Лазарев Дмитрий, Зона Посещения Протокол Чума- библиотека РусЛит

Зона Посещения. Протокол «Чума» Дмитрий Владимирович Лазарев
        Радиант Пильмана #21
        Бесследно исчезает затерянный в тайге городок, и все, кто пытается его найти, исчезают тоже. Все Измененные к востоку от Уральских гор вдруг устремляются неведомо куда, повинуясь только им слышному зову. Сталкер, решивший завязать со своей рискованной профессией и вернуться домой, оказывается в самой гуще странных и кровавых событий. Игра мечты команды ролевиков неожиданно превращается в битву за выживание, а в таежной глуши стремительно созревает вирус, способный уничтожить все человечество. Кому окажется под силу распутать этот смертельный узел?
        Дмитрий Лазарев
        Зона Посещения. Протокол «Чума»

        Пролог
        Северный Урал. Окрестности Шелеховского. Девятый год метеоритного дождя
        Федор Дмитриевич Воскобойников устал, но останавливаться не собирался: кто знает, сколько времени ему отведут охотники за его головой? Он совсем недавно избавился от трупов первой партии… Точнее, двух первых партий с разных сторон. Но будут еще, сомневаться не приходилось. Этих он не убивал, нет. На сей раз частично они перебили друг друга сами, частично поработал удачно подвернувшийся сувайвор, но в дальнейшем профессору придется полагаться исключительно на себя. А значит, надо быть готовым.
        Здесь, внизу, Федор Дмитриевич совсем потерял счет времени. Смена дня и ночи проходила мимо него. Вернее, над ним, поскольку находился он в глухом бункере. Его наручные часы были электронно-механическими, и стрелки показывали без пяти двенадцать. Полдень? Полночь? Воскобойников не знал, да и не особо этим интересовался. Камеры наружного наблюдения не включал - экономил энергию генератора. Спать хотелось просто адски, но и это не было показателем - последние месяцы его режим сна и бодрствования полетел к черту, а за прошедшие с момента визита Стрельцова двое суток он и вовсе прикорнул от силы на пару часов.
        Сейчас перед ним на столе стояли три пробирки с кровью: сувайвор и «лояльные» фризер и кинетик. Не такой плохой набор для эксперимента. На ком? Конечно, на себе, потому что в его жилах тоже течет кровь сувайвора, дающая шанс выжить при подобных экзерсисах. У других такого шанса нет: либо изменение, либо смерть. Да и будет преступно с его стороны позволить пропасть столь ценному материалу. Хотя бы ради науки. И ради выживания тоже. Отсидеться здесь больше не получится - безжалостный большой мир вот-вот выдернет его из этой раковины властной рукой. Чтобы раздавить.
        Но миру для этого придется потрудиться. Еще недавно профессором почти полностью владел фатализм, лишь слегка разбавленный научным интересом к происходящему снаружи. Но всего лишь один разговор с этим отчаянным и безрассудным сувайвором Стрельцовым неожиданно многое изменил. Не сразу, нет. Понадобились почти сутки, чтобы зерно, упавшее на иссохшую вроде бы почву, неожиданно взошло. Сначала он просто проследил за уходящим в безнадежную битву сувайвором, понаблюдал через скрытую камеру за его схваткой с «лояльными» и слегка удивился ее исходу. Далее на всякий случай взял образцы крови убитых «лояльных», избавился от их трупов, а потом… Интерес к жизни пробудился внезапно, вместе с пришедшей в голову идеей. Странной, безумной, авантюрной, но… почему бы и нет, черт возьми?! Что теряет почти уже обреченное человечество? И что теряет лично он, профессор Федор Дмитриевич Воскобойников? Но если задуманное им удастся… От перспектив просто захватывало дух. Только для начала необходимо как минимум выжить.
        Следующие сутки прошли в яростной, до фанатизма, работе. Слишком многое нужно было сделать, прежде чем покинуть это убежище, переставшее быть безопасным. Материалы, образцы, данные, кое-какие приборы, достаточно легкие и компактные, чтобы их можно было прихватить с собой… Еще кое-что… И кровь. Наконец дело дошло и до нее. Последнее, на что ему надо было решиться. Впрочем, на фоне всего остального это уже не казалось чем-то страшным. Просто еще один рискованный, но необходимый шаг. Сначала кровь сувайвора, потом, через час, - фризера и на десерт, еще через час, - кинетика. Все должно пройти нормально.
        Итак, первая инъекция. Профессор с удовлетворением отметил, что рука его тверда и пальцы почти не дрожат. Четкое, выверенное попадание в вену на локтевом сгибе левой руки. Через полчаса наступила реакция - озноб, слабость, тошнота, - чужая кровь пыталась прижиться в организме. Но это все преходящее, а вот что получится в итоге? То есть как инъекция отразится потом на его возможностях? Ответ даст лишь время, если, конечно, оно у него будет. Включить монитор камеры слежения у второго входа? Пожалуй, стоит. Топлива для генератора осталось всего ничего, но куда его копить - он так и так здесь уже не останется. Воскобойников нажал кнопку. Пустой лес. Светло. Стало быть, «без пяти двенадцать» это был полдень. Воскобойников глупо хихикнул. Через час Федора Дмитриевича еще не отпустило, но медлить он не стал - что-то внутри будто пришпоривало его, зудя в ушах зловещим предсказанием, что время вот-вот истечет.
        Фризер. Колотить стало сильнее, но не сразу, а минут через пятнадцать. С легкой отстраненностью типично научного работника, будто речь шла не о нем самом, профессор отметил, что на второй инъекции реакция наступила быстрее. В чем причина? Неправильная очередность введения? Или так действует кровь «лояльного»? Может, организм просто отторгает ее? Или следовало сделать более продолжительную паузу между уколами? А если та присадка, что обеспечивает зависимость «лояльных» от постоянных вакцинаций антиновы, не преодолевается кровью сувайвора, как он рассчитывал, а наоборот - вызывает фатальную реакцию? Раньше Воскобойников думал, что паника и апатия - вещи взаимоисключающие, но вот сейчас у него они каким-то диким образом ухитрились совместиться. Страх завладевал им. Но сил, чтобы сделать с этим хоть что-нибудь, не было. Даже голова начала уже туго соображать. Передозировка биологически активных жидкостей в организме? Отравление чужим генным материалом?
        В этой м?ке прошел еще час. Воскобойникову было уже очень плохо. В глазах стоял туман, в ушах - шум, тело было словно ватное, а во рту - мерзкий металлический привкус. Мысль, что он, быть может, умирает, пришла просто и буднично, словно подумал о насморке. А между тем паника внутри нарастала. В голове будто вопил кто-то: «Скорее! Времени нет! Они приближаются! Давай! Третью пробирку! Ну же!!»
        Рука профессора потянулась к шприцу со стимулятором и на мгновение замерла, не получая решительной команды рассудка. Его разум находился в смятении: состояние было таким, что укола стимулятора могло не выдержать сердце. С другой стороны, без укола стимулятора еще чуть-чуть - и прикажет долго жить все остальное. Даже третью инъекцию не сделать: перед глазами все расплывалось, руки дрожали - в вену можно попасть разве что случайно. Но команда поступила, и пальцы правой руки сомкнулись на шприце.
        А ведь когда перед процедурой Федор Дмитриевич специально наполнил шприц стимулятором и положил рядом с пробирками, он сам себя назвал перестраховщиком. Сейчас бы он даже набрать шприц, пожалуй, не смог. Хриплый, лающий смех разорвал тишину комнаты. Он, впрочем, быстро угас, так как отзывался сильной болью в горле. Взять шприц и сделать укол в левое предплечье оказалось самым сложным испытанием - Воскобойников боялся сломать иглу. Но он справился.
        Пошло дело! Стимулятор был нестандартным - профессор сделал свой, по особой формуле, более мощного действия. Убирает слабость и тремор, временно придает ясность мысли и… еще кое-какие эффекты. Правда, потом придет расплата. Жестокая. Не думать об этом - в конце концов, где он, а где «потом»! Озноб отступил. Тошнота и мерзкий вкус во рту остались, ну да и черт с ними - они ему не помешают сделать главное. Федор Дмитриевич поднял руку, сфокусировал на ней взгляд и сделал сразу два вдохновляющих открытия: он снова видел четко и рука не дрожала. Это ненадолго, но ему хватит. А вот боль за грудиной с левой стороны пугала: моторчик-то в экстремальном режиме работает, как бы не сгорел - ему ведь уже сорок лет как не двадцать пять.
        Последняя пробирка. Кровь кинетика. Набрать шприц и ага в многострадальную вену! На сей раз реакция настигла уже через десять минут. Он снова начал чувствовать себя выброшенной на берег медузой. Третья ударная доза чужой крови подавила действие стимулятора, на отходняк от которого теперь наложился эффект от всех трех инъекций… Боже, как погано! Право слово, покончить с собой можно было и менее мучительным способом.
        Взгляд мазнул по монитору следящей камеры у второго входа в бункер. Не желающее фокусироваться зрение тем не менее уловило там какое-то движение - смутные темные пятна. Пятна?! Внезапная волна ужаса вызвала бесконтрольную вибрацию всего организма. Нет, это не те вечно голодные твари, что ночами вылезали из Провалов. Это другие. С двумя руками и ногами, но оттого не менее опасные. Скорее, даже более. Это за ним. Убийцы. «Лояльные» или террористы НМП - без разницы. Для него и те, и другие означают смерть. Черт! Слишком рано. Он еще не готов. Та радикальная трансформация, которую он запустил, либо убьет его, либо превратит в нечто большее, чем человек, но на это нужно время, а те человекоподобные пятна, похоже, спешат. Сколько их? Трое? Четверо? В таком состоянии ему и одного за глаза. Как он честил сейчас на все корки собственную нерешительность! Надо было раньше сделать себе инъекции - глядишь, был бы уже готов… Или в том, или в другом смысле этого слова.
        Федор Дмитриевич с невольным стыдом вспомнил то, что говорил Стрельцову насчет смириться, сдаться, сойти со сцены… Самому-то сейчас как не хочется эту самую сцену покидать! До скрежета зубовного. Привык к сцене-то, прикипел! Но что он сможет? Разве что хватит сил встать навстречу тем, кто пришел забрать его жизнь.
        Страшный грохот заставил его вздрогнуть и снова посмотреть на монитор. Там все затянуло серым. То ли ему зрение совсем отказало, то ли убийцы применили радикальные методы для вскрытия запасного входа - все-таки там не могучие бронированные ворота, как на главном. Послабее. Взрывчатка может и взять. Или парочка кинетиков. Значит, убийцы уже внутри.
        Профессор скривил губы в улыбке, подозревая, что она сейчас напоминает судорожный оскал умирающего пса. Не успел. Совсем чуть-чуть. Наверное. Вот бы задержать их хоть немного… Где же тут это было? Ну-ка…
        Искать пришлось почти на ощупь. Дрожащие пальцы нащупали большую квадратную кнопку всеобщего оповещения по громкой связи. Справившись с приступом удушливого кашля, Федор Дмитриевич нажал ее и произнес:
        - Ну, здравствуйте, гости незваные!
        Глава 1. Художник
        Москва. Десятый год метеоритного дождя
        Уши закладывает от автоматных очередей, в носу свербит от пороховых газов, и руки уже дрожат от вибрации оружия. Мы в ловушке. Я и Сиг. В чертовой. Мать ее. Ловушке. Дом окружен истребителями. Огромной толпой. И рыжеглазых вожаков среди них навалом. Не массой задавят, так заплюют. Влипли капитально! Ведь нутром чуял, что не стоит браться за это дело, так нет же! Сиг, несмотря на свое рыбье прозвище, кого хочешь уболтает. «Ты только прикинь, какие бабки, Художник!» Бабки, бабки… На черта они сдались покойникам? Пока еще удается держать тварей на расстоянии, но надолго ли? Да и патроны кончаются…
        Я срезаю длинной очередью троицу особо резвых и наглых мутантов, кинувшихся к моему окну, и вздрагиваю от дикого крика Сига. Оборачиваюсь и едва сдерживаю рвотный позыв - он поймал лицом плевок одного из вожаков, и теперь плоть слезает с него под разъедающим действием ядовитой дряни из желез мутантов.
        - Твою… - только и успеваю произнести я, а на окнах уже появляются фигуры сразу двух истребителей.
        Обреченно вскидываю автомат…

* * *
        Сумка со стуком падает с коленей на пол, и я сам едва не следую за ней. Интересно, эти кошмары когда-нибудь прекратятся? У солдат это называется ПВС, а у сталкеров? ПЗС, что ли? Постзонный синдром? Или я первый из наших, «завязавший» не посмертно?
        Наклоняюсь за сумкой и морщусь - тело затекло и болит. Кресло в аэропорту - не самое удобное место, чтобы спать, но что делать? Зверский недосып последних недель и трехчасовая задержка рейса на Иркутск не оставили мне выбора.
        Домой… Хорошее слово, но что за ним кроется? Кто меня там ждет, в Иркутске? Друзья? За восемь лет поразъехались, наверное, кто куда. Родители? Мама разве что. С отцом я вдрызг разругался, когда подался на свои «зонные заработки». Для него я тогда и умер, пожалуй. Особый вид живых покойников, которые не воняют разложением, не бродят, пошатываясь, и не питаются человеческими мозгами. Это как раз про меня. Художник, ага. От слова «худо». Дурацкое прозвище, если честно, но в сталкерской среде они прилипают - не оторвешь. Так-то меня Артемом зовут. Артем - Арт (искусство по-английски) - художник. Не самая очевидная ассоциативная цепочка, но первым моим делом был вывоз картин из брошенного дома одного богача в Печоре. Так вот и стал Художником. Рассказать тем, кто знал меня в детстве - долго будут животы надрывать от смеха, - с рисования в школе я регулярно двойки приносил. Не мое это.
        А что мое, интересно? Уж точно не бегать по Зоне и стрелять в мутантов. Я свое отбегал, хватит! И так кошмары мне надолго обеспечены. Живой, и ладно. Не всем так повезло. Тому же Сигу, не к ночи будь помянут… Денег я, правда, поднял, хотя и не так много, как мог бы. Все потому, что не решился с кровью Измененных связаться. Вот где сверхприбыли! Хотя и риску больше, конечно. И на душе как-то… не так, в общем.
        Все, стоп! Этап под названием «Зона» для меня закончен навсегда. С каким бы итогом я ни пришел к этому промежуточному финишу, повторного забега не будет. Чем займусь в Иркутске? А хотя бы таксистом устроюсь. Или в автосервис - благо руки откуда надо растут. Что бы ни делать, лишь бы мирное. И подальше от всей этой паранормальной дряни. Накушался за восемь лет до изжоги. Теперь на каши переходить надо, чтобы здоровье поправить. Психическое в основном.
        Так, что это там бубнят? «Заканчивается посадка на рейс S7-154 Москва - Иркутск. Выход 43. Отставших пассажиров просим срочно подойти на посадку». Черт возьми! Чуть свой рейс не проспал! Подхватываю сумку и большими скачками несусь к выходу.

* * *
        В самолет захожу одним из последних. Салон «Боинга-737» уже практически заполнен, а мой путь лежит к самому дальнему ряду сидений. Сверяюсь с посадочным талоном и вздыхаю: место 30B - не фонтан. Один из худших вариантов. Зажат между соседями - ни у окна, ни у прохода. Пять с лишним часов полета. Впрочем, ладно, мне ли жаловаться - за последние годы с комфортом у меня дела обстояли неважно. Невелика цаца - потерплю. Может, хоть отосплюсь в дороге.
        Когда я добираюсь до последнего ряда сидений, места и у окна, и у прохода уже заняты. У иллюминатора дремлет мужчина лет шестидесяти, а у прохода копается в своей сумочке изящная блондинка. Довольно привлекательная, насколько это можно разглядеть с такого ракурса. Я, конечно, устал, но не настолько, чтобы не заметить.
        «Хоть в чем-то повезло», - мелькает в голове. Мелькает и пропадает. Сейчас мне не до флирта - не тот настрой. Однако надо попросить ее встать, чтобы добраться до своего места.
        - Разрешите?
        Она поднимает на меня глаза и улыбается. Улыбка у нее лукавая и такая заразительная, что не улыбнуться в ответ я просто не могу. Блондинка смешно морщит нос, изобразив задумчивость.
        - М-м… А вы мне что за это?
        Сообразив, что расплываюсь в глупой улыбке, мысленно одергиваю себя. Даже если особо не собираешься ухлестывать за девушкой, выглядеть перед ней идиотом - совершенно лишнее: полет впереди долгий, и мало ли…
        - Ну… мы что-нибудь придумаем, - не слишком изящно выкручиваюсь я.
        Но ход встречает одобрение.
        - Договорились. - Она поднимается и протягивает руку для пожатия. - Рита.
        - Очень приятно. Художник, - брякаю я, прежде чем включается мозг.
        - О?! - Ее глаза вспыхивают. - Вот просто так, «художник»? Безымянный? Или имя ваше слишком известно, чтобы вы его называли?
        Последнее, похоже, цитата, но я не понимаю откуда. К тому же я в растерянности от своей глупой ошибки и, чтобы скрыть это, достаточно неуклюже падаю в кресло. Но она ждет ответа, и надо как-то выкручиваться.
        - Ага. Широко известно… в узких кругах.
        Браво, Артем, браво! Бородатая шутка сейчас - именно то, что нужно! Ты просто гений, блин! А дальше-то что? Не правду же говорить, в самом деле! И тут меня осеняет.
        - Глупая оговорка. - Я пытаюсь выдать обезоруживающую улыбку, возможно, даже удачно. - Это мой ник на форуме уфологического сообщества. А так меня Артем зовут. Калитвинцев.
        - Очень приятно, Артем! И очень интересно! Вы, стало быть, уфолог?
        - В общем, да, - продолжаю вдохновенно врать я. - Правда, не совсем в традиционном смысле. Инопланетяне нас волнуют мало. А вот аномалии в Зонах - дело другое.
        - С ума сойти! - Она кажется искренне восхищенной. - Вы ведь мне расскажете, да?
        - Ну… то, что можно, расскажу, конечно.
        - Отлично! Чувствую, полет скучным не будет.
        М-да. Похоже, про сон можно забыть. Хотя альтернатива как минимум не хуже.
        - А для начала хочу вас спросить как художник художника: вы рисовать умеете?
        «Опять цитата!» - соображаю я, глядя в ее искрящиеся озорством глаза. Книга? Фильм? Вертится в голове вроде, но… Вернусь домой - точно буду больше читать! Но тут на всякий случай выдаю легкий смешок и признаюсь:
        - Не очень.
        - Тогда почему такой странный ник?
        - Ну…
        - Уважаемые пассажиры, просим вас обратить внимание на демонстрацию спасательного оборудования…
        Рита морщится:
        - Вот же, перебили!
        - …даже если вы часто летаете.
        - Даже если, - передразнивает моя соседка.
        - Действительно часто? - спрашиваю я, спеша сойти со скользкой темы.
        - Более чем. - Рита улыбается. - Я стюардесса в этой же авиакомпании. Но сейчас в отпуске и лечу к семье в Иркутск.
        - О как! У вас, наверное, очень интересная жизнь?
        - Не без того. Хотя со временем приедается. Впрочем, до вас мне в плане интереса, наверное, далеко. Так что первый ход за вами, Артем. Вы мне должны, помните?
        Ну как на это не улыбнуться? Следователем бы ей работать, а не стюардессой: с темы ее не свернешь, вцепляется как клещ. Правда, надо признать, весьма очаровательный клещ.
        - Итак, я устроилась поудобнее и вся внимание. Надеюсь, вы не очень хотите спать?
        - Что вы, как можно? Я просто думаю, с чего бы начать.
        Она усмехается.
        - Полагаю, с Художника.
        Глава 2. Виктор
        Иркутская область. Лесногорск. Десятый год метеоритного дождя
        - Вик, ты классный парень! С тобой здорово тусить, и в играх ты хорош… как игрок.
        Такое вступление в устах вечно недовольной Кейт обещало дьявольски весомое «но» в самом ближайшем будущем, а мне оставалось только смиренно его дожидаться. И ожидание не затянулось.
        - Но как мастер ты - ноль. Так было, есть и будет, уж прости. Язык у тебя, конечно, подвешен как надо, но твои красочные обещания суперигры меня бы не заманили…
        - Если бы? - подбодрил ее я.
        - Если бы не репутация твоего брата. Хочу, чтобы ты понял: я здесь только потому, что он - мастер, а ты - лишь участник, да еще игротех на подхвате.
        Сохранить на лице улыбку стоило мне большого труда. Такие слова, скажи их кто другой, отскочили бы от меня, как горох от стенки, но Кейт…
        - Ты умеешь сказать приятное, - проронил я. - Только зачем? Мастер - Павел, и я на его лавры не претендую.
        - Это чтобы ты не думал лишнего и не особо надувался от гордости.
        - Ну, я в курсе, что иголка для таких случаев у тебя всегда с собой, - парировал я.
        - Хм, Вик… - Луи сидел между нами и, кажется, чувствовал себя в этом обмене ударами не очень уютно. - Я правильно понимаю, что нам предстоит «кабинетка»?[1 - Кабинетка - ролевая игра в закрытом помещении.]
        - Не совсем. - Я постарался не слишком явно радоваться смене темы. - Площадка довольно просторная, но не под открытым небом.
        - Может, расколешься хоть чуть-чуть, куда мы едем?
        - Нет. Это сюрприз. Но когда мы приедем на место, вы обалдеете! Гарантирую - такой игры у нас еще не было никогда!
        На это Кейт только фыркнула, но на сей раз предпочла обойтись без комментариев.
        - Первоисточник все читали?
        На этот раз без комментариев обошлись все. Зато посмотрели так, будто к позорному столбу пригвоздили. Ну да, сам виноват - вопрос дурацкий. Саймон Грин - то, что спаяло нашу ролевую команду, а «Кровь и честь»[2 - «Кровь и честь» - фэнтезийный роман с детективным уклоном американского писателя Саймона Грина, повествующий о борьбе за трон наследников погибшего короля Редгарта.] - что-то типа священной коровы, на которую мы до сих пор не замахивались только потому, что хотели, чтобы игра получилась идеальной. У нас всех даже ники фанатские: Викт?р, Луи, Доминик, Кейт, Габриэла[3 - Персонажи романа Саймона Грина «Кровь и честь».]. И вот звезды сложились. И площадка, и мастер…
        - Ладно, извините, ляпнул, не подумав, - улыбнулся я. - Но тут - забудьте. Персонажи - те же, антураж будет на высоте, а сюжет кардинально поменяется!
        - Боевка будет? - поинтересовался Гэвейн, любовно поглаживая свою деревянную секиру. Ну да, этот маньяк в своем репертуаре. Доспех и оружие у него - настоящие произведения искусства.
        - Все узнаете в свое время. На ролинг[4 - Ролинг - вхождение в роль в ролевых играх.] будет пара часов прямо на месте. - Я сделал небольшую паузу. - Но белый хайратник[5 - Белый хайратник - в ролевых играх знак того, что персонаж убит.] готовь - может пригодиться.
        Гэвейн ответил мне кровожадной улыбкой. Она не совсем соответствовала его образу старого солдата, но как игроку подходила вполне. Впрочем, тормоза у него были в порядке. Мы безбашенных в игры не берем - себе дороже выйдет.
        - А мастер участвует? - спросила Кейт.
        Я ощутил мимолетный укол ревности. Пашка, конечно, мой старший брат и безнадежно женатый человек, но Кейт не упускает случая выказать ему свое расположение. Особенно при мне. Видимо, специально, чтобы я шибко губу не раскатывал.
        - Там узнаете. - Я снова улыбнулся ей. На сей раз загадочно. Жаль, что ей по фиг мои улыбки. Всех разновидностей.
        Она пожала плечами и стала демонстративно смотреть в окно, на проплывающую мимо стену елей. Ей бы Снежную Королеву играть, а не хранительницу Таггерт. Я поймал сочувственный взгляд Доминика. «Оставь, тебе не светит!» - говорил этот взгляд. Что же, я знал это, но продолжал попытки с упертостью китайского брутфорсера, вводящего пароль «МаоДзэдун».
        - «Кровь и честь» в тайге? - с сомнением спросил Луи. - Это больше для «Восхода голубой луны»[6 - «Восход голубой луны» - фэнтезийный роман Саймона Грина о нашествии демонов на Лесное королевство.] подходит.
        - Мы с братом знаем, что делаем. Вот…
        - Увидим, да, - перебил Луи. - Мы уже поняли. Руссиш партизанен.
        Я мог понять нашу команду: пока что все действительно выглядело не ах. Наш микроавтобус с одним из игротехов брата за рулем ехал по узкой дороге, которую с обеих сторон обступала суровая тайга. Сама дорога, правда, была на удивление приличного качества для такого захолустья. Впрочем, это для них «на удивление». А мне было все труднее стоически молчать, предвкушая отвисшие челюсти всей команды, когда мы приблизимся к конечному пункту нашего пути.
        Я и сам впервые увидел это полностью завершенным неделю назад, когда приехал с братом на предварительную подготовку к игре. И был ошеломлен. Повезло мне все-таки и с отцом, и с братом! Брат мой единомышленник. Пока. Оба болеем ролевыми играми. Но он - мастер от бога. У него талант делать умопомрачительные игры. Вот только он собирается завязать. Эта игра должна стать его лебединой песней. А жаль. Будем откровенны: я в этом плане ему даже близко не ровня.
        Что же до папы… он просто чокнутый. В хорошем смысле слова. Даже больше, чем я, а это показатель! Олигарх-романтик - вид редкий, вымирающий. Таких в Красную книгу заносить надо. Но главное - отец с пониманием относится к нашему с братом сдвигу по фазе на ролевых играх. Другой бы уже всю плешь проел, что давно пора стать серьезней, заняться делами и бла-бла-бла. Впрочем, тут меня хорошо прикрывает Пашка. Он потому и завязывает, что с головой уходит в отцовский бизнес. Вот уж наследник мечты! За свою строительную империю отец может быть полностью спокоен, стало быть, до меня можно особо не докапываться… до поры до времени.
        Конечно, это свое лесногорское чудо отец не для меня строил, а для себя - сам с такого кайф ловит, но когда мы с братом увидели еще недострой и, подобрав с земли челюсти, завели разговор о большой фэнтезийной игре, он согласился без разговоров. Ну, то есть не совсем без разговоров, но условия выставил вполне приемлемые. На предмет роста моей будущей сознательности (ну не может же отец в самом деле совсем об этом не говорить). Конечно, сыграло свою роль и то, что в этом августе мне должно стукнуть двадцать пять. Отыграть к такой дате принца Викт?ра, почти моего тезку из гриновской нетленки, для меня - дело чести, ни больше ни меньше. И разумеется, только там, в отцовском Логове.
        Лес кончился внезапно, словно отрезанный великанским ножом, и нашим взглядам открылся Лесногорск. Точнее, чуть больше половины Лесногорска. Сам по себе этот маленький серый городишко ничем особо не выделяется из тысяч таких же… Раньше не выделялся. До тех пор, пока на него не упал взгляд строительного магната Петра Подгурского - моего отца. Даже не помню, чем был обязан скромный Лесногорск первому визиту такой шишки. Кажется, отец инспектировал недавно приобретенный мраморный карьер к югу от городка. Дорога до Лесногорска в те времена была аховая, не то что сейчас, поэтому пришлось лететь на вертолете. Это все и решило.
        Петр Подгурский увидел городок с высоты и совершенно пленился северным пригородом, вернее, его живописными окрестностями - поросшими еловым лесом холмами и спрыгивающим со склона горы Лосихи резвым водопадом. Сам Лесногорск имел форму подковы, огибающей массивный круп Лосихи, которая, разумеется, заросла лесом, как и все здесь. Воевать с ним и застраивать ее крутые склоны градостроители не стали - овчинка выделки не стоила - и расположили поселение в уютной долине у подножия. Южный «рог» подковы представлял собой основную часть города - с административными зданиями, торговым центром и кинотеатром, а также единственным, кроме карьера, местным предприятием - мебельным комбинатом, а вот северный… По сути, на тот момент он только начинал застраиваться - склады да маленький спальный райончик. Отец пресек этот процесс на начальном этапе и скупил там всю землю на корню: просто хотел и мог себе позволить - необходимое и достаточное условие соблюдено.
        Позже он говорил, что увидел перспективу, только не для бизнеса, а для души, и не смог устоять. Даже для моего отца это было не совсем обычно: будь подобные закидоны правилом, а не исключением, Петр Подгурский никогда не достиг бы таких высот в своем деле. Развернулся он там основательно: и мы с мамой и братом, и бизнес-партнеры только рты пораскрывали. На осторожные вопросы и недоуменные взгляды ответ был один: «Мои деньги - моя мечта». Кстати, в строительство Логова отец и впрямь не пустил ни рубля из бюджета корпорации - редкость по нынешним временам. Только личную заначку. А в результате невзрачный захолустный Лесногорск заполучил хорошего качества автомобильную дорогу и достопримечательность, грозившую стать Меккой для туристов со всей области.
        Вот только Логово с южной дороги не было видно - оно скрывалось за горбатой спиной Лосихи. Именно поэтому, когда наш микроавтобус въехал в Лесногорск, ничего особенного и сногсшибательного мы не увидели - дыра дырой. Так что я поначалу огреб по полной - и мрачных взглядов, и пожиманий плечами, и ехидного хмыканья, и акульей тридцатидвухзубой ухмылки Луи. Но стиснул зубы и молчал, изображая из себя египетского Сфинкса. Это одна из моих масок: «Спокуха, все под контролем». Народ считал и понял - не первый год тесно общаемся. Даже Кейт не озвучила то, что наверняка крутилось у нее на языке.
        Мое время пришло, когда мы обогнули куцый «хвост» Лосихи. Первым раздался длинный художественный посвист. Это отреагировал Доминик. Луи восхищенно выматерился, не забыв, впрочем, после извиниться перед дамами. Впрочем, дамам было не до его извинений, как и всем остальным: они припали к окнам, рассматривая неведомо как сюда попавший кусок средневековья. Асфальт сменился булыжной мостовой, улочку окружили каменные одно- и двухэтажные дома во французском стиле времен Столетней войны - узкие стрельчатые окна, крутоскатные крыши. Дальше - больше. Из-за домов гордо выступила высокая ратушная башня с большими часами и витиеватым бронзовым флюгером, в котором угадывалось некое диковинное создание, гибрид петуха и грифона. А на десерт… Тут уже в микроавтобусе повисла почти благоговейная тишина, потому что на вершине холма, расположившегося за средневековым кварталом, грозно восседал мощный пятибашенный замок со стенами пятнадцатиметровой высоты. Это была настоящая крепость с зубцами по верху стен, бойницами для лучников, наполненным водой рвом и здоровенными коваными воротами, к которым вел подъемный мост.
Над стенами возвышался величественный донжон, увенчанный геральдическим львом.
        Логово. Даже я балдел от вида, хотя уже бывал здесь. Какое-то время наслаждался потрясением своей команды, а потом торжественно произнес:
        - Дамы и господа, добро пожаловать в Полуночный замок![7 - Полуночный замок - напичканное магией, привидениями и аномальными местами родовое гнездо королевской династии Редгарта из романа Саймона Грина «Кровь и честь».]
        Интерлюдия 1. Дневник неизвестного (Девятый год метеоритного дождя)
        10 июня
        В наше время, когда вокруг сплошные признаки близкого конца света, не так много стимулов продолжать жить. Думаю, подавляющему большинству людей не хотелось бы, чтобы конец известного нам мира случился при их жизни. А мне вот интересно. Мой стимул - знание. И любопытство. Вот хотелось бы мне посмотреть, как изменится мир, когда Сеятели завершат свою работу. Не думаю, что речь идет о полном уничтожении человеческого вида. Скорее, о преобразовании. Во что? Последние годы… да нет, даже десятилетия чертова уйма шарлатанов от науки кричала о фазовом переходе, толком не представляя, что это такое и с чем его едят. Сейчас у них есть шанс это увидеть. Более того - поучаствовать. Не вижу радости, господа! Почему-то только страх. Какой будет новая форма доминирующей разумной жизни на Земле? Человекоподобная или нет? Да и нужно ли будет вообще Человеку Новому (не путать с Измененными из НМП) физическое тело? У меня есть основания думать, что нет. По крайней мере от постоянной привязки к одному телу можно избавиться точно. Пробовал - получилось. Для этого достаточно избавиться от инерционности нашего сознания
и перестать воспринимать себя именно как материальный объект. Полагаю, я не единственный додумался до этого. А может быть, даже не первый. Больше всего, разумеется, шансов у тех, кто подвергся изменению, причем давно - на территориях, подконтрольных самым первым из пробудившихся Источников Сеятелей. Интересно, то, что я собой представляю сейчас, - окончательная фаза или снова промежуточная?
        Но это еще не главное. Главное в другом. Является ли программа Сеятелей жесткой, инвариантной? Будет ли она оставаться неизменной при любом ходе событий, или сможет адаптироваться к меняющимся обстоятельствам? А главное - есть ли возможность повлиять на нее со стороны? Подкорректировать программу? Моей натуре претит пассивное ожидание задуманных кем-то перемен. Мне хочется менять мир самому. Не ждать милости от Сеятелей, так сказать. Возможно, и эта мысль пришла в голову не мне одному, но я хочу попробовать ее реализовать. Естественно, не всякий сможет воздействовать на Источник - тут нужен определенный уровень знаний и возможностей. Не всякого он и подпустит к себе. Полагаю, тут должен сработать маркер «свой». Тот, кто попытается взаимодействовать с Источником, должен представлять собой форму жизни, приближенную к тому, что заведено в его программе. Тут у меня есть шансы. На данный момент я уж точно не являюсь человеком в обычном понимании. Более того - у меня был опыт «общения» с Источником, правда, кратковременного.
        И еще одно. Если вы хотите приручить дикого зверя, лучше всего это делать с младенческого возраста. Взрослый, сформировавшийся зверь не поддастся на ваши приемы. Попытка дрессировать его может закончиться плачевно. Рысенка можно воспитать ласковым домашним любимцем. Взрослую рысь - никогда. К чему я все это? Мне нужно найти непробужденный Источник и «вести» его с самого начала. Так и только так у меня будет шанс «воспитать» его несколько иначе, чем в него заложено Сеятелями, поменять программу.
        Как поменять? Что именно я хочу в нее заложить? Если честно, я и сам это пока до конца не представляю. У меня есть только наметки плана. Но ведь Источник тоже еще не рядом со мной, и приступать к работе с ним мне не сейчас и не завтра. Успею придумать. Проблемы нужно решать по мере их появления. На данный момент моя проблема - отыскать Источник, находящийся в состоянии предпробуждения. Проблема нетривиальная. Такой Источник не испускает достаточно сильных сигналов, которые позволили бы обнаружить его с большого расстояния. Впрочем, у меня есть несколько идей на этот счет. Буду проверять их по очереди. Какая-нибудь да сработает. Жаль, что некому пожелать мне удачи…
        Глава 3. Художник
        Иркутск. Десятый год метеоритного дождя
        Темнота. Бездонная. Внутри меня ворочается страх, вяжет из моих внутренностей булини, восьмерки, рифовые и шкотовые узлы, затягивая каждый со всей дури, до боли затягивая. Я не боюсь темноты. Обычной. Но эта… она живая. И голодная. Клочки мрака, от которых исходит холод и тихий шорох, словно помехи в радиоприемнике, потерявшем станцию. И еще - некий шум, но он не от них. Он в ушах, в голове. Словно нечто говорит со мной, шепчет на ухо мантру смерти. И в тот момент, когда я пойму, о чем она, просто перестану быть. Пятна - порождения Провала. Они очень близко, ползут ко мне, а я не могу пошевелиться. Стою и смотрю на них, будто под гипнозом. У них нет глаз, но я чувствую их взгляды. Нет рта, но их дикий голод отзывается вибрацией в моем животе. Сожрут. Вот сейчас они меня сожрут. Интересно, это больно? Ответ я получаю, когда ближайший ко мне обрывок алчной тьмы касается моей ноги…
        Крик!

* * *
        Я не сразу понимаю, где нахожусь. Номер в отеле, кровать. Испарина, легкая нервная дрожь, ощущение, что я не один. И словно в подтверждение этого чья-то ладонь ложится мне на лоб. Прикосновение явно женское. Я искоса смотрю влево. Рита. Господи, это Рита!
        - Что с тобой, Тема?
        - Кошмар, - хрипло шепчу я пересохшим ртом. Каждое слово, будто наждак, дерет мое горло. - У меня бывает.
        - Немудрено. Бедненький! С такой-то работой… - Рита улыбается. Тепло, но опять чуть лукаво. По-другому она, наверное, и не умеет. - Эк тебя вырубило! Я так умотала, или…
        - Или, - пытаюсь усмехнуться я. - Сомневаешься в моих физических возможностях?
        - И в мыслях нет! - тихо произносит она, все так же улыбаясь. Ее пальцы нежно убирают с моего лба мокрую от пота прядь, лезущую в глаза.
        - Правильно! Я просто мало сплю последнее время. Почти не сплю, если честно.
        - Удивляюсь я вам, уфологам. - Перед последним словом она делает коротенькую паузу, но я замечаю. Не поверила? - Зачем постоянно жизнью рисковать? Адреналина не хватает?
        - Э нет! Ты адреналинщиков не видела. Они в нашей профессии долго не живут. Выживают прагматики, осторожные. Параноики еще. В Зоне смерть за усы не подергаешь, потому что нет у нее никаких усов. Только полная зубов пасть.
        - Поэтично ты выражаешься… Художник. - Рита ежится, поднимается, и только тут я замечаю, что она почти уже одета. - Мне пора.
        - Так быстро?
        - Н-да, быстро! - Она фыркает и капризно надувает губы. - Спать меньше надо!
        Видимо, что-то в моем выражении лица не так, потому что усмешка блекнет.
        - Да ладно, шучу я, шучу - ты спал-то всего минут пятнадцать. Однако меня могут потерять - ведь самолет давно сел.
        - Позвони им.
        - Угу, и что сказать? - Она садится на кровать и снова улыбается. - Что у меня бурный дорожный роман с уфологом-художником?
        - А почему бы нет?
        Рита легонько щелкает меня пальцем по носу.
        - Мы, кажется, договаривались: никаких обязательств и продолжений!
        - Ну, хотя бы пока ты здесь… Кстати, «пока» - это сколько?
        - Четыре дня. А потом - в Тай! - Ее улыбка делается мечтательной. - Только теплое море и я!
        Четыре дня - это много или мало? Так сразу и не скажешь, но когда мой взгляд останавливается на приподнятых уголках ее губ, мне начинает казаться, что слишком мало. Ничто практически.
        - Ну хотя бы четыре дня. Это же не считается продолжением, да?
        Она снова щелкает меня по носу.
        - Читер! Ладно, так и быть, не считается. Я позвоню тебе.
        Рита поднимается на ноги и берет свою сумку.
        - Все. Побежала.
        - Подожди! Я с тобой! Я быстро!
        - Зачем?
        - Ну… провожу. Сумку помогу донести.
        - А тебя не потеряют?
        - Не-а. Я никому не сказал, что лечу. Сюрприз будет!
        Она, похоже, хочет что-то сказать, но меняет решение и только молча смотрит, как я одеваюсь. С моей практикой и сноровкой это отнимает меньше минуты. Взгляд Риты делается задумчивым.
        - М-да… Интересный вы народ, уфологи!

* * *
        Такси останавливается около обшарпанного двухэтажного барака. Прощаемся целомудренно - поцелуй в щеку на заднем сиденье.
        - Сумку помочь внести в дом? - спрашиваю я для порядка.
        - Не думаю, что это хорошая идея.
        - Ты можешь представить меня как своего пажа.
        Рита хихикает.
        - Не очень-то ты похож на пажа, уфолог! Скорее, на телохранителя. Езжай уж - с сумкой я как-нибудь сама справлюсь.
        Она уходит, а я откидываюсь на спинку сиденья такси, пытаясь сообразить, что делать дальше.
        - Куда едем? - спрашивает водитель.
        Чтоб я знал! В родительский дом не тянет от слова «совсем». Разве что маму вызвонить и встретиться где-то на нейтральной территории… Что-то решать прямо сейчас не хочется.
        - Никуда, - отвечаю. - Прогуляюсь, пожалуй.
        - У вас сумка.
        - Не беда - она не тяжелая.
        - Как знаете.
        Итак, тайм-аут для размышлений у меня есть. Проводив взглядом такси, я закидываю свой баул на плечо и только собираюсь выполнить маневр «идти куда глаза глядят», как тишину спального района скальпелем взрезает пронзительный женский крик.
        Глава 4. Виктор
        Иркутская область. Лесногорск. Десятый год метеоритного дождя
        - Это то, что я думаю? - восхищенно проговорил Луи.
        - Если ты думаешь о Логове моего отца, то да, - улыбнулся я.
        - Вик, я, конечно, знал, что отец у тебя крутой, но чтоб настолько… - Луи развел руками, что у него являлось символом непостижимости.
        Папа молодец - кто ж спорит. А я тут так, сбоку - стригу купоны популярности с его денежного дерева. И хорошо, и не очень. Чтобы меня перестали воспринимать только как сына Петра Подгурского и брата Павла Подгурского, надо очень постараться. Видимо, я пока стараюсь недостаточно.
        - И надолго нам это счастье? - поинтересовалась Кейт.
        - Игра продлится три дня - пятница, суббота и воскресенье. В замке никого, кроме нас, мастера, игротехов и охраны.
        - Красота! - восхитился Доминик.
        - Аусвайсы у всех при себе?
        Вся команда дружно продемонстрировала заламинированные бумажки, где было написано, кто они, откуда и куда, в случае чего, отвезти их кости, чтобы предать земле. Шутки шутками, а на играх бывает. Очень редко, к счастью. Я за десятилетнюю карьеру ролевика один раз с таким столкнулся. Больше не хочу.
        Территория вокруг замка была окружена высоким кованым забором, который, пожалуй, единственный несколько выпадал из почти совершенной средневековой стилизации всего остального. Когда микроавтобус подъехал к ограде, я высунулся из окна и нажал кнопку на брелоке - ворота плавно раскрылись. Машина въехала внутрь, и кованые створки столь же плавно сомкнулись за ней.
        Охрана нас не встретила, что меня слегка удивило. Но я подумал, что Паша с ними договорился на предмет не путаться под ногами у игроков. А что, вполне возможно.
        Машину решили оставить прямо здесь, рядом с воротами - гараж в этом архитектурном чуде планировался подземный, дабы не портить вид, и был еще в процессе стройки. Не все сразу.
        Итак, наша команда из четырнадцати человек с сумками наперевес, обмениваясь шутками и предвкушающими улыбками, пересекла подъемный мост и подошла к воротам в замок. Я незаметно достал из кармана ключ-карту и поднес ее к считывателю, хитро запрятанному за декоративным каменным выступом справа от ворот.
        - Именем Камня, откройся!
        Грешен - люблю дешевые эффекты. Мощные створки трехметровой высоты медленно и почти бесшумно открылись внутрь.
        Нас ждали. Высокая фигура в длинном, до земли, плаще с капюшоном, полностью скрывающим лицо, застыла посреди замкового двора, выложенного крупным булыжником. Монах. Он же мастер. Он же - мой брат Пашка. Колоритно выглядел, нечего сказать! Впрочем, такой костюм состряпать проще всего, не то что у нас. Да и роль у него маленькая, почти эпизодическая. Оно и правильно - мастеру отвлекаться не резон, чтобы организационные дела не пострадали.
        - Добро пожаловать в Полуночный замок! - глухо проговорил он. - Игра начнется через два часа. Загруз[8 - Загруз - в ролевых играх вводная информация для игроков.] будет недолгим, не беспокойтесь. У вас хватит времени переодеться и немного отдохнуть с дороги. Итак, игровая территория - весь замок, кроме подземелий: условие владельца. Боевка присутствует, будут применяться довольно эффектные спеллы[9 - Спелл - буквально от английского spell - магическое заклинание. В игре - спецэффекты, имитирующие магию.], имейте в виду. Базовый сюжет: трое принцев со свитой, их сестра и хранительница Кейт возвращаются из зимнего замка в летний, а в нем произошла трагедия - король Малькольм погиб, и Нереальное вышло из-под контроля. Также пропали Корона и Печать, без которых, как известно, ни один из претендентов не может занять трон. О начале игры мы известим вас одиночным ударом колокола. - Монах кивнул в сторону небольшого и довольно изящного готического храма, расположившегося во дворе возле одной из башен. - После этого все игроки должны будут собраться в холле второго этажа донжона (мы через него пройдем), и
я отведу вас в библиотеку, где вы узнаете всю информацию о положении в замке и о бесчинствах Нереального.
        - Монах вообще-то злодей! - подала голос Кейт.
        - Но тут его образ будет несколько отличаться от канона. - По голосу из-под капюшона было понятно, что Пашка улыбается, что меня в очередной раз неприятно укололо. - А теперь прошу следовать за мной. Я проведу вас к комнатам отдыха, где вы сможете переодеться и немного перекусить с дороги. Там же каждому из вас будет выдана распечатка вашей роли.
        Дверь в главную башню выглядела столь же солидно, как и замковые ворота. Разве что размером поменьше. Открывала ее та же ключ-карта. Она, кажется, «вездеход». Может, разве что в отцовские подземелья по ней не попадешь. Внутри царил зловещий полумрак, чуть-чуть рассеиваемый стилизованными под факелы светильниками. Монах решительно шагнул внутрь, и мы потянулись следом. Можно сколько угодно считать меня мажором, но они здесь только благодаря мне. Тут моя территория, по идее, хоть я ее таковой пока не очень-то ощущал, а значит, мой статус повышается. Светильники загорались автоматически, когда мы проходили мимо. «Умный дом» - это, конечно, круто, но я поймал себя на мысли, что не знаю, как сделать освещение ярче. Какое-то время тишина замка нарушалась лишь звуком наших шагов да тихими «Круто!» и «Жееесть!».
        В самой середине донжона располагался здоровенный холл, из которого наверх вели две винтовые лестницы. Окна в холле отсутствовали, но большая бронзовая люстра давала достаточно света, чтобы рассмотреть весьма впечатляющий интерьер. И мебель была подобрана в нужном стиле - достаточно искусный новодел, но под средневековье. Зеркала и картины в массивных рамах тоже работали на создание нужной атмосферы. Отец словно специально подбирал обстановку под Полуночный замок, хотя вряд ли он читал Грина: Подгурский-старший ко всей фантастике относился с предубеждением.
        Тут игроки разбрелись, осматривая холл. Какое-то время Монах, застывший изваянием у основания правой винтовой лестницы, терпеливо ждал, а затем, как бы между прочим, бросил:
        - Советую держаться подальше от зеркал. Нереальное их последнее время часто использует для прорывов в наш мир.
        Народ заухмылялся - шутку оценили по достоинству, однако намек поняли и двинулись следом за Монахом наверх по винтовой лестнице.
        Луи шел вторым, прямо передо мной, и поэтому, когда он внезапно остановился, я едва в него не врезался. Взгляд его был направлен мне за спину, в холл. Я резко обернулся и успел увидеть черную человекоподобную тень, шагнувшую в зеркало. Челюсть я не уронил только благодаря богатой ролевой практике.
        Остальные тоже обернулись, но опоздали - в холле было уже пусто.
        - Что там было? - спросила Кейт.
        - Так, невинная шутка Нереального, - улыбнулся я.
        Все тоже поулыбались, а Луи ткнул меня кулаком в бок и показал большой палец - дескать, оценил спецэффект. Я подмигнул в ответ, хотя чувствовал себя немного не в своей тарелке: спецэффекты мы с братом планировали совместно, и ничего подобного я не помнил. Хотя Пашка не просто так заработал свою репутацию отменного мастера - с него станется устроить сюрприз даже мне. Конечно, это он сделал, а кто же еще? Надо будет потом спросить как.
        Мой взгляд уперся в спину Монаха, облаченного в свой плащ, будто в непробиваемую броню. Я всегда знал, что братец крут, но тут он превзошел самого себя. На мгновение мне показалось, что впереди из стены высунулась чья-то голова. Серая, почти прозрачная и совершенно без черт лица. Высунулась и пропала, стоило мне моргнуть. Спецэффекты? Или уже галлюцинации от нервов? Хотя нервам-то откуда взяться? Никогда не мандражил перед играми. А тут впереди лучшая игра в моей жизни, и мой брат - мастер. Мы ребята тертые, игроки опытные, и если Нереальное захочет с нами пошутить, флаг в руки - мы тоже шутить умеем.
        Интерлюдия 2. Дневник неизвестного (Девятый год метеоритного дождя)
        15 июля. Новосибирск
        Энергетическая форма - очень интересная штука. Только научившись переходить в нее, я обнаружил, насколько же нас сковывает материальная оболочка. Это стоило мне немалого труда, но я научился переходу. Правда, пока не выдерживаю в ней дольше получаса - энергия растрачивается, и приходится снова возвращаться в тело. Впрочем, думаю, все это от неопытности. Со временем я научусь пополнять энергию из окружающего пространства. Пока с этим проблемы. Более того, возвращаясь в тело, я чувствую себя отвратительно - полное энергетическое истощение, помноженное на физическую слабость. В результате приходится… Нет, я не горжусь этим, конечно, но чего не сделаешь ради знания? Способности пьющих жизнь - пожалуй, одно из самых ценных приобретений недавнего времени. Правда, я действую не так, как эти Измененные. Они просто осушают объект полностью, после чего он умирает. Я же научился подпитываться понемногу от большого количества людей. Идеальный вариант - супермаркет. Заходишь туда, пройдешься немного по рядам - и уже все в порядке, как бы плохо тебе ни было до этого. А люди, если их там много, даже не
почувствуют особого ухудшения самочувствия. Я называю это режимом щадящего донорства. Поэтому переход в энергетическую форму практикую пока только неподалеку от подобных мест.
        Однако вернемся к преимуществам энергетической формы. Восприимчивость к энергетическим колебаниям увеличивается в разы, а следовательно, способности в этой области тоже усиливаются. Поиск чего-то живого, излучающего энергию, как жизненную, так и ментальную, упрощается. Чем больше суммарная энергия, тем лучше. Ментальные волны - еще более характерный маркер поиска. То есть разумных существ (Измененных и людей) мне искать проще, чем, например, животных. Кстати, в плане последнего тоже был положительный опыт. В Новосибирске мне пришлось задержаться. Дал объявление об экстрасенсорных практиках. Народ в Сибири непуганый. У европейцев-то постоянно страшные примеры перед глазами: Печорская Зона, Владимирская… Там в каждом обладателе паранормальных способностей привыкли видеть чуть ли не террориста НМП. А тут спокойнее - почти все успели уже забыть про Краснотайгинск и не шарахаются от экстрасенсов…
        Впрочем, я отвлекся. Итак, в объявлении я сделал упор на поисковые дела. Хотел совместить полезное с полезным - тренировка в данном направлении мне точно не повредит: о своей главной цели я не забываю. Так вот, пару раз успешно нашел пропавших животных (кошку и собаку), используя энергетическую форму. Кстати (и это важно), в энергетической форме я невидим. Для людей. По крайней мере обычных. Но что интересно - животные меня чуют. С собакой, когда я ее нашел, была настоящая истерика. Кошка реагировала спокойнее.
        Но это все лирика, а физика вот в чем: я намерен использовать энергетическую форму для поиска Источника в предпробужденном состоянии. Я примерно представляю, какого рода сигналы он должен испускать. Эти наверняка будут довольно слабыми, но я возлагаю большие надежды на свою особую чувствительность вне материальной оболочки. Уверен, шансы есть, и неплохие. Правда, Источники все же не на каждом углу валяются, а на большом расстоянии, боюсь, мой метод поиска может и не сработать. Надо двигаться, переезжать с места на место, чтобы охватывать поиском как можно б?льшую территорию.
        И еще. Я тут несколькими заказами заработал неплохие деньги. Сибиряки, может, и непуганые, но АПБР - оно и в Сибири АПБР. Подозреваю, что за экстрасенсами эта организация худо-бедно бдит. А их внимание мне совершенно ни к чему. Выходит, спасибо Новосибирску, но пришла пора его покинуть. И лучше поскорее.
        Глава 5. Художник
        Иркутск. Десятый год метеоритного дождя
        Дурацкая привычка - хвататься за карман, когда в нем нет пистолета. Вот хотел я избавиться от всех этих опасных для жизни приключений, но они меня будто преследуют, и без оружия теперь чувствую себя просто голым.
        Впрочем, в дом я все равно кидаюсь - там же Рита, а я и без пистолета кое-чего стою. Сумку не бросаю - хоть она и не шибко тяжелая, но при необходимости охлобучить ею кого-нибудь или выбить оружие очень даже можно.
        Крик доносится снова, уже приглушенный. Со второго этажа. Я взлетаю туда по немилосердно скрипящим ступеням - тут уж не до тишины. Если на Риту кто-то напал - черт с ним, пусть знает, что я приближаюсь. Может, это хоть отвлечет его…
        Может… Что-то мне плоховато - тошнота, слабость. Что вообще происходит?! Три двери на площадке. Та, что справа, чуть приоткрыта… Мне сюда. Распахиваю дверь и шагаю внутрь… Меня качает, задеваю боком угол какой-то мебели у стены. Хорошо так задеваю, аж ребра заныли. В прихожей никого, только… Что за?.. Справа дверь, похоже, в ванную, судя по кафельному полу. Оттуда торчат чьи-то ноги. Мужские и совершенно неподвижные. Труп? Не исключено, хотя крови не видно. Но мне сейчас не до него - Рита. Где Рита?!
        Шум доносится из-за двери слева. С первым порывом - рвануть туда очертя голову - я справляюсь, потому что… слабость, чертова слабость! А я ведь не болен, еще на улице со мной все было нормально. Это значит, что причина моей немочи здесь, в квартире! Как бы хотелось сказать, что это невозможно и все осталось там, во Владимирской Зоне! Но возможно ведь, черт подери! Потому что этим отморозкам Новым из НМП границы Зоны - не указ: они куда угодно доберутся. А то, что со мной творится, очень похоже на воздействие пьющего жизнь. Если кто-то из них здесь, у Риты совсем мало времени, а у меня только один шанс - спрятанный в сумке маленький пульверизатор со станом, прихваченный с собой на всякий случай. Правда, чтоб подействовало, распылить надо будет прямо в лицо с близкого расстояния. Удастся ли? К черту колебания - других вариантов все равно нет! Так, баллончик у меня в руках, а впереди - дверь на кухню. Открытая. Трупов не видно, но стоит стол, на нем доска для резки, половина палки колбасы и нож. Нож! Сантиметров тридцать, не меньше. Хорошее оружие. Все это проносится в моей голове уже на ходу, когда
ноги, подгибающиеся от слабости, уже несут меня на кухню. Пальцы смыкаются на ручке ножа, и я с тревогой обнаруживаю, что они дрожат. Еще чуть-чуть - и я не боец. Но не важно - там Рита! Я бросаюсь в комнату. Скорее, пока не утих шум оттуда! Тишина будет означать смерть, я знаю.
        Распахиваю дверь. Пара секунд мне требуется, чтобы окинуть комнату взглядом, и еще пара - чтобы осознать увиденное. На диване лежит труп. Женский. Дама в летах. Молодая девушка на полу у стола. Не Рита. Тоже мертва, без сомнения. Крови нет, но я слишком много видел мертвых, чтобы ошибиться в этом вопросе. А Рита сидит на полу, прислонившись к серванту. Живая, но бледная и, судя по всему, совершенно обессиленная, а над ней… Какой-то мужик склоняется, держит ее за руку и… Какого черта?! Шприц?! Ощущение, что происходит что-то непоправимое. Остановить его, любой ценой! Три шага или бросок ножа?
        Я заношу руку, но опаздываю: он оборачивается. Лицо его страшно. Точнее, глаза: в них гнездится сама смерть. Я замираю, не в силах больше ничего сделать. Пальцы разжимаются. Сначала на пол падает баллончик, потом нож. Третьим тяжело оседаю я сам - ноги уже не держат. В ушах шумит. Я почти ничего не слышу. Читаю по его губам: «Потерпи - и твоя очередь придет!» Он снова оборачивается к ней, уверенный, что я нейтрализован.
        А что, это не так? Взгляд мой находит нож. Он совсем рядом, но не ухватишь - сил нет даже руку протянуть. Жаль, что я не кинетик - не умею взглядом метать ножи… Баллончик слева… Та же история. Да и бесполезен он на таком расстоянии. Что делает с Ритой этот Новый, черт возьми?! Какую дрянь вводит в вену? И зачем? Всех остальных в этой квартире он, похоже, просто выпил. А ее? А меня?
        Всю свою внутреннюю силу я пробую сконцентрировать в одной правой руке и превратить в силу физическую. Ведь говорят же про спортсменов: «дошел на морально-волевых». А я чем хуже? Ну, морально-волевые, где вы?! С невероятным трудом я кое-как добираюсь до ножа. Пальцы смыкаются на рукояти, и тут я понимаю, что на бросок, тем более на сильный и точный, меня не хватит. Отвлечь! Пусть переключится на меня, и тогда… Но сначала - баллончик. Еще одним нечеловеческим усилием я подтягиваю к себе пульверизатор, скрываю его под левой рукой, а правой звякаю ножом об пол. Конкретно так звякаю, чтобы Измененный наверняка обратил внимание.
        Обращает. Поворачивается, недовольный, словно на муху смотрит. Я уже не на морально-волевых, а на чистой ненависти пытаюсь встать и занести оружие для броска. Знаю, что ничего не получится, но все равно пытаюсь. В глазах Нового мелькает удивление и раздражение. Он подходит ко мне и наступает на запястье руки, в которой нож. Зубы мои стиснуты, поэтому из горла вырывается не крик, а рычание. Пальцы разжимаются, вновь выронив оружие.
        - А ты упрямый, отживший! - цедит Измененный. - Заберу-ка я у тебя эту игрушку от греха подальше… - И наклоняется за ножом.
        Если честно, я без понятия, как мне удалось накопить сил на это движение. Левая рука с пульверизатором выбрасывается вверх, и струя стана бьет в лицо Новому. Он испускает вопль, закрывает лицо руками и падает на колени. Высасывающее силы и жизнь давление исчезает, но невыпитого во мне уже совсем мало. И все это я вкладываю в следующий удар - ножом в живот Новому. На меня плещет теплым, багряным. Даже на то, чтобы выдернуть оружие, я уже не способен. Только провернуть лезвие в ране и опрокинуться обратно, так и не расцепив судорожной хватки на рукоятке ножа. Умирающий Измененный падает сверху, заливая меня своей кровью. Он здоровый кабан, так просто не спихнешь, особенно в моем состоянии. Одна попытка убеждает меня, что дело безнадежно.
        Темнота беспамятства совсем близко - такие сверхусилия даром для организма не проходят. Я удерживаюсь на грани еле-еле. Один шаг - и… Я не хочу туда! Шорох сбоку. Слегка поворачиваю голову. Рита. Жива! Вспышка радости яркая, но короткая: она еле двигается и… что там с ней на самом деле?
        - Не могу… его спихнуть, - извиняется Рита задыхающимся голосом. - Сил нет, а он… слишком тяжелый.
        - Не важно… оставь… - отвечаю тоже с трудом. - Что он… с тобой сделал? Что ввел?
        Рита отводит глаза, и ее ответ становится ясен еще до того, как она его озвучивает.
        - Кровь… Свою кровь…
        Нет! Я чуть не глохну от барабанной дроби колотящейся в висках крови. Только не это!
        Видимо, мое лицо очень красноречиво, потому что в глазах Риты вспыхивает ужас:
        - Я что, теперь как он стану, да?
        Не станешь, если я смогу… успею. Есть спасение, только мне до него не добраться.
        - Рита, пожалуйста, открой мою сумку. Там среди одежды есть небольшая черная коробочка. В ней шприц и две ампулы. Это антинова. Ты должна ввести ее себе. Тогда…
        - Нет!
        Она отдергивается с таким страхом, словно я предложил ей выпить яду.
        - Ты не понимаешь, это вакцина. Она тебе поможет…
        - Вакцина? Откуда она у тебя?
        - Нам по работе положено. Мы…
        - Я… уже не знаю, чему верить, Артем… Почему-то кажется мне, что ты никакой не уфолог.
        - Рита, послушай…
        - Прости, не могу… Я ухожу… Вызову тебе «Скорую».
        Она с трудом поднимается на ноги и, придерживаясь за стены и мебель, плетется к выходу.
        - Рита, стой! Не надо! Это еще можно остановить… РИТА!
        Но она уже скрылась в коридоре. А меня накрывает острым приступом отчаяния. Почему-то одна мысль, что она станет… такой, вызывает желание завыть. Ну же, есть еще шанс! Надо только спихнуть этого урода, добраться до вакцины, догнать Риту и ввести ей… Я предпринимаю отчаянное усилие, чтобы выбраться из-под туши Измененного, но для моего бедного организма это уже слишком. Он говорит «Крак!» и выключает мне свет.
        Глава 6. Виктор
        Иркутская область. Лесногорск. Десятый год метеоритного дождя
        Когда прозвонил колокол, все были уже готовы и сразу вышли в холл второго этажа. Я впервые увидел всех в игровом облачении и был впечатлен. Для игры ребята не пожалели ни денег, ни времени. И не зря. Народ оторвался в меру своей фантазии, но не выходя за рамки образа. Луи в черном бархате; Доминик - в чем-то роскошном синего цвета; я - в попугаистом стиле Викт?ра; суровый солдат Гэвейн со своей деревянной секирой, столь искусно выкрашенной и настолько похожей на настоящую, что можно и спутать; убеленный сединами аристократ Родрик; полный сдержанного достоинства регент Вильям… Но всех, конечно, затмили наши дамы - как всегда очаровательная и стильная Габриэла, выглядевшая под стать своему «супругу» Вильяму - богато, но неброско, яркая в своем шикарном и пышном наряде «спутница» Доминика Элизабет, ни в чем ей не уступающая моя (то есть Викт?ра) «жена» Хетер и, разумеется, Кейт - миниатюрная несгибаемая хранительница в изящном, но не стесняющем движений облачении. Мужчины - при мечах, женщины - при своей красоте. И молчаливая грозная фигура Монаха, застывшая посреди холла.
        - Если все готовы, прошу следовать за мной наверх, в библиотеку. Там я расскажу, что произошло в замке за время вашего отсутствия. Прошу быть очень внимательными и осторожными: с тех пор как Нереальное вышло из-под контроля, в замке происходит много всего странного. Так что вам, хранительница Кейт, придется многое узнать - у вас прибавится работы.
        - Я бы предпочла работать с проверенными людьми. Где мой помощник?
        - Дамон Корд погиб вчера в схватке с тварями Нереального.
        Кейт нахмурилась:
        - Это скорбная весть и большая потеря. Вам придется все мне рассказать.
        - Мой рассказ должны услышать все. В библиотеке это будет сделать проще всего.
        Мы последовали за Монахом по лестнице на третий этаж. Я на сей раз шел вторым и еще раз отметил про себя реалистичность антуража - даже «факелы» на стенах мерцали так, словно плясало настоящее пламя. Впереди снова мелькнула тень. Сначала я не отреагировал - посчитал это отсветом «факелов», но когда то же самое произошло второй раз и более явственно, невольно замедлил шаг.
        - Что, Викт?р, испугался Нереального? - язвительно осведомился шедший за мной Луи.
        - Разумная осторожность - не признак трусости, Луи, - парировал я. - Впрочем, если тебе не терпится отправиться следом за отцом, возражать не стану - ступай вперед. Одним претендентом на трон меньше будет.
        - Размечтался, братец! Помнишь слова присяги на верность будущему правителю Редгарта? Подучи - скоро они тебе понадобятся, когда я взойду на трон.
        - Так забавно вас слушать! - язвительно прокомментировал Доминик. - Можно подумать, у кого-то из вас хватит ума отыскать Корону и Печать. Привыкайте к мысли, что править будет младший брат!
        - Вам не кажется, ваши высочества, что время для тронных междоусобиц сейчас не самое подходящее? - вмешалась Кейт. - У нас общий враг - Нереальное, и он представляет собой немалую угрозу.
        Луи поморщился:
        - Время определиться с новым королем! Коронованный правитель обретет власть над Камнем и перекроет Нереальному путь в наш мир.
        - Со всем уважением, ваше высочество, мне это известно не хуже, чем вам. Но если вы станете мешать друг другу в поисках Короны и Печати, выиграет от этого только наш враг.
        - Будет лучше, хранительница, - голос Доминика был полон яда, - если вы станете заниматься Нереальным, а дела тронные предоставите королевской семье.
        - Будет лучше, Дом, - в тон ему произнесла Габриэла, - если мы перестанем препираться и дойдем наконец до библиотеки. Похоже, есть много того, что нам следует знать.
        - Ее высочество права. - Монах, как всегда, вставлял свое веское слово в самый подходящий момент. - Нам стоит поторопиться. Нереальное с каждым часом набирает силу.
        Последние слова решили дело, и вся команда продолжила путь наверх. Больше никаких теней не появлялось. Но меня не оставляло ощущение, что за нами наблюдают. Впрочем, не исключено, что так и было: замок наверняка утыкан скрытыми камерами, через которые охрана наблюдает за гостями, сама не показываясь на глаза. Эта мысль успокоила меня практически мгновенно. Я даже хихикнул мысленно над своими глупыми страхами. Ну кто там может мелькать на стене? Разумеется, тварь Нереального, кто ж еще?!
        А вот и шестой этаж. Весь центр его занимала огромная библиотека, превращенная многочисленными книжными стеллажами в настоящий лабиринт. Ее крест-накрест пересекали два прохода, по концам которых на стенах висели ростовые зеркала в вычурных рамах. Отец читать любит, читает много и не только спецлитературу, нужную ему для дела. Так что книги вовсе не были чисто интерьерным элементом хотя бы потому, что подборка, даже в первом приближении, не соответствовала образу замка и фантастики практически не содержала. Однако я в прошлый визит подсуетился и, на правах игротеха, специально расставил по стеллажам несколько книг Саймона Грина с закладками-подсказками. Но в основном полки ломились от исторической литературы, классики, современной прозы, детективов, публицистики. На пересечении коридоров образовалась небольшая свободная территория, на которой сейчас стоял длинный стол, а вокруг него - обитые бархатом стулья, на которых все и расположились, не ожидая дополнительного приглашения. Монах занял место во главе стола, Кейт - напротив него, остальные - по бокам. Мы с Хетер - по его правую руку, Вильям с
Габриэлой - по левую.
        - Итак, - начал Монах, - Нереальное начало захват замка с подземелий. Их мы потеряли полностью. Все там укрыто непроницаемой зеленой пеленой, из которой время от времени появляются опасные призраки и утаскивают кого-то вниз. Больше тех людей мы живыми не видели. Иногда Нереальное предпринимает попытки вторжения и в другие комнаты замка. В основном - через зеркала. Пробовали завешивать их плотной тканью - не помогло. Даже хуже стало: так мы хоть видим, когда зеркало затягивает зеленая пелена, и реагируем, а под прикрытием ткани твари Нереального прорываются в наш мир внезапно. Во время одного из таких вторжений и погиб Дамон Корд.
        Тут Элизабет вдруг вскрикнула и вскочила со своего места: одно из зеркал заполнила густая мгла болотного цвета, а затем там возник флуоресцирующий контур чудовища, напоминавшего Лернейскую Гидру. Этот спецэффект мы готовили вместе с братом, и я скрыл самодовольную улыбку. Все вскочили с мест, но первыми отреагировали Монах и Кейт. Они встали плечом к плечу. Хранительница - со своим жезлом, а чародей просто поднял совершенно пустые рукава своего плаща. Тут же библиотеку озарила яркая вспышка, и тварь исчезла, а зеленая мгла рассеялась.
        - Вот вам и иллюстрация того, о чем я только что говорил. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, - прокомментировал Монах. - Поэтому…
        Новый испуганный женский возглас перебил его. На сей раз вскрикнула Хетер, и все начали удивленно озираться: вроде больше ничего сверхъестественного в комнате не происходило. Но Хетер смотрела на Монаха и только на него, а в глазах ее светился сильный испуг. Настолько натуральный, что я внутренне восхитился актерским талантом и импровизацией своей игровой жены: фишка явно была придумана только что.
        - В чем дело, дорогая? - спросил я и попытался взять ее за руку, но она отшатнулась.
        - Вы что, не видите?! - Голос Хетер звенел и дрожал. - Это не Монах!
        - Ну конечно же, Монах, - возразил я. - Что ты такое говоришь?
        Народ начал переглядываться, глаза у всех загорелись. Началось! Это была уже интересная движуха. И только молчаливая фигура в плаще не двигалась, и пустота под капюшоном смотрела на Хетер. А та вдруг начала пятиться, с каждым шагом все больше бледнея.
        «Сильна, однако! - с завистью подумал я. - Мне так никогда не сыграть!» И попытался остановить свою «жену».
        - Хетер, милая! Все в порядке…
        - Ничего не в порядке! - чуть не взвизгнула Хетер, уже почти подбегая к винтовой лестнице, и в глазах ее металась паника. - Он не Монах! Он не тот, за кого себя выдает! И вообще не человек!
        Все следовали за ней на расстоянии, крайне заинтригованные ее реакцией. Не двигался только Монах, и эта его неподвижность чем-то меня смутила. На такое надо бы как-то реагировать, не портить игру. Я перехватил и брошенный на Монаха слегка удивленный взгляд Кейт. Первым нашелся с ответом Луи:
        - Ну конечно, не человек! Ты же помнишь, Монах лишился плоти в результате магического эксперимента, и теперь только сильные чары удерживают его в нашем мире. Зато он лучше других разбирается в Нереальном и может нам помочь.
        - Дураки! Это вам не игра! Он вправду…
        Я нахмурился. Это было уже плохо. В игре упоминать игру - табу. Что-то Хетер слишком разнервничалась…
        Но пока я соображал, что это все может значить, Хетер, подобрав свои пышные юбки, ступила на лестницу, собираясь сбежать вниз, но, бросив туда взгляд, снова вскрикнула и понеслась наверх. Там была только наружная кольцевая обзорная галерея, то есть тупик, чего Хетер, конечно, знать не могла. Мы побежали за ней, наперебой выкрикивая ее имя.
        Кольцевая галерея встретила нас сильным и довольно холодным ветром. Он едва не откинул капюшон Монаха, но тот поспешным движением поймал его и натянул сильнее. Странно - Монах вроде не бежал с нами, а так и стоял посередине библиотеки, когда у Хетер начался этот срыв. Впрочем, когда мы бросились за ней, смотреть по сторонам нам было недосуг. А сейчас она, увидев Монаха, отпрянула к самому парапету, и в глазах ее появилось отчаянное выражение загнанного волками оленя. Только тут у меня зародилось подозрение, что с ней что-то не в порядке. Хетер была хорошим игроком, но не настолько же! Тут уже была актерская игра на уровне суперзвезд кино… или не игра вовсе.
        С галереи открывался умопомрачительный вид на Лосиху, поросшие лесом холмы, водопад, средневековый квартал, сам замок. Но сейчас никто не смотрел вниз - все взгляды были прикованы к Хетер, совершенно бледной и явно перепуганной насмерть. Вот только, похоже, все были уверены, что она играет. Все, кроме меня… и Монаха, который не сводил с нее пристального взгляда. Вернее, я так думал, что не сводил - капюшон скрывал его лицо, и с тем же успехом он мог задумчиво смотреть на закатный пейзаж за ее спиной и думать о вечном, но мне почему-то так не казалось.
        - Хетер! - выкрикнул я, все еще стараясь держаться в рамках игрового образа. - Успокойся, милая! Здесь все свои.
        На мгновение она перевела взгляд на меня и глухо проговорила:
        - Ты ошибаешься!
        И прежде чем кто-нибудь успел хоть что-то сказать или сделать, перевалилась через парапет и рухнула в полную завывающего ветра тридцатиметровую пропасть.
        Лезвием гильотины рухнула тишина. Шок, охвативший нас, просто убил все звуки. Игра, едва начавшись, перестала быть игрой и забрала жизнь Хетер. Безмолвие и неподвижность а-ля восковые фигуры уже готовы были смениться криками и паникой, когда от винтовой лестницы раздался знакомый зычный голос:
        - А, вот вы где, детки? Все, хватит играть, идите за мной!
        Мы обернулись. У лестницы стояли трое, и тот, что впереди…
        - Папа?! - воскликнул я удивленно. - Что ты здесь делаешь?
        Тут все разом зашумели, начали размахивать руками, пытались что-то объяснять, кто-то бросился к перилам, женщины сорвались на рыдания, но все остановил грозный окрик отца:
        - Молчать! Смотреть на меня и слушать мой голос!
        Резкая команда подействовала как хлыст надсмотрщика на рабов. Никто из нас даже не подумал ослушаться, и все снова повернулись к отцу. Только что бушевавшие во мне отрицательные эмоции словно смыло сильной струей воды. Все - игра, товарищи и даже гибель Хетер разом стали казаться чем-то мелким и не заслуживающим внимания. Все, кроме голоса отца.
        - Слушайте. Меня. Идите. За. Мной.
        Я улыбнулся. Мне стало спокойно-спокойно. Чувство такого комфорта и безопасности я испытывал, пожалуй, только в раннем детстве. То, чего хотел отец, показалось единственно правильным. Идти за тобой? Ну конечно, папа. Как скажешь.
        Интерлюдия 3. Дневник неизвестного (Девятый год метеоритного дождя)
        20 ноября. Кемерово
        Меня мучает совесть. Я не хотел этого, правда. Просто так получилось неудачно. Моя ошибка. Не рассчитал. Кстати, я анализировал собственные эмоции после произошедшего. Мне показалось, что я слишком спокойно все воспринял. Это могло бы означать изменение сознания, то есть то самое, чего я всеми силами хотел бы избежать. Остаться человеком для меня - не самоцель. Тем более что это, строго говоря, утопия. Я уже не человек в общепринятом понимании слова. Я уже нечто большее - как биологически, так и ментально. Речь, скорее, идет о человечности как о моральной категории. Может показаться странным, что меня, человека с научным складом ума, волнуют подобные вещи. Но, представьте, волнуют. Я продолжаю цепляться за свои принципы, чувства, которые не дают мне превратиться в биоробота или, в перспективе, в чистый разум. Мне кажется, случись со мной подобное - и для меня такое чувство, как радость от жизни, исчезнет в принципе. Я не хочу этого. Потому меня так и пугают недостаточно сильные эмоции по поводу произошедшего сегодня. Хотя они есть, и это обнадеживает.
        Итак, я затеял очередной поисковый эксперимент. Параллельно собирался побить рекорд длительности пребывания в энергетической форме. Последнее удалось. Собственно, это и стало причиной случившегося. Я увлекся. Мне все лучше удается подпитываться энергией из окружающего пространства. В энергетической форме особенно. Это позволяет мне находиться вне тела уже довольно длительный промежуток времени. Сегодня я достиг уровня в полтора часа. Сам этот факт заставил бы меня прыгать от радости, если бы… Впрочем, обо всем по порядку.
        Мне казалось, я взял время с запасом. Раньше надо было, конечно, взяться, но бывает такое - какие-то незначительные подготовительные мелочи съели минуты одну за другой, и время, которого должно было хватить на все про все, как-то неожиданно закончилось. Думаю, это всем знакомо. Провозился я и пришел к этому супермаркету всего за час до закрытия. А думал, кстати, что за два. Не учел, что день сокращенный. Ну и недооценил свои возможности. В прошлый раз я пребывал в энергетической форме всего 55 минут. Кто же знал, что я сумею настолько превзойти это достижение?
        Естественно, я не просто зависал этаким призраком и смотрел на часы. Ставил эксперименты, раскрывал новые возможности энергетической формы, а кроме того, вел поиск. Пытался уловить слабые энергоинформационные колебания, которые может испускать Источник в состоянии предпробуждения. И в этом плане я тоже добился определенного прогресса. Но сначала научился создавать фантомы. Конечно, не такие полновесные псевдоматериальные образования, которые порождают Источники, а некие призраки, почти невидимые, однако способные к ограниченной самостоятельной деятельности. Правда, я еще не научился ими управлять. Они просто уходят от меня в даль светлую, после чего исчезают. И что важно, почти сразу переходят на самоподпитку - то, чего так долго не удавалось сделать мне. Самоподпитка - это спасение, особенно учитывая мой вечный дефицит энергии. Создание и поддержание фантомов мигом высушивало бы меня практически полностью, если бы не она.
        Кстати, о фантомах. Зачем они нужны? Полагаю, в перспективе они могут стать суперэффективным и универсальным инструментом, при помощи которого можно делать почти все. Проще говоря, удобные исполнители: надо - создал их, отпала необходимость - развеял. Возможности невероятные! Дело только за тем, чтобы научиться ими управлять и усовершенствовать самих фантомов, а то пока они могут лишь напугать кого-нибудь, мелькнув тенью по стене при ярком освещении. Одно из направлений их развития - возможность наблюдать за происходящим при помощи их органов чувств. Это реально, я уверен. Надо только поинтенсивнее над этим работать.
        Но фантомы - это еще не все мои достижения. Сегодня я уловил смутные отголоски того, что вполне может быть сигналами Источника! Да-да! И уловил почти на флажке по времени. Пожалуй, именно это настолько увлекло меня, что я, во-первых, увлекся и забыл о времени, а во-вторых, интуитивно, почти на автопилоте, нашел способ увеличить интенсивность поглощения энергии из окружающего пространства. Возможно, раньше я просто слишком концентрировался на самом этом процессе и зажимался, накручивая себя мыслями о важности данного фактора. А сейчас я просто делал то, что хотел делать, а мой организм, то есть его энергетический аналог, включил свои инстинкты выживания, и они неплохо заработали.
        Еще немного об энергии. Наиболее эффективна для подпитки (помимо жизненной) энергия света и тепла. Кстати, только сейчас подумал, что в старых историях и фильмах о привидениях была немалая доля правды, а именно - холод, сопровождающий появление духов, и мерцание света. Интересно, они знали, или это просто совпадение? А если знали, то откуда? Кто приоткрыл для них эту дверь, а главное - зачем? Ладно, это все лирика, вернемся к главному. В общем, учитывая вышесказанное, зимой и по ночам у энергетической формы возникают проблемы с подпиткой. Надо будет иметь это в виду и найти способ преодоления этих трудностей.
        Итак, поиск. Слабые сигналы шли откуда-то с востока. И мне показалось, что расстояние до Источника очень велико. Возможно ли это? Могу ли я обнаружить сигналы, грубо говоря, из Иркутска или Хабаровска? Или мне из-за моей неопытности кажется, что Источник за тридевять земель, потому что сигнал слабый, а на самом деле он не так уж далеко? Проверить бы это, да как? Обшарить весь Кузбасс?
        В общем, за всеми этими размышлениями сигнал я потерял. Пытался найти его вновь, но безуспешно. Может, у меня чувствительность уменьшилась при снижении энергетического тонуса, а может, объект просто излучать перестал. Так или иначе, моя увлеченность поиском сыграла со мной злую шутку: как-то незаметно и быстро подкралось энергетическое истощение. Лишь в последний момент успев нырнуть в свое материальное тело, я обнаружил, что, во-первых, совершенно выжат, а во-вторых, магазин уже закрылся, и народу вокруг никого. Я упал, потому что и физические, и жизненные силы были на исходе. Иначе говоря, я умирал. Ноябрь, холодно, и солнце уже село. В общем, я оказался в ситуации, о которой размышлял несколько минут назад. Холод и темнота - худшее сочетание условий для энергетически истощенного паранорма. Я еще жил только потому, что перерабатывал аварийные резервы своего тела, которые тоже подходили к концу. Жить мне оставалось, по ощущениям, от пятнадцати минут до получаса.
        Я был в отчаянии настолько глубоком, что не мог даже более-менее связно соображать. Еще бы! Только что летать на крыльях эйфории, строить наполеоновские планы, представлять себя на следующей ступени эволюции - и вдруг такое фиаско! Тьма и небытие всего в полушаге от меня. Если б не мое отчаяние, я никогда бы не сделал того, что сделал. Будь я верующим, сказал бы, что этого человека послал мне Бог, у которого на меня еще есть планы.
        Лет сорока, среднего роста, полноватый, в очках, он появился словно ниоткуда и склонился надо мной.
        - Вам плохо?
        - Да, - прохрипел я. - Помогите подняться, пожалуйста!
        Он протянул мне руку, и я вцепился в нее. Дальше мой организм, который пытался выжить любой ценой, сделал все сам - я его уже не контролировал. Все шло на уровне инстинктов. Естественно, ни о каком режиме щадящего донорства не могло идти и речи: больше поблизости никого не было, и этот добрый самаритянин являлся единственным доступным мне источником энергии. Конечно, я его выпил. Досуха. Когда ко мне вернулся самоконтроль, незнакомец был уже мертв. Что же до меня… Физически я чувствовал себя превосходно, а психологически… Да, ужас и чувство вины все же были. Теперь я точно вспомнил. То есть нормальная человеческая реакция, ведь так?
        Глава 7. Художник
        Иркутск. Десятый год метеоритного дождя
        - Да говорю вам, это был Измененный! - в отчаянии повторяю я в очередной, какой уже по счету раз. - Чертов вампир! Он выпил жизнь из всех в этой квартире. Из меня бы выпил тоже. Мне пришлось его убить, понимаете?!
        - Понимаем, - нарочито спокойно ответил рыжеволосый полицейский старлей. - Очень хорошо понимаем. Вы пытаетесь «косить», гражданин Калитвинцев. Сначала под невинную жертву, а потом под сумасшедшего. Но факты - вещь упрямая. Вас нашли в чужой квартире рядом с четырьмя мертвыми телами, трое из которых в ней проживали и умерли по неизвестным причинам. Четвертого, безоружного, заметьте, вы зарезали кухонным ножом.
        Упертость полицейских уже бесит. Хотя, будь на их месте АПБР, мне бы, пожалуй, пришлось хуже. Не любят там нас, сталкеров. Даже бывших.
        - Конечно, безоружного! - пытаюсь не сорваться я. - Зачем ему оружие, когда он сам себе…
        - Да-да, конечно. Вампир, как вы сказали.
        - Хотите сказать, вы в них не верите?
        - Ну почему же? - подает голос сидящий слева от рыжего коренастый капитан. - Это объективная реальность. Новости смотрим - не в деревне ведь. Только в Иркутске ни разу со времен метеоритного дождя не появлялись Измененные. А только приехали вы - и один из них тут как тут! Любопытное совпадение, однако! Как таких называют? Пьющие жизнь, верно?
        Я чуть не киваю, но спохватываюсь в последний момент. Косить так косить. Хотя в баллончике у меня стан, а в сумке - антинова. Если полицейские разберутся, что это, - у меня проблемы. Эти два вещества - сами по себе состав преступления. Не такой, конечно, как убийство, но тоже неслабый.
        - Почем я знаю? - с усталым раздражением отвечаю я. - В этих тварях спецслужбы шарят. А по мне вампир - он вампир и есть. Только клыки не острые и не кровь пьет.
        - Угу, вампир, - кивает рыжий. - Конечно. Есть анекдот старый: «Слышь, Вань, сосед-то наш вампиром оказался!» - «А как ты понял?» - «Да кол осиновый ему в сердце забил, а он и помер!» Так, что ли?
        На меня накатывает апатия.
        - Я смотрю, вы мне уже приговор вынесли. Конечно, это так удобно - повесить на только что прилетевшего издалека человека сразу столько трупов!
        - Только не надо тут этого вашего киношно-уголовного жаргона! - хмурится старлей. - Никто на вас ничего не вешает. Вы сами с этим справляетесь. Только посмотрите, как все выглядит. Вы полезли в чужую квартиру. Зачем - толком объяснить не можете. Убиваете незнакомого человека ножом. Убийства при этом не отрицаете, упираете на самооборону. Против безоружного, объявляя его Измененным. Очень удобно, знаете ли, учитывая, что у нас нет апэбээровского оборудования и проверить ваши слова мы не можем. Но факты против вас. А факты - упрямая вещь, - вновь вворачивает он под конец свою, очевидно, любимую присказку и, довольный, умолкает.
        «Сами вы… упрямая вещь, - хочется сказать мне. - Тупая и упрямая. Предмет, а не человек». Но мысли эти я все же оставляю при себе. А говорю другое:
        - А причины смерти хозяев квартиры вы установили? Зуб даю - никаких следов насилия! Их что, по-вашему, тоже я убил? И как, интересно? Магией, глазом дурным или духом нечистым? А может, меня Измененным объявите? Только это, простите, проверяется - нет во мне паранормальных способностей ни грамма. Как вы все эти казусы объяснять будете? Или пренебрежете как мелочью несущественной?
        - Не пренебрежем. Все проверим и установим, даже не сомневайтесь, - вступает в разговор капитан. Взгляд у него острый и неприятный. Он куда умней и опасней рыжего. - Только и вам кое-что объяснить придется. Вы тут все на убитого киваете. Но ведь это в вашей руке был зажат аэрозоль с неустановленным веществом и в вашей сумке найдены шприц и ампула с еще одним неустановленным веществом. В вашей, а не в его. - Он эффектным жестом фокусника извлекает из ящика стола названные улики и ставит их передо мной. - Что скажете, гражданин Калитвинцев? Это не дух нечистый и не глаз дурной, а вполне материальные химические соединения. Интересно, если передать их АПБР, что они установят?
        Вот тут они меня прижали. Плохо дело - отправят ведь и проверят. Стан и антинова - это, конечно, не кровь Измененных, но от пяти до десяти я за них схлопочу, не напрягаясь.
        - Это не имеет отношения к убийству. - Знали бы они, чего стоит мне сохранить спокойное выражение лица! - У меня контракт с лабораторией. Я должен доставить эти вещества туда.
        - Какая лаборатория? Где? - мигом реагирует старлей.
        Качаю головой:
        - Я давал подписку о неразглашении.
        - Своим запирательством, Калитвинцев, вы сами наскребаете проблем себе на хребет. Факты…
        Он бы, наверное, снова напомнил мне про упрямую вещь, но его прерывают - заходит конвойный и, склонившись к уху капитана, что-то тихо ему говорит. Лицо того, доселе хмурое, сразу проясняется, но, похоже, для меня эта радость означает только новые проблемы. И точно - капитан с улыбкой обращается ко мне:
        - Хорошие новости, гражданин Калитвинцев. Кое-какие из ваших слов мы сможем проверить прямо сейчас.
        Он ждет моей реакции, но я не доставляю ему такого удовольствия и просто с каменным лицом жду продолжения.
        - Вы говорили, что пошли в дом, а затем в квартиру на женский крик о помощи, так?
        - Ну так.
        - Стало быть, будете рады услышать, что эта женщина здесь. Возможно, вы говорите правду, а возможно, она - ваша сообщница. Есть и третий вариант - что ее показания вас похоронят. Ну как, вы готовы к очной ставке?
        Ему таки удается пробить мою броню. Я был уверен, что Рита ушла. Вернулась за мной? Или ее нашли?
        Смятение в моих глазах капитан толкует правильно.
        - Она лежала на лестнице без сознания, как и вы. Но в отличие от вас пришла в себя только что. Сейчас многое прояснится.
        - К очной ставке я готов, - медленно произношу я. - Только никакая она не сообщница. Мы ничего не совершали. Точнее, она не совершала. А у меня была самооборона.
        - Разумеется, Калитвинцев, - усмехается капитан. - Ваша версия нам известна. Молитесь теперь, чтобы она ее не разрушила.
        Но я его не слышу: в голове моей бурлит какое-то адское варево из мыслей, вопросов, предположений и эмоций. Рита здесь! В каком она состоянии? Есть ли еще шанс остановить процесс вакциной?
        Ее заводят в комнату, и я внутренне вздрагиваю: куда девалась веселая и смешливая девушка, покорившая меня в самолете? Лицо ее - бледная застывшая маска, на которой живут только глаза. И в тех какое-то испуганное и затравленное выражение. Это, кстати, как раз обнадеживает: раз есть эмоции - значит еще не все потеряно. Дело за малым - выбраться отсюда. Нам обоим. Взгляд Риты падает на меня, и она вздрагивает. Очень заметно. Улыбка капитана становится шире - на сей раз он все понимает неправильно.
        - Здравствуйте, гражданка Зорина. Присаживайтесь. Скажите, вам знаком этот гражданин?
        Какое-то время Рита не реагирует, будто не слышит, и когда капитан готов уже повторить вопрос, глухо произносит:
        - Да. Это Артем. Уфолог. Мы познакомились вчера в самолете.
        Кажется, капитан рассчитывал на иной ответ, но вида он не подает.
        - Вы приглашали его к себе домой?
        - Нет.
        Улыбка показывает, что этот ответ нравится капитану куда больше.
        - Расскажите, что произошло в той квартире, рядом с которой мы вас нашли.
        Рита впервые отводит от меня взгляд и фокусирует его на капитане.
        - Меня зовут, - неожиданно роняет она.
        - Простите, что?
        - Меня зовут. Мне нужно идти.
        - Кто зовет? Куда?
        Капитан явно растерян. Про рыжего старлея и говорить нечего.
        - Вы должны меня отпустить.
        К растерянности капитана примешивается раздражение.
        - Интересно! Должен? И почему же? Вы - свидетель убийства, между прочим!
        - Я ничего не видела. Меня оглушили.
        У капитана даже брови приподнимаются в удивлении и досаде. Такого он, похоже, не ожидал: никакого «прояснится» не получится. Самый плохой для него расклад. Для меня тоже не фонтан, хотя я-то как раз ожидал чего-то в этом роде: Рита хочет уйти, поскорее и любой ценой. Кто я ей? Случайный любовник и не более того. Почему ее вообще должна волновать моя участь? Особенно если процесс изменения уже идет полным ходом.
        - Вы сами вышли из квартиры. Мы нашли вас на лестнице.
        - Я ничего не помню с того момента, как зашла в квартиру. Очнулась - увидела все эти тела, испугалась и решила убежать. Выбралась на лестницу, а там снова отключилась. Вот и все. Отпустите меня - мне правда надо идти!
        - Не так быстро. - Глаза капитана делаются совсем злыми, а старлей уже и не пытается встревать: видимо, чревато. - Вы-то что делали в этой квартире?
        - У меня там живут… жили родственники. Родня по материнской линии. Я хотела их навестить. А тут… такое…
        - Что же, это мы проверим. Тогда тем более непонятно, если родственники. Они в полицейском морге, а вы спешите куда-то, как на пожар. Вам что, совсем все равно?
        - Вам не понять.
        - Да, не понять, - капитан уже не особо дает себе труд скрывать свою неприязнь, - к счастью, наверное. Потому что человеческое во мне еще не атрофировалось.
        Внутренне холодею. Интересно, сам-то полицейский хотя бы догадывается, как близко к истине сейчас попал своей фразой? Рите бы сейчас оскорбиться или хотя бы попытаться это сымитировать, но ей, похоже, не до того. В ее глазах все больше напряжения, которое постепенно перерастает в настоятельную потребность. В юные годы приходилось мне шататься по трущобам Иркутска и встречать потерянные души - тех, кто сидел на тяжелых веществах. Тут что-то похожее. Но учитывая, какая именно кровь запущена в Ритины вены, капитан здорово рискует, задерживая ее. Предупредить его? Да уж, так он меня и послушал - они тут оба не разбежались мне верить. К тому же… Новая мысль слегка коробит своим цинизмом, но мне сейчас не до морали. Вопрос выживания. Моего собственного. Если ситуация станет развиваться по самому жесткому сценарию, у меня, возможно, появится шанс под шумок вырваться на свободу. Ага, шанс… По трупам? Скольких убьет Измененная, если ее не будут отпускать, а процесс завершится? А все, что способно ее здесь остановить, кроме пули в голову, - те самые «неустановленные вещества», которые капитан выставил на
стол. С усилием отвожу взгляд от ампулы с антиновой… Что же делать? Что?!
        - Так я могу идти? - снова подает голос Рита.
        Это все больше напоминает настойчивость требующего дозу наркомана. Только ей-то что надо? Она же отказалась от антиновы. Просто хочет уйти до того момента, когда ее сознание станет совсем нечеловеческим? Или тут что-то большее? Мое напряжение растет, и ситуация становится все более взрывоопасной.
        Только полицейские этого не чувствуют.
        - К сожалению, нет, - отвечает капитан, но в глазах его этого самого сожаления нет. Скорее, там злорадство. - Вы дважды теряли сознание. Необходимо, чтобы вас осмотрел врач. К тому же потеря памяти. Это может быть следствием шока. Так что придется вам пока задержаться. Сейчас я вызову специалиста, а вы пока постарайтесь все же вспомнить, что именно произошло в квартире.
        - Мне надо идти!
        - А куда, позвольте спросить? Куда вы так торопитесь?
        - Это вас не касается!
        Глаза капитана зло сужаются.
        - Ошибаетесь, гражданка Зорина. Вы проходите по делу как свидетель убийства. Пока как свидетель. Но вы не так уж далеко от статуса подозреваемой. Как минимум в соучастии. Мы можем задержать вас на срок до сорока восьми часов даже без предъявления обвинения. Проверим, может, у вас с памятью все в порядке, и вы нам морочите голову. Так что вы удивитесь, узнав, как много вещей нас касаются. Ну что, поговорим по-хорошему? Или, быть может, желаете пригласить своего адвоката? Если адвоката у вас нет, он будет вам предоставлен бесплатно. Но тогда это будет уже официальный разговор, чреватый последствиями. Пока же, если вы будете сотрудничать…
        - У меня нет на это времени!
        - Придется найти.
        Я чувствую, что огонек подбежал по фитилю уже совсем близко к пороховой бочке, и не выдерживаю.
        - Товарищ капитан, вы хотите знать, что это за вещества?
        Он бросает на меня раздраженный взгляд: выступил я очень некстати - полицейскому кажется, что он почти дожал подозреваемую, а на самом деле это все танцы на лезвии ножа.
        - Гражданин Калитвинцев…
        Я чувствую, что он хочет осадить меня, заставить ждать своей очереди, и не даю ему закончить:
        - Это важно! Если, конечно, вы жить хотите.
        - Та-ак, угрозы пошли? - встревает старлей, похоже, засидевшийся на скамейке запасных. - Это вы зря, Калитвинцев. Этим вы только…
        - Да послушайте вы! - уже рявкаю я. - Что такое стан, знаете? Нет? Так позвоните в АПБР!
        То, что последние слова были ошибкой, я понимаю, только когда они прозвучали. Оба полицейских бледнеют и оседают. Но если рыжий старлей просто тихо стекает под стол, то у коренастого капитана подламываются колени, и он с грохотом падает, опрокинув стул и свернув на пол папки с делами. На шум врываются конвойные, но их постигает та же участь. Рита работает жестко, не дозируя силу, словно дорвавшийся до еды изголодавшийся волк. Впрочем, как иначе - у них ведь пистолеты, и при постепенном воздействии они успеют пустить их в ход. Странно, что меня не срубила еще. Не считает угрозой? Или…
        Осторожно приближаюсь к столу, пальцы мои смыкаются на ампуле и баллончике со станом. Ловлю ее взгляд, и колени начинают дрожать. Не от страха - это ее воздействие, только мягкое.
        - Не ходи за мной, Артем! - предупреждает Рита. - Не надо!
        И скрывается за дверями.
        Слабость моя постепенно отступает. Сую ампулу, баллончик и шприц в карман, склоняюсь над капитаном, прикладываю пальцы к шее. Мертв. Проверяю остальных - тоже. Черт, черт, черт!! Это что, карма у меня такая - вляпываться в подобные истории? Не отпускает Зона? Не бывает бывших сталкеров, так, что ли?! Немного колебаний - и забираю пистолеты у конвойных. Им без надобности, а мне может пригодиться. Делаю глубокий вдох и шагаю за дверь.
        Глава 8. Виктор
        Иркутская область. Лесногорск. Десятый год метеоритного дождя
        Мы шли за ним цепочкой, как выводок утят за матерью. И у нас даже мыслей не возникало, что в происходящем что-то не так. Где-то на заднем плане приглушенно поднывало воспоминание о Хетер. Только приоритет у него был никакой - словно у соседа канарейка сдохла. И грустно вроде, но мелочь же, в сущности. Сделал печальное лицо, посочувствовал и пошел дальше. Куда сказали. Потому что это «сказали» важнее. В разы. Как только в голове начинали клубиться какие-то сомнения или вопросы, отец подавал голос - и они улетучивались. Верной дорогой идете, товарищи, - за отцом по винтовой лестнице в подземелье. А что, папа умный, он знает, что делает, и плохого не посоветует. Там, в подземелье, наверное, что-то важное, и мы непременно должны это увидеть. А игра? Что игра? Чушь это полная! Взрослеть давно пора, а не маяться всякой ерундой!
        Я шел первым. За мной - Монах, Вильям, Гэвейн, Кейт, Луи, Доминик, Габриэла и остальные. Замыкали нашу процессию папины помощники. Охранники, наверное. На мгновение у меня проскочила в голове ассоциация с конвоем заключенных, но тут же пропала. Папино «Не отставайте!» сразу превратило эту мысль в абсолютно идиотскую. В самом деле - придет же в голову подобный бред! А вот ощущение пристального взгляда в спину слегка нервировало. Монах, что ли, пялится? И чего, спрашивается? Тут вокруг есть вещи куда интереснее моей спины.
        Когда мы дошли до первого этажа, я обернулся, чтобы посоветовать брату избрать себе другой объект для наблюдения… и проглотил свои слова. Взгляд в пустоту под капюшоном вызвал у меня приступ внезапного страха. На мгновение мне показалось, что передо мной и впрямь гриновский Монах, жуткое исчадие Нереального, а не отыгрывающий этого персонажа мой брат Паша в игровом облачении. Просто даже самый глубокий капюшон, если смотреть в упор, не скрывает все полностью. Хоть какие-то черты да видны. Хоть подбородок. А тут - пустота и темнота. Я замер, создав тем самым пробку на лестнице.
        Отец обернулся:
        - Ну чего там?
        От звука его голоса меня охватило сильное желание продолжить движение, но пустота под капюшоном Монаха была против. Я повернулся к отцу.
        - Папа, что происходит?
        - Что?
        Выражение лица у него было такое, как будто с ним внезапно заговорил подсвечник или столовый прибор. Честно говоря, никогда еще не видел отца таким растерянным. Более того - охранники выглядели не лучше.
        - Э-э-э, ребята, - вдруг заговорила Кейт, - а где Хетер?
        - Заткнитесь! - рявкнул отец, и девушка подчинилась.
        Да и я, собиравшийся задать еще один дурацкий вопрос, резко передумал. Вот только ощущение правильности исчезло и возвращаться не собиралось. Наоборот - стремительно накатывали смятение и даже паника. А еще… Хетер! Боже, Хетер!
        - Сбой воздействия, да? - внезапно скрипучим и совсем не Пашкиным голосом произнес Монах.
        В одно мгновение он стал центром внимания. Я не понимал ничего, как и вся наша команда, но и отец с подручными, похоже, недалеко от нас ушли.
        - Занятно, - продолжал вещать чужой голос из-под капюшона. - Значит, сирену «лояльную» создали? Молодцы, молодцы! Только тут ваша работа закончена!
        Отец не ответил ничего, только глаза его гневно сузились. И тут же словно по команде из-за спин наших выступил один из охранников.
        - Ложись! - прошипел Монах, и я послушно рухнул на пол, а вокруг началось светопреставление.
        Струя пламени, как из мощного огнемета, ударила из рук охранника прямо в Монаха, зацепив по пути Гэвейна и Вильяма. Они дико закричали, вспыхнув, словно политые бензином, а Монаху - хоть бы хны. Огонь будто обтек его. Даже я, лежа на полу, ощутил чудовищный жар. А еще - подступающую истерику. Вокруг творился какой-то сюр, оживляющий роман Грина. В реальности, а не в игре. Только по канону поливать всех пламенем должен именно мой персонаж, Викт?р, а Монах - призывать тварей Нереального… Господи, а он-то что сейчас делает?
        Монах развел руки, и справа я вдруг ощутил источник сильного холода. Бросил взгляд туда и уронил челюсть. В воздухе возникло зрительное искажение наподобие ряби, и оттуда, практически из ничего, шагнули на каменный пол двое. А парой секунд позже еще двое возникли с другой стороны. Одного, правда, сразу швырнуло на стену с такой силой, что, пожалуй, в его организме не осталось ни одной целой косточки. Но остальные не сплоховали. Огонь, вспыхнувший в руках отцовского охранника, погас, не успев толком разгореться. А в следующий миг он упал, пуская фонтаны крови изо рта и носа. Второй почти тут же застыл ледяной статуей.
        Концентрация невероятного и безумного просто зашкалила, и в моей нервной системе, похоже, щелкнул предохранитель, отключив способность удивляться и пугаться. Ну да, отец подчиняет людей голосом. Ну да, его охранник стал живым огнеметом… а потом мертвым. Ну да, люди возникают из воздуха и замораживают других. А что такого? Все в порядке вещей.
        Краем глаза я заметил, что из подвала по лестнице бегут еще люди. Видимо, подручные отца, потому что он, проскочив между ними, побежал вниз по ступенькам. Монах и трое возникших из воздуха повернулись к вновь прибывшим, намереваясь оказать им самый горячий прием. Или холодный - это уж как получится. А мы сейчас попадем между молотом и наковальней. Вероятность выжить… но не будем о грустном.
        Инстинкт самосохранения сработал четко: я рванул с низкого старта в сторону дверей, поймал по пути, похоже, пребывавшую в полушоковом состоянии Кейт и потащил за собой. Кажется, за нами побежал Луи и еще кто-то, но я уже не оглядывался, потому что сзади разверзлась сама преисподняя. Хотелось бы верить, что сражающимся в данный момент не до нас.
        Я распахнул дверь в выходную галерею, буквально врезавшись в нее всем телом, и мы понеслись к той, что вела во двор. Понятия не имею, какой черт дернул меня за руку и заставил вытащить из ножен меч, но спасибо ему огромное. Потому что прямо за дверью был охранник. Он здорово удивился, увидев нас. Пожалуй, больше, чем мы. Это все и решило. А еще меч в моей руке. Деревяшка, конечно, но вполне себе приличных размеров и веса полутораручник. Не знаю, какими способностями обладал охранник, но применить их он не успел - удар плашмя по голове клинком принца Викт?ра Редгартского отправил его в глубокий нокаут. А мы, стараясь не переломать ноги на чертовых аутентичных булыжниках замкового двора, побежали к воротам, моля про себя всех богов, как местных, так и редгартских, чтобы больше нам по дороге никто не попался.
        Молитва сработала. Как и ключ-карта, открывшая ворота. Когда мы только входили в замок, нам показалось круто, что ворота открываются медленно и плавно, а сейчас очень хотелось подгонять их матом. А потом матом захотелось ругаться просто в пространство. Потому что машины там, где мы ее оставили, не было.
        Интерлюдия 4. Дневник неизвестного (Десятый год метеоритного дождя)
        12 августа, Иркутск
        Я заметно приблизился к своей цели, причем по всем направлениям. Мне определенно удалось установить: то, что я чувствую, - не что иное, как сигналы готового пробудиться Источника. Он неподалеку отсюда. К северу. Вокруг горы и лес. По крайней мере я так ощущаю. Теперь я его уже точно найду. Тем более прогресс в моем владении энергетической формой поистине впечатляющий. Я нашел возможность привлекать огромные объемы энергии и распоряжаться ими. Правда, пока не знаю способа хранить эту энергию таким образом, чтобы пользоваться ею месяцами и годами, пребывая все это время вне физического тела. То есть приходится сразу же ею и распоряжаться. Но и это уже чрезвычайно ценная штука, так как энергетическая форма дает невероятное количество возможностей, только многие из них чрезвычайно энергозатратны.
        Могу отметить сразу несколько моментов. Первое: я довел почти до совершенства работу с фантомами. Могу создавать и управлять одновременно сразу несколькими. Это почти идеальные исполнители, которым можно даже давать некоторую ограниченную самостоятельность в рамках поставленной задачи и не «пасти» их непрерывно, что дорогого стоит. Второе: я, не будучи Измененным в полном смысле этого слова, могу, так сказать, занять среди них место альфа-особи, которой они будут подчиняться. По результатам пси-контактов с некоторыми так называемыми Новыми могу сказать о себе следующее: по своим возможностям я стал почти как Посвященный Источника. Думаю, если мне удастся мой главный план, «почти» исчезнет. Третье: на меня не действуют особые способности Измененных. Не назову это полным иммунитетом только из опасения сглазить. Просто сталкивался я еще далеко не со всеми. Четвертое: управление аномалиями. Вернее - создание и управление. Пока что экспериментировал только с пространственными и климатическими. Никогда бы не подумал, что такое у меня получится - это же принципиально новый уровень! Вот уж на что уходит
прорва энергии! Время существования - короткое, расстояние переноса - незначительное (до двух километров максимум). Но все же это невероятное достижение! Тем более я уверен, что указанные характеристики - всего лишь вопрос количества вложенной энергии. В этом плане я, конечно, Источнику не конкурент, на то он и Источник. Но насколько я понимаю, Посвященный - это нечто промежуточное между Источником и его созданиями. Не посредник, а уровень, образно говоря, командного состава второго эшелона. И он же - по сути, единственный, кто допущен к общению с самим Источником. Если я смогу стать Посвященным для того, что еще не пробудился, - это уникальная возможность оказать на него решающее влияние. Это и есть моя главная цель.
        Источник уже совсем рядом. Готов ли я к встрече с ним? Мой уровень в работе с энергетической формой и с теми способностями, которые она дает, конечно, уже очень высок, но достаточен ли он для того, чтобы при контакте не сделаться окончательно и бесповоротно рабом Источника? Не уверен. Только вряд ли мне еще хоть раз представится такая возможность, и, упустив ее сейчас, я всю оставшуюся жизнь буду кусать локти. Похоже, выбора нет - надо ехать в эту глушь и завершать свой поиск.
        Глава 9. Художник
        Иркутск. Десятый год метеоритного дождя
        Я стараюсь держаться на расстоянии от нее, чтобы не вызвать агрессивную реакцию, наглядных примеров которой мне было показано более чем достаточно - человек в считаные секунды становился трупом. Странно… Мне приходилось раньше видеть пьющих жизнь в Печоре, а затем и в Муроме, и во Владимире. Эта сила действовала не так быстро. Растут, выходит, Новые, крутеют. И Рита - тому доказательство. Я видел, как она без малейших колебаний убила даже тех, кто не был вооружен, а просто пытался остановить ее. Их было достаточно только свалить на пол - по себе знаю, что в состоянии медузы много не навоюешь. Но она действует радикально - убивает сразу и наглухо.
        Неужели точка невозврата уже пройдена? Тогда почему она не убила меня там, на месте? Повод был - я держался за баллончик со станом, а также имел возможность добраться до оружия. Но не убила, только предупредила, чтоб отвалил. Тогда второй вопрос - почему я таки не отвалил и продолжаю за ней идти? Что надеюсь сделать? Баллончик со станом и шприц с антиновой - все это оружие ближнего боя. Да и скорее всего уже бесполезное. Если изменение завершено, назад уже ничего не вернуть. А она очень опасна - восемь трупов полицейских довольно прозрачно на это намекают. У меня два пистолета, но смогу ли я в нее выстрелить? Тут ведь тоже надо сразу и наглухо, причем в голову, чтобы не стать трупом самому.
        Черт тебя подери, Художник, ты что, стал сентиментальным? Пять часов флирта с женщиной в самолете и еще час кувырканий с ней в постели на земле - не повод, чтобы не убить ее, когда она стала безжалостной хищницей, потерявшей все человеческое… Хотя все ли? Ты-то жив и вполне здоров. Выходит… Ничего, конечно, не выходит, если честно. Измененные - не люди, и подходить к ним с человеческими мерками глупо. Что-то замкнуло у нее в голове, и тебя она не убила. Что-то замкнуло у тебя, и ты тащишься за ней, как привязанный, не в силах сделать то, что должен, чтобы обезопасить от нее людей. Здесь истинное милосердие не в том, чтобы оставить в живых, а как раз наоборот. Одна отнятая жизнь в обмен на сколько спасенных? Пока неизвестно, но эта арифметика в любом случае - не в пользу Риты. И пока ты ищешь оправдания своему бездействию, вероятность появления новых трупов растет с каждой минутой. Ты не знаешь, в какой момент она продолжит свой кровавый счет. Например, убьет случайного парня на улице, полезшего в карман за телефоном, решив, что он пытается достать оружие. Но только ты в курсе, какую угрозу несет
Измененная. И только ты можешь ее остановить.
        Иду и смотрю ей в спину, веду этот странный диалог с собой и не могу ни на что решиться. А между тем также в любой момент по факту трупов в отделении начнется кипеж. И очень быстро обнаружится отсутствие одного оформленного задержанного. Меня то есть. Если Риту считали свидетелем, плюс она была без сознания, то могли и не оформить. А значит, искать, если что, станут только меня. Моя физиономия очень быстро украсит все ориентировки по городу. А странная причина смерти заставит полицейских позвонить в АПБР, если это еще не сделано. Поймают. Как пить дать поймают, причем очень быстро. Я отхвачу по полной, а Рита уйдет.
        Так надо же что-то делать! Но что? Стрелять прямо здесь, посреди улицы? Дождаться, когда она зайдет в подворотню? Только Рита, похоже, и не собирается этого делать - просто шагает на север по широкой и многолюдной улице Рабочего Штаба. И я за ней хвостиком. Куда? Зачем? На Северный полюс? Она десять раз повторила на допросе, что ее зовут и ей надо идти. Идет, верно. По направлению к цели. Знать бы, к какой. Кто или что может звать Нового? В голову приходит лишь один вариант, и он мне страшно не нравится.
        Выныриваю из своих размышлений и замираю столбом: Риты впереди нет. Вот просто нет, и все, будто в воздухе растворилась! Отвлекся-то я меньше чем на минуту - и вот, н? тебе! Зашла куда-то? В магазин, в переулок? А может, как раз сейчас происходит то, чего я боюсь? Страх пришпоривает меня, но мешает ясно мыслить. Ускоряю шаг и почти тут же перехожу на бег. Где же ты, где?! В следующем здании - продуктовый магазин. А ведь не исключено, что она там! Измененный ты или нет, есть тебе хочется регулярно. Бегу к магазину. Прямо перед ним - небольшой тупик и боковая дверь, видимо, для заезда грузовиков и выгрузки товара…
        Бросаю туда взгляд и краем глаза замечаю движение у темной стены. А в следующий момент мне делается плохо. Слабость наваливается медведем, норовит подломить колени, опрокинуть меня на асфальт. На сей раз Рита работает не на смертельной интенсивности, а на обездвиживающей - как тот тип, что ввел ей свою кровь. Пистолеты во внутренних карманах, в наружных - аэрозоль и шприц, но с таким же успехом они могли бы остаться и в отделении. Мне их просто не достать. Руки как ватные и вдобавок трясутся, как у последнего алкаша. Я бы свалился мешком, но Рита уже рядом и подхватывает меня.
        - Тихо-тихо, Тема, падать не надо! Что ж ты так перебрал-то, наказание мое?
        До меня доходит - это спектакль для проходящей мимо парочки, которая разом теряет к происходящему интерес.
        - Убьешь меня? - цежу едва слышно.
        - Хотела бы - убила еще в полиции, - так же отвечает она. - Мне машина нужна.
        - У меня нет.
        - Я знаю. Добудь!
        - Зачем?
        - Ехать.
        Ну да, каков вопрос, таков ответ. Похоже, место, куда ее зовут, достаточно далеко. Уточняю формулировку:
        - Я тебе зачем? Вырубаешь любого автовладельца на ближайшей стоянке, садишься и едешь.
        - Я не умею водить, - это уже совсем сквозь зубы. - Отвезешь меня.
        - Куда?
        - Куда скажу.
        - Почему я?
        - Ты под рукой, - пожимает плечами Рита.
        Замечательно! При таком раскладе смысла задавать вопросы нет никакого. И выбора у меня теперь тоже нет - все свои варианты я уже профукал. Уточняю только:
        - Нужен внедорожник?
        - Ага… С навигатором.
        Глава 10. Виктор
        Иркутская область. Лесногорск. Десятый год метеоритного дождя
        «Нас четверо. Пока еще мы вместе…» Так, кажется, пелось в «Д’Артаньяне и трех мушкетерах»? Вот это прямо про нас. Я, Луи, Доминик, Кейт. Четверо из четырнадцати. Ужас. Он только теперь накрыл меня, когда мы сломя голову удрали из замка пешком и оставили «средневековый квартал» позади. Дикое везение, что Монах решил устроить свое нападение именно сейчас, пока нас не… что? Что бы с нами сделал отец и его присные? И кто теперь мой отец? И что с моим братом и теми нашими, кто не смог сбежать из замка?
        - Какого черта, Вик?! - Голос всегда спокойного Доминика аж вибрировал. - Что это было?!
        «А я знаю?!» - хотелось заорать мне. Но не заорал. Кто-то из нас должен сохранять спокойствие, если мы хотим выжить, потому что, сдается мне, наши приключения здесь еще не закончены. И этим кем-то должен стать я. Как тот, кто всех сюда затащил и худо-бедно здесь ориентируется. Я попытался мыслить здраво, отринув всякую мистику. На ум приходила только одна гипотеза. Ее я и озвучил:
        - По-моему, это были Измененные.
        - Кто?!
        - Телевизор не смотрите, что ли? Зоны там аномальные, мутанты разные, Объекты с их излучением.
        - Так это же в Европейской части! - возразил Луи, который, похоже, как и я, старался сохранять видимость спокойствия, и выдавали его только подергивающиеся пальцы. - Сколько тысяч километров отсюда!
        - Но не на другой планете же, так? Измененные вообще-то умеют пользоваться поездами и самолетами. И машины водить тоже умеют.
        - Твою-у ма-ать! - с чувством протянул Доминик. - Во вляпались, а?! Лучшая игра в нашей жизни, да, Вик?!
        - Остынь, Дом! - придержал его Луи. - Вик-то здесь при чем? Можно подумать, он знал.
        Доминик отступил на шаг и яростно стукнул кулаком по стене ближайшего дома. Похоже, сейчас он мог либо молчать, либо истерить и, к счастью, предпочел первое.
        - Что же теперь с ребятами, Вик? - Это уже Кейт. В ее глазах стояли слезы.
        На пару секунд я остро позавидовал ей: она хотя бы могла себе позволить быть слабой - как-никак единственная среди нас женщина. Вопрос прозвучал, вот только как на него ответить? Надо быть честным.
        - Не знаю, Кейт. Вильям и Гэвейн мертвы - их сжег тот огнеметатель. С Хетер тоже все ясно, а Монах…
        - Что Монах? - вскинулся Луи. - Это же он все устроил!
        - Я не верю! - вскинулась Кейт. - Павел не такой!
        - Не такой, - подтвердил я. Вспомнил пустоту под капюшоном и поежился. - Кто бы ни был в том плаще, это не Монах. Точнее, не мой брат. Еще один Измененный, занявший его место. А Паша… либо мертв, либо у них. И с остальными скорее всего так же.
        - У кого «у них»? - Кейт не отставала.
        Я ощутил подступающее раздражение. Тоже, нашли всезнайку! Откуда у меня ответы?
        - Без понятия. Там сцепились две группировки. Кто из них кто, я представления не имею. И кто победил - тоже.
        - Но твой старик, кажется, командовал одной из них, так? - спросил Луи.
        - Похоже на то, - с неохотой отозвался я.
        - Так, может, ты позвонишь ему?
        - Сомневаюсь, что это хорошая мысль.
        - Почему?
        - Потому что он теперь тоже Измененный, разве непонятно? - глухо уронил стоящий у стены Доминик. - Один звонок ему - и нам с вами капец!
        - Но мы не скажем, где мы! - упорствовал Луи. - Просто спросим, в чем дело и где наши друзья. А если поймем, что дело нечисто, нажмем отбой, и все.
        - Все?! - Доминик расхохотался. Нервно, с подхрюкиванием и повизгиванием. Мы всегда стебали его за этот смех, и потому он старался смеяться сдержанно. Но сейчас требовался выход дичайшему нервному напряжению. Это была почти истерика, но я не мешал ему: пусть просмеется, авось отпустит. Мне Доминик нужен в форме, способным мыслить хладнокровно. Тогда он очень полезен.
        - Поражаюсь твоей незамутненности, Луи! - заговорил Доминик, отсмеявшись. - Узнает он, что дело нечисто! Ты экстрасенс, да? Может, тоже Измененный? И если папочка Вика скажет: «Все в порядке, ребята, возвращайтесь!», ты определишь, врет он или нет? Забыл, как мы шли за его голосом, как овцы на заклание?! Захотелось второй серии? А если у них там такой спец есть, который махом вычисляет, откуда кто звонит? Ты хорошо разбираешься в Измененных, Луи? Может, диссер по ним защитил?!
        Растущее напряжение в голосе Доминика грозило срывом, и я вмешался, положив руку ему на плечо:
        - Хватит, Дом!
        Он отдернулся, будто я был прокаженным.
        - Не хрен меня затыкать, Вик! Знал или нет, но ты нас в это втравил, и ребята погибли! И не тебе говорить мне «хватит»! Они там погибли, и я туда не вернусь! Я ко всем чертям сваливаю из этой проклятой дыры! Прямо сейчас, ясно?! И те из вас, у кого есть хоть капля мозгов, сделают так же!
        Мне остро захотелось ему врезать. Но меня опередили. Пощечина Кейт звенела не хуже, чем ее голос.
        - Значит, похоронил их уже, да?! - Это была ярость сквозь слезы. - А они бы тебя не бросили!
        - И мы их не бросим, Дом, - тихо, но уверенно сказал я. - Пока будет шанс вытащить.
        Луи кивнул, выражая свое молчаливое согласие.
        - Психи, - тоскливо проговорил Доминик, потирая щеку. - Сдвинутая троица самоубийц. Угораздило же связаться! Думаете, когда вы припретесь их спасать, они будут еще теми парнями и девчонками, которых мы знаем? Нет. Они изменятся, к гадалке не ходи! И грохнут вас, идиотов благородных. Вперед, если жить надоело! А я пас. Обещаю в Иркутске как следует жахнуть за помин ваших душ.
        Он покачал головой и пошел прочь. Признаться, мы до конца не верили, что он уйдет. Но ошибались.
        - Трус! - бросила ему вслед Кейт.
        Он не задержался и даже не обернулся. Только буркнул:
        - Зато живой буду. Прощайте, чокнутые!

* * *
        Отцу звонить я все же не стал. Можно думать о Доминике все что угодно, но в здравом смысле ему не откажешь. Я видел глаза отца там, в замке. И для меня было очевидно - теперь он чужой. И не человек больше. Мне сложно было это осознать и еще сложнее смириться. Меня охватило какое-то странное отупение. Похоже, в нервной системе сработал предохранитель, вкативший мне изрядную дозу ментального новокаина. Без него я мог бы и не выдержать - слишком много потерь сразу. Друзья, отец, брат… Будь Пашка в порядке, он вряд ли позволил бы тому Измененному занять его место. Значит, тоже либо мертв, либо… Расклад получался отвратительный. Признаться, не очень я верил в успех нашей спасательной операции, но поддержать Доминика не мог. Особенно на глазах у Кейт.
        Вообще ситуация, в которой мы оказались, выглядела не только трудной и опасной, но и довольно глупой. Мы все трое были в игровых облачениях. Нормальная одежда осталась частично в замке, частично в машине. То и другое сейчас было нам недоступно. И с деньгами и документами дела обстояли так же. Паспортов нет, только аусвайсы. Естественно, никто не догадался захватить с собой кошелек или бумажник. Так что, даже отыщи мы сейчас одежный магазин, оставалось его только ограбить. Идея отправиться в полицию была бы здравой, если б не наш внешний вид. То, что мы собирались рассказать, прозвучит достаточно безумно и без наших костюмов. В них же мы будем выглядеть полными неадекватами. С этим требовалось что-то сделать.
        Мы прошли пару кварталов, думая каждый о своем, прежде чем Луи наконец поинтересовался, есть ли у меня план. Вопрос законный. Но откуда же ему взяться, плану-то? Разве что от сырости. Моросило потому что. Мелко, противно. Костюмы наши постепенно напитывались влагой, что настроения вовсе не улучшало. И доминирующим стремлением моим было оказаться как можно дальше от Логова отца, в частности, и от «средневекового квартала» вообще. Не для того, чтобы сбежать, а чтоб хотя бы временно обезопасить себя от возможного преследования и уже потом, в зависимости от ситуации, вернуться. По крайней мере так я себя мысленно уговаривал.
        Ну и параллельно обмозговывал всевозможные варианты на предмет выкрутиться. А было их немного. Сюда, в Лесногорск, я приезжал всего пару раз и никого не знал, кроме, быть может, нескольких человек из отцовского персонала в самом замке. А вот в городе… Директор отцовского карьера меня не видел и не знает, и фиг я ему докажу без документов, что я сын Петра Подгурского и мне как отпрыску Большого Босса положено оказывать всестороннюю помощь и содействие.
        А если не в Лесногорске… кстати, мысль! Смартфон-то у меня с собой, слава Богу, в кармане камзола - я не принадлежу к тем ортодоксам, которые, выходя на игру, принципиально не берут с собой ничего из современного мира. А моя книга контактов имеет самостоятельную ценность - в том же Иркутске достаточно людей, которые по моему звонку приедут в эту глухомань, пригонят мне машину, денег и одежду, а может, и еще чем помогут. Все-таки хорошо быть сыном богатого отца, имя которого может работать не хуже платиновой кредитки! Сейчас пошукаем…
        Стоило мне достать смартфон, как Луи оживился:
        - Решил все же позвонить отцу?
        - Нет, - покачал я головой, листая список контактов. - Тут Дом прав - это опасно. Но не отцом единым…
        Ага, вот - Панкратов, гибэдэдэшник. Этот не только отцу, но и мне лично должен. Хорошая кандидатура. Так, вызов… Что за черт?! Ошибка сети. А ведь и точно - нет ни одной палки! Бред! Я точно знаю, тут есть ретранслятор «Мегафона»! Специально симку купил, чтобы здесь звонить.
        - Ну? - нетерпеливо поинтересовался Луи.
        Мне хотелось огрызнуться в рифму, но я сдержался и только молча продемонстрировал ему экран. Он тихо ругнулся.
        - Проверьте свои, - посоветовал я.
        Понадобилось совсем немного времени, чтобы убедиться, что и у них дела не лучше.
        - Это что же - они связь глушат? - растерянно спросил Луи.
        - Я бы нисколько этому не удивился.
        - Приехали! - констатировала Кейт. - И что делать будем?
        Хороший вопрос…
        - Для начала надо раздобыть нам нормальную одежду, а потом…
        - Полиция! - воскликнул Луи.
        - Да, я тоже думал об этом, но…
        - Да нет же! - Он схватил меня за плечо и указал пальцем куда-то мне за спину. - Вон полиция!
        Мы с Кейт обернулись и действительно увидели выворачивающую из-за угла дэпээсную машину. Она не просто ехала мимо, а направлялась конкретно к нам. Во мне вспыхнула радость пополам с тревогой. Выглядим мы, конечно, оригинально, но это не повод, чтобы…
        А вот Луи, похоже, тревоги не испытывал совсем. Он бросился навстречу машине, размахивая руками.
        - Эй! Остановитесь, пожалуйста!
        Разумеется, они остановились. И вышли из машины. То, как напряжены были их лица и как они держали руки поближе к кобурам, навело меня на очень неприятные мысли. Мы с Кейт обменялись взглядами, и я понял, что ей тоже не по себе.
        - Вам нужно поехать с нами.
        - Да, мы как раз… - начал было Луи, но я его перебил:
        - На каком основании?
        Если у меня и было желание обратиться в полицию, сейчас оно пропало напрочь: не нравились мне выражения их лиц, и все тут!
        - На вас поступила ориентировка в связи с беспорядками в замке. Лучше садитесь в машину!
        Луи к такому повороту событий был явно не готов. Он беспомощно оглянулся на нас.
        - Но мы… Но как же… Да, там было нападение… И нас… Наши друзья… Мы ни при чем совсем, правда! Там были…
        - Вот и разберемся, кто при чем, а кто нет, и кто где был, - спокойно заметил старший из двух полицейских.
        А младший напряженно улыбнулся. Он не смотрел на Луи. Смотрел на меня, и рука его, как в ковбойских поединках из вестернов, замерла возле кобуры. А глаза будто говорили: «Ну, давай, трепыхнись, дай мне повод!»
        Я давать повод не собирался. Уже было ясно, что эти двое тут не случайно и что искали они именно нас. А вот по чьей наводке - вопрос. Но сейчас нам не уйти. Полицейские готовы пустить в ход оружие. Пристрелят нас как не фиг делать. И хотя этот арест (в чем никто не сомневался) не сулил ничего хорошего, он был лучше, чем пуля в затылок при попытке к бегству.
        - Как скажете. - Я развел руки с открытыми ладонями в стороны. - Никаких проблем!
        Глава 11. Родион
        Окрестности Лесногорска. Десятый год метеоритного дождя
        «Абонент выключил телефон или находится вне зоны действия сети».
        Родион Шепелев выругался и стукнул кулаком по рулю.
        - Где же ты, Вера? Куда подевалась?
        Естественно, вопрос остался без ответа. Конечно, в прошлый раз, когда жена уезжала в Лесногорск к матери, она тоже отключала телефон, но тогда-то они поссорились. Сейчас же просто поехала навестить… И пропала. Как в Бермудском треугольнике. Три дня телефонного молчания и «вне зоны действия сети». Учитывая, что отношения между ними сейчас были абсолютно нормальными, успокаивающего объяснения этой ситуации он не находил. Павел не был ни патологическим ревнивцем, ни гиперопекуном, качественно делающим слонов из всех пролетающих мимо мух. Но в этот раз слон возник без всяких усилий с его стороны. И олицетворял он собой уже серьезную тревогу. Что могло с ней случиться? Батарея села? Ага, и три дня она ее зарядить не может? Нереально. Потеряла телефон? Вера могла. Только тогда бы позвонила от матери и предупредила…
        Чертов Лесногорск! Долбаная глухомань! Нельзя было отпускать ее одну… Ха, нельзя! Можно подумать, она бы кого-то спросила! Независимая у него жена. Даже слишком. Впрочем, он знал, на что шел. Теперь придется ехать туда, к Анне Васильевне. Вера этому, конечно, не обрадуется, да и теща тоже, ну да выбора нет. Не может он просто плюнуть на все и заняться своими делами.
        Родион завел машину и только собрался съехать с обочины, как мимо него в сторону Лесногорска промчался серый «Форд». Прикинув на глаз его скорость, Шепелев присвистнул: не меньше ста восьмидесяти вваливал.
        - Ну и где пожар, придурок? - пробормотал он, выезжая на дорогу.
        Мысль, что «пожарный» несется в тот же Лесногорск и, возможно, по схожей причине, Родион поспешил отмести - от нее делалось тяжко и страшно. Больше, чем уже есть.
        Шепелев помнил дорогу - пару раз ездили сюда с женой. Вот за этим поворотом должен был открыться город. Должен… И где? У Родиона на затылке зашевелились волосы. Города не было. И дороги тоже. Ее перегораживала сплошная стена елового леса, в которой асфальтовая лента исчезала, будто обрезанная ножом. Шепелев ударил по тормозам и остановился в нескольких метрах от елок, радуясь, что не успел набрать скорость. Ну ладно, он не успел, а куда делся тот псих, который несколько минут назад промчался мимо него? Он просто физически не смог бы затормозить! Сейчас у этих елок должны были догорать искореженные остатки серого «Форда». Но не было ничего. От слова «совсем». Будто «Форд» исчез неведомо куда вместе с дорогой.
        Родион ущипнул себя, надеясь проснуться. Но толку не было - картина мира не поменялась. Что за чертовщина?! Он не мог ошибиться с поворотом - с этой дороги не было съездов до самого Лесногорска. Соответственно не мог это сделать и чокнутый лихач. И остановиться так, чтобы его не было видно, тоже: ели росли сплошной стеной - ни прогалины, ни поляны. Кроме того, вон та ель с кривым стволом и высохшими нижними ветками… Родион ее хорошо помнил - это был ориентир. Значит, ехал он по правильной дороге. Только где она, черт ее дери?!
        Родион вышел из машины, открыл багажник и достал оттуда охотничий дробовик. Зарядил его. Стрелять тут вроде было не в кого, но вес оружия странным образом добавлял уверенности. Если вдруг возникнет угроза, с которой можно будет справиться парой зарядов дроби, то будет чем ее встретить. Шепелев уже почти хотел, чтобы она появилась. Творившаяся неведомая хрень пугала сильнее, чем вылезший из леса медведь. Родиону довелось и это испытать, так что он мог сравнивать.
        Что делать? Ехать назад, искать другую дорогу? Бросать здесь машину и лезть напролом сквозь еловую чащу? Оба варианта выглядели не фонтан - уйдет куча времени, а результат неизвестен. Между тем Вера где-то там, в пропавшем с лица земли Лесногорске, и, возможно, в беде, а он тут сопли жует и не знает, на что решиться…
        Вывернувший из-за поворота потрепанный «Лендкрузер» пришелся как нельзя кстати. Для водителя заступившие дорогу ели, видимо, тоже стали большим сюрпризом, и он резко затормозил.
        - Эй! - крикнул Шепелев и помахал рукой. - Постойте, не уезжайте!
        Но они и не собирались. Вышли из машины с обеих сторон. Среднего роста жилистый шатен лет тридцати пяти и стройная блондинка лет на пять его моложе. Блондинка посмотрела на Родиона и его ружье, но в глазах ее страха не было. Напротив, они нехорошо сузились, и блондинка шагнула вперед. У Шепелева внезапно задрожали колени, и дробовик чуть не выпал из охваченных странным тремором рук.
        - Беги! - вдруг закричал шатен. - Беги же, идиот!
        Родион подчинился, не раздумывая - собственный выскочивший из засады страх был совершенно солидарен с незнакомцем. О машине Шепелев и не подумал - почему-то был уверен, что уехать не успеет, - и на подгибающихся ногах рванул к лесу.
        - Рита! - услышал он за спиной. - Нет!
        Сзади послышалось шипение аэрозольного баллончика и шум схватки. Шепелев не обернулся - страх вырос до невероятных размеров и чуть ли не пинками загнал его в чащу.
        Промозглый холод, словно от сквозняка, и ударивший в нос химический запах застали его врасплох. Почему-то показалось, что это опасно, но сделать Родион ничего не успел. Не успел даже остановиться. Холод стал очень сильным, а в глазах потемнело, но всего на несколько секунд, как при кратковременной потере сознания.
        А когда пришел в себя, чащи не было. Вернее, она расступилась, а перед ним лежал Лесногорск. Его южная часть и гора Лосиха, у склонов которой притулился город.
        - Какого… - начал эмоциональную реплику Родион, но закончить не успел.
        Из ближайших кустов на него буквально вылетел странный молодой человек, одетый в синий костюм, похожий на те, что носили средневековые аристократы. Глаза его были совершенно ошалевшие, а в руке он держал (твою ж налево!) меч с широким клинком.
        Руки Родиона сработали раньше мозга, и прогремел выстрел.
        Глава 12. Художник
        Окрестности Лесногорска. Десятый год метеоритного дождя
        - Мы уже близко! - это первое, что я слышу от Риты, с тех пор как мы выехали из Иркутска на угнанном мною «Лендкрузере», и она вывела меня на эту дорогу, ведущую, судя по навигатору, в Лесногорск.
        Что может быть нужно Измененной в этом заштатном городишке? Кто ее оттуда зовет? Или что? Думать об этом попросту страшно. Где-то там, в глухомани, начал излучать еще один Обломок, о котором еще никто не знает? М-да, сбежал ты, сталкер, от Зоны! Качественно сбежал - из огня да в полымя! Что сделает со мной Рита, когда я перестану быть ей нужен в качестве водителя? Выпьет? Сделает таким же, как она? Хрен редьки не слаще. Хотя, будь у меня выбор, я бы, пожалуй, предпочел смерть. Только пистолеты она у меня забрала, даже не застрелишься. Правда, во внутренних карманах лежат баллончик со станом и шприц с антиновой. Забыла ли о них Рита или оставила специально? Впрочем, иллюзий насчет ее сантиментов я не питаю. Процесс изменения должен уже подходить к концу - какие теперь, к черту, человеческие чувства? Но, как бы то ни было, незаметно достать все это не получится - Рита сидит рядом и бдит за мной. Ей даже шевелиться не надо: небольшое усилие воли - и я превращаюсь в медузу на берегу. Чуть большее усилие - и я делаюсь трупом. Может, в итоге и придется ее так спровоцировать.
        Близко, значит? Я бросаю взгляд на навигатор. Близко Лесногорск. Прямо по курсу. И дорога одна, не свернешь. Выходит, цель там? Или где-то в горах, в тайге? Скоро узнаю, конечно, только мысль эта не радует совершенно. Запросто может получиться как в анекдоте - капец, приехали!
        Еще пара поворотов дороги - и город. А в голове насчет плана спасения - полный голяк. Вот если б мою пьющую жизнь спутницу что-нибудь отвлекло…
        Поворот, еще поворот, и… от удивления я даже не сразу жму на тормоз. То ли лыжи не едут, то ли одно из двух. Я смотрю на перегородивший дорогу лес, как баран на новые ворота. На дорогу, которая просто исчезает, на навигатор, который говорит, что дорога идет дальше, прямо в Лесногорск, снова на лес, на навигатор, на лес, на мужика с дробовиком рядом с темно-зеленым «Опелем». Хлопаю глазами. Конечно, с дорогами в картах навигатора бывают лажи, но не такие же! Исчезла не просто дорога. Город, в который она ведет, тоже. Напрочь. Словно кто-то взял и вырезал кусок из Сибири, а взамен вставил другой.
        И вот мы сейчас стоим на стыке этого куска и остального мира, не понимая, что делать. Вернее, не понимаю только я. На Ритином лице - полное спокойствие, словно так и должно быть. А вот мужик с дробовиком, похоже, растерян. Тоже, видимо, в Лесногорск ехал. И дробовик у него в руках от растерянности. И пальнуть может от нее же. Как не фиг делать. Представляю, что у него сейчас в голове творится. Я-то хоть видел Зону, знаю, на какие фокусы она способна, и могу предположить, что и здесь нечто подобное, хоть я именно такого и не встречал еще. А он-то на новенького! Как бы крыша не съехала.
        Мужик уже движется к нам и машет рукой:
        - Эй! Постойте, не уезжайте!
        Угу. Я бы уехал от греха подальше, но Рита уже вылезает из машины. Твою ж… Приходится и мне. Рита не уедет - ей надо туда. А мужик стоит между ней и ее целью. Бедняга. Он понятия не имеет, как круто влип. Зато понимаю я и не могу этого допустить. Хватит с меня трупов!
        - Беги! - кричу. - Беги же, идиот!
        Слава богу, ему хватило ума послушаться и побежать. Я вижу, как трясутся его руки и подгибаются ноги. Рита воздействует. Еще несколько шагов, и…
        - Рита, нет!
        Она в ярости поворачивается ко мне. Как раз чтоб получить в лицо струю стана из баллончика. Рита вскрикивает, отшатывается и падает на колени. А я уже рядом и втыкаю ей в шею шприц с антиновой. Поздно уже, наверное, и процесс необратим, но надежда умирает последней. Рита опрокидывается на спину и застывает. Я склоняюсь над ней, чтобы пощупать пульс… и получаю в живот ногой. Больно, черт! Сгибаюсь, пытаясь восстановить дыхание, а она уже рвет с низкого старта к сплошной стене елей впереди. Я, тихо матерясь, следом…
        Ох, ежик! Промозглый холод, как от сквозняка, и химический запах! Я знаю, что это такое, - пространственная аномалия. Если Рита нырнет в нее… Эта мысль, хоть и не законченная, стегает меня плетью страха, и я даю себе шенкелей. Настигаю Риту почти в прыжке и падении. Поэтому в аномалию мы проваливаемся уже вместе. И наступает темнота.

* * *
        Бац! От пощечин горит лицо. Уже две словил.
        - Что ты натворил, придурок?! Кто тебе право дал вообще?!
        Третью попытку предотвращаю, поймав запястье Риты.
        - Хватит уже!
        - Хватит?! Я еще и не начинала! Подожди, действие стана кончится, и тогда я тебе…
        - Что? Что ты мне? Убьешь?
        - Там увидишь! - шипит она. - Мало не покажется!
        Невольно трогаю карман. В нем один из пистолетов, которые я у нее забрал. Второй тоже при мне.
        - Лучше пристрели меня, Артем! - Ее глаза горят бешенством. - Сейчас, пока еще можешь.
        - С ума сошла, да?! Пристрелить ее! Измененным вроде рациональными быть положено, а ты ломишься неведомо куда, на какой-то непонятный зов, кладешь народ направо и налево, а когда тебя остановить пытаешься, закатываешь истерики.
        - Ах ты…
        На этот раз я готов и перехватываю ее руку еще до удара.
        - Вот именно об этом я и говорю.
        - Да ты меня наркоманкой сделал! - буквально выплевывает Рита.
        - С чего ты взяла?
        - Мне-то лапшу не вешай, «уфолог»! Кровь Измененного - не водица. С ней информация тоже передается, между прочим. Среди прочего про то, что вакцину колоть надо раз в два месяца, или умрешь, и про то, что потому «лояльных» так и называют! И не говори, что ты этого не знал! Сталкер, да? По Зонам шатался немало, да еще и кровью Измененных небось приторговывал?
        Я сжимаю зубы и цежу:
        - Не приторговывал!
        Не поверит же…
        - Ну да, как же! - кривится она. - А вакцина откуда? В аптеке купил вместе с микстурой от кашля? И стан там же?
        - Купил, - мрачно отвечаю я. - Но не в аптеке. Нам она самим нужна была. На всякий случай. И «лояльных» мы не делали. Я хотел остановить изменение, потому что оно делало тебя убийцей.
        - Я убивала из самообороны!
        Теперь уже моя очередь скептически усмехаться.
        - Три четверти тех, кого ты убила, можно было просто вырубить твоей Силой. Непосредственную опасность для тебя представляли только двое или трое. Но это ж надо заморачиваться с дозированным воздействием. А убить проще, верно? Нет человека - нет проблемы. И время экономится.
        - Я еще не умела дозировать Силу!
        - Все ты умела! - с досадой отзываюсь я. - Сама же говоришь - кровь Измененного несет информацию. И потом всего какой-то час спустя, когда тебе понадобилось, меня ты спеленала вполне аккуратно. Что, экспресс-курс успела пройти?
        Ее рыдания застают меня врасплох. Честно говоря, я не умею утешать плачущих женщин - будто тупею и мучительно пытаюсь подобрать слова, но в голову лезут только всякие глупости и банальности. А уж тут… Рита для меня - не просто женщина… А как же изменение? Неужели антинова таки сработала? Столько времени прошло… Или это спектакль? Нет, это не обычный плач. Рита ревет, как девчонка, размазывая слезы кулаком по лицу. И ей по фиг, что тушь течет и что выглядит она… М-да… Этому очень трудно не поверить, несмотря на моего внутреннего червячка-параноика, который за годы сталкерства отожрался до размеров приличного удава. И я верю. Подхожу к ней и обнимаю. Аккуратно, стараясь не дать доступ к тем карманам, где у меня оружие. Рита сперва съеживается и напрягается, но уже пару секунд спустя обнимает меня в ответ и утыкается лицом мне в грудь.
        Слов нет. Совсем. Даже глупостей и банальностей. В голове пусто и звонко.
        - Ну-ну. Все. Хватит, - наконец произношу я, слегка похлопывая ее по спине.
        Она всхлипывает, отстраняется и лезет в карман за платком. Шумно сморкается.
        - Я не могла иначе, пойми! Оно звало меня. Настойчиво так, яростно. Это не объяснить. Ощущение было такое, будто мозг горит. И отпускало, только когда движешься в нужном направлении. Я от этого жжения просто с ума сходила. А эти… они мешали, понимаешь? Пытались задержать. Что мне делать было? Какое там дозировать Силу, когда я и соображала-то с трудом?
        - А что звало? Куда?
        - Сюда и звало. В этот город. Только не в эту часть вроде. Дальше на север. А что… Я не поняла толком. Сила зова была такая, что…
        - Но ты сказала «оно». Почему?
        Рита пожимает плечами.
        - Не знаю. Просто чувство такое, будто не человек это. И не Измененный. А Сила. Безликая и безэмоциональная.
        - И сейчас зовет?
        - Может, и зовет, только я не слышу. Я же под веществами.
        Это да. Стан вместе с антиновой способности Измененных на время вырубают наглухо. Только что будет, когда кончится действие стана? Эмоции Риты вроде настраивают на оптимистичный лад. Процесс остановить удалось. Но хватит ли антиновы, чтобы заглушить зов? Или пытка продолжится? И что тогда?
        - Что мы будем делать, Артем? - совладав наконец со слезами, спрашивает Рита.
        Это ее «мы» радует чрезвычайно, вот только ответа у меня нет.
        - Попробуем уйти отсюда. Сдается мне, быть в Лесногорске не шибко полезно для здоровья.
        Она кивает, и мы движемся в обратном направлении. Я снова чувствую сквозняк вместе с химическим запахом и внутренне сжимаюсь: пространственные аномалии - штука капризная и непредсказуемая. Ну вот, сейчас. Беремся за руки, как школьники. Шаг. Холод. Темнота. Резкая головная боль - и мы лежим на земле. Озираемся с отчаянной надеждой… Тщетно - вокруг все тот же пейзаж: расступившийся еловый лес, гора и Лесногорск у ее подножия. Твою ж! Чего-то в этом роде я и опасался - всех впускать, никого не выпускать. Приехали, мальчики и девочки!
        Интерлюдия 5. Дневник неизвестного (Десятый год метеоритного дождя)
        20 августа, Лесногорск
        Я не рассчитывал на такое развитие событий. Совершенно. Хотя нельзя сказать, что оказался совсем уж к нему не готов. Многие из моих последних упражнений как раз имели целью сделать меня достаточно боеспособным на случай силового сценария. Но все с самого начала пошло наперекосяк.
        Начать с того, что я опоздал. Источник уже начал пробуждаться. Причем не сам. Над ним работал кто-то другой. Я никак не думал, что в этом деле столкнусь с конкуренцией, и единственной опасностью считал сам Источник. Но ошибся - не учел, что есть еще и АПБР. Вернее, мне и в голову не пришло, что эта организация способна делать с Источниками хоть что-то, кроме консервации их большими количествами стана. Параноики! АПБР в принципе положено стоять в плане владения информацией и широты мышления на ступеньку выше всех остальных - ведь они как-никак постоянно находятся на переднем крае взаимодействия с чуждым разумом. Но эта служба всегда проявляла удивительную косность и обывательскую реакцию - страх и агрессию по отношению к тому, что непонятно. Источник? Консервация! Без вариантов.
        Так было. Но что-то изменилось. Возможно, в руководстве АПБР появились наконец неординарно мыслящие люди, способные увидеть в Источниках не только опасность, но и перспективу. Если лавину нельзя остановить, ее можно попытаться направить в другую сторону. То, что собираюсь сделать я. Самое разумное в данной ситуации. Прямое противостояние ничего не даст. Количество пробуждающихся Источников будет расти, и чем дальше, тем быстрее. В результате человечество просто перестанет успевать реагировать, а значит, будет сметено.
        Эти поняли. И стали действовать иначе. Вокруг Источника я обнаружил большую группировку «лояльных», выбравшую в качестве резиденции самый настоящий замок. Новодел, конечно, но очень похожий на средневековый. И кому могло прийти в голову строить подобное в такой глуши? Да это, по большому счету, и не важно. Главное то, что замок являлся идеальным местом для базы АПБР, где они могли успешно обеспечивать безопасность от проникновения посторонних, особенно с такой-то армией «лояльных». Насколько я знаю, естественным путем их в таком количестве не получить. Стало быть, делали «лояльных» искусственно. Либо с помощью крови Измененных, либо через воздействие частично пробужденного Источника. Если первое просто мерзко, то второе - еще и чрезвычайно опасно. Эти люди играли с огнем. Источник - не просто излучатель. Он представляет собой чужой искусственный разум чрезвычайно высокого уровня, рядом с которым все попытки человечества создать искусственный интеллект кажутся игрой в песочнице. С Источником нельзя обращаться столь примитивно и потребительски. Он такого не прощает. Но апэбээровцы этого понимать не
желали и упорно шли по своему гибельному пути. Гибельному и для себя, и для многих других. А помимо всего прочего они таким образом могли поставить крест на всех моих планах. Где я еще найду такой Источник? И когда? Нет, их следовало остановить, и срочно.
        Вот только при всем моем нынешнем уровне один я с этой задачей справиться не мог. Мне требовалась помощь. Стало быть, не зря я учился быть альфа-особью для Измененных, ибо такие обладают умением испускать ментальный Зов, «слышный» на огромном расстоянии. Зов, которому обычные особи не способны противостоять: они ощущают прямо-таки непреодолимое желание откликнуться и прийти. Разумеется, для Зова требуется огромное количество энергии, ну так Источник же рядом. Рискованная, конечно, затея, а будь он полностью пробужденным, так даже и самоубийственная. Но в нынешнем его состоянии мне удалось подключиться к его энергии, чтобы усилить свой Зов.
        И ко мне потянулись. На самом деле вольно шатающихся Измененных куда больше, чем принято думать. Далеко не все из них примкнули к НМП. Впрочем, и те, что примкнули, на Зов тоже откликнулись. За несколько последних дней мне удалось сколотить весьма многочисленный отряд боевых Измененных. Теперь уже можно было и замок штурмовать. Зов я, впрочем, не прекращал, так как помощники мне и в дальнейшем не помешают, особенно если удастся стать Посвященным. АПБР наверняка не откажется от такой добычи, как полупробужденный Источник, и от такой базы. А стало быть, все это надо будет как-то защищать.
        А дальше снова пошли неожиданности. Только уже благоприятные. В замок ни с того ни с сего приехала толпа юнцов. Само по себе это было странно. Если замок - база АПБР, где к тому же ведутся работы над неким секретным проектом, никто не станет пускать туда посторонних, если только не предполагается, что эти посторонние оттуда уже не выйдут. По крайней мере такими, как вошли. Предположение, что молодежь туда заманили, чтобы сделать «лояльными», казалось самым правдоподобным. И хотя у меня самого с эмоциями уже давно напряженно, такой поступок вызвал у меня еще большее отвращение к тем, кто тут заправляет. Вдобавок появление этой группы давало нам возможность с меньшими проблемами ворваться в замок. Конечно, я сочувствовал этим бедолагам и намеревался спасти тех из них, кого смогу, но упускать такой шанс было непозволительной роскошью: время работало против меня.
        Зато на меня работали обстоятельства. Никогда еще они не складывались столь благоприятно. Я не люблю полагаться на удачу, ведь она переменчива, однако нет правил без исключений. Феномен ролевых игр никогда меня особо не интересовал, хотя с точки зрения психологии был довольно любопытен. Тот момент, что участники, погружаясь в игру, считают все, даже странное и пугающее, ее элементами и не бьют тревогу до тех пор, пока не становится поздно, просто поразил меня.
        Прицепить к новоприбывшим фантомы оказалось не столь уж трудным делом. Даже когда игроки их замечали, то до поры до времени воспринимали как обычные для игры спецэффекты. К тому же обнаружилось, что в замке имелись кровные родственники одного из участников - владелец и организатор игры (я умею чувствовать кровное родство - достаточно слегка коснуться энергетических оболочек). Однако меня поразило другое: родственников этого участника не особенно волновало, что они заманили его в ловушку. «Лояльные» обычно сохраняют способность к эмоциональному восприятию мира, а так подставлять кровных родственников - скорее, в духе Измененных с полностью завершенным процессом. Точнее, его первой стадией, поскольку пока сложно сказать, где и чем полностью завершается процесс изменения. Возможно, полным переходом к энергетической форме, да и то - не факт.
        Впрочем, я отвлекся. Итак, кровные родственники. Тот, что организовывал игру, был «лояльным» - псиоником. К тому же у него был очень удобный для моих целей костюм - плащ с глубоким капюшоном, полностью скрывающим лицо. Фантом, которого я прицепил к его младшему брату, стал для меня якорем и помог переместить мою энергетическую форму внутрь замка. И пока прибывшие отдыхали с дороги, я атаковал организатора на пси-уровне. Он оказался довольно сильным псиоником, но недостаточно, чтобы противостоять мне. Подчинить его, правда, не удалось - пришлось сжечь его мозг. Хотелось бы мне знать, какая добавка к вакцине для производства «лояльных» делает их невосприимчивыми к Зову и ментальному подавлению. Может, я недооценивал АПБР?
        Так или иначе, организатор был мертв, и мне оставалось занять его место. К сожалению, моя материальная оболочка находилась далеко, а вселение в мертвое тело даже для меня - вещь невозможная. Осталось прибегнуть к псевдоматериализации - создать собственный фантом и заполнить им плащ организатора игры. Во время нашей ментальной схватки я считал с его мозга достаточно информации, чтобы какое-то время успешно его изображать. Мне нужно было дождаться, чтобы в дело вступили главные действующие лица, и только тогда дать сигнал к штурму.
        Вот только меня неожиданно раскрыли. Возможно, я был небрежен. Меня расслабил легкий первый успех и то, что участники игры (кроме, пожалуй, брата убитого псионика - он отчего-то нервничал) все странности принимали как должное. А на тех, кто находился совсем рядом, я оказывал легкое пси-воздействие, чтобы никто не заметил под капюшоном пустоту. Это, пожалуй, было бы не объяснить никакими спецэффектами. Но женщина, спутница брата убитого (игроки называли ее Хетер), оказалась обладательницей странной врожденной способности. Или, быть может, дефекта? Речь о непереносимости пси-воздействия. Она оказалась рядом и заметила пустоту. Очень удивилась. Может быть, я погорячился с воздействием: подождать бы немного, и она бы сама подобрала подходящее объяснение этой странности, но было поздно. Пси-давление вызвало у нее чувство сильного страха и паники. Девушка попыталась сбежать. Этого нельзя было допустить. Выпущенный мной пугающий фантом перекрыл ей лестницу вниз, оставалась лишь галерея наверху. Я не видел способа ее успокоить, но зачем-то двинулся за ней, невольно спровоцировав то, что потом произошло:
она совершенно потеряла рассудок и в ужасе перевалилась через парапет.
        Эта смерть могла все испортить - эффективно контролировать одновременно полтора десятка человек я бы не сумел. Но тут мне вновь повезло - появились хозяева замка во главе с отцом убитого мной псионика. И отец этот обладал способностями сирены, а именно - повелевающим голосом, с помощью которого мог практически любого убедить в абсолютной правильности сказанного им. Очень редкий дар среди Измененных. И очень полезный.
        Он и повел всех вниз, причем участники не сопротивлялись - сила воздействия сирены на близком расстоянии очень велика. Ну а мне помог мой полный иммунитет к Силе Измененных. Между тем появились признаки того, что скоро у меня настанет энергетический голод - следствие слишком долгого нахождения в нематериальной форме и неэкономного расходования энергии. Поэтому я дал сигнал к атаке и открыл несколько пространственных аномалий, через которые Измененные моей армии ворвались в замок.
        У меня не сложилось цельного воспоминания об этом сражении. Оно получилось довольно-таки сумбурным, распалось на эпизоды. Во-первых, из-за присутствия игроков, а во-вторых, буду честным, из-за моего невеликого полководческого таланта и опыта. С самого начала моя армия обменяла одного бойца на двоих вражеских. Погибли и два игрока. Чуть позже - еще один. Четверо, кажется, сбежали, остальные залегли в ужасе, прячась за мебелью. Пожалуй, это было самое разумное, что они могли сделать. Кроме того, я на всякий случай подпитался от них энергией в режиме щадящего донорства, так что сил у них было не много.
        Предводитель «лояльных» сбежал куда-то в подземелья замка. Туда же мы постепенно оттеснили и его бойцов. Их было больше, но мы брали качеством и моими многочисленными талантами. Нам нужно было добраться до Источника, однако чем ближе мы к нему подходили, тем отчаяннее становилось сопротивление. Наши потери росли, и у меня даже возникли сомнения в исходе битвы, но тут наконец сработал Источник. На той стороне, на которой нужно. Как я и говорил, Сеятель не простил потребительского к себе отношения, и в критический момент в моем распоряжении оказалось настоящее море энергии, которое я вложил в умение пневматика, взорвав легкие всем нашим противникам, находившимся в этот момент поблизости. К сожалению, в залитой кровью комнате тела предводителя не обнаружилось - похоже, сбежал каким-то подземным ходом. Это досадно: с его талантом сирены он еще способен доставить нам неприятности. Но пока исход битвы можно было назвать победой. Остатки «лояльных» я предоставил добивать своим бойцам, кого-то отправил заняться игроками (они могли нам еще пригодиться), а сам пошел к Источнику.
        Пожалуй, именно сейчас, в энергетической форме, у меня было больше всего шансов сойти «за своего», чтобы мои попытки взаимодействия с ним не встретили резкого отторжения. Тактика была вчерне разработана, но кто тут может дать гарантии успеха? Источник, конечно, еще не вполне пробудился и вроде бы настроен по отношению ко мне не враждебно, но все Сеятели - вещи в себе. А этот к тому же еще и слишком долго терпел от «лояльных» неподобающее обращение.
        Я чувствовал Источник, приближаясь к нему. От него исходили все более сильные энергетические вибрации, а также смутно ощущались и ментальные. Его полное пробуждение уже близко. Как бы не оказалось поздно. Но я гнал от себя пораженческие мысли. Это как с дрессировкой хищного зверя - никакой нервозности, неуверенности и тем более страха. Почует - и пиши пропало.
        Я аккуратно потянулся к нему на ментальном уровне, зондируя почву и пытаясь найти точки контакта. Впрочем, какие точки могут быть у реки, медленно несущей свои воды по широкому равнинному ложу? У реки, в ленивой, сонной мощи которой где-то глубоко прячется смертоносная ярость сметающего все и вся горного потока? К ней можно лишь прикоснуться, естественно и органично. Стать для этой реки плакучей ивой, полощущей в ее водах свои ветви и листья. Не препятствовать потоку, не становиться на его пути плотиной, а занырнуть в него, сделаться его частью. А уже потом, исподволь, поменять его русло, заложить новую излучину и таким образом повернуть поток. Но сделать это так, чтобы управляющий им разум даже не заподозрил вмешательства извне в заложенную программу.
        Я верил, что способен на это. Именно сейчас, такой, как я есть, в своей энергетической форме, находящейся гораздо ближе к Сеятелям, чем к людям. Только так, будучи освобожденным от ограничений материальной оболочки, можно стать подобием этого потока, влиться в реку Источника. Псевдоматериальность спала с меня, как листва с осеннего дерева. Бесформенной грудой ткани свалился на пол плащ. Следующий шаг был еще сложнее, именно на ментальном уровне. До сих пор, даже в энергетической ипостаси, я непроизвольно сохранял человеческую форму, пусть даже невидимую для большинства возможных наблюдателей. Это был последний оплот материалистического сознания, отчаянно цеплявшегося за прежнюю картину мира. Теперь пришло время от нее отказаться. Но что-то внутри меня беззвучно вопило от ужаса. Было такое ощущение, будто я собираюсь шагнуть с крыши небоскреба, убеждая себя, что умею летать. А ведь умею! Надо только заткнуть панический голосок, визжащий «Нет!!» на периферии сознания. Последний маленький шаг. Почему же его так трудно сделать? Ведь нет ни туловища, ни рук, ни ног, ни головы. Все это - никому не
нужные материальные излишества, и я их уже отринул. Зачем же сохранять видимость формы при отсутствии прежнего содержания? Но рациональные доводы плохо действуют на страхи и инстинкты… А в таком состоянии соваться в Источник нельзя - смерти подобно.
        Память! Именно она была ключом к решению проблемы. Вернее, главным препятствием. Я помнил, что был человеком, и это мешало. А что, если заглушить в себе на время все воспоминания о своей человеческой природе? Я достаточно развил себя в ментальном плане, чтобы осуществить подобное. Но как сделать это, не убив заодно и свой замысел? Сумею ли я вовремя остановиться?
        Вот только времени на сомнения у меня уже не было - я чувствовал, что течение реки энергии Источника становится все более быстрым и бурным. Если он проснется, у меня пропадет последнее преимущество - полностью пробужденный Источник не обмануть.
        Ментальное усилие потребовалось просто невероятное - в ход пошло все, на что только был способен мой тренированный мозг. И постепенно в энергии, стремящейся слиться с Источником, стало растворяться мое человеческое естество. А тот внутренний предохранитель, что должен был остановить меня в шаге от полной потери своей индивидуальности, был запрятан достаточно глубоко, чтобы еще не пробудившийся обломок Сеятелей его не обнаружил…
        Когда я начал растворяться в мощи Источника, ощущение было по-настоящему жутким, и мне стоило немалого труда не запаниковать. Отказывало восприятие - по очереди все чувства, которые были. Яркие вспышки чередовались с периодами непроглядной тьмы. Ощущение дикой жары сменялось цепенящим холодом. Жуткий грохот - оглушающей тишиной. Всплывали мыслеобразы, странные, непонятные, абсолютно чуждые и пугающие. Что бы ни представлял собой Источник, от человечества он был невероятно далек. Не было ли безумной самонадеянностью рассчитывать постичь его в какие-то обозримые сроки? Постичь и не стать при этом его адептом, лишенным собственных целей и мотивов. И нужно ли это на самом-то деле? Кто мы такие, чтобы выступать против промысла самой Вселенной? Ведь Сеятели - ее посланники. Возможно, она лучше знает, что является благом для Земли, и, если мы уйдем, либо изменимся до неузнаваемости, планета от этого только выиграет?
        Поймав себя на этих мыслях, я вдруг осознал, что остановиться не сумею и, начав растворяться, растворюсь уже окончательно, с полной утратой собственного «Я». Что полумер тут быть не может. И вот тут я уже не смог совладать со страхом, который и стал началом конца. Могучий поток энергии внезапно превратился в сковывающий ледяной панцирь, и я почувствовал, что вмерзаю в него, застываю неподвижной частью громадной неживой структуры. Рванулся прочь, обрубая все ментальные и энергетические связи, которые успели у меня образоваться с Источником, но было уже поздно: чужая воля, превосходящая мою, вцепилась в меня, как гигантский кальмар в свою добычу, - ноль шансов освободиться. И давление. Сокрушительное ментальное давление пробудившегося Сеятеля, почуявшего чужака. Я сопротивлялся, по ощущениям, меньше минуты, а потом мое сознание погасло.
        Глава 13. Родион
        Родиона Шепелева трясло. Настолько, что он даже остановился и схватился за ближайшее дерево, чтобы унять предательскую дрожь. Он только что убил человека. Вот так просто. И даже, по большому счету, без всякого повода, если не считать поводом собственный невроз. А что убил - точно. Выстрел в живот из дробовика с небольшого расстояния - скверная и мучительная смерть в течение пары-тройки часов. «Скорую» к нему не вызвать - сотовый глух, как свинцовая чушка. Пока Родион добежит до города - этот странный незнакомец по-любому отдаст концы. А это в лучшем случае пять лет, если удастся доказать состояние аффекта или непредумышленное.
        Нет уж - тюрьма в планы Родиона на ближайшие годы точно не входила. Чтобы стереть с дробовика отпечатки пальцев носовым платком и прикопать его в лесу, потребовалось около получаса, и теперь Шепелев двигался к городу, прикладывая все силы, чтобы к моменту встречи с местными жителями не выглядеть только что выписавшимся пациентом дурдома. В горячих точках Родион не служил, а охота к такому повороту событий как-то не подготовила. Ну птица, ну зайцы. Он даже на крупного зверя не ходил ни разу. Лишь однажды случайно медведя увидел, да и то издали, а тут - человек. Лицо его теперь по ночам стопудово будет сниться. И костюм его дурацкий средневековый, весь залитый кровью. И золотистый дракон на груди…
        И как только Родион сразу не понял, что нарвался на ролевика в игровом облачении? И меч у него деревянный был, хотя и довольно искусно покрашенный, что на первый взгляд делало его похожим на настоящий. Особенно если находишься в таком состоянии, как Родион. А вот меньше надо было фантастики про попаданцев читать!
        Дрожь постепенно унималась, словно ствол старой сосны обладал чудесными свойствами гасить эмоции. Шепелев мало-помалу начинал соображать здраво. Ружье он припрятал хорошо - найти не должны. Машина, правда, осталась на дороге, но где теперь та дорога? Его перенесло черт знает на какое расстояние от нее. К тому же те двое… Воспоминание о них заставило похолодеть. Кто они такие? Почему его, Родиона, охватил там такой дикий страх и навалилась сильная слабость? «Рита, нет!» - крикнул тот тип. Что-то, видать, та блондинка умела такое, чего людям уметь не положено. Измененная? Наверное. А мужик? Тоже? Тогда почему он спас Родиона, предупредив его криком? Измененная с человеком - странная парочка. Не то чтобы Шепелев разбирался в вопросе, но слышал, что вместе они не уживаются. Эти двое, кстати, вполне могут и угнать его машину. С одной стороны, конечно, плохо. С другой - она застрахована, и никто уже тогда не привяжет Родиона к этой случайной смерти на дороге.
        Выходит, можно не опасаться полиции. Уже плюс. Совесть… От нее, конечно, никуда не спрячешься… Но тут такое дело: заест или не заест - это еще бабушка надвое, а вот тюрьма - аргумент посущественнее. Но главное - Вера. Она где-то там, в этом странном городе, который будто исчез с лица земли и появился совсем в другом месте. В котором не работает сотовая связь. Рядом с которым бродят Измененные… Бывать в Зонах Родиону, к счастью, не доводилось, но происходящее здесь очень напоминало то, что он видел по телевизору в специальных программах. А еще там говорилось, что в Зонах какое-то излучение, и от него люди черт знает во что превращаются… И если Вера здесь, ее надо спасать. А значит, муж ей нужен живой и на свободе.
        Иногда умение выступать адвокатом самого себя, пусть даже в собственных глазах, очень помогает. Вот и сейчас после своего внутреннего оправдательного монолога Шепелев почувствовал в себе силы действовать. Осталось понять как? Адрес-то Родион знал, но в самом городе ориентировался плохо. Помнил лишь одну дорогу от въезда к дому тещи - по которой проехал пару раз туда и обратно. А где он находится сейчас, сказать не мог - за исключением горбатой спины горы Лосихи местность вокруг была ему не знакома. Навигатор остался в машине, по ту сторону, а кроме того, Шепелев почему-то почти не сомневался, что он, как и мобильник, здесь окажется бесполезен. Идти по улице, искать такси? Авось проедет мимо? Или телефон-автомат? Авось они тут еще сохранились и даже работают? Или брести наудачу, авось кривая выведет в знакомый район? Спросить кого-то? Городок маленький, местные ему, наверное, хоть направление укажут. «Авосей» многовато, но какие у него еще варианты? Ситуация напоминала глубокое темное место, куда люди очень любят посылать ближних. Да и вечерело уже основательно.
        Весь в своих невеселых мыслях, Родион достиг наконец окраины города. Лесногорск выглядел удивительно пустынным. Вернее, даже затаившимся, словно в ожидании какого-то события, которое может изменить его необратимо и страшно. Конечно, час стоял поздний, да и городок - не чета тому же Иркутску, в котором вечно кипит ночная жизнь, но даже и с учетом всего этого отсутствие народа на улицах как-то напрягало.
        Тещин адрес - улица Энтузиастов, 12, - сидел в голове прочно, но толку-то, когда вокруг - ни одной живой души? Даже спросить не у кого, хоть «ау!» кричи. А кричать, кстати, не хотелось. Боязно как-то было кричать. Мало ли кто услышит… Собственный внезапный и вроде безосновательный страх вдруг разозлил Шепелева, и он резко ускорил шаг. Идти быстро в направлении горы, а на всех перекрестках выбирать улицу пошире - вот и придешь рано или поздно в центр города, а оттуда уж как-нибудь…
        Это казалось хорошей идеей ровно до первого перекрестка, когда, свернув на широкую улицу Лазо, Родион вдруг замер. На тротуаре в нескольких метрах от него сидела кавказская овчарка. Неподвижно сидела. Этакое здоровенное лохматое изваяние без поводка и намордника, а также без всяких признаков хозяина поблизости. И смотрела на Родиона, будто только его и ждала. Тихое утробное рычание известило, что зверюга не в очень хорошем расположении духа. Родиона пронзила острая тоска по спрятанному в лесу дробовику. Он скинул с себя джинсовку, намотал ее на левую руку и начал медленно пятиться. Страх подогнал к горлу ком, не позволяя выдать даже банального «хорошая собачка», которое, впрочем, никогда и никого не спасало. Несколько секунд Шепелеву казалось, что кавказ за ним не последует, и если свернуть за угол, то…
        Пес поднялся на четыре лапы и не спеша стал приближаться, не переставая рычать. Одновременно рычание послышалось сзади и слева. Родион обернулся и судорожно сглотнул: из переулка вывернули доберман и широколапая коренастая дворняга с клочкастой шкурой. И опять - ни хозяев, ни поводков, ни намордников. Обе собаки тоже двигались в его направлении с весьма недвусмысленным видом. Родиону доводилось встречаться с бродячими сворами. Не самые приятные ощущения, да, но те с самого начала принимались лаять, сперва пытаясь напугать, прогнать. Эти же силы на лай не тратили, а только тихо рычали, выражая готовность броситься. Но как бродячими оказались сразу две чистопородные псины? Еще один пункт в списке пугающе-непонятной чертовщины, творящейся в Лесногорске. А для него, Родиона, быть может, и последний. Вариант отступить на улицу Пролетарскую, откуда он только что пришел, еще оставался, а все остальные пути собаки перекрыли. Более того - в сумерках за их спинами замаячили новые четвероногие силуэты. От страха Шепелева стало слегка подташнивать. Если сейчас эти зверюги на него кинутся, то разорвут - у него
даже отбиться нечем. Оставалась слабая надежда, что они просто не хотят пускать его на свою территорию, и отступление решит проблему, но она рассеялась несколькими секундами спустя.
        Дворняга потеряла терпение первой и, глухо рыкнув, бросилась на Родиона. Чуть отстал от нее доберман. Родион сделал единственно возможное - метнул в собак свою джинсовку и побежал…
        Глава 14. Художник
        - Говорю же - достану я тебе вакцину!
        - Как? Когда?
        - В Москву слетаю. Там у меня связи остались среди сталкерской братии. У тебя еще минимум месяц есть. А думаю, что и все два.
        - Сейчас тебе что Москва, что Луна… отсюда выберись сначала!
        - И выберемся, вот увидишь!
        Рита отворачивается и цедит сквозь зубы:
        - Оптимист какой, блин, посмотрите на него! Чтобы ляпнуть «все будет хорошо», много ума и силы не надо. Ты сделай! Вот чувствовала я - не надо с тобой связываться… Художник!
        Последнее слово она почти выплевывает, вложив в него максимум презрения. Силы Измененной у нее пока нет, но ранить и словами можно. Больно ранить. Права, конечно, отчасти. Может, ей и легче было бы перестать что-либо чувствовать и ходить по земле новой формой жизни, для которой люди - как грязь под ногами. А тут я со своими принципами… и своей любовью. Да, любовью! Влюбился сталкер Художник, глупо отрицать. Иначе с чего бы мне за ней кидаться в тот треклятый дом ее родственников, а потом переться через пол-Иркутска, когда она по трупам из отделения ушла… Со мной связываться… А с ней? Она - подарок, можно подумать?! Восьмерых убила не моргнув глазом! Плюнуть бы на нее и свалить подальше, когда она предупредила не ходить за ней, благо возможность представилась. Так нет же - сделал все наоборот, рыцарь на белом коне!
        Делаю паузу, чтобы не бросить ей в ответ что-нибудь обидное. Нам сейчас только разругаться вдрызг не хватает до полного счастья. Наконец, совладав с нервами, начинаю говорить:
        - Похоже, где-то здесь - излучающий Обломок. Он тебя и зовет. Он же сотворил эти аномалии односторонние, чтобы изолировать город. Возможно, тут Зона нового типа…
        - И что нам это дает? Может, ты умеешь из таких выбираться, а, сталкер? Или сможешь с этим Обломком справиться?
        - С Обломком - вряд ли. Тут стан нужен. Много стана. У меня его, конечно, нет. Но он наверняка есть у АПБР. Если нам удастся как-то с ними связаться…
        В ответ получаю саркастическую усмешку:
        - В Зонах мобильники не работают, если ты вдруг забыл!
        И она демонстрирует мне экран своего телефона на котором видна красноречивая надпись «нет сети».
        - Думаю, они сами нас найдут. Я оставил достаточно четкий след из хлебных крошек. Делом наверняка займется АПБР, и тогда…
        - И тогда, - перебивает меня Рита, - если они сюда доберутся, мы с тобой оба огребем. Прямо здесь, не отходя от кассы.
        - Первым делом они займутся главной угрозой - Обломком, - возразил я. - Мы для них - мелочь. Разберутся с Обломком - аномальный барьер пропадет, и мы под шумок сумеем удрать.
        - Ну да. Блажен, кто верует! А пока этот счастливый миг не настал, нам что делать? Сидеть и ждать, лапки сложив?
        - Нет. Я думаю попытаться вычислить Обломок, а там…
        - Умереть или измениться. Ага, отличный план! Скатертью дорога и попутного ветра в горбатую спину! А я туда не полезу - меня обычные Измененные мигом учуют как вакцинированную, и мало мне не покажется! А ты иди, если жить надоело! Вакцину мне, если что, и АПБР достанет.
        Меня вдруг охватывает раздражение:
        - А ты что предлагаешь?
        - Я?! Не я тебе антинову вколола и сделала наркоманом! Какого черта тебе потребовалось там мешать мне? Я бы сделала все как надо и ушла сюда по своим делам. А ты бы поехал обратно. Разошлись как в море корабли - кому было бы плохо?
        - Тому мужику на «Опеле». Твое «как надо» подразумевало его смерть.
        - А он тебе кто?! Брат, друг?!
        Я аж опешил от этой яростной вспышки.
        - Рита…
        - Я уж тридцать лет как Рита, - глухо роняет она, отворачиваясь. - Твой дурацкий закидон создал нам обоим большие проблемы. И не спрашивай меня, что я предлагаю, черт возьми! Ты предлагать должен, ты! Ты нас в это втравил! Когда творишь такое, за душой надо иметь что-то более существенное, чем дурацкую самоубийственную идею поиска Обломка и приманивания АПБР! Нет ничего? Ну, поздравляю тебя, Шарик, ты балбес!
        - Дурацкий закидон, значит… - Я пытаюсь справиться с волной горечи, но получается плохо. Неужели все зря, и взывать к человеческому в Рите уже поздно? - Попытку спасти человеческую жизнь ты называешь дурацким закидоном?
        - Ой, вот только не надо этого, ладно? Тошнит уже от морализаторства! Думаешь, ты спас этого типа? Если Обломок начнет излучать всерьез, ему в любом случае не поздоровится. И нам тоже. Плюс три трупа при худшем раскладе. Как тебе такая арифметика, господин спасатель?!
        Несколько секунд я борюсь с искушением послать ее лесом, развернуться и уйти. Но понимаю, что это, по сути, капитуляция, а значит, все старания были напрасны, и там, в Иркутске, я просто свалял дурака… Вот только упрямый сталкер во мне отказывается это признавать. Ну не может быть ошибкой попытка спасти человека! Особенно если этот человек много для тебя значит.
        Поэтому, упершись взглядом в землю, я тихо произношу:
        - Я вытащу тебя отсюда, обещаю!
        Не исключено, что в ответ я услышал бы что-то язвительное, но нас прерывают.

* * *
        Он вылетает с соседней улицы как оглашенный и успевает пробежать несколько метров, прежде чем я узнаю его. И удивляюсь. Тот мужик с «Опелем». Сейчас он - воплощенная паника. Вспотевший, растрепанный, задыхающийся, с круглыми от страха глазами. Но без ружья. Куда он его дел, интересно? Этот вопрос волнует меня ровно до того момента, когда за ним следом из-за угла выбегает свора. И не каких-то там шавок из подворотни. Тут серьезные псы - поджарый, хищный доберман, здоровенная лохматая дворняга, похожая на живой танк кавказская овчарка. А за ними еще и еще… Ох ты ж ежик! Вот это собачья банда! И они не заходятся в яростном лае, как можно было бы подумать, - просто бегут. Молча, целеустремленно. Убивать.
        В считаные секунды понимаю, что мужику крышка, если мы не вмешаемся… А если вмешаемся, возможно, и нам. Но я больше не раздумываю, выхватываю один из пистолетов и стреляю в воздух, надеясь, что это отпугнет псов. Фиг там! Погоня продолжается, но я уже привлек их внимание. Шутки кончились. Целюсь в дворнягу и стреляю. По такой крупной цели промазать сложно. Ее лапы подламываются, и псина, не издав ни звука, падает на бок. Опять надеюсь, что это произведет впечатление на остальных. И опять тщетно. Ноль реакции - будто не живые звери бегут, а биороботы… Или… тут я холодею… их направляет Измененный-«животновод». Если так, дело швах. Пора валить. Всем нам. Если успеем.
        - Ри… - оборачиваюсь к спутнице и осекаюсь.
        Ее нет - сбежала. Впрочем, сейчас оно даже к лучшему - о себе бы позаботиться. Всю свору мне не перестрелять - их слишком много. Там, на дальнем плане, мелькают десятки силуэтов. Заполошно озираюсь - дома слишком далеко. Не добежать - разорвут. А вот… Резко рву вправо, к гаражам. Около крайнего растет кряжистый клен. Машу рукой мужику. Кажется, он меня понимает и сворачивает в ту же сторону.
        Бежим. Доберман самый быстрый. Он настигает мужика и прыгает на него. Тот каким-то чудом в последний момент успевает вильнуть в сторону, и зубы пса вместо плоти вырывают клок одежды. Дважды стреляю на бегу и каким-то чудом со второй попытки попадаю. Правда, в лапу. Доберман скулит и начинает отставать. Кавказ метрах в десяти позади, остальные еще дальше. Теперь уже до гаражей успеем.
        Я добегаю первый, подпрыгиваю, цепляюсь за толстую ветку, подтягиваюсь. Фигня война - вот и наверху. Пусть и невысоки гаражи, а псам не допрыгнуть. Мужик, похоже, совсем выбился из сил - не может подтянуться, руки соскальзывают с ветки. Подхватываю его в последний момент и, сам рискуя свалиться, рывком затягиваю наверх.
        У-уф! Неужели спаслись? Нет, не так быстро! Свора окружает гаражи, спокойно, без суеты. Берет в правильную осаду. Гаражей тут немного, и по крышам мы далеко не уйдем - псов достаточно, чтобы окружить и б?льшую территорию. Все крупные, каждая псина - серьезная боевая единица даже в схватке один на один, а такая орава… Я прикинул - больше двух десятков. В основном дворняги, но хватает и породистых - вдобавок к кавказу и доберману пара немецких овчарок, ротвейлер, среднеазиат и даже мастиф с питбулем. Откуда их только собралось такое количество?
        - Организованные, т-твари! - чуть пристукивая зубами от злости пополам со страхом, цедит мой товарищ по несчастью. - Как волки стаей загоняют!
        Я молча кошусь на него. В кого ж ты такой везунчик, а? Постоянно влипаешь в передряги. И другие с тобой влипают. Вот что сейчас делать? У меня два «Грача» с полными обоймами… были. Четыре патрона я истратил, осталось тридцать два. Стреляю я неплохо, только псы ведь не сидят на месте, являя собой мишени, как в тире, а бегают из стороны в сторону, за деревьями скрываются, чтобы затруднить мне прицеливание. Это никакой стайной самоорганизацией не объяснишь. Где-то рядом тот, кто ими управляет.
        - Город как вымер, - продолжает нервно говорить незнакомец. - Эти, что ли, выжрали людей?
        - Скажешь тоже! - криво усмехаюсь я. - Для таких подвигов их потребовалось бы не меньше тысячи. Нет, народ просто по домам сидит - вечер же… А этих на нас просто науськали.
        - Кто?
        - Вот бы знать! Да и не собаками едиными. Думаю, в этом Лесногорске еще много чего подобного творится.
        Он пялится на меня и морщит лоб, вспоминая.
        - Постой, это ведь ты меня там, в лесу… предупредил, да?
        - Я.
        - Спасибо. Должник твой. Теперь уже дважды… Меня Родион зовут.
        Жму его протянутую руку.
        - Худож… Артем я, - представляюсь, опять чуть сбившись на имени. - А считаться пока рано: такие дела идут, что счет твой десять раз еще поменяется в ту или другую сторону. А вообще тут тебе не футбол - чемпионат не разыгрываем. Держаться друг за друга надо и помогать, иначе…
        Не договариваю, но по его глазам вижу - понял.
        - Что, все так плохо?
        - А вот это, - киваю на осаждающих псов, - похоже на хорошо? Или аномалии пространственные вокруг? А то ли еще будет!
        Он мнется, не решаясь спросить, но, помолчав с минуту, будто в воду прыгает:
        - А блондинка, которая с тобой была… она что, из этих?
        - Типа того, - нехотя отвечаю я.
        Говорить о Рите - последнее, чего бы мне хотелось, но чуткости в Родионе, кажется, не больше, чем в асфальтовом катке.
        - А чего ж тебя тогда не трогала?
        - Нужен был.
        - А…
        - Так, хватит! О ней больше говорить не буду, лады?
        Он кивает. Слава богу, дошло!
        - Что тут происходит, а? - меняет тему Родион.
        - Зона происходит, - роняю двухпудовой гирей.
        Он, кажется, ожидал услышать нечто подобное, так что даже не удивлен.
        - Это как там, под Москвой? Или раньше на северах?
        Подтверждаю его правоту угрюмым кивком и добавляю:
        - Так что вляпались мы, считай, по самое не могу! А с идеями у меня, если честно, голяк.
        Глава 15. Нулевой
        Он умирал. Медленно холодели руки и ноги, утекали силы вместе с кровью из раны, мутилось в глазах и в голове. А в животе будто ярилась преисподняя. Ему казалось, что в его внутренности погрузила окровавленную морду гиена и смачно их пережевывает. Он почти слышал хруст и чавканье, хотя от боли мало что соображал. Его охватило иррациональное желание посмотреть на зверюгу, но сил не было даже оторвать затылок от земли.
        Глупо… Черт, да просто дебильно! Пожалуй, тут можно даже на премию Дарвина претендовать. Он ведь почти ушел, почти вырвался. И откуда только появился этот псих с дробовиком? Хотя его реакцию отчасти можно было понять.
        Беглец представил свой видок в средневековом костюме и засмеялся бы, не будь ему так больно и страшно. И меч еще этот… Зачем он держал его в руках? Ах да, эта долбаная дворняга, вылетевшая на него из подворотни и вцепившаяся в ногу. Ее пришлось огреть деревяшкой по голове. Но что стоило затем спрятать дрын в ножны? Может, тогда тот придурок не стал бы сразу палить…
        Больно и холодно. Тело деревенеет. Зачем? Зачем он сюда поехал вообще? Будь проклят Вик со своей игрой! Давно пора перерасти это подростковое увлечение - ему двадцать четыре стукнет вот-вот… То есть могло бы стукнуть, если бы не этот тип. Невезение просто адское!
        Господи, жить-то как хочется! Или не Господи. Кто угодно уже. Душу бы продал за спасение! Да только на такой товар фиг найдешь покупателя…
        В этот самый момент на умирающего упала чья-то тень. Он попытался сфокусировать слезящиеся глаза. Получалось с трудом… Не может быть! Неужели глюки? Над ним стоял человек в длинном плаще с глубоким капюшоном. Монах?! Господи, только не это! Это ведь он все устроил там, в замке, а теперь пришел за ним, как за свидетелем! Нет, еще рано умирать! Не надо!
        Человек в капюшоне склонился над умирающим.
        - Вот и ты, - прозвучал скрипучий голос. - Как хорошо, что я тебя нашел!
        Беглец попытался что-то сказать, но из горла вырвался лишь беспомощный хрип вперемешку с кровавыми пузырями.
        - Тихо-тихо, - проговорил Монах. - Так ты еще умрешь ненароком, а нам этого не надо.
        Он достал что-то из кармана плаща. Туман в глазах мешал разглядеть точно, но беглецу показалось, что это шприц. Шприц?! Лечить будет или…
        - Не дергайся! - предупредил Монах, прижимая к земле левую руку умирающего. - Ты ведь хочешь жить, да?
        Беглец отчаянно закивал бы, если б нашлись силы. Укола он почти не почувствовал, что неудивительно, ведь гиена продолжала грызть его потроха, нимало не смущаясь присутствием человека в капюшоне. Онемение начало расползаться от руки по всему телу, которое довольно быстро утрачивало чувствительность. Это было весьма кстати - ведь терпеть адскую боль у него уже не было сил, а заморозка милосердно уменьшала его муки: вначале боль стала тупой и нудной, затем ноющей, пока не утихла совсем. Перед глазами умирающего так и вставал безумный образ: гиена нажралась наконец до отвала, вынула морду из его живота и, недовольно рыкнув на Монаха, не спеша потрусила прочь. Что за люди - поесть не дадут!
        Беглец попытался поднять голову, но шея не гнулась от слова «совсем». Впрочем, не слушались и никакие другие мышцы, кроме глазных. Тело казалось хорошо промороженной деревянной колодой. Правда, улучшилось зрение.
        Монах поднял руку так, будто посмотрел на часы. Затем достал диктофон и заговорил:
        - Двадцатое августа, девятнадцать тридцать. Лесногорск. Пациент ноль - молодой человек лет двадцати пяти. Серьезно ранен в живот, скорее всего из дробовика. Также присутствует отметина на бедре, похожая на довольно свежий собачий укус. В ране на животе начался сепсис. Предполагаемое время наступления смерти - через два часа. Пациенту ноль введена первая доза экспериментальной сыворотки образца «А», пять миллилитров. Эмпатическое взаимодействие с пациентом позволяет определить снижение болевого синдрома и общий паралич примерно восьмидесяти процентов мышц. Одновременно отмечено начало бурного регенерационного процесса, по завершении которого будет произведено необходимое псионическое воздействие, и пациент ноль вернется в город для выполнения дальнейшей программы исследований. За ним будет установлено дистанционное наблюдение.
        Спрятав диктофон, Монах опустился на корточки рядом с беглецом, и создалось впечатление, что пустота под капюшоном оценивающе уставилась в лицо «пациенту ноль».
        - Нуте-с, и как мы теперь себя чувствуем?
        Глава 16. Виктор
        Я бегу по коридорам замка. Дыхания не хватает, в боку колет, мышцы ног в предсудорожном состоянии, и силы кончаются. Но страх подгоняет. Дикий, иррациональный. Он как чудовищное безликое нечто… Нельзя позволить ему меня настичь, иначе… Я не знаю, что иначе, но боюсь этого до одури и даже под ноги не смотрю. Расплата за последнее наступает быстро - нога цепляется за порог, и я падаю на каменный пол. Из меня вышибает остатки дыхания, локти, ребра и колени беззвучно вопят от сильной боли, так как им досталось больше всего. Мой шикарный костюм принца Викт?ра, разорванный уже во многих местах, постепенно превращается в лохмотья. Но мне все равно. Скажи мне кто еще месяц назад, что я буду так наплевательски относиться к своему игровому облачению, я бы только усмехнулся. Но сейчас есть проблемы посерьезнее.
        С трудом поднимаюсь на ноги, сопровождая этот процесс сиплыми ругательствами, и тут же замираю, разом забыв и о преследующем меня ужасе, и о собственной боли. За углом на полу кто-то лежит. Женщина. Я вижу только ее ноги, но узнаю сразу. Кейт! Ее облачение хранительницы трудно с чем-то спутать. Боже, только не это!
        Меня буквально швыряет вперед, к ней. В голове вибрирует скороговоркой: «Нет-нет-нет, пожалуйста-пожалуйста!!» Почти падаю рядом с ней на колени. Хватаю за руку. Теплая! И пульс прощупывается!
        - Кейт, ради Бога, очнись!
        Веки ее вздрагивают и медленно приподнимаются. Я никогда не видел у нее такого взгляда - будто одурманенного. Кейт почти не пьет, а тут ощущение, что она напилась буквально в стельку: ее глаза были… ну абсолютно никакие.
        - Кейт, что с тобой? Надо уходить!
        - Поздно, - с трудом цедит она. - Он уже рядом.
        - Кто Он?
        - Ты знаешь. Нам не уйти. Но ты, если один, еще сможешь.
        - Нет-нет-нет! Я тебя не брошу!
        - Беги, дурак! Он… О Боже!
        Ее лицо искажается ужасом, а взгляд устремлен куда-то мне за спину. Я оборачиваюсь…

* * *
        Я едва не упал с нар, резко проснувшись, и поморщился от боли. Все тело затекло, будто было сделано из цельного бревна по принципу Буратино, мышцы ныли, шея не ворочалась. Да уж, изолятор временного содержания - это не люкс в отеле.
        В камере мы с Луи были по-прежнему вдвоем. Кейт отвели куда-то еще. Хотя бы за это местным полицейским можно было сказать спасибо - соседство каких-нибудь уголовников, учитывая наше облачение, стало бы большой неприятностью. С них бы сталось докопаться до наших средневековых нарядов. Впрочем, может, и благодарить-то не за что - городишко мелкий, и преступников в нем соответственно - пара пьяных дебоширов да полтора карманника. Удивляло другое: с тех пор, как нас вчера задержали якобы по ориентировке насчет событий в замке, - никаких допросов, предъявлений обвинений, ничего такого, что вроде бы положено проделывать с задержанными. По крайней мере я так по телевизору видел. Конечно, телесериалы - тот еще источник информации, но не может же там все быть враньем! И сама ориентировка вызывала большие подозрения. Полиция так быстро не работает. Откуда они узнали? Им позвонили? Скорее всего да, и «попросили» задержать ряженых. Причем «попросил» тот, кому местная полиция отказать не может. То есть либо мэр, либо…
        Появление конвоя застало нас врасплох. Луи вообще еще не продрал глаза толком, а я целиком был погружен в свои мысли. Вошли двое конвойных, а за ними…
        Не знаю, почему я промолчал. Может, просто страх заморозил возглас в горле. Кроме того, я не знал, кто или даже что такое сейчас мой отец, а это сейчас было самым важным для понимания ситуации. Луи он едва удостоил взглядом, зато меня чуть ли не рентгеном просветил.
        - Выводите! - распорядился отец.
        Именно распорядился, будто вся полиция сидела у него на жалованье. Хотя что это я, может, и сидела. Или голос его «волшебный» сработал.
        - Обоих? - Конвойный был предельно лаконичен.
        - Нет, сейчас мне нужен только этот. - Отец кивнул в мою сторону, после чего сразу развернулся и вышел из камеры.

* * *
        - Оставьте нас!
        И опять ни слова возражения! Никаких «Вы уверены? Он может быть опасен!». Беспрекословное подчинение.
        - Здравствуй, сын, - наконец произнес он, глядя мне в переносицу.
        На сей раз в словах его не содержалось никакого приказа, так что я смог даже сарказм себе позволить:
        - Надо же, помнишь, оказывается!
        Он поморщился.
        - Понимаю, что ты чувствуешь…
        - Да ладно?! Как это возможно, если сам все чувствовать перестал?
        - Не совсем так. Я - «лояльный», у нас процесс до конца не дошел.
        - А по мне, так очень даже дошел. Иначе бы ты не поступил так предательски со своим сыном и его друзьями.
        - Во-первых, у меня не было выбора. А во-вторых, все пошло не так, как должно было. Те, кто напал на Логово, как-то забыли меня предупредить об этом.
        Отец пытался язвить, хотя я видел, что ему не по себе. К тому же он, похоже, специально избегал слов в повелительном наклонении, будто не очень-то контролировал свою способность подчинять голосом и не хотел меня «зомбировать». Интересно почему?
        - Не было выбора? - переспросил я. - У тебя?
        - Думаешь, нас просто так зовут «лояльными»? - устало проговорил отец. - Есть приказы, которые не обсуждаются.
        - По-моему, как раз ты отдаешь приказы, которые не обсуждаются. Как тебя назвал тот урод в плаще? Сирена? Это что, как в мифах? Значит, ты своим голосом можешь управлять людьми?
        - Да, сын. Но не все так просто. Начальство общается со мной всегда только в присутствии глушителя, чтобы нейтрализовать мое возможное воздействие на них.
        - Глушителя?
        - Так особый вид Измененных называют - тех, что могут временно подавлять способности других. А сам я на инъекциях сижу. Раз в месяц обязательно. Иначе - смерть.
        У меня пересохло в горле.
        - Это что, как наркотик? А слезть можно?
        - Можно. Но только на тот свет. Без вариантов.
        От избытка эмоций я взъерошил волосы.
        - Но как такое могло с тобой случиться? Ведь ты же… Ты же, блин, Петр Подгурский!
        Он вздохнул.
        - Мне не повезло. Я купил карьер в неподходящем месте. Чертов Обломок угораздило упасть именно здесь.
        - Тот самый Обломок? Из тех, что создают Зоны?
        - Да. И тут мои интересы пересеклись с интересами АПБР. А спецслужба, если захочет, достанет кого угодно. Вот меня и достали.
        - А Пашку?
        - И его тоже. Лишь чуть позже, чем меня. Никто из нас не хотел умирать, но еще меньше мы хотели, чтобы умер другой. Этим они нас и держали, заставляли выполнять свои приказы.
        - Где он? Что с ним?
        - Паша? Не знаю… Да правда не знаю! - впервые за этот разговор вспылил отец, поймав мой недоверчивый взгляд. - Я не видел его с момента атаки на Логово. Как ты понимаешь, я замок больше не контролирую. И мое… начальство тоже.
        Внутри у меня все сжалось. В горле образовался комок, мешающий говорить.
        - Этот… монстр, который занял место Пашки, кто он? Мог он его убить?
        Отец пожал плечами.
        - Запросто. Все, что я могу о нем сказать, - это был Измененный невероятной силы, причем с иммунитетом к способностям остальных. До сих пор такое встречалось только у сувайворов.
        - Это еще кто?
        - Такие люди, которые попали под излучение первого Обломка, но выжили и почему-то даже не изменились. Они обрели какие-то особые свойства. Их было всего человек пять… кажется.
        - И на кого же этот тип работает? На террористов? Как их там? Новый Мировой Порядок?
        - Не знаю. Может, на них, а может - на себя самого.
        Угу. Не знает. Или не хочет говорить. А больше всего меня бесит его спокойствие. Паша пропал. Неизвестно, жив ли он. Мои друзья погибли. По крайней мере часть моих друзей. Мог погибнуть и я. А отец невозмутим, разве что слегка обеспокоен. Интересно только чем. Внезапно я почувствовал удушающую хватку бешенства. Какие бы ни были его оправдания, он подставил свою семью! Предал нас. Называть теперь его отцом? Нет уж, шалишь! Больше нет доверия, не говоря уже о любви. Вот только что ему от меня теперь надо? Почему он просто не подчинил меня голосом? Зачем все эти игры в раскаявшегося папочку?
        - Кем стал Паша? - неожиданно даже для самого себя спросил я. - Ну… после… ты понимаешь.
        - Псиоником. Ментальный контроль, пси-удары…
        Я, не удержавшись, присвистнул.
        - Тоже порабощал людей, значит? Удачный у вас получился подбор способностей!
        - Выбирали не мы.
        - А кто? Ваши хозяева?
        На «хозяевах» его лицо чуть дрогнуло. Ага, проняло! Мимолетная вспышка злорадства быстро погасла. Важнее было узнать кое-какие вещи, которые меня особенно интересовали.
        - Что за приказы вы с ним выполняли?
        - Ну какая теперь разница?
        - Для меня большая! - чуть не заорал я, лишь в последний момент взяв себя в руки. - Там друзья мои погибли, помнишь? Это вы с Пашкой нас заманили в ловушку! Зачем? Они вам приказали? Ваши боссы? Для чего мы были им нужны?
        - Я не имею права тебе это говорить.
        - Подозреваю, многое из того, что ты уже сказал, ты тоже не имел права говорить! - отмахнулся я. - Так что поздняк метаться, папа!
        В последнее слово я вложил столько презрения, сколько смог, и отец дернулся, словно от удара. Видно было, что он колеблется. Борется с желанием просто применить свой повелительный голос и тем закончить бесполезные и неприятные препирательства. Но почему же он до сих пор этого не сделал? Там, в Логове, он не постеснялся приказывать всем нам, а тут… Что изменилось? Этот вопрос буквально жег мой мозг.
        - «Лояльные», - наконец проронил он. - Им было нужно больше «лояльных». Слабое излучение не до конца пробужденного Обломка позволяло получать их проще и быстрее.
        У меня вдруг свело желудок. «Лояльные»… Целая армия солдат со сверхспособностями под командованием тех, кто посадил их на иглу. Какой кошмар!
        - Зачем? - хрипло выдавил я. - Зачем им это понадобилось?
        - Ты меня так допрашиваешь, будто все это, от начала до конца, моя затея. Я был исполнителем, пусть и не совсем рядовым, но в генеральские планы меня не посвящали.
        - Но почему мы?! - вдруг вырвалось у меня. - У вас тут, блин, целый город в распоряжении!
        Выпалил я это и устыдился. Жалко прозвучало, мерзко. Будто не то меня возмутило, что из людей насильственно суперсолдат делают, а то, что именно я под раздачу попал. Да пусть хоть весь мир в тартарары катится, лишь бы меня не коснулось. Вот как оно прозвучало!
        А отец заметил. Чуть дернул губой, намереваясь как-то прокомментировать мои слова, но сдержался. Не хотелось ему сейчас конфликта, хоть тресни. Я могу продолжать нападать на него, поливать грязью, орать, но он будет терпеть и сглаживать углы. Да почему же, наконец?! Может, пора спросить напрямую? Так мы будем долго ходить вокруг да около, а у меня уже и без того этот разговор изжогу вызывает.
        - Им нужны люди с деньгами и положением, - тщательно подбирая слова, произнес отец. - Не только те, кто может швырять предметы и все поджигать, но и те, кто сможет на что-то влиять в своей области… или дети таких людей.
        Мне делалось все гаже и страшнее с каждой минутой.
        - Скажи честно - есть ли хоть какой-то шанс вызволить ребят из Логова?
        Он пожал плечами.
        - Наверняка ничего сказать не могу, но очень сомневаюсь. Целью нападавших, очевидно, был Обломок, но… Измененные им тоже не помешают… в лучшем случае.
        - А в худшем?
        Отец нахмурился.
        - У нас проблема, Витя.
        - Да ладно?! Мне так кажется, что все замечательно идет! И трупов-то всего ничего!
        - Не кривляйся! - он наконец сорвался.
        У меня со стуком захлопнулась челюсть, и новые ядовитые слова были проглочены. Чертов словесный приказ!
        - Зачем ты пришел? - глухо промолвил я. - Решил все же выполнить задание? Привести хоть кого-то?
        - Не привести. Мне нужна помощь. Добровольная.
        - Вот как? Приказной тон уже не работает?
        - Ты мой сын.
        - Там, в замке, тебя это не смущало. Что изменилось? Как плохо стало, о сыне вспомнил?
        - Ты несправедлив.
        - Кто бы говорил! Ты приказал полиции схватить нас?
        - Потому что иначе до вас добрались бы те, другие.
        - Им нужен Обломок. До нас им нет дела.
        - Ошибаешься. Им теперь есть дело до всего города. Обломок проснулся. Скоро здесь будет Зона. Точнее, она почти уже образовалась.
        У меня возникли проблемы с дыханием.
        - Надо уходить отсюда, - выдавил я. - Чем скорее, тем лучше. Отпусти нас! Хотя бы нас троих. Тебе что, мало жертв?
        - Да не я же их всех убил, черт возьми! Если бы эти… не напали на Логово, вообще бы никто не пострадал.
        - Ну да, - на сарказм у меня еще сил хватило, - просто стало бы четырнадцатью «лояльными» больше. А так - ни одному котику не был причинен вред. - Я сделал паузу. - Отпусти нас! Если то, что я твой сын, еще хоть что-нибудь для тебя значит.
        - Значит… Но уже поздно. Вам не уйти.
        - В каком смысле? Город что, оцеплен? Армией? АПБР? «Лояльными»?
        - Хуже. Города больше нет.
        - То есть как нет?! - опешил я.
        - В обычной реальности нет. Пробудившись, Обломок вырвал его из нашего мира. Лесногорск в кольце пространственных аномалий.
        - Зачем? - беспомощно вырвалось у меня.
        Да, глупее вопроса я придумать не мог. И в ответ получил логичное пожатие плечами.
        - Что-то с Обломком пошло не так. Не по стандартной схеме. Может, повлияло наше вмешательство, а может, это постарались те, кто напал на Логово. Он не просто так изолировал город, и в этом замкнутом котле теперь готовится какое-то адское варево!
        Глава 17. Сыщик
        Иркутск
        Да уж, он действительно странный. Нина Кармацких пыталась не глазеть, но получалось у нее плохо. Да, ее предупреждали, что он экспериментальный. И да, она - опытный оперативник АПБР, видавшая всякое, должна бы реагировать спокойнее. Но блин же ж!
        Дмитрий осматривал трупы, как охотничья собака - едва ли не обнюхивал. Нина понятия не имела, как работают его способности. С поисковиками-то ей иметь дело приходилось и не раз - полезные «лояльные», что и говорить. Но тут обычного поисковика начальству показалось мало: в общей сложности двенадцать покойников, из которых лишь один убит оружием, а остальные… непонятно как. Для Иркутска, далекого от всех этих зонных передряг, случай из ряда вон. Потому ей в напарники и дали сыщика - «лояльного» нового поколения. Нет, она была не против. Наоборот - кому охота в одиночку браться за подобное дело! Просто какой-то он… не такой.
        Высокий, сутулый, чуть подволакивает правую ногу, глаза темные, почти черные, глубоко запавшие, на лице шрам такой заметный, из-за которого улыбка кажется оскалом. Впрочем, он и не улыбается. Почти. Только кривится периодически, будто от боли. В общем, не человек, а сплошные особые приметы. Понятно, что ценят его, конечно, не за внешность, но неужели не могли на роль экспериментального кого-то более здорового подобрать?
        Процесс затягивался, и Нина уже ежилась от холода - морг все-таки не солярий. Впрочем, не только от холода - само присутствие рядом Дмитрия вызывало нервные мурашки. Ей почему-то даже про себя было трудно называть «лояльного» по имени. Именно этого «лояльного», потому что он меньше других воспринимался как человек.
        Наконец сыщик распрямился и нехотя заговорил:
        - Почти все убиты двумя разными Измененными, но с одинаковой способностью. И «дикими». Этих троих справа - мужчину и двух женщин в квартире - убил он. - Тонкий костлявый палец «лояльного» уперся в единственное здесь тело с ножевым ранением. - Пьющий жизнь с изрядным стажем.
        - Зачем?
        Он пожал плечами:
        - Спешил. Был голоден. Требовались силы. Других причин ему не надо.
        - Куда спешил?
        «Лояльный» скривился.
        - Зов. Его звали. Сильно, настойчиво. Он не мог сопротивляться. И с инстинктами своими бороться тоже не мог.
        - Кто звал? Куда?
        - Трудно определить. Не Измененный. Сила. Или Измененный, находящийся на очень высокой ступени развития. Почти Сила.
        Нине от этих слов вдруг стало еще холоднее, и она непроизвольно обняла себя за плечи. Впрочем, тут же, разозлившись на себя за это проявление слабости, опустила руки.
        - А кто убил его?
        - Человек.
        - Обычный?
        - Не совсем. В нем чувствуется связь с Зоной.
        - Кто-то из наших? Или сталкер?
        - Сталкер.
        Нина полезла в папку, которую притащила с собой в морг, порылась в ней и достала протокол о задержании с фотографией.
        - Он?
        «Лояльный» взглянул лишь мельком и кивнул.
        - Где он сейчас? Жив?
        - Жив. Скорее всего. Но где - не скажу. Что-то обрывает след.
        Нина слегка разочарованно тряхнула головой.
        - Ладно. Его и так ищут. Что по остальным?
        - Их убила женщина. Измененная. Такая же, как он. - Снова жест в сторону мужчины с ножевым. - Близкая связь. В ней его кровь.
        - Дочь? Сестра?
        - Не в этом смысле.
        «Лояльный» усмехнулся. Лучше бы он этого не делал - вкупе с залитыми чернотой глазами и шрамом, надламывающим линию губ, его ухмылка выглядела просто жутко.
        - А в каком? - Раздраженный тон Нины призван был замаскировать страх, но справлялся с этим из рук вон плохо.
        - Он обратил ее. Там, в квартире. С помощью инъекции.
        - Гребаный Экибастуз! - Нине пришлось постараться, чтобы ограничиться только этими словами. Хотелось выдать длинную матерную тираду. - Что она там делала?
        - Эти трое мертвецов, - взмах рукой в сторону жертв из квартиры, - были ее родственниками.
        - Зачем она убила полицейских?
        - Ее тоже звали. Ей очень надо было идти, а они не пускали. И поплатились.
        - Да что же это за зов-то такой?!
        - Не знаю. Я не слышу. Либо он уже прекратился, либо слышать его могут только «дикие». А вакцина в моей крови блокирует сигнал.
        - Где ее искать?
        - След тоже обрывается. Но искать их надо вместе.
        - Кого? Ее и этого сталкера?
        - Да.
        - С чего ты взял?
        Поймав темный взгляд Дмитрия, Нина сразу раскаялась в вопросе. Ну конечно, глупо. «Лояльный» ей не Шерлок Холмс - расшифровывать свои дедуктивные выкладки не станет. Да и нет тут никакой дедукции - голое чутье.
        - Ладно, допустим. Он был здесь, когда она убивала?
        - Да.
        - Почему не убила и его? Свидетель же.
        - Ее не интересовали свидетели. Только зов. К тому же сталкер не пытался ее остановить. И еще…
        Дмитрий сделал паузу, подбирая слова.
        - Связь, - наконец проронил он. - У них тоже связь.
        Нина закатила глаза. Еще не легче!
        - Она что, обратила его? Он теперь тоже Измененный?
        - Нет. Другая. Как у мужчины с женщиной.
        - Секс? - Облегчение накатило волной.
        - Да.
        - До того, как она изменилась?
        - Да.
        - Разве теперь это имеет для нее значение?
        - Возможно, процесс еще не завершен. И какие-то сантименты могли остаться. Или… - «Лояльный» задумался.
        - Или что? - нервно переспросила Нина.
        Снова жуткая усмешка.
        - Новая жизнь.
        Опаньки, вот это поворот!
        - Ты хочешь сказать, что она…
        - Беременна. От этого сталкера.
        Глава 18. Художник
        Лесногорск
        Темнота клацает когтями, шуршит множеством тел о бетон. Прыгуны. Много прыгунов. Даю короткую очередь туда, в этот голодный шевелящийся мрак. Наверняка попадаю - по такой массе тел сложно промазать даже вслепую. Но толку-то? Их там орды. Перепрыгнут они через трупы или сожрут их, большинство все равно продолжит погоню. У них нет страха смерти, так как отключен инстинкт самосохранения. Из всех инстинктов остался только голод. А еда - вот она, сама пришла. И пусть у еды автомат и даже парочка гранат имеется, все равно она еда. И какая разница, сколько прыгунов погибнет, пытаясь потенциальную еду сделать реальной? Даже лучше будет - меньше претендентов на мясо.
        Бегу уже на морально-волевых. Сводит мышцы, колет в боку, спертый, вонючий воздух канализационного коллектора комом встает в горле, но жажда жизни пока пересиливает нарастающее отчаяние…
        Тусклый свет впереди. Неужели люк? Добежал?! Но шорох и клацанье все ближе. Кто раньше? Стальные ступеньки вверх. Хватаюсь, подтягиваюсь. Ноги не помогают, они практически как деревяшки, переставляю их с невероятным трудом. Вверх, вверх! Спасение совсем рядом, но что-то резко дергает за ногу и…

* * *
        - Черт!!
        Меня будит чужой крик. Я чувствую, что падаю. Руки скользят, ноги теряют опору, гремит крыша гаража. Но в последний момент чьи-то пальцы охватывают мои запястья и держат. Родион? А кто же еще - мы тут вдвоем. Темно. Из-за веток клена выглядывают звезды. Все ясно - осада была слишком долгой. Я не выдержал и заснул.
        Забраться! Скорее! Ноги свешиваются, а это опасно… Чувствую под собой движение… Рывок и резкая боль. Чьи-то зубы вонзились в ногу и тянут вниз. Долбаные псы! Это не кавказ, конечно, - тот бы сдернул сразу. Но весит зверь тоже прилично, и Родиону меня при таком раскладе обратно не затащить.
        - Пистолет… во внутреннем кармане, - цежу сквозь сжатые от боли зубы. - Отпусти… одну руку… удержусь.
        Кивает. Я перехватываюсь и теперь держусь двумя руками за его левую, даже чуть подтягиваюсь, позволяя ему правой достать до моего кармана. Слава Богу, «Грач» он нащупывает быстро, но даже за эти короткие мгновения у него на лбу вздуваются жилы - держит он меня явно из последних сил. Зато пистолет уже рядом с моей головой. Щелчок предохранителя… Выстрел почти оглушает меня. Второй, третий… Хватит! Не трать патроны, блин!
        Тяжести на ноге больше нет, и я тут же судорожно вцепляюсь в запястье вооруженной руки Родиона.
        - Тащи!
        Рывок! Еще рывок! Я каким-то невероятным образом оказываюсь на крыше и распластываюсь на ней. В ушах все еще звенит, в ноге пульсирует боль, и кровь толчками бежит из раны. Твою ж!
        Ругаясь сквозь зубы, стягиваю штаны и рубашку. От последней отрываю низ и туго перевязываю рану. Главное сейчас - остановить кровь. Эх, где моя волшебная котомка! Там у меня все, что надо для подобных случаев.
        - Сейчас бы тебе в больницу, - словно отвечает моим мыслям Родион. - Противостолбнячное вколоть. И от бешенства бы не помешало. Мало ли…
        - Кто бы возражал! - кривлюсь я и киваю на мелькающие в темноте собачьи тени. - Им это скажи! Авось устыдятся и откроют для нас гуманитарный коридор.
        Слышу в ответ его яростный мат.
        - До чего же упрямые твари! - восклицает он, отведя душу.
        - Не они упрямые, а «животновод»…
        - Кто?
        - Измененный, который ими управляет. Пока он здесь, собаки нас не выпустят.
        - Может, он тоже устанет? - с надеждой спрашивает Родион. - Как ты. Спать-то всем надо.
        - Не устанет, - рублю я его оптимизм на корню. - Измененные спокойно могут по нескольку суток не спать. Скорее, мы тут от жажды помрем.
        Он снова тоскливо ругается. Я протягиваю руку.
        - Пистолет дай.
        Вернув свое оружие, проверяю обойму. Три патрона. И в другом восемнадцать. Негусто. А в своре всех потерь - пять псов, которых, кстати, сейчас оставшиеся полтора десятка и дожирают. Не прорваться - пока у меня в среднем уходит три выстрела на собаку. Паршиво! Мой мобильник остался в полиции, да и не фурычат они тут. Похоже, финиш. Пора катафалк заказывать. Это минус. Но есть и плюс - можно поторговаться за скидку, если сразу на двоих. Только как закажешь без мобильника-то?
        На часах 4:30 утра. Из позитива во всей этой мерзкой ситуации только один момент: нога болит так, что теперь я уже точно не засну.

* * *
        Товарищ по несчастью постоянно клюет носом, так что мне приходится следить больше за ним, чем за собаками, и периодически толкать в бок - повтор ситуации «кто кого перетянет» с псами мне совсем не улыбается. Восток помаленьку начинает светлеть, но оптимизма это не внушает: гаражи на окраине, на отшибе. Кто сюда с утра пораньше попрется? А если и попрется, то мигом передумает, увидев тут эту свору с окровавленными мордами. Одно интересно - на черта Измененному сдались именно мы? Почему столько хлопот, чтобы нас затравить? Ведь не для того же, чтобы собак накормить? Неужели этот провинциальный городишко испытывает дефицит бомжей и алкашей? Хотя как знать, давно ли тут такие представления ночами устраиваются? Может, и впрямь весь бездомный контингент уже подъели.
        На полном серьезе уже начинаю обмозговывать варианты прорыва. С восемнадцатью патронами шансы на успех - процентов десять, не больше. Если сильно повезет, смогу положить половину своры, но, чтобы нас порвать, оставшихся хватит за глаза. А иначе только сидеть до упора, надеясь на чудо. Там, в Печорской и Муромо-Владимирской Зонах сталкер Художник считался везунчиком. И не без оснований - все кошмары, что мне теперь снятся, как говорят в рекламных роликах к фильмам, «основаны на реальных событиях». Десять раз уже мог кони двинуть, ан нет - хожу пока, общественный кислород расходую. Остается надеяться, что не все везение еще растратил.
        Но, может, я потому везунчиком и был, что никогда не сидел на попе ровно, ожидая удачи. Сам ее искал, ловил, брал за жабры, чтобы не ушла. А раз так, то и сейчас нет смысла что-то менять. Беру в руки «Грач», тот, в котором три патрона, и всматриваюсь в ночную темноту, которая для меня уже не совсем непроглядная - а как же еще, если я в нее уж несколько часов таращусь? И сейчас не просто так смотрю, лишь бы что увидеть - у меня определенная цель. Здоровенная, лохматая, с тяжелой башкой и весом на полцентнера с гаком. Кавказ. Он у них вожак. В той степени, насколько это возможно в стае, созданной «животноводом». Догадываюсь, что смерть этого пса ничего не решит, но попытаться-то можно?
        Он осторожен. На первый план не лезет. Те, что лезли, сейчас в желудках у собратьев, предварительно продырявленные моими пулями. Но темнота же. Для стрелка без спецэкипировки условия заведомо невыгодные. Собаки этого, конечно, не понимают, но Измененный - вполне. И это тот самый случай, когда человеческий разум из преимущества превращается в недостаток. «Животновод» уже не так тщательно бережет вожака стаи. И я все-таки высмотрел здоровенный силуэт кавказа. Целюсь. Тщательно. У меня один выстрел всего, потом Измененный «проснется» и вновь начнет осторожничать. Далековато, конечно, - почти тридцать метров, но двигается псина грузно, не быстро, и ветра нет. Должен попасть…
        Аккуратно выцеливаю тяжелую башку. Выстрел! Кавказ дергается и ныряет головой в землю. Готов. Какое-то время ничего не происходит. Я, конечно, особо не надеялся, но все же… И вдруг поднимается суета. Даже не суета - паника! До сих пор зловеще молчаливые псы начинают истерично лаять. И друг на друга, и просто в пространство.
        Родион, чуть было не закемаривший, пока я целился, вздрогнул и ухватился за гребень крыши гаража.
        - Что за?..
        - Пока не понял. Правда, я кавказа только что подстрелил, но все равно это не должно было…
        Не договариваю, потому что творится нечто странное. Лай продолжается, некоторые псы, находящиеся рядом друг с другом, даже грызутся, но большинство… просто разбегается кто куда. Не может быть! Это что же получается, их всех держал тут вожак? Или я чего-то не понимаю, или одно из двух.
        Несколько минут - и вокруг гаражей не остается ни одного пса. Даже те, что грызлись, предпочли, видимо, завершать свои разборки в другом месте. У меня голова кругом - в ней все еще не укладывается чудесное спасение. На ум лезет какая-то дурацкая мистика про оборотней. Конечно, Измененные на многое способны, но чтоб в собак превращаться… Хотя версия, что стаю держал пес-мутант со сверхспособностями, немногим лучше.
        Спускаемся осторожно. Потому что мышцы задеревенели от долгого сидения на крыше и работают со скрипом. Медленно ковыляем по земле к трупу кавказа. Родион что-то негромко бубнит мне в спину, но я не особо слушаю. Хотя слово «оборотень» тоже улавливаю. Вот ведь, не у одного меня сдвиг… Мне надо увидеть труп псины, чтобы понять… Хотя что я пойму по трупу? Увижу, что он на моих глазах в человеческий превращается?
        Нет - кавказ лежит на земле мертвой лохматой тушей. Ничего не понимаю! Тупо смотрю на него, а в голове полный кавардак. Такая уж у меня натура - для любой чертовщины всегда ищу объяснение либо подвожу ее под что-то, уже известное, либо выявляю что-то новое. Может, эта черта характера и помогла мне в свое время выжить в Зонах. Выжить и не рехнуться.
        Внезапное движение впереди заставляет вскинуть пистолет.
        - Опа-па, ковбой, не так резко! - произносит знакомый женский голос. - Осторожнее с этой игрушкой!

* * *
        - Рита?!
        - А ты кого ждал? Королеву английскую?
        Она выходит из темноты и смотрит на нас. На меня с каким-то странным интересом, на Родиона - с легким раздражением.
        - Спасибо скажешь или как? - Рита подчеркнуто обращается только ко мне.
        - За что?
        - За то, что вы еще живы, конечно! - Она машет рукой вправо. - Вон, глянь.
        Делаю несколько шагов и вижу труп. В слепом окне нежилого барака, укрывшегося за кленами и акациями. Лежит себе на подоконнике, свесив руку наружу. Мужчина лет пятидесяти. Грузный, с бородкой.
        - Это «животновод»?! - Внезапное облегчение заполняет меня всего. Нет никакой чертовщины, просто совпадение!
        - Он самый. Хорошо прятался гад! Я долго наблюдала, пыталась вычислить. Не получалось. Но когда ты эту псину подстрелил, он дернулся и чуть шумнул. Вот я его и накрыла. Иначе бы эта собачья банда до сих пор вас осаждала, против всех сразу я бы не полезла - безнадега.
        - Спасибо!
        - Пожалуйста. Ты обещал меня вытащить. Даю тебе шанс сдержать слово. - Рита вдруг делает паузу и смотрит на Родиона. Нехорошо так смотрит. - Но он тут лишний.
        Инстинктивно заслоняю Родиона собой, хотя и понимаю, что это не поможет.
        - Рита, не надо!
        Она криво усмехается.
        - Второй раз такой трюк у тебя не пройдет. И нечем трюковать-то. Все потратил уже. Он многовато знает обо мне.
        - Я тоже.
        - Ты - другое дело. Ты свой. Он - нет.
        - Если убьешь его, выскребаться из этого дерьма сама будешь! Пальцем не пошевелю! Хватит убийств!
        Рита морщится.
        - Знаешь, мне это надоело! Тебя, смотрю, не очень-то возмутила смерть этого… - Жест в сторону тела Измененного. - Интересно, почему?
        - Этот был врагом. И пытался нас убить. А Родион не сделал ничего плохого!
        Рита саркастически хмыкает:
        - То есть хочешь убедить меня, что дело не в видовой солидарности? Убивать Измененных - благо, а людей - преступление?
        - Видовая солидарность тут ни при чем, - отвечаю мрачно. - Ты вон тоже не человек, между прочим!
        Зря я это. У нее сжимаются зубы, а у меня - немеют пальцы и подгибаются от внезапной слабости колени. Удерживаюсь на ногах огромным усилием - я и так-то после ночи на гараже и близкого знакомства с собачьими челюстями, мягко говоря, не в оптимальной форме.
        - Ты… - цедит она в сторону, - даже не представляешь, что мне сейчас хочется с тобой сделать!
        - Догадываюсь. Не пойму только, что тебя останавливает. Уж точно не видовая солидарность!
        Боль. Слабость во всем теле. На этот раз падаю. На ее лице играют желваки, и она медленно приближается. Обреченно думаю, что перегнул палку, переоценив остатки человеческого в Рите, и что вот сейчас она меня убьет. Пистолет выпал, но я все равно не смог бы заставить себя выстрелить в нее.
        И тут вдруг кто-то встает между ней и мной. Родион.
        - Эй, не трогайте его! Он мой друг!
        Зачетная попытка, Родя, молодец! Только неужели ты рассчитываешь, что подобные аргументы остановят Измененную? Но Рита неожиданно хихикает, и слабость отпускает меня.
        - Прям друг, да? - насмешливо переспрашивает она и шагает в сторону, чтобы меня видеть. - Ночь на гараже, я смотрю, сближает. Ты быстро заводишь друзей, Художник!
        Я с трудом поднимаюсь на ноги, а Родион бросает на меня недоуменный взгляд.
        - Почему художник?
        - Его вон спроси, - еще раз хихикает Рита и кивает на меня. - Расскажет… если захочет. Но потом. Светает, мальчики, и нам пора. Я бы предпочла встретить утро не в компании человеческих и собачьих трупов.
        Глава 19. Нулевой
        Нулевой двигался. Именно это ему сейчас было важно - процесс движения. Куда и зачем - вторично. Впрочем, какие-то цели были, вот только Нулевой никак не мог извлечь их из подсознания.
        «Люди. Живые».
        Да, это что-то значило, стало быть, двигаться надо было к городу, туда, где люди. Нулевой не хотел сейчас никого видеть, потому что чувствовал себя, мягко говоря, не очень, а выглядел еще хуже. Но инстинкт гнал его именно туда.
        «Одежда. Нужна нормальная одежда».
        Мысль была здравой. Уж на что Нулевой пока туго соображал, но и ему было очевидно, что появляться на улицах в таком виде чревато. Дурацкая средневековая одежда, когда-то синяя, а сейчас грязно-серая, вся растрепанная, порванная и окровавленная. Последнее особенно опасно. Из тумана, заполнявшего сознание Нулевого, возникло слово «полиция». А за ним следом пришли слова «угроза» и «арест».
        «Магазин? Нельзя в таком виде - испугаются, вызовут полицию. И денег нет».
        Слово «деньги» возникло в голове словно само собой, хотя Нулевой пока не очень представлял, что оно означает. Но связь со словами «магазин» и «купить» чувствовал.
        «Что со мной творится?»
        Для Нулевого, в его новой ипостаси, это была первая сложная мысль, и он ее испугался. Оттолкнул. Не к месту она сейчас была и не ко времени. Сейчас попроще надо. Решать насущные задачи, а не задавать себе странные вопросы. Он жив. Это хорошо. Надо жить дальше. Для этого нужна нормальная одежда…
        «И еда».
        Новая мысль вызвала в желудке тоскливый скулеж. Нулевой подумал, что ел уже очень давно. Правда, почему-то не мог вспомнить, где, когда и что. Вторая важная задача. Хотя с ней опять оказывалось связано неприятное слово «деньги». Неприятное, потому что они отсутствовали.
        Нулевой постепенно начал двигаться быстрее. Живот болел все меньше, а безобразная рана заживала, хотя на нее все еще было страшно смотреть. Правда, на улице пока еще темно и безлюдно. Но это пока.
        «Люди. Их нет».
        Хорошо это или плохо, он решить не мог - сложный для него вопрос, а от таких у Нулевого начинала болеть голова. Зачем-то люди были ему нужны, хотя он и понятия не имел зачем. Но не сейчас, пока он в таком виде. Это вызовет страх или агрессию. Нельзя.
        «Одежда. Добыть. Срочно!»
        «Как?»
        «Украсть!»
        Простое решение. Оно Нулевому нравилось, правда, полный смысл слова «украсть» до него не доходил. Хотя… Что-то в нем было от «добыть» без мерзкого привкуса слова «деньги». Эта мысль даже заставила Нулевого с удовольствием кивнуть. Хороший план. Украсть одежду. Потом украсть еду. Потом… Что потом, Нулевой не додумал. Это было слишком далеко вперед, а такое далекое планирование своих действий было Нулевому пока недоступно. От этого тоже болела голова. Хватит двух задач.
        Из переулка выскочила дворняга. Это был крупный гладкошерстный пес с надорванным левым ухом и шрамом на морде, что придавало ему довольно-таки устрашающий вид. Пес оскалился и зарычал на Нулевого. Тот остановился и повернулся к собаке. Агрессия - эту реакцию он мог понять. Реакция хищника.
        «Еда», - снова мелькнула мысль, и Нулевой шагнул в сторону дворняги.
        А та среагировала неожиданно - поджала уши и хвост, заскулила и обратилась в бегство. Очень быстро. Нулевой разочарованно посмотрел ей вслед. Он настроился на другое. Желудок снова напомнил о себе голодным урчанием.
        Идти, идти… Усталости он не чувствовал, но помаленьку начал испытывать нетерпение. Где люди? Где еда? Где одежда? Украсть - хорошо! Где? Как?
        Темно. Но откуда-то исходит свет. Откуда? Из-за угла? Нулевой ускорил шаг и свернул туда. Горящие огни заставили его зажмуриться. Бар. Яркая вывеска. Слишком яркая. В темноте Нулевому было комфортнее. Или просто привычнее?
        Играла музыка. Из бара. И кто-то присвистнул. Открыть глаза! Быстрее! Человек. Бородатый и лохматый. На мотоцикле. Во всем кожаном с сигаретой…
        «Байкер», - всплыло откуда-то слово.
        Он беззастенчиво и удивленно рассматривал Нулевого. Да, тут было на что посмотреть. Нулевой ожидал такой реакции. Но этот не убегал, не звал полицию. И он один. Хорошо. Нулевой тоже рассматривал незнакомца. Высокий, даже выше Нулевого, но по сложению такой же.
        «Одежда. Подойдет».
        Внезапно Нулевой улыбнулся - ему пришла в голову фраза, которая тут была к месту. Откуда она, где он ее слышал, Нулевой не помнил. Но смысл!
        - Мне нужна твоя одежда, очки и мотоцикл.
        - Чего?! - оторопело переспросил бородач.
        - Мне нужна твоя одежда, очки и мотоцикл, - повторил Нулевой погромче и сделал шаг вперед.
        Он только сейчас сообразил, что фраза все-таки не совсем подходит. Очков у бородача не было, а мотоциклом Нулевой не сумел бы воспользоваться. Но сама фраза… Она звучала для него волшебно. Нулевой не понимал почему. Почему именно эти слова и почему именно в таком порядке. Просто в нем жила уверенность, что так правильно.
        И тут бородач захохотал.
        - Да ты шутник, парень! Только терминатор из тебя как из коровы дирижабль. Хотя одежда тебе и правда не помешает - твои дурацкие лохмотья только в помойку. Но здесь ты ее не получишь… А вот по роже выхватить можешь… Твою мать, в каком дерьме ты вывалялся?
        Огни были яркими, но не настолько, чтобы бородач понял, в чем именно живот Нулевого. Это хорошо. Шаг вперед. Еще, еще…
        Внезапно глаза бородача округлились. Понял. Это уже плохо. Бородач выматерился.
        - Эй, псих, держись от меня подальше, а то…
        Нулевой рванулся вперед. Резкое движение отозвалось болью в животе, но на скорости это не отразилось. Бородач отреагировал, но медленно. Слишком медленно. В свете вывески в руке его блеснуло что-то металлическое.
        «Угроза», - мигом определил Нулевой и перехватил руку бородача. Легко, не напрягаясь. И сжал. Тот вскрикнул от боли, и металлическое упало на асфальт. Тогда Нулевой отпустил его руку и ударил. Левой в челюсть. Что-то хрустнуло, голова бородача мотнулась, и он отправился в полет через свой мотоцикл до ближайшей стены. Ударился о нее и сполз. Застыл неподвижной тушей на асфальте.
        «Жив?» - подумал Нулевой.
        «Нет!» - однозначно ответило его чутье.
        «Одежда! - напомнило о главном сознание. - И еда!»
        Из бара послышались крики и смех.
        «Выйдут! Заметят! Угроза!»
        Нулевой огляделся по сторонам.
        «Помойка. Кусты. Укрытие!»
        Он подошел к телу байкера, схватил за руки и поволок в сторону кустов.
        «Одежда! Еда!»
        Глава 20. Виктор
        Лесногорск
        - Так, может, у тебя уже и план имеется, как все это остановить?
        Отец кивнул.
        - Схематичный - есть. Но мне понадобится помощь.
        - Наверное, только поэтому ты со мной вообще говоришь?
        Он нахмурился.
        - Не надо так, Витя! Ситуация хуже, чем ты можешь себе представить в самых страшных кошмарах. Справимся сначала с ней, а потом, если хочешь, можем выяснить наши отношения.
        - Выяснить отношения, - горько повторил я. - И друзей моих ты тоже потом вернешь?
        - Тех, кто еще жив… да. Сделаю все возможное.
        - А тех, кто погиб? Деньгами компенсируешь?
        Отец тяжело вздохнул:
        - Так мы ни к чему не придем. А если мы не договоримся, может погибнуть очень много людей. Пойми, без тебя я не справлюсь! Можешь потом ненавидеть меня всю свою жизнь, если хочешь, хотя в смерти твоих друзей я если и виноват, то косвенно, но сейчас помоги!
        Я посмотрел ему в глаза:
        - Почему ты просто не прикажешь? Ведь можешь же!
        - Не хочу.
        - Почему?
        Отец устало опустил плечи:
        - Неужели я должен это объяснять?
        Мы замолчали. Оба. Мне было о чем подумать, а отец, похоже, исчерпал все аргументы для убеждения и просто боялся все испортить дополнительным давлением. Впрочем, и все, что он уже озвучил, выглядело весомым. По крайней мере его стоило выслушать.
        - Что ж, объясни ситуацию, а заодно - и свой план, а я подумаю, что тебе ответить.
        Если честно, я был жутко зол, а еще до смерти перепуган. Одно состояние боролось с другим, и пока верх брало первое. Поэтому я дерзил, понимая, что рискую. Петр Подгурский пока еще считает нужным играть в отца, но его терпение может истощиться в любой момент, и тогда на смену уговорам придет повелительная интонация, которой я не смогу сопротивляться. И я по-прежнему не понимаю, почему она до сих пор не пошла в ход. Неужели в отце осталось больше человеческого, чем мне кажется?
        Между тем он начал рассказывать:
        - Обломок - очень ценная добыча, но и очень опасная. Естественно, АПБР предусмотрело страховку на тот случай, если он вырвется из-под контроля…
        - Чем это грозит городу? - перебил я.
        - Городу? - усмехнулся отец. - Бери выше - области как минимум. Здесь возникает Зона. Возможно - принципиально нового, доселе невиданного типа. Обломок, если можно так выразиться, сходит с ума. В его программе произошел серьезный сбой, и чем это может закончиться для всего региона - одному Богу известно. Иркутск не так уж далеко отсюда. Ему точно мало не покажется.
        Мне пришлось применить всю свою выдержку, чтобы не выругаться.
        - Вы что, с ума сошли - с таким играть?! Атомными бомбами жонглировать и то безопаснее!
        - Вопрос не ко мне, - хладнокровно отозвался отец. - К моему начальству. В таких вопросах у меня даже совещательного голоса нет. Могу только взять под козырек или умереть.
        - Что ты говорил про страховку?
        - Под замком бомба. Мощная, со становым зарядом и дистанционным взрывателем. Только…
        - Стоп-стоп, притормози! Что такое становый заряд?
        - Ах да, ты же не в курсе. Это вещество, которое в малых количествах блокирует способности Измененных, а в больших может законсервировать даже излучающий Обломок.
        - Ого! Сильно! - оценил я. - Так чего же не подорвете?
        - В этом и проблема. Механизм срабатывает от специального кодированного сигнала по сотовой связи. Код этот мне неизвестен. Его знает мое начальство, а оно за пределами Лесногорска. Но Обломок заглушил всякую связь, кроме проводной, и полностью изолировал город. Таким образом, они бомбу подорвать не могут. Мы, если штатно, - тоже.
        - А нештатно?
        - Есть резервный способ. Можно подорвать вручную. Всего зарядов три. И в замке есть три пульта. Проводных. Я знаю где.
        - И что, взорвемся вместе с ней?
        - Мы сможем настроить замедление. Там установлен таймер.
        - Ладно. Допустим. Но тогда получается, что для этого мы должны проникнуть в Логово, а там сейчас…
        - Во-от! Мы подходим к главному! Нужны бойцы.
        - А твои где?
        - Почти все полегли во время атаки на замок. Со мной ушли трое. Пьющий жизнь, глушитель и быстрый… Ну, со способностями поглощать жизненную энергию, нейтрализации чужих особых умений и сверхскорости. Но этого, как ты понимаешь, мало. В замке сейчас собрался довольно мощный ударный кулак Измененных. А их главный… ну, ты его видел, тип в плаще с капюшоном, - просто невероятно силен. К тому же на него ничего не действует. И до кучи - сам Обломок.
        - Ничего себе! И как ты предполагаешь с такой силищей справиться?
        - Не справиться, а хотя бы отвлечь на время. Пока мы до бомбы доберемся.
        - Все равно. По игре я, конечно, принц Викт?р, но армии я с собой не привез. Да и что невооруженные люди смогут против Измененных?
        - В «средневековом квартале» есть тайный склад, о котором знаю только я. Там оружие, стан и антинова.
        - А что такое антинова?
        - Вакцина против изменения.
        - Которая делает «лояльных»?
        - Да. И поддерживает в них жизнь. Это для нас, а не против врага - у них стаж изменения слишком велик, и антинова уже не подействует. А вот стан - очень даже эффективен и полезен. Попадание станового дротика делает Измененного на время обычным человеком… в плане способностей, разумеется.
        - Ладно. Пусть даже оружие будет. Но тут малым числом не обойдешься - армия нужна!
        - У нас есть весь город. И моя способность сирены.
        Мне показалось, что я ослышался.
        - Блин, отец, это же простые обыватели! Я еще понимаю, если взять полицию - они хоть как-то подготовлены, а тут… продавцы, таксисты, дворники, простые работяги… Ты хочешь бросить людей на убой?! Сделать их пушечным мясом?!
        - А какой у нас выбор? А у них? Если мы ничего не сделаем, они… Я не знаю, что с ними будет, но ничего хорошего точно: смерть, изменение или чего похуже! Причем это ждет всех, поголовно! А если мы сделаем по-моему, появится шанс, неужели ты не понимаешь?
        Меня охватили усталая обреченность и безразличие.
        - Кажется, ты уже все решил. Тогда не понимаю, зачем тебе я: пускай в ход свои способности и с песней вперед!
        - Моей способности не хватит на весь город. Обломок отрубил здесь телевидение и радио - все, с помощью чего я бы мог осуществить массовое воздействие. А время работает против нас. Возможно, гибельная программа, заложенная в Обломок, уже действует, и тогда на все про все у нас считаные дни, если не часы. Мне нужны другие, такие же, как я.
        Дыхание у меня перехватило. Первым инстинктивным порывом было разорвать воротник своего камзола, и я с трудом удержался от этого. В голове царили паника и хаос. Мысли метались в голове с дикими воплями и только что из ушей не выпрыгивали. К горлу подступал истерический смех.
        - Ты что же предлагаешь? - спросил я в последней отчаянной надежде, что не так его понял и отец вовсе не имел в виду… того, о чем я подумал. - Мне нужно…
        - Измениться, - безжалостно добил он. - Стать «лояльным». Моя кровь плюс вакцина через пару часов и…
        - Ты с ума сошел?! - Я поймал рвущийся наружу истерический ор в последний момент, и вместо крика у меня получился хриплый шепот.
        - Может, и сошел, - ответил отец, медленно роняя тяжеленные слова. - Только здесь, мне кажется, нормальным и не выжить. Шанс есть только у совершенно безбашенных психов.
        - Как ты?
        - Как мы.
        Глава 21. Сыщик
        Иркутск
        - Эй, ты как, в порядке? - всполошилась Нина Кармацких, глядя на внезапно скорчившегося в кресле Дмитрия.
        - А что, похоже? - выдавил сыщик сквозь сжатые зубы.
        Надо же, он еще и на сарказм способен! Нина вскочила, мысленно ругая себя за глупость, а проблемного напарника - за не вовремя навалившуюся немочь.
        - Что с тобой?
        - Вакцину давай!
        - Тебе же перед заданием кололи…
        - Давай, говорю! Метаболизм у меня такой. Хочешь, чтоб я прямо здесь умер?!
        Ругаясь про себя последними словами, Нина полезла в сумку за антиновой. Вот для чего оказались нужны дополнительные дозы, которые всучили ей в научном отделе! Будь он трижды неладен, этот экспериментальный «лояльный» со своим экспериментальным метаболизмом! Хотя, надо признать, польза от него была ощутимая. Ну вот. Он обессиленно откинулся на спинку кресла, а на лбу его крупными каплями выступила испарина.
        - Эк тебя плющит! - посочувствовала Нина. - С чего так?
        - Дефект индивидуальной конструкции, - вымученно улыбнулся «лояльный». - Экспериментаторы не рассчитали. И когда я интенсивно использую способности…
        Дмитрий не договорил, но в глазах его Нина прочитала такое, что мысленно содрогнулась. Если однажды сыщик доберется до тех, кто его таким сделал, им не позавидуешь. Впрочем, в этот момент Нина не испытывала к ним ни капли сочувствия - у «лояльного» были все основания для ненависти. Не рассчитали они, видите ли! Уроды! Только когда он такой, находиться рядом с ним было тем еще удовольствием.
        - Ты начал что-то говорить, - Нина поспешила отвлечь напарника, - о поиске.
        - Да. Север. Она движется на север, и он тоже. Камеры уличные проверяйте. У заправок, автостоянок, магазинов… Они должны где-то засветиться. Он особенно.
        - С чего ты взял?
        - Он хочет оставить след.
        - Почему?
        - Он не может оставить ее. И боится. Правильно делает, кстати. Страховка на самый крайний случай. Чтобы мы знали, куда они двинулись.
        - Разумно, конечно. Правда, не уверена, что эта страховка поможет сталкеру, если Измененная захочет его убить.
        - Думаю, не захочет. Но он этого не знает.
        - Тогда он просто больной!
        - На всю голову, - подтвердил Дмитрий.

* * *
        - Бинго! - таким громким возгласом известила о своем появлении Нина, врываясь в кабинет.
        - Нашли? - Он открыл глаза. Похоже, дремал в кресле. Способности спать в любом месте и в любое время Кармацких люто завидовала. Куда больше, чем любому паранормальному таланту «лояльных». Ей это было не дано.
        - А как же?! Ты гений!
        На мгновение у нее даже возникло желание от избытка чувств обнять напарника, но одного взгляда на его лицо хватило, чтобы передумать. Нина сбавила градус эмоций:
        - Стоянка у супермаркета на улице Рабочего Штаба. Он там угнал машину.
        Дмитрий кивнул:
        - Логично. Видимо, ехать далеко.
        - Думаешь, это для нее?
        - Наверняка.
        - Ее с ним не было.
        - Это ничего не значит. Она отправила его добыть транспорт.
        - Ты будто свечку держал.
        - Он в камеру посмотрел?
        - Откуда знаешь? Да, и, похоже, специально. Еще жест сделал такой - пальцем по горлу провел.
        - Помощи просит. Марка машины, цвет, номера видны?
        - Предельно четко.
        - Ищут?
        - Обижаешь!
        - Пусть ищут уже за городом в северном направлении. И вертолеты задействуют.
        Нина хмыкнула:
        - Ага. А также танки и мотопехоту!
        Дмитрий уперся ей в лицо тяжелым взглядом.
        - Я не шучу. Их надо найти как можно скорее!
        - Почему? Она же обычная Измененная. Ну, убийца, да, но…
        - Дело не в ней. Источник Зова - угроза. Сильная. Надо найти!
        Кармацких развернулась и стремительно вышла, в сердцах оглушительно хлопнув дверью.
        Глава 22. Художник
        Лесногорск
        - Что у тебя с ногой?
        Вопрос задан небрежно, почти безразличным тоном, но скрытое беспокойство я в нем все же чувствую. Это заставляет меня вынырнуть из режима автопилота. Невольного режима. Хреново мне потому что. Хромота хромотой, но к ней добавляется еще и озноб с тошнотой. Видимо, чертова псина таки занесла на своих зубах какую-то дрянь.
        - Бандитская пуля, - отшучиваюсь неуклюже.
        - Скорее уж зуб! - хмыкает Родион.
        - Собака укусила? - вскидывается Рита. - А ну-ка стой, покажи мне рану!
        - Ты же вроде стюардесса, а не врач.
        - Да будет тебе известно, что нас обучают основам первой помощи. Штанину закатай!
        Я молча послушался и так же молча терпел, пока она осторожно трогала пальцами края раны.
        - Паршиво, - резюмировала наконец Рита. - Это заражение. Поэтому без разговоров в больницу, и срочно, - ты мне здоровый нужен!
        - А ты хоть знаешь, где она?
        - Нет, но тут неподалеку есть травмпункт. Круглосуточный. Обнаружила, пока слонялась по окрестностям в ожидании окончания действия стана. На худой конец сгодится.

* * *
        - Что скажете, доктор?
        Вопросы задает Рита, потому что я не в состоянии. Слабость дикая, перед глазами все плывет, здорово клонит в сон, и тошнота не отпускает. Хорошо еще, нога сейчас не так болит: еще действует местное обезболивание - рану пришлось очищать в том числе и с помощью скальпеля. Лежу бревном на кушетке, и все, что происходит, больше угадываю и слышу, чем вижу.
        - Затянули вы, - хмуро отвечает врач. - В рану попала инфекция, и началось бактериальное заражение. И хорошо, если только оно…
        - Вы про бешенство?
        - И про него тоже.
        - Собака была не бешеная.
        - Вы уверены?
        - Совершенно.
        Врач пожимает плечами.
        - Ладно, одной проблемой меньше. Рану я обработал, вколол противостолбнячное и антибиотик, потому что инфекция идет полным ходом. Ему надо в больницу.
        - Хорошо. Мы прямо отсюда отправляемся туда. Адрес не подскажете?
        - Я вам напишу. - Врач написал адрес на стикере и вручил Рите. - Но лучше бы такси взять - ваш друг сейчас не очень-то в состоянии ходить.
        - Ничего, мы как-нибудь…
        - Я могу вызвать.
        - У вас работает телефон?
        - Стационарный. Сотовые все отрубились.
        - Почему, не знаете?
        - Понятия не имею. Авария какая-то. С ретранслятором проблемы.
        - Ясно… И куда вы?
        - Так звонить же! В регистратуру. У нас стационарный только там.
        - А что это вы так нервничаете, доктор?
        - С чего вы взяли?
        - Я вижу. Чувствую ваш страх.
        - Вы ошибаетесь… Вы не можете!
        - Что не могу?
        - Чувствовать это.
        - Почему же? Думаете, по вам ничего не заметно? Вы себе льстите, доктор! В покер вам играть точно не следует… Так откуда страх? Вы ведь не в такси звонить будете?
        - С чего вы…
        - Не повторяйтесь! Говорите, куда собираетесь звонить! Ну!
        - Нет! Ох… Что со мной?
        Смутно вижу медленно оседающую на пол фигуру врача. Черт, Рита, мы же договаривались!
        - Это называется утечка сил. Дозированная… пока вы меня всерьез не разозлили.
        - Кто… вы?
        - Тормозите, доктор! Где ваш пиджак? Такой, как вы, должен носить пиджак… А, спасибо, не надо - уже нашла. Так-так, какой вы молодец - прямо отличник! И паспорт в кармане, и фотография семьи…
        - Вы… Измененная?
        - А вы как думаете?
        - Боже! Не убивайте меня! Пожалуйста!
        - Убила бы, - вздыхает Рита. - Но обещала тут кое-кому, что без крайней необходимости не буду. Вы ведь меня не спровоцируете?
        Молчание. Я почти не вижу врача, но чувствую, как он отчаянно мотает головой, дескать, нет, мамой клянется, что не спровоцирует.
        - Вот и хорошо. А сотрудничать будете?
        Снова пауза. На сей раз он, видимо, кивает, причем с не меньшим энтузиазмом.
        - Умница! Так кому вы собирались звонить?
        - В горбольницу… Оттуда просили… сообщать обо всех случаях… обращения с укусами собак… Вроде… опасаются… какой-то эпидемии… которую эти собаки… распространяют.
        - И что за эпидемия? - голос Риты становится жестким.
        - Не знаю… клянусь, не знаю! Мне не сказали… Хотя я спрашивал… Я же врач… Должен знать… пациентов предостеречь… и самому… поберечься… Сказали, для меня это лишнее… Чтоб не боялся, оно только через кровь… в организм попадает…
        - Ладно, верю… Вы здесь один?
        - Охранник еще… Сестра… подойдет позже…
        - Позовите его. И без фокусов… как вас там? Поташов Федор Павлович. А у вас красивые жена и дочка!
        - Не надо… Не трогайте их! Умоляю!
        - Не трону… если будете себя хорошо вести.
        - Буду, клянусь!
        - Верю. Я теперь знаю ваш адрес, Федор Павлович. Байкальская, сорок два, квартира десять. Если что…
        - Я сделаю все, что вы скажете! Только не трогайте их!
        - Договорились. Мы какое-то время побудем тут у вас. Моему другу нужно немного отдохнуть. И… Впрочем, ладно, идемте к вашему охраннику.
        Слышу, как Рита подходит ко мне, склоняется. Не могу сфокусировать зрение, смутно вижу ее лицо.
        - Ты только не умирай мне тут, слышишь? Тебе еще меня из этой передряги вытаскивать, помнишь? Ты обещал. Мужик сказал - мужик сделал. Так, Тема?
        - Так, - с трудом выдавливаю я.
        - Вот и молодец! - Она целует меня в лоб и поворачивается к двери. - Ну же, Федор Павлович, чего стоим? У нас с вами дела.
        Шаги удаляются.

* * *
        Меня куда-то несут. Боль адская. И сил нет совсем. Кажется, кончилось твое везение, Художник! Отбегался. Да, порвали меня в этот раз основательно. Чертовы прыгуны! Чертова Зона! Чертовы «легкие деньги»! Ненавижу! Все, если выживу, завяжу точно! Зуб даю! Хватит с меня! Только не выживу я. Капец. Такие раны…
        Принесли, кажется, положили. Кто-то входит. Не вижу кто. Только голоса слышу.
        - Ё же ж! Да вы никак Художника приволокли?
        - Его самого.
        - Вот тебе и везунчик!
        - Всякое бывает.
        - Это да. На то она и Зона. Ну-ка…
        Подходит врач. Видимо, врач - в белом халате, во всяком случае. Я его не знаю, не попадал сюда еще. Держать глаза открытыми адски тяжело, позволяю себе сомкнуть веки, чтобы не мучиться.
        - Ну как?
        - Не фонтан. Он потерял много крови. Надо срочно его готовить к переливанию, иначе не жилец.
        - Блин!
        - Что такое?
        - Проблема, доктор! У него четвертая отрицательная - фиг найдешь донора.
        Пауза. Хочу открыть глаза, но это выше моих сил. Прямо Вий, да и только. Ладно, хрен с ними, с веками, можете мне их не поднимать. Только говорите уже что-нибудь, а то мне любопытно - помру или погожу еще.
        - Вообще-то найдешь. Даже из ваших.
        - Да ладно?! Правда, что ли?! Кто?
        - Попадал он ко мне тут недавно. По крови его и запомнил. И еще по тому, что он прозвищем не пользуется в отличие от большинства ваших. Как же его… Олег… Олег… Катынин? Нет, не Катынин.
        - Катаев?!
        - Точно, он!
        - Ни хрена себе! Доктор, я пулей за ним! Если он не в рейде, то наш Художник и правда везунчик!
        На этих словах мои силы кончаются совсем, и меня вырубает. Напрочь.
        Глава 23. Нулевой
        Люди… Попробовать сделать это. В первый раз. Его миссия. Должно получиться. Нулевой чувствовал, как меняется его организм. Быстро. Очень быстро. Не как у обычных Измененных. Откуда это знание пришло, Нулевому не было известно. Да он и не стремился узнать. Он чувствовал себя лучше. Гораздо лучше. Живот больше не болел, и голод унялся. А одежда… Она была более подходящей, да. Не те странные окровавленные лохмотья. В этой он меньше привлекал внимание. Но все же привлекал. Редкие утренние прохожие косились. Байкер без мотоцикла. В этом было что-то неправильное. Нулевой просто знал это, хотя и не понимал. Снова поменять одежду? У байкера в кармане был кошелек. Но денег немного, только карточки. Нулевой откуда-то знал, что карточками воспользоваться не удастся - чего-то для этого не хватает. А деньги… Их слишком мало, чтобы купить одежду. Однако нулевой уже понял, что способен справиться и так. Без денег. Смотреть по сторонам, искать магазин…
        Навстречу шла девушка. Увидела Нулевого и улыбнулась. Нулевой машинально улыбнулся в ответ, словно сработала автоматическая реакция. Раньше подобное было для него привычным, когда он был еще не Нулевым. А кем? Попытка вспомнить обернулась новым приступом головной боли. Нулевой скривился и отвернулся, чтобы скрыть от прохожих свою гримасу. Он был другим, точно! До того как… как… его привезли в этот город. Кто-то, кого он хорошо знал. Кому доверял… Друзья… Еще одно непонятное слово… Что же оно значит? Голова болела все сильнее, и обычно Нулевому этого хватало, чтобы перестать думать на неудобную тему. Но сейчас он уперся. Это было важно. Очень важно! Друзья… это слово шло в паре с доверием. И противоположность - обман, предательство, кража. У него украли… жизнь. Как сам Нулевой недавно украл жизнь и одежду у того байкера.
        Внезапная вспышка ярости перекосила его лицо новой гримасой. Ненависть. Месть. Нулевой не знал этих слов, но сейчас они настойчиво крутились в его голове, и он постепенно начинал понимать их значение. Они заплатят. Все заплатят! Те, кто украл его жизнь. Те, кто привез его сюда и предал. Тот, кто причинил боль. Перед глазами Нулевого возник человек с ружьем и вспышка выстрела. Боль. Она была в воспоминаниях, но организм воспринял ее как реальную. Нулевого буквально пополам переломило, и он зашипел…
        - Эй, с вами все нормально?
        Какой-то человек подошел к Нулевому и осторожно коснулся его плеча. Угрозы в этом прикосновении не было, Нулевой это чувствовал, но им управляли боль и ненависть. И еще инстинкт. Миссия! Это слово было ему непонятно, однако оно вдруг вымело из головы все мысли, кроме одной: «Сейчас! С этим попробовать!»
        Нулевой распрямился и вывернул ладонь правой руки так, чтобы она была обращена к незнакомцу. И вдруг что-то выскользнуло из ладони. Нечто противоестественное для человеческого тела. Некий придаток в виде щупальца с острым концом. Он вонзился в бедро незнакомца, проколов штаны. Тот тихо вскрикнул и отпрянул. Хотел обратиться в бегство, однако Нулевой быстро развернулся и схватил его за запястье. А затем поймал его взгляд.
        - Забудешь! - прошипел он в лицо незнакомцу. - Меня забудешь! Но пойдешь к другим. К другим людям. Больше людей. Передашь им…
        - Что? - Незнакомец выглядел совершенно одурманенным.
        - Это! - Нулевой понятия не имел, откуда берутся в его голове эти слова. Если не брать слово «миссия» как объяснение. - Дар. Великий дар. Всем им. Это запомнишь, а меня забудешь! Иди! Торопись!
        Едва Нулевой выпустил запястье незнакомца, как тот обратился в бегство. Нулевой, однако, не смотрел ему вслед. На его лице заиграла улыбка. Процесс пошел. Он запустил его, приступил к своей миссии. Инстинкт, этот чертов внутренний голос, из-за которого голова раскалывается почище, чем от неудобных мыслей, на время оставит его в покое, а значит, можно заняться тем, чем хочется. Очень хочется. Найти их! Всех. Человека с ружьем. И тех, кто привез сюда Нулевого. Кто его предал. Нулевой не сомневался, что отыщет их. Вот только разживется менее приметной одеждой и непременно отыщет. И тогда… Нулевой зашагал по улице, ускоряя шаг. Его улыбка делалась все шире.
        Глава 24. Виктор
        - Ты рехнулся!
        - Ты мне уже это говорил, - спокойно ответил Луи. - Не повторяйся.
        - На черта тебе это понадобилось?! Я ведь специально хотел так договориться, чтобы вас с Кейт не втягивать! Хватит того, что я затащил вас в этот капкан…
        - И сейчас ешь себя поедом, пытаешься искупить. Кровью. Не стоит. Во-первых, откуда ты мог знать, что все так повернется? А во-вторых, мы все-таки - не бессловесное стадо, чтобы нас можно было просто так куда-то завести. Это даже обидно, в конце концов! У нас своя голова на плечах, и за свои действия мы отвечаем, не маленькие. А раз влипли вместе, то и выпутываться вместе будем. Понимаю и поддерживаю твое желание держать Кейт подальше от передовой, но я-то! Уверен, тебе и твоему отцу дополнительная помощь не помешает.
        - Не помешает, конечно, но… блин, Луи! Я, конечно, понимаю, что сейчас это прикольно выглядит и звучит - уметь голосом внушать людям, что им делать, но ведь за это умение ты платишь тем, что становишься практически наркоманом! Раз в месяц или в два месяца тебе нужна будет инъекция вакцины, иначе смерть! И не забывай о том, что ты теперь зависишь от тех, в чьих руках эта вакцина.
        - Все так, но чтобы ощутить на своей шкуре все эти последствия, надо сначала отсюда выбраться. Если мы не заткнем этот чертов Обломок, всякие там периодические вакцинации и зависимости не будут нас волновать вообще. Мертвые не волнуются.
        Я помолчал, собираясь с мыслями.
        - И тебя, значит, не смущает мысль, что тебе предстоит гнать людей на убой в этой мясорубке у стен замка?
        - Лес рубят - щепки летят, - пожал плечами Луи. - Не справимся - они все покойники или еще похуже, а справимся - появится шанс.
        Я хмыкнул.
        - Слышу отцовские слова.
        - Твой предок - умный человек, Вик. Он знает, что говорит. И потом, ты-то в это дело вписался, а я чем хуже? Только тем, что не сын Петра Подгурского? Или тем, что мне не надо выглядеть спасителем в глазах Кейт?
        Это было туш?, как говорили раньше. Луи, язва, попал снайперски, и крыть мне было нечем. Хотя в первый момент у меня и возникло инстинктивное желание возмущенно заспорить, может, даже наорать на друга, только… какой смысл врать себе? Может, в глубине души меня и впрямь привлекала идея стать этаким Александром Матросовым двадцать первого века, броситься на амбразуру, может, даже красиво погибнуть ради спасения дорогого мне человека. Этакий юношеский романтизм в клинической стадии. Вот, дескать, не хочешь меня любить, так смотри - потом заплачешь, да поздно будет! Как школьник, ей-богу! А при этом убедить себя, конечно, что только ради друзей стараешься, чтобы их вытащить и без последствий… Да, ради друзей. Но если отбросить в сторону некоторое лукавство, то и ради себя тоже. Чтобы не мучиться потом, видя постоянно в ночных кошмарах лица Хетер, Вильяма, Гэвейна, которые уж точно мертвы… А может, и еще кого-то, кто еще умрет или станет безжалостной биологической машиной убийства… И еще Доминика, который скорее всего не успел вырваться за пределы города, пока он не «закрылся». А где он теперь, тоже
неизвестно. Вон сколько всего на совести висит! И как с ней теперь договариваться?
        А подвиг совершить - это не просто круто. Он - что-то вроде искупления. Он - повод сказать «зато…». И крыть будет нечем. В того, кто такое сделал, ни у кого рука не поднимется камень бросить. Даже у собственной совести. А если еще погиб геройски, так вообще… Вот идиотизм - даже стыдно стало! Будто я не самопожертвование затеял, а подлость какую. Что за характер у меня дурацкий, а?
        - Так, хватит, Вик, лимит самобичевания ты на сегодня исчерпал! - Луи похлопал меня по плечу. - И не ищи аргументы, наш спор все равно в пользу бедных: все инъекции уже сделаны, и процесс практически завершен.
        Вот чутье у человека! Словно телепат, а не сирена… Или как таких зовут? Псиониками?
        - Надеюсь, тебе не придется пожалеть о том, что ты сделал.
        - Лучше жалеть о сделанном, чем о несделанном.
        Я только плечами пожал. Решительно, он сегодня настроен изъясняться афоризмами.
        - Ладно, удачи, Луи.
        - Симметрично, Вик! - Его взгляд устремился куда-то мне за спину, и в глазах заплясали чертенята. - Все, я побежал.
        Мне осталось только удивиться его поспешному уходу, оглянуться… и еще раз удивиться.
        - Кейт?!
        - А что, не похожа?

* * *
        Какое-то время мы просто стояли и молча смотрели друг на друга. И с каждой секундой молчание это делалось все более тягостным для меня.
        - Ну, как ты? - спросил я, не выдержав давления тишины, но этот простой вопрос вызвал совершенно неожиданную реакцию.
        Кейт закатила глаза:
        - Ну да, самый уместный вопрос в данной ситуации! Ты идешь черт знает куда, возможно, умирать, а интересуешься, как я. Замечательно, блин! Лучше всех!
        - Кейт…
        - Нет уж, дай мне сказать - я слишком долго молчала! Знаешь, что меня всегда в тебе больше всего бесило, Вик? Эта твоя постоянная готовность к самопожертвованию. У меня это просто в голове не укладывается. Ты не собираешься в единый образ, вызываешь когнитивный диссонанс. С одной стороны - типичный мажор, сынок богатого отца, ищущий, «чего бы такого пожрать, еще не жратого», а с другой - этакий Данко. Мол, нате мое сердце, только что из груди вырвал, еще свеженькое. Что, никому не надо? Ну ладно, в себе еще поношу. В голове не укладывается, как можно настолько себя не любить и не ценить? Бросаться своей жизнью, как старым барахлом? Я давно это замечала, даже в мелочах, но тут уж просто апофеоз! Что, тебе совсем на себя плевать?! Или жить больше незачем?
        - Все не так! Если бы ты…
        - Только не надо про «если бы я»! Не переводи стрелки - я здесь ни при чем. Это у тебя комплекс Иисуса! Это тебе нужно возложить себя на алтарь. Не важно, ради чего или ради кого. Главное - возложить. А я тут так - удачно под руку подвернулась!
        - Это больно, Кейт!
        - Вот и хорошо, что больно! Может, эта боль наконец пробьет твою дурацкую броню, и ты начнешь понимать… А мне, думаешь, не больно? Не больно видеть, что ты с собой сотворил? Ты себя похоронил, понимаешь?! Для всех. И для меня в том числе. Даже если ты не умрешь здесь, и мы выберемся отсюда, потом… это не жизнь!
        - Откуда ты…
        - Да какая разница? Знаю, и все!
        - Не только я.
        - Ага, нашел отмазку! - с горечью бросила Кейт. - Не кивай на других. У Луи своя голова на плечах, но он с тебя пример взял, между прочим! А у него там, - она махнула рукой куда-то в пространство, - жена осталась. Но он так решил, глядя на то, что ты, чокнутый, учинил! Это же… Это… - Кейт аж задохнулась, пытаясь справиться с эмоциями. Никогда еще не видел ее такой и был слегка потрясен. - У меня ощущение, что ты живешь в собственноручно нарисованной геройской реальности и чихать хотел на то, что происходит за ее пределами! На то, кто из-за этого страдает! Ролевик со стажем, блин! А жизнь - это не «Кровь и честь» Саймона Грина! И я не хочу смотреть на ваши гладиаторские игры со смертью, тебе ясно?!
        - Ты несправедлива. Это не игры.
        - Вот именно - не игры! - В ее глазах стояли слезы. - А ты всю жизнь словно играешь! Почему я должна быть справедливой и объективной? Я не судья на соревнованиях! А жизнь свою в помойку выбрасывает не чужой мне человек! У меня слова кончаются просто. Не то что плакать - выть хочется от всего этого! Убить кого-нибудь. Забить насмерть ржавой лопатой! Потому что… Потому что…
        Тут я не выдержал. Шагнул вперед и притянул ее к себе. В первый момент она попыталась меня оттолкнуть, но попытка эта была слабой и неуверенной.
        - Сволочь ты, Вик, - глухо всхлипнула Кейт, уткнувшись мне в грудь.
        - Согласен, - отозвался я, прижимая ее к себе и нежно поглаживая ее пышные волосы.
        - Распоследняя сволочь…
        Больше мы уже ничего не говорили.

* * *
        Велосипед изобретать я не стал. Отправился в местный дом культуры: массовые мероприятия - как раз по их части. Как действовать, я знал, правда, только теоретически. Отец провел со мной краткий курс молодого бойца и краткий же практикум. Мне удалось потренировать свои новоприобретенные способности на одном из сотрудников местной полиции. Так себе практика. Мне-то предстояло внушать большому количеству народа, причем внушение должно быть долгоиграющим, а не сиюминутным. В общем, сказать, что я волновался, - значит ничего не сказать.
        То, как мы расстались с Кейт, тоже, мягко говоря, не успокаивало. Мы… Нет, ни думать, ни говорить об этом сейчас не хотелось. В чем-то я очень даже суеверен. Надо сначала дело сделать и выжить, а уж потом… Да и будет ли у меня это «потом»? Если даже повезет здесь, буду сидеть на коротком поводке у АПБР.
        Ладно, к делу. Способности сирены, конечно, чертовски удобная штука. Перед тобой открываются все двери, кроме автоматических. Прорвался к директору я элементарно - пять минут и несколько фраз в повелительном наклонении, да с особым тембром. Теперь я лучше понимал отца - к такому легко и быстро привыкаешь, и потом очень сложно заставить себя говорить обычным голосом, не пуская в него Силу убеждения.
        Еще десять минут ушло на то, чтобы директор проникся важностью поручения, данного ему чиновником из министерства культуры, причем федерального, а не области (я решил не мелочиться), и донес его до своих подчиненных, которых я, разумеется, тоже обработал своим голосом. Они бы поверили и в то, что я прилетел с Альфы Центавра, но мне-то требовалась правдоподобная легенда и афиша, которая собрала бы в дом культуры через несколько часов как можно больше народу. Заставить местную типографию напечатать десятки афиш уже было делом техники. Один телефонный разговор - и максимальный трудовой энтузиазм обеспечен.
        Когда афиши были готовы, почти все сотрудники ДК, от зама директора до вахтеров и уборщиц, ринулись в город их расклеивать. Большой концертный зал был рассчитан человек на пятьсот, но я распорядился продавать и «стоячие» билеты по совсем уж бросовой цене. Мне требовалась массовость. Тем более я понимал, что далеко не все, кто придет, - моя целевая аудитория. Старики, большинство женщин и дети в бой не пойдут - я специально так продумал свою речь, чтобы народ не кинулся воевать в полном составе. Тут требовалась предельная осторожность, так как моего приказа невозможно ослушаться. В этом свете любая неточность формулировок или интонаций могла привести к катастрофическим последствиям для людей. Именно этого я и боялся - перегнуть палку.

* * *
        К моменту часа «Ч» речь была подготовлена и выучена назубок. Подозреваю, что при моем голосе все сработало бы как надо, даже читай я с запинками по бумажке, но я просто привык к любому делу подходить ответственно. Внутреннего перфекциониста не задушишь, не убьешь.
        «Только один вечер! Гастролирующий по стране московский маг, экстрасенс и гипнотизер Виктор Белый покажет свое невероятное искусство! Гипноз и ясновидение, прошлое и будущее, программирование судьбы на успех и личное счастье, магия параллельных пространств! Сегодня, 21 августа, в 18:00 в большом концертном зале Дома культуры. Не пропустите!»
        Это было написано в афишах, которые расклеили по всему Лесногорску на самых видных местах, исключая, конечно, районы, близкие к Замку. Соваться туда было опасно, да и зачем? Кого мне там привлекать? Измененных? К тому же новые хозяева замка, увидев подобное, могут и насторожиться - к чему раньше времени дразнить гусей? Афишу придумал я, за отсутствием профильного опыта пустив в ход свой богатый игровой. Может, поэтому от афиши веяло стилем прошлого, а то и позапрошлого века, но я рассчитывал, что эффект будет. Высоколобой интеллигенции в этом захолустном городишке немного, а для рабочего люда в самый раз - с развлечениями тут наверняка кисло.
        В итоге не ошибся - зал был полон если не под завязку, то близко к тому. Мужчины, женщины, дети. Стариков немного, так как я специально не стал добавлять слово «целитель» - мне требовался здоровый контингент. Главное - мужчин достаточно. Вполне приличный отряд сколотить можно. Ладно, пора на сцену - брать аудиторию в оборот.
        Когда я вышел, по залу пробежал шепоток разочарования. Интересно, кого они ждали? Чародея в мантии, экстрасенса с пронзительным взглядом или колдуна с хрустальным шаром и четками? Вышел обычный человек в заурядной одежде - какую мне подобрали вместо моего игрового облачения. Костюм принца Викт?ра не подходил, так как мог излишне взбудоражить публику своей нелепостью. Впрочем, эффектная внешность - это последнее, что мне сейчас требуется. Главное - не волноваться, Вик, спокойно! Они все твои, хотя пока об этом и не подозревают.
        - Здравствуйте, лесногорцы! Рад видеть, что вас столько здесь собралось!
        Жиденькие аплодисменты. Пора.
        - А знаете почему? Мне нужна армия. Армия для штурма замка. Вы думаете, что я шучу? Зря - никогда не был столь серьезен. Да, я многое могу, но не все. А в замке, о котором вы прекрасно знаете, засел враг. Злобный, коварный и могущественный. В одиночку мне с ним не справиться. К тому же он не только мой враг, но и ваш. Там, за стенами замка, готовятся к проведению бесчеловечных экспериментов, объектами которых будете вы - все население города. Бежать не удастся - можете мне поверить. Город блокирован со всех сторон. Единственный наш шанс - взять замок штурмом и разрушить адскую машину, излучение которой грозит вам всем страшными последствиями.
        Звучало все, конечно, выспренне и пафосно, словно в низкопробной голливудской поделке или старой советской агитке, но что мне было за дело до стиля, когда оно работало! Некоторые дети в зале даже заплакали, а взрослые слушали затаив дыхание и, конечно же, верили каждому моему слову. Вдохновленный, я продолжал:
        - Ваше спасение - в ваших руках! Мне нужны все боеспособные мужчины. Женщины, дети и старики должны остаться дома, дожидаться своих защитников. Впрочем, женщины, у которых нет семьи, но которые достаточно сильны и способны держать оружие, тоже лишними не будут. Я вооружу вас. Вы все слышали об Измененных. Именно они служат нашему врагу и охраняют замок. Эти нелюди готовы истреблять вас без жалости. Да, они сильнее, и у них есть способности, недоступные обычным людям. Но мое оружие уравняет шансы. В качестве боеприпасов будем применять дротики с веществом, блокирующим Силу любого Измененного. Каждый из тех, кто пойдет со мной, получит это оружие. Вы должны постоять за себя, своих родных, близких и друзей, не позволить мерзкой нелюди сделать вас биологическим материалом для ужасных экспериментов. Все, кто готов пойти со мной, ждите на улице у входа в Дом культуры. Остальные возвращайтесь домой и оставайтесь там. Когда бой завершится и угроза будет ликвидирована, мы дадим вам знать. За Лесногорск!
        - За Лесногорск!!! - в едином порыве проорала не одна сотня глоток.
        Наконец-то напряжение отпустило меня. Получилось! Пусть это лишь первый этап, но я, похоже, сделал все как надо. Если отец и Луи не подведут, у нас будет более чем достаточно сил для штурма.
        Народ начал расходиться, и вдруг мой взгляд зацепился в толпе за очень знакомое лицо. Я похолодел и в первый момент растерялся, а когда сообразил, что можно остановить его голосом, он уже исчез. Конечно, мне могло померещиться - ведь я видел его всего несколько секунд. И все же какая-то часть меня сомнений не испытывала - там, в задних рядах заполнившей зал толпы, мелькнуло лицо Доминика.
        Глава 25. Сыщик
        Окрестности Лесногорска
        - Как ты думаешь, они живы? - спросила Нина Кармацких.
        Вести разговор за рулем было очень удобно - можно не смотреть на спутника. Всегда бы так!
        - Должны быть. Не чувствую их смерти. Только обрыв сигнала. Странно. Его будто что-то блокирует.
        - Что?
        Судя по отсутствию ответа, Дмитрий просто пожал плечами.
        - Почему они бросили машину в лесу?
        - Что-то заставило.
        Ну да, очень информативно! Впрочем, каков вопрос, таков и ответ. Нина как-то привыкла, что ее жутковатый спутник многое выясняет на раз, и его незнание оказалось неприятным сюрпризом. Хотя он же не всеведущий, в самом деле!
        - На них напали?
        - Не чувствую этого.
        - Дальше пошли пешком?
        - Возможно.
        Язык так и чесался спросить «почему?», однако Нина сдержалась, догадываясь, что вновь услышит в ответ «что-то заставило».
        - Странно… - начала она и замолчала, кантуя так и эдак пришедшую в голову мысль.
        Будь у нее в напарниках человек, спросил бы уже «Что странно?», но Дмитрию было словно по фигу. «Лояльный» пребывал на своей волне. И это тоже раздражало. Пришлось продолжить фразу самой:
        - Дорога уж больно хорошая для такой глуши. Судя по карте, ведет в какой-то затрапезный городишко под названием Лесногорск. Народу в нем живет кот наплакал, а вот поди ж ты! У нас иногда в районные центры дороги похуже ведут… А в этом Лесногорске, возможно, находится источник этого проклятого Зова…
        Нина снова замолчала, пытаясь сформулировать мысль, которая никак не давалась. Дмитрий не торопил. Просто ждал. Молча. И ведь не спал же, как убедилась она, чуть скосив глаза. Так бы и треснула ему по голове, чтобы хоть какую-то реакцию вызвать!
        - Почему там? - наконец спросила она и почти удивилась, когда он ответил:
        - А почему нет? Краснотайгинск помнишь?
        Нина похолодела. Этот кровавый кошмар фиг забудешь! Как граница эпох. Он будто поделил историю на «до» и «после». Разрубил топором.
        - Ты думаешь, тут… то же самое? - спросила она, боясь услышать утвердительный ответ.
        - Не исключено. Это было бы логичным объяснением.
        Черт бы его побрал с его логикой! Думать о таком не хотелось категорически. А о чем тогда? В голове крутилась еще одна странность.
        - Летчик сказал «машина в лесу». Не доехали до города? Свернули куда-то? На карте других дорог нет… Ну, чего молчишь?!
        - Самое время позвонить аналитику.
        - Думаешь?
        Лично ей в этом деле аналитик представлялся единицей сугубо лишней, когда рядом такой супербиокомпьютер сидит.
        - Да. А пока давай на обочину.
        - Зачем?
        - Делай что говорю!
        И что-то такое было в голосе «лояльного», что Нина мгновенно подчинилась. И вовремя - тут же из-за поворота на огромной скорости навстречу вылетел сиреневый «Вольво» и пронесся мимо. От испуга и растерянности Нина даже не успела разглядеть, кто за рулем.
        - Вот псих! - произнесла она и крепко выругалась. Обернулась к напарнику: - Ты знал, что ли?
        - Почувствовал. Звони!
        Кармацких покачала головой, вызвала нужный контакт, подождала немного и набрала спецкод. Удивляться странностям «лояльного» она уже устала.
        Аналитик взял трубку достаточно быстро. Нина обстоятельно сообщила то, что удалось узнать, под конец выложив все странности, которые не укладывались в голове.
        - Так-так, понятно. Координаты!
        Нина назвала. На том конце воцарилась тишина. Какая-то странная, будто пришибленная.
        - Эй, вы еще там?
        Молчание. И в следующий миг связь оборвалась.
        - Какого хрена?! Плохо ему там стало, что ли?
        - Как знать…
        - Почему? - Нина повернулась к напарнику и тут же пожалела об этом, наткнувшись взглядом на его жуткую ухмылку. Только гордость помешала ей быстро отвести взгляд. Вот еще - подумает, что она его боится!
        - Он явно знает об этом районе больше, чем мы.
        - Что там может быть?
        - Он знает. Не я. Возможно, там объект АПБР. Секретный, раз ты не в курсе.
        - В Лесногорске?
        - Или рядом с ним. То, что Зов исходит оттуда, наводит на неприятные мысли.
        Да уж. Мягко говоря.
        - Перезвонить? - спросила Кармацких и тут же разозлилась на себя за легкое согласие на роль ведомой, хотя формально старшей в их дуэте была назначена она.
        - Не стоит. Будет готов - сам перезвонит. - Дмитрий снова осклабился. - Ему с начальством посоветоваться надо…
        - О чем мне можно сказать, а о чем не стоит? - догадалась Нина.
        - Вот именно. Поезжай не спеша. Пока доедем, созреет.

* * *
        Машин было две. Рядом стоял темно-зеленый «Опель» с открытой водительской дверцей. Пустой, как и «Лендкрузер» беглецов. Быстрый осмотр не выявил следов крови или борьбы. Приехавшие в этих машинах просто исчезли. Аки дым. Но главная странность была в другом.
        Кармацких стояла и тупо пялилась на асфальтовую ленту дороги, обрезанную, словно гигантскими ножницами, еловым лесом. Он будто съел дорогу, растворил в себе. Невероятно, но факт. Нина перевела взгляд с этой аномалии на экран навигатора и выдала непечатное восклицание. На этот раз напарник отреагировал на ее возглас и подошел. Нина продемонстрировала ему экран.
        - На этом месте должен быть…
        Ей помешал договорить звонок. Аналитик. Как раз вовремя - количество чертовщины перевалило за все мыслимые пределы.
        - Да?
        - Я скинул тебе на фон информацию о сталкере. Изучишь на досуге. А теперь главное…
        - Что у нас в Лесногорске?
        - Объект.
        - Какая-то наша база?
        - Не просто база… Там Обломок.
        Нина ждала чего-то в этом роде, но до последнего надеялась, что ее дурные предчувствия и мрачные прогнозы напарника не оправдаются. Зря, выходит.
        - Гребаный Экибастуз! - емко выдала она.
        - Он не активный. В непробужденном состоянии. Там команда «лояльных». Изучают его.
        - Был.
        - Что?
        - Был неактивный.
        - С чего ты взяла? - Аналитик, похоже, и без того нервничал, а сейчас в его голосе появились нотки, предвещающие срыв. Это был показатель - в аналитики неуравновешенных не берут. Впрочем, как и вообще в АПБР.
        - Город. - Нина поймала себя на том, что стала уже, как Дмитрий, изъясняться короткими отрывочными фразами. Раньше бы ее это открытие разозлило, но сейчас было по фиг.
        - Что город?
        - Его нет.
        - Как так нет?! - Срыв подошел уже вплотную.
        Впрочем, не только к аналитику. Нина и в себе уже ощущала приближение чего-то подобного.
        - А вот так! Тайга сожрала!
        Чтобы не кричать, ей пришлось делать над собой немалое усилие. В горле пересохло, а во рту появился отвратительный горький привкус. И запах. Запах какой-то химии, непонятно откуда взявшийся. Ощутив прикосновение к локтю, она резко развернулась. Черные запавшие глаза «лояльного» смотрели на нее в упор. Спасибо, хоть не улыбался.
        «Что?» - беззвучно, одними губами спросила Нина.
        - Впереди аномалия, - прошептал он. - Пространственная. Невероятных размеров.
        Все. Финиш.

* * *
        - Паршиво выглядишь, - сообщил Дмитрий.
        Нина Кармацких хмыкнула - избытком дипломатичности «лояльный» точно не страдал - и огрызнулась:
        - На себя посмотри!
        - Спасибо, обойдусь. Что тебе сказали?
        - Где ближайший хозяйственный магазин?
        - В смысле?
        Кармацких мысленно поздравила себя: впервые ей удалось поставить своего непробиваемого напарника в тупик. И сделала паузу, чтобы посмаковать это непривычное ощущение, прежде чем пояснить:
        - Мыло и веревку купить.
        - А-а… - Казалось, ее пассаж вовсе даже не впечатлил Дмитрия, и радость от мимолетного успеха мигом улетучилась. - Все так плохо?
        - Там Обломок. Его изучают наши «лояльные». Или изучали. Видимо, что-то пошло не так. Обломок полностью пробудился. Похоже, это он зовет к себе Измененных.
        - Или кто-то под его влиянием.
        Нина бросила на Дмитрия изумленный взгляд.
        - Ты думаешь, Посвященный?
        - Не исключено. Такой прецедент уже был, так?
        - Сид-паук?
        - Да. Он начинал как Посвященный краснотайгинского Обломка.
        - Но он же сейчас…
        - Где он, никто не знает. Но почему бы не появиться другому такому же?
        - Бр-р! - Представив перспективу, Нина поежилась. - Как бы то ни было, приказано законсервировать Обломок. Он стал слишком опасен.
        - Как? Ты захватила с собой становые бомбы?
        Усмешка Нины напоминала, скорее, гримасу.
        - С бомбами как раз проблем нет. Они там, под Обломком. Детонатор дистанционный. У меня в экипировке есть спутниковый телефон. Надо отправить с него кодированный сигнал. Мне его сообщили…
        - Но есть нюанс, да?
        - Именно, черт подери! Маленький такой гребаный нюансик! Активировать их можно только оттуда. С этой стороны аномалии сигнал не проходит.
        - А тамошние «лояльные»?
        - Возможно, они мертвы. А даже если живы, как передать им приказ? Боюсь, выбора нет - надо идти туда.
        - А ты уверена, что оттуда сигнал пройдет?
        Она пожала плечами.
        - Гарантии дает только страховая компания. Но до сих пор Зона со спутниковыми сигналами не справлялась…
        Какое-то время Дмитрий пристально смотрел на нее, и от этого взгляда Нине захотелось сбежать, улететь, провалиться сквозь землю, наконец. Страшно. Плохо. Жжет. Что за дьявола ей дали в напарники?
        - Ты же понимаешь, что для тебя это может быть билет в один конец?
        - А для тебя?
        Очередная жуткая усмешка. Черт подери, она никогда к ним не привыкнет!
        - А кто меня принимает в расчет?
        - Я, - неожиданно вырвалось у Нины.
        Сказала, сама очень удивилась и тут же поняла, что это правда. Да, он нужен ей. Очень. Как специалист, конечно, но… Напарник, пугающий ее до дрожи, тот, на которого она предпочитала лишний раз не смотреть, уже успел занять в ее жизни определенное место. «Лояльный» Дмитрий, целиком и полностью, как он есть. Его ненависть, на которую он имеет полное право. Боль и горечь, которые таскает за собой, как многокилограммовый балласт. Острый ум, парадоксальные выводы, к которым он порой приходит, скупые, будто урезанные эмоции. И даже его бестактность. Все это как-то незаметно, исподволь пробило броню отчуждения, в которую заковала себя Кармацких. Стратегический ресурс для АПБР? Да, но не только. Это не машина, которую для исправного функционирования и высокоэффективного решения поставленных задач требуется периодически заправлять инъекциями антиновы. Не генетический монстр, а… кто? Кто он ей? Она не знала. Друг? Близко нет.
        Тогда…
        - Никогда я не слезу с вашей иглы. - Сухой тон Дмитрия внезапно резанул ее, словно острый край бумаги потрескавшуюся сухую кожу. Аж кровь выступила. Невидимая. - И никуда не денусь. Притворяться, что тебе не все равно, не обязательно.
        - Я не… - вспыхнула было Кармацких, но тут же гнев вытеснил смущение и обиду. - А, ладно, проехали!
        Ну и черт с ним! К нему как к человеку, а он… Была охота выковыривать его из колючего панциря! Пусть в нем и живет, раз так хочет!
        Она отвернулась.
        - Там опасно, я понимаю. Но твои способности… они не боевые. Так что в этом плане шансы у нас одинаковые.
        - Боюсь, не понимаешь. Я проанализировал аномалию. Она необычная. Одностороннего пропускания. Зайдя внутрь, обратно можешь и не выйти… если Обломок не разрешит. И еще там излучение. Которое мне не страшно, а вот тебе…
        Нина порадовалась, что Дмитрий не видит ее глаз. Они сейчас наверняка полны страха. Нельзя терять лицо… перед «лояльным».
        - И что ты предлагаешь?
        - Отдай мне оставшиеся дозы антиновы. И я пойду один.
        - Черта с два! - взвилась Кармацких. - Заберешь вакцину, дашь мне по голове - и поминай как звали! А с меня потом за утрату ценного ресурса шкуру спустят. Благодарю покорно!
        Резко развернувшись, полная боевого пыла, она вздрогнула, наткнувшись на его улыбку, как на лезвие ножа.
        - Не веришь в честность моих намерений? Так в здравый смысл поверь! Мне вакцины хватает ненадолго. Ваши… научники позаботились. - Ненависть в последней фразе проскользнула всего на мгновение, но Кармацких успела ее уловить. - Сколько я продержусь на этом запасе в бегах, всеми преследуемый? Вот то-то. Нечего тебе бояться, я дело предлагаю.
        - Нет! - уперлась Нина. - Одного я тебя туда не отпущу!
        Ни тени досады на лице, ни гнева, ни разочарования. Полное спокойствие, если не скука. Как же ее бесила эта его невозмутимость!
        - Как угодно. - Дмитрий пожал плечами. - Было бы предложено. Тогда закрывай машину, бери все, что нужно, и пошли.
        На сборы ушла всего пара минут, и вот Нина уже стояла рядом с «лояльным», готовая ко всему. Дмитрий протянул ей руку.
        - Это еще зачем? - возмутилась было она.
        - Аномалия. Забыла? Пойдем по отдельности - выкинет в нескольких километрах друг от друга. Ищи потом.
        Кармацких на мгновение вспыхнула. Да, глупо - знала же, хоть и только теоретически. Эмоции мешают думать, однозначно. Она решительно взяла напарника за руку. Крепкая у него хватка!
        Шаг, другой, третий… Промозглый холод сквозняка, химический запах и темнота…
        Глава 26. Художник
        Лесногорск
        - Ты как, живой?
        Открываю глаза. Часто моргаю от света. Лицо. Смутно знакомое. Где-то видел, но не здесь. Не врач точно. Это может быть только…
        - Катаев? Олег?
        Улыбается:
        - Он самый. А ты и правда везучий, Художник! Я только-только успел подъехать. Еще б чуть-чуть, и…
        - Спасибо!
        Отмахивается с той же улыбкой.
        - Свои люди, сочтемся. Но тебе осторожнее надо быть с такой-то редкой группой крови.
        Смеяться мне больно, но удержаться не могу.
        - А остальным типа не надо?
        Он серьезнеет.
        - Всем надо. Но тебе особенно.
        - Почему?
        - Кровь у тебя теперь… вдвойне редкая. А меня в следующий раз может поблизости и не оказаться.
        - Так ведь Зона… Никто на рожон не лезет. Кто лез - те в земле давно.
        - Это правда… Вот что, завязывал бы ты!
        Я уж и сам практически решил, но этот совет внезапно будит иррациональное желание возражать:
        - А сам что же не завяжешь?
        Глаза его делаются тусклыми, будто смотрит он на что-то далекое, до чего не дотянуться и не докричаться, а так хочется…
        - Я уже не могу. А у тебя шанс еще есть.
        - Я подумаю.
        - Подумай, - криво усмехается. - Времени у тебя достаточно. А мне пора. Бывай… Художник!
        - Удачи тебе! - вырывается у меня.
        - Своей делишься? - без улыбки спрашивает он. - Это ценно. Спасибо - мне пригодится.
        Шаги удаляются. Хлопает дверь.

* * *
        Хлопает дверь. Шаги приближаются. С трудом выныриваю из сна, но что-то удерживает меня, не дает открыть глаза. Узнаю походку… Она. Напрягаюсь - предчувствие нехорошее. Ощущаю, как она садится рядом, тянется к моей руке… Несмотря на сомкнутые веки, прямо вижу - у нее шприц. Как я это вижу, соображать некогда, ведь шприц - это угроза, прямая и явная: вряд ли там антибиотик.
        Ума не приложу, как у меня получается такое четкое и выверенное движение - неужели короткий сон помог справиться со странным недугом, который меня практически свалил? Так или иначе, пальцы мои сжимают ее запястье. Той самой руки, в которой шприц. И крепко сжимают - будто я и не помирал тут недавно неизвестно от чего.
        Открываю глаза:
        - Не надо, Рита!
        Ее зрачки расширяются, глаза темнеют - верный признак того, что в ход пошла Сила Измененной, но… я почти ничего не чувствую. Некоторая слабость, да, но больше ничего. Даже руку ее продолжаю сжимать. Теперь в глазах Риты вспыхивает изумление.
        - Что у тебя в шприце? - спрашиваю я. - Твоя кровь?
        Смятение, растерянность… Видно, что хочет соврать, но придумать на ходу правдоподобную версию не получается. А багровую жидкость в шприце за антибиотик не примешь даже при очень богатом воображении.
        - Ты несколько часов был на грани… Я уже не знала, что и подумать. Боялась, что ты умрешь. Моя кровь помогла бы тебе справиться. У Измененных мощный регенерационный потенциал.
        - А заодно решила сделать меня таким же, как ты? Чтобы уж точно оба в одной лодке?
        - Да, а что? - с вызовом произносит она. - Ты меня не спрашивал, когда делал «лояльной»! И потом, неужели лучше было умереть?
        - Как видишь, я не умер. Даже наоборот.
        - Это и странно. Почему?
        - Если б я знал!
        Вообще-то одно предположение у меня есть. Кровь Катаева. Понятия не имею, что в ней такого особенного, кроме такой же редкой, как и у меня, группы, но это единственное, что хоть как-то тянет на объяснение. Условно, конечно. Почему мне сейчас приснилось то переливание? И эти слова: «кровь у тебя теперь вдвойне редкая». К чему он это сказал? Однако факт в том, что я лежал и помирал от какой-то заразы, занесенной собачьими зубами, а теперь не то чтобы как огурчик, но вполне сносно себя чувствую. Только озвучивать сейчас все это Рите не стоит.
        - Рука больше не нужна? - осведомилась она между тем.
        - Шприц отдай!
        - Да забирай!
        Когда я отпускаю, Рита потирает запястье.
        - Ничего себе у тебя хватка! Особенно для почти покойника, каким ты выглядел. Дорого бы я дала, чтобы узнать, как ты оклемался! И еще, почему… Ладно, к черту!
        Хоть она и осеклась, я прекрасно понял, что ее терзает: почему на меня не подействовала ее Сила? Тоже очень хороший вопрос! И тут кровь Катаева? Только почему она раньше так не действовала? Или эта чертова хворь сработала как катализатор, запустив какие-то скрытые биологические механизмы? Впрочем, все это пока не более чем вольные фантазии на тему - остро не хватает фактов.
        - Я тоже многое хотел бы знать. Хорошо бы раздобыть портативный холодильник и поместить в него твою кровь - кто знает, для чего она понадобится? А мне почему-то кажется, что больше ты донором работать не станешь.
        Она кривится:
        - Правильно кажется. Но зачем тебе моя кровь? Ты же не станешь ее себе вводить?
        - Не стану. Но пригодиться может. Никто не знает, как подействует кровь «лояльной». Насколько она биологически активна. Хватит ли той вакцины, что в твоей крови, чтобы не допустить необратимого изменения сознания. Подействует ли она вообще. Или, быть может, превратит человека в Измененного без всяких оговорок и скидок на «лояльность». А вакцины у нас пока нет. Короче, вопросов куча.
        - Но главный вопрос все же - как выбраться из этого городишки?
        - Это да, - поднимаюсь на ноги. - Пора двигаться. Где Родион?
        - Ушел.
        - Как ушел?
        Даже удивительно, насколько сильное огорчение и растерянность вызывает у меня эта новость. Как-то незаметно привык уже считать его своим, членом команды, а тут…
        - Очень просто. - Рита пожимает плечами. - А ты как хотел? У него тут жена где-то. Ему ее спасать нужно, а не сидеть у твоей кровати, ожидая, пока ты очнешься. Я не сочла нужным его удерживать.
        - Боюсь, один он погибнет.
        - Это его выбор. Мы не можем спасать всех. Себя бы спасти…
        Что-то внушает мне подозрение. Смотрю на нее испытующе.
        - Ты ведь что-то знаешь, да?
        - Конечно! - Рита искусно делает обиженный вид. - У меня два высших образования, между прочим! Что-то определенно знаю!
        - Дурочку только не включай, ладно? Ты прекрасно понимаешь, о чем я.
        - Нет.
        - Рита!
        - Дался тебе этот Радомир!
        - Родион. Говори уже!
        - Черт с тобой! Он звонил в такси из регистратуры, и я слышала адрес.
        - Рита, ты умница!
        - Ага. Я в курсе. Но толку-то…
        Глава 27. Нулевой
        Охота… В этом процессе было что-то захватывающее и пленительное. Какой-то запредельный кайф, с которым не могло сравниться ничто другое. Цель. Вполне определенная и конкретная, пусть не такая глобальная, как Миссия, но тоже важная. Миссия сидела в мозге Нулевого управляющей директивой, гнала вперед, заставляла действовать. Она была тем, что требовалось сделать во что бы то ни стало. А Цель была тем, чего хотел лично Нулевой. Несколько объектов на ограниченной территории. Как в клетке. Нулевой знал, что никуда они от него не денутся - рано или поздно он все равно до них доберется. И это знание доставляло ему удовольствие. Мысли о мести заставляли его улыбаться.
        Скоро! Скоро… Когда давление Миссии становилось слишком сильным, Нулевой находил кого-нибудь на улице и передавал Дар. А потом мог вновь сосредоточиться на своем. Он пока не очень представлял, как найти нужных ему людей. Город, конечно, небольшой, но и в нем найти кого-то конкретного среди нескольких тысяч населения - задача не из легких. Поэтому Нулевой отправился на место своей… своего перерождения. Заряд дроби в живот. Память услужливо предоставила воспоминание о боли, шоке и слабости, об утекающей из него жизни. Вспышка ненависти была короткой, но яркой. Когда временно помраченное сознание вновь прояснилось, Нулевой уже знал, что делать.
        След стрелка. Невероятно обострившееся обоняние позволило Нулевому взять след даже через несколько часов. Стрелок пах кровью, порохом и страхом. Оружие. Он должен был его спрятать. Большое ружье. С ним по улицам города не походишь. Полиция. Это Нулевой прекрасно понимал. Спрятал ли стрелок ружье? Наверняка. Где? Неподалеку от места, где стрелял. Чтобы не рисковать. Чем меньше было давление Миссии на сознание Нулевого, тем лучше он соображал.
        Найти это место оказалось несложно - ведь запах пороха и горячего металла держится довольно долго. Во всяком случае, для такого обоняния, как у Нулевого. Неприметную одежду и небольшую лопатку Нулевой раздобыл в магазине «Все для дома», передав Дар продавцу. Все-таки удобно с этим Даром - можно даже не красть. И Миссия движется вперед. Копать, копать! Вот оно - завернутое в несколько газет. Чтобы земля не забила ствол и спусковой механизм. Хорошо. Заботился об оружии - значит хотел за ним вернуться. Ждать здесь? Это надежно, но долго. Неизвестно, сколько времени стрелок будет шататься по городу. Зато теперь, тщательно обнюхав ружье, Нулевой уже четко уловил, как пахнет стрелок. И теперь он всегда учует его в городе, ведь его память сохранит этот запах до того момента, как понадобится.
        Мысль взять ружье с собой возникла и была сразу же отметена. Оно больше помешает, чем поможет. Нулевой теперь не нуждался в оружии. Он сам был оружием. Надежным и эффективным - дальше некуда.

* * *
        Он шел по городу, присматриваясь, прислушиваясь и принюхиваясь. Эти три чувства сейчас работали у него превосходно. А еще наблюдательность и память. Как у живого фотоаппарата. Все увиденное оседало в ней, сохраненное в специальных ячейках, откуда могло быть в любой момент извлечено по малейшей ассоциации. Очень удобно, когда надо кого-то найти. Запах стрелка - хорошо, но надо же и остальных искать. Их Нулевой помнил только внешне - запахи он тогда чувствовал куда хуже, чем сейчас. И еще имена - Виктор, Кейт, Луи… Как искать их? Просто прочесывать город? Почему бы и нет! Нулевой не чувствовал усталости - ноги неутомимо несли его вперед, будто он был машиной, а не созданием из плоти и крови.
        Любые мелочи доходили до его сознания практически мгновенно. Собака, высунувшаяся было из подворотни и тут же спрятавшаяся при виде Нулевого. Человек с бледным лицом, покрасневшими глазами и желтыми ногтями, двигавшийся неуверенно, покачиваясь. Ага, он уже получил Дар. Объявление на автобусной остановке:
        «Только один вечер! Гастролирующий по стране московский маг, экстрасенс… Виктор Белый…» Виктор! Совпадение имени? Не такое уж оно редкое. Однако Нулевой знал, что Виктор из объявления - именно тот, кого он ищет. Почему? Да просто знал, и все. Но даже если он и ошибся, там будет много народу, что очень полезно для его Миссии. Значит, он пойдет туда. Непременно! Когда? Где? «Сегодня, 21 августа, в 18:00 в большом концертном зале Дома культуры». Время? Часов у него не было, телефона тоже.
        Идущая навстречу женщина пришлась очень кстати. Нулевой не стал улыбаться - мимические мышцы последнее время стали поддаваться ему все хуже, и улыбка получалась пугающей (так ему по крайней мере казалось по реакции людей). Озабоченное лицо - это пока выходило достаточно правдоподобно.
        - Не подзсказжете, скхолько врежмени?
        Почему же так сложно стало говорить? Язык ворочался плохо, и все, что он произносил, получалось невнятно. Изменения в организме продолжались. Об этом свидетельствовал и странный зуд по всему телу. Какие? Нулевой не знал, и это его слегка беспокоило. Он догадывался, что тело его меняется для более эффективного выполнения Миссии. А как быть с его Целью? Может, с ней следует поторопиться, иначе он слишком расчеловечится, чтобы помнить?
        Женщина что-то ответила, но мысли отвлекли Нулевого, и он не расслышал.
        - Прозстите?
        - Половина шестого, - повторила женщина с легким презрением, очевидно, приняв его за пьяного.
        Не важно. Это все равно. Главное - чтобы она ответила на еще один вопрос.
        - А кхак пройжти кх дхонму кхультуры?
        - Вот по этой улице до третьего перекрестка и налево. Там еще пару кварталов. Лучше вам на автобусе подъехать.
        Весь вид ее выражал сомнение, что ему стоит туда идти, а также желание самой побыстрее оказаться от него как можно дальше. Неожиданно это разозлило Нулевого. Вообще ему было уже плевать на реакцию людей, если она не мешала Миссии и Цели, но гадливость этой конкретной женской особи почему-то вызвала вспышку ярости. Отжившая, а туда же! До сих пор он собирался просто отпустить ее, но сейчас понял, что непременно должен передать ей Дар - заслужила.
        - Спхассибо! - произнес он и осклабился.
        Нулевой знал, какой эффект производит его улыбка, и реакция оказалась точно такой, как он и ожидал. В глазах женщины вспыхнул явный страх, и она поспешила прочь, даже не заметив, как придаток, похожий на тонкое щупальце, выскользнул из ладони Нулевого. Он настиг ее и уколол в заднюю поверхность бедра. Женщина вздрогнула, но даже не замедлила шага - страх был сильнее.
        Нулевой погасил улыбку - к вечеру Дар превратит ее в бледную и беспомощную красноглазую развалину, смертельно опасную при личном контакте, а через неделю она в муках умрет. Мелкая месть доставила Нулевому мимолетное удовольствие, но смаковать это ощущение он не стал - времени до начала действа в Доме культуры оставалось не так много. Надо было спешить.

* * *
        Зуд становился сильнее, местами переходя в жжение. Нулевому приходилось сдерживаться, чтобы не чесаться - он не должен выделяться в толпе. Люди… нет, не люди - отжившие, не должны ничего заподозрить, почувствовать угрозу до самого последнего момента. Когда станет уже поздно. А еще Нулевому надо держаться на заднем плане. Если маг Виктор - тот, кто ему нужен, он может узнать Нулевого. Это было нежелательно. Нулевой успел оценить пользу момента внезапности и старался всегда его себе обеспечить.
        Народ впереди зашевелился - похоже, маг таки вышел на сцену. Видно было не очень хорошо - впереди в проходе столбами встали два верзилы. Нулевой снова испытал легкое раздражение. Проанализировал свое тело. Дар накапливался достаточно быстро, стало быть, можно поделиться им с этими двумя.
        Маг между тем заговорил. Голос был знакомый, только Нулевой пока не мог сопоставить его с теми, кого он искал. Нужно было увидеть лицо. Нулевой не особенно слушал, о чем он говорит. Вроде бы что-то о замке, о враге, который там засел, об Измененных… Но Нулевого поразила реакция зрителей - они как-то странно воспринимали голос мага Виктора, словно в транс впали, слушали не отрываясь, как будто от этого зависела их жизнь. Маг подчинял их голосом? Возможно. Только Нулевого его голос не брал. Нулевой был особенным - более сильным и совершенным, чем все эти отжившие. Хотя эта способность мага внушала уважение - он точно не был низшим существом. Возможно, даже станет достойным противником.
        Придатки, выскользнувшие из ладоней Нулевого, вонзились в ноги верзил впереди. Они чуть вздрогнули, но даже не повернулись - голос мага поглощал все их внимание. Дар передан. Здесь, в толпе, его можно передать многим, и они даже не заметят - маг, сам того не желая, своим воздействием сыграл на руку Нулевому, его Миссии. Тем сильнее было желание увидеть лицо Виктора Белого. Нулевой считал себя немаленьким, но стена стоящих впереди никак не позволяла толком что-то разглядеть на сцене: опоздал он все-таки, пришел одним из последних, а потому теснился у самых дверей.
        Действо закончилось быстро. Слишком быстро, как показалось Нулевому. Впрочем, маг и не собирался развлекать публику. Он завладел их вниманием и добился своего. Нулевой так и не понял, чего тот хотел от собравшейся толпы отживших, да ему это и не требовалось. Главное - лицо мага. Ну!
        Начавший расходиться народ наконец дал Нулевому шанс. Двое верзил, довольно небрежно оттерев Нулевого, вышли в двери. Раздражение возникло и улетучилось - что с них взять, с покойников? Его снова толкнули. На сей раз какая-то крупная женщина. Неудивительно - он стоял у дверей, а выходить не хотел, пока не увидит…
        - Выходить не собираетесь? - осведомился длинный и худой отживший лет сорока с лишним.
        Нулевой отвечать не стал, только ухмыльнулся. Ему доставило удовольствие видеть, как вздрогнул и чуть отпрянул длинный. Еще мужчина, две женщины, одна из которых тоже получила укол придатком, но так спешила выйти, что даже не обратила на это внимания.
        Вот оно! Пространство чуть расчистилось, и Нулевой наконец увидел мага. Тот стоял на сцене и наблюдал за медленно расходящейся толпой…
        Ненависть! Она вспыхнула так внезапно и жарко, как сухая хвоя от брошенной спички. Он! Виктор Белый был именно тем, кого искал Нулевой. Тем, кто должен ответить за все, что произошло, за то, кем Нулевой стал сейчас и кем еще, возможно, станет… Теперь «маг» уже не уйдет от мести. О, это будет не просто Дар! Каким бы жутким ни был недуг, Виктор заслуживал большего. К тому же чутье подсказывало Нулевому, что перед ним не простой отживший. Стало быть, Дар может его и не взять. Миссия и Дар были направлены именно против отживших - очистить от них Землю. Но с Виктором Дар и не понадобится - он умрет иначе.
        И все же Нулевой слишком долго наблюдал за своим врагом. И тот, похоже, почувствовал: он вдруг посмотрел прямо на Нулевого, и в глазах его вспыхнуло удивление. Узнал! От досады Нулевой чуть не зарычал в голос - эти звуки у него уже стали получаться едва ли не легче человеческой речи. Как неудачно! Теперь к нему незаметно не подберешься - он отгородится толпой. Тогда позже. Нужен элемент внезапности. Месть никуда не уйдет теперь. Нулевой нырнул за спину высокого и тучного старика, мимоходом передав ему Дар, и выскользнул в дверь. Подожди, Виктор, придет твое время!
        Сознание Нулевого прояснилось, и он теперь мог определиться с приоритетами. Самую сильную ненависть вызывал тот, с ружьем. Потом Виктор. При взгляде на него зубы Нулевого аж скрежетали. Но он пусть остается напоследок: Нулевой хотел сполна насладиться его мучениями. А сначала умертвить остальных. Память… Память о том времени, когда его звали иначе, все чаще подводила Нулевого, но свой последний разговор с этими тремя он еще помнил. Вернее, отдельные эпизоды разговора. Пощечину от женщины и… И… да, то, как они тогда выглядели. Все четверо, включая его самого. Костюмы… Костюмы, да, это важно. Приметная деталь. Маг Виктор сейчас был в обычной одежде, а тогда… Нулевой огляделся и зацепился взглядом за полицейскую машину, припаркованную у противоположного тротуара. Идея пришла неожиданно, и проходившая мимо женщина невольно отшатнулась - непослушные мимические мышцы превратили ухмылку Нулевого в жуткую гримасу.
        Глава 28. Родион
        - Вы не местный, да? - спросил таксист.
        - Что, очень заметно? - безучастно отозвался Родион Шепелев, мысли которого блуждали далеко.
        - Заметно. Быть таксистом в Лесногорске - не очень прибыльно. Местные предпочитают пользоваться автобусами или ходить пешком. Поэтому такси у нас муниципальное. Город мне зарплату платит, даже если я никого за день не подвезу. Работа - сутки через двое. Неплохо, правда?
        - Шоб я так жил, - прокомментировал Шепелев. Надо же было хоть как-то отреагировать.
        Водитель довольно кивнул, но заканчивать разговор не пожелал. Похоже, ему просто надоело молчать.
        - А зачем к нам, если не секрет? Туристом? Замок посмотреть?
        - Какой замок?
        - Да ладно?! Только не говорите, что не знаете! Наша главная местная достопримечательность… Хм, единственная, если честно. Олигарх Подгурский полгорода скупил и отстроил целый квартал в средневековом стиле. Но главное, конечно, замок. Обалдеть просто! Вы обязательно должны его увидеть! Хотите, свожу потом?
        - Не знаю. Если время будет. Я тут по делам.
        - С делами у нас тут негусто. Мраморный карьер да мебельная фабрика. Или вы по личным?
        - По личным. Жена к матери поехала погостить. А я за ней сейчас.
        - На автобусе, что ли? - удивился таксист. - Они сюда пока не шибко ходят. Правда, обещают увеличить число рейсов из Иркутска - чтоб туристов возить. Но пока не сделали.
        - На автобусе, да.
        Родиону вовсе не хотелось объяснять, где осталась его машина. Интересно, местные вообще в курсе, что у них тут творится? Про аномалии, Измененных, собак…
        - Скажите, а у вас в городе все нормально?
        - В смысле?
        - Да ночами он вымирает будто. И собаки агрессивные стаями бегают.
        - Ах, это… - Таксист помрачнел. - С недавних пор началось. Неделю буквально. Поэтому по ночам особо народ по улицам и не ходит. Да и то сказать - чего тут ходить? Ночной жизни у нас нет, не мегаполис, чай. А собаки, правда, не стаями, а больше поодиночке, но все равно опасно, здоровые потому что и какие-то психованные. Поди отбейся, когда на тебя такая тридцатикилограммовая зверюга набросится! Мы уже бригаду собираем - отстреливать бродячих. На фиг надо такое на улицах. Городок-то у нас тихий, безопасный… был. Хотим, чтоб снова так стало. Нам надо туристов привлекать, а тут… А кто вам про собак рассказал?
        - Да жена и рассказала. С городского от матери позвонила. А что у вас тут с мобильниками, кстати? Отрубились наглухо.
        - Не знаю. С ретранслятором, наверное, что-нибудь…
        Настроение водителя портилось с каждой минутой разговора. Похоже, вопросы пассажира заставляли его думать о неприятных вещах. А кто это любит? Однако странно: здесь такое происходит, а жители города толком и не в курсе. Даже таксисты, которые вообще-то всегда самые осведомленные люди. Как это возможно? Вот Артем, наверное, смог бы сказать - он в этих делах человек опытный. Как он там, интересно? Родион надеялся, что товарищ оклемался. Неприятно было думать, что он оставил в беспомощном состоянии того, кто спас ему жизнь, но с Артемом ведь осталась та Измененная, а Родиону жену спасать надо. Не мог он медлить, так как тревога за нее уже зашкаливала.
        Между тем поездка подошла к концу - городок маленький, все неподалеку. Шепелев расплатился с водителем и поблагодарил.
        - Так это ж… я завсегда. Вы насчет замка подумайте все-таки. И звоните - сегодня я до вечера работаю, могу заодно и экскурсию провести.
        - Я подумаю.
        Какой там замок - ноги бы унести! Знать бы еще как?

* * *
        Дом был четырехэтажный. Без лифта. И жила Анна Васильевна как раз под самой крышей. Не очень удачное жилье для женщины в возрасте. Это пока она (несмотря на свои семьдесят три) бодрячком держится, а дальше? Эти мысли крутились в голове Родиона, пока он поднимался по лестнице. Так было проще - он меньше нервничал из-за предстоящей встречи. Хотя, если Вера дома, что такого с ней может произойти? И все же, когда Шепелев поднимал руку к дверному звонку, пальцы его дрожали.
        Внутри квартиры словно колокол ударил. Родион даже вздрогнул - никак не мог привыкнуть к оригинальному звуку тещиного звонка. Пока звук колокола медленно гас, Шепелев прислушивался. Квартира будто вымерла. Никакой реакции. Страх, который удалось было слегка унять доводами разума, стремительно взял реванш и заполнил Родиона целиком. Хотя повод вроде был не так чтобы уж совсем серьезный. Могли уйти куда-то - день на дворе. В магазин, прогуляться, в кино, наконец. Вот только все, что находилось вне пределов квартиры, сейчас Шепелев воспринимал однозначно - как угрозу для своей жены. Город лихорадило, хоть его жители этого словно бы и не видели. Он находился на грани скатывания в глубокую пропасть, и если Вера где-то там, на самом краю…
        Вот черт, как сейчас не хватает мобильного! Может, она в паре кварталов отсюда покупает продукты, а может… Господи, а если она уже изменилась?! Или меняется сейчас - там, в квартире? Или не меняется, а умирает? Родион слышал, как врач в травмпункте говорил о какой-то эпидемии. Что разносчики - собаки. Вон Артема пес укусил, и теперь он, возможно, на грани жизни и смерти. Самому Родиону дико повезло, что тот доберман только штанину его рванул, не добравшись до ноги. Тоже, поди, лежал бы сейчас, готовясь концы отдать. Что, если Веру тоже покусали?
        Проклятая неизвестность! И нет способа ее развеять. Что остается? Садиться на ступеньки и ждать? И сколько? Час? Два? Сутки? И дверь не выломаешь - она у Анны Васильевны солидная, сейфовая. И не вскроешь - навыками медвежатника Шепелев, увы, не обладал. Однажды, правда, ему удалось с помощью отвертки, пинцета и такой-то матери вскрыть простой амбарный замок на сарае в деревне, но здесь - без шансов… А если через балкон забраться? Через крышу - безнадега. Дверь туда едва ли не более мощная, чем в квартиру тещи. Разве что от соседей попробовать… Кажется, в восемнадцатой квартире Виталий Палыч живет, у него с Анной Васильевной балконы по соседству. Мужик он нормальный вроде, должен понять.
        Родион решительно позвонил в восемнадцатую. Какое-то время никто не открывал. Много всего успело пронестись в голове за эти томительные десятки секунд. Ушел? Или тоже случилось что? И когда Шепелев готов был уже впасть в отчаяние, замок щелкнул, и в дверях показался Виталий Палыч. Вид он имел заспанный.
        - Родя, ты, что ли? Прости, я тут отсыпался после ночной смены. Ты к Анне Васильевне приехал?
        - К ней. Только она не открывает что-то. Я вот боюсь, не случилось ли чего. Возраст все-таки…
        Виталий Палыч хмыкнул.
        - Случилось? С ней? Это вряд ли. У нее здоровье знаешь какое? Ух! Да и какой там возраст? Недавно только восьмой десяток разменяла. Ты же знаешь ее любимую фразу «Не дождетесь!»… Погоди-ка! К ней же вроде твоя жена недавно приехала?
        - Вот-вот. Приехала… Вы ее давно видели?
        - Позавчера точно…
        - А после?
        - Кажись, нет. Только мы же в разных циклах живем. У меня на этой неделе ночные смены. Так что я мог и вообще ее не увидеть. Случайно получилось-то. Слушай, а позво… Ах ты черт, мобильники!
        - Вот именно.
        - Да чего ты так волнуешься? Ушли, поди, вместе куда-нибудь в город.
        - Поэтому и волнуюсь. Вы не все знаете. В городе дела нехорошие творятся.
        - Какие дела? - вскинулся Виталий Палыч.
        - Про собак бродячих слышали?
        - Слышал чего-то.
        - Говорят, они заразу какую-то переносят. Чуть ли не угроза эпидемии.
        - Жеваный крот! Ни хрена себе заявочки! - оторопел Виталий Палыч. - А я ни сном ни духом! Ты-то откуда знаешь?
        - В травмпункте тут был. Другу помогал. Вот там от врача и услышал.
        - Да уж, не было печали, пока не откачали… И чего, ты думаешь, они…
        - Надеюсь, нет. Но очень хочу убедиться. Представляете, если они там, за дверью… беспомощные…
        - Понял, - подобрался сосед. - Чем помочь?
        - Можно я через ваш балкон к ним перелезу?
        - Дык… это… Можно-то можно, а ну как сверзишься? Четвертый этаж все-таки - костей не соберешь!
        - Я осторожно.
        Виталий Палыч окинул Родиона испытующим взглядом.
        - Ну… парень ты вроде ловкий… Попробуй, что ли… Слушай, у меня идея! Заходи-ка. Я сейчас. Да не разувайся, я третью неделю никак прибраться не могу. Главное - без меня никуда не лезь!
        Шепелев вышел на балкон и выглянул. М-да, задачка! Балкон хоть и недалеко, но застекленный. Створки раздвижные, и одна вроде приоткрыта. Но не с самого краю. Зацепиться можно, конечно, но насчет сверзиться Виталий Палыч прав - не вопрос даже. Пока Родион боролся с собственным страхом и прикидывал, что да как, сосед с победным возгласом вышел на балкон и протянул ему моток прочной веревки.
        - Это сын оставил. Он у меня скалолазанием занимается. Тут, кстати, по северному крутому склону на Лосиху забирался прошлым летом, - тон Виталия Палыча полнился сдержанной гордостью. - Впрочем, ладно. Я ее здесь привяжу где-нибудь, а ты вокруг пояса обвяжись покрепче - все страховка на всякий пожарный.
        - Вот спасибо! - Родион приободрился.
        Обвязаться было минутным делом - приходилось уже как-то. Второй конец Виталий Палыч сноровисто привязал к чугунному радиатору отопления классическим булинем. Ну, с богом!

* * *
        Широкий шаг… Окно… Карниз… Выступ стены… Балкон… Все на тоненького… Конечно, Родион лазил в детстве по деревьям и в веревочных парках пропадал часами, но сейчас все равно было страшно. Узкие наклонные карнизы, на которые с трудом умещается половина стопы, и узкие щели, куда пальцы влезают еле-еле. А под ним - десять метров пространства для свободного падения. Плита балкона едва заметно выступает за ограждение. Не то что половина стопы - пальцам места только-только. Хорошо еще, что он не в жестких ботинках, а в кроссовках. Пальцы рук до боли, до судорог вцепляются в металлический слив, и в голове лишь одна мысль: «Только бы не оторвался!» Сознание успешно забывает о веревке на поясе, зато о пропасти под ногами помнит хорошо. Слив держится… Еще чуть-чуть - и вот она, приоткрытая створка…
        Шепелев уже протянул руку, чтобы ухватиться за перила в этом месте, чувствуя подступающее облегченное «уфф!», когда с той стороны в полумраке зародилось движение. Пальцы Родиона лишь коснулись перил, когда к стеклу прижалось бледное как смерть лицо с красными, как у альбиноса, глазами и такими же густо-красными большими синяками под ними… Женское лицо. Лицо Веры. Бескровные губы почти неслышно произнесли: «Уходи!», но Родион уже инстинктивно отшатнулся и сорвался.
        Резкий рывок и боль в поясе от туго перетянувшей его веревки. Но эта боль лучше, чем поза сломанной куклы на асфальте. И не так страшна, как то, что творится сейчас в его душе. Вера! Нет!! Только не ты!!!
        Веревку медленно начали выбирать - Виталий Палыч тянул, пыхтя от натуги. Хоть и под шестьдесят ему, не сегодня завтра на пенсию, а крепок еще… Шепелев висел, не дергаясь, стараясь максимально облегчить соседу задачу. Наконец он оказался достаточно близко к его балкону, чтобы ухватиться сначала за плиту, а потом и за перила, после чего мешком перевалиться внутрь.
        - Жеваный ты крот, нельзя же так пугать! - еле отдышавшись, зачастил Виталий Палыч. - Говорил тебе, блин, что сверзишься! Если б не веревка…
        - Они там.
        - Что?!
        - По крайней мере Вера. Я ее видел. Она выглядит ужасно! Мне надо туда.
        Родион ухватился было за перила, но увидел у самого лица крупный такой кукиш соседа, сложенный из заскорузлых от физического труда грубых пальцев.
        - А это видел?! Хрен ты у меня больше куда полезешь! Еще не хватало мне тебя потом с асфальта соскребать! На фига нашему двору такое украшение?!
        - Но они там! Им помощь нужна, поймите!
        - А ты врач? Эпидемиолог, может? Вот и не булькай тогда - без сопливых в бане скользко! Я сейчас в «Скорую» позвоню.
        - У них дверь стальная! Они открыть не смогут!
        - Значит, скажу, чтоб специалиста прихватили по таким делам. А от того, что мозги твои по асфальту размажутся, твоим вряд ли полегчает.
        Родион вздохнул. В словах соседа определенно был резон. Пальцы все еще болели от металлического слива, за который он судорожно держался, а колени дрожали. Второй сеанс такой воздушной гимнастики может закончиться плохо. Но перед глазами все еще стояло превращенное болезнью в жуткую маску лицо жены.
        - Алло, «Скорая»? - Когда Виталий Палыч волновался, тараторил он что твой пулемет. - Энтузиастов, дванадцать, квартира девятнадцать, приезжайте срочно! Тут…
        Шепелев не дослушал, вышел в коридор. Он не мог просто стоять и ждать, пока приедут врачи. И не важно, что он ничего сделать не сможет, кроме как подхватить у жены ее болячку, наверняка жутко заразную. Главное для него сейчас было не бездействовать, иначе совесть, его персональный инквизитор, устроит ему такую экзекуцию, что мама не горюй!
        Родион сам не заметил, как оказался на лестничной клетке перед дверью в тещину квартиру и с пальцем на кнопке звонка. Другая, сжатая в кулак, начала мерно долбить в дверь.
        - Вера, открой, пожалуйста! Тебе нужна помощь! И Анне Васильевне тоже. Мы «Скорую» вызвали, им надо будет попасть в квартиру! Я же видел, ты можешь ходить! Открой, Вера!
        - Ну и чего так шуметь? - раздался с лестницы незнакомый мужской голос. - Чтоб вы знали, через такую дверь, особенно если она продублирована деревянной, звуки проходят очень плохо.
        Родион повернулся, собираясь послать подальше того, кого счел недовольным соседом, но вдруг осекся, разглядывая его. Крепкий шатен лет двадцати пяти, одетый вроде неплохо, но как-то, по ощущениям, с чужого плеча - и пиджак, и брюки сидели на нем неловко, будто были подобраны из имеющегося или куплены наспех, почти без примерки. Но не это заставило Шепелева проглотить резкость, а нашивка из бархатной ткани, прикрепленная булавками к нагрудному карману, которая выглядела на одежде незнакомца уж совершенно неуместной - золотистый дракон на синем фоне. Очень знакомый дракон.

* * *
        - И на что вы так смотрите, можно поинтересоваться?
        Родион с усилием отвел взгляд от дракона, но было уже поздно - незнакомец понял, что именно привлекло его внимание. Глаза его внезапно вспыхнули интересом.
        - Дракон понравился? Или видели такого уже?
        Голос его, вроде и негромкий, прозвучал так повелительно, что Шепелеву очень захотелось немедленно ответить правду, и удержал его лишь сильный страх: это должно быть похоронено навсегда. Однако его молчание и колебания помогли шатену сделать правильный вывод, и взгляд его сделался жестким и холодным, как лезвие ножа.
        - Отвечайте, где вы видели такого дракона!
        Прямому приказу Родион противостоять уже не смог и, к собственному ужасу и невыразимому изумлению, заговорил:
        - Молодой человек в синем роскошном средневековом костюме и с деревянным мечом у южной границы города.
        - Доминик! - выдохнул незнакомец. - Где он? Что с ним?
        Смятение и паника как волной захлестнули Родиона - он полностью утратил контроль над своим речевым аппаратом. Наверное, что-то подобное испытываешь, приняв «сыворотку правды». Опаснейшая для Шепелева исповедь лилась неостановимо:
        - Умер. Там же, на окраине города…
        - Что?! - Глаза шатена вспыхнули болью и яростью. - Рассказывай подробно!
        - Он вылетел на меня неожиданно. И с мечом еще. Я растерялся, не разглядел его толком. А в руках у меня был дробовик… Я выстрелил, а потом… ничего уже не мог поделать.
        - Так ты убил его?! - прошипел незнакомец. - Ах ты ублюдок!
        - Я не хотел! Это случайно получилось… - Сказал и внутренне скривился - так жалко прозвучало это оправдание. Сам бы в подобном случае стал такое слушать? Вот то-то!
        - Заткнись! - бросил шатен. - На колени!
        Родиона будто что-то толкнуло вниз. Он опустился на раздолбанную плитку лестничной площадки и, опустив руки, безропотно принял удар ногой, опрокинувший его на спину. Изо рта побежала кровь, и, кажется, зашаталась пара зубов.
        - Жеваный крот, ты чего творишь, сопляк?! - зазвучал из дверей гневный голос Виталия Палыча. - Что происходит вообще?!
        - Молчать! Возвращайтесь в квартиру и сидите тихо, не высовываясь!
        Дверь сразу хлопнула, известив все еще ничего не понимающего Родиона, что сосед подчинился без разговоров. Это что же, еще один Измененный? Шепелевым овладели страх и отчаяние от собственной беспомощности. Фатальное невезение какое-то, и даже ведь «За что?!» не воскликнешь, потому как есть за что…
        - Моя жена… там… - Родион мотнул головой в сторону двери девятнадцатой квартиры, пользуясь отсутствием прямых приказов. - Она больна. Ей нужна помощь. Должна приехать «Скорая»…
        - Вот она и поможет! - отрубил шатен. - А ты, тварь, пойдешь со мной!
        И хотелось бы взмолиться, но прямой приказ исключал всякие возражения и просьбы. Да и ненависть в глазах незнакомца исключала вероятность какой бы то ни было мягкости с его стороны.
        - Ты убил моего друга! - процедил шатен в лицо с трудом поднявшегося Родиона. - А теперь искупишь… Кровью! Шанс тебе скоро представится.
        Глава 29. Лейтенант Морозов
        Лейтенант полиции Авдей Морозов не любил свое имя. Каким-то оно ему казалось старорежимным, крестьянским, абсолютно неподходящим для жизни в современном обществе. Вот ведь - родители разок выпендрились, а сыну всю жизнь расхлебывать. Было время - он даже паспорт поменять хотел, да в юности не решился, потому что побаивался отца: Федор Дмитриевич Морозов отличался суровым нравом, и рука у него была тяжелая. А потом уже как-то и документов накопилось, и стало слишком морочливым делом - имя менять. Вот и приходилось терпеть, стесняясь каждый раз при знакомстве с новыми людьми. Эх…
        Сегодня на утренней планерке хотели его отправить в школу на открытый урок, чтобы рассказал подрастающему поколению про службу, что «опасна и трудна». Но Авдей как подумал о реакции детей на его имя, так и взмолился, чтоб дали любое другое задание, только не это. Вот и пришлось ему за Виктором Подгурским приглядывать - сыном хозяина половины Лесногорска. Впрочем, грех жаловаться - работенка-то непыльная. Народ настроен к сыну олигарха очень дружелюбно. Так сообщали подчиненные, которые находились непосредственно рядом с ним. Авдей же устроился снаружи в машине, откуда и осуществлял общую координацию всех действий по охране Подгурского, то есть откровенно скучал.
        В общем, хорошо, что все проходило так тихо и гладко, и координировать толком ничего не приходилось, потому что странная беда, вырубившая все сотовые, перекинулась и на полицейские рации, которые с каждым часом работали все хуже и хуже. Звук проходил рваный, фрагментами, и сквозь треск помех что-то лейтенант слышал, а что-то домысливал по контексту. Впрочем, какой полицейский без солдатской смекалки? В Лесногорске еще сохранился этакий раритет - телефонные будки. Казалось бы, кому они на фиг нужны в век сотовой и спутниковой связи? А вот поди ж ты - все новые технологии отрубились, а старая добрая проводная связь выручает. Номер будки известен. Если что - сотрудник звонит с директорского телефона, Морозов выходит из машины и отвечает. И наоборот. Морока, конечно, но что делать? Хочешь жить - умей вертеться.
        Когда народ уже через десять минут после начала разрекламированного магического сеанса повалил наружу, Морозов здорово удивился. На лицах горожан не было ни гнева, ни страха - ничего такого, чем обычно сопровождается срыв какого-то мероприятия или внезапное ЧП. Черт их разберет, этих олигархов! Может, у них так задумано - сначала полдня собирать людей по всему городу, расклеивать афиши, а потом - р-раз и за десять минут закруглиться! Может, он им вместо представления какое-нибудь программное заявление сделал - типа собирается баллотироваться в мэры Лесногорска. Ну всякое же бывает! Хотя он, Морозов, на месте любого из этих мирно расходящихся людей был бы зол как черт за такой обман! Чистое мошенничество же - наобещать всякого, а потом… Впрочем, нельзя исключить, что этот «Белый» и впрямь устроил магический сеанс, только короткий - типа, счастье для всех разом, и пусть никто не уйдет обиженным… Блин, да что ж там…
        Телефонный звонок в будке выбрал именно этот момент, чтобы задребезжать. Авдей напрыгнул на трубку, словно лев на антилопу из засады.
        - Але, Тишков? Какого черта у вас там…
        - Товлейнант, они на Замок идут! То есть мы идем…
        - В смысле, мы?! В смысле, на замок?! Да ты что, Тишков, с ума сошел?
        - Никак нет, товлейнант, идем! Так нужно! Так правильно!
        - Тишков! Тишков, твою мать!!
        Но в трубке уже зазвучали короткие гудки.
        Он быстро набрал директорский номер. Ответа не было. Нырнул в машину, схватился за рацию, но она, видимо, сдохла окончательно - ничего, кроме треска помех, слышно не было. Да что ж за…
        Пока в голове Авдея метались эти смятенные мысли, он в полном недоумении наблюдал за тем, как люди… нет, не расходились, а кучковались у входа, будто ожидая кого-то. Кого? Подгурского? Наверное. А зачем? Вот тут уже были возможны всякие варианты, в том числе и весьма неприятные.
        Все свои мозговые ресурсы лейтенант бросил на то, чтобы придумать, как действовать дальше, и тут периферийным зрением заметил приблизившуюся слева к машине чью-то фигуру. Начал поворачиваться, но опоздал. Было жарко, поэтому окно с водительской стороны Авдей держал открытым. Пожалел он об этом, когда чьи-то могучие руки зажали его голову в стальной захват.
        - Тхиххо зсиди! - проскрежетал странный голос. - Нхе дхергайзся! Кхивни, езсли пхонял!
        Морозов осторожно кивнул, насколько это позволяла хватка неизвестного.
        - Зсейчас отпузсщу. А ты разсболкхируесшь зсаднюю двхерь. И безх глхупозстей, инахчше…
        Глаза лейтенанта буквально полезли на лоб от удивления и страха: перед его лицом возникло тонкое, чуть толще шариковой ручки, щупальце с заостренным концом. Конец этот покачивался совсем близко, лишь чуть-чуть не касаясь кожи Авдея.
        - Зснаешь, чшто этхо? Дхар. Вхеликхий. Зслишшкхом вхеликхий для вхас, отжшившхих. Вхы его не вхыдержшиваетхе и мрхете, кахкх муххи. В твхоем гхородхе ужше нхачхалазсь эпхидемхия. Гхочхешь зстать зследхуюжщим?
        Морозов осторожно помотал головой, не сводя взгляда со щупальца.
        - Тхогда разсболкхируй двхерь!
        Хватка на шее ослабла, а щупальце чуть отодвинулось от лица Авдея, давая ему возможность повернуться и выполнить приказ. Но поднять голову, чтобы увидеть лицо напавшего, лейтенант по-прежнему не мог. Да и не очень-то хотел, если честно. Он был совершенно уверен, что в таком случае ему не жить. А если как сейчас, шанс еще есть.
        - Молодетс!
        Неизвестный расположился прямо за спиной Морозова, но периферийное зрение лейтенанта все же невольно выхватило в зеркале заднего вида часть его лица. У-уф! Зря волновался - незнакомец был в балаклаве. Прорези в плотной черной ткани были только для глаз и не давали никакой возможности для опознания. Пробудилась надежда: раз скрывает лицо, значит, убивать не собирается… Только почему же он так говорит странно? Этот дефект речи сработает получше всякой особой приметы… если он, конечно, не искусственный.
        - А тхеперь поежхали!
        - Куда?
        - В отдхеление! А по дхорогхе тхы мнхе кхое-тчшто разскхажешь!

* * *
        - Трхое. В кхостхюмах. Стрханныгх. Срхеднхевекоховыкх. Тхы дхолжен зснать. Одхин изс никх - маг Вхиктор. Мхе нужнхо зснать, гдех озстальные!
        Авдей замер. У него сжалось горло. Он знал, да. Видел их, всех троих, когда… Постойте! Так их же задерживали! Почему воспоминания об этом напрочь вылетели из головы? Почему сейчас он считает нормальным и правильным помогать им, когда… Когда что? Их в чем-то обвиняли? Или нет? Или просто приказали задержать, типа «для выяснения»? Почему он ничего не помнит? Приказали забыть? Бред, как это возможно? Нет, сказать «забудь об этом!» - пара пустяков, а вот и впрямь забыть… Это… Это… Да что творится-то вообще и кто эта тварь на заднем сиденье?! Не человек уж точно! Сдать их… этому… Брр! А спать как потом? Это же люди!
        Ага, люди, только ты, Авдей, их не знаешь, они для тебя чужие. А на кону твоя жизнь. Что за страшная болезнь на кончике щупальца этого создания? Ты не только сам умрешь, но и других заразишь… Эпидемия, чума… А если эта тварь врет? Нет, не врет, и ты это знаешь. Ты же слышал о заболевших, но предпочел не придать этому значения. Потому что так комфортнее: не вижу зла, не слышу зла… Только от того, что ты закрываешь глаза и уши, оно, зло это, никуда не девается. И монстр на заднем сиденье никуда не денется. И щупальце его ядовитое, что вибрирует сейчас в напряженном нетерпении в нескольких сантиметрах от твоей шеи. А тебя жена с маленьким сыном дома ждут. Ты их променяешь на этих, «в странных средневековых костюмах», один из которых к тому же - сын олигарха? Они в жизни не оценят твоего самопожертвования! Тогда зачем? Ради чего? Подвигами хорошо восторгаться в книгах и в кино. И помечтать перед сном, после чего забыться в объятиях жены. А в жизни «красиво умереть во имя» - это для романтичных юнцов, еще толком не осознавших, что к чему. А тебе, Авдей, есть что терять, есть ради кого жить. Поэтому не
дури!!
        - Я зхжду! - напомнил о себе монстр. - Не мхолтши! Не пховержью, чтхо тхы ничхего не знахаешь.
        Щупальце чуть прянуло вперед, и его конец заплясал около правой щеки Авдея. Как хорошо, что на улицах почти не было машин - иначе бы от такого «метода кнута» Морозов запросто бы устроил нехилую аварию. А так машина просто вильнула на пустой дороге, и у водителя сердечный ритм дал сбой.
        - Знаю, - быстро проговорил он. - Их привезли в отделение вчера вечером… Они так чудн? выглядели… В кино, что ли, снимались? А что, наш замок - прекрасная декорация или даже площадка для любого истори…
        - Не кхино! - перебил его монстр. - Этхо дхругжое.
        - Вы их знаете?
        На несколько секунд Авдею показалось, что сейчас он услышит что-то вроде «вопросы здесь задаю я», но…
        - Зхнаю. Онхи опхасны.
        - Опаснее вас? - неосторожно вырвалось у Морозова.
        Звуки, которые послышались затем с заднего сиденья, можно было бы назвать смехом лишь при очень богатом воображении - настолько они были странными.
        - Нхет. Нхе опхаснее. Но тхебя онхи смхогшут погхубжить, есжли будехшь молчхать. Гдхе двхое осжтальных?
        - Где парень - не знаю. Он ушел из отделения утром. Куда - не сказал.
        - А дхевушкха?
        - У нас, в отделении. До сих пор, наверное. Этот… Виктор настоял, чтобы она была в безопасности.
        - Нху конхечшно! - с каким-то даже удовольствием произнес монстр. - В пхолной безхопасжности!
        И от последовавших затем новых жутко-необычных звуков его смеха кровь Морозова пришла почти в полное соответствие с его фамилией.
        Интерлюдия 6. Дневник неизвестного
        21 августа, Лесногорск
        Я решил все же продолжить эти записи, хотя отжившего, который их вел, больше нет. Ну, строго говоря, последнее время он был не совсем отжившим. Он был на грани перехода к принципиально новому уровню, но не смог отринуть атавистическое «человеческое» мышление. Эта ошибка и стала для него роковой.
        Но в данном случае предметом моего интереса становится не он сам, а его исследование, которое пришлось на ту тему и тот исторический момент, что, быть может, станут поворотными в жизни этой планеты. Точнее, станут обязательно, это невозможно остановить. Вопрос времени, не больше. Поэтому стоит продолжить эти записи хотя бы в качестве хроники великой трансформы, которой подвергается биосфера Земли.
        В предыдущей своей записи мой предшественник коснулся одного очень важного момента: изменения программы Источника под влиянием внешнего воздействия. Это странное заблуждение отживших можно объяснить лишь безмерно завышенной и неадекватной самооценкой их биологического вида. В известной степени жаль, что даже столь продвинутая особь, прошедшая так далеко по пути личной трансформы, не смогла избежать подобного.
        Однако тут стоит пояснить. Программа Сеятелей не является жестко алгоритмичной. Напротив, она гибкая и многовариантная, способная своевременно воспринимать и реагировать на изменения окружающей обстановки, переходить к другому протоколу, если говорить на понятном отжившим языке. И только недальновидный глупец, которому чувство собственной значимости мешает разглядеть истинное положение вещей, может подумать, что таким образом некие внешние факторы, к которым относится, разумеется, и деятельность отживших, способны кардинально изменить программу. Нет, максимум, что они могут, - это спровоцировать ее на некую самомодернизацию, иной способ действий, который все равно приведет к тому же результату, что и заложен в нее изначально, - очистке Земли от той части человеческой расы, которая не сможет или не пожелает перестроиться в соответствии с запросами Вселенной, выраженными Сеятелями. То есть от 85 процентов нынешнего так называемого разумного населения планеты.
        Что же произошло в данном случае с лесногорским Источником? Он оказался в руках некоей продвинутой части отживших, которую они называют АПБР - Агентством противодействия биологическому риску. Под биологическим риском они подразумевают Источники и те изменения, которые они внедряют в биосферу Земли. Пока что локально. На самом деле эти изменения - не риск, а неизбежность, неостановимый прогресс. АПБР ведет войну с прогрессом, заявляя, что защищает человечество. Не будем углубляться в то, насколько искренни эти заявления и сколько корысти скрывается в мотивах руководителей этой организации, которые в основном преследуют собственные цели. Это уже категории человеческой морали, а они никоим образом не могут быть нам интересны.
        Сосредоточимся на фактах. Вот несколько важнейших. Продвинутость АПБР состоит в том, что они знают об Источниках больше, чем все остальные отжившие вместе взятые. Более того - в этой организации есть некоторые небезынтересные разработки, которые могут задержать глобальную трансформу. Ненадолго, но все же. Речь о стане, антинове и технологии производства так называемых «лояльных». Последнее, на мой взгляд, просто преступно, и подобные опыты следует приравнять к вивисекции. Они, впрочем, и будут приравнены, когда власть перейдет из рук отживших в руки Измененных. То есть весьма скоро.
        Используя подобным преступным образом свои знания, АПБР определило, что лесногорский Источник находится на грани пробуждения, а следовательно, уже может воздействовать на окружающую среду. В АПБР решили, что с помощью больших количеств стана они смогут достаточно долгое время удерживать Источник на этой стадии, не консервируя его, как они уже сделали с двумя предыдущими, но и не позволяя пробудиться полностью, поскольку понимали, что в последнем случае их самих не ожидает ничего хорошего. Для чего им это было нужно?
        Вот тут и проявляется в полной мере примитивизм мышления отживших. Даже самая продвинутая их часть не способна решать сверхзадачи, а может лишь действовать на весьма низком уровне - создания более совершенного оружия. Что уж говорить об остальных? В данном случае в качестве оружия рассматривалась армия «лояльных».
        Если трактовать эту деятельность как направленную на противодействие трансформе, то ее эффективность следует признать намного более низкой, чем даже у антиновы, не говоря уже о стане. Чисто силовой вариант в худшем его проявлении. Но трансформа - не нашествие вражеской армии, которая пытается завоевать Землю и которую можно остановить силой оружия, численностью войск или способностями солдат. Это изменение реальности, в которой существует вся раса отживших.
        Отжившие не способны мыслить такими категориями, а потому обречены. В Лесногорске, например, заполучив в свои руки непробужденный Источник, они стали эксплуатировать его в меру своего разумения, то есть использовать его излучение для запуска процесса изменения в биологическом материале - специально поставляемых для опытов своих же собратьев по биологическому виду и превращения их потом в «лояльных» с помощью антиновы.
        В результате Источнику, оказавшемуся в таком положении, пришлось реагировать. Он приманил к себе отжившего с особым составом крови, находящегося на грани перехода к новой фазе существования, то есть моего предшественника, внушил ему мысль во что бы то ни стало добраться до Источника, стать его Посвященным и смести все препятствия, которые стоят на пути. Главным из таковых стала боевая группа «лояльных», собранная АПБР в Лесногорске. Мой предшественник благодаря своим способностям стал чем-то вроде альфа-особи для Измененных и смог призвать под свое начало большое их количество. С помощью этих Измененных он смог выбить «лояльных» из замка, в котором находился Источник. Это была вторая фаза нового алгоритма деятельности Источника.
        Да, вторая, ошибки нет. Первая началась несколько раньше, и во время нее излучение Источника поменяло свои параметры, чтобы оказывать воздействие на те формы жизни, которых раньше не касалось. Собаки. Этот биологический вид всегда рядом с людьми, но в отличие от тех же крыс, с которыми ставились эксперименты ранее, не вызывает у отживших инстинктивного страха и неприязни. Даже наоборот.
        Идея смертельной болезни, поражающей организмы с определенным хромосомным набором, не нова даже среди отживших. Но тут подход был несколько иной. Требовались идеальные переносчики, которые смогли бы передавать вирус, не болея им. Собаки изначально выглядели неплохим вариантом. Не идеальным, конечно. Собакам не всюду есть доступ, собаки не могут самостоятельно перемещаться транспортом дальнего следования. Выходит, их возможности ограничены сравнительно небольшими площадями. Тем не менее старт эпидемии задали именно они. Появились первые заболевшие. Динамика внушает оптимизм. Впрочем, это только начало.
        У Источника есть свой план трансформы, заложенный в него изначально. Здесь план сам трансформировался на ходу и потребовал в итоге изоляции локального поля для экспериментов. Таким образом, третьей фазой после освобождения от «лояльных» стала изоляция города Лесногорска. Полная. Сначала блокирование средств связи, включая и спутниковую. Это для Источника проблем не составляет. А затем - принципиально новый виток - гигантская пространственная аномалия, фактически вырывающая весь город из его обычного места в физической реальности. В результате он исчезает для всего остального мира. Но есть одна особенность: попасть в него все же можно, а вот уйти - нет. Таким образом Источник получает идеальные условия для экспериментов с большим количеством подопытных. Когда эксперименты завершатся успехом, изоляция города будет упразднена.
        Также большое значение придается пациенту ноль - первому опыту создания человека-переносчика. Цель, думаю, понятна - снять ограничения по распространению эпидемии, которые неизбежно накладываются, если использовать для этой цели только животных. К сожалению, наблюдение за пациентом ноль после стартовых успехов показало стремительное развитие физической мутации, а также метаболические аномалии. Вирус в его организме развивается, делается все более смертоносным, и переносчик, чтобы не стать его жертвой, меняется, становясь биологически все более далеким от поражаемых объектов. Это делает его бесполезным в плане дальнейшего развития наших экспериментов, но в рамках локального поля он еще может нам пригодиться. Наблюдение продолжаем.
        А пока можно отметить 21 августа десятого года с падения Сеятелей как старт нового направления программы трансформы - протокола «Чума».
        Глава 30. Художник
        - Сколько времени мы потеряли?
        Рита пожимает плечами с нарочито безразличным видом.
        - Часа три. Может, больше. Думаю, этот Роберт со своей любезной сейчас как раз в процессе.
        - Родион. Тем лучше, если так. - Я не реагирую на ехидный тон. - Вывести, если что, надо всех, кого сможем.
        - Вот именно - если что. Придумай сначала как.
        Упрямо хмурюсь:
        - Пока я придумаю, с ними может что-нибудь случиться. Чем дальше от Обломка, тем ниже интенсивность излучения и меньше риск измениться. Значит, безопаснее всего у границы аномалии.
        - Ты понятия не имеешь, где Обломок!
        - Логично предположить, что он в геометрическом центре Зоны.
        - Это тебе логично! - огрызается Рита. - А у Обломка логика другая. Нечеловеческая. Надо сначала Обломок найти, а потом уже вешать на себя обузу из отж… простых людей.
        - Ты сейчас хотела «отживших» сказать? - холодно интересуюсь я.
        В ее глазах вспыхивает злость, которая, впрочем, почти сразу сменяется досадой на себя. Я почти вижу, как она глотает резкие слова.
        - Так… вырвалось…
        - Я такой же, как они, не забывай!
        - Ошибаешься!
        - В смысле?
        - Подумай сам - та болезнь, которую переносят собаки, обычного человека убила бы. А ты справился и даже практически без последствий. И Сила моя на тебя не действует… Вернее, раньше действовала, а потом вдруг перестала.
        Пересохшее горло мешает говорить:
        - Откуда ты знаешь? Про болезнь? И про Силу? Мне показалось, что там, в травмпункте, ты пробовала применить ее против меня.
        Она снова тушуется от моих слов. Говорит сбивчиво.
        - Не показалось. Пробовала. - Внезапно она взвивается. - Да что ты ко мне привязался? Я не убить тебя хотела, а просто проверить свою догадку.
        Вот даже как? Ну ладно, поверим и зацикливаться на этом пока не будем.
        - А болезнь?
        - Это… сложнее. Кровь во мне… она дает мне многое - знания, особую чувствительность… Поэтому я чувствую ее… эту чуму… Она прицепилась бы ко мне, не будь я… той, кто есть. Эта чума - она только против от… против людей - средство избирательного истребления. Вот я и хотела ввести тебе свою кровь… чтобы она помогла тебе. Но ты справился сам. Твоя кровь справилась. А значит, ты уже больше чем человек. Еще не Измененный, но и не человек. Что-то среднее между ними… а может - и большее, чем они оба. Эта болезнь… она что-то изменила в тебе. Как в поговорке - не убила, но сделала сильнее.
        - Катаев… - вырывается у меня.
        - Что?
        - Ничего. Забудь. Нам надо ехать.
        - Куда?
        - По адресу, который назвал Родион.
        - Все-таки решил…
        - Все-таки!
        - Ну ты и упрямец!
        - Кто бы говорил! Какой там телефон у такси?

* * *
        - Энтузиастов, двенадцать? - удивленно переспрашивает водитель, вытирая крупную испарину со лба. - Интересно.
        - Что именно? - осведомляюсь я, уже догадываясь.
        - Второй раз отсюда туда сегодня пассажиров везу.
        Я прекрасно знаю, о ком речь. Ничего удивительного - город маленький, такси мало.
        - Бывает… - У меня нет охоты продолжать разговор. Точнее, пару вопросов ему задать можно, только смысл? Ну что он знает? Привез, высадил, уехал. Хотя… таксисты многое подмечают. - Интересный человек?
        - Да как сказать… Мрачный больно. И странный тоже.
        - В чем странность?
        - На автобусе приехал, говорит. А утро было. Раннее. У нас же первый автобус из Иркутска в одиннадцать приезжает. Да и автовокзал далеко отсюда. И вообще…
        Он замолчал, словно переводя дух или собираясь с мыслями, и опять вытер пот со лба. А глаза у него красноватые, будто здорово не выспался или курил что-то… неправильное.
        - Вам плохо? - спрашиваю.
        - Да нет. Душно просто. Жарко. И влажность высокая.
        В салонном зеркале заднего вида встречаемся взглядами с Ритой. Она делает страшные глаза и скашивает их в сторону таксиста. Намек предельно ясен. Мне тоже становится тревожно. Заразиться я уже не очень боюсь после всего, что произошло, но он же за рулем все-таки. Доехать бы… Ловлю себя на мысли, что жизнь самого таксиста исключил из уравнения, и тихо офигеваю от себя: когда ты успел стать таким равнодушным, Художник?
        - А что «вообще»? - неожиданно спрашивает Рита.
        - К нам сюда на автобусах только туристы ездят. Замок посмотреть. Ну и местные, кто победнее и без машин. Большинство же на своем транспорте… А этот пассажир сказал, что за женой…
        Он снова делает паузу, чтобы отдышаться, а меня словно в бок кто-то толкает:
        - А что за замок такой?
        Несмотря на явно неважное самочувствие, водитель оживляется.
        - О, на это стоит посмотреть! В северной части, за горой… замок и целый квартал в таком стиле… настоящее средневековье! Олигарх один построил. Если хотите, могу потом сво…
        Чего-то в этом роде я подспудно ожидаю с самого начала дороги. Только поэтому и успеваю перехватить руль у потерявшего сознание таксиста. Машина виляет, но на дороге удерживается, а я, добравшись ногой до педали тормоза, давлю на нее со всей силы. Еще раз вильнув, мы все же задеваем бордюр, подскакиваем на нем и замираем как вкопанные в паре метров от ближайшего фонарного столба.
        Пока я перевожу дыхание, Рита хватает таксиста за воротник и тянет его назад, пока он не откидывается на спинку водительского сиденья. Мне открывается очень бледное, покрытое испариной лицо с красными глазами и багровой кожей вокруг них. Для краткой поездки перемена поистине разительная. Живот водителя едва вздымается от слабого, прерывистого дыхания. И пальцы подрагивают. А ногти на них ядовито-желтого цвета. Жив еще. Если это жизнь, конечно.
        - Чума! - произносит Рита. - Во всех смыслах.

* * *
        К счастью, рядом обнаружился продуктовый магазин, из которого мы позвонили в «Скорую». Ответ не сильно вдохновил: «Ждите - все на вызовах». Похоже, эпидемия в городе идет полным ходом. Там же мы справились о том, как попасть на улицу Энтузиастов. Оказалось, что тут уже совсем недалеко. Когда мы подходили к нужному дому, нам навстречу пронеслась «Скорая». Дурные предчувствия сделались еще явственнее…
        Подъездов в доме два. Это вгоняет в ступор - о том, что помимо номера дома неплохо бы знать номер квартиры, я как-то подумать не удосужился. На одном из подъездов снят и не поставлен на место доводчик железной двери, и она распахнута. Похоже, «Скорая» наведывалась именно сюда. Полагаемся на удачу, идем в этот подъезд. Тем более у него на лавочке сидят две женщины хорошо за семьдесят и что-то оживленно обсуждают. Рассудив, что после таксистов самые осведомленные люди - это бабушки у подъездов, подхожу к ним, заранее сделав обеспокоенное лицо, что в сложившихся обстоятельствах оказалось совсем не сложно.
        - Здравствуйте, а не подскажете, к кому «Скорая» приезжала?
        - Так к Сафроновой из девятнадцатой, - охотно рассказывает одна из старушек. - Ужасть что творится! Болезнь какая-то новая. Грипп вроде мутирует.
        - Да ладно тебе, Петровна! - возражает вторая. - Какой там грипп? Ты где такой грипп видела? Бледная страшно, да глаза красные и вокруг них от такие фонари! - Она сразу показывает, какие. Действительно впечатляет. - И дочка ейная такая же! Пидемия прямо!
        - Дочка? - вклиниваюсь я в словесный поток.
        - Ну да, - энергично кивает та, что не Петровна. - Погостить приехала недавно. А тут… - Она сокрушенно качает головой. - Уж думаю, раз такие дела, может, мне к сыну в Иркутск уехать, пока оно тут не устаканится?
        Эх, бабушка, не выйдет у тебя уехать. Хотя, если ты уже заражена, для Иркутска это к лучшему.
        - Так ить я ж спрашивала, - вмешивается Петровна. - Автобусы-то не ходють.
        - Как не ходють?! - тут же начинает хлопать крыльями не-Петровна.
        Обо мне обе тут же забывают, так что вновь приходится перебивать, чтобы задать еще один важный вопрос.
        - А муж ее дочки не приезжал ли часом? Друг он мой.
        - Видеть не видели, - отвечает Петровна. - А только шумел тут недавно кто-то наверху, на четвертом этаже. В дверь долбился. Я уж выходить не стала, от греха. Мало ли…
        - А может, то и не он был вовсе. - Ее подруге явно не терпится вернуться к автобусной теме. - А к Палычу из восемнадцатой кто приходил. Поди знай. Так ты на автовокзал ходила?
        Мы с Ритой отворачиваемся и ныряем в подъезд. Вероятность того, что Сафронова из девятнадцатой и есть теща нашего Родиона, очень высокая. Поэтому я мрачен, а моя спутница очень старается не выглядеть в стиле я-же-тебе-говорила, но получается у нее не ахти.
        Поднимаемся по лестнице, хотя я уже не очень понимаю зачем. Родиона тут уже нет: ушел или чего похуже. Жену его и тещу увезли на «Скорой». Куда он мог податься после такого, если, конечно, сам еще не заражен? Может, это знает Палыч из восемнадцатой? Да, точно, надо спросить его - похоже, это последняя ниточка к Родиону.
        Звоню в восемнадцатую. Не открывают долго, и когда уже хочется плюнуть и уйти, кто-то наконец подходит. Открывает дверь, но не полностью - она остается на цепочке. В щели лицо человека под шестьдесят, хмурое, настороженное и осунувшееся. К счастью, глаза не красные и багровых кругов под ними нет. И с ногтями вроде нормально все. Впрочем, у таксиста тоже поначалу не было всех этих признаков.
        - Здравствуйте, мы к соседке вашей. Ее зять Родион - наш друг. А говорят, ее с дочерью на «Скорой» увезли. Мы беспокоимся и…
        Цепочка лязгает, и дверь распахивается раньше, чем я успеваю договорить.
        - Жеваный крот, да тут такое творится! Заходите скорее, ну! Выручать парня надо!
        Глава 31. Сыщик
        Внутри аномалии
        - Гребаный Экибастуз! - Нина Кармацких была в бешенстве.
        - Не работает? - меланхолично осведомился Дмитрий.
        - Нет, блин, я так ругаюсь из любви к искусству!
        - Ну, было бы наивно надеяться, что Обломки не будут прогрессировать, а так и останутся на уровне Краснотайгинска.
        - Вот спасибо, блин, утешил! Мне реально намного легче стало!
        - Не путай функционал. - На фоне нервного возбуждения Нины спокойствие Дмитрия выглядело особенно возмутительно. - За утешениями - не ко мне. У меня другие задачи.
        - Ну да, - пробормотала Кармацких. - Как я могла забыть!
        - Я так полагаю, должен существовать план «Б». АПБР ко всему подходит основательно. Или я не прав?
        - Да есть он, есть! - с досадой отозвалась Нина. - Только…
        Она махнула рукой.
        - Надо подойти совсем близко?
        - Ближе некуда! Обломок в замке, в подземелье. Три заряда. Три проводных кнопочных пульта там же. Возможность выставить замедление. План подземелий и путь до замка прилагаются на офлайновых картах. Мне прислали, когда я была по ту сторону.
        - Тебе нельзя туда, - бесцветным голосом озвучил ее мысли «лояльный». - Слишком близко к Обломку. Излучение…
        - Я должна! - отчаянно выкрикнула Кармацких. - Приказ мне - мне и выполнять!
        - Это самоубийство.
        - Вколю себе антинову. Профилактически. Это поможет продержаться какое-то время и не оставит… последствий.
        - Ну-ну… Хозяин - барин.
        - А что у тебя?
        - Как я и предполагал. Односторонняя проходимость. Войти можно, выйти нельзя. Обломок изолировал город. Полностью. Зона принципиально нового типа.
        У Нины свело скулы.
        - Зачем это ему? Обычно Зона открыта. Более того - она стремится расширяться.
        - Ему зачем-то нужно замкнутое пространство. Не знаю. Эксперименты, возможно. Он что-то готовит. Что-то серьезное…
        - И мерзкое, - мрачно закончила Нина.
        - Наверняка.
        Они помолчали. Причем, судя по виду «лояльного», он провалился в какое-то свое «нигде», и его оттуда надо было выковыривать.
        - И что, ничего нельзя сделать с этой… односторонней проходимостью?
        Дмитрий ответил не сразу, словно рубильник переключения «астрал - реал» слегка заклинило.
        - Что-то можно. Но это выход только наполовину. Если, конечно, ты все еще намерена выполнить задание и у тебя не завалялся в кармане портативный телепорт.
        - То есть?
        - Я, пожалуй, смогу вскрыть аномалию с этой стороны. Но для этого, во-первых, нам нужно предельно ослабить, а лучше ликвидировать воздействие Обломка на пространство, а во-вторых - находиться здесь, у границы аномалии.
        - И?..
        Он вздохнул.
        - Поясняю. - Слова «для тупых» не прозвучали, но в тоне «лояльного» читались достаточно явственно. - Мы просто не успеем. На сколько максимально ты сможешь выставить замедлитель?
        - Двадцать минут. Там не часовой механизм. На конкретное время его не выставишь. Просто таймер.
        - Интересно, кстати, почему. Впрочем, не важно. Это, - он обвел рукой вокруг, - не совсем наш мир. Это пространственный карман, созданный Обломком. Когда мы его законсервируем, карман просто схлопнется. За двадцать минут от замка до границы аномалии мы не добежим и даже не доедем, учитывая, что из подвалов еще выбраться надо. Вопросы есть?
        Какие уж тут вопросы!
        - Гребаный Экибастуз! - прозвучало с тихим отчаянием.

* * *
        - Нам нужна машина, - сказала Нина Кармацких.
        - Все же решила попытаться? - Дмитрий скептичен.
        - У нас нет выбора.
        - Это у меня нет выбора. У тебя есть. Пока есть. Ты еще можешь предоставить все мне и остаться здесь, у границы, благо тут интенсивность излучения пока невысокая. Мне нужно приблизительно полчаса, чтобы подготовить все для вскрытия аномалии. Отдай мне антинову и данные, как найти пульты. Когда я сделаю все, что нужно, и пространственный карман начнет коллапсировать, тебя должно выбросить наружу… теоретически.
        - Нет.
        Наградой за этот односложный ответ стала очередная страшноватая улыбка «лояльного».
        - Не доверяешь мне?
        Она заколебалась.
        - Не то чтобы… Но это мое задание, и я обязана убедиться, что все будет выполнено как нужно.
        - Убедиться и умереть?
        - Если придется.
        - Знаешь же, что придется.
        - Тебе-то что за дело? - с досадой бросила Нина.
        Дмитрий пожал плечами.
        - Ты - мой напарник.
        - Спасибо… наверное. Но своего решения я не изменю.
        - Как хочешь. Тогда вакцинируйся прямо сейчас. Дальше фон будет сильнее.
        Нина кивнула и достала из рюкзака инъектор, заряженный ампулой антиновы. «Лояльный» отвернулся, имитируя безразличие, а может, и действительно его испытывая. Вогнав в себя дозу и спрятав инъектор, Кармацких ощутила удивительную легкость, словно тем самым сожгла за собой мосты, и вариантов больше не осталось. Во всяком случае, ей нравилось думать так. Она всегда любила определенность. Судьбоносные решения давались ей нелегко.
        - Пошли, - скучно сказал Дмитрий. - Вон там стоянка. Разживемся транспортом.
        - Угоним?
        - Я бы назвал это реквизицией. Или предпочитаешь искать здесь пункт проката?
        Кармацких невольно улыбнулась и отрицательно качнула головой. Аргумент убойный. Никогда она не была ханжой и начинать перед лицом смерти не собиралась. В конце концов, местным их транспортные средства при любом раскладе уже не пригодятся.
        Дошли до стоянки быстро и только тут обнаружили, что она охраняемая. Будку охранника они издалека просто не заметили. И стояла она не просто так, для галочки, - там виднелась чья-то темная фигура.
        - Черт! - скривилась Кармацких. - Пошли искать другую стоянку.
        - Боюсь, у нас мало времени.
        - В смысле?
        - Я чувствую - что-то нарастает. Критический момент близко.
        Нина скептически прищурилась.
        - Ты у нас еще и пророк?
        - Ту машину на трассе помнишь? Которая из-за поворота вылетела?
        - Уел, - мрачно бросила Нина. - Твои предложения?
        - Подойдем поближе. Что-то тут не так.
        - Что именно?
        - Думаешь, я знаю абсолютно все?
        Вообще-то именно такое впечатление у нее уже начало складываться. Но она только рукой махнула.
        - Ладно, пошли.
        Стоило им приблизиться, как фигура в будке зашевелилась, только какими-то странными, дергаными движениями. Открылась дверь, и человек шагнул на порог. Лица его Нина и Дмитрий не видели, но по движениям складывалось ощущение, что охранник либо сильно пьян, либо столь же сильно болен. Ступенек было всего две, однако на второй он оступился и, нелепо взмахнув руками, упал на асфальт. Кармацких и «лояльный» переглянулись и побежали к нему. Он неуклюже пытался подняться, но пока безуспешно. Нина собралась было помочь, но Дмитрий в последний момент задержал ее за локоть.
        - Стой!
        - Что такое?
        - Смотри!
        Человек перевернулся на спину, и теперь Кармацких увидела наконец его лицо. И отшатнулась. Бледная посмертная маска с багровыми кругами под красными глазами - вот как оно выглядело.
        - Что это? Он превращается в истребителя?
        - Нет, тут что-то другое. Очень похоже на болезнь. Я ее чувствую. Не приближайся к нему! Найди нам машину, а я пока подниму шлагбаум.
        - Если он болен, в будке зараза.
        - Ко мне она не прицепится.
        - Откуда ты знаешь?
        - Знаю. Эта чума против вас, людей.
        - Ладно.
        Спорить с Дмитрием по некоторым вопросам было бесполезно. Да почти по всем, если честно. Нина подобрала им «Ситроен С6». Старенький, но надежный и с приличными ходовыми качествами. Вскрытие замка заняло минуты две. Еще столько же понадобилось, чтобы завести ее без ключа.
        Сквозь звук заработавшего мотора послышался неразборчивый возглас. Нина выглянула и не поверила своим глазам: зачумленный, казавшийся совершенно беспомощным, теперь лез в будку и пытался хватать за руки Дмитрия. Шлагбаум так и не был поднят. Более того - со стороны ближайших домов приближались еще люди. Человек шесть. И еще четверо от дороги, с которой они с напарником пришли. Лиц их отсюда, конечно, не разобрать, но по движениям было ясно - все зачумленные, такие же, как охранник.
        - Гребаный Экибастуз!
        Нина нажала на сигнал. Дмитрий среагировал и наконец сумел отпихнуть от себя зачумленного охранника, которого так и подмывало назвать зомби, а затем поставленным хуком справа опрокинул его навзничь. Попытался поднять шлагбаум, но в механизме, похоже, что-то сломалось, и его напрочь переклинило. Между тем с третьей стороны от дальних домов показались еще зачумленные. Уже в гораздо большем количестве.
        - К черту его! - крикнула, надсаживаясь, Нина. - Давай сюда!
        «Лояльный» выскочил из будки, перепрыгнул через руки пытавшегося схватить его зачумленного охранника и побежал к ней. Кармацких стартовала, выруливая на прямой выезд к шлагбауму, но пока не набирая скорость. Вот Дмитрий уже рядом. Она притормозила и открыла пассажирскую дверцу. «Лояльный» занырнул внутрь и поджал ноги, захлопывая дверцу. Охранник с удивительной для больного резвостью уже ковылял к ним. Взгляд Нины зацепился за его ядовито-желтые ногти, и нога сама собой вдавила в пол педаль газа. Машина взвизгнула покрышками и рванула вперед. Бампер с треском врезался в шлагбаум, ломая его пополам, «Ситроен», буксуя колесами, сделал резкий разворот прямо перед шестеркой зачумленных и понесся прочь, подпрыгивая на ухабах раздолбанной дороги.
        Глава 32. Кейт
        Лесногорск
        Этот день тянулся, как неделя. Кейт не знала, куда себя приткнуть. Книги в полицейском участке, конечно, имелись, но все больше специализированные - юридические, уголовный кодекс, по психологии. На столах у сотрудников нашлось несколько детективов, которыми они готовы были поделиться, и «Безнадега» Кинга. Детективы Кейт не любила, а от названия кинговского романа ее прямо передернуло всю. В результате она все же предпочла Хмелевскую - хоть какой-то позитив. Она не могла бесконечно думать о том, как там Вик и Луи… особенно Вик.
        Чертова Игра! Чертов Лесногорск! Чертов замок! И все потому, что ей вечно казалось: Вик не дотягивает до ее стандартов, и она не упускала случая ему это показать. Вот он и тянулся изо всех сил. И дотянулся наконец, с самыми добрыми намерениями затащив их всех в смертельную ловушку и отдав себя на заклание ради призрачного шанса на спасение. И стоило, спрашивается, морочить парню голову? Да, конечно, Павел, его старший брат, интереснее… был интереснее, но это же как в шутке про мужчину мечты: а ты-то ему на фиг сдалась? И что в сухом остатке? Павел мертв или стал Измененным. Из всей их команды уцелели лишь они трое да еще Доминик, если ему посчастливилось выбраться. А что теперь с Виком и Луи, даже если выгорит их безумная затея? И во всем, если разобраться, виновата она, Кейт. От накатывающей тоски хотелось выть.
        Хмелевская с этой тоской не справлялась, и в конце концов Кейт ее отложила в сторону - все равно не получалось сосредоточиться. Вот если бы…
        - Ого! - внезапный изумленный возглас отвлек Кейт. - Гляньте-ка! Похоже, Морозов задержанного ведет.
        И чего так возбуждаться? Тоже мне великое событие в полиции! Впрочем, городок-то маленький, тихий. Скука тут, поди, смертная, потому и каждый задержанный - развлечение.
        Все между тем столпились у окна, наблюдая процесс.
        - Колоритный мужик, да! - восхитился сержант Неволин, одолживший Кейт Хмелевскую. - Даже в балаклаве! Прям ни дать ни взять террорист!
        Своим интересом он невольно заразил Кейт, и она подошла к окну. Задержанного, правда, успела увидеть лишь мельком, но что-то в его фигуре и походке показалось ей смутно знакомым. Странно - откуда бы в этом захолустье? Разве что… Да нет, не может быть!
        - Сейчас приведет! - Всем своим видом вихрастый рыжий оперативник, чье имя просто вылетело из головы Кейт, буквально излучал любопытство.
        Ей это чувство тоже передалось, и теперь она ждала задержанного с нетерпением.
        Когда распахнулась дверь, все четверо присутствующих - три опера и Кейт - как по команде развернулись и уставились на вошедших. Посмотреть было на что. Неизвестный в балаклаве был высок и немного сутул. Особо крепким телосложением не отличался, скорее, был строен. Но в его фигуре наблюдались какие-то неестественные нескладности и угловатости. И руки… складывалось ощущение, что они поражены сильной экземой, только шелушащиеся области были не красного, а зеленоватого цвета. И ногти выглядели так, будто он их не стриг по меньшей мере месяц.
        Кейт смотрела на него во все глаза и никак не могла понять: действительно ли в нем есть знакомые черты, или ей просто кажется.
        - За что ты его, Ав? - спросил рыжий опер. - Чего натво…
        - Кхееейт! - невнятный гортанный возглас задержанного, впившегося взглядом в девушку, не дал ему закончить вопрос.
        Кейт непроизвольно сделала шаг назад, охваченная внезапным приступом иррационального страха. В голосе неизвестного тоже звучали знакомые нотки, но при попытке опознания сразу накатывали смятение и паника.
        - Лицо! - вырвалось у нее.
        - Точно! - подхватил Неволин. - А ну-ка, Гюльчатай, открой личико!
        Он шагнул вперед и протянул руку, чтобы снять с задержанного балаклаву, и это действие будто прорвало плотину событий. Одним резким движением неизвестный разорвал наручники, а вторым поймал запястье сержанта и сжал. Что-то хрустнуло, и Неволин заорал от боли. Кейт вскрикнула и бросилась было к выходу, но задержанный швырнул в нее сержанта. Тот вовсе не был легонькой пушинкой, но через два стола перелетел только так. На пол они с Кейт упали вместе. А едва приподнявшись, она увидела и вовсе какой-то сюр: из ладони неизвестного вылетело что-то вроде тонкого щупальца с заостренным концом и вонзилось в щеку лейтенанта Морозова.
        - Дхаар! Зхаслужиил!
        Тот вскрикнул, упал на колено и рванул из кобуры пистолет. Но выстрелить не успел - чудовищной силы оплеуха неизвестного отправила его в полет до ближайшей стены, ударившись о которую он, оглушенный, рухнул на пол. Неволин все еще баюкал сломанное запястье, а рыжий и четвертый опер, в чертах лица которого было что-то восточное, таки добрались до своего оружия и открыли огонь. Пуля азиата попала в плечо неизвестному, а рыжий промахнулся - уж очень быстро тот двигался. Нечеловечески быстро. Вскочил на стол, а затем еще одним, прямо-таки тигриным прыжком ринулся на азиата, сбил его с ног и одним движением руки-лапы с ногтями, похожими уже на звериные когти, вырвал ему горло. Булькающий и захлебывающийся хрип возвестил об агонии опера.
        Затрещали новые выстрелы. В унисон с воплями ярости полицейских. Неволину удалось каким-то образом извлечь левой свой пистолет и тоже открыть огонь. Они не могли не попасть по неизвестному, несмотря на всю его быстроту. И попадали. Тот дергался от выстрелов, но не падал, а продолжал двигаться. Правда, уже не так быстро и не так плавно. Это было невероятно, похоже на дурной голливудский ужастик, однако происходило в реальности. Следующей целью монстр (а всем уже было очевидно, что перед ними не человек) избрал Неволина, потому что тот загораживал собой Кейт. Из-за сломанной руки сержант был не столь ловок и подвижен, да только промахнуться в упор по столь крупной цели сложно. Пуля попала в грудь неизвестному, но даже толком не задержала его. Резкое движение - и вторая рука Неволина уже в тисках. Снова хруст и снова крик боли, стремительный разворот - и тело сержанта стало для неизвестного щитом от пуль рыжего и пришедшего в себя лейтенанта Морозова. Неволин умер, отчаянно вопя от боли.
        Возникла короткая пауза, в течение которой успело произойти очень многое: опера бросились к своим столам за запасными обоймами, монстр попытался взять пистолет Неволина, но оружие выпало из его неуклюжих когтистых пальцев, вызвав рык ярости, а Кейт метнулась за его спиной к выходу.
        Монстр почувствовал это движение и успел ударить ногой назад. Попал в бедро девушке, и она вновь упала. А открыв глаза, увидела упавший пистолет сержанта прямо перед глазами. Схватила его за мгновение до того, как мощный рывок вздернул ее на ноги, и она оказалась нос к носу со скрытым балаклавой лицом неизвестного.
        - Кхеейт!
        Его смрадное дыхание заставило ее поморщиться. Но левой рукой она схватила балаклаву и сдернула ее с лица убийцы.
        - Доминик?!
        На самом деле это уже мало напоминало Доминика, с которым Кейт столько всего прошла вместе. В общем черты сохранились, но губы перекошенного рта вздергивались от здоровенных клыков, которые там уже не помещались. Теплые карие глаза сменились ящероподобными зелеными с узким вертикальным зрачком. Ноздри вывернулись наружу, а кожа, частично покрытая чешуей, напоминала бугристую шкуру жабы.
        - Кхееейт!!
        Слезы ужаса и горя навернулись на глаза Кейт, силы оставили ее, но свои последние ресурсы она все же потратила с толком - палец несколько раз надавил на спусковой крючок пистолета, прижатого к животу твари. Монстр зашатался, пытаясь сохранить равновесие, но тут по нему вновь открыли ураганный огонь. Он дергался от попаданий, пока не падал, но было видно, что количество постепенно переходит в качество, и вот-вот свинца в организме станет слишком много даже для него.
        Кейт стояла как вкопанная, будто силы внезапно отказали ей совсем, или ноги вросли в пол, и неотрывно наблюдала за этим страшным зрелищем. Казалось, операм не хватит и вторых обойм, чтобы свалить монстра, но два попадания в голову все же доконали его, и он рухнул навзничь, опрокинув стул и кулер. По полу потекла вода, смешиваясь с кровью, гноем и слизью.
        Только тут Кейт попятилась к двери, где ее наконец вывернуло наизнанку. Перестав содрогаться в рвотных спазмах, она подняла взгляд и увидела, как перезарядивший пистолет рыжий подошел к монстру и направил оружие ему в голову.
        - Скажи «Stars», ублюдок! - произнес он непонятную фразу, но выстрелить не успел.
        Изо рта твари вылетел длинный, словно у хамелеона, язык с острым концом и вонзился в горло оперу. Тот захрипел и стал заваливаться на бок. И тут Морозов завопил и стал разряжать всю свою обойму в голову твари, превращая ее в месиво. Перестал, только когда сухой щелчок известил об отсутствии патронов, а чудовище перестало содрогаться.
        Лейтенант повернулся к Кейт. Он был бледен и тяжело дышал.
        - Уходите! Здесь опасно. Я заражен очень серьезной болезнью. Не знаю, сколько мне осталось, но от меня надо держаться подальше.
        - В… больницу бы вам, - хрипло прокаркала Кейт, пытаясь вернуть контроль над своим голосом.
        - Я разберусь, - криво улыбнулся лейтенант. - Уходите!
        И тут Кейт увидела, как нечто, когда-то бывшее ее приятелем Домиником, вдруг зашевелилось на полу. Этого не могло быть - в монстре сидело почти полкило свинца, в том числе и в голове, а он…
        - Э-э… - Кейт протянула дрожащую руку в направлении твари.
        - Я разберусь! - повторил Морозов. - Уходите же, ну!
        И Кейт побежала. Во весь дух. Под аккомпанемент треска выстрелов, рычания и криков.
        Глава 33. Виктор
        Нам пригнали автобусы. Три штуки. Это отец позаботился. Просто потому, что он знал, кому надо звонить в муниципалитет по таким вопросам. А так бы и я справился - дурное дело нехитрое. Голос включил - и вперед.
        Странное чувство… Непривычное. С лидерскими качествами у меня всегда было не очень. А деньги подобный недостаток если и компенсируют, то далеко не полностью. Здесь же по одному моему слову сотни людей готовы идти в бой. И умереть, если понадобится. Аве, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя!
        Все-таки было во всей этой ситуации что-то аморальное. Если за кем-то идут люди, он должен быть этого достоин. Или хотя бы положение его должно быть таким, чтобы иметь право. И ответственность, соответствующая власти. На деле оно, конечно, далеко не всегда так, но вот когда не наигравшийся толком юнец получает в свое распоряжение кучу народа в качестве оловянных солдатиков или юнитов в компьютерной стратегии - это уже перебор! Да-да, все аргументы отца про обстоятельства, необходимость и меньшее зло были многократно осмыслены, обкатаны в голове до состояния пляжной гальки, признаны состоятельными, но… менее гадко от этого на душе не становилось. Конечно, если объяснить им все по-хорошему, безо всяких там сиренских фокусов, может, кто-то из них и так пошел бы со мной. Добровольно. Но мне нужны все, и мой голос - страховка от отказа.
        Я оглянулся на ту часть моей маленькой армии, что ехала вместе со мной в головном автобусе. Самые разные люди. Совсем молодняк, вчерашние, а может, и сегодняшние студенты, опытные мужчины под сорок и за, седые под шестьдесят, но еще вполне крепкие. Работяги и клерки, мускулистые и задохлики, худые и страдающие излишним весом. Объединяли их два момента - все они были мужчинами, гендерно обязанными защищать, и все имели неосторожность клюнуть на замануху о столичном маге. Маг я, да, только сила моя вся в голосе, которому невозможно сопротивляться и который всех их ведет на убой. Все сидели спокойные, уверенные, кто-то даже улыбался. Словно впереди был обычный рабочий день, а не смертельная битва. У всех в глазах - непоколебимая вера в правильность того, на что они идут.
        Смотреть на это было выше моих сил. Я отвернулся и произнес в микрофон что-то ободряющее, чтобы продлить действие моего голоса, после чего дал сигнал на остановку. Надо было зайти в другие автобусы, чтобы едущие там бойцы не растеряли веру. Перешел во второй. Вновь стал произносить до тошноты банальные слова про то, что наше дело правое и победа будет за нами, про жен, детей и матерей, что надеются и верят. Самому от себя было противно, хотя, по большому счету, не врал ни в чем. Аудитория, однако, приняла на ура, только что не рукоплескала. Но одобрительные возгласы слышались.
        Вышел. Направился к третьему автобусу. Он тоже был почти полон. И уже приближаясь, я понял: что-то не так. Два человека стояли в дверях, чуть ли не прижимаясь к ним. И что-то в их внешности меня настораживало, но сквозь пыльное стекло я не мог разобрать что. А когда двери автобуса раскрылись, эти двое мешками вывалились мне под ноги. Я невольно отпрянул, глядя на них с недоумением и нарастающим страхом. Что за черт?!
        Передний попытался встать, изо всех сил уперся в асфальт бледными руками, и мне бросились в глаза его желтые ногти. Не просто с легкой желтизной, которая иногда встречается, особенно у пожилых людей, а ярко-желтые, словно наманикюренные.
        - Что с вами?
        Он поднял лицо, и я невольно сделал еще шаг назад, хотя желал бы оказаться значительно дальше. На меня словно страшный клоун смотрел. Белое, как сметана, лицо, глаза красные, как у альбиноса, и багровые круги под ними.
        - Плооххо! - прохрипел он.
        Мягко сказано - вообще жуть! Второй выглядел так же, если не хуже. Болезнь? Заразная? Эпидемия? И что же, у меня сейчас весь третий автобус болен? Пока панические мысли метались в моей голове, как загнанные лани, послышался шум и со стороны первых двух автобусов. Из второго тоже вывалились двое таких же красноглазых. А следом за ними из первого - еще один. Волосы у меня на затылке встали дыбом. Три автобуса. В каждом - люди, зараженные неизвестной болезнью. Как она передается - неизвестно. Возможно, больны уже все в этих трех автобусах… Все? Включая меня??
        Я непроизвольно расстегнул пуговицу на рубашке, ощутив острую нехватку воздуха. Еще шаг назад. Что делать? Что?! Паника еще не накрыла меня с головой, но еще чуть-чуть и…
        - Эй! - послышались крики из третьего автобуса. - Они же больны! Сделайте что-нибудь!
        Ну конечно - третий. Там дольше всего не слышали моего голоса и теперь проявляют независимость. Если я сейчас дрогну, все пойдет прахом. Какие бы эмоции меня ни терзали, как бы совесть ни мучила, к черту все! Надо брать ситуацию под контроль!
        - Всем спокойно! - гаркнул я так, чтобы меня слышали и те, кто выглядывал из других автобусов. - Враг применяет специальное излучение, которое действует на людей со слабым иммунитетом. Эти люди дальше не пойдут - для них это опасно. Мы подберем их на обратной дороге. Все по местам - мы должны завершить свою миссию!
        Решительно, громко и пафосно. Думаю, что и без моего умения сирены этот призыв сработал бы, но с ним начавшееся было волнение улеглось в считаные секунды. Любопытные, высовывавшиеся в двери, исчезли. Мой отряд на глазах возвращал боеспособность.
        Я только собирался скомандовать закрыть двери и продолжить движение, когда из-за угла на большой скорости вырулила серая «Тойота» и подкатила к нам. Оттуда выскочил отец. Вид у него был довольно-таки взъерошенный. И я догадывался о причинах.
        Он подошел совсем близко, прежде чем заговорить: нам с ним теперь по понятной причине лучше голос не повышать.
        - Болезнь, Витя. Какая-то странная эпидемия. И страшная. У меня восемь больных. Не знаю, насколько она заразна, но подозреваю, что это лишь начало.
        - У меня пятеро, - упавшим голосом отозвался я. - А для таких, как мы, она опасна?
        - Не думаю. - Впрочем, стальной уверенности в голосе отца я не ощутил. - Это порождение Обломка, а он работает против обычных людей. Такова его основная задача.
        - Но если все пойдет по нарастающей, то…
        - У нас очень мало времени, сын. Даже меньше, чем мы думали. Не исключено, что через два-три часа от всей нашей армии ничего не останется. Толпа умирающих, едва способных двигаться. Надо спешить, Витя! Штурм начнем в ближайший час.
        - А как же Луи?
        - Надеюсь, твой друг подтянется. Но если нет, начнем без него. Проклятый Обломок не оставил нам выбора.
        Глава 34. Нулевой
        Кейт… Виктор… Луи… Человек с ружьем… Найти! Убить! Разорвать! Уничтожить! Стереть! Твари! Боль… Заплатят за все! Он чует… Теперь всех чует… Их одежда в участке… Он нашел ее… Запах… Добыча… Теперь не уйдут. Никуда не денутся! Он отыщет… Из-под земли достанет… Всех… Всех! Не для передачи Дара. Для смерти… Для смерти! Виктор и Луи неуязвимы для Дара… Измененные… Кейт и человек с ружьем - отжившие… Отживших много… Двумя меньше - для Миссии не важно… А ему, Нулевому, будет приятно… Радостно… Очень радостно! Обоняние становится острее… Теперь он их учует даже на большом расстоянии… Сила и скорость растут… Мощь, неуязвимость… Спасибо создателю - теперь Нулевого не остановить. Никак… Никак! Он - месть! Он - ненависть! Он - смерть! Неотвратимая. Неумолимая… Он идет… Пусть Кейт и остальные ждут… Ждут и трясутся от страха. Как для него сладок и восхитителен их страх! Нулевой выцедит из них жизнь. По капле… И причинит боль… Страшную боль! Насладится их мучениями… Скоро… Очень скоро!
        Глава 35. Сыщик
        - Гребаный Экибастуз! Это что за срань была?! - Нина Кармацких в сердцах ударила кулаками по рулю.
        Они остановились возле каких-то гаражей, расположенных на отшибе. Вокруг мерно шумели под ветром сосны и ели. Однако Нину это не успокаивало совершенно. Ее трясло.
        - Обломок, - мрачно пояснил «лояльный». - Я чувствую его. Он не такой, как другие. И чума эта - от него. Направлена исключительно против людей. Смертельная болезнь, истребляющая представителей только одного биологического вида.
        - Как ты это узнал, черт возьми?!
        - Физический контакт с зачумленным. Поэтому я с ним так долго и возился.
        - А если бы ты ошибся, и эта гребаная чума оказалась заразной и для тебя?
        - Это вряд ли. Обломки действуют по программе. Смена доминирующего разумного вида. Они не могут рисковать Измененными.
        - Но почему чума? Почему истребление, а не изменение?
        Дмитрий пожал плечами.
        - Сбой программы или нечто подобное. А может, произошло непредвиденное, и теперь задействован новый план. Резервный. На случай, если со старым что-то пойдет не так. Думаю, Обломок экспериментирует с этой чумой. Для этого и применил гигантскую пространственную аномалию. Для изоляции. А в подопытных у него - весь город.
        - Чего он хочет добиться?
        Вновь пожатие плечами.
        - Идеальный вирус. Идеальный переносчик. Программа биологической очистки планеты.
        - Гребаный Экибастуз! - медленно, со вкусом выговорила Кармацких. - И как это остановить?
        На сей раз, впервые за время их знакомства, Нина не отреагировала на уродливую усмешку напарника.
        - Думаю, ты и сама знаешь.
        - Консервация?
        - И схлопывание пространственного кармана. Чтобы не выпустить отсюда ни одного потенциального носителя вируса.
        Нина прикрыла глаза, переваривая эту новость.
        - Господи, целый город! Как в Краснотайгинске!
        - А кому сейчас легко? - философски заметил Дмитрий.
        Кармацких очень захотелось ему врезать за этот равнодушный тон. Так, чтоб кровь из носа и зубы вылетели. Но она сдержалась. В конце концов, он мог сюда вообще не лезть, не рисковать собой. И тогда через некоторое время чума истребила бы Лесногорск, а затем, когда аномалия раскрылась бы, принялась и за остальную планету. И это еще может произойти, если они не сделают то, что должно. Нине многое хотелось сказать напарнику, но с языка сорвалось совсем не то, что мыслилось первоочередным.
        - Скажи, а я… я еще не заражена?
        - Пока нет. Я не чувствую в тебе этой болезни.
        Кармацких и сама удивилась накрывшему ее громадному облегчению. Можно подумать, эта информация что-то для нее глобально меняла. Выполнение приказа о консервации наверняка приведет ее к смерти. Разве что смерть эта будет не напрасной. Наступил какой-то странный паралич. Физический и ментальный. Она не могла заставить себя завести машину и поехать в сторону замка, хотя и понимала, что надо, да и напарник говорил, что времени в обрез. Но сейчас он ее почему-то не торопил, и Нина была этому только рада. Какие бы там ни были соображения насчет общего блага и спасения мира, вот так взять и двинуться навстречу своей смерти очень нелегко. Это в книжках и фильмах герои жертвуют жизнью как-то буднично, спокойно, находя при этом слова утешения для остающихся в живых. В жизни все куда менее красиво… и страшно. Да, страшно.
        В АПБР оперативниками работают разные люди. Многим из них нечего терять. Нине же было ради кого хотеть вернуться. Михаил ничего не знал о ее работе. Он был обычным парнем, не особо красивым, не спортивным, но… блин, как же с ним было интересно! Нина балдела от их разговоров. И вживую, и в соцсетях. Мало кто в этой жизни заставлял ее столько улыбаться, как он. Да никто, если честно. Поймав себя на том, что и сейчас расплывается в улыбке, вспоминая, она словно окаменела. Зрение расфокусировалось, и Кармацких с изумлением поняла, что это от скопившейся в глазах предательский влаги, и поспешила отвернуться от Дмитрия, пока тот ничего не заметил. Хотя этот дьявол все равно заметит, только по фиг ему. Робот хренов!
        Внезапно она разозлилась. На себя, что расклеилась, на Дмитрия за равнодушие и даже, почему-то, на Михаила. К черту! Хватит нюни распускать! Дело не ждет.
        - Ну что, поехали?
        «Лояльный» кивнул.
        - К замку? - зачем-то уточнила Нина и очень удивилась, услышав в ответ «нет».
        - То есть как?
        - Сначала в другое место. Это важно. Тут недалеко.

* * *
        - Можешь объяснить, что мы здесь делаем? - Апатия и депрессия отступили перед злостью, и теперь Кармацких была полна нетерпения.
        - Ищем кое-что.
        - Если скажешь, что именно, будем искать вдвоем - это быстрее.
        - Уже нашел. - Дмитрий вытянул руку в направлении дальних зарослей. - Это там.
        - Что?
        - Идем.
        До места они дошли за три минуты быстрым шагом. Совсем рядом чувствовалось холодное химическое дыхание пространственной аномалии. Кусты расступились, и…
        - Гребаный Экибастуз! Это что ж тут такое случилось?
        На поляне трава потемнела от большого количества пролившейся здесь крови.
        - Перерождение.
        - Чье?
        - Человека. В новое существо.
        - То есть в Измененного?
        - Не в обычном смысле. Но Измененный здесь был. Очень высокого уровня… Да, это точно он.
        По телу Нины побежали мурашки.
        - Кто? Посвященный?
        - Да.
        Она отвернулась и что-то вполголоса пробубнила.
        - Хорошим новостям нет предела, да? Какого хрена он тут делал?
        - Я же говорю - перерождение. Здесь кто-то умирал. Медленно и мучительно. Тяжелое ранение… Много крови… Но пришел он, и…
        - И что?
        «Лояльный» стал мрачен, как пасмурное утро перед казнью.
        - Чума. Ее источник. Точнее, один из. Главный.
        - Переносчик?
        Дмитрий кивнул.
        - Это переходная форма. Обломок еще не подобрал нужные параметры. Это… создание будет мутировать… уже мутирует. Теряет разум. Кровь, смерть и чума - вот что от него исходит.
        - Гребаный Экибастуз! Еще не легче! И что нам со всем этим делать?
        - Избегать его. Любой ценой. Это крайне опасная тварь. Если Обломок или Посвященный почуют, что от нас исходит угроза, сразу натравят его на нас…
        - И что тогда?
        - Ничего, - скучным тоном ответил «лояльный». - Он нас просто убьет.
        Нина поежилась:
        - Зашибись перспектива! Поехали, а?
        - Пока рано.
        - Что еще?
        - Пошли вон к тем гаражам.
        Ответом ему был тяжкий вздох, но возражений не последовало. Дорога до гаражей заняла минут пять, однако Нина еще на половине пути знала, что их ждет. И почти не ошиблась. Кровь, смерть, полуобглоданные трупы собак и пистолетные гильзы.
        - А здесь-то что?! - почти простонала она.
        Дмитрий опустился на колени рядом с телом кавказской овчарки с пулевым отверстием в голове - это был единственный неповрежденный труп в окрестностях гаражей.
        - Собаки - тоже переносчики инфекции, - наконец произнес он.
        - Все?
        - Очевидно, да. Излучение Обломка сделало их такими.
        - Раньше на собак это не действовало.
        - Правила игры меняются. Ты еще этого не поняла?
        - Что за бойня тут была?
        - Стая. Охотились на людей. Люди отстреливались, а собаки сжирали трупы своих убитых собратьев. Так, стоп! Не просто собаки. Измененный. «Животновод». Он их собрал. Он там! - Палец «лояльного» указал на барак неподалеку, выглядевший заброшенным. - Мертвый.
        - О как! И кто его? Свои же песики? Он упустил контроль?
        Дмитрий мотнул головой.
        - Не похоже. Пойдем.
        Они двинулись к бараку. От крови, смертей, а также идущих косяком «хороших» новостей у Нины голова шла кругом. С тоской подумалось о том, что вот этот трэш запросто может стать ее последним впечатлением в жизни. Конечно, оперативники АПБР имели мало шансов дожить до пенсии, и устраивалась она туда с открытыми глазами, но в качестве утешения эта мысль не годилась.
        Труп они нашли на втором этаже возле одного из окон, щерившихся клыками разбитых стекол. Явных признаков насилия на теле не было.
        - Кто его? - спросила Кармацких, уже догадываясь.
        - Наша старая знакомая. Та, по чьему следу мы сюда пришли.
        - Тогда понятно, почему нет признаков насилия… Сталкер тоже был здесь?
        - Да… Но не здесь конкретно. Там, внизу, где собаки. Уходим - тут уже нет ничего интересного.
        Нина пожала плечами и последовала за «лояльным». Он снова остановился возле трупа кавказа. Оглянулся на спутницу.
        - Он. Это его пуля. Но не только он. Еще какой-то человек. Самый обычный.
        - Этот человек присоединился к ним?
        - Да.
        - И Измененная его не убила?
        Губы Дмитрия снова скривились в уродливой усмешке.
        - Она уже не та, что в начале. «Лояльная».
        - Сталкер вколол ей антинову? - изумилась Кармацких. - Вот проныра! Где достал только?
        - Это не важно.
        - А что важно? - раздраженно откликнулась Нина. Терпеть манеру разговора спутника становилось для нее все более трудной задачей.
        - Сталкер. Он тоже меняется.
        - В смысле? Попал под излучение? Становится Измененным?
        - Нет… Не Измененный… - Дмитрий помолчал несколько секунд, будто прислушиваясь к чему-то далекому, а потом выдохнул: - Сувайвор!
        Интерлюдия 7. Дневник неизвестного
        21 августа (продолжение)
        Итак, продолжаем. Болезнь будем далее называть «Лесногорская чума» или, для краткости, просто «чума-Л». В истории биологического вида отживших уже была одна такая болезнь, истреблявшая их десятками тысяч. Ее тоже называли чумой или черной смертью. Некоторые аналогии присутствуют, но чума-Л - куда более совершенный и, главное, избирательный убийца.
        Первая версия чумы-Л, распространяемая собаками, приводит к смерти в течение нескольких часов. Сначала желтеют ногти, краснеют от множественных кровоизлияний глаза, возникают сильные боли во всем теле, багровые круги под глазами, ухудшается кровоснабжение мозга и легких. Общий упадок сил, удушье и летальный исход. Версия, распространяемая пациентом ноль, - куда интереснее и полезнее для наших целей.
        Начальная фаза второй версии практически аналогична базовому штамму. Вот только завершается она общим упадком сил. А затем, вместо удушья и смерти, наступает фаза два. Она длится несколько дней. В фазе один больные чрезвычайно заразны, но их низкая мобильность из-за упадка сил нивелирует это полезное свойство. Фаза два решает эту проблему. Силы к зараженным возвращаются, при этом активность вируса не уменьшается. Ухудшение кровоснабжения мозга выводит мышление на абсолютный минимум, зато активирует инстинкты хищника. Больные тянутся к здоровым, в них просыпается жажда крови, так как мозг, испытывающий ее недостаток, работает на самом примитивном уровне, а потому считает самым простым и действенным способом ее восполнения гемофагию, то есть просто поглощение чужой крови через рот. Повышение активности зараженных и их агрессивности вкупе с неутолимым голодом приводит к значительному росту скорости распространения чумы-Л. При этом все равно наступает летальный исход, только существенно позднее, и за это время зараженные будут успевать передать вирус гораздо большему числу особей.
        Таким образом, со штаммом чумы-Л результат достигнут более чем удовлетворительный. Осталась проблема с переносчиком. Насколько я понимаю из взаимодействия с Источником, прогресс в этом направлении есть. Так что теперь пациента ноль следует переквалифицировать из переносчика в стража-убийцу, поскольку процесс распространения чумы-Л уже успешно идет и без его участия, а попытки противодействия нам со стороны АПБР и еще каких-то неучтенных «лояльных» и отживших необходимо пресечь. С этим пациент ноль справится лучше всего, словно для этого и создавался. Физические мутации организма защитили его от разносимого им вируса и одновременно превратили в почти неуничтожимое существо с чрезвычайно высокими боевыми показателями. А причиной тому стало излучение Источника.
        Кстати, параметры этого излучения постоянно меняются. Не исключено, что для создания нового переносчика и не потребуется введение сыворотки, как в случае с пациентом ноль, - все будет осуществляться посредством излучения. Впрочем, это пока только мои предположения. Но так или иначе, все скоро прояснится.
        Да, еще одно. Несколько часов назад Источник изменил некоторые волновые характеристики своего излучения. Пожалуй, по аналогии с отжившими (естественно, с изрядной долей условности) это может означать волнение. А полчаса назад он передал мне информацию, что внутри изолированной аномалии появился отживший с кровью сувайвора. Сейчас аномалия заблокирована полностью. Перемещение закрыто в обе стороны. Разумно: на финальной стадии эксперимента какое бы то ни было вмешательство извне крайне нежелательно, а экспериментального биоматериала у нас уже более чем достаточно. Возможно, полную блокаду стоило ввести раньше? Впрочем, Источнику виднее. Просто интересно, связаны ли эти три факта: появление сувайвора, «волнение» Источника и полная блокада границ аномалии? И еще, откуда здесь взялся сувайвор? Они упоминались в записях моего предшественника, и подчеркивалось, что количество этих аномальных особей отживших чрезвычайно невелико. Речь шла всего о троих выживших. Источник знает, что двое из них сейчас в европейской части страны за тысячи километров отсюда и очень заняты, а третий… Его тоже можно
вычеркнуть из списков живых. Итак, откуда здесь сувайвор? Кто-то из тех двоих? С чего бы им лететь сюда, так далеко от зоны их интересов? Мне кажется, этого сувайвора необходимо найти. Дать указание пациенту ноль? Или… Я, кажется, слышу зов Источника. Вернусь к записям позже.
        Глава 36. Художник
        - Я тебя ненавижу! - произносит Рита и пепелит меня взглядом. Я на нее не смотрю, шагаю себе впереди, но чувствую: пепелит.
        - Спасибо.
        - Я серьезно!
        - Я знаю.
        - Мы тратим чертову уйму времени, чтобы отыскать и спасти какого-то ушлепка, которого едва знаем!
        - Тебя я тоже едва знаю, если честно.
        - Значит, ты у нас такой герой-спасатель? Чип и Дэйл в одном лице? Но со мной-то ты хотя бы спал. Или у вас с этим… как его… Ростиславом? чего-то там было на гараже, только я не в курсе?
        - Родионом. Ты злишься и несешь чушь, Рита!
        - А ты страдаешь фигней! Вместо того чтобы в поте лица искать выход отсюда!
        Открываю рот, собираюсь спорить, объяснять, доказывать, чтобы она поняла, прониклась, но тут же понимаю: бесполезно. Когда я вколол ей антинову, процесс, конечно, остановился, но к этому моменту он уже зашел слишком далеко. Человеческого в Рите осталось слишком мало - жалкие купированные остатки чувств, эмоций, принципов, моральных устоев. Не поймет, не оценит, не проникнется. Что-то загадочное продолжает держать ее рядом со мной, хотя логика должна бы подсказывать: несмотря на все мои старания, шансов, что мы отсюда выберемся, почти нет. И плана у меня, если честно, тоже нет. Найти Обломок? Замечательно! Допустим, нашли, и что дальше? Стана для консервации Обломка у меня нет, а без него я бессилен. Ну ладно, кровь дает мне какие-то преимущества. Неуязвимость к этой проклятой болезни, к Силе Измененных, но что мне это дает? Я все равно не могу ни сам пройти через границу аномалии, ни провести через нее кого-то другого. И с Обломком сладить не могу. Толку-то ей от меня? А вот что я могу - это найти Родиона и вытащить его из той передряги, в которую он вляпался. Какой-то Измененный, скорее всего
псионик, взял его под контроль и куда-то с ним уехал. Марку и номер микроавтобуса мне сообщил Виталий Палыч из восемнадцатой квартиры. Отыскать машину можно через местную полицию. Это по крайней мере понятная и выполнимая задача. А потом уже можно будет совершать всякие безумные попытки выбраться из аномалии. Потому что…
        - Ты обещал! - обвиняющим тоном произносит Рита, только что пальцем в меня не тыча. - Или твои слова - пустой звук?
        - Не пустой, - отзываюсь глухо. - Я сделаю это… Или умру, пытаясь.
        - Толку-то мне в твоей смерти! - с досадой бросает она. - На кой черт тебе сдался этот Ратибор?
        - Родион, - автоматически повторяю я. - Просто в Зоне своих не бросают.
        Рита фыркает.
        - Своих! Что-то он тебя своим не считает. Во всяком случае, бросил умирающим в травмпункте и не почесался.
        - Речь шла о жизни его жены.
        - А о моей жизни, стало быть, сейчас речь не идет? - В ее тон прокрадывается горечь, что меня слегка удивляет: не все, выходит, пересохло и умерло?
        - Почему ты остаешься со мной, Рита? - вырывается у меня прежде, чем я успеваю прикусить язык.
        Какое-то время она молча смотрит на меня, а потом отворачивается и глухо цедит:
        - Ну ты и скотина!
        Делает паузу, а потом продолжает с нарастающим гневом:
        - Хочешь, значит, чтоб я по своей инициативе тебя бросила, избавила от обещания? Чтобы самому чистеньким остаться? Белым и пушистым?! Дескать, я старался до последнего, друга спасал, ее пытался спасти тоже, но она ушла… Трус и предатель! Ну, что молчишь?! Нечего сказать?!
        Каменею. Полное ощущение, что меня как следует отхлестали по щекам. Но могу ли я сказать, что полностью несправедливо? А вот не надо было давать обещаний, которые не сможешь выполнить!
        - Ты постоянно додумываешь за других, Рита. Я не хочу от тебя избавляться. Иначе бы еще там, в полиции Иркутска, ушел в противоположном направлении.
        - Так чего же не ушел? - почти выкрикивает она. - Тогда это было бы честнее. До того, как ты убедил меня поверить тебе и вколол чертову вакцину!
        Хуже подобрать время и место для выяснения отношений она не могла, но тут меня тоже накрывает.
        - Я скажу тебе, почему я не ушел тогда! Потому что не хотел тебя терять, ясно?
        Она вздрагивает. В глазах ее мелькает что-то от той, прежней Риты, которой я пленился в самолете. Всего на мгновение приподнимается маска циничной и прагматичной хищницы и тут же опускается снова.
        - На этом месте я, видимо, должна растрогаться, начать рыдать и вешаться тебе на шею?
        - Это как тебе будет угодно!
        В глазах моих внезапно темнеет, в виски словно по электродрели вонзается с каждой стороны. Падаю на колени. В первый момент возникает мысль, что я таки довел свою Измененную спутницу, и она достаточно разозлилась, чтобы пробить мою неведомо откуда взявшуюся защиту. Но практически тут же я понимаю, что это не так, когда образ физической реальности словно смывает прибойной волной, а на его место приходит совсем иная картина…

* * *
        Подземелье. Бетонные стены. У меня в руках нож. У противника - тоже. Он надвигается, поигрывая оружием, и его движения выдают профессионала боя. Могу не сдюжить… Впрочем, «могу» тут излишне - этот меня разделает, как бог черепаху. Наверняка бывший спецназовец, а у меня за плечами - два года срочной службы плюс зонный стаж. Последнее, конечно, не хухры-мухры, только мне там все больше стрелять приходилось, а не в рукопашной биться, особенно с ножом.
        - Твоей новой жизни всего несколько часов, Антон, - произношу я. - Ты был мертв.
        Какой Антон? Откуда я его знаю? Или не я? До сих пор в моих снах-видениях были фрагменты моего прошлого, а тут… Этого не было, я точно помню! Какого черта? Фокусы моей крови? И почему я говорю совершенно незнакомым голосом?
        Между тем противник отвечает, не переставая наступать:
        - А вот и нет! Я выжил там. Чудом. Ты решил, что я мертв, и ушел, но ошибся. Вот он я, пришел, чтобы отомстить!
        - Кто писал тебе эти мелодраматические реплики, Антон? Думаешь, я не знаю, кто, а точнее, что ты такое на самом деле? Она прислала тебя ко мне именно сейчас. Почему? Выбор уже сделан, или это очередное испытание?
        Что я такое несу? Кто такая «она»? Какое испытание? Что вообще происходит, черт возьми?!
        - Не понимаю, о чем ты говоришь, - с каменным лицом произносит противник.
        - А вот я думаю, что понимаешь. Хотя… все зависит от того, управляет ли она тобой непосредственно, или просто отправила сюда с определенным заданием, но в автономном режиме.
        - Я устал слушать этот бред! - С этими словами он атакует.
        К своему удивлению, моей реакции хватает, чтобы уклониться. Он работает ножом мастерски и очень быстро. Я пока только уклоняюсь и отступаю. Откуда-то знаю, что наносить ему ответные удары бесполезно. Почему?! «Потому что он фантом», - отвечает мне чужое сознание. Чье?! Олега Катаева? Видимо, да, ведь во мне его кровь. И что же это - я в его памяти, в его теле? И то, что происходит, - происходит с ним? Замечательно! И что я должен со всем этим делать? Стоп, это же видение! Да, очень реалистичное, но видение. И мне тут ничего не грозит. Ну, достанет меня этот тип ножом, и что? Он же призрак к тому же. Нематериален, значит.
        «Ошибаешься. Достанет - увидишь! Вернее, почувствуешь».
        Так тело-то не мое. Очнусь, и все.
        «А ты уверен? - вкрадчиво осведомляется голос в голове. - Уверен, что очнешься?»
        Продолжаю отступать, с тоской чувствуя спиной ограниченность помещения - бесконечно отступать не получится. «К тому же ты устаешь, а он нет! - говорит чужое сознание. - Долго ты так не протанцуешь. Рано или поздно он тебя достанет… если ты ничего не придумаешь».
        Да что?! Что я могу придумать?! Он же долбаный фантом! Призрак то есть. Как его прикажете ножиком порезать? Самым обычным, заметьте, а не каким-то там супер-пупер-антифантомным!
        «Самовнушение».
        Что?!
        «У тебя нет времени на долгую тренировку сознания. Но все это у тебя в крови. Надо просто задействовать свой потенциал. Научиться управлять действительностью. Не ты видишь мир таким, как он есть, а мир таков, каким ты его видишь. Ты - сувайвор, тебе это дано. Только примени или умрешь!»
        Да что я должен себе внушить-то?!
        «Что противник полностью материален. В обе стороны. Что его можно поразить оружием. Учти, это пригодится тебе в твоем сегменте реальности. Совсем скоро. Там, куда ты идешь, будут фантомы. Не научишься справляться с ними - умрешь!»
        Да уж, правильная мотивация - залог успеха! Только позитива в ней маловато. Никакого пряника, один кнут. Впрочем, в моем случае это и без сладкого работает. Хорошо еще, что тело сражается, вернее, уклоняется от фантома с ножом без моего умственного участия, иначе я (или он?) давно был бы уже мертв - такой бардак творится сейчас в моем сознании.
        Пытаюсь сконцентрироваться. Ты живой, гад! Полностью живой. И кровь у тебя красная. Вот порежу тебя ножиком - и потечет, как миленькая! И ты сдохнешь в корчах у моих ног. Я это прямо вижу. Я верю, что так и будет. Нет, не верю - знаю. Вера куда слабее знания.
        И как только это знание устаканивается в моей голове, тело, в котором я нахожусь, начинает действовать в алгоритме боя с противником из плоти и крови, потому что именно так я его и воспринимаю, а сознание Катаева мне помогает, закрепляя новое восприятие реальности в качестве абсолютного закона. Я перехватываю запястье вооруженной руки противника левой, а собственное оружие коротким, почти без замаха, колющим ударом загоняю в его живот по рукоять. Резко вниз, вскрываю кишки и отпрыгиваю, чтобы не слишком запачкаться кровью. Вернее, он отпрыгивает - ведь это его тело, с его рефлексами и боевыми навыками. А с меня только сознание, материализация противника, возможность поразить его на физическом уровне. И это получилось! В голове не укладывается, но так и есть!
        «Молодец! - звучит в сознании. - Не так, как это сделал я, но тоже неплохо! А теперь тебе пора из моей головы!»
        Его «пора» подкрепляется таким ментальным ударом, что реальность буквально мигает, молниеносно сменив картинку. Тьма, промозглый холод, свет, тепло, боль… Я падаю на бок, перед глазами - кроссовки Риты, на губах - соленый привкус. Прикасаюсь к ним и смотрю на свой палец, пытаясь сфокусировать зрение. Красное. Кровь. Из носа, похоже. Голова раскалывается. И мысли разбегаются.
        «Там, куда ты пойдешь, будут фантомы. Не научишься справляться с ними - умрешь!» Куда, черт возьми, я пойду? В з?мок, что ли?
        Опрокидываюсь на спину. Кровь продолжает течь. Попадает в рот. Закашливаюсь. Серое небо перед глазами. Небо Лесногорска. Не Аустерлиц, конечно, но выбирать не приходится, где погибнуть. Картина меняется. На фоне неба появляется встревоженное лицо Риты. Не просто встревоженное. Зрение фокусируется, и я вижу в ее глазах слезы. Она что-то говорит, и ее голос прорывается к моему сознанию сквозь шум в ушах.
        - Эй, ты чего - опять помирать собрался?!
        - Не здесь. Не сейчас, - будто со стороны слышу я свой голос. - З?мок. Фантомы.
        - Какой з?мок? Что ты несешь?!
        Если б я знал! Лезу в карман джинсов и достаю, мягко говоря, не первой свежести носовой платок. Вытираю кровь, но она продолжает бежать. Вату бы, но чего нет, того нет. Рита роется в сумке и протягивает мне ватный диск.
        - Спасибо. - Я с трудом поднимаюсь на ноги, рву диск пополам, скручиваю половинки и засовываю в нос. Надо будет запастись на будущее, если такое вот обучение будет продолжаться.
        - Что это было?
        - Видение.
        - Что ты видел?
        - По дороге расскажу.
        - Куда идем? В з?мок?
        - Нет, пока в полицию.
        Она в сердцах машет рукой:
        - Ты безнадежен!
        - Ты со мной?
        В ее голосе звучит почти тоска:
        - А куда я денусь?

* * *
        В маленьких городках все рядом. Если у тебя все в порядке с ногами и ты не шибко торопишься, везде можно дойти пешком. А еще там все знают, как куда пройти. Это в Москве можно безуспешно спрашивать дорогу у десятка человек подряд. Если он из этой страны, то из другого города, если из этого города, то из другого района, а если даже из этого района, то на работу ходит совсем по другой улице, а сюда забрел в первый раз и ни черта тут не знает. В Иркутске, кстати, дела обстоят немногим лучше - разве что на иностранца нарваться сложнее. А в Лесногорске первый же, кого мы повстречали - интеллигентного вида пенсионер, - довольно обстоятельно рассказал нам, как найти единственное на весь город отделение полиции.
        Три квартала для нас с Ритой было не расстояние. Тем более по дороге я рассказал ей о своем видении, чем поверг в нешуточное смятение. Идей по поводу толкования всего этого у нее не было, зато мрачные предчувствия появились в изобилии, что, в общем, и немудрено в нашей-то ситуации.
        Ну, вот и оно. Пустота и тишина. Так это воспринимается снаружи. Странно? В нынешних обстоятельствах - да. Отделение должно бы просто на ушах стоять - город лихорадит. Что-то мы и сами успели узнать, что-то рассказал нам Виталий Палыч. Эпидемия, бродячие собаки, Измененные-псионики или даже какие-то новые, с которыми я до сих пор не сталкивался. Всего этого должно быть более чем достаточно, чтобы выдернуть полицию из полусонного состояния… А может, они здесь все уже эпидемией поражены? Надеюсь, нет. Хотя на что я, собственно, рассчитываю в полиции? Вовсе не факт, что они смогут отыскать микроавтобус похитителя. И тем более не факт, что вообще станут этим заниматься. Жаль, что Рита не псионик - так было бы намного проще. А я… мои способности - вообще пока тайна, покрытая мраком. Что я могу? Чему смогу научиться через видения? И как все это может нам помочь?
        Подходим ближе. Я шарю взглядом по окнам в поисках признаков жизни и вдруг ощущаю, что Рита буквально вцепляется в мой локоть.
        - Что?
        Она молча кивает на асфальт передо мной, и я сжимаю зубы до скрипа. Навстречу нам из дверей отделения на выход идут кровавые человеческие следы. Ботинки тяжелые с рифленой подошвой. Летом такие носят разве что байкеры, для которых стиль дороже комфорта. И ботинки эти не просто чуть-чуть испачканы кровью - в них ходили там, где эта самая кровь была в изобилии. Лужами.
        - Однако!
        Достаю пистолет. Конечно, если следы оставил тот, кто и пролил такое количество крови, его внутри уже нет, но лучше подстраховаться. Один короткий взгляд на Риту сообщает мне, что она тоже готова ко всему. В том числе и к куче трупов внутри, и к схватке с убийцей не на жизнь, а на смерть.
        Осторожно приближаемся к главному входу. Почему-то я уверен, что стрелять в нас уже некому. Даже если убийца внутри, он, наверное, Измененный, а им оружие без надобности. Кто же еще станет устраивать бойню в полиции? Мысль о том, что здесь, в тихом, захолустном Лесногорске, может орудовать просто банда отморозков, мне в голову приходит, но отвергается как заведомо бредовая. Впрочем, если б так, нас бы сняли еще на подходе, из окон, не дожидаясь, когда мы сунемся внутрь.
        Тишина чуть ли не звенит. Даже шума машин в окрестностях не слышно, словно Лесногорск уже стал городом-призраком. Вижу темнеющие глаза моей спутницы. Рита явно окатывает сейчас своей Силой ближайшие к дверям помещения, чтобы обезвредить возможную засаду. Это хорошо, это правильно. Мы тут и так по лезвию ножа ходим - лишние случайности нам ни к чему.
        Первый труп обнаруживаем практически сразу. Дежурный лежит в своей каморке за окошком лицом вниз в луже крови. Размер головы от затылка до лица кажется неестественно малым. Сглатываю. Похоже, его со страшной силой ударили об стол, и лицевые кости вмялись внутрь. Сверхбыстрых Измененных я видел, но сверхсильных пока не приходилось. Впрочем, Зона неистощима на сюрпризы.
        Поднимаемся по лестнице на второй этаж. На ступеньках не только следы, но и потеки крови. Видимо, там, на втором этаже, нас ждет настоящая жесть. Крепче сжимаю в руке пистолет. Дверь с лестницы прикрыта. В щель видно, что пол в крови… И не только в крови. Что там еще, коричнево-зеленоватое, понятия не имею и думать об этом не хочу. Какие бы ни были Измененные, кровь у них красная. Что же здесь такое?
        Пока я собираюсь с духом и мысленно считаю до трех, изнутри раздается стон. Вполне человеческий. Это помогает решиться. Распахиваю дверь ударом ноги и врываюсь внутрь, держа пистолет на уровне лица. Рита шагает за мной, и я слышу, как она пытается подавить рвотный рефлекс. И не справляется с ним.
        Есть отчего. Крови много. Очень много. Три трупа. Один с вырванным горлом, другой - изрешеченный пулями и с переломанными конечностями, у третьего - тоже ранение в горло и разорвана грудь. Впечатление, что убийца действовал в припадке необузданной ярости. У всех вырваны куски плоти, словно торопливо и жадно насыщался здоровенный дикий зверь. Или сразу несколько зверей. И все та же зеленовато-коричневая жидкость, похожая на слизь или гной, как если бы тут люди с чужим дрались. Возможно, часть крови принадлежит ему - что-то ее многовато для троих мертвецов.
        На фоне всего этого не сразу замечаю того, кто стонал. Человек. Весь в крови, хотя открытых ран не видно. Перемазался, наверное. Руки и ноги переломаны, деформирована грудная клетка. Лицо белое, как больничный потолок, глаза красные и багровые круги под ними. И ногти на руках ярко-желтые, словно он их накрасил. На убийцу он не тянет. Скорее, на жертву, каким-то чудом оставшуюся в живых. И зараженную этой местной чумой. На всякий случай беру его на прицел - мало ли. Может, все это маскировка, мнимая беспомощность…
        - Не подходите! - хрипит он. - Я заразен!
        - Мы догадались. Что здесь произошло? Это вы их?
        - Нет… Переносчик. Мутант. Монстр… Его практически невозможно убить… Мы всадили в него чертову уйму пуль… А он… убил всех и ушел…
        - Вы-то живы, - резонно замечаю я. - Почему?
        - Я болен… Все равно умру… Он называет это Даром…
        - Кто? Монстр?
        - Да… Он говорит… Очень плохо, невнятно… Лицо… жуткое. Клыки… Когти… Щупальца… В них яд… Вирус…
        - Зачем он убил их?
        - Он охотится… на троих костюмированных… Вернее… они были костюмированные… Вон там… - кивает в сторону дальнего стола, - их старая одежда… под средневековую… Хочет убить… Молодые люди… Девушка и двое парней… Она была здесь…
        - Тоже убита?
        - Нет… Успела убежать… Надеюсь… эта тварь ее не догнала…
        - Почему мутант за ними охотится? Кто они такие?
        - Не знаю… Но один… сын олигарха… Подгурского… Он полгорода скупил… И з?мок…
        - З?мок?
        Мы с Ритой переглядываемся. Она уже более-менее в порядке, хотя лицо еще зеленоватое. Но интерес к разговору проявляет.
        - Да… Тоже под средневековый… Выстроил недавно… На севере города… Целый квартал… в таком стиле…
        - И что сын олигарха?
        - Он… странный… Может людей подчинять… голосом…
        Мы снова переглядываемся. Кажется, зашли мы сюда все же не зря.
        - С чего вы взяли?
        - Он народ собрал… в местном Доме культуры… Речь произнес… И все за ним пошли… на з?мок… даже наши ребята… из охраны… Он им совсем мозги свернул… «Так нужно, - говорят… - Так правильно».
        - Постойте, не понял. На з?мок? На свой собственный?
        - Не знаю… Может, они с отцом его потеряли… Его отец… тоже здесь был…
        - Олигарх? Он такой же?
        - Думаю, да… Вся полиция тут… под его дудку… плясала… Хотя он… блин… хозяин города же… Может…
        Больной закашливается и сплевывает кровавую слюну, которая растворяется без остатка в багровых лужах, покрывающих пол.
        - Вам врача вызвать?
        - Не надо… Бесполезно… Это… еще не придумали, как лечить…
        - Вы уверены?
        - Да… уходите… Не хочу… вас заразить… Только… одна просьба…
        - Какая?
        - Пристрелите… меня… Он говорил… помирать буду долго… в муках… разум потеряю… Не хочу… так… Пожалуйста…
        Колеблюсь. Но… он действительно умирает. Я чувствую это. Моя пробудившаяся кровь чувствует. Этот человек может лгать, может ошибаться, но она не ошибается. А в таком случае это акт милосердия, а не убийство. Поднимаю пистолет. Но Рита кладет мне руку на плечо.
        - Позволь мне. Я сделаю это по-своему. Мне нужна… энергия.
        - Он же заразен.
        Рита едва заметно улыбается.
        - Ко мне не прилипнет, забыл? А энергия… не все ли равно какая?
        - Ладно. - Оглядываю комнату. Вижу пистолеты, все в крови, рабочие или нет, черт знает. Поворачиваюсь к умирающему. - Мне понадобится оружие.
        - Эти… не берите… Намокли и… обоймы… пустые… В арсенале… На первом этаже… Направо по коридору… до упора… Ключи… у дежурного…
        - Спасибо. Прощайте.
        И Рите тихо:
        - Сделай это быстро и безболезненно, ладно?
        Она кивает, и я выхожу, не оборачиваясь. Не хочу ничего видеть и слышать.
        Глава 37. Родион
        Они ехали в микроавтобусе. Белый «Мерседес». Когда произносят эти слова, подразумевают обычно другое. Шикарный седан, ты за рулем, в вальяжной позе, снисходительно смотришь на всех вокруг, кто добился меньшего. А не едешь лишенным воли пассажиром в микроавтобусе навстречу смерти. Безумие! Каким кошмаром обернулась для их семьи простая поездка Веры в Лесногорск к матери! В запальчивости, в разгаре семейных ссор Родиону случалось говорить жене, что эти ее частые визиты не доведут до добра. Но чтоб настолько! Вера поражена какой-то жуткой болезнью, а он стал убийцей и без пяти минут покойником. А слова «расплата» и «заслужил» перфоратором буравили мозг.
        Вон он, его палач, сидит впереди, рядом с водителем. Никакой ненависти к нему в Родионе нет. И ропота тоже никакого. Все справедливо. Все так, как и должно быть. Это ведь он, Родион Шепелев, находясь в состоянии нервного возбуждения, прихватил из машины дробовик. Это его палец дернул за спусковой крючок, когда на него из леса вылетел ничем ему не угрожающий парень в средневековой одежде. В результате человек умер, и он, Родион, должен за это заплатить. Тем более его палач пытается спасти город, остановить тех, кто ставит над его жителями бесчеловечные опыты, тех, на чьей совести болезнь Веры. Так почему же Родион должен сопротивляться? Если он не в состоянии помочь жене, нужно сделать все, чтобы как можно меньше людей разделило ее печальную участь. Разве не так? Все так. В Шепелеве даже какая-то гордость возникла. Он почувствовал себя бойцом, защищающим частичку Родины. И те пятнадцать человек, что едут вместе с ним в микроавтобусе, - его соратники, боевые товарищи.
        От правильных мыслей Родиона отвлекло внезапное резкое торможение и ругательство водителя. Удар! Шепелев с размаху клюнул носом в спинку впереди стоящего сиденья. Что за… Родион выглянул. Впереди, перед лобовым стеклом, возникло нечто вроде щупальца, заостренного на конце. Новый удар! И лобовое стекло пошло трещинами. Третий удар! Еще одно щупальце пробило боковое стекло со стороны водителя и захлестнуло удушающим объятием его шею. Выстрел! Это стрелял палач из пистолета прямо в щупальце. Оно дернулось от боли, отпустило шею водителя, схватилось за дверь и сумасшедшим рывком вырвало ее с корнем. И тут же с этой стороны двери возникла здоровенная уродливая фигура. Человек? Нет?
        - Все на выход! - Крик палача едва не сорвался на фальцет, но ослушаться его все равно невозможно, да этого ни у кого и в мыслях не было.
        Как ни странно, приказ был выполнен без давки и паники: все выбрались быстро и организованно через единственную дверь в салоне. Выстрелы, крики и рычание монстра подгоняли, но не лишали рассудка. Даже когда щупальце вновь захватило водителя за шею и выдернуло его из микроавтобуса, а к звукам добавился хруст, с которым челюсти вгрызались в человеческую плоть, а лобовое стекло забрызгала кровь, хаоса не возникло. Палач (только сейчас Родион сообразил, что до сих пор не знает его имени) был уже на улице.
        - Всем прочь от машины!
        И сам подал пример, отбежав шагов на пятнадцать. Затем он развернулся, встал в классическую позу для стрельбы, держа оружие двумя руками. Они, кстати, немного подрагивали, да и у кого было бы иначе на его месте?! Выстрел, второй, третий… Одна за другой пять пуль были выпущены в бензобак микроавтобуса, из-за которого как раз показалась высоченная (чуть ли не под два с половиной метра) уродливая фигура твари. Грохнул взрыв, машину и монстра объяло пламя, и ополченцы разразились ликующими криками.
        Радовались они, однако, рано. В огне началось какое-то движение, и вскоре оттуда вновь появился монстр. Он был весь черный и продолжал гореть. Но пламя само по себе постепенно спадало, будто тварь была пропитана антипиреном. Правда, от одежды чудовища теперь практически ничего не осталось. Кожа монстра лопнула от жара и слезла, оголив обуглившуюся плоть, однако на морде каким-то чудом сохранились глаза, которые вместе с безгубым ртом и жуткими острыми зубами, заставившими бы обзавидоваться иного крокодила, вызывали неописуемый ужас. И тут потрясенные ополченцы увидели, как кожа вновь начала нарастать, затягивая ужасные раны. Только это была странная кожа - бугристая, темная, покрытая чешуей. Глаза монстра, оранжевые, рептильные, с вертикальными зрачками, буквально впились в лицо Палача…
        - Тхыы, - наполовину прошипел, наполовину прорычал он. - Луи!
        - Да кто ты такой, твою мать?!
        Палач, которого, похоже, звали Луи (вот странно), лихорадочно перезаряжал пистолет, наверняка понимая, впрочем, что это бесполезно: если тварь не прикончил взрыв, пули ей - что слону дробина.
        Монстр между тем счел необходимым ответить.
        - Твхоя зсмхерть!
        Луи выстрелил, затем еще раз и еще. Родион видел, как пули попадали в тело монстра, но тот продолжал надвигаться, словно живой танк. Как его остановить? Вопрос этот метался в голове Родиона, бестолково натыкаясь на стенки черепной коробки, но ответа не находил. И самое поганое, что ополченцы сейчас ничем не могли помочь своему предводителю - все они были не вооружены, так как оружие обещали выдать на месте сбора, до которого им так и не удалось добраться.
        Луи спрятал бесполезный пистолет и начал пятиться, не сводя глаз с надвигающегося чудовища. Он словно пытался разглядеть за этой жуткой внешней оболочкой что-то знакомое. Почему, в самом деле, монстр назвал его по имени? Они что, были знакомы раньше? Когда чудовище выглядело совсем иначе и, наверное, было человеком? Какая-то жуткая мутация? Проделки Зоны, о которой говорил Артем?
        Между тем из одного плеча монстра начало расти щупальце, из другого - тоже. Непонятные отростки стали появляться и на боках. Он трансформировался в нечто еще более ужасное и смертоносное. Самым правильным сейчас, по мнению Родиона, было - бежать. Но он не мог без приказа. А Луи молчал. В то время как монстр…
        Рептильные глаза твари вдруг впились в Родиона. И что-то вспыхнуло в них… Да, совершенно определенно - узнавание и ненависть.
        - Тхыы! Убхийтсаа! - Когтистый палец нацелился прямо в лицо Шепелеву. - Рузжье… Бхооль… Менхяаа! Зплхаатишшь!
        - Доминик?! - вырвалось у Луи.
        Родион застыл, потрясенный. Господи, неужели это чудовище - тот самый парень в средневековой одежде, в которого он стрелял?! Не может быть! Выжил, но превратился в… это? Луи же словно парализовало. Он стоял, не сводя глаз с медленно приближающегося чудовища, на коже которого погасли уже почти все языки пламени, а щупальца выросли на метр и продолжали удлиняться. Категорически не верилось, что тот двадцати-с-копейками-летний парень, высокий и стройный, превратился в эту здоровенную и смертоносную махину. Родиону удалось раньше Луи сбросить шоковое состояние, но чтобы схватить его за руку и крикнуть «Бежим!», пришлось сделать над собой изрядное усилие: шутка ли - настоятельно советовать предводителю, что делать!
        Луи «отморозился» с трудом, перевел мутный взгляд на Родиона.
        - Бежать надо! - с лихорадочным возбуждением, которое только и помогло ему преодолеть состояние солдата, ожидающего приказа, повторил Шепелев. - Иначе…
        Его прервал крик ужаса, одновременно вырвавшийся из нескольких глоток. Он обернулся: чудовище ускорило свое движение, а его щупальца, резко увеличившиеся в длине, метнулись к Родиону и Луи. Реакция обоих безнадежно запаздывала, но один из ополченцев, очкастый толстяк, встал на пути щупалец, острые концы которых буквально пронзили его тело, выйдя из спины. Ополченец умер, не успев даже охнуть. Эта смерть словно что-то разблокировала внутри Луи.
        - Уходим! - заорал он, только сейчас сообразив, как сковывало ополченцев его молчание.
        Этот приказ все исполнили более чем охотно, да только он припозднился: монстр был тяжелым, скорость набирал медленно, но, набрав, бежал очень быстро, а щупальца его доставали бегущих с расстояния в несколько метров. Доставали и либо протыкали насквозь, либо отшвыривали в сторону со страшной силой, после чего они так и оставались лежать на асфальте, словно поломанные куклы. Понимание, что им не уйти, практически одновременно возникло у Родиона и Луи. Лицо последнего исказилось от страха и отчаяния.
        - Стоять!! - Голос Луи вновь почти сорвался на фальцет. - Всем задерживать монстра!
        Мгновение Родион не верил своим ушам - вот так отправлять безоружных людей на совершенно бесполезную смерть ради призрачного шанса на собственное спасение?! Но практически тут же шок и возмущение рассеялись, а их место заняла непоколебимая уверенность, что только так и нужно сделать, и никак иначе. Это и значит «искупить кровью». Все замерли и развернулись, не обращая внимания на то, что предводитель продолжает бежать.
        Смерть надвигалась, и не было силы, способной ее остановить. Что могут их безоружные руки там, где бессильными оказались и пули, и взрыв?! Но речь не шла о том, чтобы остановить. Только задержать. Хоть чуть-чуть. Чтобы сберечь одну жизнь ценой многих. Но самую ценную - жизнь предводителя. Если он умрет, то… все пойдет прахом. Откуда-то Шепелев знал это. А значит, смерти Луи нельзя допустить! Ужас, круто перемешанный с боевой яростью и отчаянной решимостью умереть, но не отступить, замутил сознание Родиона дурманом сродни наркотическому.
        Их осталось десять, и они встали плечом к плечу. Чудовище налетело на их сомкнутый строй, как, наверное, в древности боевой слон на фалангу копейщиков. Только эти копейщики копий не имели. Они были просто мясом, временным живым препятствием. Двоих монстр выдернул из строя сразу и со страшной силой ударил ими об асфальт. Остальные восемь с отчаянными воплями набросились на него, попытались сковать его руки и ноги, свалить на землю и… Что «и» - никто не знал, да и вряд ли в этот момент думал. Родион - уж точно нет. Несколько секунд даже казалось, что у них может получиться. А потом…
        С хрустом сломалась шея одного из ополченцев. Ударил фонтан крови из рваной раны в горле другого, отлетела в сторону оторванная рука третьего, вывалились кишки из вспоротого живота четвертого…
        Острая боль в правом подреберье застала Родиона врасплох. Слабость, подогнувшиеся колени - и он упал на асфальт, глядя уже снизу на разворачивающуюся бойню. Щупальце монстра, вонзившееся ему в бок, выдернулось и сзади пробило навылет шею еще одному ополченцу. Кровь толчками текла из раны в боку. Родион пытался отползти, одновременно зажимая ее рукой. Если суметь перевязать, то она не смертельная, вот только щупальце монстра наверняка занесло вирус. А раз так, ему конец. Почему же этот гад не убил его сразу? Или ему мало просто смерти? Хочет посмаковать его страдания? Такая вот месть за тот выстрел?
        Рядом упал еще один ополченец с кровавой дырой на том месте, где должно было быть сердце. Последнего чудовище буквально разорвало пополам. На Родиона хлынул поток крови.
        Тяжелый шаг, щупальце обхватило шею Родиона и приподняло его голову. Монстр склонился над ним. Смотреть так близко на его кошмарную морду было страшно до безумия, а от смрадного дыхания твари у Шепелева ком поднялся от желудка к самому горлу, и он порадовался, что давно ничего не ел.
        - Лезжи, убхиййтсаа. Йаа вхернузссь.
        Щупальце отпустило шею Родиона, и затылок его звучно соприкоснулся с асфальтом. Но эта боль была почти незаметной по сравнению с той, что пульсирующим сгустком билась сейчас в правом боку и расползалась оттуда по всему телу. Повернуть голову стоило Шепелеву немалых усилий, но он должен был увидеть, чем закончится погоня.
        С отчаянием он убедился, что времени для предводителя своим героическим самопожертвованием они выиграли совсем мало: монстр настигал его. Еще немного - и Луи окажется в зоне досягаемости его щупалец.
        На то, чтобы оторвать подол от рубашки, ушли практически все силы Шепелева. Он почти терял сознание от боли. Следом пришло горькое понимание, что перевязать себя он не сможет, да и смысла в этой процедуре - ноль. Сейчас чудовище настигнет предводителя, расправится с ним и вернется к Родиону. Собственная жизнь Шепелева уже все равно потеряна. Сейчас важнее - что там происходит с Луи?
        Как раз в этот момент раздался его крик. Родион дернулся, сам взвыл от боли в раненом боку, однако увидел: одно из щупалец монстра, напоминающее гибкое копье, пронзило бедро бегущего предводителя и свалило его на землю. Он попытался подняться, но монстр не выдернул щупальце, а напротив - обвил им ногу Луи и стал подтягивать его к себе. Тот испускал нечто среднее между шипением и стонами, дергался, только вырваться не мог. Тут он вспомнил про пистолет, вытащил его, приставил к щупальцу и выстрелил. Раз, другой, третий. От рева монстра у Родиона зазвенело в ушах. Щупальце было перебито пулями, и Луи сумел встать, но ненадолго: еще два вонзились ему в живот. Отчаянный крик на высокой ноте перешел в слабый хрип - голос Луи сорвался. Грохнули еще два выстрела, однако на сей раз уже без толку: щупальца перебить не удалось. Пистолет выпал из ослабевшей руки Луи, а на губах его выступила кровавая пена. Монстр не спеша приближался, подтягивая к себе уже практически беспомощную жертву.
        Родион словно завороженный смотрел на эту жуткую сцену. Зрение мутилось, боль напалмом выжигала все внутри, и сознание настойчиво пыталось соскользнуть во мрак, но надо было держаться. Непонятно зачем, но надо. Сил, чтобы сбежать, спастись самому, все равно не хватит. Увидеть конец Луи и тем самым освободиться от своего долга перед ним? Наверное. Больше ничего не приходило в замутненное надвигающейся агонией сознание Шепелева…
        Шум… Автомобильный мотор… Да ладно - мерещится, откуда тут кто? А если и едет, то останавливаться точно не станет, увидев кровавую бойню и здоровенное порождение кошмара, уже взявшее за горло умирающего человека… Однако машина затормозила. Совсем рядом… Нет, это точно мерещится, так не бывает… Или бывает?
        Монстр тоже услышал, обернулся и яростно зарычал. В ответ сухо и оглушительно затрещала автоматная очередь. Родион попытался все же повернуть голову, увидеть, кто же эти отчаянные ребята, но тут боль и затопляющая сознание мгла предприняли совместную атаку. Успешную. И все скрыла тьма.
        Глава 38. Пути сходятся
        После отделения полиции на меня накатило. Мрачная сосредоточенность, сжатые зубы. Молчание. Я себе таким не нравлюсь. В подобном состоянии у меня проскакивают поступки, о которых потом приходится жалеть. Может, и сейчас так будет. Молча веду машину, а Рита искоса поглядывает на меня, но тоже не нарушает тишину. Чувствует, видимо, что пока меня лучше не трогать, а переждать этот период…
        Вот только не уверен я, что у этого периода будет конец. События развиваются так, что может и не быть. Едем в замок. Наконец-то две мои цели перестают противоречить друг другу. Вытащить Риту отсюда и спасти Родиона. Оба пути ведут к замку, да только кто знает, что нас там ждет? К уже известным проблемам добавился супермонстр - убийца и распространитель чумы, плюс разборки между порождениями Зоны. Одни Измененные отняли у других замок? Почему? Или, вернее, зачем? Может, одна из сторон - «лояльные», работающие на АПБР? Если неизвестный Измененный потащил Родиона к замку, то скорее всего он собирается использовать его как пушечное мясо - бросит на убой, чтобы отвлечь защитников. Значит, необходимо перехватить его раньше. Оружие есть, транспорт есть, карта города есть, только вот как действовать - по-прежнему неясно.
        Как же я устал от этого всего! Есть поговорка: «В морге отдохнете». Мой случай? Похоже, да. Именно от такой вот хрени я и сбежал, чтобы вляпаться в другую, только покруче. Да, вот уж точно - сталкеры бывшими не бывают: либо действующими, либо мертвыми. Могут быть еще чокнутыми, но это разновидность первого варианта. И я чокнусь, если чужая кровь будет слишком часто посылать мне видения с целью просветить и сделать сверхчеловеком, а в процессе свернет мозги набекрень. И кстати, что будет, если в следующий раз меня накроет, когда я за рулем? А водитель я безальтернативный - Рита не водит.
        Если моя спутница не отрывает меня от размышлений, то реальность куда как менее деликатна. Услышать близкие выстрелы и крики - надежный способ вынырнуть из задумчивости. Решительно сворачиваю в направлении звуков. Рита косится на меня, но по-прежнему ничего не говорит. Хотя наверняка думает, что в нашем положении ввязываться в первую попавшуюся по дороге заварушку - не самая хорошая идея. Это верно, только мне кажется, что там, где кричат, может быть Родион. А его мне почему-то очень надо спасти. Словно взамен всех тех, кого я не спас там, в Печорской и Муромо-Владимирской Зонах. Потому что от смертей я тоже устал. Слишком их много вокруг меня, и за все эти годы я так и не нарастил броню, позволяющую относиться к ним с философским спокойствием. Такой вот у меня дефект. Боюсь, неустранимый.
        Сворачиваем за угол, и с языка моего срывается крепкое ругательство, потому что застаем мы форменную бойню. Горящий микроавтобус, труп возле него, труп чуть подальше и еще подальше, и еще. Словно некий адский Гензель вместо следа из хлебных крошек оставляет след из мертвецов. Он обрывается на целой груде изуродованных тел и здоровенной луже крови. А возле нее… да нет, практически в ней корчится кто-то знакомый, но трудноузнаваемый, потому что покрыт кровью с головы до ног. Хочется надеяться, что не своей. А вон и упомянутый «Гензель». Боже, что за тварь! Несмотря на мой богатый опыт хождения в Зоны, такого я еще не видел. Наверняка это тот самый, что устроил бойню в полиции, если только местный Обломок не успел поставить производство подобных созданий на поток. Чудовищный мутант ростом метра два с половиной, а то и больше, со здоровенными когтистыми лапами и четырьмя щупальцами, готовится убить какого-то незнакомца. И еще окровавленный продолжает корчиться…
        Мы с Ритой выскакиваем из машины, указываю ей на покрытого кровью смутно знакомого мужика, а сам хватаю автомат. Мутант разворачивается и рычит… А морда у него еще страшнее, чем все остальное. Не дай бог к ночи вспомнится. Дальше действую рефлекторно - жму на спуск, ведя стволом вертикально, чтобы не задеть очередью человека, которого держит в лапах монстр. Это мне удается, но вот с остальным - полный облом: мутант слегка дергается от попаданий, но и только, словно я в него горохом из трубочки стреляю. Рычать не перестает, а потом вдруг вонзает одно из своих щупалец под нижнюю челюсть своей жертве, и оно, пробив голову насквозь, окровавленное, выходит из макушки. Затем мутант отшвыривает труп в сторону.
        Ругаюсь. Зло и испуганно. Понимаю, что сейчас монстр займется нами, и мало нам не покажется. Бросаю взгляд на Риту - она склоняется над окровавленным, приподнимает ему голову, и я узнаю его - Родион! Надо его вытащить! Закидываю на плечо бесполезный автомат и кидаю гранату под ноги набирающему скорость мутанту, а сам бросаюсь на помощь Рите. Затащить его в машину и удрать - все, что мы сейчас можем.
        Вижу, что Рита смотрит на монстра, и глаза ее темнеют - явно применяет свою Силу. Только ему от этого ни жарко, ни холодно. Ничто его не берет, ублюдка: ни граната, ни пули, ни высасывание жизни. Вон живот весь прошит осколками, а бежит как ни в чем не бывало.
        Хватаем Родиона и тащим, но я с отчаянием понимаю, что этот гад достанет нас раньше. Требуется чудо, и срочно, ты слышишь, реальность? Сталкеру Художнику всегда везло, а сейчас это нужно до зарезу!
        Надо же! Реальность отзывается - выворачивает из-за домов еще один автомобиль, и оттуда начинают стрелять на ходу. Толку от этого чуть - как комариные укусы, но монстр хотя бы отвлекается, замедляет бег, и два его щупальца переключаются на новоприбывших. Тот, кто за рулем, совершает рискованный маневр, пытаясь уклониться, и это ему почти удается: щупальца метят в водителя, но промахиваются. Пробивают крышку капота и, похоже, вонзаются в двигатель. Машина глохнет на вираже, ее несет юзом и переворачивает на бок. Понимаю, что спасителям нашим сейчас придет крышка, а за ними и наш черед. Кидаю вторую гранату (она же - последняя) под ноги монстру. Пока рассеивается дым, мы с Ритой продолжаем изо всех сил тащить Родиона к своей машине. Уже не оглядываясь. Сзади снова стреляют - стало быть, живы, курилки! Надолго ли, вот вопрос!
        Успеваем. Я распахиваю заднюю дверь и заталкиваю Родиона в салон, уже не пытаясь действовать бережно.
        - Тема!!!
        Крик Риты звучит над ухом, как выстрел, и я инстинктивно падаю лицом в пыль. Это решение оказывается единственно верным - щупальце монстра пронзает воздух на том месте, где только что был мой живот, и пробивает боковое стекло водительской дверцы, осыпая сиденье градом осколков. На меня находит какое-то боевое безумие. Вскакиваю, хватаюсь за щупальце, приставляю к нему дуло автомата и жму на спуск. Эта тварь все же уязвима - пули перебивают щупальце, и почти метровый шипастый конец его падает, извиваясь, на асфальт, истекает кровью и какой-то мерзкой слизью. Еще одну очередь пускаю в самого монстра, целясь в голову. Мне везет - пули выбивают ему глаза. Мутант бешено ревет и на время теряет ориентацию. Ненадолго, похоже - регенерация у него бешеная. Рита уже в машине, на заднем сиденье, пытается что-то сделать с раной Родиона, а я, прежде чем нырнуть за руль, успеваю увидеть, как двое выскочивших из перевернувшейся машины попадают под слепые удары щупалец. Женщина хватается за руку, на которой выступает кровь, а мужчина отлетает далеко в сторону, словив могучий хлест в голову. Женщина, кажется,
обращается в бегство - и правильно делает. Я уже за рулем, и по фиг, что осколки стекла на сиденье дырявят мне штаны и кровенят пятую точку. Яростно, почти истерично топлю педаль газа, и машина рвет с места, а заднее стекло разлетается вдребезги от еще одного удара щупальца.
        Ушли? С этим монстром нельзя ни в чем быть уверенным. Я видел, с какой скоростью он может бежать. Не как машина, конечно, но все же… Визжат покрышки, когда я резко поворачиваю на перекрестке… а потом еще на одном. И тут у меня темнеет в глазах и заламывает виски. Успеваю испугаться, разозлиться, выругаться и отчаянно нажать на тормоз, прежде чем зрение гаснет окончательно.

* * *
        Прыгун летит прямо мне в лицо, но я успеваю в последний момент вломить ему встречным бейсбольным ударом. А что вместо биты в руках стул с частично обломанными ножками, так извиняйте - что было. Рука гудит от удара, стул разлетается в щепки. Прыгун отлетает, но практически тут же снова кидается в атаку, и я встречаю его выстрелом. Наповал.
        Пыльный чердак, тусклый свет из слуховых окошек, горы всякого хлама вдоль стен. Совершенно незнакомые декорации. Опять наведенная реальность - то, что происходит не со мной. Впереди шорох, царапанье когтей и звуки прыжков. Видимо, там этих тварей еще много. Выхватываю АКСУ и посылаю в темноту слепую очередь. Следом кидаю гранату. Грохот, булькающий визг - отлично, кого-то я достал. Только всех ли?
        Бегу вперед с фонарем и АКСУ наперевес. Три трупа прыгунов и дыра в полу - это взрывом вышибло крышку люка в подъезд. Быстро спускаюсь по лестнице, хватаю выбитую крышку люка и кое-как закрываю ее, потому что подозрительный шум на чердаке возобновляется. Ладно, крышка прыгунов немного задержит, а я пока… Что я? Что происходит? Зачем мне дано это видение, да еще так не вовремя?! Пока я тут застрял в чужом сознании, там, в настоящей реальности, нам всем может прийти кирдык!
        «Это урок, - приходит ответ. - Жди, сейчас!»
        Чудесно, блин! Нашли время для урока!
        «Другого может и не быть. Нужен практикум, а твое время уже на исходе!»
        Круто! А если, пока ты тут практикум устраиваешь, меня там сожрут?!
        «Есть риск, да. Но если ты сунешься к Обломку, ничего не зная и не умея, ты все равно покойник!»
        Ладно. Только побыстрее, пожалуйста!
        «Все проходит в реальном времени. Я не могу ничего ускорить».
        Пока мы препираемся, тело, в котором временно квартирует мое сознание, успевает спуститься вниз на несколько пролетов… Запах дыма я ощутил еще наверху, а теперь вижу отблески пламени на стеклах и стенах. Похоже, внизу все горит, наверху все кишит прыгунами, а я аккурат посередине. И что делать?
        «Корректировать реальность!»
        Охренеть, блин! Я тебе кто, Гарри Поттер, что ли?! Это совет из разряда «вы должны стать ежиками». А как? Или нюансы тебя не интересуют, ты стратегию разрабатываешь?!
        «Перестань истерить! - мысленный голос Катаева звучит раздраженно. - У меня получилось, значит, и у тебя получится. Мне вот никто ничего не объяснял, и все же я справился!»
        Так и ты мне ничего не объясняешь!
        «Вспомни, как ты материализовал фантома. Принцип тот же».
        Но там было чистое самовнушение!
        «Которое изменило реальность. Точнее, один ее локальный фрагмент, касающийся физической природы фантома. Человек, не обладающий твоими возможностями, самовнушением может просто убедить себя в чем-то. А ты, внушив себе то или иное, подгоняешь реальность под свои ощущения. Не глобально, конечно, а тоже фрагментами. Но вся жизнь состоит из таких фрагментов, меняя которые в свою пользу ты сможешь выкручиваться из самых аховых ситуаций. Вспомни, Художник, тебе часто везло. Ты Художник, а не Счастливчик, потому что в Зоне не принято давать такие прозвища - плохая примета. А сейчас представь себе материальное воплощение этого везения прямо здесь и сейчас. Какое удачное событие в этой ситуации могло бы спасти твою жизнь?»
        Мою?
        «Твою, потому что в первую очередь ты в чужом теле в горящем доме во Владимире, а уже потом - валяешься без сознания в своей машине в Сибири».
        Откуда ты?..
        «Не трать время на бесполезные вопросы - его у тебя и так немного. Думай, голова, картуз куплю!»
        Твою ж мать! Огонь, прыгуны, лестничная площадка, третий этаж, четыре квартиры - четыре сейф-двери… Капец, я покойник!
        «Паника и отчаяние - неконструктивны. Они - твои злейшие враги!»
        Спасибо, кэп! А то я на них-то как раз и рассчитывал! Как выкрутиться, блин?! Пламя гудит совсем близко, мешает сосредоточиться, может, и прыгуны где-то близко уже шебуршатся, только я не слышу. Вверх и вниз мне хода нет, телепортацией я, увы, не владею… Что остается? Прохождение сквозь стены?
        «Близко. Давай, давай, давай!»
        Двери! Если бы они были открыты, я бы смог попасть в какую-нибудь из квартир, а потом через балкон по веревке или связав постельное белье… Похоже на план, да. Вот только двери закрыты.
        «Ага. А фантом нематериален… был, пока ты не решил иначе».
        Блин, я идиот!
        «Не время для самокритики. Действуй!»
        Тренировка с фантомом не прошла даром. На сей раз выстроить для себя неопровержимую картину мира, в котором одна из дверей просто захлопнута на английский замок и не закрыта на ключ, получается намного быстрее и проще. Все ближе гудит и мерцает пламя, грохочет наверху крышка люка, которую прыгунам наконец удается свернуть, слышны их прыжки по ступеням. Кидаюсь к двери, которую только что «запрограммировал на открытость», и с замиранием сердца давлю на ручку. Поворачивается - щелчок - дверь открывается на меня! С дикой радостью и облегчением рву ее на себя, ощущаю, как спину обжигает пламя, и визжит слишком резвый прыгун, которого огонь как раз и накрыл по полной, захлопываю дверь… Голова взрывается болью, тьма гасит зрение, и ощущаю, что все лицо горит от свирепых пощечин.
        Машина, Рита, очередной удар…
        - Да очнись же ты наконец, мать твою! - шипит она.
        - Уже… Что такое?
        - Трындец нам, вот что! Он здесь!
        Холодею: кто «он», можно даже не спрашивать.

* * *
        - Где?
        - Вон, в конце улицы. Идет к нам. Чует, что ли, гад?
        - Да… - слабо раздается с заднего сиденья. - Это он меня чует. По моему следу идет.
        - Да ладно! - отмахиваюсь. - Этому уроду все равно, кого убивать. Он с этого кайф ловит.
        - Может… и ловит… Только на меня у него зуб… И на Луи… был.
        - Кто такой Луи?
        - Он… убил его… когда вы подъехали… Измененный… наверное… с голосом, который… которому…
        - Голосом подчиняет, что ли? - поворачиваюсь к Рите. - Слышала про таких?
        - Сирены, кажется, - раздраженно шепчет она. - Может, вернемся к этому монстру? Какого черта ему от тебя надо?
        - Я… стрелял в него… когда он был еще… человеком… Я тогда бежал… от вас, - взгляд на Риту, - с ружьем в руке… Влетел… в аномалию… А на выходе… он… Ну я и пальнул… с перепугу… В живот попал… Я думал… он мертвец… и убежал… А он выжил, только… вот так… изменился… но, видимо… запомнил…
        Несмотря на серьезность ситуации, Рита фыркает:
        - Я б тоже запомнила, если бы мне в живот из ружья пальнули!
        - Вот… Он… за мной охотится… Вы… ему не нужны…
        - Ох, сомневаюсь! - бормочу я.
        - Отдайте… меня… ему… Я… все равно… покойник… Эта рана…
        - Она не смертельная, - цедит Рита, даже не давая себе труда скрывать неприязнь.
        - Вы… не понимаете… Вирус… Щупальце монстра… заразило меня…
        - Ты не можешь этого знать! - отмахиваюсь я.
        - Знаю… Чувствую…
        - Так и есть, - неожиданно поддерживает его Рита. - Теперь и я чувствую это. Чума в его организме, и она разрастается. Мы с тобой не заразимся, но для остальных он опасен… пока жив.
        - Но нельзя же отдавать его этому монстру! - возмущаюсь я.
        - Почему? - Недоумение Риты выглядит совершенно искренним.
        - Потому что любая смерть лучше, чем… чем… Тогда уж сделай то же, что в полицейском участке. Это будет милосерднее.
        - И… бесполезно… Ему надо… убить меня лично… Просто… увидеть мертвым - мало… Его ярость… этим… не погасить…
        Кривлюсь недоверчиво:
        - Теперь ты еще и мысли мутантов читаешь?
        - Я… чувствую… Эта штука… что он мне передал… Она позволяет… чувствовать такое… создала какую-то… связь между нами… И я буду чувствовать… пока не сойду с ума… Отпустите… меня… Так я хоть какую-то… пользу принесу… напоследок…
        Понимание, что он прав, приходит вместе с отвращением от мысли, что я вот так легко готов принять эту сознательную жертву. Зона жестока и людей делает такими же. Уроки ее предельно доходчивы. Иногда, чтобы выжить и, возможно, сделать что-то важное для многих, надо вставить кляп в рот собственной жалости и милосердию. Вот ведь - подобные отмазки и фразы насчет меньшего зла всегда казались мне подлыми шулерскими приемами, к которым настоящему человеку и сталкеру прибегать, грубо говоря, западло. А вот сейчас пользуюсь. Морщусь, но пользуюсь. Потому как нет у меня другого выхода…
        - Мы-то тебя, может, и отпустим, - говорит между тем Рита. - Только он нас - вряд ли. Прикончит как пить дать. Просто из любви к искусству. А если ты сейчас выползешь из машины, спалишь и наше убежище, а тогда…
        - Есть вариант, - произношу я, осененный внезапной мыслью, и два взгляда, наполнившись надеждой, устремляются на меня.

* * *
        Что там говорил Катаев про корректировку реальности и самое выгодное развитие событий? Так, улица идет в гору. До монстра метров сто. Он идет не спеша, тяжело ступая, и принюхивается, похоже. Это хорошо - на скорости бы не сработало, а так… шанс есть. Эвакуатор с тяжелым джипом на нем где-то посередине пути между ним и нами. Стоит криво, не уехал. Возможно, водителя поразила чума, и он куда-то уполз (ушел, уковылял - не важно). А раз поразила, да еще, наверное, внезапно, то он вполне мог, например, не успеть закрепить эвакуируемую машину. И в этот самый момент крепление расцепляется… Нет, не прямо сейчас, а когда монстр пройдет еще десять… восемь… пять шагов… Что-то должно его отвлечь, чтобы он вовремя не среагировал… В одном из домов позади него бьется стекло… не важно отчего - может, ребенок решил поиграть в футбол в квартире, но скорее всего какой-то зачумленный потерял равновесие и…
        В тяжелой, душной, наполненной страхом тишине звон разбитого стекла звучит как взрыв. Мутант останавливается и поворачивается туда. В этот момент окончательно расцепляется крепление, и джип съезжает с эвакуатора под уклон… прямо на монстра. Машина тяжелая, и, несмотря на то, что скорость набрать она толком не успевает, удар наносит впечатляющий, подминая чудовище под себя.
        Ну! Сейчас или никогда!
        - Уходите! - хрипло шепчет Родион.
        Поддавшись порыву, жму ему руку и вываливаюсь из машины. Рита уже снаружи. Бежим со всех ног. Вон там, между домами, можно будет нырнуть во дворы. Успеть, пока монстр не выберется из-под джипа. А что он выберется, нимало не сомневаюсь. Уже слышу рычание и скрежет. У нас пара минут от силы. Если скроемся с глаз, мутант снова сосредоточится на поиске жертвы, к которой у него особый счет, - на бедняге Родионе. Мысленно прощаюсь с ним. Он не был сталкером, но, если что, в Зону я бы с ним пошел без колебаний…
        Мы успеваем, и тут до нас доносится стон Родиона и звук открывшейся дверцы автомобиля. Чтобы мутант уж наверняка не пропустил. Господи, надеюсь, это произойдет быстро…
        Глава 39. Нина
        - Гребаный Экибастуз!
        Нина Кармацких бежала, зажимая ладонью рану в плече, и тихо ругалась. А ведь орать хотелось. Дико, яростно, необузданно. Как же все в итоге по-идиотски повернулось! Ведь предлагал ей Дмитрий отпустить его одного. Так нет же - в ней чувство долга взыграло! Подвига захотелось - мир спасти и все там далее по списку. А теперь что? Помрет просто так, без всякой пользы, от вируса, который наверняка занесла в ее кровь своим щупальцем та чудовищная тварь. И ценный «лояльный» все равно погиб - она видела, как монстр приложил его по голове. Труп, без вариантов.
        Идиот! Вот какого черта понадобилось ему вмешиваться в ту заваруху?! Сам же говорил - не лезть к мутанту-переносчику, потому что верная смерть. После чего и полез - спасать сувайвора. Нина так толком и не поняла, чем ценен этот сталкер. «Краснотайгинский Обломок», «уникальная кровь», «невероятное генетическое сочетание», «беспрецедентный уровень стойкости». Эти фразы ничего толком не объясняли, только запутывали еще больше. Выживших в Краснотайгинске было всего трое, и Артем Калитвинцев по прозвищу Художник среди них не значился. Судя по его досье, к Зонам он стал иметь отношение лишь спустя два года. Какой, к черту, сувайвор?! Конечно, до сих пор Дмитрий не ошибался, но вот тут он, похоже, дал маху. Провалить всю миссию из-за… из-за… От бешенства и отчаяния у Кармацких даже слов не находилось.
        Силы утекали. Споткнувшись в очередной раз, Нина остановилась и тихо выругалась, помянув ни в чем не повинный казахский город. Рану жгло так, словно туда кислоты налили, и боль эта распространялась все дальше по телу. Если сначала у нее и была призрачная надежда на то, что мутант своим щупальцем не занес вирус, то теперь от нее не осталось ничего. Как же погано! Уж лучше бы эта тварь разорвала ее там, на месте! Бродить, потеряв разум, и охотиться за людьми, как те красноглазые зачумленные у автостоянки, - чертовски мерзкий способ провести последние дни жизни. А может, стоит все закончить прямо сейчас?
        Кармацких достала пистолет. Обычно его холодная тяжесть в руке успокаивала, но тут эффект получился прямо противоположный: оружие едва не выпало из внезапно задрожавшей руки. Нина спрятала оружие. Нет, пока живу - надеюсь. Пусть вопреки всему - фактам, логике, здравому смыслу. Этот необратимый шаг всегда будет в резерве… Ага, если только она внезапно не съедет с катушек! Что же, в таком случае ей, наверное, будет уже все равно.
        Кармацких снова пошла. Бежать сил уже не было. Да и куда? Через аномалию ей все равно хода нет. Но какая альтернатива? Сложить лапки, сесть и умереть? Нина Кармацких никогда не сдавалась просто так и не видела смысла меняться в двух шагах от смерти.
        Периферийным зрением она заметила справа какое-то движение. Показалось? Нет. Заросли кустов, отделявшие стоящий чуть в глубине дом от дороги, были достаточно высокими и плотными, но кое-что сквозь них все же просматривалось. Похоже, человек. А может, и не один. Двигается медленно и словно бы неуверенно. Зачумленный? Этого еще не хватало!
        Нина ускорила шаг, спеша миновать это место, но тут из магазинчика впереди вышли двое. Мужчина и женщина. Их бледность и багровые круги под глазами были заметны и с расстояния в двадцать шагов. Увидев Нину, они решительно направились к ней.
        Ну уж нет! Врешь - не возьмешь! Нина перебежала на другую сторону улицы и едва не напоролась на зачумленного толстяка в джинсовом костюме, вылезавшего из припаркованного автомобиля. Еще две женщины впереди шли навстречу ей по тротуару. И тот, из-за кустов, вышел на улицу.
        - Гребаный Экибастуз! Откуда ж вы все лезете?!
        Вперед хода не было. Нина побежала в ту сторону, откуда пришла. Каким бы мрачным ни рисовалось ближайшее будущее, инстинкт самосохранения работал, стремясь отложить смерть на как можно более долгий срок. Только какие у нее варианты отступления? Совсем назад - это к тому мутанту. Вряд ли он, конечно, остался на том же месте, только ну его на фиг - проверять.
        Переулок справа подвернулся очень кстати. Рита свернула на него. Пот катился градом, раненая рука почти отнялась, а колени все норовили подкоситься, но все же в скорости у зачумленных Кармацких пока выигрывала.
        Она оглянулась. Ближайшие преследователи сворачивали за ней, но у нее пока была фора. Бежать! Бежать, не оглядываясь! Покуда хватит сил. Слава Богу, впереди никого нет - если зажмут в этом переулке, тут уж точно крышка. Дома стоят плотно, проходов между ними нет. Хоть на стену лезь, как человек-паук, или в окна, благо первые этажи совсем низко, и далеко не везде стоят решетки…
        Звон разбитого стекла застал Нину врасплох. Резко обернувшись, она успела увидеть в ближайшем окне бледное женское лицо, красные глаза и руки с желтыми ногтями, тянущиеся к ней через торчащие из рассохшейся рамы осколки стекла. Кармацких отшатнулась на бегу, но тут голеностоп ее подвернулся, и она с размаху брякнулась на асфальт. Ногу пронзила резкая боль, во рту возник привкус пыли и еще чего-то очень горького.
        Нина попыталась подняться, однако нога подвела снова - похоже, с голеностопом что-то серьезное. Шаги преследователей приближались, а зачумленная из окна лезла к ней, не обращая внимания на то, что здоровенный осколок стекла распарывает ей бок.
        «Вот и все», - пришла обреченная мысль.
        А следом - злость.
        «Нет уж, так просто я вам не дамся!»
        Пистолет удалось вытащить не сразу, зато к руке в отчаянный момент вдруг вернулась твердость. Первую пулю словила зачумленная, лезущая из окна. Она дернулась и упала ничком, надевшись животом на осколок стекла. Вторая досталась самому шустрому из преследователей - спортивного сложения парню с явной примесью азиатской крови. На пошатывающегося лысого толстяка в джинсе, шедшего следующим, пришлось потратить три пули. Первую дрогнувшая рука услала в «молоко», вторая, в грудь, его не остановила, и только третья, угодившая точно в переносицу, обрушила эту ходячую башню на землю.
        Однако следующее нажатие на спуск заморозило душу сухим щелчком. Патроны кончились - слишком много их было впустую высажено в того неуязвимого супермутанта. Запасная обойма еще оставалась, но выудить ее из левого кармана при почти не работающей левой руке превращалось в сложную задачу, времени на которую Нине отпущено не было: парочка зачумленных приближалась довольно резво.
        Нина все же попыталась - она не была бы собой, если б не сделала этой попытки. Отчаянное усилие на несколько секунд почти отключило ее восприятие окружающей действительности. Тем более в глазах уже и так мутилось. Поэтому она не поняла, откуда и как появилась машина. Нечто массивное цвета металлик на большой скорости врезалось в зачумленных и снесло их с дороги. Затем машина сдала назад и остановилась совсем рядом. Послышался звук открывающейся дверцы, и на Кармацких упала чья-то тень.
        Она подняла глаза и встретилась взглядом с галлюцинацией.
        - Похоже, я успел, - произнес мертвец голосом «лояльного» Дмитрия, протягивая ей руку. - Валим, сейчас еще подтянутся.

* * *
        - Кажется, здесь тихо, - произнес Дмитрий, останавливая машину.
        - Где мы?
        - Не важно. Окраина какая-то.
        «Лояльный» вышел из машины и открыл заднюю дверцу. Нину охватил внезапный страх, который она попыталась погасить вопросом:
        - Что будем делать?
        - Мы - ничего. А я найду сувайвора. Это единственный шанс добиться хоть чего-то в нашей безнадежной миссии.
        - Этот сталкер не может быть сувайвором. Он не был в Краснотайгинске.
        - Но его кровь была.
        - В смысле?
        - Не знаю как, но в нем кровь одного из тех, кто выжил в свистопляске вокруг первого Обломка. А значит, если кто и способен изменить эту ситуацию, то это он.
        - Послушай, я…
        - Мы теряем время! - перебил ее Дмитрий. - Мне нужны твой смарт и дозы вакцины. Все.
        Страх Нины дополнился отчаянием. В голосе «лояльного» она прочла приговор. И хотя совсем недавно сама подумывала о том, чтобы пустить себе пулю в голову, сейчас ею вдруг овладело безумное желание жить. Хоть сколько. Хоть как. Рука сама собой нырнула в карман, но нашла лишь пустоту.
        - Это ищешь? - скучным тоном осведомился Дмитрий, достал пистолет и направил на нее.
        - Дима… - беспомощно вырвалось у нее, но тут же волна злости на себя и горечи утопила остаток фразы.
        Она его до этого момента ни разу не называла по имени, а тут вдруг такая фамильярность, будто со старым другом. Какая между ними в принципе возможна дружба?
        - Вылезай! - потребовал между тем «лояльный».
        И отступил на шаг, не сводя с нее дула пистолета.
        Нина подчинилась: с трудом поднялась и встала рядом с машиной, постаравшись максимально разгрузить больную ногу. Впрочем, теперь у нее болело уже почти все. И желудок давно бы опорожнился, если бы в нем было хоть что-нибудь. Черты лица Дмитрия расплывались, чему Кармацких сейчас только радовалась: ей почему-то казалось, что «лояльный» усмехается своей жуткой усмешкой. Хотя и понимала, что на самом деле вряд ли.
        - Смарт, - напомнил он. - И дозы.
        - Я… все отдам. Только отпусти меня.
        - Нет, - безо всяких эмоций прозвучало в ответ. - Ты инфицирована. Наружу тебе нельзя.
        - Пусть не наружу. Пусть здесь. Только…
        Он покачал головой.
        - Так будет правильно. Для тебя в том числе - меньше мучиться.
        - Но мы же…
        - Нет никаких «мы». И никогда не было.
        - Ди…
        Дальнейшее заглушил грохот выстрела. Нина тихо сползла на асфальт по заднему бамперу машины, а во лбу ее, чуть выше переносицы, появилось маленькое темное пятнышко пулевого отверстия.
        - Ладно, - устало произнес «лояльный», пряча пистолет в карман, - сам все найду. Сыщик я или где?
        Интерлюдия 8. Дневник неизвестного
        21 августа (продолжение)
        Сколько всего приходится записывать в один день! Но раз уж взялся, чего теперь жаловаться? Итак, у Источника появились основания для тревоги. Вернее, они были и раньше, а теперь просто он стал активно реагировать. Отжившие из АПБР оказались умнее, чем мы о них думали. В замке находится несколько мощных становых боеприпасов. По оценкам Источника, их три. Точные места их расположения он пока запеленговать не может. И наверное, не только «пока», поскольку это стан. Дистанционный подрыв сейчас невозможен благодаря тому, что Источник глушит все сигналы. Однако есть подозрения, что для этой цели предусмотрены страховочные проводные устройства. И находятся они где-то в замке. Это серьезная угроза, поскольку в городе есть те, кто знает их местоположение и теоретически может до них добраться.
        Наиболее простым и надежным методом противодействия выглядела эвакуация Источника. Его вполне могли бы вынести из подвала несколько Измененных (без применения их особых Сил, разумеется, так как на Источник они не действуют) и переместить в другое место на грузовом автомобиле. Но Источник активно воспротивился этому варианту. Причин он мне сообщить не пожелал, но я догадываюсь, что это как-то связано с изолирующей город гигантской аномалией, которую совсем не просто поддерживать в стабильном состоянии.
        Как бы то ни было, Источник останется там, где есть. Значит, придется отрядить Измененных на поиски зарядов и проводных устройств подрыва, а также максимально обеспечить безопасность объекта от проникновения враждебных элементов. Опасными видятся три группы. Первая: бывший старший по объекту и бывший же владелец замка олигарх Подгурский с сыном. Оба - «лояльные» сирены. Вторая: двое из АПБР - обычная оперативница и очень странный «лояльный». И третья - сувайвор со своей спутницей. Правда, сувайвор о зарядах вряд ли знает и уж тем более понятия не имеет об их местонахождении, но я совершенно четко ощущаю исходящую от него угрозу.
        Три группы… Слишком много для моего гарнизона Измененных, даже если я смогу отрядить им в помощь фантомов. Тут нужен пациент ноль - совершенный убийца. Пора его отзывать из города, а то он увлекся собственной охотой и забыл, кому обязан своей жизнью.
        Осталось выяснить, где находятся все три фактора угрозы. Впрочем, про один я уже знаю. Отец и сын Подгурские собрали ополчение из горожан и движутся к замку. Интересно, они всерьез рассчитывают, что эта толпа отживших, многие из которых к тому же инфицированы чумой-Л, способна осуществить их план? Кажется, пора преподать им урок. На этом пока прерываю записи - надо заняться делами.
        Глава 40. Виктор
        Пока мы добрались до отцовского склада оружия и боеприпасов, наша небольшая армия уменьшилась почти на треть из-за этой странной болезни. Причем некоторые зараженные довольно быстро стали проявлять активность и набрасываться на своих соседей. Это, в частности, произошло во втором из моих автобусов, где о зараженных своевременно не сообщили. Пришлось нескольких пристрелить, а возникшее было волнение укротить голосом. Интересно, как быть, если я его сорву? А все, кажется, к тому и идет. Я меняюсь. Я перестал мучиться угрызениями совести по поводу того, что веду людей на убой. Теперь меня больше заботит мысль, какое количество я доведу до замка, и я делаю все, чтобы оно было максимально возможным. Война есть война, и так уж вышло, что мы с отцом на этой войне - генералы. Солдатам придется смириться со своей участью.
        Раздача оружия вопреки моим опасениям шла достаточно быстро и организованно - благо у отца в этом плане оказалось достаточно опыта. Я уже стал думать, что все пройдет благополучно и мы стройными рядами двинемся на приступ, когда вдруг раздались дикие вопли, и двое ополченцев вспыхнули живыми кострами. Еще трое просто повалились на землю без сил, одного швырнуло на ближайшее дерево, а двое начали пускать фонтаны крови изо рта, носа и глаз.
        - Это Измененные! - гаркнул отец. - Становыми огонь!
        Я повторил команду для тех, кто не слышал или не разобрал. Результат превзошел мои ожидания: послушание было абсолютным, реакция - быстрой. Не столь слаженной, конечно, как это было бы у профессиональных военных, но все же. Защелкали транквилизаторные пистолеты, и атакующие один за другим стали выходить из строя. К счастью, мы могли не опасаться, что псионики повернут наших бойцов против нас. Отец объяснил мне по дороге, что непоколебимая вера в правоту, внушаемая сиренами, сильнее подчиняющих ментальных импульсов псиоников. Единственное, что в данном случае могут последние, - это сжигать людям мозги, то есть обычное одиночное боевое воздействие.
        - Добивать пулевым оружием! - снова скомандовал отец, и сразу затрещали пистолеты и автоматы.
        Бой получился несколько сумбурным, и по неопытности кое-кто из ополченцев пострадал от руки своих же товарищей, но в основном действовали они довольно эффективно: враг, рассчитывавший, вероятно, устроить настоящую бойню, сам понес серьезные потери. Но такой ход сражения все же не стал для меня поводом расслабиться. Я ждал подвоха, стоя в укрытии и озираясь по сторонам, и, как оказалось, не зря. Со стороны города в тыл нам резво выбежала большая свора крупных собак и в полном молчании ринулась в атаку.
        - Задние ряды! - заорал я. - Кругом! По собакам пулевым оружием - огонь!
        И тут же нырнул в укрытие, чтобы не попасть под шальную пулю. Беспорядочный огонь тем не менее имел успех. Большинство собак свалились мертвыми или раненными, еще не добежав до ополченцев, и только несколько сумели напасть на людей. Здоровенная рыжая дворняга сунулась было и ко мне, но словила пулю прямо в разинутую пасть. Ополченец в нескольких метрах от меня сумел-таки разнести из пистолета голову повалившему его догу, но тут же сам задергался, как эпилептик, пуская слюни изо рта, - очевидно, псионик сжег ему мозг. Еще у одного ополченца рядом полилась кровь из глаз, носа и рта. Вроде так бывает при атаке пневматика. Выходит, они нас обошли под прикрытием собак и… Тут я увидел его. Высокий блондин с темно-зелеными глазами. Похоже, это и есть пневматик. Но если псионик для таких, как мы с отцом, не опасен, то пневматик - совсем наоборот.
        Я поднял пистолет, но тут он заметил меня, и что-то словно пережало мое горло, не давая дышать. Пневматик не может просто так всем подряд взрывать легкие - силу все же требуется копить. Только поэтому я не умер сразу, но уронил пистолет и схватился за горло, словно руки мои могли открыть доступ воздуху. Спасти меня могло только чудо, и оно пришло в виде стремительной, словно размазанной в воздухе тени, почти мгновенно оказавшейся рядом с пневматиком. А секундой позже на горле Измененного открылась вторая улыбка - кровавая. Сработал сверхбыстрый «лояльный» - телохранитель отца.
        Как выяснилось, это была последняя жертва - не выдержавшие больших потерь Измененные отступили обратно к замку, а собак довольно быстро перестреляли, не позволив им нанести существенного урона.
        - Скорее! - закричал отец. - Нам нужно добраться до ратушной башни, пока они что-нибудь не придумали!
        - А что там?
        - Тайный ход в замок!
        - Впере-о-од! К замковым воротам! - заорал я на пределе своих голосовых возможностей, и наша несколько поредевшая, но разгоряченная боем и победой армия почти побежала в наступление.
        Иллюзия, что нам позволят добраться чуть ли не до самых замковых стен, продержалась всего несколько минут. А потом «они» и впрямь кое-что придумали.

* * *
        «Они шагали молча в ряд, их было восемь». Так, кажется, у Высоцкого? Нет, у него «стояли». А эти шли. Прямо на нас. Восемь молчаливых темных фигур, похожих на человеческие. И плоских, словно ожившие тени. Они не извергали пламя, не сжигали людям мозги, не выпивали жизнь и не взрывали легкие. Их вооружением были всего лишь ножи. Только у меня при виде этих призрачных созданий сразу возникло тоскливое ощущение неизбежности смерти, которую они собой воплощали. И сейчас эта смерть косой пройдется по нашим ополченцам.
        - Фантомы! - тихо прозвучал рядом полный отчаяния голос отца, и я понял, что дело действительно швах.
        Мы не отдавали команды стрелять за ее полной бессмысленностью. Ополченцы стали стрелять сами, потому что надвигавшиеся черные фигуры были однозначными врагами. Кто выпускал становые дротики, кто пули, но и то, и другое без всякого эффекта прошивало фантомов насквозь, нисколько не замедляя их размеренного, пугающего наступления.
        А потом началась резня. Темные фигуры ворвались в ряды ополченцев и, словно заправские мясники, начали орудовать своими ножами, хоть и призрачными, но оттого не менее смертоносными. Выстрелы, удары - все было бессильно против бесплотного, неуязвимого врага, разившего наповал.
        - Они же их всех перебьют! - в ужасе прошептал я. - Надо скомандовать отступление!
        - Нет. Другого шанса у нас не будет, - столь же тихо ответил отец и, набрав воздуха в легкие, крикнул: - Всем стоять насмерть! До последнего бойца!
        Он рванул меня за руку и потащил за собой, а возникшие вокруг словно по мановению волшебной палочки трое его «лояльных» напрочь отбили охоту возмущаться и спорить.
        Мы бежали, по широкой дуге огибая кровавую бойню, которую творили фантомы на ратушной площади. Башня с часами нависла над нами каменной громадой, несмотря на свой мрачный вид, внушая надежду на спасение.
        Открылась дверь, и оттуда полыхнуло. Похоже, в засаде там сидел пиромант. Но дракона из него не получилось - едва вспыхнув, пламя сразу же погасло. Глушитель, шедший следом за отцом, криво усмехнулся, и до меня дошло - он просто подавил способности Измененного! Рефлекторно я вскинул пистолет и выстрелил. Лишенный Силы пиромант молча рухнул на серые булыжники площади, окрашивая их своей кровью.
        Путь свободен? Как бы не так! То, что вынырнуло из дверного проема, заставило мое сердце сжаться. Темная фигура. Плоская. С ножом. Чертов, мать его так, фантом. Абзац!
        Глава 41. Кейт
        Ноги гудели от усталости, а глаза заливал соленый пот, от чего их немилосердно щипало. С момента, как она покинула отделение полиции, прошло уже почти полтора часа, но Кейт даже не думала останавливаться. Когда не оставалось сил бежать, переходила на быстрый шаг, когда и на это организм не соглашался, шла медленнее, лишь бы оставить между собой и тем кошмарным местом как можно большее расстояние. Она быстро и здорово заплутала в местных кривых переулках и пересекающихся под разными углами узких улочках, иначе давно уже прошла бы весь город насквозь. А так безликие бараки, перемежавшиеся с панельными пятиэтажками, напрочь дезориентировали, и кое-какие места она проходила уже по два, а то и по три раза, не замечая того. Страх подгонял ее словно кнут. Там, позади, осталось то, что когда-то было Домиником. Пожалуй, только сейчас, увидев чудовищную трансформацию давнего приятеля, Кейт в полной мере осознала творящийся в Лесногорске ужас… А еще то, как ей не хватает Вика. Вот прямо сейчас. Нет, она понимала, что против этого монстра он вряд ли устоит. Ей хотелось просто поплакать у кого-то на груди,
рассказать, как ей страшно и больно, поделиться жуткой новостью о Доминике с тем, кто сможет это понять. Кто обнимет и утешит. Пообещает, что все будет хорошо… и, возможно, сделает так.
        А Вик сделает. Она верила. Нет, знала. Даже то, что ему не по силам, когда речь о нем самом, ради нее он сделает точно. Кейт прочитала это в его глазах. Собственно, оно там всегда было написано, только раньше девушка не особо вчитывалась. А чтобы по достоинству оценить его преданность, ей понадобилось встать на грань гибели в рушащемся в тартарары мире. Ну как можно хотеть одновременно, чтобы он и там сделал все для ее спасения и чтобы был здесь, рядом с ней, унял рвущийся из клетки бешеным зверем страх?! Но она хотела. И того, и другого. А еще - чтобы все это оказалось кошмарным сном, и проснуться вот прямо сейчас в своей иркутской квартире, с невероятным облегчением вытереть со лба холодный пот и нервно рассмеяться: и приснится же такое!
        Говорят, что мечтать не вредно. Оно, конечно, так, но только не когда блуждаешь по городу, обратившемуся в Зону. Когда Кейт ненадолго остановилась, чтобы хоть немного перевести дух, она обнаружила, что больше не одна. Да, тишина и пустота словно вымерших улиц Лесногорска пугали ее, но, когда внезапно появились люди, Кейт едва не вскрикнула. Сначала только от неожиданности, а потом и от ужаса.
        Они шли ей навстречу. Десять человек. Двое мужчин, остальные женщины. Странная дергающаяся походка, бледные лица и глаза… словно алые озера в багровых ямах. Люди? Или… или… Кейт попятилась. Она вспомнила, что читала про Зоны. Про мутантов, у которых не осталось ничего, кроме жажды убийства. Кажется, их называли истребителями. Это что, они? А может… может, это последствия той самой болезни, которой заразился спасший ее в отделении полицейский?
        Странные люди ускорили шаг. Причем явно не для того, чтобы задать ей пару вопросов. Кейт резко развернулась, чтобы побежать, но запнулась о бордюр и упала. Это ее и спасло. Сзади незаметно подобрались еще двое таких же бледнолицых и красноглазых… мутантов? Больных? И попытались ее схватить. Высокий худощавый мужчина с багровыми кругами вокруг глаз выглядел самым настоящим скелетом. Он снова потянулся к ней. Кейт вскрикнула, перекатилась в сторону и ощутила боль от чего-то твердого в кармане.
        «Пистолет!» - осенило ее, и девушка рванула оружие из кармана, только он оказался слишком тесным, и пистолет застрял. Двое ближайших красноглазых вновь попытались схватить ее. Девушка отчаянно брыкнулась, попала каблуком «скелету» по колену и яростным рывком, раздирая ткань, вытащила наконец пистолет. Нажала на спуск - ничего! Пришла вторая волна паники. Спутница «скелета» схватила ее за ногу, и тут (вот парадокс!) усилившийся страх вдруг прояснил сознание. «Идиотка, предохранитель!»
        В тишине улицы, нарушаемой лишь шорохом шагов красноглазых, выстрел прозвучал как гром. Кейт толком не целилась, но ей повезло - схватившая ее женщина получила пулю прямо в лицо. Еще несколько почти истеричных нажатий на спуск - и «скелет» тяжело упал на асфальт.
        Толпа красноглазых приближалась быстро, и Кейт рванула прочь чуть ли не с низкого старта, впопыхах выронив пистолет. Он ударился об асфальт и отлетел далеко назад, навстречу преследователям. Кейт беспомощно оглянулась, выругалась про себя, но плюнула: пытаться сейчас вернуть оружие - форменное самоубийство. Черт с ним - все равно патронов мало осталось. Бежать, бежать! Второе дыхание открылось как нельзя вовремя. Только оно и помогло проскочить по дальней стороне улицы, когда на следующем перекрестке из переулка появились еще четверо красноглазых - мужчина и три женщины.
        «Ага, - мелькнуло в голове Кейт, - большую часть мужчин забрали Вик, его отец и Луи, а женщины тут… Вот такие». Мысль о том, что мужчины, которые сейчас рядом с Виком, тоже могут превратиться в подобных кровожадных зомби, напугала ее еще сильнее и будто пришпорила. Бежать, бежать! Пусть сердце колотится, пусть в боку колет, пусть глаза щиплет от пота, лишь бы подальше от них. Лишь бы продержаться, пока Вик там все сделает и вернется за ней. А он обязательно сделает и обязательно вернется! Эти твари его не достанут, потому что это Вик, он везучий. И вообще она, Кейт, этого страстно хочет, и разве может выйти иначе?!
        Кейт оглянулась. Красноглазые продолжали преследование. Они не приближались, но и не отдалялись. Слишком уж она устала. И надолго ее не хватит, если так бежать. Единственный выход - забраться в какой-нибудь дом, закрыться изнутри, чтобы хоть немного отдохнуть. Взгляд Кейт лихорадочно шарил по окрестностям, пытаясь найти открытую дверь подъезда, причем железную, а не деревянную гнилушку, которую эта толпа вынесет на раз. Но чтобы найти такое, нужно свернуть во дворы, а там велик риск попасть в тупик - сейчас же ограды ставят все, кому не лень. Нет, уж лучше по улице. А в бараках подъезды бывают и с этой стороны. Только бы хватило сил!
        Ну же, где дверь?! Побыстрее бы! Ей просто не может не повезти! Потому что и так не везет весь последний год, а самое кошмарное невезение привело ее сюда, в проклятый Лесногорск. Должна же когда-то закончиться эта черная полоса?! Нет, лучше не когда-то, а прямо сейчас, и точка!
        Боже, наконец-то! Не подъезд, а офис адвокатский. Железная дверь приоткрытая - наверное, доводчик сломан… Давай, Кейт, ходу, это твой последний шанс! Близость спасения придала прыти. Девушка ускорилась и чуть ли не ввалилась в офис, даже не думая о том, что он вовсе не обязательно пуст. Оказавшись внутри, она изо всех сил потянула на себя дверь и захлопнула ее, после чего поспешила повернуть ручку, которая закрывала дверь на задвижку.
        У-уф! Неужели спаслась? Или… Окно! Эта мысль заставила ее похолодеть. Кейт резко развернулась и… буквально врезалась в незаметно подкравшегося мужчину. Ее мгновенно сграбастали в стальные объятия, и чужая ладонь крепко зажала рот, предупреждая крик.
        - Тс-с! Ни звука, если жить хочешь! - прошептал ей прямо в ухо незнакомец.

* * *
        Человек?! Нормальный?! Эта мысль сейчас, после чудовища, в которое превратился Доминик, бега по пустым улицам, а затем погони красноглазых мутантов, настолько потрясла Кейт, что всякое желание сопротивляться у нее мгновенно исчезло, хотя, если подумать, намерения у незнакомца могли быть самые разные.
        - Плохого тебе ничего не сделаем, - продолжал шептать он. - Кивни, если обещаешь не кричать.
        Кейт с готовностью кивнула, слегка все же настороженная словом «сделаем». Кто тут еще, интересно? Руку убрали, и девушка смогла наконец увидеть, с кем имеет дело. Двое - коренастый шатен и стройная блондинка. Мужчина был вооружен пистолетом и автоматом, выглядел тертым калачом, и то, что сейчас глаза его были полны тревоги, мягко говоря, не успокаивало. А вот взгляд женщины Кейт не понравился сразу. Какой-то он был резкий, хищный, полный плохо скрытой неприязни. Видимо, они пара, и блондинка очень ревнива, раз так реагирует на случайную встречную… Ревнива и опасна. У Кейт от нее мурашки по спине побежали. Она редко уклонялась от поединков взглядов, но тут предпочла глаза отвести. Окно! Слава богу, с решеткой! Красноглазые не проберутся… но почему эти двое прячутся и шепчут? Кейт очень сомневалась, что причина в красноглазых - не настолько уж их много для автоматчика.
        Она уже открыла было рот, чтобы задать вопрос, но мужчина прижал палец к губам, а потом, присев, осторожно подобрался к окну и выглянул. Тем самым он как бы оставил Кейт наедине с блондинкой, и это не очень-то понравилось обеим. Неприязнь незнакомки ощущалась почти на физическом уровне, и Кейт снова отвернулась, мысленно ругая себя за слабость. Но чутье подсказывало: с блондинкой что-то не так, и связываться с ней не стоит. Кейт предпочла тоже скрытно подобраться к окну и выглянуть.
        Она ожидала увидеть у входа толпу красноглазых, пытающихся проникнуть внутрь, но с удивлением обнаружила, что они уходят, почти бегут. И только ей пришла в голову жутковатая мысль, каким же страшным должно быть то, что их напугало, как шатен глянул в другую сторону и тут же резко отпрянул от окна. Ошеломленная Кейт замешкалась, но ее схватили за локоть и отдернули. Оглянувшись на мужчину, она по губам прочла все непечатные слова, которые он в данный момент беззвучно произносил. На языке у девушки вертелась куча вопросов, но Кейт понимала, что сейчас не время. Приближалось нечто страшное. От него и прятались в адвокатском офисе эти двое. Ушедшая было паника стремительно вернулась. Взгляд Кейт заметался по офису и наткнулся на лицо блондинки, с которого наконец исчезло выражение неприязни, вытесненное сильным страхом. От этого стало еще хуже. И от неизвестности тоже.
        Шаги. Тяжелые шаги. В тишине пустой улицы они были хорошо слышны. Это? Это оно? Что же там?! Ответ прозвучал с улицы через секунду:
        - Кхееейт!!

* * *
        Одному Богу известно, как незнакомец почувствовал, что Кейт вот-вот закричит, но он вовремя зажал ей рот ладонью. Ужас, отплясывающий тарантеллу в глазах девушки, видимо, многое ему объяснил. Он отрицательно покачал головой и снова одними губами произнес:
        «Молчи!»
        Кейт согласно прикрыла веки, и незнакомец убрал ладонь.
        - Кхееейт!!
        На сей раз Кейт зажала себе рот самостоятельно, а на глазах ее выступили слезы отчаяния. Неужели это все? Ну почему?! За что, наконец?!
        - Кхееейт!!!
        Девушка посмотрела в глаза незнакомцу и медленно ткнула себя пальцем в грудь. В его взгляде вспыхнули изумление и досада.
        «Ты? - беззвучно произнесли губы незнакомца. - Это тебя он ищет?»
        Кейт кивнула, все так же зажимая рот ладонью и силясь не разрыдаться.
        «Твою мать!» - это было почти громко, несмотря на то, что беззвучно. Да, так тоже бывает, и Кейт в этом только что убедилась.
        Шаги на улице замерли. Как раз напротив их двери. Господи, у этого монстра внутренний GPS на нее настроен, что ли?
        - Кхееейт!
        Это уже прозвучало тише, почти нежно. И совсем рядом. А секундой позже со звоном разлетелось стекло на зарешеченном окне, и щупальце толщиной со здоровенного удава ворвалось внутрь в зазор между вертикальными прутьями. Кейт даже не поняла, как ухитрился отреагировать незнакомец. Не только сам отпрянул и ее отдернул, но и ударил по щупальцу рядом стоящим стулом. Щупальце схватило стул и рвануло его на себя, к решетке. Причем рвануло с такой силой, что злосчастный предмет мебели буквально в щепки разлетелся, столкнувшись с металлическими прутьями. Страшно представить, что было бы, окажись на его месте человек.
        - Кхееейт!!!
        - Валим! - уже не скрываясь, рявкнул незнакомец, и все трое стартанули прочь со скоростью, на какую только были способны.
        В другую комнату. Как велик может быть адвокатский офис? Две комнаты максимум. Но с задней дверью обязательно. Потому что такова профессия адвоката. Потому что есть клиенты, которым лучше бы друг с другом не встречаться. Потому что попадаются и такие, с кем бы лучше не встречаться и самому адвокату. Потому что… Короче, причин много, и задняя дверь нужна однозначно. Кейт знала это: ее отец - адвокат, а она не раз и не два заходила к нему на работу. Здесь оказалось так же - еще одна комната и второй выход. Но сейчас этот выход работал как вход - входил бледный красноглазый верзила. А за ним - две женщины. Такие же - с лицами, превратившимися в пугающие хеллоуинские маски.
        Незнакомец выстрелил практически сразу - пуля угодила верзиле точно между глаз, и он с грохотом рухнул на стеклянный журнальный столик, расколотив его вдребезги. Женщины сунулись было следом, но в них шатену уже стрелять не пришлось, потому что потемнели глаза его спутницы, и обе красноглазые мешками свалились на пол. «Измененная! - догадалась Кейт. - Так вот что с ней не так!» Но пугаться было уже некогда, да и некуда - страх и так заполнял Кейт целиком, разве что из ушей не лился. Да и рев ломившегося в офис монстра был страшнее всех Измененных вместе взятых.
        Шатен ринулся вперед и ударил дверью попытавшегося войти еще одного красноглазого. Тот отлетел, и дверь удалось захлопнуть. С губ мужчины сорвалось грубое ругательство.
        - Что такое? - нервно спросила блондинка.
        - Их там толпы! Нам не пробиться. Даже с моим автоматом и твоей Силой.
        Блондинка в бешенстве саданула кулаком по стене.
        - Что делать будем?
        Шатен пожал плечами.
        - Попробую поиграть с реальностью - что еще остается? Дверь закройте - не ровен час, тот упырь внутрь прорвется!
        Кейт и блондинка, не сговариваясь, захлопнули межкомнатную дверь. При взгляде на нее брало сомнение - уж больно хлипкой она выглядела. Против чудовища, в которое превратился Доминик, она и минуты не продержится. Мужчина, похоже, подумал о том же.
        - Ну-ка, помогите мне!
        Общими усилиями они придвинули к двери тяжелый несгораемый сейф. Тоже, конечно, не гарантия, но хоть что-то.
        С той стороны раздался грохот и металлический звон. Кейт побледнела.
        - Это что, он…
        - Угу. - Блондинка выглядела мрачнее грозовой тучи. - Ну что, делаем ставки, сколько нам жить осталось?
        Мужчина не ответил. Он, казалось, совершенно ушел в себя. О чем он там говорил? Поиграть с реальностью? И что это, черт подери, может означать?!
        Из соседней комнаты послышались тяжелые шаги и глухое рычание:
        - Кхееейт!
        Девушке захотелось завизжать, чтобы сбросить излишки скопившегося нервного напряжения, которое иначе ее просто разорвет, но она сдержалась, поскольку понимала - в этом случае блондинка найдет способ ее успокоить. И уж точно - деликатничать с ней не станет.
        Могучий удар с той стороны заставил дверь треснуть, а несгораемый сейф - покачнуться. Второй, третий…
        - Кхееейт!!
        Дверь и сейф пока держались, но ставить на то, что они простоят хотя бы несколько минут, Кейт бы не рискнула. Компанию ужасу теперь составило отчаяние. Если шатен может сделать хоть что-то своими играми с реальностью, то сейчас - самое время. Другого не будет.
        - Кхеейт!!!
        Страшный удар почти проломил дверь, и женщины снова синхронно кинулись подпирать сейф своими телами. Через пролом наверху в комнату пролезло щупальце и принялось вслепую хлестать, словно живой обезумевший кнут. Сидящих под сейфом женщин оно не достало, равно как и шатена, который застыл в своей нирване у противоположной стены.
        Кейт никогда не верила в Бога. Нет, она была крещеная и крестик носила (родители настояли), отмечала с семьей Рождество и Пасху, да и кое-какие другие праздники тоже. Но это было лишь формальным соблюдением ритуалов, без подключения души. Чтобы отвязались, так сказать. Но вот сейчас она жалела, что не верит и что не знает ни одной молитвы. Сейчас бы помолиться - самое то. Просто чтобы удержаться на краю бездны ужаса и безумия, в которую уже готово было соскользнуть ее сознание. Даже не важно, есть там кто или нет, может ли Он услышать, захочет ли откликнуться. Сам процесс помог бы, сделал хоть немного легче эти страшные минуты. Говорят, на войне атеистов не бывает. А чем здесь не война? Самая что ни на есть. На уничтожение.
        Следующие два удара чуть не опрокинули сейф на женщин, но потом вдруг все стихло. Хриплое дыхание монстра слышалось с той стороны, но и только. А потом раздался дикий рев. Кейт никогда не слышала ничего подобного. Разве что рычание льва по телевизору. Но в этом рыке было столько злобы и ненависти, что одной их нематериальной энергией можно было запросто кого-нибудь убить… Шаги. Тяжелые, проминающие пол, удаляющиеся шаги здоровенного чудовища, еще одно рычание и, наконец, тишина.
        Спасение?! Кейт боялась поверить себе, думала, что это может быть хитростью, а на самом деле чудовище просто затаилось, ожидая, когда глупые люди сами уберут свой железный шкаф и выйдут из укрытия прямо ему в лапы.
        - Нет, - произнес шатен, открыв глаза и прочитав во взгляде Кейт ее невысказанные опасения. - Он, похоже, и правда ушел.
        - Тема! - выдохнула блондинка, глядя на своего спутника влюбленными глазами. - Не знаю, что ты там сделал, но ты гений!
        И бросилась ему на шею.
        Глава 42. Сыщик
        Времени оставалось не так много, но Дмитрий вел машину аккуратно, чутко прислушиваясь к реальности и стараясь избегать крупных скоплений зачумленных. Сувайвор. Ему был нужен сувайвор. У всей этой дьявольской головоломки было только одно решение, не предполагавшее смерти всех и вся. И главным элементом этого решения был сувайвор. Дмитрий не верил в судьбу, но тот факт, что обладатель такой редкой крови с уникальными свойствами оказался в данный момент внутри Лесногорской Зоны, так и подмывало назвать промыслом. Бред, конечно, но и сказать, что это простое совпадение, тоже язык не поворачивался. Если Сеятели - элемент иммунной системы Вселенной, стирающие или изменяющие те цивилизации, что несут ей потенциальную угрозу, то почему бы у человечества тоже не возникнуть такой иммунной системе? В таком случае сувайворы - ее макрофаги. Маловато их, правда, но, может быть, это только пока?
        По-хорошему, надо бы поиск произвести. Стационарный, с глубоким погружением. Но «лояльный» спешил и рассчитывал обойтись фоновым режимом. Примерный район местонахождения сувайвора был уже установлен. Осталось поколесить немного по окрестностям, чтобы определиться точнее. Дмитрий понимал, что ему самому идти в замок бесполезно - он просто не дойдет. А у сувайвора есть шанс. Его только нужно вооружить необходимой информацией - той, которая уже была у «лояльного», и той, которую еще только предстояло добыть.
        Больше всего тревожило, что монстр - переносчик вируса пока пеленговался примерно в том же районе, что и сувайвор. Оставалось только надеяться, что это совпадение. Если монстр охотится на сувайвора, это может стать огромной проблемой.
        Чужое ментальное касание едва не застало Дмитрия врасплох. Он рефлекторно закрылся пси-щитом, и чужой поисковый луч лишь скользнул по нему, обнаружив пустоту. Однако это опасно. «Лояльный» ощутил мощь этого луча. Ищущий обладал огромными энергетическими ресурсами, и, если бы Дмитрий не успел сразу закрыться, было бы плохо. Малейшая зацепка, мельчайшее подозрение вызвали бы акцентированный направленный поиск, и «лояльный» вполне отдавал себе отчет, что от него он бы уже закрыться не смог. Это либо Посвященный, либо сам Источник. В любом случае у них с Дмитрием слишком разные весовые категории. А потому контакта следует избегать любой ценой.
        По улице навстречу двигалась большая толпа зачумленных. «Лояльный» поспешно свернул, чтобы обогнуть их по большой дуге. Район, в котором находился сувайвор, вообще кишмя кишел зараженными, и «лояльному» это тоже не нравилось. Слишком много факторов угрозы, а сувайвор лишен аналитической поддержки, он мало знает, и способности его пока развиты слабо. Та Измененная, что с ним, в этом плане не помощник. В лучшем случае - небольшая силовая поддержка, и все. Нельзя допустить, чтобы сувайвор погиб на раннем этапе, до того, как совершит все необходимое, чтобы предотвратить катастрофу. И хорошо бы, получилось сделать это при помощи становых зарядов. Но если нет… есть второй вариант. Еще более сложный и рискованный, зависящий от множества разных обстоятельств. Думать о нем не хочется, потому что придется предпринимать глубокий поиск и анализ, причем с риском попасться местным тяжеловесам, но думать надо. Ведь он в итоге может остаться единственной надеждой на спасение.
        Технология была почти уже сформирована в голове, осталось довести некоторые детали. В том числе и придумать, как решить вопрос с исполнителями. В том-то и вся загвоздка - даже сувайвор в одиночку не сможет это осуществить. И кто попало ему в напарники не годится. А только…
        То, что почувствовал «лояльный», разом вышибло его из процесса размышлений. Он не просто запеленговал сувайвора, но и ощутил, что тот делает нечто экстраординарное. Это была ни много ни мало локальная коррекция реальности. Вот тебе и «мало знает»! Вот тебе и «способности слабо развиты»! Если он сейчас такое может, то дай ему срок… Только не даст ему никто этого срока. Времени у него в обрез, и работать придется с тем, что он уже умеет. И будет просто чудо, если этого окажется достаточно. То, что сувайвор творит сейчас, называется прыжком выше головы, и мотиватор у него куда как серьезный: монстр - переносчик вируса. Он совсем рядом с сувайвором, и тот просто спасает свою жизнь, похоже, не найдя другого способа.
        «Лояльный» вдавил педаль газа, увеличивая скорость. Только бы успеть! Только бы…

* * *
        На углу рядом с адвокатским офисом, в котором находился сувайвор, «лояльному» пришлось тормознуть и спешно заехать во двор. Причина этого с яростным рычанием протопала по улице мимо, явно куда-то спеша. Монстр-переносчик. Им управляли дистанционно, словно роботом, и ему это явно не нравилось, только сопротивляться управлению он не мог. Вряд ли им управлял сувайвор. При всем его стремительном прогрессе такое было бы уж слишком. Нет, мутанта отозвали хозяева - Источник или Посвященный, возможно, для защиты замка. А вот то, что вызов пришелся именно на данный момент, - это уже сувайвор постарался со своей корректировкой реальности. Круто! Но достаточно ли для того, чтобы реализовать план Дмитрия? Не факт.
        Активацию пространственной аномалии «лояльный» почувствовал примерно за сотню метров. Нечто, практически невидимое глазом, возникло на пути монстра и вобрало его в себя. Теперь он далеко, выполняет волю своих хозяев, а значит, пора и Дмитрию выручать того, за кем он пришел.
        «Лояльный» тронулся с места и подъехал к адвокатскому офису как раз в тот момент, когда оттуда выбежал сувайвор в сопровождении двух женщин. Черт! Слишком много лишних! К лишним же следовало отнести и подтягивающихся по улице зачумленных, осмелевших после ухода монстра-переносчика. Их особенно.
        Дмитрий открыл дверцу и шагнул наружу, демонстрируя руки, свободные от оружия.
        - Я смотрю, вы торопитесь? Могу помочь. А заодно и кое-какую важную информацию подкинуть.
        Все трое переглянулись.
        - Вы - «лояльный»? - спросила блондинистая спутница сувайвора, похоже, та самая пьющая жизнь.
        - «Лояльный», «лояльный», - нервно отозвался Дмитрий. - Ну что, едете или подождете, пока ваши красноглазые друзья подойдут поближе?
        Последний аргумент возымел действие, усиленный к тому же растущим числом и агрессивностью зачумленных. Вся троица попрыгала в машину, и «лояльный» резко рванул с места.

* * *
        - Догадываюсь, что у вас полно вопросов, и сообщаю, что времени очень мало. Так что говорить буду коротко и по существу.
        Дмитрий остановил машину на какой-то глухой улочке, притулившейся под крутым лесистым боком горы Лосихи. Место это было выбрано благодаря полному отсутствию признаков жизни в окрестностях, поскольку уже почти всякая местная жизнь в Лесногорске, за исключением, быть может, голубей и насекомых, представляла угрозу.
        - Вы работаете на АПБР? - прямо спросил сталкер.
        - Да. Но пусть вас, господин Калитвинцев, это не тревожит. До ваших прошлых похождений мне нет никакого дела. Главное - кто вы есть сейчас. А именно - сувайвор.
        - Это еще что такое?
        - Незнакомый термин? Так называют тех, кто выжил при встрече с Краснотайгинским Обломком, обретя в результате способности, превышающие человеческие, и очень высокую степень стойкости ко всему, что порождается различными Зонами. В том числе к излучению Обломков и местной чуме.
        - Чуме?! - потрясенно воскликнула невысокая брюнетка.
        «Лояльный» недовольно покосился на нее. Приблудилась откуда-то к сувайвору, а теперь отвлекает. Впрочем, что-то в ней такое было, но пока не очень понятно что. Если будет время, стоит присмотреться.
        - Да, чуме. Если вы еще не в курсе, местный Обломок запустил смертельную эпидемию среди местного населения. И потому в какой-то степени хорошо, что город пока изолирован. Но это только пока. Когда эксперимент будет завершен, изолирующая аномалия ликвидируется, и Лесногорская чума выплеснется в мир. Думаю, вы не будете спорить с тем, что этого нельзя допустить.
        - Спорить не будем, - мрачно отозвался сталкер. - Но что там за ерунда насчет сувайвора? Я же не был в Краснотайгинске.
        - Знаю, что не были. Я изучал ваше досье. Но, очевидно, имели контакт с кем-то оттуда. И не просто контакт. Через рукопожатие свойства сувайвора не передаются. Вам знакомы, скажем, Михаил Стрельцов или Олег Катаев?
        - Черт, ну конечно! Катаев! Переливание крови! - Сталкер выглядел как человек, наконец разобравшийся в давно мучившем его вопросе.
        - Вот и ответ, - удовлетворенно подтвердил «лояльный». - Итак, вы сувайвор. Это дает вам шанс преуспеть там, где больше никто не сможет. Включая меня. Я о чуме, разумеется. Только вы можете не дать ей разойтись по всему миру. - Он поднял руку, предупреждая возражения. - Знаю, что это звучит как сказочка про Избранного и спасение мира, но сувайвор есть сувайвор. Ваши уникальные свойства делают вас здесь незаменимым. Будь внутри этой аномалии еще сувайворы - был бы другой разговор, а так у меня нет выбора.
        - А у него - есть! - резко вмешалась блондинка - пьющая жизнь. - И есть люди, за которых он отвечает!
        - На себя намекаете? - Дмитрий скривил губы в усмешке, которую его чудовищный шрам делал жутковато-уродливой. - Могу предложить сделку. Я выведу из аномалии «людей, за которых он отвечает», а господин Калитвинцев (или сталкер Художник, как будет угодно) сделает все необходимое, чтобы мир никогда не узнал о лесногорской чуме. Что для этого нужно, я расскажу.
        - Откуда нам знать, что вы не обманете? - продолжала возникать блондинка.
        - Ну, вы же будете со мной. И эта дама тоже. - Дмитрий кивнул на брюнетку. - Вот вам и гарантии. Туда пойдет только сувайвор. Остальные не выживут.
        - А он? - вскинулась блондинка. - Он выживет?
        - Врать не буду - тут гарантий не даст никто. Всяко повернуться может. Но если он не пойдет… Потенциал местной чумы таков, что она может очистить от людей всю планету. Я не преувеличиваю. И те, кто выберется отсюда, просто получат небольшую отсрочку. А кого не убьет чума, - тут «лояльный» бросил выразительный взгляд на блондинку, - тех потом убьют Измененные. Или милые создания вроде того монстра, который только что на вас охотился.
        - Простите, - вмешалась брюнетка. - К замку пошел мой друг. Он…
        - Он, боюсь, уже мертв, - перебил ее «лояльный». - Или будет мертв в ближайшее время. Обломок жестоко расправляется с теми, кто выступает против него. А ваш друг… - Дмитрий пригляделся к брюнетке, - Измененный. Нет, «лояльный». Но не сувайвор. У него шансов нет, извините за прямоту.
        Девушка отвернулась, тщетно пытаясь скрыть выступившие на глазах слезы. Сталкер и блондинка обменялись взглядами.
        - Решайте скорее! - поторопил «лояльный». - Чем дольше мы медлим, тем меньше вероятность успеха. Тут не такая сложная арифметика. Либо умрут все, либо спасетесь вы вместе с остальным населением Земли, а погибнет только этот город. Он, увы, обречен. Не очень понимаю, о чем тут думать.
        - Это если вы не лжете, - снова вставила блондинка, и Дмитрию захотелось ее пристрелить. Но желание было глупым, а с подобными прихотями он давно уже научился справляться.
        - Справедливое замечание. Только довольно сложно доказывать кому-то, что ты - не верблюд, даже если тебе кажется, что это очевидно. Скажу проще и, надеюсь, доходчивее. Без меня вы отсюда не выберетесь. А заставить меня вывести вас не получится, поверьте. Мне терять нечего, и всякими штучками пьющей жизнь меня не запугать. Более того - просто так аномалию изнутри мне не вскрыть. Обломку я в этом плане не конкурент. А вот если воздействие Обломка на пространство будет ослаблено, тогда, и только тогда, шанс есть. Так что не тратьте время. Ни мое, ни ваше. У нас его и так в обрез… Что же до вас, вам ребенка своего не жалко? Это ведь и для него шанс!
        Блондинка вспыхнула, начала что-то говорить, но «лояльный» уже не слышал ее. Сначала у него заложило уши, как в самолете, потом расфокусировалось зрение, и в виски вонзились острые иглы боли. Боль эта мигом распространилась по всему телу, словно огонь от брошенной в стог сена спички. Дышать стало трудно, и колени подогнулись… Темнота. Мерцание перед глазами. Мерцает синим. Мерцание становится все ярче… Нестерпимо ярким. Очень хочется закрыть глаза, но он не может. Спасает высокая человекоподобная тень, встав между ним и источником ослепительного сияния. И все гаснет. А в следующий миг он осознал, что лежит на земле, и над ним склоняются встревоженные лица. Сквозь шум в ушах Дмитрий улавливал обрывки фраз:
        - …Рита, зачем ты… - мужской голос.
        - …лала я ничего! Он сам… - женский.
        - …ом ребенке речь?
        - …знаю?! Он бредит!
        - …жет, он притворяется? - другой женский голос.
        - Нет… увствую… его корежит прямо…
        - Что за …ня?!
        Собрав все силы, «лояльный» с трудом прохрипел:
        - Ампула… антинова… боковой карман… справа…
        Сталкер понял - похоже, со случаями вакцинальной ломки он уже сталкивался. Разве что не с такими внезапными и сильными, наверное. За это научникам АПБР спасибо! Будь они прокляты, уроды! «Лояльный» смутно почувствовал, что ему закатывают рукав рубашки, затем легкую боль от инъекции. А еще примерно через минуту его начало отпускать.
        - …о случилось? - Шумовая завеса в ушах исчезла, и чужие голоса прорвались к сознанию.
        Дмитрий сплюнул в сторону кровавую слюну и прохрипел:
        - Эксперимент… долбаный! Инъекции… требуются чаще, а приступы сильнее.
        - Вы в состоянии выполнить свои обещания? - спросил сталкер.
        - Да… Инъекции хватит в условиях Зоны часа на три… Должно хватить. Если что, у меня еще ампулы заначены… А вы свою часть выполните?
        - Я готов.
        - Тема?! - возмущенный голос блондинки резанул уши.
        - Прости, Рита, у нас правда нет другого выхода. Без него я вас отсюда не вытащу. Просто потому, что не знаю как. - Сталкер повернулся к «лояльному»: - Что нужно делать?
        Дмитрий достал из кармана смартфон и протянул сувайвору.
        - Здесь карта замка, в котором находится Обломок. На ней обозначены места, где установлены заряды и проводные пульты к ним.
        - Заряды?
        - Да, становые бомбы. Если взорвать их, они законсервируют Обломок, лишат его возможности управлять реальностью здесь… А теперь слушайте меня очень внимательно…
        Глава 43. Виктор
        Все-таки «лояльные» отца оказались на что-то способны. Если честно, там, у башни с часами, я уже попрощался с жизнью. Но глушитель сумел перекрыть канал, питающий фантома энергией, а пьющий жизнь постепенно выпил энергию, которая уже была в нем. В результате мне и отцу удалось отделаться легкими порезами.
        Ролевиков с клаустрофобией не бывает. Или они быстро перестают быть ролевиками, потому что игры бывают разные. И все же потайной ход к замку давил на мое сознание со страшной силой. Хотя, думаю, причина не в самом ходе, сколь бы низким и тесным он ни был, а во мрачных предчувствиях, сопутствовавших нашей миссии с самого начала, Обломке, к которому мы все ближе, и неизвестности впереди. От Обломка можно было ожидать любых гадостей, и вовсе не факт, что их запас исчерпался теми чертовыми фантомами. Впрочем, с нас и фантомов хватит. Одного мы с грехом пополам одолели, а если против нас пошлют двух или, для гарантии, трех, они покрошат нас в капусту.
        Но фантомов против нас не присылали. Как, впрочем, и никого вообще. Единственное столкновение с парой Измененных - кинетиком и фризером - выглядело, скорее, случайным. Справились мы с ними достаточно легко благодаря глушителю. Подавив способности Измененных, он сделал их беззащитными против наших сверхбыстрого и пьющего жизнь. И такой легкий путь странным образом нервировал меня. Складывалось ощущение, что мы добровольно идем в ловушку. А тот вариант, что нас могли счесть погибшими там, в общей бойне на ратушной площади, был слишком хорош, чтобы оказаться правдой. Этот город жестко излечивал от оптимизма - слишком часто в нем все шло по худшему из возможных сценариев, чтобы легко поверить в лучший…
        А потом мы потеряли сразу двоих «лояльных», попав в засаду. Против нас выслали ударную группу, состоявшую чуть ли не из десятка боевых Измененных. Заблокировать всех наш глушитель не сумел. Он и пьющий жизнь погибли в первые же минуты боя. Сверхбыстрому удалось убить двоих, получив при этом ожог и касательное ранение. Еще одного Измененного пристрелили мы с отцом, уже отступая в боковой коридор. Только благодаря карте подземелий в его смартфоне и тому, что он в них сам превосходно ориентировался, нам и удалось оторваться от преследования. С численными потерями, потрепанным, но живым.
        - Далеко до первого пульта? - спросил я, стараясь, чтобы голос мой не звучал слишком нервно.
        - Еще три поворота.
        Для меня это было равноценно тысяче километров. Когда за каждым поворотом ожидаешь увидеть разверзшиеся врата в ад, так оно и есть. Вообще то частичное изменение, через которое я прошел, оказало на меня странное воздействие. Помимо явного эффекта - голоса, которому нельзя не подчиниться, стойкости к ужасной болезни, поразившей город, - были еще и побочные явления, которые вряд ли можно назвать положительными. Эмоций стало меньше, но каких? Чуткость, сострадание, человеколюбие - все это во мне осталось в урезанном варианте. Стало больше цинизма, прагматичности, способности почти без колебаний пожертвовать другими ради некоей «высшей цели». А кто определил, что она высшая? Я бросил на убой многие десятки человек ради… чего? Была ли мне и впрямь небезразлична судьба этого несчастного города, его жителей, или я думал лишь о том, как самому выбраться из пространственной ловушки, в которой оказался, и вытащить из нее свою девушку? Да, я могу теперь называть Кейт именно так, но это, пожалуй, единственный плюс во всем этом непрекращающемся кошмаре.
        Складывалось впечатление, что из положительных во мне остались лишь самые сильные чувства - к Кейт и, в определенной степени, к отцу. Остальное отфильтровывалось моей новой сущностью как нечто незначительное, не стоящее переживаний. Хотя как знать, может, это что-то вроде защитного механизма: переживай я за все, как раньше, возможно, к этому моменту уже сошел бы с ума. Вот только этот защитный фильтр как-то не очень действовал на отрицательные эмоции. Ненависть, страх, злоба - все это присутствовало во мне в полном объеме. Я не шел по этим подземным коридорам, а практически плыл по реке ненависти и страха. Ненависти к тем, кто устроил этот ад в Лесногорске, и страха перед ними же. О, если б моя ненависть могла убивать и разрушать! Если бы эта способность досталась мне вместо умения подчинять людей голосом, от Логова отца, которым я раньше так восторгался, вместе со всей той нелюдью, что в нем засела, не осталось бы даже пыли. Я слился с моими страхом и ненавистью, вошел с ними в симбиоз, и отделить меня от них сейчас - значило бы резать по живому. Меня трясло от страха и одновременно от желания
убивать. Никогда бы не подумал, что я, всегда такой веселый, жизнерадостный и оптимистичный, превращусь вот в такое… Пожалуй, только образ Кейт, периодически встающий перед глазами как главный мотиватор, и не позволял мне окончательно съехать с катушек.
        Мы шли, освещая себе путь фонарями, и луч моего как-то даже неприлично дрожал. Но так получилось, что именно мой луч в момент, когда отец сказал «Вот. За этим углом!», уперся в здоровенную уродливую тень, высветив чешуйчато-бородавчатую кожу, загнутые когти на руках-лапах и акульи зубы во рту-пасти.
        - Вхииик! - прохрипела эта тень.

* * *
        В первые секунды меня парализовало ужасом. И если бы не реакция нашего сверхбыстрого спутника, они же стали бы для меня и последними. «Лояльный» сшиб меня с ног, а остроконечное щупальце чудовищной твари пронзило воздух в том месте, где я только что стоял.
        - Умхрезшь!
        Отец выстрелил в монстра и даже, кажется, попал, но толку от этого попадания не было совершенно. Если бы я не откатился в сторону, щупальце чудовища уже в следующий миг пригвоздило бы меня к полу. Сверхбыстрый вошел в боевой режим и метнулся вперед. Дальнейшее превратилось в стремительное мелькание его тени и взмахи лап и щупалец монстра. Он способен был убить «лояльного» одним ударом, но у того хватало скорости и реакции под него не попадать. На теле мутанта словно сами собой появлялись резаные раны, только он обращал на них внимания не больше, чем на отцовскую пулю. Более того - в свете фонаря я с изумлением видел, как эти раны затягиваются буквально на глазах. У монстра была поистине сумасшедшая регенерация. А тот факт, что он меня откуда-то знал, сводил с ума. И еще я понимал, что, несмотря на всю скорость «лояльного», ему не победить. Ресурсы его организма конечны, и скоро настанет такой момент, когда он замедлится настолько, что могучий противник его достанет. Последний «лояльный» умрет за нас, и с этого момента защищать свои жизни нам придется самим. Но этот шанс надо использовать.
        Я схватил отца за руку:
        - Уходим! К другому пульту! Тут не прорваться!
        Он кивнул как-то заторможенно. В его глазах я прочел растерянность и смятение, столь несвойственные Петру Подгурскому, основателю и бессменному главе строительной империи, всегда харизматичному и уверенному в себе лидеру. Лесногорский ад сломил даже его.
        - Давай же, папа!
        Я тянул его за руку, и он наконец двинулся за мной. Слишком медленно! Увидев, что добыча уходит, монстр яростно взревел, и его щупальце метнулось к нам. Вернее, ко мне. Но отец в последний момент заслонил меня собой, и живое гибкое копье застряло в его груди. Умирающее тело упало в мои объятия, заливая меня кровью. Шок. Боль. Отчаяние.
        - Папа…
        - Смарт… - прохрипел он сквозь кровавую пену, выступившую на губах. - Там карта…
        Я кивнул и почти вслепую, не видя ничего из-за слез, наполнивших глаза, вытащил смартфон из его кармана. Яростно вытер слезы, размазав по лицу кровь отца, и поднял голову на новый рев мутанта - оказывается, «лояльный» отчаянным усилием смог отсечь одно из щупалец, но в тот же миг его тело проявилось в воздухе, зажатое в лапах монстра. Чудовище с размаху ударило человека спиной о свое колено. Раздался отвратительный хруст, а затем тело «лояльного» изломанной куклой отлетело в сторону.
        Бежать, бежать! За спиной раздались выстрелы. Похоже, отец на последних ресурсах умирающего организма пытался задержать мутанта.
        - Вхииик!! - летело мне вслед яростно.
        Но я бежал, уже не оборачиваясь.
        Глава 44. Художник
        Боль. Холод. Почти ничего не видно. Снег. Туман. Снег?! Туман?! В августе?! Правая рука на ощупь находит каменную кладку, покрытую инеем. Стена. Крепостная. Где я, черт возьми?! Это замок? Тот самый замок? Но почему зима? Почему пальцы чуть не отваливаются от мороза? Или… Черт, опять наведенная псевдореальность? Новый урок? Я же машину вел! Успел ли затормозить, или сейчас валяюсь окровавленный и умираю от несовместимых с жизнью травм, полученных при аварии?
        Твою мать, Олег Катаев! Даже при звонке на сотовый положено интересоваться, удобно ли абоненту разговаривать. А ты просто так, без спроса, переключаешь реальность у меня в голове ради своих дурацких уроков. Ладно, пусть не дурацких. Но блин же!! Если я тут по твоей милости кони двину, не забуду, не прощу! Призраком с того света являться буду, пока ты не рехнешься!
        «Закончил?» - холодно поинтересовался знакомый голос в моем сознании.
        Ты когда закончишь?!
        «Уже скоро. Потерпи - это важно!»
        Терплю. А что мне остается-то? Показывай давай, что хотел!
        «Уже показываю. Ты понял бы, если б не возмущался так!»
        Что? Что?! Фантом. Белый призрак, вынырнувший из белого тумана над белым снегом у белой стены. Черт возьми, неудивительно, что я его сразу не заметил! Тут и снежную слепоту заработать недолго. А тело, в котором я нахожусь, бежит. Улепетывает со всех ног. И правильно делает. Тот фантом, с которым я, точнее, мое сознание в чужом теле дралось где-то в подземельях, выглядел как человек. Легко было представить, что он живой, из плоти и крови, а значит, уязвимый. А что прикажете делать с этим туманным призраком?! Тут обмануть свое сознание просто так не удастся!
        «Думай! Ты же прошел еще один этап. Уже слегка корректировал реальность наяву. Стало быть, должен мыслить шире и глубже».
        Нога бегущего скользит по слегка припорошенному снегом льду, и он падает на бок. Боль в ребрах, хотя вроде не сломаны. И на том спасибо. Подняться, срочно! Рука ни за что не может уцепиться, опереться о скользкую поверхность, отмороженные пальцы не слушаются. Другая пытается снять с пояса нечто, похожее на оружие, только какое-то странное - с кнопками и раструбом, словно бластер из фантастического фильма про космос. Что это?
        «УЗГ. Ультразвуковой генератор. С Пятнами справляется. Отпугивает, во всяком случае».
        Пятна… А может, они и этот проклятый снежный призрак - одного поля ягоды? А что, если представить… Погодите, корректировка реальности же! Зачем полумеры, на фига мне какое-то там оружие, если… я могу представить вариант реальности, в котором этой белой твари просто нет! Это же не тот здоровенный мутант со щупальцами. Это призрак, энергетическое создание. Нематериальный сгусток. Сознанию проще внушить, что он исчез, чем то, что он из плоти и крови!
        Белая тень уже совсем рядом, но я даже не пытаюсь подняться или вытащить странное оружие. Я сосредоточен на этом фантоме. Тебя нет, тварь, и я - гигантский ластик, который сотрет твою белую кляксу из этого мира! Тебе здесь не место! С каждым разом самовнушение работает у меня все лучше и легче. А накатившее бешенство только помогает в материализации моих желаний. Деструктивных желаний. Я уже не замечаю холода и не чувствую пальцев. Видимо, отморожены, ну и черт с ними - не мои же! Главное - это я и… больше никого. Тут только снег, туман, крепостная стена, замерзающий человек и все. Никаких фантомов - они в моей версии реальности не существуют! Просто не могут существовать! И это непреложный закон. Так-то!
        Я даже не сразу заметил, в какой именно момент и впрямь остался один в этом слепом царстве холода. Фантом исчез.
        «Молодец! Даже круче, чем я, сработал! - в голосе Катаева звучит удовлетворение. - А теперь тебе пора!»

* * *
        Переключение реальности. Я на переднем сиденье стоящей машины. За рулем. Пристегнутый. В ребрах боль, видимо, от ремня безопасности, врезавшегося в них при резком торможении. Круто, что я все же успел остановиться, когда почувствовал, что меня накрывает!
        Какой-то скрежет сбоку. Оборачиваюсь и вздрагиваю: за боковым стеклом совсем рядом мужское лицо. Белое как сметана, с алыми белками и радужкой, а также с багровыми мешками вокруг глаз. Зачумленный. Видимо, только подошел, иначе сообразил бы уже разбить боковое стекло, чтобы добраться до меня. Не жду, когда до него дойдет. Просто стреляю прямо через стекло. На месте глаза зачумленного возникает дыра пулевого отверстия, и его отбрасывает от машины. Еще несколько таких же, как он, приближаются спереди. В зеркало вижу, что и сзади та же фигня. Нет уж, мне с вами тусоваться не с руки. Мне в замок надо!
        Поворачиваю ключ. К счастью, машина заводится с первого раза, и я резко стартую с места. Передние зачумленные уже совсем близко, и мне их не объехать. Да я и не пытаюсь. Просто сметаю двоих со своего пути, как шаром кегли в боулинге, и проношусь мимо остальных. Простите, ребята, но вы уже и так почти покойники, а у меня еще есть дела. Где там ратушная площадь?

* * *
        Ох, ежик! Это что ж тут такое было? Зона воспитывает цинизм. Когда на каждом шагу видишь смерть, запустение, упадок, разруху, рано или поздно эти впечатления накапливаются, наступает пресыщение, и ты просто перестаешь на них реагировать. Но тут меня пробило. Моим глазам предстал кровавый постапокалиптический сюр. Форменная резня. Все булыжники площади, стилизованной под средневековую, были усеяны трупами. Человеческими и собачьими. Многие десятки, нет, сотни трупов. И кровь. Лужи и ручейки, которые вскоре превратятся в красные реки под начинающимся дождем, который, судя по мрачным тучам, затянувшим небо, обещает стать довольно сильным. Раны самые различные: пулевые, ножевые, от собачьих зубов. Есть тела вообще без видимых ран, а просто залитые кровью, хлеставшей, похоже, из всех отверстий, включая глаза. Обугленные, размозжженные, словно их сильно ударили обо что-то. Не знаю и, если честно, не хочу знать, кто или что устроило тут эту бойню. Без Измененных явно не обошлось. А может, и тот супермутант приложил руку…
        Впрочем, к черту! К черту все! Меня уже тошнит от Лесногорска и того, что здесь творится. Эта жуткая картина - модель в миниатюре того, что ожидает весь мир, если я выпущу это отсюда. А значит, надо спешить. У меня до сих пор в голове не укладывается то, что рассказал мне тот «лояльный», Дмитрий. Сперва его отчаянный план вызвал протест и отторжение, но чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что никак иначе это безумие не остановить. Или взорвать, или… Мысль о втором варианте мой мозг до сих пор толком не может обработать. Буду надеяться, что удастся обойтись первым. В любом случае шансов на выживание у меня немного. Зато, если «лояльный» сдержит слово, хотя бы Рита будет жить. И та темноволосая девчонка, у которой друг… Я еще раз оглядел заваленную трупами площадь. Да, ее друг скорее всего остался здесь, и она даже никогда не узнает, как он погиб.
        Ладно, мне пора. Вон к той башне с часами. Именно в ней, если судить по карте в смартфоне «лояльного», расположен вход в подземелья замка. Я обхожу площадь по краю, где трупов и крови поменьше. Не из брезгливости, а чтобы следы кровавые потом не оставлять - кто знает, вдруг меня потом выслеживать по ним будут.
        Дождь резко усиливается, и последние метры до башни я уже пробегаю, только чудом не подвернув ногу на скользких булыжниках. Какое-то время стою в тишине и темноте, прислушиваясь. Единственный звук издает капающая с моей одежды и волос дождевая вода. Затем включаю фонарь и приступаю к поискам входа в подземелье.

* * *
        Интересно, почему таймер на двадцать минут? Почему не часовой механизм? У АПБР денег на нормальную бомбу не нашлось? Не верю. Скорее, дело в том, что эти взрыватели предполагалось использовать, если все пойдет совсем плохо. А в таком случае лучше пожертвовать теми, кто будет подрывать заряды, чем дать время, например, Измененным вывезти Обломок из этого места. Да только люди - вредные создания. Они, странное дело, жить очень хотят. Поэтому, когда выбор стоит между жизнью и долгом, доверять им нельзя. Вот и подстраховались господа апэбээровцы: не взрывать совсем - нельзя, так как с Обломком не шутят, и все это понимают. А если взрывать, то так, чтоб наверняка. Они бы, наверное, и пять минут сделали, но сжалились - оставили возможность исполнителям отбежать подальше.
        Ладно, черт с ними, с апэбээровцами, они всегда были ушлыми ребятами. А вот что этот «лояльный» говорил о ребенке Риты? Она, конечно, все отрицала, но как-то неубедительно. Может ли быть, что…
        Додумать эту мысль мне не дают - из-за поворота коридора на меня выскакивают сразу два Измененных. И это явно не случайная встреча: они готовы к ней - в меня с ходу бьет струя пламени, как из мощного огнемета. Закрываю глаза и сжимаюсь в ожидании жуткой боли и мучительной смерти, но ничего не происходит. Меня окатывает жаром, как в хорошо прогретой бане, и все. Измененные ошеломлены этим фактом куда больше, чем я: в моей голове вспыхивает воспоминание о том, как в травмпункте на меня не подействовала Сила Риты. Руки работают независимо от головы - на рефлексах, и пистолет изрыгает смертоносный свинец, шпигуя им пироманта. Второй Измененный пытается что-то предпринять. Чувствую легкое затруднение дыхания и некоторое увеличение давления воздуха… но и только. Это пневматик. Улыбаюсь, понимая, что добыча никуда не денется. Ловлю обреченное выражение глаз Измененного и выпускаю в него три пули.
        Иду дальше и поторапливаюсь - звуки выстрелов наверняка привлекли внимание, стало быть, надо ждать новую делегацию по встрече. Можно не сомневаться, что будет проведена работа над ошибками, и пришлют кого-то посерьезнее простых Измененных…
        Ох, ежик - вот же накаркал! Две темные фигуры, плоские, словно нарисованные на воздухе, и полупрозрачные в свете фонаря. С ножами. Фантомы. Яростно скалюсь: врете, не возьмете! Чтобы стереть эти порождения Обломка из реальности, требуется время, в течение которого я исполняю зажигательный танец со смертью, уклоняясь от призрачных клинков. Пару раз парирую удары фонарем и получаю три относительно легких пореза. Но вот фантомы бледнеют, гаснут и один за другим растворяются во мраке подземелий.
        Хочется испустить яростный победный клич: «Что, съели, ублюдки?!», но я сдерживаюсь - дело еще не сделано. Вот когда я взорву к чертовой матери все три становых заряда вокруг Обломка, тогда и порадуемся… особенно если мне удастся выскрестись живым, что вряд ли.
        Бегу, лелея надежду, что Обломок пока в растерянности, не понимает, чем меня остановить - два варианта уже не сработали. Если он еще немного потормозит, может быть… Нет, не будем пока губу раскатывать - в любой Зоне это опасно, а в Лесногорске, похоже, вдвойне. Судя по карте, до одного из пультов остается коридор и поворот. Давай, Художник, пришпоривай, времени мало!
        Пришел! Вот он, пульт, - хитро запрятан, не вдруг и найдешь. К счастью, с подобными взрывателями я уже имел дело. Быстро настраиваю таймер на двадцать минут и бегу прочь. Где у нас там еще один?
        Сворачиваю за угол и будто налетаю на каменную стену: на меня надвигается, перекрывая собой весь коридор, здоровенная тварь с когтистыми лапами, осьминожьими щупальцами и акульим оскалом. Твою ж мать - старый знакомый, давно не виделись! Нашел-таки чертов Обломок средство против везунчика-сувайвора!
        Стрелять бесполезно - только бежать. Разворачиваюсь так быстро, как могу, но все же не успеваю: щупальца монстра настигают меня и стискивают, словно две анаконды. Странно, что чудовище не убивает меня на месте - видел я, как оно протыкало людей насквозь этими своими придатками. Неужели есть указание взять живым? Пытаюсь вырываться, да куда там?! Щупальца сдавливают меня так, что трещат ребра, и воздуху становится тесно в сжавшейся трахее. Еще несколько секунд - и свет меркнет в моих глазах.
        Глава 45. Сыщик
        - Ты не можешь этого знать! - Резкий, обвиняющий женский голос врывается в и без того сумбурные мысли Дмитрия, полностью нарушая их ход.
        «Лояльный» с раздражением покосился на обладательницу голоса.
        - Чего?
        - Про ребенка! Даже я еще… не уверена.
        Он пожал плечами.
        - А я знаю. Я многое знаю.
        Они стояли у самой границы аномалии. «Лояльный» уже определился для себя, каким образом будет ее вскрывать и в какой момент. Он не сомневался, что вовремя почувствует схлопывание пространственного кармана. Беспокоило его другое, и он никак не мог понять что. Мощный аналитический ум Дмитрия многие вопросы разрешал на лету, а большинство других - достаточно быстро. Поэтому возникшее замешательство для него самого было чем-то аномальным. И пьющая жизнь со своими чисто человеческими женскими эмоциями пришлась сейчас исключительно некстати.
        - Но… этого не может быть!
        «Лояльный» усмехнулся. Он прекрасно знал, как уродует шрам его лицо, какое впечатление производит на окружающих его улыбка, и периодически пользовался этим. Вот и на сей раз сжавшиеся губы и явно прочитанное в глазах пьющей жизнь сдержанное желание отпрянуть доставили ему удовольствие.
        - Так-таки и не может? Что, скажешь, не было ничего?
        И удивился. Ему еще не приходилось видеть, как Измененные краснеют. Даже «лояльные».
        - Было, но…
        - Иногда и одного раза достаточно.
        - Не твое дело! - вскинулась пьющая жизнь.
        Дмитрий пожал плечами.
        - Не мое. Но не я завел сейчас этот разговор. Хотя, - он снова ухмыльнулся специально, чтобы вывести собеседницу из равновесия, - ребенок сувайвора - это не мелочь! Тем более - сувайвора и «лояльной» Измененной. Это о-го-го во что может вылиться!
        - Я тебе не племенная кобыла, которая понесла от чемпиона породы! Кто ты такой вообще, чтобы так о нас говорить? Если Тема оттуда не выберется, я…
        - Что ты? - скривился «лояльный». - Ничего ты не сделаешь! Потому что жить хочешь. И на свободу из этой пространственной ловушки. А я - твой шанс. Что же до него… Он для тебя теперь не важен. Можешь возмущаться, возражать, даже сама не верить. Но чувств у тебя не осталось - слишком поздно произведена вакцинация. Ты больше не умеешь любить. Все, что у тебя есть, - лишь жалкие обрывки былого. И те порождены новой жизнью, что зреет в тебе. Это тонкая нить, связывающая тебя с сувайвором. Оборвать ее очень легко. Ты же сама это и сделаешь.
        - Да ты… Ты…
        Она не нашла слов от возмущения, свою Силу применять сочла излишним, а потому просто сбежала. «Лояльный» холодно посмотрел ей вслед и вернулся к своим размышлениям. В чем же дело? Что его так беспокоит? Или кто? И почему…
        - Про то, что у моего друга нет шансов, ты просто так сказал? Или…
        Да что ж такое-то?! Дадут ему сегодня подумать или нет?! Теперь еще брюнетка эта…
        - Я никогда и ничего не говорю просто так, - отрезал он. - Там, куда пошел твой друг, сможет выжить только сувайвор. Да и то при очень большом везении. Твой друг добровольно полез в ад, девочка. Это было глупо… хотя и отважно.
        - Много ты понимаешь! - вспыхнула брюнетка. - Он хотел спасти меня… и всех остальных тоже! Он сказал: «Я тебя вытащу!» И теперь я спасусь, а он…
        Глаза ее увлажнились. Дмитрий с досадой отвернулся: только женских слез ему не хватало! Внезапно в нем вспыхнула злость. Захотелось снова сказать какую-нибудь гадость, и он не стал себе в этом отказывать.
        - Несправедливо, да? Почему ты? Такая вот… никакая вроде, разве что симпатичная внешне, а поди ж ты - парень ради тебя в лепешку расшибается, жизнью жертвует. Причем не только своей! С одной стороны, тебе должно быть лестно вроде, а с другой… поменять вас местами - и было бы лучше, наверное. Потому что он ст?ит нескольких таких, как ты, принцесс, которых надо добиваться, носить на руках, спасать от драконов, после чего они снисходят до своих рыцарей, одаряют нежным взглядом, улыбкой, а в особых случаях - поцелуем. Вы считаете, что вас еще заслужить надо, а на самом деле это вы не заслуживаете их. Тех, кто способен на поступок!
        Звонкая пощечина прервала тираду «лояльного», пожалуй, нетипично длинную для него.
        - Ты ничего обо мне не знаешь! И о нем тоже. Как ты смеешь судить?!
        Он смотрел на нее с кривой улыбкой. С той самой, которую выдерживали немногие. Эта выдержала. Смотрела с вызовом, и глаза ее метали искры. О, ему было что сказать на это! «Лояльный» даже рот открыл для еще более резкой отповеди, но вдруг замер, потрясенный. Взгляд его застыл, и улыбка словно бы примерзла к лицу. Он понял. Наконец-то обо всем догадался, все расшифровал. И теперь у него остался один-единственный вопрос - что со всем этим пониманием делать?
        Глава 46. Виктор
        Страх и ненависть. Это все, что сейчас заставляло его продолжать жить. И еще немного образ Кейт, который уже постепенно растворялся в тумане отчаяния. Он не вытащит ее. Теперь Виктор знал это. Знал он и то, что сам тоже не выберется отсюда живым. Но месть - она еще у него оставалась как последний мотив, последний стимул. Он бежал, выбиваясь из сил, ко второму пульту, надеясь, что успеет добежать, пока это порождение кошмара со щупальцами его не настигло. Отец рассказал ему, как активировать бомбу, как настроить таймер. Конечно, на словах, на пальцах, но это было лучше, чем ничего. Виктор надеялся, что справится. Ненависть поможет ему сделать это. А страх даст силы добежать. Страх не успеть, погибнуть просто так, бесполезно. Это пугало его сейчас больше всего. А за собственную жизнь в принципе он уже отбоялся. Хватит. Сейчас она уже только средство совершить главное деяние. То, ради которого, возможно, он и появился на свет, сам того не подозревая до настоящего момента. Все остальное уже не важно.
        Дышать было трудно, зверски кололо в боку, рот наполнялся горькой слюной. Но Виктор бежал. Уже недолго. Уже за этим… нет, за следующим поворотом. Никто не пытался его перехватить. Видимо, там, где охотится то кошмарное создание, все остальные - лишние. Это и хорошо - сейчас Виктору, чтобы умереть, не достигнув цели, хватит любого фантома или даже Измененного - на них голос сирены не действует.
        У-уф! Все, добежал! Некоторое время Виктор стоял согнувшись, упираясь руками в колени. Пытался унять бешено колотящееся сердце и восстановить дыхание. Где же этот чертов пульт? Рука дрожала, и луч фонаря прыгал по полу и стенам подземелья, словно взбесившийся блин, решивший сбежать со сковородки… Наконец-то! Вот и он!
        Виктор опустился на колени рядом с пультом и стал лихорадочно вспоминать инструкции отца по работе с ним… так, вот эту кнопку не жать, поскольку тогда взрыв произойдет мгновенно. Вот эта взводит таймер, и можно настроить время. Виктор протянул руку к пульту, и тут его отвлек звук тяжелых шагов позади и рычаще-хрипящее «Вхииик!». Резкий разворот - и метнувшийся луч фонаря высветил здоровенного монстра со щупальцами, которые схватили его и сжали в своих объятиях.
        Виктор выругался. Легче не стало.
        - Да что ж ты меня преследуешь, тварь?!
        Он не ждал ответа на свой вопрос, но неожиданно получил его:
        - Тыхыы! Заплхаатизшь! Умхрезшь!
        - Да за что, мразь?! Ты отца моего убил! Что я тебе сделал?!
        - Четхверхоо! Назх бхыыло четхверхоо. Вхиик, Кхееейт, Луии и йхааа. Тхыы привхееел зсюююдхааа. На зсмеерть. Онхиии не пхошлии схо мнхооой. Пхошлиии зсс тхобоой. Прхеедалии!
        - Доминик?!
        - Не пхоомнюю. Не зснхааю. Чхееетверхо. Бхыыыло. Трхоое прхеедали однхогооо. Брхооосилхиии! Нхеет прхозщееенхиия! Трхооое умрхууут!
        - Господи, Доминик, что с тобой стало?! Нас больше было, не четверо! Четырнадцать: Габи, Вильям, Гэвейн, Хетер, Монах, другие… Ты не помнишь их? Я не знал ничего, Доминик! Меня, как и всех, заманили в ловушку!
        - Твхооой отхеетс. Он умхееер. Зхаплхаатил! Тхыы тхоожее заплхаатишь. Кхаак и осхтальнхыыее. Луиии мхеертв. Тхыы зсейтшааас умхреешь! Потхооом умрхеет Кхееейт!
        - Не трогай Кейт, ублюдок! Она ни при чем! И Луи ты убил ни за что! Ладно, пусть отец виноват. Если хочешь, можешь считать виноватым меня. Но не трогай Кейт, слышишь?!
        - Кхееейт умхрееет! Кхаак и тхыыы!
        Ярость и отчаяние захлестнули Виктора штормовой волной. Но они не в силах были освободить его из хватки щупалец монстра. И то, что левая рука была свободна, не имело никакого значения. Она могла лишь в бессильной злобе колотить по придаткам твари.
        И тут что-то ударило. Совсем близко. Гулко, тяжко, страшно. По стенам побежали трещины, а с потолка посыпалась каменная крошка. Пол ощутимо тряхнуло, покачнулся вместе с ним и монстр, на мгновение заметно ослабив хватку своих щупалец. Этого мгновения Виктору хватило, чтобы дотянуться до кнопки мгновенной активации заряда. И тогда ударило второй раз, сокрушительно. Последним, что увидели глаза Виктора, стала ослепительная вспышка.
        Глава 47. Художник и Посвященный
        «Это снова я. Скучал?»
        Не поверишь, но да. Пожалуй, сейчас самое время научить меня чему-нибудь этакому. Потому что я в полной заднице!
        «А как ты думаешь, для чего я вышел на контакт? Помогу, но дело очень сложное. Так что будь внимателен. Ты уже умеешь работать с реальностью, с происходящими событиями. Теперь нужно научиться работать с пространством».
        Объясни как.
        «Смотри».
        Я стою на горе. Передо мной - чугунные перила. Похоже, смотровая площадка, потому что вид открывается потрясающий. Долина. По ней бежит извилистая река, через которую перекинут длинный автомобильный мост. За рекой - поросшие лесом холмы. По правую руку - еще один холм, весь в зарослях кустарников и малоэтажной застройке. Кое-где видны купола церквей. Оборачиваюсь. Парк. Довольно красивый и знакомый. Чего-то в нем не хватает, кстати. А за парком - огромный белый собор с золотистыми куполами. И шпиль колокольни. Ну точно - Владимир! Успенский собор. Был я возле него во время одной из своих последних экспедиций в Зону. А не хватает… памятника! Да, точно, на этой самой площадке, метрах в двадцати от места, где я стою, находился большой монумент. Всадник и пеший с крестом в руке. Памятник князю и святителю. Его нет. На его месте - черная яма Провала. Твою мать! Пячусь, но отступать особо некуда - позади перила и крутой склон горы. Катиться далеко. К тому же смеркается, и основательно, - скоро уже ночь. А с ее приходом проснется Провал, исторгнув из своего чрева целую орду голодных Пятен.
        Надо уходить!
        «Не уйти. Там, на выходе, рыщет толпа истребителей. Не отбиться».
        Тогда какой выход?
        «Думай! Что такое Провал? Аномалия. А какие они еще бывают?»
        Ты мне сейчас экзамен устраивать будешь?
        «Отвечай, у тебя мало времени!»
        Как всегда, блин… Ну что, климатические, порождающие, хищные, псионические, магнитные, пространственные… Стоп, пространственные! Это же фактически порталы! Только они непредсказуемые - ты не знаешь, куда через них попадешь.
        «Не знаешь, потому что аномалия создана не тобой. А твоя игра - твои правила».
        Но не могу же я создать аномалию!
        «Почему не можешь? Кто это сказал? Ты уже в состоянии локально воздействовать на событийные цепи реальности. Создать подобное пространственное искажение - всего лишь следующий шаг на этом пути. Конечно, для этого требуется энергия, и большую аномалию тебе не создать, но локальную, для себя, - вполне. Особенно в Зоне, где витает полно свободной пси-энергии, и особенно в местах Силы вроде этого. Успенский собор - одно из самых энергонасыщенных мест во Владимирской Зоне. Та же история поблизости от Обломка. Энергии там много, и он не всегда может четко проконтролировать, кто и для чего ее заимствует. Действуй! Сначала представь себя черной дырой, обладающей сумасшедшим притяжением, только не для физических объектов, а для свободной энергии. А потом направь ее на создание локальной аномалии для себя».
        Легко сказать…
        «Времени у тебя совсем нет - глянь на Провал!»
        Я послушно смотрю. Ох, ежики! Солнце уже практически закатилось, и из аномалии начинают лезть Пятна. Пока первые, медленные и не особо решительные, но скоро их будет лавина, которая меня сметет. Да уж, Катаев, мотивировать ты умеешь, этого у тебя не отнять!
        Ладно. Закрываю глаза, концентрируюсь. Самовнушение у меня уже получается почти на раз, на автопилоте. Я - черная дыра, я - черная дыра. Так, отставить глупое хихиканье, сталкер Художник! Нашел время! Я - черная дыра… Получается! Между мной и Успенским собором возникает невидимый канал, по которому ко мне течет мощная энергия этого места. Интересно, сколько нужно для создания пространственной аномалии? Перестраховываться особо некогда - печенкой чую, пятна уже на меня нацелились. Ну, надеюсь, хватит - много уже притекло. Теперь второй этап. Открываю глаза… Да, так оно и есть - Пятна ползут ко мне. Не дать страху парализовать себя! Воздействуем на реальность… В Зоне она такова, что вариант с возникновением в определенном месте пространственной аномалии с выходом в еще одном определенном месте является не менее обыденным, чем открытая сейф-дверь на лестничной площадке горящего дома. А надо мне во-он туда - на самую середину моста через Клязьму… Пятна подходят ко мне на расстояние нескольких метров, когда я чувствую результат своих стараний - ощущение сквозняка и химический запах. Твари уже готовы
ринуться в атаку, но я опережаю их на считаные секунды, кидаясь в объятия созданной мной аномалии.
        Тьма, холод… Но вместо того чтобы вынырнуть из аномалии на середине моста, я ощущаю себя в совсем другой реальности - где нахожусь физически. Где лежу на неудобной жесткой койке, притянутый к ней ремнями, а меня рассматривает человек (?) в длинном бесформенном плаще с глубоким капюшоном, под которым не видно лица.
        - Очнулись, сувайвор? - интересуется скрипучий голос из темноты под капюшоном. - Самое время. Нам с вами много о чем нужно поговорить.

* * *
        Посвященный смотрел на сувайвора, туго притянутого к койке ремнями, и не мог понять, отчего испытывает такое чувство дискомфорта и тревоги. Сувайвор. Самое непостижимое из того, что породила раса отживших. Странные создания с феноменальной стойкостью и возможностями, предел которых никому не известен. Что они такое? Случайная генетическая мутация? Флуктуация биополя планеты Земля или агония сходящего со сцены доминирующего разумного вида, пытающегося таким образом бороться за свое выживание?
        Пока еще ни один из этих странных представителей отживших не попадал в руки Измененных и не подвергался тщательным исследованиям… вроде. Первый шанс. Как знать, может, он же и последний. Значит, надо использовать его максимально. По-хорошему, пора бы уже и начинать, но Посвященному почему-то хотелось сначала с ним просто поговорить. Попытаться разобраться, как этот феномен сам себя воспринимает.
        Без сознания сувайвор пробыл недолго - минут десять от силы. И когда открыл глаза, взгляд его был каким-то потерянным, словно он не понимает, где находится. Надо бы воспользоваться этим его состоянием.
        - Очнулись, сувайвор? - произнес Посвященный. - Самое время. Нам с вами много о чем нужно поговорить.
        Но расчет не оправдался: растерянность исчезла, взгляд заострился, стал испытующим. Это был взгляд сильного противника, готового к бою и вовсе не считающего себя поверженным, несмотря на очевидную плачевность своего положения.
        - Поговорить, значит, хотите? - как бы уточнил он. - По идее, надо бы, только, боюсь, бесполезно это.
        - Почему?
        - Вы же - Посвященный, так?
        Осведомленность сувайвора стала неприятным сюрпризом. Интересно, что он еще знает?
        - Допустим, Посвященный, и что?
        - Вы меня не поймете. И даже толком слушать не станете.
        - С чего вы взяли?
        - Близкое общение с Обломком. У вас слишком хорошо промыты мозги, чтобы мог получиться конструктивный разговор.
        Неожиданно эти слова задели Посвященного, хотя с чего вроде бы? Какое ему дело до того, что думает о нем отживший, пусть даже и сувайвор? А вот задели, и все. Пока он придумывал достойный ответ, пленный спросил:
        - Долго я был в отключке? Это уже произошло?
        У Посвященного вдруг возникло неприятное ощущение внизу живота.
        - Что «это»?
        И тут замок сотряс мощный удар, от которого Посвященный едва устоял на ногах. Одновременно его чуть не оглушил псионический вопль, который издал Источник. Если брать человеческие эквиваленты, это было похоже на страх и бешенство.
        - Вот это! - удовлетворенно произнес сувайвор.
        Практически тут же последовал новый удар, не менее сильный. Посвященного скорчило от боли: Источнику было плохо, он почти бился в истерике, если такое слово можно применить к Сеятелю.
        Сувайвор приподнял бровь:
        - Ого! Интересно, а это кто постарался? Отлично, отлично! Эх, еще бы один!.. Эй, что с вами?
        О, если бы Посвященный знал это! С ним творилось что-то непонятное. В его сознании пульсировал паникой ментальный симбионт Источника, его энергетическая частица. Симбионт чувствовал, что целое находится на грани гибели, и не знал, что делать. Естественно, его влияние на разум Посвященного существенно ослабло, и у того в голове воцарилась форменная сумятица. Стройная картина мира, система ценностей, приоритетов, выстроенная линейка планов, целей, задач - все это рухнуло, как замок из песка под ударом сапога. А взамен пришел хаос мыслей, эмоций, воспоминаний… Воспоминаний! Непонятно откуда взявшихся, словно порожденных чужой реальностью, чужой личностью… Чужой? Или, быть может, чужая - та, которую он помнил до этих двух ударов? Ложная память, ложная самоидентификация?
        Откуда, например, вот это воспоминание: он разговаривает, нет, пылко спорит с незнакомым человеком… Впрочем, почему незнакомым? Очень даже знакомым! Он называет этого человека Михаилом, а тот его - Федором Дмитриевичем… Странно… Это же не его имя? Или его? Как же его зовут на самом деле? Не может же он забыть собственное имя! Его заставили забыть, да, но где-то в тайниках памяти оно наверняка осталось, и теперь, когда симбионт Источника мечется в полном неадеквате, есть шанс до него добраться… Федор Дмитриевич, Федор Дмитриевич… Воскобойников! Точно! Профессор Федор Дмитриевич Воскобойников! Он же занимался изучением Зон, Источников… пытался расшифровать программу Сеятелей и попробовать изменить ее… Его хотели убить Измененные, но он спасся, потому что был… сувайвором! Впрочем, им он и остается, только здесь, куда он пришел, чтобы перепрограммировать Источник, верх взял последний. Захватил контроль над его разумом и превратил сувайвора в Посвященного! Господи, вот это поворот! Что может натворить сувайвор под властью Источника? Это ж страшное дело! А он, похоже, и натворил: чума, которая уже
выкосила Лесногорск и готова выплеснуться в остальной мир из замкнутого в гигантской аномалии пространственного кармана, - это и его вина тоже! Какой ужас! И что теперь делать?
        Сейчас ему удалось временно вырваться из-под власти Источника, потому что тот здорово ослаблен взрывами двух мощных становых бомб. Но если не взорвать третью, Источник справится. Сможет восстановиться и снова возьмет его под контроль. А тогда они вместе доведут дело с чумой до конца! Но этого нельзя допустить! Правда, если взорвать третью бомбу, пространственный карман схлопнется, и все, кто в этот момент будут в нем находиться, погибнут… А может, так и надо? Одним движением скальпеля удалить смертельно опасную опухоль из организма планеты? Пусть даже он сам - часть этой опухоли… Да, продолжив свои исследования, он еще может принести немало пользы. Но потенциальный вред куда весомее.
        - Эй! - добрался до его мятущегося сознания голос сувайвора. - Вы там как?
        - Нормально, - глухо произнес Посвященный, а точнее, уже Воскобойников. Сейчас он должен думать о себе только так. И умереть тем, кем был, а не тем, в кого превратился под властью Источника. - Пока нормально. Но это ненадолго. Двух взрывов для консервации Источника мало. Нужен третий. Где бомба?
        Сувайвор презрительно скривился:
        - За дурачка меня держите? Я вам скажу, а вы отправите туда своих подручных и обезвредите ее. Нет уж, дудки!
        Воскобойников кивнул.
        - Понимаю вашу подозрительность. - Он откинул капюшон.
        - То, что вы выглядите как человек, еще ни о чем не говорит, - уперся пленник.
        - Сейчас я - такой же, как и вы. Сувайвор. Меня зовут Федор Дмитриевич Воскобойников. Профессор палеонтологии, биологии и генетики. Может, слышали? Понятно, не слышали. Впрочем, откуда вам - вы ведь простой сталкер… Я пытался перепрограммировать Источник… Ну, вы его Обломком называете. Но у меня не получилось. Он подчинил мой разум.
        - История звучит красиво, но…
        - Я и не прошу верить мне на слово. Я сделаю проще. Сувайвор сувайвора всегда почувствует. Только для этого нужно кое-что сделать.
        Он достал откуда-то шприц и закатал рукав своего плаща, игнорируя растущее напряжение во взгляде пленника. Воткнул иглу себе в вену и набрал полный шприц своей крови.
        - Так, этого должно хватить, - пробормотал он себе под нос.
        - Собираетесь изменить меня, да? - процедил пленник.
        - И в мыслях нет, молодой человек! Да будет вам известно, кровь Измененного, даже такого, как я, не сможет преодолеть биологическую защиту организма сувайвора. Вы слегка изменитесь, конечно. Обретете, например, новые полезные свойства и умения. Но сознание ваше останется человеческим. А главное - ваша кровь почует своего. У нас с вами слишком мало времени, чтобы тратить его на недоверие. И не надо дергаться - это бесполезно.
        Воскобойников подошел к пленнику и навалился на его левую руку. И так ограниченная в подвижности туго затянутыми ремнями, сейчас она оказалась почти зафиксированной. Поэтому иглой в вену профессор попал прямо-таки снайперски.

* * *
        Опять ты?
        «Судя по всему, это в последний раз».
        Спасибо, утешил!
        «Я тебе не группа психологической помощи! Тебе в вену только что закачали чужую кровь, так? Чрезвычайно биологически активную. И тебе надо понять, что она собой представляет».
        Ты можешь мне сказать это?
        «Откуда? Я ведь не в твоем теле. Но могу научить прислушиваться к своему организму и анализировать то, что в нем происходит».
        Звучит очень длинно!
        «Оно и есть длинно. Чтобы достичь в этом совершенства, потребуется уйма времени. Но тебе сейчас для твоих целей и азов хватит».
        Хорошо, давай!
        «Значит, так. Организм по-разному воспринимает разные биологические жидкости. Представь все свое тело одним обнаженным нервным окончанием. Да, не шибко приятное ощущение и притом болезненное, но потерпи, если хочешь получить ответы… Представил? А теперь слушай и запоминай. Кровь простого Измененного воспринимается как…»

* * *
        - Вашу ж мать!
        - Что такое? - Воскобойников отступил на шаг от пленника, которого только что судороги не корчили.
        - Жжет всего! Словно мне кислоты в вену налили, а она уже по всему телу разошлась.
        - Ничего не понимаю. Не должно быть такой реакции.
        - Да нет, это я, - с трудом проговорил пленник сквозь сомкнутые зубы, - переборщил с самовнушением по неопытности. Ежик, как же больно! Но вы правду сказали - теперь я чувствую. Это реакция на сувайвора. На продвинутого сувайвора. Можете отцепить ваши дурацкие ремни. Обещаю, кидаться на вас не стану!
        Воскобойников с некоторой опаской выполнил его просьбу, мимоходом вспомнив, что подобный разговор у него уже был с другим сувайвором - Михаилом Стрельцовым.
        - Кстати, как вас зовут? - спросил профессор.
        Бывший пленник ухмыльнулся, несмотря на то, что лицо его все еще было искажено остаточной болевой реакцией.
        - Ну да, сначала привязать ремнями, затем биологические эксперименты и только потом знакомство! Интересная последовательность! Ладно, чего уж там… Артем я. Или Художником можете звать. Это мое сталкерское прозвище. Мне без разницы… Короче, держите. - Он вытащил из кармана смартфон, нажал на нем что-то и протянул Воскобойникову. - Зеленая точка - место последнего пульта, подрывающего третью бомбу… Как считаете, успеем добраться?
        Воскобойников закрыл глаза, сконцентрировался, но почти сразу открыл их снова и едва не выронил смартфон. Лицо его залила восковая бледность.
        - Что такое? - встревожился Художник.
        - Пациент ноль.
        - Кто?
        - Здоровенный мутант, который принес вас сюда. Он серьезно пострадал в одном из взрывов, но выжил и сейчас стремительно регенерирует… А параллельно движется сюда.
        - И что? Вы же им командуете - отошлите его прочь!
        Профессор покачал головой.
        - Не все так просто. Источник ослаб и паникует. Я тоже вышел из-под его контроля, и теперь он воспринимает меня как врага или угрозу. А для этого мутанта приказы Источника приоритетны. Похоже, его послали по наши души, и с этим я ничего поделать не смогу. Разве что послать против него нескольких Измененных, но надолго они его не задержат - слишком уж он силен.
        - Та-ак! - протянул Художник, явно сдерживаясь, чтобы не выразиться крепче. - Значит, пульт отпадает… Хреново! Но есть план «Б». Его придумал один очень оригинальный «лояльный» из АПБР. Сказал, кстати, что в этом мне понадобится ваша помощь.
        - Моя?!
        - Ну да. Он так и сказал «Посвященного». Я еще подумал - что за бред? С чего бы первому слуге Обломка мне помогать? А оно вон как обернулось. Может, и есть шанс. Короче, слушайте. Надеюсь, я ничего не забыл и не перепутал…

* * *
        - Ну что? - закончив рассказ, Художник смотрел на Воскобойникова с тревогой. - Бред, да? Ничего не выйдет?
        - Ну почему же, - задумчиво произнес профессор. - Вдвоем у нас шанс есть. Чертовски смело и авантюрно, должен заметить, - такую штуку учинить с пространством! Хотел бы я при других обстоятельствах свести более близкое знакомство с этим вашим «лояльным»! Но, боюсь, теперь уже не в этой жизни… Ладно, это лирика. А физика в том, что, во-первых, у нас всего несколько минут на подготовку - за это время пациент ноль перемелет в фарш посланных против него Измененных. А во-вторых, нам с вами до последнего момента надо будет находиться в центре аномалии, а стало быть, мы - почти гарантированные покойники.
        Художник мрачно кивнул.
        - Я и раньше-то не слишком рассчитывал дожить до старости.
        Эпилог
        Слабину в границе аномалии Дмитрий почувствовал сразу. Он, что называется, все время держал руку на пульсе. И как только это произошло, сразу начал действовать, понимая, что времени у него может оказаться совсем мало. Тем не менее никакой спешки или паники в его действиях не было. Мысленно «лояльный» давно уже отработал эту процедуру до мелочей, и теперь оставалось только скрупулезно и точно выполнить все в реальности. Когда работа была уже почти завершена, он окликнул женщин, демонстративно державшихся в удалении:
        - Дамы! Я сейчас буду «калитку» на ту сторону открывать. На то, чтобы проскочить, у вас будет не более полуминуты, так что советую подготовиться!
        Среагировали они оперативно. Дмитрий на сей раз скрыл усмешку. Какими бы злыми и расстроенными обе ни были, жить им хотелось, и умирать из принципа никто не собирался. Наконец пахнуло холодом и химическим запахом. В висках стала нарастать тупая боль, в глазах - резь. На губах «лояльный» ощутил медный привкус и порадовался тому, что перед самой процедурой вколол себе дополнительную дозу антиновы - еще не хватало, чтобы приступ накрыл его в процессе.
        - Так, берем меня за руки и шагаем вместе! «Калитка» сработает только для единого объекта.
        Обе женщины поджали губы, будто им предложили нечто непристойное, но за руки «лояльного» взяли.
        - Вперед!
        Шаг. Холод. Темнота. Все трое вывалились из аномалии по ту сторону. Об этом однозначно говорила плотная стена елей за спиной. Машин не было - похоже, с точкой выхода он промахнулся. Неслабо так промахнулся, на несколько километров севернее. И добраться до машин теперь не успеть - их перемелет катаклизмом, который вот-вот начнется…
        - Бежим! Прочь от аномалии! Скорее!
        К счастью, вопросов они задавать не стали. Просто побежали через прогалину к лесу вдали.
        Успели пробежать метров двести, когда пространство начало корежить. Вставшая на дыбы земля сбила их с ног. Ее трясло, словно в эпилептическом припадке. В воздухе, там, где была аномалия, возникло сиреневое марево наподобие северного сияния, и в этом мареве очертания елей сильно исказились, а потом их стало ломать, как щепки, и выворачивать с корнем. Ветки и их обломки пулями летели на сотни метров. Все трое залегли лицами вниз, словно под обстрелом, молясь, чтобы только земля под ними не разверзлась, а все это поскорее закончилось.
        Судороги пространства длились минут двадцать, хотя троим спасшимся показалось, что прошел по меньшей мере час. Когда катаклизм наконец стих, какое-то время они еще лежали, не веря, что уже все. Первым поднялся Дмитрий и стал спокойно отряхиваться, словно просто о кочку споткнулся. Лес в окрестностях выглядел так, будто поблизости рухнул крупный метеорит.
        - Надо идти, - произнес он. - На юг, к дороге. Там есть шансы поймать машину до города.
        Брюнетка не отвечала. Она сидела и рыдала, закрыв лицо руками. Пьющая жизнь поднялась. В ее глазах тоже стояли слезы, но светившаяся во взгляде злость не давала им политься.
        - Иди куда хочешь, - бросила она. - Нам не по пути.
        - Однажды тебе понадобится доза. Как и мне. Но я знаю, где взять, а ты - нет.
        - Не важно. Справлюсь.
        - В лесу легко заблудиться, - применил Дмитрий последний аргумент.
        - Иди к черту, а?! - Пьющая жизнь с досадой отвернулась. - Тошнит уже от тебя! И о ребенке своем я сама позабочусь. Не твое это собачье дело! Вали уже!
        Она отвернулась и двинулась прочь, вдоль границы возникшего при коллапсе аномалии гигантского бурелома.
        - Как знаешь. - «Лояльный» пожал плечами, повернулся к брюнетке и тронул ее за плечо. - Пора идти.
        Та сбросила его руку, продолжая рыдать.
        - Идем! - настаивал Дмитрий. - Я помогу тебе добраться до города.
        - Никуда я с тобой не пойду! - буркнула она сквозь слезы.
        - Если ты тут умрешь, получится, что твой друг погиб напрасно.
        - Не смей говорить о нем, слышишь?! - вскинулась брюнетка.
        - Я знаю, что с тобой происходит. И поэтому я тебе нужен.
        - А что происходит? - В глазах ее вспыхнул страх, дополнив коктейль из боли и злости.
        «Лояльный» улыбнулся своей страшной изломанной улыбкой.
        - Хочешь узнать? Тогда идем со мной. Без меня тебе не выжить. Ну?
        Он протянул руку. Какое-то время девушка смотрела на нее, как на ядовитую змею, а потом, вдруг решившись, взялась, позволив «лояльному» помочь себе подняться. И они пошли на юг.

* * *
        Рита шла на север, ругаясь сквозь слезы. Она не боялась заблудиться - знала, что сможет так же, по бурелому, вернуться назад, к дороге. Потом, когда этих двоих уже и след простынет. Ей нужно было сбросить эмоции. Желательно, радикально - убить кого-нибудь. Сойдет и какой-нибудь зверь лесной. Хорошо бы, покрупнее. Рита сама не могла разобраться, что сейчас чувствует. Эх, Артем, Артем… Он сдержал обещание - сделал так, чтобы она выбралась из этой передряги. А насчет того, что и сам тоже выберется, разговора не было, так что никаких претензий к нему быть не может.
        Почему же так больно-то? Ведь уже казалось ей, что такие сильные эмоции остались для нее в прошлом. Неужели тот крохотный росток новой жизни, что зреет внутри нее, сохранил связь с той, человеческой жизнью? «Ребенок сувайвора - это не мелочь». Слова чертова «лояльного», чтоб ему пусто было! Прав он, конечно, только ей наплевать на уникальный генетический код в крови будущего малыша. Он - ее и Артема, а больше ничей. Теперь же - только ее. И никакие там «лояльные» из АПБР не прикоснутся к нему своими грязными лапами… Доза ей понадобится… Понадобится, да, но она найдет выход из положения. Например, направится на запад. Там, рядом с Владимирской Зоной, пасется немало сталкеров, бывших товарищей Артема. Наверняка они смогут помочь ей с вакциной. Нужно только хорошо попросить…
        Но что-то еще ее смущало. Кажется, взгляд это отметил, а сознание не уцепилось, соскользнуло. И это «что-то» не давало ей покоя, будто у нее и без того головняков не хватало!
        Рита даже остановилась. Ей почему-то показалось очень важным непременно найти причину своего беспокойства. Глубоко внутри сидело чувство, что от того, вспомнит она или нет, зависит очень многое, если не все. Что же это, черт возьми?!
        Неприятное ощущение возникло совсем недавно, видимо, уже после того, как они прошли через аномалию. Она увидела что-то… Ну же, думай, Рита, думай! Вот они выпали… Катаклизм… Они лежат лицом в землю… Нет, не то… Дальше? А что дальше? Они с «лояльным» ругаются, а эта девушка сидит и ревет, закрыв лицо руками… Руками… Руками? Господи!
        Рита замерла, будто вросла в землю, по спине пробежала леденящая дрожь, а сердце рухнуло куда-то в район коленок. Пальцы девушки… Ее ногти… Они были отчетливо желтыми.

* * *
        Хромому хотелось есть. Очень. Волк-одиночка, да еще с недавно перебитой капканом правой задней лапой, он имел мало шансов добыть себе пропитание. К концу третьего дня после того, как он наелся остатками медвежьей трапезы, чувство голода превратилось в настоящую пытку. Но об охоте можно было забыть - сил хватало только чтобы лапы передвигать. Оставалось рассчитывать лишь на падаль. Именно поэтому, когда все начало страшно трясти, Хромой не побежал. Во-первых, не мог. Во-вторых, опасность, которую он ощущал всей своей шкурой, больше не пробуждала в нем инстинкт самосохранения. Волк устал до крайности.
        Все время, пока содрогалась земля, падали и ломались деревья, Хромой пролежал под кустом, прижав уши, питаемый одной лишь надеждой, что его смерть минует, а кого-то - нет. И тогда он найдет его тело и наконец поест.
        Когда же все закончилось, он поднялся на ноги и осторожно, периодически приостанавливаясь, вздрагивая и озираясь, потрусил вперед, туда, где особенно густо лежали поваленные деревья. Первый час поисков ничего не дал. Только лапы, и без того сбитые пустопорожней беготней по лесу, заныли пуще прежнего. Но вот к середине второго часа чуткий нос волка-одиночки ощутил слабый запах. Нет, не зверя - человека! В другое время Хромой постарался бы поскорее уйти - ну их, этих двуногих, одни беды от них! Достаточно вспомнить его заднюю лапу. А ружья? Бр-р! Но сейчас Хромой дошел до предельной степени отчаяния. Что ему терять? Какая разница, от чего помирать - от голода или гремящей железки двуногого? Второе даже лучше - быстрее и не так мучительно.
        Обоняние безошибочно вело Хромого к цели. Человек где-то здесь, совсем близко. И он, кажется, не двигается. Значит, либо сидит в засаде, либо ранен или даже мертв. При мысли об этом варианте Хромой невольно облизнулся: человек - это довольно много мяса для одного. Можно наесться до отвала. Только бы не опоздать - в лесу падальщиков хватает. Волк ускорился, насколько мог. Здесь, здесь, это все ближе. Еда!
        Вот оно! Увидев то, что он искал, Хромой даже замер ненадолго, воровато оглядываясь - нет ли опасности. Окровавленное тело мужчины лежало между двух упавших елей. Неподвижное. Мертвое? Ох, хорошо бы!
        Осторожно ступая, Хромой стал приближаться. Верхняя губа его вздернулась, обнажая клыки. Скоро-скоро они вонзятся в теплую сочную плоть - тело, похоже, еще свежее. Шаг, еще шаг и еще… С клыков Хромого закапала слюна.
        И тут человек открыл глаза. Волк и сам не понял, что произошло. Опомнился он только, убегая прочь во всю прыть, на которую было еще способно его изможденное тело. Бежал, гонимый диким ужасом.
        2018 г.
        notes
        Сноски
        1
        Кабинетка - ролевая игра в закрытом помещении.
        2
        «Кровь и честь» - фэнтезийный роман с детективным уклоном американского писателя Саймона Грина, повествующий о борьбе за трон наследников погибшего короля Редгарта.
        3
        Персонажи романа Саймона Грина «Кровь и честь».
        4
        Ролинг - вхождение в роль в ролевых играх.
        5
        Белый хайратник - в ролевых играх знак того, что персонаж убит.
        6
        «Восход голубой луны» - фэнтезийный роман Саймона Грина о нашествии демонов на Лесное королевство.
        7
        Полуночный замок - напичканное магией, привидениями и аномальными местами родовое гнездо королевской династии Редгарта из романа Саймона Грина «Кровь и честь».
        8
        Загруз - в ролевых играх вводная информация для игроков.
        9
        Спелл - буквально от английского spell - магическое заклинание. В игре - спецэффекты, имитирующие магию.