Сохранить .
Город живых Антон Юрьевич Ледовских
        # Глобальная эпидемия уничтожила большую часть человечества. Остальные были вынуждены сражаться за свою жизнь против полчищ кровожадных зомби. В одном из сохранившихся городов молодой парень Даниил поступает на службу в отряд, занимающийся разведкой и сбором припасов на зараженной местности. Во время рейдов он встречает не только живых мертвецов, но и враждебно настроенные отряды других людей. Однажды судьба сталкивает Даниила с Кариной - девушкой-амазонкой. Вместе они готовы сражаться или умереть. Неожиданно выясняется, что в южной части Средиземного моря существует остров, полностью свободный от зомби, но прорываться туда придется через огромную территорию, полностью контролируемую так называемым Богом Мертвых - чудовищным мутантом, обладающим способностью управлять живыми мертвецами…
        Антон Ледовских
        Город живых
        Часть первая Рейдер
        Полигон
        Он сильно выделялся на фоне остальных претендентов. Какой-то слишком мирный и, казалось, беззащитный. Среднего роста, чуть худощав. И самое главное взгляд. Задумчивый и чуть рассеянный. Среди здоровых, играющих мускулами и сверкающих зубами в кривых усмешках парней он выглядел белой вороной.
        Капитан службы внешней безопасности сразу выделил его из толпы. И долго всматривался в этого неприметного парня.
        Он присматривал за группой все три недели, которые она провела в учебном центре. Не слишком длительный срок для того, чтобы разобраться в человеке. Да и наблюдал он за ними всегда со стороны. Стоял за спиной штатного психолога. Присутствовал на занятиях по физподготовке, смотрел за результатами учебных стрельб в тире. До первого боевого испытания он старался не общаться с курсантами. Не хотел даже намека на зарождение личностных отношений. Уж слишком большой процент отсева был на полигоне. И не всегда без потерь. Терять незнакомых было проще.
        Во время учебы тот парень ничем не выделялся. Разве что физические его показатели были не хуже, а иногда и выше, чем у остальных. Да соображал он зачастую быстрее. Но сильно на общем фоне успеваемости он не выделялся. Только мягкость и добродушие черт лица отличали его товарищей, и опять же этот рассеянный взгляд.
        В свои тридцать восемь лет капитан считался ветераном и опытнейшим инструктором учебного центра. Слишком много прошло перед ним конкурсантов, и зачастую он быстро составлял свое мнение о них. И очень редко ошибался. В этом была его основная работа. Его немного раздражало, что он так до сих пор и не смог понять, стоит ли ожидать от парня неприятных сюрпризов. Или это просто приблудившийся романтик, попавший сюда случайно. Такие случаи бывали.
        Слишком молодые. Субтильные юноши с ярким блеском в глазах. С бравадой на собеседованиях. С мечтами о службе, о подвигах, о стремительных рейдах и спасательных операциях. О славе и почестях. С ними никогда не бывало больших проблем. После полигона они выходили с дрожащими руками, вздрагивающими и, наверное, немного надломленными. И больше никогда не возвращались. На самом полигоне вреда от них не было. В пятидесяти процентах они просто кидались в зоны безопасности - в круги жизни. Другие просто замирали с опущенными руками и ужасом в расширившихся зрачках. Тоже неплохой вариант. Группе прикрытия не составляло труда выдергивать и прикрывать парней.
        Хуже было с другими. Как раз с такими здоровыми и веселыми, какие в основном собрались сегодня в тамбуре. Капитан понимал, что каждый из испытуемых подписывает отказ от претензий. И никаких последствий для него, капитана, если произойдет несчастный случай, не будет. Просто после каждого инцидента с летальным исходом капитану становилось трудней продолжать свою работу. И понимание, что заменить его некому, делало его еще печальней.
        Но были и третьи. Психи. Три раза капитан видел, как на полигон попадали люди, пришедшие в учебный центр не для того, что и все остальные. Карьера и идеалы не интересовали их. Сектанты, фанатики. Искатели вечной жизни в живой смерти.
        Капитан именно видел такие случаи. Тогда он еще был лейтенантом, и не в его власти было запрещать прохождение испытания. После третьего раза его начальник капитан Бергин ушел в отставку по состоянию здоровья. Тяжелейший нервный срыв. Настолько тяжелый, что даже после курса реабилитации он не смог продолжать службу даже в отделе статистики. Уж очень сильно дрожали у него руки, и сам он дергался от любого неожиданного шума или оклика. Как у тех романтиков из молодежи, которые пытались пройти полигон. Бергин был такой же, как они, только более старший, с чуть более прочной психикой. Но, как выяснилось, недостаточно прочной. Его жалели, но многие понимали, что рано или поздно все кончилось бы именно этим. Слишком тяжелая ноша легла на слабые плечи бывшего учителя родного языка средней школы. В первые годы колонии много случайных людей оказались на должностях, о которых и помыслить бы не могли в нормальное мирное время, просто потому, что больше было некому. И они несли свой крест, кто сколько мог. А потом ломались.
        Капитану было проще, чем его предшественнику. Он был кадровый военный, и более того, у него был боевой опыт. Он уже видел смерть до начала катастрофы.
        В динамиках рявкнула команда, и конкурсанты потянулись из тамбура раздевалки по длинному узкому коридору в помещение арсенала. Капитан двинулся за ними по пилону верхнего уровня, продолжая рассматривать своих подопечных. Яркие лампы с простыми металлическими плафонами в форме плоских тарелок висели ниже пилона. Они хорошо освещали нижний уровень и давали достаточно света, чтобы безопасно передвигаться по верхнему. И еще они не давали возможность увидеть снизу того, кто находился наверху. Капитан шел практически бесшумно. Металлическая решетка с мелкими отверстиями лишь изредка поскрипывала, прогибаясь под его весом. Но никто его не слышал. Мысли парней внизу были заняты совсем другим. Легкий мандраж делал их жесты резковатыми, а смех неестественно громким. Ожидание испытания. Возможность взять в руки оружие и показать, на что они способны. И страх. Страх, медленно подползавший и обволакивающий сознание. Делающий руки и ноги вялыми. Сковывающий движения. Пока он еще был далеко. Но с каждым шагом, приближающим их к полигону, страх становился ближе. Еще немного, и капитан почувствует запах страха,
исходящий снизу. Но это потом.Послышались радостные возгласы. Группа вошла в арсенал. Мужчины и оружие, дети и игрушки - разницы, по-моему, нет. Неподдельный восторг охватил парней. Группа разбредалась по широкому, заставленному объемными стеллажами и шкафами помещению арсенала учебного центра. На занятиях по боевой подготовке они, конечно, видели и даже собирали и разбирали несколько видов стрелкового оружия. Но в классе, как и на стрельбище, не было такого разнообразия орудий смерти, с которым они встретились в арсенале. Длинные стеллажи с
«калашниковыми» последней модели с системой гашения отдачи. Штурмовые дробовики, скорострельные «кедры» и «узи». Ручные пулеметы и гранатометы. Потрясающий выбор пистолетов: от барабанных «кольтов» до «беретт», «стечкиных» и «глоков». Чуть поодаль в отдельном стеллаже выстроились стройные и элегантные снайперские винтовки, поблескивающие бликами отраженных ламп на вороненых стволах. Самый последний стеллаж был заполнен холодным оружием. Основную массу составляли десантные ножи, лежали и мачете. Были здесь казавшиеся неуместными и легкие туристические топорики. А завершали экспозицию пять изящных слегка загнутых самурайских мечей. Легкие катаны висели в черных кожаных ножнах, которые выглядели уж совсем чужеродно в окружении современных клинков.Парни разбрелись по стеллажам с тяжелым вооружением. Многие руки сразу потянулись к ручным пулеметам. Капитан, наблюдавший за процессом вооружения, хмыкнул. Типичное поведение для молодежи. Сам-то он знал, что скорострельность и калибр не так важны. Нужна точность и запас боекомплекта.Часть конкурсантов потянулась к дробовикам. Капитан поморщился. Эти, наверное,
насмотрелись слишком много боевиков. С таким вооружением может продержаться только слаженный отряд с четко отработанной тактикой. Да и уничтожить врага одним выстрелом из дробовика достаточно проблематично. Обычно в действующей боевой группе все-таки несколько человек с дробовиками, но основной их задачей было откинуть противника, а не уничтожить. Сбить напор. И действовали они четко по заранее отрепетированной схеме. Здесь же, на полигоне, курсантов специально не готовили к групповому бою. Главная цель была - определить личностные характеристики. Это уже потом проводились тактические занятия, в которых курсантов распределяли по ролям для реальных задач. И каждый получал свой боевой распорядок и номер в команде.Один парень потянулся к снайперской винтовке. Капитан с удовлетворением сделал пометку в экзаменационном листе. Снайперы ценились. Хотя это была достаточно сложная роль. При бешеном напоре врага снайпер должен был иметь достаточно выдержки, чтобы не побежать. Стоя за спинами товарищей, он должен был отсекать отдельных нападавших, которые ускользали от шквала огня основной группы. Опасность
заключалась в том, что сам обороняться от массовой атаки он зачастую не мог. И для выбора такого оружия у человека должна быть достаточная доля уверенности в своих силах.Парень с винтовкой уверенным движением взял со следующего стеллажа компактный «кедр». Капитан удовлетворенно кивнул и сделал еще одну пометку в листе. Хороший боец должен получиться, предусмотрительный, не забыл об оружии для ближнего боя.Взгляд капитана вновь остановился на заинтересовавшем его ранее парне. И сразу же от души отлегло мучившее его чувство тревоги. Худощавый сноровисто прилаживал к «калашу» систему прицеливания средней дальности - оптику с лазерным маркером. Самоубийца бы не занимался такими приготовлениями. Следующим выбором курсанта были две «беретты». Капитан оторвал взгляд от парня и продолжил осмотр сборов отряда.Первые уже успели надеть на себя разгрузки и укладывали в карманы боеприпасы. Гранаты на полигоне были запрещены, уж больно большая вероятность была ранить своих в ограниченном пространстве. К холодному оружию никто не подходил. Ладно, еще в походе, когда нож или топор могут пригодиться в хозяйстве. Как
оружие для обороны или нападения ножи никто не воспринимал.Два инструктора построили курсантов в одну шеренгу и тщательно осмотрели конкурсантов. Пару команд, несколько советов, затянутые ремни разгрузок. Удовлетворенный инструктор кивнул, последний раз проверил, хорошо ли закреплены шлемы, и дал команду на выход в тамбур полигона. Капитан прошел дальше по пилону и оказался над самим полигоном. Точнее, на широкой площадке, которая тянулась по фронтальной стороне ограждения полигона. Там его уже ждали четыре снайпера. Он кивком поздоровался и взял со стойки бинокль.Перед ним как на ладони просматривался весь полигон. Почти ровное поле пятьдесят на сто метров. Кое-где в начале полигона были выстроены баррикады из старых покрышек. Дальше шло практически ровное поле. Ландшафт нарушали только конструкции кругов жизни. Кругами их называли по аналогии обережного круга против нечистой силы. На самом деле это были квадратные площадки с высокими стойками по углам. На высоте двух метров на стойках крепились железные клетки с толстыми прутьями. Стенки, обращенные лицом ко входу, были из цельных бронированных
плит. Это позволяло укрываться от огня своих же компаньонов. Ячейки решетки не позволяли просунуть между прутьями даже руку. В середине площадки находился рычаг, позволяющий за секунду опустить тяжелую клетку вниз. Таких сооружений на полигоне было шесть, по три вдоль каждой из продольных сторон, правда, их размеры позволяли надежно укрыться внутри до пяти человек. Так что запас мест для курсантов был.По правилам прятаться в кругах жизни не возбранялось, и даже наоборот. Главной задачей на полигоне являлось сохранить свою жизнь любыми путями. Но вот среди самих курсантов исконно бытовало мнение, что укрыться в круге жизни зазорно. Правда, это мнение было только у тех, кто еще не ступал на проклятую землю полигона. Все, кто выходил из него, больше не обращали внимания на эту глупость. Понимали, насколько близко подбирается смерть и как сильно хочется жить.Инструктор открыл тяжелые ворота и пропустил внутрь группу. Двенадцать молодых парней вышли на грязный бетонный пол. Курсанты выстроились в цепь. Взяли на изготовку оружие. В тяжелой тишине громко лязгнули затворы. И тут неожиданно взвыла
сирена.Снайперы на верхней площадке взяли оружие на изготовку. Капитан медленно поднес бинокль к глазам. На дальнем конце полигона медленно начали открываться тяжелые створки ворот. И появились Они.
        Предыстория
        Доподлинно никто не знает, как все началось. В принципе можно было брать за версию любой из сценариев американских фильмов ужасов. Только на самом деле все было намного страшнее.
        Установить эпицентр трагедии из-за начавшейся неразберихи так и не смогли. Но общие признаки указывали все-таки на Северную Америку. Были версии, что во всем виноваты военные со своими вечными безумными экспериментами. С разработками новых смертельных вирусов и биологического оружия. Но валить все на военных было бы несправедливо. Скорее всего если бы авария произошла у них на объекте, то последствия не распространялись бы с такой страшной скоростью. Военные могут творить любые пакости, но последствия они скрывают зачастую очень надежно. Режим секретности не дал бы выплеснуться даже информации о неудачном эксперименте.
        Все оставшиеся свидетельства и записи трансляции телепередач первых дней катастрофы наводили на мысль, что виноваты все-таки мирные ученые. Да и многие косвенные факты указывали на это. Скорее всего беда случилась в лос-анджелесском Центре генной инженерии и новейшей медицины. Именно это учреждение вело углубленные исследования в самой волнующей для всего человечества области. А именно: борьбе со старостью, восстановлении и регенерации поврежденных тканей. Но, вероятно, была совершена фатальная ошибка, и ученые вместо того, чтобы найти способ сверхрегенерации, получили возможность оживлять уже мертвые клетки. Какая, вы скажете, разница. А очень большая. Они оживили уже умершее. Восстановления же поврежденных тканей не было вообще.
        Ситуация же разворачивалась с пугающей стремительностью.
        Свою печальную роль сыграл и находящийся поблизости гигантский международный аэропорт. Именно он способствовал необычайно быстрому распространению вируса. Люди садились в самолеты, заражались от носителей. Летели на разные континенты. И, спускаясь по трапам самолетов в разных уголках Земли, заражали новых людей в здании принимающих аэропортов. А те, в свою очередь, несли вирус дальше. Как показали дальнейшие исследования института спасения, вирус не являлся уж слишком заразным. Передавался он в основном через слюну и кровь. И по идее, на начальной стадии не должен был распространяться так быстро. Но вмешалась случайность. Вирус оказался очень стоек для термообработки. Простого мытья чашек в самолетах и кафе аэропорта не хватало, чтобы уничтожить заразу. Радостные объятия и горячие поцелуи встречающих и провожающих тоже внесли свою лепту в распространение эпидемии.
        Первые симптомы сводились к легкому недомоганию и небольшому повышению температуры. Длилось это два-три дня. А потом в течение нескольких часов наступало резкое ухудшение и смерть. Потом смерть оживала. Правительство и службы эпидемиологии не могли справиться со стремительно возникшей проблемой. Когда были выявлены основные симптомы вируса, очагов эпидемии было уже слишком много. Естественно, ситуация усугублялась источниками второй стадии. Ожившие мертвецы были более активным источником заражения. Они со звериной агрессией нападали на людей и множили как зараженных, так и уже готовых мертвецов, которые через каких-то пару часов вливались в ряды зомби. И умножали число жертв в геометрической прогрессии.
        Воцарился хаос. Сильнее всего пострадали густонаселенные районы цивилизованной Европы и Америки. Нарушения инфраструктуры транспорта, связи и энергообеспечения ввергли избалованное достижениями современности население крупных городов в панику. Люди не знали, что делать, лишившись привычных вещей. Первой пропала сотовая связь. Затем в течение нескольких дней начались перебои с электричеством. Вокруг полыхали пожары. Смерть собирала обильную жатву.
        Большинство попыток взять ситуацию под контроль с треском проваливалась. В неразберихе очень тяжело было поддерживать режим карантина. В обороняемых зонах часто возникали новые очаги инфекции. Люди не могли свыкнуться с тем, что их инфицированные близкие уже обречены. Постоянно выявлялись факты сокрытия зараженных. Родственники до последнего скрывали своих больных, а потом было уже поздно. Мертвец заражал и их.
        Чуть лучше шли дела в менее населенных районах, часто организовать оборону и остановить эпидемию удавалось вблизи крупных военных баз. Военные имели средства для защиты и огороженные территории. Но и они часто проигрывали бой вездесущему вирусу. Все происходило по очень простой причине. Военные принимали беженцев, а в их числе и инфицированных. И новые очаги вспыхивали внутри защищенных территорий.
        В этой неразберихе легко возникали анархистские группировки и банды. Сколачивая небольшие мобильные отряды, они носились от города к городу, занимаясь мародерством и грабежами. Усугубляя и так тяжелое положение вещей. Долго они зачастую не существовали. Недостаток осторожности косил их ряды с неумолимым постоянством. А иллюзия вседозволенности и полная потеря морали делали эти группировки нестабильными сами по себе. Часто возникали междоусобицы как между бандами, так и внутри их. И снова гибли люди. К концу первого года после катастрофы все мелкие банды прекратили свое существование. Остались только те, кто смог установить среди разношерстного сброда железную дисциплину. И успеть набрать техническую и огневую мощь. Они стали достаточно крупным дестабилизационным фактором в мире, охваченном огнем эпидемии. В бандах быстро установился строй, сильно напоминающий рабовладельческий. Все, кто не мог воевать или просто постоять за себя, становились рабочей силой, беспощадно эксплуатируемой кастой воинов. Они обзавелись мобильными лагерями, которые в течение суток могли произвести развертывание на пустом
месте, подвижными боевыми отрядами, целью которых был поиск и добыча съестных припасов и вооружения. А также охрана периметра лагеря от мертвецов и от таких же, как они, джентльменов удачи. Мелкие стычки происходили постоянно, поскольку кланам приходилось кочевать, и маршруты их зачастую невольно пересекались. Также были конфликты и с оседлыми анклавами, но не так часто. Маршруты кочевки в основном протекали по малозаселенным местам. Там было более безопасно. Меньше зомби. Но в тех районах не было и чем поживиться. Крупные склады продовольствия находились зачастую на окраинах мегаполисов. И поэтому рано или поздно кочевники шли в рейды к большим городам. Проблема сводилась к тому, что сколько бы провианта ни удавалось отбить, в результате он рано или поздно кончался, а растревоженные мертвецы не давали шанса вновь нанести визит на склад. Приходилось в спешке менять место стоянки. Мертвяки имели отменный нюх и долго могли идти по следу. Пока впереди чувствовали теплую кровь. Только большое расстояние могло сбить их со следа. Двигались они не слишком быстро, зато им совершенно не требовалось время на
отдых. Недостаток скорости они компенсировали неутомимостью своего продвижения.
        В стационарных санированных зонах люди отчаянно пытались сохранить остатки цивилизации. Хотя зачастую приходилось это делать жестокими методами. Карантин соблюдался безукоснительно. И беспощадно. Любое подозрение на заражение приводило несчастного в карцер на карантин. А при наличии явных следов укусов и порезов потерпевший уничтожался незамедлительно. Выжить можно было только таким образом.
        Мир изменился, но он еще продолжал существовать.
        Полигон
        Тяжелые створки ворот медленно открывались. И появились они. Зомби.
        Нетвердой поступью на негнущихся ногах они медленно выходили на грязный бетонный пол полигона. Густой смрад валил от шатающихся фигур. Для обоняния человека нет более мерзкого и противного запаха, чем запах немытого человеческого тела и человеческих экскрементов. Ни один животный или химический запах не вызывает такого отвращения. А уж зомби были насквозь пропитаны этой вонью.
        Ученые института спасения установили, что вирус не передается животным и птицам. Это подтверждало гипотезу, что первоначальным источником его возникновения являлись продукты работы Лос-анджелесского института генной инженерии. Вирус действовал только на людей, поскольку разработан был на основе человеческого ДНК. Зомби охотились и убивали всех, в чьих жилах текла теплая кровь. Но воскресали после этого только люди. Также было доказано наличие у зомби мозговой деятельности. Биотоки сильно отличались от показателей нормального человека, но они были.
        Насчет разумности зомби велись долгие споры. Но все-таки научное общество склонялось к тому, что зомби не имеют интеллекта. В общем, поведение основной массы тварей укладывалось в стереотипы поведения хищных животных. Но случались и исключения. Отдельные особи проявляли редкую сообразительность и находчивость в ведении охоты на людей. Слава богу, это скорее было исключением, чем правилом. Выживать было трудно и без обилия полуразумных мертвецов.
        Способы уничтожения зомби не отличались разнообразием. Необходимо было повредить мозговую деятельность или опорно-двигательную систему. Проще выражаясь, нужно было прострелить ему голову или позвоночник. Существовал еще третий способ. Нанести обширный урон всему телу мертвеца. Это достигалось или посредством огня, или тотальным нанесением ран всему организму. Клетки зомби не восстанавливались, и при обширных разрывах тканей организма существовал большой шанс окончательного упокоения. Но полной гарантии такой способ не давал. Всегда оставалась вероятность, что у разорванного пулями зомби хватит сил на последний бросок. Огонь давал стопроцентные гарантии, но он не мог остановить мертвецов мгновенно. Высокий порог боли позволял тварям, охваченным огнем, оставаться подвижными еще пару-тройку минут. Что в бою было недопустимо. Живые-мертвые факелы бросались на людей с такой же прытью, как и неповрежденные зомби. Огнеметы в основном использовались для обороны периметра. Дешево, сердито и эффективно.
        В ворота протискивалась первая партия тварей. Сначала неспешно, потом, почувствовав запах людей, все активнее, твари выползали из отстойника. Было их около сотни. Вой сирены стих. И это послужило командой для курсантов. Молча, без выстрелов, они устремились вперед. Целью бойцов была передовая линия редутов. Чуть вперед вырвались легковооруженные бойцы. Сзади, тяжело дыша, бежали счастливые обладатели крупнокалиберных пулеметов. Достигнув первой линии обороны, курсанты становились на изготовку к стрельбе. Подоспевшие пулеметчики устанавливали свои орудия на верхние ряды покрышек. Ни одного выстрела до сих пор не прозвучало. Инструктор по тактике сумел вдолбить в молодые головы простое правило: стрелять надо наверняка, с близкого расстояния и обязательно иметь свободное пространство для отступления. Толпа мертвяков судорожными движениями приближалась к отряду. Зомби пытались обгонять друг друга и невольно выстроились почти в ровную шеренгу по всему фронту полигона. Первым не выдержал один из пулеметчиков. Длинная очередь жестоко разрывала плоть первой шеренги мертвецов. Стрелок, видно, неверно
выставил прицел, и пули его орудия врезались в грудные клетки мертвецов, вместо того чтобы сносить им головы. Нервы не выдержали у большинства бойцов. Вслед за своим товарищем они начали лупить из своих стволов в надвигающуюся массу мертвяков. Эффективность стрельбы оставляла желать лучшего. Только четверо из всей дюжины не открыли огонь. Среди них и худощавый. Но через пару секунд и они включились в бой. Эта четверка уже действовала совсем по-другому. Они стреляли одиночными прицельными выстрелами. Нанося мертвякам не меньший урон, чем их более горячие товарищи. Напор зомби захлебнулся. Упокоенные и раненые штабелями падали под шквальным огнем. Но вот замолчал один пулемет, затем другой, щелкнули вхолостую пара дробовиков. И бойцы лихорадочно занялись перезарядкой своего оружия.В это время заскрежетали вторые ворота в дальнем конце полигона. Следующая сотня зомби выбиралась на свет. Интенсивность огня заметно уменьшилась, захлебнулись оставшиеся пулеметы. Но своей цели они достигли, первая волна мертвецов практически иссякла. Но новая была уже на подходе. Линия зомби снова была на подходе.Снова
застрочили пулеметы. Сначала один, более расторопный, затем подключились и остальные. Напор зомби нарастал. И вот дрогнули первые. Слабые нервы. Вид зомби, находящихся от тебя на расстоянии десяти метров, зрелище более чем пугающее. Синий цвет кожи, слюна, капающая из оскаленных пастей, могли ввести в трепет любого. Последний штрих добавляла нестерпимая вонь. Психика неподготовленного человека не справлялась. Их мерное наступление действовало сильнее любой психической атаки, когда-либо осуществленной людьми. Люди побежали. Сначала двое кинулись к следующему ряду редутов, лихорадочно перезаряжая свое оружие. Потом еще пять человек рванули назад. Оставшимся ничего не оставалось, как последовать их примеру. Плотность их огня не позволяла сдерживать напор мертвецов. апитан отметил, что худощавый отступил в последних рядах. Бойцы перегруппировались у второй линии редутов. Дождавшись замыкающих, они вновь открыли шквальный огонь. И вот тут начались первые неприятности. Заклинил один пулемет. Ругаясь, боец бросил оружие и стал дергаными движениями доставать пистолет из поясной кобуры. Справившись с
пистолетом, он, почти не глядя, выпустил всю обойму в сторону зомби. Тут его нервы сдали окончательно, он бросил пистолет и со всех ног помчался в сторону впускного тамбура. Его примеру последовали еще пятеро. У них кончились заряды, а неотвратимо наступающие мертвяки поколебали их уверенность в том, что остается время на перезарядку оружия. Шестеро оставшихся курсантов стояли до последнего, но волна мертвецов приближалась, несмотря ни на что. На ходу перезаряжая оружие, они побежали к очередным укреплениям. У одного пулеметчика закончился весь боезапас, у другого раскаленный ствол пулемета сделал стрельбу невозможной. Бросая оружие, они кинулись назад к кругам жизни. Влетев в зону безопасности, они почти одновременно дернули рычаг. Клетка с грохотом рухнула на бетонный пол, надежно закрыв бойцов. И лишая их права на дальнейшее участие в сражении.Выдохлись и стрелки дробовиков. Три курсанта бросились к ближайшему укрытию. К их чести, они не бросали оружие и отступали слаженно. Минус шесть. При таком раскладе сил у обороняющихся не оставалось никаких вариантов, кроме как слаженно отступать.Тройка с
дробовиками добежала до укрытия. И вот тут все пошло не так. Первый добежавший до рычага вместо того, чтобы убедиться, что его товарищи вошли в безопасную зону, лихорадочно дернул за рычаг. Второму бойцу повезло. Он был слишком близко и успел проскочить под падающую решетку. А вот с замыкающим все было плохо. У него был шанс затормозить и попытаться скрыться в следующем круге жизни. Но вместо этого он совершил головокружительный бросок вперед. Он почти успел.Почти не считается. Левую ногу курсанта намертво придавило решеткой к бетонному полу. Перелом предотвратили стойки, выпирающие по углам клетки. Они оставляли зазор сантиметров в пятнадцать между нижним прутом и полом. Только легче от этого не было. Полноги торчало по ту сторону клетки, и спрятать ее не представлялось возможным. Поднять клетку было нельзя. Ее держали стопора на несущих стойках. Средство дополнительной безопасности сыграло злую шутку, обернувшись для бойца западней. Стопоры можно было разблокировать только снаружи. Занимало это действие не менее пяти минут и требовало специального рычага. Вся эта информация пролетела в мозгу
капитана за долю секунды. А секундой раньше были разблокированы третьи ворота.Капитан махнул снайперам.- Огонь.И четверо ветеранов тут же открыли огонь. Угол обзора не позволял им отстреливать мертвяков первых рядов без опасности задеть курсантов, но и так целей для них было предостаточно. яжесть ситуации смог осознать только худощавый боец. Краем глаза он увидел промелькнувшую вниз решетку и услышал крик товарища. Быстрый взгляд назад, и он полностью оценил происходящую картину. Другим краем глаза он заметил, как развернулись и изготовились к бегству еще двое бойцов. И вдруг, перекрывая шум стрельбы, прозвучала команда.- Всем стоять, держать строй. Прикрываем раненого. апитан аж поперхнулся. Он не ожидал, что голос молодого парня имеет такую силу. Показавшие было спину врагу бойцы остановились и резко развернулись опять. С этого момента бой перестал быть учебным, у него появился смысл. На карте была жизнь человека. И каждый решал для себя, что для него важнее, своя шкура или безопасность отряда. До того, как решетка придавила ногу сокурсника, каждый был в ответе только сам за себя. Теперь от них
зависела судьба другого человека. Брата по оружию. И пусть это был их первый реальный бой.- Стоять до последнего патрона, огонь одиночными, целиться только в голову. - Команды были четкими и, главное, правильными. Ни у кого не возникло сомнений, подчиняться или нет, а также в праве товарища отдавать эти команды.Поначалу растерявшиеся бойцы быстро вникли в ситуацию. И приняли главенство худощавого.Патроны кончились еще у двоих автоматчиков. Потом замолчал последний пулемет. Защелкали сухие пистолетные выстрелы. Бойцы не побежали. Они остались в строю. Патроны в автоматическом оружии кончились у всех. Снайперы на вышке не стесняясь палили короткими очередями. Но третьи ворота открылись слишком рано. Слишком много мертвяков выбралось на свободу.- Прости, брат, - услышал худощавый, он даже не обернулся, понял: у бойца кончились патроны. За спиной послышались торопливые шаги и хлопок падающей решетки. Их осталось пятеро. Двое с автоматами и трое с пулеметами.- Отступать к дальнему левому углу. Держаться группой. Выполнять.Худощавый сделал полшага назад, поймал в перекрестие прицела ближайшего зомби и
надавил курок. Вместо выстрела послышался щелчок. Патроны в последнем рожке кончились. Отбросив бесполезный автомат, боец рывком достал из наплечных кобур «беретты». Пистолеты хищно сверкнули хромированными боками.Остальная четверка слаженно отходила к дальнему углу, оттягивая на себя добрых две трети всех зомби. Небольшая часть мертвецов бесновалась у клетки с пулеметчиками. Полтора десятка тварей, рыча, надвигались на оставшегося в одиночестве бойца. Положение усложняли мертвяки, которые отказывались от преследования четверки и, оставляя группу, разворачивались в сторону одиночки. Но с ними пока справлялись снайперы.Заговорили «беретты». Видимо, у худощавого был некий опыт стрельбы с двух рук, как оказалось, недостаточно большой. Недопустимое количество пуль не находили своей цели. После двух обойм упокоились только два мертвяка, и еще один упал, но продолжал движение на четвереньках. Бесконечные секунды, потребовавшиеся на перезарядку, позволили подойти первым зомби на расстояние в пять метров. За спиной одновременно хлопнули две клетки. Это укрылась растратившая весь боекомплект, четверка бойцов.
«Беретты» заговорили вновь. Точность стрельбы, благодаря мизерному расстоянию, увеличилась. Но спешка все равно не дала нанести максимальный урон. Только семеро зомби свалились тяжелыми кулями на пол. Осталось еще трое плюс один недобиток. Патронов больше не было. Худощавый знал это наверняка. Знал это и капитан.
        - Беги в укрытие! - На сей раз голос капитана перекрыл звуки пальбы. Стрелять продолжали только снайперы. И опять все пошло наперекосяк. Капитан увидел, как прямо из-под пилона, на котором он стоял, вылетела человеческая фигура и опрометью кинулась к последнему, не активированному кругу жизни. В суматохе все забыли о первом дезертире. Страх так охватил его, что он, ничего не соображая, все это время колотил в закрытые створки ворот впускного тамбура.
        Идиот, подумал капитан, на инструктаже десять раз повторяли, что ворота не откроются до конца испытания. Карантин - самое святое правило выживших - не осмелились бы нарушить даже ради десятка жизней.
        Часть мертвяков, оттянутых на себя смелой четверкой, отказалась от попыток сломать клетку, спрятавшую от них близкую добычу. И, переключив свое внимание на новую жертву, направилось к впускным воротам. Теперь же, услышав приказ капитана, который на самом деле к нему не относился, и увидев надвигающихся зомби, в голове у придурка кое-что прояснилось. Он понял, где нужно искать спасение. Не замечая ничего, он в прыжке буквально повис на рычаге. Клетка грохнулась на пол, лишая возможности спастись худощавого.
        Капитан был взбешен. Если бы трус подождал, у парня был шанс добежать и скрыться за спасительной решеткой. Снайперы бы наверняка сняли излишне прытких зомби. Теперь они не могли ничем помочь, зомби были слишком близко от бойца, и угол прицела не позволял стрелять без опасности задеть курсанта.
        Капитан медленно поднял глаза на худощавого. И встретил его взгляд. Он боялся увидеть тоску и безысходность во взгляде курсанта. Боялся потому, что слишком долго снятся потом эти лица. И просыпаясь в поту, он не может заставить себя заснуть опять. Все, что угодно, только не видеть эту боль и отчаяние в глазах обреченных.
        От неожиданности он вздрогнул. Вся фигура худощавого выражала полное спокойствие. Не браваду перед лицом смерти, а уверенность в своей победе. А в глазах у него вместо обычного рассеянного выражения была сталь. Правую руку он держал у себя за спиной, закинув ее за голову. Как будто собирался почесать затылок. А в метре за ним ближайший зомби уже вытягивал руки и оскалил зловонную пасть, чтобы вцепиться в незащищенную спину. Парень чуть нагнулся и выбросил из-за спины руку, как бы отдавая салют капитану.
        Капитан не мог поверить своим глазам. В продолжение руки худощавого ярко засверкал зеркальным блеском плавный изгиб катаны. Половина головы зомби, разрубленная наискосок от левого угла челюсти до мочки правого уха, с хлюпаньем упала на бетон. На спине у худощавого болтались разрубленные кожаные ножны. Капитан быстро оглянулся и нашел глазами стеллаж с холодным оружием. Одно место в ряде с самурайских мечей пустовало. Когда парень успел взять меч, никто не заметил.
        Боец развернулся в сторону нападающих. Шаг вперед. Резкий зигзагообразный взмах катаны, сначала вверх, потом вниз. И еще двое мертвяков, с косо разрубленными головами, оседают на пол. Шаг назад, полуоборот, выпад. Четвертый противник застыл с пронзенной насквозь головой. Лезвие катаны торчало у него из затылка. Недобитый мертвяк медленно подползал к парню. Но капитан уже оценил ситуацию и был спокоен. Всех остальных мертвяков могут снять снайперы.
        Худощавый легким движением освободил клинок, ловко развернул катану лезвием вниз и сильным ударом пригвоздил голову ползущего мертвяка к полу.
        На полигон выходили сотрудники карантинной службы. Клетки были подняты, курсанты выстроены в колонну на расстоянии пары метров друг от друга. Последним из клетки был выпущен трус. Он кинулся было с объятиями к освободившим его карантинщикам, но, получив сильный удар ногой в живот, скорчился на полу и заскулил. Память у него от страха совсем отбило. И правила безопасности эпидемконтроля из головы вылетели напрочь. Его не жалели, но и не осуждали. Ужас, который вызывали зомби, часто был неподсилен психике неподготовленного человека. Трус не играет в хоккей. А слабак никогда не станет бойцом внешней безопасности. Теперь парень обречен до конца жизни работать где-нибудь на ферме или на рыбачьем сейнере и получать свой паек. Но пусть лучше так, чем в момент опасности он подведет отряд. Слишком дорога стала каждая человеческая жизнь.
        Капитан стоял в тамбуре. Мимо него проходили уставшие курсанты. В конце колонны шел худощавый парень. Неприметный и какой-то рассеянный. Капитан окликнул его: - Боец, ты где так саблей научился махать?- А я не учился, - с улыбкой ответил парень. - В фильмах старых видел. Всю жизнь мечтал в руках подержать. Хорошая штука оказалась.- Как тебя зовут, самурай? - Уголок рта капитана тронул еле заметный намек на улыбку.- Данил.- Молодец, Данил! - Капитан сжал кулак и резким движением прижал его к груди в области сердца. Данил повторил его жест - знак приветствия бойцов внешней безопасности. Рук подавать друг другу среди воинов было не принято.- До встречи, - сказал капитан. Развернувшись, он вышел из тамбура.- До встречи, - тихо ответил Данил и зашагал в противоположную сторону. Его ожидал недельный карантин в одиночной камере, впрочем, как и всех остальных курсантов.
        Предыстория
        Наверно, этому городу повезло намного больше, чем какому-либо другому. Свою роль сыграло сочетание нескольких благоприятных фактов. Географическое положение и расположение инфраструктур было идеальным для организации обороны. Город находился на большом полуострове, далеко выдававшемся в море. Недалеко от города в море впадала неширокая, но достаточно быстрая река. Она шла широким изгибом с востока на запад, окаймляя практически весь город. Водные преграды для мертвяков зачастую были непреодолимы. Медлительность не позволяла им держаться на плаву, а без доступа кислорода они полностью теряли подвижность.
        Перешеек суши от реки до моря в самом узком месте составлял не более четырех километров, что давало возможность выстроить линию обороны. Дело упрощалось тем, что половину этого перешейка занимал старый военный аэродром. С базирующейся на нем базой тылового обеспечения и батальоном охраны.
        На дальней от моря стороне города располагались несколько крупных промышленных заводов. Каждый из них имел собственный периметр ограждения и охраны. Что впоследствии сыграло тоже немаловажную роль в становлении колонии.
        Очень удачным фактором оказалось отсутствие в городе собственного гражданского аэропорта. Вследствие этого первые очаги эпидемии стали возникать в тот момент, когда большая часть планеты уже была охвачена огнем смерти.
        Нельзя недооценивать и роль непосредственно человеческого фактора. Действия командира батальона аэродромной охраны полковника Еременко были безукоризненно правильные и своевременные. Как только стали вырисовываться реальные масштабы мировой катастрофы, он принял беспрецедентные меры по сохранению города.
        Первым делом он собрал всех руководителей служб города на совещание. Главу полиции, начальника медслужбы города, директоров заводов - всех, кто обладал в городе реальной властью. Он сумел доказать необходимость введения в городе военного положения и беспрецедентных мер безопасности. Умных он убедил, упрямых заставил, несговорчивых уничтожил. Полковник действовал быстро и жестко. В течение дня были взорваны все мосты через речку. Город получил защиту в виде естественной водной преграды. Половина личного состава батальона охраны была послана на охрану оставшегося коридора. Было перекрыто автомобильное движение как для въезжающего, так и выезжающего транспорта. Вся доступная строительная техника была брошена на возведение преградной полосы, закрывая последний сухопутный доступ в город. Оставшиеся солдаты вместе с полицией организовали постоянное патрулирование улиц города. По радио, местному телевидению постоянно транслировалось обращение полковника Еременко к населению. Горожан просили оставаться в домах, не выходить на улицу. Сообщать патрулям о местоположении инфицированных.
        Особые приказы получили патрули. Уничтожать всех зараженных, а также всех имеющих даже малейшие признаки ран, нанесенных зомби. Неизвестно, сколько невинных было убито в первый месяц обороны, возможно немало. Только ни в каком другом месте властям не удалось сохранить восемьдесят процентов населения.
        Такими же драконовскими методами решались проблемы беженцев. На единственном оставленном КПП все желающие попасть в город тщательно осматривались медиками. При малейших подозрениях на инфекцию беженцев убивали. Многие переплывали через реку. Все они отлавливались и доставлялись в общий карантинный лагерь, разделенный на множество отдельных зон. Под лагерь использовался один из заводов, стоящих на окраине города. Людей сажали в отдельные клетки по десять человек. Если в течение недели инфекция не проявлялась, задержанных отпускали. Если же в клетке появлялся мертвяк, то оставшиеся проходили карантин повторно. Охрана на заводе также имела приказ стрелять без предупреждения в любого, кто попытается нарушить режим или появятся подозрения в инфицированности.
        В городе был объявлен комендантский час. Эта мера позволила на корню подавить попытки грабежей и мародерства. Порядок наводился железной рукой. Из мужской части населения создавались гражданские отряды правопорядка, благо оружия и боеприпасов на военных складах было предостаточно. Вскоре очаги эпидемии в самом городе были ликвидированы.
        Для предотвращения голода все запасы продовольствия на госпредприятиях и коммерческих фирмах были реквизированы. Пригодились и военные запасы. Резко был ограничен порог энергопотребления. Электричество подавалось только в ограниченные временные промежутки. Ночью освещались только улицы, давая патрулям возможность эффективно работать. Жилые же дома погружались в непроглядную тьму.
        Город выжил в первые месяцы катастрофы, и это было самым главным. Были сохранены человеческие жизни. Был шанс выжить.
        Карантин
        Три дня карантина для Данила тянулась бесконечно. Развлечений в тесной камере было немного - четыре замусоленные книги. Кроме чтения время можно было коротать только беседами с постояльцами соседних камер. Вместе с курсантами в карантинном блоке отсиживали необходимый срок рейдеры. Привилегированный класс - элита службы внешней безопасности. Ветераны, проверенные не одним десятком дальних вылазок. Обычно ребята охотно трепались о своих похождениях. С юмором рассказывали о боях и приключениях, дорогах. Делились скудными новостями из дальних колоний. Да только вот настроения для милых бесед у рейдеров на сей раз не было. На расстоянии каких-нибудь нескольких метров, за толстыми бетонными перегородками умирал их товарищ.
        - Пашка, ты как? - Командир рейдерского отряда лейтенант Константин Бережной пятый раз за час задавал один и тот же вопрос. Хотя в душе давно смирился с потерей товарища.
        - Плохо, Кот, - прошелестел в ответ тихий голос.
        - Может, простуду схватил, вон как холодно было. Весна ж, она обманчива. Помнишь, как Федор в прошлый раз загрипповал.
        - Вряд ли. - В камере Павла зашуршало одеяло и послышался сдавленный кашель.
        - Ты прости меня, командир. Не понял я сразу, что достал он меня, мертвяк проклятый. Ты ж сам видел. Я ему башку снес раньше, чем он меня с ног сбил. В куст шиповника повалил, подлюка. Я и думал, что там оцарапался. А он, видно, когтями полоснуть успел.
        - Да погоди ты себя хоронить. - В голосе Константина звучало легкое раздражение. Он злился на себя за проклятую случайность. Ведь так чисто сработали. И вот. Дурацкая случайность, которая стоит жизни его друга.
        В камере Павла опять послышался кашель.
        - Прости, что тебя и ребят мучаю. Смалодушничал я. Если б сразу наверняка знал, что задели. Пулю бы в лоб пустил, да и все. А теперь и из вас душу тяну, и самому тошно. Не хочу, понимаешь, не хочу я в тварь превращаться. Как подумаю об этом, выть хочется.
        - Подожди, Пашка, - тяжело произнес командир, - внимательно подумай, это точно?
        - Да, точней не бывает. Совсем скрутило.
        - Пятнадцать минут еще продержишься.
        - Должен.
        - Держись. - Капитан принял решение. - Начальника карантина ко мне.
        Дремавший надзиратель вскочил со стула и немедленно схватил телефонную трубку.
        - Иван Семеныч, вас Бережной к себе просит. - Трубка неразборчиво хрюкнула, на другом конце провода отключились.
        - Сейчас будет, - взволнованно сказал надзиратель.
        Через пару минут прозвучал зуммер звонка. Надзиратель торопливо открыл дверь. Вошел грузный пожилой мужчина. Ивана Семеновича, начальника карантинной службы города, многие недолюбливали. Впрочем, как и любого другого карантинщика. Только если к простым работникам службы это чувство зачастую связывалось с брезгливостью, то к Палачу это были отголоски застарелой ненависти. В первые дни эпидемии на тот момент первый заместитель полиции повел себя жестко, если не сказать жестоко. Во многих семьях города и беженцев потеря родственников была напрямую связана с деятельностью Палача. Это прозвище Иван Семенович получил после первого месяца работы карантинной службы. Позднее, когда окружающий мир рухнул, многие жители города смирились с методами работы Ивана Семеновича. Осознание пришло, когда полностью замолчало радио и телевизионный эфир. Люди поняли, что выжили, возможно, только они. И смирились, но не забыли и не простили.Палач тяжелой поступью подошел к дверям камеры Константина.- Чего тебе, лейтенант? - Голос Палача был груб и неприветлив.- Семеныч, мне надо выйти.- Что? - Палач уже собирался выдать
длинную гневную тираду, Константин перебил его:- Мне нужен пистолет и открытая дверь моей камеры на пять минут.Гнев Ивана Семеновича испарился мгновенно.- Пашка? - тихо спросил он.- Пашка, - так же тихо ответил Константин.Иван Семеныч кивком указал надзирателю на дверь камеры и вытащил из наплечной кобуры пистолет.Щелкнул замок, и тяжелая стальная дверь со скрипом отворилась.- Держи, - сказал Семеныч и, передав пистолет лейтенанту, развернулся и, ни на кого не глядя, пошел к выходу из блока.- Пистолет дежурному отдашь, - уже около двери буркнул он.Кот подошел к камере товарища.- Прощай. - Конец слова заглушил выстрел. Низко наклонив голову, лейтенант медленно вернулся в свою камеру. Снова щелкнул замок.Данил не отрываясь смотрел в окно. В коридоре слышался топот ног утилизационной команды, хлопали и скрипели двери. А он все смотрел и смотрел, как теплый весенний ветер робко треплет желтую прошлогоднюю траву.
        Периметр
        Для Данила это был первый полевой выход. Боевое крещение он прошел на полигоне. И мало того, прошел на «отлично».
        На стажировку, как и все удачно прошедшие испытания курсанты, он попал в отряд охраны периметра.
        Сорок минут протрясшись в кузове старого армейского грузовика, Данил с новой сменой патруля добрался до заставы. Периметр тянулся на протяженности ста километров. Вдоль него выстроились пять стационарных лагерей - застав. Непосредственно задача охраны состояла в пешем патрулировании периметра колонии. На самих же заставах несли службу мобильные отряды быстрого реагирования. Ситуация с топливом в городе складывалась не лучшим образом, и поэтому транспорт использовался только в случаях крайней необходимости. Привилегии имели полиция, медики, пожарные и, конечно, службы системы внешней безопасности.
        На заставу приехали в половине восьмого утра. Сонный начальник заставы разделил прибывших на пятерки и объявил каждой группе время патрулирования. Данилу досталась первая очередь. В восемь он уже мерил широкими шагами приграничную полосу.
        Данил в группе имел статус стажера. В его обязанности входила страховка - прикрытие ведущего группы. Но это в боевой ситуации. Сейчас же вся пятерка в нарушение всех правил и уставов шла в распахнутых форменных куртках и без защитных шлемов. Весенний ветер трепал волосы молодых парней. Запах степи пьянил. Солнце приятно припекало. Далеко впереди над степью парил орел, высматривая в высокой траве добычу. Стрекотали сверчки и кузнечики. Весна плавно вступала в свои права.
        Служба на границе периметра со временем становилась все более спокойной и безопасной. Не было свойственных первым месяцам осады нашествий мертвяков. Большие стада зомби все реже и реже подходили к границам города. Правда, теперь увеличилась опасность вторжения кочевников. Но в целом граница считалась курортом по сравнению со службой рейдеров.
        В пятерку патруля кроме Данила входили три старослужащих пограничной службы и, как ни странно, рейдер. Константин Бережной, в приказном порядке отправленный на временную реабилитацию, мрачно плелся, замыкая колонну. Инцидент в карантине не прошел незамеченным. И лейтенанта от греха подальше направили в краткосрочную ссылку. Не ради наказания, как могло бы показаться непосвященному, а для успокоения нервов командира рейдерского отряда.
        Группа шла уже третий час. Весеннее настроение все-таки взяло свое, и даже лейтенант, сначала вяло огрызавшийся на реплики товарищей, вступил в общую беседу. Разговор, начавшийся как обычно с обсуждения женского пола, а конкретно с персоны новой поварихи заставы, плавно перетек на политические темы.
        - А я говорю, - в очередной раз возвращаясь к любимой теме, басил старший наряда, - разогнать этот университет к чертям собачьим надо.
        - Мало того что не работают ни черта, так еще и молодежи головы дурят. Наукой они, видите ли, занимаются. Знаниям, накопленным поколениями, пропасть не дают, мертвяков изучают, сволочи. Да еще о демократии вспоминают, бездельники.
        - Темный ты человек, Геннадий. - Голос лейтенанта был спокойный и тягучий.
        - У тебя, наверное, у самого образование в лучшем случае школьное.
        - Нормальному человеку для жизни больше и не надо, - встрял в разговор другой пограничник, - среднее отучился и живи середняком.
        - Вот-вот, - сразу перехватил инициативу лейтенант, - вы, я как понимаю, все получили нормальное образование, то есть среднее.
        Пограничники дружно закивали.
        - И больше вам ничего не надо. Так вот и бродить вы вдоль периметра до конца жизни будете. Жизнь середняка коротать.
        - А нам больше и не надо, нам нашего пайка вот так хватает, - огрызнулся Генка. - Может, ваш рейдерский хлеб маслом гуще намазан, да только век его недолог.
        - Мы-то все понимаем и уважаем вас за рискованность и бесстрашие, только не наше это, мы лучше, как сам сказал, здесь до старости потопаем. - Длинные фразы пограничнику давались нелегко.
        - Вот ты сам себя и переспорил, - улыбнулся лейтенант. - Были бы все такие, как ты, город уже бы давно с голоду помер. Кто бы вас кормил, зомби, что ль, еду таскали?
        - Ты, лейтенант, не горячись, мы ж сказали, что к вашему брату мы со всем уважением, мы ж против этих дармоедов, институтские которые.
        - Так вот, - не слушая его, продолжал лейтенант. - Институт, кроме того как молодежь учит да мертвяков изучает, всю информацию о прошлой жизни содержит.
        - И на кой она нам?
        - А на то, что сидят ученые люди, карты рассматривают, людей выспрашивают и вычисляют, где за периметром поблизости еще склады с продуктами-то остались да базы с горючим где расположены. А потом и рассказывают нам, куда ехать счастье пытать. Если б не аналитики, много мы наездили?
        Геннадий задумался. Но ненадолго. Нехватка сообразительности компенсировалась в нем оптимизмом и настойчивостью.
        - А душегубы проклятые откуда появляются? Из институтских бездельников и берутся.
        - От страха ими становятся, - подал голос Данил.
        Все удивленно оглянулись и уставились на новичка.
        - Ты-то откуда знаешь? - недоверчиво спросил Генка.
        - Встречался…
        - Он знает, - утвердительно кивнул Константин.
        - Да это же тот самый пацан, - удивленно выдохнул один из пограничников.
        Секта
        Страх - плохой советчик. Он может завести человека очень далеко от морали и закона. Так далеко, что обратного пути уже не будет.
        В первый месяц эпидемии страх был нормой. Он стал неотъемлемой частью жизни. Запах страха исходил от людей, тянулся за ними тяжелым шлейфом.
        И нашлись те, кого страх поработил. Они стали называть себя апостолами смерти. Суть религии секты была проста: поклоняйся смерти и получи вечную жизнь в облике зомби. Мир, бьющийся в агонии, захлестнула новая напасть. Полилась на новые алтари кровь невинных. Сектанты скармливали мясо своих жертв мертвякам, часть ели сами, приобщаясь к культу смерти. Жестокость обрядов поражала сильней, чем творящийся вокруг хаос.
        Только один факт давал надежду. Зомби не щадили своих поклонников точно так же, как и всех остальных. Поразив умирающий мир обилием крови и мерзости, большинство сект перестало существовать, пожранные своими кумирами. Но погибшие сектанты успели занести тлетворные споры своей ереси в город.
        Не было безумных кровавых оргий, не проводились черные мессы на улицах. Власти не допустили бы открытых беспорядков. Но в городе начали регулярно пропадать люди. Поползли слухи о действующей секте.
        Начало эпидемии пришлось на раннее лето. Данил маялся в душном городе, сдавал сессию в институте. Родители же, получив долгожданный отпуск, умчались по горящей путевке в Европу. Больше Данил их не видел. Связь с ними прервалась с выключением сотовых.
        Данилу было на тот момент восемнадцать. Достаточный возраст, чтобы взять в руки оружие. И он его взял. В городе начались первые перебои с питанием, дружинники же имели хоть и небольшой, но гарантированный паек. Деньги перестали цениться уже на втором месяце осады. В штабе городской безопасности Данил получил на руки пистолет с двумя обоймами, пачку талонов на паек и расписание дежурств на ближайшую неделю.
        Основные очаги эпидемии в городе были уже подавлены. Но оставалась необходимость в обеспечении общественного порядка. Исчезновение людей беспокоило горожан все больше и больше.
        Данил вместе с еще шестью дружинниками бродил по темным аллеям городского парка. Все было спокойно, после полуночи они не встретили ни единой души, хотя парк не считался спокойным местом. Дежурство подходило к концу. В два часа ночи их должна была сменить другая группа дружинников. Парни устало расселись на длинной парковой лавке и с удовольствием курили. Сигареты уже стали роскошью, и пачка, предложенная старшим - усатым армейским сержантом, разлетелась в мгновение ока. Снабжение военных вызывало легкую зависть.
        - Данил, ты ж вроде не курил, - осведомился один из дружинников.
        - Да не переживай ты за парня, все равно привыкнуть не успеет - кончится весь табак скоро, - хмыкнул в ответ другой.
        В дальнем конце аллеи послышался топот нескольких пар ног. Это шла смена.
        - Что-то вы сегодня задержались, - мельком глянув на часы, с легким раздражением приветствовал подошедшую группу старшой.
        - Да автобус сломался, - протягивая руку для приветствия, отозвался командир новой группы и тут же отдернул руку обратно. - Привычка, блин, - буркнул он.
        Рукопожатие уже выходило из обихода. Необходимость, продиктованная новыми обстоятельствами.
        - Вам еще повезло, что тут до штаба рукой подать, на северном районе, дай бог, до утра смена дотопает.
        Группы обменялись приветственными кивками и разошлись в разные стороны.
        - Данил, может, в штабе переночуешь? - спросил старшой.
        - Да нет, спасибо, пойду домой. Может, патруль догоню, а так у меня удостоверение дружинника есть, не пропаду.
        - Ну тогда до завтра.
        Группа разошлась в разные стороны. Почти все жили неподалеку. А старшему дорога лежала на доклад в штаб. Данил легкой походкой пошел в темноту летней ночи.
        Жил он ближе к окраине города, в старом рабочем районе, окруженном двумя крупными заводами и примыкающей к ним промзоной. Дружинников, ушедших патрулировать его район, Данил так и не догнал. Страшно не было. Мертвяков в городе не появлялось уже неделю. Жарко было только на границе. Но до нее было достаточно далеко.
        Освещенные центральные улицы давно кончились. В родном районе Данила фонари были скорее исключением, чем правилом. Свет давали только далекие лампы на заборах заводов. Да ярко светила в небе полная луна. Впереди оставалось не более двух километров. Данил расслабился, представив, с каким удовольствием он плюхнется дома на кровать. И в этот момент впереди он услышал какой-то шум. Быстрым движением он отступил в тень раскидистого дерева и затаил дыхание.
        Впереди он разглядел две темные фигуры, несущие объемный мешок. Мешок извивался и попискивал. Первой мыслью, пришедшей в голову Данилу, была - контрабандисты. Из близлежащих деревень в город по ночам тягали разную живность, неизвестно, на что уж они ее выменивали, но факт тайной торговли имел место быть. Руководство города смотрело на это сквозь пальцы. Все основные запасы продовольствия контролировались военными. А опускаться до реквизирования продуктов у населения не было смысла, да и в столь нелегкой обстановке не хотелось усугублять положение народными волнениями.
        Данил перевел дух и уже хотел продолжить свой путь. Но заметил еще одну темную фигуру, прошедшую в том же направлении. А потом неожиданный шорох буквально в паре метров за спиной заставил его буквально окаменеть. Мимо, не замечая его, прошел человек. Крадущаяся походка не вызвала бы подозрений, комендантский час никто еще не отменял, но вот куклусклановский колпак, венчавший голову человека, наводил на определенные мысли. Секта!
        Данил выждал, пока фигура не скроется в темном проеме между гаражей, куда ранее проследовали остальные, и осторожно начал преследование. Он не был отчаянным смельчаком, но юношеская безрассудность тянула его вперед.
        За гаражами зиял рваными краями пролом в бетонном заборе. В проломе, освещенное светом луны, виднелось здание старой котельной. Данил прекрасно знал это место, еще недавно вместе со школьными товарищами он сам часто лазил по заброшенному зданию. Знал укромные места, где в мирные времена молодежь собиралась выпить пива.
        Нырнув в проем, он тихо пошел вдоль забора, обходя здание котельной с тыла. Там с другой стороны была лестница, по которой можно было попасть сразу на второй уровень котельной. Не издав ни единого звука, Данил быстро вскарабкался по ржавым металлическим ступеням и оказался внутри котельной. Предосторожности оказались излишними. Внутри котельной никого не было. Недоуменно оглядев пустое помещение, Данил стал внимательно вслушиваться. Вскоре ему показался сдавленный вскрик, идущий откуда-то снизу. Осторожно спустившись на первый уровень, парень снова застыл. И опять, теперь более отчетливо послышался какой-то шум.
        Теперь Данил смог точно определить направление источника звука. Что-то происходило в подвале. Он быстро добрался до лестницы вниз и осторожно спустился по ступенькам. Пройдя один лестничный марш, он осторожно выглянул из-за пролета. Увиденное подтвердило его худшие опасения.
        Дверной проем перекрывала старая решетчатая дверь. В свете керосиновых ламп отчетливо виднелись два десятка фигур в черных плащах с остроконечными капюшонами. Все они недвижно сидели на полу, головы были направлены в одну сторону. Там в углу подвала стояла клетка, разгороженная пополам подвижной перегородкой. В клетке находились зомби. Немигающими глазами они пялились на толпу своих почитателей.
        Двое сектантов подтащили к большой клетке давешний мешок. Открыв дверь в тамбур, они бросили свою ношу внутрь клетки. Мешок зашевелился, горловина его открылась, и показалась девичья голова. Девушка на первый взгляд была ровесницей Данила. Испуганно озираясь, она вылезла из мешка и тут же бросилась к закрывающейся двери тамбура. Но было уже поздно. Навесной замок с лязгом защелкнулся на прутьях, закрывая проход обратно. Фигура в остроконечном капюшоне потянула ржавую цепь. Решетка, перегораживающая внутренности клетки, со скрипом медленно поехала вверх.
        Время для раздумий не оставалось. Данил в пару прыжков преодолел лестничный пролет и буквально влетел в подвал. На ходу он выхватил пистолет и быстрым движением передернул затвор.
        - Всем стоять, отпустите девушку. - Голос его звенел от волнения.
        - Поздно уже, брат мой, раздели принесение жертвы вместе с нами. - Человек, открывающий решетку, стянул с головы капюшон и слащаво улыбнулся. Толстое одутловатое лицо вызывало омерзение.
        - Откройте клетку! - Никто из людей не пошевелился.
        Зато зомби не тратили время зря. Первые уже начали протискиваться под приподнявшейся решеткой.
        - Выпустите меня! - отчаянно закричала девушка.
        Данил беспомощно смотрел на нее. В этот момент толстяк резко взметнул руку в направлении Данила. Тут же прогремел выстрел.
        Данил почувствовал сильный толчок в левое плечо, настолько сильный, что его буквально выкинуло в дверной проем. Пролетая, он задел ногой решетку, и она захлопнулась от рывка. Боль была страшная. Но мысль, что бездействие для него подобно смерти, заставила Данила подняться на ноги.
        В этот момент истошно закричала девушка. Зомби вцепился зубами ей в шею. Головы сектантов синхронно повернулись на крик. И толпа единым порывом выдала восторженный возглас.
        - Возрадуйся. - Голоса были приглушены капюшонами и звучали с восторженным придыханием. Отвлекся и стрелявший в Данила толстяк. Это дало парню шанс. Долгую секунду потратил он, впитывая в себя малейшие подробности происходящей перед ним картины пиршества смерти. Мозг успел оценить все нюансы и выдать единственно правильное решение.
        Данил, превозмогая боль, поднялся и быстро подошел к входу в подвал. Быстро нагнувшись, он поднял с пола кусок арматуры и ловким движением воткнул его в замочные проушины двери. Следующим движением он навел ствол пистолета на толстяка и тщательно прицелился.
        Сектант, краем глаза уловивший движение около двери, резко повернулся к Данилу. На лице его играл хищный оскал. Рука его снова потянулась вверх. Но было уже поздно. Данил успел выстрелить первым. В грудь толстяка ударила пуля, бросив его на прутья решетки. Тело его не успело упасть на пол, когда несколько синюшных рук с длинными грязными ногтями вцепилось в еще теплую плоть, царапая и прижимая к прутьям клетки то, что еще недавно было человеком.
        Данил тщательно прицелился. Следующий выстрел разнес в клочья замок клетки. Решетка приоткрылась на пару сантиметров. Это была не меткость, Данилу просто невероятно повезло. В подвале началась вакханалия. Кто-то бросился закрывать решетку, другие судорожно кинулись к обмякшему толстяку. Они толкались и, мешая друг другу, пытались вырвать из мертвых пальцев пистолет. Несколько сектантов, не сдвинувшись с места, воздели кверху руки и затянули невнятную молитву, восхваляя мертвяков.
        Данил, шатаясь, вернулся на лестничную площадку и лег на холодный бетонный пол. Кровь струилась по левой руке. Правая рука сжимала пистолет. Один сектант подбежал к выходу из подвала и, просунув руку между прутьями, попытался вытянуть арматурину, блокирующую дверь. С расстояния пяти метров Данил не мог промахнуться. Пуля снесла сектанту правую часть лица, и он грузно осел вниз.
        Зомби вырвались из клетки, снеся жалкие попытки удержать дверь. И хищники начали собирать свою кровавую жатву. Дезорганизованные сектанты носились по подвалу, стремясь избежать когтей и зубов тварей. Но в замкнутом пространстве шансов уцелеть не было. Еще двое пытались покинуть подвал через решетку, но Данил не дал им этой возможности. Теперь около двери валялось три трупа. Через пятнадцать минут все было кончено. В подвале раздавались тихие стоны раненых и чавканье челюстей. Твари питались.
        Данил чувствовал, как в глазах у него начало темнеть. Где-то наверху послышался топот множества ног. Выстрелы услышали снаружи. И патруль спешил к месту перестрелки.
        - Ден, тут щенок раненый, добить его? - Голос прозвучал с верхнего пролета.
        - Подожди ты. Я отсюда вижу, у него огнестрел. Давай вниз, только осторожно.
        Несколько дружинников пробежали мимо теряющего сознание Данила. Только один из них остановился около него. Тщательно осмотрев парня, дружинник достал бинт и начал осторожно накладывать повязку на простреленное плечо. Неосторожное касание раны вызвало новую вспышку боли, и Данил потерял сознание.
        В себя Данил пришел уже утром в светлой палате городской больницы. На табурете у входа сидел молодой сержант с автоматом.
        - Ты не дрейфь, парень, медики тебя тщательно проверили, говорят, что заразы нет, - миролюбиво произнес автоматчик. - Меня тут для страховки поставили. Я в тебя стрелять не буду. - Он улыбнулся и полез в верхний карман гимнастерки за сигаретами.
        - Курить будешь, герой?
        Данил молча кивнул. А солдат, достав еще и зажигалку, подошел и положил пачку на прикроватную тумбочку. Сделал он это аккуратно, вытянув руку далеко вперед, оставаясь на достаточном расстоянии от кровати.
        Видимо, все-таки боится, - устало подумал Данил. И медленно протянул руку за подарком.
        Через неделю его выписали. Весь медперсонал переживал только о карантине; у Данила сложилось мнение, что его рана вообще не интересовала докторов. Наверное, так оно и было.
        На восьмой день за ним приехала машина из комендатуры, и бледного и еще слабого Данила увезли к следователю.
        Расследование велось очень скрупулезно. На момент выписки Данила были установлены личности всех сектантов. Находясь на допросе у следователя, разглядывая фотографии мертвых сектантов, Данил с удивлением заметил два знакомых лица. Сосед по дому и продавщица из хлебного магазина, в котором до эпидемии Данил часто покупал бублики для матери. Как выяснилось, всех этих людей ничего не объединяло. Они были из разных социальных классов, разных районов. Всех их объединял страх и фанатичная надежда спастись ценой жизни других.
        Были подняты связи всех участников секты. Ловкие оперативники смогли выявить еще нескольких участников секты. Позднее после показательного суда их публично казнили.
        Были ли в городе еще активные секты или нет - неизвестно. Но люди в городе перестали пропадать. О роли Данила в этой истории знали немногие, только среди более осведомленных, чем горожане, военных ходили разные слухи. В другое время он бы стал героем. Но не тогда. В награду Данил получил толстую пачку талонов на питание и благодарственное слово начальника полиции. И все. Афишировать его заслуги не стали, опасаясь мести секты.
        На этом дело и закончилось. Для всех, но не для Данила. Девушка, принесенная в жертву, снилась ему в течение полугода.
        Периметр
        Теперь пограничники смотрели на Данила по-новому, с легким чувством уважения. Только Костя не подавал виду.
        К обеду отряд добрался до соседней заставы. Перекусив, наряд развалился на отдых прямо на траве, за забором заставы. До обратной дороги была пара часов передышки. Парни дремали, разморенные теплым весенним солнцем.
        Время отдыха пролетело незаметно быстро. Набрав во фляги воды, наряд направился в обратную дорогу.
        Солнце медленно склонялось к западу. Силы, растраченные за день, сделали походку наряда вялой. Даже дорожный треп иссяк.
        Вдруг вдалеке, за рекой, послышался какой-то шум. Наряд остановился, прислушиваясь. Из-за редкой посадки на дальнем берегу показались бегущие фигуры. Впереди бежали двое - парень и девушка, за ними, дергано двигаясь, на поляну перед рекой вывалилась толпа зомби. Даже с расстояния в триста метров людей от зомби можно было отличить невооруженным взглядом. Обрывки одежды и синюшный цвет кожи явно контрастировали с внешним видом убегающих.
        Данил снял с плеча автомат, но вскинуть его не успел.
        - Отставить, - скомандовал Константин. До этого момента он не пытался показать свое старшинство и беспрекословно слушался приказов пограничника. Но в минуту опасности наряд принял старшинство рейдера. Видимо, подсознательно все понимали, что опыта у Кота намного больше.
        - Гена, встречаем гостей. Твои двое замыкающими. Данил и я прикрываем. Оружие на изготовку. Сначала проверка на инфицированность. К месту нарушения периметра бегом марш.
        Наряд рванул к берегу реки.
        Люди, добежав до берега, не останавливаясь, скатились с крутого обрыва к воде и, не задумываясь, кинулись в воду. Зомби, достигнув края откоса и увидев воду, злобно зарычали. Преследовать жертвы дальше они не стали. Огрызаясь друг на друга, мертвяки нехотя развернулись в обратную сторону.
        Даже через пятьдесят метров, разделяющих берега реки, чувствовался тяжелый запах тварей.
        Девушка плыла, размеренно уверенными движениями рук загребая воду. У парня дела шли не так хорошо. Он явно задыхался и постоянно сбивался с ритма. Недолго отдыхал, дрейфуя на воде, и снова начинал бороться с рекой.
        - Ген, может, помочь хлопцу, а то… - начал один из пограничников.
        - Отставить, - резко оборвал его Кот. - Расслабились вы тут от безделья. - И тут же добавил, опомнившись: - И я тут с вами за один день одурел. Застегнуться, надеть шлемы, опустить забрала. Полная боевая готовность.
        Наряд торопливо принялся выполнять приказ рейдера.
        Девушка, доплыв до мелководья, остановилась, дожидаясь своего спутника. Когда парень добрался до нее, девушка заботливо взяла его под руку. Спотыкаясь и поскальзываясь, они медленно начали выбираться на берег.
        Опытным взглядом Костя отметил хромоту парня.
        - Предельное внимание, клиент ранен, - коротко бросил он.
        Беглецы подняли глаза и увидели направленные на них стволы автоматов.
        - Люди, - хрипло выдохнула девушка и тут же с надрывом закричала: - Не стреляйте в нас, мы из рабства Карима сбежали!
        Сложная политика выживания вынуждала город иногда вступать в сделки с кочевыми бандами, и имя Карима было известно. Правительство осуждало рабство, но закрывало глаза на внутренний уклад кочевников. Разумеется, из политических и стратегических целей.
        - Помогите нам, мой муж ранен. - Тяжелое молчание пограничников сделало голос девушки тихим, прозвучали испуганные нотки.
        Константин неспешным движением достал из поясного чехла широкий десантный нож и кинул его под ноги девушки.
        - Срежь штанину, я хочу увидеть, что у него с ногой.
        Девушка неловко нагнулась и подняла клинок. Потом, присев на корточки, она медленно начала срезать штанину с джинсов мужа.
        Данил постоянно держал ее на мушке. Парня контролировал Генка.
        Срезанная штанина с чавканьем упала на свежую траву. Глазам пограничников предстал след глубокого укуса. Следы широких челюстей кровоточили и сочились гноем.
        Девушка робко подняла глаза на пограничников:
        - Это при побеге его собака покусала. - В голосе уже явно слышались слезы.
        Дальнейшее произошло в считаные секунды.
        - Вы такие же, как они - твари-и! - закричала девушка и кинулась на Константина. Кот резко отпрыгнул назад, пограничники замешкались, растерявшись. Прогремел одиночный выстрел - это Данил спустил курок автомата. Девушка рухнула как подкошенная. В это время ее муж попытался вскочить на ноги, но, видно, переправа отняла у него последние силы. И он, подвернув ногу, медленно начал заваливаться на бок. На землю он упал уже мертвый. Молниеносным движением Костя вскинул автомат и выпустил длинную очередь в поскользнувшегося парня. Пули разнесли грудную клетку и голову беглеца.
        - Так это ж… - Геннадий беспомощно разевал рот.
        - Зомби он уже был, наполовину, - процедил Костя, - я уж в этом на сто процентов уверен.
        - Ты, это, не говори никому, что мои сплоховали, - неуверенно начал Генка.
        - Не дрейфь, рейдеры своих не выдают.
        Весь остаток пути наряд прошел, не проронив ни слова. На душе у всех было муторно. По прибытии Генка доложил о происшествии начальнику заставы. Тот уточнил координаты перехода и распустил наряд отдыхать. Бойцы медленно разбрелись по расположению заставы кто куда. Шустрый Генка побежал на кухню охмурять повариху, его сослуживцы принялись играть в карты с пограничниками с соседней заставы. Костя просто пропал неизвестно куда. Данил остался один. Все занимались своими делами и не обращали внимания на молодого стажера.
        Перекусив в солдатской столовой, Данил вышел за ворота заставы и спустился к речке. Сев на самом краю воды, он неспешно швырял камешки в быстро текущую воду. Мысли его были далеко отсюда. В голове он снова и снова прокручивал сегодняшние события и роковой выстрел.
        Позади послышались приглушенные шаги. Данил не обернулся. На траву рядом с ним присел Константин.
        - На вот, держи, - сказал Константин, протягивая бутылку пива, - у погранцов выманил, насилу упросил, да, спасибо, Генка помог.
        Данил улыбнулся, после сегодняшнего дня рейдер из Генки хоть веревки вить мог. Нарушение правил карантина - крупный проступок. Он взял бутылку, скрутил пробку и с наслаждением сделал первый глоток прохладного пива. Алкоголь он не пил давно. В городе его практически не было, не считая самогона. Но на крепкое вонючее пойло Данил навернуться не мог, предпочитал трезвость.
        Они просидели минут пятнадцать молча.
        - Ты все сделал правильно, парень, - нарушил тишину Костя. - Она могла быть и не инфицированной, но она бросилась на наряд с ножом.
        - Я знаю, - негромко ответил Данил. Они еще помолчали.
        - У меня в группе вакансия образовалась. Пашка, да ты и сам все знаешь, - со вздохом закончил Костя. - Ну, так что, пойдешь?
        - Да, - после небольшой паузы ответил Данил.
        - Ну и молоток. - Константин встал, хлопнул стажера по плечу и направился обратно к заставе. - Стажировку закончишь, и сразу ко мне. Я документы завтра же подам, - дойдя до вершины берега, крикнул Костя.
        - Спасибо, - Данил сказал не очень громко, но Костя его, по-видимому, услышал. Кивнул и широкими шагами направился дальше.
        Еще пару недель назад от такого предложения Данил бы, наверное, плясал от радости. А сегодня он продолжал сидеть на молодой траве и неспешно бросать камушки в быстро текущую воду…
        Через несколько дней Константина все же забрали обратно, готовился крупный поход, и всех рейдеров спешно собирали на базе. Данилу предстояло провести на периметре еще две недели. Кои он и отбыл без особых приключений.Только один раз к берегу речки на той стороне вышло небольшое стадо зомби, штук двадцать, не больше. Генка решил проявить служебное рвение, и отряд по его приказу минут десять самозабвенно стрелял по мертвякам. Уйти удалось немногим, основная часть стада так и осталась лежать на берегу речки, портя пейзаж своим отвратительным видом.Так и закончилась стажировка Данила. Тот же грузовик, с которого начиналось путешествие, отвез Данила в город. Впереди его ждал карантин и недельный отдых.
        База
        Долго Данилу отдыхать не пришлось. На третий день каникул вестовой из штаба доставил ему срочное предписание о прикреплении Данила к отряду лейтенанта Бережного с приказом явиться на базу рейдеров немедленно. Но сначала он должен был зайти в арсенал, кроме всего прочего, Данил получил зеленый билет на выбор оружия. Такие свободы имели только рейдеры, остальные подразделения вооружались согласно штатному расписанию.
        Своим предпочтениям Данил не изменил. За спиной висел «АК» с оптическим прицелом, две «беретты» покоились в плечевых кобурах. Только катаны на складе не нашлось. Жаль.
        Через два часа Данил уже предстал пред светлы очи лейтенанта. Константин отнесся к встрече спокойно.
        - Собрался. Молодец, быстро управился. Давай дуй в расположение, инструктаж слушать будем.
        - Господа, - начал зам. начальника по работе с личным составом рейдерской бригады майор Леваков, - всем известно, что город испытывает постоянную нехватку в топливе. И эта проблема становится все более острой. Нашими разведчиками, благодаря информации аналитиков института, было найдено нефтехранилище. Задача передового подразделения состоит в зачистке прилегающей территории и непосредственном изъятии и транспортировке топлива. Разведка определила наличие вокруг нефтебазы проволочного ограждения, что существенно облегчает вашу миссию. - Да уж, прям курорт, - прозвучала реплика с галерки.Майор продолжил, не запнувшись:- Никто не умаляет заслуги нашего подразделения, город высоко ценит работу рейдеров. Однако не стоит забывать, что только от нас зависит выживание колонии. Я ценю искрометное чувство юмора, но впредь попрошу воздержаться от необдуманных реплик.Так вот, вернемся к вопросу создания точки. В нарушение сложившейся практики вместе с группой зачистки выдвигается караван бензовозов. Руководство понимает дополнительные сложности, вызываемые необходимостью заниматься охраной конвоя, но в
сложившейся ситуации усиления топливного кризиса и нехватки личного состава дополнительное охранение выделено не будет.Теперь зашумела большая половина зала.- Не будет, - повысил голос майор. - Теперь мы можем приступить к изучению маршрута. По сведениям разведки, подъездные пути к объекту свободны. Поэтому таран подразделению не выделяется. Обратно группа должна вернуться в неполном составе. Часть личного состава должна остаться для охраны объекта. На сборы, проверку техники и отдых отводится восемь часов. Отсчет времени пошел пятнадцать минут назад.Недовольное ворчание задних рядов перешло в шепот.
        И в завершение инструктажа. - Майор понизил голос, заставив примолкнуть галерку. - Командование для усиления контроля за операцией назначило своего представителя. Не командира, а именно представителя. - Тут голос майора потерял всю официальность:- Ребятки, поеду с вами, и точку охранять я тоже останусь.Майор захлопнул папку с документами и в полной тишине вышел из зала.После небольшой паузы кто-то проронил:- Да, рано мы старика в запас списали.- Совесть у него просто есть, на амбразуру ведь посылают, а он с нами идет, - возразил другой голос.Рейдеры стали расходиться из зала.
        Сбор амуниции занял большую часть времени, отведенного на сборы. Настоящий рейдер должен иметь при себе все, что может понадобиться в дальнем походе. И что не понадобиться, но теоретически может, тоже. В бронемашины грузились боеприпасы, продовольствие и запасы воды. Запасное вооружение, огнеметы и ручные гранатометы. Зачастую по приезде все это выгружалось, так и не пригодившись, но иногда машины приезжали и совершенно пустыми.Механики осматривали всю технику, уходящую в поход, с особой тщательностью. В последний момент был даже заменен один из тягачей бензовозов - одному механику не понравился шум в моторе.За три часа до выезда все рейдеры отправились в казарму отсыпаться. Выезд был назначен на семь вечера.
        полседьмого на край кровати, где дремал Данил, присел лейтенант. Данил хотел вскочить, но Константин остановил его жестом руки.- Тише, ребят разбудишь. Слушай внимательно. Поедешь в корзине третьего бензовоза. В рейде безопасных мест нет, так что там тебе будет не хуже и не лучше. Может, только при нападении до тебя не скоро доберутся. Задача твоя отстреливать мертвяков, что на дорогу будут лезть. Если гад под колеса попадет, то трал перевернуться может. Впереди места более ответственные, так что не обессудь. А в замыкающих машинах опасность больше. ейтенант, задумавшись о чем-то, замолчал.- Плохо, что таран не дали. Но ничего, механики на ведущий БМП лопату от грейдера приварили, авось отмахаемся. Кстати, из учебки от капитана подарочек, - Костя положил продолговатый сверток на край кровати. Просидев еще пару секунд, лейтенант поднялся с кровати и неслышной походкой покинул казарму.Данил осторожно развернул сверток. Развернув, стараясь не шелестеть бумагой, он задохнулся от восхищения. В руках у него, прекрасная своей благородной формой, лежала катана. Священный меч самураев.
        Рейд
        Колонна мчалась через ночь. Впереди БМП с тяжелой лопатой, приваренной к угловатой морде. За ним шла машина технической поддержки и десять бензовозов. С экипажами из трех человек в каждом. По двое в кабине и по одному в корзине, прикрепленной к цистерне. Замыкали колонну еще две бээмпэшки.
        Шли быстро, не включая света, на одних габаритных огнях. Ведущая бээмпэшка с равными интервалами отстреливала вверх осветительные ракеты. Свет фар мог привлечь зомби.
        Ветер трепал воротник куртки Данила. Он внимательно следил за обочиной дороги. Временами то с головных машин, то с задних звучали одиночные выстрелы. Иногда Данил видел корчившиеся у обочины тела подстреленных тварей. Заснуть он не боялся. Тряска в корзине была достаточно сильная, да и ночной воздух бодрил. Кроме того, новые ощущения обильно впрыснули адреналин в молодую кровь. Только под утро перед его машиной неожиданно выскочила темная фигура. Рефлекс, выработанный на тренировках, опередил мысль. Палец инстинктивно дернул спусковой крючок, выстрел грянул мгновенно. Тварь конвульсивно задергалась, скребя скорченными пальцами землю обочины.
        К объекту выехали с рассветом. Время было рассчитано точно. Весь световой день необходим был для проведения зачистки территории.
        Колонна с ходу влетела в раскрытые ворота нефтебазы. Машины выстроились в ровную шеренгу. Хлопали двери. Рейдеры выскакивали из кабин и занимали круговую оборону вокруг машин. Бойцы из замыкающей бээмпэшки быстро закрывали ржавые створки ворот. Через пару минут работа была завершена, клацнул навесной замок. На несколько секунд воцарилась полная тишина.
        - Снайперы на местах, остальные в две шеренги, боевым порядком. Первые номера огонь на поражение, вторые номера страхуют, - командовал Константин четкими отрывистыми фразами. А потом тихо добавил: - С богом, парни.
        Бойцы медленно начали продвигаться к зданию насосной станции, стоявшей посреди нефтебазы.
        - Стой! - прозвучала новая команда.
        Снова полная тишина. И сквозь эту тишину послышались скрипы, стоны и гортанное ворчание подымающихся зомби.
        - Вот черт, откуда их тут столько, - проронил кто-то из рейдеров.
        И правда, количество зомби, поднявшихся из травы вокруг узкого бетонного пятачка стоянки, явно не соответствовало заброшенной местности. Рейдеры начали свою работу.
        Данил ловил в перекрестие оптического прицела головы тварей. Автомат выплевывал пулю за пулей, неся упокоение живым мертвецам. Ни один выстрел не пропадал даром. Вокруг слышались частые одиночные выстрелы. Рейдеры буквально косили ряды мертвяков. Данилу невольно вспомнился полигон. О слаженности действий, с которой действовали рейдеры, молодые курсанты могли только мечтать. Отстреляв боезапас, бойцы передней шеренги отступали назад. Их место тут же занимали рейдеры второй линии, давая товарищам время для перезарядки оружия. Зрелище боя завораживало. Напор мертвяков быстро иссяк. Рейдеры перешли в наступление. Слаженно, шаг в шаг, бойцы начали продвижение вперед. Исход боя был предрешен. Казалось, что даже бесчувственные зомби дрогнули и замедлили свои шаги под шквальным огнем рейдеров, как бы понимая тщетность своей атаки.
        Все кончилось внезапно, просто резко оборвались выстрелы. Ни одной оборванной фигуры зомби не осталось в поле зрения. Только черные форменные костюмы рейдеров.
        - Проверить территорию, - прозвучал очередной приказ.
        Рейдеры, разбившись на тройки, начали прочесывать территорию нефтебазы. Новых выстрелов не последовало. Добивать было просто некого. Обойдя всю территорию, бойцы редкой цепью окружили здание насосной. Штурмовая группа после минутной подготовки ворвалась внутрь. Одновременно с этим зазвенели стекла окон. Мгновение, и все было закончено. Из насосной прозвучал одинокий выстрел. Территория была зачищена.
        Дальнейшие действия команды были точно так же быстры и слаженны, как и проведение зачистки. Водители по очереди начали подгонять бензовозы к заправочному терминалу. В это время ребята из техподдержки уже подключили провода к распределительному щитку и, запитавшись от перевозного дизель-генератора, запустили насос. Кто-то, уже успев осмотреть танкеры, докладывал майору Левакову о примерном количестве запасов топлива. Тот, в свою очередь, через радиостанцию тут же передавал информацию в город. Завертелась рутинная работа.
        Данил был направлен вездесущим лейтенантом, команды которого, казалось, раздавались одновременно из нескольких мест, на охрану периметра. Скучать там не пришлось. То тут, то там в высокой степной траве поднимались фигуры мертвяков. Расстояние до них было приличное, поэтому Данил перед каждым выстрелом тщательно прицеливался, ненадолго задерживая дыхание. Иногда требовался повторный выстрел.
        Звуки пальбы послышались и с противоположной стороны периметра.
        Костя, носясь взад-вперед по базе, неожиданно снова оказался около Данила. Увидев молодого бойца, он замедлил свое движение.
        - Неспроста это все, - сказал лейтенант, прищурившись всматриваясь в степь. - Слишком их здесь много. Может, на стадо большое нарвались, но мне кажется, кто-то здесь уже до нас побывал. И притом недавно. Вон сколько повыползало гадов, наверняка давно караулят.
        Поток появляющихся из степи мертвяков не иссякал. И Данил продолжал стрелять, слушая слова командира вполуха.
        - Разведка так наследить не могла, уж слишком быстро они передвигаются. За ними хвост не увяжется. Только кочевники могли навести, - продолжал рассуждать Кот. - Ладно, разберемся. Так держать. Часа через два загрузимся, только нас и видели. - Лейтенант продолжил свое стремительное движение.
        Наполнение бензовозов проходило споро. Даже быстрее, чем предполагал лейтенант. Через полтора часа все цистерны были полны под завязку. К этому времени мертвяки перестали появляться из степи. Стрельба затихла. Оценив ситуацию, лейтенант скомандовал общий сбор. Бойцы кинулись по машинам занимать свои места. В это время майор, долго и напряженно переговаривавшийся по рации с городом, раздраженно бросил трубку и громко рявкнул: - Отставить.Рейдеры недоуменно уставились на майора. Тот скомандовал:- Строиться на инструктаж.Группа быстро выполнила команду, все вопросительно уставились на Левакова. Промедления в рейдах, особенно непредвиденные, были очень нежелательны. Длительное пребывание на одном месте привлекало скопление зомби.- Я недоволен тем приказом, который вынужден буду сейчас вам озвучить, - начал майор. - Час назад разведка доложила командованию о присутствии в непосредственной близости от нашего местоположения передовых отрядов кочевников. Не исключено, а лично я уверен в этом на сто процентов, что кочевье направляется именно сюда. Дабы пополнить свои запасы топлива. Командование
приказывает каравану вернуться в город, а группе сопровождения занять оборону и обеспечить безопасность территории. Говоря нашим языком - застолбить точку. Помощь должна прийти со следующим караваном.Майор сделал паузу.- Командование считает стратегически невозможным потерю именно этого нефтехранилища. Я же, в свою очередь, не согласен с решением командования. Нельзя разбивать караван. У нас слишком мало людей. Но приказ есть приказ. Городу необходимо топливо. Назад поедет ведущая БМП, естественно водители и половина состава внешних стрелков. Я считаю, что для нормального возвращения это достаточное количество. Старшим назначаю лейтенанта Бережного. Я остаюсь командовать обороной.Костя хотел было возразить, но махнул рукой. Все знали, что майор Леваков, несмотря на свой интеллигентный вид, настоящий солдат и командир. И своих решений не меняет.Константин сам выбирал стрелков, громко выкрикивая фамилии. Выкрикнув четверых, он нашел взглядом Данила. Данил отрицательно покачал головой. И Константин, раздраженно буркнув что-то нечленораздельное себе под нос, выкрикнул фамилию пятого. Данила в числе
названных не было.Караван окончательно собрался в течение пяти минут. Стрелок БМП открыл ворота и тут же вскочил на броню. Ревя моторами, караван выезжал из ворот, быстро набирая скорость. Скоро можно было разглядеть только удаляющийся столб пыли. Ворота снова захлопнулись.
        Точка
        Начались приготовления. БМП установили с фронта насосной станции. Бойцы рассредоточились по зданию, выбирая наиболее удобные для обороны позиции. Четверка рейдеров под прикрытием еще двух товарищей перемахнула через забор и занялась минированием противоположной от въезда стороны. Ставили только радиоуправляемые заряды. В растяжках смысла не было вообще. Случайно забредший к нефтебазе зомби за несколько секунд мог свести старания минеров на нет.
        Но рейдеры готовились встречать не живых мертвецов. Кочевники были более опасным противником. Хитрым, безжалостным и, самое главное, вооруженным. Рады любой добыче, будь это целый караван или один автомат. Говорить с ними на равных, не ожидая подвоха, можно было только из-за стены города, при поддержке всей его военной мощи. В степи же, при случайных встречах переговоры были зачастую чрезвычайно короткими. До первого неверного движения одной из сторон. Дальше начинало говорить оружие.
        К трем часам дня подготовка обороны закончилась. Леваков лично проверил все посты и, удовлетворившись осмотром, отдал команду отдыхать. Наступило томительное ожидание.
        В пять часов после полудня на дорогу перед нефтебазой выскочил одинокий джип. На высокой антенне болтался красно-желтый флажок. Вымпел кочевья Карима. Высунувшись из люка по пояс, один из кочевников махал белой тряпкой. Парламентеры резко затормозили перед воротами, подняв тучу пыли. Когда пыль рассеялась, в руках человека, высунувшегося из джипа, вместо тряпки был уже рупор.
        - Я хочу говорить с главным, - прокричал кочевник. - Мы не хотим крови. Нам нужно немного топлива, которое мы можем выменять на продукты и людей. Мне нужен главный.
        Майор тяжело вздохнул и поднялся во весь рост. Его фигура почти полностью заслонила оконный проем.
        - Я сейчас спущусь. Ждите! - прокричал он.
        Тут же к нему подскочил старшина:
        - Товарищ майор, не ходите. Вы же знаете, это ловушка. Вы нам нужны живым.
        - Я должен, они предлагают переговоры. Это маленький, но шанс закончить без крови. А возможно, мы освободим рабов. А так, вы уже взрослые мальчики, если что, справитесь и без меня.
        Майор отряхнулся и тяжелой походкой направился к воротам.
        Дверцы джипа раскрылись, и из него вышли трое кочевников. Все тот же с рупором и еще двое. Внешний вид переговорщиков отличался просто разительно. Крикливый был в новом камуфляжном костюме. На плечах его блестели золотые галуны. Половину лица закрывали широкие солнечные очки. На голове, сверкая кокардой, был надет щегольски заломленный черный берет.
        Его же спутники были одеты в несуразные хламиды, пошитые из шкур. Обуви у них не было.
        - Готов выслушать ваши предложения, - спокойно произнес майор. Леваков стоял на расстоянии трех метров от створок ворот. - Сколько вам нужно топлива?
        Главарь нагло ухмыльнулся.
        - Все, что есть. А взамен мы оставим вам ваши жалкие жизни.
        - В таком русле я не намерен вести дальнейшие переговоры. - Майор решительно развернулся и сделал шаг к насосной.
        - А нам и не надо. - Главарь резко пригнулся, закрываясь от прицелов рейдеров дверью джипа. Руку с рупором он вскинул вперед. Стало видно, что ручка громкоговорителя выглядит как ручка пистолета. Рупор был камуфляжем, скрывавшим оружие. Два оборванных кочевника с криком бросились к воротам.
        Стрельбу рейдеры не открывали, боясь ранить майора. Секунда промедления решила все.
        Кочевники, добежав до ворот, ловко зацепили толстые крюки, неизвестно откуда взявшиеся у них в руках, за левую створку ворот. От крюков к джипу тянулись прочные цепи. Одновременно с этим главарь выстрелил в спину уходящего майора. Леваков, услышав шум сзади, попытался пригнуться и уйти в сторону, но не успел. Пуля пробила ему лопатку и легкое, вылетела наружу из груди, выхватив большой кусок плоти. Майор умер мгновенно. В следующую секунду главарь ящерицей юркнул в джип, захлопнув за собой дверь. Машина взревела и резко рванула задним ходом.
        Оборванцы бросились было за ней, но были сражены огнем рейдеров. Пули защелкали по лобовому стеклу и капоту джипа. Но не принесли машине ощутимого вреда. Видимо, броня, успел подумать Данил, выпуская пулю за пулей.
        Цепи, висящие на крюках, натянулись, и створка ворот с грохотом вылетела с петель. И тут из высокой травы поднялись кочевники. Было их больше сотни. Рейдеры не заметили, как и когда враг успел подобраться так близко. Плохо вооруженные, оборванные и грязные, они кинулись на штурм нефтебазы. Данил отметил, что у большинства из них не было даже огнестрельного оружия, в руках многие сжимали копья, топоры и луки. У некоторых были бутылки с зажигательной смесью.
        Кочевники с криками кинулись на штурм. Расстояние до насосной было небольшим, и первые стрелы влетели в оконные проемы мгновенно. В здании послышался вскрик, а потом поток отборной ругани. Кого-то зацепило стрелой. Рейдеры не остались в долгу. Одновременно заговорил десяток автоматов. Дикари кинулись на землю, прячась от града смертоносного свинца.
        Тут же с противоположной стороны засвистели пули. Там в наступление кинулись уже другие силы. Парни в ярко-зеленых камуфляжах, с «калашниковыми» в руках небольшими перебежками, грамотно перекрещивая очередями оконные проемы, приближались к насосной. Дикари выполнили свою миссию, отвлекли в первый момент боя огонь на себя. Что дало хорошую возможность подобраться вплотную основным силам кочевников. В окно первого этажа влетела граната, взрыв больно ударил в барабанные перепонки. Послышались стоны раненых и умирающих. Казалось, что исход боя предрешен. Еще пара минут, и кочевники должны были смять защитников.
        В дело вступили минеры. Места, выбранные для закладки, были выбраны идеально. Взрывы радиоуправляемых мин разорвали плотный строй кочевников. Атака захлебнулась. Часть автоматчиков попыталась предпринять отчаянный рывок к насосной. Если бы действия группы были слаженны, возможно, у нее и были бы шансы. Но кто-то из нападавших, поддавшись панике, бросился назад, кто-то залег в высокой траве, спасаясь от осколков.
        Рейдеры получили шанс и не преминули им воспользоваться. Быстрая перегруппировка внутри здания. И плотный огонь уже полосует ряды нападавших. Сдерживать дикарей остались только два рейдера. После первого броска они больше не пытались пойти в атаку. Редкие очереди над головами не давали оборванцам собраться с духом для решительных действий.
        Взрыв последней мины поверг кочевников в бегство. Камуфляжное воинство показало рейдерам спины. Дикари, в свою очередь, незамедлительно последовали их примеру. Наступило короткое затишье. Никто из защитников не сомневался, что это еще не конец. Слишком дорогую цену заплатили кочевники уже, и вряд ли они собираются оставить столь лакомую добычу, как нефтехранилище.
        Из трех десятков рейдеров в живых осталось четырнадцать человек, пятеро из них раненые. Бээмпэшки пылали, подожженные метко брошенными зажигательными снарядами, так и не успев вступить в бой. Обугленное тело одного из рейдеров свешивалось из десантного люка. Черный дым от горящих покрышек душил и заставлял глаза слезиться. Шансов провести повторное минирование никаких. Окна насосной прекрасно простреливались из степи снайперами кочевников. Именно они нанесли максимальный урон отряду во время боя, да еще и метко выпущенная из подствольника граната. По несчастливой случайности, граната уничтожила радиопередатчик. Связь с городом была утеряна. В принципе толку от нее было немного, помощь не могла прибыть мгновенно. А времени ждать больше не было.
        К воротам по пыльной дороге неслись сразу три джипа. Дикари и бойцы в камуфляже опять поднялись из травы. Рейдеры приготовились достойно встретить свой последний бой. Но тут ситуация неуловимо изменилась. Среди кочевников началось непонятное смятение. Дикари, повинуясь приказам, доносящимся из ведущего джипа, резко изменили направление движения. Теперь они неслись вдоль забора нефтехранилища. То же самое произошло и с группой автоматчиков. Недавние нападающие сломя голову мчались на запад, не обращая внимания ни на что. Рейдеры не стали открывать огонь по отступающим кочевникам.
        Внимание бойцов привлекли к себе джипы. Огромные внедорожники влетели в развороченные ворота и, не снижая скорости, неожиданно развернулись в противоположную сторону от убегавших. Пули стучали по крышам и бортам джипов, но, видимо, машины у кочевников были бронированы поголовно. На полной скорости внедорожники выскочили через ограду, снеся каждый по секции ограждения. По широкой дуге джипы, объехав нефтехранилище, устремились вслед за ретировавшимися соплеменниками.
        Пыль, оставленная бронированными машинами и ногами кочевников, медленно оседала на весеннюю степь. Вскоре стихли и все звуки. Рейдеры взволнованно переглядывались. Никто не решался нарушить тишину.
        Как ни странно, первым голос подал Данил.
        - Они не могли так просто уйти. У них на хвосте висело большое стадо мертвяков, часть из которого мы сегодня с утра здесь положили. Надо занимать оборону на крыше и завалить все лестничные пролеты.
        - А ведь прав младший, - подтвердил старшина, - неспроста они нас бросили. И стадо, наверное, немалое. Иначе они бы отбились.
        - Давайте наверх, - скомандовал старшина.
        Бойцы потянулись на крышу, попутно баррикадируя лестницу.
        Вдалеке над степью послышался глухой гул. Земля как будто начала дрожать. Послышался топот нескольких тысяч ног.
        Ученые института спасения отмечали возможность непонятной аномалии. Было установлено, что мертвяки иногда способны сбиваться в крупные скопления - стада. Движения зомби в этих группах становились практически синхронными. Одновременные шаги в ногу, синхронные перемены направления движения. Все это давало основание предполагать некую ментальную связь среди членов стада, а возможно, и единовластное управление группой одним из членов. До конца это явление изучено не было. Слишком мало было фактов для изучения. Правда, одна из существующих гипотез предполагала, что стада возникали в кильватерном следе кочевников. Зомби, растревоженные запахом добычи, становились на след и шли по пятам человеческой группы, вовлекая в свое движение новые и новые особи. Как мелкая речушка, питаясь притоками, вырастала в полноводную и непреодолимую силу.Иногда и городские рейдеры-разведчики приводили у себя на хвосте небольшие стада мертвяков, но передвижения разведчиков стремительны и удаление от города незначительно. Кочевники же не могли развивать большой скорости, и расстояния, пересекаемые ими, не идут ни в какие
сравнения с протяженностью маршрутов разведчиков. Возможно, именно кочевники выводили стада к стенам города, дабы избавиться от нежелательных попутчиков.Многотысячные стада мертвяков трижды подступали к периметру города. И только наличие тяжелого оружия позволило защитникам города уничтожить стада. ывало, небольшие кучки зомби откалывались от основного стада, почуяв запах добычи. Но никогда не отходили далеко.По всей видимости, рейдеры и уничтожили такую группу отщепенцев утром. Теперь к ним шло основное стадо.Мерный шум синхронно опускающихся на землю ног из невнятного рокота переходил в громоподобные удары. Кто-то из рейдеров начал истово молиться, осеняя себя крестным знамением. Старшина положил ему тяжелую ладонь на плечо.- Бог нас забыл, брат. Только на себя можно надеяться в этом мире.Боец кивнул. Видно было, что он заметно успокоился. Не смысл, а, наверное, тон обращения товарища вернул ему душевное равновесие.Рейдеры проверяли оружие. Подводили итог пересчету запасов боеприпасов. А итоги были нерадостными. Патронов оставалось не более чем по полтора рожка на каждого. Справиться со стадом
шансов не было. Это понимали все.Оставалось только занять оборону на крыше и ждать подмоги. Вероятность этого события была столь же невелика. Город, потеряв связь с группой, мог принять решение не посылать подмогу, посчитав миссию неоправданно рискованной.Зрелище приближающегося стада завораживало. Несколько тысяч оборванных фигур с застывшим хищным выражением на безобразных лицах одновременно делали шаг вперед. Земля содрогалась от одновременного удара несчетного количества ног. Двухсекундная пауза, и новый удар сотрясает землю. А стадо становится ближе. Уже слышен тошнотворный запах тварей и становится возможным различить отдельные лица. Синие губы, оскаленные рты, рваные раны, у некоторых мертвяков не хватает конечностей и других частей тела, оторванные уши и впалые носы. Зрелище стада парализует волю и заставляет кровь стынуть в жилах.Рейдеры, замерев, смотрели на приближение стада. Никто не смел пошевелиться. Твари медленно входили на территорию нефтебазы. Несколько минут, и все пространство уже заполнено живыми мертвецами. Казалось, что площадь не может вместить еще больше тварей, но они
продолжали прибывать.Старшина, отвернувшись от завораживающего зрелища, взглянул на товарищей:- Давайте, ребята, присядем и закурим. Будет чем время занять, пока помощи дождемся, - ухмыльнулся он, усаживаясь на корточки.Мгновение помедлив, остальные бойцы последовали его примеру, с трудом отворачиваясь от почти магического зрелища. По кругу пошла початая сигаретная пачка. Даже некурящие протягивали руки и вынимали из пачки мятые сигареты. Рейдеры сели в плотный кружок, лицом друг к другу, как бы отгораживаясь от ужаса, царящего вокруг насосной.Степь же уже на всем расстоянии видимости была заполнена мертвяками. Насколько хватало глаз, везде, плотно теснясь друг к другу, толпились зомби. Один вид зрелища стада мог свести человека с ума. И, кажется, рейдеры каким-то образом догадывались об этом, тщательно стараясь не смотреть вниз с крыши. Глаза бойцов лихорадочно бегали по лицам товарищей, стараясь найти поддержку или ободрение.Ночь прорезал душераздирающий вой. Тысяча глоток взывала в одной тональности в одно время. Рейдеры повалились на пол, пытаясь заткнуть уши. От крика мертвяков, усиленного
тысячами глоток, людей буквально выворачивало наизнанку. Данил судорожным движением пытался заткнуть уши. Вой зомби сводил с ума. В глазах у него потемнело. Он попытался бежать, не разбирая, куда и зачем. Мощный удар сбил Данила с ног. Чужие сильные руки прижали его к полу. Затем кто-то грубо обхватил его голову. Что было дальше, Данил уже не помнил.Данил медленно приходил в сознание. Перед глазами плавали черные круги. Вой по-прежнему терзал слух, но теперь он не оказывал такого действия. На улице уже стемнело. Видимо, он провалялся в отключке не один час. Данил медленно оглянулся. В тусклом свете керосиновой лампы он разглядел, что вокруг него на крыше вповалку лежали рейдеры. Большинство из них спали.Старшина, увидев, что Данил зашевелился, поймав взгляд новичка, улыбнулся, жестом показав на какой-то предмет, валявшийся подле него. Данил сощурил глаза и разглядел, что это был комок ваты. Старшина уже жестом показывал на свои уши. И улыбался.От его улыбки на душе у Данила стало легче.- Сколько я был без сознания? - попытался перекричать вой Данил. Старшина вновь показал на уши и отрицательно покачал
головой. Не слышит - понял Данил. Он подполз к краю крыши и заглянул за невысокий парапет. Темная масса тел клубилась вокруг насосной. Разглядеть подробности в темноте было невозможно. Может, это и к лучшему, подумал Данил. Ужасная вонь, подымавшаяся снизу, моментально начала вызывать рвотные позывы. Данил быстро отпрянул от края крыши и лег на спину.
        безоблачном небе мерцали звезды. Молодой месяц висел над головой, цепляя острым серпом крону одинокого дерева. Казалось, если встанешь на ноги и вытянешь руки вверх, то можно будет потрогать небо.Внезапно черноту космоса резко перечеркнула яркая полоса и где-то вдалеке вспыхнул огонек. Бойцы переглянулись, некоторые приподнялись, провожая взглядом упавшую звезду. Улыбки поползли по усталым запыленным лицам. Все успели загадать желание. И желание у всех было одно - дожить до утра. Появилась робкая надежда.
        Осада
        Солнце, еще недавно дарившее ласковое тепло, теперь палило зло и беспощадно. Крыша, покрытая гудроном, раскалилась до невозможности. Тяжелые ботинки рейдеров оставляли на ней глубокие следы.
        Шел третий день пребывания отряда на нефтебазе.
        В первое утро осады твари внизу принялись поедать свежие трупы. Возникали свары из-за добычи. Зомби рычали и бросались друг на друга. Мертвяки, измазанные кровью, мерно чавкали и вгрызались в разорванные части тел убитых вчера. Среди стада появились и несколько новых тварей. Кое-кто из кочевников успел переродиться за ночь. Рейдеров среди них быть не могло. В отряде было принято простреливать телам погибших товарищей головы, спасая их от существования мертвяков.
        К вечеру появилась робкая надежда. С первыми признаками захода солнца стадо снялось со стоянки и мерной поступью отправилось дальше на запад. Запах кочевья, влекущий тварей уже не первую неделю и не первую тысячу километров, не позволял им остаться на месте. Радости рейдеров не было предела. Но через некоторое время стало понятно, что радость эта была преждевременной. Ушли тысячи. Остались сотни. Те, которым запах свежего мяса был дороже слабого аромата далекой добычи.
        Около пятнадцати сотен мертвяков отсеялось от основного стада. Оставшиеся твари окружили насосную плотным кольцом и затеяли бесконечное броуновское движение вокруг желанной добычи. Мертвяки бродили по помещениям первого этажа. Некоторые скреблись в крышку люка, ведущего на крышу.
        Повторная ревизия боеприпасов подтвердила худшие опасения. Уничтожить зомби не представлялось возможным. Патронов не хватило бы и на половину тварей, даже с учетом того, что для упокоения одного мертвяка не придется тратить двух пуль. Да и если бы и хватило, добираться до города без транспорта и боеприпасов - чистое самоубийство.
        Потянулось время осады, вязкое и тягучее, как патока.
        К исходу второго дня у бойцов кончились съестные припасы. Операция планировалась короткой. Пайки брались с расчетом на сутки. Но не это было страшным. Кончалась вода. Фляги большинства рейдеров были практически пусты.
        Теперь тянулся третий день. Солнце медленно перевалило через зенит. Душила жара. Данил вялым движением поднял фляжку и поболтал ею в воздухе, тихо булькнула на дне вода. Во фляжке оставалось не больше пары глотков. Данил еще раз взглянул на солнце и, тяжело вздохнув, вылил остатки влаги себе в горло. Теплая вода не принесла желаемого облегчения. Рейдер разжал пальцы, фляга гулко стукнулась о крышу и откатилась чуть в сторону. Становилось понятно, что следующий день они вряд ли переживут. Сердце сдавливали холодные пальцы отчаяния.
        Ближе к вечеру неожиданно резким движением старшина поднялся в полный рост. Он медленно поднял с пола автомат. Головы рейдеров с вялым любопытством повернулись к нему.
        - Господа. - Голос старшины почему-то напомнил бойцам голос майора Левакова, такой же спокойный и интеллигентный, обостряющий внимание собеседников. - Предлагаю, пока есть силы, немного пострелять. Завтра, вероятно, многие будут не в состоянии держать в руках оружие. Так что не стоит терять зря времени. За работу, господа.
        Рейдеры зашевелились, с трудом поднимаясь с разгоряченной крыши. Защелкали затворы. Бойцы готовились дать мертвякам свой последний бой. Данил поймал в перекрестие прицела первую уродливую морду. Вокруг уже вовсю палили его товарищи.
        Вдруг какой-то посторонний шум вклинился в грохот стрельбы. Данил опустил автомат и прислушался.
        - Тихо! - Возглас Данила заставил остальных бойцов последовать его примеру. Автоматные стволы опустились. Люди внимательно вслушивались в приближающийся рокот моторов. Если это возвращались кочевники, то судьба отряда была предрешена.
        Из степи медленно приближался столб пыли. Когда первая машина вынырнула на дорогу перед нефтебазой, раздался дружный крик.
        - Ура! - Рейдеры кричали, отчаянно размахивая руками. Крик этот шел из самой глубины души. И радость, звучавшая в нем, была радостью смертников, неожиданно получивших помилование. Впрочем, так оно и было.
        Черные бээмпэшки рейдеров, обходя нефтебазу по кругу, выстроились в широкую дугу. Стволы крупнокалиберных пулеметов развернулись в направлении скопления тварей. Толпа зомби, чувствуя запах добычи, потянулась к бээмпэшкам. Сделав несколько шагов, передние твари сбились, видимо, вонь выхлопных газов и раскаленного металла была им знакома. Но жажда крови тянула их сильней. Мертвяки, набирая скорость, снова двинулись к машинам. Через несколько секунд их движение уже можно было сравнивать с бегом.
        С бээмпэшек открыли огонь. Еще никогда столь страшное зрелище не вызывало в Даниле такого чувства восторга. Тяжелые бронебойные пули пробивали по нескольку тварей каждая. Пулеметчики целились на уровне голов зомби. И наблюдателям с крыши хорошо было видно, как головы мертвяков будто арбузы смачно раскалывались одна за другой. Словно коса проходила по толпе зомби, срезая сразу по нескольку рядов нападающих. Они валились штабелями, орошая траву тягучей черной кровью. Грохот тяжелых пулеметов звучал для отчаявшихся было рейдеров прекрасной музыкой.
        Пять минут спустя пулеметы смолкли. Движение вокруг насосной прекратилось. Воздух пропитался пороховым дымом. Заскрипели двери бээмпэшек. Наружу посыпались фигуры рейдеров. Бойцы, выстроившись в цепь, принялись зачищать территорию. По дороге пылили машины обеспечения. Остановившись внутри развороченного периметра, грузовики остановились. Техперсонал споро высыпал на площадку, кто-то бросился к разбитым секциям забора, другие принялись стаскивать тела зомби в одну кучу. Вдали пылила колонна бензовозов.
        Освобожденные из осады рейдеры устало спускались с крыши. К бойцам подбегали медики. Проводя быстрый осмотр, они переходили от одного бойца к другому, занимались ранеными. Закончившие зачистку рейдеры подходили к своим товарищам.
        Данил вместе с остальными медленно шел к командирской машине. Незнакомые парни протягивали им фляжки и сигареты. Данил благодарно кивал и улыбался. Навстречу отряду спешил Константин. Оглядев оставшихся в живых рейдеров, лейтенант мрачно кивнул.
        - Рад вас видеть живых. - Константин пристально вглядывался в лица товарищей. - Жаль, что не всех, - угрюмо закончил он.
        Вечером, сидя у костра под защитой восстановленного периметра, Константин собрал всех переживших осаду рейдеров.
        - Раньше приехать не могли. - Лейтенант не оправдывался, он излагал факты. - Карим напал на караван. Ушла только бээмпэшка. Три бензовоза они взорвали. Остальные блокировали и захватили. Если бы у нас тогда был таран, может, и прорвались. А так, сами понимаете. Я на этом псевдобульдозере сам еле ушел.
        Константин медленно затянулся и на время замолчал. Дрова тихо потрескивали. Яркие искры высоко взлетали в ночное небо.
        - Всех наших убили. Сначала я надеялся, что хоть кого-нибудь в плен взяли. А сегодня, когда к вам ехали, я ребят и увидел. Кочевники, сволочи, их там прямо на месте засады всех повесили. Твари! Мы там задержались немного. Похоронили парней. - Лейтенант вновь замолчал.
        - Карим на город осмелился напасть. Кочевье периметр прорвало, пограничников потрепали. Отбили их быстро. У них в атаку в основном рабы шли, а надсмотрщики позади заградотрядом шли. Вооружения у рабов никакого. Боится Карим рабам оружие нормальное давать. Луки, копья и десяток охотничьих берданок. Хотя атаковали они отчаянно. Только против бронетехники у них шансов никаких не было. А вот надсмотрщики и с гранатометами, и с противотанковыми ракетами, а вот воины из них никакие. Привыкли жар чужими руками загребать. Побежали сразу же, только пятки сверкали. Из рабов кое-кого в плен взяли. Но с ними дело тяжело обстоит. Им Карим мозги так промыл, что они кроме погонщиков слушать никого не хотят. Теперь с ними психологи мучаются, будут обратно в человеческий вид приводить.
        Город нас потом выпускать не хотел. В карантин загнали, хотели весь срок продержать. Я еле бригаду у командования выбил. Да и то, если бы не топливо, наши перестраховщики спасательную экспедицию не послали бы. Уж сильно их с бензином прижало. Поняли, что все равно сюда ехать рано или поздно, и махнули рукой. - Лейтенант закончил рассказ и потянулся за очередной сигаретой.
        - Как стажер себя вел? - Константин обратился к старшине.
        - Отлично, Кот. Наш он парень на все сто. - Старшина ухмыльнулся.
        - Я и не сомневался. - Лейтенант позволил себе улыбнуться. - Данил - парень отчаянный и везучий. А я удачу за версту чую. Он когда остаться захотел, я и спорить не стал. Знал, что живым останется. Так и получилось.
        - Ладно, поздно уже. Вы давайте, отдыхайте. Завтра обратно двинем. - Костя поднялся. - Я пойду посты проверю.
        Лейтенант скрылся в темноте.
        Ночь пролетела незаметно. Несмотря на шум работ техперсонала, измученные бойцы провалились в сон моментально. Никто из них не просыпался до самого утра.
        С первыми лучами солнца перед проснувшимися рейдерами открылась картина преобразившегося здания насосной. Техперсонал время зря не терял. На крыше были установлены четыре крупнокалиберных пулемета и два автоматических гранатомета. Орудия были обложены мешками с песком. Мешки также закрывали оконные проемы первого этажа, оставляя только узкие бойницы. Укрепления были возведены и вокруг здания.
        От насосной к ограждению тянулись мощные кабели. Само же ограждение было перетянуто поверху колючей проволокой и снабжено мощными прожекторами. Перед ограждением сверкали заточенными концами колья из арматуры. За периметром заканчивали свою работу минеры. Теперь минные заграждения были разбиты со всех четырех сторон от нефтебазы. Вчера еще заброшенная и разрушенная нефтебаза превратилась в укрепленный форт - практически в настоящую крепость.
        Прогреваясь, урчали моторами бензовозы. Теперь машин было значительно больше, настолько, что военной технике места внутри периметра не хватило. Дюжина БМП стояла перед распахнутыми настежь воротами нефтебазы. Вместе с ними стоял огромный грейдер с тяжелой клиновидной лопатой спереди. Таран, так необходимый первому каравану.
        Как ни странно, ни одного мертвяка к ограждению за ночь не вышло. Куча же упокоенных зомби дотлевала чуть в стороне от нефтебазы, распространяя удушливый дым. С другой стороны виднелись кресты и холмики свежих могил рейдеров. Возвращать тела в город было не принято. Наложило свой отпечаток поменявшееся отношение к мертвым.
        После быстрого завтрака, получив новое боевое расписание, рейдеры разошлись занимать свои места в караване. Данилу опять досталась корзина на бочке бензовоза. Прозвучала команда, и караван начал выезжать из ворот нефтебазы. Чередуясь с БМП, бензовозы выстраивались в длинную колонну. Возглавлял колонну таран. Машины урчали, неспешно набирая разгон. Пара минут, и вот уже ветер свистит в ушах. Караван стремительно уносился от новой точки, спеша доставить в город долгожданное топливо. За спиной оставались четыре десятка бойцов, гарнизон охраны нового бастиона.
        Город
        Караван дошел без происшествий. Даже мертвяков по дороге встретилось не много. К вечеру бензовозы въехали через главный городской КПП. Их встречали приветственными криками дежурные пограничники. Военная техника направилась на рейдерскую базу, бензовозы выстроились в очередь у приемного терминала. Рейдеров встречал отряд пограничников. Под их присмотром отряд направился в карантинную зону. Сдав оружие и амуницию, рейдеры разбрелись по карантинным камерам. Дежурный защелкивал замки на дверях. Начались бесконечные трое суток карантина.
        Выйдя из карантинного блока, Данил поспешил в казарму. Добравшись, первым делом он пошел в оружейку. Сняв с себя все вооружение, он свалил на столик перед стулом дежурного. Старый прапорщик забрал автомат и, разрядив, поставил его в стеллаж. Вернувшись, он положил перед Данилом нераспечатанную пачку патронов.
        - Пистолеты себе оставь, это, - оружейник указал на патроны, - для них. Закончатся, скажешь, еще дам. Личное оружие можешь при себе таскать, а можешь в ящике оставить. Саблю точно оставь, ребята смеяться будут. Автомат я почищу, за остальным сам следить будешь. Появятся вопросы - приходи.
        - Спасибо, - поблагодарил Данил и пошел в раздевалку. Скинув с себя пропитанную потом и пылью форму, он долго стоял под душем, наслаждаясь тугими струями теплой воды. Вода смыла усталость и принесла облегчение. Выйдя из душа, Данил натянул на мокрое тело свежую одежду. Подумав, он запихнул пистолеты с наплечной кобурой в вещмешок. Свалив всю грязную одежду в полиэтиленовый мешок с номером его шкафчика, он направился к выходу из казармы. Данил слишком долго отмокал в душе, и в раздевалке кроме него уже никого не было. Рейдеры разошлись по домам, спеша к своим родным. У выхода Данил кинул мешок с грязными вещами в кучу с такими же мешками. Завтра около его шкафчика форма будет висеть уже выстиранная и выглаженная. Обслуживающий персонал работал у рейдеров круглосуточно.
        Город, по сути, давал не так уж много рабочих мест. Учителя, работники по обслуживанию электростанции, ученые - в основном на эти должности требовались высококлассные специалисты и инженеры. Город давал образование самым достойным, достичь успехов можно было только своим умом и личными качествами. Требовались также работники коммунальных служб. Электрики, слесари, уборщики мусора. Небольшое количество населения было задействовано в сфере общественного питания, работая в муниципальных столовых. Можно было стать рыбаком или фермером и добывать для города продукты питания. Но население во много раз превышало количество рабочих мест, которое мог предоставить город.
        Всем в городе предоставлялся минимум бесплатной еды и одежды. Была установлена строгая талонная система. Только работающие граждане могли позволить себе приобретать что-либо из привозных продуктов. Алкоголь, сигареты, электроника и привозная одежда ценились особенно высоко.
        Кроме перечисленных уже рабочих мест была еще одна возможность - армия. Подразделения внутренней и внешней безопасности снабжались наравне с научным персоналом. Рейдеры же считались элитой города - добытчиками и кормильцами. Быть рейдером было почетно, но в то же время и очень опасно. Суровые условия службы вне города и высокая смертность быстро отбили желание у искателей легкой и сытой жизни вступать в рейдерские отряды. Рейдерами становились осознанно, и случайные люди в команде долго не задерживались.
        Получив первую боевую премию, Данил тут же зашел в магазин, располагавшийся на территории базы. Набив до отказа вещмешок продуктами и сжимая в руках бутылку холодного пива, он направился к воротам, намереваясь поскорее попасть домой и отметить возвращение с друзьями. За воротами Данила поджидал Константин.
        - Расслабиться после дела - это хорошо, - указывая на бутылку пива, сказал лейтенант. - Только не увлекайся слишком, ты мне завтра нужен. Я тебя не в служебном порядке вызываю, но если завтра к восьми придешь, обещаю - не пожалеешь.
        - Обязательно приду.
        Настроение у Данила было отличное, усталости он не чувствовал, а любопытство и возможность поучаствовать в чем-то необычном действовали лучше любого стимулятора.
        Дорогу домой Данил одолел за каких-нибудь полчаса. Благо база была на той же окраине города, что и его дом. Солнце клонилось к заходу.
        Возле муниципального дома на лавочке сидел Максим, школьный приятель Данила. Он радостно кинулся обнимать старого товарища. Вместе они поднялись наверх. Квартира встретила друзей мягким полумраком.
        - Ну как там, за периметром? - с нетерпением начал расспросы Максим.
        Раньше, во время учебы в центре, Данил с удовольствием делился новостями и подробностями службы. После выпускного экзамена на полигоне и стажировки на периметре Данил все с меньшим и меньшим желанием стал рассказывать о своих делах. Этот факт огорчал Максима. Вот и сейчас Данил предпочел отмолчаться.
        Неунывающий Макс принялся сам рассказывать о своих делах. Он неделю назад получил должность матроса на рыбачьей шхуне. И уже пять раз выходил в открытое море. Впечатлений у юнги было предостаточно. Море было спокойное, улов обильный. Глобально сократившийся в результате эпидемии лов рыбы дал возможность ей сильно расплодиться. Рыба составляла довольно весомую часть рациона города.
        - Слышишь, Дань. Я могу договориться с капитаном, и тебя возьмут на корабль. Можем вместе поплавать в открытом море. Капитан разрешает иногда.
        Данил вполуха слушал рассказ товарища. Неожиданно он почувствовал, как усталость, накопленная за несколько дней, резко навалилась на него. Выпитое пиво сделало веки тяжелыми, мысли начали путаться в голове.
        - У меня завтра не получится, Кот просил прийти. - Данил виновато развел руками. - Знаешь, Макс, что-то я вообще засыпаю, давай завтра договорим.
        Макс понимающе кивнул. Забрав подаренные Данилом консервы, он ушел. Данил остался в одиночестве. Недолго думая, он завалился спать.
        Месть
        Утром Данил почувствовал себя свежим и отдохнувшим. Быстро собравшись, он выпил на кухне чашку кофе, только вчера купленного в базовом магазине. Данил попытался вспомнить, когда он в последний раз пил настоящий кофе, и не смог. Служба начинала показывать свои маленькие прелести. Немного посомневавшись, Данил достал со дна вещмешка пистолеты и нацепил кобуры. Зарядив запасные обоймы и проверив оружие, он направился к входной двери. Бодрым шагом, что-то насвистывая себе под нос, он вышел из дома. Утро только еще начиналось, но город уже отошел ото сна. По улице спешили по своим делам прохожие. Многие обращали внимание на форменную рейдерскую куртку Данила. Большинство встречных кивало и улыбалось ему. Данил улыбался в ответ. Настроение, и так неплохое, стремительно улучшалось.
        К базе он подошел минут на пятнадцать раньше назначенного времени.
        Константин ждал его около ворот, сидя за рулем потрепанного джипа с открытым верхом.
        - Поехали, нас уже ждут, - после приветствия скомандовал лейтенант.
        Данил запрыгнул в кабину, и они понеслись по утреннему городу. Джип, несмотря на свой потрепанный вид, ехал быстро, мотор работал ровно. Вскоре они уже подъезжали к старому авиационному заводу, находившемуся на другом конце города около моря. Ворота были распахнуты, и джип, не останавливаясь, влетел на территорию. Пара минут, и они оказались на взлетной полосе. У конца взлетки стоял старый потрепанный «Ан-2». Единственный летательный аппарат города.
        - Вот и наша птичка, - как бы думая вслух, сказал лейтенант.
        У Данила сперло дыхание от восторга. Смешно вспомнить, а ведь он с утра еще жалел, что не пошел с Максом в море. Он даже представить себе не мог, что ему выпадет такая удача - полетать на самолете.
        Город располагал еще несколькими самолетами, но толку от них не было никакого. Пара заводских пассажирских реактивных лайнеров и десяток тяжелых военных транспортников. Использовать их для разведки или для переброски небольших отрядов не представлялось возможным. А прорва топлива, необходимая для этих машин, была несоразмерна с запасами города.
        Оставался только этот одномоторный ветеран. Данил изредка видел силуэт «Ан-2», пролетавшего над городом. Вся малышня при этом радостно кричала: «Ура!» Даже взрослые зачастую задирали головы и провожали самолетик пристальными взглядами. Город знал: разведчики снова летят на поиски новых припасов.
        Около кривоватой железной лесенки, заменявшей самолету трап, рейдеров ожидал незнакомый майор с тяжелым чемоданчиком в руке. Тяжесть чемоданчика легко угадывалась по перекошенной фигуре майора. Константин жестом показал Данилу отстать, подошел к майору и вежливо поздоровался с ним.
        Майор был каким-то нервным. Сухо поприветствовав Костю, он начал спешно и почему-то шепотом что-то рассказывать. Константин с серьезным лицом слушал и время от времени согласно кивал. Потом, так же как и майор тихо, он произнес пару фраз и показал рукой на Данила. Майор недовольно сморщился. Несколько секунд буравил Данила взглядом, потом махнул рукой. Передав в руки Константина чемодан, он быстрым шагом пошел к своей машине. Машина у майора была шикарная. Черный седан
«Мерседес» с узкими зализанными фарами. Рядом с рейдерским джипом и потрепанным самолетом он выглядел как мисс Вселенная, забредшая в кунсткамеру. Шофер распахнул дверь, и майор скрылся в чреве «Мерседеса».
        Провожая взглядом стремительно уносящийся автомобиль, Данил аж присвистнул. Выражение же лица Кости было, напротив, кислым и немного презрительным.
        - Штабные, - сплюнул он на бетонную плиту взлетки, - это мы ему бензин добывали, чтоб он потом к нам ездил нравоучения читать. И приказы командования до нас, сирых, доносить лично. - Лейтенант был очень раздражен.
        - Про режим секретности втирал еще, подлец. Тебя пускать на борт не хотел. А я ему сказал, что среди рейдеров секретов нет. Заткнулся и уехал, крыса тыловая.
        Константин крякнул и начал подниматься по лестнице в самолет. Чемодан сильно оттягивал ему руку. Данил последовал примеру лейтенанта и тоже полез внутрь. Пассажирских кресел в салоне не было. Только лавки вдоль бортов. Несмотря на это, самолет внутри выглядел тесновато. Посередине прохода несуразно громоздилась стойка с радиостанцией и еще какими-то непонятными приборами. Поздоровавшись с летчиками, рейдеры уселись на лавки друг напротив друга. Второй пилот захлопнул дверь и прошел в кабину. Взревел мотор, и самолет медленно начал движение.
        Пробежав треть полосы, старый «Ан» легко оторвался от земли и начал набирать высоту. Полоса когда-то предназначалась для больших реактивных транспортников, и ее длины для разбега легкого «Ана» хватало с большим избытком.
        Самолет заложил круг над морем, по широкой дуге облетая город. Данил приник к иллюминатору, жадно всматриваясь в открывшуюся панораму. «Ан» летел невысоко, и поэтому город можно было разглядеть в мельчайших подробностях. Внизу проплывал центральный парк с навсегда замершим колесом обозрения. Маленькие фигурки людей на набережной махали руками, приветствуя их. В море, оставляя за собой широкий след пенной воды, уходили рыбацкие шхуны.
        Показались огромные трубы неработающего сталелитейного завода. Замелькали окраины. Взгляд Данила выхватил знакомый дом, когда они уже пролетали над центральным КПП. Самолет на небольшой высоте летел над дорогой, по которой еще три дня назад рейдеры возвращались с точки. С высоты были видны брошенные по обочинам дороги машины. Кое-где стояли и таращились вверх привлеченные звуком мотора зомби. Около города их было немного. Правда, попалась пара групп примерно по сотне особей, но они брели куда-то к северу, оставляя город далеко от своего маршрута. Через полчаса лета внизу показались три искореженных бензовоза. Место засады, понял Данил. Его караван в целях безопасности возвращался по другой дороге.
        Самолет вильнул и отклонился от дороги, петляющей под крылом. Они пролетели над незнакомым сельским поселением. Большинство домов было полуразрушено, кажется, здесь были пожары. Посредине улицы бродили кучки мертвяков. Центральная улица была забита машинами. Наверное, когда-то колонна беженцев пыталась проехать через село, да так и не смогла. А может, это было небольшое кочевье, пытавшееся очистить поселок, не рассчитавшее своих сил. Теперь это останется тайной навсегда.
        Печальное зрелище мертвого поселения медленно скрылось за спиной. Впереди замаячило знакомое здание нефтебазы. Данил разглядел фигурки в черной форме и вымпел города, развевающийся на флагштоке. Яркий оранжевый цвет прекрасно был виден и на таком расстоянии.
        - Куда теперь? - крикнул высунувшийся из кабины пилот.
        - На запад, - прокричал в ответ Костя, - они свернуть не могли, слишком близко за ними шло стадо.
        Пилот кивнул и снова скрылся в кабине.
        Самолет резко накренился на левое крыло, беря новый курс. Теперь он набрал высоту, и различить подробности на земле было уже нельзя.
        - Смотри по сторонам, мы стадо ищем, а вместе с ним и кочевников.
        Он мог бы и не говорить этого, Данил и так неотрывно пялился вниз. Константин отвернулся к иллюминатору на своей стороне.
        Через минут десять он позвал к себе Данила. Чуть правее курса внизу показалась пестрая толпа. Несколько десятков тысяч зомби продолжали свое мерное движение. Стадо шло кучно, почти полностью заполнив целое поле между лесополосами. Тысячи ног, подымая тучу пыли, утаптывали некогда плодоносящую землю. Звук тяжелой синхронной поступи перекрывал даже шум мотора. Данил содрогнулся, вспомнив первую ночь осады. Костя глянул на его побледневшее лицо и одобряюще несильно толкнул Данила кулаком в плечо. После этого встал и, держась за внутренние переборки фюзеляжа, направился к кабине. Скорректировав курс, Константин вернулся на прежнее место.
        Прошло еще двадцать минут полета, и взгляду рейдеров предстала следующая толпа. На сей раз это были люди. Кочевье Карима. Люди и техника вытянулись в длинную колонну. В середине колонны двигались автомобили. Тяжелые грузовики и автобусы. Среди них Данил выделил знакомые бензовозы. По бокам от колонны то тут, то там сновали проворные джипы. Моторизированные разъезды проверяли местность.
        Но больше всего в кочевье было пеших людей; выстроенные в широкие колонны, они шагали в арьергарде. Рабы, понял Данил, увидев по бокам этой разномастной толпы редкие цепи конвоиров. Иногда конвойщики резко взмахивали руками. По судорожным движениям ближайших рабов Данил догадался, что толпу подгоняют кнутами. Кочевье шло быстро. Видимо, небольшой отрыв от зомби вынуждал их к спешке. Далеко впереди маячила голубая узкая лента реки. Карим вел своих людей туда в надежде отгородиться от стада водной преградой. Если они найдут неразрушенный мост и сумеют переправиться, то наверняка оторвутся от стада.
        Костя быстрым движением открыл чемоданчик и извлек из него прибор, чем-то походивший на фен для сушки волос. Прибор был массивным, переднюю часть его закрывало темное стекло. Наведя его на центр колонны, в районе движения грузовиков, Константин вдавил кнопку на рукоятке прибора. Второй прибор, вмонтированный во внутренности чемоданчика, противно запищал. На его табло побежали быстрые строчки координат. Почти сразу же зазвучал вызов стоящей в салоне радиостанции, молчавшей на всем протяжении полета.
        - Говорит Центр, как слышите меня, Ястреб? - неожиданно четко послышалось из динамика.
        - Слышу вас отлично, Центр. Нахожусь над целью. Прием. - Константин сжимал в руках тангенту, не отрывая взгляд от удаляющегося кочевья. Внизу их заметили. Началась суматоха в передовой части колонны. Замерцали вспышки выстрелов, и облачка пороховых газов окутали несколько пеших фигур. Застрочили пулеметы с крыш грузовиков. Но все попытки сбить самолет изначально были обречены на провал. Слишком высоко, да и на большом удалении в сторону от дороги проходил полет. Противозенитными же ракетами кочевники, по всей видимости, не обладали, вследствие их явной бесполезности. Шанс увидеть в небе самолет в последние годы был равен шансу повстречать летающую тарелку или же парящего под облаками дракона.
        Динамик вновь ожил.
        - Подтвердите правильность координат, Ястреб.
        - Правильность координат подтверждаю, - ответил Костя.
        - Вас понял. - Динамик замолчал.
        Константин обернулся. Из двери кабины снова высунулась голова второго пилота.
        - Что дальше?
        - Разворачивайтесь, и по широкому кругу, чтоб не достали, облетаем колонну. - Костя жестом показал рукою назад, в сторону удалявшейся колонны.
        - У нас топлива еще на пятнадцать минут до точки невозврата осталось, - прокричал летчик.
        - Уложимся, - успокоил его лейтенант и отвернулся к окну. Пилот постоял секунду, глядя на рейдеров, и скрылся за дверью кабины.
        Самолет лег на крыло, оставляя колонну по правому борту. Когда борт почти поравнялся с грузовиками, в воздухе почти неуловимая для глаза промелькнула какая-то тень. Она примчалась откуда-то сверху и устремилась прямо в центр колонны. Не долетев до земли, тень распалась на множество частей.
        Звук взрыва больно ударил по ушам. Самолет ощутимо тряхнуло. Далеко внизу, там, где только что двигалась колонна, земля встала на дыбы. Взрыв поглотил все в радиусе километра, практически полностью уничтожив кочевье. Уцелели только дальние разъезды да самый хвост колонны, там, где шли рабы. Красные языки пламени взметнулись в небо, это взрывались бензовозы. Огромная туча пыли расползалась по разорванной степи.
        Ракета класса «земля - земля» с кассетной боеголовкой - секретное оружие возмездия города, стерла с лица Земли еще одну часть остатков человечества. Только избранные в городе знали о существовании этого смертоносного оружия, тайно доставленного военными из отдаленной базы. Прицел спутникового наведения, лежащий в чемоданчике рядом с Данилом, четко вывел ракету на цель. Человечество практически погибло, а его наследие и выдающееся достижение - спутники, продолжало существовать. Летая в космосе, помогая, как раньше, уничтожать людям себе подобных.
        - Ястреб, доложите обстановку.
        Константин приблизил тангенту ко рту и сухо ответил:
        - Цель уничтожена, ложусь на обратный курс.
        - Вас понял, Ястреб. Конец связи.
        Данил завороженно смотрел на ад, разверзнувшийся под крылом самолета, не в силах оторваться от кошмарного зрелища. Только когда дым взрыва и клубы пыли скрылись за горизонтом, он отодвинулся от иллюминатора. Сев на лавку, он посмотрел в лицо Константина. Лейтенант, аккуратно закрыв чемоданчик, поднял глаза. Взгляды их встретились.
        - Почему их? Почему не стадо? - еле слышно прошептал Данил.
        Несмотря на гул мотора, Константин сумел разобрать слова.
        - Зомби - это стихия. Стадом больше, стадом меньше - это ничего не меняет.
        - Но там же были люди, много невинных людей. - Теперь Данил почти кричал.
        Костя грустно посмотрел на него и ровным голосом ответил:
        - Это были враги. Хитрые, разумные враги, которые угрожали городу. Мы не могли их отпустить.
        Данил хотел еще что-то сказать, но осекся. Перед глазами его встали лица погибших товарищей, лицо майора Левакова и наглая усмешка кочевника, стрелявшего майору в спину. Он вспомнил развороченные бензовозы. И на душе стало окончательно паскудно. От утренней радости и эйфории полета не осталось и следа.
        - Так было правильно, - после минутного молчания с трудом выдавил он. - Просто людей на Земле стало еще меньше… От этого и грустно.
        Костя согласно кивнул. На лице его Данил прочел те же чувства, что охватили его. Чувство обиды и несправедливости. Злость на Костю окончательно пропала. В лейтенанте Данил увидел свое отражение. Устало откинувшись на спинку сиденья, Данил закрыл глаза.
        До конца полета они не проронили больше ни слова.
        Метро
        Отдохнуть опять не дали. На сей раз вызов пришел под вечер четвертого дня. Было приказано прибыть на базу к семи утра следующего дня. Данил тяжело вздохнул, опять не получилось выйти в море с Максом. Но приказ есть приказ.
        Ровно в семь часов Данил уже стоял на плацу перед казармами базы. Вместе с ним стояли еще пятьдесят бойцов - весь отряд лейтенанта Бережного. Данил отметил несколько новых лиц. Новички выделялись гладко отутюженной формой и выправкой. Все они стояли вытянувшись по струнке, жадно ловя каждое слово.
        Инструктаж проводил Константин. Замену майору Левакову подобрать еще не успели. Командование предлагало свою кандидатуру, кого-то из штаба. Но рейдеры заартачились, штабных в бригаде недолюбливали. Своих же на должность замполита найти было еще сложнее. Выходы за периметр действовали на рейдеров, как наркотик. Желающих променять свободу степей на пыльную кабинетную работу было мало, и если и были, то только из новичков, мечтающих о карьере. Таких к власти не пускали. Ветераны же приносили больше пользы за периметром, из их числа желающих не было. В связи со сложившейся ситуацией обязанности по проведению инструктажа перешли непосредственным командирам отряда.
        Командование, вынужденное теперь передавать приказы не одному человеку, а каждому командиру отряда в отдельности, ворчало, но мер по изменению ситуации не предпринимало.
        Константин, чувствуя себя немного не в своей тарелке, громким четким голосом излагал задачу.
        - Наша миссия на сей раз не отличается оригинальностью. Отряд должен сопроводить караван до точки «Метро». - Лейтенант сделал ударение на первом слоге.
        - Там мы должны произвести загрузку машин и подготовить караван к обратной дороге. Часть отряда, а именно двадцать человек, должна будет сменить гарнизон точки. Остальные вместе со старым гарнизоном поведут караван обратно. Задание не отличается особой сложностью, многие из вас уже участвовали в конвое к «Метро». Но тем не менее напоминаю всем, что каждый должен быть готов к любой неожиданности. Я больше не хочу терять людей.
        Не зная, как продолжить, лейтенант запнулся на несколько секунд. Не найдя, что добавить, он громко скомандовал:
        - Разойдись.
        На сборы было отведено полчаса. По истечении указанного срока все рейдеры, экипированные и вооруженные, находились на своих боевых постах в караване. Данилу вновь досталась корзина. Привычно забравшись наверх, Данил вальяжно развалился в кресле, надеясь провести поездку с комфортом. Все повторялось, как в прошлый раз, только на сей раз выезжали в день.
        Насчет комфорта Данил сильно ошибся. Солнце нещадно палило, явно давая понять, что лето законно вступает в свои права. На сей раз Данил сидел на крыше замыкающей машины. Дорога к соседнему городу давно была очищена от брошенных машин и других препятствий. Асфальт покрывал глубокий слой пыли и мусора, нанесенного ветром. Машины оставляли в нем четкий след. Пыль, поднятая колонной, старалась забиться под маску, заботливо выданную водителем. Если бы не она, Данил, наверное, давно бы ослеп. Время от времени он отплевывался, стараясь освободиться от набившейся в рот пыли. Песок скрипел на зубах. Иногда приходившие мысли о морской прогулке с Максом имели ярко выраженный мазохистский характер.
        Утешало одно: дорога обещала быть недолгой.
        Раньше соседний мегаполис был областным центром. Находился он от города не более чем в ста километрах. До эпидемии Данил не раз бывал в нем и прекрасно помнил огромный гипермаркет на окраине. «Метро» было единственное место, куда можно было проникнуть, не заезжая в центр мегаполиса. Подобный гипермаркет раньше был и на другой окраине столицы, но во время вспышки эпидемии в нем случился пожар, оставивший от громады только обожженный каркас. Все остальные продовольственные магазины находились далеко от окраин. Попасть же в центр некогда цветущего, бурлящего жизнью города было невозможно. Тысячи машин навсегда замерли, намертво перегородив улицы и широкие проспекты. Сотни тысяч зомби таились в переулках и внутри домов мегаполиса.
        Несколько попыток прорваться к центру закончились крахом. Техника увязала в грудах металлолома, а твари начинали напирать с такой интенсивностью, что рейдеры были вынуждены отступать. Город с миллионным населением превратился в подобие муравейника, кишащего мертвяками.
        Гипермаркет был так огромен, что для его снабжения были проведены даже подъездные железнодорожные пути. Его окружал десяток складов, полных продовольствия. Многое из продуктов пропало, исчерпав срок годности. Но многое удалось сохранить. В первое время после катастрофы «Метро» являлось практически единственным источником муки, макарон, сахара и тушенки. Также на складах было полно одежды и инструментов.
        Обычно город формировал заказ вещей первой необходимости, и очередная смена гарнизона сортировала и отбирала требуемые товары. Погрузка проходила быстро, в течение дня. Правда, теперь запасы начали иссякать. Люди слишком быстро опустошали отнюдь не бесконечные закрома гигантского магазина.
        В свое время город заплатил дорогую цену за открытие этой точки. Погибло много рейдеров, прежде чем была расчищена дорога и отвоеван периметр гипермаркета. Даже зачистка уже перекрытого периметра унесла больше десятка жизней. Твари прятались в нишах между стеллажами, в технических коридорах, между штабелями товаров на складах. И нападали из засады стремительно и коварно. Нехватка людей не позволяла блокировать все переходы и коридоры гипермаркета, и зомби свободно перемещались из еще не обследованных зон в уже очищенные. Чувствовать себя в безопасности нельзя было нигде. Неделю рейдеры беспрестанно прочесывали помещения, и только после седьмого дня мертвяки перестали попадаться группам зачистки. Люди выиграли эту битву, такую важную в то время для сохранения города.
        Через пару часов на горизонте показался мегаполис. Он медленно поднимался из степи, нависая огромными силуэтами небоскребов. Колонна резко свернула с трассы на укатанный проселок, который вел напрямую к гипермаркету. Из-за пыли Данил не смог разглядеть момент, когда они вкатились на автомобильную стоянку перед магазином. За спиной громко лязгнули ворота.
        Пыль улеглась. Рейдеры начали выбираться из кабин грузовиков и стрелковых корзин. Их встречали широкими улыбками два десятка голых по пояс и дочерна загоревших парней.
        - Ура! - грянул стройный хор голосов. - Да здравствует смена!
        Гарнизон откровенно ликовал. Зато среди прибывших Данил с удивлением отметил несколько кислых физиономий. Одним из недовольных оказался и старшина, с которым он пережил осаду.
        - Что дуешься, Вадик? - поинтересовался Данил.
        - А ты что, еще не знаешь? - вопросом на вопрос ответил старшина.
        - Нет, а что случилось?
        - А то. Нас, и тебя в том числе, оставляют куковать на этом курорте ближайший месяц. Раз в четыре дня у нас будут усиленные занятия по физподготовке. Если точнее, мы будем работать грузчиками, а все остальное время тупо бродить по территории или загорать, как эти, - старшина раздраженно махнул рукой в сторону старой смены.
        Данил неопределенно пожал плечами, обдумывая открывшиеся перспективы. Долго размышлять ему не дали. Началась погрузка. Сняв оружие и куртку, Данил свалил вещи на один из пластиковых стульев, беспорядочно стоявших вокруг в большом количестве. После первых десяти мешков на стул также полетела и майка. Работа кипела. Пот ручьями тек по лбу, заливая глаза. С особенным рвением трудились бойцы из сменяющейся команды. Видимо, близкая перспектива вернуться домой придавала им сил. Мешки и коробки один за другим летели в кузова фур. Одновременно грузились сразу все машины. Шестьдесят человек, страдая от жары, носились как заведенные. Через час был объявлен перекур. Усталые рейдеры повалились кто куда. Некоторые попадали на все те же пластиковые стулья, другие усаживались прямо на разгоряченный асфальт.
        Отдышавшись, Данил начал оглядываться по сторонам, с интересом осматривая окрестности. Его взгляд натолкнулся на ограждение. От неожиданности Данил вздрогнул, рука непроизвольно потянулась к оружию. С противоположной от въездных ворот стороны периметра на расстоянии десятка метров от забора стояли мертвяки. Твари стояли неподвижно, буравя своими водянистыми глазами людей. Но попыток приблизиться к забору не делали. Иногда какой-нибудь мертвяк переступал с ноги на ногу, других движений видно не было.
        Данил облегченно выдохнул. Заметив его смятение, сидевший неподалеку старшина ухмыльнулся.
        - Нравится дрессировочка? - И, не дожидаясь ответа, продолжил: - Это Инквизитора работа, коменданта местного.
        Вадим указал кивком головы в сторону забора. Проследив в направлении кивка, Данил увидел на площадке перед забором разложенный шезлонг. В шезлонге, вальяжно развалившись, полулежал человек. Точнее, виднелся только его совершенно лысый череп. Рядом с ним стоял небольшой столик, на котором красовалась початая бутылка виски и бокал. С другой стороны от шезлонга на асфальте стоял раскрытый ящик-холодильник, заваленный льдом. Из него торчали горлышки бутылок с колой. Человек неспешным движением взял бокал и, отпив от него глоток, снова поставил его.
        - Познакомишься еще, - сказал, поднимаясь, старшина. - Он любит свои теории новичкам рассказывать, упырь проклятый. Ладно, давай работать, а то до вечера не управимся.
        Погрузка продолжилась, растянувшись до четырех часов пополудни. Забросив последние мешки, сменяющаяся команда спешно собиралась, натягивая форму и проверяя оружие. Новый же гарнизон валялся вповалку, не желая шевелиться.
        Машины урчали, прогревая моторы. Рейдеры рассаживались по боевым постам. Старшина, позвав Данила жестом, поднялся и поплелся к воротам. Данил поспешил за ним. Вместе они начали крутить ручку барабана подъемного механизма ворот. Цепь медленно наматывалась на барабан, и решетчатые ворота начали подниматься. Странно, но ни одного зомби около ворот не было вообще. Место вокруг выезда было совершенно пустынным.
        Колонна с разгона вылетела за территорию периметра и помчалась в сторону города. Старшина, проводив взглядом замыкающую бээмпэшку, выбил стопор, и барабан стремительно завертелся в обратную сторону. Решетка с лязгом рухнула вниз.
        Рейдеры устало потянулись в душевую. Начиналось дежурство.
        После душа отряд собрался перед входом в гипермаркет. Изобразив отдаленное подобие строя, бойцы замерли в ожидании. Старшина выдвинулся вперед и вразвалочку подошел к сидящему в шезлонге человеку.
        - Господин комендант, новая смена для проведения инструктажа построена, - отрапортовал он.
        Человек медленно поднялся. Оказалось, что одет он был только в одни короткие джинсовые шорты. На поясе болталась кобура с торчащим из нее огромным револьвером. Скорее всего это был «кольт» «Питон».
        Лысый был болезненно худ. Кости сильно выпирали, натягивая загорелую кожу. На лице красовались миниатюрные солнцезащитные очки с круглыми черными стеклами. Крючковатый нос на худом лице напоминал клюв хищной птицы. При всем этом, лицо коменданта не выглядело отталкивающим, наоборот, вызывало симпатию. Возможно, не последнюю роль в этом играла обаятельная улыбка, придающая лицу коменданта выражение заботливости и участия. Подойдя к строю и проведя по лицам рейдеров взглядом, он заговорил. Голос коменданта звучал тихо и вкрадчиво. Могло показаться, что комендант разговаривает не с боевым отрядом, а с группой дошкольников.
        - Итак, дорогие мои, теперь вы обеспечиваете безопасность точки. Большинство из вас уже ознакомлены с правилами внутреннего распорядка. Для тех, кто здесь впервые, рассказываю. Старший группы подает мне расписание дежурств, составленное вами самостоятельно. У меня нет времени, а если быть совсем уж откровенным, желания заниматься такими мелочами, так что я ожидаю, что вы сумеете разобраться в очередности сами. Для несения службы мне требуются только два бойца, которые должны наблюдать за камерами видеонаблюдения. Все остальные могут заниматься чем угодно, желающих я могу ознакомить с последними результатами моих опытов в изучении зомбо сапиенс.
        При последних словах большая часть ветеранов скривилась. Старшина даже позволил себе демонстративно сплюнуть на пол.
        Совершенно не замечая или делая вид, что не замечает, комендант продолжал инструктаж.
        - Я не требую от отряда соблюдать какой-либо режим, все могут развлекаться в меру своих пристрастий и, прошу прощения, умственных способностей. Дабы помочь вам в этом, я как обычно буду выделять ограниченную порцию алкоголя. А именно пол-литра водки или два литра пива в сутки на человека. Норма эта окончательна и обжалованию не подлежит.
        В строю послышались скорбные вздохи и оханья.
        Комендант в первый раз отреагировал на реакцию строя.
        - Дорогие мои, сия норма была введена недавно, вследствие ослабления сопротивляемости организмов присылаемых для несения службы респондентов. Проведя ряд исследований, я пришел к выводу, что и эта порция алкоголя, возможно, слишком велика для многих из вас. Я даже задумываюсь о возможности дальнейшего уменьшение алкпайка.
        Только сейчас Данил с удивлением заметил, что комендант сам с трудом стоит на ногах, мерно раскачиваясь из стороны в сторону. Его правильная и ровная речь совершенно не вязалась с видом его плавающей фигуры.
        - Все вышесказанное касается всех, кроме суточной смены наблюдателей, которую, прошу принять во внимание, я в любое время могу проверить. От смены требуется очень немногое. А именно, две вещи. Во-первых, несущие наблюдение за мониторами системы безопасности обязаны быть трезвыми. Во-вторых, из двоих наблюдателей один обязан быть бодрствующим. Невыполнение любого из двух правил или двух одновременно влечет за собой дисциплинарное наказание, а именно: физическую экзекуцию. Надеюсь, всем это ясно.
        Данил вздрогнул от неожиданности - отряд в один голос грянул:
        - Так точно.
        - Я рад, что мы, как всегда, нашли общий язык в отношении моих легко выполнимых правил. - Комендант растянул губы еще шире, улыбка стала еще неотразимей. - Все могут быть свободны, через пятнадцать минут я жду список.
        Не дожидаясь реакции отряда, комендант развернулся и пошел к шезлонгу. Если первые шаги его были относительно уверенные и ровные, то последние метры фигуру коменданта так шатало из стороны в сторону, что Данил засомневался в благополучном исходе этого путешествия. Несмотря ни на что, комендант все же не растянулся на асфальте и удачно приземлился в свое ложе.
        Старшина, притулившись на краешке стула, быстро строчил расписание дежурств. Отряд расползался по территории гипермаркета. Закончив, старшина поднял глаза. Кроме Данила, около него уже никого не было.
        - Хорошо, что ты не ушел. Я тебя вместе с собой в первый наряд записал. - Старшина поднялся и поспешил к коменданту. Тот, в свою очередь, не удостоив вниманием листок, сразу же положил его на столик и придавил бутылкой виски.
        - Странный он, - произнес задумчиво Данил, когда старшина вернулся к нему.
        - Не то слово, странный. Пойдем. - Старшина уверенно направился внутрь гипермаркета.
        Данил поспешил за ним. Поднявшись по технической лестнице на второй этаж и миновав пару коридоров, они оказались в небольшой комнате, заставленной огромными мониторами. Посередине стояли два мягких кожаных кресла. Под потолком тихо шуршал кондиционер.
        Вольготно разместившись в креслах, Данил вместе со старшиной занялись выполнением своих непосредственных обязанностей - наблюдением за периметром. Спать, несмотря на изнурительный день, пока не хотелось. Обстановка располагала к ведению неспешных бесед, чем рейдеры в скором времени и предпочли заняться.
        - Что за человек этот комендант? Я что-то не понял отношение к нему в отряде, - вернулся к волнующей его теме Данил.
        - Да, в принципе, человек как человек. Со странностями, да у кого не бывает, тем более после того, что он пережил… - Старшина выдержал театральную паузу.
        - Он когда-то, как и я, отделением командовал. И отправилась как-то его группа в свободный поиск и сгинула вся. А Инквизитор в город через две недели вернулся, в тех самых очках и с мешком водки за плечами. Особисты его как ни пытали, только ничего добиться не смогли. Ясно было только, что группа его без транспорта осталась и очень далеко от города. Они куда-то в восточные пустоши ездили, уж не знаю и зачем. - Старшина потянулся за сигаретной пачкой. Вытащил сигарету и с наслаждением понюхал ее.
        - Старые, докатастрофные, - с важностью произнес он. - Официально этот сорт уже месяца два как кончился. А на самом деле рейдеры договорились их больше в город не поставлять. Обидно, забьешь фуру нормальным табаком, а в городе в лавку сунешься, а там только наша отечественная отрава. Генералитет себе в загашник все припрятывает, вот ребята и порешили в город больше не возить. Из командования все равно сюда никто не ездит - боятся. Да и не царское это дело в рейды ходить. Кроме покойного Левакова, я в рейде вообще никого старше капитана не видел. - Старшина с удовольствием раскурил сигарету.
        - Так вот, - продолжил он свой рассказ - не стали трогать тогда Инквизитора, его тогда еще Виктором величали. А он, сидя в изоляторе и водку треская, в «Метро» проситься слезно стал. К слову сказать, забыли карантинщики про его мешок от неожиданности, что вернулся Пашка, и в камеру пропустили, а потом уж поздно было. Сам понимаешь - режим. Три дня прошло, камеру открыли, а он уходить отказывается. Все пьет и просится на точку. Сюда то есть.
        На «Метро» раньше всегда порядка не было. Сидеть долго, соблазнов полно. Решило тогда командование его тут комендантом назначить. Он рейдером уважаемым был, да и считай, с того света вернулся. Кого ж еще, кроме него, бойцы слушаться будут. А Инквизитору только того и надо. Стал он здесь начальствовать. Поначалу никто не воспринимал коменданта вообще.
        - Я что-то не заметил, что к нему сейчас кто-то серьезно относится, - усмехнулся Данил.
        - А вот не скажи. Ты ведь молодой еще, многого не знаешь. Да и не мог знать, у нас свои секреты от городских есть. Был вначале случай. Комендант, как сейчас, пьяный, в очередной раз про свой распорядок втер и к забору - горькую пить. Его-то сначала вроде как слушали, но, глядя на пьянство его беспробудное, начали своевольничать. И вот как-то раз заходит комендант вот в эту вот комнату и видит среди разбросанных бутылок два бездыханных тела дежурных. Он их будить, а они ни в какую. И еще огрызаются, мол, сам пьянь да бездельник, да еще и нас учить вздумал. Вот тут все и узнали, какой у нас комендант.
        Вытащил он этих двоих за шкирку на автостоянку. Бойцы только диву давались. Смотришь, ведь кожа да кости, откуда силы взялись. Те двое уж больно дюжими парнями были. Выволок он их, родимых, прислонил к столбам и давай кулаками по бокам охаживать. Остальные, конечно, всколыхнулись, попытались вступиться. Да не тут уж было. Он весь отряд уделал. И могу с уверенностью сказать, были среди них бойцы дай бог каждому. Да только положил он всех голыми руками прямо на автостоянке. Всех мордой в асфальт. После уж начали пытаться с ним по-хорошему объясниться.
        В общем, дело-то потом замяли. Я же говорил, не все мы в городе рассказываем. Да только с тех пор ключ от склада с пьянством только у него, да смена на пульте видеоконтроля ведется всегда по правилам. Вот так-то.
        - Интересно, как же он два месяца за периметром выжил, - задумчиво протянул Данил.
        - Хм, всем интересно. Да только никто до сих пор не знает. Сам он рассказывать не хочет, а выпытывать бесполезно, многие уже пытались. Да общаться с комендантом уж больно сложно. Он как на точке обосновался, начал опытами безумными увлекаться. С зомби играться. То подманивает их, то поймает парочку и в гараж к себе затащит. В клетку посадит да измывается, да не просто так, а какие-то опыты проводит, результаты в тетрадки записывает. Да только никому не интересно, что он там наизучал. Он и в город свои тетради посылал, но в институте от его идей отмахнулись. Его там вообще за психа держат, в институте. А со временем и он успокоился. Теперь постоянно у забора сидит, на мертвяков пялится.
        - И что же он исследовал? - поинтересовался Данил.
        - Пытался доказать, что у мертвяков разум есть и что хранится он у них в каждой клетке организма. И будто бы мертвяки накапливать его могут и рано или поздно полностью разумными станут.
        - Интересно, это как?
        - Я толком не помню, как Инквизитор это доказать хотел, только одно знаю. Тут в округе мертвяки как собачки дрессированные: на забор не кидаются, ночью не воют. Как он этого добился, непонятно. Да, в принципе, всем до лампочки, как. Город им не интересуется, там только довольны, что на точке после того, как он комендантом стал, ни одной смерти не было. А нам тоже по фиг. Все спокойно, да и ладно.
        - А зачем тогда смена на экраны пялится, - недоумевал Данил, - если тут мертвяки ученые.
        - Не знаю, - старшина расслабленно потянулся, - пунктик у Инквизитора по этому поводу есть. Ты завтра, когда сменишься, сходи к нему, расспроси. Он новых слушателей любит, знает, что из стариков к нему никто на пушечный выстрел не подходит. Он, когда в институте над ним посмеялись, нас пытался на путь истинный наставить, да только напрасно. Мы к нему хорошо относимся, но байки его инквизиторские слушать и среди своих желающих не нашлось. Одна надежда у коменданта осталась на молодое поколение. - Старшина ехидно рассмеялся. - Рекордное время - два с половиной дня было, пока новичок от него опрометью не убежал. Так Инквизитор достать его успел своей заумью. Кстати, на тебя ставки уже принимают. Ты у нас парень серьезный, многие думают, что ты три дня выдержать сможешь. - Рот старшины расплылся в широкой ухмылке.
        Данил ухмыльнулся в ответ.
        - Ты, Вадик, на что поставил?
        - Я в тебя верю. - Старшина произносил слова со значением. - Поставил на то, что выдержишь, так что не подведи. - Не сдержавшись, Вадик заржал в полный голос.
        - Не подведу, - серьезно ответил Данил.
        Вадик от неожиданности поперхнулся. Старшина не мог представить, каких усилий стоило Данилу выдержать этот тон.
        Инквизитор
        Данил не подвел. На четвертый день старшина, сияющий, как юбилейный рубль, и пьяный как сапожник, обнял попавшегося на его пути Данила.
        - Молодец, - икнув, выдавил он из себя. И мешком осел на пол. Данилу пришлось потратить пятнадцать минут на устроение дальнейшей судьбы старшины. Он с трудом дотащил его до комнаты отдыха и водрузил на кровать. Спускаясь во двор, Данил с удивлением ловил на себе недовольные взгляды некоторых бойцов.
        Как выяснилось позднее, пари заключалось на трехсуточную норму алкоголя. Пятеро бойцов поставили против старшины и проиграли. Чем и объяснялись их косые взгляды и невменяемое состояние последнего.
        Но в настоящий момент Данила все это не интересовало, его тянуло на стоянку к этому странному человеку. Беседы с ним были увлекательны и познавательны, но особый интерес у Данила вызывала сама личность Инквизитора.
        Выйдя во двор, он размашистым шагом пошел к шезлонгу. Виктор, как, впрочем, и всегда, находился там. Рядом стояло кожаное офисное кресло, в котором Данил провел большую часть последних трех суток. К своему недоумению, Данилу так и не удалось обнаружить в бесконечном разнообразии предметов домашнего обихода, хранящихся на складах гипермаркета, еще один шезлонг. Пришлось притащить кресло, оно было наиболее удобным из всего ассортимента мебели. Инквизитор на вопрос о происхождении шезлонга только ухмыльнулся. Данил с размаха плюхнулся в кресло. Комендант как обычно не отреагировал на его приход. Они некоторое время сидели молча. Совершенно без предисловий, как будто они вели до этого долгую беседу, произнес:
        - Так что, молодой человек, вы думаете по поводу зомбо сапиенс?
        Данил, уже привыкший к такой манере общения, неспешно ответил:
        - Виктор, вы рассказали много интересных фактов из своих личных наблюдений, но я все же не вижу оснований для утверждения разумности мертвяков.
        Комендант растянул губы в довольной улыбке, ему нравился стиль речи Данила.
        - Молодой человек, я вам рассказал много разобщенных фактов, подготавливая вас к настоящему разговору. Предлагаю вам вернуться немного назад и собрать всю картину воедино.
        Данил согласно кивнул.
        Невероятно, но Виктор, смотря в совершенно другую сторону, как-то почувствовал жест Данила и удовлетворенно улыбнулся.
        - Итак, мы с вами говорили о том, что поведение зомби, несмотря на кажущуюся бессмысленность, все же имеет ряд правил и ограничений.
        - Уж слишком немного у них правил, - заметил Данил.
        - Да, немного. Зато существующие очень красноречиво указывают на факт разумности этих существ. Но не будем забегать вперед. Для начала я хотел бы заострить ваше внимание, молодой человек, на не бросающейся в глаза особенности. Вы когда-нибудь видели, как зомби убивают друг друга?
        Данил задумался, раньше он никогда не интересовался этим вопросом. Тварей он видел неоднократно. Видел, с какой яростью и жадностью они накидываются на добычу. С каким звериным азартом они разрывают тела упокоенных собратьев, утоляя свой голод. Перебрав в памяти все моменты встреч с зомби, Данил понял, что никогда не видел, как мертвяки упокаивали себе подобных.
        Чувствуя нерешительность Данила, комендант продолжил:
        - На самом деле такие случаи встречаются, но чрезвычайно редко. Небольшие стаи добивают раненых и неспособных больше самостоятельно передвигаться особей. Я неоднократно имел возможность убедиться в этом. Даже специально подстреливал тварей. На них не кидались, пока те могли передвигаться. Это дает возможность предположить, что твари хоть и не гнушаются мясом собратьев, не считают подобных себе пищей. Они не каннибалы.
        - Позвольте с вами не согласиться, Виктор. - Спор только начинался, и у Данила было множество аргументов против теории коменданта. - В животном мире полно примеров такого же поведения, все объясняется очень просто, просто мертвяки падальщики.
        - Не торопитесь, молодой человек, делая поспешные выводы. Я ведь говорил вам, что фактов много. - Инквизитор отхлебнул небольшой глоток из запотевшего стакана. На дне, как обычно, плескалось виски с колой. Источник обеих жидкостей для всех рейдеров до сих пор оставался загадкой. На складах гипермаркета виски не было. Завистники неоднократно пытались найти загашник коменданта, но безуспешно. Даже запираемый и тщательно охраняемый Инквизитором склад со спиртным был тайно вскрыт и тщательно обыскан. Виски не было нигде, как и колы. Редкие счастливчики удостаивались чести быть угощенными комендантом лично. По своей натуре Инквизитор не был жадным и часто предлагал бойцам выпить вместе с ним. Но угощение всегда сопровождалось длинными и заумными беседами, неизменно возвращающимися в любимое комендантом русло. Так что количество собутыльников быстро иссякло.
        Данил же блаженствовал, кроме довольно приятных, по его понятиям, бесед, он имел возможность постоянно пользоваться благосклонностью коменданта. Которая выражалась в практически неограниченном доступе к такому желанному и недосягаемому для других продукту. Он вальяжным жестом потянулся к своему стакану.
        - Рассмотрим следующую особенность поведения тварей. Вы, молодой человек, наверняка не будете отрицать, что слышали о зомби-охотниках.
        На память Данилу пришли рассказы бывалых рейдеров о мертвяках-одиночках, неестественно быстрых и сообразительных. И от этого в сто крат более опасных тварях. В рассказах они обычно появлялись около точек и проявляли несвойственную обычным зомби смышленость в попытках преодолеть периметр. Помнится, старшина рассказывал, что мертвяк трижды, прежде чем лечь от меткой пули, пытался пробраться под проволочным ограждением. Причем все три раза новыми способами. Только бдительность часовых не позволила осуществиться этим попыткам. И что самое удивительное, тварь, когда понимала, что замечена, стремительно скрывалась в высоких зарослях травы. Вместо того, чтобы, как обычный зомби, не разбирая дороги, ломиться в сторону добычи.
        Данил тряхнул головой, как бы отгоняя воспоминания.
        - Слышал, но думаю, что это только байки ветеранов. Мертвяки, несмотря на нынешнюю к ним повседневную привычность, все равно окружены ореолом мистики. Несмотря на научные объяснения, до сих пор многие видят в них связь с потусторонним миром.
        - Естественно, это не так. - Комендант снисходительно улыбнулся. - Я имею в виду их мистичность и связь с потусторонним, - уточнил он.
        - На самом деле существование таких особей доказанный факт. Я могу продемонстрировать тебе это прямо сейчас.
        Данил удивленно изогнул бровь.
        Комендант поднял вверх палец и направил его куда-то в толпу тварей, толпящихся за забором.
        - Видишь того лысого, в красной майке?
        Данил поискал взглядом в указанном направлении и выделил из серой массы мертвяков здорового лысого зомби.
        - Это я ему майку выкрасил, - продолжал комендант, - специально, чтобы искать легко было. Их тут в толпе еще трое где-то бродит, крашеных. Все они альфа-зомби.
        - И почему, Виктор, вы думаете, что они чем-то отличаются от остальных? - В голосе Данила сквозило недоверие.
        - Я их сам такими сделал. - Фраза прозвучала торжественно.
        Теперь Данил смотрел во все глаза на коменданта. Только врожденное чувство такта не дало вырваться необдуманным словам. Теперь слухи о ненормальности коменданта уже не казались ему такими уж преувеличенными.
        Комендант, заметив реакцию Данила, поморщился:
        - До сегодняшнего дня я считал тебя достаточно образованным и сообразительным молодым человеком и очень надеюсь, что ты, Данил, не разочаруешь меня и выслушаешь до конца. Впрочем, если ты сейчас поднимешься и уйдешь, я сильно не огорчусь. Рано или поздно найдется человек, который мне поверит. Просто мне почему-то захотелось, чтобы это был ты.
        Инквизитор повернул голову в сторону Данила. Весь его вид выражал надежду и просьбу. Данил понял, что если сейчас уйдет, то никогда не простит себе этого.
        - Я остаюсь, - неожиданно охрипшим голосом сказал он.
        - Хорошо. - Комендант выглядел удовлетворенным.
        - Я проводил с ними эксперименты. Я отловил группу из двадцати особей и посадил их в клетку в одном из неиспользуемых складов. Каждый день на протяжении трех недель я приходил в склад и убивал по одному из них. Остальные пожирали упокоенного. С каждым днем оставшиеся становились все быстрее и смышленей. Скорость и четкость их движений увеличились настолько, что уже были близки к параметрам обычного человека. На второй неделе у них изменилось поведение. Вместо того чтобы встречать меня рычанием и пусканием слюны, они начали забиваться в дальние углы клетки, стараясь не попасть под мою пулю. После же выстрела они, подобно диким кошкам, кидались на тело неудачника и разрывали его за считаные секунды. Но не это главное, главное то, что они знали - больше жертв в этот день не будет. Я надеялся сделать из них каннибалов, пытался не приходить к ним несколько дней. Но ничего не вышло. Когда я снова возвращался на склад, то видел, что количество тварей не уменьшается. Мои замыслы с треском провалились.
        Когда закончилась третья неделя, осталось только четыре твари. Теперь они были неузнаваемы. Быстрые, хитрые, чрезвычайно опасные. Совсем не такие, как их вялые неповоротливые собратья. - Комендант замолчал, задумавшись.
        - Зачем вы их отпустили? - Данил не знал, как относиться к словам Инквизитора.
        - Я хотел посмотреть, как они поведут себя на свободе.
        - И чего ты добился?
        - Теперь они охраняют периметр.
        Последнее заявление коменданта было явно за гранью вменяемости. Сейчас Данил не среагировал так бурно, как в прошлый раз. Он медленно провел взглядом по решетчатому забору и мертвякам, мнущимся на равном от него расстоянии. Может быть, комендант и был мистификатором, но психом он не был точно. Нигде Данил не видел такого феномена. Зомби не решались пересечь невидимую линию, протянувшуюся вдоль всего периметра.
        - Как это?
        - Я же говорил, что они разумны. Точнее, у них есть зачатки разума. Обрывки памяти, хранящиеся в ДНК каждого мертвяка. И пожирая трупы своих собратьев, зомби перенимают часть этого разума. При достаточном количестве материала они, наверное, могут стать даже полностью разумными. Но кроме того, у них существует телепатическая связь друг с другом. И более разумные твари подчиняют себе других.
        - Но если они могут управлять толпой, почему они не идут на штурм? - Данилу показалось, что он нашел брешь в умозаключениях коменданта.
        - Да потому, что этой четверкой управляю я! - Произнес это комендант шепотом, но с таким чувством, что Данилу его слова показались криком.
        Данил, загипнотизированный словами Инквизитора, нагнулся вперед и наклонился к коменданту.
        - Каким образом вы это делаете? - тоже шепотом спросил он.
        - Я один из них, - голос коменданта потерял всякое выражение. От него пахнуло кладбищенским холодом.
        Молодой рейдер завороженно замер.
        - Что? - выдавил он из себя.
        Вместо ответа рука коменданта, как в замедленной съемке, поднялась вверх к лицу. И, завершив подъем, теперь уже невероятно быстрым движением сорвала с лица темные очки.
        На Данила в упор уставились водянистые глаза зомби. Такими глазами до этого на рейдера смотрели сотни тварей. Этот пустой взгляд Данил не смог бы перепутать ни с чем другим.
        Инстинктивно рука Данила потянулась к наплечной кобуре. Комендант осклабился. Теперь его улыбка в сочетании с глазами мертвяка не была такой обворожительной, но она сделала лицо Инквизитора более человеческим. Мертвяки никогда не улыбались.
        Прошлое
        Голос Инквизитора был тихим и отстраненным. Он снова, не отрываясь, смотрел в сторону забора. Очки заняли свое привычное место на лице коменданта. Данил внимательно слушал, и история Инквизитора вставала у него перед глазами.
        - Мы выехали тогда в разведку. Двумя джипами, восьмером. В первые месяцы становления города мы часто так делали. Разыскивали доступные склады продовольствия. Город сидел на голодном пайке, питаясь с военных складов. А ситуация вне периметра была непонятна. Царили хаос и беспорядок. За воротами КПП начинался сплошной бермудский треугольник.
        Вокруг города сновало несколько небольших банд. Повсюду встречались беженцы. В ту пору город занял жесткую позицию по отношению к ним. Было решено не пускать никого в безопасную зону. Да, не удивляйся, был в нашей истории и такой период. Слишком плохо тогда было с продовольствием. Боялись голода.
        Нашей целью был дальний районный центр. По слухам, там была крупная железнодорожная развязка и элеватор. Существовала большая вероятность разжиться там мукой.
        Дорога была недолгой. Часа за три мы добрались до элеватора. Смогли даже своими силами закрепить периметр. Ворота оказались надежными, забор высоким. А тварей внутри было немного. При зачистке мы потеряли одного бойца. В те времена это было нормально, с потерями не считались. Смерть пировала вокруг, и гибель товарища была привычной вещью.
        Мы уже собирались отчаливать, когда появилась банда мародеров. Было их вчетверо больше, чем нас. Грабители разнесли ворота, влетев во двор на грузовике. Оружие у них было кое-какое. Всего два автомата, да и те, как выяснилось позже, практически без боезапаса. В основном охотничьи ружья да пара пистолетов. Подготовки военной у них соответственно тоже было ноль. Наверняка они примчались к элеватору на звук выстрелов. Надеялись разжиться оружием по-легкому. Да не тут-то было. Когда они толпой хлынули к входу в зернохранилище, мы их изрядно покосили. Но, видимо, остатки разума они все-таки сохранили. И получив первый отпор, быстро рассредоточились по двору. Теперь начало сказываться их численное превосходство. Бой продолжался в течение двух часов. Завершилось все банально. В открытые ворота хлынула толпа мертвяков. Они разорвали на части арьергард мародеров. Передовые же бойцы ринулись в отчаянную атаку на здание терминала. Ничего у них не вышло. Мы положили всех оставшихся. Но легче от этого уже не было. Бой с мародерами успел собрать урожай мертвецов с нашей группы. Кроме меня, в живых осталось
только двое. Остальные были убиты.
        Твари перли на нас толпой. Мы отстреливались до последнего патрона. Кое-какие успехи у нас были. Из пятидесяти мертвяков осталось не более полутора десятка. Но это все равно было слишком много. Мы вооружились инвентарем с пожарного щита и заняли оборону на лестнице, ведущей на второй этаж. У меня в руках был топор. Ребята вооружились багром и лопатой. Началась рукопашная.
        Первую атаку мы отразили, упокоив пару мертвяков. Но тут же совершили фатальную ошибку. Не надо было стоять всем троим на лестнице плечом к плечу, хватило бы и двоих. Мы толкались и мешали друг другу. Поняли мы это, только уже оставшись вдвоем. Никита не успел освободить багор из головы очередного зомби. Мертвяк, падая, увлек его за собой. А Никита не смог ни за что ухватиться и, в сутолоке потеряв равновесие, рухнул в толпу тварей. Его разорвали в мгновение ока.
        Мы остались вдвоем. Звали моего напарника Женя. Прошло столько времени, а из всей группы, в тот день бившейся со мной, я помню только лица этих двоих. Никиты и Жени. Остальные образы стерлись из памяти.
        Мы продержались минут пять. Лопата не такое уж хорошее оружие против мертвяков. Голову ею тяжело пробить, да и отрубить практически невозможно. Никита в основном сбивал мертвяков с ног, и те, падая, увлекали вниз по ступеням других тварей. Я же проламывал топором черепа зомби. Вдвоем мы существенно сократили поголовье тварей. Но фортуна в тот день явно была не на нашей стороне. Удача вновь отвернулась от нас. Один из зомби, поскользнувшись в крови, упал на лестницу лицом вперед. Его голова оказалась в паре сантиметров от Жениных ботинок. Тварь не упустила своего шанса. Мой топор расколол череп мертвяка на долю секунды позже, чем он вцепился в ногу Женьки. Челюсти разорвали парню сухожилие на правой ноге. Я на мгновение растерялся, увидев вырванный клок мяса и хлынувшую фонтаном кровь.
        Нога Жени подломилась, и он, как чуть раньше Никита, рухнул вниз. Его ожидала та же участь.
        Смерть Жени дала мне передышку. Четыре твари копошились у подножия лестницы, разрывая парня на куски. Рыча и чавкая, они перемазывались горячей кровью свежей жертвы. Я пытался хоть немного отдышаться. Силы были на исходе. Горячий летний воздух буквально разрывал мне легкие. Безумно хотелось пить. Я стоял, боясь пошевельнуться, чтобы не привлечь к себе внимание тварей. Но, естественно, так продолжаться долго не могло.
        Оторвавшись от жертвы, сначала один мертвяк, а потом и все остальные двинулись на меня. Облитые свежей, казалось, даже дымящейся кровью, они с глухим рычанием начали свой подъем по лестнице. Я занес топор. Сил почти не было, и я не мог прицелиться, только отмахивался, пытаясь не подпускать тварей к себе. Изловчившись, я все-таки смог раскроить голову одному, а потом и второму зомби. Но тут мокрые от пота руки сорвались с топорища. Удар все же не пропал даром. Третья тварь с топором в груди покатилась по ступенькам вниз. Еще не упокоенная, но уже безопасная. Я потерял свое последнее оружие.
        Внизу оставался еще один мертвяк. Здоровый лысый мужик, почти такой же, как тот, которого я показал тебе за оградой. Я и выбрал его для эксперимента из-за сходства с той тварью с элеватора.
        Повернувшись к зомби спиной, я кинулся вверх по лестнице. Миновав второй этаж, я выбежал на крышу. Лихорадочно крутя головой, пытался отыскать хоть что-нибудь похожее на оружие. Крыша была стерильно пуста. Даже куска арматуры не валялось на черном гудроне кровельного покрытия. Я оглянулся, двери в проеме, ведущем на крышу, не было. Зато тварь уже перешагнула верхнюю ступеньку и была уже совсем близка.
        Крыша была небольшой. Узкая - метров пятнадцать, и не очень длинная. Был бы я не так вымотан, возможно бы рискнул выманить зомби подальше, а потом попытался пробежать мимо него, уповая на медлительность мертвяка. Но на тот момент по скорости я вряд ли сильно отличался от твари. Отступив к дальнему краю крыши, я посмотрел вниз в надежде увидеть пожарную лестницу или что-нибудь внизу, на что можно было безопасно спрыгнуть. Двор был девственно чист, на тыльной стороне не было даже мертвых тел. Только бетонные плиты. Высота была слишком большой, чтобы оставлять надежду на безопасное приземление. Как минимум я переломал бы себе ноги, а в худшем случае и позвоночник. Перспектива лежать парализованным и ожидать, пока тебя, все чувствующего и осознающего, начнут заживо пожирать зомби, меня совершенно не прельщала. Дальше бежать было некуда. Обернувшись, я приготовился встретить смерть лицом.
        Тварь была прямо передо мной. Зомби остановился буквально в двух шагах и замер. Если бы я не знал, что мертвяки не испытывают чувств, то могло бы показаться, что зомби улыбается. Он не торопился нападать, а просто стоял и смотрел своими водянистыми глазами прямо мне в лицо. Тело мое начало цепенеть, загипнотизированное его немигающим взглядом.
        На ум совершенно неожиданно пришло воспоминание о рассказах моего дедушки. Он рос в послевоенные годы, когда в стране повсюду царил голод и разруха. Бегал по развалинам домов в надежде отыскать что-нибудь ценное, что можно было выменять на еду. В своих поисках он часто натыкался на крыс. Животные сильно расплодились в послевоенное время. Дед рассказывал, что обычно крысы не разбегались при появлении людей, но и не досаждали малолетним искателям. Однажды, доведенный голодом до отчаяния, дед решил изловить пару грызунов в кулинарных целях. Ребенком он еще не соображал, как хитростью изловить крысу, и, вооружившись палкой, попытался оглушить животное. Не тут-то было, проворные зверьки с легкостью уворачивались от неуклюжих взмахов дубинки. Почти отчаявшись, дед уже собирался закончить охоту, но тут заметил, что один из зверьков, убегая от него, оказался в узком заваленном коридоре. И тщетно пытается найти выход из него. Ободренный, дед направился к крысе, уверенный в легкости добычи. Он зажал грызуна в угол. И тут случилось невероятное для понимания ребенка. Крыса, поняв, что бежать больше некуда,
вместо того, чтобы продолжать биться в тщетных поисках спасения, развернулась к охотнику и кинулась на него. Оторопев от неожиданности, дед не мог ничего поделать. А маленький серый зверек уже больно кусал его за ноги и царапал длинными острыми когтями. Махнув пару раз палкой и не попав по крысе, дед с криком и плачем кинулся наутек. От голода он не умер, найдя в тот день в развалинах мешочек с крупой, чудом уцелевший в пожаре и не съеденный крысами. Но случай этот он запомнил на всю жизнь. Позже он еще не раз видел подобные ситуации, когда маленькие серые грызуны, зажатые в угол и лишенные возможности бежать, отчаянно кидались на кошек и здоровых собак в последней попытке спасти свою жизнь. Иногда им это удавалось. Дед много раз рассказывал мне эту историю и всегда, в завершение ее, назидательно говорил:
        - Бейся до последнего, используй любой шанс и, быть может, тебе повезет.
        Я почти забыл эти рассказы, да и образ самого деда стерся из моей памяти. Но стоя на крыше, припертый к самому ее краю мерзкой тварью, я вдруг ясно вспомнил слова деда.
        Закричав, я кинулся на мертвяка, опередив его бросок на мгновение. Как та самая крыса, я вцепился зубами в горло твари, повалив ее на раскаленный гудрон крыши. Руки зомби царапали мне спину, пытаясь разодрать кожаную куртку. В те времена единой формы еще не было, рейдеры ходили, кто в чем хотел. Куртка спасла мне жизнь, когтям твари было не суждено порвать крепкую кожу.
        Смрадная вонь твари душила меня, но я не разжимал зубы, понимая, что только так смогу уберечься от ее челюстей. В тот момент я не думал об опасности заражения. Я всей душой желал уничтожить мертвяка. Зомби извивался подо мной и пытался вывернуться. В какой-то момент ему это удалось. И мы начали переворачиваться. Не желая оставаться внизу, я воспользовался инерцией его грузного тела и рванул тварь вбок. Мы покатились по крыше. А потом я испытал стремительное чувство полета. Сорвавшись с края крыши, мы полетели вниз, на бетонные плиты двора.
        Перевернувшись пару раз в воздухе, так и не разжав смертельные объятия, мы с глухим ударом приземлились. Затылок зомби впечатался в бетон, разбросав вокруг брызги мозгов. От удара я сильно клацнул челюстями, и кусок плоти зомби оказался у меня во рту. При падении у меня из легких вышибло воздух, и в инстинктивной попытке вдохнуть я нечаянно проглотил этот кусок. Сумев, наконец, набрать полную грудь живительного воздуха, я потерял сознание.
        Очнулся я на закате. Все тело ныло от переутомления. Во рту было ощущение, будто только что съел пару-тройку жгучих перцев чили. Огонь, полыхающий на языке, медленно переползал глубже в гортань. Я попытался подняться на ноги. Раза с третьего мне это удалось. Подняв глаза, я увидел, что двор заполнен мертвяками. Зомби рассредоточились кучками вокруг тел своих упокоенных собратьев. Некоторые пожирали незадачливых мародеров. На меня они совсем не обращали внимания. И тут я понял, что чувствую их. Я мог сказать точное число тварей, находящихся во дворе, даже не оборачиваясь, чтобы разглядеть их всех.
        Я отчетливо слышал обрывки их мыслей. Мыслительный процесс их был прост и отвратителен - жрать, кусать, искать новую добычу. Один или два раза мне почудилось и что-то иное.

«Меня зовут Вика».

«Где я, как я сюда попал?»

«Они убили моего сына».
        Но эти мысли звучали приглушенно и робко. Были они скорее случайностью в общем потоке.
        Один из зомби направился ко мне. Я ощущал его нерешительность - мертвяк не мог понять, к кому меня относить, к пище или к своему собрату.

«Пшел вон». - Моя мысль стукнула тварь, как оглоблей по спине.
        Зомби был подавлен силой моей мысли. Его недоразвитый разум подчинился приказу мгновенно. Тварь чуть ли не бегом кинулась прочь из двора элеватора.
        Я был обескуражен произведенным эффектом. Больше на меня не смотрел ни один зомби. Медленно, прихрамывая, я поплелся к джипам. Первая машина стояла накренившись на бок. В перестрелке шальные пули пробили колеса. Второй внедорожник на первый взгляд был исправен. Я кое-как забрался на водительское сиденье и попытался завести двигатель. Ключ повернулся в замке зажигания, но стартер молчал. Ругаясь, я вывалился с водительского сиденья. Обошел машину спереди, поднял капот. Все сразу стало понятно. Двигатель принял на себя не меньше пары десятков пуль. Видимо, постарались вражеские автоматчики.
        Пожар во рту становился невыносимым. Жжение распространялось все дальше по телу. Теперь пекло уже в легких, начинало крутить желудок. Пить хотелось невообразимо. Я подумал, что это признаки заражения, и тут же отбросил эту мысль. Много моих товарищей стало жертвами заразы. Но никто из них не описывал подобных симптомов. Наоборот, все жаловались на холод, охватывающий тело.
        На подкашивающихся ногах я добрел до багажника. Обычно мы всегда брали с собой небольшой запас еды и питья. В багажнике царил разгром. Видимо, и сюда добрались пули. Я лихорадочно перерывал содержимое багажника, пока не наткнулся на бутылку водки. Не задумываясь, я сорвал пробку и прильнул к горлышку, одним глотком осушив половину бутылки. Водка вместо того, чтобы обжечь горло, оказала совершенно противоположный эффект. Казалось, что я пил ключевую воду. Пожар, полыхающий внутри моего тела, моментально иссяк. Ощутив ни с чем не сравнимое облегчение, я осел на бетонную плиту и прислонился спиной к колесу джипа.
        Алкоголь еще не успел ударить в голову. И я попытался собраться с мыслями и определиться, что делать дальше. Транспорта не было, оружия тоже. Очень плохо. Радовало одно: зомби мне пока не угрожали. Я по-прежнему продолжал их чувствовать. Удивляться этому у меня не было ни сил, ни желания. Забравшись в джип и захлопнув все двери, я свернулся на заднем сиденье и провалился в глубокий сон.
        Мне снилось, что я иду в огромной толпе зомби. Шел я куда-то в определенное место. Там впереди нас всех ожидала добыча. И в голове постоянно звучало одно слово -
«еда». Оно повторялось раз за разом, складываясь в замысловатую мелодию. Я так поддался этому гипнотическому зову, что уже ничего не хотел, кроме как вцепиться в теплую плоть и рвать ее зубами, умываясь горячей кровью. Проснулся я в холодном поту. За окнами машины сверкала звездная ночь. Где-то в темных углах двора слышалось чавканье. Твари продолжали трапезу. Внутренним видением я отметил присутствие в округе новых мертвяков. Они выделялись из общей массы количеством связных мыслей. Я понял, что это восставшие мародеры. Прислушавшись внимательней, я различил среди новых тварей отголоски мыслей двух рейдеров. Кто-то из наших тоже стал зомби.
        Во рту снова начиналось жжение. Глотнув из бутылки немного алкоголя, мне удалось пригасить неприятные ощущения. В голове шумело, выпитая водка еще не выветрилась из организма. Бесконечно отсиживаться в неисправной машине толку не было. Сон принес небольшое облегчение и восстановил силы. Пора было двигаться в дорогу.
        Я открыл дверь джипа и вздохнул полной грудью ночной воздух. Где-то далеко меня ждал город.
        Не буду описывать подробности моего возвращения. Скажу главное: я понял, что кровь и плоть зомби, которую я вкусил, тянет меня в безумие тварей. Хочет превратить меня в одного из зомби. А алкоголь удерживает меня на тонкой грани, позволяет мне остаться человеком. В итоге я добрался до города и впоследствии оказался здесь.
        Проводя эксперименты с тварями на точке, я окончательно убедился в своей правоте. Зомби разумны!
        А теперь я расскажу тебе, наверное, самое страшное. Прежде чем выпустить четверку мертвяков, я разделил с ними тело последнего убитого мною зомби. Теперь уже сознательно я ел мясо твари. Это усилило мою чувствительность. А главное, усилило мою власть над мертвяками. Эти четверо стали моими генералами в армии зомби. Я был почти счастлив, осознавая свою мощь и открывшиеся возможности. Кроме ментальной власти над тварями, я еще стал обладателем сверхъестественной силы и реакции. Вирус перетасовывал мой ДНК, творя с телом и душой невероятные вещи. На некоторое время пропал даже огонь, пожирающий меня изнутри.
        Радость моя была недолгой. Вместе с моими возможностями возросла и та сила, которая тянула меня к темным инстинктам мертвяков. Требуемая для поддержания ясного сознания доза алкоголя непомерно выросла. Теперь я постоянно балансирую на грани между безумием и пьяным бредом. Я боюсь спать. Во сне мой контроль над тварями ослабевает. В любой момент они могут рвануться на штурм периметра.
        Ты наверняка слышал историю с восстановлением дисциплины в гарнизоне. Я тогда перепугал ребят до смерти. Но самым испуганным человеком на территории гипермаркета был я. Я почти проспал тот момент, когда стадо готово было смести ограждение. А все по вине дежурных напившихся парней. Мне тяжело бороться за трезвость, при том, что я сам постоянно нахожусь почти в невменяемом состоянии. За это меня многие недолюбливают. Но обращать на это внимание я уже просто не могу.
        Тебе я рассказал всю правду. Не потому, что доверяю тебе больше других или выделяю тебя из остальных парней. Да, ты, конечно, образованней и грамотней большинства из них. Я совершенно не хочу умалять твоих достоинств. Но дело в другом.
        У меня не осталось больше сил. Бессонница, алкоголь, безумие зомби. Я не думал, что выдержу так долго. Но всему есть предел. Город не нуждается более в этой точке. А у меня нет желания жить дальше. Но мне было бы очень горько, если бы я не передал свои знания хоть кому-нибудь. Я не прошу тебя нестись в институт и с пеной у рта отстаивать мои теории. Мне довольно и того, что ты теперь знаешь правду. Когда-нибудь, возможно, эта информация пригодится тебе. Возможно, она даже поможет человечеству выжить. Я сделал все, что мог. И никто не вправе потребовать от меня более.
        В «кольте», который я всегда ношу с собой, у меня всего одна пуля. Надеюсь, ты догадываешься, что я не стану тратить ее на мертвяка. Также я надеюсь, что ты не осудишь меня. Теперь, когда я все рассказал тебе, я свободен. И могу покинуть этот мир в любой момент. Не грусти обо мне, Данька, я прожил намного больше, чем мне было отведено.
        Сказав последнюю фразу, комендант тяжело выдохнул. Данилу даже показалось, что вместе с воздухом из груди Инквизитора вырвалась душа. Комендант обмяк в шезлонге и замер. Дыхание его с трудом угадывалось по почти незаметно вздымающейся груди.
        Во время монолога Инквизитора Данил не проронил ни слова.
        Ему очень хотелось поддержать этого несчастного человека, но он не знал, что может сделать. Внезапно он поднялся и сделал шаг к шезлонгу. Данил встал перед Инквизитором, заслоняя от него панораму забора. Комендант удивленно поднял на него глаза. Перед ним стоял молодой парень, протягивая вперед руку в почти уже забытом жесте приветствия. Виктор встал и протянул руку в ответ. Рукопожатие получилось крепким и долгим. На лице коменданта заиграла его привычная улыбка. Улыбка сильного самоотверженного человека. Данил улыбнулся в ответ.
        Белые паруса
        Данил продолжал общаться с комендантом ежедневно до конца смены. Можно сказать, что они даже подружились. Остальные бойцы, поначалу подтрунивавшие над молодым рейдером, к концу смены вовсе перестали обращать на них внимание. Больше к теме мертвяков они не возвращались. Разговоры в основном велись о времени до трагедии. Комендант в те времена был торговым представителем металлургического завода. По работе он много ездил по стране, часто бывал за границей. Данил с огромным интересом слушал его рассказы. Сам он уезжал от родного города не дальше соседней области. Время в беседах о мирном времени летело быстро. Данил и не заметил, как пролетела смена. И с удивлением заметил, как в очередной день вместе с караваном приехал новый наряд.
        Наступил последний день дежурства. Погрузка машин закончилась к обеду. Склады оставались практически пустыми. Всем было понятно, что скоро точку придется закрывать. Оставлять людей для охраны пустого форпоста смысла не было.
        Данил тепло распрощался с комендантом, при расставании они опять обменялись рукопожатием. Остальные рейдеры с удивлением наблюдали за этой сценой. Расщедрившийся комендант даже подарил на прощание Данилу литровую бутылку «Джека Дениэлса».
        Прозвучала команда старшего каравана занимать боевые посты. На сей раз Данилу досталась не привычная корзина, а место в кабине грузовика. Внутри старого тягача было прохладно; пережив долгие годы эксплуатации, в машине чудом сохранился кондиционер. Он тихо шуршал, выдувая потоки холодного воздуха, надежно защищая водителя и пассажира от беспощадного летнего зноя. Дорога в город прошла без происшествий. Немолодой водитель оказался разговорчивым. Он взахлеб рассказывал о новостях города. Оказывается, во время отсутствия рейдеров в обычно спокойном городе произошло знаменательное событие. Была установлена радиосвязь с новой, ранее неизвестной колонией. Раньше в городе были известны еще три анклава. Все они были намного меньше и слабее города. Два из них насчитывали тысяч по двадцать человек каждая. Третий едва ли достигал пяти тысяч. Все колонии находились от города на огромном удалении. Добраться до них было практически невозможно. Связь поддерживалась только с помощью старых спутников и могла в любой момент прекратиться с выходом космических странников из строя.
        В первое время было известно еще о двух колониях, но потом сообщение с ними прервалось. Видимо, голод или мертвяки уничтожили эти очаги цивилизации.
        Теперь в эфире зазвучали новые позывные.
        Где-то на юге в Средиземном море был полностью освобожден от мертвяков огромный остров. Данилу не терпелось узнать все. К сожалению, особых подробностей водитель не знал. Известно было одно, что руководство города держит связь с новой колонией чуть ли не круглосуточно. И что далекий остров уже выслал своих эмиссаров для переговоров.
        По приезду в город рейдеры, как обычно, направились в изолятор. На сей раз три дня пролетели незаметно. Город бурлил в ожидании приезда гостей. Возбуждены были даже карантинные надзиратели. Обычно сумрачные и равнодушные к содержащимся в изоляторе рейдерам, они сами вступали в разговоры с бойцами, с удовольствием пересказывая им новые слухи.
        Когда на третьи сутки щелкнул замок, отпирающий дверь камеры, Данил чуть ли не бегом кинулся в казарму и, быстро сдав оружие, даже не тратя время на душ и переодевание, помчался домой. В квартире, переодевшись и перекусив на скорую руку, Данил включил телевизор. Шли новости. Диктор беседовал с полковником контрразведки. Данил скривился. Среди рейдеров это подразделение недолюбливали. Шайка высокомерных выскочек, занимающаяся неизвестно чем. Чистоплюи и бездельники. В контрразведке даже было целое боевое подразделение быстрого реагирования, которое на памяти Данила ни разу не покидало города. Зато довольствие они получали никак не хуже рейдеров, а возможно, и лучше.
        Диктор как раз задавал вопрос о новой колонии.
        - Как вы считаете, чего стоит нам ждать от новой колонии? Что могут принести нам ее эмиссары?
        - Я думаю, что эйфория, охватившая город, - важно начал полковник, - является совершенно преждевременной и необоснованной.
        Данил аж поперхнулся от слов контрразведчика. Репортер тоже выглядел удивленным.
        Полковник продолжал:
        - Вся информация, которой мы располагаем относительно новой колонии, получена нами только путем радиопереговоров. На самом деле мы ничего не знаем об этих людях. И населению города стоило бы с большей осмотрительностью отнестись к появлению пришельцев. Не исключено, что это происки одной из банд кочевников. Возможно, это провокация, ведущаяся в целях ослабления внимания и обороноспособности города.
        - Скажите, господин полковник, это ваше личное мнение или это официальная позиция руководства города? - Тон репортера был холоден. Стало понятно, что он в отличие от контрразведчика видел ситуацию в более радужных красках.
        - Да, это официальная позиция руководства, с которой я полностью согласен.
        - Но скажите, откуда такое резко негативное отношение? Ведь, по-моему, даже один только факт существования еще одного сильного и стабильного очага цивилизации должен радовать в наше тяжелое время. Население планеты сократилось катастрофически. Чтобы сохранить уровень технического и научного развития, нужно большее количество людей, чем располагает город. Сейчас мы пользуемся остатками достижений цивилизации. Институт старается сохранить знания, полученные предыдущими поколениями. Но этого недостаточно. Мы постоянно находимся в опасности скатиться к первобытному уровню. Наше положение неустойчиво.
        - Вот именно, положение слишком шаткое, чтобы подвергать город опасности. - Полковник грубо прервал репортера. - Я убежден, что без тщательной и доскональной проверки делегации нельзя формировать окончательное мнение по поводу новой колонии.
        Данил прикрутил громкость телевизора. Полковник вызывал у него чувство раздражения. В дверь постучали. Соображая, кто бы это мог быть, Данил пошел открывать. На пороге, улыбаясь, стоял Константин.
        - Привет доблестным охранникам дальних форпостов. - Лейтенант был в приподнятом настроении. - У меня тоже выходные, вот решил глянуть, как живет молодое пополнение.
        Константин прошел внутрь квартиры. Бросив взгляд на работающий телевизор, лейтенант сразу же взял в руки пульт и нажал на кнопку выключения.
        - Не могу смотреть на этого пустобреха, настроение портится, - прокомментировал он.
        Данил согласно кивнул.
        - Не могу понять, с чего они так взъелись на этих колонистов.
        - Ну это не секрет. - Константин плюхнулся в мягкое кресло. - Руководство города боится потерять власть. Они не хотят терять из-за каких-то заморских миротворцев свои теплые места. Официально никто не говорит, но полгорода знает, что островитяне предлагают принять у себя часть населения. Они уже приютили у себя пару кочевий. Места на острове валом. Есть скот, есть поля. Климат там много мягче. А руководству это зачем? Сейчас они тут главные, а кем они будут там, неизвестно. Я более чем уверен, что полковнику там подобной должности не достанется.
        Ладно, я в политику не вмешиваюсь. У меня своих забот хватает. - Константин вертел головой, осматривая комнату. - Я пришел тебя на вечеринку позвать. Наши сегодня в центре собираются.
        Данил воспринял приглашение с энтузиазмом. Рейдеры в городе гуляли нечасто, но это всегда было выдающееся событие. Размах, с которым проводились вечеринки, был не свойственен блокадному городу. Рейдеры хоть и шумели, но никогда не безобразничали в городе. Мирное население не обижали. Простые люди относились к этому спокойно. Понимали, что бойцам требовалось снимать стресс.
        - Мне тут хлопцы сказали, что ты с комендантом сошелся. - Константин с интересом взглянул в глаза Данилу. - Старшина даже на тебе пари выиграл.
        - Да, в принципе нормальный мужик оказался. - Данил спокойно выдержал взгляд лейтенанта.
        Лейтенант улыбнулся.
        - Кроме меня его нормальным до сих пор никто не называл.
        Разговор плавно перетек на другие темы. Лейтенант сообщил Данилу еще пару новостей. Просидев с полчаса, Константин распрощался.
        Оставшись один, Данил предпочел завалиться спать, дабы отдохнуть перед вечерней гулянкой. Выспаться ему не удалось. Ворвавшись в не запертую лейтенантом дверь, в квартиру подобно вихрю влетел Макс.
        - Данька, вставай. Царство небесное проспишь. Я за тобой из самого порта примчался. Там чужаков в море заметили, тех самых послов острова. Пошли встречать, на набережной уже полгорода собралось.
        - Ты что, серьезно? - Данил моментально вскочил с кровати. Сон как рукой сняло.
        - А то, что мне делать нечего, как тебя разыгрывать? Собирайся быстрее, а то не увидим ничего.
        Данил уже одевался. Через пару минут они вдвоем с Максом быстро шагали в сторону порта. Сюда Максим приехал на велосипеде, но двоих старый двухколесный конь вряд ли бы выдержал, и поэтому друзья решили идти пешком. Велосипедом Максим очень дорожил. Он хоть и был очень старый, но свои обязанности выполнял исправно. Тем более, байк был многоскоростной. В городе это была большая ценность.
        - Это наша бригада его первая заметила. - Макс светился от гордости. - Уже обратно развернулись, смотрим, а вдали паруса белеются. Капитан сразу определил, что не наш корабль. Он все местные шхуны знает. В море ветра сейчас почти нету, парусник еле движется. Мы на моторе за двадцать минут в порт вернулись. Капитан в штаб побежал докладывать. А я за тобой. Мне твой лейтенант еще вчера сказал, что ты из карантина вернешься.
        - Спасибо, что помнишь, - поблагодарил Данил.
        - Да скучно мне без тебя, а ты вон на точках месяцами торчишь. - Максим шутливо пихнул друга в плечо.
        Шли долго, больше часа. Под конец жара, стоявшая в городе, почти совсем доконала друзей, и если бы не любопытство, придававшее сил, они бы шли намного дольше. Оказалось, что торопились они не зря. Спустившись по широкой каменной лестнице к порту, товарищи увидели большой деревянный корабль, плавно входящий в акваторию. Вид корабля был непривычен, он напоминал картинки из книг о Древней Греции.
        Порт был заполнен народом. Толпу сдерживали контрразведчики, оцепившие причал. Народ толкался и напирал. Контрразведчики ругались, но строй еще пока держали.
        Максим потянул уже собиравшегося вклиниться в толпу Данила куда-то в сторону. Они прошли через ворота, ведущие к рыбацким докам. Здесь Максим чувствовал себя хозяином. Он уверенно вел Данила через узкие проходы между старыми портовыми терминалами. Обогнув пару складов, они вышли к пирсу. С этой стороны толпы не было. Только пара десятков рыбаков. На сам пирс здесь тоже не пускали контрразведчики. Тут уж Данил взял инициативу в свои руки. Уверенной походкой он направился к оцеплению. Рослый парень в черной форме с яркими желтыми полосами, делающими контрразведчика похожим на шершня-переростка, перегородил ему дорогу. Данил быстрым жестом снял с шеи цепочку с жетоном рейдера. Парень замялся. Пропускать кого-либо на пирс ему не хотелось, но перспектива спорить с рейдером его тоже, по-видимому, не прельщала. Тем более Данил уже разглядел на причале несколько лиц знакомых бойцов. Махнув рукой, контрразведчик отошел в сторону. Данил вместе с Максом вступили на раскаленный бетон причала. Тысячи глаз с завистью смотрели, как два молодых парня приблизились к небольшой кучке счастливчиков, стоящих внутри
оцепления.
        Данил поприветствовал бойцов и уселся на тумбу кнехта. У края причала было немного прохладней. Пахло водорослями и рыбой. Парусник, сопровождаемый портовыми буксирами, был не дальше ста метров. Уже можно было разглядеть смуглые лица моряков. Лица островитян светились улыбками. Они радостно махали руками, приветствуя город. Данил в очередной раз усомнился в подозрениях контрразведчиков. Толпа восторженно взревела.
        Через пять минут парусник уже пришвартовался к причалу. Загремели по сходням сапоги моряков. Люди напирали на оцепление, из толпы летели цветы. Навстречу спускающимся морякам из здания морвокзала вышла делегация от руководства города. Среди них мелькнуло лицо полковника, виденное Данилом по телевизору. Моряков сразу окружили контрразведчики. Подъехал автобус с забранными решетками окнами. Несколько контрразведчиков зашли на корабль. Они знаками показывали оставшимся морякам на автобус. Те растерянно переглядывались, но сопротивляться не стали. Скоро уже все островитяне были погружены в автобус. Взревели сирены, и автобус, сопровождаемый двумя бронированными машинами, унесся в сторону военной базы. Люди стояли в недоумении. Контрразведчики увели у них праздник практически из-под носа. Недовольно ворча, толпа стала расходиться. Данил тоже был разочарован. Они с Максом ожидали чего угодно, но только не такого поворота событий.
        - Да, Макс, если бы знали, чем все кончится, наверняка бы не тащились через весь город.
        Макс понуро кивнул.
        - Ладно, пойдем хоть искупаемся, совсем, что ли, впустую сходили.
        Друзья поплелись в сторону пляжа. Накупавшись в теплой воде, они разлеглись на песке. Оба были сильно загоревшими и смотрелись как заправские курортники. Макс успел прокоптиться в море. Данил же вдоволь назагорался на точке. Мускулистые фигуры товарищей невольно притягивали взгляды отдыхающих на пляже молодых девушек. Провалявшись на пляже почти до вечера Максим, сославшись на то, что завтра рано вставать на работу, ушел домой. Данилу не хотелось идти, тем более, потом пришлось бы опять возвращаться в центр на вечеринку.
        Центральный парк
        Солнце еще только клонилось к заходу. Зной летнего дня медленно уходил, уступая мягкой вечерней прохладе. Данил легко шагал по лестнице, подымающейся с набережной, наверх к центру. Там, заросший вековыми деревьями, находился старый городской парк. Он всегда был культурным центром города и излюбленным местом отдыха горожан. В мирное время в нем проводились праздники, гуляли старики и молодежь. Стояли аттракционы для детей, скрипело старое колесо-обозрение.
        Все это осталось в прошлом. Из-за нехватки электричества карусели и аттракционы давно не двигались. Молчали мощные колонки на танцполе дискотек. Но люди по привычке тянулись в парк. Прогуливались по темным аллеям, сидели вечерами на лавочках. Не изменяли этой традиции и рейдеры. Вечеринка должна была состояться в одном из двух работающих в парке кафе.
        Данил, поднявшийся по лестнице, быстро дошел до бокового входа в парк. Там его уже поджидали Костик и Вадим. Втроем они двинулись вглубь по тенистой аллее. Кафе находилось недалеко. В нем сидело не менее пятидесяти бойцов. Праздник набирал обороты. На мангале жарилось сочное мясо. Молоденькие официантки сбивались с ног, поднося напитки и закуски к столам. Лейтенант по-хозяйски направился к свободному столику, заставленному бутылками с напитками и тарелками с дымящимся шашлыком. Мимоходом он кинул на поднос, стоявший при входе, несколько купюр и талонов на паек. Гулянка проводилась за общий счет. Данил последовал его примеру, освободив карманы от пары бумажек. Обмениваясь кивками со знакомыми и незнакомыми рейдерами, Данил протиснулся вслед за лейтенантом к столу. Вокруг звучал веселый смех. Рейдеры отдыхали.
        Из небольших колонок лилась негромкая музыка. Играли старые диски, сохранившиеся с мирных времен. Гулянка набирала обороты. Вокруг кафешки толпами бродили горожане. Данил неоднократно ловил на себе взгляды симпатичных молодых девушек. Выпитый алкоголь начал действовать на уставший организм, и Данила начало тянуть на приключения. Обернувшись к лейтенанту, Данил ухмыльнулся и сказал:
        - А может, пригласим к нам пару девчонок, вон их сколько ходит.
        Костя серьезно посмотрел на молодого бойца и совершенно трезвым голосом ответил:
        - А у нас не принято.
        Данил обалдело уставился на лейтенанта. Потом провел взглядом по соседним столикам. И действительно, в кафе не было ни одной девушки.
        - Ты парень молодой, еще не знаешь всех превратностей жизни. Вокруг много молодых хищниц, которых интересуешь не ты, а содержимое твоих карманов. Лучше найди себе девушку, которая не будет знать, кто ты.
        Данил внимательно слушал старшего товарища.
        Константин продолжал развивать свою мысль:
        - Да и серьезные отношения мало кто из наших торопится заводить. Жизнь рейдера непредсказуема и, к сожалению, коротка. А уезжать каждый раз за периметр и знать, что можешь не вернуться, при том, что дома тебя ждут жена и дети, очень тяжело. Многие из-за этого бросали службу. Вот что я тебе посоветую - не торопись жить и не торопись умирать.
        Только теперь Данил понял, что, несмотря на ровный голос, Константин уже был достаточно пьян. Видно, алкоголь настроил его на философский лад. Тут кто-то позвал лейтенанта, и тот пересел за соседний столик. Старшина оживленно беседовал с подсевшим к ним бойцам. Данил остался как бы не у дел. Посидев немного, он заскучал. Мысли опять повернулись в романтичное русло. «Если гора не идет к Магомеду, то Магомед идет к горе», - рассудил Данил и направился к выходу из кафе. Навстречу тут же попалась симпатичная девушка, которая, казалось, только и ждала его появления. Она тут же ухватила его под руку и начала щебетать что-то на ухо. Мозг, одурманенный алкоголем, практически ничего не воспринимал. До сознания долетали только обрывки слов.

«Я так мечтала познакомиться с настоящим рейдером. Какой ты милый…» - и т. д. и т. п. Девушка, продолжая ворковать, тянула Данила куда-то в глубь парка. Он не сопротивлялся, млея от ощущения близости молодого женского тела. Неспешно они удалились от центральных аллей и углубились в дебри парка. Данил начал вертеть головой, пытаясь понять, куда же они забрались. Тут вокруг возникло непонятное движение, и Данил осознал, что, скорее всего, они уже пришли.
        Перед ним стояли четверо парней. Данилу вспомнились слова лейтенанта. Он почувствовал себя добычей. Ощущение было не из приятных. Скорее всего жизни Данила ничего не угрожало, а вот гордости и бумажнику наверняка грозила опасность.
        Девушка кошкой ускользнула от Данила и скрылась в темноте парка. Грабители молча надвигались на молодого рейдера. Уровень боевой подготовки Данила не оставлял ему шанса выйти победителем из этой схватки. Но внутри закипала злость. На себя, на вероломную девушку и этих парней, покусившихся на легкие деньги. Не дожидаясь, когда грабители сомкнутся вокруг него, Данил резко отпрыгнул назад. Один из грабителей, подумав, что рейдер пытается убежать, кинулся на него. И тут же получил сокрушительный удар в челюсть. Данил сумел обмануть нападающего, и тот мешком осел на подкосившиеся ноги. Триумф был кратковременным. Оставшаяся тройка гуртом навалилась на Данила, уронив его на землю. Рейдер отчаянно отбивался и лягался даже придавленный к земле. На него градом посыпались удары. Тяжесть тел пропала, теперь его избивали ногами.
        Оставив попытки отбиться, Данил попытался закрыть руками голову. Неожиданно удары прекратились. Послышался громкий вскрик и звуки падения тел. Данил оторвал руки от лица. Над ним стояли Костик и Вадим. Рядом валялись незадачливые грабители. Против двух матерых бойцов у шпаны не было шансов. Лейтенант протянул руку и помог подняться Данилу. Ребра сильно ныли, но сломаны, скорее всего, не были. Отплевываясь кровью, Данил с огромным трудом выпрямился. Теплые чувства переполняли его, но Костик приложил палец к губам, останавливая попытки Данила рассыпаться в потоке благодарностей.
        - У нас боевое братство, парень.
        А потом, улыбнувшись, добавил:
        - Вообще это нормально - на первом корпоративе по морде получить. Там еще один салага прямо в кафе отхватил. Правда, от своих. Начал парней палачами называть. А мы чистильщики. - Последнюю фразу Костик произнес уже более серьезным тоном.
        Вадим рассмеялся.
        Данил смотрел на этих двоих, ставших за три месяца такими близкими для него людей. Он был счастлив, несмотря на то, что кровь продолжала капать из разбитых губ, а ребра невозможно саднили. В первый раз он понял, что такое настоящее боевое братство.
        В дальнем конце аллеи затопали тяжелые ботинки. Светя фонариками, к рейдерам спешили полицейские. Видимо, кто-то все же заметил драку. Данил с удивлением заметил среди полицейских знакомое лицо девушки, заманившей его в ловушку. Лейтенант быстрым движением рванул с шеи жетон, показывая его на вытянутой руке приближающимся.
        - Недоразумений нам больше не надо, хватит на сегодня.
        Девушка, увидев рейдерский жетон, на мгновение оторопела. Она спешила сюда, чтобы обеспечить себе алиби в возможном расследовании. Что, мол, гуляла с парнем, а на него напали. А она смогла вырваться и позвать помощь. Она не предполагала подобного развития ситуации.
        Однако, не растерявшись, девушка тут же закричала:
        - Эти проклятые военные избили моих друзей, задержите их!
        Попытка была достойна уважения, но не имела успеха. Жетон давал рейдерам неприкосновенность от внутренних сил правопорядка. Решения по проступкам бойцов мог принимать только внутренний трибунал, состоявший из командования отряда. Полицейские могли только отконвоировать нарушителей на базу. Кроме того, лицо лейтенанта было известно в городе. Константин имел достойную репутацию, не позволяющую полицейским усомниться в его правоте. Полицейские замялись, не зная, что делать.
        Костя правильно истолковал нерешительность наряда.
        - Она наводчица этой банды. - Он махнул рукой в сторону валяющихся на земле грабителей.
        Девица не успела сказать ни слова, как наручники уже захлопнулись у нее на запястьях. Та же участь ждала и остальных налетчиков. Полицейские привели в чувство грабителей и, поставив их на ноги, повели к выходу из парка. Лейтенант в это время успел объяснить ситуацию полицейскому сержанту - командиру патруля. Тот согласно кивал, а напоследок попросил завтра появиться в управлении для дачи показаний.
        Данил печально проводил взглядом удаляющуюся процессию из полицейских и задержанных.
        - Жаль девушку, уж больно красивая.
        Сослуживцы ничего ему не ответили, лишь молча взяли под руки и повели обратно в кафе. Вечер, как и день, был подпорчен осадком чувства несправедливости. Данилу было действительно жаль девицу.
        Наказания за уголовные преступления в городе не отличались большим разнообразием. Обычно преступнику предлагалось на выбор два приговора: смерть или изгнание за периметр. Причем большинство выбирало смерть. Страх перед мертвяками был сильнее, чем перед расстрелом. Город не мог себе позволить содержать тюрьму, лишние рты были никому не нужны. Гуманность в наказаниях была забыта. Кстати, именно эта мера позволила сократить преступность в городе до минимальных размеров.
        Данил во время драки успел отрезветь и принялся топить тоску в спиртном с новой силой. Ему казалось, что в случившемся есть доля его вины. Если бы он послушал Костю, то, возможно, девушка осталась бы на свободе. Хотя, с другой стороны, на его месте мог оказаться кто-то другой, у которого нет таких хороших товарищей, как у Данила. Окончательно запутавшись в своих переживаниях, Данил незаметно уснул. По традиции уткнувшись лицом в большую миску с салатом.
        Совещание
        Проснулся Данил в казарме. Предусмотрительный лейтенант договорился на базе о грузовике, который транспортировал тех, кто ходить уже не мог.
        Кто-то долго тряс Данила за плечо, прежде чем он разлепил глаза. Во рту был противный привкус, голова гудела, ныли ребра. Еще не полностью очнувшись, Данил дал себе зарок впредь быть более воздержанным.
        Перед ним, улыбаясь, стоял Костя, в руках у него была запотевшая бутылка минералки. Лейтенант протянул ее Данилу. Прильнув разбитыми губами к горлышку, он с жадностью принялся пить холодную воду. Опорожнив бутылку, Данил более осознанным взглядом оглядел Константина. Тот был чисто выбрит и свеж. Если бы Данил не сидел с ним вчера за одним столом весь вечер, он никогда бы не заподозрил, что Костя может быть с похмелья. Смотреть на его сияющее лицо было даже противно.
        Но время на размышления лейтенант Данилу не дал.
        - Давай поднимайся, у тебя на сборы двадцать минут. Бегом в душ, а потом в актовый зал. Совещание будет.
        Константин двинулся дальше по казарме, распихивая по пути других бойцов. Данил поплелся в душ. Поток холодной воды немного привел его в чувство. Быстро переодевшись в форму, Данил направился в зал собраний. В двери он вошел уже почти трезвым шагом.
        Там уж собралась почти вся группа. Сам Константин сидел за столом в президиуме. Через пять минут собрались все. Постучав ручкой по горлышку графина, призывая к тишине, Константин начал свою речь:
        - Бойцы, в связи со скорым закрытием точки «Метро» командование возложило на нашу группу поиск новых источников продуктов питания и мануфактуры.
        По залу прокатился вздох разочарования.
        - Мне поручено сформировать несколько поисковых групп и предоставить в штаб примерный план поисков.
        - А чего искать? В радиусе пятиста километров на север мы уже прочесали все, что можно, - послышалось из зала. Рейдеры согласно загудели.
        Константин, дождавшись тишины, продолжил:
        - Я прекрасно осведомлен о положении вещей за периметром. Тем не менее приказ есть приказ. Так что я надеюсь услышать конкретные предложения, а не ахи-вздохи.
        В зале воцарилась невольная тишина. Данил оглядел товарищей по оружию. Никто не делал попытки предложить хоть что-нибудь. Видя такую ситуацию, Данил решился.
        - А почему нам не пробить «Метро» на юге?
        В зале послышались смешки. Сидящий рядом Вадим тоже осклабился:
        - Дороги на юг нет, мы просто не можем перейти реку, текущую через мегаполис. До мостов через город не добраться. А все паромные переправы за городом разрушены. Теоретически мы можем высадить на противоположный берег залива мобильный десант, но нам нужны пути для грузовиков.
        Данил выслушал, но не согласился со старшиной.
        - Там под мегаполисом еще одна дорога есть, она по деревням идет прямо к мосту. Я с отцом через нее на рыбалку ездил, чтобы в пробках не толкаться.
        Отвечал Данил старшине, но к его словам моментально прислушался весь зал. Костя поманил Данила к себе. Нажав что-то на пульте стола, лейтенант приглушил в зале свет, а на доске за его спиной проектор высветил карту окрестностей города.
        - И где эта дорога? - поинтересовался лейтенант.
        Данил внимательно вглядывался в карту, ища знакомые ориентиры. По прошествии минуты он взял со стола маркер и начертил короткую линию, соединившую западный мост и ближайшую к мегаполису деревню. Линия пролегла по участкам, полностью закрашенным зеленым цветом, согласно карте там были поля. Центральный въезд в мегаполис находился гораздо северней.
        Лейтенант с недоверием разглядывал незамысловатый чертеж Данила.
        - Грузовики там пройдут? - уточнил он после небольшой паузы.
        - Раньше проходили, там дорога по насыпи односторонняя. Я как сейчас помню, что по десять минут там стояли, фуры пропускали.
        - Кто-нибудь был в тех местах?
        Бойцы отрицательно качали головами. С задних рядов послышался нерешительный голос:
        - Слышал что-то подобное, но сам там не был.
        Еще один боец подтвердил, что ранее была информация об объездной дороге.
        - Я больше за мост боюсь, вдруг там машин много, - продолжил Данил, - а так, если мост пересечем, я дорогу по-над заливом знаю до столицы соседней области. Там
«Метро» тоже на окраине стоит, как наша точка.
        - Ну, мост - это не проблема, у нас для этого таран есть. Можно машины в реку сбросить. Перила там не очень высокие, думаю, пройдем. - Сомнения Кости кончились, он принялся за решение проблемы.
        - Так, рабочая версия есть, закажем самолет для разведки и будем пытаться. Поедут, как обычно, две машины. Назначаю в группу Данила как проводника. Вадим поедет старшим. Остается еще шесть вакансий. Предлагаю добровольцам выдвигать свои кандидатуры.
        Вверх взметнулся лес рук. Лейтенант оглядел желающих и быстро назвал еще шесть имен.
        - Последний нюанс: таран город даст, естественно, только для очистки моста. С ним пойдет сопровождение из двух бээмпэ. Экипаж назначу позднее.
        Константин немного помедлил, как бы пытаясь вспомнить, все ли он учел. И оставшись, видимо, доволен, удовлетворенно кивнул.
        - Совещание закончено. Все свободны. Попрошу остаться только группу разведки.
        Рейдеры разошлись. Лейтенант обсудил еще кое-какие подробности с Данилом и остальными свежеиспеченными разведчиками и вскоре укатил в штаб.
        Поскольку впереди замаячил длительный поход, Данил поспешил домой в надежде потратить оставшееся до выезда время на отдых.
        Смута
        Идя по окраинам города к своему дому, Данил непроизвольно отметил, что город в разгар рабочего дня почему-то был наводнен бесцельно шатающимися людьми. Обычные деловые пешеходы, вместо того чтобы спешить по рабочим делам, бродили как бы в растерянности, то и дело сбиваясь в небольшие группки. Группки со временем росли, расширялись за счет свежих прохожих. В любой другой день Данил обязательно бы поинтересовался, что происходит, но похмелье, временно отпустившее молодой организм, навалилось с новой силой. В голове отбивали дробь маленькие молоточки, вызывая на лице мученические гримасы. В таком состоянии рейдер не хотел показываться горожанам. Мешало чувство стыда и боязнь опорочить честь мундира.
        Потратив остаток сил на подъем по лестнице, Данил ввалился в квартиру. Родной дом встретил его мрачной тишиной. Только сейчас Данил заметил, что в квартире царит запустение. Частые отлучки из города наложили свой отпечаток на внутреннее убранство. Толстый слой пыли, таившийся по углам, и вечно задернутые плотные шторы придавали квартире нежилой вид. Данил кое-как разделся и рухнул на диван. Как ни странно, сон не шел. Данил протянул руку и взял с тумбочки телевизионный пульт. Щелкнув кнопкой, он оживил висящую в углу жидкокристаллическую панель. И вновь обессиленно прикрыл глаза. Голос диктора медленно пробивался в затуманенное сознание Данила.
        Репортаж велся с площади перед администрацией города. Журналист горячо и сбивчиво вещал что-то о свободе слова и демократии. Данил попытался вслушаться в его речь.
        - Весь город с радостью встречал наших далеких друзей, прибывших к нам через тысячи километров, преодолев непредсказуемую морскую стихию. И чем мы их встретили? Плен и заточение в военных казематах. Уже прошли сутки с момента их прибытия, а до сих пор ни один гражданский человек не был допущен к гостям для общения. Администрация ссылается на необходимость карантина. Но всему городу, кроме, соответственно, военных, понятно: в море заразиться невозможно. Почему же, спрашиваем мы у властей, послы до сих пор находятся в заточении? И что в ответ? - Голос репортера почти сорвался на крик.
        - Администрация прекратила всякое общение с прессой и населением. Я призываю всех граждан, которым не безразлично будущие нашего города, прийти сюда, на площадь перед администрацией, и добиться свободы для наших гостей.
        Услышав последние слова репортера, окружающие взревели в одобряющем крике.
        Камера отъехала, беря площадь крупным планом. Толпа на площади была огромна. Люди размахивали плакатами и что-то кричали. Через общий шум продолжал пробиваться голос репортера.
        - Граждане, бросайте работу, приходите на площадь. Давайте вместе добьемся от администрации ответа. Даешь всеобщую забастовку!
        Трансляция неожиданно прервалась. На экране появилось лицо примелькавшегося за последние дни подполковника контрразведки. Зазвучал его ровный, хорошо поставленный голос. Ни один мускул во время речи не дрогнул на лице подполковника. Контрразведчик призывал к спокойствию и настоятельно не рекомендовал гражданам покидать своих домов и рабочих мест. Он завел долгое и пространное объяснение по поводу необходимости соблюдения мер безопасности и карантинного расписания. Внизу экрана засветилась бегущая строка.

«Всем военнослужащим, находящимся в очередных отпусках и увольнительных, предписывается немедленно явиться на места базирования. Строжайшим образом запрещается принимать участие в несанкционированных митингах. Нарушители будут переданы в военный трибунал города и осуждены по законам военного времени».
        Данил витиевато выругался. Скрипнула входная дверь. Рейдер быстро вскочил с кровати и потянулся к тумбочке за оружием. «Беретты» поблескивали хромированными боками в тусклом полумраке квартиры. Последние события сделали Данила немного нервным. Подозрительность оказалась излишней. В дверном проеме показалась фигура Макса. Приветственно кивнув, он прошел в комнату и уселся на кресле около кровати. Данил, расслабившись, откинулся на подушку.
        - Я тебя из окна увидел, мы сегодня с самого утра бастуем, а я сестренку решил проведать, - как бы извиняясь, начал Макс. - Ты новости видел?
        Данил утвердительно кивнул.
        - Пойдешь к администрации?
        Вместо ответа Данил указал на экран телевизора. Максим вгляделся в циклично повторяющуюся бегущую строку. Когда он повернулся к Данилу, на лице у него было презрительное выражение.
        - Так ты что, с ними?
        - Я с рейдерами.
        Максим молча поднялся и направился к выходу. В дверях он остановился и, обернувшись, процедил:
        - Я был о тебе лучшего мнения.
        Не прощаясь, Максим покинул квартиру.
        Данил медленно начал собираться обратно на базу. На душе было паскудно. Осуждение друга было практически последней каплей. Душа рвалась туда, на площадь. Но долг звал в казарму. С тяжелым камнем в сердце Данил вышел из дому и пошел на базу. Сам себя он успокаивал одной мыслью: рейдеры не будут воевать с мирным населением. Идя прочь от дома, он чувствовал на своей спине злые взгляды горожан. Такое было впервые, рейдеров всегда уважали в городе.
        По пути Данил встретил еще несколько знакомых бойцов. Они приветственно кивали и присоединялись к нему. Вскоре рядом с Данилом шло уже около десятка рейдеров. Шли молча. Всех обуревали одни и те же чувства. Теперь случайные прохожие опасались бросать вызывающие взгляды в сторону бойцов и старались сторониться группы. Десятка своей размеренной, практически строевой поступью, вызывала благоговение.
        База встретила Данила таким же тягостным молчанием. Бойцы, вытаскивая из казарм табуреты, рассаживались на плацу вокруг небольшого радиоприемника. Телевидение было под контролем властей. Зато где-то в городе работал радиопередатчик, вещающий о событиях на площади. Данил, последовав примеру остальных бойцов, притащил табурет и уселся на краю плаца. Ближе к радиоприемнику подобраться было невозможно.
        Данил не успел вслушаться в негромкое звучание радиоприемника, когда в ворота базы влетел, сверкая полированными бортами, черный «Мерседес». Головы рейдеров как по команде повернулись к машине. Резко затормозив около плаца, «мерс» остановился. Из него вылез тучный майор контрразведки, сжимая в руках скомканный бумажный пакет. Выбравшись из прохлады внутренностей иномарки, майор, попав под злое летнее солнце, сразу начал потеть. Вероятно, на его потливость повлиял еще тот факт, что майор был очень взволнован и явно нервничал. Откашлявшись, он огласил плац громким криком.
        - Кто старший? У меня приказ от командования.
        Поднялось сразу несколько фигур. Встали офицеры - командиры полевых отрядов. Среди них был и Константин. Слаженной группой они подошли к майору. При их приближении тот вытянулся и закаменел лицом.
        - Мы все тут главные, - взяв инициативу в свои руки, начал Константин.
        Остальные офицеры согласно закивали. В какой-то мере он был прав. Раньше старшим офицером на базе был замполит. Номинально командиром рейдеров числился некий полковник из совета городского управления. Но на базе он был крайне редким гостем, предпочитая заниматься делами непосредственно в совете. Теперь же после гибели замполита боевые отряды остались как бы предоставлены сами себе, подчиняясь только непосредственным командирам. Единой власти на базе не было.
        - Я привез приказ командования о немедленном выдвижении личного состава рейдеров для обеспечения безопасности здания администрации. Вам приказано заступить в оцепление.
        Говоря это, майор преобразился. Тон его стал уверенным, в голосе послышались командные нотки. Он хотел добавить еще что-то. Но его грубо и неожиданно прервал Константин.
        - Мы не войдем в город.
        Майор весь побагровел от возмущения.
        - Я вас всех под трибунал отдам, - срывающимся голосом заверещал он, - это нарушение устава. Саботаж!
        - А вы, уважаемый, хоть раз устав рейдеров читали? - вновь прервал его лейтенант.
        Майор непонимающе захлопал глазами.
        Константин продолжал:
        - В уставе черным по белому написано, что рейдеры не имеют права проводить военные операции в черте города. Ваш приказ абсурден и, более того, незаконен.
        Майор бессильно хватал ртом воздух. Слов для ответа у него не нашлось.
        Константин, вплотную приблизившись к майору, склонился к его уху. Слова были произнесены негромко, но все находящиеся поблизости отчетливо их слышали.
        - Передай командованию, чтобы оно не рассчитывало на нас в своих интригах. Против гражданских мы воевать не будем. На их стороне мы тоже не пойдем.
        Выдержав небольшую паузу, Костя добавил совсем уж тихо:
        - Пока не пойдем.
        Майор, окончательно выбитый из колеи, заметно побледнел и даже перестал потеть. Пробормотав что-то неразборчивое, он рысцой кинулся к свой машине. Хлопнула дверца, и автомобиль унесся прочь.
        Началось изнуряющее ожидание. Неизвестность.
        К вечеру бойцы потянулись в оружейку. Рейдеры облачались в боевую выкладку. Обстановка нагнеталась радиопередачами. Ничего внятного приемник об обстановке в городе не прояснял. Было известно только то, что вся контрразведка и полиция стянута к зданию администрации. Население же застыло в нерешительности. Штурма пока не было. Уже по темноте Константин, безоружный и в одиночестве, ушел в город, чтобы попытаться прояснить обстановку.
        Ожидание продолжалось всю ночь. На базе практически никто не спал, теперь уже вслушиваясь, не загремят ли выстрелы из центра города. Но было тихо. Радиоприемник тоже молчал, трансляция прекратилась. Видимо, контрразведчики сумели все-таки найти передатчик.
        Все закончилось ранним утром. К воротам базы подлетела патрульная машина полиции. Из нее выскочил радостный Константин.
        - Отбой! - закричал он от самых ворот. - Островитян выпустили.
        Рейдеры обступили лейтенанта плотным кольцом, пытаясь выяснить у него подробности.
        Выяснилось, что когда обстановка напротив здания совета уже накалилась до предела, перед толпой выступил пресс-секретарь администрации. Он пообещал, что утром посланцам дадут возможность свободно выйти в город. Секретарь еще что-то малоубедительно продолжал рассказывать о карантине, но его уже никто не слушал. Толпа ликовала. Свою лепту во всеобщую радость внес и Константин, заявив о политике невмешательства рейдеров.
        С рассветом вновь открылись двери администрации, и из них хлынул поток островитян. Толпа бурно приветствовала посланцев новой колонии. Бородатых матросов поднимали на руки и подбрасывали в воздух. Те, в свою очередь, смеялись и кричали что-то в ответ. Только тут выяснилось, что разговаривают они на греческом.
        Отвлеченная появлением освобожденных послов толпа не заметила, как стремительно было свернуто оцепление. Через пару минут перед зданием не осталось ни одного человека в военной форме.
        Кое-как был налажен диалог с островитянами, нашлись несколько человек, знающих греческий. Посыпался град вопросов. По толпе, подобно волнам от упавшего в воду камешка, расходилась информация, передаваемая из уст в уста тысячами людей.
        Константин не остался в толпе, здраво рассудив, что еще успеет ознакомиться со всеми новостями, а сразу же кинулся на базу, чтобы не держать бойцов в неизвестности.
        Вскоре после его приезда вновь заработал телевизор. Все тот же контрразведчик объявил о снятии военного положения. Бойцы с облегчением потянулись сдавать оружие. Через полчаса база практически опустела. Осталась только дежурная смена.
        Мастер
        Данил тоже намеревался сбежать домой, но был остановлен лейтенантом.
        Костя утащил его в актовый зал и, включив проектор, начал досконально выпытывать подробности предстоящего маршрута. Лейтенант в планшетке делал записи, Данил же мучительно вспоминал и описывал каждый поворот объездной дороги. Вместе они просидели далеко за полдень. Костя собрал свои записи и карты, испещренные пометками, и укатил в город на доклад к командованию.
        Данил же, к этому времени совершенно расхотевший идти домой, направился в тир. Тир находился сразу за оружейкой. Получив пачку патронов, Данил закрыл за собой толстую звуконепроницаемую дверь. В тире царил полумрак. Горели только лампочки, подсвечивающие мишени в дальнем конце помещения. Данил надел наушники и взвел курки обоих пистолетов. Вскинув оружие, он открыл беглый огонь. Когда эхо последнего выстрела стихло, Данил направился к мишеням. Из восьми было поражено только пять, да и на них результаты стрельбы оставляли желать лучшего. Если бы это был реальный бой, он бы упокоил только трех мертвяков. С людьми воевать проще. Данил принялся менять мишени.
        Из-за наушников он не слышал, как скрипнула входная дверь, и, когда, возвращаясь на огневую позицию, он увидел оружейника, Данил от неожиданности вздрогнул. Пожилой, но еще крепкий мужчина с морщинистым лицом и совершенно седой головой недвижно стоял около столика для перезарядки оружия. Губы оружейника беззвучно шевельнулись. Данил наконец-то догадался стянуть с головы наушники.
        - Что вы сказали?
        - Сними наушники, сказал. - Оружейник ухмыльнулся. - Дай посмотреть. - Он жестом указал на мишени в руках Данила.
        Данил протянул ему бумажные листы. Оружейник начал раскладывать листы мишеней на столе рядом друг с другом.
        - Как хоть тебя зовут, стрелок? - не отрываясь от разглядывания результатов стрельбы, спросил он.
        - Данилом зовут.
        - Очень приятно, Данил, а меня тут все Петровичем кличут. А стреляешь ты посредственно, - окончив свое занятие, подытожил оружейник.
        - Я прицельно хорошо стреляю, а на скорость не получается, - пожав плечами, ответил Данил.
        - Ну-ка, продемонстрируй. А я погляжу. - Петрович присел на табурет, стоящий в углу тира.
        Данил перезарядил пистолет и, передернув затвор, встал на позицию. Очень не хотелось ударить перед стариком лицом в грязь. Данил тщательно прицелился, одновременно вспоминая науку, полученную еще от полицейского инструктора, учившего дружинников в первые месяцы эпидемии. Тщательно прицеливаясь, стараясь постоянно держать мушку направленной в середину мишени, Данил начал плавно нажимать курок. Палец он тянул медленно и аккуратно, стараясь не дернуть пистолет при спуске. Грохнул выстрел. Пуля пролетев двадцать пять метров, разорвала мишень в зоне девятки. Данил улыбнулся. У него появилась уверенность. Остальные четырнадцать пуль вошли одна за другой в мишень. Все, кроме одной, поразили центр мишени, не выходя за круг восьмерки. Да и та, что выбилась из общей кучи, ушла недалеко, пробив бумагу там, где раньше была цифра «шесть». Обернувшись, Данил с легким вызовом посмотрел на Петровича. Тот удовлетворенно кивнул.
        - Достойный результат, а теперь давай быстро и по всем мишеням.
        Данил немного приуныл. Перезарядив пистолет, он повторил процедуру в ускоренном темпе. Теперь результаты были заметно хуже, хотя и выглядели более оптимистично, чем после стрельбы из двух рук.
        Петрович неспешно поднялся с табуретки, подошел к Данилу вплотную.
        - Школа у тебя неплохая, только доучить тебя не успели. А рука у тебя верная, точно бьешь. Давай я тебе кое-что подскажу.
        После урока Петровича результаты резко улучшились, но старик не успокоился на достигнутом результате. - Руки выше держи. Двигайся четче. Следи за дыханием. риказы сыпались бесконечной чередой. Данил продолжал тренироваться до позднего вечера. И только когда пикнули электронные часы на руке оружейника, напоминая о том, что уже десять часов вечера, занятие закончилось.Данил был совершенно измотан, но в душе было чувство глубокого удовлетворения. Теперь при стрельбе с двух рук он поражал минимум шесть мишеней в голову и хорошо задевал седьмую. Данил был практически счастлив.Идти домой совершенно не хотелось, и Данька, распрощавшись с оружейником, пошел в казарму. Раздевшись, он бессильно рухнул на сетчатую солдатскую койку и моментально вырубился.
        Шхуна
        Данил оставался на базе еще три дня. С утра до вечера он поочередно оттачивал меткость и владение мечом. У Петровича кроме знаний по стрельбе оказались еще и навыки обращения с холодным оружием. Стук деревянных мечей сменялся грохотом выстрелов. И если успехи в стрельбе у Данила были налицо, то во владении катаной у него еще были очень большие проблемы. Ему никак не удавалось достать инструктора хотя бы краем меча, деревянное же лезвие Петровича нещадно охаживало молодого рейдера по бокам.
        К вечеру Данил обычно валился с ног без сил, тогда как Петрович, несмотря на годы, выглядел свежим и подтянутым.
        Пару раз на тренировки приходил посмотреть Константин. Лейтенант подолгу смотрел, как они фехтуют на деревянных мечах, но ничего не говорил, только улыбался удовлетворенно.
        К вечеру третьего дня Константин появился снова.
        - К сожалению, вынужден прервать ваши занятия, Данилу послезавтра уходить в разведку. Пусть парень отдохнет день перед рейдом, - после обмена приветствиями сказал он Петровичу.
        Петрович не возражал, он как никто понимал, что бойцу перед дальним походом нужен хороший отдых. Данил был даже рад такому повороту событий, за последние дни он сильно вымотался, но гордость не позволяла ему закончить тренировки, не добившись успехов в фехтовании.
        К дому Данил подошел, когда уже смеркалось. На лавочке перед подъездом сидел Максим. По его позе можно было понять, что сидит он уже довольно давно. Увидев вошедшего во двор друга, Максим вскочил и быстрой походкой направился ему навстречу. Подойдя вплотную, он в нерешительности остановился.
        - Добрый вечер, - с неловкостью поприветствовал друга Максим.
        - Здорово, - в ответ поздоровался Данил, в недоумении смотрящий на друга. Случай в квартире, когда Макс приходил звать его на митинг, практически стерся из памяти рейдера. И холодок, наметившийся в отношениях старых друзей, уже улетучился из воспоминаний.
        Макс же, наоборот, сильно переживал, что неоправданно обидел друга. Он начал раскаиваться за необдуманно брошенные слова уже той же ночью, когда рейдерский лейтенант приехал на площадь к зданию администрации.
        - Ты на меня не злишься? - спросил Максим, опустив вниз глаза.
        - Да ладно, я уже давно все забыл. - Данил улыбнулся.
        Лицо Максима сразу посветлело, напряженность в позе пропала. Он заговорщически улыбнулся и, понизив голос, спросил:
        - Хочешь сегодня со мной в порт? Я с одним матросом с «Геркулеса» познакомился, это так их судно называется.
        Усталость с Данила как рукой сняло. Было ужасно интересно поговорить с островитянином. За тренировками из памяти Данила вылетела не только обида, но и мысли о корабле и заморских гостях. Он с радостью принял предложение Макса.
        Широкими шагами друзья мерили асфальтовую дорогу, ведущую в центр.
        Макс, размахивая руками, рассказывал о своем знакомстве с одним из посланцев.
        - Его Таланос зовут, он на «Геркулесе» штурманом ходит. - Максим с особым ударением произнес слово «ходит», как заправский моряк. Данил машинально отметил этот факт, раньше Макс говорил «плавать».
        - Так он наш одногодка, а уже три года в дальних походах провел. Вся навигация у него по астролябии и компасу. Спутниковых приборов у них не осталось вообще. И корабли они сами строят.
        - Греки - настоящие моряки, всегда ими были, - согласился Данил.
        - Они, получается, когда сюда плыли, подвиг Ясона повторили, из мифологии, когда он за золотым руном плавал. - Максим рассказывал взахлеб. - У них остров большой, а в старое время с транспортом не очень хорошо было. К ним эпидемия почти вообще не дошла.
        Таланос меня даже с собой звал. Они правда всех приглашали, но город с первым кораблем только пятнадцать человек отпускает. Сначала руководство вообще наотрез отказывалось от этого предложения. Но народ уж очень сильно бунтовал. Пришлось согласиться. Сейчас список утверждается. Так сказать, ответное посольство, для обмена опытом и сбора информации. Я под номером пять в нем. - Максим гордо выпятил грудь.
        Данил удивленно изогнул бровь.
        - А из контрразведки кто поедет?
        Теперь пришла очередь удивляться Максиму.
        - Да там в списке ни одного официального лица нету. Только добровольцы.
        - Тогда шпиона подсунут, - уверенно произнес Данил.
        - Да черт с ними, со шпионами, пускай едут. Ты представляешь, я побываю у них. - Видимо, кроме этого факта, Макса и правда ничего больше не волновало.
        Данил по-хорошему завидовал другу. С недавнего времени он и себя стал считать путешественником. Рядовые горожане не выходили за периметры. Но по сравнению с перспективами, открывающимися перед Максом, его недолгие вылазки, естественно, меркли.
        В порту Макс повел его прямо к греческому кораблю. «Геркулес» стоял все там же, перед главным причалом. Подойдя к сходням, Максим засунул в рот два пальца и залихватски свистнул. С корабля послышался ответный свист. В свете красного закатного солнца над невысоким деревянным бортом возникла фигура и приветственно замахала рукой.
        Таланос был среднего роста, сухощав, но при этом очень мускулист. По его обнаженному торсу можно было изучать анатомию мышц. Он был дочерна загоревшим, с черными как смоль волосами и темными глазами. Лицо было чисто выбрито, а рот при общении постоянно растягивался в открытой широкой улыбке, обнажая белоснежные зубы.
        Общались парни на ломаном английском. Словарный запас всех троих оставлял желать лучшего, но другого выхода не было.
        Таланос увлеченно, помогая себе жестами, рассказывал о жизни на острове. Данил, понимая его через слово, жадно оглядывал корабль. Компания расположилась на корме
«Геркулеса» невдалеке от мощного рулевого колеса. Корабль все-таки сильно отличался от древнегреческих парусников. Повсюду встречались признаки цивилизации. Местами встречался пластик и металлические детали оснастки. Максим, уже бывавший на корабле не раз, полностью был погружен в общение с греком.
        - Слушай, слушай, Дань. Он говорит, что у них апельсины как у нас яблоки растут. Вот класс, а то я уже их вкус забывать стал. - Восторгу Максима не было предела.
        - А о чем вас контрразведчики расспрашивали? - спросил Данил у Таланоса, перебив Максима.
        Парень в ответ неопределенно пожал плечами.
        Тут снова встрял Макс.
        - Я уже узнавал, ничего особенного. Да они только с капитаном и разговаривали, пытались у него координаты колонии узнать.
        Тут он опять подмигнул Данилу:
        - Только капитан ему на карте соседний остров показал, не хотел с военными общаться и схитрил немного. Обиделся на прием. - Максим весело рассмеялся.
        Таланос, пробормотав что-то уж совсем неразборчивое, быстро поднялся и убежал куда-то в глубь корабля. Вернулся он, неся кожаную планшетку. Достал из нее свернутую карту. Разложив ее на деревянном полу палубы, он низко склонился над ней и жестом предложил приблизиться друзьям. Данил с Максимом наклонились над старой потрепанной картой.
        - Это черновик мой, я курс по нему пытался прокладывать. Но данные все точными оказались, - объяснил Таланос.
        На карте карандашом был проложен курс, соединявший город и большой остров в Средиземном море.
        Грек свернул карту и протянул ее Максиму. Тот удивленно расширил глаза, но карту взял.
        - Спрячь, это на всякий случай. Вдруг мы не вернемся, в море всякое может случиться.
        Максим подумал и передал карту Данилу.
        - Я-то с «Геркулесом» уйду, а ты тут останешься. У тебя она сохранней будет.
        Макс повернулся к недоуменному Таланосу и начал объяснять. Тот, выслушав, согласно кивнул. Данил спрятал карту за пазуху.
        Посидев еще час, друзья тепло распрощались с греком и двинулись домой. Уже около подъезда Данил спросил у друга:
        - Макс, вы когда отплывать думаете?
        - Через два дня, греки домой торопятся. Им, пока лето, хочется отсюда побольше людей вывезти. Зимой лед может встать.
        Данил согласился. Город находился в достаточно теплой климатической зоне, но лед иногда сковывал залив, хоть и не каждый год.
        Таран
        Следующий день в памяти Данила почти не отложился. Он долго валялся в постели, избавляясь от накопленной усталости. Потом тщательно чистил и смазывал «беретты». Под вечер даже немного убрался в квартире. Данила мучило непонятное предчувствие. Перед уходом на базу он зашел попрощаться с Максом. Тот тоже готовился к поездке. Упаковывал вещи. Друзья обнялись на прощание, нарушая установившиеся традиции города.
        На базе Данила встретили остальные разведчики вместе с лейтенантом. Проведя последний инструктаж, Константин отправил рейдеров вооружаться. В оружейке Данил не встретил Петровича, в окошке было лицо незнакомого сменщика старого инструктора. Выезд был назначен на раннее утро, чтобы попытаться пройти мегаполис в светлое время суток. Ночь пролетела быстро. Разбудил Данила звук прогревающихся моторов бээмпэшек.
        Рывком встав с кровати, Данил быстро оделся. Проверив в последний раз оружие, он подошел к своему шкафчику. И снял с крючка перевязь с катаной. Закинув меч за спину, Данил вышел во двор. Все уже были в сборе. С дальнего угла базы тяжело выкатывался таран - огромный грейдер с зашитой бронированными листами и забранной со всех сторон решетками кабиной. Подкатив к выстроившимся в колонну джипам и бээмпэшкам, таран остановился. Молодой водитель в красной бандане наполовину высунулся из кабины и замахал рукой.
        - Это он тебе машет, - сказал Костя, обращаясь к Данилу.
        - Кто дорогу показывать-то будет? - опередил он готовый вырваться из уст Данила вопрос.
        Данил пожал плечами и направился к тарану. Забравшись по железной лесенке, он засунул голову внутрь кабины. Вопреки ожиданиям кабина была достаточно просторной, а за спиной водителя даже было небольшое пассажирское кресло. Данил протиснулся через узкую дверь, начал устраиваться. Все было бы ничего, но перевязь с мечом ужасно мешала сидеть, пришлось ее снять. Катана вместе с автоматом улеглась на полу.
        Водитель тарана нажал на клаксон и начал выруливать к воротам, колонна потянулась за ним.
        Центральное КПП отсалютовало разведчикам. Потянулась знакомая дорога. Восток озарили первые лучи восходящего солнца. Дорога была пустынна. Данил напряженно вглядывался вперед из-за спины водителя. Таран двигался достаточно быстро, и рейдер боялся пропустить поворот с основной дороги.
        Он даже почти пропустил его, но вовремя увидел покосившийся знак указателя. Данил постучал по плечу водителя и, когда тот повернулся, указал ему на неприметный поворот.
        Немного сбросив скорость, таран лихо повернул на запыленный проселок. Теперь вокруг мелькал спокойный сельский пейзаж. Если бы не поросшие бурьяном поля, можно было бы представить, что едешь по обычной сельской дороге к ближайшей деревне. Впереди показались первые домишки. Издалека они смотрелись вполне респектабельно. Но при приближении колонны к деревне стали видны признаки заброшенности. Выбитые окна, покосившиеся ворота создавали унылый пейзаж. Перед въездом в деревню таран резко сбросил скорость. Теперь колонна почти кралась. Из люков бээмпэшек показались фигуры стрелков. Стволы крупнокалиберных пулеметов медленно ходили из стороны в сторону, выискивая цель. Пока мертвяков вокруг видно не было. Зато появилось первое препятствие.
        Посередине дороги, впечатавшись друг в друга, стояли несколько легковушек. Из дверей одной из них свешивался скелет в истлевшей одежде. Водитель тарана клацнул рычагами, включая пониженную передачу. Таран смел затор, практически не снижая скорости. Данил почти не почувствовал удара, тяжелый отвал прорезал мягкий кузов передней легковушки, разорвав ее на две части. Дорога была свободна. Сзади скрипнул металл, это первая бээмпэшка задела бампер одной из машин. Колонна продолжала движение.
        Теперь внимание Данила было предельно сосредоточено. Он напряженно вглядывался в окружающую местность, вспоминая дорогу. Покрутившись по деревне и сшибив еще пару машин, колонна выехала к новому проселку. Теперь дорога шла вдоль железнодорожного полотна, с другой стороны был отвесный обрыв. Узкая полоска дороги тянулась на протяжении трехсот метров. Посередине этого участка, накренившись на спущенные колеса, стоял самосвал. У Данила от волнения аж перехватило дыхание. Водитель тарана был совершенно спокоен. Данилу оставалось лишь завидовать его выдержке. На самом деле он просто никогда не видел таран в работе. Направив отвал чуть в сторону от центра капота самосвала, таран неумолимо продолжал свое движение. Теперь удар был достаточно ощутимым. Скрежет металла противно резанул по ушам. Самосвал вздрогнул, уступая напору мощной машины, и со стоном начал крениться в сторону обрыва. Задержавшись в пике своего наклона, самосвал с ужасающим грохотом полетел с откоса. Несколько раз перевернувшись, он врезался в притулившийся у подножия небольшой саманный домик. Через пару секунд округу оглушил взрыв
бензобака. Внизу вспыхнуло яркое пламя, окутав развалины дома. Пожар лизал алыми языками склон, поджигая сухую траву. Но все это было уже далеко позади. Только клубы черного дыма за спиной напоминали разведчикам об очередном пройденном препятствии. Переехав узкое место, колонна опять углубилась в очередной населенный пункт.
        Теперь это были предместья мегаполиса. На дороге появилось несколько фигур мертвяков. Таран с легкостью раскидал неосторожных тварей, осмелившихся преградить колонне дорогу. С бээмпэшек послышались одиночные выстрелы. Таран набрал скорость, чтобы быстрее проскочить местность с растревоженными тварями.
        Миновав пару километров, колонна выехала на асфальтовую дорогу. Покрытие было разбито, но окружающая местность свидетельствовала о близости к мегаполису. По краям дороги потянулись бесконечные бетонные заборы. Началась промзона. Миновав пару поворотов, таран оказался перед большим перекрестком. Данил отчетливо помнил, что улица, уходящая направо, вела к мосту.
        Разведчикам очень повезло. Память немного подвела Данила, и дорога к мосту была значительно длиннее, чем он предполагал. Но на улице оказалось не так много препятствий. Разбросав по сторонам пару десятков легковушек и объехав несколько больших грузовиков, таран достиг начала моста. Тут дела обстояли намного хуже. Мост был практически забит легковыми машинами. Среди них начинали шевелиться силуэты зомби, поднимаясь из-за железных остовов машин. И снова таран показал свою незаменимость. Умение водителя, конечно, тоже сыграло не последнюю роль. Он вклинился между крайними рядами машин, оттесняя левый ряд к противоположной стороне моста и скидывая правый в реку. Невысокий парапет моста трещал и проламывался под натиском искореженного металла. Машины одна за другой летели со стометровой высоты в реку, поднимая тучу брызг. Таран заметно сбавил скорость. Колонна сзади немного приотстала. Для чего это было сделано, Данил понял через пару минут этой безумной мясорубки. Собрав перед собой критическое количество легковушек, таран замер, не в силах справиться с завалом. Сердце Данила екнуло. Неужели провал? -
подумал он. Но не успел он так подумать, как многотонная машина, отъехав на пару десятков метров назад, с разгону устремилась на баррикаду. Врезавшись с большим ускорением в хитросплетение изломанных легковушек, таран смог преодолеть завал, выкинув с моста сразу добрый десяток машин. Движение продолжилось. Подобный маневр пришлось повторить еще дважды, прежде чем колонна преодолела мост. Выбравшись на менее загруженное шоссе, караван двинулся более уверенно.
        Добравшись до очередного поворота, таран остановился.
        - Дальше ехать у меня приказа не было, - повернувшись к Данилу, сказал водитель.
        Рейдер и сам знал об этом. Вплотную к борту тарана подъехал один из джипов. Высунувшись из люка на крыше машины, Данилу призывно махал старшина. Подхватив оружие и дружески хлопнув водителя тарана по плечу, Данил скатился вниз по лесенке и запрыгнул на переднее сиденье через заботливо открытую дверь джипа. Посигналив на прощание, два внедорожника двинулись дальше, уходя вправо от основного шоссе. Позади неуклюже разворачивался таран. Вскоре он направился обратной дорогой, сопровождаемый бээмпэшками.
        Теперь продвижение заметно замедлилось. Джипы, естественно, не могли с такой легкостью преодолевать заторы на дороге. Разведчикам даже несколько раз приходилось выходить из машин и лебедками оттаскивать в сторону загораживающие проезд машины. Кое-как к обеду разведчики доехали до ближайшего городка. Тут уж начались настоящие трудности. Помимо завалов перед разведчиками встала новая проблема. Появились мертвяки. Рейдерам даже пришлось несколько раз возвращаться назад, ища обходные пути. Вокруг нависали муниципальные пятиэтажки, взирая на разведчиков темными проемами разбитых окон. Данил же через некоторое время перелез на заднее сиденье, поскольку толку от него как от проводника больше не было. На его место залез Вадим. Старшина подробно наносил на карту маршрут движения. К вечеру они кое-как смогли найти свободный выезд из городка. Настроение сразу улучшилось. По воспоминаниям Данила, больше дорога через населенные пункты нигде не проходила.
        Начинало смеркаться, и следовало искать место для ночевки. Двигаться в темное время суток по незнакомой дороге было бы неоправданным риском. Дорога плавно вышла к берегу залива. Вскоре уже разведчики ехали вдоль длинного песчаного пляжа. Перекинувшись парой фраз с водителем второй машины, старшина приказал останавливаться на ночлег. Машины замедлили ход и, свернув на песок, остановились. Пара бойцов ушла устанавливать датчики движения вокруг импровизированного лагеря. Остальные принялись на походной печке разогревать еду. В азарте дороги поесть за весь день никто не успел. Ночевать решено было в машинах. Зомби могли появиться в любой момент, датчики же движения в основном предназначались для того, чтобы разведчики вовремя могли поменять место дислокации. Давать серьезный бой мертвякам в планах не было. Но пока разведчики отдыхали. Расположившись на берегу моря, они с наслаждением вдыхали прохладный вечерний бриз. Солнце склонилось за горизонт. Вдалеке за морем в сумерках появилось еле заметное светлое марево. Это встречал ночь тысячами электрических огней далекий город. Закончив с едой, бойцы
разошлись по машинам. Кое-как устроившись на переднем сиденье джипа, Данил погрузился в тревожный сон. Тьма окутала окрестности.
        Предатели
        Проснулся Данил первым. С непривычки от сна в сидячем положении сильно затекли ноги. Мельком кинув взгляд на контроллер внешних датчиков, Данил приоткрыл дверцу, впустив бодрящий утренний воздух внутрь. Контроллер молчал, помигивая зелеными огоньками, говорящими об отсутствии опасности. Ночь прошла спокойно.
        Стоя на берегу моря и вслушиваясь в мерный шорох прибоя, Данил разминал затекшие конечности. Рассвет далеко на востоке только начинал робко окрашивать предутреннее небо в светлые тона. Лучи солнца лишь только слегка позолотили горизонт.
        Послышался скрип открывающихся дверей, бойцы просыпались. У отряда не было четкого графика, но служба приучила рейдеров подниматься рано. Да и адреналин в крови от предчувствия неизвестности бодрил.
        Вскоре уже все члены отряда были на ногах. Старшина, быстро скинув с себя форму, с разбегу кинулся в воду. Море здесь было мелким, и он долго бежал, поднимая тучу брызг, пока вода не достигла ему пояса. Тут уж он прыгнул вперед и скрылся под водой. Вынырнув, Вадим начал с удовольствием отфыркиваться, напоминая тюленя или моржа. Данил, глядя на то, как плещется старшина, начал медленно расстегивать пуговицы на куртке. Скоро и он уже барахтался в теплой морской воде. Море было чистым, каким никогда не было до эпидемии. В глубине мелькали серебристые стайки рыб.
        Поплавав минут десять и смыв с себя сонливость, Данил выбрался на берег. Один из разведчиков бросил ему автомат и тоже принялся раздеваться. Оглядевшись, Данил укорил себя за легкомысленность: половина группы стояла вооруженная и всматривалась в глубь берега. Быстро натянув одежду на мокрое тело, Данил занял свое место в импровизированном оцеплении, через пятнадцать минут водные процедуры закончились, и рейдеры принялись завтракать. Желания разводить костер ни у кого не было, поэтому решили обойтись консервами и галетами. Быстро перекусив, Данил достал с заднего сиденья джипа большой термос. Налив себе еще теплый вчерашний кофе, Данил подошел к воде. Наслаждаясь ароматным напитком, он всматривался в даль, пытаясь разглядеть хоть какие-нибудь признаки существования города. Другой берег закрывала легкая дымка утреннего тумана. Вылив на песок остатки кофе, Данил вернулся к машине. Остальные бойцы тоже, покончив с завтраком, уже рассаживались по местам. Данил легко запрыгнул на переднее сиденье. Двигатели обеих машин завелись практически одновременно. Дав на прогрев пару минут, отряд двинулся дальше.
        Утро уже разгоралось вовсю. Солнце отблескивало на волнах, играя солнечными зайчиками на темных корпусах внедорожников. Дорога была пустынной и отлично сохранившейся. Ям и выбоин практически не было. Вскоре группа набрала довольно приличную скорость. Уронив взгляд на приборную доску, Данил заметил, что стрелка спидометра заползла за отметку ста двадцати километров в час. Неожиданно задняя машина засигналила. Обернувшись, Данил разглядел в заднее стекло, что второй джип немного приотстал и сильно виляет по дороге. Вскоре он вообще остановился. Старшина, сидевший за рулем, выругался и врубил заднюю передачу. Машина, не разворачиваясь, стремительно рванула назад. Когда джип поравнялся с отставшими, причина остановки сразу стала ясна. Внедорожник тяжело наклонился на левую сторону, заднее колесо было полностью спущено. Экипаж, уже успевший выйти из машины, сноровисто принялся за работу.
        Данил открыл дверь и легко выпрыгнул из машины. Поломка была досадной, но не критичной. Старшина с двумя оставшимися бойцами тоже не заставили себя долго ждать. Рейдеры с удовольствием разминали затекшие мышцы. Если бы не досадная случайность, возможно, им бы пришлось просидеть в машине до вечера, а возможно, и несколько ближайших дней, в зависимости от обстановки.
        Убедившись, что остальные бойцы привычно занялись контролем за близлежащими окрестностями, Данил, чувствуя свою бесполезность, предпочел спуститься к морю. Казалось, вода манит его к себе. Он присел на корягу, вынесенную волнами на песчаный берег, и закурил, глядя на море. Утренняя дымка медленно рассеивалась. Вдруг над водной гладью мелькнуло что-то белое. Данил сощурился, пытаясь разглядеть это что-то. Из тумана медленно и величественно показался широкий белый парус. Подгоняемый попутным ветром, по волнам летел «Геркулес». Расстояние до берега было не больше пары километров, и Данил отчетливо разглядел знакомый силуэт. Он закричал, пытаясь привлечь внимание моряков. Остальные бойцы, привлеченные криками Данила, тоже заметили корабль. Старшина, закинув автомат за плечо, подошел к Данилу. Постояв рядом, Вадим положил руку ему на плечо. Обернувшись, Данил удивленно уставился на товарища. Вместо ответа на немой вопрос старшина приложил указательный палец к губам. Данил прислушался. Сквозь негромкий шорох волн сначала еле-еле, а потом все явственнее послышался звук двигателя. Данил в недоумении
вертел головой, пытаясь разглядеть источник звука. И тут невысоко в небе мелькнула темная тень. Прямо к «Геркулесу» летел городской «Ан-2». От удивления Данил аж открыл рот. Старшина замер практически в аналогичной позе.
        Последующие события были просто невероятны. Они просто не укладывались в головы бойцов. Когда самолет почти поравнялся с парусником, пассажирский люк внезапно открылся. В проеме мелькнула фигура в черном комбинезоне с яркими желтыми полосами. И тут же послышался мерный стук выстрелов гранатомета. Почти в ту же секунду на борту «Геркулеса» алыми цветками распустились огни разрывов. Деревянный корабль моментально охватило пламя. Старшина сломя голову бросился к джипу. Данил стоял замерев, не в силах оторваться от кошмарного зрелища. В голове билась одна только мысль: «Как же Максим?» В это время самолет, развернувшись, зашел на второй круг, продолжая поливать свинцовым градом обреченный корабль. Теперь к шуму выстрелов гранатомета присоединился стрекот автоматных очередей. Парусник пылал.
        Данила вывел из оцепенения крик старшины. Обернувшись, он увидел старшину, сжимающего в руках микрофон радиостанции. Вадим надсадно кричал:
        - Что вы делаете, Ястреб? Ответьте, кто отдал приказ? Сволочи!!!
        В глазах у него стояло безумие.
        Данил снова обернулся к морю. Самолет, направившийся было обратно в сторону города, заложив крутой вираж, резко пошел на разворот. Данила как громом поразило, он понял, что должно сейчас произойти.
        Бросившись к машине, он буквально вырвал из рук старшины мегафон.
        - Все в машину, уходим! - истошно закричал Данил.
        В глазах старшины мелькнуло понимание. Тут уж закричал и он:
        - Быстрее, пока нас не покрошили.
        Шестеро бойцов в мгновение ока оказались в машине. Еще двое в нерешительности замерли перед открытыми дверями внедорожника. Места в нем уже не было.
        - Дуйте к посадке. - Старшина, сидевший за рулем, махнул в сторону видневшейся вдалеке рощицы.
        Бойцы согласно кивнули и припустили ровным бегом в указанном направлении. Джип, взревев двигателем, рванул с места.
        Скорость самолета была невелика, но машина, даже хорошая, не могла соперничать с ним. Джип мчался, подымая тучи пыли, не разбирая дороги, стремясь добраться до жиденькой лесополосы. Гул мотора самолета быстро приближался. Сомнений в намерениях контрразведчиков, находящихся в самолете, не оставалось. Послышались звуки выстрелов. Старшина резко крутанул руль. Джип сильно вильнул. Но было слишком поздно. Гранаты не попали в машину, но осколки от взрывов в клочья разорвали металл по правому борту внедорожника. Брызнули осколки стекол. Старшина на водительском сиденье сдавленно вскрикнул. На Данила, сидящего крайним слева, тяжело навалился сосед. Джип замер, остановившись.
        Данил, с трудом отодвинув тело убитого бойца, открыл дверь. Вывалившись из машины на землю, он тут же вскочил и рывком вытянул автомат из груды тел на заднем сиденье. Самолет еще не успел развернуться и перестроиться на новый заход. Рейдер вскинул оружие и поймал в окуляр оптического прицела фюзеляж самолета. Палец застыл на спусковом крючке. Данил прекрасно понимал важность аэроплана для города, но на кону стояла его жизнь и, возможно, жизнь его товарищей. Указательный палец согнулся, надавив на курок. Короткими очередями Данил стрелял по самолету. Прицеливаясь чуть с упреждением, он метил в двигатель. Пули одна за другой врывались в моторный отсек, разрывая алюминиевые трубки и резиновые шланги, уничтожая древний механизм. Двигатель чихнул раз, другой и внезапно заглох. Данил не ожидал, что все будет так легко. Подобного поворота событий, как видимо, не ожидал и пилот. Не успев среагировать на остановку двигателя, он потерял драгоценные секунды. Когда же пилот ощутил резкий крен машины и попытался спасти ситуацию, рванув штурвал изо всех сил на себя, было уже поздно. Самолет резко нырнул вниз.
Спасти его на такой небольшой высоте было невозможно. Самолет тяжело ткнулся носом в землю. Тут же громыхнул взрыв. Видимо, кроме топлива, в салоне сдетонировали боеприпасы.
        Данил обессиленно опустил автомат.
        Конец
        Опомнившись, Данил кинулся к джипу. Машина дымила вспоротым радиатором, передние колеса были пробиты, шансов использовать джип в дальнейшем не было. Данил помог выбраться наружу раненому Вадиму. Даже то, что как минимум три осколка попали старшине в ногу, можно было расценивать как чудо. Остальные бойцы были убиты. Данила закрыл тела трех рейдеров, сидящих на заднем сиденье. Молодой парень, сидящий рядом с водителем, был тоже мертв. Несколько осколков рассекли ему грудь, один пробил голову. Вся машина была изнутри залита кровью. Данил разорвал пакет медпомощи и принялся бинтовать старшине ногу, предварительно перетянув бедро резиновым жгутом. Кровь удалось остановить быстро, но вот осколки вытащить не удалось. Металл глубоко врезался в плоть правой ноги. Только закончив бинтовать старшину, Данил увидел, что и сам ранен. Осколок задел руку. Неглубокая рана была не опасна, но сильно кровоточила. Теперь уже Вадим принялся перебинтовывать товарища.
        Закинув руку Вадима себе на плечо, Данил потащил его обратно к морю. Он надеялся найти оставшихся на берегу двух бойцов. Погоня, казалось длившаяся считаные секунды, увела рейдеров от линии прибоя на добрые полтора километра.
        Данил только угадывал силуэт машины, пот заливал ему глаза. Тащить раненого было невыносимо тяжело. Старшина пытался помогать ему, но силы быстро оставляли Вадима. Потеря крови давала о себе знать. Продвижение вперед шло очень медленно.
        Впереди послышались выстрелы. Данил остановился и, вытерев тыльной стороной ладони пот со лба, посмотрел в сторону джипа. В ярком свете летнего солнца черная форма рейдеров была видна издалека. Бойцы с поднятыми к плечам автоматами вели огонь одиночными выстрелами. Беда, как известно, не приходит одна. Со стороны рощи к джипу тянулась толпа мертвяков. Данил легко опознал тварей по дерганым движениям.
        Зомби падали, сраженные огнем бойцов, но из рощи показывались все новые и новые твари. Толпа неуклонно наваливалась на рейдеров. Данил не двигался с места, соображая, что же делать дальше. Выстрелы зазвучали чаще. Вскоре послышалась автоматическая стрельба, автоматы отбивали очереди. Но сопротивление было тщетно. Увидев, как толпа мертвяков захлестнула бойцов, Данил отвернулся. Выстрелы стихли.
        Удвоив усилия, Данил потащил раненого в противоположную от тварей сторону, пытаясь все же приблизиться к морю. Пройдя сто метров, он обернулся. Расправившись с бойцами, стадо потянулось вслед за Даниилом со старшиной. Вероятно, их привлек запах свежей крови, сочащейся из раны Вадима.
        Данил остановился и, повернув голову, посмотрел прямо в глаза старшине.
        - Хватит бежать, дружище. Пора дать свой последний бой. - Вадим невесело улыбнулся.
        Данил помог старшине удобно устроиться на земле. Вадим сразу же деловито принялся готовить автомат к бою. Данил вскинул автомат и внимательно оглядел приближающихся тварей в оптический прицел. Стадо насчитывало не менее пятидесяти особей, но вдали продолжали появляться одинокие фигуры зомби. Шли они на удивление споро.
        Данил открыл огонь, старшина тут же присоединился к нему. Оба понимали, что, скорее всего, их ждет участь товарищей.
        Твари напирали. Рейдеры перезарядили автоматы дважды, больше патронов не было. Основной боезапас для автоматов остался в машинах.
        Данил вытянул из наплечных кобур верные «беретты». Вадим достал «стечкин». Поглядев с тоской на Данила, он предложил:
        - Может, ты это, побежишь? А я их попытаюсь задержать.
        Данил отрицательно покачал головой. Старшина настаивать не стал, шансов убежать от тварей по суше было не много. Оставаясь же вдвоем, они имели слабую надежду отбиться.
        Вспомнив уроки старого оружейника, Данил вскинул оружие. Рядом у его ног, тщательно прицеливаясь, вел огонь старшина. Руки его дрожали от слабости. Пули
«стечкина» не часто находили цель, чаще пролетая мимо тварей, даже не задев их. Иногда они впивались в тела зомби, лишь подзадоривая остальных мертвяков и совершенно не мешая их продвижению. Теперь от рейдеров толпу мертвяков отделяло не более тридцати метров. Данил открыл огонь. Опустошив магазины и увидев результаты своей стрельбы, Данил мысленно поблагодарил старого оружейника. Через толпу зомби будто прошла редкая гребенка. Больше десятка тварей валялись на земле. Данил быстро перезарядил пистолеты. Больше зарядов не было. Второй заход принес даже лучшие результаты. Данил смог упокоить пятнадцать мертвяков. Но этого было недостаточно. Оставалось еще около десятка зомби. Аккуратно засунув пистолеты назад в кобуры, Данил потянулся к рукоятке меча. Он надел перевязь с катаной еще утром. Во всех перипетиях она оставалась при нем. Привычным движением Данил выхватил меч. Сталь ярко заблестела на солнце, ослепляя тварей солнечными бликами. Рядом клацнул холостой щелчок «стечкина», старшина обессиленно опустил руку с пистолетом.
        Дремлющие инстинкты выдавили из горла Данила яростный боевой клич. Рейдер кинулся на мертвяков. Так он еще не бился никогда. Наверняка Петрович был бы горд своим учеником. Быстрые рубящие удары, финты, отскоки следовали один за другим. Твари падали с отрубленными головами и рассеченными позвоночниками. Но их количество все же давало о себе знать. Шаг за шагом Данил отступал. Боковым зрением он увидел, как одна тварь кинулась на пытающегося отступить старшину. Разделавшись с очередным противником, Данил молнией метнулся на помощь товарищу. Уже отсекая зомби голову, Данил понял, что опоздал. Челюсти мертвяка успели погрузиться в правую икру Вадима.
        Взгляды рейдеров встретились. Старшина едва шевеля губами произнес только одно слово:
        - Убей.
        Слезы были готовы навернуться на глаза Данила, но он смог пересилить себя. Сделав небольшой шаг вперед, Данил сделал выпад. Меч вошел старшине прямо в сердце. Вадим умер мгновенно. Вторым ударом Данил отсек боевому товарищу голову. Он выполнил святой долг рейдера, спас товарища от мерзкой ипостаси перерождения в тварь.
        Понимая, что потерял несколько драгоценных секунд, Данил в два прыжка отпрыгнул от тела старшины и развернулся на сто восемьдесят градусов. И вовремя; на том месте, где он только что стоял, уже распластался в воздухе в головокружительном прыжке мертвяк. Данил встретил его ударом катаны. Голова твари покатилась ему под ноги.
        От рубки рана на плече Данила открылась и начала сильно кровоточить. Вымотанный боем и бегством, Данил практически уже выбился из сил. Твари, глядя на него своими пустыми глазами, продолжали наступать.
        В глазах у Данила стремительно темнело. Он наугад пару раз махнул катаной. Еще одна тварь упала. Ноги бойца подкосились, и он упал на колени. Сил подняться или хотя бы замахнуться мечом больше не было.
        Молодой парень приготовился умирать. Данил хотел было попытаться убить себя сам, но руки его не слушались. Меч выпал из ослабевших пальцев. Последним, что увидел Данил, теряя сознание, была открытая пасть твари. Зловонная пасть, оскаленная в дикой гримасе, с капающей на свежую траву черной ядовитой слюной.
        Часть вторая Амазонка
        Хан
        Карина всегда гордилась своим отцом. Новые знакомые обычно принимали его за кадрового военного, причем очень высокого звания.
        Рослый, выше метра девяносто, широкоплечий, мускулистый. Светловолосый, со смуглым лицом, яркими голубыми глазами и широкой добродушной улыбкой. Валентин Юрьевич Калугин, так похожий на майора или подполковника десантных войск, на самом деле был доктором исторических наук, профессором столичного института, действительным членом исторического научного общества и, самое главное, выдающимся археологом-практиком.
        Валентина Юрьевича любили и уважали все коллеги, а сотрудники экспедиций, которыми руководил, его просто боготворили. Молодые практиканты удивлялись, с какой легкостью их начальник экспедиции договаривается с местными властями и представителями любой администрации. С какой быстротой он выбивает разрешение на проведение археологических раскопок. И как, казалось бы, полностью коррумпированные и закостеневшие от бюрократической рутины чиновники после разговора с ним рвались помочь археологам всем возможным, начиная от транспорта и кончая бесплатными продуктами питания.
        Секрет Валентина Юрьевича был прост: он отлично знал историю, был очень образованным и обладал редким природным обаянием. Он быстро находил общий язык с любым человеком. Кроме того, он был прирожденным лидером.
        Валентин Юрьевич легко пользовался своим даром, но всегда для достижения общей цели. Он был фанатично предан науке и никогда не позволял себе злоупотреблять служебным положением.
        Дома он был ласковым отцом и примерным мужем. Мать Карины души в нем не чаяла. Карина же - единственная дочь, отца просто обожала. И было за что. Валентин Юрьевич буквально носил дочь на руках. А самое главное - он брал Карину в экспедиции. Вот уже четвертое лето Карина уезжала из скучной знойной столицы и окуналась в волшебный мир путешествий и приключений.
        Начиналось все, естественно, с дороги. Отец всегда ехал в экспедиции на своем джипе, «Лендровере Дефендер», подаренном ему международным историческим обществом в знак признания его заслуг. Придорожные кафе, мелькающие за окном маленькие провинциальные городишки и ровный голос отца придавали путешествию небывалую легкость. Казалось, фактам и интересным историям, которые он мог рассказать о проплывающей за окном местности, не было конца. Дорога превращалась в непрерывную захватывающую экскурсию. Даже канал Дискавери вряд ли мог бы соперничать с обилием информации, выдаваемой Валентином Юрьевичем. При этом рассказы были ненадоедливыми. Карине казалось, что она может до бесконечности слушать голос отца.
        Ночевки они всегда проводили в полях, не заботясь о комфорте и удобствах. Карина с отцом подолгу валялись в спальных мешках, разглядывая звездное небо. Девушка очень любила смотреть на звезды. В столице такой возможности у нее не было. Мириады электрических огней не отсвечивали в ночном небе, закрывая его желтым маревом. Звезды были доступны для Карины только летом, вдали от городской суеты.
        В этом году они поехали далеко на юго-восток, оставив столицу на добрые полторы тысячи километров позади. К приезду Валентина Юрьевича основная часть экспедиции была уже на месте. Был разбит палаточный лагерь и уже отмечены ленточным ограждением места предстоящих раскопок. Целью экспедиции на сей раз были поиски следов Золотой Орды.
        Почти год перед экспедицией Валентин Юрьевич просидел в библиотеках и закрытых хранилищах, пытаясь собрать информацию о местонахождении главной цели экспедиции - могилы Чингисхана. Данные были обрывочны и зачастую недостоверны. Но ряд фактов все-таки указывал, что захоронение должно находиться в южной провинции, где уже многие века проживали потомки грозных татаро-монголов. Валентин часами не отрывался от экрана монитора, просматривая тысячи страниц в электронной паутине. Изучал карты и фотографии местности. Занимался предварительной подготовкой к археологической работе.
        Безумное количество времени кроме научных изысканий занимали и вопросы материального обеспечения. Как минимум пару дней в неделю Валентин Юрьевич проводил обивая пороги министерств и ведомств, а также тратил немало времени на визиты к предполагаемым частным спонсорам. Всеми правдами и неправдами к середине весны он все же добился разрешения на проведение раскопок и заручился необходимой финансовой поддержкой. Денег, выделяемых на экспедицию историческим обществом, хватило бы только на билеты туда и обратно. Основные расходы взяли на себя двое столичных бизнесменов, глубоко проникшиеся идеями поиска могилы Чингисхана. Как уже говорилось, Валентин Юрьевич мог быть очень убедителен.
        И вот душным вечером первой недели лета вся экспедиция собралась вместе. Валентин Юрьевич назначил общий сбор у костра. В принципе, к вечеру обычно все члены экспедиции стягивались к центру лагеря и без особого приглашения. На костре кипел чугунок с варящейся картошкой, слышалось негромкое бренчание гитары. Заслуженные археологи и молодые студенты-историки с нетерпением ждали появления начальника экспедиции. Валентину Юрьевичу понадобилось пятнадцать минут, чтобы закинуть вещи в приготовленную для него палатку и умыться с дороги.
        Когда он вышел в круг света перед костром, со всех сторон послышались приветственные крики. Подняв обе руки вверх, Валентин призвал сотрудников к тишине.
        - Так, Миша, - обратился начальник экспедиции к завхозу, - все ли необходимые инструменты и продукты питания доставлены в срок?
        Михаил Семенович, пожилой толстенький человечек невысокого роста, тяжко вздохнул. В экспедицию его брали из-за его исключительной скрупулезности и хозяйственности. Его маниакальная педантичность служила причиной бесчисленного числа подначек и подтруниваний. Зато на его складах всегда царил идеальный порядок. Михаил Семенович переживал за любую недостачу с такой же мукой, что и за излишек каких-либо продуктов.
        Старожилы рассказывали, как однажды кто-то подшутил над старым завхозом, начав регулярно подкидывать в окно склада банки с консервами, которые сам же получал у Семеныча ранее. Полка с банками находилась прямо напротив окна, и поэтому афера продолжалась достаточно долго нераскрытой. Михаил Семенович заметил непорядок на следующий же день. Весь лагерь недоумевал, отчего завхоз с утра до вечера носится по лагерю и задает всем один и тот же вопрос: кто не получал у него тушенку. По распорядку консервы выдавались только тем, кто уезжал из основного лагеря на удаленные места раскопок. И опросить всех одновременно у Семеныча никак не получалось. Положение усугублялось тем, что при очередном пересчете количество банок день ото дня постоянно увеличивалось. На четвертый день завхоз отправился на доклад к начальнику экспедиции. Валентин в то время был еще аспирантом, а начальником был профессор Милютин. Выдающийся археолог и совершенно никчемный организатор. Профессор отмахнулся от Семеныча как от надоедливой мухи. На завхоза было жалко смотреть. Никто в лагере не воспринимал его проблему всерьез, все только
зубоскалили. Нашелся только один человек, кто выслушал Михаила Семеновича. Им как раз-таки и оказался Валентин.
        Удивленный до глубины души порядочностью завхоза и проникшись к пожилому человеку симпатией, Валентин не поленился и даже организовал на складе засаду. Именно он смог уличить в содеянном одного из молодых археологов и даже заставил его публично извиниться перед Семенычем. С тех пор зародилась крепкая дружба между завхозом и Валентином Юрьевичем.
        Михаил Семенович откашлялся и начал доклад.
        - Все инструменты и оборудование прибыли вовремя, а вот с продуктами питания вышла заминка. Машина сломалась на полдороге. Узнал об этом я только сегодня. Пытался найти другой грузовик, пока безрезультатно.
        Начальник экспедиции нахмурился.
        - Ладно, доложите мне, где сломалась машина. Проблему с транспортом я решу.
        К питанию сотрудников Валентин Юрьевич относился почти так же серьезно, как завхоз к своему складу.
        - Теперь вопрос к вам, Евангелина Петровна, все ли гладко у нас с местными властями? Готово ли разрешение на проведение работ?
        В отличие от завхоза Евангелина Петровна, руководитель научной части экспедиции, не могла похвастаться высоким профессионализмом. Более того, в экспедицию ее пришлось взять из-за настойчивых просьб руководства университета. Молодая стройная блондинка с впечатляющим маникюром смотрелась чужеродно даже в разношерстной толпе археологов. Скорее всего, она была бы уместна в полумраке столичной дискотеки, и, видимо, сама понимала это.
        Как и предполагал Валентин Юрьевич, толку от девушки в экспедиции было мало.
        Карина сидела на походном табурете и с наслаждением принюхивалась к запаху готовящейся похлебки. Последние двести километров придорожный ландшафт был практически пуст. И им с отцом не удалось перекусить в дороге, поскольку просто было негде. На всех двухстах километрах им встретились лишь две заправки и ни одного кафе. В настоящий момент Карину интересовала только еда, проблемы же экспедиции ее совершенно не волновали. Девушка свято верила в способности отца находить выход из любых ситуаций.
        В принципе она была права. Один телефонный звонок в столицу, и на выручку сломанному грузовику в путь отправилась бригада технической помощи. Не успела Карина еще опустошить тарелку с ароматным и божественно вкусным соусом, как отец уже махал ей рукой, приглашая в машину. Оказывается, вся загвоздка с разрешением состояла в необходимости переговорить с советом местных старейшин. Сама же администрация совершенно не препятствовала началу работ, но без окончательного слова старейшин решение принять не могла. С Евангелиной разговаривать они не захотели, поскольку она была, во-первых, женщиной, а во-вторых, слишком, на их взгляд, молодой. Оказалось, что, несмотря на свой легкомысленный вид, Ева все же довольно хорошо справлялась с работой.
        Разобравшись в ситуации, Валентин Юрьевич даже извинился перед молодым руководителем научной части. Ева от смущения покраснела, сразу став похожей на обычную девчонку. Разместившись в просторной машине, Валентин Юрьевич, Евангелина и Карина отправились в районный центр на встречу со старейшинами. Несмотря на поздний час, их ждали. Протрясшись полчаса по разбитой асфальтовой дороге, машина въехала в небольшой поселок. Прочитав название при въезде, Карина, сверившись с картой, с удивлением узнала, что это и есть искомый населенный пункт. Поселок был крохотным и едва ли насчитывал сотню одноэтажных домиков. Раньше в таких глухих местах, несмотря на свой достаточно богатый опыт путешествий, Карина еще не была.
        Ева рукой указала на ничем не выделяющийся дом, и машина плавно подкатила к калитке. Валентин легко вылез из кабины и зашагал к дому. Неожиданно калитка открылась, и в проеме показался невысокий парень, он жестом предложил археологу войти. Начальник экспедиции скрылся внутри дворика. Парень же остался на улице и с нескрываемым интересом стал разглядывать пассажирок. А посмотреть было на что. Внешность Евангелины была выше всяких похвал, но и Карина, несмотря на юность, могла легко с ней соперничать, случись проводить конкурс «Мисс археолог». Стройная, с короткой стильной прической, девушка была очень привлекательна. Особенную изюминку внешности Карины придавали ее ярко-голубые глаза, сильно контрастировавшие с загорелой кожей лица.
        Карина, польщенная вниманием со стороны незнакомого парня, не смущаясь, принялась заниматься тем же, а именно внимательно разглядывать аборигена. Раньше она никогда не встречалась с потомками грозной орды. Лицо парня было скуластым и при этом почти совершенно плоским. Маленький нос и узкие глаза явно свидетельствовали о его происхождении. Удовлетворив любопытство, Карина отвернулась, парень ей не понравился слишком жестким выражением лица. Ева же с самого начала была занята изучением системы спутниковой навигации на приборной панели авто. Парень развернулся и тоже скрылся во дворе, видимо, ему надоело пялиться на заезжих красавиц или же он был обижен их невниманием.
        Ждать было скучно. Прежде чем Валентин Юрьевич вышел на улицу, прошло не менее часа. Карина даже успела задремать. Вслед за начальником экспедиции вышло несколько стариков. Седые волосы, усы и бороды явно указывали на их возраст. Выйдя из двора, процессия остановилась. Обменявшись несколькими фразами со старейшинами, Валентин Юрьевич начал прощаться. Старики по очереди долго трясли сильную руку отца Карины. Напоследок один из аборигенов, не отпуская руки Валентина, негромко сказал длинную фразу. Слова разобрать было нельзя, кроме одного - Хан.
        Распрощавшись, Валентин Юрьевич вернулся к машине. Заведясь, археолог развернул машину. Через минуту они уже неслись по ночной дороге.
        Евангелина на переднем сиденье обернулась вполоборота к Валентину Юрьевичу.
        - Ну что? Как прошли переговоры? - В голосе ее слышалось волнение.
        - Нормально прошли. - Валентин, не отрывая внимания от дороги, начал рассказ. - Самой большой проблемой было то, что наши раскопки будут проходить в непосредственной близости от их родового кургана. Этот народ с большим трепетом относится к памяти предков. Но, когда я рассказал им о целях наших исследований, старейшины моментально поменяли решение. Видите ли… - Тон профессора стал напоминать лекторский. - Клан наших друзей с незапамятных времен считает себя прямыми потомками Великого Хана. Но не просто его соплеменниками, а непосредственно кровными родственниками. И самое интересное, что их фамильный курган находится в этой местности очень давно. Скорее всего он самый древний из подобных ему. Для меня это только лишний довод в моих предположениях.
        Валентин прервал свое повествование, внимательно вглядываясь в темноту и стараясь не пропустить поворот на грунтовку, ведущую к лагерю. Пару минут в машине царило молчание. Наконец, свернув с трассы, археолог продолжил:
        - Так вот, века стерли из памяти дни былой славы. Но только не для этого народа. Даже их название переводится как «остаток», в современном мире только они и монголы являются потомками Чингисхана. Несмотря на время, этот народ сохранил свои корни. А может, просто цивилизация не смогла извратить их. У местных осталась невидимая на первый взгляд гордость и первобытная жестокость. Но самое главное, все они пытаются доказать свое родство с Великим Ханом. И шанс, который мы своими раскопками даем роду, который исконно живет в этой местности, они расценивают как волю божью.
        Валентин опять замолчал, угадывая нужный поворот, теперь уже в хитросплетении проселков.
        - Самое интересное, у местных бытует легенда, что могилу Чингисхана суждено найти только истинному воину и вождю. Пообщавшись со мной, они почему-то поверили, что это суждено сделать мне. Один из старейшин на прощание даже назвал меня Ханом.
        Раскопки
        Зной стоял невыносимый. Несмотря на то, что лето только начиналось, и по ночам было еще довольно прохладно, днем солнце в степи жарило с такой яростью, что к полудню работы полностью прекращались. Заниматься раскопками приходилось с раннего утра, как только рассветало, и продолжать далеко за полдень до позднего вечера. В середине дня находиться на открытой местности было опасно для здоровья. В первый же день у одного из студентов случился тепловой удар.
        Теперь же археологическая группа практически в полном составе пережидала полуденный зной под огромным парусиновым тентом. Карина, привыкшая за несколько лет экспедиции к походным условиям, не сильно страдала от солнца. Пробковый шлем и костюм, состоящий из легких шорт и хлопковой гимнастерки с короткими рукавами, делал ее похожей на английского колониста начала девятнадцатого века. За пару дней и без того загорелая кожа Карины приняла бронзовый оттенок.
        Девушка чувствовала легкое превосходство по сравнению с группой студентов, попавших в экспедицию в первый раз. Не привыкшие к полевой жизни, они отчаянно страдали, изморенные зноем. Раскопки проходили в интенсивном темпе. Самое главное, что первые же дни принесли первые плоды. Пусть и не особенно существенные. Евангелина лично достала из глинистой породы три наконечника от стрел. Датировать точно их происхождение было пока затруднительно, но было понятно, что наверняка они относятся к периоду жизни Великого Хана.
        Археологи сняли верхний слой наносного грунта и уже углубились в уровень материкового грунта. Везде была желто-коричневая глина. Начиналась она почти сразу же под пятисантиметровым плодородным слоем. Но посередине площадки был виден четкий квадрат, земля в котором значительно отличалась по цвету и структуре. Работы продолжались на всей территории, но взгляды археологов беспрестанно возвращались именно к этому участку земли. Там трудились Евангелина и Хан. Прозвище приклеилось к Валентину Юрьевичу на следующий день после его знаменательных переговоров. Слухи о разговоре со старейшинами распространились по небольшому лагерю со скоростью степного пожара. Притом ни Карина, ни Ева не проронили ни слова. Информация пришла вместе с аборигенами, которые на следующий же день разбили свой походный шатер в пятидесяти метрах от основного лагеря археологов. Местные мотивировали это необходимостью охраны экспедиции, но на самом деле все объяснялось обычным любопытством. Валентин Юрьевич не был против и даже предложил аборигенам работу. Те с готовностью согласились, взяв на себя тяжелый труд землекопов и
чернорабочих. Провинция была действительно глухая, и люди с готовностью брались за любую работу.
        Карина хоть и являлась привилегированным членом экспедиции и не имела четко обозначенных обязанностей, от работы не отлынивала. Она заразилась азартом отца и не отходила от места раскопок ни на шаг, боясь пропустить что-нибудь важное. Вот и сегодня, чуть только солнце перевалило через точку зенита и начало клониться к западу, Карина, вооружившись небольшим скребком и кисточкой, оказалась возле вожделенного квадрата земли в числе первых. Валентин вместе с Евой трудились в центре участка, кроме них по разным сторонам занимались раскопками еще трое археологов. Карине достался восточный угол. Девушка с энтузиазмом принялась за дело. Осторожно снимая тонкие слои глины, она скидывала породу в специальную корзину. Карина так увлеклась процессом, что не заметила, как прошло пару часов. Зной спал. Работать стало легче.
        Внезапно скребок девушки лязгнул обо что-то металлическое. Карина затаила дыхание от предчувствия ценной находки. Поглядев по сторонам, девушка убедилась, что никто, кроме нее, звука не услышал. Вооружившись кисточкой, она медленно начала очищать найденный объект. Через минуту в ярком солнечном свете блеснула желтая полоса металла. Карина забыла обо всем на свете. Она в первый раз в жизни нашла что-то достойное.
        Увлекшись, девушка не услышала, как к ней подошел отец. Хан склонился над дочкой, но отвлекать ее не решился. Взглядом опытного археолога он уже видел, что Карина обрабатывает рукоятку меча, вертикально воткнутого в землю. Один за другим на свет, переливаясь обработанными гранями, появлялись очищенные драгоценные камни, инкрустированные в рукоятку.
        Заметив напряженную позу Валентина, Ева тоже поспешила присоединиться к нему. Уловив движение приближающейся женщины, Хан обернулся и приложил указательный палец к губам. Евангелина понимающе кивнула. Вскоре уже все остальные археологи, работающие на участке, стояли на небольшом расстоянии от Карины, образуя широкий круг. Ряды археологов пополнились представителями местного населения. Только очистив рукоятку полностью, Карина смогла отвлечься от скрупулезной работы. Удивленно она обвела взглядом собравшуюся толпу. Хан присел рядом и положил руку на плечо дочери. Рукоятка с круглой гардой продолжалась широким лезвием, уходящим глубоко в землю. Несмотря на годы, проведенные в земле, ржавчина не тронула металл.
        Отстранившись, Карина пропустила поближе к находке отца. Хан зачарованно смотрел на меч. Только движение дочери привело его в чувство. Присев на одно колено, Валентин аккуратно взялся за рукоять меча. Сильная рука сомкнулась на древнем металле. Толпа ахнула, рукоятка неожиданно сдвинулась с места. Хан с округленными от удивления глазами потянул рукоятку на себя, нарушая все правила археологии. Из земли с тихим шелестом появилось блестящее лезвие. Вынув меч полностью, Валентин высоко поднял его над головой. Металл блестел на солнце так, что глазам было больно. Толпа разразилась громким криком «Ура!». Хан медленно опустил меч и протянул его дочери.
        - Держи, амазонка.
        Карина с благоговением приняла раритет из рук отца.
        На самом деле кличка закрепилась за Кариной намного позже, после первых боев с тварями.
        Начало конца
        Раскопки продолжались вторую неделю. Энтузиазм, охвативший лагерь после находки Карины, медленно угасал. Больше на участке найдено ничего не было. Валентин Юрьевич часами ломал голову над загадкой меча. То, что он принадлежал не рядовому воину, а военачальнику, сомневаться не приходилось. Но почему находка оказалась одна, понять было невозможно. Перелопатив кучу грунта, археологи не нашли ничего, кроме останков лошади. Евангелина перелопатила кучу материалов по найденным захоронениям времен Великого Хана, но ничего подобного в исторических хрониках не встречалось. Даже местные, заскучав, разъехались заниматься своими делами и лишь иногда ненадолго посещали лагерь.
        К вечеру десятого дня раскопок Валентин Юрьевич, откинув лопату с очередной порцией грунта, неожиданно замер. Внезапно его осенила догадка. Внезапный ступор Хана заметили сразу несколько человек. Среди них была, естественно, Евангелина, которая предпочитала работать в непосредственной близости от начальника экспедиции. И Карина, которую столь пристальное внимание к отцу начало понемногу раздражать. Обе девушки, обменявшись взволнованными взглядами, оставили работу и одновременно двинулись к Хану. В следующий момент Валентин Юрьевич прямо-таки сорвался с места, оставив девушек в полном недоумении. Хан опрометью бросился к палатке с оборудованием. Буквально через секунду он уже появился снаружи, держа в руках компас и пустотоискатель - дорогущий прибор, приобретенный специально для этой поездки за бешеные деньги, так и не оправдавший надежд, возложенных на него. Прибор, действительно, просвечивал пространство под землей, но требовал очень точной настройки на глубину. С помощью пустотоискателя пытали свое счастье в поиске древностей почти все члены экспедиции, но результатов ни у кого не было.
Потратив на его испытания три дня и так ничего не добившись, ученые отправили прибор снова на склад.
        Но, видимо, у Хана зародилась свежая идея по использованию пустотоискателя. Валентин Юрьевич быстро подошел к месту, где был найден меч. Вытащив рулетку, он быстро замерил расстояние от отметки до поверхности грунта. Отложив рулетку, Хан поднял к глазам компас. Быстро сверившись с магнитной стрелкой и определив точное направление востока, начальник экспедиции подстроил пустотоискатель и быстро зашагал в сторону выбранного направления. Весь лагерь оставил работу и внимательно наблюдал за действиями Валентина. Приближаться или отвлекать Хана никто не решался. Пройдя метров сто, не отрывая взгляд от компаса и экрана пустотоискателя, ученый остановился. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, он направился к исходной точке. Не останавливаясь, Валентин направился строго на запад. Сделав девяносто пять шагов, он уперся в стену палатки. Поскольку внимание археолога было приковано к приборам, то столкновение было для него полной неожиданностью. Хан даже чуть не упал. Непонимающе он уставился на палатку. Воткнув в землю попавшийся под руку колышек, оставшийся от разбивки палаток, Валентин Юрьевич зычно
крикнул.
        - Снять немедленно. - Лицо у него было хитрое.
        За пару минут палатка была снята, вещи, находившиеся внутри, без разбора свалили в одну кучу. Начальник экспедиции, вновь вооружившись пустотоискателем и компасом, встал на отметку и продолжил движение на запад. Один шаг, второй, третий, четвертый, пятый. Вокруг стояла гробовая тишина, вся археологическая группа затаила дыхание. Хан остановился. На лице у начальника появилась робкая улыбка, которая становилась все уверенней и уверенней. Сдвинувшись на полшага вперед, Валентин Юрьевич обернулся и махнул рукой, подзывая дочь. Карина, естественно, стояла в первых рядах толпы, боясь пропустить что-либо важное. Подойдя к отцу, Карина взглянула на экран пустотоискателя, на нем была видна четкая окружность диаметром около двух сантиметров. Валентин Юрьевич покрутил ручку настройки глубины. Внезапно окружность увеличилась в размере, теперь она была как минимум двести миллиметров в диаметре. Хан продолжал увеличивать глубину сканирования. Окружность пропала, осталась только тонкая полоса. Карина подняла глаза на отца. Теперь и на ее лице сияла довольная улыбка. Несколько археологов одновременно бросились к
отметке, поставленной Ханом. Работа закипела с новым энтузиазмом. Пока ребята копали, Валентин Юрьевич распорядился принести длинную рулетку и растянуть ее между местом старой находки и расположением нового меча. В том, что это еще один меч, сомнений уже не было, за каких-то пять минут от земли была очищена рукоять.
        Отметив середину расстояния между мечами, Хан, все так же не выпуская из рук приборов, отправился на поиск в сторону юга. Вскоре от сопровождавшей его толпы послышались радостные крики. Так повторилось еще пять раз, по всем сторонам света были найдены мечи. Почти все археологи были заняты извлечением древнего оружия из земли в отмеченных Ханом точках. Только Евангелина и Карина не принимали участия в раскопках. Они стояли с обеих сторон от Валентина Юрьевича и внимательно вглядывались в экран пустотоискателя. Хан медленно развернул захват сканирования по горизонту и начал медленно увеличивать глубину. Когда сканирование дошло до уровня четырех метров и напряжение достигло предела, на экране возник широкий прямоугольник. Его размеры были велики, контур даже не помещался в масштабированный экран, который охватывал четыре метра. Экспедиция была на грани великого открытия.
        В пылу работы никто не заметил, как на полуторном грузовичке вернулся Семеныч. На нем буквально не было лица. Неверной походкой, не замечая всеобщего воодушевления, завхоз направился к начальнику экспедиции. В руках он сжимал пачку смятых газет. Хан заметил его боковым зрением и сразу насторожился. В таком виде Семеныча он не видел даже во время того знаменательного розыгрыша с консервами. Положив на землю приборы, Валентин Юрьевич быстро направился навстречу завхозу.
        - Что случилось? - без предисловий спросил Хан.
        Семеныч молча протянул ему газеты. Взглянув на первые полосы, пестрящие огромными буквами, начальник экспедиции непонимающе уставился на заголовки. Пересмотрев все газеты, он поднял глаза на Семеныча.
        - Ну, и что это значит? Что за бред?
        - Это правда. - Завхоз сказал это таким голосом, что сомневаться в его словах не приходилось.
        Вести
        Сотовые телефоны в месте базирования археологической экспедиции не работали. Радио и телевизионные сигналы не проходили. Газеты доставлял Семеныч раз в неделю вместе с продуктами из столицы республики. По этой причине новости с Большой земли доходили до лагеря обычно с большим запозданием.
        Археологи со всех сторон обступили Семеныча. Со стороны эта картина могла бы выглядеть комично. Человек двадцать окружили маленького толстячка. Семеро из них сжимали в руках кривые сабли. Все наперебой галдели, сабли взлетали вверх, а толстячок все глубже и глубже втягивал голову в плечи. На самом деле все было не так смешно, как казалось на первый взгляд.
        - Ну что ты, Семеныч, поверил газетной утке? - басил кто-то из студентов.
        - Я их видел, - тусклым голосом произнес завхоз.
        Толпа притихла.
        - Кого видел? - нарушил молчание Хан.
        - Мертвецов, - чуть ли не прошептал Семеныч.
        Кто-то хихикнул, но толпа не разделила эмоций весельчака. Многие знали Михаила Семеновича не первый год, любовь к розыгрышам не вязалась с серьезностью и педантичностью этого человека.
        - Рассказывай по порядку. - Тон Хана стал деловым.
        - Я в город въехал, сразу же на базу завернул, где оптом напитки продают. Там бедлам, никого нету, кроме испуганной кладовщицы. Спрашиваю у нее, что случилось. А она мне газеты сует. Я пролистал, чуть ли со смеху не покатился. А тут хлопки послышались со стороны центра. Потом, когда очередями хлопать стало, я понял, что стреляют. Мне как-то не до смеху стало.
        Я кое-как загрузился. И тихонечко к центру поехал. Вижу, мужик прямо посередине дороги идет, шатается весь, через шаг спотыкается. Ну, думаю, пьяный. Притормаживаю, а он сразу же ко мне. Вы же меня знаете, я быстро стекло поднял, и стопор вниз на всякий случай. Не люблю я с пьяными общаться. А он все ближе. Гляжу я на него и понимаю, что не пьяный это. Глаза у него не шальные, как у алкашей, а водянистые, как будто лягушке или змее в зенки смотришь. И рана на шее, глубокая рваная, верно, собака покусала.
        Я его спрашиваю, что случилось. А мужик замер на секунду, будто прислушивается, а потом как бросится на машину. Рычит, в стекло кулачищами бьется. Я не выдержал и по газам дал. Его от машины отбросило. И прям под встречку, откуда она взялась, даже и не видел, все на мужика этого смотрел. Машина его крылом хорошо поддела, он метров на двадцать отлетел. Так те, в машине которые, даже не притормозили. Промчались, словно за ними черти гнались. Я сначала хотел полицию вызвать, уже за телефон схватился. И вижу, мужик сбитый на ноги поднимается, как ни в чем не бывало. Я аж трубку из рук выронил.
        Из центра полицейская машина появилась. Такой радости при виде дорожного патруля я, наверное, в жизни не испытывал. Правда, радость эта испарилась мгновенно. Я думал, полицейские за легковушкой гонятся, да не тут-то было. Поравнялись они с мужиком, тот уже на ноги поднялся, и прямо из окна машины дуло автомата высовывается. Полицейский мужику с трех метров голову очередью разнес. Автомат убрал и задом машину прямо ко мне сдает. Все, думаю, они тут все с ума посходили, сейчас и меня пристрелят.
        Полицейский со мной поравнялся, молодой еще лейтенантик. Глаза у него испуганные, руки на руле дрожат. Посмотрел на меня и говорит: «Езжай-ка ты, отец, из города, пока живой». Я на него таращусь, а лейтенант на зеркальце заднего вида глянул, выругался и по газам, только пыль столбом. Я вперед глядь, а там целая толпа по дороге шествует. И все такие же, как убитый алкаш. Оборванные и дергаются, как марионетки. Ждать, пока они до меня доберутся, я не стал. Развернулся прямо по сплошной, и педаль в пол. - Закончив рассказ, Семеныч замолчал.
        Археологи испуганно переглядывались. Спокойным остался только Хан.
        - Быстро разгружайте машину, все у кого есть телефоны, в кузов. Поедем ближе к городу, туда, где связь есть. Надо, чтобы все отзвонились родственникам и знакомым. Необходимо разобраться в ситуации.
        Люди, подчиняясь приказам начальника экспедиции, кинулись разгружать грузовичок. За пару минут кузов машины был опустошен. Археологи, помогая друг другу, полезли внутрь. Сам Валентин Юрьевич уже прогревал двигатель «Лендровера». Карина забралась на переднее сиденье. Евангелина предпочла кабину грузовика. Машины тронулись. Пыля по грунтовой дороге, импровизированная колонна выехала к трассе. Убедившись, что на экране мобильника появился индикатор сети, Хан остановил машину. Валентин Юрьевич выбрал из списка телефон жены, но, взглянув на дочь, отложил телефон в сторону. Карина, прижав к уху трубку, нетерпеливо барабанила пальцами по передней панели машины. Вокруг грузовика в подобных позах застыли остальные члены экспедиции.
        Карина нажала кнопку громкой связи, из внешних динамиков послышались длинные гудки. Это была уже пятая попытка. Снаружи слышались взволнованные голоса археологов - кое-кто все же сумел дозвониться. Отчаявшись, девушка положила трубку, на глаза навернулись слезы. Хан нежно обнял дочь за плечи и притянул ее к себе.
        К машине подошла Ева, лицо ее, несмотря на двухнедельный загар, было мертвенно-бледным. Хан, осторожно отстранив дочь, вылез из машины. Остальные археологи, заканчивая телефонные разговоры, начали стягиваться к джипу. На лицах всех читалась тревога и растерянность.
        Встряхнув головой, как бы отгоняя растерянность, Хан прокашлялся.
        - Я так понимаю, у всех одни и те же новости?
        Археологи мрачно закивали.
        - Таким образом, дорога в города нам закрыта. Нам повезло, что мы в данный момент находимся в изоляции от цивилизованного мира. Это позволит нам выжить, как бы ни разворачивались события в дальнейшем. Пока я предлагаю вернуться в лагерь и обсудить сложившуюся ситуацию.
        Сотрудники согласно закивали.
        - На сегодняшний момент ясно одно, - продолжал Хан, - нам нужно держаться вместе.
        Племя
        Вернувшись в лагерь, Хан первым делом зашел в свою палатку. Среди экипировки там хранился терминал спутниковой связи. Развернув на столе параболическую антенну и воткнув штекер в ноутбук, Хан установил сеть. Щелкнув на иконку браузера, он с головой погрузился в Интернет. За его спиной, подобно стайке испуганных ребятишек, толпились остальные члены экспедиции.
        Информация из Интернета полностью соответствовала заголовкам газет и тем новостям, которые были получены в ходе телефонных разговоров. Быстро просмотрев географию эпидемии, Хан невесело присвистнул.
        Затем Валентин принялся искать подробности. Его интересовало, как проходит течение болезни. И все остальное, что было известно о вирусе. Мозг ученого работал с огромным напряжением, сопоставляя тысячи фактов, которые нескончаемым потоком валились из Всемирной паутины. К вечеру в голове у Хана сложилась четкая картина мировой катастрофы.
        - Надо ехать в райцентр - предупредить местных, - ни к кому конкретно не обращаясь, проговорил он. - Нужно спасти как можно больше людей.
        Взяв с собой дочь, Евангелину и Семеныча, Хан отправился в поселок.
        Припарковав машину около знакомого дома, делегация вышла из машины. Как и в первый раз, их уже ждали. Калитку открыл все тот же невысокий парень. Когда привратник хотел было преградить дорогу девушкам, Хан упрямо мотнул головой.
        - Мы пойдем вместе.
        Парень удивился, но девушек пропустил.
        В тесной продымленной комнате было темно. Свет, даваемый тусклой лампочкой, не мог развеять мрак, скопившийся по углам. Внутри археологов ожидали несколько стариков. Карина с интересом разглядывала убранство дома. Ничего необычного в доме не было. Только одна вещь заинтересовала девушку. В углу комнаты на высокой подставке стояла металлическая статуэтка Будды. Рядом с божеством горело несколько свечей и дымилась курительная палочка. Именно она и наполняла комнату плотным смогом и тяжелым ароматом сандала.
        Гости расселись на предложенных им подушках. Теперь взгляд Карины переместился на лица стариков. Прорезанные глубокими морщинами плоские лица были неподвижны и непроницаемы.
        - Вы знаете, что происходит в мире? - начал разговор Валентин Юрьевич.
        - Мы знаем, - ответил один из стариков.
        Второй, указав в сторону статуэтки Будды, добавил:
        - Мы молимся за спасение.
        - Просто молиться недостаточно. - Хан внимательно всматривался по очереди в глаза старейшин.
        - Изменить что-либо не в наших силах.
        - Вы неправы, - с легким нажимом произнес археолог. - Мы кое-что можем. Например, мы можем объединиться и спасти других людей.
        Старейшина неопределенно кивнул.
        - Эпидемия охватила весь мир. Я, как историк, готов утверждать, что цивилизация сейчас стоит на грани своей гибели. Люди могут потерять все то, чего достигли за последние два тысячелетия, за какой-нибудь год. Все достижения цивилизации канут в Лету просто из-за того, что будут забыты. Мы должны не только выжить, но и спасти цивилизацию.
        Старики недовольно заворчали.
        - Посмотри, как мы живем, Хан, у нас нет ничего, о чем ты говоришь. - Один из старейшин обвел вокруг рукой. - Цивилизация давала нам лишь жалкие подачки. Почему мы должны спасать ее.
        - Потому, что никто другой не сможет. Вы до сих пор храните обычаи прадедов и их ремесло. А в ближайшее время большинство выжившего населения вернется в каменный век. Вам же не надо привыкать. Вы сильны такие, как вы есть. И, возможно, былая слава вашего народа засияет с новой силой. Вы можете стать родоначальниками новой цивилизации. - Тон Валентина Михайловича был жарок.
        Воцарилось долгое молчание, но было видно, что слова археолога тронули старейшин.
        Наконец, была сказана решающая фраза. Старики поднялись с подушек и низко склонили головы перед Ханом и его спутниками.
        - Мы согласны помогать тебе, Хан. Более того, мы хотим, чтобы ты принял на себя руководством людьми. В отличие от нас ты знаешь, что делать. Стань настоящим Ханом нового народа.
        Назад археологи ехали молча, пораженные неожиданным поворотом событий. Даже сам Валентин Юрьевич, который не сомневался, что получит согласие на сотрудничество, не ожидал, что ему придется взять на себя ответственность руководителя.
        Этой ночью было принято решение о создание первой колонии в рухнувшем мире.
        Становление
        Работа в деревне кипела. Археологи перебазировали лагерь за один день. Теперь некогда пустынная и сонная деревня стала похожа на растревоженный муравейник. Вместе с археологами в райцентр начали стекаться люди из соседних поселков. Походные шатры росли со скоростью грибов после дождя.
        Клич, пронесшийся по степи, принес свои плоды. Люди все прибывали и прибывали. И все моментально включались в работу, кипевшую вокруг поселка.
        В основном люди были заняты рытьем рва вокруг поселка. За ним вбивались заостренные колья. Хан не был уверен в эффективности возводимых укреплений, но это было неглавное, его задачей было занять людей на первом этапе становления колонии.
        Вместе с людьми в поселок прибывала и живность. Целые стада коров, отары овец и табуны лошадей окружали деревню. И это только добавляло головной боли Валентину Юрьевичу. Несколько дней подряд деревня тонула в ржании и мычании, пока Хан не распорядился снарядить группы пастухов и отогнать стада в дальнюю степь.
        Первая же неделя выявила слабые места в устанавливаемой системе. Чуть было не вспыхнувшая эпидемия привела к созданию первого карантина. Теперь вновь прибывшие подвергались обязательному медицинскому осмотру и находились первые несколько дней в карантинной зоне.
        Инфекция была принесена беженцами с юга. Заражена была вся семья. Семейная пара с взрослеющей дочерью добрались до поселка на потрепанной легковушке. На них обратили внимание уже тогда, когда женщина бросилась на одного из местных. Тут уж полностью проявился дикий нрав потомков Великого Хана. Парень, атакованный тварью, не только не позволил себя ранить; схватив подвернувшиеся под руку вилы, он даже смог заколоть зомби. Когда же Валентин Юрьевич примчался на место происшествия, то застал ужасную картину кровавой расправы над оставшимися членами злополучной семейки, а именно отцом и дочерью. Оба тела были обезглавлены. Пройдя сквозь притихшую толпу, Хан внимательно осмотрел трупы. Симптомы заражения были видны невооруженным взглядом. Вздутые кровеносные сосуды, сильно выделяющиеся на фоне бледной кожи, не оставляли сомнений в инфицированности. Карину, протолкнувшуюся через толпу вслед за отцом, чуть не вырвало при виде мертвецов, но она смогла сдержаться. Вид убитой девочки, которая была ей почти ровесницей, преследовал ее впоследствии еще не один месяц.
        Хан поднял голову и обвел окружающую его толпу тяжелым взглядом. Даже Карина вздрогнула, когда взгляд отца коснулся ее. Толпа же отступила на один шаг.
        - Вы все сделали правильно, - глухим голосом произнес Хан. - Надеюсь, вы будете поступать так и впредь.
        Толпа удовлетворенно загудела. Инцидент был исчерпан. Именно с этого момента и была организована первая карантинная служба.
        Кроме обороны и обустройства быта Хан пытался решить вопрос с вооружением. Задымила давно заброшенная кузница на краю деревни. Поскольку раздобыть по месту огнестрельного оружия было нереально, Хан принял решение вооружаться по старинке. Как оказалось, в кузнечном деле равных ему среди низкорослых коренастых кочевников не нашлось. Кроме недюжей физической силы Валентин Юрьевич обладал широкими теоретическими познаниями в металлургии. Его талант историка в очередной раз смог проявиться в полной силе. К вечеру первого же дня работы в кузнице было изготовлено пять наконечников для копий. Ободренный первыми успехами, во второй день Хан выковал свою первую саблю. Вид его мускулистого тела в отблесках пламени кузни вызывал среди кочевников благоговейный трепет. Вскоре у Хана появились и первые ученики. Производство оружия встало на поток. Причем оно не ограничивалось только работой в кузне. Женщины плели веревки и тетивы из конского волоса, а молодые парни вовсю изготавливали тугие луки.
        Все, кому позволял возраст и силы, занялись ежедневными тренировками. Хану необходимо было иметь силы, способные противостоять мертвякам. Люди тренировались в стрельбе из луков, фехтовании и обращении с копьем, также немаловажной частью подготовки была верховая езда. Несмотря на явную молодость и возражения отца, Карина принимала участие во всех этих мероприятиях. Причем делая при этом значительные успехи. Владеть мечом у нее получалось просто отлично, тем более отец, смирившийся с новыми увлечениями дочери, здраво рассудив, что боевые навыки в сложившихся обстоятельствах ей не помешают, выковал для Карины изящный и легкий меч. С тонким, слегка изогнутым клинком Карина была быстра как молния и легко побеждала более рослых и сильных противников. Скорость давала ей огромное преимущество.
        Также в числе первых она была в стрельбе из лука. Через неделю она могла сбить висящее яблоко за пятьдесят шагов с первой попытки. Правда, яблоки по причине их полного отсутствия в данной местности зачастую приходилось заменять шариками, скатанными из глины, которой в степи было, наоборот, предостаточно.
        А вот верховая езда давалась девушке с трудом. Местные, привыкшие в большинстве своем к седлу практически с детства, с улыбками наблюдали за неуклюжими попытками Карины держаться в седле. Не обошлось, конечно, и без падений, правда, заканчивались они не так уж страшно. Синяки только придавали юной воительнице боевой вид. Только когда Евангелина, имеющая опыт верховой езды, принялась за обучение девушки, падения прекратились.
        Невольно девушки сблизились. Этому способствовала еще пара событий. Как-то вечером, набегавшись за день на тренировках, возвращалась к своей палатке. Уже почти войдя внутрь, Карина расслышала приглушенные всхлипывания. Прислушавшись, девушка пошла в обход палатки, направляясь к источнику звука. С тыльной стороны палатки оказалась Евангелина. Подвижная и энергичная днем, Ева позволила проявиться обуревающим ее чувствам только в одиночестве.
        Забыв о чувствах ревности, Карина кинулась к плачущей девушке. Нежно обняв ее за плечи, Карина начала гладить Еву по голове.
        - Не плачь, Евочка, все хорошо будет. - От растерянности Карина не могла подобрать нужных слов.
        Фразы слетали с ее губ бессмысленно.
        Ева подняла полные слез глаза.
        - Может, и будет, только его уже не вернешь. Жених у меня в столице оставался.
        Больше ничего выговорить Ева не смогла. Захлебнувшись рыданиями, она уткнулась в грудь Карине. Карина же стояла ни жива ни мертва, ей было ужасно стыдно за то, что она ревновала бедную девушку к отцу, не подозревая о горе, постигнувшем ее. Ничего не говоря, Карина лишь сильнее обняла Еву и долго так стояла, нежно гладя ее по голове.
        После этого случая отношения двух девушек перешли из настороженно-холодных в теплые и благожелательные.
        Второе событие, послужившее сближению девушек, стало достоянием всего племени. Случилось это к концу второй недели после возникновения колонии. К этому времени количество людей в лагере достигло порядка двух тысяч. Кроме местных в поселок попало огромное множество совершенно случайных людей. Среди беженцев, направленных в райцентр патрулями, которые Хан разослал ко всем близлежащим дорогам, затесались и несколько заключенных, сбежавших в общей неразберихе из колоний, находящихся на севере республики. Железный порядок, установленный Ханом на территории колонии, пришелся им явно не по душе, но покидать лагерь и вместе с ним относительную безопасность и устроенность они не спешили. Кое-как выполняя порученную им работу, бывшие заключенные держались обособленной группкой, выжидая момент, чтобы поменять свое положение. Как выяснилось, их целью стал Хан и возможность, устранив его, дорваться до власти. Добраться до археолога днем не представлялось возможным. Хан постоянно был на виду и зачастую окружен людьми. Зэки выжидали несколько дней, пока не подвернулся удобный случай.
        Все случилось ночью. Карина, измученная и совершенно разбитая попытками совладать с лошадью, безуспешно пыталась заснуть. Она долго ворочалась на жестком матраце, пытаясь найти удобное положение. Сквозь легкую дрему девушка услышала знакомую поступь. Из кузницы, как обычно припозднившись, возвращался отец. Внезапно Карина услышала шум еще нескольких ног. Приподняв полог палатки, Карина осторожно выглянула на улицу. В ярком лунном свете она отчетливо различила силуэт отца, вероятно, он тоже услышал шаги и остановился, ожидая нагонявших его. На небольшую площадку между палатками вышли несколько фигур. Людей было много, Карина даже сбилась, пытаясь пересчитать их.
        Выйдя из прохода между палатками, фигуры быстро окружили Хана.
        - Слышишь, начальник, поговорить надо. - Голос прозвучал нагло и скрипуче. Карина не смогла определить, кто именно говорил. Силуэты людей были одинаково неподвижны.
        - Я вас слушаю, - голос Хана не дрогнул, хотя Валентин уже понял, что должно последовать далее.
        - Да кто ты такой, ты хоть знаешь, с кем ты базаришь?! - Один из толпы выдвинулся вперед. Размахивая руками и продолжая сотрясать воздух бранью и угрозами, он вплотную приблизился к Хану.
        Валентин Юрьевич, казалось, оторопевший от наглого напора, стоял не шевелясь, но лишь до того времени, пока уголовник не подошел на расстояние удара. Не говоря ни слова, Хан резко выбросил руку вперед, целя в лицо подошедшему человеку. Хрустнули кости, и зарвавшийся бандит с глухим воем отлетел на добрые пару метров в сторону. Удар Хана послужил для остальных сигналом к атаке. Бандиты бросились вперед одновременно. Хан стоял как скала. Несмотря на град обрушившихся на него ударов, он продолжал наотмашь бить тяжелыми кулаками. Еще две фигуры отлетели в темноту. В этот момент в руке одного из нападающих тускло блеснула сталь ножа. Карина, до этого смотревшая на происходящее с ужасом и какой-то отстраненностью, моментально напряглась. Дальше она действовала хладнокровно и расчетливо. Быстро вытащив из ножен меч, она безмолвной тенью покинула палатку. Не производя ни единого шума, Карина в несколько шагов достигла места драки, оказавшись как раз-таки за спиной сжимавшего нож. Уголовник все никак не мог пустить свое оружие в дело, примеряясь и выжидая наиболее удобного момента. Карина ждать не стала.
Закричав во все горло, девушка кинулась на бандитов. Тот, что с ножом, успел только обернуться на внезапный крик, лезвие сабли полоснуло душегуба прямо по горлу. Карина же, продолжая кричать, раздавала удары саблей направо и налево. Волна нападавших, испуганная и пораженная эффектом неожиданности, дружно подалась в сторону. Но паника не успела повергнуть стаю в бегство. Бандиты успели разглядеть хрупкую девичью фигуру. Один из уголовников, ощерившись в зловещей улыбке, подался вперед, намереваясь перехватить руку Карины, сжимающую саблю. Из темноты за спиной Карины возникла еще одна хрупкая тень. Девушка вздрогнула, когда ночь прорезал еще один боевой клич. Сверкнувшая в свете сабля прочертила в воздухе широкую дугу, отсекла протянутую к Карине руку. Тут уж бандиты не выдержали; две разгневанные фурии, размахивающие саблями, заставили матерых уголовников обратиться в бегство. Только когда спина последнего из нападавших скрылась во мраке за палатками, Карина осмелилась посмотреть на неожиданного спасителя. Рядом с ней, тяжело переводя дыхание, стояла Ева.
        Отовсюду слышались крики разбуженных людей. Замелькали отблески факелов. Девушки, не сговариваясь, бросились к Хану. Валентин еле держался на ногах. С разбитого лица в пыль под ногами падали капли крови. Девушки осторожно подхватили Хана под руки с обеих сторон. В таком виде их и застали сбежавшиеся на шум жители лагеря. Вокруг потрепанной троицы в пыли валялись несколько окровавленных тел.
        К утру были пойманы почти все участники нападения на Хана. Сбежать удалось только двоим. Горячие головы хотели кинуться на поиски в степь, но Валентин Юрьевич остановил их. Не дал он линчевать и пойманных.
        Выйдя на площадь перед толпой кочевников и беженцев, он устало оглядел связанных бандитов.
        - Видимо, в нашем обществе пришло время устанавливать первые законы. - Толпа притихла, вслушиваясь. - С сегодняшнего дня за бунт в колонии мы будем изгонять провинившихся в степь. Если кому-то не нравится жить по правилам, установленным в нашем обществе, мы не будем держать их. Пусть пытаются выживать сами, как могут. - Было видно, что далеко не всех удовлетворило решение Хана, большинство жаждало крови бандитов, но вслух выражать свое мнение никто не стал.
        - Так же, - продолжал Хан, - с сегодняшнего дня я ввожу и смертную казнь. Впредь за насилие и убийство, а также за попытку этих действий будет одно наказание - смерть!
        Люди согласно склонили головы, возражений опять не последовало. Несмотря на синяки, лицо Хана не выглядело жалким. Две девушки, стоящие за спиной правителя с обнаженными саблями, придавали ему сходство с древними царями. Незаметно даже для самого себя Валентин Юрьевич начал приобретать величие истинного владыки судеб и народов, свойственное только выдающимся полководцам и царям забытых времен.
        Мародеры
        Прошло два месяца. Карину было не узнать, загоревшая дочерна девушка теперь с трудом походила на ту столичную штучку, которая приехала в степь. Вместо легкомысленных шорт и цветастых маечек девушка стала постоянно носить длинные кожаные штаны и глухую куртку - одежду воина. В нескольких стычках с мертвяками уже было выяснено, что плотная кожа зачастую могла защитить от зубов тварей.
        За два месяца Карина прекрасно научилась сидеть в седле. Ее мастерству наездницы завидовали даже местные степняки, знакомые с седлом почти с рождения. А таланту юной амазонки в стрельбе из лука поражалась вся деревня. Стрелы, пущенные даже во время безумного галопа на полном скаку, всегда поражали цель, будто притянутые ею.
        Карина стала командиром десятки воинов. Точнее, воительниц. Буквально все молодые девушки поселка мечтали попасть под начало Амазонки. На этой почве были даже нешуточные ссоры. Карина решила проблему, сама выбрав себе бойцов. Все в ее отряде были отличными лучницами и прекрасно владели мечом.
        Военнообязанными в колонии были почти три четверти населения. Кроме детей, стариков и инвалидов, каждый худо-бедно мог владеть копьем и мечом. На повальном обучении настоял Хан.
        Также Валентин Юрьевич настоял и на создании в деревне школы. Для этих целей в центре поселка был возведен огромный шатер, пока еще пустующий, но готовый с первого дня осени принять юных учеников. Сохранение знаний было для Хана первостепенной задачей после выживания людей.
        Насчет способов выживания Хан не был оригинален. Основной целью нескольких тысяч воинов была охрана деревни и добыча припасов.
        В самой деревне тоже не сидели без дела. Вместо старой кузницы была отстроена большая новая. Работа в ней шла в три смены. Звуки ударов тяжелых кузнечных молотов не смолкали круглые сутки. Колония запасалась оружием. Теперь почти каждый воин имел свой собственный меч и копье в отличие от первых дней существования колонии, когда патрульной смене приходилось отдавать свое оружие сменщикам.
        Хан, поначалу пропадавший в кузнице целыми днями, сумел подготовить себе достойную смену мастеровых. Убедившись, что работа налажена, он принялся за новое дело. Теперь он вместе с несколькими помощниками возился, создавая баллисты. Огнестрельного оружия в колонии катастрофически не хватало. Весь арсенал насчитывал не более сотни стволов разномастного вооружения. Десяток автоматов, несколько пистолетов и ворох охотничьих ружей. Ситуация с боеприпасами вообще была плачевная.
        Весь арсенал хранился на складе у Семеныча, припасенный на самый крайний случай. К слову сказать, единственный человек, на котором перемены практически не сказались, был именно Михаил Семенович. Он, как и до эпидемии, занимался тем, что заведовал складом. Глядя на него, верилось, что в мире есть незыблемые вещи.
        Но вернемся к Карине. Девушка готовилась к ночному патрулю. Отец, поначалу с недовольством относившийся к участию девушки в военных операциях, со временем махнул на это рукой. У Карины же кроме удовольствия, получаемого от лихой скачки по бескрайней степи и азарта боя, была еще одна причина, по которой она старалась чаще покидать колонию.
        Сближение Евы с ее отцом, которого Карина так боялась и не хотела вначале, все-таки произошло. Злиться на Еву после ночной стычки с бандитами Карина не могла. Но боль утраты, испытываемая по отношению к погибшей матери, была еще сильна и не давала спокойно смотреть на происходящее. Отец же, по уши погрузившись в общественную жизнь и руководство колонией, уделял дочери мало внимания, хоть и не переставал ее нежно любить.
        Карина быстрым движением выхватила легкую саблю из ножен. Придирчиво осмотрев лезвие на предмет ржавчины, она удовлетворенно улыбнулась. Металл сабли был отполирован до зеркального блеска. Убрав саблю, Карина натянула на голову остроконечный кожаный шлем с длинными защитными пологами, опускающимися почти до плеч, и вышла из палатки. Легкой пружинистой походкой девушка направилась к конюшне. Около коновязи ее уже ждали верные боевые подруги. Семь степнячек и две беженки из южной провинции. Кроме них там были еще две десятки, полностью состоявшие из парней. При появлении Карины парни перестали зубоскалить, а с лиц девушек моментально слетело выражение кокетства. Карину уважали не только как дочь Хана, но и как умелого и сильного воина. Навстречу девушке вышли два десятника, Мерген и Санал, оба они были из местных. Строгой иерархии в сборном патруле обычно не было, если этого не требовала особая необходимость. И поскольку зачастую отряду во время несения службы приходилось разделяться на части, каждый командир отвечал только за свою десятку. Но когда в патруль уходила Карина, руководство над сводным
отрядом по молчаливому соглашению всегда было доверено ей.
        Карина поздоровалась с подошедшими десятниками. Девушка знала, что оба втайне неравнодушны к ней. На людях она иногда оказывала знаки внимания то одному, то другому, но на самом деле молодые степняки не волновали ее. Карина просто не хотела их обижать. Робкие попытки ухаживания и чувство благоговения перед ее статусом в колонии больше забавляли, чем интересовали девушку.
        Карина легко вскочила в седло. Оба десятника невольно залюбовались, как она это сделала. Парни с трудом оторвали глаза от ладной девичьей фигуры и поспешили к своим лошадям. Отряд тронулся в дорогу. На других концах деревни точно так же отправились на ночное патрулирование еще три группы.
        Целью отрядов было прочесывание степи вокруг поселка, а также проверки состояния дел на дальних пастбищах, где практически в полной изоляции постоянно дежурили пастухи. Выехав из деревни, пропитанной дымом костров и запахом скотины, Карина с наслаждением вдохнула чистый степной воздух. Девушка быстро полюбила бескрайнее море травы и с несвойственной для коренного городского жителя легкостью ориентировалась на просторах ровной, как бильярдный стол, степи.
        Знойный воздух душного летнего вечера обжигал лица всадников. Кони фыркали, отмахиваясь от вездесущей мошкары. Отъехав неспешной рысью от поселка на пару километров, отряд перешел на медленный шаг. Особенно спешить было некуда. Вдали в сторону деревни проскакал другой отряд. С патрулирования возвращалась дневная смена. Карина сняла притороченный к седлу охотничий рог и протрубила приветствие. В ответ послышался такой же звук. Отряды разминулись. Девушка не взяла курс на сближение, не хотела задерживать измученных жарой бойцов. Если бы были важные вести, их бы предупредили и так.
        К вечеру отряд разделился на десятки, предстояло проверить три пастушьих стойбища. Встречу назначили на четыре утра. Бравые десятники щегольски отсалютовали на прощание Карине и быстро скрылись в тучах поднявшейся пыли, уводя за собой свои отряды. Карина же, наоборот, никуда не спешила. Махнув своим спутницам, Амазонка объявила привал. Путь им на этот раз предстоял не сильно дальний, и было время на часовой отдых. Санал с Мергеном, желая облегчить службу Карине и девушкам, отправились к дальним стойбищам, оставив десятке амазонок ближайшее.
        Карина с удовольствием разлеглась на расстеленном прямо на траве плаще. Запасливые подруги принялись доставать припасы. Еда в патруле была немудреная. Сухие лепешки и куски сушеного мяса. На сей раз кто-то из девушек взял с собой заботливо выпеченных дома пирожков с творогом. Смеясь и перешучиваясь, девушки принялись за трапезу. Карина задумчиво взяла предложенный пирожок. На душе у Амазонки почему-то скреблись кошки. Некстати вспомнился старый черно-белый фильм про войну, где такая же веселая группа девушек погибла в тайге, пытаясь задержать отряд врага. Карина не помнила название фильма, поскольку смотрела его в раннем детстве, но ощущение беды, пропитавшее старую кинокартину, с пугающей отчетливостью навалилось на нее.
        Кое-как впихнув в себя остатки пирожка, Амазонка скомандовала сбор. Девушки удивленно переглянулись, ведь еще не прошло и получаса с начала привала, но спорить не стали. Собравшись за три минуты, отряд снова двинулся в путь. Постепенно тревожное настроение Карины передалось и остальным девушкам. Стихли разговоры и смех. Тревожную тишину нарушал только топот копыт.
        Вечерело. Солнце быстро скатывалось за горизонт. Тьма, как обычно бывает в степи, наступила почти мгновенно. На счастье девушек, в небе не было ни облачка, и медленно начала свой восход полная луна. Девушки не стали зажигать факелы, предусмотрительно заготовленные и притороченные к седельным сумкам. Карина приказала снизить темп. Снова перешли на неспешный шаг. Скакать в степи ночью, рискуя попасть в прикрытую травой канаву, или тем, что нога лошади может проваливаться в сусликовую нору, было бы полным сумасшествием. Ехали несколько часов подряд. Приближалась полночь, и по расчетам Карины, стойбище должно было быть уже недалеко. Чувство тревоги не покидало девушку. Когда далеко впереди показалось яркое пламя костра, это чувство переросло в уверенность.
        Ночи были теплые, и пастухи старались не разводить костров, дабы не привлекать к себе ненужное внимание мертвяков и других непрошеных гостей. Яркое зарево явно свидетельствовало, что в стойбище что-то не так.
        Карина жестом приказала спешиться. Стреножив лошадей, девушки развернулись цепью и начали продвигаться к костру, широко расходясь по флангам. Шли на полусогнутых ногах, стараясь не шуметь. Карина, шедшая по центру, добралась до границы света первая. Бойцов своей десятки она не видела и решила несколько минут осмотреться, давая девушкам время занять позиции.
        Картина, представшая ее глазам, была следующей. Человек восемь европейской внешности вальяжно расселись вокруг костра, на котором жарились огромные куски мяса. Чуть поодаль стояла пара потрепанных «уазиков». Поискав глазами пастухов, Карина обнаружила троих из них связанными недалеко от машин. Еще двоих не было видно.
        Карина лихорадочно думала, как поступить. Случаи прихода непрошеных гостей были не редкостью. И далеко не всегда племя вступало с ними в драку. Нередки были случаи, когда бродяги примыкали к колонии или, принося свои извинения за вторжение, покидали земли племени. Одного теленка колония бы запросто простила. Люди были более ценны для колонии. Продолжая размышлять, Карина лихорадочно шарила глазами вокруг костра, пытаясь найти двоих пастухов. Одновременно она вслушивалась в голоса чужаков.
        - Ты глянь, как эти узкоглазые тут хорошо устроились. Весь мир летит под откос, а они тут коров как пасли, так и пасут. - Язык говорившего немного заплетался, видимо он был не совсем трезв.
        - Может, в этом и есть настоящее счастье. - Отвечавший был стар. Его речь была более внятной и какой-то задумчивой.
        - Настоящее счастье в том, что мы их нашли. - Пьяный противно засмеялся. - Теперь мы тут пастухи, а они стадо.
        Карина почувствовала за спиной движение. Бесшумно вытащив из-за голенища нож, она резко обернулась. Увидев, кто к ней крадется, девушка спрятала нож. Одна из бойцов десятки, бывшая беженка с юга по имени Светлана, неслышным кошачьим шагом скользнула к Карине. Амазонка даже удивилась, как она смогла почувствовать приближение девушки, настолько тихо та передвигалась.
        Не говоря ни слова, подошедшая девушка вытянула руку, показывая открытую ладонь Карине. Ладонь была перепачкана чем-то темным. Амазонка печально вздохнула, запах крови она почувствовала даже на расстоянии. Светлана сжала руку в кулак, потом разогнула два пальца. Карина, тяжело вздохнув, печально кивнула. Без слов было понятно, что девушка, подбираясь к стойбищу, обнаружила труппы двух пастухов, которых тщетно пыталась разглядеть Карина.
        Решение относительно судьбы бродяг было принято в ту же секунду, как только Карина узнала о гибели пастухов. Закон, установленный Ханом, соблюдался неукоснительно. Смерть за смерть. Племя мстило за своих мертвых.
        Амазонка отработанным движением вытащила из-за спины лук. Потом одну за другой она вытащила пять стрел. Три из них она воткнула в землю подле себя, одну взяла в зубы. Пятая стрела плавно легла на тугую тетиву. Светлана, присев на одно колено, повторила приготовления командира. Жестом указав на двоих мародеров, сидящих слева от костра, Карина натянула тетиву и прицелилась. Первой мишенью для себя она выбрала пьяного горлопана. Ничего не предполагающий бандит продолжал болтать о свалившейся на их голову удаче. Раскаяния по поводу убийства ни в чем не повинных людей в его голосе не было.
        Мародер поднялся на ноги, размахивая руками и смеясь. Он стоял на противоположной стороне от костра, лицом к девушкам. Карина до мельчайшей подробности сумела рассмотреть его небритое и слегка помятое лицо. Такую цель девушка упускать не захотела. Разжав пальцы, она пустила смертоносное жало стрелы в полет. Рассекая воздух, стрела со свистом преодолела расстояние до жертвы. На месте, где только что сиял пьяным блеском левый глаз мародера, задрожало оперение из совиных перьев. Наконечник стрелы торчал с куском кожи головы с противоположной стороны, пробив череп бандита насквозь. Тело мародера еще только начало клониться в сторону костра, как Карина уже выпустила следующую стрелу. Сидящий спиной к ней человек завалился на бок. Как и первая, следующая стрела, выпущенная меткой лучницей, тоже попала в голову. С боков от Карины послышался свист рассекаемого воздуха. Остальные лучницы тоже не дремали. Третья стрела Амазонки так и осталась на тетиве. Стрелять было больше не в кого. Все мародеры были мертвы.
        Выпрямившись в полный рост, Карина поспешила к связанным пастухам. В отблесках света всполохов костра девушка разглядела, что лица несчастных были покрыты синяками и ссадинами. Быстрыми движениями она резала путы, стягивающие руки и ноги пастухов. Парни, постанывая, поднимались, разминая затекшие конечности. За спиной у Карины остальные верные бойцы десятки завершали расправу над мародерами. Для безопасности и полной уверенности, что трупы не оживут, девушки отрубали покойникам головы.
        Как только пастухи немного пришли в себя, Карина приказала им перегонять стадо. Парни безропотно подчинились. Защелкали кнуты, и сонная скотина начала подниматься на ноги. Девушки спешно засовывали трупы убитых бандитов в их же машины. Дождавшись, когда пастухи отогнали стадо на приличное расстояние, Карина чиркнула зажигалкой. Просмоленный факел разгорелся, радостно потрескивая и стреляя искрами. Светлана поднесла второй факел. Подойдя к машине, Карина бросила факел внутрь. Пламя быстро поползло по обивке сидений. Как только Светлана подожгла вторую машину, Карина скомандовала отход. Девушки поспешили назад к лошадям. Земля около стойбища была вытоптана сотнями копыт коров, и опасности возникновения степного пожара не было.
        Вскочив в седло, Карина повела отряд в сторону поселка. За их спинами ярко пылали машины, озаряя всполохами огня окружающую степь. Когда десятка проскакала около полукилометра, тишину летней ночи разорвали два взрыва бензобаков, практически слившись в один.
        Упыри
        Дни пролетали незаметно. Лето подходило к концу. Жизнь в поселке стала размеренной и, даже можно сказать, спокойной. Каждый житель нашел в новом обществе свое место и приноровился к неспешно текущему быту лагеря.
        Для Карины время разделилось как бы на две части. Одно то, что она проводила в поселке - скучное и бесполезное. Изнуряющее своей бессмысленностью и пустотой. И второе - любимое, а именно, те ночи и дни, которые Карина проводила в степи, носясь по бескрайним просторам на своем скакуне в окружении верных боевых подруг.
        В данный момент ее десятка отдыхала после долгой разведки. Девушки уезжали на целую неделю, и теперь им предстоял длительный отдых. На второй день безделья Карина отчаянно затосковала. Затосковала до такой степени, что решилась напроситься в какой-нибудь патруль, лишь бы не сидеть в поселке. По счастливой случайности, на смену должен был заступить один из ее воздыхателей, а именно Санал. Парень как ни старался, все же не смог скрыть радости от внезапного предложения Карины поехать на дежурство с его десяткой.
        Сборы были недолгими. Вновь перед взглядом Карины предстала бескрайняя степь. Девушка ехала вместе с десятником впереди отряда. Наслаждаясь ощущением всепоглощающей свободы, девушка вполуха слушала своего спутника. Санал же, до сих пор не верящий в свалившуюся на него удачу и воспринимая присутствие Карины как доказательство ее благосклонности, разливался соловьем. Молодой парень, проведший большую половину жизни в забытом богом поселке, обычно в присутствии столичной девушки с трудом подбирал слова. Сейчас же, окрыленный чувствами, Санал просто блистал красноречием. Жаль, что Карину он по-прежнему не интересовал. На его неиссякаемый поток шуток и острот Карина лишь рассеянно кивала.
        Незаметно подкрался вечер. Санал, хмуро взглянув на клонящееся к горизонту солнце, приказал отряду перейти на рысь. Дорога предстояла неблизкая, увлекшись очарованием девушки, десятник потерял счет времени и сильно выбился из графика.
        Теперь отряду пришлось ускориться. Карина этому была только рада. Бьющий в лицо теплый ветер и ощущение скачки приятно будоражили молодую кровь. Еще одним плюсом быстрой езды было то, что Санал теперь не мог своей болтовней мешать Карине наслаждаться путешествием.
        Путь отряда лежал к двум отдаленным стойбищам пастухов. К первому они подъехали уже в плотных сумерках.
        Пастухи радушно встречали патруль. На почти незаметном костерке, умело замаскированном натянутыми коровьими шкурами, кипел с ароматной похлебкой котелок внушительных размеров. Истосковавшись в одиночестве, пастухи были рады гостям.
        Всадники, спешившись, быстро расселись около огня. Один из пастухов сноровисто наполнял глиняные миски. Карина, втянув носом запах похлебки, невольно сморщилась. Вареную баранину она полюбить так и не смогла. Как ни пыталась девушка себя перебороть, результат был один и тот же. Еле заметный характерный запах, который основная масса людей практически не замечала, для Карины был просто невыносим.
        Санал, по совместным походам знавший неприязнь Карины к баранине, жестом подозвал к себе пастуха, который уже хотел предложить дымящуюся тарелку девушке. Прошептав ему несколько слов на ухо и получив утвердительный ответ, Санал довольно осклабился.
        Пастух, метнувшись в сторону седельных сумок, сваленных на траву поодаль от костра, вернулся оттуда, неся в руках сверток, обмотанный пожелтевшими газетами. Направившись прямо к Карине, он протянул девушке свою ношу. Амазонка, поблагодарив пастуха, принялась разворачивать газету. Увидев, что находится внутри, девушка ахнула от неожиданности. В руках у нее, сочась жиром, пропитавшим газету практически насквозь, оказалась пара копченых рыбин. Откуда этот деликатес взялся посреди безводной степи, Карине оставалось только гадать. Санал, внимательно следивший за реакцией девушки, буквально расцвел при виде ее восторга. Рыбы Карина не видела уже месяца четыре, с момента их с отцом отъезда из столицы. Остальные бойцы, не привыкшие к рыбной диете, смотрели на сверток совершенно равнодушно. Не теряя времени, Карина вытащила из поясных ножен длинный кинжал с узким лезвием и принялась нарезать рыбу. Измазав лицо и руки жиром и уплетая за обе щеки неожиданный подарок, девушка стала похожа на кошку, дорвавшуюся до банки с рыбными консервами. Еще немного, и казалось, что амазонка звонко замурчит от        Покончив с трапезой, отряд стал собираться в дорогу. Времени на отдых не было, впереди предстоял долгий путь. Следующее стойбище было самым дальним от поселка.
        Звезды ярко светили на безоблачном небе. Молодой месяц так низко висел над горизонтом, что временами казалось, что он зацепился за краешек степи. Но прошла еще пара часов, и золотистый серп переместился высоко в небо. Дорога была легка. Привыкшим к долгим переходам всадникам ночной переход не был в тягость. Пришедшая вместе с ночью прохлада бодрила и отгоняла сон. К месту добрались далеко за полночь. Подъехав к водопою, около которого и располагалась стоянка пастухов, отряд спешился. Из-под камня, возвышающегося на небольшом холме, бил слабый ручеек. Уставшие от долгой скачки бойцы, не сговариваясь, поспешили к источнику живительной влаги. Карину уважительно пропустили вперед.
        Нагнувшись, девушка набрала полную пригоршню студеной воды и уже собиралась плеснуть ее себе в лицо. Карина даже невольно сжалась, предвкушая брызги холодной воды на коже, как вдруг за спиной послышался сдавленный вскрик. Разжав руки и расплескав драгоценную жидкость, Карина схватилась за рукоятку меча. Отхлынув от ручья, бойцы сдвинулись плотным кольцом над темным бесформенным предметом, валяющимся около воды немного в стороне. Боец, первым обнаруживший находку, осторожно склонился, всматриваясь в темноту.
        Закончив осмотр, он выпрямился, подняв обе руки к голове, парень сжал ладони в кулак, оставив выставленными только указательные пальцы. При свете дня и других обстоятельствах его жест наверняка бы вызвал бурное веселье.
        Отряд не проронил ни звука. Парень еле слышно, практически одними губами произнес:
        - Корова.
        Санал резко вскинул ладонь на уровне груди - знак «внимание». Патрульные замерли, вслушиваясь в ночные звуки. Вокруг царила полная тишина. Рассредоточившись, отряд принялся прочесывать стойбище. То тут, то там воинам попадались туши убитых животных. Вскоре были обнаружены и тела трех пастухов. Все они были буквально разодраны на части. Складывалось впечатление, будто стойбище навестила стая волков.
        Склонившись над телом одного из убитых пастухов, Карина достала из кармана куртки маленький фонарик. Тусклый свет давно требующего замены батареек прибора осветил мертвеца. Девушка внимательно разглядывала раны. Рядом с ней склонился и десятник. Сомнений быть не могло, волки были ни при чем. На плече убитого пастуха явно виднелся след от укуса человеческих челюстей.
        - Лучше это были бы волки, - сквозь зубы процедил Санал.
        - И не говори, - согласилась девушка. Вид изуродованного тела не вызвал на лице Карины никаких эмоций.
        Санал жестом показал оставшимся бойцам приблизиться. Люди тесной кучкой обступили десятника.
        - Похоже, здесь побывали мертвяки. Всем быть начеку. Не исключено, что твари где-то поблизости.
        Пока Санал говорил, Карина быстрым взглядом пробежалась по лицам бойцов. В какой-то момент что-то насторожило ее. Девушке показалось, что кого-то из десятки не хватает. Быстро пересчитав стоящих вокруг Санала воинов, Карина тихо выругалась. Продолжавший инструктаж десятник запнулся и обернулся к амазонке.
        - Одного человека не хватает. Это может означать только одно. Твари вокруг нас. - Девушка говорила спокойным голосом. Шептаться больше не было смысла.
        Как бы в подтверждение ее слов у ручья тревожно заржали кони. Тут же послышался дикий вой, от которого застывала кровь в жилах, и ржание обезумевших от страха животных. Воины, опережая друг друга, кинулись к лошадям. Картина, увиденная ими в неярком лунном свете, была ужасна. Несколько мертвяков терзали стреноженных коней. Животные, лишенные возможности убежать, были обречены. Твари, числом около полудесятка, нападали на очередного коня одновременно. Двигаясь с несвойственной для зомби скоростью, они в считаные секунды свалили здоровенного скакуна и перегрызли ему горло. Один из мертвяков, обхватив обеими руками голову еще живой лошади, резко рванул ее вбок. Послышался хруст ломаемых костей. Бедное животное сразу же перестало биться. Твари, потеряв интерес к убитому скакуну, тут же переключились на новую жертву. Большая часть лошадей валялась на земле бесформенными кучами. Издав боевой клич, Санал бросился к тварям, на ходу выхватывая из ножен меч. Десятка устремилась вслед за своим командиром.
        Споткнувшись о незаметную в ночной темноте кочку, Карина на секунду замешкалась. Это промедление и спасло ей жизнь. Подоспевшие на выручку лошадям первые трое из воинов, и в их числе Санал, были убиты в мгновение ока. Тварь, на которую был нацелен клинок десятника, невообразимым образом увернулась от смертоносной стали и тут же сделала выпад вперед. Схватив руку бойца, мертвяк рванул ее на себя. Потерявший равновесие, Санал пулей пролетел мимо твари и сразу же попал в лапы двух других мертвяков. Хрустнули кости, и парень с застывшим на лице выражением удивления и какой-то детской обиды осел на землю. Смерть десятника была мгновенной. Почти та же участь постигла еще двоих бойцов. Ловко увернувшиеся от сабель твари переломали позвоночники обоим.
        Оставшиеся воины, сбившись в плотную кучку и ощетинившись копьями, начали медленно отступать. Всем стало ясно, что бой не будет обычной легкой забавой, когда можно без труда истыкать копьями и изрубить мечами неповоротливых уродцев. Перед людьми оказался равный, а возможно, и превосходящий их в силе и скорости противник. Зомби, как будто понимая свое превосходство, неспешно надвигались на людей, ощерив морды в зловещем оскале. Могло показаться, что они ухмыляются, предчувствуя скорую победу.
        Карина, оказавшись за спинами воинов, быстро оценила сложившуюся ситуацию. Воткнув меч в землю, девушка отточенным движением вытащила из-за спины лук. Стрела, преодолев пару десятков метров, с чавкающим звуком погрузилась в голову одной из тварей. Оставшиеся четыре мертвяка одновременно повернулись к сраженной твари. Это замешательство дало Карине время для еще одного выстрела. Вторая тварь рухнула на землю. Теперь зомби не медлили. В невообразимом прыжке в воздух взлетели три стремительные тени. Твари обрушились на копейщиков. Два мертвяка сумели перелететь поднятые копья и приземлились прямо на бойцов, сбивая людей с ног. Третий зомби прыгнул не столь удачно и был нанизан на острие длинного копья. Пронзенный насквозь в области грудной клетки мертвяк тем не менее не остановился. Ухватив обеими руками древко копья, зомби начал пропихивать его через себя, стремясь дотянуться до замершего от ужаса воина. Карина лихорадочно пыталась прицелиться в образовавшуюся на земле кучу малу. Тела воинов и мертвяков сплелись в единое целое. Из общей свалки вылетело тело одного из бойцов. Выброшенный в сторону,
он упал подобно сломанной тряпичной кукле. Руки его были неестественно вывернуты.
        Карина, оставив попытки выцелить тварей из толпы, выпустила стрелу в насаженного на копье зомби. И очень своевременно, от воина, держащего древко, тварь отделяли какие-нибудь сантиметры. Мертвяк обмяк, а боец так и остался стоять, сжимая копье. Видимо, у него был шок.
        В это время рослый воин, отскочив от общей свалки, умудрился раскроить голову одной из тварей. В ту же секунду последний из зомби отбросил от себя еще одно тело. Бросив быстрый взгляд на Карину, мертвяк развернулся и, петляя, как заяц, резвыми скачками кинулся прочь. Стрела, пущенная девушкой, просвистела далеко в стороне от изворотливой твари. Через пару мгновений зомби скрылся в зарослях высокой травы, не дав амазонке повторить попытку подстрелить себя. Опустив лук, Карина повернулась к оставшимся в живых воинам. Взгляд выхватил рваную рану на руке рослого. Воин медленно поднял руку к глазам и осмотрел рану. Рваные края явно носили след челюстей твари. Отбросив меч в сторону, боец устало опустился на колени. Глаза его были прикованы к лицу Карины. Вытащив из земли саблю, Карина поплелась к обреченному. Смотреть парню в глаза она не решалась до самого последнего момента. Убивать своих девушке еще не приходилось. На глаза навернулись слезы. Подойдя вплотную, девушка все же заставила себя посмотреть в глаза воина. Парень смотрел на нее глазами, полными мольбы. Не в силах растягивать чудовищный
момент, Карина резко, без замаха рубанула саблей по шее несчастного. Голова кубарем покатилась по траве. Очистив клинок, амазонка направилась к последнему оставшемуся из десятки. Быстрый осмотр показал, что тот не пострадал. О его психологическом состоянии подобного сказать было нельзя. Девушке с трудом удалось освободить древко копья из побелевших пальцев бойца. Паренек был совсем молод, и видимо, его психика не смогла справиться с ужасом. Разум дал трещину. Карине ничего не оставалось, как взять парня за руку и отвести в сторону от места побоища. Взгляд у него при этом был совершенно невидящий.
        Оставив парня в стороне, Карина заставила себя вернуться к месту схватки. С отвращением и в то же время с чувством глубокой тоски девушка одному за другим отрубила головы погибшим сослуживцам. Покончив с этим ужасным занятием, девушка без сил уселась прямо на землю и заплакала. Сколько она так просидела, девушка впоследствии не вспомнила.
        В чувство ее привел первый луч восходящего солнца. Карина встряхнула головой, отгоняя завладевшее ею оцепенение. Быстро поднявшись, девушка огляделась вокруг, пытаясь высмотреть хотя бы одну лошадь. Тщетно, все до одного скакуны лежали мертвыми. Карина зашагала к тому месту, где оставила молодого воина. Парень сидел на земле, не меняя позы. Изо рта у него стекала струйка слюны. Карина подняла несчастного на ноги. Взяв его за руку, словно маленького ребенка, девушка направилась в сторону поселка. Парень послушно пошел вслед за амазонкой. Но стоило девушке отпустить руку молодого воина, как тот замер на месте. Вздохнув, Карина снова повела, на сей раз для удобства взяв умалишенного под руку. При свете утреннего солнца можно было разглядеть, что пастбище было усеяно тушами мертвых коров. Пять тварей умудрились уничтожить более сотни голов скотины.
        Но взгляд Карины был направлен в другую сторону. Там в нескольких десятках километров ее ждал спасительный поселок. Девушке стало вдруг очень тоскливо. Карина с удивлением для себя отметила, что мысли о времяпрепровождении внутри хорошо охраняемого анклава теперь не вызывали в ней раздражения, а, наоборот, согревали душу.
        К двум часам путники одолели километров пятнадцать. Идти было тяжело, Карине постоянно приходилось подталкивать своего невольного спутника. Солнце, хоть и не такое злое, как в середине лета, все же изрядно припекало. Устав от монотонной ходьбы, девушка решилась на привал.
        Еды у амазонки с собой не было. Рассчитывая вернуться в поселок к обеду, девушка не озаботилась запасами. Вода во фляжке тоже кончилась. Покидая стойбище, Карина, занятая невеселыми думами, забыла о воде напрочь. Тяжело вздохнув и вылив остатки влаги в растрескавшиеся губы бедняги, Карина выбросила бесполезную флягу. Любая ноша при долгом пешем переходе была в тягость.
        Карина с трудом поднялась на затекшие ноги. Просидев полчаса на теплой земле, девушка не почувствовала себя отдохнувшей. Тем не менее нужно было продолжать движение. Подняв паренька, который по-прежнему был подобен огородному овощу, амазонка, повинуясь какому-то внутреннему позыву, резко повернула голову назад и замерла, пораженная увиденным. Метрах в ста за ними в полный рост шла неспешной дергающейся походкой давешняя сбежавшая тварь. Карина потянулась за луком.
        Заметив жест девушки, мертвяк скрылся из виду, сноровисто нырнув в высокую траву. Карина оторопела. Такой сообразительности от бездушной твари она не ожидала.
        Теперь продвижение замедлилось еще больше. Амазонке постоянно приходилось оглядываться назад. Тварь, кравшаяся в кильватере, регулярно мелькала и исчезала в траве. Разозлившись, Карина все же достала лук и выпустила наугад несколько стрел, целясь в то место, где последний раз мелькала сгорбленная фигура зомби. Справившись с приступом внезапной ярости, девушка заставила себя прекратить бессмысленное занятие. Как оказалось, в этом она была полностью права. Бросив взгляд за спину через несколько минут, Карина убедилась, что тварь по-прежнему преследует их.
        Так продолжалось до самого вечера. Карина тянула за собой безвольное тело парня, а тварь продолжала идти за ними по пятам.
        По мере того, как солнце начинало клониться к закату, Карина стала замечать, что мертвяк сократил дистанцию, разделяющую их. Мозг ее лихорадочно заработал, девушка вдруг с пугающей ясностью осознала, что стоит наступить темноте, и тварь нападет на них, не опасаясь быть подстреленной издалека. По спине пополз предательский холодок.
        Собрав остаток сил, Карина попыталась ускорить шаг.
        Солнце неумолимо клонилось к западу. Вот уже край багряного диска спрятался за линию горизонта. Карина остановилась. Бежать дальше не имело смысла. Сняв со спины колчан, амазонка аккуратно положила его на землю. Взяв в одну руку саблю, а в другую кинжал, Карина выпрямилась, приготовившись к драке. Тварь, уже больше не таясь, стояла в пятидесяти метрах от нее. Попыток приблизиться мертвяк не делал, дожидаясь захода солнца. Минуты тянулись невыносимо медленно. Какое-то время амазонке казалось, что время замерло и солнце оказалось намертво приколочено к небу в одном месте.
        Сердце Карины стучало в висках с грохотом парового молота.
        Сквозь эти удары амазонка даже сразу не поняла, что в степи она перестала быть одинока. За спиной, сначала чуть слышный, а потом все нарастая, послышался топот сотен лошадиных копыт. Земля завибрировала, содрогаясь от стремительной скачки несметного количества всадников.
        Карина, не веря во внезапно пришедшее спасение, оглянулась назад. Тварь восприняла секундное замешательство как сигнал к действию. Зомби стремительно бросился вперед. Уловив боковым зрением движение, Карина быстро повернулась обратно. Мертвяк за пару секунд преодолел большую часть разделяющего их расстояния. Мощно оттолкнувшись от земли, тварь взлетела в воздух. Нацелив хищно растопыренные пальцы, она летела прямо на девушку, замершую с поднятой вверх саблей.
        Ужас, подобный тому, что лишил разума молодого воина, липкими щупальцами сковывал движения девушки. Внезапно над головой Карины в сторону твари промелькнула узкая тень. В грудь твари воткнулось тяжелое копье, остановившее безумный полет монстра. Упырь, рухнув на землю, тут же вскочил на ноги и сделал новую попытку добраться до девушки. Мимо просвистели еще несколько копий, пригвоздив тварь к земле и сделав ее похожей на подушечку для иголок. Скованная и лишенная возможности двигаться тварь все еще была жива.
        Паралич отпустил Карину. С криком, полным ненависти и злости, амазонка кинулась к упырю. Ударом, в который Карина вложила все свои силы и эмоции, амазонка разрубила трепыхающегося монстра сверху донизу на две почти равные половинки. Взвизгнув, упырь затих.
        Сабля выпала из внезапно ослабевших рук девушки. Усталость, накопившаяся за день, внезапно с полной силой навалилась на нее. Теряя сознание, девушка начала заваливаться навзничь. Затухающий разум ожидал удара от падения. Но внезапно девушку подхватили заботливые руки. Последним, что увидела Карина, прежде чем провалиться в беспамятство, было заботливое лицо отца.
        Переселение
        Карина пришла в себя только к концу следующего дня. Первое, что она увидела, было склоненное над ней лицо отца. Хан, забросив все дела, просидел около кровати дочери безотрывно почти сутки. Только убедившись, что дочь очнулась и ее состояние не вызывает опасений, Валентин Юрьевич смог вздохнуть спокойно.
        Самое страшное, чего боялся Хан, что Карина превратится в такое же безмолвное и безвольное существо, как и молодой воин, спасенный вместе с ней.
        Девушка быстро пошла на поправку. Ее временное недомогание явилось последствием колоссального перенапряжения физических и моральных сил. Психика Карины не пострадала.
        Пока девушка лежала в постели, за ней постоянно ухаживала Ева, взяв на себя роль сестры милосердия. Через два дня Карина поднялась на ноги. За то незначительное время, которое она болела, жизнь в поселке незаметно изменилась. Выйдя из шатра, Карина с удивлением отметила, что по всему поселку ведутся торопливые сборы. Почти все шатры и палатки были собраны. Люди грузили имущество в неизвестно откуда взявшиеся большие повозки. Все свидетельствовало о том, что готовится глобальное переселение.
        Пока Карина с недоумением наблюдала за кипящей работой, к ней незаметно подошел Мерген. Десятник был мрачен, всем было известно, что, несмотря на соперничество за внимание Карины, Санал был его лучшим другом.
        - Что происходит? - обратилась девушка к десятнику.
        - Готовимся к кочевью. Так решил твой отец.
        Карина удивленно вздернула брови.
        - Ты слишком много времени проводишь за пределами поселка, - как бы отвечая на не прозвучавший вопрос, продолжал Мерген. - Хан сказал, что выжить в степи будет очень тяжело. Придется ехать на юг.
        - А что на юге?
        - Там раньше был небольшой город. Хан уверен, что сил племени хватит для того, чтобы выбить оттуда мертвяков.
        Карина невесело покачала головой:
        - Если нам попадутся твари, подобные тем, с которыми мы столкнулись в последний раз, я сильно в этом сомневаюсь.
        - Да, - согласился с ней Мерген. Он, как и все в поселке, уже знал, с каким ужасом пришлось столкнуться девушке. Рассказ Карины, который она поведала, лежа на медицинской койке, облетел племя со скоростью степного пожара.
        - Я разговаривал с твоим отцом, он, как и большинство старейшин, надеется на то, что это нетипичные зомби. В любом случае лучше рискнуть, чем пытаться пережить зиму в степи. Поверь мне, я знаю, что это такое. Если у людей не будет теплых стен, то до весны вряд ли доживет и половина населения. Раньше нам привозили уголь и дрова из города. Теперь же сама видишь, что достаточным количеством топлива нам не запастись.
        Карина молча кивала, соглашаясь с доводами десятника.
        Мерген же продолжал:
        - В городе мы сможем разбирать незанятые дома и топить ими. Возможно, мы сможем найти постройки для скота. Все в поселке верят в мудрость Хана.
        Карина улыбнулась неуклюжей лести.
        Неожиданно из-за ближайшего дома показался тот самый спасенный Кариной паренек. Подбежав к девушке, он неожиданно опустился перед Кариной на одно колено и низко склонил голову. Мерген презрительно скривился.
        - Тамир присягает тебе в верности. - Голос десятника сочился желчью. - Только кому нужна преданность труса.
        Мерген косвенно винил несчастного паренька в смерти друга.
        Тамир, услышав презрительные слова, поднял лицо вверх и энергично замотал головой из стороны в сторону.
        Карине было жаль мальчишку; несмотря на то, что по годам они наверняка были ровесниками, ей он казался испуганным ребенком.
        - Тамир, - обратилась к пареньку Карина, - почему ты молчишь, я же знаю, что ты не трус.
        Тамир не ответил, на его лице появилось мучительное выражение.
        - Он не говорит, - ответил за паренька Мерген. - Его холодной водой облили, как только в лагерь вас привезли, да к бабке-колдунье свели. Вроде чуть оклемался, да только разговаривать так и не начал. Бабка сказала, что за Тамиров разум демонам его голос отдала. Говорит, демоны поиграют и выбросят, а так дурачком бы на всю жизнь остался.
        Карина не верила в силу местной колдуньи, но с тем фактом, что старуха зачастую помогала нуждающимся, спорить не могла. Во всем поселке было всего четыре человека с медицинским образованием. Один из них был фельдшером, две девушки до катастрофы были медсестрами, о четвертом было даже смешно говорить - он был ветеринаром. И его причисление к числу врачей было продиктовано только крайней необходимостью.
        Так вот, бабка-колдунья зачастую оказывалась более полезной и расторопной, чем весь этот медицинский консилиум вместе взятый. Карина не раз видела, как быстро выздоравливали у нее больные, укушенные степными гадюками, в изобилии водившимися в округе. Официальная же медицина поселка только беспомощно разводила руками.
        - Не грусти, - Карина потрепала паренька по волосам, - бабка врать не будет.
        Тамир буквально расцвел, широкая белозубая улыбка осветила его лицо. Только в глубине глаз оставался глубоко спрятавшийся испуг.
        На марше
        Несмотря на скорость приготовлений, отъезд был отложен еще на два дня. Пастухи с дальних пастбищ не успевали подогнать к поселку скотину. Люди нервничали, страшась неизвестности. Тяжелее всего было тем, для кого поселок был настоящим домом. Бросать дома и нажитое добро было жалко. Нашлись даже несколько человек, которые пожелали остаться. Большинство из них были старики, прожившие здесь всю свою жизнь.
        Общая нервозность не коснулась, пожалуй, только Хана. Валентин давно принял решение и считал его единственно возможным. Он тоже не понаслышке знал о лютых степных зимах.
        Наконец-то рано утром громогласно протрубил рог, давая команду к выдвижению. Защелкали кнуты, закричали возницы. Несколько сот повозок тронулись в дорогу. Скрипели разномастные колеса, взятые от тракторов и грузовых машин. Кое-где виднелись и полностью деревянные конструкции. Поднимая тучи пыли, подобно своим далеким предкам или покорителям Дикого Запада, племя двинулось в дорогу. По флангам от обоза скакали отряды воинов, оберегая мирных жителей.
        В их числе была и Карина. Теперь она уже командовала сотней. После прошедшей реорганизации, объединившей маленькие отряды разведчиков, многие опытные десятники получили повышение. На противоположном фланге свою сотню вел Мерген. Хан, оценив его заслуги, лично выдал бывшему десятнику новые знаки отличия.
        Впереди обоза с отрядом в триста сабель скакал сам Хан. За его спиной развевалось знамя. Синее полотнище с белым цветком лотоса посередине на фоне скрещенных сабель.
        Замыкали обоз стада коров и овец, погоняемые юркими пастухами. Шум от мычания и блеяния был столь громок, что доносился даже до самых передовых повозок.
        Степь содрогалась под ударами нескольких тысяч копыт. Зрелище идущего по степи каравана было величественно. Мощь и сила сквозила в каждом движении. Любой, кто мог повстречаться на пути племени, содрогнулся бы от этого зрелища. Казалось, что никакая сила не могла остановить это неспешное и в то же время непреодолимо уверенное движение.
        Разглядев в передовом отряде фигуру отца, Карина подивилась величественности его осанки. Впереди ехал не просто ее отец, а вождь, настоящий Хан, повелитель народа и вершитель судеб.
        Дорога продолжалась три дня. Карина сбилась с ног, не зная отдыха ни днем ни ночью. Днем Амазонка носилась по степи во главе верной сотни, зорко высматривая возможную опасность. Ночью же, не жалея себя, выезжала на проверку постов, проводя в седле по восемнадцать часов в сутки.
        Штурм
        Вечером третьего дня Хан призвал к себе всех военачальников. Карина вместе с еще тремя десятками сотников вошла в огромный шатер - ставку Хана. Рассевшись на полу, поджав под себя ноги, командиры замерли в ожидании.
        Хан, поднявшись в полный рост, начал свою речь.
        - Завтра в бой пойдут почти все воины нашего племени. Для охраны каравана останутся только три сотни. - Взгляд его упал на Карину.
        Девушка, сжав губы, еле заметно отрицательно покачала головой. Кроме Хана, вряд ли кто-нибудь заметил это. Валентин Юрьевич нахмурился. Он не сомневался в том, что дочь не захочет остаться в тылу. Хан планировал поговорить с Кариной до начала совещания, но из-за катастрофической нехватки времени не успел. Теперь при полном собрании сотников он не решился проявить слабость и спорить с дочерью публично. Тяжело вздохнув, Хан назвал имена командиров, которым поручил охрану обоза. Карины среди них не было.
        - Самой важной вашей задачей после уничтожения тварей является сохранение ваших же жизней. - Хан немного замешкался, подбирая слова.
        - Я понимаю, что невозможно воевать, постоянно думая о собственной шкуре. Я только прошу вас не рисковать зря. - В голосе, привыкшем за последнее время только повелевать, послышались теплые человеческие нотки.
        - Выступаем на заре, всем, кто участвует в штурме, приказываю отдыхать. Завтра вы должны быть полны сил. День предстоит очень тяжелый. - Последние слова были сказаны тоном человека, который привык, чтобы его приказы выполнялись неукоснительно.
        Сотники поднимались на ноги и по очереди покидали шатер Хана. Карина задержалась. Дождавшись, когда шатер опустеет, она подошла к отцу. Если для всех остальных и даже для его институтских сотрудников Хан стал кем-то недосягаемым, то для Карины он по-прежнему оставался просто отцом. Девушка, не говоря ни слова, прильнула к мощной и такой родной фигуре отца. Хан в ответном порыве крепко обнял дочь. Простояв так несколько мгновений, также не говоря ни слова, Карина отстранилась от отца и пошла к выходу.
        - Я люблю тебя, доченька, - еле слышно прошептал Хан.
        Карина остановилась у полога, закрывающего выход наружу, и обернулась.
        - Я тебя тоже очень люблю, папа.
        Полог взметнулся и опустился. Хан остался в одиночестве. Грустные мысли одолевали его. В борьбе за спасение жизней чужих людей он мог потерять единственную дочь.
        Солнце еще не встало, а войско уже было на марше. Скакали быстро, намереваясь подойти к городу с рассветом. Город появился внезапно, распростершись у подножия небольшого холма, на который и выехал отряд. Хан, скакавший впереди войска, резко натянул поводья, останавливая коня. Две с половиной тысячи воинов замерли в ожидании приказа, выстроившись на холме широким полумесяцем.
        Валентин поднял вверх руку. Помедлив несколько мгновений, он махнул, отдавая приказ сигнальщику. Взревел рог, давая сигнал к атаке. К глубокому оглушающему звуку рога сразу же присоединилось разноголосие рожков сотников. Разорвав утреннее спокойствие города, звуки рогов смолкли. Вновь наступила тишина.
        Откуда-то из глубины города послышался негромкий скрежет. Потом до всадников стали долетать звуки, отдаленно напоминающие стоны. Шум постепенно нарастал. И вот из-за покосившегося забора появилась шатающаяся фигура первого зомби. Вслед за ней из тени, отбрасываемой крайним домом, отделилась другая фигура. И вот уже сотни мерзких тварей показались на улицах и во дворах. Все они двигались в сторону отряда. Полчища мертвяков выходили из города.
        Кони испуганно заржали. Вонь, доносившаяся от тварей, была отвратительной, а вид самих зомби, оборванных, грязных, покрытых язвами и ранами, был просто ужасающим.
        Карина вздрогнула; такого количества мертвяков ей, да и наверняка любому другому бойцу видеть не приходилось.
        Вновь затрубил главный рог, давая сигнал к бою. Не мешкая ни секунды, Карина приготовилась к стрельбе. Туго натянутая тетива звенела на легком утреннем ветерке. Убедившись, что твари подошли на расстояние выстрела, Карина выпустила стрелу. Одновременно с ней выстрелила бо?льшая половина отряда. Рой стальных игл обрушился на тварей.
        Карина стреляла не переставая. Привлеченные шумом, из города появлялись все новые и новые твари и падали, сраженные градом стрел. Гора тел высилась у подножия холма, а поток зомби все не ослабевал. До эпидемии в городе жило не менее двадцати тысяч, большинство из них так и остались вечными жителями этого затерянного в степях населенного пункта.
        Потянувшись за очередной стрелой, Карина обнаружила, что колчан пуст. Оглянувшись вокруг, она заметила, что большинство всадников тоже прекратило стрелять. Запас стрел иссяк. Но тем не менее основная задача была достигнута, большая часть тварей, населявших город, была уничтожена. Поток новых мертвяков, появляющийся перед холмом, был значительно реже.
        Третий раз затрубил рог. Карина убрала лук. Рука сжала рукоять сабли и быстрым движением выхватила клинок из ножен. Вслед за ней вверх взметнулись копья и мечи всего отряда. Солнце сияло на отточенной стали с такой силой, что слепило глаза. Твари, уже достигшие подножия холма, замедлили свой бег. Видимо, зрелище произвело впечатление даже на их мертвые мозги. С криками конница поскакала вперед. Отряд по заранее оговоренному плану разделился на три части.
        Впереди центра на огромном вороном жеребце скакал сам Хан. В правой руке Валентин сжимал длинный полуторный меч. Прямое лезвие хищно блестело багряным заревом восхода. Со всего разгона Хан врубился в ряды зомби, разя тварей направо и налево. Конь сметал не успевших убраться с пути. С обеих сторон от Хана скакали копейщики, страхуя вождя и сшибая длинными копьями тех мертвяков, которых он не успевал достать своим длинным мечом. Под натиском стремительно несущейся конницы толпа мертвяков распалась на две части. Отпрянув в стороны от ударного отряда, твари тут же попадали под удары фланговых крыльев.
        Карина, скакавшая в арьергарде левого крыла, раз за разом опускала саблю на головы зазевавшихся тварей. Рядом с ней неотступно следовал Тамир, зорко выглядывая, чтобы изворотливые твари не могли приблизиться к Амазонке. В руках молодой воин сжимал длинное копье с тяжелым наконечником. Вокруг шла беспощадная рубка. Непривыкшие к массовым битвам воины ломали строй, начиная преследование одиночных мертвяков. Многие из них поплатились за неосторожность жизнью. Одинокий всадник представлял легкую добычу для нескольких тварей. Видя отделившегося воина, сразу несколько мертвяков кидались ему наперерез. Бросаясь под ноги коню и выбивая всадника из седла, они тут же принимались терзать несчастного, не давая ему никакого шанса на спасение.
        Через пару минут Хан на взмыленном коне уже несся по асфальту центральной улицы города. Впереди его отряда возникло пустое пространство. Мертвяки не спешили встать на дороге несущихся во весь опор всадников. Продвижение Хана было столь стремительным, что его отряд пролетел сквозь первую толпу зомби и полностью вошел в город. Разрозненные в первые минуты битвы твари снова стали стягиваться в плотную толпу, закупоривая всадникам отход назад. В это же время впереди стала формироваться еще одна плотная группа зомби. Хан вместе со своим отрядом оказался в западне. С боков из-за заборов и оград начали выползать новые мертвяки. Улица была не очень широкой, и достаточно небольшое количество зомби надежно перекрыли пути отхода.
        Карина, скача по соседней улице, боковым зрением заметила затруднительное положение отца. Резко развернув коня, девушка нырнула в неприметный проулок, ведущий к центру. За ней устремились ее верные подруги из десятки, которой Карина командовала в самом начале службы. К девушкам примкнул и верный Тамир, который ни на шаг не отставал от стремительной Амазонки. Разметав десяток мертвяков в проулке, Карина выскочила на улицу, где сражался Хан. Отряду Валентина приходилось туго. Твари, обступившие всадников с двух сторон, сильно наседали. Длинные копья кое-как позволяли сдерживать напор, но твари все же успели собрать свою кровавую жатву. Одного за другим они сваливали крайних всадников с лошадей и разрывали их на части.
        Увидев Карину, Хан моментально понял план дочери. Взмахнув рукой, он скомандовал отход. С трудом протискиваясь в узкий проулок, люди стали покидать западню.
        Почти всем удалось спастись, только замыкающие отход пятеро воинов не успели скрыться в спасительном переулке. Кольцо тварей захлопнулось, перегородив им путь.
        Хан, разгневанный неудачей, не стал давать волю чувствам. Вновь возглавив отряд, он повел людей в сторону от города. Рог вестового трубил отступление. Правое крыло, успевшее обогнуть город полностью, кинулось вдогонку основным силам. И вновь небольшая армия собралась на холме. Провожая взглядами непокоренный город, поредевшее воинство пустилось в обратный путь.
        Вторая попытка
        Войско остановилось на расстоянии двух километров от основного лагеря. Примчавшийся от обоза вестовой, получив от Хана распоряжения, быстро вернулся обратно.
        Через полчаса вокруг войска редкой цепью выстроились две резервные сотни. Хан не рассчитывал на благоразумие гражданских, а соблюсти карантин он был обязан. В самом лагере закипела работа. Все способные работать принялись за изготовление стрел.
        Хан, оставшись в полном одиночестве, не находил себе места. Валентин понимал, что именно из-за его ошибки сегодня погибли люди. Около двух сотен воинов навсегда остались в проклятом городе. Возможно, многие из них на следующий день присоединятся к армии живых мертвецов. А всего-то надо было запастись бо?льшим количеством стрел. И занять город, не потеряв ни одного человека.
        Двести жизней для небольшого племени были слишком высокой ценой за ошибку.
        К вечеру сотники подробно доложили Хану о потерях. Кроме погибших в городе, среди бойцов вернувшихся в лагерь было двадцать человек с подозрением на заражение. Хан распорядился удалить их из лагеря. В пятистах метрах от основного войска выстроилось еще одно оцепление, более плотное. В кольце из пятидесяти воинов ждали своей участи зараженные. Хан до последнего надеялся, что подозрения не подтвердятся, но симптомы у всех были налицо.
        В основном лагере наступило мучительное ожидание. Люди знали о потерях в отряде. Почти у всех среди воинов были родственники и близкие. Томительное ожидание новостей было невыносимым. К вечеру в лагерь привезли списки погибших. Над степью разразился траурный плач и стенания безутешных вдов и матерей.
        Всю ночь в лагере кипела работа. Люди, озлобленные потерей близких, трудились без устали. Не прекращаясь, слышались удары кузнечного молота.
        К утру работы были закончены. К оцеплению выдвинулись три подводы, полностью загруженные новыми стрелами.
        Воины, разминая замерзшие за ночь конечности, принялись наполнять колчаны. Их хмурые лица были полны решимости отомстить за вчерашнее фиаско.
        Город встретил их привычной тишиной. Безмолвие нарушалось только негромким чавканьем. Тел упокоенных мертвяков заметно поубавилось. Твари наслаждались обильной трапезой.
        Хан приказал воинам спешиться. Выстроившись в три шеренги, армия приготовилась к решительной схватке. Твари, услышавшие шум на холме, не дожидаясь приглашения, полезли из всех щелей.
        Избиение мертвяков продолжалось до обеда. Привлеченные запахом свежей крови, мертвяки шли из самых удаленных уголков города. Когда, после того как последний зомби был сражен десятком стрел, прошло полчаса, Хан приказал войти в город. Шли пешими. Воины заходили в дома, прочесывали сараи и погреба. Повальный осмотр шел от дома к дому, от улицы к улице. Только поздним вечером зачистка была закончена. В городе пряталось не более сотни тварей, да и то в основном это были раненные во вчерашней битве особи. Потерь среди воинов не было.
        Тем не менее Хан приказал разбить временный лагерь на холме, вдали от города. Завтра утром предстояла повторная зачистка.
        К обозу были направлены гонцы, чтобы сообщить о победе. Настроение среди бойцов заметно улучшилось. Мрачным оставался только Хан. Боль утраты не покидала его.
        Ранним утром, пока обоз еще не успел подойти, солдаты принялись убирать трупы. У подножия холма вспыхнул огромный костер. Жаркое пламя, разожженное с помощью бензина, найденного в городе, жадно пожирало плоть упокоенных теперь уж навсегда мертвецов.
        Спокойная жизнь
        Наступила зима. Снег валил почти каждый день, а злой холодный ветер пытался обморозить лицо и руки каждому, осмелившемуся выйти на улицу.
        Всему племени стало понятно, что в степи бы никто выжить не смог. Забылись потери, которые войско понесло при штурме города. Зато теплые уютные дома радовали и давали людям иллюзию полной защищенности. Количество патрулей сократилось до минимума. Глубокий снег не давал возможности приблизиться к городку незамеченным.
        Город жил обычной размеренной жизнью. Глядя на установившееся спокойствие, тяжело было представить, что в это время остальной мир катится в пропасть.
        Время летело быстро. Вслед за зимой пришла весна. Жизнь стала настолько спокойной, что Хан, после длительных размышлений, отдал приказ о приготовлении к весеннему севу. Люди, сначала озадаченные таким решением правителя, со временем прониклись пониманием к решению Хана. Вечно потреблять найденные запасы и не производить новые было невозможно.
        Постепенно городок стал похож на маленькое средневековое княжество. Незаметно произошло деление на касты. Часть воинов за ненадобностью переквалифицировались в землепашцев и скотоводов. Техники, найденной в городе, катастрофически не хватало для обработки полей, а о запасах топлива и говорить не приходилось. И зачастую работа в поле велась по старинке. Запряженные в плуг пары быков медленно бродили по окрестным полям, подгоняемые криками землепашцев.
        Воины же занимались своей привычной рутиной. Патрули уходили в долгие рейды, объезжая сотни километров вокруг нового становища. Твари в степи встречались все реже и реже. Уж очень большие расстояния отделяли городок от густонаселенных районов.
        Иногда сотни уходили в дальние разведки. Проезжая сотни километров, всадники пытались проникнуть в ранее цивилизованные местности. Но большинство попыток не имели какого-либо успеха. Стоило отряду хоть на немного углубиться в чужую местность, как полчища тварей начинали появляться со всех сторон. Зачастую прорываться обратно приходилось с боями. Не всегда эти поездки обходились без потерь. Через некоторое время, убедившись в тщетности таких поездок, Хан запретил дальние разведки.
        Несколько раз у края степи разведчики видели колонны машин. Но попыток сближения с ними не предпринимали. Хан, понимая, что его племя было не единственным, опасался междоусобных стычек. Причем не из-за слабости племени, а из нежелания жертвовать жизнями людей во имя неясных целей. Беженцев больше не было, выжить в зиму могли только организованные и боеспособные группы. А поскольку в стойбище установилось спокойствие и достаток, племя могло быть подвержено нападкам менее удачливых скитальцев. Так что по приказу Хана разведчики, завидев пылящие по дальним дорогам колонны, разворачивали коней в обратную сторону. И лишь изредка следили за непрошеными гостями с большого удаления.
        Со временем у Хана появилась собственная гвардия. Сотня отборных бойцов была вооружена стрелковым оружием, найденным в брошенном полицейском участке. В отличие от обычных воинов гвардейцы были облачены в одежды современного покроя. И занимались только непосредственно поручениями Хана. Патрульной службой гвардия была не обременена.
        Незаметно пролетело лето. Первый урожай, собранный с полей, радовал своим обилием. У людей, проживших полгода без каких-либо потрясений, медленно начала появляться уверенность в завтрашнем дне. Жизнь в городке хоть и не была легка, была стабильной и сытой. К осени, после сбора урожая, в племени сыграли первые свадьбы. Веселые гулянья шумели по всему городку чуть ли не каждые выходные. Теперь в поселке можно было встретить беременных женщин - наибольшее свидетельство благополучия жизни.
        Случились перемены и в жизни Карины. Девушка была еще достаточно молода, чтобы задумываться о замужестве. Да и не было в племени ни одного парня, который интересовал бы ее. Любовные страсти не трогали скрытые струны души молодой Амазонки.
        А вот Хан, наоборот, не смог укрыться от стрел амура. В конце осени состоялась самая громкая свадьба в племени. Счастливая Евангелина стала законной супругой повелителя степи. Гулянья длились три дня. Рекой лился кумыс, умело приготовленный запасливыми степняками, и светлое пиво, изготовленное под личным руководством Хана. Целые туши молодых бычков жарились на огромных вертелах. Народ искренне радовался. Люди любили и уважали своего мудрого и доброго правителя.
        С первыми днями зимы городок облетела еще одна новость. Хан ожидал рождения наследника.
        Что касается Карины, то девушка все же смогла смириться с решением отца. Жизнь продолжалась и диктовала новые правила и законы. Амазонка стала первой, кто поздравил Евангелину, узнав о ее беременности.
        Грядущие неприятности
        Вторую весну племя встретило в волнении. Патрули, объезжавшие дальние подступы к городку, принесли дурные вести. В степи появились твари.
        Вестовой, влетевший на взмыленной лошади под вечер теплого весеннего дня, привлек внимание большинства горожан. Лицо всадника было встревоженным и усталым. Промчавшись через весь поселок к центру, он, не мешкая ни минуты, направился на доклад к Хану. Люди замерли в ожидании неприятностей. И эти ожидания не замедлили подтвердиться. Из ставки Хана в разные уголки городка поспешили курьеры, собирая войска. Мобилизация объявлена не была, но все свободные от дежурств сотни спешно начали сборы к отъезду.
        В сотне Карины была установлена железная дисциплина. Через полчаса после того, как был получен приказ, Амазонка предстала перед отцом с докладом о полной боевой готовности. Хан рассеянно выслушал девушку и жестом указал на разбросанные на полу подушки. Сбора остальных командиров пришлось ждать еще часа полтора. Все двенадцать сотников наконец-то предстали перед очами правителя. Оставшиеся три отряда на данный момент были в патруле. Обведя мрачным взглядом собравшихся - Хан был недоволен долгим ожиданием, - Валентин отдал приказ начинать совет.
        Тот самый запыхавшийся гонец, робея в присутствии скопления командиров, запинаясь, поведал, что на дальних подступах были обнаружены два крупных стада зомби. Твари шли откуда-то с севера. Обе группы шли кучным строем и направлялись аккурат в сторону городка. Как только гонец закончил свой рассказ, Хан поднялся со своего массивного резного кресла.
        - Я знаю, что за последний год мы не подвергались серьезным испытаниям. И в памяти большинства из вас стерся тот ужас, что окружал нас в начале. Теперь опасность вернулась. Я не сомневаюсь в вашей доблести и смелости, но хочу вам напомнить и о другой добродетели настоящего воина. А именно об осторожности. Пусть никто из вас не забывает ошибок, допущенных в прошлом. Я не хочу, чтобы племя вновь оплакивало погибших воинов. И поэтому я приказываю: вы должны уничтожить тварей, не вступая в ближний бой. Возьмите с собой столько стрел, сколько будет нужно. Если вам не хватит припасов, лучше вернитесь в стойбище, но заклинаю вас, не лезьте с тварями в рукопашную. За каждого погибшего бойца командиры будут отвечать передо мной лично. И знайте, я спрошу с вас за каждую потерянную жизнь.
        Закончив речь, Хан снова вернулся в свое кресло. Сотники, разделившись на две равные группы, поспешили к своим отрядам. День был в самом разгаре, и отъезд войска видел почти каждый горожанин. Люди взволнованно перешептывались и тяжко вздыхали. За год многие привыкли к спокойной жизни. Перемен никто не хотел.
        Первым мертвяков увидел Тамир. Карина давно заметила, что у парня, ставшего практически ее тенью, было отменное зрение. Юноша мог разглядеть мирно пасущуюся в степи косулю на таком расстоянии, что даже бывалые охотники диву давались. При этом стрелком он был совершенно неважным. Сильной стороной Тамира было владение копьем. Карина натянула поводья, поворачивая лошадь в сторону цели. За спиной ее тонко запел сигнальный рожок, сообщая остальным сотникам, что враг замечен. Слева и справа прозвучали ответные сигналы. Через пару минут Карина смогла различить впереди небольшое скопление неясных фигур. Еще через минуту уверенность в том, что Тамир не ошибся, стала полной. Сотни три зомби плотной толпой шествовали по степи. ой был скоротечный и жестокий. Скорее даже не бой, а избиение тварей. Подоспевшие с флангов сотни буквально смели шквальным потоком стрел оставшихся после первого захода отряда Карины. Утыканные стрелами, твари вповалку лежали на земле, истекая черной кровью. Добивать было некого. Выполнив свою миссию, войско развернулось в обратный путь. На полдороге к городку отряд, в котором была
Карина, встретил вторую группу. Слившись в общий строй, бойцы начали обмениваться новостями. Ситуация, сложившаяся у второго отряда, была схожей. Расстреляв с большого расстояния небольшое стадо тварей, они возвращались домой. Потерь ни у одного отряда, ни у другого не было. Ехали в приподнятом настроении. Один уже немолодой воин, переполненный чувствами, затянул старую походную песню.- Над границей тучи ходят хмуро…После небольшой паузы к нему начали присоединяться все новые и новые голоса. Вскоре уже большая часть воинов душевно и громко тянула почти забытый текст. Многие из молодых воинов совершенно не знали слов и вынуждены были пропускать куплеты, но уж когда наступало время припева, они выкладывались на полную. Дружные раскаты доброй тысячи голосов разносились над степью, распугивая любопытных сусликов и зазевавшихся косуль.В поселок отряд въехал под аккомпанемент радостных криков. Радость от победы разделяли все: и стар, и млад. По случаю удачно завершившейся операции Хан даже распорядился выставить на улицах столы с угощениями и хмельными напитками. Праздник продолжался до поздней ночи.
Гулянья были пышные и веселые. Повсюду слышались звуки музыки и радостный смех. Люди разошлись по домам далеко за полночь.А с утра в поселок примчался очередной вестник. Теперь в степи были обнаружены целых четыре стада, численностью многим превышающие первые. Вновь были подняты по тревоге войска.Теперь с северных границ ежедневно стали приходить тревожные вести. Всадники сбились с ног, уничтожая нахлынувших тварей. Теперь большая половина гарнизона постоянно находилась в разъездах, носясь вдоль границы и отлавливая напирающих мертвяков. В самом городе наступили тревожные времена. Люди по-прежнему продолжали заниматься привычными делами, но тягостное напряжение больше не покидало поселок. Не слышны были больше смех и веселые перебранки горожан. Жители с опаской ждали очередных новостей с отдаленных рубежей.
        Пришлые
        После полутора месяцев непрерывных набегов в поселок прилетела неожиданная новость. С той же самой стороны, с которой постоянно надвигалась напасть в виде несметных полчищ тварей, появилась организованная колонна людей. В отличие от других кочевий, зачастую миновавших пустынные степи с запада на восток и обратно, проходящие далеко от поселка, новые гости держали свой путь строго на юг. Причем их маршрут должен был пройти в непосредственной близости от городка, в котором расположилось племя. Двигались чужаки небыстро, обремененные большим количеством запасов и пеших путников. Каждый вечер караван останавливался на ночевку, разбивая небольшой лагерь. В это время арьергардные части чужаков с трудом сдерживали натиск преследующих их тварей, то и дело вступая с ними в быстротечные стычки. Разведчики донесли, что при этом чужаки использовали огнестрельное оружие, хотя боеприпасы они явно берегли, предпочитая стрелять с небольшого расстояния и наверняка. Вскоре окончательно стало ясно, что пришлым путникам не миновать поселка.
        Хан начал срочную подготовку к встрече незваных гостей.
        Мужчины бросали работу в полях и снова брались за мечи и копья. Срочно съезжались обратно отозванные с границ сотни. Для встречи чужаков Хан собирал все силы в единый кулак. Когда приготовления были закончены, войска выдвинулись на север. Хан в окружении своей гвардии ехал впереди армии. Замыкал строй отряд артиллеристов. Два десятка небольших баллист, снабженных приличным боезапасом пороховых бомб, были запряжены в тройки лошадей. Год относительного затишья не прошел даром. Хан, предполагая возможные осложнения, успел хорошо подготовиться. Изготовив самодельный порох и проведя ряд экспериментов, Валентин добился, что его баллисты практически ничем не уступали минометам времен Второй мировой войны. Разве что в скорострельности немного. Зато дальность и меткость стрельбы были на высоте.
        Рандеву состоялось в полдень. Чужаки явно не ожидали такой встречи. Увидев перед собой стройные ряды вооруженных всадников, караван остановился. Зазвучали команды, захлопали двери машин. Спешно велись приготовления к обороне. Развернув несколько грузовиков, странники выстроили подобие баррикады. Замерла тревожная тишина. За спиной Хана адъютант развернул белое полотно извечного символа переговоров. Подхватив из рук помощника штандарт, Хан в одиночестве направился к баррикаде. Не доехав до нее метров пятьдесят, полководец остановился. Последовала томительная пауза. Больше всех в стройных рядах всадников переживала Карина. Ей казалось, что в любой момент в обманчиво спокойной тишине может прозвучать одиночный выстрел, унеся жизнь единственного для нее оставшегося на Земле родного человека.
        Через мучительно долгую минуту от строя грузовиков отделилась одинокая фигура. Как и Хан, человек сжимал в руках кусок белой материи. Девушка облегченно вздохнула.
        Валентин спешился. Воткнув мощным ударом древко флага в твердую землю, Хан сделал пару шагов в сторону парламентера. Правая рука его лежала на широком кожаном поясе, привычного меча и кобуры на поясе не было. Чужак неспешно подошел практически вплотную.
        - День добрый! - приветствовал пришлого Хан.
        - И вам хорошего дня, милейший. - Голос парламентера был хриплым и грубым.
        - Меня зовут Валентин, - представился Хан.
        - Борис, - прозвучал короткий ответ.
        - Вы вторглись в мои земли, и я хотел бы выяснить, что вы здесь надеетесь получить, каковы ваши цели.
        Борис зло сплюнул в траву. Хан сморщился от подобного жеста. Несмотря ни на что, Валентин оставался интеллигентным человеком и подобные плебейские жесты вызывали в нем чувства раздражения и брезгливости.
        - Мы, как и все сейчас, хотим только одного - выжить. И не хотим ни с кем враждовать. Дайте нам пройти, и мы уберемся восвояси.
        Хан внимательно рассматривал собеседника. Перед ним стоял сильный, но в то же время бесконечно уставший человек. Чувства враждебности он не вызывал.
        - Мы не будем вам препятствовать, если вы намерены пройти мимо. Но хочу предупредить, на юге тварей не меньше.
        Борис тяжело вздохнул, потом он неожиданно опустился прямо на землю и уселся, скрестив ноги. Хан постоял немного в раздумье, а потом повторил жест гостя.
        - И насколько их там много? - Голос Борис стал скрипучим, да и сам парламентер, казалось, постарел сразу на десяток лет. Хан отметил, что голова Бориса, несмотря на то, что ему можно было дать не более тридцати пяти лет, обильно была тронута сединой.
        - Достаточно, чтобы завязнуть напрочь. На юг дороги нет, - сказал Хан спокойным будничным голосом, но смысл этих слов для парламентера был ужасен.
        Воцарилось длительное молчание. Нарушил его опять-таки Хан.
        - Как вы смогли выжить?
        Борис невесело усмехнулся.
        - Наверное, это был самый тяжелый год в моей жизни. Зиму мы отсидели в гипермаркете. А все остальное время носились туда-сюда, спасая свои шкуры. Когда я собрал людей в единую силу, нас было в два раза больше, чем сейчас. Я обещал им спасение, и в первое время у нас действительно дела шли неплохо. Разграбив пару заброшенных воинских частей, я смог хорошо вооружить своих людей.
        Бориса пробило на откровенность, и Хан предпочел не перебивать его, внимательно слушая исповедь человека, так похожего на него. Человека, взявшего на себя ответственность за жизни чужих людей.
        - Мы легко находили припасы и топливо. Избегая крупных населенных пунктов, мой отряд колесил по трем смежным областям и не знал голода и холода. Но все быстро изменилось. Припасы в доступных для нас местах быстро иссякли. В большие города мы не осмеливались соваться, а все мелкие городишки мы давно опустошили. Наши маршруты были не слишком разнообразны. Да и боеприпасы, казавшиеся неиссякаемыми, довольно быстро подошли к концу.
        Борис ненадолго замолчал, как бы обдумывая сказанное.
        - Дальше стало хуже. Я стал терять людей. Приходилось рисковать, чтобы добывать еду. Во время вылазок гибли люди. Нас становилось все меньше и меньше. Когда пришла зима, стало совсем плохо. Во время штурма гипермаркета я положил тысячу жизней. Тогда это был единственный шанс спасти оставшихся. Получив доступ к огромным запасам продовольствия, мы на некоторое время смогли вздохнуть спокойно. Но и там нас поджидало несчастье. Точнее, это мы его поджидали. - Борис печально ухмыльнулся.
        - К нам пожаловал сам Карим - Пустынный Волк. Расслабленные сытой жизнью, мои бойцы проморгали момент нападения. Людей у Карима не в пример было больше, чем у меня. Смяв первую линию нашей обороны, им почти удалось попасть внутрь. Каким чудом нам удалось сдержать их, мне до сих пор непонятно. Тем не менее сложилась патовая ситуация. Карим подтащил вплотную к гипермаркету несколько пушек и угрожал с их помощью разделаться с нами. Он предлагал мне и моим людям присоединиться к его кочевью, но его слова были ложью. Я слышал рассказы о несчастных, захотевших примкнуть к его банде, все они оказывались в рабских ошейниках. А уж о жестокости и вероломстве Карима в новом мире даже успели сложить легенды.
        Глаза Хана расширились от удивления. Племя жило обособленно, и поэтому новости из внешнего мира почти не доходили до степного становища. Хан не сомневался, что в мире царит полная анархия и хаос, но что за каких-то два года человечество скатится обратно к рабовладельческому строю, Валентин подумать не мог.
        - В общем, - Борис продолжал свой рассказ, - мне кое-как удалось выторговать нашу свободу. Когда мы покидали гипермаркет, естественно, этот шакал ударил нам в спину. Мы были готовы к этому и смогли задержать его бойцов, пока остальные отступали. С тех пор мы уже два с половиной месяца в постоянных бегах. Останавливаться нельзя даже на сутки. Твари прут с севера, не останавливаясь. - Борис понизил голос: - Поползли слухи, что кто-то научился ими управлять. Начали поговаривать о Погонщиках.
        Последнее слово Борис сказал так тихо, что Хан его попросту не разобрал.
        - О ком? - с удивлением переспросил Валентин.
        - О пастырях мертвых - Погонщиках. - Вид у Бориса был немного смущенным. - Ты только не подумай, что я свихнулся или лапшу на уши тебе вешаю, только я в это сам понемногу верить начинаю. - Все это Борис говорил как бы извиняющимся тоном, но в голосе его все же явно слышалась уверенность в своих словах.
        Хан решил пока опустить этот вопрос. Что-то ему подсказывало, что времени для разговоров у них с Борисом будет еще предостаточно.
        Наступила пауза, Валентин понял, что пора брать инициативу в свои руки.
        - Насколько я понимаю, Борис, теперь ты вообще не представляешь, что делать дальше. И возможно, рассчитываешь на нашу помощь и покровительство.
        Борис неуютно заерзал, а потом поднял голову и с вызовом глянул в глаза Хану.
        - Да, мне нечего скрывать от тебя. Сейчас у меня нет сил и оружия, чтобы пробиваться дальше. Ты показался мне достаточно здравым и, главное, порядочным человеком. И поэтому я прошу тебя принять меня и моих людей под свое командование. - Речь Бориса, несмотря на то, что произнес он ее по-прежнему сидя на земле в легкомысленной позе, прозвучала важно и торжественно. На минуту Хану даже показалось, что они находятся не в чистом поле, а в огромном конференц-зале, приготовленном для переговоров на высшем уровне. Отогнав наваждение, Валентин всерьез задумался о вставшей перед ним проблеме.
        Хан молчал, старательно взвешивая все за и против. С одной стороны, лишние бойцы, да и просто люди, нужны были всегда. С другой же, совершенно не хотелось оказаться глупцом, добровольно пригревшим на груди у себя предательскую змею. И как бы то ни было, решение по поводу Бориса и его людей необходимо было принимать немедленно. Бросить их на погибель в южных землях Хану тоже не хотелось.
        Наконец Валентин нарушил затянувшееся молчание.
        - Я согласен принять твоих людей, но у меня будет ряд условий.
        Борис согласно кивнул, другого развития событий он и не ожидал, условия должны были быть. И он, Борис, находился не в том положении, чтобы спорить.
        - Во-первых, я хочу знать, сколько у тебя бойцов? - Голос Хана был деловитым и сосредоточенным.
        - Две сотни стрелков и триста копейщиков, - последовал незамедлительный ответ.
        Хан нахмурился, такое количество хорошо вооруженных людей представляло опасность как для него самого, так и для всего племени.
        - Я хочу, чтобы ты приказал сдать все огнестрельное оружие.
        Борис отрицательно замотал головой.
        - Мне нужны гарантии, что мы не станем рабами. И пока у меня есть оружие, с гарантиями проблем не возникнет.
        - Наверно, нам все же придется искать компромисс, я не сомневаюсь, что в вооруженном конфликте, случись он между нашими армиями, скорее всего победа осталась бы за мной, но количество возможных потерь меня совершенно не устраивает. - Хан выдержал паузу и продолжил. - Я предлагаю вам, Борис, оставить себе пятьдесят бойцов, вооруженных огнестрельным оружием. Наличие и количество холодного оружия у твоих людей меня не интересует. По-моему, этого вполне достаточно, чтобы не беспокоиться о своей безопасности ни вам, ни мне.
        По лицу Бориса явно было видно, что он не слишком доволен подобными перспективами, но делать было нечего, пришлось согласиться. Предводитель странников, не говоря ни слова, протянул руку. Хан неспешно, полностью прочувствовав важность момента, протянул руку в ответ. Рукопожатие мужчин было крепким. Ни один из них не хотел соревноваться в силе, но тем не менее оба почувствовали, что встретили равного оппонента. Хан широко и по-доброму улыбнулся. Лицо Бориса в первый раз за время разговора озарила радушная ответная улыбка. Огромный груз ответственности упал с его плеч. Теперь Хан был в ответе за судьбу его людей.
        Поднявшись, Борис отправился к своим. Через полчаса один из грузовиков отделился от баррикады и поехал прямо к строю всадников. За рулем сидел сам Борис. Остановив машину около сидящего в седле Хана, он выскочил из кабины.
        - Я выполнил все, как и обещал. В кузове оружие, ты можешь распоряжаться им по своему усмотрению.
        Хан махнул рукой, подзывая адъютанта.
        - Приведи нашему гостю коня, - распорядился он.
        Парень опрометью бросился в глубь строя, оттуда он появился, ведя под уздцы гнедого скакуна. Приблизившись, адъютант передал поводья Борису. Тот, в свою очередь, недоверчиво посмотрел на коня, но поводья все-таки взял. Кряхтя, Борис кое-как смог взгромоздиться в седло. Было видно, что верховая езда для него явно в новинку. Осторожно Борис отправился в обратную сторону. Баррикада распалась, машины вновь выстроились в походный строй.
        Хан отдал приказ основному отряду возвращаться в город. Сам же вместе с гвардией решил примкнуть к каравану. Поравнявшись с грузовиками, Валентин увидел, что в кузовах полным-полно народу. Люди сидели на деревянных лавках, плотно расставленных между бортами. На их лицах читался нескрываемый испуг и в то же время робкая надежда. Спешившись, Хан направился к Борису, стоявшему около ведущей машины.
        - Надеюсь, вы не будете возражать, если я поеду в кабине вместе с вами?
        Борис лишь махнул рукой. Показная доброжелательность и простота Хана успокаивала людей. Борис окончательно уверился в том, что не ошибся в этом человеке.
        Степной волк
        Город встретил гостей с распростертыми объятиями. Поначалу зажатые и осторожные, странники вели себя скованно, но, видя открытые улыбки и искреннюю доброжелательность горожан, постепенно оттаяли. На самом деле даже сам Хан не знал истинную причину народной радости. Поскольку Валентин всю дорогу провел в кабине грузовика, то самую главную новость он узнал одновременно с остальными странниками и Борисом. Как только Хан ступил на землю, соскочив с высокой подножки грузовика, к нему подбежал Семеныч. Не обращая на удивленные глаза вновь прибывших внимания, он заключил Хана в крепкие объятия. Бывший археолог сам обалдел от такого яркого проявления чувств обычно сдержанного завхоза.
        - Валька, что ж ты стоишь, как столб, у тебя же сын родился.
        Обрадованный долгожданным известием, Хан тоже не смог сдержать своих эмоций. Подхватив Семеныча, он легко, словно пушинку, поднял старика вверх на вытянутых руках. Толпа вокруг взорвалась смехом и аплодисментами. Сам же Хан, опустив Семеныча на землю, опрометью кинулся к своему особняку. В это время заиграла музыка. Жители городка подхватывали остолбеневших беженцев и увлекали к расставленным прямо на улице столам. Начался пир. Рекой лилось хмельное темное пиво и свежий кумыс.
        Карина, невольно вовлеченная в круговерть празднования, и сама невольно заразилась общим настроением. С удивлением для себя девушка отметила, что ее радость по поводу рождения единокровного брата была настоящей и искренней. Махнув рукой на терзавшие ее последние полгода невеселые мысли, Амазонка полностью отдалась всеобщему веселью. Праздник шумел до утра.
        Первым, что почувствовала Карина, проснувшись, была ужасная сухость во рту. Девушка обычно не злоупотребляла спиртным, но вчера, забыв об осторожности, явно хватила лишку. Голова неприятно гудела. Пытаясь собраться с мыслями, Карина с трудом сфокусировала взгляд на причине своего пробуждения. Этой причиной оказался Тамир. С выражением глубокого участия на лице парень настойчиво тряс девушку за плечо. Свои действия он сопровождал непрерывными знаками, постоянно показывая в сторону входной двери. Тяжело вздохнув, Карина поднялась на ноги. Внимательно прислушавшись к внутренним ощущениям, девушка облегченно вздохнула. Как оказалось, выпила она вчера не столь уж много. Хоть голова и продолжала регулярно напоминать о себе мелкими вспышками боли, походка и движения оставались быстрыми и четкими как обычно.Рывком открыв дверь, Карина вышла на улицу. Около крыльца, переминаясь от нетерпения с ноги на ногу, стоял вестовой. Парень с ног до головы был покрыт толстым слоем степной пыли. Было видно, что ему пришлось скакать всю ночь. Только теперь Карина смогла увидеть полную картину последствий вчерашнего
гульбища. Кругом в обнимку с кочевниками прямо на земле лежали бойцы из дружины Хана. Кое-где виднелись фигуры женщин, занятых уборкой. Ни одного военного в вертикальном положении в окружающем бедламе обнаружить не удалось. До сознания Карины дошло, что с подобной проблемой столкнулся и вестовой. А донесение, которое он принес, было наверняка очень важным. Не зря же парень провел в седле всю ночь. Махнув рукой, Карина уверенным шагом направилась в сторону ханского дворца. Точнее, двухэтажного здания бывшей администрации. Дворцом его стали называть со временем, из уважения к Валентину. Сам Хан был не настолько тщеславен, чтобы именовать свое жилище таким звучным названием. Просто для удобства и необходимости в ежедневных совещаниях ему пришлось поселиться в наиболее приспособленном для таких мероприятий здании городка. Видимо, в память о былых временах и в соответствии со статусом Хана жители постепенно стали называть его дом дворцом.
        Докладывай, - бросила Карина через плечо еле поспевающему за ней вестовому.- Там в степи опять много людей. Идут четко по следу беженцев. - Парень говорил задыхаясь, видимо, отдышаться от ночной скачки он еще не успел, да и за легкой поступью Карины ему было тяжело угнаться.- Чем вооружены?- Тысячи полторы копейщиков и лучников, они идут пешим строем. Десятка два джипов и восемь грузовиков со стрелками. У них полно автоматов.Карина поморщилась, ситуация ей явно не нравилась.- Самое плохое, что грузовики пушки за собой тянут.От такой новости Амазонка встала как вкопанная. Вестовой с разгону врезался ей в спину и испуганно ойкнул.Девушка развернулась лицом к гонцу.- А обоз с ними был?Тот отрицательно помотал головой. Сомнений не оставалось: это был боевой отряд, и целью его был Борис и его люди.За время оставшегося до дворца пути Карина больше не проронила ни слова. Около входа в покои Хана стояли два гвардейца. Препятствовать проходу девушки они, естественно, не решились. Ими была предпринята слабая попытка остановить гонца, но брошенное сквозь зубы Кариной «отставить» вернуло их в изначальные
каменные позы с двух сторон от двери.Хан не спал. Карина с удивлением заметила, что отец был свежевыбрит и бодр. Последствий вчерашнего праздника на нем заметно не было. Кроме него в зале находился и Борис. Тот выглядел не так хорошо, но достаточно презентабельно. Оба вожака склонились над раскрытой на столе картой.Карина без предисловий пересказала новости, доставленные гонцом. Парень только успевал кивать. Закончив доклад, Амазонка обернулась к своему спутнику. На протяжении всего этого времени гонец стоял по стойке «смирно».
        Я ничего не упустила?- Никак нет, госпожа сотница, - последовал четкий ответ.
        Вольно, - сказал Хан, махнув на него рукой.Тут неожиданно в разговор вмешался Борис.- Скажи, у них были какие-нибудь вымпелы или флаги?Вестовой на секунду задумался, а потом утвердительно кивнул.- Так точно, у копейщиков и на джипах были зеленые флажки.Борис с такой силой ударил кулаком по столу, что стоявшие на нем кружки с кофе жалобно звякнули, и одна из них перевернулась, разлив содержимое. Хан ловким движением отодвинул карту от расползающейся лужицы. Глаза Валентина и Карины были прикованы к Борису. Тот так и остался сидеть в кресле подле стола. Губы были плотно сжаты, костяшки пальцев, обхвативших край столешницы, побелели от напряжения.- Это Карим, - помертвевшим голосом произнес Борис. - Сволочь, по пятам шел.Борис рывком встал и быстрым шагом направился к двери.- Куда ты? - окликнул его Хан.- Я соберу бойцов и вернусь по нашему следу на грузовиках, потом уведу Карима в степь. Он не должен найти поселок.- Вернись и сядь. - В голосе Хана послышались повелительные нотки. - Мы дадим им бой, смысла бегать я не вижу. Рано или поздно он все равно найдет городок, по-моему, лучше сразу дать
понять, что мы ему не по зубам.- Я так виноват перед всеми вами. - Борис сокрушенно качал головой.- Не время посыпать голову пеплом, надо действовать. - Хан поднял со стола серебряный колокольчик и зазвонил им. На звук тут же появился один из гвардейцев, стоявших по ту сторону двери.- Собирай сотников, будет совет, - отдал команду Хан. Гвардеец козырнул и скрылся. Через минуту на улице взвыл сигнальный рог. Послышался топот множества ног. Еще недавно сонный и спокойный поселок стремительно оживал и наполнялся множеством звуков. Вскоре в зал советов начали стекаться сотники. Дождавшись, когда соберутся все, Хан начал совет. Кроме обычного состава в зале присутствовали и несколько человек Бориса. Беженец сам привел своих командиров на совет.- Итак, враг стоит у наших ворот. Мы наверняка уступаем ему в военной мощи, но это сейчас не главное. Я знал, что такой момент может настать, и поэтому давно готовился к нему. Вот мой план…
        Битва
        Воинство Карима вышло на тот самый памятный холм, с которого когда-то Хан начинал штурм городка, к рассвету третьего дня. Пехота, подгоняемая криками командиров, выстраивалась в боевые порядки. За их спинами вальяжно бродили автоматчики. По их виду сразу стало понятно, что в атаку идти они не собираются.
        - Заградотряд, - пояснил Борис в ответ на вопросительный взгляд Хана. - У них сначала рабы идут на убой. Пушечное мясо. В свое время нас только это и спасло. Сам Карим вообще на поле боя не показывается, только его прихвостни.
        Оба полководца наблюдали за перемещениями противника с крыши одного из окраинных домов, по очереди передавая друг другу бинокль. Все жители были эвакуированы из поселка. В домах, стоящих на краю, расположились стрелки Бориса и ханские гвардейцы. Конница пряталась на дальнем конце поселка, надежно скрытая за высокими заборами и стенами домов. По распоряжению Хана в центре города бесцельно шлялись две сотни воинов, создавая вид повседневной городской суеты. Целью этого маневра было ослабление бдительности врага. При появлении на холме первых бойцов Карима ряженые начали изображать панику и жалкие попытки организовать оборону. Нестройное воинство, нарочито неумело обращаясь с оружием, выдвинулось к северной окраине.
        Наконец, построение на холме закончилось. Прозвучал отрывистый звук горна, и пехота ровными шеренгами стала спускаться вниз. Выставив вперед копья, воины тяжело печатали шаг, сминая молодую зеленую траву. Послышался негромкий свист, это был заранее обусловленный Ханом сигнал к отступлению ополчения. Бросая оружие и ломая без того неровный строй, ряженое воинство опрометью бросилось обратно в город.
        Ободренные видом бегства противника, пехотинцы разразились победными криками. И вот сначала один, потом уже несколько копейщиков, а потом и вся пехота побежала вперед. Идеальный строй когорт распался. И вот, когда бегущую толпу захватчиков отделяла от окраинных домов какая-то пара сотен метров, в небо неожиданно взмыла ракета.
        Почти одновременно за спиной у Хана заскрипели отпущенные со стопоров крепкие пеньковые веревки. Глухо послышались стуки деревянных частей. И вот небо над городом пронзил яростный вой и свист. Пороховые бомбы, выпущенные из спрятанных в ближайших дворах баллист, были снабжены полыми деревянными трубочками. Рассекая воздух, снаряды издавали такой шум, которому могла позавидовать целая батарея минометчиков.
        Первые снаряды коснулись земли, огласив округу громкими взрывами. Мелкие кусочки гвоздей и металла, которыми были снаряжены бомбы, тучами разлетались над полем, беспощадно рассекая ряды наступающих. Утро наполнилось криками боли и предсмертными хрипами. За первым залпом последовал второй. Пехота редела на глазах. Обезумевшие от страха люди все же смогли сообразить, что спасение у них только одно: добраться до построек. Бросая копья и мечи, воины стремглав кинулись, пытаясь преодолеть последние метры, отделяющие их от города.
        Зазвенело бьющееся стекло, в окнах домов показались ружейные стволы. Не сговариваясь, стрелки дали дружный залп. Грянуло разноголосье охотничьих ружей, перебиваемое автоматной трескотней. Кинжальный огонь буквально срезал первые ряды нападающих, остальные, встретившие такое сопротивление, развернулись назад, вновь попав под огонь баллист. Обратно к подножию холма смогла добраться не более чем пятая часть грозного воинства. Люди подбегали к джипам и падали на колени перед какой-то невидимой чертой. В глаза им смотрели дула автоматов и пулеметов карательного отряда. Сами каратели находились в легком замешательстве. Такой реакции от беззащитной добычи они явно не ожидали.
        Один из офицеров метнулся к неподалеку стоящей машине. Хан отчетливо разглядел в бинокль, как тот что-то нервно докладывал по рации. Наконец, закончив разговор, он повесил тангенту на место. В неожиданно наступившей после взрывов тишине явно послышался нарастающий шум двигателей тяжелых грузовиков. На вершину холма, чадя выхлопными трубами, выезжали тягачи, волоча за собой пушки вместе с артиллерийскими расчетами.
        Хан улыбнулся и повернулся к Борису.
        - Я выиграл спор. Не знаю, где ты будешь его искать, но теперь ты мне должен ящик французского коньяка.
        - Несмотря на мое поражение, я безумно рад. - Борис буквально лучился от счастья. - Я тебе этот ящик из-под земли достану. Хотя спор был нечестный, если бы выиграл я, скорее всего выполнять условия было бы попросту некому.
        - Ты излишне пессимистичен, мой друг. - Хан отвернулся к окну и вновь поднял к глазам бинокль.
        На холме полным ходом шла подготовка к стрельбе. Расчеты уже развернули орудия и уже начали наводить стволы, прицеливаясь в направлении городка.
        - По-моему, пора. - Голос Бориса немного дрожал от волнения. По-видимому, он не до конца был уверен в плане Хана.
        - Да, - коротко ответил Валентин - у него самого нервы были уже на пределе. Взяв с пола небольшой радиопередатчик, Хан включил его. Рация затрещала помехами. Установив необходимую частоту, Хан медленно набрал четыре цифры. Немного помедлив, он нажал на кнопку вызова.
        Вершина холма вместе с находившимися на ней орудийными расчетами, пушками и грузовиками взлетела вверх. Зазвенели выбитые в домах взрывной волной стекла. Большинство джипов, стоявших ниже по склону, были перевернуты. Кувыркаясь, тяжелые машины неслись вниз с холма, сметая на своем пути остатки пехотинцев. Победа была полной. Две конные сотни, объезжая городок по широкому кругу, уже неслись к месту взрыва. Торопились они напрасно, способных к сопротивлению на холме не осталось. Большинство карателей погибли при взрыве, так как находились ближе к вершине. Остальные же воины, высоко подняв руки, спешили сдаться на милость победителям.
        Карина как всегда неслась в первых рядах. Пролетев мимо сдающихся пехотинцев, она выскочила на то место, где еще недавно была вершина холма. Земля под копытами коня дымилась, не успев остыть после взрыва. За холмом никого не было. Лишь только три темные точки стремительно уносились к горизонту в направлении севера. Карим бежал, поджав хвост.
        Вечером того же дня в зал заседаний вломился Борис. Хан встал, чтобы поприветствовать гостя, и замер с удивленной улыбкой на лице. Борис в каждой руке держал по бутылки темно-зеленого стекла. На поцарапанных этикетках явно читалась заглавная буква «N» известной французской марки.
        - Вот часть долга я и погасил, - широко ухмыляясь, сказал Борис. - Это последние из гипермаркета, для себя берег. Но спор дело святое. Ты мне лучше скажи, каким образом ты угадал, куда они пушки поставят.
        - А я не гадал, я знал. - В голосе Хана звучала уверенность. - Ты когда еще первый раз мне про их артиллерию рассказывал, я задумался, откуда у них спецы появились. И как видишь, оказался прав. Они только и могли, что прямой наводкой лупить. Про баллистику они наверняка и слыхом не слыхивали. А тут у нас самое лучшее место для стрельбы только этот холм и есть. С него они могли весь городок простреливать. Я всю эту зиму порох и взрывчатку готовил для таких вот гостей. Оказалось, не зря.
        Хан поднялся и направился к шкафчику, стоявшему в углу. Достав два широких бокала, он бережно поставил их на стол. И, подмигнув Борису, махнул рукой, приглашая его сесть в кресло, стоявшее напротив.
        Орда
        Прошла пара недель. Страсти после набега Карима улеглись, но в городке продолжало царить напряжение. Интервенция мертвецов в степь не прекращалась. Отряды каждый день уходили в степь на смену друг другу. Каждый день степь орошали моря черной мертвяцкой крови.
        В самом поселке непрерывно кипела работа. Битва с Каримом и непрекращающиеся набеги мертвецов свели практически на нет боезапас огнестрельного оружия. Подобным образом дела обстояли и со стрелами. Кузня работала круглые сутки на изготовлении наконечников. Большинство фермеров забросило работу в полях, пытаясь восстановить запасы вооружений. Воины, пришедшие с Борисом, спешно учились верховой езде и навыкам обращения с холодным оружием.
        Наконец наступило долгожданное затишье. Разъезды перестали замечать в степи новые стада тварей. Сотни начали медленно покидать северные рубежи и стягиваться к поселку.
        Карина вместе со своей сотней, а также еще двумя отрядами, были последними, кто остался в степи. Потратив целый день в безрезультатных разъездах, Амазонка уже было собиралась дать команду к отходу, но что-то мешало ей сделать это. Чувство опасности, которое не раз уже выручало девушку, снова завладело ею. Отбросив сомнения, Карина приказала становиться вконец измученной сотне на привал. Всадники тяжело спускались с коней. Летняя жара не сильно располагала к длительным путешествиям по открытой местности. А уж дневной переход был явно на грани человеческих возможностей. Карина уселась на принесенное верным Тамиром покрывало. Откинув волосы назад, девушка наслаждалась слабыми дуновениями степного ветерка. Около нее вновь появился Тамир. В руках он держал широкую деревянную чашу, до краев наполненную водой. Сразу пахнуло свежестью. Карина взяла чашу из рук юноши и отхлебнула маленький глоток. Вода была обжигающе холодной. Девушка с удивлением уставилась на Тамира. Тот в свою очередь, раздуваясь от гордости, достал из вещевого мешка, болтавшегося у него на плече, непонятный сверток. Развернув шкуры,
Тамир представил взору Амазонки небольшой металлический термос. Из сбивчивых объяснений, которые Тамир сопровождал беспрерывной жестикуляцией, Карина поняла, что термос он выменял у кого-то из людей, пришедших с Борисом. Карина улыбнулась и жестом отослала паренька. Тамир покорно и в то же время не прекращая улыбаться ретировался.
        Отпив еще несколько глотков, Карина поставила чашу на землю. Ее рассеянный взгляд неспешно перемещался по линии горизонта, привычно выискивая опасность. Вдруг боковым зрением девушка заметила какое-то движение в траве около нее. Быстро повернув голову, Амазонка глянула на землю. Вокруг ничего не было, ни коварной змеи, ни юркой ящерицы, даже кузнечики не стрекотали в траве подле ее ног.
«Наверное, показалось», - подумала Карина и уже хотела откинуться на спину, как снова повторилось то движение, которое привлекло ее внимание. Земля еле заметно вздрогнула, и в чаше поплыли едва заметные волны. Через долю секунды рябь в чаше стихла. Теперь Карина неотрывно следила за чашей. Через небольшой промежуток времени земля вновь задрожала. Зыбь в чаше показалась Карине чуть больше.
        Девушка быстро вскочила на ноги. Не обращая внимания на недоуменные взгляды бойцов, Амазонка резво вскочила в седло своего коня. Одним легким движением девушка подтянула ноги вверх и, схватившись руками за луку седла, рывком выпрямилась. Теперь Карина стояла на седле в полный рост. Заслоняясь обеими руками от солнца, девушка начала всматриваться в горизонт. Вроде бы ничего видно не было, лишь у того места, где небо сливалось со степью, появилась тонкая темная полоска. Была она так тонка и эфемерна, что Карина не обратила на нее никакого внимания. До слез в глазах девушка продолжала всматриваться в степь, но так ничего и не увидела. Рядом появился Тамир, парень умудрился повторить трюк Карины. Более того, прирожденный всадник смог в таком положении даже заставить животное послушно передвигаться. Поравнявшись с Кариной он, по своему обыкновению, лучезарно улыбнулся.
        - Ты что-нибудь видишь там? - Амазонка махнула рукой в сторону севера.
        Тамир повернулся в указанном направлении и сощурил глаза, всматриваясь в даль. Через секунду краска с лица паренька отхлынула. Таким бледным Карина видела его только в ночь битвы с упырями. Девушка тронула Тамира за плечо. Вздрогнув от легкого прикосновения словно от удара, паренек повернулся к Карине. Глаза его начали наполняться ужасом. Чтобы привести парня в себя, Карина наотмашь хлестнула Тамира открытой ладонью по лицу. От пощечины Тамир опасно накренился, но цепкие руки Карины уже крепко держали его за отворот куртки, не давая упасть. Тамир пришел в себя. Медленно и с видимым усилием задвигались его губы, послышалось еле различимое слово:
        - Твари. - Потом пауза, и снова: - Орда.
        Тамир обессиленно рухнул в седло. Взяв в рот два пальца, Карина резко свистнула. Бойцы спешно засобирались. Дождавшись, когда последний нерасторопный боец заскочит в седло, Амазонка повела отряд на север. Черная, поначалу едва заметная полоска у горизонта стала заметно шире. Вскоре можно было различить из общей массы отдельные фигуры. По спине у Карины побежал холодок. То, что сначала представлялось ей оптическим обманом, на самом деле было самым большим стадом из всех виденных ею. Твари шли сплошной стеной, пересекавшей степь с запада на восток. Лошади постепенно начали сбавлять темп. Волны смердящей вони, исходившие от орды тварей, пугали обычно послушных и спокойных животных. Махнув рукой, Карина приказала отряду остановиться. Сама же Амазонка легкой рысью продолжала движение навстречу ужасу, наводнившему степь. С удивлением Карина услышала позади себя стук копыт одинокой лошади. Обернувшись, она увидела Тамира. Парень до дрожи стискивал поводья, но продолжал двигаться вслед за ней. Страх в его глазах был, но ничего с тем ужасом, граничащим с безумием, в нем общего не было. Тамир нашел в себе
силы противостоять ему. Любовь и преданность к спасительнице помогали ему.
        Карина остановила коня, не доезжая какой-нибудь сотни метров до тварей. Мертвяки, не обращая никакого внимания на пару отчаянных всадников, продолжали свое мерное движение. Тысячи ног синхронно поднимались и с силой впечатывались в землю. От каждого такого шага степь дрожала и стонала. Карина попыталась хотя бы примерно определить количество зомби, но вскоре бросила это бесполезное занятие. Счету этот невообразимый легион смерти не поддавался. Последний раз окинув взором орду, Карина развернула коня обратно. Тамир последовал ее примеру с явным облегчением. Впереди предстояла долгая дорога домой. И тяжесть новостей, которые несла сотня, делала эту дорогу вдвойне более долгой и тяжелой.
        Оставив десяток разведчиков, Карина с остальным отрядом поспешила в поселок.
        Бегство
        Карина была не единственная, кто принес в поселок плохие вести. Практически одновременно с отрядом Амазонки в городок прискакали два вестовых, посланные командирами двух других сотен, оставшихся у границы.
        Хан внимательно выслушал доклады всех троих. Вместе с ним в зале советов присутствовал и Борис. Два вождя сильно сдружились за последнее время. Когда вестовые покинули дворец, в комнате воцарилось тягостное молчание. Скрипнула дверь, и на пороге коридора, ведущего во внутренние помещения, показалась Евангелина. Держа на руках младенца, она медленно подошла к Хану.
        - Валя, что теперь с нами будет? - Было видно, что Евангелина очень встревожена, обычно при посторонних и даже при Карине она не позволяла себе так называть Хана.
        Валентин встал и обнял жену.
        - Все будет хорошо, милая. Мы что-нибудь придумаем. - С этими словами он нежно поцеловал Еву в щеку и увлек ее в жилые комнаты. Быстро вернувшись, Хан уселся на любимое кресло. Обведя поочередно взглядом Карину и Бориса, он тяжело вздохнул.
        - Нам не справиться с таким количеством мертвяков. Они просто сомнут нас, не почувствовав сопротивления. Выход только один, надо бежать. На юге их тоже много, но не настолько. По крайней мере у нас будет шанс, которого не остается здесь.
        Борис согласно кивнул. Во время недолгого отсутствия Хана он пристально изучал лежащую на столе карту. Теперь он пододвинул ее к себе и всматривался в заинтересовавшую его точку.
        - Кто-нибудь из вас знает, есть ли через эту реку мост?
        Хан тоже склонился над картой. Карина, до этого сидевшая чуть в стороне, поднялась и последовала примеру отца. Узкая голубая полоска, обозначавшая широкую полноводную реку, пересекала большую часть карты немного южнее их нынешнего местоположения. Хан задумчиво тер подбородок.
        - Ты думаешь, что река может остановить их?
        - Я уверен, поскольку уже не раз пользовался этим приемом. - Борис довольно улыбался. - Жаль только, что этот трюк нельзя повторить два раза в одном и том же месте.
        Хан вместе с Кариной удивленно поглядели на Бориса.
        - Взрывать мосты приходится, - объяснил тот.
        Вся тройка вновь вернулась к изучению карты. Борис, водя пальцем вдоль линии реки, начал рассуждать вслух.
        - Сюда идти смысла нету. Уж сильно большой город тут. Хотя мост наверняка здесь есть. Тут вроде тоже хорошее место, но нам придется преодолеть три притока. Это может стать проблемой.
        - А может, попытаться тут? - Хан указал на район, приближенный к мегаполису - южной столице страны. - Конечно, опасно подходить так близко к столь плотно населенным районам, но зато больше шансов найти мост или переправу. Я когда-то был в тех местах в экспедиции, старый храм откапывали. Я точно помню, что в этом месте был паром. А чуть дальше мост.
        Настроение немного улучшилось. Забрезжил выход из сложившейся ситуации. Хан взял со стола колокольчик, и мелодичный звон заполнил комнату.
        - Собирайте всех людей на площади, - приказал Хан вошедшему гвардейцу.
        Площадь была заполнена до отказа. Собрались почти все жители города. Только пастухи не смогли оставить свои стада. Несколько тысяч человек замерли, стараясь уловить каждое слово Хана. Валентин возвышался над толпой, стоя в полный рост на крыше грузовика. Борис был рядом, но, соблюдая субординацию, на крышу не полез, остался стоять в кузове.- Люди, с севера на нас надвигается новая опасность.Толпа не проронила ни слова. Заявление Хана было уже не новостью. Скорость распространения слухов в маленьком городке можно было сравнить только со скоростью лесного пожара.- Количество тварей настолько велико, что нам придется уйти без боя. Я не хочу рисковать жизнями воинов в такой безнадежной ситуации. У нас остается только одна дорога - на юг. Возможно, мы сможем уйти от преследования и скрыться за рекой.По толпе пролетело заметное волнение. Многие не ожидали такого поворота событий. Люди привыкли считать городок своим домом.Хан сделал небольшую паузу. Продолжил он уже совершенно другим голосом, спокойным и тихим.- Я знаю, что за время, проведенное здесь, многие успели привыкнуть к этому месту, давшему нам
приют в тяжелые времена. Все мы обросли хозяйствами и новыми вещами. Покидать город будет тяжело, и впереди нас ждут неизвестные опасности. Но самой главной целью для нас является сохранение жизней, и сохранение самого человечества. Когда-то вы выбрали меня своим вождем. Я старался быть мудрым и справедливым правителем. Теперь же я приказываю всем вам готовиться к дороге и не жалеть об оставленных домах и вещах. Мы оставляем поселок, чтобы дать шанс выжить нашим детям.Толпа единым вздохом ответила:- Мы повинуемся тебе, Хан.Закончив речь, Валентин легко спрыгнул с кабины. Борис дружески хлопнул его по плечу.- Ты все-таки настоящий Хан. Я боялся, что многие захотят остаться.- Многие и хотят, но все равно пойдут, - ответил Хан, пожимая плечами. - Люди привыкли доверять моим решениям.
        Сборы были быстрыми. Несмотря на то, что орда тварей надвигалась достаточно медленно, движение ее было неумолимо. Разведчики доносили, что стадо разделилось на три части. И теперь уже в степи были видны просветы между расходящимися в стороны тварями. Одна небольшая часть направилась на запад, следуя тропой кочевья Карима, другая свернула на восток. Самая большая часть продолжала двигаться строго на юг, то есть на поселок. Несколько сотников даже выступили с предложением атаковать тварей. Хан даже не стал спорить, он просто предложил горячим головам съездить посмотреть на оставшееся стадо. Предложением воспользовались пятеро. Когда они вернулись, то вид они имели мрачный и подавленный. Не видевшие орду воочию не могли себе представить всю мощь и ужас тварей. Выехали поздним утром. Несколько отрядов всадников вместе с грузовиками Бориса ушли вперед, проводя разведку на местности. Остальные растянулись длинным обозом позади. Многие оборачивались и смотрели назад, на удаляющийся город. Смотрели будто на брошенного на произвол судьбы верного товарища. А из-за горизонта уже доносились удары мерной
поступи тварей.До вечера движение не прекращалось. Борис, достигший оговоренного расстояния, остановил колонну и стал готовиться к встрече остального обоза. Запыхтели дымом походные кухни, забегали люди, разбивая небольшие походные палатки.Карина была тут же, ее отряд был в числе передовых. Выяснив обстановку и убедившись, что опасности впереди нет, Амазонка вернулась к лагерю. Там в степи осталась еще пара сотен всадников, обеспечивающих охранение с фронта. Соскочив с коня, девушка направилась к большой цистерне с водой, которая была прицеплена к одному из грузовиков. Навстречу ей сразу же попался Борис. Лицо у него было мрачнее тучи. Он куда-то спешил и не заметил Карину сразу. Забыв о жажде, девушка окликнула идущего быстрым шагом командира мотоколонны.- Что случилось?Борис остановился и обернулся.- У меня проблемы - топливо заканчивается. В суматохе я совершенно забыл проверить запасы. Да и толку с того, что проверил бы. Солярки в степи не добудешь. В общем, топлива хватит максимум еще на один дневной перегон. - Он сокрушенно покачал головой.- Ты можешь бросить половину машин, тогда топлива тебе
должно хватить на два дня. А там уже и цивилизация будет. Я не сомневаюсь, что там мы найдем и новые машины. А людей подберет обоз. Места еще есть.Спокойные рассуждения Карины привели Бориса немного в озадаченное состояние. Тем не менее тревога с его лица пропала.- Я так долго боролся за каждую единицу транспорта и так привык рассчитывать только на себя, что додуматься до такого простого выхода не мог, - смущенно признался Борис. - Спасибо, Амазонка. - Он весело подмигнул ей и тут же, не отходя ни на шаг от девушки, зычным голосом стал отдавать приказы. арина, поняв, что проблема решена, продолжила свой путь к источнику воды. Пить хотелось безумно.
        Обоз добрался до лагеря уже в густых сумерках. Люди, измотанные дневным переходом, буквально валились с ног. В дороге случился ряд непредвиденных задержек. Несколько телег пришлось бросить. Не выдержали оси и колеса. Времени на починку, естественно, не было. Кроме того, Хану не хотелось растягивать обоз. Так же задержали и пастухи. Хану пришлось отправить на помощь сбившимся с ног чабанам целых две сотни воинов. Скотина устала от непрерывного перегона и отказывалась идти дальше. Пришлось даже заколоть несколько обессиленных животных и на скорую руку освежевать и разделать. Может, небольшая задержка из-за этих мероприятий, давшая передышку, а может, и вид печальной участи слабых собратьев, но дело постепенно наладилось - стада и отары продолжили движение.Сил не было ни у кого. Даже Хан, выслушав Бориса и быстро отдав распоряжение по размещению дополнительных пассажиров, завалился спать.
        Дорога смерти
        Наутро выяснился следующий неприятный факт. Разместить всех людей Бориса в обозе все-таки не удалось. Из-за потерянных телег свободных мест значительно поубавилось. Свободных лошадей тоже не осталось. Посовещавшись немного, решили не разделять мотоколонну и обоз. И установить смены. Люди должны были по очереди меняться, уступая места в машинах пешеходам и наоборот. Не коснулось это только женщин и детей.
        Кроме того, арьергардное прикрытие сообщало, что расстояние за ночь между ордой тварей и колонной сократилось до состояния вчерашнего обеда. Мертвяки, шедшие без устали всю ночь, буквально наступали обозу на пятки.
        Разобравшись с проблемами, теперь уже объединенный обоз двинулся в путь. Грузовики было решено пустить в конце колонны. Тучи пыли, подымаемые ими при передвижении по грунтовке, были чудовищными. Люди просто не смогли бы двигаться после машин. Как только началось движение, пришлось вводить новые коррективы. На малом ходу двигатели быстро перегревались, да и расход топлива пугающе возрос. Теперь грузовики отстаивались в течение часа и только тогда начинали догонять колонну. Когда происходила встреча, организовывалась и смена пассажиров.
        Кое-как движение наладилось.
        Карина вновь ускакала вперед разведывать дорогу. Степь впереди была пустынна. Перед самым обедом, наконец, вдалеке показались первые отдельные деревья и лесополосы. Удовлетворенная результатами объезда, Карина приказала возвращаться. Обоз они встретили часам к трем пополудни. Телеги, люди и лошади, покрытые толстым слоем пыли, двигались с черепашьей скоростью. Измученные вчерашним переходом люди шли подобно тем же зомби, не видя перед собой ничего.
        Карина скомандовала привал. Ей и ее сотне также был необходим отдых после почти восьми часов, непрерывно проведенных в седле. Сидя на желтой, выжженной солнцем траве, девушка рассеянно следила, как мимо нее проходил обоз. Лишь один раз она махнула рукой, когда в туче пыли разглядела массивную фигуру отца. Хан махнул ей в ответ. Выглядел Валентин намного лучше окружающих. Недюжая сила в совокупности с поражающей выносливостью всегда отличали его от других людей. Вот прогрохотала мимо разлегшихся на отдыхе воинов и последняя телега. Медленно улеглась поднятая пыль. Карина решила дождаться прохода грузовиков и только после этого продолжить путь. Через полчаса послышался приближающийся звук моторов. Показались машины. Продолжая лежать на траве, Карина немного приподняла голову, чтобы рассмотреть проходящую колонну. Не отдавая себе отчета, девушка начала считать машины. Одна, две, три, четыре… Карина встрепенулась: не хватало одной машины. Быстро поднявшись на ноги, Амазонка опять пересчитала грузовики. Все правильно, не хватало тягача, в котором ехали дети. Девушка посмотрела на север. На дороге
никого не было. Встревоженная отсутствием машины, Карина сначала хотела отправить вестового в арьергард, но, поразмыслив, решила все-таки ехать всем отрядом. Поднятая с привала сотня вновь пустилась в путь.
        Чем дальше на север уводила свой отряд Карина, тем тревожней становилось у нее на душе. Наконец впереди показалась кабина грузовика. Около него гарцевала одна из арьергардных сотен. В одном из всадников девушка узнала старого товарища - Мергена. В круговерти событий последних недель они почти не виделись, постоянно находясь в разъездах. Пришпорив коня, Карина вырвалась вперед.
        Уже подъезжая, Амазонка заметила, что кабина грузовика неестественно накренилась. Одно из передних колес провалилось глубоко в грунт. Около него нервно суетился водитель и несколько спешившихся воинов. Дети, сидевшие в кузове, прильнули к прутьям защитной решетки, закрывавшей весь кузов машины. Сквозь шум слышался детский плач.
        Мерген, заметив Карину, направил своего коня навстречу.
        - Застрял, гад, в нору сусликовую колесо засадил, - зло крикнул сотник, поравнявшись с девушкой.
        Водитель, находившийся не так далеко, услышав слова Мергена, встрепенулся.
        - Я ж как лучше хотел, вперед колонны выйти, чтоб на детишек пыль не летела, они ж замаялись совсем. - В голосе водителя слышались истеричные нотки.
        В принципе его можно было понять.
        Карина повернулась к Сотнику.
        - Твари далеко?
        - В километрах пяти, не дальше. - Мерген поморщился.
        - Тогда давай заберем детей и бросим машину. Лошадей у нас хватит. - Карина уже готова была отдать приказ, но Мерген жестом остановил ее.
        - Не получится. Створку клетки заклинило.
        И действительно, только теперь Карина заметила, что накренившийся набок прицеп перекосил решетчатую конструкцию. Задняя створка уперлась в верхнюю балку и намертво заклинила выход.
        - Тамир, - резко крикнула Карина. Верный оруженосец моментально подскочил к сотникам.
        - Скачи к Хану, пусть людей с инструментом вышлет. Передай, мы здесь с детьми застряли.
        Паренек сорвался с места подобно спугнутой птице. Проводив его взглядом, Амазонка вновь повернулась к прицепу. Среди детей она разглядела молодую девушку, примерно ее лет. Наверняка ее оставили для присмотра за неспокойной ребячьей стаей. Глаза девушки были наполнены мольбой, но в то же время она не переставала что-то говорить, успокаивая совсем еще маленькую девочку. Карина судорожно сглотнула. Для себя она уже решила, что ни за что не бросит этих людей.
        Двое рослых парней при помощи ломов пытались расклинить проклятую решетку. Толку от их действий не было никакого. Решетка стояла намертво. Время неумолимо шло. Вдалеке послышалась тяжелая поступь тварей. На горизонте показались темные фигуры мертвяков. Мерген, отъехав от Карины, поочередно объезжал бойцов своей сотни, что-то негромко говоря каждому. В ответ ему кивали.
        Напряжение нарастало. С каждой минутой орда зомби подбиралась все ближе и ближе. Детский плач затих. Теперь все глаза были прикованы к темной толпе, идущей с севера. Карина подъехала вплотную к прицепу. Жестом она подозвала к себе девушку-воспитательницу.
        - Завяжи им глаза или хотя бы заставь не смотреть туда, - негромко произнесла Карина, придвинувшись к лицу девушки почти вплотную. Та ничего не ответила, лишь кивнула.
        Пробравшись к передней части кузова, девушка громко захлопала в ладоши. Дети повернулись к ней с выражением крайнего удивления на лицах.
        - Ребята, сейчас мы с вами поиграем в интересную игру. - Голос девушки был радостным и буквально гипнотически притягивал внимание. Карина, поймав взгляд воспитательницы, благодарно улыбнулась. Девушка продолжала что-то рассказывать, размахивать перед собой руками. Она тараторила без устали. Через несколько минут Карина с удивлением услышала детский смех. Представление, разыгрываемое молодой воспитательницей, полностью завладело вниманием ребятни.
        Карина обернулась на север. Зомби были на расстоянии не более полутора километров.
        В это время Мерген негромко свистнул. Сигнальный рожок был у него в руках, но, по-видимому, сотник побоялся отвлечь пронзительным звуком сигнала внимание детей. Вся его сотня, полностью состоявшая, как и сам Мерген, из мужественных потомков Великого Хана, начала выстраиваться в ровный клин, острием своим направленным в сторону тварей. Расстояние до мерно шагающих монстров сокращалось.
        Карина выстроила своих бойцов в несколько рядов за спинами сотни Мергена. Сама девушка отъехала чуть в сторону, пытаясь рассмотреть, не идет ли помощь. Надежда таяла на глазах.
        Но вдруг Карина краем глаза смогла уловить облачко пыли. Несколько всадников неслись во весь опор в сторону грузовика. Обернувшись в сторону зомби, Карина с щемящим сердце чувством тоски поняла - слишком поздно. Мертвяки были в каких-нибудь трехстах метрах. Отчетливо потянуло характерной вонью. С такого расстояния уже можно было различить лица тварей, идущих в первых рядах.
        Неспешно к ней подъехал Мерген. Суровое скуластое лицо степняка не выражало никаких эмоций. Поравнявшись с Кариной, сотник наклонился и чуть слышно произнес:
        - Я люблю тебя, Амазонка.
        Карина не успела ничего ответить, как Мерген уже отъехал от нее, мысли были заняты совершенно другим. Хлестнув лошадь, сотник быстро поскакал к своему отряду. Бойцы стояли не шелохнувшись. Заняв место в строю, четко посередине клина, Мерген вдруг резко натянул поводья. Конь встал на дыбы. Напряженную тишину прорвал его отчаянный крик - древний боевой клич, с которым его прадеды бросались на врагов.
        - Хальмгут, Уралан.
        Клич подхватила сотня голосов его верных воинов. Рванув с места в галоп, отряд понесся на полчище мертвяков. У Карины от волнения перехватило дыхание.
        Жалкая горстка бойцов врезалась в толпу мертвяков. Скорость всадников была столь высока, что клин без особого труда смог врезаться в орду на добрые пятьдесят метров. Расшвыривая зомби конями, поднимая тела тварей на длинные копья и разя направо и налево острыми кривыми саблями, отряд продолжал свое движение. Со стороны битвы послышались стоны и ворчание сотней тварей. Сбившись с единого шага, мертвяки начали разворачиваться к центру событий. Потеряв синхронность, твари сразу стали намного активней. Не обращая внимания на разящую сталь, они начали напирать на отчаянную горстку людей, осмелившихся кинуть вызов их ужасающей мощи.
        Падая под ударами сабель, они продолжали теснить всадников. И вот уже послышались первые крики отчаяния и боли со стороны людей. Стаскивая одного воина за другим с лошадей, твари тут же начинали свое пиршество. Карина отчетливо видела, как сразу четыре мертвяка вцепились с двух противоположных сторон в ноги одному из всадников. Пытаясь свалить его из седла, твари тянули каждая к себе. Воин, притянутый весом тварей к седлу, ничего не мог поделать, сабля его застряла в теле предыдущего убитого им зомби. Он так и продолжал сидеть в седле с полными боли глазами. А мерзкие твари уже начали пожирать его заживо, отрывая клыками части плоти от ног обреченного. В очередной момент к свалке присоединился еще один матерый мертвяк. Вцепившись когтями, он сильно рванул ногу парня на себя. Послышался мерзкий звук разрываемой плоти. Ударил фонтан крови, щедро оросивший ближайших мертвяков. Матерый жадно погрузил свои черные зубы, отрывая куски мяса от оторванной ноги.
        Карина, бледная как смерть, смотрела на весь этот ужас, пытаясь отыскать взглядом Мергена. Его остроконечный шлем с небольшим синим клочком материи, привязанным на самой верхушке, мелькал далеко впереди. Количество всадников сокращалось с пугающей быстротой. И вот фигура сотника, отчаянно отбивающаяся одновременно двумя саблями, осталась в полном одиночестве. Одна из тварей, изловчившись, вскочила на спину лошади, и, подтянувшись, вцепилась Мергену в шею. Сотник невообразимым движением вывернул руку и проткнул острием сабли голову твари. Второй рукой он продолжал отбиваться от мертвяков, атакующих его спереди. Секундной заминки хватило, чтобы еще одна тварь успела вцепиться ему в ногу. В мгновение ока сотника стащили с коня, и на месте, где только что был человек, взметнулся очередной фонтан крови.
        Карина почувствовала, как по щеке пробежала одинокая слеза, оставив чистую дорожку на пропыленной коже. Сквозь шум битвы Амазонка ни секунды не переставала слышать задорный голос воспитательницы. Девушка, стоящая лицом к виду бойни, была на грани потери сознания, но из последних сил держалась, не давая увидеть эту мясорубку детям.
        Гибель сотни Мергена была не напрасной. Твари остановили свое продвижение вперед. Рыча и огрызаясь, сотни мертвяков принялись делить добычу. Задние ряды, натолкнувшись на образовавшийся затор, встали, не в силах продвинуться дальше.
        За спиной отряда Карины послышались громкие удары. Карина обернулась. Около машины стоял Хан. В руках Валентин сжимал огромный кузнечный молот. Вены вздулись на его обнаженных плечах, пот лился градом, но он продолжал с упорством механического устройства раз за разом поднимать тяжеленный молот и наносить по решетке удары ужасающей силы. От соприкосновения металла с металлом летели искры. Наконец, не выдержав такого напора, решетка поддалась. Вылетев с петель, она с грохотом рухнула внутрь кузова. Времени на размышления не было.
        - Быстрее спасайте детей, - кричал Хан. И сам подав пример, подхватил на руки паренька, стоявшего ближе всех к нему. По сравнению с мальчишкой Хан выглядел мифическим исполином. Осторожно прижав его одной рукой к груди, Валентин одним движением запрыгнул в седло. Гвардеец, которому Хан перед этим успел отдать молот, согнулся от навалившейся на него тяжести. Карина в очередной раз поразилась силе, которой обладал ее отец.
        Строй сотни распался. Всадники поочередно подъезжали к краю кузова и осторожно забирали испуганных малышей. Воспитательница подталкивала детей и бережно поддерживала их, когда воины протягивал руки, чтобы забрать очередного ребенка.
        Послышался взволнованный окрик. Карина обернулась на звук. Рядом с ней неведомо как снова оказался Тамир. Парень показывал рукой в сторону тварей. Кинув взгляд за спину, Карина чертыхнулась. Мертвяки, закончив трапезу, начали вновь выстраиваться в монолитный строй. Казалось, что их кто-то расставляет, словно игрушечных солдатиков. Движения зомби вновь стали замедленными и в то же время более плавными.
        Эвакуация практически закончилась, в кузове оставалась только молодая воспитательница. Отодвинув уже протянувшего к ней руки бойца, Карина подъехала вплотную к кузову. Воспитательница легко скользнула вниз, крепко обхватив Амазонку сзади. Уткнувшись в распущенные волосы Карины, девушка разрыдалась. Амазонка чувствовала, как капельки влаги стекают по тонкой коже ее куртки.
        Подгоняя коней, отряд спешно покидал место трагедии. За несколько секунд племя лишилось целой сотни жизней, заплаченных за спасение жизней будущего поколения.
        Покидая степь
        На ночевку обоз не останавливался. Твари буквально наступали на пятки. Водители грузовиков сменяли друг друга за рулем. Так же поступали и возницы на телегах. Труднее всех приходилось тем, кто вынужден был идти пешком. Люди валились с ног от усталости. Ночью поднялся сильный встречный ветер. Сухой и горячий воздух бросал горсти пыли, слепя и без того измученных людей. Скорость передвижения катастрофически упала. У многих людей начали опускаться руки. Бороться с новой напастью сил больше не было.
        Карина, ехавшая теперь в арьергарде, постоянно оглядывалась назад. Мертвяков в поднявшейся пыльной буре разглядеть было практически невозможно. Девушке, ехавшей вместе с Тамиром замыкающей, постоянно казалось, что в любой момент твари могут броситься на нее сзади.
        Положение было отчаянным. Амазонка понимала, что, если не будут приняты какие-нибудь срочные меры, караван наверняка постигнет участь сотни Мергена.
        Неожиданно от начала колонны показалась группа всадников. Сквозь пыльную пелену Карина с трудом узнала в одном из них Бориса. И то вначале она определила его только по неуверенной манере держаться в седле.
        Поравнявшись с Кариной, он неумелым движением остановил лошадь.
        - За вами еще кто-нибудь есть? - пытаясь пересилить шум бури, прокричал Борис.
        - Только твари. - Попытка Карины пошутить была не сильно успешной, но вопреки этому губы Бориса растянулись в улыбке.
        - Я поэтому и приехал. Смотри, что у меня есть. - Борис достал из седельной сумки бутылку с какой-то жидкостью. Из горлышка бутылки торчал кусок материи. Сначала Амазонка недоуменно смотрела на Бориса, потом до нее медленно стало доходить, что он хочет предложить.
        - Как будем действовать? - поинтересовалась Карина.
        Борис махнул сопровождающим его всадникам. Они приблизились. У каждого за спиной было по ящику с подобными бутылками.
        - Разбирайте, - скомандовал Борис.
        Карина жестом указала Тамиру, чтобы он передал приказ по цепочке. Пытаться трубить при таком шуме в сигнальный рожок смысла не было. Буря бы заглушила звук.
        - Надо выстроиться широким фронтом и дождаться, когда твари подойдут поближе, хотя это и необязательно, - продолжал кричать Борис.
        Карина, не обладая столь яркими вокальными данными, предпочла в ответ только кивать. Жестами она показывала подъезжавшим поочередно всадникам, что нужно делать. Проведя в походах не один месяц, бойцы ее сотни понимали, что хочет их командир, без слов. Содержимое ящиков быстро подошло к концу. Один из воинов, приехавших с Борисом, принес факел; чиркнув зажигалкой, он моментально осветил практически непроглядную тьму бури, которая окружала их. Его примеру последовал еще один воин. Теперь уже два факела жарко полыхали в ночи. Борис подмигнул Карине и поднес бутылку с зажигательной смесью к пламени факела. Тряпка моментально занялась огнем. Размахнувшись, он далеко бросил бутылку. Послышался звон разбитого стекла, полыхнуло зарево огня. Карина, не медля, проделала то же со своим снарядом. Факельщики двинулись в разные стороны, поджигая снаряды у растянувшихся по флангам бойцов. Слева и справа от Карины ежеминутно вздымались новые всполохи пламени. Ветер быстро раздувал огонь, разнося его по степи. Вскоре отдельные очаги возгорания уже слились в одну сплошную огненную стену.
        Неожиданно на фоне огня начали появляться фигуры тварей. Карина вздрогнула; оказывается, их разделяло не более сотни метров. Не приедь Борис, и через каких-нибудь десять-пятнадцать минут мертвяки догнали бы отряд. От этих мыслей по спине девушки пробежал холодок. Карина поежилась.
        Пламя тем временем продолжало разгораться. Ветер, который так нещадно мешал продвижению обоза, стал для людей спасителем. Не давая распространяться пламени в сторону колонны, он быстро гнал его на орду зомби.
        Твари, вначале как бы ничего не замечающие и не чувствующие, шли по горящей траве, не замедляя своей мерной поступи. Но как только языки пламени начинали перекидываться на их полуистлевшую одежду и почерневшие от грязи тела, зомби с воем бросались на землю и начинали кататься по ней, пытаясь сбить пламя. Для них от этого становилось только хуже. Огонь охватывал тварей полностью. Некоторые пытались броситься назад, но там их поджидали синхронно идущие ряды мертвяков, до которых пламя еще не добралось. И все продолжалось по новой. Охваченные огнем твари выпадали из строя и несли огонь дальше в глубь орды. Строй рушился на глазах. Движение зомби застопорилось, а пламя продолжало завывать в унисон буре.
        В голове Карины зародилась мысль, что поджечь степь можно было и раньше. Тогда бы наверняка не погибла сотня Мергена. Но, поразмыслив, девушка отбросила эти размышления. Смелого сотника не вернешь, да и ветра тогда не было. От степного пожара с таким же успехом мог погибнуть и весь обоз. Отвернувшись от зрелища огненного ада, Амазонка повела свой отряд дальше. А разыгравшаяся за ее спиной огненная стихия и правда напоминала ад с горящими и стенающими грешниками.
        Никто из людей не видел, как за их спинами произошло невероятное: передние ряды мертвяков остановились и замерли, в это время вся орда синхронно развернулась на сто восемьдесят градусов и зашагала в обратном направлении. Те же, кто остался, занялись совершенно несвойственным для зомби делом. Твари, согнувшись в три погибели, принялись руками срывать дерн и сухую траву. Темная густая жидкость, служившая мертвякам кровью, обильно лилась на землю, щедро орошая ее. Волна огня дошла до тварей, и пламя объяло нежить. Те продолжали свое занятие, не обращая внимания на языки огня, которые жестоко опаляли руки и ноги. От марширующей орды вновь отделилось несколько замыкающих рядов и принялись рвать траву, пытаясь сделать перекоп и отрезать остальную степь от пожара. Им почти удалось это сделать, поскольку приостановленная волна огня потеряла много времени, принимая прежний размах. Так повторялось еще раза два. Наконец, пламя остановилось, достигнув широкой линии вырванной травы и вывороченной свежей земли. Орда стояла, замерев, отделенная от огня двумя-тремя метрами заградительной пахоты. Как только огонь
начал стихать, твари двинулись вперед. Искры и раскаленная земля обжигали босые ноги мертвяков, но движение не останавливалось. Твари миновали тела своих упокоенных собратьев и, не останавливаясь, продолжили преследование каравана.
        Ближе к утру пошел дождь. Капли воды шипели, падая на разгоряченную огнем землю. Смывая сажу с недвижных тел мертвяков, дождь быстро затушил последние искры.
        Новые земли
        Несмотря на то, что была подожжена степь, Хан все же не остановил движения каравана. Шли всю ночь. К утру буря стихла и начал моросить мелкий холодный дождь. Люди с наслаждением подставляли лица, покрытые пылью, под струи влаги, льющейся с небес. Забрезжил рассвет. Впереди показались первые деревья. Караван достиг той точки, до которой вчера доезжала Карина.
        Где-то далеко блеснула синяя полоска реки. Увидев ее, Хан облегченно вздохнул. В пыльной буре караван все же не сбился с курса и вышел к намеченной цели. Через десять километров должна была находиться деревня, сразу за деревней - мост.
        Хан с небольшим отрядом сопровождения выдвинулся на разведку. Несясь в полный опор, Валентин любовался окружающим видом. За почти два полных года унылый пейзаж степи успел приесться. Небольшие холмы, поросшие невысокими деревьями и кустарниками, были разбросаны по бокам от дороги. Грунтовка закончилась, появился сильно разбитый и потрескавшийся асфальтовый тракт.
        Выскочив на очередной холм, Хан натянул поводья. Прямо перед ним раскинулась широкая долина, посередине которой текла речка. Посреди дотла выгоревшей деревни виднелся мост, протянувшийся между берегами. Первая удача за много дней - воевать в деревне явно было не с кем.
        Что случилось в этой забытой богом деревне, скорее всего, навсегда останется тайной. Да и непонятно, будет ли кому эту тайну разгадывать в будущем. Несколько десятков домов стояли почерневшие от копоти. У многих провалились крыши. Черные провалы окон с осколками почерневших стекол мрачно смотрели на зеленеющую вокруг траву.
        Хан, отослав пару вестовых назад к обозу, с остальным отрядом начал спускаться вниз, в деревню. Валентину предстояла трудная задача по минированию моста. Опыт изготовления закладки зарядов у него уже был. Подрыв войска Карима был полностью заслугой Хана. К работе со взрывчатыми веществами он допускал только двоих помощников. Ни у них, ни у него самого, естественно, не было специальных знаний и опыта в этом деле. Там около городка на минирование холма было потрачено около месяца. Все работы велись со скрупулезной осторожностью и без лишней спешки. Теперь же Хану предстояло повторить все за какие-нибудь пару часов. В том, что огонь сумел остановить орду, уверенности не было.
        Не теряя время даром, Хан, как только отряд добрался до моста, спустился вниз к основанию моста. Пока гвардейцы вместе с его помощниками-минерами осторожно принялись разгружать ящики с самодельной взрывчаткой и порохом, Валентин обследовал опоры и места будущей закладки. Работа закипела. Двое гвардейцев начали разматывать бикфордов шнур. Хан в это время закреплял взрывчатку и бочонки с порохом. Для надежности он заминировал все четыре несущие опоры. Приготовления еще не были закончены, а по мосту застучали подковы первых лошадей. Загрохотали телеги и грузовики. Караван переходил мост.
        Оказавшись на противоположном берегу, обоз, отъехав от реки на полтора километра, остановился. Люди оставляли повозки и кузова грузовиков и внимательно следили, как гвардейцы вместе с Ханом суетятся около моста.
        Внезапно по толпе пролетел легкий шепоток. На вершине холма, с которого спускалась дорога, ведущая к мосту, появились первые твари. Люди заволновались, Хан все еще находился у основания одной из опор.
        Карина хлестнула лошадь, намереваясь подъехать поближе к мосту. Но тут же остановила животное. Гвардейцы слаженной группой, вместе с ее отцом, начали отход. Пройдя метров сто, Хан нагнулся и поджег конец бикфордова шнура. Искря и плюясь искрами, яркий огонек начал свое быстрое движение к мосту. Минеры перешли на легкий бег.
        Твари уже вошли в деревню. Обтекая, словно вода, остовы домов, орда подбиралась к реке по всему фронту. Карина с напряжением смотрела на продвижение тварей. За руку осторожно ее тронул Тамир.
        - Шнур потух, - помертвевшим голосом произнес он.
        Карина попыталась отыскать взглядом дымок от горящего шнура и не смогла. В душе у девушки начала подниматься волна отчаяния. Не дав ей охватить разум, девушка принялась лихорадочно размышлять.
        - Огонь, быстро!
        Тамир, привыкший подчиняться приказам Амазонки, моментально вытащил из кармана зажигалку. Карина уже держала в руке стрелу с просмоленным наконечником. Чиркнул кремень, и маленький язычок пламени охватил стрелу.
        Пришпорив коня, Карина помчалась к мосту. Боковым зрением она успела заметить обескураженное лицо отца, в мгновение ока оставшегося далеко позади. Вначале девушка планировала поджечь шнур, но видя, как твари уже делают первые шаги по мосту, поняла, не успеть. Даже если шнур не потухнет, неизвестно, сколько тварей успеют перейти на этот берег. А если твари ненароком затопчут слабый огонек, то шансов уйти от орды уже не будет. Люди не перенесут новой гонки. Все эти мысли пронеслись в голове Карины за долю секунды. Амазонка приняла единственно возможное правильное решение.
        Резко осадив коня, Амазонка подняла лук. Стрела ровно легла в ложбину, вырезанную на деревянном основании лука. Заскрипела натягиваемая тетива. Затаив дыхание, Карина приготовилась сделать самый главный, как она считала, в своей жизни выстрел. Секунда напряженного прицеливания, и стрела, со свистом рассекая воздух, устремилась к цели. Девушка выстрелила в самый кончик шнура, практически в то место, где он заходил в пороховую бочку.
        Стрела попала точно в цель. Бикфордов шнур заискрился. На лице Карины появилась широкая улыбка. Девушка развернула коня и уже подняла руку с плетью, намереваясь хлестнуть животное по вороному крупу. В этот момент прогремел взрыв.
        Мост взлетел на воздух. Свистели разлетающиеся по округе куски бетона и арматуры. Мертвяков, скопившись около моста, откинуло далеко назад. Куски плоти дымящимися ошметками разлетелись от места взрыва на сотню метров.
        Ударной волной девушку выбило из седла. Пролетев кувырком несколько метров, Карина упала на землю, сильно припечатавшись спиной. Боль яркой вспышкой ударила в мозг. Окружающий мир медленно начал темнеть, быстро теряя яркость и краски. Последнее, что успела разглядеть девушка, было лицо склонившегося над ней отца.
        С берега, на котором остались твари, послышался то ли стон, то ли вздох. Люди готовы были поклясться, будто мертвяки действительно испытали чувство разочарования, оставшись отрезанными от добычи. Еще несколько секунд орда стояла недвижно. Потом, словно кто-то обрезал единым движением сдерживающие мертвяков нити, твари одновременно перешли в движение. Только теперь их движения были не согласованными, а хаотичными. Картина единой мощи пропала.
        Твари бросились пожирать остатки разорванных взрывом собратьев. Другие, неосторожно свалившиеся в реку, пытались взобраться по крутому склону обратно. В сожженной деревне воцарился хаос. Твари, грызясь между собой, начали медленно разбредаться вдоль берега. Орда распалась.
        Наташа
        Очнулась Карина, лежа на широкой деревянной кровати. С удивлением девушка оглядела стерильно белые простыни. Кровать стояла в небольшой светлой комнате. Стены были оклеены свежими на вид обоями, на окнах висели накрахмаленные занавески. Попытавшись приподняться, Карина охнула. Резкая боль пронзила ей спину.
        Услышав шевеление, в комнату быстро вошла сиделка. Ею оказалась та самая воспитательница, которую Карина спасала из кузова застрявшего грузовика. Девушка лучезарно улыбнулась.
        - Ну вот ты и очнулась. - Воспитательница метнулась в дальнюю комнату и тут же вернулась со стаканом молока в руках.
        Карина жадно припала к холодному напитку. Девушка заботливо придерживала ей голову. Утолив жажду, Карина бессильно откинулась на подушки.
        - Как хоть тебя зовут? - обратилась она к сиделке. - А то тогда и познакомиться не успели.
        - Меня Наташей зовут. - Девушка почему-то смутилась.
        - Я давно тут лежу? - Голос Карины был тихим и хриплым.
        - Третий день уже.
        - От реки далеко ушли?
        - Да нет, в тот же день, как мост взорвали, и остановились. Деревня сразу за первым же холмом попалась.
        - Тварей много было? - В Карине проснулся охотничий инстинкт.
        - Да их тут вообще не было. И деревня нетронутая стояла. Прямо как летучий голландец какой-то. - Девушка опять улыбнулась. - Все пооставалось. И посуда, и инструменты, даже купорка по погребам нетронутая стоит.
        - Может, эвакуировали их? - предположила Карина.
        - Может, и так, - неопределенно пожала плечами Наташа.
        - А Хан где?
        - Только пятнадцать минут назад ушел. С Борисом все совещается. Тот успел вчера в глубь района на разведку смотаться. Приехал довольный, кучу оружия и патронов привез. Воинскую часть заброшенную нашел. Хочет теперь дальше двигаться. Да только Хан против. Отец ваш, в отличие от Бориса, к оседлой жизни привык. Да и всем остальным здесь нравится. Земли полно пахотной. Да и для скотины пастбищ хватает. Люди покоя хотят, уж сильно тяжело всем последний переход дался.
        - Понятно, - протянула Карина.
        Девушка была еще очень слаба, и беседа ей давалась с трудом.
        Увидев состояние Амазонки, Наташа виновато запричитала.
        - Ты спи, не слушай меня, я кого хочешь заболтать могу. Даже детишек тогда смогла. - По лицу Наташи пробежала легкая тень. События прошедших дней были еще достаточно ярки в воспоминаниях молодой воспитательницы.
        - Наши доктора сказали, что у тебя все кости целы. И голова тоже. Просто чудо какое-то. Я аж дар речи потеряла, когда увидела, как тебя с коня сбросило. А вон видишь, все обошлось.
        Карина, слушая бесконечную болтовню сиделки, медленно проваливалась в сон. На душе у нее было легко и спокойно. Люди были спасены. И новая беда пока не показалась на горизонте. Снова забрезжила надежда.
        Девишник
        Выздоровление Карины шло быстро. Через два дня она уже могла самостоятельно выходить на улицу. К ней зачастили гости. Тамир, обосновавшийся в палатке прямо перед домом, где находилась Амазонка, зорко следил, чтобы зачастившие посетители не утомляли еще слабую девушку. А посетителей было немало. Первым, естественно, был отец. Хан просидел вместе с Амазонкой около часа. Он был безумно рад, что дочь пошла на поправку, но уделить ей больше времени не мог физически. Обоснование на новом месте требовало его постоянного участия. Возникала неимоверная прорва текущих проблем, которые не могли обойтись без внимания Хана.
        Потом к Карине пришли ее верные подруги, те самые девушки, которые были еще в ее первой боевой десятке. За ними подтянулись сотники. Настроение у всех было приподнятым. Жизнь на новом месте была спокойной и сытой. Сразу за деревней начинались пруды, изобилующие рыбой. Уже в первый же день Карина с удовольствием отведала свежей дымящейся ухи.
        Наташа все время находилась рядом. Милая покладистая девушка, не покидая Карины, тем не менее всегда была в курсе всех событий, происходящих в деревне. На Карину, у которой раньше никогда не было времени для того, чтобы вдаваться в общественную жизнь колонии, свалился бесконечный поток информации. Наташа знала практически обо всех ее жителях. Но чаще всего разговоры Наташи так или иначе возвращались к Борису.
        Карина, улыбаясь в душе, поняла: суровый вожак мобильного отряда был далеко не безразличен для молоденькой сиделки.
        - Борис все в дальнюю разведку рвется, - вернулась к излюбленной теме Наталья, споро накрывая стол к ужину. - Каждый день по округе мечется, машин кучу понаходил. Оружия еще где-то нашел. Хан его отговаривает, да и не все люди Бориса в восторге от таких идей. Но, видно, характер у Бори непоседливый. Хочет до моря добраться, да и новостей узнать ему надо. А у нас, сама знаешь, жизнь замкнутая, осторожная. Хан с другими колониями не сильно общаться любит.
        - Я, Наташа, с Ханом полностью согласна. И не потому, что я его дочь. Просто много я чужих людей за эти два года повидала. Мир с ума сошел. Люди злые стали, на все готовы, чтобы свою шкуру сберечь да брюхо набить.
        Наташа тяжело вздохнула, соглашаясь с более опытной подругой. Про Карину в колонии уже легенды складывали. Уж больно часто Амазонка оказывалась в самых горячих местах и действовала всегда героически.
        Девушка достала из печки чугунок и с гордостью установила его посередине стола. Открыв крышку, она выпустила ароматный пар вареной картошки. У Карины аж слюнки потекли, картошки она не ела очень давно.
        Разложив ложки, Наташа уселась за стол напротив Карины.
        - Хан вчера с Борей до поздней ночи проспорил, так и не добился от него понимания. - В голосе Наташи явно сквозила грусть. Внезапно она подняла голову и, глядя прямо в глаза Карины, спросила:
        - А ты кого-нибудь любила по-настоящему, сотница?
        Карина, не донесшая ложку до рта, недоуменно замерла.
        - Да нет вроде, - подумав, неуверенно ответила она.
        У Наташи опустились плечи.
        - Я с тобой посоветоваться хотела, а теперь не знаю, и стоит ли. Да что с тобой советоваться. - Наташа внезапно испугалась, что обидела Карину.
        - Ты не думай, я не в том смысле, - быстро затараторила она. - Просто ты смелая и решительная, ты если бы влюбилась, долго бы не думала. А я вот боюсь, - невпопад закончила она.
        - Чего боишься? - нарушила затянувшуюся паузу Карина.
        - Люблю я его, Бориса в смысле.
        - Ну это я уже поняла, - позволила себе улыбнуться Амазонка.
        - А признаться боюсь. Уедет он и сгинет, а я так одна и останусь. - На глазах у Натальи навернулись слезы.
        - Да мало ли парней-то свободных в колонии осталось.
        - Парней-то много, да таких, как он, нету. Тебе-то проще, только свистни, отряд выстроится. А я кому нужна?
        Карина поднялась из-за стола и подошла к девушке сзади. Обняв ее за плечи, Амазонка развернула Наташу лицом к себе.
        - Не говори глупостей, ты не хуже меня. Я-то знаю, какая ты смелая. Тогда у грузовика я бы не смогла, как ты. С саблей по степи носиться и мертвякам головы рубить и то легче, чем детей развлекать, в лицо смерти смотря. Ты, Наташа, попусту бы не переживала, а пошла бы и сказала ему все в лицо. А коли любишь так сильно, как говоришь, с ним в разведку напросись. Может, и глянешься Борьке-то своему.
        Наташа быстро вытерла слезы, на лице у нее было выражение решительности.
        - Так и сделаю!
        - Как? - не совсем ее поняла Карина.
        - С ним в разведку напрошусь. Я в медицинском начинала учиться, авось, и сгожусь на что. А о чувствах своих говорить пока не буду, пусть сам меня оценит, - неожиданно закончила она, улыбнувшись.
        Карина улыбнулась в ответ.
        - Давай ужинать, а то картошка совсем остыла.
        Наташа ойкнула и смущенно засуетилась.
        - Может, я ее обратно в печь засуну, чтоб разогрелась?
        Карина только отмахнулась.
        - Да ладно тебе, и так съедим.
        Побережье
        На следующий день Наташа с раннего утра убежала к Борису проситься в отряд. Вернулась она в приподнятом настроении и сразу же принялась собирать вещи.
        - Согласился, почти сразу, - воодушевленно поведала она.
        - Видимо, ты ему тоже нравишься.
        Наташа хитро улыбнулась.
        - Видела бы ты, Каринка, какими глазами он на меня смотрел.
        - Какими?
        - Заинтересованными, - по складам, чеканя каждую букву, произнесла Наташа и звонко рассмеялась.
        Карина не удержалась и рассмеялась с ней.
        - Желаю тебе удачи.
        - Спасибо, я бы без тебя никогда бы не додумалась в отряд к Боре напрашиваться, - искренне поблагодарила девушку Наташа.
        Неожиданно она крепко обняла Карину и быстро поцеловала ее в щеку.
        - Ты мне теперь как сестра, - густо покраснев от всплеска эмоций, пролепетала новоиспеченная медсестра.
        Быстро закончив сборы, Наташа распрощалась с Кариной и отправилась в отряд.
        Оставшись одна, Амазонка призадумалась: ей стало немного завидно. Сама Карина до сих пор не испытывала никаких чувств к противоположному полу. Когда началась трагедия, она была еще слишком юной. А потом, в пылу битв и безумных скачек в патрулях ей было некогда задумываться об этом.
        Сейчас же, оставшись на некоторое время в одиночестве и в относительном покое, Карина всерьез задумалась, кто бы из парней мог ей понравиться. Перебрав практически все кандидатуры, девушка разочарованно вздохнула. Многие ее боевые товарищи не раз оказывали Амазонке знаки внимания, но ни к кому из них ярко выраженной симпатии у нее не было. Единственный из всех был Тамир, да и то к нему у Карины были только нежные сестринские чувства. И ничего более.
        - Где-то ходит по свету и моя судьба, - задумчиво произнесла Карина вслух.
        И тут же поймала себя на мысли, что подобные размышления совсем не занимали ее до знакомства с Наташей. Встряхнувшись, Карина отогнала амурные мысли и принялась размышлять в совершенно другом направлении. Как-никак, она оставалась действующим командиром боевого отряда. И поскольку полное выздоровление было не за горами, необходимо было начинать думать о службе.
        И вновь закрутилась череда патрулей и разведывательных вылазок. Мертвяков в округе попадалось много больше, чем в извечно безлюдной степи. Борис вместе с полусотней бойцов на легковых машинах все же уехал куда-то на юг. Поскольку большая часть его людей все же осталась в деревне, он обещал обязательно вернуться.Отсутствие Наташи было очень заметно для Карины. С удивлением Амазонка отметила, что успела сильно привязаться к этой немного болтливой, но очень милой и доброй девушке. Карине не хватало их ежевечерних бесед.В один из скучных вечеров Амазонка от нечего делать села разбираться с картами. К ее удивлению, оказалось, что от моря, лежащего на западе, их отделяло не более сотни километров. Причем, согласно карте, до него можно было добраться, минуя практически все населенные пункты. В голове у девушки зародилась шальная и в то же время безумно привлекательная мысль. На следующее же утро Карина принялась за ее воплощение. Собрав у себя всю женскую часть сотни, она предложила девушкам следующий план. Во время следующего разведывательного рейда добраться до моря. Лето уже было в самом разгаре, и
хотя жара в отличие от степи была здесь не настолько изнуряющей, у многих постоянно возникало желание окунуться в ближайшем пруду. Предложение же Карины окунуться в настоящем море вызвало у девушек небывалый восторг. Согласились единогласно.И вот уже в сумерках следующего дня два десятка девушек в походных одеяниях покинули отходящую ко сну деревню. Преодолев до полуночи большую половину пути, остановились на привал. Дальше шли еще не сильно изведанные земли, и Карине не хотелось беспричинно рисковать.
        дорогу тронулись с первыми лучами солнца. Душа у Карины буквально пела от предвкушения скорой встречи с морем. До катастрофы девушка ежегодно хотя бы неделю отдыхала на морском побережье. Приятные воспоминания проплывали перед внутренним взором Карины. Погруженная в приятные раздумья, Амазонка пропустила тот момент, когда вдалеке показалось то самое, желанное море. Поняла она это по дружному радостному визгу спутниц. Пустив лошадей в галоп, девушки наперегонки кинулись к бескрайней синеющей глади.Внезапно откуда-то справа послышался отдаленный звук, сильно напоминающий грохот взрыва. Отряд, моментально забыв о забаве, сбавил ход. Девушки замерли, внимательно прислушиваясь. Пару минут не было слышно ни одного постороннего шума, только пчелы гудели, облетая многочисленные полевые цветы. Карина хотела уже махнуть рукой и забыть непонятный звук, как с той же стороны послышался отчетливый стрекот автоматных очередей. Поколебавшись минуту, Карина повернула своего скакуна в сторону перестрелки. Остальной отряд выстроился за ней. Осторожно и не спеша девушки ехали на звуки боя. Грохот выстрелов становился
с каждой минутой ближе.Неожиданно автоматная стрельба смолкла. Послышались одиночные пистолетные выстрелы. Карина, чувствуя, что развязка близка, пришпорила лошадь. С разгону отряд выскочил на небольшой холмик. Перед ними открылась следующая картина.Почти у самого края песчаного пляжа вели отчаянную борьбу за жизнь два человека в черных костюмах. Один из них, видимо раненный, лежал на земле.Патроны у обоих кончились почти одновременно. Тот, что стоял на ногах, молниеносным движением выхватил из-за спины полоску сияющей стали. Карина залюбовалась, с какой скоростью и лихостью он кромсал надвигающихся на него тварей. Все это время девушка продолжала нестись во весь опор. Она спешила на помощь. В это время одна из тварей, проскользнув мимо парня с мечом, вцепилась в ногу раненому. Последующая за этим сцена вызвала в Карине тяжелые воспоминания о ночном бое с упырями. асстояние между Кариной и оставшимся в одиночестве парнем стремительно сокращалось. Амазонка уже могла разглядеть блеск крови, стекающей по левой руке бойца.Вдруг, сразив очередную тварь, мечник обессиленно упал на колени. Узкий меч
вывалился из его руки. Видимо, сказалась сильная потеря крови, парень был на грани беспамятства.Чертыхнувшись, Карина с максимально возможной скоростью выхватила из колчана лук и стрелу. Только бы успеть, мелькнула мысль в голове Амазонки в тот момент, когда стрела привычно легла на тетиву.
        Часть третья Пастырь мертвых
        Знакомство
        Позвольте представиться, я Бог. Просто Бог. Ну, если быть точнее, я Бог мертвых. Возможно, я являюсь одним из последних божеств на Земле, а может, и самым последним. Моя паства - это живые мертвецы. Или как принято называть их - зомби. За то время пока я являюсь Богом, я слышал целую уйму названий моих бедных овечек. Каких только богатый фантазией человеческий ум имен не придумывал для моей смиренной паствы.
        Вурдалаки, мертвяки, упыри, умруны, да те же самые зомби. Выбирайте для них любое название. Мне все равно.
        Есть, точнее, уже была, такая старая пословица: «Каждый народ получает того правителя, которого он заслуживает». То же самое, только наоборот, я могу сказать и про себя. Я не выбирал паству, она сама выбрала меня.
        В детстве, у богов, как вы знаете, оно тоже бывает, я бесчисленное число раз перечитывал Стругацких. А именно бессмертный роман «Трудно быть богом». Не удивляйтесь, прежде чем стать божеством, я был обычным человеком, но об этом немножко позже и подробней.
        Так вот, богом быть несложно. Конечно, только в том случае, если ты настоящий бог, а я, поверьте, именно такой. Вспомните, ведь большинство богов, если уж не брать совсем древние верования, были подобны людям. Ну, если быть совсем точным, они порождали людей, подобных себе. И отличались от этих людей неограниченными возможностями и сверхспособностями. В остальном они были идентичны своим творения. В их пантеонах так же плелись хитроумные интриги, их обуревали страсти любви и ревности, ненависти и самопожертвования. Все те же самые чувства, которые не чужды простому человеку. Только переживались они с большим размахом. И эхо от небесных страстей еще долгие века аукалось по грешной земле.
        На мой взгляд, намного сложнее стать богом. Избранный, прежде чем наконец стать новой мессией, зачастую проходит бесконечное число лишений, мучений, членовредительств и прочих надругательств. И только после этого получает божественный нимб. Есть, конечно, плеяда божеств, которые получили все так, по праву рождения, но на мой взгляд, это не совсем правильно. Лично я полностью прошел первый из описанных путей. И вдоволь хлебнул из чаши боли и отчаяния.
        Теперь же, когда я стал Богом, трудности закончились. Я вдоволь наслаждаюсь своим положением. Вершу судьбы своей паствы и обычных людей. Размышляю и экспериментирую. Моя жизнь пока достаточно интересна и насыщенна, чтобы задумываться о вопросе, заданном братьями Стругацкими. Точнее, это я всегда воспринимал название романа как вопрос.
        Правда, иногда меня терзают подозрения, что я не являюсь единоличным правителем армии мертвых. Я точно знаю, что в глубоком закоулке моего сознания поселилась хищная и мерзкая тварь, подобная тем, что полностью захватили сознание моей паствы. Зачастую она тихонько сидит или вяло ворочается на задворках моего разума. Но иногда она в полной мере показывает свои клыки и когти. И в эти моменты я становлюсь безумным. Теперь уж мое сознание прячется и пугливо наблюдает за тем, что творит монстр, живущий на дне моего мозга.
        Может, я безумен и страдаю раздвоением личности? Я склонен считать иначе. Логика Бога недоступна пониманию простого человека. Ведь на то он и Бог. И смысл божественного провидения скрыт от смертных.
        Кстати, в этом я не отличаюсь от своих божественных предшественников. Сколько человеческих жизней было истреблено в междоусобных войнах, сколько сирот осталось на Земле. И все это зачастую даже не из религиозных мотивов, хотя и из-за них было загублено несметное количество душ. А просто из непонятной божественной прихоти. Вспоминая классика, я процитирую: «Даже все деньги мира не стоят одной детской слезинки». Но, видимо, боги не читают классиков и имеют свое мнение по поводу стоимости детских слез.
        Успокаиваю я себя еще и тем, что мои вспышки безумия и ярости ничтожны по сравнению с тем, что натворили предыдущие боги. Если они позволили человечеству практически полностью исчезнуть с лица Земли, то до их безумия мне еще очень и очень далеко. На их фоне я выгляжу как известный душегуб в шуточном определении из несуществующего учебника далекого светлого будущего: «Гитлер - мелкий тиран Сталинской эпохи». Не судите меня строго за мой кладбищенский юмор. В мертвом мире другого просто быть не может.
        Итак, прежде чем я продолжу свой рассказ и перейду к истории моего божественного становления, я позволю себе еще раз испытать ваше терпение бородатым анекдотом.

«Старый ребе сидит дома и пересчитывает деньги. Во двор влетает сбившийся с ног мальчишка и кричит: «Ребе, мессия пришел». Ребе продолжает заниматься своим делом, сосредоточенно проводя подсчеты. Вбегают соседи и кричат: «Ребе, выходи со двора, мессия идет по нашей улице». Реакция нулевая. И вот уже мессия, перешагивая порог калитки, воздев руки к небу, возглашает: «Ребе, сколько можно тебя ждать?» И вот тут старый ребе поднимает голову и язвительно отвечает: «Кто бы об этом говорил?»
        Я до сих пор сильно переживаю, что не пришел раньше. Возможно, я бы сумел что-нибудь исправить. Но, как видно, мне этого уже не дано.
        Дом
        Я просыпаюсь от звонка старого дребезжащего будильника. Как же я его ненавижу. Эту адскую машинку нашла моя младшая сестра в дальнем уголке нашего деревенского дома. Не знаю, какой злой гений изготовил это механическое чудовище, но, видимо, он был большим мастером своего дела. Пролежав неисчислимое количество лет в пыли и забвении, при первом же повороте заводного ключа будильник затикал и продолжает исправно работать уже не первый год. Зато я точно знаю, почему он оказался именно там, где был найден. Это все из-за душераздирающего звонка. Как только часовая стрелка доходит до заданной отметки, этот монстроподобный железный идол извергает на свет божий из своего нутра столько противного душераздирающего шума, что любой нормальный человек не решится им воспользоваться повторно, в том случае, если в первый раз каким-то чудом избежит разрыва сердца от испуга.
        В своих мечтах я не раз придумывал для этой тикающей банки с шестеренками изуверские казни. Я представлял себе, как с наслаждением разбиваю проклятый механизм большим отцовским молотком, хранящимся в сарае, или как я кидаю его в бездонный колодец, одиноко стоящий на окраине деревни. Когда мое воображение разыгрывалось, я даже представлял, как осторожно заворачиваю его в махровое полотенце, чтобы никто не услышал его громоподобного предательского тиканья, и иду через всю деревню, а потом и несколько километров через лес, чтобы положить постылую железяку на блестящий от трения тысяч колес поездов теплый рельс. И с замиранием сердца жду, когда из-за сопки покажется тяжело идущий локомотив с длинной вереницей вагонов и навсегда унесет из моей жизни этого звенящего стервеца.
        И каждый раз со вздохом я отбрасываю свои коварные мысли по поводу уничтожения будильника. Просто дело в том, что моя маленькая сестренка души в нем не чает. А я, в свою очередь, безумно люблю свою сестру.
        Этим летом ей исполнилось семь, но выглядит она намного младше. И от этого я люблю ее еще больше. Ее худоба, граничащая с прозрачностью, вызывает во всех окружающих резкое чувство заботы. А ярко-голубые глаза в обрамлении светлых волос придают ей настолько ангельский вид, что не любить ее становится просто невозможно.
        Кроме того, она моя единственная сестра. А я, как единственный мужчина в доме, обязан беречь и опекать ее. В принципе, я всегда с этим справлялся. Труднее было не давать в обиду себя.
        Она же отвечала мне полной взаимностью и не раз ее появление заканчивало проводимую надо мной старшими парнями экзекуцию. При виде ее широко распахнутых глаз, на которые вот-вот навернутся слезы, опускались руки даже у самых отъявленных хулиганов нашей небольшой деревеньки. Даже Васька Соленый, крепыш, превышающий меня ростом на добрую голову, а весом, наверное, раза в полтора, сплевывая сквозь зубы и бормоча угрозы, опускал уже занесенный над вашим покорным слугой кулак.
        Моя сестренка действительно была настоящим ангелом. Помимо людей к ней так же тянулись и животные. Даже старый кавказец Обрек, которого держал у своих сараев Митька Буржуй, при появлении Дашеньки начинал энергично вилять хвостом. А ведь этого пса боялся и сам Митька, он даже еду кидал ему с расстояния. Тяжелая металлическая цепь никогда не снималась с ошейника, и вся деревня боялась этого матерого волкодава. И Митькины склады обходили третьей дорогой. Никто мне не верит, но я собственными глазами видел, как Дашенька однажды гладила это чудовище.
        Кстати, я забыл вам представить мою сестру. Прошу любить и жаловать, Дарья. Правда, кроме как Дашенька, ее в деревне никто не величает.
        Только я себе иногда позволяю ее называть Дарьей, для пущей серьезности и только когда мы дома. Вообще она очень послушная, но иногда мне приходится ей объяснять, почему нельзя делать то или это. Странная она немного. Вот в прошлый год, помню, повадилась она ходить к тому самому колодцу на окраине деревни. Выйдет посреди бела дня и идет к нему. А потом встанет на край сруба и смотрит вниз. Мать чуть удар не хватил, когда она в первый раз увидела эту картину. Я-то ее уже раз пять на этом месте отлавливал и домой по-тихому приводил, а тут не уследил. Вот тогда я ее серьезными разговорами и начал поучать. Надо отдать ей должное, после первого же внушения все и прекратилось. Я ее все допытывал потом, что она хотела в колодце увидеть. А она мне в ответ, мол, днем там можно звездочки разглядеть, такие блестящие, маленькие. И сама глазенками своими моргает. Ну как на нее злиться?
        Так и живем мы втроем: Сашка, в смысле я, Дашенька и матушка наша Евгения Дмитриевна. Отца у нас нет. Погиб, еще когда мы жили в городе. Мать тогда на почте работала, денег несильно много получала, да с батькиной зарплатой нам кое-как хватало. А тут отец в аварию попал, водителем он был, дальнобойщиком. Ехал он как-то обратно с рейса, домой спешил сильно, к нам. Дело поздней осенью было. А тут откуда ни возьмись туман сел, да такой густой. Напарник батькин, с которым они двумя машинами в рейс ходили, ехать дальше отказался, говорит, давай утра дождемся и двинемся. А батьке уж сильно невтерпеж домой было добраться. Уж больно он нас всех любил и от разлуки страдал. Вот и поехал он в туман молочно-белый, да и убился. Навстречу такой же длинномер ему попался. Лоб в лоб столкнулись они, да и, хоть скорость была невелика, оба и погибли.
        Я семью водителя того потом видел, когда мы отца из морга с матерью и дядькой забирать приезжали. Его жена, такая же хрупкая, как и моя мать, долго стояла и смотрела на нас. А потом неожиданно подошла и обняла мою матушку. Я до сих пор помню, как эти две очень похожие друг на друга женщины стояли обнявшись и беззвучно рыдали. А рядом с ними непонимающими глазами взирали на это я и дочка того водителя, примерно моя ровесница. Что было дальше, я помню плохо. Как забирали тело отца, как везли его в город, как хоронили и поминали - все это стерлось из моей памяти. Возможно, просто сработала одна из защитных функций организма, спасшая мою психику в тот момент.
        Скоро мы переехали в деревню. Мать не смогла потянуть расходы за съемную квартиру в одиночку. Ее почтальонской зарплаты едва хватало на еду. Мне тогда было уже десять. А Дашке еще три годика.
        Переехали мы быстро. Всех наших нажитых в городе вещей едва хватило, чтобы заполнить кузов полуторки наполовину. Пара диванов, письменный стол, тумбочка, холодильник да два мешка одежды и постельного белья. Даже телевизора не было. Точнее, он был, новый, плоский, с метровой диагональю. Отец на последнюю премию купил, всю жизнь о нем мечтал. Да вот неудача, купил, а посмотреть вдоволь не успел. Телик мамка водителю машины отдала как плату за переезд. Деревня наша далеко в тайге находится, верст за двести пятьдесят от города. Дорог там нормальных нет, только проселочные. Вот и не сыскать желающих в ту дыру ездить. Мать с отцом с той деревни и сбежали, поскольку житья там никакого нету. Глушь, одним словом.
        Вот тогда, когда мы уезжали, дядька мне и сказал на прощание, береги, мол, своих женщин, а в особенности Дашеньку. Ты теперь, говорит, в семье единственный мужчина.
        Деревня нас встретила несильно дружелюбно, если не сказать, что просто враждебно. Толстые местные тетки только и говорили, что приехали тут городские дачники. Не сиделось им в родной деревне, в город, мол, потянуло. Теперь вот пообтесались и обратно лезут. А вот не ждет их тут никто.
        С радостью к нашему приезду отнеслись только дед Павло и бабушка Полина - соседи наши. Я их не помню, но матушка рассказывала, что они меня нянчили, когда я еще совсем малышом был. Родители мои в аккурат через год после моего рождения из деревни уехали.
        Работы в ту пору в нашей деревне, как и по сей день, не было. Вернее, была, только уж совсем поганая. Можно было на Митьку Буржуя работать или в тайге браконьерничать. Да только у Митьки одни алкаши всю жизнь и работали. Странный он - Митька этот. Сначала, когда он коммерцией занялся, от него польза всей деревне была. Он и лесопилку справил, и склады отстроил. Начал людей нанимать, чтобы грибы-ягоды собирали. Даже консервный цех отгрохал. Вся деревня на него чуть ли не богу молилась. Я всего этого сам не видел, конечно, люди рассказывали.
        Так вот, продолжалась его коммерция года три-четыре. Все его в деревне уважали и любили. Бывало, как у Митьки в доме какой праздник случится, так он столы прямо на улице накрывал и всю деревню к себе на угощение звал. Одна беда у него была, неженатый он долго оставался. Через эту беду разлад у него и случился. В общем, решил наш олигарх доморощенный посреди зимы на отдых съездить. Зимы у нас лютые и долгие. Работы мало осталось, да и налажено у Митьки все было. Заводик консервный банки с грибами и вареньем закатывает. Лесопилочка вполсилы трудится, да и ладно. И поехал Митька в далекие заграницы. На моря сини, да на солнышко ласковое, чужедальнее. И познакомился он там, на беду всей деревне, с барышней столичной. И начались его мытарства.
        Обратно приехал в деревню сам не свой. Пока на морях были, барышня там с Митькой любовь крутила да денежки его, честно заработанные, транжирила. А как только обратно вернулись, хвостом вильнула и в столицу свою укатила. Митька недельку дома еле отсидел и в столицу помчался - свататься. Вернулся через три дня. Мрачный и злой. На работников стал покрикивать, что раньше за ним отродясь не водилось. Отказала ему столичная штучка, говорит, мол, что не хочет жизнь свою молодую в глуши таежной губить. Ей и в столице неплохо живется. Плюнуть бы Митьке на нее да найти себе девушку из местных. Да видно, приворожила она его крепко к себе, и Митька наш не из таких, кто при первых трудностях отступается.
        Начались его бесконечные паломничества в столицу и обратно. С каждым разом все более чужим в родную деревню возвращался. Зарплаты понемногу зажимать стал. А то ж на поездки да на рестораны столичные, почитай, вся прибыль уходить и стала. Пытались его односельчане образумить, только не стал он никого слушать. Разругался с половиной деревни да опять в столицу укатил.
        А когда снова вернулся, народ чуть в пляс от радости не кинулся. Только из машины успел выйти, как давай народ собирать на гулянье. И опять столы на улице накрывались, и вино с дорогими коньяками рекой лилось. Согласилась, оказывается, столичная барышня, наконец, за Митьку замуж выйти. Видно, ей там, в столице, не так уж тепло житься стало, а тут жених пропадает. Вся деревня спокойно вздохнула, думали, что по-прежнему заживем, а может, и еще лучше. Что успокоится душа у парня, и дела коммерческие на лад пойдут. Да только зря радовались, как оказалось.
        Отгремели три дня гулянки по поводу удачного Митькиного сватовства. Поехал Митенька в столицу. Там свадьбу и справил. Из деревни на ней только шофер его Николай был. Рассказывал потом, что таких блюд и напитков он даже и по телевизору не видал. А сколько гостей было, что в трех соседних деревнях столько народу не соберется. Всем свадьбам свадьба была.
        Думали в деревне, Митька по обычаю и дома пир горой закатит, подарками запаслись, к встрече готовились. Да только вышло все иначе. Приехали молодые в деревню, и тишина. Подарки-то, конечно, Митьке во двор снесли, не пропадать же добру. Да только Митька с тех пор, как жену в новый дом привел, снова стал злым да нелюдимым. Бабы местные поначалу к столичной барышне все в подруги набивались, да без толку. Та их и со двора не гнала, и при встрече вроде улыбалась, да только глаза ее выдавали. Глянешь в них, и как будто в прорубь студеную с головой окунулся. Это я и сам подтвердить могу. Не раз Виолетту, так Митькину жену величают, на улице встречал.
        Бывает, идешь навстречу, а ноги аж подкашиваются, все боишься, что взглядом своим змеиным одарит.
        И стал с тех пор, как жену из столицы привез, Митька с каждым днем жадней да прижимистей. Зарплату сразу же всем вдвое урезал. И к работникам по любому поводу придираться стал. Штрафов понапридумывал да правил всяких. Стали люди от него разбегаться. Где это видано, чтобы парень, которого сызмальства вся деревня знала, вдруг барином-самодуром стал. Вскоре на Митьку из местных уже никто и не работал. Тот, правда, недолго горевал. Поехал в город да набрал себе там работников. В основном алкашей да заключенных бывших. Правда, и из местных кое-кого все же прикормил. Надо ж над этой бандой и надсмотр кому-то вести. И стал он с тех пор для всей деревни Митькой Буржуем. Старики с ним здороваться перестали, да и молодежь только вслед плюет. А он отстроил себе дом новый. Забор вокруг него поставил здоровенный и живет в нем со своей Виолеттой припеваючи и в ус не дует. Плевать им на всю деревню.
        Ну, про Митьку вроде все уже, хотя я к его персоне еще в своем рассказе вернусь. Придется уж. Немаловажную роль он в моей судьбе сыграл.
        Осень
        Узнали-то мы в деревне о катастрофе почти одновременно со всем остальным миром. Да только вот первые ее отголоски до нас только к самому концу лета долетели. Начиналось все потихоньку, незаметно. Сначала магазин как-то опустел. Он и в нормальное-то время изобилием не славился, а ближе к осени и вообще закрылся. В деревне по этому поводу никто особенно не переживал. У всех свои запасы были - кормились-то в основном огородами, да тем, что скотину держали.
        Я же вообще, почитай, один из самых последних в деревне про эпидемию узнал. Мы с дедом Павло в тайгу почти на два месяца ушли. Старик меня охотничьим премудростям учил, а я ему помогал грибы заготавливать. Он обычно по осени сушеными грибами в город торговать ездил. Ну, конечно, и мехами приторговывал, не без того. Но сильно не браконьерничал и меня учил тому же. Когда мы с дедом Павло с заимки вернулись, то сначала и не поверили, что в мире такие дела творятся. Но тут постепенно все и завертелось, так что в верю-не верю особенно времени играть не было.
        Началось все с того, что в деревне официальная власть в один день пропала. Уехали в райцентр местный полицейский дядька Федька и голова деревенский. Хотели в ситуации разобраться, что там в райцентре происходит. Телефон неделю как замолчал, и ни одной машины за это время не приехало, вот они на разведку и решились. В общем, поехали и сгинули оба.
        Люди потом говорили, что не доехали они ни до какого райцентра. Мол, браконьеры местные их за сопкой из двустволок и карабинов расстреляли. Да только неправда это. Я потом уже позже их машину в райцентре нашел и их самих тоже…
        Просто сошлось все так, что без слухов не обошлось.
        В аккурат через пару дней после того, как «власть» наша деревню покинула, из тайги браконьеры вернулись. И сразу народ на сход созывать стали. Главный средь них Серега Рябой - отец Васьки, обидчика моего наипервейшего, залез на крыльцо и слово держать стал.
        - Граждане разлюбезные, односельчане. Пора нам за безопасность свою озаботиться. Были мы в селе соседнем, так к ним уже мертвяки нагрянули пару раз. Если бы мужики ополчение не организовали, то не было бы Марьевки.
        Бабы встревоженно зашептались. Васька, чувствуя поддержку, приободрился.
        - А что, спрашивается, наша «власть» делает? Катается неизвестно где? Вместо того, чтобы думать, как людей спасти. И скажу я вам, и не собирается она думать.
        Тут народ уж загудел громче. У нас принято власть хаять, особенно-то местную. В принципе и столичную можно, но неинтересно. Во-первых, далеко до столицы, а во-вторых, страшно. Причем чего боятся, не знают, а так, по привычке опасаются.
        - Нам, мужики, тоже ополчение собирать надо, пока нас спящих по домам умруны не загрызли.
        - Ополчение, это хорошо, - подал голос дед Павло, вместе с которым я пришел на площадь. - Да только кто этим ополчением командовать будет? Уж не ты ли?
        В свое время дед Павло до пенсии был в нашей деревне лесничим. И ни для кого не секрет, что отношения у него с Серегой Рябым складывались давно и непросто. Что уж там у них было в тайге, никому теперь уж не узнать. Да только не раз возвращался в ту пору Рябой без ружья да без добычи из лесу. Но тем не менее в милицию дед Павло на него ни разу заявление не писал.
        Так что теперь, услышав хорошо знакомый голос, Рябой сморщился, как от зубной боли.
        - А хоть и я, тебе, старый, какое до этого дело?
        Дед недовольно закряхтел.
        - Больно ты, Рябой, бедокурный парень, как бы с твоего правления деревне хуже не вышло.
        - А я сильно не напрашиваюсь в командиры. Только вы потом не пожалейте и не проситесь мне под крыло, когда вас живьем тут поедать станут.
        Около горлопана Рябого появился Васька. Я невольно напрягся. Подле деда мне ничего не грозило, но показываться лишний раз на его бесстыжие глаза я не хотел. Парнем я был худым и не слишком сильным, и доставалось мне от Васьки и дружков его неоднократно. Спасало в основном то, что вот у таких вот слабаков, как я, мозг развивается значительно быстрее, чем у тупых придурков вроде Васьки. Не раз и не два я с наслаждением обходил расставленные ими ловушки и засады. И подолгу с наслаждением потом наблюдал, как мечутся эти хулиганы, нежданно упустившие жертву, которая была так близка. Но нередко радовались и они, подкараулив меня в темном переулке. И не раз приходил я домой с подбитым глазом. Всякое бывало.
        В тот день народ так ничего и не решил. Да только с тех пор деревня начала неспешно на три лагеря разбиваться. Некоторые за Серегой Рябым потянулись. Он с братьями своими да сватьями на краю деревни стали форт строить. Валили тайгу почем зря, остановить-то теперь некому было. Видя, как частокол быстро поднимается, многие к нему в ополчение запросились. Рябой никого не гнал, но свой норов показал быстро. Вновь принятые моментально попадали на тяжелые работы, тогда как сам Серега все чаще вместе со своими родственничками бездельем маялись. Некоторые пытались сопротивляться такому положению дел, да только обламывали их братья Рябые быстро. Иерархия в форте воцарилась прямо-таки военная и дисциплина такая же.
        На другом краю деревни тоже образовался бастион. Митька Буржуй укрепил и так неслабые стены и тоже начал зазывать народ к себе под крыло. Народ по старой памяти, помня все обиды, что от Митьки претерпели, сильно к нему не шел. Да Буржуй сильно по этому поводу и не грустил. Тем более население его усадьбы беженцы из соседних деревень - Марьевки и Погореловки - пополнили изрядно. Народ оттуда бежать начал, поскольку мертвяки деревеньки все чаще навещать стали. А наша деревня самая дальняя по этому тракту от райцентра была. У нас тварей еще никто в глаза и не видел. Беженцы, лишенные крова, быстро прибивались то к одному, то к другому лагерю. Приоритетов у людей, покинувших родной кров, особенно не было. Что Серега Рябой, что Митька Буржуй, какая разница. Заборы у обоих высокие. И порядки у обоих строгие. Непонятно, где меньшее зло - у браконьеров или у урок бывших. Нрав что у тех, что у этих крут.
        Немногие, убоявшись такого зазаборного спасения, пытались селиться в деревни. Кто пустые дома занимал, кто к людям на постой просился. Родственники-то в нашей деревне почти у каждого из пришлых были.
        Рассказывали беженцы эти, правда, страшные истории о бродящих посреди деревни мертвых. Многих, о ком говорили, даже я знал. Страшно становилось от этих рассказов. Но не по-настоящему страшно, а как от фильма или от детских пугалок. Не верил я в эти россказни по-настоящему.
        Третьим же лагерем была сама деревня. Много народу осталось жить в своих домах, не решившись бросить нажитое хозяйство и скотину. Среди них, естественно, и мы с матерью и Дашенькой остались. В фортификации в основном мужиков брали, пусть даже и семейных, одинокие женщины с детьми там не приветствовались. Кому лишний рот нужен? Да и такой, что и пользы не приносит. Дед Павло и бабушка Поля по той же причине в деревне остались. Мы их даже к себе взяли, а дом их сдали внаем беженцам за мешок картошки и пару куриц.
        Так мы и прожили всю осень. Без происшествий, но в постоянной тревоге.
        Зима
        Первый же день зимы стал для нашей маленькой сборной семьи катастрофой. Ночью кто-то пробрался в наш двор и, сбив замок на сарае, полностью вынес все припасы и пяток кур, которые были нашим самым большим богатством. К тому времени воровство в деревне стало уже нормой. Но для нас этот случай был как гром среди ясного неба. Мы не могли поверить, что стали жертвами и лишились практически всего в одночасье. Я до сих пор помню, как в то утро взрослые стояли посреди двора, взирая на результаты ночного разора, и чуть не плакали от обиды и беспомощности. И Дашенька, моя умничка, стояла рядом с ними, и на лице ее были написаны такие же чувства, что у остальных. Теперь я понимаю, что это было первое событие в целой цепочке, приведшей меня к тому, чем я являюсь теперь.
        А на следующий день во всей своей красе и беспощадности пришла зима. Ранняя да холодная. Лютый ветер выл за окном без передышки. Снега за пару дней намело по самые подоконники. О том, чтобы выйти на улицу дальше двора, не могло быть и речи. И даже во двор выходили лишь только для того, чтобы принести охапку дров. Было это ужасно, и особенно потому, что не успели мы с дедом Павло с заимки запасенные за лето припасы принести. Давно уже собирались, да деду все нездоровилось, а меня одного в тайгу мать пускать не хотела.
        Прошла всего неделя, а недостаток продуктов уже почувствовался. Матушка моя таяла на глазах. Пустую похлебку, которую она варила неизвестно из чего, она старалась полностью отдавать нам с Дашенькой. Я по молодости своей и лопоухости сначала и не замечал этого, а когда заметил, поздно уже было. Неожиданно матушка слегла. Я с бабой Полей хлопотал вокруг нее днями и ночами, Дашенька, та вообще не отходила от матушкиной кровати. Гладила ее по голове как маленькую, словно это не она была дочерью, и при этом совсем не плакала. От ее печальных, все понимающих глаз мне становилось жутко.
        В углу около печки хрипло кашлял дед Павло. Старик сильно переживал, что из-за его немочи мы все лишились еды, но поделать ничего не мог. Те жалкие крохи, которыми мы питались, не могли вернуть его организм в нормальное состояние. Силы оставляли деда с каждым днем. Дни для меня превратились в нескончаемый кошмар. Еда закончилась полностью. Мать и дед Павло перестали вставать с постелей полностью, а бабушка Полина и Дашенька стали похожи на привидения, настолько они исхудали. Не знаю, на кого в то время был похож я, но наверняка выглядел не лучше остальных. Видимо, настолько отвратительно, что Васька Соленый, поймавший со своими дружками, когда я обходил соседние дворы в бесплодной попытке выклянчить что-нибудь съестное, не стал меня трогать, а только брезгливо толкнул в снег и поспешил убраться прочь. Лицо его, поначалу озарившееся радостью от предвкушения веселой экзекуции, при этом выражало легкую оторопь. Еды мне так никто и не дал. А наутро наш дом посетила костлявая старуха смерть. Безносая унесла сразу две жизни. Дед Павло и матушка умерли почти одновременно.
        Сил плакать не было ни у кого. Я с ужасом вспоминаю, как вышел в темноту холодного зимнего утра с лопатой и киркой на плечах и направился на деревенский погост копать могилы. А в сарае, в том самом, что не смог уберечь наши скудные припасы, на холодном земляном полу оставались лежать два обезглавленных моей рукой тела. Тела самых родных и любимых для меня людей. Руки мои дрожали от воспоминания того, что я только что сделал. И от взглядов двух других дорогих мне людей, смотрящих мне вслед. Дашенька и баба Поля знали, что пришлось мне сделать. И приняли это беспрекословно. Видимо, они тоже не хотели увидеть, как мама и дед превратятся в умрунов.
        Ветер в то морозное утро стих. Зима, бесновавшаяся до этого в течение двух десятков дней, казалось, опомнилась и сама испугалась тех бед, которые она натворила. А может, ее шокировал я. Не помню, как я дошел до кладбища. Скинув с себя заношенную фуфайку, я принялся за работу. Земля под толщей снега оказалась не сильно померзшей, но большого облегчения мне это не принесло. Поверьте мне, для четырнадцатилетнего паренька выкопать две могилы - труд практически непосильный. Но я справился. Сменяя в руках поочередно кайло и лопату, я работал как заведенный. Комья земли вылетали из ямы, пачкая белоснежный снег.
        Остановился я только один раз, когда почувствовал на себе чей-то взгляд. Воткнув в землю лопату, я обернулся. За моей спиной, сидя в расписанных краской резных санях, запряженных парой вороных коней, кутались в длинные шубы Митька Буржуй со своей женой. Я встретился взглядом с Виолеттой, и, наверное, в первый раз не отвел глаза первый. Настолько в тот момент мне было плохо, и такая тоска, наверное, изливалась из меня, что проклятая ведьма предпочла спрятаться за широким плечом мужа, поглубже натянув на себя меховой воротник. Митька выглядел растерянным, он неуклюже кивнул мне и, стараясь поскорее закончить неприятную встречу, хлестнул поводьями лошадей. Сани скрылись в вихре снежной пыли. Я, сплюнув через плечо, вновь взялся за лопату.
        Хоронили мы их уже почти на закате. День, хоть и выдался ясным и безветренным, был до безобразия короток. Темнеть стало уже часа в четыре после полудня.
        Люди пугливо смотрели на нас из темных окон и в щели заборов. Никто не осмелился выйти на улицу или предложить нам помощь. Большинство из них чувствовало себя соучастниками убийства - понимали, что, отказав мне в помощи, стали причиной гибели. Мне было не до них и не до их дурацких переживаний. Сгибаясь под тяжестью старых саней, перегруженных весом двух тел, я шел, по колено утопая в снегу. Бабушка Полина вместе с Дашенькой пытались помогать мне, толкая сани сзади, но толку от них было мало. Старушка, измученная голодом, и похожая на привидение девочка не могли сильно облегчить мою участь. И опять, как было уже утром, какая-то часть пути не оставила в моей памяти никакого следа. Помню только, что к кладбищу мы подошли уже в полной темноте.
        Я аккуратно спустил тела в приготовленные для них могилы. Слезы, накопленные и не пролившиеся мной за день, хлынули из глаз ручьями в тот момент, когда я осознал, насколько невесомым было тело моей матушки. Как сильно она исхудала за последний месяц. Сидя на краю могилы, я плакал и не мог остановиться. В чувство меня привело робкое прикосновение Дашеньки. Опомнившись, я поднялся и стал засыпать могилы. Земля за день успела замерзнуть и я взопрел, пока кое-как сумел засыпать обе могильные ямы. Дашенька сидела около обессиленной бабы Поли. Когда мой скорбный труд был окончен, я подошел и обнял их. Перед глазами встала живая мать и незнакомая женщина - жена водителя, убившего моего отца.
        Сколько мы так простояли, обнявшись, я не знаю. Понял, что пора идти домой, только когда перестал от холода чувствовать ноги. Взяв под руки обеих своих женщин, я повел их домой. Дорога наша проходила мимо Митькиных складов. И вот тут произошло второе событие в череде случайностей, сделавших меня богом.
        Около освещенных ворот бастиона стоял сам Митька. Я не обращал на него никакого внимания, пока он неожиданно не окликнул меня по имени.
        - Постой, Санька.
        Я остановился и повернул в его сторону голову. Спрашивать у него, что ему надо, у меня попросту не было сил.
        - Я знаю, что у тебя сегодня случилось большое горе. - Митька замолчал, в нерешительности подбирая слова, а потом неожиданно предложил:
        - Ты бы Дашеньку у меня оставил. Вам же есть нечего, а у меня она не пропадет.
        В моем одурманенном усталостью и горем мозгу с трудом зашевелились мысли. Я отчетливо понял, что он предлагает. Но не мог решить для себя, рад я этому или нет. Расставаться с сестрой ужасно не хотелось, и в то же время я боялся, что она так же погибнет от голода, как и матушка. Митька стоял молча, не пытаясь торопить меня с ответом.
        Я заглянул Дашеньке в глаза. Сестренка стояла, покорно ожидая моего решения. В ее ответном взгляде я прочитал бесконечную тоску. Этот ее взгляд до сих пор снится мне в ночных кошмарах, потому что это был последний раз, когда я видел мою Дашеньку. Даже потеря матери была для меня меньшим ударом, чем потеря сестры. Как же я потом проклинал себя за малодушие, хотя на самом деле не был ни в чем виноват.
        Я согласно кивнул Митьке и отпустил руку сестры. Не говоря ни слова, Дашенька развернулась и пошла в сторону ворот буржуйского подворья. Шапка сползла у нее с головы и упала в снег. Белокурые волосы рассыпались по плечам. Только у самых ворот она обернулась ко мне, но я так и не смог разглядеть ее глаз, скрытых растрепанными волосами. Такой она мне и запомнилась на всю оставшуюся жизнь. Я отчетливо помню ее печальные глаза, помню фигуру. Но память отчаянно отказывает показать мне ее лицо. Только смутный силуэт в ореоле светлых волос вновь и вновь всплывает перед моим внутренним взором. Хлопнула калитка, лязгнул засов, и я навсегда потерял сестру. Тогда я еще не догадывался об этом и даже пытался успокоить себя тем, что теперь у Дашеньки все будет хорошо. Так я думал, возвращаясь домой, поддерживая под руку бабушку Полю.
        Форт
        Рассвет следующего утра застал меня за сборами. Необходимо было что-нибудь предпринять, или в скором времени нас с бабушкой Полиной ожидала смерть от голода. План действий на тот момент у меня еще не сложился, но одно я знал точно: дома сидеть смысла нет.
        Баба Поля ничего не сказала, глядя на мои нехитрые сборы. Только на выходе подала мне новую дедовскую шапку, моя уже давно поистрепалась. Волчий же треух покойного деда Павло был совершенно новым, ненадеванным. Ему охотники еще в том году подарили. Так поносить и не пришлось.
        Тяжелая меховая ушанка была мне велика и постоянно съезжала на глаза. Но я бы ни за что не променял бы ее обратно на свою старую вязаную шапку. Уж больно тепло было в волчьей ушанке.
        Выйдя из сеней, я вместо того, чтобы сразу выйти на улицу, направился в глубь двора. Снег был выше колен, поскольку в ту сторону никто из домашних не ходил. Кое-как я перелез через забор, разделяющий наше подворье и бывший двор стариков. Калитка находилась около самой стены сарая, а уж там-то снега навалило под самую крышу. Пытаться раскопать ее было бы пустой тратой времени. Оказавшись на чужом теперь дворе, я, не раздумывая, пошел к сараю, где хранились дрова. Тут уж деваться было некуда, пришлось воевать со снегом. Благо дверь находилась с подветренной стороны, и количество снега подле нее было достаточно вменяемых размеров. Отчистив заваленную дверь, я осторожно, стараясь не шуметь, вошел в полумрак сарая. Забравшись в дальний угол, я стал неторопливо разбирать поленницу. Чурбачки один за другим перекочевывали из угла, освобождая небольшую нишу в земляном полу. Вскоре уже показался край промасленной тряпицы. Убрав еще несколько поленьев, я аккуратно потянул сверток на себя. В руках у меня оказался продолговатый предмет, в несколько слоев обмотанный мешковиной, тщательно перевязанный бечевкой.
        Досадливо крякнув, я полез в боковой карман фуфайки за перочинным ножом. Дед умел приматывать на совесть. Прежде чем я смог распаковать сверток, мне пришлось немало попотеть. Внутри, в чем я, впрочем, не сомневался, оказалось старое дедушкино ружье. Одноствольная «тулка», тщательно смазанная и вычищенная, была тайной гордостью деда Павло. Старый охотник всегда смотрел на новомодные многозарядные ружья и карабины с легким презрением. И не раз посрамлял с помощью своей одностволки заезжих нуворишей, ружья которых зачастую стоили дороже целой улицы в нашей деревне. Дед Павло считал охоту поединком между зверем и человеком - настоящим состязанием в скорости, хитрости и удачливости, и поэтому утверждал, что оружие для охотника не самая главная вещь. Тем не менее сам он очень любил свою одностволку и относился к ней с такой бережностью, которой могли позавидовать иные экспонаты из столичной Оружейной палаты. Даже мне дед Павло разрешал дотрагиваться до ружья в исключительных случаях, только во время охоты, когда он учил меня стрелять. Чистить и ухаживать за «тулкой» он не позволял никому.
        Еще летом тяжесть настоящего оружия в руках приводила меня в состояние щенячьего восторга. Теперь же я не испытывал от этого никаких чувств. В руках у меня был просто инструмент, который должен будет помогать мне добывать пищу.
        Отложив ружье, я даже в душе подивился такой резкой перемене своих ощущений, но долго над этим не думал. Просто было некогда. Перебравшись в другой угол лабаза, я повторил процедуру с очисткой второго тайника. На этот раз меня ждало жуткое разочарование. Тайник был пуст. Я был счастливым обладателем ружья, но при этом у меня не было ни одного патрона. Надежды на возможную охоту, еще с утра грозившие перерасти в стопроцентную уверенность в успешности этого, надо признать честно, достаточно спорного предприятия, рухнули в одну секунду.
        Пытаясь не поддаться панике, я начал лихорадочно искать выход из сложившейся ситуации. И он, естественно, нашелся. Правда, не сильно приятный.
        Логично рассудив, у кого можно разжиться патронами, я естественно вышел на две кандидатуры. К Митьке Буржую, особенно после его вчерашнего жеста небывалой доброты, было бы идти логично. Он хоть сам и не охотник, запасы патронов, да и самих ружей, имел приличные. Да вот только не лежала у меня душа идти к Буржую на поклон, а то, чего доброго, еще пожалеет он о своих милостях и мало того, что патроны не даст, так еще и Дашеньку выгонит. Несмотря на оптимистический взгляд по поводу своих охотничьих талантов, рисковать благополучием Дашеньки мне не хотелось.
        Второй кандидатурой, естественно, был Серега Рябой. Других вариантов у меня попросту не оставалось. Несмотря на то, что Рябой и был известен всей деревне своим склочным характером, иной раз он все же умел поступать по-человечески.
        Мысленно пожелав сам себе удачи, я закинул ружье за плечо и направился к выходу из сарая.
        Как оказалось, там меня уже поджидали дедовы квартиранты. Сумрачный, неразговорчивый мужик лет сорока, беженец из Марьевки, и его худая и желчная жена с лицом, изрядно изъеденным оспинами, встречали меня во всеоружии. Мужик сжимал в руках вилы, направленные мне прямиком в живот, жена же держала обеими руками тяжелый дедов колун. Вес для ее слабых рук был непомерный, и поэтому колун, занесенный над головой, постоянно дрожал. Выражение лица мужика из испуганного стало быстро меняться на злорадно-гаденькое.
        - Что, байстрюк, на дармовщинку потянуло? Чужого хлеба захотелось? - Фразы он произносил приглушенно, с незаметным шипением, так что невольно напомнил мне виденную летом болотную гадюку.
        Женщина облегченно опустила колун и тоже моментально преобразилась. Теперь ее лицо исказил полный ненависти оскал. Но прежде чем она успела разразиться потоком брани, я сделал неуловимое движение плечом. Слова застряли у нее в горле.
        Этому трюку я научился у покойного деда Павло. Ружье, увлекаемое весом приклада, которое вопреки обычным правилам я нацепил стволом вниз, начало быстро скользить по плечу на ремне. Я чуть согнул правую руку в локте и быстрым движением перехватил скользящую одностволку. Теперь черное дуло ствола было направлено аккуратно между взбеленившимися соседями. Мужик от неожиданности открыл рот и выронил на снег вилы.
        - За своим приходил, - отрезал я и быстрым шагом направился прочь.
        На сей раз двор я покинул как положено - через калитку. Оглянулся я только один раз, когда уже вышел на улицу. Соседи так и стояли с перекошенными лицами около сарая. Их испуг навел меня на нехорошие мысли по поводу причастности их к давешнему воровству. Вновь закинув ружье за спину, отмахнувшись от бесполезных домыслов, я поспешил к возвышающемуся на краю деревни форту.
        Под ногами скрипел сухой снег. Мороз крепчал. На небе ярко сияло низкое зимнее солнце. По дороге мне попалось несколько односельчан. Здороваться со мной никто не спешил, только кивали издали и спешили дальше по своим делам. Деревня наша не такая уж и большая, так что до форта я добрался минут за десять. Облепленные снегом не так давно тесанные бревна переливались алмазным блеском. Весь форт, еще недавно напоминавший заброшенный замок людоеда, преобразился в сказочный ледяной дворец. Я даже замер на несколько секунд, пораженный его красотой.
        И сразу же за это поплатился. Метко брошенный снежок из плотно скатанного снега сбил с меня волчий треух. Парадная ушанка деда Павло грохнулась на землю, подняв облако снежной пыли. Мне же оставалось только радоваться, что снежок не попал мне в голову. Оглянувшись, я не смог разглядеть стрелка. Пожав плечами, я нагнулся, чтобы поднять сбитую шапку. В этот момент мимо меня просвистел еще один снежный снаряд, одновременно с этим послышался визгливый смех, который я уж точно ни с чем не мог перепутать. Васька Соленый - мой заклятый враг и обидчик в сопровождении двух своих дружков, теперь уже не таясь, вышел из-за угловой башни. Я стоял, не шевелясь. Даже мысли о том, чтобы побежать, у меня не было. За прошлый день я повзрослел на добрый десяток лет.
        Ваську от меня отделяло не более двух метров, когда я поднял голову и посмотрел прямо ему в глаза. Видимо, в тот день мне было суждено пугать людей своим видом, поскольку Васька с сотоварищами остановились с такой поспешностью, словно внезапно налетели на невидимую стену. И дело было на сей раз даже не в ружье. Испугало их то, что они прочитали в моих глазах.
        - Че надо? - еле смог выдавить из себя Васька.
        - Отец мне твой нужен, - с вызовом ответил я.
        Васька развернулся на пятках и опрометью бросился к воротам форта. Дружки его, справившись с секундным замешательством, бросились вслед за ним. Стоявший около ворот охранник не обратил внимания на их перемещение. Но я знал, что, если попытаюсь пройти внутрь, вряд ли у меня это получится. Пропускной режим в форте был строг. Ваське ж делались поблажки по той простой причине, что он являлся сыном атамана - так со временем себя стал величать Серега Рябой. Я остался стоять перед воротами в одиночестве. Ожидание мое продлилось не более пяти минут, петли калитки противно скрипнули, и на улицу вышел один из Васькиных дружков. Он махнул мне рукой, а на вопросительный взгляд охранника буркнул что-то наподобие: «Атаман велел». Калитка широко распахнулась, и я вошел внутрь форта. Раньше во дворе я никогда не был.
        Первым делом в глаза бросился царящий вокруг порядок. Снег был повсюду убран и свален в ровные аккуратные кучи. Повсюду суетились люди, спеша по каким-то непонятным делам. Казалось, каждый человек внутри форта был чем-то занят. Ведомый все тем же пареньком, я направился к задней части двора. Там вместе со своими дружинниками развлекался новоявленный атаман. Развлечения его, как оказалось, были сродни развлечениям его дебильного сыночка. Несколько разодетых в меховые шубы дородных мужиков швыряли снежки в одинокого парня, который метался около задней стены форта, уворачиваясь от града летящих в него снарядов. Одет он, не в пример деревенским барам, был легко и бедно - в старые штаны и дырявый шерстяной свитер серого цвета. Расстояние от метателей до него было не менее двадцати метров, и по всей видимости, мишень обладала немалой сноровкой и опытом участия в подобных забавах, поскольку, к разочарованию бросающих, практически все снежные комья пролетали мимо него. Однако, подойдя к веселой компании, я все же отметил, что везение мишени все же не было беспредельным. Из уголка разбитой губы на снег
изредка падали капли алой крови. А под правым глазом у парня медленно расцветал лиловый синяк.
        Завидев меня, после очередного броска Рябой махнул рукой, останавливая забаву. Разошедшиеся дружинники с разочарованием опускали занесенные для броска руки. Парень около забора облегченно вздохнул и позволил себе расслабиться. И совершенно зря. Кто-то из дружинников метко запустил плотно спрессованный комок снега. Меткости ему было не занимать. Снежок, преодолев расстояние до забора со стремительностью пули, попал парню точнехонько в нос. Удар был столь сильный и неожиданный, что бедолага не удержался на ногах и навзничь рухнул на снег. Из носа у него немедленно хлынула кровь. Дружный хохот добрых полутора десяток молодецких глоток на минуту заглушил все остальные звуки в округе. Громче всех, пожалуй, смеялся сам Рябой, совершенно не озабоченный фактом нарушения своего приказа и, казалось, напрочь забывший о моем присутствии.
        Моя уверенность в собственных силах резко пошла на убыль. Но деваться все равно было уже некуда. Я молча сделал шаг вперед, встав между окровавленным парнем и Рябым. Атаман на секунду замер, пытаясь вспомнить, откуда я взялся во дворе его форта. Видимо, все же вспомнил. Барским жестом приказав мне двигаться за собой, Рябой направился к огромному креслу, застланному медвежьей шкурой. Плюхнувшись в кресло и обернувшись лицом ко мне, Рябой изобразил на лице выражение внимания.
        - Что тебя, Саша, привело к нам? - Голос Рябого был вроде как участлив, но фальшь была столь явной, что даже сам атаман невольно поморщился. Тем более, что я не выразил при его обращении никаких признаков радости и доверия. Поняв, что сыграть роль доброго дядюшки не удалось, Рябой моментально сменил тон. Теперь его голос стал как обычно злым и скрипучим.
        - Короче, чего надо?
        - Патроны для ружья. - И я вновь отработанным движением снял тулку с плеча. Только на этот раз благоразумно направил ствол вниз. Быть убитым дружинниками атамана еще до начала разговора я не планировал.
        Рябой уставился на меня. Видимо, атаман не мог для себя решить, что ему дальше делать со мной. Во время раздумья он внимательно разглядывал оружие в моей руке. От попытки что-то вспомнить его лоб пересекла глубокая вертикальная морщина.
        - Сдается, ружьишко мне это знакомо, - наконец, вспомнив, процедил Рябой сквозь зубы. - Что ж, дед тебя одного ко мне за патронами-то послал? Сам поди струсил, хрыч старый? - Лицо Рябого налилось ненавистью.
        Только сейчас я заметил, что атаман был крепко пьян. Пил, судя по красным глазам, Серега уже не первый день, и от того весть о горе, посетившем наш дом, пронесшаяся по всей деревне, облетела его стороной. Мысли проносились в моей голове со скоростью молнии, однако я чувствовал, что тело мое живет как бы отдельно от этих мыслей. Я даже не удивился, когда услышал свой собственный голос, приглушенный и как будто со стороны.
        - Схоронил я вчера деда Павло.
        Васька, крутившийся недалеко от отца, противно заржал. Теперь он уже не выглядел таким испуганным, как там, за воротами.
        - Так и надо ему, - вякнул он и бросил в меня небольшой снежок.
        Я стоял, замерев, подобно ледяной статуе, но тем не менее Васька промахнулся.
        И случилось это не из-за его косорукости. Серега Рябой, замерший при моих словах о смерти старого лесничего, при реплике Васьки вскочил, словно внутри его лопнула взведенная пружина. Ударив по руке сына, сбив этим траекторию полета направленного в меня снежка, он на этом не остановился. Следующим ударом Рябой отвесил Ваське такую смачную оплеуху, что тот кубарем полетел в снег.
        - Не лезь, когда взрослые разговаривают, - процедил атаман.
        Васька, не слушая его и обливаясь слезами, опрометью бросился к жилому крылу форта. Еще позавчера я бы полжизни отдал за наслаждение понаблюдать за подобным зрелищем и прыгал бы от радости при виде посрамленного и удирающего Васьки, теперь же я продолжал стоять с каменным лицом напротив местного князька, и даже тень улыбки не коснулась краешка моих губ.
        Рябой вновь откинулся в кресле. Он молчал. Я тоже. Наконец Сергей прервал затянувшуюся паузу. Наверное, впервые в жизни я услышал, как этот человек говорит нормальным голосом, без издевки и бахвальства.
        - Мы со стариком много крови друг другу попортили в былые времена. И врать не буду, не любил я его никогда. Не любил, но уважал всегда. - Рябой потянулся за стоявшей на столике подле него бутылкой. Не глядя, он наполнил до краев ближайший стакан.
        - Правильный был мужик Павел Иванович, пусть земля ему будет пухом. - И залпом опрокинул в себя налитую в стакан жидкость.
        Запустив руку под шубу, Рябой, покопавшись, вытянул наружу несколько патронов и протянул их мне.
        - Бери, пока я добрый. Пусть старик там, на небе, увидит, что и я на добрые дела способен. Может, словечко за меня потом замолвит? - С этими словами он высыпал патроны в подставленные мною ладони.
        Не веря своему счастью, я распихал полученные драгоценности по карманам. Поскольку моей персоной больше никто не интересовался, я поспешил покинуть форт. У самой калитки меня вдруг кто-то окликнул. Обернувшись, я увидел, что это Васькина сестра - Варвара. Толстая и некрасивая девочка, она училась в классе на год нас младше. Я никогда не дружил с ней и почти не общался. Мне всегда казалось, что Варвара очень похожа на Ваську, как внешне, так и по характеру. Хотя на самом деле я ее попросту не знал. Странно, что заставило ее окликнуть меня.
        Варвара быстро подбежала ко мне и сунула мне в руки небольшой сверток.
        - Мне жаль, что твоя мама умерла, - пролепетала Варвара, опустив глаза. Тут же она развернулась и убежала.
        Она была первым и единственным человеком в деревне, кто искренне посочувствовал моему горю. Оказавшись за забором форта, я осмелился развернуть сверток. В нем находился огромный кусок хлеба и шмат вяленого мяса внушительных размеров. Я тяжело вздохнул.
        Впоследствии я неоднократно задумывался, почему люди в тяжелых ситуациях так быстро становятся зверьми. И почему те, от которых зачастую меньше всего ожидаешь помощи и поддержки, оказываются единственными, кто принимает участие в твоей судьбе. Из всех этих размышлений я понял только одно - грань, отделяющая человека от животного, зачастую не так велика, как хочет показать глянцевый образ, созданный цивилизацией. Ибо зачастую уже равнодушие к чужим страданиям и есть первый признак зверя.
        Тайга
        От форта я прямиком направился домой. Бабушка Полина встретила меня так, как будто я отсутствовал по меньшей мере месяц. Удивлению и радости ее по поводу принесенных мною продуктов не было предела. Зато когда она увидела оставленное мною в сенях ружье, настроение у бабы Поли сразу упало.
        - В лес собрался? - помертвевшим голосом спросила она.
        Я молча кивнул в ответ.
        - Ты бы повременил, внучек, с охотой-то. Знаю я, что нам больше надеяться не на что, да только чувствую я, буря надвигается. Ноги-руки крутит.
        Я знал, что бабушка не раз угадывала ненастье, за пару дней до начала она обычно сильно маялась жестокими приступами ревматизма. Но еще я знал, что так же на нее влиял холод. В доме было чуть тепло, а вчера мы пробыли несколько часов на морозе. Так что предсказания бабы Поли были для меня сейчас не очень важны. Большой радости от перспективы идти в лес я и сам не испытывал.
        Посидев еще минут пятнадцать под причитания доброй старушки, я начал собираться. Оставаться дальше не было смысла - короткий зимний день и так почти перевалил за половину. Как и в прошлый раз, видя мою решительность, бабушка Поля замолчала и стала мне помогать собираться. От заботливо завернутого в кусок старой газеты ломтя хлеба и внушительной части принесенного мною же мяса я отказался. При виде этого на глаза старушки навернулись слезы. Около самой двери она обняла меня и поцеловала в лоб сухими старческими губами. Через состояние отрешенности, охватившее меня со вчерашнего дня, робко попытались пробиться какие-то чувства. К горлу подкатил ком.
        Не желая, чтобы бабушка Поля видела меня плачущим, я быстро выскользнул за дверь.
        Споро дошагал я до окраины деревни. У последнего дома тропинка заканчивалась, дальше начиналась снежная целина. Поставив у забора ружье, я принялся прилаживать старые дедовские лыжи. Своими я так и не успел обзавестись. Крепления были великоваты и, чтобы не вываливаться из них, мне пришлось обмотать валенки куском тряпки. Кое-как справившись с этим делом, я двинулся в сторону леса. Оставляя за собой едва заметную лыжню, я все более удалялся от окраины деревни.
        Идти на лыжах с непривычки было тяжело, и поначалу темп моего передвижения был удручающим. Но через полчаса я пообвыкся и пошел значительно шибче. Вокруг простиралось снежное царство. Нижние ветки елей, склонившиеся под весом снега, буквально стелились по земле. Я шел, стараясь разглядеть хоть какие-нибудь следы. Снег не шел уже второй день, и поэтому шансы наткнуться на звериную тропу у меня были неплохие.
        Наверное, я потерял счет времени и опомнился только тогда, когда начали спускаться ранние зимние сумерки. Солнце неумолимо клонилось к закату. Я раздосадовано выругался. Обычно я не позволял себе такого, поскольку неосторожно брошенные слова могла услышать вечно снующая поблизости Дашенька, но сейчас это явно был не тот случай. Я не сомневался, что на добрый десяток километров в округе не было ни одной живой души. Как выяснилось позднее, я был прав, вокруг были только мертвые души.
        Стараясь идти быстрее, я лихорадочно оглядывался, пытаясь отыскать знакомые ориентиры. Мой мозг все это время продолжал лихорадочно работать. Не оставляя надежды на добычу, я все это время шел в сторону дедовской заимки. По моему разумению, это был беспроигрышный вариант. Там я смог бы разжиться хотя бы насушенными нами с дедом грибами. Какая-никакая, но все же еда.
        Удача улыбнулась мне, когда я был уже на расстоянии видимости от заимки. Солнце еще не полностью село за горизонт, но, как это бывает в лесу, вокруг уже царила непроглядная тьма. И стоило только мне порадоваться, что в последних отблесках я успел разглядеть старую засохшую сосну, подле которой и находилась заимка, прямо передо мной из лесу выскочил заяц.
        Косой явно куда-то торопился и меня попросту не заметил. Тут уж я не сплоховал. Дед Павло частенько хвалил меня за быстроту реакции и за меткость, но тут я, наверное, превзошел самого себя. Скорости, с которой я успел скинуть с плеча ружье, прицелиться и сделать выстрел, мог, наверное, позавидовать любой из героев Дикого Запада.
        Крупная дробь кучно вошла в маленькое белое тельце, отбросив зайца на пару метров в сторону. Я ликовал. Пусть моей первой добычей стал и не кабан или олень, тем не менее я почувствовал себя настоящим добытчиком. Подбежав к еще бьющейся в конвульсиях тушке косого, я нагнулся, чтобы поднять трофей. Боковым зрением я заметил подле убитого мною зайца какое-то углубление в снегу. Нагнувшись поближе, чтобы рассмотреть след, я вздрогнул от неожиданности. Передо мной в снегу был четко отпечатавшийся след человеческой ноги. Вы скажете - ничего необычного, мало ли в тайге бродит случайных путников. Возможно, я бы и согласился, если бы это не был след голой ступни.
        Меня передернула нервная дрожь. Следы вели как раз-таки в сторону дедовской заимки. Внимательно осмотрев снег вокруг места, на котором я стоял, я убедился, что найденные следы были не единственными. Они также вызывали недоумение и опаску, поскольку один из следов был оставлен женскими туфлями на высокой шпильке. Аккуратные круглые дырочки от каблуков были четко видны в глубоко продавленном снегу. Согласитесь, очень странный набор для зимней таежной глухомани.
        В этот момент со стороны, откуда примчался заяц, послышался отчетливый треск сломанной ветки. Я еще только думал, стоит ли мне испугаться, как мои руки уверенным движением уже успели перезарядить ружье.
        Это была она, та самая обладательница туфель на шпильке. Молодая девушка, одетая в ажурное вечернее платье. Никакой верхней одежды на ней явно не было. Солнце уже зашло полностью, но, на мое счастье, взошедшая луна давала достаточно света, чтобы различить такие подробности.
        Моя левая рука судорожно шарила по карману фуфайки, пытаясь извлечь из него небольшой фонарик. Не знаю уж, зачем, но я таскал этот прибор с собой постоянно. Может, потому, что это был последний подарок, сделанный моей матерью в день моего рождения. Бесполезный прибор, провалявшийся без надобности в моих карманах с самого лета, спас в тот момент мне жизнь.
        Достав наконец фонарик, я с силой надавил на кнопку. В тусклом свете, даваемом практически севшими от холода батарейками, я на мгновение выхватил из сумрака лицо девушки. Через секунду лампочка погасла. Но и этого мне хватило, чтобы разглядеть синюю кожу и мертвые глаза, застывшие на сведенном судорогой лице. Наверное, при жизни эта девушка была даже красива. Независимо от моего желания и мыслей, сознание успело выхватить из зрительного образа достоинства плавных изгибов ее фигуры и спроецировать, как должно было выглядеть ее лицо в нормальном состоянии.
        Я мотнул головой, отгоняя наваждение. Руки же в это время уже успели вскинуть ружье. Не успев даже удивиться такому раздвоению своего сознания, я спустил курок. Патрон я заряжал не глядя и поэтому я сам не ожидал эффекта, произведенного выстрелом. Мне попался жакан, цельнометаллическая пуля, а не дробь. Кусок свинца, вылетевший из ствола, сопровождаемый хорошо видимыми в ночи искрами сгоревшего пороха, смачно впечатался прямо в голову существа, стоящего передо мною. Тяжелая пуля прошла навылет, расплескав мозги и ошметки волос и оставив после себя огромное сквозное отверстие. Девушка, замерев на секунду, тяжело упала на спину, глубоко провалившись в снег.
        В этот же момент я услышал с нескольких сторон одновременно приближающийся скрип снега. Быстро оглянувшись влево, вправо, я увидел еще несколько темных фигур, враскачку бредущих ко мне. На ходу доставая очередной патрон и перезаряжая ружье, я опрометью бросился к заимке. Неудачно развернувшись, я почти сразу потерял одну лыжу. Не останавливаясь, ибо пытаться снова восстановить сложную конструкцию из намотанных тряпок не было времени, я стряхнул с ноги теперь уже бесполезную вторую лыжу и, проваливаясь по колено в снег, рванул что было сил. Я уже успел понять, что натолкнулся на тех самых мертвяков, о которых уже не раз слышал от многочисленных беженцев. Теперь мне оставалось только одно: успеть добежать и расчистить тяжелую прочную дверь, что закрывала вход в заимку. Я сильно опасался, что из-за наваленного снега мне потребуется для этого больше времени, чем я на самом деле располагаю.
        Когда я увидел вход в заимку, меня охватили противоречивые чувства. Дверь в небольшой бревенчатый сруб, коим, собственно говоря, и являлась заимка, была настежь распахнута. Вопрос с нехваткой времени на проникновение внутрь отпадал сам собой. Зато сразу возникла другая проблема: если дверь открыта, то, вероятно, внутри мог кто-то быть. Рассуждать было некогда. Я молнией влетел внутрь и с силой захлопнул за собой дверь. Нащупав в полной темноте засов, я быстро задвинул его в пазы, надежно отгородившись от опасности, надвигающейся извне.
        Негромкий скрежет за моей спиной тут же подтвердил мои опасения по поводу присутствия внутри нежелательных гостей. Крутанувшись волчком на сто восемьдесят градусов, я наугад выстрелил в темноту. Пламя, вырвавшееся из ствола, на долю секунды осветившее помещение, поставило меня в известность сразу о двух вещах. Первое - внутри заимки и вправду находился мертвяк. И второе - я в него не попал.
        Поставив ружье около стены, я на ощупь нашел на привычном месте керосиновую лампу и коробок спичек. Слава богу, у деда Павло всегда царил образцовый порядок и искать лампу долго не пришлось. Сняв колбу, я не спеша чиркнул спичкой и поднес язычок пламени к фитилю. Неяркий свет заполнил внутреннее пространство заимки.
        Не далее чем в паре метров от меня на полу извивалось гротескное существо, которое некогда было человеком. А точнее, парнем лет двадцати пяти. Видимо, когда он переступал порог этого дома, он все еще был человеком. И наверняка, принял свою смерть он именно в стенах дедовской заимки. Закрыть за собой дверь по всей вероятности он просто не успел. У существа, представшего передо мной, отсутствовали все четыре конечности. Если быть точнее, у него осталась часть одной ноги и правая рука выше локтя. Всем своим видом мертвяк показывал огромное желание полакомиться за мой счет. Оскаленные зубы и капающая на пол слюна не давали усомниться в его намерениях. Да вот беда, в связи с отсутствием у него средств для передвижения у него это могло получиться только в том случае, если я сам милостиво засуну какую-нибудь из частей своего тела ему в пасть. Как вы понимаете, баловать тварюгу таким способом я не собирался.
        Вместо этого я поднял валявшийся около двери топор и одним ударом размозжил мертвяку голову.
        Узник
        Покончив с грязным делом по упокоению возродившегося мертвеца, я с тоской оглядел царивший внутри заимки хаос. Все свидетельствовало о том, что парень в свое время очень не хотел умирать. И цеплялся за жизнь до последнего. В углу я обнаружил еще одно тело. Скорее всего, оно принадлежало одному из нападавших. Повсюду на полу валялись рассыпанные из плетеных корзин сушеные ягоды, заботливо собранные летом мною вместе с дедом Павло. Та же участь постигла и нанизанные на ниточки связки грибов. Теперь все это, перемешанное с кровью, было размазано по дощатому полу. От припасов не осталось практически ничего. Лишь одна низанка сушеных грибов сиротливо висела в дальнем углу, там, куда не добралась финальная схватка, разыгравшаяся в этих стенах. Еще одним сохранившимся элементом внутреннего убранства являлась притаившаяся под полатями тяжелая бочка с водой. Я с благодарностью вспомнил деда, который еще летом заставил меня натаскать в нее воды из ближайшего ручья. Уж не знаю, что он делал и как колдовал над ней, но когда я открыл крышку, то обнаружил, что вода непонятно каким образом, несмотря на мороз,
осталась жидкой. Честно говоря, это до сих пор остается выше моего понимания. Зачерпнув из бочки деревянным ковшиком воды, я с наслаждением утолил накопившуюся за день жажду.
        За моей спиной послышались мощные удары в дверь. Я лишь усмехнулся, дед Павло рассказывал, как однажды зимой к нему в заимку пытался вломиться медведь. Ничего у косолапого в тот раз не вышло. Толстые тесаные доски до сих пор хранили следы медвежьих когтей. Так что за свою безопасность внутри избушки я мог совершенно не беспокоиться. С окнами дела обстояли похожим образом. Узенькие, напоминающие бойницы оконца были закрыты изнутри двойными стеклами, снаружи их защищали решетки из толстой арматуры.
        Звуки ударов постепенно стали стихать. Видимо, существа поняли тщетность своих попыток. Теперь послышался скрежет когтей, но это уже было жестом отчаяния и бессильной злобы. Постепенно стих и он. Снаружи теперь доносился лишь тихий скрип снега, приминаемого как минимум шестью парами ног.
        Обессиленно я сел на топчан. Рука автоматически потянулась в карман. Вытащив остатки боеприпасов, я разжал ладонь и тупо уставился на свой арсенал. Осталось только три патрона, причем один, судя по маркировке, был заряжен мелкой дробью, не способной принести существенного вреда мертвяку. Инстинктивно я понимал, что свалить существо можно только выстрелом в голову. Тяжело поднявшись, я подошел к двери и взял прислоненное к косяку ружье. Загнав в ствол патрон, я вернул «тулку» на место. Потом, подумав, вновь подхватил ее и поплелся обратно к лежанке. Устроившись на импровизированной кровати и укутавшись в оба найденных мною одеяла, я положил ружье рядом с собой.
        Через полминуты я уже провалился в тяжелый беспокойный сон. Всю ночь мне поочередно снились знакомые мне умершие люди. Сначала мне явилась матушка, она была совсем не такой, какой я ее запомнил в последние дни. Выглядела она румяной и счастливой, такой она была, когда был жив отец. Матушка подошла ко мне, улыбнулась и поцеловала в щеку. Следующим за ней был мой папка. Веселый, сильный, уверенный в себе молодой мужчина легко потрепал меня по плечу. Он, как и матушка, ничего не говорил, а на прощание лишь крепко сжал мою руку.
        Потом ко мне приходил дед Павло. Он хоть и грозил мне пальцем, показывая на ружье, взятое мною без спроса, но в его прищуренных глазах, обрамленных паутинкой морщин, сквозили доброта и гордость за меня.
        Приходили и другие малознакомые мне люди. И все они улыбались и подбадривали меня. Наконец, поток иссяк. Я остался стоять один в непонятном месте, в котором не было ничего. Легкая дымка скрывала то, на чем я стоял, и не давала пробиться взгляду вверх и в сторону более чем на десяток метров. Я начал думать, что, наконец, посещения закончились, и я вскоре проснусь, но неожиданно ощутил легкое прикосновение к плечу. Я вздрогнул. Так осторожно и в то же время ласково меня касался только один человек на Земле - Дашенька. Я обернулся. Это действительно была она - моя маленькая сестренка.
        - Не ругай себя, ты все сделал правильно. - Голос ее шелестел словно тихий ручеек.
        - Что я сделал? За что мне себя ругать?
        Она не отвечала, только печально качала головой.
        - Даша, ты где? Что с тобой? - Мой голос сорвался на крик.
        И вновь тишина. Неожиданно белесая дымка, до этого вяло струившаяся по ногам, взметнулась в стремительном вихре. Я бросился к сестре. Но за долю секунды до того, как я успел до нее дотронуться, белая пелена полностью окутала меня. Моя рука схватила пустоту. Я попытался бежать в ту сторону, в которой, по моему мнению, находилась сестренка. Туман моментально сгустился и сделал мои движения медленными и вялыми. Я рванулся что было сил и вдруг почувствовал, что падаю. К счастью, падение было недолгим. Я очнулся от этого кошмарного сна на полу, лежа, запутавшись в одеялах. Несмотря на довольно невысокую температуру внутри избушки, лоб мой был покрыт испариной.
        Я вскочил на ноги и принялся с омерзением отряхиваться от мусора, смешанного с липкой кровью, в котором я сильно перепачкался, лежа на полу. Закончив с этими гигиеническими процедурами, я поднял с пола одеяла и закинул их обратно на кровать. Я все еще не пришел в себя, тело мое сотрясала сильная дрожь. Сообразив, что кроме нервного напряжения, она вызвана еще и холодом, я принялся растапливать печку. Дров было немного, но, по моим расчетам, дня на три должно было хватить, а если экономить, то, может, и больше. Закончив растопку, я на цыпочках подошел к входной двери. Приложив к доскам ухо, я внимательно вслушивался в происходящее на улице. Существа никуда не ушли, просто немного удалились от входа. Я отчетливо слышал хруст снега под их ногами и какое-то глухое ворчание, свойственное скорее животным, чем людям.
        Пожав плечами, я вернулся к печке. Ничего другого, как только ждать, мне не оставалось. Сев почти вплотную к огню, я вытянул вперед озябшие руки. Пальцы слушались меня с большим трудом. Немного отогревшись, я почувствовал, что сильно проголодался. Немудрено, за последние два дня я съел только небольшой ломтик хлеба и кусочек окорока, подаренного Варварой. Убитого мною зайца я потерял во время бегства. Возможно, тушка и лежала до сих пор в снегу, хотя, скорее всего, мертвяки не побрезговали и схарчили косого. В животе противно забурчало. Чтобы хоть как-нибудь перебить чувство голода, я подогрел себе кружку воды и размочил в ней несколько грибов из оставшейся нетронутой низанки. Импровизированный супчик притупил голод, хотя я отлично понимал, что наесться им невозможно.
        Чтобы не изнурять себя бесцельным времяпрепровождением, я решил посвятить время сну. Но перед тем, как завалиться на боковую, мне пришлось выполнить еще одну неприятную работу. А именно, перетащить оба тела поближе к двери, туда, где тепло печки не ускорило бы процесс разложения. Едва сдерживая рвотные позывы, я кое-как справился с этой задачей. Вчера, когда нервы мои были на пределе и инстинкт самосохранения с избытком снабдил мою кровь адреналином, вид мертвых тел не вызывал такого отвращения. Сегодня же мне не хотелось лишний раз видеть эти две груды мяса и костей, не говоря о том, чтобы к ним притрагиваться.
        Истратив последние остатки сил, я рухнул на кровать и погрузился в забытье. На этот раз кошмары меня не мучили.
        Проснулся я, когда за окном уже стояла полная темнота. В доме опять было холодно. Прогоревшая печь успела остыть. Полежав немного, я решил, что стоит пока поберечь остатки дров. Я остался лежать на кровати с открытыми глазами, бессмысленно таращась в темноту. Через некоторый отрезок времени мне стало вдруг очень жутко. Поскольку тьма в избушке стояла непроглядная и я не мог видеть, что происходит около двери, там, где лежали тела, воображение стало рисовать мне ужасные картины. Мне казалось, что мертвецы медленно подбираются к кровати и в любой момент могут вцепиться в меня. Чтобы рассеять свои страхи, я решился зажечь керосинку, тем более что терпеть волны накатывающего на меня страха я больше не мог. Поднявшись с кровати, я запалил лампу. Тусклый свет озарил комнату. Против ожидания, большого облегчения мне это не принесло. А тут еще, как назло, за окном послышался долгий тоскливый вой. Хоть он и был сильно похож на волчий, я отчетливо понимал, что издают его мертвецы. Повинуясь непонятному порыву, я подскочил к окну, чтобы убедиться в своих подозрениях. Лучше бы я этого не делал. Через
замерзшее оконное стекло на меня в упор смотрела пара водянистых мертвячьих глаз. Я рывком отскочил от окна. Сердце стучало с силой парового молота и буквально вырывалось из груди. Потушив лампу, я забился в угол кровати и с головой спрятался под одеяло. Зажимая уши обеими руками, я пытался заглушить этот проклятый вой. Но он все равно пробивался сквозь стены и, наполняя собой избушку, холодил кровь. Я начал напевать какую-то песню, если быть честным, я просто орал без разбору все, что приходило в голову. Как я дожил до утра и не сошел с ума, я сам не представляю. Вой стих только с первыми проблесками солнца. Опустошенный и доведенный до предела кошмарами этой ужасной ночи, я откинулся на подушку и провалился в сон.
        Так продолжалось еще несколько ночей подряд. Мозг мой готов был разорваться от свалившегося на него напряжения. Я понимал, что начинаю постепенно терять связь с реальностью. Положение еще усугублял голод, единственная низанка грибов кончилась уже на третий день. К утру седьмого дня я уже был готов сам выйти на улицу, чтобы покончить наконец со своими мучениями. Приходила и другая мысль, пустить себе пулю в голову, но я все медлил. Мне тогда очень хотелось жить.
        Наконец, наступила девятая, решающая ночь. Я с внутренней дрожью сидел на уголке кровати и со всевозрастающим страхом ожидал начала душераздирающего воя. Шли минуты, напряжение внутри меня нарастало, но проклятый звук, так беспощадно терзавший мой разум, все не начинался. Через какое-то время я понял, что сегодня по непонятным причинам мне дана передышка. Я все еще не верил в свое счастье и продолжал сидеть в том же положении. Незаметно для себя я задремал. Может, я бы и просидел так всю ночь, скорчившись в неудобной позе, но мне во сне опять начали являться мои родные. Как и в первый раз, сначала появились мать и отец, за ними пошла длинная череда все тех же знакомых мне людей. И когда я уже со страхом предчувствовал, что следующим посетителем должна будет стать Дашенька, внезапно сценарий изменился. Около меня оказалась бабушка Поля.
        Я вскочил и бросился к ней, но она жестом приказала мне остановиться. Я замер, ожидая продолжения. Губы ее едва заметно зашевелились, и я с трудом разобрал ее слова, которые донеслись до меня на пределе порога слышимости.
        - Прости, Санька, не дождалась я тебя. Теперь ты совсем один на свете остался.
        Я был поражен ее словами, но в то же время меня не оставляли мысли о сестренке.
        - Бабушка Полина, а как же Дашенька, она тоже умерла?
        - Еще нет. Просто она необычный ребенок и в состоянии при жизни посещать чертоги мертвых. - Бабушка сделала длительную паузу. Весь ее вид выражал печаль и скорбь.
        - Скоро она присоединится к нам, и она это знает.
        Старушка замолчала и печально опустила глаза, и в тот же миг ее образ стал терять четкость и расплываться. И когда силуэт бабы Поли стал практически прозрачным, я разглядел сквозь нее фигурку моей сестренки. Я хотел броситься к ней, но призрак Дашеньки тут же растаял.
        Когда я проснулся, моя голова впервые за несколько дней была совершенно ясной. Мысли не путались, а выстраивались ровными рядами, удивляя меня своей четкостью и логичностью.
        Я начал рассуждать сам с собой. Мои сны были очень реалистичными, но в принципе это совершенно ничего не значило. Нагрузка, которую за последние недели перенес мой разум, могла дать и не такие побочные явления. Так что переживать по этому поводу всерьез не стоило. В то же время моя тревога по отношению к сестренке сильно возросла. Я начал опасаться, что идея отдать ее под присмотр Митьки была не самой хорошей.
        Чтобы развеять свои опасения, мне необходимо было вернуться в деревню. А значит, мне нужно было любой ценой остаться в живых.
        Я понимал, что отчаянно нуждаюсь в еде. Еще день-два, и у меня не останется сил даже для того, чтобы встать с постели. Я задумчиво оглядел избушку. Мой взгляд остановился на двух лежащих около дверей телах, покрытых тонким слоем инея. Решение пришло моментально. Моя душевная составляющая, отвечающая за чувства, отчаянно взвыла, но было уже поздно. Моя вторая ипостась, живущая строго по законам логики и необходимости, уже взяла тело под свой полный контроль.
        Я встал с кровати и поднял с пола топор. Движения мои были вялыми вследствие истощения, но в то же время выверенными и уверенными. Оттащив тело увечного мертвяка в сторону, я принялся за второго. Несколькими ударами топора я смог отделить от умертвия обе руки. Сменив топор на нож, я принялся срезать с рук тонкие куски мяса. Нарезав достаточно, я нанизал их на тонкий металлический прут, на котором, казалось, еще таким недавним летом неоднократно жарил грибы. Растопив печку, я закрепил прут с мясом над огнем.
        Запах жарящегося мяса, улавливаемый моим обонянием, вызывал в моем мозгу противоречивые чувства. С одной стороны, я буквально корчился от отвращения, с другой наслаждался от предвкушения сытной пищи. Через пятнадцать минут все было готово. Я снял с огня прут и тут же, обжигаясь, принялся рвать зубами еще дымящееся мясо. И в тот момент, когда наконец почти все было съедено и моя логичная и практичная часть посчитала, что ее миссия окончена, я наконец в полной мере осознал, что я только что сделал. От отчаяния и отвращения, захлестнувших меня, я потерял сознание.
        Очнулся я через несколько часов. Внутренняя полость живота, казалось, пылала. Было настолько больно, что слезы навернулись мне на глаза. Я попытался залить этот нестерпимый жар водой, но стало только хуже. Жар усилился, но при этом меня не тошнило. Так я промаялся почти час.
        Обеими руками обхватив свой живот, я раскачивался из стороны в сторону. Несмотря на боль, чувство голода меня почему-то не оставляло. Забывшись на мгновение, я автоматически потянулся к оставшемуся от трапезы куску мяса. Не задумываясь, я кинул его в рот и механически сжевал. Представьте мое удивление, когда огонь, сжигавший меня изнутри, тут же начал стихать. Не веря в свою удачу, я кинулся готовить следующую порцию мяса. Теперь уже и моя эмоциональная половинка сильно не сопротивлялась; измученная болью, она покорно приняла внутрь пищу, успокаивая себя тем, что делает это сугубо в лечебных целях. Боль пропала совсем.
        В эту ночь я в третий раз увидел свой вещий сон. Только теперь все пошло совершенно по новому сценарию. Люди, видевшиеся мне ранее, на этот раз явились не по отдельности, а все сразу. И теперь мне никто больше не улыбался. Я смотрел на их перекошенные гневом и злостью лица, видел, как безмолвно открываются и закрываются их рты, бросая в меня неслышные проклятия, и ничего не мог понять. К моему сожалению, а может быть, и к радости, я не увидел среди них мою Дашеньку.
        Скажу наперед, что это был последний раз в моей жизни, когда я видел сновидения. Более того, это был последний раз, когда я спал. Иногда я жалею о потере этой чудесной возможности, свойственной людям, хотя по большому счету мне грех на это жаловаться. Та власть и практически бесконечные возможности, которые я получил взамен, являются более чем достаточной платой за потерю этого бесполезного человеческого свойства - спать и видеть сновидения.
        Рождение бога
        Когда я проснулся утром следующего дня, пожар внутри меня еще не успел разгореться. Я чувствовал только слабое покалывание в животе, словно от падения малюсеньких искорок. Зная, что нужно делать, чтобы предотвратить мучения, я принялся за приготовление своего мерзкого завтрака.
        И как только я откусил свой первый за сегодняшний день кусок, мне представилась возможность впервые познакомиться с новым обитателем моего разума. Неожиданно мое сознание было стиснуто в железный обруч. Липкие щупальца чужака плотно облепили мое внутреннее «я». Набросившись со звериной агрессивностью и бешеным напором, тварь попыталась подчинить себе мой разум и мое тело и просчиталась. Мое сознание так долго находилось в раздвоенном состоянии, что агрессор просто не смог понять, что ему нужно делать. Вцепившись в логическую часть, она напрочь забыла об эмоциональной. И пока тварь наслаждалась победой, я продолжал владеть своим телом полностью и разумом наполовину. Убедившись в своей ошибке, монстр попытался подчинить себе мою вторую половину и вновь потерпел фиаско. Отпустив первую свою жертву, он полностью сосредоточился на новой. Теперь уже моя логическая ипостась с холодным вниманием взирала на эти бесполезные потуги.
        Эта чехарда продолжалась довольно долго, пока я, объединив усилия обеих своих частей разума, не смял ее и не отбросил в дальний закуток мозга. Тем не менее тварь не была уничтожена. Она просто затаилась и стала выжидать своего часа. Я неожиданно стал обладателем триединого сознания. Теперь в моей голове вместе с логикой и чувствами появилось еще и безумие.
        Как только борьба внутри меня прекратилась и я смог немного отдышаться, в мой мозг обвалом хлынул поток информации. Я вдруг почувствовал находящихся за пределами избушки существ. И даже смог видеть их глазами и слышать их ушами. Я вихрем пронесся по их замороженным мозгам, считывая океан информации, накопленной этими людьми при жизни. Научные формулы, стихи классиков, правила правописания и даже нюансы произношения французского языка хлынули в меня подобно приливной волне. При этом сам я тщательно отфильтровывал эти знания от еще большего потока бесполезных. Таких, как дата рождения чьей-то двоюродной бабушки, подробности амурных приключений и даже расписание товарных поездов, следующих по ближайшей железнодорожной ветке. Мой мозг работал подобно самому мощному компьютеру, сортируя и систематизируя полученные знания. А возможность наблюдать мир сразу шестью парами глаз была для меня просто фантастической. Только через какое-то время я наконец смог справиться с охватившим меня от переизбытка эмоций и знаний шоком.
        Следующим необыкновенным открытием для меня явился тот факт, что я могу управлять этими потерявшими человеческий разум существами. Я несколько минут развлекался, заставляя их танцевать на снегу перед заимкой сложные фигуры классического аргентинского танго, выдернутые из воспоминаний одного из умертвий. Наблюдал я за этим сюрреалистическим зрелищем, стоя на пороге опостылевшей избушки. Страха перед ними у меня не осталось. Был только интерес и восторг от открывшихся мне возможностей. Вдоволь насладившись видом кружащихся по колено в снегу пар, я вернулся внутрь для того, чтобы собрать вещи в дорогу. Оставленные без моего внимания мертвецы немедленно прекратили движение и застыли в неестественных позах. Мысленно я отпустил их, и безмолвные твари, сбившись в небольшую кучку, двинулись куда-то в глубь тайги. Я совершенно перестал их интересовать в кулинарном плане. Видимо, теперь они признавали меня как своего.
        Я легкомысленно пожал плечами и направил свои стопы в сторону деревни. Меня они теперь тоже не интересовали. Компания для возвращения домой, а тем более такая, мне совершенно не требовалась.
        Бодро шагая по глубокому снегу, я неожиданно для себя заметил, что это не составляет для меня практически никакого труда. Силы мои заметно возросли. Я не чувствовал одышки и хоть каких-нибудь мало-мальских признаков усталости. Наверно, я бы достиг деревни еще засветло, но меня подвело чувство излишней самоуверенности. Развив внушительный темп, я так увлекся самолюбованием своих новых способностей, что пропустил пару ориентиров и банально заплутал. Пришлось разворачиваться и возвращаться по своим следам обратно, чтобы вновь сориентироваться и выбрать правильное направление. Так что окраины деревни я достиг уже в густых сумерках. Ближе всего к тому месту, с которого я вошел в деревню, из всех выбранных мною пунктов посещения был родной дом. Последнюю сотню метров, отделяющую меня от знакомых ворот, я преодолел со скоростью, сделавшей честь любому олимпийскому спринтеру. Распахнув на бегу калитку, я вихрем ворвался в дом. Знакомый до боли кров встретил меня холодом и мертвой тишиной. Чтобы понять, что произошло, мне не пришлось идти дальше сеней. Распахнув дверь в горницу, я сразу же увидел стоящую
на завешенном трюмо фотографию бабы Поли с черной ленточкой, пересекающей уголок изображения. Рядом стояла догоревшая почти до основания одинокая свеча. Все это я отчетливо увидел практически в полной темноте. Но приобретение очередной сверхспособности совершенно не обрадовало меня. Я подошел вплотную к фотографии и стянул с головы шапку. Вместе с чувством скорби, заполнившим мою душу, где-то в глубине сознания мелькнула мысль, касающаяся вещих снов. Беспокойство за сестренку с новой силой вспыхнуло в моем сознании. Натягивая на ходу шапку, я быстро вышел из дома.
        К дому Митьки Буржуя я шел и с силой сдерживался, чтобы не побежать. Ворота Митькиной усадьбы встретили меня равнодушным молчанием. Я несколько раз сильно ударил кулаком в калитку. Видимо, я не рассчитал сил и поэтому от моих ударов калитка за малым не слетела с петель. Тут же послышался громкий и в то же время опасливый возглас.
        - Кого там принесло на ночь глядя?
        - Это я, Сашка. Передайте Митьке, что я за своей сестрой вернулся! - крикнул в ответ я. Голос мой от волнения был дрожащим и неузнаваемым.
        Калитка скрипнула, и мне в лицо уставилось сразу четыре ствола.
        - А, это ты. - В голосе говорившего послышались нотки облегчения. - Ты, что ль, не знаешь, что Митька из интерната никого не отпускает? Нечего деткам в деревне делать, у нас-то поди безопасней будет.
        - Какого это интерната? - не понял я.
        - Да ты парень что, с ели, что ли, вчера свалился? Митрий Афанасьевич, почитай, с самого начала зимы сирот да деток с неимущих семей у себя привечает.
        Я удивленно закачал головой. Я настолько был занят своими и семейными проблемами, что попросту пропустил эту информацию. И теперь известие о том, что Дашенька была далеко не первой, кого приютил Митька, обрушилась на меня как снег на голову.
        Охранники же окончательно потеряли ко мне всякий интерес.
        - Проваливай отсюда, некогда нам с тобой, нахаленком, тут разговоры разговаривать, - с этими словами один из парней попытался захлопнуть перед моим носом калитку.
        Ну не тут-то было. Я успел просунуть в уменьшающийся проем носок валенка. Наверное, раньше я бы закричал от боли в прищемленной ноге, охранник вложил в свои действия немало силы. Но теперь удар тяжелой калитки был для меня не страшнее укуса комара. Калитка отрикошетила от моей ноги и больно ударила охранника в плечо. От неожиданности и боли тот сдавленно охнул. В этот же момент другой охранник резко ударил меня в грудь прикладом своей двустволки. Я отлетел назад и плюхнулся в снег. Калитка тотчас захлопнулась. Я сидел в снегу и лихорадочно соображал, что мне дальше предпринять. Из-за забора до меня донеслись звуки удаляющихся шагов и свистящий шепот.
        - Слышь, братан, а может, того, и его усыновить? - говоривший весело хохотнул. - Нам Митяй, поди, за это и премию может выписать.
        Что-то мне не понравилось в смысле и интонации этих слов. И я решился не дожидаться окончания завязавшегося по ту сторону забора спора. Через несколько секунд, когда калитка вновь скрипнула, открываясь, я уже был далеко в стороне от главных ворот. Притаившись в глубоком сугробе, я выслушал перепалку, возникшую по поводу моего отсутствия, и поднялся на ноги только, когда двери снова захлопнулись. Нехорошие предчувствия, мучившие меня не первый день, стали обретать реальные формы. Очень уж мне не понравился тот скрытый смысл, который охранники вкладывали, говоря об интернате.
        Я лихорадочно соображал, что мне дальше предпринять. Штурмовать усадьбу в одиночку, несмотря на открывшиеся во мне способности, я побаивался. Вернее, понимал, что такая попытка, вероятней всего, обречена на провал. Если бы у меня был отряд… Я замер от озарившей меня мысли. Мертвяки - вот кто может помочь мне. Но где же их взять, да еще в достаточном количестве? Ответ пришел сам. В сорока километрах находился райцентр, который являлся в нашей местности наиболее крупным населенным пунктом. Уж там-то я наберу себе не то что отряд, а целую армию помощников. Непонятно, смогу ли я управлять ими всеми, но попытаться обязательно стоило.
        Последнюю мысль я додумывал уже на ходу. Развив скорость профессионального спринтера, я несся в сторону райцентра.
        Армия тьмы
        Жаль, что никто больше в этом мире не интересуется достижениями в области спорта. Наверняка бы мои результаты в беге на марафонскую дистанцию навсегда были вписаны в скрижали недосягаемых рекордов. Сорок километров я одолел за неполные пять часов. При этом совершенно не чувствовал себя уставшим. Только постепенно нарастающее в животе жжение напоминало мне о цене, которую я вынужден платить за свои способности.
        Уже на подходах к городу я ощутил первые очаги разума, разбросанные по окраине. Процесс считывания информации начался помимо моей воли. Одновременно с ним пришло и осознание дальности моего дара восприятия. Поначалу она составляла не более километра. Сгорая от нетерпения и в то же время боясь разочарования, я бросил обнаруженным существам робкий зов. К моему удивлению и удовлетворению, все подчинились беспрекословно. Навстречу мне из поселка вышла добрая сотня зомби.
        Мою радость омрачала только резко усилившаяся боль. И тут я сделал для себя очередное открытие. Я стал различать особей не только по огонькам разума, но и по индивидуальному запаху и строению ДНК каждого из них. Я почувствовал перед собой то существо, которое может надолго утолить жар в моих внутренностях. Одновременно с этим я выделил другое, ДНК которого могло бы предать мне еще больше силы. Комбинации мутаций и возможных изменений вставали у меня перед глазами бесконечным списком. Я понял, что могу скрещивать эти компоненты и вносить изменения не только в свой организм, но и видоизменять самих мертвяков. Сформировав в голове целую уйму сложнейших комбинаций, я выбросил ее в пространство единым приказом своей воли. Описывать происшедшее после этого мне действительно страшно. Эмоциональное эго спряталось в самых потаенных уголках моего сознания. А логика и безумие остались наблюдать за творившейся кровавой вакханалией. Причем если логика просто внимательно следила за ходом эксперимента и получаемыми результатами, то безумие наслаждалось представшим перед моими глазами зрелищем.
        Повсюду, куда ни падал мой взгляд, твари занимались тем, что поедали друг друга. Некоторые слонялись взад-вперед, выхватывая куски плоти у необходимых им доноров. Другие вцеплялись в свои жертвы и, разрывая их на куски, поглощали практически без остатка. Сам я подошел к приблизившимся ко мне трем мертвякам. Заставив одного из них нагнуться, я вцепился зубами в его сонную артерию. Темная тягучая кровь полилась в мое горло. Это был именно тот компонент, который был нужен для увеличения времени между кормежками. Другие два донора предназначались для расширения зоны действия моего восприятия и усиления моей физической силы. У одного я вырвал голыми руками печень, у другого сердце. Ускоренный метаболизм моего организма моментально выдал результаты новых мутаций. Теперь я чувствовал мертвяков практически во всем поселке. Только дальняя окраина осталась закрытой для меня.
        Из сотни первых мертвяков осталась только половина, но каких! Теперь все они были на порядок быстрее и сильнее обычного человека. Решив больше не терять времени на усовершенствование новых бойцов, я просто вызвал к себе еще четыре сотни существ. Развернувшись в сторону деревни, я повел за собой мое новое воинство. Для удобства передвижения, а может, просто ради забавы я выстроил своих новобранцев в ровный строй. Теперь по моим следам шли ровные когорты, идя в ногу и четко печатая каждый шаг, словно рота почетного караула на параде.
        Себя я чувствовал в этот момент Наполеоном, Александром Македонским и Суворовым одновременно. Меня распирало от чувства власти, данной мне над этими существами, и от своего неограниченного могущества.
        Через пару часов походного марша настроение мое резко изменилось. Гордыню сменила безотчетная тоска и беспокойство о Дашеньке. Я уже пожалел, что потянул с собой целое стадо необычных существ. Наверняка я бы справился со всей деревней и силами пятидесяти паладинов моего нового воинства. С ними я бы добрался до места за те же четыре часа, что понадобились мне. Теперь же, вынужденный ждать растянувшееся на добрые полкилометра воинство, я понял, что на обратную дорогу я потрачу никак не менее десяти часов. Так оно и получилось. К деревне мы подошли далеко за полдень. Поразмыслив, что открытое нападение на усадьбу посреди бела дня будет чрезвычайно заметно и наделает много шума во всей деревне, я скрепя сердце решил отложить штурм до темноты. Пока что я был занят тем, что начал выставлять вокруг деревни оцепление. Делал я это неосознанно, почему-то мне казалось, что, возможно, мне не захочется, чтобы кто-нибудь из поселка скрылся без моего ведома. Особенно, если с Дашенькой все-таки что-то случилось, и этот кто-то будет причастен к ее неприятностям. К наступлению сумерек кольцо вокруг деревни
замкнулось. Стараясь действовать как можно незаметнее, я спрятал своих воинов в глубоких сугробах. Мороза они не боялись, а шансы, и без того малые на то, что их случайно обнаружат, стали вообще минимальными. Теперь вокруг всей деревни хаотично были разбросаны около трех сотен «живых», ой, нет прошу прощения, «мертвых» мин. Задача у них была одна - уничтожить любого, кто попытается пройти мимо. Действовало только одно исключение, а именно: существа не должны были трогать детей. Мои подданные, хоть и отличались излишней силой и достаточной свирепостью, все же были немного туповаты. И мне очень не хотелось, чтобы мои новоявленные слуги по нелепой случайности съели Дашеньку. Как выяснилось позже, я был прав в том, что вдолбил эту информацию в их головы. Дашеньке это не помогло, но спасло много других жизней.
        И вот солнце наконец полностью скрылось за горизонтом. Отгорели последние закатные всполохи, и на деревню опустилась черная беспроглядная тьма. Прорывая эту тьму, в отчаянной попытке противостояния с ней в домах начали зажигаться робкие огоньки. И как бы спеша на помощь этим маленьким светлячкам, из-за тучи неожиданно появилась яркая луна. Тьма зашипела и отступила, прячась в тени раскидистых елей и сосен. Она еще была полна надежд поглотить ночью всю деревню и, затаясь, копила силы, сгущаясь вокруг околицы. Но планы ее были тщетны. Эта ночь принадлежала мне, армии тьмы и очистительному огню.
        В свете луны я вышел на прогалину, отделявшую Митькино подворье от леса. За спиной, в тени деревьев разрозненной толпой стояли мои верные паладины. К сожалению, разума у них после мутации сильно не прибавилось, но они стали более удобными для управления. Их боевые навыки были чем-то наподобие хорошо отработанного инстинкта. Я чувствовал пятьдесят взведенных машин смерти, готовых по мановению моей руки броситься в бой. И сознание этого наполняло меня уверенностью и надеждой.
        Я сделал первый шаг вперед. Легкий и осторожный. Настолько осторожный, что даже снег не скрипнул под моей ногой. Этот шаг послужил сигналом к атаке. Я неспешно и так же неслышно направился к центральному входу, обходя вокруг всей Митькиной усадьбы. А мимо меня уже скользили бесшумные тени моих паладинов - моих рыцарей возмездия. Воины двигались с грацией, свойственной только большим хищным кошкам. Их плавные и выверенные движения отличались от рывков и шаткой походки не переделанных существ как день и ночь. Краем глаза я заметил, как паладины, не останавливаясь, с ходу перепрыгивали через трехметровый бревенчатый забор. По ту сторону они приземлялись так же бесшумно, как уходили в прыжок на этой. Я отвернулся и пошел дальше. Следить за ними более тщательно не имело смысла.
        На самом деле я и так видел все происходящее их глазами. И пока я наконец добрался до ворот, пять десятков тварей уже успели рассредоточиться по всему двору Митькиной усадьбы.
        Я остановился около входной калитки и замер в позе ожидания. Почти в ту же секунду противно скрипнул засов и калитка приветливо распахнулась. Открыл ее один из моих рыцарей. За его спиной ни живы ни мертвы стояли два давешних охранника, крепко прижатые к сторожке руками двух других моих воинов. Сопротивляться и кричать охранники даже не пытались. Оба лишились дара речи, как только смогли рассмотреть в тусклом свете уличных фонарей, кем являлись нападавшие. При виде же меня один из них, тот самый, что приложил меня прошлой ночью прикладом, попытался что-то сказать, но я не дал ему такой возможности. Из открытого рта не успело вырваться ни звука. Его голова на сломанной одним резким движением шее свесилась в сторону, как у тряпичной куклы. Рыцарь, державший охранника, разжал пальцы. И тело мешком упало на снег. Глаза второго охранника при виде такой расправы над напарником полезли из орбит. Он уже собирался закричать и повторить этой попыткой участь товарища, но я шагнул вперед и быстро закрыл ему рот рукой в старой грязной рукавице.
        - Тихо ты, или хочешь, чтоб и тебе так же шею свернули?
        Охранник отрицательно замотал головой.
        - Ты обещаешь, что, если я освобожу тебе рот, ты не начнешь орать?
        Голова качнулась сверху вниз. Я разжал руку.
        - А теперь слушай меня внимательно. Если ты будешь быстро и правильно отвечать на мои вопросы, я оставлю тебе жизнь. Если же попытаешься позвать на помощь или обмануть - убью. Все понятно?
        - Да, - испуганным шепотом ответил охранник.
        - Где моя сестра?
        - Я не знаю, в интернате, наверное. - По голосу я почувствовал, что охранник врет, но в чем заключалась его ложь, я понять не мог. Решив для себя, что убить в случае чего я его всегда успею, я продолжил допрос.
        - Где находится этот ваш дурацкий интернат?
        Глаза охранника лихорадочно забегали, но на сей раз он сказал правду.
        - В Митькином дворце он.
        Я удивленно вскинул брови - в былые времена в доме у Митьки окромя прислуги никто и не бывал, а тут смотри, вдруг чужих детей селить стал.
        - Дорогу покажешь?
        - Да, конечно.
        При моем последнем вопросе охранник весь побелел от страха. Я до сих пор не мог понять, в чем же кроется истинная причина его страха, и от этого сильно был на себя зол. Догадываться я стал только тогда, когда охранник, ведущий меня к интернату, миновал центральный вход в Митькину усадьбу и повел меня к неприметной дверке, ведущей в подвал. Подойдя к ней, он остановился.
        - У меня ключей нет. Они только у Митьки и приказчика его, больше ни у кого не…
        Не дослушав его, я протянул руку к внушительных размеров навесному замку и одним движением сорвал. Рассыпавшаяся на несколько частей дужка зазвенела по бетонным ступеням, ведущим вниз. Щелкнув рубильником выключателя, я зажег висевшие под потолком лампы дневного света. Огромный подвал был разгорожен на несколько секций стальными решетками. Сначала я никого не заметил и уже хотел было выместить свое раздражение на охраннике, как в дальнем конце я разглядел какое-то движение. В пару прыжков я оказался на другом конце подвала, рванув на себя решетчатую дверь, и, не обращая внимания на больно впившиеся в правую щеку осколки очередного замка, я нагнулся над грудой тряпья, в котором заметил движение. Там, прямо на полу, с круглыми от страха и удивления глазами лежала маленькая девочка. На вид она выглядела еще младше, чем Дашенька. Худенькое личико было все в грязных подтеках. Видимо, девочка долго плакала, размазывая слезы по щекам испачканными в пыли руками. Я оглянулся в тщетной попытке разглядеть еще кого-нибудь. Подвал был пуст. Только эта девчушка в груде старой потрепанной одежды.
        Достав из кармана платок, я начал аккуратно вытирать девочке лицо. От моих спокойных и заботливых прикосновений девчушка сразу же успокоилась. Что-что, а опыта в заботе о маленьких девочках мне не занимать. Я для Дашеньки, почитай, всю жизнь заместо отца был.
        - Как тебя зовут, кнопка?
        - Я не кнопка, я Светлана, - голосом, полным серьезности и достоинства, ответила девочка.
        - И давно ты тут одна сидишь? - продолжая беседу, поинтересовался я.
        - Одна второй день. Раньше со мной мальчик сидел. А еще раньше две девочки были.
        - И куда они все подевались? - сказав, я сразу же понял, что поторопился. Видимо, этот вопрос и так сильно волновал Светланку. Личико ее насупилось, и на глаза стали наворачиваться слезы.
        - Ну не плачь, не плачь. Ты же видишь, я за тобой пришел. Теперь у тебя все хорошо будет. Я тебя никому в обиду не дам. - Я говорил и одновременно ласково гладил девчушку по голове. Скорее даже не смысл моих слов, а интонация, с которой я говорил, успокоили ее. Светланка перестала хлюпать носом и вновь уставила на меня свои огромные карие глазища.
        - Я не знаю, куда их уводили. Приходил бородатый мужик в белом халате и колпаке и забирал их, - наконец, полностью успокоившись, произнесла Светланка.
        Я задумался; ни Митька, ни приказчик его не подходили под Светланкино описание. И охранник вроде говорил, что сюда больше доступа никто не имеет.
        Мои размышления прервала девчушка.
        - Я когда одна осталась, сильно бояться стала. Мне даже по ночам снилось, что этот бородатый мужик дверь открывает и ко мне крадется.
        Я автоматически проследил в том направлении, куда указала Светланка. В противоположном конце подвала рядом с дверью, ведущей на улицу, была еще одна незаметная дверка. На фоне серой бетонной стены я поначалу ее вообще не заметил.
        - Не бойся, я сейчас этого дядьку прогоню, - пообещал я Светланке и направился в сторону двери.
        Девочка завороженно следила за моим передвижением. С таким же напряжением на меня смотрел и охранник, крепко сдерживаемый за обе руки двумя рыцарями. Я подошел и потянул ручку на себя. Вопреки ожиданиям, дверь была не закрыта и легко поддалась, бесшумно распахнувшись. Я щелкнул выключателем.
        Несколько минут я стоял без единого движения. Меня звал встревоженный голос Светланки, слышалось громкое от страха сопение охранника, я ни на что не реагировал. Страшным было не то, что я увидел за неприметной дверкой. Ужасной была догадка, молнией среди ясного неба поразившая меня.
        В свете яркого белого цвета дневных ламп посередине соседнего помещения стоял, сверкая металлической поверхностью, разделочный стол. У противоположной стены стояла огромная морозильная камера. Все вокруг резало глаза своей неестественно чистой белизной. И лишь небольшой кружок сливного отверстия в полу чернел хищно и зловеще. Довершала внутреннее убранство широкая винтовая лестница, уходящая вверх. Как только я увидел лестницу и холодильник, в моей голове что-то щелкнуло, и я неожиданно вспомнил того, кто в усадьбе мог носить бороду. Одновременно я вспомнил сплетни и шушуканье по поводу двухуровневой Митькиной кухни. Здоровым бородатым мужиком мог быть только Митькин повар, привезенный им откуда-то с Кавказа. Мое сердце остановилось, пропустив удар. Не помня себя от захлестнувшего меня с головой чувства безвозвратной утраты, я вернулся к Светланке. Девчушка, почувствовав произошедшие во мне перемены, сжалась и снова захлюпала носом. Я улыбнулся ей, оставаясь внутри холодным и равнодушным. И тут мой взгляд упал на одну из тех тряпок, на которых сидела Светланка. Это было старое пальтишко моей
сестренки, в котором я ее последний раз видел при расставании у ворот Митькиной усадьбы.
        - Скажи, а ты видела девочку, которая была в этом пальто? - почти шепотом спросил я у девочки.
        - Да, она на улицу ушла с хозяином и бородатым дядькой.
        В этот момент у меня в мозгу и родилась та самая навязчивая мысль, давшая лазейку безумию в моем мозгу. Наверное, такое происходит и у других людей, которые теряют связь с реальностью. Скажу вам честно, сходить с ума мне было очень страшно и больно. Пока две мои нормальные составляющие вцепились, фигурально выражаясь, друг другу в глотку, безумие медленно, как бы по-хозяйски подчиняло себе мой измученный мозг. Пока логика кричала, срывая голос в безмолвном крике, что моей Дашеньки уже нет на белом свете, чувства пытались доказать обратное. Потом они менялись ролями. Чувства стенали от боли утраты, а логика указывала на то, что я не видел тела Дашеньки и что увел ее из подвала не один мясник, а еще и сам Митька.
        И пока длился этот бесконечный и бессмысленный спор, безумие, оскалившись в зловещей улыбке, отдало паладинам команду. Где-то наверху захлопали двери, затрещали ломаемые рамы, зазвенели осколки битого стекла. Начался штурм усадьбы. Точнее, бойня, штурмом творящееся наверху назвать можно было только с большой натяжкой.
        Рыцари смерти прошлись по всей усадьбе кровавым вихрем. Не задерживаясь, чтобы утолять голод, паладины разрывали попадавшихся на их пути обитателей усадьбы и устремлялись дальше в поисках новых жертв. Усилием воли я заставил рыцарей искать Митьку и его проклятого повара. Эти мне были нужны живыми. Как только я послал мысленную команду, я понял, что немного опоздал по отношению к повару. Его тело уже было растерзано двумя паладинами буквально на куски. Оставив испуганную девочку внизу и пообещав вскоре за ней вернуться, я кинулся вверх, в жилые помещения. Там на третьем этаже усадьбы ни жив ни мертв, забившись в дальний угол своей роскошной спальни, сидел Митяй. Рядом с ним с совершенно безумными глазами сидела его жена. Вокруг них стояли четыре рыцаря смерти.
        Шесть пролетов я проскочил в один мах. Ударив ногой дверь, ведущую в спальню, я снес ее с петель. Тяжелая дубовая дверь с грохотом упала внутрь спальни. Мое появление вызвало на лице Митяя целую бурю чувств. Сначала на его толстом щекастом лице, когда он узнал меня, наметилась улыбка облегчения. Но тут же погасла. Видимо, он догадывался, насколько я на него зол. Я поднял с пола перевернутое кресло и вальяжно устроился в нем. Внутри меня клокотала ненависть, но внешне я был совершенно спокоен.
        Нагнувшись вперед, я пристально взглянул в глаза Митяю. И с удовольствием отметил, как человек вдвое тяжелее меня и превышающий меня ростом как минимум на две головы сжался под моим взглядом, словно нашкодивший котенок. Виолетта начала тихо подвывать. Бросив на нее мимолетный взгляд, я понял, что девушка уже успела перейти грань безумия. Тот шок, который Виолетта испытала при виде рыцарей смерти, был для ее разума фатальной нагрузкой.
        Мой взгляд вернулся к лицу Митяя.
        - Где моя сестра? - Голос мой прозвучал спокойно и вкрадчиво, но Митяя этот ласковый тон не обманул. Буржуй начал мелко подрагивать. Тем не менее он смог из себя выдавить фразу.
        - Я не знаю, я ее погулять вывел. А она вдруг ни с того ни с сего за калитку выскочила и убежала.
        Я был в растерянности. Не знаю почему, но я не смог определить, говорит ли Митька правду или лжет.
        - А что ты с остальными детьми делал, тварь?
        Тут уж Митька не выдержал. Рванувшись ко мне, он упал на колени и взмолился.
        - Это она все, - причитал он, тыча толстым пальцем в Виолетту. - Это она, стерва, виновата, всю плешь мне проела. Говорит, мясца свежего хочу. А у меня всю живность мор выкосил. Эта сволочь меня со свету сживала своими требованиями. Я и согласился. Ребятишкам все равно не выжить было.
        Он продолжал что-то лепетать, обвиняя свою обезумевшую жену и взывая к моему милосердию. Я его уже не слушал, приговор был вынесен в тот момент, когда Митяй признался в людоедстве. И пока он продолжал изливать на меня потоки жалобных стенаний, с первого этажа поднимался один из моих рыцарей, несущий в руках ящик со столярным инструментом. В принципе из всего этого меня интересовала только пила. Два других рыцаря внесли в широкие двери спальни большой обеденный стол. Повинуясь моему безмолвному приказу, паладины схватили Митьку и распяли его на столе. Буржуй взвыл. Я приблизился к столу вплотную и нагнулся к его лицу.
        - В последний раз спрашиваю, облегчи душу. Скажи, где моя сестра?
        Митяй отчаянно тряс головой. Сквозь стук его зубов я еле смог разобрать:
        - Не знаю-ю… - Звук его голоса перешел в звериный вой.
        Взяв в руки пилу, я принялся за работу. Даже обидно, что у Митяя такой хороший инструмент. Тупой ржавой пилой лишать Буржуя правой руки мне было бы намного приятней. Кровь, брызнувшая из открытой раны, забрызгала меня с ног до головы, но я продолжал пилить. Барабанные перепонки пульсировали, принося ощутимую боль от душераздирающих криков Митяя. Покончив со своей работой, я ткнул отрезанную конечность прямо в рожу Буржую.
        - Если сожрешь, я тебя отпущу.
        Митяй, с переполненными слезами глазами, схватил то, что было только что его рукой и жадно вцепился зубами в плоть. Я с некоторым удивлением взирал на его покладистость. Давясь и постоянно сопротивляясь рвотным позывам, Митяй ел свое же собственное мясо. Мне стало противно. Обойдя каннибала со спины, я достал из ящика с инструментом топорик и молниеносным движением ударил его в голову. Митяй умер мгновенно. Развернувшись, я покинул спальню, за моей спиной рыцари принялись за пиршество. Виолетта и Митяй были им отличной наградой за выполненную работу. Остальные паладины занимались тем же, поглощая тела жителей усадьбы. Я нашел ванную и, раздевшись догола, принялся смывать с себя кровь. Покончив с водными процедурами, я оделся в Митькином гардеробе. На удивление, я смог подобрать вещи по своему размеру. Новые красивые джинсы и модный свитер сидели как влитые. Довершил я свое облачение роскошным волчьим полушубком, полы которого доставали мне до колен. Митьке бы он наверняка был как раз, да только теперь ему уже ничего не было нужно.
        Выйдя на балкон с резными перилами, который располагался на втором этаже, я стал наблюдать за творящимся в деревне. А там, скажу я вам, было на что посмотреть. Деревня пылала. Мои бесстрашные воины, поднятые из засады, громили деревню. Существа вламывались в один дом за другим и убивали всех, кто им попадался на пути. В разоренных домах они по моему приказу переворачивали печи и вытряхивали горящие угли на пол. Бревенчатые дома занимались жарким веселым пламенем, разгоняющим тьму и несущим очищение этой проклятой деревне. Слышались одиночные выстрелы. Жители пытались организовать оборону. Да только все это было бесполезно. Мертвецы сминали любой очаг сопротивления своим численным превосходством.
        Пламя над деревней разгоралось все выше. И вот уже ночь почти превратилась в день. Я ожидал развязки. Во всей деревне не осталось ни одного целого дома, и вот в тот момент, когда мне уже казалось, что деревня уничтожена, с дальней ее оконечности послышался дружный залп. Звук его был столь громким, что даже перекрыл вой пламени. Я поморщился, наблюдая за адским вертепом, развернувшимся перед моими ногами, я совершенно упустил из виду жителей форта. В том, что это именно они сумели дать такой отпор моим войскам, я не сомневался. Я почувствовал, как огоньки, в виде которых в моем мозгу отображалось каждое из существ, начали стремительно гаснуть. Стрельба на другом конце деревни не прекращалась, к уханью выстрелов охотничьих ружей присоединились и стрекочущие трели автоматического оружия. Я переключил свое сознание на одного из воинов, атакующих форт. Его глазами я успел увидеть, что на стенах форта выстроился внушительный отряд дружинников Рябого, на снегу вокруг забора чернели тела моих воинов. Я успел еще повернуть голову и оценить количество нападавших, как кем-то пущенная меткая пуля пробила мне
голову. Я вздрогнул и открыл глаза. Как и прежде, я сидел на балконе Митькиной усадьбы. Ощущение моей свершившейся смерти было так сильно, что я поначалу долго не мог прийти в себя. Наконец, как только очухался, я немедленно скомандовал отступление. Без паладинов и моего войска не было шансов победно завершить штурм форта. Мне требовалось некоторое время, чтобы обдумать новый план атаки, учитывая невозможность теперь рассчитывать на фактор внезапности. Встав с кресла, я вернулся в дом. Неожиданно я вспомнил об оставленной в одиночестве Светланке. От этой мысли я почувствовал тонкий укол совести. Пришлось отложить военные планы и спуститься в подвал.
        Девчушка спала, укутавшись в пальтишко моей сестры. Я сглотнул комок, внезапно подкативший к горлу. Осторожно подняв невесомое тельце, я, тихо ступая, пошел наверх. Уложив девочку на чистую кровать в одной из не пострадавших во время погрома спален, я тихо закрыл за собой дверь.
        Став в одночасье виновником гибели более чем сотни людей, я почему-то с трепетом относился к одной-единственной детской жизни.
        Последний оплот
        Оставшиеся несколько часов ночи, как ни трудно в это поверить, я посвятил готовке. Дело это для меня было неновым; оставаясь с Дашенькой, пока мама уходила на работу, я часто готовил еду для всей семьи. Теперь же я решил позаботиться о Светлане. Первым делом я выкинул на кухне все мясные продукты. Рисковать, что мне попадется что-нибудь из каннибальского рациона Митяя, мне не хотелось. При том, что я сам уже не раз вкушал плоть мертвых, для Светланки я подобной участи не хотел.
        Покончив с готовкой, я подозвал к себе четверых рыцарей. Покопавшись в одной из кладовок, я нашел целый ящик старых карнавальных масок. Память о тех веселых временах, когда Митяй еще не связался со своей столичной бестией. Напялив на рыцарей нелепые резиновые маски, я тщательно проинструктировал их по поводу того, как они должны вести себя с девочкой. Процесс инструктажа сильно напоминал программирование, знание о котором я почерпнул из памяти одного из существ. За окном начало постепенно сереть. Рассвет окрасил мрачную картину пепелища в зловещий багряный цвет.
        Я понял - пора. Бросив клич рыцарям, я вышел на улицу. На другом конце деревни, поднимаясь из сугробов, стали выстраиваться остатки моей пехоты. Три группы сконцентрировались в проходах между домами, в недосягаемости от выстрелов защитников форта. Рыцари же, разделившись на два отряда, рассредоточились по флангам.
        Не скрываясь, я вышел прямо напротив ворот цитадели. Сняв с головы шапку, чтобы защитники смогли рассмотреть мое лицо, я неспешно шел вперед. Видимо, люди не покидали стен всю ночь, опасаясь повторного штурма. Слева от ворот я заметил фигуру Сереги Рябого. Я приветливо помахал ему рукой. Недоумение на его лице тотчас сменилось гримасой ненависти. Несмотря на свой склочный характер и буйный нрав, Рябой соображал достаточно быстро, чтобы связать мое появление с ночной атакой. Не сомневаюсь, что он сразу же понял, что я и являюсь источником бед, свалившихся на деревню.
        Я подошел к воротам на расстояние, не превышающее пять десятков метров. Был я при этом совершенно спокоен, несмотря на то, что количество ружейных стволов, направленных на меня, было бы очень трудно сосчитать, задайся я такой целью. Остановившись, я начал пристально вглядываться в лица защитников. Многих я знал. Многие знали меня. Но было полно и тех, кого я видел впервые. Объединяло все эти лица одно - чувство ненависти ко мне.
        Первым нарушил затянувшуюся паузу атаман.
        - Зачем ты к нам пришел, гаденыш? - Я с удовлетворением отметил в его голосе нотки страха.
        - Я ищу свою сестру, Дашеньку. И намерен проверить, не прячете ли вы ее у себя. - Я говорил громко и уверенно. Звуки моего голоса раскатистым громом пронеслись над руинами разрушенной деревни, заставив защитников форта глубоко втягивать головы в плечи.
        - Пшел вон отсюда, тварь! - Рябой бесновался от злости. В основном, как я понимаю, он злился на себя за то, что испугался какого-то мальчишку.
        В следующую секунду он вскинул карабин и, не успев еще даже хорошо прицелиться, выстрелил. Пуля прошла навылет, пробив насквозь мое правое легкое. Я медленно осел на снег. Одновременно с моим падением начался штурм. Отвлекая на себя основное внимание, вперед на помощь мне рванулась пехота. Падая под ураганным огнем, она все же успела добраться до меня и прикрыть своими телами.
        Рыцари уже были внутри форта. Передвигаясь с такой скоростью, что отдельные их движения были просто неразличимы человеческому глазу, они смели ряды защитников за считаные секунды. Пока я мучительно поднимался на ноги, поддерживаемый двумя пехотинцами, бой уже был практически закончен. Ворота распахнулись, открытые снаружи рыцарями, и оставшиеся невредимыми пехотинцы захлестнули волной внутреннее пространство форта. Победа была полной.
        Нетвердой шатающейся походкой вслед за своей армией я вошел в ворота покоренного форта.
        Религия смерти
        Они сидели, оцепенев от страха. Пятнадцать моих сверстников, собранных рыцарями в обеденном зале форта. За спинами их стояла охрана из числа оставшихся после штурма паладинов. За прошедшую ночь и утро я потерял почти три четверти пехоты и половину рыцарей своего воинства. Правда, сей прискорбный факт совершенно не вызывал в мой душе печали или разочарования. В каком-то смысле я, конечно, берег и, может, даже любил своих подданных, но их количество было столь велико, что меня бы не опечалил и факт гибели миллиона существ.
        Усевшись во главе стола, я пристально оглядел моих будущих апостолов. Они не могли даже предположить, какую роль я уготовил для них в своем новом мире.
        Осмотревшись, я заметил несколько знакомых лиц. Ближе всех сидящих за столом оказался мой старинный недруг Васька Соленый. Старые обиды ясно сохранялись в памяти, однако теперь они совершенно не вызывали каких-либо эмоций. Ополоумевший от ужаса, он с вытаращенными глазами безмолвно смотрел на меня.
        Рядом с Васькой сидела его сестра Варвара. Девочка беззвучно плакала, утирая слезы пухлой рукой. Она была единственной из всех присутствующих, кого мне было действительно жаль. Я хорошо помнил ее доброту ко мне. Тем не менее делать ради нее исключение я не собирался. Возможно, своим поступком я даже сделаю ее счастливее, по крайней мере Варваре не придется бродить по тайге в полном одиночестве, дожидаясь, пока волки или случайно забредшие существа не растерзают ее.
        Остальные вообще не вызывали во мне никаких эмоций. Пара дружков Васьки, ничем не выделявшихся на его фоне, трое девчонок из старшего класса и еще восемь незнакомых мне лиц выжидающе и с какой-то робкой надеждой взирали на меня.
        Я поднял правую руку вверх и щелкнул пальцами. Сделал я это скорее чтобы произвести эффект, нежели по необходимости. Для управления существами, как вы знаете, мне не требовалось ни жестов, ни слов. В комнату вошли пятнадцать рыцарей, каждый из которых нес на тарелке порцию дымящегося мяса. Как вы уже, наверное, догадались, я сам приготовил им ассорти из плоти моих подданных. Не скрою, ради этого блюда легли под нож и несколько паладинов. Но цель, как говорится, оправдывает средства.
        Мой мозг, вернее сказать, его логическая часть, пока я был занят уничтожением деревни, беспрестанно работал над проблемой расширения пространства моего влияния. Были рассмотрены сотни теорий и вариантов, проведен анализ миллиона вариантов комбинаций ДНК и перелопачено еще куча другой информации из области химии, физики и электроники. В итоге я пришел к выводу, что зона моего влияния на существ, как это было ни прискорбно, все-таки является величиной конечной. И пусть путем различных комбинаций и тщательного подбора ДНК я смогу в теории увеличить ее примерно до тысячи километров, большего мне добиться не суждено. И дело тут не во мне.
        Мои подданные имели лишь самый зачаточный, или вернее, остаточный, уровень разума. И те телепатические команды, которые я посылал, просто затухали в их головах, не успев заставить их выполнять необходимые мне действия. Совершенно по-другому обстояли дела с разумными существами. Я пришел к выводу, что могу управлять и передавать мысли другим разумным существам, внеся лишь малейшие изменения в структуру ДНК, на расстояния, стоящие на порядок выше, чем те, на которых я мог оперировать существами.
        Решение проблемы напрашивалось само собой. Мне были нужны ретрансляторы. Хотя это название мне не сильно нравилось. Я предпочитал называть носителей своей воли апостолами или аватарами. Так мне кажется правильней.
        В блюдах с мясом содержались те самые необходимые компоненты, которые должны были сделать обычных людей теми самыми аватарами. Кроме того, я добавил еще несколько ингредиентов для повышения их выносливости и физических возможностей. Поскольку большим обилием живого материала я не располагал, то к будущим носителям моей воли я относился с бо?льшим трепетом и бережливостью, чем к обычным существам.
        Тарелки опустились на стол одновременно, издав синхронный стук. Кое-кто из сидящих за столом вздрогнул.
        - Давайте не будем разводить долгие разговоры, - начал я свою импровизированную речь. - Как только вы съедите то, что стоит перед вами на столе, я с удовольствием расскажу о том, какая яркая и необыкновенная жизнь предстоит вам в будущем.
        За столом никто не шелохнулся. Я не удивился и не огорчился этому факту. Новоприобретенные знания психологии подсказывали мне, что необходим какой-либо толчок или иной стимул, чтобы растормозить поврежденную страхом и другими душевными травмами психику. Кроме того, еще играл свою роль и юношеский абсолютизм и его свойство противопоставления молодой личности окружающему миру.
        Не желая растягивать внутреннюю борьбу сидящих за столом подростков, я решил дать им этот стимул.
        - Кто не справится с закуской в течение десяти минут, станет пищей для мертвецов. - Я жестом обвел рукой окружающее пространство.
        Неслышная команда, и, делая смысл моих слов доходчивей, рыцари все как один оскалили пасти и зарычали.
        Напрасно я боялся, что встречу сопротивление в виде коллективного неповиновения со стороны моих «гостей». Подавленные и лишенные воли видами зверств, учиненных моими войсками, подростки налетели на мясо, словно им пришлось голодать как минимум неделю. За пару минут содержимое тарелок улетучилось. Я продолжал сидеть, наблюдая за последствиями моего эксперимента.
        Время перевалило за полдень. Один за другим подростки, сидящие за столом, начинали проваливаться в транс. Все они переживали ощущения, схожие с теми, что накрыли меня в занесенной снегом лесной избушке. Волны информации впитывались в их мозг, неся с собой знания и новые возможности. Один за другим в моей голове стали разгораться огоньки, символизирующие их сознание. Они были намного ярче мертвенных отблесков существ. Я был доволен. Задуманное мною удалось в полной мере. Легонько касаясь их разумов, я быстро пробежался по мыслям моих новоявленных апостолов. В основном в них были страх и покорность, только в одном случая я смог различить яркую вспышку ненависти.
        Естественно, этим человеком оказался Васька Соленый. Несмотря на горизонты, открывшиеся перед ним, он оставался все тем же босяком-хулиганом. И мысль, что вчерашний задохлик и излюбленная жертва пытается командовать им, была для него невыносимой.
        За мгновение до случившегося я понял, что сейчас последует атака. Васька вскочил из-за стола, опрокинув при этом стул, и бросился в мою сторону. Все же он был непроходимо туп. На его месте я бы воспользовался одним из рыцарей, или, на худой конец, попытался нанести ментальный удар. Он же, как всегда, почему-то понадеялся на свои кулаки.
        Я мог бы уничтожить его и голыми руками, поскольку на тот момент обладал физической силой намного большей, чем Васька. Но вместо этого я решил уничтожить его посредством телепатии. Не делая ни единого движения, чтобы встать из-за стола, я бросил импульс своей воли прямо в его разум.
        Васька остановился, замерев на половине шага. Я с садистским наслаждением взирал на его неуклюжие попытки противостоять моей воле. Живший в достатке и беззаботности, Васька представлял собой легкую добычу. Его воля не могла достигнуть необходимой концентрации, чтобы хоть как-то сопротивляться моей. Я же, прошедший столько трудностей, бед и унижений, подхлестываемый кнутом безумия, сворачивал его сознание в бараний рог, словно лист прошлогодней газеты. Время в ментальном поединке течет гораздо быстрее. Не прошло еще и секунды реального времени, как я успел полностью подчинить себе тело и разум Васьки. Я медленно, впитывая каждую каплю его боли, стал выворачивать Васькины руки из суставов. Со стороны это смотрелось, может быть, и комично. Кривя в чудовищных гримасах свое лицо, Васька медленно изворачивался, как будто намереваясь вывернуть себя самого наизнанку. Испарина, выступившая на его лбу, ручьями стекала вниз по лицу. Я смаковал момент Васькиного мучения и унижения. Моя чувственная часть заняла места в первых рядах зрителей и как театральный эстет ловила каждую мелочь в происходящей казни.
        Вдруг моего сознания робко коснулась чужая мысль. Вернее, не мысль, а мольба. Я посмотрел на Варвару. Закусив губу, девочка смотрела на меня с такой мукой в глазах, что я не смог продолжить экзекуцию. Мои оголенные на тот момент чувства взвыли, призвав меня к милосердию. Соорудив наспех грубую клетку из мыслеблоков, я швырнул внутрь ее Васькино сознание. Теперь он не сможет даже думать о том, чтоб пытаться навредить мне. Оставаясь в живых, мой бывший враг стал узником, запертым в свое собственное тело.
        Я вышел из комнаты, оставив апостолов осознавать их новую сущность. Новых атак с их стороны я не боялся. Когда я тщательно проанализировал происшедшее, то пришел к выводу, что сам спровоцировал Васькино нападение. Видимо, тут незаметно поработало мое безумие, запрограммировав всех кроме него на полную покорность. Я усмехнулся изобретательности твари. И в то же время задумался над способом извлечь ее из своего сознания. Непредсказуемые выходки твари тревожили меня. А вопрос, что она может натворить в следующий раз, просто пугал возможными перспективами ответа.
        Под ногами противно хрустел снег. Я медленно брел в обезлюдевшей и почти дотла сожженной деревне. На душе было немного противно. Я не мог простить себе бесполезной выходки с Васькой. К методу доказывать свою силу путем унижения других я всегда относился отрицательно, и не только потому, что зачастую был жертвой таких доказательств. Занимаясь самобичеванием, я в то же время понимал, что могу заниматься этим только потому, что власть безумия надо мной ослабла. Удовлетворив свой аппетит кровавым побоищем и издевательствами, тварь легла на дно и затаилась, поджидая следующего удобного случая, чтобы показать себя в полной красе. И пока она отдыхала, у меня было время, чтобы подготовить ей сюрприз.
        Вы спросите меня, для чего я все это делал? Для чего мне нужен всепоглощающий контроль над существами? Очень просто. Самое главное, что я упустил в своем рассказе, скрываясь за описанием создания моих апостолов и Васькиного бунта, было именно то, ради чего все это было затеяно. Все мои поступки были направлены ради достижения одной-единственной цели, а именно для поисков Дашеньки. Да, не удивляйтесь, все силы, всю свою колоссальную мощь я направил на выполнение именно этой цели. И только достигнув ее, я смогу наконец освободиться от вселившейся в мое сознание твари. Весь этот хитроумный план был разработан моим логическим эго и тщательно скрыт от двух других моих ипостасей. И пока чувства и безумие ликовали, наслаждаясь процессом, логика скупо улыбалась, следя, как ее план выполняется пункт за пунктом.
        Погруженный в это хитросплетение интриг, происходящих в моей бедной голове, я продолжал шагать. Путь мой лежал в то место, с которого я начал свой очистительный поход по деревне, а именно в усадьбу покойного Митяя. Я шел к Светланке. Единственному существу во всем мире, разумеется, кроме Дашеньки, к которому я продолжал относиться по-человечески. И хотя я ни на секунду не прекращал наблюдать за ней посредством оставленных при ней рыцарей смерти, в душе внезапно появилось чувство беспокойства за беспомощную и слабую девчонку, нечаянно спасенную мной. Я опять прибегну к цитате: «Мы в ответе за тех, кого приручили», и покорно соглашусь с ней. Еще вчера незнакомая мне девчушка вызывала во мне чувства, схожие с теми, кои я испытывал к сестре.
        Паломники
        Печально, но труд, который требовал хоть какой-либо квалификации и точности, несмотря на обилие подчиненных, мне приходилось делать практически в одиночку. Существа были настолько тупы и неуклюжи, что даже процесс забивания единственного гвоздя легко мог превратиться в пытку для меня, попытайся я заставить сделать это зомби. Исключением не стали и рыцари смерти. Если боевые их навыки, сплошь и рядом опиравшиеся на животные инстинкты, вызывали лишь восторг, то в вопросе применения их силы и ловкости в бытовых целях они ничем не отличались от остальных. Единственной подмогой мне были аватары, не требующие постоянного контроля. С ними я хоть как-то управлялся, поскольку для выполнения каких-либо работ хватало дать лишь общие указания по их производству.
        Так что вследствие, так сказать, профнепригодности существ к созидательному физическому труду изготовление носилок, в которых предстояло передвигаться мне и моим апостолам по бескрайним просторам самого большого континента, отняло достаточно много сил и времени. Я посчитал, что лучше поберечь моих апостолов от изнуряющих пеших маршей. Пусть лучше берегут силы для тех целей, ради которых я их, собственно, и создал. И поскольку самым доступным видом тяговой силы для меня, естественно, были существа, вопрос с видом транспорта долго не стоял.
        Больше всего времени, естественно, ушло на изготовление моих собственных носилок. Как-никак, самый большой и удобный паланкин мне был положен по статусу. Кроме того, я собирался взять с собой Светланку, а это, как вы понимаете, требовало дополнительных изменений конструкции. По счастью, в практически нетронутой огнем усадьбе и форте нашлось достаточно материалов, чтобы осуществить мою задумку. По окончании работ я аж залюбовался плодами своего труда. Ладные, ровные носилки, задрапированные дорогими материалами, устланные внутри роскошными коврами, которые некогда украшали Митькины хоромы, и заваленные разномастными подушками, вызвали бы зависть у любого восточного владыки Средневековья. Особенно красочными и изысканно убранными был мой паланкин. Предназначенный для дюжины носильщиков, он был украшен изысканной резьбой, на которую я потратил не один час. Пол вместо ковра покрывали мохнатые медвежьи шкуры. С боков красовались две изящные золотые лесенки, на которые пошли все найденные в разоренной деревне украшения. В общем, мой паланкин был настоящим произведением искусства. Про себя я даже
хихикнул, представив его за широкой стеклянной витриной музея далекого будущего с бронзовой табличкой, гласящей: «Носилки неизвестного вельможи времен первого столетия посткатастрофной эпохи».
        Первую часть пути мы преодолели все вместе. Я со Светланой ехал далеко впереди остальной колонны. Причиной для этого послужила моя банальная забота о психике девочки. Карнавальных масок из коллекции Митяя хватило в аккурат на носильщиков и четырех рыцарей почетного эскорта. Остальные мои воины по-прежнему имели жутковатый вид покойников недельной давности. И мне не хотелось, чтобы Светланка, успевшая хлебнуть горя в проклятом подвале Митькиной усадьбы, лицезрела еще и эти порождения ужаса. Посему пятнадцать моих аватаров следовали за мной на небольшом удалении, сопровождаемые остатками моего первого отряда. Дорогу нам сильно выбирать не пришлось, поскольку была она одна-одинешенька, а деревня наша была на ней тупиковой. В районном центре я планировал разъединить апостолов и направить их в разные стороны света. Сам я вместе со Светланкой планировал посетить столицу.
        Для меня этот бесконечно далекий и настолько огромный город, что его размеры даже не укладывались в моем воображении, был несбывшейся детской мечтой. С самых малых лет, почти с того момента, когда я себя помню, мне очень хотелось побывать в нем. Столица манила меня с фотографий и экрана телевизора своими золотыми куполами величественных храмов, остроконечными крышами башен и в то же время привлекала яркими огнями ночных бульваров и бьющих по глазам вспышек рекламных щитов.
        Когда я только стал задумываться о возможности посещения столицы, я поделился своими мыслями со Светланкой. Девочка, со свойственной ей детской непосредственностью, спросила у меня: «А почему бы и нет?» Казалось, столь наивный и в принципе риторический вопрос в действительности заставил меня всерьез задуматься. Именно в тот момент в мое сознание пришло понимание того, что теперь я практически всесилен и для меня нет ничего невозможного. Осознав столь замечательный факт, я тут же решился ехать. Светланка была в восторге. Девчушка вряд ли понимала, зачем ей нужна далекая столица, но сама перспектива путешествия была для нее очень заманчивой. Не задерживаясь, чтобы дождаться остальную группу, я развернул своих скакунов в западном направлении. Необходимости лично отдавать последние наставления своим апостолам у меня не было. Пятнадцать послушных и исполнительных полулюдей четко следовали мысленно посылаемым инструкциям.
        Рыцари, не знающие усталости, бежали с паланкином на плечах по двадцать четыре часа в сутки. Далеко позади меня с темпом более скромным и размеренным пятнадцать носителей моей воли расползались в разные стороны от безымянного таежного городка, расширяя подобно раковой опухоли зону моего влияния.
        Я позволил себе получать наслаждение от этого странного путешествия. Присутствие девочки влияло на меня более чем положительно. Со временем я заметил, что безумная тварь не осмеливается в присутствии Светланки даже на малейшие попытки проявлять свою волю, кроме того первого раза, когда я узнал о Дашеньке. Девочка, сама не понимая этого, явилась для меня своеобразным ангелом-хранителем.
        Города и поселки, попадавшиеся нам на пути, встречали нас тишиной и безлюдностью. Светланку это всегда удивляло. Я же на ее нескончаемые вопросы по поводу, куда пропали все люди, лишь пожимал плечами.
        Естественно, я знал, куда они пропали. Точнее, куда пропали существа, которых я отсылал восвояси, чтобы не шокировать их видом девочку. Настоящих живых людей на моем пути не встретилось за целый месяц.
        Иногда я позволял себе небольшие развлечения. Поскольку мы приближались к некогда густозаселенным районам, нам все чаще стали встречаться брошенные у дороги автомобили. Мы со Светланкой бросали порядком надоевший паланкин и с удовольствием пересаживались в попадавшиеся нам транспортные средства. Мы колесили по заброшенным городам, останавливались на пустынных улицах и творили все, что хотели. Часами я мог наблюдать, как Светланка восторженно носится по помещению огромного игрушечного магазина, внутрь которого мы попали через некогда шикарную витрину. Я часто баловал свою спутницу такими вот немудреными сюрпризами. И в такие вот моменты мне казалось, что это не она кружится в плавном вальсе с полутораметровой куклой и плюхается с разбегу в бассейн с надувными шарами, мне казалось, что это моя Дашенька. В эти секунды я был практически счастлив. Но потом девочке надоедали рябящие в глазах яркие краски игрушек, и она вновь становилась спокойной и задумчивой. И мираж в моей голове таял.
        Мы снова двигались дальше. Оставляя за собой километры дорог и запыленных улиц пустынных городов.
        В это же время я не прекращал принимать информацию от моих апостолов. В то время, пока Светланка спала, уставшая за день, или просто молчала, задумавшись, глядя в окно паланкина, я непрерывно работал. Поначалу мне даже становилось страшно от мысли, над каким количеством существ я получил власть. Мне казалось, что в очередной миг мой мозг не выдержит и взорвется, разорвавшись от навалившейся тяжести бесконечного потока информации. Только когда число моих подданных перевалило за миллион, я наконец-то успокоился, поняв, что нет предела моей власти. С той же легкостью, что я оперировал моим первым воинством, я мог оперировать и миллиардом существ, при этом успевая отслеживать каждое существо. Чувствовать их руками, видеть их глазами и слышать их ушами.
        Как выяснилось позже, в этом совершенно не было никакой необходимости. Подобно остальным божествам, вознесшимся над своей паствой, я вскоре отказался от тотального контроля за ней. Теперь меня интересовали только отдельные существа, наблюдение за которыми могло принести мне что-либо интересное. А интересного попадалось немало. Несмотря на терабайты информации, выкачанные из существ, я с большим, огромным интересом вглядывался глазами существ в сказочные красоты бескрайних просторов континента. Передо мной проплывали виды бурных рек, высоких сопок и огромных городов. Не выходя из паланкина, я бродил по музеям и храмам, дышал океанским бризом и наслаждался запахом первых подснежников. Кстати, о подснежниках: время летело так быстро, что я не заметил, как на смену лютой зиме неожиданно пришла ласковая теплая весна. Столица, когда-то такая далекая и, казалось, недостижимая, приближалась с каждым днем.
        Столица
        В город мы вошли ранним утром. Миновав окраины, мы с трепетом ступили на улицы столицы. Паланкин пришлось бросить. Количество сожженных, искореженных и просто брошенных машин было столь огромным, что обойти образованные ими завалы и баррикады даже пешком было проблематично.
        Помогая друг другу, мы со Светланкой углубились в хитросплетение улиц и проспектов. Город был столь велик, что за целый день пути мы так и не смогли достичь центра. Огромные многоэтажки и зеркальный блеск стеклянных витрин заставляли не только Светланку, но и меня идти, открыв рот, постоянно вертя головой по сторонам.
        Почетный эскорт из двух десятков рыцарей трусил за нами, чуть поотстав. В дороге я не тратил времени для создания новых паладинов. Их количество и так устраивало меня. Кроме того, я отметил очень интересный факт: со временем находящиеся под моим непрерывным контролем рыцари смерти начали постепенно становиться более восприимчивыми к моим командам. Их мозги, скованные вирусом, начали растормаживаться. И прогресс этот был виден невооруженным глазом. Если поначалу мне приходилось зачастую тратить уйму времени на то, чтобы приготовить для Светланки пищу, то теперь мои рыцари прекрасно справлялись с этой обязанностью, сносно владея ножами и даже самостоятельно разжигая огонь. Мне стало казаться, что при достаточном внимании с моей стороны я мог бы вернуть их практически в человеческое состояние. Однако на данный момент этот вопрос меня несильно интересовал.
        Я был поражен истинными масштабами и величием города. Одно дело было знать из полученной информации практически каждый закуток и все красоты бескрайнего мегаполиса, совсем другое - прочувствовать все это и увидеть самому. К вечеру я с удивлением обнаружил, что моя собственная голова, справлявшаяся с выполнением бессчетного числа задач, начала вдруг кружиться от нахлынувших впечатлений. Видимо, все же между моим собственным восприятием и чужими потоками мыслей была существенная разница. Картины и эмоции, испытанные мною лично, были во сто крат ярче.
        Заночевали мы на верхнем этаже одной из железобетонных свечек. Хоть признаки запустения уже успели нанести несколько мазков на внутреннее убранство роскошного пентхауса, внутри все же чувствовалась сногсшибательная роскошь и безупречный стиль, оставшийся после бывших владельцев. Огромная стеклянная стена на всю ширину комнаты привела Светланку в состояние восторженного ступора. Правда, видом города с высоты птичьего полета мы так и не успели насладиться. Несмотря на то, что большую часть пути для экономии времени я пронес девочку у себя на плечах, мы смогли разглядеть лишь темные силуэты зданий и улиц, подкрашенные последними лучами заходящего багряного солнца.
        Светланка устроилась на огромной двуспальной кровати, обложившись найденными в одной из комнат плюшевыми игрушками устрашающих размеров. Девочка, переполненная полученными за день впечатлениями, даже не дождалась приготовленного рыцарями ужина. Пока верные паладины искали съестное и готовили его на разведенном прямо перед входом в небоскреб костре, Светланка, свернувшись калачиком и сладко засопев, погрузилась в глубокий сон. Услышав гулкие шаги паладинов, спешащих по лестнице вверх с приготовленными блюдами, я мысленно остановил их. Будить девчонку не хотелось.
        В полной темноте я подошел к панорамному окну. Уткнувшись носом в холодное стекло, я пытался рассмотреть хоть что-нибудь из происходящего внизу. Мои зрачки, послушно подчиняясь мысленной команде, изменили диапазон видимого спектра. За время путешествия я успел полностью овладеть всеми мыслимыми и немыслимыми ресурсами своего организма. По желанию я не раз перестраивал его, изменяя структуру своего скелета и конфигурации внутренних органов. В принципе мои возможности были столь велики, что я без труда бы смог отрастить себе, например, третий глаз или лишнюю пару рук. Правда, делать я этого не собирался, одна мысль о таких мутациях вызывала во мне легкую нервную дрожь.
        Ориентируясь с помощью подстроенного зрения, а также используя внутреннее видение, с помощью которого я оперировал существами, я с интересом следил за ночной жизнью столицы. Десятки тысяч живых покойников заполнили улицы старинного города. Они дрались между собой, спешили куда-то в поисках добычи и занимались еще черт знает сколькими, понятными только им делами. Я невольно усмехнулся; картины, почерпнутые из памяти местных жителей, практически ничем не отличались от увиденного мною сейчас. Город так и остался безумным муравейником, с той лишь разницей, что теперь его жителями вместо людей стали покойники.
        Отодвинувшись от окна, я уселся на пол, скрестив под собой ноги. Пора было уделить время моим апостолам. Процедуру обмена информацией я старался проводить периодично, не реже, чем раз в сутки. Хоть все они и находились под моим постоянным контролем, желания следить за каждым шагом моих аватаров у меня не было. Ежедневного отчета зачастую хватало, чтобы получить общее представление о происходящем во всех уголках моей катастрофически разросшейся империи.
        Сводка
        За прошедшее время подчиненные мне территории превратились из гипотетического пятнышка на карте в огромную бесформенную кляксу, покрывавшую почти треть континента. Несколько из моих аватаров уже достигли северных границ бывшего ареала обитания человечества. Одно из направлений остановилось.
        Зато три других продолжали постоянно расширяться.
        На первых порах продвижения на восток и юго-восток я столкнулся с проблемой нехватки апостолов. Расстояние между ними постоянно увеличивалось, грозя дать разрывы в непрерывности покрытия территории. С этой напастью я справился, как только сумел захватить одну из небольших колоний, попавшуюся на пути продвижения апостолов. Там же была совершена мною и первая в экспансии ошибка.
        Одного из апостолов вместе с сопровождающей его небольшой группой существ эта колония и уничтожила. Мне пришлось пересмотреть свои взгляды на необходимое количество охраны моих аватаров. Пришедший на смену убитому апостолу вел за собой такую армию, что попытки колонии защищаться были изначально обречены на провал. Огромное воинство, насчитывающее несколько десятков тысяч существ, стерло с лица Земли непокорный поселок. Безумие снова взяло верх над моим разумом. И хоть при атаке погибло большинство населения колонии, тотального уничтожения я все же не допустил, в последний момент сумев установить контроль над своим разумом. Живые люди были необходимы для создания новых аватаров.
        Теперь у меня было целых четыре десятка ретрансляторов. И каждый из них повелевал многотысячной армией. Кроме того, я посвятил несколько дней для изготовления для своих апостолов персональных рыцарей смерти. Теперь каждый отряд насчитывал в своих рядах сотен по пять универсальных воинов.
        Некоторые найденные людские колонии я оставлял нетронутыми, обложив их плотным кольцом соглядатаев. Я еще не решил, как мне поступать с остатками человечества. Сами по себе людские жизни не представляли теперь для меня никакой ценности. И щадил я их больше из интереса, оставляя, как ребенок, самые вкусные сладости и самые любимые игрушки напоследок. Кроме того, возможно, со временем, для поддержания собственного могущества мне могли понадобиться новые аватары.
        Временами я вспоминал те чувства, которые испытывал, когда командовал моей первой армией - жалкой полутысячей существ. И в эти моменты я снова начинал чувствовать себя великим полководцем - покорителем чужих стран и земель. Обычно после таких вот вспышек гордости и тщеславия на меня вновь накатывала депрессия. Неизбежно я вспоминал о цели всех этих бесполезных завоеваний, о поисках сестренки.
        Моя логическая часть втихомолку радовалась приближающейся перспективе изгнать безумие. Ведь, коли я смогу обыскать весь материк, сомнений у меня остаться не может. И у проклятой твари не останется больше лазейки, чтобы раскалывать мой мозг в противоречиях. Но несмотря на эту робкую радость, в то же время тень черной тоски подкрадывалась ко мне. Мысль, что я никогда не увижу лица моей любимой Дашеньки, была для меня невыносимой.
        Еретики
        Светланку я разбудил чашечкой горячего шоколада, поставив напиток на тумбочку около ее изголовья. Мои губы растянулись в улыбке умиления, когда я наблюдал, как крылья ее маленького аккуратного носика затрепетали от пряного аромата, распространяемого изысканным напитком. Моим вассалам пришлось изрядно побегать по ночному городу в поисках ингредиентов для изготовления лакомства. Кроме того, на завтрак я подал Светланке пиалку сливочного мороженого, щедро обсыпанного ярко-красными ягодами клубники. Не спрашивайте, где я сумел все это раздобыть посреди мертвого города и каких трудов это стоило моим паладинам. Но могу сказать одно, все эти труды стоили того, чтобы получить несказанное удовольствие от созерцания горящих восторгом девчоночьих глаз.
        После завтрака мы потратили не меньше получаса, любуясь панорамой раскинувшегося перед нами рассветного города. Светланка не могла оторвать глаз от принесенного одним из паладинов бинокля, рассматривая мельчайшие подробности столицы, открывающиеся из окна пентхауса. Я, в свою очередь, умело постарался, чтобы на пути ее пытливых любопытных глазенок не попалось ни одно из бесцельно слоняющихся по улицам существ. Еще до того, как моя спутница встала с постели, я мысленно, словно разгребая руками невидимые шторы, разогнал сонмы мертвецов по сторонам от линии обзора, открывающегося из окна.
        - Смотри, Сашка, какие смешные. Как клоуны прыгают. - Внезапный восторженный крик девочки явился для меня полной неожиданностью.
        - Покажи, где. - Я нетерпеливо потянул бинокль из Светланкиных рук.
        - Да вон же, там, у фонтана. - Девочка безропотно рассталась с прибором и теперь указывала миниатюрной изящной ручкой куда-то вниз.
        И без того мое безупречное зрение, усиленное оптикой, беспомощно шарило по улице в указанном Светланкой направлении. Но тщетно, никаких признаков движения обнаружить я не сумел. Мой внутренний взор также не улавливал присутствия существ. Отдав Светланке бинокль, я недоуменно пожал плечами. Девочка еще несколько минут простояла около окна, не отрывая от глаз бинокля. Наконец это занятие ей наскучило, и мы стали собираться в путь.
        Лестничные пролеты Светланка снова одолела, сидя у меня на плечах. Она забавно вскрикивала, когда я резко разворачивался на площадках, перескакивая с одного лестничного марша на другой. Я бережно, но крепко придерживал ее за ноги, не позволяя соскользнуть с моих плеч. Как только мы добрались до первого этажа, я отказался от роли скакуна и спустил Светланку на землю. Девочка разочарованно вздохнула, видимо, безумная скачка ей все же понравилась.
        Мы вышли на улицу через парадный вход, там нас уже поджидали, выстроившись в две шеренги по обе стороны от нависающего над входом в небоскреб декоративного крыльца, мои верные рыцари. Как обычно я со Светланкой двинулся вперед, а мой почетный караул, дождавшись, пока мы удалимся на достаточное расстояние, неслышно заскользил следом. Я старался, чтобы рыцари не привлекали лишнего внимания Светланки.
        И снова город встречал нас бесконечно длинными улицами и баррикадами из искореженных автомобилей. Мы шли без остановки почти до самого обеда. Солнце стояло высоко в зените, но легкий весенний ветерок не позволял ему сделать прогулку изнурительной. Мы ступили на мост, впереди за рекой красовались башни самой известной в былые времена крепости страны. Светланка, сгорая от нетерпения, отпустила мою руку, которую крепко сжимала на протяжении всего пути, видимо, все же страшась огромного города, и опрометью бросилась вперед, заливаясь озорным смехом. Обогнув очередной автомобильный завал, она на мгновение скрылась из моего поля зрения, в ту же секунду из-за баррикады послышался ее громкий и полный отчаяния и ужаса крик.
        Не раздумывая, я ринулся вперед. Сильно оттолкнувшись от земли, я ушел в затяжной прыжок, одним махом перескочив через завал. Тяжело припечатавшись подошвами ног к асфальту моста, я приземлился на метр впереди Светланки, только чудом ее не задев. Прямо передо мной, настолько близко, что наши лица разделяло не более десятка сантиметров, оскалив зубы и капая слюной, стояло существо.
        От неожиданности я опешил. Мой внутренний сканер не фиксировал в округе чьего-либо присутствия, кроме моих же собственных рыцарей. Помимо того оказалось, что я сильно поторопился, сказав, что мы столкнулись с мертвецом лицом к лицу. Вместо лица, хоть пусть и искореженного увечьями и своеобразной печатью смерти, у существа была сильно вытянутая морда с огромной пастью и длинными кривыми зубами, чем-то смахивающая на волчью. Ни о каком сходстве с человеком речи быть не могло. Длинные костлявые руки со скрюченными пальцами, каждый из которых венчался саблевидным когтем, были хищно протянуты вперед.
        Все это я успел рассмотреть за долю секунды, которая понадобилась существу, чтобы справиться с оторопью. В следующий миг я уже атаковал. Моя рука, с прямыми плотно прижатыми друг к другу пальцами, подобно змее с молниеносностью рванулась к горлу чудовища. Но мой удар не достиг цели, точнее, достиг, но не в той мере, как мне этого хотелось. Вместо того чтобы переломать шейные позвонки, я просто выхватил кусок плоти из его плеча. Реакция существа была просто поразительной. Даже ускоренные до предела мои движения не давали мне перед ним весомого превосходства.
        Частично пропустив первый удар и достаточно успешно отбив последующие, чудовище резко отскочило назад, покрыв одним прыжком спиной вперед сразу порядка пяти метров. Ощерив зловонную пасть, чудовище издало пронзительный мяукающий звук. И одновременно с этим звуком с противоположной стороны моста послышался топот десятков ног и скрежет проминающегося металла. Видимо, это и были те самые, как выразилась Светланка, клоуны, увиденные ею с высоты пентхауса. Перепрыгивая через машины, а зачастую и просто скача по их крышам, в нашу сторону стремительно неслись существа, подобные первому. Естественно, и я не терял времени даром, за моей спиной, легкие и бесшумные как тени, на подмогу спешили мои паладины.
        Я поднес к лицу руку, перепачканную кровью чудовища, и глубоко втянул в себя ее запах. Мой мозг, набирая обороты, принялся за дешифровку, строя запутанную структуру ДНК нападавшего. Я невольно залюбовался хитросплетением геномов существа, столь изысканно и правильно были подобраны составляющие его организма. Все-таки, наверное, самым совершенным творцом на нашей планете всегда оставалась сама мать-природа. Только эволюция смогла произвести на свет такую совершенную машину убийства. Мои жалкие попытки создавать путем комбинации генов паладинов были смешны по сравнению с легкостью возникновения чудовищ в каменных джунглях огромного мегаполиса. И хотя я понимал, что в случае схватки мой отряд неминуемо ждет поражение, я, не колеблясь, бросил рыцарей в атаку.
        Отступив на шаг, прикрывая собой Светланку, я пропустил вперед паладинов. Рыцари выстроились ровным полукольцом, заняв оборонительную позицию. Я же желал лишь одного, чтобы они продержались достаточно долгое время, дав мне возможность подготовиться.
        Чужаки атаковали с ходу, не дожидаясь подхода основных сил, и это дало рыцарям небольшое преимущество в первые мгновения схватки. Бросаясь на чудовищ по двое и по трое, они даже смогли уничтожить нескольких. Но вот подоспела вся стая.
        Закрыв Светланке рукой глаза, сам я наблюдал, как происходила расправа над цветом моего воинства. Впервые мне было жаль своих подопечных, за месяцы странствия я успел привыкнуть к их постоянному окружению и даже придумал имена для некоторых из них. Кроме того, чувство сожаления вызывал еще и тот факт, что в последнее время паладины достигли значительного прогресса в своем развитии. Мысль одного из них, вспыхнувшая в предсмертный миг и тут же ставшая достоянием моего разума, окончательно заставила поверить меня в то, что миг, когда рыцари могли бы стать разумными, был не за горами. Не до конца сформированная и коряво построенная мысль эта наждаком процарапала мне сердце.
        - Я рад умереть, защищая, - в последнюю секунду своей загробной жизни успел подумать рыцарь.
        Острые когти чудовищ разрывали плоть моих воинов. Острые зубы вонзались в них. И вой боли и отчаяния пронесся над водой, когда исход схватки на мосту был предопределен.
        И когда он стих, я понял, что готов драться.
        За себя я не боялся нисколечко, самой большой заботой для меня являлась безопасность Светланки. Именно она почему-то интересовала стаю чудовищ больше всего. Уничтожив рыцарей, они практически не прикоснулись к их мясу, а начали медленно, как бы смакуя момент, сходиться вокруг нас со Светланкой.
        Уродливые пасти щерились в оскале, предвкушении горячей крови, можно даже было предположить, что они смеются. Но не зря гласит народная мудрость, что хорошо смеется тот, кто делает это последним. На самом деле обречены были не мы, а они.
        Почувствовав, что ближайшее чудовище сжалось перед прыжком, я, опередив его, нанес удар. Но не физический, как в первый раз, а ментальный. Та отсрочка, которую ценой своей жизни подарили мне рыцари, дала мне возможность настроиться на волну мозговой деятельности чудовищ. Сломить волю относительно развитого для животного, но совершенно примитивного по отношению к человеческому, мозга, было несложно. И прежде чем мощное тело успело отправиться в прыжок, суливший мне немедленную кончину, рядом стоящее чудовище сомкнуло челюсти на горле нападавшего. Началась новая схватка, отличавшаяся от первой тем, что теперь между собой дрались одни лишь чудовища. С садистским наслаждением я не стал подчинять себе всю стаю, а сделал это только с половиной, заставив их броситься на оставшихся. Вцепившись друг в друга, мерзкие твари катались по земле клубками, окропляя все вокруг брызгами темной крови. Не дожидаясь конца зрелища, я, все так же закрывая Светланке глаза, развернулся в обратную сторону и повел девочку прочь от места кровавого побоища. Она шла, полностью доверившись мне, не стараясь освободить глаза. Ее
тихая покорность вновь напомнила мне о сестренке. Стиснув зубы, я нежно провел рукой по волосам моей спутницы. Где-то совсем рядом с поверхностью сознания шевельнулась затаившаяся тварь безумия.
        Варфоломеевская ночь
        После того как я смог покорить своей воле чудовищ, в моем мозгу как бы нехотя начали проступать тусклые серые точки, обозначавшие подобных существ. К моему удивлению, в столице обнаружилось не меньше двух десятков крупных стай. Видимо, катастрофическая нехватка пищи и огромная плотность населения сделали возникновение этого отдельного вида неизбежным. Охотники, как я решил для себя называть чудовищ, питались исключительно существами. Кроме того, они отличались еще и исключительной непокорностью. Стоило мне отойти от моста на пару кварталов, как сила моего контроля над охотниками иссякла. Я понял, что больше не могу контролировать их. Драка на мосту прекратилась. Оставшиеся в живых чудища резво припустили прочь от места битвы.
        По поводу их бегства я не сильно досадовал, главное, что теперь я мог контролировать их передвижение и в случае чего защитить себя и Светланку.
        Девочка, уже успевшая отойти от потрясения, полученного при неожиданной встрече с охотником, уже вовсю крутила головой, пытаясь не пропустить ни одной подробности. Ни одного вопроса по поводу случившегося она не задала.
        Вскоре мы добрались до следующего моста через реку. На сей раз Светланка предпочла чинно идти рядом со мной. Мост мы преодолели без приключений и вскоре уже шли вдоль крепостной стены красного кирпича, направляясь к ближайшим воротам.
        Благоговейных чувств, когда моя нога ступила на древние камни внутренней части крепости, я не испытал. История не имела для меня особой ценности, а для Светланки и подавно. Скорее наш с ней променад напоминал больше поход в Диснейленд или в зоопарк.
        И даже позже, бродя по великолепно украшенным залам и музейным палатам, в былые годы приводившим в трепет посетителей своим давящим превосходством, мы вели себя так же вольно и бесшабашно, как будто бы бродили по залам супермаркета. Пока Светланка с внимательностью сороки разглядывала выставленные под пуленепробиваемым стеклом золотые украшения, я с нежностью поглаживал рукоятки холодного оружия, выставленного в одном из соседних залов. Видя, как блестят глаза девочки, прикованные к диадеме, усыпанной алмазами, я решил сделать Светланке небольшой подарок. Подойдя к витрине, я одним ударом кулака разбил толстое стекло. Брызги осколков запорошили диадему, сделав огонь ее блеска еще ярче. Взяв драгоценность в руки, я протянул ее Светланке. На лице девочки застыло выражение бесконечной любви и благодарности, когда она принимала диадему из моих рук.
        Мы бродили по бесконечным залам до самого вечера, любуясь сокровищами канувшей в Лету великой империи. И только когда начало темнеть, я опомнился и принялся искать удобное место для ночлега моей спутницы. В одном из помещений обнаружился небольшой диванчик с парой подушек, и Светланка, будучи совершенно неизбалованной, тут же устроилась на нем, даже не вспоминая, на какой роскошной кровати ей пришлось ночевать еще прошлой ночью.
        Убедившись, что девочка заснула, я позволил себе покинуть ее. Жажда новых впечатлений была слишком сильна, чтобы я позволил себе просто просидеть всю ночь у ее изголовья. Быстро осмотрев несколько ближайших помещений и не найдя ничего представляющего для меня интерес, я покинул музей. Быстрым шагом я направился к самой высокой башне крепости. Желание осмотреть город с ее высоты полностью овладело мной. Кроме того, на эту ночь у меня были и другие немаловажные планы.
        Свободный от необходимости скрывать свои способности от моей невольной спутницы, я припустил к башне подобно хищной пантере. Отталкиваясь от земли всеми четырьмя конечностями, я двигался словно дикий хищник. Легкость и стремительность бега радовали мое тело, вынужденное обычно сдерживать себя. В безумном каскаде прыжков я стал подниматься по внутренней лестнице башни, стремительно уходя ввысь. Когда лестница закончилась, я выбил окно и продолжил свой путь по практически отвесной стене. Наконец, я закончил свой бешеный бег и перевел чуть сбившееся дыхание. Я стоял на одном из лучей огромной рубиновой звезды, венчавшей шпиль башни. Ветер трепал мои волосы и наполнял грудь свежим воздухом, не замутненным выхлопами машин и гарью заводских труб. Мне казалось, что я стою на вершине мира, и неожиданно для самого себя я рассмеялся над этой глупой мыслью.
        Вытерев слезы, проступившие на глазах от безудержного приступа смеха, я принялся за работу. Существа, замершие в ночи огромного города, повинуясь моему мысленному приказу, все как один поднялись на ноги. Отведя малую часть своего внимания на создание нового отряда паладинов, все основные силы я бросил на уничтожение охотников. Бывшие жертвы, выполняя мою волю, устремились к вышедшим на еженощный промысел чудовищам. С легкой улыбкой на устах я наблюдал, как прекращают свое существование непокорные стаи. Неисчислимые полчища моих воинов смяли отчаянное сопротивление горстки еретиков.
        В моем мозгу свет от точек разумов существ начал сливаться в одно единое зарево. А там внизу, далеко у подножия башни, поднимались, повинуясь моему приказу, все новые и новые существа. Всколыхнувшись в едином порыве, город встал на дыбы, приветствуя своего нового бога. И отклик, порожденный моими мыслями в миллионах голов, огромной волной захлестнул меня. Он был так силен, что смог пробить защиту моего сознания и погрузить меня в теплую эйфорию обожания моих подданных. Раньше я просто не сталкивался с подобной концентрацией существ, и эффект обратного резонанса моих мыслей стал для меня полной неожиданностью. Потеряв равновесие, я сорвался вниз. Пролетая мимо створчатых окон и ударяясь о выступающие элементы здания, я проклинал себя за легкомысленность и гордыню.
        Бездна
        Я не мог определить, сколько времени я провел, валяясь у подножия башни. Время просто потеряло для меня смысл. И пока переломанное тело вяло восстанавливалось, разум мой витал далеко от него. Подобно легкому ветру или стремительному метеору я носился над просторами своей империи. Долетая до восточных границ, я мог поменять направление своего движения и в следующий миг уже оказаться на западных пределах. Оторвавшись от физического тела, я ощутил такую свободу, о которой мог раньше только мечтать. Охватив единым порывом мирок, подвластный мне, я, наконец, в полной мере осознал себя настоящим богом.
        Полная острота осознания пришла ко мне чуть позже. Когда я вернулся в ту самую комнату, где оставил Светланку. Там я понял, что является главным признаком истинного бога. У бога не может быть равных ему или просто близких. Вознесшись над миром, он обречен на полное одиночество. И это, наверное, единственная вещь, неподвластная ему.
        Диванчик, на котором, как мне казалось, я еще несколько часов назад оставил единственного дорогого мне человека, был пуст. В комнате не было следов борьбы, а постель аккуратно хранила след детского тела. Только Светланки со мной больше не было. Мой ангел, так долго сопровождавший меня и хранящий мой разум, попросту вознесся в рай. Она была, и ее вдруг не стало. Я полностью был уверен, что ни один из моих подданных не мог причинить ей зла. Также я был уверен и в том, что никакие поиски не дадут результата. Девочка покинула эту вселенную, и этот факт, хоть и был для меня непреложным, в то же время был необъясним для моего божественного разума.
        Я просто знал, что это произошло.
        Видимо, и над богами есть силы, определяющие их судьбу.
        Я сел на пол рядом с диванчиком. Думать ни о чем не хотелось. Осознание, что мне навсегда предопределено терять своих близких, тяжким камнем легло мне на сердце. Я погрузился в некое подобие сна. При этом продолжая чувствовать и осознавать окружающий мир. И тогда, с чувством хозяина занимая главенствующую роль, вернулось мое безумие. Чувства и логика превратились в безмолвных статистов, наблюдая за вспыхнувшим пожаром ненависти. Завыл погребальный плач на руинах далеких колоний. И картины бессмысленной и от этого еще более ужасной жестокости проплыли у меня перед глазами. Жуткие кровавые пиры вспыхнули на местах последних человеческих поселений, где существа, не в силах обуздать свой ненасытный голод и жажду убийства, принялись пожирать друг друга. Уничтожая все на своем пути, безумие пыталось объять весь мир.Ураганом прошлись аватары по еще не покоренным землям, достигнув восточного и западного пределов материка. И казалось, еще немного, и даже сумасшедший должен остановиться, иначе не останется на Земле вообще ничего. аконец случилось то, что смогло остановить разошедшуюся тварь. Глазами одного
из рыцарей смерти, ушедшего в разведку далеко на юг, я внезапно увидел ту, что искал все это время. В смуглой, затянутой в кожаные доспехи степной воительнице я увидел свою Дашеньку. Лицо, столь родное и знакомое, открылось мне всего на долю секунды, искаженное ужасом неминуемой смерти, которую нес с собой паладин. Я еще не успел ужаснуться тому, что не успею помешать ему в этом, как все закончилось.В грудь рыцарю воткнулось тяжелое копье, прервав его стремительный прыжок. Через секунду копья посыпались градом, сделав рыцаря похожим на подушечку для иголок. Девушка вскочила и замахнулась саблей для нанесения решающего удара. Я затаив дыхание ждал, что вновь увижу ее лицо, и в этот момент рыцарь прекратил свое существование, еще до того, как сабля успела коснуться его головы.Все это произошло за доли секунд, но мимолетное видение Дашеньки дало мне силы для борьбы с безумием. Невообразимыми усилиями я принялся загонять его обратно в глубь сознания, в ту самую нору, откуда оно посмело выбраться на белый свет.Бросив все силы и внимание на эту борьбу, я оставил все свои армии без присмотра, занятый лишь
проблемой борьбы собственного разума.Силы, соперничающие в моем мозгу, как бы замерли, вцепившись в битве за господство. Время пролетало мимо меня незаметно. рошла осень, вслед за ней зима, и вот уже кончается лето, и снова приближается унылая дождливая пора. Прошло почти полтора года, когда наконец безумие исчерпало свои силы. Не питаемое новыми ощущениями беспредельной вседозволенности, оно ослабло и, наконец, сдалось.Я с огромным трудом поднял ослабшее за полтора года неподвижности тело на ноги. Сделав два коротких шага, показавшихся мне длиной в милю каждый, я сел на краешек диванчика. Прикоснувшись к до сих пор сохранившемуся следу Светланкиного тела, я почувствовал еле различимое тепло.- Где же ты теперь, мой маленький ангел-хранитель? Мне так тяжело пришлось без тебя, - вслух произнес я. И звуки моего голоса гулко отдались в пустующих залах.Кое-как придя в себя, я окинул внутренним взором свою империю и тяжело вздохнул. За время моего отсутствия все пришло в полное запустение. Аватары с небольшими горстками войск остались на тех самых местах, где я их оставил, погрузившись в транс. Остальные
существа беспорядочно бродили по бескрайним просторам континента. Лишенные направляющей воли, они подобно диким животным слонялись в поисках пищи, уничтожая и калеча друг друга. С неудовольствием я заметил несколько крупных скоплений охотников-еретиков, возникших на дальних рубежах моих земель. Бесконтрольность всегда порождает хаос. Смирившись с этой мыслью, я принялся за работу. Я должен был хорошо подготовиться к походу на юг, туда, где меня дожидалась моя любимая Дашенька.
        Часть четвертая Перекресток судеб
        Встреча у моря
        В глазах у Данилы стремительно темнело. Он наугад пару раз махнул катаной. Еще одна тварь была сражена. Ноги бойца подкосились, и он упал на колени. Сил подняться или хотя бы замахнуться мечом больше не было.
        Молодой парень приготовился умирать. Данил хотел было попытаться убить себя сам, но руки его не слушались. Меч выпал из ослабевших пальцев. Последним, что увидел Данил, теряя сознание, была открытая пасть твари. Зловонная пасть, оскаленная в дикой гримасе, с капающей на свежую траву черной ядовитой слюной.
        Расстояние между Кариной и оставшимся в одиночестве парнем стремительно сокращалось. Амазонка уже могла разглядеть блеск крови, стекающей по левой руке бойца.
        Чертыхнувшись, Карина с максимально возможной скоростью выхватила из колчана лук и стрелу. Только бы успеть, мелькнула мысль в голове Амазонки, в тот момент, когда стрела привычно легла на тетиву.
        Девушки подоспели как раз вовремя. Стрела, метко пущенная Кариной, впилась нависающей над Данилом твари в левую глазницу, откинув ее назад. Данил, потеряв сознание, завалился на бок, дав возможность девушкам вести стрельбу, не опасаясь его ранить. Жужжа, как рой разъяренных пчел, стрелы рванулись к цели. Одного залпа хватило, чтобы уничтожить оставшуюся нежить.
        Карина, на полном скаку соскочив с лошади, склонилась над потерявшим сознание бойцом. Первым делом девушка внимательно осмотрела тело Данила на предмет укусов и царапин. Мимолетного взгляда на лицо парня хватило Амазонке для того, чтобы проникнуться к нему некой симпатией. И потому, убедившись, что кроме осколочной раны на плече, изрядно кровоточащей, но в то же время не опасной, на теле бойца не было видно заметных повреждений, Карина испытала искреннее чувство облегчения.
        С помощью подруг Амазонка усадила Данила в седло своего скакуна, сама Карина устроилась сзади, бережно придерживая раненого. Вдалеке из-за рощи показалось еще несколько тварей, но Амазонка, не желая ввязываться в бессмысленный бой, предпочла развернуть коня в противоположную сторону. Беглый осмотр поля боя ясно дал понять, что спасать здесь больше некого. Хлестнув лошадей, отряд поспешил покинуть песчаный пляж. Далеко позади за пеленой поднятой лошадьми пыли зомби принялись терзать тела погибших рейдеров. Пожар, вызванный падением самолета, стал затухать, поглотив остатки биплана. Обломки же взорванного корабля унесло в сторону стремительным течением и поднявшимся во второй половине дня ветром. К вечеру ничего, кроме брошенных на пустынном берегу внедорожников, не напоминало о разыгравшейся здесь трагедии.
        Данил, мерно покачиваясь в седле, так и не пришел в сознание до самого стойбища. Поселок встретил появление отряда как обычно радостно. Однако фигуру чужака в толпе заметили сразу. Люди начали перешептываться, поглядывая на бесчувственного Данила.
        Несмотря на воссоединение с кланом Бориса, к чужакам в племени Хана по-прежнему относились настороженно. Верный Тамир, ловко подхватив Карининого скакуна под уздцы, свободной рукой помог Амазонке спустить раненого на землю. Подоспевший фельдшер тут же принялся обрабатывать плечо Данила. Карина не отходила от раненого, вполуха слушая, как одна из ее десятниц докладывает кому-то о происшедшем в патруле. По звенящему голосу подруги Карина догадалась, что этот кто-то явно принадлежит к высшим чинам. Девушка обернулась, глаза ее встретились с глазами отца. По выражению его хмурого лица Карина поняла, что Хан не слишком доволен ее небольшой самоволкой. Спокойно выдержав суровый взгляд отца, виноватой себя девушка совершенно не считала, Амазонка поднялась ему навстречу.
        Хан тут же потеплел лицом; несмотря на обстоятельства, сделавшие его далеким от дочери, он по-прежнему не чаял души в Карине. Валентин нежно положил свою огромную ладонь на миниатюрное плечо дочери.
        - Ты-то как сама? - Хан сильно переживал за дочь после случая у моста. Возможностей убедиться, что его дочурка незаметно для него самого стала суровым воином, у Валентина было предостаточно, но героизм, который она продемонстрировала в тот раз, сильно напугал его. Теперь, когда Карина покидала поселок, чувство беспокойства за дочь мучило Хана с утроенной силой.
        - Давай носилки, в карантин его понесем. - Карина услышала за спиной голос одного из санитаров.
        - Да не надо его в карантин, чистый он, я проверил, - возразил ему фельдшер.
        И тут Карина, даже не успев удивиться принятому решению, громко крикнула:
        - В мой дом несите, а то знаю я вас, полдня по деревне таскать будете, пока на иждивение к кому-нибудь не пристроите.
        Фельдшер застыл в недоумении, при этом его вопросительный взгляд был прикован к лицу Хана. Валентин согласно махнул рукой.
        - Выполняйте, что сотница велела. Не видишь, что ли, она себе жениха в бою добыла, а вы его спрятать хотите. - Хан беззаботно рассмеялся сказанной самим же шутке. Карина, на секунду смутившись, не выдержала и засмеялась вслед за отцом. Со всех сторон грохнул дружный хохот.
        Два санитара в сопровождении фельдшера, на которого общее веселье не произвело никакого впечатления, подхватили носилки с раненым и отправились его размещать в Каринином доме.
        Завтрак
        Данил пришел в себя к следующему утру. Разбудили его шум и грохот, слышавшиеся в той части дома, где была кухня.
        Карина, поднаторевшая за прошедшие годы в воинском деле, совершенно разучилась заниматься домашним хозяйством и в том числе готовкой. Ностальгия по немудреной, но при этом очень вкусной Наташиной стряпне вконец замучила девушку. Вот и сейчас, измучившись и перевернув половину кухни вверх дном, Карина пришла к выводу, что вероятней всего завтракать ей придется яичницей. Ругаясь сквозь зубы, Амазонка стала собирать рассыпанную по полу муку. Мечты о горячих воздушных блинчиках с ароматным вишневым вареньем, неизвестно где добытым верным Тамиром, медленно переходили в разряд несбыточных.
        Пришедший в себя Данил, боясь пошевелиться, пытался понять, что с ним вчера произошло и где он находится. Тело, хоть и ныло от перенесенного перенапряжения, не подавало каких-либо тревожных сигналов. Только немного ныло раненое плечо. Симптомов, связанных с заражением, он, как ни старался, выявить не смог.
        Рейдер прекрасно помнил, в каком моменте вчера потерял сознание, и поэтому окружающий уют казался еще более странным и подозрительным. По его мнению, после происшедшего он мог очутиться только в двух местах. Или в городском карантине, что было маловероятно. Или в плену у одной из банд кочевников. Правда, представления Данила о содержании пленных у бандитов сильно отличалось от тех условий, в которых он оказался.
        Тихо выскользнув из кровати, стараясь при этом не произвести ни единого скрипа, Данил быстро натянул форменные штаны, лежавшие тут же на стуле подле изголовья. Вся его одежда была выстирана и тщательно выглажена, что он тут же не преминул заметить. По всей видимости, врагом его здесь не считали, или, по крайней мере, Данил обладал статусом почетного пленника.
        Все так же стараясь не шуметь, Данил осторожно заглянул на кухню. И тут же отпрянул. Карина, заметившая боковым зрением какое-то движение в дверном проеме, среагировала мгновенно. Только отведенная в последний миг кисть смогла изменить траекторию полета тяжелого боевого ножа, выпорхнувшего из руки Амазонки, подобно стремительному ястребу. С чавканьем тесак погрузился в лутку двери, зайдя в твердое дерево на пару сантиметров. Карина застыла в нерешительности. Она была зла на себя, а еще больше на бестолкового парня с его манерой бесшумно подкрадываться. Именно то, что Амазонка успела рассмотреть его лицо, спасло Данилу жизнь. С расстояния пяти метров, которые отделяли девушку от дверного проема, Карина могла, не целясь, пришпилить ножом не то что рослого парня, а даже небольшую бабочку.
        Данил вновь заглянул на кухню. Стараясь не делать резких движений, он протянул руку к торчащему из лутки ножу. Легонько дотронувшись до лезвия, он моментально отдернул руку. Из порезанного пальца брызнула кровь. Инстинктивно сунув палец в рот, Данил, наконец, обернулся к хозяйке, да так и замер. Вид разъяренной Карины с метающими молнии ярко-голубыми глазами на смуглом лице и разметанными по плечам пепельными волосами был столь прекрасен, что рейдер аж приоткрыл рот.
        Карина же просто не могла продолжать злиться, поскольку внешне спокойный и доброжелательный парень при взгляде на нее принял такое восторженное и в то же время комичное выражение лица, что сил сдерживаться у Амазонки просто не было. Девушка засмеялась задорно и звонко, прикрывая лицо обеими руками. А Данил, наконец опомнившись, быстро вытащил палец изо рта и смущенно спрятал руки за спину. Вскоре и он уже вовсю хохотал.
        Первой отсмеялась Карина. Утерев невольно выступившие на глазах слезы и постаравшись придать себе более-менее официальный вид, Амазонка сделала шаг вперед и подняла руку в знак приветствия.
        - Карина, сотница Ханского воинства, - представилась она.
        Данил, все так же широко улыбаясь, отсалютовал ей в ответ.
        - Данил, - и запнувшись, продолжил: - Бывший рядовой рейдерского отряда.
        При слове «бывший» легкая тень скользнула по его лицу. Карина, отметив про себя этот факт, решила пока не беспокоить парня расспросами, отложив эту процедуру до лучших времен.
        Оглядев царящий на кухне беспорядок, Данил пространно поинтересовался:
        - Завтрак?
        - Завтрак. - В голосе Амазонки прозвучали нотки обреченности. - Блины, - помолчав, добавила она.
        - Может, вместе попытаемся? - Данил вновь улыбнулся.
        Карина, было вспыхнувшая, подозревая парня в насмешке, тут же успокоилась. Во взгляде рейдера читалось спокойствие и доброжелательность.
        - Давай попробуем, - согласилась Амазонка, пожав плечами.
        Данил, имевший мало-мальский опыт ведения домашнего хозяйства, как-никак он прожил пару лет самостоятельно, лишенный опеки с чьей-либо стороны, сноровисто стал помогать в уборке. Вдвоем они быстро управились с рассыпанной мукой. В дальнейший процесс Карина предпочла не вмешиваться. Следя за тем, как спорится работа в руках парня, девушка только диву давалась. В племени готовкой в основном занимались женщины, поскольку на долю мужского населения и без того хватало тяжелого физического труда и ратной службы.
        Через пятнадцать минут на приготовленную Кариной тарелку шлепнулся первый горячий и румяный блин. Амазонка жадно вдохнула аромат горячего теста. Горка блинов росла, и Карина, успокоенная стабильностью процесса, поспешила в погреб за вареньем.
        Вернувшись, девушка стала исподволь наблюдать за спокойными и выверенными движениями парня. Казалось, Данил, подобно механическому автомату, не делал ни одного лишнего движения. Рядом на плите уже вовсю попыхивал разгоряченный чайник.
        За стол молодые люди садились чинно, словно послы двух держав. Карина, не выдержав комичности напускной важности, опять прыснула. Ели молча, потихоньку наблюдая друг за другом. Чувство симпатии, возникшее в момент первой встречи, хоть и было еще хрупким, как первый ноябрьский лед, постепенно крепло. К концу завтрака наконец завязалась неспешная беседа. Любопытство, распирающее обоих молодых людей, постепенно заставило их раскрепоститься.
        - Много у вас в городе людей? - обмакивая очередной блин в вазочку с вареньем, поинтересовалась Карина.
        - Двести тысяч, как минимум.
        Карина присвистнула:
        - Ничего себе. У нас в племени и десятой части не наберется. - Девушка тут же прикусила язык. Как-никак, город теоретически мог являться врагом для племени.
        Данил, правильно разгадав причину заминки, широко и открыто улыбнувшись, успокоил Карину:
        - Не волнуйся, город не ведет войн, точнее, сам не нападает. У нас и без того внутренних проблем хватает. - На Данила тяжело навалились воспоминания об уничтоженном корабле.
        - А что вы тогда на берегу делали?
        - В разведку шли. Городу припасы постоянно требуются, думали очередной супермаркет захватить.
        Карина улыбнулась.
        - Я про эти супермаркеты уже не первый раз слышу, а вот сама с самого начала эпидемии ни в одном не была. У нас натуральное хозяйство, скотина есть, и хлеб сами садим.
        - А от кого слышала? - удивился Данил; город со своей изоляционной политикой был замкнутым обществом, и информация, получаемая извне, в основном распространялась в виде слухов и была совершенно недостоверной.
        - Мы недавно воссоединились еще с одним кочевьем, - пояснила Амазонка.
        Данил нахмурился.
        - Вижу, у вас порядки попроще.
        - Как это? - не поняла девушка.
        - К нам недавно из-за моря послы приплывали, так правительство, боясь власть потерять, их на обратном пути взорвало. - В голосе рейдера слышалась горечь, он почему-то чувствовал себя виноватым за подлую политику города.
        Настала очередь Карины прочувствовать печаль Данила.
        - Ты-то к этому наверняка непричастен? - спросила девушка.
        Данил отрицательно замотал головой.
        - Там на корабле мой друг погиб.
        Карина понимающе кивнула. По обоюдному молчаливому согласию молодые люди решили больше не касаться темы политики. Говорили больше об обычной жизни. Потом как-то неожиданно перешли на свои боевые приключения.
        Карина с непониманием и крайним удивлением выслушала рассказ Данила о секте. В степи, где выживать было намного сложнее и жизнь каждого человека ценилась на вес золота, культ поклонения смерти не мог возникнуть в принципе. Разговор зашел о мертвяцких стадах. Тут уж обоим было чем поделиться. Время за разговором летело незаметно. И молодые люди опомнились лишь тогда, когда солнце уже стояло в зените.
        Карина спешно засобиралась; заболтавшись, девушка совершенно забыла о повседневных делах. Извинившись перед Даниилом, она выскочила из дома и поспешила в ставку Хана.
        В стойбище.
        Оказалось, что служебных обязанностей у Карины не так уж и много. Ознакомившись с расписанием дежурств, Амазонка лишь ухмыльнулась. На ближайшие дни ее отряд в патрули вписан не был. Днем раньше Амазонка наверняка бы попыталась вписать свое имя в какой-либо список дежурств, но сегодня ей почему-то захотелось вернуться домой. Девушка отметила, что проводить время с новым знакомым ей было приятно. Данил же, в свою очередь, изнывающий от безделья в пустом доме, был искренне рад возвращению хозяйки. Правда, наметившаяся теплота в их отношениях незаметно растаяла за время отсутствия Карины. Чтобы развеять неловкость, Карина предложила рейдеру потренироваться в фехтовании.На ее предложение Данил скорбно развел руками:- Я бы с радостью, да нечем теперь.Карина хлопнула себя ладонью по колену.
        Вот черт, я ж совершенно забыла тебе отдать.И, быстро метнувшись в чулан, притащила оттуда целый сверток оружия. Автомат, кобуры с «береттами» и, конечно же, ножны с катаной. Всадницы, сопровождавшие Карину, не могли позволить себе бросить такую груду вооружения. Особенное восхищение среди девушек, конечно же, вызвал самурайский меч. Вечером после возвращения они целый час восторженно разглядывали катану, бережно передавая ее из рук в руки. Карина тоже успела по достоинству оценить остроту лезвия и легкость непривычного оружия, но осталась при мнении, что ее сабля ничем не хуже, а может, в чем-то и превосходит оружие рейдера.Остановившись прямо напротив дома, Карина обнажила свою саблю. С тихим свистом рассекая воздух, лезвие выскочило из ножен. Данил невольно залюбовался начищенным до зеркального блеска клинком девушки и вытащил из ножен катану, правда, со значительно меньшим эффектом.- Ну что, начали? - В глазах Карины играли озорные огоньки.Данил кивнул. Движение рейдера послужило девушке сигналом к атаке. Сделав шаг вперед, Амазонка изогнулась в молниеносном выпаде. Данил, сделав полшага в
сторону, парировал удар и атаковал сам. Металл зазвенел, наполняя окрестности злой песней сабельной схватки. Люди, высыпавшие на улицу, с изумлением наблюдали за двумя фехтовальщиками.Значительного перевеса не было ни у одной из сторон. Девушка, более быстрая и агрессивная, атаковала противника, пытаясь пробить его оборону с неистовством дикой кошки. Не имея классической техники и применяя свое искусство в основном против нежити, Карина рубила воздух быстрыми размашистыми движениями. Данил же, наоборот, хоть и был менее опытным фехтовальщиком, учился у настоящего мастера этого дела. И поэтому, несмотря на то, что движения его были более медлительны, он с легкостью отбивал хаотичные атаки Амазонки и даже иногда переходил в контрнаступление, вынуждая Карину использовать свою скорость и гибкость на грани возможности. Амазонка с большим трудом уворачивалась от нечастых и в то же время совершенно неожиданных для нее ударов. Столпившиеся вокруг уже вовсю скандировали, свистели и улюлюкали, подбадривая противников.Наконец, увернувшись от очередного выпада рейдера, Карина изловчилась и сумела пробить защиту.
Острие ее сабли уперлось Данилу в горло чуть выше кадыка. Губы девушки растянулись в довольной улыбке. Она с чувством превосходства глянула в лицо сопернику. Рейдер, приподняв подбородок и отстраняясь от острия сабли, смотрел на нее, не скрывая ответной улыбки. Глаза его были направлены куда-то вниз. Проследив за его взглядом, Карина опустила голову вниз и с удивлением обнаружила, что катана, направленная ей прямо в живот, застыла на расстоянии миллиметра от ее кожаной куртки.- Ну что, ничья? - спросил Данил.Карина коротко кивнула. Выяснять, кто из них лучший в фехтовании, ей уже расхотелось. азгоряченные жаркой схваткой молодые люди под громкие аплодисменты толпы спрятали оружие в ножны.- Айда купаться, - предложила Карина.- На сей раз кто быстрее плавает? - весело парировал Данил.- Нет, кто быстрее бегает, - и Амазонка, смеясь на ходу, резво понеслась в сторону реки.Как Данил ни пытался поднажать, догнать девушку ему так и не удалось. Легкий и быстрый ее бег можно было сравнить с грациозными движениями степной лани. Данил же с пыхтением и топотом смотрелся по сравнению с амазонкой
неуклюжим.Добравшись первой до реки, Карина, на ходу сбросив оружие, с ходу бросилась в теплую, неспешно текущую воду, подняв тучу брызг. Девушка, отталкиваясь быстрыми гребками, поплыла в сторону противоположного берега. Данил так же, не раздеваясь, нырнул в реку. С грацией истинного жителя морского побережья рейдер рыбкой вошел в воду и всего за пару десятков размеренных гребков догнал начинающую уже задыхаться с непривычки Карину. Обгонять девушку он не стал, а поплыл рядом с ней, любуясь ее блестящим от воды лицом. Впервые Данил чувствовал себя влюбленным. Те девушки, с которыми он пытался встречаться или просто общался там, в городе, померкли, как старые фотографии. Карина, яркая и живая, казалась рейдеру воплощением девичьей красоты.Поймав жадный восторженный взгляд Данила, Карина смутилась. Та самая симпатия, которую она испытала на берегу моря, глядя в лицо тогда еще незнакомого парня, крепла с каждой минутой, грозя перейти в первые робкие чувства. Как бы боясь вспугнуть и нарушить намек на устанавливающиеся между ними отношения, молодые люди практически отвернулись друг от друга. Данил ушел в
глубокий и долгий нырок, а Карина, перевернувшись на спину, начала дрейфовать в сторону берега.Из воды они выбирались в неловком молчании. Смутное время лишило их обоих спокойной юности. Проведшие в боях и невзгодах последние пару лет, они тянулись друг к другу и в то же время не знали, с чего начать и как заговорить.- Карина, а я знаю, что ты делаешь намного лучше меня, - неожиданно с весельем в голосе произнес Данил.- Что? - Амазонка озорно прищурилась.- Я совершенно не умею ездить верхом, - признался рейдер, - но готов попробовать, если ты согласишься быть моим учителем.- А не пожалеешь, что напросился?
        Впоследствии, во время обучения, у Данила не раз закрадывались подозрения, что напросился он зря. Карина была строгим учителем. Рейдер, до этого ни разу не сидевший в седле, первую неделю не мог дождаться того счастливого момента, когда можно будет закончить тренировки и рухнуть на кровать. Но благодаря своему врожденному упорству, а также из чувства гордости, не позволявшего ему показаться в глазах Карины слабаком, Данил все же справился. К середине второй недели он уже сносно мог держаться в седле, а к ее окончанию даже рискнул отправиться с отрядом Карины в недалекое патрулирование. И с достоинством сумел преодолеть добрых тридцать километров. Карина, видя, какие успехи делает ее подопечный, искренне радовалась. Данил с Кариной проводили вместе почти все вечера в течение двухнедельного пребывания рейдера в стойбище. По вечерам они выезжали из поселка на небольшие конные прогулки. И если сначала Карина проводила эти выезды в сугубо учебно-тренировочных целях, то потом они просто вошли в привычку. Чувство взаимной симпатии молодых людей все это время росло и ширилось, но момент открытого
проявления этих чувств все не наставал. И все чаще опять возникало между ними то самое неловкое молчание, подобное охватившему их в первый раз у реки.В тот последний спокойный вечер заминка в разговоре возникла почти в самом начале разговора. Карина рассказывала молодому рейдеру о героической гибели Мергена. Данила понимал, что та теплота, с которой Амазонка рассказывала о боевом товарище, брала свои истоки из воинского братства и личного подвига сотника. Но забывшись, подзуживаемый чувством непонятной и бессмысленной ревности к погибшему воину, Данил, перебив Карину, неожиданно спросил:- Скажи, он был твоим парнем?Карина вспыхнула подобно степному пожару. Злость и обида за боевого товарища, а также боль о его утрате комком подступили к горлу.- Да хоть бы и был, - сквозь зубы процедила Карина.Осознав свою ошибку, Данил попытался как-то сгладить ситуацию. Рассыпавшись в неуклюжих извинениях, он искренне раскаивался за неосторожно брошенную фразу.Карина приняла его извинения, но тем не менее продолжала отмалчиваться.Так они и ехали в полном молчании. Поглощенный внутренними мучениями и проклиная себя за
несдержанный язык, Данил вдруг с особой ясностью осознал, насколько дорога стала для него эта смуглая голубоглазая девушка. И осознав это, он испугался возможности вот так просто навсегда ее потерять. Слова, на которые он не мог решиться на протяжении целой недели, сами стали вырываться из его уст.
        Карина, я давно тебе хотел сказать…Девушка, почувствовав особенные интонации в голосе рейдера, повернула голову и посмотрела прямо ему в глаза.Утонув в бездне ее небесно-голубых глаз, Данил на секунду сбился.Карина приоткрыла чуть-чуть губы, замерев в предвкушении продолжения фразы.В этот момент тягучую тишину жаркого летнего вечера внезапно разорвал призывный звук большого сигнального рога.Карина, безошибочно узнавшая сигнал сбора, моментально подобралась. Данил, заметив реакцию Амазонки, в свою очередь тоже посерьезнел и нахмурился. Ему было ужасно жаль упущенного момента, но дисциплина и привычка жить в постоянной опасности уже успели преобразить его из романтического подростка в отлаженный боевой механизм.
        Что-то случилось? - Голос рейдера был по-деловому сух.- Еще не знаю, пока просто сбор трубят, - сказала Карина, подхлестнув лошадь. - Мне надо спешить.- Можно мне пойти с тобой? - Голос Данила, хоть и был слегка неуверенным, звучал искренне.
        Конечно, можно. У нас в племени нет секретов.И они поспешили в центр поселка.Еще издалека Карина разглядела на площади около шатра Хана несколько незнакомых грузовиков. Девушка было уже встревожилась, но по поведению окружающих машины людей поняла, что это кто-то из своих. Подойдя вплотную, Карина смогла различить знакомые лица из Борисовой команды. И тут, расталкивая толпу, к ней выбежала, визжа от радости, Наташка. Карина распростерла объятия кинувшейся к ней на шею подруге. Та, в свою очередь, начала тискать и теребить Карину, словно они расстались не на месяц, а как минимум на пару лет. Амазонку сильно тронуло такое проявление чувств, и она покрепче прижала подругу к себе. Наконец отлипнув от Карины, Наташа, схватив ее за руку, сразу же потащила подругу куда-то в сторону, при этом пытаясь громким шепотом что-то рассказывать. Не в силах разобрать трескотню подруги, Карина оглянулась назад. Оставленный ею Данил стоял в полном одиночестве, рассеянно глядя по сторонам. Увидев подзывающую его Карину, он с радостью поспешил за девушками.
        Назад в город
        Остаток дня пролетел за нескончаемой Наташкиной болтовней. Девушка, буквально на бегу сменившая пыльный комбинезон на домашнее платье, с ходу двинулась на кухню, попутно проверяя съестные запасы. Карина с Данилом лишь смущенно развели руками в ответ на укоряющий взгляд Натальи. Отмахнувшись от бесполезных в хозяйственных делах, с ее точки зрения, воинов, девушка принялась хлопотать, собирая ужин. При этом не прекращая рассказывать о своих приключениях.
        - Вы бы знали, мы в пути еще три кочевья встретили. Тут как будто великое переселение началось. И все одно и то же рассказывают. Мол, мертвяки валят, как у нас тогда, толпами. И житья от них вообще никакого не стало.
        Данил с Кариной оба посмотрели на новоиспеченную разведчицу с недоумением. Та, в свою очередь не обращая на них никакого внимания, продолжала тараторить с беззаботным видом. При этом вещи, о которых она рассказывала, заставляли вставать волосы дыбом.
        - Все рассказывают о погонщиках мертвых, - не унималась Наташка. - Говорят, они за собой целые толпы зомби таскают. А те слушаются их, как собачки цирковые. И, главное, непонятно, люди они, эти-то погонщики, или нет.
        - А чего ж непонятного, - удивилась Карина, - мертвяки это.
        - Может, и мертвяки, да только носят их на носилках, а зомби за работой еще ни разу замечены не были. Не могут они созидательным трудом заниматься, - возразила Наташка с видом настоящего профессора.
        - Люди это, - неожиданно вмешался в разговор Данил. Сказал он это веско и безапелляционно, как будто знал это наверняка.
        Девушки удивленно переглянулись.
        - Вы, может, мне не поверите, но я знал человека, который тварями управлять мог.
        Наташка открыла рот от удивления, Карина же, наоборот, скептически поджала губы.
        - А он с тобой секретом своим не поделился, как зверюшек приручать? - В голосе Амазонки послышалось ехидство. - Умение ж, поди, полезное.
        Данил заглянул ей прямо в глаза.
        - Есть способ, да только такой, что не каждый захочет этой власти. И сама та власть много радости не приносит.
        Карина смутилась. Тон и вид, с которым говорил Данил, не позволяли усомниться в его искренности. Девушке стало стыдно за свою насмешку.
        - Прости, - тихо сказала она.
        - Да ничего, я сам когда напротив него сидел, и он мне все это рассказывал - до последнего поверить не мог, - примирительно ответил Данил.
        - А еще мы у моря были, - снова затараторила Наташка.
        - Мы тоже… - Карина посмотрела на Данила, и они оба рассмеялись.
        Их встреча произошла еще только вчера, и вместе молодые люди провели всего один день, но то взаимопонимание, которое успело возникнуть между ними, порой не может сложиться у людей, общающихся не один год. Наташка, глядя на парочку, позволила себе в душе довольно улыбнуться, она-то уже знала, как зарождаются чувства.
        Беседу неожиданно прервал вестовой, явившийся за Кариной.
        - Срочный приказ явиться в ставку. Хан собирает военный совет, - отчеканил молодой воин прямо с порога.
        Карина, как бы извиняясь, пожала плечами, мол, служба есть служба, и потянулась за курткой. Данил продолжал сидеть, опершись на спинку стула.
        - Хан приказал и вам присутствовать на совете.
        Брови Данила удивленно взлетели вверх.
        - Разведчики принесли очень важную информацию, и Хан хотел бы узнать, какую позицию займет город, - как бы отвечая на безмолвный вопрос рейдера, разъяснил вестовой. Вскоре боец ушел. Наташка, посетовав, что не успела накормить друзей, вернулась к плите. Данил же с Кариной, быстро собравшись, вышли из дому в теплые летние сумерки. Добравшись до шатра Хана, они обнаружили, что остальные военачальники практически все уже в сборе. Не было только Бориса и самого Хана. Оба они вскоре появились из дальнего угла шатра, отгороженного от общего зала плотным пологом. Борис при помощи адъютанта закрепил на специально принесенном штативе большую карту. Разведчик вопросительно глянул на Валентина. Хан жестом приказал ему начинать.
        Прокашлявшись, Борис заговорил с привычной хрипотцой:
        - Сегодня мы собрались здесь для того, чтобы обсудить дальнейшую судьбу всего племени. Всем вам известно, что я ездил в дальнюю разведку. К сожалению, я привез с собой в основном плохие новости.
        Борис замолчал, окинув взглядом помещение. Закаленные в боях командиры даже не шелохнулись при упоминании дурных вестей. Одними лишь только словами напугать суровых и отважных воинов было невозможно. Борис удовлетворенно кивнул и продолжил.
        - От встреченных за время разведки людей я получил много различной информации, которая позволила мне составить полную картину происходящего вокруг нас.
        Взяв маркер, Борис повернулся к карте. Обведя широкой дугой точку, в которой находился поселок, он повернулся к залу.
        - Вся территория за этой линией полностью захвачена мертвяками. Уничтожены десятки колоний и небольших кочевий. Хуже всего то, что теперь тварями управляет какая-то единая сила. Рассуждать о ее природе и самом факте возникновения у меня нет ни времени, ни желания. Главное сейчас другое - мы находимся в плотном кольце врага. И, если мы срочно не предпримем каких-либо действий, возможно, нас в скорейшем времени постигнет та же печальная судьба, что и другие колонии.
        Общаясь с беженцами и чудом выжившими жителями северных колоний, я понял одно - на людей ведется беспощадная и жестокая охота. И силы, брошенные на это, просто колоссальны. То, что казалось нам неблагоприятным стечением обстоятельств и очередными бедствиями, случайно свалившимися на наши головы, на самом деле являлось лишь частью чьего-то дьявольского плана.
        Теперь нам нужно решить, что делать дальше.
        Закончив свою речь, Борис сел. На смену ему из глубокого кресла поднялся сам Хан.
        - Я собрал вас всех потому, что наше положение никогда еще не было столь опасным. И сейчас любое неправильное решение может стать для нас фатальным. Угроза надвигается быстро и неумолимо. Два часа назад патрули доложили, что с севера и востока к нам приближаются орды, подобные той, от которой нам пришлось бежать сюда. Эти донесения полностью подтверждают слова Бориса. Времени на раздумье у нас почти не осталось.
        Хан повернулся к карте и замер на несколько мгновений, глядя на нее. Вновь обернувшись к залу, он продолжил.
        - У нас есть два варианта. Первый - это попросить убежища у города. Как вам известно, среди нас есть один из его представителей.
        Головы воинов, как по команде, повернулись к Данилу. Смущенный вниманием рейдер поднялся со стула.
        - Я не имею права говорить от лица всего города. Но то, что я узнал за последние дни о политике, ведущейся правящей верхушкой, дает мне основание думать, что город откажет вам в помощи. Город слишком консервативен, и возможные перемены будут страшить правителей больше, чем нависшая над всеми общая угроза. Но, как я уже сказал, это мое личное мнение. Я честен с вами, поскольку за то время, пока я нахожусь у вас в гостях, успел оценить добропорядочность и открытость вашего общества. Городу очень далеко до вас.
        Данил сел, лицо его залила краска. Лица военачальников одно за другим разочарованно отворачивались от него.
        Хан грустно опустил голову.
        - Будь у нас больше времени, мы бы смогли отправить в город послов, но времени у нас, к сожалению, нет. Не скрою, идея просить у города убежища нравилась мне больше, чем любая другая. Но я не могу рисковать жизнями людей, ведя вас к стенам цитадели, имея шанс встретить под ними свою смерть. Если город откажет, у нас просто не останется шансов уйти. Зомби перекроют нам пути к бегству.
        Хан вновь поглядел на карту.
        - Второй вариант - идти к морю. Борис со своими людьми был вот здесь, - палец Валентина уперся в южную оконечность полуострова, далеко выступающую в море. - Раньше там был огромный порт. Да и сейчас там полно кораблей. Отряд Бориса сумел расчистить подходы к порту. Более того, они смогли очистить один из лайнеров. Сейчас разведчики снаряжают этот корабль топливом и припасами. Естественно, если мы сможем туда добраться, мы будем спасены от проклятых тварей. Меня заботит другой вопрос, куда нам плыть. Мы не сможем вечно оставаться в море. И это пугает меня не меньше, чем перспектива столкнуться с ордой мертвяков. К сожалению, среди нас нет ни одного профессионального моряка. И своим бегством мы, в лучшем случае, только отсрочим неизбежную схватку с зомби.
        В наступившей тишине вдруг звонко прозвучал молодой голос рейдера.
        - Я знаю, куда надо плыть.
        И вновь внимание десятков глаз было привлечено к рейдеру.
        - Корабль, который потопили городские контрразведчики, был с греческого острова. Там полно земли и совершенно нет мертвяков.
        - И ты знаешь, как туда добраться? - проникновенно спросил Борис.
        Данил помрачнел.
        - Сумка с координатами осталась у меня в квартире.
        - Если мы поможем добраться тебе до города, ты дашь нам эти координаты? - спросил Хан, подойдя вплотную к Данилу.
        - Да, - коротко ответил рейдер.
        - Тогда решено, мы отправимся в порт и будем ждать там координаты острова. Надеюсь, на тебя можно положиться. - С этими словами Валентин крепко сжал плечо Данила и пристально заглянул ему в глаза.
        Рейдер выдержал тяжелый взгляд Хана.
        - Вы можете на меня положиться.
        Хан коротко кивнул и убрал руку с плеча Данила.
        - Передайте всем мой приказ, завтра мы выступаем к морю, - обратился Хан к адъютанту.
        Воин, козырнув, вышел из шатра, спеша выполнить приказ. Борис, вновь стоя у карты, принялся показывать маршрут движения. Сотники, до этого сидевшие, не проронив ни слова, зашевелились и зашумели, обсуждая ситуацию.
        Данил, чувствуя, что в его присутствии нет больше необходимости, незаметно покинул шатер.
        Чувство стыда за город жестоко терзало его душу. Ему было неприятно думать, что из-за кучки правителей островок спокойствия, который мог бы дать приют и защиту многим и многим, стал ареной для интриг и мышиной возни вокруг сохранения собственной никчемной власти этих мимолетных хозяев жизни. Даже мировая катастрофа не смогла потушить в этих людях пожар алчности и жажду власти.
        Данил почувствовал легкое прикосновение. Обернувшись, он увидел Карину. Амазонка, видимо как и он, посчитала свое присутствие на совете излишним.
        - Я поеду с тобой, - тихо произнесла девушка.
        Данил улыбнулся и вдруг, повинуясь внезапному порыву, нагнулся вперед и поцеловал девушку в щеку.
        По ушам хлестнул громкий хлопок пощечины. Данил схватился за обожженную ударом щеку. Карина, застывшая в растерянности, забыв опустить руку, вдруг неожиданно расхохоталась. Не в силах держать на девушку обиду, рейдер тут же присоединился к ней.
        - Ты извини меня, - давясь смехом, сказала Карина, - меня просто еще никто до тебя не целовал.
        Старый знакомый
        Утро заполнилось шумом от сборов. Люди, только начавшие обживать дома, с грустью в глазах выносили из них вещи. Кругом шла погрузка. Вновь скрипели под весом скарба огромные повозки, ревела скотина, плакали маленькие дети. Зная, что путь им предстоит неблизкий, Данил позволил себе чуть подольше поваляться в кровати. Длительный конный переход все же немного страшил рейдера.
        Карина же, вставшая с первыми лучами солнца, уже успела побывать у отца. Тяжелого разговора, которого так опасалась Карина, не получилось. Хан молча выслушал известие о ее решении ехать вместе с Данилом в город и лишь печально улыбнулся.
        - Доченька, я знаю, что с тобой спорить бесполезно. Тем более что сейчас угроза окружает нас со всех сторон. Быть может, отправляясь в город, ты окажешься в большей безопасности, чем если бы осталась с нами.
        Валентин нежно обнял дочку.
        - Тем более, ты сама знаешь, как важна для всего племени эта миссия. Если парень не сможет выполнить свое обещание, возможно, погибнут все.
        - Не переживай, отец, я уверена, что у нас все получится.
        Карина нежно поцеловала отца в небритую щеку. Стараясь не растягивать момент прощания, девушка поспешила покинуть шатер. В отличие от Данила ей предстояло еще много дел. Надо было проверить отряд сопровождения и приготовиться в дорогу самой. Сборы сильно осложняла царящая вокруг общая неразбериха. Наконец, покончив с делами, Карина вернулась домой.
        Там ее уже ждали проснувшийся к тому времени Данил и неугомонная Наталья, успевшая за время отсутствия Амазонки испечь полный таз пирожков. Хотя то, что эта затянутая в кожу и обвешанная оружием девушка только что стояла у печки, представить было тяжело. Зачесанные назад и собранные на затылке в плотный пучок волосы, а также черные солнцезащитные очки преобразили простоватого вида домохозяйку в звезду голливудского боевика. Карина аж присвистнула от восторга при виде подруги.
        Кроме того, вместе с Данилом и Наташей в доме был еще и Борис. При виде Карины он встал и, тепло поприветствовав девушку, достал из-за спины вещмешок внушительных размеров. Судя по тому, как напряглись мускулы Бориса, когда он ставил его на стол, содержимое его было достаточно увесистым.
        - Мы тут с парнем поговорили, как там в городе житье-бытье ведется, и я решил вам с собой радиостанцию дать. Мне она теперь без надобности, а вам может пригодиться.
        Карина с недоверием посмотрела на вещмешок.
        - Что-то уж больно она у тебя громоздкая. В дороге лишний груз всегда помеха.
        Борис ухмыльнулся:
        - Вы берите, не пожалеете. А то, что она такая, не моя вина. Батарейка уж больно тяжелая.
        Данил, успевший к этому времени развязать вещмешок, залился веселым смехом. Карина, заглянув за широкую спину Бориса, тоже не сдержалась, прыснула. Небольшая автомобильная радиостанция со скрученной антенной занимали лишь малую часть внутренностей рюкзака. Основное же пространство было отдано огромному черному аккумулятору.
        - А что, - как бы оправдываясь, начал Борис, хотя уголки его губ предательски подрагивали, готовые растянуться в улыбке от уха до уха, - я его специально для вас зарядил и емкость побольше выбрал. Где вы заряженный аккумулятор найдете, почитай, уже не один год после эпидемии прошел.
        Возразить ему было нечего.
        Упаковав радиостанцию, Данил снял с гвоздя перевязь с мечом. Он печальным взглядом окинул «беретты», так и оставшиеся лежать на подоконнике.
        - Ты, парень, пистолеты, что ж, здесь бросить собираешься? - заметив его взгляд, спросил Борис.
        - Зачем они мне без патронов? - пожал плечами Данил.
        Борис сунул руку за пазуху и извлек из внутреннего кармана две коробки блестящих промасленных патронов. Данил, не веря своему счастью, принял бесценный дар из рук разведчика.
        - Ты-то, конечно, как знаешь, сабля у тебя неплохая. Но вот добрая пуля меня еще ни разу не подводила. С пистолетом, пойди, ловчее будет.
        Не найдя слов благодарности, Данил протянул Борису ладонь. Разведчик крепко сжал его руку своей мозолистой и грубой пятерней. Жест, забытый в городе, за его пределами по-прежнему оставался знаком мужской дружбы и доверия.
        Времени на прощания тратить не стали. Воины, каждодневно уходящие в дальние походы с риском никогда больше не вернуться, предпочитали расставаться так, как будто новая встреча предстоит им не далее чем через пару часов. Прощаться надолго было плохой приметой. Данил вместе с Кариной в сопровождении сотни всадников стремительно удалялись в сторону западного побережья. Кроме Данила, ни один из них не имел огнестрельного оружия. Гвардейцы были необходимы племени, как арьергардный отряд, прикрывающий отход мирного населения и основных сил. Карина отказалась даже от предложенного отцом взвода автоматчиков, понимая, что именно они могут сыграть решающую роль в судьбе племени.Остальное племя, в это время растянувшись в бесконечном обозе, неспешно двигалось, выбрав направление строго на юг. Там в паре сотен километров их ждал огромный порт и корабль, подготовленный отрядом Бориса. Оставляя поселок, люди не знали, будет ли у них еще когда-нибудь собственная крыша над головой и суждено ли им прожить хотя бы еще месяц. Тем не менее, уставшие от бегства и бесконечной борьбы за жизнь, люди шли с выражением
надежды и уверенности на лицах. Оставляя за собою брошенные дома, все они рассчитывали вскоре обзавестись новым постоянным пристанищем. И эти мысли придавали идущим сил.Дорога отряда проходила по бескрайним полям, некогда плодородным и ухоженным, теперь же заброшенным и поросшим сорняками. О том, что на этих землях еще несколько лет назад неустанно трудились люди и техника, можно было догадаться только по четким полоскам проселочных дорог и лесополосам, делившим степь на ровные прямоугольники. Кое-где встречались брошенные мехдворы, заставленные грудами металла, бывшими в свое время комбайнами и тракторами. Данил, взирая на все это, немного приуныл. Признаки запустения, встречавшиеся повсеместно, в городах все же выглядели не так контрастно, как здесь, в сельской местности. Природа с поразительной быстротой уничтожала следы присутствия человеческой цивилизации, словно затягивая шрамы на своем теле.К огромной радости Данила, вскоре после обеда Карина скомандовала привал. Смысла спешить у отряда не было. В светлое время суток всадники ни при каких обстоятельствах не успели бы миновать мегаполис. А
соваться в огромный город ночью было бы извращенной формой самоубийства. Отряд спешился. Воины неспешно устраивались на отдых. Карина, ехавшая на всем протяжении пути впереди отряда, подошла к рейдеру. Расположившись около развалившегося на траве Данила, девушка извлекла из кожаной сумки несколько карт. Разложив одну из них прямо на земле, Карина призывно махнула рукой в сторону Данила. Рейдер с легким стоном принял сидячее положение. Спина, несмотря на двухнедельные тренировки, после дневного перехода ощутимо ныла. Склонив голову, Данил пристально вгляделся в карту. Сориентировавшись, он провел по ней сорванной тут же травинкой, показывая Карине путь, которым его отряд проходил через мегаполис.- Здесь придется ускориться, - указывая на мост через реку, пояснил он.- А тут что? - Карина ткнула пальцем в пригород.Данил нахмурился.- Мы тут полдня проплутали, я думаю, лучше объехать по краю.Карина согласно кивнула.- Я думаю, надо заночевать, не углубляясь в пригород.
        Согласен, тварей там было несильно много, но рисковать быть окруженными все же не хочется. Кто знает, сколько их там на самом деле.Данил, отодвинувшись от карты, предпочел опять завалиться на траву. Карина же продолжала внимательно разглядывать карту. Ее сильно волновал отрезок дороги, проходящий по самому мегаполису. Амазонка небезосновательно опасалась, что именно это место будет самым опасным. Полчища тварей, которые могли скрываться в каменных джунглях огромного города, могли при малейшем промедлении уничтожить отряд в мгновение ока. Шансы прорваться были только при молниеносном броске.Через час отряд продолжил свой путь. Данил, успевший немного отдохнуть от верховой езды и взбодренный известием, что следующий привал состоится на берегу моря, буквально воспрял духом. Ближе к вечеру поднялся легкий ветерок, принесший с собой прохладу. Где-то впереди отряд, измученный долгой дорогой и давящим летним жаром, ожидало ласковое прохладное море.Наконец в просветах между деревьями очередной лесополосы показалась голубая кромка воды. Отряд, оглашая местность радостными криками, пришпорил лошадей.
Карина, памятуя исход прошлой гонки, предпочла не участвовать в финальном заезде. Разгоряченные быстрой ездой всадники влетели в воду на полном скаку, взметая тучу брызг. Смех и крики радости разнеслись далеко над морем. Воины, еще полчаса назад скакавшие с каменными лицами, готовые отразить любую опасность, подобно детям резвились в соленой морской воде. Впрочем, многие из них действительно были подростками, видевшими море первый раз в своей жизни.Карина вместе с десяткой ветеранов и верным Тамиром осталась на берегу, охраняя товарищей. Данила, увидевшего такую картину, начали терзать муки совести. Выбравшись из воды, он поспешил к Амазонке. Одновременно с ним на берег выбрались еще несколько воинов, в основном степняков, относившихся к большой воде с явным недоверием. Увидев спешащую к ней смену, Карина позволила себе покинуть пост.Отдых отряда продолжался до самого вечера. На кострах из собранного вдоль берега плавника жарилось мясо. Время от времени освободившиеся от жарких доспехов бойцы поочередно бегали купаться в море. Карина дремала, лежа на расстеленном плаще. Очередность дежурства охраны
лагеря была установлена, посты расставлены, и сотница наконец позволила себе немного расслабиться. Данил же, наоборот, вдоволь накупавшись и отдохнув, теперь развил бурную деятельность вокруг подаренной Борисом радиостанции. Крутя ручку настройки частоты и переключая диапазоны, он пытался найти хоть один из радиоканалов города. То, что в дежурной части базы рейдеров радиостанция стояла, Данил помнил наверняка. Конечно, радиостанции были у пограничников, полиции и контрразведчиков, но выходить с ними на контакт особого желания не было, особенно - с последними. Реальную помощь могли оказать только братья по оружию - рейдеры. Насчет спасательной экспедиции Данил, конечно, уверен не был, но по крайней мере, кто-нибудь из бойцов мог бы навестить его квартиру и передать координаты по радиосвязи.Ругая себя за то, что в свое время не поинтересовался частотами рабочих каналов, Данил продолжал сканировать эфир. С наступлением сумерек на противоположном берегу один за другим начали зажигаться огни родного города. Почему-то теперь они не вызывали такого умиления, как раньше. Хоть город и оставался для Данила
домом и единственным надежным пристанищем в мире, охваченном хаосом, легкое чувство брезгливости по отношению к нему не покидало рейдера. При воспоминании о жизни внутри периметра перед глазами сразу вставало лицо Макса. Простить же руководителям полиса смерть друга Данил не мог.Погруженный в невеселые думы рейдер за малым не пропустил искомую частоту. Поскольку на автоматическом сканировании вероятность определения канала была невелика из-за достаточно значительного расстояния, Данилу приходилось осуществлять поиск вручную. Утомленный необходимостью постоянно давить на кнопку, перелистывая по пять сотых мегагерца, он еле разобрал обрывок передачи, прозвучавшей в эфире. Кинув взгляд на табло прибора, Данил вернулся немного назад по шкале. Но то ли звук ему показался, то ли сеанс связи уже закончился, радиостанция молчала. Не отчаиваясь, Данил продолжал поиск. Теперь, когда диапазон сканирования существенно сократился, задача не казалась ему такой уж невыполнимой. Следующие сорок минут результата не принесли.Уставший и расстроенный, Данил, наконец, оставил радиостанцию в покое. Поднявшись, чтобы
размять затекшие плечи, он оглядел лагерь. Вокруг почти все уже спали. В том числе и Карина, поначалу еще хоть как-то интересовавшаяся занятием рейдера, но потом все же не сумевшая перебороть сон. Только по периметру лагеря были видны фигуры воинов, караульные внимательно всматривались в даль, освещенную ярким растущим месяцем и россыпью звезд.Данил протянул руку к тумблеру питания и уже хотел отключить прибор, как неожиданно в ночной тишине, прорываясь через помехи, прорезался до боли знакомый голос.- Предупредите периметр, мы на подходе. покойный и четкий голос Кости Данил не спутал бы ни с одним из тысячи.- Команда на ворота передана. Как у тебя дела, лейтенант? - Голос базы звучал намного четче.
        Плохо, - после небольшой заминки послышался голос Константина, - они повсюду. Если совет не примет в ближайшее время никакого решения, мы обречены.- Не слишком ли ты сгущаешь краски? - В голосе говорившего явно слышалось раздражение.- Я не хочу обсуждать этот вопрос в эфире, - оборвал говорившего лейтенант.Тут только Данил опомнился. Схватив микрофон в руку, он судорожно надавил кнопку тангенты.
        База, я разведчик, вы меня слышите?- Ты что-то сказал, лейтенант? Повтори, связь не прошла, - послышался из динамика голос дежурного с базы.- Я ничего не передавал.- Ладно, не бери в голову, наверное, помехи.Голос в динамике замолчал. Данил попытался еще несколько раз выйти на связь, хотя уже знал наверняка, толку не будет. Слишком большое расстояние. Можно было попытаться поднять повыше антенну, но сделать это ночью на песчаном пляже было немыслимо. Покидать же относительно защищенный лагерь в поисках удобного дерева Данилу не хотелось, тем более что стопроцентной уверенности в результате эксперимента у него не было. кончательно разочарованный, Данил улегся спать.К великому его сожалению, выспаться не удалось. В начале пятого, когда слабый серый свет сумерек становился едва прозрачным и солнце еще не успело позолотить горизонт, Карина уже трясла рейдера за плечо. Утренняя смена караульных доложила о появлении тварей.Стараясь не поднимать излишнего шума, чтобы не привлечь внимания зомби, Амазонка скомандовала сворачивать лагерь. И действительно, мертвяки, бредшие параллельно берегу моря на
расстоянии примерно метров в пятьсот, учуяли отряд в самый последний момент. Когда уже кони, подымая песок, рванули, унося своих седоков прочь от опасности. Не ввязываясь в стычку, отряд продолжил свой путь в сторону мегаполиса. Даже не задавая быстрого темпа, всадники сумели объехать пригород, в котором Данил блуждал почти полдня, еще до рассвета. Впереди лежала федеральная трасса, ведущая к мосту. Отряд, который ехал всю дорогу, не соблюдая никакого строя, выстроился в плотный боевой порядок. Данил оказался в середине отряда, окруженный с обеих сторон опытными и закаленными в кавалерийских боях воинами. Карина по своему обыкновению ехала во главе отряда. Данил неотрывно смотрел в спину Амазонки в надежде, что она обернется, но тщетно. Взгляд сотницы был направлен строго вперед.Мост вырос перед отрядом неожиданно. Железобетонная громада, тяжело нависающая над широкой рекой, буквально выросла из-под земли, когда отряд миновал очередной поворот. Не снижая скорости, отряд начал перестроение, поскольку проход, когда-то расчищенный тараном, позволял проехать не более чем трем всадникам в ряд. Данила
оттеснили в крайний левый ряд, подальше от металлических завалов, в которых могли притаиться твари.К огромному удивлению рейдера, зомби видно не было. Отряд миновал мост с максимально возможной скоростью. Нападения не последовало.Вновь произошло перестроение, отлаженность которого несказанно удивила не привыкшего к кавалерийским приемам Данила. В мгновение ока рейдер очутился во главе отряда подле Карины. Девушка жестом указала ему вперед. Теперь Данил выступал в роли проводника.Спина от бешеной скачки чудовищно болела, но осадить коня Данил просто не мог. Он прекрасно понимал, что судьба всего отряда теперь напрямую зависит от него. Снизив скорость, рейдер подверг бы всадников, скачущих в арьергарде, смертельной опасности. Оглядываться назад у него просто не было времени. Тем не менее звуков боя или погони слышно не было.Почти три четверти часа безумной скачки вытрепали Данила донельзя. Сил только-только хватало на то, чтобы удержаться в седле. Тем не менее в затуманенном усталостью мозгу начала формироваться на удивление ясная и четкая мысль - отряд уже почти миновал жилые кварталы, а на пути до сих
пор не встретилось ни одного зомби. Как только Данил наконец в полной мере осознал столь невероятный факт, он разрешил себе чуть натянуть поводья, замедляя бег своего коня. Карина, поравнявшаяся с ним, широко раскрыла глаза в немом вопросе.- Если твари не появились до сих пор, скорее всего, их здесь просто нет! - прокричал Данил, стараясь заглушить стук копыт.- И куда же они делись?- Сам не знаю. Я ожидал, что нам придется пробиваться с боем. - Рейдер неуверенно пожал плечами.- Неспроста это все, - с задумчивым видом произнесла Карина, - боюсь, это все связано с приближением погонщиков. Возможно, об этом и говорил по рации твой друг, лейтенант.Данил приподнял бровь, демонстрируя удивление; рейдер был уверен, что в то время, пока он слушал радиопереговоры, Карина спала. Сотница лишь отмахнулась.- Если твари ушли отсюда, то наверняка они пришли в другое место. И мне очень бы не хотелось их встретить по дороге в город. Судя по размерам того, что я видела, в мегаполисе проживало не меньше миллиона населения. Как минимум половина из этого стала зомби.- Ты права, - согласился Данил, - здесь был
город-миллионник. Только теперь это не важно. Куда бы ни направились твари, нам не остается другого выхода, как пытаться пробиться к своим. - Он неопределенно махнул рукой куда-то вперед.Карина обернулась к едущему за ней воину:- Передай по цепочке, удвоить бдительность и сгруппироваться.Команда понеслась в хвост отряда, передаваемая тихими голосами бойцов.Незаметно закончилась промзона. Начались дачи. Прошло еще несколько минут, и отряд достиг той самой памятной насыпи вдоль железнодорожного полотна. Впереди оставалась только небольшая деревенька. Дальше дорога выводила на широкую, объезженную сотнями выездов рейдеров и разведчиков асфальтовую трассу. Но это было не главным. Там за деревней для отряда вновь открывалась свобода маневра. В открытой степи всадники легко бы скрылись, не приняв боя.Данил, боясь поверить в их удачу, с замиранием сердца отсчитывал знакомые повороты. И вот уже впереди показалась окраина деревни. Свершилось то, что еще вчера представлялось трудной и практически невыполнимой миссией. Отряд прошел мегаполис без единой потери.Карина, все время следования по каменным джунглям и
предместьям мегаполиса сохранявшая невозмутимый и сосредоточенный вид, наконец позволила себе расслабиться. Облегченно выдохнув, она открыто и радостно улыбнулась Данилу. Рейдер подмигнул ей в ответ. На душе было легко и спокойно. садники, которых также покинуло напряжение, сдавливающее мозг в раскаленных клещах на протяжении целого часа, загомонили за спиной сотницы и Данила. Послышались шутки и смех.Дорога, ведущая отряд к трассе, шла между двух огромных полей, сплошь поросших сорняками в человеческий рост. Вдоль дороги по обеим ее сторонам тянулись посадки. Высокие раскидистые тополя, нависая над дорогой, почти полностью закрывали ее своей тенью. Ехать в прохладе было легко и приятно. Впереди уже виднелась трасса, ведущая прямиком в город. Карина сняла притороченную к седлу флягу и, отпив немного, протянула ее Данилу. Рейдер с удовольствием прильнул губами к горлышку, глотая прохладную чистую воду. Запрокинув флягу над головой и не в силах оторваться от живительной влаги, Данил скосил взгляд вперед, боясь, что лошадь собьется с дороги.То, что он увидел впереди, заставило его поперхнуться. Уронив
флягу на землю, рейдер резко натянул поводья лошади. Карина, вскрикнув от неожиданности, последовала его примеру. Из высокой травы с обеих сторон на дорогу неспешно выбирались мертвяки. Карина, хотевшая уже было скомандовать: «В атаку», прикусила губу. Поначалу казавшиеся немногочисленными, твари продолжали возникать на дороге, пока не заполонили ее полностью. Сотница метнула взгляд назад и чуть не застонала. С тылу происходило то же самое. Идея повести отряд напрямик через поля вспыхнула в мозгу и тут же погасла. Трава вдоль участка дороги, где находился отряд, задрожала и раздвинулась. Твари сплошной стеной вышли из сорняка, застыв за линией деревьев. Отряд оказался полностью окруженным на небольшом асфальтовом пятачке. Словно на острове, окруженном океаном зомби.
        Отдавать какие-либо приказы Карине не потребовалось. Всадники, не сговариваясь, сбились в тесную кучку, выставив острия копий наружу. Заскрипели натягиваемые тетивы. Твари, в свою очередь завершив маневр окружения, застыли в выжидательной позе.
        Взгляд Данила пронесся по оскаленным мордам тварей, закрывавшим дорогу вперед, и вдруг внезапно остановился на одном из мертвяков, смутно показавшимся ему знакомым. Рейдер, обычно никогда не вглядывавшийся в искореженные смертью и животной яростью лица мертвяков, безошибочно опознал в одном из зомби старого знакомца. Того самого лысого здоровяка, которого ему показывал Виктор, комендант
«Метро». Внезапная догадка вспыхнула в мозгу, давая маленькую надежду на спасение.
        Видя, что Карина уже готовится отдать приказ к бою, Данил быстрым движением перехватил ее руку.
        - Подожди, мне кажется, нам ничего не угрожает.
        - Хотелось бы и мне так думать, - еле слышно ответила Карина.
        Среди замерших мертвяков возникло некое шевеление. Толпа тварей расступилась, образовав ровный коридор. По этому коридору важно и медленно шла невообразимая для воинов группка зомби. Восемь тварей, согнувшись под тяжестью груза, тянули на себе деревянный поддон. Сверху на поддоне, по-видимому закрепленный на нем шурупами или гвоздями, стоял хорошо знакомый Данилу шезлонг. Чуть сзади шла еще пара мертвяков. Один из них тащил огромных размеров зонт, другой мерно работал таких же впечатляющих размеров опахалом. Довершал картину голый по пояс, совершенно лысый мужчина в зеркальных солнцезащитных очках, держащий в руке запотевший стеклянный бокал.
        Губы Данила растянулись в глуповатой улыбке.
        Поход
        Вы не представляете, сколько проблем мне создали проклятые еретики. Группы этих созданий окрепли настолько, что смогли оказать серьезное сопротивление моим воинам. Более того, уроды оказались достаточно сообразительными, и как только почувствовали, что за ними ведется систематическая охота, дружно кинулись в бега. Отряды рыцарей смерти сбились с ног, отыскивая укрытия этих хитрых бестий. Самое печальное, что сам я не мог оказать моим паладинам весомой помощи в этом занятии. Я не имел совершенно никакой власти над этими мерзкими созданиями, более того, я не мог чувствовать их на больших расстояниях. Стоило еретикам удалиться от меня или апостола на каких-нибудь десять километров, и они терялись из моего мысленного восприятия.
        Страха по отношению к ним я, естественно, не испытывал. Тем более что страх - это чувство, которому более склонны смертные. Они мне были попросту неугодны или, можно сказать, неудобны. Их существование вне моего контроля меня попросту оскорбляло. Тем паче, что еретики еще и напрямую угрожали моей пастве, поскольку питались они исключительно мертвяками. Людей на подконтрольных мне территориях попросту не осталось.
        Наконец я смог подавить последний очаг сопротивления. Пять тысяч отборных рыцарей уничтожили большую стаю еретиков, загнав их в узкое горное ущелье, хоть и сами вышли из этой битвы изрядно потрепанными. В этот же день я стал готовиться в дорогу. Потратив всю зиму на восстановление порядка в своих владениях, я откладывал этот день бессознательно. Осознал я этот факт только тогда, когда последняя причина, мешавшая мне двинуться в дорогу, была устранена. Покопавшись в себе, я, к собственному стыду, понял, что основной причиной задержки являлись не мятежные еретики, а мое собственное нежелание вновь разочароваться. Я опасался, что не смогу найти мою Дашеньку. И это придаст новые силы безумию. Так или иначе, наконец разобравшись в себе, я понял, что дальнейшие отсрочки могут привести меня к тому же результату, что и разочарования в поиске.
        Я начал собирать новую армию, благо материала под рукой хватало - как-никак я находился в бывшей столице. С собой я забрал чуть ли не половину населения, рассчитывая в дороге чуть уменьшить это количество за счет изготовления новых паладинов.
        И вот я двинулся вперед. От цели моего похода меня и мою неисчислимую армию отделяла добрая тысяча километров, что, в принципе, меня совершенно не пугало. Помимо своей армии я направил в сторону, где по моим расчетам должна быть Дашенька, одного из апостолов, отводя ему больше разведывательную роль, чем военную.
        Южные окраины оказались неожиданно густонаселенными. И поначалу это поставило меня в тупик. Опасаясь ненароком повредить Дашеньке, я не мог поручить своим воинам атаковать беспорядочно курсирующие по теплым благодатным краям бесчисленные отряды кочевников. Наблюдая за ними через моих подопечных, я обнаружил, что нравы в этих небольших социальных группах царили достаточно жестокие. Удивительного в этом, естественно, ничего не было, достаточно вспомнить деревню, из которой я начал свой божественный путь. И то, как повели в ней себя люди.
        Небольшие и разрозненные отряды постоянно вступали в жестокие стычки между собой. Кроме того, я не раз замечал, как власть в отдельно взятой группе путем насильственных действий переходила из рук в руки по нескольку раз в течение одной недели. Все это только усиливало мое разочарование в мире людей.
        Постепенно я начал изолировать отряды кочевников друг от друга, блокируя их передвижение армией существ. Попутно я пытался искать среди этих отрядов мою Дашеньку. На первых этапах результаты поиска были отрицательными. Слушая разговоры людей ушами рыцарей-разведчиков и подглядывая за их жизнью, я постепенно воссоздал для себя общую картину их быта и жизни. Основным чувством, двигающим этих людей, конечно же, оказался страх. Страх, по вине которого они готовы были предавать и убивать себе подобных.
        Правда, встречались мне и другие. Я чуть ли не со слезами на глазах наблюдал, как отряд воинов в одежде, очень похожей на ту, в которой я увидел Дашеньку, предприняла отчаянную попытку задержать продвижение моего передового отряда, дабы спасти группу детей, запертую в кузове грузовика. Меня, привыкшего к ежедневным картинам предательств и подлостей, совершаемых только с одной целью - выжить, жертва сотни опытных и сильных воинов ради двух десятков детей была неожиданной. Я проникся уважением к людям этого племени, тем более я был горд, что Дашенька находилась среди них.
        К сожалению, приблизиться к основным силам этого отряда мне никак не удавалось. Возможности же окружить его у меня тоже пока не было. Я с основными силами был еще достаточно далеко, а восточное крыло безнадежно завязло в горном массиве, закрывающем путь на юг. Я злился, но тем не менее старался держать себя в руках, не давая чувствам взять верх. Безумие было слишком близко, чтобы позволять себе расслабляться.
        И я был вознагражден за свое терпение. В один из дней, когда моя армия в погоне за кочевниками уперлась в небольшую реку, я вновь увидел мою Дашеньку. Как и в первый раз, видел я ее лишь короткий миг. Отделившись от основных сил наступающих, она бросилась навстречу орде моих воинов. На долю секунды я мог видеть ее милое лицо глазами тысячи моих бойцов. Потом прогремел взрыв, и все потонуло в пелене огненного зарева.
        Уводя основные силы экспедиционного корпуса на поиски путей обхода водной преграды, я ужасно переживал о том, все ли хорошо с моей сестренкой. Однако уже вечером следующего дня я знал, что переживания мои были напрасными. Разведчики, оставленные мною на берегу около разрушенного моста, передали мне подслушанные разговоры кочевников.
        Я пытался как-то ускорить продвижение восточных частей, да и свое собственное. Однако, к моей досаде, ничего из этого не выходило. Приходилось вновь запасаться терпением.
        Попытки же экспедиционного корпуса перебраться на другой берег кончились полной неудачей. Часть отряда, разделенного надвое, отправившаяся на восток, завязла в болотах и практически остановила свое продвижение. Западная же группа неожиданно столкнулась с необычным сопротивлением. Поначалу я подумал, что экспедиционный корпус натолкнулся на крупную стаю еретиков-охотников и, не имея в своем составе отрядов рыцарей смерти, понес тяжелые потери. Однако все было не так. Потери, как оказалось, были на самом деле тяжелыми, я почти полностью лишился этого подразделения, да только еретики к этому никакого отношения не имели. Существа, принятые мною за еретиков, на самом деле таковыми не являлись. Они были обычными зомби, только у них был другой бог. В первый раз я столкнулся с тем, что не являюсь уникальным созданием. Это озадачило меня и одновременно разозлило.
        Видимо, мне предстояла первая религиозная война в посткатастрофном мире.
        Ночевка
        Искры от костров уносились в бездонное ночное небо и превращались там в россыпи ярких звезд. Сотня всадников кучно ютилась в узком круге освещенного кострами пространства. Взгляды в темноту были тревожными и настороженными. Еще бы, там во мраке ночи, за границей света, со всех сторон окружая лагерь, переминаясь с ноги на ногу и тихо порыкивая, стояло почти полумиллионное воинство тварей. Люди, не привыкшие к подобному соседству, явно нервничали, ожидая в любую минуту какого-нибудь подвоха.
        По-настоящему беспечными оставались только трое из всех. Данил, Карина, достаточно доверявшая рейдеру, чтобы безоговорочно поверить его доводам, касающимся их безопасности, и, конечно же, Виктор. Втроем они сидели около небольшого костерка в ожидании, когда окончательно сварится похлебка. Поскольку таиться теперь было бы просто глупо, костры палили не стесняясь. Благо дров было предостаточно. Верные слуги коменданта натаскали их к месту привала с избытком. Помимо дров, твари принесли и изрядное количество съестного. Несколько мешков риса, пара ящиков тушенки и бесчисленное количество упаковок минералки были свалены в центре лагеря.
        - Ты знаешь, я считал тебя давно погибшим. - Виктор говорил, восседая на своем неизменном шезлонге.
        - Меня спасла Карина. - Рейдер повел рукой в сторону Амазонки, на лице его читалось нескрываемое чувство благодарности.
        Карина, смутившись, немного покраснела, что в принципе не было заметно в отблесках ночного костра.
        Виктор задумчиво кивнул.
        - А что там с самолетом случилось, ты, случайно, не в курсе?
        - В курсе. Я его сбил. - В голосе Данила не слышалось гордости или бравады, прозвучала только сухая констатация факта.
        - Вот даже как. А я думал, что меня сложно удивить.
        - На самолете были контрразведчики, которые сначала потопили корабль посольства, а потом решили устранить невольных свидетелей в нашем лице. Пришлось защищаться.
        - Что-то подобное я себе и представлял, - вздохнув, произнес Виктор. - Проклятые тыловые крысы, вы им оказались явно не по зубам.
        - То, что не доделала контрразведка, почти удалось завершить тварям. У нас закончились патроны. И, если честно, я уже сам распрощался с жизнью. Выжил только благодаря счастливому случаю и Карине.
        Они некоторое время просидели молча.
        - А ты как здесь оказался, да еще и в такой компании? - спросил у коменданта Данил.
        Виктор не спешил с ответом. Сделав большой глоток из неразлучного стакана, он задумчиво пожевал губами, как бы решая, стоит ли рассказывать.
        - Ты помнишь наши разговоры в «Метро», - начал Виктор как бы издалека.
        - Конечно, я все помню.
        - Не знаю, поверил ли ты мне тогда полностью, но то, что я расскажу тебе, прозвучит еще более невероятно, чем прежнее. - Виктор сделал паузу, собираясь с мыслями.
        - Когда запасы на складах иссякли окончательно, я получил приказ возвращаться в город. Сам понимаешь, меня такой вариант, естественно, не прельщал. И я решил спрятаться. Не думай, что это был малодушный поступок, просто мне не хотелось тратить время на бесполезные споры и препирательства. Парни ни за что не захотели бы меня оставлять.
        Спрятался я достаточно оригинально. Я попросту перемахнул через сетку ограждения и слился с толпой тварей. Я даже особенно не таился, наблюдая за собственными же поисками с крыши ближайшего строения. Твари вели себя спокойно. Я понял, помимо того, что они принимают меня за своего, зомби еще и готовы подчиняться моим приказам. Дождавшись отъезда последнего каравана, я вернулся в гипермаркет. За последние годы он стал для меня домом, и мне было жаль покидать его.
        Оказавшись в привычной обстановке и лишенный рутины каждодневных обязанностей, я с энтузиазмом принялся за исследования зомби. Я был поражен возможностями, открывшимися передо мной. Оказывается, весь город и окрестности подчинялись моим командам. Лучше всего мне удавалось управлять мертвяками на расстоянии пары-тройки километров, но и на значительно большем удалении они оставались также послушны, только были уже не столь расторопны. Продолжая эксперименты, я научился их чувствовать на несколько сотен километров. И вот тут радостям моих забав пришел конец.
        Неожиданно я почувствовал присутствие чужой воли. Огромное количество тварей, ведомые чужим разумом, приближались к городу со всех сторон. Первую небольшую группу, появившуюся на границах города, я без труда уничтожил. Численное преимущество сыграло свою роль, я смел врага, почти не понеся потерь. Самое страшное, что чужие зомби были совершенно невосприимчивы к моим командам. Они подчинялись только своему хозяину.
        Карина, слушавшая коменданта широко раскрыв глаза, решилась перебить его.
        - Я неоднократно слышала о погонщиках мертвых. Вы являетесь для меня стопроцентным доказательством их существования. Но, если вы являетесь вполне нормальным человеком и ваши намерения ясны для меня, то, что движет ими, я понять не могу. Одно я знаю точно, намерения этих сил никак нельзя назвать мирными. Я потеряла немало боевых товарищей и сама не раз стояла на грани гибели, пока мой народ пытался скрыться от преследовавшей его орды.
        - Да, моя милая девушка. - Комендант хоть и был официально представлен Карине, по своему обыкновению старался не произносить имени собеседника при обращении. - Я полностью с вами согласен. Картина, которую я вижу в своей голове, наводит на мысль о широкомасштабной экспансии. Отряды противника спешат к городу с трех сторон. С севера, запада и востока. И если восточные части еще достаточно далеко, то западное крыло уже практически стоит под стенами города. Северное же находится не далее чем на расстоянии дневного перехода от нас.
        - Ты уверен, что целью нападения является именно наш город? - взволнованно перебил Данил.
        - Честно говоря, нет, но именно он стоит на пересечении линий движения противника, да и на что тут еще нападать, не на меня же. - Виктор рассмеялся. - Хотя именно северный фронт, то есть ближний к нам, является наиболее опасным.
        - Почему? - практически одновременно спросили Карина с Данилом.
        - Именно там находится человек или другое существо, которое управляет всем этим. И именно его я намерен завтра остановить.
        - Ты считаешь, что если убьешь погонщика, то экспансия остановится? - удивленно спросила Карина.
        - Я в этом уверен, - ответил Виктор, - мертвяки, не подгоняемые жестким кнутом его воли, перегрызутся и разбредутся в разные стороны, не представляя практически никакой угрозы.
        - Как ты думаешь, у тебя хватит на это сил? - Голос Данила был задумчив.
        - Не знаю, но мне придется попытаться. Завтра на город обрушится первый шквал нападающих. По моему разумению, с трудом, но они все же выдержат его. В это время как раз подойдут северный фронт и дополнительные силы с запада. Северная армия достаточно сильно растянута, и хотя она превышает мою по численности почти в пять раз, у меня есть шансы добиться победы. Дело в том, что тот, кто ведет ее в бой, перемещается в передовых частях. Своевременная атака, и я смогу достать его. Если же мне не удастся это сделать, то город обречен. Вторую волну он не выдержит.
        Над костром нависло тяжелое молчание.
        - Скажи, а сейчас еще возможно прорваться в город? - нарушил тишину Данил.
        Комендант отрицательно покачал головой.
        - Твари взяли город в плотное кольцо сегодня до полудня, в то время когда вы еще только подъезжали к мосту.
        - Ну тогда нам больше ничего не остается, как присоединиться к тебе, - подытожила Карина.
        Данил, открывший рот, чтобы предложить то же самое, склонил голову в жесте согласия.
        - Буду рад такой помощи, - серьезно ответил Виктор, - возможно, именно вам и предстоит уничтожить главного врага. Поскольку только ваш отряд способен на стремительный бросок, а другого способа достать этого гада, кроме контратаки, я не вижу вообще.
        На том они и порешили. Карина с Данилом, предчувствуя грядущий тяжелый день, начали устраиваться на ночлег. Виктор, более из желания не мешать отдыхать воинам, чем из необходимости, отправился на обход своего воинства.
        Корабельные крысы
        Первым делом, которым Данил занялся поутру, была радиостанция. Рейдер клял себя за несообразительность, ведь еще вчера он мог выйти на связь с городом, поскольку за дневной переход расстояние до него существенно сократилось. Вытащив из вещмешка станцию и подсоединив аккумулятор, Данил настроил прибор на уже знакомую частоту.
        Из динамиков тут же послышались голоса, галдящие наперебой. Данилу стоило больших усилий, чтобы разобраться в этом гомоне. Изначально было ясно одно, нападение на город началось.
        - Срочно требуется подкрепление на центральных воротах, твари своей массой продавливают ограждения, - слышался полузнакомый голос пограничного офицера.
        - Прорыв на северном направлении локализован, есть потери, - перекрывая пограничника, докладывал, видимо, кто-то из полицейских чинов.
        - Центральные, держитесь, отряд ополчения уже выдвинулся пешим строем.
        - У меня нет времени ждать, пока они добредут до меня пешком. - Начальник ворот чуть ли не кричал в микрофон радиостанции.
        - Держите себя в руках, весь автотранспорт повез подкрепление к западной границе. Вам и так выделен последний из всех резервов.
        Данил присвистнул, если на оборону периметра кинули полицейских и ополчение, значит, ситуация сложилась хуже некуда. Он даже не мог представить, насколько все было плохо.
        Константин вернулся с разведки к первому часу ночи предыдущих суток. Спать хотелось ужасно, однако времени на отдых не было вообще. Данные, полученные лично им, а также другими разведгруппами, свидетельствовали об одном - вокруг города смыкалось кольцо из полчищ тварей. Это было практически невероятно, но тем не менее являлось неоспоримым фактом. Времени на обдумывание причин, послуживших для создания подобной ситуации, у лейтенанта не было. Да и не привык Костя долго рассуждать в критических ситуациях. Военная выучка требовала от него принятия немедленных решений и лишь потом тщательного разбора. Какой смысл думать о причине, когда опасность уже стучится в дверь твоего дома. Надо было как можно быстрее поставить в известность правление города. Подразделение рейдеров, хоть и было элитой вооруженных сил города, все же не являлось его основной ударной силой. Прерогативой рейдеров была разведка, поиск и транспортировка припасов, но никак не комплексная безопасность города.Наспех переодевшись, Костя направился к гаражу, за своим стареньким «уазиком». Дежурный уже успел доложить ему, что в городском
совете никто не берет трубки, хотя и там существует круглосуточная служба. Заводя двигатель, лейтенант мысленно чертыхался, проклиная нерасторопность городских властей. Счет времени сейчас велся на минуты, и любое промедление было подобно смерти.Константину очень не хотелось являться в совет лично. После демарша рейдеров во время приезда греческого посольства отношения его с чиновниками совета, ранее и без того довольно натянутые, испортились вконец. И если раньше его удостаивали своим вниманием некоторые лица из верхушки правительства, то теперь с рейдерским подразделением общались только мелкие клерки и только в приказном порядке. Рейдеры вели себя с руководством примерно так же - то есть сухо и официально.Все же, наплевав на личные амбиции и уязвленную гордость, при приближении общей опасности Константин решился на личный визит к канцлеру правительства, официальному главе города. Хоть за его спиной негласно стоял совет, канцлер, по мнению лейтенанта, все же был человеком, способным на самостоятельные поступки.Константин оказался прав, хотя не в той мере, в какой рассчитывал. К тому времени, когда
лейтенант наконец добрался практически через весь ночной город к дому канцлера, тот уже успел принять ряд решений, правда, отнюдь не таких, каких ожидал от него рейдер. Дом канцлера был практически пуст. Внутри находились только два рядовых контрразведчика, занимавшиеся мародерством. Все внутри дома свидетельствовало о поспешном отъезде хозяев. Вещи были разбросаны в беспорядке по полу, в камине догорали какие-то бумаги.При появлении рейдера контрразведчики повели себя явно неадекватно, один из них кинулся выхватывать оружие, другой же, наоборот, поднял руки за голову. Константин не стал церемониться ни с одним, ни с другим. Понимая, что у него нет шанса разоружить невменяемого парня без возможности причинить ему вред, рейдер попросту пристрелил его. Реакция бывалого воина была столь быстрой, что парень не успел даже снять с плеча автомат. Пистолетная пуля пробила его лобную кость и вылетела сзади, забрызгав мозгами ближайшую стену и второго контрразведчика. Тот, в свою очередь, окончательно потеряв самообладание от охватившего его ужаса, ничком упал на пол и бессвязно начал молить о пощаде.С ним
рейдер тоже особенно не церемонился. Взяв со стола массивную стеклянную вазу, он вылил содержание сосуда, предварительно освободив его от цветов, прямо на голову скорчившегося на полу контрразведчика. Рыдания стихли. Совсем еще молодой парень уставился на Константина, широко раскрыв глаза.
        Где канцлер? - сквозь зубы процедил Константин.- А вы меня не убьете? - вопросом на вопрос лепечущим голосом ответил парень.- Если мне еще раз придется повторить вопрос, то убью, - сказал Костя таким тоном, что усомниться в словах лейтенанта было бы тяжело.- Я все скажу, все скажу. - Губы контрразведчика тряслись, парень готов был снова провалиться в истерику.Костя вздохнул и наотмашь ударил контрразведчика по лицу открытой ладонью.- Они все в порт уехали, на корабль грузиться, - тут же прозвучал ответ.- Кто они? - недопонял Константин.- Все, вся контрразведка и совет, мы полдня сегодня по городу фургоны с их шмотками грузили, - всхлипывая, говорил парень.Константин обессиленно уселся прямо на пол.- А вас тогда чего бросили? - уже без злобы в голосе спросил он.- Да не нужны мы никому, нас за «шестерок» в службе держали, вот и бросили при первой опасности. Вроде как дом охранять оставили, на случай возвращения.- Сами виноваты, что такую службу выбрали.- Я в рейдеры хотел, только экзамен выпускной не выдержал, - с искренним сожалением в голосе произнес парень. - Тварей я слишком боюсь.- Их все
боятся, - согласно кивнул лейтенант, - просто любой страх перебороть можно.Константин с грустью глянул на заплаканное лицо широкоплечего, полного сил парня. И с брезгливостью добавил:- Только не в твоем случае.Он поднялся с пола и направился к лестнице, ведущей на второй этаж.- А что со мной теперь будет? - растерянно спросил контрразведчик.- Если завтра город не отстоим, то как со всеми другими, съедят, - не оборачиваясь, бросил лейтенант.Парень за его спиной сдавленно всхлипнул, Константин уже не обращал на него внимания. Его мысли были заняты поиском выхода из сложившейся ситуации.Поднявшись на второй этаж, лейтенант пинком распахнул дверь в личный кабинет канцлера. Как и в других комнатах, в кабинете царил полный беспорядок. На огромном письменном столе стоял пульт телефонного коммутатора. Несколько красных лампочек безостановочно мигали, сигнализируя о текущих вызовах. Лейтенант невесело усмехнулся: в столь поздний час канцлера хотели побеспокоить полиция, рейдеры и пограничники. Все те, кому безопасность города была небезразлична. Одну за другой Константин нажал все три кнопки, принимая входящие
вызовы.- Господин канцлер…Константин не дал говорящему закончить фразу.- Уважаемые коллеги, в этот тяжелый для всех нас момент мы остались без руководства, предоставленные сами себе и судьбе.Первым нарушил установившуюся после слов рейдера тишину начальник полиции:- Кто это говорит? Ты, что ли, Костя?
        Да.- А где канцлер?- Он вместе с остальным советом и службой контрразведки, как я полагаю, покинули город на одном из кораблей.- Я склонен тебе доверять, - после непродолжительного молчания произнес полицейский. - Тем более, мне звонили из порта по поводу внезапного отплытия сухогруза, полного контрразведчиков.- Я тоже тебе верю, - подал голос начальник пограничной службы. - Теперь меня волнует другой вопрос: что нам делать дальше.- Все очень просто, - будничным тоном произнес Константин, - мы будем защищать город.
        Первая волна
        Первое совещание нового военного совета длилось не дольше часа. Константин ввел в курс дела начальника полиции, командира пограничной службы. Рейдеры и так были в курсе последних новостей.
        А дела на сегодняшний момент обстояли не лучшим образом. Со всех трех сторон суши к городу приближались полчища тварей. Явление до нынешнего момента невиданное и требующее неординарных мер.
        На совете было решено ввести в городе военное положение. Бегство руководства города решили пока сохранить в тайне. Скрыть этот факт не составило бы большого труда, поскольку во время военного положения в городе в основном все решали силовики. С утра должны были открыться мобилизационные пункты, пустовавшие со времени первых месяцев эпидемии, когда на защиту города встало почти все дееспособное население.
        Как только совещание закончилось, началась работа. Зазвонили десятки телефонов, застучали каблуками армейских ботинок по ночным улицам вестовые, спеша оповестить находящихся на отдыхе бойцов.
        Еще до рассвета почти весь город был разбужен. Жители, поднятые шумом и суетой на улицах, спешили к телевизорам и радиоприемникам в надежде узнать новости и сразу же натыкались на объявление о всеобщей мобилизации. Жены и матери плакали, провожая своих мужей и сыновей. Равнодушных или уклоняющихся от призыва практически не было. Общая опасность сплотила людей.
        Рассветное солнце с удивлением взирало на ровные колонны вооруженных людей, направляющихся прочь от города. В строю по соседству можно было увидеть седого учителя средней школы, идущего плечом к плечу со своим вчерашним учеником - прыщавым круглолицым пареньком с юношеским пушком над верхней губой. Изжаренного солнцем хлебороба и протравленного морской солью рыбака. Пухлого, ухоженного клерка из конторы по распределению продуктов питания и вещей повседневной необходимости и грязноватого в поношенной одежде уличного уборщика мусора. Все они шли к границе с одной целью - защитить свой город. И не было среди них ни одного труса или предателя. Слабые духом оставили город прошлой ночью.
        К восьми часам вдоль всего периметра выстроилась непрерывная цепь из вооруженных людей. Люди стояли, тревожно всматриваясь в противоположный берег спокойной и неширокой реки. Втайне каждый из них надеялся, что все обойдется. С каждой минутой ожидание становилось невыносимей. Напряжение нарастало. Но прошло полчаса, затем еще столько же, а твари не появлялись. По рядам защитников города пробежал легкий шепоток. В людях начала зарождаться робкая надежда, что штурма не будет. И вот, когда миновало уже больше часа и среди стоящих на берегу уже начали проскакивать первые шутки и зазвучали несмелые смешки, твари пошли в атаку.
        Штурм начался словно по команде, а впрочем, так оно и было, сразу по всему периметру. Раздвигая заросли камыша, поднимаясь из высокой травы в полный рост, а где просто выходя из-за холмов и ложбин, несметные полчища тварей начали свое движение к городу. Большую часть периметра надежно защищала река, и только часть его в непосредственной близости к центральным воротам оставалась слабо защищенной. Именно туда и пришелся самый сильный напор. Константин предусмотрел это и двинул на восточное направление силы регулярных воинских подразделений. Свинцовый шквал буквально выкашивал зомби целыми сотнями, не давая тварям возможности вплотную приблизиться к бетонным заграждениям.
        Около реки поначалу дела шли тоже не так уж плохо. Некоторые из ополченцев открыли было беспорядочную стрельбу по приближающимся к противоположному берегу тварям, однако эти попытки тут же были пресечены командирами из числа кадровых военных. Смысла палить в мертвяков, отделенных водной преградой, не было в принципе. Только бесполезная трата боеприпасов.
        Твари, достигнув края воды, замедляли свое движение и как бы в растерянности останавливались. Да только это замешательство, к сожалению, продолжалось недолго. На глазах удивленных ветеранов, знающих патологическую нелюбовь зомби к воде, и обалдевших, ничего не понимающих новичков, мертвяки по всему берегу синхронно шагнули в воду. Речка, хоть и была не сильно широкой, имела достаточно приличную глубину. Мертвяки, сделав шаг, другой, погружались под воду полностью. Их равномерное и целенаправленное движение наводило на мысль о массовом самоубийстве тварей. Однако большинство ветеранов ни на секунду не поверили в столь удачный поворот событий. Через пару минут стало ясно, что гибель передовых сил зомби не проходит напрасно. Теперь мертвяки стали добираться почти до трети ширины реки, ступая по телам своих упокоенных собратьев. Даже бывалых рейдеров начала охватывать нервная дрожь при виде такой картины.
        Поток тварей не прекращался, замолкли перегревшиеся пулеметы у центральных ворот, да и стрекот автоматных очередей заметно притих. Твари, уже не столь плодотворно уничтожаемые огнем, подобрались вплотную к забору. Заревели реактивные огнеметы, последняя линия обороны центральных ворот сметала тварей десятками и сотнями от бетонных секций забора. Но и их рев, хоть и был долог, не мог быть бесконечным. Чудовищная масса тел, сминая обожженные остатки своих предшественников, навалилась непомерным грузом на бетонные заграждения. Сминая друг друга и шагая по головам себе подобных, мертвяки перехлестнули единой черной массой через верхушку забора. Строгая цепь защитников на внутренней стороне не дрогнула. Грянул залп одиночных выстрелов. Сминая перед собой последние препятствия в виде заграждений из колючей проволоки, волна мертвой биомассы продолжала свое движение вперед. Шаг за шагом, разя тварей кинжальным огнем, защитники стали отступать. Сменяя друг друга на передовой линии, дабы успеть перезарядить оружие, рейдеры вместе с пограничниками теряли драгоценные метры когда-то с большим трудом
отвоеванной земли.
        В это время на берег уже ступали первые переправившиеся через реку твари. Все русло было до краев наполнено телами зомби, почти полностью вытеснившими из него воду. Невысокое проволочное заграждение, рассчитанное на случайно забредших на городской берег особей, с треском рушилось перед напором сотен мертвяков.
        Казалось, город был обречен. И уже ничто не могло спасти тонкую цепочку защитников от нескончаемой орды мертвяков.
        Отступая, бойцы сбивались в более плотный строй. Защитники понесли первые потери среди замешкавшихся и отставших воинов. Однако не было ни одного человека, который попытался бы побежать, несмотря на отсутствие заградотрядов из контрразведчиков. Каждый из них понимал, что за его спиной оставались его же собственные матери, жены и дети. И каждый боец знал, что только от него зависит сейчас судьба его родных и близких. Здесь, на границе последнего оплота человечества среди рухнувшего в пучину хаоса мира рождались новые герои и новые легенды.
        Казалось, что еще несколько мгновений, и мертвяки прорвут строй защитников. Но неожиданно напор иссяк. Твари перестали напирать. И вот уже ополченцы делают первый шаг вперед, потом еще один. Атака зомби захлебнулась. Твари больше не прибывали.
        Константин не верил своим глазам. Его группа была одной из тех, кто сегодня защищал ворота. Он как опытный военный понимал: продлись наступление еще минут пять, и город неминуемо пал бы. Константин устало опустил автомат, раскаленный почти докрасна ствол дымился. Еле передвигая ноги, он добрался до своего джипика. Рухнув на водительское сиденье, он потянулся к микрофону радиостанции.
        - Как обстоят дела, центральный?
        В ответ послышался радостный голос:
        - Мы их отбили, берег очищен.
        - Запад, как у вас?
        - Порядок, лейтенант, атака прекратилась.
        - Слава богу. - Последние слова Константин произнес, уже отпустив кнопку тангенты.
        - Рад, что вы справились, - неожиданно прозвучал в динамике знакомый голос. - Комендант утверждал, что наверняка выстоите, но я все равно переживал.
        Удивляться у Константина просто не оставалось сил.
        - Дань, ты, что ли?
        - Я.
        - Какими судьбами?
        - Долго рассказывать, лучше при встрече.
        - Так давай приезжай. - Лейтенант хохотнул, видимо, усталость начала уступать, и соответственно стали появляться эмоции.
        - Не получится. Город по-прежнему окружен, скорее всего новый штурм будет завтра.
        - Ты в этом уверен?
        - Уверен.
        Константин с трудом сглотнул, в пересохшем горле сильно першило.
        - Откуда ты все это знаешь?
        - Помнишь, ты говорил мне, что коменданту можно доверять? - вопросом на вопрос ответил Данил.
        - Помню.
        - Так вот, теперь это говорю тебе я. Не буду вдаваться в подробности, но надеюсь, ты понимаешь, что нынешнее поведение тварей явно нетипичное.
        - Согласен.
        - Так вот, сила, которая направляет их всех, идет прямо на нас. И завтра мы намерены дать им бой.
        - Кто это вы?
        - Неважно, - ушел от ответа Данил. - Важно другое; скажи, остались ли еще в запасе ракеты, те самые…
        - Пять штук, - коротко бросил Константин.
        - Если я попрошу выслать одну, ты выполнишь мою просьбу?
        - Не знаю, сейчас я вынужден думать о безопасности всего города, ракеты - наш последний аргумент в этой войне.
        - Поверь, речь идет не о моей жизни, а как раз о судьбе города. Уничтожив двигающую силу, мы сможем остановить вторжение.
        - Я подумаю над твоими словами.
        - Подумай и помни, - как бы на прощание сказал Данил, - друзьям надо доверять.
        Связь прервалась. На душе у обоих остался неприятный осадок. Данилу было обидно, что он не смог убедить старого товарища. Костю же мучила нерешительность и чувство стыда.
        Виктор, находившийся неподалеку на протяжении всей беседы, дружески хлопнул Данила ладонью по плечу.
        - Не дрейфь, боец, я лейтенанта не первый год знаю, не подведет. На вот лучше карту изучи, а то Костик на ракету расщедрится, а ты и знать не будешь, что с этим счастьем делать.
        И, протянув Данилу потрепанную карту, комендант сделал внушительный глоток из стакана.
        - Вот же, черт, - внезапно выругался он.
        Данил вопросительно уставился на Виктора.
        - Виски заканчивается, - пояснил тот, не говоря ни слова, развернулся и зашагал прочь.
        Последняя битва. Данил и Карина
        Виктор решил использовать все преимущества оборонительной тактики. О продвижении северной группировки он знал практически все. Скорость, направление и цель маршрута. Соответственно, он не сомневался, что и противник знает о его намерениях. Организовывать засадные полки и резервные отряды не имело смысла, поскольку местоположение их не было бы секретом ни для одной из сторон. Поэтому Виктору практически ничего не оставалось делать, кроме как выбрать удобное место для баталии. Что он, собственно, и предпринял.
        Облюбовав для себя высокий холм с длинным пологим склоном, Виктор начал построение войск. Ровные прямоугольники когорт начали заполнять склон поблизости от вершины. Сам Виктор занял место на вершине холма, сидя на шезлонге, установленном на небольшой импровизированной смотровой башне. Данил с Кариной стояли подле него, тревожно всматриваясь в даль. Рядом с ними прямо на земле стояла включенная радиостанция. Металлический хлыст антенны мотылялся на ветру, закрепленный на длинном деревянном флагштоке. Сотня всадников, являвшаяся единственной козырной картой, спрятанной в рукаве у Виктора, находилась на противоположном склоне холма, скрытая от посторонних глаз и невидимая для ментального зрения противника.
        Вдалеке, на линии горизонта, сначала едва заметно, а потом все явственней, начали появляться части вражеской армии. Виктор поднес к глазам большой армейский бинокль. Увеличенная мощной оптикой перед глазами коменданта появилась во всей своей красе орда. Виктор присвистнул и протянул бинокль Данилу. Рейдер жадно прильнул к окулярам. Зрелище наступающей армии завораживало своей мрачной мощью. Ровными шеренгами мертвяки гулко печатали шаг, приближаясь к холму. Конца и края армии видно не было.
        Карина приняла из рук Данила бинокль. С тоской оглядев неисчислимое воинство, Амазонка вдруг натолкнулась взглядом на некую неоднородность строя зомби. Вернув бинокль чуть назад, девушка стала внимательно вглядываться, пытаясь разглядеть все до мельчайших подробностей.
        В самом центре армии в окружении тварей особо мерзкого вида виднелся паланкин. Сквозь раздвинутые занавески внутри сооружения виднелась тощая фигура. Ветер трепал полы ее непонятного облачения, иногда приоткрывая обнаженные тонкие руки погонщика мертвых. Лицо рассмотреть было нельзя - капюшон из плотной материи полностью скрывал голову сидящего в паланкине. Оторвавшись от бинокля, Карина бросила взгляд на коменданта. Тот легонько кивнул, давая понять, что это именно то, что подумала девушка. В паланкине находился человек, который силой своего разума гнал бесчисленную армию мертвяков на город. Именно он был главным врагом.
        Армия стремительно приближалась. Виктор поднялся на ноги и встал в полный рост. С бесшабашной улыбкой он театрально махнул рукой вперед, давая команду к наступлению. Ровные ряды когорт двинулись вниз к подножию холма навстречу неприятельской армии, передовые части которой уже начали подъем. Полминуты, и твари смешались в одно единое целое. Послышался вой и визг. Брызги темной крови взметнулись над передовой линией. В воздух взлетали оторванные руки, ноги и головы мертвяков.
        Лоб Виктора покрылся обильной испариной. Напряжение, требующееся ему для управления войском, было колоссальным. Комендант медленно осел на шезлонг. Костяшки пальцев, вцепившихся в подлокотники шезлонга, побелели. Данил с Кариной тревожно следили за Виктором, переживая вместе с ним боль и мучения битвы.
        Внизу же разворачивалось величайшее сражение, не уступающее по масштабам битвам былых времен.
        Орда неприятеля, прогибаясь под рядами когорт, медленно откатывалась обратно к подножию холма. При этом постепенно начиная обходить основной ударный кулак Виктора по флангам. Комендант не обращал на эти обходные маневры никакого внимания. Его главной целью был вражеский полководец.
        Шаг за шагом когорты продвигались вперед, тесня и ломая строй врага. Потери с обеих сторон были огромными, да только кто будет считать уже один раз умерших воинов.
        Казалось, еще немного, и твари Виктора смогут, наконец, добраться до проклятого погонщика. Не более пятидесяти метров уже отделяли того от передовой. Карина с Данилом затаили дыхание в ожидании развязки. И вот тут случилось непредвиденное. Виктор, до этого не проронивший ни слова, вдруг громко и истошно закричал. Тело его выгнулось неестественной дугой. Из носа и ушей потекли тонкие струйки крови.
        Данил бросился к коменданту. Тот, то ли не узнавая его, то ли не желая помощи, грубо оттолкнул рейдера. Данил, потерявший от толчка равновесие, упал на спину. А дальше действия развивались с такой стремительностью, что уже не оставляли времени на размышление. Виктор судорожным движением выхватил из поясной кобуры пистолет. Огромный «кольт-питон» зловеще блеснул хромированным боком в ярком солнечном свете. Уперев ствол в ямку у основания нижней челюсти, комендант, ни секунды не замешкавшись, спустил курок. Громоподобный звук выстрела заглушил шум битвы.
        Вскочив на ноги, Данил было рванулся, намереваясь подхватить падающее тело Виктора, однако был остановлен крепкой рукой Карины. Он замер, глядя на поле боя. Если быть точным, то бой к тому моменту полностью прекратился. Тысячи зомби, утратившие над собой жесткий контроль, беспорядочно разбредались по склону холма подобно гигантской раковой опухоли.
        - Посмотри на погонщика, - протягивая рейдеру бинокль, еле слышно прошептала Карина.
        Данил даже без оптики мог различить, что повелителя тварей не было в паланкине. Поднеся к глазам бинокль, он понял, что ошибся. Погонщик мертвецов просто завалился на бок и, по всей видимости, находился без сознания. Но вот его голова слабо пошевелилась. Медленно, помогая себе руками, фигура начала подниматься, принимая вертикальное положение. Одновременно с этим твари, скопившиеся у подножия холма, как по команде начали разворачиваться в сторону вершины. Карина судорожно сглотнула. Теперь на них двигались все зомби, включая и тех, что еще минуту назад сражались на их стороне.
        Данил дрожащей рукой потянулся к микрофону радиостанции. Щелкнул тумблер питания.
        - Константин, ты меня слышишь? - Голос рейдера слегка дрожал.
        - Да, - едва различимо послышалось в ответ.
        - У города остались еще ракеты?
        - Последняя.
        - Костя, ты помнишь, о чем я тебе говорил вчера? Враг передо мной. Прошу тебя, доверься мне.
        В эфире наступила тишина.
        - Костя! Поверь мне! Я пекусь не о своей шкуре.
        Данил в отчаянии опустил руку, сжимающую микрофон.
        - Диктуй координаты.
        Данил, еще не веря в собственное счастье, сбиваясь, назвал восемь цифр.
        - Даня, я верю в тебя, - донесся до рейдера слабый голос лейтенанта.
        Динамик вновь замолчал. Теперь уже насовсем.
        Совершенно не таясь, Карина вместе с Данилом стояли в полный рост на вершине холма, глядя, как к ним медленно приближается ад. Поскальзываясь на крови своих собратьев, часто падая и вновь поднимаясь, твари карабкались к вершине.
        Данил сжал в своей ладони ладонь Карины. Девушка, повернувшись к рейдеру вполоборота, печально смотрела ему в глаза.
        - Наверное, у меня не будет больше шанса сказать это… - начал Данил. - Ты самая прекрасная девушка из всех, которых я когда-нибудь знал. Я люблю тебя.
        Глаза Карины вспыхнули голубыми искорками.
        - Я тоже тебя люблю. - Она, приподнявшись на цыпочках, крепко поцеловала Данила в губы.
        В небе промелькнула едва заметная тень, и грохот взрыва на миг оглушил округу. Остаточной взрывной волной Данила с Кариной сбило с ног. Поднявшись на ноги и оглядевшись, Данил застонал от нестерпимой досады. Ракета попала неточно. То ли координаты на карте были неправильными, то ли оператор ошибся, вводя их, а может, и сама автоматика ракеты дала небольшой сбой. Теперь это было уже неважно. Разворотив левый склон холма, взрыв слизнул только фланговое крыло воинства мертвых, оставив основные силы нетронутыми. Не пострадал и паланкин погонщика мертвых, хоть теперь он и находился почти у самого края нетронутой массы тварей.
        Данил был готов взреветь от отчаяния, но неожиданно в ситуацию включилась Карина. Громко свистнув, амазонка подняла в седла заждавшуюся сотню. В мгновение ока воины уже были подле молодых людей на вершине холма. Вскочив в седло, девушка рванула коня вперед. Данил чуть замешкался, пытаясь попасть в стремена, и когда начал движение, был уже практически в хвосте отряда.
        Разгоряченная сотня мчалась под уклон с чудовищной скоростью, все продолжая ускоряться. Твари, то ли оглушенные взрывом, то ли вновь потерявшие контроль, вяло пытались перекрыть всадникам дорогу. Карина вела отряд вдоль смешавшихся рядов тварей. Поглядывая на расползающихся в ее сторону мертвяков боковым зрением, она пыталась не потерять фигуру, беспомощно барахтающуюся внутри паланкина. Наступающие твари все дальше и дальше оттесняли ее в сторону, делая траекторию движения дугообразной, оттесняя отряд от его цели. Карина скакала почти впритирку к протягивающим ей навстречу руки тварям. Рядом с ней, отставая не более чем на полкорпуса лошади, прикрывая ее правый бок, скакал Тамир. Длинное копье уже несколько раз делало стремительные выпады, сшибая наиболее проворных тварей. Данил, выбиваясь из сил, хлестал своего гнедого; самое удивительное, что это даже принесло свои плоды. Обходя по дуге весь отряд, он каким-то образом умудрился почти догнать Карину.
        Фигура в паланкине сумела выпрямиться окончательно, движения погонщика вновь стали точны и собранны. От напряжения Карина закусила губу. В этот же момент из основной массы мертвяков начали выдвигаться отдельные фигуры. Карина узнала немного вытянутые морды упырей. Мерзкие твари одна за другой совершали длинные прыжки, стараясь вышибить из седел всадников. Иногда они наталкивались на выставленные копья и мечи, но многим из них маневр удавался. За спиной у Карины послышались предсмертные крики всадников. Девушка повернула голову, чтобы оглянуться. Сильно поредевший отряд продолжал скакать за ней единой группой, смыкая бреши на местах погибших товарищей.
        На секунду отвлекшись, Карина пропустила бросок очередного упыря. Только в последнюю секунду Тамир, выставив копье, смог прервать почти уже завершившийся прыжок. И все же тварь сумела вскользь ударить Карину в голову. Смягчив силу удара, кожаный шлем упал на землю и тут же был расколот копытами последующих всадников. Светлые волосы амазонки рассыпались золотым вихрем по плечам девушки.
        Тамир, потерявший равновесие при последнем выпаде копья, стал следующей жертвой упырей. Амазонка успела лишь услышать его сдавленный крик. Когда она обернулась, верного оруженосца рядом уже не было.
        До погонщика оставалось не больше ста метров, еще немного, и можно будет стрелять. Карина еще раз обернулась, собираясь отдать команду к стрельбе. Сердце ее предательски сжалось. Кроме скачущего чуть левее и позади, за ее спиной никого больше не было. Далеко позади виднелись лишь несколько лошадей да кучки зомби, столпившиеся над телами жертв. Сотня была уничтожена полностью. Гнев ударил в голову Амазонки. Не думая ни о чем, кроме как о мести, девушка сдернула со спины колчан со стрелами. Данил выхватил оба пистолета и, непонятно каким образом удерживаясь в седле, вскинул руки вверх.
        Внезапно твари расступились перед всадниками, освобождая им практически ровный коридор, ведущий прямо к паланкину. Не веря своему счастью и не задумываясь о последствиях, Амазонка и рейдер повернули коней прямо туда. В центр мертвой армии.
        Летя на полном скаку вперед, Карина одну за другой посылала стрелы в погонщика. Данил, в свою очередь, поливал его свинцом из обоих пистолетов. Пули и стрелы впивались в тело все еще державшегося на ногах повелителя мертвецов. И только когда Амазонка и рейдер осадили коней, подскакав вплотную к паланкину, человек наконец упал. Сухо щелкнули пистолеты, Карина, в очередной раз потянувшись за стрелой, схватила пустоту. Опустив оружие, молодые люди стояли в самом центре огромной орды зомби.
        Невероятно, но ни одна тварь не сделала ни малейшей попытки придвинуться к ним. Вместе они подошли к паланкину, терять или чего-то бояться Карине с Данилом было больше нечего. Данил протянул руку и откинул капюшон с лица погонщика. Перед ними на медвежьей шкуре, устилавшей пол паланкина, лежал худощавый паренек лет пятнадцати, совсем еще мальчик. Худоба делала его лицо как бы строже и взрослее. Чувство радости и покоя застыло навсегда в его глазах, рот был растянут в доброй улыбке. Карина отшатнулась от покойника.
        - Почему? - дрожащим голосом спросила она, глядя Данилу в лицо. - Почему он это делал?
        В глазах у опытной воительницы стояли слезы.
        - Не знаю. - Вид у рейдера был растерянный и беспомощный.
        Так они простояли несколько минут, не в силах осознать случившегося.
        Из задумчивости их вывел предсмертный хрип лошадей. Не веря своим глазам, они уставились на небольшую кучку тварей, пожирающих их лошадей. Остальные зомби понуро разбредались в разные стороны.
        Взявшись за руки, Карина и Данил медленно пошли в сторону вершины. Сначала робко и постоянно оглядываясь на то тут, то там попадающихся мертвяков, потом все смелее. Там, на самой вершине холма, их ожидала скорбная обязанность - похоронить единственное уцелевшее тело из погибших в сегодняшней битве. Тело коменданта.
        Последняя битва. Пастырь мертвых
        Черт бы побрал этот злополучный город. Ну кто же мог представить, что у них будет столько людей и оружия. Прямо-таки военная база какая-то. Не рассчитав силы и не дождавшись подкрепления, я бросил туда половину западной группировки. И что? Они перекосили мои войска подчистую. Лишь в последний момент я приостановил наступление, боясь потерять передовой отряд полностью. Может, и зря. Мысль - удался бы штурм или нет, если бы я не отозвал войска, мучила меня всю ночь. Ну, что поделать - на войне как на войне. Да и глупо богу жалеть о не случившемся.
        Меня больше заботил мой оппонент, крепко засевший прямо по ходу движения моей собственной армии. Наученный горьким опытом, я не хотел бы понести потери, подобные тем, что были при штурме города. Собрав все воинство в единый кулак, я приготовился к битве.
        То, что он достойный противник, я почувствовал сразу, еще даже не успев вступить с ним в бой. Меня насторожил ментальный фон, исходящий от этого человека. Именно человека, полноценным пастырем мертвых он не был. Все то, что давалось мне, вследствие моего полного перерождения, легко и непринужденно, им достигалось чудовищными усилиями его силы воли. Оставаясь большей своей частью человеком, он тратил неимоверно больше энергии и сил на управление своими существами.
        Оставив отряды своих паладинов в резерве, я столкнул свою армию с его армией в открытом бою. Признаюсь вам, я был поражен, что человек, не обладающий и половиной моих возможностей, смог оказать мне такое сопротивление. Даже более того, он мог бы выиграть сражение. Подгоняемые его железной волей его воины крушили мою армию с видимым превосходством. В тот момент, когда я понял, что еще немного, и вражеские солдаты доберутся непосредственно до меня, я решил прибегнуть к своему главному оружию. Нет, не к рыцарям смерти, как вы могли бы подумать, сконцентрировав все силы, я нанес противнику ментальный удар.
        Как же он был силен. Его мощь я смог осознать в тот момент, когда наши разумы сомкнулись в смертельных объятиях. Воля его, стократно усиленная бесконечной борьбой его человеческого естества и твари, глубоко пустившей корни в его теле, была колоссальной. Мы замерли, сплетясь в чудовищном захвате ментальных сил, и оба не собирались легко смириться с поражением. Только через несколько долгих минут нашей схватки, показавшейся мне целой вечностью, я с облегчением осознал, что все же сильнее его. Ему не хватало мощи истинного бога; борясь с тварью в себе, он отрицал не только ее пороки, но и те силы, которые она могла подарить. Медленно я начал одерживать верх над Виктором, поглощая его сознание, память и эмоции. Я ломал его тело, пытаясь ослабить концентрацию его разума, шаг за шагом приближаясь к победе.
        Он был первым достойным врагом, повстречавшимся мне. И, удивленный этим открытием, я невольно проникся глубочайшим уважением к своему противнику. Случившееся позднее только укрепило во мне это чувство. И своей героической гибелью он только подтвердил свое право называться истинным воином.
        То, что Виктор сделал за секунду до моего триумфа, было для меня полной неожиданностью. Только чудом я успел отпрянуть от его разума, прежде чем пуля разорвала ему голову. И все-таки я был недостаточно быстр. Часть моего сознания, не успевшая расцепить смертельный захват, все же была поражена. Боль разорвалась в моем мозгу, полыхнув подобно разорвавшейся звезде.
        Кричать я себе не позволил. Собрав всю волю в кулак, я пытался как можно быстрее восстановиться. Десяток микрокровоизлияний, поразивших мозг моего тела, не позволяли мне моментально вернуть ему подвижность. На то, чтобы привести тело в порядок, потребовалось несколько минут.
        Окончательно придя в себя, я возликовал. Теперь дорога на город была открыта. Я развернул ряды вражеской армии в противоположное направление. Существа подчинились безропотно. Человека, блокирующего их сознание, больше не существовало. Я поднял голову к вершине холма. Там около поверженного мною противника стояли обнявшись двое людей. То, что это не существа, у меня не было сомнений. Видимо, это был кто-то из свиты моего врага. Для себя я решил, что оставлю их в живых из уважения к их товарищу. Тем более что мне нужны были новые апостолы.
        Падение ракеты для меня было словно гром среди ясного неба. Точнее, падения я и не успел разглядеть, огненная вспышка, слизнувшая правое крыло моей армии, хлестнула меня жаром и ударной волной. Меня не зацепило по чистой случайности. Силы заряда попросту не хватило, чтобы добраться до паланкина. Меня лишь отбросило на подушки, с которых я не спешил подниматься. Глазами своих подданных я видел, как из-за холма вылетела на полном скаку целая сотня всадников. Эмоции взяли надо мной верх. Не задумываясь, как связана ракета и эти люди в средневековых одеждах, я выплеснул свой гнев наружу.
        Целью всадников, несомненно, был я. С садистским наслаждением я стал уничтожать их по одному. Играясь словно кот с мышкой, я давал им иллюзию возможной победы, позволяя некоторым из них продвигаться вперед, уничтожая при этом других. Сотня таяла, словно эскимо в июльский полдень. Существа прыгали, выбивая из седел одного всадника за другим. Внезапно прыжок мертвеца, направленный на воина, скачущего впереди отряда, не увенчался успехом. Копьеносец, следовавший чуть сзади, вовремя выставил свое оружие, защищая командира. Удар существа пришелся мимо, сбив шлем с головы всадника.
        Мое сердце замерло. Впереди отряда скакала Дашенька.
        Конечно, это была не она. Девушка, несущаяся на меня во весь опор, была значительно старше. Но в то же время это была моя Дашенька. Лицо, которое я так мучительно вспоминал все это время, всплыло в моей памяти, один в один совпав с лицом Амазонки. Те же длинные светлые волосы, те же голубые глаза, вот только щеки потеряли детскую припухлость и обозначились резкими линиями скул. Наверное, Дашенька стала бы такой лет через десять-пятнадцать.
        В тот момент я понял, что мой поход закончен. Мне не нужен был больше город и кочевники, убегающие от меня на юг. Безумие в моей голове зашлось в предсмертном крике. Я нашел то, что искал, и тварь потеряла надо мной власть. Чувства и логика, наконец, снова объединились в одно целое. На какое-то время я снова стал человеком - пятнадцатилетним подростком, нашедшим свое счастье.
        Повинуясь приказу, существа расступились перед Дашенькой. Рядом с ней скакал тот самый парень, с которым она обнималась на холме. Его я узнал по одежде, выделяющей его из всей сотни. Вместе они скакали в бешеном галопе прямо на меня. Дашенька гвоздила меня стрелами, пробивая мое тело насквозь. Ее спутник решетил меня из двух пистолетов. А я сидел, не в силах оторвать взгляда от такого знакомого и родного лица. И по моему лицу расползалась счастливая улыбка.
        Последнее, что я успел сделать в этой жизни, была поспешная команда существам, делающая моих убийц неприкосновенными для мира мертвых.
        Последняя битва. Город
        Времени на отдых и сон не было вообще. Константин буквально валился с ног. По всему периметру шли восстановительные работы. Около стен города спешно возводились новые укрепления. Лейтенанту не давали покоя слова Данила. Странный разговор засел в голове и постоянно терзал его неразрешенными вопросами, ответы на которые Костя найти не мог. Разобравшись с делами на укреплениях и отдав последние распоряжения, лейтенант решил навестить ракетчиков. Кое-как заставив себя разлепить слипающиеся глаза, Костя не спал уже третьи сутки, начиная с ночной разведки, он проглотил, совершенно не чувствуя вкуса, неизвестно какую по счету кружку кофе и завел автомобиль.
        Ракетный расчет находился на западной оконечности колонии, затерявшись среди полей и рощ. Город не афишировал наличие этого оружия возмездия, о котором было положено знать только избранным. Закатное солнце било в глаза, пока Константин вел машину по разбитому проселку. Миновав очередное поле, он свернул на неприметную, практически заброшенную дорожку. Высокая сорная трава хлестала по переднему бамперу. Дорожка привела лейтенанта на небольшую поляну, окруженную со всех сторон густой лесополосой. На ней в ряд стояли восемь ракетных установок. Три из них пустовали. На лафетах остальных, затянутые брезентом, виднелись ракеты.
        На звук мотора выскочил боец из обслуживающего персонала. Ракетчики несли службу постоянно. Практически они здесь жили, изредка по очереди выбираясь в город на увольнительные. Остановив машину и поздоровавшись с ракетчиком, Константин сразу же направился в штабную машину. В ней находился пульт управления ракетами. На пороге его встретил седоватый мужчина средних лет - командир орудийного расчета. Раньше они встречались не более двух-трех раз, да и то встречи эти были краткосрочными и чисто деловыми. Мужчины обменялись кивками. Ракетчик жестом предложил расположиться для разговора в курилке. Усевшись под брезентовым навесом, Константин полез в нагрудный карман за сигаретами. Закурили. Константин не спешил, пытаясь сформулировать вопросы. Ракетчик же, в свою очередь, не хотел его торопить.
        - Станислав, скажи, насколько надежно твое хозяйство, - лейтенант махнул рукой в сторону установок.
        - Не переживай, рейдер, все в полном порядке. - Голос ракетчика был тягучий с легким южным выговором. - Что, конец виден нашей службе?
        Константин недоуменно поднял на Стаса глаза.
        - Чую я просто, что запустим мы завтра всех оставшихся птичек и в город жить поедем, - пояснил ракетчик.
        - Вот ты о чем, - понял Константин. - Вроде бы так, да только я не уверен, что хватит твоих ракет. Может так статься, что завтра к вечеру и города уже не будет.
        Лейтенант замолчал.
        - Что, так плохо? - спросил Станислав, глубоко затягиваясь.
        - Хуже еще не было.
        Костя смял недокуренную сигарету и с отвращением выбросил в погнутое ржавое ведро, служившее ракетчикам урной.
        - Стас, на какое минимально расстояние ты можешь запустить ракету?
        Командир расчета задумался.
        - Ну, километров на десять, не меньше.
        - Грустно. Тут до периметра и семи не будет.
        - Наводчик нужен, - после некоторого раздумья сказал Станислав. - Я без координат ничего сделать не смогу.
        - Будет тебе наводчик.
        - Подожди, сейчас карту принесу.
        Станислав скрылся в фургоне штабной машины. Оттуда он вернулся, держа в руках свернутую карту.
        - Здесь вся область, так что старайтесь по координатной сетке поточнее ориентироваться.
        - Хорошо, постараемся.
        Константин взял в руки карту и направился к машине. Теперь перед ним встала новая задача, необходимо было определиться с наводчиком.
        Ночь пролетела в делах и заботах. Весь город жужжал, словно разбуженный улей. Константин понимал, что если не поспит хотя бы пару часов, то вскоре может просто рухнуть от усталости. Больше всего его беспокоила так и не решенная проблема с наводчиком. Если раньше можно было с легкостью справиться с этой задачей с помощью воздушной разведки, то как это сделать сейчас, лейтенант не представлял. Отчаявшись, Константин все же отправился спать, устроившись на заднем сиденье своего «уазика».
        Не зря гласит старая народная пословица - «Утро вечера мудренее». Проснувшись еще до рассвета, когда на улице еще только начинало сереть, Константин уже знал ответ на свой вопрос. Заведя машину и не тратя время на прогрев, он рванул на базу рейдерского отряда. По дороге он связался с дежурным и сообщил ему свои соображения. Пожилой дежурный явно был не в восторге от идеи Константина, но привести доводов против не смог.У ворот его уже ждали. Сонный техник стоял около рычащего двигателем и воняющего дизельным выхлопом БТРа. Одного из немногих в рейдерском гараже, оставшихся на ходу. Забрав у Константина ключи от «уазика», техник тут же укатил в глубь базы. Взглянув с тоской на знакомые до боли строения, Костя полез внутрь броневика. Он специально не афишировал свой отъезд. Кроме долгих споров, это бы ни к чему не привело. Родных, с которыми лейтенанту надо было бы попрощаться, у Константина попросту не было. Город не был его родиной. Просто судьба закинула его туда в самый разгар смутных времен. С сослуживцами Косте прощаться тоже не хотелось. Дурная примета, да и ни к чему это вообще. адавив рычаг,
Константин тронул бронетранспортер вперед. Залязгали гусеницы, кроша старый асфальт дороги.Если хочешь, чтобы дело было сделано качественно, сделай его сам. Пользуясь этим правилом, Константин решил взять обязанности корректировщика огня на себя. Для этого ему необходимо было выдвинуться из города. Доверять кому бы то ни было еще задачу привязки к местности он не решился бы. От точности наведения зависело многое, если быть точным - все. Еще одним нюансом поставленной задачи было то, что, скорее всего, наводчик был обречен. Вернуться назад было практически нереально.Константин с ходу пролетел заблаговременно открытые ворота. Предупрежденные дежурным, пограничники выполнили просьбу без лишних вопросов. Еще не улеглась пыль, поднятая БТРом, как створки вновь захлопнулись, отгораживая город от мертвой угрозы.Костя рассчитывал добраться до северной границы с внешней стороны периметра. Там был небольшой холм, с которого он и собирался вести корректировку огня.Поначалу дорога была легкой. Если бы не вчерашнее нашествие, то можно было подумать, что тварей вокруг города не было и подавно. Дизельный двигатель
мерно тарахтел, плюясь выхлопами. Машина споро бежала вперед. Все это продолжалось не более получаса. За очередным овражком, не доезжая пару километров до того самого холма, лейтенант натолкнулся на передовой отряд зомби. Мертвяки стояли не шевелясь. Мрачная картина мертвого войска тяжело навалилась на сознание лейтенанта. Захотелось развернуть БТР и мчаться прочь от проклятых мертвецов и обреченного города. И ехать, не останавливаясь, до самого края Земли.Константин тряхнул головой, отгоняя наваждение, конец Земли был рядом. Буквально в нескольких километрах южнее. Больше безопасных мест на всей Земле не оставалось, по крайней мере для него.Не задумываясь, лейтенант бросил машину прямо в гущу мертвяков, выводя ее на холм по кратчайшему пути. В стороны полетели тела. Противно зачавкала плоть под тяжестью гусениц. Машина резко сбавила скорость, настолько велико было сопротивление тел. Подобно крейсеру Константин продолжал движение через море зомби. Вскоре скорость его упала до пары километров в час. Начался подъем, и гусеницы, обильно окропленные кровью, начали проскальзывать. Константин всерьез
забеспокоился, что не сможет одолеть подъем. Двигатель от натуги перегрелся и начал подкашливать.Все же он добрался. Гусеницы каким-то чудом не соскользнули, двигатель не заглох. Медленно, на последнем издыхании БТР выполз на вершину холма. ри виде, открывшемся сверху, у лейтенанта перехватило дыхание. Вся степь, насколько хватало глаз, была заполнена тварями. Шансов отбиться у города практически не было.Закашлял и заглох окончательно перегревшийся двигатель. Но Константина это больше не волновало. Он с невыразимой тоской в глазах завороженно смотрел на армию тьмы. Сделав над собой усилие, лейтенант наконец оторвался от завораживающего зрелища. Разложив перед собой карту, он нанес четыре точки и выписал на полях их координаты. Помедлив, он отметил и пятый ориентир. Больше заняться было нечем, и Константин устало откинулся на спинку водительского кресла. Расстелив карту так, чтобы она закрывала смотровую щель, он принял позу поудобней и практически сразу провалился в глубокий сон.Разбудил его громкий скрежет по внешней обшивке бронетранспортера. Отодвинув карту, Константин увидел, что орда пришла в
движение. Неиссякаемый поток тварей двигался в сторону города. Дальше тянуть не было смысла. Костя понимал, что, дав залп, ракетчики не изменят положение вещей. Количество тварей было слишком велико.Вызвав ракетный расчет, лейтенант передал четыре набора координат.- Пятую отсылать будем? - послышался из динамика голос Стаса.- Пока нет, - после непродолжительной паузы ответил лейтенант. - Радирую позже. - И, помедлив, добавил: - Не знаю, как повернется дело, но, возможно, она станет решающей.- Вас понял. Конец связи. - Ракетчик отключился.Константин несколько секунд немигающим взглядом смотрел на радиостанцию, а потом, повинуясь непонятному внутреннему порыву, поднял руку и быстрым движением перевел аппарат на рабочую частоту городских вооруженных сил.
        этот момент прогремел взрыв. Последней мыслью Константина, перед тем как он потерял сознание, была такова: «Черт побери, кажется, я ошибся в расчетах». Ракета ударила в землю в недопустимой близости от БТРа. Взрывная волна была столь сильной, что многотонную машину чуть не перевернуло на бок. Зависнув в воздухе одной половиной, БТР все же в последний момент раздумал переворачиваться и рухнул обратно, приземлившись на гусеницы. Жар окутал машину, моментально нагрев воздух внутри градусов до пятидесяти. Всего этого Константин не почувствовал. Ударившись от первого толчка головой о внутреннюю переборку, он лежал на полу БТРа, потеряв сознание. Из разбитого виска стекала тонкая струйка крови.В сознание его привел голос, доносившийся из динамиков. Он с трудом узнал в говорившем Данила. Протянув руку, Константин поднял с пола микрофон.- Да, - еле слышно ответил он.Последовал вопрос. Константин бросил взгляд в смотровую щель, увидел, как по обугленным останкам своих собратьев сплошной стеной идут полчища новых тварей. В этот момент он принял решение.- Я верю в тебя, - произнес он в микрофон.Поменяв
частоту, Константин продиктовал данные ракетчикам. После небольшой паузы из динамика донесся голос Стаса:- Ты уверен, лейтенант?- На все сто.- Будет исполнено. - Последнюю фразу Константин уже не услышал, вновь провалившись в беспамятство.Когда Константин пришел в сознание, на улице был уже вечер. Приподнявшись на локтях, он тут же застонал от боли. В голове словно взорвалась тысяча маленьких искорок. Наверное, без сотрясения не обошлось», - подумал про себя лейтенант. Кое-как сумев забраться в водительское кресло, он дотянулся до фляги с водой и, свинтив крышку, жадно припал к горлышку. Теплая затхлая вода не принесла облегчения. Стало только хуже. К горлу подкатил ком. Не соображая, что делает, Константин рывком распахнул верхний люк БТРа и, высунувшись почти по пояс, согнулся практически пополам. Его вырвало.Несколько минут он так и пролежал, наполовину свесившись с борта БТРа. Внимание его привлек какой-то необычный звук. Казалось, кто-то напевал рядом с ним песенку, причем напевал явно детским голосом. Пение сопровождалось ритмичным скрипом.«Точно сотрясение, а может, еще и контузия», -
сформировалась мысль. Только тут до лейтенанта стало доходить, что он уже несколько минут находится снаружи, и его до сих пор не убили. Собрав волю в кулак, Константин заставил принять себя вертикальное положение. При этом от напряжения у него все поплыло перед глазами.Когда зрение восстановилось, он увидел вокруг себя выжженную траву, плотно усеянную обугленными телами. Воняло горелым мясом. У Константина вновь появились рвотные позывы. С трудом подавив их, лейтенант повернул голову в сторону, откуда доносился звук. Челюсть лейтенанта отвисла вниз, справиться с этим рефлексом Константин уже не смог.Прямо около БТРа, с противоположной стороны от эпицентра взрыва, на непонятно каким образом уцелевшем дереве были подвешены качели. На них, беззаботно раскачиваясь, сидел худощавый парнишка лет четырнадцати.Константин тряхнул головой, видение не исчезло.- Что, думаешь, что я - бред? Порождение фантазии твоего поврежденного мозга? - Голос паренька звучал весело и задорно.- Звучит вполне вероятно, - проворчал Константин.- Зря ты так думаешь.- И кто же ты такой? - Костя продолжал разговор по инерции, хотя в
мыслях уже начал прикидывать тяжесть своего состояния.- Если я скажу тебе, что я бог мертвых, то ты, скорее всего, не поверишь. Я бы точно не поверил. Предлагаю тебе более удобоваримый вариант. Зови меня просто Санькой.- Санька, - как завороженный повторил Костя. И тут же спросил: - А чего ж ты, такой юный, а уже бог?Парнишка ничуть не смутился:- Да и мир этот еще не сильно старый. Старые боги закончились вместе с эпидемией, а я еще вырасти не успел. - Санька залился звонким смехом.
        И чем же я обязан такой чести, что сам бог мертвых со мной беседует? - Решив поддержать игру, Константин, сам не замечая того, стал увлекаться.- Дело у меня к тебе есть, - совершенно серьезным тоном ответил Сашка. Лицо его при этом изменилось, поменяв игривое детское выражение на деловое взрослое.- Слушаю тебя, - так же серьезно ответил Константин. Теперь он уже не мог понять, сам играет он или уже поверил в реальность происходящего.- Друзей надо будет встретить, я тебе сейчас все поподробней расскажу. - Паренек лихо спрыгнул с качелей.Подойдя вплотную, он забралась на борт БТРа. Склонившись почти к самому уху лейтенанта, Санька принялся рассказывать. Говорил он недолго. Несмотря на гул, не утихающий в голове, Константин прекрасно понял все, о чем просил его паренек.- Почему ты сам не можешь этого сделать? - Вопрос лейтенанта не был необходимостью. Для себя Константин уже решил, что выполнит просьбу Саньки.- Не забывай, я же все-таки бог мертвых. В вашем мире для достижения своих целей мне нужны помощники. Тем более, я прошу тебя не задаром, я тебе двигатель починил. Нормальный обмен получается.
Услуга за услугу. Ты невредимым до города доберешься и моим знакомым поможешь.- Ты что же, мою колымагу починил? - искренне удивился Костя.- А то.Паренек слез с обгоревшего борта броневика. Подпрыгивающей походкой он двинулся прочь.Костя с трудом приподнялся на локтях, глядя на уходящего бога мертвых.Как относиться к происшедшему с ним, лейтенант еще не решил, зато он точно знал одно: было ли это бредом или нет, но просьбу Саньки он обязательно выполнит.
        Город
        Непонятно почему, но твари больше не докучали им. Поначалу молодые люди при приближении мертвяков инстинктивно хватались за рукояти мечей, единственного оружия, оставшегося у них, но со временем бросили эту бесполезную привычку. Зомби как будто не замечали их вовсе, проходя всего в паре шагов и не обращая на путников никакого внимания. Ни одна из тварей даже не смотрела в сторону пеших путников.
        Особого разнообразия в выборе направления у молодых людей не было. Пытаться догнать ушедшее кочевье пешком было бесперспективной затеей. Поэтому без долгих рассуждений было решено идти к городу. Тем более что он находился не более чем в шестидесяти километрах.
        Погода на следующий день после битвы резко испортилась. Подкравшаяся незаметно ранняя осень решила всерьез заявить о своих правах. Мелкий холодный дождь, беспрерывно моросящий в течение дня, к вечеру неожиданно усилился, перейдя в настоящий ливень. Данил, выбравший кратчайший путь к городу напрямик через поля, вынужден был оставить эту затею и вернуться на асфальт трассы. Скользкая мокрая трава не позволила им пройти в первый день даже половины пути. Ночевать пришлось в помещении старой бензоколонки, на счастье встретившейся им на пути. Окон и дверей в ней давно уже не было. Полки магазинчика были девственно чисты, опустошенные, наверное, еще первыми отрядами городских рейдеров. Спать пришлось прямо на полу, не снимая мокрой одежды. Развести костер, чтобы ее высушить, было просто не из чего. Внутри бензоколонки был только пожелтевший и потрескавшийся от времени пыльный пластик. На улице же после дневного дождя ничего сухого попросту не осталось.
        Сон долго не приходил. Жесткий пол и мокрая одежда не сильно благоприятствовали непринужденному отдыху. Кроме того, тяжелые мысли по поводу последних событий не покидали как Данила, так и Карину. Испытания, выпавшие на их долю, смогли надломить даже таких бывалых воинов. Рейдер сильно переживал смерть своего друга. Из головы же Карины никак не хотел выходить образ мертвого и улыбающегося погонщика.
        Наутро они поднялись совершенно разбитыми и не отдохнувшими. Оставаться на бензоколонке дальше не имело смысла, и молодые люди продолжили свой путь под немилосердно капающим дождем. Голод и усталость полностью лишили их сил. На второй день даже по асфальту они одолели ничуть не больше вчерашнего.
        К вечеру Данила стало лихорадить, резко подскочила температура. Рейдера бил озноб, ноги практически не держали. Карине даже пришлось поддерживать его при ходьбе. Их обоих мучила одна и та же мысль: Данил в пылу битвы мог не заметить, как был ранен. И, возможно, инфекция уже распространялась по его телу, готовясь нанести последний удар.
        Хуже всего было то, что на сей раз место для ночевки им найти не посчастливилось. Спать пришлось под открытым небом. Противный мелкий дождь не останавливался ни на минуту. Данил, опасаясь больше за Карину, чем за себя, пытался отстраниться от девушки. Но Амазонка была непреклонна. Спать они легли бок о бок. Хотя оба практически не сомкнули глаз до утра.
        Несмотря на усталость и ужасно проведенную ночь, к утру Даниле значительно полегчало. Жар спал. Но факт этот порадовать рейдера не успел. Буквально через несколько часов после рассвета лихорадить уже стало Карину. То, что это не вирус, оба практически не сомневались, но легче от этого не было. Девушка так ослабла, что идти самостоятельно не могла. Данилу пришлось нести девушку на руках. И несмотря на то, что вдали уже виднелись трубы старого металлургического завода, города им достичь не удалось.
        К рассвету четвертого дня погода, наконец, улучшилась. Карина, которую отпустил непонятный недуг, почувствовала небывалую легкость во всем теле. Солнце, ласково светящее из-за разошедшихся туч, поднимало настроение и вселяло надежду. Город был практически в зоне видимости.
        Данил не сомневался, что следующую ночь они проведут в тепле и уюте изолятора. Мысль, что он сам добровольно стремился в карантин, смешила его. Но сейчас унылые камеры далекого застенка казались ему самым желанным пристанищем, которое он мог себе представить.
        Впереди возникло досадное препятствие. Дорога к центральным воротам была закрыта, в направлении дороги, ведущей к ним, виднелось целое стадо бесцельно слоняющихся тварей. За последние дни молодые люди не раз встречали на своем пути небольшие группки и отдельные особи зомби, и те не подавали вида заинтересованности в двух одиноких путниках, но добровольно пойти через целое стадо Карина и Данил решиться не могли. Решено было обойти стадо и попытаться попасть на территорию города, переплыв через реку.
        Путь, выбранный Данилом, пролегал по окраинам заброшенной деревеньки, упиравшейся своей южной окраиной в пограничную речку. Мертвяков в деревеньке, к радости путников, не было. Миновав две небольшие улицы, Карина с Даниилом остановились перед линией домов, задние дворы которых выходили прямо на реку. Рефлексы, отточенные за время службы что у Данила, что у Карины, отвращали обоих от любых замкнутых или плохо просматриваемых пространств, однако другого пути, кроме как через двор одного из домиков, к реке не было.
        Осторожно оттеснив девушку, Данил, держа перед собой обнаженный меч, толкнул покосившуюся калитку. Та жалобно скрипнула давно не смазанными петлями и неожиданно легко поддалась. Данил сделал осторожный шаг внутрь. Двор был пустынен. Пробиваясь сквозь растрескавшийся асфальт, по всему двору стояла высокая сорная трава. Вроде бы все было спокойно. Стараясь не задерживаться, молодые люди пересекли двор и вышли в примыкающий к задней части дома огород. Путь к реке был открыт. Только небольшой заборчик, больше декоративный, чем функциональный, отделял их от водной глади. До спасения было рукой подать. Переглянувшись, молодые люди бросились в дальний конец огорода.
        За спиной послышался грохот. Карина, не оборачиваясь, прибавила скорости. Данил все же успел бросить мимолетный взгляд назад. Неизвестно откуда взявшийся, за ними несся огромный лохматый пес. Времени удивляться факту присутствия в несколько лет назад заброшенной деревне живой и невредимой псины у рейдера просто не было. Огромными скачками зверюга стремительно приближалась.
        Карина, развив приличную скорость, с разбегу перескочила забор и плюхнулась в мутную воду реки. Неизвестно, осмелилась бы девушка совершить подобный поступок, зная, что еще пару дней назад русло реки было практически полностью заполнено плавающими разлагающимися телами упокоенных мертвяков. Однако Амазонка об этом не знала, да и времени на раздумье у нее было не так уж много. Данил, отставший из-за заминки, связанной с его любопытством, был не так удачлив в прыжке. Неловко зацепившись за протянутую поверх забора колючую проволоку, он сильно поранил ногу, разорвав форменные штаны от колена до самого низа. Его обожгла неожиданно сильная боль, однако Данил нашел в себе силы не обращать на нее внимания. Псина отстала, не решившись перемахнуть через забор, а спасительный берег был настолько близко, что мысли о досадном ранении были моментально забыты.
        Мокрые и жалкие, они выбрались на противоположный берег. Утопая в грязи, Данил с Кариной кое-как пробились через заросли высокого камыша. Перед ними открылась широкая поляна, упирающаяся своим дальним краем в невысокий холм. С трудом переставляя ноги, парочка побрела вперед.
        Тишину над головой разорвал звук одиночного выстрела. Данил вскинул голову вверх. С вершины холма к ним спускался пограничный патруль. Яркие камуфляжи защитного цвета и юные лица пограничников свидетельствовали о том, что перед ними были явно новички. Данил лихорадочно всматривался в лица патрульных, пытаясь найти хоть одно знакомое. Тщетно, парни были незнакомые.
        Патрульные, тем временем уже успев взять на изготовку автоматы, наставили на нарушителей границы черные дула стволов.
        - Смотри, он ранен, - донеслось до слуха Данила.
        Мучительное чувство дежавю навалилось на рейдера, словно железобетонная плита, пригвоздив его ноги к земле. Данил вспомнил свой первый патруль. Картина воспоминания мертвой девушки всплыла перед его глазами, пугая своей четкостью. Сжав руку Карины, он притянул девушку к себе и крепко обнял ее, заслонив своей спиной Амазонку от автоматных стволов. Карина, чувствуя значимость момента, не делала попыток пошевелиться, покорно замерев в объятиях рейдера.
        Секунды растянулись, превращаясь в вечность.
        Эпилог
        - Вы все-таки окончательно решили плыть? - В голосе Константина неожиданно прозвучали просительные нотки.
        Костя стоял на причале в новенькой, с иголочки отшитой форме. На погонах одиноко блестела большая звезда, расположившаяся аккуратно между двух просветов. Майорское звание Костя получил сразу после возвращения в город из того памятного рейда. Вместе со звездой он получил и должность командующего всех вооруженных сил города.
        Жизнь города изменилась за прошедшие несколько дней до неузнаваемости. С позорным бегством правящей верхушки многие проблемы, мучившие население, растворились как бы сами собой. Внезапно были обнаружены несколько неучтенных складов с продовольствием, и тень надвигающегося голода как бы сама собой отодвинулась на задний план.
        Случилось так, что город будто самоочистился, избавившись от поселившихся в нем паразитов, нормализовав и оздоровив человеческое общество, обитающее в нем.
        - Знаешь, - Данил задумчиво посмотрел на старого товарища, - если бы я не встретил Карину, я наверняка бы остался. Мне кажется, что жизнь в городе теперь сильно изменилась.
        Константин согласно кивнул. Карина тоже предпочла промолчать, нежно прижавшись щекой к плечу Данила. Подле причала, ожидая почетных пассажиров, стояло крупное рыбачье судно. Легкий ветер трепал такелаж, как бы поторапливая корабль в дорогу.
        - Я еще раз хочу поблагодарить за наше спасение. - Лицо Данила озарила открытая благодарная улыбка. - Знаешь, твой крик «Не стрелять» был для меня в тот момент слаще самой прекрасной музыки.
        - Не стоит благодарности, я-то знаю, что вы сделали для всего города.
        - Ты удивительно легко поверил в наш рассказ, - впервые за время прощания подала голос Карина.
        - За последнее время со мной случилось несколько странных вещей, и ваша история так гармонично влилась в общую картину, что я просто не мог оставить места сомнениям. Тем более что я не случайно оказался в тот момент на границе.
        Брови Карины удивленно взлетели. Данил от неожиданности даже приоткрыл рот.
        - Меня попросили сделать это, - задумчиво добавил Константин.
        Сомнения в собственной вменяемости мучили его все время, до того самого момента, пока он не увидел в бинокль две мокрые, покрытые грязью фигуры. Само собой разумеется, что своими мыслями и о самой встрече с Санькой он никому не говорил. И в принципе не собирался.
        Шагнув вперед, Константин протянул Данилу открытую ладонь для прощания.
        - Город в любой момент с радостью примет вас и все племя.
        Ладони рейдеров сомкнулись в крепком рукопожатии.
        - Я бы с радостью, - извиняющимся тоном начал Данил и запнулся.
        Взгляд его упал на кожаную планшетку, которую он сжимал в левой руке. Внутри лежали морские карты с проложенным курсом на далекий остров.
        - Скорее всего мы больше никогда не увидимся.
        Руки мужчин разомкнулись.
        Константин повернулся к Карине. Девушка кокетливо протянула изящную кисть, и бывший лейтенант, неожиданно даже для самого себя, склонился и поцеловал тыльную сторону ладони девушки.
        - Мне было очень приятно познакомиться с вами. - Слова Константина прозвучали торжественно и галантно.
        - Взаимно, - прошептала Карина.
        Лицо бывалой воительницы порозовело от смущения.
        На корабле звякнула рында, давая сигнал к отплытию. Данил с Кариной заторопились, погода в последние дни была переменчивой, и старый шкипер сильно торопился, пытаясь воспользоваться благоприятным ветром.
        Константин долго стоял на причале, провожая взглядом белый парус рыбачьей шхуны, пока тот окончательно не скрылся в морской дали.
        На душе его было спокойно. Только чувство легкой зависти не давало покоя. Как бы ему хотелось уплыть от всех проблем вместе с любимой девушкой и забыть навсегда чужой город, невольно ставший для него вторым домом. Но город не отпускал, крепко сковавший рейдера чувством ответственности за жизни своих жителей. Наконец, оторвав взгляд от плавных перекатов волн, Константин развернулся и направился к поджидающей его у здания администрации порта служебной машине. Дела и заботы города требовали его непосредственного участия.
        Ему не суждено было узнать, смогли ли Данил и Карина встретиться с племенем Хана, поскольку рыбачья шхуна больше не вернулась в город. Она затонула на обратном пути с места рандеву, попав в сильный шторм. Но это было уже не важно. Свою миссию шхуна все же выполнила, доставив пару влюбленных к племени, ожидающему их с нетерпением. Тем самым открыв путь к далекому острову свободы.
        P. S.
        Я открыл глаза. Передо мной была все та же комната, затерявшаяся среди бесконечных коридоров столичной крепости. Да, вы не ошиблись, это снова я. Бог мертвых, погонщик зомби, пастырь тварей. Я снова жив, ибо настоящему богу не страшна физическая смерть.
        Тем более умирать для меня было далеко не в новинку. Первый раз я распрощался с жизнью еще в родной деревне, на площади перед крепостью Рябого. Его пуля, выпущенная из карабина с оптическим прицелом, пробила мое сердце навылет, прервав существование моего бренного земного тела. Тогда я просто восстановил физическую оболочку. Так же я поступил и после падения с башни.
        Восстанавливать же изношенное тело после битвы у города я не захотел, сотворив новое в столице. Кроме экономии времени на обратную дорогу, этот жест имел еще и символическое значение. Вместе со старым телом погибло и мое безумие, навсегда оставшись в бескрайней южной степи. Я был свободен и полон желания новых свершений, только теперь все мои мысли были направлены на создание новой цивилизации, а не на жестокое уничтожение старой.
        Вы, надеюсь, догадались, что это именно я посетил лейтенанта. Пришлось потратить полчаса своего бесценного времени, но уйти, не удостоверившись, что с Данилом и Кариной все будет хорошо, я не мог. Моя паства не причинила бы им никакого вреда, а вот за мир людей я сильно сомневался. Вера в человечество сильно покачнулась во мне за последнее время.
        Но это уже не важно. Вскоре я займусь заботами своей паствы, строя ее судьбу.
        Будущее нового мира показалось мне открытой книгой, в которой я был главным героем.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к