Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ЛМНОПР / Левицкий Андрей : " Два Сталкера Черный Судья " - читать онлайн

Сохранить .
Два сталкера. Черный судья Андрей Юрьевич Левицкий
        Апокалипсис-СТДва сталкера #1
        Одни говорят, что в Сердце Зоны можно проникнуть, если твои стремления чисты. Другие - только если у тебя есть артефакт «ключ». Сталкер Кай идет туда, чтобы спасти от смерти родного человека. Обладатель «ключа», перекупщик краденого Лексус, - чтобы вызволить лучшего друга. Чье стремление благородней? Кто получит желаемое? Это решит Зона, у которой своеобразное чувство справедливости, и орудие ее - Черный Судья.
        Андрей Юрьевич Левицкий
        Два сталкера. Черный судья
        
        Глава 1
        Кошмар повторяется
        Истошный вопль нарушил тишину, и Кай замер с поднятой ногой. Поставил ее на замшелую кочку, потянулся за красным тряпичным хвостом гайки, повисшим на стебле травы. Сначала он подумал, что кто-то угодил в «топку» или «скрут», но они убивают быстро, а крик все лился и лился в предгрозовое беззвучье, пробирал до самых костей, и боль, которую испытывал несчастный, передавалась Каю.
        Да что ж там стряслось? Новичок влез в «холодец», теперь его плоть растворяет кислота, и он орет без умолку? Это ж насколько нужно быть отчаянным, чтобы сунуться в Зону без самых простых противоядий! Кай всегда запасался антидотами и патронами по максимуму - лучше перебдеть, чем недобдеть, и сейчас у него в подсумке имелась пробирка с нужным раствором. Кричали неподалеку, и Кай решил помочь сталкеру. Ну, хотя бы попытаться, ведь обычно смерть в Зоне наступает быстро; если парень еще жив, значит, у него есть шанс.
        Бросил перед собой гайку, не обнаружил опасности и на полусогнутых потрусил по замшелому лесу, где с апреля по май стояла вода, а к лету высыхала. Крик накатывал волнами, то усиливаясь, то угасая, Кай всей душой рвался на помощь, но разум тормозил его, напоминал, что это может быть ловушка, ведь Зона меняется, мутанты умнеют, и если вчера пересмешник стенал и жаловался не слишком убедительно, то сегодня он может усовершенствовать навык.
        Ну вот, совсем немного осталось, за сосновыми стволами замаячила проталина, Кай снял автомат с предохранителя, перевел в режим стрельбы очередями и сбавил шаг, теперь он крался на цыпочках, внимательно глядя под ноги, чтоб не наступить на сухую ветку и не выдать себя.
        Неудачливый сталкер все заливался криком. «Потерпи, брат», - прошептал Кай и швырнул вперед гайку, проследил за красным хвостом и боковым зрением заметил движение на прогалине. Остановился, скосил глаза: за сосновым стволом маячил силуэт в камуфляже, но кричал точно не он… Что за ерунда? Почему он не помогает… Или помогает, но - страдать? Пытают там кого-то, что ли?
        Ответа не было.
        Разумнее было уйти и не вмешиваться, но любопытство толкало Кая вперед - зря, что ли, шел? Все так же на цыпочках он прокрался к крайним соснам. Прижался спиной к стволу, выглянул.
        На поляне, застеленной бархатистым мхом, крикун дергался в конвульсиях, а над ним возвышались двое: один грузный, с намечающимся животом и в пятнистой шляпе с широкими полями, второй невысокий, жилистый, загорелый до черноты, в брезентовой куртке поверх темной футболки. Чуть дальше два рюкзака прислонились друг к дружке спинками, третий валялся, раскинув лямки, словно безвольные руки.
        Жилистый что-то доказывал грузному, тот все время разводил руками - не похоже, чтобы они пытали несчастного. Скорее они просто не знают, что делать с его припадком.
        - Эй, бродяги, что у вас? - спросил Кай, все еще прячась за деревьями.
        Сталкеры повернулись одновременно, толстый приподнял шляпу, жилистый выхватил пистолет и прицелился туда, где прятался Кай.
        - Ты кто? - спросил толстый, уперев руки в боки. - Что надо?
        Кай представился и сказал:
        - Услышал крик, пришел - вдруг помощь нужна?
        Жилистый расценил его слова как вопрос и махнул рукой с пистолетом:
        - Аааа и хрен его знает! - он злобно уставился на припадочного, тронул его носком «берца». - Вот. Что с ним, непонятно. Брык - и нате!
        Толстого участь напарника мало волновала, он полез знакомиться, протянул руку:
        - Меня зовут Ганк!
        Кай захотел уточнить значение слова, но его опередил жилистый:
        - Не в смысле «дрянь», а - тормозная жидкость. Кай, ты на него не отвлекайся, он ускоряет время, а сам замедляется. Опасный, в общем, тип. Я - Крэйзи.
        Кая не очень интересовали эти двое, но он пробурчал:
        - Вы с курсов английского или из «Что? Где? Когда?», - он указал на сталкера, который уже не мог орать, а только хрипел и таращил глаза так, что правый от натуги покраснел. - Рассказывайте, что, где, когда.
        - Да что рассказывать, - протараторил Крэйзи. - Наркоман он, ломает его, собаку! Только время потеряли, теперь возвращаться надо, не бросать же его!
        Ганк сдвинул шляпу, почесал лоб и произнес:
        - Неправда, он не употребляет тяжелые наркотики, да и ломает не так. Он мне говорил, что встретился ему Черный Судья…
        - Тьфу на тебя! - возмутился Крэйзи. - Сказки это все! Сказ-ки! Чувак конкретный нарк и оправдывается как умеет!
        Кай сел на корточки. Смотреть на сталкера было страшно, его терзала невыносимая мука, жилы на алой шее надулись так, словно вот-вот вырвутся из-под кожи. Взгляд остановился на Кае… Вполне осмысленный взгляд! Парень моргнул, и по щеке скатилась слеза, а потом его выгнуло дугой так, что он уперся в землю затылком и стопами. Рот он, слава богу, не закрывал, иначе рисковал бы откусить себе язык.
        В аптечке был промедол, который снял бы боль и помог сталкеру, но достать наркотик довольно сложно, и Кай решил повременить.
        - Знал я одного сталкера, Кобчиком звали, - проговорил толстый, задумчиво потирая подбородок. - Мелкий был, юркий, прям как ты. Так вот, его так же корежило. Как полдень, так падает, пена изо рта, орет… Потом он исчез. Так вот, Кобчик говорил, что встретился ему Черный Судья, ну и… Кхм… Вынес приговор. Но ведь Судья, сволочь, справедливый, он дает человеку шанс. Правда, никто так и не выжил после приговора.
        Сталкер наконец затих, вытянулся, потом свернулся калачиком и заскулил. Крэйзи сел рядом, потрепал его по плечу.
        - Громкий, эй! Громкий?
        - Ыыы…
        - Живой! Ты смотри мне, Громкий, живи!
        - Ыы. Ефе пять тней, - прохрипел сталкер. - Пить тайте.
        - Ты как, идти сможешь? - Ганк открутил пробку фляги, вложил в трясущуюся руку.
        Громкий сел на колени, пил он жадно, хлюпал, булькал, и вода заливала рубаху, оставляла на разгрузке темные пятна. В первый раз Кай услышал о Черном Судье год назад. Помнится, тогда был небывалый выброс, много сталкеров полегло, появились невиданные ранее аномалии и новые мутанты, будто бы произошел разлом, и Зона выдавила их из подпространства в реальность. Судью, видимо, тоже выдавило.
        - И что ж ты такое сделал, а, Громкий? - поинтересовался Кай, и сталкер закашлялся, посмотрел затравленно, будто извинился. - Не бывает, чтоб Судья пришел просто так. Беспредельничал? Превратили Зону в Сомали, за что и получаете!
        Громкий помотал головой:
        - Нишего такого. И не в Зоне, в цивиле.
        Громкого Кай раньше не встречал, наверное, он из новичков. Только сейчас стало видно, что он лет на десять моложе Кая и смотрится максимум на двадцать пять. Губы его почернели, спеклись, глаза были яркими, как подсвеченный лед, красный глаз, правый, смотрелся жутко, на щеке и лбу расцветали кровоподтеки. Коричневые зубы и вспухшие десны выдавали в Громком перветинового наркомана, но как выглядит ломка и как себя чувствует человек, Кай знал очень хорошо, потому не спешил судить и не ставил на зависимых крест - у всех есть шанс, но спасительная тропинка из ада видна только сверху, а не каждый находит в себе силы встать.
        - Все-таки за дело? - продолжил допрос Крэйзи.
        - Та какое там тело! Опычная фикня! - Громкий закашлялся.
        - Ну-ну, - прогудел Ганк, протянул руку, помог Громкому подняться, перевел взгляд на Кая: - Спасибо тебе.
        Кай пожал плечами:
        - Да не за что.
        - За то, что ты - человек, другой бы мимо прошел. Удачи тебе, бродяга!
        - И вам, мужики! - Кай перекинул автомат через плечо и зашагал по следам этой троицы.
        Стоило закрыть глаза, как появлялся корчащийся Громкий, прятался за стволами, ощеривал гнилые зубы, потом его лицо менялось, и Кай видел себя. Точнее, то, что с ним могло стать, если бы Вероника не схватила за шиворот и не потянула на себя, когда он раскачивался на краю бездны.
        Тогда ему было двадцать пять, его звали Артемом, он принимал наркотики не потому, что не мог без них, а чтобы приглушить зверя, рвущего душу в клочья, и сдохнуть без боли так, чтоб не понять, что умираешь. В один день он потерял старшего брата и мать, их убили в Лешкиной квартире. Били железными трубами, кровь была даже на потолке. Искали деньги, которые брат хранил в банке. Артем нашел тела на следующий день, это было восьмое марта.
        Тех подонков поймали и даже посадили, но каждый раз заходя в квартиру, Артем чувствовал сладковатый запах крови. Через месяц ушла Алина, забрав годовалого Вадика, еще через месяц развалился бизнес - заказчик не рассчитался за крупный проект, а тягаться по судам не было ни сил, ни средств, ни желания, и рабочие разбежались тараканами.
        В первый раз героин принесла соседка Аня, предложила попробовать просто так, Артем знал, чем это заканчивается, но отказываться не стал. Торчал он где-то полгода, и у него не было ничего, кроме сладкого забвения. После второго передоза его по настоянию дядьки упекли на принудительное лечение в клинику, где Ника работала медсестрой.
        Она не делала ничего особенного, просто приходила поговорить, когда дежурила - видимо, поняла, что он не совсем конченый, а может, он ей просто понравился, но магия ее обаяния подействовала, Артем снова научился радоваться солнечному лучу на белой стене, огням мегаполиса, пению птиц в больничном парке.
        Когда он выписался, Ника забрала его на своем «Матизе» и повезла «в место, способное заменить наркотики». И вот он здесь, теперь его имя - Кай, а Нику он назвал Гердой. Чуть позже выяснилось, что Ника нашла очень редкий артефакт, вызывающий желание безоговорочно доверять, но Кай не в обиде. Она до сих пор использует арт - вытягивает зависимых с того света. У нее свои мотивы - не может себе простить смерть брата, спасая других, пытается насытить совесть.
        Все знают, что в одиночку в Зоне не выживешь, вот сталкеры и сбиваются в стаи. Чем больше стая, тем меньше свободы у боевой единицы, взять хотя бы «анархистов», где свобода - это знамя. Да, среди них поощряется пьянство, раздолбайство и беспредел, а поди ж ты напейся, когда надо поработать на благо клана! Или, попробуй, пусти в расход врага, если это развяжет конфликт с могущественной группировкой! Тогда-то тебе и расскажут, где заканчивается твоя свобода.
        Ника и Кай возглавляли группировку «Сами», они ни с кем не воевали, не лезли в чужие сферы влияния, и их не трогали. У них был даже свой бункер недалеко от Периметра с баром и спальными местами для нуждающихся.
        Сова и Рикки сбросили сообщение, что «Мы на базе. Хабар вау! Все при встрече»! Если не уточнили, что за хабар, то наверняка их поход удался. Ника уже тоже там, отсыпается после смены. Кай специально отправился побродить по окрестностям, чтоб она спокойно поспала, - артов не нашел, да и ладно, на мутантов не нарвался - и на том спасибо. Просиживать взаперти безоблачный, по-августовски прозрачный день, так нехарактерный для Зоны, - грешно.
        Лес вокруг базы исхожен вдоль и поперек, тут даже экскурсии для непричастных устраивают, водят их к «линзе», возникшей после последнего выброса. Она разряжается эффектно, делает настоящий фейерверк, и через час над землей опять висит мерцающий полупрозрачный кристалл.
        Кай постоял на поляне с землей черной от попадавших на нее искр, полюбовался на «линзу» - в ней было что-то потустороннее, она напоминала рисунок ученого-эзотерика. Недалеко загрохотал автомат, донеслась пара глухих пистолетных выстрелов, Кай аж вздрогнул, в тишине казалось, что стреляют совсем рядом. Наверное, оголодавшие псы подобрались к самому Периметру, вряд ли это сталкерские разборки - территория считается чем-то типа Сектора Газа, потому что людям тут делить нечего: ценных артов здесь не найдешь, до интересных мест добираться долго и опасно.
        На всякий случай Кай снял автомат с предохранителя, прислушался. Было непривычно тихо, и он не брался угадывать, стреляли возле самой базы, до которой осталось метров пятьсот, или дальше. Кто-то закричал, последовал хлопок.
        Неужели какой-то неадекват приперся на базу и быкует? Кай выругался и зашагал к базе, поглядывая по сторонам, но не бросая гаек. Теперь августовский день не казался ему чудесным, наоборот, непривычное беззвучье напоминало око циклона: покой здесь и сейчас, но еще минута, и стена смерча сдвинется к тебе, перевернет и потащит в неизвестность.
        Там же Ника, черт подери! Но она спит и вряд ли участвует в перестрелке. Наплевав на возможную опасность, Кай побежал.
        Чем ближе к базе, тем громче кровь пульсирует в висках, грохочет, как несущийся навстречу товарный состав. Выбежав на поляну, Кай оторопел: из форточки бара валил белый дым, еще не слишком густой - огонь пока не набрал силу. Кай не думал о том, кто, что и почему, он помчался к хижине бара, располагавшейся над бункером, пнул дверь - она ударилась о стену, - горячий дым коснулся лица, обжег глаза. Кай схватил мокрую половую тряпку, набрал воздух в легкие и рванул в середину бара. Если искать Нику, не сбив пламя, обратно можно не выбраться.
        Белесый дым напоминал туман. На полу головой к выходу лежал Рикки, под ним расползалась черная лужа. «Извини, друг, потом». Кай перепрыгнул через него и побежал к барной стойке, откуда и валил дым, замечая боковым зрением два или три тела под столом у выхода. Под ногами зазвенели осколки бутылок.
        Налетчики облили водкой пол, столы и подожгли. Кай тряпкой сбил робкие языки пламени, лижущие половицы, побежал к распахнутому окну, где в полыхающий стол уткнулся Сова, и его рубаха уже горела, принялся его хлестать тряпкой. Не добившись успеха, бросился за стойку, нашел там баклажки с водой, щедро обдал пол, дымящуюся стойку, горящего Сову.
        Легкие разрывались, требуя воздуха. Чувствуя, что дольше не выдержит, Кай метнулся на улицу. Он не думал, им двигали рефлексы. Сделав пару вдохов-выдохов, он устремился в бар, где трясущимися пальцами свинтил крышку со второй баклажки и напоил огонь. Пламя зашипело, повалил дым такой густой и ядовитый, что Кай зажмурился. Третью баклажку он выливал вслепую.
        Почему только сейчас он вспомнил, что в шкафу под полками с бутылками - противогазы. Переворачивая стулья, Кай ощупью двинулся за стойку, нащупал нужный шкаф, распахнул его, зашарил по полкам. Ладонь уперлась в холодное, скользкое. Есть!
        Противогаз Кай надевал, сидя на корточках за стойкой, его трясло, и сделать это быстро не получалось. Но все-таки он победил ситуацию, вдохнул воздух через угольный фильтр. Теперь можно идти дальше, искать Нику. Если она заперлась в бункере, есть шанс, что дым не просочился туда, и она не отравилась угарным газом.
        Железная дверь.
        Задымленный лаз-кишка, вырытый в земле под уклоном.
        Просторное помещение землянки… Ника лежала на полу лицом вверх, разметав пшеничные волосы по бетону. Лужицу крови под ее головой Кай заметил, только когда взял ее на руки.
        Она дышала часто, в груди клокотало и булькало, под сомкнутыми веками катались глазные яблоки. Кай нащупал на затылке запекшуюся кровь. У стены валялся кусок трубы, которой ударили Нику. Недолго думая, он подхватил Нику на руки и вытащил на улицу, положил на траву, скользнул ладонью по ее лбу и прошептал:
        - Я сейчас.
        Нужно прочесать здание - вдруг остались еще выжившие. Двух парней и девицу, что лежали под столом, расстреляли в упор, они были мертвы. Эту троицу Кай видел впервые - наверное, Койот привел в Зону экскурсию. Молодые совсем, жалко…
        …Чей-то взгляд уперся в спину. Уверенный, что за ним наблюдают, Кай снял автомат с предохранителя, сделал вид, что нагибается, чтобы проверить пульс у девушки, а сам посмотрел назад и замер от неожиданности: в густых клубах дыма стоял мужчина, словно сотканный из тьмы, и наблюдал, скрестив руки на груди.
        Когда Кай резко развернулся, чтобы выстрелить, никого позади не оказалось, только темный дым. Померещилось? Кай осмотрел помещение, заглянул в каждый темный угол, но никого не обнаружил.
        В спальнях никого не оказалось. Заливая кровью бетонный пол бункера, ничком лежал Ёжик, у него единственного не забрали автомат. Он был правшой, но в зоне, не этой, а той, где срок мотают, лишился пальцев, и был вынужден перейти на левую руку. Кепка слетела с его головы, и со спины на затылок поднимался верх татуированного креста, где во всю спину был распят Иисус Христос.
        Ёжик, Рикки, Сова - всем им Зона дала вторую жизнь, а после зачем-то забрала ее. Хотелось кричать, но Кай лишь выругался сквозь зубы, ударил стену, сбил костяшки, но стало легче. Он еще был в «боевом режиме», но понемногу начинало отпускать.
        Кому понадобилось нападать на логово самой бедной в Зоне группировки? Зачем? Почему они убили Нику? Это ж не кровная месть! Что за зверь сделал это?
        Вспомнился парень, которого скручивали судороги, ему вынес приговор Черный Судья. Хотелось призвать эту сущность, велеть ему наказать убийц, но разве есть в мире справедливость? Нет. Только та, которую ты вершишь собственными руками.
        Базу подожгли недавно, при желании Кай мог догнать налетчиков, но нужно было бросить Нику. Позже, мстить - позже, и на холодную голову. Сейчас - попытаться спасти хотя бы одну жизнь.
        На улице он сорвал противогаз, упал перед Никой на колени, погладил ее по щеке:
        - Держись, родная, все будет хорошо! Только борись, живи!
        Думай, что делать! Парадоксально, что в такие моменты отключается голова. Ника шевельнула губами - Кай впился в нее взглядом: неужели приходит в себя? Нет, показалось. Скорее наоборот: на ее губах пузырилась розовая пена. Кое-чему Ника его научила: если начала выделяться пена, значит, имеет место отек легких, и такому человеку осталось недолго, чтобы ему помочь, нужно или чудо, или «Скорая помощь».
        Чудо! Артефакт «регенератор» вполне подойдет. Он будет питать Нику несколько часов, этого времени хватит, чтобы добраться до Периметра и вызвать «Скорую». Чем тяжелее повреждения, тем скорее он выдохнется.
        Руки слушались плохо, и Кай не стал проверять каждое отделение, высыпал содержимое подсумка в примятую траву, где среди пузырьков, упаковок, таблеток, шприцев, бинтов сразу же нашел железную коробку с маркировкой «Р», «ВП», «Оз».
        «Регенератор» - пурпурный шарик размером с кругляш из велосипедного подшипника - засветился розоватым от прикосновения. Ему все равно с кем работать - он отдает тепло, успокаивает, залечивает раны. Кай вложил его в ладонь Ники и сомкнул ее пальцы - она дернулась, на щеках вспыхнул румянец, глаза ее распахнулись, в них Кай прочем непонимание, страх и - радость, она даже попыталась ему улыбнуться.
        - Тише, - он приложил палец к губам. - Кто это сделал?
        - Ко… - она закашлялась.
        - Койот?
        - Он. И другие.
        - Все, молчи, береги силы. Не переживай, худшее позади, я вытащу тебя отсюда.
        Он лгал. Лучше ей вряд ли станет, простенький артефакт вряд ли залечит такие серьезные повреждения. Отсюда до Периметра - три километра, это час ходу с ношей на руках. Если поторопиться, можно успеть раньше и за стеной Периметра вызвать «Скорую». Захотелось подхватить ее на руки прямо сейчас, чтоб не терять драгоценные минуты, но Кай понимал, что геройство неуместно: да, он сильный, да, Ника - хрупкая женщина, но он устанет с ношей и будет останавливаться, чтоб передохнуть. Волокуша гораздо практичнее.
        - Подожди, я сейчас, - он прогладил Нику по щеке, сделал вдох и побежал в дымящийся бар.
        Огонь не разгорался, но и угли не стыли. Пожар мог возобновиться, но Кая это не волновало - он успеет взять простыню из спальни и выбежать, и пусть все горит огнем - какой смысл спасать добро, когда можешь потерять самое важное?
        Глаза слезились от едкого дыма, и на улице Кай не сразу увидел, что Ника опять потеряла сознание, разжала пальцы, и «регенератор» выпал в траву. Тогда он положил арт в свой подсумок, который пристегнул к ее поясу.
        - Только держись, - шептал он, привязывая простыню к доске.
        Сперва Кай нес Нику на руках, а когда устал, переложил в волокушу. До Периметра он добрался за сорок минут, на КПП показал пропуск свой и Никин. Да, у них имелись пропуски, это было связано с теми изменениями, которые произошли в политике властей по отношению к Периметру в последнее время. Так что задерживать его не стали.
        - Алло, «Скорая»? Срочно нужна помощь. У девушки черепно-мозговая травма, - говорил он, прижимая телефон к уху. - Без сознания. Хрипит, дышит часто. Где нахожусь? Записывайте… Сколько? Пятнадцать минут? Жду у ворот.
        Кай сел в тень припаркованного «Урала» с брезентовым кузовом, взял Нику на руки, как ребенка. Только бы они не опоздали!
        Ему казалось, что если медики приедут вовремя, Ника будет жить.
        Глава 2
        Нажитое непосильным трудом
        - Говорю же, приезжай сам, у меня машина не заводится, - говорил Лексус и для убедительности щелкал зажигалкой. - Вот, слышишь? Вставляю ключ и, - щелк, щелк, щелк.
        - Наверное, стартер накрылся, звук похож, - предположил Сергей. - У меня так было, пришлось щетки менять. Ладно, если не можешь ко мне, жди, я сам приеду, только будь, пожалуйста, дома.
        На балконе громко захохотала девушка, и Лексус прикрыл телефон рукой. Как ее? Катя? Ира? Аааа, неважно!
        - Лёха, давай к нам! - басом позвал Славик.
        Наверное, Серега услышал, да и хрен с ним! Невелика важность, ему ехать-то всего ничего, а Лексус не то чтобы не хотел - не мог, с утра принял на душу, да и просто лень. Здесь так уютно: зелень, тишина, пахнет шашлык, который жарится на мангале прямо на балконе, девочки веселятся. Даже если Серега понял, в чем дело, вряд ли разозлился, за тридцать пять лет должен привыкнуть. Как-никак за одной партой сидели, не один пуд соли съели.
        - Куда ж я из дому-то. Жду. Когда будешь?
        Вместо ответа Серега надрывно закашлял в трубку. Отдышался и прохрипел:
        - Часа через два-три.
        Лексус прервал разговор и возмутился:
        - Можно не орать, когда я разговариваю? Важный, между прочим, разговор! Вам бы все бухать, а мне дела решать!
        Микроб извинился. Хотя он понизил голос на полтона, все равно звучал, как труба иерихонская. Все-таки люди - странные твари, у животных проще: маленькая собачка лает звонко, волкодав - басом: «гуп, гуп, гуп», а тут тщедушный человечишко, и с таким басом!
        Некоторое время царила тишина, только бормотал Славка. Настроение испортилось, и возвращаться к гостям не хотелось. Через три часа приедет Серега, которому надо бы отдать деньги, а как отдашь, когда нет? Да, обещал, да, не рассчитал… Черт! Лексус потер висок. Серега должен понять, что сейчас важнее купить у Микроба редкий артефакт «харизму», перепродать толстосуму, которому он жизненно необходим на выборах, и удвоить сумму! Микроб молодчина, хотя и гнида редкостная.
        Чего Серый вообще наседает? Вся недвижимость на него оформлена - разве это не гарантия? Пусть ждет. Вспомнился кашель Сереги, а ведь говорил ему, чтоб курить бросал! Так и до рака легких недолго.
        И все-таки на душе стало мерзко, захотелось всех разогнать и порелаксировать в ванной. Или взять собаку - и в лес. Но ведь не выгонишь гостей - сам пригласил Славика и Пашу, а они зачем-то Микроба оставили. Девки пусть будут, а остальные проваливают.
        И вообще, чего так паршиво-то? Все арты, на которые есть заказчики, куплены вполцены - прибыль будет некислая. Пара месяцев, и можно будет покрыть все расходы на Машу, чтоб ее всю жизнь любили!
        Когда он вернулся к столу, вторая девушка, черненькая, накладывала ему салат из огурцов и помидоров, а блондинка, которая понравилась ему больше, вилась возле Славика. Они с Лексусом были одной масти, Славика многие считали его младшим братом. Разве можно на брата из-за женщины обижаться? Да никогда! Пусть забирает.
        Лексус прищурился, разглядывая девушек, и уже второй раз обе показались ему смутно знакомыми. Ну и ладно, особой разницы нет, черненькая тоже ничего. Надо уточнить, как ее зовут, Лена или Катя. А может, та, другая, - Лена или Катя, а эта - Ира?
        - А где твой «круизер»? - поинтересовался Микроб. - Такая тачка была, ммм!
        - Подарил, - пожаловался Лексус, разваливаясь в кресле из ротанга, поблагодарил черненькую. - Спасибо, милая, что позаботилась.
        Она уселась сзади и начала разминать его плечи.
        Брови Микроба чуть не оторвались и не взлетели.
        - Как?!
        - Бывшая присосалась пиявкой, никак уходить не хотела. Почувствовала, что надоела мне до чертиков, залетела. Хотя уговор был: никаких детей! Пришлось квартирой и «круизером» откупаться, да не расстраивайтесь, еще ж «лексарь» есть.
        - Если уговор был, это свинство, - поддержала его черненькая.
        И никакой тебе женской солидарности!
        - Два фотоаппарата вынесла, «плазму», ноутбук.
        - Я бы этой жирной пинка дал - и сама виновата, - злобно бросил Паша. - Сколько ты с ней срок мотал?
        - Одиннадцать лет, - Лексус отхлебнул вина, отклонил бокал, полюбовался кроваво-красным следом, плавно стекающим по стеклу. - Я так не могу, я ж не зверь какой-то.
        - А жря, - брякнул Пашка с набитым ртом.
        Допив второй бокал, Лексус наконец расслабился. Руки черненькой творили чудеса - гладили плечи, легонько касались груди, ерошили волосы, которые так бесили Машу, когда отрастали. Он запрокинул голову, посмотрел на стеклянный потолок над балконом и улыбнулся. Так приятно ночью покачиваться в кресле, пить виски или хороший коньяк, тихонько слушать Ли Бернсайда и понимать, что звезды мерцают под музыку.
        Идиллию нарушил Микроб:
        - Лексус, Зона просила передать, что скучает по тебе. Приглашала в гости.
        - Да иди ты на фиг со своей Зоной! - отмахнулся он, не открывая глаз. - Не хочу. Прошлый раз чуть не стал последним - еле из «молока» выбрался. Для острых ощущений я «харлея» купил.
        - Зря ты так. Зона, она ж живая, обидеться может. «Молоко» - тема годная. Говорят, кто выбирается из «молока», получает «ключ».
        Лексус подобрался, открыл один глаз. Чего это он, прощупывает? Любой сталкер за «ключ» от Сердца Зоны душу продаст - это все знают. Но как выглядит «ключ», общего мнения нет. Вот так, слово есть, а предмета нет. Может, штуковина, которую он в прошлый раз нашел, и есть тот самый «ключ» от Сердца и несметных сокровищ? Рука потянулась к сделанному на заказ золотому амулету в форме капли, внутри которой за фотографией Маши он спрятал крупную бусину, будто сплетенную из светящихся разноцветных проволок. Лексус был не дурак, и странную находку не афишировал, пока сам не убедится, оно это или нет. Если да, владеть «ключом» так же опасно, как огромным краденным бриллиантом, за такое и голову открутить могут.
        - Я бы на твоем месте попробовал в Сердце-то попасть, - не унимался Микроб. - Даже без «ключа», ты ж теперь что-то типа помазанника Зоны.
        - Посмотреть бы, как бы ты туда хотел после того, как тебя неделю крыло, плющило и морочило в «молоке». Чуть мозги наизнанку не вывернуло. Чуть третий глаз не открылся!
        Стоило заговорить про «молоко», и оживали галлюцинации, лезли из того кошмара - какие-то лица, кровь, люди, страх, коротко стриженный мужик с острыми ушами и ледяным взглядом покойника сжимает нож, Славка с простреленной головой и грудью, Пашка в луже крови, смерти, смерти, смерти… Бррр! Как в аду побывал. Но хуже всего, что сквозь кошмар проходила красная нить смысла, словно все это что-то значило.
        Блондинка, которая слушала и не понимала, о чем речь, решила уточнить:
        - Это вы про тюрьму, что ли?
        Черненькая оказалась более эрудированной:
        - Нет, про аномалию. У меня там отец пропал.
        - Вы бы тему сменили, - посоветовал Паша голосом строгого учителя, положил на тарелку шампуры с шашлыком, истекающим запахом и кипящим жиром.
        Лексус мысленно с ним согласился - нечего при посторонних говорить о работе, хотя никто ничего лишнего не сказал и не скажет.
        Шашлык удался, а вот спиртного оказалось маловато. Оприходовали две бутылки вина, потом - коньяк, девчонки прикончили недопитый Машей ликер…
        - Кто пойдет за водкой? - спросил Паша.
        - Я занят, - отмахнулся Слава, увлеченный блондинкой. - Пусть Микроб идет.
        - А чего сразу я?! - сталкер ощетинился и стал напоминать агрессивного боевого ежа.
        - Ладно, - Лексус поднялся, протянул руку черненькой. - Я сгоняю на мотоцикле. Поедешь со мной?
        Можно было и правда послать Микроба, но очень хотелось проверить, как черненькая отреагирует на его черный «харлей» с аэрографией языков пламени, блестящими дисками. Девчонкам он нравился безумно. Жаль, блондинка не увидит ни «лексаря» в гараже, ни мотоцикл, да и сам гараж - произведение искусства, хоть живи там.
        - Ты же пил, тебе за руль нельзя, - заметила девчонка.
        - Я - пил? Ты не видела, как я пью! Это даже не разминка, я трезв и бодр, - он протянул ей шлем, помог его надеть. - К тому же мотоциклистов не останавливают, да нам и недалеко.
        Лексус оседлал мотоцикл, девушка уселась сзади, обхватив его за талию. Ворота открывались с пульта, Лексус незаметно нажал на кнопку, хлопнул в ладоши и воскликнул:
        - Сезам, откройся!
        Ворота отъехали в сторону, и Лексус надавил на газ. Выехав, он так же нажал кнопку закрытия ворот и покатил вдоль березовой аллеи, поднимая клубы пыли.
        Он обожал мотоциклы, они давали свободу. А дома - рабство, напоминание о том, что ты - винтик системы, причем не самой чистой. Больше всего его раздражал Микроб, в нем чувствовался нечистый на руку проныра, который мать родную продаст. Возможно, он даже убивал. Иметь с ним дело отвратительно, но необходимо, потому что Микроб может достать любой арт в Зоне.
        И вообще, гори они огнем! Сейчас - свобода, раскаленная дорога и неповоротливые легковушки. Жаль, скорость не та, но на трассу выпившим лучше не ездить.
        Торговый центр был в пяти минутах езды, но Лексус не торопился, нарезал круги по району, а девушка позади мирилась со своей участью. Поколесив около получаса, Лексус таки припарковался между двумя мини-вэнами. Девушка слезла, сняла шлем, ее черные волосы разметались. Восхищенная, раскрасневшаяся, она была так красива, что Лексус не удержался, поволок ее в торговый центр, подарил ей золотое колечко, а потом повел в бар, где они выпили по коктейлю, затем заказали десерт и еще выпили.
        Купив три бутылки коньяка, вино и мартини, Лексус нехотя покатил домой.
        Он не спешил, ехал длинной дорогой и думал, как лучше явиться гостям: через центральные ворота, чтоб блондинка с балкона увидела его «харлей» и поняла, какая она дура, или сразу парковаться в гараж, который на другом конце участка, и идти через сад. Ворота с пульта не открывались, придется спешиваться и работать руками, что было неприятно после того, как он почувствовал себя богом.
        Когда строил дом, он купил соседний участок, и теперь у него был выезд на две дороги. Десять лет назад его двухэтажный дом с тремя балконами, красной черепичной крышей, мансардой в греческом стиле и затемненными окнами во всю стену первого этажа стоял среди убогих лачуг особняком, теперь же старики вымерли, продали недвижимость, и один за другим выросли приличные дома, которые радовали глаз. Еще бы ухабистую дорогу отремонтировать, чтоб ямы не объезжать, вообще красота была бы!
        Лексус свернул на узкую улочку и сбавил скорость: в середине улицы, как раз напротив его гаража посреди дороги стояла полицейская машина. Как человек не совсем чистый перед законом, Лексус решил не попадаться на глаза ментам и начал разворачиваться. Вряд ли они приехали по его душу, но как-никак, он занимался перепродажей артефактов, торговлю которыми пыталось монополизировать государство, и лучше перестраховаться.
        Придется открывать главные ворота вручную, э-эх!
        Каково же было его удивление, когда напротив распахнутых главных ворот он увидел целый наряд: два ментовских «бобика», легковушку… Он затормозил сразу за поворотом и замер, не веря своим глазам: один полицейский в бронежилете курил, второй со скучающим видом поглаживал ствол автомата, и целый рой ментов сейчас переворачивал дом вверх дном.
        - Что случилось? - поинтересовалась девушка.
        Многих неприятностей Лексусу удалось избежать, потому что он в экстренных ситуациях не впадал в ступор, а начинал быстро соображать.
        Кто-то его сдал, скорее всего Микроб. Приехал наряд, обыскал дом, нашел артефакты и два незарегистрированных «ствола» - надо бежать, желательно за границу. Никто из друзей, кроме Сереги, не знает его настоящего имени. Дом оформлен на Серегу, который не выдаст… Япона мать, Серегина машина - вон она! Они и его загребли, вот подстава! Что ж он раньше-то приехал, дурак?
        Что делать с девкой? Если бежать, то пара привлечет меньше внимания, тем более, мотик тоже оформлен на третье лицо… Но девку жалко, друга подставил, и ее… Нет, нельзя, не по-человечески.
        - Слезай, - скомандовал он.
        - Что?
        - Слезай, если хочешь жить.
        Девушка подчинилась безоговорочно. Но пока они разговаривали, автоматчик повернул голову и увидел мотоцикл, в это самое время из открытых ворот на носилках вынесли труп, накрытый белой простыней. Они что, устроили стрельбу и кого-то прикончили? О, боги! Пока мент соображал, Лексус развернулся и газанул, обдав недоуменную Лену или Машу, а может быть Иру, облаком пыли.
        За его спиной взвыла сирена.
        Глава 3
        Жизнь за жизнь
        Порядки в отделении реанимации были строгими: никаких посетителей, и Кай уже сутки жил в больнице. Пока Нику оперировали, ждал в столовой на первом этаже, потом наступила ночь, и его очень вежливо попросили уйти - он переместился в коридор, ведущий в приемный покой, сел на стул и привалился затылком к стене.
        Сон не шел, напряжение не отпускало. Впервые в жизни Кай пожалел, что не умеет молиться и поблизости нет храмов. Мимо с грохотом прокатили носилки, где корчился больной, донеслись крики, отборный мат. Бледная женщина лет пятидесяти, дремавшая за четыре стула от Кая, вздрогнула, открыла глаза, пожевала губами.
        Кай встал, прошелся по коридору, отодвинулся к стене, пропуская санитарку с ведром воды. На больничном лифте, нестерпимо воняющем хлоркой, поднялся на третий этаж - в отделение нейрохирургии, - надавил на кнопку звонка.
        В бронированной двери распахнулось зарешеченное окошко, и грубым женским голосом сказали:
        - Чего вам?
        - Дежурного врача. Мою жену оперируют.
        - Имя?
        - Литвинова. Вероника Литвинова.
        - Ждите. Узнаю.
        Окошко хлопнуло, донеслись тяжелые шаркающие шаги. Кай прислонился лбом к холодному железу двери. Если бы она умерла, с ним бы уже связались, значит, надежда есть. Вот только люди после таких травм в лучшем случае лишаются памяти, в худшем остаются парализованными, теряют зрение, обоняние, разум. Раньше Кай думал, что смерть милосерднее такой жизни, сейчас желал одного - чтоб Вероника жила. Он будет ухаживать за ней, водить за руку, кормить с ложки… Только пусть живет.
        - Литвинов? - все та же женщина позвала из-за двери.
        - Да.
        - Прооперировали, перевели этажом выше в реанимацию, там и спрашивай, тут все заняты.
        Кай рванул наверх по лестнице, постучал в такую же дверь кулаком, забыв, что есть звонок. Кровь пульсировала в висках так громко, что он не слышал ни шагов, ни как открылось окошко.
        - Потише можно? - возмутились из-за двери голосом молодым и располагающим к общению. - Справа, видите, кнопка.
        - Извините, - проговорил Кай чужим голосом, облизал враз пересохшие губы. - Литвинова Вероника… Ее перевели из… С третьего этажа.
        Молчание длилось, наверное, пару мгновений, но казалось, целую вечность.
        - Сейчас спрошу, примет ли вас Андрей Степанович. Ждите.
        Ждать долго не пришлось, дверь распахнулась, и невысокий седой мужчина в зеленом медицинском костюме поздоровался, попросил надеть халат, висящий на гвозде при входе, и обуть тапки. Облачаясь, Кай изучал врача, который отводил взгляд и прятал руки за спину, словно чем-то провинился. Все меньше и меньше хотелось знать приговор, было желание раздеться и бежать прочь от правды, но Кай заставил себя быть сильным и последовал в кабинет дежурного доктора, уселся на стул.
        Врач присаживаться не спешил, говорить - тоже. Оперся о стол обеими руками, переложил бумаги и сказал, глядя за спину Кая, будто бы беседуя с кем-то невидимым:
        - Очень тяжелый случай. Внутричерепная гематома… Извините, - ему было сложно говорить понятными обычному человеку словами, и он делал паузы. - Удар был настолько сильным, что кости вогнулись внутрь черепа, лопнул крупный сосуд, и кровь скопилась внутри. Ее мы удалили, но… Затылочная кость - парная, обе кости соединены швами. Швы разошлись. Затылочная кость подалась вперед и повредила лобную. Мозг тоже поврежден. Второй удар пришелся туда, где позвоночник крепится к черепу… В продолговатом мозге есть дыхательный центр…
        - Знаю.
        - Из-за отека она перестала дышать, сейчас она в коме, подключена к аппарату искусственной вентиляции легких. Я не знаю, как она вообще выжила.
        - Каковы ее шансы?
        - Небольшие. Не буду лгать, минимальные, но… Эти три дня будут решающими, если выйдет из комы, значит, будет жить.
        По тому, как он отводит взгляд, Кай понял, что врач не верит в эти минимальные шансы. Странно, но он не удивился и не расстроился. В груди, где-то там, где сердце, словно лопнул сосуд с кислотой, она заструилась по артериям, с шипением выжигая живое, все то, что может болеть и чувствовать. Так лава сходит по склону вулкана, превращает в пепел траву, деревья, дома, оставляя дымящиеся язвы.
        - Буду честен до конца. Даже если ваша жена очнется, прежней она уже не будет.
        Кай встал, сжимая кулаки.
        - Спасибо за честность, Андрей Степанович. Как вы сказали, шанс есть всегда, даже у безнадежных больных, именно поэтому у нас запрещена эвтаназия, так ведь?
        Врач кивнул, наконец посмотрел Каю в глаза и сразу же отвел взгляд.
        - Андрей Степанович, что вы думаете о вещах из аномальной Зоны, которые помогают людям выздоравливать?
        - Не отрицаю их, но не советую вам связываться с торговцами чудесами - могут подсунуть подделку. Сам я видел, как с помощью такой штуки швы зарубцевались за сутки, но они бы и так зажили, в случае с вашей женой все сложнее - слишком обширны повреждения, слишком поздно ее доставили в больницу.
        - Я не боюсь мошенников, - сказал Кай. - Потому что я - тот, кто такие штуковины добывает. Потому очень прошу обеспечить ей должный уход, пока меня не будет. Когда вернусь, я принесу нечто, способное ее спасти, и что-нибудь прихвачу для вас. Пока вот, - он протянул врачу еще один «регенератор». - Кладите возле нее утром и вечером и пусть лежит час-два. А сейчас напишите список лекарств, пусть даже самых дорогих, и, пожалуйста, сделайте все возможное.
        Рука врача застыла над ладонью Кая - он не решался взять «регенератор».
        - Этот артефакт нам не навредит.

* * *
        После того как отвез в реанимацию необходимое и оставил денег врачу на непредвиденные расходы, Кай вернулся домой, сел на их с Вероникой постель, уронил голову на сплетенные пальцы.
        Второй раз за тридцать пять лет произошло событие, которое сломало хребет его жизни, и сейчас он в мучительном промежутке между «до» и «после». В прошлый раз событие изменило его и чуть не убило, теперь он должен совершить невозможное и прогнуть под себя реальность.
        Ему нужно вернуться в Зону, чтобы сделать две вещи: найти Койота и отомстить - раз, два - попытаться отыскать редкий артефакт «респ». И если первое осуществить не так уж сложно, второе - почти нереально, потому что Кай не видел ни одного сталкера, которому посчастливилось бы обнаружить «респ». Если в человеке теплится жизнь, «респ» способен его вернуть. Мертвых он, конечно, не возвращает.
        Никто даже не знает, на что похож артефакт. Если верить сталкерским байкам, его десять лет назад единственный раз нашел некто Могута после того, как попал в «молоко» и получил ключ от Сердца Зоны, куда мало кому удавалось пробраться. У Могуты дочь умирала от неизлечимой болезни, он принес арт и вылечил ее, а сам исчез. Но у Могуты было преимущество - время, он искал «ключ» два с половиной года.
        Сама легенда вызывает сомнения: Могута был одиночкой и ни с кем из сталкеров не сближался - расспросить о подробностях не у кого. Единственное, что подтверждало легенду - дочь Могуты, двадцатилетняя Ирина Вадимовна Снежина, которая на контакт шла неохотно, но у себя на фейсбуке каждый год четвертого июня отмечала свой второй день рождения и благодарила отца, но куда он подевался, она и сама не знала.
        Сколько Ника пролежит в коме? День, два, месяц… Каждый ушедший день уменьшал ее шансы очнуться самостоятельно, но давал надежду, что Кай успеет найти «респ». В конце концов, у него есть сумма, чтобы оплачивать аппарат искусственной вентиляции легких.
        Вспомнился дым, выедающий глаза, мертвый Рикки, Ёжик, вытянувший беспалую руку, горящий Сова… За что их убили? За что покалечили Нику? Тот, кто это сделал, не должен жить. Убивать в честной схватке - можно, убивать обороняясь - нужно, но забирать жизни из-за денег или чего-то более низкого… Такое должно караться смертью.
        Кай очень надеялся на «респ», но понимал, что скорее всего не найдет его, а вот убийц найдет. Дотянется до каждого и даже до тех, кто стоял рядом. Такое жить не должно.
        Койот - личность известная, Кай знал, где он живет. Следует посетить его и побеседовать по душам, чтоб он сдал подельников. Если он не дома, в Зоне его найти тоже проще простого. Что будет потом, Кай не задумывался: полиция в Зону не совалась и не расследовала преступления, совершенные там. Даже если в отделение доставляли из Зоны тело, нашпигованное свинцом, полицейские списывали такую смерть на несчастный случай.
        Я отомщу, Ника! Клянусь.
        Кай повертел на пальце ключи от съемной квартиры, где они с Никой складировали артефакты и оружие. Итак, вооружиться - и к Койоту, благо, тот живет неподалеку.

* * *
        Большинство сталкеров продавали ценные артефакты как только находили. Кай с Никой так не делали, наиболее ценное они оставляли себе: обидно, когда очень нужно, а под рукой нет подходящего арта. Полгода назад, найдя «маску», Кай собирался ее продать, но Ника уговорила оставить артефакт - «а вдруг захотим ограбить банк»? И вот, пригодился - Кай сидел на скамейке возле подъезда с «маской» в кармане и делал вид, что пытается кому-то дозвониться. Койот не узнает его, даже если пройдет в метре, ему покажется, что перед ним незнакомый непримечательный человек - так работает «маска». Правда, этот арт здорово облучает, но сейчас это волновало Кая меньше всего, он ждал, когда кто-нибудь выйдет из подъезда девятиэтажки, чтобы проскользнуть за дверь.
        Единственное, что представляло опасность - камеры, но в таких старых домах их не ставили, как и не стоило опасаться консьержей.
        Пиликнул замок, дверь приоткрылась, и Кай устремился к ней, на всякий случай оглядываясь.
        - Кузя, нет! Фу, потерпи!
        Дверь распахнулась, и из подъезда вывалилась необъемная бабища, она тянула за собой мопса и таксу, которая не хотела выходить.
        Кай поздоровался с ней и прошел внутрь, пешком поднялся на третий этаж, прижался ухом к коричневой железной двери и позвонил в квартиру Койота. Даже если он не захочет открывать незнакомцу, Кай поймет, что он дома, и останется поджидать его снаружи.
        В квартире точно кто-то был: донеслись порхающие шаги, Кай представил, как Койот становится на цыпочки, смотря в глазок, и сунул руку под пиджак, чтобы выхватить пистолет.
        - Кто там? - спросили женским голосом.
        - Мне срочно нужен Николай, это вопрос его жизни, - протараторил Кай.
        - Ой, а Коли нет. Он ушел в рейс.
        Вот, значит, как Койот оправдывает свое отсутствие.
        - Когда он вернется?
        - Через три дня. Вы можете мне сказать, я передам.
        - Нет-нет, извините.
        Значит, Койот привел женщину. Наверняка глупую, пустую - другая с ним не стала бы водиться. Его глупая женщина живет, а Ника медленно умирает в больнице. Захотелось пристрелить любовницу Койота, чтобы уравновесить ситуацию, но разве она виновата? Скрипнув зубами, Кай зашагал прочь. На выходе столкнулся с толстухой, не стал уступать ей дорогу. Рухнул на сиденье своего «вольво», припаркованного в соседнем дворе, и провел ладонями по лицу.
        Придется снаряжаться в Зону, как бы ни хотелось быть рядом с Никой, держать ее за руку, утешать - вдруг она его слышит? Нет, так он не поможет ей, а в Зоне у него будет шанс, хоть и маленький.

* * *
        Чернильные тучи клубились над Зоной и, казалось, опирались на темно-серую стену Периметра. Так часто бывало: везде солнце, а в Зоне дождь, будто она генерировала погоду, какая ей нравится. Сверкнула молния, зарычал гром, словно огромный зверь предупреждал, чтобы к нему не подходили. Возле стены в рядок выстроились машины, чуть больше десяти. Одни принадлежали военным с проходной, другие - сталкерам.
        Когда Зона только возникла, государство пыталось отгородиться от нее стеной и не пускать туда искателей приключений и вольной жизни, но задумка потерпела крах, потому что в Зоне могли выжить только люди определенного склада характера. Угробив несколько сотен вояк, правительство решило применить тактику упорядоченного хаоса: пускать туда сталкеров и скупать у них арты. Конечно же, часть артефактов уходила на черный рынок, но лучше так, чем вообще никак. Военные ограничивались подконтрольными им группировками и научно-исследовательскими институтами, расположенными глубоко под землей недалеко от Периметра, где земля и слой бетона защищали сотрудников от выбросов.
        Кроме того, чтобы чувствовать себя в Зоне спокойно, большая часть сталкеров предпочитала покупать патент, что давало приток средств в бюджет, да и проще было контролировать завсегдатаев.
        Конечно, находились те, кто лез через стену, делал подкопы, но если таких отлавливали военные, передавали в полицию - это в лучшем случае. В худшем они исчезали, Кай подозревал, что их доставляли в институты для опытов.
        Система не была идеальной, потому что каждый лейтенант на проходной хотел заработать, и можно было за двойную плату пройти в Зону неучтенным.
        Кай помахал дежурному на сторожевой вышке, тот отстегнул рацию, сказал пару слов, и автоматический замок на калитке щелкнул. Пройдя коридор, напоминающий железную клетку, Кай на выходе предъявил пропуск, перекинулся дежурными фразами с автоматчиком и ступил на землю Зоны, обильно смоченную дождем.
        В лицо дохнуло осенней сыростью, Кай поправил разгрузку, нацепил рюкзак и зашагал по раскисшей тропинке туда, где за жиденьким подлеском покачивались сосновые макушки. База отсюда, от КПП № 3, находилась в сутках ходьбы, бар, где Койот был в доле с добродушным толстяком Буряком - в двух часах.
        Сначала - найти Койота и поговорить по душам, вряд ли он по собственной инициативе пошел на преступление, скорее всего, был заказчик и соучастники. Только после того как разделается со всеми, Кай отправится в Сердце Зоны.
        Стоило немного отойти от Периметра, как зачастил дождь. Кай облачился в брезентовый плащ и потопал дальше, поглядывая по сторонам - ему казалось, что кто-то смотрит в спину. Если бы не шелестел дождь, было бы проще услышать шаги, а так приходилось полагаться только на зрение. В такую погоду упыри покидали болота и шастали по лесу в поисках добычи, но они редко забредали к самому Периметру. Псы и норушники, которые могли здесь обитать, вряд ли стали бы подкрадываться.
        Или чудится? В Зоне ведь чудится разное.
        Теперь прямая, как лезвие ножа, цель Кая раздвоилась, и включилась осторожность: он то и дело оглядывался, поводя стволом автомата из стороны в сторону, но не видел ничего подозрительного: все так же качались сосновые верхушки и в лужах вздувались пузыри. Шлеп-шлеп-шлеп - донеслось из-за спины. Кай резко развернулся, но заметил лишь шевелящиеся стебли тростника. Для острастки он выстрелил туда, где предположительно прятался мутант, подождал немного и продолжил путь.
        Чем глубже в лес, тем тоньше тропинка, и если поначалу она напоминала дорогу для велосипедистов с раздолбанной колеей, то теперь ее трудно было различить в траве. Густой подлесок сменился сосняком, и хорошо: за стволами не так удобно прятаться, но все равно Кай был на взводе, потому что спину по-прежнему сверлил недобрый взгляд.
        Капли воды впереди вели себя странно: падали не прямо, а кружились и оседали по спирали - посреди тропинки словно парил водяной кокон. Здравствуй, первая гравитационная аномалия! Разряжать ее Кай не стал, предпочел обойти. Чем хорош дождь, он помогает выявить многие аномалии, и не надо бросать гайки, а потом доставать их из грязи.
        Кай ступил на мох и сразу же провалился по щиколотку - в «берце» захлюпало, он выругался, промокшей ногой ощупал кочку, ступил на нее и едва не налетел на сталкера, возникшего чуть ли не из-под земли. Думать о том, кто это и как он подкрался так незаметно, времени не было, и Кай прицелился в спину, шагнул в сторону.
        - Эй, ты кто?
        Незнакомец не спешил оборачиваться. Темная материя шевелилась от дыхания, струи воды бежали по плащу.
        - Мертвый сталкер, - проскрипел незнакомец заупокойным голосом. - Здравствуй, мертвый…
        Палец нажал на спусковой крючок, но прежде, чем отдача ударила в плечо, тварь успела вжаться в землю, отскочила в сторону и спряталась за сосновым стволом. Кай толком не успел рассмотреть мутанта, одно ясно: он человекообразный и чертовски быстрый.
        Тварь застонала и проговорила:
        - Не ходи. Там твоя смерть. Смерть. Смееерть.
        Волосы на голове зашевелились, Кай попятился и прижался спиной к сосне, десять лет в Зоне, а все еще тошнит от человекоподобных. Похоже, этот - редкий вид мутанта, призрак. Если нападает, то на спящих или со спины. Некоторые верят, что призраки видят будущее, потому им и удается избежать смерти.
        Раньше Кай считал себя атеистом, сейчас готов был поверить во что угодно, лишь бы оно давало надежду. Говорят, если призрака спросить, он ответит.
        - Эй, - позвал Кай. - Скажи, у меня получится…
        - Не ходи из Зоны убивать, - пробормотал мутант, высунул из-за ствола шишковатую башку с роговыми пластинами на лбу, со впалыми глазами старика и безгубым ртом ящерицы; то, что Кай принял за плащ, было темной кожистой перепонкой, покрывающей всю спину. - Потеряешь больше, вынесешь себе приговор. Лучше быть мертвым, чем управляемым живым!
        С диким хохотом мутант рванул прочь, расплескивая лужи, теперь перепонка больше напоминала крылья. Кай целился твари в спину, но не стрелял. Бред какой-то. «Управляемый живой» - что это? Звучит зловеще.
        Стоит ли верить мутанту? Большая их часть опасна, меньшая - морочит голову, полезных мутантов не бывает. Раньше Кай поостерегся бы, сейчас плюнул под ноги и зашагал дальше, потому что образ Койота влек его, как разлитая в воде кровь - акулу.

* * *
        Как и большинство баров, заведение Буряка располагалось над бункером, таких бункеров военные построили штук двадцать, чтобы спасаться от выбросов, а потом бросили, отчаявшись покорить Зону, и их облюбовали сталкеры.
        Почти все бары были деревянными, Буряку повезло, ему достался недостроенный бетонный каркас, напоминающий ДОТ. Группировка «Анархия» помогла со строительством: единственное окно забрали ставнями, поставили бронированную дверь, и теперь бар больше напоминал мини-бункер, где запросто можно было переждать даже гон мутантов.
        Сейчас дверь была распахнута: заходи, бродяга! Оставляй свои денежки!
        Криво усмехнувшись, Кай достал из контейнера «маску», положил в карман и расслабленной походкой направился в бар, где кто-то тихонько бренчал на гитаре и пел. На пороге он разобрал слова:
        Сон станет явью, сном станет явь,
        Душу отдай, а сердце оставь.
        Хочешь узнать, в чем правда моя?
        Черный Судья, Черный Судья…
        Голос у тучного, краснолицего Буряка был, как у студента-первокурсника. Он сразу же почувствовал клиента, поднял голову, улыбнулся Каю и отложил гитару.
        - Здравствуй, бродяга! - он поднялся, и рубаха облепила необъятный живот.
        - Койот здесь? - спросил Кай.
        - Здесь, - кивнул Буряк.
        - Еще кто здесь?
        - Мы вдвоем, - Буряк раскинул руки. - Погода нелетная. А ты кто?
        Кай положил автомат на стол, стянул капюшон.
        - Мне бы выпить и согреться. Зови Койота, он меня давно дожидается.
        - Так кто ты?
        - Масленица. Зови, давай.
        Буряк захихикал, и двойной его подбородок затрясся:
        - Койот! Иди сюда, к тебе какой-то шутник пожаловал.
        Ждать пришлось с минуту, и из-за незаметной за барной стойкой двери вышел Койот, на ходу застегивая штаны.
        - Да что ж такое, отлить спокойно не дадут!
        Он перевел взгляд на гостя, и, конечно же, не узнал его. Кай плотоядно улыбнулся, осмотрел Койота с бритой головы до тощих ног колесом, задержал взгляд на венке, пульсирующей чуть выше надбровного валика. Ни волосы, ни брови, ни ресницы у Койота не росли, зато имелась густая пегая щетина.
        - Чего тебе? - бросил он небрежно.
        Автомат Кая лежал на столе, и никто не ожидал, что он выхватит пистолет из нагрудной кобуры и выстрелит Буряку в голову. Не успел Койот дернуться, как черный глаз ствола уставился на него.
        - Только дернись, - процедил Кай. - Медленно поднимай руки.
        Койот икнул, повиновался. Недолго думая Кай выстрелил ему в колено, и пока Койот вопил и корчился, обыскал его, отшвырнул к стене «стечкина», кастет и два ножа, за грудки встряхнул его, посадив на стол.
        - Ыыыы, ааооу, чего тебе? Заааоооууу что?!
        Кай ударил его, хрустнули носовые кости, Койот забулькал, и на его майку хлынула кровь.
        - Больно, гнида? Еще больнее будет.
        Хотелось бить еще и еще, превращая его обезьянью рожу в отбивную, но Кай заставил себя остановиться, иначе Койот не сможет говорить.
        - Группировка «Сами». Позавчера. Помнишь?
        Лицо Койота исказила судорога, в глазах застыл ужас.
        - Это не я… Это ошибка, я…
        Кай щелкнул выкидухой, поднес лезвие к глазу Койота:
        - Я знаю, что это был ты.
        Койот замер, он боялся даже вдохнуть, потому что одно неловкое движение…
        - Кто был с тобой. Говори. Кое-что я и так знаю, если соврешь…
        - Паштет и Микроб, - Кай убрал нож, и Койот зажмурился, громко икнул.
        - Хорошо. Правильно. А теперь ты назовешь имя заказчика. Убивать тебя я не стану, свяжу и запру. Если соврешь, вернусь, и мы продолжим беседу, но я уже не буду таким добрым.
        Глава 4
        Некуда бежать
        Лексус пролетел по главной дороге метров двести и сразу же свернул на проселочную, покатил вдоль домов, повернул в проулок. Вой полицейских сирен постепенно отдалялся и вовсе смолк, но выдыхать было рано, они обязательно вернутся, когда поймут, что потеряли жертву. Хотя адреналин подстегивал к действию, Лексус велел себе успокоиться, выехал на крайнюю улицу, примыкающую к лесу, заглушил мотор и потер виски.
        Что случилось и что делать?
        Его сдали. Когда полицейские ворвались в дом, кто-то начал отстреливаться и получил пулю в лоб или в другое место. Во время обыска нашли два незарегистрированных ствола, паспорт и загран на чужое имя, кучу артефактов и полуголую девку.
        Вот что случилось. Больше всего Лексуса волновало, что он подставил Серегу, дом-то на него оформлен. Да еще и Серега приперся раньше обещанного, сейчас, наверное, показания дает. У него жена и дочка, он не станет выгораживать друга, чтобы потарахтеть на лесоповал, так что, скорее всего, сдаст с потрохами. Может, и не сдаст, может, назовет то имя, что в загранпаспорте, но на это рассчитывать не стоит.
        Что делать? Думай, голова! Если не придумаешь, будешь срок мотать лет десять.
        Серый знает все явки и пароли, даже о конспиративной квартире знает. Но он может не сразу о ней рассказать полицейским! Там есть деньги, еще один паспорт гражданина Республики Беларусь, пистолет и некоторые арты. Если примчаться туда раньше полиции, есть шанс выкрутиться из переделки. Правда, с домом, машиной и безбедной жизнью придется распрощаться.
        Жаль, мотоцикл слишком приметный, теперь это будет работать против Лексуса, но другого транспорта нет. Оставалось надеяться, что номер полицейские не разглядели, и пока они не доберутся до ПТС, ориентировка не будет точной. Лексус выбросил мобильный - нужные телефоны он знал наизусть, - развернулся и покатил в обратном направлении, пытаясь вспомнить, будут ли на его пути камеры или пост ДПС.
        Сперва надо проехать по кольцевой - это километров пять-семь, там чисто, затем повернуть в спальный район. Пока полицейские едут в другую сторону, но скоро они спохватятся и перекроют все направления, если уже не начали.
        Лексус вырулил на главную и выжал газ, петляя между машинами и срывая визг клаксонов. Чуть не влетел под грузовик, еле успел перестроиться и полетел между крайней левой полосой и обочиной.
        Ему везло, и он доехал без приключений, снизил скорость, вписался в нужный поворот и устремился вдоль новостроек, пятиэтажек, промбазы, торгового центра. Теперь надо налево… Пропустить чертову «нексию» и - километр прямо, снова налево…
        Снова склады, склады, склады, а за ними - небольшой рабочий квартал: хрущовки, деревянные бараки и новостройки вдалеке. Лексусу надо было во двор, где девятиэтажки.
        Вроде пока все нормально, «хвоста» нет. Проехать этот двор, а в соседнем - нужный дом, хорошо, связка ключей с собой. На всякий случай он не стал подъезжать прямо к подъезду, припарковал мотоцикл за «Газелью», чтобы его не было видно, спешился, шлем тоже оставил и по возможности расслабленно направился к цели, поглядывая по сторонам.
        Надо бы поторопиться, но наблюдатель скорее обратит внимание на нервного, чем на спокойного.
        Теперь - пройти через арку в жилом доме, остановиться, изучить обстановку. Паренек выгуливает мопса на детской площадке, пса тискает девочка в зеленом платье. Возле первого подъезда - четыре бывших в употреблении камеры наружного наблюдения, то есть бабушки. На балконе третьего этажа курит мужик в белой майке. Две девочки-подростка замерли в тени березы, увлеченные смартфонами.
        Унылейший район! За два месяца, пока тут жил, Лексус чуть не помер от тоски.
        Никого подозрительного. Еще раз осмотревшись возле первого подъезда, Лексус скользнул внутрь, на цыпочках взобрался на второй этаж, толкнул дверь - заперта, изучил замок - вроде не тронут. Вставил ключ и два раза повернул, приоткрыл дверь и вошел внутрь, бросился к сейфу, ввел код и принялся сгребать деньги и документы в обычный целлофановый пакет.
        Время неслось галопом. Закончив с документами, Лексус достал «ТТ», обмотал его вторым пакетом, сунул под мышку и, прежде чем навсегда распрощаться с квартирой, выглянул в окно, выходящее во двор, и оторопел: в ту саму арку, куда он только что вошел, въезжала полицейская машина.
        Если побежит прямо сейчас, он все равно не успеет, и второй выход, что напротив арки, его не спасет: он уже не слишком молод, и физподготовка оставляет желать лучшего - его догонят, а чтобы добраться до мотоцикла, придется делать круг. Бежать наверх глупо - прятаться там негде, подъезд все равно блокируют.
        Оставался единственный выход - окно с обратной стороны дома. Пока полицейские будут идти по лестнице, он сиганет в кусты сирени, и, если ничего себе не сломает, уйдет. Лексус распахнул окно, глянул вниз и побежал в спальню, чтоб обмотаться одеялом и не пораниться о ветви.
        Одеяло нашлось пуховое, толстое, Лексус с трудом распахнул вторую створку окна, обмотался одеялом, как мешком, и прыгнул - земля рванулась навстречу.
        Хрясь! Несколько минут Лексус лежал ни живой ни мертвый, зажатый между двумя тонкими стволами сирени. Пошевелил руками - целы, хотя на правом предплечье кровь, ноги тоже слушались. Кое-как он вылез из сирени и, подволакивая правую ногу, побежал вокруг дома к мотоциклу, который полицейские вряд ли заметили, и хотя ситуация была хуже некуда, он безумно гордился собой - и догадался спрятать «харлей», и спрыгнул удачно.
        Когда он добрался до мотоцикла, нога разболелась адски. Ничего, бегать больше не надо. Только он оседлал железного коня, взревела сирена полицейской машины, как она, скрипя тормозами, выезжает со двора, Лексус уже не видел, он на всех парах мчался прочь, на ходу придумывая, куда же ему податься.
        Обратно - нет, правильнее дальше на запад, где много съездов с кольцевой в спальные районы, там можно оставить «харлей» и сесть на маршрутку, выйти в захолустном районе, побриться налысо, переодеться, и - здравствуй, Сергей Смирнов, гражданин Белоруссии…
        Автомобильный поток стал двигаться медленнее - пришлось снизить скорость. Наверное, авария, думал Лексус, катясь между машинами. Авария - менты - ориентировка. Едва завидев проблесковый маячок, он перестроился влево и поблагодарил бога, что тут нет отбойника, просто двойная сплошная.
        Вопреки желанию он поехал туда, откуда бежал, чтобы разминуться с ментами, перестроился в крайний правый, надеясь спрятаться за машинами, но его заметили, полицейская машина сдала вправо, а Лексус выжал газ и едва не поставил мотоцикл на дыбы.
        Сейчас полицейские развернутся, наплевав на двойную сплошную, и рванут за ним, связавшись по рации со своими и велев двигаться навстречу и перекрыть все съезды с дороги. Лексус помнил этот район: деваться тут и правда некуда, разве что в лес…
        И тут его осенило. В этом лесу он гулял с Мицуко, своей предыдущей собакой, японской акитой, и нашел прекраснейшее место - огромную трубу, прошивающую насыпь дороги. С обеих сторон она заросла травой и корнями - летом обнаружить это убежище невозможно, туда даже мотоцикл влезет, вспомнить бы, где сворачивать…
        Ага, вон знак «стоянка запрещена», за ней - покатый съезд с насыпи, там велосипедисты ездят через лес… Лексус снизил скорость, свернул с кольцевой, и его затрясло на ухабах. Дотянул до ближайших кустов, бросил байк, залег.
        С воем промчалась полицейская машина. «И все-таки я вас сделал», - со злорадством подумал он и решил бросить байк - уж очень приметен мужик, катящий мотоцикл по бездорожью. Когда менты его найдут, подумают, что беглец через лес направился в соседний район. Жалко коня, но что поделаешь! Из бардачка он достал целлофановые пакеты с пистолетом и документами и с ужасом обнаружил, что не заметил, как порвал один - часть денег и паспорт гражданина Белоруссии выпал предположительно возле кустов сирени.
        Лексус сжал кулаки. Подволакивая ногу, поковылял искать трубу, где можно хотя бы переночевать, пока менты не успокоятся.
        Убежище находилось дальше, чем он рассчитывал - в нескольких сотнях метров от места, где он бросил мотоцикл, возле затянутого ряской озерца. Раздвинув стебли тростника, он шагнул в темноту, чихнул.
        Когда глаза привыкли к темноте, он обнаружил на полу старый относительно чистый матрас, одеяло, колченогий стул и радиоприемник с антенной, перевязанной изолентой. На полу валялись бутылки и пакетики от раствора боярышника.
        Лексус представил, как ночью сюда явится грязный и перекошенный хозяин жилища, и горько рассмеялся. Сел на матрас, сжал виски. Достал «ТТ», отстегнул магазин: всего три патрона, не сообразил взять больше, осел!
        Задумался. Зачем больше, одного хватит. Раскрыл рот, собрался сунуть туда ствол, но передумал. Ты трус, Лексус, и всегда был трусом, но обаятельным и фартовым. Сегодня, похоже, ты исчерпал лимит везения, теперь думай, как жить дальше.
        Если менты знают, где конспиративная квартира, значит, Серега все им выложил вплоть до времени, когда за одной партой сидели. Урод. Или не урод? Один знакомый рассказывал, как попал в УБОП по ложной наводке - еле вышел оттуда, ребра и пальцы два месяца срастались. Можно ли винить Серого? Разве он скупает артефакты, что приравнено к наркоторговле?
        Разве он оставил дома товар, два ствола и все документы? Расслабился ты, Лексус, жирком заплыл, а зря! Занимаясь такими делами, нельзя расслабляться.
        Если кого и стоит винить, так это полковника Синичкина, который ежемесячно получал две зарплаты сверху и клялся-божился, что никто Лексуса не тронет. Паштет говорил, что верить ментам - все равно что Мулатам. Поверил, тьфу!
        А ведь только дурак не знаком с их порядками: все дилеры у них на карандаше и откупаются, но когда приходит распоряжение, берут за жабры того, кто первым попадется под руку или того, кто меньше платит…
        Или все-таки не такой Синичкин дурак и не станет резать дойную корову? Не запаниковал ли Лексус? Может, не надо было бегать от ментов, правильнее было явиться с повинной…
        Допустим, за арты откупиться можно, а вот за стволы и труп… Условным точно не отделаться. Пятерик впаяют как пить дать. По УДО выйду через три года в сорок восемь, а только жить начал, от пиявки избавился.
        Затрещал тростник - Лексус отступил вглубь трубы, подняв пистолет.
        Глава 5
        Враг вовне
        - Скажу, все скажу, только не убивай! - взмолился Койот, скосил глаза на Буряка, устремившего взор в потолок и раскинувшего руки, толстым животом он напоминал жабу, которая собирается взлететь.
        Неужели Койот не понимает, что он уже труп, от него зависит только, будет его смерть быстрой или медленной?
        - Я не сам. Я не хотел! Их заказали! Убить и забрать арты, там ценные были… На «харизму» был заказ… Его погоняло Лексус, настоящего имени не знаю, это он во всем виноват!
        - Дилер?
        - Ага.
        - Адрес.
        Койот закатил глаза, вспоминая, сказал.
        - Только не помню, дом восемнадцать или двадцать восемь. У него там самый красивый дом, такой, с башнями, и ворота коричневые. А сам он лет сорока, глаза карие, волосы белые чуть ниже плеч. Были. Ща может постригся. Паштет с ним дела крутит, сейчас он и Микроб как раз у него должны быть. Все!
        - Точно? - Кай схватил Койота за грудки, швырнул на пол - сталкер заорал. - Я тебя все-таки запру, и, если ты соврал про Лексуса, вернусь и выпущу тебе кишки.
        - Нет, не соврал, - успокоился Койот.
        Наверное, эта гнида рассчитывала, что кто-то услышит его и выпустит из заточения. Надо же, какая гнида, всех сдал - и правых, и виноватых, и тех, о ком можно было промолчать. Анархисты все по большей части отморозки и стоят друг друга.
        Кай бросил Койота, прицелился ему в лоб, и тот побледнел.
        - Приговариваю тебя к смерти, - произнес Кай и выстрелил раньше, чем Койот начал оправдываться.
        Переступил через труп, направился к выходу и боковым зрением заметил силуэт в углу комнаты, выстрелил туда с разворота - зазвенели стекла длинной темной тумбы, ни человека, ни мутанта, там не оказалось, но ощущение, что в комнате чужой, никуда не делось.
        Кай списал его на паранойю, вышел под дождь, слизнул кровь, текущую из носа, вспомнил про токсичную «маску», положил арт в контейнер, улыбнулся. Он чувствовал тягучее черное удовлетворение. Как расплавленная смола, оно заполняло все трещины и надломы в его душе, и казалось, что он по-прежнему целый, ничего не сломалось в его жизни.
        Шлепая по лужам, от отправился назад, снова и снова повторяя адрес, который назвал Койот, и представляя Лексуса - ожиревшего дилера с прической а-ля Иван-дурак. О нем Кай слышал, говаривали, что этот Лексус даже в Зону ходит, когда заскучает, но дел с ним иметь не приходилось.
        Там, где по пути в логово Койота промочил ноги, Кай вспомнил о встрече с призраком. «Здравствуй, мертвый», - проскрежетало в голове. «Мертвый сталкер». «Лучше быть мертвым, чем управляемым живым». Что же получается, он не слушает предупреждение и идет из Зоны убивать? При других обстоятельствах он задумался бы над словами призрака, сейчас ему было наплевать. Наверное, мутант прав, он и правда умер, а тело живет по инерции, но, лишенному души, ему недолго осталось.
        Только бы успеть помочь Нике!

* * *
        Дом Лексуса, самый красивый на улице, был не восемнадцатым, а двадцать восьмым, и дорогущие коричневые ворота имелись только там. Кай активировал «маску», заметил камеры, отсекающие периметр, поставил галочку напротив «узнать, где камеры, записи уничтожить» и медленно направился к воротам.
        В его сердце будто бы поселился черный зверь, слепленный из пепла, зверь злобный и ненасытный, и напоить его можно было только кровью. Сейчас он затаился перед решающим прыжком, чтоб сомкнуть челюсти на горле жертвы.
        Палец нажал на кнопку звонка, и из коммуникатора грянуло:
        - Кто? Что нужно?
        - Нужен Лексус. Слышал, ему нужна «харизма». У меня она есть.
        Фоном прозвучал басовитый голос Микроба: «Гонит, не верю». Он правильно не верил: «харизма» - очень редкий арт, два таких арта, найденные в одно время - чудо. А ведь не соврал Койот: Паштет и Микроб здесь, у Лексуса! Зверь заметался, желая намочить клыки в крови.
        - Ты опоздал, бродяга, - проговорили заплетающимся языком. - Проваливай.
        «Неужели правда?» - не унимался Микроб, думая, что его не слышат.
        Да у них там пьянка! Тем лучше.
        - Я слышу голос Микроба. Микроб, дружище, как же так? Ты сам говорил, что Лексус ищет «харизму».
        - Я уже принес одну, - отозвался Микроб.
        - Так пусть две будет, тебе-то что?
        - Впускаем? - проговорил Микроб в сторону, на этот раз Кай не расслышал остальных его слов.
        Вместо ответа ворота отъехали в сторону - Кай шагнул во двор, где к нему на плечи бросилась самка хаски, принялась лизаться. Упились до потери осторожности, даже имени не спросили, это очень и очень хорошо. Поглаживая собаку, Кай окинул взглядом двор: настоящий рай, разноцветная плитка с греческими узорами, в клумбе - диковинные растения, из зарослей выглядывал Дионис с кувшином на плече и венком из виноградных гроздьев, а ближе к дорожке возлегла Афродита, кокетливо высунувшая из-под туники ногу в сандалии со шнуровкой до колена. В другой клумбе - деревянная бочка, прямо на ней - что-то типа плюща. Напротив порога две русалки лили воду из кувшинов, а в прозрачном бассейне плавали золотые рыбки.
        - Джана, фу! Ко мне! - на пороге появился светловолосый высокий мужчина, хлопнул себя по ляжке, и собака побежала к нему.
        Черный зверь оскалился и клацнул зубами. Хотелось пристрелить Лексуса прямо здесь, но в доме были Микроб и Паштет, которых Кай тоже приговорил. Нужно собрать их вместе и перестрелять одного за другим.
        - Добрый день, - Кай вежливо улыбнулся, уставившись в темно-зеленые глаза хозяина, покрасневшие от алкоголя или чего позабористей. - Идемте, покажу товар в доме.
        Паштет и Микроб уже ждали его. Выпившие и расслабленные, они не ожидали подвох. Пахло жареным мясом и спиртом, со второго этажа лился блюз, за полупрозрачной голубой дверью в ванную журчала вода.
        Отдыхаете! Расслабляетесь после хорошо выполненной работы. Из-за безделушки столько народу положили. Кай медленно снял рюкзак и принялся там копаться, ожидая, когда жертвы соберутся вокруг него, чтобы было удобно уложить их.
        - Где ты взял «харизму»? - удивлялся Микроб.
        Кай нащупал пистолет, вслепую снял его с предохранителя и посчитал, что эти люди должны знать, за что дохнут.
        - Прямо возле Периметра есть бар и бункер. Бар сгорел, всех перебили. Всех, кроме меня.
        Приглушенные алкоголем, они слишком долго соображали, никто даже не дернулся, когда Кай выхватил пистолет, выстрелил в Микроба:
        - За Нику.
        В Паштета:
        - За Сову.
        Лексус начал отклоняться в сторону, Кай выстрелил ему в голень - он заорал.
        Распахнулась дверь в ванную, Кай выстрелил на движение и только потом посмотрел, попал ли: губастая девчонка, замотанная в желтое полотенце, схватилась за грудь и начала оседать.
        Кай прицелился воющему Лексусу в живот:
        - Где запись с камер?
        - Т-тумба в ст-толе. Вт-торой этаж.
        - Как все просто.
        Лексус поднял руки:
        - Мужик, ты это… Пощади! Я вообще не при делах, если что.
        Кай криво усмехнулся:
        - Да ладно. Молись и кайся, - он сделал два выстрела - за Рикки в голову и за Ёжика в грудь, Лексус дернулся и затих, заливая кровью белый мрамор.
        Кай зажмурился. За Нику он отомстил, но эмоции все еще разрывали его изнутри. Заскрипев зубами, он принялся палить по мраморным женщинам, разбрызгивающим белую кровь осколков, по горшкам с пальмами, лопающимся и вываливающим землю, по гигантской разноцветной люстре. Успокоился только, когда расстрелял весь магазин.
        Нашел стол, о котором говорил Лексус, уничтожил записи с камер и быстрым шагом покинул место преступления.
        Об активной «маске» вспомнил только за рулем, когда носом снова хлынула кровь. Съехал на обочину, включил аварийку, положил арт в контейнер, запрокинул голову, чтоб остановить кровотечение.
        Когда закрыл глаза, вспомнился силуэт, который он видел на базе в клубах дыма, затем - в баре Буряка. Это было одно и то же существо, и ему что-то нужно от Кая.
        Плевать!
        В стекло постучали, Кай повернулся и увидел дэпээсника, который, видимо, собрался его оштрафовать за парковку под запрещающим знаком. Залитое кровью лицо стерло радость полицейского, и вместо бодрого: «Лейтенант такой-то, ваши документы, нарушаем?» уронил:
        - Помощь нужна?
        - Спасибо, нет, - прогнусил Кай, и король дорог отстал.
        Настало время задуматься, что делать дальше. Однозначно, нужно в Зону искать «респ», идти в одиночку в Сердце Зоны небезопасно, скорее всего, он оттуда не вернется. Кай не боялся смерти - самое плохое с ним уже случилось, его больше волновало, что он никогда не увидит Нику, и когда закончатся деньги, ее отключат от аппарата искусственной вентиляции легких.

* * *
        Надо отдать должное врачам реанимации, в свидании Каю не отказали, хотя он приехал на ночь глядя. Проводили в палату Ники, оставили с ней наедине.
        Ее роскошные светло-русые кудри обрили, и белизна бинтов контрастировала с загорелым лицом, вот только теперь загар был болезненным, землистым. Шею взяли в корсет. На лице была маска, а чуть в стороне похожий на кузнечные меха аппарат регулировал ее дыхание, вгоняя воздух в легкие. Руки и грудь оплетали проводки, возле стены протяжно пищал прибор, реагирующий на сердечные сокращения, а по экрану бежали зубцы кардиограммы - все как в кино с единственной разницей: это - родной человек.
        Кай скрипнул зубами от бессилия, подошел на цыпочках, потянулся к ее щеке, но не сразу прикоснулся - побоялся нарушить хрупкое равновесие и сделать еще хуже. Наклонившись, он прошептал в самое ухо:
        - Ника, сейчас я уйду, но обязательно вернусь. Держись, ладно?
        Ее до синевы белая рука была прохладной, легкой, почти невесомой. Показалось, что от прикосновения Ника шевельнула губами, но сердце ее билось ровно, и аппарат пищал «Пи-ип… пи-ип… пи-ип».
        - Я помогу тебе, Ника, чего бы мне это ни стоило, только дождись, - Кай поцеловал ее в щеку, отстранился, отошел к выходу и долго стоял у открытой двери, не решаясь переступить порог.
        Глава 6
        Сопротивление бесполезно?
        Первой в трубу залезла собака, смахивающая на питбуля не совсем чистой породы, отряхнулась, уставилась на Лексуса, набычилась и тявкнула, оглядываясь назад.
        Лексус поставил пистолет на предохранитель, сунул в карман. Сейчас зайдут менты, скрутят и отвезут в обезьянник.
        А вот и человек. Не полицейский, нет. Бомж в потрепанной шляпе с пером, рваных, можно сказать, модных, джинсах. В руках он держал пакет, где звенело стекло. Гостя он заметил не сразу, только когда собака тявкнула второй раз и замолотила хвостом.
        - О! - удивился бомж, почесал собаку за ухом. - Ларочка, у нас гости, да?
        Хозяин жилища стоял против света, и его лица Лексус не видел, но голос был доброжелательным.
        - Извини, брат, мне бы переночевать, а то жена из дома выгнала, - Лексус пожал плечами.
        Бомж цокнул языком, уселся на матрас и принялся выкладывать содержимое пакета на пол: бутылку пива, полбатона, какую-то консерву.
        - Есть будешь? У меня килька в томате, вот, - бомж запрокинул голову и продекламировал: - Кто знает, как мокра вода, как страшен холод лютый…
        - Тот не оставит никогда прохожих без приюта, - закончил Лексус и улыбнулся, сел рядом с бомжом и протянул руку. - Алексей.
        - Виталя!
        Он был совсем молодым, не больше двадцати пяти, лохматым и на вид не опустившимся, от него даже не пахло.
        - Как же так с женой? - с сочувствием проговорил он.
        Лексус хотел сказать, что с любовницей застукала, но придумал более душещипательную версию:
        - Представляешь, прихожу домой, а она с любовником. А он - амбал настоящий, мент к тому же. Ну и вот, - он показал царапину на предплечье. - Легко отделался.
        - Эх ты ж… Пиво будешь?
        Лексус помотал головой, ему захотелось отблагодарить бродягу:
        - У меня кое-какие деньги в кармане остались, на вот две тысячи, купишь всего себе. Ну и мне, а то есть хочется.
        Бомж уставился на деньги как на чудо, погладил одну купюру, потом другую и… расплакался.
        Через полчаса они распивали литровую бутылку водки, закусывая красной рыбой, сыром и колбасой. Оказалось, Виталя не прижился в детдоме, сбежал и бродяжничает с двенадцати лет. «Летом я тут как на курорте, зимой - в метро». Мечтает поехать в Сочи, где даже зимой на улице не замерзнешь. Когда Виталя иссяк, жаловаться на жизнь начал Лексус - на Машу, отжавшую квартиру и машину, на ментовский беспредел. Он говорил, и сам верил, и так расчувствовался, что аж пустил скупую мужскую слезу.
        Прикончив водку, Виталя уснул, а Лексус был почти трезв, и спать ему не хотелось. А ведь идея! Почему бы не позвонить Маше? Она должна помочь, учитывая, сколько он для нее сделал. Значит, утром - позвонить Маше и пересчитать деньги, которые не успели выпасть из разорванного пакета.
        Всю ночь ему мерещилось, что Виталя собирается его обыскать и забрать деньги, и выспаться не получилось. Рано утром он открыл глаза, посмотрел на бомжа, свернувшегося калачиком в обнимку с собакой, и побрел умываться к ручью, куда раньше прохаживался с Мицукой, снял рубашку, закатал разорванные рукава, попытался оттереть зеленые пятна от бежевых штанов с множеством карманов - не получилось. В убежище он, конечно же, не вернулся. Помедитировал немного на быструю воду ручья, переложил деньги из пакета в карман - девяносто тысяч всего.
        Подождал, пока солнце очертит сосновые верхушки золотом, и направился в ближайший район, чтоб позвонить Маше и сменить одежду.
        По дороге через лес он успокаивал себя, что он не убийца и не маньяк, из-за него не станут ставить город на уши, перекрывать дороги и всех обыскивать. Если Маша откажется помогать, придется бриться наголо, менять имидж и на перекладных ехать в Омск к Володьке. Хоть отношения у них не складывались, все-таки единственный брат, не должен отказать.
        Обычно в рабочих районах вся торговля сосредоточивалась на остановках маршруток. Тут будто бы застыли девяностые: в разномастных ларьках торговали мелочью, старушки прямо с пола продавали грибы, чернику и консервацию. То ли молдаване, то ли таджики устанавливали палатку и из ржавой «копейки» вытаскивали тюки с одеждой.
        Покупать телефон и сим-карту Лексус, конечно же, не будет - для этого потребуют паспорт. Правильнее присмотреть женщину или студента и попросить сделать звонок за деньги.
        У столпившихся на остановке людей лица были такими свирепыми, что Лексус не решался ни к кому подходить. Пришла маршрутка, часть ожидающих уехала, вышло два человека - потрепанный мужчина в очках, в растянутых на коленях брюках, и девушка в камуфляжных шортах и темно-зеленой майке. Пока она прилаживала наушники к смартфону, Лексус подошел к ней и проговорил:
        - Извините, мне очень нужно позвонить, а мой телефон разрядился. Не позволите ли сделать звонок? - он указал на смартфон. - Я заплачу.
        - Конечно, - улыбнулась она и протянула смартфон, пригладила темно-русые волосы.
        - Лучше вы, боюсь не справиться. Я буду диктовать номер, а вы набирайте.
        Девушка выполнила его просьбу, дождалась гудков и отдала ему смартфон. Маша ответила сразу же:
        - Алло?
        - Привет, Мари, ты одна? - проговорил он, прикрывая рот рукой.
        - Пока да. Чего тебе нужно?
        - Нужна твоя помощь. Не поверишь, вообще край, ночевать негде.
        Она задумалась. Лексус представил, как она морщит лоб.
        - А я тут при чем?
        - Маш, мне правда нужна твоя помощь. Очень.
        - Да что стряслось-то?
        - Расскажу, когда приеду. Можно?
        - Ладно. Можно. Все равно ж припрешься. Жду два часа, потом ухожу.
        Лексус вернул смартфон девушке, вложил в ее руку сотенную купюру и побежал к подъезжающей маршрутке.

* * *
        Лексус купил Маше квартиру подальше от своего дома, чтоб не пересекаться, и теперь, пересев уже в третью маршрутку, поглядывал на часы, боясь, что не успеет.
        - Остановочку! - крикнул он, встал и принялся проталкиваться к выходу.
        В переходе он купил китайскую майку «пума» и светлые штаны с большими карманами, переоделся в общественном туалете, посмотрел на себя в зеркало: бомж бомжом, зарос щетиной, под глазами синяки. Разит, наверное, как из мусорного бака.
        Кто бы мог подумать, что он будет просить о помощи женщину, от которой еле избавился? Ничего, потерпит. Попросит ее снять квартиру на месяц, а потом, как и планировал, на перекладных будет добираться в Омск.
        Из всего, что он потерял, больше всего было жаль Джаночку (интересно, погуляли с ней или нет?) и мотоцикл. Ничего, ему не впервой терять. Но в сорок пять начинать с нуля тяжело, и уже никогда он не поднимется до былых вершин.
        Теперь - пешком минут десять, и будет Машина квартира, которую он ей купил, чтобы отстала.
        Подаренную машину он узнал издали, и сердце защемило - триста километров на ней намотал. Маша жила на двадцатом этаже новостройки. Кривясь, Лексус уставился на современную дверь подъезда с электронным замком. Придется ждать, пока кто-то выйдет или зайдет - электронного ключа у него нет, как и телефона, чтобы позвонить Маше. Домофона со звонками напротив каждой квартиры тоже нет. Зато есть консьерж и камеры в подъезде, но это не страшно.
        Ждать долго не пришлось - с шумом и гамом на улицу высыпала толпа детей, и Лексус вошел в подъезд, консьерж смотрел боевик и даже не глянул на него.
        До чего же не хотелось видеть Машу! Примерно, как и полицейских. Но с ней срок он уже отмотал, и бояться нечего. Разве что Серегу. Если на него надавили, он и про Машу вспомнит. Или не вспомнит? Все равно другого выхода нет.
        Лифт тренькнул и распахнул створки, приглашая на площадку с новенькой плиткой и пальмами в горшках.
        Маша открыла сразу же. В честь прихода бывшего она накрасилась и надела лучшие свои вещи - надо же показать, от какого добра он отказался.
        - Привет, - сказал Лексус с порога. - Извини, что без цветов.
        Она презрительно скривила красные губы:
        - От тебя дождешься. Входи. Н-да, судя по всему, дела у тебя не очень.
        Маша закрыла за Лексусом дверь и прошла в кухню, виляя огромной задницей. Когда только познакомились, Лексусу нравилась ее задница - упругая, выдающаяся, но со временем она превратилась в бочку, а ноги - в колонны, жир на боках повис складками, и Маша сделалась не Мари, как она сама себя называла, а Махой. Жутко ленивая, она занималась только своими ногтями и волосами, которые теперь были не соломенными, а огненно-рыжими, но все равно напоминали паклю.
        Отодвинув недопитый бокал красного вина, Лексус уселся на стул напротив барной стойки, оценил содержимое бара и подумал, что оставленных денег недостаточно для такого ремонта, видимо, Маша потихоньку таскала у него деньги и откладывала - такой ремонт дорогого стоит.
        - Нравится? - самодовольно улыбнулась она.
        Язвить было не время, и Лексус вместо «насосала», сказал:
        - Круто.
        Маша села рядом вполоборота, подперла голову рукой, допила вино.
        - Разве тебе можно спиртное? - вспомнил Лексус о ее беременности.
        Бывшая скривилась.
        - Уже можно. Не пялься так! Не все же тебе меня сказками кормить. Лучше рассказывай, что стряслось, подумаем, как тебе помочь.
        Правду выкладывать Лексус не собирался, он лгал и импровизировал на ходу:
        - Подставили меня, Маша. Бандюки все отжали, отсидеться бы.
        Бывшая вскинула нарисованную бровь:
        - А полиция?
        Лексус махнул рукой:
        - Ты Касьяна помнишь?
        - Ну?
        - Ну и какие тут менты? После этим займусь, пока выжить бы.
        - А я говорила! Собираешь вокруг себя всякую шушеру, а потом от собственной доброты страдаешь.
        Лексус грустно улыбнулся. Потому что одна такая крупная шушера-разоритель и к тому же манипулятор сидела напротив.
        - Мне нужна квартира, - начал Лексус, но Маша его перебила:
        - Здесь не оставлю. У меня личная жизнь, да и опасно.
        Лексус представил, каких альфонсов она таскает к себе домой, и его чуть не перекосило. Интересно, как она будет содержать всю эту красоту, когда деньги закончатся? Работать-то то она не приучена, а содержать ее вряд ли кто-то будет.
        - Я и не прошу о таком, понимаю. Сними мне где-нибудь на окраине однушку, чтоб без камер и консьержей.
        В обычно алчных Машиных глазах Лексус прочел небывалое - сочувствие.
        - А сам чего не? Неужели без документов?
        Лексус развел руками.
        - Надеюсь, тебе не надо объяснять, что если будут спрашивать, то ты меня ненавидишь.
        Она хмыкнула:
        - Конечно, ненавижу. Иди, помойся, я пока смотаюсь по делам и займусь поиском квартиры для тебя. Ну, и если голодный, то холодильник вот.
        Злой и на себя, и на обстоятельства Лексус мысленно поклялся, что съест самое лучшее и сколько влезет, как только она уйдет. При ней кусок в горло не полезет.
        Маша протопала в спальню, напевая незамысловатую песенку про любовь-кровь и меня-тебя, Лексус остался сидеть, но когда в дверь позвонили, вспорхнул со стула, на цыпочках пробежал в спальню и прошептал:
        - Ты кого-то ждешь?
        Бывшая помотала головой, и на ее лице Лексус прочел страх.
        Глава 7
        Начало долгого пути
        Стены пустой квартиры давили, душили, не давали уснуть, постель без Ники казалась непомерно огромной и холодной. Кай проснулся среди ночи, уставился на отблески, которые фонари бросали на потолок. Надо бы поспать перед походом в Зону, чтоб восстановить силы, но не получается.
        Пришлось вставать, перепроверять рюкзак. В аптечку все необходимое не влезло, и он собрал вторую, ведь на подходе к Сердцу Зоны не только опасные мутанты и аномалии, которые трудно обнаружить, но и вредное излучение, флуктуации и прочие прелести - придется постоянно пить антидоты.
        Артефактами он тоже запасся, взял с собой четыре контейнера. На случай если встретится кукловод, подчиняющий людей своей воле, есть «щит», он же способен защитить от воздействия пси-аномалии. Чтобы подкрасться незамеченным, пригодится «невидимка», она же действует и на мутантов. Людей к себе располагать лучше с помощью «болтуна» - простенького, но эффективного аналога «харизмы». «Гематоген» восстанавливает кровопотерю, заживляет раны. «Шило» дает нечеловеческую выносливость. «Клякса» превращает любого в богатыря.
        У каждого артефакта есть темная сторона: одни облучают, другие нарушают свертываемость крови, третьи лишают сил, четвертые разрушают клетки головного мозга, пятые вызывают преждевременное старение, но Кай не заботился о себе, у него была единственная цель - доставить Нике «респ», и неважно, что потом случится с ним самим.
        Контейнеры занимали треть рюкзака и весили около пятнадцати килограммов. Неизвестно, сколько придется бродить по Зоне - продуктами лучше запастись минимум на неделю, взять калорийное и сытное, но не объемное: крупы, шоколад, сушеное мясо, сыр, орехи.
        Из оружия Кай взял привычный АК с укороченным стволом и «стечкина», по четыре коробки патронов к ним, пару гранат, тесак, динамит. Не помешал бы подствольный гранатомет, но для него нужен другой ствол, придется обходиться гранатами.
        Из предметов обихода - запасное белье и носки, спальник. Сбоку к рюкзаку он привязал закопченный котелок и каремат. Будет нужен ПДА и компас на случай, если тот сломается. Веревка, леска, нитки…
        И все, рюкзак на тридцать литров забит до отказа. Если бы не «облегчалки», такая ноша очень усложняла бы задачу. Но все знают, что «облегчалки» облучают медленно и незаметно, потому стараются обходиться без них, а если используют, то не дольше нескольких часов, но Кай решил не осторожничать и использовать арсенал артефактов по максимуму.
        От бронежилета лучше отказаться - с людьми он воевать не собирается. А вот разгрузка необходима - много нужного можно распихать по карманам.
        Кай не любил большие патронташи, предпочитал незаметный, что крепится к запястью. В Зоне он вел себя осторожно и стрелял не очень часто, но в этот раз все может измениться.
        Пока он возился с рюкзаком, за окном посветлело, и линия горизонта зажглась розовым, зашуршали шины ранних машин, воробьи зачирикали пронзительно и звонко. Погладив Никину фотографию, Кай надел рюкзак и зашагал к выходу. Остановился, вернулся, вытащил снимок из рамки и положил в карман разгрузки - туда, где каждый сталкер под сердцем носил паспорт, чтобы другие опознали его труп, если вдруг не повезет, и сообщили родственникам.

* * *
        В Зоне лил дождь, хотя за Периметром полыхало лето, первые желтые листья кружились в пузырящихся лужах, в сырой прохладе ощущалось стылое дыханье осени.
        Кай поклялся себе, что не вернется без «респа», он не особо рассчитывал, что выживет, потому перед тем, как углубиться в лес, обернулся и простился с полоской голубого неба, виднеющейся за стеной Периметра.
        Под ногами хлюпало, к подошвам цеплялась грязь, налипали неподъемные комья, приходилось все время останавливаться, чтоб почистить ноги, это отнимало время. Сердце Зоны в сорока километрах от Периметра - ровно посередине Зоны. В обычных условиях такое расстояние преодолевается за день, но в Зоне так быстро не походишь. Причем чем дальше в лес, тем злее мутанты.
        Если верить сталкерским байкам, нужно попытаться влезть в аномалию «молоко», и, если выберешься живым, получишь ключ от Сердца, но «молоко» - аномалия спонтанная, блуждающая, и найти ее сложнее, чем Сердце, его хоть понятно где искать. Вот только лезть туда без «ключа» самоубийственно.
        Как войти в Сердце Зоны? Но даже если сделать невозможное, где гарантия, что «респ» именно там? Неизвестно, как он выглядит, его несложно спутать с другим плохо изученным артефактом.
        Говаривали, что в Сердце нет несметного количества бесценных артефактов, там разлом времени-пространства, через который в нашу реальность проникает чуждая, а столкновение энергий рождает мутантов.
        Чего только про Зону ни говорили, на правду похожи любые предположения, но только не сама Зона, она ирреальна и сюрреалистична. Если есть у мира творец, тот, кто создал Зону, явно спятил - так решил Кай и не стремился разгадать ее тайны, просто пользовался благами.
        Как и во время прошлого похода в Зону появилось отчетливое чувство, что рядом чужак, но Кай никого поблизости не наблюдал. Неужели снова призрак прицепился? И чего пристал? На всякий случай он снял АК с предохранителя и приготовился дать бой неведомой твари. Черный зверь в душе, жаждущий крови, воспрянул и защелкал челюстями.
        Минута тянулась за минутой, но наблюдатель не спешил себя обнаруживать. Может, его и вовсе нет? Кай остановился, сверился с ПДА, не сбился ли с курса: нет, он по-прежнему двигался на юго-восток. Еще час-два ему идти по относительно безопасному лесу, а потом начнутся сложности в виде брошенных деревень, где селились норушники, кукловоды и прочая гадость. Первую ночь он планировал провести в бункере, принадлежащем группировке «Молот», а вот потом ночевать придется где попало. То есть, сперва зачищать убежище о мутантов, а потом ложиться спать.
        Мысленно Кай делил Зону на три уровня сложности: первый круг - десять километров от Периметра, самый людный и безопасный, тут только новичок способен погибнуть. Второй - от выжженного поля до бетонного завода, там если сталкеры и есть, то их так мало, что встретить кого-либо трудно. Третий - самый сложный, где нужно десять раз подумать, прежде чем сделать шаг, он почти не изучен, местность там меняется, и карту составить невозможно. То есть, до выброса было непроходимое болото, а после откуда-то появился холм.
        Выжить во время выброса там нереально, даже стены убежища не спасут.
        Раньше Кай далеко не забирался, старался работать в первом кругу, но сразу после выброса, который тасует аномалии по-новому. Большинство сталкеров делали так же и только самые отчаянные, такие как покойные Рикки и Сова, ходили во второй и даже третий круг. Кай подозревал, что «харизму» они добыли в третьем кругу, разведав относительно безопасный путь туда.
        Если не считать чьего-то назойливого внимания, пока прогулка по Зоне не доставляла Каю неудобств: мелкий дождь помогал выявлять гравитационные аномалии, химические были видны невооруженным глазом… Кай остановился, увидев едва заметное мерцание над слишком темной лужей. Казалось, что в воздух поднялись сотни светляков. Но если не заметишь «вспышку» - обгоришь, ослепнешь, облучишься и умрешь медленно, но мучительно.
        Одна из самых гадостных аномалий: в солнечную погоду не видна, полезных артефактов не рождает, облучает на расстоянии, на гайку реагирует, только если она пролетает над центром, потому правильнее ее не разряжать, а обходить по широкой дуге.
        Вот тебе и кажущаяся безопасность Зоны. Сталкер - это человек, идущий по минному полю с металлоискателем, неверный шаг - и смерть, только Зона в разы больше поля. Рассеянным тут делать нечего.
        Теперь Кай ступал осторожно, бросая гайки и тщательно изучая каждый метр земли. Два часа проведешь в таком напряжении - и глаза в кучу, детали начинают ускользать, потому важно отдыхать. Кай любил закрывать глаза, опираться о какой-нибудь ствол и замирать, не выпуская автомата из рук. Своего рода медитация - ты приглашаешь Зону в свой разум, и она отзывается, позволяет слышать и понимать каждый шорох, чувствовать запахи, которые большинству людей недоступны.
        Дождь прекратился, в разрывах несущихся по небу туч проглядывало небо. Опасаясь нападения, Кай снял капюшон, чтобы лучше видеть и слышать. Лес наполнился перезвоном крупных капель, падающих с листьев. Некоторые срывались за шиворот, стекали по лбу и щекам. Ощущение присутствия чужака не ослабевало, Кай остановился и стянул плащ, который при ходьбе очень сильно шуршал.
        Теперь он двигался беззвучно, и ни шорох не ускользал от его внимания. Звенят синицы, тонко пищит какая-то пичуга и шелестят листья на ветру. Ни рева моторов, ни голосов, лишь изредка донесется далекий гул самолета, напомнит о большом мире.
        Вдалеке завыл волк, от его протяжного воя мороз пробежал по спине. На грани слышимости грянул выстрел, даже не определить, в такой стороне стреляли. Чем дальше от Периметра, тем меньше вероятность кого-нибудь встретить, пока еще заметны следы человека - целлофановые пакеты, сигаретные пачки, окурки, в третьем круге каждый сталкер, оставшийся наедине с Зоной, радуется таким находкам.
        Удивительно, но в Зоне Каю полегчало, стало спокойно, словно все плохое произошло не с ним, осталось далеко-далеко. Устыдившись своих мыслей, Кай достал из кармана фотографию Ники, разгладил загнувшийся уголок. Она тут совсем молоденькая, ей лет двадцать. Улыбается, и на щеках две ямочки. Тогда ее брат еще был жив, и она не знала, что такое Зона.
        Боковым зрением Кай уловил движение в подлеске, как если бы куст ожил и перебежал с места на место. Твою ж мать, упырь! Лес превратился в сплошное болото, вот он и подобрался к самому Периметру, отлавливает новичков и выпивает досуха, остается мешок кожи с костями. Мало кому удавалось отследить упыря, который маскируется под окружающую среду, и выжить после такой встречи - эти твари разумны и бесшумны, если нет интуиции - считай, покойник.
        Так, не делать резких движений, тогда он поймет, что обнаружен, и нападет. Желательно прежде обнаружить его самого, а для этого надо затаиться. Говорят, упырь видит в инфракрасном спектре, от него сложно спрятаться, но можно хотя бы занять позицию, которую неудобно атаковать.
        Кай положил фотографию Ники в карман и направился к почерневшему пню, гнилым зубом торчащему посреди замшелой поляны. Снял рюкзак, взял автомат поудобнее и сделал вид, что отдыхает, прислонившись к стволу.
        По-прежнему звенели капли, неподалеку квакала лягушка… Шлеп-шлеп-шлеп - шаги по воде не далеко, но и не близко. Упырь никогда не нападает сразу, он нарезает круги вокруг жертвы, подбирается ближе, ближе, ближе, потом прыжок, и последнее, что ты видишь - красные глаза, раскинутые щупальца и черный рот-присоску. Кисть правой руки начало ломить от напряжения, палец на спусковом крючке вспотел. Да, Кай не боялся смерти, но пусть его убьет не упырь возле самого периметра.
        Он представлял, что умрет от излучения или выброса, но никак не от мутанта.
        «Здравствуй, мертвый… Мертвый сталкер».
        Еще проклятый призрак мистики нагнал своими пророчествами.
        Шлеп-шлеп-шлеп. Туловище упыря сливается с зеленью, но видно, как его лапы продавливают воду метрах в тридцати от Кая, а когда поднимаются, капли устремляются вверх.
        Сейчас!
        Кай подобрался, вздернул ствол автомата, дал по упырю очередь и рванул прочь, потому что упыри сразу не дохнут и даже смертельно раненные преследуют человека. На бегу отстегнул от пояса гранату, но бросать ее не спешил.
        Обернулся, прицелился вперед и еще раз выстрелил по упырю, который уже не маскировался и напоминал покинувшего морские глубины утомленного Ктулху. Пошатываясь, истекая кровью, он все равно тащился к Каю. Рухнул на подкосившиеся колени и упал лбом в грязь.
        С минуту Кай стоял неподвижно, потом обошел упыря, надел рюкзак и потопал дальше. Ничего себе начало путешествия! И это несколько километров от Периметра. Давно его Зона не встречала так недружелюбно.
        Из болотистого сосняка Кай выбрался на поле, поросшее молодыми сосенками вперемешку с березами, сверился с курсом и направился к покосившейся стальной вышке ЛЭП, маячившей вдалеке. Странно, но ощущение чужого взгляда на спине никуда не делось, хотя упыря он прикончил.
        На всякий случай Кай вертел головой по сторонам, но не видел никого подозрительного, казалось, что сама Зона наблюдает за ним.
        Самосев деревьев так плотно рос, что приходилось продираться через заросли, обходя подозрительные места. Вышка то появлялась, то снова исчезала за деревцами. Впереди замаячили серые стены здания, Кай взял вправо - мало ли что там могло поселиться - и остановился перед поляной, где росла только заморенная трава. Так-так-так. Рука потянулась к счетчику Гейгера, да так и замерла напротив прибора, она словно перестала слушаться Кая. Только одно существо способно такое сотворить с человеком - кукловод.
        - Здравствуй, - проговорили за спиной приятным баритоном.
        Говорить кукловоды не умели, они общались мысленно. Или голос звучит в голове? Кай попытался сломать запрет неведомого существа и поднять ствол автомата второй рукой, но тело больше не подчинялось ему. Даже выругаться не получалось.
        Когда что-то подобное происходит с другими, думаешь, что ты - не они, ты сильный и справишься, а на деле выходит, что нет, сейчас кукловод разрушит твой разум, и ты станешь его послушной куклой, готовой исполнить любой мысленный приказ.
        - Что ж ты, Кай, наделал! - продолжил незнакомец. - Тебя ведь предупреждали.
        Нет, это не кукловод - или человек, или новый вид разумного мутанта, обладающего даром речи, и его слова как-то связаны с пророчеством призрака. Уточнить бы, но язык прилип к нёбу, единственное что удалось - приоткрыть рот. Кто же прячется за спиной, почему не выходит?
        Словно прочитав его мысли, незнакомец шагнул на поляну. Кукловодом он не был, но и причислять к людям Кай его не стал бы. Голову незнакомца окутывал темно-серый туман, менял его лица и головные уборы. Сейчас из темноты соткался цилиндр наподобие тех, что у фокусников, и черные очки в пол-лица. Одежда тоже все время менялась. Теперь сомнений не оставалось - именно он наблюдал за Каем, но не вмешивался в ход событий. Странный человек взмахнул руками, и на нем оказалась черная мантия, вполне материальная.
        - Заранее предупреждаю, что вооружен. Говори, если тебе есть что сказать в свое оправдание.
        - Кто ты? - хрипнул Кай.
        - Сталкеры называют меня Черным Судьей. Тебе все еще нечего сказать?
        Глава 8
        На крючке
        - Твою мать, Лёша! - прошипела она, толкнула Лексуса в грудь, и он плюхнулся на ее постель. - Приперся же на мою голову! И что теперь делать?
        Лексус нервно захихикал и сказал:
        - В прошлый раз я прыгал из окна. А здесь что-то высоковато.
        Маша протопала к окну, распахнула его:
        - Вали.
        Красная от ярости, в красной мешкообразной блузке с почти красными волосами, она напоминала яркую ядовитую медузу, которая глядела с ненавистью и вибрировала то ли от злости, то ли от страха, а Лексус хохотал сначала беззвучно, потом рассмеялся в голос. Ни отчаянья, ни безнадеги - тихое злорадство.
        Нецензурно выругавшись, Маша пошла к двери, но в замке уже ковырялись, пытаясь его открыть. Значит, пожаловали точно не разносчики пиццы и не продавцы китайской ерунды. Справились ли менты сами или Маша их все-таки впустила, Лексус не видел, он смотрел в зеркало на потолке, точно такое же, как у него дома. Пистолет он положил под подушку, деньги оставил в кармане - пусть лучше ментам достанутся.
        - Где он? - спросили знакомым голосом.
        - Там, забирайте его и проваливайте… Ой.
        Видимо, незваные гости обошлись с Машей бесцеремонно, и она замолчала. В коридоре затопали. Когда вошел напарник Сереги по строительному бизнесу Витька Косой, Лексус лежал, заведя руки за голову. Перевел взгляд на Витьку, на двух полицейских у него за спиной, соблаговолил сесть.
        - Добрый день, - улыбнулся он. - Хотя для меня - не очень. Прежде чем меня загребут, Витя, хоть объясни, в чем меня обвиняют больше всего.
        - Иди, говори, - распорядился полицейский, подтолкнул Витьку в комнату. - Ждем снаружи. У вас не больше получаса.
        Витька сел на стул напротив Лексуса, положил кулаки на колени.
        Происходящее было неправильным и нравилось Лексусу все меньше и меньше. Почему его не спешат взять под стражу? Зачем здесь Витька, если Серегу уже наверняка закрыли? Или он откупился и перевел стрелки?
        - В убийствах только подозревают…
        - В убийствах? Именно так - во множественном числе? И кого же я убил?
        - Всех, кто был в доме. Пока ты с девушкой катался, кто-то пришел и всех перестрелял, а вторую девушку смертельно ранил, она и вызвала полицию. Им кажется подозрительным, что ты так удачно уехал…
        Лексус потер виски, осмысливая услышанное. Слава, Пашка, Микроб… Девчонку-то за что? Он знал, как умер Славка - видел его смерть в Зоне, когда попал в «молоко». Свою смерть видел тоже, его зарежет незнакомый коротко стриженный мужчина, и случится это не сейчас.
        - Хорошо. Ладно. Меня подозревают, - Лексус вскочил и указал на дверь. - Но почему они - там, а здесь - ты? Что происходит? Где Сергей?
        - Его тоже подозревают, - Витька пытался заглянуть в глаза, но из-за астигматизма казалось, что он смотрит в разные стороны. - Я - парламентер, мне доверяет Сергей, и в полиции есть связи. Просто пытаюсь вытянуть его, договориться.
        Лексус заходил по спальне взад-вперед, потирая подбородок.
        - Я понял! Всех убили из-за «харизмы»! Ее Микроб принес… один из убитых, то есть. Очень дорогой артефакт, кандидатам в депутаты страсть как нужен…
        - Ничего не украли. Зато налетчик повредил статуи, цветочные горшки, зеркала, стекла - имело место убийство на почве ненависти. Только благодаря этому нам почти удалось убедить полицейских, - Витька пошевелил пальцами, как если бы считал деньги. - И они пошли с нами на диалог.
        - А Серега?
        - В СИЗО. Домой даже за деньги не отпустили.
        - Как же так? - Лексус снова плюхнулся на кровать, перед глазами стояли убитые приятели, которые раньше являлись ему в видениях. - Все равно не понимаю, чего ждут полицейские? Вот он я.
        Витька потер подбородок. Его зеленый глаз смотрел Лексусу в переносицу, а желтый - за окно.
        - Думаю, тебе не хотелось бы оказаться на нарах рядом с Сергеем. Ты хотел бы ему помочь?
        - Я?!
        Витька кивнул.
        - Его выпустят, с тебя снимут подозрение в убийстве, обвинение в незаконном обороте артефактов и хранении огнестрельного оружия. Если по чесноку, это минимум пять лет общего режима, максимум десять - без убийств.
        Лексус зажмурился. Его так привалило информацией, что отшибло способность соображать. Косой Витька сверлил его зеленым глазом, ждал. Единственная мысль по-прежнему пульсировала в голове: «Почему полицейские за дверью, а он здесь?»
        - Не понимаю, - Лексус помотал головой. - Чем ему могу помочь я? И почему…
        - Можешь, еще как можешь!
        И вдруг он понял. Так работает разведка, вербуя агентов, полиция - тоже, и теперь он на крючке, потому что на него у них пухлый компромат. Откажешься - в тюрьму. Согласишься сотрудничать - живи пока, до следующего задания. Не исключено, что они сами всех расстреляли, чтобы подобраться к нему. Но зачем? Он мелкая сошка в торговле артефактами и не самый опытный сталкер, скорее даже любитель.
        Вот почему менты сюда не вошли, полицейские нужны для устрашения и подтверждения силы власти, лишнего им знать незачем. Сейчас все решает Витька и тот, кто за ним стоит. Но почему парламентером выбрали именно Витьку? Видимо, Серега пытался договориться, наобещал кучу всего, а Витьке он доверяет.
        По сценарию Лексус сейчас должен спросить, что нужно сделать, но он не спешил, все еще искал выход. Можно не идти навстречу полицейским, сдаться и сесть в тюрьму, но тогда ему впаяют максимальный срок, да и за решеткой может случиться всякое. Все-таки свобода предпочтительнее, только бы задание не оказалось совсем уж гнусным. Можно прикинуться благодарным дурачком, делать все, что они хотят, а самому потихонечку собирать деньги на новый паспорт, благо, знакомства остались.
        А потом - хоп, и до свидания всем.
        - Что от меня потребуется? - наконец спросил Лексус, Витька сразу оживился, заерзал на стуле, его косые глаза заблестели.
        - Ты знаешь генерала Батышева?
        - Нет.
        - Ему подчиняются все полицейские, ведущие твое дело. Если согласишься ему помочь, дело замнут, найдут виноватого и повесят на него всех собак. Максимум, условным сроком отделаешься.
        - И никаких СИЗО?
        - Естественно. У генерала смертельно больная дочь, не буду озвучивать диагноз, но только чудо ее спасет.
        - И? Я тут при чем? Я ж не волшебник.
        Витька прищурился и собрал наконец глаза в кучу.
        - Сергей знает, что ты побывал в «молоке», а значит, можешь проникнуть в Сердце Зоны и добыть панацею…
        - Для этого нужен ключ, а у меня его нет, - возразил Лексус.
        Вот, в чем дело! Серега поймал генерала «на чудо», и генерал оставил его в заложниках. Хорошо, Лексус не стал говорить Сереге по артефакт в медальоне, иначе отняли бы его и пустили пулю в лоб. Все это время Лексус не думал о медальоне, а сейчас ощутил, как он касается кожи.
        - Говорят, человек, побывавший в «молоке», сам становится ключом.
        - Так, - Лексус затарабанил пальцами по колену. - Мне надо будет попасть в Сердце Зоны… Но это самоубийство! Я дальше десятка километров от Периметра не ходил. Я там сдохну!
        - Ты будешь не один.
        Лексус закатил глаза:
        - И они сдохнут. К черту Зону, я не согласен. Лучше быть живым зэком, чем…
        - Ты уверен, что будешь живым зэком?
        Лексус посмотрел в зеркало на потолке и увидел Витькину коротко стриженную макушку, розовую точку на темени, от которой волосы расходятся в стороны и лежат по спирали.
        - Нет. Почему со мной разговариваешь ты? Не генерал… Как его? В чем твой интерес?
        - На тебя, скотину, мне плевать. На Батышева тоже. Мне Серегу жалко, ты не свинью ему подложил, а целого диплодока. Жил себе мужик, никого не трогал, а тут такое…
        С этим обвинением Лексус согласился, захотелось закрыть рукой лицо, но он сдержался. У него несметное множество приятелей, но друг - один. Друг, который ближе даже матери, отца и детей. Друг, который, Лексус ни на миг не сомневался, за него жизнь отдаст. Получается, он подвел под монастырь самого близкого человека.
        - Согласен. Виноват.
        Витька встал, посмотрел на Лексуса как на червяка:
        - Это расценивать как согласие?
        Лексус тоже поднялся:
        - Я так понял, наша беседа закончилась. В курс дела меня введет кто-то другой?
        - Спасибо, - Косой отвел взгляд в сторону. - Спасибо, что Серегу теперь не посадят.
        Лексус пожал плечами и направился к выходу, предполагая, что теперь в ментовском «бобике» его доставят к генералу. Если генерал так зацепился за Сердце Зоны, можно будет диктовать свои условия, главным будет скорейшее освобождение Сергея.
        Полицейские столбами замерли возле двери, тот, что поглаживал автоматный ствол, кивнул на выход, и Лексус прокричал:
        - Маша! Прощай, моя радость!
        Из кухни его послали в пешее эротическое путешествие, он обратился к конвоиру без автомата:
        - Правда, ужасно, когда девушка так выражается? Как же ее потом в этот рот целовать?
        Полицейские не отреагировали.

* * *
        Лексус думал, что ему наденут мешок на голову и повезут домой к генералу, или они встретятся в пафосном ресторане, но он ошибся: «бобик» остановился на заправочной парковке, полицейские вышли, а его оставили за решеткой. Наверное, машину разрабатывали так, чтобы пассажиры испытывали мучения: кабина нагревалась на солнце, и внутри было настоящее пекло, но Лексус терпел, полагая, что раньше времени его не выпустят.
        И вот ключ дважды повернулся в замке, в кабину хлынул августовский воздух, который показался прохладным.
        - На выход, - скомандовали на улице.
        Лексуса встретили два коротко стриженных типа, одетых по-спортивному, и повели внутрь заправки, туда где кассы и кафе. Как-то несолидно обсуждать важные дела в кафе на заправке.
        Генерал тоже разочаровал Лексуса, он представлял мрачного седого старика с породистым лицом, изборожденным морщинами, а за столиком сидел моложавый, но рыхлый розовощекий мужчина с голубыми глазами и носом-пуговкой. Волосы он, скорее всего, красил в темно-русый. Генерал поедал пончики, макая их в сахарную пудру, и запивал молочным коктейлем. Только глаза, цепкие, как крючья, выдавали в нем крупного хищника.
        Сам Лексус хищником не был, несмотря на то что хотел, и в детстве даже пытался им стать, но не получилось, потому подобрался, присаживаясь напротив. Надо быть предельно аккуратным, чтобы не ляпнуть лишнего.
        Один сопровождающий сел напротив туалета, там, где запасной выход, второй принялся бродить между стеллажами и с очень внимательным видом рассматривать товар. Генерал снисходительно улыбнулся:
        - Добрый день, Алексей Домников. Это ведь твое настоящее имя? Меня зовут Борис Батышев, Виктор должен был рассказать обо мне.
        - Говорил, но в общих чертах.
        - У моей дочери - болезнь Крейцфельдта-Якоба. Знаешь, что это такое? - дожидаться ответа Батышев не стал и сразу же продолжил: - Это очень редкое неизлечимое заболевание нервной системы, вероятность заболеть - один на миллион. Вот так вот нам повезло. Начинают разрушаться нервные клетки, человек делается слабоумным, потом его парализует, и в течение года он умирает. Анюта болеет третий месяц… Это страшно. Если бы ты видел это, не стал бы меня судить. Традиционная медицина бессильна, но есть вещь, способная спасти мою девочку. Знаешь, какая?
        Лексус мотнул головой и подумал, что с удовольствием заказал бы чай, чтоб руки держали чашку и были заняты.
        - Что бы ты делал, если бы с твоими сыновьями такое случилось?
        Хорошо поработал, про сыновей разузнал, хотя они взяли фамилию матери, не простив ему уход из семьи.
        - Сам подался бы в сталкеры. Или поговорил бы по-хорошему. Людей-то зачем губить?
        Генерал расхохотался так, что аж подавился. Лексус смотрел, как он кашляет, и ему хотелось похлопать. В ладоши. Генерал погрозил пальцем:
        - Ты на меня свои косяки не вешай, не стрелял я твоих друзей, лучше подумай, кого ты разозлил.
        - Я пытался быть справедливым и добрым, - продекламировал Лексус. - Не крал, не убивал, никого не подставлял… Ты утверждаешь, что просто пользуешься удобным случаем?
        - Ага. Тебе помогаю, дочь спасаю, потом еще и попытаюсь найти настоящего убийцу. Видишь, сколько добрых дел? Ладно, оставим лирику. Мне нужно, чтобы ты с сопровождающими пробрался в Сердце Зоны и добыл редкий артефакт, называется он «респ». Он дает человеку вторую жизнь.
        - Слышал о «респаунте», и о «респе» тоже вроде слышал, но не знаю, как он выглядит и где его искать. Полагаю, это вещь скорее легендарная. Что будет, если это и правда так, а?
        - Наш уговор останется в силе. После того как ты сделаешь все от тебя зависящее, ты свободен. Мои люди пойдут с тобой, чтоб ты не отлынивал.
        - Сейчас я возьму себе чаю, можно? И расскажешь мне подробнее.
        Генерал кивнул, Лексус протопал к стойке, боковым зрением наблюдая за соглядатаями. Тот, что сидел напротив туалета, переместился к выходу, второй положил руку на пояс, где угадывалась кобура. Взяв бумажный стаканчик у улыбчивой рыжей девушки, Лексус расплатился и вернулся на свое место.
        - Итак, огласите приговор. То есть, задание.
        Сплетя пальцы, генерал подался вперед и заговорил вполголоса:
        - Я понимаю, что в Зоне в одиночку трудно. С тобой пойдут три сталкера - Тайсон, Мулат и Кагор, ты будешь ими командовать.
        «И присматривать за мной, чтоб не ушел», - подумал Лексус, отхлебнул чаю и взял генеральский пончик, макнул в сахарную пудру. Тайсона он помнил - здоровенный детина со сломанным носом, бывший боксер. Ему так отбили голову, что он с трудом пользуется речевым аппаратом, хотя соображает быстро. Кагор - дремучий бородатый мужик с неизменным мачете на поясе и фляжкой кагора. Мулата встречать не доводилось, но Лексус был уверен, что он тоже отъявленный головорез.
        - Снаряжение возьмешь у моих людей. Когда тебя доставят на место, спросишь человека с фамилией Адов, он проведет тебя на склад с оружием и в хранилище артефактов. После поедешь в Зону, на третьем КПП тебя встретит Кагор. Дождетесь остальных и выступите на рассвете.
        - То есть, провести последнюю ночь дома у меня не получится.
        - Извини, - генерал развел руками. - Сам понимаешь, меры предосторожности. Почему ты считаешь, что ночь будет последней?
        - Потому что мало кто вернулся из Сердца Зоны, а кому это удалось, или умом тронулся, или умер за год-два. Один почему-то застрелился. Так что в моей смерти прошу винить генерала Батышева. Был у меня друг Поларфокс, переводится как полярный лис, иными словами - песец. Хороший мужик был, все в Сердце рвался. Видимо, таки прорвался и сгинул без следа. Если честно, я бы предпочел отсидеть лет десять, но выбора у меня нет, я правильно понял?
        - Правильно. Ты не расстраивайся, думай, что карму очищаешь, делаешь доброе дело. Если поможешь, я даже отблагодарю тебя.
        - И других заданий не последует?
        - Клянусь, - генерал приложил руку к сердцу. - А еще обещаю найти убийцу твоих друзей.
        - И освободить Сергея Волошинова.
        - Конечно.
        - Освободите его прямо сейчас, это мое условие. И я обещаю выполнить обязательство даже ценой собственной жизни.
        - По рукам, - генерал посмотрел как-то странно, с сочувствием, что ли.
        Неужели работа его не до конца оскотинила, и он сохранил способность сопереживать? Впрочем, горе меняет любого человека. Но верить генералу Лексус не спешил, он втайне надеялся, что сбежит ночью, когда сопровождающие его сталкеры будут спать.
        - Сперва пусть Сергей позвонит мне, потом… все потом.
        И опять сочувствие во взгляде.
        - Хорошо. Игорь! - генерал щелкнул пальцами, и к нему подбежал охранник, что сидел напротив туалета. - Отдай товарищу свой второй рабочий телефон. На этот номер в течение часа позвонит твой Сергей, как его? Волошинов? Поговорите, и ты убедишься, что слово я держу.
        Игорь протянул Лексусу старенькую «Нокию», благодарить он не стал, как-никак из-за них всех пришлось выкинуть свой телефон, а он пятьдесят штук стоит. Слишком легко генерал соглашается, словно освободить подозреваемого для него как два пальца об асфальт. Прямо не человек, а джинн, может, еще чего попросить?
        - Хотелось бы поинтересоваться, что стало с моей собакой, - закинул удочку Лексус. - И с мотоциклом, я его…
        - Бросил, знаю. Все под контролем, собака покормлена, мотоцикл временно конфискован. Старший сын долго о таком мечтал, но я за него боюсь, нечего рисковать. Верну тебе мотоцикл, не переживай. Думаю, мы все обсудили.
        Лексус встал, скомкал стаканчик из-под чая и озвучил мысль, которая вертелась в голове с самого начала беседы:
        - А где гарантия, что со мной ничего не случится на обратном пути из Зоны?
        Генерал тоже поднялся, он был почти на голову ниже Лексуса, пожал плечами и развел руками:
        - Только мое честное слово, увы.
        - Тогда мне хотелось бы самому набрать команду, я не доверяю тем, кого ты ко мне приставил.
        - Уж какие есть. Потому что нет гарантии, что ты не договоришься со своей командой и не растворишься в Зоне, а появишься где-нибудь на Кипре или в Таиланде.
        И что на это скажешь? Лексус потопал к выходу, не скрывая недовольства. Второй охранник уже сидел в машине, серебристом «фольксвагене», первый распахивал перед Лексусом переднюю дверцу. Генерал распрощался и направился к черному «мерседесу».
        Лексус все еще не верил в происходящее, он словно смотрел сон, похожий на шпионский боевик. Его охраняют пуще зеницы ока, двух убийц к нему приставили, везут одевать-обувать, потому что он представляет ценность. Если бы они знали, что ценность у него в медальоне, свернули бы шею и бросили его в канаву.
        Не исключено, что если они все выживут после похода в Сердце Зоны, Лексуса попытаются убрать, но он не дурак и сбежит раньше. Оставит им долбаный артефакт и сделает ноги, тогда у них не будет стимула его преследовать. Кстати, неплохой план, но у него есть одно большое «но» - надо не сдохнуть по пути к Сердцу. Лексус очень сомневался в способностях и своих, и головорезов: чтоб преуспеть в Зоне, недостаточно попадать в глаз летящему комару, нужно быть… особенным, что ли. Прирожденным сталкером, в душе которого Зона поселилась и проросла.
        Лексус считал пролетающие мимо машины фонарные столбы и параллельно думал о погибших приятелях. Что же там случилось на самом деле? Посмотреть бы на масштаб разрушений. Наверное, Пашка или Микроб кому-то сильно насолили. Так сильно, что ненависть убийцы распространилась на ни в чем не повинного Славку и девушку-блондинку. Хорошо, хоть черненькую увез, и она спаслась. При мысли о Славике сердце защемило. Ощущение было странным, приглушенным и далеким, будто Славик умер давно. Наверное, тому виной обрушившийся ураган событий, словно один день растянулся на несколько лет. Чувства заснули, остался только инстинкт самосохранения, и где-то на горизонте то и дело возникал темный силуэт человека с фамилией Адов.
        Когда машина стояла в пробке, телефон Игоря зазвонил, и Лексус чуть не выронил его.
        - Ответь, это тебя, - проговорил Игорь с заднего сиденья.
        Лексус по привычке ткнул в экран, но телефон был кнопочным, он нажал зеленую с крошечной телефонной трубкой:
        - Да. Серый?
        - Лёха, - отозвался Сергей и закашлялся от радости, он кашлял надрывно, в трубке клокотало и булькало, успокоившись, он прохрипел: - Ну ты и подставил меня! Приедешь - рожу разобью.
        - А ты меня подставил. Зачем рассказал, что я в Зоне вляпался в «молоко»?
        - Будем считать, что мы, кхе-кхе, квиты. Рассказал, потому что это единственный способ выкрутиться тебе и мне. Генерал клюнул, ты на свободе, я тоже скоро буду… У меня, между прочим, семья, у дочери трудный возраст…
        - На свободе, ага. Сегодня выдвигаюсь в Зону, и скорее всего я оттуда не вернусь.
        - Ты уж постарайся, - заволновался Сергей.
        - Ты говоришь, как будто у тебя свой интерес.
        - Конечно. Мой интерес - набить тебе морду. Если ты пропадешь, кого мне бить?
        И снова он закашлял, на этот раз звук был такой, словно его легкие рвутся на части. Лексус держал трубку возле уха и представлял, как Сергей краснеет, на усах виснет слюна с красными прожилками.
        - Ты снимок легких сделал?
        - Сде… сделаю.
        - И усы дурацкие сбрей. Обещаю вернуться, только если ты сбреешь усы.
        - Понял. Все… сделаю.
        - Что менты говорят-то? - Лексус покосился на водителя, но лицо того оставалось непроницаемым. - Они ж как-то должны объяснять, почему задержали, почему выпустили…
        - Выпустили типа потому что адвокат выхлопотал. Под подписку о невыезде. Суд-то все равно будет, а как он закончится, зависит от тебя.
        Лексус был с ним не согласен, но промолчал. И если раньше все его естество восставало против необходимости подчиняться полицейским, то теперь он смирился со своей участью. Он пойдет в Зону, найдет долбаный артефакт или сдохнет, потому что нехорошо так подставлять людей.
        Очередной приступ кашля заставил Сергея распрощаться.
        Как-то все странно. Генерал-джинн, который милует и низвергает одним звонком. Неужели у них и правда такое могущество? Игры в шпионов и конспирацию…
        «Фольц» миновал промзону, выехал в новенький район, - Лексус давно не следил за дорогой и не понимал, где это, - припарковался напротив магазина с названием: «Охота и рыбалка». В фильмах под такими магазинами обычно прятали склад с оружием. Неужели и в жизни так?
        Лексус вышел и в сопровождении надсмотрщиков направился к порогу. В молодости он попробовал бы сбежать прямо сейчас, не думая о последствиях. Его поймали бы и побили. Теперь он планировал бежать только после того, как (если) достанет артефакт, чтоб полицейские не отыгрались на Сергее.
        В темном магазине имелось несколько отделов, в том числе оружейный, и продавцов было больше, чем покупателей.
        - Кто из вас Адов? - крикнул Лексус, продавцы стянулись ближе к пустующей кассе, уставились с интересом на трех посетителей.
        Лексус переводил взгляд с лица на лицо и ждал Адова, уверенный, что человек с такой фамилией не может быть обыкновенным. Либо, как часто бывает вопреки ожиданиям, это очкарик с засаленными волосами, либо особо безобразный толстяк, либо что-то и правда адское. Он почти не удивился, когда в одном из проходов между стеллажами тьма ожила, задвигалась, и в ее середине появились два глаза, затем - зубы, силуэт… Лексус вытаращил глаза и невольно улыбнулся: Адов - негр, адов негр!
        - Иван Адов, - с легким акцентом представился тот и протянул руку, которую Лексус принялся трясти, не в силах стереть улыбку с губ.
        Кто ж так пошутил?! Ну и адский ты, Ваня!
        - Смешной фамилий? Знаешь, как меня называть? Адский Сатана, так-то! Чем могу помочь?
        - Мы от Бориса Батышева, - проговорил Игорь, это было чем-то типа позывного, Адов сразу стал серьезным, окинул Лексуса ничего не выражающим взглядом.
        - Ааа, вы, значит, Алексей. Что ж, вооружим-поможем. Идем за мной.
        - Самому можно будет снарядиться или генерал все за меня решил? - спросил Лексус на ходу, как он и думал, конвоиры шли следом.
        - Конечно, самому, - услужливо закивал Адов.
        В первом зале была одежда, и Лексус остановился напротив камуфляжных курток, принялся перебирать их на вешалках, как бусины счет. Вот эту возьму, там, куда я пойду, прохладнее, чем здесь.
        - В Карелию на рыбалка поедете? - воодушевился Адов, странно, что генерал не объяснил ему, кого и куда надо снарядить.
        Лексус отдал куртку с капюшоном Игорю:
        - Подержи. Домой мне ехать не велено, а вся одежда там. Не в майке же мне идти? - надзиратель безропотно подчинился, Лексуса начала раздражать их безучастность, и чтобы вызвать хоть какую-то их реакцию, он обратился к Адову: - Нижнее белье у вас есть? А то вдруг как испугаюсь, а сменки-то и нет.
        Никакой реакции. Захотелось схватить весло резиновой лодки и заехать Игорю по затылку или хотя бы на его ногу уронить воон тот ящик. Ничего этого Лексус делать не стал, выбрал штаны цвета хаки со множеством карманов, две футболки, флиску, спортивные штаны, «берцы», кеды и прокомментировал:
        - Сменная обувь крайне важна там, где есть риск промочить ноги. Правда, Игорь?
        Тот кивнул, взял кроссовки, положил на предплечье две пары носков. Интересно, если начать все это долго и нудно мерить, конвоиры занервничают или нет? Надо проверить.
        В раздевалку, отгороженную от зала шторой, его сопровождать не стали, и на том спасибо. К сожалению, все вещи подошли, не удалось погонять этих кирпичемордых или хотя бы Адова. Да и отсрочить поход в Зону тоже было бы неплохо - хоть под присмотром, но все же жизнь. Переодевшись, Лексус направился в отдел со снаряжением, из вредности взял самый дорогой рюкзак на тридцать литров, разгрузку и кучу полезных девайсов: гидратор, наколенники, самонадувающийся каремат, спальник.
        Сопровождающие оставались невозмутимыми, Адов - улыбчивым. Никак их, чертей, не проймешь.
        Когда с экипировкой покончили, Адов привел Лексуса в отдел, где прямо на стенах за стеклом было развешено огнестрельное оружие разных времен и модификаций. Какая-то тарантиновщина! Неужели они настолько обнаглели, что внаглую торгуют оружием? Вот, например, «Муха»… Получается, любой желающий может ее купить, раз она есть на витрине? Только когда взял в руки пистолет-пулемет «Штайр», Лексус понял, что здесь - деактивированные образцы, знающие люди могут взять понравившееся на складе, незнающие пооблизываются и уйдут.
        Лексус покрутил «Штайр» в руке. Красивый, футуристический, словно не из нашей реальности. Выбрать бы его, заказать ящик патронов к нему, и пусть попотеют, поищут патроны для такой экзотики.
        От затеи Лексус вскоре отказался, потому что от правильно выбранного оружия будет зависеть его жизнь. Нужно выбирать раз - соответствующее боевым условиям, два - привычное, три - надежное.
        Многие мутанты Зоны, особенно те, что обитают ближе к Сердцу, здоровенные, например, колосс, такого только из подствольника валить, или же живучие, как упырь и зомбаки, так что понадобится оружие большой убойной мощности с гранатометом.
        Руки сами потянулись к верной боевой подруге, «Грозе», если по имени-отчеству, то к автоматно-гранатометному комплексу ОЦ-14. Лексус погладил откидной приклад, осмотрел макет со всех сторон. «Гроза» оптимальна для дальнего боя, вот только весит около четырех килограммов. Поскольку в Зоне важна скорость и грузоподъемность, многие сталкеры предпочитали менее габаритное оружие, Лексус обычно тоже, но не сейчас. Сейчас у него будет тягловая сила в виде трех головорезов, которых нужно нещадно эксплуатировать.
        - Беру. И четыре цинка к ней.
        Он рассчитывал, что кто-то возмутится его желанию брать именно цинки, которые весят больше двенадцати килограммов штука, а не коробки, но Адов воспринял желание Лексуса как должное, кивнул.
        - Три запасных магазина. Гранаты для подствольника, пять… шесть… Семь цинков. И холодняк покажи.
        Лексус выбрал выкидуху с изогнутым лезвием, пристегнул ножны к поясу, повернулся к надсмотрщикам:
        - Пакуйте все в рюкзак и тащите в машину.
        Игорь сориентировался быстро:
        - Адов, помогай нести рюкзак, он тяжелый для одного. Домников, на выход!
        Неужели они до сих пор думают, что он попытается сбежать? Лексус захотел объяснить им, что он не сволочь и не бросит друга в СИЗО, но махнул рукой - все равно не поверят.
        В машине уселся на переднее сиденье и с тоской уставился в небо, на березы с начавшими желтеть листьями. Все это есть и в Зоне, но оно там другое, потустороннее, что ли.
        Машина тронулась с места и повезла его к погибели. Если верить видениям, Лексуса убьет не Зона, а мужчина, которого он раньше не встречал. Лексус был уверен, что его предполагаемый убийца - третий головорез. Чтобы окончательно убедиться, осталось увидеть троицу. Вместе с ними придется выживать бок о бок, делить еду, прикрывать друг друга, и это раздражало Лексуса больше, чем сам поход в Зону.
        Глава 9
        Управляемый живой
        Кай не поверил своим ушам и переспросил, невольно скривив рот:
        - Черный Судья?
        Очень хотелось дать по твари очередь, но руки отказывались слушаться, не удавалось пошевелить даже пальцем. Судья обошел вокруг него, осмотрел со всех сторон. Движения его были вполне человеческими. Когда он снова попал в поле зрения, у него изменилось лицо, теперь сомнений не оставалось, Судья - человек. Во всяком случае, когда-то был человеком, двухметровым мужчиной с широченными плечами и мелковатой для такого туловища головой. Мимика у него была настолько живой, что на лице отражалась каждая мысль, ярко-синие глаза то вспыхивали, то гасли, как мерцающие звезды.
        Кай разбирался в людях, и его утешало, что человек с таким ясным взором - не подонок и не маньяк. Во всяком случае, был.
        - Как ты уже понял, права на адвоката у тебя нет. Зато у тебя есть последний шанс убедить меня, что ты все сделал правильно, или осознать свою вину и покаяться.
        Голос у Судьи, как и голова, не подходил к его комплекции - был слишком мягким, усталым.
        - Значит, ты существуешь, - прохрипел Кай.
        Судья развел руками:
        - Как видишь. Итак, я слушаю.
        - Эти люди убили моих друзей и покалечили жену, она сейчас умирает в больнице. Разве человеческая жизнь стоит денег? Понимаю, сколько существует человечество, столько убивают ради выгоды, но разве это правильно? Разве не пора что-то менять? Судья, я ж твою работу сделал, преступники наказаны…
        - Тебе бы с трибуны выступать. Может, я и поверил бы, если бы не знал больше. Твою душу сожгла ненависть, ты приговорил людей, вообще не разобравшись, кто виноват. В итоге погибли невиновные. Кто ты такой, чтобы миловать или казнить? - Судья заговорил громче, и в его голосе зазвенел металл. - Кто дал тебе право? Ты со своей извращенной справедливостью еще опасней убивающих за деньги, они хотя бы предсказуемы.
        Зверь в душе Кая проснулся и оскалил клыки, ненависть заклокотала, потекла по венам расплавленным свинцом, сердце затарабанило, готовое пробить грудную клетку. Он заговорил, задыхаясь от возмущения:
        - Что мне было делать? Никто не стал бы расследовать смерти моих друзей. Хочешь сказать, что ты наказал бы виновных? Ха. Кто дал право? А тебе? Как и ты, я сам себе дал право…
        - Молчать, - Судья вскинул руку - Кай замер с открытым ртом.
        Слова, уже готовые пролиться обвинительной речью, тоже замерли, а потом заметались мыслями, требуя выход. Чертов маньяк. Убийца. Вивисектор душ. Вляпался в аномалию и возомнил себя Богом, обрел могущество. Вот кто самый опасный в Зоне! Он ведь не успокоится, будет бродить по Зоне, карать и миловать по своему усмотрению…
        Или не по своему?
        Судья скрестил руки на груди, его взгляд изменился, будто бы обратился внутрь, как если бы он слушал чей-то голос.
        - Ты казался мне благородным, - сказал он с упреком. - Так что лучше помолчи, не усугубляй, я и так знаю, что ты скажешь.
        Всезнайка выискался. Ничего, и на него найдется управа.
        - Думаешь, мне нравится, что я делаю? - Судья криво усмехнулся. - Я был таким же, как ты, - дерзким, право имеющим, а потом… Зона присвоила меня в обмен на услугу. Что знает Зона, знаю и я, плюс я еще кое-что вижу. Хочешь посмотреть?
        Судья шагнул вперед, его глаза распахнулись, сделались неподвижными, колючими, как кристаллы льда, и морозом пробрало до самых костей. Казалось, лед прорастает в жилы, ползет, ползет, стирая нужное, важное, гасит огонь и воцаряется, метит захваченную территорию флагами. Зверь заскулил и заметался, поджав хвост, Каю почудилось, что он, покачиваясь, стоит на краю ледника. Неловкое движение - и бездна проглотит его, растворит в себе.
        «Позволь мне помочь Веронике, а со мной делай, что хочешь», - пульсировало в мозгу, там, куда еще не добрался лед.
        Судья положил руки на плечи Кая, уперся лбом в его лоб так, чтобы глаза оказались напротив. Толчок - Кай, размахивая руками, летит в черный тоннель его зрачка.
        Хлоп!
        Сперва ничего не видно, но ясно, что он стоит в затемненном помещении, но в то же время это не он, льется голос, слов пока не разобрать. Светлеет, проступают образа на стенах, взор Кая устремлен на обитый алым бархатом гроб. Цветов столько, что не видно, кто там - мужчина или женщина. Голос священника, отпевающего покойника, будто бы закручиваясь по спирали, летит вверх, туда, где из-за купола собравшихся благословляет седой старец, а весь мир так же по спирали закручивается вокруг человека в гробу. Кай летит к смерти, как свет - в черную дыру, и только холодная рука, сжимающая его ладонь, удерживает в этом мире.
        Чужое тело тоже не слушается Кая, но боковым зрением он видит, что за руку его держит мальчишка лет двенадцати-тринадцати, и лицо его в слезах.
        Священник заканчивает отпевание, наступает время прощания. Захлебываясь болью, человек, чьими глазами смотрит Кай, бросается обниматься с усопшим, и удается рассмотреть светловолосую девушку лет двадцати - ту самую, что он случайно застрелил у Лексуса. Теперь Кай смотрит сверху, из-под купола, как еще молодая женщина падает на гроб, обнимает дочь, а собравшиеся в церкви, в основном молодежь, кто прячет глаза, кто рыдает в голос.
        Мир темнеет, отдаляется… Хлоп!
        Мальчик в инвалидной коляске масляными красками рисует вид из окна: серую ленту дороги, фонарные столбы, сосновый лес и новостройки, возвышающиеся среди деревьев. То ли мама, то ли его бабушка ходит взад-вперед по крошечной кухне, снова и снова вытирает пыль, смотрит в окно. Ее рука тянется к телефону, она набирает знакомый номер и слышит: «Аппарат абонента выключен». Садится на стул, смотрит в зал, где рисует мальчик, и шепчет одними губами:
        - Где же ты, Володя? За что ты так с нами? - она берет обеими руками телефон, смотрит на него с надеждой и начинает раскачиваться. - Позвони! Позвони! Позвони!
        Она думает, что муж бросил ее с ребенком-инвалидом.
        Кай снова перемещается в зал и видит старую свадебную фотографию. В юной кудрявой брюнетке с трудом узнается заморенная седая женщина с отвислым животом, а в улыбающемся щекастом ее женихе - ныне покойный сталкер Буряк.
        Хлоп - Кай снова стоит напротив Черного Судьи совершенно беспомощный, морально выпотрошенный, стоит сомкнуть веки, как появляется женщина, обнимающая гроб, и ее вой режет ножом.
        - И правда, что тебе было делать? Зачем ты застрелил девушку, чем оправдал себя? - Судья посмотрел испытующе, но говорить Каю не дал. - Что с подонками водятся только шлюхи? Нечего им жить, когда Ника умирает? Так ведь?
        Кай бессильно таращил глаза и силился мотнуть головой. Он ничем себя не оправдывал, им овладела жажда справедливости, а девочка попала под горячую руку, он согласен отсидеть за нее, только бы спасти Нику…
        - Ладно, поверю, что это непредумышленное убийство. Но сталкера Буряка ты застрелил намеренно, хотя знал, что он никому не причинил зла. Человек для тебя стал помехой на пути к цели, и ты избавился от него без раздумий. Чем ты после этого лучше тех, кого казнил? Ты и сейчас раскаиваешься только потому, что просчитался и не сумеешь помочь жене, тебе плевать на этих людей, - он взял паузу, потер подбородок, вскинул голову, глядя пристально. - Вынеси себе приговор сам. Может быть, я соглашусь с ним.
        Если бы не Ника, Кай приговорил бы себя к смерти, но сейчас он должен был выжить любой ценой, а значит, надо придумывать, как протянуть подольше.
        - Приговариваю себя к смерти с отсрочкой, - прохрипел он, облизал пересохшие губы.
        Судья вскинул брови, его лицо посветлело, лед в глазах растаял и превратился в синюю воду.
        - Хм. Я считаю правильным давать людям шанс. Смерть с отсрочкой - тоже правильно, твоя жена очень светлая женщина, будет обидно, если она умрет. Даю тебе неделю, за это время ты должен троих избавить от смерти, тогда Сердце Зоны откроется для тебя.
        - Мало времени…
        - Даже если выделил бы месяц, больше восьми дней у тебя нет. Когда истечет срок, я найду тебя. И не думай, что если уйдешь из Зоны, это тебя спасет.
        - А вдруг тебя вообще не существует, и ты мне кажешься?
        - Каждый вечер ровно в шесть ты будешь меня вспоминать. Лучше тебе это время проводить в укрытии. Твое время пошло, - Судья щелкнул пальцами.
        Мир мигнул, словно его выключили и включили, и вот Кай стоит напротив подозрительной поляны с заморенной травой, вокруг - заросли молодых сосен, ветер шелестит их макушками, гнет к серой земле бледные стебли травы там, где секунду назад стоял Судья.
        Как будто и не было ничего, только сердце все еще не могло успокоиться. Кай шевельнул рукой - получилось. Потоптался на месте. Улыбнулся, поглаживая приклад АК. Так было или не было? Вдруг он просто вляпался в «психичку» и начал галлюцинировать?
        В душе - пустота и холод, но это не доказательство, что там поселился чужак! Кай попытался нащупать флажки запретов, которыми Судья метил прорастающий в него лёд, и не смог.
        И что теперь делать? Спасти троих, чтобы Судья помог спасти Нику? А если все это бред? Даже если не бред, найти трех погибающих за неделю - это слишком.
        - Эй! Эй, Судья! - прокричал Кай, вертясь вокруг своей оси, но его голос растворился в тишине.
        На минуту выглянуло солнце, и повисшие на сосновых иголках капли вспыхнули всеми цветами радуги. Верить или не верить? Кай вытащил из кармана пятирублевую монету, загадал, что если будет решка, то стоит забыть случившееся, подбросил «пятак», поймал и сразу не решился посмотреть, что выпало. Наконец пальцы разжались: выпал «орел».
        Кай вздохнул, выбросил монету и решил все равно идти к Сердцу Зоны. Если повезет, ему попадутся нуждающиеся в помощи, если нет… Он сделает все что от него зависит, чтобы Ника жила.
        Глава 10
        Выхода нет
        Перед тем как ехать в Зону, Лексус настоял, чтобы его сопровождающие свернули в супермаркет, где чуть ли не под завязку набил еще один, купленный на месте, рюкзак водкой, ромом, виски, красным вином и съестным, что попалось под руку. Хотел взять гитару, но подумал, что это будет перебор.
        Со спиртным и вкусной едой помирать веселее.
        К Периметру он подъезжал все так же сидя на переднем сиденье. Водитель припарковался рядом с «вольво» и принялся звонить по телефону, косясь на Лексуса и прикрывая мобильный рукой, но все равно доносились протяжные гудки.
        - Да! - гаркнули в трубку.
        - Тайсон? - без интонации спросил водитель.
        - Ну, типа я.
        - Кагор далеко? Дай мне его.
        - Угу.
        Кагор говорил тише, Лексус разбирал только отдельные слова, но догадался, что сейчас головорезы выйдут его «принимать», представил их морды, когда они поднимут рюкзак с цинками, и позлорадствовал.
        Долго ждать не пришлось, распахнулась калитка в огромных серых воротах, и вышли два силуэта. Один головорез, предположительно Тайсон, был непомерно высоким, треугольный силуэт увенчивала мощная головошея. Кагор на его фоне смотрелся мелким, квадратным, подвижным, коротконогий, длиннорукий, он напоминал краба.
        Тайсон перемещался огромными шагами, будто циркуль ожил и мерил пространство, а рядом семенил Кагор, и неизменный мачете в ножнах напоминал третью ногу. У Лексуса пару лет назад начало садиться зрение, и детали он рассмотрел, только когда сталкеры подошли к машине. Он, конечно же, обоих видел раньше, но не запомнил.
        Лысый Тайсон напоминал грифа с крючковатым носом, некогда сломанным и сдвинутым набок, в образ не вписывалась бычья шея, в то время как у грифа она тонкая и длинная. Правое ухо лишилось верха.
        Кагор был квадратным весь: и голова, и туловище, и даже ладони. Раньше он носил бороду по пояс, сейчас обрил ее и оставил только тоненькую косицу. Под черной с проседью лохматой монобровью было не разглядеть глаз.
        Улыбаясь от уха до уха, Лексус вышел из машины и протянул руку сперва Тайсону, затем Кагору, представился - они радости не выказали. Когда Игорь и второй надсмотрщик, кряхтя, вытащили рюкзак, Кагор вытаращился и пошевелил монобровью.
        - Вы шо туда, кирпичей напихали? - пробормотал он, нервно притопывая.
        Лексус развел руками:
        - Ну да, чтобы сбрасывать балласт и ускоряться.
        Шутка получилась неудачной, никто даже не улыбнулся. Водитель объяснил:
        - Лексус посчитал, что правильнее брать цинки, а не коробки с патронами.
        Кагор не стал стесняться в выражениях и обрушил на Лексуса нецензурную многоэтажную словесную конструкцию, но это его только позабавило, и он добавил:
        - Сказал боцман и грязно выругался.
        Вопреки ожиданиям Кагор рассмеялся, махнул рукой:
        - Ладно. Тайсон?
        Бывший боксер поднял рюкзак одной рукой, чуть присел и крякнул, водружая его на спину.
        - «Облегчалки», это… надо. И пойду.
        Лексус нацепил свой рюкзак, утешая себя мыслью, что по мере хождения по мукам содержимое будет выпиваться и съедаться.
        Не прощаясь со сталкерами, надсмотрщики хлопнули дверцами автомобиля и укатили. Лексус с тоской проводил взглядом «фольксваген» и ощутил себя бараном в волчьей стае. Пока волки сыты, но если проголодаются или поступит команда… Нужно постараться расположить их к себе, Лексус мог обаять кого угодно. Сейчас вряд ли получится, ведь он знает, зачем эти люди к нему приставлены.
        Лексус был уверен, что их третий сотоварищ, Мулат, и есть его будущий убийца. Лексус никогда не видел его, но почему-то стоило закрыть глаза, как перед внутренним взором появлялось лицо: сосредоточенные черные глаза, как дула двустволки, поджатые губы, волчьи остроконечные уши…
        Он мотнул головой и проговорил:
        - Идем, что ли? Я так понял, ночевать мы будем в Зоне?
        - Утром придет Мулат, и выдвигаемся, - сказал Кагор, отстегнул от пояса флягу, сделал глоток, крякнул.
        Тайсон молча направился к воротам Периметра, Кагор кивнул Лексусу - иди, мол, следом. Прямо как под конвоем. Интересно, будут ли они его ночью караулить и был ли приказ ликвидировать его после того, как (если) он добудет «респ»? Сейчас, ясное дело, беречь будут, пылинки сдувать, холить и лелеять, как свинью перед убоем.
        Ничего. Надо прикинуться доверчивым дурачком, чтобы ослабить их бдительность, а потом скрыться с артефактом и обменять его на Сергея.

* * *
        По хоженым тропам Зоны шли два часа: Тайсон первым, Лексус - вторым, Кагор замыкал.
        Когда вляпался в «молоко», Лексус простился с жизнью, его неделю водило по непонятным местам, морочило голову видениями, он встречался с людьми, которых давно похоронил. Еда закончилась, воды оставалось два глотка, он даже подумывал застрелиться.
        «Молоко» - замкнутая на себя аномалия, мало кому удавалось найти лазейку и вернуться в привычную реальность. Лексус вырвался. Запрокинул голову и вместо белого тумана увидел сизые низкие облака, упал на колени, обнял замшелый холм и рассмеялся. Когда открыл глаза, перед его носом лежал странный артефакт размером с вишню, сплющенную с боков, внутри нее разноцветным клубком сплелись световые нити.
        «Ключ» это или какой-то другой артефакт, Лексус не был уверен до сих пор. Хорошо, хватило ума с Серегой не поделиться, а то валялся бы с простреленной головой.
        Лексус посмотрел на экран ПДА: если верить карте, до ночлега осталась пара километров. Между тем Тайсон сбавил темп и дальше пробирался крадучись, бросая вперед гайки с тряпичными хвостами. Каждый раз, когда он делал бросок, Кагор инстинктивно целился вперед, а Лексус ощущал себя пленным красноармейцем.
        Бар с бункером под ним, куда они держали путь, «крышевали» анархисты, там заправлял краснолицый мужик по прозвищу Буряк, Лексусу доводилось там пару раз бывать.
        До места добрались, когда уже начало смеркаться. Ничего не изменилось: все то же унылое бетонное строение, на пороге загорелый до черноты сталкер в кирзовых сапогах курил самокрутку. Лексус пошел медленнее, хотя понимал, что посмотрит в глаза своему будущему убийце не сегодня, а завтра.
        Тайсон вскинул руку, приветствуя незнакомца, тот кивнул в ответ, плюнул в сторону и проговорил с легким кавказским акцентом:
        - Прыкиньте, Буряк убили. И Койота тоже.
        Тайсон остановился, снял рюкзак и повел плечами. Ну и силища у этого человека! Выиграть у него рукопашную невозможно, наверное, даже с ножом или битой.
        - Та ну на фиг! - донеслось из-за спины. - Кому они помешали?
        - Ищут. Пока не нашли. Заходы, теперь я тут за всэм слэжу.
        Снаружи бар напоминал бетонное укрепление, внутри это было обычное для Зоны питейное заведение со сколоченными из досок столами, кривой дощатой барной стойкой и обитыми деревом стенами. На полу Лексус заметил темное пятно и предположил, что здесь расправились с бывшим хозяином.
        Армянин встал за стойку, оперся на нее, положив щеку на ладонь.
        - Нам жилье, как и договаривались, - протарахтел Кагор.
        - Пить? Есть?
        - Есть! - Тайсон улыбнулся в первый раз за все время, демонстрируя два золотых верхних зуба.
        - Как обычно? - без энтузиазма уточнил армянин.
        - Ага, - закивал Тайсон, хозяин бара перевел взгляд на Лексуса.
        - А тебе чего?
        - У меня все с собой, спасибо.
        Армянин пустил по моноброви волну - его, видимо, удивило «спасибо».
        - Идем в спальню, вещи оставим, - распорядился Кагор. - Потом поужинаем, и спать. Лексус, ты посидишь в комнате или пойдешь с нами?
        Лучше, конечно, в сырости под землей помедитировать на свечку и покаяться в грехах перед смертью, чем лицезреть перекошенные морды головорезов, но правильнее изучить врага, его сильные и слабые стороны, потому Лексус изъявил желание не отбиваться от коллектива.
        По деревянной лестнице спустились в бункер, разделенный на две части - одну общую, куда пускали всех желающих, если вдруг случится выброс, и вторую, разделенную на спальни с кроватями, шкафами и тумбочками. Правда, с электричеством в Зоне было туговато, и приходилось жечь свечи или, как идущий впереди Тайсон, светить перед собой фонариком.
        Тайсон отпер крайнюю слева дверь, прислонил рюкзак к стене, осветил помещение: прямоугольник пять на восемь, четыре кровати у стен. Лексус прошагал к дальней справа, сел, расстегнул рюкзак и спросил:
        - Мужики, вы к спиртному как? С тобой, Кагор, все понятно, - Лексус вытащил бутылку. - У меня есть белый крымский, девяносто четвертого года урожая, и красный трехлетней выдержки. Тайсон, ты что пьешь?
        Кагор стоял за спиной Тайсона с фонариком, и его лица было не разглядеть.
        - Пью, но не пьянею, - ответил Тайсон.
        - Мне все равно, пьянеешь или нет. Будешь?
        - Буду.
        - Ну вот и отлично. Кагор белый или красный?
        - Красный, - сказал Кагор.
        Лексус взял бутылку текилы и вина, банку красной икры, встал с кровати.
        - Идем или прямо тут употребим? Хозяин как, пускает со своим?
        - Пускает.

* * *
        Кагор, несмотря на диковатую внешность, оказался довольно общительным, из Тайсона удалось вытащить слов десять, он пил молча, ел громко и много. Главным в дуэте был, конечно же, Кагор. Не прошло и десяти минут, как он охотно включился в беседу и втянул армянина по прозвищу Арак.
        Поддерживая разговор, Лексус вспоминал «Алису в зазеркалье», когда ее знакомили с пудингом, он очень надеялся, что Кагор не сможет его, то есть пудинг, есть после такого веселого застолья. Он мог разговорить и расслабить кого угодно, но не понимал, что творится в головах таких людей, как Кагор, свойственно ли им хоть что-то человеческое, например, сочувствие к жертве, или они способны отключать человечность, когда речь заходит о деньгах. Сейчас они мило беседуют за рюмкой чая, но, когда придет час, Кагор без раздумий пустит Лексусу пулю в лоб.
        Бутылка текилы подошла к концу, но Тайсон и правда не опьянел, в отличие от Арака, готового завалиться лицом в салат, и словоохотливого Кагора. Лексус тарабанил пальцами по столу и пытался разговорить молчаливого Тайсона, прощупать его интеллект и понять, способен ли он быстро соображать или делает это так же медленно, как говорит, но бывший боксер лишь жевал губами и, похоже, зверел.
        В конце концов Лексус оставил попытки и отправился спать - Тайсон увязался следом. Таки соображает! Кагор нехотя последовал за подельником.
        - Во сколько завтра… то есть, сегодня придет Мулат? - спросил Лексус.
        - В шесть, - буркнул Тайсон.
        - Спать нам осталось пять часов, с чем я нас и поздравляю! - сказал Лексус, спускаясь вслед за Тайсоном, подождал, пока откроют дверь, и завалился на постель прямо в одежде, завел руки за голову и демонстративно закрыл глаза. Голова приятно кружилась, алкоголь приглушал тревогу и превращал отчаянье в дурное предчувствие. Скоро придет убийца, обещанный Зоной - будущее предопределено, сопротивление бесполезно. У червяка на крючке два пути: он или издохнет, или его съест рыба. То есть, издохнет он в любом случае, вопрос в том, как.
        Жалобно скрипнула кровать, принимающая Тайсона. Кагор еще возился, шуршал пакетами.
        - Эй, Лексус? - позвал он, пришлось храпнуть - пусть думает, что сморило после выпитого.
        Похоже, поверил, заворочался, и донесся его могучий храп. Тайсон либо не храпел, либо бодрствовал. Проверять Лексус не стал, он пытался убедить себя, что нужно поспать, но сон не шел. Даже когда усталость сделала свое дело, ему снились хищные твари, подстерегающие его везде, куда бы он не шел, и подчинялись они Маше.
        Проснулся от того, что скрипнула дверь, свет мазнул по глазам и просочился даже под сомкнутые веки. Лексус напрягся и сделал вид, что спит. А вот Тайсон, скорее всего, стерег его всю ночь. Уж слишком бодрым был у него голос.
        - Привет, - прошептал Мулат.
        - Принес?
        - Да. Спит?
        - Хрен знает. Может, уже и нет.
        Мулат подошел к кровати Лексуса, наклонился так низко, что он почувствовал его дыхание и запах примятой утренней травы. Дернулся для убедительности. Мулат отошел, захлопал в ладоши и крикнул:
        - Подъем!
        Пришлось открывать глаза, подниматься. Как Лексус ни старался, в темноте не получалось рассмотреть лицо Мулата - размытое темное пятно, и все. Волосы вроде коротко стриженные. Наконец Тайсон зажег огромный, как он сам, фонарь, прицепил его на потолок, и Лексус выдохнул с облегчением: узколицый длинноволосый волоокий Мулат, похожий на цыгана, не имел ничего общего с человеком из видения.
        Раскосые глаза остановились на Лексусе, и ничего хорошего он там не прочел.
        - Меня зовут Мулат, - представился он, блеснул ослепительно-белыми зубами.
        - Очень приятно, - буркнул Лексус, покосился на Кагора, ворочающегося и стонущего - его мучил похмельный синдром. - Неплохо бы сделать ревизию имеющегося перед тем, как выдвигаться.
        Или ему показалось, или с приходом Мулата воздух начал звенеть от напряжения.
        - Да, ты прав, - кивнул тот. - Что у тебя?
        Глаза у него были цепкие, как крючья. Лексус предположил, что в этой троице он главный, потому что все сразу пришло в движение: Тайсон принялся растягиваться, похрустывая сочленениями, угрюмый Кагор смолк, склонился над рюкзаком.
        Шестое чувство предупреждало Лексуса об опасности, и он старался не поворачиваться к Мулату спиной, поглядывал по сторонам, но все вели себя естественно. Что они могут с ним сделать сейчас? Ничего. Так что опасаться нечего - просто разгулялась паранойя.
        - У него рюкзак весит килограммов сто, - пожаловался Кагор. - Кто все это понесет?
        - Раскидаем, - сказал Мулат без интонации, подошел к Лексусу, попытался поднять его рюкзак и покачал головой. - Что там?
        - Цинки. Патроны к «Грозе», гранаты для подствольника…
        - Цинки?!
        - Ну да. Чтоб наверняка… Чтоб ничего им не сделалось, если в воду упадут.
        Мулат сверкнул глазами, вдохнул-выдохнул, но смолчал - видимо, ему велено до поры до времен подстраиваться. Лексус по-прежнему за ним следил и не мог понять, почему они с Тайсоном переглядываются, как заговорщики. Что такое принес Мулат?
        - Сам их и понесешь, - вынес приговор Мулат, посмотрел на Тайсона, кивнул. - Или ты потащишь?
        - А чего мне, - пробормотал Тайсон, возвысился над Лексусом, сидящем на корточках, потянулся к рюкзаку, резко качнулся в сторону и обхватил рукой Лексуса за шею, принялся душить.
        Уйти из такого захвата трудно, Лексус со всей дури ударил Тайсона по голени, но тот даже не покачнулся. Попытался дотянуться до его глаз - куда уж там! Вцепился в руку, пытаясь ослабить захват, но перед глазами начало темнеть.
        Так быть не должно. Зачем они это делают? Что за…
        Глава 11
        Пчелка
        Прижавшись спиной к сосне, чтоб сзади кто-нибудь не напал, Кай сел, разложил на бедрах бумажную карту, слегка устаревшую версию, включил ПДА и принялся переносить на бумагу метки: ближе к Сердцу ПДА работать не будет, и придется пользоваться дедовскими методами.
        Предстояло пройти тридцать пять километров - расстояние вроде бы небольшое, но по Зоне просто так не побегаешь, тут километр идет за десять: надо каждый сантиметр обнюхивать, иначе вляпаешься в аномалию или на тебя нападет мутант. Еще и выбросы… Они зарождаются в Сердце, слабые захлебываются в третьем круге, сильные докатываются до Периметра. Сердце Зоны штормит постоянно, говорят, там реальность будто бы смазывается и приобретает другую плотность, даже воздух там вязкий, как кисель, аномалии рождаются и тут же угасают, есть блуждающие, пространственно-временные типа «молока», и такие, каких нет даже во втором круге.
        Пробираться к Сердцу - все равно что попасть в киллхаус длиной в несколько километров, шансов выжить - ноль, но ради Ники Кай постарается. Самый простой способ - раздобыть «ключ», попав в «молоко».
        Он достал из кармана карандаш, задумался. Всему свое время, надо решать проблемы по мере их поступления, сейчас главное - обозначить маршрут и уложиться в неделю… ну, или умереть раньше. Кай закрыл глаза и увидел Нику с забинтованной головой, бледную, с маской на лице. Другой кадр - высокий мужчина, вокруг которого клубится тьма, Черный Судья.
        Допустим, он существует… Что там Судья говорил? Просил в шесть вечера искать убежище, потому что он будет о себе напоминать. ПДА показывал начало третьего. Значит, через четыре часа нужно добраться до какого-нибудь бункера.
        Кай поставил точку в нижнем правом углу карты - обозначил свое местоположение. Дальше ему предстояло двигаться на северо-восток, бункер располагался в четырех километрах от Периметра, но, чтобы попасть туда, нужно отклониться от маршрута. Предупреждение Судьи звучало убедительно, Кай решил не рисковать.
        Итак, какой дорогой проще добраться до Сердца? Если идти с юго-запада на северо-восток, как он запланировал, сначала будет первый круг, где ничего сложного, затем - Дачи, населенные всеми видами мутантов, где целые участки пропадают бесследно, а другие возникают. Говорят, исчезнувший человек возвращается кровожадной, лишенной разума тварью.
        Затем - Танцующий лес, где время и пространство тасуются хаотично, реальность меняется картинками в калейдоскопе. Опасно, да, но есть шанс, что повезет, это лучше, чем другой маршрут через город-призрак и топь, где кишат мутанты. С мутантами на везение рассчитывать не приходится. Если была бы группа поддержки, лучше бы пробиваться через мутантов, в одиночку - только через Танцующий лес.
        Есть еще одна дорога с юга на север, но оттуда вообще никто не возвращался.
        Дорогу осилит идущий! Кай положил карту в целлофановый пакет, спрятал в карман разгрузки, надел рюкзак и не спеша зашагал на северо-восток. Мысли роями носились в голове, одни жалили, другие просто жужжали.
        Восемь дней, чтобы помочь Нике.
        Спасти троих, чтобы выжить самому.
        Второе нереально, он не Дон Кихот, чтобы искать страждущих и одаривать их. Кай бросил вперед гайку, целясь в огромный мухомор, но она не долетела, ее раскрутило над землей и ударило о ствол сосны. Кай замер. Потерял бдительность, и его путь чуть не оборвался, едва начавшись.
        Аномалия находилась в метре от него, если протянуть ладони, то можно ощутить едва заметное щекотное давление, как когда ветер ворошит волосы. Если двигаться медленно, то есть вероятность, что тебя просто оттолкнет, а не затянет в эпицентр аномалии.
        По сути, одна из самых безобидных аномалий, «скрут» в десятки раз сильнее, затягивает, сплющивает в бесформенный комок.
        Обойдя аномалию, Кай забрал гайку с красным матерчатым хвостом, бросил перед собой - на этот раз путь был чист.
        Гайки - универсальное средство обнаружения аномалий, но есть у них огромный недостаток: они бесполезны при «психических» и пространственно-временных. От «психичек» хорошо спасает «щит», но он токсичен, его просто так не поносишь, а пси-аномалию можно распознать, только когда в нее уже вляпался…
        Вдалеке застрекотал автомат. Дождь закончился, и стояла такая тишина, что было слышно, как капли срываются в лужи, как перешептываются листья и машут крыльями вороны, сбивающиеся в огромную стаю, которая тянется к югу. Сейчас Ника обозвала бы их бомбардировщиками и спряталась бы под ветку, а Кай отшутился бы, что помет на одежде - к деньгам или редкому артефакту.
        Как он ни старался очистить разум, Ника была везде - в его прошлом, в будущем. Смеясь, выглядывала из-за сосен, целилась в невидимых мутантов, смеялась, кралась на цыпочках, улыбаясь, открывала дверь квартиры. Кай до сих пор не верил, что она лежит под капельницами, неспособная даже дышать, его квартира опустела, а в воспоминаниях и планах, где царила она, зияли черные дыры.
        Еще и приговор Судьи - дополнительная сложность.
        Каждый день в шесть часов вечера нужно искать убежище, отклоняться от маршрута и терять время, которого и так нет.
        Осмотреться, бросить гайку, пройти вперед, поднять ее. И так сотни, тысячи раз. Пока на сто проверенных отрезков приходилось по одной-две аномалии, потом их станет больше. Что его ждет в Танцующем лесу, он пока не думал.
        Когда он добрался до поляны, где на сваях возвышалась хижина Лесника, похожая на избушку на курьих ножках, было без двадцати шесть. Бестолковое сооружение - от выброса не спасет, от сильных мутантов тоже, разве что от мелочи типа псов или кабанов.
        Кай собрался уже идти к хижине, как ощутил странное: отчаянье накатило волной, сжало горло спазмом, захотелось выть в голос, но что-то мешало, будто бы во рту был кляп. Ныли сведенные за спиной руки, выкручивало лопатку, вязкая чернота пахла мокрой землей.
        Что за ерунда? Кай потряс головой, и его сознание разделилось на свое и чужое. Видимо, после вмешательства Черного Судьи ему стали передаваться чувства человека, связанного и запертого под землей, в какой-то мокрой землянке.
        Мысленно он потянулся к незнакомцу, чтоб узнать, где он и что с ним, но тот не откликнулся на зов - похоже, связь была односторонней. Звать незнакомца Кай не стал, потому что неподалеку мог быть его пленитель.
        Разумом он понимал, что правильнее отсидеться в хижине лесника и идти своей дорогой, но сердце его истекало болью незнакомца, которую невозможно было терпеть, и страхом перед неопределенностью.
        Главное, не передалось ни мысли, чтобы хотя бы понять, где держат пленника - одни его чувства. И что делать? Спасать непонятного человека, выполняя заветы Судьи? Или ну его к черту? Первостепенная задача - помочь Нике, собственная жизнь не в приоритете, и лишний раз рисковать, участвовать в чьих-то разборках незачем.
        Кай вышел на поляну, огляделся: ни души. Зашагал к хижине, поводя стволом автомата из стороны в сторону, он старался отрешиться от чужих ощущений и сосредоточиться на окружающем.
        - Эй, ты, там! - крикнули из хижины. - А ну, стоять, где стоишь, руки вверх!
        Сюрприз! Кай запрокинул голову. Провалы окон были закрыты деревянными ставнями с крупными отверстиями в форме сердец, оттуда и целился незнакомец. Знать бы, кто это, он один или в хижине целый взвод.
        Кай опустил ствол и поднял руки:
        - Хорошо, стою. Уйти-то можно?
        - Проваливай, не мешай.
        - Ладно.
        Кай попятился, мысленно благодаря неизвестных, что стрелять не начали. Интересно, пленник у них? По ощущениям нет, в другом месте, темном и сыром. Или он и эти люди не связаны? Черт с ними, не стоит участвовать в чужих разборках. Кай повернулся спиной к избушке и зашагал, откуда пришел, отчаянье неизвестного пленника удалось вытеснить на задворки сознания.
        С убежищем ничего не получилось, и что теперь? Вспомнился парнишка, приговоренный Судьей, которого скручивали судороги. Что уготовано ему?
        Кай нашел огромную кочку, где росла накренившаяся мертвая сосна, глянул на ПДА: времени осталось семь минут. Проверив возвышенность, он оббежал окрестности, потому что, если утратит дееспособность, а поблизости будет мутант, - конец. Слава богу, было чисто.
        До кочки он не добежал - мышцы одеревенели, и он упал ничком. Потом - боль, скручивающая в узел. Наверное, он орал, как тот паренек. Наверное, переворачивался, потому что после очередного приступа увидел не мох, а серое небо.
        Время замедлилось. Стрекоза пролетела над ним, медленно вращая крыльями. Лысый мужик со скошенным черепом тоже шел очень медленно. Сознание то гасло, то вспыхивало, Кая выгибало дугой, швыряло из стороны в сторону. Приходя в себя, он видел склонившегося лысого, который хлопал по щекам, разевал рот.
        Когда наконец отпустило, никого рядом не было - лысый ушел по своим делам. Кай лежал на спине и, повернув голову вбок, смотрел, как след незнакомца наполняется водой. «Только бы ничего не украл. Если забрал АК, придется возвращаться». Морщась от боли, Кай перевернулся на бок, сел, сбросил рюкзак и огляделся. Картинка плыла, зрение удавалось сфокусировать с трудом.
        Ага, вон валяется АК, рядом - красный тряпичный хвост гайки. Хорошо. Кай зажмурился, замер. Боль внутри черепа затихала, пульсируя. Так теперь будет каждый день. При мысли об этом мороз продрал по спине - Кай думал, что знает, что такое боль. По сравнению с подарком Судьи ломка наркомана - щекотка.
        По мере того как в голове прояснялось, просыпалось чужое отчаянье. Кай потер виски, задумался. Хочется ли ему жить? Сейчас - непонятно, но если он спасет Нику… Она ведь не скажет спасибо, если он исчезнет. Может, Судья приводит его туда, где нужна помощь?
        Чертыхнувшись, он пошел по следам лысого и вскоре опять очутился вблизи поляны с избушкой на курьих ножках. Положил рюкзак за кочку, по-пластунски пополз к крайним соснам, чтобы спрятаться за стволом и посмотреть, что происходит.
        Лысый покачивался с пятки на носок и, запрокинув голову, ждал, когда по деревянной лестнице спустятся два сталкера в камуфляжах и армейских кепках, пожал одну протянутую руку, затем другую. Говорили очень тихо, Кай не разобрал слов. Сталкер повыше, с квадратным лицом и узким носом, кивнул на ноги, станцевал чечетку, похлопал по плечу коренастого круглолицего напарника с рыжей эспаньолкой, лысый усмехнулся, встал спиной к Каю, что-то передал высокому и помахал рукой. Только сейчас удалось разглядеть шевроны на погонах, значит, это вояки.
        Нацепив тощие рюкзаки, они зашагали прочь, а лысый остался стоять под избушкой. Подождал, когда вояки уйдут, осмотрелся, сел на корточки, разгреб мусор. Вздрогнул, вскинул голову, взял автомат - видимо, почувствовал, что за ним наблюдают. Кай вжался в землю, хотя понимал, что с такого расстояния он незаметен.
        Лысый успокоился, снова сел на корточки, уставился себе под ноги, глянул на часы, а потом откинул крышку, закрывающую вырытую под домом землянку.
        Ага, вот, значит, где пленник! И что теперь? Убивать лысого и освобождать непонятно кого? А вдруг это убийца и опасный рецидивист? Да и где гарантия, что в избушке больше никого нет? В конце концов, лысый не сделал Каю ничего плохого, и он посчитал, что правильнее убраться отсюда.
        Развернувшись, пополз в лес, отыскал оставленный рюкзак, сел. Никак не получалось выдавить из головы чужое отчаянье, ощущение беспомощности. Чем дальше он уходил, тем сильнее было чувство. Горло сжал соленый комок, еще немного, и хлынут чужие слезы.
        Кай не умел плакать, а теперь с трудом сдерживал рыдания. Да что ж там за тютя в подвале? Аж зло взяло. Как по Зоне бегать и стрелять из-за угла, так все герои, а как трудности, так мужики превращаются в сопливых баб…
        Судя по эмоциям, пленник не может быть рецидивистом и маньяком. Плюнув себе под ноги, Кай побежал назад. Вполголоса он проклинал Судью, сдабривая проклятия ругательствами. Что если эта сущность нашла себе помощника в его лице и теперь таким образом будет вершить справедливость? Было бы проще, если бы Кай знал, что лысый - преступник, достойный смерти, убивать просто так он не мог.
        Проснулась совесть и напомнила о блондинке, которая скончалась в больнице, о Буряке и его осиротевшем сыне, заскребла когтями. Кай пообещал, что, если выберется, не оставит семью Буряка, будет помогать, чем может.
        Голосом Судьи совесть напомнила, что он перестал видеть людей в людях, и ему ничего не стоит пристрелить лысого. Кай поймал в прицел безволосую блестящую макушку, снял автомат с предохранителя, перевел в режим стрельбы одиночными, палец лег на спусковой крючок.
        Лысый привалился к одной из свай, держащих дом, закурил, прикрывая рукой огонек сигареты - привычка армейских и тех, кто побывал в горячих точках. У двоих, что покинули хижину, были шевроны, значит, работают военсталы - люди законопослушные. Или нет? Или они похитили человека и ведут его… куда?
        Давай, стреляй же! Палец словно одеревенел. Одно дело отстреливаться в бою, другое - по-шакальи выстрелить исподтишка. Кай опустил ствол.
        Какие остались варианты? Притвориться раненой птицей, попроситься на ночлег и, пока лысый будет отказывать, скрутить его и допросить. Вариант второй - подкрасться ночью, скрутить и допросить.
        Времени не так уж много, потому надо попытаться прикинуться больным, лысый видел судороги, пытался помочь - значит, он не конченый человек.
        Тем временем лысый закрыл землянку, присыпал крышку землей и ветками, принялся подниматься по лестнице. Наверх его пускать нельзя! Тогда он просто пошлет Кая подальше.
        - Помогите, - прохрипел Кай, поднимаясь и приваливаясь к сосновому стволу.
        Лысый вздрогнул, обернулся, прицелился на голос. Пошатываясь, Кай перебежал к другому дереву, обнял его. Лысый его заметил, напрягся. Для пущей убедительности Кай опустился на колени.
        - Сталкер, - хрипнул он, держась за живот. - «Регенератор»… помоги.
        - А, это ты, - лысый опустил ствол. - Где ж тебя так угораздило?
        - Помяло в ан… аномалии. Еле жив остался, - Кай поднялся и поковылял к хижине.
        Лысый поверил, решил не рисковать и направился навстречу, чтоб не топтаться по крышке землянки. Кай не спешил, изучал противника: рост средний, телосложение спринтера - широкие плечи, крупный череп, значит, он сильный и быстрый. Надо вырубить его сразу же, если не получится с первого раза, план провалится.
        Лысый остановился в десяти метрах от Кая, ковыляющего к нему, принялся копаться в карманах разгрузки в поисках регенерирующего артефакта. Кай играл, как мог: хромал, припадал на правую ногу, кашлял, а сам примерялся, как ударит лысого в подбородок или сонную артерию - в зависимости от того, как он повернется.
        - Есть, повезло тебе! - лысый шагнул к Каю, протягивая арт, в этот момент Кай сделал резкий выпад и что было сил ударил его в шею, уронив:
        - Извини, ничего личного.
        Голова лысого дернулась, он закатил глаза и рухнул на землю. Кай перевернул его на живот, сел верхом, связал, думая, как невыгодно быть человечным. Если бы лысый послал его подальше, не провалил бы задание.
        Проверив прочность узлов, Кай побежал к хижине, разгреб маскировочные ветки и траву, улыбнулся, увидев доски крышки, потянул кольцо на себя, заглянул в землянку, но в темноте ничего не разглядел.
        - Эй, - позвал он. - Есть там кто?
        Темнота шевельнулась. Кай прищурился, увидел мешок картошки и лишь спустя несколько секунд догадался, что это человек с мешком на голове. Пленник замычал, дернулся.
        - Вставай, - сказал Кай. - Там неглубоко. Если выпрямишься, я тебя вытащу.
        Человек лег набок и свернулся калачиком.
        - Я не враг тебе, вообще-то. На помощь, вот, пришел.
        Пленник сначала замер, не веря своим ушам, затем подогнул под себя ноги, встал, опираясь о стену, и ударился головой о потолок.
        - Осторожнее! Давай сюда, на голос.
        Когда пленник выглянул в проем, Кай попытался стянуть с него мешок - не получилось. Пришлось ложиться и подтягивать пленника к себе, благо он был невысоким и легким, как подросток. Обхватив его за грудь, Кай скомандовал:
        - Теперь на счет «три» подпрыгивай, а я тебя подхвачу. И раз, и два, и три!
        Получилось вытащить пленника наполовину, он завалился на крышку, а связанные ноги остались болтаться. Кай помог ему вылезти, перерезал веревки на поясе, стянул мешок и обомлел: широко распахнутыми зелеными глазищами на него смотрела девушка, волнистые каштановые волосы сбились в паклю, рот ей заткнули тряпками и замотали скотчем.
        - Ну, приплыли! - только проговорил Кай и принялся отдирать скотч, девушка скривилась. - Потерпи, немного осталось.
        Когда Кай вытащил из ее рта тряпки, девушка закашлялась, прохрипела:
        - Спасибо. Теперь руки.
        Кай выполнил ее просьбу и пока занимался веревками на ногах, девушка скулила, растирая посиневшие запястья.
        - За что тебя так? - спросил Кай, освободив ее.
        - Тай воты… стохну сейчас.
        Кай протянул флягу. Онемевшие пальцы не слушались, и девушка держала ее ладонями. Вода текла по подбородку, капала на камуфляжную куртку. Напившись, пленница закатила штаны и принялась растирать ноги.
        - Больно, блин.
        - Ты кто такая? За что тебя?
        - За деньги, наверное, - ответила она, не глядя на Кая. - Хотя я не уверена. Сволочи!
        - Ничего не понял.
        Кай сел рядом с ней, отхлебнул из фляги.
        - Как ты узнал, что я здесь?
        - Неважно. Важно, за что тебя…
        - И это не самое главное. Главное - куда, - говорила она, шипя и ругаясь сквозь зубы.
        - Ну и куда же?
        Она поглядела на него, раздумывая о чем-то. Помялась, отвела глаза, снова взглянула и наконец спросила, внимательно глядя на Кая:
        - Ты слышал что-нибудь про объект 14 -13?
        Он мотнул головой.
        - Нет.
        - Точно?
        - Сто процентов не слышал.
        - Это подземная база. Там… - девушка повела рукой. - Там, думаю, оказывается половина без вести пропавших сталкеров. И что с ними происходит?
        - Ну, э… - Кай пожал плечами. - Не знаю, хотя звучит зловеще. Опыты там, что ли, над ними проводят?
        - Эксперименты. Всякие… эксперименты. Незаконные. И жуткие. Я это узнала, за что и поплатилась. Меня зовут Пчелка, - она пригладила паклю волос и протянула руку, Кай пожал ее и представился.
        - Ты сталкер?
        - В некотором роде.
        Она встала на цыпочки, потянулась, нагнулась, достав ладонями земли, застонала, держась за поясницу.
        - Спасибо тебе, Кай. Проси, что хочешь. Хочешь - пропуск в Зону на десять лет, хочешь - снисхождение прокурора.
        - В органах работаешь? - предположил Кай.
        Она снова кинула на него внимательный, долгий взгляд.
        - Да. Ты не только спас меня от долгой и мучительной смерти, но и помог следствию.
        «Делай добро и бросай его в воду», - вспомнил Кай.
        - Я собираюсь в Сердце Зоны, - не стал лукавить он. - У меня жена в первой больнице в реанимации, Вероника Литвинова. Если не вернусь, проследи, чтобы оповестили ее родственников и организовали похороны.
        Девушка изменилась лицом, свела брови у переносицы.
        - Все так серьезно?
        - Медицина бессильна, одна надежда на чудо.
        - Теперь все ясно, - Пчелка села рядом с Каем, запрокинула голову и улыбнулась неприветливому небу, обветренная нижняя губа треснула, и выступила капелька крови. - Ты ищешь «респаунт», чтобы вернуть ее.
        Кай кивнул.
        Замычал Лысый, задергался, Пчелка метнулась к нему, пнула его в бок:
        - Вот тебе, сволочь! Н-на! И еще! - она обернулась. - Давай его здесь бросим, пусть шакалы съедят?
        - Нет, бросим его в землянку, и достаточно.
        Пчелка быстро остыла, кивнула, напоследок еще раз пнула лысого.
        - Хорошо. Все равно вам всем конец, понял? И Освенциму вашему подземному тоже хана! Потащили его, что ли?
        Лысый благоразумно молчал, только поглядывал исподлобья и сопел. Пчелка ухватила его за куртку, Кай - за ноги. Вдвоем сбросили его в землянку, Кай захлопнул крышку, Пчелка еще раз пожала его руку.
        - Если понадоблюсь, меня зовут София Резниченко, вот мой телефон, - она продиктовала одиннадцать цифр, Кай огрызком карандаша написал его с обратной стороны бумажной карты - у каждого должен быть знакомый полицейский, доктор и адвокат, подумал немного и добавил: «София Резниченко».
        - Выживу - наберу. Помимо всего прочего я наломал дров и в Зоне, и в цивиле, меня приговорил Черный Судья, так что моя просьба одна: Вероника.
        Пчелка слушала внимательно, заглядывая в глаза.
        - Литвинова, память у меня хорошая… - она взяла паузу будто бы о чем-то задумалась, спохватилась и спросила: - Ты к Сердцу какой дорогой пойдешь?
        - Через Дачи.
        Пчелка воровато огляделась, махнула рукой:
        - Ладно. Давай ПДА, мне слили относительно безопасный маршрут, но что тебя ждет в Танцующем лесу, я не знаю.
        Лгать девушке было незачем - Кай принял от нее текстовый файл с картой, поблагодарил.
        - Пообещай выжить и позвонить, - твердо сказала Пчелка. - Мне про Черного Судью интересно, а времени на расспросы нет. Могла бы с тобой пойти, но сам понимаешь, я должна быть в другом месте.
        От упоминания Судьи глаза ее заблестели, как у алкоголика при виде бутылки. Похоже, что она адреналинщица и искательница приключений.
        - Очень постараюсь, - Кай криво улыбнулся. - Беги, давай, мне тоже пора - вдруг к лысому на подмогу кто-то заявится?
        На прощание Кай обнял Пчелку как старую знакомую, разжал объятия и, не дожидаясь пока ее силуэт затеряется между сосновых стволов, направился к хижине и дальше в лес. Мысленно он поставил себе первую галочку напротив графы «спасенные души». Происходящее зажгло огонек надежды, что его поход завершится благополучно.
        Глава 12
        Ничего личного
        Очнулся Лексус на улице. Он лежал на спине, а вверху текли темно-серые облака, закручивались протуберанцами, меняли очертания.
        Что случилось? Последнее, что он помнил - его душил Тайсон, потом - чернота. Он прислушался к ощущениям и не заметил ничего странного. Холодно, сыро, злоба разбирает - какое они имели право? Он что, мальчик для битья?
        Лексус поднялся на локтях, осмотрелся. Вот бар-бункер… и никого. Веселая троица, очевидно, в спальне, вытаскивают вещи на улицу. Осталось понять, зачем его душили, вряд ли Тайсон мстил за вечерние посиделки. Пока Лексус был в отключке, что-то произошло…
        Почему его оставили без присмотра? Лексус поднялся, потер ноющую шею и тихо выругался. Поглядел на распахнутую дверь в бар. Долго ждать не пришлось: оттуда вышел квадратный Кагор с зеленым с перепоя лицом и синяком под глазом - видимо, Мулат провел воспитательную беседу.
        Следом в проходе появился рюкзак, словно кто-то двигался спиной вперед, но вскоре Лексус сообразил, что это Тайсон помимо того, что надел свой рюкзак, тащит еще один. Последним вышел Мулат. Лексус понимал, что Тайсон - просто исполнитель, если и нужно кого-то ставить на место, так это Мулата, но как к нему подступиться, он не знал - чувствовал опасность, исходящую от крупного хищника. Кагор и Тайсон были для него как открытая книга, Мулат - омут, где водятся не только черти, но и что-то покрупнее. Лексус был уверен, что предводитель группировки не моргнув глазом перережет горло собственной матери, выпотрошит ребенка, мелко нашинкует филе своего врага, пожарит и съест. Но утереться после случившегося - прилюдно признать себя жертвой.
        Лексус сжал кулак и шагнул к Мулату. Тот поставил рюкзак, достал из кармана пачку сигарет, сунул одну в зубы, собрался чиркнуть спичкой.
        - Ты не хочешь объясниться? - спросил Лексус, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки, он был не силен в рукопашном бою, давно не тренировался, но главное сейчас - не победа, главное - закрепить за собой место в образующейся социальной иерархии.
        Мулат изогнул смоляную бровь, закурил, опустил спички и сказал, не вынимая сигарету изо рта:
        - Извини, но так было нужно, - он развел руками. - Ничего личного.
        Его надменное спокойствие взбесило Лексуса, теперь ему было плевать на бездну в глазах Мулата, на живущих там чертей, он коротко замахнулся, метя в висок, чтоб наверняка, качнулся вперед всем корпусом и… окаменел. Мулат уставился на него, выпустил дым из ноздрей и покачал головой:
        - Понимаю, зла не таю, но у тебя не получится причинить кому-то из нас вред. Уйти тоже не получится. Смирись.
        Лексус отступил на шаг, прошипел:
        - Будь ты проклят!
        Ярость превратила его кровь в огонь, краски стали ярче, очертания предметов - четче. Он решил перестрелять всех к чертям собачьим и будь что будет.
        - Где мой рюкзак? - спросил он по возможности спокойно.
        - У Тайсона. Тайсон?
        Бывший боксер похлопал рюкзак поменьше, протянул «Грозу». Лексус еще не верил, что не сможет поквитаться с Мулатом. Высыпал содержимое рюкзака на траву, ногой раскидал вещи.
        - Что ты делаешь? - удивился Кагор, Мулат наблюдал молча.
        - Ревизию, - процедил Лексус, садясь на корточки, хотел возмутиться, что ему не дали снарядиться самому, но не стал, ведь это ясно по умолчанию.
        Спальник, каремат, еда, цинк, новый котелок отправились обратно, цинк он открыл, распределил патроны по разгрузке, накормил патронташ на запястье, зарядил «Грозу», искоса поглядывая на Мулата. Давно он не испытывал жгучего желания кого-нибудь пристрелить! Но одного желания недостаточно, нужно нажать на спусковой крючок, а людей он не убивал ни разу, и сомневался, что не струсит.
        Надо когда-то начинать. Ты заигрался, теперь или ты, или тебя. Он вскинул «Грозу», прицелился в Мулата, собрался надавить на спусковой крючок, но палец будто парализовало.
        - Твою мать! - выругался он, развернулся и выстрелил в сосну.
        Отдачей ударило в грудь, уши с непривычки заложило. С возмущенным карканьем в небо взмыли две вороны.
        Лексус закрыл глаза. Бессилие душило его, застилало глаза багровой мутью, кровь колотилась в висках, пальцы подрагивали, как часто бывает после выработки адреналина. Мулат его действие не прокомментировал, выждал несколько минут и сказал:
        - У тебя на правой руке браслет, снять его ты не сможешь, даже не пытайся. В него встроен крайне редкий артефакт, который… как бы сказать помягче… убережет тебя от ошибок. Не злись, у нас не было выбора, ведь ты здесь не по своей воле, а каждую ночь дежурить, чтоб ты не сбежал, в нашем положении непозволительная роскошь.
        - Артефакт называется «хозяин»? - спросил Лексус, разглядывая носки «берцев», травинку, по которой полз муравей.
        - Совершенно верно, этот артефакт трудно найти, а избавиться от него самостоятельно невозможно. Так что предлагаю взаимовыгодное сотрудничество.
        Лексус заставил себя вдохнуть и выдохнуть, закатал рукав. Его запястье оплетал браслет то ли из серебра, то ли из легированной стали, шесть серебристых и три черные стальные нити сплетались в жгут. Конечно же, Лексус попытался расстегнуть замок, но пальцы свело спазмом. А если сконцентрироваться и повторить попытку? Вдруг получится задействовать скрытые ресурсы мозга, о которых столько читано? И опять ничего не получилось.
        Все его планы выйти сухим из воды рухнули, и он снова червяк на крючке. Как только проведет их в Сердце Зоны, его ликвидируют, а он ничего не сможет сделать, если прикажут, будет смотреть в глаза убийце и улыбаться. Интересно, а застрелиться получится? Он скосил глаза на Мулата, который, запрокинув голову, пускал дым в небо. Смысл бороться, когда исход предопределен? Невесело улыбнувшись своим мыслям, он отложил «Грозу», поднял «ТТ», вытащил магазин: там было пять патронов. Нормально, хватит. Косясь на Кагора, наблюдающего за ним, Лексус сунул ствол в рот, но выстрелить не смог. Точнее, ему не дала программа, вшитая в артефакт «хозяин».
        Троица сделала вид, что ничего не заметила, Лексус сунул пистолет в кобуру на поясе и принялся собирать вещи в рюкзак.
        - Выпивка где? - поинтересовался он.
        - Не переживай, тебе две бутылки оставили, так сказать, снять стресс, - ответил Мулат.
        Его лицо было неподвижным, голос - мертвым, складывалось впечатление, что он скорее робот, чем человек. Интересно, этого социопата можно вывести из себя? Обязательно надо попробовать.
        Ознакомившись с содержимым контейнеров, Лексус распихал их по карманам рюкзака, один пристегнул к поясу, нацепил рюкзак и крякнул, колени невольно согнулись - было в нем килограммов тридцать.
        - Мне такие ноши уже не по возрасту, - сказал он. - На правом колене деформирован мениск. Если вы не хотите меня нести, то придется забрать половину вещей.
        - Ну ты охамел! - возмутился Кагор, наливаясь дурной кровью.
        - Я не вызывался в этот поход, не нанимался терпеть трудности, - Лексус поставил рюкзак в траву, в упор посмотрел на Мулата и продолжил, имитируя его тон: - Ваша задача - проводить меня из пункта А в пункт Б в целости и сохранности. В данном случае вы ставите мою сохранность под угрозу.
        - Тайсон, забери у него ненужное, - распорядился Мулат, прикуривая во второй раз. - Он прав, у нас неравные условия.
        Кагор раскрыл рот от возмущения, но промолчал, а Лексус разозлился еще больше - его безумно бесило бесстрастие Мулата, не человек, а воплощенная справедливость!
        Когда рюкзак опустел наполовину, Мулат зашагал по просеке к лесу, но Лексус остановил его:
        - Для начала неплохо бы ввести меня в курс дела и хотя бы проложить маршрут. Вдруг вы подохнете, и мне придется работать самому?
        - Сперва идем на восток, проходим город-призрак по касательной, забираем севернее. Где начинается Топь, движемся строго на юг.
        - То есть, петляем, - кивнул Лексус. - Вы уверены, что нам надо через Топь? Там такие твари…
        - Нас четверо здоровых мужиков, прорвемся. Тем более, с «ключом» будет попроще.
        - А если меня там сожрут?
        - Значит, нам не повезло. По другому маршруту, через Танцующий лес, я идти не рискну. С монстрами все понятно: вот мутант, вот гранатомет, а в лесу - какая-то мистика. Занесет невесть куда и что? Или будем годами блуждать в пузырях реальности.
        - Согласен, - буркнул Тайсон.
        Лексус мысленно пожелал им смерти, но промолчал. Если они подохнут, он освободится.
        А ведь это мысль! Необязательно убивать конвоиров своими руками, можно устроить перестрелку с конкурирующей группировкой - убивать чужих ему ведь можно! Да, надо только улучить момент, потому что второго шанса не будет. Так что выход есть всегда, главное, чтоб головорезы убедились в том, что жертва смирилась со своей участью и не помышляет о бунте.
        Команда действовала слаженно: Кагор проверял территорию гайками, Тайсон и Мулат следили за обстановкой, Лексус скучал, для него пока роли не нашлось. Через полтора часа, когда проверяющий утомился, его сменил Мулат. Аномалии попадались дважды, обе были видны невооруженным взглядом: невысокие, какие-то плешивые кусты усеивал серовато-белый пух - дрянь не смертельная, но неприятная, оставляющая долго не заживающие зудящие раны. Пока обходили пух, чуть не вляпались в «кислоту».
        - Кучно пошло, - выдохнул Кагор, рассматривая изумрудно-зеленые лужицы, над которыми курились испарения.
        - То ли еще будет, - пообещал Лексус. - Будем минутным передышкам радоваться.
        Словно подтверждая его слова, на поверхности луж надулся пузырь, лопнул, потянуло сероводородом.
        Через полтора часа Мулат протянул мешок с гайками Лексусу:
        - Теперь твоя очередь.
        Сначала он хотел сказать, что зрение и реакция у него уже не те, но передумал - лучше хоть какое-то занятие, так можно почувствовать себя свободным, а не каторжанином на прогулке.
        Ему «везло» - сначала обнаружилась «электра», потом он заметил полосы тумана, стелющиеся по земле, и решил обойти подозрительное место.
        - Тихо! - скомандовал Мулат, приложил палец к губам.
        Воцарилась такая тишина, что было слышно хриплое дыхание Тайсона.
        - Да что тихо-то? - возмутился Кагор.
        - Цыц!
        Лексус вспомнил исключения из школьной программы: «Мулат на цыпочках цыкнул цыпленку цыц». Наконец донесся звук, который насторожил Мулата: протяжный ржавый скрип, как когда старой дверью играет ветер. Звук повторялся спустя определенный интервал и, хотя не было в нем ничего потустороннего, делалось не по себе. Сразу представлялось существо, открывающее-закрывающее дверь.
        Наконец Мулат дал добро, и зашагали в сторону звука. Лексус посмотрел на карту, что на ПДА, где его местоположение обозначалось зеленой точкой: впереди был лес, военные склады находились намного дальше.
        - Там нечему скрипеть, - сказал он. - На карте - лес, никаких строений.
        - Идешь в Зону - будь готов к сюрпризам, - проговорил подобравшийся, сосредоточенный Кагор. - Может, лучше обойти?
        - Через болото? Нет, - отрезал Мулат. - Мы сделаем крюк и потеряем время. В восемь мы должны быть на складах. В шесть утра - топать дальше.
        Лексус бросал перед собой гайки, поднимал их и старался отрешиться от выворачивающего внутренности звука - тоскливого, протяжного, безнадежного. Словно брошенный механизм ожил и стенал, призывая хозяев.
        - Скррр… скррр… скррр…
        Если бы впереди имелось строение, то лес, по идее, должен был редеть, но дорогу по-прежнему преграждали многометровые сосны.
        То ли показалось, то ли на самом деле неподалеку пел ребенок, потом он засмеялся и смолк. Лексус подкинул гайку на ладони, обернулся и спросил:
        - Вы все еще уверены, что нам туда надо? Может, обойдем?
        - Нет у тебя опыта, - проворчал Кагор. - Что, никогда не сталкивался со слуховыми галлюцинациями в Зоне? В первый раз?
        Лексус скривился.
        - Любой шорох в Зоне я воспринимаю всерьез, так правильно.
        Гайка полетела вперед, извещая о том, что путь чист.
        - Скррр… скррр… скррр…
        То ли Лексусу показалось, то ли по миру пробежала рябь, и он вскинул руку. Идущие следом остановились.
        - Как бы не «психичка», - прошептал он. - Кагор, у тебя «радар»? Доставай.
        Назад Лексус не смотрел, но был уверен, что Кагор повиновался. Обычно, если поблизости находилась «психичка», «радар» - похожий на мрамор кристалл - начинал светиться.
        - Ничего, - отчитался Кагор. - Тайсон, на, возьми его. У меня мозги есть, мне их выжигать жалко.
        Тайсон замотал головой и отступил на шаг.
        Между стволами Лексусу померещился светлый силуэт, снова донесся детский смех. Все остановились без команды, прицелились на звук, но он больше не повторялся, только скрипела петлями дверь.
        Потоптавшись на месте и не дождавшись нападения, двинулись дальше и вскоре обнаружили источник скрипа - огромные качели, стоящие на поляне и качающиеся вперед-назад, словно на них был кто-то невидимый.
        - Скррр… Скррр…
        - Что за чертовщина? - пробормотал за спиной Кагор. - «Психичка» есть, а «радар» молчит.
        - Значит, эта штука безвредна, - без уверенности сказал Мулат.
        Лексус швырнул гайку, убедился, что впереди не опасно, и предложил:
        - По-моему, лучше отсюда убраться…
        Слова застряли в горле, когда он увидел стоящую перед качелями светловолосую девочку лет десяти в желтой пижаме, плечи ребенка вздрагивали, она то и дело вытирала нос предплечьем.
        - Дяденьки, - пролепетала она и заспешила навстречу. - Дяденьки, у меня мама умирает! Помогите!
        Она сложила руки на груди, потом протянула их ладонями вверх. Лексус прицелился в нее, но не смог нажать на спусковой крючок, хотя понимал, что это не плачущий ребенок, а мимикрер - опаснейшая тварь. За спиной загрохотал автомат - девочка раскинула руки, на ее груди расцвели алые пятна. Неужели это и правда ребенок? Хотелось зажмуриться, но Лексус заставлял себя смотреть.
        Череп ребенка уменьшился, челюсти вытянулись и теперь напоминали белый костяной клюв зубастой птицы, губы вывернуло, они будто бы втянулись в ноздри, светлые кудряшки превратились в жесткий гребень, туловище удлинилось, изогнулось, коленки теперь смотрели назад. Тварь оскалилась, собралась прыгать, но кто-то выстрелил в нее из подствольника. Будь она ближе, всех обрызгало бы ошметками ее плоти.
        - Тьфу ты, блин, - с обидой в голосе проговорил Кагор.
        Лексус повернул голову туда, где были качели, но морок рассеялся, и теперь на месте качелей была поваленная сосна, опершаяся о соседнюю.
        Словоохотливого Кагора прорвало:
        - Всегда было интересно, как они это делают? Зверь зверем, башка маленькая… Вот как он заставляет нас видеть одно и то же?
        Лексус швырнул гайку и спросил на ходу:
        - А что ты увидел? Вдруг у нас разные видения?
        - Девочку в желтом.
        - И я, - буркнул Тайсон, которого уже долго не было слышно.
        - Не думайте про Зону, не анализируйте ее, можно мозги сломать, - посоветовал Мулат. - В ней нет логики.
        Лексус повторил высказывание Эйнштейна:
        - Порядок нужен дуракам, гений владычествует над хаосом.
        - Согласен! - поддержал его Кагор. - Выходит, мы все - гении, владыки хаоса…
        - Ну, почти все, кроме Тайсона, - сказал Лексус и обернулся.
        Тайсон шел последним и возвышался над Мулатом на полторы головы. Выражение его лица оставалось слегка придурковатым, похоже, он не догадался, что над ним насмехаются. Лексус поставил галочку в памяти, что надо расспросить Кагора, который больше всех похож на человека, Тайсон от природы такой тугодум или ему отбили мозги на боксе. Есть еще вариант, что он попал в аномалию или слишком долго подвергался воздействию артефакта наподобие «радара», который разрушает нервные клетки.
        Вскоре Лексуса сменил Кагор. Похоже, проверка пространства гайками - слишком ответственное занятие, которое Тайсону не доверяли.
        Между тем время перевалило за полдень, и солнце сместилось к западу, наступило время обеда. Есть люди, которые не могут есть во время нервных потрясений, Лексус к таким не относился, ему есть хотелось всегда. Ровно когда он собрался предложить пообедать, выбрались к пригорку, в подножие которого врос бар с трехбуквенным названием, причем первая буква «Х», а вторая - «У».
        Тайсон заулыбался, по душе ему пришелся бар с названием «Хук».
        - Это последнее цивильное место на нашем пути, - объявил Мулат. - Предлагаю наесться до отвала.
        В этом баре Лексус не был ни разу и с любопытством разглядывал встроенный в холм деревянный сруб с двумя окнами и помятой железной дверью; сквозь зеленую краску проступали полосы ржавчины. Когда подошел поближе, стало ясно, что это глубокие царапины, напоминающие следы когтей.
        Шедший впереди Кагор распахнул дверь, и в нос ударил запах табака вперемешку с волнующим ароматом жареного мяса, донеслись возгласы и ругань.
        В полукруглом помещении было всего четыре столика, но не деревянных, сколоченных из досок, как в большинстве подобных заведений, а пластиковых, накрытых мешковиной. За столиком у окна слева пировала уже изрядно выпившая компания из пяти человек, столик у окна справа занимала колоритная пара сталкеров, оба сидели в профиль. Того, что ближе к выходу, Лексус узнал, звали его коротко Те, полное его прозвища мало кто выговаривал - Тегусигальпа. Он был то ли таджиком, то ли узбеком с иссиня-черными волосами ниже плеч и очень походил на перуанского индейца, чем пользовался, носил кожаные штаны с бахромой, самодельные кожаные разгрузки, мокасины и тесаки в устрашающих ножнах с изображением потусторонних тварей. Его напарника прозвали то ли Фрицем, то ли Гансом за арийскую внешность, суровость и немногословность.
        В душе шевельнулась надежда, и Лексус ухватился за нее, как утопающий за соломинку. Те должен его помнить, он тоже любит мотоциклы! Можно улучить момент и попросить его снять браслет со своей руки. Главное, чтобы таджикский индеец не заметил Лексуса раньше времени и не поприветствовал, тогда надсмотрщики не спустят с него глаз.
        Когда Те повернул голову на скрип петель, Лексус пропустил вперед Тайсона и спрятался за его спиной. За стол он сел в профиль к Те, чтобы видеть его боковым зрением, но успевать отворачиваться, если тот сюда посмотрит.
        Виделись они год назад, тогда у Лексуса были волосы ниже плеч, сейчас он укоротил их, к тому же тогда он оделся в байкерское, и на нем была кожаная шляпа - не должен Те узнать, даже если посмотрит, и Лексус не успеет отвернуться. К тому же тут царит полумрак.
        Тайсон уселся последним, вытянул ноги и только собрался выдохнуть, как бармен за стойкой, плавающей в табачном дыму, гаркнул:
        - Заказывать здесь!
        - Выбери что-нибудь, - обратился Мулат к Кагору и посмотрел так, что сорокалетний коренастый крепыш съежился под его взглядом, кивнул.
        - Кто что хочет?
        Лексус развалился на стуле и объявил:
        - Ризотто. Белое чилийское вино, желательно Шардоне. Маринованные кальмары с оливками…
        Теперь Мулат посмотрел на него, ощущение было, словно он целится из двустволки, но Лексуса его суровость позабавила, тоже мне удав выискался, и он продолжил юморить:
        - Только не говорите, что этого нет.
        - Бери на свое усмотрение, - сказал Мулат Кагору. - Не забудь, что Тайсону положен усиленный паек.
        Когда Те повернул голову, провожая квадратный силуэт Кагора, Лексус отвернулся и принялся рассматривать ногти.
        Кагор вернулся и сказал:
        - Взял шашлык, каждому по шампуру, и жареную картошку.
        Лексус сделал испуганное лицо, заозирался и поделился с ходу сочиненной историей:
        - Вы что, сдурели? - он постучал себя по лбу. - Вы не слышали про этот бар?
        Кагор вылупил глаза и помотал головой, Тайсон напрягся и замер, даже Мулат насторожился, его обычно холодные глаза заблестели. Выждав паузу, Лексус продолжил шепотом:
        - Из чего у них шашлык?
        - Из свинины, конечно, - ответил Кагор.
        - А свинина откуда? Ну, включите мозг, откуда свинина так далеко от цивилизации? Дошло? Нет? Они охотятся на радиоактивных кабанов, вымачивают их, чтоб мягкими были, а потом вы это едите.
        - Да ладно, - не поверил Кагор.
        - Сейчас принесут шашлык, ты счетчиком Гейгера его проверь, только чтоб бармен не видел, он лютый зверь, сразу стреляет, если что не нравится, - Лексус вошел в роль и продолжил сочинять. - Картошку они тоже прямо здесь выращивают, у этой картошки скоро зубы вырастут и лапы.
        Кагор уверовал, отстегнул от пояса счетчик Гейгера, положил на колени, чтоб не видел бармен, принесший огромную тарелку с поджаристым шашлыком. Лексус мысленно себе поаплодировал, потому что Мулат смотрел на еду с отвращением. Бармен сделал вторую ходку, вернулся с миской жареного картофеля, посыпанного зеленью и измельченным чесноком, и чистыми тарелками.
        Бармен и правда вид имел суровый и походил на зэка-рецидивиста: лысый, выбритый до синевы, с квадратной челюстью и маленькими глубоко посаженными глазками, весь в татуировках. Щедрый заказ обрадовал его, и он уставился на Мулата долгим преданным взглядом:
        - Пить будете? Пиво, водка, кофе, чай. Вы ведь дальше пойдете? Подумайте, путь предстоит неблизкий. Могу предложить номера.
        - Нет, спасибо, - отрезал Мулат.
        Лексус же вскинул руку и почти прокричал:
        - Мне бокальчик темного нефильтрованного, пожалуйста!
        Когда бармен удалился, Лексус посмотрел на него испуганно и прошептал, склоняясь над столом:
        - Вы его знаете?
        Все помотали головами, и Лексус продолжил себя развлекать:
        - Представляете, он - нетрадиционной ориентации. Думаете, он просто так номера предложил днем?.. Причем мне показалось, что предлагал он только Мулату. Или кто-то еще заметил?
        Все посмотрели на Мулата, тот делал вид, что ничего не слышал. Вот это выдержка у человека! Или он вообще не способен чувствовать?
        - Нефильтрованного нет, только темное. Нести? - крикнул бармен из-за стойки.
        - Да! - ответил Лексус и мысленно потер руки, представляя, с какими мордами его надсмотрщики встретят ни в чем не повинного мужика.
        А вот и он, идет, улыбается. Кагор шарахнулся от него вместе со стулом, счетчик Гейгера грохнулся с колен, а вот Тайсону, сидящему у стены, отступать было некуда, и бармен коснулся его рукавом рубахи. Бывший боксер позеленел, вскочил, разинул рот, на его лице читалось желание убивать, но Мулат вскинул руку:
        - Спокойно!
        Бармен поставил кружку и тоже шарахнулся со словами:
        - А чё, что-то не так?
        Если Мулат начнет диалог, обман раскроется, и веселью конец. Но нет, не расположен Мулат беседовать со всякими сомнительными личностями. Ругаясь вполголоса, Кагор полез за счетчиком, о котором забыл в приступе гомофобии. Ни картошка с зубами, ни радиоактивное мясо его больше не интересовали.
        Лексус с немым торжеством наблюдал за разыгрывающимся фарсом. Когда Кагор вылез из-под стола, напомнил:
        - Ты еду-то проверь. Вдруг она радиоактивная. Только чтоб никто не видел, - он взял шампур, протянул Кагору. - Под стол засунь и проверяй.
        С серьезнейшим лицом Кагор проделал глупейшую манипуляцию. Счетчик молчал.
        - Неужели нормальным мясом разжились? Не верю. Наверное, Кагор, счетчик разбился, проверь его, - Лексус отхлебнул пиво, зажмурился и подумал, что пора прекращать, потому что есть хочется нестерпимо.
        Кагор отвернулся, похлопал приором о колено:
        - Вроде нет.
        - Значит, все меняется к лучшему! - Лексус взял шампур, руками снял кусок, отправил в рот, запил пивом.
        Надсмотрщики по-прежнему не замечали подвох.
        Когда кружка опустела на треть, Лексус скосил глаза на поднявшегося Те, кивнув Гансу, он вразвалку направился к выходу. Сердце заколотилось в предвкушении. Вот он, шанс! Сосчитав до двадцати, он по возможности бодро спросил у Мулата:
        - Где здесь отливают? В кустах, как везде, наверное.
        Если туалет в баре, а не на улице, тогда все, погибель…
        - Ясно, что в кустах, - хмыкнул Кагор. - Или тебе гальюн с подмывальником нужен?
        - Пойду, помечу территорию, - Лексус поднялся, потянулся, ему хотелось пулей вылететь отсюда, но он заставил себя быть плавным и вальяжным, чтоб не вызывать подозрений.
        Больше всего Лексус боялся, что кто-то увяжется его сопровождать, но нет, все сидели на местах. Поборов желание обернуться, он распахнул дверь на улицу и переступил порог.
        Глава 13
        В тылу врага
        За высокими соснами не было видно солнца, но чернеющие тени и тьма, сгущающаяся между стволов, говорили, что оно вот-вот опустится за горизонт. У Кая оставался час сумерек, которые водители называют куриной слепотой, и - здравствуй, ночь. Если не найти убежище, можно прощаться с жизнью, потому что большинство мутантов - ночные охотники, хитрые и бесшумные, перед которыми у человека с его слабым зрением нет шансов. Он рассчитывал заночевать в хижине лесника, но после освобождения Пчелки возвращаться туда небезопасно.
        Неизвестность многолико скалилась из темноты, подгоняла, но Кай помнил, что в Зоне спешить нельзя, и бросал перед собой гайки. На старой карте были нанесены какие-то развалины на востоке, туда Кай и направлялся. Это могло быть что угодно: разрушенные склады, заброшенный дом, непригодный для жизни, просто забетонированная площадка. Одно утешало: к объекту вел пунктир дороги.
        Паника усиливалась по мере того, как сгущались сумерки, с трудом удавалось сдерживаться, чтоб не побежать. Появилось ощущение чужого взгляда на спине, Кай каждый раз оглядывался, останавливаясь, но никого не видел - то ли нервы расшалились, то ли преследовавший его мутант успевал спрятаться. А может, это незримое присутствие Черного Судьи, и теперь так будет всегда.
        Внимание привлекло едва заметное мерцание впереди, будто бы над небольшой поляной кружилось несметное множество светлячков. Вот и аномалия. Кай резко развернулся, чтобы взять правее, и за кочку метнулась черная тень, застрекотала там. Вот и преследователь, кто это, разглядеть не удалось. Недолго думая, Кай выстрелил в замшелый холмик, и мутант по-рептильи, на брюхе, побежал к соснам, затаился, застонал. Похоже на падальщика, который нападает исподтишка, ночью на ослабленных или спящих. Когда Кай на ногах и с оружием, мутант не набросится, но и не отстанет. Будет тащиться следом, ждать и надеяться, нервировать.
        Кай выругался сквозь зубы и пошел дальше - лучше не отвлекаться на мелочи, до развалин ему осталось не больше километра. Если подходящее убежище не сыщется, придется затаиться в более-менее безопасном месте и отстреливаться всю ночь. Соответственно, днем уже не повоюешь - не будет сил.
        Опавшая хвоя шуршала под ногами, воцарилась такая тишина, что хруст веток под подошвой звучал выстрелом, куртка и штаны при движении хрустели непозволительно громко. То и дело Каю казалось, что он слышит дыхание падальщика, его голодное поскуливание, шаги. «Это тебе, чтоб не расслаблялся», - успокоил он себя, швырнув вперед гайку. Так стемнело, что он едва нашел ее в траве, завязал мешок с оранжевохвостыми гайками, взял другой, где гайки светлые, а хвосты у них белые, покатал одну на ладони, вспоминая, как он резал ткань, а Ника выполняла более тонкую работу - привязывала ленты к гайкам, заставил себя сосредоточиться и продолжил путь.
        Когда он вышел на бетонную площадку, уже почти стемнело. Циклопическое двухэтажное здание, похожее на издохшего исполина из какой-то советской сказки, возвышалось над черными пятнами сирени, в огромных окнах отражалась серая муть облаков. Кай ступил на дорожку со вздыбившимся бетоном и, стараясь как можно меньше шуметь, направился туда, где угадывались силуэты одноэтажных построек, остановился возле небольшого здания электроподстанции, осмотрел его: пять метров на четыре, крыша бетонная, окон нет, кособокая железная дверь, держащаяся на одной петле, уперлась в порог. Само убежище неплохое, но дверь ненадежна, а чинить ее нет времени.
        Впереди, на клумбе, заросшей шиповником, Кай заметил неподвижную фигуру, прицелился в нее, посветил фонариком и выдохнул с облегчением: это была гипсовая статуя волка из «Ну, погоди!», тянущего культи к сидящему на пеньке зайцу, у которого оторвало левое ухо и часть головы. Чуть дальше обнаружилась ржавая сетка волейбольной площадки.
        Похоже, здесь когда-то был детский лагерь. Думай, голова, где лучше всего прятаться? В одноэтажных корпусах однозначно нет. В столовой? Тоже нет. Бездумно обыскивать помещения опасно - мало ли что там завелось. Нужен подвал или склад желательно с бронированной дверью.
        Корпуса он обошел по заросшей крапивой клумбе, чтобы не искушать мутантов, взобрался на небольшое бетонное возвышение, перечеркнул лучом фонарика полукруглую тушу летнего театра, спускающегося вниз, пробежался по рядку пластиковых перевернутых стульев. Луч остановился над железной поцарапанной дверью под бетонной сценой. Именно то что нужно! Кай улыбнулся своим мыслям и начал спускаться, переступая со ступеньки амфитеатра на ступеньку.
        Лагерь находился недалеко от Периметра, сталкеры бывали здесь довольно часто, и есть шанс, что подсобку переоборудовали в убежище, а ключ спрятали на видном месте неподалеку.
        При ближайшем рассмотрении оказалось, что запертая на ключ дверь исполосована когтями, в нескольких местах имеются вмятины от камней - кто-то очень упорный пытался проникнуть внутрь. Где же спрятали ключ? Кай посветил вниз, где валялись камни, ногой отодвинул один, второй, третий, сел на корточки и принялся разгребать щебенку, но ничего не нашел. Тут нет, значит, вон там, под ветошью в углу. Он поднял тряпки, ощупал бетон. И тут пусто. Где же тогда? Или какая-то группировка монополизировала убежище для себя, чтоб посторонние тут не шастали? Тогда где маркировка на двери?
        Грохот заставил Кая обернуться и посветить на амфитеатр, где кто-то пробирался через опрокинутые стулья - в шарахнувшемся от луча силуэте он опознал норушника с хоботом, похожим на шланг противогаза, и громко выругался, выстрелил наугад, но проклятая тварь затаилась, хрюкнула. Хуже всего было то, что норушники не охотятся в одиночку, а значит, неподалеку…
        Об дверь ударился крупный булыжник, тогда Кай сбросил рюкзак и принялся поливать свинцом пространство вокруг, гася отчаянье злостью. Проще застрелиться, потому что норушники его закидают камнями, а потом сожрут, но пока он жив и цел, надо бороться.
        Следующий камень зацепил бедро. Кай зашипел от боли, привалился к двери, прищелкнул полный магазин, слева-направо выстрелил по амфитеатру очередью. Он не думал о том, что будет через минуту, действовал на автомате, и когда в спину толкнула дверь, прыжком развернулся, прицелился в темноту и получил удар в челюсть, его схватили за разгрузку и затащили внутрь.
        - Ты что, сдурел? Совсем идиот? - просипели над ухом.
        Кай отдышался, прикрыл глаза, чтобы не слепил направленный в глаза луч фонарика, и рассмотрел круглолицего мужчину с эспаньолкой, в бандане.
        - Спас… спасибо.
        Сталкер дернул плечом, поставил спасенный рюкзак Кая:
        - Не шуми больше.
        С той стороны в дверь ударил камень, сталкер повернулся спиной и проговорил на ходу:
        - В прошлый раз они нас чуть не замуровали. Идем, чего встал в проходе? Да! - он хлопнул себя по лбу. - Меня зовут Блик.
        Кай представился и спустился по ступенькам за спасителем, он и подумать не мог, что в убежище кто-то был. Вышли в прямоугольное помещение с низким закопченным потолком, к которому крепился фонарик. Круг света падал на расстеленный целлофановый пакет, заменяющий стол. Второй сталкер ел бутерброд и запивал чаем прямо из термоса. Нос узкий, с горбинкой, лицо квадратное, смутно знакомое, на камуфляжной куртке - шевроны. Кай перевел взгляд на круглолицего - на камуфляже тоже шевроны, бородка… Уж не эти ли сталкеры-военсталы держали Пчелку в подземелье? У мироздания, однозначно, есть чувство юмора. Одно утешает - они вряд ли разглядели его издали.
        - Привет, - буркнул горбоносый. - Это имя, если что.
        - Оригинально, - криво усмехнулся Кай. - Еще раз спасибо. Не подумал, что кто-то тут есть, камни с той стороны, щебенка…
        - Норушники пытались прорваться, - объяснил Блик, прищурился, разглядывая Кая. - Где-то я тебя видел!
        - Конечно видел, нас, сталкеров, не так уж много.
        - Как нашел убежище?
        - Просто нашел, от безнадеги.
        Горбоносый и Блик переглянулись, похоже, они узнали его. Говорить об этом Кай не стал, надеясь, что они не связались с лысым и не узнали, что пленница на свободе; но в безопасности он себя больше не чувствовал.
        - Что ж ты шарахаешься ночью-то? - с укором бросил горбоносый. - Ум потерял?
        Прозвище не липло к нему, никак эта протокольная рожа не ассоциировалась со словом «привет».
        - Добрые люди, кислоту им в зад и кукловода за спину, не пустили в убежище. Твари.
        И снова военсталы переглянулись, но промолчали, что они - те самые твари, и у них была уважительная причина.
        К столу его не пригласили. Круглолицый сел на каремат, скрестив ноги, и стал себя вести себя так, словно гостя тут не было. Кай решил не мучиться предположениями, выгнал из мыслей тревогу и откупорил банку тушенки. Только он поднес ложку ко рту, как в дверь ударили. Горбоносый закашлялся, выругался, указал в темноту:
        - Если совсем закопают, мы отсюда не выберемся.
        - Мозгов не хватит, - отмахнулся Блик.
        Если сначала в дверь грохались камни, то теперь билось что-то мягкое. Кай представлял норушников, столпившихся возле убежища и проверяющих дверь на прочность. Поначалу он прислушивался к их утробному тявканью, но вскоре начал воспринимать его как фоновый шум - место безопасное, сталь двери толстая, стены бетонные, мутантам сюда никак не пробраться. От съеденного начало клонить в сон - сказалась бессонная ночь. Сперва Кай боролся со сном, напоминал себе, что он под одной крышей с врагами, но после сдался, расстелил каремат, залез в спальник, и отвернулся к стене, чтоб фонарь не слепил. Связи тут нет, и военсталы никак не узнают от своих, что Пчелка на свободе, а лысого доедают мутанты. Главное, проснуться раньше них и отправиться в путь.
        Он рассчитывал добраться до Дач уже сегодня к обеду.
        Сон ему снился великолепный, что Ника здорова, они вместе пробираются сквозь туман, где мелькают смутные тени, но тревоги не было, как и страха перед будущим.
        Как и планировал, Кай проснулся первым. Фонарь сталкеры выключили, и царила абсолютная тьма, взрывающаяся храпом одного из сталкеров. Кто храпит, Кай не видел, он своей руки рассмотреть не мог. Пришлось ощупью искать рюкзак у стены, вытаскивать фонарик, включать его так, чтобы не потревожить сон спящих.
        На ПДА было начало седьмого - уже можно выдвигаться, но прежде следовало перекусить. Аппетит Кай потерял с того момента, как нашел покалеченную Нику, но путь предстоял сложный, и нужно было хорошенько заправиться. Минут через десять, когда он вымазывал куском хлеба банку скумбрии в масле, заворочался горбоносый, выпростал руки из спальника, протяжно зевнул, сел и принялся толкать напарника.
        - Полседьмого, - сказал Кай, поднялся, потянулся. - Спасибо, что приютили, но мне пора.
        - Всем пора, - хриплым со сна голосом проговорил горбоносый, пнул Блика - тот недовольно крякнул и вскочил вместе со спальником, как сурок. - Достал ты меня, вечно тебя не добудишься.
        Горбоносый зажег фонарь, взял винтовку.
        - Давай, я тебя провожу, вдруг норушники не разбежались.
        Друг за другом по ступенькам поднялись к двери, прилегающей так плотно к бетону, что свет не проникал в щели. Прежде чем повернуть ключ в замке, горбоносый замер, Кай приник ухом к железу и превратился в слух, но ни шагов, ни голосов мутантов слышно не было - видимо, они утомились ночью и побежали искать более легкую добычу.
        В тишине щелчок замка прозвучал оглушительно. Кай толкнул дверь, но она открывалась с большим трудом.
        - Мусора накидали, - проворчал горбоносый, привалился к двери. - Давай, помогай!
        Со скрипом и скрежетом дверь таки отворилась, Кай осторожно выглянул на улицу и зажмурился. Было пасмурно, но после темноты подвала даже рассеянный дневной свет резал глаза.
        В голову не прилетел камень, никто не набросился… Или твари сидят в засаде?
        - Ты иди, давай, - посоветовал горбоносый. - Мы пока здесь, если что, стучи.
        Возвращаться Кай не планировал, потому что в любой момент военсталы могут превратиться из союзников в смертельных врагов, и правильнее поскорее отсюда убраться.
        - Еще раз спасибо и удачи вам, бродяги.
        С автоматом на изготовку Кай двинулся вдоль ступеней амфитеатра, поглядывая по сторонам и замирая от малейшего шороха. Зона притихла в ожидании дня, многоголосо щебетали птицы, ветер шелестел прошлогодними листьями, хлопал целлофановый пакет, нанизанный на ржавую ножку перевернутого стула, как на флагшток. Огромная крыса, завидев Кая, неторопливо отбежала с его пути.
        Железные ворота - выход из амфитеатра - были распахнуты, за ними на покореженную корнями дорожку наступали темные заросли сирени. Кай напомнил себе про аномалии и швырнул гайку - она звонко клацнула о бетон. Итак, первоочередная задача - как можно дальше уйти от военсталов, потому что они могут связаться со своими и узнать, что Пчелка на свободе, хуже того, если лысый выжил, он опишет налетчика, и не составит труда опознать Кая, затем - двигаться к Дачам. На подходе ко второму кругу во время привала тщательно изучить карту Пчелки, наверняка там помечены мало кому известные убежища, до такого места следует добраться до шести вечера, пока не начались судороги… Вчерашний день прошел почти впустую, если не считать Пчелкины подсказки маршрута, осталось шесть дней, отведенных Черным Судьей.
        Куча сталкеров пытались пробраться в Сердце Зоны, но как говорится, много званых, мало избранных. Большинство возвращалось, самые отчаянные гибли или пропадали без вести. Шансов проникнуть в Сердце один из ста, и Кай вторые сутки качался на эмоциональных качелях: то казалось, что Зона благоволит ему, и все закончится хорошо, но когда включался разум, как сейчас, накатывало плотное, вязкое отчаянье. Кай видел свою жизнь до момента, когда он либо гибнет, либо приносит «респ» Нике, остальное для него не имело значения.
        Пробравшись через заросли сирени, он швырнул еще одну гайку и побежал по бетонной дорожке к полуразваленному складскому помещению, за которым утопал в крапиве забор из бетонных секций, одна из них была повалена. Туда Кай и направился, вылез в пролом, подумал и вернулся, двинулся вдоль забора, чтобы запутать следы, ведь военсталы видели, куда он пошел.
        Крапива тут была в человеческий рост, как ни старался, Кай обжег руки, и они пекли, как если бы на них попал пух. Интуиция гнала его прочь, разум останавливал, напоминал про аномалии. Ночью тут порезвились норушники, помяли траву, натоптали, и найти его по следам было невозможно. Только он решил юркнуть в следующий провал в заборе, как услышал шаги и голоса, рванул дальше, снял рюкзак и сел в крапиве.
        Кай узнал шепот Блика:
        - Думаешь, он пошел к базе?
        Горбоносый говорил тихо, Кай расслышал лишь конец предложения:
        - …они заодно… догнать…
        - Глупо так поступать. Вдруг это не он?
        - Кто же тогда? - повысил голос горбоносый. - Лохи мы с тобой, змею пригрели.
        Военсталы остановились в проломе, куда только что собирался Кай, он замер и боялся даже вздохнуть, на чем свет ругал себя, что помог Пчелке, и теперь у него проблемы.
        - Ни черта не понять, - горбоносый.
        - Я бы сюда пошел, вот следы.
        - Чертовы норушники. Ладно, ходу, если что, вернемся.
        - У нас времени мало. И вообще странно, что они не вместе теперь. Да и чего ему туда переться?
        - Идиот? Оставить маяк.
        Голоса начали стихать и вскоре растворились в шелесте листвы, свисте ветра и пении птиц. Вдалеке защелкала разряженная «электра». Инстинкт самосохранения гнал в обратную сторону, но Кай решил затаиться и подождать. На всякий случай достал из рюкзака контейнер с «маской» и похвалил себя, что взял его.
        Предчувствие его не обмануло: примерно через полчаса военсталы вернулись и пошли назад, громко и многоэтажно матерясь. Единственное, что понял Кай - они оповестили своих, чтоб, если его заметят, убили особо жестоким способом, отрезали голову и насадили на кол.
        Прошло еще полчаса, Кай убедился, что поблизости нет военсталов, вылез из крапивы и на цыпочках направился в лес. Теперь если нападет мутант, отстреливаться нельзя - так Кай себя выдаст. Придется лезть на дерево и отсиживаться.
        Бросить гайку - побежать вперед, затаиться, осмотреться. Бросить гайку - побежать вперед, затаиться. В лесу, среди сосновых стволов, Кай почувствовал себя защищенным. Чем дальше он уходил от заброшенного лагеря, тем спокойнее становилось на душе.
        Удостоверившись, что от погони он оторвался, Кай сел на кочку, привалившись спиной к березе, положил автомат на колени и решил наконец изучить, что за информацию ему слила Пчелка. Отстегнул от пояса ПДА, открыл свою карту и одновременно - карту Пчелки.
        Локация на карте Пчелки была одна - Дачи. Маленький экран не позволял рассмотреть детали, пришлось приближать пограничье - место, где заканчивался лес и начинались дома. Зелеными флажками были отмечены текстовые файлы с описанием возможных опасностей и видов мутантов, населяющих территорию, такие же метки имелись в памяти его ПДА - кругленькую сумму выложил за обновление после последнего выброса, а вот двух оранжевых восклицательных знаков на его карте не было. Он щелкнул по крайнему справа, вывел на экран текстовый файл:
        «Локация делится на две части: заболоченный лес с заброшенным торфяным заводом и собственно дачи. Местность вблизи торфяного завода густо заселена упырями, могут встретиться кукловоды и мимикреры, идти этим маршрутом рекомендуется в составе хорошо вооруженной группы от пяти человек. Этим маршрутом обычно пользуются идущие к Объекту злоумышленники».
        Это мы и так знаем, подумал Кай. Непонятно только, что за Объект. Наверное, тот самый, куда собирались затащить Пчелку. Читаем дальше, в тексте может быть что-то, чего нет в общедоступных файлах:
        «Наибольшую опасность второй части локаций представляют спонтанные пространственно-временные аномалии, необратимо меняющие психику людей. У попавших в такую аномалию нет шансов, известные способы защиты не работают. Единственный относительно безопасный маршрут, где спонтанные аномалии возникают реже, помечен пунктиром. Эта местность заражена радиацией, потому большинство мутантов избегают ее, и рекомендуется заблаговременно принять меры. Однако, если вы все-таки решили воспользоваться этим маршрутом, помните, что риск велик, и у вас нет никакой гарантии безопасности.
        Возможные признаки возникновения пространственно-временной аномалии:
        - Тишина, отсутствие ветра. Рекомендуется использовать флюгер.
        - Находящиеся поблизости мутанты начинают тревожиться и стремятся покинуть территорию.
        - Нехарактерные звуки: звук рвущейся ткани, звон, треск.
        - Дрожь земли.
        Перечисленные признаки развиваются последовательно: сперва стихает ветер, затем мутанты спасаются бегством; посторонние звуки появляются, когда шансы покинуть возникающую аномалию уже стремятся к нулю. Дополнительную сложность в предупреждении возникновения аномалии представляют зрительные и слуховые галлюцинации».
        Так-так-так, это уже ближе к делу! Кай приблизил карту и рассмотрел едва заметную пунктирную линию, которую он поначалу не заметил: начиналась она возле пролеска, похожего на заброшенное футбольное поле, огибала его, тянулась вдоль крайнего ряда одноэтажных строений и упиралась в предположительно пятиэтажки, затем - снова частный сектор и лес. Вся территория помечена значками «радиационное заражение».
        В лесу пунктир, изгибаясь, брал севернее и вел к жирному красному пятну - предположительно Объекту. Лесом карта заканчивалась, дальше начинался третий круг Зоны, не интересовал Пчелку и тех, кого она представляет. Кай вернулся к тексту:
        «Объект - бетонный хорошо охраняемый бункер - расположен глубоко под землей. Методы защиты, позволяющие ему не подвергаться губительному воздействию выбросов и спонтанным аномалиям, неизвестны».
        Ясно, Пчелка слила разведанный маршрут к подземной лаборатории. Никакой гарантии безопасности, зато появилась надежда, и путь уже не казался Каю непреодолимым. Улыбнувшись своим мыслям, он встал, надел рюкзак и бросил гайку, совсем по-детски загадав, что, если аномалии не будет, все закончится хорошо.
        Гайка не долетела до земли. Повисла, зацепившись тряпичным хвостом за сухую ветку.
        Глава 14
        Нет выхода
        Осторожно, стараясь не громыхнуть, Лексус закрыл дверь, ему казалось, что малейшее движение или шорох могут разрушить план. Где же спрятался Тегусигальпа? Лексус завертел головой, осматривая окрестные кусты, и не с первого раза заметил черные волосы, выглядывающие из-за зарослей сирени.
        Звать его Лексус не решился - пришлось бы повышать голос: Те был довольно далеко. Воровато оглянувшись на дверь, он зашагал к зарослям. Ноги его и руки словно налились свинцом, сердце колотилось так, что кровь пульсировала в висках. Если не получится сейчас, второго шанса не представится: начнутся безлюдные места, где единственный способ освободиться от программы - мучительно погибнуть в аномалии или скормить себя мутантам.
        Лексус ступил на вытоптанную землю, заведя руки за спину, зашагал к сирени. Когда он раскрыл рот, чтобы позвать Те, скрипнула дверь, и Тегусигальпа развернулся.
        «Конец, - подумал Лексус, останавливаясь возле кустов и обреченно глядя на узбекского индейца. - Сейчас он узнает меня, и план раскроется».
        Время остановилось. Тегусигальпа свел брови у переносицы и проговорил:
        - Что, не видно: занято!
        - Нет, - хрипнул Лексус. - Не видно. Извини, мужик.
        Ошарашенный, он не знал, радоваться, что Те его не узнал, или расстраиваться, что ничего не получилось, обернулся и увидел спешащего к нему Кагора.
        Тегусигальпа прищурился, разглядывая Лексуса, но так и не узнал его, завозился, поправляя штаны, зыркнул на Кагора, на ходу расстегивающего ширинку, и зашагал в бар, высокий, стройный, суровый, в кожаных штанах с бахромой, мокасинах и тесаком в кожаных ножнах с выжженными адовыми тварями.
        Лексус пожал плечами и скользнул за куст сирени:
        - Так неожиданно он вылез, что я забыл, зачем шел.
        Кагор расхохотался и сказал, зажурчав струей:
        - Хуже было бы, если б не донес, - он проводил Тегусигальпу взглядом, подождал, когда он закроет дверь. - Суров тип, жуть как суров. От такого, наверное, мутанты сами разбегаются.
        - Давай его с собой возьмем, впереди идти будет, мутантов отпугивать.
        Вопрос остался без ответа, Лексус закончил дело и вернулся, пытаясь сообразить, что же делать дальше, как повернуть ситуацию себе на пользу. Сел на свое место, без аппетита принялся за шашлык, искоса поглядывая на Те, тот вымазывал тарелку хлебом, его напарник уже поел и с надеждой поглядывал на выход. Не прошло и минуты, как Тегусигальпа крякнул, кивнул бармену, и они с Гансом или Фрицем ушли.
        - Чуркистан! - бросил им вслед пьяный в стельку сталкер с лицом заправского гопника и следами юношеских прыщей на щеках. - Тьфу! Уууу!
        - Не бы… ик!.. куй, - Похожий на человекообразного краба мужик притянул к себе порывающегося встать дебошира.
        - Сам ты такой, - отмахнулся он, сел, промазал мимо стула, с грохотом повалился на пол.
        Предводитель группировки, заросший по самые брови сталкер по прозвищу Бармалей, сидевший спиной к Лексусу, ударил кулаком по столу и рявкнул:
        - Сесть! Заткнуться!
        Лексус скосил глаза на пьянствующих: один, сидящий лицом ко входу, спал, уткнувшись в сложенные на столе руки, второй, с квадратным подбородком и в бандане, скучал, скрестив на груди могучие руки. Лексус мысленно выставил его на ринг против Тайсона и назвал поединок битвой титанов. Прыщавый наконец угнездился на стул, скукожился под неодобрительным взглядом Бармалея. Возле бородача сидел незнакомый сталкер, которого Лексус мысленно окрестил Крабом.
        - Упились, - пожаловался Краб. - Пожрать бы! Тогда протрезвеют.
        Бармалей поставил пустую бутылку водки под стол, отодвинул пузатый, испачканный грязью рюкзак и направился к стойке, где не оказалось бармена - как всегда, когда он нужен. Бармалей постучал кулаком о стол, позвал бармена, и тут в голове Лексуса родился план, гениальный в своей простоте.
        Дожидаясь бармена, Бармалей взял с края стойки почти полную бутылку виски, покрутил в руках, рассматривая этикетку. Лексус улыбнулся уголками губ, допил пиво и отправился за добавкой, поймал неодобрительный взгляд Мулата, но проигнорировал его. Бармалей был невысоким, Лексус закрыл его собой ровно тогда, когда он поставил бутылку и повернулся на шаги бармена; затем Лексус схватил виски, сунул под мышку и как ни в чем не бывало заказал себе ноль три темного и, пока бармен объяснялся с Бармалеем, незаметно сунул виски в разинувший рот боковой карман рюкзака.
        Главное, чтобы бармен вовремя заметил пропажу виски, тогда можно спровоцировать конфликт, пьяная агрессивная компания перестреляет команду Мулата, и Лексус обретет свободу.
        Когда бармен принес мясо пьянствующим, Лексус протянул мечтательно:
        - Я бы виски выпил, ммм… Но нельзя, - он вздохнул, боковым зрением наблюдая за барменом.
        - Так давай закажем, тут есть, - воодушевился Кагор, но потух под взглядом Мулата.
        Бармен покосился на стойку, шире раскрыл глаза. Подбежал к ней, обыскал полки, уперся взглядом в Лексуса, потом - в Бармалея и проговорил:
        - Мужики, верните виски.
        Лексус делал вид, что ни при чем и не понимает, что бармен обращается к нему. А вот Бармалей заметил, что им заинтересовались, встал и проревел:
        - Ты что таращишься? Ты на что это намекаешь, что я - украл?!
        - Ты был возле стойки, - бесстрастно ответил бармен. - Я видел, как ты держал бутылку.
        Видимо, в баре было какое-то невидимое средство оповещения, потому что откуда ни возьмись появились два амбала с автоматами, один встал у входа, второй занял позицию у стойки.
        Бармалей развернулся и указал пальцем на Лексуса:
        - Этот белобрысый тоже там был!
        Лексус сделал удивленное лицо и поднял руки:
        - Тише, я, в отличие от тебя, сходил к стойке по-маленькому. В чем проблема-то?
        - В том, что ты спер виски, а подозревают меня! - Бармалей упер руки в боки, ноздри его раздувались, лицо наливалось дурной кровью.
        Лексус закатал рукав:
        - Мужики, вы издеваетесь? Эти мои часы стоят дороже, чем вся ваша компания!
        Охранник, что стоял возле выхода, навел ствол на Бармалея как на возможного агрессора, а второй направился к Лексусу, тот сразу же открыл рюкзак:
        - Смотрите. Я ничего не брал.
        Амбал похлопал по карманам рюкзака, засунул руку внутрь, пошарил там и покачал головой, переместился к Бармалею, который подвинул к нему свой рюкзак. Каково же было его удивление, когда амбал вынул из кармана початую бутылку виски и сказал:
        - Нехорошо.
        Бармалей побледнел, потом позеленел, вытаращился на Лексуса за соседним столиком, размахнулся и нанес удар, но он был изрядно пьян, и Лексус успел пригнуться. Он толкнул стул в противника. Тайсон и здоровяк вскочили одновременно, готовые рвать друг другу глотки, Кагор выхватил пистолет, а Лексус приготовился падать и притворяться мертвым, потому что сейчас должно пролиться море крови - все шло по плану.
        И тут произошло чудо: поднялся Мулат, раскинул руки в стороны и рявкнул:
        - Всем стоять!
        То ли у Мулата был артефакт, повышающий его значимость в глазах других, то ли он обладал чем-то наподобие гипноза, потому что даже Бармалей поежился под его взглядом.
        - Приношу извинения за своего друга, - проговорил Мулат. - У него склонность к клептомании. За виски я заплачу двойную цену.
        Бармалей открыл и захлопнул рот, зыркнул на Лексуса с ненавистью. Этот план тоже с треском провалился, подумал Лексус и потянулся к пистолету, чтоб пристрелить Бармалея или прыщавого, все равно кого, главное, что ему ответят, и безволие закончится.
        - Не смей! В людей не стреляй. Ни в каких, - велел Мулат.
        Пальцы свело судорогой. На языке вертелись проклятия, но Лексус нашел в себе силы помолчать и мысленно взмолился, чтоб морду не били - он ведь не сможет ответить, но Мулат был справедлив и не оправдал его опасений:
        - Хорошо придумал, хитро. Еще одна такая выходка, и я сломаю тебе сначала пальцы, а потом руку.
        Обед был испорчен, Мулат бросил на стол пятитысячную купюру, нацепил рюкзак, потянулся через стол, чтобы пожать руку Бармалею. Лексус предпочел не задерживаться, вышел на улицу, но остановился на вытоптанной площадке возле бара - ему запрещалось отходить далеко от группы. Не прошло и минуты, как подтянулись остальные.
        Похоже, кроме Мулата, никто не понял, из-за кого начался сыр-бор. Надо отдать Мулату должное, он не стал посвящать подчиненных в детали, с невозмутимым лицом зашагал дальше.
        Путь им предстоял неблизкий и чертовски опасный - через болота, населенные бог весть чем. Если получится выжить, то потом их ждет обилие аномалий, в основном пространственно-временных, и мутантов, каких не встретишь возле Периметра. Лексус искренне надеялся, что все его сопровождающие передохнут, и он умрет не от их рук, как баран на заклании, выжить он не рассчитывал - все равно не получится, потому что в его сознании куча красных флажков, и он мечется вдоль них загнанным волком.
        Ему больше не доверяли, даже гайки бросать не позволили, он шагал сразу за Кагором и спиной чувствовал пристальный взгляд Мулата, который все время ждал от него подвох, и не зря, потому что Лексус ни на минуту не прекращал обдумывать, как бы угробить себя и всю команду.
        Сейчас искать удобный случай еще рано, а вот когда начнутся аномалии или мутанты… В аномалию сунуться будет сложнее - программа не позволит, - проще сагрить мутанта: чихнуть, наступить на ветку, забыть закрыть дверь в убежище. Правда, очень не хотелось быть съеденным заживо, но из гибели в бою и бесславной казни он выбирал первое.
        Поначалу путь пролегал через холмистую местность, поросшую березовыми рощами и осинниками, затем углубились в хвойный лес, ощетинившийся очень густым подлеском, и продираться пришлось через колючие кусты, норовящие вырвать из рук оружие, хватающие за одежду, будто бы заросли старались удержать, не пустить в Сердце Зоны.
        С одной стороны, было сложнее: гайки не улетали далеко, висли на ветвях, но с другой - проще: в таком естественном частоколе ни один мутант не подкрадется незамеченным. Где-то час потеряли в чаще, но затем подлесок начал редеть, то тут, то там стали появляться проплешины, где росла бесцветная трава, белая на фоне почерневших стволов мертвых сосен.
        Счетчик Гейгера запищал в руках Кагора, он выругался и объявил:
        - Радиационный фон в три раза выше нормы.
        - Так будет некоторое время, - Мулат остановился, вытащил из кармана разгрузки упаковку таблеток, пару выпил сам, раздал остальным по две. - Полтора километра. Самые ядовитые места обойдем.
        Кагор отказался от таблеток, отстегнул флягу и сделал несколько глотков, довольно крякнул и вытер рот рукавом. Лексус ему позавидовал, запил таблетки водой и покосился на лужу ядовито-зеленого цвета, подернутую белесой мутью.
        В детстве он стащил у отца журнал и прочитал статью про бомбардировку Хиросимы, где подробно описывалось, как гибли люди от лучевой болезни, после этого ему долго снились кошмары, и радиоактивные изотопы виделись ему почти мистическими невидимыми врагами, медленно пожирающими организм изнутри.
        В старших классах началась физика, он понял механизм действия радиации, но все равно остался темный глубинный страх из детства, который сейчас всплывал из памяти, как зловонный пузырь на болоте.
        Когда ходил в Зону, он избегал радиоактивные места, теперь же деваться было некуда и предстояло посмотреть в глаза своему страху. Он уговаривал себя, что сейчас глупо чего бы то ни было бояться, потому что люди его убьют раньше, чем радиация, но ничего не мог с собой поделать: ему казалось, что он чувствует, как в него проникают радионуклиды, накапливаются в организме.
        Здоровый лес закончился. Словно гнилые зубы из земли торчали черные сосновые стволы, многие накренились, оперлись друг о друга, как смертельно раненные, часть деревьев рухнула, образуя непролазные валежники. Ощущение было, как на кладбище, даже трава тут росла бледная, тонкая, нездоровая.
        Пищал счетчик Гейгера, каждый звук будто бы отсекал куски от жизни, и время начинало бежать быстрее. Тишина стояла гробовая - ни шепота листьев, ни пения птиц, только шелестит одежда при ходьбе, да чавкает вода под ногами.
        - Фон превышен в двадцать раз, - неожиданно громко объявил Кагор, приложился к фляге.
        Лексус не выдержал, протянул руку:
        - Дай мне кровь очистить.
        Кагор молодец, не пожалел вина, и Лексус сделал три больших глотка, поблагодарил его и подумал, что теперь не желает ему смерти, потому что Кагор больше всех похож на человека, а Мулат - скорее всего киборг.
        Вскоре счетчик Гейгера смолк, и картина изменилась: черные деревья сменились покрученными, будто разбитыми параличом сосны, растущими на небольших возвышенностях. Холмы будто бы втянулись в землю, и впереди раскинулась замшелая равнина, то там, то здесь из марева белесых испарений выступали корявые сосны. Легкий ветерок гнал испарения по болоту, и в них мерещились белесые тени. Или не мерещились, а на самом деле были?
        Кагор передернул плечами и сказал:
        - Что-то мне туда не хочется.
        - И мне не хочется, - сказал Мулат, силящийся разглядеть тварей, прячущихся в тумане. - Но вознаграждение, согласись, стоит того, чтобы рискнуть.
        Лексус посмотрел на Мулата, на Тайсона, выпятившего нижнюю губу, на Кагора.
        - Понимаю, вы деньги любите, а мне кого любить? Где взять стимул, чтобы туда сунуться?
        - Полюби жизнь, и она полюбит тебя, - посоветовал Мулат.
        - По-моему, пока у нас безответная любовь, - вздохнул Лексус.
        Тайсон молча зарядил подствольный гранатомет, все, кроме Лексуса, страдающего отсутствием мотивации, сделали так же.
        Мулат провел краткий инструктаж:
        - Сейчас мы пойдем одним из самых опасных маршрутов, осложненным плохой видимостью, тут множество упырей, крыланов, встречаются зомби и твари, которым место не в Зоне, а в народном фольклоре. Стреляем при малейшем намеке на движение. Безопасность группы ценнее отдельной жизни. Всем все ясно?
        - Кроме моей жизни, - ядовито напомнил Лексус.
        - Да, - кивнул Мулат и посмотрел на него, как энтомолог - на пригвожденную бабочку, думая, какую бы еще команду задать, чтоб обезопасить Лексуса от него самого, но промолчал.
        - Кто пойдет первым? - кисло поинтересовался Кагор, его опущенные плечи, сутулая спина говорили о том, что он не горит желанием возглавить группу.
        - Моя очередь, - сказал Мулат, прицелился в туман. - Тайсон, ты второй, Кагор замыкает. Ходу!
        Белесые испарения стелились по болоту и издали напоминали поземку, сверху видимость была получше, можно было разглядеть вдалеке темную линию леса, но это не облегчало маршрут, потому что спрятаться в таком тумане очень легко, достаточно просто пригнуться, и мутанты этим будут пользоваться.
        Лексус посмотрел на светлые нити тумана, тянущиеся вверх, на колышущееся белое море, и ему расхотелось умирать назло врагу.
        Мулат зашагал вперед, за ним, закрывая обзор, - Тайсон. За спиной Кагор выругался и сплюнул под ноги. Налетел ветер, и туман будто бы ожил, радостно заколыхался, принимая людей, таких живых, теплых. Вкусных.
        Глава 15
        Нереальная реальность
        Если бы не счетчик Гейгера, Кай ни за что бы не догадался, что эта часть небольшого поселка заражена: никаких луж с изумрудной водой и черных деревьев. Радиоактивное облако оседало неравномерно, и относительно безопасные участки чередовались с черными проплешинами, поросшими белесой травой.
        Кай шел по краю поселка по горбатой асфальтовой дороге, разделяющей лес и одноэтажные дома, утопающие в зарослях вишен и сирени. За кирпичными заборами были видны только крыши. Ощущение было странное. Словно кто-то следит, перебегая из двора во двор.
        Кай прицелился в распахнутые ворота, за которыми… Он протер глаза, прищурился: на месте дома была поляна, поросшая крапивой, словно кто-то вырвал здание и перенес его в другое место. Ясно, здесь возникла аномалия, и вон там, за два дома отсюда аномалия сожрала три двора и кусок бетонного забора.
        На всякий случай Кай бросил гайку на поляну, но она была безопасной, подобного рода аномалии представляют угрозу только в момент появления. Интересно, в какую черную дыру канул дом? Наверное, лучше не знать.
        Кай зашагал дальше, не удержался, шагнул на следующее место, где когда-то была аномалия, погладил край бетонного забора - края рваные, его будто бы разгрыз гигантский монстр.
        Дорога забрала правее, Кай повернул и увидел, что метрах в тридцати от него асфальт заканчивался, а из земли росли черные глыбы, глянцевые, словно смазанные маслом - гости из чужого сурового мира.
        Обходить глыбы пришлось через заросли крапивы в человеческий рост. Снова ступив на асфальт, Кай обернулся: последняя глыба растеклась по земле, как кусок смолы на жаре, из нее тянул руку истлевший до костей труп, вторая рука уходила в глыбу. Человек умирал мучительно - рот его был разинут в предсмертном крике. Кай отвернулся, отошел немного и остановился. Надо следить за обстановкой и не пропустить предвестники аномалии. Что там писали? Стихает ветер, мутанты разбегаются, появляются посторонние звуки, потом дрожит земля и пространство начинает деформироваться.
        Главное - следить за ветром. Кай послюнил палец, поднял его и ощутил холодок. Хорошо. Значит, так: бросить гайку, подойти к ней, остановиться, послюнить палец. Поселок довольно большой, обходить его придется как минимум час, если не нападут мутанты или не встретится аномалия, которую нужно обходить.
        Поселок напоминал картину, собранную из разных пазлов: привычные дома соседствовали с проплешинами, где поработали аномалии, из земли росли диковинные горы и деревья. Кай был предельно внимательным, двигался медленно, ощупывая взглядом каждый метр, потому что в брошенных поселениях любили жить мутанты. Счетчик Гейгера он отключил, чтоб не отвлекал - и так ясно, что здесь радиоактивно.
        По-прежнему щебетали птицы, шелестели листья, охал и вздыхал сквозняк в опустевших жилищах, поскрипывали петли форточек и ставень, неподалеку хлопнула дверь.
        Кай замер на миг, бросил гайку и снял автомат с предохранителя - слишком отчетливый звук, скорее всего, там, впереди, где улица становилась двусторонней - затаился мутант. Он, Кай, отличная мишень для нападения, весь как на ладони, и спрятаться некуда. Остается надеяться, что он двигается бесшумно, и мутанты его не почуют.
        Еще раз хлопнула дверь, предположительно в доме, что за вот этой деревянной покосившейся калиткой. Кай вплотную приблизился к кирпичному забору с другой стороны дороги и двинулся приставным шагом, целясь в разинутый зев калитки, за которой дорожка из красной плитки упиралась в облупившийся цоколь. Каю показалось движение за черным стеклом, и он ускорил шаг.
        Но никто не набросился на него - видимо и правда померещилось. Он превратился в оголенный нерв, плечи свело от напряжения, в спину словно вогнали кол.
        Впереди справа замаячили пятиэтажки, в пришедшем в запустение дворе Кай рассмотрел выцветшие от времени машины на спущенных колесах. Не понравился ему двор, но пунктир на карте вел именно туда.
        Миновав последний частный дом, он остановился под покачивающимися тополями недалеко от детской площадки с поскрипывающими качелями. Под накренившимся деревянным грибом лицом в песок лежала кукла в бесцветном свалявшемся платье, чуть дальше упокоился ржавый велосипед. Пятиэтажки стояли буквой П.
        Кай почти воочию увидел момент трагедии, когда это место поглотила Зона, и все люди исчезли, а вернулись голодными безмозглыми тварями. Большую их часть перебили военные, но некоторые до сих пор бродят по Зоне в поисках человечины. Налетел ветер, подхватил слишком сухой песок, закрутил смерчем и погнал по асфальтовой дорожке. Песок будто бы натолкнулся на стеклянное препятствие и осыпался. Ясно, там какая-то аномалия, надо будет ее обойти…
        В спину толкнули с такой силой, что Кай едва устоял на ногах. Обернувшись, он увидел увесистый булыжник, угодивший в рюкзак, который смягчил удар. Донеслось неразборчивое бормотание.
        Бормотуны! Бежать!
        Только Кай сдвинулся с места, как из пятиэтажки посыпались камни, доски, посуда, открывались-захлопывались окна, мелькали мохнатые лапы. Плечо зацепило пластиковое ведро, Кай зашипел, отбежал от пятиэтажки, где обитала колония бормотунов, остановился в десятке метров от аномалии.
        Человекообразные твари, похожие на эвоков из «Звездных войн», только безобразных, толпились в подъездах и пока не решались выходить, ждали чего-то. Кай дал по ним длинную очередь - твари попрятались, в том, что бормотуны будут его преследовать, Кай не сомневался. Как и в том, что ему попалась огромная колония. И отбиться будет сложно, учитывая, что бормотуны, синхронизируясь, способны двигать предметы на расстоянии и обладают зачатками интеллекта, некоторые сталкеры уверены, что они - телепаты, причем довольно разумные, просто разум у них извращенный, вывернутый Зоной.
        Правильная тактика - найти укрытие, где бормотуны не достанут и камнями не забросают, и отстреливаться оттуда. Кай посмотрел на торец второй пятиэтажки, стоящей перпендикулярно дороге, где располагался магазин, окна если и были, то с другой стороны здания, над распахнутой дверью имелась облезлая вывеска, отсюда нечитаемая.
        Отличное укрытие, если там не поселились бормотуны и нет запасного выхода. Недолго думая, Кай побежал туда, обогнул невидимую аномалию, остановился, дал очередь по высунувшимся бормотунам, донесся визг, переходящий в рев - кого-то из мутантов удалось зацепить. Едва визг стих, как грянул многоголосый стон, от которого кровь застыла в жилах - так бормотуны, чувствующие друг друга на расстоянии, оплакивали погибшего сородича. Кай подумал, что на их месте разозлился бы и отомстил.
        Прежде чем прятаться в магазине, Кай оббежал дом, посмотрел на него с другой стороны, убедился, что ворота складского помещения заперты намертво, изучил в нескольких местах треснувшее двухстворчатое металлопластиковое окно, затем - железную входную дверь с огромной щеколдой, запер ее, перепрыгнул через перевернутый холодильник и по битому стеклу, перемешанному с разорванным упаковками, через упавшие стеллажи пробежал второй отдел, видимо, овощной - тут были только гнилые деревянные ящики и воняло сыростью, заглянул в складское помещение и облегченно выдохнул: магазин был необитаемым, значит, можно здесь окопаться. Он очень надеялся, что бормотуны отстанут от него, когда он пристрелит штук двадцать мутантов.
        Кай вернулся в первое помещение, приник к стене возле единственного окна и выбил стекло одной створки, готовый отстреливаться. Окно выходило во двор, аналогичный ранее увиденному, как далеко бормотуны, Кай не знал, сюда доносилось только их похрюкиванье.
        Первый мутант оббежал дом, оперся о длинные волосатые лапы (или все-таки руки?). В темноте его вполне можно было бы спутать с невысоким мужичком, при дневном свете густая темно-рыжая шерсть на лице, груди, спине выдавала в нем мутанта. Удивительно, но бормотуны носили одежду - то ли так грелись, то ли стеснялись своей наготы. Мутант был одет в засаленные джинсы с масляными пятнами на коленях и заднице.
        Кай пристрелил мутанта, тот и пикнуть не успел.
        И снова грянул многоголосый вой. После минутной заминки из-за торца выскочило пять бормотунов и бросилось врассыпную, Кай скосил их очередью и затаился.
        Бормотуны тоже не спешили. В отличие от других мутантов, они любили жить больше, чем убивать чужаков, и отступали, если понимали, что добыча им не по зубам. Или делали вид, что отступали. Кай превратился в слух, но не услышал ни топота, ни переклички бормотунов, похожей то ли на лай, то ли на хрюканье.
        Только он обрадовался и выглянул в окно, перечеркнутое ветвистой трещиной, как едва успел шарахнуться от летящего в стекло булыжника. Хорошо, лицо рукой закрыл, и кожу не посекло осколками. Как бормотунам это удалось? Чтобы перемещать предметы, надо их как минимум видеть, все бормотуны сейчас с той стороны здания. Или не все? Кай внимательно осмотрел двор. В зарослях сирени нет, за дорогой тоже нет, из-за каменных заборов частных домов они не смогли бы силой мысли двигать предметы. Где же они засели?
        Еще один увесистый булыжник полетел в окно.
        Когда Кай выглянул, с десяток бормотунов рассредоточилось по двору. Два залегло за серебристым «ниссаном», один - в песочнице, пара - за «Газелью», еще штуки три-четыре засели в придорожной траве. Был бы подствольник, Кай устроил бы им Армагеддон, но за неимением оного пришлось отстреливаться. Дал очередь - спрятался, чтоб не получить камнем по лицу. Выстрелил - спрятался…
        Где же засели те, что швыряют камни? Ведь недостаточно просто посмотреть на предмет, нужно еще и сосредоточиться…
        Сверху! Они на верхних этажах этого дома - наконец сообразил Кай, собрался высунуться, но вовремя отпрянул от летящего в него ржавого утюга.
        Когда выглянул, залегших во дворе бормотунов стало больше, теперь мелкие камешки, кусочки бетона, комья земли, палки летели в него беспрестанно, он отстреливался вслепую. Полные магазины закончились, приходилось снаряжать их, терять время, а проклятые мутанты подобрались уже к самому окну, на место одного убитого приходили две, а то и три озлобленные твари.
        Так скоро патроны закончатся, с тоской подумал Кай и перевел автомат в режим стрельбы одиночными. Очередной шквал летящих в окно обломков заставил его спрятаться. Непослушными пальцами он снаряжал магазин, щелкая патронами, и молился, чтобы ему повезло, вместо иконы представляя фотографию Ники.
        Наверное, во дворе полно мутантов, они вот-вот полезут в окно…
        Кай выглянул, но во дворе было пусто. Ни за машинами, ни в придорожной траве - никого, даже трупов нет - бормотуны унесли своих, помечая путь красными дорожками крови. Кай не спешил радоваться, думал, что у мутантов родился другой план. Теперь они попытаются выманить его из убежища.
        Тишина стояла гробовая, бормотунов будто бы телепортировало…
        Черт! А ведь ветра нет - ни травинка не шелохнется! Мутанты разбежались… Чертовщина! Здесь с минуты на минуту возникнет пространственно-временная аномалия, если не успеешь убежать, превратишься в ни живого, ни мертвого.
        Донесся отвратительный звук, словно кто-то рвет шелковую ткань - он лился не снаружи и не изнутри помещения, казалось, сама реальность трещит по швам.
        Забыв о бормотунах, Кай метнулся к двери, открыл щеколду, но выбежать не смог - мутанты чем-то подперли дверь. Недолго думая, он вернулся обратно, прыгнул на перевернутый холодильник, вылез в окно, собираясь спрыгнуть, но стена под ним дернулась, словно дом пытался заглотнуть добычу, - Кай упал в магазин спиной на холодильник. В глазах потемнело от боли, а когда он открыл глаза, показалось, что потолок растягивается и изгибается линзой.
        - Чтоб вас! - крикнул он и снова метнулся в окно, сужающееся на глазах.
        Рыбкой вылетел на асфальт, упал, придавленный рюкзаком, перекатился. Вскочил и побежал к дороге, сосредоточив взгляд на заборе частного дома, где белые и красные кирпичи располагались в шахматном порядке. Автомат хлопал по бедру, подгоняя. От торца пятиэтажки до забора было максимум тридцать метров, но Кай бежал на месте, само пространство сопротивлялось, затягивало назад.
        Кай не оглядывался на трещащую по швам пятиэтажку, но был уверен, что пространство закручивается вокруг него наподобие воронки смерча, рвался из последних сил к спасению, расположенные в шахматном порядке кирпичи забора служили своеобразным маяком: красный-белый-красный-белый. Шаг, еще шаг, прыжок. До чего же медленно, как во сне! Оранжевая черепичная крыша особняка над красно-белым забором не приближалась и не отдалялась, Кай бежал на месте, хрипя и обливаясь потом.
        Накренившийся деревянный гриб над песочницей вздрогнул, зашевелился и полетел в предполагаемую воронку. Назад тянуло с такой силой, что Кай упал на живот и мимо песочницы, огороженной деревянными досками, пополз к сирени - там хоть есть за что зацепиться.
        Ползти было легче, чем бежать, но слишком много прошло времени, мир изменился, теперь на границе аномалии, между здоровым пространством и больным, будто бы пестрели помехи. Только бы изменения были обратимыми! Сжимая автомат, Кай встал на четвереньки и рванул туда.
        Притяжение подняло в воздух песок, и он устремился в центр аномалии, Кай не успел зажмуриться, и теперь глаза резало, земля под ногами вздрагивала словно от судорог, позади стоял такой треск и грохот, что закладывало уши, но Кай не терял сил напрасно и не оглядывался.
        Еще немного, еще пара метров… Он упал на живот, и его потащило назад, но он успел зацепиться за бетонную ножку скамейки. Казалось, что аномалия хочет заполучить именно его.
        Цепляясь за землю, он добрался до сирени, тянущей ветви к зданию, за спину Кая, и дело пошло быстрее: ухватиться за ветку, подтянуться, ухватиться, подтянуться. Рюкзак то прижимал к земле, то становился невесомым - взлетал, как и все, что не закреплено на земле.
        Давай, еще немного. Последний рывок! Кай таки дополз до границы аномалии, но пространство было словно из брезента, пришлось упираться в него лбом, продавливать, ползти дальше. Ему повезло - ткань пространства треснула, он вывалился на дорогу, жадно хлебнул нагретый солнцем воздух. Но, преодолевая границу аномалии, Кай все-таки обернулся.
        Пятиэтажку будто бы комкала невидимая рука, как ребенок мнет пластилин. Окна сжимались и растягивались, крыша изгибалась дугой, при этом гнулись бетонные перекрытия, шифер лопался, трескались стекла, облетала штукатурка. В середине здания зияла дыра, куда заворачивались стены, летели ветки, камни, мусор…
        Лежа на асфальте за пределами аномалии, Кай видел лишь мутный медленно расширяющийся кокон, он сокращался, как пульсирует горло, заглатывающее добычу. Сил не было даже на то, чтобы дышать, но Кай заставил себя подняться и, пошатываясь, уйти от беды подальше. Обессиленный, он двигался, придерживаясь за кирпичный забор, напоминая себе, что неподалеку могут прятаться бормотуны. Рука скользила по красному кирпичу, затем - по белому, опять по красному.
        Ноги не держали, и возле следующего бетонного забора Кай сел, привалившись к нему спиной, надо было срочно восстанавливать силы, он похлопал себя по карманам разгрузки, нащупал плитку черного шоколада, распаковал ее и принялся жевать, не чувствуя вкуса.
        Кокон аномалии почернел точь-в-точь как торнадо, вздрогнул, начал заворачиваться внутрь. Треск и грохот остались внутри кокона, снаружи слышался звон наподобие того, что издают провода под высоким напряжением.
        Хлопок - и кокон посветлел, за его пределами обозначились очертания чего-то темного. Кай подумал, что на месте пятиэтажки вырастет скала, но ошибся: когда произошло взаимопроникновение двух реальностей, на месте хрущевки стояло пирамидальное сооружение, будто отлитое из черного мрамора, все изрытое полукруглыми окошками, как головка сыра - отверстиями, глянцево блестело на солнце, выглянувшем из-за туч.
        Завороженный Кай забыл даже о подтаявшей шоколадке, завернул ее в фольгу и положил в карман, прищурился, и ему показалось, что в сооружении что-то движется. Только он собрался убраться подальше от условно опасного места, как из-за черного дома, покачиваясь, вышел мужчина в разорванной белой рубахе и черных штанах. Двигался он рывками, как марионетка. Следом показалась женщина в перекошенном синем платье, голову она склонила к плечу, кудрявые свалявшиеся волосы закрывали лицо.
        Зомби! Но не мутант-кукловод дергает за невидимые нити. Этих людей пометила чуждая реальность, вынула их души и заменила на неуемную жажду крови.
        Кай боялся шевельнуться, чтоб существа не заметили его, он рассчитывал боком, вдоль забора прокрасться в соседний двор, перемахнуть через забор и спасаться бегством, но женщина вскинула голову и разинула рот в беззвучном крике, указывая на Кая. Глаз у нее не было, на щеках застыли черные дорожки крови.
        Дом-муравейник пришел в движение, Кай не стал дожидаться, пока все зомби покинут обиталище, юркнул во двор, захлопнул калитку и, наплевав на аномалии, рванул к забору через заросший сад.
        Он понятия не имел, насколько проворны и живучи твари, побывавшие в другом мире и увидевшие там такое, что выдавили себе глаза, одно ясно, они враждебны человеку, и единственный способ выжить - бежать.
        Глава 16
        Не так страшна смерть
        Поначалу туман казался Лексусу живым и чертовски опасным, но вскорости он привык. Шли цепью. Шагающий впереди Мулат все время сверялся с картой и тыкал перед собой длинной деревянной палкой, чтобы не угодить в топь. Часто приходилось отклоняться и даже возвращаться, но Лексуса это не волновало, ему хотелось, чтобы у группы ничего не получилось и генерал, превративший его в марионетку, не получил «респ», пусть даже для этого придется умереть. Никогда, даже в детском саду, он не чувствовал себя настолько беспомощным.
        Белые щупальца испарений закручивались в причудливые картины, то бабочки мерещились в тумане, то танцующие женщины с длинными светлыми волосами. Под ногами хлюпала вода, доносился едва различимый звон, который выматывал и заставлял включать фантазию, и разум рождал чудовищ, до каких и Зона не додумалась.
        - Ёжики в тумане, - проговорил Кагор, топающий позади. - Я вижу лошадь. Сейчас рыба вынырнет… А вообще, мультик-то наркоманский, мне больше нравится озвучка, где Ёжик несет в узелке Медвежонку шишки чуйские…
        - Прорвало, - шепнул Мулат. - Помолчи, а?
        Кагор громко вздохнул. Лексусу и самому хотелось говорить, его разрывало от напряжения, казалось, еще немного, и он начнет искрить.
        - Не расслабляемся, - продолжил Мулат. - Напоминаем, при малейшем движении - стреляем. Надо скорее выбираться отсюда, самому неприятно.
        Туман жил своей жизнью, колыхался, как грудь спящего великана, то поднимался, то опадал, в одних местах открывал стоячую темную воду, в других сгущался в некое подобие фигур и тем самым создавал иллюзию, что рядом прячется враг.
        - Черт! - ругнулся Кагор и дал очередь вправо, в туман, Лексус от неожиданности чуть не упал, в ушах зазвенело.
        - Держи себя в руках, - повысил голос Мулат.
        - Там что-то есть, зуб даю, и оно приближается, - Кагор указал стволом туда, куда только что выстрелил. - Тссс! Слышите?
        Все замерли. Звон, который Лексус замечал и раньше, стал отчетливей, теперь он то прерывался, то возобновлялся, к нему добавилось хлюпанье воды.
        - Ага, - кивнул Мулат, прищурился, вглядываясь в туман. - Как бы не упырь.
        - Отобьемся, - подал голос Тайсон, и Лексус решил считать, сколько слов молчун скажет за все путешествие - вряд ли больше двадцати.
        - Это да, но он подкрадывается незаметно, - сказал Мулат. - Если схватит кого-то и утащит в туман, мы не поможем.
        Раньше Лексус рассчитывал скормить себя мутанту, но сейчас ему почему-то расхотелось это делать. В аномалию прыгать тоже расхотелось, хотя парочка гравитационных на пути встретилась, слишком он любил жизнь.
        Так простояли минут десять, но невидимый враг себя не обнаружил, хотя звон никуда не делся.
        - Ну что, идем? А то так и помрем от тоски, - предложил Лексус.
        С полминуты Мулат думал, потом кивнул:
        - Да, движемся дальше, только медленно и очень осторожно.
        Шаг, еще шаг; широченная спина Тайсона, идущего впереди, закрывала обзор, и Лексус вертел головой по сторонам. Когда он повернул голову, боковым зрением увидел, что слева в тумане словно металлическая пластина блеснула отраженным солнцем. Замер, прицелился туда, уже готовый нажать на спусковой крючок, но неведомое существо или затаилось в тумане, или его попросту не было.
        - Что? - прошептал Кагор, Лексус помотал головой, догнал Тайсона.
        Краем глаза он все равно смотрел направо, но ничего подозрительного там не было, просто колыхался туман. Когда Лексус уже забыл про странный блик, тот повторился, на этот раз удалось рассмотреть что-то, напоминающее кольчугу. Лексус остановился, повернулся к предполагаемой опасности и пока решался, говорить о том, что он заметил, или самому осторожничать, а остальных пусть пожирает неведомая тварь, Кагор дернулся, заорал, вскинул руки, и его утащило в туман. Донесся нечеловеческий вопль, рев, опять вопль. Тайсон побежал на крик, целясь перед собой, стрелять он не решался, чтоб ненароком не зацепить Кагора.
        - Какое оно? - крикнул Мулат Кагору, водя стволом из стороны в сторону. - Обозначь себя!
        - Ааа, оооу, змея! Длинная! - Из тумана поднялась рука, Мулат выстрелил чуть в сторону, потом - в другую сторону.
        Тварь взревела, заорал Кагор, метрах в сорока над туманом взметнулось полукольцо с блестящей чешуей и красноватым гребнем, к нему устремился Тайсон.
        - Н-на! Н-на! - кричал Кагор, видимо, нанося удары ножом, потом он захрипел и стих.
        Тайсон достиг точки, где Кагор боролся с тварью, упал, мутант взревел, донесся хруст, и воцарилась тишина. Лексус смотрел в туман не мигая и не дыша.
        Медленно встал Тайсон, нагнулся, поднял Кагора, без усилий, как маленького ребенка, принес и положил к ногам Мулата. Кагор был жив, но без сознания. Под закрытыми веками катались глазные яблоки, на губах запеклась кровавая пена, правая рука была неестественно вывернута, правая штанина - окровавлена и разорвана так, как если бы побывала в капкане. Мулат сел на корточки, открыл аптечку.
        Тайсон отправился на поле битвы и притащил десятиметровую тварь, похожую на китайского дракона с птичьей головой, бросил и застыл над ней.
        - Эта… как ее… Ну эта, летает… Ну, как ее?
        На его лице беспомощность боролась со злостью. Лексус решил помочь ему классифицировать тварь, подошел, толкнул бронированную спину:
        - Это личинка крылана, так ведь?
        Тайсон радостно закивал.
        - Значит, взрослые особи должны быть неподалеку. Слышал, Мулат?
        - Чего? - отозвался он, прикладывая регенератор к раненой ноге Кагора.
        - Где-то рядом логово крыланов, личинку Тайсон заборол… Ну ты монстр, ты ему что, башку свернул? Ничего себе!
        Тайсон замотал головой и сделал движение, как если бы он затягивал узел. Кагор задергался, застонал, раскрыл глаза. Завертел головой по сторонам, увидел дохлого мутанта и прохрипел:
        - Спасибо. Весь разваливаюсь, жесть. Тайсон, где-то там мой рюкзак, найди.
        - Раздевайся, - скомандовал Мулат. - Посмотрим, что с тобой.
        Кагор недоверчиво на него покосился, наверное, думал, что если повреждения серьезные, Мулат пустит его в утиль, но подчинился. Мулат помог ему снять разгрузку и стянуть штаны, расстегнул молнию пайты, стащил ее через голову. Пришлось потревожить раненую руку, и Кагор завыл от боли.
        Лексусу самому было интересно, тем более, Кагор - единственный человек в команде киборгов, если он помрет, то и словом не с кем будет перекинуться.
        Всю спину Кагора покрывали ссадины и царапины, плечевой сустав посинел и вздулся - наверное, повреждены связки, и Кагор не сможет работать правой рукой. Закусив губу, он смотрел вбок, чтобы не видеть ногу и не пугаться. Лексус и сам поморщился и отвернулся.
        Острые, как лезвия, зубы личинки крылана рассекли плоть и подняли мышцы, оголив бедренную кость. Без вмешательства хирурга такую рану не залечить даже с помощью «регенератора». Если Кагор и выживет, то ногу придется разрезать заново, сращивать порванные сухожилия.
        - Ничего страшного, - холодно сказал Мулат. - Но лучше не смотри. Ложись на спину, я обработаю рану.
        Кагор успокоился, лег, сжимая в руке «регенератор». Мулат положил руку на пояс, выхватил пистолет.
        - Кагор, - крикнул Лексус. - У него…
        Грохнул выстрел. Мулат отошел от дергающегося в агонии тела, сделал контрольный в голову, снял с его пояса тесак, пристегнул себе. Как же хотелось пристрелить его! Нет, выпустить ему кишки, чтоб подыхал медленно и мучительно. Но ничего нельзя сделать, только - задыхаться от ярости.
        Тайсон стянул бандану с лысой башки, сел на корточки, закрыл Кагору глаза и вытащил паспорт из его нагрудного кармана. Он не спешил идти за Мулатом и, видимо, осуждал его, потому что сам мог оказаться на месте Кагора.
        - Какая же ты гнида, - не выдержал Лексус. - Ты ж с ним за одним столом ел! Да по любым человеческим законам…
        Мулат перевел взгляд на Лексуса:
        - Будешь без умолку трещать, велю тебе заткнуться раз и навсегда. Собираем вещи, идем дальше. Тему поднимать запрещается. Лексус, ты идешь в середине.
        «Чтоб тебя в «микроволновку» засосало, - подумал Лексус. - Ты не человек - тварь распоследняя. По Зоне ходят байки про Черного Судью, который выносит приговоры сволочам типа Мулата. Вот же клиент - приходи, выноси приговор, но нет же! Значит, про Судью все - байки. Или его справедливость избирательна? А может, для него Мулат не человек вовсе, а что-то типа упыря».
        Одно ясно: нужно быть предельно осторожным, иначе Мулат лишит остатков свободы. Лексус закатал рукав посмотрел на проклятый браслет, коснулся черных и серебристых металлических нитей. Потрогать его можно, а если снять? Лексус приказал своим пальцам согнуться, но ничего не получилось. Как бы случайно зацепиться за ветку мертвого куста тоже не вышло, это получится только если у него не будет намерения. Черт!
        Его больше не интересовали твари, населяющие болото, мозг бился над неразрешимой задачей, как избавиться от браслета. Наверняка есть способ обойти программу, например, убедить себя, что, сняв браслет, он непременно наденет его опять. Но пальцы сводило судорогой, стоило приблизить их к артефакту. Лексуса охватило отчаянье, захотелось рвануть в топь, которую только что обнаружил Мулат, но толку с этого будет ноль: его оттуда достанут и окончательно лишат воли.
        Лексус следил за Мулатом и делал вывод, что он способен испытывать чувства: смерть Кагора его разозлила, глаза стали еще черней, жилы на шее вздулись.
        Давным-давно Лексус читал про социопатов: им чуждо сострадание, милосердие, они не способны просчитать, расстроит ли окружающих их поступок, но, если на пути социопата к цели появляется препятствие, он способен звереть до потери контроля.
        А ведь у этого нелюдя наверняка есть мать, отец, сестра или брат, которые продолжают его любить несмотря ни на что, пожалуй, только это придает смысл его никчемной жизни.
        Проснулась совесть, напомнила о том, что Лексус никогда не думал о тех, кто его любит и бережет: пренебрегал женщинами, готовыми ради него на все, забывал о матери и отце, презирал братьев за косность и неуспешность. Малейшая трудность приводила к большому или малому предательству. Он пообещал себе все исправить, если выберется, и вспомнил анекдот про мужика, который, выпрыгнув с балкона, чтоб не встречаться с мужем любовницы, покаялся в грехах, пообещал все исправить, а когда выжил, упав в сугроб, подумал, что летел всего ничего, а столько ерунды наобещал…
        Идущий позади Тайсон издал придушенный хрип, что-то захрустело. Лексус и Мулат обернулись одновременно и увидели бледные руки, тянущиеся из болота. Тайсон топтал их, ломая хрупкие кости умертвий, но появлялись новые и новые руки. Прямо под ботинками Лексуса треснул мох, вылезла башка мертвеца с белесыми, как у снулой рыбы, глазами, оскалила гнилозубый рот. Лексус выстрелил в упор - голова выплеснула коричневую жижу, но это мертвеца не остановило, он выпростал руки и попытался вылезти, пришлось бить его прикладом, но, даже лишившись головы, он продолжал ползти.
        Выстрелил Мулат, грязно и многоэтажно выругался. Чвакнул размозженный череп.
        - Валим? - бросил Тайсон, танцующий на черепах живых мертвецов, на его обезьяньем лице проступал вполне человеческий ужас.
        - Какой валим? - заорал Мулат. - Полтора километра еще!
        Размахнувшись щупом, он снес башку мертвецу, расчехлил тесак:
        - Действуем так, холодняк эффективней! - он разрубил пополам мертвеца, вылезшего из болота позади него. - Медленно отступаем. Без паники. Тайсон, ясно?
        Бывший боксер размозжил череп ожившего мертвеца лоу-киком, отпрыгнул. Лексусу сподручнее было работать прикладом. Мулата ухватили за ногу, мертвец попытался впиться в его икру зубами, но получил по морде, нижняя челюсть отлетела в сторону.
        Лексус прикинул расстояние до леса и озвучил свои опасения:
        - Если не побежим, нас сожрут, их тут тысячи!
        Мулат посмотрел вперед, где уже покачивались мертвецы, все в тине и обрывках мха.
        - Ты прав. Отступаем, но - за мной! Тайсон, ко мне, идем в авангарде, Лексус прикрывает тыл. Умертвия слабы, пока не хлебнут крови, отобьемся.
        Одной рукой он орудовал тесаком, второй - палкой, которой проверял, не болото ли впереди. Тем временем мертвецы очнулись от многолетней спячки и обрели подвижность, теперь они нападали быстро и неистово, но были по-прежнему хрупкими, Тайсон отбрасывал их от себя чуть ли не щелчком, Лексус же запыхался - запустил себя, обленился, и вот результат.
        Пот лил градом, правая рука ныла, поясницу ломило. Два мертвеца, набросившиеся с двух сторон, сбили его с ног, но он успел выставить перед собой приклад. Твари рвались к его горлу, клацали зубами, пускали коричневые слюни, таращили белесые глаза.
        Клац - один мутант отлетел в сторону, клац - другой, это на помощь пришел Тайсон, схватил Лексуса за грудки, поставил на ноги.
        - Сражайся!
        «Это третье его слово, если набор звуков про личинку крыланов считать за одно», - подумал Лексус, вытирая обслюнявленное лицо, потрусил ближе к Мулату, расчищающему себе путь. Не было надежды, что мертвецы просто отстанут. Скорее всего, они и в лесу не успокоятся.
        Странный шелест, похожий на хлопки крыльев, Лексус поначалу проигнорировал. Вздрогнул, когда грохнул гранатомет, и в лицо брызнуло окровавленными ошметками, ударил прикладом наседающего мертвеца и скосил глаза на бьющегося в агонии крылана с развороченным брюхом. Мутант клацал костяным клювом, скреб мох и бил уцелевшим перепончатым крылом. Мертвецам было все равно, кого жрать, и они набросились на легкую добычу.
        - Крови напьются. Станут крепкими, - задыхаясь, говорил Мулат.
        - Ну его на фиг, бежим! - целую фразу произнес Тайсон и рванул к черной линии леса.
        Навстречу ему летел еще один крылан. Тайсон присел. Выстрелил из гранатомета - мутант заверещал, его отбросило в сторону, он кувыркнулся и распластался на спине. Лексус отшвырнул очередного мертвяка и устремился за Мулатом, мысленно молясь, чтоб он вместе с Тайсоном канул в трясине.
        Не успел он подумать, как во время второй перебежки Тайсон провалился по пояс, а Мулат, одной рукой держа тесак, второй доставал из кармана рюкзака веревку. Лексус покосился на чавкающих мертвяков, потерявших интерес к труднодоступной добыче, прикинул, что им минут десять жрать одного, а потом другого крылана, и не спеша направился к Мулату, переступая через отрубленные руки и головы мертвецов, которых покрошил Тайсон.
        Над лесом он заметил четыре быстро растущие точки. И минуты не прошло, как в них Лексус узнал крыланов, и сбавил шаг, надеясь, что мутанты нападут на Мулата и растерзают его. К сожалению, Мулат тоже их заметил и сработал на упреждение: сбил из гранатомета двух, пока перезаряжал подствольник, одна из тварей атаковала, но Мулат успел откатиться в сторону, выстрелил из гранатомета, попал. Зыркнул на Лексуса с такой ненавистью, что ему прямо сейчас захотелось утопиться.
        Второй уцелевший крылан спикировал на Тайсона, почти вылезшего из трясины, ему пришлось нырнуть, но крылан не сдался, завис над болотом и попытался достать Тайсона. Вроде даже зацепил его, но Мулат и этого мутанта сбил из гранатомета. Снова зарядил его, повернулся к Лексусу, прицелился… Неужели выстрелит?
        Выстрелил, но по мертвецам, пожирающим крылана. Затем он разнес вторую кучу напивающихся крови тварей и только затем подбежал к Тайсону, увязнувшему по шею, бросил ему веревку, закрепил ее за кривое деревце.
        Отфыркиваясь и тихонько рыча, вылез Тайсон, весь перепачканный бурой жижей, выпрямился во весь свой немалый рост, попытался оттереть одежду, но быстро оставил это неблагодарное занятие. Только подойдя ближе, Лексус заметил, что у Тайсона кровоточит разорванное плечо, и даже испытал некое подобие чувства вины: если бы он помог сбить крылана, Тайсон бы не пострадал.
        Мулат, собравшийся было идти вперед и проверять дорогу щупом, посмотрел на Лексуса ничего не выражающим взглядом.
        - Пойдешь сразу за мной. Тайсон, ты замыкаешь.
        Конечно же, Мулат понял, что Лексус попросту кинул их на растерзание мутантов, но не показал своей злобы, его выдавали только раздувающиеся ноздри. Ну и самообладание у человека…
        Лексус не ожидал, что Мулат шагнет навстречу и ударит под дых. Дыхание перехватило. Лексус упал на колени, разинул рот и получил второй удар в живот.
        - Надо объяснять, за что?
        На помощь пришла ярость, приглушила боль, Лексус поднялся и прохрипел:
        - А тебе надо объяснять, за что? - Лексус сплюнул под ноги, выдержал взгляд Мулата. - Чтоб ты сдох, гнида.
        Мулат криво усмехнулся:
        - Подозреваю, что ты сдохнешь раньше, - он глянул за спину Лексуса, на новых мертвецов, вылезших из болота. - Но случится это не сейчас. Сейчас ты нужен мне живым. Так что ноги в руки и прочь отсюда, пока мертвяки крови не насосались. Еще минут десять, и они будут превосходить нас и в силе, и в ловкости, и в живучести.
        Тайсон все понял и жахнул из гранатомета по одному сбитому крылану, где на останках своих сотоварищей копошились недавно вылезшие мертвяки, затем по второму, третьему и четвертому. Пятый утонул в болоте. Не обращая внимания на ранение, Тайсон побежал вслед за Мулатом и Лексусом.
        Глава 17
        Будь осторожным
        Кай перемахнул через забор и очутился в огороде соседнего деревянного дома, накренившегося, черного, в середине огорода был самый настоящий колодец с журавлем, видимо, тут доживали старики, до последнего сопротивлявшиеся прогрессу. За колодцем кружился на ветру «жгучий пух» - то ли мутант, то ли аномалия. Если еще немного подойти, пух среагирует, облепит, и кожа покроется волдырями ожогов.
        Пришлось перелезать через еще один каменный забор, потом через него же, чтоб попасть во двор, из которого можно выйти на параллельную улицу или в лес.
        Здесь тоже был деревянный дом, но современный, с резными ставнями, фигурными ступенями и железной дверью. Голова кружилась и в глазах темнело - все-таки Кая помяло в аномалии, шоколадка не помогла восстановить силы, а останавливаться на дозаправку сейчас было смерти подобно. Следовало найти подходящее убежище и окопаться там, деревянный дом не подходил, нужен был каменный, еще лучше - подвал с железной дверью.
        Кай выскочил на улицу и побежал что было сил, наплевав на аномалии. Каждые десять секунд он оглядывался и выдыхал с облегчением, потому что его никто не преследовал. Когда поравнялся с двухэтажными «сталинками» и обернулся, увидел толпу зомби, высыпавшую на дорогу. Конечно же, они взяли след и теперь не отстанут от него. Что же делать?
        Даже убежище не спасет - они будут ждать день, два, неделю, а у него нет столько времени. Теперь нет времени и для поиска убежища, потому что зомби уже бежали.
        Он свернул к двухэтажному дому, пробежал по заросшему вишнями и сиренью двору и уперся в бетонную стену, плавно переходящую в высокий серый забор с колючей проволокой наверху, возле запертых ворот стоял автозак на базе «Урала» со спущенными колесами, дверь в бронированную кабину была заперта, дверцы со стороны водителя распахнуты. Не может быть, чтобы никому из сталкеров не пришла в голову мысль прятаться в автозаке - он неуязвим для зомби и для человекообразных мутантов. Значит, где-то неподалеку должен быть ключ. Надо запереться в кабине и активировать арт «невидимка», тогда мутанты потеряют след и разойдутся. Правда, артефакт разжижает мозги, но то дело поправимое.
        Кай метнулся к автозаку и обнаружил ключ на сплетенном из проволоки кольце, продетом в аккуратно просверленную дырочку кузова, ниже черной краской было написано: «Не уносить. Поймаю - голову откручу. Химик».
        Оглядываясь, непослушными пальцами раскрутил проволоку, снял ключ и вставил в замочную скважину. Когда прозвучал щелчок открывающегося замка, зомби появились в поле видимости, они бежали тем же маршрутом, что и Кай, до автозака им оставалось метров пятьдесят.
        Он распахнул дверь, ввалился в кабину, запер ее изнутри и выдохнул с облегчением. Снял рюкзак, поставил возле входа, осмотрелся. Кай находился в отделении для сопровождающих, за решетчатой дверью был темный предбанник с тремя стальными приоткрытыми дверями в камеры для заключенных.
        В машину ударили так, что пол под ногами вздрогнул, вскоре удар повторился. Слава богу, зомби были безмозглыми и колотили в бронированное железо кулаками вместо того, чтобы навалиться толпой и перевернуть автозак. Кай вспомнил детское: «Может ли сто человек без подручных средств отмудохать бегемота» и улыбнулся впервые за долгое время. Достал из кармана чуть помятую фотографию Ники, разгладил ее, поставил на пол враз отяжелевший рюкзак, спиной прислонился к стене, сполз на пол.
        В ушах звенело, голова кружилась и начинала болеть, каждый удар колоколом отдавался под черепом. Один зомби начал ломиться в зарешеченное окно, клацать зубами, грызть решетку.
        Вместо глаз у зомби тоже зияли черные провалы. Что ж такого этот человек увидел там, что добровольно лишил себя зрения? Или кто-то всем им зачем-то выдавил глаза? До чего же неприятное зрелище! Кай пытался игнорировать зомби, но стоило сомкнуть веки, как появлялось его безглазое лицо, фантазия дорисовывала бродящих вокруг автозака других зомби…
        Кстати, сколько их? Надо подняться и посмотреть из камер для зэков, там должны быть обзорные окошки… Или их там нет? Кай поймал себя на мысли, что понятия не имеет, как устроен автозак, но сил не было, чтоб встать и изучить его.
        Надо себя заставить! Стиснув зубы, Кай поднялся, сделал шаг в предбанник, распахнул решетчатую дверь в камеру, но ничего не увидел: стены были глухими, окошек не предусматривалось, вдоль стен напротив друг дружки стояли две деревянные скамейки. Во второй камере скамейки застелили чем-то сверху и устроили кровать. Третья дверь вела в туалет.
        Кай надеялся, что зомби перестанут биться в автозак, поняв, что добыча им не по зубам, но ошибся, их натиск усиливался, они рычали, выли, скулили, скребли в железо. Похоже, без «невидимки» не обойтись.
        И так сил нет, башка раскалывается, если еще и «невидимку» применить, мозги вытекут. Кай глянул на ПДА: часы показывали начало шестого, скоро начнутся судороги, надо найти место, где можно безопасно лечь.
        Спать, ясное дело, лучше всего здесь, где оборудована кровать, переживать судороги - в помещении для соглядатаев, если лечь перпендикулярно, как раз хватит места.
        Кай вернулся туда, где оставил рюкзак, глянул на окровавленную решетку, об которую убивался безглазый зомби, поморщился, сел на пол и принялся вытаскивать маркированные контейнеры на три артефакта, погладил металлическую коробку с красной наклейкой «Н-2», сдвинул крышку со второго отделения и аккуратно, двумя пальцами извлек темно-коричневый артефакт, похожий на сушеный финик, положил на ладонь, сразу стало горячо, затошнило, головная боль усилилась, во рту пересохло.
        Дольше получаса такой артефакт использовать небезопасно: связи между нейронами могут разрушиться необратимо, можно лишиться памяти, разума, способности читать, чувствовать, говорить. Кай сжал артефакт в кулаке, сосчитал до двадцати и с удовлетворением отметил, что зомби уже не тарабанят в броню автозака с остервенением. Несколько минут, и они успокоились. Кай выглянул в зарешеченное окошко: зомби, покачиваясь, ходили вокруг автозака, словно что-то потеряли, и было их… Сосчитать он не смог, потому что зрение расфокусировалось, и в глазах начало двоиться.
        Одной рукой упершись в стену, он потер веки, выглянул снова: мгновение картинка была четкой, а потом снова «поплыла», одно он понял: зомби расходились. Когда они затопали и донеслось знакомое хрюканье бормотунов, он не стал подниматься и смотреть, что происходит. Мысли попрятались, мозг походил на яйцо, растекающееся по сковородке, изо всех сил Кай держался за осознание, что он превратится в овощ, если вскорости на разожмет кулак.
        С каждой минутой мир будто бы терял куски и съеживался, что грохочет и воет вдалеке, Кая не интересовало. Еще чуть-чуть - и положить артефакт в контейнер. Арт - в контейнер. Он закрывал глаза, и ему представлялись яркие птицы с павлиньими хвостами, вылетающие из открытого контейнера, Кай их ловил и безуспешно пытался засунуть обратно.
        Титаническим усилием воли он заставил себя сконцентрироваться, нащупал контейнер, положил туда «невидимку», захлопнул крышку, но не почувствовал облегчения: мир по-прежнему «плыл», мысли разбегались, голова раскалывалась, а во рту было горячо и сухо, как в пустыне.
        Одно утешало: зомби потеряли к нему интерес, а значит, он проживет еще немного. Свернувшись калачиком на полу, он приготовился ждать судорог. Минуты тянулись нитями расплавленного сахара, гулкие звуки проникали в мозг и пульсировали там. Судороги все не начинались.
        Прошла вечность, прежде чем Кай разлепил веки, уставился на темно-серую стену автозака, перевел взгляд на зарешеченное окошко, единственный источник света, и понял, что прошло как минимум два часа и наступили сумерки.
        Придерживаясь за стену, он встал, выглянул: на дороге возле автозака было пусто, метрах в десяти валялось обглоданное тело какого-то человекообразного мутанта. Вдалеке верещали бормотуны, что-то грохало и скрипело.
        Наверное, зомби все равно кого есть, и они атаковали колонию бормотунов. И хорошо, пусть аннигилируют. Кай посмотрел на экран ПДА: было начало девятого. Сегодня судороги его миновали - видимо, это поощрение за спасение Пчелки.
        Кого бы еще спасти, чтобы облегчить свои страдания?
        Теперь надо как-то восстановиться, больше ничего Кая не волновало, потому что, если слабость и апатия не пройдут до завтра, он не сможет продолжать путь, а впереди самое интересное - Танцующий лес, там будет еще сложней. Сейчас Кай в середине второго круга, по сути его сегодняшнее приключение - так, разминка.
        Никак не удавалось собрать мысли и подумать, что же сделать для быстрейшего восстановления. Организм требовал одного - крепкого и долгого сна, но Кай понимал, что этого недостаточно. Выпить таблетку от головной боли - раз. Два - пару таблеток, выводящих радиацию из организма. Раскрыв аптечку, он потер виски, уверенный, что забыл важное.
        А! Обязательно поесть, пусть даже через силу. Выпив таблетки, от откупорил банку тушенки, кое-как съел содержимое, прикончил подтаявшую шоколадку, и глаза начали закрываться сами собой. Сопротивляться природе Кай не стал. Хотелось уснуть прямо тут, на полу - малейшее движение давалось с трудом, но Кай заставил себя достать из рюкзака спальник, вытащил каремат и отправился в камеру, где какая-то добрая душа устроила себе спальню, потому что здесь он отлежит бока и посреди ночи проснется помятым.
        Кай так истощился, что встал не на рассвете, как хотелось бы, а в десять утра. Выглянул в окошко: ни зомби, ни бормотунов снаружи не наблюдалось. Тишь, гладь и благодать. Небо затянуто серыми тучами, такими низкими, что казалось, они касались макушек сосен.
        Только сейчас Кай был в состоянии оценить обстановку. Бетонная стена, возле которой стоял автозак, скорее всего, ограждала тюрьму или СИЗО. Надо свериться с картой.
        Так… Сегодня - третий день из восьми, отмеренных Судьей. Осталось пять. Пока все идет хорошо. Что по плану? Во-первых, поесть, во-вторых, изучить карту и проложить маршрут.
        Аппетит проснулся зверский, Кай уничтожил две рыбные консервы, заел шоколадом и включил ПДА. Ничего не скажешь, плодотворно вчера день прошел, даже за пределы Дач выбраться не удалось. Сейчас он находился возле тюрьмы, здесь было не радиоактивно, а дальше начиналась сильно зараженная местность, которую сторонилось большинство мутантов.
        По брошенному поселку надо было идти еще полтора километра, потом тянулись пять километров богатой аномалиями местности - поля вперемешку с березовыми и сосновыми рощами, - дальше начинался Танцующий лес, по сравнению с которым вчерашняя аномалия - досадная мелочь.
        Чтобы мотивировать себя, Кай достал фотографию Ники.
        Как она там, в больнице? Ухаживают ли за ней? Жива ли? Кай прислушался к своим чувствам: жива, и его стараниями будет жить. Так что надо побороть нежелание двигаться с места и продолжать путь.
        До третьего круга Кай планировал добраться к вечеру. Ситуацию осложняли ежевечерние судороги, если сегодня они повторятся, то убежище он вряд ли найдет и станет легкой добычей мутантов.
        Надо решать проблемы по мере поступления.
        Кай повернул ключ в замочной скважине, открыл огромную щеколду, толкнул дверь, прицелился перед собой, ожидая подвох, но никто не набросился на него. Тогда он переступил порог; оглядываясь по сторонам, запер дверь и надежно закрепил ключ на проволоке, чтобы неизвестный ему Химик мог укрыться в автозаке, когда снова придет сюда.
        Помня вчерашнюю аномалию, Кай шел медленно, поднимал смоченный слюной палец, чтоб почувствовать ветер. Одной рукой он придерживал автомат, свободной бросал перед собой гайки. Когда бетонная стена закончилась, он повернул направо и двинулся вдоль серого забора.
        По другую сторону дороги были склады с распахнутыми воротами, напротив них ржавели машины, гусеничный экскаватор уперся ковшом в землю. Неведомая сила перевернула трактор. Впереди возвышался ржавый ангар. Когда Кай приблизился к нему, оказалось, что где-то треть него съела аномалия - на месте хоздвора была огромная черная воронка, где не росла трава.
        Кай замер, прислушиваясь: ветер завывал и охал в брошенных зданиях, доносился шорох, треск, словно бесприютные духи мечутся по опустевшим помещениям, зовут людей, чтобы те снова наполнили эти места жизнью.
        Увидев сколоченный из досок и накренившийся знак радиоактивного заражения, который поставили то ли военные, когда пытались покорить Зону, то ли сталкеры - гораздо позже, Кай выпил две таблетки и зашагал дальше. Вздрогнул и остановился, услышав женский голос, снял автомат с предохранителя. Скорее всего, это слуховая галлюцинация, но может быть и мимикрер.
        Голос не приближался, но и не отдалялся, звучал будто бы в голове. Вскоре Кай к нему привык и перестал обращать на него внимание. Потом его сменили мужские голоса. Кай насторожился, вспоминая военсталов, у которых к нему счет, но вскоре успокоился: два невидимых рыбака обсуждали, как ночью пойдут ставить сеть, причем говорили они совсем рядом, как если бы стояли в паре метров от Кая. Он даже остановился, попытался обнаружить источник звука, но вскоре оставил бесполезное занятие.
        Когда рыбаки смолкли, пара подростков принялась обсуждать компьютерную игру. Их голоса смещались: сперва звучали впереди, потом перенеслись за спину, словно невидимые дети шли по дороге.
        Люди, которые это говорили, давным-давно погибли, а голоса остались. А может, и люди остались, но перенеслись в другое место, и теперь их голоса перетекают из той реальности. Боковым зрением Кай то и дело замечал движение, но стоило повернуть голову, как иллюзия рассеивалась, но в безопасности он себя не чувствовал. К тому же существовала вероятность, что возникнет спонтанная аномалия.
        Дальняя часть поселка будто бы подверглась бомбардировке: то там, то здесь чернели черные проплешины, где ничего не росло и плавился асфальт. Вблизи таких пятен счетчик Гейгера зашкаливало. От домов, некогда стоявших на месте пятен, не осталось даже пепла. Кай переступил через скелет предположительно бормотуна и ускорил шаг, не забывая проверять дорогу гайками.
        В живом сосновом лесу он почувствовал себя более-менее защищенным, сверился со сторонами света и направился на восток. Если верить карте, то этот лес - место относительно безопасное, хоть оставайся и живи, а дальше начнется настоящий киллхаус.
        Опавшая хвоя скользила под ногами, краснели шляпки сыроежек, кое-где виднелись лисички. Капли дождя как бриллианты блестели на листьях земляники. В редкие моменты, когда выглядывало солнце, Зона обретала особое, какое-то щемяще-тоскливое очарование, и невольно закрадывались мысли о том, до чего же прекрасна жизнь… Прекрасна потому, что через минуту может оборваться. Кай забыл обо всем на свете, он крался между стволов и ловил каждый миг, купался в солнечных лучах, падающих под углом золотыми нитями, заслушивался перезвоном синиц, и ему безумно хотелось, чтобы Ника увидела это еще хотя бы раз.
        Над лесом поплыл тоскливый, протяжный волчий вой, будто по команде набежали тучи, и воцарилась привычная серость, вползла в душу сомнениями и настороженностью.
        Лес закончился раньше, чем хотелось бы Каю, и он вышел на безлесные холмистые просторы, где среди пожухшей травы зеленели березовые рощи. Одно из самых опасных мест в Зоне, куда отважится пойти не каждый сталкер. Тут попадаются целые конгломераты аномалий, они чертовски опасны, но чаще всего оказываются пустыми, потому сталкеры предпочитают обходить эту местность стороной. Зато у нее есть особенность, которая Кая более чем устраивает: предсказуемость. Если быть осторожным, внимательным и терпеливым, то есть вероятность добраться до Танцующего леса невредимым.
        Правда, Кай вчера так вымотался, что мог не заметить что-то важное, потому он остановился у последней сосны, как если бы она была последним островком безопасности, сосредоточился, прищурился, силясь различить опасность. После расфокусировал взгляд и заметил метрах в пяти впереди мерцание, которое то пропадало, то появлялось.
        Высокой траве аномалия не причиняла вреда, но неизвестно, что будет, когда туда попадет теплокровное существо. Опасность лучше обойти. Кай швырнул гайку вбок - она упала в траву, а он идти не спешил, потому что не каждую аномалию можно проверить подобным образом. «Психичку» ничем не обнаружишь, пока не вляпаешься, есть защитный артефакт, «радар», но он мозги выжигает сильнее «невидимки». Сталкеры говорят: «Четыре часа с «радаром» может себе позволить только гений. Попользовался час - был умным, стал средним, два - был средним, стал глупым, три - был глупым, стал идиотом».
        На самом деле нейроны разрушались избирательно, у каждого человека по-разному: одни теряли интеллект, другие - какую-то функцию, связанную с высшей нервной деятельностью - нарушалась память, или начинались психозы, или разрушалась речь.
        «Физические» и «химические» аномалии чаще всего обнаруживались гайкой или даже невооруженным глазом: там, где была гравитационная аномалия, трава росла странно, например, кругами, где термическая, пространство менялось, будто бы паровало. Некоторые аномалии в солнечную погоду отбрасывали тень, некоторые - светились ночью.
        Блуждающие аномалии и те, что связаны с погодными явлениями, гайками не обезвреживались, но они чаще всего были видимыми. Наступает вечер, когда от постоянного напряжения внимание рассеивается и начинают слезиться глаза, в такие моменты велика вероятность не заметить элементарного.
        Снова в душу закрались сомнения, Кай заставил себя отрешиться от мыслей и крадучись направился к красному тряпичному хвосту гайки. Он ощущал себя солдатом на передовой в голом поле, причем заминированном: кругом опасность и враги, неизвестно, откуда прилетит пуля или осколок… или под ногами шарахнет.
        Но беспомощность вскоре уступила место сосредоточенности: ввязался в бой - не жалуйся. Метров пятьдесят Кай прошел беспрепятственно, но расслабиться себе он не давал. Когда швырнул гайку в третий раз, она зависла в воздухе, словно кто-то нажал на паузу, тряпичный хвост рассыпался пеплом, а металл растекся кляксой и шлепнулся на траву, которая зашипела, и повалил черный едкий дым.
        Странно, что трава в термической аномалии не сгорела. Кай прищурился и заметил, что все стебли примерно одной длины и концы у них черные, словно их постригли огромными горячими ножницами, - «топка» висела в тридцати сантиметрах над землей.
        Похоже, аномалии здесь располагались непредсказуемо, на разной высоте от земли, и есть вероятность, что гайка пролетит невредимой в середине аномалии, а человек зацепит ее головой или ногами. Правильнее будет бросать две гайки: одну на уровне головы, вторую - колен.
        Скорость передвижения снизилась, зато появилась уверенность в завтрашнем дне. Вскоре стратегия сработала: нижняя гайка упала в траву, верхняя потемнела и замедлилась, хвост ее затвердел и больше не трепетал на ветру. Когда она долетела до середины аномалии, вокруг нее возник голубоватый полупрозрачный кокон, вздрогнул, потемнел и взорвался брызгами осколков.
        Кай инстинктивно отпрыгнул, и правильно сделал, потому что там, где упали осколки-стрелы, шипела едкая кислота.
        Таких аномалий в первом круге не встречалось, Кай даже названия не помнил, то ли «ледяной верблюд», то ли «ледяная слюна». Артефакты, оставшиеся в разряженных аномалиях, Кай не искал - пока это не актуально, тем более пишут, что в этой местности они по большей части пустые. Появилась еще одна сложность: как выяснилось, некоторые аномалии поражали на расстоянии, поэтому придется, поднимая гайку, отступать: аномалия может располагаться и в метре, а разлет таких вот осколков - три-четыре метра.
        С тоской Кай посмотрел на темную линию леса за полем аномалий. Н-да, такими темпами ему и до утра туда не добраться. Одно утешает: не надо отбиваться от мутантов, если ночь застанет в пути, нестрашно; в битве с аномалиями у него все-таки больше шансов.
        Десять метров «чистого» пространства Кай преодолел на цыпочках. Он экономил силы, не смотрел далеко, ощупывал взглядом землю неподалеку, поэтому, когда уловил движение слева и повернул голову, на миг оцепенел: на небольшом пригорке танцевали огромные сиреневые цветы, похожие на колокольчики: вскидывали бутоны, заворачивали лепестки, белый ворс на стеблях то вставал дыбом, то приглаживался. Казалось, что цветки водят хоровод вокруг корявого деревца с почерневшим стволом. Зрелище жуткое и завораживающее, и непонятно, галлюцинация это или трифы - шагающие растения, смертельно опасные, кстати.
        До условной опасности метров пятьдесят, по идее, трифы напасть не должны, но нужно на них поглядывать. Когда Кай в очередной раз пустя минуту повернул голову, цветы исчезли, а на их месте тянулись к небу многометровые щупальца, ярко-желтые с бордовыми перемычками, похожие на гигантских червей.
        Нет, это не трифы, а непонятно что. Но если они погонятся, то вляпаются в аномалию… Верхнюю гайку раскрутило и вогнало в землю с такой силой, что в стороны разлетелись комья глины и кусочки мха. Так можно все гайки израсходовать. Кай сел на корточки и откопал гайку, наблюдая, как щупальца ощупывают землю, извиваются кольцами. Какие еще сюрпризы ждут впереди? Кай включил ПДА, провел пальцем по пунктирной линии маршрута, нажал на появившиеся зеленые флажки, которые сразу же открылись отдельными окнами с описаниями мутантов, населяющих локацию, и возможных аномалий.
        Ага, трифы все-таки есть. Маскируются под обычные растения, подстерегая добычу, основная часть трифа находится под землей; когда жертва подходит на три-пять метров, выстреливают секрет с нервно-паралитическим веществом, и животное или человека парализует мгновенно. От остановки сердца жертва умирает, триф нащупывает ее и утаскивает под землю, где медленно переваривает.
        Встречаются упыри, но редко. Хищная лиана - вещь попросту неудобная, но, если быть внимательным, не заметить ее невозможно. Болотники - мелкие стайные мутанты, похожие на крупных крыс. На человека нападают редко и преимущественно ночью, главная особенность болотника - этим мутантам видны аномалии.
        Очередная гайка разрядила «электру», которая взорвалась снопами разноцветных искр, зацепила «снежную королеву», располагающуюся неподалеку, и закружилась мерцающим снежным вихрем. Кай завороженно смотрел на ледяной смерч, то вспыхивающий, то угасающий, на отлетающие искры, каплями ртути застывающие на листьях травы. Смерч реагирует на движение, если он развернется в сторону Кая, придется бежать обратно в лес…
        На движение он все-таки отреагировал, вздрогнул и поплыл туда, где извивались щупальца трифа, оставляя за собой дорожку черной вымороженной земли. Триф почувствовал опасность и начал зарываться в землю, но не успел - «снежная королева» настигла его, земля конвульсивно дернулась, смерч обернулся серебристой сетью, спеленал мутанта, а потом будто выдохнул облако серебристого пара, которое развеял ветер.
        Сталкеры говорят, что если накормить термическую аномалию плотью, рождаются редкие, а иногда и уникальные артефакты. Если побежать по черной дороге, оставленной смерчем, много времени он не потеряет, но может найти арт, который пригодится в дальнейшем. Так он и сделал, ненадолго остановился возле двухметровой воронки, где аномалия пожрала трифа, для уверенности швырнул туда пару гаек, проверил пространство счетчиком Гейгера, и только когда убедился, что там безопасно, сел на корточки на край воронки, прищурился, силясь разглядеть артефакт, но ничего не заметил в перемешанной рыхлой земле.
        Сломал сухое дерево, палкой потрогал землю по краям и на дне воронки - как вскопал кто-то, но вроде безопасно… Или ну его к черту? Вдруг в воронке ничего нет?
        Отступать Кай не стал, спрыгнул в воронку, готовый в любой момент спасаться бегством, но гром не грянул, щупальце из-под земли не вылезло, и он принялся ощупывать землю. Усилия его вскоре вознаградились - рука коснулась прохладного металла. Сразу хватать артефакт Кай не стал, поддел его палкой и вытащил кольцо из переплетенных черных и серебристых нитей.
        «Хозяин» - артефакт, подавляющий волю живых существ и заставляющий выполнять команды хозяина. За него Кай получил бы на черном рынке больше ста тысяч, но чем он поможет сейчас? Выбрасывать арт Кай не стал - не стоит пренебрегать подарками Зоны, может случиться что угодно, - положил его на ладонь. «Хозяин» сделался теплым, мягким, словно сделанным из воска, черные нити засветились красным - артефакт знакомился с повелителем.
        Когда нити погасли, Кай положил арт в свободное отделение контейнера, выбрался, вернулся в место, откуда пришел, и продолжил путь.
        Два года назад, еще до появления Черного Судьи, военсталы устроили публичную казнь двух братьев-близнецов, которые брали с собой новичков и бросали их в аномалии, чтобы получить редкие артефакты. Погубили они больше десяти человек, квартиру купили в ипотеку на деньги, вырученные с продажи артефактов. Братья были уверены, что преступление сойдет им с рук. Говорят, что и сейчас некоторые личности не пренебрегают таким способом наживы, потому в Зону безопаснее ходить сработанными группами.
        До середины поля аномалий Кай добрался к трем часам дня. Сел на проплешину, оставшуюся после разряженной «электры», перекусил и, подавляя желание вздремнуть, отправился дальше, потому что до шести осталось три часа, после судорог он обессилит, и правильнее будет где-нибудь заночевать, чтобы продолжить путь на рассвете.
        Кай оглянулся и снова ощутил себя беспомощным. Бежать некуда, прятаться негде. Впереди - бугристое поле с редкими рощами чахлых берез. Правильнее держаться ближе к деревьям, там скорее всего не будет аномалий.
        Его предположение не оправдалось, первая же роща оказалась пораженной «жгучим пухом», пушинки, похожие на тополиные, почуяв приближение человека, взлетели и затрепетали.
        Пришлось проверять неглубокий овраг и спускаться туда, а когда поднялся на поляну, Кай увидел огромный парусник, плывущий над полем и цепляющий днищем траву. Это, понятное дело, галлюцинация, но не было уверенности, что она безопасна, и минут десять пришлось ждать, пока видение рассеется.
        Озеро из тумана, выбрасывающее вверх и в стороны белые щупальца, Кай обошел по широкой дуге, на всякий случай целясь в белесое марево. В ПДА не было информации об этой аномалии, а поскольку каждое подозрительное явление в Зоне условно опасно, лучше поостеречься.
        И снова бросить две гайки, перебежать вперед, цепляя штанами колючки. Спасибо, Зона, за безопасный отрезок пути! Таких попадалось все меньше, и приходилось терять драгоценные минуты, ожидая, когда разрядится очередная аномалия.
        Миновал еще час, за это время хорошо если удалось преодолеть пятьсот метров, а впереди как минимум три километра. В лучшем случае их удастся пройти за четыре часа. Что так, что эдак до шести вечера никак не успеть.
        Впереди мерцала еще одна неизвестная аномалия, Кай повернул голову влево и не поверил своим глазам: примерно в километре на небольшом холме маячило какое-то строение, утопающее в зарослях сирени. Неужели опять галлюцинация? Кай достал бинокль, навел на строение и не сдержал улыбки.
        Дом - небольшой бетонный монолит с окнами, заколоченными стальными листами, ржавыми, но прочными на вид, стальная дверь, крыша плоская, скорее всего, бетонная. Интересно, что это могло быть? Рядом угадывались столбы ЛЭП. Неужели электроподстанция? Идеальное убежище!
        Кай зажмурился, ущипнул себя за руку, еще раз посмотрел в бинокль, но дом никуда не делся. Выбора у него не было, и он направился к неожиданному спасению. Кай так сосредоточился на цели, что едва не вступил в черную лужу, мерцающую зеленоватым, выругался. Химическая аномалия «холодец» растворяет плоть и даже кости, нужно смотреть не только за гайками, но и под ноги, потому что здесь таких аномалий несметное множество.
        Как и рассчитывал, километр до убежища он преодолел за час. В голове звенело, сосредоточиться получалось с трудом. Но чем ближе он подходил к дому, тем отчетливей становилось предчувствие опасности. Слишком вовремя появилось строение, везение слишком очевидно - ну, не бывает так! Кай никогда не был везунчиком, все доставалось ему потом и кровью, потому он остановился у подножия возвышенности и замер, прислушиваясь к подозрительным шорохам и разглядывая серые стены под облупившейся штукатуркой.
        Свистел ветер в провисших проводах. Тихонько перешептывались листья сирени. Солнце выглянуло из-за туч и словно прожектором осветило подстанцию, остатки зеленой краски на двери вспыхнули золотом, на ставнях струпья ржавчины проступили отчетливей. К ногам Кая протянулась черная тень - значит, дом настоящий. Но что останавливает, не дает двигаться дальше? Откуда это пульсирующее предчувствие скорой беды?
        С пронзительным писком из норы выскочил болотник, заставив Кая подпрыгнуть, зашуршал в сухой траве. Второй мутант едва не ударился в его ноги, уставился в наведенный на него ствол и юркнул обратно в нору.
        Выбора не было. Поборов страх, Кай медленно взошел на холм и снова замер перед странным зданием.
        Глава 18
        Что ни шаг, то ближе к смерти
        Тайсон мчался впереди, Лексус едва успевал за ним. Гайки бросали через раз, сейчас главным было оторваться от вылезших из болота мертвецов. Мулат был замыкающим, он постоянно оглядывался и комментировал увиденное, Лексус предпочитал назад не смотреть. Дурные мысли выветрились из головы, он рвался из сил, задыхался, спотыкался и забыл молиться, чтобы крыланы заели Мулата.
        Дважды приходилось вытаскивать Тайсона из трясины, он больше походил не на человека, а на измазанного бурой жижей водяного. Встреть его любой сталкер, примет за упыря.
        Спина Лексуса отваливалась, колени пекло огнем, легкие разрывало от недостатка кислорода, перед глазами плясали разноцветные круги.
        «Если выживу, пойду в спортзал, начну бегать и мотоцикл заменю велосипедом», - мысленно клялся себе Лексус, он чувствовал себя старой развалиной.
        Мулат на миг остановился, трижды выстрелил из подствольника и скомандовал:
        - Ходу.
        Тайсон горстями рассыпал перед собой гайки и не удосуживался их поднимать. Воображение Лексуса рисовало гонящихся за ними тварей - бледных, с глазами снулых рыб, окровавленными гнилозубыми ртами.
        Безумно хотелось сбросить рюкзак, но Лексус терпел.
        - Бежать, немного осталось, - велел Мулат, заметив, что Лексус отстает.
        Откуда-то появились силы, и ноги понесли его вперед, к чернеющему лесу. Он не думал, что там, куда прятаться - просто не мог, боролся с усталостью и удушьем. Казалось, что если остановится, изойдет пеной, как загнанная лошадь.
        За спиной снова жахнул гранатомет, донесся тоскливый нечеловеческий вой.
        Лексус не сразу заметил, что болото осталось позади, а под ногами заскользили опавшие сосновые иголки. Тайсон остановился, вытянул шею, на его перепачканном грязью лице тревога мешалась с решимостью. Лексус тоже обернулся и увидел бегущего всклокоченного Мулата. Смуглое его лицо покраснело и блестело от пота, выпученные глаза метали молнии.
        - Тайсон, прикрывай, - скомандовал он и закружил по небольшой поляне, как лиса.
        Лексус сел прямо на землю, вытянул ноги. Он не мог надышаться, перед глазами было темным-темно, кружились разноцветные мушки. Будь ты проклят, Мулат! И Зона будь проклята!
        Когда к Лексусу зрение вернулось, Мулат нашел, что искал - откинул стальную крышку и указал Тайсону в лаз, ведущий под землю.
        - Здесь отсидимся до утра. Лексус?
        Приказа он дожидаться не стал, поковылял к Мулату, заглянул в лаз и по неудобным глинистым ступеням спустился в землянку. Фонарик доставать было лень, и он решил дождаться остальных. Вообще все было лень, ноги дрожали, горло пекло, голова кружилась, и он оперся о стену, отдернул руку, дотронувшись до чего-то длинного, холодного. Спустился Мулат с налобным фонарем, и стало ясно, что это всего-навсего корни, будто змеи, они свились клубком вокруг ржавой двери предположительно в контейнер.
        Следом слез Тайсон, пригнулся, чтоб не упираться головой в потолок, Мулат протянул ему ключ и сказал, с вызовом глядя наверх:
        - Запер?
        - Ага.
        - Хорошо, идите в убежище, я пока «пугач» поставлю.
        Ржавая дверь со скрипом распахнулась, потревожила корни, и на голову посыпалась влажная земля. В лицо дохнуло сыростью и ржавчиной.
        Убежищем и правда оказался шестиметровый контейнер, закопанный в землю. Тайсон прицепил фонарь на крючок, луч скользнул вбок, освещая деревянные нары вдоль стен. В дальнем темном углу виднелся кособокий шкаф и некое подобие стола. Мулат запер дверь, сел на нары справа и выдохнул с облегчением, вытер пот.
        Удивительное дело, но Лексус ощутил прилив сил, а не усталость, и ему захотелось поговорить.
        - Допустим, от мутантов мы спасемся, а от выброса? Тут они чаще бывают.
        - Если выброс, то хана, - ответил Мулат, не глядя на него, сбросил на пол рюкзак и вытянулся на нарах.
        Шумно сопя, Тайсон принялся раздеваться, наполняя комнату амбре немытого тела и подсохшей болотной жижи. Разделся до штанов, сел на корточки, опустошил карманы разгрузки и принялся ее тереть, чтоб отходила грязь.
        - Ты бы лучше умылся, - посоветовал Лексус и добавил: - И рану обработал. Не дрейфь, она не опасная, Мулат тебя не пристрелит.
        Похоже, Тайсон попросту забыл о ранении, с озабоченным видом потрогал плечо, дернул надбровным валиком и полез в рюкзак за аптечкой.
        - Мулат, дай мне успокоительное, - продолжил Лексус. - Я знаю, у тебя есть две или даже три бутылки, иначе получишь утром зомби, который еле переставляет ноги.
        - О, боги, - прохрипел Мулат, перевернувшись на бок. - Тайсон, у тебя в кармане рюкзака виски.
        - Ага.
        Бывший боксер отвлекся от раны, протянул бутылку Лексусу, который сразу же свинтил крышку, сделал несколько глотков и зажмурился от удовольствия, представил разливающийся по жилам горячий огонь, вытянулся на нарах и закрыл глаза. Еще несколько глотков, и отступила безысходность. Это не он ночует под одной крышей с человеком, который хладнокровно расправился с боевым товарищем. Не ему завтра предстоит самое опасное приключение в жизни. Не его через день-другой пустят в расход. Просто миновал еще один день, а завтра будет следующий, и мелькают искры в конце тоннеля.
        Лексус так вымотался, что не заметил, как уснул. Сквозь сон он слышал, как Мулат разговаривает с Тайсоном, что-то хлопает и грохочет, но не придавал этому значения.
        Глаза он открыл от того, что его подбрасывало на нарах. Застонал, потирая бока, поднялся в кромешной темноте и чуть не ударился о верхнюю лежанку. Вслепую двинулся по контейнеру, нащупал фонарик, что крепился к крюку, включил его, чтобы расстелить на нарах каремат и спальник.
        Мулат и Тайсон не шелохнулись.
        Бывший боксер лежал на нарах над Мулатом на боку, поджав колени к груди, и сосал большой палец. Мулат спал на спине, свесив правую руку и повернув голову к стене. Взгляд остановился на его шее, белой и хрупкой, и Лексус представил, как вгоняет туда клинок. От мысли об этом стало горячо, как от выпитого виски. Рука накрыла рукоять ножа, сжала ее. Может, во сне контроль ослабевает, и получится его прирезать?
        Лексус никогда никого не убивал собственными руками и даже не давал подобных распоряжений, хотя мог, но сейчас был уверен, что справится, потому что такое, как Мулат, жить не должно. Может, Черный Судья не властен над такими потому, что не опознает в них людей, и только равный может прикончить Мулата? Или у него есть артефакт, делающий невидимым для сущностей, подобных Судье?
        Снова вздрогнула земля - наверное, наверху перемещался огромный мутант, например, колосс. Мулат заворочался, перевернулся на живот. Ничего, нож можно вогнать и в затылок. Лексус шагнул к нему, замахнулся, но не смог опустить руку. С ненавистью уставился на кудри Мулата, отбрасывающие на стену тень в форме черных волн.
        Вернулся на свое место, сел, сжал виски. Вспомнил, зачем вставал, расстелил каремат и спальник, сжевал кусок хлеба, запивая виски, и подумал, что алкоголь - отличное успокоительное, если бы его жизнь не удалась, он бы, наверное, спился.
        Фонарь он выключать не стал, поразмышлял немного о жизни, помечтал о том, как Мулат гибнет в аномалии, и его мечты перетекли в злой, но очень приятный сон.
        Утро встретило всех головной болью - побочное действие «пугача», отгоняющего мутантов от убежища. Тайсон переоделся в чистую рубаху, Мулат у себя на нарах соорудил некое подобие стола, порезал сыр, достал какой-то сверток, и помещение наполнилось запахом копченого мяса. Лексус вставать не спешил, аппетит спал, а на душе словно кошки нагадили. Сегодня или завтра ему умирать, и как-то уже не верится в то, что «ключ» его одного проведет в Сердце, а остальные погибнут. Скорее всего у Мулата уже есть план, как выкрутиться.
        К столу его не пригласили, ну и ладно. Он позавтракал шоколадом, допил виски и уставился на сосредоточенно жующего Тайсона. Хотелось спросить, что они запланировали на сегодняшний день, но он промолчал - какая ему разница? Куда поведут, туда и пойдет, что прикажут, то и сделает.
        Головная боль притупилась. Тайсон и Мулат выпили по таблетке, надели рюкзаки. Приглашения Лексус дожидаться не стал и тоже поднялся.
        «Пугач» сработал, и ни мутантов, ни умертвий вблизи убежища не оказалось. Над огромными соснами плыли сизые многослойные тучи, меняя очертания. Мулат снизошел и поделился планами на сегодняшний день:
        - У нас два более-менее безопасных маршрута. Один - через Танцующий лес, но туда мы соваться не будем, слишком он непредсказуемый. Второй - через порталы.
        Лексус вскинул бровь:
        - У тебя карта, где помечено, по каким порталам скакать?
        - Да, но есть нюанс: мутанты. Огромные злобные твари, которые доставят нам сложности. Вторая сложность - небольшие выбросы, которые случаются периодически. Если попадем под мощный выброс, нам конец.
        - Каковы наши шансы? - поинтересовался Лексус.
        - Пятьдесят на пятьдесят.
        «Мои - один к тысяче», - подумал Лексус и сказал:
        - Сколько же тебе заплатили, чтоб ты согласился так рисковать? Это ж надо так любить деньги!
        Мулат посмотрел неодобрительно.
        - Хватит трепаться. До первого портала нам три километра по лесу, к обеду должны к нему добраться. Всего порталов будет три. Ну, и в промежутках, скорее всего, придется отбиваться от мутантов. Вижу, что вопросов ни у кого нет. Ходу!
        И снова - движение небольшими отрезками с остановками. Аномалии на пути попадались простые, мутанты если и были, то не рисковали нападать на вооруженную группу, и по сравнению со вчерашним путешествием по болоту прогулка казалась Лексусу курортом.
        Единственный раз случился напряженный момент, когда из оврага высыпало стадо радиоактивных кабанов с секачом во главе и множеством полосатых детенышей. Взрослых особей было штук десять - достаточно для того, чтобы, даже если Лексус, Мулат и Тайсон одновременно выстрелят из подствольников, один из клыкастых мутантов уцелел и немного кого-нибудь потрепал. Обычных кабанов застрелить непросто, а этих и подавно.
        Но мутанты правильно оценили обстановку, вожак уставился на Лексуса гноящимися глазками, хрюкнул, и стадо изменило маршрут.
        - Молодец, - проговорил Мулат, опуская ствол, огляделся, достал ПДА, сверился с картой и зашагал в овраг, Лексус последовал за ним, Тайсон замыкал.
        Мулат искал одному ему известные ориентиры, чтобы через портал, который на самом деле искривление реальности, попасть ближе к Сердцу.
        - Эй, - позвал его Лексус. - Что мы ищем? Как это выглядит? Какие твари там живут?
        - Там очень небезопасно, - ответил Мулат, не останавливаясь. - Чего ждать, не знаю. Одно обнадеживает, человек, который отметил на карте коридор, вернулся.
        - И все-таки, что мы ищем? - говорил Лексус, поглядывая наверх, потому что и справа, и слева были глинистые склоны, если кто будет нападать, то разве что сверху.
        - Аномалию, которая не обезвреживается гайками, это вход, она на поляне сразу за оврагом.
        Лексус чуть не поперхнулся:
        - Нам надо будет лезть в аномалию? Тому, кто отметил коридор, верить можно? Вдруг он пошутил?
        - Шутник у нас ты. Нормальные сталкеры привыкли отвечать за свои слова.
        Хотелось возразить, что обещания свои он всегда сдерживает, просто не любит занудства и пытается хоть как-то раскрасить серость реальности, но промолчал - что можно доказать человеку, который собирается тебя пристрелить не сегодня так завтра. Вообще говорить с ним не надо. Но с кем тогда? С Тайсоном? С кабанами?
        На выходе из оврага Мулат замер, вскинул руку, веля остальным остановиться. Сперва Лексус не понял, что его насторожило, но вскоре заметил, что воздух впереди не такой прозрачный, в нем кружит пыль и кусочки листьев.
        - Это и есть твоя аномалия-портал? - поинтересовался Лексус.
        Мулат посмотрел на карту в ПДА, прищурился и кивнул:
        - Похоже. Сейчас проверим, - он подкинул гайку на ладони, будто бы бросал монету, чтоб выпал орел или решка, швырнул ее в аномалию.
        С треском в стороны полетели молнии-стрелы, одна чиркнула по волосам пригнувшегося Мулата, завоняло жженой шерстью. Лексус попятился, не отводя взгляда от фейерверка. Когда аномалия разрядилась, оставив на земле лишь черные дымящиеся кратеры, Мулат проверил путь гайкой, обошел черную проплешину. Лексус не был суеверным и зашагал прямо по пеплу, обернулся. Тайсон копошился в земле на месте аномалии, искал артефакт.
        - Тебе что, недостаточно заплатят? - крикнул Лексус. - Или просто такой жадный?
        Тайсон проигнорировал его слова, встал только когда Мулат наградил его злобным взглядом. Лексус мысленно порадовался, что ничего не получилось, но расстроился, увидев в метре над поляной, куда вышла группа, розоватое мерцание. Впечатление было, что там висит зеркало без оправы, где отражается то ли розовый туман, то ли такая вода. Не сдержав любопытства, Лексус обошел аномалию, но с обратной стороны ничего не было.
        - Вот она, - констатировал Мулат, бросил гайку в «зеркало» и на всякий случай отступил.
        Ничего не случилось, гайка не вылетела с обратной стороны аномалии, а будто канула в Лету.
        - Первым не полезу, - сказал Лексус.
        Мулат молча снял рюкзак, подошел к аномалии, протянул к ней руки и остолбенел. Его лицо оставалось каменным, лишь подрагивал уголок правого века. Колебался он не дольше десяти секунд, сунул в «зеркало» руку и даже не зажмурился. Достал ее, пошевелил пальцами и заключил:
        - Да, это оно. Видите, там не опасно. Я иду первым, за мной Лексус.
        Тянуть резину он не стал, разогнался, прыгнул рыбкой и растворился в розовом тумане. Лексус шумно сглотнул слюну и прокричал:
        - Мулат, ты там живой?
        Никто ему не ответил, потому что Мулат был в другой реальности, куда ой как не хотелось. Тайсон за спиной топтался и шумно дышал, наверное, его тоже пугала неизвестность.
        - Иди, тебе сказали, - он легко толкнул Лексуса в спину, и ноги сами понесли того в «зеркало», как он ни пытался остановиться.
        Ощущение было, как когда входишь в теплый, очень плотный туман - ничего не видно, сыро. Пахло хвоей и озоном, под ногами была твердая почва. Выставив перед собой руки, Лексус двинулся в неизвестность.
        Понемногу туман начал редеть, и Лексус в нескольких метрах от себя разглядел неподвижный силуэт Мулата.
        - Лексус? - спросил он.
        - Папа Римский.
        Тайсон не заставил себя долго ждать, шагнул к Мулату, и все вместе двинулись из тумана. В этой реальности вместо «зеркала» висел кокон, сотканный из плотной розовой мглы. Мулат сразу же открыл ПДА и принялся делать метки в карте, вертя головой по сторонам.
        Лексус тоже осмотрелся - интересно все-таки. Мир окутывал привычный белый туман, неподалеку проступали огромные сосновые стволы, а дальше картина смазывалась. Ни гор тебе, ни холмов, ни солнца. Ориентиром может служить разве что огромный дуб в пяти метрах правее кокона. Лексус не стал спрашивать, какой дорогой они будут возвращаться, и смогут ли найти путь назад. Достал компас из кармана разгрузки. Стрелка колебалась и не хотела останавливаться - чего-то подобного он и ожидал, а вот Мулата этот факт расстроил, он сжал челюсти, вскинул голову, силясь разглядеть солнце в тумане.
        - Часы… всё, - прогудел Тайсон, закатавший рукав куртки.
        - Геомагнитная пространственно-временная аномалия, - отчеканил Мулат. - Время тут течет иначе. Быстрее или медленнее, я не знаю, и не знаю, какое сейчас время суток. Нам нужно к скалам, следующий портал там. Написано, что двигаться нужно в сторону дуба, но к нему не приближаться, он ядовит, - Мулат потер лоб.
        - Пойти-то мы пойдем, - вслух подумал Лексус. - Но при плохой видимости сложно придерживаться маршрута, мы не заметим, как начнем забирать влево или вправо. Можем и назад вернуться. Правильнее ждать, когда туман рассеется. Скалы далеко?
        - Около трех километров. Аномалии тут встречаются, мутанты тоже. Какие, не написано.
        Мулат послюнил палец и поднял его, но вскоре разочарованно покачал головой.
        - Ветра нет.
        - И хорошо, потому что он меняет направления, ему нельзя верить.
        Из-за плохой видимости далеко гайку кидать не получалось. Все время казалось, что кто-то прячется в белом мареве, как пряталась личинка крылана. Воздух был плотным, в нем вязли звуки, и невозможно было определить расстояние до их источников. Вдалеке что-то зашелестело, как если бы пролетела крупная сова, скрипнули ветки деревьев, и на некоторое время воцарилась тишина, лишь под ногами ветки хрустели громко, на весь лес.
        Лексус подумал, что если есть скалы, то должно быть и эхо, достаточно крикнуть и понять, откуда возвращается звук, но не стал озвучивать догадку - пусть Мулат помучается, попетляет. Чем дольше он бродит по Зоне, тем больше вероятность, что его сожрут.
        Чтобы не отклоняться от маршрута, шли по прямой от ствола к стволу. Лес тут был каким-то потусторонним, зачарованным, с вывернутыми на поверхность скрученными корнями. Казалось, что сосны вот-вот вздрогнут, вытащат корни и поползут на более благодатную землю. Вскоре к шелесту одежды и хрусту опавшей хвои примешался еще один звук, похожий на далекий звон колокольчика или журчание ручья. Шли к звуку, и он постепенно преображался, становясь похожим на пение церковного хора.
        В прошлый раз детский смех обернулся нападением мимикрера, что будет на этот раз? Сомнений не оставалось - где-то впереди пела женщина, слов было не разобрать, она просто тянула мелодию, но тембр ее голоса завораживал, убаюкивал, рассеивал тревоги.
        Представлялась славянская красавица в цветном сарафане, с длинными русыми косами. Хотя было ясно, что Зона враждебна человеку, нет тут никаких красавиц, и нужно стрелять во все что движется.
        - Что за… эээ, - не выдержал Тайсон, водя стволом автомата из стороны в сторону.
        - Без понятия, - честно ответил Мулат.
        - А мне нравится, как поет, - с улыбкой съязвил Лексус. - Второе сопрано, очень приятный тембр голоса.
        Мулат не выдержал, посмотрел фирменным уничтожающим взглядом, но Лексус привык к нему, не стушевался и продолжил улыбаться.
        - У нас на эстраде мало красивых голосов. Или вы не согласны?
        Тайсон плюнул под ноги. Мулат не торопился, бросал перед собой гайки и, прежде чем идти, всматривался в каждый выплывающий из тумана сосновый ствол. Голос звучал неподалеку, теперь стало ясно, что слов у песни нет, и это не «ла-ла-ла» или «тра-та-та», а скорей «оумм». Очень хотелось посмотреть на существо, способное так красиво петь. Если это не женщина, то наверняка птица.
        Странно, но голос больше не приближался, но и не отдалялся, будто бы существо шло в ту же сторону, к скалам. Если поначалу пение тревожило Мулата и Тайсона, то теперь они привыкли к нему и уже не вздрагивали от каждого подозрительного шороха, не вскидывали стволы, их движения стали плавными и расслабленными…
        Точно! Существо убаюкивает, притупляет осторожность. Догадки рвались на выход, но Лексус молчал, мысленно потирал руки, глядя, каким плавным сделался Мулат впереди. Лексус обернулся: шагающий сзади Тайсон тоже имел пришибленный вид.
        Лексусу и самому хотелось раствориться в голосе и плыть по волнам спокойствия, но он не давал себе расслабиться, заставлял себя думать о том, почему на других пение действует, а на него - нет. Наверное, все дело в ай-кью. Тайсон самый тупой, его первого и накрыло. Мулат просто сволочь, коэффициент интеллекта у него максимум сто двадцать, у Лексуса же - сто тридцать пять. Почти два часа на тесты потратил и не разочаровался.
        Теперь главное все время себя пинать. Мулат так ошалел, что даже забывал бросать перед собой гайки, и Лексус молился, чтобы впереди попалась аномалия, тогда он быстренько расправится с Тайсоном и освободится… Или не сможет? Насколько он помнил, арт «хозяин» работает до тех пор, пока жив человек, которому он подчинился. Или нет? Всего не запомнишь.
        К сожалению, аномалий на пути не было, мутантов тоже. Лексус чувствовал себя ёжиком в тумане и все время ждал, что кто-то выпрыгнет, как личинка крылана, и утащит в неизвестность.
        Очередной темный силуэт, выплывающий из мглы, Лексус принял за огромную сосну, но вскоре стало ясно, что это кусок черной скалы. Мулат сломанным роботом остановился, чуть ли не упершись головой в камень. Тайсон склонил голову набок и открыл рот, как слабоумный.
        На минуту стихший голос зазвучал совсем близко. Казалось, он проникал в голову, звенел там, расплывался по телу, заставляя каждую клетку ликовать, жаждать радости и света. Недостаточно луны, недостаточно солнца, голос - и есть свет, он дает радость, освобождает… Лексус улыбнулся и уже собрался насладиться ощущением, как заметил движение слева у скалы и прицелился в сероватую муть.
        «Давайте, мутанты, идите сюда. Тут много вкусной еды».
        Колыхнулся туман, будто кто-то взмахнул белым рукавом. Или крылом? Мелькнуло бледное лицо с яркими губами, две русые косы. Подол сарафана, расшитого синими цветами и птицами. Девушка была именно такой, какой Лексус ее представлял. Она смотрела не на Мулата и не на Тайсона - на Лексуса. Приоткрыла рот, лизнула губы и снова запела.
        Звук завибрировал внутри, Лексус почувствовал, что теряет разум, и сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони, и боль отрезвила его. Значит, они разумны, понимают, что нужно в первую очередь нейтрализовать непокорного, обладают даром внушения… до чего же трудно сопротивляться чужой воле!
        Если программа Мулата, которую Лексусу навязывал «хозяин», напоминала железные пальцы, сжимающие горло, то внушение неведомой твари - глину, которой можно придавать форму.
        Девушка шагнула из мглы, по-прежнему улыбаясь, направилась к Лексусу, а он прицелился в нее, но выстрелить не смог - уж слишком она была красивой. Понимал, что надо, но палец на спусковом крючке отказывался выполнять команду мозга. Девушка сократила расстояние между ними до нескольких метров, запрокинула голову…
        Лексус словно упал в бездну ее глаз и понесся туда, откуда нет возврата. Палец дрогнул, грянул выстрел, Лексуса ударило отдачей, и он пришел в себя.
        Красота облетала с девушки, как лепестки с отцветшего дерева. Тонкие руки, которыми она зажимала простреленную грудь, превратились в когтистые лапы, лицо по-прежнему оставалось женским, вот только теперь больше напоминало вампирское. Тварь шипела, скалила иглы клыков. Косы превратились в два чешуйчатых нароста, сарафан обратился кожистыми крыльями.
        Тварь оскалилась и, роняя розовую пену, издала пронзительный звук, от которого чуть не полопались барабанные перепонки. Сверху, снизу, из лесу ей ответили другие такие же мутанты. Мулат встрепенулся и выпустил по твари очередь - мутант завалился набок, вытянулся, забил крыльями в агонии.
        - Тайсон! - заорал Мулат на роняющего слюну бывшего боксера, но тот не шелохнулся, тогда Мулат ударил его прикладом в грудь.
        Амбал крякнул, остекленевшие глаза приобрели осмысленность, он посмотрел на издохшую тварь, почесал затылок. Мулат не терял времени, боком пробирался вдоль скал, в одной руке держа ПДА, в другой - автомат.
        - Их тут толпа, - проговорил он, достал из контейнера какой-то арт и скомандовал: - Держитесь рядом. Если они споют все разом, у нас мозги расплавятся. Вход неподалеку. Ищите отдельно стоящую черную скалу в форме зуба.
        В тумане мелькнула тварь, которую Лексус мысленно окрестил гарпией, Тайсон выстрелил - видимо, промазал.
        Вдоль скал двигались, сбившись в кучу. Как Мулат и предполагал, гарпии запели. Никогда Лексус не слышал пения красивее, оно завораживало, даже лишенное гипнотической силы. Пока мутанты не нападали - рассчитывали заморочить голову пением, но, когда они поймут, что им это не удалось, навалятся толпой, а их здесь сотни, если не тысячи. Попросту патронов не хватит.
        - Вот оно! - воскликнул Мулат, останавливаясь возле остроконечного валуна, рванул к черному монолиту скалы, растворившись в тумане. - Идите сюда. Нашел.
        Дождавшись Лексуса, Мулат встал на четвереньки и полез в расщелину. Протиснувшись в пещеру, сказал гулким голосом, усиленным эхом:
        - Идите сюда, внутри просторно. Именно это место мы искали.
        - Тайсон не пролезет, - резюмировал Лексус, снял рюкзак, сунул его в лаз. - Мулат, принимай! Еще, вот, автомат держи.
        Вытянув вперед руки, он оттолкнулся ногами и протиснулся в черноту, где единственным светлым пятном был Мулат с фонариком во лбу. Наверное, нечто подобное чувствует рождающийся ребенок. Упершись ладонями в поясницу, Лексус прогнулся, затем коснулся пальцами пола и уставился в расщелину, уверенный, что Тайсон застрянет. Вот веселье-то будет! Интересно, Мулат пристрелит его, чтоб не мучился, или попытается вытащить?
        Тайсон подал рюкзак Лексусу, автомат, разгрузку и полез сам, сосредоточенно кряхтя. Протиснувшись до середины торса, застрял, уперся в скалу, силясь себя вытолкнуть, зарычал. Мулат выругался и бросился ему на помощь, протянул руку:
        - Держись. Толкайся на счет «Три». И раз, и два, и три!
        Тайсон сделал по-своему: не оттолкнулся ногами, оставшимися за пределами пещеры, а рывком притянул Мулата к себе, хорошо, не поцеловались.
        - Давай еще раз, - терпеливо повторил Мулат, отходя. - Ногами, слышишь? А я тебе помогу. Ну?
        Тайсон извивался нанизанным на крючок червяком, Мулат тянул его. Затрещала ткань, и бывший боксер вытянулся на полу во весь свой немалый рост. Сел, сунул руку в разорванную рубаху, ощупал ребра и улыбнулся. Мулат тоже выдохнул с облегчением, Лексусу же казалось, что все самое интересное впереди, он ощущал опасность каждой клеткой организма. Опасность витала в воздухе, капала со сталактитов, сочилась из земли, будто бы сама пещера была живой.
        Убедившись, что Тайсон цел, Мулат включил фонарик помощнее, направил его на стену, провел лучом вверх, сместил его в сторону, снова провел вверх.
        - Я ищу портал, - объяснил он. - Тайсон, будет замечательно, если ты мне поможешь и осветишь другую стену.
        - Угу.
        Тайсон тоже включил фонарик. Лексусу не доверяли, и он наблюдал, как луч Мулата скользит по стене, изрытой буграми и оврагами, по склизким сталагмитам, напоминающим растущие из земли свечи.
        Лексус невольно охнул, когда луч провалился в черноту, и подумал, что это и есть портал, но вскоре понял, что Мулат обнаружил проход в глубь скалы - небольшой, в полный рост не выпрямишься, придется перемещаться на четвереньках.
        - Наверное, нам надо дальше, - сказал Мулат. - Тайсон, нашел?
        - Не.
        - Тогда идем. Я первый, потом Лексус.
        Мулат снял рюкзак, встал на четвереньки и посветил перед собой. Лексус пригнулся и заглянул в лаз. Он был длинным, метров двадцать, спасибо, что без шкуродеров и зазубрин, заканчивался довольно просторной пещерой - луч пронизывал ее и едва заметным пятном появлялся вдалеке на стене.
        На четвереньках следуя за Мулатом, Лексус толкал перед собой рюкзак и все время нагибался, чтобы не зацепить головой выступ, не спешил, боялся поранить руки, но лаз был будто бы отполированным, гладким, как труба в аквапарке. Ни сталактитов, ни острых камней.
        Следующая пещера была просторнее предыдущей. Вдалеке звенел ручеек, сырость пахла стойлом. Появилось ощущение, что находишься внутри пищевода, который вот-вот придет в движение и протолкнет к желудку.
        Мулат провел фонариком вдоль стены и метрах в двадцати обнаружил мутное зеркало портала, поглощавшего свет.
        - Вот он.
        Тайсон тоже включил фонарь, провел лучом по кучам сталактитов… Очень подозрительных сталактитов.
        - А ну стой, - прошептал Лексус, забрал у него фонарь, посветил наверх и остолбенел.
        С потолка, сплетясь руками и ногами, свешивались сотни копошащихся человекоподобных тел. Луч попал на морду гарпии, она оскалилась, зашипела, отозвалась тварь неподалеку, потом еще одна, и вся пещера наполнилась свистом.
        - Бежим, - скомандовал Мулат и рванул к порталу, но путь ему преградила шлепнувшаяся с потолка гарпия.
        Глава 19
        Танцующий лес
        Кай стоял напротив дома с заколоченными окнами, и ему чудилось, что перед ним смеживший веки монстр, притворившийся спящим. Стоит подойти ближе, и он распахнет дверь-рот, и заглотнет неосторожного гостя.
        В Зоне не бывает атеистов, любой сталкер суеверен. Кай потоптался на месте и смекнул, что правильнее проверить строение, например, «щитом». Если там пси-аномалия или скрывается что-то типа кукловода, то артефакт защитит от негативного воздействия. Правда, он нарушает свертываемость крови, но Кай не рассчитывал его использовать дольше минуты.
        Поставив рюкзак на землю, он вытащил «щит», а когда перевел взгляд на дом, на миг оторопел, потому что дома больше не было, на его месте стояли две березы, а между ними была натянута паутина, сияющая тысячей маленьких капель.
        Между деревьями Кай разглядел огромную нору и принялся медленно отступать, целясь перед собой, - совсем не хотелось знакомиться с существом, которое там спряталось. То ли он топал слишком громко, то ли мутант попросту устал ждать - корни, закрывающие вход в нору, зашевелились, расползлись в стороны, и из-под земли на поверхность полезло что-то черное лохматое. Кай разглядел два красных фасеточных глаза, а между ними еще четыре поменьше, черные мохнатые лапы… Паук размером с медведя!
        Эта тварь способна замещать реальность видениями, чтобы жертва попала в паутину. Кая передернуло. Давным-давно, еще когда учился в школе, он рассматривал мамины розы в палисаднике на даче и увидел между красными и розовыми бутонами коричневые, в яркую точку, крылья бабочки павлиний глаз, протянул руку, чтобы поймать ее и показать маме, но заметил, что бабочка сидит как-то странно, кверху лапками, а снизу у нее еще одни лапы, зеленые… Нет, не у нее - в бабочку впился зеленый паук, впрыснул в нее яд, лишил движения, и она медленно переваривалась заживо.
        Участь так умереть совсем Кая не прельщала, потому он стрелять не стал, пусть даже очень хотелось насекомые очень живучие, и пуля не остановит огромного паука. Насколько он помнил, у них нет сердца, а вместо мозга ганглии, потому они продолжают некоторое время жить, даже если лишить их половины тела. Не двигаясь, Кай отстегнул от пояса гранату, швырнул в паука, вылезшего наполовину, упал. Выстрел грохнул, когда Кай начал скатываться по склону холма.
        Когда он встал, мутант с развороченным брюхом, откуда сочилась желто-коричневая жижа, и переломанными лапами бросался на березу, грыз ее челюстями. Уходить Кай не спешил, потому что движение наверняка привлечет паука. Медленно и плавно он положил артефакт в контейнер. Мутант к тому времени повалил несчастную березу и полез обратно в нору.
        Теперь надо поскорее уносить отсюда ноги. Кай побежал назад, постоянно оглядываясь, пока холм не исчез из вида.
        Итак, с убежищем ничего не получилось. Еще полчаса, и начнутся судороги, к этому моменту надо подыскать более-менее безопасное место, где не будет мутантов, которые нападут на беззащитную жертву. Теплилась надежда, что приступ не повторится, но Кай привык рассчитывать на худшее. Единственное, что обнадеживало, мутантов тут, на поле аномалий, мало.
        За десять минут до шести вечера он заметил холм со скошенной верхушкой, где угадывались какие-то развалины, взобрался наверх, обошел бетонную площадку и три кирпичные стены с проемом окна. Расчистил пол от камней и засохшего цемента, расстелил спальник и каремат, выпил немного воды из фляги и сунул в рот березовую ветку, чтоб не прикусить себе язык.
        Ровно в шесть тело пронзила нестерпимая боль, словно Кая сажают на кол, он упал, в глазах потемнело. Боль ненадолго схлынула, зато вторая волна выгнула его дугой, очнувшись, он обнаружил себя лежащим на животе, едва перевернулся, и судороги снова скрутили его. Поначалу он пытался считать накрывающие его волны боли, старался сохранить разум, но вскоре сдался. Сознание то вспыхивало, то гасло, то взрывалось болезненно-яркими галлюцинациями. То Черный Судья виделся ему, то безвинно убиенная блондинка, а потом все его жертвы собрались вместе и смотрели на его страдания со злорадством.
        …остроносая морда тычется в лицо. Усы щекочут лоб, глаза-бусины смотрят требовательно, жадно. Кай дернул рукой, пытаясь отогнать болотника, но не смог его ударить, просто отпугнул. И снова сознание утонуло в боли. Когда ненадолго опомнился, болотник обнюхивал его ногу, попискивал, предвкушая обильную трапезу, его лысый чешуйчатый хвост лежал возле самого лица. Не было сил встать, судороги скручивали его снова и снова, он ненадолго забывал о болотнике, а когда приходил в себя, думал, что даже если эта полукрыса-полусобака начнет его жрать, он не почувствует.
        Их последних сил он коленом отпихнул пискнувшего мутанта, тот отбежал на полметра и по-собачьи уселся, облизнулся. Или Каю показалось, или на самом деле на морде мутанта была кровь.
        «Только бы не вырубиться окончательно», - думал он, ожидая приступ, но боль отступила, лишь звенело в ушах и вместо одного болотника он видел то двух, то четырех. То соединяясь, то раздваиваясь, тварь еще раз облизнулась и двинулась к обессиленной жертве.
        «Выхватить нож из ножен на поясе, ударить».
        Рука болела адски и слушалась плохо. Кай с трудом разжал челюсти, выплюнул измочаленную палку, уставился болотнику в глаза. Мутант подошел вплотную, готовый вцепиться в бедро. Ладонь сжала рукоять ножа.
        У болотников ядовитая слюна, если мутант его покусал, то яд уже должен действовать, лишать сил и движений.
        «Болотники чуют аномалии», - пришла чужая отчетливая мысль, словно кто-то внутри головы подсказывал Каю.
        «Чуют аномалии, - начал развивать мысль он. - И что с того?»
        На поле нет убежищ, желательно выбраться отсюда до темноты, потому что от болотников, нападающих стаей, ночью отбиться будет невозможно. Руки коснулся холодный контейнер, куда Кай положил «щит» и недавно найденный артефакт «хозяин», подавляющий волю живых существ.
        «Болотники чуют аномалии».
        А что если не убивать мутанта, а поймать и надеть на него ошейник? Тогда можно управлять им и велеть ему показать самый безопасный путь в Танцующий лес. Кай улыбнулся пересохшими губами. Осталось где-то взять силы, которых нет.
        Он напряг ноющие мышцы, подобрался и рванулся к болотнику, который не ожидал такой наглости и не успел отпрыгнуть.
        Кай вцепился ему в загривок, прижал к земле. Мутант пронзительно заверещал, начал вырываться, но Кай навалился на него всем весом, обхватил за горло, вскинул его башку вверх - чтоб мутант его не укусил, и принялся душить, удивляясь, сколько силы в теле, где нет и тридцати килограммов.
        Когда мутант обмяк, Кай вытащил «хозяина», вытянул из контейнера ставший пластичным артефакт, обернул его вокруг шеи болотника. «Хозяин» сам соединился в ошейник, сдавил шею мутанта.
        Наконец Кай перевел дыхание, вытер лоб и затем мысленно приказал, заглянув в глаза твари: «Приказываю вывести меня с поля аномалий, избегая ловушки. Далеко убегать запрещается. Запрещается причинять себе и мне вред». Он повторил это еще раз, уже вслух, повелительно и уверенно, стараясь вложить смысл слов в примитивный мозг.
        Артефакт засветился зеленоватым, теперь он напоминал кольцо из черных и серебристых веревок. Болотник очухался минут через десять. Поднялся, огляделся, увидел несостоявшуюся жертву и бросился прочь со всех ног, но в пяти метрах остановился, жалобно поскуливая, вернулся, сел перед Каем на задние лапы, как суслик.
        - Веди меня в Танцующий лес, обходя аномалии, - повторил Кай, поднимаясь и надевая ощутимо отяжелевший рюкзак. - Туда, - он махнул вперед. - Бежать медленно.
        Болотник развернулся и потрусил к черной полосе леса, где уже угадывались отдельные деревья. Кай еле передвигал ноги, обливался потом, голова кружилась. На ходу он сжевал шоколадку, но сил ему это не прибавило, пришлось доставать из контейнера радиоактивную «кляксу», похожую на кусок смолы. Едва Кай сжал ее в руке, его будто толкнуло в грудь, в сердце зажегся огонь, превратил кровь в магму, стремящуюся наружу. Бросило в жар, захотелось бежать вперед, нет - лететь. Неподъемный рюкзак сделался легким, как пушинка, Кай еще три таких рюкзака поднял бы.
        Воодушевленный Кай побежал за болотником. Двигались по неописуемой траектории: то по прямой, то полукругом, то зигзагом. Поначалу Кай пытался отыскать невидимые аномалии, которые он обходил, но вскоре расслабился и доверился проводнику.
        Интересно, что чувствует болотник? Поначалу он жалобно пищал, сейчас то ли смирился со своей участью, то ли решил, что так и надо, он всегда служил человеку.
        Путь к Танцующему лесу затянулся дольше, чем рассчитывал Кай, аномалий тут было гораздо больше, чем в начале пути, сам он до темноты отсюда никогда не выбрался бы.
        Когда добрался наконец со сосняка, солнце спряталось за холмами на западе и начало смеркаться. Болотник замер в паре метрах от Кая, повернул голову на сто восемьдесят градусов, ожидая распоряжений, а потом вдруг хрюкнул, завалился на передние лапы, задергался, исходя кровавой пеной.
        Видимо, «хозяин» убил мутанта - слишком он маленький и слабый. Интересно, а человек сколько продержится? Долго Кай об этом не думал, потому что скоро стемнеет, и неплохо было бы подыскать место для ночлега. Он огляделся: стволы, стволы, стволы. Вероятность найти заброшенное жилище стремится к нулю. И что делать? Не под открытым небом же ночевать!
        Он потер лоб. Вырыть землянку? Нет, мутанты учуют и вытащат его оттуда. Залезть на дерево и организовать там лежбище?
        Вспомнилось детство, когда он и дворовые друзья мастерили штаб на кряжистом дубе, росшем между двухэтажными сталинскими домами. Тогда на это ушло дней пять, сейчас у него максимум час, да и сосна - не слишком подходящее дерево, желательно, чтобы ствол раздваивался, как у дуба или ивы.
        За неимением такового Кай побрел дальше в лес и вскоре обнаружил две огромные сосны, опершиеся друг о дружку, подумал немного и отмел этот вариант, потому что любой мутант без труда взберется по наклонному стволу.
        Выбор его остановился на корявой сосне, растущей на кочке посреди небольшого болотца. Во-первых, пробраться туда можно только по узкому перешейку, во-вторых, фон вокруг болота вдвое превышает норму - даже мутанты радиацию не любят, и в-третьих, вокруг жутко воняло сероводородом, что отобьет запах.
        Прежде чем идти к одинокой сосне, Кай насобирал хвороста, нарезал стеблей малины и сложил их кучей. Затем поочередно все отнес к стволу, вскарабкался наверх и принялся плести некое подобие гнезда, распределять малину между ветками. Хворост он положил сверху.
        Лежбище получилось слегка наклонным, если вытянуть ноги, они свесятся, так что придется спать, свернувшись калачиком. Забрав рюкзак, Кай наконец спрятал «кляксу» в контейнер и сразу же ощутил себя выпотрошенной тушкой. Наверное, в таком состоянии он способен был заснуть стоя.
        Усилием воли заставил себя спуститься и установить растяжки вокруг ствола. Подумал немного и закопал в землю простенький арт, отпугивающий мутантов - на кукловода не подействует, упыря прогонит, на полночи должно хватить.
        Чтобы хоть немного восстановиться после судорог и «кляксы», нужно четыре часа здорового сна, иначе Кай рискует не просто ослабнуть, а умереть от усталости или же его попросту выключит в самом неподходящем месте.
        Позаботившись о безопасности, Кай взобрался в гнездо и снова поборол желание уснуть прямо сейчас. Он выработал ресурс организма, надо помочь ему восстановиться. Съев рыбную консерву с хлебом, Кай выпил витамины, сжевал батончик для спортсменов, таблетки от радиации запил красным вином.
        Выпил всего ничего, граммов двести, но этого хватило, чтоб забыться сном мгновенно, он даже не успел подумать, как ночью будет отбиваться от мутантов.
        Проснулся он на рассвете не то чтобы свежим и полным сил, но ходячим трупом он себя больше не чувствовал. Поблагодарил мироздание за то, что остался живым, улыбнулся светлеющему небу, достал из кармана разгрузки мятую фотографию Ники - его флаг, его икону, - поцеловал ее.
        Ему уже удалось сделать почти невозможное - в одиночку добраться до третьего круга Зоны. Теперь - преодолеть Танцующий лес, не угодить под выброс, избежать встречи с опасными мутантами. Он сомневался, что будет сложнее, чем на поле аномалий, которое считается непреодолимым.
        Позавтракав и собравшись с мыслями, он выглянул из гнезда, убедился, что опасности нет, спустил рюкзак, слез и посмотрел вперед, пытаясь рассмотреть в лесу хоть что-то танцующее и опасное. Лес как лес, сосны немного выше, чем он привык, подлеска нет, зато есть папоротник по пояс, но это нестрашно. Наверное, дальше самое интересное: куски реальности, выпадающие хаотично, порталы, которые непонятно куда ведут, излучение, разжижающее мозги, «северное сияние», делающее пространство непроницаемым.
        Ничего, все получится, ведь случались и более странные вещи.
        Лес закончился внезапно, словно впереди поработал гигантский пылесос и втянул огромный его кусок, оставив только выжженную солнцем траву, а после проехал гусеничный трактор. С помощью гайки обнаружить опасность не удалось, но Кай долго не решался ступить на поле - вдруг оно таит какую-то неведомую опасность?
        Полоса «вырубки» тянулась и тянулась, обходить ее нецелесообразно, Кай потрогал «берцем» почву - она была твердой. Если тут что-то и случилось, то давно, и опасность миновала, но все равно Кай постарался преодолеть «вырубку» как можно быстрее.
        В привычном сосняке Кай перевел дыхание и направился дальше, швыряя перед собой гайки. Расслабляться он не спешил, последние дни научили его, что каждый раз, когда он чувствует себя в безопасности, случается что-то плохое.
        Дальше лес немного изменился: между сосен стали попадаться дубы с вывернутыми на поверхность корнями, натруженными ветвями и корой, изрезанной не просто трещинами - оврагами. Что-то было в этих дубах неправильное - то ли корни на поверхности, то ли коричневые листья, подрагивающие сами по себе, словно дерево мерзло и мелко дрожало.
        Подходить к дубам Кай не рисковал, не нравились они ему. Проходя мимо одного метрах в пяти, он заметил, что в кору будто бы впаяны коричневые извилистые жилы, напоминающие ствол плюща. Кай собрался сделать шаг, но боковым зрением заметил движение и повернул голову. В этот момент одна из жил метнулась в его сторону и пролетела в сантиметре от щеки, ударилась в сосновый ствол и принялась его ощупывать.
        На конце щупальца Кай заметил жало, сочащееся ядом.
        - Вот ты какое, дерево, - проговорил он и спрятался за сосновый ствол.
        Очень хотелось наступить на щупальце, вдавить его в землю, как огромного червя, но Кай сдержал отвращение к мутанту, собрался бросить гайку, но земля у него под ногами вздрогнула, заставила обнять сосну.
        Мир пришел в движение. Кай не сразу сообразил, что это не реальность меняется, а маячащие между соснами дубы зашевелились, вытаскивая корни из земли, и двинулись в сторону «вырубки». Шагающие деревья так поразили Кая, что ему захотелось перекреститься. С раскрытым ртом он наблюдал, как, покачиваясь из стороны в сторону, на него движется дуб, трещит ветвями, качает ими, а корни ползут по земле, будто змеи. Казалось, что дуб оседлал клубок змей, и они тянут его.
        Дубы были повсюду, двигались они в одном направлении, и спрятаться от них можно разве что на сосне. Залезть на сосну с гладким, без единого сучка, стволом, нереально при обычных обстоятельствах, Кай же буквально взлетел наверх с огромным рюкзаком и опомнился, только когда уселся на ветку и свесил ноги.
        Внизу неторопливо плыли макушки шагающих дубов, было в их движении сюрреалистическое величие и неумолимая сила, сходная с энергией прибоя или ветром, треск стоял такой, словно сотня великанов скрежетала зубами. Казалось, что сосна тоже ожила и качает стволом, чтобы сбросить Кая.
        Поток шагающих дубов все не кончался, все они шли в одном направлении, у Кая заболела мягкая точка, пока он ждал, когда можно будет слезть. За толстостволыми дубами шагали более молодые, за ними - маленькие.
        Подождав, пока последний мутант скроется из виду, Кай наконец слез, потянулся, разминая затекшие руки и ноги, и подумал, что да, он потерял час, зато вряд ли теперь на его пути встретятся привычные мутанты - дубы-колдуны должны их разогнать. Кай не удержался и местность, где он предположительно находился, на карте подписал: «дубы-колдуны».
        На месте, откуда дубы доставали многометровые корни-щупальца, оставалась взрыхленная земля.
        Но Танцующий лес не за то получил свое название, тут происходили процессы, как на Дачах, где его чуть не засосало во враждебную человеку реальность. Здесь тоже можно попасть в «пузырь», зомбаком не станешь, но будешь блуждать между мирами вечно. Бывало, пропавшие сталкеры находились спустя несколько лет… Было бы здорово попасть в прошлое, не идти в Зону в тот роковой день и Нику не пустить. Он в красках все это себе представил и покачал головой - не стоит себя тешить иллюзиями, у него есть только настоящее, в будущем он мертв.
        Минут двадцать Кай шел без приключений, аномалии попадались простые, не встретилось ни одного мутанта. Насторожил его знакомый звук - будто бы рвалась шелковая ткань. Восприятие изменилось, картинка смазалась, словно Кай находился в аквариуме из мутного стекла, почва накренилась так, что он сел на корточки. Потемнело, и он запрокинул голову. Вверху сизые тучи темнели и закручивались смерчем, а в оке циклона сияли рубины, сапфиры, хризопразы неестественно ярких звезд. Хотелось бежать без оглядки, вырываться из накренившегося мира, и Кай рванул туда, где мутное стекло шло помехами, но как он ни старался, стена отдалялась.
        Или остановиться? Кай снова запрокинул голову: око циклона расширялось, как зрачок исполина, и сверху смотрела бездна, подсвеченная потусторонним светом. Кай невольно пригнулся - казалось, что его затягивает вверх, это была, конечно же, иллюзия.
        Собравшись с силами, Кай снова побежал к границе нормальной реальности и злокачественной - на сей раз ему удалось добежать до стекла, и он прыгнул вперед. Мир мигнул, и подошвы Кая ударились о твердое. Секунда - и он стоит в незнакомом березовом лесу.
        Кай протер глаза, достал ПДА, чтобы свериться с картой, но прибор не перенес скачка и то ли поломался, то ли разрядился. Что это за место? Ясно одно - его выбросило непонятно где, хорошо если близко к Сердцу в третьем круге, а если вообще возле Периметра?
        Так, не паниковать! Осмотреться! Найти ориентиры, свериться с бумажной картой, которая не разрядится в аномалии.
        Компас тоже сдох, и стало непонятно, где запад и восток и в каком направлении двигаться. Кай посмотрел на тучи. Сейчас ориентировочно полдень, солнце должно быть над головой. За тучами его, конечно же, не видно. Но тучи неоднородные, сквозь темные и плотные просвечивают белые перистые. Если долго смотреть вверх, то в разрывах туч можно увидеть бледный солнечный диск…
        Ага, вон он над головой. Обычно солнце смещено к западу, значит, следует повернуться налево и идти к Танцующему лесу. Так Кай и сделал. Березовый лес вскоре сменился сосняком, который на две части делила «вырубка», теперь частично заселенная укоренившимися дубами-колдунами. Кай выдохнул с облегчением: далеко его не забросило, и он снова здесь, потерял не больше получаса…
        Не успел он додумать, как прямо перед ним начал возникать полупрозрачный кокон, расширяться, пульсировать. Кай бросил в него гайку, но ничего не случилось, и он предположил, что перед ним очередная пространственная аномалия.
        Не прошло и двух минут, как кокон с треском лопнул и рассыпал мелких зверьков, похожих на леммингов. Существа сбились в кучу и стали напоминать бело-рыжий ковер с сотнями бусин-глаз. Кай напомнил себе, что в Зоне не бывает безобидных существ, эти твари на вид милые, но вдруг они нападают стаей, и зубы у них острее лезвий? Он представил, как его насмерть загрызают мыши, и предпочел обойти неведомых зверушек.
        Теперь по крайней мере ясно, откуда в Зоне твари, которые ни в какие ворота не лезут. Да, одни изменились и превратились в мутантов, но другие - пришли из неведомых далей.
        Брошенная гайка вспыхнула и до конца разряжающейся «топки» долетела каплями расплавленного металла, трава вокруг тоже вспыхнула, но было сыро, и дальше огонь не пополз.
        И вот снова затрещал шелк. Кай завертел головой по сторонам и увидел в десяти метрах от себя будто бы куб колеблющейся воды, сосновые стволы, торчащие из аномалии, словно были окутаны пленкой, они то делались прозрачными, то снова проступали отчетливо. Кай не нервничал, потому что теперь он находился вне аномалии и наблюдал ее со стороны.
        Постепенно вода мутнела, силуэты сосен таяли, шли помехами, мерцали, словно подсвеченные люминесцентной лампой. Куб превратился в непрозрачный кокон, стенки которого начали заворачиваться наподобие вогнутой линзы. Вспышка - и на месте аномалии ничего нет, ни сосен, ни травы. В образовавшуюся воронку натекала вода.
        Таких проплешин на пути Кая попадалось множество. Кое-где были засохшие стволы диковинных деревьев, но чаще - просто каменистая почва, какой тут не бывает.
        Через полтора часа Кай понял, почему сталкеры старались обходить Танцующий лес стороной: аномалий тут мало, а следовательно, мало артефактов, есть вероятность надолго затеряться, по сути, Танцующий лес - просто ступенька на пути к Сердцу Зоны, сама по себе интереса не представляющая. Только отчаянные искатели приключений тянулись сюда, но чаще всего уходили разочарованными.
        Кай попадал в пространственные аномалии дважды, и оба раза его выбрасывало к проплешине, где укоренились дубы-колдуны. Каждый раз он дальше и дальше забирался в лес, потому что увеличивал скорость.
        Вернувшись в исходную точку в четвертый раз, он был зол, как черт. Одно ясно: хочешь покинуть заколдованное место - беги, если уложишься в выделенное время, выберешься. И он побежал по своим же следам.
        Похоже, его тактика сработала, он успел прежде, чем зародилась аномалия-аквариум, и впереди пространство замерцало наподобие северного сияния. Если верить рассказам бывалых сталкеров, то до Сердца Зоны осталось несколько шагов, надо только преодолеть невидимый барьер. Остановился в паре метров от сияния, попытался разглядеть, что за ним, но картинка плыла. Бросил гайку в сияние, ожидая, что ее расплавит, заморозит или стукнет оземь. Ничего подобного не произошло, гайка будто бы расплылась и упала где-то за этим барьером. Значит, там безопасно.
        Идти в сияние Кай не решался долго, смотрел на смутные силуэты деревьев и пытался побороть накатывающую панику. Не верилось, что все вот так просто - иди и бери «респаунт», не бывает так! Или Зона сжалилась над ним и решила помочь?
        Хотелось зажмуриться, но Кай шагнул вперед с широко раскрытыми глазами, выставив перед собой руки.
        Глава 20
        Киллхаус
        Гарпия расправила крылья, готовая взлететь, вытянула шею, оскалилась.
        - Подствольники не использовать! - распорядился Мулат и скосил ее очередью.
        Усиленный эхом грохот выстрелов оглушил Лексуса, бегущего за Мулатом, но даже через звон в ушах он слышал недовольный клекот потревоженных мутантов. Тварь, которую пристрелил Мулат, дергалась в агонии, Лексус решил оббежать ее, но гарпию швырнуло в его сторону, и удар мощного кожистого крыла сбил его с ног. Он едва не упал в кучу экскрементов, вскочил и метнулся в сторону как раз в тот момент, когда сверху на место, где он только что лежал, спикировала гарпия, потрусила к нему, но получила пулю в голову. Удивительно, но это ее не остановило, и она продолжила движение по инерции. Лексус добежал до портала, а она в темноте, очевидно, ударилась о скалы и упала.
        Бегущему позади Тайсону пришлось хуже всех, он едва успевал отбиваться от гарпий, раскидывая их мощными ударами, луч его фонарика метался вверх-вниз. Мулат ждал возле портала с автоматом на изготовку. Лексус бросил прощальный взгляд на кишащую тварями пещеру и рыбкой прыгнул в мутное зеркало портала.
        Мир будто бы мигнул, и он больно приложился обо что-то твердое, фонарик выпал из руки, ударился и потух. Первым делом Лексус отполз в сторону, чтоб ему на голову не свалился Мулат, ощупал ноющую руку, убедился, что нет вывиха или перелома, и стиснул зубы.
        Гулкий удар известил о том, что сюда телепортировался Мулат, мощный налобный фонарь бил прожектором, и Лексус понял, что портал забросил их в другую пещеру, и непонятно, где выход, в каком направлении двигаться. Может, они вообще в лабиринт угодили.
        Он нашел свой фонарик, осветил куполообразный свод - темный, со сталактитами… Сорвалась капелька воды на лоб, Лексус вытер ее. Никаких тварей, никакого помета, пахнет сыростью и мхом, неподалеку звенит ручей.
        Изнутри пещера напоминала панцирь черепахи: самая высокая точка в середине купола, выход один - круглый, похожий на нору грызуна, шкуродер, уходящий в черноту чуть под уклоном. Лексус посветил туда, опасаясь, что он сужается, и выбраться из-под «панциря» невозможно, но дальше лаз расширялся и заканчивался мерцающим водным потоком. Лексус выпрямился и оглянулся на Мулата, который протянул его фонарик.
        Интересно, получится ли у Тайсона отбиться от гарпий?
        Долго этот вопрос его не мучил, потому что будто бы ниоткуда на полу материализовался бывший боксер, он лежал ничком без движения, придавленный рюкзаком с оторванным карманом. Шевельнулся, поднялся на локтях и перевернулся набок. Мулат поначалу светил ему в лицо, но, когда Тайсон вскинул руку, защищаясь от света, направил луч в сторону.
        Н-да, потрепали Тайсона здорово. Под разорванной рубахой наливались кровоподтеки, правую сторону лица заливала кровь, стекала она, видимо, из рассеченной головы. На правой руке чернели следы от когтей. Недолго думая, Мулат помог Тайсону освободиться от рюкзака, достал аптечку, обработал его руку, затем - голову. Бывший боксер сидел, подтянув ноги к животу, покачивался вперед-назад, его колотило крупной дрожью - видимо, сам не верил, что прорвался, озирался по сторонам, ожидая, что вот-вот тут появятся гарпии. Лексус и сам не верил, что тут безопасно и можно перевести дыхание, но мутанты в портал не совались. Пока не совались.
        - Идти можешь? - спросил Мулат у Тайсона, тот кивнул. - Тогда идем, - он указал на лаз.
        - Мы хоть знаем, куда? - поинтересовался Лексус, смотрящий на сошедший с ума компас. - Вдруг мы в лабиринте?
        - Пока я вижу один путь. Про лабиринт ничего не написано.
        Мулат полез первым. Донесся плеск воды и ругань.
        - Глубоко? - спросил Лексус.
        - По щиколотку. Лучше снять обувь.
        Лексус разулся и по-пластунски двинулся вперед, толкая перед собой рюкзак. Мулат принял его, взял автомат, Лексус высунул голову из норы: он свешивался в метре над ручьем, прорывшим ход в скале. Если идти по руслу подземной реки, рано или поздно куда-нибудь да выйдешь, оставалось надеяться, что путь не преградит озеро или вода не уйдет в землю.
        Вылезти аккуратно не получилось - Лексус соскользнул в ледяной ручей, отскочил на сухое место и принялся вытирать ноги.
        Тайсон воде обрадовался, он словно не чувствовал холода, самозабвенно оттирал кровь, умывался, фыркая и похрюкивая, а после разделся и лег в воду. Лексус понимал его: бедолага с ног до головы искупался в вонючем болоте и после этого не помылся, как мог оттер грязь. К тому же вода отлично снимала стресс.
        Плескался он не дольше пяти минут. Вытерся разорванной рубахой, надел чистую и улыбнулся от уха до уха. Давно Лексус не видел ни у кого такой искренней радости.
        - Надо выбираться, пока снаружи не начался дождь, - посоветовал Мулат, поглаживая вылизанную водой стену. - Иначе нас попросту смоет.
        - Как пойдем, по течению или против?
        Мулат глянул на экран ПДА:
        - По течению. Времени лучше не терять.
        Шли в привычном порядке, иногда пригибаясь, но чаще выпрямившись в полный рост. Неудобнее всех приходилось Тайсону, который даже в самом высоком месте цеплял головой свод пещеры. Лексус понемногу расслабился, он думал о том, сколько прошло времени в привычной реальности, если допустить, что тут время течет иначе. Наверное, расхождение минимальное, ведь если у Мулата есть карта, где отмечены нужные порталы, значит, кто-то вернулся из Сердца Зоны живым.
        Русло реки то изгибалось, и забирать приходилось то влево, то вправо, то текло под уклоном, и был риск поскользнуться и съехать, от него в стороны разбегались ходы-норы, и даже если по какой-то причине дальше нельзя будет идти вдоль реки, можно свернуть. Ни мутантов, ни аномалий на пути не попадалось, видимо, Мулат об этом знал и не удосуживался проверять пространство гайками.
        В конце концов вышли в огромный зал со сталагмитами в человеческий рост, где стены поблескивали то ли мрамором, то ли самоцветами. Тайсон не удержался, протопал к стене и попытался выковырять кристалл ножом.
        - Не отвлекайся, - скомандовал Мулат. - Нам нужно выбраться из пещеры, потом будет пространство, отмеченное как зараженное, что там, непонятно. Через два километра мы выйдем к каким-то постройкам, в четвертом здании справа - следующий портал.
        - А здесь какие-то твари есть? - шепотом поинтересовался Лексус.
        - Должны быть, - в ответ прошептал Мулат.
        Эхо шагов металось по пещере, словно маршировала рота солдат, чужеродный звук держал в напряжении. Темнота была глаз выколи, и, хотя включили три фонарика, невозможно было осветить все щели в стенах, все время казалось, что кто-то наблюдает оттуда, улучает момент, чтобы наброситься.
        Опасность выгнала из головы Лексуса мысли с пожеланием смерти Мулату и Тайсону, потому что в одиночку он в таком месте долго не протянет, теперь он желал, чтоб они подохли на обратном пути, чтоб он хотя бы знал, куда возвращаться. Если мыслить логически, убивать сразу же его никто не будет, потому что он - боевая единица, а команда потеряла Кагора. Скорее всего, Мулат расправится с ним позже, чтоб без риска для себя любимого выбраться из Зоны.
        Вот только вероятность того, что Мулат помрет там, стремится к нулю. Что так у Лексуса шансов ноль, что эдак. Единственная надежда на чудо и на то, что Зона богата на чудеса.
        Когда в конце очередного тоннеля забрезжил свет, Лексус не поверил своим глазам. Неужели удалось выбраться из пещеры без приключений?
        Мулат остановился, закрывая обзор. Единственное, что Лексус разглядел - впереди простирался сосновый лес. Если лес живой, значит, заражение не такое уж сильное.
        Подземная река вытекала из черной скалы небольшим водопадом. По скользким выступам спустились на вылизанное водой каменное плато и направились к лесу, подступающему к скале. Мулат включил счетчик Гейгера и объявил:
        - Радиационный фон в норме, значит, имеет место другое заражение.
        - Химическое? - предположил Лексус. - Думаешь, имеет смысл надеть противогаз?
        - Лес бы не выжил, - без уверенности сказал Мулат. - Пока идем так. Если почувствуете недомогание, говорите.
        Теперь помимо подозрительных шорохов, которых было немного, Лексус прислушивался к ощущениям. Ломило в затылке, немного болело колено, вроде подташнивало, но это скорее от перенапряжения.
        Лес как лес. Ветер колышет ветви, где-то скрипит ствол, под ногами скользят иголки, шуршит одежда при ходьбе. Мулат вспомнил про гайки и принялся бросать их вперед, туда, где были сосновые пни, потому что в Зоне не бывает безопасных мест, особенно - на подходе к Сердцу, любая безопасность мнимая, она - затишье перед бурей.
        Что-то в этом лесу было неправильным, но что именно, он не мог уловить. Мулат бросил гайку, зашагал к ней, но резко остановился, вскинув руку, вытянул шею, что-то разглядывая перед собой. Тайсон встал рядом с ним, шумно поскреб в затылке. Лексус как ни напрягал зрение, не замечал ничего подозрительного.
        Наконец он сообразил, что их так насторожило: наросты на стволах, похожие на куски розоватого теста. То, что он сначала принял за пни, было такими же наростами. Казалось бы, ничего странного: гриб мутировал… или простейшие, и это их колония.
        - Тайсон, - распорядился Мулат. - Иди, посмотри, что там.
        Бывший боксер повиновался, но Лексус остановил его:
        - Не стоит. Не буди лихо, пока оно тихо. Оно нас не трогает, ног и щупалец у него нет. Лучше тихонько пройти мимо.
        Его идея Тайсону понравилась, и он с готовностью кивнул:
        - Да. Ты прав.
        Мулат плюнул под ноги и зашагал вперед, сел на корточки в паре метров от мутанта, бросил в него камешек, не дождался реакции и сказал:
        - Видите, оно неопасное. Предположу, что имеется в виду биологическое заражение.
        Лексус был уверен, что странный мутант не проявляет себя до поры до времени, и лучше держаться от него подальше. Вскоре он понял, почему так неуютно в лесу. Да, Зона - место очень опасное, но все равно там селились птицы, мелкие грызуны копошились в кустах, изредка завывали волки, здесь царила гробовая тишина.
        Задумавшись, Лексус чуть не налетел на спину Мулата, выглянул из-за его плеча: на поляне впереди гнездились те же тестообразные паразиты.
        С минуту никто не решился сдвинуться с места, тогда Лексус осторожно спросил:
        - Будем обходить?
        - Зачем? Оно ж не двигается, - Мулат дернул плечом и направился к странным выростам, торчащим из земли, как кротовины, Тайсон последовал за ним, Лексус чувствовал исходящую от мутанта опасность, но тоже зашагал вперед - иначе Мулат прикажет это сделать, и он не сможет воспротивиться.
        Чем ближе подходили к тварям, тем меньше они смахивали на тесто. Скрытые маревом испарений, издали они казались серыми, но при приближении наливались цветами, теперь они были грязно-розовыми с примесью коричневого. Лексус замедлил шаг и прошептал с отвращением:
        - Какая мерзость! Хотел бы я знать, что это. Напоминает гнилое мясо.
        Мулат замер над мутантом, выпирающим из земли, Лексус не рискнул подходить ближе, но даже издали было видно, как под прозрачной кожицей едва заметно пульсируют голубоватые венки.
        - Руками не трогать, - предостерег Мулат. - А то мало ли. Оно мне не нравится.
        - Как бы проверить, опасное оно или нет?
        Словно услышав Лексуса, мутант отрастил ложноножку длиной с палец, тонкую, как стебель травы. Маленькое щупальце опустилось на землю и укоренилось.
        - Похоже, это аморфная масса, - предположил Мулат. - Они тут повсюду, даже на деревьях. Интересно, как перемещаются? Ползают, что ли?
        Лексус с опаской оглянулся: никто на него наползать не собирался. Розовые полипы поражали почти все сосновые и еловые стволы. Кое-где паразиты были размером с кулак и выпуклые, кое-где - плоские, внедрившие в здоровую кору сеть щупалец.
        - Что-то не хочется мне среди них шастать, - Лексус поежился.
        - Отойдите, - проговорил Мулат, отломал от поваленной сосны сухую ветку, похожую на саблю.
        Ткнуть паразита собирается, что ли? Подождав, пока Лексус и Тайсон отойдут метров на десять, он размахнулся и ударил мутанта, отпрыгнул в сторону. Палка разлетелась на три части, мутант под ней сплющился и снова принял первоначальную форму.
        Тогда Мулат приблизился к Тайсону, издали прицелился в того же паразита и нажал на спусковой крючок. Ничего не случилось, пули оставили маленькие входные отверстия и большие выходные, откуда выделилась буро-красная жидкость. Сами отверстия затянулись на глазах.
        - Оно даже не дернулось, - сказал Мулат, задумчиво потирая подбородок. - Ну и мерзость!
        Почему-то Лексусу казалось, что мутант больше. Сейчас выскочит монстр, какой-нибудь спрут… И всё. Он понимал, что спрутам тут взяться неоткуда, скорее всего, мутировала местная форма жизни, но все равно его одолевала тревога.
        Результат проверки не удовлетворил Мулата, и он выстрелил по мутанту еще раз. При ударе пуль тело мутанта вздрагивало, как студень. Отверстия затягивались быстро.
        - Не реагирует, - резюмировал Мулат. - Что и требовалось доказать.
        - Давайте лучше обойдем… это, - предложил Лексус. - Вы обратили внимание, что тут нет мутантов, зверей, птиц и даже насекомых? Уж не оно ли их испугало? Мы не знаем, чего от него ожидать.
        - Погнаться за нами оно не сможет… Но что-то в нем есть противоестественное, - согласился Мулат.
        Лексус подумал, что так же противоестественен вырванный, но продолжающий жить кусок мяса. Наконец Мулат согласился:
        - Да, ты прав. Обойдем лесом.
        И ста метров не прошли, как снова появились эти твари - три штуки цепочкой, в почве. Соединены они тонкими перешейками, взбухающими из-под земли. Та, что в середине, шевелила ложноножкой, постепенно ложноножка втянулась, появилась внизу, зашарила по стеблю травы. К горлу Лексуса подкатил комок. Он видел много противоестественных тварей, но ни одна не вызывала такого омерзения. Леон.
        - Вот вам и в обход, - сказал Мулат, шагая вперед. - Только время потеряли.
        Лексус на цыпочках направился следом, успокаивая себя, что оно не выпрыгнет и не схватит щупальцем, оно никого не видит и не чувствует, потому что у него нет нервной системы. Если была бы, мутант хоть как-то отреагировал бы, когда в него стреляли.
        Метров двести прошли спокойно, мутантов не было, это давало надежду, что больше их на пути не встретится.
        Дорогу преградил бурелом, обходить его не стали, решили продираться. Первым Мулат пустил Тайсона, который пыхтел, как бульдозер, расчищающий завал, трещали иссушенные хрупкие ветки. Мулат и Лексус шли по проторенному пути.
        За завалом обнаружилась поляна, до невозможности похожая на ту, где впервые появились паразиты. И, естественно, там были они во всей красе.
        - Мулат, мы случайно по кругу не блуждаем?
        - Нет, всё правильно.
        Розовое, бесформенное, пульсирует… Мерзость. Живая падаль. Очень напоминают мозги, которые выпали из раздробленного черепа и живут себе. Но пахнет рядом с ними не падалью, а на удивление вкусно - свежестью, лесом после грозы.
        Мулат пригнулся, чтобы пролезть под поваленной сосной, пораженной паразитами, и тут земля вздрогнула, словно сократилось сердце спящего исполина. Мулат сел на задницу, отполз от мутанта и уставился на уродливые наросты, которые то вспухали, то уменьшались в размерах.
        Лексус предпочел дерево обойти, перепрыгнул через паразита в земле. Когда мутанта перепрыгивал Тайсон, ощутимо тряхнуло, и он не рассчитал, упал, рукой коснувшись твари. Вскочил как ошпаренный, уставился на ладонь, выдохнул с облегчением. Мулат заорал:
        - Уходим, скорее! Они растут!
        Земля вздрогнула - Лексус присел, чтобы удержаться на ногах. И большие, и маленькие твари пришли в движение, вырастили ложноножки, зашарили по земле и начали раздуваться, как тесто на дрожжах. Соприкасаясь, они сливались в единое целое, и их рост ускорялся.
        Грязь. Лужи. Папоротники хлещут по лицу. Здоровенные, к ним бы динозавров… Ветви. Стволы. Твари… очень много… растут. Бесконтрольно делятся. Строят огромное тело из органики. Жрут. Они повсюду, преграждают дорогу.
        Развернуться и - в другую сторону. Лексус рванул в лес следом за Мулатом. Он бежал, высоко вскидывая колени. Почва дрожала и уходила из-под ног. Лес шипел, хрустел и чавкал, словно одновременно работали тысячи челюстей. Мясо лезло из земли и преграждало дорогу. Заскрипела ель над головой, накренилась и рухнула туда, где секунду назад был Тайсон, словно ей подгрызли корни.
        Опять мутант. Размером с прогулочный катер, щупальца - как рука. Нельзя останавливаться! Воздух наполнился треском и скрежетом падающих деревьев. Впереди тварей было меньше, но они тоже росли. Еще чуть-чуть. Только бы хватило сил!
        Крупные твари вздрогнули, подтянули ложноножки и начали втягиваться в грунт, земля при этом выворачивалась наизнанку, вверх корнями. Поваленные деревья уходили под землю, как будто они попали в зыбучие пески.
        Дальше! Быстрее!
        Позади осталось взрыхленное поле, ни хвоинки, ни корешка. На пути кое-где попадались мелкие твари, но они словно впали в анабиоз.
        Период активности сменился «спячкой».
        Лексус остановился, упершись руками в колени, отыскал взглядом замершего рядом Тайсона. Похоже, опасность миновала. Пока Мулата нигде не было, и Лексус уж обрадовался, что его затянуло под землю, но разочарование не заставило себя долго ждать: целый и невредимый Мулат вышел из леса впереди, с подозрением уставился на Тайсона.
        Обливаясь потом, бывший боксер самозабвенно чесал левую руку.
        - Ты чего чешешься? - спросил Мулат. - Смотри, до крови расчесался.
        Тайсон недоуменно посмотрел на ладонь и оторопел. Лексус подошел ближе, заглянул из-за плеча, чтобы оценить масштаб повреждений, и невольно отступил на шаг: содранная кожа слезла с ладони и болталась лоскутом.
        - Где это ты так?
        Взволнованный Тайсон изверг фонтан слов:
        - Не знаю… Это… содрал. Зацепился.
        - Бывает, от стресса не почувствовал боли, - кивнул Мулат. - Покажи-ка…
        Ни черта себе! Мышцы видно… цвета вареного мяса. Крови нет, только по краям раны выступала буроватая сукровица.
        - Перевязать надо, - из-за спины посоветовал Лексус, Мулат полез в аптечку, протянул Тайсону бинт и перекись.
        - Справишься?
        - Давай…
        Тайсон плелся в хвосте, возился с самодельным бинтом, шумно дышат, топал, как бегемот, но вдруг затих. Лексус обернулся: Тайсон с открытым ртом глазел на руку, бинт болтался ненужной тряпкой, по замурзанным щекам катились слезы. Слезы - и гориллоподобный Тайсон казались настолько несовместимыми, что Лексуса чуть не разорвало от когнитивного диссонанса, он медленно подошел, но посмотреть на раненую руку не решился, был уверен, что там что-то настолько ужасное, что лучше не знать. Только сейчас он вспомнил, что именно левой рукой Тайсон задел паразита, когда падал.
        - Всё. Труп я… Всё, - пробормотал Тайсон, сел на землю, поджал ноги и уткнулся в здоровую ладонь, правую. Левую он отвел в сторону и положил поверх травы, как ненужную вещь.
        - Тайсон, отставить истерику! - как-то неуверенно велел Мулат, сел на корточки рядом, потянулся к его плечу, но Тайсон шарахнулся в сторону и потряс головой:
        - Нет. Нельзя трогать… Вот, - он скинул повязку, которую так и не доделал, поднял раненую руку ладонью вверх.
        Рана была неестественно ужасной. Мышцы приобрели цвет гнилого мяса, сукровицы стало больше. По краям вспухли крошечные розоватые новообразования, раскидали ложноножки, прорастающие в кожу. Лексуса затошнило.
        Он не думал, что Мулат способен потерять самообладание; теперь же уверенность и гонор вмиг облетели с него, и он превратился в усталого, напуганного человека.
        - Дайте… пистолет, - пролепетал Тайсон.
        Мулат, меряющий поляну шагами, повел себя неестественно:
        - Только не паникуй. Что-нибудь придумаем.
        - Руку ампутировать надо, - посоветовал Лексус.
        Мулат потер лоб и сказал:
        - В аптечке должно быть обезболивающее, промедол.
        То ли он был привязан к Тайсону и ценил его больше Кагора, которого пристрелил собственноручно, то ли смекнул, что бывший боксер останется боевой единицей даже с одной рукой и под наркотиками. Пока Лексус искал промедол, Мулат вытирал тесак от засохшей слизи умертвий - готовил инструмент для ампутации. Лексус протянул шприц-тюбик Мулату, тот передал его Тайсону, чтоб случайно не дотронуться до него во время инъекции и не заразиться.
        - Куда колоть? - спросил Тайсон одними губами, сжимая промедол двумя пальцами, и вдруг он побледнел, закатил глаза и повалился на спину, его выгнуло дугой.
        Шприц упал на мох.
        - Жжё-ё-ёт! - прохрипел Тайсон, загребая пальцами землю.
        Что это с ним? Его тело выгибалось, голова моталась из стороны в сторону, на губах пузырилась кровавая пена. Никто не решался ему помочь. Тайсон перевернулся набок, задралась рубаха, обнажая бледный торс: из трещины на его животе, сочащейся кровью, выбухали внутренности… Нет, не внутренности: розовато-бурое чужеродное тело.
        - Больно… - простонал Тайсон, сорвался на вопль. - Добейте… Добейте-е-а-а!
        Мулат выхватил пистолет, прицелился. Выстрел - и Тайсон затих с разинутым ртом, закатил глаза, его руки и ноги мелко задрожали.
        Несколько неестественно долгих секунд тело Тайсона лежало неподвижно и вдруг зашевелилось, это твари начали прорастать из него отовсюду. Пара минут - и вот это уже не труп, а фарш, выпустивший десятки щупалец. Словно его разобрали на молекулы и построили другое существо.
        Щупальца поползли по земле, дотянулись до травы, она мгновенно обратилась розовым комком.
        Что же напоминает это существо? Рак! Опухоль, которая научилась жить сама по себе. Нужно быть осторожным, очень-очень осторожным. Вдруг оно к подошве способно прицепиться и прорасти? А если уже проросло? Лексус осмотрел обе ноги: чисто пока.
        - Уходим! - скомандовал Мулат и побежал в лес.
        Лексус едва за ним успевал, перескакивал через розовых тварей и радовался, что период усиленного роста у них сменился спячкой. Чем дальше в лес, тем меньше их попадалось. Хорошо, аномалий тут не было. Наконец всклокоченный и злой Мулат остановился, взглянул на карту, прищурился на солнце, выглянувшее в разрывах туч, и взял левее.
        Через полчаса добрались до холмистой местности, поросшей кустами, вскоре нашли растрескавшуюся асфальтовую дорогу и двинулись по ней вслед за клонящимся к горизонту солнцем.
        Дорога привела к стоящим параллельно друг другу серым одноэтажным постройкам за колючей проволокой, которые напоминали заброшенные склады или здания птицефермы. Мулат говорил, что портал находится в четвертом доме, но пока Лексус видел только три. Уточнять он не стал. Розовые мутанты здесь не встречались, но это не значит, что опасность миновала, потому что в таких зданиях обычно селятся бормотуны или кукловоды.
        Мулат снял автомат с предохранителя и зашагал к дыре в заборе.
        Четвертое здание, которое они поначалу не заметили, было небольшим и квадратным, его скрывали склады. Если бы тут были мутанты, они давно напали бы, но Мулат обошел постройки, чтобы не рисковать.
        Лексус уставился в мерцающую черноту за распахнутой дверью, держащейся на нижней петле и зарывшейся в землю нижним кольцом.
        - Светится - портал? - осторожно спросил он у Мулата. - Или аномалия? Или это рак земли флюоресцирует?
        Мулат дернул плечом и медленно зашагал вперед, целясь в помещение.
        - Может, портал, может, аномалия, - размышлял он вслух, остановился на пороге и швырнул гайку внутрь, но аномалия не разрядилась, гайка не цокнула, ударившись о бетон. Вторая тоже растворилась в пространстве.
        - Портал. Идем, - наконец вынес вердикт Мулат и переступил порог, за которым у стены слева мерцало зеркало, отражающее уже знакомый мутно-розовый туман. Недолго думая, Мулат нырнул в портал, и у Лексуса появилась надежда, что он свободен, ведь его тюремщик теперь в другой реальности, откуда попросту может не достать его. Но радовался он недолго, потому что ноги без его воли несли его к порталу.
        Несколько шагов до «зеркала». Липкий плотный туман, затем - падение в черноту. Когда она мигнула, подошвы Лексуса коснулись земли, и он обнаружил себя посреди березовой рощи, за которой голубым и розовым переливалась аномалия, похожая на северное сияние. Конца и края ей видно не было, она словно отделяла доступную для человека часть Зоны от территории, куда ходить нельзя.
        Мулат махнул рукой вперед и сказал:
        - Это последний рубеж, несколько сотен метров, и мы окажемся в Сердце Зоны.
        - Хорошо, но как мы пройдем через аномалию? Или это очередной портал?
        Мулат пожал плечами, подкинул на ладони гайку и бросил вперед, туда, где по пространству плыли мутные розовато-голубые полосы северного сияния. Когда гайка коснулась аномалии, от нее в сторону разбежались круги, как от брошенного в воду камня, пространство вспыхнуло сиреневым и лиловым, прогнулось, вбирая гайку, и она исчезла.
        - Очень интересно, - протянул Мулат. - И что с ней стало? Может, изловить мутанта и сунуть туда?
        Одну за другой он бросил в «северное сияние» еще пять гаек, все они канули бесследно.
        - Похоже на портал, - предположил Лексус, и в этот момент одна из гаек вылетела обратно прямо Мулату в лицо.
        Он выругался, приложил руку к щеке и затанцевал на месте. Лексус мысленно позлорадствовал и пожелал, чтобы следующая гайка выбила ему глаз, но все другие не вернулись.
        - Интересно, - проговорил Мулат, не убирая ладони от лица. - Вернулась одна гайка из пяти, а остальные где?
        Прошло несколько минут, и стало ясно, что они не вернутся. Лексус ничего не помнил про «северное сияние», готовился - Мулат, у него и должна быть информация, осталось дождаться, когда он ею поделится.
        - Эта аномалия водит туда-сюда, не пускает к Сердцу, - наконец сказал он. - Пройти может только тот, у кого ключ, - он в упор уставился на Лексуса, так рыбак смотрит на червя, прикидывая, как лучше насадить его на крючок.
        - У меня нет «ключа», - развел руками Лексус и почувствовал, как артефакт в медальоне жжет грудь через золотые пластины.
        Мулат криво усмехнулся.
        - Ты сам - ключ. Слушай внимательно. Сейчас ты пойдешь в «сияние», сделаешь все возможное, чтобы выжить, возьмешь артефакт «респаунт» и принесешь мне, - он потер лоб, посветлел лицом, в глубине его глаз-бездн вспыхнул огонек алчности. - Если будут другие артефакты, захватишь их тоже. Берешь «Грозу», контейнер с артом от «психичек», и хватит с тебя. Понял? Повиноваться!
        Лексус собрался возразить, что не сможет, потому что ему запрещено уходить далеко, но ноги сами понесли его в проклятую аномалию.
        Глава 21
        Лабиринт
        Аномалия не имела четких границ, но, когда Кай коснулся невидимого барьера, пространство под его руками прогнулось, золотистые волны побежали в стороны. Он на мгновение замер, ожидая, что грянет гром, его ударит оземь или случится что-то подобное, но вскоре успокоился и сделал несколько шагов, погружаясь в слабо прозрачную среду. Впечатление было, как если открыть глаза под водой: все очертания размытые, нечеткие, звуки странные: то ли плеск, то ли звон.
        Кай потряс головой, но не избавился от неприятного ощущения, продолжил путь, замер, прислушиваясь и принюхиваясь, ему все казалось, что вода хлынет в легкие, и он задохнется, но дышалось тут на удивление легко.
        Интересно, есть ли здесь другие аномалии, нужно ли проверять пространство гайками? На всякий случай он бросил одну вперед, но потерял ее из виду, она словно растворилась в полете. Увиденное ему не понравилось, он бросил вторую гайку вбок, проследил, как она превращается в размытое пятно и падает в темноту - предположительно кусты, - направился туда.
        Темнота плыла ему навстречу и постепенно приобретала очертания, это оказались заросли борщевика, гайка болталась, зацепившись хвостом за лист. Еще один бросок и тридцать шагов вперед. То ли он устал после скитаний по Танцующему лесу, то ли пространство тут было плотнее и сопротивлялось. Кай посмотрел наверх, рассчитывая увидеть сизое небо, но вверху был мутный кисель, где вспыхивали и гасли разноцветные искры.
        Почва под ногами пружинила. Царило гробовое безмолвие, ветер спал. Да что там ветер - весь мир пребывал в оцепенении. Непонятно, куда идти, это еще хуже, чем ориентироваться в тумане: видимости ноль, можно бродить по кругу… поэтому ножом он начал делать зарубки на сосновых стволах - больше для уверенности.
        Пока шел, Кай тысячу раз посочувствовал слепнущим. По его подсчетам, он преодолел около километра, и скоро должен был выйти к Сердцу Зоны. Одни сталкеры говорят, что оно - сплошная аномалия, которую невозможно разрядить, если нет «ключа», и счастливчика ждут несметные сокровища. Другие - что на месте Сердца нет сокровищ, это вход в другой мир, и всякого, кто туда доберется, Зона присваивает, растворяет в себе.
        Каю нравилось второе предположение, был же сталкер, который вернулся из Сердца и спас дорогого ему человека. На этом история заканчивается, куда потом подевался тот сталкер - ни слова. Ну и не надо, главное, что «респ» существует, в обмен на жизнь Ники Кай готов продать душу дьяволу.
        Он старался не думать о том, что не знает даже, как выглядит «респ», он просто верил, что почувствует его среди других артефактов.
        Впереди замаячили голубовато-розовые сполохи - граница двух реальностей. Кай улыбнулся и зашагал вперед быстрее, сердце забилось часто, отдавая набатом в висках. Неужели у него получилось, и там, за слабо прозрачным барьером - его цель?
        Еще месяц назад, как и каждый сталкер, он мечтал стать легендой, теперь же у него появилась более благородная цель. Может, в этом и задумка - только человек с благородными помыслами может проникнуть в Сердце?
        Улыбаясь своим мыслям, он шагнул за барьер и… Очутился в темном сосновом лесу, где возле одного из стволов формировался кокон пространственной аномалии.
        Все мечты, все его красивые иллюзии лопнули мыльными пузырями. Он снова в Танцующем лесу, Сердце Зоны по-прежнему недосягаемо. Кай сжал кулаки, заставил себя собраться. Он просто заблудился, в плотной среде с нулевой видимостью сложно ориентироваться, все получится, если повторить попытку в другом месте.
        Минут пятнадцать он шагал вдоль мерцающего барьера, считал шаги, поглядывал по сторонам. Когда дорогу преградила аномалия-кокон, уже без страха шагнул за барьер.
        И снова - зачарованное подводное царство, где он по злой шутке судьбы может дышать. Теперь Кай решил подойти к проблеме по-научному. Пишут, что мох растет на северной стороне древесных стволов, если ориентироваться по мху и идти на восток, с пути не собьешься. Он ощупал сосну, нашел мох, повернулся к нему лицом и расставил руки. Восток - справа, юг - позади.
        Да, если исследовать каждое дерево, уйдет много времени, но ведь не надо бросать гайки, аномалий тут нет, мутантов тоже. Ничего, если нужно, Кай умеет быть скрупулезным. Он брел от ствола к стволу, тщательно их ощупывал. Иногда мха на деревьях не было, иногда, наоборот, он рос сплошным ковром, но время от времени попадались сосны, где все было, как надо.
        Если бы выглянуло солнце, Кай сориентировался бы по отблескам, которые все равно сюда проникли бы, но оно пряталось за тучами. Ничего, все получится, все будет хорошо.
        На этот раз его путь длился дольше, часа два-три, и впереди замерцал барьер. Теперь он не спешил радоваться - вдруг его снова выбросит в Танцующий лес?
        Десять шагов к барьеру. Замереть на самой границе, собраться с силами, шаг…
        По глазам мазнул яркий солнечный свет, ослепил на миг. Кай проморгался и увидел перед собой вспаханное поле - ни стебелька, ни деревца. Дальше, примерно в километре от барьера - сосняк, точно не Танцующий лес, потому что шагающие дубы оставляют не такую пахоту. Кай сел на корточки, прищурился. Землю словно просеяли через мелкое сито, выхолостили, она больше напоминала песок.
        И что это за место? Явно не Танцующий лес, но и не Сердце Зоны. Тучи разорвало ветром, и солнце висело на западе. Как же все просто с этой стороны, где есть ориентиры!
        Так, надо успокоиться. Не может быть, чтобы в барьере не было какой-то лазейки. Если хорошенько подумать, выход найдется. Во-первых, следует поискать брешь, если не получится, переступить барьер и ломиться что есть сил, как он бежал через Танцующий лес. Выбрать направление - и ломиться.
        Но сначала - найти брешь. Барьер опоясывал Сердце Зоны, Кай думал, что он подобен куполу. Само Сердце, если верить сталкерам и географии, маленькое, не больше трех километров в диаметре - то есть, купол реально обойти за несколько часов, и не может быть, чтобы он был сплошным…
        Точнее, Каю просто хотелось верить, что такого не может быть. Пока ситуация насмешливо ему улыбалась и водила за нос. Поправив лямки рюкзака, он зашагал вдоль купола на северо-восток. Ноги утопали во взрыхленной земле, солнце пекло по-августовски, и земля паровала.
        По сторонам он не смотрел - приглядывался к барьеру, надеясь, что найдет место, где он тоньше… или не светится… В общем, искал коридор к Сердцу.
        Кай так увлекся, что чуть не вступил в мерцающий зеленым «холодец», плюнул под ноги, собрался его обходить, ступил на мох и провалился по пояс в вязкую жижу болота, еле успел автомат поднять, чтоб не намок.
        Вот только этого не хватало - погибнуть в топи в шаге от победы. Двигаться нельзя. Чем больше двигаешься, тем сильнее засасывает. Взгляд остановился на почерневшем пне, торчащем из кочки. До него три-четыре метра - никак не дотянуться. Правильнее достать из разгрузки веревку, накинуть на пень петлю и вытащить себя.
        Пока возился с веревкой, топь засосала его по грудь. Очень мешал автомат, и пришлось его бросить на мох - не утонул, слава Зоне.
        Петлю на пень удалось набросить с третьего раза. Кай потянул веревку на себя, закрепил ее, подергал - вроде, надежно - и принялся карабкаться по ней к спасению, как лазал в школе по канату. Топь не хотела отпускать жертву, сопротивлялась, тянула на дно. Очень мешал промокший рюкзак, но Кай справился, вывалился на мох, лег, отдышался, положил автомат себе на живот - не хватало еще, чтоб сейчас упырь напал. Но мутантов вблизи барьера не водилось.
        Отлежавшись, он продолжил путь. Прошел час, два, три, вечность. На пути попадались аномалии, какие-то неизвестные твари, не спешащие нападать, но бреши в барьере Кай так и не нашел. Скоро будет шесть часов вечера - здравствуйте, судороги! После приступа Кай единственное что сможет - спать. Знать бы еще, который час, часы после скачков по порталам остановились, и он потерялся во времени.
        Одно понятно: лучше, чтобы они застали его за барьером, в зачарованном царстве, где нет мутантов. По ощущениям было между тремя и четырьмя вечера, но как оно на самом деле, бог весть.
        Итак, бреши в барьере нет. Остается сомнительный план взять ситуацию нахрапом - собрать все силы и мчаться наугад. Других вариантов нет, если план не сработает, Каю придется блуждать под куполом, пока не выйдет срок, назначенный Черным Судьей.
        Он с ненавистью посмотрел на сполохи, вдохнул, выдохнул и побежал за барьер - вдруг сработает, как сработало в прошлый раз? Надежды, конечно, мало, но отчаянье толкало вперед, нужно было делать хоть что-то. Кай летел с такой скоростью, что едва успевал уворачиваться от выплывающих из мути стволов. Поначалу в «берцах» хлюпало и промокшая одежда холодила, но вскоре она подсохла, и сделалось жарко. Пот застилал глаза, кровь громыхала в висках. Оступившись, он покатился по опавшей хвое, вскочил и со злым упорством рванул по выбранной траектории. Только бы получилось! Неужели после стольких опасностей он остановится перед закрытой дверью?
        Им двигал нездоровый горячечный азарт. Он мысленно успокаивал себя, что если дверь закрыта, ее можно выбить, а если не выбить, так взорвать.
        Поглощенный мыслями, он не заметил мерцающую стену барьера, влетел в нее и очутился на невысоком пригорке. Солнце спряталось за тучами, порывистый ветер трепал волосы, подталкивал в бок, словно приглашая спуститься на равнину, где угадывались ржавые вагоны, навсегда остановившиеся локомотивы, железнодорожная станция с проваленной крышей, складские помещения.
        Эту местность Кай узнал - перед ним было легендарное железнодорожное депо, перенесенное сюда или из другого места, или из параллельной реальности. Попасть к нему напрямую невозможно, да и незачем, хотя говорят, что когда Зона только появилась, там можно было найти много ценного, сейчас же аномалии, родящие ценные арты, перебазировались в другое место, а территорию заселили мутанты.
        На перроне Кай различил замершие фигуры, посмотрел на них в бинокль, и его желание использовать какое-то помещение как убежище и ночлег сразу же отпало, потому что это были зомби. Обычные, с глазами, а не те, что пришли из другой реальности. Раз, два, три… шесть штук, а где зомби, там кукловод, причем довольно мощный, раз сумел подчинить столько людей. Представив, что надо будет воевать с зомби и кукловодом, Кай вычеркнул депо из сферы интересов.
        Кай повернулся и провел рукой по зыбкой глади барьера - в стороны побежали разноцветные волны.
        - Почему ты не впускаешь меня? - прошептал он. - Да, я наломал дров, но ведь наказан за это. Не отнимай у меня самое дорогое, обещаю, что не возьму лишнего. Пусть она живет. Ты ведь знаешь, какая она, и то что случилось - несправедливо.
        Когда происходит что-то ужасное и вся надежда на чудо, верится во что угодно: в разумность Зоны, в могущественную сверхсущность, способную все исправить, да хоть в волшебные свойства тараканьих лапок! Самое смешное, что прибавилось уверенности после того, как попросил. Вдруг получится на этот раз?
        Кай в очередной раз переступил барьер, и сразу же его свалил приступ судорог. Последнее, что он успел подумать: «Только бы все закончилось раньше, чем сюда явятся зомби из депо».
        В этот раз он недолго терпел боль - на помощь пришло беспамятство.
        Глава 22
        Слушаю и повинуюсь
        Лексус шагнул в аномалию, вытянув перед собой руки, он ожидал чего угодно, но только не того, что пространство сделается податливым, прогнется перед ним, образуя уходящий вперед коридор. Ощущение было, что медленно идешь по стеклянной трубе под толщей воды. Лексус обернулся, рассчитывая увидеть сосредоточенного Мулата, скрестившего руки на груди, но позади был мутный пузырь.
        За несколько дней Лексус привык работать командой и был уверен, что, случись чего, ему прикроют спину, теперь же он совершенно один шел в неизвестность. Остановившись, он еще раз попытался снять с руки браслет, но ничего не получилось, значит, команда все еще работает.
        Шагал он неторопливо, приглядываясь к смутным теням за пределами коридора, это были то ли деревья, то ли колонны, и мечтал о том, как в Сердце Зоны освободится от «хозяина», а потом вернется и пристрелит Мулата. Не может быть, чтобы в самом таинственном месте на планете не было чуда, способного его спасти.
        Когда бегал от полиции, когда лишился документов, он думал, что достиг дна, теперь же в дно постучали, мало того, он верил, что бывает и хуже, чем выполнять чьи-то команды, частично лишившись воли.
        Труба, по которой шел Лексус, тянулась, немного изгибаясь. Артефакт в амулете ожил, нагрел золотые пластины, словно он просился на волю.
        А что если хозяин «ключа» - своего рода жертвоприношение, никто ведь не знает, куда подевался сталкер, которому удалось пробраться в Сердце. Как выглядит «респ»? Если там будет сотня артефактов, как узнать его? Мулат ничего вразумительного не сказал, он и сам не знает. Неужели должна подсказать команда «хозяина»? Ну да, без нее не разобраться.
        Лексус тяжело вздохнул и ускорился, потому что неведение было непереносимым.
        Когда впереди замаячило искрящееся подобие выхода, Лексус замер и инстинктивно сжал медальон. Ему безумно хотелось помолиться, но он не умел. То ли показалось, то ли медальон на самом деле дернулся в руке, а потом Лексуса потянуло к свету. Он понимал, что это наваждение, но все равно улыбался и шел, как лемминг к погибели. Никогда в жизни он не чувствовал такой радости и наполненности, даже мыслей не было, чтобы выразить переживания, он сам был - свет, тянулся к свету, вбирал его.
        Если бы Лексус сохранил разум, наверняка подумал бы о том, что приказ «хозяина» теперь не властен над ним, но он превратился в ощущение, все проблемы остались в прошлой жизни и воспринимались как чужие.
        Свет все ближе. Все сильнее колотится сердце и ярче предвкушение единения.
        Из коридора Лексус вышел на поляну… или в комнату, где посередине, метрах в сорока от него, в воздухе висела аномалия, похожая на смертельно опасную тропическую медузу, сотканная из синих, голубых, желтых, лиловых лучей, которые то угасали, то разгорались ярче, из-за этой пульсации казалось, что лучи-щупальца колыхаются на ветру. За аномалией находился сад то ли обточенных ветром и водой камней, то ли диковинных человекообразных фигур, застывших в неестественных позах.
        Лексус очнулся, тряхнул головой и уставился на аномалию с подозрением, достал из кармана гайку и, перед тем как бросить ее, прикинул, успеет ли убежать, когда аномалия начнет разряжаться. В том, что разрядится она как минимум странно, он не сомневался.
        Замахнулся для броска и ощутил острое нежелание бросать гайку, словно это действие способно осквернить святыню. Он прищурился, разглядывая сотканную из лучей медузу, и его снова потянуло к ней, ведь она - центр мироздания, точка могущества. Сделай несколько шагов - и мир у твоих ног, хочешь карай, хочешь милуй.
        Аномалия соткала из сияния сосредоточенное лицо Мулата, который остался снаружи. Хочешь - покарай его. Он не властен над тобой, ты стоишь в колыбели творения, зачем отказываться от возможности побыть богом?
        Шаг. Еще шаг. Пространство стало плотным и ласковым, как материнские руки, обняло, согрело, утешило. Лишь одно ощущение звучало фальшивой нотой - пекло грудь, будто медальон с «ключом» разогрелся и жег кожу сквозь золотой медальон.
        Лексус протянул руку, но отдернул ее, когда медуза вскинула сияющее щупальце и потянулась навстречу. Что-то толкнуло в грудь. Наваждение рассеялось, и вот он стоит посреди поляны, где за аномалией, похожей на живое существо, в немыслимых позах замерли каменные люди. Или не каменные? Это вещество напоминало темный грубый кристалл, оно будто проросло сквозь тела, сквозь человеческую плоть, и заменило ее. И еще у вещества были разные оттенки, будто в своей работе неведомый скульптор использовал различные материалы. И звали того скульптора - Зона. Один сталкер, будто высеченный из розового мрамора, замер, преклонив колено и упершись рукой в землю, он словно пытался вылезти на поверхность, запрокинул голову и разинул рот в беззвучном крике. За ним замер бородатый человек из черного базальта, в зимней куртке и сапогах, черное ружье было нацелено на аномалию, в навеки ослепших глазах ненависть смешивалась с ужасом.
        Сколько их здесь? Десятки, сотни смельчаков, которые добрались до Сердца и не смогли противиться зову, шагнули в аномалию и окаменели навсегда.
        Но почему у Лексуса получилось? Что спасло его - «ключ», программа «хозяина» или интеллект?
        Он еще раз окинул взглядом окаменевшие лики: боль, ужас, отчаяние. Даже самый талантливый скульптор не смог бы передать движение, словно замороженное в этих телах, слепки чувств на лицах.
        Эмоции этих людей передались Лексусу и окончательно отрезвили его. Получается, эта аномалия отнимает чужие жизни. Или души? И рождает артефакт, способный подарить жизнь. Остался вопрос, как разрядить ее и остаться в живых?
        Он мотнул головой и задрожал от ледяного дыхания смерти, взял себя в руки, покосился на медузу, которая пульсировала, меняла цвета, манила… Скосил взгляд на окаменевших сталкеров и только сейчас заметил, что у каждого свой цвет: кто-то серый, как прибрежные скалы, кто-то белый, кто-то будто выточен из малахита. Какой цвет медуза выбрала ему?
        Как повернуть ситуацию себе на пользу? Лексус потрогал браслет на руке, надеясь, что влияние сильной аномалии свело на нет программу, заложенную в «хозяина», коснулся черных и серебристых нитей…
        Неужели получится наконец от него избавиться?
        Лексус попытался сорвать браслет, но пальцы привычно не послушались. Он не удивился и не расстроился, зато схлынул страх перед аномалией. Так памятник себе воздвигнешь нерукотворный и пополнишь галерею каменных горе-сталкеров, эдак тебя пристрелят.
        Наполнившись бессильной злобой, он сделал шаг к аномалии, но дальше его не пустила программа «хозяина». Эта же программа заставляла мозг трудиться над задачей, как же добыть артефакт. Лексус решил сделать это привычным способом - отошел на безопасное расстояние от аномалии, покатал гайку по ладони, замахнулся, бросил.
        Время на миг остановилось. Лексусу даже показалось, что гайка зависла в воздухе, махнула красным тряпичным хвостом, а потом ускорилась, прошила аномалию и будто бы растворилась в ней. Лексус приготовился падать на землю и накрывать голову руками, но медуза не взорвалась, не стала метать молнии, не испустила ядовитый газ, по ней побежали золотистые волны, она дернулась, словно заглатывая добычу, и выстрелила гайкой в окаменевшего сталкера, протянувшего руки к небу, будто призывая высшую справедливость.
        И что теперь делать? Жить здесь? Лезть в аномалию? Думай, голова. Мулат уверен, что получится извлечь из аномалии «респ», но каким способом? Что у тебя есть такого, чего не было у каменных сталкеров?
        «Ключ»! Конечно же! Лексус снял медальон, открыл его: артефакт светился изнутри, и казалось, что он поет, но всеми цветами радуги. С минуту Лексус завороженно на него смотрел, потом взял двумя пальцами и, повинуясь непреодолимому желанию гармонизировать мир, бросил в аномалию.
        Она вспыхнула так ярко, что на пару секунд Лексус ослеп, а когда проморгался и вытер навернувшиеся слезы, аномалия исчезла, а на ее месте красным пульсировал полупрозрачный плоский камень размером с кулак младенца.
        Не особо радуясь победе, Лексус подошел к артефакту, взял его двумя пальцами: тяжелый, теплый, мутный, а внутри бьется красный огонек, как сердце, и его пульсация совпадает с сердечным ритмом. Вот, значит, ты какой, камешек, дарующий жизнь!
        Лексус раскрыл висящий на поясе контейнер и положил туда артефакт. Еще немного, и ноги сами понесут его навстречу погибели. Пока было несколько минут свободы, Лексус зашагал к каменным сталкерам. Был у него приятель, Поларфокс, который все искал смысл жизни, да так и сгинул в Зоне, почему-то думалось, что он именно здесь.
        Лексуса не оставляло ощущение, что жизнь не ушла из окаменевших сталкеров до конца, стоило повернуться к кому-нибудь спиной, и казалось, что кто-то недобрый сверлит спину взглядом. Если допустить, что душа существует, то значит, что души не оставили каменные тела и страстно желают освободиться.
        - Вы мне не завидуйте, - Лексус похлопал по плечу сталкера с квадратной челюстью, злобно смотрящего сквозь него. - Недолго мне быть живым.
        Или почудилось, или на самом деле каменные глаза сталкера обрели осмысленность, дрогнули губы - Лексус шагнул назад, окинул взглядом остальных бедолаг и увидел гранитного Фокса. Неизменная окаменевшая гитара лежала у его ног. Фокс отводил для броска руку, сжимающую гранату, на его породистом лице, обрамленном застывшими в движении волосами, застыла решимость.
        - Эх, Олег, - Лексус вздохнул. - Что ж ты… Что мне теперь Таньке сказать? Она все еще ждет тебя, дурака…
        Подходить к нему Лексус не решался, теперь он держался подальше от каменных сталкеров, ведь в Зоне может произойти что угодно. Например, эта терракотовая армия оживет и попытается вернуть Зоне то, что принадлежит ей. А что если она считает, что имеет право на душу Лексуса?
        Он шагнул назад, и в этот миг донесся едва различимый шелест наподобие шелеста одежды… Нет, шелеста песка, бегущего сквозь пальцы на бетон. Звук повторился, и Лексус попятился, лихорадочно соображая, что делать дальше. Раньше у него был «ключ», благодаря которому его пустили к Сердцу, а что если его отсюда не выпустят?
        Шелест усиливался, как будто одновременно зашипели десятки змей, Лексус скосил глаза на каменных сталкеров и похолодел: они мелко тряслись, роняя крошку, будто бы силились сорваться с места. То ли чудилось, то ли их глаза на самом деле вспыхивали потусторонним светом.
        Что будет, когда терракотовая армия оживет? Сталкеры обретут себя, или бездушные изваяния бросятся защищать территорию? А вдруг они теперь будут подчиняться Лексусу? Он еще раз заметил, что смерти от неведомой твари боится больше смерти от пули.
        Ближайший сталкер шевельнулся. Лексус смотрел в его глаза и надеялся, что сейчас из камня, как бабочка из куколки, вылупится человек, которого можно попросить снять браслет. Дернулась рука, и на землю посыпалась струйка черного песка, невидящие глаза мигнули… или показалось? Вспыхнули, и во взгляде неизвестного существа Лексус прочел ненависть и жажду крови. Нет, людьми этим тварям уже не стать никогда.
        Со скрежетом статуи начали подергиваться, пытаться сойти с места. Хруст стоял такой, словно гигантские челюсти перемалывали кости. На миг оцепеневший Лексус рванул назад, прорвал мутную пленку непослушного пространства и побежал наугад.
        Ему виделись бегущие следом каменные люди, не знающие жалости и усталости. Он не прокладывал маршрут, просто мчался от опасности, надеясь выскочить из аномалии подальше от Мулата. В воздухе словно разлили молоко, было тяжело дышать, сердце заходилось, но промедление смерти подобно, и он петлял, спотыкался о кусты, еле успевал тормозить возле сосновых стволов, выплывающих словно ниоткуда.
        Несколько раз он останавливался, чтобы перевести дыхание и прислушаться, но слишком плотная среда искажала звуки, не было слышно шагов каменных статуй, вдалеке будто громко глотал великан, и мороз бежал по коже, страх подстегивал, прибавлял сил, и Лексус бежал быстрее, когда думал, что уже иссяк.
        Свет ударил по глазам, Лексус вскинул руку и только потом сообразил, что он вырвался из аномалии, вокруг него привычный лес, солнце выглядывает в разрывы туч, слепит…
        - Быстро ты, - где-то рядом проговорил Мулат.
        Лексус протер глаза, отыскал взглядом улыбающегося Мулата и протараторил:
        - Валим отсюда, за мной гонится терракотовая армия, человек тридцать как минимум.
        Мулат выпучил глаза:
        - Чегооо? Ты «респ» взял?
        Лексус взмахнул руками и топнул:
        - Да, мать твою! Нам надо валить, пулей ты их не остановишь, а гранат на всех не хватит…
        - Не мельтеши, подробнее…
        Лексус подумал, что пока будет рассказывать этому придурку, как китайский император создал армию из каменных солдат, которые защищали бы его на том свете, их прикончат, и рявкнул:
        - Валим, дебил! Желательно в болото, они тяжелые, безмозглые, и увязнут там. Где тут болото?
        Мулат отстегнул ПДА:
        - На карту надо глянуть.
        - На ходу можешь? - Лексус прицелился из гранатомета в мерцающую аномалию-барьер, уверенный, что каменный сталкер вот-вот выбежит оттуда.
        - Десять секунд… Так… - Мулат принялся бесконечно долго водить пальцем по экрану, Лексусу хотелось пристрелить идиота, но он понимал, что бежать наугад глупо, далеко они не уйдут. - Есть! - Мулат махнул на восток. - Там!
        Лексус рванул в указанном направлении, но Мулат приказал ему:
        - Стоять! Отдай мне арт!
        - Ну ты и придурок! - Лексус бросил ему под ноги контейнер и пожелал, чтоб Мулата разорвали мутанты. - Потом проверишь, ладно? Мне ж без тебя идти нельзя.
        Мулат снова посмотрел на него, как на червяка, открыл контейнер, кивнул.
        В этот момент барьер подернулся рябью, перестал светиться, и из-за него вывалился каменный человек. Мулат выругался и бросился к Лексусу:
        - Вали его, чего смотришь?
        - Чего-чего… того, что ты там стоишь, и тебя зацепит осколками!
        Он жахнул из подствольника в существо, которое двигалось рывками, словно на ногах у него были пудовые гири. После взрыва камни разметало на несколько десятков метров, а одна нога статуи будто бы вросла в землю. Лексус не поверил своим глазам, но осколки начали скатываться к этой ноге, не пройдет и минуты, как оно соберется по кусочку и будет готово убивать.
        - Они неповоротливы, но неутомимы, - говорил Лексус уже на бегу. - Так что лучше не спешить, экономить силы. Единственное, что может остановить безмозглых… болото. Они увязнут там и не смогут вылезти…
        - Заткнись, - рыкнул Мулат.
        Лексус обернулся и увидел еще двух каменных сталкеров, выходящих из-за барьера.
        - Сколько нам туда добираться? - спросил он у бегущего позади Мулата. - Гайки бы… Аномалии ведь.
        - Полтора километра. Гайки не бросай, надо быстро. Неизвестно еще, что там за болото, нам нужна топь.
        - Действительно, зачем гайки, когда есть я. Отработанный материал.
        - Ты совершенно прав. Теперь заткнулся и побежал.
        Когда спустились с холма, статуи исчезли из вида. Лексус был так зол, что желал Мулату смерти даже если самому придется сдохнуть. Зона ведь повсюду, ей должно быть видно, что правильнее перекрыть путь к отступлению. Если бы Зоной был он, он отправил бы статуи наперерез.
        К счастью или к горю, аномалий на пути не было, и Лексус, не желая того, работал «отмычкой». Пока Мулат не сильно им рисковал - какая-никакая, лишняя боевая единица, самому ему пришлось бы туго, потому не сильно возмущался, когда Лексус замедлился, чтобы осмотреться. Один раз он даже заметил «топку» в нескольких метрах и ощутил жар, пробегая рядом. Перепрыгнул через лужицу с зеленоватым «холодцом», взбежал на вершину покатого холма, поросшего кустарником, и увидел внизу, метрах в пятисот, утопающее в испарениях болото, за которым чернела полоса леса…
        На поляну, где проплешины чередовались с зарослями тростника, наперерез бежали каменные сталкеры. Лексус замер, ожидая команду. Мулат потер лоб, оглянулся и скомандовал:
        - Бежим туда. Валим их из подствольника. Надо прорываться, другого выхода нет. Ты охраняешь меня даже ценой собственной жизни и не открываешь рта. Да, ты по-прежнему бежишь первым.
        Статуи растянулись цепью вдоль болота и начали брать в кольцо. Когда Лексус приблизился к ним на расстояние выстрела, два раза пальнул из подствольника. Подбежал ближе, еще раз пальнул. Минус четыре. В принципе, если снять столько же по сторонам, то, пока они будут собираться по кусочку, можно проскочить. Мулат будто прочел его мысли, ликвидировал тварей справа и слева, пока Лексус заряжал гранатомет.
        Сил не жалели, бежали, не чувствуя почвы под ногами. Мулат где-то успел срезать два щупа, чтоб выявлять топь, один отдал Лексусу.
        На шевелящиеся под ногами осколки статуй Лексус старался не смотреть - было в оживших камнях что-то потустороннее, вызывающее тошноту и лишающее воли.
        Статуи все лезли и лезли из-за барьера, те, что гнались раньше, появились на вершине холма - неповоротливые, неутомимые, лишенные страха и разума.
        Лексус ткнул перед собой щупом, ступил на пружинящий под ногами мох, еще раз ткнул. На третий раз щуп провалился в воду, и в продавленном мху выступила черная зловонная жижа.
        - Иди сюда, - скомандовал Мулат, которому удалось уйти дальше. - Ну что ты копаешься?!
        Пришлось немного возвращаться и шагать по протоптанному Мулатом пути.
        - Ты стреляешь по ним, я ищу дорогу.
        Лексус прицелился в статую, которая собралась наполовину: две ноги, часть туловища, культя правой руки и полголовы. Как кусочки пазла камни прилеплялись на свои места, неподвижная статуя все больше походила на человека. Рядом точно так же обрастал плотью второй каменный сталкер, остальные собрались только наполовину.
        Зато подбежало подкрепление. Одна статуя ломанулась напролом и увязла в топи, вскинула руки и пошла ко дну, другая заметалась вдоль болота - видимо, остатки интеллекта у них все-таки были. Лексус подождал, когда каменных сталкеров станет больше, выстрелил дважды и пожалел, что у него нет наушников, потому что башка от грохота рвущихся гранат начала раскалываться, к тому же появилась тошнота, как если бы его контузило. С чего бы это, интересно?
        - Не отставай! - крикнул Мулат, и Лексус устремился к нему.
        Он смотрел на черную воду, выступающую под подошвами, а перед глазами все время появлялся огрызок каменного человека.
        Остановившись возле Мулата, Лексус обернулся: в болоте барахтался второй воин терракотовой армии, первый уже утонул и лишь слабо шевелился где-то в глубине.
        Лексус хотел сказать, что все идет по плану, но не смог, потому что ему приказано молчать.
        - Надо перепрыгнуть через этот ров, - проговорил Мулат и ткнул палкой в кочку за полуметровым рвом с черной водой. - Смотри. Я снимаю рюкзак, ты передашь его мне. Потом - свой, и только потом сам иди.
        Мулат прыгнул, покачнулся на мху, но устоял, принял один рюкзак, затем второй. Лексус оттолкнулся, приземлился на четвереньки, посмотрел назад. Голова второго каменного сталкера колыхалась над водой метрах в тридцати отсюда, третья жертва провалилась по пояс.
        - Хороший план заманить их в болото, - снизошел до похвалы Мулат. - Но ты сам все равно урод.
        Очень хотелось спросить, почему, ведь Лексус спас его жизнь и в принципе не сделал ничего плохого. Отчего такая ненависть? Мутантов он и то ненавидит меньше.
        Болото было не больше полутора километров в диаметре, но каменные сталкеры не додумались его обойти, ломились в погоню и тонули один за другим. Лексус и Мулат остановились в середине болота и наблюдали за безмозглыми статуями. С каждой минутой Мулат делался все веселее, в его глазах-безднах вспыхивали искры.
        - Скажи, какое оно, Сердце Зоны?
        - Представь себе огромную ядовитую медузу. Представил? Так вот, висит себе нечто и влечет к себе, обещает всякое. Очень сложно сопротивляться. Видишь этих? Они не смогли, полезли в аномалию и окаменели. Это ж живые сталкеры… были когда-то. Я среди них друга нашел.
        - И как ты справился?
        - У тебя бы не получилось - мозгов мало, - воспользовавшись случаем, съязвил Лексус. - А дерьма много, ты бы, наверное, и окаменел в виде кучи дерьма, - он еще хотел сказать, какой Мулат гад, но невольно выполнил команду: - Я бросил в аномалию «ключ».
        Уголки рта Мулата поползли вверх, он злобно прищурился:
        - Так он у тебя все-таки был?
        Лексус обрадовался, что смог хоть немного задеть Мулата, и продолжил:
        - Да, все время был, я прятал его в медальоне, а у тебя не хватило мозгов прямо спросить, не просто так я тебя дебилом назвал.
        - Все, заткни пасть. Ждем, когда они утонут, и возвращаемся в цивил.
        Долго ждать не пришлось. Когда последний каменный сталкер успокоился в топи, не спеша, проверяя путь щупами, направились в лес. С каждым шагом Лексус все отчетливее ощущал стылое дыхание смерти и как никогда ему не хотелось терять жизнь. Он запрокидывал голову и благодарил Зону, что видит небо в разрывах туч, что ветер приносит свежесть из приближающегося сосняка. Он подумывал оступиться и провалиться в топь - Мулат вряд ли станет его вытаскивать, - но представлял, как вязкая жижа залепляет нос, рот, проникает в легкие, и решал еще немного пожить. Дивился, как прекрасна жизнь за мгновение до смерти, до чего прекрасны капли на листьях подорожника, играющие всеми цветами радуги, и даже паутина прекрасна своей симметрией.
        И узорчатый рисунок мха под ногами, и переплетенные ветви шиповника, украшенные пока еще зелеными ягодами.
        Так хотелось прокатиться на мотоцикле напоследок, а еще больше - напиться с Серегой, которого он подставил, но так и не сумел вытащить! Его, наверное, пустят в расход как свидетеля.
        К лесу добрались, когда солнце краем зацепилось за холмы на горизонте, окрасило тучи багрянцем, брызнуло на сосны золотом напоследок, отчего освещенные стороны деревьев стали оранжевыми. Мулат замедлил шаг, остановился, снял рюкзак и принялся массировать затекшие плечи. Лексус повернулся к солнцу, защитил ладонью глаза, пытаясь вобрать тепло уходящего лета. Он надеялся, что Мулат застрелит его подло, в затылок или спину, и он не успеет понять, что произошло.
        В конце концов, он всегда мечтал умереть на ногах, а не мучительно в своей постели в окружении слетевшихся стервятников.
        Долго расслабляться Мулат ему не позволил, скомандовал:
        - Снимай рюкзак, умник. Вот так. Доставай из разгрузки все полезное. И все ценное снимай.
        Не желая того, Лексус вынул нож, патроны, гранаты к подствольнику, растаявшую плитку шоколада, флягу, потом плюнул и снял саму разгрузку, золотую печатку с пальца, отстегнул часы, стянул мамин подарок - золотую цепь с освященным крестом. Мамину цепь было жаль больше всего, за нее Лексус убил бы, если бы смог, оставалось давиться бессильной злобой и благодарить мироздание, что проснувшаяся злость приглушила позорный страх смерти.
        Хотелось говорить, бросать в Мулата слова-камни, что он подлец, боится правды, что достойнее выстрелить в спину, потому что врага нужно уважать. Мулат смотрел в глаза, ощупывал взглядом ценности, и на его губах играла едва уловимая улыбка. Часы - плюс сто пятьдесят тысяч, кольцо с бриллиантовой крошкой - плюс еще тридцать, цепь - плюс двадцать. Четыре похода в Зону, вот так везение!
        Чтоб тебя кабаны растерзали, гнида.
        - Вижу, что все. Теперь на колени, - Мулат закатил глаза и улыбнулся. - Как же долго я этого ждал! Ненавижу таких, как ты, чистоплюев. Смотришь на всех, как на говно. Мы пашем, жизнью рискуем, а ты барыжничаешь, двигаешь эти… - он щелкнул пальцами. - Фигурки на шахматной доске, все люди тебе как грязь под ногами.
        Лексус много чего мог бы возразить, если бы мог: что он помогает людям чем может и не привязан к материальным ценностям, просто мироздание наградило его аналитическим мышлением.
        - И все бы ты звездел, не затыкаешься ни на минуту. Наверное, и обещаний не держишь, сказать для тебя, что отлить.
        С недовольством Лексус согласился с ним, но он старался держать слово, просто не всегда получалось.
        - Потому сейчас ты попросишь у меня прощения. Да, на коленях. А после я тебя с превеликим удовольствием пристрелю, потому что такая тварь, как ты, не должна жить.
        Выходит, вина Лексуса, что он не такой, как Мулат - более сообразительный, более удачливый… Чужой, непонятный, а значит опасный. Опасный - значит, такое жить не должно. Такова примитивная справедливость Мулата.
        Но ведь должна быть другая справедливость, которая над всеми. Все пугают подлецов Черным Судьей, и где же он? Сейчас самое время - пытаются расправиться с невиновным.
        - Мулат, прошу у тебя прощения, что ты такая сволочь и…
        - Закрой рот.
        Улыбаясь от уха до уха, Мулат прицелился, и Лексусу показалось, что не ствол смотрит на него, а еще один черный глаз-бездна.
        Глава 23
        Неисповедимы пути твои
        Боль закончилась, словно ее кто-то выключил. Кай подтянул ноги к животу, прислушался к ощущениям и отметил, что судороги вымотали его меньше обычного. Картинка перед глазами все еще плывет, но сфокусировать взгляд проще. Да, голова кружится, но не раскалывается.
        Он попытался сесть, потер лицо. Нехотя сжевал плитку черного шоколада, чтобы хоть как-то восстановить силы, замер, освободил голову от мыслей, закрыл глаза.
        И действительно представилась женщина в черной шляпе, черном платье, с темными губами, и во взгляде ее Кай прочел сочувствие. Помотал головой, распахнул веки. Образ растаял, отчаянье осталось. Без «ключа» ничего не получится. Ни-че-го. Он пробовал много раз, все его попытки заканчивались неудачей. «Ключ» можно найти только в «молоке». «Молоко» - аномалия редкая и очень опасная. Идти ее искать?
        Так ресурса не осталось ни физического, ни морального, времени - тем более.
        Нужно еще раз попытаться пробраться к Сердцу Зоны.
        Кай поднялся и, пошатываясь, побрел в белесую муть с упорством обреченного, обнял сосновый ствол, отдышался - каждое движение давалось ему с трудом. Еще немного прошел, постоял, привалившись к другой сосне. Сначала он считал деревья, на тридцати с чем-то сбился и просто брел, брел к цели, добрался до барьера и долго смотрел на него, не решаясь шагнуть в неизвестность. Он догадывался, что его выкинет туда, куда ему не нужно, но проклятая надежда отказывалась подыхать и тешила его «а вдруг». И так не хотелось расставаться с «а вдруг», что он все не решался.
        Делая шаг вперед, он зажмурился.
        Свет резанул по глазам, и поначалу Кай ничего не рассмотрел, а когда зрение восстановилось, обнаружил себя на безлесном пригорке возле куста шиповника. Солнце клонилось к горизонту, из-за туч выстреливал прожектор луча, медленно смещаясь к востоку.
        Скоро вечер, и надо найти ночлег…
        До чего же красивый закат! Капельки росы на листе подорожника похожи на бриллианты, паутина прекрасна своей симметрией. Мир прекрасен, как жаль с ним расставаться!
        И отчаянье, пульсирующее где-то под ребрами. Чужое отчаянье. Кому-то сейчас еще хуже, и этот кто-то неподалеку.
        Ясно, поблизости кто-то нуждается в помощи, и Черный Судья направляет свой инструмент вершить правосудие. Вскипела ярость, ведь он сам нуждается в спасении, ему позарез нужен «респ»!
        Если помочь неизвестному, судорог не будет целые сутки, это сэкономит силы и время. Кай осмотрелся, но поблизости никого не заметил, зато обнаружил свежие воронки от взрывов гранат и следы… Несметное множество подошв, только были они какими-то странными… В чем же странность? Кай оставил след на податливой глине и понял: следы глубже утопали в земле, словно оставившие их люди весили по двести килограммов. Значит, это какие-то мутанты, и человек, которого они преследовали, еще жив, а если так, то скоро будет отстреливаться.
        Он снова освободил голову от мыслей, чтобы уловить чужие переживания - вдруг догадается, где незнакомец и что ему угрожает.
        И снова обреченность, плюс обида, злость. Злость борется с нежеланием умирать. Странные ощущения для человека, спасающегося от мутантов. Где же его искать? В болоте? Он провалился в топь и тонет? Кай внимательно осмотрел болото в бинокль, но никого там не увидел.
        В лесу? Он смертельно ранен? Хотелось позвать незнакомца, но Кай не стал этого делать, помня, в каком положении была Пчелка. Вдруг сейчас то же самое?
        Он сбежал с холма и потрусил к лесу по кромке болота, не забывая бросать перед собой гайки, которые в спешке он не поднимал, и водить стволом автомата из стороны в сторону.
        «Ну же, кто ты там, подай знак! Хоть как-нибудь обнаружь себя!»
        Ничего. Тишина гробовая. Зато ощущения, злость вперемешку с негодованием, сделались ярче, значит, Кай движется в правильном направлении.
        Углубляться в лес Кай не стал, шагал вдоль покрученных сосен с замшелыми стволами и прислушивался к каждому звуку, но поднявшийся ветер дул в затылок и уносил звуки. И вдруг - бормотание! Кай ускорился, его палец лег на спусковой крючок. Повинуясь древнему, глубинному инстинкту зверя, преследующего дичь, зачастило сердце. И вдруг неразборчиво:
        - …щения… сволочь.
        И уже отчетливее:
        - Закрой рот.
        Кай побежал, но откуда именно доносился звук, он не мог разобрать. Щелчок предохранителя… Где? Идти вдоль болота или сворачивать в сосняк? Еще щелчок осечки - совсем рядом. Кай прицелился на звук, подбежал к сосновому стволу, выглянул из-за него и увидел, как растрепанный блондин стоит на коленях, вскинув голову, а черноволосый сталкер дергает затвором, чтобы выщелкнуть заклинивший патрон.
        Почему этот, на коленях, смиренно ждет своей участи вместо того, чтобы выбить автомат из рук, а его палач, не опасаясь, что на него нападут, перезаряжает оружие?
        Кай прицелился в голову палача и проговорил:
        - Бросай оружие, руки за голову.
        Черноволосый молодой мужчина вздрогнул, медленно повернул голову. Автомат он не выпустил из рук. Наверное, сейчас он лихорадочно соображал, что делать дальше. Стоящий на коленях блондин не шелохнулся и не проронил ни слова, но его лицо удивленно вытянулось, Кай прочел на нем надежду.
        Чего же он ждет?! Спрашивать Кай не стал.
        - Оружие на землю или стреляю.
        - Шел бы ты своей дорогой, - ласково посоветовал черноволосый. - Ты не представляешь, что это за человек.
        - Ты мне зубы не заговаривай! - прикрикнул Кай.
        Черноволосый выронил автомат, плавно опустил руки. Когда он выхватил нож, Кай успел нажать на спусковой крючок и спрятаться за ствол. Грохнул выстрел, донесся стон. Значит, все-таки попал. Кай выглянул уже без опаски: черноволосый корчился на земле, прижимая руки к простреленной груди, блондин по-прежнему стоял на коленях.
        - Пристре… ли… его, - прохрипел раненый.
        Блондин встал, с ужасом посмотрел на Кая и медленно, словно воздух был плотным, направился к своему палачу, не спеша поднял автомат, задумчиво передернул затвор. Ну наконец-то очухался и собирается прикончить черноволосого! Медленное зажигание у этого парня, однако! Блондин распрямился, как в замедленной съемке, целиться в палача он не спешил, думал.
        - Быстрее, - прохрипел раненый.
        Кай не поверил своим глазам: недавняя жертва вместо того, чтоб пристрелить мучителя, целился в Кая, и его руки тряслись - ствол ходил из стороны в сторону.
        Мужик был настолько медленным, что Кай успел спрятаться прежде, чем грохнул выстрел.
        - Ты рехнулся? - спросил Кай и не получил ответа. - У тебя что, стокгольмский синдром?
        Он мог бы прямо сейчас пристрелить странного мужика, но ведь именно он нуждался в помощи. В чем же дело?
        Стонал раненый, блондин молчал, видимо, ждал, когда Кай снова высунется. Как только раненый захрипел и затих, у блондина прорезался голос:
        - Эй, сталкер, - позвал он. - Спасибо тебе, ты мне жизнь спас.
        - А ты меня хотел убить.
        - Я под программой артефакта «хозяин». Слышал о таком? Этот… труп мной управлял.
        Теперь понятно, почему мужик был таким медленным - он сопротивлялся до последнего. Кай вышел из-за соснового ствола. Спасенный стоял с поднятыми руками, автомат валялся на земле рядом с раскинувшим руки черноволосым.
        Блондин злобно зыркнул на него и пнул труп, перевел взгляд на Кая.
        - Если бы ты знал, как мне самому хотелось его пристрелить. Гнида редкостная, его Мулатом зовут… звали. Он раненого напарника убил, балласт сбросил. Представляешь? Из одной миски ели, от мутантов отстреливались, и… Хотя того мужика можно было спасти, ранение-то не смертельное.
        - А чего не предупредил? - поинтересовался Кай, подошел к убитому, и его лицо показалось знакомым.
        Блондин сел на корточки возле сложенных кучей вещей, надел золотую цепь, затем кольцо, рассовал по карманам патроны. Спохватился и закатил рукав, срезал «хозяина», выдохнул с облегчением, улыбнулся и закрыл глаза.
        - Как тут не поверишь в высшую справедливость?
        - Да уж, - пробурчал Кай, но блондин его не слышал, фонтанировал словами:
        - Я уже с жизнью простился, а тут ты, хотя никого не должно быть. Этот, - он кивнул на покойника. - Велел снять все ценные вещи, а цепь мне мама подарила, - он застегнул часы на запястье. - Ничего не жалко, но за мамин подарок я убил бы, честное слово.
        Кай указал на «Грозу»:
        - Хорошая машина, с подствольником. Мне его не хватало.
        Воодушевленный блондин протянул «Грозу» Каю:
        - Бери, не жалко. Что хочешь проси, чтобы ты не думал, что я не ценю свою жизнь, - он задумался, мотнул головой и сказал упавшим голосом: - Опять соврал. Поклялся себе, что если выживу… И опять. Погорячился я с обещанием, ничего у меня нет, и жизнь висит на волоске. Но если решу проблемы, а я их решу, то проси, что хочешь.
        Кай криво усмехнулся и хотел попросить «респ», но промолчал, конечно же, - откуда он у этого словоохотливого бедолаги?
        - Что же тебя заставило идти в Зону с такой гнидой, как этот Мулат?
        - Именно что заставило. Меня подставили, я попал в неприятную историю, моего друга взяли в заложники, чтобы я в сопровождении головорезов доставил одному влиятельному человеку нужный ему артефакт. Только я знал, где его взять. Такая вот история.
        Только сейчас Кай понял, что смертельно устал, ему нет дела до чужих проблем, он уселся прямо в траву. Пока блондин потрошил рюкзак убитого и пристегивал к поясу контейнер, снятый с трупа, Кай ножом вскрыл паштет, отрезал ломоть хлеба, намазал его и принялся жевать.
        Блондин устал копаться в рюкзаке, выпотрошил его и замер, уперев руки в боки.
        - Патроны пригодятся, - сказал он и отложил в сторону коробки. - Гранаты тоже. Без гранат не выжил бы… только тяжелые, заррразы! Спальник, каремат, вещи… Тебе что-нибудь надо? Вижу, что нет. О! Тесак! - блондин снял с трупа нож, повертел в руках и прицепил на пояс. - Пригодится, кровью зомби окропленный.
        Перерыв вещи, он принялся потрошить карманы рюкзака. Пока он суетился, Кай неторопливо жевал и завидовал энергии этого уже немолодого мужчины. Вскоре он утомился за ним наблюдать и перевел взгляд на муравья, тащившего былинку. Радостный вопль заставил снова обратить внимание на суетливого блондина, теперь он держал в руках початую бутылку виски с таким видом, словно поймал синюю птицу.
        - Надо снять стресс, - он приложился к горлышку, сделал два глотка, протянул бутылку Каю: - На, хлебни, а то вид у тебя усталый.
        Кай не стал отказываться. Горло обожгло, и по телу разлилось тепло, стало спокойно и уютно, что ли. Вон, человек счастлив… Блондин ударил себя по лбу и воскликнул:
        - Какой я болван! Совсем разум потерял, даже имени твоего не спросил, - он подошел к Каю и протянул руку: - Алексей, но лучше Лексус.
        Кая как кипятком ошпарили. Он вскочил, на метр отпрыгнул от спасенного, попятился и прошептал:
        - Что?! Как, ты сказал, тебя зовут?
        Вспомнилась ориентировка, которую давал покойный Койот: «А сам он лет сорока, глаза карие, волосы белые чуть ниже плеч. Были. Ща может постригся». Все совпадает: спасенному слегка за сорок, он кареглазый блондин, у него удлиненная стрижка.
        Лексус изумленно раскинул руки:
        - Что с тобой? У меня рога выросли? - он пригладил растрепанные волосы.
        Неужели вот это жалкое создание - тот самый Лексус, который заказал Нику? Все еще надеясь на совпадение, Кай решил уточнить:
        - Ты случайно перепродажей артов не занимаешься?
        Лексус погрустнел и махнул рукой:
        - Занимался. Теперь в бегах. А что, приходилось сотрудничать?
        Выходит, он выжил? Кого же тогда Кай застрелил там, в особняке? Тварь. Ведет себя как ни в чем не бывало. Знал бы он, с кем разговаривает! Все-таки у Зоны очень черное чувство юмора. Такое же черное, как проклятый Судья, который почему-то хочет, чтобы Лексус жил, а Ника умерла. Не бывать этому!
        Кай шагнул навстречу и что было сил заехал Лексусу в челюсть. Голова его запрокинулась, и он рухнул в траву, перекатился на живот, схватившись за лицо. Кай выхватил нож, оседлал Лексуса, готовый перерезать ему горло.
        - Ты чего? - затараторил он. - Я работал честно, никого не подставлял и не кидал на деньги! Клянусь!
        Кай мог бы прикончить его молча, но решил напоследок уточнить детали:
        - Да ну? Вспоминай. Давай я тебе помогу. Артефакт «харизма». Койот. Паштет. Группировка «Сами».
        Лицо Лексуса вытянулось. Он не сопротивлялся, что было странно.
        - Было дело. Купил ее у названных тобой сталкеров. Но почему это тебя так задевает? Это был твой арт? У тебя его украли?
        Быстро он соображает, вот только думает не в ту сторону.
        - Чем тебе перешла дорогу группировка «Сами»?
        - Впервые о таких слышу.
        Если бы Лексус был виновен, то пошел бы в отказ, он же признался, что сотрудничал с Койотом, но отрицает, что знает группировку «Сами». Вспомнился Судья и его приговор за убийство невиновных… А что если его и правда подставили, Койот просто попытался снять с себя вину, переложить на другого. Кай схватил Лексуса за шиворот, поднял и ударил оземь.
        - Чего ты на меня окрысился? - Лексус все еще пытался решить проблему мирно. - Я и правда никого не кидал и тем более не убивал, я работаю честно и имею свой небольшой процент. Если кто-то причинил тебе неприятности, то это точно не я.
        Кай встал, спрятал нож в ножны, отошел и прислонился лбом к сосновому стволу. Теперь все сходится. Ослепленный ненавистью, он не стал искать правых и виноватых, казнил Койота, но этого ему показалось мало, он завалился домой к человеку, который просто перепродавал артефакты и виноват лишь в том, что сотрудничал с головорезами, устроил там бойню, девушку ни в чем не повинную застрелил, наверняка расправился с кем-то из друзей Лексуса.
        И вот Судья дал ему шанс загладить вину - Лексус благодаря ему жив и даже немного счастлив…
        - Расскажи мне свою историю, - Кай сел рядом с Лексусом, приложившим к щеке бутылку виски, похлопал его по плечу. - Извини, я тебя перепутал с… неважно.
        Лексус скинул его руку и отодвинулся:
        - Да иди ты на фиг, псих! Сначала бьешь, потом мозги включаешь. Везет же мне на безмозглых!
        Кай пропустил его фразу мимо ушей.
        - Ты сейчас куда идешь? Кстати, меня зовут Кай.
        - Отсюда на фиг. К Периметру. И тебе со мной не надо.
        Кай вскинул голову, посмотрел на темнеющее небо и сказал:
        - Где собираешься ночевать? Ночью в одиночку ты не выживешь, а я знаю безопасное место.
        Лексус задумался, подвигал челюстью, скривился.
        - Ладно, прощаю. Ты мне жизнь спас, как-никак. Что ты там говорил насчет ночлега?
        Глава 24
        Око за око
        Переночевать Кай предложил за барьером, отделяющим Сердце Зоны от остальной ее части, он уверял, что там безопасно. Пока сооружали подобие гнезда на одном из деревьев, Лексус рассказывал, как утопил в болоте терракотовую армию. Конечно же, он умолчал, что добрался до Сердца, и тем более, что добыл «респ» - незачем это знать первому встречному, пусть даже он тебе жизнь спас. Сереге про «ключ» ничего не сказал, этому психу - и подавно.
        - Потому я и сомневаюсь, - закончил Лексус. - Вдруг они не все утонули и вернутся?
        - Допустим, - Кай дернул веревку с вязанкой хвороста, Лексус поднял ее и принялся выстилать «гнездо». - Думаешь, каменные люди сумеют взобраться наверх?
        Лексус задумался.
        - Нет, ты прав. Точно тут нет мутантов?
        - Ни аномалий, ни мутантов. Я здесь уже ночевал. Хорошее место, безопасное, но бесполезное для сталкера.
        Лексус разбросал хворост по гнезду, улегся, заведя руки за голову, уставился в белесую муть, где терялись стволы сосен, и проговорил:
        - По-моему, уже хватит, - он снова сел, сбросил веревку. - Поднимаем рюкзаки, и - на боковую.
        Мысли зарождались в голове Лексуса с бешеной скоростью, он не успевал их улавливать, они разлетались в разные стороны. Открывающиеся перспективы разбегались лучами от сегодняшнего вечера. Еще пару часов назад он мечтал об одном: как избавиться от браслета и выйти из-под влияния программы, теперь же у него «респ» и целая жизнь впереди. Это, конечно, еще не победа - нужно еще выбраться из Зоны - но он не сомневался, что у него это получится, ведь самое страшное позади, он достиг дна, и оттуда не постучали.
        Хотелось как-то отблагодарить спасителя, например, купить ему квартиру или подарить крутую тачку, в мечтах Лексус уже одаривал его, на деле же ему предстояло выкрутиться из пренеприятнейшей ситуации, не сесть в тюрьму, вернуть свое имущество и обменять Серегу на «респ». Все, что Лексус сейчас мог сделать для Кая, - напоить его виски, может, тогда с его лица сойдет обреченность.
        Когда Кай уселся рядом, Лексус достал из рюкзака тушенку, хлеб, слегка оплывший сыр, разложил на целлофановом пакете, потер руки:
        - Я бы сейчас съел слона. С утра крошки во рту не было.
        Кай порезал черный хлеб, положил на него кусок сыра и принялся без энтузиазма жевать, поглядывая на Лексуса с сожалением, словно он за что-то извинялся. Что же у него случилось? Видно же - какая-то беда, потому что с такими лицами ради хабара и приключений к Сердцу Зоны не ходят.
        Лексус съел половину тушенки, отдал банку Каю, тот отказываться не стал, проглотил тушенку, вымазал банку хлебом и как будто снял вопрос с языка Лексуса:
        - Ты ведь к Сердцу Зоны шел? Зачем? Расскажи, что у тебя стряслось.
        Еще несколько дней назад Лексус выложил бы ему все, кроме того, что удалось достать «респ», сейчас же он долго думал прежде, чем начать рассказ, взвешивал, с какого места правильнее начать.
        - Поступил мне заказ от депутата на «харизму», знаешь, что это, да? Ну и вот, месяца два ждал, пока его найдут, наконец принесли мне, а стоит он хорошо, ну, чего мне тебе рассказывать, сколько. А ко мне как раз друг приехал с девчонками, и мы выпивали. Пригласили и сталкеров с нами посидеть, а то самим как-то скучно. Потом выпивка кончилась, и я с девочкой, которая на меня запала, поехал на мотоцикле в супермаркет, а когда вернулся…
        Он рассказывал о побоище, о том, что не знает даже, жив ли его друг. Его обещали освободить, они даже разговаривали по телефону, но что с ним сейчас, Бог весть. Строил предположения, кому могло понадобиться расправляться с его гостями и крушить дом, ведь он ничего страшного не делал и даже никого ни разу не убил, хотя было за что. Потом в двух словах - как потерял документы и уходил от погони. О генерале рассказал, чуть не начал про его больную дочь, но осекся, чтоб Кай не догадался про «респ».
        - Короче, приставили ко мне трех головорезов и велели отвести к Сердцу Зоны, где какой-то нужный им артефакт, ведь я побывал в «молоке» и стал ключом. А ни фига подобного. Такая вот история. Теперь думаю найти какой-нибудь редкий арт и выменять на Серегу, который по моей вине у них, - Лексус поболтал наполовину полной бутылкой виски, надолго приложился к горлышку, крякнул, отдавая выпивку Каю. - Работы выше крыши, но я выкручусь.
        Кай делался все задумчивей, избегал смотреть в глаза, прятал взгляд. Когда Лексус закончил, он мужественно допил виски и принялся кусать губу, как если бы хотел что-то сказать, но не решался. Лексус ему помог:
        - Я вижу, что ты здесь тоже не просто так. Какое-то горе заставило тебя сюда идти.
        Кай криво усмехнулся, зевнул и сказал:
        - Мне правильнее было сдохнуть несколько лет назад… Было у меня все - семья, быт… Знаешь, бывает нескучный быт! Потому что Ника - умничка, мы вместе в Зону ходили. Потом обросли друзьями, откопали собственный бункер, обосновались там. И вот прихожу я к нам в бункер, а он горит, и все мертвы, кроме Ники. Я вытащил ее из огня, и перед тем как впасть в кому, она назвала имя убийцы. Оказалось, наши друзья нашли редкий артефакт и где-то его засветили, а он был очень кому-то нужен…
        - Она умерла? - поинтересовался Лексус.
        - В коме. Ей пять дней осталось… Уже четыре. А я кружу здесь и ничего не могу сделать. К слову, меня приговорил Черный Судья, мне осталось еще меньше. И если сначала мне казался его приговор несправедливым, то сейчас думаю, что все правильно.
        Он замолчал, глядя на Лексуса с вызовом, будто бы ждал от него чего-то. Лексус вспомнил, как этот человек ни за что заехал ему по лицу, и на всякий случай отодвинулся. Или было за что? Он напряг приглушенный алкоголем мозг, прокрутил события назад. Кай что-то ему предъявлял. Артефакт «харизма», группировка «Сами». Это его группировка, его друзья, которые мертвы из-за того, что нашли редкий артефакт - «харизму», он - заказчик. Ника перед смертью назвала имя заказчика…
        Кто принес «харизму»? Микроб… неужели он участвовал в налете? Вполне вероятно, он и мать родную продаст. Нет, что-то не сходится. Откуда Кай узнал, что заказчик - Лексус? Кто указал на него?
        Кай все еще смотрел с вызовом, а Лексус не мог сообразить, что правильнее - сделать вид, что он ничего не понял, или уточнять детали.
        - Кто убийца? - спросил Лексус. - Чье имя назвала Ника?
        - Койот, - Кай опустил голову. - Я пытал его перед смертью, и он сдал всех своих подельников… А также попытался переложить вину на тех, кто хоть как-то причастен к этому делу. Меня ослепила ярость, и я не стал разбираться.
        - И назвал мое имя, сука…
        Голос Лексуса звучал словно из гулкого коридора, мир потемнел и отодвинулся на второй план. Услышанное так ошарашило его, что он с минуту сидел неподвижно и смотрел в одну точку. Мыслей не было, чувств - тоже. Он понимал, что нужно что-то сделать, как-то отреагировать, ведь это именно Кай пришел к нему домой и, не разбираясь, убил всех, хотя должен был только пристрелить Микроба, подельника Койота. Из-за него жизнь Лексуса пошла под откос, он лишился всего, и жизнь Сереги висит на волоске.
        Лексус покосился на Кая и заехал ему локтем в нос, но в гнезде тесно, замах получился маленьким, и удар пришелся по щеке. Кай завалился набок и снова сел - подставил вторую щеку.
        - Если ты меня пристрелишь, это будет справедливо, - сказал он. - Или давай не так. Давай я напишу явку с повинной, когда мы выберемся, и с тебя снимут обвинение… А мне уже все равно, Судья назначил мне срок в семь дней, потом я умру.
        Лексус затрясся от нервного смеха, закрыл лицо руками. Только сейчас он понял, почему лицо Кая показалось ему смутно знакомым еще когда он убивал Мулата. Он и есть коротко стриженный мужчина со взглядом покойника, который должен был его убить, если верить видениям. Теперь же они поменялись местами, Кай ждал своей участи не шевелясь.
        - Я не буду тебя убивать, - прошептал Лексус, отсмеявшись. - Бред… Господи, какой сюр! Из-за подлости и недоразумения…
        - Койот сказал, что это ты заказал всех, а я поверил. Он дал твой адрес.
        - Да понял я уже! А ты случайно не в Сердце собирался за «респаунтом» для своей Ники?
        - Понятливый какой.
        - Даже если добрался бы туда, ничего у тебя не получилось бы без «ключа».
        - С чего ты взял?
        - Да потому что я там был, и «ключ» у меня тоже был, - он отстегнул от пояса контейнер с «респом», швырнул Каю. - Здесь то, что тебе нужно.
        Лексус понимал, что ведет себя неправильно, ему следовало бы пристрелить Кая и скормить его мутантам, но все так круто поменялось, что он не держал обиды.
        Кай с минуту смотрел на контейнер с «респом», не веря своим глазам. Протянул руку, отдернул ее, снова протянул, открыл контейнер и уставился на камень, внутри которого пульсировало маленькое сердце. Положил его на ладонь, рассмотрел со всех сторон, вернул в контейнер и долго не решался его закрыть. Перевел взгляд на Лексуса, и ему сделалось не по себе.
        - Ты должен был меня убить, - проговорил Кай.
        Лексус усмехнулся:
        - Знаешь, какое истинное значение слова «покаяние»? Смена сознания, сейчас передо мной не тот человек, который расстрелял моих друзей, ты стал другим. Тебе нынешнему «респ» нужнее.
        - Но и тебе он нужен, чтобы обменять на друга. Я знаю братию, с которой ты связан, они так просто не отступятся.
        - Именно. Заберут арт, мне пулю в голову, Сереге пулю в голову - и дело в шляпе. Никто не знает, как выглядит «респ», никто не догадается, если вместо него подсунуть безделушку из сувенирной лавки.
        - Как зовут человека, который сопроводил тебя в Зону?
        - Генерал Батышев. У него смертельно больная дочь.
        - Ясно. Есть знакомые, которые могут навести справки и узнать, что за гусь?
        - Сомневаюсь. Ненавижу органы, всегда брезговал заводить знакомства среди ментов.
        - Я очень помог одному человеку в Зоне, она мне жизнью обязана. Думаю, не откажет, если я ее кое о чем попрошу.
        - Хм, да? - Лексус потер руки. - И какой у нас план? Предлагаю сначала выбраться из Зоны, потом спасти твою жену, после ты свяжешься со своей знакомой, и будем решать вопросы по мере поступления… Я забрал у Мулата телефон, там должны быть контакты Батышева или приближенных к нему людей.
        - Мне все равно придется писать явку с повинной, - вздохнул Кай. - Сделаю это в последний день перед смертью.
        Лексус задумался о высшей справедливости, которая все-таки существует, нужно просто уметь читать знаки и достойно переживать уроки. Чтобы научиться ценить, порой надо потерять. И не каждая потеря дана как наказание, некоторые закаляют дух. Для того, чтобы построить новое, очень часто приходится разрушать старое.
        За последние два года Лексус потерял вкус жизни, его не радовали ни друзья, ни алкоголь, ни шумные тусовки, ни дорогие приобретения. Несколько часов назад он как ребенок радовался каплям, сверкающим, как бриллианты, соснам, позолоченным солнцем, капелькам росы на паутине - впервые его чувства были настолько чистыми. Наверняка теперь точно так же он обрадуется искренним прикосновениям, дружеским объятиям, чистой мягкой постели.
        - Как выглядит Черный Судья? - спросил Лексус после минуты раздумий.
        - Человек, но меняющий облик, - зевнув, ответил Кай, залез в спальный мешок и скрестил руки на затылке. - Он не порождение Зоны, в нем очень много человеческого.
        Лексус убрал недоеденное в рюкзак, скрестил ноги. Спать не хотелось категорически, тянуло поговорить, обсудить все. Услышать подтверждение своих догадок, но сонный Кай был не самым лучшим собеседником, и пришлось отложить все на потом.
        Впервые за долгое время Лексус спал здоровым крепким сном.
        Проснулся он полным сил и отдохнувшим, правда, гнездо немного просело, и болела поясница, но то были мелочи. Некоторое время он лежал без движения и представлял себя рыбой на морском дне. Вчера он не обращал внимания на окружающее, сегодня удивлялся, насколько тут плотная среда, давящая на психику. Ни солнца не видно, ни неба. Непонятно даже, какое время суток.
        Заворочался Кай, шумно зевнул, перевернулся набок, задумчиво уставился на Лексуса.
        - Вчера я так обалдел, что даже спасибо тебе не сказал.
        - Ладно, - хмыкнул Лексус. - Давай подумаем, каким маршрутом пойдем назад. Ты как сюда попал? В одиночку что ли? Ну ты и герой! Нас четверо было. Одного крыланы заели, второго - неизвестная розовая фигня, третьего ты прикончил, а бойцы-то о-го-го.
        - Я шел через Танцующий лес и поле аномалий. Предлагаю идти тем же маршрутом. Ты «хозяина» куда дел? Он может нам пригодиться.
        - Выбросил. Валяется возле трупа.
        - Надо вернуться и забрать. Дальше так: ловим болотника, подчиняем, и он быстренько проводит нас через поле - эти мутанты видят аномалии. Танцующий лес не так страшен, как его рисуют, а дальше я знаю относительно безопасную лазейку, ее фээсбэшники сдали.
        - Согласен. Потому что мы шли через порталы, боюсь, не найду их. Да и опасно там, слишком много мутантов, а нас всего двое, и то мы уже изрядно потрепаны. Давай перекусим - и в путь.
        - Кое о чем я не сказал. Ровно в шесть вечера у меня начинаются судороги - подарок Черного Судьи, чтоб не забывал, что часики тикают, и желательно оказаться в безопасном месте, потому что в это время я выбываю из игры.

* * *
        Вдоль барьера брели километра полтора-два к чернеющему впереди Танцующему лесу. Кай рассказал, что опасаться надо пространственных аномалий, которые возвращают в исходную точку, Лексус мысленно посмеялся над «опасностью», вспоминая гарпий, каменных людей, крыланов.
        Однако, когда пространство впереди начало расплываться и сверху опустился полупрозрачный кокон, волосы на голове поднялись дыбом, хоть Лексус и знал, что смертью аномалия не грозит.
        - Валим, - скомандовал Кай.
        - Нет, стоим, - улыбнулся Лексус. - Ты говорил, что функция Танцующего Леса - не пускать к Сердцу Зоны, а не наоборот. Значит, нас сейчас телепортирует туда, куда мы направляемся. Если нет, то прошли мы совсем немного…
        Кай остановился, поправил рюкзак и шагнул к Лексусу.
        - Логично. Только надо как-то сцепиться, чтоб нас по разным местам не разметало.
        Лексус соединил карабином свой пояс с поясом Кая.
        - Посмотри наверх, - посоветовал тот. - Красиво, хоть и жутковато.
        Вверху тучи заворачивались смерчем, а в расширяющемся зрачке плыли планеты, какие рисуют вкупе с единорогами на сказочных пейзажах. Звезды тоже были неестественно-яркими. Если бы умел рисовать, Лексус непременно запечатлел бы это…
        Почва под ногами качнулась, и он присел на корточки, а потом пространство мигнуло, и он обнаружил себя посреди взрыхленной вырубки. Кай, валявшийся на животе, встал, осмотрелся и улыбнулся:
        - Ты прав, нас телепортировало в начало Танцующего леса, дальше будет поле аномалий. Опасности тут практически нет, единственное, не подходи к дубам, они, как лианы, ядовитые, и движутся.
        До поля аномалий добрались без приключений, самым сложным оказалось приманить и поймать болотника. Около часа сидели в засаде, Кай даже «невидимку» использовал, чтобы мутант не смог его обнаружить. Видимо, не прельщала мелкого хищника тушенка с гречкой.
        - Давай на живца ловить? - предложил Лексус и лег недалеко от норы, застонал. - Эй, тварь, выходи! Видишь, я умираю. Цып-цып-цып!
        - На меня болотник клюнул вечером. Может, они ночные?
        - Или чувствуют, когда жертва ослаблена.
        Лексус поморщился, полоснул лезвием ножа по запястью, окропил кровью подорожник, траву, зажал венку и лег умирать.
        - Теперь должны на кровь сбежаться, как акулы. Ты затаись и следи, чтоб не приползло что покрупнее и поопаснее.
        Лексус положил под бок «Грозу» и замер, вперившись в бегущие по небу облака. Ждать пришлось минут пятнадцать. Он почувствовал на себе алчный взгляд, скосил глаза и заметил морду болотника, высунувшуюся из норы, затаил дыхание, стараясь на жертву не смотреть.
        Болотник тоже затаился - не поверил в удачу. Тянулись бесконечно долгие минуты, мутант все не приближался. Наконец Лексус почувствовал, как он тычется носом в штанину. Не дождавшись реакции потенциальной жертвы, болотник осмелел, подобрался к окровавленной руке, лизнул ее. Лексус мобилизовал силы, схватил взвизгнувшего мутанта, прижал к земле, навалился всем телом и крикнул:
        - Есть! Кай, тащи «хозяина»!
        Браслет оплел шею зверя, Кай приказал ему:
        - Быстро веди нас через поле аномалий! Не смей далеко отходить.
        Болотник сел на задние лапы, взвизгнул пронзительно, отбежал на метр и оглянулся.
        - Ходу, - скомандовал Кай. - Придется попотеть, потому что болотник может издохнуть.
        - Ох, и набегался я, - пожаловался Лексус и рванул вслед за Каем.
        Двигались не по прямой, а по немыслимой траектории. Петляли, возвращались, забирали правее и левее. Лексус насчитал тринадцать видимых аномалий, устал, сбился со счета. Воздуха не хватало, сердце выскакивало, безумно хотелось снять рюкзак. Кай впереди бормотал:
        - Давай, тварь болотная, держись, не дохни. Выживешь - отпущу.
        Казалось, лес впереди не приблизился ни на метр. Взбегали на холмы, спускались чуть ли не кубарем. Два раза Лексус чуть не провалился в болото. Мутанта видно не было, впереди мелькала спина Кая в камуфляжной куртке, вправо-влево качался опустевший рюкзак.
        В лесу Лексус упал на хвою и попытался отдышаться, Кай сел на корточки и выполнил обещание - отпустил болотника, который развил немыслимую скорость и затерялся в траве.
        - Ты как? - спросил Кай, присаживаясь на корточки рядом.
        - Живой, - прохрипел Лексус, поболтал полупустой флягой, сделал глоток. - У тебя вода есть? Моя почти закончилась.
        - Думаю, нам хватит. Вставай, идем дальше.
        Тишина стояла гробовая, ветер стих, хруст веток под ногами звучал как выстрел.
        - Не нравится мне это, - повел плечами Лексус. - Затишье перед бурей. Да и выбрались мы на удивление быстро. Выходит, Зона всеми силами старается не пускать нас к Сердцу, а обратному пути не препятствует? Не верится. Как бы выбросом не долбануло…
        - Если накаркаешь - пристрелю, - пригрозил Кай и смолк, приложил палец к губам. - Тише. Слышишь?
        Лексус замер. Поначалу не заметил ничего подозрительного, но вскоре различил мерный то ли гул, то ли клекот, который вроде бы нарастал.
        - Да. Не знаю, что это, но оно мне не нравится. Здесь есть какое-нибудь убежище?
        - Нет, я на дереве ночевал.
        - Отчаянный ты парень.
        Клекот стал напоминать вороний грай. Не прошло и минуты, как небо почернело от летящих к западу птиц, словно они от чего-то спасались. Что-то затрещало, как если бы падало огромное дерево, и метрах в двадцати справа на вырубку выполз дуб.
        - Ну ни фига себе! Если я не ошибаюсь, это похоже на гон, и нам срочно надо искать убежище. Какие будут соображения?
        Кай выразил свои соображения крепким русским словом и указал на сосну. Лексус кивнул:
        - Хорошо. Но есть, например, крыланы. Бормотуны могут лазать по деревьям.
        - У Зоны есть крыланы, у меня есть «невидимка» - они нас не заметят. Осталось найти подходящее дерево и молиться, чтоб арт не выдохся, потому что я использовал его раза три. Да и истощает он знатно.
        Когда пересекли «вырубку», на нее из лесу со скрипом и скрежетом начали выползать дубы. Скоро появятся другие мутанты, и тогда конец.
        Ни одно дерево на подходило - стволы без сучков и зазубрин взмывали на многие метры, а ветви были тоненькими, могли и не выдержать двоих.
        Сквозь скрежет стал доноситься рев, рык, свист, стон. На сотни голосов орали, визжали, выли мутанты. Никто не знал, почему мутанты в один момент, словно повинуясь приказу, снимаются с места и бегут, бегут куда-то, все сметая на своем пути, ломая деревья, затаптывая слабых, разрывая людей. Если нет возможности спрятаться в бункере, ты покойник.
        - Хрен с ним, сюда можно попытаться залезть, видишь, сколько сучков.
        Лексусу ствол казался гладким, альпинизмом он никогда не занимался и потому сказал:
        - Сомневаюсь, что у меня получится.
        Он повернул голову и между сосновых стволов увидел «вырубку», по которой ползли шагающие дубы, скрипели, качались, их корни извивались гигантскими змеями. Между ними метались бормотуны, вперед вырвалось стадо радиоактивных кабанов, взяло правее. Хрюкали секачи, истошно визжали поросята. Вздрогнула земля, еще раз вздрогнула - неподалеку был колосс. Когда между стволов мелькнул упырь, Лексус буквально взлетел на дерево, уселся на ветке рядом с Каем, перевел дыхание и не поверил, что он справился.
        Кай активировал «щит» и предупредил:
        - Держись крепко, может быть хреново.
        Лексус смотрел вниз и боялся шелохнуться. Так же движется магма вулкана - неумолимо и неотвратимо. Мутанты бежали из леса сплошным потоком, впереди - колоссы, за ними - бормотуны и упыри бок о бок с радиоактивными кабанами и волками, кенги… Кого там только нет! Макушки шагающих дубов покачивались внизу, скрывая мутантов.
        Один секач обезумел и стал биться о соседнюю сосну. Закружилась голова, потом заболела, картинка поплыла, предметы начали двоиться. Кай сжал челюсти, из его носа текла струйка крови, капли оставляли на разгрузке черные пятна.
        Поток мутантов внизу смешался в буро-красное месиво, стволы деревьев закружились в дьявольском танце, отдельные звуки слились в отдаленный гул, и Лексус прижался к стволу, обхватил его обеими руками.
        - Кай, держись за меня.
        Ощущения тоже смазались, он даже не мог понять, послушался ли его Кай, казалось, что расплавленный мозг колышется под черепом, закипает, и вот-вот голова взорвется.
        Вроде бы Лексус даже на пару мгновений отключился, но рук не разжал. Раскрыл глаза, но увидел лишь разноцветные круги. Он попытался позвать Кая, но не услышал свой голос, зато подумал, что если Кай сорвется с такой высоты, то шансов у него нет. Оставалось надеяться, что напарник моложе и сильнее.
        Вроде рев мутантов стих, земля перестала дрожать. Раз еще хреново, значит, Кай здесь. Понемногу отпустило, схлынула тошнота, вернулось зрение. Кай лежал, вцепившись в ветку и свесив голову, а внизу была вытоптанная земля. Мутанты словно вскопали ее, выкорчевали папоротник, кусты, от травы не осталось и следа.
        - Все. Продержались, - прохрипел Кай.
        - Ага, - отозвался Лексус, нащупал «Грозу», перекинутую через плечо. - Осталось спуститься. Не знаю, как ты, я слегка не в состоянии. Веревка у тебя есть, чтоб хотя бы рюкзаки спустить, сбросить, так сказать, балласт?
        - Есть, но отвязывать их некому. Надо немного восстановиться. Кто первым очухается, тот спускается.
        - Чувствую, что этот кто-то - не я.
        Кай наконец поднял голову, все его лицо было перепачкано кровью. Лексус потер под носом, посмотрел на чистые пальцы и понял, что его эта участь миновала.
        - Все-таки какая человек живучая тварь… И какая хрупкая. Одно в этой ситуации радует: мутанты перекочевали и некоторое время не будут нам мешать.
        Как Лексус и предполагал, Кай в себя пришел первым, вытащил веревку из кармана рюкзака, привязал ее к ветке, проверил, прочен ли узел, и спустился.
        - Все проще, чем казалось. Твоя очередь.
        На земле Лексус задрал голову, осмотрел ствол и поразился тому, как страх смерти мобилизует резервы организма. Ни на спор, ни за деньги он на эту сосну не залез бы.
        - Ты как? - спросил Кай.
        - Пока еще непонятно, но стою, значит, смогу идти.
        Лексус сел, потер виски.
        - Нам осталось недолго. Надо быть предельно острожными, чтоб не положить голову в шаге от цели. Какой план? Где будем ночевать?
        - На Дачах, есть там одно место.
        Теперь шли не спеша, бросали перед собой гайки, но Зона будто бы была благосклонна к победителям, и ни опасных аномалий, ни мутантов на пути не встречалось.
        Преодолели местность, зараженную радиацией, дальше шли по опустевшему поселку, где то тут, то там чернели черные проплешины, как после бомбежки. Лексус не вдавался в подробности, что здесь было, достаточно того, что тут побывал Кай и все разведал. Он не шел, а крался, прислушивался к каждому шороху, сверялся с бумажной картой, замирал, втягивая воздух ноздрями, как охотничий пес.
        Голова кружилась, перед глазами плясали цветные мошки. Напади сейчас мутант - не отобьются, потому что Кай тоже пошатывается.
        - Здесь пропадают целые куски реальности, и, если угодишь в западню, вернешься зомби, - объяснил Кай. - Надо поскорее отсюда выбираться.
        Проходя мимо пятиэтажек, Кай сказал:
        - В прошлый раз меня тут атаковали бормотуны, еле отбился. Потом из другой реальности пришли зомби.
        Говорить не осталось сил, но Лексус поведал о своем пути к Сердцу и отметил, что, когда говорит, усталость отступает.
        - Долго нам идти до ночлега?
        - К вечеру доберемся.
        - Ты говорил, что у тебя какие-то судороги в шесть…
        - Сегодня их не будет, потому что я спас тебя.

* * *
        Как Лексус добрался до места, он помнит с трудом. Помнит амфитеатр, железную дверь подсобки, исполосованную когтями. Помнит, как Кай искал ключ и просил, открывая дверь, если придут военсталы, с которыми у него счеты, называть его другим именем.
        Потом вроде спускались по ступеням, Кай еще о чем-то его просил, он даже отвечал и незаметно соскользнул в сон, больше похожий на беспамятство.
        Глава 25
        Преддверие финала
        Лексус дополз до убежища в невменяемом состоянии. Пока искал ключ от бункера, Кай несколько раз объяснил, что здесь часто ночуют военсталы, которые попытаются его убить, если узнают. Лексус зевал и кивал, кивал и зевал, но Кай сомневался, что он вспомнит все через пятнадцать минут.
        Бедолага уснул сидя, прислонившись к стене. Хотя сам валился с ног, Кай уложил его на каремат и накрыл спальником. Положил фонарик на пол, посмотрел на нового попутчика и еще раз поразился ему: драгоценнейший арт отдал первому встречному, не потребовав никаких гарантий. Кай с легкостью мог сбежать, наплевав на обещание помочь. Что за человек? Наивный, как ребенок. Ему крупно повезло с попутчиком, потому что Кай решил, что лучше сдохнет, чем сбежит.
        Только бы среди ночи не явился самый страшный хищник Зоны - человек. Пригревшись в спальнике, Кай попытался продумать план действий на завтрашний день, да так и уснул. Когда он открыл глаза, Лексус уже бодрствовал, накрывал на стол.
        За ночь он заметно осунулся, проступила бурая щетина, светлые волосы слиплись в сосульки, под глазами залегли темные мешки.
        - Доброе утро! - проговорил он бодрым голосом. - Вам кофе в постель?
        - Только не говори, что у тебя есть кофе, - прохрипел Кай таким голосом, что сам испугался.
        - Нет. Зато есть хлеб с кусочком сыра и охотничьи колбаски. И все. Потом будет только хлеб с хлебом.
        Кая тошнило, есть не хотелось категорически, он с трудом запихнул пару сосисок, остальное поглотил Лексус и спросил, потирая руки:
        - Что делать будем? Я предлагаю сперва вернуть к жизни твою жену, потом заняться моим вопросом.
        - Из Зоны все равно надо выбираться, - согласился Кай, сел, дотянулся до носков. - Значит, так: за Периметром сразу же звоню фээсбэшнице, договариваемся о встрече. Затем едем к Нике. Потом встречаемся с Пчелкой. Так?
        - Меня все устраивает. Вот только меня могут поджидать.
        - И меня тоже, я знатно насолил военсталам, они даже знают мое имя. Так что на КПП лучше не соваться.
        - Значит, выходим на юге, там, где анархисты шляются. Ищем проводника, платим ему, он проводит нас как новичков, которых тут никто не считает. Как тебе план?
        - Хороший. У тебя есть чем платить?
        - Конечно, - Лексус погладил «Грозу». - Это на крайний случай. У Мулата была куча ценных артов, плюс гранаты и патроны, которые нам вряд ли пригодятся. Непонятно еще, где найти проводника, который согласится на авантюру. Ну, и останется надеяться, что военсталы не оставили на тебя ориентировку. Меня вряд ли хватятся - есть пара дней форы.
        - Не уверен. Скорее, информация распространялась между своими людьми, потому что те, кто точит на меня зуб, занимаются противозаконными делами, не буду вдаваться в подробности.
        - Остается открытым вопрос с проводником. Предлагаю обратиться к анархистам, хоть ты их и не любишь. Открывай ПДА, смотри, где их ближайшее логово.
        - ПДА издох, не выдержал. Но есть бумажная карта. Посвети-ка сюда.
        Кай разложил карту на колене, нашел детский лагерь, где они прятались, ткнул пальцем.
        - Сейчас мы находимся здесь, на северо-востоке, недалеко от тайной базы военсталов. Ближайший бар анархистов вот он. Но туда я не пойду, его держал покойный Койот с напарником…
        - Понятно, - Лексус склонился над картой. - Туда два часа ходу максимум. - Если тебя заедает совесть, договариваться пойду я.
        - Не сомневаюсь в твоих коммуникативных способностях.
        Лексус прищурился, как объевшийся сметаной кот:
        - Что-что-что? Повтори-ка… Такие слова знаешь! Приятно слушать умного человека! Беру назад слова, что ты безмозглый. Давай, собираемся, и вперед!
        Каю затея не очень нравилась. Вряд ли кто-то знает, что он застрелил Койота и Буряка, но все равно подтачивали сомнения, да и само место вызывало дурные воспоминания. Но с логикой не поспоришь, выбираться из Зоны нужно чем раньше, тем лучше.
        Хотелось бежать навстречу цели, но Кай тормозил себя и Лексуса, рвавшегося в бой, бросал перед собой по две гайки, потому что Зона - территория коварнейшая, неизвестно, где поджидает опасность. Из-за дополнительных мер предосторожности до места добрались на полчаса позже.
        Похожий на бетонный ДОТ бар с единственным окном, забранным решеткой, и бронированной дверью, утопал в зарослях крапивы, к нему вела вытоптанная тропинка, упирающаяся в порог, где курил трубку здоровенный черноволосый сталкер в кожаной разгрузке и штанах с бахромой, похожий на индейца. Кай сталкивался с ним раньше, но все не мог запомнить, как его зовут.
        - Это же Тегусигальпа! - просиял Лексус. - Во везение! Идем!
        Ледоколом рассекая траву, он ломанулся к здоровяку, крикнул:
        - Мотать мой лысый череп, кого я вижу! Старина Те!
        Индеец развернулся как волк, всем корпусом. Выпустил кольцо дыма. Радости он не проявлял, протянутую руку пожал с недоверием. Лексус ударил себя по бедрам, вскинул руки и принялся что-то рассказывать, интенсивно жестикулируя. Наконец индеец улыбнулся, хлопнул себя по лбу и обнялся с Лексусом. Ну, слава богу, вспомнил старого приятеля.
        Лексус повернулся к Каю, жестом пригласил его, а сам сунул в рот трубку мира и блаженно зажмурился. Кай представился, пожимая мозолистую ручищу индейца, покосился на тесак в кожаных ножнах, на кожаные мокасины с вышивкой и косицу, перетянутую шнурком.
        - Не поверишь, этот человек мне жизнь спас! Просто так! Золотой души человек, уж не думал, что такие остались.
        Вскоре Кай ощутил себя лишним на празднике жизни, потому что Лексус нашел свободные уши и принялся рассказывать про свой мотоцикл и какое-то байк-шоу, где они вместе с Тегусигальпой зажигали. Продолжалось словоизвержение минут пятнадцать, Кай уж собрался Лексуса поторопить, но он все держал под контролем. Огляделся воровато и зашептал:
        - Тут такое дело, Те, помощь твоя нужна. Нам надо незамеченными Зону покинуть.
        Тегусигальпа вскинул смоляную бровь:
        - И? От меня что надо?
        - Повести нас как зевак через КПП анархистов. В долгу не останусь, ты меня знаешь.
        - Отродясь желторотиков не водил.
        - Скажи, друзья-байкеры приехали, экстрима захотели. Не переживай, расплачусь. У меня есть гранаты, штук двадцать. Патроны к «Грозе». Может, арты какие нужны?
        Тегусигальпа потер подбородок, усмехнулся:
        - Мне лучше бы деньгами.
        - Денег, увы, нет. Разве что если позже… Ты меня знаешь!
        - Не нравится мне все это, - проворчал Те и замер с трубкой во рту, смерил взглядом Кая, почесал покатый лоб с вертикальным белым шрамом.
        Лексус снял рюкзак, вытащил контейнер, открыл его:
        - «Облегчалки», три штуки, - достал второй контейнер. - «Гематоген», «винт», «сила».
        Тегусигальпа скривился:
        - Три часа в Зоне, и все это я добуду сам.
        На помощь пришел Кай:
        - Есть «щит», «невидимка» и «болтун». Они в сумме стоят тысяч сто пятьдесят.
        Глаза Те вспыхнули, он подумал немного и качнул головой:
        - Сегодня нет. Завтра или послезавтра. Сегодня кипеш за Периметром, облава, ловят кого-то, всех шмонают. Лексус, у тебя проблемы? Почему не можешь выйти сам?
        - Потому что я шел сюда без пропуска в сопровождении, мои проводники мертвы, да и отношения у нас были не очень. А кого ловят-то?
        - Я бы знал.
        Лексус и Кай переглянулись, Те продолжил:
        - Я бы на вашем месте подождал. Сам идти стремаюсь, хотя уже пора. Сегодня точно никто вас отсюда не выведет, уж поверьте.
        Лексус погрустнел, перевел взгляд на Кая:
        - Что делать будем? Давай в бар зайдем?
        - Нет. Лучше отойдем. Есть план.
        Тегусигальпа докурил трубку и удалился, Кай зашагал прочь от бара, остановился посреди поляны и прошептал:
        - Пропуск есть у меня, я могу выйти один, а ты подождешь здесь.
        Лексус вытаращил глаза и раскрыл рот, аж покраснел, бедняга. Наверное, решил, что Кай решит свои проблемы и не вернется.
        - Даю слово, что помогу тебе. Веришь?
        Лексус мотнул головой и воскликнул:
        - Нет! То есть, я хочу верить, но не могу. Меня сомнения одолеют, я не доживу, пока ты вернешься, поседею и состарюсь за день!
        Кай вдохнул, выдохнул. И как его убедить? Он и сам не доверял бы первому встречному, пусть даже он твою жизнь спас.
        - Лексус… Зачем мне вредить тебе? И куда я денусь? Меня приговорил Черный Судья, я и так сделал достаточно дерьма - зачем усугублять? Пред ликом смерти все мы перестаем быть атеистами.
        Лексус, меряющий поляну шагами, остановился, вскинул голову и нервно усмехнулся. Сунул в зубы былинку.
        - Что мне остается? С тобой я не могу - мало ли… А что если тебя загребут, а? Загребут и арт отнимут?
        Кай закатил глаза и продолжил спокойно:
        - Это будут мои проблемы. Как загребут, так и отпустят. Никто не знает, как выглядит «респ», наплету им, что это безделица, которая стоит три гроша. Но если все-таки отнимут… Нет, не допущу. Я его спрячу. В термос положу, так что не волнуйся. Но если вдруг, я все равно вернусь, обещаю. И сделаем, как ты предлагал: попытаемся обменять твоего друга на болванку. Все, успокоился?
        - Нет.
        - Но ты же понимаешь, что каждая минута может стать решающей для Ники.
        - Да.
        - Мне оставаться с тобой?
        - Иди, - Лексус встал к нему спиной. - Уходи.
        - Так, - Кай подошел и положил руку на его плечо. - Не истери. Жди меня на базе нашей группировки. Знаешь, где это?
        - Ты хоть название бара скажи, - проговорил Лексус упавшим голосом, повернулся. - Я тихонечко вдоль Периметра туда дойду.
        - Филин. Часа три-четыре ходу, нам пока по пути, а дальше тебе недолго останется.
        Кай достал бумажную карту и карандашом проложил маршрут, Лексус прищурился, кивнул:
        - Ага, помню, бывал там. Ты на всякий случай скажи свой номер телефона - мало ли что. Вдруг мне придется уйти в другое место.
        Кай молча написал на уголке карты одиннадцать цифр, оторвал кусок и отдал Лексусу.
        - Думаю, что тянуть время дольше бессмысленно.

* * *
        Шли вдоль бетонной стены Периметра, где не так опасно и аномалии почти не встречаются. Сторожевые вышки обходили стороной. Лексус всю дорогу молчал, сопел, боролся с сомнениями. Кай на его месте тоже сомневался бы, но он знал, что не собирается обманывать напарника. Вот только как передать свою уверенность ему?
        Он представил, как ждет, ждет, ждет в сгоревшем баре, и минуты тянутся нитями расплавленного сахара, нет, льются полосами расплавленного металла, оставляют ожоги, застывают наручниками. Ходит из угла в угол, выглядывает в окно. Так и с ума можно сойти. Проще от мутантов отбиваться - так от тебя хоть что-то зависит.
        На подходе к КПП Кай еще раз прочитал Лексусу лекцию о сталкерской дружбе и закончил так:
        - Неужели у тебя нет человека, которому ты доверял бы как самому себе?
        - Серега, который в заложниках. За одной партой сидели, столько всего пережили…
        - Можешь доверять мне как своему Сереге. Понимаю, это все слова… Ну, хочешь, со мной пойдешь? Ну, смысл мне тебя обманывать.
        Лексус остановился, махнул рукой:
        - Да не в тебе дело. Вдруг с тобой что-то случится? Представь на минуту, я ведь ничего не смогу сделать. Ни-че-го!
        - Представил. Обещаю вернуться как можно скорее. Клянусь, что вернусь. А если сдохну, из могилы вылезу и приведу тебе человека, который поможет. Веришь?
        Лексус криво усмехнулся, указал вперед:
        - Там уже КПП маячит. Вали давай. И удачи. Жду в условленном месте сутки, потом ухожу тебя искать.
        Лексус развернулся и зашагал прочь не оборачиваясь.
        Давно Кай не ощущал себя таким беспомощным. С чего бы? Арт у него в кармане. Точнее, спрятан в термосе, а значит, Ника будет жить. Разве он не этого хотел? Откуда это липкое, бездонное предчувствие беды?
        Дождавшись, пока Лексус скроется из вида, Кай направился к пропускному пункту.
        Видимо, индейский сталкер Те солгал, никакого кипеша не наблюдалось, все было как обычно: решетчатый коридор и запертая калитка, будка охранника, два вояки в камуфляже, тот что повыше и шире в плечах, курит, по привычке закрывая сигарету ладонью.
        Холодея, Кай направился к выходу, нащупал пропуск в кармане разгрузки, уронил его, поднял непослушными пальцами, тихонько выругался. Военные его заметили, на всякий случай прицелились. Кай попытался улыбнуться, помахал им, поздоровался, они переглянулись, но автоматов не опустили.
        Надо успокоиться, вояки и инспекторы ГИБДД чуют страх, как акулы - кровь, если заподозрят неладное, до трусов обыщут.
        Возле железной калитки он предъявил пропуск лейтенанту, который курил. Он ввел данные в свой ПДА. Пока сверял данные, искоса поглядывал на Кая, сделавшего каменное лицо.
        - Ага, - наконец кивнул он. - Автомат разрядить, и проходи.
        Кай сделал, как он сказал, позволил себя обыскать и проверить оружие, забрал нож, автомат и шагнул в клетку, впервые ощущая себя запертым зверем. Сейчас ловушка захлопнется, и…
        Хотелось бежать, но он спокойно направился ко второй двери, где дежурили два незнакомых рядовых. Все как всегда, тогда откуда страх? Наверное, просто сейчас ему есть что терять.
        Двое на выходе не спешили открывать решетчатую дверь, смотрели в упор. Кай остановился, обернулся, посмотрел на вояк, совсем еще мальчишек.
        - Тебе придется пройти с нами, - радостно проговорил голубоглазый, с родинкой над губой.
        - По причине? - осторожно спросил Кай.
        - Проверка документов, пропуска и прочее, - так же радостно оттарабанил вояка.
        Его раскосый напарник молча жевал былинку. Кай не спешил, смотрел на огромные стальные ворота Периметра, мысленно пытаясь представить, что же там. Значит, все-таки не солгал Тегусигальпа, Лексус правильно сделал, что не пошел.
        - Ладно, - вздохнул Кай. - Это надолго?
        Он хотел добавить, что у него жена умирает в больнице, но промолчал: на службе люди отключают сочувствие.
        - Как повезет, - буркнул коренастый. - Вещи придется оставить.
        Кай еще раз обернулся, прикидывая, сможет ли прорваться. Нет, не сможет: он безоружен. Впереди двое, позади двое, еще двое на сторожевых вышках. Он и десяти метров не пробежит.
        Пришлось снимать рюкзак, класть туда контейнеры с артами. Подумать только, он почти до Сердца Зоны добрался, добыл арт, за который каждый второй душу продал бы, и в двух шагах от цели потерпел крах.
        Или рано отчаиваться, ведь эта облава не на него и даже не на Лексуса. Помаринуют и отпустят, главное, чтобы «респ» не забрали.
        Заведя руки за голову, он последовал за голубоглазым, коренастый топал сзади и держал его на прицеле. За ворота Периметра так и не вышли, направились к строениям, прилепленным к стене. Кай ни разу там не был, но слышал, что в этих помещениях - кабинеты, подсобки, склады и что-то типа камеры предварительного задержания.
        Может, просто на беседу ведут.
        Голубоглазый отворил дверь, выпустил мужчину в штатском, тот впился взглядом в Кая и буркнул:
        - Пока пусть посидит, мы заняты.
        Не понравилось Каю это «посидит», но уточнять он не стал. Его провели мимо двух деревянных дверей, остановились напротив железной.
        - Доставай все из карманов, - распорядился коренастый.
        Кай повиновался, высыпал патроны, достал бумажную карту, ПДА, нож-складень, недоеденную плитку шоколада. Коренастый его обыскал, и голубоглазый конвоир отпер дверь. Мужик в штатском с порога наблюдал за процессом.
        В нос ударил запах пота, нестиранных носков и сигарет. В свете тусклой лампы Кай не сразу рассмотрел сталкеров, сидящих на нарах вдоль стен. Некоторые лежали на верхних полках. Было их человек пятнадцать-двадцать.
        За спиной клацнула дверь, Кай постоял у входа, сообразил, что места ему не осталось, и сел на корточки, привалившись спиной к стене. Все лица были ему смутно знакомыми, имен этих сталкеров он не помнил. Восемь анархистов с черными лентами, пришитыми на рукава, шестеро без знаков отличий, все в куртках и штанах защитного цвета, отличающихся только оттенками. И белой цаплей среди ворон - самый настоящий хипстер, тощий, в зеленой шутовской шапочке, полосатом свитере и длинном шарфе, в джинсах, какие мужик нормальной ориентации носить побоится, и в кроссовках на босу ногу. Хипстер скрестил руки на груди, нервно притопывал и раздувал ноздри. Наконец не выдержал, вскочил и затарабанил в дверь:
        - Верните мне фотоаппарат, я тут вообще человек случайный!
        - И сиську мамкину, - буркнул кто-то из толпы.
        - Дяденьки, где я потерял свою соску? - передразнили его писклявым голосом. - Верните, я без нее не могу уснуть.
        Грянул смех. Поднялся сталкер с незапоминающимся лицом, подошел к Каю, привалился к стене.
        - Привет. Тебя случайно не Каем зовут? - поинтересовался он, бесстрастно разглядывая его лицо.
        Не понравился Каю этот тип и он поднялся, готовый отражать удары, тут вполне могли быть сотрудники секретного объекта, который нашла Пчелка и чуть за это не поплатилась, потому он ответил пространно:
        - С какой целью интересуешься?
        Сталкер скривил рот.
        - Хочу тебя поблагодарить.
        Еще в детстве тренер говорил, что, если драки не избежать, бей первым. Один на один он так и сделал бы, сейчас за ним наблюдали десятки глаз. Что перед ним военстал, сомнений не было, теперь нужно не пропустить удар…
        Не успел он додумать, как военстал шагнул вбок, ткнул узким лезвием в грудь Кая, но тот перехватил руку, выбил нож и ударил локтем в висок, но не попал, скользнул по носу, попытался достать противника боковым, но тот успел поставить блок. Военстал был выше на полголовы и чуть ли не в два раза шире, он попытался достать Кая неуклюжим апперкотом - удалось отшатнуться.
        Боковым зрением Кай заметил, что напарник военстала приближается сбоку, и в рукаве у него предположительно нож. Или кусок заточенной арматуры.
        - Да хватит уже! - заорал хипстер возле двери, замолотил в нее обеими руками: - Открывайте! Убивают!
        Дверь распахнулась спустя пару секунд. Второй военстал сел на нары и сделал вид, что он не при делах, первый попятился от Кая, стесавшего себе костяшки пальцев. На пороге стоял мужик в штатском, которого Кай видел раньше, и два автоматчика.
        Ничего не выражающим взглядом он окинул сталкеров, посмотрел на Кая в упор:
        - Ты идешь с нами.
        Он все еще был в боевом режиме, его организм настроился убивать и реагировал на происходящее с промедлением.
        Как очутился в бедно обставленном кабинете, Кай не помнил. В себя он пришел сидя на табурете. Его и худого скуластого мужика в штатском, изучающего бумажную карту Кая, разделял желтый обшарпанный стол, где лежали предметы, которые Кай вынул из карманов разгрузки.
        Выждав еще полминуты, скуластый сложил карту и протянул Каю обратной стороной, где был записал телефонный номер Пчелки и ее имя. Кай помнил, что ее звали Соней, а фамилию забыл, вроде, украинская или белорусская…
        - Откуда у тебя номер Софии Резниченко? - спросил скуластый, сцепив руки в замок на столе.
        Кай улыбнулся от уха до уха, он начал понимать, что здесь происходит: Пчелка выбралась из Зоны и натравила на военсталов фээсбэшников, теперь всех, кто хоть как-то связан с объектом 14 -13, вылавливают. Вот так поворот!
        - Можно ей позвонить?
        Узкие глазки фээсбэшника округлились, на щеках заиграли желваки, он протянул телефон, скрестил руки на груди. Прежде чем позвонить, Кай объяснил:
        - Я ей жизнь спас, вообще-то.
        Протяжные гудки закончились щелчком. Бодрым женским голосом проговорили:
        - Слушаю.
        Не сводя взгляда со скуластого, Кай сказал:
        - Привет, Пчелка. Это Кай. Вспоминай: Зона, землянка, лысый военстал… Ты просила позвонить, когда выберусь, так вот, мне нужна твоя помощь…

* * *
        Через полчаса Пчелка сидела на месте скуластого, а Кай напротив. Он правильно догадался, что облаву устроили фээсбэшники, можно сказать, ему повезло, потому что она вела допрос на первом КПП, и ей понадобилось тридцать минут, чтобы приехать сюда.
        Подперев щеку кулаком, она слушала Кая и вертела в руках карандаш. Каштановые волосы лежали волной, блестели, глаза сияли, и в них Кай читал неподдельный интерес, на снежно-белой коже застыл румянец. Ей бы на обложку, а не мерзавцев допрашивать. На мгновение Кай допустил мысль, что если бы не был женат, то приударил бы за Пчелкой.
        - Хорошо, - кивнула она. - Попытаюсь сделать, как ты просишь, - она посмотрела на часы, цокнула языком. - Неудачный момент, ну да ладно, что-нибудь придумаю, - Пчелка встала, обошла стол и накрыла ладонью руку Кая. - Иди, тебе нужно спешить, Дима тебя отвезет, куда скажешь.
        Кай вышел вслед за Пчелкой, проводил взглядом ее спину. О, как преобразился скуластый! Теперь он улыбался, был бы хвост, вилял бы.
        - Вы извините, что так получилось. Вот ваши вещи, - он похлопал рюкзак. - Проверьте, все ли на месте.
        Единственное, что интересовало Кая - термос. Обнаружив артефакт на месте, Кай выдохнул с облегчением и обратился к скуластому:
        - Кто меня должен отвезти?
        - Идемте.
        Темно-синий «Лансер» ждал прямо за воротами Периметра. Скуластый передал бразды правления напарнику и уселся за руль.
        Кай занял самое безопасное место позади водителя. Он спустился в ад и вернулся назад со щитом. Или - прошел по лезвию бритвы. Сейчас, когда опасность была позади, он как никогда не имел права рисковать, потому что у него много знакомых, которые занимались экстремальными видами спорта, но травмы получали, падая на ровном месте.
        Ну, не может судьба так просто подарить ему счастье! Да, он умрет через несколько дней, но самый дорогой в мире человек будет жить! И это главное.
        Щурясь на солнце, Кай радовался синему небу, и соснам, и позолоченной лучами дороге, и лужам, где отражалась трава. И тому, что в салоне автомобиля пахло летом, и коротко стриженному затылку Димы тоже радовался. Но по мере приближения к больнице все отчетливее проступала тревога.
        Вскоре она сожрала Кая целиком, и его начало трясти. А что, если Ника уже умерла? Что если Лексус нашел в Сердце Зоны не «респаунт», а какой-то другой артефакт? Может такое быть? С большой вероятностью именно так все и будет.
        - Сколько вас ждать? - поинтересовался Дима, останавливаясь на парковке возле больничного комплекса, вышел, закурил.
        - Два часа, - сказал Кай, собрался нацепить рюкзак, но передумал, достал термос, чтобы переложить артефакт в контейнер, полюбовался, как за мутным камнем пульсирует красный комок - Никина жизнь. - Максимум три.
        - Договорились. Я здесь.
        Пять минут до отделения реанимации, где лежала Ника, показались Каю бесконечными. Он рвался вперед, но пространство словно становилось плотным и сопротивлялось, как во сне. Медленно переставляя ноги, навстречу плелись люди. Даже голуби махали крыльями медленно.
        Возле двери в пятиэтажный больничный корпус Кай остановился, коснулся горячими ладонями железа. Кровь в висках пульсировала громко, как мчащийся навстречу товарный поезд. Сто шагов до цели. Кай готов был жизнь отдать, чтобы Ника жила. Что ж так тревожно? Все вроде разрешилось. Сердце колотится, цветные круги расплываются перед глазами.
        Палец накрывает кнопку, лифт трогается. Стенки давят и, кажется, сжимаются. Пахнет хлоркой, лекарством и чужим горем.
        Лифт тренькнул, выпустил Кая, и он, задыхаясь от волнения и обливаясь холодным потом, постучал в железную дверь с окошком.
        - Кто там? - донеслось из-за двери и лишь потом открылось окошко, Кай заглянул туда и чуть ли не носом столкнулся с медсестрой такой толстой, что ее щекастое лицо полностью закрывало обзор.
        - Здравствуйте. Мне срочно нужно попасть к Веронике Литвиновой. Она в коме после операции.
        - Приемные часы с шести до восьми, и то, если врач разрешит, - отчеканила медсестра.
        - Скажите хотя бы, жива ли моя жена! - почти взмолился Кай.
        Медсестра тряхнула щеками и наморщила лоб.
        - Как ее зовут?
        - Литвинова. Вероника Литвинова. Черепно-мозговая травма.
        Медсестра все еще думала, памятью листая лица, а Кай уже сорвался с края бездны и летел, раскинув руки. Неужели мертва? Да, случилось самое худшее, вот медсестра и не может вспомнить пациентку.
        - А! - наконец воскликнула она. - Это которая в коме? Живая, да.
        - Мне нужно к ней, у меня лекарство.
        - К ней нельзя, не положено. Давайте лекарство, я передам.
        - Позовите Андрея Степановича…
        - Он на больничном.
        Кай хотел попросить, чтоб позвали другого врача, но вспомнил, что у него в машине остался «болтун», если применить этот арт, то кто угодно проведет его к Нике, и не надо терять время на объяснения и взятки.
        Пришлось лететь к машине, искать нужный артефакт. Терпения не осталось совсем, сил тоже, как на финишной прямой марафона. По пути назад Каю казалось, что он прямо сейчас упадет замертво.
        Еще и лифт спускался долго. И слишком долго санитары выкатывали каталку с трупом, накрытым белой простыней.
        Выскочив из лифта, Кай снова постучал в отделение реанимации и только потом вспомнил о кнопке для вызова персонала.
        - Да что ж сегодня за нашествие, - проворчала медсестра уже знакомым голосом, открыла окошко, встретилась взглядом с Каем, улыбнулась, и глаза у нее словно подернулись поволокой.
        - Здравствуйте, - Кай улыбнулся в ответ. - Мне бы к Веронике Литвиновой.
        Щелкнул засов, дверь отворилась. Необъятная медсестра, казалось, занимала весь коридор.
        - Наденьте, пожалуйста, халат и идите за мной.
        Сердце билось так, что, казалось, готово было проломить грудную клетку. Во рту было горячо и появился солоноватый привкус. По телу попеременно прокатывались волны жара и холода. Одна дверь, вторая, третья, за каждой - жизнь, висящая на волоске. Вспомнилось обещание Андрея Степановича, что Ника, даже если выздоровеет, уже не будет прежней. А что, если она вылечится не до конца? Что если ее парализует? Кто будет за ней ухаживать, ведь Кая приговорил Судья.
        Пусть живет. Господи, пусть только живет!
        Миновали сестринский пост с застеленным клеенкой диванчиком и допотопным телевизором на тумбе. Остановились возле двери снизу пластиковой, сверху стеклянной. Или Каю почудилось, или на самом деле пищали приборы, не дающие Нике умереть.
        Медленно отворилась дверь. В глазах потемнело, Кай переступал порог почти вслепую.
        Оплетенная проводами Ника лежала у стены напротив входа, лица было не разглядеть из-за аппарата искусственной вентиляции легких. Пи-ип, пи-ип, пи-ип, бежал зигзаг кардиограммы. Сглотнув комок, Кай шагнул к ней, положил руку на бледный лоб, погладил забинтованную голову.
        - Не беспокойтесь, за ней хорошо ухаживают, - проговорила медсестра за спиной, но он не придал ее словам значения.
        Обрамленные черными кругами глаза Ники были закрыты, ресницы подрагивали.
        Ну, чего же ты ждешь? Боишься, что у тебя в контейнере не «респаунт», способный вдохнуть в нее жизнь, а другой артефакт? Так все равно придется проверять. Кай пожалел, что не взял с собой пистолет. Если ничего не получится, он прямо здесь и застрелился бы.
        Непослушными пальцами открыл контейнер, взял артефакт, отодвинул одеяло и положил «респ» на грудь Вероники, с замирающим сердцем отступил на шаг. Он понятия не имел, как будет вести себя артефакт.
        Бесконечно долгое мгновение ничего не происходило. Красный пульсирующий комок за полупрозрачным камнем замер, словно испугавшись, а потом артефакт вздрогнул, и комок начал шириться. Сначала Каю показалось, что артефакт трескается, но вскоре стало ясно, что изнутри будто бы прорастают красные сосуды. Камень выпускает пульсирующие нити, они касаются Ники, оглаживают ее, врастают в кожу. Артефакт уменьшается, втягиваясь в нее, и остается только родимое пятно чуть ниже левой ключицы.
        Сердце Ники начинает частить, аппарат разрывается. Толстая медсестра стоит неподвижно, как под гипнозом, Кай и сам будто бы смотрит фильм со своим участием. Ника выгибается дугой, раскрывает рот, распахивает глаза и падает на кровать в тот момент, когда в палату вбегает женщина в халате - то ли врач, то ли медсестра.
        Замирает посреди палаты, не веря своим глазам смотрит на Нику, на приборы, снова на Нику.
        Ника моргает, кашляет, вытаскивает из-под одеяла тонкую руку, пытается сорвать с лица маску.
        С глаз Кая словно срывают пленку. Нет, не так - стекло, из-за которого он наблюдает, трескается, осколки осыпаются к его ногам, и он бросается к Нике, обнимает ее, целует щеки, веки, лоб, говорит нежности, баюкает в объятиях, снова целует.
        Врач пытается оттащить его, он отмахивается. Неужели получилось? Ника будет жить! Смотрит на него, тянет руку, гладит по щеке, он прижимает ладонь к лицу, зажмуривается и, улыбаясь, говорит:
        - Все будет хорошо. Ты выздоровела.
        - Немедленно отойдите от постели! - разоряется врач.
        Кай и рад был ее послушать, но не мог шевельнуться, он растворялся в Никиных глазах и понимал, что если его попросят показать на календаре день, прожитый не зря, он выберет сегодняшний.
        - Вы видите - она очнулась, - проговорил Кай.
        Кардиограмма пришла в норму, Ника улыбнулась, погладила Кая взглядом и утомленно закрыла глаза.
        - Кризис миновал, ей надо отдохнуть. Мужчина, выйдите, пожалуйста, а то я буду вынуждена принять меры!
        Толстая медсестра продолжала стоять неподвижно.
        - Вы правы, - кивнул Кай, все еще улыбаясь, встал и обнял медсестру, затем - ошарашенную женщину-врача, у нее аж очки соскочили на кончик носа.
        Ему хотелось обнять весь мир, одарить всех обездоленных, подарить счастье убитым горем. Его ощущение передалось врачу, она поправила шапочку, из-под которой выбивались рыжие кудри, и прошептала:
        - Очень рада за вас, но ей теперь и правда нужен отдых и силы на восстановление. Приходите завтра. Возможно, мы снимем маску, и вы сможете поговорить.
        Завтра… Да Кай теперь ночевать будет под дверью! Отправит Диму, расстелет каремат и будет ночевать под отделением, мучить персонал расспросами. Ему осталось два дня жизни, как же хотелось снова услышать ее голос!
        В коридоре он закрыл глаза и… увидел Лексуса. А ведь он правильно предположил, что Каю теперь не захочется возвращаться в Зону и рисковать. Кто такой Лексус? Да никто…
        Или все-таки кто-то? Человек, подаривший Нике жизнь. Но сейчас для Кая гораздо важнее было чувствовать, что Ника рядом и все с ней в порядке, держать ее за руку… Лексус выкрутится и сам. Даже к Диме идти не хотелось, но Кай себя заставил и решил по пути подумать, что делать дальше. В конце концов, он дал Лексусу слово.
        Глава 26
        Друг и враг
        Из рассказа Кая он понял, что бар, принадлежавший группировке «Сами», сгорел полностью, и ожидать вестей предстоит в закопченном бункере, каково же было его удивление, когда он увидел посреди поляны сруб, лишь черная полоска гари на стене, тянущаяся из окна, говорила о том, что здесь был пожар.
        Лексус открыл дверь аккуратно, чтобы не упал висящий на ней венок, и подумал: «как на кладбище». Еще пару месяцев назад ему было бы здесь неуютно, но за последние несколько дней он видел слишком много смертей, чтоб пугаться призраков.
        Трупы из разгромленного бара, конечно же, вытащили, а вот порядок наводить было некому, под ногами хрустели осколки битого стекла вперемешку с засохшей кровью. Лексус переступил через противогаз, покосился на обгоревший стол и пустые баклажки из-под воды, увидел черную лужу под другим столом и представил побоище, которое тут произошло, представил Кая, выносящего жену из заполненного дымом дома, и ощутил его отчаянье, переходящее в праведный гнев.
        На его месте Лексус тоже не стал бы вникать в детали и постарался бы пристрелить налетчиков. Найти одного за другим и казнить.
        Вспомнился Славка и Паша, глупая блондинка, которая умерла ни за что ни про что, и злость шевельнулась в душе. Они могли бы жить и жить, если бы Кай включил мозги, но это сделать невозможно, когда душа захлебывается болью.
        В какой-то момент Лексус даже позавидовал Каю, что у него есть женщина, за которую не жалко отдать жизнь, он вечно находил жадных до денег мегер. Точнее, они сами находились, и черта с два отобьешься.
        Лексус провел ладонью по скамье, сел, посмотрел в закопченное окно, достал монетку, застрявшую между досок стола, покосился на разоренные шкафчики за стойкой, встал, надеясь обнаружить завалявшееся спиртное. Все, что было на виду, вынесли, но за коробкой с противогазами обнаружилась недопитая литровая бутылка водки. Точнее, начатая, выпили всего граммов триста. Лексус поцеловал этикетку, потому что без спиртного он сойдет с ума, а там чувства притупятся.
        Выпив из горлышка, он занял место за столом, уставился в окно и принялся себя успокаивать, что все правильно сделал. Лично ему «респ» не нужен, и он отблагодарил человека, который спас его жизнь. Все, долг возвращен. Даже если Кай не вернется, Лексус свободен и может ехать на все четыре стороны, а еще день назад он, подчиненный чужой воле, готовился к смерти.
        Но, уходя, Кай подарил ему надежду, что есть человек, способный освободить Серегу, вернуть Лексусу дом, который он любил, город, к которому привязался. Не нужно будет скрываться, менять имя. Да и неплохо было бы проучить Батышева.
        Лексус зевнул и положил голову на скрещенные на столе руки. Здорово было бы заснуть и проснуться завтра, когда станет ясно, вернется Кай или нет, но сон не шел, и Лексус шатался по бару, слонялся из угла в угол. За стойкой обнаружил лаз, за ним - землянку перед дверью в бункер, дальше идти не стал - уж слишком здесь ощущались смерть и чужое горе.
        В баре нашел старинную книгу про Чингисхана с вырванными первыми страницами, попытался себя развлечь чтением, но думал о другом, и каждую фразу приходилось перечитывать по несколько раз. Псевдороман про воров зашел проще, Лексус даже увлекся и встрепенулся, только когда дверь скрипнула, и на пороге появилась роскошная шатенка в камуфляже и с автоматом.
        - Привет, - Лексус улыбнулся и помахал рукой. - Как видишь, заведение не работает, идет прием товара.
        Девушка посмотрела на засохшую кровь под ногами, на Лексуса:
        - Если твое прозвище Лексус, то у меня к тебе дело. Не пугайся, меня прислал Кай.
        - Вот так поворот, кхм, - Лексус вскочил, отодвинул тяжелую скамью, чтобы девушка села, устроился напротив нее. - И что он просил мне передать?
        - Меня зовут София, в Зоне я Пчелка, - она развернула удостоверение и показала Лексусу, он присвистнул. - Кай говорил, что у тебя проблемы, и просил помочь. Поскольку он мне жизнь спас, я не смогла ему отказать, но у меня мало времени, так что быстренько рассказывай.
        - Какое совпадение! Мне он тоже спас жизнь, просто не Кай, а Дед Мороз какой-то. Ну, или Бэтмен, доктор Стрэндж… Или кто там сейчас в моде?
        Девушка поджала яркие, будто нарисованные губы, достала блокнот, карандаш, и сказала:
        - Ваши фамилия, имя, отчество.
        Лексус протянул ей паспорт, она переписала данные, посмотрела испытующе, постучала карандашом по столу.
        - Что именно тебе рассказал Кай?
        - Ничего, он спешил, так что говори ты.
        Лексус потер переносицу, помассировал виски и подумал, что вряд ли девчонка с такой внешностью способна ему помочь. Скорее всего, свою должность она получила понятно каким способом. Но хотя бы информацию раздобыть по своим каналам она вполне способна.
        - Хорошо. Только пообещай, что услышанное не будет использовано против меня.
        Пчелка криво усмехнулась и фыркнула.
        - Я занимаюсь перепродажей артефактов, поступил мне заказ на редкий арт «харизма», три месяца его искали, наконец принесли, и я, конечно же, купил его. В тот же день мы отмечали с друзьями. Немножко так отмечали, с девушками, и тут пришли эти сталкеры, я пригласил их к столу, и выпивки не хватило. Я взял одну из девушек и повез за добавкой, а, вернувшись, обнаружил, что мой дом оцеплен, и оттуда выносят трупы. Убийства попытались повесить на меня, я долго бегал и все-таки попался, но в обезьянник не попал, попал к генералу Батышеву.
        - Так-так-так, - Пчелка записала. - Как зовут генерала Батышева?
        Лексус пожал плечами:
        - Не помню. Виктор… нет, Виктор - друг Сергея. Имя редкое… Блин, и что делать с моим склерозом?
        - Он показывал удостоверение?
        - Ты же понимаешь, что не в моем положении ставить условия.
        «Ну ты и лопух», - прочиталось на ее лице, Лексус нехотя с ней согласился и продолжил:
        - У генерала этого смертельно больная дочь, он взял в заложники моего друга, Сергея Волошинова, а мне пообещал свободу в обмен на артефакт «респаунт», который способен вернуть ей жизнь.
        - Почему он обратился именно к тебе?
        - Потому что только я знаю, где его взять.
        - И что, все знали, что ты знаешь?
        - Не все, Волошинов. Он человек семейный, ему есть что терять, он и попытался обменять меня на свою свободу, но я не уверен, что его отпустили. Перед моим отбытием мы поговорили, он сказал, что под подпиской о невыезде. Хотелось бы узнать его судьбу, так ли оно на самом деле.
        - Оччень интересно, - Пчелка подперла голову рукой. - Одно непонятно, при чем тут Кай?
        Лексус злобно улыбнулся:
        - Его друзей убили из-за «харизмы», а обставили все так, что я их заказал. Он попытался меня прикончить. Не разобравшись, расстрелял моих гостей, а мне повезло. Это он должен сидеть вместо меня. Но человек этот спас мне жизнь, потому что приставленные ко мне люди Батышева должны были меня убить, получив артефакт.
        - Значит, артефакт таки есть?
        - Да, я его отдал, - Лексус решил не уточнять, кому именно - мало ли. - Теперь желательно бы мне вызволить Волошинова и уехать отсюда. Но я сомневаюсь, что ты способна что-то сделать против генерала.
        - Занятно, - она ненадолго задумалась, и лицо ее сделалось каменным, взгляд - цепким, будто бы она перемножала в уме многозначные числа. Наконец Пчелка помотала головой:
        - Не нравится мне эта история, нутром чую, что-то здесь не так, и все не настолько плохо, как ты думаешь.
        - Твои слова бы да Зоне в уши!
        Удивительным образом уверенность Пчелки передалась Лексусу, теперь он верил, что все будет хорошо, и наконец сработала истина «делай добро и бросай его в воду». Раньше все его использовали - женщины, приятели, родственники, он отдавал и терял в разы больше.
        - Теперь на всякий случай, и чтобы облегчить мне работу, перечисли свое движимое и недвижимое имущество. Номер машины, есть ли на тебе какое-то предприятие. Имена и адреса родственников, друзей, если помнишь. Жены, детей.
        Лексус перечислил все, что вспомнил, Пчелка записала. Хлопнув себя по лбу, он вытащил из рюкзака два разряженных телефона, которые забрал у Мулата.
        - Они принадлежали моему несостоявшемуся убийце, которого нанял Батышев.
        Пчелка попыталась включить один и второй аппарат, но Лексус остудил ее пыл:
        - Не получится, они в таких аномалиях побывали, что хорошо если вообще когда-либо заработают. Кстати, как там Кай?
        Она пожала плечами:
        - Мы расстались на КПП, он поехал по своим делам, я взяла двоих сопровождающих и пошла к тебе. Вообще-то твоя ситуация не безнадежна, если он напишет явку с повинной. Тогда у Батышева не останется рычагов влияния.
        - Кай обещал, что так и сделает.
        - Ну и не волнуйся тогда, - она хлопнула Лексуса по плечу, встала, сунула блокнот в карман разгрузки. - Чем могу помогу.
        Лексус окликнул ее, когда она зашагала к выходу:
        - Стой, я, пожалуй, с тобой. Устал от Зоны, да и есть хочется… Позвоню Каю, все обговорю, а то сижу тут без связи с внешним миром, одичал совсем.
        Пчелка остановилась на пороге, раскрыв дверь, и ее силуэт стал черным, косые лучи над ее головой образовывали подобие нимба.
        - Хорошо. Мой номер тоже запиши, вдруг вспомнишь что-то важное.
        Почему-то Лексусу вспомнилось, как Серега надрывно кашлял, когда они разговаривали по телефону. Лексус не стал об этом говорить, похлопал себя по карманам, достал ручку, а вот бумаги у него не оказалось, пришлось записывать прямо на рюкзаке.
        Возле входа в бар ждали двое мужчин в камуфляжах и защитного цвета фуражках, с автоматами в руках, обоим было не больше тридцати. Пчелка кивком головы указала направление, они переглянулись, осмотрели Лексуса с головы до пят, но вопросов задавать не стали - не пристало подчиненным спрашивать.
        Пчелка преобразилась, подобралась, линия скул проступила четче, губы побледнели, взгляд стал цепким, холодным. Куда подевалась красотка, что беседовала с Лексусом несколько минут назад! С такой девчонкой Лексус и в разведку пошел бы.
        Команда действовала слаженно: черноглазый фээсбэшник с эспаньолкой бросал гайки, сероглазый, гладко выбритый с носом-пуговкой и ямкой на массивном подбородке следил за обстановкой, как и Пчелка. Лексусу ничего не оставалось, кроме как следовать за ними, он был и рад - слишком устал за последние несколько дней. Так устал, что даже для радости сил не было.
        Сначала он не думал ни о чем, но вскоре начали появляться мысли, что Кай его все-таки кинул и передал Пчелке, он отгонял их, но они роились стаей комаров. Тогда он принялся утешать себя, что достаточно выйти живым из передряги, и на том Каю спасибо.
        Только успокоился, как стал думать, что и Пчелка его кинет, когда выведет из Зоны. Но и это нестрашно, он жив, здоров, у него есть оружие, которое можно продать, чтобы уехать отсюда на перекладных. Конечно, очень хотелось все разрешить в свою пользу, но это, наверное, слишком большое везение, и лучше на него не рассчитывать.
        Вышли через КПП № 2. Поначалу Лексус не заметил кипеша, обещанного Тегусигальпой, спросил у Пчелки, она ответила, что проводится операция ФСБ по задержанию элементов, ведущих деятельность, угрожающую госбезопасности, всех задерживают, проверяют документы, похвалила сталкеров за оперативность распространения операции. На ее месте Лексус свернул бы операцию и действовал бы тоньше, но советовать этого не стал - без него разберутся.
        За воротами КПП он попросил какой-нибудь телефон для связи с Каем, сошел с дороги в лес, постелил каремат, улегся прямо на траву, сплел пальцы на затылке и собрался вздремнуть, но его облепили комары, и пришлось вставать, бродить туда-сюда вдоль трассы, рассматривать припаркованные автомобили сталкеров.
        Пчелка вышла из-за ворот где-то через полчаса, отдала ему старенькую «нокию».
        - Телефоны преступников я пока оставлю, там может быть много интересного. Здесь есть сим-карта, деньги на счету тоже есть, номер Кая я ввела, он пока не отвечает, - она качнулась с пятки на носок, повернулась лицом к ветру, посмотрела вдаль. - Ты знаешь, что его приговорил Судья?
        Лексус молча кивнул, она продолжила:
        - Каю нужен был «респаунт», но сам он не мог его взять. Спасибо, что ты отдал ему артефакт, это достойный поступок… Мне очень интересно, что там, в Сердце Зоны. И про Судью интересно, я теперь спать не смогу, пока вы мне это не расскажете. Не переживай, что я исчезну или использую что-либо вам во вред.
        Лексус разблокировал телефон, нашел номер Кая, но звонить не решился. Покосился на Пчелку и подумал, что она, возможно, забрала арт, а Кая сейчас едят мутанты в Зоне. Тогда почему она вывела его, Лексуса? В голове не укладывается - честный фээсбэшник!
        - Ты мне не доверяешь, - констатировала она. - Я бы тоже не доверяла. Придется доказывать, что я не чудовище и могу держать слово. К сожалению, твоим делом заниматься я могу только завтра… Нет, могу, конечно, и ночью кое-что выяснить, но точная информация будет ближе к обеду, так что тебе придется подождать, - она зевнула, прикрыв рот рукой.
        Лексус криво усмехнулся.
        - Бог терпел и нам велел.
        - Куда ты пойдешь? Может, выделить тебе комнату?
        - Мы с Каем договорились встретиться в баре, куда ты приходила. Если он не ответит, придется возвращаться. Но часок-другой вздремнуть я не отказался бы.
        - Тогда идем.
        Она повернула налево и направилась к строениям, прилепившимся к стене Периметра, крошечным на ее фоне, открыла первую дверь.
        В плохо освещенном коридоре металось гулкое эхо шагов. За одной из дверей кто-то вскрикивал, доносились шлепки ударов. Лексус порадовался, что на месте допрашиваемого не он, покосился на Пчелку. Неужели она тоже может вести допрос, менять маски доброго и злого полицейского, спокойно смотреть на мучения других? «Могу, еще как могу», - говорили ее цепкие глаза.
        В каморке с единственным окном - две кровати, та, что справа, занята. Поверх смятого одеяла - рюкзак, вывернутые джинсы, сигаретная пачка. Лексус снял рюкзак, разгрузку; «Грозу» спрятал под кровать и сразу же лег.
        - Пчелка, спасибо тебе огромное! Не представляешь, что ты сделала! Я тебе теперь половину души должен!
        Лексус уснул, как только скрипнула, закрываясь, дверь. Проснулся, когда кто-то принялся трясти его за плечо, с трудом продрал глаза и увидел ангела. Темноволосого ангела в камуфляже. Ангел склонялся над ним и смотрел испытующе, хотелось его обнять и поцеловать.
        - Устала тебя будить, - проговорил ангел, и Лексус восстановил в памяти события прошлых дней, вспомнил, что ангела зовут Пчелкой, она опасный человек, ее внешность обманчива.
        А ведь и правда устала - под глазами черные круги, румянца нет… Или всему виной свет люминесцентной лампы?
        Лексус сел, протер глаза и проговорил:
        - Я вспомнил! Батышева зовут Борисом!
        Пчелка кивнула на тумбочку, где стояла тарелка с макаронами по-флотски. Пока он спал, вторую кровать застелили и унесли вещи, осталась только красная зажигалка.
        - Поесть принесла.
        - Ты мой ангел-хранитель! - воскликнул Лексус.
        Пчелка раскрыла ноутбук, лежащий на коленях, и, пока ждала, когда он загрузится, сказала:
        - Сейчас мы сделаем фоторобот Батышева, вряд ли это что-то даст, но все-таки…
        - Как это - «вряд ли что-то даст»? - Лексус удивился настолько, что забыл о еде.
        - Никакого генерала Батышева не существует. Как я и думала, это подставное лицо. Толком ничего не удалось выяснить. Номера телефонов, которые ты мне дал, зарегистрированы на покойную старушку. Все номера контактов тоже не пойми на кого, и даже телефон Волошинова, который тоже молчит.
        Вот это действительно скверно!
        - Где он, пытались выяснить?
        - Пока непонятно. Думай еще. Нужна какая-то зацепка, потому что по Волошинову твоему тоже нет данных. Послали срочный запрос, но все отделения ответили отрицательно, среди задержанных его нет. Скорее всего твоего друга содержат где-то в другом месте.
        Лексус вскочил и принялся мерить шагами комнату: пять шагов до двери, пять обратно.
        - Так-так-так. Получается какой-то беспредел. Я сам видел ментов… прости, полицейских у себя дома. Гонялись за мной - полицейские. Волошинова арестовали они же…
        - Ты это видел? Как его арестовывали? - скривилась Пчелка. - Я попыталась позвонить его жене, но она не отвечает. Улетела в Таиланд вместе с дочерью.
        - Хорошо, что хоть Таня в безопасности… Полный беспредел! - возмутился Лексус. - Я думал, девяностые закончились.
        - Увы! - развела руками Пчелка. - Его телефон тоже молчит, отследить его не удается. Работает кто-то очень грамотный, и этот кто-то знает, как прятаться.
        - Можно позвонить парламентеру, Виктору Воронину, он был посредником между полицейскими, Сергеем и мной. Записывай номер… И не смотри так, я плохо помню имена и лица, но цифры запоминаю моментально.
        Пока Пчелка записывала номер в ноутбук, Лексус представлял Сергея, запертого в подвале, а ведь у него бронхит, если не воспаление легких, ему нужно лечение!
        Пчелка похлопала по кровати рядом с собой:
        - Присаживайся. Сделаем фоторобот твоего Батышева.
        Лексус плюхнулся на кровать так, что Пчелку аж подбросило.
        - Опиши его.
        У Лексуса была плохая память на лица и имена, но Батышева он помнил отлично:
        - Скорее всего, ему за пятьдесят, но он молодится. Лицо круглое, щеки немного обвисли, нос маленький, вздернутый, пористый, глаза глубоко посажены, стрижка обычная, волосы темно-русые, скорее всего, крашеные.
        Пчелка повернула ноутбук так, чтоб самой видеть экран, и Лексус видел предложенные программой варианты форм лица. Лексус ткнул пальцем в подходящий. Минут через десять был готов фоторобот, сходство с живым человеком он имел отдаленное, больше походил на фотографию на памятнике.
        - И то хлеб, - вздохнула Пчелка, протерла глаза, встала, захлопнув ноутбук. - Пойду работать, а ты поешь и спи, Кай придет сюда утром, так что никуда не дергайся. Я еще поработаю по твоему делу, тогда и поговорим, обсудим план действия. Может, тебе вообще присутствовать не надо будет, органы им займутся.
        Когда она вышла, Лексус проглотил макароны по-флотски, запил водкой и улегся спать.
        Глава 27
        Без надежды на пощаду
        Еще утром Кай был уверен, что как только поможет Нике, пойдет в Зону к Лексусу, теперь же все прошедшее казалось ему глупым и неважным. Фигурка Лексуса уменьшилась и отодвинулась на второй план. Весь его мир сомкнулся кольцом за железной дверью в отделение реанимации.
        Потому что там - его Ника, его жизнь и счастье. Как она там? Спит или ждет его? А из него вытекают драгоценные минуты, как кровь из резаной раны.
        Нужно идти к Лексусу, но так хочется проститься с Никой перед тем, как снова отправляться в Зону! Он чувствовал себя смертельно больным псом, который должен уйти в лес, чтобы там умереть вдали от людских глаз.
        Звонок Пчелки расставил все точки над «и» - она привела Лексуса на КПП № 2. Значит, есть еще немного времени, он увидит Нику утром, обнимет, попрощается, если повезет, услышит напоследок ее голос… Или не напоследок? Или он выполнил условие Судьи, спас троих и заработал помилование? Что если Ника тоже считается? Пчелка первая, Лексус второй, Ника третья. В любом случае надо встретиться с Судьей и поговорить об этом.
        Потом Кай вспомнил, что обещал Пчелке зарядить телефон. Пришлось спускаться на первый этаж, искать розетку. Едва вспыхнул экран, пришло сообщение о непринятых звонках, он сразу же перезвонил Пчелке, и камень с плеч упал: девушка нашла Лексуса и привела на КПП № 2, теперь не надо идти в Зону, у него появилось несколько часов, чтобы побыть с Никой.
        По-хорошему стоило поспать хотя бы четыре часа, чтобы предстать перед Никой свежим, довольным и полным сил, а не перекошенным, с синяками под глазами, но он понимал, максимум, что у него получится - поехать домой, принять душ и побриться. Так он и сделал.
        В шесть утра Кай снова был возле двери в реанимацию и терзал кнопку вызова персонала. Даже не открывая окошка, толстая медсестра сказала ему, что Ника спит и все у нее хорошо, просила немного подождать.
        Кай сел на пол, сжал виски и ощутил зов. Не услышал, а именно ощутил каждой клеткой, будто бы сама Зона звала его, как северные края зовут весной перелетных птиц. Еще один подарок Судьи. Он так погрузился в мысли, что даже не заметил, как дверь распахнулась, и на пороге появилась рыжая женщина-врач.
        - Молодой человек, - тихонько позвала она - Кай вздрогнул, вскочил. - Мое дежурство закончилось, ваша жена очнулась и хочет вас видеть.
        Кислородную маску сняли, но на щеках остались розовые полосы. Ника улыбалась, бледная, с заострившимся лицом, уставшие глаза ее сияли. Кай бросился к ней, встал на колени перед ее кроватью, поймал тянущуюся к нему руку, поднес к губам.
        - Все хорошо. Ты очнулась, и это главное. Поправишься, и все будет, как всегда.
        - Кай, - пролепетала она и закрыла глаза.
        - Ей нельзя много говорить, она слишком слаба, - сказала врач, скрестив руки на груди.
        Кай привстал и поцеловал ее в щеку:
        - Выздоравливай.
        - Она спит, - констатировал врач. - Не волнуйтесь. Динамика положительная. Двигательные функции восстанавливаются, но ей надо будет заново учиться ходить, вам потребуется терпение.
        Кай поднялся, замер над кроватью, обнял взглядом Нику и зашагал к выходу. Он не знал, увидит ли ее снова. Не такой образ он хотел забрать с собой, пусть она улыбается, и на щеках появляются ямочки, пусть шутит и смеется. Когда-нибудь она станет такой, жаль, он не увидит. А еще жаль, что оставляет ее в таком состоянии, но другого выхода не было, ей нельзя знать, что он приговорен, и его тянет в Зону, словно Черный Судья вплел в его душу невидимые веревки.
        В коридоре Кай простился с врачом и медсестрой-толстухой и сразу же набрал Пчелку.

* * *
        Лексус, бурой щетиной заросший по самые глаза, ждал в двухместной каморке с двумя кроватями. На скрип двери вскочил, напряженно застыл, потом бросился обниматься:
        - Не думал, что ты вернешься.
        - Я и сам не думал, - вздохнул Кай.
        На душе было гадостно, перед глазами стояла Ника. Представлялось, как она будет ждать, ждать, ждать… Потом устанет ждать, найдет кого-нибудь другого, но ему будет уже все равно.
        - Все получилось?
        В голосе Лексуса звучал неподдельный интерес.
        - Да. Ника пришла в сознание, но я ее оставил, меня зовет Черный Судья, - он развел руками. - Великое тебе спасибо, ведь ты мог и не отдавать мне «респаунт». Что говорит Пчелка?
        - Что неизвестно, кто и где держит моего друга. Чую, придется ловить этого непонятного говнюка на живца, - он потер ладони. - Но меня перестанут преследовать, если ты сдержишь обещание и явишься с повинной.
        Кай махнул рукой:
        - Все у тебя наладится, - он сел, привалился спиной к стене и уставился на лампочку, дающую бледный дрожащий свет. - Все напишу, вот только мне надо будет предстать перед Черным Судьей и умереть в Зоне… - он вздохнул и закрыл глаза, и всем существом ощутил изматывающий зов. - А я нужен Нике, она совершенно беспомощна, - он принялся загибать пальцы. - Явиться с повинной - раз, написать Никиным родственникам, чтоб приехали за ней ухаживать - два, прийти в Зону умирать.
        Лексус покосился с сочувствием, но промолчал.
        Распахнулась дверь, и в комнату ворвалась Пчелка с ноутбуком под мышкой, уселась рядом с Каем, чуть касаясь его локтем. Положила телефон Мулата на колени.
        - Ничем вас порадовать не могу. Бориса Батышева не существует. Виктор Воронин находится за пределами страны. Сергей Волошинов нигде не значится как задержанный. Список контактов из телефона Мулата слишком короткий, все телефоны, зарегистрированные на третьих лиц, молчат. Третьи лица отрицают наличие такого номера. Предполагаю, что злоумышленник и правда из органов.
        - И что делать? - Лексус скрестил руки на груди.
        - Остается одно - инициировать проверку всех отделений, но это процесс долгий. Ты запомнил полицейских, которые за тобой охотились? Номера их машин?
        - К сожалению, нет.
        - В какое отделение тебя доставили?
        - Ни в какое. Сразу отвезли на встречу с Батышевым. В отделении… Предположительно в отделении был Сергей.
        Пчелка покачала головой.
        - Плохо. Никаких зацепок. Придется тебе, Лексус, ждать несколько недель.
        - Но они убьют Сергея, он слишком много знает.
        - Они в любом случае его прикончат, так что успокойся.
        Лексус вскочил с кровати и забегал вперед-назад, приговаривая:
        - Будь проклят тот день, когда мне поступил заказ на «харизму». Будь проклят Микроб и Койот, земля им стекловатой. И ты, - он указал на Кая, - будь проклят.
        - Сядь, - проговорила Пчелка ледяным голосом, и раскрасневшийся встрепанный Лексус присмирел, сел на кровать, скрестив ноги.
        - Надо подумать, что еще можно сделать. Может, вспомнишь полицейских, а? Устроим очную ставку, ты их опознаешь, они скажут, кто отдал им приказ, мы потянем за ниточку…
        Телефон Мулата, лежащий на ее коленях, зазвонил. Лексус напрягся, подался вперед, как пес, учуявший дичь, Пчелка аж подпрыгнула, толкнув Кая локтем в бок, посмотрела на Лексуса:
        - Отвечай. Включи громкую связь и отвечай. Скажи, что ты в Зоне возле Периметра.
        Лексус с багряного сменил цвет на землистый, взял телефон, как смертельно ядовитую змею, и несколько секунд не решался ответить. Наконец нажал на кнопку и поднес трубку к уху. Хриплым голосом прокричали:
        - Мулат, растуды твою в качель! Ты куда пропал? Раз живой, смею надеяться, что все получилось.
        - Ага, - ответил Лексус потухшим голосом. - Только это не Мулат. Мулат погиб при исполнении, как и остальные, - он улыбнулся, наслаждаясь молчанием в трубке. - Это Лексус. Нужная вам вещь у меня, а у вас нужный мне человек, Сергей Волошинов.
        Пчелка навострила уши, пересела к Лексусу, кусая губу, он продолжил:
        - Предлагаю обмен. Вы отпускаете Сергея, я отдаю вам «респаунт».
        Кай сел с другой стороны. Связь была отличной, слышалось даже дыхание в трубке, звуки шагов. Говоривший куда-то шел. Скрипнула дверь, и посторонние звуки стихли - видимо, он прикрыл телефон ладонью, а потом связь прервалась. Лексус выругался, Пчелка сказала:
        - Ждем, он сейчас перезвонит. Посовещается со своими и перезвонит. Дай-ка телефон, - она открыла номер, позвонила своим людям, продиктовала его. - Отследи звонок, он сейчас повторится.
        Пчелка ошиблась, позвонили с другого номера. Густым баритоном сказали:
        - Лексус, ты где сейчас?
        - В Зоне возле Периметра, - он скосил глаза на Пчелку, она кивнула.
        - Завтра в десять вечера ждем тебя в Диспансере. Притащишь хвост - Волошинову конец.
        Связь прервалась, Лексус повторил:
        - Завтра в десять утра. Наверное, если перезвонить, никто не ответит.
        Пока Лексус разговаривал, Кай немного отвлекся от своих проблем и мыслей, но как только беседа закончилась, встал и направился к выходу непонятно зачем. Ноги сами несли его прочь отсюда, за стену Периметра, туда, где он действительно нужен. Остановил он себя в середине каморки, развернулся. Даже мысли о Нике ушли, осталось желание, похожее на зуд, - идти в Зону. Кай потряс головой и заставил себя вернуться.
        Несколько раз Лексус безуспешно попытался перезвонить, сдался, протянул телефон Пчелке, она взяла его, бездумно посмотрела на экран, отдала обратно.
        - Что делать будем? - спросил Кай.
        Пчелка потерла лоб, помолчала немного и выдала:
        - Очень плохо, что он назначил встречу в Зоне. У меня мало людей, способных работать в Зоне, мы ж ведь не спецназ какой-то. Человек пять-семь должна найти, - она открыла карту на ноутбуке, отметила Диспансер. - Диспансер на юго-западе, отсюда десять километров. От пятого КПП - три. По сути, Диспансер - одна большая «психичка», на подходе появляется страх, агрессия, желание уйти… Да что я вам рассказываю, и сами все знаете. Место не самое опасное, но скудное, если идти туда за хабаром, - она в упор уставилась на Лексуса и предложила: - Можно рискнуть и не прийти на стрелку, назначить в месте, удобном нам. Никуда они не денутся.
        - Я не согласен. Если учитывать, какая у них подготовка, сейчас их агенты должны быть на каждом КПП, - Лексус подобрался и превратился в другого человека, сосредоточенного, злого. - Хватит двух-трех подготовленных людей. Мы выдвинемся прямо сейчас и опередим врагов. Устроим засаду и нападем внезапно.
        - Хорошо, - кивнула Пчелка. - Но ты же знаешь, что планируешь одно, а получается по-другому.
        Лексус развел руками:
        - Варианты? Кай, что думаешь ты?
        - Я иду с тобой, меня твой план устраивает. Только надо купить какой-нибудь сувенир, чтобы выдать его за «респ». Если все пойдет гладко, показывать его не придется, но он должен у нас быть.
        Пчелка поинтересовалась:
        - Кстати, как он выглядит? Ну, «респ»…
        Кай описал артефакт и то, как он излечил Нику, Пчелка вроде бы слушала, но он подозревал, что она думала о своем.
        - Сейчас. Подождите.
        Вернулась она с зелено-голубым кристаллом. Кай взял его, рассмотрел со всех сторон. Похож на малахит с вкраплением пузырьков и голубыми прожилками. Скорее всего, это сплав стекла и чего-то еще. Лексус тоже ощупал его и вынес вердикт:
        - Пойдет. Это, конечно, наглость с моей стороны, но… Ты выделишь нам двоих бойцов в ближайшее время?
        Кай встретился с ней взглядом и увидел в нем такую тоску, что ему стало не по себе, она словно хоронила кого-то. Будто прочтя его мысли, Пчелка сказала:
        - Слушай, а если ты… Именно ты спасешь заложника, это пойдет тебе в плюс?
        - Может быть.
        А ведь и правда, вдруг Волошинов снимет с него приговор Судьи, именно поэтому он сейчас слышит зов?
        Пчелка на минуту замолчала, потом на лице появилась решимость:
        - Я пойду с тобой. Возьму еще Никиту, он не откажется, больше некого, а времени терять нельзя, потому что наши враги ночью туда не пойдут, а постараются занять позиции пораньше. Сейчас отведу вас на склад, выберете, что нужно из оружия. Артефактов, увы, ассортимент небольшой. Я пока тоже соберусь, дам указания своим людям, закрою все дырки. Думаю, два дня меня подождут… А потом уволят, ну и черт с ним!
        Кай не выдержал, схватил ее за руку, вывел в коридор, огляделся и сказал:
        - Пчелка, я все понимаю, но не надо рисковать ради меня, смертника, и губить карьеру… Ты и так достаточно сделала.
        Они стояли напротив, и Пчелка не спешила освобождать руку. Наконец решилась, шагнула назад, завела руку за спину и вскинула голову:
        - Можно я сама решу, что мне делать и кому возвращать долги?
        Она выдержала взгляд, улыбнулась.
        - Идем на склад. Мы и так много времени потеряли.

* * *
        Хотя говорят, что лучше не изменять оружию, к которому привык, Кай выбрал себе «Грозу» с подствольником, как у Лексуса. Запас артефактов и правда был скудным, Кай взял несколько «транков» - простеньких артов, снижающих влияние на психику, но не рассеивающих внимание и не притупляющих реакцию. Остальное у него было.
        Поездка к пятому КПП заняла десять минут. Перед «мерседесом» с тонированными стеклами огромные стальные ворота разъехались в стороны с диким скрежетом, словно ломались кости великана. Водитель предъявил пропуск вояке, тот махнул - проезжайте.
        Лексус и Кай сидели в будке напротив друг друга, Пчелка - рядом с водителем. Кай выглянул из кабины. Машина отъехала в сторону, и к ней танцующей походкой направился черноволосый мужчина с небольшим вытянутым рюкзаком, в разгрузке и с АК, перекинутым через плечо, помахал Пчелке, поздоровался с водителем.
        - Выходим, - скомандовала Пчелка, спрыгнула на землю.
        Лексус повязал бандану и последовал за Пчелкой, воровато огляделся, будто бы опасался слежки. Вновь прибывший протянул руку:
        - Никита.
        Сперва представился Лексус, потом вылез Кай, смерил взглядом попутчика: среднего роста, тонкий в кости, взгляд подвижный, цепкий. В этом человеке чувствовалась энергия, запертая за семью замками. Пчелка осмотрела небольшой отряд, на Кае остановила взгляд чуть дольше, потупилась и скомандовала:
        - В путь. Ник, тебе задача ясна?
        Он приподнял уголок рта и ответил:
        - Занять позицию в Диспансере и ждать команды. Стрелять во всех, кроме человека с фотографии, которую ты мне дала, - он вынул снимок из нагрудного кармана.
        Волошинов вид имел болезненный: узкое лицо с острым, каким-то женским подбородком, карие глаза под нависшими бровями, щетка черных усов, стрижка удлиненная, под горшок. Лексус смотрел на него виновато, хмурился.
        - Я первая, за мной Кай, потом - Лексус, Ник замыкает, - распорядилась Пчелка тоном, не терпящим возражений.

* * *
        За чертой Периметра Кай почувствовал себя спокойнее. Идти по первому кругу Зоны сработанной группой одно удовольствие: аномалии тут простые, мутанты тоже, нападают в основном на одиночек. Гибли тут новички, те, кто потерял осторожность, и сталкеры, которые не успели добежать до бункера во время выброса. Ценными артефактами тоже не разживешься, потому желающим заработать приходилось рисковать во втором круге.
        Когда до психоневрологического диспансера остался километр с небольшим, Пчелка вскинула руку, и все остановились.
        - Мы не знаем, что нас там ждет, потому лучше поостеречься. Я и Ник пойдем туда сами, Кай и Лексус, вы будете здесь.
        Кай еще раз отметил, что Пчелка не хочет рисковать его жизнью, и ему показалось это глупостью:
        - Согласен, если враг уже там, Лексуса могут узнать, и тогда нас всех перестреляют, но меня-то они не знают…
        - У тебя есть «невидимка», - напомнил Лексус. - Я могу ею воспользоваться и пойти с вами. Изобразим не очень опытных сталкеров, ищущих артефакты… Давайте так. Кого из нас хорошо знают в Зоне? Кая и Пчелку. Вы будете идти впереди и комментировать все, что увидите, типа, учить нас, оболтусов.
        Кай вытащил из рюкзака контейнер:
        - Тогда уж лучше не «невидимку», а «маску» - тебя будут видеть, но не узнают. Только дольше получаса ее не носи - становится дурно. Держи контейнер, она в нижнем отделении.
        Отказываться Лексус не стал, пристегнул контейнер к поясу.
        По едва заметной тропинке вышли к накренившемуся указателю, где ржавчина съела надпись, и можно было прочесть только последние буквы слов: «нсер» и «еский». Асфальт на дороге растрескался, в щелях проросла трава и молодые сосны, еще десяток лет, и дорогу покроет слой хвои и наносов, корни деревьев подымут покрытие, и ходить по ней будет невозможно.
        Дорога убегала на восток, гигантские сосны смыкали над ней ветви, образуя темный коридор. На ум приходили мысли о бренности бытия, конце света и восставших мертвецах. Словоохотливый Лексус напрягся, подобрался и за весь путь не проронил ни слова, как подменили человека. Пчелка вела себя как закаленный боец: ни слова лишнего, ни движения, ничего личного, только дело. Никита привык работать с ней в паре, ловил каждый ее жест. Он сдерживал буйную энергию, но она все равно вырывалась, и он передвигался на цыпочках, танцуя.
        Впереди стаей светляков порхали оранжевые искры, то взлетали, то оседали, танцуя. Сталкивались, и по воздуху разбегались радужные круги. Кай завороженно смотрел на аномалию. В солнечную погоду ее можно было бы и не заметить. Бросать гайку в аномалию Пчелка не стала, свернула с дороги, все последовали за ней.
        Бетонные плиты забора, ограждавшего психдиспансер, выстояли через одну, проволока порвалась и высовывала из-под плит ржавые жала. Территория Диспансера заросла настолько, что за буйными кустами сирени и вишен было не разглядеть зданий. «Оно нам и на руку», - подумал Кай. Пчелка достала из рюкзака гарнитуру, отдала Нику наушники и рацию, тот спрятал их в карман разгрузки.
        - Идем все вместе, - шепотом повторила Пчелка. - Лексус, активируй «маску». Мы с Каем вас учим, вы подыгрываете. Хотя мне больше по душе план, который я предложила раньше.
        У Лексуса были свои соображения на этот счет:
        - Есть еще вариант. Кто-то один использует «невидимку» и исследует местность, - он запрокинул голову, глядя на неприветливое небо, где между облаков проглядывала синева. - Но у нее один недостаток: если выглянет солнце, появится тень, это раз, два, от нее туго работает соображалка, и в глазах двоится.
        - Не подходит, - резюмировал Кай и переступил через колючую проволоку, лежащую на упавшей плите, бросил вперед гайку. - Идем все вместе.
        Через сирень пришлось продираться, идущий первым Кай даже умудрился порвать куртку. Спиной вперед он вывалился на асфальтированный двор. Повернулся к длинному пятиэтажному зданию с железной дверью и решетками на окнах и ощутил себя маленьким, жалким, беспомощным.
        Серое здание было не больше стандартной хрущевки, но непонятным образом нависало, давило, от него веяло смертью. Оно словно заглядывало в душу десятками черных окон-глаз, чтобы выпить ее досуха.
        Инстинкт самосохранения толкал назад, разум напоминал, что здесь стационарная пси-аномалия, которая гонит прочь, внушает, что здесь опасно, и к ощущениям придется привыкать. Плохо только, что не будет слышен голос интуиции.
        Из зарослей спиной вперед вышла Пчелка, втянула голову в плечи, оглядываясь. Бодрым голосом Кай сказал:
        - Следи за птенцами, посмотрим, как они себя будут вести.
        Лексус переигрывал, слишком дергался, слишком боялся, но сам осматривал здание диспансера, чтобы понять, не затаился ли там враг. Попавший под влияние аномалии Кай только сейчас вспомнил, что угроза вполне реальна. Ник вел себя естественно - тянул шею и делал вид, что изучает, есть ли поблизости аномалии.
        - Лёша, - Пчелка махнула на корпус бывшей больницы. - Иди, проверь, безопасен ли двор. В здании и перекусим.
        - Отличная идея, - отозвался побледневший Лексус.
        Он использовал «маску» и казался Каю мужчиной средних лет незапоминающейся наружности. Повертев головой по сторонам, он швырнул гайку перед собой и с «Грозой» наготове потрусил к порогу. Остановился на полпути:
        - А вдруг там мутанты? Кукловод, например. Они такие места любят.
        Пчелка кивнула:
        - Молодец, быстро схватываешь. Стой, я тебя прикрою, а вы следом.
        Брошенная Лексусом гайка звякнула о ржавую дверь, скатилась по ступенькам.
        - Чисто, - радостно резюмировал Лексус, потянул дверь на себя, она поддалась с ржавым скрипом, и на голову посыпалась штукатурка с пролета.
        С минуту глаза привыкали к темноте. На железную дверь слева падал тонкий луч света, пробивающийся из-за приоткрытой двери справа, наверх вела монументальная мраморная лестница, переместившаяся сюда словно из другой реальности.
        Пчелка показала наверх и собралась подниматься по ступенькам, но Кай положил руку ей на плечо и прошептал:
        - Первым пойду я, мне все равно терять нечего.
        Возражать она не стала, молча пропустила его вперед. Штукатурка хрустела под ногами, предчувствие беды заставляло сердце биться чаще. Нечто подобное он испытывал, когда за ним следил призрак. Мертвое здание, тюрьма для людей с перекошенными судьбами. Сколько кошмаров видели эти стены? Сколько смертей? Отчаянье пациентов, которые все до единого умерли, когда появилась Зона, стены сочились их страхами и тревогами, проникающими в душу.
        - Главное, помните, что это все чужое, - говорил Лексус, идущий предпоследним. - Мне проще, на меня «психички» влияют меньше. И не забывайте, зачем мы здесь, опасность вполне может стать реальностью.
        - Кукловоды, бормотуны и прочая дрянь любят такие места, - отозвался Ник.
        Остановились на лестничном пролете второго этажа. Железные двери с обеих сторон были распахнуты, на осыпавшейся известке виднелись свежие следы, на них сразу же указал Лексус, но Пчелка качнула головой:
        - Не факт, что они. Сталкеры часто тут ночуют, Диспансер - относительно безопасное место. Мутанты не могут проникнуть за бронированные двери.
        - Зато морально измотаешься так, что проще на дереве ночевать, - сказал Кай, толкнул дверь справа.
        Открылся вид на пустынный, залитый скудным светом коридор с желтой краской, отошедшей от стен, на полу валялись доски перекрытий, паутина простынями свешивалась с потолка до пола. Солнце выглянуло из-за туч, и похожий на прожектор луч лежал на скелете в истлевшей пижаме, упокоившемся под окном в дальнем конце коридора.
        Часть дверей в палаты-камеры была распахнута, часть - закрыта.
        - Надо осмотреть каждую палату, - сказал Кай, - чтобы убедиться, что там нет мутантов.
        - Полностью с тобой согласен, - поддержал его Лексус и, целясь перед собой, навалился на первую дверь справа, она заскрежетала, открываясь внутрь.
        - Ты «маску» деактивируй, а то еще инсульт долбанет. По-моему, уже неактуально, - посоветовал Кай, заглянул в палату.
        Лексус принял привычное обличье.
        - Все равно неуютно. Если тебе не кажется, это не значит, что за тобой не следят.
        В палате стояли присыпанные штукатуркой две панцирные кровати, одна была застелена, вторая смята, почерневшее одеяло свесилось до пола. Кай уловил движение справа, у стены, прицелился в свое отражение в разбитом зеркале.
        Тем временем Пчелка и Ник надевали гарнитуру и настраивали рации. Они настолько сработались, что не нуждались в словах.
        - Мы обследуем второе крыло, встречаемся на пролете, - сказала Пчелка, Кай кивнул.
        Вторая палата тоже пустовала. За распахнутой третьей дверью был процедурный кабинет, стеклянный шкаф кто-то открыл и разбросал по полу лотки, шприцы, скальпели. Возле кушетки, застеленной синей клеенкой, ничком лежал скелет с прилипшими к костям лоскутами кожи и белого халата.
        Отделение оказалось напичкано трупами, их снесли в одну из палат и сложили кучей, напоминающей захоронение древних майя. Тревога усилилась, теперь Каю чудилось, что призраки погибших затаились в темных углах и следят за ним, ждут, когда наступит ночь, чтобы обрести плоть и отомстить живым.
        Лексус указал на пол, присыпанный нетронутой штукатуркой:
        - Тут никого не было уже очень давно. Одно странно: это место - идеальное убежище для мутантов, но мы не встретили ни одного, - он потрогал пулевые отверстия в стене, почерневшие от времени, поднял стреляную гильзу.
        - Когда-то они здесь были, - сделал заключение Кай. - А потом почему-то ушли. В прошлый раз мутантов спугнула более страшная штука…
        Едва он проговорил, как с потолка посыпалась белая крошка, словно на третьем этаже кто-то ходил, Каю даже показалось, что он слышит шаги. Лексус вскинул голову и попятился, приложив палец к губам, Кай двинулся к лестничному пролету, жалея, что у него нет гарнитуры.
        Если наверху засели враги, они наверняка заметили незваных гостей. Оставалось надеяться, что там топчутся мутанты.
        Глава 28
        Лексус. Друг и враг
        Лексус превратился в зрение и слух. Когда вышли на лестничный пролет, он снова активировал «маску», хотя от нее делалось паршиво - болела голова, и глаза застилала белесая муть. И он, и Кай целились в лестницу, откуда могли спуститься враги.
        Кай прошептал ему на ухо:
        - Они знают, что мы здесь, это точно. Но не знают, зачем мы здесь. Потому ведем себя как идиоты, шумим и разговариваем.
        - Думаешь, там кукловод? Он бы уже зомбей на нас натравил, и в голову торкнуло бы.
        Лексус подумал, что враги могут узнать его голос, и немного изменил его. Кай поддержал диалог:
        - Бормотуны и норушники больше топали бы. Или упырь, или кукловод.
        Лексус рассчитывал, что Пчелка услышит их и догадается, что дело не чисто. Так и случилось, она выбежала из коридора раскрасневшаяся, взволнованная, за ней вышел невозмутимый Ник. Лексус взглядом указал наверх, двумя пальцами изобразил ноги идущего человека, Пчелка кивнула, подобралась, ее глаза загорелись, и она стала напоминать хищника на охоте.
        Кай снова не позволил ей идти первой, поднялся по лестнице на пролет, затем на третий этаж, прижался к стене. Дверь в коридор, где предположительно засел враг, была открыта и чуть скрипела, качаемая ветром. Лексус, уже сменивший облик под действием «маски», сел на корточки у стены, не решаясь заглянуть в коридор. Ему и так было ясно, что здесь сталкеры бывали чаще и натоптали изрядно. Есть ли кто-то сейчас на этаже, непонятно. Наконец он набрался смелости, высунул голову и сразу же спрятался, сфотографировал взглядом пустой коридор с распахнутыми дверями в палаты.
        Подоспевшая Пчелка жестом велела всем отойти, осмотрела коридор, юркнула внутрь, прижавшись к стене. Ник ее прикрывал. Когда порог переступал напарник, прикрывала Пчелка. Так они перемещались от палаты к палате, те оказывались пустыми.
        В конце коридора Пчелка проговорила:
        - Мутантов тут нет.
        Возвращалась она уже вальяжной расслабленной походкой, а вот Ник бдительности не терял, озирался. Когда голова Лексуса снова пошла кругом, он деактивировал «маску». В ушах звенело, жутко хотелось спать. Зря использовал арт, тут пусто, а то, что они приняли за шаги - работа древоточцев и времени, разрушающего здание.
        - Поднимаемся на пятый, - сказала Пчелка. - Там лучше обзор и кушать безопаснее. - Она подмигнула Каю и принялась подниматься по лестнице.
        Команду обстреляли, когда она поднималась по лестнице. Лексус бы сам так поступил, если бы ему понадобилось неожиданно напасть в здании на группу противников.
        Первой шла Пчелка, ее пропустили. Потом Ник. Потом Кай, ну и, наконец, Лексус - замыкающим. Нападающие открыли огонь из глубины коридора четвертого этажа. У них была идеальная позиция: сиди себе в полутемном коридоре и выцеливай мишени на фоне хорошо освещенных лестничных пролетов.
        В качестве первой выбрали Ника. Его спасло то ли чутье, то ли везение: он как раз пригнулся, что-то высматривая на ступеньках, и пуля, предназначенная ему, только чиркнула по макушке и разбила окно.
        Кай, вскинув «Грозу», влепил очередь в сторону коридора, руководствуясь принципом «не убью - так напугаю». Пчелка выругалась и прижалась к стене.
        - Ник? - позвала она, он отозвался, вытер струйку крови, стекающую по лбу.
        - Вы там охренели? - заорал Кай, а Лексус понял, что даже если его никто не узнал, преступники решили ликвидировать всех, кто хоть как-то будет угрожать их планам, привели бы отряд пионеров на экскурсию - и их бы положили.
        Пчелка попыталась договориться:
        - Вы вооружены и подготовлены, мы тоже. Вы рискуете, как и мы. Мы ничего плохого вам не сделали, почему бы просто не позволить нам уйти?
        Никто не ответил, тогда Лексус жестом велел всем отодвинуться, жахнул в коридор из подствольника.
        - Отходите, - скомандовала Пчелка. - Мы с Ником держим коридор. Но будьте готовы к тому, что с той стороны коридора тоже лестница - враг может зайти с тыла.
        Лексус попытался активировать «маску», но ничего не получилось - артефакт исчерпал свой ресурс.
        - Мы в паре, - сказал Кай. - Знаешь, как работать?
        Лексус кивнул. Кай шел первым. Дальше было парное упражнение «отход вниз по лестнице, отстреливаясь». Ногу ставить на носок. Сдвинуть назад. Пятка уперлась. Шаг. Ногу на носок. Пятку назад, до упора. Враг в любой момент мог появиться на пути, пока было чисто.
        Знать хотя бы, сколько противников! Лексус полагал, что здесь человек пять максимум, скорее всего, и того меньше, - те, кто ждал Мулата с грузом, основные силы противника с заложником должны прибыть позже.
        Еще пару минут назад на третьем этаже было чисто, сейчас рассчитывать на это не приходилось. Кай приник к несущей стене, подождал Лексуса и открыл огонь на подавление. Три выстрела в коридор, перенос огня, три выстрела, перенос огня.
        Ему вяло огрызнулся автомат.
        - Проблема! - крикнул Кай.
        Закон подлости в приложении к перестрелке: оружие напарника заклинит именно тогда, когда он тебя прикрывает. Лексус начал палить в коридор, в это время Кай разбирался с «Грозой». Судя по количеству манипуляций и мата, Кай поймал «печную трубу» - недовыброс гильзы.
        Чтобы устранить проблему, надо отсоединить магазин, два раза передернуть затвор, вставить магазин обратно и дослать патрон в ствол. Полторы-две секунды минимум.
        Ровно столько, сколько нужно, чтобы расстрелять боезапас «Грозы» в режиме подавляющего огня.
        - Пустой! - рявкнул Лексус.
        - Есть! - обрадовал Кай, вскидывая «Грозу» и поддерживая напарника огневой мощью.
        - Отхожу! - Лексус спустился по лестнице, на ходу сменив магазин.
        После ожесточенной перестрелки звенело в ушах, и Лексус не сразу понял, что пальба прекратилась. Их никто не преследовал. Спустились Пчелка и Ник.
        - Наверху как минимум трое, - сказала девушка, целясь наверх.
        - На третьем этаже один, но не точно. Может, просто затаились, - предположил Кай. - Итого пятеро.
        Лексус прошептал:
        - На их месте я бы в засаде ждал. Или выпустил бы нас во двор и перестрелял там.
        Она кивнула, показала пальцем на себя и Ника, ткнула палец вверх, Каю и Лексусу махнула, чтобы оставались на месте, после чего сказала громко:
        - Спускаемся. Пытаемся прорваться к зарослям.
        Лексус понял ее задумку: она дала понять врагам, что отряд отступает, чтобы они потеряли бдительность, и их можно было застать врасплох. На цыпочках Пчелка двинулась наверх. Лексус потопал по ступеням вниз, поднялся бесшумно и замер. Воцарилась такая тишина, что было слышно, как дышит Кай.
        Скрипнули половицы в коридоре, донесся едва уловимый шорох. Лексус поднял ствол, отошел от стены, чтобы высунуться в коридор и выстрелить по врагу. Кай сделал так же, жестом показал, что он будет стрелять, Лексус - прикрывать.
        Кай поднял три пальца, загнул один, второй, третий. Выглянул в коридор и дал очередь, донеслись крики. Лексус из-за стены показываться не стал, просто высунул ствол и принялся палить одиночными.
        Расстреляв магазин, он прищелкнул новый, высунул рюкзак, чтобы проверить, остался ли кто живой. Никто не выстрелил. Тогда он выглянул сам: поперек коридора ничком распластался мужик в камуфляже, второй, согнувшись в три погибели, держался за простреленный бок.
        Лексус прицелился в него. Очевидно, враг почувствовал близость смерти и вскинул голову…
        - Не стрелять! - крикнул Лексус и едва не выронил «Грозу», потому что это был Сергей.
        Но что он тут делает? Почему у него в руках автомат? Ну конечно же, он тоже под действием артефакта «хозяин»!
        - Ты? - проговорил он.
        Сергей выпрямился, боком привалился к стене. Несколько бесконечно долгих минут он молчал, бросил автомат и прохрипел:
        - Помоги… «Хозяин»…
        - Это заложник? - шепнул Кай.
        - Да. Он под программой, как и я когда-то был. Сергей, ты один на этаже?
        - Один, - он закашлялся, упал. - Сними браслет. Помоги.
        Одной рукой Сергей зажимал простреленный бок, второй тянулся к Лексусу.
        - Не ходи, - предупредил Кай. - Ты меня чуть не пристрелил, когда был под программой.
        Лексус посмотрел на Кая, на корчащегося Сергея и решил рискнуть, потому что с минуты на минуту тут могут появиться враги.
        - Прикрывай, - крикнул он и рванул на помощь другу.
        - Идиот! - прокричал Кай из-за спины.
        Чтобы не рисковать, Лексус ногой распахнул дверь в палату, убедился, что там никого нет, схватил Сергея за куртку, втащил в палату, сел перед ним на корточки.
        - Дай осмотреть рану.
        - «Респ», - хрипнул Сергей. - Мне нужен «респ».
        - У меня его нет, - честно ответил Лексус.
        Все произошло за секунду. Сергей качнулся вперед, с простреленного бока рука скользнула на пояс, блеснуло лезвие ножа. Лексус не понял, что происходит, одно было ясно - он не успевает уклониться от удара.
        Глава 29
        Преемник
        Кай рванул вслед за Лексусом, потому что слишком много было нестыковок, и самая большая - что заложник здесь, ждет артефакт вместе со своими мучителями. Он просто знал, что Лексусу угрожает опасность.
        До распахнутой двери было шагов десять, но пространство потемнело, загустело, и Кай ощутил себя мошкой в янтаре. Что происходит? Он угодил в спонтанно возникшую аномалию или…
        - Здравствуй, Кай, - прозвучал в голове мягкий, смутно знакомый голос.
        Хотелось сказать, что он спешит, потому что Лексус в смертельной опасности, но Кай не смог шевельнуться. Судью он не видел, но чувствовал, что тот где-то рядом.
        - У меня есть еще два дня жизни, - проговорил Кай.
        - Я хочу, чтобы ты попробовал.
        Кай даже не понял, сказал он это или подумал. Мир мигнул, и он очутился в незнакомом помещении, где за столом сидели четверо: Сергей Волошинов, ныне покойный Мулат, тот сталкер, который в реальности лежал ничком поперек коридора, и пухлощекий мужчина с носом-пуговкой и волосами, крашенными в темно-русый - тот, кто выдавал себя за генерала Батышева, на самом деле его звали Игорь Самойлов.
        Кай словно смотрел фильм. Нет, он был над столом и слышал не только слова, но и мысли каждого.
        - После того как артефакт будет у тебя, - сказал Волошинов в мобильный телефон. - Ждем тебя в Диспансере. Постарайся не задерживаться.
        «Врач сказал, что осталось от нескольких дней и до года, как повезет. Все зависит от того, как скоро рак доберется до крупного сосуда и начнется кровотечение».
        Волошинов закашлялся, в боку закололо так, что перед глазами заплясали разноцветные круги. Ампула с промедолом лежала в нагрудном кармане, чтобы облегчить страдания, Волошинов старался поскорее всех выпроводить.
        - Итак, - повторил Мулат, тарабаня пальцами по столу, - пятнадцать тысяч долларов за артефакт, у меня есть пять дней. Если управлюсь за четыре, будет семнадцать тысяч, если за три - восемнадцать.
        Волошинову хотелось наорать на Мулата, чтоб он скорее убирался - все обсудили десять раз, Мулат подобрал команду и экипировался от и до.
        Мулату хотелось большего. На «рэнджровер» ему не хватало двадцати косарей, он подумывал даже перепродать «респ», но боялся связываться с Воландом (так сталкеры называли Волошинова).
        - С моей стороны все чисто, - сказал псевдо-Батышев.
        Он и правда работал в органах, дослужил до полковника, потом проворовался и вовремя смылся, но у него остались знакомые, согласные за кругленькую сумму подстраховать хоть Джека Потрошителя.
        Волошинов встал, опершись о стол, сейчас им владело не желание заполучить «респаунт» и вылечиться от рака легких, не жадность до чужого добра и зависть к Лексусу, которому с неба падают деньги, ему до обморока хотелось уколоть промедол, чтобы притупилась боль, огнем выжигающая внутренности.
        Когда наркотик подействует, он позвонит Виктору и велит ему, как и жене, на пару недель уехать из страны. Он слишком осторожен и допускает вероятность, что в его безупречном плане что-то пойдет не так.
        Он безумно хотел жить и считал несправедливым, что заболел, когда все только начало налаживаться.
        Мир снова мигнул. Коридор заволокло серым туманом. Ни звука, ни движения, словно остановилось время. Каю наконец удалось сдвинуться с места, и он побежал на помощь к Лексусу.
        Время и правда застопорилось. Раненый в бок Волошинов остановил руку с ножом в миллиметре от живота Лексуса, который так и не понял, что случилось. Он до последнего верил Волошинову и пытался спасти человека, которого не рак - зависть сжирает изнутри. И больше всех на свете он ненавидит того, кто считает его лучшим другом.
        Эх, Лексус, где же твои глаза? Неужели у тебя настолько отшиблен инстинкт самосохранения? Все тебе друзья, все братья, всем ты помогаешь, а на тех, кто тебя действительно любит, плюешь.
        Кай подошел к застывшему Волошинову. До чего же неприятное у него лицо! Сейчас, оскалившись, он напоминал крысу, загнанную в угол: глазки-буравчики, острый нос, мелкие зубы.
        - Попробуй, - настоял Судья. - Ты поймешь, что делать.
        Кай щелкнул пальцами, желая, чтобы Волошинов его видел и слышал, и Сергей скосил глаза, полные злобы. «Уйди, не мешай», - говорил его взгляд.
        - Ну? Ты всегда обладал обостренным чувством справедливости. Вынеси ему приговор.
        «Кто я?» - спросил Кай и не получил ответа, было ясно одно: он не просто имеет право карать и миловать, он должен это делать.
        - Сергей Волошинов, - проговорил он менторским тоном. - Властью, данной мне Черным Судьей, за все совершенные преступления приговариваю тебя к вечной жизни. Каждый вечер ты будешь умирать в муках и каждое утро возрождаться. Никто не сможет помочь тебе и прекратить твои мучения. Ты никогда не покинешь Зону, она станет твоей тюрьмой. Только искреннее раскаянье положит конец твоим страданиям. Теперь ты упадешь и потеряешь сознание, - Кай щелкнул пальцами, как когда-то это сделал Черный Судья, но время не свернуло в свое русло, Волошинов упал, а Лексус так и застыл с открытым ртом и недоумением во взгляде.
        - Мне нравится, - прозвучал голос Черного Судьи, темный туман сползся в одно место, из него соткался человеческий силуэт, и Судья сказал голосом смертельно уставшего человека: - Десять лет назад я, как и ты, совершил преступление и частично искупил его. В обмен на «респ» я согласился стать Судьей, у тебя тоже есть выбор: стать Судьей на десять лет, потом найти преемника и освободиться, или умереть через два дня свободным.
        В первую очередь Кай вспомнил Нику в больнице. Он толком даже не простился с ней! Не оповестил родственников, что ей нужна помощь… Он будет жить ради нее, чтобы через десять лет вернуться и оберегать ее, пусть даже она выйдет замуж во второй раз.
        - Жду тебя через два дня, - сжалился Судья. - Если бы ты знал, как мне хочется увидеть дочь! Она уже взрослая, может быть, у нее есть дети… Но я должен быть справедливым до последнего. Ступай!
        Лексус шарахнулся в сторону, с удивлением уставился на Волошинова, распластавшегося на полу, перевел взгляд на растерянного Кая, метнулся к телу, чтобы нащупать пульс…
        - Он не под программой, - упавшим голосом проговорил Кай, оперся спиной о стену, сел на корточки. - Это он все затеял и решил воспользоваться ситуацией. У него рак легких, запущенная форма, и его жене очень нравился твой дом. Не друг он тебе, а Брут. Только не спрашивай, откуда я все это знаю.
        На Лексуса было жалко смотреть, он побледнел, щетина будто бы встопорщилась, прорезались морщины, лицо оплыло, как свеча на солнце. Он потер подбородок, покачал головой, отказываясь верить услышанному. Он победил в этой схватке, но потерял веру в людей.
        - Люби тех, кто любит тебя, - посоветовал Кай. - Виновные наказаны, мы уходим, у меня слишком мало времени. Только об одном хочу тебя попросить. Если не трудно, позаботься о моей жене. Ее зовут Вероника Литвинова, она в реанимации первой городской больницы.
        - Конечно. Ты мне жизнь спас… дважды.
        Очень хотелось рассказать о том, что Лексус может гордиться тем, что лично знаком с будущим Черным Судьей, но Кай чувствовал, что не в праве этого делать.
        Выстрелы, доносящиеся сверху, стихли, и донесся голос Пчелки:
        - Кай?! Мы сняли две цели. Что у вас?
        - Два трупа, - отозвался Кай. - Спускайся, мы уходим.
        На лестничной клетке Пчелка повисла у него на шее, отпрянула, устыдившись своих чувств. А потом Кай рассказал ей, что никакого заложника освобождать не надо, потому что заложник и есть главный злодей.
        Десять лет спустя
        Мужчина, курящий трубку в ротанговом кресле, выглядел моложе своих пятидесяти четырех. Выдыхая терпкий дым, он щурился на солнце и наслаждался криками стрижей, на лету кормящих птенцов. Стрижи кричали совершенно по-летнему.
        Есть мало кому заметные приметы времен года: треск майских жуков, расправляющих крылья после спячки - апрель. Крики стрижей - преддверье июня. Раньше Лексус не придавал значения таким мелочам, теперь вся его жизнь напоминала картину, вышитую бисером ярких мгновений.
        Дверь на балкон отъехала в сторону, и Ника, соломенная вдова безвестно канувшего сталкера Кая, улыбнулась ему.
        Тяжелейшая травма головы прошла бесследно, женщина полностью восстановилась, единственное, что напоминало об операции - шрам, скрытый белыми, совершенно седыми волосами. Лексус помог ей встать на ноги, буквально за руку водил; поддерживал и потом, когда она затосковала по Каю, и обрел в ее лице друга.
        Она приходила раз, два раза в неделю, приносила новости из Зоны и каждый раз вспоминала мужа. Сначала Лексус не говорил ей, что Кая Черный Судья приговорил к смерти, потом признался, но она все равно не поверила, она доверяла только собственному сердцу, а сердце говорило ей, что Кай вернется.
        - Нет, спасибо. С утра было давление, - поморщился Лексус, и Ника села на край балкона, покачивая ногой в темно-зеленой туфельке, отхлебнула из чашки, которую держала обеими руками.
        Воцарилось молчание. Лексус думал, что Нике сорок, а ведет она себя как девочка. Ника ни о чем не думала, смотрела, как по небу ползло облако, похожее на белую черепаху.
        Вдалеке шелестела трасса, мяукали брачующиеся коты, по-летнему чирикали стрижи…
        Пронзительно зазвонил звонок калитки, Лексус подпрыгнул в кресле и закашлялся. Раньше у него в доме часто бывали гости, и звонок не смолкал, - то артефакт принесут, то какую безделицу, - теперь он отошел от дел.
        Ника посмотрела в ту сторону, но калитку закрывали высокие розовые кусты и пара деревьев.
        - Открыто! - громко произнес Лексус, выдохнув дым. - Входи!
        Он знал. Знал, кто это там! Умиротворение на лице Ники сменилось удивлением, глаза распахнулись, шея вытянулась. Чашка выпала из рук и покатилась по полу, пятная белый мрамор коричневой гущей. Ника вспорхнула с балкона - и через комнату, к двери.
        Лексус встал, выглядывая, не вынимая трубки изо рта.
        Длинноволосый мужчина средних лет остановился на полпути к дому, к нему подбежала Ника, схватила его за плечи. Мужской смех слился с женским.
        - Кай, привет! - крикнул Лексус.
        Мужчина запрокинул голову, помахал рукой. Ника все не выпускала его.
        - Вот так! - Лексус улыбнулся от уха до уха. - Сюда идите. Не поверишь, тебя дожидается бутылка водки, которую я так и не допил в Зоне! Отметим возвращение.
        Обнимая Нику, Кай поднимался по лестнице мимо мраморных статуй, оплетенных диковинными растениями. Он был свободен.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к