Из жизни серого волка Андрей Лазарчук
        рассказы
        Андрей Лазарчук
        Из жизни серого волка
        (рассказы)
        - Ну перестань же, - сказал Волк, - А еще царевич. Сопли утер хоть бы…
        Сгущались сумерки. Царевич рыдал.
        - Там же написано было: - Коня потеряешь, - увещевал Волк. - Написано ведь?
        Написано. Так чего же ты?
        Царевич прорыдал длинную, полную боли и укора фразу, из которой Волк разобрал только три слова: «темно», «дорога» и «задница». Волк почесал в затылке: служебный долг подсказывал ему одно, милосердие нашептывало другое. Каждый раз Волк зарекался слушать этот шепот и каждый раз не выдерживал.
        - Садись, что ли… - смущенно сказал он; царевич с готовностью полез ему на спину. - Э-э! Только без шпор!
        Быстрым скоком они махнули в тридевятое царство. Там была зима. Поперек дороги стоял огромный амбар, вернее, пробитая в снегу дорога вела прямо к амбару. Волк поскребся в дверь.
        - Хто тама? - голосом Бабы-Яги спросили за дверью.
        - Да я это, открывай, старая, - сказал Волк. - Холодно, ч-черт…
        - Апеть? - удивилась Яга. - Ты ж третье-ву дню прибегал.
        - А что делать? - вздохнул Волк. - Едут ведь и едут, как заведенные.
        - И чиво ж тебе, жалобный, надоть? - прищурившись, пропела Яга.
        - Как всем, так и ему, - сказал Волк. - Чего же еще?
        - Малай жентельменский набор, сталоть? - сказала Яга.
        - Большой, - сказал царевич.
        - Ну выбирай, - сказала Яга. - Прямо и направо.
        Царевич пошел вдоль стеллажей, осматривая разложенное на них.
        - Ну чё ты наповадился их возить? - вполголоса выговаривала Баба-Яга Волку.
        - Тебя для чё поставили? Трудности им создавать должен, чтобы остолопы эти в самостоятельную жисть войтить, как положено, могли. А ты заместо этого чё тво ришь? На блюдечке с каемочкой все преподносишь. И так без меры упростили проце дуру, скоро начнем в постельку им добро подносить, чтоб прямо с утра, как гла зоньки раззявят… Потребители.
        - Не ворчи, старая, - слабо отбивался Волк. - Знаю, что неправильно, а что я могу сделать? Душа-то не кирпичная. Уйду я к чертовой матери, не буду, не могу, пусть им другой кто коней режет…
        - Отпустили тебя, как же. Назвался шампиёном - полезай в рюдюкюль. Вон он идет… касатик. Чё выбрал, молодчик? О, самы клевые, самы клевые, век сносу не будет… И яблочки чё надо, свежие, только завезли. И шапочка по головушке, и невидима-то совсем… - А Василиса где? - спросил царевич.
        - А вот оне, на полочке, выбирай, кака по вкусу будет: черенькие, рыжанькие, белесенькие, а вот - так совсем не поймешь, какая…
        - Рыжанькие, - передразнил царевич - Фигуру-то как посмотреть? Нарядили, как не знаю кого.
        - А так и смотри, как есть. Шшупай, шшупай руками, не боись, не схлопочешь. А рукам не веришь, так етикеточка вот, а на ней вайтлз написан, все как есть…
        - Вот эту заверни, - сказал царевич.
        - М-да, - сказал Волк.
        Яга поставила фиолетовый штемпель в паспорт Василисы, подала царевичу.
        - Месяц гарантии, - сказала она.
        - Всего-то? - скривился царевич. - А дальше что?
        - А там - как обращаться будешь, механизьма тонкая, уходу требует, это тебе не часы «Севани».
        - Поехали, - сказал царевич Волку.
        - Палочку волшебную забыл, - сказал Волк.
        - Уж это-то я не забуду, - сказал царевич и похлопал себя по карману.
        - А платить-то как будем? - спросила Яга.
        - Папа заплатит, - через плечо бросил, царевич.
        - Апеть папа, - вздохнула Яга. - Ну, скатертью дорожка.
        - Отдыхай, старая, - сказал Волк.
        Царевич промолчал.
        Они вернулись к коню. Конь уже попахивал и в пищу Волку не годился.
        - А дальше? - спросил царевич.
        - Дальше ты сам, - сказал Волк.
        - Я заплачу, - сказал царевич. Ударение в слове «заплачу» получилось какое- то двоякое, и Волк стал врать. Врал он бессовестно и вдохновенно.
        - Заколдовано там. Камнем с тобой станем. Сюда ехал - видел камень? Это мой дедушка запрета не послушался. Теперь вот стоит, и дождь его сечет, и снег засы пает, а я даже подойти к нему не смею… - и Волк шмыгнул носом.
        - Ладно, - поверил царевич. - Дальше и на такси доеду.
        Он взмахнул волшебной палочкой, я появилась карета с шашечками на дверцах.
        Царевич забросил в багажник мешки, подсадил Василису, и карета умчалась.
        Волк забрался под куст и уснул. Разбудил его ворон.
        - Ты чего спишь? - ткнул он Волка клювом. - Твоего-то уже… того…
        - Ну и пусть, - сказал Волк.
        - Как это «пусть»? Ты что, сказку забыл?
        - Теперь все не по сказке. И я тоже. Я заболел. Я бастую. Он страйк, - Волк забрался глубже под куст. - И вообще, ты что, сам не можешь его оживить? Родники тебе показать?
        - Не по правилам же, - сказал Ворон.
        - Я бастую, - повторил Волк. - Лети, а то съем.
        Он проспал до полудня. Разбудил его конский топот.
        - Зачастили, - пробормотал Волк.
        Он выглянул из-под куста. По пробитой тропе на гнедом меринке ехал прили занный мальчик. Волк перевернулся на спину. Конь и всадник ехали теперь вверх ногами, и если они теперь оторвутся от тропы, то упадут прямо в небо. Это было исключительно забавно.
        - Давай-давай, - сказал им вслед Волк. - А то понравилось, понимаешь…
        Потом на брюхо ему села бабочка. Он поиграл с ней немного, потянулся и длинно зевнул. Грело солнце. - Вот я и дожил наконец до настоящей сказки-, поду малось Волку.
        1988г.