Темногорье. Плацкартный билет Лада Валентиновна Кутузова
        Темногорье #1
        Каждую весну Игорь сбегает из дома. Ни переживания матери, ни просьбы отца не действуют на него. Апрельской ночью Игорь покупает билет до Темногорья, чтобы переждать там несколько дней, пока ведутся активные поиски. На станции он встречает девушку по имени Катя и загадочного Хирурга. Больше пассажиров нет. Когда утренний туман рассеивается, им открывается истинная сущность Темногорья. Какая-то мистика свела их троих на призрачном вокзале. И есть лишь один способ вернуться назад: пройти тёмный путь между мирами. Или умереть.
        Человеку нужна только комната,
        комната и кровать,
        чтобы не метаться из города
        в город, не ночевать
        на вокзале, не дрожать от холода.
        (с) Владимир Гандельсман
        Глава первая. Бегунок
        У слова «бегунок» в интернете отыщется куча определений: это и часть застежки молнии, и обходной лист при увольнении, и даже какая-то птица. Но Игорь знал точно: бегунок - это он. Каждую весну Игорь чувствовал неумолимый зуд в ногах, из дома тянуло со страшной силой. Небо, избавившееся от зимней пыли, звало: в дорогу! Солнце, отразившееся в мать-и-мачехе, требовало: в путь! Воркующие голуби, повеселевшие воробьи, кошачье оживление на крышах, все твердило: жизнь проносится мимо. Надо выдвигаться. Из школы, из дома, из города, только не на одном месте. Этого он не вынесет.
        В первый раз Игорек сбежал в шесть лет - из детского сада. Дождался, когда воспитатели на прогулке заболтаются, спрятался за веранду, оттуда кустами к калитке. На замок ее не запирали. Потом начнут закрывать, после этой истории, но в тот момент Игорек толкнул дверь и вышел. И отправился вдоль дороги. Мимо родного дома, минуя микрорайон, к дальним пятиэтажкам, нависшим над рекой. Игорек обошел их и спустился по крутому склону к берегу, который зарос побегами ольхи и орешника. На березах проклевывались почки, без умолку трещали птицы, всходила первая трава. Игорек сел на землю и уставился на темную воду. По ней неспешно проплывали ветки и прошлогодние листья. Игорек хотел пойти вслед за рекой, но было тяжело пробираться сквозь кустарник, поэтому вечером он вернулся домой.
        Дома никто не ждал: родители метались по городу в поисках сына. Пронырливые старушки перехватили Игорька у подъезда. Дальше последовали долгие расспросы: «Где был? Что делал?», пока одна из соседок звонила родителям. Игорек пожимал плечами. Мама допытывалась, почему он ушел, но Игорек молчал. Да и как объяснить? Не может он выразить это словами. Паутину несет ветер - за ней, проплывают облака - хочется поймать их в наволочку и лететь следом. Игорек сам как следует не понимал, что толкнуло его уйти в тот первый по-весеннему теплый день. Но через два года покинул город снова.
        Все повторилось. Их второй «А» гулял на продленке. Игорек спрятался в домике на детской площадке, а дальше по накатанной: кусты, растущие вдоль забора, и калитка. Но в этот раз он отправился не к реке, а к автостанции. Купил в кассе билет, залез в первый отходивший от остановки автобус и сел рядом с незнакомым мужчиной. Тот покосился на мальца, но промолчал. Мало ли самостоятельных ребят, которые сами добираются из города до деревенского дома. Кондукторша же решила, что Игорек с отцом возвращается. А что сам билет протянул - так независимым хочет казаться. Но ни в одной деревне Игорек не вышел. Что там делать? Ждать следующий рейсовый автобус? Он доехал до конечной и высадился в огромном областном центре.
        Центр поражал размерами: раз в пять больше родного городка. Крупный, шумный, суетливый. Игорек весь день катался на автобусах и даже трамваях. Облазил дворы, походил по магазинам. Там и засветился. Очень хотелось есть, а еще больше пить. Осторожно, чтобы никто не заметил, взял маленькую бутылку с водой и шоколадку. Засунул под куртку и отправился к выходу. Тут его и остановил охранник: оказалось, что в супермаркете установлена система наблюдения. Вызвали полицейских, те сообщили родителям, и ночью Игорька доставили домой. В квартире пахло лекарствами. Отец порывался дать ремня, но мама схватила сына и так прижала, что Игорек едва не задохнулся. Его снова спрашивали: почему, зачем? А что он мог рассказать про неясный зов, который позвал его? Про томление в груди, дрожь в ногах, сны о дороге? Это как дышать - так же необходимо.
        Водили к психологу. Или психотерапевту. Игорь запутался в названиях специалистов. Хорошо, что не к психиатру. Он же не псих! Тот долго беседовал с ним, разговаривал с родителями, но ничем не помог. Дромомания - так звучал диагноз, поставленный Игорьку. Как ни караулили предки, в десять лет побег повторился. Отыскали его только через неделю. В тот раз Игорек подготовился лучше: заранее разработал маршрут, приготовил деньги и продукты не забыл. Ночевал в подъездах на верхней площадке, ведущей на чердак. Один раз залез на заброшенный склад. Замок ерундовым оказался, а он до этого год учился открывать замки шпилькой, все ссылки в интернете изучил. А поймала его тетка. Обычная тетка с бородавкой на носу. Узнала в пацане разыскиваемого ребенка. Схватила за руку со всей силы, так что вырваться Игорек не смог. Наверное, думала, что ей вознаграждение за его поимку дадут. Наивная.
        Отец тряс его, как перезревшую грушу.
        - Хоть бы мать пожалел! - орал он.
        Игорек молчал. А что тут ответишь? Если родители не понимают, что ему, Игорьку, плохо без дороги. Они же его не жалеют, когда водят за ручку, будто маленького. Когда телефон просматривают, с учителем и одноклассниками беседуют: не говорил ли Игорек, что хочет куда сорваться, не делился ли планами. Он весь год с родными, терпит, не дает зову укрепиться в груди, заполнить сердце. А весной силы кончаются. Прошлую весну пропустил, потому что свалился с гриппом. Температура за тридцать девять, кидает то в жар, то в холод. С постели подняться не можешь - голова кружится. А в этом году сорвался, как только ручьи потекли, родители подготовиться не успели.
        В четырнадцать Игорь был опытным бегунком. С маршрутами стало легче. Заранее, в интернете Игорь пробивал, где и на сколько можно остановиться. Благо желающих предоставить жилье - пруд пруди. Главное, историю пожалостнее придумать: про злую мачеху или сурового отчима, детский дом, где царствует злыдня директорша. Мол, издеваются над ним, как хотят. А до доброй бабушки-тетки-старшей сестры надо как-то добраться, чтобы в пути не перехватили плохие люди. Пара пустяков такое сочинить. Во всемирную паутину для этих целей Игорь выходил не из домашнего компа или планшета, а со смартфона. Подобрал его во дворе, кто-то потерял. Старую симку выбросил, а новую купил у уличного торговца.
        Симка была оформлена на вымышленного человека, так что отыскать по ней Игоря не могли. Вот только родители, наученные прежним опытом, следили за сыном. Отвозили в школу, забирали из школы. Предупредили охранников, переговорили с учителями, соседями. В доме воцарилось нервное ожидание. Мать всматривалась в Игоря, стараясь обнаружить признаки зуда, умоляла не валять дурака, даже плакала. Отец грозился ноги повыдирать и чип под кожу вшить. А потом сдались, поняли, что смысла нет. Ведь на каждую дверь замок не повесишь. Да и на запор отмычка найдется - недавно Игорь целый комплект приобрел. А пока затаился. Все готово для побега, надо лишь выждать.
        Отец недавно разговаривал с ним серьезно. Мол, мать беременна, нужно ее поберечь - лишний раз не волновать. Игорь кивал, а про себя радовался: наконец-то от него отстанут. Родится ребенок, вроде девочку на УЗИ показали, им не до сына будет. Но посулил, что матери беспокоиться не придется. Игорь знал, что исполнит обещанное, ведь роды уже в апреле. А там не до него будет, пусть дочерью занимаются, словно можно легко заменить одного ребенка другим. А пока бегал по утрам и вечером в сквере недалеко от дома. Наушники в уши, музыку на всю громкость и по дорожкам, наматывая круг за кругом. Обязательная передышка возле детской площадки, где установили турник. И подтягивание, раз десять. Ни один из одноклассников так не может. Суррогат, конечно, но пока можно погасить жажду странствий. Хотя одним утром чуть не ушел. Очнулся, когда направлялся по центральной улице к объездной дороге. Резко встал, в глазах потемнело, из носа потекла кровь.
        В школе Максим, одноклассник, подколол на днях: «От себя не убежишь, Бегун». Ха-ха, очень остроумно. Зато девчонки пялятся с повышенным любопытством: дернется он в этом году или останется? Одна даже подкатила: мол, возьми с собой. А то здесь все надоело, а хочется путешествий и приключений. Дура! И дня не пройдет, как начнет ныть и страдать, что устала. Пообещал ей фотографии присылать из путешествия. «А писать будешь?»
        Господи! До чего же все девчонки глупые! Только о любви и думают. Хотя за любовью не к нему. Им красавчиков подавай, а Игоря в рост хорошо вытянули, а в ширь забыли. Ноги-руки длинные, мешаются, лицо узкое, подбородок острый. Циркуль, а не парень. Как бы еще немного продержаться? Найти бы чемодан с деньгами и отсыпать всем. Родителям, учителям - чтобы отстали. И жить, как хочется, а не как надо.
        …Роды начались около полуночи. Игорь лежал на диване и всматривался в щель под дверью. В коридоре загорелась лампочка, дверь родительской спальни несколько раз хлопнула. Послышались суетливые шаги и приглушенный разговор.
        - Воды отходят, - сказала мама. - Надо в роддом ехать.
        - А как же он? - видимо отец спросил про Игоря.
        Мама охнула, точно от боли, и ответила:
        - Отвезешь и сразу обратно.
        Значит, времени у него немного.
        Дверь скрипнула, и в комнату Игоря вошла мама. Она погладила его по голове и аккуратно, чтобы не разбудить, поцеловала в щеку. Игорь не шевельнулся. Но как только за родителями закрылась входная дверь, вскочил. Включил смартфон и нашел в интернете нужную группу. Пробежался по адресам, отметил для себя несколько. Затем проверил наличие билетов в кассе. Как раз один имелся в нужном направлении. Так же через интернет забронировал его на себя и расплатился, благо наизусть знал реквизиты отцовской карточки. Тем более что на телефон смс-ка о списании денег не придет - Игорь снял привязку карточки к мобильнику отца и заранее переписал одноразовые пароли. Проверил электронный билет в почте и принялся одеваться.
        Рюкзак со всем необходимым был приготовлен давно: набор отмычек, спички, прочная веревка, небольшая аптечка, складной нож и запас одежды. Несколько шоколадок, печенье, чипсы, бутылка с водой и кое-что по мелочи. На первое время хватит. Все остальное купит - знает, где родители хранят деньги. Он взял несколько купюр и отправился на вокзал. Но перед этим скатал покрывало и положил на диван, накрыв одеялом. Пусть отец думает, что Игорь дома, тогда до утра будет запас времени. Хотя пока узнают о списании денег, пока отследят, куда Игорь приобрел билет - несколько дней пройдет. Тем более, он не до конечной едет, как на купленном билете, а раньше выйдет - в Темногорье. Там у какого-то парня, чуть старше его, хата несколько дней свободна. А потом дальше двинет на автобусах или попутках. Опыт есть.
        Он нацепил наушники, закинул рюкзак за спину и рванул с места - до вокзала час добираться. Ночью автобусы не ходят, а частника не вызовешь - одного подростка не всякий повезет. Да и светиться не хочется: если кто из знакомых в такси подрабатывает, сразу заложат. Игорь мерно бежал по темным улицам, стараясь, чтобы дыхание не сбилось. Мимо школы, мимо детского сада, мимо маминой работы, мимо поликлиники - из города. Фонари светили тусклыми кляксами, выхватывая тени деревьев и черные проемы подъездов. Разбитый асфальт пытался подставить подножку, деревья растопырились, точно охранники в магазине, но Игорь ничего не замечал. Скорее прочь отсюда, как можно дальше.
        На вокзале распечатал билет через терминал: очень удобно и маячить перед кассиром не надо. В здании оставаться не стал, на всякий случай. Встал недалеко от платформы и вытащил из рюкзака теплую куртку - ночи прохладные, а поезд только через час. Он ждал и не верил: вдруг отец обнаружит, что сын сбежал? Тогда поднимет всех на уши - успел за эти годы обрасти связями, и первым делом на вокзалах станут искать. Но Игорю повезло. Состав пришел ровно по расписанию, заспанная проводница мельком посмотрела билет и паспорт и впустила в вагон. Получилось! Постельное белье уже лежало на верхней полке, соседи по отсеку спали. Игорь залез на свое место и тоже задремал.
        Будильник на смартфоне завибрировал за пятнадцать минут до нужной станции. Игорь посетил туалет, приготовил рюкзак и вышел в тамбур. Состав с лязгом остановился, а проводница так и не появилась. Зачем? Ведь, по ее мнению, здесь никто не выходил. Игорь отмычкой открыл дверь и спрыгнул на платформу. Светало, но вокруг стоял плотный туман, точно садовую побелку пролили. В такой видимости искать в незнакомом городе нужную улицу смысла нет - потеряешься. Он поколебался и вошел в здание вокзала. Там дремала какая-то девчонка, больше никого. Обшарпанные стены, изрисованные художником-недоучкой, открытые дверцы камер хранения, сломанные стулья. Ну и глушь… Игорь сел на целый стул, включил плеер и незаметно для себя вырубился.
        (Игорь, автор арта Эльвира Смелик)
        Глава вторая. Хранитель пути
        Катя проснулась, потому что замерзла, и хотелось в туалет. Сначала она не сообразила, где находится: странное помещение, залитое тусклым светом, зарешеченные окна, облупившаяся штукатурка. Катя в растерянности посмотрела по сторонам. Точно, вокзал! И как же здесь пусто. Пока она спала, появился только какой-то парень, больше никого. Ох… И зачем она уехала из дома? Вот дура! Вчера еще все казалось таким простым, а теперь…Мама наверняка поставила всех на уши, бегала по городу, искала ее, Катю. И сейчас, скорее всего, не спит. Может, позвонить? Но что сказать? Что?! Что сбежала из дома, чтобы проучить? А проучила, похоже, себя. Мама с ней и разговаривать не захочет после этого. Катя достала телефон из сумки, набираясь решимости, и включила. Но сети не было. Катя несколько раз потыкала кнопки мобильника, перезагрузила - безрезультатно.
        Она еще раз взглянула на парня. Видно, что моложе ее: лицо скорее подростка, чем юноши, не загрубело. Хотя длиннющий, вон как ноги протянул, - на ползала. С таким ростом легко в баскетбол играть. Катя вздохнула - зря она придумала все это. Теперь вот мерзнет в тонкой курточке, и в туалет хочется, сил терпеть нет. Она поискала указатель на стене. Так и есть: табличка показывала, что нужно выйти на платформу и затем налево. Катя вылезла на улицу, зябко поежилась и в рассеивающемся тумане побрела к туалетам. Те оказались в конце платформы в крошечном здании, на удивление приличные и чистые. Минут через десять Катя отправилась назад. Она уже почти добралась до вокзала, как справа что-то заворочалось и застонало. Катя дернулась в сторону и заорала.
        Кто-то визжал. Игорь открыл глаза: в окне забрезжил рассвет, а в зале ожидания никого не было. Даже девчонка исчезла. Может, это она и кричала? Но уж нет, узнавать, что произошло, Игорь не станет - не дурак. Ему надо поскорее отсюда сматываться, пока народ не набежал. Тут же наверняка есть дежурный по вокзалу и патруль. Он толкнул дверь в город и замер: ни черта не видно! Какой плотный, неестественный туман, даже руку протянуть страшно. Вдруг там притаилось какое-то чудовище? Того гляди выпрыгнет и сожрет. Игорь захлопнул дверь. Хотя, если туман, это объясняет, почему в здании никого нет. На ощупь по улицам не походишь, и транспорт наверняка не работает. Но приезжающие? Их же тоже нет. Распахнулась противоположная дверь, и в зал влетела девчонка.
        - Слушай, - обратилась она, - посмотри, пожалуйста. Там человеку плохо.
        Игорь пожал плечами: он, что, похож на супермена?
        - Я здесь причем? Пусть дежурные разбираются.
        - Нет никого, - девчонка мотнула головой.
        - Скорую вызови, - посоветовал Игорь.
        - Не работает телефон, сеть не ловится, - ответила она и зло уставилась на Игоря.
        Тот психанул: вот тоже мать Тереза нашлась! А ведь и не скажешь по ней. Мелкая, невзрачная, а туда же - спасать человечество.
        - Тебе больше всех надо? - огрызнулся Игорь, но все же отправился следом.
        Человек лежал возле стены здания. Мужчина, не старый вроде, заросший щетиной, но в целом на бомжа не похож. Волосы отросшие, темно-русые. Точнее, когда-то были темными, как стог сена, который всю зиму простоял в поле, Игорь однажды ночевал в таком. А сейчас их словно припорошило снегом. Лоб прорезали две глубокие продольные морщины. Игорь прикинул: одежда не новая, но в хорошем состоянии. В таком прикиде никто сейчас в путешествия не ходит. Все покупают модные бренды, чтобы покрасоваться друг перед другом и фото в сеть выложить. А что мужик собрался именно в поход или дальнюю поездку, сомнений не оставалось: высокие ботинки - берцы, плотные брюки с карманами на коленях и куртка цвета хаки. Такие куртки можно купить на рынке, их не рекламируют по интернету и телевизору, но именно в подобных и ходят бывалые путешественники. Рядом лежал рюкзак болотного цвета. Мужик то ли стонал, то ли плакал. Видимо отравился паленой водкой - его вырвало. А может, просто перепил.
        - Он же пьяный, - заметил Игорь.
        - Да? - удивилась девчонка. - А я думала…
        И замолчала. Такой как раз лучше жевать, чем говорить. За умную сойдет.
        Игорь присел рядом с незнакомцем и окликнул:
        - Вы меня слышите?
        Тот заводил головой, будто слепой, стараясь отыскать, откуда идет звук, и открыл глаза. И Игорь поразился: у незнакомца оказался мудрый взгляд. Уставший, но такой понимающий, будто тот полжизни провел в Тибете у монахов и постиг тайны Вселенной. Затем мужик часто заморгал, и ощущение всепонимания ушло. Глаза как глаза, в красных прожилках и опухшие. Мужик сел и огляделся.
        - Где я? - прохрипел он.
        Девчонка тут же услужливо подсказала:
        - Темногорье. Это станция так называется.
        Незнакомец захлопал по карманам, видимо в поисках сигарет, не нашел и уточнил:
        - А как я здесь оказался?
        Игорь пожал плечами, им-то откуда знать. Мужик снова зашарил по карманам, наконец, что-то отыскал и вытащил. Это оказался билет. Мужик медленно перечитал его, потер лоб, но бесполезно.
        - Ничего не помню, - сознался он.
        Встал и полез в рюкзак. Девчонка что-то сообразила:
        - Вам сигареты нужны?
        Достала из сумочки свои: тонкие, дамские. Игорь скривился: сам не дымил и не уважал курильщиков - считал слабаками. Но незнакомец замотал головой:
        - Не курю.
        И вытащил из рюкзака фляжку. Жадно припал к ней, видимо сушняк замучил. Игорь потоптался и направился в здание. А что тут еще делать? И в этот момент туман совсем рассеялся, и стали видны старые, поржавевшие от времени рельсы, разбитые платформы и оборванные провода. Игорь почувствовал, как раскрылся и не хочет закрываться рот, как вытянулось лицо. Как же он приехал сюда? Как? Ведь видно, что здесь тысячу лет не ходили поезда. Вот потому никого и не было на вокзале всю ночь, кроме них троих. И глядя на Игоря, остальные тоже повернулись к путям и замерли в изумлении. Мужик даже фляжку уронил. Ведь понятно, что какая-то чертовщина происходит.
        Они в растерянности переглянулись, первым заговорил мужик:
        - Ребята, а вы из этого города?
        Наверное, решил, что его инопланетяне сюда доставили - все забыл. А у девчонки глаза сразу поплыли, губа затряслась:
        - Я на поезде приехала.
        - Я тоже, - Игорь поддержал разговор.
        Незнакомец взглянул на билет:
        - Похоже, и я. Странно.
        Странно - не то слово. Может, над ними эксперимент поставили по изменению сознания? Распылили наркотики какие-нибудь, вот им и мерещится всякая чушь? Но кому это надо?
        Мужчина прошел в здание, а они за ним. Сейчас стало заметно, что вокзал заброшен. Ранним утром он еще притворялся старым, но благополучным, а теперь видна разруха: облупившийся потолок в паутине трещин, стены в щербинах, словно от ударов злых кулаков. Будто незачем больше притворяться и можно сорвать маску. Игорь толкнул дверь, ведущую в город. За ней разлилось белое ничто. И выходить туда не хотелось даже за деньги. Лучше отсидеться здесь, переждать, чем соваться в опасность. А что там не маленький уютный город, Игорь готов был об заклад биться. Другие, похоже, считали так же. Никто не дернулся, чтобы высунуться. Но Игорь на всякий случай подобрал кусок штукатурки и бросил в мутную завесу. На той стороне чмокнуло смачно, и больше ничего, никакого звука. Просто засосало.
        Мужик предложил:
        - Может, выйдем обратно на перрон, подальше отсюда?
        Они снова переместились на платформу, словно там что-то могло измениться. Стояла тишина, настолько плотная, что хотелось заорать, чтобы убрать ощущение ваты в ушах. Даже ветра не было. Будто это место вырвали из прочего мира, отменили и вынесли за скобки Вселенной. Его нет, и если остаться здесь, то исчезнут скоро и незнакомый мужик, и Игорь, и девчонка. И тут раздался громкий стук, все резко обернулись. Позади них возникла будка. Вот только что ее не было и в помине, а теперь она прилепилась к зданию вокзала, точно корни пустила. Деревянная, выкрашенная в светло-серый цвет, с небольшим окном посередине. Сверху торчала надпись: «Хранитель пути». Окошко было открыто, и они подошли.
        В будке сидел старик. Точнее, он выглядел стариком, но Кате мнилось, что это мираж, отвод глаз. Короткий ежик белых волос, коричневая от солнца кожа и едва заметный шрам на щеке - словно в молодости старик пиратствовал на морях где-нибудь в районе Бермудского треугольника или брал в плен космические звездолеты. Его чуждость бросалась в глаза, словно клеймо - я иной, я не тот, кем вы меня видите. Глаза казались провалами - будто две черные дыры смотрели на нее, засасывая, поглощая, стирая из этого сейчас и здесь. Ни за что на свете Катя не желала бы встретиться с этим «милым» дедушкой один на один.
        - Ваши билеты, - небрежно бросил Хранитель.
        Все полезли в карманы, не задавая вопросы. Да и в голову прийти не могло, что можно поинтересоваться чем-либо.
        Он проверил билеты:
        - Конечный пункт Темногорье.
        Игорь дернулся оспорить: у него в билете другой город, но скосил глаза и увидел, как название изменилось.
        - Главное не буква, а дух слова, - засмеялся-зашелестел Хранитель.
        И у всех мурашки побежали от его смеха, и никто не мог глаз поднять. Хотелось спрятаться, раствориться, укрыться.
        - Беглец, манипулятор и убийца, - подытожил Хранитель, - троица в сборе.
        Снова возникли вопросы: что за троица, какие сборы? И кто убийца? И вновь никто не отважился озвучить их, даже Игорь, растерявший свою дерзость. Лишь девчонка испуганно посмотрела сначала на него, а потом на незнакомца. Да и Игорь подобрался - с убийцей надо быть настороже. Ведь не девчонку же имел в виду Хранитель пути. Понятно, что речь о мужчине. Хотя…
        Хранитель выдержал паузу, как в лучших театрах. Долгую, глухую, давящую, от которой зарыться бы поглубже. И добавил:
        - Чтобы вернуться домой, вам придется пройти одним из трех путей: темным, серым или светлым. Уж какая перед вами откроется дверь. Выбирать не вам.
        Они молчали. Хранитель продолжал:
        - Обратно можно возвратиться только втроем. Если кто отстанет по дороге или умрет, остальные тоже застрянут на пути. И еще: держитесь радуги. Дверь домой найдете возле ее начала.
        - А если мы не хотим никуда отсюда уходить? - мужчине все же удалось выдавить из себя фразу.
        И Хранителя как подменили: исчезла нездешность, эти врата в далекие миры. Перед ними в разваливающейся будке сидел сумасшедший. Его глаза бегали от одного к другому, в руке появился огромный тесак.
        - Чтобы здесь остаться, надо принести жертву, а иначе никак! - закричал бывший Хранитель. - Убить своих спутников и меня. Полить кровушкой пути, чтоб пропитались. Только не получится, мил человек.
        Сумасшедший задвигал в воздухе ножом, точно в танце с саблями, потом выскочил из будки и, взмахивая руками, как крыльями, убежал прочь. А они остались.
        Будка рухнула, будто держалась лишь на костлявых плечах старика. А когда осела пыль, Игорь и остальные увидели три двери. Те находились в конце платформы, висели прямо в воздухе. Ближайшая была ослепительно-белого цвета, вторая - серая, как графит. Никаких рисунков или букв, простой строгий прямоугольник. Третья поглощала свет и потому казалась черной. Но это, скорее, был анти-цвет, а не привычная темнота. Она пугала и манила одновременно.
        - Идем? - полуутвердительно спросил мужчина.
        Игорь отметил: Если он убийца (ну не девчонка же), надо держаться от него подальше, но и здесь находиться нельзя.
        - А выбор есть? - сплюнул под ноги Игорь.
        Он не мог оторвать взгляд от бурых пятен на рельсах.
        «Значит, кровь, а не ржавчина, - думал он. - Вот как. И остаться нельзя. Потому что этого места…»
        Он замер, не в силах поверить: «…не существует».
        Они выпали из своего мира, сбились с пути. И чтобы вернуться, надо пройти через дверь. Которую?
        Белая дверь не открылась, не поддалась и серая. Они замерли перед последней. На мгновение Игорь испугался: вдруг и эта не отворится? И тогда придут страшные существа, зубастые монстры из фильма ужасов - лангольеры, вроде бы. И сожрут их вместе с вокзалом, утилизируют, как… Он снова мысленно запнулся. Как… Как коты-утилизаторы! От мысли о котиках стало веселее, и Игорь протянул руку. Но дверь сама распахнулась, и перед ними возник яркий свет, который раздробился на миллионы светящихся точек. Те вспыхнули, каждая становясь сверхновой звездой, а затем перед путниками появились цветущие каштаны.
        (Темногорье, автор арта Маргарита Горбунова)
        Глава третья. Темногорье
        Когда-то городок был уютным. На это намекали невысокие двух- и трехэтажные дома, которые лепились друг к другу вдоль мостовой. Только крыши в большинстве зданий провалились, а выбитые окна зияли, как прорехи на штанах. Городок был заброшен и давно. Вовсю зеленела трава, среди нее солнечными шарами рассыпались одуванчики, цвела черемуха, наполняя улицы сильным, неповторимым запахом. И, конечно, росли каштаны. Их было много. Могучие стволы возвышались над улицей, словно великаны, торжественно держа в руках белоснежные пирамиды цветов.
        Вокзал потерял объемность, стал двухмерным, точно карандашный набросок на листе ватмана. Вернуться обратно стало невозможно. Хирург вертел головой, не понимая, что делать. Идти? Но куда и зачем? Сумасшедший старик почти ничего толком не рассказал. Что-то про радугу, и что возвратиться они могут лишь вместе. Послышался всхлип - плакала девчонка. Слезы по щекам текли непрерывным потоком, она даже не пыталась их вытереть. Парень стоял немного поодаль: вроде как с ними, но в то же время сам по себе. Мол, не рассчитывайте особо на меня, я с вами постольку-поскольку.
        Хирург решил обо всем договориться сразу:
        - Думаю, нам надо познакомиться. Меня зовут Дмитрий Иванович, можете называть Хирургом - это прозвище, или дядей Димой, кому как удобно.
        И заметил, как насторожился парень. Он внутренне усмехнулся: все складывается: хирург - значит, зарезал кого-нибудь во время операции. Логично. Но парень промолчал, а девчонка, похоже, растерялась. Но ответила первой:
        - Я Катя.
        И вопросительно посмотрела: достаточно ли этого? Но Хирурга не тянуло на расспросы. Захочет - сама скажет. Парень представился не сразу, точно сомневаясь: а нужно ли?
        - Игорь. Только не уверен, что я с вами надолго. Я бегунок.
        Хирург понимающе кивнул:
        - Потерпи нас до радуги, а там как знаешь. Ты часто из дома сбегаешь?
        - По весне обычно. А там как получится: от пары недель и до двух месяцев. Когда ловят, когда сам возвращаюсь.
        Хирург заметил:
        - Привозили к нам в отделение как-то парня с пробитой головой, тоже из ваших. Помер. Думаешь, и здесь потянет в странствия?
        Игорь неопределенно пожал плечами:
        - Не знаю, не от меня зависит. Сейчас мы вроде и так в бега подались. А в принципе, домой хочу вернуться. Я же не бомж, всю жизнь землю топтать.
        Катя всхлипнула:
        - Я собиралась обратно поехать, ждала, когда касса откроется. Мы с мамой просто поссорились. Я просто не знала, что так будет.
        - Что так непросто получится, - съехидничал Игорь.
        - Значит, ты манипулятор, - сообразил Хирург и, заметив недоуменный взгляд Кати, пояснил: - Это человек, который управляет другими людьми с выгодой для себя.
        - Я не управляла, - сильнее зарыдала Катя. - Просто… - это слово к ней прочно приклеилось.
        - Просто врать надо меньше, хотя бы нам, - добавил Игорь.
        - Не твое дело! - закричала Катя. - Я, я…
        Села на корточки, обняла колени руками и уткнулась в них лбом. Лишь плечи продолжали подрагивать.
        Игорь оценивающе посмотрел на Хирурга и спросил:
        - А вы убийца, получается?
        Тот дернулся и как-то погас. Вот только что стоял настороженный, но вполне уверенный в себе мужчина, и вдруг словно к нему десяток лет прибавился, лег на плечи невыносимой тяжестью. Хирург сразу замкнулся, ушел в себя, осталась лишь физическая оболочка. Он ничего не ответил. Катя почему-то успокоилась, наверное, от страха. Ведь Хранитель не обманул, один из них на самом деле убийца. Она поднялась и поинтересовалась:
        - Куда теперь? И что нам делать?
        Озвучила общие мысли, только услышал их один Игорь и обратил внимание: не трусливая девчонка, другая бы на ее месте уже удрала, только визг стоял бы.
        И как ответ зазвучал механический голос: «Внимание! Через час будет запущена программа стирания. Просьба всем покинуть город». Путники насторожились: какое стирание? Почему час? Первым опомнился Хирург, словно в нем включатель сработал. Только что человек отсутствовал, а теперь вернулся. Даже страшно на такое смотреть.
        - Думаю, надо уходить. Срочно, - произнес он.
        И быстро зашагал вниз по улице, как робот. Игорь его вскоре настиг, а Катя отстала.
        - Я не могу, у меня каблуки!
        Хирург резко затормозил и посмотрел на Катю, точно только сейчас разглядел.
        - Как ты в этом ходишь?
        На ней была тоненькая куртка, короткая юбка и ботильоны на высоком каблуке. Катя развела руками:
        - Может, здесь магазин есть?
        Словно во всех полуразрушенных городах имеется куча магазинов с одеждой на выбор.
        - Не до этого, пора убираться, - отмахнулся Хирург. - Но куда?
        И тут Игоря осенило.
        - Подождите, у меня есть адрес! Я у одного парня собирался пару дней на квартире пожить. Вдруг подсказка?
        Он достал из кармана бумажку с адресом и зачитал:
        - Улица Радужная, дом три. От вокзала прямо, свернуть на втором перекрестке налево. Радужная…
        Они переглянулись.
        - Похоже, что подсказка, - согласился Хирург, - идем.
        Путники бегом пустились по улице. Та шла под гору - город располагался на холме. Вдали виднелись возвышенности, заросшие лесом и оттого казавшиеся черными.
        «Потому и название - Темногорье», - совсем некстати догадался Игорь.
        Хотя какая разница, почему город так называется, им бы выбраться отсюда поскорее.
        До Радужной дошли быстро, и тут им повезло - в доме номер три находился магазин, состоящий из нескольких отделов. Об этом сообщала покосившаяся вывеска: «Все для жизни». Хотя здание частично разрушилось, путники вошли в него - небольшой запас времени имелся. Внутри царил хаос: на полу валялись вещи вперемешку с коробками и книгами. На продуктовых полках почти ничего не было - магазин разграбили до них, но в отделе с одеждой кое-что осталось. Пока Катя растерянно перебирала вещи - все мужские - Хирург отрыл джемпер и джинсы.
        - Надевай, - бросил он.
        Катя растерянно посмотрела на брюки:
        - Велики.
        - Больше - не меньше. Длину обрежем, ремень вденешь, и не спадут.
        Катя побрела за чудом сохранившуюся шторку. Брюки болтались на талии, штанины волочились по полу, но в юбке далеко не уйдешь, да и ногам холодно. Она натянула джемпер - рукава свисали чуть ли не до колен.
        - Готова? - уточнил Хирург.
        Она вышла недовольная - все не по размеру.
        - Рукава закатай, - посоветовал Хирург, а затем складным ножом оттяпал джинсы снизу.
        Катя подтянула свитер и посмотрела в зеркало. То покрылось паутиной трещин, но уцелело. В отражении она увидела чучело.
        - Я не буду в этом ходить! - сорвалась она. - Что за идиотизм?!
        Хирург жестко ответил:
        - Можешь носить, что пожелаешь, - я тебе не папа. Но если заноешь по дороге или собьешь ноги, никто с тобой нянчиться не будет. Ты девочка взрослая, решай сама.
        А Игорь добавил:
        - Я разведал: в конце здания обувной отдел, там можно порыться.
        Хирург и Игорь пошли искать что-нибудь съестное, а Кате пришлось плестись за обувью. Та была свалена кучей: женские туфли, тяжелые мужские берцы, сапоги и сандалии. Катя стала по одной доставать кроссовки, стараясь найти пару своего размера.
        - Поторопись, - окликнул Хирург, - времени мало. Через десять минут выдвигаемся. И посмотри для себя белье, носки те же, средства гигиены. Пошевеливайся!
        Катя снова чуть не психанула - и тут поучают, но удержалась, а не то еще бросят ее. С трудом, но раскопала подходящую обувь, правда, правая кроссовка была на размер большей левой, но времени оставалось на самом деле мало. Об этом напомнил голос робота: «Процесс стирания начнется через полчаса». Она влетела в отдел нижнего белья: снова только мужское! Хорошо, что нашлись небольшие размеры семейных трусов. Ужас, конечно, но не до выбора. Она схватила несколько пар носков и замерла: куда складывать? В ее сумочку вещи не поместятся.
        Появились Хирург с Игорем, они тащили рюкзаки, набитые консервами и крупами.
        - Повезло, - прокомментировал Игорь. - В подсобном помещении обнаружили, а то хоть шаром покати.
        - Сумки никакой нет? - жалобно спросила Катя.
        Игорь задумался, а затем метнулся назад.
        - Держи, - протянул он вернувшись.
        Сумка была наподобие школьной, с широким ремнем через плечо. Катя быстро набила ее одеждой, только ботильоны не влезли.
        - Оставь здесь, - порекомендовал Хирург, - не велика потеря.
        Они уже направились к выходу, как Катя вспомнила, что нужны прокладки. Она метнулась на их поиски. Аптеку нашла не сразу, та пряталась в боковом ответвлении здания. Полки с лекарствами зияли пустотой - кто-то до нее смел все препараты. Взяла несколько упаковок ваты, бинты и уже побежала обратно, как заметила на подоконнике мишку. Темно-коричневый, плюшевый, он сидел, уткнувшись носом в окно, словно кого-то ждал. Катя схватила игрушку и затолкала в сумку, та раздулась, словно змея, заглотившая добычу.
        - Что там у тебя? - поинтересовался Игорь.
        - Что надо, - отрезала Катя.
        На улице они осмотрелись.
        - Надо вниз; похоже, там граница города, - предположил Хирург. - Тем более что нумерация домов обычно возрастает от центра.
        Сзади рухнуло здание. Совершенно неожиданно просело и обвалилось внутрь себя.
        - Бежим! - скомандовал Хирург.
        Они понеслись к подножью холма, туда, где блестела река, а позади слышался глухой шум. Игорь обернулся: здания за ними складывались, как картонные домики из детской книжки.
        - Не зевайте! - крикнул Хирург - перед ними обрушился фонарный столб.
        Игорь увернулся и перепрыгнул через фонарь. Катя почти не отставала - все же не зря три раза в неделю занималась в школьной секции, да и от каблуков избавилась. Хотя куда ей до физически крепкого Хирурга и поджарого Игоря? За ними не угонишься, но она все же попробует. И тут земля ушла из-под ног: под Катей провалилась мостовая. Она полетела вниз, но рывком ухватилась за край обрыва. «Помогите!» - Катя попыталась крикнуть, но из груди вырвался лишь глухой хрип. Она цеплялась из последних сил, но земля понемногу осыпалась, грозя увлечь ее за собой. «Господи, ну почему так?»
        Говорят, в последние мгновения перед смертью мысленно проносится вся жизнь. Ничего подобного Катя не увидела. В мозгу пульсировало лишь одно: спастись, остаться живой, вгрызться в землю, быть! Прямо перед ней торчал корень какого-то дерева, упорно державшегося за дорогу. Катя смотрела на него и думала, что оба висят на волоске, и в следующий момент их просто сорвет вниз.
        Хирург обернулся и заметил, что Катя пропала. Он приказал Игорю не останавливаться, а сам бросился назад. Увидел широкую трещину посреди мостовой и похолодел: наверняка девчонка загремела туда. Катина смерть обнуляла все их старания - дальнейший поход терял всякий смысл. Хирург от души выматерился и осторожно приблизился к проему. Затем заглянул вниз и обнаружил Катю, висевшую над бездной. Девчонка вцепилась в булыжную кладку так, что побелели костяшки пальцев, на перепуганном лице выделялись глаза, утратившие надежду. Он схватил ее за руку и дернул со всей мочи. В этот миг часть мостовой вновь рухнула, и Хирург едва не полетел следом за девчонкой. Он старался удержаться, но Катя тянула его за собой. Хирург свесился уже по пояс и сам начал скользить вниз: Катина сумка, перекинутая через плечо, словно якорь тащила их в пропасть. Хирург думал, что для них все уже кончено - если только он не выпустит Катину руку - но на счастье подоспел Игорь, он кинул Кате веревку, и вдвоем с Хирургом все же вытянул девчонку.
        Обрушился еще один пласт земли. Хирург и остальные попятились от провала. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга дикими от пережитого испуга глазами, а затем не сговариваясь побежали к выходу из города.
        Раздался нарастающий рокот - позади появилась волна, состоявшая из пыли вперемешку с обломками зданий, черепицы и деревьев. Казалось, еще немного, и путников накроет, завертит и развеет по ветру. Они мчались так, что не замечали ничего вокруг себя - страх подхлестывал не хуже кнута. Не хотелось, чтобы их стерли, как неудачный набросок, вместе с городом. Хирург подумал, что сейчас наступит конец - они опоздали убраться из города вовремя, но тут появилась надпись на транспаранте, повешенном над улицей: «Счастливого пути!». Путники поднажали из последних сил и покинули Темногорье. Уставший женский голос произнес: «Программа стирания завершена».
        Послышался хлопок, темный вихрь поднялся в воздух, превращая утро в ночь. А когда опустился, на месте города возникла черная башня. Ее шпиль пронзал небо, вокруг сверкали молнии, и кружили большие серые птицы, похожие на птеродактилей. Хирург, Катя и Игорь увидели истинное лицо Темногорья.
        (Темногорье, автор арта Маргарита Горбунова)
        Интерлюдия первая. Глогх
        Глогх был родом из древних существ. Его предки бродили по краю, который тогда еще не назывался Темногорьем, задолго по появления двуногих. Даже покрытых шерстью в ту пору не существовало. Выжженная равнина в ярких всполохах бурлящих вулканов, вырывающийся из подогретой земли пар и багровое солнце на полнеба - таким был Скарамунт, мир Черной Луны в древности. Потом название стерлось, забылось, выцвело из памяти, оставив вместо себя красивую обертку, - Темногорье.
        Глогх изо дня в день проверял владенья: растворялся в огненном русле, перекатывался вместе с лавой, впадая в белую, точно молоко, реку. Жидкость в русле состояла из расплавленных металлов. На какое-то время Глогх становился и рекой, с шипением струясь в волнах Омирук. Он был частицей этой земли, возникшей после взрыва далекой сверхновой. Все происходило на его глазах. Глогх помнил, как из глубокой впадины, ведущей в сердце земли, вырывались демоны - новые жители Скарамунта, дети огненной лавы и Черной Луны. Изменчивое племя, прародители Хаоса, они носились по свету, перекраивая его под себя. Древние океаны взрывались вулканами, морское дно вздымалось к небесам и становилось горной грядой. Огненные камни падали с небес, оставляя после себя глубокие впадины.
        Изменения коснулись и Глогха. Со временем текучесть ожившей магмы уменьшилась, сверху появился плотный панцирь антрацитового цвета. Под ним струилась горячая лава, и панцирь иногда раскалялся, как угли в костре. Демоны частью уснули, частью покинули Скарамунт, им на смену пришли их создания - чудовища. Грифоны, химеры, василиски, горгульи и сфинксы наводнили край Черной Луны. А потом появились охотники на чудовищ - герои, давно ставшие легендой. Тогда же вулканы погрузились в дрему. Их склоны поросли густым лесом, в котором поселились птицы. Затем пришли животные, а уж после край населили прямоходящие, покою от них не стало. Глогха они мало волновали, он все чаще и чаще устраивался в своей пещере на отдых. И если бы какой случайный путник забрел туда, то принял бы его за обломок скалы.
        Скарамунт менялся, словно податливый пластилин в руках скульптора-времени. Становился цивилизованным, ручным. Зародились города с площадями и фонтанами, с тихими скверами, булыжными мостовыми. Кое-где даже проложили рельсы для конки. В здания протянули водопровод и канализацию - все то, что относится к прогрессу. В центре Темногорья появилась белоснежная спиральная башня - вокзал тысячи миров. Скоростные лифты, многоуровневые парковки, телепорты для вип-клиентов, позволяющие мгновенно доставить всех желающих в любой из миров. И для редких неудачников - поезда. Но таких было все меньше и меньше. И пути проржавели, поросли травой. И новое имя, как маска, спрятало истинную суть: Темногорье - заманчивая обложка глянцевого журнала. Остались кое-где островки волшебства, но в целом все стало таким современным, лишь центр по-прежнему был аграрным.
        Глогх дремал уже несколько сот веков - последний из своего племени, пережиток первобытного мира. Но словно толчок пробудил его ото сна. Он заворчал, не желая покидать край грез, но запах, такой сильный и явственный, точно его источник находился совсем рядом, отрезвил - темный путь открылся. Глогх с трудом поднялся - конечности затекли - во весь свой огромный рост и направился к выходу. Стая летучих мышей всполошилась и в панике полетела из пещеры, будто свита, предупреждающая приход короля. Глогх сбил сталактиты и сталагмиты, выросшие как прутья клетки, и выбрался наружу. Пахло смолой и первой травой, пробуждающейся жизнью, бурным соперничеством и любовью. Ароматы горячили кровь, кружили голову, но основной, от которого Глогх пробудился, звал настойчиво на поиски тех, кто отворил темный путь. Глогх поднял голову и замер в экстазе: над горизонтом вставала Черная Луна. На фоне звездного неба она казалась дырой в мирозданье. Глогх поднял голову и завыл, приветствуя повелительницу.
        Глава четвертая. Я тебя ненавижу!
        Пока удалялись от города, Катя вспоминала, с чего все началось. И снова пожалела, что не сдержалась в тот день.
        …Она сидела за компьютером и сражалась в очередной битве. В чате высветилось: «Прикрой сзади!» Сообщение прислал Вадик. Его ник в игре звучал гораздо круче имени - Повелитель снов. Катя отправила своего персонажа в тыл Повелителя и отбила контратаку двух эльфов. Наивные - надеялись подкрасться незамеченными.
        «Молодец! - тут же получила она новое письмо. - Сейчас Тимофей с Серегой подтянутся». Они продержались еще полчаса, последним пал персонаж самой Кати - Мистикс. Один из эльфов изящным движением меча отсек ей голову, и игра остановилась.
        «Все равно мы круче», - набрала Катя. Вадик сильно переживал, когда они проигрывали.
        «Конечно, любимая», - ответил Вадик.
        Недавно они поженились. В игре, конечно. В жизни Кате было пятнадцать, а Вадику семнадцать. Он заканчивал одиннадцатый класс и намеревался поступать в горный институт. Катя училась в девятом и собиралась свалить из школы. Зачем учиться дальше? Все равно работать она не будет. Наверное. С ее красотой можно в любой момент найти богатого мужа и жить припеваючи. Она как девушка с обложки журнала: чуть вздернутый нос, светлые волосы длиной до лопаток, серо-зеленые глаза. А пока мама прокормит.
        Вспомнив про нее, Катя набрала номер.
        - Мам, - заныла она в трубку, - кинь пятьсот рублей на вебмани.
        - Катюш, - мамин голос напрягся, - конец месяца, у меня с деньгами не очень.
        Катя взбесилась: как надоело это вечное - нет денег! Вот всегда так! Постоянно приходится на всем экономить. И зачем мать вкалывает от зари до зари, если каких-то жалких полтысячи не может найти, чтобы прокачать Катин персонаж?
        - Елки! - заорала она в трубку. - Да что мы как нищие какие-то? Как же меня все это достало!
        Она швырнула трубку и упала на диван. Катя задыхалась от злости, обиды и разочарования. Ведь они с Вадиком договорились, что Мистикс нужен плазменный меч. А теперь она, как дура, признается, что не получилось купить нужный атрибут. Катя со всей силы ударила по мягким подушкам и затихла. Потом поднялась и пошла к холодильнику.
        Мама наготовила борщ и голубцов, но разогревать было лень. Катя взяла яблоко и вернулась в комнату, включила телевизор. Шел очередной сериал про любовь. Катя жадно подмечала шмотки и яркие украшения на главной героине. Все-таки одежда для девушки важна, иначе никто и внимание не обратит. Раздался звонок.
        - Катюш, - это была мама, - ты до завтра подождать не можешь?
        - Нет, - резко ответила та.
        - Я тебя прямо с утра деньги кину, - уговаривала мать.
        Катя для вида еще поворчала, но в душе ликовала: все равно в игру она войдет только через сутки - Вадик усиленно готовился к сдаче экзаменов, поэтому долго сидеть за компом не мог.
        - Ладно, - буркнула она.
        - А ты обедала?
        Катя почувствовала недовольство - опять мама лезет со своей заботой. Что она, маленькая? Сколько можно ее контролировать?
        - Не хочу, - сдержанно ответила она. - Пока!
        Отключив телефон, Катя несколько раз подпрыгнула и восторженно завизжала: «Да, да, да!» Села обратно за стол и вошла в социальную сеть.
        В онлайне высветилась Светка, одноклассница. Катя с ней общалась постольку-поскольку. Временами гуляли в одной компании и вместе ходили по магазинам выбирать шмотки. Мать ворчала:
        - Что ты нашла в ней? Ленивая, учится плохо, еще и курит.
        Катя отмахивалась: со Светкой прикольно. А мама со своими взглядами отстала от жизни. Кому нужна эта учеба? Главное - ухватиться за счастливый случай. В их классе все так считают. А мама пилит: занимайся, думай о будущем. Можно подумать, ей это образование как-то помогло. Даже на море поехать не могут - лишних денег нет. А Светка два раза в год ездит: весной и осенью. И не в Египет или Турцию, как все, а во всякие экзотические страны типа Вьетнама и Таиланда. Да и Турция нормально или хотя бы Крым, но мама постоянно стонет, что денег нет. И стоило высшее образование получать? Надоела эта нищета!
        Ничего, скоро лето. Мама обещала ее курьером устроить к себе на работу, тогда можно будет денег накопить. В прошлом году за три месяца Катя себе на новый смартфон заработала. Жаль только, что его украли, когда они с девчонками на дискотеку ходили. Пошли танцевать, Катя оставила его на столике, а вернувшись уже не нашла. Пришлось у мамы просить, чтобы купила телефон - куда без него? А та, как всегда, начала выговаривать, что Катя вечно все теряет. Ни чужих, ни даже своих денег не ценит. Катя слушала и едва удерживалась, чтобы не разреветься. И так тошно, а тут еще и мама добавила. Могла бы и пожалеть. Ну что она, Катя, совсем полное ничтожество?
        Светка похвасталась новой фенечкой - родители купили ей украшение из муранского стекла. Огненно-красный с черными и серебряными разводами кулон висел на кожаном ремешке. Приятельница смотрелась с ним просто шикарно. Еще бы, с таким украшением без внимания не останешься. Катя прикусила губу: как бы выпросить у матери что-то похожее, только круче? Та точно зажмет деньги, будет перечислять, что им кредит платить надо, а еще на что-то жить, а Катин отец снова тянет с алиментами. Катя нахмурилась: не повезло с отцом. У других папы - бизнесмены или чиновники, а у нее -обычный охранник. Устроился на работу с «серой» зарплатой и платит гроши, да и про те забывает. В последний раз орал на мать так, что слюни изо рта летели. Мол, совсем зажрались они с Катей, а ему на жизнь не хватает.
        Катя тогда глядела на него, словно впервые увидела: совершенно чужой человек, раскрасневшийся от злости и ярости. Почему-то он помнился совсем другим. Что с ним стало? Или он и был всегда таким? Как только его мама полюбила? Вот она, Катя, себе нормального парня отхватит, с деньгами и интересного. Такого, как в кино показывают. Чтобы на дорогих тачках разъезжал и по ресторанам водил, чтобы все подруги облезли от зависти. Чтобы возил на острова с белым песком и лохматыми пальмами. Чтобы любил сильно-пресильно и заботился. Она сделает все по-умному, не зря кучу сериалов пересмотрела. Ни один олигарх мимо не пройдет, сразу влюбится и разум потеряет. В кино всегда так происходит, и пусть мать не бухтит, что там один вымысел - мама жизни не знает. Что она видела, кроме их маленького города, надоевшего до тошноты, как пенки от кипяченого молока?
        Катя взлохматила волосы перед зеркалом, сделала селфи и выложила в сеть. Красота! Любой, кто не дурак, увидит, что она вся из себя. И грудь имеется! А не как два прыща у той же Светки, заклятой подружки. Было бы что подчеркивать при помощи кулона! Моль бледная… Так что, когда мать вернулась с работы, Катя приготовила несколько ссылок с украшениями из муранского стекла.
        - Мам, посмотри, - не дав раздеться, Катька бросилась к ней, - что я нашла!
        - Подожди, - отмахнулась та, - сейчас сумки разберу.
        Катя обиделась: ну что она, пары минут не может выделить на собственную дочь? Дались ей эти сумки!
        - Тут быстро, - Катя потащила маму в комнату. - Классно, правда?
        Та мельком взглянула на экран и нахмурилась:
        - Катюш, ты цены видела? Плохо у меня с деньгами.
        - Ну всего три тысячи!
        Мама развернулась и ушла на кухню, бросив на ходу:
        - Потом поговорим!
        Катя поплелась за ней. Села за стол и выжидающе уставилась на мать. Та разобрала пакет с продуктами.
        - Голубцы будешь? - поинтересовалась мама, заглянув в холодильник.
        Катя перекусила бы бутербродами, но спорить с матерью не хотелось - надо сначала выбить кулон и напомнить про пятьсот рублей. А то та сразу упрется, как будто самое главное для Кати - это правильное питание. Поэтому она съела целых два голубца и сделала вид, что в восторге.
        Дождалась, когда мама вымоет посуду и снова потащила к монитору.
        - Правда, красивые?
        Мама села рядом, подперла голову обеими руками и с отрешенным видом уставилась на картинки. Катя весело щебетала и щелкала мышью.
        - Ты посмотри: прозрачное стекло, а в нем золотой шарик, - не удержалась и ткнула пальцем в монитор. - А этот синий с серебряными блесками. Тебе какой больше нравится?
        Мать вздохнула:
        - Никакой - у меня денег нет. И могла бы убрать со стола: а то чашка с утра стоит, и огрызок валяется.
        Опять заводится по пустякам! Мешает ей, что ли? Катя сдержалась, чтобы не вспылить.
        - Устала? - участливо спросила она.
        Мама пристально посмотрела на нее:
        - Кать, я же понимаю, к чему ты. Но денег нет.
        Катя резко вскочила, оттолкнула кресло, схватила пальто и выбежала на улицу.
        Подтаявший с утра снег к вечеру образовал тонкую корочку льда на асфальте. Катя поскользнулась и чуть не упала. Ноги в тапках мерзли, но возвращаться она не спешила - пусть мать поволнуется. Почему у Кати своих денег нет? Постоянно приходится у матери клянчить. Как же надоело! А кулоны такие красивые… Катя уже почти поверила, что один достанется ей. Почему мама не поймет, насколько ей это важно? Не так часто она и просит. Да и отдаст потом деньги, когда заработает. Другие родители просто так своим детям все покупают, а Кате постоянно выпрашивать надо.
        Катя нашарила в карманах пачку сигарет и закурила. Курить она стала в тринадцать, чтобы казаться старше и увереннее. У них в классе многие курят. Сперва пряталась от матери, затем перестала. Мама первое время кричала и запрещала, потом смирилась. Вот и сейчас, прошло минут двадцать, а уже раздалась тревожная мелодия - звонила мама. Ответила Катя не сразу, пусть помучается.
        - Не замерзла? - виновато поинтересовалась мама.
        - Нет, - отрезала Катя.
        - Иди домой уж.
        - А что мне там делать? - Катя понимала, что победа за ней, но ныла по привычке.
        - Выбирай кулон, - произнесла мать, - но со следующей получки.
        Катя задрала голову в безмолвном крике: да, да, да!
        Так и случилось - в начале апреля Катя получила долгожданное украшение. Выложила фотографии на свою страничку: пусть Светка утрется - не одной ей воображать. И подписала: «В каждой девушке должна быть фенечка». Затем примерила выпускное платье вместе с кулоном - класс! Платье мама купила незадолго до конца зимы. К этому времени Катя извела ее и себя: вечно в их городке не найдешь ничего нормального. А что получше, стоит так дорого, что даже покладистая мама отказалась наотрез. Но не придешь же на выпускной в обычных джинсах. Хорошо, что на работе матери посоветовали поискать в интернете, и вскоре Кате досталось долгожданный наряд. Цвет платья назывался «брызги шампанского». Сверху на тоненьких бретельках, грудь и талия подчеркнуты, а от линии бедер идет короткая пышная юбочка. Блеск! И кулон на тонкой веревочке в цвет наряда подходит необыкновенно: похожий на увеличенную каплю воды, золотистый и с серебряными искрами внутри. Конечно, подороже вышло, чем три тысячи, но ничего, пусть мать на чем-нибудь другом экономит. Катя, например, может почти ничего не есть.
        Она натянула туфли на толстой подошве и огромном каблуке. Эх, выложить бы фотки, чтобы все увидели, какая она красотка, но тогда сюрприза на выпускном не получится. У них многие уходят после девятого класса: директор школы не хочет несколько десятых делать. Мол, кабинетов не хватает. А на самом деле за экзамены в одиннадцатом классе переживает, чтобы показатели не портить. Катя полюбовалась отражением: сразу рост прибавился. Жаль, что она мелкая, почти самая низкая в классе. Хотелось бы на десять сантиметров подрасти, но мать говорит, что вряд ли. Катя вытаращила глаза, растянула губы в улыбке и собрала волосы вверх - шикарно. Обязательно помимо маникюра и прически надо сделать профессиональный макияж. Она будет самой хорошенькой. Катя стащила с себя одежду и небрежно бросила на диван, потом уберет. Или мама. Села за комп и вошла в игру, внизу сразу же всплыло сообщение от Вадика. Катя прочитала и расплылась в улыбке.
        Вечером она осторожно завела разговор: вдруг мама начнет спорить, а ведь Катя уже пообещала Вадику.
        - Мам, а можно ко мне в июле кое-кто погостить приедет?
        Та заварила чай, села за стол и уточнила:
        - А кто именно?
        Катя, как можно небрежнее, ответила:
        - Мальчик один.
        У мамы брови поползли вверх:
        - Какой такой мальчик?
        Катя резко выдохнула: опять мать лезет со своими расспросами. Какой, зачем… Катя к себе Вадика приглашает, а не к матери. От мамы и не требуется ничего, лишь бы не мешала. Почему Катя не может пригласить, кого хочет? Вечно разрешение спрашивать надо!
        - Ты его не знаешь, - ответила она. - Мы с ним вместе в одной игре играем.
        - В какой игре? - не поняла мама.
        Катя сдерживалась из последних сил: что же мать настолько непонятливая? Все разжевывать нужно!
        - В интернете которая. Мы уже год играем.
        Мама удивилась:
        - То есть вы даже не видели друг друга?
        - Да что ты начинаешь?! - Катя повысила голос. - А скайп на что? Он москвич, заканчивает одиннадцатый класс. Сдаст экзамены и приедет к нам.
        Мать поджала губы, не замечая, что дочь снова хамит:
        - А зачем он к нам приедет?
        Катя пожала плечами. Зачем, зачем… Влюбился, конечно. А ей лестно: взрослый парень, симпатичный и умный. Все девчонки перемрут, как осенние мухи, когда она с ним гулять выйдет. У них в классе многие из девчонок с парнями встречаются. А у Кати нет никого. Только Вадик, но он в другом городе. Но мама уперлась:
        - Ну как ты его пригласишь? У нас всего две комнаты. А ты даже постель убрать не можешь. Такое ощущение, что Мамай прошелся - сплошной бардак.
        - Не преувеличивай, - нахмурилась Катя. - Никому, кроме тебя, нет до этого дела.
        Она кипела: что мама за человек такой? Вечно найдет, к чему прикопаться! Неужели запретит?
        Тогда мать попробовала надавить с другой стороны:
        - Катя, неужели ты не понимаешь? Парням в этом возрасте только одно нужно - секс.
        Катя закатила глаза:
        - Ну и дам.
        Воцарилась тишина, словно из матери весь воздух откачали, а потом начался дурдом.
        - Что значит «ну и дам»?! Ты хоть понимаешь, что говоришь? - мать повысила голос.
        - Да что я такого сказала?! - сорвалась Катя. - Тоже, ценность великая. У нас в классе почти все девочки попробовали.
        - Даже не думай! - заорала мама. - Я тебе запрещаю.
        И тут Катя высказала все, что давно думала:
        - Да иди ты! Что ты вечно ко мне лезешь?! Только попробуй запретить! Мне скоро уже шестнадцать исполнится. Я узнала: подам в суд на определение, что я эмансипированный подросток. Буду делать, что захочу, а ты мне алименты платить.
        Мама замерла. Смешно получилось: вот она округлила щеки, собираясь ответить, воздух изо рта вырвался, а звуки пропали. Точно забыла, что хотела сказать. Потом мать часто заморгала, будто в глаз что-то попало.
        - Катя, ты понимаешь, что говоришь? - повторила она.
        Катя взвилась в воздух, словно сорванная пружина.
        - Я все решила! А ты постоянно мешаешь. Думаешь, я совсем дура?! Отстань от меня!
        Мама тоже подскочила:
        - Не смей! Слышишь?!
        Но Катю уже понесло, и она выплеснула накопленное раздражение:
        - Ненавижу! Если бы ты знала, как я тебя ненавижу!
        И тут мать отвесила ей пощечину. Еще и еще. Катя схватилась за щеку: та горела, как от крапивы. Не сказав ни слова, она выбежала из кухни.
        Глава пятая. Плацкартный билет
        Весь вечер ее колотило от злости: как мама посмела поднять руку?! За что? Что Катя такого сказала?! Что ненавидит? Так понятно же, что случайно вырвалось. Просто не выдержала. Вечно придумаешь что-то классное, а мама все испортит. Но ничего, мать еще пожалеет. Ей придется долго вину заглаживать. Катя сидела в обнимку с подушкой. Слезы застряли, не в силах прорваться. Она с хрипом дышала, подавившись рыданиями, не хватало воздуха. Уснула далеко за полночь, пообещав себе, что не простит мать никогда.
        Утром Катя проспала в школу - мама не разбудила. В недоумении вышла из комнаты, но оказалось, мать уже ушла на работу. Ни записки, ни приготовленного завтрака - ничего. Неужели обиделась? Не может быть! Это Кате следует обижаться - ей бунтовать по возрасту положено, об этом везде пишут. А пощечины получать - нет. Она наспех выпила чай с бутербродом и побежала на уроки, как раз успела к третьему. Вернувшись домой, дернулась позвонить: у них с матерью была договоренность. Но раз они поссорились… Пусть поволнуется, все ли с ее доченькой в порядке, глядишь, к вечеру сговорчивей будет. Но вечером мама, как ни в чем не бывало, прошла на кухню и приготовила еду. Для себя одной! И Катю не позвала. Делать нечего, пришлось проявлять инициативу.
        - Я, вообще-то, есть хочу, - заявила она.
        Мама спокойно посмотрела и ответила:
        - Я тоже узнала. Раз ты эмансипированный подросток, значит, полностью готова к взрослой жизни: зарабатывать деньги, обслуживать себя. Так что действуй. Возьми и приготовь ужин. Сама.
        Приехали…
        В школе стояла тоска. Учителя, как под копирку, только и говорили об экзаменах. Что камеры в кабинетах поставят, что дежурить будут чужие преподаватели. Не спишешь, и не подскажет никто. Ага, так им и поверили. Учителям надо, чтобы класс экзамены сдал, вот пусть и выкручиваются, как хотят. Хотя иногда и Катя чувствовала нарастающее беспокойство: куда потом со справкой из школы? Но Светка успокоила: в крайнем случае можно на второй год в девятом остаться. Ничего страшного. Да и нечего об этом думать - скоро районные соревнования по баскетболу.
        Несмотря на низкий рост, Катя давно занималась в школьной баскетбольной секции и была лучшей из нападающих. В спортивном зале она преображалась, словно скидывала маскировочный халат. Становилась напористой, активной и смелой - здесь вылезала ее настоящая суть. Даже Танька по прозвищу Скала ничего не могла поделать: Катя ныряла, перехватывала мяч и уходила от рук соперницы, похожих на ветви. А затем отправляла мяч в кольцо. Оранжевый шар слушался, точно она держала его на резинке. Обмануть опекуна, взять пас, бросить с центра поля точно в кольцо - три раза в неделю Катя была звездой. Жаль, что только школьной команды. Тренер доходчиво объяснил, что не с ее ростом мечтать о большем. Против двухметровых соперниц она, пигалица, ничего не стоит. Катю просто раздавят на поле и не заметят. Эх…
        Прошло несколько дней. Мама так и молчала: ни здрасьте, ни до свидания. Катя ощутила беспокойство: а вдруг мама не остынет? Так и будет относиться к ней, как к соседке? А ведь скоро экзамены, выпускной вечер и стоит подумать, что дальше. Мысли снова сбились на окончание девятого класса. Лучше бы засесть дома, но мать станет брюзжать, что надо получить профессию. Значит, колледж… В городе был только один, педагогический. После него и воспитателем в детский сад не устроишься - мест рабочих мало, мама как-то говорила. Значит, надо отправляться в областной центр. Но не поедет же она одна!
        Дома стало неуютно, Катя уже несколько раз пожалела о своей несдержанности. И как к маме подойти, неизвестно. И как быть с Вадиком? Тот несколько раз интересовался, приезжать ли. Катя пока тянула время, но нужно было решать: да или нет. Что же делать? Катю осенило: надо сбежать из дома! Точно! Мать переполошится, поищет, попсихует, а когда доченька отыщется, сразу же на радостях простит и согласится на все. Осталось только все тщательно продумать.
        У Светки родители как раз махнули во Вьетнам, можно было спрятаться на несколько дней у нее. Подружка не выдаст, прикинется, что не в курсе. Она подошла к Светке на перемене и завела разговор. Та сразу же откликнулась:
        - Здорово, Кэт! Сама придумала?
        Катя самодовольно кивнула.
        - Прикольно! Надо и мне будет на вооружение взять, если предки заартачатся. А твоя мать у меня искать не станет?
        Катя замотала головой: она все продумала. Купит билет до какой-нибудь станции, дома записку оставит, пустит по ложному следу. Светка дала добро.
        Сразу же после школы Катя поехала на вокзал. В маршрутке работало радио: «В Темногорье отмечают необычно раннее цветение каштанов в этом году. Весь город утопает в белоснежных свечах…» Катя заинтересовалась: она никогда не видела цветущих каштанов. В их городке только тополей полно, а от них лишь пух, ничего красивого. Катя добралась до вокзала и пошла в кассы. Судя по расписанию, поезда в городке останавливались редко. Елки, надо было дома в интернете посмотреть направление и стоимость билетов - ее личная копилка изрядно похудела за последние дни.
        - Девочка, тебе чего? - окликнула кассирша.
        В голове всплыло название города: Темногорье. Классно было бы смотаться туда и посмотреть на цветущие деревья. Правда, ехать она никуда не собирается, но вдруг…
        - До Темногорья билеты есть? - спросила Катя.
        Кассирша посмотрела в мониторе и ответила:
        - На завтра, один плацкартный билет.
        По деньгам хватало и туда, и обратно. Но обратно Катя не собиралась брать, ведь это для отвода глаз. Она протянула паспорт и деньги и купила билет.
        На следующий день после уроков она подошла к Светке:
        - Ну пошли?
        Та удивленно уставилась на нее:
        - Ой, Кэт, я совсем забыла - ко мне же сейчас Ирка со Скалой собираются. Мы еще неделю назад договорились.
        - А я как же? - Катя растерялась.
        - Давай завтра. Предки еще только через три дня возвращаются, успеешь.
        И Светка унеслась.
        Катя задумалась: что же делать? До завтра ждать нельзя - билет сегодняшний. Все должно быть правдоподобно. А что если махнуть в это Темногорье? Полюбоваться каштанами и вернуться обратно. А можно еще хитрее сделать. Посидеть на вокзале, поплакать. Наверняка, полиция обратит внимание на одинокого подростка А потом звонок маме: «Ваша дочь находится там-то и там-то. Приезжайте за ней, а заодно объясните, как вы довели ребенка до того, что она решила сбежать из дома». Вот-вот, пусть объяснит! А после Катя порыдает, попросит прощения, и все будет, как раньше.
        Катя забежала домой, нарезала бутерброды, налила воды в бутылку и поехала на вокзал. Маршрутка мелко тряслась, будто в ознобе - дороги в городе были разбиты, а Катю кидало в жар: она решилась! Будет чем козырять в школе перед одноклассниками. Мама вечно ворчит, что Катя не умеет дружить, а теперь все с ней зафрендиться захотят, и стараться не надо. Катя прошлась по платформе: вроде отсюда. Она еще раз сверилась со световым табло: да, первая платформа. А как же узнать, какой вагон ее? Сердце от волнения забилось сильнее: ей никогда не доводилось путешествовать одной, да и с родителями нечасто. Но вскоре показался поезд, он с грохотом остановился возле перрона.
        «Пятый вагон, а у меня седьмой. Значит, через один. Черт, в другую сторону!» - мысли бились в голове, как бабочка об окно. Катя протянула билет проводнице и зашла в внутрь.
        В ее отсеке находилась семья: мама, ребенок и бабушка. Напротив - парень с девушкой. Катя устроилась на нижней полке. Поезд качнулся и помчался прочь от родного города.
        «Представляю, как Светка удивится, когда завтра не приду в школу, - подумала она. - Плохо, что не сказала, куда я билет купила. Ой, и маме записку забыла оставить!»
        Ее пробил холодный пот. Но она успокоила себя: зато как по-настоящему.
        Вечером Катя долго не могла уснуть. Она ворочалась и представляла: вот мать возвращается, дочери нет. Сначала мама не волнуется: наверное, Катя где-то гуляет. Затем маму охватывается беспокойство, она старается выдержать характер, но не получается. Набирает Катин номер, но та вне зоны доступа - мобильник отключила, как приехала на вокзал. Звонит Светке, другим одноклассникам. Никто не в курсе. Мама выбегает во двор: вдруг Катя там? Но и во дворе ее нет. И за полночь мать сдается и сообщает в полицию: пропала дочь. Катя ощутила смутную вину, но отмахнулась: мама сама виновата. Нечего было доводить до этого.
        Рано утром проводница разбудила:
        - Через полчаса прибываем.
        Катя умылась, взяла сумку и вышла в тамбур. Поезд мчался, рассекая туман. Белесая дымка укутывала железнодорожный путь, скрывая все, что происходило за ним. Лишь изредка мелькали смутные тени. Но, как ни щурилась Катя, разглядеть что-либо не получалось. Наконец, состав противно лязгнул и остановился. Проводница отворила дверь и помогла Кате спуститься. Поезд стоял всего минуту, вскоре локомотив зашипел и тронулся дальше, Катя осталась одна. В густом тумане пришлось идти наугад. Катя шагала медленно: платформа была настолько разбита, что из бетона торчала арматура. Немудрено споткнуться и упасть, не хватало еще колени разбить.
        Она достигла края перрона, здесь платформа резко кончалась, словно ее обрубили топором. Катя растерялась: может, надо спрыгнуть и перейти через рельсы? Или нет? Она потопталась в нерешительности, затем развернулась и побрела в противоположную сторону. Вскоре Катя добралась до железной конструкции, возвышавшейся над перроном, и стала подниматься по лестнице. Ступени состояли из толстых прутьев, покрытых ржавчиной. перила пугали хлипкостью. Катя держалась от них подальше, а не то еще рухнет вместе с ненадежным ограждением на рельсы. Ей казалось, что она плывет в молоке - туман никак не хотел рассеиваться.
        Вокзалом служило одноэтажное здание, с облупившейся штукатуркой и темными от грязи окнами. Поколебавшись, Катя толкнула дверь - не стоять же на улице. Внутри никого не оказалось, окошко билетной кассы было закрыто. Рядом висела табличка: «Время работы с 9.00 до 18.00, перерыв на обед с 13.00 до 14.00». Катя села на скамейку и принялась ждать. А что еще делать? Вскоре она задремала.
        Глава шестая. Постоялый двор Флута
        Катя вскочила, словно ее ожгли крапивой, и мгновение не могла сообразить: она в поезде? И это гудок паровоза? Или…? Вдалеке слышался странный отзвук, нечто среднее между воем и рычанием. Так мог бы жаловаться на жизнь огромный медведь, если бы медведи выли. Звук пропал и не повторялся, и Катя засомневалась: точно ли он был? Не приснился ли? Рядом тлел огонь, разведенный в большом пне; на еловых лапах, брошенных на землю, спали попутчики. Ночная мгла пугала, будила древние инстинкты. Казалось, что из темноты выскочит чудовище и набросится на нее. Катя съежилась и замерла: так больше шансов остаться незамеченной. Но ничего не происходило. Потрескивал огонь, сопел Игорь, раскатисто храпел Хирург. Катя пыталась задремать, но не получилось: перебила сон. Она поворочалась, укладываясь удобнее: еловые иголки кололись, но на голой земле спать холодно, поэтому и за такой настил спасибо. Открыла глаза и уставилась в небо. Вокруг сияли звезды. В школе проходили разные созвездия, но Катя не смогла бы назвать ни одно. Зачем голову ерундой засорять? Один из участков неба был темнее прочих - мгла среди тьмы.
Катя так долго всматривалась в него, что он раздвоился - и перед ней появились два бездонных колодца, глаза Хранителя. Ужас пробежал холодной волной от затылка через сердце и низ живота к большим пальцам на ногах, и Катя снова проснулась.
        Стояло раннее утро. Солнце окрасило верхушки деревьев в золотистый цвет, птицы завели мелодичные трели, догорал костер. Катя подбросила в него сухой хворост, собранный вечером, и присела рядом, чтобы согреться. Пламя жадно обхватило ветки, набивая ими свою ненасытную утробу. Катя достала из сумки телефон и включила. Чуда не произошло - сети не было. Весь прошлый день она пыталась дозвониться, пока Игорь не посоветовал беречь батарею. Хорошо, что дурой не обозвал, хотя выражение лица у него было соответствующее. Ну да, дура… Даже если бы она дозвонилась, мама все равно бы не приехала сюда, чтобы забрать дочку. Но что-то бы она могла придумать! Отправилась бы сама в Темногорье, отыскала бы Хранителя пути и потребовала вернуть Катю. Припугнула бы его, в конце концов! Катя в очередной раз пожалела, что сбежала из дома. Ну как, как ей пришла в голову эта ерунда? Откуда, из какого космоса? Как же жалко себя…
        Вчера весь день шли нескончаемой дорогой. Останавливались лишь три раза на полчаса, чтобы передохнуть. А ведь она на ногах не стояла после того, как пришлось удирать из города. Думала, упадет на дорогу, и пусть что хотят с нею делают. Но дядя Дима поднял, встряхнул и сказал, что никаких истерик не потерпит. И лично ему обратно не надо, его там ничего хорошего не ждет. И если он вернется, то только ради нее и Игоря, а точнее, их родителей. Потому что те не должны страдать из-за того, что у них дети дурные. И если Игорю еще можно сделать скидку на его болезнь (Катя вспомнила, как дернулся Игорь при этих словах), то ей, Кате, должно быть стыдно за то, что она сплошная идиотка. Дядя Дима произнес все это очень тихо и по слогам, как для плохо понимающей, но у Кати возникло ощущение, что ей влепили оплеуху. В ней проснулась спортивная злость, как на баскетбольной площадке, она собралась и пошла. И за весь день ни разу не пожаловалась. И даже хворост помогала вечером собирать, хотя не обязана - она еще подросток. Только Игорь смотрел чуть насмешливо. Ну и плевать она хотела на сопляка. Ха, он младше ее!
        Осталась только неясность насчет дяди Димы. Он сам сознался, что убийца. Значит, убил кого-то. Может, операция неудачная была? Раз Хирург - следовательно, врач. Он же говорил что-то про парня с проломленной башкой. Или? Дядя Дима сказал, что Хирург - прозвище. Может, его так назвали, потому что ему нравится резать людей? Может, он маньяк? Нормальный, нормальный, а потом, бац, и переклинит. По дяде Диме видно, что с ним не все в порядке. Прячется внутри себя. Иногда несколько раз приходится окликать, чтобы услышал. А когда крыша съедет, достанет свой нож и начнет их с Игорем убивать. Хотя Игорь успеет убежать, он себе на уме. Но деваться им друг от друга некуда, связаны одним путем, так что придется следить за попутчиками.
        Катя поворошила костер, искры взметнулись в воздух красными точками. Как там мама? Наверное, переживает. Хотя ей-то нормально, она же дома. Это Катя неизвестно где и непонятно зачем. Она вздохнула. Дядя Дима прав - она непоправимая идиотка. И зачем ей пришла в голову эта безумная идея? Из-за Вадика? Она только сейчас о нем вспомнила. Нужен он ей… Да и он, наверное, не думает о Кате. Как же хочется домой… Только сейчас Катя сообразила, что ей не хватает уверенности, что все будет хорошо и сегодня, и завтра. Слеза, одна за другой, быстро выкатились из глаз. Но тут к костру подсел Игорь, и она украдкой вытерла глаза - его это не касается.
        - Не спится? - поинтересовался Игорь.
        Катя пожала плечами: ему-то что? Для него бродяжничество - вещь привычная, не то что ей.
        Проснулся и дядя Дима. Сначала с недоумением посмотрел на них, а потом буркнул приветствие. Долго тер лоб, затем поднялся и полез в рюкзак.
        - На рыбалку пойду, - сообщил он. - Игорь, ты как?
        Тот кивнул, и они направились к берегу, а Катя осталась. Повезло, что дядя Дима с ними. Вряд ли Катя справилась одна, а Игорь давно бы ее бросил. По нему видно, что он девчонок за людей не считает и что к Кате, как к обузе, относится. А дядя Дима будто в поход собирался, много чего с собой набрал. И костер развел, который всю ночь тлел, и даже коробку из бересты соорудил. Проворчал, правда, что не на трезвую голову вещи укладывал - про тот же котелок забыл. Береста, как ни странно, на огне не горела, и они сварили в ней суп из зеленого горошка и тушенки. Продуктов дядя Дима и Игорь в магазине Темногорья нашли мало, в основном крупу. Так что, наверное, скоро придется одним горохом питаться.
        Катя вспомнила: дядя Дима воду из реки в презервативе принес! Она не выдержала и захихикала, а Игорь снисходительно объяснил, что в походе презервативы - вещь первой необходимости, а ей поменьше о глупостях думать надо. Эх, если бы знать, что убийство по неосторожности было, что дядя Дима не маньяк какой-нибудь. Но спросить страшно.
        Через пару часов, когда в Катином желудке засосало от голода, вернулись попутчики. Им удалось поймать несколько рыбешек, чуть больше ладони. Дядя Дима почистил их, посолил, а затем обмазал глиной и положил в костер, чтобы запекались. В берестяной коробке вскипела вода для чая, они позавтракали, затем дядя Дима заварил чай в термосе и потушил костер.
        Катя подумала: «Ну хорошо, здесь есть река. А дальше? Где потом брать воду и еду? Как же все надоело. Ничего еще не началось толком, но уже приелось». Они снова зашагали по узкой тропе, которая когда-то была широким трактом, а теперь поросла травой. Дорога шла параллельно реке, иногда отклоняясь чуть в сторону, иногда пересекая, когда русло делало изгиб. Пару раз переходили по шатким деревянным мостам. В одном месте Игорь чуть не загремел вниз, когда перила, за которые он держался, обвалились. Хоть и невысоко, но Катя потом шла с ощущением тяжести в животе. Ужасно.
        Над дорогой нависал молодые деревца, обещавшие с временем совсем заглушить тропу. Светлые березки, ажурные рябины, дубки и ольха разрослись во все стороны. Пару раз из кустов выскакивали пегие зайцы, не успевшие сменить белую шубку на летнюю. Игорь проводил их взглядом, полным сожаления, да и Катя не отказалась бы от зайчатины, но ружья у них не было. Около полудня путники остановились, дядя Дима развел небольшой огонь, чтобы сварить рисовую кашу: вместо молока использовали пакет со сгущенкой, которые был в магазине. Пока каша варилась, он же насобирал березового сока, а затем замазал насечки на деревьях землей. Путники еще пару раз останавливались для отдыха, а потом увидели большой дом. На нем виднелась надпись: «Постоялый двор Флута».
        Флут готовился ко сну. Протопил камин, проверил окна на втором этаже, спустился на первый и повторил процедуру: закрыл наружные ставни и окна. После запер входную дверь на крепкий засов. Такую дверь можно тараном выбивать - не дрогнет. Сделана из железного дуба еще прадедом Флута. Легче дом по бревнам разобрать или взломать окна, которые помимо ставней охраняются надежным заклинанием от воров и лихих существ. Заклинание поставил проходящий волшебник, расплатившись им за еду и ночлег. Так что дом представлял собой крепость из известной поговорки, но Флут все равно беспокоился: открылся темный путь, впервые за тысячелетия.
        Торговый тракт, по которому за день проезжало не менее двадцати подвод, сузился до узкой тропы, обезлюдел. Среди разросшегося за ночь леска Флут различил пару неизвестных деревьев: с темно-стальными гладкими стволами и ярко-красной листвой. Сроду ничего подобного у них в лесу не росло. И неизвестно еще, что ждать дальше. Флут мог бы поклясться, что деревья двигаются. Еще утром никаких дубков не видел, а теперь полюбуйтесь - растет напротив дома, точно лет десять назад Флут его собственными руками посадил. И луна… Прошлой ночью она посерела, точно укуталась в дым от пожара. После такого зрелища у Флута разыгралась бессонница. А ведь слушал в далеком детстве все истории об открываемых путях, как сказку. А сказка обернулась былью. И как бы кто не явился. Всем известно: по темному пути идут отверженные.
        Он собрался выпить отвар из трав, который дает глубокий и спокойный сон, как в дверь постучали. Кружка выпала из рук и со звоном покатилась по полу. Сделанная из огненной глины, она не разбилась, но выдала, что дома кто-то есть. Что же делать?! По законам дорожников Флут не мог не пустить путников, но они пришли по темному пути! Лоб покрылся испариной, а зубы выбили нервную дробь. Как же быть? Нарушить закон или отворить? В дверь снова забарабанили и звонкий девичий голос попросил: «Пустите нас, пожалуйста!»
        И Флут дрогнул. Не то чтобы он отличался особенной жалостью или состраданием, но ни один из членов гильдии не мог отказать в помощи путникам. Устав дорожников! Да и паук-секретарь, засевший в углу напротив входа, запишет, что нарушена клятва - помогать тем, кто в пути. Хотя Флут все же попытался отговориться.
        Он открыл небольшое окно, проделанное в двери, и, стараясь не глазеть на пришедших, ответил:
        - Я уже сплю.
        Но девица продолжала:
        - Нам очень надо! Мы устали и хотим есть.
        Флут заметался: нет, он не может не открыть. Такой жалобный голосок. Его сердце не выдержит, если он откажет путникам в крове. Да и закон… Нельзя нарушать устав, иначе у него отберут постоялый двор, а его с позором изгонят из гильдии.
        Паук-секретарь заинтересовался, подкрался к краю паутины и уставился на Флута восемью глазами. Шпион засланный! Флут дрожащими руками отпер дверь и приоткрыл ее. Сам немного отступил в сторону, чтобы в случае опасности удрать в подпол, а оттуда через потайной ход в лес. Но ничего страшного не произошло - в помещение вошли трое людей: мужчина и подросток с девицей. По ним не скажешь, что явились по проклятому пути.
        Он изобразил на лице самую любезную улыбку, на которую был способен, и спросил:
        - Чем могу быть полезен?
        И тут произошло из ряда вон выходящее: девица, это молодое создание, вдруг завизжала со всей мочи:
        - Черт! Черт!
        И ткнула в него пальцем! Сроду никто не оскорблял Флута подобным образом. Между прочим, это ему следовало кричать: кто знает, что от них ожидать? От подобных путников ничего хорошего не светит.
        - Он не черт, - мужчина дернул девушку за плечо, та замолчала, но не сразу.
        - У него копыта!
        С таким возмущением заявила, будто копыта - нечто ужасное. Флут гордился ногами, каждое утро мыл шерсть шампунем из цветов каштана для лучшего лоска. А копытца натирал воском для блеска. Ведь скоро конкурс красоты среди членов гильдии. А эта девица вопит так, точно увидела таракана на кухне или, что гораздо хуже, крысу.
        Но тут подросток ущипнул ее за руку, и девица умолкла. Какая красота - тишина, а то нежные ушки Флута чуть не разорвались от шума. Не привык он к таким громким постояльцам.
        - Добрый вечер, - поздоровался мужчина, остальные просто кивнули.
        На взгляд Флута, молодежь воспитанием не отличалась.
        - Простите, не скажете: где мы и кто вы? - поинтересовался мужчина у Флута. - Мы здесь недавно, и ничего не знаем.
        Совсем другое дело. На вежливые речи положен такой же ответ, и Флут представился:
        - Флут, урожденный мохноног из гильдии дорожников, хозяин лучшего в Темногорье постоялого двора. Приятно встретить учтивого человека, чтящего традиции.
        И посмотрел на пришедших с превосходством: учитесь, неучи!
        - Дмитрий Иванович, - ответил мужчина, - из гильдии врачей.
        - Игорь, - добавил подросток после паузы, - из гильдии бегунков.
        Девица замялась, но все же произнесла положенные слова:
        - Катя, из гильдии школьников.
        Церемонии были соблюдены.
        Флут проводил постояльцев за стол и спросил:
        - Что будете на ужин? Рекомендую яичницу из свежих перепелиных яиц со сморчками на сале.
        Старший из путников, Дмитрий Иванович, уточнил:
        - А как быть с оплатой? Не уверен, что наши деньги подойдут.
        Флут махнул рукой и со значением произнес:
        - Здесь постоялый двор гильдии дорожников. У нас в ходу многие валюты.
        Но тут же глаза его загорелись, и он поинтересовался:
        - А нет ли у вас что-нибудь из вашего мира? Какой-нибудь особой вещички?
        Они переглянулись, а затем подросток по имени Игорь достал из кармана маленькую черную коробочку, от которой шли две нити.
        - Это плеер с наушниками. Вставляете в уши, нажимаете вот эти кнопки и слушаете музыку.
        У Флута аж руки затряслись от жадности: какая ценная вещь! Но неудобно обманывать путешественников из другого мира. Они же неопытные, незнающие. Нет, Флут не таков! Он не воспользуется их бедственным положением, ведь несчастным и так придется несладко на темном пути, это как пить дать.
        Флут распрямился и торжественно сказал:
        - Благодарю, Игорь. Предоставляю тебе и твоим спутникам кров и еду на постоялом дворе, а также набор в дорогу.
        Он нырнул за стойку и вытащил сверток. Развернул его и достал несколько предметов, благоговейно называя каждый:
        - Огонек, горит даже в мире, где нет магии.
        Огонек больше всего походил на белую головку одуванчика. Сейчас он потух, но ночью просыпался и светил не хуже ночника.
        - Ключ от любой двери, но работает только раз, - продолжал перечислять мохноног.
        Бронзовый ключ с темно-серым камнем в головке удобно лег в ладонь. Жалко, конечно, отдавать, но дорожные комплекты - не такая редкость, как вещь под названием плеер с наушниками.
        - И веревка, - Флут протянул последний предмет, -крепкая, надежная, самопривязывающаяся и отвязывающаяся. Только надо точно бросить.
        И добавил мешочек с названием гостиницы:
        - А это от меня в качестве небольшого сувенира. Если в него что-то спрятать, то вещь не потеряется, никто ее не украдет и даже не увидит.
        Игорь из гильдии бегунков (Флут до этого дня и не подозревал о существовании такой гильдии) хотел забрать вещи, но вмешался его спутник.
        - Вы нас извините, но взять не можем. У плеера скоро сядет батарея, и он перестанет работать, а зарядить его здесь нечем. Будет неравноценный обмен.
        Флут растрогался: какие честные люди! Хотя насчет Игоря у него и возникло сомнение.
        - Не беспокойтесь, - замахал он руками, - к нам тут изредка волшебники заходят, правда, другими дорогами. Что-нибудь придумаем. А пока позвольте предложить вам самые лучшие комнаты.
        Глава седьмая. Истории дядюшки Флута
        Флут зажег лампы, закрепленные на стене спальни, и Катя с размаху упала на кровать. Наконец-то! Нормальная кровать! Не сиденье на вокзале, не охапка еловых веток, а кроватка. Мягкая, удобная и домашняя. Два дня прошло, а Катя уже наелась дикой жизни досыта. И как люди добровольно в походы ходят? Ни за что в жизни! Только добраться бы поскорее до радуги. Надо будет подробно расспросить обо всем козлоногого. Ха, как он обиделся, когда она его чертом обозвала! Но она же не специально. Откуда ей знать, кто он такой. Катя не ожидала встретить существо, похожее на Флута, думала, такие только в сказках водятся. Хотя рогов у него нет. А вообще, он похож на доброго дядюшку: на макушке лысина, а вокруг нее растут рыжие кучерявые волосы. Нос картошкой и хитрые глаза в сети мелких морщинок. Поэтому кажется, что хозяин гостиницы постоянно улыбается.
        Катя поднялась и прошла в ванную комнату. О-о-о, вода горячая и холодная. А это что? Зубная щетка? Блеск! Только зубной пасты нет, вместо нее порошок. Нужно сообразить, как им пользоваться. Катя смочила щетку и ткнула ее в белый порошок, тот налип на щетину. Она почистила зубы, помыла руки и спустилась вниз. Там уже собрались дядя Дима и Игорь. Катя посмотрела на дядю Диму: значит, он точно врач, а не профессиональный убийца. Все полегче. Наверное, уморил какого-нибудь пациента.
        Флут на кухне готовил что-то необыкновенно вкусное. Катя едва слюной не захлебнулась от запахов: очень хочется есть. А пока хозяин постоялого двора поставил перед ними по небольшой кружке парного молока и свежую выпечку. Катя набросилась на еду: откусывала от кекса большие куски, запивая их молоком. Вскоре по телу разлилось приятное тепло - как же хорошо. А тут и омлет с жареной колбасой подоспел. Флут ловко нарезал омлет на куски и разложил по тарелкам. Катя думала, что лопнет, но доела свою порцию. Все же домашняя еда - самое лучшее на свете.
        Она быстро прикончила ужин и откинулась на стуле - живот надулся, как барабан. А Флут принес кувшин с отваром из трав. Такого чая Катя никогда не пила: горячий, сладкий, с привкусом неизвестных трав: что-то среднее между мятой и листьями смородины. И кусок торта, сочащийся кремом, настолько нежный, что только ложкой есть. Катя с усилием пропихнула торт в себя и икнула. Переела! Флут довольно улыбнулся, глядя на них, и застарелый страх вернулся: вдруг он их отравил? И сейчас она станет корчиться в судорогах, а изо рта пойдет пена? Катя не знала, что испуг возник не беспочвенно - на дальнем конце темного пути Глогх втянул в себя воздух и почувствовал горьковатый, ни с чем несравнимый запах шедших по проклятой дороге.
        Флут подкинул дров в камин и сел за стол.
        - Поведайте мне ваши истории, - попросил он, - а я отвечу на вопросы или тоже расскажу историю или сказку. Меняю информацию на информацию.
        Катя зевнула. Хочется спать, а не разных баек, хотя надо узнать, что здесь и как. А то бредут, как слепые.
        Флут зажег керосиновую лампу, и вокруг нее запорхали белые мотыльки.
        - Это особая лампа, - пояснил он, - мы можем разговаривать несколько часов без устали, а здесь пройдет всего десять минут. Приступим, если согласны.
        В углу кто-то закопошился, и Катя с удивлением обнаружила там белого мохнатого паука, размером с кулак.
        Паук оказался секретарем! Спустился с паутины и залез в комод, доставая нужные бумаги, записи в которых делали еще предки Флута. Катя подумала, что и ей такой бы секретарь пригодился. Писал бы за нее русский, решал алгебру с геометрией и физику с химией. Красота! А потом Флут прочитал им одну из историй. То, что он поведал, никак не укладывалось в голове.
        Оказывается, Темногорье похоже на шишку. «Еловую», - пояснил Флут. Ось - место соединения миров Темногорья, вокзал тысячи миров. Только не та мрачная башня, которую узрели они, а совсем другая. Она белоснежная, по ней двигаются кабины на канатах, перенося на нужный ярус.
        «Это он про лифты, что ли?» - сообразила Катя. От каждого отходит платформа - дорога в один из миров. А то, что видели путники, - искажение из-за темного пути, неправильное отражение. «Вавилонская башня», - сумничал Игорь не к месту. Название на что-то смутно намекало, вроде есть легенда о башне, которую строили люди, чтобы добраться до небес. А потом боги на них рассердились и разрушили строение, а люди стали говорить на разных языках. Как-то так.
        И вот в эту ось или вокзал попадают любыми способами, в зависимости от уровня развития мира. Некоторые пешком или на телегах. Флут как раз и живет в таком мире, где из всех видов транспорта только гужевой развит. Так что им еще повезло с поездом. А дальше от сердцевины расходятся чешуйки. И каждая чешуйка - отдельный мир, но все вместе всё равно Темногорье, ведь шишка одна. Чем дальше миры друг от друга, тем больше разница между ними. Где-то процветает магия, где-то технологии, а где-то полный упадок. Но в тех мирах, которые соприкасаются друг с другом, сходства полно. «Параллельные миры», - вновь добавил Игорь.
        И существуют три дороги: светлая, серая и темная. Они способны проходить через чешуйки, как нитка, соединяя разные слои Темногорья. По этим путям можно попасть в другие земли, минуя вокзал. «Как читы (1) в игре», - Игорь снова не остался в стороне.
        - Обычно эти дороги закрыты, но иногда на них попадают путники, - поведал Флут, - и тогда Темногорье меняется.
        - Как это? - не поняла Катя.
        - Не знаю, - вздохнул Флут, - и не хочу узнать. Но говорят, что идущие по темному пути видят обратную сторону мира, его худшие свойства.
        Катя узнала, что избранные пути находятся в постоянном движении. Сегодня проходят через постоялый двор Флута, а завтра выведут совсем к другой гостинице. Никто не может предугадать, где путники окажутся дальше.
        - Может, вам повезет, и вы очутитесь в Совскоге, это зачарованный лес. Там водится золотой олень, чьи рога горят, как факелы, а лесные духи водят хороводы среди дубов.
        Он посмотрел на них и тут же поправился:
        - Но скорее всего, ничего хорошего вас не ждет. Темная дорога всегда ведет в плохие места. Просто сейчас вы недалеко от вокзала тысячи миров. Да и гильдия дорожников дорожит репутацией. Нас ни один путь не испортит.
        Флут гордо подбоченился, мол, вот он какой правильный. А Катя загрустила: как же все сложно. Хочется поскорее домой, а не бродить опасной дорогой.
        Дядя Дима задал вопрос:
        - А что это за дверь возле основания радуги?
        Флут оживился:
        - Это сказка. Хотя сказывают, что быль. Существует место, где старый дракон зарыл сокровища: груды золота, разноцветные камни, тиары и ожерелья, короны и перстни. И там рождается радуга, только не обыденная, с семью дугами, а с тысячью, по числу миров. Я про дверь ничего не слышал, а вот знающие люди утверждают, что нашедший радугу может загадать любое желание.
        Катя заметила, что дядя Дима при этих словах оживился. До этого сидел отстраненный, словно все это мало заботило его. А теперь глаза заблестели, он подвинулся ближе к столу и начал внимательно слушать. «Интересно, что его так взволновало? - подумала Катя. - Мне тоже есть, что загадать, если это все правда. Но я же так не нервничаю!». Флут встал из-за стола, открыл буфет и что-то долго искал на полках. Затем вернулся к путникам и выложил три стёклышка.
        - Говорят, - произнес он, - что, глядя через эти стекла, можно увидеть путь к радуге, если собьешься с дороги. Сам-то я не пробовал - ни к чему.
        Они не стали отказываться, и каждый взял себе по стеклышку. А потом Флут поведал сказку, может, миф, а возможно - истинную правду.
        Давным-давно по космосу блуждало существо. По меркам Вселенной крошечное, а по нашим - с целый мир. Из его спины пробивались острые каменные шипы, на брюхе росла зеленая шерсть, а кровь была прозрачная и соленая. Существо походило на все и ничего. Если смотреть на него частями, то понимаешь: спина - горная гряда, живот - бескрайние луга, кровеносная система - сеть рек и озер. Правый глаз, ослепительно белый, - Солнце, левый, темный как ночь, - Луна. Существо бродило от звезды к звезде, убегало от черных дыр, пряталось в туманностях.
        Но однажды повстречало оно огненную комету с длинным хвостом, переливающуюся как сотни солнц: красных, белых, желтых, коричневых и черных. Любовь вспыхнула в сердце создания. Оно бросилось вдогонку за кометой, но та ускользала, заигрывая с ним. Бесконечно долго преследовало существо красавицу, а она дразнила: то подпускала поближе, то вновь убегала. Все быстрее и быстрее, разгоняясь и разгораясь, мчались они по космосу. Наконец, создание догнало комету и заключило в объятья. И тут же вспыхнуло от боли - ведь любовь редко обходится без страданий. Из гор потекла огненная лава, кровь забурлила и превратилась в пар, трава побурела и стала бесплодной землей. Глаза выкатились из глазниц и повисли на небе луной и солнцем. Существо скорчилось, замерло и навсегда уснуло. Так возник Скарамунт, мир Черной Луны. А комета помчалась прочь, такая же легкомысленная, как и раньше. С тех пор по Скарамунту бродят дети существа и кометы - первые жители края.
        Катя с интересом выслушала истории Флута. Затем начались бесконечные разговоры: дядя Дима расспрашивал Флута, а того интересовало все из их мира. Казалось, язык отвалится отвечать. Наконец, Флут утолил любопытство, и пришел черед рассказывать истории о себе. Паук-секретарь залез на краешек стола и держал в ногах перо и бумагу. Катя первой о себе рассказала, сама от себя не ожидала подобной инициативы, а паук записал каждое слово. Видимо, лампа вызывала откровенность. Слишком большую откровенность, потому что Катя бы постаралась смягчить, представить себя в более выгодном свете. Затем выслушали Игоря, а под конец - дядю Диму.
        ________________________________________________________________________
        (1)
        Чит код (англ. Cheat code, cheat жульничество), иногда отладочный код, который может быть введён в программу, чтобы изменить ход её работы.
        Глава восьмая. Небо падает
        Дмитрий Иванович или, как его звали друзья еще со школы, Хирург, злился - Аня снова завела разговор о детях. Мол, ей давно не шестнадцать, подруги все замужем и родили по второму ребенку, а она все ждет, когда он созреет. Сдалось ей это замужество и дети! Ну не готов он и не хочет. Может, и не решится никогда. Так хорошо жили, и вот получите - придется расстаться, видимо. Хирург резко встал из-за стола, оставив недоеденным ужин, аппетит совсем пропал. Аня осталась на кухне, с шумом убирая посуду, - так она выражала недовольство. Потом придет в комнату, сядет на край дивана и уставится выжидающе. А он начнет беситься, что она, как все бабы. А ведь так замечательно все начиналось.
        В больницу ее привезли на скорой с приступом аппендицита. Саму операцию, как и Аню, Хирург не помнил - в тот день в операционной пациенты шли сплошным конвейером. К концу смены он и собственное имя бы не произнес. А утром, когда хочется только одного - свалиться и заснуть - обход палат. Вот тут-то он и разглядел Аню. Она лежала возле окна и вроде бы дремала. Но когда подошел, она посмотрела на него, и Хирурга словно водой окатило: померещилось, что в ее глаза попали осколки неба. Потом ему долго казалось, что в лазури просверлили дыры, когда позаимствовали синь для Ани. Хирург оробел и севшим голосом поинтересовался самочувствием. Аня прикрыла глаза и тихо ответила, что все нормально. И с того момента Хирург пропал, влюбился, как подросток. Он злился на самого себя, но все тянул и тянул с выпиской, пока Аня не сказала, что уходит под расписку. И тогда Хирургу ничего не оставалось, как пригласить ее на свидание.
        Он ухаживал по законам жанра: цветы, рестораны, вечерние гуляния… Рядом с Аней Хирург робел точно прыщавый пацан. Она была удивительная. Сильная духом, несмотря на внешнюю хрупкость, с ироничным умом и вечным удивлением ребенка. Широко распахнутые глаза казались далекими Вселенными - такие же бездонные. В пушистые волосы хотелось зарыться и долго вдыхать запах. Среди светлых локонов над правым виском росла темно-серая прядь. Хирург сначала думал, что Аня специально красит ее, чтобы выделиться, но оказалось, с рождения. «Бог отметил», - пошутила она. И вот после пяти лет совместной жизни любовь ушла, осталась привычка. И все разговоры о детях вызывают лишь раздражение.
        Аня зашла в комнату.
        - Дима, я серьезно, - продолжила она, - не надейся отмолчаться.
        Хирург выключил телевизор и отбросил пульт.
        - Давай поговорим, раз тебе неймется, - согласился он.
        - Мне тридцать лет, Димка. Я уже не девочка. Я спокойно не могу пройти мимо детских колясок.
        Хирург размышлял: мне тридцать пять, и никого я не хочу. Все эти ночные бдения, бесконечные болезни и ответственность - не готов он брать на себя. В больнице с излишком хватает геморроя.
        - Нет, - отрезал он, - никаких детей.
        Аня долго смотрела на него, точно он открылся с неизвестной стороны, а потом заключила:
        - Ты трус, Димка, ты обычный трус.
        И стала собирать вещи, а он не остановил.
        Сначала думал, что она вернется. Поживет без него, поскучает и примчится. Однако ни через неделю, ни через две Аня не объявилась. Да и не в ее характере было бегать за ним. А вот самому Хирургу стало неожиданно неуютно, словно в одежде не своего размера: отвык быть один. И даже не в этом дело, а в Ане - сроднился он с ней, пророс корнями и теперь тосковал. Несколько раз во сне привычно пытался обнять и просыпался, не обнаружив. Не хватало ее разбросанных вещей, запаха кофе по утрам, книг фэнтези, которое она обожала. Ани не хватало! А ведь считал, что любовь завяла, как астры, которые давно не дарил ей. Хотя раньше всю осень таскал ей стрельчатые цветы. Все-таки привычка заслоняет главное, застилает глаза. И иногда надо отказаться от обыкновенного, чтобы понять, что по-настоящему дорого. Он все набирался смелости, чтобы приехать к ней - она жила у сестры, и объясниться. Но зав. отделением ушел в отпуск, дежурства увеличились, и сил хватало лишь на то, чтобы добраться до дома. А иногда Хирург оставался ночевать в больнице.
        После одного особо трудного дежурства в глазах потемнело. «Не хватало еще самому коньки отбросить», - Хирург успел схватиться за край стола и не упасть.
        - Вам плохо, Дмитрий Иванович? - подоспела Ирочка.
        Ирочка была совсем молодой, на тринадцать лет младше Хирурга. Высокая, под стать ему, видная во всех смыслах девушка. Жгучая брюнетка с длинными до пояса волосами, она давно неровно дышала к Хирургу, но тот не собирался усложнять свою жизнь - аппетиты у Ирочки будь здоров. С такой из кожи выпрыгнешь, зарабатывая на шубы, бриллианты и поездки за границу. А у него с инстинктом самосохранения пока все в порядке. От Ирочки надо держаться подальше.
        - Давайте я вам коньяку налью, чтобы отлегло, - предложила Ирочка.
        Она шустро подскочила к шкафчику, достала небольшую бутылку с янтарной жидкостью и плеснула в чашку. Хирург залпом осушил ее. По телу разлилось тепло, сердце отпустило.
        Ирочка томно села рядом и добавила:
        - Не бережете вы себя, Дмитрий Иванович.
        И подлила коньяк. Хирург понимал, к чему этот разговор и вздрагивание ресниц, но неожиданно решил - почему бы и нет? Он одинок, Ирочка тоже. Ни к чему не обязывающая интрижка жизнь не испортит. Он выпил еще и еще, а потом Ирочка предложила на брудершафт. Хирурга охватила безмятежность, когда море по колено, когда горы одним прыжком можно преодолеть. «Была - не была», - мелькнуло в голове, и он неловко приобнял Ирочку.
        Она впилась в него губами, будто только и ждала подходящего случая, и тесно прижалась всем телом. В голове зашумело, Хирург ощутил нарастающее волнение, и в этот момент со скрипом отворилась дверь ординаторской - на пороге возникла Аня. Увидела его с Ирочкой, тут же развернулась и выбежала прочь. Он попытался догнать, но Ирочка удавкой повисла на шее. Он стряхнул ее, но уже было поздно.
        Хирург звонил в дверь Аниной сестры, но ему не открыли, телефон молчал. Он долго кружил вокруг дома, заглядывая в окна, затем побрел к себе, ежась под холодным мартовским ветром. После сидел на диване, уставившись в одну точку. Зачем она приходила? Аня - гордячка, значит, что-то случилось. С ней? С ее сестрой или племянницей? С кем-то еще? Он набрал номер еще раз. Безрезультатно. Видимо, Аня занесла его в черный список. Он с силой провел рукой по лицу, стирая усталость. Хотелось напиться, вдрызг, чтобы не мучиться от неизвестности. Хирург открыл бар и достал водку. Открутил крышку и отпил прямо из горла. Закашлялся - водка не пошла. Сбегал на кухню, нарезал колбасу и черный хлеб. «Хлеб, кстати, кончается», - отметил он. Налил в кружку воду из-под крана, притащил в комнату табуретку, куда водрузил снедь, и продолжил.
        Хирург забылся тяжелым сном далеко за полночь. Но и потом просыпался с ощущением, что его крутит. Что руки и ноги его раскинулись в стороны, как у человека, распятого на кресте, а самого его вращают с бешеной скоростью. Хирург садился на диван и крепко держался за спинку, помогало ненадолго. Тогда он поднялся и побрел в ванную. Открыл кран и жадно прижался к нему губами. Долго пил воду, затем встал под холодный душ. Но сердце продолжало биться о ребра, словно пыталось вырваться из костяной клетки. Хирург витиевато выругался и оделся. Взял ключи от машины и, покачиваясь, спустился вниз. На часах было семь утра, воскресенье. Но он не мог ждать, должен был поговорить с Аней.
        Долго звонил, затем начал барабанить. Наконец, Аня открыла дверь.
        - Что ты здесь забыл? - холодно спросила она.
        - Тебя, - честно сознался он.
        - Поздно, - ответила Аня.
        - Я не уйду, - он замотал головой.
        Аня пыталась захлопнуть перед ним дверь, но он не позволил.
        - Нам надо поговорить, - настаивал Хирург.
        - Черт с тобой, - согласилась она, - и так всех разбудил.
        Она спустилась вниз в тапочках и халате, накинув сверху пальто.
        - Садись в машину, - пригласил он, - а то на улице холодно.
        Она села, и они снова поссорились. Она высказывала все намученное за годы ожидания. Припомнила и Ирочку.
        - Все равно я люблю тебя, - упрямо твердил он.
        Аня хотела выйти, но Хирург заблокировал двери.
        - Буду возить тебя по городу, пока не согласишься, - он включил зажигание.
        - Ты же пьян! - возмутилась Аня.
        - Да, - кивнул Хирург, - поэтому соглашайся быстрее.
        Он выжал газ, и они понеслись по пустынным улицам. Мелькали дома, черные деревья, бледные пятна фонарей. Вскоре они выехали за город, и Хирург внезапно нажал на тормоз.
        - Я не могу без тебя, мне очень плохо, - признался он.
        Аня молчала так долго, что он уже отчаялся дождаться ответа. А затем скупо произнесла:
        - Нет. Знаешь, перегорела я. Любила, еще вчера утром любила. А потом увидела тебя с медсестрой, и так противно стало. Извини.
        Он не сразу понял услышанное, не хотел понять. Уронил голову на руль и судорожно сжал его.
        - Отвези меня домой, - попросила Аня.
        Автомобиль рванул с места. Здесь шла сплошная полоса, разворот в обратную сторону находился через несколько километров. Но Хирург резко крутанул руль влево, нарушая все правила. И в тот же миг справа раздался глухой удар - в машину въехал мотоциклист. Тот мчался по встречке и не успел уйти от столкновения. Хирург со всей силы нажал на тормоз.
        «Откуда он взялся? - мысленно простонал он. - Ведь не было никого».
        Молодой парень скорчился от боли на обочине, его отбросило на несколько метров. Одна нога была неестественно вывернута. Хирург вышел из машины, несколько раз встряхнул головой - алкоголь еще не выветрился, и осмотрел мотоциклиста.
        «Перелом», - диагностировал он.
        - Аня, - обратился Хирург, - достань аптечку. Она в багажнике.
        Аня ничего не ответила.
        - Что ты там копаешься? - сорвался он. - Быстрее никак?!
        Она снова промолчала. Хирург обернулся: что с ней? Чтобы она и не выскочила помочь… Аня по-прежнему сидела на переднем сиденье, дверь с ее стороны была смята.
        Хирург медленно, будто во сне, распахнул машину - Аня не шевельнулась. Не очнулась она и тогда, когда он уложил ее на свое пальто - над виском, прямо под пепельной прядью, этой чертовой меткой, виднелась вмятина. В глазах навечно застыло удивление, точно она заметила вверху нечто поразительное. И тогда Хирург опустился рядом с ней, обнял и тоже поглядел на небо. Ему казалось, что оно смотрит на него, Хирурга, Аниными глазами. Они лежали целую вечность. Вокруг суетились люди, кто-то вызвал скорую, кто-то помогал парнишке. А Хирург все глядел в лазурь, укравшую Анины глаза, а после небо упало.
        Глава девятая. Пора в путь
        Сказка про Скарамунт была хороша. В меру длинная и загадочная. О непознанном и понятном, о любви и игре в любовь, о вечном и проходящем. А история Хирурга - безнадежная и больная, как любое горе. Когда все сказки и истории прозвучали, путники увидели, что лампа погасла, и над ней больше не кружат белые мотыльки. Флут пожелал им спокойной ночи. Все поднялись в свои комнаты и уснули. Ведь чай не зря был настоян на травах, дающих крепкий и глубокий сон. А сон - самое лучшее, что может случиться после сказки, ведь в нем любая история продолжается. И Хирургу всю ночь снились странные птицы-кометы, похожие на фениксов, - первые дети Скарамунта. Они вспыхивали, расцвечивая мрачный небосклон яркими огнями. И видение было такое чудесное, что просыпаться совсем не хотелось. Но все волшебное когда-нибудь кончается, а впереди их ждала дорога, опасная и трудная.
        Хирург проснулся рано, в окно еще светила луна. Тени от горящих ламп побледнели и вытянулись. Некоторое время Хирург не мог сообразить, где он. А потом вспомнил, хотя больше всего хотел забыть или чтобы все оказалось неправдой, злым розыгрышем. Эх, если бы переиграть, отменить, исправить… Как всегда, боимся мечтать, ведь мечты разбиваются вдребезги. Боимся начинать новые проекты, потому что отравлены сомнениями и неудачами. Боимся любить… Мы боимся летать, потому что боимся падать. А потом уже поздно.
        Хирург посмотрел в окно: на луну, видимо, падала тень от облака, потому она казалась серой. Владелец гостиницы вчера рассказал сказку про радугу, исполняющую желания. Красивая история, только верить нельзя. Мертвых никто не в состоянии оживить. Все эти истории о зомби, некромантах, магии вуду - бред. Наживка, чтобы он, Хирург, никуда не свернул с пути, а сам дошел и детишек довел до нужного места. А там… Он вспомнил Хранителя пути, и холодная волна пробежала по позвоночнику. Доверять такому - себе дороже. Это как с Новым годом: вечно ждешь новогоднее чудо, а жизнь преподносит очередной салат Оливье. Но выбора нет. Нет… Сам бы он наплевал на все условия, сошел с дороги и остался в какой-нибудь деревушке. Но вдруг для детей это возможность вернуться домой?
        Никогда он не отличался чадолюбием. Не умилялся при виде малышей, не хотел родить своего. А здесь навязали сразу двоих. Пацан еще ничего, самостоятельный. А вот девчонка не нравилась. Капризная, истеричная эгоистка. Насмотрелся он на таких. Мнят себя пупом земли. Однажды в ночное дежурство по скорой привезли девицу с болью в животе. Предварительный диагноз - воспаление слизистой оболочки пищевода. Ощущения при этом неприятные, но ничего страшного. На всякий случай девицу положили в хирургическое отделение под наблюдение.
        Пациентка устроила горячую ночь: разбудила всех в палате, закатила скандал на посту, что к ней никто не подходит. Наконец, ворвалась в ординаторскую, где Хирург отдыхал после срочной операции, и наорала на него. Она умирает от боли! А при ее диагнозе надо всего лишь диету соблюдать и лекарства пить, сразу ни одно не подействует. Он выпроводил ее в палату и пообещал, что, если не угомонится, то поставит нарушение режима в больничном листе. Рано утром пациентку прогнали по всем обследованиям. Диагноз подтвердился, оперативного вмешательства не потребовалось, и Хирург выписал девицу из отделения - пусть на дому лечится. С такими истеричками только так и надо.
        Он повернулся набок и постарался заснуть. Когда еще выпадет возможность нормально отдохнуть? Этот полуфавн-полухоббит ясно сказал, что впереди ничего хорошего не ждет. И если понятно, за что его проучили, то с ребятами - нет. Катя, конечно, эгоистка, а Игорь своим родителям немало проблем доставил, но наказание несоразмерно. А вдруг? Мысль обожгла, сбила дыхание. Не может быть… Но все-таки. Он размышлял: «Меня наказали за убийство, пусть и неумышленное. А если и с ребятами так? И Катина мать могла не выдержать исчезновения дочери. Давление поднялось, а сосуды плохие, или тромб сорвался. А у Игоря мать рожала. Тоже могло всякое произойти, как с роженицей, так и с ребенком. Осложнение при родах. Но тогда бы Хранитель пути упомянул об этом. Значит, их не из-за этого». У Хирурга отлегло от сердца.
        Он перевернулся на другой бок. Хотелось спать, но в голову лезла всякая ересь. Как бы узнать, за что именно ребята попали на темный путь? Неужели за минутную слабость? Тем более, что Игорь не может себя контролировать. В сознании не укладывается, что из-за такой малости их проучили. Да и Флут, похоже, ожидал увидеть чудовищ, а не обычных людей. Странная история, и похоже, что дурная, и хреново ото всего. Лучше бы он просто умер.
        Флут не выспался. И дело не в том, что он вечером вымыл посуду, а затем привел в порядок одежду постояльцев - это привычная работа. Полночи он слушал музыку из плеера, отданного бегунком Игорем. Хороший обмен, замечательный. В травнике (1) волшебники поедут на турнир. Будут там пить темный эль, настоянный на редких травах, курить трубки, хвастаться волшебством друг перед другом. А дорога на турнир пролегает мимо постоялого двора Флута. Так что найдется волшебник, который за крышу над головой наколдует, чтобы музыка в этой коробочке звучала вечно. Ни у кого из знакомых Флута нет подобного плеера. Главное, дождаться, чтобы темный путь закрылся, как можно скорее, или свернул в сторону подальше от постоялого двора. Конечно, Флут плохого не желает, но в старинных записях указано, что следом за путниками на темную дорогу выходит страшное чудовище. И нет вины Флута, что он промолчал: кому захочется говорить о таком? Хотя немного их жаль, вроде неплохие люди. И потому Флут напек в дорогу стопку тонких лепешек: съешь одну и день сыт.
        Хирург поднялся - все равно не заснуть. Залез в ванну и полчаса лежал, отмокая от беспокойных снов, усталости и ноющей боли в ногах. Надо завтракать и снова в путь. А завтра опять дорога, и послезавтра, и послепослезавтра. До бесконечности, пока не надоест, и они не отступят. Он не верил, что они дойдут, но деваться некуда. Когда Хирург спустился вниз, Флут уже хлопотал на кухне.
        - Уважаемый, доброе утро, - обратился Хирург. - Мне бы деньги обменять. Вы вчера говорили, что это возможно.
        Флут с готовностью подошел к стойке. Хирург достал из рюкзака наличность. Брови владельца постоялого двора поползли вверх:
        - Разве можно носить с собой столько денег?
        Хирург, похоже, выгреб из дома всю наличку, так что сумма оказалась внушительной.
        Флут произвел подсчеты и достал несколько стопок монет.
        - Золотые монеты - стонары. Стонар равен десяти деснарам - серебряным монетам. А в каждом деснаре ровно десять однаров, - Флут указал на столбик с медными деньгами. - Советую стонары и большую часть деснаров убрать в мешок, который я вам вчера дал.
        Хирург взял одну из монет: она была довольно увесистая. На одной стороне изображена радуга, а на обратной - башня, видимо тот самый вокзал, настоящий облик которого они так и не увидели.
        - У нас выражение «добраться до радуги» означает исполнение самого заветного желания, - пояснил Флут, указывая на аверс монеты.
        Хирург распихал мелкие деньги по карманам, а крупные убрал по совету Флута. Затем озвучил, что хочет купить котелок с треногой и бурдюки для воды.
        - Кто знает, может, с водой перебои будут, - пояснил он.
        Сторговались за умеренную плату. Хирургу показалось, что Флут идет на уступки, точно чувствуя вину. Напоследок владелец постоялого двора принес лепешки.
        - Вам в дорогу, - пояснил он. - За счет заведения.
        Вскоре появились Катя и Игорь. Катя несла в руках игрушечного медвежонка. Хирург поразился: по виду почти взрослая девица, а ведет себя как ребенок, - с игрушкой не расстается. Они позавтракали манной кашей с медом и орехами, выпили по кружке парного молока вприкуску со свежайшей выпечкой. Неспешно и с удовольствием. Затем Хирург и Игорь наполнили бурдюки водой и обмотали их вокруг себя, Катю нагружать не стали, ей и так неудобно сумку таскать. Взяли рюкзаки и отправились в путь. Флут напоследок крикнул:
        - Будьте осторожнее на дороге! Удачи вам!
        Хирург помахал ему на прощание рукой, и они тронулись в дорогу. Прошло десять минут, как Флут настиг их.
        - Уважаемые, - скороговоркой произнес он, - извините, что вмешиваюсь не в свое дело, но не могу молчать. Существует легенда, что идущих по темному пути преследует страшное чудовище. Советую поторопиться и достичь радугу быстрее, чем он вас.
        Полуфавн-полухоббит выпалил свою речь на одном дыхании, точно боясь передумать, и взволнованно уставился на них. Хирург поддался мгновенному импулься: шагнул к нему и обнял:
        - Спасибо вам, уважаемый. Мы сделаем все возможное, чтобы он нас не настиг.
        На какое-то мгновение ему показалось, что хозяин постоялого двора плачет. Но это, наверное, из-за солнца.
        __________________________________________________________
        (1) травник - месяц в Темногорье, соответствующий нашему июню.
        Глава десятая. Человек на дороге
        Дождь шел весь день. Еще с утра тучи нависли над землей, лес посерел, поднялся ветер. Поэтому Хирург решил сделать временный лагерь. Они срубили несколько молодых елей и соорудили шалаш из жердей, поверх накрыли лапником. Костер поддерживать не стали. Хирург просто заварил после завтрака чай в термосе, и весь день путники питались лепешками Флута. Вкусные и нежные, хлебцы легко утоляли голод, но Игорю хотелось чего-нибудь привычного, типа бутерброда. Чтобы хлеб был не тонкий, но и не толстый, его слегка обжарить. Потереть чесноком, положить два кружка помидора, сырокопченую колбасу, а сверху кусок сыра. И поставить в микроволновку, чтобы сыр расплавился. А в компанию к бутерброду - какао: горячее и сладкое. И медленно смаковать каждый кусочек, а потом сделать еще. Красота!
        Хирург поведал, как в молодости отправился зимой в поход в компании с трудными подростками. Конечно, не один, там много взрослых было. Так вот, на месте выяснилось, что эти придурки после того, как им рюкзаки собрали, втихую палатку выбросили - не знали, что в чехле. А думать не приучены. Причем стойки от палатки - а раньше каркас был тяжелый, металлический, не из алюминия или синтетических легких материалов, как сейчас - каркас они перли… Вот тогда и пришлось их учить строить из ельника шалаш - каркас от палатки пригодился. Мороз за двадцать градусов, к ночи обещает за тридцать ударить, а они шалаш строят. Любопытно, к чему это Хирург вспомнил? Чтобы им с Катей на никчемность указать? Так Игорь один не пропадет - в разных ситуациях побывал. А может, просто к слову пришлось.
        Интересно, то что рассказал Флут - правда? Или всего лишь легенда? Катя припомнила, что слышала на грани сна и яви то ли вой, то и рычание. Но она и насочинять могла, ей веры особо нет. Но все же решили нигде не задерживаться, на всякий случай. Жаль, что дождь их планы нарушил.
        Мысли метнулись к родителям. Как там они? Наверное, мама уже дома. Переживает, конечно, что он снова в бегах, но теперь у нее есть еще ребенок. Девочка… Какая она? Игорь не видел младенцев вблизи, да и желания особого не возникало. Лежит что-то мелкое в коляске и помалкивает, да и ладно. Главное, что родителям легче будет. Наверное.
        Он особо не вникал в их чувства. А сам обладал ограниченной эмоциональной восприимчивостью - в геноме произошел какой-то сбой, и Игорю не досталось эмпатии. Он не понимал, почему родители так переживают, когда он уходит из дома. Если с ним что и случится, так с ним, не с ними же. И о них не беспокоился. Вспоминал, конечно, но без особого волнения. Знал, что мать будет плакать, а отец посереет лицом и осунется, что потом будут пилить и убеждать, но сочувствовать не мог - просто не умел. Они хорошие люди, беспокоятся о нем. Только оценить это в полной мере Игорь не мог. Эмоциональный урод.
        Когда зуд к странствию исчезал, Игорь возвращался домой. Не потому что тянуло, просто там о нем заботились. Ведь логично хотеть жить с людьми, которые хорошо к тебе относятся. Он немного жалел родителей: им достался сын, которого они не понимают, а он - их. Но поделать с собой ничего не мог. Как рассказать дальтонику, который видит мир в серых цветах, о радуге? А Игорь был как раз дальтоником, только в чувствах. Он вырос симпатичным парнем: высоким и стройным, со взрослым взглядом, не вязавшимся с подростковой нежностью лица. Девчонки заглядывались на него, пытались заигрывать, но он не пользовался своей мужской манкостью, притяжением между полами. Не понимал призывных взглядов и глупых смешков. Хотя некоторые пацаны уже неумело хвастались любовными подвигами. И именно эта его отстраненность и недоступность еще сильнее разжигали девичье любопытство. Только Игорю до этого не было никакого дела.
        Разговаривать с Хирургом и Катей не хотелось. Они так и не стали командой. Перекинулись парой слов, вспомнили, как здорово было у Флута, обсудили, как пополнить запас еды. Кроме как ловить рыбу и искать грибы, ничего умного не придумали. Ставить силки на животных никто не умел. Хорошо еще, что хищники ими не интересовались. Похоже, темный путь держал на расстоянии не только людей. Хотя кто знает? Может, тут просто не водятся крупные звери.
        Катя снова пыталась дозвониться домой. Старалась сделать это незаметно для него. Можно подумать, его это как-то заботит. Какая-то она скучная, неинтересная, даже поговорить не о чем. Фэнтези не читала, даже фильмы смотрела однообразные - про любовь. Их, девчонок, только это и волнует. Ни одно из названий он даже не слышал. И внешность обыкновенная. Таких девчонок - пруд пруди. Маленькая, блеклая, ничего особенного. А поначалу строила из себя принцессу, а теперь поняла, что и ему, и Хирургу до нее - как до лампочки. Сразу выделываться перестала. Но все равно, странная у них компания. Совершенно разные люди, которые случайно оказались вместе. Игорь задумался. Если они завтра (а вдруг?) дойдут до цели, то что? Будут ли вспоминать это путешествие, друг друга или постараются позабыть, как ночной кошмар? Другие за эти дни сдружились бы на всю жизнь, а они так и остались чужими друг для друга. Вот и сейчас Хирург дремлет, отвернувшись ото всех. Катя сидит у выхода с плюшевым медвежонком, а он жалеет, что нет с собой книги - от тоски впору на стену лезть.
        День медленно тянулся, точно нескончаемый товарняк, хвост которого никак не покажется из-за поворота. Но к вечеру дождь перешел в морось, а затем совсем перестал. На небе между свинцовых облаков в лучах заходящего солнца появилась радуга. Самая первая в этом году. Ее заметила Катя. Выскочила из шалаша, запрыгала и заорала, как ненормальная: «Смотрите!» Чего так орать? До радуги еще пилить и пилить. Но все равно полегчало, словно заноза из пятки выскочила. Может, они все же доберутся до заветной двери у начала дуги?
        Напряжение спало, все как-то разговорились перед сном. Хирург даже рассказал несколько смешных случаев из медицинской практики. Прикольно. Потом Хирург достал огонек, который им вручил Флут, и повесил на стену шалаша. Огонек сразу разгорелся, заселив шалаш причудливыми тенями. Катя устроила теневой театр, лучше всего у нее получилась собака. Они легли, когда появились первые звезды, ближе к полуночи. Игорь тотчас же отрубился, а потом проснулся от звуков музыки.
        Вела скрипка. Затем вступил бравурный рояль. Страстная, захватывающая пара: нежный, немного грустный инструмент Страдивари и стремительно-решительное фортепьяно. А сверху, словно аплодисменты, наложились кастаньеты. Рассеянный свет освещал дорогу, выхватывая силуэты деревьев, похожие на призраков. Игорь пошел на звуки музыки, точно неразумный ребенок под мелодию волшебной флейты Гамельнского крысолова. Она манила, обещала. И вскоре он увидел танцующую под темной луной пару. Парень - высокий, спортивный, девушка - маленькая и хрупкая. Юноша скользил вокруг партнерши, как смычок по струнам, - вечный дуэт. Завораживающее зрелище.
        Блестящие костюмы, у девушки в волосах алый цветок. Кто сказал, что танго - это банально? Что это удел пожилых пар, скучающих по молодости? Танго - танец любви и огня, музыка надрыва и боли, пик отношений. Когда и вместе невозможно, и порознь тоже нет сил. Партнеры то расходятся, то вновь сближаются. Девушка обвила ногой парня и откинулась назад. Он подхватил ее, не давая упасть. Игорь замер - никогда бы не подумал, что обычный танец может быть таким захватывающим. Сзади раздалось приглушенное «ах» - стояла Катя. И он словно впервые ее разглядел: светло-русые волосы, серо-зеленые глаза, пухлые губы. И она посмотрела несмело на него, и Игорь хотел протянуть руку и повести в танце, как луна скрылась за облаком, музыка умолкла, и наваждение сгинуло.
        Напротив ребят стоял парень. Выше среднего роста, с длинными, до плеч волосами. Девушки не было, как и левой руки парня - до локтя. Он что-то бормотал себе под нос, скосив глаза в сторону. Игорь прислушался. «Почти пришли, - говорил парень, - скоро дома будем. Немного осталось». Он помолчал, выслушав ответ невидимой партнерши, затем продолжил: «Сопляки и проказники… Кто же знал, что они нам встретятся? От сопляков убежали, а проказник меня за руку схватил. Но ведь ничего страшного не произошло, правда?»
        Парень взял левую культю в правую, и, словно ребенка, начал баюкать ее. Обрубок был покрыт коркой запекшейся крови. Танцор что-то бормотал под нос, но Игорь никак не мог разобрать. Вроде песню. А потом облако проплыло мимо, и вновь показалась луна. И тут же рука танцора отросла, а рядом с ним появилась партнерша. И только сейчас Игорь с Катей разглядели, что у девушки вместо глаз черные дыры. Она посмотрела на них пустыми глазницами и улыбнулась.
        - Может, поменяемся партнерами? - предложила девушка.
        Игорь попятился, схватил Катю, и они рванули прочь.
        «Правильно Флут говорил, что никто в своем уме на темный путь не сунется, -размышлял на бегу он. - Этот парень - сумасшедший. А девушка…» О ней думать не хотелось вовсе. До сегодняшней ночи Игорь считал, что сказки о зомби и привидениях для совсем маленьких детей.
        Они влетели в шалаш, чуть не затоптав Хирурга, но тот даже не пошевелился. Долго сидели, сжав ладони друг друга, словно две сплетшихся ветви. Потом напряжение исчезло, и им стало неловко. Игорь пожелал «спокойной ночи» и постарался уснуть. Но что-то не давало покоя, точно тайна, случайно узнанная. Надо же, Катя - вполне нормальная девчонка, хорошенькая. Даже странно, что вначале она ему так не понравилась. Он мечтательно улыбнулся, а после вновь зазвучала музыка.
        Глава одиннадцатая. И пошел дождь
        Пока лил дождь, Хирург лежал в шалаше и вспоминал. Потоки воды вызвали из памяти события, случившиеся после Аниной смерти. Он не хотел будоражить то, что старательно пытался забыть, но картины прошлого всплывали перед глазами, как немое кино.
        Дождь шел неделю. Теплый весенний ливень, смывающий остатки снега, веселыми ручьями бегущий по асфальту. Появилась первая трава, раскрасившая землю зелеными островками. Набухли почки. Но всего этого Хирург не замечал - он остался в том черном дне. Хлопоты по похоронам взяла на себя сестра Ани. Она не пустила Хирурга - для нее он был убийцей. Открыла дверь, когда он явился, и велела: «Пошел вон!» Словно богиня правосудия с мечом в руке, слепая в своей ярости и непоколебимая. И он пошел, а что делать? Валяться в ногах, уверять, что не хотел этого? Случившегося не исправить, не забыть и не отменить. Поэтому на могилу он приехал после похорон, когда другие разошлись. Долго стоял возле земляного холмика, не замечая, как вода стекает за шиворот. Затем положил четыре белые хризантемы, вместо астр, которые любила Аня и которых было не достать весной, и отправился прочь.
        На него завели уголовное дело. Хирург был готов ответить по полной, ведь наказать больше, чем он себя каждую минуту, не мог никто. Ему жить в этом аду: своими руками уничтожил «и жили они долго и счастливо». Но зав. отделением, экстренно вернувшийся из отпуска, уперся:
        - Нечего тебе на поселении делать - мне в больнице рабочие руки нужны. Что толку, если ты себя заживо сожрешь? Никакого! Так что даю две недели, приводи голову в порядок и возвращайся. Сам знаешь, зашиваемся.
        Зав. отделением был прав, но что толку от этой правоты? Как спасать других, когда убил любимого человека? Да и что ему до остальных? Наверное, надо всю жизнь положить на алтарь служения людям, но не способен он. Нечего отдавать, внутри черная пустота, которая пожирает. Скоро проглотит, и тогда он, Хирург, схлопнется.
        Он заперся дома. Не выходил, не звонил никому и сам не отвечал на вызовы, а потом мобильник и вовсе разрядился. Забывал есть. Зашторил все окна, чтобы не видеть небо, забравшее Аню. И ведь не спросить: за что? Потому что за всё - дураков учат. Некоторых и не по одному разу. Хирург похудел и осунулся, зарос щетиной, в которой проглядывала седина. Только он в зеркало на себя не любовался - все равно было.
        В один из дней приехал зав. отделением и начал ломиться, чуть не выбив входную дверь. Он вскользь посмотрел на Хирурга и поморщился, хотя вслух ничего не сказал.
        - В порядок себя приведи, - потребовал он. - Тебе завтра, между прочим, к следователю ехать. Костик за тобой заедет.
        Костик, ровесник Хирурга, оказался гладким и холеным обладателем дорогого костюма. «Лучший адвокат, между прочим», - откомментировал зав. отделением.
        - С мотоциклистом я уже обо всем договорился, - продолжил он. - Он у нас сейчас лечение проходит. Перелом со смещением, ушиб грудной клетки, но ничего страшного. О материальной компенсации тоже к соглашению пришли. Костик проследит, чтобы паренек написал об отсутствии претензий.
        Хирург слушал, но слова проходили мимо сознания, как передачи в телевизоре, служившие звуковым фоном. Зав. отделением было около пятидесяти. Крепкий дядька среднего роста, полностью лысый, давно относившийся к жизни с долей цинизма. Хирург завидовал этой легкости: когда с пациентами на «ты», когда не принимаешь ничего близко к сердцу. Да он и сам стал походить на своего шефа. Другой бы на его месте после аварии убедился, что с Аней все в порядке, а он даже не задумался. Испугался в тот момент за себя: что права отберут, что имя полоскать будут. В голову даже не пришло о ней побеспокоиться. Правильно, убийца, как и сказала Анина сестра. Но к следователю на следующий день отправился.
        Костик заехал за ним, как и договаривались. Ничего не сказал по поводу того, что Хирург так и не побрился. Попросил только вперед не лезть и бумаги подписывать лишь после его одобрения. Адвокат по-свойски вошел в кабинет следователя следом за Хирургом. Они поздоровались, и следователь пригласил сесть. Протянул Хирургу бумаги, чтобы тот ознакомился с заключением судебной медицинской экспертизы. Можно подумать, Хирург не догадывается, что там написано. Он врач и сразу понял, что произошло: черепно-мозговая травма. Но заключение взял.
        Следователь с Костиком обсуждали, что Анина сестра уперлась и не хочет договариваться. Что нужен свидетель, который бы дал показания, что мотоциклист мчался с превышением скорости, а не пятьдесят километров в час, как положено в городской черте. Или мотоциклисту денег дать, чтобы себя оговорил. С медицинским освидетельствованием все утрясли - проба наличия алкоголя в крови не показала. Хирург слышал их разговор, но точно это относилось не к нему. В конце медицинского заключения он зацепился за фразу: «обнаружена беременность сроком шесть недель». Перечитывал снова и снова, но смысл исчезал, будто скользкое мыло из рук. Какая беременность? Кто беременный? При чем здесь это? Но он уже начал понимать, как Костик хлопнул по плечу:
        - Подписывайте.
        Хирург подписал, а знание исчезло, точно утренняя роса под лучами солнца.
        И лишь поздно вечером его осенило: Аня беременна! Была… Поэтому она и приходила в тот день к нему в больницу, хотела сообщить. И его прорвало. Впервые он заплакал-застонал, словно обезумев. Он пытался приглушить звук, до крови вцепившись зубами в руку, но не помогало. Молотил руками по дивану, стене, лицу, но физическая боль никак не могла заглушить душевную. Казалось, его вывернули наизнанку, сделали слабым и уязвимым. И он кровоточил каждой клеткой своего организма. Когда, казалось, скоро наступит конец, Хирург осознал: он не может. Не может договариваться ни с мотоциклистом, ни тем более с Аниной сестрой. Ни врать, что парень нарушал, а сам он был трезв. Не хочет быть большей сволочью, чем уже есть. И не в состоянии терпеть невыносимую боль, не желает знать и помнить.
        Хирург распахнул бар и схватил бутылку: виски пятилетней выдержки. Но пил его как воду. Из горлышка, крупными жадными глотками, лишь кадык ходил вверх-вниз. Не подействовало. Хирург открыл красное вино, которое привез кто-то из коллег из солнечной Абхазии. После темное пиво - чешское. А затем зачем-то решил упаковать рюкзак. Раньше, в студенческие времена, он каждый год ходил в экспедиции. Однажды с однокурсниками устроили экстремальный поход - на выживание, с минимумом снаряжения и продуктов. Им сильно потом влетело от руководства института, но до конечного пункта дошла вся группа.
        И вот сейчас Хирург кидал в рюкзак походный топорик, фляжку с водой, мультитул - нож с кучей дополнительных насадок, соль, спички и что-то еще. И Анину фотографию, чтобы была с ним. Он порывался съездить на кладбище, но вспомнил, что Ани там нет - ее похитило небо. Но все же куда-то отправился, потому что незнакомая женщина требовала от него какой-то билет. На женщине была форма, но Хирург никак не мог соотнести одежду со знакомой профессией. Не медсестра, и не врач, и не полицейская, что-то вертится в голове, но мимо.
        Он протянул бумажку, которую держал в руке, точно охранную грамоту, и женщина прочла: «Темногорье. Плацкартный билет». Откуда взялся билет - Хирург не знал. Будто часть времени уплыла вместе с суетливым дождем в ливневый сток. Женщина пропустила его, а потом все смешалось и забылось под мерный перестук колес, прерываясь лишь на мгновения.
        Кто-то трясет его за плечо: «Мужчина, вам выходить». После все расплывается, словно в глаза насыпали соли. Очень режет, и слезы текут непрерывным ручьем. А еще так плохо, что Хирурга тошнит от самого себя, и выворачивает наизнанку, потому что невозможно ему больше быть Хирургом.
        (Хирург, автор арта Мария Бухтоярова)
        Интерлюдия вторая. Ворона
        Ворона была вполне обычная: серая, с черными крыльями, хвостом, головой и с чернильным пятном на грудке. Она жила возле бывшей городской свалки, хотя в последний год отходы сюда не привозили. Но она не унывала: умная птица всегда знает, как прокормиться. Начался сезон гнездования, а значит, яйца и птенцов всегда можно украсть. Она всеядная. Питается мелкой живностью, насекомыми и зернами. Мир рухнет, как выпало соседнему городку, а вороны останутся.
        Свалка не пополнялась, потому что в городе что-то произошло - какая-то беда случилась с его жителями. Ворона раньше летала туда на поиски корма, но в последнее время перестала. Урны стояли пустые, с улиц исчез мусор, брошенный беспечными людьми. Пропали люди, собаки, кошки, крысы, голуби и воробьи - вечные спутники городов. А также вороны. Ни одна из товарок, отправившаяся за легкой добычей, не вернулась. Этой хватило ума сообразить, что в городок лучше не соваться. Но сегодня случилось странное.
        На свалке появился старик. С коротким ежиком седых волос и еле заметным шрамом на щеке. Он бегал по свалке, взмахивая руками, и каркал. С трудом ворона различила: «Пора. Надо лететь. Город». Она не понимала, зачем ей это нужно, ведь там точно нет еды, и оттуда не возвращаются. Но старик посмотрел на нее провалами вместо глаз, и она поднялась в воздух.
        (Хранитель Пути, автор арта Любовь Романова)
        Глава двенадцатая. Сопляки
        Они шли уже третий день после той истории с ночным танго. Бескрайние поля сменялись перелеском, переходящим в чащу. Ароматы свежей травы и одуванчиков уступали место запахам сырой земли, гниющих бревен и прелой листвы. И пение соловья… Катя раньше никогда его не слышала, как и Игорь. Хорошо, дядя Дима разбудил как-то утром обоих и позвал слушать. Они сели прямо на траву и полчаса внимали звонким руладам невидимого певца, словно им никуда не надо. Будто выбрались на пикник в ближайший лесок, чтобы послушать пение птиц, побродить между деревьями, а затем развести костер и зажарить шашлык. А еще сделать так: картошку посолить, завернуть в фольгу и в угли сунуть, чтобы запеклась до золотистой корочки, а внутри рассыпчатая. И есть ее горячую, чтобы зубы от жара сводило. Шашлык снять с шампура вилкой, макнуть в острый кетчуп и в рот. И сидеть возле костра, наблюдая, как тают искры в воздухе, а потом искупаться в холодной лесной реке. До синевы, до мурашек по коже, до зубной дроби. И отпаиваться горячим чаем, заваренным на листьях малины и земляники. А затем вернуться домой.
        Продуктов осталось мало. Лепешки придержали - нести их легче, чем консервы. А вот тушенка и рис закончились, на дне рюкзака завалялись лишь пачка макарон и гороха. Катя представила, как они доедят гороховую бурду, а после… Ну может, повезет иногда с рыбой или сморчки найдут. А затем? Как же хочется нормальной еды. Катя представила наваристые щи, и рот наполнился слюной. И шоколадки хочется, и печенья, и жареного мяса. Хоть бы им попался город или деревня по дороге, или еще один постоялый двор. Как же надоел этот бесконечный путь. Эти странные деревья, растущие среди обычных, серая луна и безлюдье. И разные непонятности. Ладно странный танцор, но его партнерша еще хуже. Куда она исчезла, когда спряталась луна? Какое-то наваждение. Игорь, кстати, нормальным парнем оказался, а не задавакой, как она думала. И дядя Дима оттаивать начал. Раньше смотрел на них, как на недоразумение. Только бы отдохнуть нормально и поесть.
        Дорога постепенно менялась: расширилась, появился асфальт, потрескавшийся от времени и корней деревьев, проросших сквозь него. И у Кати проснулась надежда, что скоро они выйдут к жилью, пусть и к заброшенному.
        - Может, хоть придорожный отель какой попадется? - озвучил Игорь мысли остальных.
        Дядя Дима поддержал:
        - Хорошо бы. Нам припасы пополнить надо. А то придется на подножный корм переходить.
        Они невольно ускорили шаг: вдруг повезет? И уже через час, когда начало темнеть, увидели силуэты домов.
        Городок был обычным. Таких, ничем друг от друга не отличающихся, тысячи поселений. При выезде из города высокие, до девяти этажей здания - более современные, с лифтом. В старом центре - трехэтажные каменные дома или двухэтажные деревянные бараки. В микрорайонах - пятиэтажки. При въезде - «Добро пожаловать в «Тишево», при выезде - «Счастливого пути!». Как везде. А еще тополя, которыми засажены все подобные городки, потому что растут быстрее прочих деревьев.
        Этот отличался от остальных лишь отсутствием людей и живности. Даже воробьев с голубями не наблюдалось. Ветер хлопал дверями подъездов, пустыми рамами окон. На дороге стояли брошенные машины, валялась детская коляска. Кате стало не по себе. Лучше бы они обошли город, а не то получится, как в Темногорье, когда дома разрушаться начали.
        Путники остановились у первого здания.
        - Думаю, надо придерживаться центральной улицы, - предложил дядя Дима. - И на ночлег остановимся в конце города.
        Игорь кивнул, а Катя пожала плечами: какая разница?
        - Если убегать придется, то лучше не через город, - пояснил Игорь в ответ на ее недоумение. - Помнишь, тот парень про каких-то сопляков и проказников говорил?
        Дядя Дима согласился:
        - Правильно. Только одно понять не могу: почему я сам не проснулся, когда вы музыку услышали? И почему вы меня не разбудили?
        Катя вздохнула: все верно. Надо было дядю Диму растолкать, чтобы он своими глазами посмотрел на странную пару, а то теперь не верит про девушку-зомби. Но им с Игорем и в голову это не пришло. Слишком перепугались.
        Они отправились по Советской, так называлась главная улица Тишева. Катя усмехнулась: всё как в ее городе, даже названия улиц совпадают. Через пару домов увидели вывеску: «Продукты» и зашли. Фрукты, овощи и хлеб сгнили - осталась только темно-серая пыль. Зато в отличие от Темногорья полки ломились от консервов и круп. Игорь взял банку и прочитал: «Лучшая говядина с фермерского подворья. Срок использования: до златника (1) третьего года». Поставил назад:
        - А она не просроченная?
        Дядя Дима ответил:
        - Надо проверить.
        Открыл банку и попробовал.
        - На вкус нормальная. Если не помру, значит, в порядке.
        Они набрали гречку, рис, макароны, пшено и тушенку. Игорь сгреб пачку местных газет.
        - Почитаю, что здесь произошло, - пояснил он.
        Катя с облегчением увидела, как дядя Дима выкладывает из рюкзака горох. Ура!
        А потом Игорь заметил витрину с шоколадками. Катя чуть не завизжала от удовольствия. Господи, сбылось! А еще и печенье есть, и пакетики с соком. Катя на всякий случай прихватила еще упаковку с трубочками - через них удобнее пить воду. Вот оно - простое счастье. Живешь и не ценишь. Теперь бы выбрать дом для ночлега и поужинать. Может, там нормальный туалет будет? И кровать… Как же хочется нормальной жизни. Катя мечтала, а сама набивала сумку сластями.
        А потом за окном раздалось карканье - на дерево села ворона. Катя обрадовалась - все же есть живность, зря они переживали. И тут к вороне метнулся полупрозрачный ком слизи и накрыл ее. Птица затрепыхалась, стараясь освободиться, желе заволновалось, но птицу не выпустило. Через минуту ворона задохнулась. Она зависла в падении вниз головой, безвольно вытянув крылья, уже мертвая. Кате сделалось не по себе: на месте вороны мог быть кто-нибудь другой. Например, она сама.
        - Как сопля, - подметил Игорь.
        Катя присмотрелась: похоже.
        - Выходить до утра не будем, - решил дядя Дима. - Здесь заночуем. А то вдруг они и на людей охотятся. Дверь закроем, а в окнах стекла целые. В сумраке же можем их пропустить.
        И тут Катя поняла:
        - Это сопляки, получается? Про них танцор говорил?
        Они придвинули к двери стол и нагрузили на него полки.
        - Наверное, лучше и к окнам что-нибудь приставить, - предложил Игорь, - на всякий случай.
        Он указал на дыру в форточке.
        - Надо ее чем-то заткнуть, - сообразила Катя.
        Но они не успели. На стекло плюхнулся еще один «сопляк». Размером во все окно, прозрачный, с многочисленными щупальцами с присосками. Внутри студенистого тела просвечивали бледно-фиолетовые прожилки, которые слабо светились. Щупальца поползли к отверстию. Катя ахнула внутрь себя, каким-то утробным звуком, дядя Дима выхватил топор и рубанул по отростку. Тварь дернулась и свалилась вниз на улицу. Тотчас же Игорь и дядя Дима придвинули к окну один из шкафов. Атака временно была отбита.
        В кладовке окон не оказалось - магазин был маленький, при доме. Зато Катя обнаружила туалет, до сих пор работающий. Хоть какое-то счастье, пусть и примитивное. И вода из крана течет, помыться бы по-человечески.
        - Интересно, что это за твари? - спросил дядя Дима.
        - Сейчас в газете посмотрим, - ответил Игорь, - наверняка написано.
        Он достал периодику и начал просматривать.
        «Открытие нового Научно-Исследовательского Института».
        «Ученые с помощью генов осьминога и медузы вывели сорт морозоустойчивой шелковицы с повышенной урожайностью».
        «В исследовательской лаборатории произошел взрыв. Пожарные два часа боролись с огнем».
        «Зафиксировано снижение популяций бродячих животных. Вероятно, кто-то отстреливает собак и кошек».
        «Санэпидстанция рапортует, что в городе исчезли мыши и крысы».
        «Уже несмешно! Куда пропали птицы?»
        В поздних номерах появились фотографии детей. Все они сопровождались подписями: «такого-то числа ушел и не вернулся». Девочка шести лет с неровно подстриженной челкой, мальчишка постарше с вихром русых волос, еще мальчишка… Дети не возвращались из школ, с прогулок, из гостей. Затем наступила очередь стариков и женщин. Последний заголовок гласил:
        «Эксперимент вышел из-под контроля. Чудовищные «сопляки» пожирают все живое. Спасайтесь!»
        За дверью послышался шорох. Кто-то пытался открыть дверь. Ручка задергалась, но стол выдерживал натиск.
        - Надо пробиваться, а то мы здесь, как в ловушке, - решил дядя Дима. - Если они нас окружат, будет поздно.
        Он взял топор, Игорь - нож. Затем дядя Дима смял газеты в огромный ком и поджег его.
        Все приготовились. Рывком сдвинули стол, дядя Дима кинул в подъезд горящий факел, сразу же запахло паленым. Затем он осторожно приоткрыл дверь и посветил фонариком: на полу разлилась вязкая жидкость.
        - Включаем фонари и бегом! - скомандовал дядя Дима, и они выбежали на улицу.
        Катя достала огонек, Игорь - свой фонарь. У дяди Димы был самый мощный.
        - Наверх тоже смотрим, - предупредил он.
        А потом все завертелось так стремительно, что Катины мысли стали походить на короткий клип.
        Вот они бегут короткими перебежками по Советской. Сумка тяжело бьется о бок. Повезло, что все продукты тащат дядя Дима и Игорь. Катя бы с рюкзаком не выдержала.
        Кинотеатр справа. Слева ответвление дороги скрывается за деревьями. Снова жилые дома. Предупредительно кричит Игорь:
        - Берегись!
        Катя отпрыгивает. Тут же на ее место падает студенистая масса. Сердце екает и на мгновение проваливается в живот. Катя прибавляет ходу. Но «сопляк» все же задевает щупальцем. Больно! Даже сквозь джинсы. Но нет времени, чтобы посмотреть. Следующего «сопляка» замечает дядя Дима. Тот вытянулся вдоль ветки, лишь свечение выдает его. По дуге обегают опасное место.
        От центральной улицы отходят боковые. Но соваться туда не стоит - еще собьются с дороги. Да и там живые ловушки наверняка есть. Во дворы лезть - еще хуже. Пространство закрытое, можно оказаться в западне. Впереди центральная площадь с Дворцом Культуры и памятником. Небольшой сквер. Катя мельком отмечает: «Если как у нас, то немного осталось. Скоро уже конец». Бежать становится труднее: тянет к земле и бьет по одному и тому же месту. Наверное, там образовался синяк. Правая кроссовка, больше нужного на размер, норовит соскочить с пятки. И тут впереди они видят КАМАЗ, тот преградил улицу. Его кабина и кузов облеплены «сопляками».
        - Назад! - командует дядя Дима.
        Но и там уже подтягиваются преследователи.
        Путники кинулись в ближайший подъезд.
        - Они и сюда пролезут, - сказал Игорь. - Через выбитые окна.
        - Надо по крышам пробираться, - предложил дядя Дима.
        Он закашлялся, забег с рюкзаком дался нелегко. Игорь дышал с каким-то хрипом, у Кати все плыло перед глазами.
        - Может, вещи оставим? - предложил Игорь.
        - И с голоду сдохнем? - отрезал дядя Дима. - Это на крайний случай.
        По Катиному мнению, сейчас как раз такой случай и наступил. Лучше поголодать, чем умереть из-за сопляков. Они выдохнули и понеслись по лестнице. Кате этот подъем дался с трудом: ее тошнило, а воздух с шумом вырывался из груди. Дверь на чердак оказалась запертой.
        - Сейчас ключ достану, - сказал дядя Дима, - который от Флута.
        Но Игорь отказался:
        - Не надо, у меня отмычки есть.
        Он достал связку крючков, повозился с замком и - вуаля -открыл люк. Путники залезли на чердак, оттуда на крышу.
        Пролет между домами был большой - не перепрыгнуть. Катя пожалела, что она не Елена Исинбаева: разбежалась бы с шестом и, как бабочка, перепорхнула. Только не в высоту, а в длину. Дядя Дима достал веревку с постоялого двора.
        - Забросим на тот дом и по ней переберемся.
        Он метнул веревку, но промахнулся. Веревка соскользнула по крыше и вернулась к дяде Диме.
        - Дайте мне, - попросила Катя.
        Она представила: они играют в баскетбол, перед ней маячит Танька Скала, перекрывая доступ к корзине. Мяч привычно лежит в руке, Катя точным пасом отправляет его к цели - телевизионной антенне и командует: «Привяжись!» И веревка послушно обвила антенну - у Кати получилось.
        Другой конец закрепили на этой стороне на вентиляционной трубе. Первым отправили Игоря. Зафиксировали у него на поясе ремень, а затем пропустили через веревку. Игорь быстро добрался до противоположного здания, подтянулся и залез на крышу. Затем к нему отправили рюкзаки и Катину сумку. Повезло, что соседнее здание ниже - вещи проскользнули по веревке и не застряли. Затем настала Катина очередь. До сегодняшнего вечера она не подозревала, что боится высоты. Подступила дурнота, в ногах поселилась предательская слабость. Как же страшно.
        - Кать, давай побыстрее, а не то… - дядя Дима недоговорил, но и так ясно: скоро подтянутся «сопляки», а потом они навсегда застынут в желеобразной массе, пока их не переварят.
        Он посмотрел на нее и сказал:
        - Ты смелая девушка, справишься. А пояс подстрахует - не сорвешься.
        Катя встала на колени, трясущимися руками обхватила веревку.
        - Я не могу, - попыталась она отказаться.
        - Сможешь, - коротко ответил дядя Дима и толкнул ее.
        «Я на канате», - Катя стала перебирать руками.
        Ноги пытались разжаться и свеситься вниз, мышцы заныли, веревка резала ладони. Путь показался бесконечно долгим. А потом она уткнулась головой в стену, Игорь подхватил и рывком втянул к себе.
        Дядя Дима не спешил: завис над КАМАЗом, а затем чиркнул спичкой и что-то бросил вниз. Оказалось, сухое горючее. Затем быстро-быстро начал двигаться вперед. Через мгновение машина полыхнула, и раздался взрыв. К тому времени они легко отвязали веревку, как и говорил хозяин постоялого двора. Стоило только попросить. Дядя Дима посмотрел вниз и сострил:
        - Похоже, у них собрание.
        Оставленный дом был облеплен «сопляками», как и кусок улицы перед ним. Часть сгорела при взрыве, но живых было много.
        - Выбора нет, - решил дядя Дима, - бежим до конца здания, спускаемся, а дальше по улице. Думаю, прорвемся.
        - А если снова по крышам? - спросил Игорь.
        Катя испугалась - она не выдержит! Руки до сих пор не слушаются. Но дядя Дима отказался:
        - Времени много потеряем. А впереди пространство вроде как чистое
        Они через чердак выбрались на улицу и снова понеслись по Советской. Стремительный бег, мелькание домов, фонарей, деревьев. У Кати поселилась острая боль в груди, дыхание причиняло муку, в правом боку кололо.
        Слева метнулась мерцающая тень, и Катя завизжала.
        - Черт, догоняют! - крикнул Игорь.
        Он полез в карман. Достал смартфон и на бегу включил его. Выбрал музыку, врубил на полную громкость и отбросил в сторону, как приманку. Послышалась знакомое шлепанье - смартфон атаковали «сопляки», перестав преследовать путников. Импровизация Игоря дала им передышку: Тишево был маленьким городом, спокойным шагом минут за сорок можно пройти насквозь. Наверное, раньше жители вечерами гуляли по центральной улице, общались друг с другом, обменивались новостями. А если бегом, да стремительным… Так что вскоре появилась надпись, желающая счастливого пути, и путники оказались за пределами города. «Сопляки» их не преследовали.
        _____________________________________________________________
        (1) златник - месяц в Темногорье, соответствующий нашему октябрю.
        Интерлюдия третья. Глогх и вокзал тысячи миров
        Глогх который день караулил добычу у ручья. Животные дичились и с опаской обходили неизвестно откуда взявшийся огромный валун. Но Глогх был терпелив. Скоро они привыкнут к нему. Сегодня утром старый медведь потерся о камень спиной, пометив его. Затем пара волков обследовала валун и оставила след. Наконец, лань, испуганно кося глазом, подошла ближе и втянула воздух. Глогх разглядел ее влажные черные глаза, буровато-рыжую шерсть с белыми пятнами, настороженно развернутые уши. Лань напряглась, готовая в любой момент сорваться в бег, но пахло привычно, и потому она наклонилась к ручью. В тот же миг Глогх прыгнул и вцепился клыками в шею, ломая позвонки.
        Мир изменился, и Глогх не мог противиться переменам. Теперь ему нужна теплая кровь и мясо - добыча, чтобы преследовать ступивших на темный путь. Он напился воды из ручья и отправился дальше - к вокзалу тысячи миров. Он шел медленно: что-то подсказывало, что не стоит торопить события. Поэтому Глогх решил прогуляться к вокзалу, посмотреть, каким он стал. Он потянулся, по спине прошла дрожь, от этого Глогху сделалось приятно - неизвестное прежде ощущение.
        Когда-то никакой башни, называемой вокзалом тысячи миров, не существовало. На ее месте располагался океан, возникший во времена Хаоса. Кто-то из демонов украл часть Млечного пути и устроил из него большой водоем. Населил звездами из созвездий Рыбы, Кита и Рака, добавил лунного свечения. Красивое получилось место. Глогх любил вечерами приходить к океану и вглядываться в горизонт, ожидая восхода луны. Из воды выпрыгивала летучая рыба, преследуемая дельфинами, по вечерам на берег выползали крабы. Киты выпускали фонтаны, а морские звезды мерцали на дне, передавая привет небесным. Но одна из битв между служителями Хаоса и Порядка произошла именно здесь. Океан вскипел, поднялся в воздух водяным столбом и застыл. Так появилась Башня. Молочно-белая, как и Млечный путь, украшенная изображениями рыб, омаров, дельфинов, морских звезд и коньков. Но здесь, на темном пути, она казалась черным шпилем, мостом в бездну.
        Вокруг парили огромные серые птицы с длинными вытянутыми шеями, большим клювом, полным острых зубов, с перепончатыми крыльями. Глогх думал, что они давно вымерли - более ста миллионов лет назад. Но вот поглядите: кружат возле вокзала, словно их воскресила неведомая сила. Он посмотрел на небо: солнце уже садилось, и над башней вставала Черная Луна.
        Глава тринадцатая. Ожог медузы
        Они еще оглядывались на Тишево, но скоро перешли с бега на быстрый шаг, а потом на обычный. Еще через час остановились - сил ни у кого не было.
        - Вроде отстали, - Игорь напряженно всматривался назад, подсвечивая фонарем деревья.
        Катя со стоном села прямо на землю.
        - Я больше не могу - нога болит.
        Хирург велел:
        - Закатывай штанину.
        На голени вздулся ярко-розовый рубец. Хирург скинул рюкзак, присел на корточки и ощупал пораженный участок кожи. Он предположил:
        - Наверное, «сопляки» выпускают стрекательные клетки.
        Игорь вспомнил все прочитанные в интернете случаи, когда люди погибали от ожогов медуз, но вслух ничего не сказал. Катя испугалась:
        - Это лечится?
        Игорь и Хирург переглянулись. Неизвестно, какой яд, и насколько большая доза досталась Кате.
        - У меня мазь есть, - вспомнил Игорь, - можно использовать при ожогах.
        Он вытряхнул из рюкзака аптечку, и Хирург проверил содержимое.
        - Уголь активированный, это хорошо, - прокомментировал он. - Катя, выпей четыре таблетки.
        Затем смазал рубец мазью.
        - Здесь остановимся, - решил он. - Скоро стемнеет, надо к ночлегу готовиться.
        Но Катя испуганно озиралась:
        - А если «сопляки» догонят?
        - Будем дежурить по часам, - ответил Хирург. - Но думаю, что не появятся - асфальт закончился.
        - И? - Катя не поняла, но Игорь сразу сообразил:
        - Мы в ином мире. Флут же рассказывал, что темный путь соединяет миры между собой. Мы выбрались из города и попали в другое место.
        - В какое? - тихо поинтересовалась Катя. - К проказникам?
        Игорь вспомнил танго под луной и сумасшедшего парня, говорившего, что проказник схватил его за руку. Только руки ниже локтя у танцора не было.
        - Давай сейчас об этом не будем. Нельзя бояться все время.
        Путники расположились возле молодого леса, отвоевавшего территорию у поля. Нарубили лапник и разожгли костер. Есть сперва не хотелось, но, когда Хирург сварил макароны по-флотски, все с жадностью набросились. А потом Катя жестом фокусника достала шоколадку. И торжествующе улыбнулась, когда все потянулись за ней. Игорь улыбнулся в ответ, и она задержала на нем взгляд. Игорю стало отчего-то хорошо, хотя взгляд - не шоколадка и не навороченный смартфон, его не будешь носить в кармане вместо денег. Не повесишь, как орден, на грудь и не нацепишь на руку, как дорогие часы. Зато можно сохранить в памяти и вспоминать в плохие дни.
        Первым на дежурство заступил Игорь. Он присел ближе к огню. Ждать «сопляков» бессмысленно, Хирург прав. Тишево - обычный город из мира, похожего на их. А постоялый двор Флута находится в аграрном крае. Они разные. Так что сейчас он и попутчики находятся в другом пространстве. Знать бы только, что будет потом. Он задумался о словах танцора. Проказники - от слова «проказа»? Что их там ждет? Мины-ловушки, от которых можно лишиться конечности? Или что похуже? Милые шалости сбесившихся детишек? Добраться бы до радуги…
        Он размышлял: «Желание, единственное. Это как с волшебной палочкой и тремя желаниями. Когда можно исполнить миллионы невероятностей, то проще. Тогда становишься добрым и щедрым. Загадываешь мир во всем мире, здоровье для всех и бессмертие. А когда всего три желания, и хочется новый байк, чтобы мчаться по ночной трассе, и навороченный комп, и чтобы родители и учителя отстали, и не надо было ходить в эту дурацкую школу. Не, с байком и компом просто - можно попросить просто чемодан с деньгами и купить все, что хочется. И даже сунуть тем же учителям денег, чтобы не лезли, а ставили нужные оценки. А если есть враг, личный? Которому только с помощью волшебства отомстить можно? Как тогда? Или просто свой угол. Куда можно прийти и побыть одному, совсем. Чтобы никто ни о чем не спрашивал. Все равно хотя бы одну просьбу хочется оставить себе. Лично, не для всех. А если и желание всего одно? То как? Легко быть на словах хорошим и честным, думать о человечестве. А на деле каждый сам за себя. И потому, наверное, не бывает волшебных палочек. Рано людям чудес ждать».
        В который раз Игорь вспомнил о родителях. Дома о них так часто не думал, и когда срывался в походы - тоже. Есть они и есть, как что-то незыблемое, неизменное. Дом там, где живут родители. Это как якорь - удерживает на одном месте. А во время бури цепь обрывается, и тебя уносит ветром. Где-то таскает, треплет волнами. Но потом ты возвращаешься домой и снова бросаешь якорь. Обретаешь кров и род, пускаешь корни. Становишься кем-то большим, чем обычно - семьей, родом. И тогда кажется, что это надолго.
        После полуночи его сменил Хирург, а под утро Игорь неожиданно проснулся. У костра сидела Катя вместе с медвежонком. Видимо достала, чтобы не так тоскливо было. Вместо того чтобы еще подремать, Игорь поднялся и предложил: «Иди, а я покараулю - все равно не спится». Она поблагодарила, и уголки ее губ поднялись. Они остались сидеть вдвоем, вороша угли в костре, а между ними - плюшевая игрушка.
        Рубец у Кати уменьшился и побледнел, но Хирург решил задержаться - вчера они здорово устали. Он прошел вперед и отыскал озеро, лагерь перенесли туда же. Катя потрогала воду.
        - Вроде теплая.
        - На самом деле, теплая. Не как у нас в это время. Хочешь искупаться? - пошутил Игорь.
        Она смутилась:
        - Помыться.
        - А, ну да, - Игорь неожиданно застеснялся.
        - А ты как мылся, когда из дома сбегал? - поинтересовалась она.
        Игорь замялся:
        - По-разному. Если где на квартире зависал, то там. А если в поле…
        Он пожал плечами:
        - Тогда никак. Один раз даже в теплотрассе с бомжами ночевал. Не помер. Главное, влажных салфеток раздобыть - ими обтираться можно.
        Вклинился Хирург.
        - Значит, сегодня у нас банно-прачечный день. Моемся и стираемся.
        Но сначала он отправил их за хворостом.
        Они развели костер, и Катя сварила овсяную кашу. На воде, правда, - сгущенка кончилась. Но вприкуску с шоколадкой все равно сладко. Она ела, гордая собой: вот она, Катя, приготовила завтрак, и не только для себя, но и для Игоря с дядей Димой. Видела бы мама! Наверное, бы оценила. Затем дядя Дима и Игорь ушли подальше. А Катя взяла мыло и вошла в озеро. Все-таки вода еще не прогрелась, как летом. Но если быстро, и не обращать внимания, что кожа покрылась мурашками, то вполне. Она вытерлась футболкой и переоделась в домашнюю одежду: брюки все равно стирать надо, а пока в юбке походит.
        После пришла ее очередь гулять по лесу. Катя нашла поваленное дерево и села на ствол. Вытянула ноги и рассмеялась: очень смешно смотрелась короткая юбка в сочетании с мужскими носками и кроссовками. Прилетел комар и противно зажужжал над ухом. Надо же, и здесь от них покоя нет, так и лезут. Кровососы! Она хихикнула, но резко оборвала себя. Кто знает, может и вампиры здесь водятся. Как там мама? Наверное, плохо. Катя вздохнула: как показаться на глаза? Объяснить? Простит ли она? Столько вопросов и все без ответа. И непонятно, дойдут ли они. Покурить бы… Как попала в Темногорье, не дымила. А сейчас потянуло. Только стыдно при дяде Диме и Игоре, так что лучше и не пробовать. Катя встала и отправилась обратно.
        Выстиранные вещи развесили на веревке над костром, к вечеру как раз высохнут. А пока дядя Дима и Игорь отправились за грибами - сморчки должны уже пойти, а может, и подберезовики сыщутся. Кто знает? Немного знобило. Видимо, из-за того что без брюк. Катя посмотрела на рубец. Показалось, что он вновь покраснел. Ерунда какая. Она встала над костром и вытянула руки, так теплее. Потом вытащила из сумки куртку и надела, не мерзнуть же. Когда остальные вернулись, Катю лихорадило. Она сидела возле костра и тряслась. Ожог побагровел и набух.
        - Черт! - выругался дядя Дима, подозрения оправдались: яд «сопляков» оказался опасней, чем они думали.
        Игорь стянул с себя джинсы - Катины еще не высохли - и они с трудом надели их на Катю. Она еле застегнула пуговицы - руки ходили ходуном.
        - Жаропонижающее, - велел дядя Дима, и Игорь достал лекарства из рюкзака.
        Катя выпила сразу две таблетки, ее укутали куртками, на ступни натянули еще носки.
        Дядя Дима еще раз проверил аптечку: даже антибиотиков нет. Простой набор: от кашля, поноса и головы.
        - Поищу солодку, в лесу видел, - сказал он.
        Игорь сел рядом с Катей и неловко обнял, стараясь согреть. Вскоре вернулся дядя Дима. Он нес невзрачные фиолетовые цветы, выкопанные вместе с корнем, и крапиву. Корни перемыл, мелко нарезал и стал варить в котелке. Затем протянул Кате:
        - Пей понемногу.
        И пояснил для Игоря:
        - Корень солодки и как противовоспалительное, и при отравлениях используют. Сейчас еще компресс из крапивы на ногу сделаем.
        Когда Кате полегчало, они с Игорем соорудили шалаш - понятно, что задержатся здесь не на один день.
        Весь день Катю лихорадило - температура упорно ползла вверх. Игорь клал ей на лоб и запястья бинты, смоченные холодной водой. Те мгновенно высыхали. Дядя Дима постоянно поил водой и отваром. Потом Катю рвало, а дядя Дима успокаивал:
        - Организм чистится.
        Ночью по очереди дежурили возле Кати. Ей казалось, что сердце пробьет дыру в грудной клетке - так сильно билось о ребра. В глазах двоилось, нога онемела. Лишь через пару дней жар спал. Катя съела две ложки каши, и ее не стошнило. К вечеру она выбралась из шалаша. От нее воняло потом, волосы слиплись. Хотелось смыть с себя болезнь, постоять под душем или полежать в ванне. Но от слабости пошатывало. Игорь принес в шалаш котелок с теплой водой, Катя намочила футболку и обтерла тело. Хотя бы так, а завтра она попросит вымыть ей голову. Катя немного поужинала и быстро уснула. Видимо, яд до конца не вышел, поэтому ей приснился странный сон. В нем она видела огромное животное, похожее на оживший камень. Оно медленно шло по узкой тропе, а над ним светила черная луна.
        Интерлюдия четвертая. Глогх и постоялый двор Флута
        Флут переживал: темный путь никак не хотел закрыться или свернуть в сторону от постоялого двора. Странные деревья заполонили лес возле гостиницы. С вывороченными корнями, с огромными стволами, на которых проступали уродливые лики, с ветвями, напоминающими когтистые лапы. Флут перестал выходить: боялся, что схватят и… Дальше фантазия расцветала. То он представлял, как его тянут в разные стороны и рвут на куски. Прощайте, копытца! То видел, как дерево проглатывает его: оплетает сначала корнями, а потом ветви услужливо запихивают несчастного мохнонога в раззявленную пасть-дупло. Или, самое страшное, корни утаскивают Флута под землю, хороня заживо.
        А еще луна. В одну из ночей Флут выглянул в окно и обнаружил, что она пропала. Долго всматривался вверх, а затем обнаружил дыру в небосводе, анти-цвет. Луна манила, утаскивала за собой в черное ничто. Деревья тянули к ней ветви, точно давая торжественный обет. И слышался гул, словно они бормотали слова клятвы, а звезды сияли, заливая пространство серебряным светом.
        В один из дней Флут открыл ставни посмотреть, не произошли ли перемены, и замер. Между деревьев медленно брел огромный зверь. Казалось, он был вытесан из камня резкими ударами скульптора. Один взмах - и образовалась узкая вытянутая морда с рядом острых клыков. Затем ваятель высек гребень вдоль позвоночника, мощное тело и крепкие лапы со смертоносными когтями. Зверь махнул хвостом и задел им ближайшее дерево, которое переломилось, как травинка. У Флута холод пробежал по спине от испуга. Паук-секретарь удивленно присвистнул. Он спустился на окно и таращился на невиданное зрелище, забыв о прямых обязанностях.
        И тут чудовище повернуло башку и уставилось прямо на Флута. Тот почувствовал, как сердце сползает в желудок, а оттуда в копытца, которые он утром старательно натер воском. Флут ойкнул и резко присел, а затем пополз к люку в подвал. Пусть его изгонят из гильдии дорожников, но этому путнику он ни за что не откроет дверь. Паук-секретарь опомнился, схватил бумагу с пером и принялся записывать.
        Глава четырнадцатая. Девушка-цапля
        Игорю не спалось. Кате всю ночь было плохо, он и Хирург дежурили возле нее по очереди. Игорь держал Катю за руку. Почему-то казалось, что это прикосновение сможет удержать ее, не дать оторваться от земли подобно воздушному шару и улететь далеко-далеко. Она бредила, звала маму, и Игорь отвечал: «Я здесь». Под утро он так вымотался, что не смог уснуть из-за усталости. Его сменил Хирург, а Игорь отправился к озеру. Сел возле ивы и принялся наблюдать за восходом. Небо посветлело, облака окрасились в золотистый цвет, из-за горизонта показался ослепительный круг. Игорь попытался смотреть на него, но потом отвел взгляд - глаза заслезились. Он с силой потер лоб, стараясь сосредоточиться. Только бы Катя поправилась. Она должна выздороветь! Ведь такие молодые… Игорь тряхнул головой, пытаясь избавиться от грустных мыслей. Не будет он об этом думать!
        Послышалось хлопанье крыльев - над водой летела цапля. С длинным желтым клювом, вытянутыми темно-серыми ногами и белым оперением. Она села на берег и стала бродить по мелководью, смешно перебирая ногами. Длинный хвост напоминал густую вуаль, на голове рос пышный хохолок, крылья походили на кружево. Игорь пошевелил ногами - они затекли - и движение выдало его. Цапля взмыла в воздух и сделала круг над озером, разглядывая того, кто ее потревожил.
        А затем она опустилась рядом и обернулась девушкой. Игорь от удивления вскочил на ноги и замер. Девушка шла к нему прямо по воде. Миниатюрная, с ярко-карими раскосыми глазами и длинными темными волосами, передние пряди были подобраны и завязаны узлом на затылке. Одета девушка была в алое платье длиной до пят.
        - Привет! - поздоровалась незнакомка. - Ты кто?
        Игорь ответил с запинкой: почему-то слова давались с трудом, словно мозоль на языке натер. А затем под ее насмешливым взглядом поведал свою историю, хотя и не собирался. Легко и просто выложил все первой встречной девушке-оборотню, сам от себя не ожидал подобной откровенности. Ведь привычная реакция - уйти в глухую оборону.
        - Я сразу поняла, что ты из наших, - кивнула незнакомка, выслушав его. - Что-то знакомое. Наверное, выпал когда-то из гнезда.
        Игорь кивнул в ответ: так и есть. Конечно, выпал! Как же по-другому? Именно так он и думал. С незнакомкой было легко, словно они знали друг друга с детства, а сейчас наконец встретились. Он хотел расспросить ее обо всем, но девушка собралась уходить.
        - Подожди, - остановил ее Игорь, - а как тебя зовут?
        Он испугался: сейчас незнакомка исчезнет, и они больше никогда не встретятся. Девушка улыбнулась:
        - Кунуша - летящая к солнцу.
        И улетела. А Игорь долго всматривался в синеву.
        Весь день он не находил себе места. Постоянно бегал на озеро, искал в камышах, ждал, что Кунуша появится снова. Хирург рассудил по-своему:
        - Не переживай, Катя поправится. Организм молодой.
        Игорь смутился: про Катю и не вспоминал. Вылетела она у него из головы. Дать воды, помочь добраться до кустов, наложить повязку на ожог, но мыслями был далеко - рядом с девушкой с печальным взглядом.
        - Да не, я нормально. Просто отвлечься хочется, а вода успокаивает, - соврал Игорь.
        Кунуша прилетела следующим утром. Полуутвердительно спросила:
        - Ждал?
        - Да, - врать не было смысла - Игорю казалось, что она легко читает его мысли.
        - Ты здесь надолго? - спросила она.
        Игорь пожал плечами: пока Катя не поправится. Дня два-три точно. Хотя… Он бы задержался.
        - А ты? - поинтересовался он.
        - Думаю еще, - ответила Кунуша. - То ли в родительское гнездо вернуться, то ли свое вить. Если решу свое, то здесь останусь.
        И лукаво улыбнулась. Игорь подумал: девушка-цапля, а когда так смотрит, похожа на лисичку - хитренькая.
        - Расскажи мне про себя, твой дом, - попросил он.
        Кунуша села на берег и потрогала траву.
        - Там очень красиво. Здесь тоже хорошо, но родительское гнездо - особое место.
        Игорь посмотрел вокруг. Да, здесь на самом деле замечательно. Высокие сосны отражаются в озере, из-за этого оно кажется черным. На берегу шумит камыш и рогоз, вода покрылась листьями кувшинок. Кое-где они уже распустились. Хорошо быть птицей. Можно свить гнездо, вывести птенцов, а затем - в путь. И никто не кричит на тебя, сотрясая стены, что ты хочешь этим убить мать.
        Кунуша поведала:
        «Родовое гнездо расположено в недельном перелете отсюда. На горе Сайхоншан. Скалы пестрые, будто на них пролилась радуга: фиолетовые, красные, оранжевые и синие. В глазах рябит с непривычки. А дома белоснежные, сшиты из войлока. Когда поднимаешься ввысь, кажется, что на горе рассыпали хлопок - так много гнезд. А рядом озеро, огромное. Я еще ни разу не донырнула до дна. Говорят, что на самом дне растет кувшинка. Но не белая или желтая, каких полно, а огненная. И если ее сорвать и подарить избраннице или избраннику, тогда суждена любовь на всю жизнь - рука об руку, крыло о крыло. Вроде эта кувшинка выросла из крови погибшей цапли. Есть одна легенда».
        Давным-давно, когда на земле еще не было озер и морей, жила цапля. Дни и ночи проводила она в небе, где охотилась за лягушками и рыбой - тогда водные обитатели жили наверху. Однажды нашла она в небосводе кончик нитки, потянула и распустила часть лазурного полотна. Оттуда полилась вода. А вместе с ней вниз попадали лягушки и жабы, рыбы и раки. Испугалась цапля и быстро заштопала дыру острым клювом, но на суше уже появились озера и реки, моря и океаны. Совсем немного воды осталось наверху - в облаках. С тех пор цапля стала охотиться на земле, поднимаясь ввысь лишь для полета.
        И вот однажды заметила она привлекательного парня. Хорош тот был: волос черен, глаз зорок, слух остер. Целыми днями кружила цапля в синеве, выискивая любимого, забыв о пропитании. Похудела и подурнела. Когда поняла, что жить без него не может, решила обернуться девушкой. Полетела в далекую пустыню, где жил мудрый сфинкс. Долго просила и умоляла, пока он не сжалился и не поведал секрет зелья. Три капли росы, свет упавшей звезды и лепестки цветка лотоса смешать и выпить. Так она и сделала.
        Превратилась цапля в девушку, ладную и красивую. Влюбился в нее парень с первого взгляда. Поженились. Скоро и дети у них пошли. Только затосковала молодая жена: нет ей покоя, в небо тянет. Однажды поднялась она на Сайхоншан, расправила руки и прыгнула вниз. Но не обернулись руки крыльями. Камнем упала девушка в озеро и утонула. На этом месте вырос прекрасный цветок. Муж загрустил. Даже сон потерял. Дни и ночи проводил у озера, вглядываясь в воду. Вскоре пустил корни и превратился в иву. Смотрят они ночами друг на друга, тянет ива ветви в воду, но не дотянуться никак. А их дети стали полуптицами-полулюдьми.
        Кунуша умолкла. Игорь взял ее за руку и сказал:
        - Красивая легенда. Только грустная.
        Она согласилась:
        - Очень. Трудно быть не собой, даже ради любви.
        Игорь спросил:
        - А ты больше кто: птица или человек?
        Кунуша палочкой что-то начертила на земле:
        - Я сразу и птица, и человек. Невозможно быть кем-то одним. Это как руки лишиться или крыла.
        Игорь мечтательно поглядел в небо:
        - Хотел бы я научиться летать.
        И вопросительно посмотрел на нее: давай попробуем. Ну чего тебе стоит? Сама видишь, у меня выйдет. Кунуша задумалась.
        - Если ты все-таки из нашего гнезда, должно получиться. Приходи завтра на рассвете.
        И взмыла вверх белой цаплей.
        Кате полегчало, и они начали упаковывать вещи в путь. Рюкзаки похудели - припасы за время задержки немного подъели.
        - Зато налегке, - пошутил Игорь.
        Про чудовище, преследующее тех, кто ступил на темный путь, никто не обмолвился - все старательно избегали этой темы. Катя тоже молчала про привидевшийся сон, мало ли кому что снится.
        Игорь снова встал ни свет ни заря и долго торчал на озере. Катя недоумевала, куда его в такую рань понесло, но спрашивать не стала. Да и вообще Игорь за эти дни изменился. Стал отстраненным, чужим. Как в самом начале путешествия. Все время смотрит в сторону воды, точно там клад зарыт. И вроде собирается, а у самого все из рук валится - мыслями где-то далеко. Будто не она, а он болел, и до сих пор в себя прийти не может. Катя вспомнила все свои опасения, поэтому решила за ним проследить.
        Когда Игорь проснулся следующим утром, Катя тоже поднялась и отправилась следом. От воды поднимался туман, делая все нереальным, точно мираж. Из этой дымки появилась незнакомка, очень красивая. Девушка медленно шла по берегу, не касаясь земли. Катя почувствовала укол ревности: вот куда Игорь бегает по утрам, все понятно. Но откуда взялась незнакомка, и почему он ничего не сказал остальным? Катя пригляделась: девушка взяла Игоря за руку и повела, будто в танце. Она быстро переставляла ноги, и, раз, вместо них появились птичьи ноги. Игорь старался подражать, и в какой-то момент Кате показалось, что у него получается. След в след, словно Игорь - отражение. Потом незнакомка взмахнула руками, и они обернулись крыльями с тонкими, как паутина, перьями. Игорь взмахнул руками, воздух задрожал, и Катя поняла: сейчас он станет птицей и улетит. А они с дядей Димой останутся и так и не дойдут до радуги. Потому что Хранитель пути сказал, что лишь для троих откроется дверь. И вообще, как Игорь может танцевать с другой, когда есть Катя?!
        Она выскочила из кустов и закричала:
        - Отойди от нее!
        Ее волосы растрепались, глаза горели от обиды. Кате хотелось вцепиться в незнакомку, чтобы знала, как людей с пути сбивать! А еще было очень обидно на Игоря. Как он мог?!
        - Что ты лезешь? - заорал он в ответ. - Какое твое дело?!
        - Ты обещал, - ее трясло от злости, - что дойдешь с нами.
        - Ничего я не обещал, не выдумывай!
        Но Кате было плевать, что он прав, ее несло:
        - Конечно, если ты родителей бросил, как нечего делать, то на нас с дядей Димой тебе вообще плевать. Мы для тебя никто!
        - А сама-то! - не остался в долгу Игорь.
        Вмешалась девушка, она спросила у Игоря:
        - Это твоя подруга?
        - Нет! - в унисон ответили Катя с Игорем и замолчали, яростно глядя друг на друга.
        Незнакомка обратилась к Игорю:
        - Через час здесь же. Ждать не буду.
        Она развернулась и взлетела в воздух. Катя тоже зашагала с берега. Ее трясло от злости. Дядя Дима удивился:
        - И не спится вам с Игорем. Что такая взъерошенная?
        Катя выложила все! Про то, как застукала Игоря на берегу, что он едва не обернулся цаплей и хотел исчезнуть, бросив их. Слова налезали друг на друга, горячие и злые. Подоспел Игорь.
        - Шпионка! - наехал он, но дядя Дима заступился:
        - Катя права. Мы в одной лодке находимся. Так поступать с нами - нечестно.
        Игорь упрямо мотнул головой:
        - Я предупреждал, что могу сорваться в любой момент.
        И уставился с вызовом: я вам ничем не обязан. Дядя Дима сдался:
        - Да, предупреждал. Я, правда, считал, что мы стали командой, пусть на время, но ошибался. Можешь идти.
        Игорь сорвался:
        - Да что вы понимаете? Я об этом всю жизнь мечтал!
        Катя почувствовала, как подступают слезы. Нет сил сдерживаться, держать лицо. Она опустилась на траву и заплакала: все зря, не попадет она домой. Да и с Игорем обидно. У многих девчонок из класса парни есть, а Катя так и будет одна - никому не нужная.
        Вскоре Игорь собрал рюкзак и ушел. А они с дядей Димой взяли свои и отправились дальше. Хотя какой смысл? Дядя Дима идет спокойный, как танк. Ему-то, понятно, все равно - его никто не ждет, не к кому возвращаться. А она?! Ей как быть?! К чему все это?! Этот дурацкий поход, эти трудности? Ни поесть нормально, ни отдохнуть. Катя кипела, кусала губы, но молчала - что тут поделаешь?
        Игорь ждал на берегу. Его переполняла вина, злость и надежда на новую жизнь. Он не мог понять, какое чувство сильнее. Он имеет право на счастье! Но почему же ощущает себя последней сволочью? Эх, если бы Катя не приперлась, он бы уже улетел, как птица, свободный и независимый. А теперь… Кунуша спустилась к нему.
        - Ты решил? - спросила она.
        - Да. - Игорь с трудом посмотрел ей в глаза. - Извини, но я не могу бросить друзей - они зависят от меня.
        - Я поняла, - ответила она, - точнее, почувствовала - ты стал тяжелым, словно на тебя что-то давит.
        Он кивнул:
        - У меня есть невыполненные обязательства, прости.
        Она ничего не сказала. Взмахнула крыльями и исчезла в лазури. Игорь долго стоял, а потом пустился в путь, догоняя остальных.
        Глава пятнадцатая. Торговый центр
        Катя с дядей Димой прошагали километров пять, когда их, наконец, настиг Игорь. Он не сказал ничего, а они не спросили - и так все ясно. Игорь шел поодаль, сам по себе, а Катя специально не оборачивалась. Вот еще! Хотя от сердца немного отлегло. Они шли и шли молча, пока лесная тропа не оборвалась, а перед ними не появилось скоростное шоссе.
        - Добро пожаловать в новый мир, - высоким, напряженным голосом прокомментировал Игорь.
        Никто не отозвался. Катя отвернулась, чтобы не видеть его. Предатель! Глаза б не смотрели.
        Так и брели в тишине, пока дядя Дима не разглядел вдали машину. Она стояла, припаркованная к обочине, с оставленными ключами в замке зажигания. Дорогой кабриолет с откидным верхом. Дядя Дима сел за руль и завел мотор - автомобиль заурчал, точно сытый кот. И тогда он пригласил: «Устраивайтесь поудобнее». Вещи покидали в багажник. Катя села рядом с дядей Димой, Игорь - сзади. Они помчались по автобану, выжимая скорость. Мимо мелькали бескрайние поля, желтые одуванчики, редкий кустарник. А потом дядя Дима остановил машину и предложил:
        - Кто смелый - за руль.
        Катя не поверила: им же надо спешить. Или не надо? Игорь решился первым:
        - Меня отец учил немного.
        Он проехал вперед на небольшой скорости целых двадцать километров, а затем уступил Кате. Она до этого дня ни разу не пробовала водить. Катя путала педали газа и тормоза, резко выворачивала руль, а один раз чуть не съехала в кювет, но дядя Дима подстраховывал. Так что и ей удалось промчаться по шоссе. Под конец даже понравилось.
        Все-таки поездка разрядила обстановку. Катя почувствовала, как отпускает: ей больше не хотелось стукнуть Игоря чем-то тяжелым, да и он отошел от обиды на нее и дядю Диму. Перестал изображать из себя чужого. Дядя Дима снова сел за руль, и они отправились дальше. Вскоре путники заметили торговый центр. Двухэтажное бетонное здание со стеклянными дверями, тележками у входа и огромной парковкой, по которой ветер гонял пустые пакеты. Дядя Дима притормозил.
        - Только осторожно, - предупредил он.
        Да, лучше поаккуратнее. Кто знает, кто прячется внутри? Может, пресловутые проказники? Или что еще похуже.
        Первым в торговый центр вошел дядя Дима, Катя с Игорем ждали снаружи. Наконец, он появился и махнул:
        - Заходите.
        Когда-то это был огромный комплекс магазинов. На первом этаже располагался гардероб и помпезный фонтан в виде бронзовой статуи обнаженного мужчины. Сейчас фонтан не работал. Цветы, растущие в кадках, завяли, остались лишь высохшие стебли. Вниз и вверх вели эскалаторы - от них сохранился только металлический остов. Катя спустилась в цокольный этаж, в нем стояла вода, и делать там было совершенно нечего. На втором этаже когда-то находились торговые ряды. Путники медленно шли мимо отделов - там ничего не было. Пустые полки, голые прилавки. И тишина, нарушаемая гулом ветра. Под потолком поселились голуби и воробьи, они равнодушно наблюдали за пришельцами. Игорь громко крикнул, и его голос эхом разнесся по гипермаркету. Птицы взмыли с насиженных мест.
        Казалось, вся память о людях стерта, точно ластиком. Словно не было никогда суетливых мужчин с большими тележками, отоваривающихся продуктами по списку. Модных женщин с кучей пакетов, бегающих по распродажам. Остался лишь скелет огромного здания - вымирающий динозавр современного мира. Катя ощутила, как по коже побежали мурашки, будто они находятся в доме с привидениями.
        - Говорят, - сказал Игорь, чтобы разрядить обстановку, - что один бомж прикармливал голубей. А когда те переставали бояться его, хватал и сворачивал шею.
        - И? - не выдержала Катя.
        - Ел потом.
        Катя досадливо отвернулось: не будет она есть голубей! Вот еще! Хотя еду найти им не помешало бы.
        Но и в продуктовом магазине ничего не было. Словно в гипермаркете прошла массовая эвакуация, и все вещи с продуктами вывезли.
        - Можно в холодильниках поискать, - предложил дядя Дима. - Персонал же питался чем-то.
        Путники отправились в подсобные помещения - опять ничего. Зато обнаружили работающие плиты и душ. Чистый действующий душ с белым кафелем, а еще сауной. Катя обрадовалась - наконец-то!
        - Чур, я первая! - Катя забила право за собой.
        - Можно сауну включить, - подсказал Игорь. - Сейчас попробую.
        Он что-то пощелкал в щитке, и финская баня заработала.
        Катя стояла под теплыми струями воды и наслаждалась жизнью. Вода текла по голове, спине, ногам и исчезала в отверстии слива. Волосы и кожа уже скрипели от чистоты, но выходить из душа не хотелось. Она отправилась в сауну и легла на верхнюю полку. Так и лежала бы здесь. Потом снова под воду. Когда Катя появилась, Игорь выразительно постучал по часам и округлил глаза:
        - Мы думали, тебя смыло.
        Катя скорчила гримасу:
        - И не надейся!
        Игорь и дядя Дима пошли в душевую, а Катя оправилась гулять по торговому центру. Вдруг что-нибудь найдет?
        Аптека располагалась в самом конце гипермаркета. Единственное место, не очищенное до конца. На полках лежали лекарства: антигистаминные, антибиотики, от кашля, давления, при диарее, снимающие спазмы и боль, а еще пластыри от мозолей. Катя вынула медвежонка и ссыпала таблетки в сумку - пусть дядя Дима разбирается. Главное, что прокладки отыскала, не придется с бинтами и ватой мучиться. Вот же повезло! Когда Катя вернулась, Игорь с дядей Димой как раз выходили из душевой.
        - Вот что я нашла, - похвасталась Катя.
        Дядя Дима, конечно, обрадовался:
        - То, что надо!
        Он начал сортировать лекарства, перекладывая их в рюкзак, а Катя подошла к окну.
        Вдалеке виднелся лес, а над ним возвышалась антенна мобильной связи. Такая же, как в родном Катином городе. Сердце екнуло - а вдруг? Катя трясущимися руками включила телефон: батарея почти села, но значок связи высветился зеленым. Время словно застыло. Она выбрала в контактах мамин номер и нажала на вызов. Пошел сигнал. Неожиданно Катя услышала знакомый голос: «Кто это?! Катя, доченька, ты?!» И Катя закричала в трубку: «Да!» Она собиралась попросить прощения и сказать, что очень любит, и соскучилась, и обязательно вернется домой, но не успела - батарея разрядилась, связь оборвалась.
        Катя смотрела на дисплей, не веря глазам. Не может быть! Это нечестно. Дать надежду и тут же отобрать. Надо быть изощренным садистом, чтобы так сделать. Катя опустилась на пол и обхватила голову руками. Когда-то соседская девочка, на четыре года старше, сообщила, что Деда Мороза не существует. Кате тогда показалось, что ее со всей силы ударили в грудь - какой-то миг она не могла дышать. А потом Катя набросилась с кулаками на обидчицу и завизжала, что та врет. Это все неправда! Маме пришлось сначала оттаскивать Катю, а потом долго успокаивать. Мир рухнул. Все эти письма, подарки под елкой, рассыпанные конфеты на подушке - явные доказательства, что Дед Мороз есть. И это все ложь? Лишь через несколько лет Катя приняла правду.
        К тому времени она уже поняла, что справедливость для всех разная. Для кого-то со знаком плюс, для других - со знаком минус. Завуч, которая вела их класс, решала со своими любимчиками задания из школьных олимпиад заранее, и не скрывала этого от других учеников. В зависимости от отношений с ней учащимся за одинаковые ответы ставили разные оценки. Не говоря уж про конкурсы. Никому не нужна честность. Все знают, что можно быть на голову лучше остальных, но пробьются свои.
        Катя участвовала в творческом конкурсе, классная руководительница попросила. Прошла первый этап, затем второй. Ей по секрету шепнули, что танцевальный номер, подготовленный Катей, лучший, только победу отдали другой - дочери какой-то городской шишки. А Кате лишь третье место. Она после этого бросила танцы, не могла заниматься. И даже баскетбол… Вот уж где Кате не повезло с ростом. Но все равно, оказывается, она сохранила детскую наивность. Что если стараться, надеяться, работать над собой, то воздастся.
        Нет. Деда Мороза не существует. И всегда лучшее достанется тому, кто свой, а не тому, кто лучше. Можно прыгнуть выше головы, а потом, в последнюю минуту тебя подвинут и даже не извинятся. Все места заняты, детка. Увы.
        Дядя Дима и Игорь с сочувствием смотрели на нее.
        - Ты как? - поинтересовался дядя Дима.
        Катя махнула рукой:
        - Не знаю. Мне кажется, что зря.
        - Что именно? - уточнил Игорь.
        - Всё. Мы не дойдем. Нас поведут по дороге, подкинут, когда нужно лекарства, когда еду. Только потом окажется, что до радуги не добраться. Или там что-нибудь сломалось. Или мы сломаемся по дороге. Не знаю.
        Она закрыла глаза. Сейчас станут ее убеждать, что надо еще постараться, что ничего не потеряно, будут новые шансы. Но она не может. Не хочет больше верить и надеяться. Станет ждать подвох и неудачу. Словно ее отравили.
        - Кать, прости меня, - попросил Игорь. - Я не понимал, как это для тебя важно.
        - Надо было тебе остаться на озере, - прошептала она. - Это ты извини.
        Вмешался дядя Дима:
        - Я обедом займусь. А потом мы поедем дальше, пока шоссе не кончится. Пусть даже всё определено, я не сдамся.
        Катя не ответила. Да, она тоже пойдет до конца. Только верить в счастливый конец уже не получится.
        Интерлюдия пятая. Глогх и химеры
        Глогх миновал заброшенный город. Тот еще держался памятью погибших людей, но разруха оставила на нем следы. Выбитые окна, сорванные двери, обрушившиеся пролеты лестниц. Теперь здесь поселились мутанты. Глогх разглядел их: прозрачные сгустки заполонили деревья и здания. На земле валялись следы пиршеств: скелеты животных и кости покрупнее: люди выпустили монстра из лаборатории, и тот поглотил их. Глогх втянул воздух: проклятые прошли здесь, не сбились с пути.
        Плохое место. Когда Скарамунт обретет прошлую силу, для этого края будет лучше. Не должны такие уродливые города существовать под луной. Скоро на руинах вырастут деревья молодости Глогха, величественные и прекрасные, полные мрачного очарования. Все изменится. Скарамунт сотрет неудачные эксперименты этого мира.
        Глогх вышел из города и направился мимо помойки. На ней жили вороны, но сегодня свалку посетили химеры - еще один неудачный опыт. Мордой похожие на волков, тело как у обезьян, лапы огромные, снабженные острыми когтями. Интеллект высших приматов. Правда, в скорости сильно уступают псовым, да и обоняние подкачало.
        Химеры настороженно смотрели на него, вороны поднялись в воздух и ругались оттуда. Глогх прыгнул. Только что он стоял расслабленный и задумчиво глядел на химер, как собрался, рванул с места и сжал в пасти одну из них. Позвонки хрустнули, и теплая кровь потекла в горло. Другие испуганно взвыли и бросились наутек. Они скакали по деревьям не хуже шимпанзе. Глогх не стал догонять.
        Глава шестнадцатая. Проказники
        Путники домчались на машине до конца шоссе. Дорогу преграждал полосатый шлагбаум. Хирург остановил кабриолет, и они покинули автомобиль. Дальше пошли по грунтовой дороге со следами от многочисленных телег. Вокруг росли сосны, в воздухе разлился хвойный аромат. Катя шагала с остальными, но казалось, что мыслями она далеко. Наверное, думает о матери. Хирург вздохнул: «И Игорь смартфон выкинул, когда убегали от «сопляков», а свой я дома забыл. Как нарочно».
        Показался указатель: «Коттеджный поселок «Сказочная страна». 7 км.».
        - Может, обойдем? - предложил Игорь. - Что-то меня название смущает.
        Хирург согласился: лучше перестраховаться. Хотя не мешало пополнить запасы, но слишком часто им везло до этого.
        - Попробуем.
        Они прошли минут двадцать по дороге, а затем взяли правее. Поля заросли высокой травой, Игорь сорвал травинку и спросил:
        - Петушок или курочка?
        Катя нехотя ответила:
        - Курочка.
        - Угадала.
        Игорь несколько раз загадывал, счет всегда перевешивал в Катину пользу. Хирург подозревал, что Игорь нарочно поддается, чтобы отвлечь ее от переживаний.
        Через полчаса они решили устроить привал и заночевать, чтобы миновать деревню утром, как вдали раздался протяжный вой. Путники насторожились.
        - Кто это? - испугалась Катя.
        - Похоже, волки, - нехотя ответил Хирург.
        Кажется, придется все же идти в поселок - здесь становится слишком опасно. Путники убыстрили шаг. Но вой послышался ближе.
        - Бежим, - Хирург подал пример остальным.
        Вскоре вдали показались дома, но и преследователи подтягивались.
        Они появились из леса, и Хирург почувствовал, как между лопатками укололо ужасом. Неизвестные твари передвигались странно, как стая обезьян, только на обезьян они не походили: темно-серые, с густой шерстью и собачьими мордами. Катя взвизгнула, точно сирена - тонко и противно, и путники понеслись к спасительному поселку. Рюкзаки бились о спину, бурдюки пытались сползти с талии, но Хирург ничего не чувствовал - страх перебил все остальные ощущения. Катя начала отставать, он взял ее за левую руку, Игорь за правую, и потащили вперед.
        Хирург обернулся - не догоняют ли? Тогда придется отбиваться. У него есть топор, а от ребят с ножами толку мало. Да и какой из Кати боец? На нее лучше не рассчитывать, придется самому. Он сможет остановить тварей ненадолго, а Катя с Игорем успеют добежать до деревни. Но твари повели себя непонятно: остановились и всматривались вперед, словно там их поджидала опасность. А затем развернулись и убежали прочь.
        В деревню путники влетели на полной скорости, не веря, что твари отстали. Здесь тоже царствовало опустошение, хотя поселок старался создать видимость. Дома из круглых бревен, построенные в стиле шале, расположились вдоль дороги, строго придерживаясь красной линии. За каждым находился небольшой участок. Видимо, раньше там были разбиты газоны и клумбы, но сейчас все заросло бурьяном. Окна заколочены фанерой, бревна посерели от времени, крыши из мягкой черепицы залатаны разноцветными заплатками. Словно хозяева пытались изо всех сил сохранить жилье в порядке. Из одного дома вышел человек, женщина. Она помахала рукой. Игорь тоже помахал, а затем направился к ней, но Хирург притормозил его:
        - Не спеши.
        Его не отпускало сомнение: твари предпочли убраться вместо преследования. Или в поселке им когда-то дали достойный отпор, что вряд ли, судя по состоянию домов, или здешних обитателей боятся и чудовища.
        Женщина продолжала махать, как заведенная. Позади путников из домов вышли люди и начали приближаться. У Хирурга возникло подозрение, что их сжимают в кольцо.
        - Приготовьтесь снова спасаться бегством, - предупредил он ребят.
        - Добрый вечер! - крикнул он деревенским. - Мы мирные путники. Хотели бы остановиться у вас и перекусить.
        Те ничего не ответили. Из боковых улочек появились еще жители. И вдруг Хирург заметил на телах странные наросты, похожие на древесную щепу. В голове сложилось: «проказники» - точно от слова «проказа», только это не шалость, а болезнь, форма лепры.
        - Сматываемся! - скомандовал он и рванул вперед.
        Они миновали женщину. Та настолько покрылась наростами, что почти не могла шевелиться. Из дома напротив выскочил резвый «проказник» и чуть не схватил Катю. Она охнула и отскочила в сторону. Следующий преследователь ухватился за рюкзак на спине Игоря и рванул на себя. Хирург ударил топором по руке «проказника», и та отскочила с сухим треском. Они поднажали, но их гнали, будто зверей. Путники свернули на одну из улиц, затем перемахнули через забор и направились к концу поселка. Неожиданно из дома появилась девушка, ее голова была замотана платком, лишь глаза видны. Она позвала:
        - Сюда.
        Они переглянулись: стоит ли доверять?
        Девушка поняла их сомнения:
        - Из деревни не вырваться. Прокаженные будут вас поджидать на окраине. У вас нет выбора!
        Они помешкали, но решили положиться на незнакомку. В поселке - «проказники», вне его - опасные твари.
        Девушку звали Лаурой. Кате она показалась смутно знакомой, будто раньше видела. Что-то в движениях мелькнуло… Только откуда? Но было не до размышлений. Лаура открыла люк подвала и велела прятаться.
        - А вы сами не боитесь? - не выдержала Катя.
        Лаура стянула платок и показала на щеку:
        - Поздно бояться.
        Там расцветало черное пятно.
        - Это начало болезни, - пояснила Лаура.
        Путники залезли в подпол и принялись ждать. Вскоре послышались голоса: глухие преследователей и насмешливый Лауры. Та предлагала «проказникам» проверить дом, под кровати заглянуть, хоть пыли меньше будет. Вскоре «проказники» убрались.
        Лаура отперла подвал, путники выбрались наружу.
        - Не касайтесь меня, - предупредила она. - Болезнь передается при кожном контакте.
        Они расположились на диване.
        - В буфете хлеб, сыр и колбаса. Еще яйца, - сказала Лаура. - Можете ужин приготовить. Через продукты зараза не действует, через вещи - тоже.
        - А вы не будете есть? - спросила Катя.
        Настороженность не прошла. Не хочется самой заболеть этой гадостью. Еще не давал покоя вопрос: почему кажется, что она где-то видела Лауру?
        - А зачем? - резко ответила та. - Чтобы стать ходячим деревом? Лучше смерть.
        Хирург начал готовить яичницу. Припустил на сковороде сливочное масло, обжарил колбасу, затем разбил яйца. И под конец высыпал тертый сыр. У Кати забурчало в животе.
        - А эти не вернутся? - уточнил Игорь.
        - У них с мозгами плохо из-за болезни, - дернула плечом Лаура. - Только и могут, что хватать случайных прохожих.
        - Тебя тоже так поймали? - поинтересовался Хирург.
        Лаура сникла и нехотя ответила:
        - Да.
        Она начала рассказывать. История получилась грустной.
        Лаура и ее парень возвращались домой из соседнего городка, там проходили соревнования по танцам: их пара заняла первое место. Неожиданно над горизонтом поднялась черная луна. Йохан протянул руку и пригласил на танец - мол, романтично кружиться под луной, тем более такой необычной. А она не отказалась. Ведь он так хотел. Это было волшебно. Звучала музыка, они кружили в танце, а потом оказалось, что сбились с пути. Вроде шли знакомой дорогой, но оказались в городе с «сопляками». Повезло, что день был, и первую тварь разглядели издалека. Вернулись назад и обошли город. А вот деревня показалась заброшенной, но не подозрительной. Тут их и поймали. Йохана схватили за руку, но он вывернулся. А ее утащили.
        - Почему они ненавидят здоровых? - спросил Игорь.
        - Потому что больны, - ответила Лаура. - Не могут простить, что другим повезло больше. А может, это болезнь ими управляет.
        Хирург насторожился:
        - Это неслучайно произошло?
        - Нет. Медицинский эксперимент по омоложению. На мышах опробовали - все в порядке. А на людях произошел сбой. Причем не на всех.
        Лаура поведала: «Здесь же был санаторий для богатеньких Буратин. Спа-процедуры, косметологические кабинеты, лечебные грязи, медицинские инновации. Вот и разрекламировали новую процедуру омолаживания организма с использование клеток секвойи. Выделили ген долговечности. И некоторым на самом деле помогло, а у двоих произошла мутация. В газетах писали об обоих случаях. Но всегда думаешь, что это с другими может произойти, а с тобой никогда».
        Путники молча слушали. Кате казалось, что она читает фантастическую книгу, насколько все это не укладывалось в сознании.
        «Потом выяснилось, что не лечится ничем. А еще медицинский персонал заразился. Пригнали солдат с волканами и оцепили деревню. Стреляли на поражение, если кто хотел вырваться».
        Катя представила: люди бегут из поселка, пока не заболели, а по ним бьют автоматной очередью. Многие падают и уже не встают.
        Игорь не понял:
        - Волканы? Кто это?
        - Твари, созданные для охраны, - пояснила Лаура. - Их вывели из волков и обезьян. Только волканы перебили охрану и разбежались.
        Путники переглянулись.
        - Значит, это мы их видели, - сообразил Хирург. - Они нас возле деревни преследовали, а затем остановились.
        - Да, - подтвердила Лаура, - боятся прокаженных.
        - А почему «проказники» не выходят из поселка? - уточнил Хирург.
        - Выходят, - ответила Лаура, - только обратно возвращаются - пустили уже корни, те их обратно тянут.
        Когда Йохана схватили, Лаура бросилась на выручку. Йохану удалось ускользнуть, а она осталась в деревне.
        - Я ему кричала, чтобы отрубил руку, - сказала Лаура.
        - Он отрубил, - подтвердила Катя. - Мы с Игорем видели его. Высокий парень с волосами до плеч. Это же он?
        Лаура кивнула и заплакала.
        Катя растерялась. Хочется утешить, а никак. Слов не подобрать и по голове не погладить. Господи, как же тяжело.
        - Он танцевал с девушкой, на вас похожей, - произнесла Катя.
        И тут же мысленно одернула себя: может, зря сказала?
        - Это моя тень, - объяснила Лаура. - У нас, когда парень с девушкой образуют пару, меняются тенями. Вроде как всегда находишься рядом с любимым.
        - Здорово, - с восторгом вздохнула Катя.
        Хирург с Игорем отправились спать, а она задержалась на кухне.
        «Знаешь, это очень красивый обряд», - продолжила Лаура.
        И Катя будто увидела.
        Йохан и Лаура входят в лес. На Лауре красный цветок в волосах и белое платье до пят, на Йохане - рубашка и штаны того же цвета. Мягко светит луна, светлячки летают над травой, вдали ухает сова. Чаща полна теней - спутников ночи. Пара направляется к заветному дереву, растущему на берегу озера. Стоит тишина, прерываемая стрекотом сверчков. Они подходят к лесному алтарю и обмениваются клятвами.
        - Я, Йохан…
        - Я, Лаура…
        - Светом луны…
        - Водой из ручья…
        - Землей с берега…
        - Клянемся…
        Голоса звучат в унисон, медленно и торжественно. Под конец они отрывают от одежды полоски ткани и привязывают к дереву. Таинство свершилось - они возвращаются с тенями друг друга.
        - Только когда я заболела, отпустила тень Йохана. Все равно скоро умру. А у тебя парень есть? - спросила Лаура.
        Катя смутилась: Вадик ушел в прошлое безвозвратно. А Игорь… С ним неясно. Ей казалось, что он ей немного нравится, да и она ему. А он связался с цаплей-оборотнем и чуть не улетел.
        - Вы не пара с Игорем? - уточнила Лаура.
        - Нет, - отрицательно замотала головой Катя и рассказала о несбывшихся надеждах и переживаниях.
        Лаура улыбнулась:
        - Что ты хотела, девочка? Не торопи события. В нем живет ветер, не зря птицедева на него запала. А вы не успели стать парой, вот он и не понимает, почему ты обижаешься.
        - Но мы должны дойти до радуги! - возразила Катя.
        Обида снова проснулась, высунула, как змея, голову из укрытия и шипит.
        - Трудно сопротивляться чарам птицедев, - ответила Лаура. - Пойми, девочка, он не может сидеть на месте, ветер гонит его в странствия. А ты не понимаешь.
        - Дядя Дима говорил, что одного бегунка убили - кто-то голову ему проломил, - не согласилась Катя. - Бродяжничать опасно.
        Лаура понимающе кивнула:
        - Он должен сам решить. И ты тоже. Готова ли умирать от страха за него, отпустить и ждать потом? И готов ли он отказаться ради тебя от путешествий?
        Танцовщица испытующе уставилась, а Катя задумалась: так далеко она не заглядывала. Да и надо ли? Ей всего пятнадцать, шестнадцать в декабре исполнится. Ответить нечего.
        - Я, пожалуй, пойду, - сказала Катя.
        - Иди, - кивнула Лаура и добавила, усмехнувшись: - Странно, что ты меня не боишься.
        - Но вы же не такая! - возмутилась Катя.
        - Откуда ты знаешь? - прошипела Лаура. - У тебя вся жизнь впереди, любовь, а у меня…
        Она словно задохнулась. Катя испуганно отшатнулась, а Лаура схватилась за голову и принялась раскачиваться.
        - Трудно сохранить разум, - с горечью сказала она. - Сидишь целыми днями и перебираешь: за что?
        Лаура посмотрела на пол, словно желая отыскать тень любимого, и Кате стало стыдно: ничего она в любви не понимает. И сказать нечего. Пожелала Лауре спокойной ночи и отправилась в комнату, а та осталась сидеть у окна.
        Катя собиралась не спать, на всякий случай, но провалилась в дрему, лишь легла в кровать. Лаура разбудила их рано утром - солнце только озарило край неба.
        - Пора уходить, - сообщила она, - пока все спят.
        Путники на скорую руку приготовили завтрак и перекусили. Лаура сказала, чтобы забрали с собой припасы, и повела огородами к концу поселка. На траве храпели сторожа. Странники осторожно обошли их.
        - Прощайте, - прошептала Лаура. - Желаю добраться до радуги.
        И тут Катю осенило:
        - Лаура, подожди.
        Она подошла почти вплотную, но все же сохраняя небольшое расстояние, и пообещала:
        - Если мы доберемся, я пожелаю, чтобы ты выздоровела. Слышишь, обязательно загадаю. Только живи, пожалуйста.
        Они ушли, не оборачиваясь, а Лаура долго смотрела им вслед и плакала.
        (Лаура, автор арта Екатерина Баронина)
        Глава семнадцатая. Зачарованный лес Совског
        Окрестности снова претерпели изменения. Грунтовая дорога уступила место узкой тропе, бескрайние поля - лесам. Но лес был совсем другой. Некоторые деревья и цветы угадывались, но в целом казалось, что путники попали в совершенно иной мир. Между стволами деревьев спускались лианы, на которых раскачивались разноцветные птицы. Игорь видел по телевизору и в зоопарке тропических птиц: яркие, красивые, непохожие на серых воробьев и привычных голубей. Только здесь водились особые пернатые. Двухголовая птица распевала песни, причем правая голова бормотала рэп, а левая исполняла мотив в стиле кантри. А белоснежная птица с длинным хвостом состояла из капель росы. Игорь шел, задрав голову, поэтому несколько раз чуть не навернулся, запнувшись о корни деревьев.
        Ветви мягко светились, озаряя путь. Их тени образовывали причудливый узор на земле. Игорь вертел головой из стороны в сторону, стараясь разглядеть все получше, когда Катя толкнула его в бок. Он посмотрел направо: по небольшому болоту брело существо, похожее на корягу, на голове у него росли листья рогоза. В руках существо держало фонарь со светляками. Путники остановились и долго наблюдали за необычным существом. Эх, жаль, что телефона под рукой нет - сфотографировать бы! Слышался приглушенный смех, шепоток. Несколько раз путникам казалось, что за ними кто-то крадется, но, когда оборачивались, никого не видели.
        Тропа вела в сердце леса. От нее разбегались узкие дорожки, еле различимые взглядом. К одному из перекрестков подошел человек. Путники поздно его заметили, поэтому встречи избежать не удалось. Незнакомец был среднего роста, крепкий, одет в высокие сапоги, кожаные штаны и куртку. Поверх он набросил плащ, несмотря на то что погода стояла теплая. За спиной висел арбалет и колчан со стрелами.
        - Вы тоже на охоту? - спросил незнакомец.
        - Нет, - коротко ответил Хирург, - путешествуем.
        Игорю сразу не понравился незнакомец. Было в том что-то отталкивающее. Какая-то холодность взгляда, поджатые губы, скудность движений. Точно ожившая статуя.
        Незнакомец удивился:
        - Странное место и время вы выбрали для странствий.
        - А что не так? - уточнил Хирург.
        Незнакомец обвел лес рукой:
        - Разве вы не видите ничего удивительного? Шепчущиеся деревья, подглядывающие птицы. Это место считается волшебным. Несколько ночей в лиственнике (1) в сердце Совскога появляется золотой олень, и тогда лес оживает. Сейчас как раз такая пора. Тому, кто принесет голову и шкуру зверя, обещают тысячу стонаров. Сегодня лес будет полон охотников. Я бы поостерегся идти самому и тащить детей под стрелы. Ведь ночью легко принять человека за добычу.
        Хирург разозлился: сами разберутся. Ни в чьих советах не нуждаются.
        - Спасибо за совет, уважаемый, - резко произнес он, - но мы все же пойдем. Только вопрос: а вы сами не боитесь?
        Охотник пожал плечами:
        - Ваше право рисковать жизнями ни за грош. А я не боюсь - это того стоит. Нет ничего лучше удачной охоты.
        Путники двинулись дальше, но настроение испортилось. Ведь в любой момент можно ожидать, что просвистит стрела и вонзится в грудь или спину - в сумерках легко перепутать человека с добычей.
        - Надо огонек достать, - предложила Катя, - чтобы нас было видно.
        - Да, - согласился Хирург, - а мы с Игорем включим фонари.
        Катя повесила огонек на грудь, с ним идти стало веселее. Деревья перестали притворяться обычными. На стволах проступили лица, глаза внимательно следили за путниками. Шепот раздавался повсюду. С шумом пролетела яркая птица, похожая на сказочную жар-птицу, между деревьев мелькнул огонь. Но когда они подошли, пламя померкло, и лишь слышался смех разбежавшихся существ. Казалось, лес играет с ними в прятки.
        А потом путники неожиданно вышли к поляне. В воздухе летали тысячи крылатых существ: стрекозы, бабочки, светлячки, крохотные птицы. Они переливались всеми цветами, озаряя ночь как праздничный салют. Деревья, обступившие поляну, походили на величественные колонны в танцевальном зале: высокие, белоствольные, украшенные медными листьями. Зазвучала медленная музыка и на поляну вышли танцоры. Лесные девы с белокурыми волосами и огромными зелеными глазами шествовали в паре с древесными духами. Те походили на ожившие пни: кряжистые, с грубыми чертами лица. Вместо волос у них росли сучья.
        Луг заполнился животными: на опушке показались бурые медведи, прибыла стая волков. Лоси торжественно затрубили, зайцы заколотили лапами по пням, как по барабанам, птицы завели песню. Игорь и попутчики подобрались поближе, чтобы лучше видеть. Даже фонари погасили, чтобы их не заметили. И тут появился олень. Он казался живым огнем, его шерсть сияла чистым золотом. Ветвистые рога, похожие на подсвечник, светились, во лбу горела звезда. Воплощение красоты и совершенства. Все смолкли и преклонили колени перед королем серебряного леса. Наступила тишина.
        Игорь замер от восторга. Это было настолько сказочно, что не выразить чувствами. Ему казалось, что он стал глазами и ушами: мог лишь смотреть и слушать. Все легенды о зачарованных людях стали правдой: можно попасть в такое место и забыть обо всем на свете. А потом вернуться домой через много лет, когда о тебе никто не помнит. Да он же всю жизнь мечтал попасть в один из миров фэнтези! Наконец-то сбылось. Игорь с открытым ртом наблюдал за волшебным действием. Казалось, ничто не сможет его отвлечь. Но неожиданно Игорь заметил движение на противоположном крае поляны. Это настолько не вязалось с торжественностью момента, что Игорь насторожился. Кто там? Неужели… Страшная догадка испугала. И не зря - охотник уже целился из арбалета в оленя.
        Что делать? Еще мгновение, и будет поздно. Игорь сам не понял, как ноги вынесли его на поляну. Он сунул два пальца в рот и свистнул. Все обернулись на него, а затем словно пошли круги от брошенного камня: звери и духи бросились врассыпную. Олень тоже умчался, а в середину луга вонзилась стрела. Хирург схватил Катю и потащил прочь. Игорь не отставал. Ему показалось, что он слышит свист - разозленный Охотник решил проучить парня. Стрела с приглушенным стуком вонзилась в рюкзак. Они бежали, не разбирая дороги. Ветви зло хлестали по лицу - «на, получи, получи!». Корни хватали за ноги - «не уйдешшшь». А затем появилась маленькая девочка с крылышками за спиной. «За мной!» - пригласила она.
        Она полетела вдоль едва заметной тропки. Рассуждать - доверять или нет - было некогда. Небо потемнело, нависло над землей огромной тучей. В шепоте деревьев ощущалась угроза. «Чужжжаки, - недобро шелестели они, - смерть им». От злых разговоров сердце сжималось, как перепуганный еж. Впереди показался шумный ручей с переброшенным через него горбатым мостком. Возле воды росли гибкие деревья, их тонкие лозы касались земли, образуя шатер вокруг стволов. Мост вел к холму, поросшему травой, на его крутом склоне виднелись очертания двери и круглые окна. Совсем немного осталось, скоро странники окажутся в убежище. Девочка постучала по стеклу, и им отворили. Путники быстро проскочили внутрь, и дверь из толстого слоя дерна захлопнулась. Успели!
        За порогом ждали две девушки. В сиянии ползающих светлячков виднелись лишь их силуэты. Одна из хозяек дома взяла Игоря за руку и повела за собой. От девушки пахло свежескошенной травой, Игорь вспомнил, как дед косил газоны на даче. Как же классно тогда было! Лето, целыми днями на воздухе… Гостиную озаряли цветы-фонари. Они висели на стене, будто бра, их тонкие лепестки испускали бледный свет. Теперь Игорь рассмотрел хозяек лесного холма. У первой была бронзовая кожа и глаза болотного цвета, на ее голове вместо волос росли длинные узкие листья. На ощупь они напоминали бархат.
        - Проходите, люди. Я дух ивы, - представилась она, - Селия.
        У второй девы имелась полупрозрачная кожа, сквозь которую просвечивали голубые вены, волосы цвета глубокого озера, а в ее глаза точно попали чешуйки серебряного карпа.
        - Я дух ручья, Айва.
        Селия пригласила их за стол. Дверь снова скрипнула: вошло существо, похожее на корягу.
        - Как там, Улем?
        - Все, кто мог, попрятались, госпожа, - ответил болотник.
        - Что случилось? - поинтересовался Игорь.
        Духи переглянулись, и Айва ответила:
        - Охотники… Они напали на хозяина Серебряного леса и вызвали злого духа. Сейчас лучше переждать в укрытии.
        Селия позвала гостей за стол, хотя те даже опомниться не успели после быстрого забега. Положила каждому в тарелку грибов с кореньями, в бокалы разлила густую жидкость малахитового цвета, в пиалы насыпала землянику. Игорь с подозрением попробовал еду, но оказалось удивительно вкусно - все таяло во рту.
        После ужина гостей провели по помещениям. Коридор вел в небольшую прихожую. Справа от входа - кухня, там что-то скворчало и пыхало. Дальше - гостиная, где путники только что отужинали. Игорь постарался запомнить обстановку, настолько необычной она была. Овальный стол занимал середину помещения, а из стены выпирали земляные полки, на них разместилась посуда. Сквозь круглые окна было видно все очень подробно, словно сквозь лупу смотришь. В дальнем углу в очаге, выложенном из камней, горел костер. Причем сам по себе, безо всяких поленьев и сучьев. На полу пробивалась трава. Уютные кресла и диванчики были сплетены из прочных нитей и подвешены к потолку: хочешь - качайся, как в гамаке. Уютно.
        Приведшая путников девочка подлетела и опустилась на стол. Игорь разглядел ее: голова - желудь, тело - лист дуба, ручки-ножки - палочки. Забавная.
        - Меня Эйка зовут, - назвалась она, - я из дубовиков.
        Кате Эйка явно понравилась. Она достала шоколадку и угостила девочку. Лакомство приглянулось и духам, и болотнику. Так что вскоре от шоколадок и печенья лишь обертки остались. Тут в стекло требовательно забарабанили. Айва отворила окно, и в домик влетела двухголовая птица.
        - Как там, Бродяга? - спросила Селия.
        Бродяга закрутил правой головой и зачитал:
        - Ужас там и мрак,
        Гоняют всех собак,
        По лесу бродит тень,
        Убийца-олень.
        А левая голова исполнила проникновенную балладу:
        - Не ждал охотник-злодей,
        Что смерть следом идет.
        Любого из людей
        По запаху найдет.
        Песня была тоскливая, а голова завывала, да с таким энтузиазмом, что Игорю захотелось заткнуть уши. Не, прикольно подобную птичку дома завести, но слишком болтливая. Нервов не хватит!
        Хирург решил внести ясность, похоже, он тоже нервничал:
        - Может, расскажете, что происходит? Чего нам ждать?
        Девы переглянулись в нерешительности.
        - Не хотелось бы на ночь, - начала Селия.
        - Я поставила оберег над укрытием, - ответила Айва. - Можешь продолжать.
        Эйка и Улем сели на пол перед очагом, Бродяга забрался на полку и задремал, а Селия поведала гостям удивительную историю.
        __________________________________________________
        (1) лиственник - месяц в Темногорье, соответствует маю.
        Глава восемнадцатая. Злой дух Совскога
        Раньше, когда люди еще не народились, Совског был центром доброго волшебства. Любое желание, загаданное в сердце зачарованного леса, сбывалось, ибо Хьорт, дух леса, никому не отказывал. Он показывался в образе благородного оленя: с золотой шкурой, серебряной манишкой, сияющими рогами и огромным алмазом во лбу. Но когда про него узнали люди, ими овладела жажда богатства. В лиственнике, когда открывались дороги в Совског, тысячи охотников ринулись в лес. Они гнали оленя по чаще, травили собаками, а затем убили. Кровь залила зеленый луг, обрызгала древние деревья. Охотники отрубили голову Хьорта, сорвали шкуру, а мясо бросили псам. А потом начали убивать всех без разбора: зайцев, кабанов, медведей и птиц: кровь свела их с ума. После же принялись хвастаться друг перед другом, да добычу делить. Каждому хотелось себе больше урвать. Переругались, возненавидели друг друга, и дошло у некоторых дело до поножовщины.
        Смешалась кровь человеческая со звериной, и ровно в полночь пробудился злой дух леса - Варулв. Он восстал из плоти убитого Хьорта, охотников и животных. Люди, оставшиеся в живых, и псы бросились наутек. Но Варулв мчался быстрее любого из них, ни стрелы, ни копья его не брали. Дух уничтожал и рвал на мелкие части и собак, и людей. Развесил их внутренности на деревьях, а головы насадил на ветви. Кожей украсил рога. С тех пор вход в заповедный лес для людей закрыт, кроме нескольких дней. Потому что для Варулва нет ничего милее охоты, охоты на человека. Тихо подкрадется он, напугает резким звуком, а затем загонит добычу до смерти. И не может он насытиться в своем стремлении убивать людей - ведь в нем течет кровь охотников.
        Стояла тишина. Точно все настолько погрузились в страшную сказку, что никак не могли освободиться от ее мрачного очарования.
        - Это правда? - испуганно спросила Катя.
        Айва подтвердила:
        - Чистая правда, человек.
        - Э-э, - засомневался Игорь, - а почему вы нас тогда спрятали?
        Эйка вспорхнула, схватилась за живот и заболтала ножками в воздухе - так смешно стало:
        - А ты догадайся! Неужели не сможешь?
        Игорь усмехнулся - забавная малышка.
        - Потому что я предупредил оленя? - сказал он.
        - Ой! Неужто додумался? - Эйка рассмеялась еще громче.
        - Я иногда бываю умным, - подмигнул он.
        Вдруг раздался звук рога, все вздрогнули от неожиданности. Улем испуганно посмотрел на присутствующих: что-то сильно взволновало болотника. Даже Бродяга пробудился и перелетел к окошку. Все застыли, наблюдая за страшным зрелищем.
        Из-за деревьев показалась черная туча. Туча кричала птичьими голосами, щерилась острыми клювами и когтями. Птицы гнали человека. Тот растерял стрелы и арбалет, где-то скинул плащ, на его лице застыло выражение ужаса. Одежда в бурых пятнах, рука рассечена до кости. Он пронесся мимо укрытия, где находились Игорь с попутчиками, пернатые последовали за ним. Одна из птиц подлетела к окну, и Игорь разглядел ее: похожая на ворона, с красными глазами и клювом. Затем птица отправилась догонять стаю, а спустя миг Игорь заметил быстрое движение. Между деревьями мелькало неясное пятно. Рассмотреть его не удавалось - настолько стремительно оно перемещалось. Неожиданно существо остановилось перед укрытием и повернуло морду в сторону Игоря. Ветвистыми рогами оно походило на вставшего на задние ноги оленя. Грудная клетка существа наполовину сгнила, сквозь ребра виднелись внутренности, с морды капала кровь, а на рогах развивались клочья белой кожи. Игорь ощутил, как внутри него стало пусто - сердце замерло, как испуганный зверек. Рядом охнула Катя и тут же зажала себе рот. Хирург подобрался и потянулся к топору.
Селия перехватила его руку и отрицательно покачала головой.
        Варулв замер, точно в нерешительности. Его ноздри расширились, он весь обратился в слух. Игорь понял, что не может пошевелиться - напал столбняк. Он даже старался не думать: «Меня нет, я никто». Чудовище протянуло лапу и содрало морду оленя, под ней оказалось лицо человека, лишенное носа и губ. Изо рта торчали острые зубы. Подоспела свита, состоящая из зверей. Ее возглавлял медведь: полусгнившая шерсть клочьями висела на теле, глаза выпали из глазниц, череп обнажился. Мертвого медведя сопровождали волки и кабаны. Варулв что-то рыкнул, и те бросились за стаей птиц. А чудовище еще постояло в задумчивости, а затем широкими шагами пошло прочь.
        Игорь выдохнул: кажется, обошлось. Катя сидела напротив с бледным лицом. У нее был такой вид, будто сейчас стошнит. Хирург вытирал пот.
        - Мне кажется, вам лучше лечь спать, - мягко предложила Айва. - Я налью отвар для хорошего сна.
        - А оно сюда точно не ворвется? - уточнила Катя.
        Было заметно, что она никак не может прийти в себя. Игорь ее понимал: мнилось, что чудовище вот-вот ворвется в комнату и растерзает и людей, и духов. Словно находишься в дурном сне, от которого сначала никак не можешь пробудиться, а после - долго прийти в себя.
        - Нет, - успокоила Селия. - На доме мощная защита. Не бойся, человек.
        Путники выпили чай на травах и отправились по комнатам - каждый в свою. Игорю досталась небольшая спальня рядом с гостиной. В зеленых тонах, как и холм, с удобной кроватью, сплетенной из растущего в комнате кустарника. Кустарник цвел, и в комнате ощущался нежный аромат. Не розы, не жимолости и не сирени. Незнакомый, но приятный. В ванной комнате душем служил ручеек, текший прямо с потолка и исчезающий в полу. Игорь встал под теплую воду и с удовольствием смыл грязь. Когда еще удастся помыться? Затем лег на кровать и потянулся - отвык уже от удобств. Хотя сейчас с удовольствием поспит на мягком, а не на лапнике. Только удастся ли уснуть после увиденного? Он зевнул. И как теперь выбраться отсюда? Он снова зевнул. Мысли путались, и вскоре Игорь задремал.
        Утром его подняла Эйка. Она бесцеремонно влетела в спальню и начала стаскивать одеяло.
        - Ну и лежебока! Смотри, жизнь проспишь.
        За ней подтянулся Бродяга:
        - Ты любишь спать,
        Подолгу дремать.
        Не хочешь вставать,
        Постель застилать
        При звуках речитатива дремота сразу прошла. Только не песни с утра! Игорь от души потянулся и ответил:
        - Уже все, проснулся.
        В гостиной, оказывается, ждали только его - все остальные были в сборе. Позавтракали орехами и фруктами - Игорь раньше таких никогда не пробовал: сладко и сытно. Затем Селия объявила:
        - Улем проводит вас к выходу из леса. Идти придется через болото, так безопаснее.
        - А чудовище? - спросила Катя.
        Айва поправила:
        - Варулв - не чудовище, люди сделали его таким. Он заснул, но вскоре проснется, поэтому лучше поспешить.
        Катю подобная перспектива, похоже, не обрадовала:
        - Может, подождем, когда он станет оленем?
        Селия ответила:
        - Это произойдет, когда для людей в Совскоге закроются дороги. Тогда вы здесь застрянете надолго.
        Игорь тоже не обрадовался: встретиться с Варулвом не хотелось. Лучше ограничиться легендой о нем. Эх, вечно так! Если что-то хорошо, значит, тут же и что-то плохо. Нет в мире совершенства, а как бы хотелось. Всю жизнь Игорь мечтал оказаться в одной из волшебных историй, а теперь не знает, как отсюда выбраться целым и невредимым.
        Они собрали вещи и вновь отправились в путь. Странников вел молчаливый Улем. Он махнул веткой, приглашая следовать за собой. Стояло раннее утро, хор лягушек рядом с укрытием распевал частушки на листе кувшинки. Как в мультфильме! Селия и Айва остались в доме: они никогда не покидали свое жилище. Эйка и Бродяга вызвались добровольцами - им хотелось тоже проводить людей. Эйка сидела то на плече у Игоря, то перелетала к Кате. Бродяга держался в вышине.
        Постепенно ручей расширился, вдоль берегов появились густые заросли камыша. Вода разлилась в широкое болото, на поверхности которого плавали зеленые кочки. На одну из них примостилась ярко-рыжая птичка. Бродяга подлетел к ней и обменялся новостями.
        - Пока все спокойно, - известил он путников.
        Видимо, и Бродяга нервничал, раз перестал изъясняться песнями. Улем повел тропой через болотце.
        «Прямо как Иван Сусанин поляков через болото тащит», - мысленно хихикнул Игорь.
        От воды поднимался густой туман, берега потеряли свои очертания. Слышался стрекот кузнечиков и громкое кваканье. Иногда сквозь плотную завесу проступали смутные очертания. Один раз Игорю померещилось, что он видит огромный драккар, корабль викингов, посреди болота. Вперед выступала драконья голова, венчавшая нос. Хотелось приблизиться и подняться на борт, но Игорь отбросил мысль, как несерьезную - некогда.
        Вскоре тропа закончилась, и Улем остановился. Протянул руку-ветку и указал на выход из Совскога - за деревьями виднелись луга. Уф, почти выбрались. И тут совсем рядом раздалось всхрапывание. Игорь почувствовал, что не может стоять - ноги отказали. Катя побледнела, как талый снег, ее глаза казались темными провалами на потерявшем цвет лице, а руки затряслись мелкой дрожью. Даже Хирурга прихватило: на его лбу выступила испарина. Из-за деревьев показался Хьорт. Он заметил людей и начал мерцать: сквозь силуэт оленя проступали контуры чудовища. Улем испуганно прикрыл руками лицо, не желая стать свидетелем бойни, Эйка отчаянно заверещала, ее поддержал Бродяга:
        - Не надо! Это друзья! Они спасли вчера Хьорта.
        Они встревоженно носились вокруг оленя.
        Игорю стало легко-легко: сейчас все кончится. Не будет больше у него ничего. Даже могилы. Лишь голова послужит мрачным украшением этого места. И родители его не дождутся. Никогда. Будут обращаться в организации, занимающиеся розыском людей, в полицию, ходить на телевизионные передачи с надеждой, что кто-то видел. Наверное, до самой смерти верить, что сын вернется. Станут показывать сестренке фотографии, что у нее есть брат. А он даже не знает, как назвали ребенка. Глупо все получилось. И страшно.
        Безумное мигание прекратилось. Олень подошел вплотную и внимательно вгляделся в Игоря.
        - Я помню, - произнес он. - Уходите.
        И удалился.
        Путники неспешно - «не надо бежать», - предупредила Эйка, - покинули зачарованный лес. Бродяга и Эйка долго махали вслед, а Улем стоял, прижав руки к груди. Игорь смотрел на ярко-розовые в лучах восходящего солнца деревья, на болотника и двухголовую птицу, на смелую Эйку и думал, что никогда не сможет забыть Совског - это удивительное место, в котором не нашлось места людям.
        Глава девятнадцатая. Мост над пропастью
        Даже не подозревал, что способен так бояться: до холодного пота, до пустоты в груди, до слабости в ногах. Когда зубы начинают выбивать бесконечную дробь, а сам не способен рукой двинуть. Лишь стоишь, как овца на заклании, и молишься: хоть бы скорее, и чтобы не мучиться. И никаких мыслей, вообще. Словно осталась одна оболочка, а душа уже отлетела. И вот когда уже все, наступил предел, понимаешь - жить будешь! И как это прекрасно - просто жить.
        Хирург шел по грунтовой дороге, за поворотом только что скрылся волшебный лес. Раньше он не понимал, что Аня находит во всех этих сказочках для взрослых - фэнтези. А теперь дошло. Какое же это было чудесное место, пока люди все не испортили. Ожившая сказка, диво, которому не перестанешь поражаться. Ничто его так не пленило в их путешествии, как Совског. И жаль, что не исправить. Это как городская свалка, испоганившая пейзаж и экологию. За километры разит разложившейся дрянью. Так и здесь люди оставили незаживающее черное пятно.
        Уродов среди человечества мало, как и героев. Баланс. Остальные - просто обыватели. Они могут качнуться как к добру, так и к злу - в зависимости от обстоятельств. Но чаще предпочитают остаться в стороне, лишь бы их не трогали. Потому что так проще и безопаснее. освобождает от ответственности. И каждый раз не знаешь, в какую сторону повернутся люди. И куда он, Хирург, метнется. Ведь он - как все, как большинство. Что уж врать самому себе? Но в глубине души хочется верить, что сможет прыгнуть выше головы. Потому что быть овцой - противно.
        Хирург посмотрел на Катю и Игоря: ребята окрепли и загорели, и не скажешь, что домашние дети. Футболки выцвели, брюки пообтрепались, у Кати джинсы вообще на честном слове держатся. Надо ей одежду нормальную найти - девочка все-таки. Аню можно было хлебом не кормить, дай походить по магазинам. Он никогда не понимал, зачем ей очередная кофточка. Кто ее в библиотеке видит? За день несколько человек зайдет, и все. Нет же, накупит всякого барахла, а потом обижается, что он не заметил. Так что надо Кате при возможности обновки купить, да и Игоря приодеть. Возраст у них такой - хочется нравиться. Ему одно время казалось, что между ними искра мелькнула. Несколько раз взгляды перехватывал. Оказывается, ошибся.
        Вроде времени немного прошло с Аниной смерти, а он может о ней думать, словно она не ушла навсегда, а просто уехала в другой город. Хотя иногда нахлынет так, что дышать трудно. Потому что невозможно примириться до конца. Это как с ампутированной конечностью. Привыкаешь жить инвалидом, но порой возникнет фантомная боль и напомнит об ущербности. Так и здесь. Хирург посмотрел вверх и вздохнул. Как она там, без меня? Как там они? Вопросы без ответов…Тяжелы, жизнь, твои уроки.
        …На третий день путешествия привычный пейзаж уступил место другому. Грунтовка сменилась мощенной камнем дорогой. Появились полуразрушенные строения - бывшие придорожные гостиницы, хозяйственные постройки, колодцы. Похоже, раньше здесь было оживленно. Но внутрь не войти - все завалено обломками. А вот в колодцах вода сохранилась, не исчезла за столько лет. Возле них и делали привал. Консервы закончились, остались странные грибы и коренья, которые вручили лесные духи. Скоро придется задуматься о пропитании. Хотя… Как сказала Катя, в нужный момент им все подсунут. Что ж, скоро они в этом убедятся. Или нет?
        Город путники заметили издалека - он расположился на холме. Высокие здания походили на зубы дракона, распахнувшего пасть. Тонкие шпили, венчавшие крыши, напоминали иглы, воткнутые в подушечку для рукоделия. Снаружи поселение было обнесено стеной - все, что удалось разглядеть. Мостовая петляла по крутому склону, делая огромный крюк. Идти напрямую недалеко, но без альпинистского снаряжения невозможно - сорвешься. Поэтому путь растянулся на несколько часов, но делать передышку не стали.
        После очередного поворота выяснилось, что дорога оборвалась, словно ее взорвали динамитом. Через глубокую расселину протянулся длинный каменный мост. Двухъярусный виадук парил в воздухе, удерживаемый мощными опорами. Столпы образовывали полукруглые арки, Хирург насчитал десять штук. На фоне ясного неба сооружение казалось белым кружевом, нарядным и торжественным. Хирург прикинул: похоже, что мост длиной метров сто, если не больше. И широкий: по нему и танк проедет. Точнее, раньше бы мог проехать. От времени кладка местами обрушилась, оставив узкий перешеек.
        Они подошли к обрыву. Да-а-а… Свалишься - лететь и лететь. Умрешь от старости быстрее, чем превратишься в мешок с костями.
        - И обойти никак, - заметил Игорь.
        Хирург столкнул камень в пропасть.
        - Не получится обогнуть, - ответил он, - пытались один раз, а после на нас волканов натравили.
        Ни Катя, ни Игорь ничего не ответили - он прав. Когда из деревни выбрались, их никто не преследовал. Значит, нападение было подстроено. Но лучше не думать об этом - тошно.
        Останавливаться на привал не стали - есть никто не хотел, да и нервничали. Хирург первым сделал осторожный шаг по мосту. Тот не шелохнулся, значит, передвигаться можно. По бокам мост был огражден металлическими кованными перилами. Они пострадали от ржавчины, но местами на них проступали изображения чудовищ. Медуза Горгона, драконы, грифоны и василиски… Весь бестиарий в сборе. Путники спокойно дошагали до середины виадука, где он истончался до узкой перемычки. Перепрыгнуть нереально, идти по ней ненадежно - в любой момент можно сорваться. Хирург опустился на колени и потрогал камни, те шатались. Пришлось импровизировать.
        Он достал волшебную веревку, подаренную Флутом, и бросил к дальнему ограждению. Веревка легко зацепилась за железный прут. Затем Хирург обвязал другой конец вокруг талии Игоря.
        - Ты полегче меня, поэтому иди первым. Только будь осторожен, - наставлял он, - пробуй дорогу ногой, перед тем как ступить.
        - Я не ребенок, - отмахнулся тот.
        «Кажется, я вжился в роль заботливого папочки, - мысленно усмехнулся Хирург. - Аня бы не поверила».
        И оборвал себя: не надо о ней думать, только не сейчас. Он не может позволить себе быть слабым.
        Игорь скинул рюкзак и бурдюк с водой и осторожно перебрался на другую сторону моста. Кладка выдержала. Затем Игорь на веревке перетащил вещи.
        Настала Катина очередь.
        - Опять высота, - буркнула он.
        - Не смотри вниз, только вперед, - наказал Хирург.
        Катя помотала головой и отвернулась. Но Хирург не отстал:
        - В случае чего, не сорвешься - веревка подстрахует. А Игорь тебя вытащит.
        - Да поняла уже, - отрезала она. - Не в первый раз. Только от этого не легче.
        Может, и не в последний. Что-то затянулся путь. Но вслух высказывать свои опасения Хирург не стал - незачем лишний раз нагнетать обстановку.
        Катя аккуратно, балансируя как акробат над пропастью, миновала перешеек. В одном месте она остановилась и с опаской двинулась дальше. Но все обошлось.
        - Там камни сильно шатаются, - крикнула она.
        Хирург закрепил конец веревки вокруг пояса - теперь его очередь. Если посмотреть вниз, видна узкая лента реки, несущаяся с шумом, - течение здесь быстрое, да и огромные камни виднеются. Если сорвешься, подпишешь себе смертный приговор. Впереди отвесная скала, на ней растут кривые деревья. Какая сила заставляет их цепляться за жизнь? Чудо? А что гонит людей в горы, что помогает им строить величественные соборы, огромные пирамиды, мосты над пропастью? Какая сила?
        Он ступил на следующий булыжник, перенес тяжесть на правую ногу и сделал шаг. И тут каким-то нутром, звериным началом почуял полустон-полувздох моста, и рванул вперед. Кто бы сказал раньше, что он способен с места сигануть метра на три - не поверил. Грудью грохнулся на мост, да так, что дух вон, как в сказках. А позади уже зияет провал. И хотя страховка висит вокруг пояса, но… Вот именно, что всегда в жизни есть место для «но» - веревка не выдержала и оборвалась, например. Или железный прут проржавел и вылетел из ограды при резком рывке. Обошлось. Снова обошлось!
        Хирург поднялся. Катя с Игорем уже подбежали, взволнованные. Смотрят на него, как на героя.
        - Здорово вы прыгнули, - уважительно сказал Игорь.
        - Да, круто! - подтвердила Катя.
        - Жить-то хочется, - ответил он просто.
        И почему-то Игоря с Катей эти слова так рассмешили, что они долго не могли успокоиться. Хирург тоже заразился весельем. Так и шли, подхихикивая, до конца виадука.
        Глава двадцатая. Граффити на стене
        После очередного поворота они увидели городскую стену в полный рост - дотащились. Игорь задрал голову: да-а-а, преодолеть стену - дело нелегкое. Пока вскарабкаешься по приставной лестнице, защитники успеют скинуть ее несколько раз. А то и горящей смолой обольют или стрелами нашпигуют. Как там у них принято было? Да и лезть по стене - дело невозможное, больно гладкая. Словно камень расплавили. Так что тайком в ночи взобраться не получится, только штурмом брать. Таран в ворота, стенобитные орудия в помощь. Кстати, таран бы путникам не помешал: ворота оказались закрыты, железная решетка опущена. И даже калитка для простых смертных заперта. Игорь взялся за ручку в виде бронзового кольца, продетого в морду льва, и постучал по вратам. Никто не подошел и не спросил: «Кто там?» Что ж, придется решать этот вопрос самим. Хотя есть ключ Флута, но лучше не торопиться - может пригодиться в сложной ситуации. Игорь достал отмычки - черт, не подходят! Он пытался и пытался, но без толку. Может, где еще проход есть? Или они просто обойдут город вдоль стены? Хотя заглянуть туда стоило - поискать продуктовый магазин.
Да и приодеться бы не мешало.
        Они взяли влево, и через полчаса обнаружили пролом в монолите, точно кто-то прожег его лазером. Камень поплыл, навечно застыв крупными каплями.
        - Интересно, что за оружие? - удивился Игорь. - Греческий огонь новой модификации?
        Он представил, как нападающие заряжают «сифоны» - специальные устройства для метания зажигательной смеси - горящими шарами, и те проламывают оборону. Стена, словно топленое масло, течет под негаснущим пламенем. В проем вламываются атакующие, которые сминают ряды защитников.
        Интересно, какова температура плавления камня? Наверное, ближе к тысяче градусов, не меньше. Игорь потрогал стену, она оказалась теплой - за день булыжник нагрелся. Зато внутри домов должно быть прохладно. Хорошо бы посидеть в теньке, пока жара не спадет. Последние дни солнце припекало, так что идти было тяжело - весь потом обливаешься. И бассейн бы не помешал. И… Он одернул себя: размечтался! Как бы на гадость не напороться.
        Первым в город вошел Хирург, за ним остальные. Мрачные серые здания, построенные из природного камня, прижимались друг к другу. Здесь можно было легко перепрыгнуть с одной крыши на другую. Хотя по скатам особо не поскачешь, навернуться можно. Это по плоским крышам легко, а здесь город тысячи башен. Небольшие дома с красными черепичными крышами соседствуют с готическими соборами, чьи шпили пронзают небо. Храмы украшены резьбой и фигурами химер и горгулий. Вход и окна оформлены в виде сводов, вместо прозрачных стекол вставлены разноцветные витражи. Да и в обычных домах в окнах отражается небо, придавая городу сказочный вид. А вот магазинов нет, рынка тоже не видно.
        Катя толкнула в бок:
        - Смотри.
        Игорь проследил за ее взглядом и тоже увидел надпись на одном из домов: «Дотянись до радуги!» Они переглянулись: лозунг был нарисован ярко-красной краской каким-то любителем граффити. Через несколько зданий Хирург заметил другую фразу: «Темный путь для тех, кто ушел из дома». Да, это про них. Точно привет из прошлого. Затем еще: «Светлый - для изгнанников». Это про белую дверь получается. И еще: «Серый - для пропавших без вести». А это про вторую дверь. Потому они и не открылись, что не для них. Становилось интересно. Подсказки? Знак, что они на верном пути? Почему-то хотелось в это верить.
        - Может, поднимемся на смотровую площадку? - предложил Игорь. -Там вид хороший.
        Они зашли в ближайший собор и по винтовой лестнице вскарабкались наверх. Ступени, ступени, бесконечный подъем, прерывистое дыхание. А затем вид из окна, от которого дух захватывает.
        Куда не кинь взор - черепичные крыши. Дома выглядят, словно сошли со страниц сказки. Черным ожерельем город опоясывает стена. Въезды в град увенчаны сторожевыми башнями, таких всего восемь: по две на каждый вход. А еще возле врат расположились статуи, по одной напротив башен. Огромные, вровень со стеной. Даже отсюда разглядеть можно: ослепительно белые, с крыльями за спиной, в руках меч и щит.
        - Ангелы, что ли? - предположила Катя.
        Игорь пожал плечами: может, и ангелы. Кто их знает?
        Хирург быстро определился на местности:
        - Мы пришли оттуда.
        И указал на мост. Ну да, все верно. И провал зияет.
        - Надо пробираться к противоположному выходу.
        Игорь и с этим спорить не стал. Надо, так надо. У них дорога прямая, без вариантов. Только как быть, если и те ворота заперты окажутся? Возвращаться к пролому и идти вдоль стены? Хотя смысл сейчас рассуждать? Нужно туда добраться для начала, а пока проверить город на предмет полезных вещей.
        Они спустились по бесконечной лестнице и двинулись дальше по узкой улочке мимо площади. Посреди нее стояла колонна с монументами святых.
        «Чумной столб? - заинтересовался Игорь. - В средневековых городах воздвигали подобные».
        Здесь тоже встречались лозунги: «Определись: ты за Порядок или Хаос?», «Сегодня узнаем, кто сильнее». На некоторых зданиях попадались изображения демонов. Объемные и такие реальные, что у Игоря создалось впечатление, что раньше они были живыми. Хотя, скорее всего, просто техника такая - 3D. А еще на одном строении, ближе к фундаменту вилась почти незаметная надпись: «Бесцветный путь для похищенных». Откуда это?
        Хирург уверенно держал направление, точно в него вставили компас. Игорь без карты давно бы заплутал в городском лабиринте. Он не выдержал и спросил:
        - Как у вас это получается?
        Хирург кратко ответил:
        - Жизнь научила. В походе разное бывает.
        Игорь думал, что больше они с Катей ничего не услышат, но Хирург все же поделился одной историей.
        «Однажды, это еще в студенческие годы было, мы зимой с турбазы в лыжный поход пошли. Должны были на ночевку выйти к избе. Пришли - а избы нет, сгорела. Обратно идти двадцать пять километров, уже вечер, темнеет, устали. Хорошо, с нами парень был опытный, и научил он нас строить снежное убежище. Кстати, несложно. Бросаешь рюкзак, на него насыпаешь снег. Затем вещи вытаскиваешь, на их месте образуется дыра, в которую может залезть человек. Возле входа разводишь огонь, чтобы снег внутри немного подтаял и схватился на морозе. Дно устилаешь лапником или ветками. Затем залезаешь внутрь, а вход тем же рюкзаком затыкаешь. И до утра. Оказывается, даже тепло в нем».
        Игорь присвистнул. Нет, он тоже не лыком шит, но от поселений никогда не отрывался, не рисковал. Не представлял, как можно выжить в дикой природе. Ладно, костер развести, в стогу переночевать - это понятно, но в лесу жить не рискнул бы. Повезло ему и Кате, что Хирург с ними.
        Путники добрались до ворот. По дороге им не встретился ни магазин, ни продуктовая лавка, ничего. Какой-то странный город. На выходе, как и при входе, двери оказались закрыты. И никакой связки ключей поблизости не валялось. Возвращаться назад долго, а уже смеркается. Хирург предложил переночевать в одном из ближайших домов, а заодно поужинать - весь день без еды.
        Игорь слушал вполуха - он задрал голову и разглядывал «ангела», который стоял возле выхода. Лицо чересчур правильное, таких не бывает. Глаза без зрачков. Слепой, что ли? Крылья, кстати, сделаны потрясающе - можно рассмотреть каждое перышко. У одного из любимых писателей было подходящее стихотворение:
        «Как строг очей нездешний взгляд,
        Покорный высшему приказу!
        Не испытав ни боль, ни глад,
        Не сомневался он ни разу…» (1)
        Как раз про этот монумент.
        Он дотронулся до фигуры, тоже теплая. И вроде понято, что от жары, но все равно необычно. Точно это не камень, а нечто живое. Удивительно, уже который раз всплывает мысль про живое. Будто город обладает душой. Хотя это от усталости мерещится и от голода. Весь день на ногах, в животе революция зреет. Километров тридцать точно отшагали, сейчас бы поесть и на боковую.
        Они выбрали трехэтажный дом ближе к центру недалеко от собора. Совершенно пустое здание: ни мебели, ни вещей. Необитаемый дом. Построить - построили, а заселиться в него не заселились. Еще одна странность - все здания города были нежилыми. Не после катаклизма, а изначально. Как-то неправильно это. Вот здесь, возле окна должен стоять стул. Темно-коричневого цвета, лакированный. Спинка полукруглая, с прутьями. В нем надо сидеть, закинув ноги на низкий подоконник. Рядом - приземистый стеклянный столик, на нем книги. Освещение мягкое, уютное. Так все должно быть! Ведь пустая комната - как призрак уютного дома, оболочка без души. И вообще в таком городе хочется неспешно бродить по улицам, долго разглядывать здания, чтобы не упустить малейшую деталь, фотографировать. Не может город существовать без людей, это противоестественно. Люди нужны, чтобы оценить неровность мостовой, шероховатость камня, пестроту витражей. Сказочные улочки хочется сохранить в памяти, как в альбоме, чтобы вечерами вспоминать их возле окна, пить чай и любоваться закатом.
        Костер разводить было не из чего - деревья здесь не росли. Путники очистили корни, полученные в дар от лесных духов, и съели, запивая водой. Эх, сейчас бы горячий сладкий чай и кусок жареного с луком мяса. Чтобы сок от мяса пропитал черный хлеб, и чтобы чай горячий настолько, что даже язык обжигает… Черт, опять на мысли о еде съехал! Игорь сглотнул: докатился - мечтает о нормальном ужине. И как же хочется домой, к родителям. Чтобы сидеть за столом со своими и не волноваться ни о чем. Наверное, он на годы вперед набродился.
        Спать легли на голый пол. Настелили куртки и другую одежду, чтобы не так жестко было, но все равно неудобно. Катя и Хирург отрубились сразу, а Игорь долго смотрел в окно на звезды и черную луну. Потом ему снилось, что небо озарилось падающими метеоритами. Огненные вспышки расчертили ночь праздничным фейерверком. Игорь даже успел загадать желание, поражаясь тому, какой сон ясный. А затем здание задрожало, и до него дошло, что он бодрствует. Игорь растолкал остальных. Они схватили вещи и выбежали на улицу.
        Там творилось несусветное. На их глазах с собора сорвалась одна из горгулий и пролетела мимо. Игорь разглядел ее: морда барана на теле гиены, плюс, орлиные крылья. Крутые рога, зубастая пасть - такой овечке лучше не совать в рот палец, отгрызет вместе с рукой. Не успели перевести дух, как новое явление. Раздался рык, и перед ними предстала химера. Несмотря на страх, Игорь успевал распознавать чудовищ - пригодилось увлечение фэнтези. Голова льва на теле козы и хвост в виде змеи. Но и химера не обратила них внимание и пронеслась следом за горгульей.
        Хирург озадачился:
        - Что происходит?
        Игорь догадался о второй части вопроса: и что делать им? То ли прорываться к пролому в стене, то ли переждать в одном из домов? Катя в растерянности вертела головой. По ней видно, что испугана. Да и все они тоже. Что творится? Точно понятно, что не землетрясение, но что?
        - Давайте на смотровую площадку поднимемся, - предложил Игорь, - оттуда хорошо наблюдать за всем.
        Хирург и Катя кивнули. Не хочется действовать наугад, лучше подстраховаться. Они оставили сумки внизу и бегом вскарабкались наверх, Игорь с трудом отдышался - давно так не бегал. Зато отсюда все как на ладони видно.
        Статуи «ангелов» ожили. Они стянулись к площади, где происходило основное действо. Химеры, горгульи сновали по улицам, с неба пылающим дождем падали звезды. Один из метеоритов грохнулся в здание неподалеку, разрушив до основания. Собор тряхнуло, послышался звук разбитого стекла. Дом с изображением демона зашатался, вобрал в себя часть мостовой и вырос каменным чудовищем. В руке монстра появился черный кнут, которым он ударил «ангела». Тот подставил зеркальный щит, и кнут соскользнул. На «ангела» сверху спикировал антрацитовый демон. У него было тело человека, голова обезьяны и крылья летучей мыши. Демон вцепился когтями в спину белоснежного существа и принялся вырывать куски мяса. Второй «ангел» пронзил его мечом, и демон рассыпался шарами.
        Битва кипела. Из-под земли, с неба, из зданий появлялись новые чудовища. «Ангелы» вчетвером отбивали атаку. Тварь, похожая на восставший из мертвых скелет… Минотавр с горящими глазами… Клубы дыма…
        - Да уж, лучше мы здесь отсидимся, - с нервным смешком произнесла Катя.
        Игорь и Хирург согласились: внизу путников просто растопчут. Останется от них лишь красный след на дороге. А новые туристы будут гадать: откуда в средневековом городе взялись изображения современных людей? Не смешно. Хотя и здесь небезопасно, остается только надеяться на чудо.
        «Ангелы» успешно отбивали атаку, но что-то в их движениях насторожило Игоря. Какая-то скованность, заторможенность. Будто реагируют не на движение, а на звук. Опаздывают. Неужели точно слепые, как он и думал? В этот момент один из демонов ударил огненным шаром. «Ангел» подставил щит, тот отразил пламя, и противник скорчился, пораженный собственным оружием. И тут городская стена зашевелилась, и превратилась в огромную змею. Демоны восторженно заорали: «Вперед! За Хаос!» «Ангелы» мощно ответили: «Только Порядок!» Битва закипела с новой силой.
        Вот змея крепко сжимает в объятьях одного из «ангелов», тот не выдерживает и рассыпается на куски. Его товарищ отрубает голову Минотавру. Голова катится по мостовой, ее глаза долго мерцают, как остывающая зола. Змея проглатывает другого «ангела», но он вспарывает ее изнутри и выбирается наружу. Каменный монстр отращивает палицу и сначала разбивает зеркальный щит, а затем сносит голову противнику. И горящие камни, падающие с небес, озаряют последний бой сил Хаоса и Порядка. А затем взрыв такой силы, что здания содрогаются, и все на площади обращается в пепел. Серые хлопья падают сверху и из них восстают «ангелы» и демоны, все они как пепел.
        Казалось, схватка будет длиться вечно, а путникам останется только наблюдать за ней, надеясь, что их не сомнут, как сорную траву. Выбираться из города - глупая идея. Они как пылинка, хрупкая и незаметная. Так что благоразумнее переждать в соборе.
        Но бой постепенно приближался к ним. Игорю сделалось не по себе: сейчас как разметают здание, в котором они прячутся, по камешкам, и от путников даже кровавого следа не останется. Или собор, того гляди, обратится в демона, а они очутятся внутри его прожорливого брюха. Игорь настороженно наблюдал за битвой: возможно, им придется покинуть убежище и рисковать жизнями под падающими с небес горящими булыжниками.
        Хирург думал точно так же:
        - Думаю, надо уходить отсюда - становится небезопасно.
        Они бегом спустились по винтовой лестнице. Катя потянулась за сумкой, но в этот момент рядом со зданием обрушился огромный камень. Игорь успел отдернуть Катю назад, но выход из собора был прегражден. Они попали в ловушку - окна с витражами находились под потолком, через них не выберешься.
        - Должна быть запасная дверь, - сообразил Хирург.
        Они бросились на ее поиски, но все было зря - дверь оказалась заперта. При взгляде на нее становилась понятна тщетность их стараний: дверь была обита железом. Хирург все же попробовал топором сбить массивный замок, но у него ничего не вышло, как и у Игоря с отмычками. Вход в подвал, чтобы переждать камнепад, отыскать не удалось.
        - Ключ Флута! - к Игорю пришла спасительная мысль, но воспользоваться подарком хозяина постоялого двора путники не успели. В шпиль собора попал огненный булыжник, и крыша тотчас же вспыхнула. Вниз посыпались камни, и путникам пришлось прятаться под мраморным столом.
        От уничтожения их спасло раннее утро: как только появились первые лучи солнца, все стихло. Статуи вернулись к воротам, химеры и горгульи - на стены зданий. Демоны вновь стали граффити на стене. Город восстал из разрухи, как феникс. Путники забрали свои вещи и вышли из собора.
        - Да-а-а… - протянул Игорь. - Видимо, кто-то решил, что давно я в кино не был. Голливуд отдыхает.
        - Армагеддон местного масштаба, - сострил Хирург.
        - Вы непонятными словами не ругайтесь, - поддержал Игорь.
        - Да знаю я, что такое Армагеддон, - не выдержала Катя и улыбнулась. - Конец света.
        И тут Игорь не выдержал, сел на землю и расхохотался. У Хирурга уголки губ тоже поползли вверх.
        - Почти правильно, - ответил он. - Только конец света - это Апокалипсис. А Армагеддон - окончательная битва добра со злом.
        Но Катя лишь рукой махнула: да какая разница?! Главное - они живы.
        Они вернулись к проему в стене и обошли город вдоль нее.
        ________________________________
        (1) - Сергей Лукьяненко «Чистовик»
        Интерлюдия шестая. Лаура и Глогх
        Не спится. Снова ночь. Звезды будто блестки на танцевальном костюме - дешевая попытка украсить наряд. У нее был похожий: черный бархат и много страз, которые сверкали в огнях рампы. Из партера костюм выглядел королевским. Лишь она одна знала ему цену. Но какая разница? Когда они с Йоханом выходили на подмостки, им равных не было. Твист, вальс, фокстрот и, конечно же, танго, - любимый танец. Тело держится жестко, что дает нужное сопротивление и баланс. Бедра движутся страстно в противоположность скованности верха. В танго женщина всегда следует за партнером. А в любви бывает по-разному. Ей пришлось проявить инициативу - Йохан стеснялся. Он был такой… Лаура глубоко вздохнула. Он и сейчас такой, с ним все в порядке. Хотя кому она врет? Ему плохо без нее, невозможно, как и ей.
        Она разорвала их союз, отпустив тень Йохана. А он - нет. Ее тень так и не вернулась обратно. Она помнит, как они познакомились. Тренер решил заменить ее бывшего партнера, мол, с ним она высот не добьется. И привел Йохана. Он тогда цыпленком показался: тонкая шея и нежный пушок над губой. Чуть старше этого парня, Игоря. Лаура усмехнулась от воспоминаний. Йохан робел и зажимался, боялся приблизиться. Когда танцевали, он напрягался, словно в спину вставили железный штырь. Лаура негодовала: ну подсобил тренер, подсунул напарничка. А потом в один из вечеров обнаружила, что Йохан следует за ней на расстоянии, точно вторая тень.
        Меньше всего в тот момент она думала о том, что он влюбился. Ее душила злость: увязался же этот неудачник. Она подскочила к нему и злым шепотом потребовала: «Слушай, ты! Отвяжись от меня!» Он стоял совсем беззащитный, хлопал глазами и молчал. А потом, когда она развернулась и побежала, крикнул вдогонку: «Не могу отвязаться!» Лаура вернулась и словно впервые разглядела густые ресницы, тонкий нос, детскую пухлость щек. И вот тут ее накрыло, неожиданно, не зря говорят: от любви до ненависти один шаг. Избито, но зачастую верно. Да так сильно нахлынуло, что через полгода они стали парой.
        Да, Йохан любил и боялся сказать об этом, пришлось все брать в свои руки. Лаура улыбнулась мыслям. Как бы хотелось, чтобы Катя добралась до радуги и загадала желание. Как хочется жить и любить! Она посмотрела на руки: на них тоже появились черные пятна. Сколько у нее осталось времени? Месяц, два? Вчера умерло сразу двое из их деревни. Стояли во дворе дома, потому что двигаться больше не могли, а потом осели, рассыпавшись трухой.
        Что-то привлекло ее внимание к улице, какое-то движение, бесшумное, но несущее угрозу. Лаура выглянула и обомлела: по улицам поселка брел гигант. Уродливый монстр, не похожий ни на одно живое существо. Он олицетворял что-то неотвратимое, предопределенное, точно Эринии, богини мщения. Лаура замерла от догадки: монстр шел по следу, по темному пути, догоняя путников. Она отпрянула от окна и подавила горький, нарождающийся крик: не дойдет Катя до радуги, как и другие. Не вылечится Лаура и не отыщет своего Йохана. Да и сама она, Лаура, скоро обратится в пыль.
        Глава двадцать первая. Узники - плетущие узы
        Катя всё перебирала: почему они попали в этот город? Зачем им показали…, как там его…, Армагеддон? Ведь их это никак не касается. Или? Она не удержалась и спросила дядю Диму. Но ответил Игорь.
        - А это наглядное пособие для тех, кто ни о чем не думает, - сообщил он. - Развязывает войны, гадит вокруг себя, эксперименты запрещенные проводит. Говорят, что лекарство от рака давно придумали, только где оно? Медицинские корпорации не пропускают, им невыгодно.
        Он махнул рукой и сплюнул. Некоторое время они шли молча, затем Игорь добавил:
        - У меня дед от рака легких умер. Помню, как он мучился, а лекарств, чтобы от боли избавить, не выписывали. Потому что не положено!
        Игорь раскраснелся, Катя никогда еще не видела его таким возбужденным.
        - Дед иссох весь, потому как есть не мог от боли. А эти… Мама бегала в поликлинику, а там новогодние праздники. И все отпинывали. Дежурный врач к участковому, участковая к заведующей, заведующая к онкологу. А дед сильный был. Он сказал, что пусть они таблетки себе поглубже запихнут, а он обойдется. Так и умер.
        Он хотел что-то еще добавить, но слова застряли, лишь кадык заходил верх-вниз. Но потом Игорь собрался и добавил:
        - После похорон мама от него подарок передала - планшет. Он знал, что я такой хотел, да больно дорого. Понимаешь, он умирал, а думал о других! Вот какой у меня дед был. А я планшет дома оставил, побоялся с собой взять. Не хотел, чтобы его украли или отняли, пока я в бегах.
        Катя робко произнесла:
        - Хороший дед. Я тебя понимаю.
        Ей хотелось найти правильные, нужные слова, чтобы поддержать, успокоить, но не получалось. Сердцем многое понимаешь, а сказать не можешь. Дядя Дима добавил:
        - Штучный дед у тебя был, таких сейчас не выпускают. Гордись им. Но и ты знай: твой дед тоже бы гордился тобой.
        Но Игорь не мог успокоиться:
        - Дмитрий Иванович, вот вы врач, объясните почему так?! Ведь нельзя же так с людьми, они живые.
        Дядя Дима выругался, длинно и смачно. Раньше они таких слов от него не слышали.
        - Это система. Мы не для людей, мы на систему работаем. А система лучше знает, кому и сколько лекарств положено. И врачи ненавидят эту систему, а бороться никак - разжует и выплюнет с волчьим билетом. Загнали нас в угол всех: и врачей, и пациентов.
        - А разве система важнее человека? - непримиримо спросил Игорь.
        - Для кого как, - честно признался дядя Дима. - Для большинства важнее. Ведь все о себе в первую очередь думают. Как бы без работы не остаться.
        Больше не говорили на эту тему. Просто брели по дороге, и каждый размышлял о своем, больном. А потом неожиданно оказались в пролеске. Вроде только что поля были и яркое солнце, как раз, уже тень, и деревья шумят. И все это незаметно происходит, спохватываешься, когда о привале задумываешься. Будто дорога глаза отводит. Дядя Дима развел костер и вскипятил воду. Последняя заварка, больше не осталось. Да и еды на пару раз хватит, а дальше надо соображать.
        - Надо вечером у водоема остановиться, - сказал дядя Дима. - Рыбу наловим.
        - А если не будет водоема? - Катя озвучила свои опасения.
        Дядя Дима серьезно ответил:
        - С голода не умрем. Грибы уже пошли, земляника. Можно папоротник есть, его корни. На вкус трава травой, но перебиться некоторое время можно.
        - А с водой как быть? - не унималась Катя.
        Она боялась, что ее примут за паникершу, но дядя Дима и не думал высмеивать Катю.
        - Ну пока у нас запас в бурдюках имеется, а так в лиственном лесу всегда водоем имеется: озеро, река или ручей.
        - А если нет?
        - Из земли добуду, обещаю. Даже из травы.
        Кате немного полегчало. Все-таки трудно вот так идти неизвестно куда, не будучи уверенным в завтрашнем дне, завися от остальных. Вдруг она отстанет или заблудится, на кого тогда надеяться?
        - А как из травы? - заинтересовалась она.
        - Легко! - дядя Дима достал из рюкзака обычный пакет. - Лето, жара. Надеваешь пакет на траву и завязываешь. Через некоторое время наберется немного влаги.
        Катя взяла пакет и поставила научный эксперимент. А что, должна же она убедиться! Через некоторое время пакет запотел: поучилось, правда мало воды, на глоток, но ведь можно несколько раз так сделать.
        После отдыха отправились дальше. Сегодня было тепло, но не жарко, дул освежающий ветерок. Катя вертела головой: лес совсем родной, такой мог бы расти рядом с домом. Перекликаются птицы, слышен стук дятла. Наверное, и животные водятся, только они к темному пути близко не подходят, избегают. Пробегали пару раз зайцы, и все. Может, и к лучшему. Охотиться путники не умеют, дядя Дима тоже. Зато ни волки, ни медведь не нападут. Хоть в чем-то плюс. Эх, скорее бы добраться до заветной двери, до начала радуги. Сколько еще идти? Намекнули хотя бы.
        «До конца темного пути осталось три дня пять часов тридцать минут», - Кате стало весело.
        А потом дядя Дима услышал шум ручья. Они отправились по его течению и вышли к небольшой реке, крутые берега которой поросли высокой травой и ивняком.
        - Надо найти удобное место для привала, - сказал дядя Дима.
        В одном месте берег полого спускался к воде. Путники сошли вниз и обнаружили заводь, рядом с которой расположился домик. Сливочного цвета, с шоколадной крышей и ставнями. Кате он показался кукольным. В интернете много изображений милых домиков, окруженных цветущим садом, с прудиком, где плавают лебеди. Она раньше выбирала подобные картинки в качестве обоев на компьютер. Вот и этот показался из серии пряничных домиков. Читала она в детстве сказку, как ведьма заманивала к себе детей. Бр-р-р. Как-то не по себе.
        Они хотели обойти избу стороной, но дверь открылась, и на пороге появилась женщина. Незнакомка всплеснула руками и позвала: «Хакки, иди скорее - у нас гости!» Из дома показался мужчина.
        «Что ты говоришь Хама?! Не может быть!»
        Она указала на путников, и мужчина быстро заковылял к ним.
        «Вот радость-то какая», - приговаривал он.
        Катя подумала: зачем тогда селиться в глуши, если потом радуешься незнакомцам? Вдруг они проходимцы какие?
        Но мужчина уже приблизился, и стало неудобно стоять, точно истуканы. Дядя Дима поздоровался, представил себя и остальных.
        - Меня Хакки зовут, - сказал незнакомец, - а женушку мою - Хама. Одни мы тут живем, давно никто не заглядывал. Может, зайдете к нам? Жена будет рада.
        Он заискивающе улыбался, и было неловко отказать, хотя и чувствовалась нарочитость хозяев. Но дядя Дима согласился, предупредив:
        - Мы ненадолго.
        Но как только вошли, сразу стало понятно, что надолго.
        Хама так хлопотала, так старалась угодить, что уйти после ужина - все равно что плюнуть ей в душу. Хозяйка накрыла стол кружевной скатертью, достала салфетки, серебряные приборы, белую фарфоровую посуду, витые подсвечники, зажгла свечи. Проводила гостей в уборную, дала каждому полотенце для рук.
        - Потом ванну наполню, - пообещала она. - Вода в озере чистая, мягкая. А мыло я варю с травами. От усталости и для хорошего сна.
        Катя мыла руки в рукомойнике, вода текла теплая, мыло пахло лавандой. Как же хорошо здесь. Рукомойник серого цвета с выгравированными узорами, раковина фаянсовая. Сама комната отделана нежно-голубым кафелем с изображениями птиц. И пуфик в углу. Можно придвинуть к раковине и умываться сидя, если устал или не до конца проснулся. Здорово.
        Во время ужина Хама и Хакки не присаживались, все хлопотали. Сначала подали густой наваристый суп на баранине. Затем - жареную до золотистой корочки картошку. Катя чуть не подпрыгнула от восторга: она об этом мечтала! К картошке сметану и кусок отбивной. После крепкий чай с пирогами. Катя никак не могла наесться. Думала, ну точно последний кусок, а рука сама собой к еде тянулась. После трапезы она с благодарностью посмотрела на хозяев: славные. Хама высокая, сухощавая, волосы с сединой, а глаза большие и серые, красивые. Хакки - приземистый и крепкий, с густой черной бородой, прихрамывает на левую ногу. Разные, а вместе замечательно смотрятся. Видно, что любят друг друга, точно между ними узы протянулись, крепкие и надежные.
        Затем Игорь, дядя Дима и Хакки отправились за водой на озеро, а Катя осталась с Хамой.
        - Какие у тебя волосы красивые. Густые, длинные. Можно я их расчешу? - попросила та.
        Катя разомлела от сытого ужина. Хотелось спать, потому она лишь молча кивнула. Хама достала густой гребень и принялась чесать, приговаривая:
        - Крепко сеть свою я сплела.
        Попадет в тенёта не пчела.
        Не воробышек, не муравей,
        Не лисица, не соловей.
        Для иной добычи узы плету,
        Заманить ее хочу на лету,
        Обмануть, глаза отвести.
        За собой в рабский плен увести.
        Кате казалось, что она слышит журчание ручья. Гребень скользил по голове, глаза наливались тяжестью, рот не закрывался от нахлынувшей зевоты. Но тут послышался шум: вернулись мужчины. Катя встряхнула головой: чуть не уснула. А все потому, что после сытной еды, и уютно здесь. Дом небольшой, но ладный, построен с любовью. Стол круглый, дубовый. Буфет тоже сделан из массива дерева и украшен резьбой. Этажерка со статуэтками пауков и странных существ: наполовину людей, наполовину пауков. Она взяла одну.
        - Это арахниды - дети Арахны, - пояснила Хама, - несчастной ткачихи, превращенной в паучиху ревнивой богиней.
        Катю передернуло от отвращения: ну и уроды. Изо рта торчат то ли кривые клыки, то ли короткие лапы - не понять, вместо рук - паучьи ноги. А ниже пояса - мохнатое брюшко. Гадость! Зачем Хама эти статуэтки собирает?
        Хама бережно забрала фигурку и поставила на полку.
        - Вода уже нагрелась, девочка моя, я приготовлю тебе ванну.
        Она заботливо проверила, не горячо ли, добавила ароматную пену, достала полотенце и халат с тапочками.
        - Ты первая, девочка моя, а мужчины подождут. Не торопись.
        Катя нежилась в ванне. До чего же здесь хорошо. И Хама такая внимательная, как мама. Нет, в разы лучше. Уж Хама бы ни в чем не отказывала Кате. Да и Хакки ничего, во всем жене помогает. Молодец. Катя бы здесь с удовольствием погостила. Только как уговорить остальных?
        После ванны она с трудом добралась до кровати. Уснула сразу, лишь только голова коснулась подушки, но сон выдался беспокойный. В нем она попала в липкую сеть, и попытки выбраться лишь усложняли дело - Катя все больше запутывалась. А из угла за ней наблюдало одно из чудовищ с этажерки Хамы. Лицо сморщенной старухи, на голове паутина вместо волос, изо рта капает слюна. Катя билась в панике, а арахнида неспешно тянула нить, наслаждаясь ужасом. Полупаучиха подкралась совсем близко и внимательно следила за девушкой, Катя могла лишь плакать. Ее лица коснулись волосатые хелицеры и выпили слезы, точно воду. Катя беспомощно шевелилась от омерзения, спеленатая в клейкие тенёта, а арахнида с улыбкой наблюдала, впитывая страх, как десерт. Острым когтем она провела по Катиной щеке. Девушка завизжала.
        «Не надо кричать, девочка моя», - ласково попросила арахнида.
        «Паучиха» щелкнула педипальпами и вырвала Катин язык. Она медленно жевала его, а Катя булькала, захлебываясь кровью.
        Катя вскочила: Господи! Это всего лишь сон! Но какой же реальный, жуткий. И зачем Хама хранит эту мерзость?! Катя заставит выбросить статуэтки. Хотя… Разве она здесь останется? Нет, конечно. Уйдут они сегодня, как пить дать. А жаль, ей здесь все нравится, кроме фигурок. Она бы тут задержалась. Может, попросить дядю Диму? Но тот был непреклонен:
        - Катя, нам надо идти. Сама понимаешь, мы не путешествуем. И вспомни, что Флут сказал про чудовище. Если это правда, то нам нужно опередить его. Мы и так много времени потеряли.
        Опять надо! Да что же слово такое черствое! Как сухарь. Достали уже! И Хама с Хакки смотрят грустно. Хама даже обняла и позвала за собой.
        - Девочка моя, - прошептала, - всегда хотела иметь такую доченьку. Добрую и умную, как ты.
        Катя прижалась и думала о том же: да, им бы с Хамой хорошо было. Она такая понимающая, не то что мама и остальные.
        А потом Хама открыла сундук и достала брюки из мягкой кожи.
        - Примерь, - попросила она. - Мне кажется, тебе в пору.
        Брюки сели как влитые: красивого терракотового цвета, удобные. А Хама достала несколько кофточек.
        - Буду рада, если тебе понравятся, - улыбнулась она.
        И вдобавок мокасины: невесомые и по размеру. Ура! А то кроссовки совсем сносились, да и ноги в них потеют - жарко. А теперь их можно выбросить или про запас убрать.
        - И украшение от меня на память, - Хама протянула заколку для волос.
        Катя взяла: паучок. Маленький, с тонкими ножками, графитового цвета. Как настоящий. Хорошенький, чего она их раньше боялась? Хама закрепила заколку на Катиной голове.
        - Носи и вспоминай нас.
        Катя порывисто обняла ее в ответ: не хочется прощаться, но нужно. Теперь она понимала Игоря, когда тот не желал расстаться с птицедевой, ей сейчас так же тяжело.
        Они позавтракали. Катя специально медлила, стараясь отсрочить неизбежное. Накладывала оладьи одну за другой, смаковала каждый кусочек. То с медом, то со сметаной, то с вареньем. Вкусно. И густой шоколад с яблочным штруделем. Ум отъесть. Но всему хорошему приходит конец. Хама собрала снедь в дорогу, а Хакки вызвался проводить до дороги. Катя долго махала гостеприимной хозяйке, а потом и Хакки покинул их. Как жаль, да еще и Игорь подтрунивает
        - Это за какие заслуги тебя приодели?
        Завидует. Конечно, он-то никому не сдался. Это ее, Катю, Хама и Хакки хотели удочерить. Потому что она самая лучшая.
        Путники шли по лесной тропе, а позади них остался пряничный дом, на пороге которого сидели его владельцы - арахниды в своем истинном виде. Дело сделано - узы сплетены накрепко. Скоро девочка сама вернется, без спутников. Осталось только подождать.
        Глава двадцать вторая. Цирк уродов
        Не спалось. Катя ворочалась с бока на бок. Зря она ушла от гостеприимных хозяев, зря. Осталась бы с Хамой и Хакки, не пришлось бы снова ночевать под открытым небом, идти по бесконечному пути, когда не знаешь, что будет завтра. Надо было убедить остальных задержаться, а там и дядя Дима с Игорем передумали бы уходить. А захотели бы идти дальше - скатертью дорожка! Ведь не стал дядя Дима Игоря удерживать, когда тот решил с птицедевой улететь, вот и без Кати бы обошлись. А теперь она лежит и мучается. Хотя… Всего день пути. Скоро рассветет, и можно будет отправиться назад. Только остальные не согласятся ее отпустить. Но если встать, пока они дрыхнут, то можно покинуть их незаметно. Катя взяла сумку с вещами, немного поразмышляла и вытащила из мешка, который им подарил Флут, несколько золотых монет, стонаров. Не ее, конечно, но зачем они дяде Диме на темном пути? А ей пригодятся.
        Горизонт посветлел, скоро появятся первые лучи, пора выдвигаться. Катя перекинула сумку через плечо и отправилась в путь. Ноги словно сами несли ее. Скорее бы увидеть Хаму и Хакки, день прошел, а она уже соскучилась. Давно о Кате никто так не заботился. Хочется нормальной жизни, без бродяжничества: в конце концов, она это заслужила. Катя шла и шла, пока не поняла, что дорога изменилась: не лесная тропа, а широченный торговый тракт. Раньше его не было! Откуда он здесь взялся? Неужели заблудилась?! Только не это! Ведь никаких развилок она не миновала. Что же делать?! Катя села на обочину и заплакала: вечно у нее все не как у людей. Несправедливо. Она просто хотела для себя немного отдыха и уюта. И снова ее обманули.
        Делать нечего, Катя направилась обратно. Интересно, что скажет дядя Дима, да и Игорь… Да ясно, что ничего хорошего не скажут. Она на Игоря злилась, когда тот бросил их, а теперь сама так же. Катя остановилась. Не хочет она назад! Ей нужно к Хаме! Такое чувство, что рвет на куски, и куда идти - неизвестно. Хотя известно, надо возвращаться. Черт!
        Катя торопилась, но дорога не менялась. Она прошагала назад больше, чем вперед, но ничего не происходило. Должна уже была добраться до остальных. В чем же дело? И тут дошло. У Кати не выходит вернуться в мир, где они были! Она перескочила! Вот же гадство!
        Катя снова дала волю слезам. Бедная она, бедная и невезучая. Забрала деньги у дяди Димы, а взять воду и еду не догадалась. Радовалась, что у Хамы вволю наестся. Придется теперь влагу в пакетик собирать и ручей в лесу искать, чтобы от жажды не умереть. И как остальных найти? Катя задумалась: нужно для них знак оставить. Она залезла в сумку. Точно, будет рвать футболки на ленточки и привязывать на придорожные кусты или деревья. Должны заметить, если… Катя не успела отогнать мысль: если они тоже здесь окажутся. А не в другом мире, например. Она долго сидела на корточках, собирая в кулак дорожную пыль, а затем высыпая. Ветер подхватывал песок и тащил за собой. Так и Катя, как перекати-поле, идет, куда ветер погонит. Она поднялась и пошла дальше, нет смысла оставаться на месте.
        Солнце припекало, день выдался жаркий, и хотелось пить. Катя устроила привал и пыталась набрать влагу в пакет, как учил дядя Дима. Но ей достались лишь жалкие крохи, необходимо было искать реку. Она вспомнила: обычно дороги мимо водоемов проходят, на это вся надежда. Каждый шаг давался все труднее, ноги ныли, и все думы были только о воде. Наконец, впереди между деревьев показалась голубая полоса. Катя чуть не подпрыгнула от восторга - нашла! Она побежала туда, хотя до этого еле плелась. Вода. Пить. Скорей. Мысли путались, пот заливал глаза. Катя видела только узкую кайму реки. Она опустилась на колени и принялась пить, черпая воду руками. Конечно, надо бы ее прокипятить или обеззаразить, но ни йода, ни марганцовки под рукой нет, да и чашки тоже. Но наверняка здесь чистая вода, не как в ее мире.
        Неожиданно сзади раздался шум, и кто-то прогрохотал:
        - Эй, девочка, ты чья?
        Катя чуть не поперхнулась - она здесь не одна. Она с трудом поднялась и обернулась. Над ней возвышался огромный мужчина, метров пять высотой. Поодаль стояли фургоны, возле которых толпилось еще несколько человек гигантского роста, паслись лошади. Как же она их не заметила? Катя попятилась, а не то еще раздавит. Она и так некрупная, а тут великан нависает.
        - Эй, Бен, это не ребенок, - к великану подошла бородатая женщина, - это девушка. Но уж больно мелкая.
        - Пигалица, - обратилась она к Кате, - как тебя зовут, откуда ты?
        Катя со страхом смотрела на обоих, непонятно, кто уродливее: то ли мужчина с огромной, будто раздутой головой, то ли бородатая тетка. Могла бы и сбрить растительность с лица. Неужели ей нравится так ходить?
        - Похоже, глухонемая, - пророкотал мужчина, которого звали Бен. - Сара, кто у нас язык жестов знает?
        Катя решилась:
        - Я не глухая и не немая. Меня Катя зовут. Просто никогда таких людей не встречала, как вы.
        Бен удивился:
        - А каких же встречала?
        Катя пожала плечами:
        - Обычных. Как я или немного больше. А вы очень высокие, как великаны.
        Сара рассмеялась. У нее оказался приятный смех, точно колокольчики внутри перезваниваются.
        - Ну ты и выдумщица. Не хочешь - не говори, но я-то понимаю, что ты сбежала из цирка лилипутов.
        - Я не карлица! - обиделась Катя.
        - Нет, конечно, - согласился Бен. - У карликов нормальное тело и голова, лишь ноги короткие. А ты пропорциональная, только мелкая. Лилипутка. Не бойся, мы тебя не выдадим.
        - Да, пигалица, - подтвердила Сара, - не выдадим. Слышали, что ваш директор - порядочная скотина. Так что молодец, что сбежала. У нас тебе будет лучше.
        Сара приглашающе кивнула, и Катя отправилась с ними. Ее познакомили с остальными.
        - Это Сэм, наш директор, - указала Сара на кажущегося угрюмым из-за густых бровей мужчину.
        Его брови срослись на переносице, придавая Сэму злодейский вид. Встреть такого ночью, Катя убежала бы с громким визгом. Затем последовал трехногий Алекс, в противовес ему - молодая женщина со сросшимися ногами. Она сидела на траве и плела венок из одуванчиков.
        - Мы так ее и зовем - Русалка, - пояснила Сара.
        У Грегори были толстые, как бревна, руки, и клешни вместо ладоней. У Лиззи - утолщенное, свисавшее складкой, точно хобот, лицо. Под конец из кибитки вылезли сиамские близнецы - сросшиеся между собой мужчины.
        - Это Фил, - Сара указала на правую половину, - а это Тим.
        И добавила:
        - У нас цирк уродов, пигалица.
        Катя чуть не грохнулась. И ее, получается, зовут присоединиться к ним? Она с недоверием посмотрела на Сару и остальных: фу-у, смотреть-то на них противно, не то что жить вместе. Ну почему, почему она не добралась до Хамы и Хакки?
        - Ты, конечно, миленькая, - Сэм хлопнул ее по плечу, от этого Катя чуть не присела. - Но сама понимаешь, что до нормального человека тебе расти и расти.
        Он хохотнул, а Катя едва сдержалась, чтобы не послать их всех куда подальше. Сравнил ее и этих уродов. Юморист. Но Сара заглянула в глаза:
        - Оставайся, пигалица. Сэм - порядочный человек, не обидит. Да и мы тоже. Может, мы не красавцы, но точно не злодеи. С нами тебе будет хорошо.
        Катя задумалась. Оставаться не хотелось, но куда ей идти? Да и непонятно, кто еще попадется на дороге, и есть хочется. Она неохотно кивнула: будь, что будет, выбора нет. Ее позвали ужинать, и Катя села рядом с Русалкой.
        - Хочешь, сплету и тебе венок? - спросила та.
        Она уже нацепила на себя готовый и улыбалась, довольная. Русалка была бы милой, если бы не ноги. Чудесные волосы: длинные, волнистые и пушистые одновременно, цвета соломы. Большие голубые глаза с длинными загнутыми ресницами, нежная кожа. С нее картины писать надо, но вот ноги… От бедер они срослись и истончились, закончившись одной ступней.
        «Как же она передвигается?» -подумала Катя.
        И словно в ответ на ее непрозвучавший вопрос Алекс подошел, взял на руки Русалку и закружил.
        «Какая красивая девушка мне досталась», - радовался он. А Катя быстро поднялась и попятилась: как бы на нее не налетели. Затопчут, и костей не соберешь.
        Сара позвала ее к себе:
        - Здесь спокойнее.
        Поставила перед ней огромную миску, плеснула от души горячей похлебки.
        - Мясо кролика с овощами, - пояснила она, - наедайся, а то больно тоща.
        Катя замешкалась: интересно, кто варил еду? Хотя, какая разница, не заразится же она. И вообще, они вроде нормальные люди, а что внешне неприглядные - так они в этом не виноваты. Катя жадно накинулась на ужин: как же она проголодалась. Даже руки трясутся от жадности. Она съела все до капли, а потом вымакала хлеб в оставшуюся подливку. Вкусно, не хуже, чем у Хамы. Катя решила осторожно выведать у Сары:
        - Слушай, вы не видели поблизости небольшой дом? Он на игрушечный похож. Там живут мои друзья, я к ним шла и заблудилась.
        Сара неопределенно пожала плечами. Катя начала описывать, как выглядели Хама и Хакки, но Сара отмахнулась:
        - Да таких полно: пожилая женщина и немолодой мужчина.
        - Они, как я, - добавила Катя, - обычного роста, не вашего.
        Неудобно, что про Хаму она больше волнуется, чем про маму, но до мамы не добраться, а Хама совсем рядом. Сара нахмурилась и потрогала ее лоб:
        - Температуры вроде нет. Пигалица, лилипутов мало, и все они работают на твоего бывшего владельца. Он собрал всех, уж я-то знаю - мы из одного цеха, цирковые. Я понимаю, что трудно принять, что ты - не такая, как все. Но лучше не убегать в вымысел. Добром это не кончится.
        Кажется, ее за сумасшедшую приняли. Ха-ха-ха.
        Спать ее уложили в фургон.
        - На воздухе, конечно, лучше, - пояснила Сара, - но не хотелось бы, чтобы на тебя наступили в темноте. Так что спи в укрытии.
        Да она мечтает об укрытии уже сколько дней. Бен открепил полку, привязанную к стене кибитки, достал тюфяк и подушку с одеялом. Сара принесла белье.
        - Сама заправлю, ты не справишься, - сказала она.
        Катя поблагодарила от души: она настолько устала, что ног не чувствовала. Ее голова коснулась подушки, и через пять минут она уже спала.
        Глава двадцать третья. Нить арахниды
        Катя висит в центре паутины. От нее во все стороны расходятся серебряные нити, покрытые сверкающими каплями - утонченная красота, торжество совершенства. Вокруг кромешная тьма, словно ожил один из мифов, и бог с головой крокодила проглотил солнце, набил им свою ненасытную утробу. И тишина. Лишь чувствуется небольшое вздрагивание в дальнем углу, но сама Катя замерла, как мышка, и не шевелится. Ей не хочется привлекать внимание того существа, что в углу. Катя даже старается не думать о нем, будто так можно избежать опасности. Существа нет, как и Кати. Сама Катя где-то далеко-далеко, в убежище. Но тот, что притаился в конце сети, так не считает, и тянет нить к себе. Катя начинает дергаться, стараясь выбраться, но лишь сильнее увязает в тенётах. И существо уже спешит к ней.
        Катя вскочила. Не узнала место, где находится, и запаниковала. А потом вспомнила события дня и облегченно выдохнула - с ней все в порядке. Нет, конечно, не в полном порядке, а в относительном, но она жива, и никто не собирается ее сожрать. В окно кибитки светила луна, озаряя окрестности. Рядом с фургоном спала Сара, около нее - сиамские близнецы. Катя их прекрасно различала, ведь луна такая яркая. Луна? Катя вновь подняла взгляд и тут до нее дошло, что луна обычная, белая. Катя больше не на темном пути.
        Вот так всегда. Мечтаешь о чем-нибудь, а когда желание исполняется, понимаешь, что это ловушка. Катя хотела, чтобы темная дорога кончилась, а сейчас, когда это произошло, испугалась. Как же она найдет Игоря и дядю Диму? Как вернется домой? Почему так произошло?! Катя нашарила медвежонка и прижала к себе. Хорошо, что хотя бы плюшевая игрушка рядом, не так одиноко. Она долго сидела у окна, пока вновь не уснула. Утром ее разбудила Сара:
        - Вставай, пигалица, завтрак готов.
        Катя выбралась наружу. Как же непривычно. Все такое огромное: люди, кибитки, лошади, а она как Гулливер среди великанов. Читала она эту книгу - мама заставила, еще в детстве. Хорошо, что в клетку не посадили. А то решили бы, что живая кукла, и ребенку бы подарили.
        Катя умылась и позавтракала овсяной кашей. Раньше бы ни за что не стала, а сейчас ест и не морщится - вкусно. Со сливочным маслом и медом, очень даже.
        - Какой номер приготовишь, Кэт? - поинтересовался Сэм. - У меня все артисты выступают.
        Катя растерялась: что он от нее хочет? Что за номер? Сара, увидев ее растерянность, подсказала:
        - Может, станцуешь или что-нибудь из гимнастики?
        Катя кивнула: да, станцевать она может. Наверное. Ей сейчас надо держаться труппы, отрабатывать хлеб. За просто так ее никто кормить не станет, им самим деньги с неба не падают, а там видно будет.
        - Тут не потребуется что-то сложное, - успокоила Сара. - Мы цирк уродов. Люди ходят посмотреть на наши уродства, в первую очередь, а номера мы исполняем, потому что цирковые.
        Катя отошла в сторону: надо вспомнить тот номер, который она готовила когда-то на конкурс. Она сделала несколько движений: вроде получается, не забыла. Рядом тренировались остальные. Русалка жонглировала булавами. Те высоко взлетали в воздух, словно серебристые капли. Затем Русалка подпрыгнула и встала на ногу. Она раскачивалась, но все же удержала равновесие. Алекс играл в футбол. Он так ловко владел всеми тремя ногами, что Катя загляделась. Некоторые и с двумя управиться не могут, а тут целых три. Алекс подбрасывал мяч, а затем не давал ему упасть на землю. Подкидывал то коленом, то ступней, отбивал головой. Виртуоз.
        Грегори перекатывал по груди и спине тяжелые гири. Катя потом подошла и попробовала поднять, но даже сдвинуть не смогла. А Грегори подкидывает их, точно они из ваты. Катю отвлекла Сара:
        - Эй, пигалица, а костюм для выступления у тебя есть?
        Катя растерялась: откуда? Сара задумалась:
        - Надо тебе сшить. Завтра вечером в город едем, на площади будем выступать. Что-нибудь яркое и красивое.
        Она ушла в один из фургонов и скоро вернулась:
        - Вот это подойдет.
        В руках она держала два отреза: серебристый и изумрудный.
        - Тебе идут эти цвета, и на сцене хорошо смотреться будешь. Сейчас только мерки сниму.
        Весь день цирковые провели за тренировкой. Катя сама втянулась, с удовольствием вспоминая забытые движения. Сэм в это время съездил в город и расклеил афиши.
        - Завтра городская ярмарка, - объявил он, когда вернулся, - так что сборы хорошие будут.
        Он попросил Катю продемонстрировать танец и вроде остался доволен.
        - Надо тебе сценический псевдоним придумать.
        Снова вмешалась Сара:
        - Да у нее уже есть. Пигалица - чем не псевдоним?
        Сэм согласно кивнул, пойдет.
        …Где-то капает вода. Срывается и с громким стуком падает на пол. Хотя понятие пол в бесконечности неуместно, но эхо доносится откуда-то столь явственно, точно Кате всего лишь кажется, что она находится в бескрайнем ничто. Каждый раз при этом звуке Катя вздрагивает, но внутренне, так, чтобы паутина не дрогнула. Весь мир опутали липкие путы, связав все и Катю. Из макушки, груди, рук и ног тянутся тонкие нити, тронь любую, и Катя задрожит следом. Она надеется, что этого не произойдет, но кто-то дергает со всей силы, и Катя вращается, словно мясо на вертеле, готовая к употреблению. И уже спешат тысячи мохнатых ножек и сотни жадных ртов проверить сочность добычи.
        Снова этот сон! Да что же это такое?! Катя сжала игрушку. Какую гадость Хама держит у себя дома, что уже третью ночь снится. И как не боится? Катя выглянула из фургона: все спят. Эх, сейчас бы сесть около огня, чтобы пламя отогнало ночные кошмары. Но цирковые костер на ночь не оставляют, сейчас тепло. Катя выбралась из кибитки. Лучше она полежит около других, чем снова заснет в одиночестве. Катя достала одеяло и расстелила его под фургоном: здесь она не одна, и никто не наступит на нее. Катя долго смотрела на звезды, а затем незаметно задремала, но больше ей ничего не привиделось.
        Весь день цирковые отрабатывали выступление. Сара принесла Кате платье:
        - Примерь.
        Критически осмотрела с ног до головы, кое-где подколола булавками и вроде как невзначай спросила:
        - А чего под фургон перебралась, пигалица?
        - Кошмар приснился, - буркнула Катя.
        - Это давление, - объяснил Бен, выросший за спиной, - у меня с утра голова болит.
        Он обратился к Саре:
        - Завари свои травки, пожалуйста, а то башка раскалывается.
        Сара забрала костюм и удалилась. Бен сел рядом с Катей.
        - От меня родители при рождении отказались. Врачи сказали, что я не жилец. Да и кому нужен страшила с головой-тыквой.
        Катя пожала плечами: никогда об этом раньше не задумывалась. В ее окружении нет инвалидов. Да и были бы - ей какое до них дело? Бен продолжал:
        - Жил в интернате, никому не нужный, а потом меня Сэм забрал. С тех пор здесь моя семья.
        Катя молчала. Ну почему так всегда? Когда нужно сказать что-то доброе, поддерживающее, у нее язык точно отваливается.
        - А вы не искали родителей? - она еле нашла, что спросить.
        Бен долго не отвечал.
        - Не думаю, что они обрадуются, - наконец произнес он. - Кому я такой нужен?
        Подошла Сара и обняла его за плечи:
        - Мне нужен. Понял? Пей свой чай и не хандри, вечером выступление.
        Бен залпом опустошил кружку, похлопал Сару по руке и грустно улыбнулся:
        - Сегодня, как никогда, голова трещит, но к вечеру буду в порядке, группу не подведу.
        Вскоре цирковые запрягли лошадей, погрузились в фургоны и отправились выступать. Перед отъездом Катя оторвала широкую полосу от футболки и ручкой написала: «Едем в город. Я с цирком». По дороге Сара дошила платье.
        - По-моему, очень миленькое, - заметила она.
        Катя примерила: село как влитое. Американская пройма, открытые плечи, длинная пышная юбка - в нем она походила на сказочную принцессу. Катя закружилась.
        - Не упади, - рассмеялась Сара, - а то хороша будет звезда сцены с расквашенным носом.
        Катя смутилась. Ведь точно! Она же будет выступать перед кучей народа. Как бы не испугаться.
        Город казался огромным. Обычные двухэтажные дома выглядели многоэтажками - все было выше привычного. Широкие, как проспекты улицы, по которым народ передвигался пешком или верхом, массивные фонари, высокие ступени. Катя с трудом забралась на помост. Народ уже собрался на площади и с нетерпением ждал выступление. Сэм приоделся в костюм с бабочкой и вышел на сцену.
        - Уважаемая публика, - объявил он, - сейчас перед вами выступят артисты всемирно известного цирка уродов.
        Катя разглядывала зрителей из-за кулис. Великаны как великаны. Одеты старомодно на Катин вкус, но у них здесь не технический мир, как она поняла, потому ничего удивительного. Расспрашивать новых знакомых было неудобно, ведь ее приняли за сбежавшую лилипутку, так что приходилось соображать самой. Машин не видно, электрических проводов тоже. Фонари здесь зажигают вручную с помощью огня, хотя до темноты далеко: летом поздно смеркается. Мужчины - в плотных хлопковых штанах и рубашках навыпуск. Женщины - в длинных платьях, некоторые еще и в передниках. Цирковые одеты смелее: Сара, например, в брюках ходит. Народ что-то жует: кто яблоки, кто бутерброды. Пришли целыми семьями, видны и дети, размером с Катю и повыше. Наверное, здесь мало развлечений: ни интернета, ни телевизора. Для них цирк - целое событие.
        Глава двадцать четвертая. Плюшевый мишка
        Представление началось. Первыми выступали сиамские близнецы. Катя не видела, чтобы они репетировали, поэтому тоже наблюдала за номером с любопытством. Фил зажег сигарету, глубоко затянулся, а выдохнул дым Тим. Открыл рот, и дым кольцами вылетел оттуда. Публика заревела от восторга.
        - Поддай огоньку! - заорал кто-то.
        Фил вызвал крикуна на сцену. Он ухватил мужчину за руки, Тим - за ноги. Они раскачали его и кинули в толпу, которая с радостным смехом подхватила мужчину. Незатейливо, но публике больше и не надо.
        Затем Сэм объявил номер Лиззи. Он обвязал ее веревкой, и зрители принялись ждать. Оказалось, что Лиззи умеет выворачивать суставы. Она принимала самые невероятные позы, но смогла выпутаться. Катя смотрела представление не без отвращения. Было что-то неправильное в нем, словно не человек выступает, а фигурка из пластилина, хотя… Они выживают, как могут. Никому ненужные среди обычных людей. Даже она поначалу отнеслась к ним с брезгливостью.
        Затем пришел черед Сары и Бена. Бен встал возле столба, Сара - напротив. Сэм завязал ей глаза. В руках бородатой женщины появилось два ножа. Катя так и не поняла, откуда та их вытащила. Сара замерла. Нож в ее руке покачивался, словно змея перед нападением. Затем последовал молниеносный бросок, и нож завибрировал, воткнувшись в столб рядом с ухом Бена. После последовал еще один бросок, такой же точный. Публика неистовствовала от восторга. Сэм спустился вниз и прошел между зрителями с коробкой. Народ охотно бросал деньги.
        - Давай, пигалица, твой номер, - подмигнула Кате Сара. - станцуй так, чтобы они все ладоши себе отбили.
        Лиззи провела смычком по струнам, предваряя Катино выступление. Пора было выбегать на сцену, но стало так страшно, что на Катю напал столбняк. Но тут Сара хлопнула ее по попе, и Катя очнулась.
        Конечно, современные спортивные танцы не очень сочетались с длинным платьем и мелодией скрипки, но Катя выжала из себя все. Она словно оказалась на соревнованиях по баскетболу, где считалась лучшей забивающей. Ею овладел азарт и то особое чувство, когда понимаешь, что все получается, что зрители влюблены в тебя. И их энергия заводит тебя еще больше.
        «Come on, come on, turn the radio on
        It's Friday night and I won't be long
        Gotta do my hair, I put my make up on
        It's Friday night and I won't be long.»
        («Cheap Thrills» Sia)
        Катя вполголоса напевала любимую песню: «Давай, давай, включай радио. Это вечер пятницы, и я не буду долго укладывать волосы и краситься». Да, ей не нужны деньги, чтобы радоваться жизни, достаточно лишь молодости - именно так Катя и ощущала себя. Правая рука вытянулась вперед, затем левая. После правая рука легла на левое плечо, а левая - на правое. Бедра покачивались в такт мелодии, заставляя юбку переливаться серебристо-зеленым блеском. Под конец выступления Катя схулиганила и сделала колесо. Вот так! Публика загрохотала. На Катиной памяти еще ни один артист не получал столь бурное признание. За кулисами Сара ее обняла, а Сэм показал большой палец в знак одобрения.
        - Ты звезда, пигалица, - сказала Сара, - о тебе заговорят.
        Катя чувствовала восторг и возбуждение: да, это ее победа, ее вечер. И никто не украдет радость от удавшегося номера.
        Выступление цирковых прошло замечательно. Благодарные зрители с лихвой оплатили труд актеров. После выступления Сэм подсчитал прибыль и объявил, что всем положена премия. Сара и Бен радостно переглянулись. Похоже, они что-то задумали. Русалка, сидящая на коленях у Алекса, попросила:
        - А можно мне купить одну ногу? Всего одну, мне много не надо.
        Алекс не согласился:
        - Вот еще! Тогда тебя сразу уведут у меня. И вообще, у нас на двоих четыре ноги, как положено.
        Русалка обвила его руками за шею и поцеловала:
        - Ты самый лучший, но от ноги я бы не отказалась.
        Рядом незлобно переругивались Фил и Тим.
        - Перестань так много дыма глотать, - ворчал Тим, - ты мне все легкие испортил.
        - А ты мне нервы, старый брюзга, - не уступал Фил.
        Катя смотрела на них во все глаза. Все-таки трудно считать их двумя разными людьми, когда они, по сути, единое существо. Она задумалась. А если бы ей пришлось существовать бок о бок с кем-то еще? Пить, есть, ходить вместе везде, даже в туалет? Ужас, она бы озверела. Мечтала бы избавиться от подобного соседства. Но, наверное, у них такие операции не проводят. Да и непонятно, можно ли разделить сиамских близнецов? Вдруг у них одно сердце на двоих? Или еще что? Но и существовать так тяжело. Понятно, что близнецы вынуждены приспосабливаться, но если бы у них была возможность все исправить, то как? Воспользовались бы?
        Сара подсела рядом. Ей не терпелось поделиться радостью.
        - Хорошая выручка, - произнесла она. - Нам с Беном деньги не помешают.
        - Хотите пожениться? - оживилась Катя.
        Сара вздохнула:
        - Пока нет, Бен боится, что скоро умрет. Мало кто доживает до его возраста с такой болезнью.
        - А что у него? - спросила Катя.
        - Водянка головы. Бен обращался к одному профессору, тот обещал откачать лишнюю жидкость, но нужны деньги.
        Как же все сложно. Обычные люди морщатся при виде уродов, да и она не лучше, а ведь те такие же люди. Со своей болью и болезнями, страхами и радостями. Наверное, они многое отдали бы, чтобы нормально жить.
        - А это неопасно? - поинтересовалась она.
        Сара развела руками:
        - Никто не знает. Но это шанс.
        Катя размышляла: жаль, что она не может помочь. Была бы Катя волшебницей, махнула бы палочкой и загадала… А ведь она обещала желание Лауре. Вот же… Совсем забыла, а та, наверное, ждет. Как же так? Совсем из головы вылетело. О чем она думала, когда сбежала от дяди Димы и Игоря? О себе?! Ни о маме, ни о Лауре, ни об остальных не вспомнила. Раздался звон - с головы упала заколка, подаренная Хамой.
        - Ой, паук, - взвизгнула Сара и раздавила украшение.
        От него осталось лишь кровавое пятно. Катя удивленно посмотрела вниз: что это было? Это она носила на голове? В волосах? Ну и гадость! Неудивительно, что ей снились кошмары. Ну и Хама, удружила. Хотя… Путники встретили хозяев пряничного домика на темном пути, чему тогда изумляться. Повезло Кате, что она так и не добралась до «гостеприимных» хозяев домика.
        Ночевала труппа на городской площади, было решено, что завтра дадут еще одно представление. Сэм купил в кондитерской большой торт, кусок буженины и сыра, они отметили первое Катино выступление. Но долго не сидели - завтра снова работать. Катя залезла в фургон и быстро уснула - устала за день, ведь столько впечатлений и эмоций. Посреди ночи ее разбудил непонятный звук. Слышался непрерывный писк, точно где-то вдалеке забыли отключить сигнализацию. Катя завертела головой: откуда доносится? Спросонья она не сразу сообразила, что звук идет от плюшевого медведя. Катя взяла его в руки, плохо соображая: как его отключить? Где кнопка? И когда до нее дошло, что мишка без батареек, и до сегодняшнего дня не исполнял ни стишков, ни песенок, глаза игрушки загорелись.
        Это не был свет фонаря. Будто две черные луны взглянули на Катю, отразившись в ее глазах бесконечными туннелями. Катя отшатнулась, отбросив игрушку.
        - Что, девочка, - закхекал мишка, - заблудилась?
        Катя сжалась в комок. Лучше бы ей снова приснился кошмар с арахнидами, чем этот ужас наяву. Медвежонок смотрел на нее с холодным любопытством.
        - Молчание - знак согласия, - сострил он. - Но лучше бы тебе поговорить со мной. Я ведь могу обидеться.
        Катя честно попыталась, но смогла лишь кивнуть.
        - Хорошо, - сказал Хранитель пути, который глядел на нее глазами плюшевого медведя. - А теперь ответь: хочешь вернуться на темный путь?
        - Да, - Катин голос проскрипел будто несмазанное колесо.
        - Тогда слушай. Твои попутчики в трех часах ходьбы от города устроили привал. Если выйдешь сейчас, успеешь добраться до того, как рассветет.
        Катя внимательно внимала, запоминая каждое слово. Хранитель пути продолжил:
        - На темную дорогу сможете возвратиться через специальные проходы. Это дороги контрабандистов, не желающих пользоваться вокзалом тысячи миров. Чтобы найти их, используйте одну вещь. Какую, не скажу - пораскиньте мозгами, если они у вас есть, конечно.
        Хранитель рассмеялся, и Кате показалось, что кто-то водит вилкой по стеклу. Хотелось заткнуть уши, но она боялась пропустить что-нибудь важное.
        - Лучше бы вам поторопиться, - произнес напоследок Хранитель пути. - Скоро начнется сезон дождей, и тогда радуги вам долго не видать.
        Глаза медвежонка погасли, и тот стал обычной мягкой игрушкой. Но Катя к нему даже не приблизилась. Пусть остается там, где лежит. Она стала собираться: аккуратно сложила платье, сшитое Сарой, и убрала в сумку. А потом задумалась: неудобно получается - труппа на нее надеется, а она… Не может она тайком покинуть их, надо объяснить. Хотя бы Саре.
        Она выбралась наружу, Сара и Бен спали в соседней кибитке. Катя помялась перед входом, но все же решилась: вошла и окликнула приятельницу.
        - Чего тебе не спится, пигалица? - недовольно спросила Сара.
        - Я ухожу, - ответила Катя, - пришла попрощаться.
        Сара тут же поднялась, и они вышли. Катя честно рассказала, что случилось. Сара слушала, не перебивая.
        - Похоже на бред, - призналась она, - но ты на сумасшедшую - нет.
        - Я не сумасшедшая, - сказала Катя. - это на самом деле так. У меня есть деньги, мне они не нужны. Возьми их для Бена, пусть у него все получится.
        Катя сунула стонары в ладонь Сары, а затем уткнулась в ноги великанши.
        - И еще, - Катя заглянула в лицо великанши. - Никакие вы не уроды. Вы самые лучшие, кого я встретила за последнее время. Мне с вами было очень хорошо.
        Сара погладила ее по голове.
        - Спасибо, пигалица. Отправляйся к своим! Надеюсь, ты найдешь дорогу домой.
        Она вынесла кусок ветчины, сыра и хлеба и протянула сверток Кате. Катя от души поблагодарила ее, прицепила огонек на грудь и побежала из города.
        Интерлюдия седьмая. Глогх и пепел
        Глогх вошел в город через ворота, разнеся их в щепы, будто бронированный таран. С небес падал пепел, устилая улицы толстым слоем. Последняя битва Порядка и Хаоса уничтожила тонкие шпили, разметала красную черепицу, обратила в сверкающую пыль витражи. В свете луны город казался черно-белым снимком. Дома словно нарисованы графитовым карандашом, осколки башен - незакрашенные участки белой бумаги. Изломанные тела химер и горгулий - серый набросок. Белоснежные фигуры слуг Порядка, как и антрацитовые служителей Хаоса пошли трещинами. Глогх топнул лапой, и те рассыпались.
        Глупцы! Хаос не может существовать без Порядка, и наоборот. Жить в мире Порядка невыносимо скучно, в мире Хаоса - невозможно. Это как две стороны медали, аверс и реверс монеты, лицевая сторона и изнанка ткани. Одно не может быть без другого. Отделить Хаос от Порядка - все равно что уничтожить оба. Потому как Порядок - не абсолютное добро, и Хаос - не абсолютное зло. В них перемешалось и то, и другое. Из Хаоса возникла жизнь, но Порядок сделал возможным ее существование.
        Хаос приносит вероятность чудес, Порядок - воздает по трудам. В Хаосе зарождаются новые формы, в Порядке они находят свое предназначение. Война между ними - это битва против самого себя. Глогх обернулся назад. Вечная схватка, змея, кусающая себя за хвост… Этот мир сам уничтожил себя.
        Глогх вышел из города и втянул в себя воздух. Ни с чем не сравнимый горьковатый запах проклятых исчез.
        Глава двадцать пятая. Проход между мирами
        Плохо без часов, не знаешь, как ориентироваться во времени. Катя только надеялась, что дядя Дима и Игорь разбили лагерь недалеко от дороги. И она их заметит, или они ее. Катя бежала со всех ног, боясь, что они, ну вдруг, сорвутся посреди ночи и уйдут. Где потом их искать? Она и так наделала много глупостей, не может позволить себе еще одну. Дыхание сбилось, в боку нестерпимо кололо. Несколько раз Катя споткнулась и чуть не грохнулась наземь. Край небо посветлел, она уже должна была добраться до попутчиков. Катя остановилась и позвала: «Дядя Дима! Игорь!» Голос сорвался. Она отдышалась и крикнула вновь. И еще раз. Позади отозвались: «Катя, это ты? Мы здесь!» Ну вот, пронеслась мимо, не заметила. Катя повернула туда и увидела два смутных силуэта. Она вновь сорвалась на бег и со всего маха влетела в объятия дяди Димы, Игорь тоже обхватил ее. Катя плакала от счастья и пережитого страха, ведь все могло сорваться. А потом долго рассказывала о том, что произошло.
        В конце она обратилась к дяде Диме:
        - Я взяла у вас деньги. Только вернуть не могу - оставила одному человеку, точнее великану. Ему на лечение надо.
        Дядя Дима лишь махнул рукой:
        - Ну и черт с ними, деньгами. Здоровье важнее.
        Катя не стала спрашивать, не сердится ли он, и так чувствовала, что нет.
        А потом дядя Дима рассказал, как они с Игорем искали ее, ждали, а потом решили идти дальше. Вышли на тракт и заметили ленту, привязанную на куст. Догадались, что ее Катя оставила.
        - Интересно, как мы можем найти проходы между мирами? - размышляла она.
        Игорь пожал плечами:
        - Не думаю, что это из тех вещей, которые у нас с дома сохранились. Что-то полученное здесь. Как веревка, ключ или огонек, которые выменяли у Флута.
        - Или стеклышки, - задумчиво произнесла Катя, - через которые можно увидеть радугу.
        Не сговариваясь, они достали стекла и посмотрели сквозь них на небо. Вдалеке над лесом вспыхнула пестрая дуга.
        - Туда, - произнес дядя Дима.
        Они сошли с тракта и теперь пробирались через густые дебри: мимо огромных стволов поваленных деревьев, через непроходимые заросли кустарника, цепляющегося за одежду. Впереди их ждала полная неизвестность. Они останавливались лишь на двадцать минут - перекусить, потому что боялись опоздать: вдруг радуга исчезнет? А та манила и обманывала, идти до нее пришлось долго. Лишь ближе к вечеру путники выбрались на лесную поляну. В ее центре воздух сгущался и образовывал спираль, и казалось, что они смотрят в бескрайнюю воронку. Путники помедлили в нерешительности, а затем верх и низ смешались, странников охватила небывалая легкость и восторг, время исчезло, и они переместились.
        Здесь шел дождь. Потоки воды стекали ручьем, точно на небе устроили генеральную уборку. Путники вымокли до нитки, пока Игорь не заметил вдалеке стог. Катя и остальные зарылись в потемневшее от влаги сено и постарались согреться. Хорошо, что у Кати кожаные штаны не вымокли, и трусы сухие, а вот кофту пришлось переодеть, вдобавок сверху Катя свитер напялила. Дяде Диме и Игорю пришлось хуже, запасных штанов у них не было, но Катя отдала Игорю старые джинсы, которые чудом не выбросила. Тот с благодарностью их принял, хотя его ноги смешно торчали из коротких штанин. А вот сухой обуви ни у кого не осталось, но хотя бы носки нашлись, чтобы переодеться.
        Они весь вечер просидели в стогах, пока дождь не угомонился. Перекусили бутербродами с сыром и мясом и выбрались наружу. Бр-р-р, ноги снова вымокли - до чего же неприятно. В конце поля виднелись деревянные дома. После небольшого совещания путники решили идти туда - купить еду и сапоги с одеждой, если получится, а заодно переночевать. Ближе к деревне сомнения все больше одолевали их: больно неказистая. В сумерках с трудом можно было различить покосившиеся заборы, соломенные крыши, узкие окна, затянутые чем-то непонятным.
        - Слюда, что ли? Или бычий пузырь? - наморщил лоб Игорь. - Это какой же век?
        Путники решили постучаться в крайний дом. Оттуда легче сбежать, если понадобится.
        - Кто там? - послышался испуганный женский голос.
        - Пустите, пожалуйста, - попросила Катя. - Нам надо согреться: мы промокли под дождем. Деньги у нас есть.
        Дверь скрипнула, и на пороге возникла женщина. Непонятного возраста, в длинном сером платье с заплатами на рукавах, на голове повязан платок, в руках лучина. При виде путников ее глаза расширились, но она ничего не сказала, лишь велела:
        - Быстрее.
        Они зашли, наклонив головы, чтобы не удариться о косяк. При свете лучины видно было немногое. Низкие закопченные потолки, деревянная утварь, хромоногий стол, земляной пол, на который постелили всю ту же солому. Бедность, одним словом. Женщина усадила их на лавку.
        - Вы же явились с поля? - спросила она.
        Скрывать правду не имело смысла, Хирург кивнул.
        - Одеты не по-нашему, - заметила хозяйка, гостям она так и не представилась. - Не здешние.
        И снова Хирург согласился. Женщина пронзительно посмотрела на него:
        - Вы колдун? Спасите моего сына. Я заплачу. У меня денег мало, но я отдам вам все.
        Хирург долго молчал, не зная, что ответить, затем произнес:
        - Я не колдун, там, откуда мы родом, нет никакой магии. Мы обычные люди.
        Женщина побледнела и в следующий миг сползла с лавки, она была в обмороке. Хирург велел Игорю приподнять ноги хозяйки и держать, а сам похлопал ее по щекам - женщина пришла в чувство.
        - Что у вас произошло? - спросил он.
        Женщина совсем ослабла и с какой-то безнадежностью поведала: заболел сын, уже пятый день мечется в жару. Его трясет от озноба и кашля. Она все перепробовала - ничего не помогает. Она роняла простые слова, а от нее веяло безысходностью.
        - Я врачеватель, - сказал Хирург, - покажите ребенка.
        Мальчику было десять лет. Он лежал в соседней комнате и спал, со свистом втягивая воздух. Хирург потрогал лоб: горячий. От его прикосновения ребенок проснулся.
        - Это лекарь, - предупредила сына хозяйка.
        Хирург попросил показать горло - красное, затем постучал по груди и спине - похоже, бронхит.
        - Будем лечить, - произнес он.
        В заброшенном торговом центре путники набрали лекарств, теперь они пригодились. Хирург вытащил таблетки от кашля, антибиотики, жаропонижающее и спрей для горла и дал указания хозяйке дома. Ее звали, как выяснилось, Сона.
        - Температура скоро спадет, - заметил Хирург, - хорошо бы дать мальчику куриный бульон, когда он захочет есть, только не жирный.
        Сона растерялась:
        - У нас нет кур. Раньше держали, как и коров, и свиней, но недавно их реквизировали для нужд армии.
        Хирург достал несколько деснаров:
        - Купите где-нибудь.
        Но Сона замотала головой:
        - Не возьму, господин.
        Узнав, что Хирург - врач, она прониклась к нему уважением.
        - Еще решат, что у нас деньги завелись и убьют из-за них, - пояснила она.
        - Тогда однары, - Хирург не стал спорить и протянул медные монетки.
        Сона взяла деньги и побежала в мясную лавку. Вскоре она вернулась. Затопила печку и поставила вариться куру. Пока поздний ужин готовился, Сона достала из сундуков поношенную мужскую одежду и старые сапоги:
        - Переоденьтесь - это вещи мужа и старших сыновей. Не знаю, пригодятся ли им. Их еще ранней весной забрали в армию герцога. Не надо, чтобы вы бросались в глаза. У нас и за меньшее вешают. Обычно на поле караулят слуги герцога, ловят чужаков. Вам повезло, что дождь шел.
        Из разговора с Соной выяснилось, что почти всех взрослых мужчин призвали на войну с соседним герцогством.
        - Все землю делят, - устало вздохнула Сона, - герцог и братец его. А люди гибнут или с голоду дохнут - так пустяки. Моих как угнали, так никакой весточки. Не знаю живы ли.
        Она указала на Катю:
        - Лучше состригите волосы дочери, господин. У нас не принято, чтобы девушки штаны носили. Да и мальчиком быть на дорогах безопаснее.
        Катя испуганно схватилась за волосы, только не это. Но потом все же решилась: мол, делайте, что хотите. Не будет она из-за ерунды переживать. Сона принесла ножницы и аккуратно состригла длинные пряди.
        - А тебе ничего, идет, - Игорь оттопырил большой палец.
        Катя залезла в сумку и достала зеркало. После этого насупилась, ей явно не понравилось отражение.
        - У тебя глаза выразительнее стали и больше, - нашелся Игорь, но Катя лишь сморщилась.
        Сона проведала сына. Жар у него спал, и, как предсказывал Хирург, мальчик захотел есть. Сона быстро разложила по тарелкам фасоль с курятиной, а сама отправилась поить сына бульоном. Хирург выложил на стол буженину и сыр, они как-нибудь перебьются в дороге. Путники поужинали, а затем Сона постелила Кате и Игорю на печи, Хирургу на лавке. Рано утром, когда еще не рассвело, она их подняла.
        - Вам лучше сейчас уйти, пока деревенские не встали. Не знаю, куда вам надо, но держитесь подальше от герцогского замка, это на восток отсюда, плохое место.
        Сона не спросила, зачем они здесь и куда идут. Хирург ее понимал: своих забот и горестей хватает, не до чужих. Они пришли поздно вечером, она не спала только потому, что сидела у постели сына - случайная встреча. Путники помогли ее ребенку, Сона дала в обмен кров и одежду, а теперь пришла пора расстаться. Хирург еще раз повторил указания. Таблеток достаточно, организм молодой, должен справиться.
        Глава двадцать шестая. Черная крепость
        Они отошли далеко от поселка, когда начало светать. Путники достали стекла и посмотрели сквозь них. Небо вспыхнуло на востоке, примерно в том месте, где, по словам Соны, располагался замок. Похоже, что нужный проход между мирами находился именно там.
        - Думаю, нужно сойти с тракта, - предложил Хирург. - Лучше ни с кем не встречаться.
        - А если проход в самом замке? - спросил Игорь.
        Хирург пожал плечами:
        - Решим на месте, сейчас нам надо ближе подобраться.
        Полдня путники продирались сквозь лиственный лес. После долгой дороги они решили отдохнуть - сказалась усталость, ведь в предыдущую ночь никто толком не выспался. Разводить костер не стали, чтобы не привлекать внимание. Перекусили скудным запасом бутербродов и забрались под густую ель, чьи лапы касались земли. Сон сморил сразу, а затем их разбудили грубые возгласы.
        - Кто это у нас, посмотрите!
        Их стоянка была окружена неизвестными людьми на лошадях.
        - Сами выйдете, или выкурить, как лисицу из норы? - похоже, ничего хорошего путников не ждало.
        Они вылезли из укрытия, их тут же обступили и взяли в кольцо. Незнакомцев было пять человек. Солдаты. Стеганные куртки с пришнурованными к ним рукавами, такие надевались под доспехи в эпоху Средневековья. Игорь когда-то увлекался видами воинского снаряжения, кое-что запомнил. Плечи и колени закрыты металлическими дисками, на голове шлемы. Гладкие, чтобы оружие противника соскальзывало. Пояс с мечом низко закреплен на бедрах, копья. Да-а-а… «Повезло» им.
        - Вы кто такие? - с подозрением спросил один из солдат. Игорь записал его в командиры из-за белой отличительной полосы на рукаве. По нему видно, что бывалый воин - от уха до рта змеится глубокий шрам.
        Хирург отодвинул Катю с Игорем и вышел вперед.
        - Я лекарь, это мои сыновья. Направляемся в замок, хочу предложить герцогу свои услуги.
        Игорь восхитился: ловко придумано, может, прокатит.
        - А почему не по дороге? - подозрительно прищурился командир.
        - Боимся мародеров, - ответил Хирург.
        - А разбойников не боитесь? - говоривший направил коня вплотную к Хирургу, намекая, что в любой момент может уничтожить того, если не понравится ответ. - Разве неясно, что рядом с замком на вас никто не осмелится напасть?
        - Боимся, - согласился Хирург. - И вас тоже. У нас нет никакого оружия.
        - Обыскать их, - приказал командир отряда.
        Солдаты бесцеремонно выпотрошили рюкзаки и сумку.
        - Странные вещи, - указал один из них.
        Вряд ли здесь водились фонарики на батарейках и джинсы, надо было избавиться от них. Хорошо, что документы Хирург убрал в мешок, подаренный Флутом, поэтому паспорта, как и волшебные предметы с деньгами, солдаты не обнаружили.
        - Подобрали на дальнем поле за деревней, - не моргнув глазом, соврал Хирург, -сами хотели бы знать, что это.
        - Думаю, если тебя с огнем допросить, быстро сообразишь, - усмехнулся командир.
        Он им не доверял, да и понятно - несмотря на одежду, подаренную Соной, не похожи они на местных. И ведут себя иначе: спины прямые, голову не склоняют. Наверное, и к солдатам надо обращаться по-особенному. Господин, например.
        - Зачем допрашивать, - Хирург не уступал, - я лекарь, это всегда проверить можно. Думаю, у вас есть раненые, которым еще можно спасти жизнь.
        - Думаю, ты колдун, - обронил командир, - а на это у герцога один приказ - сжигать заживо.
        Хирург попробовал отговориться, Игорь мысленно вручил ему за это сто баллов.
        - Будь я колдун, вы бы к нам не подступились. Или вообще мимо проехали и не заметили.
        Командир отряда достал из-под куртки мешочек:
        - Здесь земля, освященная. С такой ни один колдун не страшен.
        Хирург сплюнул:
        - Да целитель я, хирург. Аппендицит вырезать, кесарево сечение сделать, если женщина разродиться не может, солдата заштопать.
        - Слышь, Шрам, сегодня утром в замок сынка герцога доставили. Ранен в живот. Сам знаешь, ему немного осталось, с такими ранами не живут. Может, доставим их к герцогу? Пусть сам решает, - предложил один из солдат.
        - Когда мне твое мнение понадобится, Пузырь, я тебя спрошу, - командир по прозвищу Шрам разозлился, но все же велел гнать пленных в замок.
        Путников связали и усадили позади солдат.
        - Будете дурака валять, побежите ножками.
        После этих слов отряд пустился вскачь. Игорь трясся на костлявой лошаденке так сильно, что зад отшиб. Рядом скакала Катя, по ней было заметно, что испугана, но держалась она хорошо. Впереди ничего не было видно из-за плотной спины солдата. Пахло потом и дымом, а еще немытым телом, дышать было нечем. Но деваться некуда - лучше так, чем догонять лошадей на своих двоих. Через час они очутились на месте.
        Замок наверняка был основан с оборонительной целью, а не для красоты. Одного взгляда хватило Игорю, чтобы понять это. Солдат, сопровождавший его, слез с лошади, поэтому вид никто не загораживал. Огромная крепость построена из камня, ворота деревянные, но обшиты с двух сторон толстым железным листом, с наружной стороны двери были дополнительно утыканы острыми шипами. Над вратами - дозорные башни, в таких обычно разводят огонь при виде опасности. Решетка задрана вверх, только зубцы торчат из прорези. Игорь обернулся: они прибыли по подвесному мосту, протянувшемуся над глубоким оврагом, на дне которого вкопали колья острием верх. В любой момент мост можно поднять, и тогда пересечь ров становится тем еще удовольствием. Наверняка во дворе обнаружится еще одна стена, обычно возводили двойное укрепление. А с противоположной стороны, хоть об заклад бейся, будет неприступная скала. Замки раньше строили в таких местах, чтобы их штурмовать - себе дороже. А вот из башен зато все дороги просматриваются на много километров вокруг.
        Игорь отметил: так и есть, вот и вторая преграда для атакующих, соединенная с первой переходом. В этом аппендиксе расположены узкие бойницы, из которых можно стрелять в осаждающих, чтобы для них путь к победе оказался усеянным трупами. Над стеной висят три мертвеца - зрелище, убивающее всякую надежду; над ними уже кружат вороны. Рядом с крепостью деревья срублены, чтобы никто не подкрался незамеченным под покровом леса, да и запас дров пополнять нужно.
        Затем путников ввели во внутренний двор, посреди которого находится колодец. Во время осады жители замка без воды не останутся, да и запас провизии обычно надолго делается. Такие крепости берутся только измором или с помощью предательства. Или болезни. Игорь читал, как в один город забросили тела умерших от чумы. Только какому победителю нужен рассадник заразы? Если лишь с целью полного уничтожения крепости.
        Двор вымощен камнем, кладка неровная, в любой момент можно споткнуться. Зато отбиваться легко: достал камушек и по башке. По бокам сточные желоба. Да-а-а… В Средневековье с канализацией плохо было, потому и города строили на возвышенностях. Вылил из горшка его содержимое на улицу, а потом все это дождем смыло в реку, потому из нее воду не пили. Ну и гадость. Как они так жили? Игорь читал в одной книге, что каком-то замке для туалета были вырезаны дыры в наружной стене прямо над рекой. Тоже не лучше. Зато теперь есть возможность узнать, так ли это.
        Тесные коридоры, закопченные стены, свет пробивается сверху из маленьких окон, но все равно темно. Стены холодные, точно их вынули из холодильника. Путников ведут куда-то вниз по стертым ступеням. Внизу не жарко, даже очень. По стенам сочится влага. Видимо, эти помещения вырублены прямо в скале. В Катиных глазах застыл испуг и вопрос: что с ними будет? Хирург впереди, видна лишь напряженная спина. Кажется, их тащат в подземные казематы, то есть темницу. Так и есть! Впереди железная ограда, за которой стоит стражник.
        - Куда этих? - кивает стражник на них.
        - В свободную камеру до распоряжения Его светлости.
        Лязгнул замок, как капкан, и их проводили в отдельную камеру с удобствами. Солома на каменном полу, ведро для нужд, и всё, хватит с них.
        Им-то с Хирургом ничего, хотя и с натяжкой, но Катя…
        - Ты как? - поинтересовался у нее Игорь.
        Катя махнула рукой: ничего хорошего.
        - Если тебе надо, - Игорь кивнул в сторону ведра, - мы с Хирургом отвернемся и уши закроем. Не стесняйся.
        Катя лишь энергично замотала головой, еще бы. Дурацкая ситуация. Зря они Кате волосы обрезали. Как же они в одной камере будут? Хотя ей на самом деле с короткой стрижкой хорошо: такая беззащитная, как цыпленок. Шейка хрупкая, глаза огромные. Вроде и раньше видел, но попривык, а тут снова, как в первый раз.
        Через час за ними пришли. В этот раз повели в жилую башню. Игорь старался не вертеть головой, но не получалось: когда еще в настоящем замке быть доведется? На стенах не факелы, а светильники со свечами. Судя по запаху, из животного жира. На первом этаже что-то вроде кладовки: хранятся бочки, на столе стоят горшки, на полках лежит хлеб и овощи. На втором располагается кухня. Большую часть помещения занимает очаг, огонь в нем развели непосредственно на полу. Прямо сейчас в камине запекалась туша кабана. В животе у Игоря предательски забурчало - есть хочется, в последнее время они экономили на продуктах. На путников пахнуло жаром, когда они поднимались мимо.
        «Хоть согреться немного», - обрадовался Игорь.
        На третьем этаже - зал для приема и гостей, и пищи. Как раз столы разбирают, видимо, отужинали. Стены задрапированы гобеленами, поверх висят головы оленей и вепрей. Возле большого камина, украшенного изразцами, в кресле сидит хозяин замка. Возле него - два рыцаря в полном обмундировании. Вытянутые шлемы, напоминающие кегли, забрала подняты. Панцирь длинный, достигает колен, голени покрыты высокими чулками. На ногах башмаки. Эх, сейчас бы кого-нибудь из тех, кто реконструкцией прошлых веков занимается. Вот им бы раздолье было. Сам герцог одет в длинное платье, по-другому и не назовешь. Что-то типа кафтана до самых пят с отделкой мехом, сверху плащ, голова непокрыта. На вид он намного старше Хирурга, а на деле… Кто его знает. Сона чуть ли не старухой выглядит, а младшему сыну всего десять лет, старшим - шестнадцать и восемнадцать. Наверное, ей и сорока нет.
        Сопровождающий подошел к герцогу и что-то сказал на ухо. Его светлость, наконец-то, соблаговолил обратить на них внимание.
        - Это кто? Лазутчики моего братца? - у герцога оказался неприятный каркающий голос.
        - Непохоже, Ваша светлость, - ответил Шрам. - Они не местные.
        За это путники удостоились от герцога более внимательного взгляда.
        - Колдуны? Шрам, я же приказал сжигать их на месте. Зачем ты притащил их в замок?
        - Один из них говорит, что врачеватель, может излечивать раненых.
        - И даже ранения в живот? - герцог скептически поджал губы. - Эй, как там тебя? - обратился он к Хирургу, - мой старший сын умирает, а ты можешь вытащить его с того света, цирюльник?
        Хирург спокойно ответил, Игорь даже позавидовал его невозмутимости:
        - Надо смотреть рану. Повреждены ли внутренние органы, не пробит ли кишечник. И многое зависит от вашего сына, справится ли организм. И я не цирюльник, Ваша светлость, а хирург.
        Герцог немного помолчал, принимая решение: убить сразу или сперва отправить на пытки ради приличия, а затем пригласил:
        - Следуйте за мной.
        Глава двадцать седьмая. Жизнь за жизнь
        Покои герцогской семьи располагались выше. Каминов здесь не имелось, теплый воздух поднимался с нижних этажей через отверстия в полу. Возле раненного дежурили два местных лекаря. Сыну герцога от силы исполнилось шестнадцать, чуть старше Игоря. Усы уже выросли, а борода только начала пробиваться. Симпатичный - почему-то Кате бросилось именно это обстоятельство, только бледный, как простынь. И запах. Тяжелый: крови и дерьма. Катю чуть не стошнило, но она удержалась. Дядя Дима откинул одеяло, и она сразу же отвернулась. Не будет она на это смотреть. А Игорю хоть бы хны, даже виду не подал, что ужасно. Превозмогая себя, она обернулась - сквозь белую ткань проступали бурые пятна. Нет! Не для нее это зрелище.
        Дядя Дима повернулся к герцогу.
        - Это его стрелой так?
        - Да, пальнули с близкого расстояния, охрана не досмотрела, - ответил герцог. - Ничего, теперь им с виселицы виднее. Пусть повисят.
        Но дядя Дима и глазом не моргнул.
        - Надо оперировать. Парень все равно загнется, а так шанс. Мне нужны хирургические инструменты, какие у вас есть. Скальпель, иглы, зажимы… Их надо прокипятить в воде.
        Лекари растерянно переглянулись. Дядя Дима прикрикнул:
        - Что есть, несите! А заодно приготовьте чистую ткань, побольше, ее следует прогладить горячим утюгом.
        Дядя Дима отрывисто отдавал распоряжения, точно он был здесь главным. Герцог жестом приказал сопровождающим его охранникам выйти.
        - Все же вы откуда? - спросил герцог.
        - Из другого мира, - не стал скрывать дядя Дима, - здесь мы оказались не по своей воле, пытаемся попасть к себе.
        - Вы точно не колдуны? - герцог смотрел на них с подозрением. - И не на службе у моего брата?
        - Точно, - дядя Дима был краток.
        Герцог не стал спорить и узнавать больше:
        - В общем так. Вы спасаете мне сына, я отпускаю вас, и даже даю солдат, чтобы сопроводили. Жизнь за жизнь.
        - Договорились, - согласился дядя Дима.
        Герцог вышел, а вскоре к ним поднялись слуги.
        Дядя Дима осмотрел набор инструментов и вздохнул:
        - Сойдет.
        А после скомандовал местным лекарям:
        - Нужна анестезия, а то загнется парень от болевого шока. Что у вас есть? Какие средства, чтобы он не пришел в себя во время операции?
        Под рукой ничего не оказалось.
        - Коновалы, - ругался дядя Дима на герцогских врачевателей, - даже настойки опиума нет. Как же вы работаете? Поленом больных оглушаете?
        Он распорядился принести бутылку с вином.
        - Вольете в него аккуратно, если очнется.
        И пояснил для Кати и остальных:
        - Придется напоить парня до бесчувственного состояния, если очухается. А сейчас он и так без сознания.
        А потом началось ужасное - операция. Притащили стол, его обтерли вином, а затем уложили чистые простыни, на которые перенесли раненного. Катя забилась в угол и старалась не смотреть в ту сторону. Даже уши заткнула, но слова все равно доносились.
        - Внутренние органы не задеты. Хотя нет, кишечник в одном месте пробит, надо извлечь наконечник.
        Она не понимала: как Игорь выдерживает? У нее в ушах звенит и перед глазами плывет. Катя опустилась на скамью и глубоко задышала. Еще немного, и в обморок свалится. От одних названий инструментов плохо: острый нож, щипцы. Воображение рисует ужасное и на себе: словно это Кате операцию делают.
        - Зажим, - еще одно ужасное слово. - Накладываем швы. Нити шелковые, для вышивания, наверное.
        Наверное, вся комната в крови, а дядя Дима шутит.
        - Антибиотиков мало осталось, надеюсь, до сепсиса не дойдет. Поставим на всякий случай трубку, - велит дядя Дима, - для оттока жидкости. Все же парню кишечник пробило.
        Интересно, эти средневековые лекари понимают, что он им говорит? Похоже, что нет - никакой трубки у них не нашлось и в помине.
        Дядя Дима выругался:
        - Такое ощущение, что в каменном веке находимся! Вся операция может коту под хвост пойти!
        И тут Катю осенило:
        - У меня пластиковая трубочка есть, от сока. Не подойдет?
        Кто-то громко выдохнул, наверное, Игорь. А дядя Дима поблагодарил:
        - Должна подойти, тащи сюда. Сейчас мы ее вином обеззаразим.
        Катя вынула трубочку из сумки и на негнущихся ногах подошла к столу. Она даже дышала ртом, а не носом, чтобы не чувствовать запахи.
        - Ну что ж, окропим вином, чтобы до свадьбы зажило, и для дезинфекции, - видимо, операция завершилась.
        Дядя Дима наложил повязку, а Игорь помог слугам убрать кровавые тряпки. Катя только увидела красные пятна, так сразу отвернулась - подождет еще немного, когда все закончится. Вскоре позвали служанок присматривать за раненым. Да лекарь один остался, чтобы за путниками, видимо, наблюдать. Дядя Дима строго-настрого запретил кормить Готварда, так звали герцогского сынка. Имя-то какое, с первого раза и не выговоришь. Интересно, как его сократить можно? Вард или Готя? Все одно, слух режет. А служанкам хоть бы хны, знай между собой щебечут «сэр Готвард». Тот без сознания лежит, но все равно - сэр.
        Затем их позвали к герцогу, даже перекусить не дали. Точнее, позвали дядю Диму, а их с Игорем так - за компанию. Тот ожидал путников в своей опочивальне. Комната просторная, стены расписаны фресками со сценами охоты. Там же висит штандарт с изображением единорога. Герцог указал им на лавки и произнес одно слово:
        - Рассказывайте.
        Дядя Дима в подробностях стал описывать операцию, а Катя быстро начала напевать песенку, не вслух, конечно. Ну не хочет она про это слушать. Герцог внимательно выслушал и велел:
        - И про себя тоже.
        У Кати отлегло, с ранами покончено. Дядя Дима рассказал не все, о многом умолчал. Но и так понятно: оказались в странном месте не по своей воле. Чтобы попасть домой, надо найти проходы между мирами. А герцогу любопытно: какой у них мир, что видели в дороге. Хорошо, что догадался распорядиться насчет еды. А то уже за полночь, голова от голода кружится.
        - Значит, многие болезни вы победили? - вопрошает герцог.
        - Многие, но не все, - отвечает дядя Дима, - появились новые.
        - И войн нет?
        - Есть, - говорит дядя Дима. - Реже, но кровавее, с вашими не сравнить.
        Герцог усмехается в бороду:
        - И утверждаешь, что живете лучше нас?
        - Комфортнее, - не уступает дядя Дима, но Кате мнится, что он сам не уверен, -удобнее. Женщины в родах не умирают, младенцы тоже, точнее, редко когда.
        - И все так живут? - допытывается Его светлость.
        Дядя Дима умолкает, потому что врать не хочет.
        Герцог с какой-то жалостью смотрит на них.
        - Вы же слабые. Парень твой меч в руках не удержит. А девчонка… Чего дергаетесь? Что я девку от парня не отличу? Девчонка крови испугалась.
        И тут не выдерживает Игорь:
        - А зачем быть все время сильным, если можно просто жить без войн? Просто жить хорошо, чтобы без смертей и голода.
        Герцог непонимающе смотрит на него:
        - Так не бывает, парень. Не в человеческой это природе, запомни. Ты не захочешь воевать, сосед захочет. Потому что у тебя дом лучше, край богаче, дети умнее. Всегда найдется повод для зависти. А мирный - значит, слабый, за себя постоять не может. Настанет время, когда вас голыми руками возьмут. Придут голодные и жадные и отберут, а вас сделают рабами. Потому что мало владеть, надо еще удержать.
        Он поднялся, давая знать, что аудиенция закончена. Их проводили в покои для слуг, те располагались под крышей башни. Стены обиты деревом, наверное, чтобы холодом от них не несло. Возле дверей встали стражники, чтобы нечаянные гости не сбежали. Но больше всего Катю в тот момент интересовал вопрос туалета, не может она уже терпеть. И спросить неудобно. Но тут взгляд наткнулся на горшок. Ха-ха-ха, добро пожаловать обратно в детство!
        Потянулись дни, однообразные и длинные. Дядя Дима дежурил у постели больного, Катя предпочитала отсиживаться у себя. А Игорь пытался устроить вылазку по крепости, но ему пару раз дали по шее и велели не высовываться, а не то укоротят.
        - Всю жизнь мечтал в настоящем замке оказаться, - страдал он, - а из башни даже нос не высунуть. И окна нормального, чтобы рассмотреть окрестности, нет. Даже в туалет местный не пустили - не положено!
        - С нормальным окном зимой от холода околеешь, - проворчала Катя. - А в замковом туалете задницу отморозишь.
        До чего же в крепости прохладно. Понятно теперь, откуда пошло выражение «голубая кровь». За этими стенами и руки голубые, и ноги тоже, хорошо, что им вещи отдали, Катя натянула на себя свитер.
        Готвард пришел в себя под конец третьих суток. То ли антибиотики подействовали, которые дядя Дима толок и вместе с водой давал раненому, то ли дренажная трубка, через которую выходил гной, то ли молодой организм, но дядя Дима объявил, что опасность миновала.
        - Тогда я могу вас подменить, - предложила Катя, - а вы хотя бы выспитесь.
        Дядя Дима провел с нею и Игорем строгий инструктаж и отправился к себе. Катя повеселела: все-таки ухаживать за раненым гораздо приятнее, чем ассистировать на операции. Вытереть пот со лба, подать воду. Дядя Дима разрешил Готварду бульон, но хитро сваренный: надо немного поварить курицу, потом первый бульон слить, добавить к курице воды и варить на втором бульоне. Вот его и давать больному.
        Симпатичный все же сынок у герцога. Мужественный и сильный, даже сейчас заметно, когда он беспомощный лежит на кровати. Жаль только, что смотрит на Катю, как на пустое место. Для него она одна из слуг, никто. Ну и пусть, ей он тоже не сдался. На свете полно парней, Игорь, например, совсем не хуже. А захочет мечом владеть, научится. Сейчас это в моде - играть в рыцарей. А пока надо дождаться, когда Готвард окончательно придет в себя.
        На пятый день стало ясно и герцогу, что сын поправляется, «цирюльник» сделал свое дело. Его светлость отдал распоряжение проводить путников до нужного места. Они спустились по подъемному мосту на дорогу, достали стекла и посмотрели на небо - радуга заиграла совсем рядом.
        Катя обернулась. Какой замок все же красивый. Высокая башня обрамлена зубцами, точно короной. Сама крепость на высоком утесе смотрится как гнездо птицы. Ворона, например. Наверное, у него другое название, но для Кати он останется Гнездом Ворона. Замку подходит это название, как и прозвище Ворон для его господина.
        Путники в сопровождении солдат доехали до прохода. От крепости по прямой всего десять километров, давно бы добрались. Но кто же знал, что их задержат? Теперь успеть бы добраться до радуги до сезона дождей. Когда он начнется, Катя не знала - Хранитель пути ничего не сказал об этом.
        Удивительно, но солдаты проход между мирами не заметили, остановились в непонимании, что здесь надо странным людям, которые спасли сына герцога. Но путники ничего объяснять не стали - не чужого ума это дело. Спешились с лошадей, уверенно шагнули вперед навстречу спирали и снова совершили прыжок между мирами.
        Интерлюдия восьмая. Возле радуги
        Старый Джон открыл глаза: что-то разбудило его, какое-то предчувствие. На миг померещилось, что он не один или скоро будет не один. Он осмотрелся: никого. Наверное, помстилось. Здесь проклятое место, иногда оно шутки шутит со Старым Джоном. Порой Джону казалось, что он с кем-то разговаривает, с каким-то стариком, у которого вместо глаз имелись две дыры в бездонную пропасть. Тот объяснял ему, что пути надо полить кровушкой, если хочешь вернуться. Или все же добраться до радуги? Сознание Джона путалось. Хоть бы кто объяснил нормально! Ну ничего, ждать недолго осталось - почему-то Джон был в этом уверен.
        Глава двадцать восьмая. Параллельный мир
        Асфальтовая дорога! Хирург не поверил собственным глазам. Две полосы в одну сторону, две - в противоположную. По середине они разделены двойной сплошной линией. Здесь место не для обгона - впереди крутой поворот, о чем гласит знак на обочине. Неужели?! И как ответ незаданному вопросу мимо пронесся автомобиль. Обычный автомобиль из их мира. Они вернулись или…? Или находятся в одном из параллельных миров? В чешуйке шишки, вплотную примыкающей к чешуйке родного края?
        - Надо проверить, - Хирург достал из кармана стекло.
        Радугу они не увидели, лишь край неба окрасился разноцветьем. Где-то далеко впереди. Но раз есть трасса и машина, значит, они могут сократить путь.
        - Будем голосовать, - и улыбка преобразила его лицо.
        Все оживились. Дорога пробудила надежду, что осталось немного. Что они доберутся до города, остановятся в гостинице, пообедают и примут ванну. Может, немного задержатся, чтобы сделать запасы. Но почему-то все поверили, что конец близок. Ведь неслучайно они совсем рядом с домом - буквально один шаг, в параллельном пространстве, хотя… Надо убедиться. Фонарные столбы, электрические вышки и провода, указатели. Они пошли по обочине, стараясь тормознуть попутку. Через полчаса это удалось. За рулем сидел молодой парень, студент, наверное. Он полюбопытствовал:
        - Вы ролевики?
        Хирург посмотрел на себя и Игоря с Катей. Ну да, в домотканых штанах и рубахах, в кожаных сапогах. Бомжи в таком не ходят, как и обычные люди.
        - Да, - ответил он, - реконструировали Средневековье. Я цирюльник, это мои подручные.
        Катя и Игорь от души рассмеялись. Все-таки классно ехать на машине, когда звучит музыка. Мотив не знакомый, но приятный. Стекла опущены, салон обдувает свежий ветер. Никаких раненых рыцарей и войн, опасности, все позади, хоть на какое-то время. Почему они так решили, никто бы не ответил. Есть знания сродни вере, они не обманывают.
        - Вас где высадить? - спросил парень.
        - Нам бы гостиницу, - сказал Хирург, - только сначала в магазин хотим зайти.
        Парень мельком посмотрел на него:
        - Не местные, я так и думал. Иначе бы услышал, что кто-то ролевыми играми балуется. Тем более из взрослых.
        Хирург усмехнулся про себя: ну да, староват он для подобных игрушек, но не пугать же парня правдой. Еще сбежит от попутчиков.
        - Я вас на площади высажу, - решил тот, - там и гостиница недалеко, и магазинов полно.
        Вдоль дороги мелькали деревеньки, народ кучковался на остановках: летом многие в отпусках, а школьники - на каникулах. Некоторые возвращались с купания - были видны веревки купальников на шее.
        Затем появилась бетонная надпись: «Пикалово».
        - Это наш город так называется, - пояснил парень. - Между прочим, сто тысяч населения.
        Похоже, ему понравилась Катя, понял Хирург - несколько раз водитель разворачивался всем корпусом назад вместо того, чтобы следить за дорогой. Вот и распинается.
        - Сегодня во Дворце Культуры дискотека в девять вечера начинается, - продолжил парень. - Если надумаете, приходите. Это там же, на площади. Здание с колоннами.
        Хирург пожал плечами:
        - Как молодежь решит.
        А молодежь, похоже, ни о чем и не думала, лишь радостно таращилась в окно. Как же все они соскучились по нормальной жизни.
        Машина пересекла город по прямой и выехала на небольшую площадь.
        - Вот Дворец Культуры, - парень указал на светло-зеленое здание.
        В городе Хирурга на площади стоял близнец этого, только бежевого оттенка.
        - Гостиница в конце улицы справа, а магазины вот, - водитель махнул рукой на два супермаркета, расположившихся рядом друг с другом.
        И еще раз обратился, уже прямо к Кате:
        - Давайте вечером на дискотеку, у нас по субботам неплохая подборка музыки.
        Ого, сегодня суббота, оказывается. Вот поэтому и людей на улице много. Катя ничего обещать не стала, ответила коротко:
        - Подумаю.
        Но парню и этого хватило, расцвел, как первоцвет в снегу.
        Перед магазином Хирург остановился.
        - Надо еще вопрос с деньгами решить. У нас деньги Темногорья и немного своих. Интересно, здесь они в ходу?
        Они зашли в ближайший магазин. Цены - как цены, у них примерно такие же, товар тоже знакомый, только вот у людей в кассах деньги другие. Вот же не повезло! Зато рядом расположился обменник. Хирург заглянул туда на всякий случай, в полной уверенности, что стонары здесь не в ходу, но к его удивлению деньги быстро обменяли на радужки, так называлась местная валюта. Игорь и Катя накупили себе чипсов и лимонада, дорвались до фастфуда. Сам Хирург не отказался бы от нормального борща и куска хорошо прожаренного мяса. И черный кофе без сахара, но это после гостиницы. Пока он приобрел несколько газет, чтобы узнать хоть какую-то информацию. Итак, сегодня травник, десятое число, суббота.
        Они взяли два номера: двухместный для Хирурга и Игоря и отдельный для Кати: хоть по-человечески отдохнут и выспятся. Ни за что завтра спозаранку никуда не отправятся. Затем приняли душ и переоделись, Катя нацепила кожаные штаны, Игорь свои джинсы, а Хирург - походные брюки. Спустились вниз и пообедали в столовой по соседству. Хирургу повезло: в меню как раз был борщ, а на второе шницель с жареной картошкой - замечательно. Он решил, что за кофе вечером сходит, а пока посмотрит местные новости и почитает газеты.
        Но посидеть в номере не удалось: Катя и Игорь решили отправиться в парикмахерскую. Кате понадобилось привести стрижку в порядок - Сона ее неровно обрезала, а Игорь оброс. Да и самому Хирургу подстричься не помешало бы, а заодно бороду сбрить. Кате новая прическа шла, хотя самому Хирургу больше нравились длинные волосы. А у него после бритья вышла накладка - выяснилось, что подбородок белый на фоне загоревшего лица. Катя с Игорем тотчас же принялись хихикать.
        А потом ребята потащили его гулять по городу и магазинам, даже огромные лужи недавно закончившегося ливня им не помешали. Хирург понимал Катю с Игорем: хочется побыть среди людей в обычной обстановке. Не дергаться от опасности, делать вид, что все в порядке. В небольшом магазинчике купили Игорю новые джинсы, а заодно и ему, тут же подогнали их по длине. А еще по две футболки. Игорь с Катей сообщили, что решили сходить на дискотеку. У Кати осталась ее юбка из дома и кофточки, подаренные Хакки - хоть что-то от той встречи хорошее, а туфель под наряд нет. Пришлось приобретать ей лодочки, а заодно кеды себе и Игорю. А еще рюкзак для Кати - с сумкой много вещей не потаскаешь.
        Они вернулись в гостиницу. Времени до похода во Дворец Культуры еще час, как раз можно переодеться и в кафе посидеть. В джинсах и футболке было непривычно - за время путешествия Хирург отвык от повседневной одежды. Словно снял с себя защитную оболочку, и надо по новой привыкать к обыденности. В кафе заказали пиццу и картошку-фри. Катя с Игорем снова свои лимонады, а Хирург - двойной эспрессо. И еще раз, чтобы отвести душу. Замечательно посидели, словно им завтра не надо вновь отправляться в путь. Затем Игорь с Катей засобирались на дискотеку, а Хирург взялся проводить - вдруг детей по дороге похитят злые инопланетяне?
        - И чтобы в одиннадцать были в гостинице, - предупредил он, - а не то приду за вами.
        Они заметили библиотеку, та располагалась недалеко от кафе. Городская библиотека, время работы: понедельник-суббота с 10-00 до 21-00, воскресенье: выходной. Хирург успел удивиться: кто ходит в библиотеку так поздно вечером? Кому это надо? А после дверь отворилась, и оттуда вышла Аня. Она стала закрывать замок, а Хирург стоял и не верил, лишь сердце тревожно отзывалось мелодичными молотками в ушах. Сильнее и сильнее, а затем все поплыло перед глазами, и он осел на землю.
        Глава двадцать девятая. Яна
        Ее звали Яна. Это удалось выяснить после того, как Хирурга и незнакомку привели в чувство. Сначала Хирург грохнулся в обморок. Библиотекарша бросилась на выручку, а затем свалилась рядом. Заглянула в лицо Дмитрию Ивановичу, и все, тоже сознание потеряла, как в мелодраме. Игорю в голову не приходило, что такое бывает на самом деле. Хорошо, что Хирург очнулся первым и помог привести в чувство Яну. Яна - зеркальное имя Ани. Она переехала в этот город недавно, после того, как в автокатастрофе погиб двойник Дмитрия Ивановича, а сама Яна потеряла неродившегося ребенка. Обратная ситуация.
        Яна с Хирургом смотрели друг на друга так… Игорь и не представлял, что на другого человека можно так глядеть. Словно именно в нем смысл жизни, та соломинка, за которую можно держаться наперекор всем ветрам и течениям. Точно, кроме них двоих, никого на свете не существует. Если бы Игорь глядел на девушку именно так, он никогда бы ее не покинул. Потому что это все равно как без кожи по городу расхаживать: с обнаженными венами и сердцем, уязвимый и слабый.
        Игорь с Катей быстро исчезли, сказав Хирургу, что будут ждать его в гостинице. Хотя оба не верили, что тот вернется. Он бы, Игорь, не вернулся. Нужно быть полным безумцем, чтобы идти дальше. Потому что Яна для Хирурга - тот якорь, которого никогда не было у Игоря дома. Один раз Хирург уже потерял ее. Сможет ли во второй? Они пошли с Катей гулять по скверу, Катя, как и он, молчала. А что тут скажешь? Это обрушилось на них, как снежная лавина - ничто не предвещало. Он, Игорь, никогда не испытывал тех чувств, которые называют любовью. Кунуша… Он собирался улететь с птицедевой не из-за нее, а ради себя, ради того ветра, который каждую весну гонит его в странствия. Хотя…
        Игорь задумался. С Катей могло бы получиться, наверное. Когда-нибудь. Он посмотрел на нее: с ней надежно - это главное. Она будет бояться, сомневаться в себе, страдать, но все равно сделает, что надо. Мало кто из девчонок способен лезть по веревке, натянутой между крышами домов, или идти по узкому перешейку разрушающегося моста. И не Катина вина, что она захотела вернуться в дом к Хаме и Хакки: они ее приворожили, подсунули заколдованную заколку. Но и в той ситуации Катя не растерялась и смогла оставить им с Хирургом подсказки.
        Игорь подпрыгнул и схватил ветку, растущую над их головами. С дерева на них упали капли воды. Катя притворно взвизгнула и разулыбалась - понравилось.
        - Может, сходим на дискотеку? - предложила она.
        Игорь пожал плечами: можно, раз она хочет. Он в школе никогда не ходил на подобные мероприятия, они для девчонок. Но ради Кати почему бы и нет?
        Они отправились во Дворец Культуры. Как и сказал подвезший их парень, подборка музыки оказалась неплохой, а Катя хорошо танцевала. Он тоже дома репетировал перед зеркалом некоторые движения так, чтобы родители не видели, но до Кати ему было далеко. По ней видно, что когда-то она серьезно занималась танцами. Игорю сначала было неловко, но потом он освоился - никому до них дела нет. Некоторое время они выискивали глазами парня, подвезшего их до площади, но того не было. А затем зазвучала медленная музыка. Игорь отступил к стене, но заметил, как разволновалась Катя. Танцы для девчонок серьезно, и Игорь пригласил ее.
        Одна кисть на талии, второй он держит Катину руку. Мышцы напряжены, потому что страшно и непривычно кружиться с девушкой. Движения неловкие, невпопад. Он старается следовать музыке, но сбивается из-за волнения. И Катя смущена. Она пытается скрыть это за нервным смешком, но и ей странно, что они вдвоем танцуют. Именно он и именно она. Слишком долго они были попутчиками, чтобы воспринимать друг друга как парня и девушку, как возможную пару. Сначала промелькнуло какое-то чувство, а после Игорь встретил Кунушу, и Катя обиделась. А сейчас звучит лиричная мелодия, и они могут побыть кем-то другим, а не людьми, случайно встретившимися на дороге. Открыть в себе что-то новое. И хочется, чтобы танец поскорее закончился, и в то же время тянет сохранить это мгновение в памяти.
        В гостиницу они вернулись в полночь. Игорь пожелал Кате спокойной ночи. Подержал ее за руку, точно желая удачи, и отправился к себе. Хирурга не было, да Игорь и не ждал его. Понятно, что тому надо во всем разобраться. «Та встреча нечета простой удаче», - всплыли слова песни, Игорь смотрел в детстве «Д'Артаньян и три мушкетера». Кажется, единственный из ровесников. Так что не факт, что Хирург и завтра возвратится. А если он вообще откажется уходить из города? Что тогда? Игорь лег в постель, но сон не шел. И что делать им с Катей? А ведь Хирург запросто может остаться, и Игорь его за это не осудит.
        Тогда им с Катей придется определяться. Хотя у них выбора нет, вдвоем домой не вернуться. Придется Хирургу их усыновить и удочерить или опекунство оформить, в школу записать. Интересно, надо ли Игорю восьмой класс повторно закачивать, или разрешат переводные экзамены сдать? А еще у него скоро день рождения - в августе, а у Кати в декабре. Целых четыре месяца они будут ровесниками. Почему Катины родители отдали ее так рано в школу? Так бы Катя и Игорь в одном классе учились. Интересно, получит ли он подарок на день рождения? Игорь мечтал о модели самолета, которую можно самому собрать, чтобы запускать за городом. А теперь неясно. Игорь долго лежал, уставившись в потолок, и незаметно для себя уснул.
        Хирург пришел в номер в десять утра, Игорь еще спал. Сел на кровать и молча смотрел в стену. А когда Игорь открыл глаза, произнес:
        - Собирайся. Завтракаем и выезжаем.
        Игорь спрашивать не стал, каких усилий потребовало это решение от Хирурга. Видно, что далось нелегко. Морщины еще сильнее прорезали лоб, глаза больной собаки. А сам застыл, ушел в себя, точно в кокон. Значит, они продолжают путь, а ведь Игорь почти смирился, что дорога окончена. Он встал с кровати и принялся одеваться. Вскоре разбудили Катю. Позавтракали в гостинице, здесь был шведский стол.
        Яна ждала в машине. Игорь только сейчас разглядел ее. Красивая, но не правильными чертами, а в целом. Если разбирать каждую черточку по отдельности, то вроде ничего особенного, а если просто смотреть, не анализируя, то понятно, почему Хирург влюбился. Она особенная. Черная прядь в светлых волосах, глаза необычного цвета. Есть женщины, их много, а есть как Яна или Катя. Неповторимые. Яна - для Хирурга, а Катя… Не будет он про Катю, рано еще. Хотя и в ней заметна незаурядность, исключительность. Но этому еще предстоит прорасти, как зерну весной.
        Яна завезла их в супермаркет, а затем они двинулись по дороге в сторону перехода. Всю дорогу в тишине, лишь отчаяние в глазах - Игорь видел обоих в зеркале заднего обзора. Три часа так проехали, пока Яна не остановила автомобиль у поля. Путники вышли. Хирург порывисто обнял Яну, и они долго стояли, не в силах расстаться.
        - Береги себя, - попросил он.
        Она лишь кивнула, не произнеся ни слова. Только слезы текли, а она даже не старалась их вытереть. Эта встреча и для Яны, и для Хирурга как утонченная пытка. Только рана начала зарастать, покрываться тонкой корочкой, как вновь полоснули бритвой. Никаких сил не хватит это перенести.
        Путники отправились к проходу. Хирург шел впереди, сутулясь сильнее обычного. Он не оборачивался до конца, а Яна все не уезжала, смотрела вслед. И возле самой воронки Хирург развернулся и крикнул то ли для нее, то ли для себя, то ли для погибшей Ани:
        - Я люблю тебя! Всегда любил!
        И под конец:
        - Я постараюсь вернуться. Обещаю!
        Вот и все, они перепрыгнули.
        Интерлюдия девятая. Снова в путь
        Глогх дремал, его сон растянулся на неделю, медленный и ленивый. В нем Глогх носился по Скарамунту, играя в догонялки с пылкой лавой. Из-под земли вырывался пар, и Глогх прыгал на него, а затем в сторону, и пар пыхал сильнее. Окрестности озаряла черная луна, придавая пространству торжественный вид и мрачность. В небе носились огненные птицы - как и Глогх, первые дети этого края. Они роняли огонь, точно перья, и тот застывал на бурой земле пламенными цветами. Чудесное видение, но жаль, что недолгое.
        А потом ласковый голос позвал Глогха.
        «Просыпайся, лентяй. Пора вставать», - прошептал кто-то.
        Глогх не знал ни матери, ни отца, но если кому и мог принадлежать этот голос, то только им, любящим и понимающим. Он неспешно поднялся, потянулся и расправил затекшие конечности. Втянул в себя воздух. Нет, горьковатый запах не вернулся, лишь его предчувствие, ожидание конца.
        Глогх стряхнул с себя ошметки паутины - арахниды зря времени не теряли. Пытались и его опутать узами, чтобы после питаться страхом. Он помнил, какими они раньше были: существа, сплетенные из нитей луны и воды. Никто лучше их не плел узоры, украшавшие этот край. И что с ними стало? Зависть и гордость погубили их, слишком многое о себе возомнили. Захотели стать повелителями мира, за что и поплатились. Теперь лишь паутина с застывшими в ней каплями росы напоминает о прежней сути.
        «Тупые твари! - ярость охватила его. - Не соображают, на кого не стоит плести тенета».
        Он подошел вплотную к пряничному домику и разрушил ударом лапы. Кого-то придавило тяжелой балкой, но Глогха это не интересовало.
        Глава тридцатая. Город тысячи дверей
        Этот мир немного походил на их собственный, только с отставанием на полвека, если не больше, - тут не угадаешь. Есть электричество и машины, поезда и удобства, черно-белые телевизоры, но нет интернета, гаджетов и мобильных телефонов. Люди вполне обычные: доброжелательные и не очень, молодые и старые, толстые и худые, местные и туристы. Огромное разнообразие для маленького города, где дома возведены еще в прошлые века и точно законсервировались во времени: узкие улочки, спускающиеся с холма на городской пляж, тысячи ступеней между домами для пешеходов и каменные дороги для автомобилей. А еще в городке имелось множество дверей, а радуга сияла над ним, не желая указывать точное место.
        Деревянная дверь подъезда, обрамленная толстыми колонами и треугольным сандриком (1), на котором висит овальный портрет; резное полотно, украшенное изображениями грифонов и орлов; дверные полотна, в которых вместо стекол вставлены витражи… Простые двери, выкрашенные краской, гладкие и неприметные; в виде арок, обрамленные искусным наличником; с железным засовом, кованые… Глаза разбегались от разнообразия, но проход между мирами не находился. Путники остановились в двухэтажной вилле на морском побережье, и каждое утро и вечер спешили на море. Всего на час, но этого хватало, чтобы отвлечься. Хирург понимал, что Кате и Игорю, да и ему, это необходимо - устали от походной жизни. Хотя, с другой стороны, это расслабляло, но несильно. А затем новые поиски в изнуряющую жару, когда все остальные жители прятались в каменной прохладе зданий.
        В городе росли пальмы, а в горах, его окружающих, сосны. Хирурга это удивляло больше всего: сосны и пальмы рядом, два символа - юга и севера. Во дворах беседки были оплетены лианами киви, дающими тень. Оливки, инжир, мандариновое дерево, магнолии - Хирург хотел бы поселиться в подобном городке вместе с Яной-Аней. Он так и не пришел в себя после встречи, иногда ему казалось, что это злая шутка судьбы: снова свести и разлучить. Ему мерещилось, что это был лишь сон, каприз разума, не примирившегося с потерей. А ведь он только стал привыкать к мысли, что сможет жить дальше, один. Но все же это подарок - знать, что Аня есть, пусть и в виде своей копии. Что в другом мире ход событий пошел по другой вероятности.
        Радуга, исполняющая желания… До этого он не знал, что загадать. Теперь же проще: вернуться к Яне. Она - не его Аня, а он - не ее Дмитрий, но все же они половинки целого, которое не смогли сохранить по его глупости. И если кто решит, что это самообман, тот ошибается. У них с Яной есть шанс все исправить, стать счастливыми, и он постарается эту возможность не упустить. Пусть это мысли о невозможном, но кто сказал, что самые смелые мечты фантастичны? Хирург вывернется наизнанку, но выполнит, что обещал.
        На витраж с рисунком радуги путники наткнулись, когда бродили по окрестностям. Сначала шли по проезжей части, как большинство горожан, не желающих стирать ноги по ступеням - все равно машин мало. А затем завернули в арку, там-то Игорь и углядел рисунок. Изображение было разрезано на небольшие стекла и вставлено в дверь. Неужели?! Им было страшно поверить в удачу. Неужто нашли? Хирург постучал, ему отворил грузный мужчина. Ничего не спрашивая, мужчина отступил внутрь и пропустил путников. Внутри оказался магазин сладостей. Шоколад ручной работы с разными добавками из орехов, меда и джема… Мармелад: яблочный, сливовый и апельсиновый… Марципан, карамель, пастилки, ириски - сразу захотелось все скупить и устроить пир желудка.
        Путники приобрели несколько кульков, прежде чем Хирург решился задать вопрос:
        - Скажите, а здесь нет двери или прохода в другой мир?
        И замер: сейчас их примут за сумасшедших и вытолкают вон. Ведь картинка на двери, возможно, всего лишь совпадение. Но мужчина снял очки, не спеша протер их, будто раздумывая, и сказал:
        - В моем магазине нет. Но попробуйте зайти завтра.
        - Сюда же? - уточнил Хирург, чувствуя себя полным идиотом.
        Продавец начал перекладывать товар с места на место, смахивать несуществующую пыль, протирать витрину, точно ему захотелось избавиться от надоедливых покупателей. Но Хирург ждал.
        - Да, примерно в это же время, - наконец, обронил мужчина.
        Путники вышли в полном недоумении: почему именно завтра? Что изменится? Будет другой продавец, и тот сможет прояснить ситуацию? Они шли по вечерней набережной и ели конфеты, одну за другой, и молчали - болтать не хотелось. На следующий день оделись по-походному и прихватили рюкзаки. Что-то они расслабились под южным солнцем, отвыкли от бесконечной дороги и лишений. Хватило нескольких дней. Даже на поиски прохода отправлялись налегке, а сегодня спохватились. Та же улица, арка, они нырнули в знакомую дверь с изображением радуги и замерли - это был магазин новогодних игрушек.
        Ели: голубые, синие, зеленые, белоснежные и серебряные. Снегурочки, Деды Морозы, Санта Клаусы и Снеговики. Стеклянные шары всех оттенков, сосульки, колокольчики, хрустальные шишки. Разноцветные гирлянды, развешенные по стенам, бумажные фонарики и снежинки, карнавальные костюмы.
        - Э-э-э, - замешкался Хирург, - а разве здесь не шоколад продается?
        Молодой парень в красном колпаке, выскочивший из подсобки, быстро ответил:
        - Это вам в среду надо приходить. Они по средам работают.
        - Нет, - среагировал Хирург, когда парень собрался исчезнуть, - нам надо дверь или проход отсюда.
        - Тогда лучше в пятницу или субботу заглянуть, - продавец удалился, словно он работал эльфом у Санты и создавал новые игрушки прямо в каморке.
        …Всего четыре дня отдыхают в этом приморском городе, а загорели. Главное, что не до красноты, как некоторые отдыхающие. Пицца с морепродуктами, креветки в томатном соусе, ризотто с разными начинками, вкуснющее мороженое - ленивый и долгожданный отдых. Они потом будут вспоминать это время с удовольствием, желая повторить. Катя с Игорем все чаще проводят время вдвоем, но Хирург не скучает - мысленно он с Яной. Даже если не получится задуманное, он знает, что она есть, и с ней все в порядке. Или почти в порядке. Но он сделает все возможное, чтобы добраться до радуги.
        В пятницу им открыл пожилой мужчина. За его спиной раздался скрипучий голос:
        - Вано, кто к нам пришел?
        Катя невольно попятилась, видимо, вспомнила историю с Хамой и Хакки - снова пожилая пара. Но Игорь подтолкнул ее в спину, надо скорее узнать про проход. Они прошли в тамбур, затем в комнату. Посреди нее стоял квадратный стол, рядом диван с горкой белья. Около стены массивный буфет с фарфором. На стуле сидела старушка: лет за восемьдесят, абсолютно седая, с крупными локонами.
        - Проходите, молодые люди, - пригласила она. - Решила белье выгладить, а теперь думаю - а надо ли? Ноги уже не такие, как в молодости, стоять трудно.
        - Можно спросить? - начал Хирург, но старушка прервала:
        - О делах потом, молодой человек. Сначала выпьем чай, посмотрим фотографии. Нам, старикам, много не надо. Хочется поговорить с приятными людьми.
        Ее звали Катка, и у них с Вано было много детей, внуков и правнуков. Но все разъехались, кто куда, поэтому старики страдали от одиночества. Путники внимательно изучили несколько пухлых фотоальбомов и выпили целый чайник. Вано несколько раз отлучался, чтобы его подогреть. Про проход Хирург спросил, когда часы показали десять вечера. Супруги переглянулись.
        - Вы про ту дверь спрашиваете, молодой человек, из-за которой у нас в квартире постоянный сквозняк и шелест опавшей листвы? Ничего не хочу знать! - категорично заявила Катка. - Мы ее заклеили обоями, но все равно оттуда доносятся странные звуки, а иногда в квартиру приходят тени. Я хотела позвать священника, но Вано отказывается.
        Хирург взял ее за руки.
        - Уважаемая Катка, нам очень надо. Нам нужно вернуться домой, но сможем сделать, только попав на темный путь. Самим этого не хочется, но выбора нет.
        Старушка тяжело задышала, сердито поджала губы и забрюзжала:
        - Как всегда! Вечно вы торопитесь! Чтобы вам не отправиться в следующую пятницу? Мы никуда не денемся.
        - Надо успеть до сезона дождей, - влезла Катя.
        «И до того, как чудовище настигнет нас. Если оно уже не догнало и не ждет на темном пути», - подумал Хирург.
        - Успеете, он начнется нескоро.
        - Через несколько дней, - Вано бросил газету перед женой. - Синоптики пишут.
        - Вечно они врут, твои синоптики! - Катка никак не хотела успокоиться.
        Она поднялась и стала перебирать белье, намекая, что визит окончен. Но путники не уходили.
        Наконец, она согласилась.
        - Ладно, торопыги, идите, куда вам надо. Хотя лучше бы вы здесь остались.
        Катка направилась в дальнюю комнаты, остальные поспешили за ней. Возле одной из стен она остановилась.
        - Вот здесь под обоями. Только ремонт сделали! - запричитала она.
        - Говорил я тебе, что не надо дверь заклеивать, - проворчал Вано.
        Но супруга в долгу не осталась:
        - Надо было ее кирпичом заложить, как только купили эту квартиру.
        Хирург предложил заплатить за новый ремонт, но Катка лишь рукой махнула:
        - Я оставила рулон, молодой человек, на всякий случай.
        Вано аккуратно вырезал нежно-розовые с мелкими цветами обои, под ними обнаружилась дверь. Совершенно обычная, покрытая белой масляной краской. Хирург дернул за ручку - заперто.
        - Ключа от нее нет, - предупредила Катка, - а открыть чем-то другим у нас не получилось. Толку от нее никакого, одно лишь смущение.
        Игорь полез за отмычками, но они не подошли. Хирург вспомнил про ключ, полученный от Флута, - похоже, сейчас именно тот случай, чтобы им воспользоваться. Хирург достал из мешка ключ и вставил в замок. Тот щелкнул, и перед странниками возник черный провал - вход в бескрайнюю пещеру. Сзади отшатнулась Катка. Хирург услышал, как она набросилась на мужа:
        - Говорила я тебе, старый хрыч, что нужно замуровать дверь. Я теперь уснуть не смогу, зная, что у меня под боком находится!
        Катка говорила что-то еще, но путники уже шагнули вперед, и все исчезло.
        ________________________________________________________________________
        (1) Сандрик -декоративный архитектурный элемент в виде небольшого карниза, располагается над окном или дверью.
        Глава тридцать первая. Темногорье, дубль
        В небе висели сразу две луны. Прямо над головой - белая в серых пятнах, впереди - черная. И, словно водораздел между ними, разлом дороги. Вот тропа шла по светлой стороне, затем резко оборвалась, а дальше продолжилась на темной. Путники подошли к трещине и оценили: нет, прыжок над бездной им не совершить. И веревку на тот край не добросить. Надо спускаться, только не хочется. И вариантов нет. Со дна поднимался густой пар, скрывая все, что происходило внизу. Хирург кинул камень, вскоре раздался глухой удар. Значит, впадина не очень глубокая. Хирург размотал веревку, полученную на постоялом дворе, и первым спустился в расщелину.
        Туман на дне был настолько густым, что на расстоянии вытянутой руки ничего не видать. В любой момент могла появиться опасность, на которую он не успеет среагировать, но выбора не было. Хирург крикнул ребятам, чтобы спускались. Затем путники обмотали веревку вокруг пояса, чтобы не потеряться в белесой завесе, и направились к противоположному краю практически на ощупь. Сквозь марево проступали остовы деревьев, чьи ветви тянулись к небу с призывом дождя. Потрескавшаяся земля, словно в морщинах старости, скелеты зверей… Камни, большие и не очень, не вовремя попадающиеся под ногами, русло высохшей реки и перекати-поле, летящее в лицо… Сначала Хирургу померещилось, что его коснулась птица, он замахал руками, отгоняя, и лишь потом сообразил, что это ком высохшей травы. Все-таки страх перебивает все чувства. Людям свойственно сначала испугаться, а уж потом разбираться: что было-то?
        Помимо этого облика долина имела и другой. Он накладывался поверх, словно спецэффект. Ровная зелень склонов и пологие берега, медленно катящая волны широкая река, вдоль нее растут яблони, на них поспевают плоды. В траве затеяли возню мелкие животные, нечто среднее между енотом и белкой. Вдалеке обрывает кусты крупный динозавр, он не обращает на путников никакого внимания, и у них отлегает от сердца: это не чудовище, про которое говорил Флут. И море цветов: алые маки, темно-вишневые тюльпаны. Будто разбрызгали краску по холсту. Все это есть и нет одновременно, в зависимости от того, какая луна стоит над горизонтом.
        Впереди показалось нечто массивное, цвета рыжей глины. Странники приблизились и разглядели огромную арку из песчаника. Больше всего арка походила на нижнюю часть тела великана: будто он расставил ноги, чтобы не промочить их, когда перешагивал реку, да так и застыл навечно.
        - Что это? - резко остановилась Катя.
        Хирург пожал плечами:
        - Скальная порода, плюс, выветривание.
        - Откуда здесь скалы? - удивился Игорь. - Ничего похожего не видели.
        Хирург промолчал: есть вопросы, которые не требуют ответов. И так ясно, что дело нечисто. Он сделал шаг в проход, и его накрыло неведомой силой. Раздался тяжелый стон, словно сама земля скорчилась от боли.
        ***
        …Хирург медленно приходил в себя. Мимо шастали незнакомые люди, несколько раз женщина в синей форме предложила на выбор чай, кофе. Хирург лежал на нижней полке и никак не мог очухаться: все расплывалось перед глазами. Тусклое освещение, силуэты проводов и железобетонных опор за окном, мерное постукивание… Где он? Хирург попытался приподняться, но завалился обратно: как же плохо! Он попробовал еще раз, получилось с трудом. Сфокусировал взгляд: вроде находится в вагоне. Черт, как его сюда занесло? И куда он едет?
        Снова подошла проводница.
        - Кофе, можно покрепче, - попросил Хирург.
        - Шоколад, печенье не желаете? - предложила она.
        От одной мысли о еде мутило. Хирург отрицательно замотал головой. Проводница принесла кофе.
        - С вас сто рублей, - произнесла она.
        Хирург полез в карман за деньгами и высыпал на стол пачку красных пятитысячных купюр.
        - Помельче нет? - проворчала проводница.
        За ее спиной Хирургу померещился чей-то острый неприятный взгляд. Но видение быстро исчезло. Хирург отыскал сторублевку и протянул, остальные деньги сгреб в карман.
        После кофе полегчало, в голове немного прояснилось. Хирург достал билет и прочитал: «Темногорье». Что за станция? Может, он с кем-то договорился встретиться? Он пошарил по карманам, чтобы проверить звонки, - телефона не было. Хирург поднял полку и достал рюкзак. Хорошо, что рюкзак догадался взять. Но и там мобильника тоже не оказалось; зато топор, складной нож и прочие походные вещи были в наличии. Он собрался в поход? Дело запутывалось. Хирург решил доехать до Темногорья и там выяснить, ждет ли кто его. В случае чего вернется обратно.
        По билету выходило, что на станцию поезд прибывает утром, еще вся ночь впереди. Хирург умылся и вышел в тамбур, чтобы подышать воздухом. За окном мелькали придорожные фонари и тени деревенских домов. Состав миновал переезд, оглушительно приветствуя железнодорожника в оранжевом жилете. В это время Хирурга окликнули:
        - Закурить не найдется?
        Спрашивал невысокий сухощавый мужик с невыразительным лицом. Хирург развел руками, но незнакомец не отставал, хотя в поезде курение запрещалось:
        - А может, поищешь?
        Взгляд незнакомца почему-то вызывал смутную тревогу и какое-то недавнее воспоминание. Но мысль ускользала. Хирург надумал свернуть разговор, развернулся и направился в вагон. В этот момент что-то больно укололо его сзади, в правую почку. Хирург грохнулся от нахлынувшей слабости на колени, а чужие руки зашарили по карманам. Хирург хотел выругаться от души, но не смог, лишь промычал что-то неясное и завалился набок. Затем незнакомец отыскал мятые пятитысячные купюры, открыл дверь в тамбуре и скинул Хирурга на рельсы, не забыв вытащить заточку. Последнее, что увидел Хирург, -быстро несущаяся земля.
        ***
        …Игорь проснулся раньше, чем прозвенел будильник, установленный на смартфоне. Будто кто толкнул. Он сел на полке и уставился в окно. Небо окрасилось сиреневым и розовым, из-за облаков показался золотой диск солнца. В надвигающемся рассвете плыли контуры деревьев, от крупного водоема поднимался туман. В этом месте рельсы делали изгиб, и Игорь различил хвост поезда. Длинный. Он проверил рюкзак - все на месте. Включил плеер и вставил наушники в уши, пора выдвигаться.
        В Темногорье состав не останавливался. Можно было проехать дальше или, наоборот, выйти раньше, а после добраться на попутке, но Игорю не хотелось терять время. Он чувствовал, как то утекает у него между пальцев: пересидел он дома и не в силах сейчас притормозить. Да и не впервой прыгать по ходу поезда. Наверняка, состав сбросит скорость перед станцией.
        Игорь привычным движением закинул рюкзак за спину. Отмычкой отпер дверь и высунул голову. Туман поднимался от земли, скрывая за завесой все, что удалялось от рельсов больше, чем на метр. Ветер трепал волосы, и в душе нарастало радостное волнение, словно крылья выросли. Игорь поднял откидной мостик и спустился на подножку, держась за поручень. Как он и предполагал, локомотив сбавил скорость. Впереди из белой завесы выплыл огромный градообразующий комбинат, Игорь собрался и соскочил.
        Он планировал удачно приземлиться, но подвела сырая трава. Ноги поехали, как по льду. Игорь взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но рюкзак перевесил. Игорь грохнулся спиной и хорошо приложился затылком о вросший в землю камень, послышался неприятный хруст. Он попытался встать, но внезапная слабость не позволила. Перед глазами расплывался куст ольхи, росший неподалеку, кружились черные мошки. Игорь попробовал дотронуться до затылка, рука дрожала мелкой дрожью. С трудом, но он дотянулся, и пальцы обагрились красным.
        «Ничего, немного отдохну и встану, - мелькнула мысль. - Наверное, кожу рассек».
        Солнце поднималось все выше, вскоре туман рассеялся. Но Игорь так и не смог разглядеть ни металлические трубы завода, ни любопытную ворону, севшую на землю неподалеку - пропало зрение.
        «Как глупо», - успел он еще подумать.
        ***
        …Катя сидела на вокзале в ожидании, когда откроется касса. Время тянулось медленно, будто кто приделал ему черепашью скорость. Какой-то убитый город: ни людей, ни поездов. Прошел один товарняк, и все. Катя вновь включила телефон, но безрезультатно: сеть не высвечивалась, даже в интернете не посидеть. Она приговорила запасенные бутерброды, чтобы притупить голод. Дома столько не ела, как здесь, видимо, от нервов.
        Катя сходила в туалет: такой же раздолбанный, как и вокзал. Дыры в полу, свернутый кран, разбитая раковина. Хотелось зажать нос и бежать оттуда скорее. Катя выскочила из помещения и пошла обратно. Туман никак не рассеивался. Фонари блекло освещали перрон, провода натужно скрипели. Спереди показались три темных силуэта.
        «Люди, - обрадовалась Катя. - Ну, хоть кто-то».
        Силуэты тоже восторженно приветствовали ее.
        - О-о, смотрите, какая симпатичная девчонка, - преувеличенно громко заявил один из троицы, - и одна.
        Это оказались парни. Взгляда хватило Кате, чтобы понять, что попала в неприятность. Говоривший - здоровый бугай, бритый налысо. У него не хватало переднего зуба, а к лицу приклеилась мерзкая ухмылка. Второй - мелкий, с бегающими глазами, на руке наколка. Третий вроде бы нормальный, но явно под влиянием приятелей. Но именно к нему Катя обратилась:
        - Я поезд жду, скоро отправление.
        Может, заступится? Но бугай заступил вперед:
        - До поезда еще далеко. А чего скучать в такое прекрасное утро?
        Катя попятилась: вот же не повезло! И никого, как нарочно. Что ж за город такой дурацкий? Бугай схватил ее:
        - Пошли с нами, красавица, не пожалеешь.
        Катя завизжала, но ей заткнули рот. Она вертела головой, стараясь избавиться от чужой вонючей ладони, но ее схватили и потащили куда-то за здания. Она брыкалась всем телом, ничего не выходило. Катя исхитрилась и укусила здоровяка за ладонь со всей силы.
        - Ах ты, дрянь! - разозлился тот.
        Он тряхнул ее, будто куклу, и со всей силы вмазал кулаком по лицу. Катин крик оборвался. Она почувствовала острую боль в челюсти, затем кулак прилетел в нос - Катя ощутила, как он вминается внутрь. От следующего удара она отлетела и ударилась головой о стену дома.
        Последнее, что она услышала было: «Кажется, ты перестарался, Тюха».
        Глава тридцать вторая. Падающая дверь
        Что это было?! Катя стояла, не в силах пошевелиться. Она умерла?! Или? Катя вдохнула, и это действие отозвалось колющей болью в легких, точно они раскрылись, как у новорожденного. Рядом на корточках сидел Игорь. Дядя Дима смотрел в одну точку, обернувшись в соляной столб. Всех задело ложными воспоминаниями. Игорь зашевелился, поднялся и подошел к ней.
        - Ты как? - спросил он.
        Катя хотела ответить, но изо рта вырвался всхлип. Игорь неловко прижал ее к себе.
        - Все хорошо, - он осторожно похлопал ее по спине.
        Рядом откашлялся дядя Дима. Он держался чуть выше поясницы.
        - Так ведь и сдохнуть - раз плюнуть, - хрипло произнес он.
        Снял бурдюк и жадно отпил из горла. Игорь последовал его примеру, предложив Кате:
        - Будешь?
        Она с благодарностью приникла к воде. Кате досталось неслабо, будто на самом деле все произошло. Она не видела, что случилось с попутчиками, но легко догадаться, что тоже ничего хорошего. И незаданный вопрос повис в воздухе.
        - Наверное, это возможный исход событий, если бы мы не попали на темную дорогу, - предположил дядя Дима.
        - Или пугалка для тех, кто сошел с пути, - добавил Игорь. - Наказание.
        Но Катя сомневалась:
        - Мы ведь живые, точно?
        Игорь щелкнул ее по носу, но Катя не улыбнулась в ответ, не охнула притворно, а серьезно посмотрела на него. Игорь сжал ее руку и сказал:
        - Мы не умерли.
        - Ты уверен? Может, мы на том свете?
        Игорь притянул Катю к себе и поцеловал в макушку. Она обхватила его руками, и они долго стояли, забыв обо всем. Как подпорки друг для друга. Но дядя Дима напомнил:
        - Думаю, надо выбираться отсюда.
        Катя спохватилась: они так и не вышли из ущелья. И неизвестно, сколько еще идти. А ведь могли бы остаться в южном городке или там, где живет Яна. После стольких лишений и переживаний цель стала незначительной и нереальной. Потому что сил никаких не осталось - устали.
        Катя с трудом карабкалась вверх по веревке. Она упиралась ногами в каменистый склон, а затем делала рывок вверх. Дядя Дима, который выбрался первым, протянул руку и помог вылезти. Вскоре подтянулся Игорь. Как только последний путник ступил на темный путь, провал исчез, как и белая луна - странники вернулись. Хотя стоило ли? Кате сделалось грустно: вдруг они сглупили? Помчались за призрачными миражами, за тенью надежды. Ей сделалось горько. Вдруг они так и не дойдут до радуги?
        Мир вокруг окрасился в багровые тона. Пыльная грунтовая дорога, лысые холмы, колючий кустарник примерили на себя королевский пурпур. Лишь луна осталась черной. Вскоре они сделали привал, следовало восстановить силы после пережитого. Хворост на костер удалось наскрести с трудом, да и воды осталось в обрез. Дядя Дима отварил макароны и смешал их с тушенкой. Остатки еды приберегли на завтрак. Не хотелось останавливаться на ночлег в таком мрачном месте, но отдохнуть не мешало. Катя расстелила куртку и свитер и легла на них. Рядом устроился Игорь, дядя Дима чуть поодаль.
        - Я здесь, - предупредил Игорь, точно охраняя ее.
        Не спалось. Катя ворочалась, не в силах отмахнуться от надоедливых мыслей. Что же это было? Неужели один из вариантов событий, как в случае с Яной-Аней? Могло свершиться, но… А вдруг так и было? И здесь не они сами, а их копии? Господи, как бы узнать? Чтобы точно.
        «А может быть и не было меня - скажи. И кровь, как речка между камней, сама бежит», (1) - строки песни крутились в голове.
        Но ведь она звонила маме, и та не бросила трубку в ужасе. Значит, мама думает, что Катя пропала без вести. От сердца отлегло. Она живая, они все живые! Через несколько минут Катя уже спала.
        Утром она поделилась выводами с Игорем и дядей Димой. Игорь заметно оживился - никому не хочется быть мертвым, даже при другом развитии событий. Дядя Дима тоже улыбнулся: мол, и нечего переживать было. А сам-то! Катя помнила, какой у него видок был после арки. Словно его из-под асфальтового катка достали. Что он там разглядел? Но Катя с расспросами не лезла: сама не хотела говорить о своем видении, понимала, что и другим тяжело, так что пусть у каждого останутся свои секреты. После завтрака они отправились дальше.
        Пыль, жаркое марево, сквозь него очертания предметов смазываются, как на картине, на которую плеснули воду. И безжизненная равнина. Уже через час хочется спрятаться в тень, которой нет вокруг на сотни километров, и никуда не идти. Даже сожалеть нет сил. Просто тупо переставляешь ноги. Одну за другой. Надо. Столько уже позади, что глупо сдаться сейчас. Ведь еще немного осталось. Наверное.
        Дверь. Простая деревянная дверь, коричневая краска потрескалась и облезла. Видна текстура дерева. Поверх полотна приколочены дощечки, рисунок складывается в вытянутые дома с треугольной крышей. Дверь стоит посреди дороги сама по себе. Просто дверь без косяка. Наподобие тех, что они видели на вокзале в Темногорье. Словно новый рубеж на пути, веха.
        Путники останавливаются. Снова, как с той злополучной аркой. И ведь не обойти. Точнее, обойти можно, только это плохая идея. Все понимают, что надо двигаться прямо, пройти всю дорогу от альфы до омеги. Это их путь, трудный и тяжелый, долгий и опасный. Но с него не свернуть. Первым, как всегда, толкает дверь дядя Дима. Вечно он вызывает огонь на себя, но ничего не происходит. Он делает шаг и еще, за ним следуют Катя с Игорем, и вот тут дверь за ними падает, и воспоминания накрывают их с головой.
        ***
        Первому достается Хирургу.
        …Дима забрался на крышу сарая. Для восьми лет - это очень высоко, но друг и соперник Вадик уже спрыгнул в сугроб, и нельзя показать свою слабость. Дима стоит на краю крыши. Сугроб высокий, в эту зиму со снегом повезло, но все равно кажется, что лететь целую вечность. Он делает шаг, перед этим крепко зажмурив глаза, и ныряет вниз. Ботинки и карманы полны снега, даже за шиворот навалилось. Дома мама ворчит, что вся одежда мокрая, но Дима счастлив.
        …Дима с бабушкой едут на поезде. Бабушка купила путевку в южный санаторий, и это первое Димино путешествие. Мимо проносятся рельсы, фонари и деревья. Поезд останавливается в городах, и Дима с интересом следит за пассажирами, спешащими по перрону. Иногда он уговаривает бабушку, чтобы та разрешила высунуть голову в окно. Бабушка разрешает, но ненадолго. Ведь встречный поезд запросто может оторвать голову. Диме почему-то смешно, когда он представляет эту картину.
        …Дима весь год мечтает об игрушечной железной дороге. Поезд ему даже снится. Он пишет письмо Деду Морозу и засовывает его в сугроб. Теперь остается только ждать. Тридцать первого декабря он специально ложится пораньше спать, не дожидаясь полуночи, чтобы встать ни свет, ни заря. Ранним утром Дима бежит к елке за подарком, но находит лишь коробку конфет и брюки со свитером. Он в недоумении проверяет еще раз елку, но больше ничего нет. И тогда он так сильно плачет от обиды, что прибегают перепуганные родители. Через несколько дней после праздников Дима отправляется с папой в магазин. Весь обратный путь он крепко держит коробку с игрушкой в руках.
        …Дима учится в медицинском, для этого пришлось уехать из родного города. Он пробует курить, но никакого удовольствия от этого не получает. Зато научился пить разбавленный спирт и начал встречаться с девушкой. Она учится в педагогическом институте. В областном городе интересно, и Дима знает, что после останется здесь. Что ему делать в родном заштатном городишке? Но когда приезжает к родителям, ему нравится, что они оставили в его комнате все, как было. Дома ему всегда рады, и это знание согревает сердце.
        …Хирург ждет Аню, она согласилась сходить в ресторан. Это их первое свидание после ее выписки из больницы. Он приезжает за ней на полчаса раньше. Хирург гладко выбрит и даже надел костюм, который уже пять лет висит в шкафу после свадьбы брата. Он волнуется, как перед важным экзаменом. Аня спускается, он вручает ей букет и открывает дверь. Машина трогается, и в это время раздается звонок - Хирурга срочно вызывают в больницу. Весь вечер и всю ночь они проводят на дежурстве, а затем отправляются завтракать. К Ане.
        ***
        Следующим оказался Игорь.
        …Игорек гуляет вечером на площадке детского сада. Скоро за ним придут. Он всматривается, как и другие дети, в спешащих взрослых: вдруг это за ним? Но ребят разбирают одного за другим, а за ним никто не спешит. Стремительно темнеет - зима. Игорек уже успел отломать с крыльца сосульку и облизать ее, как показывается отец. За собой он тащит снегокат, и Игорек мчится навстречу. Потом они отправляются в сквер, где долго катаются с горки, и это счастье.
        …Игорек на даче у дедушки и бабушки. Дед вырезает из доски два меча, и вечером они устраивают рыцарский турнир. Все лето Игорек проводит на даче, купается в пруду, висит на заборе в костюме человека-паука и ходит с дедом в лес за ягодами. Сначала за земляникой, а через месяц - за малиной. Бабушка варит вкусное варенье и компот. А еще у Игорька в пруду живет лягушка. Ее зовут Клава, как в любимом мультфильме.
        …Игорьку пять лет. Родители дарят приставку и несколько игр. Игорек выбирает диск с Гарри Поттером. Игра сложная, несколько уровней. Родители помогают проходить ее. Мама участвует, когда появляются задачи на логику, а папа - когда нужна быстрая реакция. Например, в тоннеле с поездом, когда Рон и Гарри мчатся на летающей машине, а состав их догоняет. Игорьку очень нравится, что они все вечера проводят вместе.
        …Игорь идет по обочине. Мимо проносятся машины, одна за другой. Трава только пробивается, но уже распустилась мать-и-мачеха. И Игорь сам, как первые цветы, подставляет лицо солнцу. В небе неспешно плывут облака. Игорю они представляются толстыми ленивыми подушками. Он снова в пути. Кажется, что ноги бегут впереди него. В наушниках звучит музыка, ветер подгоняет сзади, и Игорь счастлив.
        ***
        И напоследок - Катя.
        …Катя вертится перед зеркалом. Она нацепила на себя мамино платье и туфли. Платье волочится по полу, но это пустяки. Рядом валяется полупустой флакон духов. Губы выкрашены помадой цвета фуксии, глаза обведены черным карандашом. Очень красиво. Из альбомного листа сооружен веер. Катя приподнимает подол, чтобы не наступить, и кокетливо обмахивается веером. Она принцесса.
        …Мама в больнице, аппендицит. Всю неделю Катей занимается папа. Отвозит в школу, вечером после продленки забирает. И ужин он готовит. В субботу после посещения мамы они идут в кафе. Сначала папа заказывает пиццу с пивом для себя и лимонадом для Кати, а под конец порцию из трех разных шариков мороженого. Катя объедается так, что начинает икать. Она рада, что они вдвоем с папой. Она видит, как женщины смотрят на них и улыбаются отцу. Катя немного ревнует, но в то же время гордится папой.
        …Шестой класс, лето. Они с мамой гуляют по супермаркету. Кате уже куплены несколько кофточек, джинсовая юбка на новый учебный год и заколки. Мама хочет приобрести себе осенние ботинки, на старых протерлась подошва. Они заходят в обувной отдел. У Кати глаза разбегаются от разнообразия. Она видит совершенно потрясающие красные туфли на высоком каблуке как раз ее размера. Катя вцепляется в них мертвой хваткой и отказывается выпускать из рук. Когда мама говорит про свои ботинки и что денег мало осталось, Катя устраивает истерику. Она рыдает так, что покупатели оборачиваются. И мама покупает туфли. Катя весь год носит их в школе вместо сменной обуви. Целый год счастья.
        …На четырнадцатое февраля в классе отмечают День Святого Валентина. Одноклассники кидают поздравления в коробку, обернутую блестящей бумагой. Катя с замиранием сердца гадает: достанется ли ей послание? На классном часе коробку вскрывают и раздают письма адресатам. Катя тоже получает валентинку. На сердечке неровным почерком написано: «Ты очень красивая». Она весь вечер гадает, кто отправил: Сережа, Андрей или Коля? Но ответа нет, и никто из мальчишек не признается.
        ________________________________________
        (1) - Пикник «А может быть и не было меня»
        Интерлюдия десятая. Глогх и мост
        Глогх спешил. Запах проклятых дорогой усилился, от него щипало глаза, точно от дикого лука. Мимо мелькали леса, полные деревьев с вишневой листвой, их бесконечные стволы дымчатого цвета возвышались над остальными. Среди деревьев и кустарника порхали огненные птицы. Глогх притормозил, чтобы внимательно их рассмотреть. Да, они удивительно походили на первых детей Скарамунта. Он забыл обо всем и побежал за прекрасными птицами. Они долго носились, играя в догонялки, и Глогх чувствовал себя молодым, как на заре мира. Его кровь разгорячилась, панцирь раскалился, точно магма под толщей земной коры, как в давнее прекрасное время. Но ветер напомнил о странствующих по темной дороге, и Глогх продолжил путь.
        Теперь его тропа лежала между холмов. Когда-то там пролилась кровь демонов, сжегшая всю растительность. На почве остались незаживающие раны - трещины. В одном месте дорога обрушилась в бездну, и оттуда доносились громкие стоны. Глогх решил не спускаться - виденья создателей Хаоса никогда не доставляли ему удовольствия. Он взвился над расщелиной в воздух и вытянулся, словно мост. Прекрасный каменный мост, темно-графитового цвета со светящимися на поверхности искрами.
        Глогх завис над пропастью, точно канатоходец, и время застыло. Ему понравилось быть мостом. С бугристой поверхностью, с изображениями диковинных зверей, надежным и долговечным. Перила походили на жерди: крепкие и удобные. Любой странник прошел бы здесь уверенно и быстро. Строение удивительно точно вписалось в мрачный пейзаж.
        Глава тридцать третья. Последнее шоу
        Снова видения. Игорь сплюнул на землю. Сколько же можно? Всю душу вытрясли. Хотя в этот раз было не в пример лучше, точно плиткой шоколадки угостили. Сразу появилось настроение и стимул добраться, Игорю вернули цель и желание дойти. До этого он чувствовал себя точно лисица, выпотрошенная таксидермистом. Держался лишь ради Кати, чтобы она не ощутила его пустоту. А еще было жаль Хирурга, который ради них второй раз потерял Аню-Яну. Каким чудом он еще идет с ними? Сильный человек.
        Раньше Игорь читал и слышал о подвигах, которые люди совершают. Но всегда думал, что это из ряда вон выходящее. Исключение из правил. Большинство ни на что не способно, их лишь бы не трогали. А теперь он знает Катю и Хирурга, двоих людей, совершенно обычных, казалось бы, но способных прыгнуть выше головы. Хочется и самому стать лучше рядом с ними. Катя - вообще замечательная девушка. Красивая, нежная, и в то же время сильная духом. Поразительно, что она на него внимание обратила.
        Местность снова изменилась. Вместо грунтовки появилось дорожное полотно. Игорь потрогал: не бетон, не асфальт, а словно расплавленное бронированное стекло. Гладкое и прочное. Игорь со всей швырнул о дорогу камень, даже царапины не осталось. Какая-то новая технология. Интересно, может, они в будущем? Или в другом мире? Хотя здесь все миры чужие. Но с дорогами тут, похоже, вопрос решен - она в идеальном состоянии.
        Воды в бурдюке осталось на пару глотков. Хирург уже предлагал сойти в сторону, поискать водоем. Но смысл? Вдруг опять потеряются? На многие километры вокруг лишь зеленые луга, нигде не видно голубого проблеска. Если только колодец копать, но чем? Лопаты у них нет, а палкой много не нароешь. Если Катя не ошибается, у них будет шанс пополнить запасы. Кому-то надо, чтобы они прошли путь. Узнать бы, зачем.
        Так и есть! Ближе к вечеру, когда все изнывали от жажды, на дороге появилось странное устройство, похожее на автомат. Красно-желтый прямоугольник с кнопками, возле которых изображены непонятные символы.
        - Иероглифы? - спросила Катя.
        Игорь пожал плечами - откуда ему знать? По идее можно просто нажать на кнопку, но кто знает, что получится. Может, оттуда вырвется автоматный огонь и поразит насмерть. Путники отошли в сторону, Игорь осторожно надавил на один из символов, готовый отпрыгнуть в сторону в случае опасности. Но автомат лишь загудел, внизу открылось окно, и вывалилась синяя коробка с прикрепленной сбоку пластиковой ложкой. Игорь вскрыл ее, там оказался суп-пюре. По вкусу из тыквы, но съедобный. И, самое удивительное, при открытии упаковки суп подогрелся.
        Тут все подскочили к автомату и начали по очереди нажимать на кнопки. Кате повезло отыскать воду. Путники набрали побольше пластиковых бутылок. Часть убрали с продуктами в рюкзак, остальными наполнили бурдюки - запас карман не тянет. Тут же сделали привал и устроили полноценный ужин. Игорю досталось овощное рагу - ужас, какая гадость, - зато с куриной котлетой. У Кати - макароны с гуляшем, у Хирурга - здоровый кусок пиццы. Но Хирург посмотрел на них с Катей, усмехнулся, разрезал пиццу и отдал им. Вот человечище! А сам съел плов. В малиновых бутылках обнаружился напиток, по вкусу нечто среднее между компотом и лимонадом. Сладкий, но не приторный, и похож на натуральный сок, только шипучий. А вот из каких ягод, они так и не поняли.
        Здесь же решили остановиться на ночлег.
        - Сейчас бы спальные мешки, - размечтался Игорь.
        Устройство натужно загудело, из него выкатился небольшой сверток. Хирург распечатал его, сверток на глазах увеличился и стал спальным мешком. Хирург даже не подал вида, что удивился, лишь попросил:
        - Еще два спальных мешка, пожалуйста.
        Получите и распишитесь - пара упаковок выскочила из автомата. Катя сразу сообразила:
        - А можно помыться?
        Наверное, поверила, что сейчас из-под земли появится душевая кабинка. Но автомат лишь выплюнул пачку влажных салфеток. Катя радостно пискнула и отправилась подальше гигиеной заниматься. Зато он, Игорь, попросил зубную щетку и пасту, а вода у них уже есть. Заодно и для Кати попросил, она обрадуется, когда вернется.
        Спалось замечательно. Все же спальные мешки - не голая земля. Игорь перед сном вспомнил родителей. Как же он по ним соскучился, раньше такого не было. А теперь мечтает, чтобы мама сидела на краешке кровати и гладила по голове, а потом бы чмокнула в щеку. И он не стал бы стесняться, как обычно, а сам обнял бы ее в ответ и поцеловал. И поехал бы с отцом на рыбалку. Раньше вечно отмахивался - что там делать, а сейчас мечтает об этом. Накачали бы резиновую лодку, отплыли на середину озера и ловили бы рыбу, а вечером бы развели костер и сварили уху. И на сестренку хочется посмотреть. Впервые Игорь осознал, что любит родителей, до этого не замечал.
        Он проснулся не рано. Хирург куда-то отлучился, Катя перекусывала пиццей.
        - Прикинь, можно просто попросить, что хочешь, как со спальными мешками, -сообщила она, - а мы вчера на кнопки тыкали.
        Игорь последовал ее примеру, а заодно заказал кофе. Как в лучших ресторанах! Он неспешно завтракал, а Катя, улыбаясь, глядела на него.
        - Знаешь, - сказала она, - я вчера все о маме думала. Как она там? Я же постоянно страдала, что мне тяжело, а сейчас думаю: что с ней? Я-то знаю, что со мной все в порядке, а она - нет. А ведь это тяжело - не знать. Очень хочу к ней.
        Игорь подсел к Кате и обнял левой рукой, она положила голову ему на плечо.
        - Да и папа хорошим был. Не знаю, что у них с мамой случилось, почему он даже алименты платить не хочет. Но я ведь помню, что всё по-другому было.
        Вернулся Хирург.
        - Все позавтракали? - сказал он. - Тогда отправляемся.
        Игорь нацепил бурдюк с водой, закинул рюкзак за спину и зашагал вместе с остальными. Хирург чуть впереди, Катя рядом. Игорь взял ее за руку, так лучше. Дорога привела их к огромной площадке с такой же зеркальной поверхностью, что и трасса.
        - Где это мы? - удивился Игорь.
        Неожиданно раздался неприятный треск. Родители в детстве включали Игорю диафильмы. У проектора, их показывающего, был точно такой же звук. Звук нарастал, а затем стих, и после словно из-под земли вырос город. Только что его не было, как вдруг появился.
        Прямо перед путниками расположился стеклянный дом в виде полукольца, сквозь него напрямую проходила дорога. По бокам стояли изумрудные здания, похожие на цветы калы. Недалеко от странников опустилась кабина, оттуда вышли люди. Высокие, стройные, все с длинными волосами, даже мужчины. Незнакомцы прошли мимо, не обратив на путников никакого внимания. Игорь отметил, что все трое чем-то неуловимо похожи друг на друга. Видимо, красотой. Настолько привлекательных людей Игорь в своей жизни не встречал, а Катя даже замерла, как соляной столб, - девчонкам внешность важна.
        Кабина поднялась вверх, точно ее магнитом втянули. Игорь проследил за ней взглядом и увидел сферу, похожую на магический шар. От нее в разные стороны раскинулись висячие мосты, соединяя ее с другими высотными домами. Эх, прогуляться бы по такому мостику, полюбоваться на город сверху. И везде много зелени и клумб. Здания оплели цветущие лианы, на крышах растут деревья, каждый клочок земли засажен травой. Мимо пролетел летающий аппарат, похожий на каплю воды. Он даже растянулся, как вода на стекле. Интересно, из какого материала сделан болид?
        Несмотря на то что сейчас день, народу на улице мало. Наверное, работают. Любопытно, какой сейчас день недели? У Игоря с остальными почему-то не получается отмечать, постоянно сбиваются. Возможно, из-за того что постоянно перепрыгивают из одного мира в другой.
        Игорь отвлекся от зданий и посмотрел под ноги. Под ними текла река, убранная в прозрачное стекло. Можно рассмотреть светлое дно, разноцветные камни, изумрудные водоросли. К поверхности подплыла стайка рыб: ярко-фиолетовые с оранжевыми плавниками и хвостом. Затем появились бледно-голубые рыбки в оперенье серебряных плавников. Игорь и остальные долго рассматривали подводный мир. Но Хирург потянул дальше. Эх, остановиться бы здесь на несколько дней, так хочется все рассмотреть. Но сезон дождей, которым пугал Хранитель… Да и про чудовище не стоило забывать, хотя Игорь решил, что это всего лишь легенда.
        Новое здание, с каждым шагом меняющее внешность: то пирамида, облицованная белой эмалью, то многогранная призма, то конус со скошенной вершиной. Последним обликом дома стали кубы, хаотично поставленные друг на друга. Игорь в детстве строил похожие сооружения из игрушечных кубиков. Дальше по улице располагалось здание с водопадом вместо стен, даже шум был слышен. Рядом с дорогой появился разноцветный тротуар. Стоило встать на него, как он начинал движение. По правой стороне - вперед, по противоположной - назад. Но это не было похоже на эскалаторы в метро. Не весь тротуар передвигался, а только та плитка, на которую попадал человек. Как волна. Экономно, наверное, а иначе зачем такие сложности?
        Очень красивый город. Вероятно, вечером при подсветке он смотрится еще более величественно. Надо только узнать, где здесь гостиница? И какая валюта в ходу? Хирург двинулся к ближайшему зданию в виде кристалла. Но лишь дотронулся до двери, как дом рассыпался песком. И тут же развалились прочие сооружения, а сверху начал падать пепел.
        - Что это? - охнула Катя.
        Игорь и сам не знал, но постарался успокоить.
        - Наверное, лазерное шоу. Я читал о таких, их в больших городах показывают.
        А у самого неприятно заныло в животе: что же произошло в этом городе? Что его разрушило? Хирург протянул руку, поймал большой кусок пепла и растер его.
        - Видимо, это было последнее шоу, - сказал он. - А автомат, встретившийся на дороге, последнее уцелевшее чудо.
        Они направились к выходу из города, как вновь заработал звук, и из ничего возникли дома. Оставшаяся в живых картинка разрушенного мира.
        Интерлюдия одиннадцатая. Цель для Глогха
        Глогх не знал, сколько он пробыл мостом. На нем могли встречаться влюбленные парочки в поисках романтики, а молодожены крепить на перила ключи счастья. Путники благодарить создателя за то, что построил надежный проход над бездной. Фотографы и режиссеры снимать здесь прекрасные виды, а писатели черпать вдохновение. Конечно, не обошлось бы и без мрачных историй. Но не мост виноват в том, что некоторым людям не терпится свести счеты с жизнью, когда стоило просто подождать, дать судьбе шанс.
        Этот мост могли воспевать в стихах поэты, сравнивая с путеводной звездой. Пусть избито, но верно по сути - ночью бывший Глогх разгорался, озаряя окрестности. Он мог служить маяком для заблудившихся странников. Но его позвали. Черная Луна обратилась к нему:
        «Что же ты спишь, Глогх? Ты нужен мне».
        У Глогха расстроилось зрение: казалось, что луна раздвоилась.
        «Ты должен догнать проклятых, - продолжала луна, - и убить. Пролить кровь на темный путь. Тогда Скарамунт утвердится навсегда. Ты ведь хочешь этого?»
        Конечно, Глогх желал увидеть новое величие Скарамунта. И цель стала ясна, все то, что тревожило Глогха, что заставляло его преследовать путников. Он встряхнулся и перестал быть мостом, приземлившись на краю пропасти. Глогх отрастил длинные, стремительные лапы, поменял тело на более поджарое и отправился в дорогу. Надо поспешать. Когда Скарамунт вернется, он может возвратиться и вновь превратиться в мост. Глогх не подведет свою повелительницу.
        Глава тридцать четвертая. Добраться до радуги
        Ливень не прекращался вторые сутки. Путники шли по раскисшей дороге. Сапоги, подаренные Соной, спасали ноги, но брюки и футболки промокли насквозь. Странники не стали останавливаться. Надо идти дальше - все помнили о сезоне дождей, после которого радуга исчезнет надолго. На ночь они сошли с дороги в лес, устроили подстилку из лапника под деревьями, соорудили шалаш, а сами залезли в спальные мешки. К утру мешки все равно оказались сырыми и тяжелыми от воды. Путники решили оставить их на месте.
        Катя переживала. Только бы дождь прекратился. Пусть это будет обычный летний ливень, а не то, о чем они все думали - крах надежды. Хорошо, что сейчас лето, а не осень, а то бы замерзли. Хотя такой дождь любому надоест, да и вода отнимает последнее тепло. Чувствуешь себя русалкой. Сейчас бы сидеть дома на диване под пледом, а под боком -подушка. Чтобы рядом на табуретке стояла чашка кофе и кусок пирога. Тогда можно любоваться потоками воды, стекающими по стеклу, а потом ждать радугу. Чтобы полная дуга с семью цветами. Катя учила последовательность полосок по считалке: «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан». Красный, оранжевый, желтый, зеленый, синий и фиолетовый. В детстве, правда, постоянно путала, поэтому радуга на рисунках получалась разной.
        Лишь к вечеру второго дня дыра в небе затянулась. Игорь развел костер - за столько дней путешествия они с Катей научились проделывать это не хуже, чем дядя Дима. Сырые ветки неохотно, но разгорелись. Над пламенем протянули веревку, на нее развесили мокрые вещи. Приятно ходить в сухом. Это одна из мелочей, о которых не задумываешься в обычной жизни, и начинаешь ценить, лишь когда лишаешься их. Грустно, но так.
        От самокопания отвлек Игорь.
        - Смотрите, радуга! - он запрыгал от восторга.
        И Катя с дядей Димой тоже закричали во все горло. Ух ты, какая здоровая! На все небо. Путники переглянулись: наверное, совсем рядом. Они около заветной цели. Хотелось схватить вещи и бежать сломя голову. Ведь почти добрались! Но дядя Дима притормозил:
        - Сегодня все равно не успеем, через пару часов стемнеет. А вот завтра…
        У Кати дух перехватило от восторга. Завтра… Она опустилась на куртку, расстеленную поверх травы, и ошеломленно посмотрела вверх. Не может быть! Они так долго шли, столько трудностей пришлось пережить, что не верилось, что до чуда рукой подать. Добраться до радуги… Наверное, у них все же получится. И страшно: вдруг в последний момент все сорвется?
        Полночи они не могли уснуть. Катя слышала, как вздыхает дядя Дима, как шевелится Игорь. Она сама лежала с открытыми глазами и смотрела в звездное небо. Столько звезд… Точно она находится в космосе, а вокруг бесконечность. И ощущение безграничного счастья и одновременно с ним ужаса, что не выйдет ничего, аж подташнивает. Катю разрывало от эмоций. Раньше она и не предполагала, что в одном человеке может уместиться столько всего. И Игорь… Катя подскочила: как же они найдут друг друга?!
        - Игорь, - окликнула она, - ты мне напишешь? Потом?
        И спохватилась:
        - И вы, дядя Дима, тоже пишите.
        Путники зажгли огонек и обменялись контактами в интернете. Ведь наверняка им не до этого будет, когда доберутся до заветной двери. После этого невидимая заноза в сердце исчезла, и вскоре Катя уснула.
        Утром путники собирались в радостном волнении. У Кати руки тряслись, она никак не могла упаковать вещи в рюкзак. Хорошо, что Игорь помог. Он сам расплылся в улыбке. Один дядя Дима… О нем они с Игорем и забыли. Это Кате с Игорем хорошо - домой возвратиться, а дядю Диму ничего хорошего там не ждет. Его, наверное, в тюрьму посадят. Как же так?! Катя не выдержала:
        - Дядя Дима. Флут же говорил тогда, что возле радуги можно желание загадать. Любое. Я думаю, может, вам про Яну попросить? Чтобы к ней вернуться?
        Сказала и испугалась: вдруг не то брякнула? Но дядя Дима обрадовался.
        - Спасибо, Катя! Мне кажется, все нормально будет.
        У Кати отлегло от сердца. Классно, что она про слова Флута вспомнила, вовремя. Теперь за дядю Диму не так страшно. Они позавтракали консервами из автомата. Кате досталась манная каша на топленом молоке, вкусная, а еще малиновый лимонад и шоколадный батончик. Хотя сперва и не хотела есть от волнения. А после они отправились к радуге. Кате казалось, что она не чувствует землю под собой. Будто парит в воздухе, а ногами просто перебирает. Игорь разговорился: как сильно соскучился по своим, как хочет увидеть сестренку. Ведь интересно, как ее назвали, и на кого похожа. Катя соглашалась с ним: конечно, интересно. Она понимала Игоря и тоже мечтала поскорее обняться с мамой. Мама, наверное, ругаться будет, но Катя переживет - заслужила. Она мельком посмотрела на дядю Диму: улыбается. Вот и замечательно.
        Вскоре дорога резко оборвалась - путники вышли на луг. Бескрайнее поле утопало в малахитовой зелени. Цвели небесные васильки, ароматный клевер, алые маки, солнечные ромашки, яркая медуница, пестрая гвоздика. Вокруг пахло медом и нектаром, гудели пчелы, и сам воздух звенел, словно электрические провода. Катя упала на спину и долго глядела вверх. По небу лениво плыли облака, точно толстые лебеди. Как же здесь замечательно! Рядом лег Игорь и сжал ее ладонь. Дядя Дима скинул рюкзак и присел неподалеку. Путь окончился, осталось совсем чуть-чуть. И уже ждешь конца и в тоже время оттягиваешь, чтобы насладиться моментом. Как мороженное, которое поглощаешь маленькими кусками. Неспешно, со вкусом.
        Дядя Дима поднялся.
        - Ну что, пора? - спросил он.
        Игорь и Катя встали.
        - Вы мне обязательно пишите, - напомнила она. - И звони, - добавила она для Игоря.
        Путники достали стеклышки и сквозь них посмотрели на небо. Тут же вокруг них, переливаясь тысячью оттенков, вспыхнула радуга. Земляничный, индиго, серебряный, песочный, бежевый, рубиновый, охряный, ультрамарин, пурпурный… Цвета заполонили собой все пространство. Мир стал невесомым, как ветер. Катя наполнилась радостью от кончиков пальцев на ногах до макушки. Эйфория переполняла ее, слишком много чувств для одного человека. Хорошо, что можно поделиться с друзьями. Они сделали это - добрались до радуги!
        Интерлюдия двенадцатая. Старый Джон
        Джону, когда он попал на темный путь, исполнилось шестьдесят. За спиной было много чего, даже слишком. Вот и сюда, в этот чертов край Джон угодил после побега с дружками из тюрьмы. Все трое вляпались по самое некуда. Да, двое с ним было: Сандерс, по прозвищу Кривой Рог, и Харя. У Хари, может, и имелось нормальное имя, только Джона это никогда не волновало. Одного взгляда на сокамерника хватало, чтобы понять, что прозвище в точку: морда исполосована шрамами, кончик носа срезан, а левый глаз косит в сторону. По-другому и не назовешь. У самого Джона клички не было. Все звали его Старым Джоном в знак того, что он опытный грабитель. Да еще внешность подходящая - как у ковбоя на пенсии.
        К Сандерсу же прозвище прилепилось из-за его привычки вечно говорить: «Я тебе рога-то пообломаю». Да еще прибавилась история с убитой женой и ее полюбовником. Сокамерники подкалывали: «Рога-то сшибать с себя начал?» Так и стал Сандерс Кривым Рогом. Старый Джон познакомился с ними в тюрьме, где отбывал срок. Не то чтобы сдружились - они все одиночки, но друг друга признали. И бежать вместе решили, так сподручней. Все равно им, кроме виселицы, ничего не светило. Харя разыграл приступ удушья, или, как его обычно называли, грудной жабы, а когда в камеру вошел охранник, Кривой Рог взял его в заложники. Так и выбрались.
        Охранника, конечно, порешили. Кто ж его отпускать будет? А потом и сами надумали расстаться, у каждого своя дорога. Только не получилось - занесла их нелегкая в странное место. Там какой-то чудак объяснил, что, чтобы вернуться, надо дойти до радуги. Возвращаться никто особо желанием не горел - нет ни у кого из них дома. А вот радугой заинтересовались, тем более что чудак поведал байку про драконовы сокровища. А почему бы и нет? В этом месте все может случиться. Так и отправились они в путь.
        Много что было в дороге, но дошли все. И радугу увидели, а потом Харя и Кривой Рог повздорили из-за клада и убили друг друга. Второе «я» Старого Джона услужливо напомнило: «Ты же их и замочил, со своего обреза. Кривому Рогу в спину пальнул, а Харе снес полголовы. Еще смеялся, что у того прозвище удачное, как раз для такого случая».
        «Не было ничего подобного! - разозлился Старый Джон. - Они сами виноваты».
        Второй Джон противно захихикал.
        В общем, радуга пропала, и до сокровищ Старый Джон не добрался. Но он не отчаивался - все же пролил кровушку на пути, правда, не хватило ее. Но ничего, дошли они, доберутся и другие. Его дело ждать. Рано или поздно, какая-нибудь троица добредет до радуги, а дальше он знает, что делать. Подранит одного из них, чтобы занять его место, а когда клад откроется, так и быть, отпустит восвояси. Его второе «я» зашлось от хохота: «Ах ты, старый умник! Отпустит он, как же! Не смеши меня. Нужна кровь троих! И чтобы насмерть». Но Старый Джон отмахнулся от голоса в голове. Главное, именно ранить, а не убить, чтобы радуга не исчезла. Он несколько раз повторил это.
        Время здесь тянулось непонятно. Иногда медленно, порой рывками, словно за день месяц пробегал. Иногда Старому Джону мнилось, что нет тут никакого времени. Точно он находится в сером ничто, пустоте. И это пугало. Тогда Джон начинал громко разговаривать сам с собой, чтобы заполнить вакуум. Со стороны, если бы кто увидел, это было жуткое зрелище. Джон раскачивался, бормотал под нос разными голосами и жестикулировал. Порой настолько злился в споре, что начинал со всей силы бить себя по лицу и рвать волосы. Вот и сейчас правая половина лица наливалась синевой.
        Порой ему казалось, что все зря. Что мимо него странники толпами доходят до радуги, а он не видит. Словно глаза отводят. И Старый Джон громко завывал на черную луну. Но иногда верил, несмотря ни на что. Что дождется, когда из земли вырастет разноцветная дуга и что в ее основании откроется ход к кладу. Тогда Старый Джон станет самым счастливым человеком и потом, в каком-нибудь кабаке, будет рассказывать о том, что добрался до радуги.
        Он любовно погладил обрез. Блестит, будто новый. Джон сделал его из оружия, которое отнял у охранника. Хорошая вещь. Можно спрятать под плащом или засунуть в сапог, а при необходимости выхватить и использовать по делу. С подобным Старый Джон выходил на большую дорогу, много крови им пролито. Но ведь понятно, что в таком деле лучше без свидетелей. Одного он не добил, не заметил, а тот выжил, а затем показал на Старого Джона. Больше он такой ошибки не совершит.
        Неожиданно раздался звук, точно сотни лунных колоколов заиграли. Нежный и проникновенный. От него мурашки побежали по коже, а сердце екнуло. Джон насторожился: неужели это то, что он думает? Кто-то все-таки добрался до радуги?! Он взял обрез наизготовку и принялся ждать.
        Глава тридцать пятая, последняя. Домой
        Катя едва не забыла обо всем на свете. Хотелось парить в этом безумии красок, растечься по пространству. Быть всем и везде. Не передать чувство восторга, которое охватило ее. Если бы Катя могла, она превратилась бы в насыщенный малиновый цвет с вкраплениями морозного инея. Остаться в радуге, стать ее частью - Кате казалось, что от одних мыслей об этом от нее исходит сияние. Но она обещала, что, когда дойдет, загадает желание. Не для себя, для Лауры.
        Катя собрала всю волю в кулак и попросила, вложив надежду в простые слова: «Пусть Лаура выздоровеет и соединится с Йоханом, пусть они будут счастливы».
        Она вспомнила поселок «Сказочная страна», жители которой заразились той же болезнью, что и Лаура. Им осталось лишь ждать, когда их тела рассыплются трухой.
        «Пусть они все вылечатся», - продолжила Катя, надеясь, что все это засчитается за одно желание.
        И тут в памяти всплыл цирк уродов, место, где ей дали приют и еду, где были добры. Сара и Бен, сиамские близнецы Тим и Фил, Русалка и Алекс, остальные.
        «Хочу, чтобы у них все было хорошо, - Катя смогла собрать просьбы в одну. Она крепко зажмурила глаза, будто чудо должно было свершиться прямо сейчас: - Чтобы все больные, повстречавшиеся на дороге, стали здоровыми людьми».
        И словно где-то рядом лопнула струна - получилось.
        …Звучала мелодия. У Игоря от нее возникло ощущение, что это мама по голове гладит, и хотелось, чтобы это длилось вечно. Игорю казалось, что он сейчас толкнет дверь и войдет в узкий коридор. Слева гардероб, справа - выключатель и чуть ниже - городской телефон, потом кухня. После школы Игорь, не раздеваясь, заходил туда и сразу к холодильнику - что бы забросить в рот? На скорую руку сооружал бутерброд и утолял голод, уже после снимал одежду, проходил в комнату и включал телевизор и компьютер. Каждый день по одному заведенному ритуалу. Вот и сейчас мерещится знакомая дверь, обитая дерматином - только руку протяни.
        Рядом охнула Катя: «Про желания чуть не забыла!» Точно, надо загадать же. Вдруг сбудется? Игорь приготовился: сейчас он попросит… Что именно? Он растерялся. Совсем недавно ему хотелось так много, что он путался в выборе, а теперь не знает. Мотоцикл? Не то. Крутой планшет? У него есть, который дедушка подарил. Смартфон вместо утерянного? Того, что он в Тишево бросил «соплякам»? Как-то мелко. Перед глазами всплыли фотографии пропавших детей, которые он видел в газетах. Да, это стоит единственного желания. За такое не стыдно.
        «Пусть происшедшее в Тишево, - загадал Игорь, - отменится. Люди останутся живыми, а научные эксперименты не совершатся».
        Рядом раздался резкий звук, точно дерево на морозе треснуло. Исполнилось.
        Сердце билось медленно, будто в анабиозе. Тук… длинная пауза и снова - тук. Желание, одно… Хирург знал, что он хочет. Легко загадывать, когда уверен. Когда не надо растекаться мысью про древу (1), когда точно решил, а Хирург решил сразу, как только увидел Яну. Возвратиться к ней, все просто. Не бывает проще. Две половинки, с кровью оторванные друг от друга. У них есть право на «жили они долго и счастливо». И разве Хирург не искупил свою вину? Каждым днем, минутой, пройдя трудный путь? Он собрался произнести эти важные слова: «Хочу вернуться к Яне», но не смог. Совсем некстати всплыло лицо Соны, когда та рассказывала, что старших сыновей и мужа забрали в армию, а ей и младшему сыну нечего есть. Имеет ли он, Хирург, право на хороший исход, когда в мире так много бед?
        И в противовес простому желанию Соны речь герцога, что война - неизбежность. Что никто не может отказаться от куска пожирнее. Что главенствует принцип: сожри или будь сожранным. И Хирург знает, что герцог прав, - вся история человечества подтверждает его слова. Надо всякий раз доказывать свою силу, иначе задвинут в угол и оставят ни с чем. Но так хочется, чтобы люди имели право жить спокойно, без разрухи, голода и болезней.
        Хирург пожелал: «Пусть в мире Соны не будет войн. Пусть ее близкие вернутся домой. Пусть они не знают лишений».
        И будто лопнул весенний лед, сбылось.
        Перед путниками появилась дверь. Она вобрала в себя все краски мира, из которых сложилось одно слово: ДОМОЙ. Эти пять букв отозвались в сердцах странников горячим счастьем, фонтаном, бьющим из груди. Сколько же они ждали это мгновение! Игорь пропустил Катю и сделал приглашающий жест. Но Катя не бросилась вперед, а взяла его за руку и попросила: «Напиши. Пожалуйста». Игорь кивнул, а затем неловко ткнулся губами в ее щеку. Первый поцелуй… Катя представляла его по-другому из разговоров с подружками. Но кровь прилила к лицу от волнения, в глазах потемнело, и все фантазии отошли на второй план. Она поцеловала Игоря в ответ, замирая от робости, и сказала: «Я буду ждать, очень».
        В этот момент позади послышался громкий рык.
        Катя замерла. При виде чудовища у нее подкосились ноги, она чуть мешком не осела на землю. Существо размерами было выше деревьев, его вид менялся на глазах. Оно неслось с бешеной скоростью и разгоралось все ярче, с каждым мигом расстояние между ним и путниками сокращалось. Из ступора ее вывел голос Хирурга, тот велел им с Игорем мчаться к двери. Сам он выхватил топор - жалкое оружие против живой машины смерти.
        До двери было всего несколько метров, но Кате чудилось, что она бежит, точно в замедленной съемке - ноги заплетались от испуга. Грудная клетка опустела, будто сердце перебралось в самое надежное укрытие - пятки, и никак не желало возвращаться на место. Ей мерещилось, что чудовище вот-вот догонит ее, сомнет всей тяжестью и растерзает, но заветная дверь оказалась совсем близко. Катя рванула ручку на себя, а потом Игорь втолкнул ее внутрь, и все перемешалось, как в калейдоскопе.
        Хирург разглядел, как ребята влетают в дверь и собрался последовать их примеру, пока чудовище не добралось до него, но не успел: сзади - в правую почку - укусила пчела. Так ему показалось. Хирург грохнулся на колени и завалился назад.
        Знакомое ощущение. Такое уже с ним случилось, когда они проходили через арку. Воспоминание о смерти. Хирург протянул руку к пояснице, его пальцы обагрились кровью. Откуда-то всплыло: «Полить кровью пути». Вроде так говорил сумасшедший старик, демон дорог. Хорошо, что ребята успели пройти. Теперь он спокоен - с ними все в порядке. Хирург с трудом перевернулся на живот, каждое движение отзывалось болью, от слабости кружилась голова. Может, попытаться доползти? Дверь совсем рядом. Главное, перевалиться через порог. Кровь не останавливалась, и с каждой ее каплей жизнь покидала Хирурга. Нужно усилие, совсем небольшое, но он так устал. Да и чудовище приближалось, он ощущал тряску земли.
        …Старый Джон все верно рассчитал. Дождался, когда откроется дверь, и двое из компании шагнут за порог - так шустро рванули, будто им пятки скипидаром смазали. Джон не ожидал подобной прыти, хорошо, что последний задержался. Джон прицелился и ранил его. Пока тот будет истекать кровью, у Джона есть время поискать клад: россыпи золота, груды драгоценностей и украшений. Потом он найдет им чудесное применение. Джон бросился вперед, но сзади раздался свирепый рык, который он едва расслышал - в последнее время у него появились проблемы со слухом. Старый Джон обернулся и похолодел: к нему огромными прыжками приближался огромный зверь. В холке рост чудовища в десятки раз превышал человеческий. По виду зверь смахивал на оживший камень, с узкой мордой, похожей на крокодилью. Спина щетинилась шипами, гибкий хвост маятником мелькал из стороны в стороны. Под черной бугристой кожей перекатывались мышцы. Трясущимися руками Джон поднял обрез и выстрелил. Мимо! Руки ходили ходуном, от страха пот заливал глаза. Чудовище рывками подбиралось все ближе. Старый Джон отбросил эмоции: он не сопливый мальчишка, чтобы
наложить в штаны. Когда зверь оказался в пяти метрах, Джон выстрелил в упор.
        …Глогх опаздывал. Этот мир все больше затягивал, остужал кровь, замедлял движения. Хотелось погрузиться в дрему, застыть. Он сам не заметил, как погрузился в сон: маки опьянили его, как в одной из сказок. А потом вспыхнула радуга, и он ослеп. На краткий миг, но этого хватило, чтобы проклятые воспользовались дверью.
        Он собирался догнать последнего путника, но между ними встал какой-то старик, жалкая преграда. Глогх хотел убить помеху, но неожиданно почувствовал боль между правыми ребрами. Он все же успел настигнуть стрелявшего и лапой снести тому голову, а после умер. Слишком сильно все вокруг изменилось, и Глогх тоже стал смертным. И тогда дверь исчезла.
        ________________________________________________________________________
        (1) растекаться мысью по древу - бежать белкой по дереву («мысь» - старое название белки)
        Эпилог
        Катя стояла на перроне. Поезд только что прибыл, двери вагонов открылись. Проводником седьмого вагона был пожилой мужчина. С коротким ежиком седых волос и загоревший, будто только недавно прилетел из Турции или Египта. А еще у него змейкой вился шрам на лице, придавая загадочность. Странно. Кате раньше казалось, что обычно проводниками работают женщины или парни, которые подхалтуривают во время студенческих каникул, но возможно, она ошибалась. Катя покосилась на проводника - лицо знакомое, где-то она его видела, хотя где? - и вновь посмотрела в билет. Темногорье… Красивое название, и каштаны там сейчас цветут. Только… Идея уехать туда и этим напугать маму вдруг показалась глупой. Чего она этим добьется? Мама еще больше обидится и будет права.
        - Девушка, - обратился проводник, - вы собираетесь проходить? Поезд скоро отправляется.
        Да нет, ерунда это все. Минутное замешательство. Никуда она не поедет! Катя отрицательно покачала головой, смяла билет и отправилась с вокзала домой.
        …Кате снился сон. В нем она стояла на каменном мосту, а над головой в небе плыли две луны: белая и черная. Они отбрасывали тени на землю, и очертания предметов приобрели причудливый вид, словно у них было сразу две стороны: светлая и темная. Да и сам мост походил на застывшего в прыжке древнее чудовище - мечта Глогха после его смерти сбылась. По мосту прогуливался дядя Дима. Катя его едва узнала: он не изменился, просто выражение лица не вязалось с обычной отстраненностью. Сейчас он светился от счастья.
        - Привет, Катя! - поздоровался он.
        Она бросилась к нему навстречу и крепко обняла.
        - Как я по вам соскучилась, - сказала Катя. - Как вы? Рассказывайте!
        Дядя Дима облокотился на перила и поведал, что его чуть не убили. Катя охнула - она об этом и не подозревала. Но все закончилось хорошо: его подобрали проезжавшие на телеге жители Яблоневой долины. Остановили кровотечение и доставили дядю Диму в ближайшую больницу. Два месяца он провалялся на койке, а когда выздоровел, отправился искать Яну. И нашел! Через вокзал тысячи миров. У них все замечательно, и Яна беременна: ждет близнецов, мальчика и девочку.
        - Хотим назвать их в вашу с Игорем честь, - сообщил дядя Дима.
        Катя спохватилась: как же Игорь? Что с ним? Она хотела спросить дядю Диму, но тот сказал, что времени в обрез, и попрощался. И тотчас же Катя проснулась.
        Все было очень непонятно. Какой-то дядя Дима и Игорь, которых Катя не знала, но из сна выходило, что знала. Они вместе попали на темный путь и прошли его до самой радуги. Клочки воспоминаний причудливым калейдоскопом вспыхивали в памяти. Да, она помнит и дядю Диму, и Игоря. И все, что произошло в дороге. Встречу с Хамой и Хакки, чуть не закончившуюся печально для нее. Грустную историю Лауры и Йохана, которые, она надеялась, обрели свою любовь. Выступление в цирке уродов, и как Игорь чуть не улетел с девушкой-цаплей. Все это было и не было. Ведь она никуда не поехала, а вернулась домой.
        Она точно это знает. Катя приехала с вокзала и приготовила нормальный ужин для себя и мамы. Пришлось специально залезть в интернет за подробной инструкцией. Но плов получился вкусный, сама от себя не ожидала. А когда мама вернулась с работы, попросила прощения. Сказала, что она, Катя, дура, и очень любит маму, и без мамы ей очень плохо. Мама заплакала, и Катя тоже.
        Девятый класс она закончила нормально, учителя явно не ожидали такого. На семейном совете они с мамой решили, что Катя продолжит учиться в школе, рано еще о колледже думать, не определилась она с будущей профессией. И правильно сделала: в учебе Катя заметно подтянулась, за десятый класс оценки стали намного лучше, год уже миновал с тех событий. С Вадиком она, кстати, рассталась. Он еще писал, но Катя не отвечала, потеряла интерес.
        И что же выходит, что в то же время она, дядя Дима и Игорь шли по темному пути?! Так не бывает!
        Катя решила посмотреть в интернете. Может, это какая-нибудь ложная память? Есть же такое понятие… дежавю вроде бы. Правда, там о чем-то другом, Катя не помнила точно, но надо проверить. Она включила компьютер и по привычке просмотрела письма в соцсети. Одно из них было от неизвестного пользователя. Катя хотела пролистнуть, но взгляд зацепился за имя - Игорь. Сердце подскочило, точно прыгучая лягушка, и ухнуло в живот. Катя открыла письмо.
        Игорь писал: «Привет! Сегодня мне приснился Хирург, и я вспомнил. Тебя и его, и как мы все вместе попали в Темногорье. Знаешь, это удивительно, словно существует две реальности: знакомая, а рядом с ней другая, пугающая и непонятная. Я же хотел тогда, в апреле уйти из дома, даже рюкзак приготовил. Дождался, когда родители отправятся в роддом, а после накатило. Почувствовал себя свиньей. Каково будет маме, когда она узнает, что я снова в бегах? И остался. Было плохо, крутило всего, точно на аттракционе, том, где вращаешься вниз головой, а затем все прошло и не возвращалось. А теперь не знаю, что и думать. Какая-то неправильность. Это могло случиться, но я же остался дома. А там была ты. И наши прогулки по городу, и как мы перебирались через рушащийся мост, и много еще чего. Значит, это не вымысел. Хорошо, что я вспомнил. У меня такое чувство, что я скучал по тебе все это время».
        Катя сидела, улыбалась и плакала одновременно. Да, это произошло с ними. И Игорь есть, и это замечательно. Даже больше - чудесно! Сердце выбило бешеный ритм, торопя с ответом. Катя вытерла слезы и набрала на компьютере: «Привет! Я тоже очень рада. И мечтаю увидеть тебя, как можно скорее».