Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ЛМНОПР / Лернер Марик / Война За : " №01 Война За Веру " - читать онлайн

Сохранить .
Война за веру Марик Лернер
        Можно ли назвать человека счастливчиком, если он излечился от смертельной болезни? Безусловно. А если при этом его засунули в другой мир и продали в рабство для непонятных экспериментов? Уже как-то не очень приятно звучит. Подумаешь, зарезать нескольких человек и бежать, пока самого не повесили или что тут делают с убийцами. И ведь удрал! Снова удача. Даже родственниками обзавелся. Но только что делать, если сестра-ведьма мечтает не спокойно лечить и копить золото, а проповедует новую религию? Как-то распятым быть не хочется, предать нельзя, а какие еще варианты? Всего один: кто первый воткнул меч в брюхо, тот и правильно молится. Его бог сильнее.
        Марик Лернер
        Война за веру
        Пролог
        Мощный навороченный немецкий внедорожник подбросило на очередной яме, и водитель невольно выругался. Обернулся к сидящему рядом худому лысому пареньку и озабоченно спросил:
        - Ты как?
        - Нормально, - ответил тот сквозь зубы.
        - Потерпи слегка, - извиняющимся тоном сказал мужчина. - Уже должно быть недалеко. Странно, но даже здесь навигатор пашет.
        Удивление его было достаточно понятно. Вокруг грунтовой дороги рос настоящий лес. Неухоженный и мрачный. Может, это и называется «настоящая тайга»? От ближайшего города добрая сотня километров, а почти вымершая деревня в двух десятках. Полная тишина, мелкая живность наверняка попряталась из-за рева двигателя, и лишь иногда от холодных порывов ветра качаются верхушки деревьев.
        Он бы ничуть не удивился, выйди на дорогу медведь или оборвись колея прямо сейчас вопреки всем уверениям. По крайней мере, не осенью по грязи или зимой пилит. Запросто бы сел на брюхо, и помощи не дождаться. Даже с собой никого взять дополнительно нельзя. Почему-то егерь категорически отказывался иметь дело с кем-то помимо прямого родственника. Охрана или даже друзья полностью исключались.
        Хлипкий деревянный мостик через едва заметный, обмелевший от жары ручеек остался слева, и водитель сам себе с удовлетворением кивнул. Едет правильно, мостик и ручеек в качестве дорожных примет называли. Проехал еще с километр, и за поворотом обнаружился забор. На крыше установлены солнечные панели и парочка антенн. Телефон и интернет уж точно имеются, несмотря на глушь. Возможно, рация.
        Остановился и погудел. Хозяин обязан был знать о приезде, и ничего удивительного, что выскочил почти сразу. Крепкий невысокий мужчина с бородой. Улыбка радушия на лице, притом глаза настороженные и цепкие. Приходилось видеть таких людей. С благожелательной миной сунет нож под лопатку, только отвернись. А говорят, в деревнях остались приличные люди, особенно в лесу. Впрочем, если с браконьерами приходится дело иметь, человек должен быть непростой.
        Чуть позже обнаружилась парочка стареньких советских карабинов на стене и не иначе ТТ за поясом сзади. Толком не рассмотреть под курткой, но откуда здесь импортному изделию взяться. Телевизор тоже древний в комнате. Любопытно, куда ж он девает огромные деньжищи.
        Вроде случайно бородач задал парочку невинных с виду вопросов. Это было предусмотрено. Хотя странно после подтверждения от рекомендовавшего, четких подробных инструкций и перевода немалой суммы. Правда, допрос продолжался недолго. Парнишка почти вывалился из машины, ему было плохо, и пришлось нести его на руках. Уложил на кровать и потребовал:
        - Когда? Он совсем плох.
        - Так на рассвете, - пожимая плечами, прогудел егерь. - Рази ж Пал Ваныч не объяснял?
        - Но, может, есть возможность ускорить? - спросил с раздражением водитель. - Каждая минута на счету. - Извлекая из сумки шприц и набирая в него болеутоляющее, нервно повысил голос.
        - Это не научное, а альтернативное лечение, - с оттенком скуки в голосе произнес хозяин, глядя, как водитель колет. - Ты приехал, теперь не лезь с претензиями, а делай чего говорят. Во всем есть смысл и не зря сразу не делается, а в определенный момент. Пойдем пока, поешь с дороги.
        Водитель вскинулся недовольно.
        - И я тоже поснедаю, а он пусть поспит. После такого, - похоже, хозяин название ампулы углядел, - должно отпустить на время.
        На столе стояла большая сковорода с жареной картошкой и мясом, залитой яйцами. На тарелке огурцы, помидоры и лук. Еще принес из застекленного буфета (явно пятидесятых годов мебель, нынче таких и в антикварном магазине не обнаружить) бутылку початую. Внутри плескалось нечто, и по виду не иначе самогон, уж больно мутная жидкость.
        - Я не буду, - пробурчал водитель, прикрывая ладонью граненый стакан, а какой еще мог оказаться в таком месте, - с утра не ел да на нервах. Развезет.
        - Не боись, - заверил хозяин, - подниму вовремя. А это разве выпивка? Чисто для аппетиту, на полезных травках. Давай-давай, я знаю, что делаю. Отпустит слегка напряг.
        На вкус содержимое оказалось соответствующим виду. Противно и горько. В животе зато сразу стало горячо. А через мгновение пропал свет…
        Очнулся водитель с дикой головной болью и с недоумением уставился в окно. Солнце чуть не в зените, а значит, проспал прилично мордой на столе. Еда на сковороде так и не тронута, уже давно остыла. Тарелки чистые. Пару секунд в голове тяжело ворочалось недоумение, затем вскочил и метнулся в комнату. Кровать пуста, парень отсутствовал. На полу валялись какие-то вещи.
        Может, егерь решил без него проводить лечение, ворохнулась жалкая мысль. Но почему не разбудил? Пнув дверь, выскочил во двор, осматриваясь. Ворота нараспашку, телега с лошадью и корова исчезли. Если первое понятно, то второе хуже некуда. Ушел с концами? Да куда денется, паршивый козел! Через четверть часа здесь будет пара вертолетов, полсотни умелых бойцов и всю округу перекроют. В деревне у егеря прикормленные люди, но вряд ли что-то знают. Их все равно вывернут наизнанку.
        Полез в машину, извлек из бардачка спутниковый телефон. Перекрестился и приступил к докладу, подозревая, что с дальнейшей карьерой ожидают огромные проблемы. Как сумел расколоть? Все пароли названы, ссылка на нужного человека неслучайна и, если б что-то подозревал, смылся бы до приезда. Выходит, чем-то насторожил, и всерьез. Полный провал.
        Больной проснулся в деревенской избе и пару секунд смотрел с недоумением, потом резко сел. Это было не то место, где он вырубился. Маленькое темное помещение с дверью и без окна. Назвать окном узкую щель, закрытую чем-то, мало напоминающим стекло, смешно. Он сидел на широкой лавке, слегка прикрытой лоскутной тряпкой, абсолютно голый. Главное, и это было важнее всего, он больше не чувствовал боли! Слабость - да, присутствовала, но это и неудивительно.
        Снаружи говорили, и слышно было прекрасно. Только разобрать ничего не удавалось. Слова звучали знакомо, но смысл не улавливался. Можно голову отдать на отсечение, не русский. Отличить немецкий от французского - легко. Испанский, итальянский? Вроде нет, но смутно знакомое проскальзывает иногда. Ничего не понятно. Откуда в Сибири такое? Даже староверы так не говорят.
        В открытую дверь заглянула девчонка приблизительно его возраста, в одежде, будто срисованной с фильмов про крепостное право. Длинная рубаха-сарафан серого цвета, некрашеное полотно, ноги босые и грязные. Лицо широкое и некрасивое, зато коса толстая и до пояса. Радостно улыбнулась и сказала что-то звонким голосом. Напрягся и ничего снова не понял. Сделал унылую рожу и развел руками. Она извлекла из-под лавки хорошо знакомый на вид горшок и протянула парню со смешком.
        С облегчением отлил, отвернувшись. Девка, ничуть не стесняясь, смотрела на него, потом сунула в руки тряпье, принесенное с собой, и ушла. Это оказалась одежда. Портки, другого слова не подобрать, из жесткой ткани с завязочками. Или это кальсоны? Вроде те надевали под штаны, а здесь даже трусы отсутствуют. Еще рубаха из такой же материи серого цвета. Пришлось натягивать через голову, поскольку пуговицы отсутствовали и вся она была цельная. Только у шеи вырез для удобства. К счастью, обувь на лапти не заменили. С радостью обнаружил разношенные и привычные кроссовки.
        Пока он возился, девчонка вернулась. Не пытаясь вступить в беседу, выставила на лежанку чугунок, добавила краюху хлеба, кувшин и деревянную ложку и, игнорируя попытки вступить в беседу, снова удалилась. В горшке оказалась каша, крупа мелкая, но не пшенка, а что-то незнакомое. На вкус вполне нормально, со специями и щедро сдобренная маслом, да еще с кусочками мяса. Не особо он в мясе разбирается, но, кажется, свинина.
        Желудок радостно урчал, пока работал ложкой. Давненько не ел с таким удовольствием. А в последнее время с любого куска выворачивало. Все эти химии и облучения до добра не доводят. Машинально провел рукой по голове и замер, почувствовав колющее ощущение. У него отросли волосы? Значит, реально вылечили?! От переполняющего счастья хотелось заорать и броситься в пляс, но он выдохнул и старательно доел до конца кашу. Мысли слегка путались, глаза слипались. Рассудив, что так или иначе за ним придут и объяснят, что к чему, завалился на лавку и моментально провалился в сон.
        Темнице положено находиться в подвале замка, и поскольку это обычно глубже, чем дно заполненного водой рва, там всегда сыро и холодно. Здесь было тепло, и отвели его наверх. Несмотря на то что приковали к полу мощными цепями, а голову и конечности еще обручами, так что смотреть вбок можно, лишь скосив глаза, а двигаться невозможно, помещение меньше всего напоминало камеру. Вместо сплошной стены два небольших и узких окна, дающих свет и позволяющих стрелять по осадившим донжон врагам. У стены находились столы, заставленные всевозможными склянками с жидкостями и без. Весы с гирьками очень малого размера и несколько брошенных на каменный пол тяжелых свитков.
        Больше всего это место напоминало лабораторию алхимика или мага. Впрочем, огромный мужчина с коротко постриженной бородкой, намекающей любому на статус наемника (в данном случае бывшего), с мощными мускулами, прекрасно видными, поскольку он был абсолютно наг, никогда в таких местах не был и встречал разве что мелких ворожей и шептунов, обожающих повесить у входа в лавку чучело крокодила, а то и вовсе склеенное из разных животных для пущего эффекта. Приличные профессионалы жили совсем в иных условиях, и услуги их стоили значительно больше, чем могли позволить себе обычные люди.
        Неизвестно, сколько он пролежал, глядя на узкую щель неплотно закрытой двери, но через какое-то время раздались шаги. Почти без звука, нарушая привычный стереотип про визжащие ржавые петли, дверь отворилась и внутрь прошел богато одетый человек. Судя по количеству золотого шитья на камзоле и штанах, а также унизанных перстнями пальцах и драгоценной цепи на шее, он был очень богат. Но это и неудивительно. Медальон в виде пентаграммы на шее был знаком если не лично, то понаслышке каждому. Использующим без позволения знак гильдии друидов отрубали руки и ноги, затем вешали за шею и на прощанье вспарывали живот. При этом с виду он оказался плюгавым недомерком с горбатым носом и впалыми щеками. А лицо желтое, будто на свету не бывает. В руках он держал простенькую холщовую сумку.
        Зато второй был могуч, толст и в плечах не меньше, чем в высоту. Такой мог бы быка убить кулаком, если б тот помешал, но мало шансов, что животное посмеет заступить дорогу. Уж больно рожа страшная. Нос приплюснут, как от мощного удара, на щеке след старого ожога, а на подбородке шрам. Когда открыл рот, выяснилось, что половины зубов нет. Не гнилые - выбиты. У него не было никакого оружия, кроме висящего на поясе кинжала и связки ключей, однако, встретив на дороге такого, моментально постараешься удалиться. Уж больно страхолюден и опасен.
        Он волок, держа за шкирку, худого молодого человека. Тот был какой-то рыхлый и излишне тощий, несмотря на правильное телосложение и белые руки без следов мозолей, как будто сроду не делал никакой работы. Но на аристократа абсолютно не похож. Те ребята крепкие и с оружием обращаться умеют. А уж так позволить с собой обращаться, глядя на мотающегося от рывка, никогда б не позволили. Они могли быть глупыми, отвратительно себя вести, но скорее бы умерли, чем сломались. Заставить делать неприятное можно кого угодно, лежащий в цепях человек это прекрасно знал по собственному опыту, но не так легко. Никаких следов побоев на парне не имелось.
        В дверь проскользнул еще один тип, по виду слуга, и поставил на стол жаровню. В ней светились красным раскаленные угли. На небрежный жест поклонился и вышел молча.
        - Заждался? - весело спросил маг.
        - Вам-то что сделал? - прохрипел прикованный пересохшим ртом. - За что так?
        Прямо он с плюгавым дела не имел, но давно жил в его владениях и заведовал одним из каналов контрабанды. Приморская территория с ее изрезанными бухтами замечательно подходила для беспошлинного провоза товаров. Официально он заведовал гостиницей, а на практике она стояла в крайне неудобном месте и использовалась для временного складирования выгруженных тюков и ящиков. Плюс с соратниками частенько работал по наводке мага. Придет сообщение убрать человечка, с превеликим удовольствием. Тем более имущество обычно остается в награду. Разве что письмишко достать и передать. Людей в гостиницу подобрал из старых знакомых. Наемников и прочей швали, без местных знакомств. Заодно и лишнего не сболтнут.
        Догадаться о спускающем указания было не трудно. Тем более и прикрывали стражники, а кому сдавал контрабанду, давно известно. Львиная доля уходила не в его мошну, зато и чувствовал себя со своими работниками в здешних владениях спокойно. Никто б и не подумал арестовывать его людей. Точнее, пару раз они позволяли себе лишнее и их за малую мзду выпускали моментально. А ведь розыскные листы практически на каждого душегуба по всему эрлству распространены, и опознать любого невеликая сложность. Потому вдвойне пугала внезапность случившегося. Их опоили на давно прикормленном месте, и очнулся он уже здесь. Сначала заподозрил изощренную месть, однако здешний хозяин оказался прекрасно известным. Хотя об остальных товарищах прикованный ничего не знал, не сомневался в грядущих неприятностях.
        - Мне? Ничего, - извлекая из сумки странный серебристый предмет, сообщил друид. - Просто твои бандиты обнаглели и стали лишнее болтать. Пришлось принимать превентивные, если ты меня понимаешь, меры.
        Человек как раз не понимал слова, зато хорошо умел чуять опасность. Прежде инстинкты не подводили, и он несколько раз уходил от облав, не имея сведений. На одних инстинктах.
        - Ну и попал мне в руки очень любопытный экземпляр. - Маг небрежно показал на молодого человека.
        Тот широко улыбнулся, показывая на удивление белые зубы, и сказал просительным тоном нечто невразумительное. Ни на один из известных языков это не походило. Охранник дернул его назад.
        - Вот видишь, - довольно сказал плюгавый волшебник, - нечто хочет поведать, а выходит бессмыслица. Да и сам странный тип. Я, понимаешь, люблю загадки.
        - Я-то при чем?
        - Знаешь ли, - он поворошил кочергой на жаровне древесные угли, - давно хотелось проверить одну старую теорию. Даже изготовил клеймо с нужной руной. А тут такой удобный повод. Даже два. Очень не люблю, когда материал зря пропадает, а таскать бондов с округи для опытов чревато неприятными слухами и волнениями. Рабы тоже недешевы. Приходится использовать всяческую мразь. Приговоренных. Это, - он поднял специальными щипцами тот самый изогнутый штырь со светящимися от жара блямбами на концах, - руна «ум». Перекачаю ему из твоего мозга, что там имеется. Ты вряд ли переживешь процедуру, но тут ничего не поделаешь. То есть не сдохнешь. Жить останешься, только в виде тупого, пускающего слюни овоща. Вряд ли такая жизнь кому в радость.
        Прикованный дико рванулся. Толку от этого не было никакого. Кто б его ни посадил в кандалы, дело свое знал прекрасно. Шею и то не повернешь. Он бы с радостью сейчас ее свернул, но голова, как и конечности, прижаты намертво. Не столько пугала смерть, сколько результат использования на нем магии.
        - Не получается иначе. - Маг сделал жест, видимо хорошо понятный, и охранник резко ударил молодого парня, повинуясь хозяину.
        Подхватив тело в бессознательном состоянии, осторожно положил рядом с грабителем. Голыми руками разорвал рубашку, обнажив предплечье.
        - Я долго размышлял и пришел к выводу, что в древние трактаты вкралась ошибка. Не зря говорится об использовании. Надо правильно применять. Чуток подправил. Надеюсь, вышла истинная «память». Не «ум». Я передам знание языка при твоей помощи. Правда, тебе без разницы. Нельзя выдрать из головы кусок знаний. Они слишком связаны с разумом.
        Тот снова дернулся с рычанием дикого зверя.
        - Если б ты был образован, может, и сумел бы оценить великий семилетний труд и одиннадцать отдавших жизнь за науку убийц. В сегодняшнем опыте полностью уверен. Ты станешь двенадцатым во имя знания. И к тому же не требуется печать на лоб. - Он гнусно хихикнул. - Держи, - приказал звероподобному, и тот навалился всей тяжестью на молодого парня.
        Железная рука, не соответствующая субтильному виду мага, нажала на грудь бывшего главаря банды, не позволяя шевельнуться, а затем его плеча коснулся раскаленный металл. Второй конец изогнутой железки опустился на тело другого подопытного, и маг пропел древнюю формулу, которую и сами профессионалы не понимали, заучивая наизусть. Тут важно было буквально все, от интонации до скорости и плавности. Не зря среди волшебников без музыкального слуха делать нечего. Ну еще, конечно, железные нервы надо иметь, когда рядом орут на два голоса заклейменные. Это ж не д?мы[1 - Д?МЫ - здешние аристократы. От латинского domus - особняк, дворец. Фактически то, что у нас называлось дворянин. От того же корня. - Здесь и далее примеч. авт.], и демонстрировать несгибаемость при свидетелях им ни к чему. К тому же один орет от отчаяния, а второй с перепугу, очнувшись от боли. Святой металл жжет гораздо больнее железа, и пока этого никто объяснить не сумел, хотя установлено точно.
        Когда глаза бывшего грабителя стали бессмысленными, друид убрал щипцы и кивнул помощнику, чтоб и тот отпустил своего подопытного. Посмотрел и удовлетворенно кивнул. Если на плече превращенного в овощ грабителя имелась неприятная рана, от которой несло паленым, то у парня аккуратное клеймо с хорошо видимой отпечатавшейся руной. Свое дело он знал прекрасно и не в первый раз наблюдал результат. Нисколько не удивился, когда подопытного стала бить дрожь, изо рта понесся дикий вой, и он схватился за голову.
        - Через полчаса вернусь, - сказал маг почтительно слушающему звероподобному помощнику. По прежним опытам знал: где-то столько занимает неприятная часть процедуры. Слушать крики боли он не любил, будучи от природы любознательным и рациональным, однако не садистом. - Проследи, чтоб не покалечился.
        - Может, пристегнуть?
        - Не стоит, - подумав, отказал начальник. - На пол. Еще сломает себе чего. Просто присмотри.
        Охранник сентиментальностью не страдал, на продолжающиеся стоны и судороги внимания обращал не больше, чем на жужжащую муху. Спокойно извлек из одного из шкафчиков заранее припасенный солидный кусок каравая с толстым куском жареного мяса и принялся неторопливо жевать, запивая пивом из фляги-тыквы. Снедь он припрятал при первом посещении, когда приволокли основной экземпляр, как выражается хозяин. Не в первый раз участвует в таком деле, всегда надолго, потом трупы выносить, а иногда и кишки с прочим дерьмом. Приятного мало, и голодным из-за этих глупостей сидеть не собирался.
        Парень прекратил выть и откатился к столу, выпав из поля зрения. Охранник недовольно вздохнул, оставил еду и подошел. Эге, да он глазами лупает.
        - Ближе, - пробормотал тот, - не могу.
        Присел, пытаясь разобрать еле слышный шепот. Хозяин всегда наказывал запоминать, а тут, похоже, впервые за последние годы удача. Заговорил паршивец!
        Встал на колени, наклоняясь к лицу. Змеино-быстрое движение руки только что лежащего полностью без сил оказалось полной неожиданностью. Парень выхватил его собственный кинжал и уверенно, будто проделывал это неоднократно, всадил в бок. Выдернул, не обращая внимания на рев раненого медведя, и ударил снова, под подбородок, не дожидаясь, пока опустится огромный кулак, непременно размозживший бы голову.
        Огромная туша, агонизируя, свалилась сверху, заливая обидчика кровью. Победитель с трудом спихнул ее в сторону и сел. Голова болела жутко, ко всему в ней была жуткая каша. Связно мыслить не получалось, постоянно мелькали накладывающиеся друг на друга картинки и воспоминания. Мало того что они были никак не связаны, так еще и принадлежали двум разным людям и не имели между собой ничего общего, частично вытесняя прежнюю жизнь новой. Кто б он нынче ни был, но уже не прежний, а нечто среднее между двумя умершими людьми. Это мешало и сбивало с толку.
        Одно он знал точно: оставаться здесь крайне опасно. Его привезли сюда тихо, без публичности, как теперь понимает. Кое-что из сказанного магом сохранилось в памяти, и шанс, что никто не остановит, достаточно весом. Главное, попасть к воротам. Днем они открыты и не особо тщательно охраняются. Во дворе вечно полно народу. В этом он был уверен, хотя не смог бы объяснить, откуда взялась мысль. При везении никто не обратит внимания еще на одного человека. Тем более приказа ловить и не пущать не отдавали.
        Идти в этих тряпках, ко всему прочему измазанных в крови, было, естественно, нельзя. Требовалось найти нечто менее заметное. Для начала осмотрел покойника. Пояс с чехлом для ножа честный трофей. В мешочке оказалось несколько медных монет и пара серебряных. Уже неплохо. Размерчик кафтана несуразный. Будет смотреться как на чучеле. Скорее напротив, привлечешь внимание. К тому же ничуть не менее запачканные вещи. Вот обувь иное дело. Его излишне бросалась в глаза. Белая, с синими полосками. Кроссовки? Знать бы еще, что это и где производят. Память отказывалась откликаться, и попытки копаться в прежнем вызвали новый зверский приступ головной боли.
        Ну и небо бездомное с ними. У трупа оказалась на удивление маленькая нога, и башмаки с завязками почти впору. Чуток больше нужного, но с портянкой нормально. Откуда он знал, как наматывать, вспоминать не пытался. Руки сами проделали все нужное. Прежнюю обувку сунул в холщовый мешок, найденный в углу, отправив заодно туда же пару светильников, тоже недешевая вещь. Обнаружил при тщательном осмотре помимо зелий в банке, которые трогать побоялся, кучу всякой полезной мелочи. Огниво, трут, шило, ножницы, небольшую кастрюлю, ложку, две кружки, ступку, два ножа: один с тупым широким лезвием и обломанным, но острым у конца, кожаный фартук и, что гораздо важнее, - рабочую одежду мага. Обычная домотканая рубаха и брюки по размеру только слегка меньше нужного. Ну, это не страшно. Парочка залатанных дырочек тоже в счет не шла. По крайней мере, никто не станет пялиться, как если б надел майку с «чужим».
        Тут он невольно замер, пытаясь осознать мысль. И сразу выбросил из головы лишнее, услышав шаги. Схватил кочергу и встал рядом с входом. Через десяток ударов сердца дверь отворилась, и в комнату шагнул маг. Практически сразу он принялся разворачиваться, хватаясь за пояс, однако даже изумительная реакция не спасла. Сразу заметил непорядок, хотя труп лежал в стороне, чтоб не заметили сразу, а в темном помещении кровь в глаза не бросалась. Острый конец железного прута обрушился на затылок и проломил череп. Маг еще падал, а он уже снова и снова втыкал ему в спину кинжал. Говорят, друиды высшего уровня способны и после этого восстановиться, поэтому старательно отрезал голову у еще дергающегося.
        Неприятная работенка и грязная, однако чего не сделаешь ради спасения. Их же не пожалели, с какой стати беспокоиться о чужой жизни.
        Денег у нового покойника не нашлось. И то, зачем хозяину в собственном замке монеты. Зато пуговицы оказались золотыми (!), на камзоле мелкие жемчужины. Их тоже старательно срезал. Неприятно раздражало полное отсутствие карманов. Все ценное добро здесь носят на поясе в мешочках или на шее. Каждый раз демонстрировать наличие платежеспособности и показывать сомнительные вещи не улыбалось. Надо как-то разделить по пакетикам и держать отдельно.
        Цепь с медальоном. В конце концов, металл можно загнать. Перстни с пальцев. Пояс с серебряными бляшками тоже прибрал. Как и нож с крупным драгоценным камнем на рукоятке и накладками из слоновой кости. Но главный приз оказался другой. Пистоль из кожаной кобуры на поясе лег в ладонь максимально удобно. Колесцовый замок был в Анклавах категорически запрещен для людей. Друиду, похоже, то постановление не указ. Имелось в виду, что изобретение позволяет носить оружие полностью готовым к стрельбе в отличие от фитильного, обременяющего стрелка необходимостью орудовать огнивом и зажигать фитиль, а потом еще раздувать его. Да и просто к непогоде и тряске заряд в колесцовом замке был менее восприимчив.
        Пуля, порох, как взводить - догадаться несложно. Хорошая вещь. Сунул за пояс, прикрыв полой рубашки, и, осмотревшись в последний раз, повесил мешок на плечо, благо завязочки и ремень имеются. Дальше сидеть было б глупо. Пора уносить ноги. Оглянулся на себя, то есть на второе тело, и с холодком в душе, неизвестно, как отнесутся высшие силы к такому действию, то ли самоубийство, то ли нет, добил пускающего слюну идиота.
        Осторожно высунулся за дверь и обнаружил закручивающуюся спиралью лестницу. Стараясь не топать ногами, спустился на пару пролетов вниз, никого не встретив. К сожалению, выход, а он это прекрасно помнил, проходил через караулку. Сейчас оттуда доносились невнятные голоса. Сколько их, толком не разобрать, но когда его прежнего провели наверх, сидели трое вооруженных. Вряд ли они не поинтересуются, кто позволил ему свободно разгуливать. Значит, нужно убить быстро, не дав поднять тревогу. Проще сказать, чем совершить. Выбора не было. За хозяина на куски порежут.
        Как по заказу, из заскрипевшей противно двери караульной, никто не озаботился петли смазать, вышел человек. При виде чужака открыл было рот закричать и опрокинулся назад, получив пол-локтя стали кинжала под сердце, причем умело, чтоб не застряло острие в ребрах. Хрип падающего был прерван сталью в ухо. Резать глотку долго, а стрелять нельзя - шум. Сбегутся другие, а он не в форме и долго не продержится. Поэтому, не задерживаясь, рванул дверь, держа кинжал на изготовку. С порога воткнул в живот встающего мужчины. Видимо, тот нечто услышал и намеревался выяснить. Он трижды пробил кожаную куртку и, перешагнув через тело, оскалился от удовольствия. Вместо третьего вояки присутствовал совсем молоденький парнишка в ливрее слуги. Завизжав, тот попытался убежать, но дальше стенки драпать оказалось некуда, а пришелец не постеснялся ударить в спину, в область почек. Парнишка еще дергал ногами в агонии, а незваный гость обвел безумным взглядом помещение. Удача с ним. Надо будет Тюхе, богине удачи, принести жертву. Будь здесь настоящий воин-профессионал, стоя на ватных ногах, осознал, плохо б закончился его
приход. Судьба на его стороне, и Мойры нить не обрезали.
        Первым побуждением было обшарить трупы на предмет трофеев. Затем мысленно плюнул, отказываясь от намерения. В лабораторию никто б посторонний не вломился. Здесь иное дело. В любой момент кто-то способен заглянуть. Возможная трофейная мелочь не стоит жизни. Некогда терять время на шмон. Где-то ходит третий охранник. Когда смена, неизвестно, проверяют ли регулярно верхние этажи - тоже. Лучше дурью не маяться и драпать, пока не застукали.
        Дверь выходила прямо во двор. Там была тишина и благодать. Шума никто за толстыми стенами не слышал, а в стороне разгружали телегу с бочками. Кроме нее стояли еще две с каким-то грузом. Битые гуси, мешки. Похоже, оброк привезли из деревни. Стражник торчит у повозок, раздавая указания, будто его дело. Куча народа, и еще на одного внимания не обращают. Местные принимают за приезжего, а крестьяне за здешнего работника. Главное, спокойно идти с деловым видом.
        В воротах замка никого. Дисциплина явно хромает. Шаг, еще шаг и еще, все время ожидая крика: «Держите его!» Пронесло. Никто и не подумал окликнуть или поинтересоваться, что он тут делает.
        Метрах в трехстах начинался чахлый лесок, однако туда рваться бессмысленно. Рано или поздно пустят погоню, и без собак не обойдется. Терять время нельзя. Бежал почти всю дорогу, к счастью, не особо долго. Попадающиеся навстречу люди смотрели с недоумением, но не окликали. Пристань практически рядом, и замка на цепи не имеется. А лодка хорошо знакома и приготовлена неслучайно. Одному справляться непросто, да выбора нет.
        - Ты чего делаешь? - спросил с недоумением какой-то пожилой дядька. - Это не твоя. - И отшатнулся, делая охраняющий жест, когда обернулся и посмотрел на сильно любопытного.
        Было нечто в глазах у него безумное, отчего связываться совсем не хотелось, и рука на рукояти кинжала достаточно красноречива. Человек выгреб чуток от берега, поставил парус и, мысленно показав неприличный жест, - пусть теперь ловят! - пошел на север, благо ветер удачный. Теперь, главное, не уходить слишком далеко, чтобы не потерять ориентиры.
        Часть первая
        Чужак
        Глава 1
        Паломник
        Я очнулся в полной темноте, но паниковать не стал. Прекрасно помнил, что к чему. Прежде чем вырубился, загнал лодку в давно присмотренную пещеру. Скалы здесь обрывистые, пристать невозможно и с моря ничего не рассмотреть. В отлив можно спокойно пройти, если знать нужные точки. Прилив закупоривает вход, но внутри места достаточно много. Даже высшая точка пребывания воды не заполняет полностью пустоту. Мне ее показал один из местных контрабандистов, чуть позже «случайно» утонувший при легкой помощи. Шансов, что найдут здесь, - ноль. Можно отсидеться, пока искать не надоест. А заодно и подумать.
        Головная боль прошла, оставив нечто странное. То есть вместо путающихся картинок имелось достаточно четкое знание. Чего б ни добивался друид, в итоге получилось некое странное слияние двух человек. От одного откровенно воротило, столько на нем крови и грязи. Убийца родича, беглец от кровной мести, подавшийся в наемники и закончивший бандитизмом. Другой абсолютно не приспособлен к жизни, но имел неплохое образование: два курса университета по специальности «химия» давали огромный бонус. Я неплохо помнил органическую и аналитическую химию, ее историю и методологию, математику с алгеброй, частично физику и множество иных дисциплин типа экологии, биологии и истории России.
        Прежний вожак банды ничего б не понял в словосочетании «неорганическая химия». Нынешний человек, склеенный из двух, не только представлял себе, чем она занимается, но и какую пользу можно извлечь. Конечно, не мгновенно. Деньги потребуются немалые, и прежде зацепиться надо. Но перспективы неплохие.
        Зато практически полностью потерял воспоминания о семье, родственниках и прежней жизни. Наверное, к лучшему. Некогда тосковать и мечтать о возвращении. Тем более два последних года провел не в лучшем состоянии. Острый лейкоз и близкая могила заставили сказать «да» на достаточно странное предложение. Когда смерть рядом, хватаешься за любую соломинку. Самое удивительное - не обманули. Я абсолютно здоров!
        Тогда меня разбудили без особой грубости. Пришел какой-то сомнительный тип, мало напоминающий непременного волшебника-мудреца, собирающегося объявить, что я из давнего пророчества и обязан свергнуть Черного властелина. Он сунул бумажку, на которой было написано на русском примерно следующее:
        «Есть другие миры, на которых живут разумные существа. До них можно лететь сотни лет на космическом корабле, а можно сделать только один шаг - и ты уже там. Это случается очень редко, но бывает. Для этого должно совпасть несколько условий, которые тебе знать ни к чему. Я находил на Земле богатеньких людей с медицинскими проблемами, необязательно с раком крови. Вариантов множество, но итог - выздоровление. Люди передают друг другу мои координаты, и уже давно не приходится самому заниматься поиском. В результате все довольны. Видимо, слух дошел не до тех ушей. Либо государственные органы заинтересовались, либо бандиты какие, что еще хуже. Мне по-любому сидеть, пусть и в золотой клетке, не улыбается. А выполнять чужие требования тем более. Вот и пришлось срочно ноги уносить, когда сообразил. Ты ни в чем не виноват, поэтому обещанное выполнил. Дальше выкручивайся сам».
        Подписи не было. Кто оставил - догадаться нетрудно. Егерь. Но что делать после такого откровения? Тот мордатый мужик с харей каторжника и ручищами кузнеца сделал вопросительное лицо. Пришлось кивнуть. Он жестом пригласил на выход. Поскольку объясняться все равно не мог, оставалось послушно делать как указывают. Посадили на телегу, и через три дня оказался у того самого друида. До самого конца не обижали. Кормили-поили и ошейник на шею не вешали. Никакой опасности не чувствовал. А оно вот так обернулось.
        Память здешнего жителя дала наконец пояснение. Есть достаточно неприятный культ Оркуса-Балора, владыки мира мертвых. Его жрецов не любят, но ценят и боятся. Кроме стандартных обрядов похорон и поминовений они еще лечат. Отнюдь не травами или скальпелем. Это делается иначе. Берется человек и его жизнь меняют на жизнь больного, принося того в жертву. Обычно используют приговоренного к смерти или раба, так что никакого зверства. Все в рамках местных законов. Сам метод тайный и очень недешевый, но всегда найдутся люди, готовые на все, когда смерть заглядывает в глаза.
        Совесть меня абсолютно не мучила. По факту не имел понятия о способе лечения, видимо, как и все прочие земляне. К тому же моя новая личность воспринимала две других несколько отстраненно. Да, я помнил, но плохо соотносил с собой прежнее. И здешнего бандита, и тамошнего студента. Я уже нечто иное и не собирался принимать близко к сердцу чужие деяния. Жизнь хороша, и жить хорошо.
        Мышцы ныли жутко, однако совсем другая боль. Слишком долго бегал и занимался греблей. Непривычно. И тело недовольно напоминало о запредельных нагрузках. Если верить уровню воды в пещере, валялся в полусне-полубреду не меньше двенадцати часов. Хотелось жрать, пить и…
        Ну, с последним проще всего. Поднялся в лодке, опорожнил мочевой пузырь за борт с немалым облегчением. Глаза чуток привыкли, но не стал на них полагаться и на ощупь нашел каменную полку. Прежний хозяин сознательно промерил уровни, и даже в шторм море не затапливало самый верх. Осторожно пошарил и в глубине нашел мешок. Стащил его в лодку, продолжая идти вдоль кромки. Ага! Вот и ручеек, стекающий по трещине откуда-то сверху. Без еды жить можно, без воды долго прятаться не выйдет. Не пить же морскую. А здесь у меня и котелок заранее припасен. Слово, кстати сказать, не вполне отвечающее смыслу. Шлем, из которого выдрал подшлемник и тщательно почистил, чтобы не воняло. А затем промыл. Долго пил отдающую железом жутко холодную, от которой ломило зубы, воду, потом поставил его назад. Пусть наполняется. Пошарил по соседству и с удовлетворением обнаружил факелы, топор и еще парочку небольших, однако увесистых кошелей, спрятанных под камнями. Пара сотен серебряных монет, две дюжины золотых и немало медных. Во втором свертке шестьдесят два предмета из золота и серебра, а также их сплавы. Кольца, серьги,
броши, фибулы, цепочки, пряжки, булавки, наперстки, ожерелье, браслеты. Еще два десятка золотых монет и несколько камней. Лазурит, гранат, янтарь. Самое ценное из его доли наемничества и грабежей за семь лет. Разворачивать не стал, какой смысл проверять, если и так прекрасно в курсе, что там лежит. Не зря нычку делал, теперь можно смело смотреть в будущее.
        Сел в лодку и принялся жадно грызть сухарь, размачивая в наполнившемся котелке. Просто жевать даже отличными зубами невозможно. Твердости он кирпичной. Такие используют в дальних плаваньях. Не портится, хоть месяцами лежит. Правда, в них частенько заводятся жучки, но я не брезгливый. Могу и насекомых употребить. Главное, сытость. А гурманствовать как-то в другой раз. Что я хорошо усвоил из наложения памятей, так невозможность в здешних краях задерживаться. Любой человек не сам по себе. Он член определенной общины или корпорации. Первый вопрос, который задают: «Ты чей?» И ответ должен содержать сословие, место проживания и профессию. Иными словами, ты говоришь, если чё, за меня впишутся. Это крайне важно. Приезжий всего один против толпы, и если за него некому вступиться, последствия могут оказаться фатальными. Обидчик ответит не перед государством или местным хозяином, а перед покровителем пострадавшего. То есть, в случае конфликта, чья община или корпорация сильнее, тот и прав. И не дай боги обнаружится труп. Повесить на чужака удобнее всего. Ведь если о покойнике никто не беспокоится, значит,
его жизнь ничего не стоила, а выдвигать обвинения против сильного всегда чревато неприятными последствиями.
        А кто я? Никто. Я даже не могу назвать родичей. Конечно, всегда есть изгои, но разбойничать по лесам в компании рабов как-то не тянет. Поймают - вздернут без суда и следствия по одному подозрению. Есть вариант податься в наемники. Очень уважаемая корпорация, и всегда найдется занятие. Проблема, что не хочется мне лезть на стены под стрелами или кипящей смолой. Я-бывший провел в этом качестве пятнадцать лет, заработав кучу шрамов и чудом оставшись в живых. Повторить сей подвиг удается немногим. Обычно до могилы от половины до пяти лет боевых действий. Любой Дом, а слово не иначе как произошло от dominus[2 - Господин (лат.).] и не имело отношения к славянской избе, стремится сохранить вассалов, пустив вперед солдатское мясо. Своих жалко, а этих всегда можно набрать снова.
        Знать бы, куда подался егерь, можно б к нему напроситься в помощники. Пусть не на Земле, а в этом мире. Ход-то у него остался? Да где его искать. Мне к тем жрецам-лекарям путь заказан. Раз продали, запросто и вторично сделают. Тем более тогда я был никто, а теперь разыскиваемый преступник. Да и не станут отвечать о поставляющем больных, если и в курсе нового местожительства. С какой стати? Там охрана есть, сам видел, и мне ничего не светит. Хм…
        А ведь есть еще один занятный вариант! Почему бы не податься на родину второй моей половины? Язык я знаю, ошибкам никто не удивится, раз вырос в другом месте. Претензий ко мне, если назовусь сыном, быть не может. Или тамошние правила на потомков распространяются? Не помню…
        В любом случае можно заплатить отступные. Деньги у меня есть. Не огромные, но солидные по любым понятиям. Семья из шести человек может спокойно прожить на двести денариев целый год. Денежная система здесь достаточно странная. Золотой аурей равнялся двадцати четырем серебряным денариям. А денарий - сто сестерций из бронзы. Эта монета - четыре медных гроша. Не настолько помню историю Древнего Рима, чтоб назвать период, но названия оттуда. Да и Оркус-Балор вроде из тех времен. К тому же эти самые итальяно-испанские корни слов могут оказаться латинскими. Это что значит? Да ничего! Уж магии в известном мне мире не наблюдалось, свиномордых королей с полулюдьми, всплывшими в памяти, тоже. Какие-то общие корни с латинянами. С какого-то момента история пошла иначе, но мои здешние знания на этот счет могли побаловать разве сомнительной легендой о пришествии с изнанки зверолюдей и уничтожении Золотого века человечества. Возможно, в ней присутствует рациональное зерно, но не особо интересно в данный момент.
        С сожалением отложил мешок с сухарями. Хорошего понемногу. Мне тут сидеть минимум пару дней. Вопрос, что делать дальше. То есть направление движения уже выбрано, но как правильней идти? Напрашивалось путешествие на лодке. Быстрее, удобнее и встречных проще избегать. Проблема, что моря я не люблю и боюсь. Абсолютно сухопутный человек, без нужных навыков. Это, собственно, о ком подумал? А, без разницы. Мы прежние тоже невеликие рыбаки. Землянин лодку видел исключительно со стороны, а местный тип дальше видимости берега сроду не заплывал. С такими навыками лучше не рисковать. К тому же можно биться об заклад, когда начали искать, тот рыбак моментально все выложил. Значит, вдоль побережья весть пойдет. Обычно Дома не дружат, и, перейдя границу, ты в безопасности, но если за убийцу друида пообещают вознаграждение…
        Надо высаживаться на берег и топать ногами. Только не сразу, а через пару дней. Причем вряд ли кто станет искать практически под носом. Ловить станут в любом другом направлении. А пока нужно готовиться. Вода заметно отступила, и внутрь теперь попадал свет. Значит, прошло не меньше суток. Второй отлив был бы вечером. Неплохо отоспался. И неудивительно, что тело затекло и болело, когда очухался. Еще и это добавилось. Надо восстанавливаться, иначе трудно придется в дороге. До болезни студент слабаком не был. Чемпионом, впрочем, тоже. Немного борьба, слегка качалка. В морду дать мог, да не особо и приходилось. Теперь ситуация резко изменилась. Здесь придется драться всерьез, убивая.
        Вылез на каменную полку. Не такая уж она и узкая. Для начала слегка приседания, отжимания. Потом вынул кинжал. С ножами прежде всерьез не играл, мышечная память отсутствовала. Зато твердо знал все связки и последовательности. Тот, прежний, в основном воевал в составе легкой кавалерии, но за долгие годы много чему научился. Рука вверху, острие направлено в глаз противника. Очень специфическая школа фехтования на саблях. Ничего удивительного, привез из дома. Гарда не закрыта, и блокировать удары нужно так, чтоб лезвие не соскальзывало к руке. Кинжал не имеет того веса, что сабля, но, даже помахав слегка вполовину более легким оружием всерьез, запыхался. А ты пофехтуй не укороченным вариантом, а настоящей килограммовой железкой - рука отвалится.
        Передых, и все сначала, причем повторно в более быстром темпе, пока оставались силы. Приличного бойца в строю, умеющего правильно реагировать на команды, делают за полгода при помощи палки. Хорошего фехтовальщика учат годами. У меня для начала неделя, хорошая реакция и знание кучи финтов и подлых приемов. Главное, приучить мышцы к нагрузке, постепенно повышая. А профессиональный учитель имеется в голове. Отдых, еще один сухарь и снова сначала. Теперь с топором и ножом. Каждую связку тщательно отработать. Если понадобится - тысячу раз. Пока намертво не превратится в рефлексы. Настоящий мастер умеет импровизировать, а не работает по шаблону, но я даже не воин пока. А если хочу выжить и произвести на родственников впечатление, обязан уметь драться.
        Две дюжины дней спустя я стоял и смотрел на крепостные стены. Четыре дня просидел в пещере, пока имелись сухари. Затем выгреб к ближайшему удобному пляжу и, затопив лодку, углубился в бесконечные, заросшие деревьями холмы. Прямо идти в таких местах невозможно, к тому же старательно избегал любых людей. На птиц мне хватало и пращи, с которой неожиданно легко получилось. В основном питался рыбой. Пришлось серьезно потренироваться, пока научился бить острогой на ручьях. Первым делом вырубил себе подобие копья-посоха и привязал к нему один из ножей. Теперь им можно было колоть и резать. Рыба из-под воды ничего не видит, главное, не шуметь, не топать ногами и не закрывать солнце. Тень, упавшую на воду, они сразу замечают. По-настоящему крупных не попадалось, тем не менее набить брюхо обычно хватало. Важно целиться чуть ниже, чем кажется из-за отражения.
        Всю дорогу при малейшей возможности продолжал нарабатывать навыки работы с кинжалом и посохом. В целом все шло неплохо, несмотря на вечно полупустой желудок. Сложность была в погоде. Если днем еще терпимо, то ночью уже всерьез холодно. Сдохнуть от банальной простуды, переходящей в пневмонию, в мои планы категорически не входило. Конечно, можно было попытаться раздеть прохожего, отняв у него овчину, но по лесу случайные люди не ходили, а на дороге одиночек не наблюдалось. Все идут компанией, возможно, как раз на такой случай. Связываться с толпой мужиков было сыкотно. Просто приобрести - тоже. Ты покажи им серебро, так неизвестно, кто кого ограбит и закопает. Получалось, надо заглянуть в ближайший город и купить нужное, а заодно и выяснить насчет поисков. Забыли уже или нет? Не особо боялся быть узнанным. Стандартный портрет, рассылаемый в таких случаях, рисовать было некому. Все, меня видевшие в замке, находились в гостях у Аида. А нынешний я мало походил на прежнего. Обноски драные, хоть и не растолстел, но вместо болезненной худобы сплошные жилы и мускулы. Прежде съеденное уходило от постоянных
болей, теперь шло в мясо, возвращая прежнюю форму. Мне б нормально питаться какое-то время и стану молодцом в полном расцвете сил.
        Бург хоть и небольшой, однако на достаточно оживленном тракте, и народу по дороге таскается немало. Трактир для приезжих не зря у перекрестка. Кто не хочет платить за ввоз товара, следуя дальше, может заночевать вне стен. Дом был сложен из крупных бревен и, судя по всему, давно. Дерево почернело. Внутри одно общее помещение без всяких перегородок и прилавков. Готовили на огне прямо в углу, в печи, и отгорожена была так называемая кухня драной и засаленной дерюгой. Света мизер. Два узких окна, закрытых бычьими пузырями. Они сами по себе мутноватые и света пропускают самую малость. Память исправно говорила, что таковых заведений повидал не одну сотню и они особо не отличаются по обстановке и ассортименту, однако реальность совсем иное. Прошлое превратилось в нечто вроде кинофильма. При необходимости нужные сведения всплывают, и картинка не удивляет, однако все как бы отстраненно. Я лично прежде, если можно так сказать, не трогал и не нюхал окружающую действительность.
        - Чего имеется поесть, - плюхаясь на скамейку и сгребая прямо на пол оставшиеся от предыдущего гостя объедки, - и пива, - требую.
        В ответ на оценивающий взгляд трактирщика выкладываю на стол заранее приготовленную серебряную монету. Номинала не видно за древностью, но на вес половина стандартного денария. Ясное дело, грязен, оборван, зарос уже не щетиной, практически начало бороды, но бреются здесь исключительно высшие сословия, и одет в наидешевую ткань. У такого редко деньги водятся. Еще и пристроился в самом углу. На самом деле чтоб стенка была за спиной и соседи отсутствовали, но здесь приземляются обычно небогатые прохожие. К счастью, на улице день в разгаре и не так много посетителей.
        - А остаток за ночевку.
        - Комната имеется, но доплатить придется.
        - На сеновале высплюсь. - Не люблю спать внутри помещения в здешних местах. Помимо обычного набора из блох, вшей и прочей кусачей радости еще и душно от множества людей. Кто-то рассчитывает на отдельную комнату с большим окном и кроватью со свежими простынями? В ней спят по трое и одетыми. Иногда прямо в башмаках. А то и прямо на полу целой компанией. Лучше уж отдельно. Холодновато, но пока не зима. - И утром слегка перекусить.
        Он с сомнением осмотрел потертый кругляш и, кивнув, удалился. Уж что-что, а здешние расценки прекрасно знаю. И так слегка переплатил. В самую меру, чтоб можно было б повозмущаться при плохом угощении.
        Покойный друид сказал «память». Основная все ж прежняя от разбойника-наемника, но много и от парня. Рассказывать о случившемся или тем более позволить кому-то ковыряться в своей голове я не собирался. Есть опытные друиды, способные заставить вспомнить любое слово, произнесенное в твоем присутствии, но зачем? Как бы вместо перехода назад не разобрали на части, изучая феномен. Одного близкого знакомства с настоящим магом более чем достаточно.
        - Как зовут? - спросил трактирщик, ставя на стол горшок с едой. Накрыл сверху краюхой хлеба и добавил кружку, опять же с крышкой в виде желтого сыра.
        - В… валид, - с запинкой выдаю.
        Вот так и горят на пустом месте сильно хитроумные граждане. Все обдумал, а имя забыл изобрести. Конечно, можно и прежнее выдать, все равно с былым телом ничего общего, но раз начал с Владимира, дико переходить на Капида. Вот и вышло нечто среднее, как все нынче.
        - Иду в паломничество на юг, в Эрдей.
        - Ханиф? - спросил трактирщик с глубоким сомнением. На проповедника аскетизма гость мало походил. И молод, и не уточнял насчет мяса. Кроме того, на поясе кинжал, в руке дорожный посох. Таким из неприятного человека можно выбить дух запросто. У кого нет средств или умения обращаться с мечом, нередко используют его даже в бою, и в умелых руках это настоящее оружие. Ханиф никогда не станет есть ничего помимо растительной пищи и не убьет.
        - Куда мне, - со смешком отвечаю. - Жрец обязал посетить древние священные рощи и в каждой жертву принести за нарушение гейса.
        Это трактирщик понял и уточнять не стал. Дурной тон выяснять, чего запретили при даровании имени. Поступить вопреки наложенному запрету крайне неприятное деяние, но иногда избегнуть этого нельзя. В прежние времена к этому относились крайне серьезно. Теперь можно было отмолить, совершив определенные действия. Главное, вопросы отпадают. Можно спокойно посидеть, пожевать в удовольствие.
        В горшке оказалась пшенка с кусочками мяса, подливкой и луком. Подозреваю, не из молодого поросенка эти жесткие остатки. Но за уплаченную монету на большее рассчитывать и не стоило. И так недурно. Жрать хотелось до безобразия. Постоянная ходьба и физические упражнения с оружием требовали восполнения сил.
        Наглеть не надо и правильно будет уходить из мормэра Росс[3 - Тут существует феодализм, и если эрлство - баронство в нашем понимании, то мормэр - герцогство.] на юг и через пролив в сертан[4 - Искаженное латинское слово «пустошь, глушь».]. Там можно будет устроиться. Не то чтоб особо много имелось, но, все продав, можно безбедно жить до старости. Правда, надо еще знать, кому цацки сдавать, а то плохо кончится. Неоткуда простому мужику иметь столько добра сразу. Прежде хоть за наемника сошел бы, да и связи определенные имел, а теперь попробуй сунуться по старым адресам. Рожа нынче не та, и в момент хорошие знакомые Капида чужака прикончат, чтоб не болтал. Да я и не хотел идти к ним. Вдруг сдадут за награду. Этому парню они ничем не обязаны.
        Отхлебнул из кружки и постарался не скривиться. Эти помои очень мало напоминали настоящее пиво. Причем память здешняя сообщала - неплохо. Бывает гораздо хуже. А земная яростно плевалась. У него вечно все паршиво: запахи, вкус, холод, отсутствие нормального ложа и так далее. Хлюпик. Настоящий мужчина на такие мелочи внимания не обращает. Кстати, попытка найти нечто полезное вышла пустышкой. Как пить и жрать, та память много знала, а вот готовить… Не удастся сварить замечательное пиво, увы. И стать богачом на этой почве тоже.
        Набив брюхо и допив остатки так называемого пива - не пропадать же добру, сидеть не стал, хотя тянуло подремать, радуясь приятному ощущению. Поднялся и вышел. Особо мозолить глаза не хотелось, раз закончил, непременно кто-то подсядет и начнет расспрашивать. Слишком долго заведовал гостиницей, чтоб представлять, как это бывает. Новый человек всегда интересен. Принесет известия из соседних деревень и бургов. Расскажет о политике высокой и малой, войнах и стычках. Об урожаях и налогах. Тем множество, и за неимением газеты и радио всегда найдутся желающие просветиться. К сожалению, я мало что мог поведать. Может, излишне стараясь остаться незаметным, появился не со знакомого направления. Якобы шел с другой стороны. Кто-то мог и видеть, поэтому сделал крюк. А тамошних новостей я не знал и опасался спалиться.
        Лучше посидеть в другой пивнушке и послушать, чтоб было чего потом рассказывать. Дальше уж путь прямой по дороге и петлять незачем. А пока дотопал до обычной в таких местах торговой площади по узким кривым улицам. Пованивало, безусловно, но ничего ужасного. Никаких куч мусора вопреки представлениям людей будущего. Еще бы, зря ничего не выбрасывают. Объедки свиньям, кости и тряпки охотно брали старьевщики, навоз и дерьмо из отхожих ям вывозили специальные люди. Частично они шли на удобрения. Даже мочу использовали для стирки и отбеливания. Ничто зря не пропадало, и уж точно на головы прохожих ничего не выливали из окон. Даже если после этого к судейскому не поволокут, сам себе на пороге вонючую лужу сделаешь, и городской совет оштрафует.
        Первым делом осмотрелся в поисках менялы. На ярмарке всегда имеется парочка. Монеты ходят самых разных видов и номиналов, ростовщичеством или кредитными операциями для торговцев такие люди тоже занимаются. Серьезные суммы в маленьких бургах редко кому требуются, но этот был средних размеров. Тысяч пятнадцать жителей - совсем не ерунда. Таких на всем полуострове с десяток из трехсот. Продал старичку-ювелиру золотую пряжку для пояса из захоронки. Показывать трактирщику опасался, прекрасно помня собственные подвиги. Ну не свои, а одной из прежних составляющих, но какая разница. Светить наличием ценностей, не имея поддержки в чужом поселке, не рекомендуется. Другое дело - с доброй компанией, увешанной оружием. Хотя и с такой может произойти неприятное происшествие.
        Старый козел дал серебро по весу, как положено, один к двадцати четырем минус свой жлобский процент, не учитывая художественную ценность. Нечто подобное было ожидаемо, и именно поэтому торговать изделиями, не будучи ювелиром или официальным членом гильдии, не стоит. Ругаться смысла не имеет. Везде одно и то же, так и норовят «обуть» простого человека, чтоб не сказать грубее. Торчащий у входа в лавку мужлан с дубинкой мог не только охранять от грабителей, но и заниматься выбиванием долгов у взявших ссуду. Мне, тьфу, не мне, конечно, Капиду приходилось и этим заниматься. Не особо сложная работенка, правда, и много не поимеешь. Пряжка была увесистая, не зря на черный день сохранил, получил неплохо для дальнейших приобретений. Извлекать тяжелый кошель из мешка крайне не хотелось, а теперь есть второй, и при неудобном вопросе всегда можно сослаться на скупщика.
        Дальше двинулся на поиск подходящей лавки. Жутко надоело мерзнуть по утрам. Требовалось одеяло, теплая куртка, нижнее белье вроде кальсон. Обувь тоже не мешало б сменить. Не потому, что следы где-то сохранились или местный егерь Зоркий Глаз мог обнаружить и сопоставить, а совсем развалились от беготни. Лучше уж сапоги, хотя здесь не делали стандартных и изготовление могло затянуться. Ну на то есть лавка старьевщика. Может, повезет. Еще продукты в дорогу. Все дешевле, чем у трактирщика брать. Торговая площадь самое удобное место. Все рядом и частично дешевле, даже мелочные торговцы цену скинут.
        Тут я невольно остановился, отвлекаясь от раздумий. Бродячие артисты показывали представление на площади. Огромная свинья гонялась за друидом, требуя денег. Тот убегал, попутно раздевая крестьянина, ремесленника и подсовывая вместо себя наемника, трусливо уклоняющегося от исполнения долга. Отношения моих бывших товарищей с окружающим миром редко бывали теплыми. Простые люди их ненавидели и боялись: сборные отряды состояли из худших представителей человечества, частенько жили грабежами и насилием. Дома хотя нанимали на службу, редко им доверяли. При непомерных аппетитах вояк и высокой цене на их услуги проблемы с оплатой возникали даже у самых богатых и влиятельных государей. И держать серьезный отряд в узде трудное дело.
        Зрелище было грубым, реплики матерные, но народ довольно смеялся. Намеки уж больно доходчивые и приятные простонародью. Потом начали показ номеров: хождение по канату, глотание огня. Это меня не интересовало, и двинулся дальше. Куртка с капюшоном досталась совсем дешево, одеяло, напротив, дорого. Ну, плюс на минус выйдет нормально. О! А вот на это нужно взглянуть. Самый настоящий арбалет, именуемый продавцом почему-то гастрафетом. Что-то мне почудилось в названии греческое.
        Это не армейский экземпляр. Малого размера, с железной дугой и хорошо знакомым ружейным прикладом. Болт пойдет недалеко, максимум метров на пятьдесят, но мне в странствиях пригодится. Пистоль вещь приметная, и позволить его могут не все. Шума тоже много. Лучником я-прежний был неплохим, но ничего под свои запросы не обнаружил, а здесь будто по заказу для неумех. После длительного торга отдал практически все, приготовленное заранее, включая серебро за пряжку, зато получил дюжину болтов в придачу.
        Теперь купить продуктов в дорогу и можно валить отсыпаться. Тут невольно затормозил. Про существование книжных лавок слышать доводилось, но обычно в них не заглядывал. Капид такими вещами не интересовался, хотя надписи разбирал на нескольких языках, как с удивлением выяснил. Буквы оказались хорошо знакомые, латинские, хотя и написание не всегда соответствовало привычным. Книг, кстати, не имелось. Это называлось свиток. Такие палки, на которые накручивался длинный рулончик. Чтоб читать, нужно с одной отматывать, на вторую накручивать и пялиться посредине.
        С трудом, по слогам, разобрал несколько названий на футлярах. Там были календари, травники, сонники, сборники древних баллад и современные, достаточно грубые истории, где все называлось как есть и вместо платонических вздохов под окном нищий любовник проникал в спальню подружки чуть ли не на глазах богатого мужа. Такие байки были в ходу у бардов-сказителей и у простого народа пользовались неизменным успехом.
        «История Мавретана[5 - МАВРЕТАН - историческая область на северо-западе Африки на территории современного запада Алжира и севера Марокко.] и населяющих его племен» вызвала закономерный интерес. Новая память была выборочной, и многое исчезло, особенно из молодости Капида, замещенное воспоминаниями Владимира. Неплохо б освежить знания, да и тренировка в чтении. Приятное с полезным. Продавец, заметив заинтересованность, развернул свиток и с выражением зачитал список глав.
        - Стоп! - говорю. - Про кинжал зачти.
        - «Существует распространенное заблуждение, - покосившись на меня с сомнением, зачем неграмотному дорогой свиток, принялся гладко излагать, - относительно предпочтений каждого мавретанца формы флиссы. Отчего-то большинство людей полагают, что имеется только один вид - извилистый. Действительно, подобная разновидность является самой популярной, но вместе с тем изрядное число клинков прямые, прочие детали монтировки вполне традиционные.
        Ох уж эти историки-путешественники, ничего не понявшие во взаимоотношениях племен. Форма «созерцающая змея», то есть без изгибов, характерна для очень определенных прибрежных народностей и подчиненных племен. Флиссы бывают очень разные и по размерам относятся то к кинжалам, то к саблям. На самом деле это нечто не то и не другое. Лезвие искривленное, обух, как у меча. При этом острие позволяет колоть, а не только рубить. Короткие носят в качестве второго оружия и как знак свободного человека. Длинные встречаются реже, но тоже не редкость».
        За спиной снова захохотали. Судя по одежкам, скоморохи представляли нечто нелицеприятное о зажиточных горожанах. Пришедший с жалобой на хозяина замка пытался добиться справедливости, судья изображал глухоту. Положительно, здешние давно не получали по шее и излишне много себе позволяют. Очередной кривляка наполовину в красном, наполовину в синем камзоле с колпаком в руках собирал деньги.
        Следующие четверть часа мы с хозяином лавки бешено торговались, призывая в свидетелей богов, духов, предков, соседей и закон, а также высказывая в самых разных вариантах поносное мнение о происхождении собеседника и его качествах. За не такой уж большой свиток, да еще и с рисунками, текста минимум, он требовал целое состояние. В пылу спора я придвинулся к стопке футляров и смахнул на пол под громкое возмущенное кудахтанье хозяина. Пытаясь загладить вину, поднял свиток и обнаружил небезызвестное полузапретное сочинение «Пришествие зверолюдей. Аперы[6 - АПЕР - кабан (лат.).], урсы[7 - УРС - медведь (лат.).] и латраны[8 - ЛАТРАН - койот (лат.).]».
        Небрежно кинул в общую кучу, покачав головой и закатывая глаза. Приходилось слышать отдельные куски и прежде. В среде наемников оно непременно ходило по рукам, из него зачитывали молодым, посвящая. Наверное, самое известное сочинение на данную тему, но ему лет триста, и давно все поменялось. Лет сто назад за эти писания на крест привязывали. Чтоб мучились дольше. Совсем охамели люди, практически не прячут.
        - Карта есть нормальная? - спрашиваю. - Чтоб дороги и всякие мосты с деревнями обозначены были до самого моря.
        Он моментально извлек нужный свиток и развернул, показывая. А что, нормально изображено. Без мифических драконов и с соблюдением масштаба. К тому же очередное подтверждение догадки. Испания, Франция и северная часть Италии с очень знакомыми очертаниями. Правда, вместо привычных названий Беттика, Тараскония, Нарбония, Аквитания и сюрприз - Латиния. Деревень, конечно, не имеется. Но мосты, дороги и серьезные города обозначены. То что надо. Язык, конечно, и до Сеуты доведет, однако иногда лучше не спрашивать.
        С площади раздались пьяные возгласы и неприятный женский визг. Потом звук удара. Я обернулся. Трое молодых д?мов, тут не ошибешься при виде дублетов и причесок (только у богачей хватает времени ухаживать за длинными волосами, прочие стригутся коротко), случайно или вполне сознательно отпихнули торговку, рассыпав все ее булочки. Судя по выкрикам, они были крепко пьяны и ничуть не раскаивались в содеянном. Так и шли, распихивая не успевших убраться с дороги и отвешивая тумаки.
        - Это мой товар! - визжала стоящая на коленях женщина. - Пусть заплатят!
        - Здесь вольный бург! - вскричал один из торговцев гневно.
        Красномордый потомок знати раскатисто захохотал, и замершая толпа, внезапно подхваченная общим порывом, нахлынула на дебоширов. Кажется, до тех дошло, что ситуация оборачивается не лучшим образом, и выхватили шпаги. Это были отнюдь не тонкие прутики, как представляется. Такими клинками можно не только колоть, но и рубить. Пытаясь пугнуть, один сделал выпад, однако недобро ворчащее сборище простонародья не отступило.
        - Бей их! - зазвенел молодой голос. Ненависть прорвалась всерьез.
        От взмаха шпаги один человек отшатнулся, зажимая рану, и тут началось.
        - Смерть им! Смерть! - рычал многоголовый зверь.
        Попытки обороняться ни к чему не привели. Кто-то из нападавших упал, заливая кровью булыжники, но удары сыпались со всех сторон, и в ход пошли не только палки, но и ножи. На близком расстоянии от них защиты не было, а горожане прекрасно умели обращаться с оружием. Какое-то время множество народу клубилось на небольшом пятачке. Домов уже топтали, и когда столь же внезапно, как началось, отхлынуло, на земле лежали практически неузнаваемые тела. Кто-то видел, что случается, когда бревно падает на человека? Приблизительно это.
        Из переулка выскочили двое с повязками городской стражи. Почетная обязанность граждан вольного бурга - патрулировать улицы по очереди. Еще обычно и приятная. Можно спокойно посидеть в кабаке, а за труд на общее благо город платит. Но не в данном случае. Они явно растерялись, не зная, кого хватать и что предпринять. Скоро прибудут и другие, более ответственные люди из здешнего магистрата, и начнут искать крайних. Я торопливо сунул три золотых звена предварительно расклепанной цепи друида хозяину книжной лавки, схватил оба свитка и рысью поскакал в сторону ворот. Прекрасно знаю, чем такие вещи заканчиваются. Родители потребуют виру и головы виновных. Местным властям своих выдавать не с руки, потому на компенсацию согласятся, а вот найти убийц будет непросто. В результате спишут на бедняков или чужака вроде меня. Как-то мало верится в здешнее правосудие, спасибо, сталкивался и прежде. В худшем случае, если родичи покойников не удовлетворятся, закроют бург, сев в осаду. Оба варианта ни с какого бока не устраивают.
        Глава 2
        Городские и деревенские развлечения
        На второй день путешествия в качестве паломника слегка успокоился и расслабился. Никто не гнался и не спрашивал имя. Никому я был не нужен. Может, зря запаниковал и сорвался. Хорошо хоть, взамен заплаченного за ночлег выгрыз у трактирщика снеди в дорогу. И так прогадал всерьез на стоимости, да еще и не помылся нормально. Тело уже всерьез чесалось и хотелось в горячую ванну. Или в баню общественную. Опять же проблема. Оставлять мешок с сокровищами без присмотра крайне не хотелось. А мыться с ним вместе чрезвычайно глупо. Непременно внимание обратят. Потому просто искупался в первом подвернувшемся ручье без мыла, но с наслаждением, благо днем тепло. Заодно и вещи постирал. Потом прямо на теле высохли.
        Не так чтоб по тракту много шлялось народу. В основном местные крестьяне в соседний бург или по каким делам. Весной время к гулянкам не располагает. Работать надо, и много, если не хочешь под конец зимы остаться с пустым амбаром. Хорошо патата, в смысле картофель, есть. Хоть какая-то польза от зверолюдей. Только его не особо жрут, предпочитая скармливать скоту. А мне запечь на костре самое удовольствие. Дешево и сытно.
        И все ж не одиночка в чистом поле, особого внимания не привлекаю. С удовольствием пристал бы к каравану купеческому, однако, как назло, мимо не проезжают. Ни в нужном направлении, ни обратно.
        Ближе к вечеру на тракте впереди появилась немалого размера группа конных. Штандартов и флажков на копьях из-за дальности не видно, но всадников не меньше сотни и все вооружены. На всякий случай отодвинулся на обочину, пропуская. Когда подъехали ближе и увидел «шахматную» клетку на стяге, поспешно бухнулся на колени. Низшие сословия должны встречать танэрла демонстрацией покорности, а я должен себя вести правильно, если нет мечты обратить на себя внимание. Больше некому ехать под таким флагом. Правильные цвета мне неизвестны, чересчур много вариантов, но это и не важно.
        Замер в униженной позе, смотря осторожно. Мощная фигура в броне, окруженная полулюдьми с огнестрельным оружием, проследовала дальше. Никто и не посмотрел на грязного человека. Хари у танэрла не видно из-за глухого шлема с маской. Не любят они демонстрировать окружающим без причины физию уродскую. Телосложением похож на человека, но это и неудивительно. Они тоже ходят на двух ногах, пользуются руками, и без головы их не отличить от людей. Приходилось видеть несколько раз вблизи, а однажды труп. Особо не впечатлился. А вот когда рубился лет десять назад рядом с одним таким в бою, всерьез зауважал. Настоящий мастер фехтования. Но они в этом смысле от людей особо не отличаются. Есть разные и не все настоящие бойцы.
        Кавалькада пронеслась мимо, наградив кучей пыли, осевшей на голову и одежду. Поднялся и побрел дальше, размышляя на занимавшую тему. Можно не сомневаться, отряд идет к мятежному бургу. Их недостаточно для штурма, однако хватит встать под стенами и призвать вассальных домов. Городу не удержаться, и правильно было б согласиться на условия, прежде чем дойдет до большой крови. Весь смак в быстроте появления и силе угрозы. Здесь явно присутствовали некие тонкости, мне неизвестные. Не в первый раз случаются волнения, и обычно танэрлы не вмешивались в мелкие разборки вассалов. Ну не может же быть столь ответственный выезд из-за убитого мага? Или может? Откуда мне знать об их взаимоотношениях и во что выльется крупная свара за освободившееся эрлство. Наследников у друида не было. Ни официальных, ни бастардов. Уж разговоры б о таком ходили. Значит, выбор наиболее сильного мага? Тогда зверомордый станет решать.
        А, в конце концов, какая мне разница, кто будет налоги драть с подданных. Мне все равно ничего не обломится. Больше того, сидел бы на прежнем месте, пришлось бы затаиться. Слишком рисково в такой ситуации играть с таможней. Хотя о чем это я? Не устрой все это старикашка, не убил бы мага, жил бы и дальше спокойно. Сам он и виноват, умник. Перехитрил себя. Но вот скорость, с какой получили сведения… Не зря говорят. Только нынче у меня глаза другие и в башке кое-что любопытное содержится. Без конкретики, но намек любопытнейший. Металлические усы над домами встречаются не часто, однако верный признак богатого человека. Что особенно занятно, не аристократа из Дома. А может, это не украшение, а антенна? Радио? Тогда ответ о скорости получения известия прямо на поверхности. Неужели никто не в курсе? Или есть доверенные люди и эрлы посвящены, а прочим не положено?
        Минут через десять за одним из холмов, не позволяющих раньше увидеть, обнаружилась стоящая поперек обочины телега с лежащим рядом мешком. При моем приближении старенький мул поднял голову от травки, посмотрел и продолжил жевание совершенно равнодушно. А вот меня всерьез напрягло лежащее безголовое тело. Остальное нашлось довольно далеко в канаве. Слетел черепок с плеч красиво. Пришлось сперва искать, потом нести к остальному и заворачивать в плащ вместе с телом.
        Видать, мужик оказался слишком тупым или просто не успел освободить дорогу. Походя рубанули и дальше поскакали. Причем очень чисто, настоящий умелец нанес удар. Выходит, не зря на колени встал. Мог бы и оказаться на его месте. Неприятно и заставляет лишний раз вспомнить, почему даже наемники, способные на что угодно, не любят наших господ. Все ж рубить случайного встречного за недостаточно глубокий поклон или дряхлого конягу, не способного быстро двигаться, поведение не вполне нормальное. Пнуть в зад - это никого б не удивило. Прикончить походя, даже не обшарив?
        Вот последнее меня больше всего занимало. На телеге имелся приличных размеров тюк с овечьей шерстью. На глаз продажная цена под сотню грошей. Плюс способный еще тянуть солидный груз гибрид лошади и осла, да и само транспортное средство кое-что стоит. Заодно обшарил сумку бывшего хозяина, обнаружив в ней стандартный набор: полкаравая черствого хлеба, соленая брынза, две луковицы, засушенная до состояния кости среднего размера рыба и пяток вареных клубней патата. Еще фляга с более паршивым пивом, чем трактирное.
        Вот пища меня обрадовала больше всего. От полученного в гостинице практически ничего не осталось, а тело требовало еды. Тем более что не забывал о тренировке на ходу. Мышцы под вечер ныли не меньше ног, однако постоянно крутил посох и кинжал. Здесь полицию не зовут за полным отсутствием и частенько решают недоразумения наиболее примитивным образом - загнав полфута стали в брюхо противнику. И тогда поздно кричать: «Я ничего такого не имел в виду». Тут не интернет, а реальная жизнь, и подобное воспримут за слабость. В лучшем случае отлупят.
        Так что сидел, грызя попеременно твердую, как доска, рыбину вприкуску с засохшей горбушкой и лучком. Как известно, от семи недуг помогает, и любой встречный благоухает им за милю, как и чесноком. Думал. Проще всего забрать мула и отправиться дальше. С другой стороны, в первой же деревне приметную скотину могут опознать и на меня повесить минимум кражу, максимум убийство. Доказать правоту при отсутствии свидетелей нетривиальная задача. Проще сразу повеситься. Потому, безусловно, лучший вариант - пройти мимо и забыть про покойника.
        Но тут жаба душит, и есть еще одно соображение. Религиозное. Вернуть труп родичам - деяние, достойное во всех отношениях, а попутно можно и рассчитывать на весомую благодарность. Хотя бы в качестве полученных в подарок продуктов. Я ж паломник или нет? Прямо напрашивается благое дело. Дух непохороненного даже символически, согласно обычаю, в обязательном порядке злобствует, не имея возможности уйти в загробный мир. И нет уверенности, что это сказки после уже виденного.
        И с тракта полезнее убраться. Как бы он не стал сильно оживленным в ближайшее время. А домы могут одиночку и прихватить. В качестве пленного поставить в строй или в носильщики сунуть. Как-то не улыбается копать траншеи под обстрелом в первых рядах как наиболее никчемному и не имеющему родичей. Короче, есть шанс себе на пользу обернуть чужое горе. Странно было б не воспользоваться. Заезжаю в деревню и спрашиваю, не в курсе ли они, чья телега с мулом. Если знают - прекрасно. Нет - еще лучше. Еду спокойно дальше до следующей. Главное, не ждать чужого недоумения, а самому расспрашивать.
        Решено! Спрыгиваю с телеги, подхожу к мулу и предлагаю ему кусок хлеба. Он посмотрел с недоверием, но все ж взял мягкими губами с ладони и стрескал.
        - А теперь поедем, - беря за веревку, используемую в качестве уздечки, и разворачивая к дороге, говорю.
        Наперекор ожиданию не попытался лягнуть или укусить. Тяжко вздохнул, посмотрел с укоризной и двинулся после понукания со скоростью умирающей черепахи. Не так уж и дряхл, как изображает. Что я, в лошадях и прочей тягловой скотине не разбираюсь?
        На следующий день у приметного древнего дуба, в который ударила молния, оставив обгоревший, но не умерший ствол странно перекошенным, свернул на проселок согласно подсказке. Первые же встречные на дороге местные пейзане[9 - ПЕЙЗАН - пренебрежительное название крестьянина, селянина.] моментально опознали в «лицо» мула. Убитый был достаточно известный в округе человек с неплохим хозяйством, а главное, не гнушался подрабатывать скупщиком. Брал у местных шерсть и отвозил купцам в бург. Не зря почти вся телега тюками забита. Судя по всему, семья зажиточная, и мне может нечто обломиться. Вместо проблем на шею, попадись с чужими вещами.
        Первому попавшемуся мальчишке объяснил, зачем еду, продемонстрировав покойника. Тот с интересом изучил, ничуть не обеспокоясь отдельной головой, и показал нужную избу. Выглядела она добротно, и жили здесь зажиточно. Появившейся во дворе дебелой бабе показал в очередной раз труп и попытался объяснить, что к чему. Даже не дослушав, она фальшиво завыла про «оставившего сиротами» и принялась старательно рвать на себе волосы. Жена? Больно молодая. Потом появился целый выводок детишек от подростков до почти младенца на руках у девицы. Все они жадно смотрели, ничуть не страдая. Через забор заглядывали соседи. Откуда и взялись, буквально только что никого на улице не имелось.
        Приковыляла из хибары с костылем старуха. Эта больше была похожа на жену погибшего и в доме явно хозяйка. Молодая с опаской оглянулась на нее и завыла, изображая страдания с новой силой. Бабка поманила с улицы кого-то из мужчин, наверняка здесь все родичи, и они занесли тело внутрь.
        - Мы благодарны тебе, - сказала хозяйка, еле заметно скривившись при взгляде на рыдающую девку, мимолетно подтверждая догадку о «любви» молодухи к свекру. - Такое нельзя оставить без награды.
        Вообще-то это просто форма речи, и правильно было б ответить, что ничего мне не надо. Я очень хороший и прочую чушь. Но это в легендах. А на практике горевестник, притащивший труп издалека, вправе попросить нечто существенное. Естественно, не перегибая палку. Я слишком долго жил в здешних местах, чтоб не представлять, как и что нужно сделать. Потому очень четко высказал идею. Поскольку продать товар в бурге не получится, пусть мне отдадут вместе с повозкой и мулом. За честную стоимость.
        Она нахмурила лоб, глубокие борозды морщин прорезали щеки. Потом назвала цену. Мула оценила как породистого скакуна с длинной родословной, не иначе. Невольно хохотнул и снял с руки заранее приготовленный и надетый серебряный браслет. В целом раза в три дешевле по весу, зато в ладонях смотрится очень привлекательно и приятно.
        - Больше не дам. Сгниет без толку - ваша глупость.
        - Старосту позовем, пусть рассудит, - сказала она быстро.
        Ну да, свой же друг-приятель-родственник, как не порадеть соседям. Потом и они чем хорошим отплатят. Но почему б и не выслушать. Не сойдемся в цене, пусть сами занимаются шерстью. Не самое важное для меня, хотя идея вроде недурственна. Прикрытие удачное, и можно пошататься по деревням в глубинке, минуя тракт. Так обязательно спросят, за каким подсматриваешь, не тать ли ночной али конокрад. А скупщик дело знакомое.
        Староста оказался крепкий и не старый еще мужичок-боровичок с натруженными руками и хитрым взглядом. Под пристальным приглядом старухи и рядом с беготней остального семейства, на похороны положено угощение выставить и надо готовиться, мы обсудили вес браслета и престарелый возраст мула, которому давно пора на колбасу. Он напирал на выносливость скотины и на удивление спокойный нрав вкупе с сорокалетним сроком жизни у таких экземпляров. Еще, типа, побегает. Не сказать, что не прав. Похоже, достоинства этой помеси лошади с ослом прекрасно известны. Такие гибриды частенько обладают злобным нравом, доставшимся от папаши.
        Между прочим, в бытность мою в другом мире существовала идея о бедности крестьян, не имеющих лошадей. В принципе оно так, но тут есть маленькая тонкость. Пашут все больше на волах, и держать коня целый год накладно. Он далеко не всегда нужен, а кушать просит регулярно и в отличие от коровы молока не дает. Потому мало кто имеет в деревнях. Ослы предпочтительней. Везут достаточно много, содержать проще. А оптимальный вариант мул, сочетающий удачные свойства одного и другого. При этом есть минус, крайне выгодный владельцам производителей. Не размножаются. Крепкие, выносливые, стоят дешевле коня, но бесплодные.
        Дело определенно было на мази, и не так уж держались за старую скотину, на предложенную сумму можно и более молодого завести. Все упиралось в нежелание расстаться с транспортным средством, сильно близким сердцу хозяйки. Мне ж мул и шерсть без телеги абсолютно ни к чему. Вот и пытались додавить, выжав еще чего. Это самое «чего» у меня имелось, однако отдавать за просто так не собирался. В конце концов не выдержал и поставил ультиматум. Или соглашаются, или пусть оставят себе на долгую память, а я обойдусь. Ну и непременно запомню их огромную благодарность, а по дороге о том всем встречным поведаю.
        Горевестник, ничего не получивший и треплющийся о скаредности хозяев, обязательно встретит сочувствие. Это ж не собутыльникам в трактире отдариваться. Будет злой дух приходить или нет, еще неизвестно, а почесать языками в самый раз. К этому моменту наверняка собралась вокруг вся деревня, забив на работы в поле. Уже стояли двое мужиков рядом, изредка мычанием поддерживающие удачные реплики мамаши. Никем иными, как ее детьми, они быть не могли. Уж больно сходство велико с покойным. Высокие, широкоплечие и с орлиными носами. Уж рассмотреть хорошо имел возможность, подбирая башку и укладывая труп.
        Наверное, намек на изгаженную репутацию сильно не понравился. Во всяком случае, очередной родич, с ходу заоравший на молодуху, отчего та шарахнулась испуганно, посмотрел недобрым взглядом.
        - А кто сказал, что этот вообще ни при чем? - потребовал громогласно.
        В отличие от своих братьев он был низкий, но с огромными кулаками и мощной грудью.
        - Ты обвиняешь меня в убийстве? - холодно спрашиваю.
        - Жиро! - нервно вскричал староста. Ему не понравилось, куда поворачивается, однако приструнить не мог или не хотел. Причины самые разные вплоть до желания деревенских развлечься.
        - Я там не присутствовал. Может, сам, а может, с друзьями.
        - Зачем привез тело?
        - Дважды получить. - Он якобы удивился, откровенно скалясь. - Задарма навариться.
        - Ты клеветник и лжец, - столь же спокойно говорю.
        Капид бы уже взбесился и накинулся. Но того б и не посмели без веских причин провоцировать.
        - Божий суд! - вскричал староста. Он вроде меня защищает, а практически пихает на убой. Молодой парень, явно не вояка.
        - Божий суд! - поддержало сборище жаждущих увидеть чужую кровь.
        У меня выхода нет. Теперь и уйти не дадут. А отдавать ценности не собираюсь. Пусть возьмут с моего трупа. И если сумеет меня продырявить, на прощанье использую пистолет. Молча вышел со двора и встал между домами. Поединок положено проводить на перекрестке, но здесь ничем не хуже. Две дороги, широкая через весь поселок и поуже - между хижинами. Ходить далеко без надобности. Поскольку мы не из благородных, извлек из ножен кинжал, приготовившись. Длина и класс оружия для Божьего суда не регламентированы. Запросто можно выйти хоть с секирой, если не оговорили заранее.
        Его клинок оказался не навахой или мясницким тесаком, самый натуральный сашхо. То есть по-нормальному - шашка. Крестовины нет и изгиб не столь сильный. Кто не в курсе, она ближе к обычному ножу, чем к сабле, но с появлением огнестрела и исчезновением мощных доспехов у легкой конницы стала достаточно распространенной. В руках противника оказалась неприятным и крайне опасным сюрпризом. Где-то полтора локтя длиной, и ею наносят сильные рубящие удары. При его габаритах и медвежьей силе шансов на блокирование практически нет. Пошинкует в момент. Вряд ли не умеет обращаться, иначе не вышел бы с ней на Божий суд. Я посмотрел выразительно на старосту. Все ж должна быть какая-то справедливость. Если он и так здоровее, то пусть тоже с ножом выходит на поединок. Тот изобразил камень, будто не понял. Сука. Лучше б я топор взял.
        - Начинайте, - сказал спокойно.
        Почти минуту мы стояли неподвижно, мерясь взглядами.
        Люди вокруг кричали, как на спортивных соревнованиях. Причем подбадривали отнюдь не обе стороны одинаково, да и слов не выбирали.
        - Убей!
        - Разорви!
        - Покажи, какие наши!
        - Смерть городским!
        К сожалению, мозг дает команды машинально, привыкнув к определенным реакциям, а я изменился, и очень серьезно. Зато после тысячи какой-то по счету отработки последовательности движений для блокировки вражеского удара внезапно вышло идеально. И ответ на поверхности: когда не думаю, выходит гораздо лучше. Действия автоматические, и тело постепенно подстраивается под новые возможности. Простейшую истину в драке не всегда вспомнишь, но уж придется постараться.
        С усилием отодвинул от себя все окружающее, перестав замечать хоть что-нибудь помимо противника. Сейчас важно правильное дыхание и скорость. На силе мне не выехать. Потому никаких стоек, исключительно движение, не задерживаясь ни на миг.
        Он атаковал первым, вложив в удар всю дикую силу. Наверняка развалил бы пополам, достигни цели. Я этого ждал и успел отшатнуться. По инерции его качнуло вперед, и прежде чем враг восстановил равновесие, резанул по неприкрытой гардой руке, отрезав два пальца напрочь. Мой кинжал был наточен до бритвенной остроты, и я сопротивления практически не почувствовал. Ножевой бой долго не длится. И на фехтование с благородными поклонами похож мало.
        Он невольно взвыл от боли и все ж не выпустил сашхо, отмахнувшись. Но это уже было не важно. Неловкое движение не могло остановить. Демонстративно обозначил удар в лицо, и когда клинок приподнялся, отражая атаку, шагнул в сторону, резанув по боку. Отскочил, ощутив рядом с головой проход огромного кулака левой руки. Зацепи он меня, еще неизвестно, кто б скончался быстрее. И ведь не свалился, а продолжал идти, намереваясь прижать к кругу и задавить. Если не острием, так руками. Идиот.
        Я снова ускользнул из смертельных объятий, полоснув по руке, а он не собирался умирать. Но силы уходили, и догнать уже не мог. Скользнул за спину, почти небрежно уходя от замаха, и добавил в бедро со всей силы, аж сталь заскрежетала по кости. А когда нога подломилась, еще и в почку. Тут уж и эта махина не выдержала и грузно повалилась вперед.
        С диким визгом в круг вбегает баба и падает на грудь помирающему, рыдая. Вроде жена. Вот ей счастье привалило, и тесть, и муж на тот свет ушли почти одновременно. А дома дети, и кормить надо. Народ молчит и смотрит.
        - Божий суд! - провозглашаю демонстративно, подбирая сашхо. А сталь неплохая, у меня глаз наметанный. Трофей честный и, если дойдет до драки, парочке непременно кишки выпущу. Запомнят надолго горевестника.
        - Уезжай, - говорит негромко староста, показывая на ту самую телегу. - Все было по справедливости, но не стоит людей раздражать.
        - Я ваше гостеприимство и огромную благодарность обязательно запомню, - говорю сквозь зубы, швыряя под ноги старухе тот самый браслет. - Пусть будет на похороны. Встречу еще раз покойника из деревенских, на труп помочусь.
        Местный начальник криво усмехнулся. Наверняка в душе сознавал нечестность обвинения и прекрасно видел решение богов. Все очень наглядно вышло. Жадность и глупость до добра не доведут.
        Через много лет я с отрядом оказался в этих местах. Так бы и не вспомнил про давний случай, но боги с людьми любят играть. Уж больно дуб на перекрестке приметный. Посмотрел и дальше отправился. Какой смысл жечь деревню, в которой свидетели случившегося давно постарели или померли? Остальные и не поймут за что. Все было по справедливости!
        Несмотря на холодную погоду и моросящий с утра дождик, на улице толпилась вся деревня. Близко не подходили, но внимательно смотрели. Здешние крестьяне владели земельными участками по древнему праву наследственных арендаторов. Они были свободными, но богатством в низких каменных постройках, покрытых соломой и частенько без печи, и не пахло. Плата за землю и многочисленные поборы не первое десятилетие росли, и жизнь постепенно ухудшалась. Большинство смутно видело это сползание в пропасть и представляло, что их ждет. Приблизительно то же, что и хозяйку этого дома.
        Ни для кого не было тайной, чего хотел представитель власти, и у многих сердце сжималось от страха при мысли, что рано или поздно их тоже сгонят с земли. Вся деревня могла засвидетельствовать, что Анна с дочкой работали, выбиваясь из последних сил, от зари до зари, лишь бы свести концы с концами. И вот их выбрасывают на улицу как собак.
        Пристав гневно пнул запертую дверь. Обернулся к наемному солдату, заменяющему в округе военную и полицейскую силу, и потребовал:
        - Ломай!
        От могучего пинка дверь жалобно затрещала и со второго слетела с петель. В толпе недовольно заворчали.
        - Имею полное право! - объявил ненавидимый всеми, от мала до велика, мытарь, гордясь возможностью продемонстрировать власть. - Мыслимое ли дело? Больше года не платят ни аренды, ни других податей!
        Дюжий вояка склонил голову, чтоб не ушибиться о низкую притолоку, и шагнул внутрь. Через минуту раздался звук удара, и он выволок растрепанную, еще не старую женщину, швырнув ее на землю.
        - С топором вздумала, сучка! - сказал с возмущением. - Я тебе еще устрою.
        Из дома выскочила девочка и кинулась с плачем к матери.
        - Вещи им хоть отдайте! - крикнули из толпы.
        - Будут удержаны в счет долга!
        - А нам на что жить? - спросила выселяемая, с трудом вставая.
        - Убирайтесь немедленно! Хозяин не собирается ждать.
        - Да воздадут вам за все боги, - сказала женщина. - И вам, - плюнула в сторону представителей власти. - И вам, - поклонилась остальным. - Идем! - сказала дочери.
        - Куда?
        - Подыхать в канаве!
        Глава 3
        Торговец
        В первой же попавшейся на дороге деревне после той, негостеприимной, отправился к храму. Ну, это так называется. Откуда на отшибе взяться нормальному. По факту обычный жертвенник под навесом. Вместо красивых статуй, пусть и стыренных когда-то в прошлом в местных разоренных виллах и имеющих отдаленное отношение к богам, грубо высеченное изображение быка. Такие частенько попадаются ближе к горам и восходят совсем уж к древним временам. По крайней мере так считается. Культ быков был некогда распространен по всему Средиземноморью.
        Впрочем, не важно. С богами у большинства достаточно сложные отношения. Мы даем ИМ, чтоб они дали нам. Я прекрасно сознавал, насколько был не готов к настоящему бою и чем могло закончиться противостояние, окажись тот тип умнее. Он понадеялся на силу и длину клинка, а я выиграл за счет скорости. Настоящий наемник срубил бы меня практически сразу, несмотря на все знания. Я еще не готов к настоящей схватке. Значит, Тюхе выручила уже вторично. Боги не любят должников и мстят излишне забывчивым. Требовалось вернуть сторицей.
        Жрец тоже оказался непрофессионалом, но в том ничего странного. Откуда в здешней дыре возможность содержать бездельника. Общим собранием выбирали исполняющего обязанности. Насколько проходил обряд правильно, только специалист и ведает. Можно не сомневаться - молитвы знают наизусть, а вот насчет тонкостей поведения решает согласно практической сметке. Мы-прежние оба не особо религиозны, так что и я-нынешний не страдаю, обходя алтарь по часовой стрелке или против. Я в принципе не уверен в существовании богов. Но если есть магия, а она есть, память приводила кучу примеров, не подбрасывая мой лично случай, то лучше не строить из себя атеиста. Есть ОНИ или нет, от меня не убудет, если поведу себя в рамках здешних правил.
        Благодарность бывает разных размеров. Большинство обходится голубем или курицей. Я приобрел козу, правда не постеснявшись поторговаться. Жрец ее зарезал с соответствующими литаниями[10 - ЛИТАНИЯ - в христианстве молитва, состоящая из повторяющихся коротких молебных воззваний.]. В заключение я от себя лично выразил признательность и пообещал и в дальнейшем помнить, кто мне помогал. Когда обустроюсь, поставлю алтарь в своем доме, так что, будь любезна, великая, не забывай поклонника своего. Жрец одобряюще кивнул в конце моей краткой, однако достаточно эмоциональной речи и благословил, нарисовав корявой рукой колесо на лбу. Если честно, то мог бы все это проделать самостоятельно. Шаблон достаточно простой и гадать на внутренностях мне нет необходимости. Заодно и мясо бы досталось мне, а не ему. Вера такое допускает, но зачем жлобиться. К тому же теперь можно переночевать в его доме и разжиться на дорогу продуктами. Не воровать же, в самом деле, с огорода.
        С утра отправился дальше в путь, и почти сразу пошел мелкий противный дождь. За барабанящими по капюшону куртки каплями дождя и занудным скрипом колес я среагировал слишком поздно. Непростительная ошибка. Наверняка был какой-то шум, но из-за поворота не услышал. Может, холм помешал. Прямо у дороги мужик оседлал бабу. Намерения его не представляли ни малейшей тайны, уж очень старался юбку задрать. Хуже того, чуть в стороне лежала девочка. Похоже, двинул ее со всей молодецкой дури, когда кричать стала. Останавливаюсь буквально рядом. Ему не до проезжих и заметил тоже в последний момент.
        - Ты чего творишь? - спрашиваю, продолжая сидеть на телеге.
        После изумительно благодарных родственников покойника очень хотелось на ком-то оторваться всласть. Смерть наглого мужика нисколько не успокоила, и в душе бурлило всерьез. Такая прекрасная возможность подвернулась! Плевать на бабу, пусть за мое паршивое настроение заплатит.
        Он отшвырнул женщину и встал, картинно извлекая из ножен немалых размеров палаш. Судя по стоящему послушно коню, одежде, оружию и подстриженной бородке, наемник. Не из удачливых. Лошадка не лучших кровей, одежонка старая и небогатая. Клинок паршивого качества. Деревенский охранник. Но руки в шрамах и по щеке давненько резанули. Вид от этого зверский. Но это все больше впечатление для наивных пейзан. Стоит неправильно и меня не боится. Оно и ясно, молодой парнишка. Один. Без оружия. Вот то, что не принимает в расчет мой посох, - четко сообщает о низком уровне. С нормальным воякой не посмел бы выступать.
        - Проваливай, - сказал мужик угрожающе.
        - Не по закону поступаешь, - бормочу максимально испуганно.
        - Щас и с тобой поступлю, - хохотнул дурачок, шагая навстречу и взмахнув клинком.
        Ну совсем за противника не считает. Еще и застарелым перегаром несет. Я молча поднял арбалет, прежде прикрытый одеялом. Щелчок, и прошило буквально насквозь. С такого расстояния даже мой малютка прошибет толстую одежду вместе с ржавой кольчугой. Некоторые под кафтан и кольчугу надевают или металлические пластины нашивают на рубахе, однако не тот случай.
        Он булькнул, глаза вылезли из орбит и упал сначала на колени, а затем ничком. А то ждал дуэлирования по-благородному. Зарубить глупого парня не постеснялся бы. А мне нет резона проверять, насколько продвинулся в умении драться холодным оружием. Не всегда удача ждет. Могло не выйти так быстро и окончательно. Рисковать не стоит. Мой девиз в последнее время: «Не связывайся по возможности со встречными, ты не так внушителен, как прежде. Однако если дошло до оружия - бей сразу насмерть, целее будешь».
        - Спасибо, - сказала баба, - добрый господин.
        - Я? - невольно хохотнул. - Ты ошибаешься. Совсем не добрый.
        Женщина подбежала к девочке, а я присел у очередного трупа. И чего полез? Можно подумать, сам не баловался такими вещами прежде. На то и бабы, чтоб мужик седлал. Это во мне нечто от молодого вылазит. Что-то там помнится про гормоны и другую физиологию, но тут скорее мораль. Женщин и детей трогать непозволительно. По крайней мере, если у них нет в руках чего убойного. Это в законопослушном, ну, насколько вообще бывает, мире хорошо такими идеями руководствоваться и рассуждать про права человека. У нас тут все просто. Или ты, или тебя.
        В кошельке обнаружилось с десяток серебряных монет и чуток мелочи. Половину, на глаз, ссыпал обратно в мешочек. Остальное прибрал. Деньги лишними никогда не бывают. Заодно отпилил наконечник у болта, благо он торчал из спины, и с усилием вытащил древко. Не настолько жадный, чтоб крохоборничать, просто лишняя примета.
        - Садитесь на телегу, - сказал, обнаружив, что девочка жива.
        Синяк на пол-лица, но вроде ничего не сломано, ладонью бил. Много ли надо, когда ей лет десять. Не плачет. А то, деревенские крепкие. Сразу не померла, можно на работу гнать.
        Обе стоят и смотрят, невесть чего ожидая. Я б давно в лес подался, но эти в ступоре.
        - А конь? - показала старшая.
        Она грязная и в драной одежке, через прорехи светит тело. Если отмыть и приодеть, ничего бабенка. Вряд ли ей больше тридцати. Почти наверняка меньше. В деревне замуж рано отдают, но жизнь не из сладких, и быстро старятся. Она была далеко не красавица, но в ее лице чувствовалась какая-то сила; широкий лоб, большие карие глаза, прямой нос и волевой подбородок.
        - Если нас с ним поймают, а клеймо наверняка хозяйское, повесят моментально. Пусть гуляет. Сбросил седока пьяного, вот тот и убился, напоровшись на сук. А найдут его вещи целыми, так и вовсе никому не интересно.
        Еще секундная задержка - и залазят на телегу под недовольный вздох моего несчастного мула.
        - Вы кто вообще? - спросил уже на ходу, понукая свою клячу. Дождь по-прежнему капал, не сильно, но настойчиво. Вряд ли следы останутся. С дороги не съезжал, а по тракту много кто ходит.
        - Изгои, - сказала старшая, вздохнув. - Муж погиб в позапрошлом годе на войне с соседским домом. Срубили за так. Он и не вояка был, дали копье и под конных сунули. Там наших с дюжину полегло. А налоги требуют, будто от живого. И хозяину земли, и городским властям, и зверомордому.
        В здешних краях правили урсы, но для обычных крестьян, никогда не видевших настоящих господ, все они были на одну харю.
        - Год тянула, а третьего дня согнали с земли. Был дом и нет дома. Вот этот, - тут прозвучало очень емкое определение насильника, - и есть присланный от хозяина. Сначала выгнал, затем догнал и попользоваться захотел без свидетелей. - Опять крайне эмоциональные слова с негативным оттенком, аж заслушался закрученной руганью. Похоже, слегка очухалась. - За нас заступиться некому.
        Вот это - верно. На нашей земле все в каком-то сообществе состоят. Деревня, город, община, религиозное или еще какое братство. А они никто и звать никак. И ответа не спросят.
        - И идти некуда.
        - А родные?
        - Мою деревню спалили на той войне. Убитых не было, но сами еле живы, куда им еще кормить дополнительные рты. На юг идем. Говорят, там можно устроиться. - Она посмотрела на дочку.
        Ну да, с таким довеском в прислуги не возьмут. А кем еще можно? Проституткой да прачкой. Жить впроголодь и сдохнуть под забором. А ведь, может, и удачно сложилось. Искать нас будут по отдельности, если будут. А вместе можем сойти за семью. Я старший сын, допустим. По возрасту сойдет. Здесь и в двенадцать замуж отдают.
        - Меня зовут Валид, - сообщаю. - И тоже двигаюсь на юг. Вместе веселее будет добираться, да и проще. К нашим общим родичам едем, - сказал с нажимом, - в Малаку.
        - У моего мужа был сын от первого брака, - после легкой задержки сообщила женщина. Похоже, не дура, дошло. - Я - Анна. Она Мария. Только, Валид… У нас таких имен не бывает.
        - Капид был наемник, как раз из южан (чистая правда, только раньше времени незачем говорить с той стороны пролива), и в деревне часто не бывал. А потом погиб в обычной стычке. Как, бишь, звали твоего дома?
        - Харолд.
        - Вот-вот. На его службе. Понятно?
        - Ты теперь мой братик? - спросила девочка.
        - Сводный. Отец один, матери разные.
        Будем надеяться, в таком возрасте уже мозги имеются и лишнего не сболтнет.
        - С мужчиной, - сказала женщина ей, - не тронут, понимаешь?
        - Ага.
        - В сумке еда, - говорю. - Окорок копченый, хлеб. Можете взять.
        Это надо было видеть, как жадно ели. Явно не первый день впроголодь живут. Потом девочка насытилась и задремала. Ей и дождь был не помеха, а грязную материнскую накидку, заботливо накинутую, даже не заметила.
        Невысокие каменистые холмы тянулись бесконечной чередой, вгоняя в сон. Даже идущих навстречу или в том же направлении не видно. Все сидят по хижинам в тепле. Дорога петляла между ними то вверх, то вниз. Зрелище бесконечно унылое и без постоянно накрапывающего дождика. Потому по-настоящему обрадовался, когда он внезапно прекратился, а повозка вкатилась в свежевымытую широкую зеленую долину. Внизу пахотные земли и домики, на склонах пасутся неизменные овцы. В Иберии их два вида. С обычной шерстью, которых выгоняют на одни и те же пастбища и каждый вечер загоняют в овчарню. И второй, обладающий тонкой, особо ценимой шерстью, называемый «путешествующими». Лето они проводят в горах, иногда достаточно высоко, и лишь с уходом жары спускаются в низовья.
        Солнышко греет, и продолжаю начатый вчера на привале у ночного костра рассказ: «Ваш вызов был бы немедленно принят, - отвечал пилигрим, - если б ваш противник здесь присутствовал…»
        Как оказалось, я очень многое не помню из земной жизни вплоть до имен однокурсников, зато прочитанные книги могу цитировать буквально страницами. Что этот чересчур хитроумный друид намудрил с памятью?! Совсем не забавно, когда, пытаясь нечто конкретное вспомнить, обнаруживаешь пробелы в знаниях. Это я отвлекся или не стал читать очередной заданный параграф. Так и осталась лакуна. В результате ни формулы, ни обоснования, чтоб вывести самостоятельно. Кажется, излишне оптимистичен был насчет химии с самого начала. А ведь это мой огромный бонус на будущее! По крайней мере, мыло сварю и кое-что посерьезнее черного пороха сделаю.
        Пока что травлю с интересом слушающему ребенку прочитанный подростком «Айвенго». Рыцари с налетом благородства, нападения на соседей и прочее знакомое. Ага, не так просто, как кажется. Здесь христианством не пахнет, и «монах», «перекрестился», «поход к гробу Господню» пустой звук. Прямо на ходу приходится переделывать. При этом не всегда аналогии найдешь с ходу, а иногда прямо напрашиваются. Как Вамба объяснял про свинью? Пока пасешь, она называется саксонским словом, а попав на господский стол, превращается в норманна. Можно прекрасно переделать под тутошние реалии. Крестьяне практически сплошь келтиберы и васконы, жители городов называют себя румами, правящий слой белги, ицены, лузоны. Переделать под нужные понятия достаточно легко, но что-то здесь не так с переселением народов. Вроде Европа и Испания, но не такие. На первый взгляд, белги должны обитать в Бельгии. Хотя даже при отсутствии у меня знаний по этому вопросу, может, заплывали или приходили завоеватели-германцы и в Иберию, а при наличии зверолюдей… Явно не та история.
        - Трактир у вас имеется? - спрашиваю, останавливаясь у первого попавшегося домика. Во дворе плечистый крестьянин, зажав голову жалобно блеющей овцы, стриг шерсть.
        Собственно, вопрос бессмысленный, найти данное заведение несложно. Но мне требуется предлог для начала разговора.
        - Первая изба на выезде, - сказал он с жутким васконским акцентом, не прерывая своего занятия.
        Еще пяток овечек, не обращая внимания на страдания товарки, нечто жевали, посматривая из хлева. Это как раз нужная мне порода «путешественников». Значит, имеет смысл обсудить сделку.
        - В Албасет на продажу возишь?
        - Точно, - согласился, отпихивая до оторопи странно смотрящуюся голую скотину. Она с понурым видом отошла и замерла.
        - Полагаю, не стоит этим заниматься, - сообщаю с добродушной улыбкой. - Вольный город Албасет порезал парочку домов, и туда стягиваются войска. Может, сожгут, а может, договорятся, но ехать туда - подставлять шею за два обола.
        Это такая местная поговорка, родившаяся от обычая класть покойнику на глаза монеты. На том свете он ими заплатит перевозчику через реку Забвения. Обычай вроде бы настолько древний, что никто не помнит истока. Точно до Румской империи уже существовал.
        Стригаль заинтересовался всерьез, перестал заниматься делом и подошел к низкому забору, сложенному из разномастных камней до пояса. Скорее от побега домашних животных, чем нечто спрятать.
        - Уверен? - спросил с опаской. Одно дело - оторваться от хозяйства на пару дней в надежде заработать дополнительно, и совсем иное - тащиться неделю в одну сторону, а потом обратно.
        - Сам оттуда еду, еле ноги унес. Вон, - показываю на шерсть за спиной, - теперь не знаю, куда деть. Ближе Малаки не сбыть. Придется, видимо, туда отправляться. Ну, ладно, поехал. Заночую в трактире, с утра в дорогу.
        - Так, может, и у меня возьмешь? - «осененный» замечательной мыслью, воскликнул он.
        Ну, хвала богам здешним и дальним, не пришлось разжевывать и в рот вкладывать. Сам сообразил. Коммерсанты Албасета нынче останутся без дохода. Раз в год скупленную по округе шерсть везут на юг и грузят на корабли. С той стороны пролива искусные ткачи делали великолепные ткани и по ценам, совершенно недоступным для тех, кто этих овец выращивал, продавали по всему миру.
        - Ну да, - хмуро говорю. - Вот и возьми… - щупаю сунутую под нос шерсть. - Жидковата.
        Я, возможно, не занимаюсь этим много лет, но в овцах разбираюсь неплохо. В породах, шерсти и ценах, включая контрабандные ткани. Вполне приличный товар у него, но сбить стоимость необходимо. Во-первых, дополнительная прибыль. Во-вторых, где это видано правильную цену с ходу давать. В-третьих, может не хватить наличности, а показывать золото себе дороже. В таких отдаленных селениях через одного разбойники, и прикопать чужака им ничего не стоит.
        - С одной овцы грош продажная цена в городе, а я отдай здесь сразу живое серебро. Неизвестно, сколько ехать, да питание, да по дороге мытарям плати, да от вояк прячься или откупайся, да при въезде в город дай, а потом качество окажется паршивым и треть хорошей цены дадут. У меня с собой кучи денариев нет. Извини, ты мне не родич, чтоб так рисковать.
        - Братик, - сказала «страшным» и хорошо слышным шепотом на ухо Мария. У меня впечатление, что имя не помнит, - дай ты ему, как везде купцы, половину гроша с овцы, если приведет и других с шерстью да скажет им цену подешевле.
        - Это можно, - сказал тот, поспешно кивая. - Договорюсь с нашими.
        - Тебе, - с нажимом говорю, - половину монеты. Остальным скажешь треть. Идет?
        - Не согласятся.
        - Мне до задницы. Пусть сами таскаются до торговцев, когда весна и полно работы в поле. Ну ладно. Мы в трактире до утра. Приведешь кого, полгроша с меры лично тебе. Остальным треть. И это честно.
        Тут в прямом смысле иногда приходится рубить топором монету, чтоб счет сходился. На руках и половины от целых не бывает, хотя гроши в ходу самых разных номиналов до десятка.
        - Соображаешь, - говорю, когда отъехали, погладив девочку по голове.
        Она хихикнула.
        - С меня подарок. Ты чего хочешь?
        - Ты сам дашь много, - сказала она странным голосом. Глаза у нее внезапно стали пустые, жизнь оттуда ушла, и будто дыры темные вместо зрачков, а лицо застывшее. - Много и получишь. Во имя Единого будешь ходить в крови по колено, не веря, но сделаешь это ради меня.
        - Мария! - рванулась обеспокоенно мать. Я схватил ее за плечо, не позволяя тронуть и помешать дочери продолжать говорить.
        - Однажды умер дважды и снова погибнешь в бою, - удивленно моргнула Мария, становясь нормальной и прижимаясь к Анне.
        А ведь истинное пророчество! Такого никто знать не может! Ох и вляпался по глупости. За укрывательство ведьмы петля по Кодексу. Хотя… А ведь невольно в судьбу поверишь. Не зря спас, много получу, ага. Зато количество секретов растет стремительно. И один другого опаснее.
        - Это не я, - пробормотала девчушка испуганно.
        Ясное дело. Но помнит, а это неплохо. Когда предсказание в памяти не остается - долго не живут. Человеческое тело не выдерживает божественного касания. А эта ничего, меченая, но не медиум. Так мне говорили…
        - Голова болит? Тошнит? Кружится?
        Могло сотрясение быть от удара, и от этого переклинило. Тогда все уляжется тихо и не повторится.
        - Нет, - замотала отрицательно.
        - Раньше такое было?
        - Нет, - сказали уже одновременно.
        Мать определенно со страхом смотрит. С приходом власти зверолюдей ведьм тысячами палили. И за их разоблачение неплохо платили. Почему именно женщин, а мужчин не трогают, мне никто не объяснял, а причин интересоваться прежде не имелось.
        - Может, это от удара и пройдет, но обычно в этом возрасте и начинается. Первая женская кровь уже была?
        - Да. - Мария покраснела.
        Значит, старше, чем сразу показалось. Неудивительно. Растут крестьянки медленно, стареют быстро.
        - Ну вот. Тогда вам надо в Мавретан. Там могут научить контролировать себя, иначе все влипнем.
        - В сертан? - переспросила мать с ужасом. По пейзанским представлениям, там живут сплошь головорезы, с коня не слезающие даже облегчиться и всех встречных подряд убивающие. Печень у живых отрезающие и прямо горячей жрущие. Неудивительно, если видят людей вроде Капида. Он и не такое мог отколоть.
        - Мои родичи там, и шанс выжить у вас выше среди их ведьм.
        Кажется, до бабы дошло, что отнюдь не в Малаку направляюсь. Глаза округлились, и рот открылся, звука нет.
        - И тебя не пугает, что я сказала про смерть? - поинтересовалась Мария.
        Ей сильно неудобно и притом любопытство снедает.
        - Все мы когда-нибудь умрем, но мне такое предсказание нравится, - отвечаю абсолютно честно, - больше, чем «сдохнешь в постели от тяжкой болезни в старости, делая под себя, и настолько надоевший близким, что уже мечтают избавиться».
        Она опять хихикнула. Хорошо быть ребенком и резко переключаться. Буквально сейчас тряслась с перепугу, а пошутил, и улыбается. Хотя это совсем не юмор. Я всегда боялся не смерти, а беспомощности. У деда Владимира на старости лет вырубились мозги напрочь. Не сразу, постепенно. Я еще мал был, чтоб в болезнях понимать, однако деградацию человека с золотыми руками, способного в семьдесят починить что угодно, до бессмысленно мычащего и никого не узнающего, видел во всех подробностях. Как заботились сначала и мечтали спихнуть в соответствующее заведение потом. И как воняло от него. На всю жизнь испугался. Лучше помереть молодым, чем так. Не для себя - окружающих и любящих тебя. Чтоб запомнили бодрым, умным и полезным. Хм… а ведь вроде не помнил про тех родичей. Всплывает иногда от случайного упоминания. И про Капида тоже.
        Здешний трактир больше напоминал пристройку к избе. Откуда другому взяться в глуши. И народу в дневное время нет. Потому спокойно поели, потом отправил своих женщин в комнату отдыхать, а сам принялся излагать хозяину последние известия. Новости сюда доходят с сильным опозданием, а по проселку горожане не часто катаются, так что мы неплохо провели время. А потом потянулись местные селюки с разговорами, желанием заработать и при этом не прогадать. Сначала просто ради интереса, потом взял у парочки тючки с шерстью, и затрясло всю округу от вида настоящего серебра. Тут и за пиво норовят всучить натурой. Не женской, а яйцами или сыром. Наличности звенящей на руках не так много. А что есть, по большей части прячут или на выплату налогов хранят. Золотого денария никто сроду не видел.
        Тот самый первый крестьянин оказался хитрым жуликом. С его подачи большую часть шерсти купил даже дешевле ожидаемого и без лишних глаз сунул ему дополнительный грош сверх обещанного. Расстались мы вполне довольные друг другом. Тюк вышел огромный от сотни с лишним овец, в общей сложности по дико мизерным расценкам. С прежним, считай уже, и класть новое некуда. Все шерстью забито, и как мой несчастный мул потянет, не представляю. Придется пешком рядом идти, а то сдохнет от тяжести.
        На юге можно получить вдвое, выходит, поездка себя окупит полностью. А я еще был доволен и дополнительным приобретением, окончательно опустошившим заранее приготовленный денежный запас. У многих в домах было оружие, однако обычно паршивый меч - вершина зажиточности. Остальные обходятся топорами и копьями. Еще длинные луки практически у каждого. Но эта замечательная вещь была им не нужна и валялась просто по старой привычке хранить любую мелочь, вдруг в хозяйстве пригодится.
        Кто-то приволок сей лук из очередного похода ополчения к соседям в качестве ненужного трофея из чистой жадности. Непривычный и натягивается совсем не так. Настоящий мавретанский, кавалерийский. Асимметричный, небольшой, чтоб быть удобным для выстрела в любом положении, и в первую очередь с лошади, не важно, вперед или назад. При этом усилен вместо рогов металлическими упругими полосами. Из такого материала изготовляли самые мощные и дальнобойные луки или дуги для арбалетов. Мой, уже мой лук шагов с трехсот мог прошивать толстую доску, а уж кольчуга и вовсе не преграда. Стрелы летели и дальше, но такую стрельбу прицельной уже не назвать. Разве по группе.
        Конечно, тетивы нет и вид убогий, но гниль отсутствует, металл в прекрасном состоянии, стоит обработать и почистить от ржавчины. Стрел соответствующих тоже не имеется. Иначе не отдали б так легко. Но это все мелочи. Я умею с ним обращаться, и практически такой же служил мне долгие годы. Даже мастер один. Если знать, где клеймо, - определяется сразу. Не из знаменитых, но добротная школа. Кругом удача. Как бы за бесконечное везение кровью харкать не пришлось в скором времени. Уж жертву на всякий случай еще раз принести не помешает. Настоящее оружие при смене хозяина должно попробовать крови. За околицей порежу левую руку и напою лук в честь мавретанского бога войны Гурзила. А арбалет можно Анне отдать. Эта не станет мучиться в сомнениях о бессмертной душе, если придется защищаться. И особого навыка не требует.
        Сидеть пришлось долго, пока со всеми не расплатился, а потом еще и поставил по кружке каждому присутствующему. Идея обмыть хорошую сделку пришла явно из древности. Здесь в порядке вещей. Тут важно не перепить и после не обнаружить себя с пустыми карманами и голым задом. Хорошо хоть, теперь есть кого оставлять возле мешков с ценностями и не приходится с собой таскать. Бабы сами по себе легкая добыча, но если с ними мужчина, уже вряд ли тронут. Это пахнет местью, и даже деревенский суд будет на стороне защитника чести своей женщины. Патриархальность во всей красе.
        Анна при моем появлении принялась торопливо раздеваться. Что при дочке, не особо волнует. Здесь три поколения в одной комнате живут, и нравы простые до безобразия. Не всегда женского желания спрашивать - это ничего. Бывает, женят мальца на девке, а отец мужа с ней живет. И вся деревня в курсе, откуда брюхо выросло. Но Анна ж старая и далеко не красавица. Она, безусловно, старалась. Насколько возможно. Помылась и надела чистое. Ее светлые вьющиеся волосы были расчесаны на прямой пробор и завязаны сзади ленточкой. Хотела быть привлекательной. Но зачем мне такое счастье? Сказать, что не надо, так не поймет. Кто ж просто так бабе помогать станет. Один идиот Валид на всю планету. И то по причине крайне неуместных в здешней действительности остатков земных мозгов.
        - Я люблю помоложе, - останавливая жестом, говорю. И на ее быстрый взгляд в сторону девочки поясняю: - Не настолько. Не думай чего. Просто боги так решили. - Закатываю глаза, в темноте вряд ли видно, зато благочестивый жест с прижиманием ладони не потеряется. - Значит, так свыше задумано. Захотите уйти или знак какой будет, - под это дело всегда можно найти нечто, а ей понять проще, - останавливать не стану. А пока вместе спокойнее. И мне, - опять мой дурной язык лишнее сболтнул, привык, что вечно шарахаются при виде здоровяка с привычками наемника. Теперь может догадаться, что и сам не особо стремлюсь встречаться с любыми властями, - и вам.
        Глава 4
        Добраться до цели
        Чем дальше на юг, тем больше народу появилось на дороге. Шли одиночки, компании, двигались повозки и целые караваны. По большей части крестьяне с товаром тянулись в бурги с товаром или по иным делам, но ехали и солидные купцы с охраной. С одной стороны, уже не выскочат грабители, с другой, всегда найдутся чужие глаза и любопытные уши. Вот рядом с повозкой едет на красивом мерине весь из себя шеголеватый менестрель и что-то весело рассказывает Марии. Уж у него точно слух отменный. На стоянке, а сидел не близко, умудрился уловить негромкий рассказ. С утра подошел и крайне вежливо попросил поделиться, кто из великих бардов излагал «Черную стрелу». Не твой, грит, лексикон. И смотрит подозрительно, дойдет ли смысл слова.
        После принятого на ура «Айвенго» вошло в обычай перед сном нечто выкладывать. Просят и просят. Жалко, что ли, ребенка порадовать? О Средних веках более или менее помнил лишь «Джон Мщу-за-всех». Конечно, кое-что на ходу приходилось сочинять, массу подробностей упустил, все равно про Ричарда Горбатого никто не в курсе, и все это происходило в сказочном королевстве, но не излагать же про вампиров или жуткие сказки братьев Гримм. Вот этого добра мне известно много, зря, что ли, веселились по кладбищам и изображали готов. Тьфу, лучше б чего полезное изучал. Уж больно девочки были приятные, чего не сделаешь ради…
        Ладно, Высокое Небо с прошлым. Пусть боги судят. Назад фарш не провернуть, и я не он. Но кое-что в багаже все ж имеется нестандартное. Не все можно использовать. Не та аудитория, могут неправильно понять. Слишком буквально. Здесь маги реальны и зверолюди правят. Хорошо им, до обычных людей дела нет. Да и мало их. А тут непонятно, с какими намерениями вдруг интересуются источником знаний. Ну, я человек тихий, на людях никого стараюсь без веской причины не убивать. Вежливо объяснил, что родитель мой, мир его праху, в бандерас[11 - Отнюдь не банда, а знамя. Под ним сбор.] «весельчаков», то бишь многим известном отряде наемников, подвизался на долгое время. Чистая правда, между прочим. Могу в подробностях порассказать про извилистый путь вояк и их малоприятные достижения.
        Ну а за мужиками с острыми железками таскается обоз. Маркитантки лечат, стирают, продают нужные вещи и скупают добычу. Иные вполне семейной жизнью существуют, другие приторговывают телом. Вот там якобы родился и многое слышал. Люди в таких отрядах попадаются очень разные. И из дальних концов, и образованные, и садисты натуральные, перед которыми мои «подвиги» в бытность недавнюю - прирезать постояльца с деньгами по наводке сущая мелочь. Без веской причины сроду никого не пытал. И баб насиловал разве что во взятом с бою бурге. А просто так? Ну, это поперек обычая.
        Короче, так и сказал. Была в обозе одна старая женщина, много разных историй рассказывала. Давно померла, да вот застряло кой чего в памяти. Скорее всего, поверил, однако воспылал услышать целиком. Я было хотел послать, но он пообещал заплатить за подробное изложение. Не деньгами. Свести с купцами, чтоб не обманули. Просто так продавать что угодно не принято. Есть цеха и гильдии. Чужаков, вторгающихся в узкий круг, не любят сильно. Они ж фактически кусок хлеба отнимают. Уж масло на него, без сомнений. Запросто устроят «черную» жизнь. А здесь поручитель.
        Странно было б отказываться в нашем положении от лишней денежки. Я ж не обязан весь архив предъявлять. Про «Айвенго» ему уже сболтнули, вот пусть и за это отстегнет. Попозже, когда речь зайдет о переправе через пролив. А ссориться с ним совсем не с руки. Менестрель - это не бродячий актеришко, бренчащий на лютне в трактирах на потребу невзыскательной публики. Он стоит ступенью ниже барда, но все равно высоко ценится. Первых единицы, и достигают уровня годам к сорока. Они с энциклопедическими знаниями всех классических текстов, с хорошо поставленными навыками их исполнения, умением импровизировать на любую тему и т. д. и т. п. Иногда и шаманят. Я подозреваю мелкую магию, но друиды их за равных не держат. Ступенькой ниже. Совсем другая категория, но любого деревенского шептуна за пояс заткнут по лечению.
        Менестрель врачеванием обычно не занимается или чисто травами пользуется. Простонародью вообще не поет, ибо смысла нет - оно нищее и платить не будет, даже если понравится. А у благородных полно причуд, которые надо уметь мгновенно вычислить и исполнить именно то, чего богатый господин хочет, а не что нравится самому менестрелю. Иначе ведь выпорют за глупость или дерзость. Надо знать, у какой аудитории какие предпочтения, держать в голове много панегириков на любой случай (для того и приглашали в замок, чтобы не только развлекал, но и славил щедрого господина), в идеале опять же импровизировать в любом из популярных на тот момент стилей. И главное, не только играть и петь. Можно и рассказывать. Как он ясно дал понять, в курсе о творчестве наиболее известных. А тут занятная байка. Чуток добавить намеков на местные дела, правильно расставить акценты, и вот он, новый сюжет, а то и изумительная баллада!
        Глядишь, через несколько лет услышу и не узнаю в новой обертке. Правда, сознательно проверил, и выяснилась удивительная вещь. Этот тип способен страницами дословно цитировать. Их специально тренируют, и могут они поэмы читать сутки напролет, не ошибаясь в словах. Так что разве для красоты что изменит. Я все ж не привык к раскудрявым оборотам речи и на ходу перевожу, еще и редактируя от всяких примет христианства или иной истории. Посидеть, подумать, быть может, и звучало б занимательней, но некогда и незачем. А ему, должно быть, важно произвести впечатление на искушенную публику.
        Тут еще и музыка очень отличается от привычной, аж уши режет. Мне жалко? Нет, пусть свое получит. А я серебро полновесное. И свалит поскорее. Уж очень неприятно, когда рядом чужие уши. И так лишнего боишься брякнуть и постоянно себя контролируешь. Похоже, Анна считает меня тугодумом на этой почве. Три раза чхать. Лишь бы Мария чего не сболтнула. Не по глупости, уж больно умело незваный гость вопросики кидает. Вроде случайно и в связи с предыдущим, а второе дно имеется. Непростой господин.
        Через две недели с лишком впереди встали высокие стены Малаки. К этому моменту повторил уже и «Айвенго», и несколько ранних рассказов о непрошибаемом Геральте из Сапковского. Оказывается, не так мало читал, как прежде казалось. Еще много в загашнике имеется, и благодаря друиду мог буквально наизусть цитировать книгу. Но не все же сразу отдавать, тем более сомнительному попутчику.
        В воротах, как положено, слупили пошлину за ввезенный товар. Это было ожидаемо, и расценки представлял. Брали с воза, а не с количества, поэтому вторую телегу приобретать не стал. И ползать по дальним выселкам тоже. Вполне достаточно огромной горы шерсти за спиной. Я ж не в купцы рвусь, и это прикрытие, а не цель. Но говорить такое нашему добродушному менестрелю? Ага, разбежался. Послушно следую за ним, ведя за собой измученного мула, мысленно прикидывая, как избавиться от назойливого внимания. По любому надо оставить свою команду на постоялом дворе и смотаться в порт, выяснить, отходит ли в ближайшее время корабль на юг. В принципе, мне без разницы, в какой город на том берегу прибыть. Мои родные места начинаются отнюдь не на побережье, и самое опасное не в возможности добраться на другой континент через пролив.
        Мне нужно в сертан, а точнее, в горы, протянувшиеся параллельно морю с запада на северо-восток. А тамошние жители не особо в дружеских отношениях с приморскими. На самом деле есть несколько горных массивов: Риф, Средний и Высокий Атлас. И племена, обитающие в тех местах, тоже не дружат. А есть еще и кочевники. Короче, совсем не просто путешествовать, и как добираться, придется выяснять на месте.
        - Подождите здесь, - сказал менестрель перед очередными воротами.
        Через четверть часа их распахнули и меня пригласили. Еще через час я стоял, пересчитывая заработок. Двести пятьдесят мешков шерсти за двести шестнадцать грошей. Девяносто заплатил на круг от половины до трети обычной цены за каждый настриг с одной овцы. Без питания чистый доход сто двадцать шесть монет. А в целом не так и много вышло. Деревенский в месяц имеет тридцать - тридцать пять, если считать в среднем. Четыре месяца жизни на семью из трех человек. За полтора - прогулки по дальним овчарням. В другой ситуации еще скатался б за приятным добавком к средствам. Не так плохо, но это ж сезонный заработок, удачно совпало с отсутствием других перекупщиков. А при их появлении можно вляпаться и в передрягу. Кто ж любит конкурентов. Нравы в глубинке простые до безобразия. Убивать не станут, но избить запросто. Причем самих крестьян натравят.
        Посмотрел на поручителя и выразительно позвенел монетами. Приди сам, получил бы в лучшем случае половину прибыли. Он покачал головой.
        - Как угодно, - ничуть не собираясь уговаривать, соглашаюсь.
        - У меня, - сказал внезапно менестрель негромко, - от тебя очень странное впечатление. Вроде нормальный парень, к девочке замечательно относишься и мать не обижаешь. По пустякам не орешь, рук не распускаешь и байки забавные рассказываешь. Но иногда нечто глянет из глаз, аж мороз по коже. Хочется срочно сесть на коня и удалиться подальше.
        - Я рос среди наемников, - отвечаю, через силу улыбаясь, - приходилось убивать.
        А еще пытал, травил, вешал, деревни жег. Иногда вместе с людьми. Много чего творил, все-таки здешняя часть моей личности была мавретанец, и я ни малейшего сострадания к мягкотелым почти рабам, ковыряющимся в земле, не испытывал. Ничего нового, горцы не считают равнинных равными, кочевники феллахов за настоящих людей. А мы, свободные настоящие люди, всех сразу и вместе не уважаем.
        - Не думаю, что страшнее благородных домов, рубящих на скаку не успевшего убраться с дороги.
        Про историю с телегой он уже в курсе. Здесь ничего ужасного и секретного, проверять - один был или с девками - не поедет.
        - В сертане этого тоже немало.
        Кто проболтался? Глупые курицы.
        - Не стоит обвинять, - он понял, - ты ж сам спрашивал про корабли.
        Ага, не тебя и не здесь. Интересно, чей он шпион. Купцы точно вечно на кого-то работают. Чем странствующие артисты и менестрели хуже. Даже лучше. Высоко подняться могут и много вызнать.
        - Здесь мы чужие. Там - есть шанс быть принятым.
        Кроме всего прочего могу и заплатить парочке авторитетных лиц за готовность принять сомнительного родича. Не прямо, такое вызовет отторжение. Сделать красивый подарок.
        - Беден тот, у кого нет близкокровных, - сказал он на лингва тамазигхт.
        В Мавретане говорят на нескольких языках и двух десятках диалектов, но этот служит общим для всех и в портовых городах употребляется купцами, откуда бы ни прибыли. Что уж говорить о местных жителях! Нынче на нем пишут литературные произведения, и они расходятся достаточно широко, понятные в любом конце огромной земли.
        До меня даже сразу не дошло. Не ожидал. А потом выдал на слегка заржавевшем от отсутствия использования диалекте рифских племен. Сам не знал, что могу, а выскочило:
        - Главное, не забывать, что родственных душ всегда меньше, чем родственников.
        - Хорошо сказано!
        Временами из меня непроизвольно лезет восточная мудрость. Обе прежние личности на этот счет были не очень и красноречием не страдали. Откуда берется, и сам не понимаю.
        - Да пребудет вечно свободным Мавретан и все его жители. - Это такая стандартная формула. - Прощай.
        - И тебе дождь под ноги, - отвечаю вежливо.
        Для засушливых земель лучшее из возможных пожеланий.
        - Так, - сказал, обращаясь к женской части отряда, - сейчас пойдем в гостевой дом, там останетесь. Это тебе, - становясь вплотную, чтобы незаметно было, сунул мешочек с монетами Марии, - а это тебе, - уже Анне другой, поменьше. - Пусть деньги побудут у вас, пока не вернусь.
        - Господин, - растерянно сказала Анна.
        - Мне сейчас много иметь при себе нельзя.
        Мешок с ценностями тоже им оставлю. Предстоит поход в порт, выпивка с матросами и расспросы. Границ нового организма по части вина и более крепких напитков пока точно не выяснил, и есть шансы проснуться обобранным собутыльниками, трактирщиком или еще каким ловким жуликом. За просто так никто не повезет через пролив.
        - Если уж своим не доверять, - подмигиваю девочке, - то кому? Стой! - сказал золотарю, с помощью молодого паренька тащившего тележку с воняющей бочкой.
        Чего у зверомордых не отнять, так это законы по части гигиены внедрялись жестко. Попробуй на улице чего-то бросить или выгребную яму не чистить время от времени. Да, денег стоит, зато обойдется дешевле мер к выполняющему указы. Сначала штраф немалого размера, потом лишение права собственности на дом и изгнание. Первое время все морды кривили, теперь привычно и удобно. И вспышки эпидемий нечасто бывают. От чистоты на улицах или обязательного карантина даже при подозрении, но это реальность.
        - Почему коня не заведешь?
        - Полагаешь, много за свою работу получаем? - спросил с ощутимой иронией золотарь.
        Он меня не особо стеснялся. По одежке не из богатых. Купить, что ли, девкам платья с лентами?
        А насчет денег - прав. На такую работу идут вконец опустившиеся. Еще нищих заставляют, чтоб польза бургу была, и мелких преступников. После этого они уже подняться редко могут. Натуральная каста опущенных, где по наследству профессию передают. Ничего удивительного, если шибает в нос на расстоянии дерьмом. Кому с такими общаться захочется? Мой не первый свежести пот в сравнении майская роза. Почерпай ведром из помойной ямы, не так запахнешь.
        - Моего мула возьми.
        За спиной вздохнула Анна. Ее крестьянской душе наверняка стало нехорошо от такого расточительства и избавления от домашнего скота. Количество животных в хлеву - признак зажиточности. Чем больше, тем лучше. Иной жизни они не понимают. Увы, иногда приходится поступать не вполне разумно.
        - Не молод, но крепок и не злобный.
        - И сколько?
        - Да за так возьми, с телегой.
        - Краденый? - деловито поинтересовался золотарь.
        - Через пролив собираюсь, с собой не возьмешь, дороже перевоз обойдется. Только с условием. Заботиться, а не на мясо. - Теперь вздохнула Мария. Для нее и сказано, привязалась к мулу. Все чистила и подкармливала. Мне-то что, пусть делает с приобретением что угодно. Пока способен работать, все равно не зарежет, даже когда совсем старенький станет.
        Прежде чем я закончил, старший уже заглядывал в зубы, а парнишка предложил корку хлеба так и никак не названному мулу. Тот подумал и взял. Он вообще не переборчивый и жрет все подряд. Однажды попытался употребить мою рубаху.
        - Не шутишь?
        - Нет. Только поклянись как положено!
        Тот кивнул, и сын моментально подал амфору с чистой водой, чтоб еще раз помыть руки. Иные вещи в нас вбиты намертво. Задним числом понимаю, откуда взялось требование зверолюдей. Все та же гигиена. К тому же резать грязные руки - недолго и инфекцию занести. А для потребованного мной обета необходима кровь.
        - Не просись на «Орлицу», - сказал золотарь, когда все было сказано и веревка, используемая в качестве уздечки, перешла в его руки. - Лучше на «Треску». Дороже, зато надежнее.
        - Благодарю, - кланяюсь. Что-то он знает, и правильно будет воспользоваться советом.
        - Чего ждете? - захотел узнать боцман. - Проваливайте.
        Не знаю, как насчет надежности, но вежливостью экипаж «Трески» не отличался. Этот был маленький, тощий и стремился компенсировать недостаток сил нахальством и громким голосом. Орал так, что слышно было в сильный ветер с одного конца корыта до другого. Подраться он тоже был всегда готов и, несмотря на небольшой вес, лупил крепко и метко. Связываться с ним боялись.
        - Пошли, - говорю, поправляя мешок за спиной. Похоже, нормальный трап не предусмотрен, а команде сейчас не до случайных пассажиров. Погрузка-разгрузка дело ответственное и тяжелое. Плевать они хотят на мои чувства. Деньги честно отработаны, люди доставлены. Остальное их не касается.
        Ступить на твердую землю было настоящее блаженство. Я плавал неоднократно по рекам и возле берега на шлюпке, но чтоб так укачивало! Мне было отвратительно почти сутки и толком не ел еще одни. Нет, больше меня на борт морского корабля не заманят никогда!
        На берегу суетилась куча народа самых разных оттенков и цвета кожи в минимальной одежде. У многих мужчин она ограничивалась одной набедренной повязкой. У других, более зажиточных, рубахи и штаны из хлопка широкие и с вырезами. Пусть на севере тоже было жарко, но не настолько, и здешние наряды удобнее и практичнее привычных. А еще пованивало. Отвык я от этих запахов за прошедшие годы. С санитарией явно обстояло много хуже, и животные загадили улицы. Впрочем, и люди внесли весомый вклад. Мусор валялся открыто повсюду, и не только объедки.
        На самом деле мы находились внизу во всех смыслах. Город поднимался уступами вверх вокруг бухты. Чем ближе к вершине, тем солиднее граждане. Возле порта - безденежные, и многим лучше не соваться вечером. Самый могучий воин запросто закончит свой глупый поход на свалке в голом виде. Ведь совсем не обязательно здешним крысюкам на двух ногах бросать вызов. Можно пырнуть в спину. Причем проделает это с одинаковым успехом калека, ребенок или симпатичная девушка, соблазнившиеся добротными одежками. Иногда приличной обувки достаточно, чтоб опоили и обобрали до нитки. К сожалению, есть опыт. Тогда не поленился и привел с собой помощников. Ну и толку, что перевернули всю округу? Так Капид и не нашел ту девку. Уверен, не сама работала, с кем-то в доле. Вряд ли за эти годы что-то столь кардинально поменялось.
        Ну да и без разницы. Нам в те кварталы не надо. Дорогу толком не помню, но сориентироваться, несмотря на кривые улицы, просто. Надо лишь подниматься по спирали и все время держать направление на хорошо заметные башни стены. Спрашивать дорогу очень не хотелось. Полагаю, ничего не должно измениться всерьез, иначе б слухи ходили. Когда происходит нечто из ряда вон выходящее и пахнет кровью, наемники быстро узнают о таких вещах. Для них это в прямом смысле хлеб. Можно предложить услуги нуждающимся.
        Вблизи городская стена производит впечатление запущенности. Двадцать лет назад за ней следили и подправляли. Кажется, тогда каждый участок закреплялся за определенным кварталом и строго спрашивали. Видать, сейчас неплохо живут. Мирно. Никто не беспокоится. И стража не особо впечатляет. Вид расхлябанный, за оружием не следят и за лишнюю монету кого угодно впустят и выпустят ночью. Ох, почему не дружу с морем? Налетели б и вынесли кучу добра, прежде чем очухаются.
        Двадцать лет прошло… Или больше? Уже сам запутался, и не потому, что с памятью проблема. Для прежней личности годы ничего не значили, и он их не считал. Как и окружающие. Девочка подросла достаточно - можно отдавать замуж. А конкретный возраст не особо интересен, разве для записей у старосты. Тот обязан фиксировать рождения, смерти, свадьбы и прочие изменения семейного положения для распределения налогов. Понятно же, что с умершего не взять, а если семья разделилась на две, выделив сына, то и он должен нести часть общего бремени, выплачивая свою долю хозяину земли.
        - В очередной раз удача помахала надо мной крылом, - невольно говорю вслух после первого взгляда. - Даже не требуется идти искать попутчиков.
        - Почему? - спрашивает Мария с недоумением.
        - Смотри, - показываю.
        Прямо на виду готовится к отходу караван с солью. Большие возы, в которые запрягают двух или четырех волов в зависимости от размера. На повозку обычно не меньше двух человек.
        - Это не местные и даже не одно племя. Обычно по сговору сразу из нескольких поселков или племен идут общим отрядом. Ведь со всего Мавретана везут на побережье металлические изделия, оружие и многое другое. Назад соль, ткани и кучу всякого. Пустыми возы не ходят, и с ними можно добраться куда нам надо. А теперь помолчи.
        Собственно, мы и так привлекаем кучу внимания своей компанией. Не часто в этих краях попадаются блондины, хотя в Мавретане кого только не встретишь. К нам издавна бежали со всех сторон проигравшие в войнах народы и отдельные личности. Иные оставили заметный след. Самые разные типы лиц возможны, и никого это не удивляет. Голубоглазые и зеленоглазые совсем не редкость, однако все ж белокурых в сертане не больше подземных карликов, которые встречаются исключительно в сказках.
        Иду вдоль возов и внимательно изучаю людей. Соленики чужих брать не любят, и шансов напроситься мало. Требуется нестандартный ход. Многие б решились на такое? Полагаю - нет. Потому имеет смысл рискнуть. Если прогонят, так и быть, однако способны и заинтересоваться. В толпе карателя не встретить, редко просто так зайдут, но примета, уж больно бросающаяся в глаза.
        Долго бродить в поисках не пришлось. Они сидели отдельной компанией в окружении дюжины разнообразных хищников. Ягнята тут не паслись, однако спокойное соседство животных, обычно недолюбливающих друг друга, постороннего наблюдателя всерьез поражало. Гиена, лев, гепард, стервятник и еще несколько помельче мирно лежали рядом с людьми. Те тоже не травоядные. Веселая компания самых страшных в сертане убийц. Если не в лицо, то по прозваниям всех знали от края и до края степи и на плоскогорьях. Про некоторых баллады поют уже давно.
        - Дождь вам, уважаемые, под ноги, - сознательно сказал не на общем, а на диалекте Зеленых гор.
        Достойные во всех отношениях люди ответно снисходительно промолчали. Кое-кто и головы не повернул.
        - Я прошу разрешения ехать с караваном.
        - В Вольные земли вход свободный, - говорит человек огромного роста. Даже сидя он производит сильное впечатление.
        - Вежливость требует спросить мнения столь известных людей, - отвечаю жутко дипломатично.
        Тащиться следом за караваном без подобного разговора - не лучшая идея. Не те, так другие прикончат и закопают. В принципе, самостоятельно проеду, куда требуется. Тяжело придется, однако реально. Но то в одиночку. Тащить с собой неумех, не знакомых с сертаном и его жителями, отвратительная идея. Но не бросать же, раз слово дал помочь.
        - Зачем? - спросил высокий, немного сутулый человек с мертвенно-бледным лицом. Было что-то страшное в его мягко очерченном подбородке и бледной коже. - Зачем тебе туда? - уточнил.
        - Мой отец был изгнан за случайное убийство, я имею право требовать примирения.
        В подробности сознательно не стал углубляться. Не их это дело. Да и история больно некрасивая. Родной брат другого в пьяной драке за женщину кулаком приложил, да не просто так, уселся сверху и бил лежащего головой об пол. Тот и помер от излишне тяжелых повреждений. Все ж братоубийство по любым законам деяние непохвальное. Может, будь мы трезвыми, ничего бы и не случилось. Гордый Кай, в жизни не подравшийся, и не мужчина вовсе. Старики прямо советуют для воспитания характера в детстве проверять силушку на соседях. И не вздумай плакать.
        - Богатых родственников ищут, - с сарказмом сообщил чересчур бледный, - бедные - находятся сами.
        - У дерева много веток, - медленно говорю вместо ожидаемой ругани. - И если одни из них падают или их отсекают, то на их месте должны вырасти новые. Души почивших родичей будут продолжать жить в новых поколениях. Она, - мотнул головой назад, - ведьма. Кто осудит меня за желание спасти ее от зверолюдей?
        Все это время я старательно ходил рядом, не объявляя родство прямым. Пусть сами додумают. Врать не рекомендуется в общении с карателями, некоторые ложь чуют сразу, но недоговаривать кто воспретит. Зато ясно намекнул, что моя жизнь не важна - ее полезнее. И что не дурак, тоже, поскольку жрица, если это правда, прикроет.
        - Одних птиц видно по полету, - сказал разодетый в шелка человек с покрытыми татуировками щеками. Если я не ошибаюсь, хорошо известный на юге резней Синий, - других - по помету.
        Похоже, проехался по товарищу, уж больно недовольно тот посмотрел. Ну вот, одного недоброжелателя на пустом месте поимел. Кто все-таки его Спутник?
        - Откуда он был?
        - Кай-зана-Тубрак, - называю последовательно племя, род и деревню. Есть три племенных союза в Зеленых горах: Кай, Аза и Сар. В Кай входит больше тысячи деревень, в каждой из которых могут жить несколько семей, а бывает одна. И это не папа-мама, а иногда сотни жителей, связанных кровными узами. Еще частенько существуют союзы, когда объединяются несколько в общий род, члены которого считают себя происходящими в четвертом-пятом поколении от одного предка. Но все три происходят от одного человека и властвуют в сертане. Остальные либо в союзе с ними, либо зависимы.
        - Фенек? - спросил удивленно невысокий мужчина с вороном на плече. Все время он сдержанно посмеивался, слушая, его веселость не затрагивала глаз, колючих и недоверчивых.
        - Да, - не менее удивленно соглашаюсь. Абсолютно незнакомая морда. Откуда может знать прежнее имя Капида?
        - Бирюк? - спросил татуированный.
        - Я отвечаю за них, - ответил тот самый, с вороном, вставая.
        - Значит, решено. А ты будешь Стоппер. - Это мне.
        Похоже, принял попытку подобрать слова за тормознутость. Я элементарно много лет не говорил на правильном наречии «настоящих людей» и серьезно подзабыл язык.
        - Она, - про Марию, поколебавшись, - Светлая. Своей бабе сам дай кличку.
        Я молча поклонился. В каком-то смысле признание.
        - Что сказали, братик? - тихо спросила Мария.
        - Нас берут до нужного места. И запомните - меня зовут Стоппер, Мария - Светлая. - Я произнес Уриил, как прозвучало изначально на лингва тамазигхт. А ты просто Матушка. Не называйте прежних никогда и никому. Здесь так положено. В Мавретане считается, что свое истинное имя нельзя озвучивать. Неизвестно, до кого дойдет, и могут сглазить. Потому данное при рождении можно доверить лишь близким.
        Когда я впервые попал на север, решил, что все кругом сумасшедшие. Ну не бесстрашными же называть. Как наводят порчу и человек загибается без всякой видимой причины, видел своими глазами. Хотя, по зрелому размышлению, имя здесь не самый важный компонент.
        - Сначала у тебя детское прозвище, затем юношеское, станешь взрослым, появится еще одно.
        - Откуда появится? - спросила Мария.
        - Люди дают. Случится что-нибудь и приклеится. - Все ж ребенок и простейшие вещи надо объяснять.
        Очень хотелось поделиться анекдотом про овцу и храброго пастуха, но аудитория вряд ли одобрит. Хотя такие вещи они могут с детства и без меня знать.
        - Ясно?
        - Да, господин, - подтвердили одновременно.
        - Не господин. Стоппер! Помолчите пока, - это уже обеим, - потом без Бирюка, - его зовут Бирюк, то есть нелюдимый, спросите.
        - Они вообще ничего не понимают? - спросил обсуждаемый, жестом зовя за собой.
        - Почти. - Ну девочке успел кое-что объяснить, но слов тридцать, не больше.
        - Научатся, если жить захотят, - буркнул Бирюк. - Вещи, полагаю, на вас. Деньги есть?
        - Здесь можно приобрести повозку и пару коней? - поинтересовался, не отвечая прямо. Мог бы и сам догадаться, но если б поперся на базар, остался бы вообще ни с чем. Караван уходит утром, и напрашиваться в попутчики было б поздно.
        - Можно, но не нужно, - ответил он. - Здешние купцы те еще стервятники, заломят нуждающемуся цену выше неба. И то и другое у меня имеется.
        - И что взамен?
        - Молодец, подарки не всегда брать уместно. У меня можно.
        Я не стал задавать напрашивающийся вопрос. Сам скажет.
        - Твой отец когда-то здорово нагадил моему.
        Ора! Такого не ожидал.
        - Его звали Глубокая Глотка.
        В смысле пел хорошо. Не помню. Абсолютно никакого отклика от прежней личности. Пожимаю плечами.
        - Не говорил он о таком.
        - Фенек, - продолжил Бирюк после еле заметной паузы, - был вообще неприятный малый, я достаточно помню, уже не ребенок был. Но если б он своего брата не прибил, плохо бы кончил и так. Уж больно думать не умел о последствиях. Странно, что так долго прожил.
        - То есть никаких хороших воспоминаний и старого долга?
        - Еще чего! - Он усмехнулся. - Если честно, в детстве мечтал лично зарезать. А когда вырос, пришло понимание, я стал тем, кто есть, из-за него. Не случись того, что случилось, и прожил бы совсем другую жизнь. Может, лучшую, но иную. - Он явно говорит уже скорее для себя, чем для слушателя. - А меня эта устраивает. Значит, судьба была права. Каждому свое. Ему смерть на чужбине, мне - вас неизвестно зачем.
        - Боги любят пошутить, - невольно бормочу. Что все ж его отцу сделал? Не вспоминается.
        - Он один! - резко заявил Бирюк. - Создатель всего, безграничный в пространстве и времени. Он создал бесчисленное множество разнообразных миров и наделенных разумом существ. Остальные всего лишь его слуги или вовсе созданы излишне буйным воображением. Бессмысленно молиться камням или деревьям, ручьям или огню. Лишь разум дает возможность творчества и созидания.
        Прозвучало страстно и от сердца. Слышал я такое и встречал неоднократно единобожие, аскетизм и ритуальную чистоту. Не испытываю желания спорить о теологии и не понимаю мужчин, пытающихся обратить других в свою веру.
        Тут, прервав проповедь, удачно пришли к фургону. Он меня мало интересовал, ничего удивительного. Обычная телега вроде оставленной в подарок золотарю, только с тентом поверху, и парочка лошадей-тяжеловозов вместо волов. У Бирюка две основные специализации: почтарь и каратель. Оба варианта случаются не особо часто, а жить на что-то требуется. Поэтому нормально приторговывать всякой мелочью помимо доставки важных посланий.
        - Брак, - произнес односложно Бирюк, показав на лошадь, - тебе.
        Похоже, он не сильно разговорчив и, произнеся пару речей, исчерпал запас красноречия надолго. Вместо него противно заорал ворон.
        - Красивая кобыла, - сказала с ноткой зависти Мария, когда наскоро перевел основное, не вдаваясь в тонкости.
        - Очень, - соглашаюсь, погладив по морде, сунувшейся в руки, - добрая, резвая и очень мало ценимая здесь.
        - Почему? У нас белые кони как раз очень дорогие.
        - Великая Мать не зря не дала белого цвета диким животным. Пятна, полосы, но не вся шкура целиком. Слишком заметны. Таких предпочитают приносить в жертву на праздниках. В колеснице Солнца надо сменять постоянно скакунов, давая отдохнуть.
        А еще у таких пониженная плодовитость, частенько плохой слух, зрение, и нередко жеребята погибают еще в брюхе матери. А с учетом возможного близкородственного скрещивания только чужаки могут восхищаться белыми лошадьми. Не зря у моей такое имя. В прямом смысле брак. Подумал и осознал, насколько легко прежняя личность взяла верх. Для Капида это прописные истины.
        - Мне продали почти задаром, - закончил для слушательницы Бирюк, прекрасно все понявший, на почти правильном иберийском наречии, получившемся от смешивания пришлых германских языков с туземными. Говорят, и те от соединения с румским, но тут уж надо быть ученым, а не наемником, нахватавшимся в общении. - Хозяин не хотел, чтоб кто-то услышал о существовании в его табуне такого божественного «подарка». - Тут звучит явная ирония. - Могли бы заподозрить породистого жеребца-производителя в некачественных статях. А мне и к лучшему. Воспитывать правильно надо с раннего возраста. Это в анклавах ничего в лошадях не понимают, - что было, мягко говоря, преувеличением немалого размера, - а хорошие кони в сертане ценятся. От них частенько зависит жизнь и здоровье. Покажи! - резко сказал он, и это уже мне.
        Что конкретно, не знаю, но команду такую помню. В меня в детстве палкой вбивали. Усидеть на неоседланной кобыле не так уж сложно, она не из только что прирученных и человека не боится. А вот попасть на ходу даже в борт фургона не так просто. Но я тренировался в дороге, сам делал стрелы (не такое простое занятие), и пусть тело не привычно к иным движениям, но чисто на рефлексах стрела мимо не пролетела. Этого добивался или нет, так и осталось неясным. Бирюк посмотрел и молча отвернулся, зарывшись во внутренности своей повозки. Потом вынырнул с котелком.
        - Ужин готовим, - сообщил моим девицам.
        Я посмотрел выразительно. Анна поняла и взяла. Пока будет вариться, можно обсудить случившееся и объяснить кое-что на будущее.
        Женщины в наших племенах отнюдь не столь беззащитны и бесправны, как на севере. Скорее наоборот. В имущественно-юридическом смысле полное равноправие. Мужчина воюет, женщин хранит очаг. Она решает, кому из детей отделяться и что важнее, приданого семья не дает, кроме принадлежащих ей лично вещей. Таковых может оказаться достаточно много, но это ее имущество, и при разводе получит назад. У кочевников совсем не так. Там девчонок можно просто купить за пару коней или десяток овец.
        Реально все еще запутанней. Мавретан стоит на нескольких подпорках: общее происхождение, схожий образ жизни и связанный с ним кодекс чести. Но есть кроме воинской доблести еще и жрицы. И иногда их слово в любых делах весит больше твоего.
        Глава 5
        Сертан
        Брак оказалась хорошей кобылкой, и за ее готовность мчаться и слушаться всего лишь требовалось правильно обращаться. Накормить, напоить, почистить. Потом осмотреть упряжь. Когда я не задумываюсь, руки машинально все делают правильно. Подарки вещь приятная, однако не хотелось бы с ходу навернуться носом у всех на глазах. Такие проверки я и сам частенько устраивал молодым. Ну не я, тьфу. Тот, прежний. Фенек-Капид.
        Потом явился Бирюк и молча поманил в сторону. Сделал хорошо понятный жест, очертив круг по воздуху, потом второй, приглашающий. Я не стал задумываться, насколько чужак со стороны может разбираться в правилах чести. Может, отец просвещал для своего удовольствия. Почтарь предлагал не поединок, а тренировочный бой. Почему бы и нет? Извлек шашку и приготовился.
        Я понимал, чего он добивается, но не собирался сдаваться просто так. И сдерживаться, хотя никаких защитных приспособлений и тупого оружия не было. Слишком мал срок и недостаточно сил в отличие от опыта, чтоб затягивать. Атаковал рубящим в лицо. На самом деле и не собирался бить, а, изменив направление удара, готовился хлестнуть по нижней части туловища.
        Ничего не вышло. В отличие от последнего моего противника этот тип таких умников на завтрак регулярно ел, и решить поединок одним ударом не удалось. Бирюк отбил почти небрежно, и больше я не смог ни разу ударить. Только бесконечно парировал, отскакивал, уклонялся. Перейти в атаку невозможно, исключительно глухая защита.
        Это был настоящий мастер. Да иначе и быть не могло. Каратели паршивыми вояками не бывают. Или умирают очень быстро. И дело не в зверях. Уверен, на коне он бы меня сделал со второго удара. Но и здесь, где имел преимущество в подвижности, приходилось выкладываться полностью. Пот тек, дыхание уже стало хриплым, а ему все без разницы. Все с тем же невозмутимым лицом продолжает наступать, но так, чтоб не выгнать из круга. В этот момент сообразил, Бирюк вовсе не пытается победить. Он проверяет, на что я способен. И с вновь проснувшимся упрямством уперся насмерть, максимально взвинчивая темп. Долго не продержался. На очередной защите он вывернул странно кисть, и прежде чем я успел нечто сделать, коснулся острием живота. Еще чуть-чуть - и пропорол бы насквозь. Но выдержка и точность такова, что разве маленькая царапина потом обнаружилась. Не уверен, что не поставил специально.
        - Недурно, - сказал Бирюк, убрав саблю и отступив на шаг. - Тебя учили, и неплохо.
        Еще бы! Столько лет практической резни и куча самого разнообразного оружия. В пехоте сабля не особо выгодна, потому одинаково недурно умел обращаться с копьем (не зря посох использовал, пока нечто поприличнее не заимел), алебардой, коротким мечом, арбалетом и ружьем. Я был профессионал войны и при желании сумел бы воспользоваться и кистенем, и луком, и даже из пушки засадить по противнику. Навести и прицелиться - запросто. Вот изготовить - надо другие мозги иметь.
        - Но еще молод и не хватает опыта.
        Воистину так. Правда, становиться воякой не собираюсь. В отличие от предка, не знающего и не желающего другой судьбы, имеется занятная идея. И не одна. Кое-что я реально могу предложить этому миру, главное, заручиться поддержкой хотя б на первых порах.
        - Я могу попросить оказать милость и в дальнейшем поучить? - переведя дух, спрашиваю вежливо.
        Как бы ни повернулось, а настоящий тренер пригодится. И на коне тоже. Я умею ездить, но мышцы совершенно непривычны в этом теле, и драться верхом придется сызнова привыкать.
        Он буркнул нечто невнятное и, показав на кинжал, снова встал в позицию. Похоже, требуется продемонстрировать, как двумя руками дерусь. С этим будет нормально. На поединках постоянно применялись такие приемы, хотя в бою либо держишь повод, либо длинную пику. Но работать обеими руками меня учили еще в сертане.
        К тому времени, как Бирюк оставил меня в покое, ужин уже оказался готов. Не так уж сложно кашу сварить.
        - Создатель всего сущего, рожденный, а не сотворенный, - торжественно произнес Бирюк, прежде чем я успел извлечь ложку, - спасибо за данную нам пищу.
        Слова, похожие на привычные, но не вполне совпадающие. Да и не важно. Мужчины редко просят или благодарят. Мои женщины ничего не поняли, однако похвально поддержали. Аминь - это не сложно.
        - Сало? - спросил Бирюк, проглотив кашу, как положено, первым по очереди.
        Ворон на его плече открыл глаза и заинтересованно посмотрел. Потом слетел на землю, разинул широко клюв и издал противный крик. Требовал свою долю.
        - Я забыла спросить про запреты! - всплеснула Анна руками.
        - В дороге их нет, - утешил, чтоб особо не огорчалась. - Можно употреблять все.
        Постных дней в году ровно половина. А если учесть отсутствие больших рек в Мавретане, то и с рыбой обычно проблемы. Не зря после соли второй основной товар из приморских областей. Иные умудряются на праздники и живую доставить, видел как-то. Но в основном копченая, соленая возами.
        - Просто привкус. Хм…
        - Это специи, у нас с собой были. Чуток, а вкус совсем другой. Я хорошо умею готовить! - провозгласила Мария с гордостью.
        Все ж совсем девочка и наших правил вежества не знает. Не принято хвалить себя. Надо дождаться от другого и долго отнекиваться, мило краснея. Некоторые девицы в том искусстве достигли немалого совершенства. Придется еще и такое объяснять.
        - Господин, - сказала, когда доели.
        - Не называй меня так, - резко заявил он. - Бирюк. И никак иначе. Других тоже. У нас нет господ, кроме как у рабов. Вольный, - произнес бродяга, - как издавна именуют жителей Мавретана, хотя у них свои самоназвания. Наиболее распространенное «истинные люди». Для остальных есть уважительные формы обращения. К старшим - на «вы».
        - Бирюк, - поправилась Мария. - Почему каратели? Я слышала, так называют. - Она смутилась.
        Он посмотрел на меня определенно с иронией.
        - Объясняй.
        - Вы не слышали, кто такие каратели? - спрашиваю.
        - Нет, - переглянувшись, сознались обе.
        М-да. Когда иные вещи знаешь чуть ли не с рождения, сложно представить, что кто-то не в курсе. Пусть без подробностей.
        - В Вольных землях нет больших поселений и городской стражи. Обычно преступника знают. Трудно скрыть от соседей кражу даже курицы, если они знают каждую в «лицо».
        Девочка хихикнула.
        - Ну или подерутся, или кровь друг другу пустят. Были свидетели, а если нет, и сам скрывать не станет. Честь обязует признать вину. Ведь в Мавретане принято платить. Око за око, зуб за зуб, кровь за кровь. Не от кровожадности. Дело в том, что иначе ни один человек не может себя чувствовать в безопасности за оградой собственного дома. Поэтому и при нападениях на чужие караваны, и при угоне скота стараются по возможности крови не проливать.
        - Хе, - сказал Бирюк.
        А то я не в курсе, чем отличаются благие пожелания от реальности. Сам мог бы поделиться парочкой историй. Фенека, например. Или Вечно Чихающего. Имечко, прости Небо, отвратное, но сама по себе история изумительная во всех отношениях. Право, не знаю, чего в ней больше: глупости или нездорового понимания чести семьи.
        Ему однажды на совместной пьянке сообщили, что жена путается с молодым красавцем. Якобы видели их вместе. Он никому не сказал ни слова, а потом одного за другим убил всех троих собутыльников, посмевших неприятно пошутить. Затем зарезал жену и на прощанье покончил с тем самым любовником, оказавшимся двоюродным братом. После чего ударился в бега и скитался лет десять. То ли заскучал по дому, то ли хотел откупиться от родственников, но вернулся. Правда, не доехал. Чуть не возле поселка нашли убитым и раздетым. Сын одного из поведавших об измене жены постарался, о чем и сообщил честно во всеуслышание.
        Веселая история, да? Потому и не хотел переться напрямую, а требовалось заручиться поддержкой. Каратели не только убивают, но и могут заступиться до соответствующего разбора.
        - Бывают ситуации, - подбирая слова, продолжаю, - когда нужно расследовать, кто совершил то или иное дело. Или слабый род не может ответить важному человеку как положено. Или сбежал. А то сомнения возникли, кто преступник. Много разного случается. Не все люди честные и готовы взять вину. Не всегда они придерживаются обычаев или вообще приходят из-за границы. И тогда зовут карателей. И они ищут истину - это важно, лишь потом убийц. Ну или, когда заказа нет, занимаются охраной караванов. Приходится идти через земли разных родов, и всякое случается.
        - Значит, ты хороший воин, - сказала Мария утвердительно Бирюку.
        - Не хуже других. - Он усмехнулся. - Больше вопросов нет?
        - А почему соль, которую везете, черная?
        - Она всегда такая, - честно удивился Бирюк.
        Я прежде тоже так думал. Для внутренних районов и дальше на юге соль имеет огромную ценность, и взять ее можно только у океана.
        - А должна быть другого цвета?
        В первый раз побывав на берегу, я специально пошел посмотреть, откуда берется соль. Оказывается, не просто добывают из земли, как представлялось. Ее вываривают. Еще и поэтому в наших краях не очень распространен промысел. Дерево дорогое, и соль выходит соответственно. Чаще всего древесину везут с юга. Там джунгли, и не жалко, древесина вырастает быстро. Только много ли на верблюдах через пустыню доставишь. А в степи просто рощ не бывает. Исключительно плодовые сады. Дрова привозят из-за пролива!
        Мастер затапливал специальную печь, а подварок в это время «напущал» в котел рассол. Доведя до кипения, внимательно следили за кипением рассола, высматривая момент, когда в нем начнет «родиться» соль. Особенно тщательно работники наблюдали за жаром в печи. Ни в коем случае нельзя было допустить пригорания соли и образования соляной корки на поверхности, так как в данном случае железное днище могло прогореть насквозь.
        При появлении первых кристаллов соли добавляли свежую порцию рассола и так поступали несколько раз, пока не получался густой «засол». Чем крепче был первоначальный рассол, тем меньше требовалось добавок и тем короче была «варя». Когда соляной раствор загустевал, кристаллическая соль начинала оседать хлопьями на дно чрена[12 - ЧРЕН - солеварный котел.]. Это служило сигналом к тому, чтобы уменьшать жар в печи и постепенно гасить огонь. За двое суток опытный солевар получал около двух третей веса «таланта». Очень недурственный заработок, когда за восьмую часть такой порции давали быка или эквивалент в серебре. За сезон до ста тысяч выходит! Не зря именно выходцы из родов мастеров солеварения контролировали побережье.
        - Серая у нас всегда была. Ну, иногда желтоватая.
        - А! Понял. Это потому, что запекают бруски на хлебной основе с добавлением перетертых ржаных зерен с морскими водорослями. Видимо, они и цвет дают. А нам такое привычно. Как раз белой она не бывает. Ну, если это самое важное, что тебе интересно, спать пора. Завтра с рассветом выходим.
        Обоз двигался страшно медленно, так что человек пешком не отстанет, но с постоянной скоростью. Сертан - это сплошная равнина, покрытая травами - ковылем, бородачом, пыреем, низким кустарником и редко стоящими деревьями. Конечно, не везде одинаково и не всегда. Вдоль оврагов и речных долин, как правило, имеются тщательно оберегаемые заросли. Все дело в сезоне и месте, где находишься. Дожди идут всего три месяца, и чем ближе на север, тем более сухо. Потому в сертане люди не живут на одном месте постоянно, а регулярно перегоняют стада. Пока выпадают осадки, скот пасется на севере, потом уходят на более влажный юг.
        Суть в том, что спрятаться на голой местности, на фоне выгоревшей растительности практически невозможно. По крайней мере негорожанину. Бирюк остановил коня и, не особо напрягая голос, произнес:
        - Выходи. Не заставляй ждать.
        Молчание.
        - Могу выстрелить, - сообщил в пространство, положив руку на колчан. - Хорошая будет тренировка по бегущему, - сказал обещающе.
        Он поднялся из кустарника. Жалкое подобие маскировки, даже если б точно не знал, где искать. Взрослый мужчина лет тридцати, хорошо кушавший и мало похожий на вечно голодных жителей трущоб. Этот не крысюк из захолустья, кусаться не посмеет. В добротной одежде, с котомкой за плечами и в шапке вольноотпущенника. Из оружия один нож, да и то несерьезный. Мясо резать еще годится, человека, безусловно, нет. Лицо красное, непривычен к открытому солнцу, настоящий горожанин. С виду не то чтоб слабый, но явно не приспособлен к физической работе.
        - Каждый раз, - говорит Бирюк со скукой, - находится один или несколько думающих, что они сильно умные, и если будут следовать за караваном в отдалении, сумеют легко дойти до обжитых земель.
        - Здесь вольные земли!
        - Если ты не видишь межевых знаков, это не означает позволение кому ни попадя шляться. За тебя никто не спросит и не станет мстить, потому что ты ничей. На обоз из нескольких сотен телег и людей мало кто посмеет напасть. Зато отставших или отошедших по глупости, а также вот таких ничейных беглых рабов с удовольствием ловят мелкие шайки. Потом продают на побережье.
        - Я не раб! - заявил он с негодованием.
        Бирюк вынул ногу из стремени и молча ударил его в лицо. Человек с треском улетел назад в кусты.
        - Уже стал, - сказал, глядя исподлобья, как тот становится на ноги.
        Нет, определенно не боец. Это не Стоппер. Тот только с виду тихий, а глотку перегрызет моментально, пойди не по его. Причем именно зубами. У данного экземпляра вместо злости и готовности драться почти детская обида. Таких ломают быстро.
        - К тому же выпоротым, если не научишься правильно себя вести. Это понятно?
        - Да, господин, - ответил человек покорно.
        - А то можешь устроить забег. Обещаю исключительно плашмя бить при ловле.
        Тот промолчал. Даже самому тупому понятно, от конного не уйдет.
        - Кем ты был?
        - Секретарем патриция.
        Не хочет имя называть. Ну это поправимо. Дать всерьез плетью, моментально запоет. Сейчас не важно. Обычно, отпуская на волю, патрон приобретает не покупаемую ни за какие деньги преданность. Почти член семьи, принимающий близко к сердцу ее печали и нужды, на которого можно положиться в любом деле.
        - Ты и свидетельствовать против хозяина по закону не имеешь права. И вдруг вглубь сертана подался. Что произошло?
        - Его жена обвинила в домогательствах, когда отказался помочь изменить тайно завещание, - угрюмо сказал пойманный.
        Ну, понятно. За насилие над аристократками поощряют не просто отрубанием головы, а с большой выдумкой. Доказывать отсутствие вины, когда она визжит и тычет обвиняющим перстом в разорванные одежды, несколько сложно. Глупая, правда. Вместо угроз надо было сразу переходить к аресту.
        - А ты приставал? - с интересом спросил Бирюк.
        - Нет.
        Даже про господина забыл. Дать еще раз в морду?
        - Ладно, - подумав, согласился Бирюк благодушно. - Сейчас пойдем со мной, будешь выполнять приказы до Хетара. - Тот машинально кивнул, приходилось слышать. - Там отпущу. Только вряд ли это для тебя хорошо.
        Илак вскинул голову, впервые посмотрев не себе под ноги. Не принято у горожан глядеть в глаза вышестоящему. Могут за вызов принять, и неизвестно, что выкинут разобиженные патриции или гордые воины.
        - Кто ж станет кормить за просто так? - объяснил всадник.
        - Меня зовут Илак, - решил в очередной раз проявить глупость.
        Вторично пнул в глупую морду, раз с первого не дошло.
        - Обращайся как положено, - сказал Бирюк, дождавшись, пока поднимется. - И да, буду звать тебя Писарь, а другим имя не называй и ничего о себе не рассказывай. Скажешь, я запретил. Ясно?
        - Да, господин.
        Да уж, не ошибся. Дрессируется моментально. Раб всегда в душе останется рабом, пусть и нет на нем цепей и чужой власти. Немного силы, и будет ходить на поводу и радоваться, что не убили. Тьфу!
        - Совсем не случайно, - вещало привычным тоном учителя Бирюково приобретение, - стада различных животных пасутся рядом или даже на одном участке. Они потребляют разные ярусы травяного покрова: зебры поедают верхние части злаков, антилопы - травы ближе к почве, а газели могут пастись в разреженном и низкорослом травостое. Каждый вид использует определенные виды растительности, что и позволяет сосуществовать на одной площади исключительному разнообразию крупных животных. Носорог не сможет достать выше определенного уровня, и тамошние ветки достаются слону. А жирафы едят еще выше.
        - Кто? - с недоумением спросила девочка.
        - Есть такие животные, - сказал Илак после паузы, поняв, что не издевается, - с очень длинной шеей.
        Попытался изобразить на земле, вызвав удивленное ойканье Марии.
        - Водятся в основном южнее. Очень крупные и весят много, на всех бы хватило мяса.
        Сразу видно сильно ученого, подумалось мне. Наверняка сроду ни носорога, ни жирафа не видел, но апломба выше крыши. Жираф даром травоядный, а приложит копытом, мало не покажется. Носорога вообще лучше не трогать. Кожа толстая, хуже подметки. Подстрелить та еще морока. А разозлишь, в ярости моментально атакует, и лучше сразу драпать. Есть, конечно, способы завалить, давно отработанные, но какой смысл, когда в сертане охотнику и так хватает добычи, а всю тушу не сожрешь. Пропадет бессмысленно.
        - Есть много видов травоядных, характерных для здешних мест, мало известных на северном континенте. М… кажется, до сотни видов, хотя за точность цифры не поручусь. Местные, - он покосился на меня и продолжил, уверенный, что не слышу, - выделяют одних антилоп два десятка видов. По мне, разница минимальна, но им лучше знать. А есть еще разные бородавочники… вроде свиней, но не вполне. Эти становятся при пастьбе на колени и медленно передвигаются в такой позе. У каждого вида животных отдельные уровни питания. И все они совершают ежегодные миграции на огромные расстояния в соответствии со сменами сезона.
        - Тоже кочевники?
        - Скорее люди усвоили данную мудрость, глядя на стада. Многие ученые авторитеты предполагают, что изначально человек, как и прочие хищники, шел за стадами с целью бить добычу. Львы охотятся на крупных антилоп и зебр, гепарды на мелких антилоп; предки кочевников тоже отстреливали себе разную скотину, пока не поняли, что проще не гоняться за рогатым скотом, а выращивать, имея под рукой. Хотя и охотиться продолжают.
        - Да, мы видели.
        При таком количестве народа выгоднее подстрелить парочку антилоп, чем тащить с собой излишнее количество продовольствия. Не так уж и сложно найти обычно. Правда, сейчас они в основном откочевали на юг по обычным маршрутам. На носу самая жара, и в сертане большим стадам не прокормиться.
        - В определенное время устраивают загонные охоты, - рассказывал между тем Писарь нечто вычитанное.
        Вот чего не люблю, так этого занятия. Конечно, заготовка мяса важна, но это чистая бойня без малейшего удовольствия. И все ж такое времяпровождение это практически та же война. Созыв людей, командиры, маневры, построение, разведка с целью определить количество и виды животных. Неплохая тренировка. Многие убеждены - это лучшее упражнение из готовящих к сражениям.
        - Окружают стада на огромном пространстве и бьют всех животных подряд.
        - Но они ж останутся на следующий год без добычи?
        - На освободившееся место придут другие стада. Вот если б регулярно в одном, то, может, и привыкли бы бояться. А так районы специально чередуются, чтоб не выбивать полностью. Здесь вообще очень бедная земля. Выращивать на ней можно очень мало, разве возле рек, но те практически пересыхают в жаркий сезон. В сертане могут жить лишь кочевники, переходя с места на место и меняя в зависимости от времени года пастбища для своих стад. Собственно, потому Мавретан и не завоевывали. Невыгодно. Прибрежная полоса плодородная на севере, западе и востоке, во все времена плотно заселена. Там прежние города-государства объединились в Пятидесятиградье[13 - На самом деле число договорных городов намного больше, но не все играют заметную роль в союзе.], чтоб совместно давать отпор налетчикам, а каменистые плоскогорья и засушливые степи остались свободными. Насколько может быть вольным человек.
        Это уж точно, мысленно соглашаюсь. Личная свобода не ограничена ничем, кроме полной зависимости от своего племени. Изгнанник - хали становился вне закона. Его можно ограбить, искалечить, продать в рабство, убить - все, что угодно. Спроса никакого. Он ничей, как был ничьим Писарь, пока Бирюк не забрал его себе. Любой, кто «нашел» бы его или «подобрал», становился владельцем. Не раба. Зависимого.
        - Болтаешь много, - говорит Бирюк, подъезжая. - Навоз собирай. Иначе на костре гореть нечему будет и останешься без жрачки. Впрочем, мне-то плевать на твой желудок. Гораздо хуже, если я останусь без горячей пищи. А ты, - это уже мне, - за мной!
        Погнал коня вперед, не дожидаясь выполнения указаний. Вечером выяснит результат, и лучше ученому вольноотпущеннику не волынить. И так пользы не особо наблюдается. Доверить разве мытье посуды можно. Что-нибудь серьезнее - вечно проблемы. Одно слово, образованный горожанин. Ничего, потерпит. А куда деваться? Пусть рожа вечно брезгливая, но возражать не смеет. Свободу он, может, и получил, однако рабскую психологию впитал с детства. Сбежать оказался способен, сопротивляться - нет.
        - Вон там роща, - сказала девочка за спиной, пока седлал Брака. - Почему нарубить дров нельзя?
        - В обозе сотни людей и телег с волами, надолго тех деревьев хватит, если каждый год мимо ходить? - вполне разумно, с ходу попав в цель, сказала мать.
        - Хуже того, - сообщил неугомонный Писарь, - подобные места или вообще водяные источники в сертане наверняка принадлежат кому-то. Хозяева могут крепко обидеться и в следующий раз не пустить удобным маршрутом. А не хватит сил, позовут союзников. Какой смысл ссориться из-за ерунды, которая может обернуться немалой кровью.
        Когда на холме появился всадник, я даже обрадовался. Медленное передвижение обоза со временем стало всерьез раздражать. Скучно и ничего интересного не происходит. Бирюк постоянно гонял на спаррингах, за что огромная ему благодарность, я заметно рос в мастерстве. Все ж классный профессионал, и за постоянные пинки и синяки нисколько не обижаюсь. Так всегда учили. Еще он принялся вбивать женщинам язык, требуя запоминать слова и складывать все более сложные предложения. Это я сглупил, сам мог бы догадаться и не ждать неизвестно чего. Так что старался подсказать при необходимости. Иногда для этого использовали Писаря. У Светлой неплохо получалось. Ее мать особо не продвинулась и обходилась минимальным набором для общения. Нашим общим хозяйством от кормежки нас до животных она занималась с минимальной помощью дочери. В основном заставляла ее повторять уроки.
        Зато вечером от меня требовали очередной порции развлекательной литературы. Причем неясно, кто пустил слух, но все чаще появлялись не только обозники, но и остальные почтари, и все слушали не перебивая. Какие у них появлялись мысли по поводу «Валькирии» или «Лебединой дороги», я уж не знаю, но «Волкодава»[14 - Автор этих книг М. Семенова.] не стал до поры исполнять. В детстве произвел сильное впечатление, но с возрастом пришел к выводу: излишне наивно и назидательно. Здесь любят красивости, но предпочитают реализм без всяких преувеличений. Такие суровые правдолюбы, обожающие петь о красотах природы и прославлять эпитетами женщин, но по части сражений излишне документальны. Правда, ни один поэт еще не воспел облик жены, но это уже другое дело.
        На самом деле не так и велик багаж моих знаний. Не особо я в детстве читал, в основном необходимое по программе. Три четверти текстов использовать категорически нельзя. Про войну невозможно, сразу возникнет куча вопросов. Русскую фантастику на манер «Гиперболоида» - ну, смешно. Все равно что монголам при Батые пересказывать «Солярис». Посмотрят как на идиота. Стивена Кинга излагать опасаюсь, мало ли как отреагируют, да там опять куча странных реалий. Стихи Высоцкого или Пушкина? Ну, вы переведите, чтоб звучало, на любой иностранный язык, да и помню с пятого на десятое. Тут талант нужен, но это будет не Пушкин и не Высоцкий. Ну и что остается? Немного приключенческой литературы. Потому сейчас излагаю «Остров сокровищ». С дальним прицелом.
        Еще патрулируем на пару с Бирюком временами рядом с обозом, сменяясь. Наверняка у карателей график имеется, но я так и не сообразил, кто за кем. Ощущение, как захочется, так и едут. Ну не может такого быть! Всегда кто-то болтается поблизости со Спутником.
        А тут на холм вынырнул подозрительный тип с оружием. Наблюдателя от разбойников можно догнать и прикончить. Хотя не верится. Не настолько бандиты глупые, чтоб так подставляться. Кто рисуется на вершине, либо крайне глуп, а такие долго не живут, либо нарочно это делает. Но он же не рассчитывает на веселую погоню с выводом на засаду? В свою очередь, мы не настолько дураки, чтоб нарываться. Молча дожидаюсь решения Бирюка. Тот что-то еле слышно бормочет ворону, и птица, взмыв, зависает в воздухе.
        С таким разведчиком под рукой нет смысла носиться, высунув язык. Далеко и хорошо видит, может распознать угрозу и прекрасно понимает разницу между вооруженным и безоружным человеком. Четко отличает: открыто действует или прячется. Больше того, умеет распознавать людей и животных. По каким признакам, я так и не понял, а Бирюк то ли не хочет объяснить, то ли сам не знает. Говорить Карк способен, но запас слов не очень большой, и при чужих делает редко. Зато Бирюк как-то умудряется в карканье разобрать настоящую речь. Это не эмоции, а четкие данные. Кто, что, куда, даже количество и расстояние с названиями. Иногда еще и куча мелких деталей.
        - Посмотри, - сказал с полным равнодушием Бирюк и развернул коня к обозу, оставив в полном недоумении. Что-то он уяснил, мне неведомое, и разрешил действовать по собственному разумению.
        Шагом поднимаюсь на тот самый холм, внимательно отслеживая все вокруг и держа лук со стрелой наготове. Никакие подлые враги, естественно, и не подумали кидаться с оружием на изготовку. Всадник слегка отъехал, но вовсе не пытался удрать. Издалека род не разобрать, но по одежде и цвету платка почти наверняка бек-тараз. Они здесь кочуют, ничего удивительного. Забавно. Очень хочется ему привлечь внимание, однако прямо не обращается. Вроде бы случайность.
        Карк упал с высоты спиралью мне на плечо достаточно ощутимо. В последний момент затормозил. Хвала богам, к таким номерам уже привычный. Обычные люди невольно пугаются, когда на них устремляется целенаправленно птица. Между прочим, откормленный всерьез. Заметно крупнее обычного буроголового. Потоптался, выдерживая паузу и давая почувствовать значимость.
        - Стоянка, - сообщил. - Мало. Боятся. Смотрят. Ждут.
        Я протянул заранее приготовленный кусочек мяса. Специально с собой вожу постоянно. Это не в качестве подкупа, исключительно оказание уважения. Карк наклонил голову, посмотрел на меня. Всегда кажется, во взоре в таких случаях ирония так и сочится. Прекрасно улавливает иные тонкости, непроизносимые вслух. Резкий бросок клюва вперед, будто могу отдернуть руку в испуге. В первый раз так и произошло, вызвав счастливое карканье, заменяющее летучему наглецу смех. Потом я привык к имитации нападения и стойко не шевелюсь, но все равно точно проверяет.
        Подкинул мясо вверх и поймал. Это такая игра. Есть еще один Спутник, тоже ворон. Когда они встречаются, перекидываются чем угодно. Камешком, мясом, рыбой, но при этом еще и летают, закладывая изумительные виражи и петли. Второй обязан поймать. Что за приз получает победитель, так и не понял. Может, и никакого, чисто для удовольствия. А может, они ведут подсчет очков и сравнивают прошлые игры с последней. Я б не удивился.
        - Там, - повернул голову, показывая направление, - газели. Пять. Слепые. Презент два. - И он сорвался с плеча в обычной манере, без прощания, не дожидаясь благодарности.
        При должной привычке его фразы не так сложно понять. Слепые отнюдь не газели, а проморгавшие их присутствие люди. А мне неудобно заявиться к ним без подарка. Вот и дал возможность выглядеть красиво, не забыв выговорить себе нечто на будущее. За этим не заржавеет. Напомнит обязательно, и дело не в еде. И попробуй не выполнить. Ему с высоты недолго и опорожниться на голову, причем практически не промахивается, а ответить Бирюк не позволит. Та еще злопамятная скотина. Видно, присмотрел себе очередную блестячку. Хорошо, в мешок залезть не может. Точнее, вполне способен, сам видел, как дырку в палатке проковырял. Там ткань гораздо плотнее, и не спасло. Но не станет. Вот в открытую сумку - запросто. Похоже, свой кодекс чести имеет. Птичий.
        Бирюк как-то сказал, Крак целую коллекцию в гнезде имеет, и некоторые вещи недешевые. И не все ворованные. Иные, как сейчас, за дело. Отдариться нужно. Правила сертана не только людей касаются.
        Глава 6
        Тонкости общения
        - Была ли удачна дорога? - со счастливой улыбкой вскричал Хромой, раскрывая объятия.
        Хорошо еще среди мужчин в сертане не принято целоваться, а то бы могло и стошнить. Мало того что изо рта воняет, так от его радости несет откровенным лицемерием. Не люблю эти показательные вопли, должные изображать любовь. Слишком хорошо известно отношение кочевых, да чего врать, и оседлых племен Мавретана друг к другу. Главный закон жизни - все враги. Никому нельзя доверять, потому что обязательно предаст.
        Но есть и другое. Я против своего брата. Я и мой брат против нашего отца. Моя семья против родственников и клана. Клан против племени, а племя уже против всего мира.
        Здешний род был из самых захудалых. Девять взрослых мужчин вместе с подростками, еще недавно считающихся детьми. Хромой не имеет ноги и, хотя на лошади ничуть не хуже любого здорового, полностью полноценным считаться не может. Двое стариков, тоже давно миновавших годы расцвета. Они сделают все, что могут, но этого вряд ли хватит при налете соседей, позарившихся на остатки скота.
        Женщин было семнадцать. Из них две совсем еще маленькие, едва ходят, пять постарше, но тоже не годны в невесты по малому возрасту, а три откровенные старухи. Этому роду крепко не повезло в последнее время. Как водится, доказывать храбрость нужно в угоне скота. Ловко, быстро и бескровно совершить разбойный налет - это настоящее молодечество и удаль, достойная восхищения! Молодые мужчины не вернулись, встретив в пути смерть. Война питается храбрецами и брезгает трусами.
        Проблема в том, что об этом достаточно быстро узнали все соседи. Ограбить слабого совершенно нормальное дело. Случись у кого другого нечто подобное, и Хромой шейх не постеснялся бы погнать своих парней в набег на род неудачников. Почему не поправить свои дела за их счет? Вот и приходится бедолаге вертеться. Все откочевали на север, а он вроде бы случайно припозднился. Это был риск, и немалый, но вполне сознательный. Под прикрытием большого каравана с солью он сумеет дойти до сбора своего племени. Надо только договориться с кем-то из карателей, как это я проделал недавно. Любопытно, мой наставник просчитал это влет, включая необходимость для молодого парня в моем лице на некие интересные вещи, или так удачно совпало? Пока что имеет Бирюк возможность подумать и ничего не обещать. Правда, вряд ли откажет. А пока Хромому надо зарезать ягненка на угощение и даже обнять, мысленно проклиная чужака.
        Я тоже не совсем глупый и ответно приволок в качестве подношения аж двух антилоп, с успехом перекрыв сомнительный дар. Теперь он передо мной в долгу, а если учесть еще и кусок соли немалых размеров, так и вовсе в неоплатном. Мысленно наверняка бесится, но речи звучат исключительно учтивые, и кумыс подливает его жена стабильно. Люблю подобные моменты. Прямо ничего не сказано, но он знает, что я знаю, что он знает, и так далее. Остается Хромому сделать следующий ход, иначе не получит положительного ответа на просьбу.
        Нет, я не стану запрещать его роду кочевать рядом. Житель сертана волен ехать куда угодно в любом направлении. Но за просто так и защищать не стану. Те же соляники с удовольствием ночной порой прихватят парочку его баранов без прямого заявления о защите. А если учесть невозможность предъявить претензии, когда их добрых пять сотен и хватит мяса на один зуб… ну понятно. Мне крайне любопытно выяснить, какой вариант он предложит.
        Не очень удивился, когда старая жена сменилась сразу двумя молодыми женщинами, с готовностью подкладывающими куски и подливающими из большого кувшина напиток в глиняную кружку. Надо сказать, мужские потребности у меня есть, и чем дальше, тем меньше спасает бесконечное физическое напряжение в тренировочных схватках. Уже задумывался, не зря ли отказался переспать с «мачехой». Переигрывать роли поздно, да и глупо. Но ведь хочется, а тут само в руки идет.
        Роль так называемого слабого пола у кочевников отнюдь не равна функции домашней рабыни. Они достаточно свободны в поведении и участвуют в хозяйственной жизни племени. Конечно, есть мужские и женские занятия. Например, сильный пол в первую очередь делает луки и стрелы, приготавливает стремена и уздечки, а также изготавливает седла, строит дома и повозки, караулит животных. Она следит за детьми и шьет одежду с обувью. При необходимости и те, и другие правят повозками, ставят юрты, доят коров с кобылицами и даже охраняют от волков или налетчиков, умело стреляя во врага. Но женщина всегда ценилась меньше воина, и девочек прямо продают в плохие годы.
        Практически сразу выяснилось, что эти девицы вдовы его сыновей. Прибрежники часто ужасались, когда слышали об обычае номадов брать в жены вдову брата. Глупцы. В условиях сертана традиция спасает женщин, потерявших кормильца, и их детей от голодной смерти или нищенства. Но не в данном случае. Почему-то вдовы сыновей на такую милость рассчитывать не могут. На вдове брата по древней традиции обязан жениться именно брат. Да он и не сумеет прокормить столько ртов в нынешней ситуации.
        Обе были молоды и еще не потеряли прелести, как частенько происходит с живущими тяжелым трудом. Одна в глаза не смотрит и норовит предоставить инициативу по ухаживанию второй. Что ж, я достаточно понятлив и, несмотря на окрепшее здоровье, не считаю нужным брать сразу двух. Потому прошу старшего в роде позволить сделать подарок красавице и протягиваю специально приготовленные серебряные серьги с зеленым серпентинитом. Не самое лучшее изделие, но по здешним масштабам заметно впечатляющее. Даже недотрога заинтересовалась, а вторая девица взяла подарок с соответствующими словами глубокой благодарности. Теперь мы можем идти в ее юрту.
        В сертане нет проституции в понимании горожан. У кочевников обычаи несколько отличаются от оседлых. Они тоже не должны иметь приданого, но здесь жених платит отцу. Молодые девушки должны хранить девственность для будущего мужа. Это крайне важно, ведь их фактически покупают. Бывает, до достаточно взрослого возраста не могут выйти замуж, если по каким-то причинам отец запросил непомерный выкуп. А вот к вдовам относятся достаточно снисходительно, признавая за ними некие потребности. Где-нибудь в другом месте я бы мог договориться с женщиной напрямую, не ставя родичей в известность. Пусть они все равно в курсе, но не станут возмущаться. Это ее дело и право. Скрыть в таком малом роде встречи с чужаком все равно невозможно. Да и в большом городе достаточно сложно.
        Главное, не забыть преподнести подарок до следующего действия. Своего рода малый выкуп, позволяющий сохранить лицо в глазах окружающих. И он не может выражаться в деньгах. Прямое оскорбление. Исключительно вещи или, как вариант, скотина. Не последнее дело для кочевников. К тому же количество овец ясно говорит для остальных, насколько ценят женщину. Дать меньше - можно нарваться на гордый отказ. А если еще и по результату нечто дополнительно вручат, вот уж повод для зависти!
        - Писарь, - окликнула девочка, когда они остались вдвоем после закончившегося ужина и Илак без особой радости, но уже привычно принялся оттирать жир и горелое с котелка песком.
        Стоппер ушел зачем-то к кочевникам, даже есть не стал. Точнее, отволок им двух добытых антилоп неизвестно с какой стати. Бирюк отправился к обозникам уточнять завтрашний выход с маршрутом, или что он там регулярно обсуждает с Мухачем. Когда хозяев нет, а жрачка в достаточном количестве, нормальный раб должен радоваться жизни. У него не особо получалось. Все время одолевали мысли о будущем. Караван уже дважды делился. Часть обоза уходила в другом направлении. Скоро и они достигнут цели. А вот там станет решаться его судьба, и он абсолютно не видит, как на это повлиять.
        Хвала богам, хоть возиться с волами и лошадьми не заставляли. Не то чтоб Илак их боялся, но опасался, не имея привычки. Дорогих животных обихаживали специально обученные люди, и они берегли свой кусок иногда с излишней горячностью. Понять, конечно, можно, ему бы тоже не понравилось, если б кто-то без понятия полез грязными руками в его документы, заодно чего испортив. Но он бы не стал махать кулаками. А у них других аргументов, кроме силы и хамства, не имеется.
        - Да?
        - Ты можешь объяснить, почему некоторые из мавретанцев ходят вместе с животными?
        - Не мавретанцы вообще, а очень конкретные, - машинально поправил.
        - Ну пусть так, - соглашается Светлая.
        Он знал ее имя, случайно услышав, как мать обращается, но в курсе и обычая. Лучше называть как положено, если не хочешь серьезных неприятностей.
        - Ладно, еще Карк многое понимает. Но этот, который постоянно с огромной гиеной. - Она передернулась. - Не думаю, что кто-то рад человеку с таким сопровождением.
        - Я могу поделиться только общими соображениями, - довольный, что имеет ответ, сказал Илак, - поскольку есть мужская воинская тайна, не посвящен в подробности.
        Она понимающе кивнула. Мужские и женские союзы даже в цивилизованных анклавах существуют как почитатели разных богов. Там это достаточно архаично и скорее способ взаимопомощи вне обычных отношений патрон-клиент. У диких народов совсем иначе. В принципе, должна соображать, правда, лучше такие вещи не подчеркивать даже наедине. Проговорится случайно, и придется познакомиться с плеткой. Как-то отсутствуют сомнения насчет поведения любого из местных, брякни им в лицо насчет примитивности и отсталости.
        - До шести-семи лет мальчик живет с матерью. Потом приходит срок и он переходит под руководство мужчин. Его учат быть полноценным членом общества. Охоте, воинским наукам, ремеслу, обрабатывать землю. Ну… зависит от того, что считается мужским занятием. Скажем, фульбо плетут циновки и корзины, а крени считают нормальным работать в поле, но ни в коем случае не в огороде. Не важно… Он обязан запомнить, как нужно себя вести в жизненных ситуациях на конкретных примерах, и рассказывают о наказаниях. Объясняют про ритуалы, как правильно молиться. Иногда это происходит в коллективе с такими же, чаще отдельно, когда воспитывают в семье. Сроки бывают разными… Приходилось слышать про шесть и десять лет, зависит от племени и освоения наук… А потом сдает экзамен. Ты ж понимаешь, о чем я?
        - Да, конечно. - Она еле заметно усмехнулась.
        Мать ее особыми талантами не блистала, но девочка разумная, а Стоппер достаточно странный. Иногда лезет из него нечто, не соответствующее образу сына тупого наемника. А эти его истории…
        Среди вояк попадаются самые разные типы, но его явно учили не только драться. Хотя повидать наверняка пришлось разное… Еще и в опасной среде, а не в качестве коммерсанта под охраной… Надо очень хорошо соображать, уметь читать, писать и постоять за себя. Но эти цифры… То, как он учит считать Светлую. Быстро и со знаком «пустота». Таблица сложений. Такое не выдумать, как приключения сказочных героев. Тут нужна математическая школа. Никогда не приходилось слышать ничего похожего, а ведь это был его хлеб - росписи трат и доходов поместья.
        - Ну вот… Чтоб стать взрослым и равноправным членом племени, нужно доказать свое право. Чем примитивнее общество, тем через более жестокие испытания, иногда пытки, приходится проходить. Судьба «провалившихся» печальна. Они считаются до самой смерти детьми с соответствующим отношением, включая пинки и затрещины от любого. Их загоняют на самую черную работу или заставляют носить женское платье и относятся к ним, пользуя. - Он осекся.
        - Я понимаю, - невозмутимо сказала девочка.
        - Ну вот, - с облегчением сказал Илак, - у племен в сертане последнее испытание для мальчика - в одиночестве поститься несколько дней. Может быть, пьют особым способом приготовленные отвары, и в этом состоянии, - он очень не хотел произносить наркотики или галлюциногены, хотя в той книге прямо об этом сказано, - к ним должен прийти дух-покровитель. Обычно в виде какого-то зверя. Вернувшись, он рассказывает подробности, жрицы обсуждают и делают выводы на основе случившегося. О судьбе, какие обеты должен принести, что соблюдать и как молиться. Об этом не говорят со всеми…
        Еще один кивок на паузу. Кажется, ничего особо нового он пока не сообщил. Практики подобного рода наверняка и у женщин имеются. Дикая смесь кельтоиберов с финикийцами, германцами и италиками нередко хранила в себе старинные обычаи. Особенно в глубинке, а женщины, как он понял, деревенские.
        - Иногда приходит не бесплотный дух, а реальный зверь. Не могу утверждать наверное, но вроде бы никогда не посещает травоядный. Хищники или всеядные. Это может быть кто угодно. Наиболее известные всеядные: обезьяна, енот, барсук, медведь, крыса, еж, ворон, ястреб, орел, даже стервятник, - добавил, вспомнив отвратительно воняющего и крайне противного с голой шеей и неприятным взглядом стервятника, не так давно виденного возле обоза. - Обычно такие люди рано или поздно становятся некой надкастой, членом группы вне закона, пусть и не всегда. Не каждый каратель имеет Спутника, и не все каратели их когда-то имели, но среди них это частое явление. Чем-то такие люди отличаются от нормальных, как их звери не очень похожи на обычных.
        - Ты полагаешь, в нем сидит дух? - спросила девочка. - Карк очень понятливый и знает множество слов, а не просто реагирует на команды.
        - Подозреваю, они со Бирюком обменялись чем-то, - поколебавшись, объяснил Илак.
        - То есть?
        - Человек дал им ум, иногда они демонстрируют очень сложное поведение, никак не объяснимое дрессировкой. Не просто выполняют приказ, а самые общие указания в наиболее удобном и доступном виде. Все абсолютно уверены, что взамен мальчик получает нечто существенное.
        - Что?
        - Откуда мне знать? Это известно лишь таким же. Не силу. Чем может поделиться такой малютка? Может, звериные чувства. Нюх, слух. Может, нечто нами непредставимое вроде понимания языка зверей или по крайней мере поведения.
        - А ведь они - Спутники, живут меньше человека, - сказала девочка после паузы.
        - Эти не умирают от старости долго. Гораздо длиннее срок жизни, чем у дикого животного. Какая-то связь с человеком точно имеется. Чем-то они между собой делятся, но не уверен, что сами могут объяснить. Впрочем, - сказал для справедливости, - и люди тоже частенько погибают задолго до срока, особенно имея профессию вроде карателя или наемника. Это ж в принципе одно и то же. Просто разные грани ремесла воина.
        - И?
        - По-разному, - пожав плечами, сказал Илак. - Всегда тоскуют, но реакция может быть разной. Кто-то быстрее оправляется, кто-то медленнее. Зверь часто умирает, но не всегда. Есть легенда о человеке, получившем второго Спутника, но последние пару сотен лет такого точно не было. Стоппер идет, - сообщил без особой радости. Мяса не несет, у кочевников оставил. Догадаться зачем не так сложно, если посмотреть на довольную рожу. - Может, имеет смысл спросить брата, но не карателей.
        - Да, - согласилась она спокойно. - Но вряд ли он знает. А у других мужчин лучше не интересоваться.
        Вот это определенно прозвучало странно и в высшей степени обидно. Раб для нее не в счет?
        - Неплохо живут кочевники, - сказала Матушка, ковыряясь в зубах палочкой после угощения. - У нас в деревне мясо далеко не каждый день бывает даже старого барана.
        Стоппер тихо засмеялся.
        - Что я не так сказала? - насторожилась женщина. Кому понравится, когда над ним насмехаются.
        - Они нищие, - припечатал Стоппер.
        Отношения, на взгляд Илака, с родичами у него были странные. Светлую он опекал постоянно. Возился, учил языку, нечто терпеливо объяснял. С женщиной был не особо почтителен и прямо раздавал команды. Конечно, раз вторая жена отца, могли быть старые трения.
        - Что? - изумилась девочка. - Да я видела пять дюжин овец и десяток коз!
        Тоже загадка, подумал Илак. Почему в разных местах по-разному считают. Зверолюди и подражающие им в двадцатеричной системе. Ну это понятно - по количеству суставов пальцев на одной ладони, исключая противостоящий, большой. На удивление, в этом смысле кости практически не отличались. На северном континенте повсеместно считают дюжинами. У черных каждая конечность соответствует числу десять. Человек целиком - сорок. А мавретанцы придерживаются десяток. Еще и загибают пальцы при счете в отличие от всех остальных, разгибающих.
        - Вот именно, - сказал Стоппер с иронией, очень напоминавшей бирюковскую. Воспитание у парня должно быть северное даже при таком отце. А ведет себя частенько, будто всю жизнь прожил здесь. - Писарь, ты у нас самый умный - объясни.
        Илак невольно вздрогнул, не ожидая такого.
        - Просим-просим, - произнес хозяин с откровенной насмешкой.
        Илак прекрасно знал, в некотором смысле ему с Бирюком повезло. Что тому надо, не мог понять, но пока худшие ожидания не оправдывались. Мало шансов для такого, как он, не приспособленного к жизни в сертане, уцелеть и дойти куда хотел. Никогда бы в другой ситуации не сунулся, но выбор отсутствовал полностью. В степи правит сила, и всякий человек без сильного племени за спиной добыча.
        Рабов в Мавретане немного. Кто ж доверит чужаку коня и стадо. Пастух не случайный человек. Такой труд считается престижным, он требует определенной квалификации и опыта. Разве использовать в шахтах, но и там, по слухам, в основном вольный люд, пусть работа и тяжела. Потому к делу попроще приставляют. Вряд ли кому понадобилось бы его умение писать и читать. А ничего другого толком не умеет. Значит, пинки и изгнание зимой, когда пищи не хватает для своих. Или продажа назад, на побережье, что чревато обнаружением и малоприятными последствиями. Он не видел выхода и только потому, что не собирался ждать, пока зарежут, ушел.
        А вот сейчас, похоже, его проверяют.
        - Для хорошей, - Илак запнулся, подбирая слова, - зажиточной жизни скотоводам необходимо иметь стадо из расчета примерно тридцать шесть овец на одного человека.
        - Так не пойдет, - лениво заявил Бирюк. - Ты ж видишь, они из других мест, где леса и поля столетиями. Не понимают.
        - Есть твердая формула соответствия, - после едва заметной паузы пояснил Илак, - один верблюд, лошадь или одна голова крупного рогатого скота равны семи овцам или четырнадцати козам. Понятно при прочих равных условиях.
        - Э? - сказала озадаченно Матушка.
        - В смысле приблизительно одного качества, - вздохнув, разжевал Илак. - Породистый скакун или старый бык, естественно, другую цену имеют.
        - А! - дошло до слушателя. - А подробнее? - спросила с интересом девочка. - Почему так?
        - Ну, - не очень представляя, как понятнее изложить привычную с детства картину, замялся Илак под насмешливым взглядом Стоппера, - система сформировалась с давних времен, - понял, что слишком сложно, поправился. - Все дело в пользе приносимой. Овцы не требуют особого ухода и неприхотливы к пастбищным условиям.
        - Из шестисот с лишним видов растений овцы поедают пятьсот семьдесят, лошади около восьмидесяти, а крупный рогатый скот всего пятьдесят пять, - сообщил все так же лениво Бирюк.
        Илак в очередной раз подумал, что он не так прост, как выставляется. Два странных типа в одном месте не может быть случайностью. Боги нечто задумали. Хорошо б ему под колесо не попасть в процессе реализации планов. Или для него удача? Если кто-то из них сумеет оценить возможную пользу от грамотного человека, имевшего дело и с юридическими документами, выйдет совсем здорово. Он не очень представлял, где в сертане они могут потребоваться, однако если имеется торговля, должны существовать и соответствующие книги с записями и расчетами.
        - Овцы способны пастись на подножном корме круглый год, - продолжил уже увереннее, - пить грязную воду, а зимой обходиться без воды, поедая снег, легче переносят перекочевки, чем крупный рогатый скот, меньше теряют веса и способны к быстрой нажировке. Они источник молочной и мясной пищи. Из их кожи изготавливался основной ассортимент одежды, а из шерсти катался незаменимый для номадов войлок. Козы мельче и поэтому считаются признаком бедняка, хотя в принципе молоко ничуть не хуже, да и в еде неприхотливы. Коровы медленно передвигаются, мало телятся. Если овцы дают сто пять ягнят на сто маток, то у крупного рогатого скота семьдесят пять на сто в среднем. Если лошадей мало, можно запрячь в повозку. Ну а кони… Сами понимаете. Могут везти груз, но, главное, используются на войне и охоте. От них частенько зависит жизнь хозяина, и мавретанцы иной раз больше любят лошадь, чем жену. - Он осекся, посмотрев на Стоппера. Опять лишнее принялся болтать. Хотя вряд ли тот на такое обидится. Жеребцов, бывало, и в балладах воспевали. - В общем, - закончил неловко, - у каждого вида животных свои плюсы и минусы.
        Прервав разговор, к костру подошли сразу трое почтарей. Сюда они ходили без Спутников. Ни лошадям, ни волам не нравилось соседство хищников. Собственных животных приходилось долго приучать, чтоб не пугались, и это далеко не просто.
        - Завтра мы уходим на восток, - сказал Синий. - Хорошо, что закончил свой «Остров сокровищ». Закончил?
        - Да, - подтвердил Стоппер.
        - Пришел поблагодарить за интересно проведенное время. К сожалению, путь неблизок и задерживаться опасно.
        Послушаешь такого старичка в зашитом заплатками кафтане, подумал Илак, изрекающего банальности о следующем этапе перехода, и невольно хочется спросить - это ли Синий, в свое время водивший целую армию на юг. Тамошние племена до сих пор пугают его именем своих детей. Он якобы младенцами своего льва кормил. Крови пролили реки, а в племени Сара полно черных рабов и полукровок. Кстати, он реально синий. Все лицо такого цвета. И не из-за платка, которым закрывал лицо, как поют в балладах. Все в сертане носят такие, спасаясь от пыли. По ним очень удобно определять принадлежность встреченного на дороге человека. Узоры у каждого индивидуальные. Оружие и одежда могут включать разные элементы, а праздничные наряды в степи не носят. Достаточно цветного платка на шее или лице.
        У него набиты фигурки буквально на каждом клочке тела. Татуировки делают многие. Большинство из них обычные обереги или признаки происхождения. Но бывают и два других вида. Носитель первого сам утрачивает способность использовать магию, но и на него прямо воздействовать нельзя. Поток силы просто обогнет и минует такого. Зато второй дает силу, здоровье, красоту или ум. Вариантов много. Проблема одна. Человеческая плоть не мертвая деревяшка или камень. Изменять ее крайне опасно. Два разных вида знаков не сочетаются, и последствия могут оказаться жуткими. Да и один символ правильно наносить кому попало не доверишь. Дело очень непростое, и отнюдь не тушь при этом применяют.
        А вот Синий, похоже, именно обычную татуировку и сделал, пусть очень неприятными иногда знаками. Теоретически пользы быть не должно. Но ведь живет уже как бы под сотню лет и помирать не собирается!
        - Будешь странствовать, всегда накормят слушатели.
        - Ну на прощанье можно чего короткое, - сказал Гиена. Илаку он не представлялся, и не было уверенности, что и сами почтари знают его имя. В разговоре называли частенько по животному Спутнику не его одного.
        - А неожиданное? - поинтересовался Стоппер.
        - Это как?
        - Любые байки излагаются в двух видах, - пояснил парень. - От лица всезнающего автора и участника.
        - Джим Хокинс соврал? - почти без промедления потребовал Синий и хохотнул.
        - Не во всем. Мог чего-то не так понять, или ему сказали не совсем верно. А может, умолчал о невыгодном факте. Например, о собственном возрасте. Он постоянно повторяет «мальчик». Рубящийся в рукопашной и выкидывающий за борт здорового мужика - мальчик. Только такой ли ребенок?
        - Там! - сказала девочка внезапно, прерывая рассказ и показывая рукой куда-то в темноту. - У бутылочных деревьев. Апер с полулюдьми.
        Бирюк вскочил на ноги еще прежде, чем Светлая договорила, и выражение лица у него стало очень неприятное. Стоппер дернулся, будто собираясь схватить девочку или заткнуть ей рот, и замер. Поздно. Уже прозвучало.
        - Сколько? - потребовал Синий резко. Хорошее настроение исчезло, и он быстро просчитывал варианты.
        - Не знаю. Не вижу. Алое кругом, много крови.
        - Сидеть здесь, никому ни слова, - отдал распоряжение хозяин Илака. - С утра пойдете с остальными. Дальше.
        - Стоппера тоже возьмем, - приказным тоном сказал Гиена.
        - Всегда готов, - скалясь неизвестно с чего, ответил тот.
        Через минуту гости испарились, а Бирюк с парнем принялись седлать лошадей.
        - Не волнуйся, - сказал Илак женщине, с укоризной смотрящей на дочку и явно еле сдерживающуюся, чтоб не разразиться руганью. - Вы потому и поехали в Мавретан? - спросил после паузы напрашивающееся.
        - Да, - сказала она, поежившись.
        Ничего удивительного. За ведьм, наделенных магическим талантом, зверолюди неплохо платили. А потом публично убивали.
        - Вольные земли так называются не потому, что здесь нет власти, - сказал для них, успокаивая, когда уехали «настоящие люди». Иногда болтовня на пользу, чтоб не думали. - Все племена делятся на кланы, состоящие из нескольких семей. Глава самого многочисленного и могущественного клана являлся обычно и главой племени - шейхом. Конечно, они заключали договоры о вечном мире и дружбе с соседями. Иногда исполняли их, пока сохранялось примерное равенство сил. Бывало, такие объединения становились прочными благодаря родственным связям. Ослабевшие племена сливались друг с другом, входили в состав более сильных. Их прежнее название часто навсегда исчезало из памяти людей. Или, напротив, разросшееся дробилось, давая жизнь новым кланам. В любом случае только силой оружия племя удерживает за собой землю, пастбища и колодцы, оберегает стада, женщин и детей. Не в том воля, что полноправный член клана никому не платит налогов и всегда носит при себе оружие, готовый защищать свободу или умереть за нее. В Мавретане нет зверолюдей, их убивают сразу, чего бы это ни стоило, - вот что такое Вольные земли.
        Они внимательно слушали, и это было приятно. Учить и делиться знаниями хорошо прежде всего для самого. И если он нечто выяснил, надо передать готовым принять, не позволив совершать глупые ошибки. Иначе в чем смысл жизни, как не в распространении знаний?
        - Они соберут других карателей, выяснят подробности и вырежут пришельцев.
        - Вот так просто? - недоверчиво переспросила Матушка.
        - Это Мавретан. Сами не справятся, других позовут. Если там действительно есть апер - он знал куда шел. И видимо, имеет определенную цель.
        - Но бутылочные деревья!
        Кажется, она не поверила в странное словосочетание. Странно. Наверняка ведь не впервые выдает подобное дочка. И очень-очень любопытно. Не приходилось слышать, чтоб пророчествовали не в трансе. Хотя несколько таких случаев упоминали, даже специально искал их Селох. Его трактат достаточно подробен и высоко ценится. Но сам автор и упомянул, что могло быть происшествий намного больше, просто моментально сдавали страже пророчествующих и казнили. А там иной раз и не разобрать, где навет, а когда нечто на самом деле нестандартное было.
        - Есть такие, - сказал Илак для женщин, отодвигая размышления.
        Будет еще время понаблюдать за первой в его жизни настоящей магичкой. Оказывается, в их маленьком отряде не двое, а трое странных типов. Нет, боги не могли так подшутить над ним. Есть смысл. Если он его не видит, не означает, что того не существует. Может, все впереди?
        - У них очень странная форма, возможно, для сохранения влаги в засушливых местах, но в остальном ничем не отличаются от привычных. Точнее, есть несколько видов. И поскольку каратели не переспрашивали, они прекрасно поняли, о чем идет речь. В здешних местах много удивительного, - сказал после недолгого молчания. - Не приходилось видеть, но заслуживающие доверия люди утверждают, что в горах есть самые удивительные виды растений. Драконовое, истекающее кровью…
        Девочка скептически хмыкнула. Похоже, Стоппер перестарался с воспитанием и вместо наивности, обычной для ее возраста, присутствует тотальная подозрительность. Или дело в ее способностях? Приходилось прятаться и помалкивать? Всех боялась? Не зря она и мать о прошлом ничего не говорят, отделываясь общими фразами.
        - Про хлопковое, дающее волокно, способное держать на воде вес в тридцать раз больше собственного, доводилось слышать?
        - Кто ж не знает?
        - Вот именно. Караваны везут с плоскогорий и гор на побережье волокно для корабельщиков, позволяющее спастись в случае кораблекрушения и делать очень легкие лодки. Пробковую кору с дубов для той же цели, гашиш и оружие. Больше, собственно, здесь ничего нет в годных для торговли количествах. Ну, кроме скота. Находят всякую мелочь вроде изумрудов или полудрагоценного лазурита, но слишком мало.
        Глава 7
        Чужакам в сертане не рады
        Поставленных в круг фургонов со сцепленными колесами было больше тридцати. Они практически не отличаются от бирюковского. В каждом из таких обычно едут три-четыре человека с кучей припасов и вещей. В принципе, грузоподъемность мало отличается и разница с телегами из нашего обоза в отсутствии натянутой на специальные дуги ткани, позволяющей ночевать внутри в холодные ночи. Да еще лошади вместо волов в упряжке. Скорость повышается не особо заметно. Но зато изрядно вырастает стоимость имущества.
        Абсолютно уверен, именно возможностью, кроме наведения справедливости, дополнительно отхватить неплохой кусок и объясняется нежелание карателей пригласить к нападению обозников. В таких караванах неумех не бывает, и лишние полсотни бойцов - удачное подспорье. Почему меня взяли, очень любопытная загадка. То ли в чем-то подозревают, и это очередная проверка, то ли, напротив, оказано высокое доверие, и моя вечерняя болтовня в том сыграла роль.
        Нас всего чуть за тридцать, а их больше шестидесяти. Причем, скорее всего, наши в курсе точного количества незваных гостей, не зря сова летала. Честное слово, не понимаю, как можно так легкомысленно относиться к происходящему. Полулюди отнюдь не беспомощны и умеют за себя постоять. Я-прежний видел несколько раз наглядно в сражениях. Тысячу раз слышал от самых разных людей, что «лучше переоценить врага, чем недооценить», а творим все прямо наоборот. И лезть с советами бессмысленно. Моя роль - самого молодого. Поднеси и прибери.
        И все ж некоторые вещи неизменны. Как в любом набеге, приближались к цели с бесшумностью кошки, скрадывающей мышь. Далеко вперед уходили дозоры, прощупывая дорогу, а в воздухе и на земле обстановку контролировали сменяющиеся Спутники. Не успев до рассвета, переждали день, отдыхая, выставив крепкое охранение и дожидаясь известия о снятии пришельцев со стоянки. Ничего подобного. Они так и остались на месте, облегчив нападение. Очень скоро поблагодарим со всей ответственностью за такую любезность и отсутствие необходимости догонять.
        Попутно досказал о правильном восприятии баек. Не все можно брать на веру. Как-то попался «Остров без сокровищ» Точинова, и история Джима Хокинса, рассказанная им самим, совсем по-иному стала выглядеть. Правда, пришлось три четверти выкинуть, все равно объяснять про якобитов и тому подобные материи неуместно. Но часика на два разоблачений хватило. Почтари посмеялись над новым поворотом сюжета.
        Еще недавно допускался в достаточно тесный круг исключительно с целью послушать мудрые слова. В первый раз так и думал: нечто станут изрекать, недоступное моему разуму. Как выяснилось, обычные беседы. О заданиях, новостях, доставленных издалека, и о видах на погоду с уклоном на урожай и плодовитость скота. Еще о семьях иногда говорят. Я ведь не наивный юноша, пусть так и выгляжу, однако с чего-то ждал иного.
        - В мире существует определенное количество дождей. Когда на севере, - заговорил, явно продолжая прерванную с моим появлением речь Бирюк, - на том континенте устанавливается постоянная хорошая погода, в сертане условия жизни ухудшаются из-за засухи. Если там становится холодно, у нас идут дожди.
        - И что здесь для нас важного? - лениво почесываясь, спросил Гиена.
        По жизни он был несколько туповат, зато крайне опасен в бою. И в отличие от большинства прозвище по породе Спутника приклеилось не зря. Как-то повадками излишне похож на своего зверя.
        - Все, меняющее серьезно жизнь людей, интересно, - задумчиво сказал Синий. - Ты намекаешь, что в ближайшие годы нас ждет очередное вторжение? Но этот вывод имеет и обратную сторону. Больше распашка, увеличение поголовья скота, скачок в рождаемости, и новое поколение получит возможность проливать кровь чужаков. Пусть лучше этих… с севера, чем соседей.
        - Это если они придут, - резко ответил Бирюк. - А пока население уже растет на два-три процента в год. Лет через двадцать - двадцать пять количество народа в Мавретане удвоится. А пастбища уменьшатся за счет распашки земли. При росте скота. Перевыпас приведет к вытаптыванию травы и опустыниванию. Диким животным не останется места, и они будут истреблены или погибнут от бескормицы. Очень может быть, сами друг друга поубиваем прежде появления общего врага из-за моря. И заявятся они на пустые земли, добив остатки.
        - Через поколение, - с издевкой произнес Капитан, поднимаясь.
        Он один из немногих почти всю жизнь провел на побережье и даже дослужился до начальника охраны эмира. Потом вся семья умерла от черного мора, и он, бросив налаженную комфортную жизнь, вернулся в сертан, к корням. В чем-то похож на меня, однако не делал попытки сблизиться. И Спутник у него ястреб-ягнятник. Птицы в походе самые полезные, и поэтому он все время шел впереди.
        - То ли придет очередная болезнь, выкашивая лишних, то ли погода сызнова изменится. А может, так и задумали зверобоги, дабы не сильно размножались люди. Прикажешь их низвергнуть? Ты мудр, Бирюк, но уж излишне далеко думаешь. С этим надо обращаться не к нам. Иди к жрицам. Или прямо к богине Природе. Зря, что ли, она носит такое имя?
        Остальные молчали. Им тоже все эти выкладки малоинтересны. В каком-то смысле Капитан прав. Если говорить, то со жрицами. Мужчины работают, воюют и охотятся, женщины заботятся о хозяйстве. Так было, есть и будет. Все они не задумываются на дальнюю перспективу о будущем народа. Хватает и иных, более беспокоящих прямо сегодня забот. Разве помечтать о судьбе детей и внуков и трудиться для их благосостояния. Вообще, в общем смысле, если кто и способен о таких вещах размышлять, так жрицы. В чем я, кстати, абсолютно не уверен. Они тоже давно погрязли в местных делах и разборках. Но выбора особо нет.
        Впрочем, сообщать это Бирюку не собираюсь, полагая его достаточно умным, чтобы сделал соответствующий вывод. Попытка была неплохой, через карателей можно было выработать некую общую политику в племенах. Создать союз. Но кому он нужен сейчас, когда реально жизнь улучшается во всех смыслах с большим количеством выпадающих дождей? Не зря ж жители Мавретана приветствуют друг друга пожеланием «воды под ноги». Когда ее нет и приходит засуха, является и смерть. И трудно сегодня кого-либо убедить в грядущих бедах.
        - Пошли, - произнес Синий, когда окончательно стемнело.
        Подбирались к фургонам мы почти ползком и крайне осторожно. Хотя бы в данном случае не стали изображать придурков. Никто не собирался с дикими воплями скакать вокруг фургонов, поднимая на ноги осажденных и давая им возможность пострелять в свое удовольствие по мишеням. Зверолюдей с их охраной надо брать тихо, не давая воспользоваться ружьями, и здешние это знали не хуже меня. На дальней дистанции за прикрытием и больший отряд перебьют без особых затруднений. Потому самое милое дело брать в ножи. А подкрадываться любой житель сертана учится с детства. Красть чужой скот без пролития крови не такое уж простое занятие.
        Часовой прилежно ходил с той стороны фургонов, ни разу не отвлекаясь на столь приятные вещи, как почесаться, отлить, пожевать или оглянуться на греющихся у костров, их голоса доносились до слуха без проблем. Все ж не такое уж большое пространство охвачено фургонами, а там еще и лошади в немалом количестве сгрудились. Видимо, правду рассказывают, полулюди всерьез чокнутые и больше всего на свете боятся нарушить устав службы. Приходится двигаться буквально на локоть-другой и замирать, дожидаясь, пока не зашагает в противоположную сторону.
        Рано или поздно все заканчивается. К счастью, они не додумались положить на землю между колесами дощечки с гвоздями или «чеснок» против конницы. Подлый, однако очень действенный метод против налетчиков. Напороться на такой шип удовольствие минимальное. Мало кто заорет от боли, и не такое терпели, но желания ползти к чужим лошадям или часовому всерьез отбивает. Проблема в том, что можно и самому наткнуться, или твои животные забредут, поэтому редко кто пользуется приемом.
        Ничего оригинального мы изобретать не собирались. Бирюк легонько стукнул по днищу фургона, заставив караульного насторожиться и обернуться, когда тот находился достаточно близко от меня. В отличие от местных я ружья видел вблизи и кое что о них знал. У меня в голове давно все слилось, и уже путаюсь, в кино винчестер наблюдал или в реальности. Какая разница! Рука на рот, не давая вскрикнуть. Кинжал входит без малейшего усилия под лопатку. Подоспевший Бирюк помогает тихо уложить в темноту тело. Мы еще не пристроили его как следует, а под фургон один за другим лезут люди и звери, готовые к драке.
        Костер уже прогорел, и в последних отблесках полулюди в красных одежках смотрелись почти нормальными. Сидят, кушают из котелков, переговариваются, смеются. Две руки, две ноги, голова и п?том пахнут, судя по упокоенному. Говорят, одержимого тоже сложно отличить от нормального человека. Пока не взбесится, ничем особенным не отличается. Не знаю, видеть не приходилось, а рассказы больше похожи на сказки. Должны ведь были пустить во время Нашествия? Почему-то в Мавретане их так и не увидели даже в пиковом случае, когда Логова уничтожали.
        Чей-то голос окликнул еще одного часового, получеловек смотрел конкретно в его сторону. Со света он ничего разобрать не мог, но, кажется, заметил отсутствие движения. Особой тревоги в голосе нет, но ружье поднял. Время на подготовку закончилось, и я ничуть не удивился, услышав хорошо знакомый голос Синего:
        - Урагш, вперед!
        Молнией мимо мелькнул лев, опрокинув ударом лапы сильно бдительного, и одним прыжком влетел в самую гущу собравшихся красномундирников. За огромным хищником понеслись и все остальные со страшным ревом. Люди орали не хуже зверей, не столько издавая боевой клич, сколько запугивая. Лев метался среди полулюдей, щедро раздавая плюхи, и те с жуткими криками разбегались прямо навстречу нам. Отчаянно ржали перепуганные запахами диких животных и крови лошади, пытаясь умчаться со спутанными на ночь ногами сквозь фургоны и людей, что добавляло дополнительного хаоса.
        Бирюк ударил маленьким круглым щитом в лицо попавшегося навстречу, сшибая его с ног. Я заученно рубанул дергавшегося под ногами и перепрыгнул тело, собираясь и дальше прикрывать своего наставника. Вместо шашки использую более привычный прямой клинок. Нечто вроде легкого меча или тяжелой шпаги. Бирюк извлек из своих запасов, неизвестно с чего решив облагодетельствовать. Отказываться было глупо, да и более привычен. Теперь хожу с двумя клинками как самурай. Придется потом отдариться, и серьезно.
        Бирюк особо в помощи не нуждался. Почтари все мастера фехтования, как усвоил с некоторых пор. В группе у них не очень получается. Зато в одиночку раз взмахнул - покойник. Два - переулочек расчищен. Краем щита отбил в сторону дуло очередного ружья и буквально разрубил слева бок противнику. После такого не выживают. А Бирюк продолжил кромсать суетливо мечущихся в панике испуганных врагов. «Видать, все ж не так уж невозмутимы, и не один устав в головах», - машинально снося голову подвернувшемуся под руку и старательно держа наставнику спину, подумал.
        Мы их буквально резали на манер волков, и лишь немногие пытались сопротивляться. Мы - это не только вдвоем. Все имеющие достаточно силы звери вместе с карателями с удовольствием принимали в том участие. Причем Спутники ни разу, даже в запале, своего не тронули. Может, по запаху отличают. Время от времени звучали выстрелы. Черный порох давно не тайна, и грохотом нас не напугать. Нет, лошади, конечно, шугались, но среди мавретанцев самое страшное оскорбление «испугался». Когда нам страшно, положено идти вперед, невзирая на последствия, и умереть, сжав зубы на горле врага.
        Впрочем, похоже, проку от попыток отбиться, используя ружья, был минимум. Кто-то из наших упал, а затем на стрелка сзади прыгнула гиена, и скоро он тоже валялся под ногами, истекая кровью и дико крича, а зверь мотал тело, рвя на куски. Да уж, это вам не Карк, пусть у того имеются свои преимущества. Этому зверю в плохом настроении лучше не попадаться.
        В какой-то момент мы проскочили к фургонам напротив тех, откуда началась атака. Кое-кто из полулюдей сразу бросился в противоположную сторону от нападавших. Их было немного, но они не стали спасаться, сгрудившись в кучку и ощетинившись железными остриями на ружьях. Когда стреляют в упор, надо сказать, приятного мало. Сразу трое наших упало, взвизгнул обиженно лев и кинулся с гневным ревом на них. Еще два выстрела, и он упал, но зато позволил подойти ближе, отвлекая их на себя.
        Через мгновение кучка распалась под нашим совместным напором. Отбиваю дуло клинком, шаг в сторону, пропускаю, шагнув вбок, и по хребту так, что аж услышал скрежет позвонков. Синий определенно взбесился, накинувшись на обидчика его друга. Двое красномундирников свалились с разрубленными головами, еще одному достал руку, отсек при этом пальцы. Оставалось только добить, что я и проделал. И тут зазвучали выстрелы. Из-за спин мне не видно было, но звук, вспышки. Так быстро, шесть раз подряд, слышать до сих пор не доводилось. Кто-то стрелял. Рядом падали, и Синий тоже свалился с натуральным рычанием. Последняя пуля пришлась в Бирюка, попытавшегося достать убийцу. Смотреть последствия было некогда, и я шагнул вперед.
        Это был апер. Никогда вблизи не сталкивался. В тех местах, где я воевал, урсы правят. Выглядит точно как на картинке. Почти человеческое, только более приземистое тело с длинными мощными руками и жуткая пародия на лицо. Лучше бы он оставался вепрем, а не становился на задние лапы в этой дикой пародии на людей. Рыло со свиным пятачком, клыки, торчащие изо рта, и неприятно высокий лоб. Он швырнул какой-то предмет себе под ноги с явной досадой. Скинул рубаху, тяжело брякнувший матерчатый пояс, оставшись голым по пояс, и выругался на мавретанском, извлекая из висящих на боку ножен клинок. По причине торчащих клыков речь крайне невнятная, но я столько слышал разных диалектов и наречий с акцентом, что без труда догадался о смысле.
        - Ты пожива для стервятников, - сказал он, старательно выговаривая слова явно для большой доходчивости, - мальчишка.
        - Тянешь время? - отвечаю спокойно, показывая чуть в сторону, чтоб трупы под ногами не мешали. - Не стоит.
        Даже не оборачиваясь, чувствую вонь гиены. Сзади подходят люди и Спутники. Ему в любом случае не жить, вопрос - кто именно прикончит. Поскольку я первый встретил, позволят лично попробовать завалить апера. Кроме уважения, давненько такого не случалось, уже не меньше трех поколений они в сертан не совались, еще и право на вещи с его тела в качестве трофеев. А не выйдет у меня, могут устроить турнир, по очереди бросая жребий. Какой бы силач и фехтовальщик ни был, а нескольких подряд не сдюжит.
        - Кто-то сегодня возьмет твое оружие, - говорит апер, перемещаясь синхронно моему движению вдоль фургонов, - и ляжет с твоей женщиной. Такая у тебя судьба.
        Я мог бы его застрелить на месте из того самого пистолета, все время находящегося за поясом, но на глазах у остальных? Они не поймут. Гордый мавретанец должен своим руками завалить зверолюда, иначе нещитово.
        - Слышу только хрюканье, - говорю, максимально гадко улыбнувшись, - а свиней мы привыкли разделывать, не утруждаясь разговорами и не обращая внимания на их визг.
        Он побагровел, видать, действительно задевают подобного рода сравнения, не зря старики болтают, и обрушил с ходу вихрь ударов. Он был ниже, но гораздо шире в плечах и очень силен. Наверное, рассчитывал лихим наскоком сразу закончить поединок, используя широкое и тяжелое лезвие, напоминающее палаш. В каком-то смысле даже удачно, у обоих кавалерийское оружие, и мне привычно защищаться, пусть и пешим.
        Апер учился драться, но если и участвовал в боях, брал за счет силы и скорости. Техники ему не хватало. Он просто пер вперед, пытаясь задавить яростью и мощью. Целый вихрь непрерывных атак с мельканием стали. Вот только никаких финтов и ложных атак. Прямая попытка проломить оборону. Спасибо Бирюку, к таким заходам приучен и натренировался в последнее время. А вот у апера практики давненько не было. Учили, но это было много лет назад.
        Я уходил от него по кругу, неизменно отбивая тяжелый клинок и дожидаясь, пока сам себя измотает. Невозможно долго продолжать в том же стиле. И я дождался. Палаш скользнул по моему клинку вбок, на мгновение открыв грудь, и я точным движением успел коснуться ее острием, прежде чем он поспешно отскочил.
        Мы оба застыли, переводя дыхание. Апер тяжело хватал воздух, его морда блестела от пота. По моей спине тоже текли струйки пота. Все ж такой темп поддерживать непросто, и усталость после боя накладывалась на поединок. Но это уже не важно. Пусть рана не смертельная, но я его достал, и кровь идет не останавливаясь. Он станет слабеть, и все закончится достаточно быстро. Я оскалился и поднял клинок, переходя в наступление.
        Парирование снизу вверх, укол в грудь, по ногам, заставив отскочить. Кружил как слепень возле быка, налетая и отскакивая, заставляя терять последние силы и не давая отдыха. Клинки столкнулись у его горла - отбил, но кровь течет, и он слабеет. Я ударил снова с максимальной быстротой, и он попятился, отмахиваясь. Второй выпад достиг цели, разрубив предплечье. Человеку я бы, пожалуй, отсек руку напрочь, но у этого не мускулы, а будто канаты. Кровь все равно хлынула рекой, и лапа стала бесполезной. Каким-то чудом он продолжал держать рукоять палаша и стоял прямо, а красный ручей тек по пальцам и капал на землю.
        - Стервятникам будет чем закусить сегодня, - сказал ему на прощанье, - хрю-хрю апер. Прощай. - И рубанул как на тренировках.
        Тело без головы не сразу осознало, что оно уже неживое. Потом колени подогнулись, и труп мягко опустился назад.
        - Хороший бой, - сказал кто-то, похлопав по плечу.
        - Молодец, - поддержал еще один.
        - У тебя неплохие задатки.
        В данный момент на одобрения было в высшей степени наплевать. Отринул всякие традиции гордого хлопанья по груди на манер гориллы и отошел, присев возле Бирюка. На удивление, тот оказался жив. Наши ружья огромного калибра. При попадании делают дырку величиной с кулак и все внутренности в кашу. После этого можно смело хоронить пострадавшего, не дожидаясь, пока дышать перестанет. Правда, попасть на приличном расстоянии достаточно сложно и опытному человеку, да и порох редок и дорог. Потому не особо часто встречаются, хотя в иных отношениях удобны. Это не лук, из которого тренироваться стрелять приходится с детства. Любую обезьяну можно научить нескольким последовательным действиям по ухаживанию за ружьем и готовности к открытию огня.
        - Кажется, отходился, - сказал спокойно Бирюк, показывая на замотанную тряпкой ногу с большим пятном. - В кость угодило.
        Ну, не в верхнюю часть бедра, а в нижнюю, почти рядом с коленом. Уже хорошо. Даже ходить сможет, пусть и придется отрезать.
        Карк недовольно закричал и захлопал крыльями. Кажется, невозмутимость моего наставника больше напускная. Мне бы тоже не особо было приятно превратиться в калеку.
        - Темно, - говорю и так понятное, - не получится вырезать пулю.
        Драться при свете звезд и луны вполне нормально, а вот ковыряться в пулевом канале - увольте. Надо не просто вытащить все, включая возможные осколки кости, но и хорошо вычистить внутри от попавших обрывков одежды и мусора. Иначе горячка, и все равно могилы не избежать.
        - Я потерплю, - кивнул понимающе все с тем же бесстрастным видом отдыхающего для собственного удовольствия. - Ты прямо сейчас обдери апера. Тщательно смотри. Он палил в меня не из ружья. Обязательно найди его паршивую игрушку. И голову прибери.
        - Зачем мне эта падаль сдалась?
        Печень попробовать не хочет подсказать? Я не стану! Свинья свиньей, но все ж разумный. Проще Гиене отдать для его Спутника.
        - Дурак, что ли? - Он искренне удивился. - Вываришь и на стол череп поставишь. Любой гость станет оказывать максимальное уважение.
        Еще бы предложил сделать чашу и пить из нее, как в балладах! Был бы у меня еще стол и дом, где его поставить. А вообще… Интересно, сколько такая штука может стоить?
        Резня уже закончилась, и наши деловито стаскивали покойников в кучу, попутно раздевая их. Кое-кто уже шуровал в фургонах, выбрасывая оттуда имущество для общего разбора. Почему-то кирки, лопаты и тряпки. Видать, подвернулся обоз с хозяйственным добром, но куда им столько копательных инструментов? Не важно. Начиналась самая сложная процедура после окончания любого успешного боя или налета - дележ чужого добра.
        Кроме меня, на глазах у многих благодаря аперу, устроившему поединок, все остальные получали равные доли. Правда, полагалось сверх обычного командиру отряда, пострадавшим в бою дополнительно, но обычно всего еще одна доля. Не больше. Поэтому в племенных столкновениях вместо сражений обычно происходили дуэли. Бойцы доказывали друг другу и всем окружающим, насколько они превосходят противника. Необязательно до смерти - главное, победа. И потери в боях чаще минимальны. Конечно, когда речь не идет о кровной мести.
        Здесь и сейчас другой случай. Мы шли убивать и полностью выполнили задачу. А теперь особо уважаемые члены коллектива определят приблизительную стоимость, что очень непростое дело, когда в общий зачет идет все от лошади и огнестрельного оружия до последнего гвоздя и кувшина с брагой. Всегда найдутся недовольные, и в конце будем тянуть жребий, кому какая куча достанется. Потом желающие могут обменяться доставшимся добром или продать, но бегать с криком «мне» не положено.
        По-любому не только для меня нынешний поход вышел крайне удачным. На каждого по фургону с лошадьми и не меньше двух трофейных ружей. Ощутимый жирный кусок при минимальных потерях. Кстати, сколько наших погибло? Надо проверить.
        Подбираю не сильно далеко укатившуюся голову, проверяю клыки. Внушительно. С мой палец будут. Челюсть у него совсем не кабанья. Еще и острые почти все зубы. Интересно, насколько отличаются головы урсов и латранов? Медведь без шкуры очень похож на голого человека, неудивительно, что такое вышло. Но койот? Почему-то до наших мест они не добрались, и даже костей видеть не приходилось. Рисунки не в счет.
        Присаживаюсь возле трупа, снимаю с себя рубаху и принимаюсь на нее складывать найденное. Вот этот предмет, похоже, маленькое ружье. О небо. Натуральный барабан. И здесь до револьвера додумались. И на поясе две кобуры. Обязательно потребовать потом второй, если не найду. Дуло воняет порохом, но не помню количество выстрелов. Может, занят был. О! А это уже совсем хорошо. В мешочке почти два десятка патронов под это оружие. И капсюли. Это я удачно прибарахлился.
        - Твоя работа? - спросил Гиена, показывая принесенное ружье с наполовину разрубленным дулом.
        - Не буду отрицать, - соглашаюсь, - кто-то меня пытался тыкать и некогда было разбираться, с зарядом или без.
        - Покажи клинок! - попросил совсем не умоляющим тоном.
        Без особой охоты достаю и протягиваю как положено, рукоятью вперед. Смотрит внимательно, крутя и пытаясь уловить оттенок. Отличить булатный клинок от обыкновенного стального несложно. Булат темен и невзрачен. Но еще на нем присутствует характерный узор. Опытный глаз моментально определяет сорт, качество и даже место производства. Попытался согнуть, получил искомое и уставился на меня с откровенным недоумением. Дело в том, что на моем отсутствуют стандартные признаки булата, а качество ничуть не хуже. Никто не позарится и не кинет вызов из желания завладеть обычной с виду вещью. Слоистый металл устойчивее к ударам и пробивным деформациям из-за повышенной вязкости.
        - Сколько наших погибло?
        - Три человека и лев, - машинально ставя знак равенства между людьми и зверем, пробурчал Гиена. - Раненых много. Семеро тяжелых и каждый второй легко.
        В наших обстоятельствах прекрасное соотношение. Этих было не меньше сотни. Воистину правильно спланированное нападение выглядит чудом. Почуй нас часовой и подними вовремя тревогу…
        - Не понимаю, - пробурчал каратель, возвращая клинок.
        Надо было родиться в поселке оружейников, чтоб знать некоторые хитрости, о которых не ставят в известность посторонних. Треть клинков уходит в брак при абсолютно равных условиях и у опытного мастера. При совершенно одинаковой загрузке тиглей, температурных режимах и прочих тонкостях в силу неведомых причин ничегошеньки не получалось, тогда как и до, и после злосчастного дня проблем не возникало. Не зря кузнецы всегда проходили по разряду колдунов и регулярно исполняли надлежащие обряды. Только вот не всегда помогает, а в чем проблема, никто не знает и разобраться не получается.
        К примеру, иной раз узор не появляется, а качество при том выходит ничуть не хуже, но на сторону такие изделия практически не уходят. В каждом ремесле имеются свои тайны, и кое-что лучше не показывать. С другой стороны, многие изделия, вышедшие из поселковых кузниц, вовсе не хлам, а очень неплохое оружие, но люди мечтают о булате и платят за него.
        - Случайно достался. - И рассказываю о своем замечательном опыте горевестника.
        Слушатель хмыкнул одобрительно. Убить за оскорбление - это по-нашему.
        - Запросто разорвет при выстреле, - киваю на ружье, - но если отпилить поврежденный кусок, вполне себе годно. Правда, близко и не точно, но можно превратить в дробовик.
        - Посмотри внимательно, - хмуро сказал подошедший капитан, - это не обычный ударный механизм. Здесь от удара идет искра и выстрел. Намного удобнее.
        Мимоходом он дал понять, что не только разрешенные людям фитильные ружья повидал. Я-то мог наблюдать иногда со стороны, да и за поясом не зря держал последнее слово техники, а ему откуда знать?
        - Патроны картонные, уже заранее приготовленные.
        - Они должны иметь бешеную скорострельность, - подумав, произношу, с неприятным чувством представив картину наступления на фургоны под таким обстрелом.
        - Вот именно! Никто даже не слышал про такое. Наверняка новейшие изделия. К ним и патронов не купить.
        - К этому тоже, - протягивая револьвер, говорю. - Готов сразу на сделку, если еще обнаружится.
        О таком нормально договариваться, если не наглеть. Ты получаешь интересное и другим абсолютно не нужное сразу, потом вычтут стоимость из доли. Правда, важность некоего предмета лучше не показывать остальным, чтоб сумму не задрали выше небес, однако все мы нынче крупно разбогатели, и мало шансов, что кому-то не понравится. Сытый человек гораздо благодушнее голодного и любит проявлять щедрость, если ему та ничего не стоит. Вот красть из общей добычи лучше не пробовать. Попавшегося навечно изгоняют. И не важно, племя это или каратели. Слух пойдет впереди, и места в сертане ему не найти нигде.
        - В обмен на это? - спросил Капитан, показывая поврежденное ружье.
        Подразумевается обратное. За ерунду не получишь. Обойдется дорого.
        - Я шел в числе первых снимать часовых!
        - Это честь для тебя, - делая вид, что не понимает намека, торжественно провозгласил он.
        - И все патроны к нему! - твердо говорю.
        Вряд ли апер много таскал с собой, но лучше сразу задрать планку для дальнейшей торговли. Честь и слава приятны, но иногда надо не забывать о шкурных интересах.
        - Сколько обнаружим подходящих по размеру, - теперь усмехаются оба, - все твои. За справедливую цену. Договорились.
        Глава 8
        Караванщик
        Караван все так же медленно тащился, только вечно скачущие туда-сюда наемники-почтари исчезли. В результате соляники проявляли обычно несвойственную им бдительность и раздражительность. Постоянно настороже, отвечать на вопросы не желали. С Писарем, как подневольным, в принципе не стали бы говорить, но они и от остальных отмахивались. Не свои, но и не чужие. Пока каратели торчали рядом, открыто не посылали, а сейчас стали откровенно грубыми.
        Через двое суток примчался всадник. Издалека не разобрать, но явно кто-то из охраны каравана. Над ним постоянно висел в воздухе ястреб. Начальники отрядов возчиков, включая ихнего Мухача, срочно собрались вместе и устроили совещание. Потом началось какое-то шевеление, человек тридцать разом ушли на конях, и в воздухе повисло ощутимое облегчение, смешанное с заметной завистью. Каратели не просто перебили чужаков, но еще и нахапали такое количество трофеев, что просто не способны самостоятельно их утащить.
        Еще через сутки под вечер появились фургоны. В каждом запряжено по три огромных битюга, вполне подходящих под закованных в латы всадников. Тянуть немалый груз в оглоблях прекрасно подходит эта порода. К их костру завернули сразу три, причем только в одном был знакомый возница. Двумя остальными правили те самые, уехавшие на подмогу. Они сноровисто распрягли коней и удалились к своим, унося достаточно тяжелый сверток и забрав своих лошадей. Стоппер, видать, расплатился за помощь.
        - А где Бирюк? - спросила Мария, еле дотерпев, пока посторонние удалятся.
        - Внутри, - хмуро ответил ее родич. - Он ранен.
        Она моментально вскочила на колесо и нырнула внутрь фургона, вызвав недовольное карканье ворона. Илак заметил, что тот предпочитает передвигаться с удобствами, используя транспорт и в основном сладко спя. Время от времени хозяин запускал его в полет явно на разведку, но в целом Карк вечно сидел где-то рядом. Впрочем, на стоянках всегда был деятелен, и насколько Писарь успел понять, ночами занимался охраной. Спутник не реагировал на членов их маленького отряда, но стоило вблизи появиться чужому, даже знакомому человеку, моментально будил хозяина.
        Кстати, на животных реагировал очень выборочно. Воющий вдалеке шакал или даже лев интереса не вызывали. Сорвавшаяся с привязи лошадь удостаивалась сигнала. На мелкое животное в пределах досягаемости, вплоть до зайцеобразных практически его размера, моментально нападал и убивал. Он вообще жрал все подряд от насекомых до каши с мясом и не брезговал яйцами или птицами. Поведение при этом подтверждало книжную истину о Спутниках с не соответствующими диким пернатым и животным повадками.
        С другой стороны, там определенно говорилось: такие особи от чужаков фамильярности не терпят и максимум не трогают членов семьи хозяина. Более того, они от тех не всегда еду принимают. Светлая совершенно спокойно кормила Карка с ладони, а ворон хоть и не лез под руку, однако клювом не долбил и пищу спокойно брал. Либо что-то не так с источником, либо с ней. Прямо ведь не спросишь, легко дождаться от Бирюка кулаком в лоб, если любопытство не понравится. Он совершенно спокойно мог беседовать с низшим по положению, но вот стоило заикнуться о Спутниках, как доброжелательность сразу улетучивалась. Нечто тайное или религиозное с ними связано, и обсуждать это не хотят. А может, и то, и другое одновременно.
        - Ты что делаешь? - спросил изумленно Стоппер, подняв полог и заглянув в фургон.
        Девочка уверенно разматывала повязку на ноге Бирюка, небрежно отогнав возмущенного Карка. Удивительно, но тот орал, не приближаясь и не пытаясь мешать дальнейшим действиям. Бирюк уже давно не реагировал на окружающее, после операции пребывая в горячечном бреду. Похоже, дела обстоят плохо, и если в ближайшее время не очнется, придется отрезать ногу. Дело даже не в мясе, повреждена кость, и никто не возьмется вылечить.
        Она понюхала повязку и покачала головой. Осторожно наложила мазь, содержащуюся в специальной коробочке. Стоппер еще в Малаке кое-что прикупил и очень подробно объяснил про использование. Потом снова перевязала и положила мокрую тряпку осторожно на лоб раненого.
        - Не волнуйтесь, - пробурчал Стоппер. - Бирюк обещал, и остальные поддержат. До Хетара доберемся. Там видно будет. - Он провел по лицу рукой. - Устал. Ужин будет - позовете.
        - Ему можно верить, - сказал Писарь негромко, когда парень удалился к фургонам и прилег, завернувшись в одеяло.
        - Если Бирюк умрет, - сказала тихо Матушка, - здесь слишком много ценностей. Стопперу не отбиться.
        - Понимаешь, - объяснил Илак, - его не зря взяли с собой. Своими рассказами и умением драться, готовностью учиться он понравился. Не знаю, всем ли, но некоторым из почтарей - точно. Даже трофеями поделились. Выходит, признали равным. А мавретанцы очень странные люди, с нашей точки зрения. Для них данное слово нужно выполнять независимо от причины. Даже если оно тебе во вред и ты дал клятву по незнанию.
        - Они высоко ценят честь, - пробурчала Матушка.
        - Ага, потерять лицо прилюдно ужасно. Потому и врага примут по законам гостеприимства и станут защищать его. Тем не менее не надо все ж считать дураками. Иногда обещания можно обойти. Ты слышишь одно, а он имеет в виду совсем иное.
        - Это как?
        - Как раз такое проще всего. Надо просто научиться играть словами. «Сдавайся, мы отпустим тебя живым». Вовсе не означает целым. Или на коне. Разденут догола и помахают на прощанье рукой. В иных местах сертана точно такая же смерть, только оттянутая и заметно более жестокая.
        - Утешил, - без выражения сказала Матушка, помешивая в котелке.
        - Просто надо четко обговаривать условия. Верхом, с оружием, водой и прочее. Естественно, местные такие тонкости с молоком матери выучили и легко не вляпаются.
        - А не легко?
        - Всякое бывает, - честно сказал Писарь.
        Утверждать нечто определенно он бы не взялся. Все ж знал все из книг, а это через третьи руки выходит. Иногда обычный пересказ слухов, еще и искаженный.
        - Согласно легенде, один из предводителей Аза, проживавший на Большой гряде, имел трех жен и ни одного сына. Причем девочки исправно рождались, но наследник отсутствовал. В среде соплеменников пошли разговоры, что боги почему-то невзлюбили его. Богатство некому передать и род прервется. Стали прилюдно жалеть и за глаза посмеиваться. Уважение упало и все такое. И тогда он публично поклялся, что если будет у него семь сыновей, то одного принесет в жертву.
        Светлая внутри фургона, но у борта рассмеялась. Мать посмотрела на нее с неодобрением.
        - Вот теперь я понимаю, - объяснила девочка, отдышавшись, - как обходить клятвы. Пообещать богам за нечто огромное и невозможное. Раз уж много лет не случалось с разными женами надежды с куцый хвостик. Риск минимальный. А вдруг поможет и парочка родится?
        - Правильно. Только боги или судьба умеют обходить сильно хитрых. Как по заказу, начали рождаться сыновья один за другим. Мало того, они не болели и в стычках с другими племенами не получали даже ранений. Ну и пришел день, когда родился седьмой. Не хочется, а выполнять надо, ведь если боги вмешались раз, могут и второй, лишив его уже подросших детей. Поскольку каждого жалко, он решил бросить жребий, которого на алтарь положить. Как положено примерным сыновьям, они дружно согласились участвовать…
        Матушка странно булькнула, уставившись на рассказчика. Вот это уже мало походило на смех. Ошеломление.
        - Зачем ставить в известность и давать подобный выбор?
        - Легенда, - пояснил Писарь. - В принципе, отец в своем праве, пока дети не становятся взрослыми. Он имеет право убить любого и ни перед кем отвечать не станет. Разве собственная жена может возмутиться. Ну, раз такое выкинул, сильно ли ее мнение интересно.
        - И такое бывает?
        - Ты еще скажи, - желчно ответил Писарь, - в Иберии законы иные. Высший не смеет обидеть стоящего ступенькой ниже, а зверолюдей поведут в суд, убей те любого подданного.
        - Разные вещи.
        - Подумай и поймешь, нет особой разницы. Традиция, будь она неладна. О чем это я… Э… ну понятно, за младенца никто не тянул, он остается последним, и жребий так или иначе достанется. Но это уже мелочи, и обычно о таких подробностях забывают. В общем, извлек каменный нож, которым режут на жертвеннике, и тут зашла в гости жрица. Понятно, не сама заявилась. Кто-то поделился происходящим. Остаться в стороне? В легенде следует очень красочный диалог с упоминанием предков, обычаев, чести и прочих материй, но в кратком изложении суть ее предложения такова: если можно выкупить пленного, фактически жизнь спасая, значит, можно обменять жертву. На определенное количество скота. И надо спросить богов, готовы ли они на такое. То есть отдать цену крови, а не человека. Причем он не будет выглядеть клятвопреступником. И кидала она кости при уважаемых людях снова и снова, пока боги не сказали: «Хватит!»
        Заявлять, или она очень умело этим занималась, создавая правильный результат, всех удовлетворяющий, или свыше действительно приложили руку к происходящему, не стал. Первое более вероятно, но бездоказательно. А опровергать всем известную легенду среди мавретанцев, делая намеки, крайне чревато. Могут и крупно обидеться. Разъяренный житель сертана зрелище малоприятное и обычно заканчивается в самом лучшем варианте мордобитием. Гораздо вероятнее кровью.
        - На десятом разе ответ вышел отрицательный. А он отдал десять раз по десять коров в качестве откупа.
        Именно поэтому и звучит подозрительно. Жрице и вручил. Конечно, их закололи, но отнюдь не одновременно. А пока попользовались молоком и продуктами совершенно бесплатно.
        Илак сделал приличествующую паузу и закончил торжественной моралью:
        - Так был спасен сын, навсегда прекратились человеческие жертвоприношения, и нам показан пример, что иногда без урона для давшего обет можно изменить клятву. Главное, сделать это правильно и красиво.
        Вновь все тянулось в обычном, ничем не нарушаемом ритме. Медленно двигался перегруженный обоз, скрипели большими колесами фургоны по сертану, сминая попавшиеся по пути высокие травы. Данный транспорт был более легкий и менее прочный, чем телеги в обозе. Скорее приспособлен для быстрого передвижения. И даже если не получится продать, можно использовать целиком или по частям. Колеса, оси, деревянные детали - всегда найдется возможность сбыть в практически безлесном краю.
        Их ход был на удивление мягкий благодаря конструкции. Видал я кареты, в которых ездят на побережье богатые граждане анклавов. Трясет со страшной силой, и особо умные подвешивают корпус на ремнях. Ничего хорошего, укачивает, а при обрыве, который случается время от времени, выворачивает всех пассажиров наружу. На приличной скорости недолго и убиться. Поэтому, обнаружив достаточно плавный и мягкий ход по виду совершенно обычного ящика на колесах, моментально слазил под днище с проверкой. Результат откровенно поразил. Я достаточно подкован, чтоб понять принцип конструкции и оценить упругость железа. Несколько отдельных элементов и можно собирать практически под любую грузоподъемность. Кроме того, части можно заменять, что крайне выгодно в пути. Правда, не настолько образован, чтоб правильно определить стоимость, однако такой вид стали приходилось видеть. Не очень-то в ходу, но рецепт существует. Натуральный клад получается.
        Моя бы воля, все остальные фургоны в момент спалил, но и так сойдет. Похоже, кроме меня, никто особого внимания на странность хода не обратил. Ну, катит без привычного подпрыгивания, и слава богам. А вот у меня неплохая коммерция в руках. Надо только суметь правильно договориться с мастерами. В родной деревне таких хватает, но я их особо не помню. Да и прежние уже старые для новаций. Придется на месте соображать.
        Сзади высунулась из-под полога мордашка Светлой. Покрутила головой, осматриваясь, и скривилась. Уже и для нее мир стал скучен и привычен. Пустое пространство до горизонта, не считая длинной двойной цепочки телег и людей при них. В блеклом небе парят птицы. С такого расстояния не разобрать, есть ли среди них Спутники, но парочка всегда контролирует пути впереди и обязательно посматривает сзади и по бокам.
        - Ну что, отоспалась?
        - Ага, - сказала довольно, перелезая ко мне на сиденье и приваливаясь к боку. - Даже поела. Там в твоей сумке мясо вяленое лежало, ничего?
        - Приличные люди обычно спрашивают, но ты имеешь право. В качестве сестры.
        Она замерла, и я это ощутил сразу.
        - В чем дело?
        - Ну, - сказала она еле слышно, - ты ж на самом деле мне не брат. Довезешь до этих… ведьм. И все.
        - Что значит все? - возмущаюсь. - А заплатить за обучение и проживание кто должен, патриций из вашей деревни? А Матушку я куда дену? Нет, так не делается! Ты меня еще в старости кормить обязана!
        Кажется, юмор до нее не дошел, смотрит жалобно.
        - Девочка моя, - говорю другим тоном. - Раз уж столкнули нас Небеса, придется держаться друг друга. Других родичей у нас нет. Мои в деревне не в счет. Я их не знаю и они меня тоже. Всегда останусь на особицу. Кровными мы с тобой не будем, но можно иначе. Принеси чашу из моего мешка. Серебряную.
        Она нырнула назад и принялась ковыряться в вещах. Через пару минут вернулась с запрошенным предметом и круглыми глазами. До сих пор правильно воспитанные попутчицы в мои вещи без разрешения не лазили.
        - Видела? - спрашиваю, наливая в чашу воду из фляги.
        - Ага, - кивнула.
        Умненькая Светлая, несмотря на происхождение. Цифры арабские, на самом деле индийские, через математика Хорезми, то ли таджика, то ли узбека, попавшие в Европу, гораздо удобнее употребляемых повсеместно в данном мире румских. В момент сообразила и даже таблицу умножения усвоила почти без подсказок, хотя здесь считают не на десятки, а на дюжины. Только математики пользуются нолем и вытекающими отсюда действиями по сложению-умножению. Счетоводы прекрасно обходятся здешними методами и специальной доской, напоминающей счеты. Только я в этом не соображаю, и мне проще пользоваться привычными способами.
        А вот буквы давал здешнего алфавита. Латинский всем знаком. Он с иберийским во многом совпадает, но не полностью. Для иных звуков добавили. Не важно. Мозги у нее хорошие и впитывает сказанное изумительно. Может, потому что люди без письменности привыкли полагаться на память. Прекрасно сообразила, почему позволил посмотреть. И что добыча, возможно, снятая с трупов. Ну к этому здешние люди относятся много проще и мерихлюндией не страдают.
        - И без недавних трофеев хватит устроиться. Держи, - вручил чашу.
        Налил из меха здешнего паршивого вина. Проколол палец острием кинжала и капнул кровью в сосуд. Она, не дожидаясь просьбы, протянула свою руку. Через секунду еще капля упала в воду. Затем тем же кинжалом принялся помешивать.
        - Пей, - сказал протягивая. И когда глотнула, проделал то же самое. - Теперь твоя кровь во мне, моя в тебе. Отныне и навеки, - заявил торжественно.
        Она прижалась ко мне.
        - Так клянутся в Мавретане в побратимстве? - спросила через некоторое время.
        - Если честно, воины клянутся, положив руку на свое мужское достоинство. Но поскольку его у тебя не имеется…
        Она засмеялась, пихнув кулаком в бок.
        - Ты уже почти взрослая, - сказал после непродолжительной возни и воспитательного скручивания радостно визжащей.
        - Через три месяца будет четырнадцать! - гордо заявила.
        Первое впечатление оказалось обманчивым. Она старше и заметно взрослее. Но это неудивительно. Совершеннолетие еще и возраст выдачи замуж. Через год рожают. После пятого-шестого, если не помрет при родах и от тяжелой работы, уже старуха. Матушке и тридцати, как оказалось, нет.
        - Надо серьезно кое-что обсудить.
        - Что, будут проблемы с ведьмами? - спросила она серьезно. - Надо много платить?
        - О, как раз с последним сложностей не существует. Тебя примут даже бесплатно, хотя правильно, по обычаю, сделать щедрый подарок.
        - А с первым? - пришла сразу к нужному выводу.
        - Видишь ли, пророчица может жить и без обучения. Но такие способности достаточно редки. А вот иные - нет. Но тоже не сильно распространены. Настоящие ворожеи очень ценны.
        - Кто?
        Я понял, что машинально произнес на лингва тамазигхт. Учить ее и учить. Как объясняться-то будет?
        - По-вашему шептуны.
        - Но я…
        - Ты ничего не делала, - подтвердил. Повязки меняла, сидела и Бирюка за руку держала.
        Ему стало заметно лучше. Жар пропал, и даже Карк не сидит несчастный, а иногда взлетает. Обычно у крылатых Спутников помимо развлечения договорный график, чтоб кто-то постоянно смотрел с высоты обстановку, но сейчас его не трогают, позволив грустить.
        - Да! Я ничего не делала!
        - Я сам зашивал рану и прекрасно знаю, что и как должно быть. Он поправляется. Медленно и стабильно. Нет лихорадки, болей и гноя. Возможно, и ногу отрезать не придется. Я не вчера родился и много повидал раненых. Уж поверь, работу шептуна от простого выздоровления отличу. И почему плохо стало, а также кушать в последнее время постоянно хочешь, тоже известно.
        - Но я…
        - Это называется неумеха, - сказал жестко. - Ворожея обязана правильно применять силу, если не хочет загнуться возле пациента. Ты не умеешь правильно соразмерять силы.
        Она посмотрела искоса, ей явно хотелось возразить, но промолчала. Уже хорошо, не лезет без причины на рожон.
        - Есть обители на каждом хребте. Там дают знания по этой части. Берут всех с потенциалом, однако учатся по-разному. Иногда достаточно долго, и от чего зависит, знают лишь жрицы, но какая разница?
        Кажется, с этим она не согласна. Губы поджала, став очень похожей на Матушку в расстроенных чувствах, и взгляд подозрительный. Мне б тоже не понравилось на возврат долга трудиться по приказу. Но на деле все сложнее. Проблема, толком ничего не известно. Это женские дела и мужчин в это не посвящают. Я если и знал нечто полезное, в памяти не сохранилось.
        - Мне страшно, - сказала тихо.
        - Я тоже боюсь неизвестности больше, чем настоящей опасности.
        - Да? - Она уткнулась мне под мышку, всхлипнув.
        Фенек-Капид неслучайно вырос таким. Отец умер рано, и он плохо его помнил в отличие от матери. Все ж, когда отдали на воспитание в Бек-Парид, ему уже было шесть лет, а потом ежегодно приезжал в гости. Ребенка совершенно нормально отдавать дальним родственникам из кочевников. Вырастая, многие берут себе жен в племени, создавая дополнительные семейные узы. Поэтому я воспитан одним из паридов, хотя первое время пришлось несладко. Драться приходилось постоянно, утверждаясь, а старики считали это нормальным и не думали одергивать детей, главное, чтоб не кучей на одного. Тем не менее зла сознательного от них не видел, а свои ничем не отличались от приемыша.
        Всегда оставался с теми родичами в самых замечательных отношениях. Они меня сделали воином, научили обращаться с лошадьми и объяснили основные принципы мавретанца - нанг (честь), суть которого - осуждение любых проявлений малодушия, трусости, предательства и нарушения клятвы. Любое посягательство на независимость, землю, имущество даже рядового члена рода, агрессия против союзного племени, не говоря уже об убийстве одного из родственников, вызывает бадал - месть. Кровопролитие могло прекратиться только в том случае, если одна из сторон сдавалась на милость победителя. Иногда с помощью влиятельного посредника удавалось, не доводя дело до крови, уладить конфликт, заплатив крупный выкуп, но правила едины для всех. Я вырос, веря исключительно в силу.
        Это было хорошее время. Мы кочевали после обильных дождей в одну сторону, затем возвращались назад под палящим солнцем, когда травы в сертане выгорали и скот не имел пищи. Возле хребтов есть родники и речки, позволяющие выдержать почти шесть месяцев зной засушливого периода. А еще племя занималось транзитной торговлей, получая на западном побережье товары, пользующиеся спросом во внутренних землях Мавретана, и доставляли по месту назначения. Эта дорога мне знакома с раннего детства. Просто моя приемная семья постоянно балансировала на грани бедности, и набеги на чужие земли с попытками коммерции особых доходов не приносили. Львиную долю забирал глава племени за помощь и просто по праву вождя. Так что жизнь Хромого и его рода мне известна не понаслышке. Почти десять лет я воспитывался в мало чем отличающемся окружении.
        - Кости, - сказала она, ткнув пальцем в нечто белеющее в траве. - Человеческие. Или нет?
        - Бывает, - без малейшего интереса глянул, - встретились кровники, вот и лежит невесть с каких времен. Или просто помер. В долине Смерти нет воды, а расположена она так, что многие вынуждены там проходить. Отец-воспитатель как-то на протяжении пятнадцати переходов насчитал останки трехсот пятидесяти лошадей, двухсот восьмидесяти быков и ста двадцати мулов. Там часто бросают живых, но ослабевших коней, и особо ушлые спускаются подобрать. Или продают специально запасенную воду в бурдюках недоумкам за непомерную плату.
        - Но здесь же не пустыня!
        - В некоторых отношениях плато Талая ничуть не лучше. Могут валяться останки армии зверолюдей еще со Второго Нашествия. Двадцать тысяч здесь положили. Назад ни один не вернулся.
        - Стоянка, - скомандовал Карк, опустившийся со всего размаха не хуже запущенного камня на плечо. - Источник.
        Здесь в очередной раз расходятся пути отрядов из общего каравана. Наш обоз пойдет напрямую в Хетар, а остальным еще долго телепать. И к лучшему. Надоели уже постоянные гости, желающие убедиться в моем геройстве и посмотреть на череп апера и его клинок. Умел бы нормально стихи складывать, как положено истинному воину сертана, непременно бы написал про глупых людей, не имеющих уважения к честному врагу. А пока приходится терпеть и делать гостеприимный вид, будто заняться мне больше нечем. По крайней мере, помогают со скотом, а то я б один запарился. От моей команды никакого прока. Кто валяется в беспамятстве, кто с лошадьми дела не имел, а Писарь и вовсе их боится. Ну и толку его бить, заставляя, тут правильней не подпускать вовсе, чтоб не испортил благородных животных.
        - Он говорит? - изумилась Светлая. Глаза широко раскрыты, про слезы моментально забыла.
        - Когда хочет. А что странного, даже дикие вороны часто повторяют слова и звуки.
        - Но раньше такого не делал!
        - Прежде ты его друга не лечила. Считай, в особо приближенные записал.
        - Иди ко мне, Карк, - сказала Светлая умильным голосом, протягивая руку.
        Ворон посмотрел внимательно на пальцы и перебрался на другое мое плечо. А когда проявила настойчивость, с раздраженным воплем полетел внутрь фургона. Наверное, проведать Бирюка, хотя почти наверняка на расстоянии определяет самочувствие. По его поведению я и без доклада не сомневался в улучшении состояния нашего раненого. Кстати, ужасно интересно, ходить-то он сможет? Если да - высший уровень восстановления кости. Не просто рана заживает.
        - А ты говоришь, - сказала она разочарованно на поведение ворона.
        - Так это просто образец дружелюбия, - сворачивая к остановившимся телегам, говорю. - Правда-правда. Ты не представляешь, на что он способен в плохом настроении.
        На стоянке все занялись обычными делами. Распрячь, проверить лошадей, напоить, накормить. Когда Писарю можно доверить разве что разжечь костер и поставить на него котелок с водой, а девочка готовит ужин, работы остальным достаточно много. К счастью, Матушка не из белоручек и научилась быстро обращаться с лошадьми.
        Потом я занялся наконец делом. На ходу разбирать огнестрельное оружие не самая лучшая идея. Кроме необходимости следить за обстановкой даже специальные рессоры не помогают от подскакивания на ямах и кочках. Еще не хватает потерять деталь. Достаточно отсутствия одной, и ружье становится бесполезным хламом.
        Барабаны для патронов типа кольта вживую видеть не приходилось и землянину. Но при желании все поддается. Во-первых, переламывается на шарнире, позволяя вставлять патроны. Не сразу сообразил, однако нашел правильный путь методом тыка. Есть, правда, подозрение, что шарнир и замок со временем изнашиваются и рама расшатывается. Но это вполне поправимо при определенной сноровке и наличии соответствующих инструментов. Возможность выстрелить несколько раз подряд искупает подобного рода недостаток обслуживания с лихвой.
        Во-вторых, сами патроны. Принцип капсюля достаточно прост и понятен. Со временем могу сварганить, но боюсь, проще озвучить идею, чем реально изготовить. А даже и возможно - цена будет на вес золота. Очень плохо и опасно. Если зверолюды придут серьезной армией с таким оружием, всем придется кисло. Понять бы, чего им надо было…
        - О! Гречиха! - счастливо вскричала Светлая, показывая на ладони горсть каких-то очень мелких зерен.
        По мне, таким хорошо кормить птичек, а не нормальных людей. Кажется, позволение копаться в трофеях было получено зря. Я так толком и не посмотрел, что досталось по жребию в качестве наших долей. В первую очередь интересовало оружие с патронами и лошади, а на остальное добро махнул рукой, слишком занятый Бирюком. А фургоны отнюдь не пустые.
        - Кашу сварю. Надо только проверить, что еще есть, - донеслось уже из внутренней части фургона. - С маслом, солью и мясом будет объедение…
        Сейчас еще чего найдет, подумалось мимолетно. Куча всякого разнообразного имущества досталась. Приехавшие без спроса неплохо подготовились к походу. Инструменты не только для копания земли, продовольствие, оружие с патронами в немалом количестве, одежда, ткани, непромокаемая материя, используемая для палаток, одеяла, запасные колеса и нечто, очень похожее на лекарственные настойки. Никто из наших не разбирался в снадобьях зверолюдей, и давать раненым не рискнули. Пусть жрицы разбираются, может, что полезное. Мы ж не дикари ломать все непонятное и выбрасывать. Другое дело делить.
        Большую часть сомнительных лекарств просто вынесли за скобки, доверив Синему с Одноухим, как наиболее авторитетным, определить стоимость после консультации. Если мелочь, пес с ней, а нечто полезное поделим позже. Но это среди своих. А я как бы не из компании, поэтому выделили отдельный набор сразу. Синий получил сквозную дырку в плече и потерял льва, отчего находился в постоянно злобном настрое, и спорить с ним никто не смел. Как он поделил, так я и взял, поблагодарив.
        С продуктами тоже не всегда ясно. Ни у кого вопросов не возникает при виде луковиц, чеснока, солонины, соленой трески в закрытых сосудах, муки и сухарей. Сидр или сало можно попробовать и убедиться в качестве. А вот что делать с остальными овощами: варить, парить или жарить? Мы таких не знаем. Половину и вовсе до сих пор никто не пробовал. На всякий случай все равно раскидали по долям. Иногда достаточно приблизительно. Выкинуть недолго, а вдруг понравится или найдутся покупатели.
        Мне еще досталась, кроме прочего, парочка немалых размеров кувшинов с жидкостью внутри. Сначала думал жарить на ней, поскольку нормального оливкового вообще в числе трофеев не числилось. Хвала богам, догадался попробовать. Уж больно запашок специфический. Если это не бензин или керосин - пусть в меня плюнут. Горючее всегда пригодится. Добавь загуститель, и будет напалм. Нефть в этих местах найти можно. Зверолюди - странно, но геология должна быть схожей. Северная Африка - это нефтяные месторождения.
        - Масло! - закричала Светлая из фургона. - Лисички соленые!
        Это то мелкое и склизкое в бочонке, что я исключительно по жадности сразу не выкинул?
        - Грибы, - сказал Писарь моментально, правильно поняв взгляд.
        - Так их разве с голодухи можно жрать!
        - Ну если правильно приготовить да под крепкий напиток, а не ваш кумыс, - он тяжко вздохнул, - закуска. Не еда.
        - С кашей очень даже хорошо выйдет, - заявила Светлая, высаживаясь с борта и собирая целую кучу всяческих горшочков и кружек.
        Этого добра тоже хватало среди трофеев. Не очень представляю, куда девать обычные кружки, горшки и прочую посуду, хотя сковородки из чугуна мне понравились. Тяжелые, без телеги с собой не потащишь, но мы ж не все время собираемся болтаться в сертане. Тем более в качестве подарков пригодятся.
        - Каша очень хорошая пища, - заявила она, продолжая нечто кидать в котелок помимо крупы. Специи, что ли, какие-то? - Сытная и варится быстро. Но лучшее из готовых блюд бараний желудок, начиненный гречневой кашей, мозгами и ножками.
        - Ну, баран не проблема, - пробормотал Писарь. - Правда, предпочитаю гуся, нашпигованного гречневой кашей со шкварками. Это вообще нечто божественное, пусть и довольно тяжелое кушанье. Конечно, заказывать надо не в харчевне у порта, а у настоящего повара…
        - Они не с севера были. Эти… с апером, - сказала Матушка очень серьезно. - Скорее с западного материка.
        - Откуда заметно? - Заявление всерьез заинтересовало.
        - Продукты.
        Мог бы и сообразить. Патата и у нас достаточно распространена. Маис часто выращивают в теплых краях. А вот красный перец, фасоль, тыква, постное масло, томат, какао и масло-кажу широкое распространение имеют только с той стороны океана.
        - Может, просто приобрели у заморских купцов.
        Сам понимаю, насколько аргумент слаб. Здесь явное преобладание привозных товаров.
        - Еще используют нафту для приготовления пищи, - доложил Писарь, демонстрируя очередное всезнайство.
        - Вместо масла? - скептически уточняю его познания.
        - Нет. В качестве костра. Есть такое небольшое приспособление. Внизу сосуд для керосина, сверху специальная подставка без дна. Поджигаешь и нагреваешь в котелке. Для походных условий аристократы используют. Готовка на небольшое количество народа.
        То есть можно обойтись без собирания навоза, что ему ужасно не нравится. Почти счастлив ехать в фургоне по этому поводу. Ничего, не вечно будет продолжаться путешествие, и иные занятия могут показаться куда более неприятными. Уж в шахте уголь добывать любят люди еще меньше.
        Он нарисовал прямо на земле то, о чем говорил. Чертежи точно понимать должен, картинка кривая, однако трехмерная и очень знакомая. Что-то я такое видел в кино, но не вспоминается.
        - Нечто похожее есть в третьем фургоне, - сообщила Светлая.
        Никто толком не понимал, что за хрень, и подсунули во вторую долю Бирюку как пострадавшему. Прекрасно сознавали, что, даже выжив, задним числом скандалить не станет. Все равно поздно. Раненому положено выделить сверх прочих? Вот и дали. А нравится или нет, не их проблемы. Кажется, на этот раз сильно хитрые сами себя обдурили. Керосин у меня, как и походная кухня. Ну почти. Бирюк поделится, куда ему деваться. Я ж не отстану, пока не получу в руки.
        - Потом посмотрим внимательно. Вдруг не работает.
        - Ну если не били всерьез, должно нормально выйти. Правда, я не пользовался никогда и знаю чисто понаслышке, - предупредил предусмотрительный Писарь.
        Как всегда, сплошные разочарования. Только обрадовался полезной вещи, а пес ее знает, станет ли гореть. А, мелочь. Не настолько мы глупы, чтоб не разобраться. Защелкивая барабан на место, засовываю револьвер в кобуру. Надо потом подальше от каравана пристрелять. Сейчас шум не хочется поднимать. Встаю и тоже принимаюсь шуровать в залежах трофеев. Наряду с полезными куча сомнительных. Продать раскладной столик или мундиры вряд ли удастся. Тем более с пятнами крови. А ткань вполне может кому-то понравиться.
        Зато в ящике обнаружилось два здоровых куска кокаиновой пасты величиной с голову. Это вроде гашиша, только растет на западном континенте. Говорят, у тамошних народов в прежние времена простолюдинам запрещалось жевать листья растения. Сейчас достаточно свободно ходит, но недешево, и к нам попадает в минимальном количестве. Повышает выносливость, снимает усталость и боль. Помогает при жажде и голоде, поднимает настроение. Вроде бы применяется в религиозных целях. Только нельзя постоянно использовать. Наркотик им и остается, пусть не та концентрация и вместо укола отправляют в рот. Концентрат смогу выделить, но надо ли?
        Еще бутыль стоит с доброе ведро. Не могу быть уверенным полностью, пробовать не приходилось, но по запаху настойка на листьях коки. Алкоголь растворяет нечто, в них содержащееся, и можно не жевать, а просто выпить. Полагаю, результат даже лучше. Сразу внутрь. Как с любым лекарством, много хлебать, вместо выздоровления недолго и на кладбище отправиться. В наших краях редкость, найдется кому толкнуть. Но надо ли? Точная дозировка для врачей, а не химиков, но в принципе начать с двухпроцентного раствора и проверить результат. Для местной анестезии - самое то.
        Специи, сахар - совсем немного, целым куском, какая-то гадость, сначала принятая за шоколад, но совсем не сладкая. А может, это изначальное какао по древним рецептам.
        - Меня будет кто-то кормить? - возмущенно потребовал Бирюк, сидя на днище фургона и осторожно спуская ноги вниз.
        На плечо ему моментально приземлился Карк, причем не с силой, как на меня, а осторожно, и принялся умильно тереться о небритую щеку.
        - Будь я проклят! - пробормотал Писарь. - Он встал!
        Ну, насчет подняться еще не скоро, но результат исключительный. Он был слаб, как новорожденный, и заметно исхудал, хотя прошло всего двое суток с ранения, но вновь нормально соображал, и появление аппетита замечательный признак. Вытянула с того света! Ой, не простая девочка. Без настоящего умения вернула с дороги, откуда частенько не возвращаются. А научат правильному целительству, так и вовсе будет на золоте есть.
        - Что взял с апера помимо общей доли? - спросил Бирюк, когда под радостное кудахтанье Матушки был накормлен и при моей помощи вернулся на ложе. Он все-таки был крайне слаб и ходить не мог. Зато голова уже работала. Информацию о Светлой принял, усвоил и решил уточнить подробности.
        - Два маленьких ружья на шесть выстрелов каждое, очень неплохую саблю. Не булат даже сварной, но по качеству ничем не хуже.
        - Кроме оружия? - потребовал.
        - Серебряную ложку с фляжкой и пояс с семьюстами сорока двумя золотыми монетами западной чеканки.
        - Свидетели?
        - Еще бы! Сами и отдали - честный трофей с поединка. Не хватает, чтоб обвинили в воровстве.
        - Ты понимаешь, чем это пахнет?
        Конечно. Здесь цены даже ниже, чем за проливом. В среднем выходит оплата труда хорошего мастера приблизительно за пятьдесят лет. Очень выгодно убивать аперов, оказывается. Конечно, если они прежде тебя не прикончат.
        - До города тронуть не посмеют. А там я перестану таскать с собой кучу золота.
        - Жрицам, - сказал Бирюк утвердительно.
        Обители еще и в качестве сети банков подрабатывали. Сдав в одной, мог получить в другой и не таскать с собой опасный груз. Естественно, они отщипывали свой процент не хуже ростовщика, однако частенько удобнее заплатить так, чем кровью.
        - Пожалуй, единственный вариант.
        На самом деле их несколько, но сейчас неуместно обсуждать. Карк очень недвусмысленно уставился на меня и только что не принялся орать, выпроваживая. Ничего, потерпит.
        - И так проблем хватит с нашим грузом на выезде.
        Самое правильное и умное было бросить караван и рвать напрямик в Тубрак, пока слух не разнесся. Кроме золота нам досталось немало добра. Ну половина принадлежит Бирюку, однако он возиться сейчас с трофеями не способен. Девять лошадей приличная ценность, а ведь есть еще наших прежних четыре. Одних ружей десять, пусть одно и с паршивым стволом. Возможно, удастся поменять. Но гораздо важнее патроны. Мало кому требуется таскать с собой огромное количество. Полсотни хватит не только на охоту, но и на приличный бой с противником. К тому же чем больше, тем выше вес и ниже скорость передвижения.
        Наши покойники наверняка готовились отбиваться от нескончаемых толп мавретанцев. Основной груз в фургонах после продовольствия - боеприпасы. На каждый ствол вышла почти тысяча триста штук. Хотя при возможности стрелять пять-шесть раз в минуту запасливость понятна. При такой пальбе прицельность не очень. Но если по атакующей лаве в упор…
        К сожалению, в одиночку мне все не утащить, да и Светлая требует внимания. Придется задержаться. Но это вопрос решаемый. Те же жрицы возьмут на сохранение и даже могут приобрести груз. Фургоны и продукты никто не возьмет. Лошади неплохие, но неизвестно, как они к нашей жизни и климату приспособятся. Ткань тоже, но не сразу, а то цена упадет. Таких умных из наших полно, готовых сбагрить случайно доставшееся за бесценок. Кирки, мотыги, лопаты - тоже не особо ходовой товар, но на шахты можно продать. Вот настоящей цены не дадут. А там видно будет, чего заранее терзаться.
        - Ружья с патронами продавать нельзя, - сразу сказал Бирюк. - Тебе особенно. Подарить парочку авторитетным людям в Тубраке гораздо правильней, чем золото. Мастера умеют ценить работу.
        - Им не сделать такие патроны, и их не так много.
        Идею про капсюли, уж гремучую ртуть точно приготовлю, пока оставляю при себе. И бездымный порох не выйдет. Нас такому не учили. Динамит проще добыть, и многим по вкусу придется. Не только для войны, но и на взрывных работах. Главное, без головы не остаться при изготовлении и транспортировке. Все ж процесс помню в общих чертах и практически все компоненты придется добывать самостоятельно.
        - Ладно, - сказал Бирюк устало после моих пояснений, - ступай. Я сейчас не способен нормально думать. Вместо мозгов сплошной кисель, и вся сила ушла. Завтра поговорим.
        Писарь ждал меня снаружи, в тени второго фургона, прислонившись к борту. Как и большинство горожан, не умел сидеть правильно на корточках. Вечно они поражаются, как это мы способны часами в таком положении находиться и ноги не болят. Да просто в сертане скамеек и стульев не предусмотрено. А сидеть прямо на земле не всегда удобно, даже подстелив нечто. Подтверждая, что не просто так небом любуется, а меня дожидался, зашевелился, стоило соскочить на землю.
        - Мы можем поговорить как мужчина с мужчиной? - заступая дорогу, спросил, не сомневаясь в ответе.
        - Нет, - моментально слетело с моего языка, прежде чем дошло, о чем это он. Все ж разница в воспитании сказывается наглядно. - В Мавретане даже убить человека не всегда достаточно для признания взрослым.
        - Это у кочевников положено играть с быками. - Тут Писарь осекся. - Даже так?
        Хорошо иметь дело с понятливым, пусть он и решил, что отец принимал экзамен, воспитывая соответствующим образом. Конечно, не в этом теле, сейчас нет полной уверенности в благополучном исходе, но в прошлом было, и любая жрица подтвердит правдивость. Доказывая взрослость, юноша должен вскочить на первого быка в стаде, пробежаться по спинам всех животных и спрыгнуть. Затем нужно сделать то же самое в обратном направлении. Как только он это совершит, раздается громкий крик, и мальчик становится мужчиной. В принципе, ничего особо сложного в том нет. Никто специально не дразнит предварительно. Немного ловкости и смелости. Тем не менее упавшего запросто затопчут тупые животные, и такое бывает. Но иногда появляются безбашенные типы, мечтающие продемонстрировать крутость. Вот эти имеют дело с бросившимся на них зверем. Не надо думать, что разъяренный бык менее опасен, чем настоящий хищник. Когда он наклоняет голову, чтобы поддеть смельчака на рога, парень упирается в голову быка руками и прыгает через него. Это реально опасно и может очень плохо закончиться. Фенек сумел.
        - Я не претендую стать членом племени, - пробормотал Писарь.
        - Нам плевать, кто и кем себя считает. Любой чужак, сколь угодно богатый, знатный или знаменитый, будет считаться самым паршивым табунщиком сертана ниже его. Просто по причине происхождения. Это не хорошо и не плохо. Это абсолютная истина для любого, живущего в Мавретане. Он, как ты правильно заметил, иностранец, и этим все сказано. Некоторые, - добавляю без особой охоты, но что есть, то есть, - не считают нарушением чести таких обмануть, ограбить или вообще убить.
        - Но не ты.
        - Я пока не настоящий Кай, а став им, все равно не буду полностью местным. Внешне - может быть. Внутренне - ну ты ж умный человек. Слишком много видел другого прежде помимо сертана и шахт.
        - Такие нередко становятся почтарями.
        - Ты хотел сказать карателями. Да - это так. Наверняка догадываешься. Не каждый имеет Спутника и уходит из общины по этой причине. Всегда есть в племени неуживчивые. По самым разным поводам. Буйные, любопытные, нечто не поделившие с вождем, пытающиеся найти иные пути, а не следовать за родителями. Чаще всего они делятся на три категории. Уходят на побережье, становятся людьми длинной воли, - он моргнул непонимающе, и пришлось объяснить: - Бандитами. Или идут в надклан карателей. Они две стороны одной монеты: исполнители закона и грабители. Иногда дерутся, случается, не замечают друг друга. Если карателей не просят, они не вмешиваются, как нейтральны при драках родов и племен. Хотя, если есть такое желание, можешь на время вернуться в свое и участвовать в общих забавах, но тогда и отношение к тебе уже другое. Кто ж позовет в арбитры при серьезном споре, если прямо показываешь, за кого стоишь? Впрочем, у меня иные планы. Нет, - говорю с ухмылкой на открытый рот, - делиться не собираюсь. Особенно с тобой.
        - Но выслушать можешь?
        - И даже вежливо беседую, как видишь. Не бойся, говори прямо. В худшем случае уйду, покрутив пальцем у виска. - Я реально не понимал, чего он хочет.
        - Я не знаю, на что ты рассчитываешь, но почему-то уверен, не ограничишься пастьбой баранов, - после легкой заминки выдал Писарь. - Скорее повторишь фокус с шерстью.
        - Ох, - невольно вздыхаю. - Мои планы - это пока ветер. И во что выльются, одни боги в курсе.
        - Я заведовал хозяйством у патриция, и хозяин никогда не оставался внакладе, - гордо заявил он. - Достаточно знаю о том, с кем из коммерсантов и владельцев поместьев правильно иметь дело в приморских городах, а к кому категорически не стоит обращаться.
        - Бирюк не хуже способен подсказать, - скептически сообщаю, наталкивая на продолжение.
        - Мавретанцам дают не лучшую цену. Цеха давно между собой согласовали общую. Скупщики лишь внешне дружелюбны. А я знаю, к кому обратиться!
        - Я тебя услышал, - говорю, потянув паузу. - Ничего обещать прямо сейчас не могу. Сначала должен побывать на родине, добиться признания и кое-что проверить. Потому что собираюсь торговать отнюдь не шерстью. Пока, - заметил его заинтересованный взгляд, - ничего не скажу, чтоб не сглазить. В любом случае мне может пригодиться грамотный и толковый человек, которому доверяю. Ты понимаешь?
        Он кивнул.
        - Не знаю, что у тебя на уме, но поклянусь никому ничего не говорить.
        - Это слова, - произношу почти ласково. - Если выгорит, появятся большие деньги или немалая власть. И тогда неизвестно, как себя поведешь. От иных предложений не отказываются. Потому лучше приди ко мне и честно признайся, когда угрожать станут или покупать секреты. Иначе… - Провел рукой по горлу. - И это не угроза. Так будет. Я мавретанец только наполовину, тем важнее сохранить честь-нанг в глазах окружающих. Даже не надейся на снисхождение, если не поступишь правильно. Согласиться под угрозой стали у горла и сообщить или промолчать о том - достаточно. Рано или поздно узнаю. Ясно?
        - Предельно, - подтвердил Илак, подумав, что у его собеседника даже слова и интонации истинного мавретанца, что б ни говорил и на кого б не был похож внешне.
        - Вот и славно. Договоры положено выполнять, и условия обязательно обсудим, когда до этого дойдет. Завтра поговорю с Бирюком, когда прочухается. Вряд ли ты ему особо нужен. Но отработать должок придется.
        - Я понимаю, господин.
        - Вот и не забывай об этом, - сказал, подразумевая уважительное обращение. - Никогда.
        Глава 9
        Жреческая обитель
        Шум был слышан задолго до въезда в Хетар. Стоило приблизиться, и обнаружились первые пьяные, а потом стали попадаться массово. Многие охотно были готовы угостить новых людей и под визг музыкальных инструментов сплясать. Хотя на нормальные танцы это мало походило. Прыжки, махание оружием. Вечно после этого несколько раненых и покалеченных получаются на пустом месте. Правда, народ относится к таким вещам с пониманием и до серьезных стычек не доходит. Растаскивают загулявших моментально. Пусть и нет специальной службы или городской стражи, однако кланы умеют поддерживать порядок при необходимости.
        Дело в том, что Хетар мало напоминает нормальный город. Когда на склоне горы начали разрабатывать рудник, здесь жило совсем немного народу, и все они занимались торговлей и сельским хозяйством. Благо и река течет с высот. Со временем разработок стало несколько, а по соседству с шахтами и плавильные печи появились. Дома заполнили ущелье почти полностью и взбирались на соседние холмы. Первоначально несколько кланов жили отдельными поселками возле своих месторождений, однако давно наиболее состоятельные стали селиться в одном квартале, расположенном в северной части долины. Менее богатые, пришлые из подчиненных кланов или чужаки с побережья, работающие ремесленниками или на добыче железа, жили в своих районах.
        Естественно, никакой стены в таких условиях не поставишь. Но она и не требовалась. За все время существования Хетара никакие враги здесь не появлялись. Слишком заинтересованы были окружающие племена в нормальном существовании города. Здесь добывали руду, производили сталь и создавали множество необходимых предметов. А через долину шли дороги в нескольких направлениях. Поселение стало не только производственным, но и коммерческим центром.
        - Праздник какой-то? - спросила, оглядываясь на приплясывающих у костров людей, Светлая.
        Обычно собирают со всего квартала всякий хлам, накопившийся за год, и поджигают, символизируя этим расставание с прошлым.
        - Сегодня День Мертвых, - сообщил Писарь.
        Девочка с недоумением посмотрела. Уж больно радостные вопли и пение мало походили на скорбь по ушедшим. Абсолютно иные традиции и обычаи. Мы мертвых не боимся и предков чтим. А они всегда помогут, если их уважут возлиянием и хорошим настроением.
        - В этот день души ушедших посещают родные дома и родственников, - объясняю. - Они должны видеть, что мы помним о них и хорошо живем. Что новые поколения не стали слабыми и больными, а в их сердцах полно энергии и они счастливы. И мы помним об умерших, вспоминая веселые истории из их жизни и делясь с детьми. От этого им будет легче. Человек завершил свой человеческий путь, и если он умер в старости, значит, живым можно праздновать победу человека над судьбой.
        Карк сорвался с плеча Бирюка и ушел куда-то вверх и направо. Не иначе помчался сообщать о приезде. Почтарь был по-прежнему слаб, но сейчас сидел рядом, давая указания, и в тоне проскакивало предвкушение. Вернуться домой всегда приятно. Особенно когда тебя ждут. А его уже встречали. Ворота распахнуты настежь, женщина в платке замужней, еще одна помоложе, двое мальчишек-малолеток и молодой парень где-то моих лет. На сына не похож. Совсем другой тип лица. Среди мавретанцев можно встретить кого угодно, но рыжий и конопатый вряд ли мог быть потомком Бирюка. Работник?
        Каратель с трудом слез с подножки фургона, демонстративно не пожелав принять руку помощи. Старшая женщина красиво поклонилась и протянула чашу с водой. Бирюк выпил и крякнул.
        - Холодная и сладкая.
        В нашем понимании - высшая похвала. В жаркий сезон достать лед совсем не просто. Немногие могут себе позволить летом привезти его с вершины горы. Зато, если имеется глубокая скважина, опущенное ведро всегда принесет прохладную влагу. А сладость - это к родному дому относится. Никакого сахара, естественно, в колодезной воде не имеется.
        Нас торжественно представили друг другу. Жена, невестка, внуки и почему-то без уточнения Найден - тот самый рыжий.
        Прокол. Причем крайне глупый. Мог бы и уточнить состав семьи. Подарки делать гостю, приведенному хозяином, а не явившемуся самостоятельно, не обязательно, но должен был подумать о вежестве, а не исключительно о своих нуждах. Кстати, несмотря на поклоны и учтивые речи, особой радости с появлением толпы чужаков хозяйка не испытывала. А когда поняла, чей я сын, не удержала лицо. Не понравился. Ну, мне ж с ней не жить, можно потерпеть. Невестка, кстати, ничего не уловила и явно не в курсе давних обид.
        Ритуал был исполнен, и дети с радостным визгом полезли к деду. Пока родственники обнимались, я честно расплатился с возчиками. От Писаря мало толка, Матушка могла править лишь одним фургоном, а меня каратели практически официально поставили в строй вместо Бирюка. Раненых среди них было много, да и погибшие, а охрану соли никто не отменял. Заодно это дало возможность приглядывать за семейством Хромого. Караванщики намек поняли с ходу, и их не трогали. Все ж после апера и принятия в свой круг почтарями авторитет взлетел высоко.
        Занимался патрулированием в основном в компании с Совой, неизвестно с чего взявшимся протежировать. То есть понятно, в чем причина. Он приятель Бирюка и в каком-то смысле заменил в качестве наставника раненого. Мне от этого плохо не было. Спарринги мы устраивали регулярно, причем без жалости меня лупил и вроде мимоходом норовил задавать достаточно мутные вопросики.
        Уж не знаю, в чем подозревал и зачем пытался ловить, но больше походило на стандартную паранойю вечно подозрительного типа. Зато обтесал «легенду» и неплохо научился разбираться в поведении Спутников. У Совы была соответствующая птица, а Карк летал днем. По собственной инициативе обследовал окрестности или Бирюк давал указания, я не спрашивал. Какая разница. Важнее, не гнушался сообщить о чем-то. В результате, с одной стороны, мне была положена доля малая за работу по сторожению от грабителей каравана. С другой, пришлось нанять для фургонов пару человек и кормить их за свой счет. В данном случае интересовала не прибыль, так что честно рассчитался, подкинув даже чуток сверху. Пусть расскажут знакомым про щедрость. Репутация важная штука в любых местах.
        Дома в Мавретане строятся по одному плану. У более зажиточных двухэтажные, но всегда из камня, с плоской крышей и глухим забором выше роста, сложенным из таких же валунов в нижней части. Окна скорее похожи на узкие бойницы, да ими и являются. Нижняя часть нередко отведена под домашнюю скотину, или в пристройку можно зайти прямо из дома. Верхняя часть под жилые помещения, причем всегда делится на женскую и мужскую половину. Очаг внутри редкость, обычно пища варится и жарится во дворе. В жару нередко спят на крышах, а пируют снаружи.
        Вот и сейчас мы устроились на лавках возле грубо сколоченного тяжелого стола. Поели праздничного угощения - плов с мясом - и выпили. А потом еще выпили. И еще. Атмосфера достаточно быстро стала непринужденная, хотя болтали все больше мальчишки, женщины помалкивали. Зато история о сражении с апером и его дружинниками была озвучена дважды. Сначала по части объяснений ранения, затем присутствующие пожелали услышать подробности из моих уст. Врать по-настоящему не умею. То есть могу, но не люблю пафос и дикие преувеличения. Вышло несколько сухо. Впечатление изменилось, когда полезли всей толпой в фургоны выяснять, чем разжился хозяин.
        Бирюк остался за столом, ему ходить было все ж тяжело. Мне тоже не интересно в очередной раз смотреть на ружья и ткани с горшками и чугунками. Похоже, жена Бирюка поняла, что уходить не собираюсь.
        - Завтра поедете к жрицам, - сказала она тоном приказа.
        Обычно на людях жены к супругам так не обращаются. Или совсем не стесняется, или плевать на меня. Скорее второе.
        - Ты, - ко мне, не называя имени, - покажешь девочку. А ты, - к Бирюку, - ногу.
        - Я в порядке.
        - Вижу, в каком.
        - Не так много времени прошло, как почти за кромку заглянул.
        Она так глянула, что супруг заткнулся, а я пожалел, что не ушел к фургону. Вот зачем мне чужие семейные проблемы и знать, кто кому старший? Мало своих сложностей. Судя по взгляду Бирюка, он подумал нечто сходное.
        - Засиделся, - поспешно вскакивая, неизвестно зачем сообщаю.
        Пусть выясняют отношения без моего присутствия.
        - Правильно, - сказал Найден, когда подошел и протянул мне дымящуюся трубку.
        Запах был хорошо знакомый. Не особо поощряется хашиш, но сегодня особый день. Сегодня можно все. Благодарно киваю, затягиваюсь и возвращаю.
        - Хозяйка баба суровая, - в свою очередь сделав затяжку и снова протягивая, говорит. - Но справедливая.
        - А сыновья где?
        Он покосился со странным выражением.
        - Умерли в позапрошлом году оба от огневицы. И дочка с зятем, и внучка, и мать Бирюка. Все переболели, в Хетаре многие скончались. В каждой семье были покойники.
        Что такое огневица, я не имел понятия. То есть знал - лихорадка с высокой температурой, но это могло быть что угодно от тифа до чумы и скарлатины. Да и не настолько соображаю в медицине, чтоб ставить диагноз, расспросив о симптомах.
        - Пусть будет милосердна к ним Персефона, - пробормотал машинально, - и душа вернется снова в свой род.
        В Мавретане владычица мертвых имеет много имен, обычно говорят Старуха, но и Персефона-Эрикъюрэ в ходу. В отличие от севера смерть-женщина. Но она не просто властвует над мертвыми. Еще и богиня рождений. Кто в прошлой жизни вел себя согласно правилам нанга, может родиться вновь и иногда даже помнить прошлую жизнь. А черные души клятвопреступников пожирают леопарды, лежащие у ее ног.
        С раннего утра мы отправились выполнять указания. Священная роща из могучих кедров находилась буквально в середине долины. На побережье их давно вырубили на кораблестроение, но в наших горах специально сохраняют. При том, что самим деревьям мавретанцы не поклоняются, срубить дерево в таком месте все равно, что убить ребенка. И карается быстро, с максимальной безжалостностью. В роще проводились торжественные мероприятия. Сама обитель жриц находилась почти на окраине. Когда-то вообще за чертой городских кварталов, но с течением времени они разрослись и охватили ее со всех сторон.
        Сам скит был огорожен высоким забором. В спальные и учебные помещения посторонних не допускали. Зато хозяйственный двор с прачечной, парильней, садом, огородом, пекарней, амбарами, хлевом и больницей имели разве что живую посадку из колючих кустов по периметру, чтоб животные не забредали. Каждый желающий мог зайти свободно и попросить о помощи или совет.
        - Ты можешь позвать мепашкану? - спрашиваю проходящую мимо девочку с ведром молока, останавливая фургон. По-иберийски это толковательница, но по смыслу главная в ските.
        Та молча кивнула и проследовала дальше. Без веской причины о встрече со старшей не просят. И с кучей добра не приезжают. Младшие жрицы частенько заняты вполне прозаичными делами. На одни подарки по праздникам не прожить, а собственной земли священнослужительницы не имеют. Старый обычай гласит: если они не выходят замуж, то находятся над племенами и выступают арбитрами в серьезных спорах. Потому нельзя быть связанными с территорией. Храмы тоже на общественной земле стоят, а не на принадлежащей конкретным людям.
        Полностью подобный порядок возможные трения не устраняет, однако сглаживает многие шероховатости. Уже нельзя захапать в личную собственность священное место или брать городским властям за посещение плату, к примеру. Вход свободный, и в храмах соблюдается мир. Обнажить оружие или убить давнего врага в его стенах считается настолько отвратительным поведением, что негодяй во втором случае изгнанием не отделается. Практически моментально объявят вне закона, и любой может предать смерти на месте при встрече. Хуже того, позор падет на весь его род, и те получат кучу неприятностей за недостойное поведение своего члена.
        Самый известный случай до сих пор регулярно звучит на многочисленных праздниках в балладах. Вся семья продана в рабство, а сам убийца жрицы в храме был повешен на короткой веревке, но ненадолго, не до самой смерти. Веревку обрезали, в чреве только что снятого с петли сделали длинный разрез, и кишки медленно намотали на штырь, а потом, понукая ударами кнута, заставили самого крутить дальше. В целом желающих испытать подобное наказание уже парочку столетий не найти. Урок замечательно усваивается еще в детстве. Не зря повторяют байку регулярно.
        - Волосы, - еле слышно сказала Светлая.
        Могу понять, коса для любой девушки крайне важна. Чем толще и длиннее, тем здоровья больше. Больным частенько обрезают, принося в жертву волосы как наиболее ценное. Некоторые особо умные в городах даже парики носят, скрывая длину после такого.
        - Платье должно быть скромным, а прическа короткой, - отвечает Бирюк из-за спины. - Заодно и посторонним сразу ясно, с кем имеют дело. Одна железная серьга - ученица, две - полноправная жрица.
        - Железная? - переспросила девочка в недоумении.
        - Это символ отсутствия алчности.
        На деле жрицы не такие и бескорыстные, но не время и не место обсуждать. Деньги дают в долг, товарами, произведенными послушницами, торгуют. Ну и, естественно, приходится платить за разнообразные услуги. Некоторые вроде похорон или свадеб имеют твердый прейскурант. Лечение, например, зависит от результата и конкретной жрицы.
        - Нашли тоже время, - без особого упрека сказала пожилая женщина в простой одежде с красными полосами в качестве каймы. Помимо «знака Танит», треугольника с солнечным диском сверху, висящего в виде медальона на шее, у нее на лбу имелась татуировка - перечеркнутый косым крестом круг. Буква тъет из пунического алфавита. Знак высокого положения. Мепашканой выбирают, а не назначают. Если по-земному, не аббатисса, а епископ.
        - Кто-то серьезно заболел? Или искалечился по глупости?
        - Уважаемая госпожа, у нас несколько странная просьба, - говорю, мысленно обматерив Бирюка, изображающего глухой и немой пень. Свалил на меня переговоры, будто ему все это ни к чему. - Правильней, две.
        Очень постарался вкратце обозначить ситуацию. Старательно не углубляясь в подробности. Мы приехали с севера. Девочка определенно имеет задатки и почти вылечила Бирюка. Ей требуется правильное воспитание, а мне мудрый совет.
        - Идти можешь?
        - Да, - подтвердил Бирюк, просидевший весь монолог с кислым видом.
        Не могу понять, он жадничает по части гонорара за лечение или здесь какие-то старые дела и счеты. Личную жизнь со мной прежде не обсуждал, а я не лез с расспросами. Захочет - сам скажет. Нет - ничего не поделаешь. Кто я такой, чтоб требовать отчета.
        - Пройдемте, - произносит жрица после секундной паузы, нечто для себя определив, и поворачивается, направляясь к приземистому строению. Всем известно, там занимаются лечением и содержат больных. Отмахиваюсь от Матушки, показывая на фургоны и поилку. Здесь ручей протекает, еще и потому изначально ставили скит. Пусть сторожит наше добро. Заодно и напоит лошадей.
        Бирюк с трудом идет и, не выдержав, прыгает на одной ноге, опираясь на мое плечо и используя палку вместо костыля. Вполне бодр, но наступать всей тяжестью ему все ж больно. Почему супруга с ним не поехала - понятно. Это мужское дело, и она демонстративно не вмешивается. Ага, после вчерашних указаний так и поверил в послушность и покорность. Но могла б работника с нами отправить.
        - У нее нет имени? - тихонько спросила Светлая, дернув за рукав.
        - Принимая послушание, мы теряем прежнее и получаем номер, - ответила мепашкана, не оборачиваясь и демонстрируя отменный слух. Заодно и не сильно распространенное в здешней среде знание иберийского. - Когда кто-то уходит или умирает, твое число уменьшается. Закончив обучение, ты получишь новое имя или вернешь прежнее. Но я б не советовала. Жрица стоит над семьями, и не нужно, чтоб люди встречали прежнюю девчонку. Уважать не станут. А ты на лингве не говоришь в отличие от брата?
        - Она росла в деревне, - крайне дипломатично отвечаю. Как хочет, так пусть и понимает.
        Жрица толкнула дверь, проходя внутрь помещения, отмахнулась от вопросительно посмотревшей молодой послушницы, нечто писавшей, и показала на деревянный стол, на котором пользуют раненых.
        - Ложись, - приказала.
        Бирюк послушно взобрался на доску.
        - Нога беспокоит?
        - Рана вроде затянулась, но болит.
        - Ага, - сказала мепашкана невразумительно. - Рассказывай, девочка, что делала.
        - Ничего такого, - насупившись, сказала Светлая. - Просто ухаживала, повязки меняла.
        Я положил руку ей на плечо, успокаивая и напоминая: не одна. Бояться нечего.
        - А вот это видишь? - И жрица сделала в воздухе странный жест.
        - Да, - подтвердила девочка.
        Лично я ничего в упор не замечал. Судя по взгляду Бирюка, и он тоже.
        - Пятнадцатая? - потребовала жрица.
        Та самая, писавшая, уже отложила принадлежности в сторону и моментально поднялась.
        - Рана закрыта, осколки срослись правильно, - изучив несколько минут, водя рукой над телом раненого, сообщила на лингва. - Полного заживления еще нет. Произошло замещение костных тканей, ведущих к укорачиванию кости.
        - И что надо было?
        - При раздроблении кости важно установить отломки соосно друг другу, - уверенно заговорила послушница, - с обеспечением анатомически правильного соотношения суставных поверхностей. Важно провести через основные повреждения силовые линии и зафиксировать, создавая стабильную зону. - При этом она что-то показывала руками, рисуя четкую сетку.
        У меня появилось стойкое ощущение, что обе, внимательно наблюдающие за ее действиями, видят всю схему отнюдь не в воображении. Но это у них в голове, я по-прежнему ничего не замечал. Никаких эффектов вроде свечения тоже не имелось. Можно не сомневаться, Светлая слов не понимает, но нечто соображает, иначе б не смотрела так пристально в пустоту.
        - За счет создания в нужных местах растяжения или замещения пораженного сегмента, ориентирующегося вдоль продольной линии пораженной кости…
        В какой-то момент я понял, она откровенно рисуется, и все это можно выразить более простыми и понятными словами. Резьбовой стержень и шарнирное соединение прозвучали особенно впечатляюще. В принципе смысл улавливал, но далеко не все слова знал. Для нормального общения хватало до сих пор обычного набора. Философские разговоры прежде заводить не приходилось, и старая личность таких вещей не понимала вообще. В любом случае вмешиваться не собираюсь и уточнять тоже, пусть себе показывает высокий уровень. Может, и выйдет польза.
        - С мягкой тканью простительно, но нет смысла полностью убирать шрамы. Лишние затраты энергии, да и мужчинам надо чем-то гордиться. - А вот это уже прозвучало несколько пренебрежительно.
        - Вот! - сказала явно довольная мепашкана, когда Пятнадцатая замолчала. - В этом и причина твоей хромоты, - обратилась уже к Бирюку на иберийском. - Рана почти излечена, при этом кость за счет использования ткани в пораженном месте слегка сократилась. Чуть-чуть. - Она показала пальцами. - Но это навечно. Исправить можно, только сломав и сложив все заново.
        Бирюка отчетливо перекосило. Светлой тоже мало понравилось предложение. Личико стало обиженным.
        - Ничего страшного, - сказала мепашкана со смешком, - если не решишься. Все ж не простая операция. Просто сделаешь себе на эту разницу более толстую подметку на обуви. А жить не мешает, боли скоро пройдут. Но тебе, - это уже к девочке, обернувшись, - надо запомнить раз и навсегда: никогда не творить подобного с костью сразу! - Она чеканила слова.
        - Я вообще ничего не делала!
        - Не заставляй считать глупее, чем есть, - резко заявила мепашкана, переходя на лингву. - Способности имеются, потенциал высок.
        Судя по взгляду на меня, Светлая элементарно не поняла ни слова на этом языке. Я тоже догадался скорее по смыслу. Поскольку никто не собирался объяснять, перевел девочке, мысленно матерясь.
        - Затем наши скиты и существуют, - непринужденно перешла снова на иберийский, как будто раньше не могла. - Здесь учат молодежь и показывают основные приемы. Дальше уже бывает по-разному. Иная подавала большие надежды, а так и не поднялась выше, другая слаба, зато умеет нечто редкое, и тем больше от нее пользы и уверенности. Без обучения в лучшем случае сумеешь помочь с неясными последствиями. Как сейчас. Ногу спасла, но неудачно. Не каждый будет благодарен, обнаружив незапланированные последствия. Можно много успешнее. В худшем - напортачишь всерьез. Ты сама не понимаешь, что совершила, и это опасно. Прежде всего для тебя самой. Нестабильность может довести до смерти обоих. И пациента, и неумелого целителя.
        Интересно, что они получают при вступлении в общину новых послушниц. Деньги, само собой. Уважение? Авторитет от количества сильных жриц во внутренних разборках? Слишком мало знаю. Это даже не женские тайны. Любая община умеет хранить секреты.
        - Если я соглашусь…
        - Девочка моя, - сказала жрица жестко, - по-настоящему выбор отсутствует напрочь. Неконтролируемое использование силы рано или поздно приводит к смерти. Или кое к чему похуже. Вряд ли тебе понравится жить, пуская слюни и ничего не соображая. При этом опасность стихийных действий остается, и от таких стремятся избавиться.
        Она сделала резкий жест рукой по горлу.
        - Без наставника шансов уцелеть почти нет. Рано или поздно, сколько б ни избегала, срабатывает твоя внутренняя сущность. И без заученных методов с твердой дисциплиной ума - непроизвольно.
        Интересно, девочка хоть половину слов понимает? Все ж ее таким заумностям не обучали.
        - Это не чудеса, как иным кажется. Это глупость. Данная методика лечения должна в обязательном порядке применяться дозированно, в несколько сеансов.
        И, кроме того, доходит с легким опозданием, можно брать в несколько раз больше. К тому же полной гарантии излечения никто из жриц не дает.
        - Иначе возможен болевой шок у пациента и упадок сил у тебя. Ты применяешь внутреннюю энергию, и ее запас небесконечен. Вливаешь в раненого, а толку нет. Все утекает, потому что даже мы не спасем от всех болезней и не возвращаем из царства мертвых. Зачерпнешь больше возможного и загнешься. Меньше - лечение выйдет половинчатым. Так что не уговариваю. Советую. Можешь подумать пока. Немного. Ты тоже, - уже Бирюку. - Залечить, оставив легкую хромоту, обойдется много дешевле.
        - У меня имеется чем заплатить, - сказал он хрипло.
        - Вернусь - обсудим.
        Ученица пристроилась к нашей компании, повинуясь кивку. Похоже, они и без слов прекрасно улавливают команды.
        - Как я могу соглашаться, - очень рассудительно сказала Светлая уже снаружи, - не зная правил, по которым живете, и языка, на котором говорите?
        - Пятнадцатая отведет тебя к раббаит, - жрица поморщилась, - то есть старшей в доме, по-вашему. Экономка, да, так будет верно. Главная по хозяйственной части. Она объяснит Устав. Без этого никого не принимают. Как можно жить вместе с человеком, не получившим наставлений относительно поведения. Естественно, кроме учебы придется работать по хозяйству на общих основаниях, как бы талантлива ни была ученица. Очень, знаешь ли, дисциплинирует, когда за нарушение порядка посылаешь на грязную работу. Так что раббаит для тебя первая начальница будет.
        Светлая посмотрела на меня. Я молча кивнул. Что будет тяжело, особенно на первых порах, догадаться несложно. Без языка - особенно. Но, может, оно и лучше - одномоментно остаться с чужими. Хочешь не хочешь, придется выучить. Кроме того, ученицы раз в неделю получают день свободы и имеют право выходить за территорию. Купить себе что-то, встретиться с родственниками, зайти к прежним друзьям. Почти все происходят из мест достаточно далеких и до дома им добираться слишком долго. Однако я собираюсь прочно устроиться по соседству, так что проблем особых не ожидается. Я обещал и не собираюсь нарушать слово.
        - Пятнадцатая!
        - Пойдем, - сказала та моей сестре.
        Жрица двинулась в неизвестном направлении, сделав мимолетный жест, подзывая. Послушной собачкой попрыгал сзади. Во дворе встречные почтительно кланялись и призывали дождь ей под ноги. Меня не замечали, будто внезапно стал невидимкой.
        - За ногу заплатит почтарь, когда лечение закончится, - сказала она на ходу. - Скажешь его жене, пусть с ним сидит или найдет кого. Ходить пока будет нельзя, а мои девочки не обязаны за ним выносить и терпеть плохое настроение.
        - Да, госпожа, - отвечаю почтительно.
        Матушка сойдет на первое время, а потом пусть жена думает.
        - Фургоны с лошадьми и грузом в качестве дара за обучение, - это было особенно забавно, не плата, а подарок, - отгонишь туда, - показала. - Ты ж все заранее просчитал и отобрал. - И отчетливо подмигнула.
        - Честная половина трофеев, - бормочу.
        Без ружей и патронов, но заменяя другими товарами. Кокаиновую пасту и настойку тоже придержал, зато вторую повозку и коней взял в расчет. Мне столько без надобности в ближайшее время. Они ж не только ценность, но и необходимость кормить и где-то содержать.
        - Торговаться не станем, - обрывая фразу, приказала, и не подумав уточнить. Можно не сомневаться, о резне и апере давно в курсе. - Ты даешь то, что можешь. - Вторая часть осталась неозвученной, но явно имелось в виду: при случае не забудь еще принести.
        В принципе, это подразумевало очень выборочный подход. С кого-то больше, с кого-то меньше в дар возьмут. Меня и вовсе проверять не собираются. Мог бы и не отдавать вторую упряжку. Но выглядеть хуже прочих для мавретанца отвратительно. Все-таки не один год сестре учиться. Никто не станет напоминать или требовать, однако здесь помнят и щедрость, и скупость. И это справедливо.
        - Насчет совета, - останавливаясь, произнесла задумчиво.
        Я насторожил уши.
        - Насколько много знаешь о клане Тубрака?
        Сегодняшнем? Ничего. Потому и просил о помощи.
        - В нашей долине три деревни, - принялся добросовестно излагать устаревшие на тридцать с лишним лет сведения. Кое-что уточнил по дороге, и особой разницы не наблюдается. - Тубрак, Шебан и Угбул.
        Собственно, все они происходят от жителей Тубрака и связаны семейными узами, но не всегда жили дружно. Сначала выплавляли сами железо, но потом выгоднее стало приобретать в городе. А наши мастера всегда занимались изготовлением оружия. Боевые клинки всех видов и доспехи. Конечно, были люди, профессионально занимающиеся отделкой, и было даже разделение труда. Помощники создавали ножны. Рукоять делал другой специалист, в основном из черного рога, реже - из слоновой кости. Он же изготавливал собственно клинок и мог сделать в день один хороший или два ходовых. Угбул все больше по части ружей. Стволы и деревянные части. В Шебане делали кольчуги и ножи плюс всякую мелочь. Подсвечники, украшения, блюда, вазы.
        В Хетаре тоже наши должны быть. Заводик здесь имелся и доля в руднике.
        - Неплохо, - сказала жрица одобрительно. - Но односторонне. Из трех здешних серьезных плавильных производств одно уже лет десять принадлежит не просто вашему роду, а Желтому Крылу.
        Вот такие вещи были хуже всего. Мало того что имя меняли с детского на взрослое, но еще при рождении наследника начинали называть отцом такого-то. Отсутствующему много лет невозможно сориентироваться.
        - Простите?
        - Его когда-то звали Железный Наконечник.
        - О, - говорю машинально, - ему ж под семьдесят должно быть!
        Еще б не знать. Муж двоюродной тетки и сам троюродный кого-то там. В нашей долине все друг другу кем-то приходятся. Это и хорошо, и плохо. Первое - потому что всегда есть кого просить о помощи, заступничестве или одолжить денег. Второе - невозможно решать любые проблемы, чтоб все не были в курсе и не вмешались старшие. Ни под каким соусом не останусь на «родине». Вернусь в Хетар.
        Железный Наконечник мужик был умный и определенно с коммерческой хваткой. Не столько ковал железо, сколько торговал изделиями. Еще при мне вложил деньги в новые печи. Видать, не зря.
        - Пока скрипит. Председательствует в собрании старшин города и один из судей помимо личных дел.
        Серьезные должности. Скорее всего, не единственные. Обычно такой человек заведует «иностранными» делами и контролирует сбор налогов в общую казну, что дает немалые рычаги для нажима на людей. Почему Бирюк промолчал? Да и остальные помалкивали. А ведь прямо сообщил, зачем и куда иду. Могли б подсказать. Годы отсутствия в Мавретане дают о себе знать. Нечто важное упускаю.
        - Я зайду сегодня вечером к нему, поговорю о тебе. Потом сообщу результат.
        Это было больше, чем мог надеяться. Сама подсказка очень удачная, но если еще и замолвит словечко…
        - Завтра, надеюсь, посетишь и будешь ждать.
        Есть серьезное отличие в нашем отношении к жизни. Они никуда не торопятся. И даже договариваются о сроках очень приблизительно. Тем не менее лучше, чем ничего.
        - Не обольщайся. Он может взять под покровительство, но признать своим способно только общее собрание. В Хетаре сегодня ваших сто тридцать девять семейств и где-то три сотни мужчин.
        Именно так и считают. Рабочие души - мужчины. По факту на каждого обычно приходится больше одной женщины и два-три ребенка.
        - В долине четыреста шестьдесят три семейства - за девять с половиной сотен.
        Забавно, как четко она называет количество семей. А уточнение понятно. Деревня по-прежнему перевесит в серьезном вопросе, хотя могу забиться, старейшины здешним давно не указ. В моем случае все зависит от прямых родичей убитого.
        Это случилось давно, и я имею право требовать примирения, не будучи злодеем, а его сыном. Преступление внутри семьи считалось посторонних не касающимся и не влекущим за собой появление кровников. Вряд ли кто-то всерьез взъестся на действующего по всем правилам. Фенека изгнали, а не приговорили к смерти. Тут есть разница, и существенная.
        Вот заплатить придется. Не в курсе, как сейчас, но прежде расценки были вполне переносимые даже для серьезных кланов. Выплата с дыма, то есть с родни, кушающей из одного котла, с давних времен была установлена в одного барана. Позднее появилась компенсация в деньгах. В случаях когда родственники жили отдельно, то на выкуп собирали с каждого брата по пять денариев, с двоюродного по два с половиной, с троюродного полтора и так далее. Нисходя по дальнейшим родственникам, взыскание доходило до мзды в пару оболов или грошей. Там разница чисто в названии, а не в весе.
        Того родственника убийцы, который не желал принять участие в сборе, ближники убитого имели право прикончить. Разумеется, что выкуп большой в том роде, где родственников много, а малый, где родственников мало. У меня случай запутанный, поскольку все внутрисемейное, собирать не стану. Тут скорее мне раздавать каждому придется ту самую сумму. Спасибо аперу, могу себе позволить и не такие траты.
        - Прошу простить, - говорю в наступившей паузе, - по невежеству и оторванности от корней могу ненароком оскорбить…
        Она поощряюще кивнула.
        - Я все ж не здешний и, возможно, кое-что не понимаю, но одно дело моя сестра, и совсем другое - ваше участие и готовность помочь лично мне.
        - Мы древний народ и среди наших предков есть множество чужаков. Много раз приходили люди с севера, востока и даже юга и становились своими. Не важно, какая кровь в тебе течет, главное, готовность принять наш образ жизни. Что из этого выйдет - посмотрим. А пока ничего плохого не вижу в помощи, когда за ней обращаются. Ну, - после короткого молчания, - если ты станешь настоящим Каем, то и сестра твоя дергаться не будет. Жизнь достаточно тяжела и без размышлений о неустроенных родственниках.
        Она протянула руку, коснувшись моего лба в благословляющем жесте.
        - Ступай. Завтра тебе предстоит тяжелая беседа.
        Глава 10
        Первый шаг к богатству
        Назад я потопал налегке пешком. Оба фургона с имуществом остались в обители жриц. Матушку послал следить за Бирюком. Заодно будет рядом с дочкой хотя б первое время. Она это прекрасно поняла, как и мои мотивы, но и так бы сделала сказанное без возражений. Это удобно, когда женщина помалкивает и выполняет приказы без скандала. Наш мавретанский прекрасный пол отнюдь не слаб. Если понадобится, способны взяться за оружие и дать отпор налетчикам, о чем вам поведают красочно в любой балладе. Такого рода случаи бывают не часто, но каждый гремит на весь сертан, добавляя престижа семье.
        Улицы узкие, кривые и с обеих сторон мрачные глыбы заборов и стен. Прямо на улице режут барана. Кровища течет, требуха на земле. Вокруг торчит куча полуголых детей из соседских домов. Жесткие санитарные правила, действующие на севере, здесь отсутствуют напрочь. Мавретанцы очень гордые и чужих установлений не принимают. Зато мух и крыс полным-полно, от них невозможно избавиться. Обхожу сторонкой и двигаюсь на шум. Правильно, за следующим поворотом расступаются заборы, и оказываюсь на арене.
        Здесь когда-то была то ли площадь, то ли театр. Здания не сохранились, за исключением парочки перестроенных. Их давно разобрали и использовали для других нужд. А вот колонны стоят по-прежнему, и сама форма плаца и его покрытия достаточно красноречиво сообщают о наличии здесь в давние времена города. Причем явно античных времен.
        С датировкой я так и не разобрался. Мы живем по нескольким календарям. На побережье от основания Рума, о дате которого не имею понятия. На востоке считают по династиям, в Иберии от прихода германцев, что в разных районах не совпадает. Ко всему еще год начинается первого марта и в нем триста шестьдесят дней плюс пять посвящены богам и не считаются. Праздники. И никаких июлей с августами. То есть Цезаря вроде как не было. Или был, но не оставил такого явственного следа. Короче, лучше не забивать голову пока этой ерундой. Рождество Христово не состоялось - это я уже усвоил. Зверолюди уже больше пяти столетий правят в Европе и имеют отдельный.
        Поскольку имзран, то есть место народного собрания, то бишь та же площадь достаточно большая, пожалуй, метров сто в окружности, прежний город должен был быть приличных размеров. Базар расположили именно тут. Всем удобно и не нужно ничего строить. Иногда достаточно расстелить одеяло и выложить на него свой товар. Чаще ставят достаточно своеобразные стойки. На треножник натянута циновка или кусок старой материи, который передвигают в зависимости от положения солнца. Продавец всегда находится в тени.
        В воздухе висит специфический запах пота человеческих тел, навоза животных, текстиля, выделанной кожи, фруктов и благовоний со специями. Временами налетает ветер с гор, обдавая прохладой, но солнце уже жарит всерьез. Кстати, за место нужно платить, пусть и мелочь. Обычно наиболее приличные давно и прочно заняты. Как бы ни из поколения в поколение сидят члены одной семьи. Однако никто не запрещает и со стороны приехать, хоть с далекого юга континента, и, отдав малую мзду здешнему начальнику, продавать любой товар.
        На севере существуют гильдии. Кожевники не имеют права предлагать вышивку или оружие, а сапожники сбрую лошадиную. Здесь полная свобода без ограничений. Правда, если поймают на втюхивании гнилого товара или обмане, а также нарушении мер, наказание последует незамедлительно. Причем в зависимости от вины могут поставить у позорного столба, прибив к нему ухо, выпороть до полусмерти или изгнать навечно с площади и даже из города. Подобные суды всегда вызывают живой интерес и очень способствуют честному ведению дел. Что вовсе не означает отсутствия завышенной стоимости. Не будь идиотом и не переплачивай!
        Местные торговцы были исполнены достоинства и не хватали за рукав. Не существует четкого деления на розницу и опт. Любой серьезный купец гоняет караваны иногда достаточно далеко и может поставить пару штук овощей на обед или несколько повозок, нагруженных до верха, в зависимости от размеров желания или кошелька покупателя. Если у самого нет, всегда возьмет у знакомых, лишь бы не упустить прибыль. Есть и торгующие собственными изделиями, в первую очередь оружием, но и разнообразной ремесленной мелочью тоже.
        Я шел по рядам, изучая стоимость разных вещей. Очень многое было заметно ниже привычных расценок, особенно многочисленные изделия из железа, включая ружья и еду с одеждой. Одеваются мавретанцы предельно просто: штаны и рубашка с короткими рукавами из простой ткани. Сверху легкая куртка или безрукавка. Еще частенько накидку носят на манер плащ-палатки, скрепляя у горла фибулой. Это целое умение правильно закрываться. В дороге можно подстелить или использовать в качестве одеяла. А еще после смерти покойника заворачивают в реззу и хоронят в ней. Твоя одежда - это еще и напоминание о смерти!
        Женские наряды отличаются разве узорами и вышивкой. Но есть и парадные одеяния. Из лучших привозных материй, шелка и ярко выкрашенные. Конечно, доставленное издалека заметно дороже. При этом аж сюда попадали кожаные изделия из северной юфти. Толком никто не знал, как изготавливается. Якобы много месяцев выдерживали в специальном растворе, замачивали обязательно с использованием нескольких видов деревьев и обрабатывали тюленьим жиром и березовым дегтем. При всем желании в Мавретане березы не найти, как и китов. Иметь сапоги из юфти означало быть очень обеспеченным человеком. Когда-нибудь и себе заведу, пусть завидуют, однако сейчас есть более насущные нужды.
        По-настоящему меня интересовало нечто другое. Обычно ремесленники различных специальностей сами готовили для своих потребностей необходимые вещества в небольших количествах. Появление огнестрельного оружия и сопутствующих производств невольно привело к расширению добычи и изготовлению серы, селитры, пороха и щелочи с кислотами. Значит, не обязательно начинать с нуля. Есть возможность частично пользоваться уже готовыми ингредиентами.
        В пути у меня было достаточно времени подумать. Первоначальная идея подняться на анилиновых красках умерла, когда принялся вспоминать подробности. Да, найти в Джераде каменный уголь - это детский лепет. Он там чуть ли не под ногами валяется по всей долине. Не сказать, что замечательного качества, но именно поэтому и научились строить колеса на воде, качающие меха с воздухом, и запекать в кокс. Но одно дело - иметь представление о процессе, и совсем другое - достичь серьезного выхода бензолосодержащих смесей в результате перегонки. Наверное, через пару лет смог бы в лабораторных условиях получить чуток, но поставить на серьезную основу, начиная практически с нуля… Это фантастика.
        Построить на средневековом уровне уловитель для газа, предварительно прокалив его в печи в течение четырнадцати - шестнадцати часов без доступа воздуха при температуре тысяча-тысяча двести пятьдесят градусов по Цельсию. Полученный газ пропустить через систему вентиляторов и скрубберов для разделения продуктов. Там больше сотни! И все это без знания современных и будущих технологий. Как определять добавки и отсеивать ненужное, вращая вручную вентиляторы, предварительно изобретя градусник? Полагаю, опыты займут много лет без малейшей уверенности в получении в итоге некой рентабельности. К тому же бензол ядовит, как и отходы при производстве. Недолго самому отравиться и всех вокруг прикончить из-за плохой герметизации. Популярности такие фокусы мне явно не добавят. Да проще сразу повеситься, чем столько трудиться с сомнительным результатом! Мне ж не для удовлетворения научного любопытства, а для личного обогащения. Может быть, когда-нибудь, имея приличное состояние и не задумываясь о будущем, и займусь, но это будет не завтра и даже не через год.
        Вариант номер два обещал гораздо более простую дорогу к обогащению. Мыло. Это настолько элементарно, что делал его еще в детстве в качестве подарка матери. С запахом. Я не зря бродил по рынку и изучал предложение. К сожалению, то ли представления историков не соответствовали жизни, то ли здесь совсем другой мир, однако осчастливить население не получится. Мыло имелось. Причем и жидкое (для стирки), и в брусках (для купания). Правда, оно было изрядно дорогое, но не настолько, чтоб моментально озолотиться. Брусок грамм на сто стоил денарий. То есть имело смысл выяснить количество сырья и его стоимость, сварив пробную партию. Уж меньше половины цены вряд ли накручивали, по моим представлениям, и на других товарах. Можно обеспечить себе приличный доход на первое время. Тем более здешнее из разряда попроще малоприятно для рук из-за большого количества щелочи.
        Чтоб мыло было достаточно твердым, не сушило кожу и по возможности пенилось, необходимо тщательно рассчитать, сколько нужно масла, а выгодней использовать оливковое, которого на рынке предостаточно, а не животных жиров. К сожалению, справочник я позабыл на той Земле, придется несколько варок провести, фиксируя тщательно разницу. Очередные расходы. Надеюсь, не без пользы.
        В дальнейшем все равно собирался переключиться на керосин и взрывчатку. В каком-то смысле это даже проще. А пока принялся скупать необходимое сырье, причем с изрядным запасом. Самое сложное втолковать, чего ты хочешь. Земных названий не понимают, а про здешние я без понятия. Эти алхимические бредни «К Сатурну узами любви привязан Марс» (это означало, что к сурьме добавлялось железо), «который сам в себе пожирает великую силу, чей дух делит тело Сатурна, и из обоих вместе истекает чудесная яркая вода, в которую садится Солнце, высвобождая свой свет» ничего мне не говорили. Да, каждый металл привязан к планете, но вот вещество Меркурия пока не увидел, не признал. Обычная киноварь. Сульфид ртути. Используется почему-то в лекарствах. Брр, так и сдохнуть недолго от здешней медицины. Вроде сифилис им лечили, а Западный материк не иначе Америка, раз уж патата с маисом на полях и в фургоне кокаиновая паста. До инков добрались. Хотя какие, к Аиду, знакомые индейцы при здешней истории! Даже если существуют, что совсем не факт. Кортес это уже где-то XIII - XIV век, а здесь вроде не так много прошло. Или я
ошибаюсь? А, плевать!
        Заодно беру и кислоту в большой бутыли. В руках такое не унести, и обычно аптекари готовят для личных нужд чуток. Мне повезло, какие-то ремесленники вовремя не явились забирать, и продавец был счастлив избавиться от старых запасов. Я приобретал оптом все: серную, азотную (не думал, что умеют делать), соду - надо подумать о собственном производстве. Стекло без нее не изготовить. А всякие сосуды отливать прекрасно умеют. Стеклянные, разукрашенные и цветные чаши и графины, даже оконное, правда, небольшого размера стекло, мутное, с искажениями. Здешнему стеклодуву я объяснил идею, нарисовав на песке чертеж. Он хмыкнул и извлек после копания в запасах почти то, что нужно. Слегка с вкраплениями, но внизу расширение, как и задумывалось.
        - Сын пытался нечто оригинальное сделать, - сообщил. - Никому не требуется. Сделай милость, - сказал серьезно, - так отдам, объясни, зачем нужно, если не секрет.
        Почему бы и нет? Если получится, как надеюсь, люди быстро начнут использовать. Патентов пока не изобрели, и копии появятся моментально, был бы спрос.
        - Берешь обычную лампу, - говорю честно, - и ставишь поверх вот эту трубку. Стекло не просто защищает огонь от ветра, оно создает тягу. Чем выше, тем лучше. То же самое происходит в печах. Пламя будет ярче.
        Про элементарную идею взять для фитиля вместо веревочки тканую полоску решил пока помолчать. Он же про это не спрашивал.
        Взгляд стеклянных дел мастера стал глубоко задумчивым.
        - Попробуй, - советую, забирая полезную вещь. - Нужно только нижний край подогнать под размер, чтоб не слетало. Плошку для масла проще сделать подходящую.
        Идем дальше. Квасцы, окислы металлов и сульфиды мышьяка с уксусом. Не все из этого требуется прямо сейчас, но объяснений продавцы не дождались. Пусть теряются в догадках. В конце концов, нормально делать тайну из умений и не делиться секретами технологий со всеми подряд. Сутки у меня есть, почему б не начать. Да и скакать в родную долину срочно никто не заставляет. Неделей раньше или позже, какая разница. Неудобно бросить Бирюка в таком состоянии. Все ж он для меня много сделал. Уголь. Здесь не зря плавят железо в огромном количестве. Дров-то нет, а месторождение под рукой. Ну и самое важное: весы с гирьками. Аптекарские и под большой груз. Это ж химия, и пропорции соблюдать полезно, чтоб не отравиться и не получить на выходе шлак. Обошлись гирьки откалиброванные и пружинные весы в огромную сумму. Всего у одного и взять можно, а он, не будь дурак, заломил жуткую цену.
        Большинство покупок мне обещали доставить прямо к Бирюку, получив плату. Вряд ли обманут, тем более с такими знакомствами. Прибитые уши и плети у позорного столба жуликам обеспечены. Но кое-что купил и тащил в корзине. Одежду для Матушки, красивые сапожки для Светлой. В ближайшее время они ей не понадобятся, однако на праздник нужно нечто иметь. Желательно удобное и красивое. Насколько мне известно, ходят послушницы почти в монашеских одеяниях все время, но ведь девушки! Всегда хочется выделиться, пусть и по особому случаю. Попутно приобрел мешочек кофе по совершенно дикой цене. Везут его издалека и исключительно для любителей.
        Покинув базар, моментально оказался среди практически пустых улиц. Дети играют во дворах и их не видно за заборами, женщины и мужчины заняты работой. Без дела редко шляются. Кстати, телеги с товаром ходят. Спросить дорогу не у кого. В очередной раз свернув не туда по незнакомой улице, сообразил, лишь когда она легла в прямо противоположном нужному направлении. Здешние переулки идут спиралью по склонам холмов, но не до такой же степени. Ориентироваться умею и приблизительно куда идти знаю. Тем более на воротах всегда тамга племени или клана. Люди селятся рядом не только по привычке, но и для безопасности.
        Здесь кварталы племени Аза, и это другой конец города. Разворачиваюсь и топаю назад, мысленно выругавшись. Настроение заметно портится от бессмысленного хождения и собственной глупости. Мог бы сразу у продавцов дорогу уточнить. Им-то объяснять, где находится дом Бирюка, не пришлось, прекрасно в курсе.
        Злые голоса я услышал заранее и ничуть не удивился, обнаружив троих парней лет по шестнадцать. Все трое очень хорошо одеты, с богатой вышивкой на рубахах и при клинках. А вот то, что они творили, мне крайне не понравилось. Прижавшись к каменному забору, стояла молодая девчонка, где-то их возраста или чуть моложе. На земле валялась корзинка вроде моей с рассыпавшимися свертками, а она зло скалилась, держа в руке обнаженный нож. Парень ударил ее по лицу открытой ладонью под ржание парочки приятелей.
        - Как смеешь, - сказал лениво, - угрожать высокорожденному? Да за одно это тебя нужно отделать. Обнажить нож, угрожая Аза!
        - Избить будет глупо, - сказал толстяк со смешком. - Давай разденем и так пустим.
        Я аккуратно поставил корзину на землю. Еще не хватает побить столь дорого доставшееся стекло и кислоту.
        - Эй, - говорю, - трое мужчин на одну маленькую девочку. Племя Аза всегда славилось нангом, но вам законы чести не писаны.
        - Не вмешивайся не в свое дело, - заявил заводила надменно. - Ступай мимо и останешься целым.
        Даже если б девочка не посмотрела с надеждой на неожиданного спасителя, не ушел бы. Репутация важнейшая вещь в отношениях. Один раз прогнешься, и весь Мавретан будет знать. Конечно, излишне борзым рога обламывают быстро, но кое-кто из нормальных людей просто обязан вести себя соответствующим образом, даже если риск велик и может закончиться твоей смертью. Кодекс чести обязывает. Никто не станет лишний раз оскорблять, если знает, что это может закончиться кровью. Поэтому мавретанцы в глазах приезжих выглядят очень вежливыми и хорошо воспитанными.
        - О! - радостно восклицаю, крайне довольный поворотом, - теперь я слышу речь настоящего мужа. - Угроза прозвучала. Я оскорблен. - Извлекаю клинок. Все вольные ходят с оружием, иначе могут неправильно понять. Обычно хватает флиссы, но никто не удивится и при таком на поясе. - Желаю поединка.
        - Да кто ты такой?! - зарычал он.
        - Я Стоппер, - охотно сообщаю, - вчера прибыл с побережья с караваном соляников. Остановился в тигремте Бирюка.
        В первоначальном значении крепость или цитадель, но давно любое жилое здание так именуют. Вполне себе подходит для обороны.
        - Твое имя мне не интересно. Желаешь до первой крови или сразу до смерти? Я предпочитаю убивать.
        Тот, что не толстяк, шагнул вперед и быстро нечто сказал дураку на ухо, косясь на меня. Парень не удержал лицо, растерянность на морде мелькнула. Похоже, слух о резне и поединке с апером уже пошел.
        - Я не дерусь с плебсом, - сказал он тем не менее гордо до идиотизма.
        Фактически назвал безродным быдлом.
        - Ну, не хочешь, как угодно, - вкладываю саблю в ножны.
        Шаг вперед и даю пощечину левой. На совесть, чтоб в ушах зазвенело, но синяков и крови не было. Я тоже умею играть по этим правилам. Следы уже причина для конфликта на другом уровне. Лучше сразу убить.
        - Это всего лишь возврат по справедливости твоего подарка. Знаешь, что говорит про это закон любого клана?
        Он знал и невольно попятился.
        - Любое посягательство на честь женщины приравнивается к насилию, и я могу убить на месте, даже не заговаривая о поединке. Или это не ты предлагал раздеть, а вот этот? - смотрю на толстяка.
        - Шутка, - поспешно говорит тот, - всего лишь шутка.
        - Очень советую больше так не шутить. И лучше мне не попадаться на дороге. Крайне не люблю героев, нападающих втроем на одну.
        Главный попытался нечто сказать обидное, похоже, совсем идиот и не понимает, на что нарывается, но приятель рванул его за собой. Они ушли, кидая злые взгляды.
        - Это Корень из рода Джил, - сказала девочка. - У него богатый и очень злопамятный отец.
        - Если б я боялся, - ответил, присаживаясь на корточки и помогая собрать ее свертки, - прошел бы мимо. Тебя-то как зовут, красавица?
        Она покраснела, даже на смуглой коже заметно. Кстати говоря, не такой уж ребенок. Грудь уже имеется. На юге девушки быстро расцветают и так же стремительно стареют.
        - Легкое Облачко.
        Фантазии у родителей на подобные прозвища хватало исключительно выглянуть в окно и назвать несчастного ребенка в честь обнаруженного предмета. Эти еще имели поэтическую жилку, а то бывают и Заборы с Камнями. Второе имя уже после четырнадцати получают и там могут быть забавные варианты.
        - Позволь, провожу до дома, - крайне вежливо сказал.
        - Если желаете, - столь же церемонно пригласила.
        По дороге мы ничего важного не затрагивали. Почти все время молчали, хотя постоянно ловил на себе взгляд искоса. Зато кое-что сообразил даже без пояснений. Мы пришли в район харатинов. Неудивительно, что те придурки считали себя вышестоящими и не опасались мести.
        Мавретан отнюдь не однороден. Оседлые жители гор, кочевые степи, прибрежные крестьяне. Есть чистокровные вольные - это не означает, что в племя не принимали чужаков, а что оно никогда не склоняло голову и не подчинялось другому, однако престиж остался, и в незафиксированной лестнице родов мой стоит не на самой вершине, а где-то возле. А есть зенаги - некогда ставшие данниками более сильных родов, но тоже свободные. И существуют харатин - некогда покоренные силой и стоящие ступенью ниже. Или бывшие рабы, отпущенные хозяевами и прибежавшие из других мест вроде работающих на шахтах. Это могут быть черные южане или светлокожие северяне, но они в таблице рангов оцениваются ниже зенагов, не говоря уже о чистокровных.
        Хозяин, в смысле отец девушки, оказался пожилым подслеповатым типом, смахивающим на грека. Тем более его и звали Патроклом. На древнегреческого героя фигурой и суетливостью меньше всего походил. Как пояснила Облачко, достаточно приличный портной. Несмотря на наличие доброго десятка детей мал мала меньше, моментально выскочивших посмотреть, кого принесло, голодными они не выглядели, да во дворе было опрятно. Она ходила за какими-то тканями и бижутерией для парочки заказов. Раньше этим занималась мать, но и она умерла от той самой огневицы.
        Меня так длинно и многословно благодарили за совершенное, как будто убил парочку драконов. Аж неудобно стало. Когда заикнулся про необходимость идти, прервав поток красноречия и уточнив, где нужный мне дом, отрядили пацана с крайне оригинальным имечком Восьмой проводить до Бирюка. На прощанье я ему сунул асс, чем окончательно вознесся на недосягаемую высоту. Он торопливо умчался, спрятав монету за щеку за полным отсутствием карманов, а я уставился на знакомые ворота.
        Бирюк жил буквально на границе квартала харатинов, и на воротах стоял знак почтаря. Они всегда были отдельным кланом, и все ж, кажется, теперь лучше понимаю ситуацию. Можно стать карателем, но даже твои товарищи не забудут происхождение. Он ушел из прошлой жизни и не стал одним из своих в новой. Подозреваю, Бирюк одинок среди своих товарищей и так и не стал полностью одним из вольных. В каком-то смысле вся наша компания такая. Я никогда не буду настоящим членом племени Кай. Слишком много в душе намешано от жизни за проливом и в ином мире. Светлая не станет истинной жрицей. Она тоже будет всегда отличаться. Вслух такое лучше не произносить, но вернее держаться друг друга и в дальнейшем.
        - Чего стоишь? - без грубости, с недоумением спросил Найден, открывая калитку. - Хозяйка заждалась.
        Пришлось пройти прямо в дом, оставив тяжелую корзину на пороге. Женщина ждала в гостиной. Одна, что занятно. Невестка не приглашена на разговор. Найден тоже остался снаружи. Жена Бирюка явно не нуждалась в защите, и покорностью здесь не пахло.
        Максимально подробно доложил о произошедшем у жриц. Естественно, не стал делиться своими личными делами, включая оставленное на сохранение золото, но сообщил о случившемся на улице. Такие вещи могут выйти боком всем, хотя не думаю, что в данном случае. Паршивые подростки не посмеют всерьез ссориться. Ведь тогда придется рассказать о причинах моего поведения. Промолчат.
        - Я должна перед тобой извиниться, - сказала она, помолчав, когда иссяк окончательно.
        - Меня ничем не обидели в этом доме, - говорю с откровенным недоумением.
        - Может быть, не сознательно, только чувствую вину, - гнула она свое, не желая замечать готовности уйти от неприятного разговора. - Оба моих сына и дочь умерли не так давно от огневицы.
        Машинально киваю, открывая рот, чтоб выразить положенные соболезнования, и захлопываю, повинуясь ее жесту.
        - Мои дети, - говорит она тоскливо, - ушли из этого мира. Навсегда.
        Мы оба сделали автоматический жест, как всегда при упоминании мертвых. Иные вещи въелись настолько в кровь, что совершаю не раздумывая. Наверное, странно смотрится для тех, кто в курсе моего происхождения. Северяне колесо делают в другую сторону.
        - Даже если они родятся снова, это будет не скоро. И с ними умерли мои надежды и будущее.
        - Не говорите так! Есть внуки!
        - Да, - произносит сразу, - ты прав. Теперь нужно растить их. Только тебе не понять боль матери. Трое умерли при рождении и почти сразу, но эти были сильны и могли стать великими воинами. Продолжателями Бирюка. Он никогда не скажет вслух, но то был сильный удар. Больше мне не родить, и все время кажется, что он ищет настоящего наследника. Того, которому сможет нечто передать от души. Не деньги. Не имущество. Нечто отсюда, - показала на сердце. - Мне неприятно. То Найдена притащит, то вас. Причем кого-кого, а сына Фенека я б на его месте просто убила. Не знаешь? - догадалась.
        Я пожал плечами. Не помню. Может, и тот, прежний, забыл. Мало ли на его пути было пострадавших.
        - В молодости он серьезно оскорбил Бирюка. Насмеялся над происхождением и избил. Он был такой… Крайне неприятный. Заносчивый, наглый и не способный остановиться.
        С возрастом слегка поумнел, пусть и в очень специфичном направлении. Зарезать мог кого угодно от плохого настроения.
        - Если б не изгнали, непременно плохо бы кончил. Не через год, так через два. Не всем удается безнаказанно наступать на ноги.
        Она посмотрела мне в глаза.
        - Ты не он. Ты хороший человек.
        Кажется, она серьезно расспросила моих женщин. Сколько ни вбивай «легенду», а на мелочах при тщательных вопросах проколоться проще простого. Моя «семья» будет уперто отстаивать родственную связь, но жизнь по отдельности не скрыть. Слишком мы разные и опыт несхож. Я-то уж точно крутился среди наемников, а про Светлую такого не скажешь. Другое дело, полагал, никому это не интересно и не важно. Оказывается - нет. Меня записали в правильные. Так я такой и есть!
        - Не в понимании нашей мавретанской чести. - Вот это прозвучало как-то зло. - Вряд ли для тебя это так важно. Не согласен?
        Как-то она слишком легко считывает мои мысли.
        - Я вырос не в сертане, - говорю осторожно, - много могу не знать, однако, - и произнес на максимально литературном: «Ulula cum lupis, cum quibus esse cupis» - с волками жить - по волчьи выть.
        - Скорее «Ut homines sunt, ita morem geras» - как люди, так и ты себя веди, - сказала, усмехнувшись. - Именно об этом я и говорю. Для тебя правила существуют в уме, а у нас в крови. Мы поступаем так, потому что иначе не способны. А ты потому, что так захотел. Честно, не имею представления, к лучшему или худшему такая разница, но ты сможешь совершить нечто неожиданное.
        - Ох, госпожа, - хмыкаю. - Мне б чего попроще. Денег, например, и спокойной жизни. А величие без надобности.
        - Кто подвигов не ищет, к тому они сами приходят. Главное, не сплоховать, когда Тюхе обратит на тебя твой взор.
        - Бывает, поднимет, посмотрит подслеповато и скажет: «Не тот!», бросая на землю. Хорошо, не разобьешься, а всего лишь ноги переломаешь.
        - А язык у тебя хорошо подвешен, - сказала с одобрением.
        На самом деле плагиат. Кажется, у датского сказочника Андерсена нечто такое было. Иногда лезет из меня совершенно непроизвольно при упоминании какого-то прозвучавшего слова.
        - Настоящий вождь должен уметь не головы рубить, а речами заставить делать ему полезное. Ладно, это все дело далекого будущего, но в этом доме тебя всегда примут охотно, а не по обязанности. Мы, - это было подчеркнуто, не один Бирюк, - твои друзья. Ступай и, если надо, обращайся, чем смогу - помогу.
        - Хм, - с застенчивым видом бормочу.
        Котлы и склянки у меня есть. Оливковое масло, щелочь с кислотой и уголь должны доставить.
        - Уже? - ничуть не удивилась.
        - Всего лишь дальний угол во дворе в мое распоряжение. Желательно, чтоб не совались дети.
        - Секрет?
        - Мыло хочу сделать. Жидкости ядовитые будут, коже вредят. Незачем им совать свои руки куда не надо. Чисто из опасения за их здоровье.
        - Мыло? - с недоумением переспросила.
        - Твердое и пахучее.
        Уточнять, что это первая стадия и планы идут гораздо дальше, пока преждевременно.
        - Делай, - сказала она снова невозмутимо. - Найден поможет, а остальных предупрежу, чтоб не лезли, и Писаря забери, приспособь к делу.
        - Спасибо.
        Я б и сам его попросил, только если дают за просто так, чего ж изображать смущение.
        Тот будто почуял, торчал за дверью в ожидании и сразу подскочил.
        - Она меня расспрашивала, - сообщил шепотом, - ничего не сказал.
        Потому что не знаешь, подумал ядовито.
        - Слушай меня внимательно, - сказал, отведя чуток в сторону, обходя кухонный очаг по большой дуге. Незачем возящейся там невестке слышать наш разговор. - У тебя два пути. Один - выходишь за ворота и свободен, как птица в полете.
        - А второй?
        - Мне нужен грамотный и соображающий в денежных делах человек. Желательно не связанный ни с кем семейными связями, зато зависимый от меня. Ты прямо идеал, словно боги прислали заказанное. Идти тебе некуда, разве в шахту или продавать себя. Но могу ли доверять?
        Сделал паузу и посмотрел на него. Хорошо, что не кидается с заверениями в любви. Значит, не дурак.
        - Сажать на цепь, делая рабом, тоже не особо приятный вариант для обоих. Проверять в любом случае стану, да одно дело стоять над душой, тогда ты мне и вовсе без надобности, и совсем иное смотреть записи. Потому предложение простое. Мы с тобой заключим договор. Ты станешь колоном.
        Фактически зависимый работник. Когда срок соглашения заканчивается, может уйти, если его нечто не устраивает. Или хозяин может выгнать. Но пока этого не происходит, он обязан выполнять оговоренную работу, и не больше того. Крестьяне-колоны отдавали часть урожая, а все сверх положено оплачивать, а не забирать. И вмешиваться в его дела запрещено. Во всяком случае, семейные и как ведет хозяйство. Может хоть в субаренду территорию сдавать и не жить в данном месте, главное, вовремя привозить обязательную сумму или продукты в нужном количестве.
        - На каких условиях? - деловито потребовал мой будущий управляющий.
        - Пока хозяйство и производство отсутствуют, буду тебя кормить, одевать и воспитывать, - невольно усмехаюсь. - Потом получишь свой процент от прибыли.
        - Э, мой господин… - Он уже согласен, но хочет уточнить.
        - Мог бы ничего не дать, однако виллик, - то есть управляющей виллой или просто управляющий, - должен быть заинтересован. Больше доход, больше и получишь. Это понятно?
        - Да, мой господин.
        Все ж прав Бирюк. Привычка вторая натура. Рабская сущность въелась навечно. Мавретанец бы никогда такого не сказал. Даже харатин имеет достоинство. Только раб. Оно и к лучшему. Мне уважение без надобности, а вот страх в отношениях с ним полезен. Все виллики воруют. Это как бы в порядке вещей. Главное, чтоб не зарывались и брали по мелочи. А тут такой замечательный жирный кусок будет под носом висеть. Не свобода. Возможность разбогатеть абсолютно чисто, имея свою долю в доходе. Это не пекуль, выделяемый вольноотпущеннику, который хозяин имеет право в любой момент отобрать. Пусть войдет во вкус. Надеюсь, не ошибся с расчетами. Уж больно куш впереди заманчивый и допускать кого абсолютно свободного нисколько не тянет.
        - А теперь я тебе скажу тайну. Если узнаю, кому разболтал, глотку перережу. Веришь?
        - Да, - сглотнув, пробормотал, - мой господин.
        - Достаточно долго я болтался возле одного друида. Фактически он меня не учил. Просто было время присмотреться и запомнить кое-что реально важное. Я не мог записывать количество сырья и разные полезные детали…
        Если честно, читать-то могу. Проверил на свитке купленном. А вот писать огромные проблемы. Дело даже не в ошибках. Многие буквы иначе выглядят, есть непривычные сочетания, вместо одних букв произносятся другие, как «в» и «б». Достаточно долго не понимал, что верверы, как называют мавретанцев на севере, не варвары, а берберы. Впрочем, в «Истории», мной приобретенной и усердно изучаемой в свободное время, нас нумидийцами называют. Якобы еще Ганнибалу служили.
        Капид таких вещей не знал, и все эти древние имена ему были абсолютно не интересны. Зато я теперь в курсе, что по крайней мере до Нерона все было согласно моей истории. А потом грянуло вторжение, уничтожившее Румскую империю на взлете. Кстати, именно так правильно, а не Рим или Ром. То ли язык менялся, то ли потомки слегка переврали правильное произношение. Называют же бывшего соперника Карфагеном, хотя правильно Картадашт.
        Возвращаясь к грамотности, навыка орудовать гусиным пером тоже не имею, что превращает в самого настоящего варвара, рвущего ценный папирус.
        - Потому начнем мы с обычного мыла.
        Он посмотрел с заметным интересом. Похоже, про стоимость объяснять не требуется. Вот и хорошо.
        - Будешь помогать и записывать пропорции ингредиентов, когда подвезут нужное. Я хочу добиться качества, и поставим несколько опытов прежде перехода к большим объемам. Пока слегка перекусим, и ты, подумав, изложишь свои предложения по части договора.
        В конце концов, он гораздо лучше соображает, что запихивать в соглашение. Я ж не обязан соглашаться с ходу, зато могу сориентироваться на практике и не вписывать лишнее.
        - Твой процент сейчас обсуждать не станем. Хочу убедиться, что не ошибся и польза от тебя будет.
        Глава 11
        Богатый родич
        Здание было слегка нестандартным. Я б сказал, к донжону пристроили внизу несколько помещений, но память подсказывала: когда-то это была сторожевая башня. Возможно, еще со времен Румской провинции Африки. Уж больно удачно расположена на склоне и удобно контролировать окрестности.
        Ворота внутрь широко открыты в отличие от нормальных домов. Такой занятный намек для понимающих. Ничего и никого не боится здешний хозяин. А для сильно наглых постоянно присутствуют двое охранников. Если понадобится, моментально наведут порядок. К тому же сами хозяева живут в башне, а в нее наверняка вход закрыт. Зато дворик - мечта! Вдоль забора пальмы и кусты тамариска с агавой. Парочка беседок, дающих тень и позволяющих встречаться на улице. И что самое удивительное - фонтан, окруженный раскрашенными мраморными статуями. Не боги, возможно, мифологические герои. Я не настолько разбираюсь после фильма «Троя» и мультика «Арго», чтоб отличить Геракла от Энея.
        К простому гостю не кидаются, заглядывая в глаза. Я демонстративно приехал на одолженном у Бирюка, в смысле у его жены, жеребце. Проще всего прийти пешком, не так уж и далеко, но тогда посмотрят с иронией на просителя. Нищеброд. Брак кобыла, и это не очень хорошо говорит обо мне. Настоящий воин должен рассекать на соответствующем коне. Для здешних краев сравнивать верховых скакунов так же естественно, как на Земле смотреть марку машины. О, этот приехал на мерсе! Сразу другое отношение. «Встречают по одежке» как раз под этот случай. Я и рубаху прикупил для парадного выезда. Красная-шелковая. Такие стоят одурительно много, но понты наше фсё.
        Пока привязывал уздечку на специальный брус, подошел мужчина в возрасте и негромко спросил, за каким делом явился. Тон был вполне нейтральный. Чисто для сведения. Представляюсь и сообщаю о горячем желании пообщаться с родственником. Прямо спать не могу, так мечтаю обнять. Естественно, все прозвучало максимально вежливо, без признаков иронии. Охранник кивнул и предложил проводить. Или он в курсе моего появления, или без разницы. Любого примут.
        На пороге гостевой автоматически снял высокопонтовые юфтевые сапоги и повесил на соответствующие крючки оружие, за исключением кинжала. Он хоть и не родовой, а без него чувствую себя голым. Да и не я один. Флисса основная принадлежность свободного мавретанца. Его признак и гордость. Без любимого кинжала он и к супруге в спальню не заглянет. Кстати, женщины тоже имеют собственные характерные ножи.
        Свершив стандартную процедуру разоружения, вопросительно глянул на сопровождающего. Тот одобрительно кивнул. Тут до меня дошло кое-что из разряда «сделал не задумываясь, машинально». Далеко не каждый чужак способен опознать, куда и в какой последовательности вешать оружие. Есть четкие правила, и свои их знают с детства. А мне вроде как неоткуда. Значит, не случайный гость. Знаю законы чести.
        Гостевая была пуста. То есть большой стол, сундуки-лавки по периметру помещения, на стенах приколочены полки со стоящими на них в чинном порядке мисками-кружками. Помещение стандартное шагов двадцать в длину и двенадцать в ширину. Два маленьких окошка, украшенных красивой резьбой. Еще имелся на стене войлочный ковер с красными и зелеными геометрическими фигурами. А на нем красовалось несколько сабель, кинжалов и парочка охотничьих рогов. То ли трофеи, то ли выставка достатка. В дворцах бывать пока не довелось, однако с ходу показалась обстановка несколько убогой. Ведь богатый человек, мог бы позволить себе нечто вроде приличной мебели. Хотя в целом чисто и по-своему уютно.
        За второй дверью обычно находится кладовая. Там мешки с зерном, чаны с сыром и копченое мясо. Был бы свой, мог бы просто взять и угоститься. Это нормально. Все дело в том, что «гостиная» перевод не слишком удачный. Точнее, слово имеет несколько значений: приятельская, дружеская или даже побратимская комната. А я пока чужак. И мне мимоходом дают понять место. Обижаться на это не следует. Немного терпения.
        Оказалось, совсем недолго ждать. Открылась третья дверь, в которую ушел телохранитель сообщить о появлении гостя, и вошел пожилой дядечка с большим животом и красной мордой. Его сопровождала парочка типов среднего возраста, но кто самый важный, понять несложно. Достаточно посмотреть, как поддерживают под локти вполне бодро двигающегося и не нуждающегося в помощи.
        - Дождь тебе под ноги, Желтое Крыло, - говорю с максимально допустимым в общении со старшим поклоном.
        Нет, не узнаю. Лицо в памяти не сохранилось, да и не особо встречались. Капид был мальчишкой и мог видеть солидного родственника разве что со стороны.
        - Добро пожаловать в мой дом, - сказал старик, четко и медленно выговаривая слова.
        Кажется, ему сообщили, что иногда затрудняюсь с подбором слов, и облегчает жизнь.
        - Спасибо, - снова кланяясь. - Будь благополучен и счастлив.
        Стандартные обороты соскакивали с языка без малейшего затруднения.
        - Садись!
        Это уже хорошо, приземляясь на лавку, подумал. Мог бы и заставить стоять. Не оскорбление, просто показывает уровень собеседника. Чужак и нижестоящий не равны родичам и друзьям. А теперь тупо молчать, пока не позволит говорить.
        - Фенек хорошо тебя выучил, - сказал старик, выдержав длинную паузу. - Не думал, что он на это способен.
        - Плохо говорить неприятное о родителях, даже если в том есть немалая доля правды.
        Вот как хочет, так пусть и понимает.
        - Многие говорят «De mortuis nihil nisi bonum», - задумчиво произнес он. - То есть «о мертвых ничего, кроме хорошего». На самом деле сказано было Хилоном: «Не злословь о ближнем, чтобы не услышать такого, чему сам не порадуешься». Чувствуешь разницу? Хилон рекомендовал не оскорблять мертвых, а это превратилось в пожелание мертвых хвалить.
        Разговор пошел куда-то не туда, и выслушивать мнение старого пня о моем «отце» настроения нет. Он все равно ничего не знает.
        - Наслышан, - произношу, подпустив в интонацию побольше почтения, - о мудрости вашей и начитанности.
        Реально поведали сразу пара совершенно посторонних людей о немалой библиотеке при первом вопросе о Желтом Крыле.
        - Быть может, ничего нового не узнаете…
        Практически, без сомнений, уже читал.
        И все же отдаю самое ценное из имеющегося. Вдруг удастся угодить.
        Извлекаю из шукары, сумки, носимой обычно мужчиной через плечо, тубус и с поклоном протягиваю «Историю Мавретана и населяющих племен».
        - Издание известное, - сказал старик, развернув и посмотрев немного. - Но дорого не серебро отданное, а подарок от души. Ты ж читал не просто так?
        - Рассказы наемников и изложение ученым иногда изрядно отличаются.
        - Порой, - сказал он со смешком, - образование не помогает понять окружающий мир. Высокомудрые философы смотрят и не видят понятное каждому родившемуся здесь.
        - Люди везде одинаковы, - бормочу. - Деньги, женщины и земля - в этом причина всех распрей и войн.
        - А хорошо сказал!
        И уже совсем другим тоном, требовательно:
        - Расскажи о себе. С самого начала.
        Это было предсказуемо, и давно подготовил целую речь, в которой не было ни слова правды, за исключением последних месяцев. Зато очень удобно было объяснить некие нестандартные знания. Путь Фенека я изложил достаточно четко, но без особых подробностей. Откуда мне знать, я ведь тогда еще не родился или был крайне мал. Зато у друида служил по его приказу. Тот не был злым и даже неплохо отнесся ко мне. Наверное, остался бы там и дальше, но он убил Фенека. И не в том дело, что не самыми красивыми делами занимался отец, закон суров, но он закон, а как это было сделано. Подло. Кровь вскипела, не выдержал. Самого друида и несколько его охранников грохнул.
        Мои слова вызывали глубокое одобрение, месть за отца дело абсолютно правильное и одобряемое. Последовали расспросы, как и кого каким образом резал. Я честно поделился. Настоящая «легенда» просто обязана быть близкой к реальности. Вряд ли здесь такие ушлые ребята, чтоб иметь собственную службу безопасности и станут проверять. И все ж не стоит считать их средневековыми недоумками. Слух о смене власти в эрлстве наверняка пойдет, и пусть подробности никому не известны, все ж чем занимался тот противный дедуля, он не сообщал всем подряд, однако рано или поздно об этом узнают. В Мавретане меня не достанут, тем более если официально стану Каем. Отсюда выдачи нет, как и обратное. Не зря Капид ушел через пролив. Я просто повторил его действие в обратном направлении с теми же целями. Подальше от места преступления. Изгоя мог убить любой. А там он стал членом почтенной корпорации наемников.
        Да, у друида научился кое-чему, хотя и нет у меня магических способностей, однако в алхимии неплохо соображаю. Слово то достаточно занятное, как оказалось. Греческое «ал» - флюид и «хем» - самоназвание Египта - страна Хеми. Синтез эллинских и древних знаний нильских жреческих корпораций, а вовсе не арабское изобретение.
        Вот, выкладываю на стол кусок мыла. Вчера трудился до самой ночи. Чугунки и сковородки трофейные вполне подошли под цель. Можно было параллельно работать в нескольких вариантах. В одном котле нагреваем, в другом омыляем щелочью. Писарь фиксирует пропорции и процесс. Для того он и нужен. Конечно, мог бы и по-русски написать, выдав это за тайнопись, но прицел-то повесить на другого основные сложности. Ну не люблю заниматься муторной работой от этого часа до этого. Слишком много во мне теперь от здешнего Фенека намешано. Ему б подраться и выпить, а не сидеть за столом или следить за огнем, поддерживая нужную температуру.
        Глицерин получил грязный, надо подумать над очисткой. Без этого не сделать следующего шага. Объем для начала небольшой, и проверяю, насколько помню технологию. Две партии все ж запорол. То есть вторую совсем на выброс, а первую использовать вполне нормально, но это нечто вроде хозяйственного, пригодного для стирки без проблем для кожи. Мне нужно было иное. Требовались правильные добавки, и хотя приблизительно знал процесс, все ж пришлось помучиться. Четвертый заход дал нужный результат. Пенится и приятный запах. Правда, стоить это будет изрядно, но если добиться заводских объемов, можно обогатиться всерьез.
        - Не такая уж редкость, - сказал небрежно старик.
        - А как вы относитесь к веществу, в несколько раз сильнее пороха?
        Мог бы сказать «и дешевле», но пока в этом не уверен. Одно дело промышленное производство, и совсем иное моя самодеятельность. Приобретение производных пока неизвестная величина. Лягушачье золото, оно же платина, для сосудов с кислотой и лабораторных тиглей можно получить добрых пару тонн по цене песка, если не демонстрировать заинтересованность. Ее так и не научились обрабатывать, и не ценится. А кизельгур добывался на востоке. Там эту никому не нужную каменистую землю называли трепел. Я это помнил со времен лихой молодости Фенека. То есть где-то в голове сидело, что это одно и то же. Реально не сравнивал, но почему нет?
        - Для разработки шахт иногда полезно, не правда ли?
        Руда добывалась открытым способом, и выламывать взрывами много удобнее, чем киркой и лопатой. Иногда в шахтах использовались пороховые заряды, но очень не часто. Судя по ставшим задумчивыми лицам, мои слушатели осознали перспективу.
        - И как скоро?
        - Год, - твердо заверил, не имея понятия о реальных сроках.
        Общее представление у меня имелось, однако на практике наверняка появится куча сложностей. Тут не родной век и в магазине не приобретешь необходимое. Допустим, я знаю технологию, но пока сырье приволокут на верблюдах… К тому ж не работал сроду на заводе. Могли быть неточности в дозировке веществ и при изготовлении. Уж точно пользоваться в качестве образца изложенным в «Таинственном острове» глупо. Хорошо, в детстве интересовался, но дорабатывать придется на ходу.
        На самом деле добыть нитроглицерин достаточно легко. Нужно смешать в правильной пропорции азотную кислоту с глицерином. Железный купорос можно приобрести. Но можно и самостоятельно изготовить. Это предстоит обговорить с профессионалами выплавки в долине. Зачем мне трудиться, когда есть специалисты.
        Тол мне не получить, сначала требуется изготовить толуол, а это не потянуть. Зато, имея нитроглицерин, можно изготовить динамит и пироксилин. По легенде, впервые получен от вытирания тряпкой разлитых азотной кислоты с нитроглицерином. Фактически достаточно кусок льняной ткани минут на пятнадцать - двадцать опустить в раствор, хорошо промыть в воде и высушить, полученное вещество не боится сырости, раза в четыре сильнее пороха и не оставит нагара. Хлопок, пропитанный смесью из трех долей азотной и одной серной кислоты, что проще? В воде и спирте не растворяется, то есть не только под дождем можно использовать, но и в воде. Новый, свежий динамит можно ронять, пинать, бросать, даже жечь, и при этом не будет никакого риска взрыва. Или почти никакого. Чтобы по-настоящему взорвать динамит, нужны маленькие медные цилиндрики капсюлей. Тоже будут со временем.
        Хлопок можно приобрести в любом количестве, главное, его тщательная сушка и очистка, что удорожает, зато поможет избежать незапланированных взрывов. Я крайне отрицательно отношусь к повреждениям и отравлениям своего тела. Хватит с меня прошлого неприятного опыта скоротечного рака крови. Нужно быть очень осторожным и требовать от работников соответствующего отношения вплоть до жесточайших мер. Техника безопасности прежде всего, пусть это делает конечный продукт заметно дороже.
        Динамит в производстве проще и дешевле, зато гораздо опаснее. Чем старше, тем больше он «потеет», и выступающий нитроглицерин может рвануть от малейшего удара. От этого можно избавиться, взяв нитроглицерин и нитроцеллюлозу в равных частях и добавив десять процентов камфоры. А вот здесь затык. Я не знаю, как она добывается. Есть помимо природных источников чуть ли не в Китае растения попроще, но там наверняка целый букет, и очистка может затянуться. Это уже далекое будущее.
        - Если мешать не станут, - заявляю с честными глазами. - Место нужно, желательно на отшибе, достаточно большое и притом без плодородной земли. Мне пшеницу не выращивать.
        - Это ведь будет стоить серьезных денег, - прищурился старик.
        - Я взял на апере семь сотен ауреев. Теперь они на хранении у жриц.
        Он все равно об этом знает или скоро выяснит.
        - Этого достаточно?
        Вот сейчас уже можно позволить иронию. Приличная ферма, способная прокормить большую семью и поставлять товары на продажу, стоит раза в три меньше.
        - О! - вскричал Желтое Крыло. - Не каждый день убийца зверолюдей нас посещает!
        А то он прежде не подозревал.
        - Это должны все послушать!
        Один из его сыновней, а может, и внуков понятливо встал и вышел. Через минуту комната заполнилась людьми. Я понял, что основная часть закончилась и можно сказать, признан почетным гостем. Как-то с самого начала не верилось, что пошлют крайне далеко и грубо. Все ж не просил ничего материального и даже о защите не намекал. Я сам себе с усами и головой, а также вполне обеспечен и имею некие идеи с перспективой. Такого полезно иметь в качестве если не родственника, так друга. И все ж могло повернуться по-разному. Бывают вздорные люди, не думающие о последствиях, особенно привыкшие к подчинению клана и отсутствию возражений. Так мог чисто из желания унизить и устроить свару. Да и Фенек не оставил о себе приятных воспоминаний. Это уже я понял. С чего б о его потомке заботиться? Проще мигнуть своим людям, и найдут меня в канаве без золота. Потому сразу вывалил, где денежки. Из обители их не вынуть никому. Даже Светлой с Матушкой не отдадут.
        В случае моей безвременной кончины будут выплачивать каждой аурей в месяц. Не больше. Лет на тридцать хватит, если ничего глобального не случится. Еще и процент набежит. Мизерный, но здесь и цены практически стабильны десятилетиями. Количество денег зависит от добываемого драгоценного металла, а не напечатанной бумаги. Золото с серебром приходят из рудников, а параллельно вымывается из карманов, попадая в клады, изделия и сокровища храмов. Далеко не все они пускаются в оборот. В храмах серьезных городов всегда есть нечто вроде золотой статуи (пусть не целиком или небольшой) и дивных украшений стен.
        Меня знакомят с огромным количеством все пребывающего народа. Хотя большинство не успеваю запомнить, хороший признак. И что среди них не только близкие родичи Желтого Крыла, а еще и женщины - прекрасный. Меня принимают в очень дружеской обстановке, а так себя не ведут, когда отказать собираются. Служанки носят блюда и ставят на стол. Жены в количестве трех достаточно молоды, обе внучки входят в возраст и плюс еще парочка подружек уселись напротив. В этом смысле мы общество достаточно свободное. Наш слабый пол не сидит взаперти, а может заниматься не одним хозяйством, а ремеслами и торговлей, общаться с посторонними. Конечно, желательно не с глазу на глаз, но в присутствии мужчин - легко.
        - А голову апера ты принес? - непринужденно спрашивает одна из внучек.
        - Отрезанная голова, - говорю максимально серьезно, - не важно, человеческая или зверя, на жаре быстро вонять начинает и имеет крайне малопривлекательный вид. Прежде чем представить пред прекрасные очи красавиц, - две девочки помладше хихикнули, - ее нужно выварить и правильно обработать.
        На самом деле это уже сделано. Еще в караване. Писарю задание крайне не понравилось. Пока я развлекался с девушками-кочевницами, он сидел у костра и нюхал далеко не благовония. Ничего не поделаешь, правильно очистить череп, не повреждая поверхность, не такое простое дело. А возить с собой разлагающийся кусок мяса то еще удовольствие. И сюда я череп не принес тоже неслучайно. Мне предлагали соляники очень неплохие деньги за него, но я отказался. Не потому, что богат. Это престижно - иметь такой трофей на полке. Очень немногие способны похвастаться, и то не собственными руками добытым. Чаще всего предки убили и досталось по наследству. Хотя бывают и иные варианты. Продают от безденежья или приходят с важной просьбой к старейшине, а тот тонко намекает на желание получить взамен. Ну как откажешь хорошему человеку?!
        Ничего особенного на ужин не подавали. Кускус, жареная баранина, овощи, сыр, брынза и кислое молоко. Обычный набор, и не важно, насколько ты богат. Тут другое. Кого посадят и куда. Некоторым сидеть при хозяевах не положено. Они будут стоять и слушать разговоры, глотая слюну. Лишь когда старший соизволит удалиться, могут прикончить остатки пищи. Обычно это касается молодежи. Но я очутился на достаточно почетном месте. Не во главе стола, однако достаточно близко к Желтому Крылу.
        - Поведай о битве, - сказал, глядя восторженными глазами, паренек.
        Я не запомнил, внук он или правнук, однако имя зацепилось. И неудивительно. Его звали Павел, что абсолютно нетипично для наших краев, но достаточно часто встречается на побережье. Видать, мать оттуда.
        Тщательно дожевываю кусок, запиваю кумысом и начинаю красочный рассказ, вставляя «получеловек затрепетал от страха» и «его штаны стали из красных коричневыми». Слушатели одобрительно смеялись, включая девушек. Непритязательный юмор никого не приводил в смущение. Потому разошелся и, прерываясь исключительно для отведывания очередного продукта, продолжал делать подвигам карателей и себе лично замечательную рекламу. В данном случае их компания вполне оправдала свое название, уничтожив чужаков, попирающих нашу землю.
        Для описания поединка даже вскочил и принялся показывать. Он ударил так, я сделал эдак. Места было недостаточно, да и шашку заменял кинжал, но, полагаю, вышло неплохо. Под конец, когда срубил голову, меня приветствовали самыми натуральными аплодисментами. Честно, такого не помнил. Или здешний современный обычай, или Фенек не удостаивался соответствующих почестей в юности. Скорее второе.
        - Они умеют умирать, - с оттенком одобрения сказал старик, когда уселся назад. - Почти как люди.
        Одобрительное перешептывание.
        - Говорят, ты не хуже барда истории знаешь, - опять влезла молодая девушка.
        Похоже, слухи уже пошли, что вовсе не плохо. Если о тебе говорят разное и притом не дурное, то становишься популярным.
        - Увы, не способен в стихах поделиться красотой.
        - А ежели обычными словами? - поинтересовался Павел.
        Как-то у них излишне просто, без правильной патриархальности. Нагло лезут поперек батьки. Показательно смотрю на Желтое Крыло. Он тянет время.
        - Ну, деда, - капризно говорит девушка.
        Кивок.
        - Про то, как правильно умирать, - сказала она с хитрой усмешкой.
        Есть такое в обычае. Собираются гости и за отсутствием интернета с ящиком сами себя развлекают, по очереди рассказывая байки. Особенно ценится под заказ на предложенную без подготовки тему.
        Мне, в принципе, не жалко. На голоса не умею, но кое-что могем. В свободное время старательно отбираю в памяти годное для публики. Раз дано мне чудо в виде возможности цитировать страницами, почему б не использовать. Правда, читал художку все больше в детстве, но это и к лучшему. Классическая приключенческая литература без современных самиздатов. Пока выбрал с десяток произведений, более или менее подходящих по временным рамкам и без Ермаков с Разиными и подобных сомнительных тем. Холодное оружие, примитивные пушки. На удивление, не так уж и много можно пересказать. Танки не подходят категорически, Трою видел только в фильме про Александра Македонского, странный роман с мальчиком-персом не дочитал, о чем жалею, и так далее. Зато четырнадцатитомник Джека Лондона чуть не весь могу изложить. Очень много произведений по несколько раз перечитывал. Тоже не все подойдет, но есть и немало удачных рассказов и повестей. На любую тему.
        Для начала выдал «Потерявший лицо», слегка подкорректированный. Вместо индейцев с белыми - саксы и галлы. А смысл от того не меняется. Главное, в именах не запутаться. Я ж не могу их оригинальными называть. Не поймут. Результат вышел странный. Нет, все дружно согласились в соответствии заданной темы. Но поступил ли герой согласно кодексу чести? Он должен был показать свое бесстрашие. Кодекс преследует трусость. Более старшие, с высоты собственного опыта, указывали на то, что врага не грех и обмануть. К тому же он никого не подвел. Всего лишь вместо мучительной смерти выбрал быструю. Спорщики горячились, ссылаясь на неких, мне абсолютно неизвестных авторитетов, и все шло к откровенной ругани.
        Поскольку глава здешнего рода сидел, с интересом наблюдая и не вмешиваясь, пришлось включиться и поделиться анекдотом про единственный раз с овцой. Тут уж все дружно грохнули. Подозреваю, каждый имел в виду другого, но зато причина свары отошла на второй план. Чтоб окончательно перевести на другую тему, выдал рассказ «Война» от того же автора. Правда, слегка подправил идею. Боюсь, никто б не понял душевных метаний молодого стрелка. Есть цель - вали. Добавил, что он заметил еще нескольких, наблюдающих за первым. Если б выстрелил, его б обнаружили и самого прикончили. Но саму идею, ты не убил - убьют тебя, приняли без возражений.
        Мы еще посидели, выслушивая многословные и нудные истории про великих воинов, причем я из-за поэтических оборотов временами скорее догадывался, чем понимал. Вроде язык знаю нормально и если временами и подыскиваю слово, так от отсутствия практики. Но баллады совсем иное. Они описывают реальное событие с упоминанием настоящих имен и одновременно жутко иносказательно про очень многие вещи. Коня никогда не назовут прямо. Непременно «четвероногий ветер», а ржавый отцовский меч будет «сверкающий луч стали». В таком виде три четверти текста. Без привычки пока сообразишь, что подразумевается, он уже уехал на три строфы вперед, и полностью перестаешь понимать, о чем речь.
        В целом время прошло в теплой, дружественной обстановке, и вроде не произвел на новых знакомцев отрицательного впечатления. Более того, под конец Желтое Крыло пошел меня лично провожать.
        - Ты неглупый парень, - сказал он негромко. - Если б это зависело от меня, никаких бы проблем с принятием в род не случилось. Здесь мое слово весомо, да и возможности достаточно велики.
        Похоже, он не надувал щеки, а реально оценивал возможности.
        - Но ты ж хочешь не усыновления, а своего по праву и прежнюю семью.
        Я молча поклонился.
        - Понимаю и принимаю. С тобой поедет, - секундная заминка, - Павел.
        Интересно, в чем невидимый мне смысл? Престижнее было б более взрослого и известного человека послать. Не важно, будет время побеседовать. Он не показался мне сильно крученым или себе на уме. Обычный парнишка, мечтающий о воинских подвигах.
        - Мое слово он скажет, да и письмо дам. А там уж как старейшины решат. Ничего обещать не могу заочно. Если что пойдет не так, вспомни, что племя Кай не из одного рода состоит, и тебе в этом доме будут рады.
        Ага, в качестве «патрона» для зависимого «клиента». Мне такой вариант не улыбается абсолютно. Исключительно в крайнем случае.
        - От всего сердца благодарю за участие, - говорю, снова почтительно кланяясь. Настоящий бы Фенек взвился от негодования при одной мысли о подчинении. А у меня спина не переломится. - Позволь преподнести подарок.
        Фибула достаточно красива. Эмаль, позолота и камешки-рубины в глазах у орла. И мне досталась бесплатно от прежнего хозяина.
        - Когда-то землю, населенную нашими племенами, называли птицей, - сказал старик задумчиво. - Тело ее лежит от побережья до пустыни, правое крыло - земли пунов, левое вдоль океана. Орла и изображали. Стилизованного.
        Алжир, Тунис и Марокко - перевожу для себя.
        - Не знал? Ничего не бывает случайно.
        А подарок-то он воспринял в качестве намека или послания богов, подумал, мотая отрицательно головой.
        - Ступай, вольный. Полагаю, еще услышу о тебе не один раз.
        Глава 12
        Долина Джерад
        И снова дорога. Телега, набитая до отказа всяким добром. Тяжелые фургоны продали, приобретя взамен небольшую, но более удобную и достаточно крепкую повозку, а также кучу всяких мелочей на подарки. Павел, я и неизвестно зачем отправленный со мной Найден. Мы совершили несколько странный обмен. Матушка работает на Бирюка, который практически выздоровел, а парня он дал в помощь. Может, и правильно. Одному не слишком удобно гнать по здешним местам ценный груз.
        Наши горы неприступная стена, простирающаяся на сотни километров в длину и десятки в ширину. Это далеко не Кавказ, однако хватает пропастей, скал и ущелий, способствующих разобщенности народа. Эти места важнейшая для жизни территория. Тучи, приходящие с океана, оставляют свою влагу здесь, рождая текущие вниз ручьи и реки. Зимой снега на вершинах лежат пять месяцев, создавая естественный запас воды, когда на равнинах полностью отсутствуют дожди.
        Реки, берущие начало в снегах и уходящие на северо-запад, текут к океану, давая жизнь полям между хребтами и побережьем. Потому горные массивы покрыты обильной растительностью, на склонах и плоскогорьях обширные пастбища и растут густые леса. Здесь нет проблем найти древний кедр и пробковый дуб. А еще множество диких животных, позволяющих вести прекрасную охоту. Говорят, прежде было немало львов, но сейчас их уже не найти. Зато сохранились другие хищники. С утра мы на узкой тропе встретили взрослую рысь. У дороги росло кривое дерево, и на его ветке отдыхала зверюга. При нашем появлении она спрыгнула на землю и уставилась неприятным взором.
        Рысь практически никогда не нападет спереди, предпочитая свалиться на спину, и способна загрызть не только человека, но и коня. Дерется всегда свирепо и работает не только зубами, но и мощными когтями. Выпустить кишки добыче для нее секундное дело. Один из немногих зверей, способных убить не из голода, а каприза. Наверное, рысь просто дремала на ветке и на поднятый нами шум среагировала. Нас было трое при нескольких лошадях, и она не стала связываться. Спокойно полезла по склону, оставив пришельцев позади. Стрелять мы дружно не стали. Сейчас шкура не в лучшем состоянии, а просто убивать животных кодекс чести не велит.
        - Кто-то скачет за нами, - сказал Найден, показывая.
        Да, еще далеко, но здесь нет крутых поворотов, спусков, и можно рассмотреть. Четверо. Причем это я должен был поглядывать по сторонам и зевнул.
        - Может, и не по наши души, - бормочу, машинально проверяя пояс с кобурами. - Мы ж кочевников не обидели.
        Вчера под вечер напоролись на стойбище. То есть ничего удивительного в том не имелось. Где вода, там животные и люди. Это только кажется, что сертан велик. Дороги в нем хорошо известны, и чем дальше на юг, тем сложнее найти землю без охраняющего ее хозяина. О, закон гостеприимства свят. Нас охотно приняли и усадили на почетные места. Услышать новости всегда интересно. История о караване со зверолюдом до них уже дошла, и они были счастливы видеть одного из участников. Приятная беседа закончилась под вечер. Омыв руки и ноги, мы сели на ковры и приступили к пиру.
        Порядки здесь несколько отличались от знакомых. Никаких отдельных мисок и ложек. Кускус, уложенный в виде горки, с отверстием посредине, куда наливают жир. Все едят рукой, причем обязательно правой. Левая считается нечистой. Ею подтираются. И дело это требует определенного навыка. Кончиками пальцев берешь горсть каши, скатываешь из нее шарик и только затем отправляешь в рот. Искусство не такое уж простое, и сразу видно, кто не местный. Я, в обычном стиле, старался не думать, и пальцы все делали сами. Павел тоже не в первый раз на таком застолье. А вот у рыжего не особо выходило.
        Но это еще ничего. Время о времени хозяин брал из большого блюда, стоящего перед ним, кусок мяса, отрывал его от костей, разминал и вкладывал в рот кому-нибудь из нас. Тут еще важно, кому от какой части барана достался комок, но по здешнему этикету верх вежливости. Вздумавшему строить гримасы отвращения в лучшем случае укажут в ночь. А могут и глотку перерезать, если уж очень обидчива принимающая сторона. Такие тонкости в общении приводят вечно к большим сложностям у чужаков. Сколько ни объясняй, а без опыта легко влипнуть на пустом месте.
        Так и с окончанием нашего гостевания. Старейшина провожал чуть ли не час от палаток своего рода. Если б мы были бедными, больными, ранеными или из захудалого племени, нас бы приняли ничуть не хуже. Но солидный человек просто обязан отблагодарить гостеприимных хозяев на границе их территории. Не раньше. Не заплатить! Сделать красивый подарок. Мы везли соль, полотно и оружие, но мне все это требовалось в дальнейшем. Потому преподнес парочку серебряных украшений и звено золотой цепи друида, нагло соврав про трофей, взятый у апера. Он аж прослезился от удовольствия. Полагаю, скорее от веса золота, чем от его исторической ценности.
        - Может, им мало показалось, - хмыкает Найден.
        С полной телегой все равно не ускакать, двигаемся неторопливо, а когда подъезжают достаточно близко, останавливаю лошадей и спрыгиваю на землю. Мои соратники замерли сзади за спиной. Пока не доводилось видеть, насколько они хороши в бою, и надеюсь, до этого не дойдет. Правда, когда преследователи остановились напротив, шанс мирно разойтись умер, не успев родиться. Это были вовсе не кочевники, а тот самый противный парнишка, которому не дал поиздеваться над девушкой, в компании совсем не прежних приятелей. Эти уже взрослые мужчины, один и вовсе в солидном возрасте. В случайности я верю мало. В такие особенно.
        - Мы из рода Джил, - сказал старший, когда они спешились, обращаясь не ко мне. - Вот этот, - на сей раз палец показал на меня, - без племени и семьи оскорбил родича. Не вмешивайтесь и вас не тронут.
        - Кровная месть? - удивляюсь. - А была ли кровь?
        - Ты не смеешь даже дышать в сторону высокородных Джил, - крикнул тонко виновник всего, - пес безродный!
        За спинами стал сильно храбрый.
        - Стоппер Кай-зана-Тубрак, - резко сказал Павел. - Нападение на него это повод для мести для всех нас.
        - Его ведь не приняли в семью, - по-прежнему меня игнорируя, сказал старший. - Значит, ответа не будет. Не вмешивайтесь!
        Двое держали луки с натянутой тетивой, направляя прицел на моих товарищей. С такого расстояния не промахнутся. Кто ж знал, что с ходу захотят крови. Расстреляли б еще на подходе без проблем. Но нельзя ж валить каждого скачущего без причины. Тут уж точно толпа кровников нарисуется.
        - Ты его слышал, Павел? - спрашиваю спокойно. - Кто б кого ни убил, повода для мести не будет. Он сказал.
        - Наглец, - впервые сказал старший, обращаясь ко мне. - Я таких молокососов полсотни на суд Эрикъюрэ отправил.
        Лучше б он саблю вынул без разговоров. Или ждал ответных высокопарных речей и униженных просьб о помиловании? Вот за мной не заржавело. Револьвер быстро извлекать я не учился, однако рукоять от привычной сашхо мало отличалась. Лучники стояли рядом, вместо того чтоб разойтись в стороны. С пяти метров из заранее пристреленной «пушки» промахнуться - надо быть слепым на оба глаза. Старший ничего подобного не ожидал, однако успел выхватить клинок и получил пулю точно в лоб буквально за секунду до встречи острия с моим телом. Заднюю часть черепа ему вынесло напрочь. Это ж не револьвер с пулькой в семь целых и шестьдесят две сотых. Здесь одного свинца грамм двенадцать. Держать приходится двумя руками. Хорошо, самовзвод и не нужно дергать каждый раз перед выстрелом затвор. Не зря в разговоре назвал маленьким ружьем.
        Один из лучников получил дырку в область шеи и уже дрыгал ногами в агонии, заливая кровью все вокруг. Второй смотрел с ненавистью, вставая. То ли грудь у него счастливая, и ничего важного не задел, то ли в шоке и боли пока не чувствует. Пришлось и этому в голову добавить. Мальчишка оказался сообразительным. Он моментально взлетел в седло и с места рванул на полной скорости. Палить вслед этого монстра без нормального прицела дальше десятка шагов бесполезно и патроны жалко. Почти рисуясь, неторопливо взял в фургоне свой лук и выстрелил. Беглец дернулся и слетел с коня. Можно было, конечно, пройтись пешком, не так далеко умчался, но я ж настоящий мавретанец. Кстати говоря, если б они без разговоров, прямо с лошадей бить стали, нас бы размазали в момент. Покуражиться захотелось и изобразить благородство. Какая уж тут честь, когда профессионального убийцу выпускают против юноши, пусть и умеющего держать саблю. Я свои успехи трезво оцениваю и прекрасно знаю, уровень средний пока. Апер не умел фехтовать, рассчитывая на силу. А тот деревенский и вовсе махал клинком как дубинкой.
        Сажусь на Брак и неторопливо двигаюсь к лежащему телу. Ого, а он еще живой. Уйти пробует. Стрела попала в спину, но ничего ужасного. Легкое не пробито, иначе б слышал свист, да и не ковылял бы так резво.
        - Корень, Корень, - говорю, когда он поворачивает голову на шаги и в глазах нарастает ужас. - Разве ж можно быть таким подлым?
        Пинаю в зад, опрокидывая вперед мордой.
        - Я тебя отпустил, а ты привел убийц. Неужели второй раз сделаю такую глупость? Может, кровью истечешь, а может, подберут тебя добрые люди и снова ненависть тешить примешься.
        Он приподнялся, нечто шепча. Может, выкуп обещал или проклинал. Без разницы. Ударил, как на тренировке. И голова отлетела как кусок дыни. Все ж прекрасная сталь, подумал любовно, вытирая о его тело лезвие. Потом привычно обшарил. Тряпки снимать окровавленные противно. Пусть другие пользуются. Пояс - мечта байкера. Широкий, как у цыган, весь в заклепках и металлических пластинках. На самом деле защита для живота от удара. Кожа толстая, возможно, и нож остановит. Пригодится. Сабля и флисса дорогие. Похуже моей, зато украшения на рукоятке и ножнах с камнями. Кинжал не продать - родовые знаки, но даже мелкие драгоценные камушки денег стоят. Десяток денариев и немного мелочи. Тоже не лишнее.
        Конь убитого стоял рядом и с любопытством смотрел на происходящее. Это не боевой, готовый защищать хозяина, но обученный. Не убежал, и порода видна. Тоже приятное дополнение к трофеям. Не стал гоняться, извлек из вьючной сумки на Брак морковку, ломоть хлеба и задумчиво осмотрел. Жеребец осторожно подошел и взял предложенное угощение с ладони мягкими губами. Сначала хлеб, а пока глотал, я уже ухватил его за уздечку. Честно отдал и морковку. Он хрумкал, шагая следом за моей кобылой, привязанный уздечкой к луке ее седла, и когда доехали до остальных и остановились, требовательно заглянул в руки.
        - Не сейчас, - отодвигая морду, говорю, глядя на Найдена, несущего узел с каким-то добром. - Было нечто ценное?
        - Еда, немного монет, оружие, - бодро отрапортовал тот. - Лошадей продать можно или себе оставить.
        - Это было некрасиво, - напряженным тоном заявил внезапно Павел.
        - Я скажу один раз, а ты запомни: есть честный поединок, а есть нападение без причины. Эти приехали не честь защищать, а убить ради грабежа. Про золото апера весь сертан слышал. Думаешь, вас бы оставили в живых? Зачем им свидетели?
        А может, и нет. Сохранить видимость благородства для мавретанца самое первое дело. Не зря он про безродность подчеркивал.
        - Когда обиженный бросает вызов - это может быть глупо, однако честь превыше. Умереть, но за дело. А сейчас они совершили акт войны, напав втроем на одного. На ней все средства хороши. Если я не прав, можешь возвращаться.
        Он не уехал. И двигались мы дальше спокойно до самой долины.
        Человек в рваной одежде, из которой выглядывало грязное тело, сидел на камне и смотрел на подъезжающих. Вблизи стало слышно монотонное пение. Правда, ни слова я не понял, а Павел на взгляд пожал плечами. Он замолчал, глядя хищным взором, потом вскочил, шумно втягивая носом воздух как принюхивающийся зверь. Издал дикий вопль, от которого дернулись ко всему привычные кони, и быстро полез по склону наверх, нечто подвывая.
        - Хорошая примета встретить юрода, - без особой уверенности говорю для остальных.
        Они одновременно закивали. Сумасшедших, если те не буйные, в сертане уважают и подкармливают. Иных даже святыми считают.
        Деревня раскинулась широко, некоторые дома достаточно высоко прилепились на скалах. Дорога петляла, медленно поднимаясь, а поскольку тайны, кто и зачем приехал, не имелось, в первом же доме, больше напоминающем дот с узкими щелями, чем жилое здание, спросили у тамошней женщины дорогу. Что характерно, она ничуть не удивилась и внимательно осмотрела меня с головы до ног, прежде чем ответить. Ничего удивительного. Желтое Крыло послал весть вперед, а уехали мы через три дня после знакомства. Я еще успел увидеть вернувшегося домой излеченного Бирюка и сварить новую партию мыла.
        Практически сразу, как только двинулись в указанном направлении, за нашей спиной напрямик в гору полезли двое мальчишек, несущих весть. Пока мы телепаемся по дороге, в нужном месте все будут в курсе о приезде гостей. Торопиться в данном случае не надо. Невежливо. Прибыв по адресу, обнаружили уже целую толпу. Максимально уважительно представляюсь, не очень понимая, что означает последовавшее молчание. Потом люди раздвинулись, пропуская, и подошла уже старая женщина, едва достающая до моей груди, поддерживаемая молодухой. Глаза пожилой смотрели не видя. Она явно была слепа. Меня реально пробило дикой смесью нежности, почтения и удивления. Никак не ожидал, и никто не предупредил. Это была мать Фенека, и эмоции шли от него.
        - Дай, - сказала она требовательно, протягивая руку.
        Я понял и встал на колени. Пальцы скользнули по моему лицу. Это не было лаской. Она нечто для себя проверяла. Когда коснулась губ, я поцеловал морщинистые пальцы в темных пятнах. Это опять шло не от меня, а откуда-то из подсознания. Ее сын просил прощения.
        - Ты вернулся, - сказала она еле слышно. - Кровь не наша, - уже звучным голосом, - а душа правильная. Это мой внук вернулся в родной кров!
        Толпа взревела. Меня признала единственная, имеющая на это право. Именно ее сын был убит, пусть речь и идет о другом непутевом сыне. Никакого усыновления и обряда не требовалось, если она так решила. Конечно, подмаслить здешних придется, но главное свершилось. Хотелось бы еще знать, что она подразумевала под чужой кровью. Почувствовала? Спрашивать точно не стану.
        Дальше начался дикий бардак. Количество представившихся быстро перевалило за сотню, и мозги элементарно отключились. Запомнить всех родственников было практически невозможно. Кто кем кому приходится, и вовсе прошло мимо сознания. Я четко сумел зафиксировать дядьку с забавной кличкой Кабан Без Клыка, но у того было восемь детей (потом узнал - двенадцать, но четверо не выжили к моему приезду), а у тех свои уже взрослые и женатые. У жен близкие, и все они прямо сейчас желали познакомиться. Мать сидела рядом и иногда вставляла слово-другое. Ее слушали с почтением, не перебивая. В здешнем клане пользуется заметным уважением.
        Молодуха оказалась невесткой одного из ровесников-племянников. Пользуясь своим положением находиться рядом, регулярно стреляла глазками, вгоняя в смущение. Еще мне скандала в первый день не хватает. Я старательно одаривал всех подряд привезенным добром, благо шли они строго по родственной близости от старших к младшим и не требовалось особо задумываться над размером подарка. Кто первый - тому ценнее. Кто под конец, обойдется денарием. Забавно, но приносили даже младенцев. Им тоже приходилось нечто вручать через мамку, да еще и говорить комплименты насчет прекрасного здоровья. Можно подумать, способен с одного взгляда определить.
        Знакомство плавно перешло в пир с возлияниями. До спирта еще не додумались, но вино бывает разное. Я привез с собой немалое количество для угощения, но сам особо не пил. К этому вкусу нужно привыкнуть. Добавляют что угодно от меда до специй. Не зря до сих пор нормальным считается водой разбавлять. Попутно в очередной раз пришлось изложить историю про убитого апера. Теперь уже история сопровождалась выставленным на стол черепом, который уважительно осмотрели. Если уж вешать на стену, то почему не в родном доме.
        - Нет! - сказал громко один из присутствующих стариков. - Надо!
        Народ моментально замолчал. Можно не сомневаться, данный тип пользуется немалым уважением.
        - Если признаем, - корявый палец в мою сторону, - родичем, все должно быть по закону!
        - Он убивал! - заявил еще один старик. - Может считаться мужчиной!
        - Тем более, - возразил первый, - не составит труда доказать это!
        В последовавшем не особо яростном споре собеседники согласились с первоначальной точкой зрения, а право голоса имели немногие старейшины, и никто не интересовался моим мнением; было решено, что я должен показать, насколько соответствую правильным стандартам истинного кая. Проще говоря, с утра пораньше отвели дальними тропами в специфически мужское место, где проводят инициацию и женщины под страхом смерти не имеют права ступить. Посадили в яму и завалили песком и щебнем, оставив снаружи только голову. Устроить тепловой удар никто не планировал, поэтому место под козырьком скалы, дающей тень. Но все равно в жаркое время обычно такое не проводят.
        Надо сказать, проверка шла по щадящему варианту. Всего сутки должен сидеть так без еды и воды, размышляя… А Аид знает, о чем положено в таких случаях. Я лично вспоминал важнейшие вещи. То есть и так все прекрасно помнил, но за отсутствием других занятий не грех разобрать по косточкам методику. Например, метод Леблана. Между железными вальцами превращаются в порошок и смешиваются сто долей очищенной извести (мела) - найти несложно, пятьдесят долей угля - еще проще. Сто долей обезвоженной глауберовой соли.
        Опа! А что это и где взять? Обычная поваренная соль после действия серной кислоты. А какие пропорции? Этого я не знал. Без череды опытов не обойтись.
        Потом смешивание при нагревании в печи с постоянным перемешиванием. Если верить книгам, над поверхностью плавящейся массы вспыхивают огоньки. Когда они прекращаются - сода готова. Неплохо, да? Какая температура должна быть? Кстати, как ту температуру определить? То есть градусник я сделаю, а вот как мерить в печи, не имею представления. Да и какая конкретно печь? Можно и в тигле попробовать, но мне требуется приличное количество на продажу, а не для доказательства. Вот и получается, знания одно - реальная практика несколько другое.
        В Тубраке делают оружие, включая ружья. Я приволок сюда те новые, добытые в бою. Сменить замок на более прогрессивный с кремнем вместо фитиля - неужели не найдется желающих? Но вот с револьверами вряд ли нечто получится. Полагаю, сделать такой можно, пусть и очень дорого. Между прочим, до суппорта на токарном станке до сих пор не додумались. Я выяснял. И до резьбы. Первое элементарно, можно в долине внедрить на раз. Второе проще сказать, чем сделать. Сам не умею, а зачем такое нужно, когда до сих пор прекрасно обходились? Предки ничего такого не делали, скажут и усмехнутся.
        Да, возвращаясь к револьверу. Без капсюля обычная железка. Нужна гремучая ртуть. Обычную обработать азотной кислотой и затем добавить к этиловому спирту. Вся процедура очень опасна. Перегонный куб? Тоже без проблем. Можно для нефти и спирта. Сам капсюль сделать уже проще. Раскатать металл в тонкий лист…
        Насторожился, прислушиваясь. Некий шелест на грани слуха. Не шаги. Или кто-то идет? Кто здесь может шляться во время испытаний? За такое недолго и без головы остаться. Опять легкое дуновение и звук. Принюхивается? Опять юрод на мою голову? Хуже всего, чую за спиной, а увидеть не могу. Может, кажется от положения? Просиди так сутки, еще и не то привидится. Рановато как бы. И тут на меня полило горячей и пахучей жидкостью. Я рванулся, забыв о том, что выбраться не так просто.
        - Убью, сука! - заорал в голос. - Потом найду и самого зарою, да на голову наделаю!
        Показался короткий смешок, но ни тупой занудной песни, ни бормотания так и не прозвучало. И шагов не слышно. Было и исчезло. Только гадостное ощущение осталось. Не на каждого мочатся чисто из развлечения. Вдруг не юрод? Тогда не поймут, если устрою экзекуцию.
        Какое-то время бесился, а затем вернулся к своим планам. От неожиданного происшествия в мозгах слегка прояснилось и выскочила очередная идея. Печатать книги вместо свитков уже обдумывал. Ничего сложного в примитивном станке не должно быть. Остановка за бумагой. Ее делают из целлюлозы. А это древесина, которой в наших краях совсем немного. И так лесов почти не осталось. Вроде бы делали из тряпок, но их тоже не так чтоб везде валялось, все сохраняют, да и не помню как. Зато сделать шариковую ручку легко! Сам шарик элементарно, капая осторожно в воду металлом. Ручку можно из металла. Обычный полый стержень. Чернила с загустителем тоже сделаю. Если отверстие достаточно широкое, можно залить под давлением, и вот здесь нужна плотно завинчивающаяся гайка, держащая крышку. А что? Может, и получится!
        Когда пришли выкапывать, я уже не мог думать связно. Все ж и под тенью изрядно жарко, и пить не оставили. Мы ж не на вершине пика, а чуток всего выше сертана. Ну, может, на милю поднялись от степи, а на дворе натуральное лето, аж реки высохли, оставляя одно русло. В общем, не очень соображал и с ходу пообещал зарезать юродивого, сотворившего непотребство. Старики переглянулись, и один из них натурально принюхался, чуть не уткнувшись носом в мою шею.
        - Приходил лис, - сказал уверенно.
        - Да не живут они здесь.
        - Значит, не случайно явился!
        - Ты уверен?
        - Ха!
        - Это знак! - торжественно заявляет.
        - А почему тогда не показался?
        До меня с опозданием дошло, что нечто важное происходит. Правда, сначала выдул литра три воды из выдолбленной тыквы, используемой вместо фляги. Возмущаться отношением настроение пропало. Похоже, чуть не обзавелся Спутником, но тому нечто не понравилось. Оставил метку и удалился.
        - Потому шта всего наполовину нашей крови! Но признал!
        От помощи я отказался и доковылял до деревни самостоятельно. Назвался овощем, полезай в суп. Слабых не уважают.
        При большом стечении мужчин, из которых смутно знакомых оказалось мизер, позже выяснил, что и из соседних деревень пришли, ответил на вопросы. Потом прозвучала версия стариков. Люди подходили и реально нюхали меня обоссанного, кивая и подтверждая сделанный вывод.
        - Фенек признал, - прозвучало под гул одобрения в конце концов.
        Подразумевался явно не мой предок, а зверь. Пустынная лисичка с забавными большими ушками.
        - Мать не ошиблась!
        - Фенек вернулся!
        Рев собравшихся, наверное, слышали аж с другой стороны долины. И непременно каждый присутствующий взрослый мужчина пожелал хлопнуть по плечу мозолистой лапой. Своего рода принятие в рыцарство с наречением «сэр». Совсем слабаков не наблюдалось, они редко выживают. Богатыри с жуткими статями тоже не часто встречались. Большинство жилистые, крепкие, солидные дядьки. Почти все занимаются профессионально железом, имея отношение к плавкам, станкам и кузнице. Соответственно и мускулы у них о-го-го. Плечо потом болело долго, но это в порядке вещей. Инициация взрослого человека так и выглядит. И ирония судьбы, что я снова стал Фенеком, хотя и не лучшие воспоминания тот оставил о себе. Но свыше знаки просто так не даются!
        Завтра ожидался большой пир и нашествие соседей. Глав чужих родов уважить надо. Этому халат, тому сапоги, третьему еще чего. И жен не забыть. Кусок ткани на платье, серьги или бусы. И с каждым познакомиться. Я начинал подозревать, что мало добра привез и скоро придется лезть в долги. Нельзя ж кому дать, а равному по положению из иной семьи отказать. Кровная обида на всю жизнь.
        - Ну, - сказала мать, глядя перед собой в никуда, получив полный отчет, - теперь можно и женить.
        - Э, - произношу оторопело, крайне «умно».
        - Дело! - вскричал родной дядька Кабан Без Клыка, присутствующий на беседе как представитель старшего поколения.
        Кисло посмотрел на него. Уже мешаю и хочет выпихнуть?
        - Наш род не должен оборваться, - серьезно сказал он. - Моя ветвь крепка, но семья теперь и из тебя состоит.
        - До сих пор две линии оборваны были, - сказала его мать, - теперь должен дать сыновей.
        А две жены под идею не лучше будет, так и тянуло с сарказмом поинтересоваться, но хватило мозгов закрыть рот. С них станется, примут предложение. Нравится мне или не нравится, но, войдя в семью, автоматически брал на себя кучу обязательств. Уважение к старшим в первую очередь. Их слово - закон. А как же, они живут в родо-племенном патриархальном общественном строе, и про права человека им забыли сообщить. Как и о необходимости любви и прочих глупостей. За детей решают родители. Иногда до самой смерти, если не отделиться. А уж выпороть нерадивого прямая обязанность. Попробуй родному папаше в морду дать за такую педагогическую методику. Всей деревней проклянут. Это ж так любой начнет харю воротить, когда старейшина приговор выносит. Невместно!
        Они принялись перебрасываться именами, выясняя подходящую невесту. Тут надо понимать, что статус мой, несмотря на родичей и притащенное имущество, раздаренное всем подряд, достаточно невысок. Что я в изготовлении оружия ни ухом, ни рылом, все уже поняли. Да и не скрывал желания свалить в город и заняться любезной сердцу алхимией. Вот чего уж точно, так не собираюсь ковыряться всю оставшуюся жизнь в здешнем поле, выращивая маис с пшеницей. То есть на рачительного хозяина не смахиваю и не мастер по железу. А других ремесел моя родная деревня не знает. Идти в подмастерья в моем возрасте - расписаться в убогости. Да, апера убил, и почетно, но и воин еще неизвестно какой. Драться все умеют, а ты поработай не хуже соседей. Короче, не лучший вариант в качестве жениха.
        - Медведица, - сказала мать, как припечатала, после названных имен ее сыном.
        Дядька кивнул соглашаясь.
        - Да, - спохватившись, произнес вслух. - Удачное решение.
        - Значит, так и сделай. Ступай, Фенек, - уже мне. - Помойся. Отдохни.
        «Это был намек?» - во дворе подумалось. Я до доклада перекусил, сохраняя этикет, то есть слегка ковыряясь в поданном, а до того старательно вымылся в корыте, заменяющем ванну. Все ж пахло от меня после всего не лучшим образом, даже для привыкших ко всему. Причем здешние особы женского пола регулярно ходили туда-сюда, внимательно изучая особенности строения, и обменивались замечаниями, ничуть не понижая голос. Особо стыдиться нечего. Тренировками нагнал мускулы, да и все остальное на месте. А эти как бы родные, и нечего закрываться, отгораживаясь. При этом попробуй чужую девку по заднице похлопать, выражая восхищение, тут же прибудут оскорбленные родичи с большими претензиями. Опозорил! Смотреть не возбраняется, а вот трогать опасно. Пальцы могут отрезать. Вот такие замечательно-свободные нравы.
        Даже если не прямая подсказка, почему бы и нет?
        - Мизинец, - маню молодого парня, приходящегося племянником.
        Подозреваю, он последний по возрасту из детей дяди, но не уточнял специально. Может, годы и малые, а вымахал на голову выше меня и имеет ручищи с плечами молотобойца.
        - Да, дядя? - говорит он вежливо.
        - Ты знаешь Медведицу из рода Кива?
        - Конечно.
        - Проведешь до ее дома?
        Характерный жест - идем. Настоящий Кай должен быть немногословным и не болтать без дела. Зачем и не подумал спросить.
        - Я тебе завидую, - сказал неожиданно, когда ушли достаточно далеко от дома.
        - Чему? - не дождавшись продолжения, спрашиваю.
        - Ты видел мир. - Он сделал широкий жест, обводя вокруг себя.
        Не сказать, чтоб так уж приятен за оградой деревни, однако понять его могу неплохо. Младшим сыновьям ведь особо ничего не светит в родных местах. Хозяйство отходит после смерти отца к старшему, и уж от его доброй воли зависит, выделит ли позже родившимся нечто. Обычно дают, но коня и саблю, если нормально ужиться не способны. Езжай и добывай себе богатство, а если не в одиночку, есть весомый шанс хорошо устроиться. Тем более родича обижать себе дороже. Припомнят рано или поздно. На том Желтое Крыло и поднялся, привечая недовольных. А я чем хуже?
        - Даже не могу создавать свои придумки. Отец не велит. Не по канону, - произнес Мизинец с тоской, - предки без этих глупостей обходились.
        Моментально вцепляюсь в него и начинаю выяснять подробности. Почти ничего не понял, поскольку речь шла об улучшении плавильной печи. Но это ж не главное! Изложил парочку своих идей. Мне все равно нужен человек, готовый построить нужное и разбирающийся в домнах.
        - Правда, сможешь с собой забрать? - совсем по-детски спрашивает.
        - Не могу сейчас обещать, - честно сознаюсь. - С Кабаном побеседовать надо. Но постараюсь уговорить. И это… если есть парни, готовые посмотреть на другую жизнь, тоже возьму с собой. Далеко еще?
        Ну не привык ходить по горам, даже таким. Здесь крутенько.
        - А вон, - показывает, - ихний дом.
        Данная халупа, сложенная из камней и покрытая сверху дерном, ничем особенным от прочих не отличалась. Окон нет, только узкие щели вверху, поэтому большинство дел происходит во дворе. В помещении только спят.
        Он помялся и, глядя в сторону, пробурчал:
        - Я здесь подожду.
        Подхожу ближе и, благо забор позволяет заглянуть в отличие от городского, обнаруживаю доившую козу женщину во вдовьем платке. Пару секунд молча глядел, затем старательно кашлянул, привлекая внимание.
        Она оглянулась без малейшего испуга, закончила свое дело и лишь затем грациозно поднялась, направляясь в мою сторону. Вблизи оказалась совсем молодой. То есть не девочка уже, но и не старуха. Лет семнадцать-восемнадцать, не больше. Она не была красавицей, однако кожа гладкая, большие карие глаза смотрели с уверенностью.
        - Прости за то, что мешаю. Меня зовут Стоп… Фенек…
        - Я знаю, кто ты, - сказала она, прижимая руку ко лбу в знак приветствия.
        В ней не было покорности, и вряд ли нуждалась в защите. Почему-то ни малейших сомнений в том, что при необходимости пустит в ход кинжал, висящий на боку, не имел. Ну и? Посмотрел. Не крокодил внешне, что радует. Не перестарок с кривыми ногами. Не толстая, а крепкая, как настоящая крестьянка. И коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет. Вон какая кость и бедра. Сразу видно, работать может не хуже мужика. Пока мы пялились друг на друга, подошел пацанчик лет трех и прижался к ее ноге, глядя на меня. Можно умилиться, защитник растет.
        - Мои бабка и дядька хотят продолжения рода, - произношу слегка неуверенно. - Твое имя назвали. Я здесь чужой и пришел узнать, не будешь ли против, если придут свататься.
        Ее глаза расширились от удивления, а я в очередной раз сообразил, что ляпнул нечто неприличное.
        - Я из племени Азнат, - сказала после паузы.
        Это как раз те, кто оказывал гостеприимство не так давно. Не горцы. Кочевники.
        - Пятая дочь третьей жены. Всю жизнь носила драные одежки, оставшиеся от старших, ела объедки и спала за порогом. Девочки моему отцу были не нужны. Хорошо, не выбросил, когда родилась. Три года назад у Карпа умерла при родах жена.
        Да ей лет пятнадцать! Максимум шестнадцать! В двенадцать считается уже готовой к замужеству!
        - Он был хороший мастер, но невезучий. Вечно с его женами нечто нехорошее происходило. То со скалы упадет, то от болезни помрет. Эта уже третья скончалась, и стали поговаривать, что проклятие на нем. Дети тоже ведь не выживали. Тогда он спустился в сертан и купил меня.
        Это называется иначе, однако по сути верно. Заплати и получишь девочку. В качестве рабыни, наложницы или жены, как тебе удобно. Кочевники охотно от них избавляются. Мальчик - воин. Девочка обуза. Единственный плюс, можно на ней заработать. Но кормить много лет, не зная, придет ли кто заинтересованный… В плохие годы без больших дождей младенцев женского пола выбрасывают.
        - Я возилась с ребенком, а когда Карп свалился, надорвавшись, еще и за ним почти год ходила. Это моя честь, и я делала, что д?лжно. Никто никогда меня не спрашивал о желаниях. Да - говорю. Если ты возьмешь моего сына…
        Она погладила чисто по-женски ребенка по голове. Вовсе не родной, но без него не пойдет.
        - …он вырастет твоим воином. А я буду хорошей женой. Не важно, здесь или уедешь куда. Во имя Танит…
        Она плюнула на руку и протянула ладонь. В местах, где вода огромная ценность, таким рукопожатием скрепляют самые важные сделки, призывая в свидетели богов. Любовь… Иногда лучше иметь рядом преданного друга. Ей некуда возвращаться и вряд ли в одиночку потянет. Мать, то есть правильно бабка, я ж не тот Фенек, с дядькой все правильно рассчитали. Я плюнул на свою и протянул в ответ.
        Часть вторая
        Полководец
        Глава 1
        Пять лет спустя
        Утро доброе, разлепляя глаза, думаю без особого раздражения. Привык и давно ничего странного не нахожу вставать до рассвета. Мы поднимаемся очень рано, зато к полудню, когда солнце в зените, даже на базаре все замирает, и рабов трудиться тоже не заставляют. Никто не работает часа два-три минимум. Поскольку механических часов пока не изобрели, время понятие изрядно растяжимое. В разное время года ночь и день отличаются, но принято делить то и другое на двенадцать, если уж очень важно. В итоге и слово «час» может означать разное. Первоначально это бесило всерьез, особенно когда договорился о встрече или поставках некоего товара с сырьем. Сидишь, ждешь-ждешь. Терпения у меня не особо много, быстро готов кого-то убить. Потом привык, перестал бегать и нервничать, научился использовать с пользой свободные минуты.
        Бодро промчался со второго этажа вниз и выбежал во двор. Сначала, естественно, в дом задумчивости. У меня во дворе выстроен не хуже общественного, чтоб гости и жильцы не гадили где попало. Одна из кабинок исключительно для членов семьи. Справлять нужду - это высокое искусство! Моча в горшок, для использования в стирке. То, что более твердое, идет в яму и через какое-то время используется на полях в качестве удобрения. А вытираться приходится, отрывая от специально приготовленного пучка мха. Желающие еще и подмываются, благо вода течет струйкой по специальному желобу. Непременно левой рукой!
        Снаружи уже торчал Дымок. Машинально почесал его по башке, отпихнув с дороги. Глубоко сомнительная по родословной дворняга с обвисшими ушами пару лет назад взялась неизвестно откуда и поселилась во дворе явочным порядком. Псы у нас были, но то специально обученные пастушьи и волкодавы, занимающиеся охраной предприятий. Днем они гуляли между двумя заборами, а по ночам по всей территории. Прекрасно знали работников и моментально поднимали шум при появлении посторонних. Дымок не был охранником, он просто жил во дворе, заставляя подозревать Лампу в несвойственном ей мягкосердечии. Я как-то брякнул, что моя жена светится от счастья после родов, и с тех пор она на другое имя не откликается.
        Душ холодный несказанно бодрит. А на полочке щеточка для зубов, в баночке смесь измельченного мела и мяты. У румлян, возможно, попадались достаточно странные идеи вроде напитка из козьего помета, но кое в чем они опередили время. Очень многое сохранилось, грех не использовать. Когда мне предложили приобрести это поместье, оно было в полном запустении и руинах. Румский начальник здесь проводил время, отдыхая, а не выращивал нечто. Земля паршивая, сплошные камни. Правда, была вода, но куда она делась, было неизвестно. Само здание потихоньку разбирали, и остались от него лишь стены да остатки фонтана посреди двора. Даже деревья вырубили. Зато территория участка большая, от города не так близко, чтоб чужие шлялись.
        Первый год мне было не до настоящего жилья. Мы ночевали в палатках на красивом мозаичном полу. Приходилось создавать собственное производство даже не с нуля. С отрицательной величины. В лабораторных условиях я мог получить некое количество товара, но мне нужен был завод с приличным выходом. Хотя земля оказалась до изумления дешевой из-за непригодности к сельскому хозяйству, деньги улетали стремительно, и огромная сумма в золоте быстро превращалась в пшик.
        Проще всего оказалось с водой. Источник нашелся где-то в километре выше по склону. Был и акведук, неизвестно какими уродами поломанный в трех местах. Для восстановления нанял специалистов с побережья, сама работа и зарплата трудягам окончательно убили остатки капитала. Пришлось влезать в серьезные долги. Сначала у жриц, но у тех получил не так много. А потом у кого вы бы подумали? Ага, кто б сомневался. Иудеи здесь имелись. Причем того самого знаменитого восстания с уничтожением Иерусалима римлянами и изгнанием народа не произошло. Вторжение случилось раньше, и никто не слышал про распятого.
        По легендам, они жили здесь чуть ли не со времен пунов, чему ничуть бы не удивился, окажись правдой. Ни на морды, ни на поведение от прочих мавретанцев не отличались. Говорили на том же языке и никаких черных шляп с пейсами. Были целые племена, принявшие их религию, и по крови берберские. Одно отличие все ж имелось. Их общины жили в сертане, горах, на побережье и за проливом. Благодаря семейным и религиозным связям могли не боятся обмана при торговле. А где купля-продажа, там и ростовщичество. Восемь-десять процентов годовых - это исключительно красиво. Получить у того же Желтого Крыла можно было разве за пятнадцать исключительно по-родственному. С чужака возьмут гораздо больше. И не по причине несусветной жадности. Торговля крайне опасное занятие. Прибывший караван или корабль с полными трюмами мог дать тройную или даже пятикратную прибыль, а мог исчезнуть по неизвестным причинам. Кроме пиратов хватало и просто штормов или других причин. А здесь и вовсе было не ясно, во что выльется. С меня Саул не взял не только сверх одолженной суммы, но и самих денег. Зато сел на шею.
        Через два года я вышел в ноль, вернув одолженное. Но пять процентов прибыли до сих пор идут хитрому ростовщику в виде дивидендов, и он внакладе не остался. Договор есть договор, и слово прозвучало. Саул оказался достаточно сообразительным, чтоб взять малое, но надолго, чем много и сразу. В мои дела не лезет и вполне удовлетворяется рутинной проверкой деловых документов раз в квартал. При желании можно бы и обманывать, но репутация дороже. Тем более не существует гарантии, что завтра мне не понадобится снова огромная сумма. Знакомый партнер в этом смысле всегда удобен, и с ним легче иметь дело.
        Олигархом я не стал. Это ж подразумевает не просто миллиарды, но и огромные земельные владения с возможностью влиять на политику страны. Со всем этим достаточно туго. Государства в Мавретане не существует, определять даже городские законы и следить за их выполнением мне некогда и неинтересно. Наверное, мог бы войти в Совет Хетара, однако предпочитаю иметь там Желтое Крыло, крайне заинтересованного в моем благополучии.
        Динамит я сделал, даже пластичный с коллоидом, как и пироксилин, но его не светил. Зато первым торгую исключительно с проверенными людьми. Всем подряд пока не даю, что создает определенный напряг. Если шахты есть не у каждого, то использование в качестве оружия просекли достаточно быстро. Уже были попытки купить технологию или украсть. Динамитные шашки тоже воровали. По крайней мере, в одном случае подорвались идиоты. Его ж долго хранить нельзя. Рано или поздно придется идти на уступки и выпустить из рук хотя б в качестве товара. Уж больно много интересантов.
        Выпускаю ружья с кремневым замком, взяв за образец трофейные. Это не секрет, многие видели и копируют, но у меня работают по шаблонам, что облегчает труд, попутно взаимозаменяемость деталей делает стандартные образцы высокоценимыми. Еще мыло, сода, пороховая мельница, изготавливающая «рисовый» порох из маленьких зерен. Мощность выстрела при таком повышается вдвое и длительность хранения на порядок. Правда, он и стоит дороже обычного, да и не особо много удается сделать пока. Селитра на дорогах не валяется. Пятьдесят тонн пороха в год - это мизер, особенно с планами на артиллерию. Зато меня крайне любит племя Кай. Я ж своим в первую очередь отдаю. Чтоб помнили, кто им приятен, и при необходимости помогли. А остатки чисто в качестве мелких подарков нужным людям.
        Фактически большинство из моих товаров недешевы. Ту же нефть для производства керосина приходится возить на телегах в бочках, и выходит это изрядно. Моя долина нынче специализируется на лампах и керосинках. Трофей разобрали на составляющие и сами клепают. Кто желает приятного яркого освещения - платят, оценив удобства. И за отсутствием полноводной реки, откуда получают обычно энергию, сделали котлы. Все равно требовалось девать куда-то остатки от перегонки нефти. Не выливать же на землю. Кто-то из земных ученых утверждал, что мазут жечь все равно как ассигнации. Наверное, все правильно. Только при отсутствии деревьев прекрасно можно использовать.
        А вот спирт я первоначально очень не хотел выпускать. Последствия уж больно непредсказуемые. Его и так знали, однако использовали лишь для изготовления лекарств. Виноградников было достаточно много, но кроме не лучшего качества вина в основном делали изюм. Полезно, вкусно и сахар заменяет. Репутация чудика, несущего золотые яйца, у меня уже имелась. Создать концерн, скупающий на корню урожай и гоняющий бочки на побережье и дальше, удалось быстро. При перегонке объем паршивого вина уменьшается в пять-шесть, а содержание алкоголя в семь-восемь раз. Итог? Я избавлялся от побочных продуктов разложения нефти, сжигая при перегонке. Более дешевая транспортировка, повышение крепости напитка на единицу объема, возможность длительного хранения и шибает по мозгам гораздо сильнее для любителей. Вроде это называется бренди. Я так и нарек, особо не заморачиваясь. Наш напиток пользовался у моряков немалой популярностью. Ведь при длительном плавании можно было взять больше выпивки и не бояться превращения вина в уксус.
        - Собачка! - радостно вскричал детский голос.
        Дымок моментально остановился, он вышагивал слева, как воспитанный, и морда у него стала тоскливой. А потом осторожно, бочком, стал отходить.
        Торопыга пошел на него, широко раскинув руки и счастливо скалясь. Бедный Дымок пятился. Он хорошо знал эти фокусы. Поймает - затискает. И хотя наш песик был отнюдь не труслив и неоднократно дрался с другими собаками за территорию, он никогда не пытался укусить детей.
        Ага, вот и Копуша выскочила из засады. За солнечными часами пряталась. За неимением нормальных поставил хоть такие и сверяюсь по ним. Перехватываю ее чуть ли не в прыжке от моментально кинувшегося в сторону Дымка.
        - А кто это у нас так быстро летает? - спрашиваю подбрасывая.
        Она заливисто смеется. Ничуть не боится. Хорошо быть маленькой и уверенной, что папа тебя подхватит.
        - Это у нас Копуша!
        Секретно-домашние имена у них - Владмир и Владмира. Во-первых, похоже на мое прежнее. Во-вторых, «владеющий миром» звучит неплохо. Конечно, здесь это звучит совсем иначе, но Лампа приняла мое объяснение про сильные северные имена без малейших колебаний. Мы с ней в этом смысле замечательно живем. Я не лезу в управление домом, и она может поступать как ей нравится. Если что-то хочет достаточно безвредное, пусть и расточительное вроде пристройки хозяйственной, позволяю себя уговорить. Прямо и грубо сказал нет всего пару раз.
        - А теперь мыться, - грозно говорю, ставя на ноги и толкая обоих в сторону умывальника. - Скоро завтрак. Я смотрю!
        Пихаясь и смеясь, они мчатся в указанном направлении. Четыре года - это еще дети. Маленькими взрослыми они станут с семи. Полноправными с четырнадцати. А пока могут и поиграть, благо особо работой не перегружают. Правда, Дымка в конец затерроризировали, но зато собак не боятся. Лошадей, впрочем, тоже. Настоящие люди, да-да, именно это и означает «мавретанец», садятся в седло, когда начинают ходить.
        Стандартная попытка назвать близнецов согласно старому правилу Первый и Вторая или того хлестче - Первый и Первая - до вступления в соответствующие года была мной пресечена сразу. Торопыга выскочил первым, потому так и зовут. А так практически не отличаются пока. Одежда и та одинаковая, а на лицо как две капли воды. Причем от меня ничего. На мать похожи. Поведение вот именам совершенно не соответствует, как это обычно и бывает. Сестра гораздо более шкодливая и тянет за собой брата. К ее чести, пойманная на очередной шалости, не пытается свалить на кого-то вину, тем более на близнеца, и стойко выносит порку. Рука у Лампы тяжелая, но обычно ограничивается подзатыльником.
        - Дождь вам, отец, под ноги, - говорит Ганон, проскакивая мимо.
        Имечко ему придумал отец, да так и остался с прежним, намекающим на родство с рунами, да еще и тамошними аристократами. Вряд ли. В нашем роду по мужской линии, а ведь в деревне все родичи, достаточно хорошо прослеживаются предки, и происходит он из ливийцев, то есть аборигенов, некогда подчиненных Картадаштом. Хотя кто его знает, что реально намешано в крови. После уничтожения Великого Города кое-кто из его жителей разбежался по окрестностям. Могли и родовитые быть, оставшиеся без имущества.
        С ним пора нечто делать. Правильный родитель отдает мальчишку на воспитание родичам. Мой приемный через жену сын уже вошел в возраст. С этим не по годам серьезным типом, с самого рождения взявшим под опеку близнецов по собственной инициативе, совершенно не хочется расставаться. Пока думаю. Ну, поскольку он пригонит детей вовремя, не дав снова извазюкаться в грязи, можно проследовать на завтрак.
        По утрам мы кушаем в тесной семейной компании. Тут надо понимать, что семья в мавретанском понимании серьезно отличается от обычного понятия. Само слово «кин» употребляется и в значении род. Моя достаточно небольшая. Я, жена и дети. Есть еще сестра, Матушка и Мизинец с Легким Облачком. Когда я вернулся из родной долины, а произошло это чуть ли не через полгода, поскольку состоялась свадьба согласно обычаю спустя месяц после согласия, быстро только кошки родятся. Практически сразу после праздника умерла мать. Она как будто дожидалась моего возвращения и полностью удовлетворенная скончалась в благости, просто однажды не проснувшись. Траур пришлось соблюдать сорок дней, а на девяностый справляли поминки, окончательно прощаясь.
        Правда, я не сидел без дела, от скорбящего не требовалось плакать или ходить немытым. Справил обряды, принес жертву, почтив мертвых, - пора работать. Жизнь продолжается. Просто мотаться туда-сюда несколько неудобно, проще сидеть в деревне и наводить мосты с внезапными родственниками. Павел с Найденом свалили, когда стало ясно, что это надолго. Кстати, Желтое Крыло с целой кучей сопровождающих и Бирюк с женой почтили своим присутствием мою свадьбу и похороны матери, не успев уехать.
        В результате я вернулся тоже не один. Кроме Мизинца еще одиннадцать молодых парней. Они очень пригодились, когда начал создавать первый заводик. Не могу разорваться и побывать везде. А тут нашлись помощники. Не все оказались находкой. Парочка - натуральными лентяями, и быстро с ними расстался. Еще трое старались, но не тянули. Пятеро предпочитали роль телохранителей. Зато с Мизинцем с Рычагом я вытянул приз. Если второй охотно выслушивал мои идеи и старался реализовать их на практике, не хватая звезд с неба, то первый оказался натуральным изобретателем. В отличие от меня, твердо знавшего, что и каким образом пытаюсь получить, он выдумывал на ходу, и требовалось направлять энергию в нужное русло. Потому что автомат для продажи воды еще долго не понадобится, а вот отливка пушки из чугуна, а не меди или бронзы и нарезы на стволе ружья очень даже пригодятся.
        Облачко появилась пять лет назад со странной просьбой. Она хотела научиться драться. Правильный мужчина просто обязан был посмеяться. Я немножко нестандартно скроен и взялся учить. А заодно и всю их семейку принял под покровительство. На тот момент без всякой задней мысли, просто не приходят без серьезной причины с такими вещами. Род Джил, обломавшись на мне, попытался наехать на слабых. Не то чтоб очень хотелось конфликта, но имелась и моя вина в случившемся. Кто уделал четырех человек и по какой причине, слух пошел достаточно быстро. В итоге Мизинец нашел себе жену, а я кучу «свитских». Детишки из ее семьи прилежно работали на меня в доме, а подрастая, переходили в руки охраны, где из них выковывали воинов.
        Они вырастут, обязанные мне честью и возможностью подняться, получу преданных воинов, безоговорочно подчиняющихся приказам. Когда в квартале харатинов услышали о происходящем, количество желающих мне служить выросло настолько, что мог позволить себе придирчиво отбирать кандидатов. Категория «пользующиеся покровительством» достаточно растяжимая и нет урона для чести получить под руку нижестоящих по положению из другого племени. Они не называются «слугами», а проходят под ярлычками в зависимости от положения «боевой товарищ», «верный друг» и «надежный друг» и частенько ближе иных родственников.
        Я сижу во главе стола, Лампа рядом, по правую руку. Временами отвлекается на нытье младенца и сует ему грудь. В женской скромности я так ничего и не понял. По поводу сидящих-глядящих нисколько не волнуется. Ну ладно, мы все прямые родственники, и сегодня даже Мизинец с женой не за столом. Они заняты ответственным проектом. Причем если супруг стоит у печи, то его жена отнюдь не готовит на кухне. Наверное, я на пару с Бирюком перестарался с обучением. Или характер у нее такой. Родила сына и отдала почти сразу родичам, а сама воюет. Дикая кошка с саблей, способная зарубить любого мужика в настоящем бою. Собственно, парочку недоумков, решивших, что женщина с оружием оскорбляет их взор, прикончила, и ее десяток слушается беспрекословно. Уж охрану мужа и его изделий она обеспечит.
        И все ж насчет скромности. Волосы нужно закрывать, а грудь без проблем извлечь. По части любовных игр Лампа была готова в любое время и проявляла дикий темперамент, кусаясь и царапаясь. Между прочим, до меня мужчин не знала, что оказалось несколько неожиданным. Первый муж стар был, объяснила, когда в первую брачную ночь обнаружил девственность. Нормальному мужику такое в кайф. Я первый! Зато никогда сама даже не намекала, посматривая на постель. Правила хорошего тона не позволяют.
        Мы чинно кушали обычный набор на завтрак. Свежий, буквально из печи, она вставала раньше всех, пшеничный хлеб, кукурузную кашу, сыр, яйца вареные и запивали элем. Это отнюдь не пиво, как многим представляется. Ячмень вымачивают до прорастания, получая солод, который высушивали, молотили и смешивали с теплой водой для брожения. Напиток крайне слабоалкогольный, и можно давать даже детям. Поить их чистой водой в наших условиях опасно. По акведуку идет вода из источника, и вроде некому туда гадить, однако береженого бог бережет. Употреблять некипяченую я запретил, а подогревать постоянно дров не напасешься. Вышел разумный компромисс, тем более Матушка готовит замечательно и нечто вроде кваса с разными ягодными добавками. Бочки стоят открыто, и любой может налить сколько понадобится.
        Почему аж бочки? Потому что на ужин всегда гости. Я как-то посчитал по старым записям. За четыре года нас посетили две тысячи с лишним человек. Просто по-родственному останавливались по приезде в город решающие хозяйственные вопросы, купцы с товарами, почетные гости с положением, просители, знакомые и многие другие. Причем иные не по одному дню проживали. Закон гостеприимства свят. Всех положено угостить и разместить, а выгонять не принято, даже если надоели. Когда никто вечером не завалился на ужин, аж чего-то не хватает. Непривычно пусто за столом.
        Правило «когда ем, я глух и нем» не действует, но сейчас все помалкивают, даже обычно шумные близнецы.
        - Все было вкусно, - говорю, поднимаясь. - Нет, - махаю на движение Матушки. - Не нужно. Сегодня она будет здесь, и не стоит ехать.
        У Лампы в глазах мелькнуло непередаваемо-возмущенное выражение, и сразу отвела взгляд. Женой она стала прекрасной, как и обещала. И не ее вина, что всего трое детей. Она б каждый год рожала, будь ее воля. Мне такое счастье не нужно. Слишком часто матери сходят в могилу при родах и стареют, начиная производить на свет младенцев без остановки. Немножко предохраняться ничего ужасного, чтоб она ни думала. Это как раз очередной пункт, где решение осталось за мной.
        Но вот любить моих близких совсем другое дело. Со Светлой она так и не нашла общего языка. Лампе нужна нормальная женская доля. Достаток, дом, дети и муж, желательно не распускающий руки. Это ее идеал. А моя сестра несет в этот мир бурю. Это чувствуют все, даже целиком и полностью ее поддерживающие.
        Это началось в первый же день моего возвращения. Если уж совсем честно, то гораздо раньше. Первым делом я выяснил, что ее уже три недели не выпускают из обители и не позволяют с Матушкой общаться. Это было нечто из ряда вон выходящее. Становясь жрицами, они не обрывали семейные связи и обычно возвращались назад в племя, если не оставались в обители и не отправлялись в странствие. Бродячие жрицы попадались не часто, но все ж бывали. Поэтому встречи с родней и передачи никто не запрещал. Конечно, не в любое время. Не чаще раза в неделю и при условии хорошего поведения. Могли и наказать за лень и нерадивость дополнительными занятиями. К тому же послушницы частенько выполняли грязную работу.
        Я отправился прямиком в гости и был моментально препровожден к мепашкане. Попытка устроить скандал была прекращена на второй фразе нетерпеливым жестом. Всерьез ссориться со жрицами никому неохота.
        - Ты умный парень, - сказала хозяйка скита. - Постарайся слушать не сердце, а разум. Подождешь там, - и показала за ворота.
        Я остался в недоумении, но отправился в указанное место. Сижу под деревом, глядя на распахнутые створки выхода, и лениво размышляю на удивительную тему. Почему в Мавретане никто не сажает просто ради тени. Священные кедровые рощи не трогают и все. Плодовые деревья, оливки или финиковые пальмы - сколько угодно. А чтоб путник остановился и передохнул под ветвями от палящего солнца, никому в голову не приходит. И ведь в полупустынных местностях древесина ценится, но специально этим заниматься? Нема дурных. У меня возле дома сознательно посажены деревья для создания тени, а не только практические нужды.
        При появлении стайки молодых девиц поднимаюсь и машу. Отличить Светлую на расстоянии стало достаточно сложно. Волосы прячут под обязательный платок, платья одинаково простые и без всяких признаков клана, но у меня хорошее зрение, и фигуры двух товарок несколько отличаются. Одна пухленькая не по возрасту, зато у второй грудь мощная и рост высокий. При моем виде захихикали. Возраст такой, перед юношами выставляться, и даже ведьмино воспитание натуру не изменит. А я с виду не мужик, а молодой парень. Правда, и Мария уже не смотрится ребенком. Еще немного и превратится в девушку. А со своим экзотическим цветом волос будет пользоваться успехом.
        - Поздравляю, - обнимая, говорю. - Ты у нас теперь не приблудная, а настоящая женщина из племени Кай со всеми правами. Имущественными, юридическими и какие еще бывают.
        Ну, не совсем так, поскольку жрица может и вне племени жить, а в случае проблем разбирать спор станет совет ведьм, но она не изгой и при необходимости может сослаться и на род.
        - Вот, - торжественно вручаю флиссу.
        На самом деле есть целая процедура с длинными речами при признании совершеннолетним, но для женщин она необязательна. Ни убивать, ни играть с быками от них не требуется. Достаточно соответствующего возраста. Кинжал обозначает в первую очередь статус свободного. А по ножнам частенько можно понять принадлежность к семье, клану, роду, племени и многое другое. Украшения и накладки отнюдь не случайны, и понимающий знает про детей, семейное положение и прочее. Потому сделать сам клинок просто, надо лишь знать размер руки и ладони. Ну это я заранее обмерил. Нож изготовляется мастером за три дня, кинжал где-то за два, но для булатного требуется времени в три-четыре раза больше. Достаточно редко такое делают, но для новоиспеченных родственников постарались. Правда, и обошлось недешево, зато красиво. Кстати, замечательным качеством мавретанское холодное оружие, по моему мнению, обязано не только мастерству кузнецов, но и присутствию в руде добавок. Я уж не знаю конкретно каких: никель, хром, вольфрам или еще какой, но кроме выплавки на коксе здешние ничего нового не придумали. А оружие ценится по всему
Средиземноморью.
        Она вяло махнула обнаженным клинком. Честно говоря, ожидал большего энтузиазма. Да и пояс специально отбирал. Не броский, практичный и с серебряной пряжкой. Никакой женской реакции с разглядыванием и кокетством. Что-то явно не в порядке.
        - Рассказывай, - говорю, снова усаживаясь и показывая рядом.
        Светлая вздохнула.
        - Помнишь, ты говорил про испытания для мужчин? У нас тоже делают.
        Она не провалилась, иначе б выставили. Тогда что?
        - Рассказывай, - повторяю. - С кем нам еще делиться, если не друг с другом!
        Она опять вздохнула и выложила, отчего и рехнуться можно.
        - Что ты должна делать? - спросила старшая жрица, и это было похоже не на вопрос, а часть обряда.
        - Я должна голодать четыре дня, сидя в яме.
        - Это внешнее, - досадливо сказала. - Знаешь ли, что на самом деле требуется?
        Ну да, подумала Мария. Опять начинается. Ты должна сама догадаться. Она может ответить на вопросы, но не станет этого делать, потому что рано и не поймешь ответа. В процессе обучения дойдешь своим умом. Может быть, иные так и не преодолевают барьер и никогда не становятся полноправными жрицами. А мне оно надо? Я просто хочу научиться исцелять и не бояться умереть при этом. Вполне достаточно и цель не хуже иных.
        - От тебя требуется очистить ум от прочих мыслей. Не думать о суетном, только о божественном откровении. Не впадай в уныние, если тебе придется ждать видения долго. Некоторые его не получают, однако даже не пытайся солгать! От толкования зависит твоя судьба, и иные вещи способны навлечь горе на тебя и близких. Всегда правда та или иная. Это наше дело истолковать истинное видение и решить, стоит ли отправить на будущий год снова.
        Она сделала паузу, неизвестно чего ожидая. Девочка молчала.
        - Ступай, - властно приказала, показав на холм.
        Стоппер рассказывал, поднимаясь, вспомнила, мужчины тоже проходят подобный обряд. Правда он про подробности не заикался, но и они постятся и ждут неизвестно чего. Спутники не к каждому приходят, но сидят все. Выходит, ничего особенного не происходит. Все нормально.
        На вершине холма стоял воткнутый в камень, вернее, непонятным образом будто вставленный рукояткой вверх без малейших щелей меч в ее рост. Это не символ бога, клинок для отсечения лишних мыслей. В зале для медитации имелся похожий, разве размер поменьше. Следовало поклониться ему, что проделала машинально. Для очищения ума удобней всего сосредоточиться на каком-то предмете, и клинок прекрасно подходил. При желании можно было хоть на пупок пялиться.
        Вместо зала имелась неглубокая яма, куда и положено было сесть. В очередной раз с уважением подумала о Стоппере. Он неслучайно в дороге ее постоянно чему-то учил, и эти советы изрядно облегчили жизнь. По мавретанским понятиям, чтоб сосредоточиться, дух должен пребывать в равновесии, а для этого в нем обязано находиться тело. Именно в этой позе ты добиваешься полного покоя и безмятежности. Когда спина ровная и голова смотрит прямо, а ступни находятся на бедрах - дыхание становится спокойным, а поток ненужных мыслей прервется.
        Ну да. В первый раз все натурально оборвалось. Ни мыслей, ни дыхания, только бесконечная боль от крайне неудобного положения. Может, местные к этому привыкли, но не она. Какое там сосредоточение и медитация! Хотелось вскочить и сбежать. На чистом упрямстве терпела. Через пару недель привыкла. Мышцы растянулись, утверждал Стоппер, нахваливая. Забавно, но он сам этой позы не любил, что б ни говорил. Привычка отсутствовала, и даже на корточках не особо высиживал. Уж такие вещи она заметить способна.
        В итоге оказался прав. Не обязательно самому любить некие действия, чтоб видеть их полезность. Большое спасибо за урок, братик. Хоть не смеялись над ее усилиями и втолковывать не пришлось. С этим вообще было плохо. Мепашкана и раббаит говорили на иберийском диалекте. Помощником второй была ксенодарх - гостеприимец, на ней лежала забота о больных, об их лечении и питании. Поскольку те частенько бывали издалека, она понимала несколько языков. Остальные в самом лучшем случае могли пару фраз знать. Объясняться очень сложно.
        Жили девушки по несколько человек в одной комнате, и приходилось срочно учить слова, а то все время кажется, о тебе говорят. На деле это происходило не особо часто. Выматывались все от хозяйственных работ и учебы так, что вечером практически сразу засыпали. Ее скорее жалели. Все прекрасно помнили, как им трудно первоначально было, а тут еще и без нормального языка. Две из трех в ее комнате старались помочь.
        Третьей оказалась та самая Пятнадцатая, которая пропадала постоянно в больнице и занимала в их спальне место старшей. Потому тоже воспитывала регулярно. В основном вбивала в голову поучения из Устава. Одним из них, что неудивительно, было: живущие вместе послушницы имеют общую жизнь, как их учение. Проще говоря, ты обязана помогать другим, как и они тебе, в учебе и работе. В случае конфликта имеешь право попросить перевести в другую комнату, но тут уж решение зависит не от жалобщицы, а от итога расследования. Ложно обвиняющий получает наказание, соответствующее проступку, в котором обвинял.
        Сложность в том, что правил масса, и хотя большинство из них разумны, но записаны на лингва, и она далеко не все пока помнит. Зато основное усвоила - своим помогаем, не сдаем и не бьем. Тем более у них не крадем. Этого добивалось изначально начальство, собирая девушек из разных родов, кланов, даже возраста и срока обучения в одной комнате, параллельно создавая конкуренцию с соседками. Может, иные были соображения изначально, однако растили своего рода кланы внутри племени жриц из разных, ничем не связанных групп. Новеньким удобно. Их не обидят зря и всячески опекают. Придет время, и они точно так же возьмут наставничество над очередной растерянной ученицей, пришедшей извне.
        «Мы будим и поощряем нашу мысль, заботясь о тех, кто способен и домогается истинной цели нашего призвания подобно тому, который нас облагодетельствовал, Всевышний!» - звучало регулярно по утрам перед стандартной медитацией.
        Испытание должно быть тяжелым, осознала Мария к концу первых суток. Днем стояла все усиливающаяся жара. Горячий ветер дул из пустыни, принося заодно песок, скрипящий на зубах. Воды ей дали одну флягу. Достаточно объемную, но требовалось растянуть на четыре дня голодовки. Ночью было всерьез холодно, а кроме платья послушницы ничего не имелось. Одеяла и то не дали. Не из вредности. Какое ж испытание в комфорте. Умом все это понимала, но под утро впала в тяжелую дрему, а на третий день и вовсе стало плохо. Пустой живот терпеть можно, но пить хотелось неимоверно. Казалось, язык распух и весь рот занимает. Она сосала маленький камешек, но уже и слюны почти не было.
        Сон был тяжел и беспокоен, и очнулась, услышав:
        - Уходи, человек. Ты зря сидишь.
        С ней уже такое было, когда срывались слова пророчества с губ. Голос раздается прямо в голове. Но на этот раз она не служит губами.
        - Я не уйду, - сказала упрямо. - День и ночь иные проводят в молитвах, размышлениях, не видя иного. Лечить? Для этого не требуется искать смысл жизни. Я должна знать, зачем живу и не зря ли теряю время в ските.
        - Тогда читай! - провозгласил он.
        - Но я не умею! - Светлая почти взмолилась, обращаясь ко мне.
        - Это лингва, - осторожно говорю. - Слово «читай» имеет достаточно неоднозначный смысл. Не только текст, но и наизусть, провозглашай, произноси и даже проповедуй. Разве ты не спросила?
        Она помотала головой отрицательно. Правило номер тринадцать гласило: «Если увидят, что сестры, прежде чем они обучились, высказываются в школе относительно внутренних ее дел (секретных) и производят смятение, они должны быть удалены из собрания и из города».
        Проще говоря, она даже в своей комнате не имела права обсудить откровение. Но с кем-то должна была. И другого близкого и готового помочь нет. Если не поделится - сойдет с ума или взорвется от мыслей.
        - Они выслушали и не стали объяснять ничего. Кто еще ответит на это недоумение?
        - Это все? - осторожно спрашиваю.
        Медитация была призвана для того, чтобы с помощью самовнушения довести до состояния «самоуглубления». Конечно, пост и физическое состояние тоже давали нечто, освобождая от лишнего. Ты уже не думаешь про баб - это я про мужчин и как мне внушали. Конечным итогом «погружения в молчаливое созерцание» являлось «просветление» - неописуемое и необъяснимое состояние, которого можно было достичь только интуитивным путем. Ступенями к достижению просветления во время медитации были: самоуглубление, достигавшееся путем размеренного дыхания, освобождение мозга человека от всяких мыслей, то есть переход в состояние подсознательно-ассоциативного мышления и выход за пределы собственного бытия. На человека, находящегося в таком состоянии, могло внезапно снизойти озарение. Может, оно так и выглядит? Ни прежний Фенек, ни я его не достигли, излишне твердо стоя ногами на земле.
        - Нет, - отрезала Светлая. - Он сказал так:
        Есть только Единый Ylim[15 - У автора отсутствует желание спорить на теологические или лингвистические темы с нахватавшимися поверху. Тем более выяснять, с прописной ли буквы пишется «бог». Вопреки стандартному мнению, после разгрома Карфагена осталось немало городов, где говорили на пуническом языке. В V веке нашей эры Святой Августин объяснял, что deus (бог) на латыни и theos на греческом соответствует ylim на пуническом языке. Полагаю, он лучше разбирался в вопросе, проживая в тех местах.],
        Вечный Свет и Истина,
        Всемогущий Творец и Созидатель,
        Не Знающий ненависти и вражды,
        Нерожденный и Несотворенный.
        Его Милостью ты будешь служить
        Единому Истинному отныне и вовеки.
        А вот тут я крякнул. Посторонний может и не понять, но я прекрасно знал ее уровень владения лингвой. Конечно, говорить научилась, но не до такой степени! Несмотря на наличие жуткого акцента, звучало на удивление четко, рифмованно и совершенно по форме. Такое мог выдать хороший поэт из наших, но не чужая девочка, наверняка не понимающая доброй половины слов и тем более не способная собрать их в тот завораживающий ритм стиха.
        Мне не кажется это случайностью. В Мавретане идея верховного ylim никого не удивит. У него нет имени, не зря частенько поминают Высокое или Глубокое Небо, но не конкретного бога. При этом чуть ли не у каждого рода есть свои мелкие божки, которых просят о помощи и ставят им каменные изваяния. Являются они детьми Всевышнего или его представителями, никак не договорятся и более умные люди.
        На севере еще хуже. Есть зверобоги, воспринимающие людей как жертву. Есть боги, ненавидящие жизнь в любом ее проявлении, и есть покровительствующие людям. Все они являются сверхъестественными сущностями. Всем им можно (и нужно) поклоняться. Именно многочисленные боги и богини окружены реальным почитанием. Молиться Отцу всего сущего никто не станет, ему нет дела до забот отдельного человека. И если он обратился напрямую…
        - А потом сказал: «Люди вечно сомневаются. Пусть у тебя будет доказательство». Я открыла глаза и увидела сидящего на краю ямы Пицли.
        Она, явно красуясь, щелкнула пальцами, и через секунду из травы выскочил маленький зверек. Солонок. Дальний родственник хорька и ласки. Один из самых маленьких и притом опасных хищников, способных убить животное раз в пять больше себя и не отступающих перед врагом. Такой запросто пальцы откусит, если не понравишься. Пицли - это озорник, и вряд ли самой пришло в голову дать такое имя. Говорят, почтари своих не называют, они сами сообщают кличку.
        - Теперь у меня есть Спутник! - заявила с вызовом.
        Плохо. Опасно. Никогда о таком не слышал. Жрицы не боятся зверей, и те их слушаются, однако в первый раз такое вижу. Спутники бывают исключительно у мужчин. Неудивительно, что заперли. Не хотели слухов. А теперь я должен думать головой, а не сердцем? Не жрицы - я. Большое спасибо за доверие. Пойдет нечто не так, они в стороне.
        - Знаешь, почему карателей боятся? - Мы со зверьком внимательно изучали друг друга. Такой своим видом никого не напугает, но частенько этим и ценен. - Не из-за умения драться, хотя большинство покажут неплохой класс и среднего воина уделают. И даже не из-за стоящего за спиной клана таких же. Они видят и реагируют в любом положении, и застать их врасплох практически невозможно. Следят чужими глазами.
        Мария энергично кивнула.
        - Так. А еще сидит себе рядом и передает разговоры. До сих пор не понимаю, как это возможно. Хвала Всевышнему, только по просьбе, иначе давно бы спятила от чужой болтовни, зато способен на достаточно большом расстоянии.
        Я не просто попал, никто про передачу картинки не докладывал, но еще и получил сверх того.
        - Никому, - раздельно говорю, - никогда, даже лучшим друзьям, любовнику и мужу больше никогда об этом не говори. Будут бояться. И могут твоего Спутника попытаться убить. - Протягиваю руку и легко касаюсь между ушей.
        Пицли вздрогнул и отодвинулся. Кусаться не стал. И вообще агрессивный вид не принимает. Потому предложил маленький кусочек вяленого мяса, оставшийся с дороги. Он обнюхал и благосклонно принял из рук. Разобраться б еще, насколько его доброе отношение зависит от Светлой и ее настроения. Ну это со временем. Если получится. Любопытно ж!
        - Для всех просто дрессированный, ага?
        - А Бирюк?
        - С ним имеет смысл поговорить откровенно, - подумав, соглашаюсь. - Только попроси заранее дать слово, чтоб дальше него не пошло. Наверняка чего-то подскажет и посоветует. Если честно, - говорю давно обдуманное, - всегда подозревал, что есть нечто общее между ведьмами и друидами, жрицами и карателями. Некоторые мужчины тоже лечить могут. Если тебе и другим дан этот странный дар, значит, в том есть смысл. Ты можешь не видеть его сейчас, но ничего плохого в его использовании нет. Да и не об этом хотела говорить. Скажи вслух - прямо.
        - Если Единый говорил со мной, - произнесла Мария, помолчав, - что я должна делать?
        - Вот! Это главное! Резвость коня проверяется скачкой, умелость воина боем, истинность утверждения доказательством. Сейчас не нужно делать НИЧЕГО. - Последнее слово я произнес буквально по буквам. - Не требуется звать и ждать. Если он обратился к тебе один раз, непременно объяснит. И вот тогда…
        Идея единого ylim несовместима с племенным патриотизмом, так как предполагает равенство всех людей. В теории замечательно. Практика говорит иное. Люди, не принадлежащие к его собственному племени, - чужие, и к ним нужно относиться совершенно иначе, чем к соплеменникам. Ох, жаль, что ничего толком не помню по религиям того мира. Никогда не интересовался обрядами. Одни штампы и общие сведения про крестовые походы без подробностей.
        - А пока, - произношу вслух, - не забивай голову излишними мыслями. Время придет, и не стоит его торопить.
        Глава 2
        Пророчица
        Я пялился в свиток уже минут десять, ничего не понимая. Зашедшую мепашкан заметил, лишь когда рука легла на плечо. Поспешно вскакиваю с машинальным приветствием. Столь же небрежно она благословляет. Мы настолько давно знакомы, что не стараемся изображать политес сверх стандартного. За прошедшие годы ее морщины стали резче и ходит не так бодро, а мозги работают, дай мне в таком возрасте не хуже.
        - Фенек, ты до сих пор не изучил все наши свитки? - сказала со смешком.
        Как только я себе мог позволить, принялся скупать старинные книги. Во-первых, официальные полулегендарные версии истории не устраивали. Во-вторых, в отличие от Земли очень многое пока сохранилось. Например, несколько трактатов о земледелии, разведении коней и географии на пуническом языке. Вполне себе реальные рекомендации и прекрасно подходящие для окружающего региона. Римляне просто перевели оригинал. Зная южно-иберийский, можно разобрать, хотя и разница как между польским и украинским. А лингва тамазигхт даже ближе к прежнему финикийскому, зато буквы пришлось учить совсем другие. На слух воспринимаю практически свободно. Мой личный секретарь читает нередко вслух для всех в назидательных целях.
        В-третьих, на Востоке до сих пор существуют эллинистические государства аж до самой Индии. Эдакий синтез тамошних ираноязычных кочевников и греческой культуры. Философия меня не интересует, но научные достижения - весьма. Да и исторические трактаты не столь предвзяты.
        В обители имелась собственная неплохая библиотека. Копиями жрицы спокойно торговали. Мы регулярно обменивались новыми поступлениями. Переписывать чужие сочинения дело сложное и тяжелое. Обычно им занимаются рабы. В монастырях грузили послушниц, но далеко не все способны красиво, грамотно и четко писать. До сих пор считается достижением девять строк в минуту без единой помарки. Одно могу с удовольствием заметить, мои ручки идут нарасхват. Я три месяца ходил с сине-черными руками от чернил в поисках правильного загустителя. Плюс еще и в том, что они теперь от воды не текут. Скорее бумага расползется. И все равно привычку пробить не удалось. Предпочитают стандартный свиток. Склеить страницы, аккуратно прошить, снабдить обложкой требуется навык, а зачем сменять привычки?
        - Принесли на днях якобы копию написанной Августом автобиографии. Не «Деяния Божественного», а лично им отредактированную версию. Внутри оказалось совсем другое. «Хроники гибели Империи». Там есть достаточно странная вставка, кардинально изменяющая ситуацию.
        - Это версия Анонима, которого считают Проклом, либрарием самого Нерона Клавдия Цезаря Августа Германика, и я о ней говорила.
        - Без подробностей.
        - А их никто не знает, - ласково сказала мепашкана. - Никто из имевших отношение к обряду не выжил.
        - А так ли это? В обычной версии сказано: «После поражения Боудикки отчаявшиеся друиды и вожди принесли массовую жертву, взывая к древним богам. И открылась дверь, и хлынули на землю демоны. Им было не важно, кто звал, они убивали всех». Мне этот вариант всегда не нравился откровенным враньем. Зверолюди и нелюди отнюдь не демоны. И кровь у них такая же, и умирают прекрасно. От стали, свинца и даже старости. Вся-то разница, что у них было огнестрельное оружие. А не так их и много и не так уж страшны. А вот друидов в отличие от ведьм они не трогают. Напротив, дают земли в кормление и позволяют многое. Может, потому, что в случае неприятностей те смогут провести новый обряд и призвать подкрепления?
        - Браво, - сказала жрица серьезно. - Многие мои ученицы так и не смогли додуматься до этой простейшей мысли. Еще меньше способны сложить сведения от Анонима и сделать дополнительный вывод.
        - Про «дважды открывали врата»? Полагаю, в первый они договорились. Только или иценов обманули, или они услышали нечто не то, что подразумевалось. «Избавим от румских легионеров», не однозначно «позволим вам жить после этого, как вам хочется».
        - Ты далеко пойдешь, если не прикончат в ближайшее время, - сказала она все так же серьезно. - Думать надо уметь, а у тебя изредка получается.
        И ведь не шутит, серьезна.
        - Кто вспомнил обряд, нам уже не узнать. В первый раз они принесли в жертву сто мужчин и сто женщин из пленных. Причем не абы где, а в кругу мегалос.
        Слово было похоже на греческое и ни с чем знакомым не ассоциировалось. Я пожал плечами.
        - Такие огромные камни, иногда доставленные издалека. Иногда они стоят в одиночку, иногда целые сооружения.
        Так это про Стоунхендж!
        - Самые старые - это гробницы. Камера бывает разной формы, но сверху воздвигают курган, окруженный такими глыбами, и внутрь ведет длинный проход.
        Нет, что-то другое.
        - Перед входом в такую могилу и убили двести румлян. Только та дорога вела не в царство Аида, - еле заметно усмехнулась. - Вспомни-ка, что в последний раз проповедовала твоя сестра.
        Я демонстративно достал из сумки листок. Довести до ума печатный станок удалось давно. Но бумага дорогая и привозная. Деревьев не так много, чтоб пускать их в переработку, а из старых тряпок много не извлечешь. Потому пока основная продукция газета. Опять же ничего не изобретал. Листки пасквильные и с новостями с давних времен ходили в прежнем Руме. Всего лишь упорядочил. Несколько листов размером с принтерный, где раз в неделю сообщаются последние известия. Местные и дальние. У меня даже специальные люди есть, приносящие известия за мзду маленькую. Какой караван и с чем пришел, что интересного на побережье, не случилась ли эпидемия, а также кто с кем подрался и кого ограбили. Народ быстренько просек фишку и дает объявления о похоронах, рождениях и прочих важных событиях. Газета небесплатная, и хотя читают ее частенько целой компанией, но пара сотен человек приобретает стабильно, увозя далеко в горы или по караванным тропам. А если случится происшествие типа «нашли в канаве зарезанного купца с Востока», то тираж поднимается. Всем интересно узнать, кто и за что. Причем никаких иносказаний, все
своими словами называется. У нас же суда и полиции нет. Либо заинтересованные родичи следствие ведут, либо к карателям за справедливостью идут.
        В последнее время я еще и проповеди печатаю. Бесплатно, между прочим, раздаю.
        - «Единый, - отобрав у меня листок и подслеповато приблизив, зачитала нужное место, - безграничен в пространстве и времени. Он безграничен и в творчестве, создавая бесчисленное множество миров и наделенных разумом существ, лишь одним из коих является человек. Все мы творения Единого и одинаковы пред взором его».
        - Хм, - бурчу.
        - Нет, - резко сказала мепашкана. - Ничего такого мы ей не объясняли и не говорили. Сама дошла.
        - Он сказал, - указываю.
        Светлая постоянно твердила, что не свои слова произносит, а дарованные свыше.
        - Или так, - легко согласилась. - Ты думаешь, мы слепы, - второй раз она подчеркнуто произнесла во множественном числе. Никогда не сомневался, что история Марии обсуждалась в кругу авторитетных жриц, - и не понимаем, к чему эти благие порывы способны привести?
        - Почему ж не пресекаете?
        - То, что идет на пользу нашему народу, не племенам и не родам, а всем, мы приветствуем. Даже если оно станет через пролитую кровь, - жестко сказала. - Мы слишком долго существовали в неизменном мире. А он, к сожалению, меняется. Или мы начнем убивать друг друга, или голодать. Единый в вере народ станет сильнее. Или все останется прежним, но тогда просто все вернется на круги своя.
        Вот так! Они останутся над возможной схваткой, но поддержат победителя. В данный момент это всех устраивает. Но можно ли верить их советам? Вряд ли.
        Она помолчала и уже другим тоном произнесла:
        - Ицены открыли дверь в другой мир. Умирающий. Зимы становились все жестче, сельское хозяйство практически вымерзло. Ледники стояли не в горах, а протянулись через все континенты на севере и с запада на восток и ползли навстречу друг другу. Два-три столетия - и тамошние жители либо превратились бы в подобие живущих на нашем севере, которые бьют морских животных со льда, выходя в океан на санях, потеряв даже возможность делать железо, либо просто бы передохли.
        Я не стал спрашивать, откуда ей такое известно. Зря выдумывать не станет. Не тот человек.
        - Для них предложение прийти к нам стало даром огромного размера. Подробности договора Прокл не сумел выяснить, хотя имел массу информации, находясь рядом с Нероном. Да и не важно. Пришельцы преследовали собственные интересы. Второй раз в обряде убили десятки тысяч, среди которых были и добровольцы из восставших племен. Их бы все равно вырезали победители, но так они сумели отомстить. И врата открылись не в одном месте. Или это были одни, но с разными выходами. И хлынула к нам рать чужинская. Они не так уж страшны, - помолчав, сказала. - Разве в первый момент, когда выкашивали из ружей легионы и никто не понимал, как бороться с напастью. Их мало, они сидят отдельно. Аперы не любят урсов, а латраны ненавидят всех и наоборот. Нелюдей практически невозможно заставить собраться в серьезное войско. Не зря делают полулюдей. Эти пластичнее и покорнее. Но и их недостаточно для серьезных походов.
        - Вы надеетесь бросить объединенное войско против них?
        - Разве можно добыть больше славы, чем победив властителей мира? А где взять больше всего золота, как не у них в карманах?
        - Без кораблей это невозможно!
        - Получив побережье, получишь и корабли. - Она засмеялась каким-то дребезжащим смехом. - Это случится с тобой или без тебя, Фенек. Докажи, что ты умный, и возглавь поток, направляя свою сестру.
        Она благословила и, резко повернувшись, вышла. Дальнейшее обсуждение явно не предусмотрено. Через минуту вошла Светлая.
        - Надеюсь, ты уже не Семьдесят первая? - изображаю полное отсутствие зрения. Две серьги со знаком «Танит» на месте.
        Она слегка оттянула ткань рубашки. Татуировка начиналась чуть ниже шеи и была совсем свежей, еще воспаление не прошло. Серьги можно потерять. Иногда вместе с ушами. Клеймо не свести. Там еще дата с названием обители и номером должна присутствовать чуть ниже.
        - Поздравляю! - обнимая. - И как тебя отныне зовут?
        - Мария! - заявляет с вызовом.
        Им разрешают выбирать? Оригинально.
        Из ее кармана на животе выскочил Пицли и с радостным писком перескочил на меня. Если б не предыдущие прыжки, недолго и испугаться. Уверен - нарочно.
        Да-да, я совершил прорыв в здешней одежде, прежде такого не делали, но, посмотрев на меня, наряженного в пошитое женой, мгновенно оценили. Теперь у каждого взрослого есть карман на рубашке и штанах. Чаще всего на манер кенгуру спереди, но и на боках рубашек у особых модников.
        Пицли сунулся мордой в руку и требовательно пискнул. Прекрасно знает, скотина мелкая, для него всегда есть нечто вкусненькое. Пришлось достать и скормить ему кусочек сыра. Занятно, но он никогда ни у кого больше не берет еду. Своровать может и делает это с огромным удовольствием, иногда прямо с тарелки, но даже у знакомых не берет. Предмет моей личной гордости и зависти детей, которых не подпускает.
        - Красивое имя, - говорю с максимально невозмутимой мордой. - Очень редкое.
        - Ты скажешь мне правду?
        - Когда это я тебе врал? - всерьез обижаюсь.
        - Ты действительно сын того Фенека?
        Неприятно видеть, насколько я прозрачный и все тайны совсем не тайны. Для мепашканы тоже?
        Деваться все равно было некуда. Ложь она почует сразу, жриц этому учат. Можно недоговорить или промолчать, соврать не получится.
        - Никогда такого не слышала, - сказала она озадаченно, дослушав не очень длинный рассказ. - Никто из ныне живущих жриц в руках этот металл не держал, его принесли с собой зверолюди, и он жутко дорог, потому что редок. Они из рук не выпускают, и откуда у твоего друида, не ясно. Рунами можно передать силу - это бывает. Зрение, нюх, метаболизм - нам об этом рассказывали. Но ум и память? Я вроде видела след у тебя еще в Иберии, но не отложилось. Мало ли какие рисунки себе набивают. А это слишком на клеймо смахивало. Наемники часто такое делают, чтоб свой отряд отделить. Покажешь мне потом, хорошо?
        - Конечно.
        Пицли вопросительно пискнул.
        - Много кушать вредно, - говорю наставительно, - толстым станешь и неповоротливым.
        Он фыркнул презрительно и залез на плечо, цепляясь за материю рукава. Между прочим, весит не так мало. Есть подозрение, прекрасно знает, что в скором времени последует. Больших скоплений народа не любит и предпочитает в таких случаях ездить на мне.
        - Зато теперь понимаю, откуда ты извлекал эти странные истории. Друид, как же. Взрывчатку он еще мог придумать. Никто не слышал про отпечатки пальцев, когда поделилась, наставницы проверили и убедились. Чистая правда, у всех разные. Опустынивание в результате вырубки лесов и необходимость посадок, чтоб не оказаться в пустыне, лесополос. Нигде в книгах не пишут про опасность, а ведь Азия, - она подразумевала Анатолию, - была некогда другой. В книгах это есть, но никто не связывал распахивание и выпас скота с изменением пейзажа. Атомная и клеточные теории, микробы и необходимость гигиены, хромосомная наследственность.
        В голове нечто сложилось. Насколько я повлиял на ее веру? Не сознательно, но многое рассказал, включая обрывки собственных представлений о боге. Бирюк всегда верил в Единого и подчеркивал это. Мы неоднократно обсуждали иные, достаточно скользкие вещи. Предопределенность судьбы, свобода воли, готтентотскую этику, когда у меня украли корову - плохо, я украл - хорошо. Дорога дальняя, и вопросы она иногда задавала заковыристые. Правда, чаще меня несло, когда нечто вспоминалось по ассоциации.
        - Ты знаешь, они проверили на мухах, но и прежде знали: все друиды рождаются от ведьм. Они могут не знать о своей сущности, но нечто передают по наследству. Мепашкана назвала это синдромом Стоппера.
        Наверное, у меня на морде нечто отразилось.
        - Прости, я не думала, что это тайна. Ты ж не просил молчать.
        - Это теория. Доказать невозможно в отличие от клеточного строения организмов. Там хоть в микроскоп можно глянуть.
        - Есть доказательство, - сказала Мария с полной уверенностью. - Обсудила с наставницей, а они уже проверили идею. И с мухами, и еще что-то делали.
        Так вот мимоходом внезапно становишься Менделем.
        - Про наличие общих признаков у магов известно давно. Просто прежде думали, от отца разница зависит, но доказать не могли, сколько ни пытались.
        Скрещивание людей проводили на научной основе? Эти жрицы те еще кадры.
        - Они могут быть трех видов. С явными физическими уродствами, и такие редко живут долго. С умственной отсталостью и трудностью в общении. Проще говоря - юродивые, хотя иные могут быть сильными в использовании искусства без всякого обучения. И опасными. А есть и третья, наиболее редкая. Они физически нормальны, но всегда низкорослы и евнухоподобны. Вроде все на месте, а не работает, как у мужчин.
        И психика почти наверняка не в порядке. Мой знакомый имел малый рост и большие сдвиги в голове. Или это просто от бесконтрольности у него тараканы в башке завелись?
        - Какое счастье, что я не маг! - говорю с чувством.
        - Мне тоже не хочется родить такого сына, - сказала она еле слышным шепотом. - Какой он был, тот твой мир? - спросила после паузы.
        - Более образованный, - отвечаю сразу, не задумываясь, - заметно комфортней, намного более сытый, легко доступный. Можно было съездить куда угодно, посмотреть на красоты природы или пирамиды. Государства были заинтересованы в благополучии своих граждан. Брали с более богатых налоги, давали бедным. Конечно, немало уходило на бюрократию, но и вышедших на улицу недовольных не убивали, а старались задобрить подачками. При этом люди остаются людьми. Алчные, жесткие, завистливые, но и добрые, готовые помочь чужаку без корысти и лечить любого независимо от положения.
        - Рум, - произнесла Мария без колебаний.
        - Да, - говорю с уважением. Неплохо их учат. Вряд ли в родной деревне она хоть раз слышала это слово, не говоря уж о нравах тамошних. - Нечто похожее. Рабов заменили механизмы, - слово вполне знакомо, пусть и в упрощенном понимании, - а принцип тот же.
        - Они проиграли!
        - На любую силу всегда найдется другая сила. Они оставили нам дороги, акведуки, канализацию, бани, грамотность и научные трактаты, юридическую систему, инженерные решения, бетон и многое другое. Народы и государства рождаются и умирают. Иногда в муках и крови. Даже после гибели империи цивилизация не исчезает. Как Картадашт передал достижения Руму, так и мы можем взять лучшее у погибших.
        - Ты со мной?
        - Всегда, сестра.
        Илак сидел чуть в стороне от остальных. Не потому, что могли плохо отнестись из-за разницы в положении. Он просто так и не привык долго торчать на корточках и предпочитал устроить задницу на камне. За спиной по поводу этой слабости посмеивались, но он не обращал внимания на такую ерунду. Для большинства присутствующих он выше по должности и возможностям. Больше двухсот человек, трудившихся на предприятиях хозяина, прекрасно знали, от кого зависит их жалованье. Излишне нахальные не задерживались. Некоторых подбирал Фенек, он наглых любил, если только готовы были драться, иные использовались на подсобных работах, но никогда не станут мастерами. Эта странная манера поручать отдельные операции нескольким, а не одному специалисту определенно имела большой потенциал. К тому же многое на заводах до сих пор секретно, и чем меньше народу в курсе всего производства, тем лучше.
        Да и по богатству Илак не последний. Пусть колон, но личный секретарь Фенека и прикрыт его авторитетом. Он был осведомлен почти о всех делах господина и частенько замещал его, когда тот был занят. Многие усвоили, что иногда лучше со своими делами идти к Писарю. Тот никогда прямо не скажет нет или да, но внимательно выслушает и может доложить хозяину в нужном ключе. Вот если произнесет «потребует много времени» - не стоит ждать результата. Гораздо лучше «подумаю». Это означает, что не оставит в стороне.
        Подарки Писарь брал, но взятки ему совать было бесполезно. Все равно поступит по-своему. И дело не в том, что он боялся. Илак никогда не сделает нечто во вред Фенеку и его семье. Он хорошо усвоил основное правило своего хозяина: «Я даю тебе и жду от тебя того же». Пусть и малая доля в общем обороте принадлежит управляющему, однако уже давно достаточно серьезные деньги капают. Илак купил ферму, потом вторую и сдавал землю арендаторам, получая стабильный доход.
        Вряд ли кто знал его хозяина настолько близко. Это был очень странный человек. Он мог совершенно спокойно перерезать глотку человеку за косой взгляд и не обижался на достаточно скользкую шутку в свой адрес. И это не иносказания, а чистая реальность. В первый год после возвращения его несколько раз пытались задеть. Реагировал быстро и страшно. В конце концов Фенека стали бояться. Тот ничуть не опасался пролить кровь. Кровники? Он привел на суд свидетелей и доказал, что Корень сам напросился, а потом прямо спровоцировал на дуэль отца того и без колебаний зарубил.
        Доброжелателей в племени Аза ему не добавило, но никто больше не смел бросить прямой вызов. При этом он помогал совершенно чужим людям, возился со своими и чужими детьми часами. Рассказывал им сказки и играл, что совершенно нетипично для любого местного мужчины. Маленькие дети на попечении матери. Когда подрастают, их отдают в семью родича, частенько далеко, для правильного воспитания. И лишь затем отец встречает уже достаточно взрослого, усвоившего понятия чести, чтоб посадить рядом с собой для обучения хозяйственным делам и войне. Конечно, это касается людей солидных. У бедняков дети трудились рядом с родителями, перенимая навыки ремесла с малолетства.
        В Фенеке будто уживались двое. Мавретанский дикарь, готовый убить ради чести, и расчетливый, прекрасно знающий, чего он хочет, румлянин. Мало того, он генерировал кучу идей, и большинство из них приносило деньги. Причем мог мимоходом объяснить, в чем причина приливов, или красочно поведать об осаде Трои. Классиков он абсолютно точно не читал и художественную литературу не уважал, что не мешало делиться под настроение занятными историями, годными в книги. Койне не знал, а из латыни несколько пословиц. Прежняя жизнь?
        Илак осторожно навел справки, благо постоянно имел дело с купцами и всевозможными поставщиками. История с друидом отнюдь не выдумка. В том маноре до сих пор готовы заплатить за голову убийцы. Описание вполне соответствовало. И что уходил с кровью, тоже. Был и изгой-мавретанец, найденный в башне мертвым. Даже имя схожее с прежним, до Стоппера. Такое не бывает случайно. И все же его информаторы, а Илак трижды перепроверял через разных людей, сходились в одном - никакого ученика у друида не было. Выходит, свои знания приобрел где-то в другом месте.
        Однажды Илак не выдержал и прямо спросил. Он подозревал, что в теле Фенека живет душа вернувшаяся. Такое бывало, и несколько раз описывали знатоки, да и мавретанцы верили в перерождение. Ребенок, внезапно заговоривший на чужом языке, встречался даже в «Деяниях Августа». Легенды существовали не на пустом месте. Хозяин рассмеялся и спросил, похож ли он на праведника. Ведь боги грешников такого не удостаивают. Крыть было нечем. Уж на аскета в поисках духовного просветления он ничуть не походил. Однако мысль засела, и объяснение все ж имелось. Только лучше держать при себе идею: рос среди зверолюдей. В качестве слуги или ему досталась душа такового при рождении - не важно. Но это ж все объясняло!
        Хотя нет. Не все. Светлая. Вряд ли в детстве они встречались. Любопытным прямо говорили, росли в разных местах и мать не одна. И все ж Фенек ее любил. Когда девушка начала проповедовать, Илак не заметил. Это произошло настолько буднично, что никто и внимания не обратил. Любой желающий мог встать на камень посреди базара и начать нечто вещать. Чаще всего это старец-сказитель, ведущий некий рассказ. Обычно красивая сказка о любви, ревности, мести, походах и чудесах. Если байка хороша, толпа слушает с интересом и по окончании бросает монеты. Но бывает и иное. Учитель, дающий уроки детям, или искатель истины. Если речь твоя мудра, слушатели найдутся. Послушницы заглядывают на базар, но прежде они таких речей не заводили.
        Светлая говорила еще с акцентом и нередко затрудняясь строить фразу, однако произносила четко выверенные рифмованные строчки, как не смог бы ни один чужак. К тому же в словах тех звучала полная убежденность в собственной правоте и стопроцентная искренность. Ничего кардинально нового она не произносила. Идея Всевышнего давно всем известна, но в ее речах он обретал некие четкие черты. Фактически речь не шла о новой религии, всего лишь возрождении уже существующих понятий. «Не поступай несправедливо с другими», «будь честен в имущественных отношениях и не обманывай наивного», «не продавай вещь, скрывая недостатки», «не убивай во гневе», «накорми голодного», «помоги больному», «спаси невинного и защити слабого».
        Разве есть что возразить на такие слова?
        А на это: «Пять пороков являются преградами на пути к совершенствованию. Гнев, алчность, зависть и похоть. Но хуже всего - эгоизм». Или на это: «Пять великих добродетелей человека - вера, сострадание, мужество, любовь и желание познавать».
        Слушатели появились практически сразу, а девушка упорно приходила каждую неделю, если отпускали из обители старшие. Из месяца в месяц, из года в год. Толпа становилась все больше, и хотя иные отсеивались, но другие оставались, а число их росло. Илак тоже пришел раз, потом второй и принялся записывать изречения. Однажды он попался на глаза Фенеку с табличкой. Чтоб сберечь дорогую бумагу, записи почти всегда делали на доске, покрытой толстым слоем воска, и лишь затем переносили текст набело.
        Хозяин потребовал все. Внимательно изучил и хмыкнул.
        - Евангелие кропаешь? В апостолы метишь?
        И снова Илак не понял. Койне Фенек не знал, но «благая весть» и «ученик» явно прозвучали неслучайно.
        - Простите?
        - Ты ж от себя добавляешь!
        - Я включаю в свой рассказ те вещи, которые принесут пользу, - сказал осторожно, не улавливая, чего от него хотят.
        - Хорошо, - после паузы согласился господин, - можешь продолжать. При одном условии. Вот это, - ткнул пальцем, - вот это и вообще нечто похожее можешь оставить для себя. Мне будешь приносить копию без словоблудия.
        - Почему?!
        - «Посмотрела горящим взглядом», «готовы целовать пыль под ее ногами» и прочее является твоим эмоциональным отношением и не больше. Мне требуются факты, а не поэзия. Четко зафиксируешь сказанное. Причем обе стороны, если обращаются с вопросом или подковырками. Желательно с именем обращающегося.
        Это Илак прекрасно понял. Не все относились к проповеди доброжелательно. Ведь она повторяла постоянно: «Кроме Ylim нет других богов». Все прочие в лучшем случае становились его созданием, если не слугами. Далеко не каждому такое по душе. Семейные божки у любого в доме. И верят им больше прочих. Лучше знать врагов. Фенек неслучайно держал во время ее посещения города парочку телохранителей рядом. «Береженого бог бережет», - сказал как-то, скалясь, когда Светлая напомнила, что жрицу не посмеют тронуть.
        - А ты веришь в Единого? - сам себе удивляясь, потребовал тогда Илак.
        В доме у хозяина регулярно проходили религиозные собрания и молитвы, на которых тот не всегда присутствовал, но всячески поддерживал. Лампа отнюдь не одобряла этого, пусть прямо и не проявляла неудовольствия. Она была чрезвычайно практичной и волевой женщиной, имеющей на все мнение и не стесняющаяся его высказывать. На побережье такое поведение посчитали бы верхом непристойности, да и в горах не особо одобряли прилюдные высказывания не по хозяйству. Фенек это терпел. Когда требовалось, он мог настоять на своем. Даже бить излишне своевольную жену ни разу не стал, что крайне удивляло всех.
        - Я верю, - сказал господин, ничуть не удивившись, - в существование Творца, создавшего этот мир и все, в нем находящееся. Он дал разумным существам…
        Илак принял оговорку - не только людям.
        - …свободу воли. А раз позволил решать сам, то просить его все равно о чем, принося жертву или иначе, бесполезно. Не откликнется. Мы для него не больше муравьев, суетящихся под ногами. Твоя посмертная судьба решится уже потом в зависимости от деяний. Что перевесит, положительное или отрицательное. Но в этом мире мы решаем, какой шаг совершить. Для этого и нужна мораль и божественные законы. Иначе все дозволено. Дал их Единый или Светлая придумала сама - не важно. Главное, вбить их в головы. Одинаковые для всех, а не что полезно мне - хорошо. В это я верю.
        В открытых воротах показался Фенек с молодой жрицей. Илак вскочил, как и остальные ждавшие. Они подались вперед и тут же остановились, когда Светлая подняла руку.
        - Кроме Единого, нет иных богов, - сказала она вроде бы негромко, но слышали все присутствующие. Это было нечто из фокусов жриц, и прежде такого не делала. - Я рада видеть следующих праведным путем. Приветствую всех друзей и благословляю готовых услышать. Обращайтесь и отвечу.
        - Ты носишь на одежде и теле знак Танит, а говоришь о Едином! - крикнули из толпы.
        - Ylim Един, - произнесла она, не задумываясь ни на миг. - Он есть Истина, Бессмертный и Нерожденный. Никто не способен назвать всех его имен, потому что произносятся на разных языках. Он не рожден от матери и отца, не имеет пола. Он чистый, нескончаемый Свет. Верующие могут называть его разными именами, но первое и главное - Творец всего сущего.
        - И в чем твоя вера?
        - Религия не дырявая одежда, не пятна грязи на теле. - Она опять заговорила рифмованными строчками, и Илак старательно записывал. - Религия не ношение серег. Будь чистым среди замаранного мира, так найдешь путь.
        - Я простой человек, госпожа, - сказал пожилой купец.
        Такие не бывают простыми, а очень себе на уме. Платок на шее, который используют для закрывания рта от пыли в пути, у него с рисунком рода издег, живущего далеко на западе. Не случайно пришел.
        - Поясни, о чем говоришь.
        - Признай не на словах, а в душе Единого, откажись от почитания идолов.
        В толпе кто-то ахнул. Лишь на первый взгляд простое условие. Учение ломало разделение, унаследованное от древнейших времен. Кланы, роды и племена становились одним целым.
        - Это первый шаг для перестройки себя. Человек, обратившийся к Ylim, взирает на всех как на равных. Ему не важно, мужчина или женщина, какого цвета кожа. Ведь в жилах любого течет кровь, а не молоко. Ветер одинаково овевает нищего и императора. Все люди имеют равные права, и никто не выше другого от рождения. Рано или поздно смерть приходит к каждому. И он ложится в могилу независимо от количества имущества, принадлежащего при жизни, в одном саване. Все приходят и уходят. Все мы дети одного отца - Единого Творца всего Сущего. Твоя душа принадлежит Ylim. Умерщвлять плоть не требуется и отказываться от радостей тоже. Здоровое тело необходимое условие для постижения бога. Стать верующим не означает забросить житейские заботы. Гораздо важнее день за днем исполнять предписанное.
        Фенек нечто произнес. Не вслух. Илак умел читать по губам, о чем никому не говорил. Если б не навострился в детстве, общаясь с плохо слышащим господином, никогда б не стал вилликом. Смышленый мальчишка тому пришелся по душе, и начал лично учить. Об этом он, попав в Мавретан, никому не рассказывал, да и прежде мало кто был в курсе. Очень полезная вещь. Иногда говорят о тебе или не для твоих ушей. Вот и сейчас хозяин не на публику, а для себя нечто пробормотал. «Проповедь с горы», или «Горная». Хорошее название, черканул на дощечке, чтоб не забыть.
        - Цель нашей жизни, - говорила убежденно молодая жрица, - не в наслаждениях, не в попадании в рай, а в обретении единства с Ним в вечном блаженстве. Если ты упустишь эту возможность, вновь родишься без прежней памяти и придется начинать дорогу сначала. А достичь совершенства просто: нужно творить благое дело. Не обязательно быть богатым, чтоб помогать бедным или напоить жаждущего. Любые добрые дела, продиктованные любовью к ближнему, - угодны богу. Иной раз ласковое слово и сочувствие, мелкая помощь нуждающемуся, накормить голодного или убрать мешающую всем колючую ветку стоит груды золота. Потому что совершается от души, без задней мысли о вознаграждении. В глазах Ylim бескорыстный поступок бедняка способен перевесить милостыню богатого. У нищего нет таких материальных возможностей, но в этом отношении они равны. Все есть милосердие: рассудить справедливо двух спорщиков, помочь донести старухе мешок муки, доброе слово чужим. Сделай, и тебе зачтется. Не потому что обязан, а потому что приблизиться к богу можно лишь через милосердие. Это его изначальное свойство, вытекающее из отношения творца к
созданному им миру. Он и есть Добро!
        - А если напал враг? - спросил купец заинтересованно.
        - Постигший истину не становится бараном. Если не помогают другие способы, он обязан защитить праведную веру и свою общину.
        «Вот! - подумал Илак. - Она снова это сказала. Понимает или нет, ее вера нацелена на создание нового клана с иной моралью, пусть и не отличающейся в основных моментах от знакомой. Но это разрушит устоявшиеся отношения. Равноправие для всех - это не может не зацепить многих. Среди ее слушателей и почитателей уже сейчас резко преобладают не родичи и не работники Фенека, хотя таковых достаточно много. Очень много молодых, нередко из зажиточных семей, но лично не имеющих права претендовать на нечто серьезное при разделе имущества после смерти отца. Для них появление такой общины, одинаково принимающей любого, лишь бы уверовал, - шанс, и немалый. Более того, она не отрицает рабства, но если твой раб уверовал, правоверный должен отпустить его на свободу. Брата не держат в цепях. Милосердие в понимании Светлой не означает отказ от оружия. Это доброта для своих, состоящих в религиозном братстве. И сталь для чужих».
        - А так ли добр твой брат? - крикнули из толпы с ехидством.
        Фенек посмотрел в ту сторону достаточно неприятным взглядом.
        - Если сосуд наполнен грязной водой, постоянно доливай туда чистую. Рано или поздно весь кувшин окажется заполненным прозрачной влагой. Так и с нашим сознанием. Оно полно нечистоты. Пока ум не очистится, он не сможет слиться с Тем, Кто Абсолютно Добр. Если душа грехом осквернена - ее молитва исцелит одна!
        - Достаточно, - сказал тихо Фенек.
        Вряд ли кто это мог услышать, даже стоявший рядом Илак снова прочел по губам.
        - Он никогда не нагрузит такую ношу, которую вынести не в состоянии! Божественный Творец послал меня для исправления веры. - На лингва тамазигхт это звучало чеканными ударами молота. - Для этого я явилась в мир - нести веру повсюду, уничтожая злое и греховное. Ради спасения всех, обладающих разумом!
        Неужели никто не замечает, подумал Илак, глядя, как подвели коней к Светлой и Фенеку. Она опять не произнесла «людей». Сказала «разумные». То есть и нелюди на севере могут стать верующими, и их нужно принять как своих.
        Девушка сама села в седло, ничуть не нуждаясь в помощи. Она любила кататься на лошади и иногда уезжала от людей достаточно далеко, если выпадало свободное время. Телохранители не в счет. Они не мешали, давно превратившись в деталь пейзажа. Брак уже немолода и хотя по-прежнему здорова, носиться слишком быстро уже не в состоянии. Илак подозревал, что потому брат и подсунул, а вовсе не из-за сомнительного окраса, который нынче превратился в легенду. Пророчица на белой кобыле, говорили по всему сертану. Точнее, «пророк». В слове нет различия между полами, исключительно в переводе.
        Парни Фенека окружили их со всех сторон, не давая приблизиться посторонним, сзади присоединилась немалая группа не входящих в число близких, возглавляемая Бирюком. Его авторитет признавали все, и он давно превратился в негласного лидера последователей Пророчицы. В воздухе над головами повис Карк, проверяя окрестности. Илак пристроился в хвосте с остальными безлошадными. Гнать по улицам не станут, поэтому и пешком можно не отставать. Кинувшаяся наперерез женщина едва не угодила под копыта.
        - Прочь! - крикнул охранник, замахиваясь плетью.
        - Мой хозяин приказал выбросить дочь, - протягивая сверток к Светлой, сказала рабыня. - Сделай доброе дело - спаси!
        Фенек нагнулся с седла и забрал ребенка.
        - Приходи в мой дом, - сказал, - через пару дней.
        - Может, всех выблядков рабских заберешь? - издевательски крикнул некто прилично одетый.
        - А приноси, Блеск Ножа, - произнес Фенек, явно признав, - раз свое семя прокормить не способен.
        Прозвучало оскорблением, заставив схватиться за флиссу.
        - Благослови тебя всевышний! - закричала рабыня вслед, когда кавалькада снова тронулась.
        Глава 3
        Община верующих
        Лампа посмотрела странным взглядом, когда вручил ребенка и объяснил, что отныне ей придется кормить двух. С молоком у нее проблем сроду не было. Вроде грудь небольшая, а близнецам хватало, да и сейчас лишнее сцеживать приходится. Я уточнять причину взора не стал, сделал вид, что так и положено. Ну не искать же на ночь глядя кормилицу. Полагаю, это не сложно, однако денек здесь поживет.
        Светлая поднялась с ней на второй этаж, пообещав посмотреть за обоими детьми. Когда-то моя жена решила показать недовольство. Вместо дела ношусь с сестрой, защищая ее от собственной глупости. Чтоб раз и навсегда с этим закончить, сказал спокойно: она моя единственная семья.
        Дело даже не в обряде. Так чувствую. Иногда сам себя не понимаю, от кого идет. Тот же дядька или Мизинец - умом принимаю в качестве родичей, а ее сердцем. Тот обряд для меня реально превратил девочку в сестру. Может, дело в ее магии? Когда мы выпили общую чашу, клятва стала не сотрясением воздуха, а чем-то реальным. Или она мне подсознательно напоминает кого-то из земной жизни? Очень плохо помню тех людей. Не важно. Так есть.
        Но если тебе этого мало, сказал жене, попробуй подумать, где еще возьмешь - настоящую жрицу для лечения в любой момент. Сегодня все прекрасно, но что случится в будущем, никто не знает. Здоровье наших детей в ее руках. И это по-настоящему так. Она всегда проверяла их, приходя в дом.
        Кажется, проняло, и всерьез. Больше она глупых разговоров на эту тему не заводила.
        - Все нормально, - сказала Светлая, спускаясь в компании с Лампой.
        Я успел просмотреть несколько бумаг и отдать нужные распоряжения.
        Обычно с утра езжу с проверками по личным заводикам и стандартно делаю втык за нерадивость. На то и начальство. Сегодня не до того было, однако Писарь всерьез потрудился. Молодец. Воин из него не выйдет, зато секретарь прекрасный. Ничего не упускает и мелочь на себя берет. Причем, что удивительно, не ворует. Я проверял неоднократно. То есть скажешь: продай за такую сумму, умудрится дороже и разницу себе оставит, да в том нет ничего ужасного. Мое честно отдает, а если лажанулся с правильной ценой - сам виноват. А вот чтоб не сходились его расчеты или брал по более дорогой цене и распиливал разницу - никогда.
        Он вел одновременно несколько расчетных книг, куда аккуратно, буквально до всякой ерунды, записывал доходы и расходы. Для каждого вида деятельности отдельная, где все разложено по полочкам. Была еще особая-отдельная, куда заносились разные идеи и результаты проверки. Это уж диктовал или сам записывал. Иногда всплывало нечто в памяти или при чтении книг. Вот уж не подозревал прежде про наличие в древности кучи трактатов о ведении земледелия, правилах ирригации и приемах агротехники в различных почвенных условиях. Оказывается, об этом писали еще финикийцы.
        В связи с советами кое-что вспоминалось. Например, бобовые и клевер полезны для повышения плодородия почвы. Или добыча фосфора при прокаливании с песком сухого остатка с выпариванием мочи и последующей перегонкой без доступа воздуха. Опытным путем проверено - получается. Но чтоб убедить кого-то в преимуществе того же клевера, пришлось три года показательно засевать поле. И то особо никто этим не заморачивается. Разве на фермах Писаря используют.
        Как использовать фосфор, до сих пор не пришло в голову. В спичках здесь особо не нуждаются, а на удобрение слишком мало. Разве на зажигательные бомбы. А! Еще борону «изобрел». Как ни удивительно, прежде нечто похожее использовалось только для уничтожения сорняковой травы. Теперь выравнивают землю после посева и прикрывают семена от птиц. Ну и моя гордость - коса литовка. Она увеличивает потери зерна, зато повышает производительность труда и, если поле больших размеров, выгоднее серпа. Чтоб я еще знал, как выглядит плуг. А то в деревне сроду не был. Литовка-то вещь простейшая, а тут нужно почву правильно отбрасывать с борозды, а кроме слова «отвал», в башке ничего.
        - Девочка поела и спит. Слабенькая, но это исправимо.
        - Муж мой, - неожиданно строго официально сказала супруга, - и ты, госпожа…
        Ого! Как челюсть не отвисла, и сам не понимаю. Никогда она так не обращалась, считая Марию равной. В смысле в семье. Став полноправной жрицей, та поднималась заметно выше, однако не в доме, где Лампа хозяйка.
        - Неправильно вы делаете.
        - Ты о чем?
        - Мало людям слов про Единого и неверно даете.
        Светлая ощутимо покраснела. Ей сказанное не понравилось. Кожа тонкая и светлая, сразу видно. В коридор сунулся Писарь доложить о готовности. Лампа небрежно отмахнулась, и он моментально отступил. Как чувствует момент!
        - Нельзя каждого считать членом общины, если он посещает собрания. Сегодня ломает хлеб у нашего стола, завтра ему глава рода прикажет воевать с тобой, и подчинится. Нет! Пришло время провести границу! Три ступени возможны для истинно верующих: учитель или совершенный, способный наставлять других. Нынче у нас одна Пророчица, но придет время, и другие, тобой назначенные, поскачут нести свет Единого во все стороны.
        Писарь опять высунулся, но на него внимания не обращали. Лампа стояла спиной, а Светлая боком, и лишь я его видел. А слышать он ничего не мог. Разговор шел очень тихо.
        - Второй ранг - чистые, вступившие в общину, и третий - слушатели, еще не готовые стать одними из нас.
        О как. Не очень-то она прежде ходила на собрания. Больше в роли хозяйки дома, чем верующей. И на проповедях в городе ни разу не видел.
        - Пора сделать следующий шаг, - вколачивала моя жена. - Мало сказать, что кроме Ylim, нет других богов. Вступивший должен пройти через обряд и получить новое имя. Отрезать прошлое.
        - Инициация, - невольно срывается с моих губ. - Переход на новую ступень.
        - Поститься и ждать откровения? - сказала Мария с сомнением.
        - Наоборот, - резко заявила Лампа. - Через омовение. Очищение.
        - Нагими мы приходим в этот мир, - прошептала девушка. - Нас моют и заворачивают в чистое. Братство верующих по обряду!
        Слово «чистые» имеет не одно значение. Как «ритуально», так и «безгреховные». Но сейчас она имела в виду и нечто иное. Рассказ о микробах, демонстрация через простейший микроскоп привели ее несколько лет назад в самый натуральный ужас. Почему на севере такие жесткие правила гигиены и для чего это требуется, поняла только теперь. То есть грязь она не любила как любой нормальный человек, но в деревне ванну не попринимаешь, и многие вещи совершенно естественны вроде вечных мух и вони. У нее это как-то резко переломилось в правила ритуальной чистоты. Не просто мыть руки и пить кипяченую воду или любой другой напиток. Вплоть до предписаний, на каком расстоянии от лагеря даже в походе можно справлять нужду и почему требуется в специальных местах, а не возле источников воды. Про цикл паразитов от животного к человеку и возможность заболеть вовсе не от греховных дел, а от наличия холерной палочки усвоила накрепко.
        На самом деле большинство законов о ритуальной чистоте существовало как бы не до румлян. Просто их мало кто соблюдал, и относились без особого рвения даже жрицы. Требовалось лишь упорядочить правила, сведя их к элементарным действиям, и провозгласить их от лица Всезнающего. Вот поэтому не верю в голос свыше. Уж больно совпадали некоторые наши беседы с итоговыми проповедями. Возможно, это шло из подсознания, но Мария по-прежнему абсолютно честно и искренне убеждена в откровениях лично от Него. И связи не видит. Ну и пусть. Ведь в ее религиозных законах нет ничего ужасного. Напротив, всем на пользу.
        - Да, - согласилась Мария, помолчав. - Так будет правильно.
        - Позволь моему мужу и мне стать первыми, принявшими новый закон!
        Вот же хитрюга, подумал с восхищением. Это ж она нам на пару застолбила места у трона. Вряд ли кто всерьез сможет и сейчас отодвинуть, но глядишь, останемся в летописях именно в качестве первых апостолов.
        - Вы сделаете мне честь, - церемонно ответила сестра. - Но не надо просить за детей. Только сознательно можно стать членом общины.
        Они снова уважительно раскланялись. Я торчал в ступоре. Вот же бабы! Угнетенные они злыми мужиками, ага. Кого хочешь переинтригуют и заставят плясать под свою музыку. Но, положа руку на сердце, что неправильного прозвучало? Жена призвала окончательно оформить новый клан, основанный на общей морали и вере. И это должно быть обставлено определенным образом, иначе не поймут. Фактически клятва в верности. Кто не хочет отринуть прежнее окончательно, может остаться в стороне. Для того и третья категория.
        Светлая махнула, подзывая Писаря. Тот поспешно примчался, громко стуча копытами, счастливый вниманием, и замер.
        - Малая цистерна наполнена водой?
        - Да, - явно не поняв, к чему вопрос, с задержкой подтвердил.
        Мы живем в засушливом районе. И хотя акведук дает приличное количество воды, число пользующегося народа и животных выросло заметно. Скоро хватать перестанет. Выход придуман столетия назад. В скалах выдалбливают целые бассейны для сбора дождей и заполняют их на случай засухи. Жуткая работа по объему и сложности. Причем взрывать нельзя. Малейшая трещина, и все уйдет в землю. К счастью, от румлян осталось два таких. Большой, вмещающий до пятисот бочек, в привычном измерении где-то двадцать тысяч литров. Он расположен чуть в стороне и накрыт каменным куполом, предотвращающим излишнее испарение, попадание грязи с пылью, и создает постоянную тень, благодаря которой внутри вода холодная даже в самую страшную жару. А есть в самом доме малая цистерна. Нужно спуститься по спиральной лестнице вниз. Сделано на случай осады или еще по какой причине, но таскать оттуда воду не слишком удобно, и используем редко. Бежит ручеек с горы снаружи, и на обычные нужды хватает.
        - И мусора с грязью нет?
        Он беспомощно оглянулся на меня.
        - Чисто там, - сказала Лампа.
        Дом входил в ее компетенцию, а свое хозяйство она знала прекрасно.
        - Освещение плохое. Так-то нормально, не книги читать.
        - Значит, нужно поставить, - сказала Мария, обращаясь к Писарю.
        Тот явно ничего не понял, но поспешно кивнул.
        - И бочонок хорошего бренди с кружкой, - поспешно говорю. - Только хорошего. А что? - демонстративно пожимаю плечами. После холодной воды неплохо бы хлопнуть чуток. Для согрева.
        Причастие вроде с вином, но мы ж создаем новую традицию. Да и не везде виноград растет.
        - Сделай, - подумав, приказала Мария. - Надо идти, - сказала она скорее себе, чем нам.
        По стандартному плану ожидалось небольшое пиршество, затем молитва. Общая трапеза уже вошла в обычай. Конечно, за стол усадить было иной раз нельзя всех, но любой мог прийти и был бы накормлен. Пищу хозяева и гости употребляли одинаковую, а после окончания можно обратиться с просьбой. Собственно, в любом солидном доме нечто подобное имело место, и я, когда-то посетив Желтое Крыло, угощался.
        А вот молитва совсем другое дело. Не было никакого алтаря или иконы с идолом. Бог был невидим и не имел тела. Согласно словам Марии, он настолько велик и несоизмерим с человеком, что мы и видеть его неспособны. Потому и изображения любые невозможны, как и поклонение в любом виде рисункам, статуям, да и просто камням.
        Утром мы молились в сторону всходящего солнца, вечером лицом к закату. Не потому, что отождествляли огненный шар с всевышним. Вечный круг символизировал бесконечность рождений и смерти. Как учили ее в обители, так и остальным твердила: выбери любой предмет шагах в трех-четырех от себя, сосредоточься и повторяй слова литании. Способ, прекрасно известный многим и широко используемый в практике для концентрации внимания, а также самовнушения. При этом сила внушения возрастает, если словесные формулы имеют четкий ритм и рифмованы.
        Стихи не так просто создать, а молитва должна обладать красотой и смыслом. Тут нужен немалый талант, и я до сих пор в недоумении, как ей это удается.
        - Ты - Господь, и к Тебе возношу молитву, - начала Мария, когда все собрались во дворе.
        Не каждый присоединялся к молитве, иные лишь смотрели со стороны. Мой дядька Кабан как-то сказал: «Не собираюсь отказываться от нашего покровителя Баала, но ничего плохого в ее проповедях не вижу. Единый стоит над всеми - так издавна говорят».
        Собственно, Баал и есть хозяин. Господин. Очередное имя и не больше.
        - Душа и тело, все твои дары.
        Она считала, молиться нужно вслух, но негромко. Орать не требуется.
        - Ты мать и отец, мы же твои дети.
        Обычно произносила короткий отрывок, и вслед за ней собравшиеся хором повторяли слова. С этой всегда начинала, и большинство ее уже помнили наизусть. Тем более стихи звучные и хорошо ложились в рифму.
        Сотворивший мир, Ты был, есть и будешь.
        От женщины наше рождение.
        Писарь встрепенулся и торопливо принялся черкать. Если прежде начало было стандартное, много раз звучавшее, такого он еще не слышал. Илак всегда пристраивался сзади молящихся. Так удобнее всех видеть и при этом не привлекаешь внимания. Все ж не все понимали смысл его действий и могли неправильно отнестись.
        - К женщине влечет мужчину, и с ней создается семья, - гремели рифмованные строки.
        Слышно было везде, хотя она вроде бы негромко говорила. Как-то так получалось, что каждый воспринимал как обращенное к нему. Писарю неоднократно говорили, что иные жрицы тоже такое делали, но никогда не приходилось лично сталкиваться. Они редко беседовали с толпой, а в доме обычно незачем повышать голос.
        - Все в мире создается через женщину. Без нее нет и не будет ничего, потому что она сосуд, в котором лепятся мужчины.
        Пророчица и прежде подчеркивала равенство мужчин и женщин. Раньше прямо провозгласила запрет на убийство детей. Хотя и от больных мальчиков, случалось, избавлялись, однако это крайний случай. Наследник, кормилец и воин. А девочка никому не нужна. Светлой ситуация явно не нравилась, и она возвращалась к этому неоднократно. Сейчас она пошла намного дальше и не собиралась останавливаться.
        От женщины приходит будущая мать, и без нее не будет никого.
        Один Нерожденный не зависит от нее, потому что он Вечен.
        Я говорю то, что ты велел сказать.
        Я говорю твоей Волей,
        Ибо верящий передает его слово в точности.
        Она помолчала, переждав хор повторяющих.
        - Господь един, - произнесла после паузы, - пришла пора выбрать вам: либо путь ему служения, либо отвергнуть эту дорогу. Не торопитесь, хорошо подумайте. Став одним из нас, вы оборвете прежние связи. Неверный тот, кто пытается жить одними удовольствиями, не задумываясь о душе. Монету делает ценной не штамп, а металл. На фальшивой тоже есть печать, но никто не отдаст за нее товар. Так и с верой. Не ярлык, а содержимое души определяет посмертный путь. Приносить жертвы не нужно! Ведь Он не питается мясом! Ему приятней добрый поступок, чем жирный баран, коим откупаетесь от греха сделанного. Нельзя поклоняться семейным идолам и при этом почитать Единого. Я верю в Бога Единого, не в двух или трех, и для меня неверный, кто отрицает Его существование! Кроме Ylim, нет других богов!
        На этот раз хор не был таким стройным. Кое-кто задумался, наверняка некоторые не поняли.
        - Есть только Ylim, - сказал, поднимаясь, Фенек.
        Большинство, как и жрица, садились, поджав ноги по-мавретански, но больным, беременным и пожилым она разрешила сидеть на скамеечке. Илак так и не научился долго находиться в этой позе, ноги начинали болеть. Зато в задних рядах можно устроиться нормально. А слышно все и так прекрасно.
        - Помимо Тебя никому не поклоняюсь, - говорил Фенек. - Что б я ни хотел, от Тебя получаю.
        Он буквально повторял слова одной из молитв.
        - Есть только Единый, Вечная истина, Всемогущий Творец. Путь праведности да будет моим отныне! Кроме Ylim, нет других богов!
        - Да будет так! - сказала Мария.
        Встала жена Фенека и воспроизвела дословно сказанное супругом.
        Илак сообразил, что тот разговор в коридоре, от которого его отрезали и он не смог разобрать толком реплик, поскольку хозяин молчал, слушая, именно об этом и шел. Записать догадку? Зачем? Какая разница, спланировано заранее или спонтанно случилось. Главное - событие, а не кто предложил.
        - Есть только Единый! - прогудел Бирюк, тоже вставая.
        Он и прежде верил в нечто подобное. Да и многие почтари поклонялись Нерожденному, Вечному. Их личный бог. Ничего удивительного, что в основной массе они посещали проповеди и внимательно слушали. Но из полдюжины карателей, прямо сейчас здесь находившихся, он поднялся один.
        Матушка, старший из братьев Облачка, Найден, жена Бирюка. Близкие к Фенеку пошли потоком. Оно и понятно, куда главный в семье, туда и остальные. Илак бешено строчил, записывая имена, не забыв тоже вскочить и прокричать ставшую ритуальной формулу. Он искренне верил в Высшего, хотя до сих пор иногда приносил жертвы другим, но остаться в стороне? Не для того ходил сзади тенью.
        - Кроме Ylim, нет других богов! - провозгласил, ощущая холодок в спине.
        Назад пути не будет. Поднимутся они или падут, но вместе. А идолы или нет, но старые боги бывают мстительными.
        Мария повела в подвал готовых войти в общину. Люди спустились по ступенькам, причем она поджигала на ходу лампы, даже не касаясь. Это тоже неудивительно. Жрицы и не такое умели, но в тишине, нарушаемой исключительно дыханием и шорохом подошв, смотрелось впечатляюще.
        Кстати, неоднократно пытались задеть, требуя чудо показать. Не от нее, от Ylim. Тогда, мол, уверуют. Отвечала она всегда одно: «Чудеса не совершаются по заказу. И они не заставят тяготеющих ко злу и грехам искренне раскаяться и уверовать».
        У спуска в цистерну остановила, подняв руку.
        - Нагими мы приходим в этот мир, - сказала отчетливо.
        Люди стояли, затаив дыхание, сверху до самого низа и в колеблющемся свете свечей и керосиновых ламп, расставленных на всем протяжении спуска, смотрели, как Фенек раздевается. Потом он спустился, встав на дно бассейна, заполненного водой.
        - Прошлое остается позади, - сказала Мария.
        Нагнулась над бортиком и с силой нажала на голову брата, заставляя присесть и окунуться целиком.
        - Смыв прежнее, возрождается сызнова чистым!
        - Я принимаю веру, слово через пророчицу, данную богом, и правила общины!
        Еле заметный жест, он поднялся и вышел из бассейна, натягивая поспешно одежду. Внутри помещения было холодно.
        Она зачерпнула из бочонка и протянула кружку.
        Фенек одним глотком опрокинул в себя не столь великий сосуд.
        - Кроме Ylim, нет иных богов, - сказал снова.
        - Отныне тебя зовут Владимир! Владеющий миром!
        Илак четко уловил связь с именами детей Фенека. Настоящие мало кто знал, но он в курсе. В этом явно некий смысл, однако опять не улавливал. Надо спросить. Захотят ли ответить, другое дело.
        - Стальной кинжал, - провозгласила Мария, показывая на нож на поясе, - символ свободного. А знаком Чистого будет браслет. - Сняла с руки простой железный и протянула Фенеку. - Он бесконечен, как нет конца у созданного Творцом. Каждый получит такой. Сегодня я не была готова к такому количеству согласившихся идти за мной, но постараюсь исправиться.
        Смешки показали, что шутка понята и принята.
        - Ступай наверх, - сказала Мария с ласковой интонацией, и Фенек послушно двинулся между людей. Его хлопали по плечу и просто касались, приветствуя.
        - Писарь!
        - Да, госпожа! - Он чуть не выпрыгнул из шкуры от неожиданности.
        - Ты записывал имена в порядке очередности согласия?
        - Да, госпожа!
        - Называй так же, по списку. Это будет справедливо.
        Все это продолжалось достаточно долго. Да и люди были возбуждены. Переход и так к запланированному ужину вышел не сразу, но на этот раз обошлось без проповеди. Мария устала, и это было заметно. Просто хорошо выпили и закусили. Я б сказал, очень хорошо. До валяющихся с рвотой по углам не дошло, однако кое-кого пришлось растаскивать по помещениям и укладывать. К счастью, всегда можно позвать кого на помощь, да некоторые и сами готовы услужить.
        Убедившись, что все расползлись и слуги занялись уборкой, заглянул в комнату-кабинет. Писарь торчал там и вдохновенно строчил. Отбираю и заглядываю в текст. М-да…
        «И уверовала Лампа, дочь Маленькой Стрелы из племени Азнат рода Кива, супруга Фенека, в откровения, сошедшие от Ylim, первой и всячески помогала. Ведь Пророчица должна распространять чистую и неискаженную веру по слову Его».
        В этом определенно есть логика. Если Мария говорит от себя, получается обычный свод правил, никого и ни к чему не обязывающий. Но этот глазастый просек главное. Мало ли кто стал Чистым и почему. Он видел, как мы говорим в коридоре, и нечто понял. Не моя идея и не Марии.
        - Хорошо, - говорю вслух. - Так и оставь.
        Лишние подробности не нужны. Если не поймет, недолго и на место поставить.
        - Остальное тоже максимально четко. Что, зачем, в каком порядке. Чтоб можно было сверить процедуру в будущем и не допускать отсебятины.
        - Да, господин! - восторженно восклицает. - Когда нас станет достаточно много, все должны знать правильный обряд.
        Ох, так далеко не загадывал. Не сдохнуть бы в ближайшее время. Знаю я, что начнется, когда массово станут отказываться жертвы приносить богам. Саул просветил уже давно. У иудеев длинная память, и до сих пор празднуют освобождение.
        Лампа, которая нынче стала Олимпиадой, на мавретанском игра слов незаметна, фактически тоже Лампа, расчесывала волосы, сидя у зеркала. И то и другое были роскошны. Зеркало обошлось в совершенно дикую сумму, все ж такой чистоты добиться могли немногие мастера, обычно в ходу были маленькие кусочки размером с две ладони. Больше у здешних не выходило. То есть можно, но искажения, пузырьки. Были у италиков какие-то секреты, и хорошие зеркала делали только там. Жена подарок после рождения близнецов оценила в полной мере и не забывала хвастаться перед знакомыми, вызывая жуткую зависть у купчих, которые такого от мужей не дождались.
        Грива у нее тоже прекрасная. Замужние женщины закрывают платком, и полюбоваться такой красотой невозможно. Сдернуть сознательно с головы - тяжкое оскорбление. Иногда его смывают кровью. Волосы тяжелые, до самой попы и блестящие. К тому же приятно пахнущие. Моет она их регулярно какими-то травками и тщательно расчесывает на ночь, прежде чем заплести косу.
        - Что произошло? - спрашиваю, валясь на кровать и вздыхая с облегчением. Устал. - Откуда такое резкое изменение отношения к Марии?
        Она ответила не сразу. Какое-то время рука с расческой ходила туда-сюда. Потом повернулась.
        - Ты как-то сказал, нет пророка в своем отечестве. Это правда. Смотрела и не видела. Для меня она оставалась девчонкой, постоянно претендующей на твое внимание. Деньги? Я могу прожить и без них. Не жалко. А постоянная забота, когда о семье забываешь, - обидно. Да. Так было. Но сегодня я впервые увидела. Не услышала слова, а разглядела результат. Меня ведь тоже, - со вздохом сказала, - хотели выбросить. У отца было хорошее настроение после охоты, где он убил газель, и только поэтому мое тело не рвали псы. Я столько раз слышала эту историю, когда он напивался, и представляла в уме. За что?! Чем мы хуже вас, мужчин?!
        А в голосе откровенная ненависть. Столько прожить с ней и не заметить. Тупой я.
        - Да, многих ждет совсем не сладкая жизнь, но лучше такая, чем никакой. Если она добьется исполнения хотя б этого закона, я сделаю для нее все, - совершенно спокойно закончила. - Ответь мне тоже честно, прошу.
        - Когда я тебе врал? - удивляюсь.
        Не говорил многого, недоговаривал, но никогда не обманывал. Она обещала стать хорошей женой и сделала. Что еще нужно нормальному человеку для приятной жизни, как не крепкий тыл.
        - Почему не взял вторую жену?
        - Не понял, - ошарашенно отвечаю. - Тебе нужна еще одна в доме? Слишком много забот?
        - Мне - нет. Но мужчинам всегда хочется. У тебя давно есть возможность содержать нескольких. А когда я ходила беременная…
        - Не преувеличивай, - перебиваю. Тут иной раз так вымотаешься, что не до девок. Хотя сознаваться не стану, а ведь случалось баловаться в отъезде. Не в доме! - Далеко не всегда мы думаем своим стручком. Но раз уж хочешь честности, мне не нужно повторение истории Дикого Гуся.
        Она машинально кивнула. Легенду знали все. Величайший герой племени Кай, объединивший Мавретан для отпора Вторжению. Правивший больше двух дюжин лет после победы. Ему платили дань фараоны и черные народы юга. Побережье целовало пыль его ног. Кто уцелел. Не поклонившихся вырезали. И все было прекрасно, только вот женился он трижды. И после его смерти сыновья от разных жен, забыв о воле отца, устроили гражданскую войну. Правда или нет, по общепринятой версии, за каждым стояли стремящиеся избавиться от угрозы соседи, помогающие золотом, оружием и людьми. Вот после этого города на побережье стали независимы, а население Мавретана тогда уменьшилось на треть, и многие кланы до сих пор помнят тогдашнюю кровь.
        - Ничего не обещаю, может, на старости лет с ума сойду или потребуются союзники, однако если когда-то женюсь, то очень нескоро. И уж точно постараюсь нашим детям обеспечить право на наследство.
        Глава 4
        Конец прежней жизни
        Обычная утренняя процедура внезапно нарушилась. У выхода из душевой на корточках сидел Агат и играл со своим Спутником-лаской. Та кидалась, пытаясь вцепиться в пальцы, а он быстро отдергивал. Не впервые вижу, и стойкое ощущение, что всерьез не рвется укусить. Баловство. С Пицли они вечно гоняются друг за другом. Пусть и достаточно разумные, все равно оставались беспокойными и озорными зверьками, не способными долго сидеть смирно. Наша мелкая хищная скотинка вечно бегала по дому и двору, доставая не только людей, но и несчастного Дымка. Мало ему детей.
        При моем появлении Агат поднялся.
        - Дождь тебе под ноги, Фенек.
        Почтарь был высок, как бы не под два метра, при этом строен и мускулист, несмотря на возраст. Ему уже наверняка около шестидесяти, а бодр и силен. Изяществом он не отличался, но любого молодого парня и сейчас способен скрутить. Ссориться с таким мало желающих, а я прямо приказал пускать сразу в любое время. Но могли б и сообщить.
        Отвечаю максимально вежливо, решив не заострять вопрос с новым именем. Посторонние и не обязаны его знать, а свои еще долго станут ошибаться. Забавно, но уже не ощущал себя Владимиром. Может, зря назвал Марии прежнее. Лучше окончательно отсечь прошлое.
        - Позволишь ли угостить завтраком?
        - Кормят у тебя хорошо, - согласно кивает. - Но вы ж сначала молитесь.
        Кроме легкой иронии еще и жирный намек. Он так давно не был в городе, а в курсе обо всем происходящем. Агат за сорок с лишним лет создал по собственной инициативе целую сеть осведомителей по всей Северной Африке. По-моему, он этим занимался исключительно для удовольствия, обожая быть в курсе всяческих событий. Тем не менее иногда организация давала немалую прибыль, если выяснить своевременно о неурожае, очередной войне или эпидемии. Узнал я об этом не сразу. Вначале он просто поставлял полезные сведения, заглядывая на огонек. А потом прямо предложил услуги. Я платил, и немало, поставив условием быть единственным нанимателем и взяв соответствующую клятву, однако и получал первоклассную информацию. Еще ни разу Агат не ошибся и не обманул. То, что я просил в последний раз, неизвестно, понадобится ли когда. Всегда лучше иметь нечто про запас.
        - Можешь присоединиться. Это ни к чему не обязывает.
        - Ты ж все прекрасно знаешь. Единый невидимый, самый главный - в том нет ничего нового. Возврат к прежней чистой вере, так кто ж помнит, какая она. Проблема не в том, что говорит твоя сестра. В основном это правильные вещи и возразить нечего. Проблема в том, что она баба и хочет низвергнуть семейных божков. Не надо так резко.
        А то я сам не понимаю. Осложнения будут, и очень скоро. Тем не менее сейчас самое время идти на обострение. По множеству причин. Внутренних и международных. А жрицы мешать не станут. Их слово не прозвучит против. И это сразу дает фору. Что будет через год, если не подстегнуть события? Может, вмешаются, и не на пользу нам.
        - Молодые всегда древнюю традицию норовят сломать, только это неправильно, - убежденно заявил Агат. - Мы сейчас живем в равновесии, и любой толчок приведет к крови. Рано или поздно ударит по всем. Я стар уже менять жизнь. Почтарем был, им и помру. Приму ее закон, многие доверять перестанут.
        Что ему совершенно не мешает втихаря на меня работать. А фактически на Марию, о чем прекрасно знает.
        - Равновесие уже закончилось, - резко говорю, - война на Востоке неминуемо втянет племена. Или в набеги пойдут, если фараон ослабел, или он станет нанимать для себя бойцов. А может, и зверолюди вмешаются. Им сильные соседи не нужны, снова стравить захотят. Двадцать лет топтались по Азии то в одну сторону, то в другую. Теперь почти на прежние границы согласились.
        - Паршиво там, - кивает, то ли соглашаясь, то ли возражая. - Города разорены, деревни сожжены. Из Сины товары не везут, слишком много разбойников, включая местных владык. У сасанидов чума, в Мицраиме[16 - Египет.] династию свергли и идет гражданская война. Люди бегут куда подальше. Набрать специалистов, как ты просил, - проще некуда. Не в рабство, они уже счастливы. Шорники, кузнецы, оружейники, включая изготовителей огнестрельного, строители, каменщики, фермеры, гравировщики, ювелиры, горняки, ткачи, аптекари, врачи. Самые разные. Как и хотел, присматривал с семьями. И еще…
        Он сделал многозначительную паузу.
        - Со мной приехало несколько клерухов.
        На Востоке с давних пор существовала система, напоминающая казачью. Чтоб не платить воинам постоянно, им отдавали во владение надел земли. Они могли возделывать сами или сдавать в аренду, налоги с такого участка не брались. Взамен в зависимости от размера принадлежащей территории семья клерухов выставляла определенное количество вооруженных людей.
        - Если сможешь заинтересовать, появится куча готовых наняться.
        - А надо? Я не государство и платить большому отряду не способен. А малый могу получить и без денег. Прямо сейчас человек двести.
        - Эти люди всю жизнь воевали. Они профессионалы и знают о войне больше, чем все мавретанцы, вместе взятые. Мы умеем совершать набеги, а брать крепости - увы. Побеседуй.
        - Поговорю, но ничего не обещаю.
        - Я тоже не давал обнадеживающих посулов, но они ждут за воротами.
        - В чем проблема? Пусть заходят и осмотрятся. Потом поговорим. Слышал, твой внук женится? Что б он хотел в качестве подарка?
        Ну нельзя просто спросить, не нужно ли тебе золота за помощь столь важную? Он не за деньги работает, однако не обязан тратить свои сбережения на мои идеи. А так все будет очень красиво, да и лишняя связь с родом Рудга. Эти мне нужны и важны. Кай будут на нашей стороне, пусть и не все. С Аза я со времен Корня в отвратительных отношениях. А племя Сар до сих пор придерживалось нейтралитета. Я не про отдельных представителей, которых можно обнаружить среди моих друзей и недоброжелателей. В целом. Значит, нужно постараться и их привлечь. Через Агата и подарки.
        Мы обсудили размер добровольного с моей стороны подношения. Как водится, хотел внук последнюю модель ружья и револьвер. Как это мужчине да без лучшего оружия? Мы слишком часто и много воюем, чтоб не оценить перспективу в сравнении с привычным фитильным. Более или менее соответствующие первоначальной модели копии достаточно быстро стали распространяться. Беда в том, что самоделки могли отличаться высоким качеством и богатой отделкой, но понятие «стандартизация» пока не изобрели. Каждый мастер старался в силу разумения, и пули приходилось отливать каждому стрелку самостоятельно.
        Мои ружья клепались по шаблону, несмотря на более короткий ствол, били даже точнее, и детали в них были взаимозаменяемы, как на трофейных, а не приблизительно с подгонкой молотком и напильником. К тому же пуля вместе с отмеренным для стрельбы запасом пороха продавалась в заранее приготовленном бумажном патроне. Между прочим, вскрывали его для скорости зубами, и человеку с паршивыми можно не приобретать последнюю модель огнестрела. Зато умелый стрелок мог выдать пять, а то и шесть выстрелов в минуту благодаря уже готовому к выстрелу снаряжению. Не надо во время боя трясущимися руками сыпать порох на полку, все заранее отмерено. Многие оценили нововведение и носили специальные патронташи. Если не купленные, то свои патроны.
        Револьверы были вообще на вес золота. Капсюли делал я один. В смысле на моем заводике парочка очень доверенных людей в ограниченном количестве. Железо требовало немалого труда, и в деревенской хижине нужного качества не добиться. Понадобилось несколько лет, прежде чем Мизинец довел первый образец до состояния, когда можно не бояться, что разорвет или барабан заклинит. Сегодня их существовало помимо тех, взятых с боя двух, ровно четырнадцать. Причем ни один экземпляр не был в продаже. Три подарены Бирюку, Синему и Агату. Еще два дядьке Клыку и Желтому Крылу исключительно для понтов. Оба они воевать не собираются, зато изредка на публику палят, поддерживая авторитет. Остальные на руках у достаточно близких людей, не считая двух сознательно отложенных на такой вот случай.
        Между прочим, ни я, ни Агат, ни прочие каратели и жрицы так и не выяснили, зачем и куда направлялся тот апер с охраной. Последствий резня не имела. Никто не возмущался и не предъявлял претензий. Если б не череп и не огнестрельное оружие, запросто можно подумать, очередная легенда. Странная история, заставляющая задуматься, что еще есть у зверолюдей, ими не показанное публично. Подобные револьверы это уже уровень середины XIX века, не меньше. Ружья рубежа XVIII - XIX века. А к нам они пришли с фитильными. Тогда это было мощно, особенно против плотного строя легионов, как и пушки. Что имеют в загашнике сегодня, вот в чем крайне важный вопрос.
        - Все ли в порядке с караваном?
        Он посмотрел на меня с заметной усмешкой. Специи дело приятное, и можно неплохо заработать, но просил я его в первую очередь кое о чем другом.
        - Нашел я тебе нужного человека в Заритосе[17 - Бизерта, город на северном побережье Туниса. Zarytos в античном написании.]. И даже не одного. - Он четко назвал три имени, как найти, если понадобится, и пароль. Я такие вещи записывал на русском и ни с кем не делился.
        Слово «разведчик» в нашем языке подразумевало совсем иное занятие. Наблюдатели и самые храбрые идут впереди войска и вступают первыми в столкновение. Тем не менее любой купец и путешественник потенциальный шпион. Он смотрит по сторонам и несет новости иногда очень далеко. А уж с власть имущими нередко делится и более деликатными известиями, о которых те просили выяснить. На то и власть, чтобы устроить проблемы несговорчивому. Почтари тоже делились известиями, и не всегда бескорыстно.
        - Кое-кто с побережья специально сюда приехал посмотреть и послушать Профетессу.
        Я даже не сразу сообразил, а это Пророчица на койне.
        - Знаешь, твои печатные листки с проповедями аж в Александрии на Ниле по рукам ходят.
        Ну, хоть с этим правильно все сделал.
        - А ты? Вот Бирюк стал одним из нас.
        - Дурак он. Каратель должен стоять в стороне.
        - Синему не мешало войска водить.
        - Он тоже сильно себе на уме. Вечно голодный.
        Подразумевалась отнюдь не еда. Синий не был жадным. Охотно раздавал добытое с бою окружающим. Однако при случае любые ценности тащил под себя. Особенно это забавно смотрелось в сравнении с его сыном. То есть у него было с десяток от нескольких жен, и внуки тоже, но любимчиком считался Приблуда. Он был исключительно красив, но еще и слыл знатоком преданий и родословных, причем практически любому в округе мог не хуже его самого назвать, кто от кого происходит до седьмого колена. Самое смешное, что он не генеалог, а обычный купец. В основном тканями торговал, но славился исключительной честностью. Короче, ничем на папашу не походил. Зато для нас крайне полезен. Уверовав в Откровение свыше, стал Чистым, попутно невольно привязывая папашу к нашей компании. Явно это не проявлялось, однако Синий как-то приструнил особо недовольных врагов Марии, не дав разгореться серьезной сваре.
        - Ты заставляешь меня чувствовать никчемным хозяином. Я забыл обязанность гостеприимства. В конце концов, не обязательно присутствовать на молитве, чтоб быть приглашенным к столу.
        - Я не имел в виду ничего такого, - несколько растерянно пробормотал Агат. - А, ты издеваешься! Молодец, сумел уколоть старика. - Глаза его смеялись. - И все ж это совершенно излишне. Не нужно настаивать, и не стану благовоспитанно трижды отнекиваться. Угощай!
        Сегодня мне пришлось самому вести молитву. Порядком напрягает изображать духовную власть, когда хватает и обычных дел на производстве и в торговле. Да и отношения со многими в Хетаре изрядно испортились. Демонстративное ругание семейных идолов и богов, коим занялись сильно горячие молодые верующие, кого угодно доведет до кипения. Им охота продемонстрировать веру, а мне неудобно рты затыкать. Все ж ничего противоречащего проповедям Пророчицы не звучит. А что плохо для кого-то кончится, так напрашивается. Морды уже били. К счастью, без применения оружия и удалось замять. Дальше будет только хуже, и мне всерьез приходится готовиться к чему угодно, держа даже стражу у ворот. Неслучайно чужаков внутрь не пропустили без разрешения. Про Агата и его право приходить куда угодно объяснял, а этих абсолютно правильно задержали. Не хочется заменять священника, а куда деваться. Я б на Лампу-Олимпиаду с удовольствием спихнул, но в прошлый раз за ней в крайне неподходящий момент прибежали, дети орут. Иметь младенцев, пусть и под присмотром слуг с мальцом, приемным сыном, невеликое удовольствие.
        Мария отбыла вместе с охраной и кучей последователей в мою родную деревню. Она там так ни разу и не побывала за все годы и сразу одной стрелой собиралась убить нескольких зайцев. Познакомиться поближе с родичами, что совсем не лишнее в наших краях, и проехать по окрестным деревням с проповедями. Заодно подлечить желающих и по необходимости рассудить споры. Это входило в неофициальные обязанности жриц, а по части избавления от болезней она достигла высокого уровня.
        Я, если честно, так и не понял, как это происходит. Никаких маханий волшебной палочкой или пентаграмм с заклинаниями ей не требовалось, чтоб поставить на ноги человека с гангреной. Убивать кого-то, как проделали некогда со мной, меняя живого на больного, тоже. Жизнь на жизнь они никогда не меняли и люто ненавидели таких деятелей. Можно не спрашивать за что, достаточно подумать. Это путь почти к бессмертию для не имеющих совести. Сегодня используют преступника, завтра раба, послезавтра случайного прохожего. Достаточно платить.
        Магией действия жриц тоже назвать нельзя. Мария использовала исключительно собственные силы, и чем сложнее болезнь или травма, тем тяжелее давалось спасение. Никто из ее наставниц никогда не махал рукой парализованному с приказом «Встань и иди». Сначала восстанавливаются нервные окончания и кости, затем разрабатываются мускулы. Это все занимает немало времени и мало похоже на волшебство.
        То есть некие формулы, больше похожие на молитвы, звучали, однако скорее для концентрации. Физические проблемы (ранения, переломы) убирались легче, болезни сложнее и далеко не все. От старости еще никого не излечили, а она приходит с целым сопутствующим букетом проблем. Как я понял, новое сердце не вставить, но от тромба можно почистить, если вовремя поймать.
        Как-то сказала, люди знают, что жрицы могут поставить на ноги практически умирающего, и эта вера очень помогает, даруя ей дополнительную энергию. Может, и с пророчествами также. Община подпитывает ее уверенностью, давая силу. Кстати, денег за лечение могут взять много, а иногда и вовсе ничего не берут. Чем руководствуются, можно лишь догадываться. То есть практически не сомневаюсь, что для спасения бедного и сохранения обители нужно получать за труд, а с бедняка порой взять нечего, вот и платят имеющие. Отсюда и ее идея о необходимости помогать всем нуждающимся. Не на пустом месте выросло. Но это теория. Есть вещи, о которых Мария не говорит, хотя со мной не стесняется делиться всяким разным. Не ее тайны.
        После общей молитвы пригласил к себе приехавших с Почтарем и самостоятельно. Приезжие довольно часто приходят послушать и бывают из очень отдаленных мест, что радует. Слух о проповедующей жрице пошел широко. Мария в этом смысле крайне либеральна и никого не гонит с собраний Чистых. Наверное, правильно. Некоторые потом остаются навсегда, другие уходят. В душу обычно не лезем и лишних вопросов не задаем, но дальше двора чужаки редко допускаются. Нечего им делать в доме и хозяйственных пристройках.
        Сегодня тоже компания оказалась разнообразной. Парочка сомнительных торговцев с побережья. Наверняка шпионят. Трое представителей племени имощагов, иногда называемых посторонними туарегами. Они с давних пор контролируют оазисы и караванные пути на юг. Даже на фоне прочих мавретанцев выделяются воинственностью, и Синий как раз из этих происходит. А еще очень четко выделяются самым натуральным матриархатом.
        Последние пару лет не было ни дня, чтоб из их племени не приходили послушать, а прямо сейчас у меня живет добрый десяток этих типов, внимательно записывающих каждое слово. Да-да, как ни удивительно, у них даже собственное письмо имеется, основанное на алфавите пунов и изрядно отличающееся от привычного. И читать-писать умеют в племени поголовно. Мои информаторы исправно доносят про популярность Марии в тамошних краях, начавшуюся с напечатанных листков с проповедями. Как-то очень удачно пришлось откровение имощагам. А поскольку один из таких источников сам Синий, происходящий из их племени, изредка наведывающийся и заглядывающий ко мне и Бирюку, сомневаться в правдивости слухов несколько странно. Ну и те самые клерухи, явно не за проповедью явившиеся, а изучающие обстановку.
        Ничего интересного не прозвучало. В религиозные вопросы мне лезть не хотелось, да и надоели, откровенно говоря, бесконечно одинаковые вопросы и подковырки. Безграничным терпением никогда не обладал и не стремлюсь чесать языком бесконечно. Есть более важные дела. Сплавил туарегов к соплеменникам. Наверняка те охотно поделятся историями и текстом проповедей.
        Торговцев отправил к Писарю, озадачив на прощанье высказыванием «кто не оставляет своим дочерям достойного наследства или требует выкуп за невесту, не может считаться правоверным». Подрыв устоев. Что значит за дочь не платить отцу? Пяток овец или пара лошадей никому до сих пор не мешали. Такое только имощаги способны одобрить.
        С клерухами вдумчиво обсудил осаду Тира. Город считался неприступным и просидел в блокаде почти год. Потом пришли египтяне, и хотя сражение сасанидам проиграли, те отступили. Уж больно положение оказалось патовое. Окрестности начисто ограблены, жрать нечего, еще и болезни. Подробный пересказ неудавшихся штурмов, как проходила осада и набирались армии, оказался исключительно компетентным. Они там были и видели большинство событий своими глазами. Тир считался входящим в империю Птолемеев, и в нем стоял египетский гарнизон. По факту город практически независим и даже налогов не платит. Прямой договор с фараоном о взаимной защите. Тамошний флот в обмен на сухопутные войска. Собственно, в это все и упиралось. Корабли Тира контролировали все побережье от Босфора до Ливии, и настоящей блокады не вышло. Подвоз продовольствия и подкрепления осуществлялся бесперебойно.
        Я и так знал достаточно много, но глупо было не воспользоваться знаниями свидетелей. Сначала они отвечали спокойно, потом в легком недоумении. Уж больно хорошо разбирался в иных вещах вопреки не такому уж солидному возрасту. Пришлось в очередной раз поделиться рассказом о папе, который много повидал и немало повоевал в свое время. А меня таскал за собой. Если непредвзято отнестись - практически не соврал. Память о самых разных осадах, сражениях и всевозможных хитростях сохранилась. Правда, все ж такого масштаба боев видеть и участвовать не доводилось. В Тире живет не меньше двухсот тысяч человек. Кстати, не финикийцев. Их еще Александр Македонский поубивал и остатки в рабство продал. Место удачное, и снова отстроились, однако нынче все больше эллины с сирийцами.
        В Иберии и Галлии не существует ни одного города, даже близкого по размерам. Максимум до пятидесяти тысяч населения, и таких всего три. Соответственно войны мои были пожиже и заметно меньшие по количеству участников. Иногда сотни противников, очень редко тысячи. В тактике я неплохо разбирался, а вот до стратегии пока недотягивал. Не тот уровень. Но вот долбить стены из пушек и камнеметов, а также подводить мины подкопом в порядке вещей. Здесь первое имело место, а до второго не додумались. Вот и уточнял. Оказывается, почва песчаная плюс дома на полуострове; кроме дамбы, кругом вода, и попытки провалились.
        Тодор вломился совершенно не ко времени, но он один из немногих, кому это позволительно. Наклонился к уху и прошептал фразу.
        - Извините, - говорю, разводя руками. - Дела требуют присутствия.
        - Туда, - сказал Тодор, показывая в сторону от главного входа.
        Роду Хромого все ж не повезло. После расставания с обозом они пошли дальше на юг и нарвались на сильный отряд, возжелавший разжиться остатками скота. Отдать означало умереть с голода. Они бились до последнего, и разозленные налетчики прикончили всех, кроме Безрогого с двумя парнями, еще недавно считавшихся детьми. Те отправились на охоту и вернулись уже на пепелище к мертвым телам. Ни секунды не колеблясь, к их чести, бросились в безнадежную погоню мстить и даже свалили парочку врагов, прежде чем их утыкали стрелами.
        Безрогий выжил, на удивление. Его, бесчувственного, приняли за покойника и обобрали тело полностью. Ни коня, ни оружия. Вряд ли мог претендовать на роль выше рабской. Он пошел в Хетар и нанялся на первую попавшуюся работу вместе с харатинами. Прежде считал себя выше, но теперь деваться было некуда. Гордость хороша, когда не голоден. А рыть землю или таскать камни особого ума не требовалось. Он не выглядел богатырем, но кость у него была широкая, а руки - просто гигантские, и обладал недюжинной физической силой, так что быстро приобрел авторитет среди остальных и стал десятником.
        Как-то раз, когда бригада трудилась у восстанавливаемого акведука, рядом остановился смутно знакомый человек и спросил, почему они вместо приказанного делают другое. Безрогий открыл рот, чтоб привычно строптиво сказать нечто вроде «тебе-то что, проезжай», но его пихнули в спину и сказали - это хозяин. К этому времени он уже всякого попробовал и научился слегка обуздывать свой нрав, не посылая всех подряд крайне далеко. Равному можно и морду набить. А с этим разве что сделаешь? Выгонит.
        - Мы делаем как удобнее, и так будет быстрее, - буркнул.
        - Почему?
        Безрогий объяснил, уверенный, что его уволят. Нанятые инженеры ненавидели отступления от правил и указаний. Все должно делаться как они требуют, и не иначе. А кого станет слушать этот, прошедшего обучение или вчерашнего кочевника? Можно не сомневаться.
        - Идем со мной, - сказал Фенек.
        Он больше не сел на коня, вел за собой в поводу и подробно расспрашивал о жизни и откуда Безрогий взялся. Тут-то и выяснилось, почему появилось ощущение, что знаком. Видел когда-то давно. Нет, Фенек его назначил руководителем работ не по причине некой близости. Мало ли с кем он сидел у костра тогда и позже. На самом деле мальца до разговоров взрослых не допускали, и в шатре Хромого его не было. Просто парень оказался очень неглуп и упрям. После дня работы под палящим солнцем он ночами корпел над учебниками по гидравлике, математике и инженерии. И со временем стал незаменим. Мизинец, Рычаг, Безрогий - три кита, на которых стоят мои производственные цехи.
        Сказать, меня любил - это смешно. Я тоже дядьку Клыка не обожаю, прекрасно зная его недостатки. Уважаю, да. Причем не за наличие родственной крови, а за профессиональные умения и верность семье. Прямо это никогда не звучало, и клятв Безрогий мне не давал, но считал за такого дядьку. Частенько непонятного и неприятного, зато справедливого. Вопрос отсутствия рода был для него крайне болезненным. Ничуть не удивило, когда одним из первых вступил в общину, обретя новую семью. И для него это не пустой звук. Кстати, Тодор на иберийском «подарок бога». Несколько двусмысленно звучит. Впрочем, я не спрашиваю, почему Мария дает те или другие имена. Ее право, даже если более привычные на ее слух и не похожи на здешние. Мы и должны выделяться из окружения. А для посторонних прячемся за очередной маской, чтоб обмануть злых людей и колдовство.
        При нашем приближении женщина с трудом поднялась. Вид у нее был измученный. И то, бежала всю дорогу.
        - Будь благословен, дарующий жизнь, - сказала тем не менее торжественно.
        За ее спиной Пирр пожал плечами. Дурацкие шутки как раз в его стиле, но сейчас он явно в недоумении. Не учил такому. Зато я ее признал и догадался, откуда взялось обращение. Та самая рабыня, чья девочка вместе с моим сыном наверху.
        - Повтори ему, - сказал рыжий мягко.
        - Чистое Небо со своими сыновьями убили трех ваших, - сказала рабыня. - Зилара, Петри и, - она наморщила лоб, вспоминая, - Травинку. - Беспомощно улыбнулась. - Не знаю нового имени.
        Эти были из рода Заза, относящегося к племени Аза. Дальние родичи до сих пор мешающего покойного Корня с компанией, и отношение соответствующее. Нисколько не удивлен. Если следовать закону, старший в роде имел полное право в своей семье младших убить. Это деяние из разряда ужасных, и свои же отвернутся, но возразить никто не посмеет. Давно нечто такое жду. Правда, все же не смертей. Порки, избиения или изгнания. В любом случае можно было сыграть на этом. А вот это уже спускать нельзя категорически. Завтра возьмутся и за других Чистых.
        - А потом Каменистая Земля сказал: раз уж начали, нужно заканчивать. Тебя убить, господин. Они собирались в дороге перехватить, когда к работникам отправишься.
        - Ты уверена? - с расстановкой спрашиваю.
        Каменистая Земля принадлежал к роду Джуба и племени Кай. Они с Заза даже в тхакебильт - союз не входили.
        - Каэди тоже были, - назвала она еще один род. - Слоноубийца.
        Отнюдь не за подвиги прозвище имел, а за огромную толщину. Ходила шутка, что одним толчком живота собьет слона с ног. Но он входил в союз с Желтым Крылом, и это очень плохо.
        - Две дюжины всего, не меньше.
        Я обычно сам езжу максимум с парочкой сопровождающих. Большие герои.
        - Тебе нельзя возвращаться, - говорю.
        - Как? - беспомощно переспрашивает.
        Ну да. Если уж родичей под нож пустили, рабыню не пожалеют.
        - Останешься здесь. Копуша! - ору, оборачиваясь.
        - Да, папа? - подбегает моментально. Уже пару минут выглядывает из-за угла дома. Очень ее занимает, кто и зачем заявился с утра пораньше.
        - Отведи на кухню, пусть накормят, напоят и устроят.
        - Пойдем, - надуваясь от важности, поручение дал, приказывает девочка.
        - Ну, мы знали, что это произойдет, - произношу без особой радости. - Давайте выжмем из ситуации максимум. Тодор, поднимай своих как договаривались.
        Он кивнул и, не дожидаясь дальнейшего, двинулся к конюшне. Может, харатины и простые работяги в подавляющем количестве, но полторы сотни человек не зря тренировались последние недели, практически забросив производство. В этом смысле нахождение на отшибе достаточно удобно. Чужих глаз меньше. Товара тоже, но сейчас не до жира, быть бы живу.
        - Рыжий, - а Пирр от «огненный» или «рыжий», - ты ведь знаешь, что я собираюсь сделать.
        Он хмыкнул с заметной насмешкой.
        - Этих мы возьмем чисто. - Глаза азартно горят. - Пусть только высунутся!
        - Хотя б парочку живыми.
        - Хватило б сил на всех кровников. Нельзя оставлять живых.
        - У тебя будет отдельное задание, когда войдем в город.
        - Так не пойдет! Я начальник твоей охраны!
        Я смотрел молча и тянул паузу.
        - Да, ладно, - пробормотал он. - Разве отказываюсь? Но это мой долг и честь.
        - Есть кое-что важнее, а меня Облачко прикроет.
        - Она здесь?
        - Твое дело взять дом Метеллия Пия, - игнорирую недоумение. Очень удачно вчера появилась, и сознательно никому не говорил, что держу по соседству вместе с отрядом. Лишняя крапленая карта в рукаве не мешает при общении с врагами. - Знаешь такого?
        Он кивнул. Богатый купец и связи широкие имеет. Многим знаком.
        - Зайдешь в дом и всех повяжешь. Без крови, если удастся, по возможности никого не убивая и не давая шансов сжечь нечто или сломать его обитателям. Всех во двор, под охрану и стеречь. А сам очень внимательно осмотрись.
        - А что мы ищем? - сделал он правильный вывод.
        - Скажи, - невольно замявшись, произношу, - ты понимаешь, что рано или поздно мы столкнемся со зверолюдьми и их шпионами? Ты готов убивать полулюдей?
        На этот раз бывший Найден сам не ответил сразу.
        - И давно ты знаешь?
        - Я в Иберии их встречал и прежде. Далеко не у всех по лицам видно. А когда караван вырезали, добрые каратели свалили на меня таскать тела к яме. Самый молодой и без заслуг. Имел возможность присмотреться к татуировкам. У тебя похожая, но не такая. Другой помет?
        - Слово какое противное. Почему не семья? - А вот это уже с вызовом.
        - Брось, прекрасно знаю, чем отличаются нормальные от этого. Вас же забирают сразу, как только кормить грудью перестает мать, и больше ее не видите. Это если она не спятит.
        Зверолюди пришли не сами. Их никогда много не было. Они привели с собой чужих. Сначала их принимали за особо уродливых людей, приземистых, с крупными костями. Достаточно быстро разобрались. Череп от человеческого отличается заметно. Более вытянутый, надбровные дуги крупнее, а на затылке нехарактерный для людей выступ кости. Самое главное, зубы не той формы и расположения. На изображениях не то неандерталец, не то бритая горилла. Я не антрополог. Кличка Симиа - «обезьяна» на латинском, приклеилась быстро.
        Почему-то самок среди них оказалось мало с самого начала, и размножаются плохо. Увы, научных трактатов на данную тему не существует, поскольку они редко снисходят до общения с людьми, проживая в запертых кварталах. Зверолюди и то общительней. А эти людей воспринимают в виде пищи и скота, что мало способствует дружбе. Да они и своих не слишком любят. Никто никогда не слышал про большие отряды «обезьян». Даже во время Вторжения они действовали группами не больше сотни особей и всегда под командой апера, урса или латрана. Стоило собраться вместе большому количеству, начиналась драка.
        Зато дети от них и человеческих женщин рождаться могут. Бесплодные, как мулы от союза лошадей и ослов. Значит, нам они все ж дальние родственники. Очень дальние. Но выгода в этом имеется. Зверолюди сознательно создавали отдельную породу себе на пользу. Вначале просто хватали случайных пленниц и отдавали на поругание. Теперь все больше рабынь используют. По слухам, существуют целые питомники, где выводят своих слуг.
        - Спартанское воспитание, - криво усмехаясь, сказал Найден. - Бракованных убиваем, остальных правильно воспитываем.
        Если принцип схожий, с семи лет в военном лагере и следующие десять лет они жили впроголодь, учась выживать, подчиняться беспрекословно командирам и владеть оружием. И никаких семейных связей, кроме таких же сверстников и старших военных.
        - Я даже Бирюку не говорил о происхождении. Он наверняка догадывается, но вряд ли знает точно.
        - Мой отец был урод, братоубийца и насильник, - говорю совершенно спокойно. Ну не совсем папаша, но достаточно помню о его поведении, и даже через много лет прорывается его буйный нрав. - Я сам не лучший представитель человечества, что б там Мария ни думала, и сейчас планирую массовую резню. Мне плевать, какая в тебе кровь. Ты Чистый или станешь колебаться, когда столкнешься со знакомым?
        - Ты сомневаешься, убивать ли человека, если он твой враг?
        Это не совсем то, чего добивался, но пусть так.
        - Захочешь - поделишься. Дальше меня не пойдет. Нет, твое дело. Ylim свидетель, мы прошли через новое рождение. Прежнее осталось навсегда позади. Живем с чистого листа. Просто ты можешь увидеть в том доме нечто знакомое. Мне надо об этом знать.
        - Кто тебе сказал, что он шпион?
        - Не кто, а что. Над домом торчат усы из железных прутьев. Это способ связаться на дальнем расстоянии. Я даже догадываюсь, каким образом. Мне нужно устройство и кто с ним работает. Если удастся слушать других шпионов, мы многое узнаем.
        - Иногда мне кажется, что это ты получеловек. Из слабаков.
        Я не понял, про отношения внутри зверолюдей жрицы и то больше знали, чем про полулюдей. Похоже, их сознательно не учили человеческим языкам, чтоб поменьше общались с потенциальными врагами. Переспрашивать не стал. Успеется.
        - Слишком много знаешь. Я о таком в первый раз слышу.
        - Смотри внимательно, Пирр, - говорю, пропуская мимо ушей невысказанную просьбу объяснить. - Это важно для всех нас.
        Глава 5
        День крови
        Когда показалась чахлая рощица, один из охранников выехал вперед, загораживая дорогу. Он столь замечательно жестикулировал, что только идиот бы не понял смысла представления. Свою роль сыграл просто замечательно, указывая на место засады и требуя объехать стороной. На самом деле ничего подобного он не знал и знать не мог. Мы тут ездим регулярно, и никто ни разу не попытался набрасываться. Но если устраивать ловушку, то лучшего места на дороге не найти. По крайней мере, я б именно здесь поджидал.
        Гневно стучу себя по голове, демонстрируя недовольство его дурью, и стал разворачивать коня. И тут они не выдержали, с дикими воплями вылетев на дорогу. Мы дружно ударились в бегство, продолжая держаться плотной кучкой. Погоня шла широким веером, отсекая уход в сторону, но сюда сознательно не торопились, и все были на свежих конях. И мы, и они. Поэтому разрыв сокращался медленно. И все ж азартные крики раздавались все ближе. Впрочем, скачка продолжалась максимум минут пять, а затем заныл охотничий рог, подавая сигнал. Мы остановились и развернулись. Они еще не поняли, что к чему, а стрелы пошли в полет. Я отбирал сегодня лучших стрелков, а не наездников. Скорость и точность сейчас решала все. На уровне собственных телохранителей тянул не выше троечника. Первая моя стрела попала в коня, заставив его встать на дыбы от боли. Наездник слетел. Пусть так, но один минус. Еще один получил точно в грудь. Третий прикрылся вовремя щитом, но он никак не ожидал, что стрелы окажутся не охотничьими, а с узкими бронебойными наконечниками. Нормальные люди на работу с такими не катаются. Острие прошило насквозь
дерево, пробив руку и заставив издать вопль боли. Времени больше не было и, не теряя мгновения на вкладывание в гнездо, уронил лук на землю, выхватывая револьвер. К сожалению, управлять одними ногами, стреляя с двух рук, не выйдет. Надо было спешиться, ведь коняга не любит громкого шума, и приходится держать левой повод. Да и сам огнестрел тяжелый, как утюг. С левой сколько ни тренировался, неудобно. Потому ношу на поясе один. Второй у Лампы. Последний довод для врагов.
        Двоих налетевших с саблями вышибло из седла пулями, еще один получил пулю в бедро, а последний не успел выскочить из-под падающей лошади, которой я совершенно случайно, притом крайне удачно, прострелил ногу, и орал, придавленный тушей. Я вместо бойца с пляшущего коня умудрился вторым выстрелом угодить в шею несчастной лошади и едва успел увернуться от еще одного типа, мечтающего пустить кровь. Проверять, сломал ногу или нет предыдущий, совершенно не ко времени. Пусть хоть голову. Мне своя дороже. Перезаряжать некогда. Револьвер в кобуру, шашка в руку.
        Машинально отбил выпад и на противоходе рубанул по плечу еще одного врага. Тот куда-то моментально пропал, но его место занял очередной атакующий. Он был мне незнаком. Низенький, не особо грозный с виду, но очень быстр и умело управлял лошадью, тесня и так и норовя проткнуть. Нет, я регулярно тренировался в фехтовании, в седле тоже, но этот оказался настоящим мастером. Если б не надетая под одеждой кольчуга, пропорол бы моментально. И так приходилось исключительно обороняться, а по левой руке он меня все ж задел. Я всерьез дрался за сохранность шкуры и отчетливо понимал, что долго не продержусь. На самом деле он не стремился сразу убить, а хотел покрасоваться и пустить кровь. Иначе меня б уже собирали по кускам. И тут он странно хрюкнул, подался вперед, изо рта пошла кровь, а тело безвольно сползло под копыта.
        - Ты цел? - скалясь жуткой счастливой улыбкой с измазанного кровью и пылью лица, крикнула Облачко, опуская саблю.
        Пока я вертелся, стремясь выжить, вокруг не осталось чужих. Последних уцелевших добивали. А по полю еще кого-то гнали в сторону от города. Наверное, самые умные, вовремя сообразившие, что плохо пахнет. Вряд ли удастся убежать. Здесь кругом мои люди. Рог прозвучал, сообщая, что парни Облачка зашли в тыл. Затем и выманивали, чтоб сомнений не оставалось. А то пойдем большим отрядом, так они смоются или скажут, что погулять поехали, размяться. А посечь без причины - хлопот не оберешься. В Мавретане тайн не бывает. Уж не таких, кто кого прикончил и за что.
        - Да, Малха, - называю ее новым именем, полученным после обряда.
        Нахлынула усталость и одновременно счастье. Я не просто выжил, победил в очередной раз! На руке не рана, а царапина. Замазать дегтем, и все нормально будет. И не важно, что уделал врагов не своими руками. Добрую половину положили лучники. В отличие от меня они успели по пять раз выстрелить, и гораздо точнее. Можно не проверять.
        - Где ж мой лук? - тупо спрашиваю, озираясь.
        Конная сшибка отнюдь не куртуазная дуэль. Мы достаточно далеко отъехали от первоначального места. Малха покосилась на меня, но ничего говорить не стала. Отъехала и, не спешиваясь, нагнулась, подбирая. Показала поломанный и аж размочаленный, не иначе промчались по нему целым табуном, и отшвырнула.
        Кто-то из наших осмотрел одного из раненых, похоже, того, с убитой мной лошадью, и деловито перерезал ему глотку. Я молча перезаряжал револьвер. Четыре попадания из семи, считая пулю в стволе. В дикой запарке и на нервах отличный результат. А вот приготовить вторично к бою достаточно непростое занятие. Курок на полувзвод, блокируя барабан, после чего можно отжать защелку и снять сам барабан. Заполнить каморы порохом, вставить капсюли, запрессовать пули не пальцем, безусловно, а специальным инструментом, и снова поставить все на место. Без сноровки муторное дело.
        - Потери?
        - Двое погибли, четверо серьезно ранены.
        На минимум две дюжины врагов соотношение приемлемое. Поскольку я собрал почти четыре сотни, да еще и Малха с пятью десятками головорезов, шансы на победу велики.
        - Раненых назад, в усадьбу.
        Вокруг нас к этому моменту собралось достаточно много народа. И ее парни, и приведенные Тодором, и мной лично отобранные в качестве охранников дома и семьи во главе с Пирром.
        - Трофеи собрать, - приказала Малха. - Ты и ты, - ткнула пальцем, - отвезти в особняк. Делить потом станем. Головы в мешок.
        - Лучше он, - показываю на одного из присутствующих. Руку держит осторожно, она завязана побуревшим от крови куском материи, и пользы от него в свалке будет мало.
        - Ерунда, - говорит тот бодро. - Я пойду со всеми.
        Так, еще не хватает обсуждения приказов и хочу или не хочу. Прекрасно сознаю, в чем причина.
        - Слушать всем, - произношу максимально громко. - Чего не поймете, уточните потом у десятников. Если кто посмеет взять хоть медную монетку до раздела, повешу собственными руками на воротах его дома. Это ясно?
        Неразборчивое бурчание и заинтересованные лица. Они еще не осознали, что так и сделаю.
        - Делим так: половина добычи на всех участвовавших сегодня. На всех! - подчеркнуто глядя на строптивого. - Пешему одна доля, конному три, десятнику вдвое против обычной, сотнику вчетверо, пятисотнику в восемь раз и так далее, повышая до командира отряда. Это понятно?
        Одобрительное ворчание.
        - Вторая половина идет на пять равных частей. Первая доля Пророчице, чтоб не зависела ни от кого, включая меня. - Судя по киванию, мысль одобрили. - Вторая - общине на ее нужды. Третья пойдет на военную подготовку и амуницию общине. - Это дикие деньги - порох, артиллерия и кони. А кормить такую орду постоянно? Я что, из своего кармана всю жизнь содержать обязан? - Четвертая семьям погибших и пострадавших в бою. - А вот это явно вызвало одобрение. - И последняя на помощь больным, бедным, сиротам и нуждающимся. Это закон добычи для всех, и порядок не изменится, - припечатал.
        Как ни удивительно для вечно воюющих с соседями и заботящихся о чести, четкой росписи, сколько кому от захваченного, не существовало. В разных отрядах и местах решали по-разному. Чаще всего оставалось на совести начальника, собравшего людей для похода или налета. Конечно, он не мог забрать все подчистую. Да и не пытался. Кто ж пойдет с таким снова. Командир должен быть щедр к своим людям и не забывать отличившихся. На практике всегда существовало ядро из проверенных ранее соратников, и такой человек частенько одаривал близких более жирными кусками. В общем, справедливо. Кто со мной и прежде ходил, тому доверия и долю больше.
        - Я сказал! Вы услышали. Недовольные еще могут уйти.
        Желающих не обнаружилось.
        - Не все из вас Чистые и не обязаны идти со мной в неизвестность. Но если кто согласится и потом начнет возражать - его ждет смерть. Неподчинение в походе иначе не карается!
        По окончании речи посмотрел на недовольного.
        - Как прикажешь, - сказал тот крайне независимо и испарился в неизвестном направлении.
        Надеюсь, не прятаться, а честно выполнять указание по сбору трофеев и назад, в особняк. Я забрал почти всех мужчин, кроме стариков и детей. Пусть хоть однорукий присутствует.
        - Суждено нам умереть или жить, решать не нам, а Ему. Но победить нас нельзя, пока мы воюем за веру! Этот путь ведет в рай!
        Без намеков был поддержан криками одобрения. Людям понравилось.
        - О! - восклицаю, когда подтащили и поставили на колени парочку практически целых бандитов. - Медвежья Шкура собственной персоной. Это хорошо. Будет что предъявить твоему папаше.
        Старший сын Слоноубийцы.
        - Тебе все одно не жить, Фенек безродный, - скривившись, сказал тот, сплюнув выбитый зуб с кровью.
        Как достали эти дурни. И главное, совершенно без причины. Я официально принят в семью и племя.
        - Ты б лучше про выкуп чего сказал, а теперь уж точно в живых не оставлю. Отрежьте-ка ему язык болтливый. Только прижечь не забудьте, чтоб сразу кровью не истек.
        Он забился в руках моих людей. Парень здоровый и имя получил не случайно, в одиночку взяв матерого самца. Против лома нет приема, а со связанными руками не очень подрыгаешься. Дали по башке и скрутили, деловито разводя костер.
        - Ты? - глядя на следующего, спрашиваю.
        Пока костерчик запалили и язык вырезали, притащили еще с пяток пленных. Эти выглядели похуже. Кто с ранами, кто прямо с древком от стрелы в плече. Возиться с ними никто не собирался.
        - Воронье Перо, - быстро сказал тот, - из рода Джуба. Родичи заплатят, сколько скажешь.
        - И чем вам не угодил, что целой толпой наехали убивать?
        - А ты думал, можно заниматься поруганием наших богов и не заплатить? - взвился один из пленных. - И девку твою тоже прикончим.
        Воронье Перо посмотрел с тоской на него. Он правильно понял.
        - Я думаю, - говорю, дождавшись, пока болтуна утихомирят, попинав, - что слово «тоже» несколько неуместно. Я жив и здоров, а вот ты уже мертвец, хотя и болтаешь.
        Кивать не потребовалось. Один из охранявших прекрасно понял намек. Голова слетела с плеч. Чистый удар. А юноша один из младших братьев Облачка. Я вечно их путаю, как не постыдно, но на морду будто из одного стручка горошины, хотя и разного возраста. Кряжистые спокойные крепыши, без ярости выполняющие работу. Даже такую. А вот Малха совсем иная. Дикая кошка. Гибкая, красивая и кровожадная.
        - Влад, - сказал смутно знакомый седой мужчина в возрасте из наших, протягивая трубку. С Владимиром у всех затруднения. Язык плохо поворачивается. Против сокращения не возмущаюсь. - Странную вещь нашел у одного из убитых.
        Я покрутил в руках. Линза спереди, вторая сзади. Изображение мутное. Ага, защелка. Раздвигается на четыре колена. Вот так, подумал. Если ты боишься, что следят, значит, не обязательно паранойя.
        - Посмотри, - сунул Пирру.
        - О, сиськи Танит! - сказал тот ошеломленно, явно забывшись. Мы Чистые и таких выражений не употребляем.
        - Дай, - потребовала Малха, выдергивая у него из рук. - Раза в четыре ближе, - практично определила, - если судить по высоте дерева.
        - Вот поэтому, - наставительно говорю, - нельзя было чужому меня изображать. Они ж лицо видели и обман бы сразу поняли.
        Можно подумать, так уж мечтал лезть в рубку. С удовольствием доверил бы другому совершать подвиги, нисколько не страдая. Но нечто такое подозревал. Всегда лучше переоценить врага, чем отнестись с пренебрежением.
        - И откуда? - задумчиво спросила, неохотно отдавая Тодору.
        - Зверолюди, - и выразительно посмотрел на рыжего. Может, дойдет теперь, что подразумеваю, направляя искать странное. - Ты правильно сделал. - Это уже седому. - Это важно. Очень. Лично с меня дополнительная доля трофеев. Деньгами или имуществом, как пожелаешь.
        Он расплылся в довольной улыбке.
        В конце концов, за такую вещь можно взять золотом по весу, а стоит она заметно больше. Не продаются подзорные трубы. В первый раз слышу об их существовании. Видать, и у этих уродов редкость.
        - Ну что, парни, - обращаюсь к пленным, - кому-то жить хочется? Обещаю, если правду расскажете - отпущу. А нет… Правую руку этому безъязыкому и левую ногу отрубить. Все равно бесполезен. Потом очередь за вами.
        В Хетар мы вошли через западный квартал со стороны плавилен, а не по обычной дороге. Тодор повел сотню с двумя десятками туда, а я остальных в нужный район. Среди Джуба и Каэда многие работают с выплавкой железа и ушли с утра на работу. Ими и занимался Тодор, но и оставшихся хватало. Все было обговорено заранее и люди разбиты на десятки, где командиры четко знали, какой двор за ними и куда идти после подавления сопротивления. Противник не ждал нападения, причем такого массированного и одновременного. Ворота чаще всего не заперты, оружия под рукой в родном доме никто не держит. Мужчин резали на месте, женщин и детей сгоняли во двор и, оставив парочку человек в качестве охраны, шли дальше.
        Над городом повис крик и вой. Единым махом взять все нужные здания не вышло б с таким количеством людей, и чем дальше шли, тем упорнее становилось сопротивление. Я не зря запретил брать добычу. Достаточно потерять ярость напора, и они сумеют объединиться. Тогда это серебро выйдет большой кровью. Очередной богатый дом оказался заперт наглухо, с крыши стреляли лучники, причем среди них были женщины и подростки. Их смела залпом из ружей личная десятка охраны. Одна девчонка-подросток упала прямо на заостренные колья забора и жутко кричала. Правда, недолго. Кровью истекла.
        Кованые железные ворота вынесло зарядом взрывчатки. Мои люди прекрасно умели с ней обращаться, на тренировках проверяли заранее размер и куда ставить заряд. На это дело я не жалел динамита.
        По приготовившимся дать отпор хозяевам грянул еще один залп, выкосив добрую треть готовых к драке. С такого расстояния промахнуться невозможно. А потом внутрь полезли остальные парни, разгоряченные боем и потерявшие нескольких товарищей. Меня отпихнули в сторону. Сейчас остановить их не удалось бы, даже пытайся.
        - Месть! - орали, готовые лезть прямо на клинки. - За веру!
        Дворик моментально наполнился звоном стали, криками боли, боевыми кличами. Судя по количеству, здесь собравшиеся вряд ли случайные люди. Ведь это и был тот самый дом, где убили наших товарищей и откуда пошли кончать меня. Переступая через трупы, мимоходом обнаружив тушу Слоноубийцы с расколотым черепом, так что опознать можно лишь по одежде и толщине, подхожу к закрытым дверям. Замечательная особенность города - наличие ничуть не похожих на другие узорчатых мощных дверей. В другое время полюбовался бы резьбой по дубу, как и кованой решеткой на воротах.
        - Эй, Каменистая Земля, - кричу, - сдавайся. Хоть родные уцелеют.
        - Да проклянет тебя Баал! - ответил тот. - Да сгниют твои внутренности, убийца!
        - Ты первый начал, - равнодушно говорю и показываю жестом - пора.
        Через минуту дверь вылетает с грохотом, а внутрь летит палочка динамита с коротким горящим фитилем. Гранат пока мало. Их сделать не так просто, как кажется. Нужен пустотелый и рифленый сосуд. Приходится обходиться имеющимся вплоть до запихивания взрывчатки в горшочки и набивания их галькой. Попадешь под такой, помрешь не хуже, чем от чугунного осколка.
        Я метателям вбивал в головы долго и упорно: не надо лезть под удар. Сначала подрыв, затем вперед. Если обороняющиеся и остались живы, то от ударной волны они не в лучшем состоянии. Прежде убедиться на практике возможности не было. Не посылать же своих в помещение. А теперь любому видно - работает.
        Взрыв, и остается лишь добить слабо ворочающихся. Потом в следующую комнату и через лестницу наверх. Бросок, взрыв. И еще раз. И еще. К сожалению, там не только мужчины, но с этим ничего не поделаешь. Взявший оружие должен умереть.
        Я не стал прыгать внутрь, изображая героя. На то есть другие. Предоставил им окончательную зачистку и пошел к конюшне, привлеченный женским криком. А вот это уже пакость. Один из моих людей задирает юбку девке с вполне определенными намерениями. Я пнул его в зад и отскочил, когда он мгновенно развернулся, держа неизвестно когда выхваченную флиссу. Узнал и замер, не посмев ударить.
        Красивый малый лет двадцати. Кожа гладкая, как у девушки, хотя не мальчик. И бородка по последней моде подстрижена. Телосложение, как у Ахилла со статуи. Клинок у него дедовский, одежда бедная и не из Чистых. Кто-то из работников, а среди них зажиточные и родовитые не водятся. Но Кай. По поясу видно. Узоры характерные, но для наших мест редкие. С запада.
        - Разве мы не люди? - шиплю ему в лицо.
        Тут есть тонкость, понятная лишь мавретанцам. Звучит это «настоящие» люди.
        - Кто тебя уважать станет, если так на бабу лезешь?
        Будем справедливы, такое случается, и часто. Но не приветствуется. Убить, если она с оружием, - свободно. Насильничать некрасиво.
        - Я ж не монету медную взять собирался, - сказал с иронией, но без вызова.
        - Как тебя зовут?
        - Ыыыы! - закричал набегающий человек с кузнечным молотом. Он был настоящий гигант, невероятно широк в плечах, и оружие в его руках заляпано кровью и волосами. Кому-то буквально сейчас проломил череп.
        Мы одновременно шарахнулись в стороны, причем я умудрился споткнуться о девку и нелепо шлепнулся на землю. А вот красавчик оказался не промах и резко сделал выпад. Мужик зарычал, замахиваясь, и буквально смел противника. Тут же развернулся, поднимая свой жуткий молот, чтоб вбить мне голову в плечи, но я уже начал стрелять из револьвера. Пули вырывали в нем буквально куски, а он все стоял и рычал. Когда последняя ушла, красавчик прыгнул сзади и ударил с левой руки в толстую шею. И тут наконец гигант упал, как бык. С грохотом и заливая все кругом кровью.
        Я принялся автоматически перезаряжать револьвер. Без снаряженного барабана и не подумаю куда отправиться. Пальцы дрожали, и чуть не потерял капсюль. Не помню, чтоб когда-либо в этой жизни так пугался. Реально смерть увидел. Причем крайне неприятную.
        - Руку сломал гад, - сдавленно сказал красавчик. - Чего ж этот ублюдок сидел так долго и ждал? Неужели тебя? Я, - уже другим тоном, - Вольный Петух, Кай-чата-Арит.
        Я невольно хмыкнул. Этот юмор здешним не понять. За такое и убить могут. Да и петух совсем не та птица. В Галлии скорее символ храбрости. А в целом правильно вычислил. Именно с запада и происходит. Племя прекрасно знакомое, не из самых сильных, но и не харатины.
        - Бери девку и идем к остальным. А вы ступайте смотреть конюшню. - Прибежали мои охранички, ага. В какой-то момент они потерялись, занятые стрельбой, а я пошел, как баран, прогуляться. Кого винить, что чуть не остался с пробитой башкой? Исключительно собственную глупость. - И поосторожней, чтоб там еще кого не оказалось.
        - Э, Фенек, - сказал по пути Петух, награждая пинком девушку, чтоб шла быстрее, - а баб-то как делить? Если по справедливости, то старикам положено уже в возрасте, дабы хозяйством заниматься. А молодых юношам для лучшего самочувствия.
        Наглец настоящий, подумалось с восхищением. Я б побоялся начальнику в его ситуации рожи корчить.
        - Не ищи людской справедливости там, - говорю вслух, - где делят добычу. По жребию каждый получит, как свыше ОН решит.
        Из дома у нас на глазах выволокли человека в заляпанных кровью одеждах. Лицо напоминало синюшную маску, и узнать достаточно сложно. Он нечто мычал чудовищным ртом с размазанными губами и выбитыми зубами. Проклинал или жаловался - мне без разницы.
        - Ты приказал убить собственных родичей, Каменистая Земля, - говорю негромко. Не знаю, понимает или нет, но это не для него, а стоящих рядом, - кровь не только их, но и остальных на твоей совести. Судить тебя будут там, - показываю в небо. - А ты умрешь как пес, чтоб другим неповадно было трогать Чистых. В петлю его!
        Сразу с десяток рук подхватили и поволокли к воротам. Через несколько секунд закрепили веревку и тело повисло, непроизвольно дергая ногами в агонии. Жуткое дело. Не ломают шею, а медленное удушение. Это не просто смерть, и не зря грозил казнью в таком виде. Ничего позорней не придумали со времен распятия рабов и преступников на крестах. Кстати, вовсе не тех, что носили на шеях христиане. Настоящий напоминает «андреевский», и балки ставят наискосок.
        Торопливо прибежал от ворот десятник Кепа. «Скала» на иберийском. Подозреваю, он об этом не в курсе.
        - Там пришли со щитом, - сообщает.
        Подразумевается знак мира, когда боевой щит повернут к себе умбоном. На Средиземноморье предпочитают оливковую ветвь, но это тоже всем известный символ.
        Человек семьдесят вооруженных до зубов заявились, не зря прибежал с известием десятник - серьезная сила. Тем не менее агрессии не проявляли, и впереди стояли четверо хорошо знакомых. Старейшины родов Гаррэ, Дабур, Ягин и собственной персоной Желтое Крыло. Прежде чем начать атаку, я не поленился и лично заехал с пленными к нему в усадьбу. Трое из пяти, поняв, что шутки закончились, на наглядных примерах, болтали не переставая. Затяжка могла выйти боком, однако мне требовался авторитетный человек, чтоб он поговорил с остальными городскими правителями. Причем не из родственно-меркантильных соображений, а по долгу чести. Мне нужен был нейтралитет города в данном конфликте, и кто лучше сможет дать причину? Для того и ловили напавших, чтоб было с кого спрашивать.
        Похоже, ставка сработала. После длинного обмена приветствиями пришедшие дружно подтвердили, что мы в своем праве. Месть в ответ на нападение. История с тремя убитыми членами общины сознательно не поднималась ни мной, ни прибывшими. Тут слишком скользкий момент, и глава рода по закону в своем праве. Ничего, дайте закончить с этими, и остальные усвоят, что трогать Чистых слишком чревато.
        Соглашение было достигнуто без особых сложностей. Мы не трогаем их имущество и людей, они не встревают в драку. У нас нет причин для ссоры. Если кого и обидели случайно, подразумевалось, в горячке не того прикончили или по незнанию, завтра соберемся на нейтральной территории и обсудим размер компенсации.
        Еще куча поклонов и заверений в дружбе. Расходимся. На прощанье Желтое Крыло еле слышно, не для всех, произносит:
        - Метеллий Пий чем не угодил?
        Он уже в курсе. И недоволен. Какие-то дела с купцом имел.
        - Разберусь, - заверяю. - Возможно, перепутали мои люди. На воротах-то знаков[18 - Указание, что семья запятнана кровью.] нарисовать не успели.
        Он хмыкнул, явно не поверив. Практически сразу, не успел уйти, появляется еще одна группа гостей. Вот это уже неожиданность. Сломанное Топорище глава рода Ихие, младшего по отношению к Джил. То есть происходят от одного предка, но отделились позже. Это не означает, что такие семьи беднее или слабее прежней. Удача изменчива, и все легко переворачивается. Как сейчас.
        При этом Сломанное Топорище всегда почти демонстративно стоял в стороне от наших дрязг и держал своих людей накрепко. Он прямо сказал, что Корень сам виноват и нечего поминать дурака. А сотня вооруженных мужчин могла серьезно повлиять на наши дела.
        - Нет, - говорю, не устраивая очередного цирка с раскланиваниями и цветастыми оборотами, маскирующими оскорбления. - Я не хочу вашей крови. Но ты ж умный и должен сам понимать, на этом не закончится. Или нас раздавят, или мы победим. Других вариантов нет. И очень не хочется оставлять за спиной сомнительных родственников убитых. Как они себя поведут? Нападут ли, когда уйдем в бой?
        - И что ты хочешь? - так же прямо потребовал он.
        - Союза, - говорю сразу.
        Реально не нужна битва, в которой потеряю кучу бойцов. Взять мы их возьмем, но драться они станут всерьез, и ни о какой внезапности речь теперь не идет. А если пойдут на прорыв, то и вовсе некому ловить. Пока по городу соберешь всех, воины уйдут в горы. И что, забрать баб в рабство, лишь обеспечить себе бескомпромиссных мстителей. Нет, проще честно поделиться куском. И даже больше дать. Щедрого помнят и уважают.
        - Лучший для вас выход - союз вольных.
        Есть такое понятие в здешней политике. Объединение нескольких семей или общин во главе с наиболее сильным, но и остальные имеют право голоса. Основной принцип соседство и не обязательно иметь родство. Даже языки могли не совпадать.
        - И ты будешь старшим, - уточнил он с долей заметного ехидства.
        - Да. Если хотите доверия, дадите заложников и каждого десятого воина, когда мы пойдем в Тазу. Доля трофеев такая же, как для моих людей.
        - Хочешь привязать к себе? - прямо спрашивает.
        - Конечно, - подтверждаю не раздумывая. - Братья по оружию важнее дальнего родства по крови. За деньги его не купить. И не думай, что они отобьются. Я знаю, как взять за глотку.
        Специально ездил в прошлом году на местность посмотреть. Селение расположено в узком, однако удобном проходе между горами Рифа и Атласа. Чрезвычайно выгодное расположение, дающее богатство благодаря караванам и взимаемым с купцов пошлинам. Им придется поделиться ценностями. Мне очень нужна победа и деньги.
        - Если прижму сам, никакого союза не будет. Подчинение и дань.
        - Воины это понятно, - сказал Сломанное Топорище, помолчав. - А заложники… Девок возьмешь? - А это прозвучало с насмешкой.
        - Половину, - не задерживаясь, говорю, получив откровенно удивленный взгляд.
        Ну да. Если уж речь заводить о равенстве имущественном и юридическом, как вещает Мария, то глупо возражать в данном вопросе. Может быть, для родителей девчонки не столь ценны, но их проще перетащить на свою сторону. В этом роду очень многие молятся Единому, но не в нашей версии, а сирийской. Там полно павликиан. Дикость на самом деле. Христа не распяли, а апостол Павел был. Он адаптировал иудейство для язычников, отменив многие предписания, молитвы в Иерусалимском храме и пожертвования туда. Среди мавретанцев тоже случался переход в эту веру, но у них столько сект, спорящих о правильном поведении и догматах, что и богослов не разберется. Общее одно - египетский крест на шее или в виде татуировки. Это такой, с кольцом наверху, символизирующий бесконечность жизни и смерти. Ихние как раз из таких. Возможно, еще и поэтому пытаются договориться. Мы им и в духовном смысле ближе Каменной Земли и Слоноубийцы. Хотя павликианцы не разрешают женщинам исполнять обязанности священников.
        - Пятеро мальчишек и пять девчонок. Родители уважаемые и хотя б один сын твой. Не старший.
        Это серьезная уступка, о чем оба в курсе.
        - Жить будут на правах воспитанников.
        Если нарушите договор, зарежем, вслух не прозвучало. Это и так понятно. На то и заложники. Если щадить, какой тогда смысл.
        - Я такие условия сам принять не могу, - помолчав, сказал старейшина. - Мы должны обсудить.
        - Понимаю. У вас время до заката.
        Господи, как я устал. От этих разговоров хуже, чем в бою. Там адреналин в башку бьет и за жизнь дерешься. Здесь нужно каждое слово обкатать, прежде чем выложить. И ведь всем все одно не угодишь. Махнул своему личному десятку и пошел пешком по кварталу, заглядывая в дома и выясняя итог битвы на предмет потерь, хвала Ему, небольших, сбора добра и отношения к пленным. Я человек по-своему гуманный, поэтому убили только мужчин старше тринадцати. Ну если женщины не хватались за оружие и случайно под горячую руку не попали или под разрыв. Чужих тяжелораненых тоже добивали. Скорее из милосердия. В качестве рабов они не нужны, и лечить их никто не станет. К чему обрекать на страдания.
        Своих пострадавших отправлял в обитель к жрицам на излечение, благо раненых серьезно всего полдюжины. Рабов отпустил на волю широким жестом. Если уж честно, большинство все равно не имеет куда идти, пристрою к себе. Зато какой я весь из себя добрый, аж Чистые хмурятся. Они уже мысленно поделили живой товар. Ничего, женщин и детей из уничтоженного рода и без того хватает. Кстати, здесь их оставлять нельзя. Ни в коем случае. Лучше продать кочевникам. Оно мне надо, иметь в доме способную подсыпать отраву в котел? Только самые маленькие останутся. Лет пяти-шести. Подрастут, уже наши будут.
        Дом? получат наиболее отличившиеся в бою. Есть достаточно бедных, пошедших за мной. Возможно, один под церковь перестроить. Неудобно из города бегать на молитвы ко мне в особняк, да и постоянное наличие целой толпы изрядно раздражает.
        Всякая еда, посуда особо не трогает, хотя лишним ничего не бывает. А вот мастерские, склады товаров, плавильни, лошади, волы и многое другое - огромное подспорье. Смутно представляю раздел, уж больно много всякого разного. Без недовольных не получится. Даже как по жребию доли делить - неясно. Чисто выкупить, а затем распределять, никаких денег недостаточно. Да они еще пригодятся на самые разные нужды, и щедрость тоже не должна быть беспредельной. Ну, на то у меня есть Писарь. Он прекрасно умеет оценивать чужое имущество. Худо-бедно мы сегодня взяли под контроль четверть Хетара. А это очень серьезно и выводит общину на новый уровень.
        - А тебе чего надо? - спрашиваю маячащего по соседству Петуха.
        Руку ему, похоже, исправила одна из пришедших молодых жриц. Не в лубке и двигает, хотя и висит на шее в повязке. За спасение чего отхватить захотел?
        - Мой отец всю жизнь ковырялся в земле, - сказал парень, - да так и помер бедняком, сколько ни просил богов послать ему богатство. Когда он скончался, я не стал ждать, пока молитвы дойдут. Сел на коня и отправился в сертан взять, чего можно.
        Про Абдуллу из «Белого солнца пустыни» он не слышал, но практически процитировал. Хм… А я-то откуда знаю? Здесь у меня обычно дырка в памяти. Опять выскочило никчемное и бесполезное. Лучше б имя земной матери вернулось. Как такое забыть? А ведь стерлось.
        - Я силен и храбр. - Стеснительности в нем не наблюдалось. - У меня есть пятеро помощников, готовых идти куда укажу, ведь мы после набегов неплохо жили. Но это не то. Хочу большего. Возьми меня и испытай!
        - Ты пришел с Малхой?
        - Да.
        - И чем не устраивает?
        - Не отсутствием стручка, - сразу сказал, ухмыльнувшись. - Только она полусотник, а ты полководец. Я тоже хочу быть сотником, а то и тысячником. Возьми, не пожалеешь!
        - Я воин Пророчицы, не грабитель!
        - О, идолы не дали моему отцу ничего, - серьезно сказал Петух. - Может, ее бог иной.
        - Подумаю. - Жестом отодвигаю, раскрывая объятия крайне недовольному Бирюку. Ага, не поставил в известность и не пригласил поучаствовать в драке, а ведь он считается Чистым. Сознательно не стал его впутывать до поры. Он мне нужен в прежнем качестве, как и остальные. Поздоровался с Совой и Агатом, пришедшими с ним. Даже Гиене сделал ручкой и пожелал дождя. В отличие от остальных почтарей упертый язычник и противный тип. Тем не менее по-своему справедлив и не участвует в сварах семей никогда. Он выслушал очередной пересказ случившегося, принял к сведению имена попытавшихся меня убить и связь с главами рода. Неслучайно сохранил живыми. Заметно поморщился при упоминании роли рабыни во всем этом деле. Ее свидетельство на настоящем суде против хозяев бы не приняли. Но теперь поздно голосить, да и подтвердились показания. В любом случае что сделано, то сделано и фарш не провернуть назад.
        Примчался наконец гонец от Тодора. Он свою задачу полностью выполнил. Никто не ушел, хотя попытка сопротивления была. Особенно когда до них дошло, что живыми оставлять не собираются. Восемь наших погибло. Четырнадцать повезли в обитель с неприятными ранами. Есть шансы довезти не всех. Я отправил к жрицам еще одного человека с заверениями о полной оплате помощи. А сам подумал о похоронах. Как-то так вышло, до сегодняшнего дня никто из Чистых не помирал. Специфического обряда Мария не проводила. Надо отобрать подходящие молитвы и проводить в последний путь…
        Провести - да-да - подходящее слово «утешение». Ох, как не хватает Писаря с его подробными записями! Послать, что ли, за ним? Э, все равно отвезем погибших на тофет-кладбище у скал. Там еще с древних времен полукруглое традиционное захоронение в виде мавзолея. Даже надпись имеется старым пуническим алфавитом, местами почти невидимая. «Построено жителями (?) для царя Магона, сына царя Гайи, в десятый год правления». Никто не в курсе, что за цари. Внутри ни костей, ни могилы, да и кто были эти люди, неизвестно. Зато место приметное, от особняка недалеко и парочка могил рядом. Вот и сделаем внутри купола захоронение первым павшим за веру. Будет символично и можно будет прийти на День Мертвых, как положено приличным людям. Чтоб не прямо у дороги, но и не слишком далеко.
        Глава 6
        Мир - это война
        - К берегу, должно быть, на водопой подходило целое стадо Шестилапых, - говорил для всей компании, кроме моих детей еще и нянька, следящая за младшими, парочка малолетних заложников, слушающих открыв рты, Ганон и сознательно набившаяся в гости Малха. Несмотря на возраст и желание выглядеть настоящим воином, она тоже обожала сказки, - косолапо ступая короткими сильными ногами.
        Да-да, пересказ вольного продолжения «Волшебника Изумрудного города» идет на ура. Мне в детстве тоже нравилась Подземная страна, говорящие звери и Страшила без мозгов. Гораздо больше малоприятных братьев Гримм. Имелась у нас такая толстая книга. Неадаптированная для детей. Открываешь на первой попавшейся странице - людоед, на второй у папаши двенадцать мальчиков, и он обещает жене, если не родит девочку, всех убить. Немцы ненормальные были или тогда к таким гадостям относились нормально?
        Закрывающая вход в комнату занавеска отодвинулась, и заглянувшая Лампа очень выразительно кивнула. Требует наружу.
        - Продолжение будет завтра, если слушаться будете, - заявляю, поднимаясь.
        - А ты не уедешь? - спрашивает Копуша подозрительно.
        - Увы, - показательно вздыхаю, - не все от меня зависит. Есть куча важных дел. Но непременно закончу историю при случае. А теперь спать!
        - Мария вернулась, - сказала супруга, глядя тревожно. - Тебя зовет.
        То есть в особняк входить не стала. Нехороший признак.
        - У тофета встала лагерем.
        - Я тоже еду, - сказала Малха из-за спины.
        - Куда ж без тебя.
        Тут между нами проскочил Ганон и встал, загораживая лестницу.
        - Отец! - набычившись в ожидании посыла крайне далеко, это неслыханная дерзость по отношению к старшим. - Я уже вырос. Почему не отдаешь меня воспитателю?
        Строго говоря, я ему не отец, официального усыновления не было, но в Мавретане грань между папой и отчимом достаточно тонкая. Очень часто женятся на вдовах братьев. И семья сохраняется, не прозябают в нищете, имея защитника, и имущество делить не требуется. Спать вместе совсем не обязательно.
        - Нахальный, - одобрительно сказала Малха. - Отдай мне, обломаю, чтоб уважение проявлял.
        - Подумаю, - говорю стандартно.
        Это уже превратилось в привычку. На просьбу никогда не даю прямой ответ. Хотя б сутки на переваривание и обсуждение с другими. Наказания тоже не сразу отмеряю нерадивым. Сгоряча можно и перегнуть палку. Другое дело, если обещал. Тогда нужно выполнять. Вешать или награждать.
        - А теперь беги вниз и скажи, чтоб лошадей седлали.
        Он ссыпался вниз по лестнице, торопясь выполнить поручение.
        - Думаешь, не догадались? - с иронией спросила Малха. - Один в любом случае не отправишься.
        Я спиной почувствовал, как Лампа сделала благословляющий жест. Ей тоже страшно.
        - Да? - с сарказмом переспрашиваю. - Встанете на мою защиту?
        Беру за плечо, поворачивая к себе лицом к лицу вплотную.
        - Какие ж вы Чистые, если пойдете против слов Пророчицы?
        - Есть дела духовные, - невозмутимо сказала Малха, не пытаясь отодвинуться, - а есть обычные. Обряд не спасает от неприятностей земной жизни, не помогает от смерти и не дает непременного благополучия. Иногда нужно драться. Вера дает спасение на том свете, а на этом нам поможет только сталь.
        Я подумал и промолчал. Все равно с ней согласен и строить из себя всепрощающего ради общей любви не собираюсь.
        К мавзолею прибыли целой толпой. Практически все находившиеся в доме сорвались встречать, кроме совсем маленьких детей и нескольких приглядывающих за ними старух во главе с Олимпиадой. Похоже, она единственная, кто продолжал мыслить трезво. Остальные прекрасно понимали, насколько их дальнейшая жизнь зависит от этой встречи. Илаку все это не нравилось, но встревать с советами не пытался, держась за спиной у Фенека.
        У тофета уже было два лагеря. Это легко заметить по кострам. Один заполняли отправившиеся с Марией и присоединившиеся к ней в ходе похода с проповедями по горам. Всегда найдутся уверовавшие, отчаявшиеся или больные, готовые идти за благой вестью в надежде получить нечто. Не обязательно материальное. Хозяин кивал на приветствия нескольких знакомых лиц, но не отвлекался даже на важное. Он явно заметил Мизинца с Рычагом, но не стал к ним подходить. А Илака всерьез бесило, когда он не мог сложить концы с концами. Обоих Фенек отправил не молитвы совершать в долину, а с некой целью. В чем смысл, если свои мастерские есть? На прямой вопрос все трое скалились и не отвечали. Его признавали важным и полезным, но все равно стоял на ступеньку ниже. И резня в Хетаре ничего не изменила. Он вроде присутствовал, но в роли мытаря, фиксирующего чужое захваченное добро. Не то чтоб рвался помахать мечом, но все ж обидно.
        По соседству с Чистыми расположилось не меньше полутысячи человек в пастушьих палатках. Причем среди них много женщин и детей. Только они все имощаги, и сладко улыбающийся в сторону Фенека Синий не особо понравился Илаку. Почтарь с хозяином не ссорились никогда, и даже отнесся в самом начале покровительственно. Да вот вырос давно господин из детских штанишек, и они с ним как два кобеля, претендующих на власть над стаей. До поры до времени обнюхивают друг друга и машут хвостами, однако рано или поздно придется сцепиться, выясняя, кто главный. Очень не хотелось попасть под случайный удар. Уж Синий его щадить не станет. Для него любой с побережья никчемная крыса. Хотя нет. Рядом с ним стоит еще один каратель, так у того Спутник-крыса. И ее он никогда не тронет. А вот раба или даже вольноотпущенника за людей не держит.
        Перед мавзолеем стоял небольшой белый шатер, и к колышку привязана Брак. Рядом без особого энтузиазма отирала кастрюлю Матушка. После выхода из обители дочери она всегда находилась где-то рядом, но ни во что не вмешивалась, отдавшись обычным бытовым заботам при Марии. Варить еду, зашивать одежду, чистить кобылу Пророчицы она никому не доверяла, и это молчаливо приняли все. Уж точно не отравит или плохо не поступит. Чуть в стороне две молоденькие жрицы, учившиеся вместе с Марией и неясно почему постоянно присутствующие по соседству. Они охотно помогали и лечили при необходимости, но в общину не вступали.
        Больше никого на расстоянии броска камнем. Фенек, не задерживаясь, пересек невидимую черту и под сотнями пристальных взглядов подошел к палатке. Не стал входить, сел перед ней. Люди смотрели, почти не разговаривая. Пять минут, десять. Потом вышла Пророчица и нечто неслышное произнесла. Он поднялся и поклонился. Затем они зашли внутрь. Толпа возбужденно загудела. Илак маялся, страдая от невозможности услышать беседу. Минут двадцать ничего не происходило. Детям наскучило торчать, и они начали бегать. Люди тоже заговорили о своем. Кое-где у костров кушали или лежали. Когда откинулся клапан у шатра и Мария вышла с саблей в руках, не сразу и сообразили. Потом какая-то женщина громко ахнула. Руки у пророчицы были в крови. Заплакал ребенок и, моментально вскрикнув, замолк, заткнутый. На толпу опустилось полное молчание. Все побросали дела и со страхом смотрели.
        - Кто еще думает, - произнесла она в привычном стиле, когда вроде бы негромко говорит, но слышно каждому, - что надо было пролить реки крови, убив больше семисот человек и получив войну?
        При этом она крайне недвусмысленно подняла саблю.
        - Я, - после короткой паузы заявил Синий.
        Он явно уже в курсе, как и прочие.
        - Ты готов умереть за свои слова?
        - Да! - резко сказал.
        Он отдавал себе отчет, Мария в схватке на саблях ему не соперница. Только жрица способна убить взглядом. Это все знали. Ну не всякая, одна из десяти. Или прикосновением. Практически любая. И на лбу у них не написано, кто может одним жестом прикончить, а эта сильна и еще и не на такое способна. Да и вряд ли ему дадут уйти живым, если дойдет до схватки. После смерти льва его порой заносило, и сам о себе это знал. Иногда срывался. Правильно было б промолчать и дать убраться сестре брата. Но сейчас высказался вполне обдуманно. Фенек поступил единственно правильным образом, и не признать это нельзя. Честь требует справедливости даже себе во вред. Давно пора было поставить на место недовольных. Он бы сам не смог ждать подходящего случая и спровоцировал предлог для нападения. А этот молодец. Не просто ударил, хорошо все заранее обдумав. Опасный человек этот умник с севера.
        - Я тоже, - шагнула вперед, отталкивая людей, прокричала с вызовом Малха. - Только та вера чего-нибудь стоит, которая умеет защищать себя! И я умру за свои слова!
        Дернулся Мизинец, но не посмел встревать, остановленный жестом жены.
        - И я! - сказал Бирюк. - Влад правильно поступил.
        - И я! - прогудел Тодор.
        - Я тоже думаю, он был прав, - сказал негромко Илак и отшатнулся, когда Пророчица обожгла взглядом.
        - За убеждения и умереть хорошо. Идем, - резко сказала и, повернувшись, пошла к шатру.
        Малха шагнула первой, затем, поморщившись, не любил уступать в чем бы то ни было - Синий. Потом остальные. Илак тоже обреченно двинулся следом последний. Умирать ему совсем не хотелось, однако деваться некуда. Даже если Мария сошла с ума, сбежать невозможно, когда сотни глаз на тебя смотрят. Как сказал как-то Фенек, при разговоре о чести: «Умереть надо красиво, чтоб люди потом рассказывали с одобрением». Звучало не самым лучшим образом, ведь фактически признал, насколько ему плевать на кодекс. Но справедливость в том высказывании была.
        Малха нагнулась перед низким входом и на мгновение замерла. Потом шагнула в сторону. Синий хохотнул и освободил с задержкой путь остальным. Когда Илак оказался внутри, он понял, в чем причина. Фенек совершенно спокойно сидел возле огня. Голова у него была на месте. Испытание! - дошло до Илака, и засвербело срочно записать. Рука машинально полезла в сумку на поясе, где таскал таблички. Мария ткнула пальцем в угол. Похоже, она прекрасно поняла, про его записи знали все, да Илак не скрывал, и разрешила. При этом он опять отделялся от остальных, севших рядом. Получалось, он вроде Спутников, тоже присутствовавших на встрече, но не имеющих права голоса. Карк сидел на привычном месте - плече Бирюка, а Пицли рядом с Пророчицей. Да, давно мало кто верил, что зверек просто дрессированный. Спутники обычных зверей игнорировали, даже своей породы. А с этим общались, и это не скрыть. И слушок пополз давно, добавляя Марии святости. Никто никогда не видел женщину с привязанным зверем. Неспроста! - общее мнение.
        - Я несла слово Божье, - сказала Мария, немного помолчав. - Его слово. Не свое. Но почему-то решила, что люди вокруг обязаны думать, как я. Нам свойственно переносить на окружающих, если они не возражают, свои мысли, чувства, и крайне неприятно, когда обнаруживается несогласие. К сожалению, труднее всего быть справедливой по отношению к себе. Всегда найдешь кучу оправданий, чтоб не каяться в поступке и не слушать советов. Да, они могут быть дурными, однако когда все говорят, что ты не права, значит, нужно задуматься. Сейчас я говорю от себя, не повторяю откровение свыше. Да, есть забота о душе, но нельзя забывать и об обычных нуждах. На удар нужно отвечать двумя. Любовь без силы ничего не стоит. Чтоб исправить неразумных и агрессивных, придется применить меч. И это правильно. Всевышний не перестал быть милосердным, но обрел в вас оружие.
        Она достала серебряную чашу из стоящей рядом сумки. Налила красного вина из фляги туда.
        - Оно красно, как кровь человеческая, - сказала нараспев. - И лоза никогда не вырастет без солнечного света, даруемого свыше.
        Добавила воды из другой фляги, разбавляя.
        - Без воды не будет жизни.
        Достала кинжал и принялась размешивать им напиток.
        - Ylim всемогущ и не знает он страх. Он истинный царь на земле, в небесах…
        Теперь она заговаривала незнакомыми стихами, как всегда, когда проповедовала.
        Помочь и спасти, свою милость отдать
        Тому, кто идет по прямому пути.
        Кто предан ему, не войдет во тьму.
        Бог с теми, кто лично испытан в боях.
        Кто жизнь отдает во славу одного.
        Погибнув, воссядет у трона Его.
        И протянула чашу Фенеку.
        - Для тех, - сказала, пока он пил и передал дальше, - кто бился за веру. Идущих на смерть.
        Дождалась, пока все выпьют, и на взгляд Илака еле заметно покачала головой. Он не дрался и не для него. Он здесь для записей, не больше.
        - Каждый из вас выберет достойных вступить в братство воинов. Пятерых. Не больше. Выбирайте заслуживших. Только нашей веры и лишь бившихся рядом.
        Оп, сказал сам себе Илак, торопливо записывая. А ведь она Синего записала в единоверцы. Он тоже прошел обряд?
        - Ни деньги, ни заслуги, ни пол, ни что-либо другое не имеют значения. Потом они могут провести обряд с другими пятью, добившимися делом права стать в одном строю.
        И так все будут связаны узами через кого-то, понял Илак мысль. Братство внутри общины. В него будут стремиться попасть, и это свяжет еще сильнее, а заодно даст новых воинов.
        - Я не полководец и не стану вести в бой. Не мое это дело. Влад, сын Фенека, готов ли ты вновь принять груз тяжкой ответственности, связанной с командованием походом?
        - Да, госпожа, - ответил тот после заметной заминки.
        Синий переглянулся с Бирюком. Похоже, они тоже уловили. Ни о чем таком не договаривались без них. Фенек не ожидал.
        - Клянешься нести нашу веру с честью даже ценой собственной жизни?
        - Да, госпожа.
        - Соблюдать правила и обычаи нашего народа, не противоречащие вере?
        - Да, госпожа.
        - Будешь ли верно служить общине до смерти или освобождения от должности?
        - Да, госпожа.
        - Тогда я официально и при свидетелях назначаю тебя старшим над нашими войсками. Императором.
        Подразумевался хорошо известный румский титул. Полководец, а не владыка государства.
        - Да, госпожа.
        - Будете ли вы сражаться и умирать, как прикажет поставленный мной командующий?
        Теперь она обращалась к остальным.
        - Да, госпожа, - ответили они нестройным хором.
        - Будете ли требовать от других того же?
        - Да, госпожа.
        - Запомните свои клятвы накрепко. Вы - армия Ylim, созданная по воле его. Вы не мне дали слово. Ему.
        Минута прошла в молчании.
        - А теперь, - сказала Мария, - можете высказаться. Не о выступлении, количестве пороха и нехватке лошадей. Это будете решать с Владом. Есть нечто иное? Говори, - разрешила, когда Тодор поднял руку. Так просят слова на большом собрании.
        - Община разрослась. Нас слишком много, и невозможно контролировать, кто чем занят и где пропадает. Мы иногда уже не знаем, кто есть кто. - И он демонстративно уставился на Синего.
        - Меня зовут Анибал, - скалясь, сообщил тот.
        Мария посмотрела на смешливого внимательно.
        - Кроме Ylim, нет других богов, - явно на публику сообщил тот. - Верую в Единого. Милостью Его, пребывающего во век, не оставим от врагов веры истинной даже следа.
        - Никого не надо заставлять верить силой, - вмешался Фенек. - К ней нужно прийти сознательно. Пусть иноверцы платят дань. Или налог, если так красивее будет звучать.
        - Хех, - хмыкнул Синий. - Когда он прав, то прав. Так даже лучше. Десятину?
        - Это решим потом, - перебил Тодор. - Это не к спеху. А вот община - важно. Вот пришли к нам туареги, а есть среди них хоть один знаток веры?
        - Не хуже тебя молитвы знают, - пробурчал Синий.
        - Нужно объяснять и объяснять, чтоб дошло до всех. Назначить наси-старейшину. Со знаниями, чтоб давал общине точные ответы на возникающие вопросы. Пусть он выберет еще хотя бы двух из местных для решения денежных вопросов, принятия новых членов в общину, обучения желающих слушать. И чтоб сообщали о своих делах регулярно, а не пропадали без вести навсегда. Чтоб мы знали и помогали, если необходимо. Не важно чем. Людьми, едой, оружием, в конфликте с соседями. Если наши, то во всем!
        - Не мешает послать во все стороны магидов рассказывающих, - подал голос и Бирюк. - Не случайных людей, а готовых нести слово божье по Мавретану. Листовки хорошо, но человек с правильно подвешенным языком - лучше. Что? - переспросил уставившихся на него соседей. - Я не прав?
        - Кто лучше подойдет, как не знающий дороги и известный Почтарь, - сказала Малха совершенно серьезно, озвучив общую мысль. - Может, и Сова согласится? Карателя никто не тронет, он может проповедовать всласть.
        - Я - нет! - быстро отреагировал Синий. - Какой из меня знаток?
        - У меня есть большая книга в нескольких экземплярах, - порадовал Фенек, - со всеми молитвами. Очень удобно для странствующего. Бесплатно подарю.
        - Хватит! - рыкнула Мария. - Не заставляйте жалеть, что слушаю. Научитесь сотрудничать нормально. Можно не любить человека, но отдавать должное его уму и знаниям. А мериться, кто самый-пресамый герой, станете в бою. Все. Идем!
        Она поднялась и решительно направилась на выход. Остальные не стали пихаться, лезя на наиболее почетные места. Напротив, с демонстративной предупредительностью уступали друг другу место, но фактически наружу вышли в том порядке, в котором зашли. Люди по-прежнему ждали, теперь уже не видно было разделения на пришедших в разное время, стояли вперемешку, и они оказались под взглядами.
        - Да он живой! - взвизгнул женский голос.
        - Подняла из мертвых!
        Илак вспомнил, что и сам не так давно был уверен, что Фенека убила Мария. Неудивительна такая реакция.
        Пророчица подняла руку, призывая к молчанию. И оно наступило практически сразу, разговоры и бормотание как обрезало.
        - На словах мы добры, но лелеем нечестивые помыслы. Забудешь закон, обожая себя, и вычеркнет Он тогда тебя. Будь собой и стремись к совершенству.
        Она опять заговорила рифмованно, как при молитве. Похоже, снова в трансе. Илак торопливо черкал на краешке таблички, чтоб не испортить прежнее.
        - Не ходи в белых одеждах невинности, не завидуй служащим во вратах Его. Не бойся смерти: пока ты жив - ее нет. Когда она придет, тебя уже нет. Ради веры в Него карают зло и защищают добродетель. Он истину знает, вершит Высший суд, Он вездесущ, и если иное не может помочь, позволено сталью врага одолеть. Справедливость на стороне не лгущего, не дающего пустых клятв и защищающих общину. Славься, Вечный, Сокрушитель грехов, Спаситель наш.
        А вот это уже была знакомая молитва, и многие подхватили. В свете факелов и мелькании теней от пляшущего пламени звучало громко и торжественно.
        - Ты мое убежище, ты моя честь. Нет кроме тебя другого! Здесь я служу Тебе! Одному Тебе! Я говорю то, что Ты повелел мне донести до всех! Чего мне бояться, если иду по Слову Твоему?
        Когда замолчала, с минуту опять стояла тишина, лишь дыхание слышно множества людей.
        - Эти люди, - сказала Мария, полуобернувшись и показав на стоящих за ее спиной, - мои командиры, облеченные доверием. Они поведут вас в бой. На священную войну.
        - За Ylim и Пророчицу! - заорали вокруг. - За веру!
        - Кто согласен послужить Ему на поле боя, а не для личной выгоды - повторяйте за мной. Я почту за честь отдать жизнь за моих братьев и сестер, состоящих в общине.
        - Я почту за честь, - эхом прозвучало из сотен ртов.
        - Я предпочту смерть, но не предам, не подвергну риску, не откажу в помощи товарищу по оружию! Я приму со смирением любое наказание, нарушив данную клятву.
        И снова после завершения клятвы загремело:
        - За Ylim и Пророчицу! За веру!
        - Общине нужны и другие, - переждав, продолжила. - Не одни воины, но и мудрые люди. Нас уже много, и некоторые далеко от Хетара живут. Они могут сбиться с пути истинного без мудрого управления. Мне нужны магиды, готовые принять ответственность на себя. Несущие свет в разные стороны мира. Не забывающие, что это может закончиться гибелью, и не отступающие перед опасностью. Люди, основывающие новые общины и руководящие ими. Не просто странствовать и вещать, помогать людям прийти к Нему! Мы никого не будем заставлять вступать в ряды Чистых под страхом смерти, но объяснять и просвещать - обязаны. Я могла б сама назвать имена, но здесь требуется желание, а не приказ. Хорошо подумайте. Решившие принять столь важную миссию завтра с утра придете. Я побеседую с каждым и отвечу на возникшие вопросы, а также решу, готов ли он к свершению. Ведь это подвиг не ниже сражения. Вам предстоит вести бой всю оставшуюся жизнь за умы. И помните: только действуя, можно изменить мир и придать ему новое направление. Поэтому даже ошибочное предпочтительней бездействия.
        - Госпожа, - расталкивая людей, вперед протиснулась какая-то женщина с ребенком на руках. - Правду говорят, что сказано: раб, принявший веру, должен быть освобожден?
        - Чистый не может держать правоверного в рабстве! Это не мои слова. Так повелел Всевышний!
        В толпе загудели. Не все были таким откровением довольны. Эдак завтра все рабы притворятся уверовавшими, а сами будут смеяться в душе? Этих разговоров с аргументами за и против приходилось слышать с маленькую гору. Если уж быть честными, всегда найдется кучка приспособленцев и лицемеров, но не при нашем количестве, когда все на виду. Пока - нет. Потому ядро общины категорически против принятия всех подряд или заставлять под угрозой.
        - Фенек нас освободил и без этого, - прокричала женщина.
        Вряд ли он сделал это из доброты, подумал Илак. Скорее с расчетом на будущее. В Мавретане рабство достаточно патриархальное, и даже взятые в плен могут через несколько лет получить свободу, если хозяин доволен. Даже на рудниках в основном свободные трудятся. Но ведь если рабы будут знать, что от рук Чистых получают свободу, община заимеет кучу готовых помочь и встать на ее сторону прямо в среде ее врагов. И не дай бог начнут казнить таких. Оттолкнут и остальных, превратив из сомнительно лояльных в готовых перебежать на нашу сторону. О, Фенек был совсем не прост и умел думать на пару ходов вперед, а не просто махать флиссой. Хотя и это он делал очень неплохо. Каждый день, невзирая на тяжкий труд до того, выходил на тренировку. В любую погоду и при любом самочувствии.
        Илак еще помнил молодого и не очень крепкого парня, обладающего неким опытом, но явно не мастера боя. И далеко не лучшего наездника. Умел, но не в седле родился и не в Мавретане в кочевье вырос. Сейчас так никто не скажет. Упражнялся до изнеможения постоянно, а в последнее время приглашал известных бойцов для учебных поединков. Пешим, верхом, на любом оружии. Самое странное, что при этом вовсе не пытался идти в первых рядах, когда громили дома, как сделали бы многие. Кто б его ни учил, очень хорошо усвоил главную истину - командир на лихом коне впереди, когда в подчинении десяток. У сотни в крайнем случае. Больше пяти сотен - ими нужно правильно управлять, а не драться в общем строю. Доказывать храбрость уже не требуется.
        - Я свободный человек, не нуждаюсь в подаянии, а хочу стать членом общины, хотя не из вашего народа!
        - И с тобой завтра побеседую, - сказала Мария. - Я вижу искренность, но этого мало. Нужно принять наши цели и путь. Придется многое узнать, и, может быть, это случится не скоро. Не всем хватает терпения. Но если хочешь - мы открыты для всех!
        Толпа взревела.
        - Я верую!
        - Позволь и мне приобщиться!
        - Мы готовы!
        Оказывается, здесь не только свои собрались. Из города тоже пришли.
        - Ylim лишен ненависти и пристрастий, - перекрывая шум, сказала Мария. - Для него не имеет значения происхождение, пол и цвет кожи. Милосердие и Любовь - Его имя.
        Фенек через плечо сказал вечно торчащему по соседству Писарю:
        - Сегодня спать не будешь. Мне нужно к утру краткое изложение вероучения в форме вопросов и ответов.
        - Ып, - сказал он задавленно.
        Да, это не так просто. Однако реально. Хотя и не за ночь. Пусть старается. Основные молитвы уже собраны в тот самый том, о котором говорил. Утренние и вечерние отдельно. Все они имеют общие признаки - символы веры. Но есть еще и проповеди. Они разнятся, и хотя идеи никогда не противоречат более ранним высказываниям, все ж за эти годы там с тысячу страниц наберется.
        - То, что повторяется неоднократно, - объясняю. - Основные тезисы. Равенство всех, не давай пустых обещаний, помогай бедным и обездоленным; правила, в какое время молитвы, обряды… Похоронный тоже. Головой думай. Докажи, что ты не зря все это время записывал. Магидом это понадобится для проповедей и объяснений. Результат покажешь Марии, пусть исправит, если чего не устраивает, но помни, нет большего удовлетворения, чем лучший из возможных итогов деятельности. От этого шибает не хуже любви красивой женщины.
        - Да ты поэт, - с восхищением сказал Синий так же тихо.
        - Не дорос до настоящего, - с какой-то странной иронией сказал Фенек. И это был не намек. Илак в очередной раз его не понял. - Не тот велик, кто рассказывает о том, что видит, в рифму. Не стихи это - обнажил клинок и разрубил от плеча до пояса.
        - А мне нравится, - пробурчал Синий. - Удар мастера.
        Похоже, в этом не сойтись. Ну и ладно.
        - Слушай, Анибал, возьмешь моего приемного сына в воспитанники?
        - Почту за честь, - ответил тот после еле заметной паузы.
        Просьба не вполне обычная. Отдавали, как правило, близкому родичу или иногда союзным кочевникам. Но в хорошо знакомый род. В этом смысле имощаги с тубрак дружбу не водили. Это было еще и доверие или налаживание связи, потому что в случае конфликта такой мальчишка мог превратиться в пленника. Фенек шел навстречу, и на весах местной политики такие предложения очень серьезны. Ведь будет и встречный жест рано или поздно.
        - Только никто с ним цацкаться не станет.
        - Как со всеми. Другого и не нужно. Мне нужен настоящий боец, на которого можно положиться через несколько лет, а не самый замечательный ремесленник. Не в обиду кому будет сказано. Ну, - произнес с заметным облегчением в голосе, - кажись, закончили.
        Они поспешно отступили с дороги Пророчицы, пропуская ее в шатер. На ходу она поманила Бирюка, и тот послушно двинулся следом. Похоже, идея погнать Почтаря по округе ей понравилась. Да и Бирюк для этого прекрасно подходил.
        - Приглашаю ко мне, - заявил Синий. - Обсудим военные действия. Ты в курсе, что скоро лето и поэтому никто воевать не станет? А что? Тазу никто прежде не брал?
        - До них румляне не дошли, - равнодушно говорю. - А то б стерли в порошок. Они и куда более укрепленные города захватывали.
        - А ты видел, - сам себе кивнул Синий, правильно поймав мысль. Специально заехал и посмотрел внимательно обстановку. - Ха, еще и план имеешь?
        - Будет тебе все. Только уж в общей компании, чтоб по десять раз не повторять.
        - Ну, вроде бы все уже и так здесь?
        Я молча показываю на подходящего Желтое Крыло собственной персоной в сопровождении парочки сыновей. Они хоть и не из общины, но полторы сотни клинков дадут. Это мы уже обсудили втихую. Пирр уже присоединился с недовольной рожей. Ему явно хочется заявить нечто на тему, почему не выпрыгнул из толпы, в оправдание. Не виню. Сам загнал в Хетар, и он не мог успеть вовремя. Мизинец - этому больше жена интересна, обнимаются, забыв обо всем. Рычаг - со счастливой ухмылкой, но я и так в курсе. Голубь прилетал с запиской. Парочка уже показавших себя в ранге сотников. Ну не могу разорваться и за всем проследить. Приходится доверять назначенцам, пусть они не столь близки, как Малха или Тодор. Топорище, если и присутствовал, себя не проявил. И не надо. Некоторые вещи исключительно для своих. А он пойдет по приказу или всех вырубим.
        - Мы идем на Тазу, - говорю сразу для всех. - Подробности обсудим у Синего в шатре.
        Народ толпится вокруг и не приближается, мы отгорожены моим личным десятком от напора, а уши развесили. Всем интересно. Перетопчутся. Я б и остальным до последнего момента ничего не говорил, но сейчас необходимо сотрудничество.
        Глава 7
        Неприступная таза
        Беспечный пост не ожидавших появления врагов с этой стороны взяли в ножи практически без звука. Теперь начиналось даже более трудное. Сотня во главе с Рыжим двинулась пешком вперед, на случай встречи с противником. Остальные на манер муравьев облепили пушки так, что и подойти уже невозможно. Все прекрасно понимали, насколько уязвимы при случайном обнаружении, и рвали жилы, вытаскивая наверх орудия. Даже четыре лошади уже не могли тянуть на крутой подъем. Без помощи людей, буквально несущих огромную тяжесть, достичь цели было б невозможно.
        Мавретанцы гордые люди, и заставить их послушно выполнять приказы - немалая проблема. Однако они хорошо знают, что такое война. Морды у лошадей замотаны, но и люди тянут в полном молчании, разве тяжкое дыхание слышно. Уперто толкали вперед, крутя колеса и натягивая лямки, сменяясь по жесту начальника и при этом бесперебойно продолжая пихать вверх, без отдыха и остановок. Последний участок и вовсе одолели на человеческой силе. Лошади на такой крутой подъем не шли, и их пришлось распрячь и оставить. Затащили на заранее припасенных канатах.
        Современная артиллерия осадная или стоит на стенах из-за большого веса. Для обычного сражения слишком неповоротлива, и никто не использует. А я делал ставку именно на полевые орудия. Причем приобретение достаточного для армии количества меди и олова для массового изготовления пушек могли потянуть разве империи вроде Птоломеевой или Сасанидской. Производство оружия и обучение воинов требуют развитой бюрократии и огромных средств. Порох, кстати, тоже не абы какой годится. Никак не по моим финансам.
        Первоначальная идея была уйти от стандарта и получить нечто дешевое. По факту раз в десять! В конце концов, я точно помнил - это возможно. Отлить из чугуна пушки так и не удалось. Точнее, получались жуткие монстры по весу. Тут сложность, что сопротивление на разрыв у бронзы в разы больше. Поэтому при одном и том же размере жерла бронзовая пушка более тонкостенная выходит. И легче. Как высказался консилиум из Мизинца, Рычага и дядьки Клыка, железными хорошо бить стены или ставить на корабль. Только большой, чтоб не утоп от отдачи. Типа шутка, но я взял на заметку. А пока что вернулись к прежнему. Бронзовым орудиям.
        Тут надо сказать, работать с ней умели немногие, и среди моих родичей таких не имелось. Но найти профессионала за приличные деньги всегда можно. Не так. Очень приличные. Он отливал пушки медные и бронзовые прежде, жил себе в родной Галлии очень недурно, но не устоял перед мешком золота. В городе его не оставил, производство сделали в Тубраке, подальше от чужих глаз. Два года обучал моих специалистов, и расстались мы довольными друг другом. Я честно расплатился, хотя подмывало закопать где-то в сертане. Увы, его привел Саул и прекрасно бы догадался, куда тот делся. Дело даже не в том, что они единоверцы, мог и обидеться. Он поручился. Репутация важнее всего, и мне ссориться из-за денег не хотелось. Тем более все обещанное тот выполнил.
        Через год после его отъезда я имел прототип будущего орудия от хорошо подготовленных учеников. Без непременных украшений на стволе, с цапфами, регулировочным винтом, а главное, лафетом. Если учесть, что все это я видел разве на картинке, результат вышел очень недурственным. Правда, переделывали и доделывали достаточно долго. Например, диаметр колес пришлось подгонять несколько раз. В зависимости от размера чуть больше увеличивалась проходимость, зато уменьшалась устойчивость. И наоборот. Еще не хватает потерять в дороге основную мощь армии. Требовалось нечто оптимальное, и долбились методом тыка, пока не удовлетворились результатом.
        Главное, мои умники осознали глубокую мудрость руководителя и приняли основной посыл. Оставалось лишь довести до ума. И держать в секрете все эти работы и испытания с пробегами. Мне абсолютно не требовались слухи раньше времени. Сюрприз обязан быть внезапным. А для этого никто не должен узнать о скорости передвижения. Людей из обслуги посадил на лошадей, каждая пушка транспортируется шестеркой плюс порох и ядра. Короче, немалое количество народа, который должен действовать слаженно. На каждое орудие по тридцать пять человек и лошадей в общей сложности, им нужно регулярно платить, кормить и следить, чтоб не маялись дурью. Почему Мизинец взялся этим дурдомом заведовать, так и не дошло. То ли доказывал нечто Рычагу, то ли Малхе, то ли дядька в очередной раз заедал. Мне в любом случае вышло удачно.
        Установив все четыре орудия и порох с ядрами, выставив посты, мы все повалились без сил. Большинство просто заснуло, даже не грызли черствые лепешки и не говорили. До рассвета еще часа три. Почти по графику вышло. Не зря ползал лично по этим местам год назад, а потом посылал прогуляться Агата и Бирюка отдельно друг от друга. Таза место отнюдь не случайное. Для врага, который приходит с востока, есть только один путь. Для купцов тоже. Кто контролирует здешние Фермопилы между горами Атласа и Рифа, тот держит за горло внутренние области страны. Да и на порты способен давить. Это ключ к трети Мавретана. И уж то, что здесь живут родичи моих врагов, даже к лучшему. Не требуется искать предлог для нападения.
        Таза богата за счет пошлины и у нее много друзей, готовых воевать за деньги или добычу. В принципе, они могли собрать несколько тысяч человек для войны. Как правильно сказал Синий, на носу жара, когда никто не любит воевать. Колодцы и речки пересыхают, трава выгорает, водить серьезные отряды и по горам, и по сертану сложно. На это была вторая ставка. Пока они в привычном стиле неторопливо размышляли о сроках, посылали гонцов для обсуждения будущего похода и без особого рвения готовились, мы пришли, наплевав на обычаи и правила. Переход на максимальной скорости, загоняя коней. Я все равно обещал возместить потери лошадей. На то и часть трофеев, отложенная на военные нужды общины. Если мы проиграем, спрашивать будет не с кого. А серебро было. И скот в немалом числе. Железо стоит недешево, и оружие тоже. Работы известных мастеров могут обойтись в целое состояние. И в немалой степени все эти ценности попали в мои руки.
        Три дня мы шли напрямик, как никто никогда не ходит. Потом легко заняли один из поселков, не успевших даже поднять тревогу. Короткий отдых, благо можно напиться, и новый бросок. Небольшой отряд, попавшийся по дороге, просто втоптали, но здешние тоже не идиоты. Сторожевые башни подали сигнал. И только тогда, выйдя на финишную прямую, разделились.
        Пирр подошел и сел рядом. Мне было лениво уточнять, все ли сделано. На то он и командир, чтоб за своих людей отвечать. Доверил - так не стоит лезть с проверками без причины.
        - Что все-таки произошло с Метеллием Пием? - спросил он, помолчав.
        - Как и подозревал, оказался шпионом.
        О, купчина-то оказался тем еще хитрецом. Махая пухлыми лапками, многословно заверял в глубоком уважении и желании принять новую веру. Труба для дальновидения? Ну что ты, не станет отрицать. Одолжил для охоты. Разве ж он мог заподозрить в использовании не по назначению? Слоноубийца в качестве бандита - смешно. Где взял? Так Василий Макорин привез. Был такой полуэллин в наших краях.
        Очень удобное объяснение. Купец известный и большие караваны водил. Только пропал пару лет назад на юге. Вместе с грузом. Синий уверял, что его тамошние черные скушали. Может, и так, иди проверь. Торговля через пустыню приносила огромные прибыли. В десять и больше раз от первоначально вложенного удачный переход приносил. Соль и оружие меняли на золото и другие ценности, но желающих нажиться на чужом труде всегда немало. Иногда и серьезная охрана, больше напоминающая армию, не помогала.
        Даже сование под нос самого натурального немалого размера аккумулятора и смонтированного в подвале простенького двигателя из колеса и ослика, работающего на генератор тока и телефонных трубок, до наушников почему-то не додумались, не помогало. Якобы предложил купить проезжий какие-то странные штучки, а вдруг заработаю. Пытать его не хотелось, поскольку требовался целым. Но Пирр реально постарался и нашел еще и шифровальную книгу. Наверное, таиться особо не требовалось. Кто б понял, зачем эти таблицы. Простенько на самом деле, накладывается шаблон с вырезанными окнами на текст. Пишешь донесение, потом заполняешь пустые места всякой ерундой, не обязательно со смыслом. Чисто буквы. Без второго шаблона прочитать очень непросто. Я б тоже не сообразил, если б не искал нечто такое.
        Кстати, само наличие шифрования намекало, что есть некие подводные камни среди зверолюдей. Информацией делиться не хотят. Даже такой плевой. Ведь на самом деле что он такого важного сообщить может? Местные дрязги да цены на железо. Да и не может такое оборудование работать сильно далеко. Даже с учетом башни, в которой установлено, метров двадцать антенна. Миль на двести должен идти сигнал. До побережья максимум. А там второй сидит. И я благодаря Агату знаю, кто и где. И что дальше? То-то и оно.
        Ну и ладно, сказал ему. Не знаешь, значит, мне неинтересен. И продемонстрировал ему, как на ключе морзянкой работают. Не то чтоб особо умел, но изобразить точка-тире или sos особого ума и навыков не требуется. Скорость неважнецкая, так вряд ли он радист-профессионал и бьет сто знаков в минуту или сколько там по инструкции. Пожалуй, вырежу вас всех, пообещал, выстукивая, дом спалю, а денежки с товарами заберу. Судить тебя не за что, хотя всем обязательно скажу, на кого ты работал. Чтоб и сыновей твоих с женами на кол посадили, когда вернутся с побережья с караваном.
        Вот тут его проняло. Понял, что и так все знаю. Да какие зверолюди, вскричал уже не с наигранной слезой. Старый знакомый Тит Плавт из Заритоса. Многие дела с ним совместно прокручивали. Предложил подзаработать. Ничего сложного. Раз в неделю сообщать новости. И все!
        Он так убедительно заламывал руки, что прямо просился на главную роль в театральной постановке. Только я не настолько дурак, чтоб не понимал, откуда ноги растут. Почтовые голуби во многих домах имеются, и ничего в том противозаконного. Собственно, и в Тазу через них сообщили о погроме родственников. Не важно кто. Успел ли выпустить один из подвергшихся нападению или соседи постарались. С секретами у нас в Мавретане туго. Все всё очень быстро узнают. Даже кочевые семьи. Но здесь совсем другой уровень и высокие технологии, хотя такое слово пока в нашем языке отсутствует.
        Короче, главное, начать говорить, а дожать «расколовшегося» уже не проблема. И кто устанавливал, и кто с проверкой приходит, и что конкретно сообщал - все выяснил.
        - Но мы же ушли просто так! - не дождавшись продолжения, возмутился Пирр.
        Он старался, искал и нашел-таки, хотя пройти мимо сложно и самому тупому. Дом был пристроен к старой сторожевой башне, и в нее даже слуг с большим разбором пускали. Все были убеждены, что там хранятся сокровища. В некотором смысле так и оказалось. Только не в монетах. В понимании, насколько далеко ушли зверолюди от нашего мира. С первого взгляда - очень. А по факту Пирр не имел понятия обо всех этих вещах. Значит, ничего такого ему прежде не встречалось. А я достаточно быстро сообразил, что все это добро могло уместиться на парочке телег, но вот двигателя нет. Ни парового, ни бензинового. Примитив. Аккумулятор сделать не проблема, но дает он очень мало. И подзорных труб мизер, раз в войсках не слышали. А рыжий точно не в курсе. Другое дело, насколько он осведомлен. Прежний Фенек воевал рядом с полулюдьми и их тактику и огнестрел знал. Все ж последняя должность сотник, немалый уровень для наемника. А про остальное не подозревал. Значит, редкость или на вес золота такие изделия.
        - Какой смысл его резать? Я знаю, кто сообщения шлет на побережье. Когда понадобится - пойдет правильное известие. Не истинное, если ты меня понимаешь.
        Он хмыкнул.
        - А пока приставил к нему двух парнишек на обучение. Чтоб они рядом торчали и от его имени говорили, - закончил, как Пий объяснял, - по эфиру.
        Радио все равно никому не известно. Как и азбука Морзе.
        - А прикончить этого, пришлют неизвестного. Пусть живет и торгует, пока нужен.
        - Ты и меня для того рядом держишь?
        - Слушай, - поворачиваюсь к нему. - Надоел. Иди куда хочешь, хоть к Синему, хоть в задницу или с Бирюком проповедовать. Можно подумать, заставляю рядом торчать. Мы не побратались, но считал тебя другом. Не зря позвал прикрывать мне спину и позволил самостоятельно набирать людей в охрану. Видать, ошибся. Все ждешь подлости. Проваливай! И чтоб завтра больше не видел.
        Он не ушел и заговорил далеко не сразу.
        - Рабыни используются симиа, пока они способны рожать. Наши отцы просто приходят и насилуют человеческих женщин, если не хватает ума не сопротивляться. Нельзя сказать, что так уж плохо им живется. Уж не хуже какого борделя. Да и кормят, за здоровьем следят. Правда, каждый год производят на свет очередного ребенка, если не помрут от лихорадки или истекая кровью. И мы появляемся на свет ненавистные своим матерям, как не любимые нормальными родителями байстрюки, о которых все знают. И почему-то никто не задумывается, откуда сплошь мальчики. А девочек появляется не меньше. Но они бесполезны. Тоже бесплодные. Какой смысл растить, кормить и воспитывать, если нельзя приспособить под некую работу? Полно на улице уже подростков человеческих для мытья полов и прочих дел. Их просто давят прямо при появлении на свет.
        Он опять долго молчал.
        - Не всех. Какое-то количество оставляют в живых. Не из доброты, а потому что кто-то должен возиться с малышами. До семи лет мы в детской стае-агеле, и людей к нам не подпускали.
        Слово «агела» явно из того же лексикона, как в первом разговоре. Спартанское. Вряд ли случайность.
        - Они с нами играют и учат, пока не приходит время идти выше, в боевую дружину. Мамки. Некоторые уже старые, и им заранее готовят смену из совсем молоденьких. Всякие бывают, как и люди. Добрые, ласковые, противные, злые. С малолетками без жесткой руки нельзя, а кто станет сильно жалеть, та исчезнет. И все понимают куда. Потому что нас сознательно стравливают между собой. Отбирают лучших и самых сильных. Отмечают умных и умеющих уйти от наказания. И при этом беспрекословно выполняющих приказания старших. Кто слишком себе на уме, ломают или забивают для науки остальным. Это я уже потом понял, повзрослев. Так уж получилось, что, уже став воином, встретился с одной из мамок. Она была меня чуть старше и совсем не красавица, но сердце замирало при ее виде, и не мог два слова толком сказать. Мы, в общем, регулярно бордели посещаем, и наивным не был. Про любовь плотскую все знал. Но это было не то! Совсем иное!
        Все это время Пирр говорил спокойно монотонным голосом, и тут впервые прорвались эмоции.
        - Мы стали встречаться. И случилось то, что неизбежно в таких случаях и категорически запрещалось нам обоим. Семья для мальчика из полулюдей - воинский отряд. Для нее - воспитанники-малолетки, и если жжет в том самом месте, можно дать симма по разрешению. Не такому, как я. Идиотские правила, неизвестно зачем существующие. Мы все равно не могли испортить породу при всем желании.
        Он опять помолчал.
        - Был там один обезьян, вечно докапывающийся до мамок. Гнилая душа, получающий удовольствие от чужих страданий. Не все они такие. Агрессивные - да, но не глупые и со своим кодексом чести. Этот у хозяина питомника в ближайших подручных состоял, и урс ему доверял.
        Я отметил для себя потом уточнить. Зверолюди не жили вместе. Они поделили Европу достаточно четко. Аперы в Галлии и Иберии, урсы - в Италии и Британии. Балканы за латранами. Впрочем, между собой они точно так же воевали, как у нас люди. За землю, недра и прочее.
        - Застукал он нас. И с огромным удовольствием пообещал доложить. Ну я его и убил. Он уже и старый был, а все ж настоящий и силен, да и драться умел. Шум мы подняли изрядный, и меня видели. Я хоть и правильно воспитан, но сдаваться не стал. Ушел через забор. Вряд ли кому дело было до моей девушки, но если б попался, непременно бы спросили о причине убийства. И тогда и ей пришел бы конец. Под пыткой молчать трудно. Уж лучше побег, потому что армия не примет. Однополчане б не поняли нападение на вышестоящего, а правду сказать не мог. Значит, мои проблемы. Не общие. Каждый отвечает за свое. Морда у меня нормальная, и никто лишних вопросов не задавал, когда на корабль нанялся. Из-за моря выдачи нет - это все знают.
        Забавно, как сходимся в этом.
        - Только вместо работы моряком обеспечили колодкой на шею и посадили к веслу. Уже на этом берегу я ушел, прикончив надсмотрщика и капитана. Терять стало совсем нечего, городишко плевый, через час нашли бы, вот и пошел в сертан. Мог бы и сдохнуть, да Бирюку попался. Он дерущихся с обидчиками за правое дело уважает, а я заявил - свободный. Не было права удерживать и в раба превращать. Пришлось бы, вторично убил людолова. Вот и все, - после паузы. - Не слишком замысловатая история? Назад возврата нет. Такое не прощают. А здесь Пророчица говорит про равноправие. Для всех. Про жизнь для девочек. Я за ней пойду до самого конца, если понадобится - умру, защищая.
        Ну, что-то такое и предполагал. Многие принимают веру не по велению сердца, а потому что старший в семье согласился. Общество такое, сильно патриархальное, и ничего ужасного в переходе от молитв одному богу к другому большинство не видит. Танит, Астарта или Юнона - суть одна. Но рыжий был вполне искренен и горел энтузиазмом без подсказки Бирюка. Он и ко мне поэтому прицепился, а не из-за желания стать самостоятельным. Как и Писарь, хотел быть рядом с Пророчицей.
        - Светает, - после длительного молчания говорю. Внизу уже разводили огонь в очагах для приготовления еды. - Поднимай своих. Сегодня будет много крови.
        Я никогда не был религиозным и даже сейчас не положусь, что на том свете нечто ждет. Но людям вера нужна. Поэтому последняя молитва перед боем. Мария выдала буквально перед выступлением.
        - О, Всевышний, сотворивший в беспредельной мудрости своей мир несовершенным. Если б не существовало страданий и зла, мы были б лишены возможности творить добро.
        Люди повторяли за мной. Здесь не было чужаков, но от их горящих фанатизмом глаз мороз драл по коже.
        - Ступив на дорогу веры, уже не свернешь, ибо это толкнет ко злу. Если уж пришло время моей смерти, пусть она пойдет на пользу общине. Мы соберем народ святой, и возглавишь Ты его во имя справедливости. Даруешь победу во Имя Твое, и будут служить все Тебе не за страх, а за совесть.
        Таза расположилась не в самом ущелье, как большинство здешних поселков на склонах с обеих сторон. Чем выше, тем круче и больше деревьев. Когда-то вся гора была покрыта лесом, но его постоянно вырубали для своих нужд местные жители, и сейчас он только местами сохранился. Ступенчатые террасы целиком заняты огородами. Земля настолько ценна, что дома мастырят один на другой. Плоская крыша служит двориком для следующего. Каменные изгороди защищают поля от потрав и иссушающих ветров. Они невысокие, но создают кучу препятствий при подъеме. В нижней части горы сплошные виноградники, зажатые между стенок. Внизу изгороди невысоки и разграничивают большие поля, а с высотой полевые участки становятся мельче и стенки вдоль них ставятся выше. Это делается не только для очищения участка, но и на случай нападения. Поднимаешься в гору через бесконечное количество препятствий, за которыми прячутся защитники, а когда, потеряв немалое количество бойцов, доходишь до домов, они представляют из себя самые настоящие крепости с бойницами, и с верхних этажей тебя обстреливают, пока пытаешься вломиться. Не зря Таза
считается неприступной.
        Но всему приходит конец. И ее независимости тоже. Люди внизу еще копошились, потягивались, вставая и приводя себя в порядок. Они ощущали себя в полной безопасности, а Мизинец завершал доводку. В темноте направить орудия точно на цель невозможно, и теперь он уточнял в нужном направлении. В последний раз глянул вдоль ствола, выверяя прицел, и обернулся ко мне.
        - Первый выстрел.
        - Сам. Это твои орудия.
        Он удовлетворенно кивнул и воткнул раздутый фитиль в запальное отверстие. Секунда, и от грохота выстрела заложило уши, а пушка откатилась от отдачи. Не сказать, что результат впечатлил. Ядро шлепнулось на голый склон и, отскочив, врезало по крыше одного из домов, безвредно слетев во двор. Может, курицу какую и задавило, однако нам не видно.
        Мизинец уже возился у второй пушки, чего-то подправляя, а первую торопливо банили, очищая ствол для продолжения. Когда пушкарь извлек свой дрын, тот был черный, и прилепившаяся тлеющая тряпка упала под ноги. Это и есть основная опасность. Новая порция пороха вкладывается, и если там еще что-то осталось, может и рвануть, поубивав обслугу. Но эти вроде вымуштрованы неплохо.
        - Заряд!
        Мешок с заранее отмеренным количеством лучшего пороха вставляется в жерло и пробивается все тем же дрыном, чем и чистили раньше.
        - Ядро!
        - Пыж!
        Пока они возились, выпалила вторая пушка, а затем и третья. К моменту готовности уже и последняя выплюнула ядро. На зарядку ушла приблизительно минута. Одно из ядер проломило крышу, угодив внутрь, и дом закачался. А внизу на первоначальный грохот выскочило множество народу, озираясь в недоумении. И это им вышло боком. Одно за другим два последних ядра не просто угодили в толпу, но и, отскочив, полетели дальше, калеча и убивая.
        - Огонь! - орет Мизинец, и первое орудие вновь наносит удар.
        Изгородь завалилась, и видно, как несколько человек пришибло падающими камнями. Их принялись вытаскивать, и тут пошла новая очередь, а одно из ядер угодило прямо в спасателей, раскидав их изломанными кучками тряпья.
        Гневные крики были слышны и наверху. Не понять, откуда ведется обстрел, надо быть очень тупым. Пороховой дым заметен издалека, а воевать здешний народ умеет. Какое-то время мы невозмутимо продолжали закидывать ядрами дома внизу, норовя попасть по скоплениям вооруженных людей. Два выстрела в минуту с учетом изменения прицела, и каждый раз хоть кого-то накрывает. Эффективная дальность за милю плюс вниз. Ответить им абсолютно нечем, ни пуля из ружья, ни тем более стрела не долетят до нас, а сверху все прекрасно видно, и мы можем безнаказанно убивать хоть до самой зимы. Поэтому они достаточно быстро сорганизовались и пошли на штурм. Человек триста, если не больше, полезли к нам прямо по склонам со всех сторон. Иные чуть не на четвереньках. Дорога достаточно узкая, и все прекрасно понимают, что бежать колонной по четыре - смерть. Лучше уж напрямик. Со всех сторон не выйдет оборону наладить.
        Под углом вниз пушки не стреляют. Они просто не могут. Поэтому лишь в самом начале им прилетело пару раз. А потом отработанно вступили в игру подчиненные Пирра. Полсотни стрелков, имеющих возможность бить на выбор, спокойно нажимают на спусковой курок. Они не стоят плечом к плечу, а рассыпным строем и валят наиболее подходящих с их точки зрения без команды.
        Щелканье ударного механизма, и пуля идет в искаженные яростью лица атакующих. Два шага назад, на их место становится вторая полусотня, затем третья. К этому моменту первая уже готова к стрельбе. Отнюдь не самый простой танец, добиваться слаженности в перестроении и моментальном подчинении приказу пришлось достаточно долго. Да и стрельба из нарезных ружей усложнилась по отношению к привычной гладкостволке. Зато пуля летит дальше и точнее. Осечек, впрочем, тоже хватает. Это больной вопрос с кремневым замком. Лучше, чем на фитильном, но все равно очень много. А столько капсюлей на примитивном оборудовании при всем желании не сделать.
        Не важно. Сто попаданий в минуту, и даже если человек не труп, то падающий с воплем боли мало помогает вере в победу. После четвертого угощения большинство не выдержало и побежало обратно. Многим не помогло. На войне в спину бить не грех. Тем не менее с два десятка добежали до нашей позиции, невзирая на потери. И тут их уже в упор угостили стрелки. Ни один так и не смог скрестить клинок с врагами. Героизм не помог. Правильный отстрел победил. Весь склон был усыпан телами, а пушки продолжали невозмутимо выплевывать все новые ядра.
        Дома мои орудия не брали. Там иногда такие глыбы вместо стен, ой-ой. Пирамиды бы из них строить. Но вот сидящих в посадках и за изгородями достаточно удобно выбивать. Да и они сами очень быстро потеряли желание подставляться. Хватило нескольких удачных попаданий. Прикрытие стало поспешно отходить в крепости, оставляя территорию. Фактически мы их уже загнали в угол, лишив возможности сопротивляться. Запертые в домах, они долго не продержатся. Уж взрывать стены у меня имеется чем.
        На второй стороне ущелья прекрасно поняли, что произойдет очень скоро. Стоило начать наступление спешенному отряду, как вниз посыпались очередные герои. Только Синий не для того получил командование, чтоб себя опозорить. Уж не знаю, где он умудрился спрятать своих туарегов, но они свалились на жителей Тазы с диким воем, который, клянусь, был слышен на вершине горы. Уже видящие себя победителями над двумя сотнями оставшихся в прикрытии моих людей местные жители сами получили удар от доброй полутысячи конных дикарей. Встать в плотный строй они просто не успели и побежали. А что бывает лучше и удобнее для кавалериста, чем рубить мечущегося в панике пехотинца? Спаслись немногие. Тут я приказал выдвинуть огромное полотнище флага. Поднимающееся красное солнце с лучами на белом фоне и надпись стандартным латинским шрифтом, но на лингва тамазигхт, как большинству привычнее: «За Пророчицу и веру». Придумали его без меня, но сейчас оно работало в качестве сигнала.
        Мы невозмутимо продолжали все это время накрывать отступающих, давя последние очаги сопротивления. И лишь когда редкие цепи своих подошли к самой Тазе, прекратили. Собственно, продолжать было чревато. Три четверти пороха и ядер использовали. Нет смысла тратить остатки на одиночек. Зато грохнуло уже внизу. Кроме полевых орудий Рычаг сделал две мортиры. Снаряд у нее раза в два больше и летит благодаря конической каморе на две мили. Зато она неповоротлива и до примерного наказания противоположного склона могла легко быть захвачена, чего мне очень не хотелось. Для того и штандарт вывесил. Пора.
        С третьего выстрела они накрыли цель. Бомба пробила крышу одного из неприступных домов и рванула внутри. Здание постояло, выдыхая клубы пыли и дыма из окон, и сложилось внутрь. В таких цитаделях-тигремтах в несколько этажей не одна семья проживает. Там десятки людей плюс наемники или союзники. Они все ж успели собрать пару сотен для войны. Вой повис над округой двойной. Радостный - это наши. Горестный - чужаки. По кинувшимся раскапывать развалины мы не стреляли. Нет смысла озлоблять. Зрелище погибших и искалеченных и так достаточно тяжелое.
        Легкая пауза на установку второй мортиры, и с пятого выстрела еще одна крепость-дом рушится. После третьих развалин появились делегаты с щитом и оливковой ветвью. Не знаю, уж где ее раздобыли, но в подзорную трубу хорошо видно. Сначала они пошли было вниз, но там им все правильно объяснили. Пришлось возвращаться и идти к нам. Мортиры тем не менее замолчали к их приходу. Кто-то сообразил.
        Их было трое. Высокий старик, заросший до самых бровей седой бородой. Крепкий мужик в дорогих доспехах, начищенных до блеска. Нагрудник, отливающая синим кольчуга, шлем. Вопреки парадному виду клинок в простых ножнах с потертой ручкой. Явно немало пользовался, и скорее палаш, чем обычная сабля. Таким хорошо бить по защищенному противнику, проламывая железо. Третий отличался малым ростом, но секира в его руках достаточно тяжелая. Махать ею - немалую силу требуется иметь. А на поясе две пистоля с пружинными замками. Дорогое удовольствие. Смотрит цепко, но меня больше занимает его одежда. Он не местный, могу поклясться. А вот определить племя невозможно. Даже платок не помогает. Не помню такой расцветки, что странно.
        - Чего ты хочешь, Фенек, сын Фенека? - спросил старик, не представив пришедших.
        По любым понятиям это изрядная грубость. Можно было устроить целое представление с ответным унижением, но зачем. Я прекрасно понимаю его состояние. Он явно старейшина. Если не главный из послов, то достаточно авторитетный, и разгром никак не мог понравиться.
        - Отказа от мести за вырезанных в Хетаре, погибших сейчас и готовности сотрудничать.
        - В чем?
        - Возмещение затрат на этот поход. Каждому моему воину десять ауреев. Всего у меня тысяча человек.
        Он ошеломленно выдохнул. На самом деле я еще скромно прошу. Мог бы и тридцать потребовать, но есть границы. Таза богата, может и расплатиться, но обдирать полностью опасно для будущего. Хотя реально восемь с половиной сотен привел, включая не особо радостных «союзников». Но делить будем на всех, так что впечатление у них останется приятное. В конце концов, пушки у меня бесплатные? А ведь за их счет победа за сутки с минимальными потерями.
        - Триста верховых лошадей, по сто вьючных, мулов и ослов.
        Это тоже терпимо, а мне требуется выполнить слово по части возвращения потерь. Восемь-девять десятков мы в дороге потеряли из-за спешки. Плюс какие-то потери во время столкновений неизбежны.
        - Сдать весь порох, селитру, серу, ружья и пистоли. Приезжие, - я ласково улыбнулся третьему депутату, - могут уйти после этого совершенно спокойно, если пообещают не совершать в этом году нападений на моих людей.
        Человек с секирой остался невозмутим, хотя нечто в глазах мелькнуло. Да, правильно догадался - наемник. Из тех, кто за добычу готов на многое. Младший сын, оставшийся без наследства, почти наверняка. И пришел он не один, иначе б не стоял в компании со старейшиной. Для него предложение достаточно удачное. Вряд ли в отряде много огнестрела, он слишком дорог. Значит, и потерь материальных не особо много. Зато не теряет лицо, сохранив обычное оружие, коней и соратников.
        - Со следующего года, считая с праздника уборки урожая, четверть дохода во всем: пошлинах с караванов, зерне, финиках, вине - всего, что дает ваша земля, а также скоте и людях будете платить Пророчице.
        - Что? - в один голос вскричали старик с воякой и продолжил наси под одобрительный кивок товарища: - Никогда Таза не платила дань!
        - Все случается в первый раз, - философски говорю.
        - Лучше умереть! - Это уже воин.
        - Значит, умрете, - равнодушно говорю.
        Воин дернулся, рука упала на рукоять клинка, и не посмел достать. Я ж не один, их всех на месте кончат, прежде чем замахнется. Ненавидеть он будет еще больше, но любви сегодня я все одно не заслужил.
        - Все.
        Может, и к лучшему. Заселю своими выгодное место. Правда, при таком раскладе дополнительные потери неизбежны, с порохом уже напряженка и надолго не хватит, но тут уж как выйдет. Никто не обещал легко.
        - Что значит четверть людей? - спросил старик после длинной паузы. Он поверил, но в гляделки поиграл. - Никто из рода не станет рабом!
        - Какое еще рабство? - всерьез возмущаюсь. - Жителей Тазы не согнуть. - Немножко лести не помешает. - Проще убить. Двадцать пять мужчин из сотни по вашему выбору, но не калек, не старше сорока и не младше пятнадцати лет. В течение года воюют под моей командой. По истечении срока замена остается по собственному желанию. Доля как у всех моих людей. За смерть или тяжелое ранение компенсация прописана в общем договоре. Семья, откуда взят такой, освобождается от налога, - все приятней звучит, чем дань, - на год. Также не берем с семей, не имеющих кормильца, инвалидов и одиноких вдов.
        - С ихие ты взял десять.
        Фактически непринужденно подтвердил осведомленность. Все они прекрасно знали и готовились. Просто не ждали такого быстрого нападения. Да и уверенность в невозможности победить Тазу сыграла роль.
        - С ними мы не воевали. Союз добровольный.
        Наемник откровенно ухмыльнулся. Я проигнорировал. Какая разница, что под угрозой оружия. Без градации никак. Кого тяжелее принудить идти в вассалы и кто сопротивляется, тому и платить больше.
        - Я не могу такое решить сам, - после очередного раздумья заявил старик.
        - Конечно. У вас три часа на обсуждение, затем обстрел возобновится.
        - Я не смогу собрать людей так быстро! Еще и с той стороны ущелья.
        - Туда и обратно пропустят. Или правда надеетесь протянуть до темноты? Ночью напасть и сбить мои пушки? Ну, попробуйте. Только условия станут хуже. Три часа! Потом продолжаем уничтожение.
        Куда они денутся. Даже если еще подергаются.
        Глава 8
        Победа
        Барабаны глухо били вдалеке, но войска противника продолжали топтаться на месте, раздражая. Пора бы им сообразить, что я не собираюсь тупо бросаться всей конницей на фалангу. Нет уж, вы меня старательно ловили, будьте любезны, приходите в гости.
        Два с половиной года я к этому шел и вчера не за тем вбивал в бошки командирам на специально сколоченном ящике с песком, где изобразил рельеф и расположение отрядов, чтоб отступать от плана. Каждого проверил, правильно ли он понял приказания, а затем пообещал лично глотку перерезать старшему, если подчиненные возмечтают показать удаль без приказа или кинутся до конца сражения грабить обоз. Хорошо, уже не лезут с возмущенными воплями - почему так, а не иначе. Может, я не гений, но все уже усвоили, имею дар побеждать.
        Если уж быть честным, то думаю нестандартно. Им привычно устраивать общую свалку и лично рубить врагов, демонстрируя доблесть. Оно и понятно, выкуп пленного гораздо выгоднее трупа, и схватка обычно распадается на множество поединков. Всегда добиваюсь общего разгрома, а не набивания кошеля, и для этого все должны работать сообща.
        Я играю по иным правилам, координируя действия по заранее намеченному плану. Не всегда выходит, как задумывалось, однако при общем выполнении указаний редко провал. Раз в результате выходит очередное торжество, уважение растет на глазах. Быть рядом с удачливым вождем для суеверных мавретанцев означает получить и для себя часть дара. К тому же многие всерьез верят, что благословение Пророчицы дает мне эти идеи и удачу. Значит, и с небольшим войском способен победить врага. А я думаю, главное, не куча трупов, а успех. И если он достигнут без большой крови - еще лучше.
        Мои стрелки открыли огонь. Нарезные ружья били дальше и точнее привычных, и даже более длительная зарядка ничего не меняла. Две сотни человек спокойно выцеливали командиров, а также заметных вояк (определяется по одежде элементарно) и вышибали, как на полигоне. Ничем ответить стоящие в плотном строю не могли. Четыреста пуль в минуту, пусть две трети не убиты, а лишь ранены - это еще хуже. Через труп можно переступить и идти дальше. Получивший свинец в тело орет от боли, действуя на нервы, и его нужно убрать с дороги. Значит, строй, и без того колеблющийся, лишается еще парочки уносящих раненых в тыл. Или наплюют на них, и тогда каждый задумается невольно о своей судьбе.
        Ну вот. Как и ожидалось. Пошла вражеская конница отогнать застрельщиков. Пока все идет нормально, стандартно.
        Таза была лишь началом. Селения разбросаны в горах повсюду по Рифу и Атласу. И долгие месяцы мы шли от одного к другому и делали предложение, от которого нельзя отказаться. Если на каждого твоего мужчину приходится десяток, сопротивление ни к чему хорошему не приведет. Все ж не до всех и не всегда быстро доходит. Иные предпочитали умереть в бою, но не сдаться. Другие бросали деревню, уходя в горы. Первых приходилось бить с максимальной жесткостью. В дома вторых вселял людей из враждебных родов. В наших краях всегда можно найти таких, не особо утруждаясь. Древние счеты свести найдется много желающих. Оставалось лишь помочь уничтожить ненавистные семьи.
        С утра до вечера мотался по всему хребту, посещал торчащие на вершинах крепости-тигремты, башни-ксуры, палатки кочевников. Писал бумаги, читал донесения и проводил бесконечные переговоры со старейшинами. Они заранее знали, что согласятся, я это тоже знал, но проявить неуважение означало получить сотню готовых драться и бессмысленные потери среди своих. Проще вежливо выслушивать, угощать молодым ягненком или поросенком под чашу с вином, и только когда все сидят сытые и довольные, оглашать условия. Мир и десятина - вот главное. На сегодняшний день свыше тысячи больших и маленьких городков, поселков и деревень «добровольно» вошли в союз. Споры между соседями подлежат моему или Пророчицы арбитражу или назначенными нами лицами. Полный запрет на месть из-за обид, полученных до заключения договора.
        Где-то через год вылезла серьезная проблема. Если уж мы все живем дружно, куда девать всех этих воинов, набираемых у союзников и самостоятельно готовых присоединиться ради трофеев. Количество вооруженных чужаков давно превысило выставляемых общиной, несмотря на ее продолжающийся рост. Раз Единый помогает, то и к магидам с их миссионерскими проповедями внимательно прислушивались. Дочерние общины появились во многих местах, и счастливая Мария каталась по горам, наставляя и благословляя. Естественно, при охране. Она могла сколько угодно считать ее излишней, но лично отбирал из наиболее фанатичных последователей, готовых защищать свою Пророчицу до последней капли крови.
        Растущее число воинов куда-то требовалось девать, и тут вступает в действие вторая часть задуманного. Побережье крайне неоднородно в языковом, этническом и даже религиозном отношении. Основную массу городского населения составляли румы - латинизированные группы самых разных народностей и эллины. Немало было павликианцев разных видов, иудеев и принявших их веру местных. Полисы имели не только внутреннее самоуправление, но и владели огромными земельными участками. Как сами городские власти, так и богатые жители. А сельские районы были заселены афариками. Коренными жителями, родственными мавретанцам по языку. Свободных крестьян там мизер. Большинство зависимые и даже прикрепленные к земле. Многие арендуют ее и платят владельцам до половины урожая. Нет, и среди них бывают богачи, а румы тоже случаются нищими, но в массе такой расклад. Кстати, в больших поместьях нередко трудятся рабы, и среди них немало привезенных как из Галлии и Иберии, так и черных с юга.
        Мы достаточно долго жили в неком симбиозе. Наши товары шли на побережье, с него приходили тамошние и привезенные с севера. Иногда молодые ребята отправлялись в набег, но на этот случай существовали кочевые племена матмата, зената и кутама, получающие от городов плату за охрану их владений от излишне горячих налетчиков с гор. О появлении подозрительного союза они были прекрасно оповещены и собрались для отпора, когда я двинул армию. Почти пятьсот пеших наемников, две тысячи всадников из племен и полтысячи взятых из соседей заложников. Я ничего нового в этом смысле не придумал.
        Сложность лишь одна - три мало доверяющих другу другу вождя. Тирам по прозвищу Утес из племени Зената предпочел не испытывать судьбу, обнаружив двукратное превосходство пришедших, и договориться. Не ждавшее нападения с прикрываемой им стороны сборище кочевников потерпело сокрушительное поражение. Мы взяли столько скота, серебра и рабов, что моя армия моментально выросла вдвое. Желающие получить добычу сбегались со всего сертана. Впереди лежало беззащитное побережье, но как раз все подряд я грабить и не позволил. Исключительно поместья богатых горожан. У мелких арендаторов не только запретил брать что-либо, но еще и платить, если все ж возникла необходимость.
        Сегодня Тирам решил поставить не на того. Собрал почти тысячу всадников и присоединился к привычным друзьям. А может, ему Пятидесятиградье хорошо заплатило.
        Очень правильно бросить кавалерию в атаку тактически, но паршиво по исполнению. Сначала их угостили густым дождиком пуль, а затем навстречу вышли мои кочевники. Среди них очень много желающих пустить кровь Зената и лично их вождя. Бывшие друзья, преданные не так давно, заимели огромный зуб на племя. Убивать всех матмата и кутама было совершенно нерационально. Дающих клятву верности я охотно принимал в свои объятия, не забывая получать договор на будущее о дани в четверть всего с их родов.
        Сначала они засыпали друг друга тучей стрел, но в отличие от обычных степных столкновений уступать не хотел никто. Началась встречная рубка, и с моей стороны все новые отряды вливаются в сражение. Зената не выдержали и отступают.
        - Сигнал! - кричу, обращаясь к стоящим чуть в отдалении людям.
        Завыли рога. Кое-кто не отреагировал, продолжая преследование, и ожидаемо попал под обстрел. На этот раз выбили несколько десятков моих людей, и отступление стало стремительным. Ничего, какое-то количество тупых неизбежно. Надеюсь, чему-то научились на примере.
        Тогда выборочного грабежа не понял никто. Пришлось устроить целое собрание и донести до жаждущих трофеев элементарную мысль: «Зарезать овцу и наесться мяса вдоволь можно лишь один раз. А если ее регулярно стричь, то хватит и на постоянный кусок детям». Нельзя сказать, что не случались эксцессы, и пару раз пришлось казнить зарвавшихся. Проделано это было предельно демонстративно и с максимальной жестокостью. В походе приказы обязательны для всех. Сотни полторы недовольных ушли, однако осталось более чем достаточно. И мы прошли как по Атлантическому, так и Средиземноморскому побережью, выворачивая наизнанку виллы и не трогая крестьян, которые очень быстро сообразили, откуда ветер дует, и при попытке загнать их властями в ополчение разбегались. Сражаться за чужое имущество им меньше всего хотелось. Напротив, многие с удовольствием участвовали в грабежах и подсказывали, где можно набить карманы.
        Всего три месяца ограниченного разбоя почти без сопротивления, и города не просто согласились платить мне за мир, но еще и в полтора раза больше, чем прежде, давали своим буферным друзьям. В полисах прекрасно знали, что серьезные укрепления моим людям не взять, но если сидеть за стенами, немалое количество добра будет потеряно навсегда. Землю с собой не унести, однако все ценности, недавно собранный урожай (время начала вторжения сознательно выбрано), скот и рабы будут потеряны. Желающих уйти я охотно забирал с собой, и иные поместья пустели намертво. Ну и на прощанье можно было поджечь, но этим обычно не утруждались. К данному моменту все интересное уже забрали.
        - Ты очень хитрый, - тут прозвучало с одобрением, но слово скорее в правильном переводе «хитровывернутый», как говорят про Одиссея из гомеровской поэмы, - раз отправил Марию в Тарудант так вовремя, - сказала мепашкана.
        С некоторых пор возле меня постоянно болтается хотя б одна жрица. У них состоялось нечто вроде большого съезда после Тазы. Собрались наиболее авторитетные и известные чуть не от самого Нила до Атлантики. Или без всякого чуть. Главы всех существующих обителей, а их более трех десятков - точно присутствовали. О результатах совещания меня в известность не поставили, однако с тех пор открыто поддерживают Марию и при армии всегда находится некоторое количество. Не за доброе дело, а за золото спасают пострадавших, однако и так многим повезло. Без них было б гораздо хуже. Ну и еще советы время от времени дают. Иногда достаточно полезные. Уж кто и чем дышит в Мавретане, они знают лучше всех. На что надавить, кому пообещать и на что намекнуть. Одно их присутствие рядом уже снижает накал при очередных переговорах.
        Они официально нейтральны, но достаточно ясно дали понять, на чьей стороне. Причем, судя по известному мне, существуют две фракции. Молодые, возглавляемые бывшей Пятнадцатой из нашей обители, готовые официально стать правоверными, но их меньшинство. Среди правоверных их называли Марьямийя, следующие по пути Марии.
        Основная часть все ж изображает состояние нейтралитета. «Нам платят за лечение», - могли б сказать, если б кому пришло в голову спросить. Собственно, в моей армии хватает кого угодно, не одни Чистые, и никто не удивляется.
        - Вы преувеличиваете степень моего влияния, госпожа, - на минуту перестав пялиться в подзорную трубу, говорю.
        Тарудант находится в плодородной долине на юге. Достаточно высоко в горах и при этом открыт ветрам с Атлантики и хорошо орошаем. Настоящая теплица, возникшая естественным образом. Поэтому, несмотря на соседство с Сахарой, имеет богатейшие сады, поля и оливковые рощи. На оазис давно зарятся туареги, но там живут почти десять тысяч человек, а вместе с союзными родами в горах все двадцать. Все прикрыто цепочкой фортов, и при необходимости оазис способен выставить две-три тысячи бойцов в кратчайшие сроки. Связываться себе дороже, и я даже не пытался их всерьез прижать.
        - Она одна решает, куда и зачем отправляться с проповедью. В данном случае жители сами попросили о посредничестве в земельном споре.
        Долина слишком населена, чтоб заправляла одна семья. Четыре больших объединения, примерно равных по силе. Одно из них павликиане, другое иудеи, которые крайне заинтересованы в союзе с нами. Но есть и иные. Чтоб не доводить до столкновения, абсолютно ненужное всем, язычники и позвали постороннюю, но авторитетную Пророчицу. Когда доходит до имущественных разборок, Мария абсолютно беспристрастна и даже для собственной общины скидку не делает. Справедливость прежде всего. Кому ж такое не понравится?
        - А ты пока строишь империю.
        - Вы сами толкнули меня на этот путь, - говорю сухо.
        - Ты достаточно умен, чтоб видеть. Тучные годы закончились. Опять идет жара, стада начнут гибнуть, а вместе с ними и кочевники. Они станут воевать за источники воды, пойдут на побережье и в горы. Кровь будет так или иначе.
        Конница отошла на фланги, и застрельщики снова открыли огонь. Внезапно над центром построения вспухли облачка порохового дыма и полетели ядра. Одно угодило прямо в группу моих людей. Разлетелись в стороны тела. Еще одно с отскока снесло голову человеку. В подзорную трубу было все хорошо видно, зрелище малоприятное.
        Есть! Вот они и извлекли свой второй козырь. Приятно ощущать себя умным. Теперь самое важное. Сколько у них пушек, их дальность и скорострельность. Ахирам Сараф, командовавший стрелками, новое имя частенько употребляли с прежним прозвищем, в данном случае Змея, соображал неплохо. Группки еще больше рассредоточились, а огонь продолжался. Уничтожить таким образом их не удастся. Ну, давайте!
        И они сделали давно ожидаемый шаг. Барабаны снова заговорили, сменив ритм. Шеренги двинулись вперед. На флангах отряды с двух десятков городов не особо красиво выступали, превращаясь в толпу прямо на ходу. Полагаю, у них и начальников не осталось. Перестреляли. Уж больно неохотно идут. Специально дал установку на выбивание любых командиров, но особенно из горожан. В центре шли полулюди в красных мундирах. Четко в ногу, не разрывая интервалов и не обращая внимания на падающих от пуль. Орудия катили рядом с подразделениями.
        Да, рано или поздно они должны были объединиться и попытаться врезать излишне наглым пришельцам. Мы прекрасно знали о переговорах между городами, переброске подкреплений и наемниках из-за моря. Две с лишним тысячи настоящих профессионалов войны - это вам не кот начхал!
        Доложили и о поддержке со стороны урсов. Там, в задних рядах трех с половиной тысяч марширующих полулюдей не меньше пяти медвежьих морд и за сотню симиа. Серьезная сила по нашим масштабам. Вот даже не знаю, чем пригласившие города расплатятся в случае нашего разгрома. Уж с побережья чужаки точно теперь не уйдут. Дурачье эти горожане. Себе на шею сажают куда худших хозяев.
        Прежде все ж к нам столь откровенно не лезли с самого Вторжения. Но оно и к лучшему. Даже некоторые тамошние купцы, не особо довольные данью, не согласны с таким и охотно делились информацией. Осталось лишь выбрать место и стоять. Если хотят разгромить, пусть сами идут.
        - Странно, - сказала мепашкана, про которую успел забыть. - Азарт у тебя чувствую, но ни малейшего страха или опаски. А ведь полулюди умеют воевать.
        - Смерть приходит к каждому, - цитирую наизусть. - И он ложится в могилу независимо от количества имущества, принадлежащего при жизни, в одном саване.
        Ну не говорить же: не умеют они воевать. Вечно один шаблон. Встать так, чтоб лица были видны, и расстреливать залпами противника под прикрытием пикинеров. Потом атака панцирной кавалерии. Обычно этого хватает, хотя пушки прежде на поле не вытаскивали. За счет массовости огнестрельного оружия побеждают и жуткой палочной муштровки. Кое-что Фенек видел своими глазами, о многом догадался, немало и Пирр рассказал. Все это работает против привычных врагов. А я им подготовил настоящий сюрприз.
        Перед основным построением выкопана глубокая и широкая канава, за ней в два ряда телеги с высокими бортами, где готовые к отражению нападения бойцы. Я совсем не историк, но про гуситские войны и вагенбурги слышал. Подойти к укрепленной позиции можно только между двух не особо высоких, однако крутых холмов, склоны которых тоже усилены завалами, и там стоят демонстративно в готовности к бою отряды. Вот только между частями армии разрыв, и помочь соседям они не могут. Наверное, меня держат за идиота, глядя, как вяло изображают попытки штурма редутов на флангах городские отряды и бодро продолжают марш вперед наемники с красномундирниками, подумал с иронией.
        Поднял руку, подавая сигнал. Двое поспешно замотали в воздухе большими белыми полотнищами. И через десять секунд, практически одновременно, с трех высот ударили картечью, перекрестным огнем двадцать четыре артиллерийских орудия. А потом по задним рядам, где катили вражеские орудия, грохнули еще шесть мортирных бомб калибром побольше. Это было нечто страшное. Свыше шести тысяч сгрудившихся на малом пятачке, идущих плотным строем, выкашивало целыми рядами. Шеренги валились, исчезая под огнем, и на их место становились новые.
        Кто б ни командовал атакой, прекрасно понял, чем закончится этот расстрел. Выходов было два: отходить под огнем, продолжая бессмысленно терять сотни опытных солдат, или бросок вперед. Даже в этой ситуации, под непрерывными ударами картечи, полулюди доказали стойкость. На ходу они перестроились, пропуская вперед тяжелую кавалерию. И всадники пошли в атаку - на смерть. Четыреста закованных в железо кирасиров ринулись вперед, не обращая внимания на потери. Ни орудийный обстрел, ни ров, который забили своими и конскими телами, не смогли их остановить. И лишь когда перед телегами встретил очередной залп, а я старательно собирал любые пригодные к перевозке, но слишком тяжелые для использования одним человеком стволы. Некоторые устанавливали на общий станок по десятку жерл. Годятся исключительно для стрельбы в упор. Теперь они пальнули навстречу, и стало ясно, как немного всадников осталось.
        Главное они совершили. Позволили подойти вплотную пехоте, отвлекая картечь на себя. Прямо по телам погибших красномундирники, не обращая внимания на продолжающийся расстрел с флангов, приблизились на расстояние выстрела. И сделали то, чему их учили. Только вот это не палить по стоящим напротив открыто. Толстые доски бортов у повозок с узкими бойницами не позволяли нанести непоправимые потери врагу, а он не стеснялся отвечать тем же в гораздо выгодных условиях. Многочисленные ручницы перезаряжать муторно и долго, да и далеко они не бьют, однако в упор прекрасно сносят картечью стоящих открыто полулюдей. А из-за спин обороняющихся поддерживали стрелки с нарезным оружием, и сзади, с холмов, продолжала лупить артиллерия. Опасаясь попасть по своим, частенько получали недолет, но последние ряды выкашивало не хуже, чем передние. Можно было попытаться разбить заграждение пушками, но все они остались позади. Именно по ним и били в первую очередь мортиры. И тогда последние остатки красномундирников пошли умирать вперед. Прямо под копья и боевые молоты. Гордо, красиво и бессмысленно.
        Привычное построение с пикинерами не могло помочь при штурме вагенбурга, и атака завязла. Телеги защищали бывшие рабы, которым я публично пообещал землю в собственность после окончания кампании сверх обычной доли и петлю побежавшим. Они знали, за что бьются, и делали это с исключительной яростью. Неумело, за полгода-год настоящим воином не станешь, зато с горячим желанием. Иные и не пошли бы в легион. Черные, белые, северяне, афарики - все знали, за что сражаются. И они продержались, пока не появились стоявшие на холмах, ударив в спину красномундирникам.
        Городские ополченцы, не связанные общим командованием и мало горящие совершать подвиги, побежали практически сразу, когда Синий привел сидевших в засаде туарегов, и они начали вечный волчий круг, заходя отрядами и обстреливая дождем стрел пытающихся дать отпор. Немногочисленные уцелевшие зената моментально ушли, обнаружив почти пять тысяч желающих крови имощагов и пару тысяч воинов из других племен. Их и так проредили всерьез, погибать остальным резко расхотелось.
        Мой «радиокупец» сработал на совесть. Деваться ему было некуда и последние недели под полным контролем сообщал, насколько в Хетаре велик страх. Союзники разбегаются, узнав о совместном выступлении городов и высадке огромного количества полулюдей и наемников. Я непременно выступлю навстречу, иначе потеряю последних поддерживающих и предприятия, но с минимальным количеством воинов. Пять-шесть тысяч, не больше. Ну, еще чуток всевозможных кочевников, но они побегут при малейшем нажиме. Только нужно не сидеть, собирая всех в одно войско, а ударить быстро основным кулаком, иначе Пророчица многих уговорит вернуться. И враг поверил. Пришел. Для того и не трогал шпиона все это время, позволяя передавать правду и только правду о происходящем.
        Драп - это было самое худшее, что пехотинцы могли сделать. Одиночка-беглец прекрасная добыча для легкой конницы. Лучше уж стоять, закрывшись щитами. Хоть какой-то шанс уцелеть. Слишком долго здесь не было настоящей войны. Даже наемники не отличались высокой стойкостью, а уж ополченцы и вовсе привыкли бить беззащитных крестьян. Редкие набеги за них отбивали другие. Теперь зената не стали прикрывать, и они попали меж жерновов. Сверху мавретанцы, снизу кочевники. Вместо обещанной немалой добычи кругом гибель.
        Иметь среди помощников почтарей с птицами крайне удобно. Никакого радио не требуется довести приказ до исполнителей в кратчайшие сроки. Карк не один умел разговаривать и находить нужного человека в толпе. А уж корректировать огонь мортир из-за холмов и вовсе замечательно. У орла зрение получше подзорной трубы, и своему другу он вовремя подскажет, куда перенести выстрел. За вражескими орудиями, зверолюдьми и симиа целенаправленно шла охота. И судя по итогам, очень результативная.
        - Коня! - приказываю.
        Больше в указаниях никто не нуждается. Внизу заканчивается бойня. Полулюдей добивают. Вторая резня идет на пару миль во все стороны, где туареги гоняются за остатками беглецов, режа, как скотину. Пора проводить инспекцию и брать самое вкусное - обоз. Три сотни моих личных парней так и простояли, не сделав ни одного выстрела и не вступив в схватку. Я держал их в качестве резерва на случай так и не случившегося прорыва.
        Теперь Петух, с недавних пор Феликс, собрат по общине, с недовольной харей, ему не дали помахать клинком, пристраивается сзади, и мы идем по касательной к основному месту боя, стараясь не слишком приближаться. Там такие кучи трупов, что коням ступить некуда. А встречные, поняв, кто мимо следует, радостно орут, приветствуя.
        - Раненых к лагерю, - говорю на ходу. - Там жрицы и травницы вам помогут.
        Собственно, процедура отработанная. Все и так давно в курсе. Правильно было б загнать лекарей прямо на поле. Быстрее появятся, больше жизней спасут, но их силы не беспредельны. Легкими повреждениями в походе вовсе не занимаются. Зашить разрез или вправить вывих способен практически любой. А вот если тебе вспороли брюхо, раздробили молодецким ударом дубины кость и ты непонятным образом дожил до их появления - будь счастлив. Ты спасен. Кто истек кровью прежде, тот пошел на Высший суд. Значит, так тому и быть.
        Николай, эллин по происхождению, собрат по вере, состоящий сотником у рабов, продемонстрировал отрубленную голову урса.
        - Сам убил?
        - Ха! - скалится во всю пасть, демонстрируя дырки на месте выбитых зубов.
        Надсмотрщика, проделавшего это, он с огромным удовольствием с моего разрешения распял на кресте. Рабом он стал после очередного сражения между местными где-то на Сицилии еще мальчишкой, но нрав имел непокорный, за что частенько бывал бит. Наверное, плохо бы кончил, поскольку перепродавали не то трижды, не то четырежды, все в более неприятное место, если б не пришли мы пограбить очередное поместье. Этому земля была не нужна. Ему кровь подавай. И если вера позволяет такое, он готов идти за мной или Пророчицей хоть в царство Аида. Наверняка ведь и там есть кого прикончить.
        - Вот этой рукой, - показывает лапу величиной с тарелку, в которой зажат боевой молот с жутким острием, покрытым волосами и мозгами.
        - Ты сделал хорошее дело, но займись прямыми обязанностями. К вечеру доложишь о потерях. И людей накорми!
        - Да, мой император, - говорит послушно, и я знаю - сделает. Из него выйдет хороший командир, если перестанет лично лезть в драку.
        - Пленные есть?
        - Наемники. А полулюдей очень мало, - пожимает плечами Николай. - Они не сдавались. Разве раненые.
        - Тяжелых - добить. Если кто может выжить, не трогать. Передай всем. Может, пригодятся на обмен или еще для чего.
        - Будет исполнено!
        Если кто-то думает, что победа дает много радости при поездке по усыпанному телами полю, он давно не нюхал этих замечательных запахов. Кровь, пот, сгоревший порох и дерьмо. Когда человека убивают, он очень часто непроизвольно гадит. Гораздо приятнее не любоваться, а бодро скакать мимо очередного трупа, у которого отсутствует половина верхней части черепа. Война совсем некрасива, и в ней отсутствует романтика. Только грязь.
        Уже на виду вставшего квадратом вражеского обоза с десяток кочевников развлекаются, отпуская очередного пленного. Позволяют отбежать на приличное расстояние, и один из группы скачет, догоняя. Беглец в ужасе поднимает руки и валится, когда сабля опускается ему на голову.
        - Беги, - говорят очередному.
        - Я не наемник, - кричит тот, поднимая вверх нечто вроде мандолины. - Менестрель! Песни пою, не сражаюсь.
        - Беги, - произносит всадник, направляя на него угрожающе лук с наложенной стрелой.
        - Стоять! - кричу.
        Они дружно обернулись, и стрела отправилась в колчан, а на лицах глубокое радушие. Не обязательно знать меня лично, достаточно увидеть три сотни человек за моей спиной, чтоб почувствовать глубокое почтение. И все ж знамя это нынче знакомо всем. И врагам, и друзьям. Оно такое единственное и неповторимое. Синий и Малха тоже обзавелись личными стягами, но обычно вручаю с большой помпой отрядам свыше пятисот. И хотя лозунг «За Пророчицу и веру» неизменен, изображения могут быть самыми разными. У легиона рабов руки, разрывающие цепи, например. А застрельщики осу имеют. Кусачие, подразумевается. Я им в качестве награды за сегодняшнее на флаг еще и девиз «Мы делаем невозможное» подарю. Люди должны гордиться достижениями своих соратников и стремиться прославиться.
        - Это наши рабы, - говорит лучник с вызовом, - взятые в бою.
        - Ты уже делишь трофеи? - спрашиваю вкрадчиво.
        Пожилой всадник вроде случайно толкает коня, и тот натыкается на лошадь товарища, заставляя его обернуться.
        - Слегка погорячился, - говорит старший, широко улыбаясь.
        Похоже, он сообразил, чем может закончиться, и предлагает выход.
        - Этих, - показываю на двух покойников на виду, - тоже в тяжелой схватке убили или они ваша доля?
        - Так, - говорит пожилой уже без улыбки, - мы свое взяли.
        - Вот и прекрасно. Больше вам ничего не положено. Менестрелю коня! Этих пленных тоже с собой взять.
        Кочевники смотрят зло, но возмущаться не рискуют. Стоит им открыть рот, и всех кончат прямо здесь. И никто не возразит, включая соплеменников. Они нарушили приказ и подлежат казни.
        - Чтоб лучше помнили, за кого воюете, - говорю, кидая извлеченные из кармана золотые монеты пожилому, а потом молодому.
        Он хватает в воздухе, смотрит и кланяется прямо в седле. Конечно, при разделе получили бы больше, но таких пока немного. Золотой, изготовленный на нашем монетном дворе. На одной стороне орел, символизирующий Северную Африку, и «За Пророчицу и веру». На другой надпись «Первый год» под портретом Марии. Если правильно, то уже четвертый с начала Священной войны. Поэтому таких выпустят немного. А в остальном создавать отдельную систему нет смысла. И без того все страшно запутано. По Северной Африке ходят старые румские монеты, новые, которые на самом деле изготовляются зверомордыми по одному образцу. Но есть еще сирийско-египетская система, берущая начало от греческой (драхмы, оболы, халки), и восточная с теми же названиями, но иным видом и массой. Причем это основные, а попадаются еще монеты из Индии, Сина и вовсе неведомых краев. Вес, проба и соотношение серебра с бронзой в наших новых деньгах соответствуют привычным румским.
        Фактически я позволил не чувствовать себя обиженными, дав нечто из своего кармана, а не общих трофеев. Это жест им понятный и красивый. Слово соблюдено, но не забираю пленников просто так.
        - Что ты делаешь на этой земле, менестрель Ганикс? - спрашиваю, дождавшись, пока он сядет в седло.
        Он постарел и уже не кудряв, как некогда. Залысины, морщины. И все ж жизнь не была к нему жестокой. Одежда из дорогих тканей, да и сам достаточно упитан.
        - Всегда хотел повидать дальние края, а когда пошел слух о новой вере, не мог удержаться. Прекрасная девушка несет откровение. За ней идут суровые воины, готовые по одному знаку броситься в одиночку на вражеские полчища. Это тянет на замечательную балладу, а то и не одну.
        Тут до него дошло, и гладкая речь оборвалась.
        - Я пел для вас, господин? - спросил нерешительно, всматриваясь.
        Я послал коня вперед медленным шагом. Никто не мчится на бешеной скорости, если нет к тому серьезных причин. Глупо загонять лошадь, да и равнина, несмотря на вроде бы плоское однообразие, способна подсунуть случайный камень или нору, в которую угодит копыто. К тому же и разговаривать так проще.
        - На кого шпионишь?
        - Я ни от кого не получаю денег за приносимые сведения! - всерьез обиделся или изобразил менестрель. - Ну да, - уже тоном ниже, - когда высокопоставленный человек спрашивает, ему не откажешь.
        - И что интересного можешь поведать мне?
        Самое забавное, что изложил он в подробностях про высадку в портах Магнус и Divinus[19 - Божий (лат.).] красномундирников. Количество, сколько и чего везли с собой. Кто командовал, с кем контактировали и даже кое-что из неизвестного мне прежде, включая ремонт городских стен и размер платы наемникам и Утесу. Конечно, он хотел мне быть полезным. Всегда приятнее возле аристократа ошиваться. Здесь и кормят лучше, и возможности шире.
        Если он и не шпионил, то уши ловили каждое слово, произнесенное рядом. Вот и держи его по соседству. Неизвестно, что и кому потом добросердечно поведает. А убивать вроде как не за что. Пока.
        - Позволено ли будет спросить, - изображает робость посреди доклада, - не вы ли мне поведали некогда о славном ведьмаке Геральте и «Черной стреле»?
        - У тебя профессиональная память, - признаю.
        Я еще меньше похож на прежнего, чем он. Вместо молодого парня с легким пушком на щеках, в обносках и занимающегося торговлей, вояка с бородой и, хотя ему не видно, коротко стриженными волосами. Считается, что благородные люди имеют возможность ухаживать за волосами, отпуская длинные. Только вот всякие вши обожают растительность, и Мария неоднократно выступала на тему гигиены и необходимости уменьшать длину волос. Особо продвинутые верующие полностью избавляются не только на голове, но и на всем теле, благо есть очень приличные бритвы и ножи. Есть даже такие женщины, хотя большинство прически блюдет по-прежнему. А вот на остальных частях тела - нет. Очень пикантно смотрится в интимной обстановке.
        Но и так заметно, человек непростой. Щит со знаком «Танит», то есть член общины. Не прошедшему обряд посвящения и нового имени могут за такие вещи оторвать вместе с рукой. Пластинчатые доспехи, способные выдержать пулю, поножи, шлем, внешний вид которого спер из фильма про казаков, поляков и тамошних крылатых гусар. Может, происходящее выдумано, но оказался достаточно удобным и неплохо защищал голову. Уже видел подражания. Два револьвера в кобурах и вместо меча тяжелого кавалериста привычная шашка. Все вместе говорит о большом достатке, пусть и не обвешан золотом, как любят делать очень многие. У меня его нынче достаточно, чтоб не выставлять напоказ.
        - Тогда, - счастливо вскричал он, - это ты рассказал те замечательные истории: «Маугли», «Волшебник Изумрудного города», «Рони, дочь разбойника», «Снежная королева», «Гадкий утенок» и про Нильса с гусем[20 - Надеюсь, не требуется уточнения, кто настоящие авторы.].
        - Мои дети любят папины сказки, - говорю сквозь зубы.
        И даже когда отсутствую, посылаю хотя б раз в неделю очередную главу, выполняя обещание. Похоже, скоро уже окончательно иссякну, а они привыкли получать удовольствие. Вот уж не знал, что часть сказок разлетелась так далеко, аж в Европе знают.
        - Тогда и «Серый коршун»[21 - А. Валентинов.], «На краю Ойкумены»[22 - И. Ефремов.], «Агния, дочь Агнии»[23 - В. Ливанов.] и «Меч мертвых»[24 - М. Семенова, А. Константинов.] тоже твои?
        - Проблемы? - спрашиваю подъехавших сотников, затыкая резким жестом слишком много знающего менестреля.
        Чтоб упростить опознание по рангам, а формы еще не изобрели общей, точнее, слишком дорого обойдется, просто-напросто повелел нашить на плечи знаки различия. Круг - десятник, треугольник - полусотник, квадрат - сотник, прямоугольник - пятисотник. Ромб у тысячника. Сразу видно, с кем дело имеешь. Командиры более серьезных отрядов имели право на личное знамя и в одиночку не ездили. Поэтому эполеты вешать им не стал. Или как называлось это сооружение с бахромой и вышитое золотом? Никогда не интересовался. Еще трусам, сбежавшим с поля боя или бросившим товарища, нашивали большую заплатку на спину, чтоб издалека видно было, только это уже не знак отличия, а предупреждение для остальных. Любой проступок такого вел к казни. И не важно, украл яйцо или не появился вовремя на общем построении. Нет, я еще не настолько крут, чтоб рубить головы за действия одного десятку. Нет у меня безграничной власти. Но дисциплину старался навести.
        - Мы их не трогали, - говорит тот, что в платке туарега, и косится на подъехавшего в сопровождении доброй полусотни Агата. Кто поумнее, уже его знали прекрасно. Личный начальник разведки императора, и его слово частенько значит не меньше моего при обсуждении и приказах. Даже притом, что он не из общины. - Ждали.
        Протягиваю руку и вручают рупор. Тяжелый зараза, из меди сделали, зато хорошо и далеко слышно.
        - Я Влад, сын Фенека, - ору в сторону обозных телег, откуда выглядывают головы людей, - император армии Пророчицы, заявляю: если мне придется посылать за пушкой, вы все умрете. Выходите, складывая оружие, и обещаю, никто не будет казнен, искалечен или продан в рабство. Ополченцев из крестьян, вся вина которых в работе возчиком или прислугой, отпущу без всяких условий. Остальные, у кого есть возможность обратиться к родственникам или друзьям, за разумный выкуп будет освобожден при получении. Ну а кто без денег, поработают на благо правоверных там, где будут полезны, не больше трех лет. Я все сказал. Время пошло.
        - Всех касается? - крикнули со стороны лагеря.
        - Слово сказано, - отвечаю сразу, мысленно пытаясь прикинуть, неужели зверомордый попался. Взять живым немалая удача. - Пустые клятвы Чистые не дают.
        К сожалению, это оказался не урс. Обезьян. Уже старый, с седой шерстью, отсутствующей левой кистью и неприятным шрамом на морде, отчего и без того не самая прекрасная харя, напоминающая гориллу, превратилась в жуткую маску.
        - Я Бидвэвэяш, начальник обоза, - произнес торжественно, останавливаясь напротив, - сдаюсь со всеми подчиненными.
        Произношение у него было жуткое, будто каши в рот набрал, но я столько разных диалектов в последнее время слышал, шляясь по горам, что разбирал практически без затруднений.
        Демонстративно выложил на землю ружье, револьвер и меч, который можно было б назвать двуручным, если б использовал человек. Вот так, вблизи, начинаешь понимать, почему считаются страшными противниками в рукопашной. Рост не выше моего, но ширина плеч и мускулатура жуткие. Как канаты вьются.
        За ним подходили и разоружались красномундирники. Они тоже были либо пожилые, либо с заметными увечьями. Молодых совсем немного и какие-то не сильно крепкие на вид. В обоз наверняка самых паршивых отправляли. На сорок третьем я перестал считать.
        - Ваши обычно не сдаются, - сказал обезьяну.
        - Бесчестье, - сказал он. - Но то в бою. А здесь и сейчас драться бессмысленно. К тому же обещал отпустить, - и очень по-человечески подмигнул. - Тем более что в казне лежит на восемьсот талантов золотыми и серебряными монетами.
        Непонятно, о каких талантах речь идет. Эллинский где-то двадцать пять килограмм, пунический сорок с лишним, торговый свыше тридцати. Точного соответствия я так и не нашел и давно оперирую местными свободно. И не сказать, чтоб так уж впечатлила сумма. С мелких городов брал пятьдесят талантов по торговому весу, с крупных и до ста. Если вспомнить, сколько их, то понятно, откуда взялись золото и серебро, чтобы штамповать свои монеты. Хотя деньги лишними не бывают, да и можно не сомневаться, в обозе еще много найти чего можно полезного.
        - Это не подарок, - говорю жестко, - трофей. Вы и зарыть-то не могли при всем желании.
        Легкий ручеек сдающихся превратился в поток. Груда оружия росла, а пленных отводили в сторону. В пришедшей армии полулюдей пеших и конных оказалось на глаз около пяти тысяч. Еще две - наемники всевозможные, и не меньше шести городские ополчения. Для их обеспечения требовалось тысячи полторы тягловых и вьючных животных. Свежее мясо в виде большого количества животных. И без возчиков с пастухами никак не обойтись. Плюс всевозможные специалисты по ремонту амуниции, а также немалое количество кузнецов. Именно о них и говорил, поминая пользу.
        - Агат, - говорю негромко, обращаясь к почтарю. - Каждого запиши и проверь, чтоб не врали про происхождение. Наверняка в названном городе будут знакомые и можно перепроверить. Сильно умных, надеющихся уйти без выкупа, - плетьми.
        - Зачем вообще отпускать просто так?
        Он не критиковал, просто интересовался.
        - Потому что я теперь буду иначе говорить с Пятидесятиградьем. Они нарушили клятву, я у них отберу землю. Не только поместья. Всю. И понесут освобожденные весть, что будут арендаторы платить мне десять процентов от урожая.
        - Сколько? - Он аж подавился. Сегодня с них драли иногда до половины, не считая всяческих дополнительных тягот вроде мобилизации.
        - Именно так! Чтоб бежали ко мне за защитой, а не смотрели угрюмо из-за стен.
        Агат затрясся от смеха.
        - Мужики ж после такого тебе статую из золота поставят!
        - Пусть лучше ворота в городах откроют.
        - Хе, - сказал задумчиво Почтарь. - Какая занятная мысль.
        Кажется, он идею уловил. Если уж строить державу, так чтоб иметь на кого опираться. Не одна сила, но и улучшение жизни большинства населения при новой власти - прекрасный рецепт. Малые налоги, снятие всех таможен внутри Мавретании и контроль над пограничными, запрет для городов самостоятельной внешней дипломатии при сохранении внутренней выборности. Это минимум после наказания предателей и казней выступивших на войну. А дальше поглядим, куда направить клинки.
        notes
        Сноски
        1
        Д?МЫ - здешние аристократы. От латинского domus - особняк, дворец. Фактически то, что у нас называлось дворянин. От того же корня. - Здесь и далее примеч. авт.
        2
        Господин (лат.).
        3
        Тут существует феодализм, и если эрлство - баронство в нашем понимании, то мормэр - герцогство.
        4
        Искаженное латинское слово «пустошь, глушь».
        5
        МАВРЕТАН - историческая область на северо-западе Африки на территории современного запада Алжира и севера Марокко.
        6
        АПЕР - кабан (лат.).
        7
        УРС - медведь (лат.).
        8
        ЛАТРАН - койот (лат.).
        9
        ПЕЙЗАН - пренебрежительное название крестьянина, селянина.
        10
        ЛИТАНИЯ - в христианстве молитва, состоящая из повторяющихся коротких молебных воззваний.
        11
        Отнюдь не банда, а знамя. Под ним сбор.
        12
        ЧРЕН - солеварный котел.
        13
        На самом деле число договорных городов намного больше, но не все играют заметную роль в союзе.
        14
        Автор этих книг М. Семенова.
        15
        У автора отсутствует желание спорить на теологические или лингвистические темы с нахватавшимися поверху. Тем более выяснять, с прописной ли буквы пишется «бог». Вопреки стандартному мнению, после разгрома Карфагена осталось немало городов, где говорили на пуническом языке. В V веке нашей эры Святой Августин объяснял, что deus (бог) на латыни и theos на греческом соответствует ylim на пуническом языке. Полагаю, он лучше разбирался в вопросе, проживая в тех местах.
        16
        Египет.
        17
        Бизерта, город на северном побережье Туниса. Zarytos в античном написании.
        18
        Указание, что семья запятнана кровью.
        19
        Божий (лат.).
        20
        Надеюсь, не требуется уточнения, кто настоящие авторы.
        21
        А. Валентинов.
        22
        И. Ефремов.
        23
        В. Ливанов.
        24
        М. Семенова, А. Константинов.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к