа не последовало.
        - Я не помогу тебе, если ты не начнешь со мной говорить, Люция.
        - Ладно, - она подняла голову. - Но если твои разговоры будут выходить за пределы допущенных, то я немедленно отправлю тебя обратно в дастгардскую тюрьму.
        - Хорошо, дитя. Но ты позволишь мне узнать о запретных темах прежде, чем я начну разговор? Видят Боги, сейчас я могу переступить ту черту, которая скрыта от моего понимания и сам не заметить этого.
        Волшебница выдохнула.
        - Спрашивай, что хотел, Вастерас. Только не томи долго. Я устала с дороги и хочу спать.
        - Зачем тебе нужно попасть к эльфам?
        - Ну вот ты сразу переступил, как ты выразился, невидимую черту…
        - Тогда не отвечай. Спрошу иначе. Почему эльфы должны поверить тебе?
        - Я и забыла, что ты «видящий», - Люция лежала с закрытыми глазами и без капли эмоций отвечала эльфу.
        - Откуда ты знаешь? - Вастерас настороженно прищурился. - Я сейчас не думал об этом.
        - Тебе не обязательно постоянно думать о своих мыслях для того, чтобы другие смогли их прочитать. А что касается твоего вопроса - нам нужны союзники, а вечно стоящие в стороне эльфы будут отличной ударной силой в грядущей войне.
        - Почему я должен помогать тебе?
        - Не прикидывайся, старый маг. Наверняка ты уже видел почему. Иначе бы я никогда не вытащила тебя из Дастгарда и даже силой не заставила поехать за собой. А мы в пути уже несколько недель, и до сегодняшней ночи ты не задал не единого вопроса.
        - Я могу начать сомневаться, дитя. Ведь есть такая совершенно обычная человеческая слабость.
        - Ты не человек.
        - Эльфы, к которым мы держим путь - тоже. Тем не менее…
        - Сомневаться уже поздно. Ты либо веришь в это, либо нет. Мы проделали слишком долгий путь, чтобы поворачивать назад, поэтому доверься своему первому чувству.
        Вастерас открыл флягу с водой и пригубил из нее.
        - Рогар знает, что ты здесь? - спросил он, вытерев губы от влаги.
        - Конечно. Он меня и послал. Получить поддержку эльфов было его идеей, сразу как он узнал, что они не посетили Свободный Конвент.
        - Но почему ты помогаешь ему? Та девушка, которую я когда-то знал, никогда бы не пошла на это.
        Люция внимательно посмотрела на старого эльфа и спустя минуту ответила.
        - У судьбы свои причуды. Иногда мы только неуклюжие пальцы в грациозных движениях предназначения.
        - Сколько я не изучаю тебя, никак не могу понять, в чем твой интерес? Зачем ты сказала королю, что Сарвилл соберет великую армию магов и поработит Дастгард вместе со всей Дордонией? Ведь это не так.
        - Ты заметил, как мы поменялись местами, Вастерас? Еще тридцать лет назад я мучала тебя своими вопросами и вот сегодня этим занимаешься ты.
        - Ты была юной и наивной девочкой. Что время сделало с тобой? Мне хочется верить, что так и должно быть, и просто идти по пути предназначения, но видя какие страшные вещи происходят вокруг тебя, я просто не могу слепо следовать за тобой.
        - Придется. Доверься мне, Вастерас, как я когда-то доверилась тебе. А теперь пора спать.
        - Как это банально, - пробубнил старый эльф себе под нос. - Получить ответы на все свои вопросы и не узнать ровным счетом ничего.
        Следующие дни пути в сторону Изумрудного Леса Вастерас и Люция вновь не говорили друг с другом, лишь изредка перекидываясь парой фраз перед тем, как улечься спать. Пустыня тянулась бесконечно. Несмотря на наступающий на всем материке сезон Расцветания в Сумеречной Пустоши днем лютовала изнуряющая жара, а ночью задувало так сильно, что укутавшиеся в одеяла на лежанках путники едва могли согреться.
        Когда очертания зеленого густого леса наконец показались на горизонте, Люция пришпорила коня и не замечая за собой как сильно бьет его по бокам послала в галоп.
        Сначала песок сменился на безжизненную сухую, но плотную землю, по которой путники скакали еще целый день, потом из почвы наконец стала прорастать трава, которая воодушевляла и своим безмолвным появлением объявляла конец безжизненной пустыне.
        Единственной дороги, по которой можно было проскакать к лесу не было, поэтому всадники сбавили ход и пробирались, ступая по невысокой траве среди все еще редко растущих деревьев. Лучи солнца, светящего над их головами, пока еще долетали до гостей Изумрудного Леса, но уже слишком тусклыми и отнюдь не согревающими.
        Очень скоро редкие сосны спутались с часто растущими дубами, липами, плакучими ивами, буками, кленами, ореховыми деревьями и другими видами, которых Люция не знала и видела впервые в своей жизни. Из-за величественных крон, нависших над путниками, в лесу было совсем темно, а у редких, проскользнувших внутрь лучей скапливалась мошкара и кружилась в надежде насытиться светом, пока здесь вновь не воцарился мрак.
        Люция зажгла факел и передала его старому магу, пустив того на коне вперед и продолжая следовать за ним.
        Лес кишел оврагами, холмами, извивающимися из земли корнями, небольшими бурлящими болотами, то и дело загораживая путь исполинскими стволами деревьев, повидавших на своем веку многое. Откуда-то из чащи доносилось странное бульканье, угуканье, стук трудящихся несмотря ни на что дятлов, тяжелое сопение невесть кого, но призывающее ни в коем случае не будить его. Воздух был наполнен ароматами разных трав и заставлял странников наслаждаться и глубоко дышать.
        Конь Вастераса нервно трепал гривой упрямясь ступать туда, куда не дотягивался свет от факела, но все же повинуясь хозяину медленно шел вперед. Старый эльф снял капюшон и остановился.
        - Сними с меня кандалы, дитя, - древний обернулся к чародейке.
        Она без лишних вопросов кинула ему ключ. Оковы из трита рухнули на землю освещая своей лазурью пространство вокруг места, куда они упали. Кони двинулись дальше.
        Люция почувствовала, как нечто обволакивает ее тело. Это может быть защитная магия, подумала она.
        Они уже полдня пробирались по погруженному во мрак Изумрудному Лесу, а чародейка после постоянного напряжения в ожидании встречи с эльфами уже совсем расслабилась и позволила себе не думать о том, что их ждет, когда они наконец доберутся до поселения.
        - Это здесь, - Вастерас остановил коня и спешился, привязав мерина к тонкому стволу дерева, у которого листья росли прямо из коры.
        Люция откликнулась на жест эльфа и тоже сошла с коня.
        Гости Изумрудного Леса продвинулись вперед еще на несколько саженей и остановились перед стеной, которая представляла из себя десятки стволов растущих здесь деревьев, сросшихся друг с другом, а сама преграда тянулась далеко за пределы освещаемого огнем пространства. Древний положил на препятствие ладонь и вся стена вдруг стала пульсировать изумрудным светом. Люция готова была поклясться, что внутри стволов билась жидкость, служившая им кровью. Под этот глухой звук биения неведомого сердца, ветви и стволы деревьев потянулись к земле открывая узкий проход эльфу и его спутнице.
        Путники вошли внутрь и оказались в пристанище эльфов. Весь лес тут был охвачен зеленым оттенком, заменяя свет солнца свечением от того, что текло по стволам деревьев, росших повсюду. Тропа вела вниз, по выбоинам, напоминавшим лестницу. Где-то недалеко слышалось журчание ручья, а впереди густая здесь растительность начинала произрастать реже.
        Вастерас и Люция спустились по лестнице и выйдя из-под очередной кроны, оказались перед огромный поселением.
        Небо заменяла исполинская крона, нависшая высоко над самым величественным зданием в поселении, построенном на большом утесе над сотнями домов снизу. Вместо звезд наверху мерцали изумрудными каскадами листья неведанного дерева, и они же освещали и днем и ночью таинственные жилища эльфов, расположенные недалеко друг от друга на маленьких островках посреди большого озера, со всех сторон в которое спадали прозрачне водопады, бившие с утеса позади эльфийского города.
        Между множеством островов ложились радугой с одного берега на другой мосты из белого камня, на один из которых и ступил Вастерас.
        - Дворец короля наверху. Мы доберемся туда не быстро…
        Не успел Вастерас закончить фразу как перед ним возникла фигура высокого беловолосого нелюдя.
        - Зачем ты привел сюда gloh’ne, страж? - спросил он, а позади него уже стояло несколько эльфийских воинов, облаченных в легкие доспехи и держащих руки на рукоятях своих мечей.
        - Вода в Антакриэль уже успела обновиться великое множество раз, а ты все еще не научился законам гостеприимства, Зулиэль, - Вастерас сделал движение рукой и Люция перестала чувствовать странное обволакивающее ничто. - На мне больше нет защиты, теперь ты сам и твои воины можете не опасаться меня и моей спутницы. Мы готовы умереть, если в наших сердцах и мыслях закралось недоброе.
        - Ты знаешь, что людям здесь не место, страж. Глупые gloh’neубивают все, к чему прикасаются. Изумрудный Лес не предназначен ни для их рук, ни для их глаз. Уведи человеческую женщину туда, где ей место и тогда можешь возвратиться в древнее пристанище своих предков.
        - Она должна говорить с Иералланом. Я видел это, хочется нам того или нет. Сама судьба сегодня постучала в дверь твоего дома, Зулиэль. Такому гостю не отказывают.
        Молодой эльф некоторое время молчал, грозно нахмурив брови, стиснув губы и шевеля ими.
        - Я позволю ей видеть короля, - наконец сказал он, - но сразу за тем она будет обязана покинуть Ishhalla.
        - Это уже решать не нам, мальчик. Веди, если в тебе нет веры в меня.
        Эльф сделал движение головой, приказав следовать за ним. Воины пошли следом за Вастерасом и чародейкой.
        Путь оказался неблизкий. Несмотря на видимую плотность странных одноэтажных лачуг, со светящимися у их дверей высокими, размером с человеческий рост, цветами, гости эльфийского города в сопровождении стражей только успевали переходить один каменный мост за другим. Спустя версту ходьбы маленькие островки наконец стали одной большой землей, которая вела на самую вершину утеса, а на его склонах гостям повстречалось еще множество эльфийских жилищ. На всю долину громко расплескивал свои воды самый большой белый, подсвеченный сиреневым сиянием изнутри водопад.
        Когда наконец разнообразные по своей форме и размерам домики на склонах закончились, а земля под ногами стала более ровной Люция увидела на аккуратной ярко-зеленой поляне множество эльфов, стоящих на коленях и склонивших свои головы перед огромным валуном, одновременно светящимся голубым, серым, янтарным и зеленым, превращая весь этот колорит в один безумно приятный глазу оттенок.
        Прямо за этой поляной возвышался величественный дворец под названием Ushgatrul. Вскоре они оказались внутри него. Вместо колон величественные своды подпирали стволы неведанных деревьев, которые часто встречались путникам в лесу. По узким каналам, текущим навстречу вошедшим во дворец, бежала та же магическая вода, что падала в озеро снаружи. Статуэтки разных эльфов на каменных пьедесталах чередовались с необычными колонами. Одна статуя изображала эльфа с туловищем коня, другая деву, держащую в своей руке гроздь винограда, третья - лучника, натянувшего тетиву и падающего на колено от того, что волк вцепился мученику в ногу и еще множество небольших самых разных скульптур.
        На троне, который возвышался впереди и тонул в сиреневом тумане сидел эльф, выглядящий еще старше Вастераса и склонявшийся в сторону, упираясь на подлокотник, потому что уже не мог держаться прямо. С его висков ниспадали длинные прямые седые волосы. Владыка был облачен в белоснежную мантию, а в его левой руке томился деревянный посох - круглый светящийся камень был схвачен у самого конца древка и магически пульсировал.
        - Illhara, Vastan’ael, - произнес король эльфов подняв свои бледные глаза и посмотрел прямо на подошедших к подножию трона путников.
        - Страж посмел привести с собой человеческую женщину, владыка, - ответствовал Зулиэль.
        - Я чувствую ее силу, Зулиэль. Оставь нас.
        - Не лучше ли будет мне остаться здесь, чтобы охранять вас?
        Король эльфов поднял голову и прислушался к воздуху.
        - Я слеп, но не беззащитен, воин. В Ishhallaмного эльфов, которым в данный момент твоя помощь нужна больше, чем мне.
        Иераллан замолчал, уставившись в Бурлящую бездну своих глаз и не произнес ни слова, пока десяток шагов, отстукивающих свое недовольство особенно упрямо, совсем не перестали быть слышны. Люция и Вастерас стояли неподвижно и ждали, когда король даст им сигнал. Совсем скоро он медленно поднял свою дрожащую от старости и сухости ладонь и плавно опустил ее, разрешая им говорить.
        - Illhara, Ierellan! - поприветствовал собрата Вастерас. - Позволь мне говорить на Общем Языке, чтобы эта женщина понимала нас, владыка?
        - Вещай, страж, - с мертвенным бессилием в голосе ответил король.
        - Ее зовут…
        - Не надо. Подойди ко мне дитя. Твое тело скажет больше правды, чем язык эльфа, который много веков назад покинул свой дом. Не бойся. Дай мне свою руку.
        Люция вложила свою ладонь и почувствовала, как тощие пальцы обхватили ее кисть. Туман, который все это время витал вокруг трона эльфийского короля вдруг стал окутывать чародейку и жуткий холод вопреки ее воле заставил вспоминать самые значительные события в ее жизни. Иногда воспоминания, которых она даже не помнила, потому что была еще младенцем, вдруг врывались в ее внезапно открывшуюся память и завладевали всеми мыслями. Старик, закатив свои глаза словно высасывал из волшебницы эти картинки и прочувствовал их сам, без возможности видеть наяву, зато проживать в своем сознании. Наконец он отпустил чародейку. Она отступила на несколько шагов назад, вновь встав рядом с Вастерасом.
        - Твоя история уникальна, - сказал Иераллан. - Зачем человеку, который смог пройти через все эти испытания понадобилась моя помощь?
        - Какими бы подвигами не было украшено мое прошлое - очень скоро оно не будет ничего значить, если вы не поможете мне. - Люция заговорила присущим ей властным голосом.
        - Какой помощи ты просишь?
        - Надвигается великая война. Неймерия разбита надвое и теперь одним силам неизбежно предстоит столкнуться с другими.
        - Я получал приглашение от Спутника, но отказал ему. В этой войне эльфы останутся в стороне.
        - Вы же понимаете, что в стороне не останется никто? - Люция закатала рукав и вновь протянулся руку. - Вы видели мое прошлое, теперь узрите будущее.
        Король эльфов жадно обхватил запястье, словно питался чем-то еще, кроме воспоминаний, из тела чародейки. Его бледные глаза закатились, затем мускулы на израненном морщинами лице стали подергиваться, а потом гримаса ужаса наползла на скривленный в страхе рот старика, и он отпрянул от руки чародейки будто голыми руками вынужден был держать раскаленный до красна камень.
        - Когда? - спросил он. Слово было таким бессильным словно продиралось через засушливую пустыню прежде, чем вырваться наружу.
        - Еще вчера. Рогар схватиться со странником очень скоро. Мы не сможем победить без эльфов.
        - Бездна, - старик уперся на свой посох и задумался.
        - Я ошибался в Спутнике, Иераллан, - вдруг Вастерас разбил висящее в воздухе напряжение. - Когда думал, что странник спасет Неймерию. Я никак не предполагал, что он и явится причиной всех бед. Теперь мы можем только устранить то, чему я позволил вырваться наружу.
        Король эльфов поднял руку, заставляя тишину воцариться в его дворце. Никто не осмеливался говорить. Владыка долгое время глядел в тьму своих глаз и наконец спокойно заговорил:
        - Люди всегда считали, что эльфы сдались. Что нелюди ушли в места своего первого пристанища из-за того, что были вынуждены сделать это. А слухи о том, что наш род мог вымереть в той войне слишком прочно засели в умах обитателей Неймерии и заставили их окончательно поверить в свое превосходство. Однако я помню те времена… Помню, как лично отдавал приказ уйти в Ишхалла. Потому что видел… Знал о том, что нужно сберечь силы на тот случай, когда пробьет час и станется отбиваться от врага, который страшнее самой смерти. Однажды я уже решил, что не доживу до того времени… Но не так давно коварные сны стали возвращаться ко мне. Потом я смирился с тем, что будущее неизбежно и нам непременно предстоит столкнуться с ним…
        Лицо Иераллана стало жестоким, а в его тело, казалось, стала возвращаться молодость. Он продолжал:
        - Эльфы веками копили свои бессмертные силы под сводами Первого Древа. Теперь мир узрит истинную силу Первой Расы. Иначе мы с вами уже мертвецы!
        Глава 11
        Гровин Баггз весь измазанный в сырой глине вылез наружу из узкого прохода ведущего в пещеру.
        - Нашел что-нибудь? - нетерпеливо произнес Вакин, протягивая руку другу, чтобы помочь тому вылезти.
        - Одна рухлядь! - раздосадованный гном упал на спину и уставился в усыпанное звездами небо.
        - Вот бездна! Я думал, что последнее дело и поеду зимовать в Город Гор, а то уже собственной задницы не чувствую от холода.
        - В этом нет нашего призвания, друг. Не суждено нам где-нибудь осесть и беззаботно лакать эль. Наше предназначение в другом - найти Священный Камень для нашего народа. Но в этой проклятой пещере его точно нет.
        - Тогда нужно вернуться к тому купцу, что нам карту нарисовал, и как следует ему по щам навалять. Столько времени потратили и все коту под хвост!
        - Не вопи, Вакин, молодого разбудишь, - Гровин Баггз поднялся на ноги и кинул взгляд на еще одного гнома, сладко сопящего возле костра, над которым висел небольшой котелок. - Что на ужин?
        - Уха. Но рыбы, что поймал в местном озере не видал раньше никогда. Будем надеяться, что съеденное сегодня, не заставит нас провести весь следующий день в кустах.
        - Давай тарелку, жрать хочу безумно. А то, что будет завтра, произойдет завтра и уже не с нами сегодняшними, - Гровин Баггз принялся жадно, ложка за ложкой, уплетать ужин.
        - Куда дальше? - спросил Вакин, когда тишина и сопение ему наскучили.
        - Доберемся до Каана, а там посмотрим. Надо будет продать несколько реликвий, а то золото на исходе, да и кобыла не такая резвая как раньше.
        - Ну нет. Это же через всю пустыню. Еще не хватало напороться на иркарайцев или какую Лунную Кошку.
        - А выбора у нас нет, друг. Если есть мысли, где еще найти парочку магов, то говори, я с удовольствием послушаю. В Стологе сказали, что магичку в последний раз там видели. А так как в лаборатории старого чародея ничего не оказалось, - безбородый кивнул в сторону пещеры, - это наш главный шанс отыскать Священный Камень.
        - А какого черта нам маги сдались, если ты сам сказал, что Сарвилл Кхолд какой-то там хренупник, без которого мы пятую печать не откроем и что он к Антакриэль и на версту не подойдет.
        - Тут все гораздо сложнее, чем представляется твоей дурной башке, Вакин. Из разговора между странником и чародейкой я точно понял, что он туда не сунется, но ни слова не слышал о том, что без него эту печать сломать вообще невозможно. Кое-что мне удалось раздобыть.
        Гровин Баггз достал из мешка небольшую шкатулку, открыл ее и в кипе соломы нащупал маленький сосуд с красной жидкостью.
        - Это кровь Сарвилла Кхолда. Пусть мы не сможем привезти к озеру самого медведя, но думаю его часть нам сгодится не хуже. - Он повертел в руках флакон.
        Глаза Вакина расширились, а рот приоткрылся, словно Гровин Баггз сказал ему о том, что только что отрыл здоровенную золотую глыбу в самом сердце Призрачных Гор.
        - Это что получается? Мы с тобой пятую печать откроем и если там действительно будет Священный Камень, то в историю войдем?
        - Не только в историю, дубина! О нас будут слагать свои завывающие баллады расфуфыренные барды, каждая гномья баба захочет от тебя детей, а наш народ построит тебе самую грандиозную статую и состаримся мы в имении, в котором будем до самой старости купаться в эле и закусывать бараньими боками! Ни один людской король так не жил и жить не будет.
        - Тогда чего мы тут рассиживаемся?! - Вакин вскочил на короткие ноги и своим возгласом разбудил храпящего доселе гнома.
        - Сядь и не рыпайся, отвисшая задница! Вот и Бовина разбудил.
        - Чего? - отозвался проснувшийся гном.
        Соня еще несколько мгновений пустым взглядом смотрел на приятелей, затем рухнул на землю и захрапел.
        - Кровь Сарвилла Кхолда это еще не все, что нам нужно. Понимаешь? Чтобы сломать печать нам нужны маги всех четырех стихий. А этих магов по всей Неймерии ищи свищи. Как дордонийская Инквизиция принялась их словно поваленные деревья сжигать, так теперь ты хрен одного отыщешь. Я уже молчу о четырех, да еще и с разным способностями.
        - Да уж, - отозвался Вакин, на этот раз раздосадовано. - Выходит, рано радоваться…
        - Радоваться не рано! Потому что раньше ты наобум по континенту шлялся, а теперь конкретную цель преследуешь. Просто надо рогами упереться и открыть последнюю дверь во что бы то ни стало.
        - Верно ты говоришь, Гровин. Значит в Каан, искать магов?
        - В Каан.
        ***
        Каан находился на северо-востоке Дордонии и мирно граничил с Сумеречной Пустошью. Городок был небольшой и жил за счет огромных плантаций с фруктами и овощами. Те путники, что верили в существование дриад и опасались встречи с ними, непременно проезжали через Каан по пути на самый север Неймерии.
        Главная дорога, ведущая непосредственно к воротам, ложилась между двумя исполинскими статуями гномов, положивших рукояти таких же огромных как они сами каменных молотов на землю и перекрещенных высоко наверху.
        - Это все бывшие земли гномов, Бовин, - поучал Гровин Баггз. - До тех пор, пока люди не приплыли на Неймерию все эти просторы принадлежали нам.
        Вечно сонный гном кивал и озирался в надежде заинтересовать самого себя, но вопреки стараниям не переставал время от времени широко зевать.
        - Что было, то прошло, - лениво отозвался он и вновь широко зевнул.
        - Эх, телячья твоя голова, ничего ты не понимаешь. Давай расскажем молодому, Вакин, как наши предки все просрали.
        - А чего тут рассказывать? - Вакин держал вожжи старой серой кобылы. - Пришли люди и своим числом надавали нашему народу под зад. А мы, рады стараться, умчались в Призрачный Горы и с их позволения там обосновались.
        - Рассказчик из тебя, как девственница из пятидесятилетней куртизанки, - махнул рукой безбородый. - Много лет назад гномы правили всей Неймерией, - начал он историю на свой лад. - Даже эльфы ходили по нашим землям на цыпочках, потому что гнев тогдашних королей был тверд и безжалостен. Не нужна была нашему народу никакая магия, потому что один гном в ярости стоил десяти размахивающих своими ручками эльфов.
        - Ну что ты языком чешешь? - Вакин вернулся в беседу, пользы которой изначально не принес. - Эльфам всегда все равно было на земли и власть. Изумрудный Лес и небольшие храмы по всему континенту - это все, на что они когда-либо претендовали.
        - Это тебе сейчас так кажется, балда, потому что они давно носу из леса не показывают. А что до гномьих богатств - им всегда дело было.
        - Не все равно им было, когда наши короли свои носы в их дела совали! Но по-другому ни их, ни нас не учили.
        - Да ладно! А как ты объяснишь вторжение Иллана Таасина в Город Гор? Такое было одно и не говори, что твои предки не рассказывали о кровавой битве у Соколиных Вершин?
        Вакин не обернулся, но Гровин Баггз догадался что тот нахмурил брови.
        - Я слышал, что мы первые напали на отряд спящих эльфов, взяли пленников, потом жестоко пытали и в конце концов убили. Это спровоцировало конфликт и тогда остроухие пришли к Соколиным Вершинам мстить.
        - Складно поешь, брат. Да только ни толики правды в этой басне нет. Слушайте тогда оба, как дело было, пока Гровин Баггз жив и может вам истину поведать.
        Кобыла уже протаскивала телегу с гномами через небольшой мостик, что помогал преодолеть ров перед воротами города.
        - Эту историю мне рассказал мой дед - Сандал Баггз. Он тогда служил в армии короля и патрулировал Змеиный Тракт у подножия Призрачных Гор. Всю правду я знаю с его слов, так что можете не сомневаться в том, что так на самом деле и было, - Гровин Баггз облизнул пересохшие губы. - В то Долгоночие стоял жуткий мороз и другого такого мой дед не припомнил больше за всю свою жизнь. И вот решив отлучиться для того, чтобы отлить, он зашел глубже в лес. Вороны тогда орали словно проклятые какие птицы, вспоминал мой предок, а красная луна на небе предвещала кровавый рассвет. И вот стоит он у дуба, делает дело и видит, как вдалеке, сквозь лысые ветви и тьму, огонь светит. Он, ясно дело, сразу за секиру схватился и медленно пошел к костру проверить, не бандиты ли какие там свое логово обустроили. Вскоре добрался дед до лагеря, в котором десяток лежанок был расстелен, но ни единой души вокруг не было, хотя костер такой силы горел, что с самых Южных Земель виднелся. Зашел он в лагерь, а там кровь повсюду. Тьма и смерть по поляне гуляют…
        - Кудах! - завопил внезапно Вакин, а внимательно следящий за рассказом Бовин от неожиданности подпрыгнул и заставил гномов расхохотаться на всю улицу, прохожие на которой до этого момента не обращали на странников никакого внимания.
        - Ну и трусливая ты курица, новичок! - Вакин не мог остановить свой смех.
        Бовин лишь обиженно посмотрел на товарища и вновь повернулся к Гровину Баггзу.
        - Эльфьи уши на ветках висели повсюду и самих тел видно не было, понимаешь? - Гровин Баггз вопрошал с огромными глазищами.
        Новичок кивнул.
        - Ничего ты не понимаешь! Значит это, что когда гномы тот отряд обнаружили… Вернее, то, что от него осталось, эльфы уже все поголовно мертвы были. А та сволочь, что сказы наплела остроухому королю, своей выгоды искала. А быть может этот ваш Иллан Таасин специально все подстроил, чтобы повод иметь на гномов напасть. Потому как именно тогда в Призрачных Горах огромную шахту продолбили и целые залежи золота нашли.
        - Ты, стало быть, Гровин, веришь еще в какую нечистую силу, кроме тех, что всему человечеству известны?
        - Не верю, Вакин, - громко, но шепотом ответил гном. - А знаю. Понял? Чую я, что помимо золота из той скалы еще что-то нечистое выпустили. Да только что это, так никто и не узнал.
        - Гляди-ка, Бышек! Гномы! - заорал чумазый мальчуган, показывая пальцем на телегу.
        - А что ты на нас уставился, будто мы твоя собственная задница, которой ты никогда не видел? - ответил Гровин Баггз, гордо выпрямившись на повозке, так что его тень смогла дотянуться до мальчугана.
        - Гномы! Тут гномы! - не успокаивался ребенок.
        - Если орешь, дак ори, что гномы с диковинными товарами в ваш захудалый городишко прибыли. А то, что без толку глотку рвать?
        - Я их заметил! Мне награда и полагается! - заорал второй мальчишка, подбежавший к другу и уставившийся на путников.
        - Не ври, Бышек! Награда моя, потому что я первый заметил и тебе сказал!
        - Нет, я! - противился другой.
        - Нет, я!
        - Нет, я!
        - Вот это я понимаю, встретили, что называется, со всеми почестями, - смеялся безбородый.
        Дети схватились друг с другом и каждый из них в надежде побороть другого и получить таким образом неведомую награду всеми силами пытался завалить соперника. Народ вокруг отступил, но вместо того, чтобы забавляться безобидной дракой, как это делали гномы, подозрительно смотрел на путников и перешёптывался.
        - Ладно, расходитесь! Никакой награды вам все равно не светит, только колени зря пачкаете.
        Но побеждавший к товарищу Бышек, весь красный от усилий, не слышал ничего вокруг, потому как чувствовал, что его противник вот-вот сдастся и повалится на лопатки.
        - Ну и хрен с ними, - махнул рукой Гровин Баггз. - Трогай, Вакин. Устал я с дороги, вези к ближайшей корчме.
        - Стоять! - крик послышался откуда-то из толпы.
        Гровин Баггз обернулся и принялся искать глазами невежду, что одним тоном заставил себя невзлюбить.
        Вскоре сквозь толпу стали протискиваться стражники в блестящих доспехах, один из которых был с пышной черной щеткой над верхней губой и повторял свой приказ тем же властным тоном.
        - Стоять, я сказал! - вышел он к мальчишкам и взяв за шиворот обоих, развел в стороны. Арбалетчики за спиной усатого направили свои орудия в сторону гномов.
        - А в чем собственно дело? - возмутился Гровин Баггз и уткнул руки в бока. - Эти хреноделы без нашего участия поцапались, с ними и разбирайтесь, а нас не приплетайте.
        - Слезайте с телеги. Вы арестованы.
        - Арестованы… - повторил Бовин, который, кажется впервые и навсегда в одночасье избавился от сонливости.
        - За разбойное нападение, ограбление и поджег лавки гражданина Каана Зурвабы Одиманге, мы берем вас под стражу!
        - Это еще что за снег с горы? - искренне вопрошая произнес безбородый.
        - Тот, кого вы, проклятые гномы, покалечили и ограбили. Слезайте с телеги.
        - Мы никуда не слезем! Пусть ваш Зирамбве, или как его там, придет и скажет, что мы никакого отношения к этим ограблениям не имеем!
        - Он без сознания вторые сутки, а все свидетели утверждают, что видели гномов, убегающих из горящего здания.
        - Но мы ведь не единственные гномы на всем белом свете!
        - Во всем Каане - единственные. Так что слезайте с телеги и следуйте за мной, иначе я отдам приказ своим людям - стрелять. Если вы не виновны, значит вас освободят, как только выяснят все обстоятельства.
        - Вот бездна! - взвыл Гровин Баггз. - Черт с вами! Все мое имущество должно быть под пристальной стражей до выяснения всех обстоятельств, понятно вам?
        Гномы последовали за Гровином Баггзом и спрыгнули на землю. Их тут же обступили арбалетчики, а Вакин получил по затылку чем-то тяжелым.
        - Конечно. Слушаемся и повинуемся, - ухмыльнулся командир с черными усами и толкнул Бовина в спину. - Вперед.
        Зеваки стали расходиться, освобождая дорогу пойманным на глазах у всех преступникам.
        ***
        - Эй! Слышишь меня? Я с тобой разговариваю! - Гровин Баггз обхватил ладонями прутья решетки и пытался обратить на себя внимание стражника, который запрокинув ноги на деревянный стол старался уснуть.
        - Не делай вид, что не слышишь меня, дубовая твоя голова! Отвечай и быстро, почему нас уже третьи сутки держат тут и никакого следствия, как было обещано, не ведется?
        Стражник только показательно отвернул голову к стене, поудобнее облокотившись на каменную стену и воспользовавшись ценными мгновениями молчания задремал.
        - Чтоб тебя гарпии дрессировали! - гном в сердцах ударил по решетке и поняв, что так можно вывести из себя стражника, принялся стучать по железу своими металлическими наручами.
        - Успокойся гном, - сказал обросший волосами во всех местах мужичек, сидящий в самом углу темницы, поодаль от друзей Гровина Баггза - Вакина и Бовина. - Стучать можешь хоть до самой смерти, а тот все равно на тебя внимания не обратит. Если, конечно, у тебя не припасено какой-нибудь магии, которая из глухого слышащего делает.
        Гном обернулся на голос. Наступив в жидкую массу, он тут же кисло скривил лицо и принялся стряхивать с ботинка слизь.
        - А ты еще кто такой? - спросил он, как только дело было сделано.
        - Узник, как и ты, - ответил незнакомец спокойно, продолжая оставаться в тени.
        - Ладно, не упрямься. Это я на эмоциях на тебя гаркнул. Меня Гровин Баггз зовут. А это Вакин и Бовин. Мои товарищи. Как тебя то звать?
        - Жорах. Но как узнал мое имя, так можешь его и забыть.
        - Это почему еще?
        - А потому что сижу я здесь уже восемнадцать лет и думаю, что никогда больше света белого не увижу, - ответил узник, а на его обросшее лицо на мгновение упал луч солнца, проскользнувший сквозь узкое окно под самым потолком. - И вам советую к тому же приготовиться, потому что когда-то меня тоже сюда не навсегда посадили. Первые года три я пытался еще что-то доказать стражникам, а как понял, что на место глухого, приходит другой глухой, так руки и опустил.
        - Это ты хочешь сказать, что мы на восемнадцать лет в этой дыре застряли? А другие что? - гном показал на узников, которые ютились в соседних темницах.
        - Кто-то недавно здесь сидит, а кто-то больше моего протянул. Но одно скажу точно, гном. Справедливость сюда не заглядывает. Или на что ты там надеешься.
        - Я надеюсь на то, что кое-кто, - Гровин Баггз специально вновь повысил голос. - Побоится испортить отношения с королем гномов Дрангом Сутулым и освободит невинных гномов!
        - Все тут через это проходили, - ответил узник. - Все мы до одного слюной брызгали и в угрозах рассыпались, мол, за нас отомстят. Разве что кроме двух тех стариков и той девицы. И никто ни за кого мстить не приехал. Поэтому сэкономил бы связки для какой-нибудь гномьей байки, чтобы и нам время до смерти скоротать.
        - Ну уж нет! Я так просто не сдамся, - Гровин Баггз заходил из сторону в сторону, время от времени почесывая собственный затылок.
        Прошло несколько минут прежде, чем Бовин в полной тишине разразился вопросом.
        - А те почему не кричали?
        - Чего? - выпал из раздумий Гровин Баггз и удивленно посмотрел на товарища.
        - Почему все остальные на свободу просились, а те трое нет, я спрашиваю?
        - Ну какая тебе разница? Как будто подумать сейчас больше не о чем!
        - Тот старик, - заговорил восемнадцатилетний узник спокойным в противовес Гровину Баггзу голосом. - Который в своей бороде запутается, если побежит, попал сюда через пару лет после меня. Как я его разговорить я не пытался, он только одно и лепетал. «Аида. Аида. Аида. Аида.» Выглядел, как мы с вами раньше, а со временем на глазах у меня в старика превратился и вовсе говорить перестал. Может чары какие на него наложили, а может он сам по себе рассудка лишился. Кто его знает…
        - А другой старик?
        - Другой пару лет назад тут таким и появился. Это сейчас его черные волосы седина прошибает, а раньше он весь как ворон был, да еще и со своим острым носом один в один как птица. Зашел в камеру с опущенной головой и даже не обернулся, чтобы на стражника взглянуть. Потом рассказал, что сына собственного по случайности заколол.
        - Это как это по случайности?
        - В курятник, говорит, лиса повадилась ходить и кур таскать, а он все ее подкараулить не мог. То не появляется зверь несколько дней, то, как внимание ослабит, так сразу курицы пропадают. Долго он за этой лисой охотился и никак поймать не мог. Тогда, будучи алхимиком по образованию он отраву какую-то приготовил и вокруг сарая разложил. Только вот отравы этой не лисы наелись, а его собственный сын. Не спасли мальчика. А старик даже сопротивляться не стал, когда к нему стража на зов соседей примчалась. Так он и сидит тут по сей день. Его б воля, он бы уже давно с собой покончил. Так с потерей и не смирился.
        - А девица? - Гровин Баггз посмотрел в сторону лежащей к стене лицом девушки со светлыми волосами.
        - Эту недавно привели. Вся в слезах была. Рыдала несколько дней подряд, да и сейчас время от времени, нет-нет, да как захнычет, ты только уши успевай затыкать.
        - А она сюда как попала, не спрашивали? Алхимик у нас есть, может еще у нее какие полезные умения будут.
        - Рано такие вопросы таким девицам задавать. Она еще не свыклась с заточением и с тем, что там с ней приключилось. Подождите немного, и сама все расскажет, - узник продолжал сидеть, облокотившись спиной на каменную стену и сложив руки на согнутые перед собой колени.Гровин Баггз недоверчиво фыркнул и подошёл к решетке, уставившись в темницу напротив.
        - Госпожа! - крикнул он. - Госпожа-а-а!
        Но белокурая не оборачивалась.
        - Ну и крот с тобой. Я скажу, а вы главное все, кто меня слышит ничего мимо ушей не пропустите, - обратился гном ко всем заключенным. - Если кого-то из вас освободят раньше, чем гномы за нами придут, передайте весточку Сутулому о том, что трех его верных подданных незаконно в Каане держат. Уж поверьте, я вас на пол жизни драгоценностями за эту услугу обеспечу. У меня один меч есть, за который сам странник из Дастгарда кучу монет заплатит, если вы ему скажете, что тот от Гровина Баггза…
        - Будь проклят твой странник и его меч! - выпалила вдруг девица, не поворачиваясь к удивленному гному.
        - Смотрите! Вот и заболтала. А вы говорите - не готова, не готова, - Баггз отвернулся от своих товарищей обратно к темнице с узницей. - Чем это тебе странник насолил, что ты его прищучить хочешь?
        Ответа не последовало.
        - Да, он не святой, как эта ваша Касандра, но вполне разумный и справедливый человек.
        - Справедливый? - наконец измученное лицо молоденькой девочки посмотрело на гнома. - Это ты так говоришь, потому что он твоих товарищей не резал. А ты главное не бросайся ему помогать и быть может смерть тебя стороной обойдет.
        - Да кто ты такая, черт возьми? Хватит вокруг да около ходить.
        - Я та, что на помощь к нему с друзьями пришла и кого он чуть не убил в ответ.
        Гном нахмурился и просунул свои губы сквозь решетку.
        - Не в Стологе ли это случилось?
        - В Стологе! Аль много мест, где странник людей кончал? Раз ты так сомневаешься.
        - Постой-ка. Молва ходит, мол, в той деревне с ним маги были, которых он вслед за крестьянами поубивал, а ты, стало быть, магичка, что выжила?
        Девушка, не ответив отвернулась обратно к стене.
        Гровин Баггз со сверкающими в сумраке глазами обернулся к спутникам, так что этот блеск, казалось, осветил половину темницы.
        - Вот это ж удача, братья! - воскликнул он. - Я думал мы целую вечность потратим на то, чтобы волшебницу обнаружить, а она здесь нас дожидается! Видишь, Вакин! А я что говорил? Делай что должно и будь что будет. Эй, как тебя зовут, чародейка?
        Но девушка снова не отвечала.
        - Раз ты странника так сильно ненавидишь…Что скажешь, если я предложу тебе вместе со мной ему насолить?
        До этого постоянно поднимающиеся и опускающиеся в одном ритме плечи волшебницы замедлили свои движения.
        - Клянусь Священным Камнем, что задумал нечто, что дастгардскому медведю не по душе. Если ты мне поможешь, то здорово разозлишь его. А? Ну как тебе?
        Девушка медленно повернулась и подозрительным взглядом посмотрела на гнома. Гровин Баггз продолжал.
        - Надо выбраться отсюда, и тогда я тебе все расскажу. Что у тебя за способности? Можешь помочь нам бежать?
        - Вам придется придумать план самостоятельно, господин гном, - ответила белокурая узница. - Я совсем слаба, а если бы и могла помочь, то магия воды бесполезна в этих стенах.
        - Как ты сказала тебя зовут?
        - Жельева, - сдалась девушка.
        - А скажи мне, Жельева, не чувствуешь ли ты сейчас какого-нибудь прилива сил? - Гровин Баггз вынул из скрытого кармана своей куртки флакон с кровью странника.
        - Этого, как вы выразились, прилива так просто не почувствовать. Только если я начну творить магию.
        - Тогда попробуй создать какой ручеек или еще что.
        - Зачем, ведь здесь же нет Спутника.
        - Нет. Но ты попробуй.
        Жельева небрежно махнула рукой и один из кирпичей вырвался из стены между темницами и сточные воды из канала снаружи стали заливаться в подземелье.
        - Поверить не могу! - волшебница вскочила на ноги и не доверяя собственным глазам подбежала к решетке.
        - Я же говорил, что у меня есть чем тебя удивить, волшебница, - ухмыльнулся гном. - Ну все. Залатай дыру, пока мы тут все не промокли…
        - И не провоняли, - добавил Вакин, тоже уже стоящий на ногах и возбужденно озирающийся по сторонам.
        Вода, хлынувшая в образовавшееся дыру, подхватила выпавший камень и с огромной силой вбила кирпич обратно в отверстие.
        - Теперь поведай, господин гном, как это у тебя получилось мне силы дать? Странника среди вас я не вижу, а значит он не единственный источник энергии для магов. А это значит все волшебники, что от медведя отвернулись, теперь не обязательно должны императору служить.
        - Погоди-ка, - Гровина Баггза словно облили ледяной водой. - А знаешь ли ты, девочка, где остальные маги обитают?
        - Конечно, знаю. Только вот никому не скажу.
        - Ха! - обрадовался гном. - Вакин, мы с тобой вот настолько близки к тому, чтобы своей цели достичь! Послушай меня, Жельева. Сможешь нас теперь отсюда вытащить? С такой силой.
        - Не слушай его, дочка, - вмешался чернобородый старик. - Если она свой фокус повторит, нас тут всех затопит еще до того, как тот стражник с подмогой вернется. А скорее всего никто своей шкурой ради узников вообще рисковать не станет.
        Гном нахмурился и громко выругался. Все присутствующие давно привыкли к брани и не среагировали.
        - Выходит надо ждать, - сказал лениво Бовин.
        - Ждать чего?
        - Справедливости, - Гровин Баггз хотел уже перебить молодого гнома, но тот вдруг продолжил. - Или подходящего момента, чтобы освободиться всем вместе.
        ***
        В заточении гномы провели уже больше недели, и никто так и не спустился к ним с разъяснениями и, как надеялся Гровин Баггз, не принес извинений за тотальную ошибку и ложное обвинение. Борода безбородого гнома отросла и стала представлять из себя бороду, которая больше сопоставлялась с горными жителями, чем та, которая выделяла его из толпы прежде.
        Попытки заговорить с глухими стражниками не приносящими еду, а небрежно кидающими ее, в надежде, что узники начнут драться за кусок черствого хлеба, не увенчались успехом, ровно как и надежды увидеть перегрызающих друг другу глотки узников.
        Чернобровый алхимик рассказывал различные истории из своей жизни, загадочный узник, просидевший уже восемнадцать лет в заточении, молча вслушивался в слова тех, кто так же как и он оказался в темнице Каана, но в отличие от него еще не потерял надежду, Жельева практиковалась в магии, наслаждаясь неведанной силой, которая теперь не покидала ее, а лишь помогала разгадывать все новые и новые тайны стихии. Бовин как обычно спал, Гровин Баггз вещал искрометные планы, а Вакин поддакивал своему товарищу во всем и лишь только один старик, замолчавший вовсе много лет назад так не проронил и слова.
        - Никогда не думал, что буду так скучать по свободе, - Бовин подкинул маленький камушек и ловко поймал его.
        - А какая разница, где тебе ухо давить, Бовин? - Вакин перевернулся с одного бока на другой.
        - Такая, что там солнышко припекает и тепло аж под бороду забирается, а здесь не только холодно и сыро, да и невесть кто ползает. Весь подбородок уже искусал. С моей бородой вообще по таким местам кочевать опасно.
        - А ты попроси волшебницу, она тебя и умоет, - Гровин Баггз махнул головой в сторону белокурой девчонки.
        - И в правду. Госпожа, Жельева!
        Вместо ответа на гнома обрушился целый шквал ледяной воды и тот мигом сморщился и за клацал зубами. Через мгновение его объяло водяное облако теплой и согревающей влаги, в котором гном мгновенно согрелся и улыбаясь начал грести.
        - Ну вот так можно очень даже неплохо дожидаться помощи, - Бовин набрал в рот воды и струя полилась прямо на Вакина.
        Потерпевший гном принялся браниться, взял камень, которым играл с первого дня заключения и кинул молодому товарищу прямо в лоб.
        - Вы что здесь такое устроили? - грузным басом проговорил, внезапно возникший в коридоре между темницами стражник.
        Водяной шар тут же ослаб и разлился - вода заскользила в щели, из которых сильно задувало, и Бовин чувствовал теперь это острее других.
        - Ах ты ж проклятая магичка! Ну ничего, вот-вот за тобой Инквизиция прискачет и уж на костре твои фокусы с водой пригодятся, кстати, - громадина зло улыбнулся и несколькими поворотами ключа, открыл проход, который освобождал гномам путь на свободу. - Вы, низкорослики, следуйте за мной. Вас суд ждет.
        - Ну наконец-то! - воодушевился Гровин Баггз. - А говорили не освободят! Гномьего гнева все боятся! Пока я выслушиваю извинения за сложившуюся ситуацию, можете запрячь мою кобылу вместе с моими пожитками.
        - Уже бегу, - ухмыльнулся стражник и толкнул гнома в затылок. - Шевелитесь!
        ***
        Суд, как это и могло происходить в столь небольшом городке, проходил в тронном зале местного барона, в присутствии его ближайших советников и целой очереди, стоящей далеко за пределами замка и ждущей своего права получить справедливости в лице покровителя Каана.
        Недалеко от громоздкого деревянного седалища барона, на полу возле очага, маленький ребенок, одетый как мальчик, но на вид девочка девочкой, с большим удовольствием играл с двумя куклами и что-то бубнил себе под нос, изображая эмоции марионеток. С другой стороны от трона, спала большая собака, не обращавшая никакого внимания на посетителей и лишь еще ближе мостившаяся к хозяину, когда тот вставал с места выпить кружку воды и возвращался обратно.
        Барон был зрелым мужчиной, не толстым и не худым, его лицо покрывали частые волдыри, а два голубых глаза равнодушно осматривали каждого вошедшего в зал.
        - Этот амулет был подарен мне дедом, когда тот делал свои последние вздохи на смертном одре, - говорил молодой, но почему-то уже седой, мужчина, рядом с которым стояла женщина и податливо кивала в такт каждому его слову. - Амулет лежал у меня в сундуке. Я желал отдать его дочери в приданное, когда она мужа найдет. Увидев точно такой же у Гордея, я тут же бросился к сундуку, проверить, на месте ли моя ценность. Но амулета, как вы понимаете, господин, след простыл. Засим прошу самозванца арестовать, имущество мое отнять, дабы добрые ваши подданные продолжали спокойную жизнь вести и по сторонам без всякой причины не оглядываться.
        Барон молча указал на еще одного горожанина, который стоял чуть в стороне от пары, что едва остановилась в своих попытках обвинить некого Гордея.
        - Я не виноват, господин. Амулет этот я сам сковал, за день до того, как Дивир на меня набросился и его отнять попытался…
        - Для кого сковал? - медленно и властно проговорил барон. Его голос, казалось, разносился по большой пещере, прежде чем вылететь изо рта.
        - Для Фрокасия, - торопливо ответил Гордей.
        - Кто таков?
        - Священник. С Ягодной улицы. Служит верой и правдой Святой Касандре. Да вы у него спросите. Вера не позволит ему солгать.
        - А зачем на себя натянул, коли для священника ковал? - язвительно осведомился Дивир.
        Барон перевел взгляд с Дивира обратно на обвиняемого и лениво поднял брови.
        - В этом я действительно грешен, - обвиняемый опустил голову. - Хотел я на одну особу впечатление произвести, вот и надел. В тот день, когда встретиться с ней шел, Дивир на меня как раз и накинулся.
        - Дай амулет сюда, - произнес барон и лениво протянул руку.
        Гордей подошел к своему господину и положил тому в ладонь медальон, тонущий в изгибах серебряной цепи. Барон протер большим шершавым пальцем золотую фигурку женщины, изогнутой в танце и с небольшими гроздьями винограда в руках.
        - Значит так, - наконец заговорил вассал Рогара Вековечного. - Медальон этот я забираю себе в уплату за ваши земли на будущий год. - Он отдал цепь с фигуркой старику, стоящему рядом с троном. - С первого и второго. А так как этого украшения отныне у вас не будет, то и спорить вам не о чем. Теперь, по крайней мере, каждый из вас потерял всего по половине драгоценности, а не по целой ее части. А ежели захотите более достойной справедливости, то приходите сюда с чем посущественнее обычных слов, иначе каждый из вас сядет в тюрьму за то, что уводит мое внимание от важных государственных дел. Ступайте.
        Крестьяне, вместе с женщиной, самой красноречивой, но не произнесшей ни одного слова поклонились и попятились к выходу.
        - И если имущество или жизнь кого-то из вас пострадает, то под подозрение в первую очередь попадет второй. Следующие!
        - Гномы, мой господин, - произнес стражник и подвел нелюдей к центру зала.
        - Что натворили?
        - Напали, ограбили и подожгли лавку купца Зурвабы Одиманге.
        - Что за бесий лепет! - взорвался Гровин Баггз и попытался вырвать свою руку из сильной хватки. Не получилось.
        - Молчать! - приказал барон. - Иначе отправитесь обратно в подземелье. Почему в темнице не оставили?
        - Старец Ронгар сказал, что низкоросликов по законам судить надо.
        Владыка повернул голову к старику, стоящему рядом. Тот что-то шепнул ему на ухо, и барон понятливо кивнул.
        - Продолжай.
        - Значит гномы эти напали и ограбили лавку, а спустя три дня их обнаружили в городе и заключили под стражу, - сказал стражник и после длительного молчания добавил. - Это все.
        - Есть свидетели?
        - Два мальчишки опознали их на Подлунной алее.
        - Что за бред?! - Гровин Баггз вновь не совладал с собой. - Эти сопляки просто рвали свою глотку - гномы! Гномы! Ну и что, что гномы? Мы одни в своем роде разве?
        - Бросить обратно в темницу, - приказал барон. - Выпустить через семь лет, если не будет попыток к бегству. Имущество изъять, компенсировать семье купца убытки, все остальное передать в королевскую казну.
        Две руки схватили ошарашенного гнома и потащили к выходу вслед за товарищами.
        - Стойте! Подождите! Мы не виновны!
        - Следующий, - лениво повернул голову судья в лице главы города в сторону очереди.
        - Углежог Радир, господин. Он жалуется на отвратительное качество печей…
        - Я требую суда поединком! - Гровина Баггза перестали тащить, а глаза барона впервые за весь этот день с интересом устремились на гнома.
        Барон поднял руку, чтобы углежогов не пускали.
        - Повтори.
        - По законам всего севера, я требую суда поединком и если человеческие Боги на моей стороне, то я не проиграю.
        Толпа, замолкнувшая от неожиданного известия, стала еще тише. Никто из них не выбрал бы то испытание, которое желал сейчас пройти гном. Что значат семь лет по сравнению с неминуемой гибелью? Любой из присутствующих выбрал бы заточение.
        Суд поединком был древней традицией, привезенной людьми на материк. Когда судье не хватало доказательств вынести приговор или оправдать преступника, он обращался к Богам, чтобы они либо спасли смертника, либо забрали виновного в ад. С течением времен право потребовать суда таким образом появилось у любого, кто представал перед законом в качестве обвиняемого и конечно у подобного зрелища были свои зрители. Зрители, которые не только наблюдали за беспощадными боями, но и ставили ставки на победу или проигрыш обвиняемого.
        После того, как вся Дордония отказалась от смертной казни в пользу мнимого милосердия, никто не требовал суда поединком, потому что даже самый долгий срок оставлял право на жизнь в отличие от смертельного поединка. От сражения с самой мерзкой тварью, что существовала на Неймерии и с которой Гровин Баггз собственноручно вызвался биться ради свободы, не до конца сознавая что его ждет.
        - Отпустите его, - приказал барон и наклонился вперед в своем седалище. - Правильно ли я понял, гном, что ты желаешь драться за свою свободу на Арене Жизни?
        Толпа задержала дыхание.
        - Да, - ответил Гровин Баггз, и все присутствующие разразили умиротворенный зал восклицаниями, восторженными возгласами, стенаниями и другими присущими людям эмоциями.
        - Но при одном условии, - продолжил гном.
        - Говори.
        - В случае моей победы ты освободишь моих друзей вместе со мной, - он бросил взгляд на Вакина и Бовина, которых стражники до сих пор держали под руки.
        - Нет, - отрезал барон. - Но сможешь взять одного.
        Гровин Баггз снова посмотрел на друзей, которые пялились на него в ответ словно истуканы.
        - Хорошо, - сказал он наконец и отвернулся от товарищей.
        - Отлично! - загорланил барон в неприсущем ему возбуждении и встал с трона. - На сегодня прием окончен. Все, кто не снискал справедливости приходите завтра после суда поединком, которого потребовал гном. Бой состоится на рассвете. Посадите его в отдельную темницу и как следует кормите до завтрашнего дня. Я не хочу, чтобы он отправился на тот свет после первого удара.
        Вакина и Бовина утащили обратно, а Гровин Баггз проследовал собственным шагом вслед за приятелями, но под пристальным наблюдением стражи, идущей за ним. Воодушевленная толпа стала мало по малу расходиться и в какой-то момент в зале наступила тишина, изредка перебиваемая возгласами мальчишки, до сих пор играющего в куклы.
        ***
        Гровин Баггз за пол ночи не смог сомкнуть глаз. Он желал бы объясниться перед друзьями, сказать в очередной раз как важна миссия найти Священный Камень и что его не может остановить глупая ошибка и безрассудная власть. Он не выпускал сосуд с кровью странника из ладони, представляя как стоит перед последней дверью в Средиземных Горах, а печать ломается и ему открывается вход в пещеру, где он наконец найдет священный артефакт и получит вечную жизнь и славу.
        Стражник пришел среди ночи и издевательски ухмыляясь бросил еду рядом с ним.
        - Ну ты даешь, нелюдь. Там здоровому человеку не справиться, а ты вдруг решил на смерть биться.
        - Кто против меня выйдет?
        - Неужто не знаешь? - рассмеялся стражник и закрыл темницу с другой стороны.
        - Знаю, что в каждом городе севера свои законы. Знаю, что в Аарде медведя против тебя выставляют, в Осте Лунную Кошку, в Амарилизе самый свирепый воин против подсудимого бьется. А в Каане кто?
        - В Каане, гном, испокон веков тролль смельчаков убивает. Эту тварь за всю историю еще никто не побеждал! Так что от тебя сегодня и мокрого места не останется. А чего я вообще с тобой разговариваю, раз ты уже наполовину мертвец. Бывай! - махнул рукой стражник и поплелся к выходу, продолжая бубнить себе под нос. - Да уж, на поражении много не заработаешь. Никакого толку от этого суда…
        Гровин Баггз взял в руку жаренную куриную голень и смачно укусил. Гном без аппетита медленно пережевывал мясо, понимая, что должен есть, чтобы у него были силы. Он почти у своей цели и, если есть хоть кто-нибудь, кто может помешать добиться ее - это он сам. Поэтому никакие чувства и эмоции не должны были завладеть им. Он обязательно вытащит всех своих друзей, но позже, когда покончит со своими делами.
        Стражник пришел за гномом на рассвете, когда Гровин Баггз чутко спал в ложащихся на его бороду лучах солнца.
        - Вставай! - гаркнул тюремщик. - Барон уже на арене и жаждет крови.
        Гном встал, умылся из бочки с водой, выпил из своих ладоней и пошел вслед за стражником.
        - Тут все шмотье с твоей телеги, - человек остановился у решетки, выйдя в которую спустя несколько мгновений гном попадет прямо на арену. - Можешь взять любое оружие и щит. Из доспехов положен только шлем. Если он тебе поможет.
        Гровин Баггз надел на себя шлем, лежавший на верху скопища, из самой глубины вынул железный щит, на котором выгравированный единорог вставал на дыбы, и принялся копаться в куче собственного хлама сначала менее упорно, а после того как ни обнаружил чего-то, все кубки, цепи, тарелки и драгоценные камни стали лететь по сторонам.
        - Где топор? - сказал наконец он, тщательно пересмотрев все несколько раз.
        - Никакого топора не было. Дерись тем, что есть, смертник, - ухмыльнулся стражник. - А не то пойдешь на арену только со своим хреном наперевес.
        Гном в сдерживаемой ярости сжал зубы и еще раз посмотрел на кучу артефактов ни один из которых теперь не годился для него в бою против тролля.
        Его взгляд упал на диэйлейрийский клинок. Меч, когда-то выигранный у странника в деревеньке, названия которой Гровин Баггз теперь и не помнил. Оружие было легендарным, но совсем не подходило гному - слишком длинное лезвие, громоздкая рукоять, даже если схватить его двумя гномьими ладонями, гарда при любом неуклюжем выпаде помешает самому фехтовальщику… Но выбора не было. Голодная до смертельных поединков толпа снаружи уже гудела и скандировала прозвище тысячелетнего тролля, давным-давно не радовавшего горожан своими кровожадными победами.
        - Турин! Турин! Турин!
        Гровин Баггз выпустил щит из рук и поднял диэйлейрийский клинок. Гномьи руны на доле меча тут же начали переливаться лазурным и рассекать сумрак, царивший в подземельях арены.
        - Уверен? - вновь ухмыльнулся лысый. Но не дождавшись ответа принялся крутить шестеренку и перед гномом открылись врата на свободу.
        Просящий суда поединком сделал несколько шагов вперед и услышал, как массивная тяжелая решетка рухнула позади него и перекрыла путь к отступлению.
        - Турин! Турин! Турин! - продолжала скандировать толпа.
        Гровин Баггз огляделся и увидел ложе барона на самом верху и изобилие людей, жаждущих посмотреть бой и чуть ли не переваливающихся через ограждения.
        В гнома летели яблоки, камни, деревянные щепки и отлетая от железного шлема ложились к его ногам.
        Громоздкая решетка напротив стала подниматься, разнося дикий скрип по арене. За ней зияла кромешная тьма, из которой вот-вот должен был появиться тролль. Гровин Баггз раньше только слышал об этих существах. Одни говорили, что они вымерли уже тысячу лет назад, а другие и вовсе считали все рассказы о троллях небылицей и выдумкой бардов, жаждущих хоть как-то заинтересовать слушателей и выбить себе несколько золотых.
        Вдруг тьма, в которую смотрел гном рассеялась и на ее месте возникло зеленое брюхо. Тролль оказался больше в два раза, чем представлял себе Гровин Баггз. Великан с перекошенным лицом и огромными ушами на лысой голове полностью вышел из темноты - решетка вслед за ним громко опустилась и перекрыла противникам все пути к бегству.
        Существо, медленно ковыляя, вышло в центр арены таща за собой большую железную сферу с шипами, прикованную к правому запястью цепью и бороздящую утоптанную землю. Тролль оглядел толпу и на забаву ей грозно заорал, разнося свое зловонное дыхание по полю боя, а затем размахнулся - цепь оторвала от земли шипастый шар и уронила его в нескольких локтях от гнома.
        Гровин Баггз не двинулся с места. Необычное ощущение предельной уверенности в собственной победе поселилось в нем в тот самый момент как он взял диэйлейрийский клинок. Тролль еще раз злобно заорал, и его зеленая перекосившаяся морда стала еще безобразнее, а кривой огромный зуб, выпирающий изо рта, смотрел на смертника как будто вместо крохотных глаз, которых не было видно на исполинской морде.
        Толпа продолжала гудеть. Барон встал с места и подняв руку, заставил народ замолчать.
        - Сегодня мы станем свидетелями суда самих Богов! - произнес он, пытаясь усмирить собственное нетерпение. - Пусть Касандра, ее братья и сестры решат виновен ли этот гном в преступлении или же мы напрасно покусились на его свободу! До этого дня Боги не оправдывали виновных и награждали Турина победой! Давайте же помолимся Создателям за то, чтобы и сегодня справедливость восторжествовала!
        После речи барона над Ареной Жизни повисла тишина, но только чтобы разразиться неистовыми воплями, словно младенец, появившийся на свет, после того как он сказал:
        - Начинайте!
        Шипованная металлическая сфера тут же оторвалась от земли и полетела прямо на гнома. Тот успел отскочить в сторону и на месте, где прежде стоял Гровин Баггз появилась глубокая впадина. Тролль натянул цепь и принялся раскручивать ее вокруг себя. Цепь громко шумела, разрезая воздух на арене, перебивая озверевшую толпу и не позволяя противнику напасть - один шаг и низкорослик будет насажен на оружие и через несколько мгновений размозжён об стену.
        Тролль начал наступать, лишая гнома возможности атаковать и отступать. Гровин Баггз пятился, насколько это было возможно, пока не уткнулся спиной в стену.
        Выбора не было - он дождался, когда цепь пойдет на следующий круг и пока она не вернулась, вслед за ней бросился на противника, споткнулся и упал прямо чудовищу под ноги. Металлический шар грохнулся где-то далеко и едва Гровин Баггз успел поднять глаза, как исполинская ступня уже летела на него, чтобы раздавить словно какое-то насекомое. Перевернувшись несколько раз, гном успел уйти от скорой смерти.
        Быстро встав на ноги, он размахнулся мечом и рассек сухожилие противника, заставив того яростно взреветь. Казалось меч сам принялся управлять руками Гровина Баггза - быстрые движения, на которые гном был не способен раньше, исполосовали ногу тролля так что тот упал на одно колено и чувствуя коварное наступление смертника размахнулся свободной рукой и оттолкнул низкорослика. Гном отлетел, ударился спиной в стену и свалился на землю. Попытавшись немедленно встать и, насколько можно быстро, побежать добивать тролля Гровин Баггз вдруг почувствовал тяжесть клинка и его критичное неудобство. Он бросил взгляд на дол и увидел, что руны перестали светиться.
        Великан уже встал на обе ноги и истекая кровью поплелся на встречу гному, но теперь с жаждой раздавить назойливого нелюдя словно клопа. Гровин Баггз занес меч, выждал момент и сильно опустил его в надежде ранить и вторую ногу, но промахнулся - внезапно потяжелевший меч разбил лежавший на земле валун и застрял в нем. Гном сделал несколько попыток достать его, но рука тролля вдруг схватила наглеца, посмевшего ранить непобедимого божьего судью и подняла над землей.
        Беспомощно застрявши в кулаке тролля словно в тисках, Гровин Баггз не мог понять, почему вдруг победа оказалась невозможной. Тролль завопил, раскрыв пасть прямо перед низкоросликом и шторм из зеленых соплей великана обрушился на беспомощного гнома.
        Вместо того, чтобы думать о том, как освободится и все-таки выиграть бой охотник за сокровищами засунул руку в куртку, чтобы достать оттуда флакон с кровью странника и уберечь - быть может Вакин найдет его здесь, когда выйдет на свободу и отыщет Священный Камень, подумал он.
        Флакона не оказалось. Гном испугался за судьбу драгоценной крови больше, чем за свою собственную жизнь, которая сейчас висела на волоске.
        Пока тролль наслаждался долгожданными овациями, а толпа яростно скандировала «убей! убей!» Гровин Баггз суматошно бегал глазами по арене, в надежде обнаружить пропажу. Нашел. Сосуд лежал наполовину засыпанный землей, на том месте у стены, о которую он больно ударился несколько минут назад.
        Немедленно сообразив почему диэйлейрийский клинок вдруг стал таким неудобным и бесполезным, гном с большим усилием освободил свою левую руку, снял с головы шлем, а правой потянул за что-то внутри - невероятно тонкие металлические пластины, защищавшие до этого голову, сложились и превратились в самый настоящий кинжал.
        Несколько раз размахнувшись своим новым оружием Гровин Баггз оставил на пальцах тролля несколько глубоких ран из которых полилась зеленая кровь, а рассвирепевший великан тут же вместе с исчерпывающей яростью в очередной раз бросил гнома в каменное ограждение.
        На этот раз удар был такой силы, что смертник вдруг почувствовал невыносимую боль. В его глазах помутнело. Попытки сделать движение любой частью тела отдавались неописуемой агонией. Еще одна попытка начать ползти окончилась неудачей. Разъяренный тролль подошел к гному и так же сильно бросил его теперь в другую сторону. Полет был таким же стремительным, но сейчас ощущения от удара притупились. Тело начало привыкать к страданиям.
        Подняв тяжелые веки, искатель Священного Камня увидел заветный сосуд. Злобный тролль уже приближался, хоть и медленно. Тогда сквозь всю боль, которая сейчас расходилась по его костям Гровин Баггз прополз несколько дюймов и схватил флакон.
        Быстро заложив его за пазуху, он поднял голову и увидел, как великан вновь хватает его, а затем недолгий полет и очередной удар. Толпа бесновалась. Гном на мгновение погрузился во тьму и тишину, словно перенесся в утробу матери-земли. Через секунду он вновь очутился на арене, где вокруг него все еще гудела толпа. Истекающий зеленой кровью тролль шел на смертника, а барон довольно ухмылялся, ожидая его поражения. Лишь застрявший в камне диэйлейрийский клинок Сарвилла Кхолда последней надеждой сиял в лучах выглянувшего из-за туч солнца.
        Гровин Баггз встал на ноги. Ковыляя и превозмогая боль, он, словно недобитый волк, пошел по кругу. Тролль не торопился. Сколько таких загнанных в угол беспомощных существ, он умертвил за свою тысячелетнюю жизнь? Каждый из этих смертников совершал последний, но слишком беспомощный рывок перед последним вдохом. Почему-то Турину это всегда доставляло особое удовольствие - видеть, как поколоченный противник из последних сил пытается убежать от неминуемой гибели. Даже если ему позволить сейчас взять все оружие мира, он не сможет поднять даже несчастного кинжала.
        Гном плелся, едва не падая от побоев, но не отрывал глаз от чудовища. Дойдя до камня, в который был воткнут меч, он упал на колени, разразив толпу еще более кровожадным воплем. Его рука медленно потянулась к эфесу меча, вызывая усмешки и ругательства на трибунах, которыми и сам Гровин Баггз часто пренебрегал. Великан уже стоял рядом с ним и был готов нанести решающий удар.
        Рука гнома обхватила рукоять и руны вновь засверкали на лезвии клинка. Холод пробежал по всему телу Гровина Баггза, а меч, казалось, сам вынырнул из мертвой хватки камня. Не дожидаясь, когда рука чудовища сдавит его или огромная ступня размозжит его внутренности по арене, гном вдруг поднялся на ноги и как будто только вышедший на арену, полный сил, побежал вокруг тролля. Барон от неожиданности поднялся на ноги, а все зрители замолкли, повторяя движения за своим господином.
        Раненный великан не успевал оборачиваться за внезапно ставшим юрким гномом и завыл после того, как жгучая сталь рассекла мышцу с обратной стороны колена. Тролль опустил раненную ногу, позволив противнику использовать ее вместо ступени, чтобы забраться сперва на плечо, а затем на шею великана. Лезвие, вошедшее в голову Турина, тут же разбудило второе дыхание теперь в монстре и заставило подняться на ноги из последних сил.
        Обхватив ногами шею тролля и крепко схватившись за рукоять своего меча, Гровин Баггз не отпускал противника, пока тот не рухнул на арену, заставив всю толпу замолкнуть.
        Гном встал на ноги, вытащил меч из затылка побежденного, пролив зеленую кровь на песок, и подошел к трибуне, на которой восседал барон.
        - Боги сказали свое слово! По законам севера теперь я свободен! Выполняй обещание, барон!
        Покрасневший от неожиданного исхода схватки повелитель Каана упал обратно в свое седалище.
        - Боги сказали, - в каком-то забвении повторил он за гномом. - Ты свободен. Кого из друзей ты хочешь освободить? Я помню свои обещания, так что говори скорее, пока я не передумал.
        - Жельеву! - выкрикнул Гровин Баггз. - Магичку из темницы, напротив которой сидел я…
        - Я знаю кто это, - возмутился барон. - Мы договаривались на одного из твоих друзей.
        - Мы договаривались на одного друга из темницы, которого я захочу освободить. Жельева мой друг из темницы. Выполняй обещание! Не гневи Богов! Сегодня они на моей стороне!
        - Хорошо. Я отпущу девчонку. Но помни, когда Инквизиция прибудет в город я доложу им все сведения о том, с кем она ушла и в какую сторону. Если вас поймают, то сожгут обоих.
        - Я готов рискнуть.
        - В таком случае приведите ему ведьму и отдайте пожитки. Закон есть закон, - стукнул рукой по подлокотнику своего трона барон. - Ну все. Можете расходиться. Представление окончено.
        - Теперь нужно искать замену троллю… - проговорил владыка себе поднос, когда люди вокруг стали мельтешить. - Будет непросто найти кого-то сильнее...
        Глава 12
        На следующий день после бала в честь Свободного Конвента в Нордхолле, творсийский конвой выехал из крепости и направился на юг по Змеиному Тракту.
        Королевская телега, не спеша тащилась по выбоинам, в отличие от всех обгоняющих ее повозок купцов, которые с первой оттепелью ринулись бороздить большак в надежде успеть посетить все ярмарки, которые только существовали на Неймерии. Время от времени Лиана поднимала задвижку, чтобы печальным взглядом поймать возвращающихся из-за Расколотого Хребта птиц, разрезающих своими пестрыми крыльями бархатные облака. Рядом с ее повозкой, храня покорное молчание, на белоснежном мерине ехал Седрик, с которым периодически равнялся Санли Орегх, и они говорили о чем-то, что наскучивало королеве слишком быстро, чтобы она вдавалась в подробности.
        Сейчас повелительница Творса сожалела о том, что поддалась эмоциям и не она сама, а темная сущность, живущая внутри нее и выходящая из-под контроля, отказала страннику в поддержке. Ей было под силу приказать конвою двигаться обратно, ворваться в зал, прервав военный совет и попросить у любимого прощения за детское и глупое поведение, но как только мысли переносили ее в Нордхолл и ставили перед медведем, который смотрел тем же теплым, но безразличным взглядом, ей тут же становилось не по себе - тьма, обволакивающая сердце Лианы просыпалась, начинала душить и приказывала заставить странника пожалеть о своем равнодушии. Тогда королева глубоко вдыхала и взяв под контроль собственные эмоции решала, что лучшее, чем она может сейчас помочь Сарвиллу - не вмешиваться и не ставить свои чувства важнее того, что может подарить людям и нелюдям мир и свободу.
        Лишь успокоив саму себя, королеве удавалось задремать, и тогда она видела разные сны. Однажды ей приснилось как она пробуждается в своей комнате в Шаарвиле и открывает ставни. Разноцветные попугаи из клетки повторяют свое полюбившееся «лори», нос опять вдыхает воздух, пропитанный ароматом ванили, к которому она давно привыкла и уже не замечала, но сейчас отчетливо слышала. Вдруг листья за окном затрепыхались. С надеждой в глазах она высунула голову на улицу - пусто. Какая-то тревога тут же закралась в ее душе. Лиана оглянулась и украшенные лазурью стены вдруг стали черными, обгоревшими, перебивающими своим запахом аромат ванили.
        Попугаи не кричат? Хозяйка сна приблизилась к клетке с птицами - внутри было пусто. Солнечный день за окном оказался лишь иллюзией, сейчас там сверкали молнии, гремел гром, а ветки липы гнулись под проливным дождем. Порыв ветра задул все свечи в ее покоях, кроме одной. Лиана подбежала к слабому огню и оградив его ладонями от стихии задрожала. Она приказывала ветру остановиться, но он не слушался. Он свистел, нервно бил ставнями, капризно срывал ночную сорочку, что помогала королеве согреться. Лиана в гневе убрала руки от огня и широким жестом выгнала ветер из комнаты. Вместе с этим движением последний огонек потух. Стало темно. Так, что теперь она не могла разглядеть даже собственных ладоней на расстоянии вытянутых рук.
        Волшебница попыталась нащупать комод перед собой - пусто. Кровать - пусто. Зеркало, стена, клетка с попугаями должны были быть здесь. Пусто и тихо. Ничего. Бурлящая бездна. Она хотела закричать, но вместо голоса из ее рта вырвалось немое ничто. Паника захватила королеву, и она принялась метаться по пустоте словно рыба, выброшенная на берег, трепаться в неизвестности, но даже собственные щеки не чувствовали слез, скатывающихся по ним.
        - Ваше Величество. Ваше Величество.
        Лиана открыла глаза. Она была в своей повозке, промозглый воздух внутри которой щипал лицо и помог быстро прийти в себя. Волшебница отодвинула задвижку и увидела гладковыбритое лицо Санли Орегха.
        - Что случилось? - встревоженно отозвалась она.
        - Мы уже день в пути. Через версту будет монастырь. Давайте остановимся там на ночлег.
        - Хорошо. Только донесите королевскую просьбу до остальных: я желаю, чтобы все - ты, Седрик и другие слуги ужинали вместе со мной прежде, чем лягут спать.
        - Ваше Величество, но слугам не положено…
        - Я сказала - все, паладин, - королева закрыла окошко и укуталась в бирюзовый плащ.
        Вскоре конвой остановился за воротами монастыря. Во внутреннем дворе всюду сновали монахи, готовясь к вечерней молитве.
        - Доброго здравия, келарь, - Лиана, ступила на освещенную Касандрой землю и повернулась к монаху в черной рясе и белым поясом.
        - Доброго здравия, Ваше Величество, - последовал ответ.
        - Покажите моим слугам их покои, а также место, где я смогу провести ночь. Стены вашего монастыря сильно облупились, я желаю жертвовать золото. Вы не обидите того, кто приехал к вам с добрыми намерениями?
        - Ваше появление в нашем скромном доме, настоящее провидение Касандры, королева Лиана. Служители Богини сделают все, что в их силах, чтобы ваше пребывание здесь и вера в Святую Касандру вознаградились покоем и уютом здешних стен.
        - Расположите мою свиту, а я приду позже. Где я могу молиться?
        - Новая часовня еще не достроена. Сходите в ту, что прямо за ней, на берегу пруда. Дорога из зажжённых факелов проводит вас прямо к месту.
        Поблагодарив монаха, Лиана пошла по тропе. Вскоре она добралась до маленькой часовни, в которой мог поместиться только один человек, вошла внутрь и встала на колени. Вокруг было тихо и даже пламя на свечах горело беззвучно.
        Перед ней в глубине узкой арки стояло три изображения Святой Касандры в разных ипостасях. Слева Богиня представала в образе покровительницы урожая, держащей гроздь винограда в своей тонкой длинной руке, по центру Касандра дотягивалась до самих небес и оберегала солнце от туч, а справа кружилась под проливным дождем. Все ее лики так или иначе помогали природе зацвести, а людям не испытывать голода и зноя.
        Некоторое время Лиана молча глядела на картину, несколько раз смахнув слезы со щек. Потом она пыталась начать молитву, но голос не послушался. Дав волю чувствам, она безмолвно зарыдала и только много позже смогла вздохнуть с облегчением и заговорить:
        - Матушка моя, пресвятая дева, матерь природы и всего живого на земле. Позволь смертной деве обратиться к тебе с надеждой, что ты развеешь ее сомнения и своим духом успокоишь беспокойную душу.
        Пламя на свечах дрогнуло под напором ветра, ворвавшегося снаружи.
        - Я чувствую, как бездна разрастается внутри меня и завладевает мной. Бездна, которая создана вопреки твоей любви и доброте, и стремящаяся сожрать все, что ты так долго и усердно взращивала на просторах Неймерии. Я верю, что одно из пристанищ твоих не так просто оказалось далеко от земель Дордонии, где люди поклоняются твоим братьям и чтут их. Верю, что все это часть твоего великого замысла. Весь Творс вскоре будет знать истинную Богиню и нести дары в ее честь. Я обещаю, что вера в тебя с каждым днем будет лишь крепчать и свое правление я посвящу тебе. Но помоги мне справиться со тьмой, которая в противовес твоему свету разъедает меня изнутри. Открой мне правду, за что ты мне даешь эти испытания? За какие грехи вынуждена я платить такую высокую цену? Я столь молода, что не могу разглядеть оплошности собственных поступков. Намекни мне, что я сделала не так и что должна исправить, чтобы черные мысли перестали лезть в мою голову. Или я расплачиваюсь за грехи матери своей? Или своего отца? Или за проступки их обоих? Они никогда не были святыми, но что мать и что отец, всегда славили тебя. Я люблю
Сарвилла Кхолда. Люблю так сильно, что не способна здраво мыслить в его присутствии. В романах, что я читала всю свою жизнь рыцари и принцессы, готовы умереть во имя своей любви… Ответь мне, почему я во имя любви готова лишь убить? Убить того, кто дороже всех мне на целом свете, только бы он не достался никому кроме меня? Что это за темное чувство? Я пытаюсь утопить его в своей крови, но не могу. Только ты, великая и пресвятая дева в силах справиться со тьмой и не позволить мне сделать то, что я против своей же воли замыслить пытаюсь. Я прошу только одного. Убереги меня от мыслей и поступков этих. Помоги справиться с собой. И пусть лик твой вечно освещает благородные земли Неймерии, а имя твое будет на устах каждого человека и нелюдя.
        Лиана замолчала, продолжая вглядываться в образы Богини, пока посторонний шорох не испугал ее. Волшебница вскочила на ноги и огляделась.
        - Кто здесь?
        - Друг, - послышался спокойный голос и тут же в проходе появилась огромная фигура мужчины с черной повязкой на глазу.
        - На святой земле ты не можешь причинить мне вреда!
        - Я же сказал, что я - друг. Я не собираюсь докучать вам, Ваше Величество. Я прибыл по приказу Рогара Вековечного.
        - Назови свое имя.
        - Его не знает даже ваш отец. Будет несправедливо сообщить его вам.
        - Тогда уйди с дороги. Я не желаю оставаться тут ни минуты.
        Человек отошел. Лиана смогла разглядеть на его лице голубизну глаза и целую россыпь тонких шрамов.
        - Я остановился в этом монастыре. Если вы все же захотите поговорить, то найдете меня в комнате между кухней и лазаретом. Я слышал, как вы молились Богине! - он повышал голос в надежде докричаться до уходящей повелительницы. - Ваше предчувствие верно! Вы хотите избавить мир от странника не потому, что тьма пожирает вас изнутри, а потому, что Сарвилл Кхолд и есть Зло.
        Но королевы уже не было в часовне и человек мог только догадываться, услышала она его или нет.
        ***
        Трапезная для почетных гостей находилась за клуатром и была просторным тихим помещением. В отличие от постоялых дворов, на которых Лиана со своей свитой часто останавливалась по пути в Нордхолл здесь было тихо и холодно. Все сидящие за столом осторожно переговаривались, пытаясь подчиниться воле королевы потчевать вместе со слугами.
        - В вашей комнате есть камин, Ваше Величество, - Седрик улыбнулся. - Я распорядился растопить его, чтобы великая королева Лиана не захворала и не осталось тут, у черта на куличках, еще на несколько дней.
        - Не богохульствуй, алхимик, - пришпорила чародейка Седрика и запила свой повелительный тон вином. - То, что ищут монахи всю свою жизнь в этих стенах, требует от нас уважения. Я не умру, проведя один день в холодном помещении. Священнослужители живут тут всю жизнь и доказали, что это безопасно.
        - Для монахов есть специальная больница, - встрял в разговор Санли Орегх. - В сезон Затухания почти каждый из них оказывается там.
        - Скажи мне, Санли. Защитники в своем ордене живут по тем же правилам?
        - Разве что меньше времени уделяют молитвам, Ваше Величество, и больше военному ремеслу. Но, как мы знаем, одно без другого существовать не может.
        Маленькая кукла с бубенчиками, привязанными к ее ручкам и ножкам, вылетела с одного конца стола и упала прямо в тарелку Лианы. Все слуги тут же бросили настороженные взгляды на свою повелительницу - бульон из тарелки, высокими всплесками окатил королеве лицо. Лиана рукой вытерла щеку и улыбнулась, Седрик подхватил улыбку и своим заразным смехом тут же распространил по всему столу. Лиана взяла салфетку и вытерев грудь и шею достала куклу из миски. Девочка, все это время смотревшая на тетю, к которой матушка строго настрого наказывала не приближаться стояла на табурете с открытым ртом и не могла заставить себя пошевелиться.
        - Подойди поближе, дитя, - сказала Лиана материнским голосом.
        Девочка повиновалась. Она опустилась на табурете на четвереньки и свесив ножки вниз, спрыгнула и подошла к королеве. Та протянула ей куклу.
        - Смотри, твоя кукла теперь совсем сырая и ты не сможешь играть ей до завтрашнего дня, пока она не высохнет. Это будет твоим наказанием за то, что вы со своим другом балуетесь за столом. Впредь старайся в трапезной заниматься тем делом, для которого она существует - кушать. Хорошо?
        Девочка с большими зелеными глазами расторопно закивала.
        - А теперь иди к маме. Тереза, следи за своим ребенком внимательнее, иначе я буду вынуждена брать в путешествия служанку, которая еще не обзавелась собственными детьми, но ходить на приемы с ужасной прической.
        Все слуги смехом расценили шутку и тут же раскрепостились.
        - Простите, мою дочь, Ваше Величество, - ответила служанка, когда ее голос можно было расслышать.
        Серебряноволосая кивнула в ответ.
        - Вы великодушны, Ваше Величество, - сидящий слева от Лианы Санли Орегх, запил кусок белого хлеба. - Такого правителя всегда не хватало Дордонии.
        - Я не гонюсь за властью, Санли. Я лишь желаю, чтобы каждый подданный в моем королевстве отдавал свою жизнь за того, кто способен по-настоящему отблагодарить его. Сегодня в пути мне было очень одиноко, и я всей душой желала, чтобы ужин был наполнен голосами и детским смехом. Похоже у меня вышло.
        Она посмотрела на своих слуг. Все они о чем-то беседовали и смеялись, угощаясь яствами, любезно предоставленными монахами.
        - Творсу очень повезло с вами, - Санли Орегх поднял бокал и испил из него вина в честь королевы.
        - Кажется пришло время поговорить о Сарвилле. Обстановка вполне располагает, - алхимик отодвинул тарелку и сложил на освобожденное место свои руки. - Уехав из Нордхолла раньше времени, мы предали друга. Вернее, я предал друга.
        - Я понимаю, Седрик. И очень благодарна тебе за то, что ты не покинул меня.
        - Неужели не было другого выхода? Ведь Сарвилл борется за правое дело и с поддержкой Творса он наверняка бы добился успеха. Неужели та принцесса Лиана, о которой я слышал столько рассказов от медведя, больше не желает защищать магию?
        - Ты помнишь от кого ее нужно защищать, Седрик? От моего отца. Когда два человека, которых я люблю, вынуждены будут убить друг друга, я не могу вставать на сторону кого-то из них. К тому же когда оба этих человека не питают ко мне теплых чувств. Лучшее, что сейчас я могу сделать - это не вмешиваться, а уделить все свое время и силы тем, кто меня действительно ценит.
        - Насколько это эгоистично?
        - Что? - вопрос явно ошарашил Лиану.
        - Я хотел сказать, не эгоистично ли ставить собственные чувства выше благ всего мира? Ведь мы знаем на примере медведя, что волшебники ничем не заслужили такого отношения к себе. Разве что страхом простых смертных, не способных творить магию. С точки зрения справедливости - она на стороне Кхолда, ты не можешь с этим не согласиться. Вы. Вы не можете с эти не согласиться.
        Королева отложила в сторону все столовые приборы, которые, итак, не сильно пригодились ей за весь ужин и раздраженно заговорила:
        - Давай я объясню тебе кое-что, алхимик. Насколько мне должно быть плевать на саму себя, чтобы после того, как человек, которого я безумно, да, именно так, которого я безумно люблю, бессердечно оттолкнул меня, а я в ответ приползла к нему на коленях, да еще и предложила помощь в убийстве собственного отца? Я, как ты выразился, тоже простая смертная. Ткни в меня ножом и из раны потечет кровь, затяни петлю на шее, и я перестану дышать. Именно потому, что я обычная смертная, мне может быть все равно на судьбу мира, если дело касается меня лично. Я люблю свое королевство и сделаю все, чтобы люди в нем были счастливы, но в знак своей любви буду соблюдать нейтралитет по отношению ко всем остальным. Ты задаешь эти вопросы быть может потому, что хочешь вернуться в Нордхолл? Я не буду удерживать тебя, но в то же время попрошу остаться. Выбирай.
        Седрик налил полный бокал вина и залпом выпил его.
        - Я знал вас как принцессу Дордонии с магическими способностями; знал, как хрупкую девушку, которая могла улететь с корабля, но спасла всех на нем; знал, как хорошего друга с чистой душой. Теперь, я знаю вас, как королеву одной из величайших стран Неймерии, которая несмотря на то, что ей пришлось пережить, пытается сохранить свою наивность и доброту. Неужели я могу бросить вас на растерзание всем этим гиенам, которые постоянно огрызаются за спиной монарха? - алхимик широко улыбнулся. - Я еду в Творс, приносить пользу своими исследованиями при дворе Ее Величества королевы Лианы Уйлетан.
        Седрик вновь наполнил бокал и протянул его перед собой.
        - Господин, рыцарь. Вы поддержите мой тост?
        Санли Орегх, все это время мило переговаривающийся с одной из служанок рядом, неуверенно отозвался.
        - Вы обращаетесь ко мне?
        - Именно! Я хочу поднять этот бокал за королеву Творса! Что вы можете сказать о серебряноволосой женщине, с которой сидите за одним столом паладин?
        - К сожалению, намного лучше я знал мать королевы. Но и этого мне достаточно, чтобы без раздумий отдать за нее жизнь в бою, - Санли Орегх слегка кивнул головой Лиане.
        - Конкретнее, рыцарь, - никак не мог угомониться алхимик, по венам которого растекался красный напиток. - Где тот романтизм, которым пропитан дух рыцарства на Неймерии? Какие качества, по-вашему, передались от матери и отца королеве, за которые вы готовы лечь за нее в бою? Ведь чаще всего мы верны не человеку, а его поступкам. Если они нам по душе, мы будем служить им до самой смерти.
        Паладин не стал уподобляться Седрику и выкрикивать на весь стол все, что мог сказать, а повернулся к королеве и спокойно проговорил.
        - Ваша мать была чудесным человеком. Добрым, справедливым, заботливым и все решения непременно принимала с холодной головой. Я поднимаю этот бокал за вас и королеву Антину Уйлетан, Ваше Величество. Пусть царство небесное окажется для нее лучшим домом, чем Неймерия.
        - Спасибо, Санли, - ответила Лиана. - Я все же до последнего буду верить, что она жива.
        - Жива? А как же кровь на ее одежде? - Седрик вернулся на свое место после того, как прошел вокруг стола и стукнул своим бокалом, по бокалу каждого, сидящего за ним.
        - Пока я своими глазами не увижу тело матери, я никогда не поверю в ее смерть на самом деле. Считайте меня наивной, но мне так легче переживать тяжелую утрату.
        - В таком случае вам нужно связаться с отцом. Он единственный, кому могла понадобиться королева. Живая или мертвая, - Седрик плюхнулся на свое место.
        - Пока я не готова встретиться с ним.
        - В таком случае время, которое еще могло помочь вам узнать больше о смерти вашей матери, неумолимо истечет. Я уверен, вы в силах побороть свои принципы, ради человека, который вас безгранично любил.
        Лиана не ответила. Остальные поняли, что не должны продолжать разговор на эту тему. Еще долго Седрик завывал разные тосты в честь новой королевы Творса, пока все не разбрелись по своим комнатам и не оставили его одного, заснувшего в собственной тарелке с пшеничной кашей.
        ***
        Лиана проснулась от громкого стука. Укутавшись в ночную сорочку, она подошла к двери и насторожено спросила:
        - Кто там?
        - Санли Орегх, Ваше Величество.
        - Что случилось? Почему ты будишь меня среди ночи? - Лиана открыла дверь и увидела бледное возбужденное лицо паладина.
        - Только что нашли тело мертвого аббата. Все монахи прямо сейчас собираются в зале капитула, чтобы найти виновного. Все наши люди взяты под стражу, пока убийца не будет найден. С меня взяли слово рыцаря, что я не покину монастырь до выяснения всех обстоятельств и позволили лично сопроводить вас в зал.
        - А зачем им понадобилась я?
        - Под подозрением все, Ваше Величество. Но, так как вы королева, они не могут взять вас под стражу. Однако им спокойнее, когда все у них на виду.
        - Какая дерзость подозревать монарха в убийстве! - Лиана грозно посмотрела на паладина, как будто он был виновником этих подозрений. - Я сейчас же соберусь. Подожди здесь.
        Через несколько минут волшебница вышла в коридор в длинном платье и собранными на затылке волосами. Запах ванили вырвался из комнаты прежде нее и вслед за Санли Орегхом королева пошла на суд.
        Зал капитула кишел монахами. Успешно отдав Святой Касандре утренние молитвы, все послушники и посвященные в абсолютном молчании столпились в квадратном помещении и глядели на приора, стоящего за тумбой и сложившего руки перед собой.
        Лиана в сопровождении Санли Орегха стояла позади частокола из монашеских капюшонов и искоса глядела на человека с повязкой на глазу, которого встретила не так давно в часовне.
        - Братья! - начал вещать приор. - Этой ночью аббат был найден мертвым в своих покоях. Бурлящая бездна просочилась сквозь святые стены нашего монастыря и жаждет завладеть нашими душами. Мы с вами живем по одним законам и поэтому я прошу выступить всех, кому есть что сказать, чтобы скорее раскрыть мерзопакостное преступление и искоренить Зло, которое поселилось в теле одного из нас.
        Тишина накрыла зал. Лиана едва заметила, как один из монахов, бесшумно ступая, взошёл на трибуну и снял капюшон.
        - Вы все знаете меня, как брата Главена. Я стал послушником всего неделю назад и понимаю, что подозревать меня сама Богиня вправе в первую очередь. Я вышел на это место не оправдывать себя, а рассказать о том, чему оказался невольным свидетелем.
        Монахи неподвижно глядели на своего брата, и никто не произносил ни слова. Канделябры, со свечами на них, вместо того чтобы освещать каждого присутствующего, еще сильнее прятали лица монахов в тени капюшонов.
        - Обед молчания сегодня я вынужден нарушить, потому что мне случилось услышать тайну, которую запрещено хранить служителям Касандры, - продолжал Главен. - Вчера вечером я сидел в библиотеке и переписывал законы Создательницы. Я увлекся настолько, что не услышал, когда колокола призвали на вечернюю молитву, а вскоре, к своему величайшему стыду, уснул. Проснулся же задолго после, среди ночи, от того, что дверь в библиотеку открылась хоть и со слабым, но с очень пронзительным скрипом. Осознав, что нарушил несколько строжайших законов я спрятался, чтобы сохранить свою вину в тайне. Я каюсь в содеянном и готов искупить преступление любыми молитвами или любой работой, которую вы поручите мне, но рассказать правду сейчас важнее, чем спрятаться от глаз Святой Касандры, которая несомненно, итак, всему стала свидетельницей. Я притаился и еще через некоторое время услышал два голоса. Мужской и женский. Женщина говорила, что встретилась с собеседником только ради матери, Святой Касандры, и что для нее это единственная возможность поверить в то, что она существует и не покинула ее. Мужчина убеждал, что
Бурлящая бездна никогда не завладеет ее душой, если она - женщина, встанет на путь праведный и вместо того, чтобы противиться воле божьей, пойдет с предназначением в одном направлении. Их спор продолжался до тех пор, пока к их беседе не присоединился сам аббат, оказавшийся, как я понял из разговора, в библиотеке совершенно случайно. Что было дальше, я не знаю, потому что, испугавшись быть разоблаченным Его Святейшеством, я покинул место убийства. Беря во внимание то, что тайны не несут в себе ничего святого, я считаю, что именно брат Пвен, виновен в смерти аббата.
        Монахи не разразились вздохами, какие привыкла слышать Лиана в стенах любых других помещений, когда кто-то раскрывал чье-то преступление. Все покорно продолжали внимать говорящим.
        - Брат Главен, ты утверждаешь, что именно брат Пвен и был тем монахом, к кому приходила женщина? - приор поднял густые черные брови.
        - Совершенно, верно. Тень еще сильнее разрезала его щеку тогда. Мы никогда не смотрим в прошлое братьев, потому что прошлое остается в прошлом, но такие шрамы получают только те, кто не вел праведный образ жизни.
        - Уведите лжеца и закуйте в цепи! - приказал приор.
        - Что? - опешил Главен, которому казалось, что несколькими минутами ранее он открыл всем правду.
        - Ты солгал, послушник. Теперь мы должны узнать только зачем тебе понадобилась смерть аббата.
        - Но я не лгал, - покорно поддаваясь заковыванию в кандалы ответил Главен. - Я слышал собственными ушами и видел своими глазами все, о чем рассказал. Неужели слово справедливость незнакомо обитателям здешних стен?
        - Справедливость - это прежде всего правда, но ты обманул наше доверие рассказав историю, которая априори не могла произойти с братом Пвеном.
        - Но почему?
        - Потому что немые не умеют говорить. А каждый монах, что провел в монастыре больше недели знает, что брат Пвен лишен дара речи от рождения. Во имя Создательницы Святой Касандры, я приказываю высечь брата Главена на внутреннем дворе. Десять ударов плетью. После чего клеймить позорным знаком и изгнать навсегда. Ни одно существо на Неймерии отныне не примет тебя в своем доме, грешник, и не даст куска чёрствого хлеба, ибо знак у тебя на лбу будет рассказывать всем о твоем преступлении в стенах монастыря - там, где даже маленькая ложь считается великим грехом!
        Монахи в черных рясах и плетями на поясах отвернули ошеломлённое лицо Главена от приора и увели прочь.
        Как только двери захлопнулись, приор продолжил.
        - Страшное преступление произошло в стенах нашего монастыря, братья. Но благодаря тем законам, по которым мы живем, нам понадобилось всего две молитвы, чтобы узнать правду и схватить убийцу. Уже сегодня я прошу вас начать готовиться к выборам нового аббата и помнить, что Святая Касандра выведет на чистую воду любого, кто будет прославлять грехи в этих стенах.
        Монахи принялись покидать зал капитула.
        - Что-то здесь не сходится, - произнес Санли Орегх, когда Лиана собиралась последовать примеру уходящих.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Брат Главен не похож на того, кто способен убить аббата. Здешняя система правосудия слишком слепа и наивна. Позвольте мне задержаться в монастыре на день, чтобы раскрыть это преступление? Я не могу уехать, будучи убежденным, что невинному человеку могут испортить жизнь.
        - Что значит «не похож на того, кто способен убить»?
        - Такой человек, как брат Главен, вряд ли бы вышел обвинять другого. В его случае было бы умнее промолчать и продолжить службу. Неважно, обвинили бы его во лжи, или убийстве, исход был бы один и тем же - позорное изгнание.
        - Ты хочешь сказать, что немой и не немой вовсе?
        - Это тоже я бы не брался утверждать. Возможно, если мы найдем ту женщину, которая была в библиотеке с монахом и аббатом, то найдем и убийцу.
        - В таком случае весь Творс будет ждать свою королеву на один день дольше. Я хочу остаться и посмотреть, сможешь ли ты защитить послушника.
        - Зачем это вам, Ваше Величество? Езжайте в Палатонес, займитесь королевскими делами.
        - Один день ничего не решит. К тому же, я встретила здесь одного человека, который возможно причастен к убийству…
        ***
        Сильный порыв ветра распахнул тяжелую дубовую деревянную дверь, что затрепыхалась словно перо птицы после того, как слетела с петель.
        - Во всем монастыре есть еще один человек со шрамами, - прошипела Лиана, подходя к сидящему на стуле вольному. - И это ты. Санли Орегх, возьмите преступника под стражу. Я обвиняю его в убийстве аббата.
        Вольный, присланный Рогаром Вековечным, быстро поднялся со стула и сделал несколько шагов назад.
        - Не прикасайся ко мне, паладин. Одним выпадом я могу лишить тебя жизни.
        Санли Орегх вынул меч из ножен и вытянул руку перед собой.
        - Ты пойдешь со мной по приказу королевы Творса, - сказал защитник и остриём меча приказал двинуться в положенном направлении.
        - Ты сам напросился, - проскрежетал вольный, а в его голубом глазу мелькнул злой блеск.
        Два длинных коротких клинка, неуловимых взгляду, оказались в руках предполагаемого убийцы. Град из ударов обрушился на Санли Орегха, едва успевающего парировать ловкие выпады противника.
        Выждав момент, когда вольный сделает паузу, паладин ударил его ногой в открытый живот. Одноглазый отлетел назад, а сбившееся дыхание не позволило быстро отреагировать на кулак, прилетевший прямо в висок. Рыцарский меч вылетел, чтобы достать до горла убийцы, но застрял меж двух юрких клинков. Вольный вынырнул снизу, откидывая вражеский меч, в следующем движении колено врезалось прямо в промежность Санли Орегха. Теперь пришла очередь защитника пропустить несколько ударов с того же колена по лицу. Из разбитого носа тут же хлынула кровь, а рыцарь попятился назад, в надежде уйти от разящих ударов.
        Когда он поднял голову, то затуманенным зрением успел заметить, как вольный несется в его сторону, занося свои клинки.
        Лиана, все это время наблюдавшая за ходом боя, быстрым движением заставила ветер оттолкнуть рыцаря в самый последний момент перед тем, как два лезвия глубоко воткнулись в деревянную стену, к которой должно было прибиться сраженное тело Санли Орегха. Рыцарь, упав на пол, ударил вольного по ноге так, что громкий хруст разнесся по комнате, а сам человек со шрамами на лице опустился на одно колено, выпустив рукояти своих клинков, глубоко засевших в дереве, из рук.
        Схватив табурет, который был ближе, чем выпавший меч, рыцарь ударил вольного по спине заставив того упасть и застонать еще сильнее. Паладин поднялся на ноги, подошел к своему мечу и взял его, чтобы следующим движением приставить к горлу противника и заставить его повиноваться.
        - Лежи и не двигайся, - запыхавшись произнес защитник, останавливая кровь, сочившуюся из носа.
        Вольный перевернулся на спину и тяжело задышал. Взяв один из монашеский поясов, Санли Орегх наклонился, чтобы связать одноглазого, но в один момент замер и повалился на спину.
        Глаза Лианы расширились, а ставни на окнах распахнулись и забились, словно листья на ветру. Вольный видел разъяренное лицо королевы и знал, что гнев всех Богов через мгновение обрушиться на него.
        - Стойте! - крикнул он.
        - Сейчас ты умрешь, не удостоившись даже самого обычного права на суд! - яростно выпалила Лиана и занесла руку. Шквал ветра подхватил вольного и поднял над полом.
        - Ведь мы договорились, - изнемогая от боли проскрежетал приспешник короля Дордонии.
        - Я ни о чем с тобой не договаривалась, убийца!
        - Вы были не в себе, но обещали встретиться с королем!
        - Я обещала не тратить время на разговоры с тем, кто не говорит своего имени.
        - Я сказал его в библиотеке! Перед тем как вы убили аббата…
        Хватка ветра ослабла, а на лицо Лианы нахлынула растерянность. Вольный продолжил говорить, воспользовавшись появившимся временем.
        - Вы ничего не помните? - спросил он у самого себя и неприятно улыбнулся. - Выходит, Бурлящая бездна все же завладела вами… Быть может вам снился какой-то сон?
        - Я помню… - Лиана нахмурила брови и вдруг выпустила одноглазого, а руками схватилась за лицо.
        - Вы думали это кошмар… - вольный облокотился на стену и противно ухмыльнулся. - Тогда стоит напомнить Вашему Величеству суть разговора прежде, чем паладин проснется и придаст собственную королеву суду.
        Санли Орегх неподвижно лежал в луже собственной крови, что сочилась из ран и, казалось, что не дышал.
        - Вы пришли ко мне среди ночи и велели следовать за собой. Я почти сразу понял, что вы в бреду, но все-таки решил подыграть, потому что приказ короля - доставить вас в Дордонию, до сих пор в списке моих приоритетов. Ваши фантазии привели нас в библиотеку, которая, по-видимому, напомнила вам королевские покои в Шаарвиле. Теперь я понимаю… Все время вы называли меня Джораном - кажется, это тот рыцарь, что охранял прежнюю принцессу Лиану в Дастгарде? Я давно привык, что мои собеседники сами выбирают мне имена и не обратил на это внимания. Вы спрашивали про мать, а я сказал, что жива она или нет может знать, возможно, ваш отец, а я отправился из Дордонии еще до того, как слухи о гибели Антины добрались до короля. Вы же помните, что вольные не имеют отношения к пропаже вашей матери? Потом в библиотеке появился аббат, преследовавший ваши ночные похождения по монастырю довольно давно и приняв его за господина Дориана Орегха, прежнего Хранителя Порядка, который охотился за Сарвиллом Кхолдом, вы несколькими движениями рук подняли его в воздух и не нарочно лишили жизни. Какая досада - старик ударился
затылком о перегородку на потолке. Когда ваш разум стал творить такие вещи, я немедленно увел вас в комнату, где вы и проснулись сегодня засветло.
        - Я должна сознаться в содеянном… - прошептала Лиана себе под нос.
        - Вы не можете этого сделать. Неймерия слишком сильно нуждается в правительнице Творса, чтобы сейчас обращать внимание на такие пустяки. Миру грозит гораздо большая опасность, чем смерть какого-то старика.
        - Замолчи! Или ты отправишься прямиком в ад, убийца! - Лиана вновь вытянула руку, но на этот раз ветер не схватил вольного.
        - Тогда выслушайте послание от вашего отца и, если посчитаете его недостойным, сдавайтесь монахам и получайте наказание, достойное вашей совести.
        На мгновение королева упала в собственные мысли, но вскоре вернулась и кивнула.
        - До сегодняшнего дня вы слышали только одну правду о Сарвилле Кхолде. Это позволяло вам, безумно, как вы сами признались Богине, любить его. И слепо следовать за ним. Но как вы знаете, в любом конфликте есть две стороны, и каждая из них несет свое добро и имеет часть своего зла. Рогар Вековечный, ваш отец, возможно и оказался в ваших глазах тираном и убийцей, но, посмею предположить, было это исключительно потому, что вы оказались невольной жертвой его не сильной любви к магии и вашей сильной любви к страннику из Дастгарда, - вольный закашлялся и выплюнул осколок белоснежного зуба перемешанный с кровью. - Твой отец попросил меня рассказать тебе его истинные намерения, после чего будет рад принять тебя в Шаарвиле или опустить руки в попытках убедить свою дочь в правоте и поставить на свою сторону.
        - Я выслушаю тебя и больше ничего. Говори.
        - Легенды давно похоронили под собой истину о том, почему люди приплыли на Неймерию и захватили весь север. Зачем они пришли? Почему не остались там, где жили прежде? От чего бежали? Мы знаем лишь часть истории, не в силах рассмотреть в тумане тысячелетий того, что было на самом деле. Однажды Рогар Вековечный смог побывать на землях нашего континента во времена прибытия первых людей. Конечно, посредством чтения. Летописи в Шаарвиле. Первый владыка Дордонии Турин Холд предусмотрительно записал то, что должны были узнать жители Неймерии рано или поздно. Однако очень хорошо спрятал свое послание, чтобы никто, кроме тех, кто может остановить конец света не нашел записи.
        Кашель вновь захватил вольного.
        - Рогар Вековечный их нашел, - наконец продолжил одноглазый. - И именно тогда создал Инквизицию.
        - Что там было написано? Ты знаешь? Или твоя история выдумана лишь для того, чтобы увлечь меня в Дастгард?
        Вольный улыбнулся так неприятно, как умел, но тут же сделался серьезным и продолжил:
        - Огромные армии людей приплыли на Неймерию, когда бежали от могущественного дракона. Я ждал улыбки, а ты серьезна, королева. Но именно смехом я впервые встретил упоминания о волшебном всемогущем существе. В летописи сказано, что этот дракон убивал армии людей, сжигал пламенем из своей пасти тысячи верст и ни один меч и ни одно копье не могло проткнуть чешую монстра. Тогда люди сели на корабли и покинули родной Итуйновен - материк, очень похожий на Неймерию, но не заселенный эльфами и гномами. Больше года они плыли по Вечным Водам, пока не увидели землю. Конечно, людей с распростертыми объятиями здесь никто не ждал, а в историю с Великим Драконом не поверили ни эльфы, ни гномы. Тогда Генор Уйлетан огнем и мечом стал отвоевывать принадлежавшие нелюдям земли, все время держа в голове мысль о защите от существа, если то прилетит на Неймерию вслед за людьми. И едва прочувствовав на своей армии мощь магии четырех стихий, о которой люди и понятия не имели прежде, он тут же решил, что это может быть спасением от дракона. Предположив, что магия может передаваться от родителей детям, он сам и все его
ближайшие подданные женились на эльфийках.
        - В твоей истории многое не сходится, вольный. Если магия так сильна, почему эльфы оказались порабощены?
        - Эльфы платятся потомством за свое бессмертие. В союзе двух эльфов понести может только одна женщина из десяти. Люди покорили Неймерию числом, а узнав, что дети от брака эльфа и человека появляются не хуже, чем от двух людей, император Уйлетан задумал сделать целую армию магов. Так и получилось. У людей и эльфов стали рождаться дети с магическими способностями.
        - Это объясняет появление магических способностей у людей, но не то, почему я должна встать на сторону отца.
        - А я еще только начал, королева, - одноглазый заглянул под рубашку и выругался. - Ребро сломано. Похоже мне придется тут все-таки задержаться.
        - Продолжай, если ты только начал, - приказала Лиана, не обращая внимания на его стенания.
        - Десятилетиями люди готовились ко вторжению Великого Дракона на Неймерию и однажды этот день настал. Творс стал первым королевством, куда прилетел монстр. Маги Воздуха оказались не в силах противостоять существу и были повержены. Магам Огня в Дордонии многим удалось выжить, но они не смогли остановить дракона и уже тогда Генор Уйлетан понял, что тварь не убить даже магией. Тогда на общем совете было принято решение заточить чудовище так глубоко в недры земли, чтобы оно никогда не смогло вырваться наружу. Великая битва развернулась на берегах озера Антакриэль. Маги всех стихий во главе с Генором Уйлетаном боролись с чудовищем до тех пор, пока не удалось разверзнуть Средиземные Горы и загнать монстра в самую бездну. С помощью эльфов пятью печатями люди заточили дракона в скалы и наступил долгожданный мир…
        - Пока отец не нашел эти летописи… - заключила за вольного Лиана.
        - Все, верно, королева. Только маги могут освободить дракона, который быть может до сих пор жив и пытается вырваться на свободу. Но чтобы раз и навсегда забыть про угрозу в Средиземных Горах нужно уничтожить ключ. А ключ - это магия. Именно поэтому Рогар Вековечный когда-то создал Орден Защитников. Именно поэтому он бредит навязчивой идеей избавить мир от магии. Ведь если монстр проснется и вырвется на свободу - мы все умрем.
        - Но почему он ничего не говорил раньше? - Лиана обречённо упала на стул, стоящий позади нее, и недоверчиво посмотрела на вольного.
        - Чем меньше людей и нелюдей знает о том, что в самом сердце Неймерии живет волшебный дракон с горами золота, тем меньше желающих взломать пять печатей и добраться до сокровищ, мифами о которых пропитаны все легенды про драконов.
        - Выходит Сарвилл, тот человек, который может взломать печать?
        - Медведь - Спутник, благодаря которому маги других стихий смогут сломать все пять печатей. Но понадеяться на то, что, избавившись от одного лишь странника можно навсегда обезопасить Неймерию, слишком рискованно. Таких Спутников может быть больше.
        - А как же эльфы? Ведь убив всех магов, эльфы никуда не денутся. Они тоже могут взломать печати?
        - Эльфам тоже суждено умереть, королева.
        Вольный бросил взгляд на лежащего без чувств Санли Орегха.
        - Паладин вскоре очнется. Я прошу вас, не признаваться в причастности к убийству аббата и ехать в Дастгард для встречи с вашим отцом.
        - Должен быть другой выход, - решительно заявила Лиана.
        - Я понимаю, что смерть Сарвилла Кхолда это большая жертва для вас, Ваше Величество. Но подумайте о тех людях, которые ничем не заслужили участи, что ждет нас всех, если дракон освободиться? Невинные дети будут заживо гореть в адском пламени. Вся жизнь на Неймерии умрет. И ради чего? Ваш отец знал правду почти всю свою жизнь и не отдал вас Инквизиции. Откликнитесь на его просьбу и езжайте в Дастгард. Смерть аббата - ничто, в сравнении с той катастрофой, которая ждет всех нас.
        - Я ни приму ни одного решения, пока не увижу летописи собственными глазами.
        - Ваше право. Сейчас я уберусь из этого проклятого монастыря. Смерть аббата можете свалить на меня, монахам все равно никогда не поймать вольного. А теперь я ухожу. Зовите на помощь.
        Вольный встал и перевалился через открытое окно, оставив за собой кровавый след. Лиана позвала монахов и как только люди в рясах заполонили пространство вокруг Санли Орегха откинулась на спинку стула и зарыдала.
        Глава 13
        Сарвилл стоял на стене, которая отгораживала Нордхолл от остального мира и вглядывался в пушистые облака, проглатывающие вершины других гор. Только сейчас он догадался почему Призрачные Горы назывались именно так - мгла, нависшая над всем хребтом, делала из скал нечто, что могло убедить человека в том, что рельеф вокруг не более чем иллюзия, задуманная кем-то из Богов, чтобы заставить путников заплутать, потерять надежду и навсегда остаться среди непроходимых вершин.
        У него на поясе висела Зойа, а зеленый плащ, свисающий с плеч, скрывал под собой черный полушубок. Два глаза разного цвета смотрели вдаль и почти не моргали.
        - Я повсюду тебя искала, - послышался нежный голос из-за его спины.
        Это была Ноэми. Ее роскошные иссиня-черные волосы выглядывали из-под капюшона, а их кончики покрылись инеем.
        - Я здесь уже давно.
        - Чего ты боишься, Сарвилл? - спросила чародейка робко, словно боялась спугнуть уличного котенка.
        - Ее. Как она могла встать на сторону отца, Ноэ? Совсем недавно Лиана признавалась мне в любви, а теперь бросила всю свою армию на помощь Дордонии.
        - Армия Творса после поражения в Дастгарде стала не такая могущественная, как прежде. В этой войне до сих пор преимущество на нашей стороне.
        - Я боюсь не этого, - перебил медведь. - Я боюсь, что не смогу убить ее, если это будет необходимо.
        - Если это будет неизбежно, возьми ее в плен. Выход есть всегда.
        - Как я могу просить своих людей беспощадно лишать жизней противников на поле боя, когда сам, словно глупый мальчишка, подвержен сантиментам и теплым чувствам к своему врагу? Ее предательство - это удар ниже пояса.
        - Она никого не придавала. Она королева. Как бы Лиана не поступала во время своего правления, дочь Антины Уйлетан в первую очередь думает о своей империи. Что принесет тот или иной поступок ее народу? Война часто заставляет нас делать сложный выбор, - Ноэми на мгновение осеклась и прищурила глаза. - Ты прекрасно знаешь, как поступишь, если у тебя не будет иного выхода. Твои душевные муки - это лишь надежда откопать, где-то глубоко внутри себя, прежнего Сарвилла Кхолда. Только вот он был совершенно другим человеком. Его решения не влияли на судьбу мира, и он был готов пожертвовать собой ради женщины, к которой испытывал теплые чувства. Сарвилл Кхолд, который приехал за мной в Амарилиз другой. И это не хорошо и не плохо. Это так, как должно быть. Оставь те мысли, которые гнетут тебя и пусть интуиция странника из Дастгарда сделает все сама.
        - А если бы ради победы мне пришлось убить тебя?
        - Ты бы сделал это.
        - Почему ты так уверена?
        - Сарвилл, прикасался ли ты ко мне когда-нибудь?
        - Я прекрасно помню тот момент. Это было в первую ночь, после побега из Дастгарда.
        - Ах, да, - Ноэми рассмеялась. - Если честно, тогда я тоже почувствовала связь с тобой…
        Орел приземлился на самый край стены, посмотрел сквозь облака и спикировал в пропасть.
        - Ну как? Этим воспоминанием я разбил твои доводы, о том, что без сомнений убил бы тебя, если бы у меня не было выбора? - медведь наконец-то улыбнулся.
        - Я хотела сказать, что… Я лишь твой мираж. Запретный плод. Иллюзия, которая безумно влечет тебя именно потому, что ты не был на другой стороне. Вернее… Бездна, я веду себя как девчонка…
        - Брось, Ноэ. Продолжай. Я хочу знать, о чем ты думаешь.
        - Если я скажу тебе, что кроме Неймерии есть другая земля. Там о тебе понятия не имеют, а на тех берегах водятся чудесные животные и растут вкуснейшие фрукты. Но я не знаю где она находится. Я могу столько рассказывать о ней так, что ты непременно захочешь туда и будешь гореть идеей там очутиться ровно до того момента, пока не окажешься на неведомом материке на самом деле. Но лишь ступив на новую землю, ты тут же поймешь, что это та же Неймерия и ничего волшебного в ней нет. Я имею в виду… Ты никогда. Почти. Не прикасался ко мне, а говоришь, что безумно любишь. Я думаю, если тебе придется пожертвовать мной, то твои руки сами нанесут последний удар, потому что головой ты понимаешь, что чувства ко мне всего лишь иллюзия, которая, конечно, может стать правдой, но скорее всего испарится, как только ты окажешься перед выбором.
        Сарвилл грустно улыбнулся.
        - А знаешь, что думаю я?
        Чародейка повернулась к нему.
        Странник схватил ее за талию и прильнул своими губами к губам волшебницы. Несколько мгновений Ноэми неподвижно стояла, но осознав, что не причиняет ему вреда ответила.
        Страсть захватила медведя и волшебницу на самой вершине Призрачных Гор. Они отдались в объятия друг друга и наслаждались первым бесконечным поцелуем.
        - Как? - спросила Ноэми на мгновение отпрянув от его губ и держала Сарвилла на расстоянии, схватив за плечи.
        - Я познал Воду, - промолвил он и вновь поддался страсти.
        Странник жадно целовал ее, словно каждое прикосновение продлевало его жизнь еще на секунду. Волшебница на миг открыла глаза, которые от удовольствия не слушались и все время пытались скрыться за веками. Вокруг них кружил вихрь из снежинок вперемешку с крохотными огоньками. Медведь знал, что она захочет проверить. Две стихии - Огонь и Вода теперь беспрекословно подчинялись Спутнику. Ноэми вновь отпрянула.
        - Значит это правда? - спросила она, слегка постанывая и вновь поцеловала его. - Что ты можешь владеть двумя стихиями?
        - Я поклялся, что найду способ прикоснуться к тебе и я нашел его.
        Он втолкнул чародейку в одну из башен и прижал к стене. Вокруг замельтешили сотни огоньков, чтобы согревать волшебников и позволить им видеть друг друга. Странник сорвал медвежью шкуру со стены и повалил на нее чародейку, накрыв собой.
        Она впервые подчинялась кому-то столь безропотно, как сегодня. Ноэми поддавалась каждому движению любовника и тонула в его крепких объятиях, пока они оба не закружились в танце страсти, которая долго не могла вырваться наружу.
        ***
        - Нас давно ждут, - Ноэми завязывала шнуровку на своей куртке. Ее движения были торопливыми и неловкими.
        - Ты права, - Сарвилл поднялся на ноги и натянул штаны. - Осталось покончить с Инквизицией и, кажется, я вновь буду счастлив.
        - Это будет сложно. Ты должен настроится на то, что легкой победы не будет. Понимание того, что ты смертен может дать хорошее преимущество.
        - Еще полгода назад, я сказал бы тебе, что все это брехня. Но сегодня хочу поблагодарить тебя.
        - За что? - ее движения замедлились.
        - За все, что ты для меня сделала. То, кем я стал, это твоя заслуга. Пусть даже во многие моменты тебя не было рядом. Но стремление оказаться здесь, с тобой, и желание обнять тебя, помогло мне добиться многого.
        Чародейка открыла дверь, обернулась и медленно моргнула. Странник поцеловал ее еще раз.
        - Пора.
        Огоньки, кружившие все это время внутри башни, потухли и оставили прошлое бесконечно исполнять тот волшебный танец, который произошел среди этих стен между странником и чародейкой.
        ***
        - Черт возьми! Где носит ваши человеческие задницы? - король гномов стукнул по карте Неймерии, развернутой на большом круглом столе, поставленном в центре тронного зала Нордхолла.
        - Не будем терять время на объяснения, - Сарвилл подошел к самому северу материка и взял в руку фигурку медведя. - Несколько дней я провел у этой карты и нет более лучшего решения, чем принимать бой с Орденом Защитников тут - у Торчащего Клыка.
        Фигурка медведя оказалась недалеко от Тюруна, у Узкой Реки.
        - Смелое решение, странник, - Барон Аарда поднес ко рту бокал с вином. - А как на счет Туурина? Если кавалерия восточного королевства нападет со стороны Трепетного Леса, то вся армия северян вместе с их предводителями канет в Бурлящую бездну. Быть может будет правильнее сперва напасть на Туурин и взять Старгорд. Тогда ничто не помешает нам продвинуться на юг.
        - Вы путаете цели, которые мы преследуем, барон, - ответил медведь. - Наша единственная задача разбить армию Рогара Вековечного, чтобы даже воспоминания о нем были стерты из памяти неймерийцев. Если мы начнем захватывать один город за другим, то те, кто встал на нашу сторону или согласился сохранить нейтралитет, вернутся в игру. Только, скорее всего, поддержат они того владыку, который не нарушал правила и держал свое слово. Эта война позволит нам вдоволь созидать, но я прошу всех присутствующих забыть про разрушение.
        - Тогда мы слушаем твой план медведь.
        - Как я и сказал, мы примем открытый бой у Торчащего Клыка. Сперва покажем Рогару только малую часть нашей армии. Две тысячи моих воинов схватятся с паладинами тут. Скорее всего мы потеряем весь отряд, но таким образом выманим на открытое пространство большую часть рыцарей Дордонии. Когда мои люди потерпят поражение, задача лучников будет нанести как можно больший урон. Кольцом из огня я вызову панику среди рядов паладинов и перекрою им путь к отступлению на юг и на запад.
        Фигурки пламени окружили Торчащий Клык с двух сторон.
        - Почему Рогару просто не отсидеться в Дастгарде и не принять бой там? - заметила княгиня Виолетта.
        - Город не успели восстановить после нападения Драго Уйлетана. Многие стены разрушены и сейчас не представляют собой неприступную крепость, которой Дастгард являлся ранее. Рогар не примет бой там, потому что остаться в городе - значит загнать себя в ловушку. Мы догадываемся о тех уловках, которые он может подготовить за стенами города, а значит они не представляют для нас такой опасности, какую представляли для прежнего императора Творса. К тому же он сочтет бой у Торчащего Клыка также удобным местом для сражения.
        Сарвилл взял фигурку грифона и переставил на место, где был изображен Трепетный Лес.
        - Он отправит короля Индуина в этот лес. Вступит с нами в бой, надеясь на то, что тууринская армия атакует нас с фланга и победа дастся им малой кровью, - странник оглядел всех присутствующих взглядом, словно еще думал можно ли доверять своим союзникам. - В Трепетном Лесу воинов Туурина будут ждать дриады.
        - Проклятые девицы - не выдумка?! - оживился король гномов. По серьезному взгляду медведя он тут же понял, что нет. - Видимо я кое-кому задолжал по возращению в Город Гор!
        - Дриады действительно существуют. На своей территории они способны остановить тысячи врагов. Поэтому если даже король Туурина подоспеет в самый разгар битвы, мы будем в силах справиться с его побитой армией.
        - Что будет дальше? - Барон Ноген уже давно отложил свой кубок и внимательно слушал странника.
        - Будет самое время для появления наших дорогих союзников из Призрачных Гор. Все это время гномы будут прятаться в лесах на западе, недалеко от Каана. Ронар Инстад поможет вам оставаться незамеченными, чтобы разведчики Дордонии не донесли о вас Рогару Вековечному. По моему сигналу армия Дранга Сутулого станет наступать с запада, а воины Холденфелла атакуют с севера. Таким образом мы загоним нашего врага в ловушку.
        Сарвилл подошел к узкому высокому окну, которое возвышалось за его троном, положил свою руку на спинку и произнес:
        - Это будет самая важная битва, господа. Если мы проиграем ее, то проиграем всю войну.
        - А если вассалы Рогара из Югурда и Каана тоже атакуют с запада?
        - Значит гномам придется победить их во что бы то ни стало и присоединиться к битве.
        - Что дальше?
        - Дальше мы погоним армию Дордонии сюда, - Сарвилл переставил фигурку льва на широкую полосу Узкой Реки. - Загнав паладинов на лед, который еще будет стоять, Ноэми расколет его. Орден Защитников закончит свою историю здесь - в набирающем силу, течении Узкой Реки.
        Сарвилл положил фигурку льва на бок и окинул холодным взглядом своих союзников.
        - Бурлящая бездна! - король Гномов стукнул обеими руками по столу. - У меня аж волосы на спине встали! Давайте мне вашего иллюзиониста и гномы отправляются в путь!
        - Терпение, - ответил странник. - Нас ждет долгий поход. Выходим завтра на рассвете. Проведите этот день со своими близкими и пусть ваши воины сделают тоже самое. Многие не вернуться к своим родным. Многие в следующий раз встретятся со своими друзьями только в залах Гораса.
        Медведь положил руку на плечо конунга Искрада, сидящего в кресле, затем отнял ее и покинул тронный зал.
        ***
        Тюрун - последний оплот на пути к Торчащему Клыку. Армия Дордонии расположилась на выселках города, а все командующие - знатные дамы и господа - были приняты во дворце барона Юкхазена.
        Лиана сидела в своих покоях у большого зеркала и расчёсывала волосы. Стук в дверь заставил ее вздрогнуть и отложить гребень.
        - Пришел ваш отец, королева, - произнес вошедший Санли Орегх, из-за него уже вышла на свет фигура Рогара Вековечного.
        - Спасибо, Санли. Оставь нас.
        - Я буду снаружи.
        Паладин ударил рукой в грудь и вышел за дверь.
        - Мне казалось ты пришел поговорить и вот уже несколько минут молчишь, - Лиана вновь взяла гребень и продолжила расчесывать свои серебряные волосы.
        - Ты очень похожа на свою мать, - сказал наконец Рогар. - Жаль, что я не говорил тебе этого раньше.
        Лиана не оборачивалась.
        - Ты многого не говорил мне раньше, - холодно ответила она. - Хочешь поведать что-то еще?
        Король подошел к фикусу, который рос в самом углу комнаты и погладил его листья.
        - Вообще - да.
        - Тогда чего ты ждешь?
        - Я еще не решил.
        - Тогда зачем пришел раньше времени?
        - Ну хорошо, - выдохнул король Дордонии. - Завтра Боги рассудят нас с медведем. Я клянусь, что впервые в жизни не знаю, чем закончится эта история.
        - Не все ли равно, отец? Если завтра ты умрешь, то вряд ли уже сможешь сожалеть о своем поражении. А если победишь, то вновь покажешь всей Неймерии истинную силу южного королевства.
        - Ты права, Лиана. Только вот после моей смерти все тайны умрут вместе со мной. Я долго думал и решил, что они должны продолжать жить.
        - Тайны? Одну ты мне уже поведал. Если я поддержала тебя тогда, не значит, что приму остальные. Судьба всего мира - это действительно слишком большая цена для одной любви.
        - Поклянись, что несмотря ни на что, завтра ты поведешь Орден Защитников в бой против странника.
        Лиана обернулась и удивленно посмотрела на отца.
        - А где будешь ты?
        - Тех сил, которые сейчас есть у нас, может быть недостаточно. Сегодня я уйду за помощью, но обещаю, что завтра на рассвете вернусь.
        - Я не ожидала от тебя ничего другого, - Лиана вновь отвернулась к зеркалу. - Скажу больше, я не удивлюсь, если завтра мой отец вообще не появится на поле боя.
        - Твой отец точно там не появится.
        Королева Творса замерла.
        - Потому что он умер на внутреннем дворе Шаарвиля три месяца назад, - Рогар закончил фразу.
        - Что ты такое говоришь?!
        Лиана встала и толкнула владыку в грудь. Еще раз. И еще.
        - Когда твоя мать приплыла в Дастгард, она уже носила в утробе тебя.
        Гребень выпал у волшебницы из рук.
        - Зачем ты говоришь мне все это сейчас? Накануне битве, в которой поражение повлечет непоправимые последствия?
        Слезы покатились из глаз Лианы. Она любила свою мать и всего несколькими словами Рогар Вековечный заставлял ее ненавидеть Антину.
        - Ты гораздо сильнее своей матери, - спокойно говорил Рогар. - Я ошибался всю свою жизнь, когда недооценивал тебя. Я говорю это все сейчас именно потому, что правда не должна умереть вместе со мной. Ты должна знать, что престол Дордонии не твой. Я полюбил тебя, как отец любит дочь, но кровная связь важнее любой другой. Особенно для королевской династии. Я не прошу признаться после моей смерти в том, что ты дитя инцеста, но прошу отказаться от престола в пользу твоего дяди.
        - Убирайся! Я не хочу слышать больше ни слова!
        - Обещай, что откажешься от престола Дордонии.
        - Убирайся! Убирайся!
        Услышав крики королевы Санли Орегх тут же возник на пороге комнаты.
        - Что случилось, Ваше Величество?
        - Пусть он уберётся отсюда! Вон! Вон!
        Паладин бросил жестокий взгляд на короля.
        - Я уже ухожу. Но оставлю это письмо здесь. Прочитай его, когда твоя голова остынет. И помни Лиана, кто истинный наследник престола Дордонии. Ты уже получила то, что твое по праву. Мой брат должен получить свое, если смерть окажется завтра моей участью.
        - Убирайся!
        Рогар Вековечный вышел за дверь. Санли Орегх какое-то время стоял в нерешительности.
        - Можешь идти, рыцарь. Я желаю остаться одна, - велела паладину королева.
        Когда Лиана осталась в комнате в полном одиночестве на нее набросилась тоска, словно кровожадный зверь, растерзывающий свою добычу. Она как будто глубоко в душе всегда догадывалась о том, что Рогар не ее отец, но никогда не хотела до конца верить в это. Она знала почему сегодня, накануне тяжелой битвы, ничего не остановило его сказал ей это. Все-таки ему удалось узнать ее. Он понимал, что она никогда не поставит свои интересы выше интересов своих подданных. Ведь сейчас было важно только одно - остановить странника, чтобы Великое Зло никогда не смогло вырваться наружу и уничтожить все живое.
        Когда эмоции утихли, волшебница взяла со стола письмо Рогара Вековечного. Долго сомневаясь, хочет ли она узнать то, что написано внутри, она вертела лист в руке и наконец раскрыла.
        «Я приготовил это письмо на случай, если умру прежде, чем объявлю своего истинного наследника. Я писал его для королевы Творса Лианы Уйлетан, но, если она также не выжила в битве у Торчащего Клыка, прошу мою советницу, Люцию, придать его огласке и уступить трон тому, кому он по праву принадлежит.
        Лиана Уйлетан, моя лжедочь. Она является отпрыском союза моей жены Антины и Драго Уйлетана - ее брата. Я знаю, невозможно будет отследить точную дату зачатия дитя инцеста, потому что Антина родила спустя ровно три сезона после того, как я отплыл в Палатонес из Дастгарда, но спустя лишь два сезона после того, как мы впервые были с ней близки, как муж и жена.
        Уверен, всем, кто объявит о своих притязаниях на трон, будет интересно оспорить мои утверждения в своих собственных интересах, именно поэтому я приготовил те доказательства, которые неопровержимым столпом встанут на пути того, кто все же решит посягнуть на то, что ему не принадлежит. Именно Люция когда-то прочла мысли Антины Уйлетан о том, кто на самом деле является отцом ее ребенка. Если сомневаетесь в ее способностях, то можете прямо сейчас заглянуть в глаза моей советницы и спросить, о чем вы думаете. Уверен, этого окажется достаточно, чтобы поверить каждому ее слову. Поэтому пусть Лиана правит там, где правили ее предки, среди которых отношения подобные отношениям ее родителей были нормальным явлением, а я хочу объявить наследника - того, кому завещаю трон Дордонии.
        Мой сын от Антины Уйлетан слишком мал. Может быть он и оказался бы хорошим правителем, если бы его матерью не была та, что нарушила множество законов природы и Святой Касандры и, если бы у государства не было другого пути. Но он есть. Мой брат.
        Арнет Свободный. Больше семнадцати лет назад, когда я стал королем Дордонии, у меня был маленький брат. По праву рождения трон наследовал я, а Арнет, как только смог держаться в седле и управляться с мечом, сел на коня и покинул родную Дордонию. Он никогда не хотел править и иметь отношение к политике, именно поэтому, появился в чужих краях и живет там под другим именем. Он желает избежать ответственности и прячется так хорошо на землях Неймерии, что никто бы не смог его найти. Но я знаю, где искать. Поселение Небесных Видений в Южных Землях. Начните поиски оттуда. Я уже отправил своего человека, но вы скорее отыщете Арнета, чем того, кто не называет своего имени.
        Нашей стране нужен истинный наследник. Тот, кто сможет уберечь всю Неймерию от Зла, с которым, возможно, не смог справиться я. Мир перестанет существовать вместе с Дордонией, которая сделает неправильный выбор. Магия - лишь безмятежная гладь озера, внутри которого скрывается настоящая опасность…».
        Лиана отложила письмо в сторону и посмотрела на карту Неймерии, висящую над камином в гостевой комнате во дворце барона Юкхазена.
        Южные Земли… До сих пор о них было почти ничего неизвестно. Там есть цари, там невыносимо жарко и зимой, и летом. Все. Слишком мало для того, чтобы хотя бы представить, где находится человек, который мог быть ей дядей. А ведь она так может никогда и не оказаться там, если завтра проиграет. Оставит ли ее Сарвилл в живых, если решать это будет ему?
        Когда за окном уже смеркалось в дверь снова постучались.
        - Лиана, это я, - она узнала голос Седрика. - Можно войти?
        - Входи.
        Алхимик вошел гостиную.
        - И почему покои королей всегда настолько отличаются от комнат их советников? - алхимик сел на стул возле окна и рукой провел по шелковым занавескам. - Слава Богам, что в моей комнате хотя бы есть сносная перина.
        - Переходи к делу, Седрик. Отец… - она осеклась. - Рогар сильно испортил мне настроение. Теперь твои шутки, как бы они не напоминали мне прежнего Сарвилла, не найдут отклик.
        Алхимик отпустил ткань, которая приятно ласкала его пальцы и принялся доставать из-за пазухи шкатулку.
        - Расскажешь, чего хотел твой отец?
        - Чтобы я не забывала, что на трон Дордонии после его смерти должен сесть кто угодно, но только не я.
        - Аталь?
        Волшебница выдержала паузу.
        - Возможно…
        - Мальчики всегда имели приоритет перед девочками. Что так сильно расстроило тебя? Дордония и Творс до скончания времен будут драться друг с другом как кошка с собакой. Я думал сев на престол в Палатонесе ты смирилась с этой мыслью.
        Лиана убрала со стола письмо, чтобы алхимик случайно не прочел того, с чем она еще не решила, что будет делать.
        - После смерти матери, я почему-то думала, что наши с ним отношения могут получить второй шанс, благодаря очень тяжелой, но общей цели. Сегодня я поняла, что ошибалась. Он всегда мог безжалостно открыть мне глаза.
        Седрик оставил шкатулку на столе, подошел к королеве и обнял ее.
        - Завтра все кончится, Лиана. Самое темное время суток всегда наступает перед первыми лучами солнца.
        Она отпрянула.
        - А что, если завтра мы не выиграем? Что если Сарвилл одержит верх и откроет ворота Злу в наш мир? Я до сих пор не могу смириться с мыслью, что мы должны пойти против того, кто совсем недавно был нам с тобой близким человеком.
        - Он и сейчас близкий нам человек. Кто угодно мог оказаться на его месте и скажу честно, мне трудно идти против медведя. Я уже несколько раз думал, чтобы бросить тебя и убежать к нему. Чтобы попытаться убедить его отступить, - алхимик взял ее за плечи, королева хотела ответить, но он не позволил, быстро продолжив. - Просто лишние разговоры лишь заставят меня сомневаться в том решении, которое я принимал долго и мучительно. Назад пути нет. Понимаешь? А теперь присядь.
        Он опустил ее на кровать.
        - Послушай меня. Это война Рогара Вековечного и Сарвилла Кхолда. Нам с тобой не нужны песни бардов о наших подвигах и слава, которой проложит путь в свет выигранное сражение. Нам нужна… - он прервался и сглотнул. - Нужна только смерть Сарвилла Кхолда. Все будет напрасно, если мы разобьем армию странника, а он скроется и откроет врата.
        Глаза Лианы сделались большими, как будто она впервые узнала, что странник может умереть.
        - Поэтому мы с тобой убьем медведя прежде, чем начнется бой, - закончил алхимик.
        В комнате стало настолько тихо, что потрескивание поленьев в очаге оглушало двух людей, один из которых стоял перед своей госпожой на коленях. Через некоторое время он поднялся, взял со стола, оставленную там шкатулку, вернулся обратно и открыл ее.
        - В этой губной помаде яд. Во флаконе рядом, с прозрачной жидкостью, - противоядие. Не говори ничего. Слушай! Завтра ты увидишься с медведем, как это обычно бывает, перед битвой. Он не откажет. Сарвилл всегда был сантиментальным, и он обязательно будет говорить с тобой в надежде избежать боя. Перед тем как встретиться с ним, ты накрасишь губы этой помадой. Во что бы то ни стало заставь его поцеловать себя. Последний поцелуй перед смертью кого-то из вас или придумай любую другую белиберду. Как только яд попадет в его кровь - он умрет. Безболезненно. Он заснет словно младенец и больше не проснется. Поверь мне.
        Глаза Лианы суматошно бегали по лицу алхимика. Казалось только сейчас она стала осознавать все последствия ее решений.
        - После его смерти это будет уже не наша война. Пусть Рогар берет командование на себя, а мы сможем уехать в Творс. Если кто-то и захочет мстить за странника, то мы будем за Могучей Стеной и достать нас будет не просто.
        Лиана хотела что-то сказать, но никак не могла подобрать слов. Седрик взял ее за одну руку, а в другую вложил помаду.
        - Если случайно ты сама слижешь отраву, то немедленно выпей противоядие. Поняла? Но здесь только одна доза. Слышишь? Сделай все, чтобы наш план сработал четко и тогда мы избежим множества смертей. Возможно, армия Холденфелла отступит, когда увидит смерть своего предводителя.
        Лиана посмотрела на помаду, которая лежала в ее руке и закрыла глаза, чтобы сдержать слезы. Не получилось. Прежняя принцесса Дордонии отняла вторую руку из ладони алхимика и вытерла их.
        - Спасибо тебе, Седрик, - сказала она, положив помаду обратно в шкатулку и закрыв крышку, убрала ее под подушку. - Я благодарна тебе за все, что ты сделал для меня.
        - Есть еще кое-что…
        Лиана подняла брови, выражение лица Седрика не сулило ничего хорошего.
        - Позволь провести эту ночь с тобой?
        Теперь на лице волшебницы явно закрался оттенок возмущения.
        - Нет-нет, - поспешил алхимик опередить провоцирующий вопрос. - Это не то, что ты подумала.
        - А что я подумала?
        - Просто… Бездна! Завтрашний день может стать очень важным для всего мира, поэтому я обязан открыть тебе то, что узнал, иначе…
        - Говори, как есть.
        - Ну хорошо. Помнишь, как пыльца с неизвестного цветка на Дождливом Утесе вызвала у тебя приступ?
        - Такое сложно забыть…
        - Дело в том… В общем… Я изучил все виды растений, которые там росли и… Ни один из них не вызывает галлюцинации…
        - Ты уверен?
        - Абсолютно, - Седрику показалось, что Лиана не удивлена. - Я все проверил несколько раз. Не хочу, чтобы и этой ночью, ты ходила по дворцу. И вообще, впредь тебе лучше не оставаться одной. Это не точно, но возможно ты больна, Лиана.
        - Ты можешь сказать, что со мной? - волшебница смотрела на алхимика взглядом, полным надежды.
        - Понадобиться время на то, чтобы это выяснить. Но если нам удастся взять недуг под контроль, вполне возможно ты никому не навредишь.
        - А если не удастся?
        - Не думай об этом, ведь ты никого не убила, - он широко улыбнулся, но глаза напротив не ответили.
        - А могла бы?
        - Если ты ждешь четного ответа… Да. Но ты же королева, - он вновь повеселел. - Наймем тебе рабов, которых ты сможешь убивать хоть каждую ночь.
        Очередная шутка не нашла отклика в собеседнице.
        - Ну ладно, - Седрик положил руки ей на колени. - Когда-то я читал о таком заболевании, как Черное Безумие. В таком состоянии человек может видеть то, чего не существует на самом деле. Он может разговаривать с невидимыми образами, даже пытаться взаимодействовать с ними - прикасаться… В твоем случае, драться. Тот, с кем ты будешь находиться рядом во время приступа может казаться тебе совершенно иным человеком или нелюдем, а быть может не существовать вовсе. Тебе стоит побыть под постоянным надзором, пока мы не выясним точную причину такого поведения. Завтра все мы сделаем то, что должны, а после я обязательно найду выход.
        - Седрик, скажи честно, это лечится?
        - Конечно! Не переживай. Просто побереги себя.
        - Есть конкретные примеры?
        Алхимик помолчал.
        - Конкретных примеров нет, но все бывает впервые. Просто поверь мне.
        - Хорошо. Теперь можешь идти. Я хочу побыть одна. Не переживай. Я попрошу Санли Орегха проследить за мной.
        - Сделай все как я сказал, королева, - Седрик поднялся на ноги. - Сегодня я вряд ли засну, поэтому, если что понадобиться, то ищи пьяного в стельку алхимика у какого-нибудь костра, - он добродушно улыбнулся.
        - Увидимся завтра.
        ***
        Уже полночи Лиана не могла сомкнуть глаз. Образы разных людей возникали перед ней, и волшебница не понимала, представляет ли их сама или они являются ей без спроса.
        - Не бойся ничего, дочка.
        - Мама? - Лиана приподнялась с кровати, вглядываясь в образ в темноте. Она взяла свечу с прикроватной тумбы и начала поднимать ее, чтобы рассмотреть гостью.
        - Не нужно, - остановила ее мать, а ледяная ладонь коснулась руки, в которой был подсвечник. - Я не хочу, чтобы ты видела меня.
        - Что с тобой?
        - Все хорошо. Я пришла, чтобы попрощаться.
        Все ясно, подумала волшебница. Мой разум снова играет со мной в свою жестокую игру. Интересно куда заведет разговор с фантомом матери?
        - Попрощаться? Ты куда-то уезжаешь?
        - То, что со мной произошло, случилось против моей воли. Но теперь я вынуждена смириться со своей новой жизнью. К сожалению, в ней нет места тем, кто знал и любил меня прежнюю.
        - О чем ты говоришь? - Лиана совсем забыла о том, что может разговаривать сама с собой. - Возвращайся в Творс. Становись королевой! Мне не нужен эта власть. Вернись к своей семье. Своему сыну.
        - Я не могу… - голос Антины был таким родным и печальным, что Лиана окончательно забыла про свой недуг. - Я прошу тебя возложить на себя то бремя, что предназначалось мне. Каждый мечтает о том, чтобы быть королем или королевой.
        - Я не мечтаю.
        - Что случилось? Почему моя сильная дочь проявляет слабость?
        - Я поняла, что положение в обществе не может сделать человека счастливым. У меня есть все, чего нет у простых людей, но завтра я должна убить человека, которого люблю больше жизни. Разве каждый мечтает об этом? Все это делает меня такой несчастной. Мне кажется, я схожу с ума.
        - Родная, только поступая правильно, в конце жизни ты не будешь жалеть о том, как ее прожила. Не делай того, что тебе велят. Не верь тем, кто пытается убедить тебя в том, что что-то правильно или наоборот. Верь своему сердцу. Только оно знает, как будет лучше.
        Две ледяные ладони обхватили голову Лианы. Она закрыла глаза, прикосновения были как настоящие.
        - Как мне позвать тебя, если я захочу еще поговорить с тобой? - волшебница взяла мать за руки - ее лицо до сих пор прятала тень.
        - Не надо. Я пришла только за тем, чтобы попросить не искать меня. Я знаю как ты скучаешь, но пришло время отпустить. Я прожила долгую жизнь и оставила после себя прекрасных детей, один из которых когда-нибудь займет престол Дордонии, а вторая уже завтра станет величайшей королевой Творса. Просить у Касандры большего, я просто не имею права.
        - Но это так сложно… Ведь ты самый близкий мне человек во всем мире…
        - Я знаю, - Антина обняла дочь. - И я останусь им навсегда. Всякий раз, когда ты захочешь поговорить со мной - говори. Будь уверена, что я слышу.
        Лиана долго не отвечала, пытаясь согреться в руках матери и запомнить каждое мгновение, проведенное в родных объятиях.
        - Хорошо, - наконец сказала она.
        - Я люблю тебя, дочка.
        - И я люблю тебя, мама.
        Лиана перестала чувствовать прикосновения, подняла голову, ставни распахнулись, женский силуэт мелькнул на фоне полной луны. Она подбежала к окну и посмотрела вниз. Никого не было.
        - Должно быть ветер?
        Волшебница закрыла ставни, оделась и вышла в коридор. Санли Орегха не было - конечно она никому ничего не сказала про собственный надзор - накануне важной битвы было бы неправильно лишить сна одного из самых лучших своих воинов.
        Лиана спустилась ниже на этаж по лестнице, стены вдоль которой были увешены головами разных животных - медведей, оленей, кабанов. Первая комната на втором этаже была предоставлена Седрику. Она постучалась. Никто не открыл. Тогда волшебница взялась за ручку и толкнула. Было открыто.
        - Седрик?
        Никто не ответил.
        В комнате горело несколько свечей. У кровати, у стола и перед зеркалом. Алхимика не было.
        - Что ж, - заговорила сама с собой королева. - Значит я подожду тебя тут. Мог бы открыть окно, чтобы проветрить комнату после всех своих алхимических опытов.
        Открытые ставни запустили внутрь морозный ночной воздух. Листы, оставленные на столе, разлетелись.
        - Вот бездна… - Лиана принялась собирать с пола исписанные письма. - Вот если бы не напивался каждую ночь, мог бы провести ее со своей королевой. А теперь… Когда в следующий раз я буду в таком отчаянии, чтобы переспать с собственным советником? Великие битвы случаются не часто… А это что? Заметки чужеземца? Он перевел их…
        Глава 14
        - Кровавый рассвет, - конунг Искрад сидел у костра и веткой разрушал спокойствие тлеющих в нем углей. - Сегодня прольется много крови.
        - Мы знали это задолго до сегодняшнего дня, - странник затянул пояс на доспехах.
        - Присмотри там за Ноэми, - молвил северянин, как будто среди угасающего огня различал какие-то образы.
        - Обещаю, - Сарвилл запрыгнул на коня. - Вы помните, что нужно делать?
        Конунг Искрад кивнул, медведь пришпорил коня и поехал по лагерю, разбитому недалеко от Торчащего Клыка.
        - Я не могла уснуть сегодня, - Ноэми поравнялась со странником. - И поражалась, как ты можешь спать как младенец в преддверии решающей в нашей войне битвы.
        - Дриады дали мне какое-то снадобье. Обещали, что буду спать как убитый. Так и получилось.
        Шатры уже опустели. Дымка от сотни потухших костров тянулась к мрачным небесам.
        - Я прямо сейчас поеду к берегам Узкой Реки и… Сарвилл, пообещай мне не умереть сегодня.
        - Это так важно?
        - Если умрешь ты, погибнем мы все.
        - Хорошо.
        - Как только армия дордонийцев начнет отступать, тебе нужно мчаться за ними, чтобы мне хватило сил разрушить лед. Я готова умереть, но не готова потерпеть поражение.
        - Я не позволю никому тронуть тебя, - Сарвилл протянул руку и обхватил пальчики волшебницы. - Боги, как я люблю тебя. Пусть сегодня все закончиться.
        Чародейка не стала ничего отвечать. Она пришпорила коня и ускакала в другую сторону. Медведь смотрел вслед волшебнице, пока она не скрылась за одним из холмов.
        - Ну что, дружок, - сказал он своему мерину и погладил по густой гриве. - Пришло время написать конец этой истории. Но!
        Конь понесся следом за своей тяжело взбирающейся на Торчащий Клык армией.
        Расцветание уже успело наступить и даже согреть теплыми лучами первую, прорвавшуюся из-под талого снега траву, но сегодняшнее утро выдалось на удивление морозным, словно время потекло в обратную сторону и отбросило всю Неймерию назад в суровую зиму.
        Воины, собравшиеся на вершине, слушали речь своего лидера и уже рвались в бой, сдерживаемые лишь могучей невидимой рукой, никак не отдававшей приказа - напасть.
        - Кажется, дордонийская сучка желает говорить с тобой, король, - стоящий рядом со странником воин высморкался и сплюнул.
        Сарвилл бросил взгляд на долину. Рядом с Лианой он узнал Санли Орегха. Один из его людей, поднявшийся снизу, подтвердил предположение о том, что королева желает говорить. Медведь поскакал вниз.
        Конь странника быстро мчался с горы и не давал тому возможности представить, о чем будет разговор и заранее приготовить ответы, которые, быть может, помогут избежать кровопролития.
        Вот она. Та, ради которой когда-то я был готов на все, подумал медведь. Такая же добрая, невинная и желающая мира во всем мире. Щеки королевы Творса, которую он когда-то любил, были розовыми от холода, а ее посиневшие губы не спасала даже яркая помада, без которой она не смогла обойтись даже сегодня.
        Они уже какое-то время разговаривали до того момента, как волшебница спросила его:
        - Правда? Тебе действительно нравится видеть меня такой, Сарвилл? Не той, любящей тебя всем сердцем девочкой, а хладнокровной и расчетливой повелительницей? - спросила Лиана.
        - Да. - коротко и сухо ответил странник.
        - Мне плевать!
        - Что? - медведь опешил.
        - Я никогда не перестану верить в тебя и любить всем сердцем, - королева облизнула свои губы.
        Вдруг взгляд волшебницы потерял ту решительность, с которой смотрел на него прежде. Она пошатнулась в седле.
        - Я не понимаю.
        - Сарвилл… - он слышал, что ей стало тяжело говорить.
        Лиана пошатнулась, вывались из седла и упала наземь. Медведь и Санли Орегх соскочили с лошадей и подбежали к ней.
        - Лиана, что с тобой? - странник держал ее на руках.
        - Так хорошо… Не отпускай меня, милый…
        - Как тебе помочь, Ли? Что с тобой случилось? - Сарвилл часто дышал, а слезы бежали из его глаз. Он чувствовал, как с каждой секундой медленнее начинает биться ее сердце.
        - Все будут…говорить, что ты - Зло, Сар. Не верь… им… Помни, что я отдала жизнь, потому что знала…что…ты спасешь этот…
        Она не договорила. Ее голова лежала в руках странника, который знал, что ее не стало, но не хотел верить в это. Из руки королевы, которая теперь ослабла, выкатился флакон с прозрачной жидкостью и никем не замеченный, еще полный, утонул в низкой траве.
        Сарвилл прижал тело Лианы к груди и зарыдал.
        Северяне, бегущие с горы, злобно вопили, скатываясь словно лавина на встречу атакующим паладинам, потерявшим свою королеву. Санли Орегх вынул меч из ножен и приставил к горлу медведя.
        - Прости, Кхолд, - сказал он с печалью в голосе и занес меч. - Я должен это сделать.
        ***
        - Бурлящая бездна! - выругался король гномов, сидящий на камне и опершийся на свой топор. - Клянусь, я задам этому страннику великую трепку, за то, что он заставил нас тут высиживать свои яйца столько времени.
        - Ох, скорее бы оказаться там и посмотреть, как вы это делаете, добрый господин, - Ронар Инстад скрестив руки на груди пытался себя согреть.
        - Ты чего это время торопишь? Битва - одно из лучших развлечений. Или для волшебников сидеть за каменной стеной и трястись от страха - лучшее занятие?
        - Для волшебников лучшее занятие доказывать свою правоту возможностями речи и слуха, а не силы и кулаков, - горделиво заявил иллюзионист.
        - Я лучше выберу добротную битву, чем махать ручонками, словно какая-то бабища, стряпающая морковный пирог.
        Ронар Инстад оскорбился и словно ребенок надул губы и нахмурил брови.
        - Благодаря этим ручонкам, - ответил он. - Вся ваша армия, господин гном, сидит в открытом поле, и никто даже усом не ведет о ее присутствии на территории врага.
        - Ладно тебе, седой! Чего ты сразу обижаешься? Ох, надо тебя на несколько месяцев с собой в Город Гор забрать, чтобы ты юмор понимать начал, а то сидишь серьезный, как курица на насесте…
        - Ваше Величество! - закричал запыхавшийся и прибежавший из-за сплошных зарослей гном.
        - Ну чего? - король вскочил на ноги. - В атаку? Медведь знак подал?
        - Нет! Там…
        - Ну, говори, козлиная твоя борода! Атакуем или нет?
        - Там! Целая! Тьма! Эльфов! - наконец сказал он и обернулся, тыча пальцем в густой лес перед собой.
        - Бурлящая бездна! - иллюзионист взмахнул руками, но снова выругался.
        - Что? - нетерпеливо спросил Дранг Сутулый.
        - Иллюзия исчезает!
        - Чего?
        - Кто-то снимает магию!
        Гномы уставились в гущу непроходимого леса, который теперь мерцал, словно водопад, в котором становилось все меньше и меньше воды.
        - Твою ж мать! - король не сдержал своих эмоций.
        Когда иллюзия исчезла перед глазами гномов возникла армия эльфов, мчащаяся прямо на них. Остроухие верхом на Лунных Кошках с луками и мечами на перевес бежали на своих заклятых врагов.
        - К оружию! - скомандовал король. - В атаку! Ну сейчас я соберу эльфьих ушей для комнаты доблести в своем дворце…
        Тысячи освобожденных от покрова магии низкоросликов сорвались с места и помчались на врагов.
        ***
        Гровин Баггз всю ночь не мог заснуть. Пока маги, которых он взял с собой к озеру Антакриэль лениво ворочались, разглядывая свои сны, гном, уставившись на гору, внутри которой скрывалось сокровище грезил о том, как возвращается в Город Гор победителем.
        Его фантазии, вместо снов других спутников, несли черного мерина по главной аллее Города Гор, на телеге, держась за Священный Камень одной рукой, Гровин Баггз махал своим сородичам другой. Он извергал похабные шуточки, а все остальные встречали их громким хохотом и овациями за совершенный подвиг.
        То, к чему он стремился было где-то наверху. Внутри горы. Так близко, что, если бы ему не нужно было взбираться по отвесной скале и преодолевать стену воды, то он сейчас же сорвался бы с лежака и ринулся открывать пятую печать.
        - Тебе тоже не спиться? - женский голос прозвучал из-под шкуры рядом.
        - Я никогда не был любителем поспать, - ответил Гровин Баггз и посмотрел в ту сторону, откуда доносился голос. - А ты почему бодрствуешь, магичка?
        - Не уверена, правильно ли поступаю…
        - Что ты имеешь в виду?
        - Все так сложно… Странник убил моих друзей и чуть не лишил жизни меня, но… Чем больше времени проходит, тем меньше у меня желания мстить. Может быть у него были свои причины так поступить со мной?
        - Нет-нет, волшебница, - гном сел рядом с белокурой. - Выбрось эти мысли из головы. Вернее, ты можешь простить странника за все его грехи, но слишком поздно, чтобы поворачивать назад.
        - А что, если Спутник не спроста не хочет открывать ту дверь? Что если за ней скрывается такое, чего боится сам великий маг и чародей?
        - Не думай об этом, милочка. Если бы там скрывалось что-то страшное, неужели я бы желал туда попасть? Как только мы попадем внутрь - я, ты и твои друзья, станем настолько богаты, что вам больше не придется прятаться и побираться. Сомнения, словно хитрые гиены, всегда пытаются сгрызть нашу уверенность изнутри, как только мы встаем на пороге великих свершений. Все, что тебе нужно - через несколько часов применить магию, которой ты владеешь, а дальше наслаждаться жизнью до скончания своих дней. Никто не посмеет больше затравливать вас. Вот думаешь, почему королей все любят?
        - Ну…не знаю, - растеряно произнесла Жельева.
        - Потому что у них денег много, поняла? Иные владыки такие страшные на лицо и поганые на душу, что, если бы у них ни ситема в кармане не было, их бы давно взашей не только из дворцов, да и из самих городов повыгоняли.
        Лица волшебницы не было видно, но по дыханию, которое было учащенным, а теперь успокоилось гном понял, что убедил девушку.
        - Ну, а теперь спи спокойно. Завтра будет великий день.
        С первыми лучами Гровин Баггз разбудил магов запахом жаренных яиц. Все волшебники, не торопясь подкрепились и отправились в путь.
        Не прошло и половины дня как Гровин Баггз в окружении четырех магов стоял перед пятой дверью, которую не смог когда-то открыть.
        - Я не знаю точной последовательности. Предлагаю начать по одному, - гном достал флакон с кровью странника и поднял перед собой. - Жельева, ты первая.
        Волшебница подняла руки. Внутри скалы что-то загромыхало - так было и в тот раз, когда Ноэми открывала другие печати.
        - Ничего, - волшебница обреченно опустила руки. - Трит не позволяет сотворить даже капли воды.
        - Попробуй еще раз, - Гровин Баггз из последних сил пытался сохранить спокойствие.
        Жельева взмахнула руками и вновь кроме грохота где-то глубоко внутри Средиземных Гор ничего не произошло.
        - Давай ты! - гном указал на одного из молодых парней, у того в зеленых глазах извергались вулканы.
        - Ничего, - ответил маг раздосадованным голосом.
        - Ты и ты! Давайте! Колдуйте, мать вашу, - держать себя в руках у гнома получалось все хуже.
        - Тут слишком много трита, - покачал головой Маг Огня, а маленький светоч угас вслед за его голосом.
        - Тогда давайте уберем его отсюда! - охотник за сокровищами опустился на колени и принялся выгребать маленькие камушки и отбрасывать их в глубину пещеры - Давайте! Чего стоите? Священный Камень уже близко. И богатства! Конечно, богатства!
        Помешавшийся на великой тайне гном топором выбивал зеленоватые камушки из стен и отбрасывал их от преграды, что перекрывала путь внутрь. Сгребал трит в одну кучу и, весь испачканный пылью, нес к выходу из пещеры, чтобы выбросить его в озеро. Молодые волшебники смотрели на безбородого до тех пор, пока он обессиленно не упал на колени перед стеной, в отчаянии опустив голову на грудь.
        - Не получается, - в очередной раз произнесла Жельева и положила руку гному на плечо. - Может и к лучшему. Мы уходим. Подождем тебя снаружи.
        Гровин Баггз ничего не ответил. Он какое-то время сидел в той же позе, виня самого себя в смерти товарища, умершего здесь несколько месяцев назад, ради…ничего. Он бы расплакался, если бы не был так зол на самого себя, из-за того, что предал верных друзей и оставил их гнить в подземельях Каана.
        - Ради чего это все?! - закричал он, а отчаявшийся голос разнесся по ущелью. - Ради чего я рискую жизнью, предаю друзей, хороню товарищей?! За что ты направила меня на этом путь матерь-земля?! А? А-а-а-а-а-а!
        Гном со злостью водил большим пальцем по сосуду с кровью странника. Все быстрее и быстрее пока в конце концов в ярости не кинул флакон в непоколебимую преграду. Стекло разбилось, разнеся по пещере сильнейший грохот. Безбородый поднял глаза и увидел, что размазанная по стене кровь начала пульсировать цветами всех четырех стихий. Услышав шум, волшебники вернулись, развернувшись почти у самого выхода. Гровин Баггз вскочил на ноги.
        - Получилось?! - воскликнул он, не веря собственным глазам.
        - Что-то произошло, но я до сих пор не могу творить здесь магию, - в недоумении отозвалась Жельева.
        - Прикоснись.
        - Что?
        - Прикоснись к символам на стене, магичка! - приказал волшебнице гном.
        Белокурая волшебница посмотрела на других магов, получила в ответ одобрительное движение головой от каждого и дотронулась до стены.
        Голубая руна, к которой она притронулась тут же выпустила какую-то неосязаемую энергию - яркий голубой свет разнесся по всей пещере.
        - Кто Огонь? Касайся следующей, золотой руны, - скомандовал гном.
        Один из магов прикоснулся к руне и яркое свечение ослепило путников. Следующий волшебник проделал тоже самое со следующим символом. Грохот, который раздавался внутри горы все громче и громче после каждого прикосновения и утихающий прежде, теперь совсем не успокаивался.
        - Ты последний, - Гровин Баггз на всякий случай поднял с земли свой топор.
        Маг с вулканами в глазах, лава из которых теперь светилась еще пуще прежнего, потянул руку к зеленой руне.
        - Что-то внутри происходит! Слышите? Ну давай же! Чего медлишь? - Гровин Баггз схватил руку мага и положил ее к символу на камне.
        В это же мгновение вся гора затряслась так сильно, что гости Средиземных Гор едва удерживались на ногах. Пещера ходила влево, вправо, вниз, вверх. Стена, руки от которой маги уже смогли отнять, стала покрываться сотнями трещин. Вместо того чтобы остановиться на самых краях двери в неизвестность, полосы поползли дальше, забираясь на стены и камень, нависший над головами волшебников. Маги испуганными глазами посмотрели на гнома, который тоже с замиранием сердца следил за тем, что будет дальше.
        От землетрясения с потолка стали сыпаться мелкие камушки и песок. Жельева подбежала к гному, стоящему на коленях.
        - Надо уходить! - кричала она. - Вся гора сейчас рухнет!
        Но Гровин Баггз не отвечал. Он словно завороженный смотрел как исчезает преграда, не пускавшая его внутрь. Волшебница еще несколько раз дернула его за рукав, но поддавшись зову своих друзей побежала прочь, изредка оглядываясь на потерявшего рассудок охотника за сокровищами.
        Гном смотрел, как твердая скала рушится и каменные осколки летят в образовавшуюся широкую пропасть. Прошло несколько мгновений перед тем, как из бездны, куда доселе проваливалось все, возникло нечто, покрытое чешуей, а на безбородого глядел исполинский желтый глаз, который был в несколько раз больше крохотного гнома. Еще через несколько мгновений в воздух, прямо из огромной пасти, вырвался поток пламени, а чудовище, цепляясь мощными когтями за скалу, взбиралось наверх и выбиралось наружу. Гровин Баггз понял, что вместо того, чтобы найти Священный Камень, который поможет его народу, он нашел то, что убьет все живое на Неймерии. Это был дракон.
        ***
        Вольный верхом ехал по родным краям. Перед ним возвышался Гиириллан - главный дворец в Афгаарде, который и был целью наемника сегодня.
        Вольные города редко принимали гостей, но любой путешественник с легкостью бы отметил, что улицы здесь наполнены теми же заботами, как и в любом другом городе, разве что всю грязную работу за постоянных жителей выполняли рабы, привезенные с юга, а сами вольные занимались теми делами, за счет которых прослыли на всю Неймерию - торговали награбленным, обучались искусству боя, воровали и просто напивались в местных тавернах.
        Пока вольный с повязкой на глазу ехал по главной площади, ему попытались продать четверых вымученных гномов; повесили пойманного в Сумеречной Пустоши иркарайца на потеху жителям; предложили поставить ставку на победу волка или Лунной Кошки в загоне, который был специально устроен для боев животных. Все, что считалось отвратительным и аморальным на всем континенте, на территории Вольных Городов становилось привычным укладом жизни и поощрялось местными жителями, которые с самого детства привыкли к жестокости и хладнокровию.
        Гиириллан величественно возвышался за невысокими стенами, ограждающими его от главной площади. Как только любой гость выходил из небольшой арки, ему приходилось высоко задрать голову, чтобы увидеть два величественных шпиля, пропадающих в самых облаках. Витражные окна окружали весь фасад строения, встречая путников разноцветной мозаикой на них. На каждом выступе, словно живые, сидели разные мифические каменные существа - горгульи, василиски, летучие мыши, орлы, гарпии и другие представители фауны - выдуманные и реальные.
        Стражи у ворот не было - пусть по меркам остальных народов в вольных не было ничего святого, но сами они придерживались определенных правил и законов, нарушить которые значило обречь себя на смерть. Одним из таких законов была неприкосновенность Верховной Жрицы, которая сидела на троне с высокой спинкой под высокими сводами потолка необычно формы и внимательно глядела на вошедшего человека со шрамами.
        - Стены Афгаарда совсем обветшали. Было бы разумно отправить на них рабов для укрепления, - сказал он.
        - И я рада видеть тебя, брат, - прожурчала Измира, а ее голос разнесся под высоким сводом.
        - Не будем тратить время на прелюдии. Ты слышала, что сейчас происходит на юге?
        - Дордонийцы в союзе с Индуином противостоят Сарвиллу Кхолду. Чем дольше они воюют, тем сильнее становимся мы. Ничего не имею против, - кольца с драгоценными камнями на каждом пальчике Верховной Жрицы заблестели, отражая свет проникших во дворец лучей.
        - Нужно воспользоваться моментом, чтобы взять магов под контроль, - вольный сел за стол, недалеко от трона, на котором стоял кувшин. Он снял клинки с пояса, наполнил свой бокал и жадно выпил из него.
        - У тебя достаточно золота, чтобы содержать такую армию?
        - На первое время, да.
        - А что ты собираешься делать потом?
        - Сделать людей главенствующей расой на Неймерии. Действующие владыки слишком много позволяют эльфам, гномам и другим тварям, которым не место на земле, - одноглазый оторвал большой кусок от жареной туши кабана.
        - Превратишь их в рабов?
        - Нет. Убью. Истреблю раз и навсегда. Но сначала нужно отправиться в Южные Земли. Рогар отправил меня найти своего брата.
        - Зачем ему понадобился Арнет.
        - Он хочет посадить его на трон Дордонии.
        - А куда отправиться он сам. Не хочет ли он умереть от руки Сарвилла Кхолда?
        - О, нет. Дордонийский король в очередной раз собирается удивить всех жителей Неймерии. Может быть он до сих пор жив, потому что мне нравится наблюдать за его бесконечными сюрпризами. По крайней мере, пока мне это не наскучило.
        Уголки тонких губ жрицы потянулись вверх. Измира встала с трона, подошла к столу и налила в бокал воды. Вольный долго пережевывал то, что было в изобилии на столе в тронном зале его сестры, пока его взгляд не упал на нее.
        - Ты ждешь ребенка? - он удивленно посмотрел на жрицу.
        - Ты наблюдателен.
        - Чей он? - равнодушно спросил вольный и принялся вновь пережевывать еду и запивать ее вином.
        - Сарвилла Кхолда.
        Одноглазый подавился и принялся кашлять так, что в любом другом обществе ему, несомненно, оказали бы помощь, но только не там, где жизнь была только в руках ее обладателя.
        - Как?! Зачем ты сделала это? - сухим голосом, едва откашлявшись возмутился он.
        - У тебя свои планы, брат, у меня свои.
        - Бездна! - человек в шрамах смахнул все что было на столе, поднялся и схватил правительницу за горло. - Зачем ты сделала это? Ты знала, что странников не должно быть больше, но все же рискнула всем!
        - Думаешь, я не знаю, что ты задумал? - она даже не пыталась сопротивляться. - Повести магов за собой после того, как странник из Дастгарда будет мертв? Вольные Города всегда уважали силу. Я не ребенок и, если ты думал, что таким образом сможешь забрать у меня власть, то ты еще глупее, чем я всегда считала.
        Измира сорвала повязку с глаза вольного. Теперь его смуглое лицо таращилось на Верховную Жрицу двумя зрачками - голубым и янтарным.
        - Если существует какая-то тайна, то непременно есть люди, которые захотят ее узнать. Хочешь покончить с нелюдями на Неймерии - твое дело. Но если хоть один человек в Вольных Городах решит, что ты могущественнее меня, то спустя время, когда ребенок Кхолда появится на свет, наши шансы вновь уровняются.
        Странник отпустил правительницу.
        - Все, что ты сделала, это дала волшебникам выбор! - сжав зубы произнес он. - Если раньше маги считали, что только Сарвилл Кхолд - единственный, кто даст им силу, не зная о моем существовании, то теперь это может быть и твой ребенок. Молись Богам, чтобы цели этого дитя не шли вразрез с целями Вольных Городов.
        Вольный взял оба своих клинка и больше ни слова не произнеся покинул Гиириллан.
        Верховная Жрица села назад в свой трон и положила руку на живот.
        - Они даже не догадываются какую роль тебе суждено сыграть в судьбе Неймерии, мой мальчик. Спи спокойно. Пусть ничто не тревожит тебя.
        ***
        Иллайа открыла глаза внезапно. Словно кто-то шел по умиротворенной комнате в корчме «За пазухой у короля» и громко закричал, но этот крик расслышала только она одна.
        Девушка огляделась. Рядом с ней на кровати беззаботно спала принцесса Лиана, а на полу громко сопел друг Сарвилла. А где сам медведь? Неожиданный гул в ушах перебил ее мысли, и волшебница схватилась за голову. Приступ прошел довольно быстро, но теперь она точно знала, что ее разбудил этот злосчастный звук.
        Иллайа встала с кровати и на цыпочках подошла к столу. Налила стакан воды и залпом выпила. Приступ повторился. Еще более громкое гудение заставило пригибаться к земле, как будто кто-то схватил ее за нутро и принялся сильно сжимать все внутренности. Мучения не прекращались теперь гораздо дольше предыдущего приступа.
        Опираясь на стену, она вышла из комнаты. Какой-то пьяница прошел мимо и завалился в дверь напротив, не обращая внимания на полуголую изнемогающую женщину в коридоре. Волшебница спустилась вниз. Странное невыносимое дребезжание повторялось, но теперь оно звучало не прямо в голове, а как будто доносилось с улицы.
        Зал в корчме был все еще наполнен гостями столицы, которые не хотели терять ни минуты на сон в нынче празднующийся День Петуха. Полуночники пристально проследили за девушкой в ночной рубашке, периодически хватавшейся за голову и стремительно вышедшей наружу. Но как только за ней захлопнулась дверь, галдеж возобновился и все продолжили заниматься своими, привычными в корчме, делами.
        Иллайа продолжала идти на зов неизвестности, который, становясь громче или тише, указывал ей верное направление подобно игре «горячо или холодно», в которую она часто играла в Лисохвосте. Звук не отпускал свою жертву - если она пыталась повернуть назад, он становился невыносимым и заставлял ее от боли падать на землю.
        Поляна, усеянная пшеницей, своими колосьями доставала идущей по ней в ночи девушке до подбородка. Луна своим блеклым светом ложилась на растения и освещала волшебнице путь. Медленными шагами Иллайе в конце концов удалось дойти до места, где мучительный звон стал почти неслышным. Она раздвинула несколько растений и увидела, как лазурное свечение исходит прямо из земли и сделала шаг к нему - поверхность дрожала. Зеленоглазая стала наклонятся к свечению, протягивая свою руку, чтобы дотронуться до земли - гул в голове почти прекратился от того, что теперь она была совсем близко к неизведанному источнику.
        Едва она коснулась пальцами свечения, яркий свет ослепил волшебницу, а озноб пронзил все ее тело. Терзающий гул окончательно замолк и, открыв глаза, Иллайа оказалась в центре каких-то событий в незнакомом городе. С неба светило палящее солнце, вокруг ходили сотни людей, отталкивая мешающую им пройти сумасшедшую, что решила выйти на улицу в одной ночной рубашке.
        - Что за безумная?
        - Бедняжка сошла с ума? Быть может она тоже магичка?
        - Ушла бы ты с дороги подобру-поздорову.
        Сотни собственных голосов накинулись на волшебницу с разных сторон и заставили хвататься за уши и закрывать их. Голова разрывалась от невыносимой боли и от потока мыслей, которые она не могла остановить. Иллайа заставила себя поднять глаза и посмотреть на всех тех, кто говорил с ней.
        - У нее в глазах вулканы! Сейчас защитники заметят это и заберут к тем троим на площади.
        - Интересно, она немая?
        - Почему она так смотрит на меня?
        Все прохожие говорили с ней ее собственным голосом не открывая ртов.
        - Я читаю их мысли? - произнесла она вслух, но никто не обратил на это внимание. Поняв, что с ней, способность стало легче контролировать.
        Удивленно хлопая своими длинными ресницами, Иллайа медленно двинулась в общем потоке, вместе с толпой, которая куда-то спешила и подталкивала ее вперед.
        - Шевелись! - сказал кто-то сзади, и она повалилась на колени от сильного толчка.
        Тот же голос рассмеялся, а люди, не замечая обиженной чародейки продолжали спешить куда-то. Иллайа скорее поднялась на ноги и ускорила шаг, теперь уже более уверенно ступая босыми ногами по мощенному камню.
        Она начала узнавать черты Дастгарда, но сейчас этот город был совсем непохож на тот, каким она его помнила. На этом месте точно стояла статуя отца Рогара Вековечного. Почему ее убрали? Неужели нынешний король Дордонии решил совсем стереть прошлое? А кто разрушил этот храм Касандры? Ведь его достроили, когда я была совсем маленькой, кому понадобилось разбирать то, что не сослужило срока своей службы? Что с этим городом не так? Это словно тот же самый Дастгард, но совсем не похожий на себя.
        Вся толпа остановилась на площади. Это точно была Штормплац - фигуры крылатых коней, которые она помнила еще из далекого детства, лавка купца Диккина, что была прославлена на всю Дордонию своими незаурядными вещицами - слоновьими бивнями, крокодильими зубами, медвежьими шкурами и другими охотничьими трофеями, которые местные жители с удовольствием скупали для каких-то своих нужд. Иллайа огляделась. Наряды, что сейчас были в моде на площади, по которой она шла, были старомодными и не привлекательными.
        Вся толпа что-то бурно обсуждала в ее голове и сотнями голов закрывала волшебнице вид на то, ради чего сегодня все вышли на улицу. Иллайа, проталкиваясь среди горожан, вышла вперед и увидела три сложенных костра. К ним были привязаны - эльфийка, и два человека - женщина и мужчина.
        - Сегодня, по приказу Рогара Вековечного, мы положим начало конца мерзопакостной магии! - человек в кожаном плаще стоял перед кострами с зажжённым факелом в руках и вещал. - Эти волшебники думали, что им все дозволено! Творили волшбу и наводили страх на простой народ! Но, именем короля, им больше не суждено вселять ужас в сердца тех, кого обошло проклятье владеть магическими способностями. С этого дня каждого, кто не откажется повелевать стихиями, будет ждать та же участь. Мы вырвем чародеям языки, чтобы они не могли просить пощады и, чтобы очистить их души, предадим огню. А тех, кого огонь не будет брать, мы сбросим в Солнечное Море на корм рыбам.
        Защитник поджег все костры и огонь окружил скованных тритом магов. Они стонали от боли, а их глаза, полные ужаса, глядели на толпу, которая завороженно наблюдала за тем, как они умирают.
        Языки пламени поднялись высоко и полностью скрыли лица тех, кто уже умер, но оставил свою плоть сгорать на потеху ошеломленным дастгардцам. Когда огонь стал меньше, паладин еще раз проткнул мечом измученные тела волшебников.
        - Начало положено! После того, как Орден Защитников изловит всех магов в Дастгарде, он отправиться по всей Дордонии, а потом и по всему континенту выискивать и истреблять проклятых чародеев!
        Один из толпы бросил камень в обугленной тело. Другие люди и нелюди последовали его примеру и принялись закидывать всем, что было под рукой, бездыханные тела. Иллайа в ужасе развернулась и проталкиваясь на свободу из тисков беснующихся дастгардцев покидала площадь.
        - Пожертвуй несколько сетимов, милочка! - нищий схватил ее за руку и вырвал из толпы.
        - Но… У меня нет…
        - Значит отдай что есть! - рявкнул он и сильно сжал ее кисть.
        - А ну отпусти, девочку! - какая-то старушка заступилась за Иллайю и как следует ударила тростью по шее приставучему нищему. - Пойдем со мной, - она взяла ее за руку и потянула за собой. - Сегодня творится настоящее безумие. Бедняжка, ты совсем продрогла…
        Старушка завела волшебницу в свой дом.
        - Вот. Возьми. Укутайся в одеяло. Сейчас я налью тебе горячего молока.
        Женщина в хлопотах забегала по комнате и через некоторое время принесла гостье кружку. Иллайа взяла молоко и благодарно кивнула.
        - Пей, милая. Что с тобой произошло? Ты выглядишь так, будто сбежала с одного из костров, сложенных для чародеев… - хозяйка подняла глаза и посмотрела на волшебницу. - Боги! Дак ты магичка?
        Иллайа испугалась и опрокинула кружку с молоком.
        - Прости меня. Прости. Не бойся, - она вдруг перешла на шепот. - Вчера король объявил охоту на всех магов Неймерии и приказал истреблять таких как ты Ордену Защитников. Ты вероятно не из Дастгарда и поэтому не знала этой новости и еще не сбежала из города?
        - Рогар создал Инквизицию? - робко спросила волшебница.
        - Да-да. Так и называется. Сегодня они схватили первых магов и сожгли их. О, Боги! Куда катится этот мир.
        - Вы сказали, что Инквизиция появилась только вчера?
        - Только сегодня! Пойманные маги эту ночь провели еще в своих постелях. С твоими глазами срочно нужно что-то делать. А лучше всего бежать из Дордонии, пока защитники не пришли за тобой…
        Детский плач послышался из-за навеса. Старушка убежала и вернулась с ребенком на руках.
        - Это моя внучка. Позволь мне укачать ее прежде, чем мы продолжим беседу.
        Иллайа посмотрела на ребенка.
        - Спи, моя хорошая девочка, - звучали мысли старушки в голове у зеленоглазой. - Очень скоро твои родители вернутся за тобой, Иллайа. А пока поспи…
        Словно молнией пронзило волшебницу, и она не смогла удержаться и не задать вопрос.
        - Как вы сказали зовут девочку?
        - Я не говорила., - старушка внимательно посмотрела на гостью. - Ее зовут Иллайа. Я присматриваю за младенцем, пока ее родители заканчивают дела в городе. Возможно, они смогут помочь тебе с…твоими способностями…
        Волшебница заглянула в зеленые глаза ребенку и замерла в исступлении.
        - Мы совсем забыли представиться, - старушка вырвала гостью из ступора. - Ты можешь звать меня Грида. А как твое имя, милочка?
        Иллайа несколько мгновений поколебалась и ответила:
        - Люция… Меня зовут Люция.
        Заметки чужеземца
        ОТРЫВОК ИЗ, ПЕРЕВЕДЕННЫХ СЕДРИКОМ, ЗАМЕТОК ЧУЖЕЗЕМЦА,
        НАЙДЕННЫХ В ПОКОЯХ ЛИАНЫ УЙЛЕТАН ПОСЛЕ БИТВЫ У ТОРЧАЩЕГО КЛЫКА.
        «…Дорогая, Лиана! Мы не знакомы, но я очень хорошо знаю тебя. Знаю каждого из вас. Тех, кто спасет этот мир и не даст ему кануть в Бурлящую бездну. Но обо всем по порядку.
        Я родом не из этих мест, поэтому будет проще, если история запомнит меня, как чужеземца, пришедшего на Неймерию с великой миссией. Я был глупцом, когда думал, что моя задача заключается только в том, чтобы поведать миру о ваших приключениях. Теперь я знаю, что мне было суждено сыграть свою роль в судьбах героев этой невероятной эпопеи и поэтому, уже умирая, я услышал «зов времен» до которого мне удалось доползти и перенестись в эпоху задолго до твоего рождения, оставив это послание. Я должен был воспользоваться шансом рассказать ту правду, которую от тебя утаят люди, желающие смерти страннику и поэтому пишу эти строки.
        Тебе будут говорить, что Сарвилл Кхолд и есть Великое Зло, но это не так. Медведь - не единственный выживший странник на Неймерии. Убив его, ты не добьешься ровным счетом ничего. Дракон освободится, хочешь ты того или нет. Боги уже давно задумали это. Но Сарвилл - единственный человек, который сможет успешно противостоять чудовищу. Конечно, нити судьбы могут сплестись иначе, но лишать неймерийцев единственного, известного мне, шанса на победу будет опрометчиво и опасно.
        Мне нужно сказать еще кое-что… К сожалению, но твоя болезнь не излечима. Даже в тех местах, откуда добрался я, с ней не научились бороться. Она постепенно пожирает разум и от человека не остается ничего, что делало из него того, кем он являлся. Признаюсь честно, чувства странника к тебе могут вспыхнуть с новой силой - он никогда не переставал любить тебя, Лиана. Но принять эти отношения будет значить - разгневать Богов, давших нам жизнь. Боюсь, только самое страшное предположение может убедить тебя не добиваться странника. Представь, что однажды, приступ заставит тебя убить его? Готова ли ты возложить на себя такое бремя? Сможешь ли ты его унести?
        Я знаю, что прошу слишком многого - поверить тому, кого ты никогда не видела и кто рассказывает такие вещи, понятия о которых ты не имела до сегодняшнего дня. Но если ты послушаешь свое сердце, то поступишь так, как будет поступить правильно.
        Я уже пожертвовал собой ради Сарвилла Кхолда, но один чужеземец, как бы он этого не хотел, не сможет склонить чашу весов на сторону Добра. Справедливость собирает души тех, кто борется за нее прежде, чем восторжествовать. Ты прекрасная женщина и великая правительница, Лиана, я рад, что когда-то имел честь знать тебя и говорить с тобой…»
        КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ КНИГИ.
        В ОЖИДАНИИ ПРОДОЛЖЕНИЯ ВЫ МОЖЕТЕ ПОЗНАКОМИТЬСЯ С МОЕЙ НОВОЙ КНИГОЙ "ЗОВ СКИТАЛЬЦА"