Юность воина Марик Лернер
        Одинокий мальчик, единственный из всей семьи выживший после смертельной болезни. Какая судьба ждет его в государстве, где каждый четко знает свое место? Раб и крестьянин не равны воину и купцу. Человек с имперским гражданством отличается от городского, у него совсем другие права. Но все это при условии поддержки со стороны родственников или хотя бы признающих тебя равным.
        Какой удел может ждать человека без опоры? Такой, какой он определит себе сам. Ведь Блор твердо знает заповедь: «Пусть в роду воинов сын не родится, если он чести и мужества не имеет».
        Марик Лернер
        ЮНОСТЬ ВОИНА
        Глава 1
        Раскопки древнего города
        Блор мысленно выругался и принялся растирать озябшие руки. Мыть кастрюли в сбегающей с гор воде было сущим мучением. Она текла с ледника и даже внизу оказывалась жутко холодной. К сожалению, выбора не имелось. Как на самого младшего, на него свалили работы по лагерю и, естественно, приготовление еды, с последующим отмыванием посуды. Еще интересный вопрос, насколько это хуже махания киркой.
        Физически, конечно, легче, зато все время один и вечные претензии. То каша подгорела, то вкус не тот. Всегда найдется у людей к чему придраться. Тем более что приходится еще и скотину обихаживать, а до этого похода он про яков разве слышал байки, а лошадей видел в основном со стороны. Детство не в счет. Тогда чистить больше десятка не приходилось. Хорошо еще есть Зевтиц и относится к нему вполне дружелюбно. Во всяком случае, объяснял и показывал необходимое на первых порах. Сейчас появляется в основном вечером и усталый, не до разговоров. Зима на носу, и приходится торопиться.
        Для остальных имелось занятие гораздо более важное, с точки зрения фем Кнаута, чем ковыряться у костра. Они старательно долбили землю в округе в поисках известного только ему места. Искал, искал, мерил, карту изучал, будто на ней разобрать хоть что-то можно толком. Потом ткнул пальцем. Три недели рыли - говорит, нет. На двадцать локтей в сторону. Теперь вновь трудятся. Уже глубоко залезли - и ничего, кроме непонятных подземных ходов. Кто делал и зачем, если они перекрыты, Мрак ведает.
        То есть даже Блору давным-давно стало ясно, насколько хозяин приблизительно представляет себе искомое. Локоть вправо, три влево - и копай до снега. С другой стороны, ничего странного. В Шейбе жило где-то тысяч двадцать пять человек, и по размеру город хорошо если раза в три меньше долины. А стоит присмотреться - и понимаешь, насколько все кругом было застроено в те времена. С первого взгляда не разобрать, здания давно обвалились. Хорошо фем однажды разговорился и объяснил.
        Блор вздохнул и вновь принялся оттирать песком стенки котла. Привычное занятие совершенно не мешало размышлять об окружающем мире. Думать полезно. Это он твердо усвоил в течение не слишком длинной жизни. Сначала думай, потом говори или делай. Целее будешь. И так пороли бесконечно за малейшую провинность. Поэтому осторожность - в первую очередь, и важно внимательно перебирать известное. В случае чего у тебя есть готовое решение. Ситуации частенько повторяются. Сообразить - кто, что и зачем говорит - важно. Показывать свое понимание - нет.
        Людям доверять нельзя. Чужим - вдвойне. Всегда надо ждать неприятностей. Но сейчас это лишнее. В ближайшее время ничего вроде не ожидается. Значит, все будет на манер вчерашнего и позавчерашнего. Мелкие сложности не в счет. Можно подумать просто о долине.
        Здесь воздвигали дома из камней и глины. Богатые, естественно, строили из лучших пород камня. Колонны, покрытые резьбой и непонятными закорючками, до сих пор кое-где стоят. Еще больше валяется на земле. Бедные пользовались при сооружении хибар чем попало. Складывали их из обычных камней и необожженного кирпича: слишком мало в округе дерева. Зато глины и валунов - сколько угодно.
        Вот стоит присмотреться внимательнее - и целые районы видны. В одних сохранились колонны и стены, даже крыши и подвалы. В других - с первого взгляда пустота. На самом деле там тоже стояли дома. Иногда один на другом, а когда завалились, при раскапывании видно слои.
        Может, и интересно каким ученым людям вроде хозяина, но не Блору. Пользы от таких знаний - ноль. Но он все равно внимательно выслушал. Во-первых, привык любое новое откладывать про запас. Вдруг пригодится. Заранее никогда не угадаешь. Во-вторых, человеку приятно, когда его слушают с открытым ртом. Если даже тебе плевать на его слова - покажи, насколько любопытны чужие откровения.
        Все любят поговорить о себе, и никто не любит слушать других. Твой изумленный вид и чувство, насколько собеседник умнее тебя, всегда на пользу. Ты просто соглашаешься со сказанным и, может быть, подбрасываешь вопрос, ведущий на крошечный шажок в сторону. Но ни в коем случае не перебивать!
        Вот хозяин выбрал его, а не другого для повествований и показа знаний. А почему? За парочку умело заданных вопросов. Конечно, не такой жизни он ожидал, но все лучше прежней. Не вечно они здесь останутся. «Если человек делится с тобой своим мнением, следует воспринимать его с глубокой благодарностью, даже если оно ничего не стоит. Если ты этого не сделаешь, он больше не расскажет тебе никогда о вещах, которые видел и слышал», - говорит Кодекс Воина, выученный наизусть. Там много полезного, и совсем не о фехтовании или стратегии. Обычные житейские вещи, благо от этого они не стали менее важными.
        С лордом проблема. Первоначальное дружеское расположение очень скоро стало отдавать фальшью. Причины явной нет, но он не мог ошибиться. И что делать - неясно. Бегать сзади и заглядывать в глаза - глупо. Раздражает.
        У него и так дел хватает с раннего утра до позднего вечера. Больше десятка взрослых мужиков, и всех накормить. Лагерь держать в порядке, за скотиной смотреть. Третий месяц торчат. Честно сказать, это спервоначалу тяжко было, потом привык и точно знал порядок. Что, где, когда. Даже время оставалось спокойно посидеть или упражнениями заниматься. Вечно варить кашу ему совсем не улыбалось.
        Правда, нормального хвороста в округе уже не осталось, и приходится ходить невесть в какую даль. Но тоже занятие для разнообразия. Сидеть на одном месте в одиночестве - очумеешь. Скучно. Да и вообще надоело. Природа вещь хорошая - полежать на травке и погреть сытое брюхо. А махать киркой в горах или землю пахать - это не для него. Он человек города. Там все ясно. На худой конец - человек меча.
        Что все порушилось - ничего странного. Столетия прошли. Летом здесь жарко, на своей шкуре проверили. Даже приятно. Воздух сухой. Замечательное место, если бы не пришлось четыре недели добираться по каким-то диким тропам без малейшего признака дорог.
        Зевтиц вполне серьезно уверяет, что только летом здесь хорошо. Зима меняет все полностью. Морозы, когда птицы замерзают налету, пронизывающие ветра, постоянно меняющие направления. Никогда не знаешь, что случится завтра. За грядой - сама Крыша Мира, и она влияет на погоду. А как - люди толком и не разобрались. Молись Солнцу, или не будет спасения.
        Странное место. Нехорошее. Ну понятно, добывали они тут что-то. Не то медь, не то лазурит, или все вместе. Но чем кормились в таком количестве? Почему исчезли? В сказки деда Магина верить не хочется. А то ведь невольно приходят в голову неприятные мыслишки.
        Что ищет хозяин - наверное, и лошади сообразили. А толку? Подумаешь, Великий Маг. Не бог же! Аватара все-таки рангом ниже. Столетия назад помер - это боги не умирают. Даже если и было что - вынесли еще когда. Книги, ага. Сгнили беспременно. Ну не дурак же фем, чтобы рассчитывать нечто важное найти. Или дурак?
        Все они пошарили в развалинах. Ничего путного никто не обнаружил, включая Айру, уверявшего, что умеет находить металл. Кучу ржавчины он нашел и старую шахту. Чуть не свалился в дыру. Жуткое место - неизвестно, как глубоко уходит, и узкая щель. Наверное, подальше забраться - и назад не развернешься. Так и станешь ползти задом на выход.
        Ну его. Все равно ничего ценного там не найти. Что может оказаться в старой шахте помимо грязи и воды? Там и крысам жрать нечего. А если и был когда Черный Рудокоп, так ушел в жилые места. Скучно же сидеть в одиночку. Даже пугать некого, не то чтобы грызть. Сплошное кладбище.
        Между прочим, человеческих костей кругом огромное количество. В домах, на улицах. Сначала неприятно было, потом привыкли. Уже не замечают. Неужели прав Магин и болезнь всех взяла? Так не бывает, чтобы до последнего умерли. Даже в карантинных деревнях. Ему ли не знать. Он сам из такой. Не сдох, выжил. И на улицах у них не валялись. Кого смог - схоронил. Ну если демон заявился, тогда понятно. Но здешний маг ведь сам наверняка из демонов. Не поделили чего?
        - Блор! - заорал знакомый голос, неприятно перебивая успокаивающее бормотание ручья. - Ты куда делся? Сюда топай, щенок!
        Так, покою уже не будет, решил парень, поднимаясь от ручья к лагерю. Ну так и есть - Уоррен. Пожалуй, единственный в данной компании, кого он без раздумий прикончил бы при первой возможности. Увы, сделать это чисто пока не улыбнулось и вряд ли скоро забрезжит. В обычной драке опытный воин его быстро уделает - подойти невзначай еще ни разу не удалось. Отношение к себе Уоррен улавливал прекрасно.
        Старый телохранитель хозяина не обладал глубоким умом, зато имел массу подлости и очень любил делать больно. Не только ему - остальные хозяйского пса ненавидели не меньше. В отличие от Блора, они все из родных мест хозяина, и казалось бы, отношение другое, ан нет. Любому готов устроить пакость. При этом спиной не поворачивался, разве на людях, и регулярно под видом учения издевался, делая для окружающих цирк. Это было не только больно, когда он намеренно бил в полную силу, но и обидно.
        Что такое тренировка с оружием и без и что без синяков умение фехтовать не приходит, Блор сознавал. Видел в свое время дома. Да школа кое-что дала. Пусть тайком, прячась от глаз начальства, сначала втроем, потом с Жоайе основные движения и стойки они отрабатывали.
        Этот не учил. Он издевался. Жаловаться смысла не имело. Лорд либо не понимал, либо не хотел замечать происходящего.
        - Что случилось, господин? - спросил Блор, очень стараясь выглядеть послушным и не дать прорваться ненависти в тоне. Само слово «господин», с которым требовал обращаться к себе Уоррен, выходило за всякие рамки. Пусть они не равны по возрасту и опыту, пусть он обязан отрабатывать кабальный договор, а тот личный телохранитель лорда, однако ранг имеют одинаковый. Это оскорбление, и намеренное.
        - Давай быстрее, - нетерпеливо потребовал тот и почти поволок его за собой. Ждать, пока мальчишка все разложит по местам, он не собирался.
        Блор практически не удивился, когда возле раскопок его встретили остальные, почти подпрыгивающие от нетерпения. Все, кроме хозяина. Так и решил: что-то нашли. Неясно только, зачем он потребовался. Явно фем приказал позвать.
        - Лезь, - приказал Уоррен, всучая уже горящий факел.
        Переспрашивать и уточнять смысла не было. Кроме оплеухи, ничего не получит. Сообщать, что не напрашивался в подземелье ходить, - тоже. Если Уоррен выяснит про его нелюбовь к темноте - специально начнет искать причину отправить куда поглубже без света. Поэтому он молча шагнул внутрь. Ни за что не покажет страха или неуверенности.
        - Я бы не пошел, - внятно сказали за спиной, не добавляя бодрости.
        Два шага - и сзади раздались шаги. Свинья в облике человека не желала оставить его в покое.
        - Быстрее, - шипит воин сзади. - Прямо и не бойся, ты же не из купеческой касты. - Он неприятно хохотнул.
        Подначки давно Блора не трогали, и он лишь скривился, благо мужик за спиной, лица не видит, и подзатыльник не грозит. Блор растерял большинство своих немногочисленных иллюзий о людях после смерти родителей, но к моменту знакомства с Уорреном все еще считал, что воины в общении между собой обязаны придерживаться Кодекса. В силу чести и долга, а также воспитания. Как выяснилось, зря. Уоррен мог родиться в семье воина, но не был им никогда, даже если воевал и убивал.
        Душа у него паскудна и труслива. Мужик и есть. Грязный крестьянин. Ударь такого - и он благословит тебя. Благослови - и он беспричинно ударит тебя. Крестьяне всегда норовят отыграться за свои обиды на случайных людях. А про честь Уоррен и не слышал, замечательно себя чувствуя, обворовав хозяина. Все прекрасно знали, что пьет вино без разрешения не из общих запасов. Никто не желал об этом говорить вслух: боялись. Он много ближе к уху лорда и сумеет оговорить любого. Не сейчас - так потом.
        А раз ворует у принявшего клятву верности, значит, и присяга для Уоррена ничего не значит. Ведь одно дело служить временно - другое до смерти. Никто не может заставить тебя произнести слова. Ты говоришь их самостоятельно перед лицом бога и людей.
        Земляной ход неожиданно оборвался. Здесь каменную плиту пробили, и дальше начинался древний коридор. Те, кто жил тут раньше, проложили под землей ходы. Про это он был в курсе. Что вечером обсуждать, как не труды тяжкие! Наломались ребята здорово, пробивая камень. Втихомолку здорово ругались. Никто не ожидал настолько тяжелых дел. В узком коридоре и дышать особо нечем, а здесь врубайся день за днем. Сначала в одну стену. Потом в другую.
        Ага, понял Блор. Вот и она. Очередная дыра, куда взрослый пролезет впритирку. Не спрашивая, нырнул внутрь, ободрав при этом плечо. Выругался невольно вслух, услышав в ответ довольный смешок Уоррена. Комментировать тот не стал, но мог бы, скотина, предупредить. Не видно же ни зги! Специально встал так, чтобы тень мешала.
        - Что так долго? - гневно крикнул фем Кнаут, едва заметив блики света.
        - Искать пришлось, - ехидно сообщил Уоррен, в очередной раз делая Блора виноватым. Оправдываться сейчас глупо.
        В слабом свете светильника в руках фема подробностей было не разобрать, но лорд впервые на памяти парня смотрелся грязным и всклокоченным. Лицо в грязных полосах, и костюм уделанный.
        Может, и раньше такое случалось, но он всегда приводил себя в порядок до возвращения в лагерь. А сегодня не только забыл про достоинство и приличный вид - еще и глаза горят, будто у сказочного вурдалака. Воистину добрался до заветного.
        Роста он был выше среднего, полный, но не толстый, широкий в плечах, с небольшой седой бородой, абсолютно не соответствующей званию фема, и серыми подслеповатыми глазами. Перетрудил в книжных штудиях.
        - Лезь! - нетерпеливо потребовал хозяин.
        - Куда? - удивился Блор.
        - Вон. - Фем слегка сдвинулся, показывая жестом. Стала видна очередная темная дыра прямо в полу. Неудивительно, что за ним Уоррена погнали. Пролезть сюда способен в лучшем случае ребенок, а не взрослый мужчина. - Давай! - У него явно свербело, и вопросов он слушать не желал.
        Блор нагнулся, присматриваясь. Прыгать внутрь совершенно не тянуло. Может, там глубина большая, а внизу камни или еще чего похуже. Когда дыру проламывали, вниз ведь сыпалось наверняка.
        - Пусть разденется, - сказал Уоррен.
        - Да-да. А то еще застрянет. Снимай с себя все.
        - Заодно и в карман не сунет ничего, - с отчетливой угрозой заявил телохранитель.
        - Ты назвал меня вором? - взвился Блор.
        - Прекратить! - со сталью в голосе приказал фем Кнаут. - А ты думай, что говоришь! Плетей не пробовал?
        - Случайно, - угрюмо поправился Уоррен.
        Извиняться он не собирался. А мальчишки не боялся.
        Подумаешь, потребует ответить кровью за оскорбление. Не таких кончали.
        - Не бойся, - говорил фем Кнаут, пока Блор без особой охоты разоблачался. - Привяжем веревку, спустишься по ней. Здесь невысоко. Локтей десять.
        Угу, без особой радости подумал Блор, хорошо прыгать не требует. И как мерил? Факел вниз кинул. Много таким образом поймешь. Хотя веревка - это удачно. Может, обойдется.
        - А что там? - спросил без особого интереса.
        - Господин недр и шахт, - без улыбки, очень серьезно ответил хозяин. - Мертвый, конечно, - заверил, видя, как откровенно передернуло парня.
        Это еще хуже, подумал тот. С живым хоть договориться есть шанс. А тут посылают напрямую в могилу. Нет, ну совсем совести у людей нет, ковыряться в мертвых костях заставляют. Ломай еще денек пол и прыгай самостоятельно. Или вон Уоррена гоняй. Ему грабить могилы - самое милое дело.
        Стоять было зябко - температура хоть не особо морозная, однако голым все равно мало приятного. Хорошо еще ветра нет. Откуда ему взяться: кругом камень, и даже воздух на вкус противен. Торопливо натянул обувку - мало ли что внизу, не хватает еще распороть ступню. Самолично завязал веревку на груди хорошо знакомым булинем.
        Все-таки от любого знания рано или поздно приходит польза. Среди воспитанников Храма в Шейбе оказались самые разные ребята. Парочка с побережья, из семей рыбаков, один из грузчиков. Вот и пригодились кое-какие нестандартные уроки. Этот узел легко завязывается, сам не развязывается и к тому же не затягивается.
        Фем Кнаут рядом продолжал нервно бубнить насчет величайшего достижения и не зря прожитой жизни. Похоже, он не особо соображал, с кем говорит, и примерял на себя нечто невесомое, но очень важное. Не то известность, не то признание неких авторитетных специалистов. Уж не богатство - это точно.
        Говорят, ученые все психи. Раньше не случалось встречаться. Видимо, так и есть. Дорвался. Великое счастье докопаться до могилы Великого Мага. А что там ловушки кроме золота и сейчас он собирается отправиться в них по приказу - так, мелочь. Двадцать или сколько там лет искал. Достиг. Лишний день потерпеть мочи нет.
        Говорить «держите» Блор не стал. Толку-то. Сами все знают, и одна надежда - хозяину он необходим внизу целым. А то бы с Уоррена сталось случайно отпустить. Он принялся протискиваться в узкую дыру, мысленно проклиная и свою удачу, и хозяина.
        Острые края камня неприятно проехались по бедру. Вроде не до крови, сойдет. Уж к синякам не привыкать. Хуже всего пришлось плечам. Секунду он думал, что застрял всерьез, однако рванулся, не дожидаясь, пока Уоррен врежет, демонстрируя хозяину желание услужить, и, уже открыто поминая всех богов, Хлад, Мрак и павших навечно, провалился ниже. Повис в темноте, машинально поджав ноги.
        - Спускай! - приказал фем Кнаут, и веревка рывками пошла вниз.
        Оставалось только молиться, да вдруг все затверженные с детства слова куда-то сбежали. Блор напрягся, припоминая, и вытащил после короткого поиска из дальнего чуланчика памяти. Раскрыл рот - и тут же вновь потерял все. Уже не с испугу, а от удара по пяткам. Все-таки не очень глубоко. Спрыгивать, конечно, нельзя, а так - четыре роста, не выше.
        - Стоп! - крикнул он. - Я встал.
        - Не двигайся! Сейчас спустим светильник.
        «Ну да, - непочтительно подумал Блор, - разбежался я носиться в темноте».
        Левая ступня при легком движении почувствовала под собой пустоту. В кромешной темноте ничего не разобрать. Шагнешь - и навернешься в пропасть. Он сел на корточки, ощупывая вокруг себя руками. Ну так и есть. Не пол. Нечто вроде большого камня. И не случайного. Линия скола ровная. Людская работа.
        Наверху, в отверстии, засветился слабый свет, и привязанная к веревке лампа стала медленно опускаться. Видно все равно было крайне паршиво. Масло не первой свежести, да еще и животное, фитиль коптит и освещение дает препаршивейшее. Зато такая не гаснет и очень подходит для разных неприятных мест вроде подземелий. Опрокинуть - ничего ужасного. Специально сосуд закрытый, и лишь фитиль торчит. Не то что обычный факел. И горит долго, только масло подливай.
        Блор поймал тихонько опускающуюся лампу, отвязал веревку, крикнул наверх, где наверняка торчали невидимые головы, и только тогда кинул взгляд под ноги. Тут же поспешно соскочил, прыгнув не хуже горного козла. Сам от себя подобной прыти не ожидал. Все-таки стоять ногами на саркофаге мертвого - не вполне нормальное занятие.
        А пропасти, хвала Солнцу, здесь нет. Сделай дыру чуть в стороне - и он бы приземлился рядом, а не сверху. Одно хорошо: если и были ловушки, давно протухли. Тело должны защищать в первую очередь, а он о саркофаг только подошв не вытер. Куда уж хуже. Нет реакции - замечательно. И куча символов на полу, ему абсолютно непонятных, огнем не пышут и вообще ведут себя мирно.
        В мутном свете фонаря стенки саркофага ярко блестели. Он завороженно шагнул вперед, колупнул пальцем и разочарованно плюнул. Это не золото. Просто какой-то странный камень с вкраплением блесток. Может, даже драгоценный, но очень вряд ли. Такого размера они просто не существуют. А будь в продаже - ничего бы не стоили, как не стоит известняк. То есть он, конечно, не валяется просто так. Добывать надо - значит, и цена имеется, но это просто камень. В отличие от здешнего, некрасивый.
        Тут до него дошло, что голос сверху уже давно требует чего-то.
        - Да, господин! - сказал он послушно, обращаясь к потолку.
        - Хвала Солнцу, - с заметным облегчением ответил фем, - жив. Почему не отвечаешь?!
        - Тут саркофаг.
        - А что еще?
        - Все. Пусто. Камера маленькая, будто тюремная.
        Уоррен хмыкнул с явной насмешкой. Ну в реальной тюрьме Блор не имел чести побывать, зато с карцером в школе познакомился достаточно близко. Его личный рекорд - двадцать суток в камере без света размером два локтя на два, где можно лишь сидеть на узеньких деревянных полатях и повернуться невозможно, а по полу течет вода, и воняет там хуже сортира.
        Говорят, в городской тюрьме солому дают и на прогулки выпускают. А в храмовом карцере многие ломались. Лучше уж порка, чем эта жуть. Будто с того света возвращаешься. Стоять на ногах никто не способен. Смотреть - тоже. Глаза и ноги отвыкают от действия.
        Он и сам темноту после этого не слишком любит, но были случаи, когда с ума сходили. Жрецы с такими не церемонятся. Кормить бесполезных не станут.
        - Большой каменный и… хм. На крышке надписи, - сказал вслух громко.
        - Что там?
        - Так это не буквы. Эти… иероглифы. Как на зданиях попадаются.
        - А, ну да. Откуда тебе знать древние тексты. Ладно, посмотри по сторонам. Что видишь?
        - На стенах следы - будто собирались рисовать, да так и бросили. Плохо видно. Пятна какие-то в основном. Ничего не разобрать.
        - Ну и Мрак с ними, - бордо заявил хозяин. - Конечно, они спешили и все равно ничего не сделали правильно. Не по обряду. Главное, чтобы внутри все точно совпадало.
        «Кто торопился?» - не понял Блор. Переспрашивать не стал. Какая ему разница. Те, кто хоронили, видимо.
        - Отойди в сторону, - приказал лорд.
        Блор послушно убрался. Может, он и не ученый, но догадливый. Сейчас сверху скинут нечто тяжелое, и очень приятно, что предупредили заранее. С лязгом упал лом, за ним еще и шахтерская кирка. После паузы хряпнулся приличных размеров молот, выбив из саркофага кусок и разметав каменную крошку. По голому телу неприятно хлестнуло мелкими камешками. Хорошо прикрылся - и в основном по рукам.
        Опять же никаких реакций из саркофага на действия не наблюдается. Сторожа отсутствуют. Заклинания не действуют. Может, вранье все эти рассказы? Кто их, магов, вблизи видел? Он - точно нет. Вернее, да, видел, но на весь Шейбе один приличный - и дикие деньги дерет с просителей за лечение.
        - Вскрывай! - потребовал хозяин.
        Блор не удивился. Не бумагу же спустили зарисовать картинки на крышке, а лом. Что им делают, все в курсе. Придется совершить внеочередное преступление. На всякий случай попросил извинения у покойника - и помощи с защитой у Воина. Вставил расплющенный конец кирки в щель и ударил молотом. Еще, еще. Не гранит, легко идет. Руками, конечно, не поднять, а рычагом - вполне. Слегка расширить, лом вставить - и вперед.
        Казнь за глумление над мертвыми точно полагалась, размышлял он попутно работе. Вот не интересовался подробностями. Вроде четвертование, а может, и что иное. Ну не особо страшно. Вряд ли кто из людей хозяина заинтересован доложить. Сами участвовали. Меньше чем штрафом не отделаются. А люди на присяге, в отличие от него - с договором.
        Хм. Воровство у него было неоднократно, богохульство и тяжкие телесные тоже. Надо еще до списка убийство присоединить - и полный набор. Не у каждого такое в биографии присутствует. Отличился, сам не желая. Еще и магические дела. Хотя нет, это же не он дурью мается. Это фема к столбу. Ему - просто усекновение головы. Быстро и чисто.
        Вот интересно, встань он в позу и заяви о своей глубокой религиозности - сразу бы Уоррен зарезал или предварительно долго били? Какая разница, конец один. А по Кодексу он прав, выполняя. Приказ есть приказ, и пока договорный срок не вышел, хозяин отвечает за все, совершенное по слову его. А поэтому надо надеяться на Воина.
        Крышка саркофага со скрежетом поехала, стоило навалиться всерьез. Похоже, не особо тяжелая. И что теперь? Залезть внутрь вполне можно, но очень неудобно. Да и не хочется мордой вниз к костям. А так? Он поднялся на край плиты, уперся ногами в крышку, ухватившись ладонями за постамент и напрягая все силы, так что заскрипели связки и кости, принялся давить.
        Преграда поддавалась. Еще, еще, вплоть до красных кругов перед глазами, крышка ползла от него - и наконец дальний конец перевесил. С диким грохотом она рухнула на пол, расколовшись. Блор, в свою очередь, свалился прямо в саркофаг.
        Пыль от камня и изнутри поднялась нешуточная. Он невольно чихнул, мечтая о глотке воды - прополоскать рот от всей этой гадости. Поднял голову и уперся взглядом в лежащего прямо под его ногами высокого мужчину. Ощущение было жуткое. Покойник внимательно следил за ним.
        Не кости, как он ожидал. Почти нормальный человек. Высохший сильно, но ничего ужасного. Наверное, и лицо сохранилось, да вот не видно. На нем раскрашенная черным и красным маска с живыми чертами недовольно хмурящегося пожилого человека. Вот это точно золото. И проверять не требуется. А из маски смотрели черные глаза.
        Глава 2
        Убийство
        Блор дернулся от удара в бок и сел, разлепив глаза. В недоумении осмотрелся в палатке и ничего не понял. Мало того что никого не было рядом и, выходит, поблазнилось, так еще снаружи явно ночь, а внутри - никого из его соседей. Обычно он ложился спать последним. Усталые после тяжелого дня люди редко засиживались, а вот ему приходилось прибирать за компанией возле очага. Сегодня…
        А! Он вспомнил. И подземелье с могилой, и как, понукаемый хозяином, собирал все ценное из саркофага. Естественно, взгляд ему почудился. Уж больно удачно была сделана маска. А и притерпелся со временем. Это первоначально страшно, потом привыкаешь. Человек скотина такая - к чему угодно приспособится. И потом, все-таки хозяин не требовал выдирать зубы у черепа или отрезать куски плоти у трупа. Говорят, для некоторых лекарств куски магов очень полезны. Правда, дураков резать их мало находится.
        Хотя, может, лорд просто не допер. Блор не стал ему излагать в подробностях состояние лежащего в саркофаге. Зачем? Тому нужны были ценности. Он их и получил. Правда, был неприятный момент, когда он отправил последнюю мелочь наверх в мешке и вдруг подумал, что его могут здесь оставить. Хвала богам, ничего такого не произошло. Вытащили.
        Вот дальше началось нечто вроде праздника. Все дружно ликовали. Еще бы, поиск закончен до зимы, сидеть здесь при закрытых перевалах и при этом еще долбить мерзлую землю не придется. А что хозяин заставил бы - никаких сомнений. Ему что втемяшится в башку - так и будет сидеть, наблюдая. У некоторых странные идеи и тараном не вышибешь.
        Зевтиц говорил, не первый год разыскивал книги и странные вещи. Огромные деньжищи потратил на подготовку. Нипочем не бросил бы начатого дела. Не ближний свет сюда переться, и второй раз собраться сложнее. Так и сидел бы до последнего, и люди с ним заодно.
        С другой стороны, он обещал каждому очень приличные доходы за поездку, не оговаривая сроков. Не обязательно сребреники. Кому дом поставить, кому работу легкую и прибыльную. Лорд замечательно знал, кому и что обещать за труды.
        И то - одна маска должна стоить пару поместий, не меньше. Чисто на вес. Но кто же такую вещь плавить станет? В столицу надо ехать и там предлагать. Или в Храм нести. Ценность невообразимая. А там много разного было. Интересно, ему хоть что обломится? Вряд ли. Его семь лет долго тикать станут. И хозяин ничего не сказал о награде. А мог бы, скотина ученая.
        Его знобило, и Блор поспешно натянул полушубок. С этого и началось. Видимо, подхватил простуду в подземелье. Слишком долго возился в голом виде. Не лето даже сверху. Ну и лечили его по-воински, как заповедано. Крепкий бренди с молотым перцем - и не закусывать. Все нутро горит, и ты будто вновь рождаешься, когда облегчение приходит. Да вот излишне алкоголь ему после второй в голову ударил. Не привык он всерьез пить, да и вообще на голодный желудок…
        Словом, встал потихоньку и, не прощаясь, удалился отсыпаться. Навалил на себя разных одежек для тепла и вырубился. А они что, до сих пор продолжают? А почему так тихо? Чтобы на радостях не орали, не дрались или песен не пели - не по-людски это. Нормальные воины так себя не ведут. Труд или бой - дело другое, но праздновать положено с размахом. От всей души.
        Он вылез наружу не столько из любопытства, сколько от желания отлить. Справил свои дела, отбежав к оврагу, и, поспешно застегиваясь, обернулся. В принципе делать такие вещи было не положено, легко и по шее схлопотать. Если все станут рядом с лагерем устраивать уборную, от дурного запаха никуда не деться.
        Поэтому место они специально оборудовали достаточно далеко. Честно сказать, он лично и выложил стенки от ветра. Устроил подальше от воды и на склоне. Дело важное для всех. Проще, конечно, вырыть яму, но так все сразу уходит, и сидеть над оврагом даже полезно для бедер… Но сегодня новолуние, и увидеть его непросто. Так что ладно, сойдет.
        Обычно никто не пренебрегал порядком, но, видимо, не ему одному невтерпеж. Стоило обернуться - обнаружил валяющееся неподалеку тело. На штанах очень характерный мокрый след. Блор ехидно ухмыльнулся и подошел ближе, собираясь выяснить, кто это. При случае можно и подколоть.
        Позорище натуральное. Пусть после данного происшествия посмеет по его поводу высказать кривое замечание. Будет чем ответить. Чем ближе Блор подходил, тем меньше ему нравилось происходящее. Поза какая-то странная. Лежит ничком, а руки под себя поджал. Это как же упиться надо!
        Присел рядом, заглядывая в лицо. Потом коснулся холодной как лед щеки и, уже почти не испытывая удивления, тронул спину. В темноте при отсутствии луны черная ткань ничем не выделялась, но, коснувшись рубахи, он почувствовал уже подсыхающую влажность. Поднес пальцы ко рту и понюхал. Кровь. Совсем недавно Магина ударили. Били насмерть, умело. Таким уколом лезвие идет прямо к сердцу.
        «Кто? - вытаскивая нож и вглядываясь в темноту, думал Блор. - Перепили, подрались? Может быть. Но здесь - в спину. Кто-то настиг и вогнал без разговоров. А Магин не чета ему был. Драться умел и любил. Сорок с лишним лет, а прыткий. Выходит, не ждал. Хотя, может, все проще, и пьяный настолько, что на врага не среагировал. Тем более знакомого…
        Стоп! Почему я решил, что свой сделал? Да откуда здесь чужаку взяться! Три месяца ни один не появлялся. Горцы еще в начале пути сказали: проклятое место. Они сюда не сунутся. И вдруг сегодня… Ну убили, а потом? Должны были шуметь, вещи собирать. Просто так никого не режут. За скотиной пришли. А кругом тишина. Где остальные?»
        Он поднялся и, стараясь оставаться незаметным, двинулся в сторону очага. Уж что-что, а направление он всегда чуял. Тем более что в родном лагере давно каждый камушек знает. Медленно, пригибаясь, он почти подполз к алеющему последними углями костру. Дрова прогорели до конца. Подкидывать новые стало некому.
        Они лежали вповалку. Судя по позам, погибли почти в одно время. Но здесь следов оружия не было. Зато имелась на губах пена. Больше всего походило на отравление. Тем более что над открытым бочонком стояло слабое синее марево.
        Блор поднял валяющуюся тут же кружку и не удивился, обнаружив такое же над нею. Понюхал и пожал плечами в недоумении. Ничего подобного он раньше не слышал. Если можно видеть, почему они не заметили? Тут до него дошло - отрава. Опять же свой, не чужак. Он пил из того же бочонка до ухода. Выходит, подкинули яд после. И не очень давно.
        Блор тщательно пересчитал тела. Потом еще раз, обойдя кругом. И заглядывая за камни. Вдруг кто просто спит или удрал. Нет. Все скончались сразу. Девять. Магин отдельно. То ли не пил, то ли мало угостился. Его добили потом.
        Еще трое отсутствуют. Фем Кнаут не стал бы пить с воинами: не его уровень. Он и ел отдельно - то, что Блор приносил. Из того же котла, но отдельно. У себя в палатке.
        И пить со всеми он не стал бы. Это точно. Даже сегодня. А вот Уоррен и Зевтиц непременно должны находиться здесь. Значит, это они сделали. И следующий шаг - убить хозяина. Заберут золото - и никто потом ничего не докажет. Гады. Надо предупредить, может, еще не поздно.
        Он не вспомнил про классическое: «Иди навстречу опасностям. Так проверяется воин. В душе его не место трусости».
        Сейчас это все оказалось абсолютно несущественным. Он мог не любить своего хозяина, но обязан ему службой. Поступить иначе просто не пришло бы в голову. Никто не вбивал им заповедей в школе при Храме - достаточно его личного понимания долга. Сражаться за хозяина и помогать ему - прямая обязанность воина. Иначе он пустое место. Крестьянин. Тупой и никчемный.
        В палатке сквозь ткань было видно огонек. Лампы. Фем Кнаут вечером частенько читал допоздна. Даже с собой специально притащили большой груз масла для освещения. Неизвестно, рассчитывали ли его изначально для раскопок подземных ходов, но у себя хозяин жег постоянно. Что он там изучал в одиночестве, никто толком не знал.
        Сейчас полотняный клапан входа оказался откинутым, и глупая поспешность обернулась против Блора.
        - Ну надо же, - сказал Зевтиц при его виде, неприятно оскалившись, и бросил под ноги хорошо знакомое ожерелье-воротник из золота, изображающее какую-то хищную птицу.
        Блор сам его доставал из саркофага, и здесь без ошибки. Такая ценность в руках у постороннего достаточно ясно говорила о ситуации. Зевтиц сам взял, никто бы ему не позволил баловаться с чужим добром.
        - Забыл. Совсем тебя упустил из виду.
        Он казался нестарым, всегда двигался с хищной легкостью дикого зверя. Одно слово - лесничий, егерь. Всю жизнь ловил браконьеров и воров, а люди они очень опасные, и чем заканчивается арест, прочно выучили еще до начала своей рисковой карьеры. Столкновения между ними практически всегда завершались смертью. Или одних, или других.
        Схватить браконьера живым совсем непросто, зато платят много выше. Самое милое дело - поранить, искалечить или что похуже сотворить. Главное, доставить живым. Те еще люди - лесничие. Жесткие, грубые, не стесняющиеся применить силу, но при этом глупцов среди них найти сложно. Простаки умирают достаточно скоро.
        Сколько ему лет, Блор не взялся бы судить. Может, сорок, а может, и тридцать. Морщин и шрамов на виду нет, а тело крепкое и привычное к физическим тяготам. Нельзя сказать, что могучий, зато жилистый и выносливый. За весь поход никто не слышал от Зевтица жалоб.
        У него было чистое, лишенное морщин лицо и колючие прозрачные глаза. Высокий, широкоплечий и очень опасный. Достаточно посмотреть в холодные глаза. Моментально мурашки по спине, и хочется взгляд отвести. Этот зря не угрожает. Сказал - сделал.
        - Почему ты, собственно, живой? - неспешно надвигаясь, весело удивился Зевтиц, извлекая из ножен свой короткий меч.
        - А почему это я должен быть мертвым? - пятясь, переспросил Блор.
        Самое лучшее для него было повернуться спиной и задать стрекача. Это он понимал отчетливо. Сложность, что удрать от лесничего - шансов мало. Пожалуй, меньше, чем победить в схватке. Именно Зевтиц под настроение его учил в свободное время драться на клинках. Чем закончится соревнование мастера и подмастерья, предсказать легко.
        Но умереть трусом в бегстве, от удара в спину - не быть принятым в чертоги Воина. Родиться в следующей жизни рабом? Ни за что! Да и куда бежать? В голые скалы? Быстрая смерть с ножом в руке приятнее замерзания в горах.
        - Ты хоть знаешь, почему никто не полез внутрь и позвали тебя? - со странным оттенком в голосе спросил лесничий.
        - Потому что трусы. «Смерть придет из могилы Мага. Она сидит и терпеливо ждет недоумка, посмевшего покуситься». - Блор выругался. - В бабские сказки верите. И ты не лучше.
        - Это не сказка, а легенда. Не выдумка. И лучше не лезть напролом - целее будешь. Запомни: действовать обдуманно, а не по первому велению сердца, очень полезно для выживания. Вот чего ты приперся? Фем Кнаута предупредить?
        Он весело рассмеялся.
        - Этот умник привез тебя сюда с единственной целью - отправить на смерть.
        - А плевать, что и кто думает! Важно - насколько я себя уважаю, - заявил Блор, с отчетливым холодком вспоминая отношение к нему остальных.
        Они будто обходили стороной и крайне редко обращались прямо. Похоже, вся компания мысленно заранее записала его в покойники. И то: единственный из всех не из поместья. Только трое с ним фактически общались - стоящий перед ним убийца, Уоррен и хозяин.
        - Все-таки странно, - задумчиво пробормотал Зевтиц.
        - А вот он я - живой. Надо просто верить и попросить Воина о помощи.
        - А ты молился?
        - Да!
        - Сколько хороших людей обращались к нему, - с сожалением качая головой, произнес Зевтиц, - всегда кто-то умирает.
        - Поражение или победа - какая разница. Я умру воином.
        - Ну тогда попроси Воина еще, - криво усмехаясь, сказал лесничий. - Жизнь твоя была коротка, но безупречна. Я засвидетельствую, когда придет мой час.
        Разговоры кончились. Блор приготовился, чуть согнувшись и наклонившись вперед. Рука вытянута и готова нанести удар. Рука с ножом находится сзади и расположена близко к телу, для того чтобы противник не мог попытаться разоружить.
        - Молодец! - одобрительно согласился Зевтиц. - Помнишь мои уроки.
        Дальше должен бы последовать быстрый выпад, и Блор мысленно взвыл: «Воин!» И ничуть не удивился, обнаружив себя смотрящим со стороны на долину. Над горой появились первые лучи солнца, осветив розовым кучерявые облака.
        Откуда-то он точно знал - скоро начнется резкий ветер, и похолодает. Не суть важно. Плыть на манер облака было достаточно забавно. Это и есть гибель? Он уже того? Да вроде нет. Свое тело он продолжал чувствовать, но странно - будто игрушку на тонких ниточках, уходящих вниз.
        Опустился ниже, отметив полное отсутствие в округе посторонних людей. Вот горные козлы или бараны, без понятия, как правильно называются, шли чередой куда-то вниз. Наверное, и они почуяли ухудшение погоды.
        Очень зря они туда шагают. Как раз на дороге у ручья их поджидает снежный барс. Хотя нет, это кошка. Ну по-всякому хватит задрать одного из отары. Она и сама пока не знает, какая удача ждет, просто хорошее место для засады. Вода, тропа узкая.
        А! Не суть… Сейчас все это ерунда. Надо вернуться в тело, иначе очень скоро и некуда станет вселяться.
        Стоило пожелать - и началось резкое снижение, от которого захватило дух. Резкий рывок - и он завис над собственной напряженной фигурой. А потом, будто в открытую воронку, влился внутрь через голову.
        Ощущения были изумительными. Он по-прежнему видел все вокруг себя, и при этом собственное тело воспринималось будто надетые сверху доспехи. В нем теперь было достаточно силы, чтобы сделать что угодно. И, судя по движению лесничего, прошло всего ничего. Тот все еще тянулся в выпаде. А Блор отчетливо увидел: сейчас он обязан шагнуть в сторону, избегая нападения. Зевтиц этого ждет и ударит справа понизу, разрубая бедро. Потом еще один удар и сверху по плечу - все. Останется кусок мяса, а человека по имени Блор фем Грай не станет навсегда.
        Но зачем ему действовать так? Вот именно! И Блор сдвинулся вперед, уходя от очень медленно надвигающегося меча. Он пошел на сближение, чего никогда не смог бы в нормальной ситуации, но в эту секунду он точно предугадывал каждое движение противника. И испуг Зевтица, когда тот обнаружил Блора буквально вплотную, а не отпрыгивающего назад, даже позабавил. Но думать было некогда.
        Блор вонзил нож в живот лесничего. Выдернул и опять воткнул. Три, четыре раза подряд, разрезая плоть со всей возможной силой. Очень быстро, не обращая внимания на брызжущую на руки и одежду кровь. Почти прижавшись, он наносил уколы вновь и вновь, вытаскивая осознанно грубым движением. Не просто рана - разорванная, и как можно паршивее.
        И тут все закончилось. Пропало изумительное восприятие, когда одновременно видишь все, исчезло невозможное замедление времени, и он находился вплотную к Зевтицу без наличия недавнего преимущества. Сейчас тот его пришибет.
        Блор со всей возможной поспешностью отскочил, чуть не упав, и опять замер в стойке, тяжело дыша и готовый драться. Лесничий стоял, глядя на него изумленным взором. Меч валялся на земле, а рукой он зажимал разрезанный живот, из которого лезли синие кишки. Потом рухнул на колени.
        - Как? - прохрипел изумленно.
        - Воин помогает честным и не любит отравителей, предателей и нарушивших клятву, - с глубокой убежденностью заявил Блор. Теперь он точно это знал, и никому не поколебать глубокой его уверенности.
        Лесничий скривил в оскале рот в жуткой ухмылке.
        - Алчность, гнев и ревность до добра не доводят, - произнес он с трудом и неожиданно подмигнул. - Слово не пустой звук?
        - Ты был для меня хорошим учителем. Во всех отношениях.
        Он не стал объяснять, что и в искусстве обмана тоже. Впервые так прокололся за последние годы. Потерял бдительность из-за того, что решил, будто поймал удачу. Не в слуги взяли, не мальчиком на побегушках. В качестве воспитанника воинов. Редко кому в их компании так повезло. Вот и вляпался.
        Думать надо. Всегда думать. Не доверяй никому полностью и не будь откровенным до конца. Всегда держи нож наготове. Это жизнь, пришлось повидать разное. Хорошему научиться трудно. Плохое всегда смотрится заманчивее. Люди идут по пути наименьшего сопротивления, однако данная дорога не для него.
        - Меч в могилу? - спросил без большой охоты. Самому пригодится. - Ты погиб в бою.
        - Нет. Бесполезно. Воин видел.
        - Да. Он знает.
        - Не. Говори. Никому, - произнося каждое слово отчетливо, но с паузой, говорил Зевтиц. - Как. Умерли. Все. Боги. Знают. Людям. Нет.
        - Да. Память родных - важно. «Нельзя отвергать совершившего ошибку, - процитировал Блор Кодекс Воина. - Однажды оступившийся будет благоразумнее в поведении, а близкие не отвечают за преступника».
        Лесничий улыбнулся с заметным облегчением, впервые на памяти Блора светло и открыто, и осел. Он еще не умер, но сила, державшая его на земле до сих пор, вся ушла. Началась агония. Блор стоял и смотрел, как из могучего тела предателя и отравителя уходили последние капли крови.
        «Тот, кто стремится спасти свою жизнь, потеряет ее; тот же, кто готов отдать свою жизнь, - сохранит», - звучали у него в мыслях знакомые слова.
        - Спасибо, Воин, - сказал Блор, подняв голову к небу, когда все закончилось, - жертва будет хорошей. Я обещаю.
        Он обошел по дуге мертвое тело и направился к палатке. Собственно, еще когда он был… кем же он был… не столь важно… Он прекрасно видел, что внутри нет живых, как и вообще в долине, помимо него и Зевтица. Так что особых эмоций проткнутый копьем насквозь на манер мотылька Уоррен не вызвал.
        Как и фем Кнаут, лежащий на спине с перерезанным одним движением горлом. Голова держалась буквально на ниточке и лежала на плече с возмущенным выражением. Ковер весь пропитался кровью мертвецов, и ноги неприятно хлюпали. Блору было слегка не до того. Он напрямую прошел к ложу хозяина и извлек из походного ларца хорошо знакомую заветную флягу. Неоднократно видел раньше, где лорд ее держит.
        Нетерпеливо вырвал пробку и обнаружил, что осталось совсем немного. Видимо, хозяин недурно прикладывался в одиночку, требуя от остальных неукоснительной трезвости. Маленькие, уже никому не нужные и совсем не интересные тайны. Запрокинул голову и заметил, что рука дрожит. Горлышко стучало по зубам.
        Блор почти упал на устилающие доски мягкие одеяла и принялся старательно размеренно дышать, согласно храмовой науке. Единственное, что он взял от школы и признал полезным. Стало легче. Успокоился после десяти минут медитации и очищения души привычным ритмом молитвы. Можно продолжать грешить.
        Жгучая жидкость опять пошла в желудок, давая приятное тепло. Все-таки озноб не ушел окончательно. Это явно был не страх, а продолжение простуды. Худшее, что он может себе представить, - это болезнь в горах. Никто даже воды не согреет.
        «Стоп, - сказал сам себе. - Какие горы? Я что, собрался здесь сидеть? Нет, конечно». Значит, надо собираться и возвращаться. Еда и что? Безусловно, ценности. Так или иначе, он обязан доставить их вместе с известием о гибели бывшего хозяина домой. Это важно. Очень. Фамильное кольцо-печатка и бумаги.
        Но это потом. Сейчас надо четко разобраться, что имеет смысл тащить с собой. Максимум два яка. Больше он контролировать не способен. Они только со стороны выглядят добродушно из-за лохматости. Хитрые, противные, зато почти не требуют ухода и жрут все подряд - траву, мох, лишайник, мелкий кустарник. Ничего, два десятка пудов груза должно хватить на дорогу, а если что - так и мясо под рукой.
        Он глотнул еще раз ароматной жидкости, поболтал флягу и, не услышав звука, отложил в сторону. Хорошего понемногу. Завернул оба трупа в коврики и, завязав веревкой, с трудом вытащил наружу. Сидеть в компании с мертвяками не то чтобы пугало, но мешало. Места в палатке было совсем немного, и ходить по телам, спотыкаясь, совершенно не хотелось.
        Хоронить, роя отдельные могилы каждому, все равно не станет. Слишком долго и муторно. Потом пригонит быка с волокушей и отвезет этих троих, как и остальных, к раскопкам. Всех в яму и подрыть вход - нормально. Звери не доберутся.
        Сейчас его занимало другое. В открытый вход светило солнце - специально так палатку ставили, чтобы с утра поднимало теплом. Можно было наконец рассмотреть, что же он такое извлек из саркофага. Нет, и так ясно, что убить могли и за одну маску, но он-то напихал вещи в два мешка. В полумраке особо не рассмотреть, да и торопился.
        Ощупывал по сантиметру внутренность саркофага, чтобы не пропустить чего-то стоящего, и, даже не разглядывая, кидал в кучу. Перстни с пальцев, вернее, того, что от них осталось. Амулеты, украшения с одежды. Раньше она вся была расшита камнями, и нити, исчезнув, больше не держали узоров. Все осыпалось, и пришлось выгребать на ощупь.
        Все-таки выбрасывать останки мертвого на пол он не посмел. Есть граница скотству. Если бы не разломалась плита, задвинул бы назад. А так просто положил два основных куска поперек на прощанье.
        Тогда хотелось закончить поиски поскорее и убраться из неприятного места. А сейчас заело любопытство. Искать все равно ничего не требовалось. Лесничий за него постарался, повытаскав все из мешков. Наверное, так и сидел, разглядывая ценности, обалдев, пока Блор не заявился.
        Куча камешков всевозможных калибров - от совсем крошечного до размером с фалангу пальца взрослого человека. Лазурит он видел, насчет рубинов догадывался по цвету. Все остальное неизвестно как называлось и сколько могло стоить. Почти наверняка драгоценные и редкие. Но обработаны грубо. Это даже такому, как он, видно.
        Вот фигурки из золота - совсем другое дело. Наверное, они что-то значили для живших здесь. Лично он видел обычных зверей, правда, искусно сделанных. Птицы, хищники, яки, лошади. Одиннадцать браслетов из нескольких видов металлов - золото, серебро, бронза, медь, железо и еще нечто непонятное. Может, сплавы.
        Они были раньше надеты на руки мага. Почему-то непарное количество. Шесть на правой и пять на левой. Наверняка в этом содержался важный смысл, но не для простого парня. Посвященные должны быть в курсе, но, когда нужно, их не обнаружишь рядом.
        Еще три тяжелых кольца с большими камнями. Опять два на правой руке, один на левой. Неспроста. Сделанные из костей игральные кубики и непонятная игра с фигурками, положенная в ноги. Маленькие воины из кости, раскрашенные в белый и красный цвет. Вроде и сделаны из разных костей, но с уверенностью утверждать, что один набор из человеческих, а второй из костей теленка, он не смог бы. Может, вообще слоновая или моржовая кость. Ни того ни другого материала в руках не держал.
        Ничего похожего раньше Блору не встречалось. Но это все ерунда, хотя и дорогая. Гораздо важнее оказалось оружие. Кривой бронзовый меч, в котором клинок, эфес и рукоять состояли из единого куска металла, и очень схожий по исполнению кинжал.
        Ножны обоих предметов украшены рельефами, выдавленными на тонких листах золота, и мозаикой из разноцветных камней. Узоры и рисунки в сочетании с тщательно подобранными кусочками коры и кожи изображали сцены охоты. Блор впервые в жизни понял значение слова «красиво» в отношении обычной вещи. Храмовые фрески были привычны и не вызывали восхищения. Здесь - совсем иные, абсолютно не божественные мотивы.
        И обычная палка, украшенная резьбой. Растительный орнамент заполняет пространство между животными. Странная тварь, атакующая козла. Она же, преследующая теленка и рвущая на части людей. Мало ли что изобразят для красоты. Не может быть хищник размером почти с корову. Есть такое умное слово «стилизация». В Храме всегда изображения правителя или бога намного выше обычных людей. Для наглядности. Чтобы знали свое место.
        Один конец дубинки утолщен, и снизу проведены по окружности черная и красная линии. Зачем и почему поместили на грудь мертвого, под скрещенные руки, непонятно. Уж точно обычная древесина, хотя и странно тяжелая. Говорят, далеко на юге есть дерево, тонущее в воде. Эта вещь тоже плавать не станет.
        Мрак, выругался он вслух. Умудрился запачкать кровью. Старый, еще утренний порез на пальце разбередил, и попала пара капель на изображение. Старательно отер рукавом и еще раз посмотрел. Колупнул ногтем, понюхал, даже на язык попробовал. Точно - самое обычное дерево. Значительной ценности не представляет. А лежало возле руки. Странно.
        По размышлении Блор постановил считать ее скипетром - знаком власти. Видеть раньше не приходилось, за исключением посоха у старшего жреца Храма, но почему нет? То есть представляющая ценность для определенной категории людей, не больше. А поскольку жители долины все давно скончались - и не нужна никому.
        А вещь очень неплохая, на манер дубинки. Прикладистая, удобная, и вес подходящий. И он, не сомневаясь ни на мгновение, засунул ее за пояс. Будь она из куска золота - никогда бы себе не позволил взять, а это обычное дерево. И на вид, и на ощупь. Если бы не резьба, никто и не заметит. Но это просто. Надо рукоятку кожей обернуть. Заодно и потная рука скользить не станет.
        Посмотрел на выход и невольно вздохнул. Впереди были похороны, да и поесть не мешало бы. Завалить в жертву яка в качестве благодарности Воину - обязательно. Двух нагрузить. Остальные пусть гуляют. Им вроде неплохо в окрестностях.
        В любом случае караван он тащить за собой не сможет. Соберет еды - муки, крупы, картошки, лука обязательно, свежего, и остатков сушеного мяса. Охотничье снаряжение пригодится. Еще мешок с добычей - и на перевал отправляться. Работы на полдня как минимум. А вечером имеет смысл выступать. Или переночевать еще один раз, дав себе отдых перед тяжелой дорогой? Нет. Быстрее уходить. Скоро похолодает, и тогда он не сумеет пройти через хребет. Сегодня отправляться.
        Глава 3
        Путь в неизвестность
        Блор старательно потыкал длинной палкой в дно ручья. Вода настолько мутная, что не разобрать, насколько глубоко дно. Не хватает еще нырнуть в ледяную воду. И так мало приятного лезть туда, а вконец надоевшая тупая скотина в очередной раз артачится, дико хрюкая.
        Кто вообще из нормальных людей слышал, чтобы корова производила столь странный звук? Ведь корова и есть, самая натуральная. И по виду, если не считать длинной свалявшейся шерсти - но это защита от холода, - и по использованию.
        В горах ничто не пропадает зря, даже помет используется в качестве топлива, однако и в остальном ничего нового. Мясо, молоко и производные от него, кости, жилы - все идет в ход. Ничто не выбрасывается. Из шерсти делают пледы, а из хвоста метелку. Корова и есть, только еще более тупая, чем на юге.
        - У, скотина, - сказал вслух с ненавистью, - чего упираешься? Нет другой дороги - оползень.
        Як опять захрюкал и дернул головой достаточно красноречиво. Маленькие глазки смотрели с неприятной готовностью подловить и ударить тяжелой башкой. Уже случались попытки. Эта была крупней второй и упрямей. Почти с него ростом в холке. Зря он взял с собой двух - перемудрил. Возни в два раза больше.
        - Я тебя все равно заставлю, - заявил вслух, приложив со всей силы скипетром. Пинка она просто не почувствует: слишком толстая кожа, «укрепленная» еще слоем жира и лохматой шерстью. Бить надо без жалости.
        Скотина взбрыкнула, жалобно всхрюкнув на манер поросенка, и рванулась вперед, прямо в воду, поднимая брызги. Вторая, привязанная веревкой к ней, меланхолично последовала сзади, жуя что-то на ходу. Пока они пререкались с упрямицей, ее подружка отыскала нечто съедобное на голых скалах. Лишайники, что ли, жрет. Во всяком случае, не затрудняет жизнь. Двух непослушных он бы не выдержал.
        Впрочем, и не станет дальше. Тупой и упрямой место в котле. Жаль, что не все мясо сможет унести. На вторую можно нагрузить дополнительно не больше трех-четырех пудов, иначе не потянет. Они все сидели на голодной диете уже не первый день.
        Поход оказался неожиданно тяжелым и длинным. Ко всему прочему, еще повалил снег, и почти неделю пришлось сидеть во временном лагере не так далеко от оставленного. Только за перевал сумел проскочить - и началось. Выло так, будто все покойники сразу слетелись к нему с претензиями, - ветер дул страшный. Идти в снегопад невозможно. Он практически сразу потерял направление и брел пару часов в поисках подходящей площадки для ночевки.
        По его расчетам, продуктов надолго не хватит. Часть из них подмокла и испортилась, за что винить надо исключительно себя. Иногда он думал, не сделал ли крупной ошибки, двинувшись в путь. Может, имело смысл подождать до весны. Но сидеть еще много месяцев в одиночестве в долине? Его всерьез передернуло при воспоминании о случившемся.
        Жертву он принес по всем правилам. Ну насколько смог вспомнить. Все-таки тонкостям их не учили, а искать под темной с сединой шерстью яков правильную одноцветную раскраску - натуральное излишество. Не Храм все же, походные условия. Жертва по мере возможности. Воин должен понять его затруднения, тем более что не пожалел лучшего яка. Огромного, под тонну весом, с широкими рогами. Сразу, как и обещал. За помощь надо благодарить.
        …А потом оно пришло. Блор не знал такого животного, зато очень хорошо рассмотрел его изображение на скипетре. Телосложением похоже на волка, но заметно больше знакомого зверя, при этом маленький в сравнении с телом хвост, огромная совершенно не собачья голова с большими круглыми ушами и жуткие красные глаза. Они посмотрели друг на друга, хищник оскалился, показывая мощные клыки.
        Блор тихонько отступил. Кто он такой возмущаться, если на запах крови пришел демон? Так и просидел всю ночь с копьем под рукой, неизвестно чего ожидая. Напади такой зверь - вряд ли помогла бы храбрость. Челюсти вполне способны перекусить пополам не то что оглоблю, а и человека.
        Кто бы это ни заявился - дух, бог или обычное животное, - он вполне удовлетворился роскошным угощением. А вот надеяться, что не тронет и дальше, странно. Пусть себе питается, но проверять как-нибудь не ему. Ну что зверюга такого размера и весом с двух Блоров может жрать в округе, притом что они ни разу не видели следов и не слышали ничего?!
        Нет. Не может это быть здешний хищник. Даже яки паслись спокойно все это время. Вряд ли им пережить зиму в долине, если такой повадится навещать регулярно. К раскрытой могиле пришел, и гадатель не требуется для подтверждения. Нет иных вариантов. Да плевать. Не напал - и спасибо Воину. Возвращаться Блор точно не собирается.
        Теперь дорога поднимается по крутому склону над весело шумящей речкой. Замечательные сапоги из кожи какого-то морского зверя он взял у фем Кнаута. Тому уже без надобности, а изумительно сшитая, доходящая до бедер обувь не пропускала воду, смазанная заранее салом и жиром.
        Размер оказался больше нужного, но в шерстяных носках и портянках в самый раз. Ноги для воина и путешественника - первое дело. Это он усвоил в начале похода. Стоило один раз натереть неподходящими бахилами - и сразу вспомнились некогда пропускавшиеся мимо ушей наставления отца.
        Для неровной поверхности нужны высокие ботинки, поддерживающие лодыжку. Ботинки должны быть крепкими, но легкими. Никто не будет ждать человека, по собственной вине набившего кровавые мозоли. А если сорвать - недолго и заражение крови получить.
        Эти да еще масса дополнительных советов обычно не вспоминаются. Мудрость предков редко познается потомками вне собственного опыта. Но если уж приходится вспоминать, то наглядно оцениваешь важность наставлений.
        Блор поскользнулся и машинально выругался. Все кругом из глины - и сама дорога, и обрыв, и уходящий в синее небо склон горы. В период дождей здесь, наверно, все сползает, и вряд ли можно проехать. Это же не нормальная дорога, а практически звериная тропа, вьющаяся над обрывом.
        Живности здесь много на удивление, да вот поймать совсем не просто. Не подпускают. Видно, знают человека. Зато если походить часок-другой, наверняка найдешь остатки горного барана: череп с рогами, кости или обрывок шкуры. Туши, правда, не залеживаются. Волки не страдают отсутствием аппетита, а потроха подберут вороны или еще какие падальщики.
        Второй як с тупым удивлением обернулся на звуки. Он себя прекрасно чувствовал, насколько это возможно, и никаких неудобств не испытывал. У него копыта, и сразу четыре, твердо ступающие по земле. При всей своей внешней неуклюжести яки были способны и на отвесную стену взобраться. Правда, не очень высокую. Человеческие проблемы со скользкой дорогой или холодом поставили бы их в тупик, если бы они хоть слегка соображали.
        Плевать, плевать, еще раз плевать. Больше никто и никогда не заманит его в горы какими угодно обещаниями. За поворотом появляется гигантский, скругленный наверху скальный кряж. Если не принимать во внимание его красного цвета, ничего нового. Эти громады давно не вызывали интереса и эмоций. Кругом натыканы высокие пики.
        Каждое уходящее на север и восток боковое ущелье открывало вид на высочайшие пики Матери Гор. Но вот это… Блор замер на полушаге, и у него натурально задрожали ноги. Никаких скал красного цвета по дороге в долину он не заметил. Их не было! Выходит, он умудрился все это время идти не туда.
        Снегопад! После него. Раньше дорога была одна, спутать просто невозможно. Очень хотелось лечь и заплакать. Не меньше требовалось срочно выпить чего-нибудь крепкого. Раньше он не понимал, зачем люди пьют, стремясь забыть. Теперь стало кристально ясно. Выкинуть из головы прошлые глупости, совершенные по собственной вине, хотя бы на короткий срок.
        Ему это не подходит по многим причинам. Для начала - валяться в блевотине на морозе хуже некуда: замерзнешь к утру. А еще и нечего пить. Хозяйские запасы он употребил еще тогда. Бочонок с бренди брать заопасался. Даже в качестве сосуда для воды не пойдет. Еще не хватает травануться, если эта гадость устойчивая и впиталась в стенки. Короче, и захочешь надраться - так нету. Оно и к лучшему.
        «Лучше, когда человек еще в молодости столкнется с несправедливостью судьбы, ибо если он не испытает на себе трудностей, его характер не устоится. От того, кто, сталкиваясь с трудностями, опускает руки, пользы не будет», - утешая сам себя, произнес очередной канон из Кодекса Воина.
        - Поживешь еще, - сказал негромко яку, догнав свой бредущий не торопясь караван. - На крайний случай пригодишься. А пока неси самостоятельно свои мослы, а попутно и мой груз. Не тот случай, чтобы мясо бросить. Мрак его знает, сколько еще идти.
        Тот покосился на него и опять недовольно хрюкнул. Действительно, нашел с кем обсуждать положение. С тупой скотиной. Им тоже было не слишком хорошо. Выносливость и неприхотливость - замечательные качества, но требуется и нормальная пища. А в скалах и на старой дороге травы давно не осталось. Кругом снег.
        Еще немного - и станет вообще паршиво. Требуется найти долину-оазис и дать подкормиться слегка, однако каждая задержка только ухудшает положение. Назад точно идти нельзя. В любом случае - юг или юго-восток. Речки должны впадать в Креману, а дальше - в Кулу, по которой они приехали. А там люди. Полным-полном.
        «Стоп! А может, это испытание? Воин проверяет, достоин ли я? Да ну, ерунда. Не ищи следов высших сил в собственной глупости. Я испугался? Ну и что? Плевать. Все равно надо идти. Всегда. На злости, на упрямстве. Через себя переступив. Выхода нет. Всегда вперед. Пока жив - вперед. Страх отнимает силы. Значит, во мне нет для него места. Я иду. Я - мужчина и могу».
        А если это испытание - тем более. Мужчина и воин не имеет права сдаться. Победить собственную слабость и продолжать путь. У меня долг, и я не могу от него отказаться. Мужчина не размышляет о ждущем впереди конце, воин ступает прямо, даже если это дорога к смерти. Уклониться - позор. Сдаться - трусость. Такому не сидеть в чертогах Воина и не возродиться вновь на Земле.
        Через два часа нудного топанья в неизвестном направлении Блор обнаружил нависающий над тропой утес. В пещеру он бы не полез. Там чаще всего сыро и холодно. А еще летучие мыши. Или мыши-кровососы, по ночам прокусывающие мягкие части тела и лица. Такие способны выпустить кровь, а ты и не заметишь.
        Он их не боялся: всегда легко предварительно проверить наличие, при помощи огня изгнать, но в голове крепко засела чья-то неприятная байка еще из Храма. Якобы от их помета может приключиться нехорошая болезнь. А лазая по пещере, непременно вляпаешься, сколько ни берегись. Вранье или нет, проверять на себе как-то желания не появилось.
        Блор твердо усвоил необходимость следить за здоровьем. Никому нет дела до твоего самочувствия - заботься о нем сам. Мыться важно постоянно. Пить тоже необходимо кипяченую воду, а не из ближайшей лужи или жуя снег. Именно с грязной водой приходит большинство болезней. Так учат в Храме.
        Они только забыли подсказать, что высоко в горах вода не хочет нормально кипеть. Никто не смог объяснить, почему так, но и дышать чем выше, тем труднее. Наверное, существуют разные правила для нормальных дорог и путешествий в таких местах, где сплошные пики, уходящие в небо. Вот пусть их и учат горцы. А он как-нибудь в будущем в низине останется.
        Утром он злобно решил, что будь настоящим магом - начал бы карьеру с уничтожения гор. Нелегкое занятие, но крайне полезное. Сровнять с землей все вокруг, оставив поля и деревья. Это даже хуже безмолвных северных просторов. Постоянно возвышающиеся над тобой пики давят на плечи тяжким грузом. Нельзя увидеть горизонта. Непонятно даже, когда встает и садится солнце. Будто разом фитиль некто божественный задавил одним движением. Раз - и темнота. Только ветер завывает на манер голодного зверя.
        Почти всю ночь он не спал. Шквальный ветер с необычайной силой гнал перед собой снег. А в его столь замечательно предусмотренном природой месте для ночлега постоянно пребывал жуткий сквозняк. Причем порывы оказались так сильны, что снесли палатку. Он специально старался прочно крепить. Не помогло. В общем, тот еще отдых вышел.
        Вынужденно поддерживая всю ночь огонь, он в очередной раз ощутил, как кто-то притаился в темноте и пристально следит. Не человек, но нечто опасное. Холодок направленного взгляда он чуял не в первый раз, и приятного в этом очень мало.
        Все время настороже, даже проваливаясь иногда в тяжелую дрему, вздергивался и поспешно принимался подбрасывать сучья в огонь. Большого костра не разожжешь - слишком мало топлива, - однако остаться совсем без тепла и отпугивающего зверей огненного щита меньше всего хотелось.
        Утром на земле лежал слой снега толщиной в палец, а небо безмятежно чистое и пронзительно-синее. И хуже всего - надо было идти. Не поспишь. Похоже, погода окончательно испортилась. Лучше даже жевать на ходу, не останавливаясь, иначе его поход закончится очень плохо. Такие перепады температуры не к добру.
        Когда солнце поднялось в зенит, он вышел на склон. Вправо открывался вид на боковое ущелье с острыми скальными вершинами, по которым стекают в долину громадные массы льда и щебня. Красиво, да не в коня корм. Ему бы зелень, а не бесконечно надоевшие не покоренные человеком высоченные скалы, вздымающиеся со всех сторон.
        Одно хорошо. Заметно, что отсюда начинается крутое понижение на юг. Еще несколько дней - и он внизу. Конечно, не у моря, но там уже проще намного. Главное, идти и не хныкать.
        Предварительно пришлось несколько часов обходить огромную трещину на тропе, и не осталось даже слабой надежды, что он ошибся с той красной скалой. Где-то он свернул не в то ущелье, и неизвестно еще, куда его выведет дорога. Вниз - это понятно. Но есть ли выход? Не так важно. Надо идти. Все время идти.
        Единственный путь был отвратителен. Больше всего спуск напоминал сползание в неустойчивой массе песка, глины и камней, упорно уходящей из-под ног. Яки нервно хрюкали, и приходилось заставлять их ударами двигаться. А обойти неприятное место никак не получалось. Рядом был ледник, и по нему идти было много хуже.
        Это он уяснил с первой попытки. Ни кусочка гладкой поверхности. Под воздействием солнечных лучей и испарений ледовый склон нашпигован тысячами маленьких ванночек с острыми краями. На ногах у него, к сожалению, отнюдь не костяные копыта. Подошвы сапог такая поверхность изувечит моментально, а запасной пары нет.
        Выше раздался непонятный треск. Блор поднял голову и с тупым равнодушием смертника принялся наблюдать, как на него летит огромный валун размером с дом. С оглушительным грохотом камень упал на пару сотен локтей выше на лед. Осколки камней и куски льда выстрелили во все стороны. Блор невольно пригнулся и сел на корточки, закрывая лицо. Яки рванулись, дико воя, совсем уже не по-животному, а будто рыдающие дети, и рванули вниз.
        С невероятным скрежетом валун покатился по ледяному желобу на невообразимой скорости. Блор молча ждал своего последнего мгновения и крайне удивился, когда вся несущаяся вниз куча камней, льда и земли промчалась мимо буквально на расстоянии руки. Правда, его пару раз приложило камнями, но синяки не в счет. И забившаяся в рот пыль и грязь - тоже. Подумаешь! Он еще жив!
        Яков он нашел достаточно легко. Оба валялись внизу, снесенные лавиной. Вернее, от наиболее паршивого с трудом нашлось торчащее из щебенки копыто. Все остальное завалило огромным слоем льда и камней. Добираться до него требовалось огромное время. К счастью, вторая скотина пострадала меньше. Ее просто здорово достало чем-то тяжелым, так что сломанные ребра торчали наружу. Она глянула на него мутным взором и тоскливо замычала. Не захрюкала.
        - Извини, - сказал Блор неожиданно сорванным голосом. - Не могу помочь. Разве облегчить страдания.
        Подождал и не услышал просьбы.
        «Я совсем одурел? - подумал без особого удивления. - Нашел с кем беседовать. У кошки и то мозгов заметно больше». Извлек нож и принялся с натугой пилить глотку яку. Пусть получит легкую смерть. А ему все равно придется разделывать. Почти все припасы на первом были. Еда пропала. Муки нет, крупа отсутствует. Дрова, навьюченные в огромном количестве первоначально, почти и так закончились. Как ни экономь, а всю ночь поддерживать огонь не получится. Приходилось ограничиваться готовкой пищи да сухим пометом яков. Теперь оба источника тепла пропали.
        Хорошо, одеяло, спальный мешок и палатка сохранились. От фем Кнаута кроме сапог и еще кое-какой мелочи он взял спальник. На гагачьем пуху - замечательно хранящая тепло вещь в форме человека и жутко дорогая. Зато не замерзнешь и на снегу. Естественно подложив предварительно под себя в виде подстилки. То же одеяло неплохо подойдет. Важно не на камни или землю. Чтобы воздушная прослойка присутствовала.
        Хотя тяжелой ткани с собой не взять - сил не хватит. Надо ведь еще сокровища тащить. И еду. И оружие. Он тяжко вздохнул, подвинул ногой полураздавленное при падении ведро под струйку крови. Это тоже пища, и целебная. Сам видел внизу, как местные прокалывали вену якам и пили. Еще и деньги пастухам платили. Вроде как едят на пастбище целебные травы, и кто станет регулярно пить такую кровь - никогда не заболеет. Хуже все равно не будет. Не пропадать же добру.
        А вот что делать с основным правилом - груз не должен превышать четверти собственного веса? Так говорили многие. Иначе выдохнешься быстро. Нет выбора. Мяса сколько возможно взять необходимо: голодным тем более долго не протянуть. Еще желательно без костей. Лишний вес. И наиболее важные, питательные куски. Печень съест прямо здесь всю, а со спины нарежет тонких кусков. На холоде они не испортятся. Ничего не поделаешь. Никто пока ему не собирался организовывать бесплатное кормление и носильщиков.
        Работы предстоит…
        Он опять вздохнул с тоской, осмотрев себя. Грязный, в подпалинах, когда-то красивый приобретенный хозяином для поездки новенький теплый полушубок. Ну, может, не очень красивый, зато удобный и практичный. Капюшон меховой на голову, поверх шапки с меховыми ушами. А вид - хуже некуда. Еще и кровью лесничего заляпан. Сколько ни тер, от следов не избавился.
        Ладно, дойти бы, а там можно нормально отстирать. Или выкинуть. В родных местах такая вещь не особо нужна. Там особые холода через год бывают. Когда озеро покрылось льдом, не одни дети, а и взрослые сбежались смотреть. Лед, настоящий холодный лед! Сюда бы их. Навсегда бы излечились радоваться подобным вещам!
        Идти было еще долго, и он замычал в такт шагам:
        Пусть в роду воинов сын не родится,
        Если он чести и мужества не имеет.
        Если родится такой, пусть скорее умрет.
        Боже, дай счастья тому, кто намерен сражаться…
        Под привычные слова идти легче. Главное - правильный ритм.
        Глава 4
        Горцы
        Абала зло осмотрела окружающие привычные и оттого еще более раздражающие скалы - и в очередной раз ударила каблуками по бокам кобылы. Смирная меланхолически прибавила скорость ровно на пять шагов и опять пошла неспешно.
        Она вполне соответствовала кличке. Заставить кобылу скакать оказалось абсолютно невозможной задачей. И дело не в возрасте: характер у нее такой. Когда нечто вызывает любопытство, непременно полезет мордой в кусты выяснять подробности совершенно ее не касающегося обстоятельства. А вот для скачек с молодости непригодна. И выспрашивать не требуется. Если кровь не горит, то и правильные предки не помогут. Лошадь должна мечтать нестись с ветром.
        Абала была убеждена, что ей старшая по конюшне специально подсунула самую завалящую. Из вредности. Или еще того хуже - Старшая Мама таким неприятным способом решила ее уберечь. Со Смирной свалиться при всем желании не удастся, и ничего не сломаешь.
        К ней вообще относились отвратительно. И не надо пытаться заговаривать уши, утверждая всякие глупости о недостаточном возрасте. Почему ей до сих пор не позволяют нормально учиться владеть оружием? Хорошему бойцу важно каждый день не меньше трех часов тренироваться!
        Знает она все отговорки наизусть уже давно. Других допускают с этого года. Ну и пусть она младше. Зато старше следующего поколения! Это же издевательство - размахивать клинком, сидя на Смирной. Да еще и все обучение исчерпывается тремя ударами - направо, вниз направо и вниз налево - и четырьмя уколами - вполоборота направо, вполоборота налево, вниз направо и вниз налево.
        «За восемь-десять шагов до противника, - скомандовала сама себе, - кисть правой руки с обнаженной саблей отводится к левому плечу, после чего быстрым движением руки с одновременным поворотом корпуса в сторону удара наносится удар на высоте плеча слева направо. Раз! - ничего сложного», - заключила мысленно, представив себе вываливающегося из седла противника.
        Понятно, билась не со взрослым и умелым воином. Ну так она и не собирается мчаться в набег или на войну прямо сейчас. Не совсем дурная. Но ведь не учиться - потом поздно станет.
        И не надо ей на манер Фулько усталым голосом, предназначенным для молокососов-мальчишек, излагать простые истины на тему: в конном бою в горах практически не дерутся. Чаще всего просто отсутствует возможность развернуться отряду для атаки. А и не нужно. Воины первой шеренги лавы - смертники при сшибке и погибают со страшными ранами.
        Всегда начинать с метания стрел. На ближнем расстоянии - дротиков. В семье каждый на счету. Не полезут на штурм, если потери серьезные. Сама все знает. И что ее место всегда будет сзади - тоже. Но оказаться беспомощной, если на тебя выскочит враг?..
        Настоящий удар наносится не так. Это для обычных всадников. Любой моментально подставит щит. Правильно бить снизу вверх. Абала много раз наблюдала. Стремена связаны ремнем под корпусом лошади, позволяя всаднику свешиваться вбок чуть ли не до земли. Любой тоже пеший поднимает для прикрытия от выпада оружие. Поэтому показываем начало удара сверху, потом резко свешиваемся с коня и сильным ударом клинка снизу буквально разваливаем противника надвое. У нее пока выходило плохо.
        Абала нахмурилась и уставилась на кусок льда у склона в нескольких локтях. Пару секунд ничего не происходило, затем лед раскололся на несколько напоминающих формой наконечники стрел острых кусков. Они неуверенно взлетели, поболтались в воздухе и, повинуясь взмаху руки, метнулись вперед, с треском разлетевшись о противоположную стену ущелья. Смирная недовольно обернулась и с возмущением заржала.
        - Да, я - маг, - без особой гордости заявила Абала, обращаясь к лошади. - И толку?.. Пока я вот так - враг меня на шашлык порежет. И еще вопрос - поможет ли, даже если успею. Пробить куртку не удастся. В лицо попасть надо. А он ждать станет? Ха. Ха.
        Кобыла в очередной раз не стала отвечать. К подобным излияниям она была вполне привычна. Когда девочке становилось совсем грустно или требовалось излить обиду, она вечно жаловалась своей доброй четвероногой подружке.
        Местные лошади не отличались высоким ростом, зато были неприхотливы в питании, много месяцев содержались на подножном корму и только при подготовке к состязаниям получали зерно. Обладали огромной выносливостью и хорошо ходили по каменистым кручам.
        Один недостаток - нормальной речи они не воспринимали. Конечно, можно было при определенном терпении выучить их самым разным вещам, но поддерживать разговор - это не по адресу.
        Лошадей горцы все равно любили. Не менее полезный товарищ, чем любое другое домашнее животное. Может, и более. На корове от опасности не умчишься, а яки - тупы, не хуже камней. Общаться с ними нормально получается лишь при помощи тяжелой палки.
        Поэтому любой горец с самого мелкого возраста ухаживал за важнейшим в хозяйстве конем. Тщательно чистил скребницей, щеткой и купал по несколько раз в день. А входя в возраст, получал личного, а не старших родственников. И каким воспитаешь, такой и будет.
        Еще две весны, а Абала уже принялась подыскивать себе подходящего жеребенка из имеющихся. Смирную оставлять жалко, но ведь они еще долго не расстанутся, а видеться будут и потом.
        - И толку, что я маг? - продолжала она жаловаться кобыле, вертя постоянно головой и изучая все вокруг. - Никто не хочет слушать и слышать. Был сигнал! Чтобы мне в пропасть свалиться и ноги переломать! Точно слышала! Для них я - ребенок. Я! - От возмущения она задохнулась. - Да я уже в одиннадцать лет сильнее всех, кроме Шуши и Висби. Все эти тетки, сестры и прочая мелюзга до моего уровня не поднимутся. Ну, - без особой охоты добавила, - Берзона не хуже. Но она же на пятнадцать весен старше!
        Абала прямо задохнулась, представив себя в этом возрасте. Жуть! Старуха - 26. Четверых родила. Нет, решила, обдумав критически, Берзона не хуже. И ближняя семья у нее крепкая. Мужчина вполне подходящий, но нельзя так сравнивать. Она Берзону обязательно нагонит, потому что магия - это не пеленки и детки, а тоже тренировки каждодневные.
        Магия, дар Создателя Сущего - в крови. Это талант. Как музыка, которую могут делать немногие. Правила общие для всех, а пальцы или ритм не всякому даются. Никто еще, кроме как в легендах, не сдвинул гор и не поднял мертвого. Есть границы для любой силы. Создатель Сущего - один в своем роде.
        Воздвигая сей мир, он был вынужден создавать все из частей собственного тела. Поэтому настолько и разнятся твари, существа и минералы с растениями. Не могут получиться одинаковыми родившиеся из волос или крови. Мы, крато, - из важнейшей составляющей: крови! И этим все сказано.
        Однако и в ней присутствует разное. Даже по цвету заметно. Венозная и артериальная - разные. Вот капли и дали разные всходы. Или есть талант, или его нет. Со стороны не возьмешь. Но если он присутствует, важно его развивать. Без постоянного усилия не работают мозги и мускулы. Они это… слабыми становятся. Как после болезни. То есть загубить магию легко. Просто пренебречь ее наличием. Или делать, пока тебя заставляют старшие.
        А можно отдаться семейным делам. Вроде правильно, но для двух или трех близких. А семья? Никто, кроме тебя, все одно не виноват в неразвитости таланта. Вот и выходит - и так плохо, и так нехорошо. Где выбор? Ведь когда-нибудь она обязательно встретит подходящего мужчину и захочет от него родить.
        Абала без особого темперамента загрустила, рисуя мысленную картинку будущего. Он станет уходить на пастбище или в набег, а она - сидеть и вспоминать. Да еще за детьми следить. Как-то непривлекательно звучит. Опять подчиненность.
        Нет, так не пойдет. Она станет величайшим магом не только в семье - это просто. Ведь почуяла же нечто странное. Уже сейчас лучшая. А что не поверили - так умом хуже коз. Даже Шуша не захотела слушать. Ну маленькая она пока, и что с того? Вырастет.
        Надо же не только постоянно зудеть, что величайший маг имеет свои слабые стороны и победить его не обязательно способен более сильный и умелый. Даже обычный воин может убить лучшего из лучших, коли тот не бережется. Простой сталью или даже камнем. А уж пришедший из неизвестности маг несет в себе странные умения. Почему они не стали ее слушать? Вот не развернет лошадь, пока не докажет, что права!
        Нет, возвращаясь к прежним мыслям, возмутилась, она давно и прекрасно знает, в чем важность магов в бою. Отнюдь не швыряться огнем. Один на один с долинными не справиться. Даже если воин-крато стоит десятка и порубает их как кур. Придут новые. Их слишком много, и они всегда приходят.
        За последние триста лет люди снизу четыре раза пробовали семьи на прочность. Обломались. Надумали тоже крепости строить. Империя, понимаешь. Будто они не в курсе насчет дурости императоров. Дороги в горах контролируют крато от начала и до скончания мира. Это их обязанность и право. А кто платить не хочет - мешает паломникам или торговать запрещает, - того род уничтожит.
        Дороги и караванные тропы были сердцем гор с незапамятных времен. Огромные хребты, перегораживающие пути, попутно оказались важнейшим перекрестком. Отсюда шли выходцы из Ямы, несущие новые идеи и религии. Болезни и мастерство.
        Здесь встречались две цивилизации - Запад и Восток. Горы были буфером, не дающим им схватиться и тратить бессмысленно силы. Они же оказывались коридором, по которому шли товары, идеи и искатели знаний, а также обычные сорвиголовы.
        Всех завоевателей и желающих наводить свои порядки крато умыли кровью неоднократно. Кости их так и лежат на дорогах в назидание.
        Давно это случилось в последний раз. До ее рождения. Все поселения людские до моря уничтожили. Нет, она не видела. Просто все так говорят, и причины не верить отсутствуют. Один ошибается. Два, десять, даже семья способна иногда заблуждаться. Все крато не могут быть неправыми.
        Традиции и обычаи не появляются на пустом месте. Даже если они обидны и несправедливы, предки заповедали. Вот и Док так говорит, добавляя, что многие еще и писаны кровью, а не от дури появились.
        Правда, он еще не считает правильным тысячелетие заповеди. Мол, со временем жизнь меняется. Нельзя застывать в жестких рамках. Не дай Создатель Сущего, опять горы сдвинутся или климат изменится!
        Ну это лучше с остальными не обсуждать. Человек из долин, одно слово. Чуждые идеи. Абала достаточно соображает, чтобы решить, что выносить на общее обсуждение. Пока ничего ужасного не происходит, лучше не нарушать обычаев. Целее будешь.
        А в таких магах, как она, род нуждается, подумала с гордостью. Док достаточно рассказывал для понимания, почему снизу всегда будут приходить и отчего нас боятся. Потому что их много, а нас мало. И здесь спасение в магах. Один воин-крато опасен. Армия охранителей дорог, куда каждая семья отправляет нескольких своих членов (один на двадцатку), не просто опасна - непобедима.
        Маг объединяет крато в отряд. Связь эта позволяет очень многое. Не читать мысли друг друга. Стать просто одним целым. Каждый как палец на руке, которому ничего объяснять не требуется. Все получают чужие навыки, включенные в круг.
        Если один умеет фехтовать, то это получат все. Если маговать - опять любой. Знания и умения не складываются - умножаются. Чем больше крато, тем сильнее они во всех отношениях. Мгновенная реакция, бойцы высшего уровня и маги одновременно. Кто устоит? То-то и оно, нет таких в мире. Сотня разгонит тысячу практически без потерь. Тысяча пройдет через континент. Нет у крато соперников!
        Если не знать маленькой детали. После выхода из круга чужие навыки исчезают. Остается твое и память о происшедшем. И между прочим, проделать соединение достаточно нелегко. Надо приспособиться к чужому мозгу и не сбить нормальных настроек и рефлексов. А то недолго получить вместо грозного воина или мага беспомощно ворочающегося на земле калеку. А она уже может! Она станет Великим Магом! Об Абале из семьи Трикатен из рода Омоде в долине Эрмес будут рассказывать у всех очагов крато вечерами!
        Абала привстала в стременах, глядя вперед. Положительно то пятно - не сланец. Слишком правильная форма. И ноги. Точно!
        - Гей! - закричала обрадованно, посылая Смирную вперед.
        Для разнообразия кобыла послушалась. Она всегда улавливала настроение хозяйки. До сих пор та понемногу впадала в уныние. Уже темнеет, а результата разведки без спроса нет. Возвращение ожидалось крайне неприятным. Одними нравоучениями в данной ситуации не отделаешься.
        Это себя можно уверять в величии. Старшие быстро по заднице надают и найдут неприятное наказание за нахальство и непослушание. Та же Шуша не просто огреет чем попало, но пошлет в кладовую перебирать зерно или еще какой нудностью заниматься. И не откажешься. А уж прогулкам без разрешения надолго конец.
        Уже вблизи Абала твердо уверилась - нашла - и соскочила на ходу, не останавливаясь. Ничего особенного. Гордиться нечем. Со Смирной разве младенец не сумеет. Вот на бешеном аллюре - это другое дело.
        - Человек! - удивилась, рассмотрев вблизи. Откуда он тут взялся и что пытался передать?
        Тронула пальцем щеку - холодная. Тем не менее не мертвый, уверилась, определив дыхание. Интереснейшая загадка. Развязала для начала длинный сверток, лежащий рядом, и обнаружила старинное оружие. Не сталь привычная, бронза вроде. Никто такого не делает, а форма как у нормального клинка. Примерилась и увидела вполне ожидаемое. Не для ее роста и вообще излишне длинен.
        Величина клинка определяется просто: сидя верхом и подняв правую руку с оружием над головой, ты закрываешь слева все тело до седла. А попутно - чтобы можно было достать лежащего на земле человека. Длиннее неудобно. Мешает скорости выполнения приемов. На глаз - и этому не пойдет. В два с лишним локтя оружие рассчитано на великана. Еще и материал неподходящий.
        «Зачем тащил?» - удивилась мимоходом, развязывая шнурки на мешке. Полезла внутрь - опять невразумительные тряпки. Что прячет?
        Через плечо заглянула любопытная морда кобылы. Смирная пыталась выяснить, нет ли чего в мешке вкусненького. Человек ее не заинтересовал. Видела и раньше.
        Абала отпихнула ее и нетерпеливо освободила предмет от оберток. Уставилась, замерев в восхищении, на сделанную из золота маску. А это не людская работа и очень старая, сделала вывод, осмотрев ее со всех сторон. Глянула на первый попавшийся мешочек и обнаружила очень знакомые амулеты. Не по исполнению. Мотивы.
        «Неужели крато сделали? Тогда это незнакомая мне семья. У соседей нет такого мастера. Клеймо отсутствует. Да и не касались ничьи руки этих вещей. Люди не в счет. Откуда же он пришел? Куда шел? Кому сигнал подавал? А, какое мне дело. Не бросать же на снегу».
        Она цокнула языком, отдавая приказ. Смирная посмотрела с откровенным недовольством. Что такое помогать раненому, она прекрасно знала, но одно дело - нести невесомую девочку, и совсем иное - здорового и тяжелого человека. Абала повторно цокнула, отдавая приказ. Кобыла душераздирающе вздохнула, скосилась на реакцию и, не дождавшись жалости, с демонстративным кряхтением опустилась на брюхо.
        Теперь начиналось самое неприятное. Человек был раза в два ее тяжелее, и затаскивать его даже на лежащую рядом лошадь не так просто. На всякий случай пнула носком сапога под ребро - вдруг очнется и сам сможет. Даже не дернулся.
        Надо спасать. Еще немного - и совсем скончается. Слегка подбавила ему жизненной энергии, но не слишком. Лечить надо в другой обстановке. И нет уверенности, что ее методы подойдут. Надо расспросить подробно Шушу и Дока. Раньше как-то не требовалось.
        Напрягаясь, она потащила юношу наверх и перевалила через седло. Отдуваясь, постояла. Опять цокнула.
        Смирная поднялась, получив команду, и слегка встряхнула груз, чтобы он лег удобнее. Пришлось поддержать, а то бы запросто свалился. Ну ничего, лошадка у нее умная, и сейчас ее неспешный шаг даже полезен, решила Абала, привязывая безвольное тело со всех сторон.
        Добавила наверх мешок с ценностями - вот идиот, золото несет, а еда отсутствует. Отерла трудовой пот и потянула Смирную за повод. Теперь можно и домой. Она всем докажет!
        Три часа спустя она совсем уже не была уверена в правильности своего поступка. Вместо похвалы вокруг собралось все семейство. Если не считать перешептывающихся детей, наблюдали за прибытием в полном молчании, в котором читалось осуждение.
        Общее мнение выразил старший из воинов Локум, откровенно кривясь:
        - Зачем привезла?
        - Нельзя бросать на смерть путника, - ответила она прочно затверженной мудростью.
        - Чужак!
        - Где в словах мудрости есть упоминание, что спасать надо только своих? - спросила Абала, подпустив в голос яду.
        Локум никогда ей не нравился, как и она ему. Трогать он ее не трогал, но отношение чувствовала. Этот вечный взгляд, будто кислого наелся. Очень хотелось иногда дать по лбу. Нельзя. И не получится, и лезть к старшему - нарваться на побои и оскорбления. Он всегда призывал соблюдать традиции, как же не подколоть?
        - А мозги для чего дадены? - брюзгливо спросил он.
        - Кормить его еще, - сказал чей-то голос.
        - Девчонка. Совсем не думает.
        - Может, за ним погоня или еще что?
        - Не наш!
        - Вот цена его жизни! - гордо сказала Абала, выкладывая мощный козырь перед всеми в виде золотой маски. - И еще есть!
        - Покажи! - попросили сзади.
        - В руки дай!
        В воздухе повисло всем знакомое: половина найденного принадлежит счастливцу, вторая - семье. Но это ничейный клад. А так всего по четверти. Остальное придется вернуть.
        - Вот и подождала бы, пока помрет, - грубо заявил Локум.
        - Вот в другой раз твоей смерти и подождет! - гневно заявила Старшая Мать. - Твоя тупая башка крепче камня. Чего удумал!
        Воин что-то буркнул, но возражать не посмел.
        - Нет, - в голос продолжала Старшая Мать для всех, - призывать запятнать честь! Ребенка! Нарушить кратовали - кодекс права нашего народа! Уйди, животное, с глаз долой!
        Локум молча развернулся и, распихивая собравшихся, двинулся отсюда. Абала невольно поежилась. Конечно, приятно, что Старшая Мать за нее заступилась. Такое не столь часто случается. Обычно на мелкие склоки она внимания не обращает. Старенькая уже. Но ведь Локум потом на Абале непременно отыграется. Он такой. Злопамятный. И совсем не тупой. Найдет возможность придраться. Абсолютно правильную.
        - Все, все, - объявила Старшая Мать. - Расходимся. Неужели дел нет? Вечером обсудим и всем покажем находки.
        - И этого тоже? - ехидно крикнула Адзеле. Ей вечно больше всех надо. На молодых действует. Самая бойкая из своего поколения, а на лицо не очень. Вот и старается, внимание привлекает.
        - Я тебя за него замуж отдам, если ума не наберешься, - пообещала Старшая Мать.
        - Она уже молчит, - крикнули сразу несколько голосов со смехом.
        - Молчите и идите! Сами разберемся. Шуша, Висби, Берзона, Руп, Гросс, - назвала она лучших магов. - И ты, - поманила стоящего в отдалении Дока. Раньше он на глаза не лез, прячась за спинами. - Я что-то чую, - сказала Старшая Мать негромко, - но не совсем ясно. Может, вы?
        Маги поделились, внимательно изучая добычу. Двое вытряхнули все из мешка, положили оружие для изучения.
        - Это бронза? - удивленно спросил Руп.
        Меч в его руках пружинил и сгибался, да и цвет желто-золотистый.
        - Есть такой рецепт старинный, - небрежно поставила его в известность Старшая Мама. - Растолченный аквамарин, еще кое-какие добавки в расплавленную бронзу. Ее потом можно закалять, тогда как обычная бронза закалке не поддается.
        - А почему не используют?
        - Железо дешевле.
        - На вещах ничего нет, - после совещания твердо заявила Висби. - Старинные цацки, красивые, но пусто. Кровь недавняя, руки людские. Все. Можно пользоваться. А вот с ним… - Она с сомнением посмотрела на человека. - Есть след. Не вижу чего. Первый раз подобное.
        Шуша походила на пару с Рупом, почти тыкаясь носом в человека, и они переглянулись.
        - Не он, - уверенно сказал мужчина. - Что-то на нем.
        Шуша показала пальцем на пояс:
        - Дубинка.
        Развернулась и, зашипев, влепила Абале жесткую оплеуху. С девочки слетела шапка, а на глаза невольно навернулись слезы.
        - Девчонка! Дура! Куда смотрела!
        С каждым выкриком очередная затрещина. Девочка терпела. Действительно могла привести в семью несчастье. Болезнь. Но ведь она проверяла! Истощение, голод. Все. Нет заразы! Оправдываться не имело смысла. Все равно слушать не станут.
        - Не в целях защиты, а исключительно ради справедливости, - откашлявшись, подала голос самая рассудительная и спокойная из всей компании Висби, - я тоже не уловила. Смерть все заглушает. В крови он, что ли, купался? - Она наморщила нос брезгливо. - Все вонь Уносящего Душу забивает. Надеюсь, мои умения не ставятся под сомнения?
        В воздухе повисло явное напряжение. Первая и вторая по рангу мерили друг друга взглядами ядовитых змей. Абала мысленно обратилась за помощью к Создателю Сущего. Ведь повторяется ситуация с Локумом! Кто бы ни победил, а она крайняя!
        - Делом надо заниматься, - с нажимом сказала Старшая Мать. - Подойди! - приказала, обращаясь к Доку. - Возьми, - показала на засунутую за пояс человека дубинку.
        Доку это не понравилось, Абала сразу учуяла, но возражать он не посмел. С невозмутимой мордой (уж различать выражение его лица она давно научилась) великовозрастный ученик поднял палку.
        - Странно, - произнес он жестами, - с виду гладкая, а я чувствую резьбу.
        - Нить от нее идет к человеку, - в глубокой задумчивости прошептала Шуша. - Нельзя забирать - они связаны. А оборвать…
        - Обрезанная натянутая веревка может хлестнуть и по владельцу ножа, - понимающе сказала Старшая Мать. - Висби?
        - Не надо пока делать резких движений. Пусть вернет назад.
        - Берзона?
        - Отдайте его Доку. Выживет - расспросим. А я покопаюсь в старых свитках. Что-то читала о такой вот маске.
        - Руп?
        - Девочка поступила правильно, - покачав головой, сказал тот, - но глупо. Чтобы в другой раз хорошо думала - пусть сама и занимается этим типом. Вытащит его с порога смерти - молодец.
        «А нет - так пусть гнев черных сил на мою шею и обрушится, минуя остальную семью, - мысленно дополнила невысказанное Абала. - У, падальщик паршивый! Чего я тебе плохого сделала? Меня такому не учили! Гадина!»
        - Гросс?
        - Я согласен со сказанным, - ответил вечный миротворец семьи.
        - Да будет так! - торжественно объявила Старшая Мать. - Забирай! - показала на Дока. - Остальные могут идти. А ты, - уже Абале, - запомни! Кому много дано, с того много и спросится. Кроме обычных уроков и занятий будешь возиться с ним, пока он здесь. И наказание получишь потом. По результатам. Ясно?
        - Да, Мама, - послушно ответила Абала.
        Сегодня у нее будет тяжелый день. И завтра. И неизвестно сколько еще впереди. Придется не просто лечить, а еще и правильно воспитывать. И все равно она всем показала! А эти… нельзя найти сокровище без труда, все об этом в курсе. И веры в свою правоту терять нельзя, даже если тяжело и трудно. Она правильно поступила!
        Глава 5
        Псоголовые
        Блор с трудом разлепил глаза и в недоумении уставился на обстановку. Похоже, как ни странно, не умер. На престол Верховного Судии ничуть не смахивает. Ни очереди, ни моста из мечей, ни свидетелей из раньше померших. Перейти через замерзшие пространства не требуется. Это удачно. Уже вволю по льдам потоптался и без того.
        Он находился в маленькой комнате. Половину помещения занимала огромная печь. Возле нее стоял солидных размеров ящик, заполненный черным горючим камнем. Приходилось раньше видеть. Из небольшого круглого окна, закрытого стеклом, в специальной деревянной раме под потолком падал солнечный свет.
        Закрыть окно такого размера в стекло, в горах? Вещь наверняка неимоверно дорогая. Хотя нет. Это же слюда. Стекло таким чистым не бывает да и искажает почти всегда. Все равно на дороге не валяется. И при этом убогая утварь.
        Судя по лучам света, поздний вечер. Или раннее утро. Память молчала. В комнате кроме кровати, на которой он сидел, подозрительно четырехногой табуретки (где это видано - мебель не на трех?) и пустого, опять же о четырех ножках, стола места было ровно столько, чтобы, не цепляясь, дойти до двери. Еще сундучок в углу да чьи-то вещи развешаны на прикрепленных к стене оленьих рогах. Или это не олень? Вон куча отростков. Да какая разница!
        Помещение - это люди. Как он сюда попал? Ничего не вспоминается. Голый, только кольцо фем Кнаута на цепочке по-прежнему на шее. Значит, не ограбили. Оно золотое, старинное и знак положения. Печать хозяина. Само по себе вещь непростая.
        Так… Он жутко устал, замерз и чувствовал себя неважно. Решил немного отдохнуть в тени очередной скальной глыбы. Не помогло. Его трясло, будто в лихорадке. И тогда он двинулся дальше. Еле хватало сил волочить ноги в глубоком снегу. Каждый раз еле-еле вытаскивал ногу из бесконечных сугробов. Через каждую сотню локтей расстояния ложился плашмя, чтобы немного отдышаться. Пользы нет, и после этого чувствовал себя еще отвратительнее. Глаза страшно болят от сверкания белизны.
        В какой-то момент он не выдержал. Отчетливо осознал: это конец. Еще сутки - и он просто окочурится прямо здесь. Сдохнет от въевшегося в кости холода. А через пару столетий тело, вмерзшее в лед на манер мошки в янтаре, обнаружат и будут с любопытством разглядывать. Обсуждая, тыкать пальцами в заледеневшие члены, выламывать куски инструментами, и уж наверняка обшарят, забирая так и не брошенный мешок с драгоценностями покойника. Надо было избавиться от него еще возле погибших яков и взять дополнительно мясо. Алчность до добра не доводит? Но он же не для себя нес!
        И, приняв это, он опять воззвал к Воину. Даже порезал ладонь и уронил на снег кровь, для лучшего привлечения внимания. Собственная кровь - не жертвенного животного. Не просто меч, а кинжал Мага. И тогда это случилось вторично. Тело стояло на дрожащих ногах, воздев руки вверх. В одной - кривой бронзовый клинок, со второй - продолжает капать кровь в жадно принимающий ее снег. А сам он висел над головой замершей внизу человеческой фигурки.
        Мысленно скомандовал и поднялся выше, осматриваясь вокруг. С неприятным холодком в отсутствующей груди обнаружил знакомую тварь, сидящую на гребне и внимательно наблюдающую за ним. Судя по положению головы, она его прекрасно видела. И в телесном виде, и в этом воздушном, когда завис в воздухе. Морда сразу повернулась к нему, и из открытой пасти вывалился длинный красный язык. Будто насмехается. Такая неприятная ухмылка на роже. Не животная мимика.
        Блор был уверен, что видел его и раньше, возле яков, когда оглянулся, начиная очередной спуск. Расстояние не позволяло рассмотреть подробности, но сидевший открыто зверь ничем иным просто не мог быть. Уж пищи там точно несколько пудов осталось. Он вырезал лишь немного в сравнении с общей массой погибшей коровы.
        Но какого Хлада он шел сзади? Мало того что в долине остались другие яки и не мог он их всех с такой скоростью сожрать (или мог?) - так ведь не пытался все это время догнать. Шел спокойно сзади. Не нападал. Вот и сейчас вместо атаки чего-то ждал. Одно слово - тварь. Ни один нормальный хищник так себя вести не станет.
        Недовольно отстранился, временно выбросив из мыслей. Не атакует - и ладно. Пусть идет, какая разница. Потянулся еще выше. С противнейшим ощущением обнаружил, куда ведет его дорога. К огромной трещине. Не с его нынешним здоровьем прыгать через пропасть. Она лишь с виду выглядит неширокой. Зато глубокой до ужаса. И падать вниз придется долго. Правда, в конце уж точно не станешь мучиться от переломов. В результате падения останется нечто вроде желе. Кости раздробятся в пыль. Он проследил за обходом в обе стороны. Можно, хотя опять придется подниматься. Гребни вполне проходимы в обе стороны. Но идти-то куда?
        Он метнулся вперед, совершено не задумываясь, как это происходит. Просто захотел и сдвинулся. Хорошо бы так в нормальном теле, мельком подумал, перенестись, не затрачивая сил. Глупости. Такое и про великих магов прошлого не рассказывали.
        Осмотрел внимательно окрестности и остался разочарован. Опять ледяная пустыня. Переместился налево и за гребнем с замиранием сердца обнаружил след. Здесь шел не так давно караван. Блор помчался, будто волк на запах дичи. Со своей высоты он прекрасно видел - где ступала нога человека, где вьючных животных. Там шерсть зацепилась, здесь обрывок материи остался.
        Изучать подробности его не тянуло. Важно держать след. Хвала Воину, это оказалось не особо сложно. Уж они обязаны знать, куда идут, и вряд ли сильно далеко. Поздняя осень - не время для бессмысленных гуляний по горам. Потом дикие бесплодные скалы уступили место небольшой долине, зажатой среди гор. И там были дома. Каменные башни, в несколько этажей. То что надо! Люди! И не очень далеко. Два-три дня пути. Столько он еще протянет. Прошагает через силу.
        Главное - не забыть подробностей. Спуск достаточно труден на протяжении почти двадцати лиг, но это приблизительно. Потом поворот в ущелье возле приметного камня на тонкой ножке. Еще не меньше десятка лиг дополнительно. Оба ущелья чрезвычайно узки, и тропинка слабо заметна, а повсюду осколки камней и валуны, затрудняющие переход…
        Вот кто-то идет, услышал под окном, отвлекаясь от воспоминаний. Явно направляются сюда. Блор поспешно содрал с кровати покрывало и закутался в него. Неизвестный доброхот, устраивая его сюда, попутно раздел полностью. Не очень приятно встречать посетителя в голом виде. Дверь распахнулась, и в комнату вошел…
        Видимо, это и есть псоголовые, с опаской подумал, внимательно изучая фигуру в дверях. Рост у хозяина, а кто он еще может быть, оказался заметно ниже среднего, но еще и пропорции тела какие-то странные. Очень длинные руки, короткие ноги и широкая грудь. А морда совсем на собачью не походила, в отличие от прозвания. Скорее на мартышку. Видел он таких, привезенных с юга. Понятно, та много меньше размер имеет, но такие же будто издевательски преувеличенные человеческие черты.
        Слишком вытянутые вперед кости физиономии, широкий нос, оттопыренные уши, и весь шерстью покрыт. На нем не видно, вполне нормально одет в рубаху, в брюках и мягких сапогах, но где руки, лицо и шея открыты - сразу заметно: зарос сплошь. А вот красивый подбитый множеством заклепок ремень наверняка что-то должен был означать. Как и большая вышитая эмблема на груди.
        Знает он такие фокусы - каждый цвет и фигура означают нечто важное. У горцев-людей тоже на рубахах вышивка четко определенная. За чужую и убить могут. А знаки эти понимающему подробно излагают происхождение и положение в роду. Натуральный герб по виду.
        Во всяком случае, явно свободный, даром что принес котелок. Нож солидных размеров достаточно недвусмысленно об этом сообщал. Очень неприятного вида нож с изогнутым лезвием.
        Конечно, лезвие лучше бы рассмотреть в обнаженном виде, а то очень уж характерный профиль у данного экземпляра в ножнах. Точно как извлеченные им из могилы. Наверняка заточка по внутренней грани. Это хорошо или плохо? Вещи у них. Скажут, у родственника спер. Да не, откуда. Не делают даже в горах из бронзы. Давно все железом пользуются.
        Человек-мартышка поставил на стол посудину, извлек из кармана собственную ложку Блора и его же нож и кинул на стол. Приглашение достаточно явное. И оружие не боятся оставлять. И давать в руки тоже. Хороший признак.
        - Спасибо, - сказал отчетливо.
        Тип жутко оскалился, продемонстрировав неприятные клыки величиной с мизинец, и кивнул. Такими, пожалуй, и волка покусать удастся. Если нарвешься без оружия. О! Мрак. Да это же ребенок! Точно-точно. Поэтому маленький. Совсем замечательно. Не камера. Кто же в нее дитятю пустит.
        - А одежда моя где?
        Он разразился самым натуральным собачьим лаем, навсегда объяснив Блору, откуда взялось название для этого народа. Хав-хав-хав - и жест вбок. На тот самый грубо сколоченный табурет. Действительно, каким местом думал. Под холщовой тканью все его одежки.
        - Спасибо, - сказал вторично, на всякий случай, уже в спину. От него не убудет, а этот вроде понимает, хоть и гавкает. Рукой отмахнулся вполне знакомо. Ничего, мол. И опять пролаял нечто, показав на стол. Фраза совершенно не нуждалась в переводчике. Он произнес что-то вроде: «Давай, парень, жри».
        Блор поспешно соскочил с кровати и принялся натягивать на себя знакомые вещи. Ко всему еще и постиранные. Сухие. Выходит, валялся он здесь добрые сутки как минимум. Но что странно, ничего не болит. Обмороженные пальцы нормально слушаются. Синяки, он покосился на бок, стали бледными. Может, больше, чем день? Он задумался. Не все вроде отшибло.
        Сначала ощущение, что куда-то несут. Соображалка совсем не работает, но почему-то четкое впечатление, что руки волосатые. Качает, как на корабле. Поят, даже вроде подтирают. Похоже, что он делал под себя. Не очень-то приятное воспоминание. И запах знакомый. Поэтому и реакция такая слабая, что-то подсознательно запомнил.
        Ведь с перепугу от такого зрелища, как псоголовый, можно и заикой стать. Внизу о них рассказывали страшилки. Он еще в детстве наслушался: «Не станешь слушаться - придет человекопес и заберет». Зачем - и так всем ясно. На котлеты пустит.
        Ну, обрадовался всерьез, обнаружив под крышкой хорошо знакомую пшеничную кашу, щедро сдобренную жиром, и ту самую котлету. Не иначе кого уже пустили на мясо. Сейчас он бы с удовольствием слопал что угодно. Изголодаться всерьез не успел, но живот подтянуло, и при виде свежей пищи тот принялся исполнять музыкальные рулады.
        Разрезал ножом котлету и озадаченно уставился на внутренность. Там все было забито какой-то зеленью, и на запах свежей. Котлетой данная вещь являлась разве с виду. Где они берут овощи поздней осенью высоко в горах?
        Честно говоря, ногтей внутри он не ожидал увидеть: все-таки не очень верил в сказки. Его же потрошить не стали, а прочих людей во всей округе долго-долго искать придется. В земли псоголовых редко случайно забредают. Не любят они человеков. Насколько обоснованно - не ему судить, но разговоров он наслушался в дороге предостаточно. Правда, чем ближе к здешним местам, тем более странное отношение у людей. Боятся, но и уважают.
        По наиболее распространенному мнению, здешние обитатели все еще не вышли из первобытного грубого состоянии. Нравы их находятся на степени полудикости. Жестокость, недоверчивость и мщение составляют преобладающий элемент в характере. Достаточно заблудиться и влезть без спроса в их земли, чтобы остаться без головы. И если псоголового обидели на одном конце хребта, недолго быть ограбленным на другом.
        Они не различают правого и виноватого, а убивают всех людей подряд. И частенько крайне жестоко. Короче, держись подальше - целее будешь. Ну ему поздно дергаться. Пришел. На кол без разговоров не посадили, как об этом красочно живописуют на реке. Уже замечательно.
        Вообще у диких народов, если накормили, убивать не принято. Закон гостеприимства, ага. Все общество откажется от не исполняющего обычаи. Даже вор и убийца, постучавший в дверь, становится неприкосновенным, и хозяин обязан его защищать. Вообще чушь… гм… собачья. Но ему в данном случае выгодная. Можно ли отнести псоголовых к дикарям? Вроде да, но они же не люди… Задачка…
        Дверь распахнулась, и они вошли. Очередной псоголовый и совершенно нормальный с виду человек. На вид лет тридцать, крепко сложенный. Серые внимательные глаза, темные короткостриженые волосы, гладко выбрит и одет в том же стиле, что и посетители. Даже эмблема на груди присутствует. На горца не похож. Скорее южанин из столичных краев. Там давно все перемешались. Одно слово - имперцы.
        Мартышка была женского пола. То есть не сказать, что с виду чем-то заметно отличалась от предыдущего экземпляра. Нет заметно меньшего роста или еще каких явных признаков. Грудь точно не выпирает. В штанах и полушубке поверх рубахи, но непонятно откуда пришла уверенность - самка.
        Любой же отличит бабу, пусть и нарядись она в мужские портки. Черты лица, движения. Хм… лицо. Тут откровенная морда. Узенькие маленькие глазки, широкие, на манер толстой волосатой гусеницы, брови. И приплюснутый нос, нервно подергивающийся. Ну натурально обезьяна. А одели в людское для смеха.
        - Хав, хав, - издала она звуки, приложив руку к сердцу. Ну к той стороне, где оно у человека находится.
        - Будь свободным! - произнес человек с еле ощутимым акцентом. С юга. Не здешний.
        - Э… и вам того же.
        - Правильно, - одобрил тот, - это приветствие. Вроде нашего «здравствуй». Что в переводе означает пожелание здоровья.
        Обезьянка нетерпеливо залаяла. Ей явно не понравились многословные объяснения.
        - Хорошо, - согласился в ее сторону человек. - Меня зовут Док, ее - Шуша.
        Вопросительный взгляд.
        - Блор фем Грай, - догадливо представился парень. В душе он порадовался. В точку попал. «Ее». Самка.
        - Она неплохо понимает имперское наречие, но говорить сложно. Глотка не так устроена. Поэтому я кое-что объясню.
        - Гав, гав.
        - Кратко, - вздохнув, сказал Док. - Насколько возможно. Тебя подобрали трое суток назад прямо у долины.
        Видимо, в выражении лица Блора нечто мелькнуло, как он ни старался держать невозмутимый вид.
        - Да, да. Тому уже много времени минуло. Сейчас не суть. Тут дело такое: чужака могли и бросить помирать на снегу. Ты здешним - никто. Еще и вещички прибрали бы. Сам понимаешь, кроме связанных договорами горных кланов, они людей не любят и плохо терпят чужаков.
        Значит, про закон гостеприимства не слышали, без особого удивления отметил Блор. Не дикари. Цивилизованные. Гораздо хуже.
        - У живого-то забирать запрещено без веской причины, - продолжал Док. - Но тут появилась маленькая загвоздка. На тебе печать бога.
        - А?
        - Ну можно назвать ее отметиной, а можно знаком или отпечатком.
        - Гав, гав, гав, - разразилась псоголовая.
        Он сделал несколько жестов руками. Получил очередной лай в ответ.
        - Очень сложный язык. Мало того что легко недопонять сказанное, так еще несколько смыслов в одном слове, - рассудительно поведал переводчик. - Хотя случается, все напротив - излишне образно. Отец - звучит как «взявший на руки». Горы - «большие холодные камни». Красивый - «сладкокровный».
        - Чего?
        - Она говорит, - пояснил, прервав излишне умные объяснения, - я плохо перевожу: на тебе лежит проклятие.
        - Что? - враз осипшим голосом переспросил Блор.
        - Это тоже нехорошее слово. Тебя коснулся бог, но это не означает нечто хорошее или, наоборот, плохое. Они, - он дернул головой, показывая вверх, - ведут себя иногда… э… странно. Развлекаются за наш счет. Ты знаешь притчу о сироте?
        - Убийца вытер окровавленную руку о голову ребенка, а тот решил, что его ласкают?
        - Именно. И Верховный Судия, взвешивая прегрешения после смерти, простил убийцу за радость, подаренную сироте. А вот горе семьи убитого осталось без ответа.
        - А? - вновь не понял Блор. - К чему это?
        - Ладно. Это потом. На тебе след, и необходимо выяснить, откуда он взялся и чем грозит. Тебе, окружающим.
        - Случайно, в зависимости от сказанного, меня не прибьют?
        - Иногда лучше быстрая смерть, чем блуждать по снегу.
        Соглашаться не тянуло, хотя доля истины в словах присутствовала. Но это когда лично тебя не касается.
        - Поэтому не стоит врать. Она все одно поймет.
        Не обязательно врать, можно ведь просто без подробностей, мелькнуло в голове у Блора. Умолчание - вещь хорошо знакомая и привычная. Сам рта не откроешь - лишний раз по заднице не получишь. Начальству все сообщать вредно для здоровья.
        Тут Шуша нетерпеливо оттерла переводчика и, больно взяв Блора за кончик носа длинными пальцами, потянула его голову вниз. Он невольно наклонился и уставился в небольшие карие глазки. Сначала это было даже смешно - в гляделки вздумала баловаться. А потом он почувствовал, как его затягивает внутрь. Ощущения оказались сродни полетам, когда он возвращался в собственное тело. Но там все происходило по его желанию. А здесь он проваливался в черную воронку и остановить это был не способен. Даже шевелиться.
        И он точно знал - сейчас проклятая обезьяна внимательно ковыряется в его воспоминаниях. Далеко не все из них он был готов вот так выставлять напоказ. Всегда есть вещи, которых стыдишься, или дорогие лично тебе. Не для публичного обсуждения. Воспоминание о матери, о сестренке. Он их ни с кем не обсуждал и не находил нужным изливаться в исповеди проклятой макаке. Застыл, будто замороженный, а липкие противные пальцы продолжали ковыряться в мозгу, перебирая его память. Ко всему еще голова болела, и чем дальше, тем серьезнее.
        Иногда она задавала вопросы, и он послушно принимался отвечать. Язык работал без малейшего участия воли или головы. Выкладывал без задержки всевозможные детали очень подробно. Несколько фраз - и его обрывали на полуслове. Шуша получала желаемое и принималась искать нечто ей интересное дальше. Больше всего ее интересовало случившееся в лагере. Подробности.
        Сколько прошло времени, он не знал, казалось - годы, и вдруг отпустило. Невольно отшатнулся назад. Получив по коленкам ребром кровати, плюхнулся на нее. Сидеть оказалось неожиданно мягко и приятно. Вставать желания не приходило. Хватит, поприветствовал и такой неприятный результат.
        - Ну ты и баран, - с каким-то детским изумлением сообщила Шуша. При этом она вовсе не перешла на изысканную речь и не превратилась в человека. Как была обезьяной, лающей по-собачьи, так и осталось. Тем не менее он прекрасно понял смысл очередного гавканья. - Представляешь, - сказала она Доку, - залазит в могилу к Господину Недр, берет кнут, мажет его кровью, затем кормежку слуге устраивает и еще удивляется - чего это демон казни за ним сзади вышагивает.
        - Я ничего не мазал! - возмутился Блор.
        - А я в первый раз слышу про демона, - сообщил Док.
        - И никакого кнута в руки не брал.
        - Ну как же не делал, - очень по-человечески пожала она плечами, продолжая нервно лаять, - а палка такая деревянная, что за поясом была. Или не прихватил из саркофага? Рукой порезанной лапал рукоятку, изображение пачкал.
        - А кнут при чем? Я что, кнута не видел?
        - А это он и есть. Только кнут не обычного табунщика, а Господина Недр. Для людей. И он теперь твой.
        - А? - переспросил Блор, пытаясь хоть что-то понять в происходящем. Не нравилась ему эта ситуация. Если некая вещь действительно важна, то и отобрать желающих масса. За кусок хлеба, бывает, люди ближнего и случайного удавят, а здесь…
        - Надо вернуть демона на место и научить с ним обращаться, - вроде как посоветовал Док.
        - Да не надо мне никаких демонов, - поспешно заверил парень. - Можете забрать. Я не просил ничего такого.
        - Чудеса искать бесполезно. Они приходят без спроса. Сами, - пробурчал Док.
        - Нельзя отказаться от полученного, - торжественно заявила Шуша. - Не нам спорить с прежним хозяином. Хорошая шутка, - показывая клыки в том, что, видимо, являлось улыбкой, сказала псоголовая и, не прощаясь, вышла.
        - Голова болит? - поинтересовался Док, наклоняясь и открывая тот самый сундучок в углу, куда Блор не удосужился заглянуть.
        - Да.
        - Сейчас дам подходящее лекарство, - извлекая маленький каменный сосуд с плотно закрытой крышкой, пообещал тот. - Я, собственно, целитель. Так что пей и не бойся.
        - Я ничего не боюсь! - вспыхнул Блор.
        - Да уж слышал, - со странной интонацией сказал Док, наливая в кружку на столе. Посмотрел внимательно на количество и капнул осторожно еще пару капель. - Пей!
        Парень с подозрением уставился на мутную жидкость и обреченно глотнул. Со средствами целителей он был слегка знаком, и ожидания вполне оправдались. Вкус оказался абсолютно мерзостным, напоминающим овечье дерьмо. Сам он отроду не пробовал ничего подобного и в дальнейшем не собирался, но именно так говаривал Карион, пробуя очередную неизвестно сколько пролежавшую гадость, которую им скармливали в школе. Наверное, в курсе, раз уверенно утверждал.
        - А я теперь, - моргая, чтобы избавиться от выступивших слез, произнес в нос, - буду понимать сказанное этими?
        - К сожалению, нет. Остаточные явления магической проверки. Постепенно уйдет. Иногда в дальнейшем общий смысл уловишь, но без подробностей. Пару дней еще полностью разбирать кратау сможешь.
        - Чего?
        - Язык так называется. На котором псоголовые общаются. Они же не называют себя так.
        - А как?
        - Крато. Что в переводе означает «люди».
        Блор невольно поперхнулся от смеха.
        - И ничего странного. Каждый считает свой народ единственно нормальным. Варвары, имперцы, жители вассальных стран, кочевники, дикари, горцы. Они правильные - все остальные нет. Только у них одних нормальные обычаи и традиции.
        - Да, - согласился Блор после раздумья. - Но ведь так и есть для себя.
        - И?
        - Но они же другие!
        - А для них - мы иные. Неправильные. Это же не в буквальном смысле они говорят: «Я - человек». Он произносит: «Я - крато». Пятый год здесь, - сказал после короткой паузы, - и пытаюсь в них разобраться. Как смотрят, думают и почему ведут себя так, а не иначе. Объяснить поведение. Слишком часто льется кровь не из-за серьезных причин, а от обычного недопонимания. Обязательно напишу книгу. Если не все, так ученые обязаны представлять, с кем имеют дело.
        - Надеть шкуру обезьяны и посмотреть с этой точки зрения? - не найдя других слов, возразил Блор. - Но ты же человек. Все равно не поймешь. Тут кочевник земледельца за равного себе не считает и при случае ноги вытрет непременно о него.
        - Будто воины крестьян уважают.
        - А это смотря каких! Если ведет себя с достоинством, то почему нет? Любая каста позволяет подняться. И в перерождении ты можешь быть выше по положению. Веди себя как заповедано - и воин поклонится. Мы тоже умеем уважать достоинства в человеке.
        - Если обнаруживаете. Но это же не так часто случается. Не смотрят обычно пристально на низшие касты. А встанешь на дороге - в грязь спихнут.
        - Ну это не знающие Заповедей.
        - Не слишком много таких?
        - Мы вроде не о поведении людей говорили? - отрекся Блор.
        Он прекрасно сообразил, куда гнет собеседник, но хаять в его присутствии товарищей по касте ремесленнику все-таки непозволительно. Воины разные бывают. На каждый пример ему наверняка ткнут в нос противоположным. Не туда разговор неминуемо уйдет, а ссориться с единственным в округе человеком глупо. Какие они ни есть разные, а оба люди.
        - Хотя у каждого свое место в жизни, - твердо закончил. - Но давай все же вернемся к теме. Не станет баран братом волку. Просто потому что тот должен есть мясо.
        - Давай о наших хозяевах. Тут все дело в том, кто из нас хищник более опасный. Кто кого схрумкает.
        - Ну а че, - удивился Блор. - Сидят в горах, на равнину носа не кажут, даже к реке не очень часто выходят. Кто кого боится?
        - Люди - псоголовых, разве нет?
        - И чего в них страшного? Детские сказки? Если смотреть, как на другой народ, - я же не сильно-могучий богатырь, а с оружием кто кого бы уделал?
        - А ты еще не понял? Фехтование - ладно, поглядишь потом…
        А вот это уже обещание, решил Блор. Все-таки не станут резать. Раз возможность присмотреться будет - впереди еще и покормят.
        - Она - маг, и неслабый. Если бы такую процедуру, как к тебе недавно, применил некто рангом ниже - остался бы ты без ума.
        - В смысле?
        - Невозможно взять память и не задеть мозга. Во всяком случае, на такое действие способны немногие. Даже здесь. А среди людей вообще о таком не слышали.
        - Утешил, - с холодком в груди произнес Блор.
        - Меня тоже проверяли. Как видишь - живой. И Шуша в семье не одна. На две сотни - десяток высших, три десятка средних, и почти каждый немного может. Как часто ты встречал в жизни не мелкого жулика, а действительного серьезных профессионалов-волшебников из числа людей?
        А что такое маг среднего уровня, Блор переспрашивать не стал. Пусть они считают себя кем угодно, а градация в любой профессиональной гильдии одинакова: ученик, подмастерье, мастер и магистр. Последних вообще единицы, и в любом городе найти не всегда вероятно. За свои умения они хотят получать много больше, а это возможно не везде. Вот и перебираются в провинциальные столицы или вообще Карунас. Ведь кто такой магистр? Сделать добротную вещь иногда сумеет и подмастерье. Изготовить общепризнанный шедевр способны очень немногие. А здесь один из двадцати - магистры магии? Действительно серьезно. Только без нормальной армии это ничего не дает.
        - Воины у них тоже имеются, - сообщил Док. До Блора дошло, что он последнюю фразу сказал вслух. Вот так и бывает, когда долго в одиночестве. Начинаешь разговаривать вслух, сам того не замечая.
        Снаружи забухали шаги, и очередная обезьянья харя всунулась в дверь. Этот явно не на прогулку собрался. Все тот же знакомый кривой нож, меч, два коротких копья, лук со стрелами за спиной и обшитая металлическими пластинами меховая куртка с капюшоном. Не ополченец, а достаточно зажиточный. И оружие не из кладовки, где валяется что ни попадя. Это парень отметил сразу. Конечно, лучше бы вблизи посмотреть, пощупать, но это вряд ли в ближайшее время.
        - Чего расселись? - недовольно прогавкал. Собственно, там присутствовало еще как минимум два слова, однако значение их осталось для Блора тайной. Ухо поймало обычный лай. Впрочем, он легко догадался. Без ругани не обошлось. - На улицу. Все заждались!
        Не дожидаясь ответа, развернулся и, не удосужившись закрыть дверь в холодные сени, вышел.
        - Кто это был?
        - Висби. Старшая среди женщин. На самом деле это просто транскрипция написания имени, как и Шуша.
        «Мне сейчас это крайне важно, - осознал парень. - Несет невесть что и зачем».
        - А кто это - все? - с опаской спросил он, прихватывая нож со стола. Оружие по-любому пригодится. - И куда собрались?
        Такая любопытная беседа неожиданно прервалась, и непонятно, что от него требуется.
        - Мне тоже редко все подробно объясняют, - хладнокровно ответил Док, - но думаю, насчет твоего личного демона.
        - Он не мой!
        - Скоро выясним. - В голосе присутствовало предвкушение.
        «Ага, - без особой радости подумал Блор. - Он еще одну главу в своей книге опишет, где подробно изложит съедение меня демоном. Наблюдатель паршивый. Продажи бешено возрастут от красочного описания пожирания чудовищем человека».
        Глава 6
        Странный демон
        На улице их уже дожидался целый отряд псоголовых. Десятка два, не меньше, вооруженных с головы до ног. Без команд они построились вокруг, оставив свободным только одно направление. Пихания в спину острым железом не понадобилось. Блор послушно зашагал вперед. Намек был вполне ясен.
        Целитель пристроился рядом и так шествовал, продолжая без умолку болтать. Эта гора называется Эцур, вон та - Эстрид, а прямо будет пик, именуемый Эрле. Все они на «Э», потому что гора и есть «Э». А все остальное - ее имя. И на самом деле передать правильно гавканье в человеческой речи никому еще не удалось.
        «Были желающие?» - лениво подумал Блор. Делать людям нечего. Ну в детстве про дальние странствия слушать от матери пересказ очередной книги было интересно. Но то в детстве. А сейчас реально представляешь, насколько много эти описатели врут. Холод описать невозможно. Он хуже жары, и намного. А смерть, в общем, не страшна. Просто засыпаешь.
        Шли они минут двадцать - и вдруг разом остановились. Опять никакой команды не прозвучало. Все дружно знали, что к чему, один он оставался в неведении. Впрочем, оглядевшись по сторонам, достаточно легко догадался. Шли они все это время по натоптанной в снегу тропе. Здесь долина явно имела выход в очередное ущелье.
        Они стояли на пороге дома псоголовых. Дальше - не их территория. И если он не окончательно выжил из ума, справа на скальной полке, прямо над дорогой, должен торчать пост. Во всяком случае, место удачное. Далеко видно, а достать охранников - никак. Карабкаться прямо по скале - подставляться под убой. Расстреливай сверху врагов без особой торопливости. Подъем крутой до безобразия.
        Здесь начиналась нейтральная территория. Или как она называется - ничейная? Если кровь прольется, к их общине-семье отношения иметь не будет. Они не виноваты. Под ноги швырнули небольшой мешок. Блор наклонился и обнаружил в незавязанном нутре здоровущий кусок мяса с торчащей из него костью. Совсем свежая убоина, даже кровь не свернулась.
        Прямо к нему, хрустя снежком под ногами, направилась очередная обезьяна. Протянула руку со скипетром, и Блор машинально взял. Псоголовый сразу сдал назад. Парень так и не понял - то ли это была Шуша, то ли нет. В меховой одежде и с прикрытым капюшоном головой. Он и морды-то толком не разобрал. Больше смотрел на руки. В одной деревяшка, в другой - искривленная сабля. Не меч. Но ощущение, что рубанет и не поморщится, стоит открыть рот. Нет, вопросов от него не ждут.
        Поглядел, как остальные отодвинулись, по-прежнему охватывая полукольцом, и нехорошо подобрались, и возникли противные мысли. Драться они станут всерьез. Но при этом он - не свой. Его можно и в жертву. Но сколько ждать? Не так много прошли, а он всерьез устал. Долго не простоит.
        Рядом шевельнулся Док, он, как ни странно, не смылся и внятно сказал:
        - Зови.
        - Как?
        - Ну как собаку бы кликал, - без особой уверенности посоветовал тот.
        - А почему не кошку? - зло поинтересовался Блор. - Мой демон к какой породе относится?
        Не дождался ответа и, сунув руки в карманы, выпятил то место, где когда-то, может быть, появится живот, и гнусным голосом воззвал:
        - Пуси-пуси. Поди сюда, мой маленький. - Сделал паузу и повторил: - Пуси-пуси…
        Очень хотелось весело посмеяться. Раз уж выбора нет, заодно и обругать этих… собравшихся… Почему нет? Раз уж все одно погибать, пусть запомнят. Блор открыл рот за порцией ругательств - и тут же замер. Буквально секунду назад на дороге никого и ничего не было. Сейчас стояла та самая тварь. Эту излишне огромную голову ни с кем не перепутаешь. Не существует таких животных!
        Вблизи она смотрелась не менее устрашающе. Заметно крупнее барса или леопарда. Десяток пудов веса на глаз, не меньше. Ржаво-коричневый цвет шерсти, вся в пятнах, а вот лапы одеты в белые «носки». И кончик морды тоже белого цвета. А харя - будто медвежья, но не вытянутая, а приплюснутая.
        Медленно, припадая к земле, двигаясь гибко и как-то по-кошачьи, тварь двинулась к нему. Почему-то страх отсутствовал. Может, из-за непрерывно дергающегося куцего хвоста? Собаки так радуются. Да и явной угрозы не наблюдалось. Не птичку же скрадывает, прекрасно знает, что он ее видит. Зверь-то зверь, но ведь умный. На зов пришел.
        Тварь замерла на расстоянии шага. Уселась на задницу и уставилась Блору прямо в глаза своими красными зенками. Сидя она была немногим его ниже. Локтя полтора, не больше. Здоровая скотина. Кости широкие, мышцы наверняка не хуже железа по крепости. И выносливая. Не заметно исхудалости или усталости. Пристальный и совсем не по-животному внимательный взгляд не отрывался от его лица, а хвост продолжал хлестать животное по бокам.
        Открыла пасть и, дохнув не слишком приятным запахом, смачно мрявкнула. На слух точно большая кошка. Как ни странно, для Блора это прозвучало вопросом. Тварь вежливо хотела выяснить, зачем позвал и не требуется ли кого загрызть. При этом она очень выразительно скосилась на псоголовых, почти не поворачивая головы.
        - Ты угощайся, - показывая рукой с намертво зажатым в ней ножом, неизвестно когда выхваченным, на мешок с мясом, посоветовал Блор. И тут же ощутил волну благодарности от демона.
        Мясо она сожрала в два приема, перекусив кость толщиной в руку без малейшего усилия. Хрум - и два куска. Пасть при этом открылась чересчур широко.
        Что станет с живым человеком или коровой при нападении, страшно представить. Хуже крокодила. Хотя они откусывать не способны. Не те зубы и челюсть. Вот ухватить - да.
        Челюсть не рептилии, как в долине с перепугу показалось. Странная помесь собаки, кота и… медведя? Жаль, никогда леопарда не встречал, но вроде они меньше и не та форма туловища. Картинки же видел. Передние лапы должны быть длиннее. Но не собака. Когти выпускает, глядя, как тварь придерживает мешок, вспомнил. Это кошачья манера. У собак они все время наружу.
        - Как тебя зовут? - спросил вслух, без расчета на ответ. Но тот неожиданно последовал. Демон замер, прекратив облизываться, и повернул к нему башку.
        Блор отчетливо ощутил, как напряглись псоголовые рядом, а за спиной перестал дышать Док. Со стороны, наверное, казалось, что она сейчас кинется. Аппетит разбередил - что такой зверюге полпуда мяса… Ей парочку, не меньше, на ужин подавай. Сама весит не меньше десятка и давно голодная. На самом деле тварь впала в изумление от его простенького любопытства.
        - Повелитель хочет дать мне имя? - вычленил он из кучи невнятных эмоций. То есть он так это воспринял. Он ловил чувства, а научиться в них разбираться с первого захода вряд ли и маг сумел бы досконально. Слов не звучало, и вполне вероятно, там присутствовала куча всякого-разного.
        - А как ты себя называешь? - брякнул Блор.
        - «Идущий по следу вечно по приказу повелителя», - прозвучал ответ в виде маловразумительной кучи очередных эмоций. Может, это и не совсем так, но ближе он слов подобрать не сумел.
        «О Воин! - поразился Блор, учуяв в сообщении странную застенчивость. - Да это же щенок. Если не по виду, так по возрасту».
        - Возмездие, - твердо сказал он вслух. Проверять, какого пола хищник, ему пока не особо хотелось. Неизвестно, как отреагирует, если полезть смотреть. Кличка подойдет в любом случае. А по смыслу вроде тоже подходяще.
        - Благодарю, повелитель! - взвыло создание не хуже льва. В мельтешении чувств он выловил нечто невнятное. - «Тот» никогда не интересовался и уж тем более не волновался по поводу моего самочувствия или желаний. Новый повелитель гораздо лучше. Загрызу любого за тебя. Приказывай!
        Блор чуть не упал, когда странная зверюга ткнулась в ноги. Это она так привязанность показывает, догадался он, когда демон принялся тереться о ноги с мурчанием страшно довольного кота. Он нагнулся и осторожно тронул башку. Нормальная плоть. Теплая и реальная. Какой это демон - от того обязательно несет могилой и холодом. Чего все всполошились?
        Почесал между ушами и получил в ответ свалившуюся на спину и подставляющую белое, в отличие от спины и боков, брюхо тварь. Впрочем, называть так стало как-то неудобно. Нормальное домашнее животное. Опасное - это уж точно, но и псов для охраны выращивают. А бывает, и на людей охотиться дрессируют. Подумаешь.
        Ага, все-таки вроде самец. Причиндалы присутствуют. Где, прости меня боги, раздобыть самку в пару? А когда у него гон? Ладно. Проблема не сегодняшняя. Надо расспросить все же, кто и что о нем знает. Да и с самим пообщаться.
        Чего они все так трусят, глядя поверх повизгивающего от счастья Возмездия, подумал, глядя на псоголовых, по-прежнему неподвижно стоящих вокруг. Только бы не дернулись без серьезной причины. Испугать такого - дорого обойдется, озаботился, почесывая заросшее густой шерстью брюхо. Стоп! Почему такие мысли именно о людях и охоте? Идущий по следу вечно?
        - По моему приказу найдешь любого?
        - Запах, - ответил зверь. - Есть кандидатура? Любая вещь дичи.
        Явно подразумевались отнюдь не травоядные олешки. Никто еще не обнаруживал у них инструментов или одежды. Сквозь ожидание приказа четко проглядывали азарт охотника и желание показать себя во всей красе. Причем сомнений в окончательном результате он не испытывал. Догонит и загрызет. Будет мчаться сколько потребуется. Дни, недели и годы. И все равно прикончит. Если в приказе не содержится указаний насчет остальных присутствующих при этом, без раздумий и их сожрет.
        «Стоп! - отметил Блор. - А вот это важно. Выпуская, надо четко обдумать указания. А то разорвет заодно и кучу посторонних. Не хочу отвечать за гибель ничего мне не сделавших плохого. Это я уже настроился. Держать его в конуре? Ага два раза. Вон как эти типы смотрят. Оружие на изготовку. Стрелы, копья направлены на нас. Вот именно. И на меня заодно. Им такой сосед без надобности… Нет, - решил, почесывая горло зверя под довольный рык мы ребята тихие и спокойные. Будем жить по обычаям местных. Нехорошо в чужом доме наглеть».
        - А что ты делаешь, когда нет приказа кого-то ловить?
        Глубокое недоумение в ответ. Ничего. Он вроде как не присутствует на земле вообще. И был-то здесь всего семь раз. Картинка разодранных людей была очень красочной и реалистичной. И от пожирания тел всерьез замутило. Дикость. Ну он животное, не понимает. Как мог «Тот» позволять такие вещи? Хуже скота. Ладно, с усилием отстраняясь от очередной порции хвастовства с демонстрацией результата охоты, решаю: сейчас лишнее. Надо хорошо все это обдумать. Точно, совсем молодой. Глупый еще, и необходимо воспитание. Слушаться ведь будет?
        - Мрак! - невольно сказал вслух Блор, когда Возмездие заюлил перед ним на спине, на манер преданного пса, подставляя брюхо и уверяя в бесконечной преданности. Он тоже ловил происходящее в голове у Блора. Если и не слова, то общее настроение. Осторожнее надо быть. Мало ли что.
        - А как… - Блор еще не закончил вопрос и мгновенно получил ответ. Кровь на скипетре. Своя, не чужая. Как призвала, так и отправит назад.
        Не торопясь извлек нож, несильно резанул палец, пытаясь уловить эмоции зверя, но тот отнесся к происходящему совершенно спокойно. Повелителю временно не требуется - его право. А находиться в небытии или где там - Возмездие не опасался. Пока он не здесь, ничего не происходит. И все.
        Фантазия у него отсутствовала напрочь, и бояться абстракций он не был способен. Очень практичная зверюга. Совсем не прочь пошалить и побегать. Поохотиться - замечательно. Наесться всласть или получить долю ласки и чего еще требуется? Животное. Достаточно умное, преданное (неясно - за счет магии или еще по каким причинам), но живет на рефлексах. Будущего или прошлого для него не существует. Он живет здесь и сейчас.
        Растер кровь из пореза на изображении. Подумал и торжественно вслух произнес:
        - Ступай на место, Возмездие.
        Ничего лучше он не придумал, а команда должна быть. И она сработала. Сначала исчез поток эмоций, затем Возмездие стал прозрачным. При этом сквозь зверя прекрасно можно было рассмотреть окружающие скалы. Будто сделан из мутного тумана или дыма. И сразу за этим тело заколебалось и, превратившись в струю дымки, потянулось к скипетру.
        Блор стоял, обалдев, с открытым ртом и бешено бьющимся сердцем и наблюдал, как втягивается внутрь зверь. Еще минуту назад он чувствовал шерсть, мускулы и прочее тело под рукой. Значит, действительно демон! Не сказка, поздно ночью изложенная у костра подвыпившими людьми. Не приблудившийся из леса или из таинственной пещеры малознакомый опасный хищник. Натурально порождение магии. Жуть.
        Псоголовые разом задвигались, стоило исчезнуть последнему клочку тьмы в дубинке. Дружно повернулись и превратились в небольшую кучку соплеменников, болтающую о неких пустяках. Дальнейшее их уже не волновало. Никому и не стукнуло в башку махнуть рукой, подзывая его. Блор смотрел исподлобья с не очень приятным чувством. Его в очередной раз использовали, и хорошо что не стали убивать после получения необходимого.
        - От такого проклятия я бы тоже не отказался! - хлопнув его по плечу, заверил Док. - Ты же с ним говорил, и он слушался.
        - Да, - подтвердил Блор. Пускаться в многословные откровения он не собирался. Лучше придержать при себе подробности. - А они меня теперь - того, нет?
        - Хотели бы - уже зарубили, - весело объяснил целитель. - По легенде… хм… этот непременно вылезет и отомстит. А загнать его назад уже некому. Так что не тронут.
        - А его забить? Он из плоти - не дух.
        - В принципе могут.
        - Вот так просто? - не поверил Блор.
        - Нет никого из мяса и костей, кого невозможно уничтожить. Сталью, огнем, водой, камнем. Крато много раз убивали разных демонов, но никому не хочется проверять на практике. Вон, посмотри, видишь пик с раздвоенной вершиной? - показал рукой.
        - Да.
        - Там, за ним, находится самое известное место в нашем мире - Мать Гор, Яма.
        - Оттуда пришел Воин? - всматриваясь в очередную гору, жадно переспросил Блор.
        - Каждый год оттуда появляются. Люди, звери, птицы, демоны и даже нечто, не имеющее названия в нашем языке.
        - И ты там был?!
        Док хмыкнул.
        - Пойдем уже. Нечего там смотреть, - сказал после недолгого молчания. - Огромный круглый кратер, закрытый плотным дымом. Ни зги не видать. Не от огня. Говорят, находящийся внутри никакого тумана не видит. А… никто не знает. И войти туда, придя с гор, нельзя. Ну да это ты и сам знаешь. Легенды все слышали.
        - Но ты смотрел вблизи?
        - А чего там может быть интересного? Камни, скалы и Яма, куда не попадешь. Ты бы лучше спросил, что происходит с вышедшими оттуда.
        - Э? - не понял Блор.
        - Им дают возможность идти куда заблагорассудится. Не подходят, не помогают, но и не мешают. Сможет выжить самостоятельно - значит, достоин существовать.
        - Ну это справедливо, - пробормотал Блор. - Если в тебе присутствует божественная сущность…
        - Справедливо? Там кучи костей местами. Кто, на свое несчастье, попадает в холодное время, имеет мало шансов дойти до реки. Думай, воин, прежде чем сказать. Они тоже не хотят сгинуть за просто так. Наверное, справедливо было дать тебе помереть на пороге дома, нет?
        - Я не оттуда! Я - человек!
        - Ну правильно. Для себя исключение, - недовольно пробурчал Док. - Как раз ты очень сомнительный тип. Принес с собой нечто подозрительное и, очень вероятно, опасное.
        - И почему же не переступили равнодушно?
        - Я попросил, - после длинной паузы сказал Док.
        - За мной долг? - насторожился Блор.
        - Не учуй Шуша, что ты местный и тащишь за собой вещи с гор, - не стали бы позволять мне лечить. Здесь есть маленький, - он показал пальцами, - очень маленький зазор между законом Ямы и обычаем. Крато и сами пришельцы.
        - Из Ямы?
        - Чему вас только учат в Храмах!
        - Такому - точно нет, - согласился Блор. - Можно я отдохну? Совсем сил нет.
        - Посиди…
        До приземистого здания, откуда начался их поход, было уже совсем недалеко, но действительно у него не осталось сил. Пока ждал нечто опасное, требовалось держать лицо перед зрителями. Потерять честь на глазах у обезьян? Да никогда! Он воин и шагнул через страх без малейшей задержки. Нельзя бояться. Надо идти вперед. Вопреки всему. Показать ты можешь. А сейчас держаться на силе воли уже не требовалось. Он все выполнил. Он их всех сделал! Теперь и отдохнуть есть минута.
        Вид у поселка оказался донельзя непривычным. Дома никто такого не строил. Башни горцев он видел раньше, когда отряд поднимался вверх. Здесь практически то же самое. Четыре близкостоящих массивных прямоугольных сооружения, примостившихся на скальном выступе.
        Ну это без объяснений сразу понятно - на случай обороны. Подойти получится лишь с одной стороны. Тут и фундамента не требуется. Прямо на породе здание ставь и клади вверх три, а то и четыре этажа. Причем не из кирпичей - это сразу видно. Из камней различных размеров на кладке. Внизу так вообще монстры огромного веса. Никаким тараном не прошибешь.
        Любопытно не это. Внизу отчетливо отдельно присутствовала пристройка. Совсем другой вид. Очень напоминает дома из долины. И сложен не так давно. По цвету камней даже издалека заметно. Но ведь не хлев, Док в нем и раньше жил.
        - Это дом специально для гостей?
        - Для людей. Сам сложил. И стены, и крышу, и печку. Даже стол и табуретку своими руками сделал. Я много чего умею.
        Сказано было с ощутимой гордостью, но Блора сейчас занимало другое.
        - Они нас как скот держат отдельно от дома?
        - Когда дочка фем Вердера заболела, меня позвали ее лечить, - задумчиво сказал целитель. - Так мало не накормили - еще и не заплатили. И не он один такой.
        Блор не стал с возмущением доказывать, что воин не может себя так вести. Приходилось сталкиваться. А что, ремесленник стоит выше лишь крестьянина и раба по положению. Можно с ними не считаться. В городе есть хоть суд гильдий и есть кому пожаловаться. В поместье фем сам себе хозяин. Захочет - выпорет. Пожелает - и убьет. Одиночке лучше не раздражать хозяина.
        Намек был более чем прозрачный. Слушать такое очень неприятно, но не поклеп. Многие, получив власть, моментально забывают о законе. Даже в низших кастах люди и достойны нормального обращения.
        - Скот как раз находится в доме, - продолжал между тем Док. - Первые два нижних этажа предназначаются для его содержания. На первом держат коров, яков и лошадей. Еще зерно в специальной яме, с обложенными плиткой стенами. На втором этаже держат овец и коз, и туда имеется отдельный вход.
        - И как животные поднимаются? - невольно заинтересовался Блор.
        - По специальному настилу, сколоченному из бревен. Живут на третьем. Там и очаг для приготовления пищи. Мы с тобой питаемся отдельно.
        - Боятся, испоганим пищу? - зло поинтересовался Блор, поднимаясь. Отдохнул уже. Не очень приятно на морозе сидеть. На улице далеко не жарко. В доме приятнее. Там натоплено.
        - Вот для этого, - проникновенно сказал Док, - я и надеюсь написать книгу. Чтобы глупости без знания не распространяли. Ничего не видел, а уже полные карманы обид. У крато очень сложное общественное устройство. Сразу и не поймешь иерархии, тем более она двойная - мужская и женская. И старший - не наследник вождя и даже не самый сильный. Он - политик, контролирующий происходящее внутри группы. В любом коллективе имеются трения, проблемы, недовольные, ищущие карьеры или развивающих умений. Мужчины меряются силой, но и женщины мало похожи на человеческих.
        - Да уж, - подтвердил с чувством Блор.
        - Ой, да при чем тут внешность! - правильно поняв, отверг целитель. - Я о поведении. Любая на полном скаку из лука попадет в цель. Они ходят на охоту и выполняют в хозяйстве почти все тяжелые работы.
        - На лошадь в штанах?
        - Естественно! Они в юбках одни праздники посещают. То, где требуется крутить задом перед мужиками.
        Блор невольно ухмыльнулся. Кто-то ведь и в таких влюбляется.
        - Но «скачки до обрыва» - это изумительное зрелище. Не кто быстрее домчится, а остановить на линии. За пятнадцать-двадцать шагов до пропасти намечается черта, и очень важно, чтобы лошадь остановилась как можно ближе к линии, не доходя до пропасти. Наиболее искусные добивались остановки через шесть-восемь шагов. Берзона во время тренировки приучала лошадь падать - садиться на задние ноги.
        Блор оценил описание. Кони не любят становиться на колени. Они и спят стоя.
        - Падают? В пропасть?
        - Случается. Я дважды видел. Зато победитель в огромном почете!
        Он толкнул дверь в дом и пропустил Блора вперед. То ли из вежливости, то ли заметил, насколько тот устал, и ненавязчиво решил облегчить последний бросок до табурета.
        - Ах да! Совсем вылетело из головы. Это тоже твое имущество, - и Док извлек из-под стола игральную доску.
        - А золота мне не оставили? - как бы между прочим спросил Блор.
        - Будешь уходить - спросишь. Но вряд ли. Считай, за постой взяли и обучение.
        - В смысле?
        - Ну как! Во-первых, воин обязан уметь драться…
        Сонливость мгновенно испарилась.
        - До весны получишь достаточно уроков. Хм… достаточно суровых. Но это уж насколько согласен терпеть ради науки убивать. Можешь отказаться и просто спокойно жить.
        - Действительно дадут уроки?
        - От тебя все зависит. За несколько месяцев великим фехтовальщиком не стать, однако дать могут много. По-любому пригодится. И во-вторых, домашние дела делаем по очереди. Продукты выдавать никто не обязан. Ты не гость, а временный жилец.
        Все-таки к гостю относятся уважительно, отложил на будущее парень.
        - Покажешь, где брать уголь и как с едой. В такой печке я готовить не умею.
        Целитель удовлетворенно кивнул. И Блор понимал почему. Он мог заартачиться и высказаться в смысле «воин не обязан заниматься хозяйством». Ага. А жить в чужом доме и жрать еду он имеет право? Надо иметь совесть. Тем более что его лечили и спасали. Уподобляться неведомому фему Вердеру не хотелось. Ничего плохого ему целитель не сделал. Напротив, спас и помогал.
        - Может, сыграем? - спросил тот с надеждой.
        - Я не умею, - сознался Блор. - Это же из саркофага. Никогда такой не видел.
        - Очень подходящая для развития стратегического мышления, - тоном заманивающего жулика сказал целитель.
        Развернул доску и принялся расставлять белые и красные фишки на поле 9x9.
        - Это король на троне, - объяснил, водружая в центр ту, что с короной на макушке. - Защитники (восемь красных фишек) крестообразно установлены перед королем. Шестнадцать нападающих (белые фишки) занимают середины противоположных кантов игрового поля. Король остается победителем в игре, если он достигнет канта игровой доски. При этом сам он не участвует в битве. Нападающая сторона, которая играет белыми фишками, одерживает верх, если ей удается полностью окружить короля с четырех сторон или прижать его с трех сторон таким образом, чтобы королю оставалось только укрыться на клетке трона. Э… Да ты спишь на ходу. Ладно. Будет еще время. Отдыхай, - предложил Док добродушно. - Только на печке - кровать все-таки моя. Сегодня твой последний спокойный день.
        Блору уже без разницы было, что он там бубнит. Залезть на теплую полку - и спать, спать, спать…
        Глава 7
        Обучение
        Не позволяя удлинить дистанцию, что давало преимущество длиннорукому Цабельну, он двигался постоянно, пусть на маленький шажок в сторону. Удары беспрерывно сыпались отовсюду, но Блор приспособился к манере действий псоголового и уверенно отбивал их все. Цабельн только казался обделенным присущей им всем от природы ловкостью. Впечатление медлительности могло появиться лишь у никогда не тренировавшегося с ним в паре.
        На фоне Шуена, Руена или Фикеле он не котировался в глазах остальных, однако в семейном боевом отряде по уровню находился где-то на пятом месте. Совсем недурное достижение держаться против него. До здешней долины Блор и не подозревал о такой скорости движения. Ни один из прежде знакомых ему воинов не сумел бы драться с этими на равных. Даже отец. Это обидно признавать, но он достаточно взрослый, чтобы помнить и сравнивать.
        На очередной удар он ответил боковым и, ментально изменив направление, попытался совершить укол в живот. Ага, нечего и рассчитывать было, с трудом уклоняясь от ответного выпада, осознал Блор.
        Будь у них в руках настоящие клинки - непременно гудел бы металлический перезвон и лязг. Но вместо опасных для жизни клинков на тренировках постоянно использовали специально подобранные по весу и выточенные в виде личного оружия дубинки из того странного дерева, из которого изготовлен скипетр. По весу они даже тяжелее реального.
        Да! Первое, что он получил взамен исчезнувшего золота и бронзового изогнутого клинка, - прямой обоюдоострый слегка более узкий, чем привычный, меч и кинжал.
        Меч - это признак воина. Обычный человек не имеет права им владеть. Разрешен максимально нож длиной с предплечье. И таким можно убить кого угодно, но разница заметна с первого взгляда.
        В этот он моментально влюбился. Идеально подходящий под руку и прекрасно сбалансированный. Им удобно как колоть, так и наносить рубящие удары. Специальная гарда защищала пальцы, и не требовалось перчатки. Именно такой он и выбрал бы, имей возможность.
        «Ангх-Кхола» назывался подобный набор у псоголовых. Меч - ангх, кинжал - кхола. Щит они использовали, но мало и редко. А в поединках дрались сразу двумя руками. Стиль в Империи неизвестный и оттого еще более опасный. Впрочем, его учили работать со щитом, топором и копьями. Коротким и длинным. Единственное - не с луком. Да он и сам знал: поздно. Годы потеряны, и привычки нет.
        А лично его никто и не подумал спрашивать о мнении. Надо ему такое, или он предпочитает нечто знакомое. Отвели к кузнецу, сняли мерки - и через несколько дней вручили Ангх-Кхола, без всякой торжественности. Заготовка почти наверняка уже имелась. За такой срок хорошего клинка не создать.
        На самом деле ему принадлежала еще куча оружия, доставшегося от отравленных в долине. Почти все потерялось, но кое-что он донес. Два топора - метательный и хозяйственный, - три коротких копья-дротика, десяток метательных ножей, богато украшенный парадный нож Зевтица и гораздо более дорогой, с накладками и растительным орнаментом, - фем Кнаута.
        Еще нож для мелких и хозяйственных работ, используемый как рабочий инструмент. Он имел очень толстый клинок, по форме напоминающий широкий лист. Все это позволялось использовать в разного рода тренировках, но кривились псоголовые, что любой бы заметил. Настоящее оружие - меч и кинжал. Все.
        Клинок традиционного кхола имеет не только заточку с переменным углом, но и зонную закалку. У обуха клинок значительно мягче, чем у кромки лезвия. Применить для чего другого, а не по четкому назначению, запрещено. Да и не хочется. Это оружие боя, а сдирать кожу с дичи - существуют специальные обвалочные ножи.
        Между прочим, набор Ангх-Кхола стоит немалых денег. За одно клеймо - настоящее, подтверждающее работу псоголовых на оружии, - давали без разговоров в Империи до трех больших золотых империалов. Там оно было редкостью и высоко ценилось.
        Но опытному человеку и так виден рисунок на лезвии. А подделать или повторить еще никому не удалось. Меч, разрубающий железный гвоздь и при этом сгибающийся в дугу, - идеальное сочетание твердости и упругости. И они это знают, не могут не знать. Назвать это обычным подарком язык не поворачивается. Компенсация за отобранное? Разве что так. Нельзя просто взять ценную вещь - всегда дают нечто взамен.
        Вообще у здешних хозяев оказалась масса разнообразных запретов и примет. Очагом клялись. Кража, совершенная возле очага, воспринималась как смертельное оскорбление. Туда нельзя было бросать сор и немыслимо плюнуть - убьют.
        Когда хозяйка дома подметала пол, она должна была мести от очага, а не в его сторону. После окончания трапезы крошки хлеба со стола принято бросать в горящий очаг. Ну последнее понятно - обычное жертвоприношение, но со здешними богами он так ничего и не понял. Вроде они есть, но изображать и называть по имени не положено. А вопросы на эту тему - очередное оскорбление дома, карающееся смертью.
        Эта странная смесь высокомерия, когда, ни слова не объясняя, отбирали, вручали, тренировали, кормили и одновременно тщательно следили, чтобы ты не нарушил неких абсолютно неизвестных законов, - всерьез раздражала. Если бы не Док, он наверняка неоднократно попал бы впросак, и неизвестно с какими последствиями. Могло и не обойтись поркой.
        Плюнувшего в огонь, к примеру, сразу записывали в кровники, и тогда его жизнь давно оборвалась бы. Он, правда, и не собирался, зато попытка пройти на женскую половину случилась. Тут проще. Облили презрением - и все. Не вошедшие в возраст мальчики вполне могут сидеть и справа от главы рода. Но делать этого обычно не станут. Кому не хочется выглядеть в глазах окружающих взрослым?
        Отскок, уклонение, выпад! Раз - и он врезал своей дубинкой по плечу Цабельну. На мгновение оба замерли. Псоголовый отшатнулся, будто не веря, и взвыл не хуже волка, обрушив на Блора град ударов. Три, четыре - и парень отлетел, получив по ребрам. Даже на земле он продолжал улыбаться, страшно довольный. Достать пятого в роду - это достижение, и немалое. А Цабельн потерял лицо на глазах всех присутствующих. Только плохого воина боль отвлекает, и очень паршивый впадает в ярость в бою или тем более на тренировке.
        Тот и сам сообразил, насколько прокололся. Замер в стойке и показательно поклонился. Извиняться не стал. Протянул руку, оскалившись в том, что, скорее всего, считалось среди местных дружелюбной улыбкой. Это когда клыки не показывают, лишь немного губы раздвигаются. Для человека натуральная гримаса, но Блор уже привык и научился распознавать мимику. Даже по мордам, которые лица, а не фигурам и одежде отличать.
        Блор протянул ответно руку - мол, претензий не имеет. Не в первый раз ему достается и, надо думать, не в последний. Никто не собирался его щадить, но надо сказать, и своих не жалели. Когда дерутся два примерно равных по силе, они пускают в ход все свое умение и бьют просто зверски. Мускулатура абсолютно нечеловеческая, намного сильнее. Искалеченных он тоже видел, но здесь с этим проще. Подскочит маг - и выправит. Всегда рядом наблюдатель торчит. Тренировок без присмотра не бывает.
        Абала уже подлетела и с озабоченным видом принялась ощупывать его больные ребра. Блор невольно вскрикнул от бесцеремонного тыканья жестким пальцем. Иногда он чувствовал именно себя небольшой ручной обезьянкой. А что, та мартышка в Шейбе тоже разгуливала в одежде, курила трубку и кланялась. Очень смешно смотрелось. Вот и он вроде такой для них. Дети до сих пор приходят пялиться и смеяться. А эта так вообще игрушку себе нашла. Сзади ходит и использует его на манер куклы или щенка. Заботу, Мрак и Хлад, проявляет.
        - Ну что? - спросил он с опаской.
        Девочка принялась привычно говорить на языке жестов. Понимание лая хозяев, как и обещал Док, исчезло достаточно скоро, хотя в общих чертах смысл речей он обычно улавливал. Тем не менее объясняться как-то необходимо. К счастью, не он один такой в горах. Сама по себе Крыша Мира настолько огромна и столь широко раскинулась, что не могут не жить тут самые разные племена, включая и людские. Кого вытеснили в малопригодные для нормальной жизни места в незапамятные времена, кто пришел из Ямы, кто всегда здесь находился - и всем приходится объясняться друг с другом.
        Торговать и путешествовать, не понимая даже соседа, укрепившегося в недалеком ущелье, достаточно сложно. Вот и выработали для нормального общения язык жестов. У кого руки имеются, всяк сумеет. Три с лишком сотни жестов - и на всей территории гор и предгорий тебя прекрасно поймут.
        Ну есть еще более сложные вещи, когда в ход идут движения головы и прочих частей тела, но для бытового разговора хватает и обычного набора. Выучить его при желании не слишком тяжело. Зато и не лупишь в непонятках зенки на очередное гавканье. Удобно. Тем более что выскоумных бесед псоголовые с ним вести не намеревались, а рассказы Дока обходились без мельтешения рук.
        - Перелома нет, - просигналила Абала, - трещина. Раздевайся.
        По совершенно непонятным Блору причинам лечебная магия лучше срабатывала при контакте с голым телом. Сквозь одежду хуже, металл - крайне мешал. И это касалось не одних псоголовых.
        Очень быстро Блор понял, что и целитель учится у здешних отнюдь не умению заваривать редкие травы. Может, он и был когда-то каменщиком, печником или еще кем по профессии, но сейчас учился воздействовать на человека.
        С какой стати та же Шуша согласилась в этом участвовать, а семейка терпела человеческого недомага рядом не первый год, он так и не выяснил. Тот явно многое мог, но чаще пользовал обычными методами - отварами и ножом. Док на некоторые вопросы не отвечал, притом что поговорить всегда не прочь. Кто он, откуда, как сюда попал, Блор не знал. И, честно говоря, знать не хотел. Всякое бывает, в этом он твердо уверен. Даже если у человека за спиной не вполне чистое прошлое, пока он ведет себя дружески, незачем лезть в душу грязными сапогами. На тайну имеют право все. Ему тоже не всем случившимся охота делиться.
        Блор вскакивал ранним утром, не успевало солнце преодолеть вершины гор. Ничего сложного в этом после Храма не имелось. Да и дожидаться, пока в дом без стука ввалится очередной псоголовый, желание отсутствовало. Вежливостью они себя в отношении него не утруждали. Очередной нетерпеливый уже наверняка дожидается снаружи. И лучше его не злить, чтобы не заработать лишней порции ударов. Тут не всегда помогала и толстая одежда с нагрудником. Дрались на спаррингах вполне всерьез, не сдерживаясь.
        Для начала несколько кругов бегом, скорее чтобы прийти в себя и не спать на ходу, чем с определенной пользой. Легкий завтрак из небольшого количества каши с мясом. И пять-шесть часов жесткой тренировки, в течение которых лишь изредка выдавалась возможность передохнуть.
        Травмы и болезни псоголовые рассматривали как попытку увильнуть от занятий. Они считали, что если уж взяли на себя труд показать нечто, то и ученик обязан соответствовать. Если в состоянии ходить, значит, может и прыгать. Извинением могли служить разве явные переломы, но никак не ушибы или синяки и уж тем более усталость. Тренировки могли тянуться до полуночи. Шесть часов на сон - и вновь тренировки, изо дня в день, все семь дней недели. Свободное время было редкостью и поводом для праздника.
        В каком-то смысле это оказалось даже замечательно. Для него. Он еще растет, и запредельные нагрузки ему пошли исключительно на пользу. За полгода он прибавил в весе двадцать пять фунтов - и не северных, а честных имперских. В высоту пошло немного, остальное в мускулы. И все это благодаря помощи Абалы и Дока. Она тщательно следила за его состоянием и могла даже остановить поединок. Псоголовые слушались малолетку. Оно и понятно: маги - вне каст. Хотя вроде бы у этих и нет.
        Во всяком случае, прибить его всерьез, до переломов или отбитых внутренностей, она не позволяла. И все бы ничего, однако постоянный пригляд далеко не всегда оказывался приятен. Девчонка вполне могла попереться за ним куда угодно, включая и нужник, но если нормально попросить - оставляла в покое. Сидела неподалеку и жалобно вздыхала. Так они и ходили вдвоем всегда и по любому делу. Не захочешь - привыкнешь. А что он для нее тренировочный объект - так на пользу же. Одного он так и не уяснил: самой ей в голову взбрело или кто-то дал указание.
        Все тренировки были через силу, и Док вечером снимал усталость и боль в мышцах. Обычным массажем, без всяких магических штучек. Такому специалисту цены не было бы при дворе любого аристократа. Услуги такого рода и столь высокого уровня должны цениться на его вес монетами. Блор мог заниматься благодаря их помощи круглые сутки. И он делал бы это, если бы остальные не отправлялись спать. Зато вскакивал еще до рассвета и весь светлый период употреблял в дело. То, что остальные воины в оставшемся где-то далеко доме могли получить лет за пять, он наверстывал сейчас, в бесконечных схватках и повторении упражнений.
        Ребра, сжатые сильными пальчиками, обожгло огнем, но он так и остался неподвижным. Спокойствие и отсутствие видимой реакции при подобных процедурах почему-то очень ценились псоголовыми. Один раз он присутствовал при лечении сломавшего ногу ребенка. Тот вместо плача и жалоб сидел с каменной мордой, а потом, когда процедура закончилась, упал в обморок.
        Ничего приятного в подобном исцелении не имелось. Чем хуже рана, тем жутче боль. Док как-то сказал, что человек получает разом всю порцию, которая ему положена за время нормального выздоровления. Боги не дают подарков просто так. За все приходится платить. За здоровье - телесной мукой.
        - Спасибо, - произнес он насколько мог отчетливо. Раньше Абале не доводилось беседовать с людьми. Они учились одновременно. Блор - языку жестов от нее, она - людскому наречию. Док не стремился ее озадачить имперским диалектом, и они общались обычным способом - руками.
        Абала ответила пренебрежительным жестом. Ей это - тьфу и растереть. И ведь не выставлялась - действительно могла очень многое. В человеческом городе ей цены бы не было. Правда, там она имела бы замечательные шансы получить по голове камнем. А то и чего хуже. Да, и здесь далеко не лучшее место, но все же свои. Почти.
        С ней вообще были какие-то непонятные сложности. Не из данного семейства, но жила почему-то в долине. Сверстников по возрасту не имелось. Дошло это не сразу, а когда он заметил, что делились здешние жители очень четко по возрастам. Старшие с младшими редко занимались одним делом. Все распределялись в труде и тренировках по одним им ведомым правилам и редко сталкивались.
        Док не стал подробно распространяться на недоумение, но одно Блор уяснил точно. Псоголовые имели время гона. Поэтому и дети рождались почти в одно время. Сезон охоты, сезон земли, сезон спаривания и сезон рождений. Нечто в таком роде. Иногда случались сбои, и дитя появлялось на свет в неурочное время. По здешним понятиям вроде как жуткие извращенцы отец с матерью.
        Такой ребенок считался проклятым, но никто не знал - отрицательным или положительным проклятием. Поэтому принимались меры предосторожности. Отправляли младенца в другую семью, а с родителями запрещали видеться. Впрочем, есть весомый шанс, что их тоже сплавляли в некие дальние края или в жертву приносили. Все зависело от ситуации и внутренних трений в роду. Всякое происходило, как он выяснил.
        Док уверенно говорил, что из таких получались великие представители своего племени. Причем в обоих смыслах. Герои и подлецы, мощные маги и отвратительные трусы. Все дело в отношении и характере. Когда на тебя с рождения смотрят с подозрением, легко сломаться и приняться вести себя назло. Или всю жизнь доказывать окружающим, что ты не хуже.
        Редко нежданному удается стать своим для семьи. Так что ничего удивительного, что она предпочитала общество людей. Они уж точно не смотрели свысока и с опаской. Напротив, уважали и спрашивали совета. Приятно оказаться необходимой и важной в одиннадцать лет.
        - Домой, домой, - приказала Абала уверенными жестами. - Сегодня хватит.
        - Да ты просто играть хочешь! - возмутился Блор.
        Девочка уверенно кивнула. Посмотрела на реакцию и подмигнула. В некоторых отношениях псоголовые вели себя вполне на манер людей. Смеялись, ругались, подкалывали приятелей без злобы. Вот и этому люди Абалу не учили.
        Он так и не проникся величием и любовью к игровой стратегии. Правила запомнил, но интереса не испытывал. Реальные военные действия во многом зависят от удачи, неожиданности, а не только от умелого стратегического расчета.
        Да и нет там особой хитрости. Нападающий не имеет других шансов победить, кроме как наступать всеми своими фишками равномерно. Защищающийся, наоборот, должен постоянно стремиться переводить короля на свободное место, чтобы его не смогли окружить. А заодно чтобы нарушать равномерное наступление нападающих. Любой дурак знает: если у тебя преимущество в бою - не нападай отдельными отрядами.
        Блор предпочитал кости, но в это целитель отказывался играть категорически. Думать не требуется. Зато предложение сыграть в покер он всецело одобрил. Извлек из своего бездонного сундучка колоду, и если бы у Блора имелось то самое извлеченное из могилы золото, он без сомнения остался бы без него достаточно быстро.
        Они играли в основном на хозяйственные дела. Через неделю Блор уже тащил все хозяйство на себе. На самом деле не так и сложно натаскать угля, почистить печку, помыть полы, принести из башни еду и помыть две (чаще три, с Абалой) тарелки. Но обидно. Считать он умел и был уверен в своих силах. Оказалось, много мнил о себе. С профессионалом лучше и не пробовать соревноваться.
        Урок он получил серьезный. Дело не в отсутствии опыта, заверил его целитель, в очередной раз оставив с носом. Надо уметь считать шансы банка, запоминать карты и представлять наличие подходящих для комбинации для улучшения при принятии решения о продолжении.
        Блефовать - тоже дело немаловажное. Надо уметь. Человека выдают движения. Он редко за собой замечает, однако будь внимательным. Этот, нервничая, стучит по столу, у того дергается глаз. Полной гарантии не существует, но, как и везде, при длительных тренировках набитая рука и опыт идут на пользу делу.
        «А еще, - произнес с усмешкой, - со своей колодой я раздену любого. Даже с чужой после внимательного наблюдения». И показал как. Запоминание задней стороны карт. Следы, пятна, нажим ногтя, помятый угол. Много существует вариантов. Надо иметь хорошую память и наблюдательность. На закуску продемонстрировал пяток фокусов, как передергивать. «Не маленький, - сказал на недоуменный вопрос. - За такое в таверне зарежут, если поймают. Но тут не для тебя, а чтобы видел этакое у других. Знай, с кем садишься».
        Уже потом Блор случайно выяснил у Абалы, что добрая половина семьи у целителя в должниках и с ними он играет в покер и еще какие-то игры отнюдь не на мытье полов. Лезть с этим к Доку он не стал. Даже если тот шулерством потихоньку занимается - не его дело. Он даже не гость. Впрочем, в явное передергивание он не поверил. Там же и маги присутствуют. Не так уж и просто хорошего волшебника обмануть. Вранье они должны чувствовать.
        - Извини, - ответил девочке, - надо проверить Возмездие. Я его послал добыть кабанчика. Надоела баранина в любых видах до невозможности. Утром вяленая, вечером жареная, а также сушеная.
        Девочка взвизгнула с непередаваемым восторгом. В горящих глазенках страстное желание повидаться. Тем более странно, что демон не особо приветствовал посторонних. Не кидался, но и не подпускал к себе. Шуша один раз навестила с целью проверить, как проходит воспитание и не слишком ли близко к поселку. Очень неприятно вышло. Демон без команды стал страшен. Шерсть на загривке стала дыбом, глаза красные, и злоба так и хлещет.
        - Она хочет меня убить, - пожаловался Возмездие. Остальные картинки в его передаче в переводе не нуждались. Он и сам готов был ее растерзать, и особой причины для этого не требовалось. Достаточно разрешения. А если последует атака, то и «фас» не понадобится.
        Больше из псоголовых на Блоровы развлечения никто не приходил. За минусом Абалы. Она сидела в сторонке и, разинув рот, наблюдала за процессом воспитания. Зверя он выпустил достаточно быстро, проверив через Дока, что никто не станет на него охотиться. Обратное тоже важно. Правила простые - местных не трогать, на территорию долины не заходить. Вроде пока все шло хорошо. Претензий не предъявляли.
        Не то чтобы изначально очень хотелось, но Док убедил. Выбросить жезл в пропасть - крайне глупо. Да и зверь не виноват в ранних действиях. Он исполнял приказы. Обычный воин ничем в этом смысле не отличается. Идет куда пошлют и частенько ведет себя не лучшим образом.
        Если тебе достался полезный инструмент в наследство от неприятного дяди, ты же его не выкинешь просто так? Даже если молотком кого-то убили. Возмездие - тот же инструмент. И лучше уметь им пользоваться правильно. А то, что он живой, возлагает на тебя определенную ответственность. Требуется выяснить границы власти и как использовать. Он же не хуже собаки, даже умнее! И вот это запало Блору в голову прочно.
        Началось все с выяснения - на что, собственно, способно нежданное приобретение. За неимением других идей было взято за основу воспитание сторожевой собаки. Не тех тупых тварей, что сидят на цепи и злобно лают, готовые напасть на кого угодно по злобе, даже на хозяина. Нет. Умелого и работающего сознательно сторожа.
        Простейших команд Возмездию объяснять не требовалось. Демон реагировал еще до слов на соответствующий образ в мозгу. «Ко мне», «Взять», «Принести», «Брось», «Атака», «Задержать», «Сидеть», «Лежать», «Рядом» и еще до сотни таких он освоил мгновенно.
        Мозги у демона оказались вполне приличными. Конечно, научных трактатов не напишет, но потому что это не входит в сферу интересов. Он действительно был как ребенок. Охота - игра, команды - игра, преодоление препятствий и решение задачек - одна сплошная игра. Требовалось твердо ставить условия и не допускать лишнего.
        Возмездие на уровне инстинкта усвоил, кто главный, и готов был развлекаться. Раньше столько удовольствия ему не полагалось. Зов - приказ - убийство - наскоро пожрал - вернулся с докладом - и небытие до следующего зова. А сейчас еще и похвалят да попутно почешут. Полное счастье. Он ужасно старался. Пришлось даже усвоить понятия «свой» и «сосед». На первого можно не реагировать. Опасность отсутствует. Со вторыми не встречаться и не нападать. Про остальных - сообщать.
        Повелитель Блор посылал его с поручениями. Обойти долину. Посмотреть. Доложить о происходящем. Никого не трогать. Отправиться в соседнюю. Разведать, и чтоб никто не заметил. Рассказать про встреченных животных, людей и вообще дать полную картину. Получить указания, кого можно ловить, если поход длительный, для кормежки. Кого трогать нельзя.
        Здесь довольно долго была тяжелая проблема. Виды животных демон замечательно различал. Псоголовых с людьми не путал, как и лошадей с оленями. Но для него все они являлись добычей. Ладно еще двуногие - атака по приказу. Почему, собственно, нельзя барана задрать, удравшего из долины, когда точно такого же в горах - запросто?
        Блор долго не мог объяснить, пока не догадался выяснить разницу в запахе. Домашние пахли иначе. Дымом, человеком, железом. Сразу стало ясно. Собственность. Это он усвоил. Зато полюбил таскаться за местными и подсматривать. Некоторые демона чувствовали и нервничали, но обнаружить его не могли. Новости на эту тему приносил довольный Док. Он и подсказал вчерашнюю затею отправить зверя за свиньей. Соль ситуации - принести им именно свинью. Тоже своего рода тренировка.
        Кабаны не так далеко имелись. Блор все-таки в свое время умудрился выскочить из высокогорья и спуститься к нормальным лесам. Еще немного - и дошел бы до людей. Но вот шансов пережить знакомство, если бы они обнаружили в мешке драгоценности, крайне мало. Так что все к лучшему в этом замечательном мире.
        Док уже пришел к месту встречи и сидел в полной отключке. Обычное его вечернее занятие. Сейчас можно было в уши смело орать - не шелохнется. Проверено. Якобы медитирует. Нормальному человеку эти глупости ни к чему. Пусть маги балуются, изучая неведомые миры или собственные внутренности.
        Блор уселся на притащенный раньше чурбачок, и Абала моментально залезла к нему под полушубок. Повозилась, устраиваясь, и замерла. Детей здесь редко ласкали, разве совсем маленьких, а она еще и одна. Не прогонять же.
        Вряд ли ей всерьез холодно. Приличный маг на такие вещи внимания не обращает. Закалка и медитация, включающие отстранение от раздражающих факторов, в том числе температуры, входит в обучение. Уж нырять в прорубь они могут без сомнений. На праздник всей семейкой полезли в прорубленную в озерке лунку. Его аж передернуло на расстоянии. Второй раз получить обморожение как-то не тянуло, сколько бы Док ни обещал излечения. Спасибо за спасенные пальцы, повторять не требуется.
        Это он так думал. Заставили! Каждый день после пробежки. Хочешь учиться - выполняй.
        Абала требовательно сжала колено. Блор знал, чего ей надо. Сболтнешь случайно что-нибудь - потом прицепится и просит продолжения. Ну чего он может о своей деревне рассказать важного и интересного? Везде живут схоже.
        - Улицы в Шейбе расположены вдоль моря, не спланированы, грязны и пересекаются глубокими оврагами. Там вся эта гадость скапливается постоянно, и можно запросто утонуть. А уж воняет… - сказал он с чувством. - Жуть! Когда дожди идут, оно все уходит, или почти все. А в остальное время, - Блор подумал и так и не нашел лучших слов, - жутко воняет. Дома стоят как попало, и нередко между ними и прохода нет нормального. Все помещения дома, начиная с подвала и кончая чердаком, так или иначе используют не только для жизни, но и для работы. Уличные фасады домов узки, зато дома уходят на значительную глубину. Это еще с давних пор пошло. Зато стены вокруг города нет, - движимый желанием найти нечто хорошее, заявил, - и можно строиться как угодно. Правда, везде хозяева, бесхозной земли не найдешь. Может, поэтому строят так странно. Но никто уже давным-давно не нападает. Нет такого.
        «А что она, собственно, понимает? - подумал без особого интереса. - Море, порт, корабли, улицы, стена крепостная. Она, наверное, и не представляет, как это выглядит. Захочет - переспросит».
        - Чуть не вся жизнь сосредоточена возле порта. Город живет торговлей солью. Лодочники перевозят ее с кораблей к причалу, грузчики перегружают, весовщики проверяют соответствие заявленному и определяют качество. Купцы и лавочники продают оптом и в розницу, возчики везут ее дальше - в провинцию или в соседние земли. Удачное место. Широкая и подходящая бухта, а в ближайшей округе сплошные скалы вздымаются из воды. Слушай, ты хоть понимаешь?
        Рука показалась наружу из-под его полушубка, и пальцы сложилась в хорошо знакомую фигуру. Не полное «нет». Частичное. М-да. Ну хотя бы не врет. Как объяснить нечто привычное настолько, что не задумываешься, откуда знаешь? Как изложить, зачем существуют и какие правила в цехах, гильдиях, кастах? Все равно что слепому о цвете толковать. Пока не столкнешься - не усвоишь. Здесь каждый сразу и воин, и ремесленник, и крестьянин, и купец. И никто не считает себя выше по поводу наличия знатных предков или земли. Она принадлежит всей семье сразу.
        Говорят, в древние времена так везде было. Не верится. Даже варвары признают собственность и сделки. В здешних горах только пять-десять процентов земли подходят для выращивания овощей и зерна. Поэтому каждый плодородный участок и любая долина, пригодная для сельского хозяйства, жестко охраняется от чужих происков. А крови за них пролито не меньше, чем воды в реке.
        - А зачем я говорю?
        Абала выскользнула наружу, встала напротив него, и руки так и замелькали. Пару раз даже пришлось переспрашивать.
        - Пришла как-то свинья к корове и стала жаловаться: «Люди тебя кормят, выносят за тобой навоз, да еще вечно нахваливают за приятный характер и добрые глаза. Конечно, ты даешь им молоко, масло, сыр, но ведь я даю больше: колбасу, окорока и отбивные, кожу и щетину, даже ноги мои варят! И все равно никто меня не любит. Отчего так?» - «А я отдаю свое добро еще при жизни, - удивленно моргая, ответила корова. - Чего тут странного?»
        - А мораль басни? - спросил в недоумении Блор.
        - Когда ты уйдешь, кто мне поведает о людях и их обычаях? Как они живут?
        Глава 8
        Демон - существо непредсказуемое
        - Идет, - сказал рядом совершенно спокойно целитель, будто продолжал прерванный разговор.
        Собственно, Блор так и приказал: независимо от результата охоты вернуться к этому часу. Еще одна проверка на исполнительность и подчинение. Не каждый способен прервать охвативший его азарт. А для Возмездия наверняка проблема бросить загнанную добычу. Вот пусть и выбирает, что важнее - его страсть или приказ.
        - Ничего не слышу, - сознался парень.
        - Лесничий из тебя точно не выйдет. Он даже не скрывается.
        - Но ты не видишь, а слух ничуть не лучше моего!
        - Ну в данном случае я выполнял некий урок Шуши.
        - Да видел я…
        - Видел, да не разобрался. Хотя я и сам не слишком много понимаю, - сказал Док с досадой. - Что делать - знаю, а почему так выходит…
        Он выругался. Абала хихикнула.
        - Знаю, где сидишь, ужасная девочка! Все вижу! Я в состоянии лахмы был!
        Еще один довольный смешок. Похоже, в отличие от Блора, она прекрасно поняла.
        - В чем ты был?
        - Ну помнишь, рассказывал, будто выходишь наружу и все видишь?
        - Я не рассказывал! - возмутился Блор. - Из меня вытянула эта, - он проглотил неприятное определение: Абала могла обидеться за родственницу, - магиня.
        - Не суть важно. Почти одинаково. Но не так: все в черно-белом цвете, вокруг обнаруживаю движение. Замерших намного сложнее обнаружить. Потому что насквозь все вижу. Скалы, деревья, землю, животных… Ну любой материал. Различается оттенками. Очень тяжело вычленить нужное. А Шуша потребует, - он вздохнул, - и палкой врежет нерадивому.
        Последнее было совсем не шуткой. Это Блор точно знал. Могла влепить, и еще как. Обычно они занимались не на людях и не каждый день, но вспышки ярости случались неоднократно. Попробуй нечто не выполнить. Любой ниже Шуши по рангу мог схлопотать пинка. В такие моменты все ее старательно сторонились. Однако как еще ума набираться? Везде так делают. И отец сына порет. Главное - не переступать черты, где кончается воспитание и начинается показ власти, лишь бы показать.
        - А почему у меня не получается повторить? - спросил Блор, прислушиваясь к вечерним звукам. Вроде ничего.
        - Наверное, тебе требуется край. Знание, что без этого - конец. В следующий раз попробуй запомнить ощущение. Может, удастся вызвать силой воли.
        - А… - нерешительно произнес парень.
        - Ты звал Воина, - не дослушав, отрезал Док, - не Господина Недр. Вот и не выдумывай. Призывай помогающего. Тот умер. Он не бог.
        Целитель давно решил, что выяснить это твердо никогда не удастся. Есть несколько вариантов, включая полное отсутствие чужого вмешательства. На пределе сил многие прорываются и делают вроде невозможное.
        Мать поднимет груженную камнем телегу, чтобы спасти своего ребенка, а воин сумеет выйти на новый рубеж. Все-таки мальчишка брал многое на тренировках играючи. Одной наследственностью такого не объяснить. Но сбивать его с толку зачем? Пусть верит в Воина. Если замок открывается определенным ключом, надо им пользоваться, а не лезть через окно.
        По склону скатились мелкие камушки, и показался Возмездие. Зверь был не лишен некой театральности и хвастовства. Вполне мог появиться по нормальной тропе, но спустился сверху. Так гораздо эффектнее. Не просто волочить за ногу хрюшку, а перекинув через плечо, абсолютно не по-собачьи. Он регулярно показывал совершено несовместимые качества: умение долго бежать, преследуя жертву, терпеливо сидеть в засаде.
        По поведению иногда напоминал медведя. То есть хорошо лазил по кручам и деревьям, плавал и имел отличные обоняние и слух. Но главное - был всеяден, хотя и предпочитал мясо. Крупная голова сидела на мощной шее, и скорее всего, укус даже мощнее того же бурого мишки. А глаза отнюдь не кошачьи, а вполне человеческие, только красные и светятся в темноте. Короче, магия. Не бывает таких хищников. Тем более практически разумных. Встречал Блор людей гораздо глупее на своем не слишком длинном пути.
        Двигался он красиво и завораживающе грациозно, незаметно перетекая из одного состояния в другое и неожиданно взрываясь атакой. Даже ожидающий нападения вооруженный человек имел очень мало шансов уцелеть при броске. Вопрос с несколькими оставался открытым. Проверять не было ни желания, ни возможности.
        Вообще натравливать его на людей специально Блор категорически не желал, но вот охранник мог получиться изумительный. Не обязательно ведь всем встречным и поперечным подробно излагать, откуда взялся. Ну водятся такие в горах, вот и приручил.
        Про район Матери Гор еще и не такое в тавернах несли после третьего стакана. К поводку приучить легко, но в городе зверю будет неуютно. Ну когда-нибудь и у него появится усадьба. Приучить сторожить свою территорию - и точно никто не проскользнет незамеченным.
        Возмездие остановился перед повелителем, старательно игнорируя двух его слуг и при этом ловя малейшее движение боковым взором, и положил к ногам Блора тушу свиньи. Гордо выпрямился и театрально выдохнул. Устал, мол, выполняя приказ.
        Абала весело захлопала в ладоши, а Блор присел и принялся почесывать по подставленной башке меж больших круглых ушей. Если горло или брюхо тот подставлял, показывая покорность, то от этой ласки он натурально впадал в экстаз и начинал изливать на своего изумительного повелителя волны обожания.
        Даже еда не столь радовала. Подумаешь, лишний кусок. Он мог в один заход съесть не меньше трети собственного веса, а при необходимости несколько дней не питаться. Вот признание его действий правильно выполненными и искренняя благодарность - важнее.
        - Пудов шесть будет, - сказал за спиной Док. - Маловато.
        - А тащить на себе десяток лиг и не тронуть? - возмутился Блор.
        - Чего-чего? - переспросил Док озадаченно.
        Парень обернулся и обнаружил очередную безмолвную страшно эмоциональную речь Абалы. Руки так и мелькали в бешеном темпе. Половина слов оказалась незнакомой, но в целом смысл достаточно ясен. Она тоже хотела такого милого и симпатичного зверюгу. Лучшего друга и придумать нельзя. Люди рано или поздно уйдут вниз, и она останется одна.
        - Почему, собственно, у них собак нет? - спросил с недоумением парень.
        - Псы - нечистые животные, - моментально ответила, развернувшись к нему, Абала.
        - Ерунда какая-то, - возмутился Блор. - Лошадь, если убьют ее седока и тут же на нее сядет враг, продолжает служить ему, как и прежнему хозяину. Кошку корми не корми, она приходит, лишь когда имеет настроение, и пользы помимо собственного пропитания не приносит вообще. И мышей в амбаре для себя ловит, а не для хозяина. Хочет жрать - вот и ищет. Не хочет - прямо под носом ходить станут, не повернется. Собака же, даже если хозяин плохо с ней обращается, все равно сохраняет верность. Она его любит.
        - Гончие псы - дальние родственники обычным собакам, - сказал с нажимом в голосе Док. - Впустив одного, можно дождаться и второго.
        Блор намек понял. У каждого свои легенды и приметы. В их деревне верили, что запевший после обеда петух - не к добру. А здесь - в скачущих по небу гончих псов. Вместе с каплями их слюны, пота, клочками шерсти или еще каких отходов рушатся на землю болезни. В Храме говорили, боги насылают бедствия и заболевания. Где правда - неизвестно, но не стоит пытаться разубедить верующих. По его мнению, они просто не желают слышать рядом чужого лая.
        - Я бы хотела такого, - заявила Абала и показала на демона. - Не пса глупого. Разумного.
        - Ну как у Возмездия появится щенок, - пообещал шутливо Блор, - я тебе подарю.
        - Обещаешь? - с надеждой в глазенках аж дернулась в нетерпении Абала.
        - Конечно.
        Подобные обещания раздавать легко. Отсутствующего не жалко. Тут Блор чуть не упал от толчка сзади и обернулся. Зверюга с большим интересом уставился на него. В обычно легко читаемых образах-картинках был сумбур. Все перемешалось, и вместо нормального общения впервые нечто невразумительное.
        - Не понимаю, - удивленно признался он, глядя во вспыхнувшие красные глаза.
        - Потомок? - очень старательно выдал Возмездие на имперском. Впервые они слышали от него членораздельную речь. Не очень внятную, но достаточно ясную.
        - Ты говоришь?!
        В мелькающих и бесконечно сплетающихся эмоциях мелькнуло смущение. Не слишком хорошо. Мало слышал. Требуется практика. И это неудобно. Повелитель и так его слышит.
        - А остальные? - возразил Блор.
        - Им и не требуется, - последовало мысленное уверение. - А эти, твои слуги, и так улавливают.
        - Не слуги. Друзья, - мельком глянув на Дока и Абалу, ответил парень.
        - Нет такого, - отказался признавать Возмездие. - Стая - всегда стая. Высший, старший, младший, подросток, ребенок. Самки тоже имеют иерархию. Иногда она общая, иногда раздельная - самцы и самки самостоятельно выясняют доминантность, но каждый знает свое место. Люди, животные, птицы, хищники, травоядные.
        Тут последовало еще несколько понятий, которых Блор не воспринял. Вроде как рептилии и птицы, но крайне странного вида. Может, очередные демоны.
        - Есть вожак, - продолжал гнуть свое зверь. - А кто не признает и хочет большего… - Он лязгнул зубами вполне недвусмысленно. - Будут силы - поднимешься по иерархии. Нет - сиди в… - Опять неясно определение, но переданный запах не мог быть ничем иным, кроме как отвратительным дерьмом. От натуральности образа захотелось зажать нос.
        - А несколько стай на одной территории?
        - Передерутся, - уверенно заявил Возмездие. - Добыча одна. На всех недостаточно.
        - Разные виды, - неожиданно подал голос Док.
        Зверь уставился на него с глубоким сомнением. Втянул воздух. Нос подергивался. Картинка в голове окончательно расплылась. Не просто принюхивался, еще шла некая напряженная работа.
        А ведь целитель ловит мысленный разговор, и совсем не требовалось переводить раньше. Наверное, Возмездие прав и они с Абалой всегда прислушивались. И не говорили. Люди, люди. Все ищут личный интерес. Даже друзья. Ничего не поделаешь. Сказано в заповедях Воина: «Даже когда твой друг совершает поступки, которые тебе не по душе, он остается твоим другом». Вреда ведь не было?
        - И человек, и не человек, - вынес вердикт Возмездие после раздумья. - С ней ясно. Она - не люди, но дальний родич. А ты… Ну тебя, - раздраженно передал очередной ругательный образ. - Вон там и стой. Ближе не подходи.
        - Я не буквально, - смиренно произнес Док. - На одной территории живут травоядные и хищники.
        - Еда! - категорически поставил точку Возмездие. Картинка в мозгу предельно ясная. Не станет голодный лев сидеть спокойно рядом с теленком.
        «Откуда, собственно, в горах львы?» - озадачился Блор. Не мог он их видеть никак.
        - Волки и люди. Соперники, но не враги. Разве в голодный год.
        - Да. Это возможно.
        - А пес?
        - Он - раб! - К образу сидящей на цепи зачуханной дворняги жесткое презрение. - Не равен. Его только в пищу!
        Возмездие потерял интерес к целителю и отвернулся. Его отвлекли, читал без труда образы Блор, никчемными идеями. Не нуждается в назойливом участии в подлинной беседе. Очень важной и многообещающей.
        Это утверждение, а ошибиться никак невозможно, было достаточно странным. Чего от него хочет зверь?
        - Потомок. Подарок. Обещание, - очень старательно произнес тот опять вслух. - Слово окончательно.
        В его эмоциях определенно присутствовало лукавство. Но ничего вроде странного. «Хочет узнать, держу ли я слово, - озадаченно размышлял Блор. - Его явно волнует происходящее, и сильно. Может, он знает, где найти самку, и нуждается в разрешении? Плохо не понимать ситуацию. Почти как с псоголовыми. Вроде люди, а ведут себя непонятно». Парень поднял голову и посмотрел на Дока. Тот очень выразительно пожал плечами. Он тоже не в курсе правильного решения.
        Можно требовать жесткой подчиненности, однако это чревато последствиями. Приказ можно выполнять от сих до сих, а можно с инициативой. Именно на это он и рассчитывал. Хотелось иметь рядом именно что не раба, а товарища. «Я больше потеряю, чем приобрету, начав вилять. Единственный путь установить подобный контроль - это создать хорошие взаимоотношения. Не обязательно идти на поводу. Зверь обязан знать свое место. Но слово есть слово. Кому бы его ни дал».
        - Да, - произнес он вслух. - Я вручу щенка Абале, при условии что она будет заботиться о нем. Защищать, пока он молод и слаб, воспитывать товарища. Не для игр. Для жизни. Он не матерчатая куколка - потискала и в угол кинула. Он потребует много внимания и любви, если хочешь получить защитника, друга и члена семьи. Твой подчиненный всегда похож на тебя, только черты его резче. Если ты негодяй - и он станет подражать, чтобы выслужиться, пока не превзойдет в гнусности. Если ты добр - он станет облизывать всех подряд. И то и другое плохо. Жизнь жестока, и надо стараться быть готовым ко всему.
        Он замолчал, не находя слов.
        - Не убей своего, - сказал он после паузы. - Научить различать не просто вид и семью, а сознательно применять, на кого запреты распространяются абсолютно, а к кому не строго обязательно. Если он будет умен как Возмездие - сумеет.
        Тот довольно рыкнул, излучая бесконечную уверенность, что его щенок лучше не бывает. Будто торгаш, намеревающийся продать десяток.
        Абала выпрямилась, гордо подняв подбородок, и пролаяла нечто резко.
        - Она клянется своей честью выполнить все, - перевел Док.
        Еще один приступ лая. Она явно делала это специально, подчеркивая торжественность обещания. Язык жестов слишком прост.
        - Только ты должен объяснить, как правильно воспитывать. Собак-то у них нет, - прокомментировал целитель уже явно от себя, - а метод дрессировки везде одинаков.
        - Ну тогда ладно, - пробурчал Блор. - Как появится…
        Возмездие взвизгнул и изогнулся, норовя ухватить себя за хвост. Тот почему-то дожидаться зубов не стал, а поспешно убрался. Зверь, нисколько не растерявшись, рванул за ним в погоню. Скорость нарастала стремительно, и Блор невольно попятился, обнаружив прямо перед собой в считаные мгновения вместо знакомого зверюги черный мохнатый бублик, где не имелось ни головы, ни хвоста, а ноги превратились в некое размытое марево, - так быстро неслись по кругу.
        Больше всего это было похоже на то состояние, в которое он приходил, втягиваясь в скипетр или, наоборот, оттуда появляясь. Ничего удивительного, что тогда, в склепе, не заметил.
        А вот что тот не учуял сразу нового повелителя - наводило на серьезные подозрения. Не так уж прочно и подчинен хозяину. Обнаружив незнакомца, не полез с поклонами. Правда, неизвестно, чем бы это закончилось. По минимуму обделался бы - это уж точно.
        Кстати, и людей жрать с ходу не стал. Умненький зверь. Пугать не намеревался изначально. Может, и в дальнейшем даже не собирался сдаваться. Без псоголовых и не подошел бы, гулял сам по себе. Нет призыва - и замечательно. Тот еще лукавец. Не иначе, в очередной раз подловил. Неужели сейчас вытащит самку? Вот уж не было печали! Мало ему одного непредсказуемого демона.
        Темное движущееся кольцо без всяких видимых причин постепенно начало уменьшать скорость. Уже стало возможным разобрать знакомые приметы. Двух зверюг уж явно не наблюдалось. Все тот же Возмездие, в единичном экземпляре. Он остановился, впервые на памяти Блора тяжело дыша. Бока ходили туда-сюда, и из глотки шло хриплое дыхание. Молча лег на землю, излучая непонятное довольство.
        - И что это было? - не дождавшись пояснений, спросил Блор, постаравшись передать не удивление, а гнев.
        Возмездие широко улыбнулся, раздвигая губы и показывая клыки, нырнул мордой куда-то вниз под брюхо и извлек ее назад, осторожно держа в зубах маленькое существо - абсолютно точную копию себя. Те же пропорции тела, цвет.
        Абала восторженно пискнула.
        - Возьми его, - не пытаясь принять, приказал Блор, - и помни обещание!
        Он вообще перестал соображать, в мозгах упорно крутилась одна фраза: «Язык убил больше народу, чем меч, - помалкивай, пока еще кто на небрежном слове не поймал».
        - Он родил? - изумленно спросил Док. - Чего только не бывает на свете! Он вообще самец?!
        Возмездие, не поворачивая головы, облил неразумного презрением. Отвечать - ниже его достоинства.
        Абала подставила сложенные ладошки и приняла в них щенка. Тот недовольно вякнул и открыл мутные глазки. Блор уловил нечто малопонятное. Они общались, как он с Возмездием. Только почему-то Абала спокойно подслушивала, а он только и мог сообщить, что разговор имеет место.
        Неожиданно девочка выхватила нож со стремительностью атакующей змеи и метнулась к туше всеми забытой свиньи. Блор вздохнул с облегчением. В первую секунду он почти уверился, что она прямо сейчас отхватит щенку его головенку. Мало ли что демон мог по малолетству брякнуть. Хвала богам, потребности вполне нормальные. Кушать желает. Только родился, а вместо молока подавай мясо. И зубки вполне полноценные. Нет, это не здешнего мира существо. И нечего ему здесь делать, привязанному к палке.
        - Ты хочешь вернуться назад? - резко спросил он у Возмездия.
        - Куда вернуться? - не понял тот.
        Опять какое-то странное впечатление полного отсутствия. Когда он не здесь, его не существует.
        - Но где-то же ты взял щенка!
        - Это мой потомок. - Недоумение нарастало.
        Они опять не понимали друг друга. Казалось бы, куда проще, когда чужие образы налету схватываешь, но нет полной картины, все слишком быстро и невнятно.
        - Не ребенок, - твердо произнес Док. - Ты второго смысла не видишь. Плоть от плоти его.
        - Э?
        - Он сделал копию себя. Полную.
        - А зачем ему тогда мужские достоинства? - окончательно теряясь, спросил Блор жалобно.
        - Это я тоже могу! - крайне довольный собой, мысленно вскричал зверь.
        В переданном образе мелькнула другая зверюга, с откровенно женским потягиванием. Такие неприличные намеки, можно покраснеть. Тьфу, еще не хватает на демонов облизываться. Я - человек! У меня даже крато не вызывают таких глупых мыслей.
        - Но не поделился на две части, - морщась, продолжал Док.
        Ага, отметил Блор, и ему вопль излишне озабоченного не по душе. Аж в голове стрельнуло.
        - Тот, второй, действительно сейчас рожденный.
        - Да, да, - обрадовался зверь, - знания отсутствуют. Надо обучать и воспитывать.
        Абала не подняла головы, продолжая скармливать детенышу маленькие кусочки, но уши очень характерно повернулись. Люди так не могут, а она явно прислушивалась. Хотя при чем тут уши, если он мыслеобразами повествует? Хотя я ж говорю… И Док тоже.
        - Умения все полностью передал. А службу знаю!
        «Хорошо бы выяснить наконец, какие именно, - отметил Блор, напряженно вслушиваясь. - Прыгать, бегать, нюхать или нечто большее? Опять ничего не разберу. Обдумать. Не сейчас. Не сбивать».
        - И он будет не хуже меня.
        - Почему не лучше? - подозрительно поинтересовался Блор.
        - Я старше. Больше опыта, - гордо ответил Возмездие. - Практика - ум. Знания - сила.
        «Да уж, - с сожалением подумал парень. - Этого у меня огромная нехватка. Хвала Воину, есть у меня под рукой такой специалист. А то не сумел бы выследить поросенка. Не умею я читать следов в здешних горах, и тошнит меня с них. Хочу в родные леса на равнине - и не выслушивать больше никогда лекций целителя про болезнь высокогорья: „Чем выше, тем хуже концентрация внимания, появляются отеки мозга, легких, провалы в памяти и галлюцинации“. Вот последнего точно не присутствовало. Зато пальцы и лицо обморозил».
        Абала, пристально глядя на малыша, обожравшегося так, что брюхо отвисло, вопросительно гавкнула. Он муркнул, причем Блор отчетливо уловил одобрение, и облизал ей пальцы. Деловито залез в подставленные руки и вальяжно разлегся, сопя.
        - Пойти с тобой? - спросил парень на всякий случай.
        Опять вздернутый подбородок и яростный огонек в глазах. Сама. Даже объясняться не надо. Пусть попробуют тронуть Грозного. Мрак! Эти дурацкие мыслеобразы, я уже знаю имя. Выходит, что-то слышу, хотя и неотчетливо.
        - Будем разделывать или так отнесем? - без особой охоты спросил, кивая на тушу, когда шаги девочки затихли вдали.
        - Че-то мне не особо хочется попасть под горячую руку, когда Абала предъявит свое приобретение.
        - Думаешь, могут не позволить держать у себя?
        - Ты до сих пор не разобрался в их внутренних делах, - присаживаясь возле свиньи и извлекая нож, пробурчал Док. - Она очень ценная и соответственно, как нам правильно указал твой охотник, - Возмездие довольно засопел, - стоит в иерархии стаи достаточно высоко.
        - Потому что маг?
        - Очень сильный, да. Ты в курсе, что свиньи очень близки по анатомии и физиологии к человеческому организму?
        - Сердце точно можно перепутать, - присоединяясь, согласился Блор, - и питается всем подряд на манер человека. Только можно ближе к Абале?
        - Иногда я начинаю болтать лишнее, - согласился целитель, - но это от долгого молчания. Сколько лет практически не видел людей!
        - И уже который месяц замолчать не можешь.
        - К старшим надо больше уважения проявлять, - наставительно сказал Док. - И по возможности язык придерживать, чтобы не получилось, как сегодня.
        - А ты знал?
        - Конечно нет! Про Господина Недр легенды рассказывают не первое столетие. Уж очень давно это случилось. Что правда, а что выдумки - уже не разобраться. Вроде он командовал Гончими Псами.
        Блор замер, ошеломленный.
        - То-то и оно. На собаку наш приятель совсем не похож. А, зверюга?
        Возмездие проигнорировал обращение, внимательно наблюдая за процессом свежевания туши.
        - Отдай ему сам, - показал жестами Док, поворачиваясь боком. - Не я. Кормит хозяин.
        Идея была правильной, и Блор не стал возражать, показав жестом своему непредсказуемому демону - бери. Все эти потроха, жилы и копыта - совсем лишнее. А вознаградить добытчика необходимо. Это правильно и полезно, даром что он ранее еще одного кабанчика самостоятельно умял. Мелькнуло в хвастовстве. Тут пенять не за что. Про свинью приказ был, и все. Лучше надо формулировать. Стоп! А почему…
        - Ты разбираешь значение жестов?
        - Да, - продолжая трескать свинину, отозвался Возмездие.
        - А почему не сообщил? - грозно потребовал повелитель.
        Зверь виновато замахал хвостом и, повернувшись, подставил шею под удар. Признавал вину. Для порядка требовалось проделать нечто, чтобы не наглел, и Блор без размаха приложил.
        - Если я дам вот этим, - показывая скипетр, спросил, - будет больнее? - И уяснил мгновенно - еще как, связь достаточно жесткая, и употреблялась дубинка не в последнюю очередь для наказания.
        - Смотри у меня, - произнес без особой угрозы и просек, что зверь это замечательно уловил. Он его читал, пожалуй, лучше, чем Блор выполнял обратное. А Грозный? - осененный мыслью, потребовал.
        - Он - нет. Не связан, - без особой охоты ответил зверь.
        - Свободен?
        - Не связан с вещью, - последовал очередной маловразумительный ответ.
        «Ладно. Пока не так важно. Щенок все равно не мой, и проблемы, с ним связанные, меня не касаются».
        - Ну? - потребовал. - Что я спрашивал?
        - Если при мне общаются, я достаточно быстро начинаю понимать язык, - застенчиво сообщил Возмездие. - Слова, жесты, мыслеобразы.
        - А чтение?
        Док одобрительно кивнул.
        - Наверное, смогу научиться, - объяснять про буквы демону не понадобилось, - но значки мертвые. Со мной не общаются. А повелителю требуется?
        - Пригодится.
        - Ты сам сперва прилично научись, - усмехаясь, посоветовал Док. - Молчу, молчу, - поднимая руки, согласился на недовольный взгляд. Правильная идея. Послать, к примеру, не лично по важному делу.
        - Может, он и есть Гончий Пес, - тихо сказал Блор, возвращаясь к прерванному свежеванию и прикидывая оставшийся вес свиньи. Донесет. Тяжело, однако полезно. Очередная тренировка. Только завернуть, чтобы не запачкать одежды.
        - Не летает.
        - Сам говоришь - легенда. Я к тому - не испугаются в башне?
        - Еще чего! «У леди черный гончий пес, бегущий перед ней», - немузыкально исполнил Док.
        - Баллада об удаче?
        - Она самая. Древняя до безобразия. Но при множестве вариантов всегда Леди-удача. Понравишься гончему, - он надавил на слово интонацией, - псу - будет удача в этом году.
        - Хм.
        - А ты не леди. Тебя не касается, - и Док весело рассмеялся.
        Глава 9
        Дорога к реке
        Могучий, величественный лес ступеньками поднимался по залитому солнцем каньону до самого перевала, каменистым гребнем выделяющегося на фоне синего неба. По всему ущелью среди каменистых развалов высились могучие кедры, лиственницы, на обрывистых боках скал висели гроздья кедрового стланика.
        В этом просторном каменном коридоре постоянно раздавалась многоголосая птичья перекличка. Занятые своими делами стаи кедровок, перелетая с места на место, все время суетились, мельтешили над головой, горланили на все голоса. На движущихся внизу людей они почти не обращали внимания.
        Хорошее место, отметил Блор и совсем не удивился, когда у самого перевала заметил руины каменных стен. На таком удобном перевале недалеко от реки просто обязаны поставить пост и брать пошлину. Не первый год крепость разрушена, понял он. Издалека заметно: камни заросли мхом, и нет следов присутствия человека.
        - Маскери, - сказала рядом Скай.
        Парень покосился на нее и невольно покраснел. Она заметила и довольно улыбнулась. Ситуация ее забавляла. До недавних пор он не имел с женщинами дела. То есть со стороны наблюдал и сам процесс для росшего в деревне особых тайн представлять никак не мог. Тем не менее одно дело теории - и совсем иное происшедшее.
        В караване присутствовали три девицы. Ну это так называется. Одной уже за двадцать, и сильно, две другие помоложе. Все рябые от оспы и в шрамах. Впрочем, здесь этим никого не удивишь. Странно скорее обратное. И речь не о ритуальных знаках, специально нанесенных на щеки и лоб. Тяжелая жизнь в горах оставляла явные следы на телах и физиономиях. Мужчины несколько прикрывали это бородами, а вот женщины после сорока превращались в старух. Если доживали. Но кто об этом думает в молодости, сказал бы, помигивая, Док. Живи сегодняшним днем! Горцы уж точно не задумывались о будущем.
        Девушки весело скакали в общей компании и вели себя достаточно свободно. Мало того, все три устроили соревнование, кто первой соблазнит чужака. В смысле - его, Блора. Заигрывали они так откровенно, что он заопасался не доехать. Пришибут потихоньку, взревновав, мужчины и скажут - в пропасть случайно свалился. Хотел даже побеседовать на эту тему со старшим каравана. Он не виноват. Не успел. На вторую ночь, не дожидаясь его действий, к нему под одеяло пришла Скай. И никого, кроме ее подружек, это не заинтересовало. Будто не видят.
        Вряд ли она могла сравниться с обученными куртизанками, но он-то никогда не имел с таковыми дела. Ощущения оказались удивительно приятными. Тело у нее было сильное и гибкое, а желания ознакомить новичка с новым и удивительным миром наслаждений - хоть отбавляй. А контраст между жесткими мозолистыми руками и нежной женской кожей, скрытой под одеждой, привел Блора в восторг. По-любому это вышло много приятнее, чем находиться ночью рядом с молчаливым охранником.
        Всю дорогу возле него вертелся тип по имени Мунстер. Руки у него были шершавыми, с огромными мозолями, появляющимися от работы кайлом. Ногти - черные, поломанные, а сабельный шрам на щеке придавал злодейский вид. В принципе многие горцы щеголяли подобными отметинами. В бою стремились часто попасть по рукам, ногам и в физиономию. Туловище обычно прикрывали щитом, и пробить защиту много тяжелее.
        В общем, Мунстер вроде как оберегал Блора от окружающих неведомых опасностей - подробностей договора в части, касающейся лично его, так никто и не пояснил, кроме самых общих положений. А может, наблюдал, чтобы не лез куда не просят. Не так уж сложно догадаться, что груз в их караване контрабандный. Никаких пошлин горцы платить не собирались.
        С их точки зрения, регулярная мзда контролирующим дороги псоголовым более чем достаточна. На самом деле они и этим бы не стали ничего отдавать, далеко обойдя заставы, но крато не хуже них знали местные горы и прощать уклонения от уплаты не собирались. Ссориться с системой было вредно не только для личного здоровья, но и рода.
        Мунстер за все время знакомства произнес не больше трех слов. Если ему требовалось донести нечто важное, он объяснялся при помощи языка жестов. Причем это касалось не только Блора. Мало ли, думал он вначале, может, он, как и большинство остальных, на имперском два слова знает и стесняется. Нет - и с остальными в разговоры не вступал. Парень не выдержал и отвел в сторону старшего.
        Зарко хитро улыбнулся в бороду и таинственным шепотом сказал:
        - Стесняется.
        - Чего? - не понял Блор.
        Стеснительные горцы в его понимании в природе не существовали. Они постоянно громогласно обсуждали все вокруг, от цвета скал до отбитой задницы, употребляя массу неизвестных слов. Говорить в присутствии не понимающего язык чужака о своих делах в любом обществе считается неприличным. Эти, наверное, о слове «приличие» не подозревали с младенчества.
        - Заикания, - пояснил старший каравана.
        Больше вопросов Блор не задавал. Если это не очередная дикая шутка, то действительно в беседы вступать не имеет смысла.
        Тем не менее мешать спать своим ужасающим храпом Мунстеру заикание не мешало. Завывал он хуже дикого зверя, но, в отличие от того, очень ритмично и циклично. Начиналось негромко, и тон повышался и добавлялся, расцвечиваясь замысловатыми руладами, пока не обрывался некими странными звуками, напоминающими конвульсии умирающего. Духи гор его старательно душили, издеваясь над остальными, да еще специально не доводили дела до конца.
        Блор к утру даже понадеялся, что это правда и когда-нибудь тот скончается от их усилий. Затыкание ушей не помогало, как и попытка убраться подальше. Мунстер спал удивительно чутко. Стоило подняться - и уже смотрит. А жесты более чем выразительны. Уйти нельзя. Он отвечает за сохранность тела.
        Так что лучше уж со Скай проводить время. Все одно нормально выспаться не удается, а после ласк очень хорошо полежать. Даже храп не мешает. Страх повести себя неправильно и опозориться исчез достаточно быстро. Девушка оказалась хорошей учительницей. Они практически не разговаривали, и все было бы просто замечательно, но иногда он чувствовал себя собственностью. Она постоянно оказывалась рядом, стоило попытаться заговорить с двумя другими особами женского пола. Все равно по какому поводу.
        - Крато уничтожили крепость еще при моей бабушке, - сказала Скай про замок.
        Горцы никогда не называли соседей псоголовыми.
        - Уже второй раз. Первый Маскери поставили деревянный.
        - Зачем? - спросил Блор.
        - Что - зачем?
        - Строят. Ведь знают - это война.
        - Империя, - высказалась девушка с определенно ругательной интонацией. - Все норовят в карманы залезть. Люди гор свободны. - Ехавший спереди Мунстер обернулся и одобрительно кивнул. Рука на клинке, грудь выпячена. - Мы не позволим всяким мягкотелым южанам диктовать правила.
        Блор отметил это «мы», притом что стены штурмовали явно не горские племена. Сама сказала. И не так уж и плоха Империя. Конечно, города платят дань метрополии, однако государственные чиновники редко вмешиваются во внутренние местные дела. Еще отправляют вспомогательные войска, но не так уж это и часто в последнее время случается. А срытые стены поселений на юг, со стороны Длинного моря, - зачем они, раз давно не воюют.
        Тысяча или больше великих городов признали власть Карунаса, и многие без сражений. Спокойнее стала торговля, почти исчезли морские разбойники. Вроде всем хорошо. Ну кроме безземельных фемов вроде него. Пропала потребность в дорогих клинках. Если все тихо, зачем лишних воинов держать. И цены упали на многие вещи, особенно привозные. А если ткань или даже соль дешевле, уже и не одни зажиточные могут себе позволить.
        Люди стали питаться и одеваться лучше. Так многие говорят. В последние десятилетия стало простым людям легче жить. Потому что таможни на границах почти везде поснимали. Сейчас кругом Империя. Нет лишней накрутки на цену. Нет сражений, в которых города выясняют главенство, а в результате погибают посевы и еда подскакивает в цене. Империя - благо. Для имеющих в ней место.
        - Зачем тебе возвращаться? - прозвучал в мозгу знакомый голос Дока. - Тебя не ждут дома. Собственно, и дома никакого нет. Наниматься в дружину к высокородному - не самая приятная вещь. Одного раза недостаточно? Знакомые много лет и связанные родством или имеющие близких в округе - совсем не то что пришедший неизвестно откуда. Ты всегда пойдешь на бойню первым. Это и будет твоя роль в отряде, если повезет наняться. Самая грязная и опасная работа. Ты - обычное мясо! Таких очень любят и пускают в авангарде. Умирать.
        Хотелось послать его по известному адресу, но ведь Блор знал - правду говорит. Неприятную и некрасивую, но истину. Так всегда происходит. Годы пройдут, прежде чем станешь своим. Недаром гражданство Империи и городов - разные вещи. А заслужить их очень непросто.
        - Посмотри вокруг! - говорил настойчиво целитель. - Ты же ничего не видел. Заброшенный город, куда столетие боялись даже сунуться из-за унесшей всех неведомой болезни, а затем утащили все, вплоть до иголок и башни Трикатена возле горы Эрмес. Горы огромны. Они растянулись на сотни лиг в длину и ширину поперек континента. Здесь живут сотни тысяч человек и десятки тысяч нелюдей. Многие из них враждуют и не прочь принять умелого бойца. Я знаю три огромные котловины, где климат настолько хорош, что выращивают южные фрукты. Там сформировались самые настоящие государства и стоит множество богатых городов. Ничем это не хуже, а здесь существуют определенные возможности устроиться. Получишь рекомендации - уж это я обеспечу.
        - Наверное, ты прав, - ответил тогда Блор. - Уж точно старше и мудрее меня. Просто я должен выполнить свой долг. Это дело моей чести, и ничего другого у меня нет.
        - Долг перед предавшим тебя нанимателем? Даже Воин такого не требует! «Бросившему камень в пашню не стоит надеяться на всходы»! Глупое упрямство!
        И все-то он знает, подумал беззлобно Блор. Наизусть цитирует, будто не ремесленник и не маг, а обычный фем.
        - И не надо на меня так смотреть, - фыркнул раздраженно целитель, - глуп человек, не умеющий извлекать уроков из слов и дел каждого, будь то жулик или святой.
        - Я просто дал клятву, - объяснил Блор. - И для меня важно донести весть до его детей.
        - А они есть? - ехидно поинтересовался Док.
        - Дочка точно имеется, - заверил парень. - Я не для нее это делаю, хотя и для нее тоже. Без свидетеля смерти старшего в роду она не сможет вступить в права наследства. Женщине не позволят. А как это обидно - лишиться законного имущества в пользу неизвестно кого, - я знаю на собственной шкуре. Храм отнял у меня наследство и обставил это благодеянием. Это подлость!
        - Согласен, - пробурчал Док. - Надеюсь, у тебя нет идеи судиться.
        - Я, может, и глуп, но не до такой степени. У них хватит влияния еще меня сделать должным. По бумагам наверняка сплошные долги.
        - Что-то у тебя в тупой башке, навсегда засохшей, как ни странно, имеется. Но проблесками. Непостоянно.
        - Вообще-то за такие слова я просто обязан вызвать тебя и нарезать мелкими кусочками.
        - Во-первых, ты слишком благороден, - с придыханием сказал целитель, - чтобы убивать старого знакомого за случайно вырвавшиеся слова.
        Он откровенно издевался, но заинтересовало Блора не это.
        - Почему в слове «благородство» я слышу осуждение?
        - Благородный муж обязан остерегаться женщин и их любви, чтобы не пасть в глазах окружающих, уклоняться от соперничества, тратя бессмысленно средства и силы, и славить бога.
        - Я не жрец! - возмутился Блор.
        - Не хочешь жить без страстей? Молодец. Между прочим, девушки в здешних горах красивы и любят удачливых. Хочешь познакомлю? Станет теплее - и начнутся поездки в гости.
        - Не уходи от темы!
        - Благородство происходит от благого рода, - сердито сказал Док. - То есть низшим оно не положено. Я это принял. Не гребу против течения…
        - То есть сидя здесь… Вопреки всем законам людским и горским…
        - Явно не идя против всех. Не раздражая. Да, я хочу силы. А кто ее не хочет? Каждому требуется еда, вода, сон, крыша над головой и признание окружающих в виде симпатии, любви, уважения и благодарности. Не так важна каста, гильдия, цвет кожи или умение. Все хотят одного, независимо от происхождения или касты. Я не прав? Есть возражения?
        - Нет, - осторожно согласился Блор в поисках подвоха и не обнаруживая такового.
        - Получив все это, человек опять недоволен. Еда уже требуется повкуснее, вместо воды вино, и с хорошего урожая, неразбавленное, даже на кровати одеяло не из шерсти, а на пуху. И уважение не от соседей, а солидных известных людей. Так?
        - Да.
        - И для достижения всего этого люди пойдут на подлость. Всегда! Давай, вспомни, сколько тебе в жизни встречалось благородных людей. Ну!
        - Ты не прав, - покачав головой, сказал Блор. - Я не умею находить ответные аргументы, но ты не прав. Люди погибают не только за золото или уважение окружающих. За свои убеждения, за детей, за город.
        - Да? - поднял бровь Док. - А то сражаться за город и совершить подвиг - это не добавление уважения. А надел? Ты так или иначе бьешься за свое добро. Сохранение его или увеличение. Даже если оно нематериальное. Уважение тоже стимул, и очень весомый.
        - Тогда, - сказал, усмехаясь, Блор, - я единственный в мире благородный человек. Потому что идти с вестью - совершенно невыгодное для меня поведение. Тратить время, силы и, наверное, деньги для неизвестного мне ребенка. Я просто знаю - это правильно. Отдать долг необходимо, даже если о нем никто не знает. Это мне надо! Не людям.
        - Правильно, - произнес после длительной паузы целитель. - Ты поймал самую суть. Важно не что про тебя скажут, а личное мнение. Свое собственное. Потому что ты знаешь. О плохом и хорошем, совершенном твоими руками, действием или бездействием. Человек часто судит себя безжалостнее окружающих, но и оправдывает себя легче. Благородство тяжко дается человеку. Уж поверь. Потому его и мало. Не первое движение, а сознательно идти по трудному пути. Я не буду тебя больше отговаривать. Ты сам выбрал.
        - Ну а во-вторых?
        - Чего - во-вторых?
        - Ты сказал: во-первых, я слишком благороден. Пошутил. А во-вторых?
        - А… Мало того что война не поединок и бьют в спину или нападают без предупреждения десяток на одного, так меня прикончить не такое простое дело.
        - Огнем плюнешь? - решил тоже пошутить Блор.
        - Некоторые могут, - очень серьезно заверил Док. - Если когда-нибудь придется драться с магом, не вызывай его. Сразу сталь в сердце, без разговоров.
        Он совсем не шутит, осознал Блор с неприятным чувством в животе. Это не сказки у домашнего очага, а слова знающего.
        - Один на один даже средний маг уделает самого великого героя. Еще и проклянет посмертно. Но есть и другие способы справляться с самонадеянными фемами. Ну, например… - Целитель перегнулся через стол и ткнул жесткими пальцами куда-то в предплечье собеседника. Блор вскочил, роняя табуретку и норовя отодвинуться подальше. Рука повисла, будто враз отсохла. - Пройдет, - ехидно улыбаясь, заверил Док. - Часик максимум.
        - Как?
        - Чтобы лечить магией, или травками, или еще как, необходимо знать человека. Не понял? - спросил после паузы.
        - Нет.
        - Кто умеет лечить, способен и убить. Даже полезные растения - для лекарств в определенной дозе. А можно отключать, чтобы не так больно было, когда режешь.
        Это не нуждалось в пояснении. Резать по живому всегда непросто. Невольно раненый дергается. А извлекать из тела куски проволоки от кольчуги, наконечники стрел, нередко специально создаваемые, чтобы оставались в ране после попадания и при удалении рвали мясо, - дело наиважнейшее.
        - А меня научишь?
        - Правильному сбору и хранению лекарственных трав?
        - Отключать руки, ноги, снимать боль.
        - Парень, этому долго учиться. Месяцы. Тупые способны потратить годы. А горцы здесь будут через пару недель. Тебе пора вниз, пока лето не прошло.
        - Покажи, а?
        Пока он вспоминал, Скай рядом продолжала подробно расписывать, насколько храбры, прекрасны, достойны, великодушны и гостеприимны горцы. Список замечательных качеств оказался нескончаемым. Жизнерадостные, слово держащие и справедливые, умелые во всяческих ремеслах, выведении лошадей и других домашних животных. Он и не подозревал о столь глубоком знании языка у девушки. Конечно, совсем молчаливой она не была, но в философию до сих пор не ударялась. Беседы их раньше носили вполне практическую цель.
        Уже в общем потоке мелькнули «азартные», что, по мнению Блора, вовсе не лучшее качество, когда впереди взревел непонятное Зарко, а вслед за этим зазвенело оружие, выхватываемое горцами.
        - Вздеть щиты! - крикнула рядом девушка. - Засада!
        Явно для него старалась. Перевела. Правда, он уже и сам сообразил.
        Из уже близких развалин летели в караван стрелы. Передний в кавалькаде, взмахнув руками, вылетел из седла со стрелой в горле. Кто-то еще вскрикнул, но большинство рвануло в бешеном темпе вперед. Не дать себя расстрелять, превратившись в неподвижные мишени, - вот единственный путь.
        Блору было не до высоких размышлений о тактике и стратегии. Одна из стрел угодила в бок его коню, и пришлось, не выбирая места, прыгать на землю, пока животное его не скинуло, обезумев от боли. Потом удирать на четвереньках от мелькающих рядом копыт бьющегося на земле животного. Мало приятного попасть под удар, Дока с Абалой поблизости нет.
        В принципе он почти не сомневался, что бедная коняжка пострадала из-за него. Как раз повернулся задать ехидный вопрос, все ли горцы заслуживают столь замечательных характеристик, или она исключительно племя зеларни, к которому принадлежит, прославляет. Не дернись - точно заработал бы железо в бок или бедро. Лошадей местные жители ценили и зря портить не стали бы.
        Хуже всего оказалось другое: обстрел и последующая атака нападающими были заранее просчитаны. Из растущих чуть в стороне кустов бежали вниз к нему размахивающие оружием и орущие нечто непонятное, но рассчитанное запугать, бородатые грабители. Никем иным они быть не могли, а попытки объяснить, что он случайно мимо проезжал, вряд ли дойдут до излишне возбужденных, горячих и слегка забывших о гостеприимстве горцев.
        По соседству щелкнула тетива лука. Выходит, он не один, не оглядываясь понял Блор. Один из бородачей опрокинулся на спину, со стрелой в глазу, второй отбил щитом и с ревом приземлился в двух шагах от Блора, замахиваясь здоровенной секирой.
        Прыгал он не хуже горного козла, но, похоже, и мозгов имел не больше. Замах был излишне широк, и стоило шагнуть слегка влево, как инерция открыла бок противника. Не раздумывая, Блор рубанул ангхом с оттягом. Сейчас в руках у него была не тренировочная деревяшка, и поставленный удар рассек врага чуть не до половины.
        Машинально отшатнулся, избегая выпада копьем от уже готового к убийству точного повторения предыдущего горца. Такая же комплекция вставшего на задние лапы медведя. Да и на вид удивительно похожи. Или брат, или родственник. И такой же могучий, но неуклюжий.
        Яростно ругаясь (переводчик без надобности, и так все ясно), он, брызжа слюной, попер вперед. Блор показал удар сверху. Бородач поднял щит и со всего замаху врезал ответно. Манера у них такая. Загородиться щитом и наносить рубящие. Копье с широким наконечником листовидной формы. Таким оружием можно и колоть, и рубить. Его не мечут, им работают с кавалеристом, и во избежание обрубания чуть не до середины древко оковано металлом.
        Даже не пытаясь парировать встречный, парень опять ушел в сторону, почти падая на колени. Левая рука вбила кхола в пах слишком медленно разворачивающемуся бородачу, правая - ангх в живот. Щит опуститься не успел и, ударив краем по клинку, лишь разорвал брюхо. Блор выдернул лезвия из тела и, глядя в изумленно раскрытые глаза разбойника, отступил назад. С этим все.
        Тело - это оружие, вбивали в него псоголовые наставники, нещадно лупцуя за малейшую ошибку. Используй его до конца. Не парируй прямых ударов, у тебя может не хватить сил - передвигайся. Умей пользоваться своими преимуществами. Пусть врагу светит солнце в глаза, заведи его на осыпь, в болото, куда угодно. Не стой бараном. Если руки противника длинные - иди на сближение, не давая преимущества. Если он делает ставку на силу, бери его выносливостью. Загоняй, покуда не задохнется. Шевелись!
        Развернулся и осмотрелся. Как ни странно, первый его настоящий сраженный в бою (лесничий не в счет - это не его заслуга, и боя там не произошло) продолжал ворочаться. Он стонал и дергался, будто намеревался встать на ноги. Никак не желал спокойно и с достоинством уйти. Крови натекло будто с быка, а все ворочается и, похоже, плачет. Блор даже подумал, не облегчить ли его страдания, добив, но решил воздержаться от этого. Потом. Есть и другие дела, более важные.
        Минуту назад ему казалось, набегает целая толпа, а он один. Сейчас выяснилось, что Скай и Мунстер остались у каравана. Хотелось бы верить, не потому, что приказ его прикрывать. Груз тоже необходимо защищать. А огромная толпа оказалась состоящей из шести человек. Двоих он уложил, еще одного застрелили на ходу в самом начале. Еще одного кто-то из его товарищей прикончил раньше.
        Прямо у него на глазах Мунстер могучим ударом разрубил напавшего чуть ли не пополам. Потом и сам принялся медленно заваливаться набок. Весь бок коня был в крови, - видать, и соратнику досталось. Смотреть было некогда. Скай почему-то без лошади пятилась под мощными ударами очередного грабителя. От щита летели куски, и долго так продолжаться не могло. Еще пару раз - и прикончит.
        Блор молча сорвался с места, готовый поразить противника в спину. Прав Док - это не поединок. Играть в благородство и предупреждать глупо… Не помогло. У очередного врага оказался замечательный слух.
        Он шарахнулся от девушки и развернулся к Блору, готовый драться. Щита не было, зато нагрудник присутствовал. И на поясе болтался странный предмет. Еще не меч, но уже не нож. Нечто среднее между ними по размерам. Показывали ему такое крато. Однолезвийный клинок с односторонней заточкой. Опасная вещь в руках умелого человека. Иногда используют в пару мечу.
        Бандит ухмыльнулся во весь рот, показав гнилые зубы, и поманил пальцем нежданного защитника каравана и девушки. Секира в его руках так и запорхала, постепенно превращаясь в стальное колесо. А ухмылка становилась все шире. До сих пор, одним своим видом говорил боец, я просто забавлялся. А ты имел дело с увальнями. Сюда иди!
        - Сегодня хороший день для смерти, - сказал Блор слова литании Воина и шагнул вперед. Он готов к гибели. Это и есть жизнь воина. Бежать от смерти - потерять лицо, унизившись.
        - Я спою над твоим трупом песню смерти. Не подведи меня, мягкотелый, - покажи храбрость.
        Голос у разбойника оказался грубым, но слова произнесены практически без мешающего акцента.
        Он резко выдохнул, и изо рта вытекла на подбородок струйка крови. Повернулся и показал у себя в спине нож. А не надо гордо стоять задом к недобитым врагам. Презирать станешь, когда все кончится, а не в бою.
        Блору оставалось лишь снять одним махом замечательно подставленную голову. Он перешагнул через тело и присел у стоящей на коленях Скай. Вид у нее был жуткий. Все лицо в кровавой массе. Бровь рассечена, и на лбу глубокий порез до самых волос.
        - Дай посмотреть, - попросил Блор. - Сядь.
        - Я его убила?
        - Да, - подтвердил парень. Заключительное отделение немытой башки от тела можно и пропустить. Основная победа за ней.
        - А остальные?
        Он поднял голову и прищурился, присматриваясь. У развалин вроде тоже пошло к концу. Крики и звон оружия прекратились. Кто бы ни победил, они придут. Но не сейчас. Еще есть немного времени. А различать в сотне локтей одних горцев от других он был не способен. Все в овчинах и бородатые. У половины секиры. Странная такая любовь. Неудобно же и тяжело. Долго не помашешь. Хотя если древко длинное, то удобно разбираться со всадником, не подпуская его рубить по ногам. Может, в этом и смысл?
        Девушка протерла глаз и уставилась туда же.
        - Наша взяла. Зарко живой, - сказала с ощутимым облегчением. - Дядю не так просто победить.
        - Ну тебе лучше знать, - согласился Блор.
        Что старший каравана ей приходится дядей, он услышал впервые, но не особо удивился. Все они родичи, ясно без уточнений.
        - Посмотри Мунстера, - попросила она. - И остальных проверь.
        Это да, поднимаясь, мысленно согласился парень. Приятного мало вот так сзади получить. В своих он был уверен - эти на такие действия не способны: если еще не на встрече с Властелином Гор, или кто у них в пантеоне числится на первом месте, то недолго задержатся. А вот остальных не мешало бы осмотреть внимательно. Заодно и трофеи собрать. По кодексу он имеет право. На двух точно. Загонит секиру и ножи в первой же кузнице по дороге - все не зря поучаствовал. Копье самому пригодится.
        Он замер на полушаге и с изумлением подумал: «А почему я Возмездие не позвал? Может, обошлось бы для наших малой кровью…» Хм. Просто не успел подумать. Вообще не размышлял. Все проделал на рефлексах. Плохо. Или хорошо? Специально же не стал показывать зверя караванщикам. Не хотел сталкиваться с очередными суевериями и страхом. Решил - пусть побудет в жезле, от него не убудет. А, что сделано, то сделано. Назад не повернешь.
        - Умер Мунстер, - сообщил, вернувшись и сгружая добычу на землю. Секира, копье, три ножа. Удачное приобретение. Пригодятся на будущее. Взято с убитых, значит, все честно. А монет, как назло, при налетчиках не обнаружилось. Даже брачные браслеты из железа. Только серебряное кольцо в ухе второго. Негусто. - Жилу ему на ноге перерезали, и истек кровью. Двоих завалил.
        - Он был хороший человек и боец.
        - Будешь по-прежнему настаивать, что вот эти алчные и кровожадные дикари и есть замечательные горцы? - намочив подходящую тряпку и осторожно протирая ей лицо, нейтрально спросил.
        - Это были кланкарти!
        - А они из долин или имперцы?
        - Ты издеваешься, - замычала она. - Больно!
        - Ничего страшного, - заверил, осмотрев внимательно. - Бровь рассечена, и кожа содрана. Неприятно, но не опасно.
        - Зашей!
        - Я? - удивился Блор.
        - Ты воин или мышь? А может, крови боишься?
        - Глупые у горцев шутки, - сказал он с досадой. - Хорошо будет, если от моего неумения шрам неприятный на лице останется?
        - Замуж, значит, не позовешь? Да ладно, не вздрагивай, - попыталась засмеяться и охнула. - Будто кого-то учили лучше. Шей. И вообще, - сказала тихо, будто для себя, - шрамы украшают воина.
        Но не женщину, подумал Блор.
        Глава 10
        Пограничный поселок
        Снег на вершинах гор уже сошел. Заполненные бурно несущейся водой русла многочисленных речек избороздили склоны Эланпара. Горцы упорно называли все вокруг с обязательной «Э». Видимо, Док переводил, все-таки не вполне неся отсебятину. Оказывается, не он первый считал так говорить правильным, обнаруживая в гавканье крато нечто членораздельное.
        Запахи стояли в воздухе умопомрачительные. Цветы, зелень, земля и еще нечто неуловимое, но приятное. Естественно, если отстраниться от едущих рядом спутников. От тех несло не хуже чем от козлов. Рекомендации целителя насчет регулярного мытья их не касались и вызывали откровенное пренебрежение.
        Легкая первоначальная заинтересованность поведением незнакомца быстро сменилась скукой. Ну мается навязанный спутник дурью - его дело. Оно и понятно, лезть в ледяную воду, текущую с ледников, приятного мало. Но Доку Блор верил. Если хочешь быть здоров - соблюдай чистоту. Причем весь, а не только проверяй, взопрели ли ноги.
        Внизу блестела уже не первый день собирающая с окрестностей в одно целое ручьи и речки река Кула. Заметив блики воды впервые, он всерьез обрадовался, предвкушая конец путешествию. Ага, как же. Дороги в горах не ходят по прямой, а постоянно вьются кольцами, снижаясь или поднимаясь в зависимости от рельефа. Переться напрямую - скорее всего, элементарно переломать ноги. А так, потихоньку-помаленьку караван по известным лишь бородатым горцам тропам шел наиболее удобным путем.
        Они никогда особо не торопились и при этом точно знали время и место остановки на ночлег. И вода, и дрова, и укрытие от ветра - все присутствует к услугам путешественников. Остается с неудовольствием вспомнить свой бестолковый поход и послушно следовать указаниям.
        Со спуском воздух сделался значительно прохладнее. Благодаря разговорам он усвоил, что ветры с севера холодные и оставляют влагу на вершинах гор. В результате южным склонам достается мало, и расцветают они лишь с приходом весны, когда начинается таяние снегов.
        Когда за очередным поворотом сквозь ели у дороги донесся клокочущий шум воды и трескотня птичьего разноголосья, а затем вдруг открылся вид на огромное водное пространство, добрая лига в ширину, Блор уже и не возрадовался. Никакого интереса. Легкое облегчение. Добрался. Впереди новая жизнь. Как водится, никому не известная и опасная. Перемены как ветер - приходят без спроса, то с севера, то с юга, и несут с собой дождь, снег, песок или еще чего похуже. Но никогда не утихают.
        - Синждан, - делая широкий жест, будто вручая нечто изумительное, произнес одноглазый Зарко. То есть глаз у него, может, и сохранился после молодецкого удара большим и тупым предметом (точно выяснить - дубина, рукоять меча или еще что - Блор не удосужился), но под повязкой не видно.
        Вся их компания караванщиков, за исключением его лично, смотрелась героичной и еле двигающейся группой инвалидов. Из шестерых уцелевших в бою все замотанные в тряпки со следами крови и один привязанный к седлу. Жирану было совсем плохо. Ему досталось хуже всех, и Блор второй день ждал, когда хрипящее дыхание из пробитой груди затихнет. А горец все жил и даже не впадал в беспамятство. Железный человек. Вот из таких надо делать мечи.
        Все бы хорошо, но обслуживание трех десятков тягловых лошадей свалилось на совершенно непричастного к грузу Блора. Тут уж не до ночных утех, будь у Скай желание. Она, впрочем, тоже не особо рвалась. Досталось ей всерьез, и голова до сих пор кружилась, а после еды в первый день рвало. Тут и целитель без надобности - сотрясение мозга. А еще говорят, у жителей гор мозги отсутствуют.
        Он так выматывался, что спал сидя в седле во время переходов. Почти с ностальгией вспоминал поход в горы и пребывание возле могилы Господина Недр. Тогда было много легче. Яков нет необходимости регулярно скрести и чистить после перехода. Разгружать и вновь наваливать груз.
        Лошадей нельзя оставлять без внимания. Даже неприхотливые горские требуют обслуживания. Помощь от остальных была посильной. То есть они старались, но, когда от общего числа осталась треть и они с трудом ковыляют, ситуация отнюдь не радостная.
        Блор уважительно кивнул на сообщение и постарался сделать изумленный вид, изучая поселок. Конечно, после горских деревень и башен крато местному люду городишко мог представляться образцом цивилизации. Для него, даже не побывавшего в наиболее известных в мире городах, но кое-что видевшего, зрелище оказалось достаточно убогим, но и всецело привычным.
        Сложенные из разномастных камней с земляными кровлями домишки разбросаны как попало вдоль речного берега. Отопление по-черному, печная труба в большинстве домов отсутствует. Тут же по соседству осточертевшие овцы пасутся. Ну и плевать. Ему здесь не жить.
        В окружении моментально сбежавшейся детворы и внимательно наблюдающих из-за каменных оград взрослых караван проследовал по неожиданно чистой улочке. Вблизи обстановка выглядела вполне приличной. Откровенной нищеты не наблюдалось. На берегу чуть ли не у каждой хижины баркас, сети сушатся. Чуть дальше за деревьями - несколько мачт более крупных кораблей.
        Обнаружилась даже парочка двухэтажных домов, сложенных из огромных бревен на каменном фундаменте. Эти точно в земле не ковыряются.
        Обязательно разыскать Храм, даже если такая же халупа, как все остальные здания, напомнил себе. Внутри должны быть аватары всех местных богов. Важно зайти и подарить Воину в благодарность за происшедшее что-то. Придется пожертвовать секирой или копьем. Ничего более подходящего нет, а денег в особенности.
        Блор невольно вздохнул. Все-таки несправедливо и после объяснений.
        - С какой стати у меня все отобрали? - горячась в негодовании, спрашивал он у Дока. - Не по-честному! За лечение, обучение я готов расплатиться. Даже за спасение жизни. Но не все! Там в общей сложности фунтов двадцать золота, серебра и камней.
        - Аптекарский, имперский или северный фунт? - невинно переспросил целитель.
        - Полпуда, - запнувшись, отрезал Блор.
        - Сейчас, сейчас, - рисуя прямо на столешнице непонятные знаки измазанным в золе пальцем, пробурчал Док. - Ага! Поделил. Одна тысяча семьсот пятьдесят восемь империалов. Вес приблизительный, да минус добавки и камни, считай, полторы тысячи. Половину долой за постой и прочие услуги, сам согласился, - остается семьсот пятьдесят. Лет десять назад раб в Империи стоил от двенадцати до двадцати. Покупай лучше в долинах и возле реки. Туда регулярно задешево отводят схваченных в набегах.
        - Зачем мне раб?
        - Ну бери рабыню, - великодушно разрешил целитель. - Реально цены ниже, чем в имперских землях, раза в два.
        - Я не купец!
        - Ну не хочешь, как хочешь. А в твоих родных землях небольшой крестьянский двор где-то в двадцать империалов обходится. Не жирно, надо сказать, извлек драгоценного металла из могилы. В богатеи не выскочишь. Ах да! Еще, наверное, поделишься с наследниками своего бывшего хозяина.
        Посмотрел внимательно и усмехнулся.
        - Не очень хочется, понимаю. Казалось много больше, а тут и на деревню приличную недостаточно.
        - А камни? - невольно заинтересовавшись, потребовал Блор.
        - Турмалин, горный хрусталь, яшма, белый топаз. Несколько мелких рубинов, бирюза.
        - И что это значит? - Блор и названий таких не слышал. Рубин - да. И все.
        - Что хватит в общей сложности при продаже еще на пару рабынь. Но придется добавить. За молоденьких дороже берут.
        - Тогда я не понимаю, - сознался Блор. - Ну ладно, для лесничего деньги немалые, как и для меня. И вовсе не смешно, - сказал сердито на хмыканье. - Маленькая деревня тоже приобретение. Своя земля - это вес в глазах окружающих. Но вот зачем вся эта экспедиция? Фем Кнаут должен был потратить не меньше на дорогу и кучу разных вещей. Припасы, жалованье людям. В конце концов, Храму за меня наверняка отдал пару десятков золотых.
        - А может, ему и не требовалось золото? А кое-что другое?
        - Возмездие?
        - Сила!
        - Тогда не надо было пускать меня первым. Да и магом я точно не стал.
        - Понимаешь, - устраиваясь поудобнее, сказал Док, - некоторые рождаются с магией в крови. У других она проявляется позже. Редко у кого старше возраста признания взрослым. Лет в двенадцать-четырнадцать. Я вообще не слышал после двадцати. Храмы в своих владениях очень внимательно отслеживают такие вещи. Любого потенциально полезного стараются привлечь на службу. Каждого отклоняющего предложение прижучат.
        - Вот так?
        - А представь себе, что может натворить даже слабый необученный.
        - Ничего, - твердо сказал Блор. - Много пользы от умения загасить свечу на расстоянии или узнавать погоду.
        - А дернуть коня за узду во время скачки? - ласково спросил Док. - Или опрокинуть свечку в чужом амбаре? Или скажешь, не может такого быть? Еще как! Потому и не любят таких вольных, и давят их нещадно. Сами же родители в Храмы отдают при первом подозрении. Потом за несмышленыша всей семьей отвечать.
        - Видел я их реально, - пробурчал парень. - Пустышки. Воду он чует. Это возле моря, ага.
        - Действительно сильных магов по пальцам посчитать, - согласился Док. - Два-три в городе. И это большом. Остальные трепыхаются, способные на мелкие фокусы, и люто завидуют. Но вот ходит такая заманчивая идея в определенных кругах…
        - В смысле сильно умных и образованных.
        - Зря подпускаешь в голос иронию. Знания - вещь безусловно полезная. Хотя бы для того, чтобы неплохо жить. Мастер-ремесленник получает от двух до шести серебряных монет в день в зависимости от профессии и местожительства. А обычный чиновник - раз в двадцать выше. Грамотность и умение считать полезны.
        - Я умею, - скучным голосом пробурчал Блор.
        - Плохо! Знаю я, как ты считаешь.
        - Это имеет отношение к магии? - невинно спросил парень.
        - Что, опять далеко не в тему? Очень даже туда. В книгах многое найти можно. Оказывается, и расположение могилы Господина Недр. Горцы не в курсе, а в Империи выяснили и записали.
        - И что?
        - Сакральные вещи, - с нажимом сказал Док. - Что говорят про богов, и сам знаешь.
        Блор молча кивнул. Касание Воина дает силу - это он по личному опыту усвоил. Не сказки. Говорят, и вещи его могут человеку многое подарить. Недаром меч, латы, одежда и кости хранятся в столичном Храме. К ним прикоснуться можно лишь по всенародным праздникам. И других богов касается. Можно излечиться или обрести любовь. Можно получить удачу или золото. Но не в любом месте. И не с любой статуей. Храмы очень различаются по степени важности и ценности содержащихся в них реликвий.
        - Господин Недр - бог. Во всяком случае, в глазах горцев. Как Воин в твоих, а богиня Любви в моих.
        - Почему Любовь? - удивился Блор. - Ты целитель, а не, прости меня…
        - Лечить людей - тоже грань любви.
        - А! Но ведь Врач важнее должен быть.
        - И ОН, и ОНА. Ты тоже молишься не одному Воину, а в зависимости от ситуации. Когда я шлялся на севере, так и Оленем приходилось клясться. И Медведю жертву приносить.
        - Я потом выслушаю, - поспешно попросил Блор. - Про север. Ты закончи о Господине Недр.
        - Он чуть ли не единственный вышедший из Ямы, оставшийся в горах, - ничуть не обижаясь, переключился Док. - Ну, естественно, в живом виде. Все норовят сдернуть в более приятные теплые края и комфортные условия, за редким исключением. Он создал государство и взял под контроль огромную территорию. А когда умер, все население долины за три дня скончалось. Беглецов было немного, мало кто успел сообразить. Ни одна болезнь не смертельна настолько, чтобы в живых не оставалось никого и так быстро, это как специалист говорю. Он забрал в могилу всех. И хуже всего - сбежавшие разнесли болезнь по округе. Правда, очень на пользу пошла малая численность жителей гор. На равнинах страны обезлюдели бы, вроде как от твоей Черной смерти. А здесь не успели унести гибель достаточно далеко.
        - И когда это случилось?
        - Не знаю точно. Тут нет нормального счета смен времен года. Даты тебе в горском поселке не скажут. Когда снег рано сошел или в тот год, когда барс порвал кузнеца. У них и письменности нет. Не меньше трех столетий прошло, потому что крато здесь не жили. Они позже появились, расселяясь с востока. Там их изначальные территории. В общем, его и сейчас до дрожи боятся. Именем проклинают, и, видимо, не все древние легенды неправдоподобны. Демон в подчинении имелся. Мы теперь точно выяснили.
        - Маска? - спросил Блор, внезапно поняв.
        - По легенде Господин Недр видел сквозь камень и мог учуять жилу руды. Еще наслать болезнь, убить взглядом. А без маски его никто не видел. Вот и уверены все - в ней дело. А если и не так, то не могла она не получить неких полезных качеств из-за постоянного контакта с богом. Так или иначе, однако память сохранилась. Золото - тлен. Сила - все! Потратишь на дело - получишь десятикратно. Получив такую вещь, можно стать вровень с великими. Пусть не богами, но магами.
        - Тогда неудивительно, что у меня отобрали и спасибо не изволили передать, - угрюмо согласился Блор. - Постой, а они что, до сих пор не попробовали?
        - Угу, на человеке.
        - А другого у нас в округе нет, - понимающе сказал парень. - Помимо меня.
        - Догадливый.
        - И как? - уже практически зная ответ, жадно потребовал Блор.
        - Никак. Полное отсутствие дополнительных впечатлений. Кусок дорогого металла. А псоголовые, - он даже назвал их в определенном раздражении человеческой кличкой, чего почти никогда не делал, - сидят вокруг толпой и готовы при первых признаках неправильного поведения рубить.
        Блор криво усмехнулся. Похоже, не его одного контролировали. «Обидно, конечно, и неприятно, а деваться некуда. И не сказать - неправильно. Мы чужаки, и доверять нет резона. Кстати, а скрыть проявление магии есть шансы? Ну я не соображал, а он-то неплохо изучил наших „добрых“ и „гостеприимных“ хозяев».
        - Есть вариант, - подумав, сказал Блор. - Человек должен быть обычным, а ты - уже маг.
        - Я не маг!
        - Да?
        - Не классический.
        - Я даже не стану спрашивать определения классического. Получу в разъяснение опять какое невразумительное состояние лахмы, недоступное людям, простым человекам.
        - Совершенно верно. А еще, возможно, требуется определенный ритуал для вступления во владение и обретение Силы.
        - Опять кровь?
        - Может, и так. Никто не станет проверять. Опасно. Запрячут поглубже. А расплавлять не станут. Это действие необратимое. Не любят крато крайних мер. Долго советоваться станут со знающими.
        Он помолчал и добавил:
        - А может, маска сделана конкретно под него. На постороннего не действует. Ты видел, что лоб какой-то ненормально высокий?
        - Да просто волос нет. Обычное человеческое лицо.
        - Худое и неприятное. Череп вытянутый.
        Нормально смотрелся, подумал Блор, но спорить не стал.
        Это случается. Он видел обычного мелкого царя местного разлива, а Док - великого злодея. Причем сам он не изучал подробно, а оба раза в темноте, при свете огня. Мог и не разглядеть хорошо. Посмотреть бы сейчас, какое впечатление производит.
        Стукнула наружная дверь, и озабоченное выражение на лице Дока сменилось обычным доброжелательным. Абала пришла, и при ней он явно не хочет обсуждать эти дела. Она вроде своя, но не человек. Меньше знает - всем лучше. Тем более ребенок. Сболтнет неподходящее случайно в разговоре со своими родичами - потом неприятно будет.
        - Ну хоть монеты по весу могли дать? - буркнул уже без особого запала.
        - А давай нам Абала изложит точку зрения крато, - ехидно предложил Док.
        «Мне еще учиться и учиться, пока стану таким», - с уважением подумал Блор. Мгновенно перестроился. И надо думать, не только чисто внешне. Абала сама маг и вполне способна уловить эмоции. Ее бесполезно заверять «не больно». Девочка точно знает, где и с какой интенсивностью. А вранье вызывает у нее недоумение. Умалчивать они могут, прямо никогда не врут. Кодекс чести мешает. У них, оказывается, тоже существует. То есть в принципе случается, однако не в отношениях с такими, как он. Для них вранье нижестоящему, а люди таковы в глазах псоголовых, - унижение.
        Он всерьез подозревал целителя в неких не вполне нормальных качествах. Тот мог закрываться от крато, и о таком даже в легендах не сообщали. Никто и никогда не рассказывал про людей, способных уговорить псоголовых. Они просто выступали арбитрами и выносили решение, в тех немногих случаях, когда к ним обращались. Не всегда понятное.
        Давно все усвоили: справедливость и «почти люди» - вещи малосовместимые. Лучше держаться подальше. Правда, это он слышал далеко от гор. Местные жители постоянно общаются с его хозяевами, но вот учиться у них магии? Даже в сказках такого не брехали.
        В любом случае для него вреда нет, а польза серьезная. Слишком многого он не понимал и без объяснений проявлял себя дураком. Абала частенько просто не улавливала смысла вопроса, для нее все изначально ясно, и недоумение ставило в тупик. Кто кому кем приходится и почему этот более авторитетный в семье, хотя и младше по возрасту и положению, она впитала с детства. Кроме того, и язык жестов пришлось изучать, а без него и Абала в основном нервно лаяла. Поэтому любое сомнительное дело он привык обговаривать с Доком.
        А уж тот оказался не прочь заняться воспитанием. Поговорить он обожал, уносясь иногда в неведомые и ненужные дебри. К примеру, теория о мельчайших неведомых и невидимых демонах, вызывающих болезни, если не мыть рук, оставила парня равнодушным. Он и так это делал с детства. Еще родители заставляли, так и вошло в привычку. И подробности верований жителей тундры Блора тоже не волновали. Туда он не собирался отправляться в будущем. Ни в ближайшем, ни в дальнем.
        - Люди злые, - просигналила Абала, - жадные и не любят чужаков.
        Очень хотелось перебить и выяснить, в чем здесь отличие от ее семьи, но Блор сдержался. Она не виновата. Так взрослые говорят. У него раньше тоже в голове присутствовало много чуши на тему о жизни псоголовых. Вроде наличия собачьих свадеб. Ничего подобного. Гон в сезон присутствует, но они не животные и свалки не устраивают. Все очень красиво обставлено, убедился лично. Правда, почти ничего не понял, но в качестве гостя присутствовал. Больше всего поразили их песни. Крато свистят. Очень красиво и со смыслом.
        - Когда начинается весна, многие спускаются с гор с товарами. Здесь есть, внизу нет. И наоборот.
        Абала сделала жест вопроса.
        - Я понимаю, - согласился парень.
        Чего уж сложного. Внизу - пшеница, вверху - овцы. Обменять напрашивается.
        - Многие, - продолжила она, - предпочитают отнять. Не надо работать, сразу жирный кусок забрать у соседа.
        - Банды? - спросил Блор.
        - Да. Но хуже всего чужакам и безродным.
        Он покосился на Дока. Тот многозначительно кивнул, подтверждая.
        - Род может объявить месть, одиночку убьют или в рабство продадут.
        - Поэтому золото в кармане, - сказал целитель, - опасный фактор. Проскочить к реке шансы есть всегда. А вот стоит там показать лишнее - и поплывешь с разрезанным брюхом вниз по реке. Или не поплывешь, - сказал после паузы. - Камень к ногам привяжут. Ты - никто, и за тебя не заступятся. Еще и клинок из собачьей стали.
        Абала сердито просигналила недовольство.
        - Так говорят в низинах, - пожимая плечами, объяснил Док. - Нормальное выражение, не на что обижаться. Ладно, - согласился на очередное негодование, - крепкостальной.
        - И что делать? - растерянно спросил Блор.
        Отдавать свой меч и кинжал он не собирался. Еще чего.
        Не просил, а подарки не отбирают.
        - Ждать. Тебя отправят с караваном и устроят на корабль. Считай, за это и заплатил дополнительно. Уж за Ангх и Кхола из хм… крепкостали точно можно и деревню приобрести.
        Очередной жест. Абала требовала объяснить - как это семейную собственность продавать. Земля принадлежит всем в роду совместно, как и ее богатства. Люди удивительные создания. Глупые.
        - Я потом подробно объясню, - пообещал целитель. - Видишь, у нас серьезная беседа.
        - Ну рабов-то можно продавать, - сказал Блор.
        - У людей - да, а у крато и рабство патриархальное, - пробурчал Док. - На определенный срок, - объяснил на удивленный взгляд. - Или выкупиться, или заслужить. Почти как ты с Храмовым договором.
        - Я не раб! - ощерился парень.
        - Для них - да, - жестко отрезал Док. - Потому и нет претензий. Твой бывший хозяин отвечает за осквернение могилы. Не ты.
        Он резко перешел на хильдстани. Блор и не подозревал, что тот в курсе его родного языка.
        - И помалкивай о своих человеческих глупых идейках. Себе хуже сделаешь. Тем более что хозяин ведь отвечает за подчиненного фема. Разница в словах. Раб или воин - не суть важно. Для них одинаково.
        Абала нетерпеливо дернула за рукав. Она не уловила, о чем речь. Для того и сказано не на стандартном имперском, сообразил Блор. Не хочет, чтобы кому-то передала. Его все это серьезно расстроило. Все время он считал, что его держат за равного. Ну пусть ступенькой ниже. Они - аристократы, он - безземельный. А оказывается, грязь под ногами…
        - Но как же так, - оторопело пробормотал Блор, - а оружие? Они сами вручили.
        Рабу за такое без промедления отрубали руки.
        - Так со смертью хозяина рабство закончилось. Все. Ты свободен. По наследству не передают.
        Целитель опять перешел на имперский.
        - Ну нет здесь каст, и воину незазорно в земле ковыряться и даже в плену побывать. У горцев та же система. Поэтому они и поддерживают крато, не пуская Империю. При всех разногласиях стеной встанут, нагрянь опять с Запада войска. Востока, впрочем, это тоже касается. А кто пойдет на соглашение - весь род вырежут.
        - Чего? - не дошло до Блора очередное жестикулирование девочки.
        - Имена называет родов истребленных. Не знаю, как правильно произносится. Вроде Джамисы и Гренгиры. Были - и нет. Всех до младенца, чтобы на золото не зарились. Горы помнят такие вещи. Ну не суть.
        - Ничего себе!
        - Про себя сейчас думай. Твое оружие с клеймом. Всегда будут желающие украсть, отобрать. Не в каждом городе такие вещи свободно продаются. Слишком дорогое удовольствие. А воину оружие важнее золота. Если ты воин. Думай, в чьем присутствии обнажать. Хвастовство легко может кончиться попыткой отнять. Иногда и твой зверь не поможет.
        Блор в тот момент решил: преувеличивает. Для порядка пугает, чтобы стерегся. А Абала и вовсе ничего конкретного знать не может. Ага. Ничего подобного. Как бы не преуменьшил. Они еще только добрались до цели, а потери тяжелейшие. Половина погибла. У замка произошло второе нападение. В первый раз на них собирались скинуть кучу камней, устроив лавину. Но там все прошло достаточно удачно. Для них. Караванщики заранее обнаружили засаду и вырезали четверых наглецов. Опыт, и немалый, у них имелся. Не впервые тащат свое добро на продажу.
        Рядом Скай сделала благочестивый жест, прижав ладони к груди. Блор невольно присмотрелся, отвлекаясь от неприятных мыслей. Знакомый вид. Два каменных столба в человеческий обхват - и сверху плоская плита. Вход в жилище богов ничем не загорожен. Каждый имеет право зайти и принести жертву.
        Прямо у входа в так называемый деревенский Храм в мутной луже валялась огромная пестрая свинья. Если и существовал некий жрец, навстречу он так и не выскочил, а горцы и не подумали наносить визиты в данный покосившийся сарай для молитв. Они целенаправленно устремились к мощному двухэтажному сооружению по соседству.
        Здесь также присутствовала вывеска. Даже две. Как и двери. Монументальные размеры вполне позволяли. В левой, судя по кружке с пивом, нарисованных очень талантливо, аж пена пузырится, наливали. А в правой - обычный знак купеческой касты: четырехконечная звезда. Должно быть, лавка.
        Почему в качестве символа торговцев не используется напрашивающееся изображение монеты, Блор как-то давно попытался выяснить и обломался. Знатоков не обнаружилось. Разное говорят, и где правда - неизвестно. Лично он слышал не меньше десятка вариантов, один красочнее другого. Особенно много споров вызывало количество лучей. Даже всезнающий Док спасовал и привел не менее трех вариантов. Просто сказать «не знаю» оказался не способен.
        Гильдейские гербы никто не запомнил бы при всем желании - слишком уж много вариантов у ремесленников или тех же купцов. Даже у воинов или крестьян в разных концах мира есть отдельные гильдии, да и по положению они неравны. Всегда есть многочисленные ступеньки и зажиточность. Но вот знаки каст уходили в невероятную древность еще до Мрака и Холода.
        Проще всего с рабами - цепь. Три звена обычно или два, даже четыре-пять, не принципиально. Меч для воина понятен, молот у ремесленника - все они вышли из кузницы. Плуг у крестьян любому понятен. Молния у жрецов и звезда у купечества.
        Зарко раскрыл рот и издал могучий рев, сопровождая призыв к хозяевам кучей ругательств. Спешиться и отворить ворота явно было ниже его достоинства. Пройти можно и так, в калитку, но он желал въехать со всем караваном. Напротив у забора застыл и внимательно наблюдал плосколицый человек с узкими глазами и странными усами, редкими, как у кота. Меч на боку в потертых ножнах невольно наводил на мысли о соглядатае или охраннике. А может, здесь все так шляются.
        Из дома через секунду после крика вылетел молодой паренек и, бормоча приветствия, с натугой поднял тяжелый брус, запирающий тяжелые створки. При заборе, позволяющем не только подсматривать во двор без усилий, сидя на низкорослом горском коньке, и уж перелезть и для ребенка не великая проблема, странно смотрелось. К чему запираться?
        Еще один рев, перемежающийся типичной руганью с поминанием матери, волков, экскрементов и чего-то неизвестного, но явно неприличного. Мальчишка развернулся и рысью помчался в дом.
        Они проследовали всей командой внутрь, в сторону конюшен. Принялись спешиваться, затем аккуратно сгрузили Жирана. Рядом присутствовали еще какие-то постройки, но рассмотреть их Блор не успел. По плечу похлопала огромная лапа, и, обернувшись, он поспешно отодвинулся с дороги.
        Двое абсолютно черных мужиков, цветом с горючий камень и с характерными кривыми южного производства ятаганами на поясах. Широкие цветные шаровары и голая безволосая грудь. А на улице совсем не жарко. Встреть их в другой ситуации - принял бы за циркачей. Нормальные люди в таком виде не разгуливают, а местные имеют другой внешний вид.
        Третьей в их компании была женщина. Невысокая, средняя во всех отношениях и мало запоминающаяся. Даже после стольких месяцев отсутствия рядом нормальных дев язык не поворачивался назвать ее красивой. Да и одежда ничем не примечательная. Чистая, но не новая. Зато выступала не хуже аристократки. Гордо и не глядя по сторонам. За нее это делали черные.
        Наклонившись, осмотрела раненого и бросила непонятную фразу Зарко. Тот кивнул, соглашаясь. Через секунду оба черных охранника прижали умирающего, буквально наваливаясь сверху. Резким движением она сорвала повязку с Жирана. От боли тот очнулся и посмотрел мутным взором.
        - Воды! - попросил слабым голосом.
        Не отвечая, очень знакомо она сжала края раны и замерла. Раненый взвыл и задергался. Чуть не спихнул с себя человеческий груз. Похоже, его всерьез проняло, так что окончательно выплыл из забытья и принялся ругаться слабым голосом.
        - Иди в трактир, - тихо сказала Скай, пихая Блора в бок. - Это надолго. Сначала лечение для всех, потом торговля.
        Ну что лишние глаза и уши им ни к чему при продаже привезенного, он и так знает. Никакой обиды. Проще говоря, его отсылали. Ну по-любому сразу они не исчезнут, кое-что обещали, и даже не ему, а псоголовым.
        - Откуда здесь маг? - недоумевающе прошептал он.
        - Это горы. Здесь есть все. Не одни овцы и картофель. Рабы, - она показала глазами на черных, - ковры, табак, чай, орехи, соль, слюда, медь, золото, олово, драгоценные камни.
        Маленькая пауза - и:
        - Опиум. Ступай. Обыдень с тебя хватит.
        «Обыдень» - было достаточно странное выражение, означающее «отрезок времени, не выходящий за рамки одного дня». Смысл и так кристально ясен. Он здесь лишний. Чужой. Дурман повсеместно запрещен в Империи. Ему самому меньше всего хотелось ненароком угодить в свидетели. В суде при поданном иске от лица государства не твою вину доказывали, а ты защищался. Нарушение налоговых обязательств при торговле каралось очень жестко. При серьезных суммах - вплоть до смертного приговора.
        Очень ему надо связываться с таким противным делом. Практически отсылая, Скай ему добра желает. Ничего не видел, ничего не слышал. Догадки - дело неподсудное.
        Глава 11
        Странная купчиха
        В трактире после улицы оказалось неожиданно темно. Блор замер, привыкая к тусклому освещению, и двинулся к стойке мимо могучих столов, скроенных из тяжелых плах и скамеек, не менее основательных с виду. Такими в драке не помашешь - пупок развяжется от тяжести. Тем более что смысл присутствует. Где пьют, там и драчуны всегда найдутся.
        В зале сидели три группки людей: одна по виду очередные горцы в расстегнутых овчинах, рядом прислоненные к столу секиры, на поясе мечи. Наверняка еще один караван прибыл. Не они одни в эту дыру заехали. Будь он фискалом - непременно заинтересовался бы местной торговлей.
        Другая - типичные моряки. Цветные одежки, испитые лица и ножи всех видов и размеров. Когда-то в детстве он собирался в крайнем случае податься к ним, пока не выяснил достоверно, что реальные пираты существуют, но по их Шейбе не бродят. Предпочитают более оживленные трассы.
        Правда, на морских судах частенько ходили натуральные ублюдки, не ценящие своей и чужой жизни и готовые пустить нож в ход при любой настоящей и мнимой обиде, но это совсем другое. Реальной вольницы в Длинном море давно не встретишь. Такой же труд, как и любой другой. Ремесленники.
        Проходя мимо, он краем уха поймал фразу на морском жаргоне. Так и есть. Это не язык, а смесь кучи разных наречий. В основе - имперский. Он удобен объясняться со всевозможными чиновниками, но хватает пока в мире самых разных языков. Пользуются морские люди при общении своим аналогом языка жестов.
        А вот третья - пятеро разных людей из всех концов мира. Самый широкий спектр по происхождению. От виденного на улице узкоглазого - до еще одного не ужасно черного, однако все же странного для здешней земли цвета кожи. И трое промежуточных по внешнему виду. Не то помеси, не то заявились из очень дальних территорий. Причем одеты в здешние вещи, не вчера прибыли, а взгляды острые и оценивающие. И оружие у всех неплохое. Как бы не вторая линия бандитов. Эти в горы не ходят, прямо в поселке промышляют. Еще неизвестно, кто опаснее - те или другие.
        У владельца трактира оказалось огромное мускулистое тело, темно-русые волосы, жесткое бесстрастное лицо. Ну для здешних компаний в самый раз. Вежливого толстяка с приятной улыбкой посетители вряд ли спокойно послушаются. Не те личности.
        - Пива, - сказал Блор. - Настоящего, не здешней мочи. Знаю я, что горцы употребляют. Качественное пиво со свежей пеной должно удержать монету, не дав коснуться жидкости. Есть?
        Кивок.
        - Еще яичницу и рыбу. Баранину уже не могу спокойно видеть. Каши пшенной не надо. Ячменя тоже.
        - Форель, кумжа, семга, камбала, жареный тунец, сушеная треска, толстолобик, сазан, судак, лещ, сом, чехонь, бычок, жерех, карась, окунь, красноперка, - не изменившись ничуть в лице, отбарабанил длинный список собеседник.
        Он говорил тонким голосом, никак не вяжущимся с мощной фигурой.
        - Картофель, морковь, горошек, маслины.
        - Да, да! Камбалу и овощи на оливковом масле. Хочу! Яичницу тоже! И свежего хлеба!
        Показал с ладони кольцо - мол, есть чем расплатиться.
        Часть названий Блор слышал впервые в жизни и рисковать не хотел. Может, они дома просто называются иначе, но уж очень хотелось рыбы, и выяснять подробности не тянуло. Форель за все время он ел один раз, а так все баранину и баранину да козлятину. Причем второе от охоты. А свинью, что пару раз притаскивал Возмездие, приходилось после отдавать в семью. Самому оставалось на пару трапез, не больше.
        Вежливость превыше всего. А псоголовые упорно трескали баранину во всех видах и не морщились. Хоть кур бы завели, право слово. Как у местных рога еще не выросли, удивительное дело.
        - Копье старшего Арневида, - задумчиво произнес писклявый, - кольцо младшего.
        - Я не успел спросить имен, - размышляя, не пора ли браться за оружие, ответил Блор. Вдруг нарвался на родственника. - Они очень быстро набегали, размахивая оружием. Да еще в большой компании. Пришлось успокоить.
        - Сам?
        - Этих - да. Остальных прикончили люди Зарко.
        - Туда им и дорога, - все тем же писклявым голосом, без всякого признака гнева или радости, признал трактирщик. - Совсем житья в округе не стало. Уже собирались облаву устроить.
        Он замолчал и, не дождавшись правильного поведения, молча протянул руку. Блор вложил в нее трофейное кольцо.
        - Два «орла», - подразумевая серебряные монеты, вынес хозяин вердикт после внимательного изучения. Иногда их называли птичками за выбитое изображение, как «быком» - более крупную монету, эквивалентную пятнадцати «орлам». Всего в империале считали шестьдесят «орлов», но были еще двойной и большой, то есть в два и пять раз больше нормального. Такие монеты не столь часто встречались, а отличие от медного «ногтя» стоимостью в одну десятую «орла», постоянно присутствовавшего в мелких расчетах. - Четыре ногтя за обмен.
        - Чего? - изумился Блор. - Три полновесных «орла», не меньше. И потом, не рассказывай мне про пошлину и правильный размен! Какие еще дополнительные траты!
        - А послать в лавку меняльщика?
        - Ближайшая в городе Кагерне, за двести лиг? - понимающе согласился парень.
        - Гораздо ближе, в лавке. Откроется завтра. И возьмут ту же цену за размен на монеты. Нам запрещено. - Судя по голосу, он собирался рыдать.
        - Взвесим, но без размена, а то уйду в лавку.
        - Пиво бесплатно, - провозгласил хозяин и поставил на стойку огромную кружку, наполненную до краев из дальнего бочонка. Похоже, остальных поили совсем другим сортом. Правильно угадал. - Остальное позже. - И он выложил назад на стойку кольцо, возвращая.
        - Э? - поразился Блор. Никогда не приходилось слышать о подобном поведении. Что в руки трактирщику попало, то пропало.
        - Потом взвесим. Никуда не денешься, - и улыбнулся краем рта. Очень неприятная ухмылка. Опасная.
        Пришлось отвалить и устроиться в стороне, прихлебывая свежее пиво в ожидании заказанной еды. Присутствующие обсуждали негромко свои дела, на него поглядывали, но не цеплялись. Не замеченный сначала в темном углу потрепанного вида типичный замученный тяжкой долей мужик, не обращая внимания на окружающую обстановку, хлебал уже третью кружку. В них на глаз помещалось не меньше пятой галлона. Куда в его костлявом теле влезало такое количество жидкости, было глубокой тайной.
        Впервые за долгое время Блор почти расслабился, получив еще вожделенные яйца и рыбу, принесенные расторопным пареньком. А уж запах от недавно испеченного хлеба после многодневных сухарей, твердостью не уступающих окружающим гранитным скалам! Аж в животе забурчало, и он принялся с удовольствием поглощать поданные блюда. Вкусно, и с кусками не жмутся. Большие тарелки, и все рассчитано на аппетит Возмездия. Человеку не съесть легко и быстро. Хороший трактир. Качественный.
        В результате так увлекся, что пропустил момент, когда в зал ввалилась довольная компания зеларни. Вид у них был донельзя странный. Блор привык к практически инвалидной команде, старательно берегущей силы. Лишь Скай и Зарко могли помогать ему всерьез, и то через силу. На одном самолюбии. А сейчас Жиран прыгал не хуже горного козла, - похоже, он еще не успел привыкнуть к здоровью и желал излить энергию и счастье на окружающих. Остальные щеголяли новенькими шрамами, совсем свежими и красными. Все возбужденные и довольные.
        - Он заказал? - громогласно вскричал Зарко, показывая толстой ручищей на Блора и моргая спасенным глазом, окруженным со всех сторон изумительной сине-фиолетово-желтой расцветкой. Досталось ему нешуточно.
        - Камбала, яичница, овощи, пиво, - меланхолически перечислил трактирщик.
        - И нам того же! Всем!
        - Пива побольше!
        - Хороший нынче день!
        - Отметим, робяты!
        - Это боец, достойный стать членом рода! - громогласно провозгласил Зарко. - Все посмотрите на истинного воина! Настоящий мужчина должен сражаться, чтобы не забывать, кто он! Иначе слишком просто утратить право назваться защитником рода! Только в годину испытаний проявляется сущность человека.
        Дальше из его уст понеслась сага о происшедшем с такими красочными подробностями, что Блор себя не узнал. Оказывается, он поразил не только двоих, но и оказал помощь своим товарищам, спасая их от верной смерти, да еще и произносил при этом столь выспренние речи о чести, долге и защите чужого добра, что невольно краснели уши.
        Не хотелось бы выглядеть таким тупым в глазах знакомых. Становиться в позу павлина и изрекать несуразные вещи о приметах вроде орла, павшего вниз (при чем здесь какая-то змея?), обещая истребить весь род врага, и прочие глупости? Сдались ему чужие бабы и дети.
        Слушатели кивали и провозглашали здравицы в его честь. Причем все сразу. И присутствующие при этом эпохальном событии караванщики, знающие прекрасно о необходимости делить все на десять и впервые его увидевшие сегодня. Никто не подумал усомниться в излишне красочном рассказе.
        Лично Блора особенно впечатлило описание поединков со множеством подробностей. Мало того что никто из уцелевших зеларни поблизости не находился в тот момент, так Зарко еще вскочил и принялся показывать ход поединков, безбожно выдумывая на ходу.
        Скай сунула ему что-то в карман. На недоуменный взгляд негромко сказала:
        - Это твоя доля. Три дня за охрану по два «орла» и семь за секиру и ножи и вещи погибших. Здесь все берут, хоть и не по великой цене.
        Ну что, за доставшегося от этого… Арневида коня ему не дали серебра, так подстреленный тоже не его - возместили убыток. Все равно ему дальше без надобности, но почему засчитали лишь последние переходы? А до замка не положено? Хотя тринадцать серебряных в его положении совсем не дурно. Не было изначально такого уговора, и возмущаться не из-за чего. Не долю же ему давать от стоимости груза. Он не родич. В лучшем случае - наемник.
        - Это справедливая цена, - сказала девушка, не так поняв молчание. - У постороннего за железо вполовину взяли бы.
        Блор отмахнулся, давая понять, что спорить не собирается. Наклонился к ее уху и очень тихо спросил:
        - Зачем он врет?
        - Ты победил, и это правда, - ответила она на пределе слышимости, - а если дело дошло до схватки - постыдно вождю уступать своему бойцу.
        А, дошло до Блора. Раз я в его команде и подчиняюсь - ему уважение от окружающих. Да и мне приятно. Слух о великих достоинствах распространится широко, и охотно возьмут на службу. Просто обязан встать и исполнить ответную хвалебную песнь. Представил себя распинающимся про чужие подвиги и понял - фантазии не хватит.
        - Пиво всем! - провозгласил он в полный голос. - За мой счет в честь замечательного вожака Зарко и его родичей!
        - Еще и щедрый, - довольно вскричали моряки.
        - Браво, - поддержали горцы.
        Что-то такое с энтузиазмом провозглашали и наемники. Один мужик не встрепенулся. Так и смотрел неизвестно куда мутным взором. Не иначе проблемы дома.
        Два галлона пива в Шейбе стоили «орла», прикинул Блор. Не может быть, чтобы здесь цены выше. Ну уйдет кольцо, зато правильно ответил. Хвала Воину, теперь без денег не останется.
        - А евнух здешний за стойкой - большой жулик?
        - Почему так называешь? - удивилась Скай. - У него шестеро детей. Но если очень хочешь кулаки почесать, поди сам спроси, от кого жена рожает. Неприятности получишь полной мерой. Сразу в грызло бьет за глупые слова, но это ладно, а вот потом точно нагреет с расчетом.
        - Господин, - робко тронул его за плечо парнишка, таскающий блюда с кухни. - Тебя хозяйка кличет.
        - Чего ей надо? - не понял Блор. Какое дело до него трактирщице?
        - Мага не заставляют ждать, - наставительно прогудел Жиран, отвлекшийся для этого от стремительного поглощения рыбы.
        Есть после лечения всегда сильно хотелось, это Блор по себе знал, но вот вытирание жирных рук о себя всерьез раздражало. Или о голову соседа. Уж на что он себя не считал брезгливым, но иногда от поведения горцев всерьез воротило. Псоголовые и то чистоплотнее.
        Молча поднялся и последовал за парнишкой. Хвала Воину, свою порцию он умять успел, пиво выхлебал и находился в приятном расположении духа. Нежданные деньги очень кстати. А маги… Видал он уже неоднократно. И человеческих, и всяких. Подумаешь…
        Путь лежал мимо покосившегося на него трактирщика, затем на кухню, где суетились у плиты две дебелые бабы и еще один мальчишка. Выход в коридор и лестница на второй этаж. Сейчас он явно находился где-то над лавкой. Провожатый замер перед дверью, где торчал один из тех черных, что сопровождали магиню. Тот молча показал на клинок и сделал абсолютно ясный жест.
        Блор попытался вспомнить, не считается ли обидой у горцев отбирание оружия, но ответ так и не всплыл в памяти. Слишком мало они общались. У псоголовых никто и не пытался ему указывать - куда ходить, что носить. Естественно, пока он не лез без спроса куда не надо или не возражал на тренировках. Они свободны, и этим все сказано. А главное - не боятся людей.
        Охранник принял ангх и отступил в сторону от входа, замерев. Кхола он прекрасно видел и не реагировал. То ли ножи за оружие не считаются, то ли в правилах зафиксирована длина лезвия. Открывать дверь он не собирался.
        Ну прямо аристократические церемонии, подумал Блор с иронией и постучал. Толкать дверь без соответствующего предварительного сигнала было бы до предела невоспитанным поведением. Особенно если вспомнить всякое отсутствие дверей, кроме наружных, и у крато, и у горцев. В лучшем случае занавеска. Он уже успел позабыть, как они должны выглядеть. Ничего так, солидно. Обита снаружи кожей для тепла. Щели внизу отсутствуют. Хороший плотник ставил. В школе задувало отовсюду.
        - Можно! - разрешил женский голос.
        Мягкие ковры под ногами, рабочая обстановка кабинета, где все имеет свое место и чернильница стоит не для виду. Здесь работают, что ясно видно по куче исписанных цифрами бумаг на столе и небрежно отложенной восковой табличке. Все по делу. Сначала черновые подсчеты, затем записи. Бумага вещь дорогая, и делают ее далеко на юге.
        Большое окно, между прочим, с рамой, сделанной на манер его хижины в горах. В него вставлен кусок прозрачной слюды, дающей достаточно света. Это позволяло не жечь свечи. А судя по личному опыту, такая двойная рама недурно берегла тепло зимой.
        Пристальный взгляд заставлял нервничать. Слегка. От магов лучше держаться подальше, но и прямое приглашение игнорировать нежелательно. Возьмет и обидится. Неизвестно, чем чревато в будущем. С этой вообще странная ситуация. Род купеческий, и она открыто это показывает, держа в кабинете изображение Франка - покровителя путешественников, торговцев и жуликов всех мастей. Для мага более чем странно, а маг она серьезный, если смогла на ноги поставить безнадежного и остальных подлечить практически сразу.
        Да плевать! Не его дело выяснять подробности и пенять на ее занятия - скупку контрабанды. В данный момент его судьба зависит от госпожи - вот и кланяйся, старательно проделывая приличествующие происходящему слова и движения. А недоумение спрячь поглубже и не выставляйся фискалом. Уж тогда точно не выпустят. Поступят по пророчеству Дока - камень на шею и в воду.
        - Проходи. Садись.
        - Спасибо, - осторожно сказал Блор. Что говорить, он не знал. Предпочтительнее выслушать. За чем-то его позвали. Невольно замешкался при виде роскошного стула с вышитой подушкой, предназначенного посетителям. От двери из-за высокой резной спинки не разглядел нормально.
        - Не ты первый в не первой свежести штанах, - сказала она равнодушно. - Садись. Потом вымоешься, и вещи постирают. Я скажу.
        - Спасибо, госпожа, - в очередной раз поклонился Блор, уже опускаясь на сиденье. Пришлось даже вскочить. Сидя поклоны отбивать неприлично.
        - Как-то ты без огонька и подобающего почтения шею гнешь, - без особой заинтересованности сказала она. - Молодой, нахальный, упрямый и, видимо, неглупый. Не стал бы Док за мелкого воришку и гонористого фема просить.
        Похоже, Блору не удалось сохранить спокойствия, потому что она насторожилась и резко спросила:
        - Что? Давай выкладывай, ты не на оскорбление удивился!
        Мысленно проклиная ее и попутно всех остальных магов до седьмого колена, он без охоты произнес:
        - Госпожа хочет сказать, что не псоголовые просили помочь мне?
        Она несколько секунд странно смотрела и весело рассмеялась.
        - Крато не просят, - наставительно сказала, - они ставят условия. И редко обращают внимание на таких, как ты. Им и до меня крайне мало дела, пока не перехожу определенных рамок. Мы, как те собачьи стаи, давно изучили границы владений и на чужие не заходим. А за тебя просил Док. Вот ему отказать сложно. Где бишь находится этот твой Кнаут, куда собираешься отправиться? Я же не обязана помнить каждую дыру в Империи.
        - Сто двадцать лиг от Шейбе, вверх по Лугаре.
        - А! Провинция Ранткур. Леса, леса и еще раз леса. Кроме дерева, там ничего нет.
        - И дерево на юге требуется. А еще есть железо.
        - Ой, да куда ему до здешнего. Бедные руды, пусть и залегают неглубоко. Все на местные нужды, на продажу, почитай, ерунда. Слушай, а не лучше остаться здесь? Обещаю приличное жалованье и кормление. А через год посмотрим, стоит ли продлевать. Я на тебя, ты на меня.
        - Это дело чести, - с деревянным лицом сказал Блор. - Никак не могу.
        - А зря. Никто из моих людей еще всерьез не жаловался на плохое отношение.
        - Я не могу.
        - Честь - товар редкий, - с едкой иронией произнесла после длительной паузы. - Разве в такой волчьей глухомани и осталась. Послезавтра уходит моя шхуна «Север» на юг. Через проливы и вниз, и опять на север.
        - Э?
        - Сначала туда дойдешь, потом устроят до Ранткура. Обещаю. Там уже сам добирайся. Но придется потрудиться матросом. Два «орла» в день, мои харчи и в случае необходимости участие в отражении нападения. Ты же воин, правильно?
        - Почему два? - возмутился Блор. - Нет таких расценок.
        - А столь умелых матросов много? Можешь оплатить дорогу и ехать пассажиром.
        Блор закрыл рот и мысленно возблагодарил Воина за замечательную «доброту» купчихи. Могла бы и вовсе подрядить бесплатно трудиться. Куда бы он делся.
        - Хоть кормежка нормальная будет? - подозрительно спросил вслух.
        - Не волнуйся, мои люди не жалуются. Согласен? - Она протянула руку.
        - Слово, - осторожно хлопнув по нежной ладони, подтвердил Блор.
        - Вот и хорошо. А, - странно застенчиво сказала, - а как он выглядит?
        - Кто? - не понял Блор.
        - Док.
        - Да нормально, - в недоумении ответил парень. Что она хочет услышать, абсолютно непонятно. Какое дело до целителя - тем более. - Здоров.
        - Ладно, - махнула она рукой, - ступай. Я сказала тебя устроить в комнате для приезжих. Ренгвольт покажет.
        - Э, а стоимость?
        - Я же сказала, - нетерпеливо бросила она, - харчи и койка моя. Сегодняшнее тоже. Пригодится еще тебе кольцо. Иди!
        Он в очередной раз поклонился и, не поворачиваясь, двинулся к двери, сделав давно напрашивающийся вывод: трактир принадлежит не тому писклявому. А про него уже в подробностях доложили.
        Глава 12
        Храм
        Ренгвольт оказался все тем же парнишкой-проводником, а койка именно койкой. Деревянный топчан без признаков одеяла или подушки. Ничего нового. Засовываешь под голову свернутую рубаху, за неимением других вещей. Сверху накрываешься овчиной. Весь поход так и делал. И соседство знакомое. Вещей своих он уж точно не спутает. Неизвестно, как насчет денег, а мешки с одеждой зеларни побросали совершенно спокойно. Видать, не воруют. Или такому недоумку долго не жить, и вся округа об этом в курсе.
        - Чего еще изволите? - спросил мальчишка, убедившись в его раздумьях. - Женщину, новую одежду, выпить, дурман? Больных дурными болезнями нет, хозяйка следит.
        - Это от тебя лично или входит в цену, заплаченную постояльцем?
        Он рассмеялся, как делают, услышав замечательную шутку.
        - При трактире девок нет. Тут ежели сам сумеешь договориться. Пойдете искать по деревне на ночь глядя?
        Тут и без подсказки легко догадаться, чем может закончиться подобного рода приключение. Гулящие на дороге не валяются, разве вдовушка какая в солидном возрасте. Готовых себя продавать с голодухи вряд ли удастся обнаружить так просто. Дома зажиточные. А вот из любопытства - такое случается, но не открыто. Уж такие вещи Блор и без подсказок знал.
        - Что, и рабынь в доме не имеется?
        - Нет, - твердо сказал тот. - Рабов тоже. Все вольные, на договоре, или через кабалу.
        Блор внезапно понял, что первоначальная робость совсем для него не характерна. На публику играл. Тот еще парнишка, очень себе на уме. Вполне представим на его месте кое-кто из старых знакомых. Да и причины схожие.
        - Те черные охранники тоже кабальные?
        - Да. Хозяйка не любит держать возле себя людей подневольных.
        Блор посмотрел на пальцы с татуировкой молота и убедился в правильности мысли. Этот тоже. Скорее всего, за долги. Ремесленник, не купец. Да и говорит с заметным акцентом. Как бы не с запада.
        - А в чем разница? - спросил, уверенный в ответе.
        - Ты сможешь выкупиться. Она не станет требовать лишнего. А потом и свое дело открыть поможет.
        - За долю? Второй трактир? Одного мало? Или лавку?
        - Мир огромен, и компания имеет связи в других местах. Не надо ничего? - переспросил без особой надежды. - Я пойду.
        - Надо, - твердо сказал Блор. - Поболтать.
        Взгляд парнишки оказался достаточно красноречив.
        - Не приходилось до сих пор слышать о подобных извращениях, - прошептал с насмешкой в голосе, - ежели что, я не по этой части. Мальчика хотите?
        - А по шее?
        - Ну горцы с овцами могут, - изображая наивность, сказал тот, - все же лучше, чем с тварью бессловесной. Ежели по согласию и за плату.
        Попытка отскочить не удалась. Блор ухватил его за рубашку и звучно треснул «леща» в лоб.
        - Не станешь в будущем строить сильно умного? Я не горец и за такие подначки могу и больно сделать.
        - Да чего такого, - с досадой ответил Ренгвольт, потирая больное место и не пытаясь сбежать, - многие и не уловят подколку. Нормальное дело. Ты с запада?
        - Ранткур.
        - Не похож на тамошнего.
        - Еще раз дать по лбу?
        - Да-да, - поспешно согласился парнишка, - воин врать не станет. Чего надо-то? Я все могу достать, абсолютно все, но не за просто так.
        - У меня самого кабала еще не закончилась, - произнес доверительно Блор, - вот и интересно. Подробности.
        - В смысле?
        - Про хозяйку. Подробно. Кто, что, как.
        - Хм, - сказал он выразительно, показав пальцами известный жест.
        Своего не упустит. Блор выразительно продемонстрировал серебряную монету.
        - И это много, - произнес внушительно. - Наверняка каждая собака в курсе.
        - Им придется для лучшей разговорчивости пиво наливать али вино, - скорчив рожу, не согласился Ренгвольт. - Да и лучше я.
        - Все про всех знаешь.
        - А то!
        - Почему маг состоит в купеческой касте?
        - Право могущественного вести себя как угодно.
        - За такое, - пренебрежительно усмехнулся Блор, - я и «ногтя» не дам. Скажи еще - купила звание.
        Такое было вполне возможно. Любой свободный мог, имея деньги, записаться в торговцы. Требовалась сущая ерунда - предъявить императорским фискалам полторы тысячи больших золотых.
        Стоящий на две ступеньки выше обычного воина эрл получал со своих владений в год пятьсот-семьсот империалов. При большом желании накопить можно. Но вот зачем ему переходить в низшую касту и терять уважение соседей, даже накопив необходимую сумму и уплатив отнюдь не маленький налог?
        Разбогатевший до такой степени ремесленник становился известен всей провинции, и не факт, что нуждался в изменении статуса. Про крестьянина и речи быть не могло. Единственный шанс - выкопать на поле клад огромного размера. Но сохранить его у себя очень маловероятно. Достаточно окажется недовольных и желающих отобрать.
        - Она из потомственных торговцев. Куча контор в портовых городах. Обороты у семьи огромные.
        - Лично тебе известные.
        - Ну представить себе могу. «Север» далеко ходит. Двухмачтовая шхуна на пять тысяч пудов груза берет. Прямые паруса на фок-мачте. Ход не очень, зато экипаж восемь человек. Ну ты…
        Он уже перешел на «ты», отметил Блор, но возмущаться не стал. Не чувствовал он себя много старше, и неизвестно, у кого опыта жизни наберется заметнее. Правда, он наверняка разный, однако затем и вопросы задает, а не для показа норова.
        - …девятым будешь. Работу обеспечат.
        Ехидную улыбочку Блор проигнорировал. И так несложно догадаться: на новеньком поездят всласть. Вариантов все одно нет.
        - Капитан отсюда до Карунаса знает берега не хуже своей каюты.
        - Я не об этом спрашивал. Еще порасскажи мне о времени безопасного плавания. Я море видел и не хуже всяких трепачей в курсе, когда спокойно плавать - от восхода Плеяд до восхода Арктура. Хочешь заработать - болтай языком по делу!
        - Ну, - заметно поскучнев, сказал Ренгвольт, - не любят об этом говорить здесь, понимаешь?
        Блор покачал головой и показательно сунул «орла» в карман.
        - Иди отсюда и не морочь голову!
        - Лет двадцать назад сосватали госпожу за купеческого сына, - понизив голос, сказал мальчишка, - ну сам знаешь, как такое делается. Денежки к деньгам, старший приказал, и все!
        Блор невольно кивнул. Чего тут удивительного. Везде полностью и безропотно подчинялись младшие братья и незамужние сестры, жена, дети, внуки, племянники, а также домочадцы - прислуга и рабы. «Выйти из отцовской воли» было делом небывалым.
        - Она и жениха ни разу не видела, вообще из другого города. Ну а после свадьбы отправили сюда. То есть не совсем в здешний поселок. В предгорье. Ну как там было, я уж не знаю точно, но, судя по разговорам, удачно вышло. Хорошо жили. Дружно. Она место обустраивала, торговала с местными родами и дальними караванщиками, он с товарами мотался. Двое сыновей и дочка. Каждый год на каждый империал половина прибыли.
        Еще бы, подумал Блор. Опиумом торговать или шелком привозным - хороший навар можно иметь.
        - Тогда, - будто читая его мысли, но скорее всего, просто удачное совпадение, - сюда везли стеклянные изделия, хлеб, оливковое масло, краски для полотна, отсюда - железо, олово, табак, рабов, льняные ткани.
        Он закатил глаза от восхищения:
        - Я обязательно этим займусь.
        - Отсюда везут льняные ткани? - с расстановкой переспросил Блор. - Ты меня за кого принимаешь?
        - Правда, - отодвигаясь подальше в опасении поучить в ухо, воскликнул Ренгвольт, - ну не от наших соседей. Там дальше, за хребтами и Ямой, огромные плоскогорья и низины. Издалека везут, но зато такого больше нигде не производят. Легкие, прочные, почти прозрачные и ценятся на вес золота. Прямо так и продают - на одной чаше весов ткань, а во вторую монеты выкладывают, пока не уравняются.
        Он аж зажмурился, представляя себе чужие богатства.
        - И какое все это имеет отношение? - теряя последнее терпение, почти зарычал Блор.
        - Так по делу, - зачастил Ренгвольт, - что жили они неплохо. Во всех отношениях. А потом, - он задумался на мгновение, - да, тому пятнадцать лет, на город напали. Открыли ворота из живущих не первый год внутри. Ходили слухи, что кто-то из купцов поучаствовал. Конкурентов уничтожить. Уж очень странно бандиты себя вели. Одних грабили, других не замечали. А кое-кого из соперников и в городе очень вовремя не оказалось. А может, и врали, случайно совпало. Только нашу семью…
        Интересное дело, отметил Блор: «нашу». Может, и неплохо под ее рукой ходить и люди действительно довольны.
        - …сильно побили. Супруг погиб и младший сын. Госпожа, - совсем тихо произнес, - не в себе стала.
        - Надлом? - спросил Блор, хотя и сам давно должен был догадаться.
        Маги бывают разных видов. Не только сильные и слабые, и не обязательно проявляющие себя рано. Иногда талант дремлет в крови и, быть может, себя никак не проявит до смерти. А случается, нечто служит толчком. Какое-то жуткое событие или происшествие. И тогда может произойти что угодно. Одиночка разгоняет армии, поднимает смертельно больных, но гораздо чаще совершает непотребное. Человек сжигает собственный дом или уничтожает обидчиков, разя всех вокруг.
        Таких в мире немного. Фактически крайне мало. Не обучаясь самоконтролю и определенным навыкам в детстве, не поднимаясь с опытом выше, они сразу получают всю силу и используют ее тоже моментально, сжигая попутно с деянием и себя. Редко кто выживает из «разломанных».
        - Она пыталась излечить мертвого мужа, - оглянувшись на дверь, прошептал Ренгвольт. - Говорят, жуткое зрелище. Покойник, а дергается.
        Ну про такое точно стоит разве на ухо. Явно в доме не любят напоминаний о случившемся и за болтовню по головке не погладят.
        - А потом Док подошел, руку на плечо положил, сказал что-то тихо… - Он повествовал, будто лично присутствовал, хотя явно такого не могло случиться по возрасту. Наверняка слышал в пересказе много раз. - И увел в сарай. Дом-то сожгли, - пояснил мальчишка для доходчивости, - и вроде ничего не делал, а успокоил. И потом еще почти три года учил госпожу. Каждый день, долго.
        - Чему?
        - Да кто же его знает, - ответил рассудительно. - Лечить она может изумительно. Мертвого, правда, не поднимет. Это разве богам под силу. А что еще могет - так разве скажет? Ну знает заранее погоду, так у реки и моря живет с рождения. Когда корабль придет, всегда в курсе. Кто ворует - тоже, но для этого и магом быть не всегда требуется. Кто заболеет в поселке - чуть не заранее слышит. Своих лечит бесплатно. Позовет иной раз охранников и отправит на пост дополнительно. А почему - нам, слугам, неведомо. Служить в Храме отказывается, и перебраться отсюда тоже. Ушла из города и отдельно создавать стала свой личный домен. Купила кусок земли и принялась строиться отдельно от всех. То есть здесь все ей принадлежит. Вдова и маг - даже родственники в ее дела не смеют мешаться, а официально сын глава компании. Вот и тронь ее, хоть по законам, хоть так. И людей набирает сама. С каждым желающим поселиться поговорит предварительно. Любого на кабале возьмет, если мастер или воин подходящий. Все равно, почему запродался. И на волю уйти по сроку - без проблемы. Вот так.
        - Пойдет, - согласился Блор и кинул монету мальчишке. Тот ловко поймал. - Кто в трактире сидел - тоже ее люди?
        - Кроме горцев, - показав мелкие зубы, рассмеялся тот. - Воины бойцы очень хорошие. Не стоит пробовать грабить - повесят.
        - Спасибо за предупреждение, иди!
        Будем считать, всех касается. А то дверь не запирается, но соврать об украденном золотом слитке размером с два кулака не удастся. Приличный маг ложь определяет и умеет задавать вопросы. А врать хозяйке, когда в поселке другой власти не имеется, слишком опасно. Интересно, но даже нормального забора вокруг поселка нет. Не боится еще одного нападения? Да ладно, не его дело.
        Собственно, по-любому все ценное его имущество - оружие и монеты. Ничего из этого он не собирался оставлять без присмотра. В последний момент прикинул, не стоит ли переодеться. Мысль была верная. В принципе с этого и полагалось начать, а он завернул в трактир. Нехорошо вышло. Прихватил рубаху, вышитую Абалой непонятными, но красивыми узорами. Эмблемы, удивившие его в первый раз, не являлись аналогами гербов фемов. У них на всю семью имелся один. Орнамент отражал множество мелких бытовых подробностей.
        Любой посторонний псоголовый с первого взгляда определял семейное положение, достаток, количество детей, участие в боях и кучу еще всякого. Блор так и не разобрался толком, да и не стремился. Зачем ему все эти тонкости? Два-три сменяющих друг друга тренера, честно показывающих приемы и попутно отрабатывающих на нем удары, и вечная старуха, выдающая котелок со жратвой. Остальные с ним не общались. Ну кроме Абалы. Смотрели не различая. Внутрь башен за все месяцы зашел всего несколько раз. Отвратное высокомерие, но не в его положении возмущаться.
        А вот Док неплохо разбирался в знаках и рисунках псоголовых. Это выяснилось, когда к ним приехали из другого семейства. Именно он потом и объяснил происшедшее, а то Блор бы в жизни не догадался, на каком мероприятии присутствовал. И почему его пригласили, да еще и угостили не обычной бараниной, а молодым теленком и рыбой. Оказывается, это была свадьба.
        В его мире «двойная», когда брат и сестра вступают в брак с сестрой и братом из другой семьи, так что обеим семьям не надо тратиться на приданое за невесту, - это для бедняков. Здесь считалась величайшим счастьем. Нашли себе по душе одновременно. А заодно и связи с другим родом упрочились.
        Тут начинались уже сложности, в которых и Док путался, а Абала принималась невразумительно мычать. Объяснить по малолетству она не могла, сама, похоже, не очень в курсе, а признаваться не желала и делала таинственный вид. Одно слово - малолетка. Все-таки в иных отношениях не слишком крато с людьми различаются.
        Семья обычно принимала пищу совместно, недалеко от очага, за невысоким четвероногим столиком. Это долго раздражало. Вот такие мелочи - количество ножек четыре, а не три - и напоминают время от времени, что не дома находишься. Потом привык и перестал замечать.
        Тут дело в том, что гостя всегда угощали отдельно в компании со старшими мужчиной и женщиной. Число могло увеличиваться, если приезжий не один. И вдруг сажают за отдельный столик молодоженов и начинают мелодично свистеть вместо нормального обряда у Храма. Кстати, никаких изображений богов он так и не увидел, а на вопрос Док настойчиво посоветовал не лезть к хозяевам - все равно не поймет.
        В таких вещах он привык слушаться своего старшего. Незазорно у знающего спросить, пусть он и из другой касты. Умного человека нехудо и выслушать, чтобы дураком не выглядеть. Вот еще бы сейчас разобраться в происходящем…
        Во дворе купеческого дома располагались, кроме уже знакомых конюшен и кладовых, коровник, ледник, огороженная каменной стенкой выгребная яма в дальнем углу и баня. Очередной мальчишка пообещал готовность очень скоро. Видать, не бросала слов на ветер здешняя хозяйка. Блор еще раз подумал, пришел к выводу, что надевать чистое белье на измазанное тело не лучшая идея, можно и после бани. Ополоснулся у колодца и зашагал по направлению к деревенскому Храму.
        Запах крови и жареного мяса он унюхал издали. Кто-то побывал здесь совсем недавно и принес жертву. И немалую. Голова с мощными рогами совсем свежая. Чужак мог бы решить - крупный бык. Блор достаточно насмотрелся на местную породу. Рога у здешних, происходящих от скрещивания с дикими турами, были изумительного размера. Обычный теленок, хотя и немаленький. Само тело уже уволокли, о чем достаточно красноречиво поведали следы. Правда, камень-алтарь совсем простой. Обычный кусок гранита, но не ему указания раздавать.
        Ничего особо удивительного, вроде мраморной статуи, невесть как угодившей в тутошний курятник, он не ожидал, но, обнаружив на пороге знакомого костлявого мужика, наливавшегося не так давно пивом в трактире, в грязно-белой одежде жреца - неприятно удивился. Иллюзий на этот счет он давненько не питал и не надеялся обнаружить святого подвижника с горящим взором. Всякое бывает в мире, но таких - единицы. Где-то далеко. Возможно. Если попадаются. Но это… Всему есть предел!
        - Зачем пришел в Храм божий? - прогудел выпивоха, притворяющийся жрецом.
        Очень тянуло ответно сделать удивленный вид и заявить, что случайно мимо проходил. Или вообще задать встречный вопрос: «А ты как думаешь?» Нарываться не стал. Сам же пришлепал, чего теперь строить добродетельного дурака. Никто не тянул за шиворот, и иногда приходится быть терпимее. В конце концов, сам сначала в трактир отправился, наплевав на душу и озаботившись телом.
        - За погибших необходимо жертву принести, - без особой учтивости с длинными разговорами сказал Блор.
        - Кто?
        Он старательно перечислил, включив в общее число и Зевтица. Не его дело судить. Алчность сгубила, а человек сам по себе не был плох. Без него в пути много тяжелее было бы. Пусть с богами объясняется за случившееся. А он понимает происшедшее. Не принимает, но понимает. Иногда тебя толкает на преступление, и не хватает силы воли остановиться. Сам воровал с голодухи, а это поперек любых законов. И божеских, и человеческих. Может, кто после его, Блора, гибели наплюет на прошлые грехи и воздаст за добрые дела.
        - Маловато за них голубя али петуха, - солидно возразил жрец.
        - Не родичи мне, да и небогат, - отрезал Блор. - В меру возможности.
        Ягненок вполне соответствует средствам и гораздо правильнее. Ведь придется Воину и Смерти, а также Властителю загробного мира. Это еще как минимум.
        - Это совсем не дорого.
        - Сколько?
        - «Бык».
        Он подразумевал половину империала, или тридцать «орлов».
        - Что? - взвился Блор. - В центральных провинциях он столько не стоит! Корова всего в один империал обходится! Три «орла» - и не говори, что я не щедр!
        - Да где ж это видано дешевле молодого ягненка найти! - возопил жрец, вздымая руки к небу.
        - Сейчас кликну первого попавшегося прохожего, и он с удовольствием продаст дешевле.
        - И он безусловно окажется специально отобранным, во всех отношениях безупречным и правильной окраски, - язвительно произнес мужичонка.
        - А у тебя в загоне все на подбор.
        - Я свое дело знаю.
        - В смысле пиво пить? А то ведь вижу, - он ткнул рукой и обвиняющим тоном произнес, - капли крови на земле. Не дождался, пока кровь выйдет, а и потом не разровнял площадку, а туда же.
        Жрец посмотрел определенно с возросшей долей уважения. Откуда ему знать, где Блор набрался таких подробностей.
        - А кроме того, мне еще и свечи понадобятся, - развивая успех, добавил парень.
        - Сколько?
        - Пять.
        - Сало, китовый жир или воск?
        - Смотря что запросишь!
        Жрец кинулся в атаку с новыми силами. Он, даже забывшись, принялся объясняться не на испорченной версии имперского, а на местном диалекте, сдабривая наиболее красочные места выражениями такого рода, которые мамы детям обычно запрещают повторять. В результате стоимость обряда упала до десятки.
        Из Дома Молений вышла Скай с задумчивым лицом. Обнаружив происходящее, направилась прямиком к жрецу и вложила что-то ему в руку.
        - Не надо больше спорить, - сказала она приказным тоном.
        Тот поклонился без особого почтения, но заглядывать в руку не стал. Прямо так и сунул под балахон в карман. Затем отправился в дальний конец двора. Там, как и в любом Храме, стоял загон для животных.
        - Не надо было этого делать, - процедил Блор сквозь зубы.
        - Ты спас мне жизнь, - спокойно ответила девушка, - и я имею право почтить твоих погибших знакомых. За своих я уже все сделала.
        Они молча стояли и смотрели, как жрец совместно с толстым парнем принес чисто белого (насколько это возможно, если не помыть предварительно от грязи) ягненка. Парень держал, а он уверенным движением бронзового ножа вскрыл животному глотку, так что тот и испугаться не успел. При всем своем пропитом виде дело он свое знал, мысленно признал Блор.
        Хлопок в ладоши, привлекая внимания Небес, и жрец завел навсегда затверженные слова.
        - С трепетом стою я смиренно перед божествами, - запел он неожиданно приятным баритоном, - да услышат боги важные слова, в стране Поднебесной в восьми направлениях света…
        Закончив, опять трижды хлопнул в ладоши. Внимательно прислушивающийся Блор убедился в точном повторении имен в тексте молитвы и обращения к богам. При всей неказистой внешности память у жреца оказалась великолепной. С первого раза запомнил и не переспрашивал. Никого не забыл.
        - Свечи у входа, - сказал жрец деловито. Для него мероприятие закончилось.
        Блор прошел мимо, привычно омыл из ковша руки перед входом, прополоскал рот, сплюнув на землю, налил в ладонь и протер ручку ковша, оставляя его для следующего чистым. Поднялся по трем ступеням. Каждый шаг символичен - прошлое, настоящее и будущее, а также ночь (тьма), день (свет) и сумерки (равновесие). Еще Нижний, просто Мир Поднебесный и Верхний. Много есть значений.
        Внутри, сразу у входа, на подставке лежали свечи. Он взял восковые и принялся расставлять напротив символов богов. В старых святилищах частенько не любили ставить человеческие изображения. Не то чтобы как-то регламентировалось, однако уж очень различались лики в разных концах Империи. Каждый скульптор, художник или жрец имел свое представление о правильности. А уж перепутать имена аватар и вовсе никаких сложностей. У каждого десятки. В городах и поселках пользовались местными.
        Давно выработалось общее правило: каждый бог имеет собственные атрибуты. Мало кто способен спутать меч Воина или дельфина, Властителя Вод. Каждая река, речка, болото или озеро имеют собственного покровителя-ангела, но есть и Высшие. Если не помнишь (или не знаешь) всех, как, например, здешнего осетра, явно символизирующего реку, не ошибешься, обращаясь к дельфину.
        Он прошел, зажигая от недавно поставленных Скай свечей. Для Воина, Морского Владыки, Врача (косой крест), Повелителя Мертвых (череп) и Путешественников (игральные кубики). Каждому за прошлое и будущее в благодарность.
        Поставил копье, прислонив к стене. Богам не дарят ерунду, коли желают обратиться с серьезным делом. Им не нужна пригоршня золота, будь у тебя его пуд. Необходимо отдать ценное и нужное. К сожалению, ничего более подходящего у него не имелось. Не отдавать же рубаху. Воин должен оценить. Настоящее оружие, взятое в бою.
        Сел перед мечом, стараясь принять наиболее удобное положение. Старательно, как учил отец в детстве, расслабил мышцы, принялся дышать глубоко и ровно. «Когда дыхание человека неравномерно, неправильно - сознание его неустойчиво», - говорил тот…
        Глава 13
        Прошлое - настоящее - будущее
        Свет неприятно ударил в зрачки, заставляя невольно зажмуриться. Откуда в полумраке помещения солнце?
        - Ты чего, сынок, - говорила мама, сидя на корточках, заглядывая Блору в глаза, - ушибся? Больно?
        - Нет, - поспешно ответил он, сопя от старательно сдерживаемых слез и с изумлением рассматривая склонившуюся над ним женщину. Она же совсем молодая! И красивая! - Ничего страшного.
        Даже если бы действительно произошло нечто ужаснее ушибов, нипочем бы не сознался. Воин не будет жаловаться. Ну пусть будущий, но по рождению он фем и обязан соответствовать. Отец так говорит, и он знает.
        - Вот и славно, - сказала она, легонько гладя по голове, - настоящий воин не плачет, даже свалившись с могучего жеребца.
        Блор невольно улыбнулся. Назвать их пожилого коня подобными словами могла только мама.
        - Ты помни, - очень серьезно произнесла она, - не надо стесняться. Если что не так, скажи своему ангелу-хранителю. Он для того и существует - оберегать от бед и выслушивать.
        - А у меня он есть?
        - Он дан от рождения каждому человеку.
        - И как его зовут?
        - О! У него много имен, но одно воплощение - мама.
        Да, мама, теперь я понимаю.
        Свет…
        Блор очнулся и попытался встать с пола. Ноги дрожали, и он чувствовал себя не лучше младенца.
        - Мама, - позвал еле слышно. - Где ты? Папа? Анжи, - позвал он уже без особой надежды младшую сестру.
        Молчание.
        В доме неимоверно воняло. В сознание с трудом проникла мысль - болезнь. И до них добралась. Сначала не вышла утром из дома семья Эдита. Отец отправился выяснить, что случилось. Работа не ждала. Упустишь срок - много потеряешь. Да и не в обычае у его людей отлынивать от труда.
        В далекой стране на юге он служил раньше самому Императору сотником. Богатства это ему не принесло. Крупных войн и соответственно добычи не случалось, воевали все больше с нищими и опасными кочевниками.
        Рассказы о чужих местах и схватках были красивы, но, как Блор однажды подслушал в разговоре старших, нынешний Император оказался откровенно жадным. Не желая содержать армию и выплачивать жалованье, он предложил лишним, по его мнению, фемам уехать через Длинное море на север. Отправившимся в леса переселенцам разрешали нарезать себе земли, сколько они сумеют расчистить в течение трех лет, и освобождали от налогов и любых повинностей на пять.
        Отец занял денег, сумел договориться с несколькими крестьянскими семьями, подписав договор, где расписывались права и обязанности. Господин был обязан кормить крестьян во время голода и защищал своих подопечных от нападения извне военной силой и своим правосудием.
        Крестьяне, не будучи хозяевами участка, имели право бессрочно пользоваться им, платя оговоренную долю. Его уже нельзя прогнать с земли, и после смерти старшего в семье его семья наследовала его надел. Это было много лучше положения в поместье на юге, где народу стало слишком много, рабы более выгодны, а участок скуден и в любой момент аренду могли отменить. Лучшие земли там давно заселены и поделены, но и на худшие кого попало не пустят. А здесь раздолье!
        Да, здесь в первые годы оказалось тяжело и опасно. Никто из них не знал местных условий, а дикие звери могли забрести в огород. Это решаемо. Дерева кругом сколько угодно, и обнести дома и выгон изгородью для защиты от хищников не проблема. Ведь полакомиться свежатиной забредали не одни кабаны, случались и посещения медведей.
        Но это была практически их земля! За нее старались, за даваемый достаток, а уже на исходе третьего года у каждого имелись помимо немалого куска земли собственный дом, клетушки-сараи, огород, пара коров, несколько свиней, у половины даже кони завелись. На юге такое богатство могло разве в мечтах появиться. Зато и возвращаясь к себе, падали без сил, мгновенно засыпая. Поднимать с пустого места отнюдь не просто.
        Правда, они такие оказались в округе не первыми, и отец всегда мог спросить совета у других фемов. Вместо пшеницы посеяли рожь, немного ячменя и не прогадали. На золе выжженных пней она хорошо взошла. Еще пару лет - и развернулись бы всерьез, да не пришлось.
        Отец вышел из крестьянского дома с озабоченным лицом. Таким раньше его Блор не видел. Даже встречая хозяина леса, медведя, а за ним уже числилось пять убитых, он всегда весело улыбался. Вся семья Эдита лежала больная. Наверное, они подцепили через старшего в семье, когда тот ездил по делам в город. Все так радовались возвращению, и никто не обратил внимания, как он прижимал руку к груди и быстро ушел, толком не рассказав о впечатлениях. Через день слег, виновато смотря на посетителей и обещая вскорости встать, а теперь и вся семья пребывала не в лучшем виде.
        Еще через день заболели люди и в других семьях, а затем Эдит умер. Вид у него был жутким. Руки и ноги превратились в палочки. Черные пятна по телу и обтягивающая кости черепа кожа. Болезнь высосала из сильного мужчины все соки. Он казался ссохшимся, как мумии в пустыни, о которых в хорошем настроении повествовал отец. Но там все происходило под палящими лучами солнца, а не в душной избе.
        Отец приказал сжечь тело и запретил заходить в тот дом всем. Не помогло. Эта смерть оказалась первой, но далеко не последней. Весь поселок, за редким исключением, слег, и каждый второй умирал, а выздоравливающие были слабы и беспомощны. За ними необходимо было ходить, а некому.
        Больных становилось все больше, мать не успевала всех обойти и помочь, а когда и она упала, Блор оказался в доме последним, способным передвигаться. Он пытался облегчить мучения, поя водой лежащих, и даже сварил суп из курицы. Это помогает восполнить силы больному. Потом и сам потерял сознание. Судя по обстановке, прошла пара дней, и никто не заходил помочь. У других, похоже, не лучше.
        Медленно, как старик, он попытался выпрямиться, и это с неимоверным трудом удалось. Цепляясь за стенку, двинулся к кровати. Самые худшие ожидания подтвердились. Они лежали рядом. Отец и мать, а также сестренка. Ее принесли и положили между родителями заботливые руки. Или сама пришла. Она любила с утра навещать отца и мать. А когда болела или чего-то боялась, за что ее Блор втайне презирал, всегда просилась полежать рядом. Так они и скончались вместе.
        - Теперь я ваш ангел, - сипло сказал Блор, осознав, что видит. У него не было больше семьи, но он выжил, и надо поступить правильно.
        Все так же волоча ноги, он дошел до порога, захлопнул за собой дверь и, ковыляя, направился в угол, где рубил дрова. Там должны быть щепки. Факел сделать несложно, а огненное погребение - лучшее, что он может дать семье. Огонь очищает и осветит им путь в Верхний мир.
        Я был глуп. Хартию на владение землей и оружие необходимо было взять.
        Свет…
        - На этот раз ты сам себя превзошел, - брюзгливо процедил сквозь зубы высший жрец, рассматривая разновозрастных мальчишек и девчонок. Имя его мало кто помнил, ровесники давно все скончались, а со вступлением в должность Верховный терял личность. Он становился просто Жрецом.
        Большая часть из приезжих наряжена в лохмотья, а убогий скарб, наваленный на две скрипучие телеги, не стоил и пары «орлов».
        - Сплошная обуза. Они съедят продуктов пуще пользы.
        При этом он в очередной раз благословил прибывших с доброй физиономией пастыря, пекущегося о благе паствы своей с утра до вечера без продыху. Хоть пиши картину очередной аватары богини Любви. Правда, она обычно изображается в женском виде, но старый пень прямо излучает бескорыстную заботу.
        - Вы ошибаетесь, - ужасно вежливо произнес Тирас.
        Он был высоким, очень худым, с вечно недовольным видом. Еще достаточно молодой, а волосы заметно поредели. Зато ряса в любой обстановке сверкала чистотой. Даже если все вокруг заляпаны грязью до ушей, он останется чистюлей. Естественно, многих это ужасно раздражало. Частенько это представлялось желанием показать себя лучше всех остальных, погрязших в грехах и нечистотах. Как и его неприкрытое хотение подняться на самый верх храмовой иерархии.
        В душе Тирас кипел злостью и ненавистью. Будучи вторым в Храме по положению, он из-за этого старого ублюдка несколько месяцев таскался по грязным дорогам, утопая в грязи и проклиная день, когда Первосвященнику пришла в его тупую башку изумительная идея собирать сирот, оставшихся после Черной смерти. Рабы стоили дорого, а здесь он обнаружил прекрасную возможность обеспечить себя практически дармовой силой и при этом прослыть благодетелем. Что проще организовать в Храме школу для удачно выживших малолеток? Глупец. Не увидеть за происходящим столь интересной идеи!
        - У многих есть имущество, оставшееся по наследству. И мы пока сможем управлять от их имени. Например, вон тот, - Тирас показал глазами, - фем из Грая.
        - Откуда?
        - Чернопенье по-старому. Тамошние земли при правильном уходе могут принести неплохой доход. Я оставил там для наведения порядка парочку послушников.
        - И не он один такой. В городе тоже много умерло.
        «А ты почему не сдох?» - мысленно вопросил Тирас. Он прекрасно знал почему. Старый козел был очень неплохим магом. Гораздо лучше его самого.
        - Купечество, ремесленники. Все пострадали. У многих не осталось близких. Сам покровитель Шейбе Владыка Моря подсказал мне взять на воспитание несчастных.
        Не знай его Тирас много лет - мог бы и поверить в заботу о людях.
        - Ишь как смотрит, - усмехнулся высший жрец. - Волчонок. Не смирился.
        - Обломаем.
        - А если они возжелают стать послушниками…
        - А куда им деваться?
        - Вот и займись воспитанием.
        - Я? - поразился Тирас.
        - Ну не я же! Пока тебя не было, я назначил на место второго твоего лучшего друга, - в голосе откровенная насмешка, - Петирима.
        Они с послушничества ненавидели друг друга. Теперь тот обязательно отыграется за все прошлые унижения.
        «Ах ты, гад!» - мысленно вскричал Тирас, пытаясь сдержаться. Он знал: стоит сорваться - и наказание последует незамедлительно. Верховный Жрец обожал стравливать своих подчиненных и выслушивать их обвинения друг против друга. Вчера ближайший помощник - сегодня грязь под ногами, нормальное существование. Пока он не впал в маразм и любых соперников обязательно заранее уничтожает. Особенно считающих себя умными.
        - Ответственное поручение или имеешь возражения? - Взгляд был колюч и крайне неприятен.
        - Слушаюсь, мой господин, - покорно опуская глаза, чтобы не показать полыхающей в них ненависти подобным понижением статуса, ответил Тирас. Придет и его день.
        Не новость. Совсем не новость. На взаимоотношения в Храме за три с лишним года, там проведенные, насмотрелся вдоволь. Да и о присвоенной земле догадывался.
        Свет…
        - Встать! - ревели сразу несколько голосов.
        Сорванное одеяло летит на пол, и ничего не успевший сообразить Блор получает сильный тычок. Дожидаться весомого тумака от очень наглядно сжимающего кулак парня раза в полтора здоровее его и старше он не стал. Тем более что кругом творится буквальное повторение и не его лично касается.
        - Мыться, быстрее, быстрее, - орут послушники, продолжая награждать пинками и ударами. Всей толпой, на манер баранов, они несутся, направляемые непринужденно пускающими в ход кулаки управляющими бегом.
        На улице из ушата поспешно обмывают лицо и пытаются вытереться. Это достаточно сложно, потому что на четыре десятка рыл всего одна-единственная тряпка, заменяющая полотенце. Последний получит его в совершенно мокром виде, понял Блор. Он еще слишком слаб после болезни, чтобы вступать в серьезную драку, да и не видел причины начинать с этого. Можно и так высохнуть, не ловя ударов ногой или кулаками.
        Ситуация ему страшно не нравилась. Вчера отношение было достаточно доброжелательным, и их накормили перед сном. Было нечто неприятное во взглядах нескольких попавших сюда раньше, однако все устали с дороги, и на разговоры особо не тянуло. Да судя по ошеломленному поведению толкающихся в последних рядах попутчиков, их тоже не предупреждали ни о чем. Вчера стало жалко до слез обрезанных волос - сегодня он даже рад. Не требуется причесывать. Небось один гребешок на всех выдадут.
        - Чего стоишь? - вызверился на него послушник. - В строй!
        От очередного удара Блор почти уклонился, он пришелся вскользь, но вполне сознавал, что тому просто не до него. Вон сколько вокруг бестолковых. Строиться требовали по росту, но впервые видевшие друг друга мальчишки самых разных возрастов должны были еще разобраться, кто выше. А послушники не ждали. Опять крики и удары.
        Знакомая рожа его недавнего обидчика пронеслась мимо, тыкая жестким пальцем в грудь.
        - Ты, - говорил он, - ты, ты.
        Блор повернул голову и понял: отсчитывает пятерки по росту. Он угодил как раз последним в самую раннюю. То есть в старшую группу. Хорошо или плохо, еще только предстоит выяснить.
        - Стоять ровно, - опять завопили послушники.
        Где-то сзади вновь раздались звуки ударов, и громко заплакал ребенок. Блор мысленно скривился. От него не дождутся рыданий. Все равно не поможет, судя по продолжающимся звукам.
        - Каждый запомнит своих соседей по пятерке, - негромко сказал появившийся во дворе священник, доставивший их сюда. - Вы все отныне будете отвечать за любого. За каждый проступок и неподобающее поведение. Пожалеешь виновного - накажут всех. За дверью вас ждет корзина с хлебом. Одна порция на каждого. Ровно четверть фунта на человека. Пятерками! Направо! Первая! Пошли! Стоять! Дружно! Одновременно! Пока не научитесь. А если не удастся - обеда для вас не будет!
        Блор сильно подозревал, что причины бестолковости у многих в первую очередь проявились из-за простого незнания языка. Крестьяне в деревне объяснялись отнюдь не на правильном имперском. У местных существовал свой язык, колонисты частенько в соседних деревнях объяснялись на разных диалектах, да и ставили деревни достаточно далеко. Заросшей вековым лесом земли далекий Император не жалеет. Иногда требуется пять дней ехать до соседей.
        Значит, хотя бы в этом отношении он имеет заметное преимущество. Переводчик без надобности. Впрочем, попытка перевести остальным команду обошлась ему ощутимой болью в спине от палки в руках одного из послушников. Дурь какая-то. Хотят правильно и быстро, а при этом не пытаются слегка подумать и себе же облегчить обучение. Впрочем, он скоро убедился в личном везении. Подумаешь, единственный удар! Очередной сбившийся с шага был избит страшно. Виноват он оказался не больше остальных раньше. Похоже, из него сотворили очень наглядный пример. Молчи и слушайся!
        Через час от них все-таки добились желаемого, и, шагая в два ряда, воспитанники отправились в неизвестном направлении. Выяснилось, их все-таки собирались учить. Для каждой группы в продуваемой насквозь ветрами комнате был свой стол, на который насыпался песок, и ровной дощечкой сглаживали его. По песку писали деревянными грифелями.
        Досок на стене было целых три. На висевшей посредине кто-то достаточно небрежно написал алфавит. Блор его и без того давно знал, и если и не особо бегло читал, так сложностей в понимании текстов книг не испытывал. Правда, и было у них всего две. «История завоеваний Императора Стива» и сборник молитв. Слишком дорогие вещи книги. Не по их доходам. Но обе он знал практически наизусть.
        Две остальные доски были гораздо более интересны. Сверху на них присутствовало «Прилежные» и «Ленивые». Наводило на соответствующие мысли. Завтра один из пятерки не сумеет нормально прочитать - и всех выпорют? Не было печали! С другой стороны, в одном месте собрали совсем малолеток, и он на их фоне великий мудрец. А как с его новыми товарищами? Он невольно покосился на соседа.
        - Меня зовут Жоайе фем Моревир, - почти не раскрывая рта, сообщил тот.
        - Блор фем Грай, - ответно представился он. Где находится Моревир сейчас - не суть важно. Хоть на дне морском.
        - Смотри за мной и поступай так же, - процедил тот. - Рот при всех не открывай без прямого приказа послушника. Я третий день здесь. Насмотрелся.
        - По слову «са», - выдержав не слишком долгую паузу, прокричал послушник, - правые руки на стол. По слову «дись» - переступить правой ногой через скамью и сесть. Молитва покровителю Шейбе! - заорал, не успели они опустить зады на сиденья.
        Все дружно вскочили.
        Нестройный хор завел литанию. Она практически не отличалась от обычной, Блором дома многократно произнесенной.
        «Всех же нас да спасет и защитит своею всесильною десницею, и да избавит от глада, губительства, потопа, смертельных болезней, огня, меча, нашествия иноплеменников и напрасныя смерти».
        - Мой отец был всадник, - все так же тихо произнес Жоайе и показал пальцы с татуировкой мечей.
        Он имел в виду отнюдь не наличие коня в хозяйстве. Второй ранг воинской иерархии.
        - Я просто фем, - ответно демонстрируя знаки, прошептал Блор.
        - «О достоинствах и недостатках предков можно судить по поведению их потомков», - процитировал сосед.
        - Пятерка не обязана лизать ноги этим, - пробормотал Блор. - Если мы все заодно.
        - Ты, - очередной крик, - мы научим вас смирению и покорности. - У тебя на лбу написано - ты посмел говорить!
        К счастью, обращались не к ним. Кто-то еще попытался обмениваться мнениями.
        - Один на порку уже готов, - провозгласил послушник, не слушая оправдания. - Кто еще смеет нарушать правила?
        - Но все, - продолжил Блор. Звук упал до нижайших пределов, и он вообще не был уверен, слышит ли его Жоайе. - Вместе. Всегда.
        Оба они прекрасно знали, о чем речь. В школу при Храме нередко отдавали бродяг, мелких воришек, да и среди приехавших с ними других фемов не наблюдалось. С самого начала восстанавливать остальных против себя нельзя.
        - У нас общая судьба, но мы всегда заодно?
        - Да! - подтвердил Блор. - «Когда близкие друзья, соратники или люди, которые вам чем-то обязаны, поступили неправильно, следует наедине указать им на это и заступиться за них перед другими».
        Как давно это случилось, и как мне повезло! Жоайе особым умом не отличался и прекрасно об этом знал. Кроме затверженных с детства слов Воина, он и прочитать ничего не мог без головной боли, да и те просто выучил наизусть. Зато очертя голову кидался в драку и никогда не подводил. Вдвоем они сумели себя поставить, а то, что мы оба достаточно долго жили в деревне и постоянно общались со сверстниками-крестьянами, позволило не ломать себя.
        Они не считали себя выше и изначально приняли необходимость считаться с другими и учитывать их интересы.
        Свет…
        - Не трогай его! - громко произнес Жоайе.
        - Ты мне? - изумился Гэйб.
        Он был худший из всех послушников. Не просто рвался избивать воспитанников, еще и получал наслаждение от этого. Он заставлял бить друг друга и проверял, насколько сильно. А недостаточно, по его мнению, старающихся загонял в карцер. Эта камера была крошечной, настолько тесной, что нельзя ни встать во весь рост, ни вытянуться на полу. Нар или кровати там не имелось, а кормили водой и хлебом.
        Дважды там воспитанники умирали, и однажды парнишка сошел с ума. В полной темноте, постоянно скрюченному и рядом с парашей достаточно тяжело самому закаленному и упертому. Многие прошли карцер, и Блор в том числе. С самого начала их пытались запугать и достаточно ясно давали понять, чего ждут: чтобы стал одним из служителей.
        Хуже всего - облегчения это не давало. Просчитались пытающиеся пойти по данному пути. Младшим послушникам жилось ничуть не лучше, да еще и надежды выйти когда-нибудь они не имели, дав прилюдную клятву. Но Жоайе и Блор и мысли такой не допускали. Они фемы и в Храме служить не станут! Лучше умирать с голоду и ходить в лохмотьях, но быть свободным, чем громко молиться три раза в день и торчать в служках с утра до вечера.
        Сколько они ни пытались, поймать Гэйба втихую никак не удавалось. Кое-кто из их надсмотрщиков усвоил уже про границы действий и не переступал рамок. Проломленный череп и оставшийся на всю жизнь пускающим слюни послушник оказались достаточно хорошим намеком.
        На самом деле Блор пытался прикончить того, но, видимо, силенок не хватило, зато так даже лучше вышло. А что начальство догадывалось, чья это работа, и, не сумев доказать, выпороло всех подряд, - это мелочь. И без того за малейший проступок жестоко наказывали. Лишали еды, сна, регулярно били розгами, окунали в воду до обмороков, сажали в карцер. Один раз вытерпеть - и в остальное время облегчение. Никому из их мучителей не хотелось повторить путь ставшего полным идиотом.
        - Он болен, - четко сказал Жоайе.
        - Что ты делаешь, - прошипел Блор.
        Нельзя при всех. Теперь Гэйб не остановится.
        - Он умрет.
        - Это ты у меня сдохнешь! - крайне довольно вскричал послушник. Он давно искал возможности прицепиться и всерьез устроить разгон старшей пятерке. Получил шикарный предлог для действий. - Три недели в карцере!
        Это была смерть, и все об этом знали. Через две недели человек не мог стоять на ногах и долго приходил в себя. Трех никто бы не выдержал.
        Жоайе как-то странно повел плечами. Был он парень крепкий, хотя и страшно худой, да они все не обнаруживали на теле лишнего жира. Еды не хватало, а работы через край. Но кость широкая и сильная.
        - Когда-нибудь это должно было случиться, - будто для себя, негромко сказал и шагнул вперед из строя.
        «Когда для выбора имеются два пути, существует лишь быстрый и решительный выход - смерть», - прозвучало в мозгу Блора. Нет, к этому он не готов.
        Гэйб метнулся к Жоайе, замахиваясь палкой, которую редко выпускал из рук. От ударов ею у воспитанников оставались красные полосы, долго не проходившие. Жоайе принял ее плечом и схватил послушника в мощные объятия. Они рухнули на каменные плитки двора под растерянными взглядами воспитанников школы и послушников. Оба прекрасно поняли: стоит им сдвинуться с места - и свалка станет всеобщей, а шансов уцелеть у них минимум.
        Три десятка подростков против двух служителей стояли в полной готовности и смотрели, как Жоайе, на голову ниже своего противника, выламывал руку врага. Подмял его под себя и принялся со всего размаху бить Гэйба кулаком в лицо, не обращая внимания на визг поверженного и летящие брызги крови. Еще, еще и еще, пока мощная рука не оторвала его от поверженного и уже находящегося без сознания послушника.
        - Э, какой волчонок, - сказал огромный воин, без особого напряжения удерживая Жоайе на вытянутой руке.
        - Позвольте, - задыхаясь от бега, прохрипел Тирас.
        - Передать вам? - наклонив голову, с удивлением переспросил воин. - Чего вдруг? Я забираю его себе.
        - Это наш воспитанник!
        - Да, я заметил, - опуская Жоайе на землю, с откровенным сарказмом сказал он. - Он в Храме крайне нужен. Не всех еще убил, и вы его со свету не сжили. Обойдетесь. Сколько он там должен? Пройдемте - решим вопрос, - беря железной рукой за плечо жреца, почти приказал. - Как раз такие мне и нужны, - сказал уже по дороге, почти волоча за собой Тираса. - Кто не проявляет доблести в обычной жизни, не сумеет правильно вести себя и в бою.
        Строй воспитанников стоял, обалдев от происшедшего. Жоайе не просто первого забрали из Храма, еще и столь удивительным способом.
        Да, Жоайе, я помню и твой урок. Настоящие мудрость и храбрость рождаются из сострадания. Нельзя всегда жить по расчету.
        Свет…
        Дверь открылась бесшумно, специально за этим следили, но головы с соломенных подушек поднялись моментально. Все двадцать семь. Полный набор школьников - самых младших в Храме. Возрастом от семи до тринадцати с лишним лет. Большинство здесь с Черной смерти, но случалось и позже попадать. Смерть не спрашивает мнения и забирает понравившегося, а случается, и просто отдают лишний рот на обучение.
        Бривел театрально-красивым жестом похлопал по пузатой и тяжелой сумке. Денес криво ухмыльнулся. Блор, как всегда, изображал бесстрастность. Подумаешь, сумели залезть в кладовую и слегка ее почистили! Попадись они - и обычной поркой дело точно не закончилось бы. За что ребята себя предварительно и вознаградили от всей широкой души, не забыв основных правил: брать много нельзя, отовсюду по чуть-чуть, и при этом ни в коем случае не оставлять следов.
        - Всем хватит, - гордо заявил Бривел.
        Через секунды вся компания уже сидела на кроватях в нетерпеливом ожидании. Все они постоянно были голодны и бесконечно думали о еде. Слишком уж паршивым оказалось храмовое питание. Мысли постоянно заняты пищей. Она означала жизнь и возможность протянуть еще день, неделю, месяц. А то выходишь в возраст - и получишь право уйти. Или остаться, но на другой ступени.
        Ведь всем и каждому известно - в едальне садятся в определенном порядке. Чем ближе к котлу, тем старше по возрасту и положению. Самым младшим и дальним всегда достаются объедки и отвратительные остатки, на которые никто не позарился.
        Все они постоянно мечтали о пище и даже во сне видели ее. Огромные миски с горячим супом, свинина с подливкой и свежие, а не гнилые овощи. А главное - хлеб! Целые караваи, так что в одиночку не умять. От обильного обеда большинство с непривычки наверняка вытошнило бы, и уж расстройство желудка точно обеспечено. Кто об этом всерьез задумывался, когда постоянно сосет в желудке и мысли крутятся в одном направлении!
        Храм - это не одни места молений. Это огромное хозяйство, где от того же жертвенного быка все идет в дело. Шкура, мясо, жилы - ничто не пропадает зря. А одежды или подарки необходимо хранить, территорию убирать, да и десятки жрецов, послушников и слуг нуждаются в еде, постоянной стирке. Кухня, кладовая, да много самых разнообразных служб. Уж где берут ссуду и откуда управляются храмовые владения, всем известно, но ведь кто-то должен все это делать.
        В конце концов, и животных для жертвы можно приобрести здесь, а не заморачиваться, волоча с собой из неведомых краев. А они тоже нуждаются в уходе и выносе навоза. И кто этим должен заниматься? Режим дня был так устроен, что воспитанникам не оставалось ни минуты для отдыха. После обеда, состоящего из миски щей и порции хлеба, нарезанной ломтиками на пятерку, они отправлялись ежедневно на всевозможные работы.
        Их распределяли в самые разные мастерские. В них мальчики строгали, пилили, сбивали ящики, плели корзины, занимались и другим «рукодельем», которое должно было окупать их учебу и давать доход начальству. Это считалось наиболее легким. В дубильню или стирку отправляли наиболее ленивых или провинившихся. Запахи там стояли такие, что многие падали в обморок.
        А вот ходить за скотиной было много легче и многим привычнее. Тем более что попутно нередко можно было и съесть нечто вроде картошки или других объедков, скармливаемых свиньям. Ежедневные щи были из капусты, большей частью порченой. Рыба всегда самого худшего качества и ложка каши. Набор не менялся уже третий год.
        Постоянное чувство голода невольно толкало на всевозможные авантюры, вне зависимости от последствий. За украденный кусок пороли до полусмерти. Розги были, как полагалось, длиной в полтора метра; гнулись они так хорошо, что из прута можно было свернуть кольцо, не поломав его. От удара таким прутом не только рассекалась кожа, он уходил глубоко в тело, разбрызгивая кровь. Спины каждого из воспитанников имели достаточно шрамов.
        - Кому? - спрашивал Денес самого младшего и запускал обе руки в мешок.
        Звучало имя, и очередной мальчишка получал два куска. Тут уж как повезет. Зачерствелые остатки каравая, поломанные отнюдь не одинаково, а кроме того, вторая рука появлялась на свет все время с разным. Кусок мяса, колбасы, измятая и завернутая в тряпку, чтобы не запачкать остальное, брынза, сыр, опять шмат мяса, но уже сушеный. Такое можно жевать очень долго. Половина окуня, кусочек угря…
        Денес взвился и, прыгнув через койку, совсем нешуточно влепил одному из мальчишек. Тот молча упал, и старший врезал еще и ногой.
        - Встал! - прошипел он. - Достал сей момент из кармана - и жри!
        Стоял и молча смотрел, пока тот, давясь и всхлипывая, жевал сухую горбушку под присмотром множества глаз. Еще одна жесткая оплеуха, от которой дернулась голова.
        - Оставь его, - сказал Блор. - Он новенький.
        - Вот я и научу раз и навсегда, недоумка!
        - Джил! - позвал Блор. - Отныне ты для него «дядька». Понял?
        - Да, - без особого энтузиазма отозвался мальчишка с соседней с происходящим койки, поднимаясь и направляясь к избитому.
        - Лупить будешь? - спросил тот, шмыгая носом.
        - Учить, - тяжко вздохнув, ответил Джил. - Как себя вести, как величать начальство и что делать, чтобы не попадать под горячую руку. В первые дни главное - не выделяться. Потом примелькаешься. А то мне заодно прилетит. Пятерки - муть. Половина давно не существует. Кто помер, кто в послушники пошел, а кого и забили. Так вот мне на их место неохота!
        - А что я сделал?!
        - Да всех подставить собирался. Всех! По утрам проверяют, даже солому ворошат и в подушки заглядывают. Ничего вообще здесь нельзя хранить личного. А найдут еду - ворованная. Да еще и не каждодневная хлебная «снедайка» из «чернухи». Залезть в кладовую Храма не менее опасно, чем в сокровищницу Императора. Не поздоровилось бы всем. Дали - ешь. И скажи спасибо. Не обязаны делиться.
        - Но он гад! Почему не сказать!
        - Денес? Еще какой гад, - охотно согласился Джил, - злой. Вечно косится и даст - так улетишь. Но он прав. Здесь иначе нельзя. В старшей пятерке был вначале Морис. Добрый и готовый помочь. Однако у него не было этого… как его… стимула побеждать. Он не согласен был вцепиться зубами и держаться до последнего.
        - И? - не дождавшись продолжения, спросил новичок подозрительно.
        - Повесился, - нехотя ответил Джил. - Вот с тех пор Денес такой и стал. Всех ненавидит. Они корешились. Да ладно, давно это случилось. Ты главное - у меня спрашивай в непонятках и смотри, как себя веду. Понял?
        - Да. А остальные? - после паузы спросил новенький.
        - Ну Бривел - тот умник. Все знает, рассказать мастер и как спереть что - всегда подскажет. К нему можно нормально подойти. А все одно Блор его в сторону отодвинул, хоть и младше. Бривел тоже не любит впереди идти - одно слово: купеческая косточка, за спину фема привык прятаться.
        - Блор - воин?
        - Мы все здесь воспитанники, - неохотно ответил Джил, - но у некоторых сила есть, а у других нет. Не каждый во время порки молчит, а затем встанет и займет место в строю. Мало кто выдерживает и не просит пощады. Умеет себя поставить. Да и человек он правильный. Пытается жить по Кодексу Воина. Ну насколько возможно в нашей скотской жизни. Тут без воровства быстро ноги протянешь. Но не для себя одного. Вишь, и с нами делится.
        Спасибо, Джил. Приятно слышать такое мнение. Как-то не задумывался раньше, как на меня младшие смотрели.
        Свет…
        - Он самый подходящий для ваших целей, - говорил жрец-казначей. - Пятнадцать лет, крепкий, выносливый, без физических изъянов. Знает несколько языков, причем специально не учил. Родители с юга, в деревне объяснялись на стандартном имперском, здесь постоянно общался с разными людьми - вот и нахватался.
        - Вы хотите сказать, с местными крестьянами? - ехидно спросил фем Кнаут.
        - Не без этого, - не смущаясь, согласился жрец, - но главное - он никогда не забывал о своем происхождении. Всех держал в кулаке, даже более сильных и старших по возрасту.
        - Кто не проявляет доблести в обычной жизни, не сумеет правильно вести себя и в бою, - пробормотал посетитель.
        - О! Блор фем Грай боец!
        - Ничего не умеющий при вашем воспитании.
        - Характер важнее, а он присутствует.
        - Ну допустим. Кстати, вы уверены, что он сознательно проливал человеческую кровь, но еще не имел дела с женщиной?
        - И в первом, и во втором - абсолютно.
        - И во что мне обойдется сие приобретение?
        - Три года кормили, воспитывали, - всплеснув руками, вскричал с ощутимым издевательством казначей.
        Фем Кнаут скривился:
        - Давайте без этого. Я в курсе прелестей храмового воспитания.
        - Тридцать империалов!
        - Сколько? Да мне умелый раб обойдется дешевле.
        - Рабы на рынке. А у нас вы получите преданного человека. Если еще и начнете учить, ну или ваши люди, - поправился на неприкрытое раздражение, - фехтованию, получите преданного пса. Вам же нужен такой.
        В воздухе повисло «иначе бы сюда не пришел». Уж найти паренька в своих владениях отнюдь не бедный магнат вполне мог.
        - Десять!
        - Ну если пяток поверх. - Жрец ласково улыбнулся. - То можно и десять в «кабале» записать.
        Совсем недурно лишку для себя получить. Храм же тратился на кормление и воспитание, так необходимо возместить. А что, не имея права, фактически отдает в рабство, так кто с Храма спросит?
        Кабала отличается от рабства единственно запретом на убийство приобретенного человека. А все остальное - срок договора или возможность выплаты собственной стоимости - полная ерунда. Так и раб может выкупиться на волю. Редко, но случается. А в остальных отношениях ничуть не лучше. Если кабальный сбежит, у хозяина есть законное право преследовать, разыскивать и при поимке как угодно наказывать. Такому человеку ничто не принадлежало, даже личное имущество - лишь временное благодеяние, и всегда легко отобрать.
        Фем Кнаут махнул стоящему за его спиной Уоррену. Тот бухнул на стол кошелек. Жрец развязал шнурок и выложил ровно полтора десятка золотых. Поднял голову и увидел понимающую ухмылку телохранителя. С самого начала фем решил, сколько он заплатит. Потому и не торговался. Впрочем, такие и не унижаются. Либо платят, либо отбирают.
        Он принялся оформлять договор.
        - Вам действительно необходим этот мальчишка? - спросил с недоумением уже за дверью Уоррен, разглядывая колонну тощих и оборванных подростков, бегом направляющихся куда-то.
        - Где я еще найду девственника, кроме как в Храме? - с досадой прошипел фем Кнаут. - Воинской крови, за которого родичи не спросят. Добровольно, именно добровольно, отправляющегося на убой…
        Уоррен промолчал.
        Вот так. Значит, были какие-то условия для прыжка в могилу. Не каждый подходил. Неприятно узнавать, что тебя отправляли на смерть. Одно дело слова Дока, совсем иное - услышать прямо.
        Свет…
        Сквозь крышу молельного дома видна замершая фигура с мечом перед ней.
        Это я?
        Свет…
        Прыгающий откуда-то сбоку на богато одетого человека Возмездие. Шелковая рубаха вся в крови - и тот падает с разорванным ударом когтистой лапы животом. Демон поднимает голову и оскаливается насмешливо, видя, как шарахаются от него во все стороны люди. Потом делает движение, переворачивая труп. Еще один оскал и толчок. Из-под тела со звоном вылетает метательный нож. Это был наемный убийца. На заднем плане восторженно-изумленное лицо смуглой девчонки.
        Я ее не знаю, но зато хорошо знаком герб на кресле. Дубовый лист и шлем. Фем Кнаут.
        Свет…
        Мощные, окованные железом створки ворот перекосило, когда сорвало петли. Это не мог быть таран, еще удара не последовало. Маг! Глухой удар - и в вышибленный проем с диким ревом лезут вооруженные люди. Навстречу бегут защитники, но поздно, поздно…
        Не варвары какие с севера. Знакомая одежда и оружие. Свои, имперцы, но почему я на другой стороне? Хотя откуда мне знать, где правильная.
        Свет…
        Два войска замерли в боевой готовности. Блор рассматривает, прищурившись, поле. Справа лес, за построением врага находится река. Если удастся прижать противника к берегу - считай, победа. По мосту им не уйти, а берег после дождей топкий. Их много. Очень много. Хуже всего - сзади обоз с женщинами и детьми. Они не побегут.
        - Ну что, - со смешком говорит мужчина рядом. Он уже в возрасте, но крепок, и латы на нем сидят как влитые. На мощном боевом жеребце попона с изображением грифа на сине-красном поле. - Сегодня хороший день для ИХ смерти, - и показывает на войско напротив.
        - Это ересь! - нервно говорит наряженный в богатый кафтан и с золотой цепью наместника провинции на груди худощавый молодой человек.
        Откуда-то приходит знание, что он не особо и религиозен. Сейчас просто нервничает.
        - У них практически нет конницы, - говорит Блор. - Это шанс. Отсечь от леса и загнать в речку.
        - Шилуки никогда не были дураками. Они готовы к твоей идее, - скалясь большими зубами, отвечает «гриф». - Уж поверь старому вояке.
        - И что делать? - восклицает наместник, очень по-женски заламывая руки.
        Темнота…
        Он вернулся. Что делать, узнает, уже когда придет время. Место он рассмотрел хорошо. Год? Неясно. Думать, думать, думать. Не спешить. Что это было? Знак, без сомнения, но что мне сказал Воин? Предупреждение? Я его не понял. Напоминание о полученных уроках? Не только. Прошлое, настоящее и будущее. Сражение. Это важно. Я до него доживу. И не просто так. Общаться с императорским посланником надо иметь право. Определенно мой выбор верен. Надо ехать домой. Это же точно через несколько лет происходило. Есть весомые шансы стать полководцем. Разве не об этом я мечтал?
        Глава 14
        В горах жить непросто
        Скай стояла снаружи в одиночестве. Жрец, честно исполнив долг, уволок остатки жертвы. Сегодня у него праздник. Нечасто подобные подношения случаются, а уж серебро он видит по очень большим событиям. Здешний народ предпочитает совершать сделки рыбой или сыром.
        Неудивительно, что вынужденно держит личный огород. На местных жертвователях не разжиреешь. Горцы вообще долинные молельни ни в «ноготь» не ставят. У них семейные имеются, и там все по традиции, а не по новомодным имперским регламентам.
        В отличие от своей родни, Скай побывала во многих местах и кое-что видела. Она не любила об этом вспоминать и давно отучила всех остальных, но мать из долин - это клеймо. Не на лбу - в душе. Тем более что воспитывалась она не в роду первоначально. Многое осталось с тех времен, и сколько бы она ни демонстрировала окружающим правильное воспитание и знание обычаев, вкупе с горячей горской кровью, в уме она видела не только свои недостатки, но и преимущества.
        Сказать об этом вслух было немыслимо. Изменить поведение? В лучшем случае ее просто не поняли бы. Приходилось действовать не вполне ординарными методами, хотя в русле обычаев. Она не могла позволить себе пойти против общего мнения. Сначала требовалось подготовить и выдвинуть вперед авторитетного человека. Дядя - это удачно.
        И все-таки среди горцев не редкость женщины-правительницы. Она пошла по этому пути сознательно, и никто ее не остановит. А что делать, коли сами мужчины не способны думать?
        Слишком многие кланы гор застыли как насекомые в смоле. Так и живут древними понятиями, будто ничто не меняется. А вот ей это не удастся. Она знает обе стороны мира. И несгибаемые шеи умирающих за честь соплеменников, не готовых ради жизни детей поступиться принципами. И подлость низин, готовых продать собственных детей и мать, если им выгодно. Но ведь нет общего для всех поведения! Ни там, ни здесь! Видела она и доброту тоже, и бескорыстие, и как идут ради долга до конца.
        Нельзя считать себя умнее по одной причине: ты - горец. Пятую весну подряд урожай был плох из-за холодов. Травы в долине Юлакара не уродились, и начался падеж скота. Обычно их места - рай для скота. Даже гнуса и мух не водится. В разные сезоны скот перегоняли выше или ниже по склонам и всегда жили в достатке.
        Все приметы обещали повторение ухудшения и в этом году. Все равно, чем недовольны боги, необходимо действовать, а не сидеть в ожидании чуда! В таких случаях племена начинали самоубийственные войны. Проку от этого немного. У остальных ничуть не больше добра, и резаться за свое они станут отчаянно. Не помирать же, лишившись последнего. Лучше отдать жизнь красиво, в бою.
        Нет в этом никакого смысла! Как и в уходе стариков, освобождающих место. Далеко не все из них ей нравятся, но человеческие руки всегда в цене. Больше людей - сильнее род. Союз с родственными семьями - замечательно. Подчинить других - вот важнейшая задача. Не вырезать, а взять под себя. Браком, союзом, силой, но проще всего золотом. Империалы любят не только мягкотелые трусы в низинах.
        Любые товары, доставленные с востока транзитом или привезенные с плоскогорий, могут дать минимальную прибыль. Караваны с шелком и чаем идут давно проверенными маршрутами под охраной псоголовых и состоят из сотен, а иногда и тысяч тягловых животных. Соответственно и вооруженных людей не меньше чем в любом горном роде, и уж точно бойцы каравана по количеству превышают намного семью.
        Нападать бессмысленно и опасно. Нанимать горцев для владельцев имеет смысл лишь на длительный срок и предпочтительно отрядом. Ей много дали те три года бесконечных странствий. Люди думают по-разному, и уметь их понять - важнейшее дело. И в то же время в глубине, под наслоением привычек, инстинкты человека одинаковы. Недаром и список грехов не слишком различен во всем мире.
        Продавать продукты, когда их и так в обрез, неимоверно глупо. А далеко не все можно найти в горах. Даже не потому что нет, а по причине малого количества. Чем сложнее достать, чем больше спрос, тем выше цена. Выход достаточно очевиден - найти такой товар. И она его обнаружила! Собственно, ничего нового в этом и нет. «Кат» жуют во многих местах, где она побывала с караванами. Нормальный воин никогда не станет его употреблять - замедляет реакцию, и человек тупеет с течением довольно длительного срока, однако достаточно посмотреть на тамошних стариков. Отвратительное зрелище. Полное отсутствие достоинства и сил.
        Опиум… Через четыре месяца после посева коробочки созревают. Их надрезают тонкими лезвиями и выжимают белый клейкий сок. На следующий день он станет коричневым, и можно собирать. Операцию повторяют несколько раз, пока сок не перестает появляться. Самый лучший опиум темно-коричневого цвета и вязкий, называется тар.
        Опиум с образования гор применяли местные жители. Он снижает боль и для некоторых религиозных праздников позволителен, снимая барьеры и давая веселье. Но раньше никого особо не волновало его использование в Империи. Не их это дело. А оказывается, тамошние богатеи не прочь это употребить. Долгое многократное использование непременно ведет к привычке - это знают все. Недаром продавать все обязаны через специальных имперских представителей по фиксированной цене. Но когда это горцы считались с законами Империи?
        Она почти заставила дядю сделать ход поперек общего мнения. Не терять родичей в очередных бессмысленных набегах - собрать груз тара и отвести его в Синждан. Все предварительные переговоры Скай провела сама и знала, на что рассчитывать. Риск для всех достаточно серьезный. За продажу без разрешения и в нарушение торговых рыночных законов можно расплатиться головой. Поэтому и взятки должны быть крупными, и корабли не арендованными, а личными. Здешняя госпожа прекрасно подходила. Кроме всего прочего, они давно знакомы и несколько раз оказывали друг другу услуги.
        И пусть зеларни получают один империал, купчиха пять, а где-то в конце цепочки у Океана продавец две сотни или три за тот же вес. Это пустое. Деньги есть всегда, меняются только карманы, в которых они лежат. Торговец не может работать себе в убыток. Сколько он сумеет наварить - его дело.
        Чужие золотые ее не интересуют. А вот взятые прошлой весной три тысячи двойных империалов позволили неплохо пережить зиму и купить поддержку нескольких соседних родов. Не деньгами - гордость им не позволила бы взять. Зерном и другим продовольствием.
        В этом году она привезла свыше сотни пудов тара, и никто не возразил на расширение участка. Кровь? Так это нанятые по большей части. Жиран поднялся, Мунстера - да, жаль. Хороший был воин. Но это жизнь. Все мы рождаемся и умираем, и ему выпала правильная смерть - с оружием в руках.
        Она прекрасно знала, что такое возможно, и приготовилась заранее. Правда, нападение оказалось слишком серьезным, но родичи погибшего непременно получат оговоренное. Как магическую помощь получил каждый раненый. И не суть важно, во сколько обошлось. Люди должны знать - она держит слово. И не из одной расчетливости. Жертву она принесла по собственной инициативе, без просьб и договоров. Так правильно. Пусть у них свои семейные храмы, но она отдала долг честно. Никто ее не сможет упрекнуть.
        А десять тысяч двойных империалов чистого дохода - это невообразимая сумма по здешним местам. Деньги - это власть. Много золота - власть огромная. Больше никто не посмеет возразить на ее предложения в семье. Вся округа станет плясать под ее команды. Теперь по ее приказу поднимутся уже не три десятка бойцов, а несколько сотен.
        Да какое там! Всех людей в родственных семьях и союзных на плоскогорье наберется под десять тысяч. Добрая четверть может сражаться. Целая армия. В будущем необходимо хорошенько заранее почистить всех способных позариться на ее добро. Будет дяде занятие в полной мере по его характеру.
        Блор появился из Дома Молений, и она, сама не замечая, улыбнулась мечтательной улыбкой барса, обнаружившего добычу. Сегодня как раз подходящий день, и есть хорошие шансы на зачатие ребенка. Не рожавшая в семье стоит много ниже уровнем, и пришло время это исправить. А от кого - роли у горцев не играло. Получить от постороннего даже полезно - свежая кровь. Уж от данного бойца она плохой не будет, в этом Скай была убеждена. Неплохо себя показал. Подходящий кандидат. Кто не дерется всерьез - не выигрывает. Беззлобный щенок - мусор. А этот при необходимости горло врагу перегрызет, как настоящий мужчина.
        Судя по некоторым намекам, Воин его любит. Это хорошо и плохо. Хорошо - прославится. А плохо потому, что на кого обращают внимание боги - в этом мире обычно не задерживается. Ну со скорым отплытием все равно не ее проблема. Она свои обязательства выполнила полностью и имеет право на маленький подарок. Ему не повредит.
        Баню уже должны были протопить, и никто им не помешает. Не посмеют. Ее уже знают в Синждане, и не с самой лучшей стороны. Не будут бояться - попробуют обмануть. Значит, придется проверять и наказывать за нерадивость вновь. Закупленное должно быть хорошего качества.
        - Меня ждешь? - спросил парень.
        - Одна ходить боюсь, - хлопая глазками на манер глупых имперских девиц, потупилась Скай. - Темно, и подстерегают неведомые опасности.
        Он невольно хохотнул. Уж чего-чего, а заподозрить в страхе перед темнотой или шавками за заборами ее сложно. А любого местного ухаря уделает вмиг. И даже без помощи ножа. Сильная и гибкая, не хуже акробатки. Уж это он ночами выяснил без сомнений.
        - Разрешишь проводить? - церемонно кланяясь, спросил.
        - Ты главное - меня своим копьем от кур защити.
        - Так я его в Доме Молений оставил.
        - Ну каким-нибудь другим. В последний раз проверяла - присутствовало. Твердое. Аж проткнул меня.
        Блор споткнулся. Не привык он к таким прямым высказываниям. Он вообще очень плохо понимал, когда она говорит всерьез, а когда шутит. В Храме с женским полом не пообщаешься, и женщины для него так и остались загадкой.
        - А можно вопрос?
        - Смотря какой, - шутливо произнесла Скай. - Может, и отвечу, но в любом случае обещаю не бить больно.
        - Это не то.
        - Да? Тогда что?
        - О чем вы конкретно договаривались насчет меня?
        - Слово-то какое… конкретно. Это что значит?
        - Не придуривайся, пожалуйста.
        - И «пожалуйста» в горах странно звучит.
        Блор промолчал, постаравшись показать лицом недовольство. Неизвестно, помогло ли. Ее все это скорее забавляло.
        - Ну раз вежливо просят, почему и не сказать. Не тайна. Док просил тебя доставить к Грилине…
        - Это магиня?
        - Ну да. И передать записку.
        - И?
        - Что «и»? - искренне не поняла Скай.
        - С какой стати вы его послушали? Почему, например, не дать мне по башке и не продать в рабство?
        - Во-первых, - с насмешкой сказала девушка, - в горах все всегда обо всем знают. И про нарушение обещания непременно выяснят. Кто потом с подонками дело иметь станет? Знаешь такое неприличное слово - «репутация»?
        - Ага.
        - Молодец. Умный. А то многие понимают, а сказать не могут. Мычат.
        - И все же?
        - А во-вторых, Доку не отказывают. Нормально, что я так мудрено перечисляю? Первый, второй. Доходит?
        - Я ничего не понял, - сознался Блор. - Вы его боитесь? Дока.
        - Понимаешь, - сказала девушка после паузы озадаченно, - сложнее всего объяснить вещи всем известные. Ну мне нет нужды выяснять на сотни лиг в любую сторону от хребта, почему зеларни и еще два десятка племен Дока не боятся, а уважают. Я это знаю с детства. Даже не помню, когда об этом услышала впервые.
        Она замолчала и задумалась.
        - Нет, - с ощутимым удивлением в голосе пробормотала, - не помню, когда в первый раз услышала. Видишь ли, он шлялся по нашим местам еще при моем прапрадеде…
        - Он всегда был такой? - поразился Блор, вспоминая странную реакцию Возмездия: «С тобой неясно» и «Ближе не подходи». Тогда он принял это за недоверие к магу. - Он бессмертный?!
        - Ну слышала я, что нет, - без особой уверенности сказала Скай. - Вроде его несколько раз убивали. Один раз сам разбился - точно знаю, свалился в пропасть.
        - Но трупа не видели?
        - Зато ущелье я знаю. Нет шансов уцелеть. Но понимаю. Все случается однажды. И врать могли про труп. Чего не знаю, того не знаю. Временами исчезал и несколько лет не слышно, так, может, просто далеко ушел. До Султаната он точно доходил, а туда месяцы пути.
        - Сколько живут маги? Ну лет семьдесят. Не больше обычных людей. Не слышал, чтобы дольше.
        - Так он не маг.
        - Что?
        - Ну да. Ходит много-много лет и ножом режет, травами лечит, переломы обучал правильно складывать. Я сама видела - не как маг. Любого не спасет, но многим помогает.
        - И при этом живет второе столетие.
        Она с недоумением пожала плечами. Вот действительно, полезно чужими глазами смотреть. Лишний раз напоминание. Все знают Дока и в курсе: не откажет в помощи и платы не спросит. Накормить достаточно, а если нет еды - и так сойдет. Многих спас. И никто не вспоминает о прошедших годах. Он как скала. Есть - и все. А откуда взялся, никто не ведает.
        - Может, так и рождаются боги? - спросила она вслух.
        Блор невольно остановился и уставился на нее. Представить себе болтливого и пусть очень умелого целителя в роли очередного воплощения божества, требующего жертв и поклонения, при всем желании не получалось.
        Он нервно рассмеялся.
        - В каждом поколении приходит ками из Ямы, - сказала серьезно Скай. - Он может стать новой аватарой, а могут о нем и не узнать.
        Это уже была откровенная ересь. Хотя кто его знает, чему учат детей в горах. У них Яма рядом. Может, она даже видела пришельцев, но чтобы божественная сущность могла сдохнуть на перевале от обычного холода и голода? Воин в последний раз приходил столетия назад.
        - Древо жизни, соединяющего три мира (подземный - земной - небесный), - не один ствол, на нем есть и ветви - другие миры. Вот оттуда они все и приходят в центр вселенной, откуда родилась сама жизнь. На Крышу Мира.
        - Если бы появлялись постоянно ками, мы давно бы услышали.
        - Не он себя называет, его признают люди! - уверенно заявила девушка. - Стив Завоеватель тоже не всегда признавался воплощением Воина. Даже когда принялся создавать империю. И магом он не являлся, вот!
        - Это точно. Маг - не бог.
        - Это все чушь. Где грань, нам не ведомо. Просто один поднялся, а другой нет.
        - За ним шли люди. И они верили в его правоту!
        - Ну и что? Великое дело следовать за победителем. Если я подомну под себя горы на тысячу лиг в округе, признаешь меня новым воплощением?
        - Женщину? - поразился Блор.
        - Брандила.
        Он криво усмехнулся. В империи до сих пор спорили о сущности воительницы с севера. Слишком давно это случилось. Не существовало даже уверенности в ее реальности. Зато сто легенд и двести баллад.
        - Ни разу не понес Стив поражения. А войн провел десятки.
        - Приравняв самого могущественного и удачливого человека в мире к богу - это не значит сделать его равным Небожителям. Просто люди в это верят. Им приятнее обрести бога более близкого к человеку. Тогда и его действия становятся яснее. Сам знаешь про двойственность души. Люди ищут объяснения собственному поведению. А на самом деле в нас намешано и худое, и доброе поровну. Что вылезет на поверхность - зависит в первую очередь от воспитания.
        - А во что веришь ты? - резко спросил Блор.
        - Абсолютного добра и зла нет, отличить одно от другого может только сам человек, - без запинки ответила Скай. - Нет общих для всех правил! Напавшие на наш караван плохи? А если я нападу и отниму еду у чужих для своих детей, стану хороша? В чьих глазах? Нет правильности для всех и каждого. Раб, получающий плети за нерадивость, считает это несправедливым, в отличие от его хозяина. А ваши «веди себя правильно - и родишься в новой касте ступенькой выше» - глупость. Это способ высших держать в узде низших. Не больше. Странно, что еще не запретили браки между разными кастами. Отгородиться и не пускать к себе. Гильдии уже вовсю этим занимаются.
        - Но что случится после твоей смерти?
        - От моего поведения зависит - отправится моя душа светить в виде звезды на небе, на муки в недра или возродится вновь среди родичей.
        - И чем это принципиально отличается от рождения в другой касте? Наказание по заслугам, и награда тоже.
        - О! Ты знаешь слово «принципиально»!
        - Ты тоже.
        - И поэтому Там, - она показала в небо, - меня станут судить в присутствии моих предков. Они смогут высказаться в защиту и в порицание. А потом вынесут решение.
        - Хороша ли ты была для своего племени?
        - Именно так! Не для жителей Султаната или Империи. Не для людей с островов на западе или юге. Даже не для племени, живущего рядом. Плевать мне на их мнение…
        Она замолчала и положила руку на плечо парню, останавливая очередной вопрос:
        - И вообще достаточно. Обсуждать чужие религиозные верования - фэ. Легко договориться до драки. У меня - мой бог, у тебя - твой бог. Кто кому дань платит, того и власть. Нет в горах императорских чиновников - вот и все.
        - Но ты же жертву принесла! Не предкам ходила молиться.
        - А мне не жалко. Я внизу, и можно уважить здешних покровителей. Хуже точно не станет.
        «Другие не пошли», - вспомнил Блор.
        - Док - не чужая вера. Он - ничей. Сам себе хозяин.
        «А идея-то замечательная, - подумала в восхищении. - Не зря Блор появился. Если ребенок не получится, к Доку пойду. Почему раньше в голову не приходило? Он женщин отнюдь не чурается. Это даже лучше - получить от него мальчика. Ну как предки решат. Или второй, или первый. Лучше мальчик. Но не упущу!»
        - Нельзя одиночке существовать долго вне рода, - сказала она вслух, - а его не обижают. Но странный. Проповедует забавную идею: «Если можешь помочь - сделай». И очень часто даже не сообщает людям об этом. И тебе не говорил.
        Как раз очень даже сообщил, а вранье зачем? Но объяснять Блор не стал. Она явно не в курсе.
        - Такой… не алчный. Не просящий ничего взамен. Почему его и уважают. Не только за умелость и знания. Не за одних вытащенных из-под носа у Господина Мертвых.
        - Не выполняй предписания и не думай, как это смотрится в чужих глазах, - помоги! - повторил Блор. - Но ведь не только своим!
        - Я тоже не убиваю всех подряд, потому что встретились на дороге из чужого племени.
        Они переглянулись и рассмеялись. Действительно ерунда получается.
        - Все лучше и лучше, - сказала Скай через два часа, прижимаясь. - Третий раз вообще замечательно. Ты хороший ученик и станешь отличным любовником.
        - Ты хорошая учительница, - ответил Блор. - Но почему речь о будущем времени?
        - Везде и во всем необходима тренировка. В этом тоже.
        - И как много у тебя было партнеров?
        - О! - «Слышу в голосе нотки ревности», - обрадовалась Скай. - Это льстит. К счастью, я тебе не жена, да и уезжаешь.
        - А ты не хочешь посмотреть мир?
        - Скажи еще «цивилизованный».
        - А разве нет?
        - Э, - погладив его по плечу, рассмеялась, - вечно вот так. Лучше наших не бывает. Не задумывался - а вдруг наши обычаи лучше ваших?
        - Горские или зеларни? - с сарказмом спросил Блай.
        - А ты с ними знаком? Правда нет? Как ни странно, для меня это именно так. Они позволяют мне творить что душе угодно. Торговать, воевать, с тобой спать. И даже на суде выступать от своего имени. А в Империи собственность принадлежит мужу, право на детей тоже. Он имеет право гулять на стороне, а супругу за такое может убить безнаказанно. Развод запрещен. Жаловаться непозволительно - все происходящее в семье выносить в суд нельзя. Зачем мне такая жизнь? Я не стану никогда собственностью мужика. Даже самого лучшего.
        - Ну а просто мир посмотреть - неужели никогда желания не возникло?
        - Я его видела.
        - В виде Синждана?
        - Не только. Я еще бывала в Кашлагаре и Султанате. И поверь мне, дома всегда лучше. Нельзя шляться и не иметь куда возвращаться. Постарайся построить свой. И это… хорош болтать. Делом займись. Обучение останавливать нельзя.
        Она залезла сверху и надула губы.
        - В конце концов, я здесь сижу голая, а баня уже стынет.
        - А про Кашлагар поделиться? - обнимая, прошептал ей в ухо.
        Насколько он знал, никто из жителей Империи там не побывал. Слухи ходили самые разные, а многие в принципе не верили в существование благословенной страны, где все счастливы и довольны.
        - Потом, - целуя его, нетерпеливо сказала Скай. - Все потом.
        Глава 15
        Возвращение
        Блор неторопливо брел по направлению к вздымающейся ввысь башне по пыльной улице, насаждаясь утренней прохладой. Скоро всерьез похолодает, уже листья желтеют, но пока достаточно приятно. В горах наверняка бы уже десять одежек потребовалось. Настроение было прекрасным. Свобода!
        Уже несколько месяцев он не имел возможности бездельничать. На корабле работа никогда не заканчивается, и уж для него находили обязательно. В первые дни все и везде обожают проверять новичков. Некоторые еще и с подколками. Предложить поесть морского ила, чтобы не укачивало, наточить лапы у якоря для лучшего сцепления с дном или еще какую ерунду - в порядке вещей.
        Совсем уж тупым он не был. Все-таки в портовом городе провел достаточно много времени. Кое-что слышал, а кое до чего и своим умом дошел без особых трудностей. В ту сторону хоть и плыли на галере, а не на паруснике, но кое-что накрепко усвоил. Если уж дует попутный ветер, не вздумай выкидывать мусор с носа. Не только назад в морду прилетит, еще и капитан добавит - и будет абсолютно прав. Но это же несложно. Достаточно слегка практически мыслить, а не хлопать ушами.
        Вот с мачтами и парусами оказалось гораздо хуже. К примеру, крепить мачты в надлежащем положении спирансами или сейталями. Кто же знал, что обычная веревка торжественно называется талем.
        «Накладывать сейшкентеля внимательно, туго наколачивая мушкелями их огоны на топы и плотно осаживая драйками до подушек. И лишь затем ванты попарно на каждую сторону, начиная с первой пары, и наконец штаги».
        Услышав эдакую белиберду впервые, Блор с ходу уверился, что либо над ним издеваются, либо непременно выкинут за борт в ближайшие дни, обозленные непонятливостью. Фактически полсотни терминов, как и что называется, выучить пришлось, но это не так уж и страшно. А залезать на ванты даже понравилось. Понятно, не в плохую погоду.
        Людей в команде немного: капитан, боцман, шесть матросов и он - «малой», по-морскому. Все руки напересчет, постоянный труд, служба на две вахты при заходах в порты, бессонные ночи, беспокойные открытые рейды и бесконечная трюмная работа, от которой трещала непривычная спина.
        Зато он теперь неплохо понимал в ассортименте перевозимых грузов. Умел разбирать и распределять товары в трюме и знал, как обмануть «скорпиона». Наука достаточно простая и полезная на будущее.
        На приходящий в порт корабль всегда являлись таможенники с проверкой груза. Одного оставляли для контроля, если по каким-то причинам (погода, отсутствие мест у причала, нежелание платить за стоянку) корабль оставался на внешнем рейде. Вот его и называли «скорпионом». Тут важно умело уболтать и напоить чиновника. Без хорошо подвешенного языка и приличного вина не удастся. А там можно, пока он храпит, тихо сняться и выгрузить незарегистрированный груз в заранее оговоренном месте.
        Контрабанда присутствовала всегда. Это Блор твердо усвоил на основании общения с командами. Никто особо не скрывал, и городские власти обычно в курсе. Все не прочь лишнюю монету сшибить. И моряки, и пассажиры, и капитан с владельцем груза. Вся суть в количестве. Продай матрос кусок шелка - и ему приличная добавка к жалованью. Государству тоже убыток маленький, если не наглеть.
        Впрочем, у простых ребят на штуку шелка и не хватит даже возле гор. Разве на платье отрез. Но бывает серьезный груз, как у них. Первую половину похода они старательно держались подальше от берегов и всем известных маршрутов.
        Помимо опиума на борт загрузили несколько сотен пудов меди и вутца - плиток, доставленных караванами, собачьей стали. Естественно, и расположили соответственно. На глазах чушки металла, контрабанда спрятана за них. Перетаскивать железо с медью для проверки ни один таможенник не станет. Слишком долго, тяжело, и команда помогать не станет.
        Покупать собачий металл дешевле, чем готовое оружие, но лишь опытный мастер высшей квалификации не запорет ковку, а самое главное - без правильной закалки не получишь нужных качеств. Поэтому и слитки достаточно много стоят и могут стать не менее заманчивой целью для бандитов. Да и обычная медь принесет неплохой барыш южнее. Из-за этого шли они далеко от берега, избегая лишний раз заходить в порты до самого Карунаса.
        Капитан отлично знал море и мог вести судно вообще без лоции, звезд или неких таинственных приборов. Компас уж безусловно не требовался все плавание. Даже в тумане определялся по глубинам и по грунту. Образчик грунта, прилипший к салу, вмазанному в донышко лота, он всегда не только долго и тщательно рассматривал, но и нюхал. Пяток раз такого священнодействия - и уверенный приказ.
        На камни они точно ни разу не сели даже в опасных местах и среди «тысячи» островов. Там без лоцмана ходить - на неприятности напрашиваться. Или скала, или мель давно нахала дожидаются с нетерпением. А они ничего, самостоятельно проскочили.
        Под конец плавания случайный матрос прочно уверился в наличии у капитана слабых магических умений. Приходилось о таком слышать. Люди болтают разное, и умения определять заранее погоду, глубину или определять расстояние до берега при наличии тумана среди морского народа попадаются относительно часто. Давно известно: если тебя не взяли в обучение жрецы за неперспективностью - это не значит полной тупости. С опытом приходят и навыки.
        Человека-компаса, определяющего направление и расстояние до любого известного места, он видел однажды своими глазами. Правда, почему никому в голову не пришло спросить, где находятся сокровища, он так и не понял. Наверное, абстрактных мест тот не указывал. Исключительно хорошо известные. Города, горы или еще что. Совершенно бессмысленно для серьезного путешественника. И так знает, куда идти или плыть. Но и использовалось для получения кружки вина, не больше.
        А капитана или матросов он на эту тему спрашивать не стал. Слишком любопытных нигде не любят, а про наличие нестандартных умений и способностей люди распространяться не хотят. Умельца без лицензии могут серьезно оштрафовать на основании закона Империи. Это при условии, что вреда никому не нанес.
        Какая ему разница - недомаг, прокладывающий курс, или и так умеет правильно найти дорогу. Проще не замечать странностей.
        Что пираты в нынешнее время совсем не пугалки для детей, Блор убедился на личном опыте. До Первого пролива стояла все время удивительно ясная и тихая погода, заметно затянувшая переход. Для нового и неумелого матроса происходящее пошло на пользу. Дополнительные дни приспособиться, и не так жутко лазить на мачты, чем когда дует сильный ветер. Но капитану отставание не понравилось. Весь график ломался. В результате из каюты была извлечена небольшая костяная фигурка-аватар Господина Моря, изображающая дельфина.
        При полном собрании команды сначала была прочитана молитва, а когда ветер в ответ не задул, статуэтку деловито скинули с борта. Блор впервые увидел протаскивание под килем. Правда, так обычно наказывали провинившихся людей, но капитан всерьез взъелся на упрямца-бога. Ветер задул, ага. Сильный и встречный. Четыре дня стояли на якоре у входа в Первый пролив. В хорошую погоду ели прямо на палубе, а тут ушли в общую камору. Не вынеси Блора с крайне неотложным делом, о котором в женском обществе и балладах не упоминают, наверх - могло бы плохо кончиться.
        Шлюпка со стороны не такого уж далекого берега подошла тихо. Зацепились «кошкой» за борт, и несколько человек полезли наверх совсем не с целью раздавать подарки. Вот перерезать глотку и выкинуть в море - это запросто. Впрочем, спрашивать о намерениях и требовать верительных грамот было некогда. Ангха он с собой, естественно, не носил, только вечером в свободное время мог пройти стойки и связки под насмешливые комментарии матросов. А вот с кхолой и не расставался. Как и с обычным рабочим ножом.
        Какая разница, что у тебя в руках, если обращаться с оружием умеешь? Все-таки разбойники оказались обычными моряками, знающими два-три выпада и широко машущими своими тесаками. Троих завалил в считаные мгновения, несмотря на более короткое лезвие по сравнению с находящимися в их руках клинками. Уж очень они удивились несвоевременному появлению вооруженного человека. Явно хорошо изучили распорядок на «Севере». Потом на палубу выскочили на его вопль остальные товарищи.
        В общем, массовой свалки не вышло. Потеряв свое главное преимущество - внезапность, пираты не горели желанием продолжать, тем более что подняться на палубу успели кроме убитых лишь двое. Оба прыгнули за борт, причем один предварительно неумело швырнул палашом в Блора. Попасть не попал, зато обеспечил дополнительным трофеем. А в Карунасе они все железки и вещи, собранные с трупов, продали и дружным коллективом вместе пропили. Тем более что деньги на дорогу ему в очередной раз не потребовались.
        Блора всерьез зауважали за помощь после случившегося. Люди в основном тертые и вполне оценили скорость расправы с налетчиками и его роль в спасении их самих и ценнейшего груза. Даже не стали пересаживать его на другое судно по разгрузке. Капитан принял решение сделать ответный жест. Отвезли до самого Ранткура, прихватив попутный груз. Он уж не стал изображать отказ и спрашивать, что там себе подумает их хозяйка на такое самоуправство. Фактически спас моряцкие головы и ей огромные деньги. Подобная премия его более чем устроила.
        А лично он сделал четкий вывод - нельзя унижать богов. Ни в каком виде. Они злопамятны. Лишний раз поклонись - не переломишься.
        Занудный лай резко оборвался жалобным визгом. Блор невольно обернулся и обнаружил давно ожидаемую картину. Надоедливая шавка, бесконечно брехавшая уже четверть часа из безопасного удаления, излишне увлеклась и слишком близко подошла к неторопливо шествующему позади Возмездию. Один резкий бросок - и готово. Странно, что раньше держался и не устроил охоты.
        - А что? - без особого смущения мысленно пожал плечами зверь. - Не домашний. Ошейника нет. Имею право. Разрешения не требуется.
        - Ладно, - согласился Блор.
        Все равно кормить надо, а тут сам себя обеспечил. Животина вполне приличного размера, мелкие побоялись и остались где-то сзади. А данный экземпляр, похоже, считал себя главным, вот и догавкался.
        И потом, забавно, но насчет ошейника он демону не объяснял. Просто запретил домашних животных трогать без приказа. Оказывается, прекрасно различает домашних псов и беспризорных дворняг. На овцах ошейников видеть не мог, а уж на диких свиньях и подавно. Оно и к лучшему. Еще не хватает, чтобы тот принялся резать скот у соседей или даже прямо в городе. Потом не расплатиться с хозяевами.
        - Только не ешь здесь, на дороге, в кусты ступай.
        В широко открытых окованных железом воротах торчали двое воинов. Один совсем мальчишка не старше шестнадцати, еще и щетины нет, так, мелкий пушок. Второй - усатый и седой. Старый и малый в дозоре. Вряд ли кому путь загораживают, скорее для порядка и доклада приставлены. Мало ли кто с каким делом пришел и куда направить. Развлечений не слишком много - скучно.
        Оба с интересом уставились на подходившего Блора. Широкие плечи, сильное тело, заметно и в одежде, что привык к постоянным упражнениям. Дочерна обожженное солнцем и ветром лицо. Босые ноги, простая рубаха и короткие матросские штаны, туго набитый мешок за спиной и клинки на поясе. Двигается при этом с непринужденностью привычного бойца. Уж меч в ногах случайно не запутается.
        - Не иначе к нам прибыл великий воин, - тоном записного остряка обратился неизвестно к кому молодой. - Вона меч могуч, доспехи блистают, и глаз горит. Ты сколько супостатов упокоил? - ехидно спросил уже у Блора.
        - Шесть, - равнодушно ответил тот. - Седьмой не в счет.
        Открывший было рот для очередного ехидства насмешник так и не произнес ничего. Вряд ли он имел ответно чем похвастаться всерьез.
        - А почему не считаешь? - заинтересованно спросил усатый.
        - Я только добил - он уже раненым оказался. Не мой.
        - Наниматься пришел?
        - Может, потом, - молодой возмущено фыркнул, обиженный столь явным пренебрежением, - не сейчас. Я ищу Жоайе фем Моревира.
        - Гм? - мотнул головой ветеран. Он достаточно повидал, чтобы проверить. «Ищу» могло означать совсем не для вручения вести от старого дядюшки, оставившего наследство. Тем более что о таких вещах немного другие посланцы оповещают.
        - Ну что вы! - развел руками Блор. - Никаких счетов и мести. Скажите ему - Блор фем Грай пришел навестить. Или он не здесь?
        - Почему нет? Он на тренировочной площадке должен быть. Пойдем, провожу.
        Молодой кинул обиженный взгляд на товарища. Теперь ему одному здесь оставаться. В очередной раз открытый рот издал невнятный писк, и он шарахнулся в сторону. Усатый тоже положил на рукоятку меча ладонь и напрягся.
        - Он безобидный, - успокаивающим тоном произнес Блор, даже не оборачиваясь.
        Возмездие ему и видеть не требовалось. На расстоянии десятка локтей он того и так чувствовал. Как - и сам бы объяснить не мог. Прекрасно знал, что тот подошел и сел за его спиной, разглядывая охранников с намеренно плотоядным интересом, да еще и облизнулся. То ли случайно, то специально кровь на морде осталась.
        От такого поведения и у храбреца все в жилах в студень превратится. Демон замечательно умел гнать перед собой волну ужаса. И не понять, специально или просто сущность у него такая. Проверено. Любому становится не по себе, когда на него зверь обращает внимание.
        - Если не дразнить. Не надо говорить «хорошая собачка». Он боевой и совсем не пес.
        - А кто? - изучая внимательно, спросил усатый. - Никогда таких не встречал. А я много где побывал.
        - А Мрак его знает, - честно сознался Блор, - не кошачья и не собачья порода, а натуральный демон.
        Заметно успокоившийся ветеран охотно рассмеялся. Иногда правду говорить полезно. Никто все равно не верит. По-любому правильно сделал, что вернул из этого странного нигде. На корабле - да, не к месту, он мешал бы всем, да и кормежка проблема. А сейчас нормально. Пусть люди видят и привыкают.
        - В горах встретил.
        - Где?
        - Почти на Крыше Мира, - неопределенно сказал Блор. - Так вместе и ходим. Я его воспитываю, а он меня уважает. Сиди здесь, - дал показательное указание. - Или нет, в сторону отойди, а то люди напугаться могут.
        Понял ли его подколку молодой, он проверять не стал, а вот Возмездие, излучая иронию и насмешку, поднялся и переместился к забору, всем свои видом показывая, насколько он послушен и безобиден.
        - Не дразнить, не кормить, - предупредил на прощанье молодого охранника Блор. - А то без меня и покусать может.
        Пройдя внутрь за проводником, он очутился в неожиданно оживленном месте. Тащили нечто тяжелое мужики, разгружалась телега с овощами, с деловым видом проследовали мимо две девицы. Оглянулись на него и захихикали. Наверное, это действительно смотрелось смешно. Очередной изумленный чужак, пялящийся на давно примелькавшееся для них зрелище.
        - А? - с гордостью сказал ветеран. - Не видел такого?
        - В горах все намного ниже и жиже, - честно согласился Блор.
        Размеры башни откровенно поражали. Высоты он не мог не заметить издалека, но такого объема не ожидал. Нечто такое было возможно разве в Карунасе, но там не странно. Столица Империи! Там все обязано ошеломлять и подавлять величием. Да и видел он, стыдно сказать, только внешние стены и императорские термы.
        Остальные и туда не дошли. Дождавшись разгрузки и разрешения, отправились по знакомому адресу. Все остальное время матросы гуляли в очередном трактире, пока не упились вдрызг. После долгих дней на палубе как еще отметить возвращение на твердую землю? Кто не плавал - не поймет радости. Как никогда до него не дойдет желание вновь отправиться на палубу, оставив за собой берег.
        - Почти десять лет строилась. Толщина стен почти четыре локтя. Тридцать пять на тридцать шесть длина и ширина!
        «Почему не полный квадрат?» - удивился Блор.
        - А высота двадцать семь! Четыре этажа! Кто ее сумеет взять?
        «А кому это надо? - сохраняя уважительное лицо, подумал Блор. - Про серьезные войны в наших краях, пожалуй, лет сто не слышали. Мелкие стычки за землю с соседями не в счет. На то и администраторы провинций приставлены».
        - Не, - сказал он вслух, с сомнением, - наружная лестница, пусть и защищенная каменной пристройкой, - странная архитектура.
        - Внутренняя тоже имеется. Винтовая. Просто по ней грузы носить неудобно на верхние этажи. Там жилые помещения и трапезная для близких. - По самодовольному взгляду и гордому тону ясно: допущен. - Зато защищать - в лучшем виде. А эту лестницу при опасности и разрушить несложно.
        На специальной площадке несколько пар в защитных доспехах увлеченно молотили друг друга учебным оружием. Блор даже позавидовал. Ему позволялось выходить на тренировку лишь в верхней одежде, и то потому что считали хилым человечком. Этим не грозили поломанные ребра, зато у них, скорее всего, и не имелось приличного мага. Постоянных услуг соответствующего сорта не потянул бы и герцог. Можно гордиться полученным лечением и поменьше об этом распространяться. Никто не поверит и примут за хвастуна.
        - О! - сказал усач и ткнул пальцем в одного из поединщиков.
        Блор присмотрелся и согласно кивнул. Конечно, это был далеко не тот Жоайе, которого он помнил. Годы разлуки - и крепкий мальчишка превратился в заматеревшего молодого мужчину. Еще, наверное, и кормили недурно - вон какой вид умудрился заполучить. Не толстый, а крупный. Не в рост пошло, вширь. Эдакий комод, поставленный набок. Квадратный и могутный даже с виду.
        Его удары были точны и размеренны, а на знакомо-мальчишеском лице сохранялось спокойное выражение. Это Блор помнил, и, похоже, ничего не изменилось. Вывести из себя Жоайе было чрезвычайно трудно. Но вот если умудрился - надо либо срочно драпать, либо залезть повыше. Разъяренный старый приятель терял самообладание и шел напролом, не задумываясь о последствиях. Как в тот раз.
        Противник под натиском медленно отступал. Блор привычно, как на тренировке, взялся присматриваться не просто к схватке, а к манере боя. Очень скоро он уловил занятную вещь. Движения Жоайе были правильными и четко поставленными. Но он работал, будто по одному сценарию, навсегда заученными приемами. Никакой импровизации.
        Блору псоголовые внушали совсем другую линию поведения - не повторяйся и смотри, как сбить с толку. Рви ритм. Не позволять себя втягивать в подобный обмен ударами. Здешние все сражались в разных вариантах подобного стиля. Обмен ударами - и практически отсутствуют колющие. Ну если долго лупить по щиту, можно его и развалить, но слишком уж однообразно машутся.
        Через пару минут он точно знал, как и куда стал бы разить в бою. Эти молодые парни ему не соперники. Выходит, надо молиться за удачу, кинувшую его к полулюдям. Уж за Абалу точно. Сейчас он уловил, в чем получил преимущество. Это приятно. Есть что показать.
        С горцами несколько раз баловались, но это было совсем не то. Половина чуть лучше крестьянина с оглоблей, вторая - ухудшенная копия псоголовых. От них и набрались фехтовальных умений. Скай многое умела, но это он слышал от других. С девушкой они занимались совсем не тем. В бою, даже тренировочном, так и не сошлись.
        Жоайе мельком глянул в сторону наблюдающих, и спустя пару секунд голова дернулась куда не требуется. Развернулся боком и уставился на людей вне площадки. Ошалевший от неожиданности партнер по спаррингу даже не треснул его деревяшкой в наказание за дикое поведение.
        Жоайе расплылся в счастливой улыбке и ринулся на Блора, забыв, где находится и чем занимается. Отпихнул с дороги очередных тренирующихся и, даже не заметив этого, ухватил друга в объятия, сжав по типу пресса вместе с мешком за плечами.
        - Живой! - радостно вопил, встряхивая парня не хуже кошки, поймавшей мышь. Поднял от переполнявших его чувств и с размаху опустил вновь, так что пяткам больно стало. Блор мог только слабо трепыхаться, хлопая Жоайе по спине и смеясь. Когда тебя вот так держат, невольно вспоминаются рассказы о богатырях, давящих в железной хватке медведей.
        - Ну, похоже, все в порядке, - довольно сказал седой воин.
        - Денес, Бривел - они тут, в городе, а про тебя никто не знал. Я уже не надеялся! - счастливо кричал Жоайе.
        - Так, - произнес грозный голос, - и что у нас тут происходит? Кто позволил прервать тренировку?
        Жоайе моментально замер и, отпустив Блора, повернулся к новоприбывшему.
        - Мой лорд, это - мой друг Блор фем Грай, вы помните, я рассказывал.
        Он не испугался - это чувствовалось, но готов был повиноваться мгновенно и без рассуждений. Наверное, это и называется преданность, с легкой завистью подумал Блор. Когда-то она принадлежала ему, но не в таком нерассуждающем виде. Жоайе признавал его умение спланировать действия, но считал себя равной частью союза - силой. Так оно и было. Убедить его поступить так или иначе Блор мог далеко не всегда.
        - Неплохо смотришься, - провозгласил бородатый человек-гора.
        - Хвала Воину, лорд Клейн, - непроизвольно ответил Блор. Никем больше властно требующий ответа от воинов и названный лордом быть не мог.
        Короткие черные волосы, смуглое лицо гладко выбрито, как положено воину, нос с горбинкой, острый, у рта пролегли складки. Лицо добродушное, но это видимость. В глазах постоянная настороженность. Он его уже видел раньше в Храме, когда тот забрал Жоайе, и не так давно в видении, ниспосланном в молельне.
        - Ага, имя знаешь. Хотя чего это я. - Он расхохотался. - Раз нашел друга, значит, выяснил. Он, - показав на меч, - не для красоты?
        - У меня отсутствуют деньги на парадное оружие.
        - Это нормально, - серьезно заявил лорд. - Украшенные самоцветами клинки обычно никуда не годятся, вопреки цене. Много золота не всегда полезно. Настоящий воин обязан быть слегка недокормленным. Не голодным, если ты меня понимаешь.
        - С полным брюхом тяжело рубиться, однако без пищи лучший воин слабее ребенка.
        - Говорить умеешь. А выйти на площадку не побоишься?
        - Почему бы и нет, - пожимая плечами, ответил Блор. Он скинул мешок со спины и потянулся.
        - Учебные там, - показал седой.
        - У меня свой, - отказался Блор, разматывая тряпки.
        - Сам под руку делал? - одобрительно кивнул лорд Клейн. - Молодец.
        Блор промолчал. В иных случаях молчание - золото. Лучше ведь смотреться предусмотрительным и упорным, чем рассказывать подробности, как об него измочалили два предыдущих варианта недовольные формой заготовки псоголовые. Можно подумать, он мог заранее знать, как будет выглядеть меч. Чисто приблизительно выстругивал. Они сравнили длину. Разница минимальна.
        - Щит?
        - Я так, - извлекая деревянный кинжал, объяснил Блор.
        - Ну а я привык к такому, - принимая от одного из поединщиков маленький круглый, заявил лорд. - Это честно?
        - Да.
        - Готов?
        - Да!
        Оказалось - нет. К неожиданному прыжку вперед, совершено не вяжущемуся с габаритами противника, он оказался совсем не подготовленным. С большим трудом отскочил, лишь ветер скользнул у плеча. Правильно. Не хлопай ушами, когда соперник незнакомый. Лучше переоценить, чем недооценить.
        - Ну как?
        - Это было крайне рискованно, - обходя застывшего лорда по кругу, пробормотал Блор. - Я мог и достать на обратном выпаде.
        - Зато действенно, - поворачиваясь, чтобы держаться к нему лицом, возмутился Клейн.
        - Второй раз не пройдет.
        - Кто же повторяет приемы на ждущем?
        Выпад! Дерево глухо стукнуло. Второе лезвие старый вояка небрежно отбил. Зрители восторженно взвыли. Блор вновь ткнул, норовя попасть в живот. Отбил. И вдруг лорд резко сменил поведение, переходя в стремительную атаку. Теперь Блор пятился и отступал много резвее. Атаковать он не мог, вынужден постоянно уклоняться от ударов. Парировать такого здоровяка бессмысленно - сил не хватит. Остается одно - измотать.
        Мысли были очень правильными, если можно назвать это мыслями, но вот Клейн передвигался совсем не как положено нормальному здоровяку. Быстро, плавно, легко. Укол, рубленый удар, укол, толчок щитом, укол. Он ни разу не повторился. Вот на мгновение раскрылся, и Блор стремительной змеей попытался нанести встречный. Кисть обжег жесткий хлопок деревянного меча плашмя, и он выронил меч. Раз - и меч лорда застыл у его горла. Зрители восторженно взревели.
        - Твой учитель был очень хорош, - тяжело дыша, сказал Клейн. Все-таки поединок ему дался не так легко, как он старался показать. - Настоящий мастер. Ты быстр и ловок. Многое умеешь. А вот опыта явно не хватает.
        - В Храме не учили фехтованию.
        Лорд расхохотался. Глаза у него при этом остались серьезными.
        - Ищешь место? Хорошему воину я рад.
        - Я совсем не прочь, только сначала должен отнести весть о смерти. Быстро не получится.
        - Куда? - без особого интереса спросил лорд.
        - В Кнаут, - сказал Блор. - Дочери хозяина.
        Произнес и неожиданно почувствовал, как подобрался Клейн. Даже напускная веселость исчезла без следа.
        - Ты уверен?
        - Да, - подтвердил парень, не видя причин скрывать. Тем более что все равно брякнул. - Сам видел.
        - Не надо никуда ехать, - резко сказал лорд, - Жаклин фем Кнаут находится в своем особняке в пяти минутах отсюда. Мы отправляемся вместе!
        Глава 16
        Наследница
        - Власти Империи не навязывали насильно язык. Зачем? Стандартный имперский и без того давно превратился в язык чиновников, судей, администрации, закона, армии и торговли. Не зная его, невозможно сделать карьеру, и это давно осознали все. Ну кроме крестьян и им подобных. Даже ремесленникам проще сбывать товары, имея возможность объясниться с приезжими или жителями имперских поселений. Многих южан не первый век расселяли с более привычных мест в стратегические точки, обеспечивая контроль за цивилизованным миром и ничего не тратя из государственной казны. Достаточно освободить на время от налогов - и желающие найдутся без долгих поисков и труда. Всегда имеются готовые рискнуть.
        - Какие еще причины для вытеснения местных наречий? - Полненький, низенький и заметно облысевший господин с огромным носом, вызвавшим бы зависть у императорского орла на гербе, требовательно нажал голосом.
        - В имперском отсутствуют артикли, - уныло сообщила смуглая девушка. Данные высокие материи ее занимали крайне мало, но наука под названием «этикет» всегда нагоняла тоску. Так что уж лучше научные штудии, раз все равно удрать не удастся. - И почти не употребляются предлоги. Он достаточно прост, и местная элита не испытывает серьезных затруднений в изучении. А где власть говорит на определенном языке, невольно идет распространение и ниже.
        Сидящая возле окна женщина лет сорока, старательно вышивающая нечто, хмыкнула с отчетливой издевкой. Няня всегда имела Свое Самое Верное Мнение на любой счет. И достаточно часто оно оказывалось более правильным, чем извлеченные из книг сведения. Уж слушать ее иногда было одно удовольствие для желающих оказаться в курсе событий в доме и вне. Побуждения людей и мотивы она вскрывала с поразительной точностью и не стеснялась об этом говорить. Естественно, в определенном кругу. Что позволительно и нет, женщина впитала давно и прочно.
        Клодина принадлежала к нескольким семьям, давно и крепко связанным с фем Кнаутами. Какой смысл набирать для услуг со стороны, когда рядом уже не первое поколение знакомые и добросовестные слуги? На смену родителям приходили дети и внуки, и некоторые умудрялись не просто подняться во внутренней иерархии, но и встать над нею.
        Конечно, собственной деревни ее семья на имела, зато жила зажиточно и честно заработала приставку фем к фамилии. Ее старший брат Уоррен всюду следовал за господином, и тот ему всецело доверял. И ничего удивительного, что в свое время ее приставили к Жаклин в качестве кормилицы и няньки.
        Обычно это было две должности, но тут удачно совпало с ее собственными родами. Молока хватало и на собственного сына, и на девочку. А позволить воспитывать ее, допустив кого-то еще? Скандал! Престижное и доходное место возле детей хозяина принадлежало ее роду по давней традиции. Отпихнуть Клодину никому не позволительно, включая и самого фем Кнаута.
        - И вот, - тоном жестоко пытаемой продолжала Джеки, - там рано или поздно начиналась порча языка и приспособление его к чужим правилам. На чистом если где и беседовали, то в домах аристократов и столичном округе. А прочие давно научились обходиться самыми разными диалектами. Выросшие из одного корня, но посаженные в разную почву диалекты сегодня широко распространены в цивилизованном мире.
        - И почему нельзя нормально объяснить? - вроде бы ни к кому не обращаясь, а на самом деле метя прямо в учителя, спросила Клодина. - Проще и понятнее.
        - Вот как? - вскричал учитель Граверо, уязвленный очередной попыткой подорвать его авторитет. Род его относился к ремесленникам, и учитель всегда крайне болезненно реагировал на уколы со стороны низкостоящих, но считающих себя выше по происхождению. Должность его достаточно ответственна, и знания, без сомнения, высоки. - Сделайте одолжение. Просто и понятно.
        Джеки мысленно рассмеялась. Он не в первый раз попадался в ловушку, мог бы и поостеречься лезть в обычный капкан. Клодина зря говорить не станет. А что гораздо приятнее - пока они переругиваются, можно обдумать свое.
        - Откуда берутся артикли в разговорном языке, - ехидно сказала няня, - легко догадаться, хоть раз побывав на обычном рынке.
        Молчание было достаточно красноречивым.
        - Я не поняла, - созналась Джеки, невольно заинтересованная. Хихикать по поводу учителя было бы неуместно, но, судя по отсутствию возражений, до него тоже не дошло.
        - Когда человек хочет что-то купить, он тычет пальцем в предмет и произносит - «этот», «эта» - ille, illa. Вот и появляются le и la. На западе - el и la, а на востоке - il и la. Не порча языка! Так легче.
        - Упрощение и есть коверканье, - пробормотал Граверо.
        Сейчас это было лишь для проформы. Не возразить своему вечному оппоненту и конкуренту за воспитание леди он просто не способен. Но в глазах поселилось хорошо знакомое домашним выражение.
        Сейчас ему не до ученицы. Новая идея для трактата, который непременно вызовет восхищение и признание в самой столице. Нечто вроде «Влияние географии на постановку артикля перед каждым существительным в зависимости от рода». Кому такое способно оказаться интересным, Джеки представить в принципе не могла.
        С периодичностью в полгода он регулярно принимался кропать что-то помимо Хроник Рода Кнаутов, написание которых входило в его прямые обязанности. Пока приглашений от аристократов в результате не последовало. Да и вряд ли он бы согласился уехать. Не тот характер, чтобы искать карьеры на старости лет. Он давно вжился в обстановку и искать нового места не собирался, вопреки вечным намекам.
        - Странно, - сказала Клодина, глядя в окно. - Эрл Клейн с утра заявился.
        В его отсутствие она обязательно подчеркивала реальное звание. Вся провинция давно и прочно именовала того лордом, что совершенно не соответствовало истине, но вполне отвечало влиянию данного господина. Уж очень она относилась неодобрительно к его достаточно прозрачным брачным намерениям.
        Для девушки считалось приемлемым как минимум остаться на «своем» уровне или подняться «наверх». Замужество «вниз» считалось, мягко говоря, не самой удачной партией и бросало тень не только на девушку, но и на всю ее семью. Кнауты относились по рангу к лордам, что для провинциального фемства совсем неплохой уровень. Выше по положению находилось совсем мало семейств, относящихся еще к доимперским правителям городов.
        Но это в идеальном варианте. На практике все гораздо труднее. Бем фем Клейн, к сожалению, родился младшим из четырех сыновей. То есть рассчитывать на наследство никак не мог после введения сто с лишним лет назад имперским указом майората.
        То есть нечто подобное существовало всегда, но раньше еще были возможны варианты в зависимости от воли родителей. В результате старые владения, за редким исключением, давно не представляли собой чего-то значительного. Слишком многие земельные участки дробились, и Император пожелал поставить этому заслон.
        Вследствие наличия старших братьев, кроме громкого имени у Бема осталось пожизненное право сохранять апартаменты в родительском доме и питаться там. Многие так и делали, позволяя главе семьи иметь под рукой лично обязанных родственников, на которых он мог всецело рассчитывать. Они жили за его счет, и предавать благодетеля не имело ни малейшего смысла. Хотя случалось всякое.
        Часть пыталась устроиться самостоятельно, отправляясь на юг в Империю, однако выслужиться без серьезных войн не так просто. Бем умудрился стать одним из немногих, создавших собственное фемство на пустом месте. Он не первый такой, однако в провинции сумел подняться выше всех.
        Все дело в достаточно сложной системе управления Империей. Были династические земли и колонии из лиц с имперским гражданством, подчиняющиеся непосредственно столичной администрации. Одновременно по всем берегам Длинного моря существовали города и даже государства с местными династиями и с собственным гражданством. Там очень различалось управление.
        Империя редко вмешивалась во внутренние дела провинций, но при этом в провинции непременно существовала должность бейлифа или шерифа. Назывались они по-разному, но суть деятельности обычно состояла в наблюдении за выполнением законов и отправлением положенных налогов в казну Императора. То есть вес имели значительный и одновременно вынужденно считались с местными интересами.
        А таковые всегда существовали. Недовольные присутствуют во всех временах, при любых властях, и отхватить кусок у зазевавшегося соседа не считалось чем-то зазорным. Удержать - вот задача много сложнее. Может, где-то в благодатных и давно цивилизованных землях шли в суд, но в Заморье, где владельцы хозяйства нередко одинаково недурно владели топором для очистки территории от девственных лесов и мечом, чтобы защищать собственность, споры вне территории дорог и городов частенько решались силой.
        И добрый отряд наемников всегда находил работу. Содержать много воинов не все могли, но нанять на определенный срок для защиты или нападения - совсем иное дело. Занятие это считалось не слишком приличным, но категорически никто таких людей не осуждал, пока они ведут себя в определенных рамках. Репутация великая вещь, и несколько раз удачно сыгравший младший отпрыск семейства Клейн за семнадцать с лишним лет приобрел немалый вес в провинции и двух соседних.
        В подаренной ему очередным нанимателем башне (не хватило средств завершить строительство, и расплатился за услуги, сбросив с себя тяжкое бремя) постоянно проживал отряд в полсотни отборных головорезов, не считая слуг, кабальных и просто рабов. При необходимости он мог без проблем созвать команду в четверть тысячи готовых на все фемов.
        А в приемной постоянно присутствовали всевозможные просители и наниматели. И все бы ничего, но, по мнению Клодины, Клейн не ровня ее госпоже. Постоянные посещения и достаточно прозрачные намеки ее раздражали, и всерьез. Для своей доченьки она могла найти партию и получше.
        Джеки вскочила и присоединилась к няне, осторожно подсматривая, чтобы снизу не обнаружили.
        - С собакой он еще не появлялся, - удивленно сказала. - Большая.
        Граверо тяжко вздохнул. Требовать сейчас же вернуться на место и продолжить отвечать абсолютно бесполезно. Девушка назло ему потребует допустить эрла и выяснить, с какой стати того принесло. Якобы не пустить, раз уж приехал, крайне невоспитанно.
        Нашла прекрасный предлог прекратить занятия. И при этом ведь совсем не глупа, обладает неплохой памятью и хорошей наблюдательностью. Да и вопросы иногда у нее возникают очень любопытные. Но вот усидчивостью не наделена. Вечно норовит бегать, и отсутствует всякое намерение прилежно изучать положенное знатной даме.
        Без стука в дверь вошел Антон фем Бренер, выполняющий обязанности старшего гарнизона. Весь его отряд состоял из двух ветеранов в солидном возрасте. Он и сам уже был немолод. Тело еще достаточно мощное, однако лицо изрезано морщинами и заметная одышка.
        Джеки искренне улыбнулась своему старому охраннику. Если и существовал на свете человек, которому она полностью доверяла помимо няни, так это он. Долгая жизнь не научила Антона лицемерить. Он всегда высказывал в глаза собеседнику свое мнение. Врать он не умел и учиться не хотел. Друг - это друг, враг - это враг, а верность его принадлежала наследнице фем Кнаута по добровольно данной клятве до смерти.
        - Бем привез молодого парня, желающего повидать госпожу Жаклин, - доложил старый воин. - Говорит, важно.
        - А что за собака с ним? - спросила девушка более важное. Ну привез и привез. Зайдет и объяснит, в чем причина срочности и важности.
        - Это вообще не пес, - поморщившись, ответил Антон.
        Он не любил сознаваться в невежестве и очень гордился знанием природы. Почти тридцать лет, проведенных в лесах на севере, западе и в гарнизонах на побережье. Практически про любого хищника от льва до хорька мог поделиться подробностями о повадках и методах охоты.
        - А кто?
        - В первый раз такое вижу, - с недоумением ответил тот. - Странное животное. Этот парень притащил с собой.
        - Так пусть заходит с ним! - с азартом предложила Джеки.
        - Зверь может быть опасен, - практически одновременно произнесли остальные трое.
        - Фем Клейн пытается устроить нападение? - хихикнула девушка.
        - Это не его животное.
        - Человека он привел - вот пусть и отвечает за обоих! Зови!
        Антон помедлил мгновение и послушно кивнул. Этот тон они все знали. Возражать не имело смысла. Тем более что по традиции приведший гостя без согласования несет за него ответственность. Придется звать, но надо встать рядом с госпожой, во избежание неожиданностей. Он так и сделал, не оставшись возле двери, а пройдя лишних два шага.
        - Какой симпатичный, - восторженно вскричала Джеки при появлении гостей.
        На радостях она на остальных и внимания не обратила. Бем порядком надоел, бывая постоянно по поводу и без оного. Еще и корми проглота, как и двух его постоянных телохранителей, при ее мизерных возможностях. Он в охране абсолютно не нуждался, но положение обязывает. По улицам города не ходят пешком и в одиночку, если ты имеешь соответствующий титул и положение. А жаль. Иногда очень хочется.
        - Ушки круглые. Красавчик. А можно его погладить?
        Возмездие впервые на памяти Блора оторопел. Видимо, раньше его ни разу не принимали за безобидную зверюшку. Оглянулся в поисках подсказки, причем с явным недоумением.
        - Его зовут Визи, - со всей возможной учтивостью произнес Блор. Получилось не очень. Общению с молодыми девчонками его в Храме не обучали. Как себя вести, он не очень понимал. - И он не игрушка, а боевой товарищ.
        Сказал и поперхнулся, получив волну обожания от зверя. Не слуга!
        - Какой же он воин, если не знает, кого нельзя обижать? - ехидно спросила девушка.
        Вот так и оказываешься без вины виноватым, осознал парень. Суют руки под топор и удивляются последствиям.
        - Без приказа не бросится? - спросила женщина возле окна.
        - Нет, - признал Блор. Он совсем не был в данном утверждении уверен.
        - Иди сюда, Визи! - потребовала хозяйка дома.
        - Не трогать, - мысленно погрозив кулаком, приказал Блор. Эту ситуацию они с Доком заранее отрабатывали. «Свой» и «Не трогать» - разница серьезная. Не меньше, чем между «Чужой» и «Враг». Правда, в голову не могло и случайно забрести о желании нормального человека погладить демона. Кто-то леопарда или тигра бросается приласкать? Сразу ясно - держи лапы при себе, если не хочешь без них остаться.
        Возмездие ленивой походкой пошел, старательно изображая беззаботность. Стоически выдержал прикосновение и лег с недовольным видом. Блор прекрасно ощущал, насколько поведение деланое. Почесывания он любил. А вот голову не доверял никому, кроме него, что и продемонстрировал, уклоняясь от рук.
        Пожилой воин, расспрашивающий о цели визита и проводивший их в зал, ощутимо напрягся, и рука легла на рукоять меча.
        - Хм, - произнес громко фем Клейн, не дождавшись внимания к своей особе. - Боюсь, дело, с которым мы прибыли, не терпит отлагательств.
        - Да? - без особого интереса переспросила девушка, увлеченно поглаживая зверя по загривку.
        - Блор фем Грай принес горестную весть о вашем отце.
        Джеки оставила в покое Визи и перевела взгляд на Бема.
        Изображать дальше восторженную дурочку стало неуместно. Отец - это важно. Намного важнее самого Бема и его амбиций. Уж попытка ухаживания, как и достаточно заметная нотка предвкушения в голосе, ей понятны давно и без подсказок. Она рассмотрела парня достаточно хорошо раньше.
        Урок Клодины за номером один - не проявлять явно выраженного интереса к объекту. Не так важно - человек, вещь или случайные слова. Собеседник или продавец невольно стремится тебе всучить важное для него, и равнодушие всегда сбивает цену.
        Она и так достаточно видела. Лицо круглое, курносое, простое. Смуглый, темноволосый - происходит из южан. Поставь их рядом - и не особо наблюдательные легко примут за брата и сестру. То есть, скорее всего, хильдстани или близкое к нему племя. Коренные имперские земли. Высокий, широкоплечий. Двигается как воин. Наличие Визи - это интересно. В здешних лесах таких не бывает, Антон не мог ошибиться.
        - Я слушаю, - произнесла твердо. Леди не имеет права терять выдержку и хладнокровие.
        Вот и настал тот момент, к которому он столько шел. А что говорить, Блор толком и не знал. Речи заранее не готовил. Всегда казалось, слова сами придут на язык. Обязаны прийти. Кому-нибудь. Не ему. Очень уж неприятно стоять на месте горевестника и сообщать о смерти отца совсем молодой девчонке. Почему-то ему казалось, она старше, и мать должна присутствовать при происходящем. Никто и не дернулся звать, а женщина не тот статус имеет. Здесь вообще нет нормальных аристократов, сообразил вдруг, помимо нее. Остальные пусть и на клятве - слуги.
        Ну доверенные клиенты, а не куда пошлют за жалованье. Все равно ниже стоят. Фем Клейн вообще не в счет. Достаточно наслушался, расспрашивая людей перед приходом к башне. Человек он неплохой, но не родственник и уж точно даже не эрл. Одна видимость. Тогда и он на их фоне отнюдь не худший вариант.
        - Два с половиной года назад, - произнес он хрипло, - фем Кнаут взял меня в Храме Шейбе по кабальной записи.
        - Я помню, он уезжал не через Ранткур, - подтвердила Джеки. - Няня?
        - Не стал объяснять, - нехотя сказала та. В переводе на нормальную речь это означало - выгнал даже ее.
        Антон безмолвно кивнул, подтверждая. В последнее время фем Кнаут вел себя иногда достаточно странно. После смерти жены и сыновей с ним стало происходить нечто непонятное. Очень изменился и не делился намерениями ни с кем. Отобрал десяток людей и уехал без пояснений.
        - Вот, - сказал поспешно Блор, доставая тщательно сложенную грамоту.
        Фем Бренер принял, изучил в молчании и, вторично кивнув, вручил хозяйке. Жаклин даже не стала проверять печати и подписи. Антон в таких вещах достаточно разбирается. И потом, какой смысл на себя чужую кабалу предъявлять? И на себя - удивительный случай. Или здесь крепкая интрига (кто Бем - дядя?), или на свете еще не перевелись выполняющие клятву. Надо же, в наше неприятное время почти из легенды зашел. Честный человек. Она с пробудившимся любопытством еще раз осмотрела парня.
        - Дальше.
        - Ну мы шли на север. В горы. На Крышу Мира.
        - Я знаю.
        - Он погиб под обвалом, - пробормотал вестник уже ожидаемое. - Все погибли. Мне очень повезло.
        «Вот оно!» - не слушая, что он говорит дальше, лихорадочно размышляла новая хозяйка Кнаута и окружающих земель. Особых сожалений она не испытывала. Антон, Клодина, даже учитель Граверо и то ближе родного отца. Конюх, повариха, горничная - все они окружали ее постоянно. С ними она ругалась, мирилась, у них училась, спрашивала совета и удирала побыть одна. Ну не совсем так - был еще Николас, разделяющий обычно все ее выходки. Но он - отдельный разговор.
        - Я вернулся сегодня и случайно узнал, где вас искать.
        Парень расстегнул рубаху и снял с шеи шнурок. На нем висел перстень с фамильным гербом. Тут уж никаких сомнений. Личная печать отца. Четкое подтверждение. Снять его с живого невозможно. Антон принял вещь и с почтительным поклоном передал госпоже. Она молча надела на большой палец. С любого другого он моментально свалится. Подправить размер можно и позднее. Тут важен камень-печатка с гербом, а не крепление.
        Отец? Жаклин и не помнила, когда он на нее обращал внимание. Сначала слишком мала, затем Черная смерть, не пощадившая семью, и он, как шепотом говорила прислуга, сдвинулся. Дела забросил, передоверив младшему брату, а сам бился в поисках магии, или что он там искал. Может быть, раньше он был совсем другим. Может быть, даже занимался своими сыновьями. Для нее времени никогда не находилось.
        - Фем Клейн подсказал, где вы находитесь.
        Джеки твердо знала с детства - не столь важно, чего ты лично хочешь, важно - как лучше для семьи. Потому что ты - связующее звено в длинной цепи поколений. И ты должен сохранить материальные и духовные ценности семьи и передать их потомкам как минимум в том же состоянии, в каком ты их принял. Поэтому всегда есть предел капризам и желаниям.
        В шестнадцать мысли о происходящем уже достаточно четко оформились. Как и поведение в нескольких вариантах при грядущем развитии событий. Сейчас она получила один из лучших. И очень хорошо, что в правилах поведения прямо предлагается не давать воли ни негативным, ни положительным эмоциям. Ни ревности, ни печали, ни волнения - ничего окружающие не должны заметить. Лить слезы нет желания и не ко времени.
        - Мага и нотариуса! - приказала резко. - Срочно!
        - Я позволил себе послать за ними, - с ноткой самодовольства произнес Бем, - когда отправлялся сюда с… - Он кивнул на парня.
        Вот еще проблема, рассыпаясь в благодарностях и вознося хвалу глубокому уму фем Клейна, подумала Джеки. Стоп, приказала себе, заметив косой взгляд Клодины. Неодобрительные гримасы няни он выучила наизусть давно. Действительно, не стоит пересаливать. Бем отнюдь не тупой. А польстить стоило. Он нужен, очень нужен, и пока отталкивать нельзя категорически.
        - Я благодарю тебя за весть, - обращаясь к Блору, произнесла. - Не самая лучшая, но фем обязан встречать ниспосланное судьбой с твердостью и мужеством.
        - Это мой долг, - сказал тот как о само собой разумеющемся.
        - Ты тоже фем, - торжественно провозгласила Джеки, гадая мысленно - наивен он до безобразия или расчетлив в неменьшей степени.
        Конечно, будь на ее месте некто вроде фем Гвента, можно легко нарваться на неприятности согласно статусу и кабале, но она не в том положении находится. У нее каждый верный человек на счету.
        - Отныне ты не связан этим, - подняла, показывая кабалу. Энергично разорвала. Сложила пополам и еще раз разорвала. - Забери, - протягивая обрывки, приказала, - ты свободен идти куда угодно и волен делать что угодно. Долга нет! Вы все свидетели!
        - Мы слышали, - произнесли вразнобой присутствующие в комнате старую формулу.
        «Вот так, - отметила Жаклин, оценив вспыхнувшие глаза новоиспеченного свободного воина. - А теперь проверим, гожусь ли я не в леди, а в лорды».
        - А теперь, - сказала она, - ответь мне, свободный человек, можно ли рассчитывать на тебя в будущем?
        Остановила движение рукой и объяснила:
        - Мне нужны воины, и очень вероятно, придется драться.
        - Приказывайте!
        «Нет, на расчетливость не похоже. Вряд ли он в курсе наших местных дел». Храм, значит. Странно очень, но одного такого из Храма в Шейбе она уже встречала. Вон стоит Жоайе фем Моревир. Один из тех редких людей, что повинуются слепо и без рассуждений. За своего господина любого убьет, а и прямо сожрет по приказу. Или умрет.
        «Второй такой лично мне пригодится. И не забыть дать ему приличное владение. Предупредить Антона - будет мой всадник. Безземельный и уйти может в любой момент, а возьмет кормление - останется. Это уже его кусок будет. Где, собственно, этот Грай находится и что он собой представляет? Людей необходимо знать, и их подноготную тоже - урок номер два от Клодины».
        - Госпожа, - сказала служанка с подносом, уже давно дожидающаяся позволения, - ваш чай. Эконом дома сам добавил мед, как вы любите.
        Жаклин машинально взяла чашку с подноса и взвизгнула совсем не подобающим леди голосом, когда Визи резко двинул лапой, выбивая у нее из руки напиток. Все содержимое выплеснулось на пол, а в зале моментально в руках у всех оказалось оружие.
        - Он не напал! - крикнул Блор. - В чашке яд. Он хотел помочь!
        - Откуда ты знаешь? - с открытым подозрением спросил Антон. Он так и застыл с занесенным мечом. От удара его удержало поведение зверя. Сидит как ни в чем не бывало и смотрит крайне нехорошо. Но не действует.
        - Я уже видел такое, - бухнул Блор.
        Готовности честно делиться происходящим он совсем не испытывал. Возмездие был совсем ни при чем. Когда девушка прошествовала мимо него с подносом, он заметил знакомое синее марево над чашкой. Как тогда, над котелком. Сразу и не дошло, а когда догадался, демон уже и сам действовал. И замечательно, что так вышло.
        Возмездие в очередной раз показал, насколько он лучше улавливает побуждения своего повелителя. Команда словами не потребовалась. Мысль - удар. И ведь ругать глупо - а вдруг чего не так сделает?
        Демон очень по-человечески фыркнул и удивился. Ну убьет одного-другого лишнего - и что с того? Бояться больше будут. Полезно.
        - Да я и сам могу определять яд! - гордо сообщил зверь. Естественно, не словами. Образами. - Не было раньше указаний сообщать.
        - Ты полезный до невозможности, - ответил безмолвно Блор.
        - Ага, - согласился Возмездие без всяких признаков скромности. Образ демона в мыслях: - Мы способны определить угрозу охраняемому объекту и самостоятельно действовать. Запрет снят?
        - Я подумаю, - мысленно ответил Блор. Надо бы подробно предварительно разобраться, что он считает угрозой. Необратимость и непредсказуемость действий своего демона из-за случайно сказанных слов он уже видел. Торопиться не стоит. И очень хорошо, что мы друг друга понимаем без слов. Реакция людей на подобные предложения могла бы не понравиться.
        - У Визи когти такие, - сказала задумчиво Джеки, - что мог не выбить, а порвать меня одним движением. Выходит, не собирался причинять вреда. Нюх, да?
        - Звери чувствуют запахи много лучше людей, - подал голос Граверо, озвучивая напрашивающуюся мысль.
        - Разобраться необходимо, - согласилась Жаклин.
        - Кто послал? - рявкнул Антон на бледную как простыня служанку.
        - Я сама - время подавать чай.
        - Всегда в это время, - подтвердила Джеки, глядя на лужу у себя под ногами. - Мед мой домашний эконом добавил? - почти прошептала она. - Взять! Живым!
        Антон, не дожидаясь уточнений, сорвался с места.
        - За ним, - крикнул фем Клейн. Оба его телохранителя помчались, гремя железом, вдогонку.
        «Куда я попал?» - тупо подумал Блор, невольно поежившись. Никто даже не усомнился в попытке отравления. Скучно не будет - это уж точно. Главное - он прибыл куда надо. Та девушка, показанная Воином, нашлась. Его дорога закончилась? Ха! Да вот теперь все и начнется!
        Глава 17
        «Я взял ваши деньги»
        - И что это у нас происходит? - спросил новый гость, возникший из распахнутой двери, имея в виду не то ползающего у лужицы на полу учителя, старательно изучающего останки чашки, не то общую обстановку.
        Это был не очень с виду выдающийся человек. Средних лет, со странно выбритой растительностью, когда борода лишь на щеках. Руки и ноги торчали из бесформенного одеяния и подходили скорее не жрецу, а портовому грузчику. Красные, толстые и волосатые. Но никем, кроме жреца, он быть не мог. Об этом ясно говорила и белая хламида, и бритая до блеска голова. В Шейбе у послушников это постоянное занятие вечно кончалось порезами, но здесь все смотрелось идеально. И неудивительно. Целая свита ввалилась сзади. Есть кому заниматься парикмахерским искусством.
        - Ну-ка, ну-ка, - сказал заинтересованно и шумно втянул в себя воздух, ухватив несчастного учителя за локоть и почти прижавшись носом к тряпке, которую тот держал в руке, вытирая разлившееся. - Пахнет… - тут прозвучало слово, не известное никому, включая Граверо, считающего себя великим знатоком природы и растений. - Имеет привкус, поэтому предпочтительнее со сладким употреблять. Вино, мед. Можно еще и в более крепкие напитки. Дилетанты, - произнес, морщась, - слишком явно, да еще и судороги воспоследуют.
        В отличие от Блора, ничего не понявшего, все остальные были в курсе единственной и всепоглощающей любви потомственного Верховного Жреца Высокого Покровителя Ранткура. Алхимия и отравы всех видов - растительные, животные, минеральные. Он тратил на это все свободное время, огромные средства и фактически очень редко вмешивался в дела и тяжбы фемов. Слишком занят своими изысканиями.
        Тем не менее авторитет имел огромный - и за происхождение из рода, существовавшего, когда об Империи никто не слышал, и как занимающий определенную должность и контролирующий огромные богатства Храма. Уж земли тот имел раза в три больше Кнаутов. Их десять тысяч гектаров личной собственности (зависимые не в счет) считались серьезным богатством, но в сравнении с Храмом владения выглядели бледно. Почти все в прибрежной полосе и давно распаханное, а значит, приносящее стабильный доход.
        - Рассказывайте! - потребовал нетерпеливо. Через две минуты откровенно зевнул: - И все?
        - Я не просил вызывать вас, - почтительно заметил фем Клейн. - Тупице, это совершившему…
        - Ну что ты! Зачем наказывать. Мне просто стало любопытно. Не каждый день приходит горевестник в столь известную семью. Давай, мальчик, - обращаясь к Блору, приказал, - говори в присутствии мага слова.
        - Я видел тело фем Кнаута, - твердо повторил заявление тот. - Он был мертв. Это произошло… - Блор назвал дату.
        - В этом утверждении ты не вполне уверен.
        - Я могу ошибаться на пару дней в ту или иную сторону. Мне сказали, я находился два дня без сознания, но мои спасители не всегда говорили правду. Это не так важно. Я сам похоронил тела.
        - Где нотариус? - не оборачиваясь, потребовал жрец.
        Маленький лопоухий человечек немедленно подскочил к Верховному, преданно заглядывая в глаза. На поясе у него висели знаки принадлежности к гильдии юристов и необходимые для его трудов инструменты - чернильница с пробкой, футляр с перьями и разными сортами бумаг. Для каждого уровня дохода свой. Никто же не станет платить за лучшие сорта бумаги или пергамент для мелкой сделки, а крестьянин в любом случае захочет дешевле.
        - Я официально провозглашаю - он не врет. Запиши как следует - и на подпись. Дату можешь поставить названную. Случилось давненько, расхождение мелкое. Ошибка допустима. А ты, - жрец поманил Блора за собой и проследовал в дальний угол, - не вздумай дальше играть словами. Видел тело - это очень скользко. Что такое лавина в горах, я знаю. Найти для похорон… - Он покачал головой. - Но в могилу положил. Рассказывай. Чистосердечно, пока не взялся за тебя всерьез.
        - Да, господин, - сознался Блор без колебаний. Обмануть мага дело непростое. - Вы правы. Не так это было. Их всех убил свой товарищ. Про меня он забыл, и я его зарезал. Не надо родственникам об этом знать.
        - А… ладно, твое дело… Он нашел могилу? - потребовал резко и жестко. Колючий пристальный взгляд оказался вдруг крайне неприятен. Блору очень захотелось сделать знак от порчи.
        - Да, господин, - признал он. Если спрашивает, наверняка в курсе и уклониться не удастся. - Только псоголовые все отобрали.
        - Они - твои спасители, это нелюди?
        - Да, господин. Подобрали, вылечили и отпустили, отобрав все ценности.
        - Все?
        - Ну это не из могилы, - поколебавшись, сознался Блор. - Они дали мне меч, кинжал и еще кое-что по мелочи.
        - Компенсировали. - Он гулко рассмеялся, перестав скрываться от окружающих и понижать голос. - Покажи. Меч покажи.
        Блор извлек клинок и почтительно протянул вперед. Отдавать Злюку в чужие руки абсолютно не хотелось. Неприятное ощущение, как будто чего-то очень важного лишаешься. Краем глаза он видел заинтересованные взгляды фем Клейна и остальных. Один нотариус прилежно трудился, выводя красивым почерком строчки.
        - Нет-нет, - не прикасаясь к стали, произнес Верховный Жрец, - нам запрещено брать в руки. Должен знать, раз уж в Храме воспитывался. Гм… настоящая собачья сталь. Твердость, вязкость и упругость одновременно. И обычный стальной клинок можно закалить до твердости булата, но он будет хрупким как стекло и разлетится в куски при первом же ударе. Имя есть?
        - Да, - односложно согласился Блор.
        - Не хочешь делиться. Твое дело. Что смотришь? - спросил с насмешкой. - Говори уж. Все одно выпытаю.
        - Для не берущего в руки оружия вы излишне хорошо разбираетесь.
        - Ну не всегда я был Верховным. А род мой много славных воинов дал. М-да… Высший сорт, с крупным сетчатым узором. Грунт у них как у тебя, темный с отливом. Не лучший из лучших - черный, однако не у каждого лорда такой есть. Даже не знаю, что тебе пожелать - продать поскорее…
        - Ни за что!
        - Ну тогда смотри в оба, а то подарок-то тоже отравленный. Мечтающие забрать встанут в очередь. Длинную. Значит, отобрали, говоришь, маску? - неожиданно переспросил.
        - Да, господин.
        - Ну, может, оно и к лучшему. Не знаю, как у фем Кнаута, а у тебя я бы тоже обязательно отнял.
        - Боюсь, и без вас бы нашлись…
        - Жадные? Нет, мальчик, дорогого оружия я требовать угрозами не стану. А вот магический артефакт - не для таких, как ты.
        Глупых, другой касты, не магов? - не понял Блор. Уточнять не стал. Весь разговор ему не нравился, и очень. Неизвестно, насколько он прозрачен для Верховного Жреца, а подробности о Доке или псоголовых лучше держать при себе. Не друг ему жрец, и не скрывает ни капли. Для такого он пыль и забава.
        - Кстати, они тебе говорили что-то про вещи из могилы?
        - Не так уж и просто объясняться языком жестов. Я половины не улавливал, даже если хотели нечто дать понять. Они сердились, но возлагали вину на фем Кнаута.
        - Да, да, - думая о чем-то своем, отозвался Жрец. - Кто ж еще. Он и затеял. Про псоголовых ты мне должен подробненько рассказать.
        К счастью, Блора избавило от необходимости отвечать появление возбужденных воинов, притащивших с собой очередного незнакомца. Ну очень парню не хотелось и в дальнейшем общаться со жрецом. Никаких добрых воспоминаний предыдущее знакомство не оставило, а этот, пожалуй, тоже достаточно неприятен.
        С какой стати делиться разными подробностями? Никаких благодеяний он пока от Верховного не наблюдал. Ну да, слегка слукавил, так не себе на пользу. Дойти до серьезного допроса - честно бы все рассказал. Ему и скрывать особо нечего. Свой долг выполнил с лихвой. Мог бы просто порвать кабалу и остаться на севере, не обязательно даже в горах. Мало, что ли, прямо советовали неглупые люди…
        - Уже у городской черты отловили, - гордый собой, поставил всех в известность Жоайе. - У него нашли. - И он передал Антону кошелек. Тот развязал шнурок и высыпал на ладонь десятка полтора золотых.
        - Еще и вор, - с презрением сказала Клодина.
        - Очень спешил, - подтвердил второй воин и пнул в бок ногой стоящего на коленях трясущегося дядьку.
        - И чем же я так сильно не угодила своему эконому? - недобро спросила Жаклин. Сейчас она совсем не смотрелась девчонкой в простеньком платье. В тоне зимняя стужа и крайне неприятное обещание.
        Тот принялся кланяться, взывать ко всем богам сразу, рыдать о семье и рассказывать о любви к госпоже, заливаясь слезами и соплями и утверждая: все не так и неправильно понято. Он честно служил и ни в чем не провинился. Зрелище было отвратительнейшим.
        - Давайте его железом прижжем, - предложил фем Клейн.
        - Он - фем, - хмуро возразил Антон.
        - Вот это? - с отвращением переспросил Клейн.
        - Закон есть закон, - задумчиво произнесла Жаклин.
        В жизни всякое бывает - это все в курсе, однако Некоторые вещи прилюдно делать не рекомендуется. Репутацию непоправимо испортишь.
        - Да, он это! - вконец напуганная, вскричала служанка. Ее явно можно было пытать: не из той касты. - Он мед самолично добавил!
        - А кто это видел? - нежданно деловитым тоном спросил эконом, на мгновение перестав рыдать.
        - А ты думаешь выкрутиться? - неприязненно спросила девушка.
        - Пытки - они разные бывают, - негромко сказала Клодина. - Может, мало на нем топтались?
        - С превеликим удовольствием! - вскричал Жоайе. Его тошнило и от трусливого поведения, и от явной подлости содеянного. Сделал - отвечай. Будто мало на свете вариантов. Кнутом и железом нельзя - так есть лишение пищи и каменный мешок. И уж засечь или забить до смерти пошедшего против воли хозяина ни в каких законах не запрещается.
        - По-моему, гораздо проще обратиться к присутствующему здесь и в высшей степени компетентному Верховному Жрецу, - сказала Жаклин, - да будет Храм наш стоять вечно, а вместе с ним и город наш.
        Клодина одобрительно кивнула. Сказано в лучших традициях. Именно так и выражаются правильно воспитанные леди. Уроки не пропали даром.
        - Зачем же так сложно? - изумился Верховный. - Конечно, я с большим удовольствием окажу маленькую услугу столь прелестной хозяйке. Даже денег не возьму. Просто отдайте мне его после.
        Эконом, услышав голос из дальнего угла, выкрутил шею, пытаясь рассмотреть оратора. Повернуться нормально ему не позволяли стоящие рядом охранники. Он явно Верховного раньше в комнате не видел и сейчас откровенно испугался. По штанам расплылось темное пятно.
        Ходили упорные слухи про опыты, которые Верховный Жрец ставил на живых людях. Не менее уверенно рассказывали, что свои яды он продавал, продемонстрировав покупателю действие на рабах или преступниках. Смерть якобы в результате применения снадобья оказывалась крайне мучительной. А хуже всего - что применял при этом еще и заклинания, лишая посмертия в любой форме.
        - Я скажу, - взвизгнул бывший управляющий с откровенным ужасом, - я все скажу!
        - Кто приказал, дал яд и сколько заплатил? - быстро спросила Жаклин.
        - Лорд Витри!
        «Даже сейчас он называет дядю лордом», - холодно подумала Джеки.
        - Но я бы никогда! Никогда!
        «И кто в такое поверит после случившегося?»
        - Я услышал про горевестника! Эти, - он показал за спину на воинов, - говорили про нотариуса и вообще о смерти лорда.
        «Он не виновен - его подтолкнули. Совсем совесть отсутствует».
        - Лорд Витри приказал следить и сообщать, если что-то изменится.
        «А я считала всех присутствующих в доме своими людьми. Не мешает внимательно разобраться со слугами. Поручить Клодине проверить, кто вдруг разбогател».
        - Это он, он во всем виноват, - страстно кричал эконом и опять разразился рыданиями, перемежаемыми просьбами о добросердечности и милости. - Он дал сосуд и приказал устранить госпожу.
        Слушать все это стало вконец противно. В правила этикета для каждого фема прочно входило уважать старших, ничем не запятнать честь семьи, не вести себя вызывающе, быть дисциплинированным, вежливым и аккуратным.
        Ну понятно, не каждый может позволить себе иметь безупречные манеры или одеваться со вкусом, но представить себе, скажем, Антона или этого… Блора, да даже Ники ползающим на коленях и вымаливающим жизнь… Нет, такого она вообразить не могла. Немыслимо. Умирать надо с достоинством. И женщине-фему не меньше мужчины.
        - Сколько? - буквально хлестнула она злостью.
        Эконом вздрогнул и замолчал.
        - Ну! Я не собираюсь ждать!
        - Место управляющего в Кнауте, - глухо ответил тот.
        - А золото откуда?
        Молчание и очередные всхлипывания.
        - По-моему, достаточно, - сказала Клодина.
        - Верховный?
        - Он не врет. Лорд Витри - виновен, но так допрашивать непозволительно. - Жрец был искренне возмущен. - Человек должен четко отвечать «да» и «нет» на правильно поставленные вопросы. Девочка моя, при случае загляните ко мне с простым визитом, я вам объясню, как правильно обращаться с преступниками, раз уж никто не удосужился заняться воспитанием.
        А то он не знает, мелькнуло в уме Джеки, чему положено учить девочек. Смотреть за домом да вышивать. Науками им чаще всего голову не забивали.
        - Если вы не собираетесь это так оставить, - жрец тонко улыбнулся, - а заодно вернуть себе принадлежащее по праву, придется многому научиться.
        И желательно скорее, мысленно потирая руки и сохраняя на лице невозмутимое выражение, приличествующее аристократу, подумал фем Клейн. Он всегда имеет возможность подсказать, но это было слишком явно и не вполне прилично. Навязчивость - вещь не слишком хорошая. Другое дело, если до правильной идеи дойдет сама. В конце концов, есть же у нее советники, искоса глядя на Антона, возмутился. Пора бы им рот открыть и произнести нужную фразу.
        - Я очень благодарна за предложение, - произнесла она вслух, широко раскрыв глаза и трепетно моргая. На домашних такое мало действовало, все они давно знали ее уловки, однако посторонние вечно умилялись, принимая за беспомощную и нуждающуюся в опеке дурочку. - Обязательно навещу вас, когда стану свободнее. Сейчас у нас мало времени, но мог быть еще кто-то столь же продажный в доме.
        - Я оставил Ники на воротах, - сообщил Антон. - А жену под замок, вместе с ребенком.
        Бросил семью и сбежал? Такому нет прощения!
        - Благословите, Верховный, на дело праведное! - произнесла почтительно вслух.
        Куда уж прозрачнее, вон как все дружно себя повели. Кто кивнул в одобрении, кто уже подсчитывает прибыли.
        - Храни тебя боги от темных замыслов, глупых советов и пустой и вредной болтовни, - сказал Жрец совсем не каноническое, - а победный стяг водрузив и получив свое по праву, не забудь и друзей своих. Я обязательно прослежу, чтобы случайно весть не послали мои подчиненные.
        - Спасибо, Верховный, - сказала Джеки с придыханием. Все должны видеть - он на ее стороне.
        А намек настолько прозрачный, что дальше уже некуда. Дары Храму придется отправить богатые. Да и имперского наместника не забыть. Женщина-наследница - это ни в какие ворота. Глава рода обязан быть мужчиной. Дядя имеет хорошие шансы затянуть процесс на длительный срок. Тем более что именно ему отец и поручил править в свое отсутствие. И казна под его рукой, а кому сунуть, он уж найдет.
        Арбитры, ага. Все Заморье в курсе, как чиновники приезжают с пустыми карманами и отбывают с сундуками, забитыми золотом. Сейчас не меч иногда важнее, а размер мошны. Поэтому скорость, скорость и еще раз скорость! Нельзя терять ни минуты.
        - Ну где там ваши бумаги? - брюзгливо потребовал жрец. - Нотариус, ты чем занимаешься?
        - Уже, господа, - поспешно вскакивая из-за стола, где прилежно трудился, вскричал тот. - К вашим услугам. Оба свидетельства. О смерти и покушении, согласно высочайше утвержденным имперским шаблонам.
        - Красивый почерк, - пробурчал Верховный, макая перо в чернильницу и небрежно расписываясь. - Шаблоны… - Дальше пошло нечто напечатанное и совсем не приличествующее духовной особе. - Сердцем надо думать, а не по трафарету буквочки рисовать. - Он даже не присел, недовольный. - Печать!
        Подскочил один из свиты и сноровисто проделал необходимые манипуляции с белым сургучом и печатью. Даже не прощаясь, он повернулся и отправился к выходу, небрежно благословляя всех подряд. Сопровождающие потянулись следом.
        Вот тебе и вся секретность, с тоской подумала Джеки. Через час вся округа будет знать о происшедшем. Или сдержит слово и проследит? Время!
        - Жоайе, - сказала она требовательным тоном.
        - Да, госпожа?
        - Держи. - Она кинула тому возвращенный кошелек. - Поделите с товарищем. А этого, - показала на эконома, - вздернуть во дворе, прямо сейчас.
        И тут же выбросила из головы, не обращая внимания на вой, издаваемый приговоренным. Впрочем, он быстро затих. Один удар - и бывшего начальника хозяйства выволокли наружу.
        - Семья? - спросил Антон.
        - Потом. Здесь нельзя спешить, но рядом со мной они не будут.
        Клодина одобрительно кивнула.
        - Мне нужны верные клинки, - произнесла Джеки, дождавшись, пока Бем и Антон тоже поставят подписи, а нотариус заверит еще своей печатью написанное. Вступление в наследство - процедура важная, и нарушать форму и вид документа, на основании которого это происходит, опасно во всех отношениях.
        Пауза была хорошо обдумана и тщательно выдержана. Нельзя показывать спешку и глубокую заинтересованность. Искать сейчас наемников, когда Бем под рукой? Можно, но смысл? Серьезный отряд в данное время есть лишь у Деппера, но тот уже на службе дяди.
        Всегда злило: зачем держать под рукой чужаков, когда пара десятков собственных неплохо живут у себя в имениях, - но сейчас это в плюс. Дядя один, без реальной поддержки. В любом случае других быстрых вариантов нет. Дело придется иметь с Бемом. Да, он все равно знает, что она знает, что он знает, но есть определенные правила.
        - Сколько их у тебя, фем Клейн?
        - Смотря к какому сроку, - невозмутимо ответил тот.
        Правила игры он знал ничуть не хуже. Свой подарок он уже получил. Не пришлось самому предлагать услуги, теряя очки. Утром кости выпали шестерками вверх с приходом фем Грая, и не хотелось бы терять, получив на руки меньше.
        - Сегодня - сорок человек, через три дня - сотня.
        - О! - очень своевременно зашелся в экстазе нотариус. - Я готов.
        Ему пришла сама Госпожа Удача. Третий договор у лордов. Неплохой сегодня заработок. Да что там - он съест свою шляпу, если не уйдет сегодня с месячным доходом. А там его, глядишь, и запомнят. Быть вхожим в дом фем Кнаутов выгодно и престижно.
        Конкуренция среди юристов огромна, и не каждому так везет. Сама богиня Счастья поставила его на пути Верховного Жреца. Остальные все дружно разбежались, прекрасно зная об его вечном утреннем злобном настроении, и лишь он замешкался на форуме, где они собирались. Обязательно поставит самую толстую и дорогую свечку Удаче.
        - Стандартный договор устроит?
        Фем Клейн еле заметно изменился в лице. Миг - и физиономия опять безмятежна, но нотариус неплохо знал людей, несмотря на свою молодость. Наверняка хотел поставить свои условия. Подобного рода предложение ему не могло понравиться. Ничего, все одно лично его так называемый лорд сроду к себе не позвал бы. Давно имеет ручных и постоянных юристов. Ему важнее обеспечить контакт с леди.
        - Условия зачитай, - приказала девушка.
        Нотариус поспешно извлек соответствующий шаблон из тубуса. Внутренне он прыгал, крайне довольный собой. Мгновенный обмен взглядами между Жаклин и ее старым воином. Тот кивнул еле заметно. Они поняли его ход! Удачная услуга не пропала даром!
        - «Нанимаемый обязуется служить своему лорду в течение…» - здесь нужно вставить срок, - прокомментировал нотариус. - Количество обязательных дней, месяцев или лет и дополнительно возможный период, о котором необходимо сообщить заранее сроком не менее четверти от обязательного.
        Три месяца обязательно и за пару недель предупредить о необходимости продлить, перевел для себя Блор. Приблизительные варианты он себе представлял достаточно ясно, но реальный договор слышал впервые.
        Лишь в редчайших случаях на год и выше. Также отряд не имело смысла нанимать на дни. Удобнее ограничиться месяцем. Пока дойдут, пока исполнят необходимое, пока позволят не опасаться чьих-то набегов, организовав свою дружину… Месяц - самое меньшее. Отдельный человек - другое дело.
        - «…Прежде, чем всякому другому лицу в мире, за исключением Императора, - продолжал читать ясным и звучным голосом нотариус. - И повсюду, где пожелает наниматель, как в мирное время, так и во время войны, если только не потребуется срочно защищать Императора».
        Уж этот пункт безусловно обязателен для всех, подумал с сарказмом фем Клейн. Вот кто уж точно не нуждается в моих услугах.
        - «При посещении своего патрона он будет „допущен к столу“ вместе с одним заместителем, двумя оруженосцами и двумя камердинерами, при этом ему оплатят или предоставят слуг и лошадей. Если у него захватят лошадей, его потери будут возмещены. Нанимаемый получит для отряда снабжение жильем, дровами, соломой и провизией за справедливую цену».
        Юрист значительно прокашлялся. Ему нравилось внимание слушателей.
        - «Дележ пленных и трофеев будет производиться, как принято по обычаю в отряде. Однако треть военной добычи принадлежит нанимателю, и треть трети (то есть одиннадцать процентов) добычи отряда - командиру. После взятия пленных нанимателю должны быть сообщены их имена, звания, состояния, положение, количество и ценность…»
        С удовольствием услышал шипящий звук со стороны капитана наемников. Тот впервые потерял самообладание столь явно. Данный пункт обычно не всплывал в переговорах. Хозяева вынужденно верили на слово своим воинам, но вписанный официально пункт давал определенные преимущества против наемников. Нарушать слово чревато последствиями.
        - «Он обязуется выполнять приказы, время от времени нести дозор и охрану. Если будет проведен смотр и его отряд окажется неполным, жалованье ему в дальнейшем сократят». Обычно, - сделав коротенькую паузу и услышав тишину, сказал нотариус, - о стоимости услуг договариваются отдельно, но нормальными расценками для нашей провинции являются: капитан - сорок восемь, лейтенант - двадцать четыре, конный воин, оруженосец - двенадцать, лучник и пехотинец - шесть «орлов» в день. За ранение или увечье премия в зависимости от договора.
        А вот это для Блора было новостью. Вообще-то нормальные расценки. Мастер-ремесленник получал три-четыре в день, а бои не каждый день. Еще и трофеи. Можно сказать, обычный крестьянин зарабатывал в год то, что пехотинец в месяц. Правда, всегда присутствовал риск погибнуть или получить ранение, однако фем, не готовый драться, - и не фем вовсе. Никто не запрещает землю пахать.
        - На короткий срок всегда дороже обходится наем, - безадресно произнес фем Клейн.
        Он не торговался. Приличные люди не унижаются до такого. Он намекал, и очень ясно. Три-четыре месяца, пока все утрясется, и это по минимуму. Продолжительность кампании представляли себе все. А если учесть еще и надвигающуюся зиму, придется достаточно долго содержать его людей. Урожай в амбарах - самое время награбить и взять нужное.
        - Ну серьезных сражений и не ожидается, - сердито заявил Антон, не дожидаясь действий своей подопечной. Здесь его компетенция, и Жаклин не будет в обиде. - Да и трофеи, знаете ли! Еще предложите город отдать на три дня на разграбление.
        Бем очень выразительно закатил глаза. А чего бы вам и без меня не обойтись? - говорил он всем своим видом.
        - Одну минуту, - сказала Жаклин, - Блор фем Грай!
        - К вашим услугам, леди, - неловко ответил тот, не ожидая особого внимания к себе.
        - Ты обещал мне свой меч.
        - Приказывайте!
        - Отныне ты мой всадник. Я беру тебя на службу, и содержание - дюжина больших империалов в год. Естественно, с питанием и содержанием Визи. - В голосе мелькнуло удовольствие. Зверь Джеки действительно понравился. - Пока не получишь личных владений с соответствующим доходом.
        Это приблизительно соответствовало только что прозвучавшим цифрам. Надо считать, таких цифр в голове с ходу складывать Блор не умел. Вряд ли сильно выше, но ведь жалованье постоянное, и предложение не менее интересное. Своя деревня - для статуса дело очень важное.
        - Если посчитаешь необходимым или честь задетой, сможешь уйти, сказав об этом. Это будет твой выбор - остаться или нет, но мне нужны верные люди.
        - Я взял ваши деньги, - ответил он формальной фразой согласившегося на наем фема, - и клянусь отдать за вас жизнь! - искренне добавил Блор, совсем не по правилам.
        Столь щедрого предложения он никак не ожидал. Очень похоже, она крайне нуждается в бойцах, вон даже первого встречного взять согласна, но с кем они станут сражаться? С родным дядей? Почему не позвать на помощь остальных родственников? - Кровью и сталью отслужу!
        - Договор подпишем потом. Мое слово против твоего - мы договорились. Проводи его на кухню, Клодина, - распорядилась его новая хозяйка. - Накормить вместе с его зверюгой, пусть получит коня и никуда не отлучается.
        Надеюсь, мы не слишком долго здесь станем торговаться, подумала, не озвучивая для остальных. Время не ждет. Нельзя дать возможности Витри приготовиться, но и соглашаться с порога с требованиями Бема тоже нельзя. Наемник должен знать свое место.
        Глава 18
        Знакомства
        - Нет, - заявила, встав на пороге, тощая, как высушенная треска, женщина, - на мою кухню это не войдет!
        Указующий перст был направлен на Возмездие, и в голосе звучало жуткое негодование.
        - Ни одно грязное животное не ступит на плиты моей поварни!
        - Хозяйка сказала, - попыталась перебить Клодина.
        - Пока здесь я старшая! Хотите без меня обойтись? - Возмущению женщины не было предела.
        - Все время «моей», - удивился Возмездие, - здесь личная территория? Будет драться - и захватим? Там много жратвы!
        - А за дверью он может нормально поесть? - спросил миролюбиво Блор, мысленно грозя кулаком демону.
        - Почему нет? - озадаченно спросила крикунья.
        - Вот прямо здесь, - показал парень за угол. - Никому не станет мешать и дороги не загораживает.
        - У собак отдельное место имеется, - потеряв запал, возразила женщина.
        За спиной у нее из дверей выглядывали два мальчишки и довольно симпатичная девушка. Черные глазки так и стреляли во все стороны, а обтянутая тесным платьем грудь торчала крайне соблазнительно. Еще и юбка чуть ниже колен не скрывала красивых ног. Самое то, что ему нравилось.
        - Это кто, собака? - возмутился еще один присоединившийся к обсуждению.
        На вид не старше Блора, крепкий и невысокий. А главное - огненно-рыжий, с нахальными зелеными зенками. Такие попадались все больше на севере, в варварских племенах, и считались в Империи отменно некрасивыми. Аристократ должен быть слегка смугл, притом не черен, и темноволос. Глаза карие или черные. Желательно нос с горбинкой. Сразу видно - древняя кровь без позднейшей примеси.
        Блор вот правильным классическим видом похвастаться не мог. Нос подкачал. Зато блондины в негласной табели о рангах красавцев и красоток стояли ниже прочих. Все дело в районе, откуда вышли предыдущая и нынешняя династии. Там светлокожие зеленоглазые и синеглазые блондины водятся исключительно в виде рабов.
        В императорском домене климат жаркий, и хотя уже давно отсутствует четкое разделение на коренных и пришлых, достаточно иметь соответствующее гражданство, - тип всеми признаваемой красоты остался во многом неизменен.
        Правда, в отличие от мужчин, обязанных сражаться и не часто в молодости имеющих большой живот, в женщинах ценилась полнота. Негласный намек на сидение дома и отсутствие тяжелого труда. Да и хорошее питание.
        Тем не менее живое лицо рыжего, абсолютно точно не аристократа, все заляпанное конопушками, было вполне симпатично. На поясе стандартный недорогой меч в обычных деревянных ножнах. На пальце татуировка принадлежности к воинам. А вот одежда хоть и простая, но ткань достаточно дорогая. Не всякий может себе позволить одеваться в гримсовский лен. Блор - уж точно нет.
        Рыжий подмигнул ему и, изображая раздумье, сказал:
        - Это тот самый замечательный зверь, недавно спасший нашу единственную в своем роде леди от верной смерти? - Схватился за голову и вскричал: - И тебе для него жалко кусочек мяса?
        - Да разве я…
        - И даже большой! Это же герой! - протянул руку к зверю и быстро отдернул, когда тот щелкнул зубами в непосредственной близости от пальцев. На самом деле это было предупреждение. Если бы Возмездие захотел, с легкостью бы откусил. - Вот видите, какой грозный, - ничуть не смущаясь, произнес. - Никому спуска не дает. Весит сколько?
        - Осьмерик, - озвучил правильную цифру (специально проверял) Блор, имея в виду обычный корабельный груз - куль зерна или муки весом в восемь пудов. Отнюдь не за десяток, как показалось первоначально с перепугу.
        - Это сколько же ему пищи требуется! - закатывая глаза, вскричал рыжий. - Представляете, опять покушение - а он голодный и думает о еде?
        - Дюжина фунтов мяса в день, - деловито сказала «треска». - Так?
        - Приблизительно, - согласился Блор. Вообще-то нормальный хищник не всегда имеет постоянную добычу. Когда разгрузочные дни случаются, а когда набивает брюхо впрок до отказа. Если перекармливать, ничего хорошего. Демон, конечно, не вполне нормальный зверь, но подобные тонкости не для всех.
        - Оленина подойдет?
        - Да он все употребляет - оленя, кабана, волка, барсука, зайца, косулю, рыбу и даже кашу, но свежее мясо предпочтительней.
        - Слышали? - спросила она, не оборачиваясь. - Бегом!
        Любопытные лица за спиной исчезли.
        - Ждать! - приказал Блор для публики. Он и так не сомневался, что Визи все понял. Почему, собственно, выскочило это слово? Ну оно и к лучшему, решил. Возмездие - имя торжественное и не для всяких посторонних. Моментально получил одобрение от демона. Тот был полностью согласен. Нечего его замечательное имя трепать всяким разным.
        Мурканье вышло достаточно выразительным, даже если бы Блор и без того не ощущал эмоций. Возмездие не рычал или почти не делал этого. Только странно покашливал, предупреждая о недовольстве. Правда, в ярости его видеть пока не приходилось. Реально они и общались-то всего несколько месяцев с достаточно крупными промежутками. Только вечером и ходил навещать, а так демон сам по себе бродил в округе возле поселка псоголовых.
        Кое-что попутно выяснилось. Мог унести груз в полтора раза больше собственного веса и умудрялся взбираться с таким дополнительным весом на достаточно крутой скальный подъем. При желании залезет на дерево, переплывет серьезную реку. Последнее совершенно не вязалось с представлением о демонах, не способных пересечь текущую воду. Реальный мог, и еще как. Или все же не демон?
        Он одинаково успешно охотился темной ночью и при свете солнца. Справлялся со взрослым кабаном, но не гнушался и мелких животных вроде птиц, грызунов и рептилий. То есть никаких ящериц зимой, естественно, не обнаружилось, но так объяснил. Может, то и вовсе какой крокодил был. Не всегда четко образы соответствовали знакомым животным. Людей он различал не по лицу и уж тем более не по одежде.
        Зрение в данном случае - далеко не главное. Целый комплекс - запах, слух, осязание и вкус, причем как можно чувствовать на расстоянии вкус, до Блора так и не дошло, а еще пара-тройка не имеющих нормального определения в человеческом языке умений. Как можно слышать эхо от невидимых звуков или сигналы мозга, он тоже не понял.
        Док нечто пытался объяснить, но крайне невразумительно. Так что про полеты летучих мышей Блор уяснил, хотя чего общего с летающими тварями у демона, так и не разобрался. А уж как можно запихать в голову молнии и ими думать - и вовсе не дошло. Зато твердо знал теперь - они есть у всех, кроме мертвых, и у всех неодинаковы, а следовательно, даже близнецов можно различать. Пусть маскируются как угодно - Возмездие настигнет именно нужного.
        «Треска» оказалась главой поварни, что удивительно. До сих пор Блору не встречались худые повара. На храмовой и вовсе жирные, в отличие от помощников. Зато здешняя кухня и все в ней находящееся, от пола до плиты и котлов с тарелками на полках, действительно блистало невообразимой чистотой. Он с невольным сочувствием посмотрел на здешнюю команду. Как поддерживать такой порядок и чего это стоит, он представлял по Храму. Правда, воспитанников редко допускали достаточно близко до съедобного, но вот уборка висела на них.
        Раз в неделю и после праздников приходилось участвовать в общем мероприятии. Пол заливали водой, после чего все становились на колени и по команде начинали тереть его опилками. После трехчасового мучительного труда полы сверкали до блеска. От трения голенями об пол кожа стиралась до костей, образовывались раны, коросты и гниение. Надо думать, здесь все-таки легче. На пару десятков человек готовить проще, как и убирать последствия. Да и вид у поварят и девушки сытый.
        - Я - Николас, - представился рыжий, приземляясь рядом на лавку. - Для друзей - Ники.
        - А кто на воротах? - удивился Блор, сопоставив с ранее услышанным.
        - Гонт, - ничуть не удивившись, сказал тот. - Он хоть и хромой, но дело знает.
        - Полдничайте, - предложила «треска», показывая на стол. Пока они поднимались по ступенькам, весь стол заставили.
        - А бренди? - возмутился Николас, изучая изобилие тарелок.
        Лично Блору и без того хватало. На столе в мгновение ока появились тушеная и жареная рыба, тушеные и вареные крабы, тарелка креветок, вареная баранья нога с каперсами, репа, бобы, жареная утка, пудинг из манной крупы, сыр, вино и пиво. На двоих подозрительно много.
        - Обойдешься без крепкого, - вполне добродушно сказала повариха на требование рыжего. - День сегодня…
        - А правда, - высунувшись из-за ее плеча, жадно спросила девушка. - Что случилось? Ты же знаешь!
        - Расскажи, - подержали остальные вразнобой. Даже «треска» согласно кивнула.
        Блор не успел открыть рот для выяснения, что именно интересует. В дело вступил рыжий. Он говорил, и если имя Блор фем Грай прозвучало совершенно правильно, все остальное случившееся расцвело изумительными красками. Отсутствующий при происходящем излагал очень красиво и неправильно. То есть реальные факты присутствовали, но в таком изложении услышь их Блор в ином месте - он бы нипочем не узнал ни себя, ни Возмездия. Все это страшно напоминало Зарко с его враньем по похожему поводу, поэтому возмущаться глупо.
        Николас врал, но настолько вдохновенно, что и зная об этом, слушалось с неослабным интересом. Причем все слова и действия выглядели гораздо представительнее настоящих. Даже Верховный Жрец из наглого мужлана превратился в вещающего благостные истины. И не стеснялся все это при Клодине, присутствовавшей в комнате, излагать! А она просто слушала с легкой усмешкой на губах и не пыталась уточнять. Тоже ела по соседству молча.
        Очень скоро Блор определил источник вдохновения. Тем более что по ходу рассказа рыжий умудрился расписать его поединок с Бемом фем Клейном и исключительно оригинально изложить сражение с горцами. Блор там успел повергнуть десяток нападавших. Жоайе - больше никому он ничего в городе рассказать не успел. Да и тому всего пару фраз, без особых подробностей. Зато девушка по ходу повествования кидала на Блора столь откровенные взгляды, что он уже не сомневался в ее желании познакомиться поближе.
        Блор молча жевал, изредка подтверждая неопределенным мычанием обращение к нему сказочника: «Не правда ли?» - не пытаясь перебивать. На самом деле ведь про него ничего плохого не говорили, даже наоборот. Исключительно противным и почти реалистичным в рассказе смотрелся один эконом. Судя по репликам внимательно внимающих трепотне рассказчика, его в доме сильно недолюбливали.
        Жадный, приставучий и вечно лезущий не в свое дело. Еще и проверяющий каждую покупку и нередко доводящий своими придирками до слез. Вроде как пекся о сохранении и без того скудных средств. Сообщение о кошельке с золотом было встречено понимающими усмешками, а приговор общим одобрением. Про это и так уже знали. Неудивительно, коли повесили на воротах.
        - И тогда госпожа Жаклин, - увлеченно вещал рыжий, не переставая жевать наиболее лакомые куски, подсовываемые слушателями, и запивая вином, - взяла в руки меч сего воина, - неожиданно переходя на высокий штиль, - и торжественно провозгласила: «Будь бесстрашен перед лицом врага. Будь храбр и честен. Помни долг и соблюдай честь».
        Блору очень захотелось двинуть трепача в ухо. Причем всерьез. Он издевается? Тот, будто чувствуя настроение соседа, повернул голову и еле заметно отрицательно покачал.
        - «Отныне ты мой всадник!» И она ударила клинком плашмя по плечу.
        - Это для памяти, - прошептал с горящими глазами один из мальчишек. - Один удар, и только от хозяйки.
        Действительно скандал не к месту, решил Блор. Но наедине он обязательно выскажет все.
        - А потом вернула меч из своих рук.
        - Добро пожаловать в наш круг, - серьезно сказала повариха. - Госпожа молода и слишком порывиста.
        - Кто бы говорил, - пробормотала девушка.
        - Но она умная девушка и из хорошего рода.
        - За исключением отдельных представителей, - достаточно внятно сказал Николас.
        - Служить ей - честь. Действительно так!
        - Действительно так, - согласился рыжий. - А посему большое спасибо за прекрасный обед. - Он поклонился, и Блор поспешно вскочил, повторив вежливое поведение. - А нам еще в конюшни.
        Намек достаточно ясен. Обед и трепотня закончились. Жеребца ему обещали, пора ступать за ним.
        - Кстати, - в первый раз за все время подала голос Клодина, когда они уже были у выхода, - пора отнести госпоже и всем остальным легкой закуски, да и приготовить в дорогу.
        - На сколько человек? - раздалось, отсекаемое захлопнувшейся дверью.
        Рядом моментально очутился Возмездие и привычно пристроился сбоку. Ему происходящее нравилось. Куча впечатлений: не в горах бегать безлюдных. Привычку подслушивать разговоры он приобрел явно еще в прошлой жизни, но вот пересказать не всегда получалось. Все-таки не словами общались. После того первого раза повторений разговора не последовало. Даже уговоры не помогали. Оно и ясно - все равно что псоголовых заставить объясняться по-человечески. Может, и получится, но тяжело и мучительно язык ломать.
        - Держи, - сказал враль на улице, вручая красивое красное яблоко.
        - И зачем? - спросил Блор рыжего, показав назад.
        - Я тебе сейчас страшную тайну расскажу, известную всему городу, - серьезным тоном произнес Николас, прекрасно его поняв. - Старый хозяин после Черной смерти слегка сбрендил. Это тяжело - потерять жену и сыновей, но принимать посланное богами положено без надрыва. Настоящее мужество заключается не в готовности воевать, а в том, чтобы, сцепив зубы, идти вперед, не обращая внимания на обстоятельства. Лорд отвечает не только за себя. За род, не исчерпывающийся сыновьями, за подчиненных, за зависимых от него. Лорд обязан нести ответственность. Он поставил себя выше долга. Полез в разные глупости.
        - Магия?
        - Знаешь. Неудивительно. Все в курсе. Пообщаешься слегка - и видишь.
        Блору стало неуютно. Он-то до последнего момента оставался в неведении. Не так уж и умен, как казалось. Привели ягненка на заклание, а он и не блеет.
        - Он решил - не существует ничего невозможного. Захоти - сдвинешь горы. Может, и так, но за дальними целями забыл о сегодняшнем дне. Передоверил управление всем младшему брату. Может, с кем другим это и сошло бы с рук, но Витри всегда был себе на уме. Уж очень его обижало, что младший. Вот и вырос эдакий хитрый, подлый, мелочно мстительный и корыстолюбивый тип. Но с хозяином всегда вел себя почтительно. Вот и дождался своего часа с отъездом. Совсем перестал стесняться.
        - Ну, - неопределенно пробурчал Блор, разводя руками и показательно осматриваясь. Не каждый фем может позволить себе такие хоромы. Далеко не любой. У его родителей и слуг-то не имелось.
        - Мы здесь сидим, - с ухмылкой пояснил рыжий, - в столь прекрасном доме, совсем не потому что любим море. Сюда удалили фактическую наследницу, и опекун запрещает возвращение. Любые ее действия требуют одобрения. А дела в Кнауте творятся не очень веселые. Он не хочет делиться властью и вовсю пользуется правами опекуна, ограничивая даже в необходимых расходах. Фактически Антон фем Бренер, хромой Гонт и глухой Матун - это вся наша армия. И то потому, что иначе нельзя: люди смотрят посторонние. Пользы от них практически ноль. Поэтому чем грознее станет смотреться ее новый всадник с диковинным зверем, тем лучше для слуг. Они и так…
        Он вздохнул совсем невесело.
        - Люди боятся. Хозяин есть хозяин, даже если он всего лишь опекун официально. Против его воли идти себе дороже. И наличие вот такого эконома невольно заставляет усомниться в каждом. Все же прекрасно знают - защитить их Жаклин не сможет. По всем законам и традициям, старший в роду имеет право сделать что угодно, не считаясь ни с чем и ни с кем. И он делает.
        - Единственный шанс взять власть сейчас? Силой?
        - Вот именно. Суд нам в этом не подмога: женщина-вдова еще может на что-то рассчитывать, дочь - нет. Он выиграет дело, даже признание отравителя при Верховном Жреце не поможет. Кто его станет слушать, когда зазвенит золото. А оно у Витри есть. И немало. После случившегося шансов у Джеки пожить дальше уже и не осталось. Придет вызов - и по дороге несчастный случай или разбойники нападут. А отклонить недвусмысленное приглашение - поставить себя виноватой.
        Главе семьи не отказывают. Это и объяснять не требуется. Он и убить за это может, и отвечать не станет. «Человек может сражаться за своего родича, если на него беззаконно нападают, против всех, кроме своего старшего родича, ибо этого мы не дозволяем». Иными словами, Император подтвердил указом - в семье слово старшего закон. Выносить жалобы на суд бессмысленно.
        - А кто ты, должность?
        - У меня? - откровенно удивился Николас. - Нет у меня официальной. А, ты не понимаешь, где мое место и почему я назвал госпожу Джеки. Непочтительно, да. Я сын кормилицы Клодины и молочный брат наследницы Кнаута. Вырос рядом и могу позволить себе многое, за что других высекут. Но я умру за нее и убью любого для нее не потому, что это мой долг и дал клятву. Никому я сроду не обещал верности. С пеленок моя без всяких оговорок принадлежит Джеки. Она моя сестра, - сказал с нажимом, - и мне не требуется должности для службы. Я и так выполню необходимое. Сталью и кровью. Некоторые исполняют повеления буквально. Я сам решаю, как далеко зайти.
        - Я понимаю, - вспомнив свою сестру, признал Блор. Он бы тоже для нее сделал что угодно. Пусть они и ссорились, но это его кровь и семья. И убил бы тоже.
        - Ага, - вскричал рыжий, на глазах превращаясь из серьезного человека в балагура, - как хорошо, что мы тебя поймали!
        - Э, - растерянно моргая, отозвался очередной незнакомец, весь состоящий из костей и углов, с непременной бородой. Сразу видно, не фем. Тем заповедано Воином бриться. На лице не должна присутствовать растительность, чтобы в бою или драке не ухватили за нее. - Я же завсегда здесь.
        - Тогда покажи фему Граю его коней, - потребовал Николас. - Самрата и Щепку.
        - Как это его? - вылупился тот.
        - Отныне и навсегда, - твердо сказал рыжий.
        Самрат - это по прозванию какого-то древнего племени.
        Имя для хорошего жеребца с родословной. Он надеялся на подарок, все-таки «всадник». Купить самостоятельно никаких доходов за матросский труд не хватит. Боевой конь обошелся бы в тысячу двести «орлов», а действительно хороший - в пять больших империалов или полторы тысячи. Такими ценностями не разбрасываются. Но вот ни о какой Щепке раньше речь не шла. И пуще всего грело, что не мула получил, а лошадей. Тут дело не в деньгах, а в отношении.
        Самрат оказался прекрасным жеребцом рыжеватой масти. В предках у него точно числились степные кони, и возможно, не только из восточных районов, но и с юга. Нрав он имел совсем не добрый и с ходу попытался цапнуть излишне приблизившегося незнакомца. Пришлось дать ему кулаком по морде. Не слишком сильно, но достаточно крепко для пущего осознания. Затем еще минут десять беседовать уверенным тоном, попутно проверяя зубы, хорошо ли подкован (очередная попытка лягнуть), нет ли потертостей, хорошо ли вычищен и вычесаны хвост и грива.
        Даже измерил. Подходящие параметры - высота, обхват груди, длина туловища. Без сомнения замечательный экземпляр. В полном вооружении без труда понесет владельца в дальнюю дорогу и атаку. Кольчуга, шлем и даже латы не особо помешают. Сил у Самрата полно.
        Жеребец настолько удивился его манипуляциям, что перестал демонстрировать норов и заинтересованно смотрел. Заодно заявилась и Щепка, заглянув из соседнего стойла. Морда у нее оказалась крайне любопытной, ушки, казалось, жили отдельной жизнью, а глаза умненькие. Конечно, совсем не Самрат, а обычная грузовая лошадка, но и здесь все правильно. Они постоянно следуют рядом, и здесь очень важно, чтобы они спокойно относились друг к другу, вплоть до приема корма из одной кормушки.
        Не станешь тащить на себе кучу разного добра, отправляясь в неблизкий конец. Совершено нормально идти одвуконь. Зажиточные могут позволить себе нескольких, ведь нормальный вес груза - три с половиной пуда во вьюках. Можно и больше, но скорость снизится. И при этом желательно не держать на одной траве своих коней, а зерновых запросто один Самрат схрумкает три четверти пуда в день. Вот и думай, что важнее - твоя еда или для лошади. Себе в лесу найдешь, а вот овса или ячменя в чаще или горах не обнаружить.
        За спиной нудно бубнил конюх, ужасаясь, что его могли заподозрить в нерадивом отношении ко вверенным попечению лошадям и плохом пригляде. Он их на соломе держит, а не на земле, чтобы не трескались копыта. На самом деле никаких претензий у Блора не имелось и взял бы пусть и вислоухого или с неправильным прикусом. Даже старого. Не в том он положении, чтобы изображать оскорбленное достоинство.
        Реальность оказалась много лучше ожиданий, и кроме того, жеребец был без преувеличения роскошным подарком. Все эти попытки укусить или лягнуть - просто очередная проверка. Злился Самрат не всерьез. Яблоко взял не чинясь. Вообще с животными с детства хорошо налаживались отношения. Ни одна скотина самого злобного нрава не пыталась Блора всерьез укусить или боднуть.
        Будь Самрат правильно воспитанным боевым конем, подружиться было бы крайне непросто. Лучше всего заниматься воспитанием еще с детства. Жеребенок обязан знать своего хозяина, а не наемного конюха. Правильно воспитывать нелегко - это целая наука. Боевой жеребец - не тупой тяжеловоз, предназначенный пахать землю или таскать телегу. Он несет тебя в бой и, возможно, спасет жизнь.
        Два года идет приучение к длительным нагрузкам. Небольшие дистанции в поле, не перетруждая. Блор помнил, как ему внушал правильные действия отец. И как хотелось мчаться вместе с ветром, не сдерживаясь. Их конь был достаточно стар и обучен. Такие штуки с ним не проходили. Лучше мальчишки знал, куда и с какой скоростью отправляться. Он надеялся получить своего личного для воспитания и обучения - не судьба.
        Зато сейчас все наставления моментально всплыли в памяти. Когда лошадь уже заезжена под седло, наступает второй этап. Прыжки через изгородь - сначала без оружия, потом с оружием и наконец - в полном снаряжении. Через год, убедившись в отсутствии пугливости, верности наезднику и в куче всяческих дополнительных умений: стрельба с коня и рубка (уколы) чучел, поднятие предметов с земли, подъем на коня пешего товарища, увоз раненого, соскакивание и вскакивание на коня на карьере, - он считался готовым.
        Если нет - браковали или продолжали попытки научить. Кони тоже имеют характер, и не всякий способен сделать нечто обязательное. Случается, деваться просто некуда. Слишком много в него вложено сил и времени, чтобы из-за мелких огрехов избавляться. Пятилетний считался наиболее подготовленным и имеющим опыт. Самрат был скорее скаковым, чем боевым, но он еще молод - третий год. Самое подходящее время для дрессировки.
        Глава 19
        «Будьте свободными!»
        Блор оседлал Самрата и взлетел на него, обнаружив отсутствие рыжего. Пока он возился и налаживал отношения с нежданно доставшимся сокровищем на четырех ногах, тот удалился в дальний конец конюшни. Выходит, первый экзамен он сдал. Вмешиваться рыжий не стал. Судя по звукам, там у Николаса должен был присутствовать свой личный конь. Здесь их оказалось неожиданно много. С дюжину, не меньше.
        Конюх так и продолжал все время жаловаться неизвестно кому, на все его действия хмыкал, бурчал что-то невразумительное и при этом малоодобрительное. Проще всего оказалось игнорировать низшего по званию, чем выяснять отношения. Со слугами не спорят. Им или сразу ногой под зад дают, или не замечают.
        На выходе совсем не к месту подскочил Возмездие. Конь шарахнулся и пошел боком, глядя подозрительно. Хорошо, что готов был к самому разному поведению. Но это действительно совсем не вовремя!
        На Блорово возмущение демон отреагировал правильно. Уселся, не проявляя агрессивности. В мысленном образе от него донеслось легкое снисхождение к бессловесной и тупой твари. Самрат будто понял, вскинул голову и помчался к выходу со двора. Ворота были закрыты, и он просто пошел по кругу.
        Блор не мешал - жеребец не несся куда попало, он козлил, подкидывая задом. Опять проверяя на прочность. Вот пусть и побегает - двор огромный, и места хватает. Сейчас главное усидеть и доказать коню, кто правильный наездник и имеет право дергать поводья.
        Минут через пять Возмездие пристроился рядом, не догоняя и не пугая. Бежал сбоку, вроде так и положено. Круг, второй. Люди смотрели из окон и всевозможных хозяйственных построек. Жеребец уже не пытался сбросить и даже не шарахался. Просто косил постоянно на зверя, несущегося неподалеку. Тот ни разу не заступил дорогу - сопровождал.
        Самрат неожиданно остановился и, уставившись на него, негромко заржал. С таким почти гневным вызовом. Возмездие очень широко, по-человечески улыбнулся во всю пасть, показав немалые клыки. Они молча смотрели друг на друга, потом жеребец вытянул шею и попытался укусить зверя. Тот вскинулся, издав рык, шерсть вздыбилась, и на мгновение он вырос чуть ли не на локоть. Самрат отступил. Он все-таки был не хищник. Большой и сильный, но не настолько разъяренный, чтобы напасть.
        Блор послал его вперед, обходя сидящего сбоку с насмешливо высунутым языком победителя. Самрат послушно перешел на легкую рысь. Всем своим видом он говорил окружающим: «Да я бы этого одним копытом, но вот начальник не позволил всерьез заняться». Несущегося по соседству зверя он теперь просто не замечал. Ну пытается с ним посоревноваться, плевать.
        На очередном круге у ворот Блор заметил машущего рукой Жоайе, а рядом с ним две знакомые личности. Не колеблясь, остановил Самрата и, возбужденный, слетел на землю.
        - Я всегда знал - ты далеко пойдешь! - довольно сказал Бривел, выпустив друга из объятий. - Всадник Блор фем Грай - звучит.
        - Да уж, - с ощутимой злобой сказал Денес, - много лучше ученика кожевника.
        Он так и остался невысоким и худым, но Блор еще со старых времен прекрасно знал - не слабым. Жилистый, с несуразно большими руками и на одном упрямстве и воле, со злобой способен стены кулаками прошибать. Бривел тоже не отличался толщиной, но на нем хоть заметно мясо наросло. А этот все такой же подросток с виду.
        - То-то я запашок почувствовал, - сказал Блор и по гримасе уяснил - шутка неудачная. Посмотрел на Жоайе - и тот молча дернул головой. У них не было времени толком обсудить здешнюю жизнь. Несколько фраз на ходу. Быстрее, быстрее. Надо спешить к леди. Кое-что он поймал буквально на ходу: фем Клейн по просьбе своего человека, в смысле Жоайе, выкупил его знакомых. Все. Они в городе, и Жоайе кого-то просил их позвать на встречу. - В чем дело? Я могу чем-то помочь?
        - Можешь, - процедил сквозь зубы Денес. - Кабала все равно кабала, где бы ты ее ни отбывал. Помоги выйти из петли.
        - Ты совсем идиот, - пробурчал Бривел. - Будто не видишь - у него своего, кроме клинка, ничего нет. Еще скажи - пусть опояшет мечом.
        - Почему нет? Это возможно. Я не хочу быть ремесленником, - с отвращением произнес Денес. - Ни мастером, ни хозяином лавки. Вообще. А вот убивать, - он показал свои огромные ладони, - легко.
        - Это тоже надо уметь. Не ножом в драке. Сколько простоишь против вот него, - Бривел кивнул на Жоайе, - два удара?
        - Когда-то я думал, что это просто, - усмехнулся тот. - Оказалось, нет. Люди учатся владеть оружием годами, с раннего детства. Мы с Блором очень много потеряли в Храме за три года. Мне тяжело биться наравне со многими. Ты уже стар начинать.
        - Лучше сдохнуть в первом бою, чем всю жизнь слушать приказы от вонючих мужиков.
        - А остаться калекой? - возмутился Бривел.
        - Можно подумать, став воином, ты не будешь выполнять чьи-то указания, - пробурчал Жоайе. - Я не иду куда хочу - меня посылают.
        - Потому что еще и кушать должен, - поддержал Бривел. - Наниматель платит - я выполняю.
        - Возьми меня - и получишь выполняющего приказы, - отрезал Денес. - Твои, не чужие. Я твой человек. Раньше, в будущем и навсегда.
        Жоайе выругался.
        - Ты не знаешь простейших вещей, какой из тебя воин! Он может привести тебя к клятве, но не имеет права сделать фемом! Позволительно с титулом не ниже эрла брать на службу с оружием из низшей касты. Фем Клейн этого не может!
        В ворота, прервав получившую вместо радостной встречи нежданный поворот беседу, въехало несколько всадников. Все как на подбор жилистые, крепкие. Попадались немолодые. Ближники Бема, прошедшие вместе с ним не одну схватку.
        Вид они имели впечатляющий. На каждом кольчуга до колен, шлем с подшлемником, меч или сабля на поясе, копье локтя в три длиной, мощный лук и два колчана со стрелами, притороченные к седлу. С другой стороны прикреплен небольшой круглый щит. Сзади следовал даже не один запасной конь, а парочка. И на каждом человеке накидка с гербом его господина.
        Самрат дернул повод, затанцевав при виде столь важного зрелища. Когда еще он покажет свою удаль этим понаехавшим. Уловив несогласие тут же мчаться наперегонки, доказывая превосходство, опустил морду на плечо Блора и дохнул в ухо вопросительно.
        - Скоро, - погладив его, ответил тот. - Не мешай. Иногда родственниками не рождаются, - сказал, обращаясь к друзьям. - Ими становятся через кровь и страдания. Наши общие. Боги не сделали тебя могучим бойцом, но было бы хуже, если бы ты оказался трусом. Мужество у тебя есть, верность слову тоже. Все остальное приходит. Мы движемся вперед в течение жизни. Если хватит силы продолжать, станешь сильнее и умнее вчерашнего себя, а завтра - сегодняшнего. Ты выбрал, и не вздумай жаловаться потом.
        Денес только оскалился на обращенную к нему речь. Упрямства ему не занимать:
        - Все мы когда-нибудь умрем, но старший брат не обязан жалеть провинившегося младшего.
        - Ты готов? - спросил рядом женский голос.
        - Да, госпожа, - подтвердил он, обернувшись.
        Жаклин фем Кнаут сейчас смотрелась не молодой девушкой в простом облегающем платье, очень заманчиво показывающем взору всевозможные изгибы и округлости, а юным парнишкой. Легкая кожаная куртка, обшитая металлическими пластинками, и мужские брюки. Даже волосы спрятаны под шапочку. Настоящий оруженосец из детской книжки. Даже короткий мечи к, как раз под ее руку, на поясе.
        - Позвольте обратиться к лорду?
        В ее глазах мелькнуло удивление, но без задержки кивнула, позволяя.
        - Господин Бем, - сказал Блор, сознательно давя на имя. Подобная форма предусматривала либо близкие отношения, либо подчеркивала происхождение из одной касты и могла предварять личную просьбу. - За моей спиной стоят люди, ставшие мне в детстве очень близкими. Мне тяжко видеть их связанными кабальным договором. Отдайте их мне!
        «Веселое дело, - подумал фем Клейн. - Отдай ему. Эдак завтра набежит толпа друзей-приятелей и начнут тоже требовать. Даже не слезно просить. И отказать прямо никак нельзя. Это человек Жаклин, пусть с сегодняшнего дня и ее обижать не следует. Не вовремя влез. Да еще будто нарочно подгадал. Все смотрят - от слуг и до моих воинов. Любое слово завтра примутся обсуждать на рынке».
        - Жоайе, - сказал вслух, - ты тоже предпочитаешь уйти от меня?
        - Нет, господин, - ответил тот. - Я добровольно дал клятву, когда выплатил долг. - Он поколебался и добавил: - Служить вам - честь, но Блор у нас всегда вел остальных.
        Если хочешь услышать правду, позови Жоайе, сказал себе Бем. У него ума не хватит выдумать красивую ложь. Когда-нибудь плохо кончит из-за слишком длинного языка. Не все стоит говорить в лицо, даже если Кодекс Воина рекомендует оставаться честным. Последний аватар тот еще лжец и предатель оказался. Даже в современных восхваляющих легендах заметно без труда. А иначе не стал бы основателем новой династии.
        - О, - сказала девушка невинным тоном, - как приятно хоть иногда встретить людей, столь преданных своим обещаниям. Верность вещь обоюдная, не так ли? Люди рассчитывают на нашу защиту в обмен на свою помощь.
        Ах ты, лиса, восхитился Бем, не хуже меня видишь - они будут не твои люди, но Блор выполнит твой приказ. А я как благородный человек даме отказать без веской причины не могу. Одно дело официальные отношения - и совсем иное вот так. Тем более если все пойдет как надо… Я ведь тогда ровным счетом ничего не теряю.
        - И как мне поступить? - спросил, сознательно переваливая на Жаклин решение. Любопытно, как выкрутится, не становясь на чью-то сторону.
        - Мудрецы говорили, что важные решения необходимо принимать в промежуток, равный семи вдохам и выдохам. Если размышления длятся долго, они пойдут во вред. Поступай, как велит сердце!
        «Ай, молодец, - мысленно воскликнул Бем, пряча усмешку за поклоном. - Давно знаю - ты очень умная. Для меня это плохо». Ничего страшного в наивности жены и беспомощности в политике и вообще окружающей жизни. За нее думает муж, и более чем достаточно с женщины - заботиться о доме. Для этого выдающегося ума и знаний из книг вкупе с учителями не надо. Но вот проблема - глупая и безвольная не дала бы ему сегодняшнего шанса. Шагу бы не ступила без позволения дяди, и тут уж не получить желаемого ни при каких условиях. Ну и ладно. В этих играх и он сумеет сделать правильный ход.
        - Хороший человек на дороге не валяется, - сказал, обращаясь к девушке, - готовый унизиться ради других, - пауза, - вдвойне ценно. Тебе повезло со всадником. Эй, - обернувшись назад, позвал, - где там наш нотариус?
        - Я здесь, - вскричал очень довольный юрист. Положительно молодой приезжий фем принес ему удачу. - К вашим услугам!
        - Два больших империала за обоих - и они твои, фем Грай, - провозгласил фем Клейн во всеуслышание под дружный вздох. Достаточно щедрое предложение. - Это справедливо? - спросил он, уверенный в отсутствии у того такой суммы. И согласился, и при этом ничего не потерял.
        - Я заплачу, - перебила Жаклин, не дав Блору открыть рот. - Вычту затем из твоего содержания.
        Твои крепости - это не стены, хорошо помнила она наставления Клодины. Вместо каменных стен тебя охраняют и берегут люди. Следует всегда заботиться о них - и получишь сторицей за проявленное добро. Будешь делиться с теми, кто тебе подчинен, - сможешь удержать хороших людей. И не деньгами, а отношением.
        - Твоя плата, - широким жестом извлекая из кармана не слишком жирный кошелек и кидая его нотариусу, гордо провозгласил Блор. О точных расценках на услуги этого деятеля он не имел понятия, но рассчитывал, что этого хватит. Потом ведь придется оформлять еще одну бумагу.
        Круг наблюдателей распался, все занялись своими делами. Он быстро объяснил юристу, что требуется помимо передачи кабальной записи. Независимо от дальнейшего, у ребят должны остаться на руках вольные. Уверенности в своем обязательном возвращении он не испытывал.
        На войне случается всякое. И лучший в мире боец гибнет от рук новичка, поскользнувшись на мокрых листьях. Не часто, но случается. А уж он точно таковым не является. Ему еще учиться и учиться. Отправлялись они именно на войну, как ее там ни называй - возвращением незаконно удерживаемого поместья или семейными счетами.
        - Почему не с тобой? - возмутился Денес, услышав, что его в поход не берут.
        - Чтобы стать настоящим членом семьи и обрести в ней обязанности и место, ты должен был еще доказать свое право на это, - отрезал Блор. - Потому что я так сказал! Чего неясного?
        «Где я ему коня возьму, - он подумал?»
        - Не бесчесть меня, - взмолился Денес. - Не оставляй со слугами.
        - Я сам не знаю, куда и зачем иду. А будешь нудить - в лоб получишь.
        - Еще минута не прошла с выполнения твоего самого заветного желания и четверти часа с обещания повиноваться, а ты уже чего-то требуешь, - врезав Денесу по спине, возмутился Бривел.
        - А что? Я хотел как лучше!
        Рядом суетились люди, выводили лошадей. У ворот в полной готовности застыли еще три десятка всадников фем Клейна.
        Конюх подвел белоснежную кобылу к хозяйке. Жаклин любовно похлопала лошадь по гордо изогнутой породистой шее. Николас подставил колено госпоже, и та поднялась в седло, опершись на верного оруженосца. Вряд ли она нуждалась в помощи, судя по легкости движений. Положение обязывает.
        Рыжий вскочил на вороного. С другой стороны к хозяйке пристроился Антон.
        - Господин Блор, - обратился прилежно трудившийся рядом юрист, - извольте!
        - Ты мастер, - честно признал парень, осмотрев все три бумаги. Сунул их Бривелу: - Читай.
        На свои познания он не надеялся. Будет долго мучить три строчки, и о правилах составления документов имел крайне смутное понятие. Бривел, в конце концов, у купца в лавке трудится - ему сам Обманщик велел разбираться в разных подобных тонкостях.
        - Вот так на ходу, и чтоб без клякс, и правильно.
        - О! Это моя обычная работа, - поскромничал нотариус.
        - Все правильно, - заверил Бривел, отпихивая пытающегося заглянуть из-под руки Денеса.
        Блор размашисто подписал. К счастью, налог на освобождение для имеющих соответствующее гражданство отменили императорским указом еще до его рождения, а то бы опять возникли проблемы. Затем подошел Жоайе, и сам нотариус поставил печать.
        - В горах мне не говорили «здравствуй», - сказал очень серьезно Блор, вручая вольные друзьям. - Они говорят: «Будь свободным!» Это лучшее из всех приветствий. Вы свободны. Отныне и навеки. От Храма и любых долгов.
        - В путь, - сказала наследница фем Кнаутов и послала кобылицу вперед. Ей хватило терпения дождаться конца действия, а не стоять демонстративно над душой, за что Блор остался безмерно ей благодарен.
        - Да хранят вас боги, - заговорили из группы слуг.
        - Удача с вами!
        - Пусть легка будет дорога!
        Воины по двое слаженно трогались. Последним со двора выехал Блор, успев заметить, как ворота затворяют сзади. Самрат охотно прибавил ходу, ему хотелось скорости. Скакуном и управлять не требовалось. Он сам все делал, оставалось лишь не мешать, не сбивать с шага.
        Возмездие бежал в отдалении тем же путем. Лезть в кавалькаду с непредсказуемыми последствиями Блор мысленно запретил, и зверь, как всегда, выполнял прямой приказ безукоризненно.
        Лошади удивительные создания. Большие, сильные, выносливые и при этом пугливые. Неизвестный хищник, пересекающий дорогу и болтающийся под носом с неизвестными намерениями, мог абсолютно непреднамеренно вызвать самую настоящую панику, даром что кони обученные. Лучше не проверять реакцию и не мешать. Ты хозяин опасного демона, и спрос с тебя.
        Они быстро догнали длинную колонну и, не задерживаясь, проехали в середину. Встал в пару с пожилым воином из свиты госпожи. Хромой Гонт это или глухой Матун, Блор пока не знал, но эмблема на груди у ветерана не оставляет места для сомнений - свой, не человек фем Клейна.
        Его место возле леди, во всяком случае пока она не выскажет других пожеланий. Жаклин глянула на него и никак не проявила чувств. Оно и понятно. Хвалить его пока не за что, ругать тем более. Все впереди. Прежняя жизнь закончилась. Начиналась новая.
        Отряд быстро миновал немногочисленные дома на окраине с обычными для всей Империи красными черепичными крышами. Особняки стояли на самой границе города. Четкой линии или стены не имелось, зато вся округа давно кому-то принадлежала.
        Дорога пролегала через невысокие холмы по равнине мимо многочисленных живых изгородей, делящих пространство на отдельные участки и виноградники. Островками мелькали лески, рощи и просто отдельные деревца на полях. Непременная часть пейзажа - колодезный журавль.
        Там и сям разбросаны фруктовые сады, иногда появлялись борти, и повсюду - следы убранного урожая и трудящиеся на полях люди. Иногда они поднимали головы и смотрели на движущийся вооруженный отряд, но никто не проявлял беспокойства. Так близко от города редко что серьезное случалось. Тем более что на разбойников отряд не походил, даром что знамя везли свернутым до поры до времени.
        Очередные холмы - и опять повсюду дома и поля. Весь край на первый взгляд казался идиллическим местом, обителью спокойствия и довольства. К сожалению, это не так. Среди воспитанников в Храме попадались самые разные, угодившие за свои прегрешения и сданные родственниками, норовившими избавиться от лишнего рта и даже продающими ребенка для покрытия долгов.
        Счастья нет нигде. Его приходится добывать, и все зависит от благосклонности Удачи. Обратит на тебя внимание - поднимешься высоко. Нет - сгинешь безвестный, а то и вовсе на ровном месте свернешь шею.
        Уже настала середина осени. Пока он добирался, это как-то в море не ощущалось, но капитан даже не стал задерживаться в порту, позволив погулять команде. Разгрузка и погрузка были авральными. Еще месяц - и уже нельзя будет выходить из-за непогоды в море. Он сильно спешил и, наверное, в глубине души пожалел о собственном великодушии.
        Что сделано, то сделано. Даже и не подумал упрекать себя или Блора. Рассчитался с ним честь по чести. Вот интересно, что бы его бывшие товарищи сказали, услышав о проезде на судне Возмездия. Видимо, крайне удивились бы, заподозрив сообщившего об этом в откровенном сумасшествии. Уж свои трюмы они знали получше, чем Блор содержимое карманов.
        Они шли переменным аллюром. Десять минут рысью и десять минут шагом. Так проще не переутомлять коней. Лошади втягиваются в ритм, быстро и ровно двигаются, а за десять минут движения шагом успевают восстановиться и дать отдохнуть легким. Старый, давно проверенный способ передвижения, основанный на длительном опыте.
        Лишь в сказаниях кони мчатся часами. Так легко запалить самого лучшего скакуна. А сочетание рыси и галопа может дать среднюю скорость даже при большом пробеге, до пятидесяти лиг в день. Одиночка сможет и в два раза быстрее при нескольких сменных лошадях, но для отряда такая скорость передвижения нормальна.
        Такие вещи Блор помнил еще с детства, из рассказов отца. Правда, там речь шла о степях, а здесь они собираются передвигаться по лесу. Вон чернеет на горизонте. По дороге, наверное, можно. Почему нет, не напрямую же, под сучьями и через пни нестись.
        Антон пришпорил коня и отправился вперед колонны, где находился фем Клейн. Жаклин оглянулась, и Блор, не дожидаясь более ясного намека, догнал ее.
        - Скажи, - произнесла она через пару минут на удивление смущенным тоном, - ты ведь плавал по морю в составе команды?
        - Да, госпожа. Пришлось отработать дорогу. Только моряки не говорят - плавал. Они произносят - ходил. У них свой жаргон.
        Он не очень понимал, к чему это. Откуда Блору знать, как ей иногда хотелось не на лодочке у берега в озере, а на настоящем корабле отправиться в неизвестную даль. Она даже на корабль ни разу не ступила - отец запретил давным-давно, еще до отъезда. Прямых приказов родителя она не нарушала никогда.
        - А что на море для тебя было самым страшным?
        - Самым ужасным для меня оказалась погрузка соли насыпью.
        Следующий с другого бока от нее Ники отвернулся. Джеки не требовалось объяснять почему. Он не смог сохранить невозмутимость на конопатой физиономии. Сейчас давится от смеха, подготавливая очередную порцию вранья для заинтересованной публики. Только на этот раз она окажется в роли осмеянной. Рассказывает он не из желания позлорадствовать, тем не менее приятного мало в роли попавшейся на его язык.
        Да, такого она никак не ожидала. Ну шторм, пираты, - но соль? Блор фем Грай говорит прямо. Не пытается выставиться героем. Оказывается, и такие люди встречаются в наше время.
        - Так дешевле, - пояснил тот между тем и получил понимающий кивок. До парня так и не дошло, какое он произвел впечатление. Подумал про подробности и отказался выкладывать. Вряд ли ей будет интересно. Работали, конечно, босиком. Не портить же обувь. По палубе вообще так и передвигались - без сапог и даже сандалий. Соль разъедала потные ноги и вызывала зуд во всем теле. Отвратительные ощущения. Железо и то приятнее тягать.
        - Груз подвозили с берега на больших шлюпках, - пустился он в пояснения на вопросительно поднятую бровь. - Сначала насыпали соль в пудовые корзины и перебрасывали их на специальной подвеске на палубу. Затем передавали стоящему у люка в трюм. Опрокинули - вернули назад, и так непрерывно. Цепочка не останавливается. А еще штилевали, то есть перекидывали лопатами внутри. Вечером руки трясутся, и ложку ко рту поднести здоровья нет.
        - Зато торговец хороший барыш получит, - весело сказал рыжий. - Там взял за «орла» - здесь сдал за «быка». Или больше?
        - Ну, - пробурчал Блор, - наверное. «Северу» не особо требовалось. Мы с гор много дорогих вещей привезли, а скоро штормы начнутся.
        - Они сделали тебе одолжение! - воскликнул Ники.
        Он откровенно подначивал. Блор промолчал.
        «Ни „да“, ни „нет“ - очень странно, - отметила Джеки. - Что-то здесь нечисто, а я слишком любопытна, чтобы так это оставить. Кажется, это корабль торгового дома Фулани. Мы с ними дела не ведем, но справки навести стоит. С чего это вдруг подобные услуги простому воину оказывать».
        Глава 20
        Молчание зверя
        Крепыш неторопливо ступал по еле заметной тропинке среди могучих дубов и густого кустарника. Направлять его не требовалось. С хозяином он давно научился взаимодействовать. Достаточно легкого прикосновения, поворота корпуса - моментально среагирует. А пока он как бы идет куда хочет и сворачивает где удобнее, не спрашивая разрешения. Лес Крепыш любил. Даже больше скачек. Странно для коня. Вроде бы должен обожать просторы… Но так оно и было.
        Николас отделился от отряда сразу на следующее утро после вступления в лес. У него был иной путь с важнейшей целью - в самую чащобу, вдалеке от хоженых троп. Лес просыпался, и под первыми лучами солнца из-под огромных дубов исчезал туман. Вовсю шумели птицы, не особо обращая внимания на одинокого всадника. Если и следили за ним внимательные глаза лесных жителей, то мешать человеку они не собирались.
        Лишь однажды дорогу ему пересек огромный тур с группой коров. Посмотрел налитым кровью глазом и предупреждающе всхрапнул. Связываться с могучим зверем было совершено не к месту. Не для охоты здесь находится, а осенью бык мог стать всерьез опасным. Кидается на соперников, выясняя главенство в стаде, а попутно и первого попавшегося чужака любого вида не прочь снести.
        Остановить его на узкой тропе без длинного копья и доброй секиры практически невозможно. Николас замер, старясь не раздражать движением, и перевел дух, лишь когда тот исчез на противоположной стороне тропы. Туры охотно смешиваются с домашним скотом, но потомство туров и коров недолговечно, и гибридов в свое стадо туры не допускают. Это проверяли неоднократно. Многие пытались получить могучего производителя в стадо. Не мул, но тоже неудачно получалось. Не то что с волками. В той своре псов, что дома, серьезная примесь волчьей крови, и ничуть не стали от этого хуже.
        Еще через три часа, когда он уверенно определил знакомые приметы, на дороге, возникнув в одно мгновение неизвестно откуда, появился непонятный Блоров зверь. Они вчера с Антоном изрядно поспорили, но так и не пришли к выводу о названии породы. По виду песокот, да еще и голова излишне крупная и абсолютно нетипичная. Скорее с росомахой по виду спутать можно, но морда не вытянутая.
        Тигрольвы бывают, волкособаки тоже. Про подобную помесь никто не слышал. Блор ничего внятного сказать не мог. Говорит, видел лишь двух подобных. А как умудрился привязать к себе, упорно отмалчивается. Оно и без того понятно. Щенком подобрал, а мамашу кто-то пришиб. Может, и он. Вот второй и есть самка застреленная. Причем наверняка издали.
        Зверь уселся поперек пути, не давая проехать. Обычный конь от такого появления мог и перепугаться, даром что не под носом вылез. И немудрено. При всем своем незнакомом облике Визи с первого взгляда опознавался опасным хищником. Угрозой от него разило за лигу. Лошадям такое соседство понравиться никак не могло.
        Крепыш не стал дергаться, просто остановился и всхрапнул недовольно. Все-таки он не пугливая кобыла и не глупый конь из-под плуга, а правильно воспитанный боевой жеребец. Медленным шагом двинулся вперед, готовый двинуть копытом мешающую тварь. Тот, нисколько не пугаясь, отодвинулся ровно на то же расстояние, сохраняя дистанцию. Негромко, но не агрессивно рыкнул. Что-то ему надо. Николас натянул повод и похлопал Крепыша по шее, успокаивая.
        - Хорошего коня, Визи, - сказал вслух, обращаясь к зверю, - найти труднее, чем друга. Сей жеребец дорог мне не только из гордости и тщеславия. Он со мной шестой год, с вот такого стригунка. Шел бы с дороги. Я его ни за какое золото не продам, и, если до дела дойдет, мы тебя разделаем.
        Зверь очень выразительно показал, что он думает о вдохновенной речи. Высунул из пасти длинный язык, и выражение морды стало откровенно насмешливым. Николас с холодком в спине понял, что при желании тот ведь мог и не спереди показаться. До самого последнего момента они с Крепышом не чувствовали чужого наблюдения. Эдак действительно напади сзади - и кольчуга не поможет.
        - Хорошо, - сказал вслух, - чего надо? Под ноги обычно не суешься, на лошадок не рычишь. Просто так показываться не станешь, а? Тебя хозяин, Блор, послал?
        Тот сидел не двигаясь.
        - Ну да, - рассмеялся Николас, - странно, что я ждал, что ты мне ответные монологи примешься закатывать? Я так и не разобрался, кто ты есть. Имечко какое-то странное, ну да не мое дело. Одно усвоил твердо - ты чудовище неглупое. Пожалуй, поумнее собаки будешь.
        Зверь тряхнул большой башкой и выразительно облизался.
        - Ага, - довольно сказал Николас, - ты их презираешь. И жрешь? А здесь тоже перекусить? Мало в лесу живности, что ли! Все-таки я прав. Намного больше понимаешь какой домашней скотины. Ну и правильно. Настоящий хищник должен иметь в голове множество идей и прекрасно соображать. Охотиться сложнее, чем травку жевать. Так-так. Будем считать, ты мне нечто сообщить желаешь. Ага, впереди опасность?
        - Кхе, - издал зверь странный звук.
        - Это да?
        - Кхе.
        - Уже проще. Рысь, кабан, лось?
        Никакой реакции.
        - Вообще зверь?
        Визи тяжко вздохнул и отвернулся.
        - Похоже, нет. Про зверя ты бы не стал беспокоиться. Или стал? Надо бы расспросить Блора. Выходит, люди?
        - Кхе.
        - Далеко? Так, похоже, сколько в лиге шагов или полет стрелы - это сложно. Много?
        Опять молчание.
        - Два, три, четыре, пять…
        - Кхе.
        - Вооруженные? Да, да, я понимаю, - не дождавшись ответа, согласился Николас. - Пятеро - по-любому неприятно. Я тебе очень благодарен за известие. С меня большой кусок мяса, кто бы они ни были. Ты что дальше собираешься делать, сопровождать или гулять в своих интересах?
        Зверь поднялся и одним прыжком исчез в кустах справа. Николас прислушался и мысленно плюнул. Опыт действий в лесу у него имелся, пусть и применять до сих пор не приходилось, но зверя он не слышал. Тот не шел, а стелился над землей, умудряясь не шуршать листьями и травой при всем своем немалом весе.
        Так и не понял, ушел или где-то рядом. На всякий случай особо рассчитывать на помощь не стоит. И так сделал много больше положенного. Уж охранять меня своего Визи Блор точно не посылал. Ему не стали объяснять причину, зачем удалился от остальных. Не из недоверия. Никто, кроме Антона и Джеки, не в курсе.
        Николас подумал. Потом еще подумал. Либо ему не пришла удача, либо он раньше времени получил разыскиваемое. Конечно, предпочтительней второе, однако выяснить это имеется всего-навсего один способ. Повернулся в сторону дороги и издал крик. Он очень старался, и вышло практически идеально - «крикрикри-кри», и в конце рулада заканчивается своеобразной длительной нотой «люууэ-э».
        Для старого высокоствольного леса осенью такой дикий вой, всерьез пугающий городских людей, достаточно обычен. Самый обыкновенный черный дятел. По размерам он вдвое крупней пестрого и встречается не так часто. Но главное - это герб его рода. Черный, с ярко-красными перьями, напоминающими шапочку, птица достаточно оригинальна и в обычный набор эмблем и гербов фемов не входит.
        Так уж пожелал его отец, не отказавшийся от родного тотема. О гербах и знаменах северяне имеют очень смутное понятие и до появления дружины в Кнауте замечательно обходились без них.
        Подождал несколько минут и повторил крик, с неудовольствием отметив першение в горле. Отвык. Второй раз вышло заметно хуже. Опять тишина. Нет ответного знака.
        - Отвратительно изображаешь несчастную птицу, - произнес внушительный голос из-за спины.
        Николас резко обернулся, выхватывая меч из ножен.
        - Резвый какой, - удивился еще один, уже спереди.
        - Смотри не порежься, - поддержал третий, заржав не хуже лошади.
        - Давайте, выходите, а то я решу - пятеро одного испугались.
        - Неужели определил всех? - удивился первый голос. - Надо же. Не забыл вдали от наших мест лесную науку.
        Все-таки пятеро, сделал вывод приезжий. А вот Визи и они не учуяли. Опасный зверюга.
        - Не, - насмешливо сказал второй, - убивать не станем. Выпорем.
        - Жизнь наша очень похожа на весы торговца, - ответил Николас, - равновесие если и наступает, то на мгновение. Обычно скачет туда-сюда. То счастья полный человек, то горе на плечо садится. Но вот бить меня не стоит. Кровью умоетесь.
        - Болтать красно ты не разучился, - одобрительно признал появившийся открыто воин. На поясе северной работы клинок, за спиной лук и колчан со стрелами. Он уже был стар, и лицо избороздили морщины. Тем не менее глаза по-прежнему смотрели зорко, руки оставались крепкими, а волосы светлыми были еще в юности, как и у всех остальных из его рода. Седины не заметно. - Как насчет скрестить мечи?
        - Я пришел вас позвать слегка подраться, - спешиваясь, сознался Николас.
        - Это по-родственному, - обнимая его, вскричал пришелец. - Пригласить позвенеть клинками - это сын Хельга. Его кровь!
        - Воин тебя не забывает, дядька Энунд, здоровья как у тура.
        Фактически тот по имперским законам никаким дядькой ему не приходился. Родство достаточно сомнительное - сын дочери брата шурина. У гелонцев вполне ближник. Он и на деле доказывал неоднократно, что не пустой звук родственные связи.
        - А и потомство неплохое, - гордо провозгласил в ответ дядька. - Восемь парней, один другого лучше.
        Двух девок он привычно не посчитал, даром что они из папы веревки вили. На людях Энунд никому бы не позволил себя заподозрить в излишнем внимании к младшеньким.
        - А пограбить у тебя подходящих кандидатов нет? - вполне серьезно спросил один из двух подошедших сыновей.
        - Олаф, - укоризненно сказал практически не отличающийся от него ни внешним видом, ни даже одеждой и оружием второй, - где набег, там чужое добро. А в Кнауте его много!
        - Но-но! - воскликнул Николас. - Патрик, это наш город. Не переходите границы!
        - Лорду Витри будет крайне приятно, - отрезал тот с неприятной усмешкой. - Мы уже даже не егеря - ты не знал?
        - Дожили, - возмутился старший воин. - С нас! С каждого дома требуют белку!
        Ну не так уж и много, без особого удивления подумал Николас, сочувственно кивая. Конечно, если с тебя налогов раньше не брали, то обидно, да еще как. Фактически ничего ужасного, но вот это неуважение очень к месту сегодня. Сотня с лишним вооруженных и привычных ко всякому бойцов лишней по-любому не станет. А не потребуй лорд Витри налога - так неизвестно еще, на чью бы сторону они встали.
        Он заранее знал об этом якобы унижении и собирался выпячивать в качестве одолжения на неминуемых переговорах. Родственники-то родственники, но выгоду свою бывшие северяне блюли не хуже иного купца. Дядька сам поднял вопрос. Это дополнительные очки в их азартной игре.
        - Жадность еще никого до добра не довела, - произнес Николас неопределенно.
        - Наши привилегии, - улыбнувшись во весь рот, провозгласил Патрик, - госпожа Жаклин не откажется вернуть.
        - Вы о чем говорите? - с недоумением переспросил Олаф.
        Они были близнецы, одинаковые как горошины. Красивые, уверенные в себе воины. Широкие в кости, рыжеватые волосы и холодные голубые глаза, напоминающие цветом северное море. Сам Николас там не бывал, но описания слышал многократно. Ничего хорошего в холодной воде и вечных штормовых ветрах он не находил.
        Что касалось сыновей Энунда, по общему мнению, основной ум достался одному, зато безграничная храбрость и неумение думать о последствиях - второму. Это не значит, что Патрик был трус или Олаф глупец, но роли давно и прочно определились. Старший сметал все на пути, младший подсказывал, куда ударить. Вместе их никому не удавалось одолеть, а по отдельности они не встречались. Даже жен выбрали в одной семье, из сестер. Правда, не близняшек, а то бы хватило разговоров до самой смерти.
        - Старый лорд умер? - быстро спросил Энунд. - Это точно?
        По возрасту он был ничуть не младше, как раз напротив. Разница в лучшем случае составляла пару лет, но так принято. Дополнительное уважение. Николас так и не разобрался в некоторых вещах, пусть и одной с ними крови. Слишком долго он пробыл в детстве оторванным от клана и превратился по воспитанию в обычного имперца.
        Иные вещи впитывают с младенчества. Почему, к примеру, первый родившийся из близнецов считается младшим. Задавать глупые вопросы абсолютно не тянуло: посмотрят как на идиота. Приходилось неоднократно сталкиваться с таким поведением. В конце концов, не все ли равно? Сами разберутся, кто больший вес имеет в семье.
        - Есть свидетель смерти.
        - Хм, - многозначительно произнес Энунд, принимаясь чесать брюхо.
        В переводе это означало: «И как собираетесь поступить? Я вовсе не настаиваю на ответе, и уж тем более советов пока давать не собираюсь. Но коли приперся, так, наверное, с предложением, а не свежей оленины на ужин попросить. Давай излагай, а я послушаю».
        - И было покушение на Джеки сразу после появления видока, - продолжил Николас. - Эконом по приказу Витри пытался отравить.
        - Подлость, - возмутились оба брата одновременно.
        В данном случае имелась в виду отнюдь не сама попытка убийства. Именно яд. Умереть от клинка - нормальное дело. Они согласятся. Еще впереди лошадей побегут. Все дело в условиях. Дипломатическая миссия подобного уровня ему внове.
        - Лорд еще не в курсе.
        - Голубятня?
        - Месяц назад кто-то отравил птиц. Явно не хотели, чтобы у меня была возможность с вами связаться. Ну а я в свою очередь подкупил мальчишку в доме Корсе, регулярно отправляющего известия о Жаклин. Три дня назад он повторил процедуру.
        - Просто из вредности, - пробормотал Патрик.
        - Если подумать - да! Никто не мог знать о появлении Блора. Хотелось сделать ответную гадость.
        - Тебя вела богиня Удачи, - уверенно припечатал Энунд. - Случайно такие вещи не происходят.
        От Ранткура до Кнаута пятнадцать дней ходу против течения по петляющей реке. Напрямик, загоняя коней по лесным тропам, можно обернуться за четыре-пять, но это очень тяжелая и неудобная дорога. Редко кто ходит так. Торговцам ни к чему - перевозка на корабле дешевле и дает возможность продавать вещи еще по дороге. Да и комфортнее передвигаться по воде. Сейчас для них важнее всего время.
        - Я не успею собрать всех, - с откровенным сожалением признался Энунд, - прежде чем дойдет известие.
        - Четыре десятка людей фем Клейна идут с нами. Договор на три месяца, с возможностью продления. Если вы придете…
        Пауза была достаточно красноречивой.
        - Им хозяйка заплатит полновесным серебром, - пробурчал Олаф. - Почему не нам?
        - Не платить белку с дома и опять быть зачисленным на службу егерем - по моему разумению, не так уж и дурно.
        - Денег это не дает, - подал голос Патрик, - а силы отнимает. Некогда заниматься хозяйством.
        - Ты стал пахарем? - подпустив в голос яду, вскричал Николас.
        Он точно знал, что уж этот считает подобное занятие ниже своего достоинства. И знал, откуда богатство у данной семьи. Отнюдь не с земли. Они сами охотились, согласно давним привилегиям, отдавая четверть фем Кнауту, да еще и втихую брали шкурки с крестьян, не имеющих на это права.
        Сколько добыть пушных зверьков без оскудевания леса, они точно выяснили давным-давно, умело учитывая погоду и множество других факторов. Так что на некоторые действия жителей округи егеря всегда смотрели сквозь пальцы, пока деревенские наглеть не начинали. А если честно сдают егерям и не превышают разрешенного, всем хорошо. Хозяину, охраннику и крестьянину. Всем перепадает дополнительный заработок. Понятно, кроме лорда.
        Здесь пропорция дележки была обратной. Четверть добытчику - остальное егерю. Продать на стороне тоже не так просто. Не у любого возьмут и не каждого станут скрывать от фискалов и доносчиков. А кто вдруг начинал возмущаться и лишнее себе позволял, выбивая зверьков почем зря, вдруг вспоминали про свою вторую ипостась - охраняющего хозяйские угодья лесничего - и соответственно наказывали. По положению крупный штраф - самая мелкая неприятность. Пойманному на браконьерстве закон позволял отсечь руку.
        - Пока на службе люди получат снабжение жильем, дровами, соломой и провизией. А командира, - надавил голосом Николас, - допустят к столу.
        - От какого числа воинов? - потребовал Патрик.
        В принципе он был прав, но здесь и сейчас не его дело, постарался передать взглядом Николас.
        - Своих раздевать непозволительно, - припечатал Энунд. - Разве в качестве трофеев, хе-хе, - посмеялся, не меняясь в лице и внимательно наблюдая за посланцем.
        - Взятое в бою делится обычным порядком, - твердо сказал тот.
        Обещать дополнительно - неприличная уступка. Что могло быть у противника помимо собственного добра фем Кнаутов? То-то и оно. И так почти две трети трофеев уплывет в чужие руки. Казна и у леди не безразмерная.
        - Но мнится мне, - изображая задумчивость, поведал старший, - Витри ничуть не относится к нашим родичам.
        Близнецы понимающе ухмыльнулись. Как раз Николас им был хоть и дальним, но однокровником, а он служит леди Жаклин. Она многое даст в обмен на вооруженную поддержку. Наемникам требуется противовес, а рассчитывать при атаке на город на фемов, давших обязательство служить нынешнему хозяину, чревато непредсказуемыми последствиями.
        Два поколения назад далеко на севере в очередной раз несколько лет подряд случились сильные морозы раньше времени. Урожай на Гелоновых островах всегда был максимум сам-три. Земли там скудные, и пашни мало, а количество посеянного зерна ежегодно не утраивается, а удваивается, ибо каждый год одно из каждых трех собранных зерен надобно откладывать для нового сева. Два-три года подряд неурожай - и начинается массовый голод.
        В такие годы плохо всем. Отряды воинов приходят с севера на юг. Корабли выплывают на тамошние берега, и пришельцы отбирают все подряд. Ну если уж заявился с оружием в руках за зерном и скотом, имеет смысл прихватить и серебро с сукном. Не говоря уже про рабов. Не так ли?
        Самые умные и вовсе переселялись на континент, тесня предыдущих захватчиков и отнимая территорию. В устьях рек всегда существовали маленькие королевства, и там очередных захватчиков встречали острые копья и мечи предыдущих налетчиков.
        Там не существовало четкого разделения на лордов, воинов и крестьян. Разница между эрлом, кэрлом и лэтом только в цене. Разбогатевший лэт становился кэрлом или эрлом. Над всеми стоял этелинг, но и его меняли в случае необходимости. Отсюда многочисленность государств, каждое из которых изначально принадлежало одному роду или семье.
        Достаточно медленно они распространялись южнее. Счастье Империи, а вернее, жителей Заморья, что перегородивший континент с востока на запад Каменный пояс образует водораздел. Все реки начинаются здесь и текут на юг или на север. Не существует ни одной проходящей насквозь, и в результате корабли не могут проплыть от моря до моря по рекам.
        Горы не очень высоки и даже не широки. Местами сглаженные вершины хребта отделяют от низин не свыше пятидесяти лиг. Цепь вершин почти не прерывается долинами, и людей здесь мало. Лишь на перевалах и в местах возможных волоков стоят укрепления. Племенные союзы бельцев, тирцев и ясцев никогда не входили в состав Империи, считаясь добрыми и верными союзниками. Далекий Карунас не вмешивался во внутренние дела и не конфисковывал земли под колонии.
        Основной задачей союзников было держать границу. На этом основании они не платили дани и получили возможность разрабатывать здешние богатые месторождения железа, меди, золота и драгоценных камней. Зерно шло из Империи с юга, как и многое другое - ткани, вино, оливковое масло, соль, ювелирные изделия. Обе стороны были заинтересованы в сохранении союза и торговле. Варвары с севера никому не требовались.
        За «поясом», если смотреть со стороны Империи, погода неустойчивая: зимой продолжительные оттепели с обильными снегопадами, сменяющиеся резким похолоданием, летом понижения температуры, сильные ветры, интенсивные дожди. Территория покрыта густой сетью озер и рек, многоводных и порожистых. Большая часть региона лесная, с преобладанием сосновых лесов, часто заболоченных. Не самое лучшее место для земледелия. Как и на островах, население кормится в основном рыболовством и охотой.
        До «пояса» идут бесконечные леса - дуб, лиственница, бук, сосна и ельники, вперемежку с зарослями можжевельника. В этих краях огромное количество всевозможных животных. Испокон веков места здешние населены турами, благородными оленями, косулями, лосями, кабанами, медведями, волками, куницами, лисицами, зайцами, белками, выдрами, бобрами. Да всех и не перечислить, как и огромное количество видов птиц.
        Но важнее, что чем дальше на юг, тем выше отдача от земли. В Кнауте сам-пят, а южнее - сам-сем. В метрополии и вовсе сам-десять. Это в четыре с половиной раза превышает отдачу от урожая в сам-третей, что дает возможность прокормить во столько же раз большее население. Для северян подобные урожаи вообще непредставимы. По их понятиям, в Империи находится рай земной. Вот и идут каждое поколение вновь и вновь попытки прорваться через цепь крепостей на юг. Если не зацепиться, так ограбить.
        Нет, проще всего, конечно, идти на кораблях на запад и, обогнув материк, прорваться в Длинное море, но самое боевое подразделение Империи отнюдь не конница - флот. Мало кому из северян удается вторгнуться и захватить добычу. Еще меньше возвращается. Девять из десяти гелонцев находят свой конец в морской пучине.
        Дед Николаса умудрился как-то договориться с первым Кнаутом. Всем родом, включая женщин и детей, они пошли под руку фема и десятилетиями честно исполняли долг. Две трети из них давно связали себя узами со здешними семьями. Кто брал женщину в род, кто отдавал сестру или дочь замуж согласно обычаю. Вступая в браки, они произвели на свет мощный клан с военными традициями и прочными родственными связями с местными семьями фемов.
        Изменилось одно - раньше гелонцы не считали зазорным работать на земле. Сильно заносчивые имели неплохие шансы помереть с голоду. Теперь они по традиции считались относящимися к касте воинов. Уже третье поколение разросшегося рода считалось фемами. И хотя для настоящих аристократов с длинной родословной были низки в качестве супружеской партии, но свою ступеньку прочно заняли и уступать ее не собирались.
        Это был весомый шанс занять место рядом с леди, и все они прекрасно это осознавали. Лорд Витри никогда на это не пойдет - слишком горд и скареден. Кто прав и кто виноват в семейном споре, в данном случае роли не играло. Подвернулся прекрасный вариант, и упустить его было бы непростительным скудоумием. Сейчас впереди ждет немаленький приз.
        Кровь? Какая ерунда. Они с детства были привычны к битвам, резне и погибшим товарищам. Егеря далеко не одними зверями занимаются. Любые грабители, бандиты или налетчики (те же соседи) в их ведении.
        Да и мелкие группы северян частенько умудрялись просачиваться достаточно далеко на юг. Для небольшой деревни вполне хватит и десятка опытных бойцов. Всех перебьют, и хозяин останется без налогов. А кто окажется виноват в недосмотре? Вот и приходится постоянно патрулировать территорию готовыми к бою. И они происходили. Каждый год. Одним больше - велика важность.
        Все трое неожиданно шарахнулись в стороны, хватаясь за луки и мечи.
        Опять, с досадой подумал Николас, разглядывая торчащего посреди дороги Блорова зверя. Не видел, не слышал. И они, похоже, до последнего тоже. И сигналов от двоих так и не появившихся не прозвучало. Всех обдурил, проскользнув мимо часовых.
        - Спокойно, - сказал он покровительственно, в высшей степени удовлетворенный реакцией. Не ему одному вздрагивать при появлении. - Это домашний зверь того самого свидетеля смерти хозяина. Вроде сопровождает меня.
        - Домашний, угу, - озадаченно пробурчал Олаф, не отпуская натянутой тетивы и выцеливая зверя. Когда успел, Николас и не заметил. Лук хоть и висел на плече, но сдернуть и приготовиться - это сильно. - Поменьше тигра, а, Патрик?
        - Не бывает таких кошек, - не менее удивленно ответил тот. - Не те пропорции туловища.
        - Гигантские гиены на юге? Вон башка какая.
        - Не, не такой. Медведь или росомаха.
        - Те противные, - уверенно заявил Энунд, - всегда толпой и вихляются. Этот даже симпатичный. Как всякий опасный хищник. Я обычных гиен видел и не думаю, что гигантские чем отличаются помимо размера. Да и выбили их давно. Всю саванну еще когда распахали. Слухай, Ники, где бишь взял такого твой знакомый?
        - В горах. Возле Ямы. Щенком.
        - А, там бывает всякая муть. Чего ему, собственно, надо?
        - Я откуда знаю? Может, намекает, что пора возвращаться. Не дергайтесь. Зря не кусает.
        Его подмывало рассказать о выбивании чашки с отравой, или как он беседовал недавно, но первое всегда успеется, а второе желательно придержать. Пригодится дополнительное знание на будущее. Иметь никому не известные сведения полезно. Если можно договориться со зверем помимо хозяина - это важно. Знать бы еще о чем. А, придет случай - выяснит наверняка.
        - Точно не кинется? - засомневался Олаф.
        - Дрессированный. Ты же видишь, сидит спокойно. Энунд, мы договорились?
        - Договор - пфе. Нашел тоже юристов в лесу. Мы сказали все. Твое слово - на мое. Бумажки можно и потом оформлять.
        Все-таки не стал перегибать палку и требовать луну с неба, с облегчением подумал Николас. Джеки четко и твердо очертила границы уступок заранее. Немного серебра она бы дала сверх оговоренного, но именно что немного. Доверять шантажистам сложно, и пришлось бы искать иной вариант. Не сегодня. Потом.
        К счастью, собеседник достаточно разумен, чтобы понимать: не ко времени лишние тяжелые условия. Даже победив, они будут сидеть не очень прочно. Ссоры не ко времени тоже. Кстати, а читать-то Энунд умеет? Почему-то мне кажется, нет. Не помню. Вот Патрик учился, значит, и Олаф способен. А про их отца не в курсе. Никогда не наблюдал с бумагой в руках.
        - Сыновья пойдут с тобой, - выдержав внушительную паузу, решил Энунд.
        Олаф расплылся в довольной ухмылке. Патрик молча кивнул, соглашаясь. Оба не стали кричать: «Отец наш велик и мудр!» Зачем лишние слова. И так всем ясно. Он принял правильное решение, а подраться оба с детства не прочь.
        - Проводят правильной дорогой. А я постараюсь привести людей быстро-быстро.
        - Успеешь?
        - Нет, - честно ответил Энунд. - Что для госпожи важнее - десяток послезавтра или сотня через неделю?
        - И то и другое.
        - Вот и договорились. Я посылаю сломанную стрелу.
        Объяснять присутствующим, что это призыв к сбору с оружием, не требовалось. И так всем понятно, как и то, что весть будет разнесена с наиболее возможной скоростью. А там уж как кости выпадут. Это боги решают.
        Глава 21
        Смена власти
        Блор молча изучал картину перед собой, держась рядом с остальными на своем привычном месте позади госпожи Жаклин. При его росте никаких сложностей. Обзора она не загораживает.
        Два дня они рысью шли через леса, кратчайшей дорогой, которую показывали приведенные Николасом подозрительные близнецы с внешностью северян и ухватками бывалых бойцов. Про здешние интриги он мог разве догадываться, но наличие в провинции нескольких групп со своими крайне расходящимися интересами даже при его долгом отсутствии дома особой тайны собой не представляли. Слышал он всякое и от отца, и от ребят в Храме.
        Здесь территория морганов, но их на все безграничные леса вплоть до Каменного пояса хорошо если соберется несколько десятков тысяч. Они и не вылазят почти из чащоб, лишь исключительно для торговли.
        Зато есть поселки вдоль рек с давних пор, когда не существовало никакой Империи. Бельцы, тирцы и ясцы встречались достаточно часто и жили компактными группами. Но эти остались в основном у Каменного пояса.
        Родственные им лопарцы и силурцы, основавшие в давние поры свои города-государства и племенные союзы возле моря, не очень лезли в здешнюю чащу, но многие селились самостоятельно. Затем пришли колонисты с юга, гелонцы и еще десяток племен с севера.
        Земли много, но случалось всякое. И дружили, и резались, и сливались несколько групп в племя.
        Водворяющиеся на новых землях поселенцы располагались обычно группами по пятнадцать-тридцать дворов. Одна семья самостоятельно непременно вскорости бы сгибла в непривычных условиях и без взаимопомощи. Да и от набежников возможны неприятности. Многие не прочь поправить свое имущественное положение за чужой счет. Вот и получается лучше держаться вместе.
        Сначала строят даже не жилье, здесь, естественно, из дерева - его вдоволь повсюду. Обязательное обнесение выгона для скота изгородью. В лесу далеко не в одиночестве проживают щебечущие птички. Волки или медведь неминуемо обрадуются возможности подзакусить свежей телятиной. Нельзя позволить разбегаться в разные стороны приведенному с собой стаду и оставлять скот без пригляда.
        Через несколько лет наиболее близко живущих хищников повыбьют, или они приучатся обходить людей сторонкой, но вначале необходима постоянная бдительность. Без лошадей и коров вся затея обречена на провал. Это настолько всем хорошо известно, что за девочку-рабыню давали одну телку. Уж очень далеко и тяжело доставлять домашний скот. Человек неприхотливее.
        На побережье цена коровы или лошади в три-четыре раза ниже. Там не требуется гнать их в дремучий лес за сотню лиг от ближайшего обжитого места. А без них поселенцу никак. Землю пашут на быках, а лучше лошадях. Они годятся для многих хозяйственных дел, но и коровы чрезвычайно важны. Не только молоко и производные из него - сыр, простокваша и масло. Еще и навоз - лучшее из существующих удобрение.
        Только обустроив скот, переселенец принимался за земледелие, присваивая себе столько земли, сколько мог обработать. Он расчищал ее от растительных зарослей для посева. Обычно это происходило со второго года. Дело в том, что в лесу рубили деревья или подсекали их, подрезали кору, чтобы они высохли. Через год лес сжигали и производили посев прямо в золу, являющуюся замечательным удобрением. Почти всегда можно получить сто пудов при посеве три пуда ржи на десятину. Огромный урожай и хороший задел на будущее.
        Потому что почва давала несколько лет все уменьшающиеся урожаи, через три-пять сезонов поле можно было использовать лишь в качестве сенокоса или пастбища, но сеять бессмысленно. Вернее, не так - при правильном ведении хозяйства получали и шесть-семь зерен на одно посаженное. Даже торговать есть возможность, но люди, привыкшие снимать совсем другой урожай, частенько принимались искать другие места. Именно поэтому здесь так долго и не существовало крупных стабильных поселений.
        Снять «сливки» и перебраться на новую территорию было совершено нормально для живших здесь до Империи немногочисленных племен. После прекращения хозяйственной деятельности через сорок-шестьдесят лет лес восстанавливался, и начинался новый цикл. Но тогда земля считалась принадлежащей первым севшим на нее.
        Сейчас по берегам рек минимум раз в год ходили государственные фискалы и откупщики с отрядом бывалых вояк, а наиболее удобные места принадлежали вовсе не аборигенам. Не имеющие ничего, кроме грамоты от Императора и мечей, фемы с юга принялись наводить собственные порядки. Размер земельного владения гражданина города или поселенца являлся главным фактором, определявшим его имущественное и общественное положение. Немалую роль играли и личные отряды лордов и эрлов, не признающих над собой власти помимо далекой императорской, и то исключительно на словах.
        Конечно, простому человеку с семьей всегда можно забраться в далекую глушь, но, к сожалению, все со временем привыкают к определенному образу жизни. Человек хочет жить лучше, а значит, продавать свое зерно или шкурки пушных зверьков и получать взамен нечто ранее неизвестное и в здешних местах непроизводимое. Да и защита не помешает. Чем больше становилось на путях-дорогах и в окрестностях людей и чем богаче они жили, тем чаще шалили лихие люди или выясняли отношения местные гордые лорды.
        Здесь уже стояла не деревня, хотя поля в окрестностях имелись и возделывались. Здесь присутствовало все, что нужно крестьянскому хозяйству: богатые черноземные земли, луга и пастбища в поймах рек, лес для строительства и дров, для промысла, охоты и сбора лесных даров - ягод, дубовых желудей для откормки свиней, а также стройных кедров с их орехами. Рядом огромное озеро и полно рыбы.
        На слиянии двух рек и сухопутного тракта столетие с небольшим назад первый Кнаут заложил поселок, имея за душой меч, коня и два десятка верных столь же нищих кнехтов.
        Кроме силы у него имелась грамота из самой столицы, оформленная по всем правилам. Сидящий далеко на благодатном юге министр даже особо много не попросил. Щедрой рукой набросал позволение на десять тысяч десятин земли в не ведомом ни тому ни другому далеком холодном краю. Наверное, министр еще посмеялся в компании друзей над наивным. Где уж такую прорву суметь удержать и обработать.
        Первый Кнаут смог. Здесь, на резко поднимающемся левом берегу, он поставил крепость и разрешил под своей охраной и за определенную цену открывать торговые и ремесленные лавки. Уж очень выгодное оказалось место. И снизу, и сверху все проходят мимо. Многие не прочь остановиться и отдохнуть, а также продать свои товары. Зачем куда-то возить, коли здесь можно получить все, что угодно. И не требуется далеко ходить, как прежде. Открывай лавку или трактир под защитой здешнего хозяина - и богатей, насколько хватит умения. Естественно, за определенную мзду.
        А дважды в году организовывались ярмарки - после сбора урожая и перед окончанием зимы. Когда-то Блор побывал с отцом на такой и поразился изобилию товаров и понаехавшего народа. Несколько тысяч, это уж без сомнений. Правда, тогда он был сущий ребенок и не видел больших городов и их рынков. Но сейчас задача совсем другая. Они пришли не продать зерно и прикупить инструментов с тканями и подарков для близких. Сегодня необходимо проникнуть внутрь для совсем иных надобностей.
        А это совсем не просто. Кнаут изначально строился как укрепление, и хотя с тех пор разросся и перестраивался, смотрелся в качестве оборонительного сооружения очень недурно. Частокол из мощных бревен. Двое ворот с надвратными башнями. Неровный четырехугольник стен был задуман очень толково.
        Со стороны реки подъем проходил по длинному и крутому откосу. Нечего было даже надеяться одним рывком ворваться в ворота. Дорогу специально сделали якобы для облегчения подъема сначала вдоль берега, а затем спирально вверх. Фактически дополнительная защита против налетчиков.
        С двух других сторон Кнаут был защищен глубокими оврагами, которые прорезали коренной берег почти до самого уреза воды. По одному оврагу текла небольшая речка, да и второй наверняка заполнялся водой во время дождей.
        Подойти можно только с четвертой стороны, намеренно построенной наиболее узкой для создания лучшей огневой мощи гарнизона по открытому для взглядов полю. Лучники вдоволь натешатся, прежде чем всадники успеют домчаться до ворот. Ко всему еще сам частокол стоит на высоком земляном валу, и высота его не позволяет без проблем приблизиться.
        В общем, готовились здесь к обороне всерьез, и вся округа об этом знала. Если что - существует место, где укрыться. Такое случалось на памяти людей всего пару раз, когда через Каменный пояс приходили северяне. Но все бывает, и лучше заранее приготовиться.
        - Есть! - сказал фем Бренер, показывая на открывающиеся ворота.
        Ничего не ожидающие стражники привычно открывали створки, позволяя выйти стаду на выпас, а людям по своим делам. Сейчас все зависело от приставших в дороге северян, поклонившихся госпоже. С вечера они отправились в город к своим знакомым и должны были не позволить затворить огромные половинки ворот, перекрыв вход. В любом случае требовалось дать отдых коням и людям, а нападать лучше рано утром, пока противник не очухался со сна.
        - Пошли!
        - Это мои люди, и мне решать! - процедил сквозь зубы фем Клейн.
        Они смерили друг друга гневными взглядами.
        - Будете ругаться или дело делать? - резко спросила Жаклин. - Нашли время лаяться!
        - Начали! - приказал, выдержав паузу, Бем, извлекая меч из ножен.
        Отряд двинулся, и чем ближе к городу, тем сильнее они ускоряли бег коней. Грузовых с несколькими оруженосцами оставили в лесу. Скорость важнее. Лавина всадников пронеслась по дороге, оставив стоять с разинутыми ртами парочку пастухов. Все-таки фем Клейн знал свое дело, и тронься чуть раньше - могли бы и застрять в стаде, а так удачно разминулись.
        В воротах стояли близнецы и еще с пяток вооруженных людей. Они приветствовали радостными криками въезжающих в город. Убили или просто связали охрану - разбираться было некогда и неинтересно. Они понеслись дальше, стуча копытами по выложенной деревянными плашками мостовой. Здесь не жалели древесины. Бревенчатые настилы начинались от самой воды и продолжались между рядами деревянных крепких домов.
        Заливались из-за заборов лаем дворовые псы. Выглядывали в окна на улицу люди, находящиеся на дороге поспешно жались к стенам. Воины неслись дальше, наполняя утренний свежий воздух ржанием лошадей, лязгом железа и острым запахом опасности. Из-под копыт несущихся не разбирая дороги коней, заполошно кудахча, метнулись куры. Парочка не успела и погибла, нежданно-негаданно принесенная в жертву войне. Сдерживать неудержимый бег не стали бы и при виде человека, не то что обычной мелкой животины.
        Очередной поворот и высокий забор. За ним высилась огромная двухэтажная усадьба. Двое воинов на ходу вскочили на спины несущихся лошадей и прыгнули с седел. Очень непростое дело, но через считаные мгновения они уже внутри двора. Громкий вопль, лязг железа и человеческий стон. Окованные железом створки начинают медленно раздвигаться. Чуть ли не топча расторопных кнехтов, во двор через еще узкий проход начинают въезжать всадники.
        Теперь можно, и Николас поднес ко рту старинный боевой рог. Хриплый рев уже никого не смог бы разбудить - и так все на ногах. У дверей дома уже собралось почти два десятка вооруженных людей. Половина со щитами и копьями, вторая явно примчалась только что.
        - Дорогу наследнице фем Кнаута! - ревет Антон.
        - А воля самого хозяина никого не волнует? - очень спокойно вопрошает вооруженный богато украшенной саблей высокий и худой человек с черными пронзительными глазами в богатом кафтане, стоящий в первом ряду защитников дома.
        - Отравить меня отец тоже приказал? - спрашивает язвительно Жаклин, выезжая из-за спин наемников. - Придется ответить за преступление, дядя!
        Тот делает внезапное движение рукой, подавая знак, и в девушку летит сверху стрела. Антон подставил щит и дернулся от тяжелого удара. Наконечник прошел насквозь и вышел с внутренней стороны. Забывшись, он принимается ругаться на всех подряд. Лезущую куда не просят хозяйку, подлого лорда, а заодно и себя, не настоявшего задержать ее на опушке. Теперь вот думай, откуда прилетит очередная угроза, и оберегай.
        Впрочем, его никто не слышал. После нападения воины рванулись вперед, не дожидаясь команд, с громкими криками «Жаклин» и «Клейн». Так проще различать противников, если лица незнакомые. Наемники Витри попытались, уперев в землю древки своих тяжелых копий, сдержать рвущихся в атаку конников. Сверху из окон летели стрелы. Кто-то свалился со стрелой в горле, еще один заполучил в бок, но продолжал сражаться.
        Из-за спин атакующих тоже стреляли и летели арбалетные дротики. Защитников было слишком мало, и только узость крыльца позволяла держаться. Обойти - никак. Полсотни людей на конях и без сгрудились на маленьком пятачке, норовя проткнуть противников.
        Взлетали острые мечи, разрубая щиты, кожаные одежды, кольчуги и человеческие кости. Злобные боевые кони, прошедшие обучение, лягали пеших врагов, с визгом хватали их зубами. Наемники в свою очередь не оставались в долгу, норовя подрезать ноги или ударить в бок. В общей сумятице схватки не слышно было не только Антона, но и что-то оравшего своим воинам фем Клейна.
        Очередная стрела прошла по касательной, зацепив шлем. Брызнувшая кровь залила лицо Николасу, и только оказавшийся рядом Блор со зверски перекошенной мордой своевременно прикрыл. Он резво работал своим клинком. Вот один упал с разрубленной головой, затем досталось второму, пытавшемуся насадить Самрата на здоровенный тесак.
        Новый всадник Джеки буквально озверел, спасая не так давно полученного коня. Лезть на копья он не захотел, оберегая жеребца, и прыгнул вниз, влезая в самую гущу и проламывая дорогу. Размытой тенью рядом мелькнул его зверь, уложив двоих пытающихся заступить дорогу. Попутно развалил остатки строя.
        Николас отер кровь с лица, убедился, что башка на месте, и устремился за Блором, не обращая внимания на остальных. Парень рвался за убегающим лордом, и это было правильно. Еще не хватает упустить главного врага. Уйдет - и вся история легко повернется неприятным оскалом законников и поддерживающих его всадников и эрлов.
        Вот чего Джеки без надобности - так это полномасштабной внутренней войны с приглашением соседей. Те всегда не прочь ухватить чужой жирный кусок, а потом их с занятого места без большой крови не выгонишь. Сплошное разорение для хозяйства, кто бы ни победил в результате.
        Он перепрыгнул через валяющийся на высоких ступеньках крыльца труп. Мимоходом отметил - этот свалился сверху, лучник. Живот разорван, все кишки наружу, и на меч не похоже. Скорее, Визи ударил. Чуть не упал, поскользнувшись в луже натекшей крови, раздраженно выругался и понесся вдогонку унесшемуся Блору.
        У второго трупа не хватало руки, причем она была оторвана, и лучник еще не умер. Он что-то прохрипел, обращаясь к бегущему, возможно, просил помочь, но тут бесполезно стараться, даже если бы он не торопился. С такими ранами не выживают.
        Николас выскочил в коридор и уверенно направился на второй этаж. Где-то впереди раздавались крики ужаса, топот бегущих ног и звенело оружие. Еще один труп. У этого жутким ударом Блор отрубил голову вместе с плечом. Не помогла и кольчуга со шлемом.
        С диким визгом на него налетела девка, выскочившая из ближайших дверей. Со всего размаху воткнулась в грудь, рухнула на колени и дико закричала, закрывая руками голову. Она явно ничего не видела и не соображала с перепугу. Неслась, не глядя по сторонам и не задумываясь куда.
        - В чем дело, Ивет? - спросил Николас оторопело, узнав знакомую служанку.
        - Там, там, - тыча за спину пальцем и заливаясь рыданиями, почти простонала она.
        - Что там?
        Не получив ответа, Николас залепил ей оплеуху. Помедлил и повторил, так что голова девушки мотнулась от удара. Зато в глазах появилось хоть какое-то выражение.
        - Там, убили…
        Дверь в хозяйские покои распахнулась, и оттуда вышел Блор. Посмотрел вокруг и прислонился к стене. Еще через секунду появился и зверь. Хвост поджат под брюхо. Тут же плюхнулся с другой стороны проема и принялся вылизывать плечо. На людей он не обращал внимания.
        Ивет посмотрела на пятнистого зверюгу и опять залилась потоком слез, норовя стать, насколько возможно для скорчившейся комочком, маленькой и цепляясь за сапоги стоящего перед ней мужчины.
        - Не ходи никуда, - сказал Николас строго, - посиди здесь. Ты поняла?
        - Нет, нет, нет! Он меня…
        - Никто тебя не тронет. Я сказал!
        - Да, господин, - пытаясь поцеловать грязную обувь, пролепетала девушка. Соседство безголового трупа ее не трогало, она в упор того не замечала. Похоже, она вообще ничего не видела и даже не понимала, с кем разговаривает. Пришлось взять за руку и отвести к стенке. Нажал на плечо, и Ивет послушно уселась на пол в сторонке. Ее продолжало трясти, и слезы текли непрерывно.
        Николас прошел мимо Блора, глянул на него и, не получив реакции и объяснений, вошел внутрь покоев. Прямо у двери валялись два мужских тела. Кто это был, можно было догадаться с большим трудом. Витри почти разорван могучим ударом пополам на уровне таза. Он нагнулся и проверил. Хвала богам - ключи на месте. Забрал.
        Второй сын бывшего уже опекуна. Это легко понять по ничуть не тронутому удивленному лицу. Все остальное тело имело вид истоптанного быками, и вряд ли там присутствовала хоть одна целая кость. Причем ощущение, что в несколько приемов. Уж очень странно кровь заляпала дерево. Не просто вылилась - несколько отдельных потеков и брызги, как бывает, когда с размаху прыгаешь в лужу. Чистого места на полу напротив входа не имелось, пришлось ступить по противно-мягким остаткам.
        Запах был пренеприятнейшим. В нем смешалась кровь, человеческие испражнения из изуродованных трупов и дорогие благовония. Кто-то утром ставил свечку и жег для приятного аромата воздуха. Подавил спазм и невольно подумал, что был излишне оптимистичен насчет своего крепкого желудка. Еще не хватает облевать все вокруг. Нехорошо. Смеяться станут за спиной.
        Кровь внутри была повсюду. На полу, вещах, кровати, стенах, даже потолке. Тут не человек рубил врагов, даже самый жестокий. Дикий зверь ворвался в комнаты и принялся рвать на куски людей. Разорванные на части, вспоротые животы, проломленные головы.
        Метался по всем трем и намеренно рвал куски с еще живущих, как кошка играет с мышью. Она не жестока, просто такова по природе. Это было заметно по следам. Двое еще сумели после первого удара ползти, и за ними тянулся кровавый путь. Иногда достаточно далеко. Хищник вернулся. И добил. Не сразу, а намеренно калеча.
        Лорд Витри при первом же тревожном сигнале собрал в одном месте все семейство. Это оказалось серьезнейшей ошибкой. Лучше бы сразу бежали в разные стороны и подальше.
        Некоторые пытались сопротивляться. Два разряженных арбалета и тесак. Не помогло. Тот воин снаружи явно стоял на охране и попал Блору под руку. А вот потом… Очень неприятное зрелище.
        Николас внимательно осмотрел и пересчитал погибших. Это оказалось не так просто, когда голова оторвана или практически отсутствует лицо, разорванное до черепа. Ничего - справился. Все здесь. Три дочери, жена, зять и сын. И младенец в люльке. Этому, наверное, хватило одного когтя, но напавший еще и колыбель раздавил. Теперь понятно, откуда здесь взялась Ивет. С ребенком сидела.
        - Я не приказывал, - сказал Блор.
        Он так и стоял в неподвижности снаружи, упершись взглядом неизвестно куда.
        - Кнехт загородил дорогу - пока я с ним разбирался, лорд добежал до комнаты. А мальчишка выстрелил в Возмездие из арбалета. Зацепил. Вот он и взбесился. Я не приказывал! - гневно вскричал он, и Николас с изумлением увидел, как жуткий хищник-убийца рухнул на брюхо и жалобно взвыл. Всем своим видом он страшно извинялся.
        - Он нуждается в дополнительной дрессировке, - постаравшись сохранить максимально нейтральный тон, произнес Николас.
        Где-то в глубине души он сделал четкий вывод на будущее: лучше не ссориться с Блором. А если когда выпадет необходимость от него избавиться, начинать требуется со зверя. Но лучше бы до этого не доводить.
        - Он у меня получит правильное воспитание, - с отчетливой злостью заверил Блор.
        Визи жалобно взвыл и тут же заткнулся под хмурым взором хозяина.
        - А? - кивнув на Ивет, еле слышно прошептал.
        - Она прислуга и не пыталась нападать.
        - Он различает по одежде? - изумился Николас.
        - По запаху.
        Попытку понять, чем отличается господин от слуги на нюх хищника, пресекли застучавшие в конце коридора сапоги. Появился отряд воинов, готовых ко всему. Оружие в руках, щиты на изготовку. Победители прибыли.
        Собственно крики и лязг оружия во дворе уже некоторое время как прекратился, но им раньше не о том думалось. Бем в сопровождении троих своих воинов обнаружил спокойно стоящих и раздраженно сплюнул. Николас мысленно ехидно улыбнулся. Обломался фем Клейн. Самый жирный кусок и заслуга не про его честь.
        - Можно, - крикнул вожак наемников и быстро прошел к молодым бойцам. Заглянул в комнату, хмыкнул и отвернулся. Он пересчитывать и проверять покойников не стал. Если что, и без того скажут. А вот выводы определенные сделал.
        Теперь поднялась вторая группа. Впереди шествовал Антон, за ним близнецы. Успели примчаться. Судя по виду, под самый конец и без особого ущерба для себя. Сзади двигался сильно прихрамывающий Гонт. Со всех сторон они закрывали Жаклин, старательно не замечавшую покойников и лужи крови в коридоре.
        Она тоже не стала задавать вопросов. Лишь вопросительный взгляд - и Николас еле заметно кивнул.
        Вскочившую Ивет охранник без особых церемоний отодвинул. Девушка остановилась напротив и, назвав служанку по имени, выслушала невнятные всхлипывания и жалобы, приказала проводить несчастную к остальным слугам в целости и сохранности.
        Уже издалека, увлекаемая Гонтом, Ивет прокричала нечто благодарственное. Теперь рассказ о доброте Жаклин разнесется далеко. В такое время озаботиться, чтобы никто не тронул бедняжку! Николас зафиксировал добавить при случае красочности в рассказе.
        - За ней, - еле слышно сказал Блору, и они пристроились сзади к невеликой процессии.
        Антон толкнул незапертую дверь в кабинет лорда и скользнул внутрь, готовый к бою. Сейчас это не особо требовалось, все не такое уж большое помещение просматривалось от входа, но он свои обязанности знал. Бдительность и еще раз бдительность. Вдруг кто спрятался сбоку от двери или под столом. Всякое случается, особенно в такое время. Появился, утвердительно поклонившись: пусто.
        - Николас, - скомандовала Жаклин, - со мной. Остальные подождите!
        Антон встал, загораживая вход, и они с фем Клейном в очередной раз принялись мерить друг друга взглядами.
        Глава 22
        Домашние заботы
        - Рассказывай, Ники, - потребовала Джеки, когда дверь захлопнулась, отсекая все звуки.
        Уж что-что, а разговоры в кабинете всегда оставались тайной. Старались на совесть, создавая звуконепроницаемость, - господин не простил бы мастерам нерадения.
        - Блор упустил своего зверя, и тот всех прикончил. Всех, - сказал с нажимом.
        - И внука?
        - Всех.
        Он выложил на стол подобранные ключи. Вряд ли Джеки стала бы визжать, не то воспитание, на охоте разделывала оленя, однако предварительно хорошо протер их от крови.
        - Ну, может, оно так и к лучшему, - с пустым лицом сказала новая хозяйка владений Кнаутов.
        Правильно воспитанный аристократ обязан сохранять невозмутимый вид при любых обстоятельствах. Его хоть пытай, а лорд будет сидеть все с той же ничего не выражающей физиономией. Это считается правильным поведением, и излишне эмоциональные лорды в глазах соответствующего общества обладают существенным недостатком.
        Дети не отвечают за вину родителей, но из них нередко вырастают мстители. А теперь ее права никто не сможет поставить под сомнение. Ближних родственников не осталось. Совсем. Тетка не в счет, хотя имеет смысл о ней подумать. Плохо оставлять незамужнюю в сегодняшней ситуации. Лучше вызвать ее домой. На глазах держать - спокойнее.
        - В каком смысле Блор упустил Визи? - спросила девушка, отвернувшись и подходя к стене. Потрогала что-то руками. Покачала головой и принялась ощупывать поверхность резной панели.
        - Не натравливал, - с удивлением наблюдая за ее продолжающимися манипуляциями со стенкой, объяснил Николас. - Блез выстрелил в зверюгу из арбалета и ранил, тот и взбесился.
        - Псу тоже не понравилось бы, - сказала Джеки. - А этот не домашний, а прирученный.
        Лекции учителей, включая нудного Граверо, он тоже слушал, хотя не всегда. Так что намек понял. Волка можно прикормить и приучить к себе, леопарда и даже антилопу. Но вот назвать домашним животным реально исключительно давшим несколько поколений потомства под присмотром человека и не норовящим сбежать в лес при первой возможности. Прирученный не станет слушаться людей. У него один хозяин, которого признал вожаком.
        - Значит, он вдвойне опасен, и лучше отправить обоих подальше.
        - Ты, главное, не тычь в Визи острыми железками - и не лишишься руки.
        - Ты не видела, - с нажимом сказал Николас, - что он натворил.
        - И видеть не желаю. Ты уверен, что именно упустил, не натравил?
        - Я с ним говорил и не верю в обман. Другой бы потребовал хороший кусок за кровавое деяние, а он стесняется и жалеет погибших.
        - Наградить все равно надо.
        - А может, и нет. Ничего такого он в голове не держал и специально не делал.
        - Не за это. За помощь в бою. Он мой человек.
        - Ну и что? Приказа не было? Выполнял свой долг.
        - Очень хорошо и правильно.
        - Случайность.
        - Очень удачная. Ты не замечаешь? Он принес нам успех. Опасно отталкивать волю богов.
        - Везунчик, - с иронией сказал Николас.
        - Если ему помогает Воин…
        - Ты в это веришь?
        - Он верит! Иногда этого достаточно. Знаешь, вера - это ведь как мед для пчел. Если ты искренне веришь, удача придет на сладкое. И нечего смеяться дурацким смехом! Есть! - воскликнула довольно девушка, когда раздался щелчок и панель открылась, обнажив глубокий ящик.
        - Это что такое?
        - Ага, не все ты знаешь, мой дорогой Ники, - выгребая из секретной ниши, окованной железом, кучу пергаментных документов, Джеки порадовалась и покровительственно улыбнулась.
        Материал уверенно указывал всем на их серьезность. Папирус, бумага - для других целей, более прозаичных. С десяток полотняных мешочков, запечатанных печатью, лежащих на второй полке, пока оставила без внимания. Обычно так стандартно хранилась сотня или две золотых монет. По весу легко различить. Серебро с медью в столе держали на расходы. Неплохой зачин на будущее. Пока разгребет первоочередные дела, будет чем людям заплатить.
        - Я? Не знаю про тайник в этом доме? - возмутился парень. - Да. Я не видел никогда. И не слышал. Вот в столе есть потайной ящик и запоры.
        - Два.
        - А то я ключей считать не умею, - язвительно сказал Николас. - Два от ящиков, один от кабинета, но в стене?! Только не рассказывай, что тебе папа продемонстрировал.
        - К сожалению, нет, - созналась, - случайно видела очень давно. Вряд ли отец думал, что я запомню, уж очень маленькая была. Сидя на полу за спиной, не очень поймешь секрет замка. Стандартный, против излишне умных магов и просто воров. Два нажима одновременно в разных местах и в противоположные стороны. Потому и искать пришлось долго.
        - Между прочим, - с задумчивым видом произнес Ники, - а откуда уверенность, что маг не сумеет одновременно в разные стороны крутить?
        - Один Обманщик знает, - сказала Джеки. - Так считается. Наверное, не на пустом месте.
        - Императорская печать, - помогая осторожно развернуть свиток, пробормотал Николас. - Право на владение землей роду фем Кнаутов…
        - А это иммунитетная грамота, освобождающая от несения повинностей в пользу любого другого властителя, помимо Императора, и передающая в руки старшего в роду судебные и налоговые права над населением. Статуты Кнаута и Рогачева, - лихорадочно проверяя все новые бумаги и пергаменты, перечисляла, - льготы и привилегии торговцев, ремесленников и сельских общин. Выделение фемам, всадникам и баронам земель. Долговые расписки. - Она счастливо рассмеялась. - Вот они у меня все теперь, - показав кулак.
        - Ты на это взгляни, - предложил Николас.
        - Дядя отдал двадцать тысяч больших империалов в долг Храму под тридцать три с половиной процента годовых? Ничего себе! Три четверти нашего годового дохода!
        - Согласно правилам еще предыдущего Императора Маркульфа, следует возвратить данную в долг сумму плюс не более чем двенадцать с половиной процентов. Выше закон запрещает.
        - Ну кто его соблюдает, - неуверенно сказала девушка. - Когда деньги срочно нужны, на официальные постановления глаза все подряд закрывают.
        - Такая сумма, и срочно? Это Храм, который сам в долг нуждающимся дает?
        - Не столь важно, зачем потребовались огромные суммы, сколько поведение Верховного.
        Они переглянулись. Сейчас, при наличии подобного документа, готовность Жреца осудить лорда Витри прилюдно запахла совсем иначе. Раз-два - и подписал свидетельство, а вместе с ним и смертный приговор. Желание избавиться от кредитора чужими руками? А где гарантия, что пергамент исчезнет? На виду он точно валяться не должен был. А если бы дошло до пожара или просто Джеки не оказалась в курсе местонахождения тайника…
        - Я, конечно, не самый лучший делец…
        «Это уж точно, - подумала девушка. - Ты мой друг, единственный на свете, но подозревать в торговой жилке - это уж слишком. Легкое сердце, жизнерадостность, всеобщее расположение - и надежен, как простой обычный нож. Никаких лишних завитушек, все на виду. Удобен в руке, годится для работы и боя и не предаст. Мне достаточно».
        - …Но очень советую написать вежливое письмо Верховному с напоминанием о долге. А попутно скинуть процент до официального. Якобы душа вознегодовала на алчность скоропостижно скончавшегося дяди и прочие красивости. Могу продиктовать, если пожелаешь.
        - Твоих усилий не потребуется. Там обороты должны быть выверенные. Клодина займется.
        - Вот и ладненько. Уж мама точно знает политес и эту… этикет.
        - А попросить под это дело чего полезного? - задумчиво протянула Джеки.
        - Например? - не понял он.
        - Надо подумать, тем не менее одну вещь я уже вижу. Вернуть Блору его деревню.
        - Чего? - изумился Николас.
        - Как ты думаешь, что он для меня сделает после такого подарка?
        - При чем один Храм к другому? Шейбе не подчиняется Ранткуру. Божественные покровители относятся к городу, а не провинции. Будто не знаешь сама.
        - Я еще знаю, что вся торговля оливковым маслом проходит через его клиента - торговый дом Арваня. Есть у Верховного Жреца подходящие рычаги давления на города в провинции. Есть!
        - Допустим, там случилось явное нарушение писаных законов и просто отвратительно смотрится, но доказать что-либо через годы? Без соответствующей грамоты на владение землей? Блор и сам это знает. Ни малейшего желания идти в суд или еще куда. Проще дать ему из дядиных земель.
        - Проще, но не сразу. Пусть сначала проявит себя.
        - Э?
        - А это будет красиво, - твердо сказала Джеки. Она хорошо расспросила Блора по дороге вечером у костра. Даже при его нежелании раскрывать подробности - очень жаль, что она не маг, пусть и слабый, - впечатление достаточно ясное. - И кроме того, он ведь был такой не один. Эти храмовые кабальные… Поперек чести и совести.
        - Выкупить? Десятка два, пожалуй, наберется, а люди нам нужны.
        - Обязанные лично мне! Энунд со временем может стать не менее опасным, чем наши соседи Ренард и Сильвен.
        - Я тоже из рода Кристиненов, - всерьез обиделся Николас. - Не все за дядей пойдут.
        - Достаточно и сотни людей. Даже двух третей от этого числа. Они его будут слушать, не меня! Сколько у меня воинов и чем кончится столкновение? Я бы с удовольствием посадила тебя на место командира егерей, но не примут.
        - Патрик с Олафом и их братья.
        - Видишь, мы оба это понимаем. Не ко времени ссориться, настаивая на назначении. Боги! - сказала она с досадой. - В этом доме я фактически могу доверять троим - тебе, Клодине и Антону. Все остальные пристально смотрят, чего урвать. А говорить - открыто только с тобой.
        - Спасибо, - сказал серьезно Николас.
        - Пока у тебя жены нет.
        - Это была шутка? Нечастое явление.
        - Женись лучше на сироте, - почти серьезно потребовала. - Если что, я подберу подходящую, или Блор родственников зарежет.
        - Все-таки шутка, - с облегчением вздохнул парень. - А я всерьез испугался, что ты превращаешься в мою мамашу, озабоченную продолжением рода. Как насчет собственного?
        - Не сейчас, - подняв руку, остановила она. - Не ко времени. Куча других забот. Мне нужен управляющий. Навести порядок.
        - Убрать трупы, успокоить слуг, проверить охрану, развести в стороны наших добрых наемников с не менее отважными героями из леса, всем польстив и погладив по шерстке?
        - Еще праздничный пир.
        - Работа для меня! Какие могут быть сомнения. Только это мероприятие обычно называется вульгарным словом «пьянка». Надеюсь, не собираешься присутствовать?
        - Придется. В начале.
        - А! Другое дело. Пока еще не окосеют и языки не развяжутся.
        - Иди уже, Ники, не доставай меня, - попросила, вновь пряча документы и закрывая потайную панель в стене, - и позови остальных - Бема, Антона, Патрика и Блора.
        - Этого зачем? - искренне удивился он.
        - Побудет здесь вместе с Визи в качестве охраны.
        - Джеки, - встревожился Николас, - не надо приваживать зверя. Он опасен!
        - Бем гораздо хуже, как и куча людей.
        - Я серьезно!
        - Этот живет на инстинктах, в отличие от людей. Просто и понятно. Пусть знает меня и привыкает. Да! Разберись со здешним имуществом дяди и отдай его фем Граю.
        Сказано было намеренно с подчеркиванием звания.
        - Все?
        - Вещи, коней, оружие, рабов, деньги. Иди!
        Про землю она промолчала, как и про имущество, принадлежащее жене, зятю и детям. Разберется Ники, заодно и покажет практическую сметку. Сделает правильно - земля перейдет ему. Оплошает - еще не время.
        Тот демонстративно пожал плечами и вышел. Ники прекрасно знал, когда кончается дружеская беседа и начинается жизнь вассала и клиента. Он мог сколько угодно спорить с нею с глазу на глаз, вышучивать в хорошем настроении, осторожно подсказывать в присутствии людей, но приказов не оспаривал, даже оставшись недовольным.
        И дело не в разнице их положений. Для него таковой просто не существовало. Просто когда-то в детстве, когда они оба еще плохо стояли на ногах, Клодина ему сказала: «Твой долг защищать свою сестру и госпожу. Ближе тебя у нее никого нет». Он это принял сразу и навсегда.
        Еще в детстве покрывал ее шалости, брал на себя вину, а сегодня убивал за нее. Не за деньги и не в расчете на будущее. Ему не требовались должности и земли. Он так понимал свой долг. Именно поэтому ему и можно было доверять. Причем именно пока отсутствует жена и личные интересы. Сказала совсем ненужное. Зря. Требуется лучше следить за языком. Она уже не просто девушка с неясным будущим - леди Кнаут.
        Она не стала подниматься для приветствия входящих. Не мешает лишний раз подчеркнуть разницу положения. Улыбаясь, приветствовала. Бема поблагодарить, попросить проследить за поведением его людей. Уточнить количество пленных и пострадавших.
        Отправить Антона проконтролировать порядок и дележ трофеев. Очень удивится на предложение разделить имущество Витри и его семьи. Это целиком заслуга Блора, как и убитые им и прочими ее людьми во дворе. Ничего такого в договоре не присутствовало. Кстати, сколько ее всадник умудрился прикончить?
        - Семь, - сразу сказал с оттенком восхищения Патрик. Он считал себя опытным воином, и не без оснований. Тем не менее с того дня, как его на глазах у людей опоясали мечом, признав полноправным фемом, за десяток лет убил всего шестерых. Все-таки места у них тихие, и серьезные стычки постоянно не происходят.
        - Троих, - возразил Бем. Он моментально сообразил, куда она клонит. - Остальных зверь убил.
        Взгляды всех присутствующих скрестились на неподвижно лежащей у ноги хозяина пятнистой туше.
        - Четверых сам, - отрезал Антон. Он был уверен, что один из умерших позже получил тяжкую рану от руки Блора. А коли нет, пусть покажут от чьей. Сильный боец под его началом и ему дополнительный плюс.
        Они спорили исключительно о воинах, с оттенком восхищения поняла Жаклин. Три десятка врагов, и вместе с Визи каждого четвертого прикончил. «Зачем мне наемники, когда могучий герой рядом. Еще бы парочку таких богатырей - и наемники не потребуются».
        Богатырь стоял с несколько озадаченной физиономией. То ли не считал своих убитых, то ли с ходу не дошло, что натворил. Положительно надо всерьез заняться его устройством и посадить на землю в качестве вассала. Одного жалованья недостаточно. Всегда есть шанс потерять. Тот же Бем переманит. Молодой, горячий - насвистит в уши про славу. Какая, к богам, в наше время слава у сдающих в аренду мечи. В основном в местных стычках участвуют и совсем нежирно существуют.
        - Будем справедливы, - сказала она вслух. - Трофеи делят на всех участвовавших в бою. Согласно стандартному раскладу. Мои люди, - она показала на Патрика и Блора, объединяя их в одно целое, - участвуют на общих основаниях. Признанный победитель, участвовавший в общем бою, имеет право на вещь убитого по собственному выбору. Треть добычи мне и одна треть трети фем Клейну. Бросьте жребий на остальные трофеи. Как обычно.
        Патрик утвердительно кивнул. Его такое предложение устраивало. Егеря в бою практически не участвовали, подоспев уже под конец. В основном стрелы метали, и на пятерых один реально подстреленный. Двое связанных охранников у ворот не наемники лорда, а горожане. Этих обижать не стоит, да и кроме копий и дубинок, с них и взять ничего. Зато общий котел достаточно велик.
        Наемники неплохо подработали за последние годы на службе Витри, и серебра у них в карманах должно иметься предостаточно. Шестнадцать убитых, да еще и выкуп за десяток пленных. Уважающий себя воин не потащит к нанимателю все имущество. Каждый держит нечто в загашнике на подобный печальный случай или серьезное ранение.
        - Убитые зверем - все равно что убитые оружием. В чьей оно руке, того и заслуга, - возразил фем Клейн. - За порванного моим псом вина на мне. Значит, и остальных убитых положено внести в результаты боя.
        - Пожалуй, верно, - согласилась неожиданно для всех Жаклин. - Кто в бою погиб - несомненно, ты прав - разделить на весь отряд. Но Витри и его семья, - повышая голос, - казнены за предательство, и нет чести в подобном споре, - заявила, разом отрезая дорогу к дальнейшей торговле.
        Бем почтительно поклонился. Он с самого начала не рассчитывал на нечто серьезное. Плюс четыре к общему счету - тоже недурно. Землю она бы им не отдала, да и любое имущество дяди и его семьи, кроме находящегося в руках, все равно неминуемо объявила бы своим. И безусловно все в рамках договора и традиций. Глупо разбрасываться собственным имуществом. Никто этого не станет делать.
        Правда, бывают разные обстоятельства, когда люди успевают неплохо пошарить в особняке проигравшего или окрестностях поселка, но сейчас не тот случай. Другое дело, как она выкрутилась! Вот так, прямо в открытую, заявить о принятии на себя вины за убийство родственников! Не спихивает на глупых вояк и случайности. Молодец!
        Умная девушка и трезво смотрит на мир. Пусть боятся и уважают. Не у каждого духу хватило бы зайти настолько далеко. Зятек у лорда был дурковатый и мог упереться, проявив норов. Не в темнице же его держать вечно. Тем более что и смысл немалый поднять мятеж. Кнаут - реальное лордство, не на бумажке изображенное, как у иных южан.
        Такая жена и принцу, да что там, Императору бы подошла. Кто-то должен вести личное хозяйство, пока он управляет государством!
        - Надеюсь, на этом мы закончили? Тогда обеспечьте порядок! Ники займется размещением людей и питанием. Вечером отметим мое вступление в права и устроим чествование отличившихся. А сейчас все свободны.
        «Делом займитесь, нечего мне мешать». Последнего она вслух не произнесла. Хамство несколько неуместно, но право же, все эти глупости можно было легко выяснить и несколько позднее.
        - Блор!
        - Да, госпожа? - осторожно переспросил тот от двери.
        - Встань за дверью и никого не пускай без веской причины.
        - Э…
        - В чем дело? - резко переспросила Жаклин. Колебания ей не понравились.
        - Мой конь. Во дворе.
        Про трофеи промолчал, отметила хозяйка одобрительно. Правильно. Не обидят.
        - Ники займется.
        - Все нормально будет, - заверил тот. - Прослежу.
        Так, сказала сама себе Джеки, оставшись одна. Пора заниматься делом. Ключи, принесенные Ники, вещь нужная. Не придется ломать ящики в столе. Правда, добавился к трем знакомым еще один, дополнительный, но с этим придется разбираться отдельно. Сейчас важнее точно знать, на что она может рассчитывать, и размер ее основного имущества.
        В малом ящике, как всегда с давних времен, обнаружилось немного монет на текущие расходы. Ну, понятно, немного, по размерам лордства. Обычному человеку хватило бы на парочку лет приятного существования без всякого отказу. Еще имелась вторая касса, у эконома лордства, но пусть этим Ники занимается. На то и назначение.
        Важнее другое. В большом левом ящике рабочего стола хозяина хранилась весом в хороший пуд переплетенная в телячью кожу книга. Это не для всеобщего сведения, хотя и слегка менее важно, чем спрятанное в стене.
        Иммунитетная грамота - важнейшая вещь для любого владетельного хозяина. Раз в пять лет в каждой провинции происходила оценка потенциала земель с целью более справедливого перераспределения налогов и, естественно, попадания в императорскую казну правильных сумм. Для этого проводились обмеры каждой городской общины с ее земельными угодьями.
        Кадастр с точным указанием данных о владельцах любого имущества и их состояний проводили наместники провинций совместно с финансовыми учреждениями городов. Каждый житель был обязан в определенный день представить властям общины свою декларацию.
        Тут многое зависело от гражданства человека и подчиненности его земель. Императорское или местное, города-государства, платящего дань, или колонии поселенцев и ветеранов. Местные налоги существуют всегда, и столице нет дела до их сбора и трат, но вот общегосударственные очень различались. Меньше всех, естественно, платили люди с имперским гражданством. Поэтому и доставалось с трудом. Кому угодно не вручали. Нет ни малейшего смысла казначейству за здорово живешь себя же лишать поступлений, раздавая льготы.
        Но суть в том, что во многих местах откупщики брали на себя труд собирания налогов, выплатив предварительно оговоренную сумму сразу. Конечно, они и себя не обижали, норовя иной раз взять вдвойне и втройне в возмещение затрат. Понятно, откупщиков ненавидели повсеместно. Лорда, предлагающего четкие правила взимания налогов и пошлин, не рвущегося содрать с овцы шерсть поздней осенью, потому что она обязательно сдохнет зимой от холода, повсюду предпочитали непредсказуемым выбивателям прибыли.
        Иммунитетная грамота давала возможность самому хозяину собирать налоги и выдавалась крайне тяжело. Требовался достаточно высокий уровень, не меньше лорда, и предварительно несколько лет соответствующих выплат налогов в казну, подтверждающих имущественный ценз просителя. Зато ее владелец получал изумительную возможность переманивать под свое начало нужных умельцев.
        Чиновник, а в данном варианте твой же лорд, контролирующий проведение ревизий, имел полномочия уменьшить налог в тех случаях, когда в силу объективных причин снижалась продуктивность хозяйства. Так, если часть виноградных лоз погибла или засохли маслины, то они в ценз не включались. Но если владелец земли вырубил виноградные лозы или оливковые деревья, то ему приходилось привести уважительные причины, по которым он это сделал. В противном случае выкорчеванные деревья включались в ценз, и с уже не существующих требовали выплачивать налог.
        Где живется лучше, чем под крылом честно берущего лорда? Это ведь он проверяет истинность декларации и наличие имущества в своих владениях. Если откупщик заинтересован отобрать как можно больше, такой хозяин - как раз напротив, преуменьшить достояние подданных, да и свое попутно.
        Безусловно, с этим боролись на государственном уровне и даже проводились проверки правильности заполнения деклараций специальными агентами фискального ведомства. Иногда и взятки не помогали, и лорда с герцогом лишали иммунитетной грамоты, а заодно требовали недоимки за прошлые года.
        Но это хорошо где-то в цивилизованных местах. На окраинах мира и ревизоры без серьезного войска могут запросто исчезнуть, и за предыдущие пять лет дополнительно распахать новые угодья. А уж количество пушнины или проданного меда с древесиной, сплавляемой на юг, проконтролировать и вовсе проблематично.
        Главным источником доходов для Империи в провинциях служил поземельный налог. В среднем его ставка составляла одну десятину доходов с земельного участка. Каждый житель провинции должен был платить единую для всех подушную подать. Обычно ее ставка составляла десять-двенадцать с половиной процентов. Были и другие поборы в пользу государства: недвижимость, ценности, живой инвентарь (помимо крупного рогатого скота, включались рабы), пошлина на выдачу государственных актов и так далее.
        Для Жаклин сейчас в первую очередь важнее поземельный налог и подушная подать. Оценить перспективы. Сколько доходов, выплат и на что она может рассчитывать. А здесь хранятся отчеты. Ведь лорд Кнаут лично сбором не занимался. Это делали общины. А вот их уже необходимо проверять и не позволять лепить из себя дурака. При этом учитывать необходимо множество факторов. Льготы и привилегии у разных общин очень отличались, а горожане и вовсе имели отдельные хартии для разных гильдий.
        Потребовалось четыре с лишним часа, чтобы разбросанные по разным местам цифры свести вместе. Нормальное образование для девушки не предусматривало обучения пользоваться счетами и бухгалтерией. Обычно умение читать, писать, танцевать, а кроме шитья, вышивания и игры на музыкальных инструментах - от них требовалось хорошо выглядеть. Но только не на краю Империи, когда, кроме нее, некому заняться делами. Это она решила твердо достаточно давно и не ошиблась. Пригодилось.
        В ее владениях проживают и платят налоги 16 294 души обоего пола, включая детей. Кнаут - 1,5 тысячи в 118 дворах, не считая ее слуг и рабов. Еще один поселок, слегка недотягивающий до города, - Рогачев. 550 жителей в 82 избах. Там в основном кожевенное производство и поделки из рогов. Гребни, щетки и прочее подобное добро изготавливают. Не случайно такое название.
        Плательщиков ясака из коренных охотников, так и живущих до сих пор, - 954 человека, или 72 семьи. Есть четкий тариф, сколько они обязаны сдать и по какой цене. Такие вещи, как собирание пушнины с окрестных племен, были если не вопреки закона, то на грани его. Они считались обязанными приносить напрямую в казну Императора, то есть его наместникам, но в чаще тех встретить сложно. Вот и собирали лорды, а точнее - их егеря, себе на пользу. Поделили между собой данников. Положенное честно вносили куда требуется, что сверх того - шло другими каналами.
        Сорок три лавки, шесть трактиров, гостиный двор, водяные и ветряные мельницы, речные перевозки на собственных кораблях - везде кроме налога еще и доля в прибыли. Не просто так торговцы получали возможность селиться здесь. Меньше всего делятся самые первые, больше - у последних. Понятно, вначале условия гораздо приятнее. Надо потом внимательно разобраться с конкретными статьями договоров.
        Раньше она и не подозревала о таком. В представлении подобных Блору владетельный фем проводил время за объездом границ, бдительно охраняя подданных, а в случае нападения несся впереди на могучем вороном жеребце, с красным плащом за спиной, развевающемся на ветру.
        В реальности не только она, как существо женского пола, но и ее отец, а также дядя в жизни не стали бы выезжать вперед и самолично рубиться с врагами. Для этого как раз и рождаются Блоры, не имеющие за душой ничего, помимо меча и чести.
        А роль хозяина не просто принимать решения, но еще и проводить их в жизнь. Без денег это невозможно. Возьмут наемники рожью, как же! Им подавай серебро и золото. Откуда оно возьмется без торговли? Без людей, охраняющих созданное от соседей и обычных налетчиков и растящих то же зерно на продажу и покупающих выпивку для отдыха, - тем более никуда.
        Она посмотрела на сумму, полученную в результате подсчетов, и невольно вздохнула. С земли приходило в три раза меньше, чем с торговли. Понятно, включая и пушнину с медом, воском, древесиной. Но особенно впечатлила деятельность Витри. Вкладывал постоянно, и не только на своих землях, еще и в торговые операции по всему Длинному морю, и скупал участки в провинции.
        Все-таки он был бы на своем месте в качестве управляющего поместьем. Жаль, что считал себя выше подходящей для него должности и решил забрать все. Жадность и зависть еще никого до добра не довели.
        Поднять доходность за эти годы на треть! Еще бы разобраться, как это проделал, не увеличивая ощутимо налогов, да что там, явно ничего не изменял в старых договорах! Сделал упор на другие культуры. Лен и пенька. Не рожь. Разобраться, в чем выгода. Еще в долг охотно давал всем подряд. Не один Храм на крючке у дяди сидел.
        Дойди до прямого столкновения - пожалуй, никто не стал бы ее слушать. Разве одна-разъединственная тетка, но она серьезного влияния не имела, проживая как незамужняя в Храме Девы Любви за счет выделенного содержания. С ее горбом и короткой левой ногой сложно найти подходящего жениха.
        Шестьдесят тысяч больших империалов прибыли за год! Можно и Храму треть отдать в долг. Похоже, она самая богатая наследница в провинции!
        Глава 23
        Скучная служба
        Стоять снаружи в качестве телохранителя оказалось достаточно скучно. Во дворе шумели, но на второй этаж никто не рвался. Почти наверняка внизу стоит часовой и наверх никого просто так не пускает. Возмездие моментально подтвердил предположение. Для него тайны не существовало. При желании мог даже назвать по имени человека. В отряде, с которым они приехали, точно присутствовал.
        Демон старательно выслуживался, пытаясь заслужить прощение. Гнев повелителя его пугал. Особенно от непонимания, в чем, собственно, он провинился. Ведь только близких того самого мужика, предназначенного к убою, и прикончил. Постороннюю человечку женского пола не тронул, пусть она и пропахла насквозь семейными запахами.
        Надо убивать всех ближайших родственников - это он знал твердо и без сомнений. Тот, прежний повелитель всегда так приказывал. Ведь непременно затаят злобу и захотят отомстить. Люди не обычные животные. Они испытывают непонятную привязанность к своим отпрыскам и самкам и норовят через годы после происшествия хвататься за оружие. Глупо. Это поперек нормального инстинкта. Детеныш должен сам подняться и приспособиться. Выживает сильнейший. А слабому не место в мире.
        - Я - не он, - процедил сквозь зубы Блор. - Я такого приказа не отдавал.
        Он давно перестал замечать подобного рода беседы и частенько не утруждал себя произношением реплик вслух. Связь оказалась достаточно прочной, и в пределах видимости слов не требовалось. Правда, Возмездие обычно понимал его гораздо лучше. Зверь-то думал не словами, и иногда получалось воспринимать лишь общий фон.
        Связно пересказать подслушанные беседы у демона пока не выходило. А лежа в сторонке, иногда достаточно далеко, внимательно выслушивать чужие разговоры и докладывать подробности повелителю ему определенно нравилось. И с каждым разом пересказ становился все внятнее и проще.
        В горах Блор получал в основном общие эмоции. Кто как к нему относится. А чем дальше, тем проще. Или он привык, или Возмездие заметно развивался.
        Мысленно рыкнул, чтобы демон не отвлекал по пустякам. Отсутствие нормального постоянного общения было очень серьезным наказанием.
        Блор попытался разобраться в случившемся. Разложил происшедшее по полочкам и остался крайне недоволен как собой, так и Возмездием. Сначала нормальное желание себя показать и бравада. Толика азарта даже хорошо. А вот когда спрыгнул с коня и полез в самую гущу свалки, повел себя абсолютно неверно.
        Кровь оказалась сильнее рассудка. В бою так нельзя. Ну вот спас коня - молодец. И где он теперь? Называется, принял к сердцу его сохранность. Это было глупо и не имело отношения к реальной смелости. Лучше бы не дергался и со всеми оставался.
        Не было бы сейчас на совести младенца и ни в чем не повинных девок. Прав, абсолютно прав фем Клейн - демон такое же оружие, как и меч. Мои руки направили. Не кинься как придурок в погоню - не случилось бы и остального. Куда бы лорд делся!
        Возмездие жалобно заскулил. Блор специально проигнорировал и вернулся к самобичеванию.
        Где Щепка? Ее приведут с остальными грузовыми - и куда поместят? Там в поклаже все его не столь великое имущество. Ходи потом разыскивай, где вещи бросили. Это при условии, что кто-то не прихватит понравившееся. Ничего сильно ценного там нет, но праздничной рубахи, вышитой Абалой, и почти новых кожаных ботинок - жалко.
        Да вообще все свое добро определенно не стоит терять. Пока что ему дали коней и службу, а вот денег он не видел и остался еще и должен за освобождение друзей.
        Тут его отвлекли от не слишком радостных размышлений. В сопровождении хорошо знакомого Гонта появилась толпа явных слуг, приступившая к уборке помещений. Трупы, а попутно все испачканное и поломанное мужики выносили под бдительным присмотром старого вояки. Указания сыпались беспрерывно, никто не возражал.
        А если происходила задержка или случайно падало огромное покрывало с кровати, влекомое в стирку, ветеран не стесняясь принимался раздавать пинки и затрещины. Взрослые и нехилые на вид люди покорно принимали и кланялись, униженно извиняясь. Очень похоже на поведение рабов, которыми, скорее всего, и являлись. Одеты при этом уж точно ничуть не хуже Блора.
        Через час мельтешение окончательно прекратилось, и теперь заявился табунок служанок с тряпками и ведрами. Эти вели себя заметно свободнее запуганных мужчин.
        - Ага! - сказала достаточно громко одна из них, высокая и с задорно торчащей грудью. - Вот это, видать, и есть страшно-ужасный зверь со своим не менее диким хозяином.
        Вторая, уже в возрасте, схватила ее за руку, норовя заставить замолчать. Что-то тихо сказала. Девку было сложно удержать. Она не для того подбоченясь уставилась на Блора, чтобы ее кто заткнул не ко времени.
        - Ой, боюсь! - вскричала она панически. - Вот этот вот - да меня!
        Все остальные дружно захихикали, посматривая на незнакомого охранника и на свою подружку.
        - Мне еще мама говорила: у мужиков чем длиннее железка на боку, тем короче самая нужная в хозяйстве деталь.
        Остальные уже откровенно ржали, даже Гонт ухмылялся во весь рот.
        - А этот, как тебя?
        - Блор, - подсказал ветеран.
        - У тебя размерчик средний, - делая вид, что внимательно изучает меч, заявила. - Ни туда ни сюда. Еще и второй за поясом. Одного, видать, мало, не справляешься. Без приятеля никак.
        Слушательницы уже помирали со смеху.
        - У Шарлотты язык без костей.
        - Она мужика языком побреет, и лучше брадобрея!
        Рядом в очередной раз подал неуместный совет Возмездие. Он замечательно разбирался в эмоциях. Реальной угрозы нет, самочки заигрывают с его повелителем. Это полезно и хорошо. Скинет лишнее напряжение в близком общении.
        - Разговаривая с женщиной, говорите дружелюбным и ласковым голосом, - влез он. - Так они скорее усвоят. Не слова. Интонацию.
        - Это не волчицы какие, - ответил Блор мысленно.
        - Да никакой разницы! Она как любое животное, не понимая смысла речи, прекрасно чувствует эмоции. Поласковее. Женщины вроде сорок - обожают блестяшки. Подари чего, - вскричал зверь в уме. Хвала богам, никто этого услышать, помимо Блора, не может.
        На периферии сознания своего верного помощника Блор поймал идею, что размякший после случки с самкой повелитель перестанет злиться на него. Интриган, оказывается. Ну это еще посмотрим.
        - Наверное, поэтому зверюгу в ход пускаешь. Имей в виду, с ним в постель не пущу!
        - А без него? - ответил на глумление Блор. Ведь промолчишь - и разнесут на весь город про его неумение ответить. Тогда от насмешек не отбрыкаешься и при помощи меча.
        - Так я же девушка строгих правил, - обрадованно заблажила она. - С незнакомыми мужчинами встречаюсь только в сопровождении компаньонок. Вон, - показала широким жестом, - вишь, одна не хожу. С глазастой компанией. Где уж тут за ручки подержаться.
        - Так давай познакомимся!
        - Настоящий фем рази такое предложит честной девушке? - горестно всплеснув руками, вскричала она. - А как же официальное представление?
        - Блор фем Грай, - отрапортовал парень.
        - Нет, - под продолжающийся смех остальных девок с глубокой грустью сказала, - в какой помойной яме воспитывался? Ну никакого понятия о приличиях. Ты должон сказать вот ему, - ткнула пальцем в грудь Гонта, - представь меня столь знатной и прекрасной. А он торжественно изложить. Про наличие имущества, земли да про подвиги ратные. И лишь потом…
        - Все, - сказал Гонт без особого возмущения. - Поскольку дело касается меня, сразу говорю - не дождетесь. Работать, девки, хорош базлать не по делу. Он никуда не денется, - и почти поволок говорливую внутрь, под хихиканье остальных, не позволяя вступить в пререканья. За такой не заржавеет.
        Через некоторое время оттуда донесся дружный смех, и ветеран вылетел наружу ощутимо красного цвета.
        - Это что она тебе сказала? - спросил Блор, не дожидаясь ругани.
        - Туфу, зараза, - невразумительно ответил тот.
        В каком-то смысле даже приятно. Не он один под обстрел дерзкого язычка угодил. Нормальное поведение, и пора перестать молча выслушивать. Настоящий фем обязан не одним оружием владеть, а и отбрить при случае. Иначе просто воины уважать не станут.
        Хорошего вождя должны не только бояться или брать за службу деньги, а еще и уважать. И умение владеть словом не самое последнее в списке необходимых знаний лорда.
        Мог бы выступить и получше, но тоже вышло неплохо. Ругаться или теряться перед женщиной - хуже некуда. С другой стороны, они же не тупые самки крокодилов, а некоторые очень даже с мозгами, и вызвать на поединок нельзя. Потому и ведут себя так нагло.
        - Болтаете? - неодобрительно сказал появившийся с лестницы Николас.
        Он был одет в длинный, до колен, кафтан зеленого цвета, расшитый золотыми нитями, с дорогим широким поясом, украшенным множеством фигурных заклепок и камешков. Штаны из дорогой нездешней ткани в клеточку в обтяжку и мягкие кожаные башмаки. Поверх всего этого был накинут красный плащ с меховой оторочкой, застегнутый на левом плече золотой брошью с изумрудами и рубинами.
        Блор невольно позавидовал парадному виду.
        - Ты чего не предупредил? - недовольно потребовал мысленно отчета у Возмездия.
        Тот проявил неподдельное удивление. Как можно не услышать знакомого топанья и скрипа ступенек? Он мог заниматься каким делом, но настолько отвлечься? Разве повелитель нуждается… Ах, много-много извинений, и опять же где-то глубоко удивление. Все-таки спрятать всерьез мысли он уже от Блора не мог. Да и не умел. Все достаточно открыто, и никаких тайных умыслов, даже если во вред самому.
        Делать очередное внушение было не ко времени. Николас уже подошел, держа в руках еще один плащ, изготовленный из дорогой привозной ткани с оторочкой из меха, и требовательным тоном спросил:
        - Ну?
        - Лиса? - неуверенно сказал Блор.
        - Горожане! Скажи еще - белка!
        Он любовно погладил пушистый мех.
        - Настоящий горностай! Такая вещь половину этого особняка в Карунасе стоит. Ну? - потребовал после паузы.
        - Чего? - не дошло до Блора.
        - Стучи, всадник, выясняй у хозяйки, может ли принять!
        Чувствуя себя идиотом и радуясь, что Гонт испарился при виде начальника и свидетелей его очередного провала не имеется, он постучал. При этом обреченно подумал, что и без того Николас со всеми поделится происшествием. Леди Жаклин махнула рукой, приглашая. Ей вроде даже понравилось. И то, сидеть с бумагами столько времени кто угодно устанет.
        - Не огорчайся, - сказал неожиданно тот, выслушав положенное разрешение войти, - придет с опытом, - и подмигнул.
        Неужели так заметно, спросил сам себя Блор и в очередной раз получил ответ от Возмездия. Ему очень даже.
        - А тебя и не спрашивали! - в очередной раз окрысился. - Чего вечно лезешь, когда не спрашивают?
        Мысленное махание хвостом насмешило. Настоящей злости уже не было. Сделанного не воротить. А приказы требуется отдавать ясные и требовать четкого исполнения. Атакующего - убей, вооруженного с четкими намерениями напасть - тоже. Сдающихся не трогать. Прочих - в зависимости от обстановки. Хм. Ну невозможно же все предусмотреть!
        - То-то, - заныл Возмездие, - случается разное, и реагировать приходится без промедления. Одна дура визжит и бегает, другая валится в беспамятстве, третья хватается за нож. Что уж говорить про нормальных кнехтов, на которых выскочит посреди ночи чудовище.
        Да уж, согласился в душе Блор. Им сложно объяснить, что оно имеет претензии к одному, а не ко всем. Схватятся за оружие, а значит, разрешение на убой. Как же все это сложно! Насколько проще иметь дело с обычным псом!
        Машинально вытянулся, когда дверь распахнулась и леди Жаклин проследовала мимо, двигаясь плавно-величественно. Спина прямая, подбородок высоко вздернут - и ощущение величия. Сразу перестаешь замечать возраст.
        Она, видимо, заметила произведенное впечатление и озорно блеснула глазами. Жест, приглашающий с собой, - и он последовал, повинуясь, заняв привычное место позади.
        - Жаль, нельзя заклятие на дверь наложить, - сказала она на ходу Николасу. - Слишком много чужих людей.
        Блор мог бы обстоятельно поделиться изложенными ему Доком сведениями. В отличие от подавляющего большинства уверенных в невозможности он знал: в принципе хороший маг на это способен. Проблема в их нежелании заниматься подобными вещами из-за необходимости постоянно возобновлять чары. На мертвом материале, все равно - металле, дереве или коже, они долго не держатся. Поэтому и амулеты у купцов приобретать бессмысленно. Только из рук настоящего сильного мага.
        Впрочем, и с людьми та же сложность. Можно заморочить голову при определенных талантах, достаточно просто влюбить в себя, отвадить или отвести глаза. Но долго это не протянется. В зависимости от силы и умения мага - несколько минут, часов, дней. Очень редко недель. Ко всему еще дорого. Если необходимо постоянно накладывать чары на вход - проще уж крепкий замок и сильного пса завести.
        Тем не менее каждый знает слухи про работающих на заказах, и очень возможно, они имелись, но занимались совсем другими делами. Убийствами, похищениями, кражами. Таких людей очень не любили, суд был скор, а чаще и вовсе не утруждали себя законными процедурами. Смерть их при разоблачении всегда крайне неприятна. Никому не хочется рисковать, кто знает, что такой умелец способен натворить, даже сидя в тюрьме.
        Именно поэтому каждый маг обязан иметь разрешение на работу или находиться в Храме. Других вариантов не допускалось.
        - Здесь Гонт останется, - негромко заверил Николас.
        Стукнул в дверь кулаком и на ходу отдал распоряжение высунувшемуся. Тот поспешно поклонился.
        Они спустились на первый этаж, вышли на крыльцо. Здесь Блор получил очередной урок, усвоив, зачем требуются слуги и почему их так много у лорда. Не так давно заваленный человеческими трупами, ранеными бьющимися лошадьми и всевозможным мусором, невольно остающимся после подобных происшествий, двор оказался чисто подметен и изумительно убран. Никаких луж крови, даже запахи изменились.
        На ступеньках вместо потеков крови приконченного лучника расстелен красный ковер, а на крыльце водрузили резное деревянное кресло. Куда там тому, стоящему в кабинете. Натуральный трон. И вместо сиденья - вышитая гербами рода Кнаутов подушка. Еще один на спинке, над головой вырезан.
        И на данное сиденье все так же величественно опустилась госпожа. Руки положила на подлокотники, и всем замечательно виден старинный фамильный перстень с печаткой. Правда, на большом пальце - на остальных бы не удержался. Важнее наличие. Старый хозяин передал наследнице знак власти.
        - Визи здесь, - на пределе слышимости приказала Жаклин. - Вы вперед.
        - У ноги, охранять госпожу, - намеренно вслух приказал Блор.
        Ему совершенно не хотелось показывать на людях, что его личный демон не нуждался в голосовых указаниях. Тот и так все понял и улегся у ее ног. Других вариантов все одно не имелось. Слева от трона стоял фем Клейн собственной персоной, а справа уже возвышался Антон и уступать свое место никому не собирался.
        Николас кинул на Блора быстрый взгляд и, печатая шаг, обошел спереди, опустившись на пару ступенек. Так он загораживал хозяйку, не позволял лезть к ней кому ни попадя и попутно не мешал ей смотреть. Блор, стараясь не отставать, проделал те же движения, застыв рядом. Рука на рукоятке меча, и готов отразить нападение.
        Фактически ему было достаточно ясно - ничего такого не ожидается. Это просто новая роль и игра на публику. А заодно и его в очередной раз проверяют столь странным способом. Могли бы и заранее объяснить, как себя вести.
        Вдоль забора рассредоточились бойцы фем Клейна, но по их виду не заметно особого напряжения. Скорее для демонстрации силы, чем из опасения неприятностей. Стоят достаточно свободно, перебрасываются шуточками. Жоайе поднял руку, приветствуя.
        Во дворе толпилось с пару десятков осанистых и бородатых мужчин, не считая немаленькой толпы за их спинами и на улице. Всем горожанам загорелось разобраться, что их ожидает в ближайшем будущем. Перемены могут оказаться и не самыми приятными.
        Жителей Кнаута представляли городские старшины. Не фемы, а ремесленники и купцы. В поведении абсолютно не ощущалось униженности или раболепия. Они кланялись, но с превеликим достоинством и ровно насколько положено при встрече с хозяйкой города. Ни на пядь ниже.
        Подносили подарок, в зависимости от рода занятий. Булочники - корзину с хлебом, рыбаки - бочку с рыбой, стекольщики - посуду, портные - изумительное льняное платье, торговцы - нечто ценное, охотники - шкурку черно-бурой лисы и так далее, и тому подобное.
        Вроде их не особо много, но каждый заверял в вечной преданности, рассыпался в многословных любезностях, и конец всему этому никак не наступал. Выдав огромную гору комплиментов, очередной седобородый мужлан неизменно спрашивал, что изменится в отношениях с новой хозяйкой. Будто срочно оглох и не слышал перед этим буквального повторения его вопроса.
        Столь же неукоснительно Жаклин отвечала о своем почтении к прежним договорам и обещала все те же привычные вольности. Терпение у нее оказалось безграничным. Блор не выдержал бы и испытывал к девушке невольное уважение за самообладание и терпение.
        Они кивали, соглашались, благодарили, и с постоянством восхода солнца диалог повторялся буквально. Со стороны могло показаться, люди настолько тупы, что элементарных вещей не разумеют. Наверняка все они замечательно усвоили, но каждый представлял определенную группу, объединенную общими интересами, и с каждой гильдией должны были заключаться отдельные хартии. Вот они это настойчиво и проверяли. Скорее всего, заранее зная, что независимо от того, что именно на уме у наследницы, прямо с ходу она рвать грамоты не станет. Но так положено. Иначе другие не поймут.
        Дело не в одних налогах, хотя договоры четко оговаривали количество и суммы выплат. Недаром каждый подарок сопровождался невнятной скороговоркой «согласно прежним соглашениям и по доброй воле». Потребовать подношений в регулярном порядке в дальнейшем на основании данного происшествия уже нельзя. Специально оговаривалось.
        Кроме того, контроль за рынком и имуществом - это наиболее важная привилегия, дарованная не во всех городах его жителям. Частенько этим занимались власти или имперский наместник. Он мог произвольно что-то изменить, и такие вещи всем неприятны и неудобны. Важно четко знать правильные размеры и иметь соответствующий инструмент, утвержденный и стандартный. Иначе быстро начинались свары и споры.
        Именно поэтому горожане стремились самостоятельно наблюдать за правильным применением мер и весов. В Шейбе, к примеру, ежегодно назначались шестнадцать человек, в обязанности которых входила проверка используемых в городе мер и весов. Использование неправильных мер считалось почти повсеместно серьезным правонарушением. В некоторых городах булочников, выпекавших хлеб меньшего веса, или торговцев тканью, неправильно отмеряющих, изгоняли навсегда.
        За порядок на рынках и сохранность товаров отвечал надзиратель за соблюдением законов, следивший, чтобы торговля велась в соответствии с действовавшими законами и правилами, назначающийся лордом, и защитник прав горожан, следивший за тем, чтобы людей не облагали необоснованными повинностями и чтобы они в целом не становились жертвами злоупотреблений со стороны властей.
        Хартии, дарованные хозяином города или Императором, практически всегда предусматривали организацию ремесленного производства, торговли, порядок избрания и деятельности городского самоуправления, цеховых объединений ремесленников и купечества. Обычно внутренние конфликты они решали самостоятельно, и только тяжкие преступления выносились на суд лорда.
        Блор медленно поднялся на носки, опустился. Повторил движение, пытаясь разогнать сонную одурь, и непроизвольно вздрогнул, услышав слова леди Жаклин:
        - Спасибо за приход и добрые слова. Всегда рада вас видеть и в дальнейшем. По делу важному, безотлагательному.
        Намек был кристально прозрачным. Пустые разговоры ее не устраивали.
        - И ежели кто обидит из моих людей честного человека, силой али еще каким способом, без боязни обращайтесь. На то и существует хозяйка Кнаута.
        Это прозвучало достаточно жестко. Отказываться от права суда и преследования преступивших закон и арбитража она не собиралась, о чем прямо сообщала.
        - Нарушать старинную правду никому не позволительно, независимо от ранга и касты. И вира, и казнь, и изгнание согласно статутам, законам и традиционным правилам.
        Все дело в разнице кодексов имперских граждан и остальных, а также местных племен. Очень многое зависело от ситуации и владетельного фема. При определенном умении можно повернуть по-разному.
        - Все здесь ходят в моей воле, - повышая голос, произнесла, - все присутствующие обязаны передать отсутствующим: грамоты, подписанные ранее, я подтверждаю независимо от моей выгоды. Честь выше прибыли. Моя честь заключается в честном выполнении слова. А клятва Кнаутов - вещь нерушимая. Мы ее всегда исполняли, того и от вас, мои подданные, жду.
        В воздухе повисло непроизнесенное, но подразумеваемое, в том числе и «подпись моего дяди священна». Мои разборки с ним вас не касаются. Обещания будут исполняться, долги собираться, налоги взиматься. И не дай вам боги пытаться обмануть!
        Посетители правильно поняли речь. Принялись в очередной раз кланяться и, стараясь не поворачиваться спиной, вывалились наружу. Ворота заперли, оставив отворенной лишь малую калитку, и у нее встали двое в полном вооружении.
        - Блор!
        - Да, госпожа?
        - Надо бы тебе заняться собственными делами.
        Еще бы, довольно согласился он, не пытаясь вставить слово.
        - Ты можешь оставить со мной Визи?
        Ну вот сейчас скажешь «нет» - и торчи дальше у двери.
        - Ты же посылал его одного за Ники.
        Допустим, совсем не охранять, а проследить. Уж очень странно смотрелось, когда тот поехал в неизвестном направлении. Заодно выяснял, насколько далеко Возмездие способен зайти по личному решению, если не оговорены твердые границы. Оказалось, достаточно далеко. Аж за горизонт.
        Предупреждать о чужаках - это несколько выше стандартного следить и даже охранять. Боги, если бы он еще мог нормальными фразами общаться, цены бы не было нахальной скотине.
        От зверя пришел гордый ответ: он и так единственный в своем роде в мире. Ну почти. Потомок остался в горах, и шансов встретиться в бою нет.
        - Стоп! - потребовал Блор. - Ты способен загрызть своего?
        - Люди вон других человеков могут убивать, почему мне запрещено?
        - Да, госпожа, - согласился парень вслух, мысленно в очередной раз погрозив кулаком зверю. - Никакой инициативы! Без явного нападения даже не шевелиться. Только его нельзя кормить.
        - Так он и не берет ни у кого без твоей команды, - удивилась Жаклин.
        - И не предлагать.
        Объяснять про наказание не имело смысла. Это их отношения. Из рук-то не берет - распоряжение было четким. Или от него, или самолично заваленная дичь за минусом людей. Но Блор уже достаточно уяснил, насколько четко надо ставить условия. Демон не хуже юриста находил дыры. Такое впечатление, что специально выискивал. Можно ведь не обязательно брать мясо у человека. Положил - с земли. Или из миски со стола. Буква соблюдена, а поступок - вопреки духу сказанного. И изображает невинность.
        - Как скажешь.
        - Охранять! - приказным тоном потребовал Блор. - Не жрать ничего!
        Глава 24
        Нежданное богатство
        Освободившись от стояния у дверей, Блор уверенным шагом направился за особняк лорда по направлению к конюшням. Где они, он был не в курсе, но без сомнения сзади парадного входа. Свернув за угол, невольно остановился, пораженный открывшимся зрелищем. Почесал озадаченно затылок и с удивлением признал, насколько плохо он представлял себе, куда угодил.
        По размеру эта часть Кнаута мало чем уступала остальному городу. Внутри частокола находились кроме хозяйского дома избы для слуг, какие-то беседки, дополнительные жилые и служебные помещения, конюшни, кухня, кузница, склады и казармы. Крытая оранжерея, большой огород, скотный двор, манеж для лошадей и группы деревьев. Все в целом заметно переплюнуло хорошо ему знакомые помещения Храма в Шейбе если не по количеству подсобных помещений, то по размерам и площади.
        Никто без дела не бегал, все вроде как заняты, хотя он по собственному опыту знал, как создается видимость тяжелого труда. Вон у колодца стоят три девицы и явно никуда не торопятся, обсуждая насущные события. А вон еще парочка мужиков о чем-то горячо беседует. Тут один из них заметил его, пихнул приятеля, и они срочно устремились в неизвестном направлении. Все обнаруженные им, встречаясь взглядами, вдруг моментально вспоминали о невыполненных задачах, включая девушек, моментально разбежавшихся в разные стороны.
        На парочку бредущих с задумчивым видом кнехтов и стоящих у дверей казармы людей фем Клейна так не реагировали. Потому что он человек Жаклин или уже узнают? Пока не совсем ясно.
        Блор счел розыск коня недостаточно веской причиной унижаться и ловить праздношатающихся. В конце концов, не его дело воспитывать слуг. Пусть этим занимаются кому положено. Отправился прямиком в ближайшую конюшню. Даже без нюха Возмездия и его слуха по виду строения и звукам, оттуда доносящимся, несложно догадаться.
        Уж там кто-нибудь непременно обнаружится. Его интересует Самрат, и где, как не в соответствующем помещении, спрашивать? Не найдет здесь - обнаружит в одной из двух остальных. Или за конюшнями есть отдельная? Надо бы изучить ходы, переходы и тропинки - пригодится. Хотя бы путаться не придется, когда отправят с поручением.
        В первом же от входа чистейшем деннике он обнаружил замечательного темно-гнедого жеребца. Тот посмотрел на Блора подозрительным взором и ударил копытом в стену. Отодвинулся, всхрапывая и изогнув шею. Агрессивно двинул еще раз.
        - Да, - сказал парень, - ты изрядный дикарь. Еще, наверное, к кобылам цепляться станешь в обязательном порядке, но я же человек!
        Конь продолжал подозрительно за ним наблюдать, всхрапывая и норовя дотянуться и укусить.
        Похоже, от меня всерьез зверем несет. Вечно они так первоначально реагируют, решил Блор.
        - Я ищу своих лошадей - Самрата и Щепку, - заявил он вылезшему на голос коренастому светловолосому мужчине со свернутым набок носом. - Меня зовут Блор фем Грай.
        - Так это… здесь они. Пройдемте. Я вычистил и накормил, - сообщил тот, проводив до стойл.
        Извлек из кармана тряпочку, развернул и вручил кусок каравая. Блор благодарно кивнул и скормил Самрату, недовольно на него отреагировавшему. Сначала и вовсе подходить не желал. Видимо, обиделся. Потом ничего, взял после недолгих уговоров. Щепка оказалась не столь привередливой. Не чинясь, аккуратно взяла с ладони свою половинку хлеба мягкими губами.
        - Потертостей нет, и спины не сбитые, - докладывал рядом конюх. - С тела слегка спали, трое суток почти без остановок сильно тяжко, а в целом порядок. Кони добрые, разве у кобылки левую переднюю подкову лучше подковать. Ослабла.
        - Спасибо, - размышляя, надо ли давать за труды награду и где ее взять, коли карманы пустые, говорит Блор. - Ты кто?
        - Я - Ситрик, ваш раб, - доложил тот.
        - Чего? - изумился Блор. Он имел в виду узнать имя и пообещать потом монету-другую за присмотр и ухаживание за конями. Подобное сообщение не лезло ни в какие ворота. Никаких рабов он сроду не покупал и не обращался к другим с такими идеями.
        - Так это, - с абсолютно спокойной интонацией поведал мужчина, - леди Жаклин повелела передать вам все имущество лорда… то есть господина Витри. Как военный трофей.
        - И много у меня теперь имущества?
        Блор все еще находился в изрядном обалдении. Единственная подходящая к ситуации мысль - платить за труд не придется, зато еду для этого доставать - точно. Ну ему обещали кормление и жалованье, но на личного раба это распространяется?
        - Две породистых кобылы, три верховых жеребца…
        - И тот гнедой, у входа в конюшню, тоже? - перебил Блор.
        - Угрюмец? Наш. С ним еще долго работать. Молодой и с норовом. И кроме них еще пять тягловых и семь степной породы. Из тех, что способны тащить груз дней десять и добывать корм под снегом, - обстоятельно изложил Ситрик полный перечень.
        «И когда я их успею почистить и накормить?» - запросилось на язык. Блор так и не произнес глупости. Вот за этим и имеется личный конюх рабского состояния. А если уж совсем невмоготу, недолго и продать. Худо-бедно деньги заведутся.
        - Еще две телеги с разным добром. - Он махнул куда-то за спину. - Не извольте беспокоиться, Франсуа с Мелетием сторожат.
        - А они…
        - Ну да. Ваши с сегодняшнего дня. Тоже рабы на конюшне. Они потомственные.
        Ага, дошло до слушателя. Он себя ставит отдельно. Значит, родился свободным.
        - Ты нет?
        - Меня справедливо наказали, - без особой грусти, как о привычном, сказал Ситрик. - По пьяни человека убил. И нет бы за дело… Я и не знаю за что. Дурею я от выпивки. Себя не помню. Вы уж того… не позволяйте.
        - Сечь? - деловито спросил Блор.
        - Ну холодной воды пару ведер достаточно, - отказался тот. - Обычно помогает.
        «То есть иногда нет, - догадался свежеиспеченный рабовладелец. - Ну ладно, сразу продавать, чтобы избавиться от неприятностей, неудобно. Посмотрю. Хотя натурально за преступления раба отвечает хозяин. Я могу его убить, продать, но когда опять напьется - виру, или как его по-северному, вергельд, мне выплачивать».
        - Да, - вспомнил, - а что на телегах?
        - Сейчас. - Ситрик полез в висящую здесь же на столбе котомку, извлек оттуда уже сильно помятый листок, разгладил большими корявыми грязными пальцами и вручил хозяину. - Согласно описи, проведенной по приказу господина Николаса. Здесь и подпись фем Делтара, - показывая на нижнюю строчку.
        Что за птица Делтар, Блор не имел понятия. Наверное, очередной эконом. Должна присутствовать парочка дополнительных. Здешнее хозяйство да и сами земли нуждаются в присмотре.
        Он не особо волновался на этот счет. Гораздо больше его заинтересовал сверток в котомке, от которого шел аппетитный запах. Аж в пустом со вчерашнего вечера животе забурчало. Даже требовать не понадобилось. В статусе владельца явно имеются приятные моменты.
        Протянул руку и получил замечательно вкусный кусок свежего хлеба, не иначе тот же каравай, частью которого он кормил лошадей, с толстым, хорошо прожаренным ломтем свинины и уже почищенной луковицей. Так и трескал, стараясь не капать жиром на одежду и полученный документ.
        На третьем куске нежданная радость закончилась, Блор машинально облизал жирные пальцы, вытер об и без того не первой чистоты штаны. Чтение оказалось впечатляющим донельзя. Список состоял из множества пунктов, и все вещи представляли собой немалую ценность.
        Чего там только не присутствовало: шкурки бобров, песцов, белок, лис и даже соболей. Отделанные мехом вещи. Несколько штук ткани - шерсть, шелк, парча. Оружие, посуда, включая серебряную, на несколько персон, - все тщательно перечислено - шесть кубков, шесть чашек, четыре кувшина, четыре блюда, двадцать четыре тарелки, столько же ложек и солонки. Общая стоимость указана в двести сорок больших империалов.
        Вот уж не рассчитывал когда-нибудь есть на серебре. Неприлично дорогой набор. Стеклянные, медные чеканные изделия, бочонок с дорогим вином, ставленый мед двадцати- и сорокалетней выдержки (такого он никогда не пробовал, исключительно слышал враки - в трактирах не подают) - и еще, и еще, и еще, включая опять же серебряный ночной сосуд. Совсем дурью маются. В первую очередь продать. Он вполне может и обычным горшком обойтись, а деньги позарез требуются.
        - Госпожа очень щедра, - сказал он вслух. - Пойдем, покажешь.
        - Я не очень хорошо ее знаю, - сказал раб на ходу, - она последние годы не бывала в Кнауте, но слышал разные истории. Всегда достойно награждала. За павшую на ее службе лошадь воздаст двумя. И правильно делает. Богатство фема заключается в сильных руках верных кнехтов, а не в мешках серебра у него на чердаке. Лорд Витри этого не хотел понимать. Сквалыга был, простите меня за резкость по отношению к родичу леди. За лишний медный «ноготь» готов удавиться. Самолично проверял, сколько крупы в котел на кухне идет, и отмерял жменями ячмень для лошадей. Будто я лично съем дополнительную горсть!
        «Ну да, а серебряный сосуд для важнейшего дела прикупить не забыл, - без особого уважения подумал Блор. - Жалко, не из золота с драгоценными камнями. Уж точно мне бы надолго хватило».
        Двое молодых, почти подростков, вскочили при виде подошедших.
        - Франсуа, - показал Ситрик на правого. - Мелетий, - на левого.
        Кроме кучерявости у Франсуа, они ничем не отличались. Одинаково ободранные штаны и рубаха, в заплатах, и босые, черные от грязи ноги. Блор сделал себе зарубку на память. При первой возможности приодеть поприличнее. Хоть и рабы, а тоже люди.
        Смотрели они с ощутимой боязливостью. Вот Ситрик не мельтешил и вел себя с достоинством. Но оно и понятно. Любой хозяин может убить раба, и это порицается окружающими, но преступлением не является. Сделать с собственным имуществом любой человек волен что угодно. А они именно являются по всем законам собственностью, и неизвестно еще, чего ждать от смены господина.
        - Пока ступайте, - махнул рукой Блор неопределенно.
        Что приказывать, он имел самое смутное понятие. До сих пор ему многочисленные начальники давали наставления и указания.
        - Наотдыхались здесь, - зарычал недовольно Ситрик. - Подмести быстренько пол и возле здания. Ну?
        Судя по скорости, с которой ребята умчались, один хозяин здесь уже имелся.
        Блор подошел к телеге, откинул холстину сверху и извлек наружу из кучи вещей смутно знакомую саблю. Утром ею бывший лорд размахивал. Тут не ошибешься - на рукоятке медвежья морда. Глаза как бы не рубиновые. Камни кроваво-красные. Очень красиво и совершенно излишне для боевого оружия.
        Достал из богато разукрашенных ножен с металлическими накладками и узором из листьев в виде гравировки сам клинок. Очень широкий и непривычно короткий, со слабым изгибом и острым концом. Гарда маленькая и руку плохо защищает. Зато надпись присутствует: «Изготовлена в мастерской Юстава».
        - Чирогское изделие, - подсказал Ситрик. - Рукоятка из моржовой кости.
        - Не слоновья? - спросил Блор с подколкой. - Разбираешься?
        - Если честно - нет. Мое дело лошади. А это просто слышал, как купец расписывал достоинства.
        - Самое важное в оружии - вовсе не его внешняя красота, - без всякого почтения бросая саблю в ножны, наставительно заявил Блор.
        - Зато обошлась при покупке в семьсот пятьдесят двойных империалов. Чирогское оружие известно далеко за пределами наших провинций.
        - Ее даже не продашь! Никто не возьмет за такую сумму, а дешевле отдавать - себя на смех выставить. Если у бывшего хозяина и остальное столь же красивое и бесполезное…
        - Нет, нет. Есть и обычные кольчуги, а также кроме парадного доспеха и простой, но не менее прочный. На вас, - он окинул взглядом, - подгонять придется. Но ежели что, всегда люди подскажут, кому сбыть за процент небольшой, чтобы на юга отвезли, или переделать. В Кнауте есть все, - сказано было с глубокой убежденностью, - и хорошие оружейники, и великолепные мастера. И даже честные купцы.
        Блор невольно рассмеялся.
        - Ну насколько это среди них возможно, - правильно оценив веселье, поправился конюх.
        Новый хозяин отложил саблю и полез в первый попавшийся сундучок рядом. По краям и полосами железо, дерево вроде дуб. Такое и молотом не сразу разломаешь - на века создавали. Опять же насечка, резьба. Все вместе создавало нарядный вид. Он оказался весь перемотан тонкой веревкой с концами, скрепленными сургучной печатью. Пришлось разрезать, чтобы добраться до содержимого.
        Прямо к ручке веревочкой привязан хитрый ключик. Ковырнул с натугой, не сразу добившись успеха. Уже решил было, что там какой-то секрет, но открылось. Под тяжелой крышкой обнаружилась очередная куча добра. Золотые цепи - не цепочки, а цепи. На таких сторожевого пса имеет смысл держать, чтоб не сорвался и не удрал. Перстни серебряные, золотые, ожерелья, опять же серебряные наручи, усыпанные разнообразными камнями, и небольшой мешочек с монетами. Два десятка «орлов», четыре «быка» и империал.
        - Ситрик, - сказал Блор, пересчитав нежданное богатство, - почему ты просто не положил сюда другую шкатулку, с булыжниками? Ну сабля за полпуда золота или там сотня метров шелка - сразу видно, краденое. А это? Я бы и не узнал. И никто бы не узнал. Вы же не открывали! Так в списке и указано: шкатулка окованная, закрытая. Вон пушнина вся посчитана, а сюда не заглянули. Оно же ничуть не хуже, а никто не удивится.
        - Я не вор! - обиделся тот. - Убийца, но не бандит. Чужого в жизни ничего не взял.
        - А выйти за дверь и навсегда попрощаться с рабской жизнью?
        - А клеймо? - расстегивая рубаху и показывая отчетливое «У» на груди, спросил ответно тот. - Поймают - уже на лоб поставят. Это ведь вы, господин, про меня не знаете. А так все в курсе. И управляющий.
        - Кто?
        - Господин Николас. Вы не смотрите, что смешочки вечно. Его не надуришь.
        - А пытались?
        - Не, лучше не пробовать. За себя и простить могет. А вот когда речь заходит о госпоже Жаклин… Он не рассуждает, правильно или нет. Одна-единственная забота - стоять за нее до последней капли крови. Она приказала - он сделал. Вы того… не ходьте поперек. Он сейчас в силе.
        - М-да, - сказал озадаченный советом Блор, - а что ты хочешь? Для себя?
        - Чтоб не стояло надо мной никого в конюшне, - сразу ответил. - Я сам все решаю, и нечего вмешиваться в распоряжения.
        - И все?
        - Все!
        - Не свободу, не жену, не денег?
        - Запью я на свободе - и всенепременно плохо сызнова кончится. Такой характер. Ну а баб, - он хмыкнул, - и сам найду.
        Некоторые рабы живут много лучше свободных людей, признал Блор. Естественно, не те, что в шахте с кайлом, а при доме и доверенные. Сладко и мягко спят, неплохо питаются и одеваются получше крестьян по праздникам. И за хозяина постоят всерьез и без раздумий. Пока он в силе - и им неплохо. Кончится его власть - неизвестно, куда отправят и чем заниматься заставят.
        - Смотри, ты сам попросил. Быть тебе старшим конюшим. Не больше и не меньше. Только запомни: слуги могут быть ленивыми, жуликоватыми и глупыми. Надзирающий таковым оказаться не должен. Ты очень правильно сказал о Николасе. Он блюдет честь дома превыше самой хозяйки. Если кто-нибудь когда-нибудь мне поведает о твоем дурном поведении - не обижайся! А теперь давай где-нибудь присядем и обсудим. - Он неопределенно обвел рукой вокруг себя. Фактически это ведь знающий дом и обстановку, почему не расспросить.
        Шагнув на улицу, Блор невольно остановился, зажмурившись. После полутемного помещения солнечный свет даже осеннего послеобеденного времени достаточно силен. Проморгавшись, осмотрелся и твердым шагом направился в указанном Ситриком направлении, держа в левой руке сверток.
        Баню к его приходу никто предусмотрительно не протопил, но он уже привык к своему новому положению. Можно сказать, начинало нравится. Парочка окриков, гневные указания, пинок под зад попытавшемуся оспорить приказ слуге рангом повыше, недовольному вмешательством в его права.
        Уверенный вид и точные распоряжения сработали без задержки. Огромную бадью заполнили в кратчайшие сроки горячей водой из ведер, и он погрузился в бочку, получая истинное удовольствие. Выплеснувшуюся на пол при его погружении лишнюю воду моментально подтерли уже без гневных криков.
        Можно было мыться в свое удовольствие, что он и сделал, стараясь не замечать постоянно шныряющих мимо любопытных служанок. Гнать вроде не за что, замечаниями они обменивались за дверями. При этом и не пытались понижать голос.
        Обсуждалось все - от его внешнего вида (цвет волос, мускулы и рост) до размера отдельных членов. Раньше он считал, что это прерогатива мальчишек - сравнивать и хвастаться. Оказывается, и взрослые женщины на полном серьезе очень живо интересуются интимными подробностями.
        Попутно Блор выяснил, что бывший лорд ему сильно уступал по части мужских достоинств, а вот Антон, напротив, превосходит, но уже стар и на многое не способен. Дальше последовал громкий спор с многочисленными примерами и предположениями насчет его умений и способностей.
        С ощущением, что все это произносится не просто так, а именно для его красных ушей, он вылез из бадьи. Еще более глупо было сопротивляться, когда две девицы с очень приятными округлостями и совсем не старые по возрасту примчались без приказов и просьб с полотенцами. Говорят, принцы даже штаны самостоятельно, без помощи слуг, натянуть не умеют. К подобному поведению пока привычка отсутствовала.
        Зато остальные желания очень даже проявились при бесцеремонном ощупывании и растирании. Приятно и нешуточно возбуждает. Если бы не постоянное мельтешение прислуги, в том числе и мужской, наверное, попытался бы завалить ту, что посветлее. Она достаточно выразительно терлась бедром и грудью и чуть ли не подмигивала.
        А так ограничился вручением каждой «орла», а попутно и грязной одежды на предмет постирать. Дальше зайти не то чтобы не посмел, но отложил на будущее. Строгостью нравов они, очень похоже, не отличались. При случае можно и ближе познакомиться. Девушки вполне симпатичные, хотя Шарлотта много лучше с виду.
        Снаружи он обнаружил Патрика с Жоайе. Третьим в компании оказался лейтенант и прямой заместитель Бема - Андрэ фем Рэмо.
        Спрашивать о таких вещах обычно было не принято. Далеко не всегда название за приставкой означало владение неким местом. Точно как Грай не принадлежит Блору, а фактически настоящий находится где-то далеко на юго-западе за Длинным морем. Он и не помнил того поселка, но, родившись в определенном краю, и обозначался обусловленным традицией образом.
        Право на подобное имели одни фемы и не собирались отказываться от столь значительного отличия, крайне красноречиво указывающего на происхождение. Но встреть Блор некоего другого фем Грая - очень вероятно, тот ему не родственник вовсе. Судя по рассказам отца, на его изначальной родине нищих фемов более чем хватало.
        В отдалении торчали еще несколько знакомых рож из отряда фем Клейна, изображающих отсутствие интереса. На самом деле уши у них откровенно у всех повернуты в эту сторону. А у кого не вышло, сильно страдали из-за плохой слышимости.
        - Меня дожидаетесь? - на всякий случай осведомился Блор.
        - Ага, - пробурчал старый друг. Ему, похоже, было несколько неудобно.
        - Мы тут поспорили, - жизнерадостно провозгласил Патрик, - насчет тебя.
        - А понятнее? - насторожился Блор.
        - Тебя можно поздравить с обретением имущества?
        - Да.
        - Сколько?
        - Чего сколько?
        - Насколько велик размер благодарности твоей госпожи?
        - А она уже не твоя? - ощерился Блор.
        - Правильные слова! - засмеялся фем Рэмо, когда Патрик не нашелся с ответом. В глазах его при этом отсутствовало веселье, и они оставались жестокими и холодными. - Блор ее человек, как мы с Жоайе люди фем Клейна.
        - По договору вы тоже подчиняетесь нанимателю, - обиженно возразил Патрик.
        - Все мы подданные Императора, - пробормотал примирительно Жоайе.
        - У меня нет имперского гражданства, и я служу лишь госпоже Кнаута по соглашению! - вспыхнул Патрик. - Не за землю.
        - Значит, все-таки и твоя хозяйка, - провозгласил Блор удовлетворенно. - У меня тоже деревни из ее рук нет, а?
        - У тебя кое-что другое теперь появилось!
        - Оставим эти мудрствования юристам, - прервал готовый начаться спор Андрэ. - Еще вспомните, что мы находимся в провинции, где все до последнего раба вассальны Императору, но на разных условиях.
        - Если ты родился в семье фема и не имеешь достаточных доходов, нет ничего зазорного пойти на службу к более удачливому, - высказался и Жоайе.
        - Клятва имеет две стороны, - сказал Андрэ. - Ты обещаешь выполнять приказы, а тебя ответно заверяют в честном и справедливом отношении. Дают обязательство учитывать заслуги и оплачивать кровь и сталь. Жадность, жестокость или глупость нанимателя нередко нарушают сделку. И вот тогда мы вправе искать другого.
        Ну да, решил про себя Блор, а вот если наемник нарушает клятву без веских оснований, пусть изменник пеняет на себя. Недовольные и считающие, что их неправильно оценили, найдутся всегда. Предатели тоже. Иногда умолчание или ложь предпочтительней сказанной в лицо правды, и не стоит будить лихо, пока оно спит спокойно.
        Говорить подобное для общего сведения - открытое оскорбление, но было нечто в тоне фем Рэмо глубоко личное. Похоже, пришлось ему в жизни не особо весело. Отсюда и вечный взгляд исподлобья, и хмурая недоверчивость. Но на прямой конфликт он не шел, хотя вполне дружески общался с людьми вне отряда. Зато и задевать не стоило. Подчиненные рассказывали жуткие истории о последствиях. Злопамятный.
        - Понимаешь, - сказал Андрэ Блору, - мы не пытаемся тебя обидеть. Разговор зашел о воинах и лордах. О чести фема и долге магната. Я считаю, если добыча того стоит, всегда имеет смысл рискнуть шеей. А знать, что ждет тебя в конце, никому не дано. Значит, разум обязан возобладать над инстинктом.
        - Я не думал о последствиях, когда кинулся за лордом, - сознался Блор. - Он напал на госпожу.
        - Вот! - довольно воскликнул Патрик. - И я о том. Поэтому нам интересна награда.
        Блор подумал и извлек из кармана список. Не самая великая тайна, а чем больше народу об этом узнает, те выше уважение окружающих и ниже возможность украсть. На героическую защиту своего добра рабами он мало надеялся. Ни в одном суде их показания не примут, а драться всерьез с грабителями просто не сдюжат. Такой, как Патрик или его брательник, уделают всех троих со связанной за спиной правой рукой.
        Патрик, Жоайе и Андрэ с приятным для Блорова уха треснулись лбами, желая прочитать. Не то чтобы он злорадствовал при виде хватающихся за голову, но сами напросились.
        - На что спорили? - невинно поинтересовался. - Может, в долю войти?
        - Поздно, - ответил Патрик недовольно.
        - Годовой доход эрла может различаться очень серьезно, но меньше четырехсот больших империалов редко бывает, - сообщил Андрэ. - Здесь много крупнее суммы выйдут.
        - При продаже до половины стоимости ниже, - заспорил Патрик.
        - Не суть важно. Госпожа Жаклин воистину великодушна к своим, - это прозвучало отчетливо подчеркнуто, - людям.
        Блор отложил на будущее и брошенный на него взгляд фем Рэмо, и напрашивающееся предположение Патрика. Не самый лучший вассал. С ходу злословит про хозяйку и ставит против нее.
        - Пусть тебе и дальше приходит столь же вовремя удача, - сказал Жоайе.
        Похоже, его одного список не заставил серьезно задуматься. Зависти к своему старому товарищу он не испытывал. Земель тому не досталось, но на пару деревень даже в центре Империи при удачной продаже имущества могло и хватить с запасом.
        Такой замечательный соблазн, как Блор срубил с ходу. У тебя выбор появляется - остаться или уйти. Он бросить все и беспечно жить, покрикивая на крестьян, в поместье не хотел, но очень многие согласились бы обменять неизвестность впереди на спокойную и зажиточную жизнь.
        - Ты проиграл, - уверенно решил Андрэ, даже не дочитав до конца.
        Патрик, соглашаясь, кивнул. В принципе он мог найти десяток причин отказаться от слова, ведь речь шла первоначально о лордах вообще, а не о конкретно Жаклин. Но это излишне некрасиво и поставит его в неверное положение. Смотреться смешным он не любил, как и любой нормальный человек. Проще заплатить проигрыш. Ну останется без доли в общей добыче, так и не рассчитывал изначально. Даже за это надо говорить спасибо хозяйке. Ему это не очень нравилось, женщине не место на месте главы рода, но это правда, и идти поперек отца нельзя. Не сейчас.
        Глава 25
        Большой пир
        Помещение вряд ли изначально строилось для размещения наемников. Скорее здание напоминало огромный амбар или склад. Сейчас все лишнее убрали, и посредине вытянулся длинный ряд наскоро сколоченных столов и скамеек. Кроме факелов под потолком, находились несколько специальных подставок для освещения, крайне напоминающих обычные огромные колеса.
        Множество светильников, заполненных маслом, отчаянно коптили, но давали достаточно света. Судя по происходящему, празднование, рассчитанное на столь большое количество присутствующих, имело место не впервые. Потолок и стены черны от копоти, зато находящаяся поблизости кухня соединена с залом крытым коридором. В любую погоду, невзирая на ночное время, снег или дождь, праздник продолжится, и гости получат полноценное обслуживание.
        Даже рассаживали не абы как, а по предусмотренным заранее местам, согласно положению и званию. У входа торчал специальный слуга, дающий пояснения. Люди попроще отправлялись в дальний конец столов, у дверей и где дует.
        Присутствовали не одни воины. Судя по одежде, и горожане приглашены из наиболее солидных. Блор угодил почти в самый центр. Кто-то приравнял его по статусу к средней знати. Не шибко высоко, но не в общую кучу простых кнехтов.
        Рядом с Блором разместились Патрик и фем Рэмо. По соседству примостился и Жоайе. Он, конечно, чином не вышел, зато фем Клейн привечал, и соответственно ранг повыше обычного кнехта.
        В дальнем углу от почетных мест на виду у всех пространство занимали два огромных очага. На поражающих воображение размерами вертелах готовились сразу два теленка. Поэтому окна намеренно расположили в стенах и открыли, чтобы сквозняк вытягивал из помещения дым и копоть.
        Стол был сказочно богат. Никто бы не посмел пожаловаться на плохое угощение, а если вспомнить, что еще утром никакого веселья не ожидалось…
        Уже расставлены глубокие миски на столах, из дверей со стороны кухни под довольный гул показались слуги длинной чередой, и тут в зал вступила процессия.
        Впереди шествовал Возмездие с самодовольным видом. Всеобщее внимание ему откровенно нравилось. За ним, ступая гордым лебедем, леди Жаклин в прекрасном синем шелковом платье с достаточно странно смотрящимся вырезом, открывающим ногу до колена. Практически все присутствующие остолбенело косились и сглатывали невольную слюну. Его никак не могли сшить за столь краткое время, а из старых, хранившихся где-то в особняке, давно выросла. Значит, специально везла с собой и четко рассчитала сопутствующий эффект.
        Рядом с ней следовали Антон, фем Клейн. Сзади сопровождал Николас. Порядок прежний и дающий понять посторонним о наиболее близких к ней людях. Некоторые намеки в словах не нуждаются.
        Гости вскочили, поднялся и Блор, с сожалением провожая взглядом удаляющиеся от него нетронутые закуски: сухую вяленую рыбу, горки свежего редиса, вареные бобы. Аппетит от запахов и вида многочисленных мисок и тарелок разыгрался сильнейший. За исключением отобранного у собственного раба куска хлеба с мясом, да еще им же извлеченного по собственной инициативе неизвестно откуда полфунта вкуснейшего сыра, он с самого утра ничего в рот не отправил. К счастью, особых речей не прозвучало. Так, пара слов о приятности совместной трапезы и вере в будущее.
        Важные господа уселись, в отличие от всех прочих, не на скамейки, а на свои отдельные стулья, и леди взяла в руки ложку. Красноречивее сигнала еще не придумали. Блор погрузил свою в ароматную жидкость. Это оказался всем знакомый густой пряный суп из морских рыб. Делают его повсюду на побережье. При этом чуть ли не в каждом поселке существует различие, что именно и в каких пропорциях положено класть при варке. Самые разные травы для вкуса или овощи.
        Данный оказался восхитительным, и задавать неуместный вопрос, откуда здесь могли появиться не речные, а морские рыбы, Блор не стал. Какая разница, если леди Кнаут возжелает, ей и снег летом доставят. С вершин пиков, упирающихся в самое небо, отколупнут в дальних краях - вроде тех, из коих он с трудом выбрался.
        Он уже не удивился, когда на столы принялись выставлять огромные блюда с внушительными белоснежными рисовыми горами. Достать рис в лесу проще, можно и в мешке хранить. Маленькие миски с приправой, завезенной из дальних краев, - это уж само собой.
        Естественно, двумя блюдами дело не ограничилось. Беспрерывно сновали слуги, добавляя новое и унося объедки. Мяса для мужских желудков тоже оказалось немерено. Обычные жареные курицы, фазан, из которого заранее удалили кости, и полбока подрумяненного барашка, и мелко изрубленные, плавающие в горячем растопленном масле цыплята, и свежая оленина, залитая ореховым и луковым соусами, те же телята, жарящиеся прямо на глазах, - выбор на любой взыскательный вкус.
        Можно и все подряд. Гости особо не стеснялись. Ели жадно, разрывая зубами и пальцами нежное мясо и опустошая остальные тарелки. Соус стекал с их жирных щек и частенько пальцев. Изящно орудующая специальным прибором с двумя остриями леди осталась почти в одиночестве. Остальные предпочитали просто отпилить ножом приглянувшейся кусок и запихать в рот. Не то чтобы опасались, что отнимут, но могли разобрать быстрее, чем успеешь попробовать.
        Для лучшего поглощения пищи все дружно и в больших количествах пили. Стоило опустеть очередной чарке - и добросовестный слуга уже наливал сызнова. Причем не обычное пиво, а дорогое вино. Даже в портовых городах оно стоило раз в десять дороже. Естественно, звучали и тосты. В основном про красоту хозяйки и правильность сегодняшних событий. И не просто так, кому вздумается, а согласно иерархии. Лезть со славословиями ему абсолютно не хотелось: не учился красно балаболить неизвестно о чем.
        К счастью, не дожидаясь его прочувствованной речи, леди Жаклин поднялась. «До завтра» она произносить не стала, сделав соответствующий жест - «продолжайте». Удалилась она без фем Клейна. Тот остался за столом, в отличие от остальной свиты. Блор даже приподнялся, показываясь в ожидании призыва следовать на выход, но Николас очень выразительно показал пальцем на стол.
        - Мы без надобности, - поставил в известность Патрик, не переставая жевать. - Сегодня в охране наши парни, и отец проследит с Олафом. - Тебе дали отдых.
        Блор плюхнулся назад с облегчением. Ходить дозором ему меньше всего требовалось. Вот хорошо выпить и закусить в теплом помещении - самое то! В конце концов, у него есть заместитель.
        Впереди небольшой процессии, вместо отличившегося всадника, двигался Визи, и с дороги все убирались с завидной скоростью. Все-таки репутацию тот себе обеспечил очень определенную.
        Вышколенный слуга, попавшийся на недостаточно быстром очищении пути перед госпожой, при виде слегка оскаленной пасти нервно уронил кувшин с вином. Шуточки на этот счет не прозвучали. Даже опытным кнехтам в изрядном подпитии не хотелось проверять, кто кого пришибет.
        С уходом единственной женщины, помимо служанок, почти благопристойная вечерняя трапеза немедленно превратилась в разнузданную пьянку. Сдерживаться люди окончательно перестали. Шум нарастал, большинство, скорее всего, успело окончательно позабыть, зачем здесь собрались.
        - Одним ударом! - воскликнул кто-то напротив с неподдельным энтузиазмом. - Мечом почти снес голову быку.
        Это они про жертву погибшим, догадался Блор. Он не прочь был поприсутствовать на происшедшем, но все время проторчал под дверью. Неудобно получилось. Даже если хоронят в общей яме, положено прийти. За убитых тобой и погибших рядом в бою, честно выполнивших долг, пролить кровь на землю, скрывшую тела. Не сам, так совместно. Пусть боги знают - здесь состоялась честная схватка. Без подлости.
        - Вот так, за один раз? - усомнился еще один не побывавший там.
        - Фем Клейн и всадника располовинил бы вместе с лошадью!
        - Никто так не может.
        - А ты видел, как этот человеку голову с плечом отрубил? Через кольчугу и кожу, а?
        - Да…
        А это обо мне, без особой радости определил Блор. Рано или поздно полезут смотреть клинок. На могучего богатыря не похож. Конечно, сталь непростая, но удар надо правильно проводить, а не просто дрова колоть. Оказывается, псоголовые свою науку ему на совесть вбили. Не в голову, в инстинкт, как псу какому неразумному. Делай раз! И если не сделал - палкой. Вот и вышло. Не проводил прием, а не думая сумел.
        - Да хрен с ним, с этим, и его зверем-убийцей, - в голос сказал изрядно поддатый кнехт. - Фем Клейн - это лучший вожак на свете. Точно говорю!
        На ругань можно и внимания не обращать. Не с целью оскорбить сказано. Просто не соображает уже совсем. Глянуть через стол не так уж и сложно. Кто другой и рот зашьет глупцу.
        - Правильно! Скажи он мне… помирай вот тут… вот здеся, сей минутой, на этом месте… не сходя с него и помру…
        Это уже не составляло интереса. Проще жевать, пока можно.
        Через какое-то время Блор с сожалением осознал, что больше в него не влезет. Конечно, до Возмездия, способного сразу умять добрый пуд без остановки, ему еще далеко, но в животе ощутимая тяжесть, а голова не вполне ясная. Не привык он к таким возлияниям и огромному количеству блюд. Хотелось все попробовать - и перестарался.
        - Жить надо здесь и сейчас! - доказывал отчаянно красный Андрэ соседу. Похоже, он давно распинался, но Блора лишь сейчас заинтересовало происходящее. - Добродетель, справедливость - все пустые бессмысленные слова! Неужели кому хочется светить в виде звезды вечно с небосвода в награду за праведное поведение? Да ерунда! Все мечтают много и вкусно есть, красиво одеваться, иметь прекрасных баб…
        - Ты думай, что говоришь.
        - Не про хозяйку нашу изумительную, - отказался оратор моментально.
        Не настолько он пьян, чтобы не понимать, как могут закончиться неосторожные слова. Клевета на честь дома и кровью нередко завершается. Даже если ничего подобного никто не подразумевал. Где там грань между неосторожной плохо сформулированной фразой и оскорблением, решает защитник на месте. Если еще и он тоже пьян…
        - Но ты же не откажешься от красотки. - И лейтенант подтвердил сказанное действием, хлопнув по заднице очередную проносящуюся мимо служанку с хлебной корзиной. Она взвизгнула, но явно без особого возмущения. Глянула и пошла дальше, виляя задом.
        - Нет, - признал, уставившись ей вослед, Жоайе.
        - Вот! Мы смертны, и дни проходят. Каждое утро одним меньше осталось. И когда она придет, не будет ничего - ни женщин, ни еды, ни выпивки. Ни-че-го! Так зачем заранее лишать себя радостей? Кому это надобно? Богам?
        Он замолчал и уставился куда-то под потолок с глубоким интересом.
        - Нет! Они на нас внимание редко обращают. Ну как мы на муравьев. Возятся там, чего-то строят, воюют, погибают. Плевать им!
        Он хлопнул очередную порцию и икнул, замолчав.
        - И нет у тебя любовницы, - пробормотал негромко, позабыв про слушателей, - и отец требует представлять ежедневную запись расходов и пеняет на излишние траты, по его мнению. И имя семьи необходимо беречь от злых языков и не давать повода к сплетням. Будь хорошим, иди в жрецы и не мешай брату.
        Ого, догадался Блор. А он не просто так философствует. Сумел пойти поперек родичей. Это характер, но ведь своих предал. Ну или поступил вопреки отцовской воле, что тоже не красит.
        - А все зачем? - горестно воскликнул Андрэ.
        - Господин Мертвых, - сказал Жоайе с искренним недоумением. Он всегда был не слишком умен и понимал излишне буквально. Наверное, не дошло, что фем о себе говорит.
        - Ну? - отмахнулся Андрэ. - И что с того. Ну не стану я в самом худшем случае в новой жизни лордом. Всего лишь обычным фемом. И что изменится? Зато жизнь у меня яркая и интересная. Плевал я на всякие ваши глупые правила!
        «Не нравятся мне эдакие откровения, - очень трезво подумал Блор. - Нехорошо говорит. Опасный человек. Все живут отнюдь не как хочется. Каждый зависит от общества и его отношения. Без родичей и друзей мы - ничто». Одиночке тяжело, ему ли не знать. А этот именно и желает оставаться один. Наверное, и семьи не требуется, и про оставленную мать не вспомнил.
        Следующий шаг не в нарушении долга и присяги. Просто вот ему для удовольствия захочется помучить кого. Нет для человека с подобными идеями закона и совести. Нет страха перед наказанием не в этом мире, так в том. Захотел и сделал. Или золото взял за предательство. А что? Договор - для него пустое место. Если уж и Верховный Судья не авторитет.
        Тут парень с удивлением обнаружил, что лично фем Клейн провозглашает здравицу в его честь. Все дружно выпили очередную под приветственные крики. Уклониться стало никак невозможно. Осушив свою дозу, Блор поднялся и принялся нечто витиеватое производить на свет в адрес Бема. Какой он замечательный командир и тому подобное.
        На третьей фразе задумался и, потеряв нить, поднял кружку повыше. В десятый (или сто пятидесятый) раз все дружно вскочили, и дружный вопль повис в воздухе. А потом опрокинули в себя и еще раз, и еще раз под бесконечно повторяющиеся вариации сказанного им тоста.
        Стараясь ровно держаться на ногах, Блор сосредоточенно направился к выходу. Где-то там, в неизвестном направлении, существовала выгребная яма и дощатый домик, скрывающий людей, занятых соответствующим делом. Маяться, разыскивая искомое в наступившей на улице темноте, совершенно не хотелось. Тем более что не он один оказался таким ленивым. Еще парочка кнехтов старательно орошала стену и травку рядом. Судя по запахам, приведшим их сюда, не они первые здесь трудились сходным образом.
        Вокруг ощутимо штормило. Земля изгибалась под ногами и норовила подсунуть под ноги кочку или камень, которым на дорожке незачем находиться. Ноги приходилось ставить широко и внимательно смотреть, чтобы дерево не перебегало дорогу. То есть, естественно, он знал, какая это чушь, но иногда все начинало нехорошо вращаться. Потом путь ему загородили, и, усилием воли разогнав приятный туман, он сосредоточился на объекте.
        - Хорош! - гневно сказала она.
        - Вот не надо сейчас надо мной издеваться, - очень вежливо попросил Блор. - Лучше завтра.
        - А что, торопишься?
        - Я так до конюшни не дойду.
        Он попытался обойти и опять уперся прямо в смешливые серые глаза.
        - А что ты там потерял?
        - Ну надо же где-то прилечь, - рассудительно объяснил он. - На улице валяться человеку в моем звании несколько неприлично.
        - Да уж. Позор для хозяйки подобный вид ее фемов.
        - Понимаешь? - обрадовался он.
        - Нет! Чем конюшня лучше улицы? Почему не в собственные покои?
        - А у меня есть и комната? - поразился Блор. - И где?
        - Да, все еще хуже, чем кажется. Совсем наш всадник готовенький.
        - Я? Да ничего подобного.
        Она откровенно рассмеялась.
        - Ну немного, - сознался. - Средне.
        - Пойдем, провожу.
        - Сам дойду. Скажи куда.
        - Заблудишься, горе пьяное, - беря его за руку, сказала она. - И вообще это же не я героя тащу, а он меня провожает. А то вишь, сколько нынче перебравших, - показала на двух обнявшихся у очередного дерева. Они старательно помогали товарищу подняться, но сил не хватало. Рывок - и опять на земле.
        - А! Тогда другое дело, - согласился Блор, опираясь на подставленное плечо. - Могут и обидеть.
        Он подумал и пришел к выводу, что двигается, увлекаемый в направлении особняка.
        - Э! Только не на глаза к леди в таком виде!
        - Не боись. Спит Джеки давно, да и не пойдем мы на второй этаж. Твое место внизу.
        - Место, место. Будто собаке какой.
        - Так ты и есть сторожевой пес. Не самая худшая судьба. Бездомной дворнягой быть много хуже. Даже косточку выпрашивать тяжелее. Захотят - накормят, не понравишься - камнем кинут. А за что? Да просто так!
        И добавила неожиданно:
        - Пьянчуги проклятые, - прозвучало с сердцем. Стало неприятно, что и про него так думает.
        - Нет, - озвучил Блор результат размышлений после длительного перехода вокруг особняка, - в горах правильнее себя ведут, пусть и варвары. Не пьют до ночи без перерыва. Гость долго за столом сидеть не должен. Неучтиво. Хозяин может решить, что так намекают на голод и что он плохо кормил. Поел - вскочил, поблагодарил. Все. Нечего рассиживаться. Дела у очага обсуждают, а не за тарелкой.
        - Вот и вел бы себя согласно этому етикету!
        - Но я же не горец! - очень логично возразил парень. - Да и не поймут, уйди раньше всех.
        - Наши люди точно. Не успокоятся, пока все не стрескают.
        - А слуги? - остановился Блор. - Они голодными останутся?
        - Не боись. Мы себя не обижаем. Никто еще не евши спать не ложился.
        - Хорошо живете…
        Обычно он спал достаточно крепко. Слишком уж часто приходилось ложиться, наломавшись до смерти. И не суть важно, в Храме это происходило, в горах, у псоголовых или на шхуне, - результат одинаков. Тяжкий труд с утра и до позднего вечера, и почти всегда настолько уставал, что и не снилось ничего. При этом стоит измениться рядом звукам или появиться постороннему движению - моментально открывал глаза, готовый к действию.
        Сейчас опасности не наблюдалось. Скорее, наоборот. Шарлотта сидела на кровати в чем мать родила и старательно расчесывала свои медового цвета волосы. Она перебросила пряди вперед, на грудь и старательно работала гребешком, так что треск стоял. Тяжелые косы оказались почти до колен, а в распущенном виде накрывали не хуже плаща.
        Светлокожая и светловолосая, она совершенно не походила на столичных красоток, да и на Скай тоже. Если первые излишне полны, на его взгляд, то горянка чересчур жестка. Слишком много мускулов и силы.
        Шарлотта представляла собой приятный компромисс. Грудь, талия, бедра как у смуглянок, волосы и внешность отдаленно напоминали Скай. Вздернутый носик, высокие скулы и почти мужских очертаний подбородок. Даже руки в знакомых жестких мозолях. Правда, расположены они несколько иначе. Не от бесконечных упражнений с оружием, а от нескончаемой работы по дому.
        Он протянул руку и провел кончиками пальцев по гладкой спине. Шарлотта обернулась со странной полуулыбкой. В глазах требовательность и надежда.
        - Тело твое столь же прекрасно и пленительно, как и лицо, - честно признался.
        - А ночью не заметил?
        - На ощупь одно, а рассмотреть в подробностях возможности не было. Даже роскошные волосы тщательно прятала под платком.
        - Кто ходит с непокрытой головой?
        - Молоденькие девушки.
        - Еще предлагающие себя открыто за деньги.
        - А в Кнауте такие присутствуют? - заинтересованно спросил Блор. - Они ходят в прозрачных платьях, как на юге?
        - У нас холодно для этого слишком.
        - А, - разочарованно протянул парень, - а так хотелось познакомиться.
        - А тебе чего-то не хватает?
        - Напротив, - очень серьезно, продолжая гладить по спине женщину, сказал Блор. - Отсутствие излишнего мастерства в твоем случае мне очень даже по душе.
        Уж отличить обычный энтузиазм от наработанного опыта и настоящего искусства он сумел бы без проблем. Обе учительницы оказались не прочь посоревноваться, хоть и заочно. Недаром Блор оказался дома с ерундовой суммой. Весь заработок ухнул по наводке капитана на настоящую куртизанку.
        Отточенный профессионализм оставил у него приятное впечатление, но повторять такой опыт совершенно не тянуло. Как представишь себе бесконечные ряды предшественников, так тошно становится. Вряд ли она через какое-то время различает побывавших рядом мужчин и уж точно не вспоминает.
        Хотя лично он, может, и задержится в памяти. Рассказ о совершенной, бесконечной и тяжкой невинности и грубости жизни в Храме после уютного родительского дома вроде всерьез впечатлил. Тем более искренний. Почти. Требовалось немного разжалобить. Так советовал в свое время Док, а он советы умные давал.
        Она проявила неожиданное участие по поводу робкого юноши, впервые увидевшего женщину вблизи. В море, как и в Храме, они не попадаются. Иногда и вранье приносит ощутимую пользу. Куртизанка продемонстрировала немалую изобретательность в показе и воспитании. Совершенно не жаль отданных денег, он за них получил много больше ожидаемого.
        - Зато ты на послушника из Храма в постели не похож!
        - Сроду не стремился в жрецы.
        - Нет, ты ответь!
        - Две, - честно сказал он.
        - Не верю!
        - Я очень симпатичный, - опрокидывая ее на кровать, сказал Блор, - но жизнь была одинокой и без ласки. Поэтому собираюсь восполнить недостающее.
        - И срочно! - потребовала Шарлотта со смехом.
        Вчера, пока они доползли до комнаты, Блор слегка протрезвел. Вряд ли вино неожиданно добавило ему ума. Скорее, просто включились мозги, слегка всплыв из чаши с алкогольным напитком. Уж очень обстоятельства происходящего с ним были любопытны. Случайно встретились, ага. А то он не растерял остатков наивности в качестве воспитанника еще в детстве.
        Надо быть совсем тупым слугой, чтобы при желании не уклониться от встречи с малознакомым со здешними порядками и крепко подвыпившим человеком. Вывод? Простейший. Вместо того чтобы, столкнувшись, обсмеять, вступила в разговоры и повела его домой. А значит, вся ситуевина заранее задумана. Тут возможны две версии: либо сама настроилась захомутать подходящего фема, либо кто-то подослал.
        Первое вполне понятно. В Кнауте сменилась власть. Прежние связи и знакомства не только пропали, еще и, вполне вероятно, превратились в опасные. Девушке требуется защитник. А он, можно сказать, стремительно поднялся. Перспективный и, как оказалось, не бедный. Вряд ли об этом еще хоть одна курица не в курсе, не говоря о болтливой прислуге.
        Второе гораздо интереснее, но не спросишь же в лоб имя пославшего. После обстоятельной беседы с Ситриком он гораздо яснее начал понимать обстановку и страсти, кипящие в лордстве. Глупо было бы не расспросить здешнего жителя. А тот кровно заинтересован в сохранении выгодного положения хозяина. Врать не станет. Вот и выходит, есть два подходящих на должность отправивших Шарлотту к нему. Леди Жаклин и Николас. Вероятность, что подсуетился еще кто, крайне мала. Кому он сдался!
        Мотивы на виду. Хозяйка не прочь его привязать, и женщина - лишний якорь помимо прочих. Николас - совсем другое дело. Уже то, что Уоррен приходился новому управляющему поместьем дядей, не очень вдохновляло. До сих пор рыжий вел себя неплохо, но кровь себя обнаруживает. Не стоит рассчитывать на объятия подобного человека. Присмотр за чужаком с его стороны вполне вероятен. Да и плевать. Лишь бы подлян не творил.
        Так или иначе, можно выяснить и позднее, а сейчас он получал удобный случай. Мужчина он или нет? Боги его определенно привечают, но нельзя бесконечно дожидаться благодеяний от них. Рассчитывать на запросто падающих в руки красоток нельзя. Неплохо и самому слегка постараться. Для начала предложить выпить, благо и кувшин с вином кто-то постарался принести заранее.
        Целоваться Шарлотте нравилось, но вот когда дело пошло дальше, первоначало вышли сложности. Она боялась. Зубы стиснуты, кулаки сжаты, и глаза зажмурены, а сама замерла в ожидании продолжения. Не сопротивлялась, но ничего приятного для себя не ожидала. Кто бы ни был ее предыдущий мужчина, приятных воспоминаний он о себе не оставил.
        Да и неудивительно. Редко знатные господа утруждают себя любопытством по поводу служанок. Нагнул при случае и, не снимая штанов, справил желание. А дочери рабыни и безземельного фема претензии предъявить некому. В лучшем случае парочку золотых получит. Но редко.
        Полный расклад он получил от своего конюшего. Заступиться за Шарлотту некому. Отец давно помер от ран, мать прачкой трудится здесь же. Дети рабыни и свободного тоже вольны, но идти-то фактически и некуда. В детстве у нее имелась крыша над головой, и даже получила зачатки образования. Тем не менее со смертью отца его родичи выставили за дверь. Она дочь официальная, но не признанная. Большая имущественная разница.
        Вот и ведет себя на людях, будто все нипочем. Хорошо, что ему попались подходящие учительницы, заставляющие не только о своем удовольствии помнить. Пригодилась наука не рваться вперед, будто за спиной гончие лают. Ласки, поцелуи и под конец ощутимая награда, когда женщина сама не хуже кошки принялась прижиматься и напрашиваться на еще один заход.
        Это оказалось не хуже, чем получить Самрата. Делать кого-то счастливым (не обязательно женщину) приятно в неменьшей степени самому. Занятное открытие. Делиться ему и раньше случалось неоднократно, но так отчетливо получить отклик - впервые.
        Блор погладил Шарлотту по растрепанной голове и спросил:
        - Тебя искать не станут? Рассвет.
        - Беспокойство - это хорошо, - пробормотала она, поворачиваясь. Посмотрела, прищурилась и со знакомой насмешкой потребовала: - Про сколько раз подружкам рассказать?
        - Только не уменьшать! - постарался показать испуг парень. - Больше - в любом количестве.
        - По одному золотому за каждый дополнительно выдуманный!
        - Конкуренции не боишься, ведь прибегут проверять?
        - Ты просто жадный!
        - На тебя я готов потратиться. Тем более что есть занятная идея. Здесь вообще принято переманивать служанок?
        - Я вольный человек, - очень серьезно сказала она, - могу и наняться, если положишь больше, чем мне платят. Надо же проследить, чтобы в комнатах не образовался свинюшник.
        - Считай, договорились.
        - А сколько я хочу? - заинтересовалась Шарлотта.
        - Не важно. У меня еще недавно не было ничего. Именно поэтому я и не стану торговаться. Сама решишь, какой суммы достойна. Обязанностей появится масса. Я как-никак большой человек, и мне некогда заниматься домашними трудами, да и за покупками следить. Ну как?
        - Кто же откажется на подобных условиях!
        - Есть дополнительный пункт в уговоре. Можешь говорить лично про меня все, что угодно, подружкам, но не обсуждай моих дел. Иначе расстанемся сразу.
        - У меня тоже есть вопрос прежде заключения сделки.
        - И?
        - Скажи - зачем тебе это? Я ведь и так приду, если позовешь.
        - Проще всего заявить - ты мне нравишься. И это правда.
        - Но не вся.
        - Если честно - да. Я в Кнауте чужак. И человек знающий все и вся мне очень пригодится.
        - Да, - согласилась Шарлотта, - это по мне. Кто еще знает грязную подкладку господ, как не их слуги.
        - У меня был друг, - сказал Блор. - Он частенько говорил нечто странное. Многое я стал понимать лишь позже. Не суть важно. Однажды он выдал такое: «Когда мы касаемся другого человека, мы либо помогаем ему, либо мешаем. Третьего не дано: мы либо тянем человека вниз, либо поднимаем его вверх».
        - Это меня устраивает, - с горящими глазами заверила она. - Возвысишься ты - поднимусь и я. Хорошо. Я согласна. Уговор. Руки пожимать не станем. Лучше поцелуй меня на прощанье.
        Она опустила ноги с кровати и взвизгнула перепуганно.
        - Что такое? - удивился Блор, подхватывая девушку.
        Снизу поднялась башка Возмездия, и он, насмехаясь, вывалил наружу язык.
        - Она отправилась спать и разрешила уйти, - сообщил он мысленно.
        Картинка была вполне недвусмысленной. Не разрешила, а сам потребовал. Очень выразительно показал, что пора бы и без него обойтись. Хорошо еще не принялся лужу творить в спальне.
        - А! - сказал Блор вслух, усмехнувшись. - Не беспокойся. К нему придется привыкнуть.
        - Подумаешь, большая собака, - не слишком уверенно пробормотала Шарлотта, принимаясь одеваться.
        - Кто собака, я? - возмутился демон.
        - Хорошо, что она тебя не слышит, - попенял мысленно Блор. - Вот зачем ты вполз как призрак? И кстати, когда?
        - Да не так давно. Когда вы разговаривать принялись. Раньше не хотел мешать. Всю ночь сидел под дверью. - Он был не возмущен, а скорее доволен. Блор невольно вспомнил утреннюю идею о размякании после общения с самкой.
        - И что понял?
        - Теперь она меня станет кормить, - алчно заявил тот. - Уже сегодня!
        - Кто сказал?
        - А разве нет? - Возмездие изумился. - А зачем тогда нужна?
        - Тебя спросить забыл.
        - Вообще он не страшный, - сказала неожиданно Шарлотта. - На большого кота похож. Можно погладить?
        - Не боишься?
        - Ну если ты пообещаешь, что не цапнет.
        - Пока моего повелителя устраивает, я готов потерпеть, - скорбно оповестил зверь. - Только ради его удовольствия.
        - Ты подхалим!
        - Страхом от нее не пахнет. Любопытство, - дал справку демон.
        - Вечером жду, - сказал Блор вслух для девушки, дождавшись, пока она почешет между ушами Визи. Чего в нем сходного с домашним зверьком, так и не дошло, но если не шугается - удачно. Сталкиваться им придется постоянно, и еще не хватало постоянных истерик.
        - Голова болит? - не спросил, а утвердительно сказал демон, когда за Шарлоттой захлопнулась дверь.
        - Есть немного.
        - Уберу?
        - Как?
        - Я могу, - положив башку на человеческие колени, сообщил Возмездие.
        - Действительно легче, - признал выяснивший нечто новое так называемый повелитель непредсказуемого зверя. Из мельтешения образов в голове демона Блор выловил, что постоянный контакт полезен, и не только ему. Любому человеку. Хуже точно не станет, а вот от одних регулярных прикосновений мелкие недомогания исчезают. Это он теперь знал уверенно. - А что серьезное? Ранение?
        - Тяжело, и жрать много требуется. Сил чрезвычайно много уходит. Боль и сращивание приходится принимать на себя.
        - То есть моя ушла к тебе?
        - Это тьфу, - в образе задница. - Ничего не чувствуется. А вот когда не просто дырка, а внутренние органы поражены. У…
        - А почему Того не спас?
        - От старости не лечат, - без особого сочувствия ответил Возмездие. - Никто не бессмертен. Дряхлость и маразм приходят рано или поздно к любому.
        И опять ловится любопытная мысль: его демон и не собирался спасать. Какое отношение, такое и поведение. Теперешний повелитель не только использует, но и общается. А это дорогого стоит. Можно и от себя предложить.
        - А как делаешь? - спросил, погладив между ушами: после такого откровения нельзя иначе.
        Вразумительного ответа так и не последовало. Связно поделиться методикой он не мог. Единственное понятно - это нечто врожденное. Одним словом, магия. Ни фига не ясно, зато универсальный рецепт на любой случай. И уже не в уголке сознания, а на самой поверхности лежала просьба о кормежке. Он ведь много старался!
        - Уговорил, - признал со вздохом Блор. - За хорошее самочувствие и куска мяса для моего любимца не жалко.
        - Да, да! Большого куска!
        Глава 26
        Дети смерти
        Дни стали заметно длиннее, да и ночи совсем не теплыми. Вчера лег иней, и достаточно близко уже зима. Лес стал угрюм. Он начинался почти за воротами Кнаута, но на тамошней опушке постоянно сновали люди, мелькали дети, и зверье не очень стремилось находиться рядом. Давно всех распугали.
        Только иногда слышалось хорканье вездесущей белки. Она готовит запасы шишек и орехов в дуплах деревьев. Иногда и под корнями. В этом году, судя по ее поведению, урожай оказался хорошим. В голодное время белки начинают переселяться. Кочующие идут целым отрядом, перелетая с деревьев на деревья, и даже спускаются на землю. У них одна мысль - вперед. Пережить зиму на старом месте не удастся. Они и реки переплывают широкие, и через поля скачут в поисках пристанища.
        Нынешние не любят зря шататься. Сидят себе чуть не на самом виду и смотрят с любопытством. Видать, совсем молодые и почти непуганые. Интересно им, а опасности вроде нет. Хотя стоит шевельнуться в сторону одной, как вздрогнет и вмиг унесется по дереву в неизвестном направлении, прячась от глаз. От промысловой собаки не скроешься, проследит. А там и охотник подоспеет. Вот только не время. Еще и шкурка линялая, да и не за этим делом охотник в чащу направляется.
        Часа два с лишним ехали они по тропе. Не сказать что люди здесь ходят толпами, но иногда посещают. Сбиться с правильного и неопытному человеку практически невозможно. Они спустились в балку, пересекли небольшой ручей вброд. Разливается достаточно широко, но неглубок. Возможно, во время дождей или при таянии снега он достаточно глубок и полноводен, но теперь слегка спал.
        В очередной раз сбоку мелькнул Возмездие, однако сейчас он не унесся, довольный полученным разрешением проверить путь впереди, а предупреждающе кашлянул. Ему очень не нравилась конечная цель. Вразумительно объяснить причину не смог. Похоже, и сам не слишком понимал. Там опасно, выдал для Блора. Скорее, неприятно, поймал парень ускользающую картинку. Нападения не будет.
        - Все нормально, - без особой радости сказал Николас. - Сюда и едем.
        Еще через пару минут открылась и изба. Вернее, нормально рассмотреть ничего нельзя. Вся заимка обнесена сплошным бревенчатым частоколом такого размера, что и Кнауту впору позавидовать. Не дубки, а могучие бревна пошли на ограду.
        Тут с прыжка наверх не заберешься. Ко всему поверху дерево заострено, да еще дополнительно оковано железом. Самому богатому лорду такое может показаться излишеством. И цвет какой-то странный. Не ржавчина, а будто черным намазано.
        Ворота есть, но они давненько не открывались. По поросшей травой земле заметно. Достаточно и узкой калитки для входа. Человек или лошадь пройдет, а всаднику обязательно придется спешиться, коли не желает встретиться лбом с перекладиной.
        Высокие колья вдоль тропки ко входу с черепами всевозможных зверей не особо впечатлили. И человеческие в самом конце ряда - тоже. Великое дело. И что там за высокой стеной - и не углядеть. Разве на дерево повыше взобраться, но это уж совсем для детишек, кичащихся перед приятелями храбростью. Нормальным приезжим проще постучать по дверям. Что Блор и проделал, повинуясь взгляду.
        Пришлось подождать, затем калитка практически без звука открылась, и огромный мужчина низко поклонился. Тот еще тип. Голова величиной с полторы нормальных крепилась к мощному телу практически без шеи. Мускулы даже у не напрягшегося вздулись не хуже обожравшихся змей. Такой запросто бревно из ограды поломает без особых усилий, голыми руками. А курносое лицо - как у ребенка.
        В Шейбе такие не встречались, но видеть приходилось и раньше. В Храмах любили сотворить нечто такое с рабами. Со свободными людьми эксперименты ставить не станешь, а вот на безответных всегда с удовольствием. Сделать без разрешения жрецов - и вовсе прямая дорога на костер. Магия вещь опасная, и измываться даже над подневольными не разрешено.
        Неизвестно, знал ли он в лицо Николаса и Жаклин, но надо думать, богатая одежда и породистые кони должны произвести правильное впечатление. На свой счет Блор не особо обольщался. Конечно, куртка, отороченная мехом, как и шапка из волчьего меха, достаточно говорили о его ранге, но он-то прекрасно знал, что «сердак» велик, и это заметно.
        С чужого плеча вещи. От бывшего лорда достались. Хорошие, качественные, но не по размеру. Не успел поправить и ушить в связи с отъездом. Как вылез с утра, распрощавшись с Шарлоттой, так его и пристегнули к поездке, будто других нет. Ничего не поделаешь, в иных отношениях надо соответствовать. Вид обязан иметь внушительный при сопровождении госпожи.
        При виде двора он невольно присвистнул. От такого дома он бы не отказался. Не просто пятистенок, а «пять коней». Понятно, никаких лошадей внутри не держали. Или когда-то так и делали, потому и название сохранилось. Отдельные клети, каждая из которых имеет свою кровлю. Пять четырехстенных срубов со связью между ними, выполненные как единое целое.
        Ставили их в разное время, и поэтому крыша на каждом своя, даром что все клети одинакового размера. Из-под скатов крыш на большую длину выступают огромные желоба-водостоки. А сами бревна стали уже черными от времени. Давненько все это построили.
        У входа в сени их уже поджидала парочка столь же могутных, как и привратник, стриженных под горшок мужиков. Этим и меча особо не требуется. Обычной дубиной пришибут самого большого героя. А попутно и дружину его, если посмеют лезть. Почему-то было стойкое ощущение, что эти люди не одиноки. Где-то поблизости обретается еще несколько похожих, и горести заявившемуся без разрешения или не желающему покинуть дом обеспечены в серьезном объеме.
        Один с поклоном забрал лошадей и повел их в сторону конюшни. Второй, на вид много старше, с кучей морщин на лице и очень внимательными бледно-голубыми глазами, так и остался снаружи. Они прошли в холодные сени, и стоящая там совсем молодая босоногая девчонка в одной длинной рубашке распахнула дверь.
        - Здравы будьте, гости дорогие, - сказала звучным голосом сидящая за столом женщина с седыми волосами. Лицо у нее тем не менее смотрелось молодо. Никаких заметных признаков старости. С виду лет тридцать. Многие в этом возрасте выглядят много хуже, а у нее и фигура на глаз приятная. Не расплылась и не усохла. Только взгляд уперся чуть выше голов, и зрачков не видно. Все затянуто белым туманом. Блор с изумлением понял - слепая.
        Очередной жест госпожи Жаклин - и парень выступил вперед, держа в протянутых руках тщательно спеленатый тюк. Он вознамерился положить его на стол перед женщиной, но две девицы, до тех пор неподвижно застывшие за ее спиной, дружно шагнули вперед и забрали подношение. Что там, он не спрашивал, да и особо не интересовался. Не его дело. Вручил и убрался за спину усевшейся госпожи. Все одно стул для посетителя один. Им располагаться не предлагали.
        - Ай, - сказала слепая, все так же глядя поверх голов, - вот уж не догадывалась о твоем приходе, молодой воин. Чего ты, собственно, сюда заявился, дома у тебя в наших лесах нет, родичей тоже. Другие всю жизнь ищут, как бы к псоголовым втереться в доверие, а тебе прямо в руки пришло.
        - Я не напрашивался, - оторопев от произнесенного, промычал Блор.
        Он про свою жизнь у нелюдей ни с кем не делился. У горцев жил - вот и весь рассказ о случившемся. Все остальное - учеба, стычки и маги - он предпочитал держать при себе. Спокойней жить, когда на тебя не косятся, как на двухголового теленка. Одного демона на всю жизнь хватит провинции для обсуждения. Взгляды с двух сторон от Николаса и Жаклин ему сильно не понравились. Теперь не отмолчаться.
        - Род Омоде из новых будет, - задумчиво сказала женщина, - всего пара столетий, как отделились. Такие либо держатся за традиции зубами, либо ищут новых путей. Что? Говори уж.
        - Не имею понятия, как они именуются, - твердо заявил Блор. Он и на самом деле не имел таких знаний. Док при нем никогда названий, помимо долины, не произносил. А от прочих и вовсе не разобрать. Сплошной лай.
        - Рубаха, безрукавка, - тоном пожилой бабушки, беседующей с неразумным внуком, произнесла слепая. - Узор никак не спутаешь. И ремень у тебя на поясе не из кожи тура, как здесь принято, а очень даже мастодонт поделился шкурой.
        И где они взяли такого огромного в горах, не понял Блор. Тур ведь не просто так используется для воинского пояса. Он самый могучий зверь в здешнем районе. Это еще и символ. Не каждый самолично заваливает зверя, но очень почетно это сделать. Уж кого-кого, а ни лопатобивневого, ни прямобивневого, ни императорского мамонта он не сумел бы взять при всем желании. Водились они где-то на севере, за Крышей Мира.
        - Иди-ка сюда!
        Он невольно двинулся вперед, тем более что никто не останавливал. Стол на самом деле не очень велик, обойти сбоку несложно. Слепая потрогала ремень, ножны, хмыкнула и очень медленно провела пальцами по груди, останавливаясь на фигурах вышитого орнамента.
        Ну расстегнул он куртку, но как она смогла углядеть незрячими глазами? Да здесь вообще никто о таких вещах знать не должен, с опозданием дошло. Чуть ли не у каждой семьи существуют свои отдельные узоры и расцветки.
        Не так много он наблюдал гостей, но их кептарь, та самая подбитая мехом безрукавка, очень удобная для любой погоды и на ветру, разительно отличался по виду от местной сине-сиренево-золотой гаммы красок. Но ведь она этого разглядеть не может!
        - Как тебя зовут?
        - Блор фем Грай.
        - Ну Грай твой далеко и не твой, - выдала она не слишком приятную правду.
        - Я не спрашивал столь неподобающе великой мудрости. Сам знаю.
        - Люблю дерзких, - почти весело сказала она. - Не хочешь о прошлом - скажу о будущем.
        - И этого не надо, - поспешно потребовал Блор. - Следующей зимы можно не пережить, так и я могу предсказывать.
        - Замолчи! - потребовала Жаклин.
        - Пусть говорит - это забавно. Не часто приходят ко мне и затыкают уши.
        - Я не напрашивался, - повторил Блор.
        - А вдруг интересное узнаешь?
        - Какой интерес знать заранее, что ждет? Жизнь хороша непредсказуемостью.
        - А смерть?
        - Она всех ждет в конце. Так или иначе. Рано или поздно.
        - Тогда про настоящее, - ничуть не смущаясь, ответила она с приятной улыбкой на губах. - Решил остаться - привыкай к нашей жизни. Долго быть гостем в лесу человеку нельзя. Привыкнешь - и настороженность не покинет тебя никогда. В каждом шорохе и треске будет чудиться самое страшное. Не одни испытания кругом. Не одни враги рядом. Иногда люди говорят правду, а звери всего лишь звери. И шорох ветра за окном - вовсе не шаги медведя или убийцы, тщательно проверяющего твое жилье, прежде чем открыть дверь для удара.
        Она замолчала и все так же смотрела куда-то в непонятное.
        - Я ничего не понял, - сознался Блор, не дождавшись продолжения.
        - А ты ступай и подумай.
        - Ты тоже, Николас. Незачем присутствовать при женской беседе, с тобой и так все ясно.
        - И что со мной ясно? - нервно потребовал выставленный у Блора за закрытой дверью.
        - Хм.
        - Нет уж, говори!
        - Так это я скажу - не она. Ладно, - пробурчал Блор, пожимая плечами, - красив, обаятелен, весел, нахален, храбр, умеет владеть оружием и угадывает желания хозяйки на лету. Она еще рта не откроет, а он выполняет.
        - Так говорят? - вполне миролюбиво спросил Николас.
        - По-моему, ничего обидного. Гнидой, как Уоррена, не называют.
        - Ну дядя и в самом деле был натуральный скот, - согласился тот, ничуть не удивленный. - Кстати, ты же его знал.
        - Приятных воспоминаний, извини, не сохранил.
        - Думаешь, родичу проще с таким дело иметь? Еще хуже. Он старший и имеет право заниматься воспитанием. А понимал он его не лучшим образом. Вечно норовил врезать за дело и без него. Просто от паршивого настроения. Срывался за свои неудачи на малолетке.
        Блор, не особо прислушиваясь, изучал резьбу на столбах и крыльце. Когда они поднимались по ступенькам, не до этого было. Сейчас присмотрелся и уверился в своей догадке. Все кругом так и покрыто хорошо знакомой фигуркой с тремя головами. Настоящее, прошлое и будущее - символизируют детская, взрослая и старческая. Или по отдельности, но с прекрасно известными атрибутами. Над головами Солнце, Луна или Молнии.
        А черепа на шее не для устрашения, а показывают перевоплощение. Она разрушает невежество серпом, а стремящихся к знанию благословляет свободной рукой. Но это для сильно умных. Большинство знает ее как богиню Смерти с севера, и ничего хорошего их не ждет. Достаточно посмотреть на бесконечные вырезанные сценки вокруг.
        Куда там его жезлу с охотой. Здесь на животных не размениваются. Она пожирает людей. Еще бы, именно ей и судить по представлениям многих совершенное в этой жизни. Она известна по всей Империи под разными именами, а суть одна. Все рано или поздно приходят к ней, и никогда не останется без подношений.
        - К счастью, мама оказалась достаточно умна, чтобы не доверить ему это дело. Официально мной занимался Энунд, правда, появлялся он всего несколько раз в году, зато опекун не родной дядя.
        Это было понятно и так. Мальчиков очень часто отдавали на воспитание родственникам с мужской стороны. Считалось, дядя его научит всему полезному и при этом не станет жалеть, как родители. Чтобы сделать из молокососа воина, воспитателю требуется жесткость. Не жестокость, а именно жесткость.
        Заодно и связи среди родственников крепились. Все друг друга знали и нередко приятельствовали с детства. И роль рода, а не одной семьи, достаточно росла от таких взаимоотношений. Обычай древний и многими не соблюдался уже давно.
        - Меня зовут Торкель, и я старший среди воинов-охранников, - представился подошедший.
        Он был рус, кудряв, курнос и пронзительно голубоглаз. Типичный северянин. Вьющаяся борода росла на лице, тщательно возделываемая, издеваясь над положенным фему по канонам бритьем. Потому что он безусловно воин, и не из простых, получивших в наследство парочку приемов фехтования, а в остальном полагающихся на одну силу. Он двигался как хороший танцор или хищник, плавно и очень пластично.
        - За воротами сидит зверь - твой, Блор фем Грай? - спросил, показывая осведомленность. Ничего удивительного. Два часа езды до Кнаута или слегка больше не торопясь. Люди здесь бывают регулярно, и новости доходят быстро. Это ведь фактически не вопрос. Уточняет. Возмездие не проявил желания проходить во двор, а Блор настаивать не стал. Они приехали с дружеским визитом, и нападения не ожидалось. В худшем случае покажут на выход.
        - Да. Он мешает?
        - Пока посетителей нет, - Торкель обаятельно улыбнулся, - нет разницы. Я хотел узнать другое: насколько он управляем?
        - Не понял, - честно сознался Блор. - Насколько подчиняется командам дрессированный пес, ты можешь ответить?
        - Об этом и речь, - кивнул тот. - Он способен различать разницу между боем и тренировкой?
        - В смысле - не загрызть противника? Со мной - да. С другими не пробовал.
        - А хочешь?
        - В смысле?
        - Проверить подчиняемость и как далеко он зайдет в бою. Сколько противников сдюжит? Неужели не любопытно?
        - Не, - с удивлением сказал Николас, - я понимаю, когда люди друг друга проверяют. Кто лучше, кто сильнее или более умелый. Зачем вам зверь?
        - Мы телохранители Сестер…
        - Никогда этого не понимал, - пробурчал Блор, - зачем Дочерям Смерти охрана.
        - Зачем она жрецам Воина? От недовольных, агрессивных идиотов, сумасшедших и диких зверей тоже, - демонстративно разводя руками, усмехнулся Торкель. - Медведь, волк, рысь, росомаха, даже тур или лось - мы знаем их повадки и поведение. Знаем привычки и как бороться. Твой - нечто новое. Он и в справочнике отсутствует.
        Какой еще справочник зверей, изумился Блор. Чего люди не придумают. Надо посмотреть, там количество глупостей почти наверняка превышает блох на бездомном псе. Очередной специалист, ни разу не видевший вблизи того же медведя. Интересно, справочник демонов существует?
        - А порвет, - сказал с сомнением вслух, - это ж зверь. Даже удары тупой палкой могут вывести из себя.
        - Ты не веришь в своего Визи? - показательно изумился Торкель, в очередной раз намекая на хорошее знакомство с предметом. - Ежели что пойдет не так, у нас под рукой Сестры - и никаких претензий и вергольда. Я предложил.
        - Я ставлю на твое умение командовать! - заявил Николас. - Ты же его воспитывал и наказывал. Должен был усвоить.
        Блор так и не понял - очередная насмешка прозвучала или он всерьез. В конце концов, самому любопытно. В единственном серьезном бою ему не до наблюдения за демоном оказалось. А насколько его хвастовство по поводу «любого прикончит» соответствует правде, всегда любопытно было. Из засады и тигр кого хочешь схарчит, а вот с готовыми вооруженными бойцами связаться?
        Он прошел к услужливо открытой тем самым человеком без шеи калитке. Звать не понадобилось, уже тут. В этом отношении демон всегда выше похвал. Даже слов не требуется. Заранее считывает приказ. Именно поэтому необходимо максимально точно облекать намерения в слова. Недоразумений не должно выйти. Опустился на колени и, ухватив руками странную башку, посмотрел в глаза.
        - Справишься?
        - Бить можно, калечить и убивать нет? Сложно. Придется сдерживать удар.
        - Я не настаиваю.
        - Но это же очень забавно. Повеселимся…
        Возмездие фыркнул и двинулся во двор походкой игривого кота. Хвост торчит вверх. В некоторых отношениях он точно родственник домашним мурлыкам. Сейчас он самоуверен и спокоен.
        Там уже собралась куча народу, старательно держащаяся возле частокола и у крыльца, не пытаясь занимать центр площадки. С десяток мужчин, четыре взрослые женщины и масса детей всех возрастов - от самых маленьких до вполне называемых юношами и девушками. Где они торчали до сих пор, неизвестно, но появились практически мгновенно. Ожидалось представление, и всем интересно.
        В спокойной позе посредине двора замер крепкий мужчина в кольчуге, со щитом и копьем, по внешнему виду не особо отличающемуся от оставленного Блором в Храме далеко отсюда. Такое же длинное древко и тяжелый наконечник. С таким и на медведя можно сходить. Только сейчас острие отсутствовало. Калечить друг друга никто не собирался, но ударить таким всерьез - можно вышибить дух из кого угодно. На поясе меч.
        Возмездие дождался, пока Блор вернется на свое место. Без предупреждения и рычания, как делают обычно хищники, рванул с места и понесся в атаку. Воин, естественно, не стал с криком испуганной курицы убегать, бросая оружие, а приготовился. Зверь подбежал ровно на расстояние удара и остановился. Покрутил головой, рассматривая окружающих, и сел. Взял и почесался, работая задней ногой.
        Кто-то из зрителей засмеялся. Копьеносец неуверенно шагнул вперед. Зверь отодвинулся ровно на такое же расстояние. Смеялись уже несколько человек. Воин разозлился и сделал быстрый выпад. Одна лапа отбила копье, вторая врезала по щиту с такой силой, что человек не удержался и упал. Возмездие прыгнул с места и приземлился прямо на невольно вскрикнувшего под тяжестью зверя. Показательно выпустил когти и с высоко поднятым хвостом убрался в сторону.
        - Двое! - крикнул Торкель. Ругань несостоявшегося укротителя его не забавляла, в отличие от посмеивающегося Николаса, он гнул свое.
        По вооружению новые поединщики ничем не отличались. Копье, щит, меч на боку. Двигались они почти синхронно, прикрывая друг друга. Их точно учат работать парами, отметил Блор. Возмездие все так же расслабленно сидел и смотрел на приближающихся, не делая попытки напасть. Чуть ли не в последнее мгновение шарахнулся в сторону.
        Прыжок влево и резкий рывок. Удар в спину - и он избавился от одного. Практически сразу метнулся вперед, но не прыгая, как всеми ожидалось, а припав к земле и нанося удар по бедру второго. Поднялся и показал поднятую ногу, будто собирался обдать струей поверженных. Мочиться не стал.
        - Он развлекается, - пораженно сказал кто-то рядом.
        Ну не одно, так другое, с тоской подумал Блор. Почему нельзя изобразить обычную злобную безмозглую скотину? Он вовсе не обращался к демону, но получил от того немедленно ответное недоумение. Желание повелителя не показывать не только врагам, но и остальным своего замечательного демона он всячески одобряет. Зачем всяким-разным знать. Свидетели разнесут непременно. Но умище-то не спрячешь полностью! Все одно рано или поздно заметят, так почему не размяться и не повеселиться? Он же никого не повредил. Будут бояться - спокойнее жить. Лишний раз не придется кишки выпускать. Повелитель же не любит лишней крови.
        - Трое!
        Это вышло дольше. Копий уже не использовали, убедившись, насколько хорошо зверь использует ошибки. Вышли с мечами в руках. Они даже слегка погоняли Возмездие, не давая атаковать, пока он не оторвал одного от группы и не свалил. Дальше пошло легче. Они уже и не пытались наступать, встав спина к спине и отмахиваясь клинками. Все равно умудрился достать одного, изогнувшись немыслимым образом и ударив задней ногой. Второй не успел и дернуться, как полетел носом вперед.
        - И почему я не поставил больше! - с глубоким сожалением пробормотал Николас.
        - Не думаю, что имеет смысл продолжать в том же духе, - сказал Блор, поднимая руку.
        Зрители возбужденно загудели. Демон тоже остался недовольным. Внешне это не проявлялось, но Блор почувствовал. Зверь был уверен, что чем больше, тем легче. Они начнут мешать друг другу. Просто откуда взять десяток. Вон уже по второму кругу пошли.
        Замечание оказалось к месту. Блор присмотрелся внимательнее. Действительно, количество воинов совсем не бесконечно. Не императорская гвардия. Еще разик - и конец. При всем суперспокойном поведении Возмездия, он, даже не выпуская когтей и не пытаясь бить в полную силу, умудрился если не искалечить, так наставить ушибов. Одного стражника унесли, а второй стоит скособоченный. Хорошо есть кому лечить.
        - Ты прав, - сказал Торкель. - Цирка с нас хватит. Пора браться всерьез. Я иду, Визи, - крикнул громко и принялся спускаться вниз с крыльца.
        Демон повернулся к нему и, не изображая в очередной раз безучастность, поднял лапу, приветствуя. Торкель остановился и церемонно поклонился.
        - А вот это уже интересно, - возбужденно произнес Николас. - Точно никто не в курсе, но говорят, пятое поколение.
        - Ну и что? - не понял Блор. - Я - седьмое поколение фемов. Могу всех предков назвать. Великое дело.
        - Пятое поколение измененных Дочерьми Смерти!
        - Хм, - не поверил Блор. - Ничуть не похож на остальных. Ну не задохлик, но чтобы…
        Он замолчал, впервые задумавшись, а почему, собственно, тот командует.
        - Потому что те обычные, - возбужденно и при этом негромко, косясь на стоящих поблизости, прошептал Николас. - По наследству не передается. Обычные заклятия на силу. Развивают мышцы и ловкость, не больше. А этот именно по наследству заполучил. Он уже не вполне человек. До сих пор соперников в провинции не было.
        «А хорошо ли это - быть отличным от окружающих, - подумал Блор. - Это герцогу удачно. Смотрят и завидуют. А вот пойдет что не так - сразу злорадство на устах. У нашего-то точно с детьми непорядок. Казалось бы, должна быть куча здоровых, а всего один сын не от мира сего. Вся провинция в курсе, что с мозгами непорядок.
        И женился не то три, не то четыре раза, если я чего не пропустил, пропадая на Крыше Мира и в море, а детей нет. Не выживают. Нет уж, такие семейные заклятия дело сомнительное. И правильно. Боги сделали нас людьми, а не демонами. Нечего лезть куда не звали».
        Дальше стало не до раздумий. Вот это действительно оказалось незаурядное зрелище. Торкель и не подумал давать возможность вновь устраивать игры. Он напал сразу, и при этом учебный меч в его руках превратился в диск. Будь он из металла и попадись любая вещь навстречу - разрубил бы без сомнений. Проделать это с демоном не получалось. Они метались по двору на жуткой скорости. Ни у одного не выходило достать противника.
        «Сколько он сможет выдержать в таком темпе?» - подумал Блор пораженно. Даже крато не так часто показывали нечто подобное. В поединке достаточно одного удара. Остановить Торкеля никто из знакомых Блору людей не способен. А ему лично вообще до подобного уровня как до Луны.
        Мало кто понял, что именно произошло, но человек оказался на земле, под дружное аханье зрителей, а Возмездие отошел, прихрамывая. Продолжать он не собирался и не притворялся. Демон очень не любил проигрывать и считал это поражением. Даже настроение испортилось.
        - Достал, - с сожалением сказал Николас.
        У зрителей не осталось сомнений, чем закончился поединок. С другой стороны, оно же не так обидно проиграть, если и твой командир получил.
        Торкель поднялся, отряхнул штаны и, разводя руками, произнес:
        - Это был хороший поединок. В реальном бою я бы погиб. Зацепил бы его всерьез, но не отбился. Парни, не раздражайте Визи. Он опаснее любого медведя. Умный зверюга, и учится на ходу.
        Глава 27
        Магия неклассическая
        - Ты выросла, - сказала слепая, когда дверь за Блором и Ники затворилась. - Никто не скажет, что поступила худо. Вернее, обязательно скажут, но это вой волка за оградой. Ветром унесет и никому не повредит. И сами бы не прочь взять кой-чего, да боятся. А не тряслись бы - так и сделали бы. Потому и осудят. Из зависти. Им только позволь, обязательно вцепятся в глотки ближних и чужих. Натура такая человеческая. Не могут они иначе.
        Хорошенькое дело, подумала Джеки, она себя человеком не считает.
        - Власть - вещь неделимая. Для двоих ее всегда мало, и никто не желает подвинуться, пустив к столу нового пришельца. Вот и приходится иногда действовать, не дожидаясь юристов.
        Она рассмеялась.
        - Поверишь? За всю жизнь ни одного так и не встретила.
        Джеки кивнула. Слов не требовалось. Это так, не ждущая ответа реплика. Как и что видит Верховная Жрица, никто не понимал. Иногда не замечала крупных предметов или людей. Не притворялась, могла наткнуться без задней мысли на глазах свидетеля. Потому и сидела при появлении посетителей. А случалось и как сегодня - вышивку рассмотрела на рубахе. Маг есть маг и секретов все одно не раскроет чужим. Неизвестно, и собственные ученицы знают ли.
        У нее еще в детстве крутился на языке вопрос о возрасте собеседницы. Так и не задала. И сейчас не стала перебивать. Судя по разговорам, жрица так же выглядела еще при дедах, полстолетия назад. Одно слово - Дочь Смерти. Многие шепотом говорили, что, помогая уйти в случае тяжких ран и болезней, попутно толику жизни себе откусывала.
        Как это возможно, Джеки не знала, и никто не в курсе. Во всяком случае, помалкивают. Давно она сама бытовыми делами не занимается, разве управляет своими Сестрами в Кнауте, Рогачеве и здесь, на заимке, где расположена школа и основная опорная точка, а старения не заметно. Может, и не в том дело.
        - Законы диктуют победители. Так всегда происходит. Не надо просто забывать, что власть существует не для исполнения одних твоих желаний. Кто бы ни прыгал по твоей команде, он на самом деле танцует по своим правилам.
        - Человека, нарушившего клятву и предавшего своего сюзерена, постичь легко, - пробормотала Джеки. - Я его даже пойму. Сначала повешу - потом прощу. Для предающего друзей извинений не существует.
        - О! Жизнь много сложнее твоих детских представлений.
        - Ты простишь предательство?
        - Оно случается и от глупости, и от незнания. Не только от жадности и подлости. Иногда это просто ошибка, и прежде чем выносить окончательное решение, требуется тщательно разобраться. Всегда. Вдруг поклеп или твоя личная ошибка. Это не страшно. Нет в нашем мире безупречных. Не стоит переживать по этому поводу. Главное - запомнить случившееся и не повторять вновь. Можно спустить злость или резкость. Ближние тоже люди и способны обидеться. Умный человек должен понимать разницу между честностью и лестью.
        - Скажи еще - специально не заметить ложь.
        - Все мы врем. Иногда от безвыходности, от нежелания сделать больно. Если существует Меньшее Зло и Большее - ложь есть малое зло.
        - Это я понимаю, но, к сожалению, есть люди лживые по сути. Они просто не могут иначе. Таких перевоспитать невозможно.
        - Ты выросла, но еще недостаточно. Можно ли назвать изменой нападение врага?
        - Софистика.
        - Нет. Власть над людьми - не удовольствие. Это твоя работа. Отныне и до смерти. Ничуть не лучше, чем жизнь ремесленника. Вечно собирать и склеивать обломки, а кто-то - боги, Император, бароны - все норовят сломать твое творение. И сколько ни готовься, а беда приходит неожиданно.
        - Ну не все случается внезапно. К некоторым можно и подготовиться.
        - К замужеству, - почти ласково произнесла слепая. - Как долго ты сможешь отклонять предложения?
        - В принципе бесконечно, - сердито отрезала Джеки. - Имуществом, принадлежащим женщине до свадьбы, муж вправе распоряжаться как угодно. Не собираюсь становиться мебелью в собственном доме.
        - И южане еще смеют называть нас варварами! Наши женщины свободно распоряжаются добром, полученным в наследство, заработками во время замужества и могут приобретать и продавать собственность, не спрашивая ничьего разрешения.
        - Мы живем не за Каменным поясом.
        - Поэтому на тебя станут давить. Уж очень лакомый кусочек твои земли. И лучше выбрать самой, чем сделать вынужденный шаг. Просто подумай заранее.
        - Кому можно доверять в таком? - фыркнула Джеки. - Два меча в одних ножнах не бывает.
        - Тому, кто рядом и хорошо знаком. Ты будешь знать, чего от него ждать.
        - Ники? - изумилась девушка.
        - Не самый худший выбор, но он ведь не один. Впрочем, идеального выбора вообще не существует. Замечательный во всех отношениях мужчина будет искать подходящую ему партию, а не мчаться к тебе. Надо выбирать из знакомых.
        - Ты можешь рассказать об увиденном в Блоре? - сказала Джеки после длинной паузы.
        - Да ничего толком там не разобрать, - с заметной досадой ответила жрица. - Наверное, такое возможно обнаружить на принце крови, но он мне ни разу не попадался. Огромное количество заклинаний на него накладывали в течение долгого времени. Уже месяцы прошли, почти все сползло, однако несет от него магией - жуткое дело.
        - А что видно?
        - Да делали из него всерьез воина. Полный набор. От улучшения координации до развития мышц и снижения болевой чувствительности. Зачем это надо псоголовым, ума не приложу.
        - Ты уверена?
        Слепая хмыкнула.
        - Он ведь и сам не запирался. Жаль, расспросить нельзя. Все равно бессмысленно. В нем самом магии нет. А вот на нем - не классическая, это более чем интересно, но сейчас видно основное. Тонкости уже ушли. Я даже не могу с уверенностью сказать, не передастся ли детям. Давно и нестандартно применяли колдовство. Занятный мальчик.
        Есть три вида магии, вспомнила Джеки соответствующую лекцию. Ничто не появляется из ничего. Магия возникает за счет твоей же внутренней силы. То есть конечной, а значит, и стоящей дорого. Перестараешься - и не только не поможешь обратившемуся за помощью человеку, еще и себя запросто сожжешь. Иногда и в буквальном смысле. Перегоревшие долго не живут, даже с виду выглядя нормальными. Но чаще это достаточно заметно. Разваливаются чуть не на глазах.
        Магия в тебе. Она есть в каждом. Тем не менее отнюдь не любой способен использовать данные силы. Это непросто, и необходимо долго учиться. И тонкостям обращения, и с целью не помереть от использования. Хуже того - способности изначально могут оказаться слабыми или сильными. Ведь люди от рождения неодинаковы.
        И у каждого есть определенный порог. Сколько ни старайся зачерпнуть выше обычного уровня - не выйдет. Но можно не просто силу употреблять, а тонко действовать. Иной раз где лом не помогает, обычный ключик подойдет.
        При этом закрывание двери рукой или магическим пассом требует одинаковых затрат энергии. Значит, выгоднее не выпендриваться, а поработать ручками, а энергию придержать для полезного мероприятия. Мало того - любые заклинания со временем теряют силу. Не суть, накладываешь на человека или на дом. Отсюда необходимость постоянно подновлять и дороговизна услуг.
        Так и возникли три разных варианта магических услуг. Всем знакомые заклятия выгодны, но долго не держатся. Приворотное зелье создать без проблем (магу, естественно), но через несколько дней оно действовать перестает, с соответствующими последствиями. Можно сделать все разрубающий меч, но в ходе сражения он может стать обычным, с фатальными последствиями для пользующегося.
        На самом деле вариантов множество, и не все уж настолько откровенно криминальные, но ведь любому ясно, кто использует заклятие изменения внешности или открывает замки без спроса.
        Правда, есть и достаточно много вполне безобидных и полезных заклятий. Усилив даже не на особо длинный срок память, можно выучить огромные объемы текстов или иностранный язык. Будешь пользоваться - не пропадет. Бесполезное уходит, а важное остается.
        Можно создать исключительно тонкие инструменты, которые и после исчезновения заклятия никуда не денутся. Сверла, лупы, медицинские инструменты особой прочности и даже оружие. Или резцы, к примеру.
        Второй способ наиболее известен и распространен. Практически в каждом Храме отслеживают подростков с магическими способностями в округе и забирают их для обучения в храмовые школы. Они множества видов и направлений, нередко соперничающие между собой под эгидой божественного покровителя. Иногда сотрудничают и обмениваются знаниями. Основная специализация - лечение. Раны, переломы, болезни.
        Цена исцеления крайне высока, но кто откажется спасти своего ребенка от смерти, отдав последнее? Скорее всего, такие люди существуют, но все же их не слишком много попадается. А уж за выздоровление себя любимого никто не пожалеет последней медной монеты. Бывает, и собственных детей в рабство отдают. Храмы и врачевателей не волнует, откуда взялись средства. Они выполняют работу.
        Не все можно исцелить, и уж тем более заранее предусмотреть. Давно известно, что после определенных болезней второй раз уже не свалишься. Распространено мнение, что лучше заболеть в слабой форме в детстве, чем поймать кой-какие во взрослом состоянии. Уж тогда не станешь бесплодным или не испортишь лицо следами оспы. Для девушки это немаловажное преимущество. Но вот про Черную смерть заранее никто знать не мог. Боги насылают несчастья, не ставя людей заранее в известность. От нее умирали не только бедные.
        Лорд Кнаута мог позволить себе дать детям не только иммунитет от многих заразных болезней, но и дополнительную выносливость, силу, ловкость, координацию и гибкость. Обычный набор для ребенка из богатой семьи. То, что другим дается в результате длительных усилий, они получают практически играючи, причем без гипертрофированных мышц. Фактически дополнительная фора для будущей жизни. Пригодится в любой ситуации. Но самого главного и он купить не смог. Черная смерть не спросила разрешения у отца, отбирая детей и жену.
        Про третий вариант магии большинство и мечтать не смеет. Это очень дорого и мало кому доступно. Лишь наиболее высокостоящие, вроде императорской семьи, могут себе позволить воздействовать не на человека, а на его наследственность. Казалось бы, чего такого, новые более продуктивные породы животных и растений Храмы постоянно производят. Проблема в том, что люди не звери. Они гораздо хуже. Если что пойдет не так, не сносить голов даже не специалистам, а всему Храму. Мало кто готов рискнуть, хотя определенные методики и процессы тщательно проверяются на новых породах животных.
        Высшая аристократия через поколения уже и внешне становилась заметно иной. Выше, сильнее, крупнее, умнее. И при этом частенько замыкалась в близкородственных браках, стараясь сохранить обретенное. А это опасно. Не раз и не два вымирали известные роды, или в них начинали рождаться психопаты.
        В общем, и про нынешнего Императора с его поведением уже чуть ли не в открытую говорят жуткие вещи. Не только при дворе, но и в самой столице в последнее время стало опасно находиться. Ему могло взбрести в голову что угодно - от желания переспать с женой министра до убийства без причины. Люди для Императора, по многочисленным отзывам, значат меньше букашек на дороге. Раздавит и не заметит.
        - Но ты же не слушать старческие глупости пришла, - прерывая мысли, сказала жрица. - Задабривать меня не надо. Зачем ты здесь? Чего надобно-то?
        - Поддержки. Открытой и явной.
        С Дочерьми Смерти требовалось говорить без намеков. Уж с данной - точно. Людей высшая видела насквозь, причем не в одном переносном смысле. Джеки восемь лет назад присутствовала при лечении человека, и слепая подробно рассказывала о внутренних повреждениях. Отец как-то сказал, она из «разломанных». А такие, выжив, редко оказываются слабыми и не менее редко идут привычными путями.
        Вся семья сгинула в каких-то междоусобных схватках. Она осталась одна и выжила незрячей. Не просто уцелела, но и стала достаточно высоко в тамошней иерархии. Храм на островах известен далеко, и в отличие от Империи в нем заправляют женщины. Так что, возможно, и переселение на юг неспроста. Что бы там ни болтал Энунд - не его предков идея. И не они сами договаривались с прадедом.
        - Мы не участвуем в сварах. Мы выше этого.
        - И не надо, - заверила Джеки. - Скажи слово о моих правах. Дай мне своих Сестер постоянно. Не для вмешательства. Для помощи страждущим. Хотя бы трех обученных. Полный набор услуг.
        Подразумевалось и лечение, и жертвоприношение, и помощь в уходе смертельно раненным, согласно правилам. Добить несложно. Обставить все правильно иногда гораздо труднее. Но главное - она сознательно высказалась неопределенно. Мало ли что понадобится сверх предусмотренного. Полный - это и есть полный. Если возможно - по договору сделают. Или как минимум попытаются.
        - А я думала, клятву верности потребуешь, - с ощутимой насмешкой уронила Верховная Жрица.
        На это и ответ не требовался. Храмы и жрецы служили богам, не людям. И присяги не произносили. Это их покровители владели миром, а не наоборот. При этом далеко не всегда стояли в стороне от происходящего вокруг них. Прямо можно сказать - почти никогда не оставались нейтральными. И сейчас речь шла не о принципах, а об уступках.
        - Не надо открыто отдать предпочтение Трехликой и разрешить в моих владениях проверять детей на магические способности в первую очередь твоим Сестрам? - кинула ответно камень Джеки.
        Обе вещи достаточно весомы, и они это понимали. Любой правитель старался не показывать публично предпочтения одного бога перед другим. Даже молельни общие. Перевес всегда опасен непредсказуемыми интригами и столкновениями.
        - Это само собой, - небрежно отказалась жрица.
        - Я так не думаю! - поднимаясь, обронила девушка. - Ну что ж. Пусть тепло тебя не оставит. Мне пора.
        - Сядь!
        Пауза - и Джеки с демонстративной неохотой опустилась на стул.
        - Что самое дорогое? - потребовала слепая.
        - Земля.
        - Вот именно.
        - Лес большой, укажи место - и я выделю для Сестер.
        Делиться хорошими угодьями она не собиралась. Уступи - и полезут другие. Все сейчас внимательно наблюдают за ее действиями. Ей нужны Дочери Смерти, но всему есть предел. Один гектар леса может прокормить одну или двух свиней, один гектар луга - нескольких овец, один гектар пашни дает заметно больше. Пусть люди сами расчищают и помнят, кому они обязаны. Не жрицам. Роду фем Кнаутов.
        - А где найти желающих?
        - Я думаю, вы легко обнаружите целую толпу на севере. Не стану вмешиваться, если они принесут присягу сюзерену и будут честно платить налоги на общих основаниях.
        - Это будут мои люди!
        - И мои деньги! Кстати, и сталью они обязаны служить мне. Для Храма у тебя хватает и своих.
        Большинство мужчин-служителей были дети Дочерей Смерти. В род они не возвращались. Так и оставались при своем месте. Охрана и работники. А Сестры себя особо не стесняли в этих делах. Могли и специально забеременеть по каким-то своим соображениям. Еще один вариант передачи по наследству приобретенных качеств и способностей. Насколько это помогало и существовала ли некая иерархия внутри Храма Трехликой, посторонним не докладывали. Как и в любом другом месте. Кое о чем можно было догадаться, но насколько верно, никто не знал. Храмы своих тайн обнародовать не любят. Болтающие о секретах редко заживаются в этом мире.
        - Но жриц возле себя ты хочешь.
        - О! Сколько угодно вариантов. От обычной оплаты до постоянного платежа.
        Молодая женщина, стоящая с непроницаемым лицом за спиной у Верховной, нагнулась и что-то сказала в самое ухо.
        - Скажем, доходы с Фосье, Шантийи и Пламера. Три Сестры и три деревни.
        Ну да, отметила Джеки. Все они знают. И сумму тоже. Неплохие деньги оттуда идут. Знать точно сумму услуг заранее нельзя. Может выйти и так и эдак.
        - Заметь, я не прошу Рогачев!
        - Не сами деревни. Или выплаты за поселки, или лес под расчистку. Одно из двух.
        - Как я могу сейчас говорить о переселенцах…
        - Придется выбрать.
        - Ты выросла, девочка, но стоит ли обижать меня?
        - Ты назвала цену, я согласилась. В чем унижение?
        - Надо же иметь возможность поплакаться и под это дело нечто стребовать?
        - Ты шутишь? - изумилась Джеки.
        - Надеюсь, с возрастом ты сообразишь, что и Верховная Жрица человек. Даже появишься без дела. Просто поболтать.
        - Да я…
        - Ладно-ладно, - отмахнулась та, - мы не в бою. Искусство торговаться заключается в том, чтобы соперник ушел довольным и в уверенности, что обжулил партнера. Лишь дураки думают, что цель - отобрать все. Кто с тобой будет иметь затем дело? Лучше взять немного и постоянно, чем один раз много. Поэтому купцы и молятся Великому Обманщику и Плуту.
        - Мы не купцы!
        - Брось, основное твое занятие в ближайшем будущем - считать золото. Война требует три вещи: денег, людей и готовности драться. Почти всегда две последних зависят от первой. Иногда и клинки обнажать не приходится - подари мешок с империалами, и все враги оближут тебе ноги, а ворота неприступной крепости распахнут мгновенно. Империей правит золото. Про честь и долг забыли напрочь. Если ты таких вещей не понимаешь, ничто не поможет. Сковырнут с теплого места достаточно скоренько. Молчишь? Видимо, не безнадежна. Каждый человек имеет цену. И она не обязательно в деньгах выражается. Одному нужна женщина, другому земля, третьему знания или удовольствия. Купить можно любого.
        - Ты не веришь в честь? Все кругом предатели?
        - Какая преданность от сидящего на цепи? Поводок должен быть свободным. Оставляй людям иллюзию свободы.
        Джеки непроизвольно глянула на молчаливо присутствующих Сестер.
        - Храм - это другая ситуация, - прекрасно поняла слепая. - Наши обеты, кроме всего прочего, делают нас равными в основном - подняться до моего места сможет любая.
        - В теории.
        - Конечно, - легко согласилась Верховная Жрица. - Будучи нескромной, а главе Храма и нельзя иначе, я могу уверенно заявить: таких, как я, в мире очень немного.
        - Все мы единственные в своем роде.
        - Это уже не дерзость простительная, а натуральная глупость, - поморщилась слепая. - Кто мало знает, лучше бы выслушал, прежде чем делать выводы. Скоропалительная реакция до добра не доводит.
        - Я прошу прощения.
        - Слышу в голосе смирение, а не раздражение. Все-таки я права, и ты не безнадежна. Ты пытаешься слушать и понять собеседника. А порывистость пройдет с возрастом. Мне ведь даже не надо кости бросать и руны проверять. Я столько разных людишек, людей и человеков повидала… Ладно. Оставим это. Я хочу сказать, что магов, специализирующихся в некой отдельной отрасли, достаточно много. Универсальных, которым подвластно все, - единицы. Их имена могут быть и неизвестны обычным людям.
        - То есть ты - один из немногих живущих в мире гениев?
        - Теперь в голосе присутствует некое сомнение. К сожалению, должна признаться, случайно обоснованное. Я всего-навсего гений в одной области…
        - Какой?
        - А вот Ацела, - Верховная Жрица проигнорировала вопрос, показав себе за спину - универсальный. Она может почти все. И я отдаю ее тебе.
        - Спасибо, - растерянно сказала Джеки. Она впервые не знала, как реагировать.
        - Когда-нибудь она заменит меня.
        Женщина шевельнулась за спиной. Ей, похоже, не понравилась идея.
        - Не сегодня, не завтра. Я еще поживу. Так что уж помни. Я тебе друг, а она - следующая Верховная, и постарайся не строить из себя нанимательницу, коей обязаны за деньги. Я ведь ничего ужасного не требую?
        - Нет.
        - Даже принести мне голову Императора, - она хихикнула, - многие бы согласились в качестве ответной любезности. Я не стану требовать лишнего. Просто помни - Абсолютного Знания и Истины не существует. Учиться приходится всю жизнь, и ошибки непременно будут. Слушай людей. Они должны всегда иметь право возразить и высказать личное мнение. Пока идет совещание. А вот потом - исполнять без раздумий!
        Глава 28
        Защищать подданных
        Деревня Чужаки возникла неожиданно.
        Обычно перед деревней начиналась полоса расчищенной земли. Люди - твари ленивые и первым делом сводят деревья вблизи жилищ. Даже если и опасности поблизости никакой. Здесь, далеко от властей и в глухом лесу, случалось неоднократно всякое. И медведь забредает без спроса, и лихие люди выскочат нежданно. Так что практически всегда и частокол присутствует, и мешающий обзору кустарник с не только старыми, но и новыми деревьями постоянно пропалывают.
        - Беспечно живут, - буркнул Олаф, ни к кому не обращаясь.
        - Так это же переселенцы, - ответил ему брат, - бараны неученые.
        - Ты тоже так думаешь? - спросил Энунд.
        - За пяток лет могли бы и пошевелиться, - нехотя вступил в разговор Блор.
        Он предпочитал лишний раз рта не открывать. Не хотелось попасть впросак, как по первости. Уж больно нагло говорили крестьяне с главным ловчим. Так и тянуло съездить по харе, чтобы знали свое место. Энунд не позволил. Вопреки своему простецкому виду, оказался достаточно разумным, чтобы не просто приказать, а объяснить, почему нельзя как хочется всласть отстегать деревенщину, позволяющую себе не кланяться.
        Достаточно внятно объяснил, почему он, главный ловчий лордства, в обязанности которого входит отнюдь не одна организация охоты, а и сбор дани во владениях, спускает нахальство. Между прочим, к своему новому назначению Энунд относился трепетно и покушения на прерогативы терпеть отказывался. Ни одного наемника в первый объезд границ и поселений с собой не взяли. Только его люди, и почти все родичи.
        Из каких соображений в эту компанию угодил заодно и Блор, ему не объясняли. Наверняка не сам придумал чужака взять. Вот про держать рядом - это вернее, но приказ пришел свыше. Вернее, Николас дал понять, что пришло время ближе ознакомиться с окрестностями, а то сильно засиделся. Целых два дня отдыхал после занятия госпожой Жаклин подобающего ей по рождению места - пора отрабатывать содержание.
        Оно и к лучшему. Подальше от излишних вопросов. Рассказать ему особо о псоголовых нечего, а веры теперь меньше. Промолчал - значит, скрываешь важное и интересное. Пришлось давить на плохое отношение в Империи к полулюдям, якобы потому и промолчал. А на самом деле старался обходить подробности, чтобы за непроходимого враля не приняли.
        Выдумывать не хотелось, а фактически внутренней жизни он и не видел. Все со слов Дока, а уж насколько тот правдив, и не выяснить. То есть откровенно не врал, но вполне мог преувеличивать и недоговаривать. Из дальнейшего хорошо видно. Какой смысл скрывать собственную помощь - не понять. Наверное, присутствовал, но за малым разумом Блора не заметен. Лучше уж помалкивать о подобных знакомствах.
        - Почему именно пять? - быстро спросил Энунд.
        - Поле, - односложно ответил Блор. - Вырубка недавняя. Расширялись. Сразу так не размахиваются.
        - А! - сказал Олаф с ощутимым пренебрежением. - Ты же сам приезжий, от земли.
        - Думай иногда, - треснул его отец. Не сильно, просто для порядка.
        Блор вновь промолчал. Затевать ссору не ко времени. Пусть его. И Олафа предки не так давно прибежали под чужую руку и присягу давали. На чужую землю. Он своих родителей не стыдился. И уж подавно не их попытки закрепиться на новом месте.
        В этом отношении они ничем не отличались ни от его товарищей, происходящих с Гелоновых островов, ни даже от лордов Кнаута. Все до одного когда-то начинали одинаково, имея в качестве имущества один меч в самом лучшем случае. Большинство и его не получили при рождении. И если они поднялись над толпой, честь и хвала. А боги рассудят, кто достоин прославиться, кто основать свой род и заполучить богатство, а кто погибнет бесславно. Не предками едиными надо гордиться. Еще и самому приложить огромный труд.
        А кто надеется подняться, обязан слушать не одного себя, а в первую очередь других. Неоткуда Блору знать некоторые подробности. Многое случилось, пока он жил в Храме и носился по Крыше Мира. Вот и отношения с крестьянами изменились, и без подробных пояснений сложно разобраться с ходу. В жизни все много проще и при этом сложнее, чем слышал в детстве. Черная смерть унесла жизни трети населения во многих провинциях Империи, тяжело ударив и по здешней. Многие поселки опустели, некому стало обрабатывать земли.
        Спрос на рабочие руки оказался необычайно высок, и крестьяне достаточно свободно себя чувствовали при общении с фемами. Не понравятся условия - уйдут к другому. Чересчур сильно давить на людей стало достаточно опасно для хозяйства. Независимо от написанного в законах, чувство собственной выгоды заставляло считаться с арендаторами.
        В городах тоже начались сложности. При работе за жалованье с работником заключался договор на год, а хозяин, увольнявший до истечения срока, был обязан выплатить ему жалованье полностью. Естественно, этим пользовались, выставляя каждый раз новые условия или уходя к другому работодателю. Никого нельзя было заставить трудиться у одного и того же мастера больше трех лет. Стоило задержать плату на пару дней - и нанятый считал себя не связанным обязательствами.
        Впрочем, нашелся и выход. В последнее время многие приглашали в поместье желающих с юга. Изредка приезжали самостоятельно, но чаще предварительно заключались договоры с большими группами переселенцев. Глава рода или целого крестьянского клана договаривался с землевладельцами об отводимой для поселенцев земле и о повинностях, которые колонисты должны за нее нести в виде платы за землю.
        Они получали земли на правах вечно наследственной аренды и уплачивали земельному собственнику денежный взнос или натуральный оброк, определенный договором. Территория отводилась единым клином, и каждый новый домохозяин получал отдельный участок в индивидуальное владение. Иногда, если группа была особенно большой или собственник очень нуждался в крестьянах, старший среди переселенцев получал в виде вознаграждения участок земли в наследственное пользование, свободное от всех платежей и повинностей.
        - Неладно что-то, - с тревогой сказал Блор, пристально всматриваясь вперед.
        Вся деревня высыпала навстречу, от мальца до старика, будто посреди дня им заняться нечем и по избам сидят в ожидании гостей. Еще и оружие в руках почти у каждого. Не одни мужчины с копьями и топорами. Даже бабы с косами и цепами. Оно ведь издали смешно, а правильно резануть таким длинным лезвием - и конь без ног, а всадника по темечку приголубят. Никакой шлем не поможет, ежели от всей души да с размаху. Не с первого удара, так со второго башку проломят. Руки-то у крестьян привычны цепом махать.
        Энунд не стал отдавать команду, просто направил коня к толпе, и не подумав осторожничать. Ничего эти по-любому не сделают, даром четверо на одного. Нормальный кнехт на коне и пятерых мужиков разделает без особых затруднений, тем более что здесь полно ребятишек и женщин. Не им тягаться с приехавшими.
        - Здоровья тебе, Мадач, - произнес ловчий, обращаясь к спешащему к нему пожилому морщинистому дядьке в богато вышитом кафтане. - Почто встречаете с дубьем, али совсем одурели, в чаще сидючи? На людей без причины бросаетесь.
        - Э… - отозвался настороженно староста, - мы… э… завсегда радешеньки привечать дорогих гостей, но за каким э… пожаловали?
        - Да вот решили по случаю напомнить об обязанностях перед хозяйкой.
        - Так ты, Энунд, э… давно уже не на должности, э…
        Крепкий мужчина, стоявший сзади, быстро произнес нечто непонятное. Одно слово - чужаки. Никто языка этих не понимал, за что соседи не особо их любили. Пару раз на ярмарках дрались.
        За спинами пошли разговоры. Люди передавали негромко сказанную реплику.
        - Может, прямо скажешь, Ласло? - потребовал Энунд. - Чтобы все случайные гости поняли.
        - Невместно мне поперек отца выступать, - ответил тот на вполне приличном имперском.
        - А выслушивать бесконечные «э» нормально? - уже с раздражением спросил Энунд.
        - Я сказал, в Кнауте все изменилось. Леди Жаклин правит. Не лорд Витри.
        - Э? - вопросительно проблеял староста.
        - Может, Ласло в старосты вместо тебя назначить? Он хоть немного ума имеет.
        Олаф заржал, и даже в толпе кое-кто усмехнулся.
        - Потому что прав твой сын. Нет больше лорда Витри, а я как был главным ловчим, таким и остался. Всем понятно? - взревел он, обращаясь к людям.
        Невнятное бурчание стало ответом.
        - Вот пусть и защищает, раз заявился, - взвизгнул женский голос на имперском с гортанным акцентом. Явно сознательно кричала для всех, а не ради деревенских.
        Толпа взревела, но не угрожающе, а с надеждой и страхом. Послышались еще крики, но понять, что к чему, было решительно невозможно. Уж очень коверкали язык и жутко произносили знакомые слова, да еще несколько человек одновременно.
        - Помилосердствуй, защитник сирых и обиженных, - заголосил староста, будто по сигналу, исключительно плаксивым тоном, - руби мне голову, только спаси род мой и людей прочих от погибели жуткой неминучей!
        - Ну дает, - изумленно произнес кто-то из воинов за спиной у Блора.
        - Это ты так по поводу налогов трясешься? - изумился Энунд.
        Из толпы опять закричали нечто невнятно-просительное. Еще и женщины заплакали, как умеют рыдать профессиональные рыдальщицы на похоронах. Ловчего аж перекосило.
        - Говорить станем в доме и без баб, - отрезал он. - Старосты с сыном достаточно. Остальные пусть делом займутся. Чего неясного? - хмуро спросил, обводя нахмуренным взором толпу.
        Избы здешних крестьян уже перестали поражать Блора. Он и раньше их наблюдал вблизи, все-таки сам проживал в одной достаточно долго до Храма, но ребенок о таких вещах не задумывается. Для него все вокруг нормальное и сравнивать особо не с чем, разве с чуть худшими по обстановке и размерам соседскими. Кто давно проживал, так целые хоромины в два этажа отгрохал, с домами на юге никакого сравнения. Насмотрелся. Нищета там натуральная. Правильно говорят - в метрополии простой народ хуже окраин существует.
        Здешние и питались много обильнее. В самых обычных домах угощали тремя или четырьмя блюдами. И не потому что могут егеря остаться недовольными и отберут заготовленное на зиму. Условия аренды четко фиксировались. В хартиях обстоятельно определялись права и обязанности сторон, точное количество и качество («хорошее, чистое зерно») поставлявшихся ими господину продуктов, сроки поставки, а также срок, на который заключался договор аренды.
        Обычно он заключался на десять лет, но в самой формуле предусматривалась возможность его продления на новый срок, «если в течение всего срока лет крестьянин пробудет примерным хозяином, которому не будет сделано каких-либо замечаний». Обязательно оговаривалась стандартная вещь: «Излишнего с крестьян ничего не требовать и убытков с дополнительными налогами не чинить».
        За Длинным морем в деревне считали мясом по преимуществу засоленную свинину, а пшеница в основном была предназначена для продажи, ее отправляли в города или морем в другие страны. Крестьяне довольствовались ячменем (похлебки, лепешки и низкосортный «хлеб») и овощами.
        Не то здесь. Не питаться свежим мясо трижды в неделю, когда под боком лес, - признак нищеты и скудости. На огороде растут картошка, капуста, огурцы, помидоры, лук, чеснок, фасоль, тыквы, дыни, щавель, укроп, горох. Во дворе ходят куры, утки, гуси, в хлеву свиньи. Конечно, пшеница растет хуже, зато нет проблем с более устойчивой к холодам рожью.
        Мясная пища, состоявшая из говядины и телятины, домашней птицы и дичи, а также рыбы, входила в будничный стол обычного крестьянина на севере постоянно, овощи и молочные продукты в неограниченном количестве. Они даже были одеты много лучше южан. При развитии скотоводства и значительных посевах льна и пеньки самодельная одежда старожилов не шла ни в какое сравнение. Здесь все-таки морозы случаются, и одеваться излишне скудно просто опасно для здоровья.
        Вот что приходилось привозить с далекого юга - это оливковое масло. Многим в первые годы приходилось тяжело без привычной пищи и освещения. Затем привыкали. Естественно, кто сумел приспособиться и вытянуть наиболее трудные годы. Животные жиры или сливочное масло с успехом подменяло с течением лет оливковое. Пищевые привычки менялись, а дети и вовсе не знали другой жизни.
        - Семеро? - переспросил недоверчиво ловчий через четверть часа, выслушав старосту.
        Несмотря на постоянное эканье, тот вполне толково изложил суть проблемы. В деревне начали исчезать люди. И не раз, и не два. Все в короткий срок и без малейшего следа. На попавших под лапу медведю непохоже абсолютно. Останки не обнаружились, да и в последнее время все настороже. Уже неделю чуть ли от домов не отходят, а двое пропали с концами.
        - Человек это, - заверял Мадач многословно, с бесконечными повторениями, - мобыть, и не один. Убивец!
        - А не девок ли соседи воруют?
        - Ну была одна. Всего одна. А окромя три бабы в возрасте, два мальчишки и взрослый мужик. Кузнец наш. Плечи во, - он показал, шириной с дверной проем, - руки оглобли. Его и на цепь не посадишь - порвет.
        - А ты что думаешь?
        - Не берут след собаки, - ответил Ласло, - до воды доходят - и все.
        - В одно место?
        - Ну до озера.
        - Так, может, утопли? - крякнув от собственного странного предположения, воскликнул Энунд. Ну конечно. Семеро и почти одновременно. А до того ни разу.
        - Лодки все на месте, - заверил староста. - Мы уж и сторожить стали по ночам.
        - И?
        - Вот тогда кузнец и исчез, - объяснил Ласло. - Человек это, не зверь.
        - А людям такое зачем? Ну украсть, продать пленного подальше - это я понимаю. Вот и бабы с детишками подходящая цель. А кузнец ваш на дороге попался. Зарезал неудачника - и вся недолга. Свой и пырнул ножиком. Незнакомого не подпустил бы. Поднял бы крик.
        - Людоловы пришли бы толпой. А двое-трое не стали бы столь долго у деревни болтаться. И следы! Нет следов! Ничего нет! Трупа и то нет!
        - Говорят, в Рогачеве видели волка с человеческой головой, - почти весело сообщил Олаф. - А в Приступине медведь заявился и начал баять человеческим голосом про глад и хмарь. О смуте грядущей много рассуждал.
        - В другое время и я бы посмеялся, - угрюмо сказал Ласло. - У тебя бы соседей скрали - в момент жену с детьми в подпол бы запихал.
        - Мои дети вырастут воинами, - пренебрежительно ответил тот, - а здесь трусостью смердит за лигу.
        - А ты отработай дань-то нашу да жалованье во славу хозяйки, - сжимая немаленьких размеров кулаки, посоветовал сын старосты.
        - Я для начала…
        - Молчать! - зарычал Энунд. - Не ко времени ссориться. Слушай, они из родичей? Может, ссора была и мстит кто?
        - Нет, все из разных семей, - заверил староста.
        - Не было ничего такого. Мы уж думали. Много думали. Чужак это.
        - Случается, и человек как зверь становится, - пробурчал Энунд. - Крови алчет да мучить любит, но чтобы совсем без следка… Поищем и найдем. Всегда остается хоть что-то. Псы не берут след, твой зверюга сумеет?
        - Попробуем, - согласился Блор. - Зря, что ли, с собой тащил?
        - Вот и покажешь, - тыча пальцем в грудь Ласло, приказал ловчий, - где там последний пропал.
        Десяток домов не расстояние, пара минут - и они уже в дальнем конце деревни. Толпа детишек, перебегающая за спинами и обменивающаяся впечатлениями, уже давно не особо раздражает. Привык. На Возмездие пялятся повсюду, правда, и трогать редко пытаются. Неприятнее оказались взрослые. Смотрят с надеждой, тоской и страхом.
        Как водится, в частоколе имелся и второй выход. Не ворота, а калитка, чтобы не вокруг бегать, а напрямую к лодкам и озеру выходить. Удобно, зато и охранников требуется больше. Стоило ее открыть - и демон, получивший указания, рванул к берегу.
        - Вон там, - показал Ласло на доски новенького причала без особого энтузиазма в голосе и замолчал. Направлять зверя не требовалось. Он и так отправился куда требовалось. Подошел и уставился на воду.
        Тоненькие ниточки ручейков, практически невидные под камнями и травой, начинают свой бег далеко на севере. Они, тихонько булькая и журча, петляют среди заросших мхом древних валунов Каменного пояса. Спускаясь ниже, встречают таких же малозаметных родственников и сливаются в неширокую говорливую речушку. И чем дальше стремится вода безудержным потоком на юг, тем становится шире, свободнее, и все яростнее вскипает на порогах стремительный бег ее волн.
        Здесь всего лишь одно из ответвлений могучего, раскинутого на огромной территории водного стока в могучую реку. Даже Кнаут стоит всего лишь на слиянии двух крупных речных рукавов в один, продолжающий тысячелетний бесконечный бег к Длинному морю. Поток вбирает по пути силу больших и малых рек до самого конца, возле Ранткура. И если дорогу духу преграждают человеческие недоумки, они расплатятся. Жизнью никчемной.
        - Я, конечно, могу и дальше бегать по бережку, - подходя и садясь у ноги, выдал мысленно демон, - но, кажется, ты словил посыл.
        - Это был ты? - удивился Блор. Опять нечто новенькое. Он будто воочию видел эти пороги и вскипающие воды. Да и ответ почти рядом.
        - Конечно нет, - он почти обиделся, - водяник. Ему плохо. Он ищет помощи.
        - Зачем вы построили плотину? - резко спросил Блор сопровождающего, с определенно скептическим видом покачивающего головой. Хваленый зверь непонятной породы вполне ожидаемо ничего нового не обнаружил.
        - Откуда, - начал с удивлением сын старосты, - ты знаешь?
        - Я спросил неясно?
        - Мельницу хотели ставить. Там выше, где вода вытекает из озера, место подходящее.
        - Зажмотились платить за помол, жертву нормально духу воды не принесли - чего теперь хотите?
        - Он сам берет? - глухо переспросил Ласло, уставившись на Блора расширенными глазами. - Откуда ты знаешь?
        - Покажем ему? - небрежно спросил Возмездие.
        - Давай! - согласился Блор, не имея понятия, как это будет выглядеть. Сказал - может, значит, сделает. До сих пор не обманывал.
        Демон даже не раскрыл пасти. Только на шее вздулись мощные мускулы, будто рычит. В воздухе повис крайне неприятный звук, от которого, казалось, сами кости черепа скрипят. Оба человека невольно схватились за уши, пытаясь хоть немного укрыться от происходящего. Не помогало. Это дребезжание рождалось прямо внутри головы.
        В деревне дружно завыли псы. Послышались испуганные крики, а облепившие частокол детишки метнулись прочь не хуже вспугнутых птиц. Почти у самого берега волна круто вздыбилась, и мелькнула на воздухе огромная спина. Ласло охнул и сделал хорошо знакомый всем в Империи отвращающий несчастье жест. Причем показал кукиши обеими руками. Проняло. Открытая пасть с крупными острейшими зубами наводила на очень неприятные мысли.
        - Что происходит? - потребовал Энунд, появившийся в сопровождении чуть ли не всей прибывшей свиты. Многие держали в руках мечи, готовые неизвестно к чему. Далеко за спинами тащился и староста. Ему очень не хотелось лезть, но на то он и старший в деревне. Приходится действовать, даже если ужасно страшно и хочется забиться в глубокий подвал.
        - Они умудрились запереть плотиной Зигориза в озере, - ответил Блор. - Мельница срочно потребовалась. Даже жертвы нормально не дали.
        - Хозяина реки обидели?
        - Длинная шея, плавники. Все как изображают.
        - Человек, ага, - обрадовался Патрик. - Убийца вокруг бродит.
        - Я бы на его месте тоже обиделся, - пробурчал Олаф.
        - И что можно сделать? - деловито потребовал Энунд.
        - Убить можно? - возник староста.
        - Ну можно взять меч и нырнуть в озеро. Вдруг повезет.
        Ловчий криво усмехнулся.
        - Убить можно кого угодно. И духа реки тоже, - пробурчал Ласло.
        - Можно, - согласился Блор, - а зачем? Проще дать ему уйти в родную воду.
        - Пусть ломают плотину и роют дорогу по новой, - хохотнул Олаф. - Это север, - сказал он, ухмыляясь в лицо старосты. - Здесь еще не исчезли старые боги, как там у вас… - Он неопределенно махнул рукой. - Наши на людей мало похожи, но справедливы. Принесли бы жертву, как положено, ниже по течению - и сам был ушел из озера. А то, понимаешь, лезут куда ни попадя не разбираясь!
        - А может, все-таки того, э? - заискивающе предложил староста. - Как он пойдет через сток - его и…
        - Я тебе сделаю «и»! - возмутился Энунд. - Нашли тебе способ избавиться от напасти - так благодари, а не требуй чего!
        - Но ведь люди погибли.
        - Наука на будущее будет. Спроси сначала, а потом строй.
        - Иди людей собирай, - сказал Блор. Бессмысленный разговор ему надоел, да и отвлекал от общения с Возмездием. Тот рассказывал занятные вещи, а одновременно слушать людей и мысленно разговаривать с демоном не так просто. Сосредоточенность сбивают. - Нравится не нравится, а выбора нет. Пусть лучше спокойно уходит, чем здесь сидит.
        - А захочет?
        - Сдались вы ему, - сказал Блор с досадой. - Просто он большой, а жрать в вашем озере разве плотву. Все приличное еще когда стрескал.
        - Конечно, конечно, господин, - пятясь, проблеял староста. Ухватил за локоть сына и потащил его за собой, по направлению к калитке. Оказавшись в десятке локтей, заметно вырос в размерах и гневно заорал на деревенских зрителей, разъясняя задачу. Видимо, в их глазах он не смотрелся глупо. Все зашевелились и помчались за инструментами.
        - Чего смотрите? - спросил Энунд остальных. - Можете тоже сходить и помочь. Заодно и посмотрите. Вы тоже ступайте, - сказал сыновьям.
        Через минуту возле него никого не осталось. Всем было интересно посмотреть на настоящего духа реки, и никто не догадался прикинуть, когда пророют канал. До вечера в лучшем случае придется возиться.
        - Ты хотел поговорить со мной наедине, - уверенно заявил Блор.
        - Лет десять назад завелся на Киричах огромный сом, - сказал Энунд доверительным тоном, - не знаю уж, сколько ему лет было, но локтя три в длину. Силы у него в избытке было, а вот гоняться за рыбой маневренности не хватало. Мельтешат чуть ли не под самым носом, а пока развернется, уж и нет. Так он что, стервец, приучился делать: выискивал добычу, плавающую на поверхности воды, - уток, гусей, собак, да и других животных, решивших, на свою беду, войти в воду.
        - А где звери, там и люди?
        - Точно! Говорят, ежели зверь попробовал человечину, его уже не отучить. Так и станет охотиться. Я считаю, обычные враки. Просто человек слаб в сравнении со зверями. Силы мало, скорости, да и зубы не те. Но людей много, и у них огонь. Хищники очень быстро усваивают, что опасно трогать без причины. А вот больной или подраненный - ему и скрадывать добычу не надо. Понимаешь?
        - Еще как. Сильно большому тоже плохо. Ему и дичь другого размера нужна.
        - Ну да, вон твой Визи за один раз сколько способен слопать и не подавиться. Ему заяц или рябчик - на один зуб. А человек все же побольше слегка.
        - Мне лет восемь было, отец стал одного посылать в лес. Сначала, конечно, показывал, а потом я уж и самостоятельно ставил силки, петли, делал загоны. Еще травница приходила специально в деревню для демонстрации, какие травы и ягоды годятся в пищу, какие для изготовления лекарств или для отпугивания злых духов и тому подобное.
        - И на коня посадил.
        - А как же! Малец еще совсем, а ездил. Сначала без седла. Только я это к чему - мегахоеруса встретил однажды.
        - Ребенок!
        - Знаю, знаю. У страха глаза велики. Да вот я как раз не струсил. Просто не сообразил сразу. Ну кабан и кабан. Клыки большие, загривок мощный. Ноги вот излишне высокие, да я не понял сразу. Локтей пятьдесят расстояние, а я все же маленький был. Вот потом подошел к дереву, где он почесывался, прикинул размеры и чуть не обделался. Ростом с доброго быка, и вес огромный. Там не копыто, а натуральная яма оказалась. Вот с ним бы я связываться побоялся и сегодня.
        - Мегахоерус не зверь! - возмутился Энунд. - Он - дух леса!
        - У духов не бывает детей. А у того сзади бежали поросята. Я сам видел!
        - Ходят слухи, - ехидно произнес ловчий, - что у последнего воплощения Воина не просто парочка детей осталась, а целая династия. Второе столетие правит Империей.
        - Не будем спорить, - ответил Блор, про себя отметив, что в божественную природу основателя государства, похоже, северяне не верят. И то прямо говорят: у них боги имеют мало общего с людским видом. - Мы же не жрецы, и эти тонкости мне, как и большинству, не сильно ясны.
        - Вот именно!
        - Этого я слышал. Он говорил, и достаточно внятно.
        Подробностей он излагать не собирался. Это воистину было слишком сложно, да и толком рассказать не хватило бы слов. Он был одним целым с водой, и нельзя сказать, что она сильно умная. Она просто знает, как течь. А ее воплощение и вовсе не размышляет. Живет, ест, спит и иногда отправляется в некий путь. Зачем - Блор так и не разобрался. Либо слишком далеко от человеческих понятий, либо и сам дух толком не знает.
        Зато он получил кучу дополнительных сказок от Возмездия, и лучше бы рта лишний раз не разевать. Уж очень неприятно звучало. Вопреки выученным с детства представлениям, демон с уверенностью утверждал, что ками могут появиться в отдельных деревьях, камнях или ином предмете в редчайших случаях. Требуется большое количество верующих. Поэтому священная роща или гора бывают, а чего поменьше - ему не встречалось. Уж распознавать он умеет.
        И поэтому наиболее древние духи имеют животный облик. Именно так их представляли люди, а они лишь воплотили общие чаяния. Ведь дух реки или моря обязан плавать в ней, да и временами являть злобный нрав, наказывая. И пока люди верят и приносят жертвы, духи растут. Потому и на юге хиреют и почти исчезли. Храмы тянут людей приносить жертвы и молиться в своих стенах.
        А в принципе ками могут вырастать огромными, и уж раздражать их безусловно не стоит. Данный еще почти безобиден. Река небольшая, людей живет немного, за пару тысячелетий всего несколько локтей в длину. Еще и туповатый. Заплыл да и заснул на пару десятилетий. Так бы и дальше лежал, да состав воды изменился. Вот и прочухался.
        - Да, - подтвердил Энунд, посмотрев на озеро. - Этого мы все слышали. Аж голова разболелась.
        - Надеюсь, нальют за избавление пива приличного?
        - Еще и накормят, - довольно загрохотал собеседник. - Не знаю, как насчет телятины, а гуся приготовят самого жирного. Ты знаешь, чего здесь столь много этой птицы? Торгаши! Пух и перья! Гагар-то не водится, но и это для тепла в перины и куртки недурно.
        Веселье он в основном изображал и подозревал, что Блор это понимает. Тот вообще излишне много соображает, и при этом неплохой мечник. Движениям частенько не хватает мастерства опытного бойца, но скорость и умение импровизировать выше всяких похвал. Кто бы ни учил его, умудрился за малый срок отлить неплохую заготовку. И что не ленится постоянно, даже в походе, тренироваться, успев победить практически всех его людей, тоже неплохо. Его практически не мешает отшлифовать, однако парень может пойти далеко. Причем во всех смыслах.
        Ловчему вся история серьезно не понравилась. Вышел Блор за ограду и получил ответ, которого так долго ждали и искали. Легко и просто. С чего бы это? Не маг он - это и проверять не требуется. Воспитанник в Храме не вышел бы оттуда, имей серьезные способности. Повязали бы или удавили, если сильно супротив власти дергался. Не первый и не последний случай.
        Свободных магов не терпят нигде. Шпыняют как бешеных псов. Предсказатели погоды, травники и мелкие лекари не в счет. Кто-то же должен и в деревне обретаться. Не все в городах сидят. Зверюга эта жуткая вон как слушается. Ежели богам угоден, так и на свою сторону тянуть.
        Хм, поглядел он в небо. Легкие малиновые облака, что остались после захода солнца, не понравились. Погода обещала быть ясной и холодной. Завтра утром по берегам озера ляжет иней. Пожухнет трава, и лес станет еще темней и настороженней перед близкой зимой. Пора возвращаться. Дотянули с поездкой буквально до снега. Хвала богам, последний поселок на их пути. Совсем скоро выпадет и первый снег. Самое опасное время. Урожай в амбарах, люди по домам сидят. Без набегов не обойдется.
        Глава 29
        Эконом и экономика
        - Коноплю собирают не позже десятого месяца, - говорил маленький плотный человечек.
        Он был не толст, но заметно хорошее питание и не особо подвижный образ жизни. На гладкой лысине блестят бисеринки пота. Чем может закончиться беседа с хозяйкой, он представлял вполне ясно. И почему его так долго держали в напряжении и вызвали напоследок, когда с остальными уже разобрались, тоже.
        Очень не хотелось оказаться на улице. То есть кое-что на подобный случай он скопил и нищим не останется с семьей, но все же привык к определенной жизни и имел дальние планы. Как минимум двое сыновей получили неплохой шанс подняться, и не как папа, прислуживая, а с оружием в руках, как и положено человеку касты воинов.
        Звание фема было единственным его достоянием, помимо жалованья, получаемого у владельцев Кнаута, и, честно говоря, ему без разницы - тот, этот или даже эта. Поменьше бы вмешивались в управление и не стояли надзирателем за душой. А результат, он смеет надеяться, сам за себя отчетливо говорит. Но такого не произнесешь в беседе с новой хозяйкой.
        Его отцу крупно не повезло с переездом. Тот был вынужден сам принимать участие в обработке своих полей и работать на мельнице. Не слишком хорошо это смотрелось, но такой уж у него старший родич. Всю жизнь пил и не смог дать своим детям ничего. Один из сыновей подался в наемники и сгинул, второй нанялся сборщиком налогов (не слишком почтенное занятие), двое умерли в детстве, еще трое от Черной смерти. Обращаться за помощью некуда. Да он и так самый зажиточный в семье и обременен кучей племянников и племянниц.
        - При новом методе конопля вымачивается дольше и в процессе замачивания подвергается медленному перепаду температур (вода летняя, вода зимняя). В результате канат из нашей пеньки служит на два-три года дольше обычного в любых условиях. До пяти лет!
        Сказано было с заслуженной гордостью. Его заслуга - внедрение, и результата заранее никто знать не мог, а вышло в лучшем виде. Слушательница согласно кивнула. Госпожа Жаклин принимала экзамен со всей серьезностью. Он практически не сомневался, что справки наведены заранее и подробно. Но здесь уж дело такое: хозяин спрашивает - эконом отвечает.
        Тимоти вздохнул и продолжил, согласно заданным вопросам, точно и последовательно.
        - Почему предпочтительно сеять лен первым на гарях выжженного леса, я не знаю достоверно, но опыт говорит, родится лучше и волокно дает плотное. Вырастить его - очень трудоемкое занятие. Даже убирать необходимо в зависимости от желания получить соответствующую ткань. Самое тонкое, мягкое, блестящее, легко отбеливаемое волокно делают из недозрелого льна, у которого пожелтела только нижняя часть стебля. Правда, такая ткань не особо прочна и ценится заметно меньше. Потому что хороший результат - это прочнее хлопковых и шерстяных.
        - Ну с южными тканями не сравнить, - небрежно сказала Жаклин.
        - Да, они лучше, - согласился Тимоти, - но и дороже намного. Я думаю, все дело, в климате. Там солнце жарче, а использовать правильные… - Он замолчал, повинуясь жесту.
        - Ты хороший эконом, - сказала Жаклин задумчиво. Она недаром оставила Тимоти последним. Он ей был странен. Про остальных она все более или менее понимала, включая возможное поведение. Этот не лез ни в какие рамки. Вот Блор с детства мечтал стать воином. А кем хочет стать эконом ее дяди?
        Он не просто бухгалтер, проводящий бесконечные часы за столом, составляя ведомости и в поисках чего бы урвать. На самом деле она так и не обнаружила явного воровства. Кое-что по мелочи, возможно, и присутствовало, но совершенно несущественно. Или он чересчур умный для молодой девушки - все-таки двадцать с лишним лет квалифицированного ведения хозяйства, поднимаясь все выше в должностной иерархии. Или он действительно честен. Не зря его отличал еще отец.
        Эконом кроме своих прямых обязанностей управления хозяйственными делами Кнаутов искал постоянно новые способы хозяйствования и шансы заработать. Еще в детстве она слышала, что он завел специальный участок. Вкладывая на разных делянках удобрения по различным нормам, он высевал овес, пшеницу, яровую и озимую рожь и полбу. Заставлял арендаторов вводить трехполье, а не вырубать новые куски леса, строил ветряные и водяные мельницы и вообще развил бурную деятельность.
        Выяснил, к примеру, что гречиха хорошо растет на высоких местах, особенно на таких почвах, где чернозем смешан с песком. Рассаживали ее поздно и старались рассеять как можно реже, чтобы лучше кустилась и давала больше побегов (на десятину всего пять пудов, в то время как ржи необходимо не менее восьми). Именно благодаря этому гречиха получила широкое распространение не только на землях лордства, но и повсеместно в провинции. Иногда до четверти поля засевали. Питательно и вкусно.
        В отличие от стандартного трехполья, он повсеместно на господских землях ввел четырехполье. Сначала засеивали зерновыми культурами, а затем кормовыми растениями, такими как клевер или турнепс. Достаточно скоро все убедились, что плодородие таким образом не уменьшается, а восстанавливается. Уже не требовалось далеко ходить и выжигать новые участки. То есть совсем от этого не отказались, но лес-то хозяйский! Разрешение на вырубку не всегда просто заполучить.
        Клевер более питателен по сравнению с другими растениями, и поэтому на полях могут пастись больше коров и овец, которые вдобавок дают больше навоза, удобряя землю. В конце года поле, на котором пасся скот, засеивали зерновыми культурами, и в таких условиях они росли гораздо лучше. В результате удалось повысить урожайность и увеличить поголовье скота. Еще того лучше - удобряли землю, строя загон и держа в нем пару недель овец. Даже таскать навоз не надо.
        Тогда ее это не особо интересовало, однако пришло новое время.
        - У меня нет к тебе никаких претензий.
        Тимоти машинально протер лысину от уже хорошо заметной струйки пота с застывшим в напряжении лицом.
        - Ты честно служил нашему роду. Был предан отцу и дяде. Надеюсь, послужишь так же хорошо и в дальнейшем на своем нелегком посту.
        - Клянусь своей душой хранить верность и честно служить вам, леди Жаклин, - счастливо выдал Тимоти, рухнув на колени, - законному суверену Кнаута и его земель. Всеми силами защищать от предательских заговоров и любых действий, наносящих вред достоинству и имуществу лордства.
        Клянусь немедленно сообщить обо всех известных мне изменах и предательских заговорах, а также попытках совершить оные, ежели они направлены против леди и ее наследников и преемников.
        Клянусь честно исполнять свой долг, без хитростей, уловок и тайных замыслов. А нарушу его - не видать мне нового рождения или вечно гнуть спину рабом без надежды на освобождение. В следующей и последующих жизнях.
        Точно по стандарту, отметила Джеки. Ни разу не сбился. Еще бы и остальные столь же искренне склоняли шею. Или выполняли обещанное.
        - Ступай пока.
        - Госпожа, - поспешно сказал эконом, - я верю, ты не усмотришь в моих словах непочтения, но очень бы не хотелось недопонимания. Ваш отец не особо интересовался вопросами купли-продажи и при этом не давал мне соответствующих полномочий действовать самостоятельно. Некоторые сделки… - Он замялся. Сказать откровенно, проводил их старый хозяин себе в убыток, неизвестно, как дочь воспримет хулу на отца.
        - Я не собираюсь проверять каждую мелочь, но, естественно, ты предоставишь отчет о коммерческих предприятиях нашего хозяйства и в дальнейшем. Мм… скажем, раз в не делю или по требованию. Заодно и подскажешь подробности сделок и ответишь на мои наивные вопросы.
        - Да, госпожа! - Тимоти был доволен. Ему не станут связывать руки. - Но позвольте мне сказать, что я не думаю, что вы так уж просты.
        - Я рассчитываю на честность, - заявила Джеки, подавив смешок, - от моих ближайших помощников. Эконом должность важнейшая, и от тебя лесть без надобности.
        - Да, госпожа! - подтвердил он, недоумевая.
        - Ты можешь говорить открыто, - объяснила она, - не боясь обидной реакции или изгнания, пока держишь клятву и не воруешь. Может быть, я поступлю вопреки совету, потому что иногда решения принимаются не ради одной прибыли, но знать правду я должна, дабы не совершить ошибки.
        - Любой человек, как и дом, имеет четыре стены, - в своем вечном стиле обезличенного обращения подала голос Клодина, сидевшая все это время рядом молча и изображающая вязание носка на зиму. - Честь, долг, сила и богатство. Достаточно сломаться одной подпорке - и человек останется без головы, а дом без крыши. Честь и долг превышают на весах божественных и людских богатство, но без него и сила убывает. Вечный баланс.
        - Мне представляется, - согласилась Джеки, - для простого фема честь превыше всего, а вот сюзерену важнее всего блюсти долг перед предками, потомками и своими людьми. Только вслух об этом не говорят. Люди работают на меня, и мой долг защищать их и обеспечить нормальную жизнь. А без силы и денег этого не свершить. Все связано. Да! - крикнула она на стук в дверь. - Входи, Ники.
        - Я такой важный, - объявил, появляясь, тот со смешком, - что меня видно сквозь дверь.
        - Тебя слышно, - сказала Джеки, - об остальных докладывают. Один ты стучишь. Надеюсь, принес хорошие новости?
        - Для разнообразия - да. Минут через сорок здесь будет Энунд со своими людьми. Меня буквально сейчас известили.
        - Разрешите заняться делами, госпожа?
        - Да, Тимоти. Проследи за их устройством.
        - Ага! - довольно воскликнул Николас, едва дождавшись, пока дверь за новоназначенным экономом закроется. - Я могу наконец считать себя свободным от обязанностей и напиться.
        - Мне такие шутки не нравятся, - пробурчала Клодина.
        - Мама! Я совсем не шучу! Обязанности, обязанности, сколько же можно? Хочу спокойно отдохнуть.
        - Ну вот и дождалась честных слов в глаза, хозяйка наша.
        - А почему я должен стесняться? Зачем вот с ним, - он кивнул на дверь, - столь тянули, а? Он честно исполнял свои хозяйственные обязанности и ни во что не вмешивался. Он хочет своих сыновей пристроить в дом леди, и в этом главная идея. У нашего Тимоти при слове «политика» делаются судороги, а если и крадет, так сущую мелочь. Болезненно честный.
        - Не как ты?
        - Поклеп! - возмутился Николас. - Лишним куском хлеба попрекают!
        - К сожалению, - сказала Жаклин, прерывая неуместный спор, - тебе крупно не повезло. Придется еще послужить. Кстати, ты знаешь, что он пишет баллады?
        - Честное слово, в первый раз слышу. Дома у него семьдесят шесть томов по праву и сельскому хозяйству, но чтоб стихи? - Он искренне пожал плечами.
        - Еще и пьесы - мне Шарлотта говорила. Впрочем, не суть. Не о том совещание.
        - А это оно? - изумился Николас. - Молчу, молчу, - поспешно сказал на два недовольных взгляда.
        - Командующий и ловчий у меня имеется. Эконом отныне тоже. Писарем станет Клодина…
        - Благодарю, госпожа, - с чувством произнесла та.
        Должность личного писаря лорда была не только почетна, но еще и выгодна. Жалованье достаточно весомое. Но важнее другое: никто помимо него не имел права писать и посылать бумаги от лица лорда. Соответственно он всегда оказывался в курсе всех происшествий и мероприятий, являясь попутно членом ближнего круга советников.
        - Вот и напишешь для начала указ о назначении Ники командующим. Отныне в его обязанностях наблюдать за порядком и этикетом, следить за моей безопасностью, руководя охраной и рассматривая мелкие происшествия.
        - То есть я еще и судья? - нахмурился тот. - Чем это, собственно, отличается от моих предыдущих занятий, если не считать лишних забот?
        - Наличием официальной должности! - возмутилась Клодина.
        - Мама, - вкрадчиво сказал тот, - а тебе не приходит в голову, что непременно появятся желающие даже не намекнуть, а прямо заявить, что мы сильно большой вес набрали? Ты, я и даже Энунд в придачу. Все сплошь родичи вокруг Джеки собрались.
        - Вот его не стоит примешивать, - отрезала Клодина. - У него свой личный интерес. Мы не настолько близки и смотрим в разные стороны.
        - Это я знаю. Ты знаешь. Даже Джеки в курсе. Вот остальным сложно объяснить. Тем более что одно другому не мешает. Он тоже участвовал в налете и не заинтересован потерять свое место. Три из пяти основных должностей! Может, ну его, обойдусь без официальной бумаги? До сих пор нормально жили.
        - В данном случае я не спрашиваю мнения, - поставила его в известность Джеки.
        - Умный принимает новость, дурак стоит на своем, - ухмыльнувшись, процитировал Николас всем известную пословицу.
        - У меня и выбора нет. Не этих же понаехавших в нашей отвратительной ситуации ставить начальником охраны.
        Николас понимающе кивнул. Одно из первых мероприятий новой власти было стандартное требование явиться и принести присягу. Естественно, касалось это не мужиков, а потомственных фемов.
        На территории лордства проживало семьдесят три семьи, а на связанных вассальными и иными договорами еще пятьдесят одна фамилия. То есть по самым простым прикидкам более двухсот готовых к любым неожиданностям, получившим соответствующее обучение и вооруженных человек могли встать в строй по призыву лорда или леди. У них еще имелись вооруженные слуги, вторые и третьи сыновья. Армия вполне солидная для здешних чащоб.
        Фактически на сбор явилось лишь сорок семь человек. Они принесли присягу, но это были наиболее захудалые фамилии, находящиеся в прямой зависимости от Кнаутов. Нередко эти люди сами землю пахали, или деревни их находились на землях лордства. В результате лишь треть прибывших соответствовала требованием, обладала хорошим оружием и опытом тренировок или реальных боев. Слишком долго в здешних краях была тишина, и егеря неплохо справлялись с обязанностями, не пуская мелкие шайки на контролируемую территорию.
        Все остальные либо выжидали, либо смотрели на действия своих баронов. А те не торопились приносить присягу. Судя по слухам и сведениям от самых разных людей, интенсивно общались, вырабатывая общую стратегию, а вероятно, и союз. Он наверняка будет направлен в первую очередь против сюзерена.
        Четверо бывших дружинников, пришедших сюда еще с первым Кнаутом, судя по всему, нашли замечательный повод выйти из зависимости. Заставить их могло стоить большой крови, но и спускать неповиновение категорически нельзя. Это многих может ввести в искушение. Даже те, у кого прежде не было причин враждовать с Кнаутами, могут позариться на владения или доходы от них - кто из корысти, кто из честолюбия.
        - Кто-то из приехавших фемов должен быть шпионом, - нахмурившись, заявила Клодина.
        - Почему один? - удивился Николас. - Двух я уже нашел.
        - И?
        - Неясно пока, кому донесения отсылают, но я этим занимаюсь.
        - Сейчас не станем вешать? - тоном утверждения спросила Жаклин. Нарушение присяги - достаточный повод для казни, однако пугать остальных не очень хотелось. Грань между перепиской с родственниками и посылкой сообщений для передачи некоему врагу достаточно зыбка. Доказательства требовались железные. Войны еще нет, и просто так рубить голову - плохо повлияет на еще не прибывших.
        - Это надо проделать в нужный момент. А то еще кого купят, а мы и не выясним своевременно.
        - Есть еще двое, - сказала Клодина. - Из слуг. Один точно барону Сейдяку сообщения отсылает. А вот со вторым непонятно. Есть шанс, что просто с купцами дело имеет.
        - А говорите - с чего это я на вас рассчитываю, - пробормотала Жаклин.
        - Кстати, мне его Шарлотта сдала. Она вроде как случайно подслушала пьяную болтовню. Осталось лишь проверить.
        - А мне одного Бривел, - моментально поддержал Николас.
        - Кто? - спросила с недоумением Джеки.
        - Тот, из людей Блора. Его приятель.
        - Везде Блор. И девушку перекупил.
        - Ты ее подсылала? - не удивился Николас.
        - Не прямо. Просто высказала пожелание.
        - Шарлотта умная девочка, - подтвердила Клодина. - На лету намеки ловит. Большинство не умеет оценить связь событий и последствия. Они не смотрят даже на ход вперед, лишь свой путь замечают. Шарлотта не такая, она людей видит и их побуждения. Она сможет далеко пойти, если получит покровителя. Молодая еще.
        - А уж я еще младше, - вздохнула ее воспитанница.
        - У тебя старая голова, - сыронизировал парень.
        - А откуда она берется? - вскинулась Джеки. - Причина в необходимости бороться. Мы не равны, но проблемы у нас общие. Женщине тяжело пробиться.
        - Так не надо было ее отпускать, - удивился Николас.
        - Надо! - резко сказала Жаклин. - В таких играх не бывает правил, но она на меня не в обиде, и это важно.
        - Служанка станет плевать тебе вслед, - иронично сказал он.
        - Судьбы людские переплетены, ткань жизни и истории состоит из множества нитей. Выдерни одну - и прореха образуется. Не мне спорить с богами, не мне нарушать законы.
        - Жаклин права, - согласилась Клодина. - Какой смысл удерживать вольного человека. Все равно бы ушла, а отпустив по просьбе и дав награду на прощанье, мы сделали из нее друга.
        - Не по обязанности, а в благодарность человек добровольно сделает много лучше.
        Ну не так уж Джеки не желает идти поперек богов, ехидно подумал Николас. Все равно выгадывает. Не так, так иначе.
        - Он сам назначит цену, и обычно она выше, которой могли потребовать.
        - Если данный человек имеет честь, - эхом поддержала Клодина.
        - Честь - это для свободных людей, - возразил Николас. - И то не у всех наличествует.
        - Это роскошь, которой рабы не могут себе позволить, - согласилась Жаклин. - Но мы не рабы! Веди себя с человеком, как хочешь чтобы он ответно относился к тебе, - и добро к тебе вернется. Я в это верю.
        - Хочется надеяться, что ты права, - помолчав, сказал Николас. - Но обычно все наоборот. Люди не ценят хорошего отношения и всегда ищут возможность урвать выгоду.
        - Но на то ведь у меня есть ты! Следить, контролировать, советовать.
        - Всегда к услугам госпожи, - кланяясь, ответил он до ужаса серьезно.
        - Что там за шум? - обернулась к окну его мать.
        - Энунд прибыл, - выглянув на улицу, сообщил сын. - Заболтались мы. Про время забыли.
        - Ага! - азартно воскликнула Джеки. - Вот сейчас и посмотрим, как понравится Блору сюрприз.
        Эпилог
        Снег уже запорошил землю, оставив кое-где незамерзшие лужи. Пришла зима, еще не явно, накрыв землю своим крылом, однако осень закончилась. Хотелось скорее вернуться в тепло, позабыв о многодневном походе. Тем не менее прямо перед последним броском специально сделали дневку. Привели себя, одежду, оружие и лошадей в приличный вид. Егеря должны смотреться на людях гордыми орлами, а не изображать оборванцев, телепающихся на хромающих конях со сбитыми спинами.
        - О! - сказал Патрик, глядя на выехавшую из ворот уже близкого Кнаута всадницу, расплывшись в дурацкой ухмылке. - Ить как по тебе соскучилась.
        - Поделился бы ты, как сумел приручить соколицу, чтобы сама летела на руку!
        - Мы все хотим!
        - В дальних краях опыта набрался. Говорят, там такие женщины!
        - Женщины везде одинаковы, - наставительно сказал Энунд, - как и мужчины. Только одни могут, а другие нет.
        - Вот пусть и поделится, как становится сладким, будто медом обмазанным. Вона как несется, не терпится. Нет бы подождать в постели - сразу хочет.
        - А разве на лошади можно? - спросил с недоумением молодой парнишка. - Это как?
        Сзади заржали и прокомментировали совсем уж соленой шуткой. Юмор Блор понимал, и наличие хорошо подвешенного языка всегда среди воинов считалось достоинством, но становиться его мишенью меньше всего хотелось. В некоторых отношениях жизнь была много проще, когда он понимал разговоры в лучшем случае с пятого на десятое или был один из многих. Внимание лестно, но изрядно утомляет. И все-таки возмущаться глупо. Тут звучит скорее зависть, чем обида и ненависть.
        - Умение обращаться с женщинами врожденное, - сказал Блор вслух, - оно или есть, или его нет. И все-таки некоторым не помешало бы почаще мыться. Не любят красавицы, когда воняет от мужчины, как от козла.
        Сзади опять заржали. Вчера на дневке только и разговоров было, что он опять лезет мыться в ледяную речку. Немногие согласились бы повторить его подвиг. И не сказать чтобы сильно хотелось. Привычка. Мыться в принципе не в тягость, и термы с банями в Империи вещь широко известная, но вот нырять ежедневно в холодную воду его заставил Док.
        По его утверждениям, это помогает от всех болезней, да и полезно уметь преодолевать себя. Оно ж неприятно лезть в прорубь до ужаса. Зато потом чистое удовольствие и прилив энергии. А если это еще и каждый день с утра проделывать, то разница температур не особо и заметна. Холода не наступают вдруг, и река не замерзает моментально.
        - Да ерунда это! Денег надо много, и все!
        - Если у тебя отсутствует щедрость, тебя и родные братья любить не будут, - ответил Блор, - а вот любовь за золото не купишь. Женщину легко, а любовь - нет.
        Он послал Самрата в сторону, встречая уже подъезжающую Шарлотту. Мысленно отметив, насколько она себя правильно ведет. Серый степной жеребец под седлом - далеко не лучший из принадлежащих ему коней. Зато спокойный нрав и резвая рысь. Не стал бы он скандал устраивать, возьми хоть лучшего гнедого, но кругом чужие глаза. Людям ртов не зашьешь, и слишком быстро поднявшиеся вечно приковывают недоброжелательные взоры. Хватит и его одного, не имеет смысла выставляться.
        Ездить она, конечно, верхом умела, однако точно соразмеряла свои возможности и положение. Многие люди, повышенные над былым окружением, нередко становятся особенно грубы с теми, кто недавно ходил у них в товарищах. Норовят вытереть ноги об оставшуюся ниже ровню. Шарлотта сумела повести себя так, что и старые подружки ее не считали возгордившейся, и новое окружение не смело высказаться неприятно. Правильно поставить себя, не вызвав всеобщего раздражения, достаточно трудно. Ее имелось за что уважать.
        - Приветствую тебя, мой господин, - сказала она с полной серьезностью, согласно этикету. То есть Блор смутно подозревал о наличии такового и даже специальных книг, где расписано множество подробностей, кто рядом с кем сидит, за кем вступает в беседу, чтобы не показаться неотесанной деревенщиной, однако его такому не учили. Ни в детстве, ни в Храме, ни в горах. Он и был именно простым парнем из деревни, даже не поместья. Но уж что хозяин не приветствует первым, знал твердо.
        - Что случилось, экономка моя? - спросил Блор без особой тревоги.
        По большому счету, ничего ужасного он не ждал. Явно не расстроенная. Проторговалась, что ли? Перед отъездом он разрешил заняться своим добром. Глупо было бы кое-что лишнее не продать. Женские платья ему уж точно ни к чему. Так что если перешила и надела на себя (он же не вполне ослеп) вместо продажи, то ерунда. Для порядку выругать - и на этом можно успокоиться.
        - Я бы сказала нечто приятное, но мне не хотелось бы, чтобы мой господин смотрелся глупо приданном известии.
        - А можно понятнее? И перестань называть меня господином, нас никто не слышит.
        - Никак нельзя. Привыкну без правильного титулования - ляпну при свидетелях, косо смотреть станут.
        - А то никто не догадывается, чем мы регулярно по ночам занимаемся!
        - И в постели тем более, мой господин. Властвуешь надо мной, - она театрально вздохнула, - безраздельно.
        - Мне только что сообщили об этом и предположили, зачем тебе торопиться навстречу.
        - Мужики, - сказала Шарлотта пренебрежительно, - вечно одним местом думают. На самом деле дело в другом. Пока вас не было, пришло несколько кораблей снизу. Известия о… - она слегка запнулась, - о вступлении в права леди Жаклин отправила сразу всем заинтересованным.
        Блор молча кивнул. Об этом он знал. Но ведь что-то случилось именно его касающееся.
        - Юрист Кнаутов подал на Храм Шейбе в суд насчет твоих земель.
        Самрат недовольно прижал уши и пошел вбок. Ему не понравилось неожиданное беспричинное дерганье повода.
        - Шансов, как понимает мой господин, очень мало…
        - Ноль, без грамоты на владения.
        - Но хозяева Кнаута не вполне фем из какого-то Грая.
        - И?
        - На самом деле никто не собирался возвращать тебе земли, это только возможность надавить на Храм. Суд, шум, апелляции к имперским властям. Кому это надо?
        - А что надо?
        - Леди Жаклин в обмен на отказ в дальнейшем от всех претензий получила всех воспитанников школы Храма, попавших туда на сомнительных основаниях после Черной смерти и оставшихся на обучении, - девятнадцать человек. Они прибыли сюда в прошлом месяце, и она отдала их тебе.
        Блор невольно крякнул. Как отнестись к подобной новости, он не очень представлял. Действительно правильно сделала, выехав навстречу. Выглядеть идиотом, получив неожиданный подарок, ему не очень хотелось.
        - Зачем?
        - Мне представляется, она тебя вяжет, - очень тихо сказала Шарлотта. - Красиво и незаметно. Уже не сядешь на коня и не уедешь просто так, если что придется не по душе. У тебя не осталось земли, но появились люди, и их не бросить. У Жаклин мало лично ей обязанных, и, наверное, ты должен ее хорошо понимать. Ты долго был одиночкой в большой компании чужаков, но эти для тебя свои. А они будут знать, кому обязаны. Или я ошибаюсь?
        - Никогда об этом не задумывался. Детство, - он хмыкнул, - оно осталось где-то там, далеко за спиной. Я все время боролся с кем-то или с чем-то, за то, что считал правильным. Я считал долг важнее всего, а меня называли тупоголовым упрямцем. Но я не мог иначе. Кроме долга, у меня ничего не было. Дойти, сделать - нет ничего важнее. Через силу и сжав зубы. Мои люди? Наверное, так и есть, и это работает лучше любого якоря.
        - Я позволила себе официально разорвать все кабальные договоры, мой господин, - сказала Шарлотта. - Всем выписала вольные от твоего имени.
        - Я сам тебе дал такое право перед отъездом, - отрезал Блор, - экономка моя. Ты поступила правильно. Они сами решат - оставаться или уйти.
        - Не каждый захочет стать фемом.
        - А у тебя уже и список имеется?
        - Конечно, - слегка улыбнулась, - господин мой. Я со всеми говорила. Через три года у тебя появятся пятеро, помимо Денеса.
        - А остальные?
        - Это Кнаут, а не город в метрополии. Мы достаточно лояльно относимся к приезжим ремесленникам и купцам. Придется заплатить леди за разрешение работать на ее землях. Сдать экзамен в цеху мастеров, показав умение, и устроить попойку. «Никто не может стать мастером иначе, как достоверно утверждая, что три года изучал специальность в качестве подмастерья и вел себя достойно и честно. Мастером же он может стать не раньше, чем проработав здесь четверть года у одного из мастеров и сделав шедевр, как предусмотрено уставом», - процитировала наизусть устав. - Если они не умеют работать, все равно не придут с заказами. Сапожники, шорники, кожевники и парочка портных в поместье не лишние.
        - Как хорошо, что я богат и хватит каждому на попойку!
        Блор не сомневался в квалификации остальных воспитанников. На самом деле он и в своей нисколько не усомнился. Он тоже умел все это. Другого занятия для воспитанников в Храме не имелось. Пришлось изучать практически тайны пошива обуви, одежды и сбруи для животных. Вот желания всю жизнь этим промышлять в себе не обнаружил. Ни тогда, ни потом.
        - Кто богат? - изумилась Шарлота. - Ты не представляешь, мой господин, что такое настоящее богатство! Когда барон Бауш приезжал в гости к… - она явно проглотила слово, не желая поминать дядю нынешней леди, - …предыдущему лорду, впереди ехали герольды со знаменами и серебряными горнами, в которые они дули, проходя мимо любого населенного пункта. За ними двигались конники, облаченные в сверкающие доспехи, затем карета с бароном, пешая охрана, оруженосцы, слуги, телеги с имуществом.
        - Почему-то я не слышу в голосе восхищения.
        - Они так медленно двигались! Но зато смотрелось очень впечатляюще. Люди стояли на обочине и улице с открытыми ртами. Не каждый день увидишь подобное зрелище.
        - Цирк, видимо, редко в вашу глухомань приезжает.
        Шарлотта хихикнула, прикрыв рот ладонью.
        - Почему у меня вечно ощущение, что ты притворяешься, а на самом деле мудрее, господин мой?
        - Тяжелая жизнь учила. Глупые и слабые вешались или в послушники шли. В нашей компании присутствовали дети фемов, ремесленников, купцов и крестьян. Приходилось вечно доказывать, что не в возрасте счастье и не в силе. Надо было оказаться лучшим во всем.
        - И получалось?
        - Не всегда, - честно ответил Блор, - хотя и старался.
        - Я ненавидел Храм, - говорил он часом позже, перед внимательными лицами слушающих - хорошо знакомых парней.
        Всем им было от тринадцати до семнадцати. Два с лишним года они росли без него, однако никто не изменился настолько, чтобы не узнать. Всех их он помнил. Их лучшие и худшие качества. И все они знали его.
        - Его строгую подчиненность, регламентацию и томительное однообразие дней, отсутствие всякой возможности уединиться, необходимость беспрекословно подчиняться. То издевательское и жестокое обращение со слабыми и со всеми, кто имел силы возражать или поступать вопреки правилам. Я ненавидел, как наверняка и все вы. И все же встреть сегодня кого из тамошних жрецов - я бы не стал его убивать, даже имея возможность. Именно Храм сделал меня тем, что я есть, закалив и научив идти до конца. Через силу, с ненавистью, но и упорством. Он воспитал меня, и без него я бы просто умер, не готовый сражаться до последней капли крови в моих жилах.
        Он сделал паузу, дожидаясь возражений. Тишина была полной. Даже те, кого он назвал по именам (спасибо Шарлотте, хотя он и сам бы догадался, все-таки знал каждого) и сразу отделил, не шевелились и не переговаривались.
        - Мы все прошли через это. Пусть по крови мы не родичи и устремления разные, тем не менее мы братство. Ваши беды и проблемы - мои тоже. Радости и горе ваши для меня не чужды. И не так важен ранг или положение. Не столь важна каста. Но это не значит, что глупость, преступления или нарушение обязательств мы обязаны покрывать и скрывать. Надеюсь, вы меня поняли.
        Одобрительный гул.
        - Когда рожденному фемом исполняется тринадцать, он может отправиться к своему сюзерену, и если тому требуются люди, начинается обучение. Обычно это происходит позже, но и дома он не теряет времени и тренируется. У вас не было такой возможности. Я это знаю, и вы это знаете. Придется догонять. Если не жаждете сдохнуть в первой же стычке, будете выполнять все. Скажу квакать - станете! Снисхождения не будет! Кто не хочет трудиться до потери сознания, пусть сам уйдет. Справедливости на свете не существует. Проявляющий лень умрет первым. Это не я так говорю, так судят боги. Или идете до конца и подчиняетесь приказам, или фемом вам не стать. Вас опояшут по результатам экзамена и не позже трех лет. Кто доживет. Все. Сегодня мы отдыхаем и празднуем. Завтра начнется настоящая жизнь.