Сохранить .
От колес Василий Купцов
        Василий Купцов
        От колес
        Сильно воняло навозом и конской мочой. Взлохмаченный - соломинки в волосах - молодой человек лишь моргал глазами, лежа между двумя бородатыми казаками. Те были удивлены не менее, еще бы, ведь сверху продолжал покачиваться конец оборвавшейся веревки. Петля же так и осталась на шее молодого армянина.
        - Веревка… Дрянь! - сплюнул рыжеволосый казачина.
        - У меня хорошая припасена, - подал голос безусый еще казачок, наблюдавший сцену казни издали.
        - Два раза не вешают, - угрюмо возразил другой добровольный палач, с длиннющими черными усами.
        - Грех, грех, - донеслось со стороны дверей конюшни. Хуторские, с полдюжины, собрались поглазеть…
        - Пустое, мы - вешали, - возразил рыжий, - неси, Ванька, веревку!
        - Вот вы и вешайте, а я грех на душу не возьму! - стоял на своем чернобровый.
        - Так это ж разбойник, душегуб!
        - Ну да…
        - Вешать разбойника - не грех?
        - Нет, - чернявый отвечал неохотно, угрюмо.
        - А второй раз в петлю - грех?
        - Не обычай!
        - Во - веревка! - казачок тут как тут, подсуетился.
        - Ну, лезь, Вань, твое дело - молодое! - на лице рыжеволосого - ни тени улыбки.
        - Что, хочешь жить, разбойничья морда? - спросил Ваня насмешливо, заладив новую петлю.
        - Хочу, - кивнул тот, одно слово - и уж понятно, не русский - акцент.
        - А не будешь! - хихикнул казачок.
        - Хоть первую петлю бы снял, - буркнул черноволосый, отходя подальше.
        - Подтяни, Вань, вот так, отпускай! - скомандовал рыжий.
        Что может сделать человек, если его руки завязаны за спиной, а на шею надета петля?! Рывок всем телом вверх, завертел головой - шея извивается сама собой, уж и не человек ты, а змея, еще ногами как будто прыгаешь… Удар оземь!
        - Выскочил… - рыжебородый почесал в затылке, - Второй раз из петли?
        - Мож… Заговоренный? - шепнул Ваня, неожиданно струхнувший.
        - Говорю же, второй раз не вешают, коли сразу не получилось - знать на то воля Божья! - чернявый перекрестился.
        - А может, нечистый за него?
        - Понятное дело…
        - Так позовем батюшку!
        - Не придет, он же, - рыжий кивнул на разбойника, - крест носит, а от покаяния отказался.
        - Придет, придет батюшка, - чернобородый почему-то был уверен, - сбегай, Ваня, скажи все, как есть!
        Поп явился минут через десять. Солидный такой батюшка, в теле, вот только бороденка подвела - куцая. Долго смотрел на обрывки веревки, качал головой, да крестился-молился. Попробовал поднести крест к губам неудавшегося висельника, тот оттолкнул поповскую ручку.
        - Святой водицей, святой водицей бы его… Окропить! - не выдержал Ваня.
        - И веревку! - донеслось из дверей, там уже столпились хуторские.
        Батюшка возражать не стал, окропил услужливо поднесенную свежую веревку, не забыв попробовать ее на прочность. Кивнул головой - мол, эта выдержит! А после, видать, на всякий случай, окропил и шею разбойника.
        - Грех-то какой, в третий раз вешать! - донесся из-за дверей голос, на этот раз женский. Хуторские шумели, спорили.
        - Душегуба вешать - не грех! - рявкнул чернобородый, за дверьми стихли.
        - Аминь! - пробасил поп.
        На этот раз веревку готовили долго, тщательно завязывая узлы. Вот уже и на шее затянули, разбойничье тело, отчаянно извивающееся, приподнято, веревка в натяжку. И-раз! Рыжебородый, для верности, уцепился за ноги казнимого, повиснув на нем. Теперь не подергается! Мгновение - и раздался громкий хруст. Все переменилось - теперь на коричневой от навоза соломе лежал казак, на нем - разбойник, обмотанный веревками, а поверх - щепки да куски обломившейся потолочной балки… Поп даже креститься перестал, рот разинувши!
        - Кому смерть от колес уготована, тому петля не страшна, - чуть визгливый, пробирающий изнутри - как железом по стеклу - голос донесся со стороны дверей. Казаки невольно повернулись - в просвете темнел силуэт невысокого мужчины - вся одежда застегнута - это летом-то, волосы торчком, клюка в руке.
        - Никак, колдун? - сразу догадался рыжий.
        - Он самый, - неожиданно тихим голосом подтвердил батюшка, тут же спохватившись, забасил, - изыди, Сатана!
        Можно было и не стараться, мгновение - и колдуна как не было. В дверях - только любопытные хари хуторских. Казаки переглянулись.
        - Больше вешать не будем, - сказал чернобородый, и на этот раз ему никто не возразил.
        Разбойника погнали до ближайшего городка, там сдали жандармам. А вечером, уже причастившись водочкой, долго обсуждали слова деревенского колдуна.
        - Что за колеса?
        - Может, под телегу попадет? - предположил Ваня, что вызвало лишь смех, - А что, вот Матрена, дура, на ярмарке на дерьме поскользнулась, да под груженый воз…
        Что же до разбойника, то тот, договорясь с другим арестантом, назвался его именем. И через пару дней оказался на свободе…

* * *
        Июль, Тифлис - духота, все плывет… Хотя под вечер можно и выбраться по делам!
        «Хорошо, когда у тебя есть дом, любящая жена, всеобщее уважение… Но разве такая жизнь - не конец революционера?» - размышлял Симон Аршакович, проверяя колеса велосипеда, - «Пожалуй, заднее приспущено, надо бы подкачать.».
        В памяти почему-то пронеслись последние годы жизни. Подпольные типографии, перевозка оружия, экспроприации, одураченные берлинские психиатры… А потом революция - и вновь подполье, лихие рейды по тылам белых, ВЧК. Жизнь, просящаяся в авантюрный роман? Да что это он? О нем при жизни сделал очерк Максим Горький, первый пролетарский писатель! Чего же еще ему надо? Обласкан Ильичем, искренне уважаем стремительно вошедшим во власть Кобой - когда-то членом его боевого отряда… Ну, с его-то организаторскими способностями… Уже одна тысяча девятьсот двадцать второй год, скоро минет пять лет Октябрьской Революции!
        «Нет, не дело революционера в сорок лет почить на ларах!» - Симон Аршакович нажал на педали, - «Здесь мы народ освободили, но трудящиеся всего остального мира жаждут справедливости. А Кобе и всем другим это не нужно, их мировая революция не интересует. Ничего, нужны лишь конкретные планы, сделаем революцию и там, Китай, Индия ждут нас!»
        Он задумался. Крутой склон, велосипед разгоняется сам собой. Да, завтра же нужно подать записку об организации подполья… Какой-то рокот, доносившийся из-за угла отвлек от мыслей. Удар. Мгновение - и свет угас…
        Выпрыгнувший из кабины грузовика водитель побледнел, как полотно. Велосипедист, которого он только что сбил, был мертв. Вот и шины в крови. А искореженное колесо велосипеда все продолжало вращаться над разбитой головой…

* * *
        В энциклопедии дано кратко:
        КАМО (Тер-Петросян) Симон Аршакович (1882 - 1922), деятель рос. рев. движения. Один из организаторов подпольных типографий, транспорта оружия и лит-ры, ден. "экспроприаций". В 1918-20 организатор парт. подполья на Кавказе и Ю. России. Погиб, попав под автомобиль.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к