Новая Зона. Хрустальная угроза Светлана Александровна Кузнецова
        Апокалипсис-СТНовая зона
        Прошло четыре года с тех пор, как в Москве в последний раз видели эмиоников. «Дети Зоны» не выродились, не умерли и не исчезли каким-либо образом, но, кажется, перестали проявлять интерес к людям и жизни за пределами периметра.
        Так ли обстоят дела на самом деле или обладающие особыми психическими способностями существа, идеально приспособленные для жизни в Зоне, но уже не являющиеся людьми, лишь затаились, чтобы нанести сокрушительный удар и раздвинуть границы Зоны, предстоит выяснить лидерам клана «Спасение» Денису Сторожеву и Игорю Ветрову, легендарному сталкеру по прозвищу Ворон.
        Дело усугубляется появлением группы «Белых сталкеров» - террористической организации, называющей себя армией Зоны и слугами эмиоников. Люди, входящие в нее, благодаря новому искусственно созданному артефакту, «радужке», могут с одинаковой эффективностью действовать как в Зоне, так и вне ее.
        Светлана Кузнецова
        Новая Зона. Хрустальная угроза
        
        Часть I
        Глава 1
        Над головой прогремела автоматная очередь, и Денис машинально пригнулся. Кокодрилло повернулся в сторону стрелявшего, изучая того ничего не выражающими зелеными глазами с вертикальными зрачками. Открыл пасть и издал звук, более всего похожий на шипение разъяренной кошки.
        Этот представитель мутировавшего крокодильего племени был заметно меньше того, что подстерег Дениса и группу клана «Доверие» в Москве на станции метро «Пражская», но в сравнении с обычными незоновыми обитателями тоже был довольно крупным. Не с вагон поезда величиной, конечно, но с автомобиль - вполне. А вдобавок - ярко-оранжевого цвета. Ворон, когда его в первый раз увидел, так смеялся, что едва в пасть не угодил. Ну или мастерски сделал вид, будто по неосторожности подошел слишком близко: с начала задания сталкер вел какую-то свою игру, в которую Дениса явно забыл посвятить.
        Им удалось выманить кокодрилло на поверхность, благо вестибюль станции метро «Юго-Западная», где тварь устроила лежбище, оказался достаточно широким. Оранжевое чудовище лишь однажды застряло в подземном переходе, но благополучно протиснулось, обрушив потолок. Теперь оно лежало поперек проспекта Вернадского, щурилось на солнце, скрытое завесой облаков, и беспорядочно открывало-закрывало пасть. Грозный хищник подземки, выманенный на поверхность, вызывал у Дениса едва ли не жалость.
        - Отвратительно. - Ворон подошел сзади, как обычно, совершенно бесшумно. - Чем мы с тобой только занимаемся?
        - Кокодрилло ловим, - не уловив шутки, ответил Денис.
        - Вот именно, - фыркнул тот. Кто-то из помощников по поимке твари внимательно посмотрел в их сторону, и Ворон будто встрепенулся. На губах заиграла улыбка, поза стала какой-то несерьезной и крайне неуместной, а голос нарочито громким, словно сталкер вещал со сцены для специально пришедших посмотреть на него зрителей. - Огромного оранжевого крокодила. В Зоне! Кому рассказать, ведь не поверят, а то ведь и в дурку упекут: решат, белая горячка началась, - и звонко рассмеялся.
        - Ничего, Шувалов тебя в два счета вытащит, а Роман вылечит, - заметил Денис, которому эта игра на публику нравилась все меньше.
        В последнее время Ворон начинал вести себя подобным образом, когда за ним следили - явно пристально и пытаясь сделать какие-то выводы, - причем со всеми, вне зависимости от того, присматривался к нему незнакомец или знакомый по работе. Дениса эти изменения в поведении не касались, как и пары-тройки близких друзей. А вот Шувалова однажды Ворон довел до бешенства, начав изображать недалекого урку-сталкера перед представителем какой-то комиссии, прибывшего из Центра Аномальных Явлений, одним из подразделений которого была Академия, переименованная в прошлом году в Институт Исследования Зоны.
        - Давай-ка обойдемся без имен, - ухмыльнулся Ворон и провел подушечкой большого пальца по верхней губе, словно стирая несуществующие бисеринки пота. - Сегодня несколько жарковато, не находишь?
        Денис вздохнул и кивнул. Даже если среди нанятых ими в помощь сталкеров находился шпион или недруг, подобного поведения он не одобрял. Он вообще не одобрял этой операции. Идти в Периметр с людьми, не вызывающими доверия, не просто неприятно, а практически фатально.
        В Зоне нельзя расслабляться. Даже если ты абсолютно уверен, что вокруг не притаилась какая-нибудь пакость, если все приборы мира твердят тебе, что все чисто, и молчит чувство опасности - это еще ничего не значит. Скорее всего ты чего-то не учел, приборы вышли из строя, а рядом расположилась аномалия, которая умеет влиять на человеческие органы чувств.
        Да взять хотя бы «иллюз». Даже Денис, обладая, казалось бы, гораздо большей чувствительностью, чем обычный человек, пару раз вляпывался в него, совершенно не замечая. Конечно, когда с одной стороны обосновался «соловей», с другой - «тень Морфея», а с третьей - относительно безопасный «иллюз», выберешь именно его, но лечить нервы потом все равно придется.
        - Не раскисай. - Ворон сжал его плечо и нахмурился. Краем глаза Денис заметил, что пялящийся на них сталкер отвернулся. - У меня все под контролем. Что-то заметил?
        Денис покачал головой и прошептал:
        - И это тоже мне совершенно не нравится.
        - Аналогично, но придется потерпеть, - сказал Ворон серьезно, - а вот им, - он кивнул на группу нанятых ими «загонщиков крокодила», - этого знать не обязательно.
        Денис кивнул, пообещав самому себе все узнать позже.
        - Эй, Данди! - окликнул Ворона невысокий крепыш лет тридцати, которого сталкеры наняли первым. При знакомстве он представился Тором, но Денис мысленно все равно продолжал звать его крепышом. Уж больно не вязалась внешность сталкера с созданным телевидением образом скандинавского бога. - Дальше что? Вряд ли эта рептилия до стены доковыляет.
        - Эта рептилия, - голос у Ворона снова стал беззаботным, - развивает на открытой местности скорость сорок пять километров в час. Видели когда-нибудь галоп крокодила? Зрелище завораживающее. Хотите побегать с ним наперегонки?
        - Так, значит, все же до стены премся? - слегка спав с лица, спросил крепыш.
        - До эстакады, - сжалился над ним Ворон. - Там нас встретят.
        Загонщики принялись накидывать на кокодрилло сеть, изготовленную специально для такого случая из титана. Они старались не подходить к твари очень уж близко и сбоку. Перед операцией кадры охоты обычных крокодилов пересмотрели все и не по одному разу - никому не хотелось быть задней ногой антилопы гну.
        Сеть не столько не позволяла кокодрилло вырваться, сколько влияла на его мозговые центры, дезориентируя и подавляя. В сущности, тварь никак не могла сосредоточиться и осознать, что ей делать. Добычу она прекрасно чувствовала, но не могла не только разработать тактику нападения, но и додуматься до самой возможности этого.
        Странную особенность технического титана влиять на порождения Зоны вывел еще профессор Заблоцкий. Незабвенный Николай Борисович, к счастью, не придал особого значения этому открытию, иначе Денису пришлось бы много хуже во время своего заточения. Собственно, поэтому он и не приближался ни к кокодрилло, ни к сети, следя за обстановкой и аномальной активностью, отстав от группы на десяток шагов.
        Пока все казалось тихо. Если бы аномалиям требовался сон, то Денис решил бы, что сейчас для них наступил тихий час. Либо же сталкерам кто-то ненавязчиво помогает. Денис знал по меньшей мере одну разумную силу в Периметре, он сам ею некогда чуть не стал или даже был - к счастью, недолго, - и очень не хотел бы снова обращать на себя ее внимание.
        Эмионики, или «дети Зоны» - те, кого забыли, потеряли, бросили в погибающей, захваченной Зоной Москве. Они мутировали и научились не только выживать, но и подчинять себе измененные (как гиены или голуби) и новообразовавшиеся (как те же матрицы и кикиморы) относительно живые организмы и людей. Ученые до сих пор спорили, представляет ли так называемый эмо-удар или «бомбардировка счастьем» гипноз или направленное психическое излучение, влияющее не на органы чувств, а напрямую на мозг.
        Внешне эмионики остановились в своем развитии годах так от пяти до тринадцати, что же они представляли собой внутренне, не мог сказать никто. Даже Денис, который сам превратился бы в подобное существо, если бы Ворон его не вытащил из Москвы, вряд ли мог ответить на этот вопрос. Тесно соприкоснувшись с «детьми Зоны» четыре года назад, он смог понять только одно: их разум чем-то напоминает Интернет. То, что доступно одному, ясно и всем, но в то же время каждый эмионик сохранил индивидуальность и даже эмоции.
        И эмоции эти были, похоже, направлены на одно: мировое господство. Эмионики считали себя новым витком эволюции, сверхлюдьми, если не живыми богами. В Зоне они действительно были невообразимо сильны и, к счастью, пока не нашли способа выйти за Периметр.
        Ворон уже ушел далеко вперед. Денис поспешил догнать его и в то же время держался от сети на почтительном расстоянии. Четверо сталкеров, которых они наняли себе в помощь, бесстрашно шли рядом с ползущим по проспекту кокодрилло. По крайней мере пока тварь двигалась в нужном направлении.
        - И что, это правда? - спросил Денис: если Ворон просил подыграть, то это действительно следовало сделать. - Я про крокодилью скорость.
        - Учитывая размеры зверушки. - Сталкер усмехнулся. - Обычные крокодильчики на суше развивают скорость около семнадцати километров в час. А эта махина, если пустится в галоп, окажется побыстрее.
        Денис представил и тотчас помотал головой, выкидывая из воображения картинку. Сейчас ему только выдуманных кошмаров не хватало.
        - Вот-вот, - кивнул Ворон, словно прочел его мысли. - Апельсинового цвета крокодил размером с автомобиль, обитает в Зоне, и мы его ловим. Вернее, поймали. Эта картина достойна пера великого Сальвадора Дали или по крайней мере анекдота. Но раз уж это анекдот, давай он им и окажется.
        - Это не анекдот, а кошмар, - вздохнул Денис, но кивнул. Несмотря на внешнюю безобидность на поверхности, существо оставалось смертельно опасным.
        - Это точно, - крепыш оглянулся и улыбнулся во все тридцать два, а то и в тридцать три зуба, - ночью приснится - трусами не отмашешься.
        У эстакады они остановились. Кокодрилло заметно оживился, увидев долгожданную тень, но вести его туда никто не собирался. Ворон махнул рукой и приказал:
        - Все. Ждем.
        - Чего? - этот вопрос вырвался сразу у троих. Денис, которому в голову тоже пришла блестящая мысль задать его, вовремя прикусил язык. О прилете «вертушки» он знал, но по-прежнему не верил.
        Влететь в Зону на вертолете особого труда не составляло, а вот вылететь из нее не в виде сгоревших обломков или попросту не пропасть навсегда - на несколько порядков сложнее. Аномалии на то и аномалии, чтобы влиять на электронику. Любой подобный полет удалось бы со всей возможной серьезностью назвать легендарным, а количество вылетов в Москву - пересчитать по пальцам.
        - Господа, мы войдем в легенды новой Зоны, это я вам обещаю со всей ответственностью, - вторя его мыслям, сказал Ворон. - Дэн, что там с аномалиями?
        - Все тихо.
        - Отлично. Небо тоже вполне летное.
        Не успел кто-либо прокомментировать последнюю фразу, как раздался шум, в Зоне абсолютно нехарактерный. Денис, не веря собственным ушам, вскинул голову. По вечно облачному московскому небу летел вертолет.
        - Ого! - воскликнул крепыш. - Ни фига ж себе операцию замутили…
        - Я и говорю: войдем в легенды, - фыркнул Ворон. - Толстосумы платят: и за крокодилов, и за вертолеты… - В его голосе неожиданно проскользнула злость, но заметил ее только Денис, остальные запрокидывали головы и таращились на хищную темно-серую машину явно армейского образца. Кокодрилло тоже следил за «вертушкой» рассеянным взглядом и открывал пасть.
        - Это ж… - один из помощников запнулся и закашлялся, - МИ-26Т 2!
        - Крокодил крокодила повезет, - фыркнул Ворон. - Тоже вполне в тему анекдота.
        - Горилла идет, крокодила ведет, - процитировал крепыш и рассмеялся. - А ты, я смотрю, действительно с юмором.
        Ворон это заявление оставил без комментария.
        - А точно кокодрилло в него поместится? - Что это за вертолет, Денис не знал, а определить его размеры с земли не представлялось возможным. Он видел серый бронированный корпус, дула автоматов, мог оценить эстетическую красоту боевой машины, но не более того.
        В отличие от всех этих людей Денис даже в школу не ходил, хорошо хоть читать и писать выучился. Все его детство прошло в клане «Доверие» и было посвящено единственному: определению свойств впервые обнаруженных артефактов и скрытых свойств артефактов уже известных.
        - У «птички» грузоподъемность двадцать тонн, и грузовая кабина в длину составляет двенадцать метров. Влезет, никуда не денется.
        Ворон удивленно сощурился на любителя вертолетов.
        - Знаток?
        - Ну а то. Вертолеты моя страсть!
        - Ну-ну.
        - А ты тоже, смотрю, разбираешься.
        Ворон повел плечом:
        - Бескрылое летать не может. Тот, кто водил истребитель, в вертолет не сядет.
        - А ты летал на истребителе? - не поверил Денис.
        - Расскажу как-нибудь на досуге. - Ворон улыбнулся, приподняв уголки губ.
        Денис хотел спросить еще что-то, но не успел. В шуме, создаваемом снижающимся вертолетом, говорить стало невозможно. Впрочем, приказам это не мешало, Ворон отдавал их знаками, которые заставлял выучить всех, кого брал с собой в Периметр. Чем-то они напоминали азбуку глухонемых, но вряд ли сталкер взял за основу именно ее.
        Вертолет не выключал двигателей, так что говорить по-прежнему было невозможно, но запихнули кокодрилло в кабину практически с легкостью. Ворон показал помощникам лезть туда же, а сам остался стоять рядом с Денисом. Когда вертолет поднялся, он молча отсалютовал ему и повернулся спиной, словно не желая даже видеть.
        - Ну а нам придется топать самим. - В его голосе не осталось места безбашенному веселью, которое сталкер демонстрировал все это время, зато обозначилась усталость. - И наверняка шум этого монстра привлек сюда разнообразную живность. Ты уж не теряй бдительности.
        - Скорее, шум вертолета напугал эту живность, - возразил Денис. - Но, разумеется, я буду смотреть в оба. А почему мы не полетели? Я потерпел бы, ну, или мог остаться. Вышел бы и один, здесь недалеко и спокойно.
        - Я же говорил: бескрылое не птица и летать не может по определению, - последнюю реплику Дениса он решил оставить без внимания.
        - Так это правда?
        - Истинная. У вертолета лопасти, а не крылья.
        - Не издевайся! Я про истребитель.
        Ворон возвел очи горе и усмехнулся:
        - Мне вовсе не улыбалось сначала сидеть рядом с манекеном, а потом отпаивать тебя валерьянкой.
        Денис вздохнул. Они еще до операции решили проверить влияние сети. Заперлись в гараже. Ворон накинул ее и… а потом Денис пришел в себя уже наверху, лежа на диване с раскалывающейся головой. В общей сложности он провалялся три часа уже после снятия сети.
        - Понятно…
        - Да ну? - Сталкер наконец улыбнулся по-человечески, даже взгляд изменился. Глаза посветлели, из насыщенно-карих став тепло-чайными. - Летал я на истребителе, не разочаровывайся. И с парашютом прыгал. В космосе побывать, увы, не удалось, но учитывая, куда мы с тобой наведываемся время от времени, мне неизвестностей и опасностей на девять жизней вперед хватит. И… - Он сделал небольшую паузу. - Видишь ли, Дэн, если ты так и не заметил у меня этой особенности, то, так и быть, я ее сейчас обозначу. Я не доверяю людям. Особенно те вещи, которыми умею управлять. Машину я всегда вожу сам, даже тебе не разрешаю за руль садиться. И абсолютно то же касается воздушного транспорта. За штурвал вертолета меня не пустили бы, ну и черт бы с ними. К тому же я не слишком доверяю технике в Зоне. Любая стихийная аномалия выведет приборы из строя в один момент. Лучше уж мы с тобой по старинке - ножками.
        Денис не возражал. К тому же идти по широкому Ленинскому проспекту было относительно недалеко. Солнце едва перевалило зенит - времени до сумерек было достаточно. Стояло непонятное московское внесезонье, по ощущениям, начало сентября - в меру теплое, безветренное, совершенно неживое. Ветер спал или не осмеливался соваться в Периметр. Солнце пряталось за облачной завесой, как и небо - наверняка синее и ясное.
        Вопреки словам Ворона стаи гиен не торопились выяснять, кто нарушил покой в этом секторе Зоны. Единственной живностью, которую они обнаружили, был одинокий голубь, который даже не подумал приближаться: живой газон (он выглядел именно как кусок земли с растущей наверху ярко-зеленой сочной травой) встал на кривые птичьи лапки, словно решил осмотреться, а потом сразу присел, превратившись в неприметную часть ландшафта.
        - Избушка-избушка, встань ко мне задом, к лесу передом, - пробормотал Ворон, даже не дотронувшись до обреза.
        - И наклонись, - в тон ему продолжил Денис.
        - Фи… - Ворон поморщился, - вроде взрослый парень, а шутки дурацкие.
        Но от этого замечания в груди у Дениса стал рассасываться какой-то тугой ком, образовавшийся с момента прихода в Зону и до недавнего момента мешавший дышать полной грудью.
        Молчаливыми памятниками прошлого застыли многочисленные многоэтажки, пустыми глазницами окон вперившись в сталкеров. Денису внезапно представилась пустыня на месте остальной Москвы. Кто знает, может, знаменитые египетские пирамиды были вовсе не могильниками? Вполне возможно, будущие археологи, которые когда-нибудь откопают один из этих домов, отыщут в подвале кости и решат, будто все здание представляет собой огромный склеп…
        - Внимание. «Рой». - Он произнес это еще раньше, чем осознал присутствие аномалии.
        Ворон тотчас остановился, сверяясь с детектором, и подтвердил:
        - Да. Но какой-то неживой. Я его вижу в виде размыто-мельтешащих серебристых точек. Как думаешь, это нормально?
        - Сегодня все ненормально, - буркнул Денис, - и оранжевых крокодилов я даже не имею в виду, как и вертолеты над Зоной. Что-то не то творится с самой Москвой.
        - Кстати, - Ворон посмотрел на часы, - судя по времени и тому, что мы с тобой не слышали грандиозного «бума», они уже долетели. Я в это не верил, если честно.
        - Мне показалось, ты даже желал их гибели.
        Ворон дернул уголком рта.
        - Нет, - ответил он, продолжая движение и обходя неправильный «рой» по широкой дуге. - Пилот мне точно ничего плохого не сделал, да и ребята, нанятые нами, - тоже, просто… помнишь, мы вызволяли группу Комарова?
        Денис кивнул. Это было одним из первых дел, которое они проводили вместе. С момента основания клана «Спасение» прошел всего месяц, и эмионики мерещились ему чуть ли не на каждом шагу. Денис боялся ходить в Зону, а для любого сталкера это подобно самоубийству: если изначально настроен на провал, то именно он и произойдет. И тут в доме Ворона раздался телефонный звонок от Шувалова - по самому обычному городскому телефону, а не на мобилу, которую сталкер использовал для связи с руководителем института. Оказалось, у ученого группа в Москве гробанулась, но не до конца. Сопровождавших ее сталкеров убили, а ученые забаррикадировались в старом разрушенном баре на станции метро «Университет» и ждали смерти.
        Если бы группу не возглавлял зять Шувалова, Ворон отказался бы идти, но, как и всегда и везде в этом мире, хорошие отношения решили все. Брать с собой Дениса сталкер отказался, но тот едва из дома не ушел, вернее, пригрозил именно этим.
        Проход оказался необычайно трудным - много хуже, чем при эвакуации центра на Сумском. Несколько раз Денис прощался с жизнью, и только присутствие людей, которые знали и ориентировались в Периметре несравнимо хуже, но все равно не теряли оптимизма, подстегивало его и заставляло идти дальше.
        - Вот если б тогда хоть кто-нибудь смог бы прислать к нам вертолет на выручку, то из Периметра вышли бы все, а не только мы с тобой, Комаров и трое лаборантов, а тут… - Ворон раздраженно сплюнул себе под ноги. - Какой-то олигарх захотел устроить зоопарк из тварей Зоны и заказал кокодрилло. И ему абсолютно до одного места, что зверушка издохнет менее чем через год, несмотря на всевозможные стабилизаторы, и не жаль ни вертолета, ни людей. Ради прихоти. Просто для глупого престижа и возможности показать, насколько у него много денег. Ненавижу.
        - И мы согласились этого кокодрилло изловить, - напомнил Денис.
        - Ага, - Ворон неожиданно рассмеялся, - уж больно мне захотелось стать героем анекдота, но, - он посерьезнел, - чувства гадливости это не отменяет.
        Денис не стал спорить. Он был уверен, что сталкеру наплевать на его статус легенды с Останкинской телебашни, но вряд ли тот стал бы сейчас признаваться в своих истинных мотивах.
        Зона давила все сильнее. Воздух казался тяжелым, как перед грозой. На уровне слуха повис едва уловимый звон - либо же это была всего лишь слуховая галлюцинация. Тишина стояла такая, что казалось, ее удалось бы порезать на куски ножом и намазать на хлеб вместо масла.
        - Москва словно затаилась, ты заметил?
        - Я твержу об этом с той самой минуты, как мы вошли в Периметр, - покачал головой Денис.
        - Но обрушится эта буря не сейчас и не на нас. - Впереди показались стена и контрольно-пропускной пункт. - По крайней мере я очень надеюсь на это.
        Послышался вой, и Денис резко обернулся.
        Позади дорогу перегородила огромная гиена. Обычно эти твари, сами по себе крупные, достигали размеров полугодовалого бычка. Эта же оказалась с быка вполне выросшего. Круглые уши стояли торчком. Пасть скалилась, а непропорционально длинная гривастая шея была запрокинута. Она постояла так с полминуты, словно задалась целью привлечь внимание, а потом издала вой еще гаже первого.
        - Твою ж мать, - прошипел Ворон. - Но не в этот раз. Уже не в этот. - И, ухватив Дениса за плечо, как можно быстрее потащил к выходу за пределы Зоны. - Бегом! Дэн, быстро!
        С вышки, установленной над пятиметровой стеной, раздалась автоматная очередь. Денис инстинктивно вжал голову в плечи и отогнал желание упасть на землю или хотя бы пригнуться. С КПП палили вовсе не по сталкерам, а по угрожающей им твари, но от осознания этого легче не становилось. Ворон однажды получил пулю в бок, именно когда его вот таким образом прикрывали.
        Глава 2
        Сеть кафе-ресторанов «Макдоналдс», пожалуй, единственная, которая нисколько не пришла в упадок после потери Москвы. К тому времени она настолько расползлась по необъятной Родине, что закрытие нескольких точек не могло сильно ей повредить. Помнится, когда Ворону приходилось перегонять автомобиль из Самары в Переславль, он с удовольствием останавливался именно в этих заведениях, испытывая серьезное предубеждение к меню немногочисленных кафетериев столовско-советского типа а-ля «Прощай, молодость» (в каком-то поселке он действительно наткнулся на это название и долго хохотал).
        В них, как правило, подавали непонятные майонезные салаты из не первой свежести овощей, сосиски, в которых даже оптимист не заподозрил бы наличия мяса, какие-то супы и выпечку. И пусть цены вполне соответствовали упомянутому союзу, аппетит пробуждали только самые дорогие блюда, но в этом случае сомнение же вызывала их пригодность в пищу и соответствие сроку годности. Кто ж в этой глубинке будет покупать чизкейк, когда можно бутербродами и плавлеными сырками питаться?
        Так или иначе, а встреча в трехэтажном стеклянном здании «Макдоналдса», выросшем всего за год на Симферопольском шоссе в половине пути от Подольска до Серпухова, несмотря на новенькие, еще пахнущие ремонтом просторные залы, безупречный лакированный паркет, высокие потолки, разлинованные сеточками светильников искусственного освещения, и улыбчивый персонал в отнюдь не отвратно яркого цвета форме, совершенно не соответствовала статусу человека, с которым пришел на встречу сталкер.
        Олег Дмитриев - богатейший человек России и мира, вдовец, один из перспективнейших женихов, согласно исследованиям европейских и американских журналов. Для него не то что «Макдоналдс», почившие «Метрополь» и «Космос» вместе со все еще всплывающей в разговорах иммигрантов «Метелицей» показались бы мелочью. Однако Ворону стало лениво специально куда-либо заезжать, а по пути был именно «Макдоналдс», потому встречу он назначил именно здесь.
        «Владелец заводов, газет, пароходов» увеличил свое состояние на артефактах. Дмитриев являлся королем черного рынка - об этом знали практически все. Однако официалы, с готовностью набрасывающиеся на мелкую добычу в виде сталкеров-одиночек и перекупщиков, к этому «хищнику» не приближались. Боялись, наверное, а возможно, олигарх оказывал им «маленькие» услуги.
        Дмитриев имел приличную коллекцию артефактов, разумеется, постоянно пополняющуюся. А в последнее время загорелся идеей устроить зоопарк из нынешней московской живности. Именно для него Ворон и Денис ловили оранжевого кокодрилло.
        Первое, что бросилось в глаза, - отсутствие посетителей во всем здании. Впрочем, как раз этого стоило ожидать: персоны, подобные Олегу Дмитриеву, вряд ли нуждались во всеобщем внимании.
        - Вас ждут, прошу за мной. - К Ворону, опережая охранника, подскочил администратор и обозначил приветствие легким поклоном. Одет он был в… ливрею, совершенно не соотносящуюся ни со статусом заведения, ни с азиатскими чертами лица самого служащего. Сталкер фыркнул и постарался спрятать улыбку: вряд ли идея так вырядиться принадлежала несчастному парню.
        Администратор знал его в лицо: не таким уж редким гостем сталкер здесь был, но его поведение неприятно царапнуло. Ливрея! Подумать только, интересно, в какой костюмерной ее выкопали?
        - А от меня самого ожидали смокинга или, возможно, вообще камзола? - не удержался он от вопроса. Если бы Ворон догадывался о подобном приеме, то непременно облачился бы в камуфляж, да еще и не брился дня три, чтобы брутальнее выглядеть. Уж больно хотелось ему щелкнуть Дмитриева по носу за выходку с вертолетом. Да и вообще.
        - Что вы? Как можно! - шепотом воскликнул администратор.
        - Мне уже легче, - фыркнул Ворон едва слышно и тотчас обратился к олигарху, к столику которого они успели подойти: - Добрый день, Олег Николаевич.
        Бизнесмен кивнул на стул возле своего столика. Ворон передвинул его так, чтобы сидеть напротив. После администратора в ливрее он на полном серьезе ожидал лицезреть богатого клиента в сюртуке, камзоле, а возможно, и в королевской мантии. Между прочим, ему бы пошло. В свои сорок восемь Дмитриев выглядел на тридцать пять с небольшим, и его действительно было не стыдно помещать на обложки глянцевых журналов. Наверняка поклонницы скупали весь тираж. Росту в нем оказалось под два метра, фигуру без преувеличения можно назвать идеальной. Прибавить к этому светлые, слегка вьющиеся волосы до плеч и неопределенного цвета глаза, наполовину карие, наполовину темно-серые, и каждая вторая представительница женского пола пошла бы за ним куда угодно, даже без учета миллиардов.
        Итак, ничего вызывающего не было. Никаких камзолов, сюртуков и прочих атрибутов прошедших столетий. Не имелось даже стандартного приложения всех бизнесменов - элегантного костюма с галстуком и длинноногой модели с накачанными силиконом формами и отсутствующе-тупым взглядом, за которым очень умело скрывалась расчетливая стервозность. Дмитриев надел абсолютно демократичный светлый свитер крупной вязки и светло-голубые джинсы. Видимо, пытался показать, что готов снизойти до народа в лице рядовых… ну, почти рядовых ходоков в Зону.
        - Как вы думаете, Игорь, зачем окружающие с постоянством, заслуживающим лучшего применения, пытаются сделать из меня клоуна? - поинтересовался он.
        Ворон расположился на стуле, закинув ногу на ногу, и потянулся к лежащему на краю стола меню. Имя неприятно царапнуло слух. Он предпочитал, чтобы посторонние называли его Вороном, но делать замечание и тем выдавать собственное отношение посчитал лишним.
        - А в чем дело? - приподнял он бровь в вопросительном жесте. - Вы об администраторе, что ли, Олег? - Отчество на этот раз он не стал прибавлять специально. Если олигарх хотел панибратства, то именно его и получит сполна.
        - Стоило в одном из интервью помянуть, будто я курирую несколько клубов исторической реставрации, и пожалуйста. - На завуалированное оскорбление Дмитриев внимания не обратил, но от ввинчивания в разговор имени собеседника воздержался. - И администратор в ливрее - это еще мелко, вы официанток не видели.
        Ворон фыркнул. А он думал, что ему показалось или галлюцинации начались, когда узрел девицу в платье с кринолином, выходящую из хозяйственного помещения.
        - Отчего же? Наблюдал одним глазом, - ответил он. - Довольно эффектно, знаете ли.
        - Это уже второй раз, - пожаловался Дмитриев.
        - Просто они путают реставрацию и ролевые игры. - Ворон изобразил на лице вежливую улыбку, специально сделав ее чуть натянутой. - Что ж, бывает.
        - В эту книжицу тоже можете не смотреть, перечень блюд изменен. Хотите омаров или рябчика?
        - Жаль. - Ворон отложил меню. - Признаться, я не очень голоден и рассчитывал-то всего лишь на коктейль. Надеюсь, его сумеют приготовить… не из рябчика или хотя бы не трогая девственниц и младенцев? Я ими по пятницам не питаюсь, знаете ли.
        - Никогда бы не подумал, что легендарные сталкеры любят сладкое, - хмыкнул Дмитриев. - Кстати, вы знаете, что молочные коктейли не делают в Америке, это не их изобретение?
        - Боюсь, от этого мои вкусы не изменятся, однако надеюсь, на кофе я хотя бы могу рассчитывать?
        Дмитриев кивнул, и тотчас, словно по мановению волшебной палочки, появилась официантка в образе Анжелики, маркизы ангелов, не иначе. Высокая грудь, едва не вываливающаяся из низкого декольте, томно вздымалась, талию, зауженную корсетом, можно было обхватить двумя пальцами - наверное (Ворон решил не экспериментировать). Анекдот, единожды вобравший сталкера в себя, похоже, решил не выпускать его в реальный мир.
        - Здравствуй, зазеркалье, - тихо промурлыкал он куплет навязчивой песенки, вот уже неделю не сходящей с высших строчек хит-парадов и потому раздражающе звучащей на большинстве радиостанций. - Девушка, вас случайно не Алисой зовут?
        Ответить она не успела.
        - Я перечислил вам на счет оговоренную сумму, - заметил Дмитриев, и в его голосе обозначилось почти неприкрытое раздражение. Видимо, «владелец заводов, газет, пароходов», а также оранжевых крокодилов не выносил, когда внимание оказывали не ему.
        - Я видел, - отвлекаясь от девушки, кивнул Ворон, - и, если честно, был удивлен просьбой о встрече. Груз вы получили в целости, насколько понимаю, а остальное меня уже не касается. Как и то, что уже через год мутант развалится на составные части. Лапы отдельно, зубы отдельно, брюхо… Да, к слову, приятного вам аппетита.
        - Вам жаль кровожадных тварей Москвы? - Дмитриев успешно продемонстрировал удивление.
        - В каком-то смысле я вхож в их число, как и любой относительно удачливый сталкер.
        Дмитриев рассмеялся этому заявлению, приняв за шутку:
        - Вам незачем беспокоиться о своем собрате. Вольер поддерживается несколькими активными артефактами. В сущности, для крокодила ничего не изменилось. Он находится в маленьком кусочке привычного места обитания.
        - То есть вы воссоздали Зону на нетронутой земле, - кивнул Ворон. - Это незаконно.
        - Не смешите, - фыркнул Дмитриев.
        - Не боитесь, что играете с огнем на бензоколонке?
        - Я похож на человека, который чего-нибудь боится? - Он прищурился.
        Ворон покачал головой:
        - Вы похожи на человека, сопоставляющего степень риска. Но именно из-за таких, как вы, мы лишились столицы.
        - Решили почитать мне нотации? - В глазах неопределенного цвета стала преобладать болотная зелень.
        - Увольте.
        - Ну, так и доверьтесь мне, - рассмеялся Дмитриев. - Я хочу предложить вам контракт на отлов гиены.
        Пауза висела много дольше, чем Ворон собирался ей позволять.
        - С удовольствием, но у меня другая работа. - Он врал, и Дмитриев прекрасно знал об этом.
        - Боитесь, что мои запросы возрастут, как у той старухи, муж которой поймал золотую рыбку, и я со временем попрошу вас добыть… а хотя бы эмионика?
        - Я похож на человека, который чего-нибудь боится? - вернул вопрос Ворон и усмехнулся.
        - Нет, но вы наверняка подумали, что за неимением целого эмионика я могу захотеть половинчатого. Зря. Вашего протеже я никак не имел в виду. Я не питаюсь детьми, Игорь, много сильнее мне хочется, чтобы и вы, и Денис работали на меня. Я во всех смыслах удобный работодатель, заботящийся о своих сотрудниках, - заверил Дмитриев.
        - Верю на слово и сразу. - Официантка, шурша пышными юбками, принесла капучино и наклонилась достаточно низко, демонстрируя то, что они и так могли наблюдать. Странно только то, что соблазнить она пыталась сталкера, а не бизнесмена. - Но отказываюсь.
        - Ворон предпочитает оставаться вольной птицей?
        - Не люблю мышеловок, замаскированных под золотую клетку. - Он тоже умел изъясняться эвфемизмами, но считал подобное глупым.
        К тонкому аромату кофе примешался горьковатый запах женских духов. А ведь официантки не пахнут - это одно из основных условий в хороших заведениях. Обслуживающий персонал нейтрален. Всегда. Он не должен не только навязываться клиенту, но и обращать на себя внимание. И пусть они сидели в «Макдоналдсе», для Дмитриева все делали по высшему разряду. Ворон посмотрел вслед девушке, но той уже и след простыл, только краешек длинной юбки мелькнул за углом.
        - Знаете, Игорь, а ведь я даже завидую вам, - говорил тем временем Дмитриев. - Если бы мой собственный сын хотя бы отдаленно напоминал вашего Дэна, я был бы счастлив.
        - Ждете ответной откровенности? - прямо спросил Ворон. - Извольте. Денис мне не сын, по крайней мере по крови, но я за него убью не раздумывая.
        - К сожалению, он об этом знает, - протянул Дмитриев.
        - Именно. - Ворон прищурился. - Он рассказывал, как ему предложили работу. Не вы лично, но некто от вас.
        - А он сказал, что не принимает подобные предложения в обход вас. - Холодная болотная зелень так и сквозила во взгляде. Меньше всего на свете Ворон хотел бы заиметь такого врага, но смолчать и прогнуться он не желал гораздо сильнее.
        - Если наш разговор окончен, я, пожалуй, пойду.
        - А как же ваш кофе? Не будете даже пробовать? - Дмитриев в последний раз сверкнул глазами и отвернулся. - Впрочем, как хотите.
        Еще один эвфемизм, либо же на способность думать наложилась антипатия. Ворон покачал головой и поднялся. Кофе так и так не полез бы в горло, а после странной официантки воспринимался не иначе как ядом.
        - Приятного продолжения дня, - пожелал он.
        Дмитриев кивнул, но прежде, чем окончательно отпустить, положил на край стола запечатанный конверт.
        - Вы со мной уже расплатились, - напомнил Ворон.
        - Премия, - пояснил тот.
        Деньги никогда не бывают лишними, даже у богачей - особенно у богачей. Если те расстаются даже с малой суммой, то всегда рассчитывают либо на новую услугу, либо на продолжение отношений. Ни того, ни другого Ворон делать не собирался, и он не отказал себе в удовольствии улыбнуться одной стороной рта и бросить:
        - Я их не заработал.
        Он позволил себе развернуться и уйти, не дожидаясь ответной реплики, кивка или пожелания сдохнуть. Взгляд, буравящий ему спину между лопатками, жег, доставляя почти физический дискомфорт.
        Уже на стоянке он набрал Дениса, заодно и убедился, что тот дома в полной безопасности:
        - Закажи пиццу. Я голодный, как стая волков.
        Глава 3
        Ухоженные пальцы с длинными ногтями, покрытыми перламутровым лаком, ухватили принесенный им стакан. Денис отступил и занял свое место в кресле. Из него он мог видеть лицо женщины в профиль.
        Она была курносой. Именно формой носа она выбивалась из представлений Дениса об идеальном образе бизнес-леди. В остальном она казалась безупречной, эффектной и заботящейся о себе.
        Бронзовый загар, какой не получишь в средней полосе или в солярии - только на островах, - подчеркивал нежность кожи. Неприметный макияж указывал на безупречность черт лица. Помада того же тона, что и ногти, говорила о хорошем вкусе. Идеально подходящий по фигуре деловой костюм намекал на достаток.
        Ее хотелось представлять в банке. В гостиной их дома она тоже неплохо смотрелась, но плакала навзрыд.
        - Мне кажется, вам следует успокоиться и хотя бы начать излагать нам суть дела. - Ворон оставался спокоен, хотя обычно не терпел истерик. Ни мужских, ни женских. Сталкеры занимались выведением из Москвы людей, а не утешением их родственников.
        - Да-да… - Женщина отставила наполовину опустошенный стакан на стол и выпрямилась, протягивая сталкеру свою визитку.
        Ворон кивнул, принял черный глянцевый прямоугольник, мазнул по нему взглядом и небрежно кинул на угол стола.
        - Готов выслушать, но мое время ограничено, - предупредил он.
        - Да-да, - повторила она, внимательнее вглядываясь в его лицо. - Я понимаю…
        - Вам следовало обратиться в главный офис, - заметил Ворон. - Говоря с вами, я отхожу от правил, не говоря уже о деловой этике. Люди, работающие в офисе, получают деньги за проходящих через них клиентов.
        - Я все понимаю. И заплачу за визит… если укажете кому, то и этим сотрудникам тоже.
        Подобный ответ являлся ошибкой, но знал об этом только Денис, и, разумеется, в его планы никак не входило подсказывать. Несмотря на симпатию, которую вызвала у него эта женщина, он всегда останется на стороне Ворона.
        Вообще-то появление этой… скорее всего клиентки оказалось странным. Они давно погрязли бы в рутине, если б кому-либо давали свой настоящий адрес. Это было бы неудобно, небезопасно и обременительно. В своем пущинском особняке Ворон предпочитал жить, а не принимать клиентов, не работать и не вести переговоров.
        У клана «Спасение» имелось вполне официальное представительство в Серпухове - с юридическим адресом, банковскими реквизитами, сайтами, е-мейлами и всем необходимым. В нем сидели не просто секретарши, а психологи, юристы и экономисты, которых Ворон отбирал лично для этой работы. Потому что обычные «манагеры», готовые нести чушь, лишь бы впихнуть услугу или барахло, здесь не годились от слова «совсем».
        Именно через офис проходили клиенты неиссякаемым потоком, и, разумеется, сталкеры чисто физически не могли себе позволить браться за каждое предложенное им дело. Психологи выясняли подробности, успокаивали убитых горем родственников, объясняли, что в течение суток человека еще можно спасти, а вот через месяц - никогда. Юристы грамотно составляли договор, по которому сталкеров никогда не удалось бы привлечь к ответственности в случае неспасения чьей-либо жизни (случаи, когда люди, надежды которых не оправдали, начинали обвинять во всем спасателей, были не так уж и редки). А экономический отдел выяснял о готовности клиента платить. Ворон не уставал повторять о том, что ненавидит альтруистов и точно не собирается им уподобляться. Любой труд должен быть оплачен, а морали нет и не может быть места в бизнесе.
        - Если бы я был заинтересован в так называемом спасении собственной души, то уехал бы в Тибет, - говорил он Шувалову, привычно сидя на краю его стола в роскошном кабинете главы одного из ведущих подразделений Центра Аномальных Явлений и грея в ладони стакан с виски. - То, что я умею ходить в Зону и даже кого-то выводить из нее, не значит, будто я собираюсь делать это для кого-то на халяву. Спасение чужих жизней - мой хлеб, а не обязанность, долг или миссия, дарованная свыше.
        Шувалов на это разводил руками и звонил в бухгалтерию.
        Но это - в вопросах со своим старым знакомым. Шувалов всегда сам звонил Ворону, и тот, как правило, не отказывал в помощи. Что же касалось серпуховского офиса, то после предварительного заключения договора с потенциальным клиентом в особняке Ворона раздавался телефонный звонок, и уже сталкер решал, будет ли заключен окончательный договор на поставку услуг или он не хочет этим заниматься.
        Само собой, любой менеджер сказал бы, что они прогорят с таким подходом. В бизнес-сфере продажников кочевал миф о необходимости борьбы за каждого клиента. Однако «Спасение» не торговало скрепками. Услуги, которые оно оказывало, являлись уникальными, да и исполнителей было немного. Только Денис мог почувствовать тонкие колебания Зоны и настроиться на поиски одного-единственного человека. И если тот еще был жив и не вляпывался в неприятности в течение ближайших часов, они его находили и выводили.
        Эта женщина офис миновала. В сущности, увидев ее впервые, у Дениса и подозрения не возникло об истинной цели ее прибытия. Его скорее удивило, что на неширокой асфальтированной дорожке напротив особняка, полностью загородив проезд, остановилась огромная трехлитровая полноприводная «Тойота Илюкс VII» цвета «черный металлик», сто семьдесят лошадиных сил под капотом.
        Ворон несколько раз присматривался к похожему автомобилю, но пока раздумывал о покупке. Более всего его устраивало, что дорожный монстр был оборудован механической коробкой передач, а не пресловутым автоматом, созданным для тех, кто не умеет и никогда не научится ездить. Отталкивало же то, что похожая машина у него когда-то уже горела.
        Денис стоял на балконе и не без удовольствия рассматривал нежданную гостью - стекло со стороны водительского сиденья опустилось и открыло обзор на эффектную женщину в солнцезащитных очках. Такие особы в их места обычно не заезжали. Наверняка она просто заблудилась и желала спросить дорогу.
        Курорт-отель «Царьград» располагался на нижней дороге, особняк, в котором жил Ворон, - на верхней. Обе дороги вели от Симферополького шоссе сначала в разных, а потом в одном направлении. Первая проходила вблизи русла реки Оки мимо старых деревень, вторая - по полям и лесам, застроенным коттеджными поселками. Сливались в одну они на площади Приветствующей - бывшем въезде в город Пущино, а сейчас одной из центральных, - но многие все равно умудрялись заблудиться.
        - Вам помочь?
        Женщина кивнула.
        Денис спустился, вышел из калитки, не потрудившись ее захлопнуть, а она вылезла из автомобиля и подошла к нему. Женщина оказалась того же роста, поэтому ему не пришлось пригибать голову и опускать взгляд. Он отметил правильные черты лица, слегка тронутые очень умелым макияжем - так, чтобы создавалось впечатление отсутствия всякой косметики.
        Внешне он дал бы ей от двадцати семи до тридцати, но учитывая уверенную манеру держаться, независимость и явный достаток, скорее, тридцать пять. Она не походила на жену бизнесмена. Она сама зарабатывала. И что-то с ней было явно не так - слишком много эмоций, которые Денис улавливал четко, но не мог идентифицировать.
        - Алла, - произнесла она красивым низковатым голосом с едва слышимой хрипотцой.
        - Денис, - представился он в ответ.
        Она пригладила черные волосы, хотя в том не было ровным счетом никакой надобности. Прическа казалась идеальной, несмотря на ветер и время, что она провела в дороге. А потом она сняла очки с черными зеркальными стеклами, и на Дена взглянули темно-серые глаза с алой кровавой сеточкой на белках.
        - Не Денис, а Дэн, не так ли? - произнесла она и разрыдалась у него на плече.
        Денис мог поклясться: чувства, которые она испытывала, были искренними. Она не играла, не давила на жалость, а действительно пережила нечто очень скверное.
        Как он мог поступить? Только проводить ее в дом и усадить на кухне. Предложить чаю и хотя бы попытаться вызнать причину этого горя. О том, что она назвала его сталкерским именем, он в тот момент забыл напрочь.
        Разумеется, первым сориентировался в этой ситуации Ворон, который еще четверть часа назад мирно спал у себя в спальне и знать не желал ни о каких мировых катаклизмах и частных проблемах красивых женщин. Тем не менее он спустился в кухню тщательно выбритый, благоухающий дорогой туалетной водой, в темно-синих джинсах, стоящих как два хороших костюма-тройки, и черной футболке, видимо, для разнообразия совершенно обычной, купленной на пущинском вещевом рынке и потому висящей на нем откровенно мешковато.
        Он был вежлив и сразу пригласил незваную гостью в кабинет. При этом Денис едва не отскочил от него к противоположной стене. Он по-прежнему не умел считывать эмоции Ворона, внутренним взором видя вместо них черную воронку. Но в тот момент в ней полыхали синие и серебряные искры, а взгляд сталкера казался убийственным.
        Это кресло Денис выбрал за наибольшую удаленность от письменного стола, за которым расположился Ворон. Сталкер не злился, он был взбешен, но тщательно скрывал это, от чего у Дениса слегка шевелились волосы на затылке.
        - Я желаю нанять вас, - наконец произнесла Алла.
        - В таком случае вам следовало обратиться в офис, - повторил Ворон и слегка растянул губы в улыбке.
        - Не думаю. - На улыбку она не ответила. - Мне дорого время. Более того, я готова заплатить, даже если Денис с восьмидесятипроцентной точностью заявит, что Валентина нет в живых.
        - А кто такой Валентин? - уточнил Ворон.
        - Муж. Он отправился в Москву три дня назад, вчера мы потеряли связь.
        - Вы по сотовому с ним общались? - Уголок губ резко дернулся, но никак иначе Ворон свое отношение не выразил.
        В Москве не стало обычной связи. Всех вошедших в Периметр отрезало от Большой земли. Ученые справлялись с этой проблемой, но их оборудование было необычным и точно не продавалось в магазинах. Ходили байки о том, что радиоточки времен Великой Отечественной войны работали, но Денис не мог себе представить мужа Аллы со спрятанной в рюкзаке радиостанцией, а саму Аллу - специалисткой по расшифровке азбуки Морзе. Скорее всего супруг просто обманывал ее и пропал где-то в совершенно другом месте, с Зоной никак не связанном. Загулял, например. Хотя от таких женщин обычно не гуляют по доброй воле.
        - Нет, мы пользовались последними разработками.
        Сталкер рефлекторно вскинул бровь в жесте удивления, но продолжать задавать вопросы не стал.
        - Вы понимаете, что он мог погибнуть?
        Глаза женщины наполнились слезами, но она взяла себя в руки и ровным голосом ответила:
        - Да, но я уверена, что этого не произошло.
        - Почему?
        - Знаю, - произнесла она упрямо. - Оттуда же, откуда я узнала ваш адрес, внешность и сталкерское имя Дениса да и вас, Ворон… Игорь Ветров.
        Сталкер остался внешне спокойным. Истинное лицо было непроницаемым под маской заинтересованной благожелательности, но тревожная складка между бровей обозначилась более четко.
        - Также я точно знаю, где именно вы найдете Валентина, - продолжала тем временем Алла, даже не догадываясь о том, что сталкер уже счел ее опасной, а слова принял за угрозу, - это случится на Юго-Западе Москвы. Вы встретитесь на пересечении Профсоюзной улицы и Новоясеневского проспекта.
        - И какой ясновидец нанострадамил вам эту чушь? - поинтересовался Ворон, слегка отойдя от вежливого тона.
        - Все это я видела во сне.
        Денис нахмурился. Он полагал свою способность предвидений во снах уникальной. Да и напарника по имени называли нечасто, существовали от силы десять человек, которые делали это в неофициальной беседе. Для всех остальных он был и оставался Вороном.
        - Полагаю, обладая столь ценным источником информации, вы могли бы нанять кого угодно, не обязательно нас, - произнес сталкер.
        - Но во сне это были именно вы. Я не знаю подробностей, но вытащить Валентина никто другой попросту не сможет. - Словно ища поддержки, Алла обернулась к Денису, и он вздрогнул, потрясенный степенью ее отчаяния. - Вас интересует, как мы поддерживали связь. Вот, возьмите.
        Она вытащила из сумочки шарик, размером напоминающий мяч для игры в большой теннис. Только сделан он был из цельного куска горного хрусталя или очень на него похожего материала. Казалось, он неоднороден и внутри плещется вода, но скорее всего то просто причудливо преломлялся свет, проникающий внутрь. На противоположных сторонах мысленно прочерченного «экватора» в непосредственной близости от поверхности закручивались спирали радуг. Артефакт был не просто красив, он завораживал. Смотреть на него хотелось как можно дольше, если не бесконечно, и именно поэтому Денис отвел взгляд.
        - Что это за артефакт?
        Кажется, он ляпнул что-то не то. Вернее, именно это он и сделал! Ворон никак внешне на это не отреагировал, но напряжение словно повисло в воздухе.
        - «Радужка». - Алла вздохнула и, протянув руку, положила артефакт на ладонь Дениса. - Один из новых, имеет баснословную ценность. Именно их и носил из Москвы Валентин. Этот «шарик» имеет особенность повышать… - она запнулась, - я не слишком разбираюсь в терминологии. - Вздохнув, она все же продолжила: - Назову это психическо-сенсорными способностями. Имея при себе одну «радужку», я всегда могла поговорить с тем, у кого находится другая. Так мы поддерживали с мужем постоянную связь.
        - Интересно… - Ворон прищурился, но Алла не отреагировала на эти слова, она продолжала смотреть на Дениса.
        Тот потянулся вернуть артефакт, но она покачала головой:
        - Примите в залог.
        - Это исключено, - проинформировал Ворон.
        - Тогда возьмите просто так, - настаивала Алла. - Возможно, Валентин свяжется с вами через «радужку», а я… - Она всхлипнула. - Просто не могу так больше!
        Денису надоело сидеть с протянутой рукой, и он взглянул на Ворона. Тот положил на столешницу локти и соединил подушечки пальцев. Знак означал, что ему самому думать, нужен ли этот артефакт. Денис, в мгновение сопоставив все «за» и «против», решил положительно и откинулся на спинку кресла, вертя «радужку» в руках. Хрустальный мячик быстро впитал тепло тела и тоже стал теплым. Иллюзорная жидкость внутри него плавно колыхалась.
        Основная странность заключалась в том, что Денис никак не мог распознать ни свойств, ни материала, из которого тот создан. Когда он пытался понять, словно наталкивался на невидимую стену. Стена пружинила, прогибалась, иногда показывала изображение «радужной бороды», «иллюза» и «ведьминого студня», но не пропускала.
        Каким целям мог послужить этот мячик, тоже оставалось непонятным. Одно Денис мог сказать с точностью: никаких воздействий на организм в плане ухудшения здоровья артефакт не нес. Его хозяину не грозило через полгода обнаружить у себя неизлечимую болезнь или недужить от каждого чиха окружающих. В плане физического контакта артефакт оставался безвредным. В плане психического…
        - Дэн?!
        Он едва не подпрыгнул в своем кресле. Как-то само так вышло, что он совершенно выпал из продолжившегося разговора и из реальности вообще. Вот только сказать наверняка, зачаровал ли его артефакт или он сам задумался слишком сильно, Денис смог бы навряд ли.
        Алла как раз поднималась:
        - И все же я не теряю надежды.
        - Надежда - самое глупое чувство из всех мне известных. Хуже только любовь, благо она редка и посещает не каждого, - откликнулся Ворон. - Я не возьмусь за это дело, но повторяю: информации у вас достаточно, чтобы нанять любого удачливого сталкера. Юго-Запад в последнее время тих как никогда. В том мы с Дэном имели возможность убедиться недавно. Проход до Теплого Стана уж точно привлечения уникальных способностей не потребует.
        Она вздохнула, кивнула Денису и направилась к двери. Он было стал подниматься, чтобы проводить ее, но Ворон опередил, резко поднявшись и в два шага оказавшись рядом. Пальцы сжали плечо сильнее, чем обычно.
        - Сиди, разбирайся, - распорядился сталкер и вышел за дверь.
        Глава 4
        - Все же ты неисправим. - Ворон потянулся, разминая плечи и прогибаясь в спине, и по-турецки устроился в кресле. - Уже четыре года, как повторяю: заведи себе девчонку и будь джентльменом только с ней, а не с каждой представительницей женского пола. В конце концов, гробанешься ведь, изображая из себя рыцаря.
        - Гробанусь, значит, сам дурак, - возразил Денис, - и женщины здесь совершенно ни при чем.
        В конце концов, он ведь не собачку намеревался завести, да и где бы Денис нашел себе эту девчонку? В лаборатории Института Исследования Зоны? ИИЗ, в который переименовали Академию, по-прежнему возглавлял Шувалов, и часто принимал решения, практически не оглядываясь на политику Центра Аномальных Явлений, подразделением которого его детище все же являлось.
        Изначально ЦАЯ занимался изучением Зоны и ее влиянием на повседневную жизнь. Постепенно эта деятельность расширилась. Центр озаботили все возможные аспекты влияния аномалий на цивилизацию. А ИИЗ непосредственно занялся Москвой с походами в нее. Несмотря на некоторое разделение интересов, это абсолютно не мешало Шувалову с постоянством, заслуживающим лучшего применения, ругаться по телефону и нудить по поводу постоянного давления сверху и урезания в средствах.
        - Как сказать, - фыркнул Ворон. - Вот ты помчался к первой попавшейся.
        - Ей требовалась помощь, - возразил Денис, - и я не ощущал агрессии.
        - Или не осознал, - настаивал сталкер. - Представь: подходит к тебе этакая красотка и вместо того, чтобы упасть в объятия, как следует возрыдав, достает шокер, или шприц, или какую-нибудь еще бяку.
        Денис покачал головой:
        - Не перегибай. Я ведь почувствую опасность тотчас.
        - Это я-то перегибаю? Да ну? А ты знаешь, мой дорогой экстрасенс и телепат, главное преимущество наемников? - Ворон поморщился. - Им наплевать на заказанную жертву. Вот совсем. Только непрофессионал, целясь тебе в голову или готовясь захватить, будет думать: «Вот он, Дэн Сторожев, как же я хочу причинить ему вред. Только бы не дрогнула рука, его непременно следует застать врасплох, иначе я не получу своих денег».
        - Тебя послушать - нужно запереться в четырех стенах и бояться собственной тени.
        - Нет.
        - И я все равно не верю, что Алла…
        Ворон резко вытянул руку в направлении Дениса, показав ему открытую ладонь и приказывая заткнуться. Подчинение условным жестам, вбитое совместными походами в Зону на уровень инстинктов, сработало. Денис немедленно замолчал и лишь через пару секунд сообразил, что не обязан был делать этого.
        - Игорь, послушай…
        Сталкер закатил глаза и выбрался из кресла.
        - Стриптиз показываю один раз, - произнес он, - смотри внимательнее, мальчик, - и приподнял футболку. На впалом животе, обозначенном кубиками пресса, с правой стороны темнел кривой шрам.
        - Что это?
        - Уж всяко не последствие от аппендицита, - фыркнул Ворон, возвращаясь в прежнее положение. - «Витринка». И пырнули меня ею отнюдь не в Зоне, и уж никак не мародер, желая ограбить, а вот такая же с виду совершенно очаровательная барышня, которой, замечу, я не сделал ничего плохого.
        - «Витринкой»? И ты выжил?
        - У кошек и то девять жизней, - усмехнулся он. - Вороны же гораздо живучей. Ты с артефактом разобрался?
        Денис покачал головой и взъерошил волосы.
        - Не понимаю, - признался он полминуты спустя. И прикусил губу. - Просто не понимаю. Ведь раньше никогда не случалось ничего подобного. Даже в артефактах старой чернобольской Зоны я вполне мог разобраться и…
        Ворон подошел вплотную и положил руку на его плечо:
        - Не загоняйся. Хочешь, я Шувалову позвоню?
        - Чтобы еще и перед ним опозориться?! - огрызнулся Денис и отложил артефакт на стол, уж слишком хотелось запустить им в стену или в окно, чтобы убрать с глаз долой.
        - Так… - Хватка стала сильнее. - Перестань. Ну, не получается с наскока, удастся потом постепенно, шажок за шажком. В конце концов, может, какая-нибудь новая Зона образовалась, а я и не в курсе.
        - Издеваешься, да? - Денис попытался встать, но его будто пригвоздили к креслу.
        - Сидеть! - Ворон никогда не казался силачом и показывал свое физическое превосходство нечасто. Однако когда он делал это, желание спорить и делать вопреки заметно спадало.
        - Ты просто не понимаешь, - констатировал Денис со вздохом.
        - А чего здесь может быть неясного? - Сталкер поморщился. - Ты решил рефлексировать на тему нужности и ненужности, а заодно вспомнить прошлое. В какой уже раз?
        Денис поморщился. Он по-прежнему не мог залечить ту душевную рану, что оставили ему детство и юность. Он помнил себя с тринадцати и не знал ни родителей, ни даже собственной фамилии. Зона высосала из него память, наделив необычными способностями. Он почти мутировал в эмионика, но на пути ему попался Ворон. Если бы не он, Денис не вырос бы и уж точно не мнил себя человеком.
        Вот только считать себя человеком и являться им на самом деле - вещи разные. В «Доверии» - клане, куда отвел его Ворон, - Дениса держали как диковинную, но приносящую пользу зверушку. И отношение к нему всегда было соответствующее - он только не догадывался об этом до определенного момента.
        Потом он опять встретил Ворона, который снова и снова спасал его. Действовал он словно спустя рукава - легко. Делая вид, будто любая проблема Дениса - и не проблема вовсе, а подростковые метания и попытка привлечь к себе внимание окружающих. Вот только были и ранения, и привлечение друзей, к помощи которых Игорь Ветров прибегал только в самых крайних случаях, и… много чего еще.
        Он до сих пор жил со сталкером. Ворон стал его семьей и напарником. Они основали «Спасение», но что будет, если Денис лишится тех крох, которые вынес из Зоны? Быть может, неопознаваемый артефакт на самом деле лишь «первый звоночек», который предрекает это?
        Сколько Денис себя помнил, он хотел стать нормальным - таким же человеком, как все. Но вот теперь он искренне пожалел о своем желании. Как любил цитировать Ворон, чуть перефразируя знаменитое изречение: бойся мечтать, мечты имеют обыкновение сбываться.
        Видимо, сталкеру надоело ждать ответа, поэтому он отошел к своему столу и открыл нижний ящик.
        - Значит, будем вышибать рефлексию самым надежным способом, который издавна изобретен человечеством, - сказал он, ставя на столешницу пузатую бутылку и бокалы.
        Бокалы выглядели необычными - не квадратные, из которых пьют виски и бренди, а чуть расширяющиеся кверху. Честно говоря, однажды наткнувшись на них на кухне, Денис все хотел спросить, зачем они?
        Когда он впервые оказался в подмосковном особняке сталкера, то головой крутил, будто в музее. Вещи, которыми окружал себя Ворон, казались не просто дорогими, а роскошными. Да и его манерность и привычки часто вводили в недоумение. Понадобилось значительное время, чтобы понять: он вовсе не пытался пускать пыль в глаза и жить напоказ, а просто не умел иначе. Вот и сейчас.
        Денис протянул руку и, взяв бокал, покрутил его в пальцах. По кромке вилась надпись «На войне как на войне», повторенная ниже на французском и испанском языках.
        - Пожалуй, это неплохой тост, - заметил Ворон, хотя смотрел не на Дениса, а совершенно в другую сторону и, казалось, видеть, что именно он делает, не мог. - Особенно под рефлексию.
        - А чем будем травиться? - поинтересовался Денис безрадостно.
        - Фи, юноша, - фыркнул Ворон, как когда-то давно. - Ромом подобной выдержки не травятся, его вкушают и наслаждаются. Или ты думал, я предложу тебе водку из местного супермаркета и наверняка местного же производства?
        Денис скривился, вызвав тем самым тихий смех.
        На бутылке почему-то было написано «Рон», а вовсе не «Ром», но он не стал выяснять причину. Вряд ли производители ошиблись. На коронованном щите, который держали львы, вставшие на задние лапы, побивал дракона какой-то ангел. Наименование «Сан-Мигель» не вызвало ассоциаций, как и надпись «Солера-1952». Пробка поддалась с характерным «чпок» и тоже выглядела солидно.
        - Вот скажи мне, Дэн, - проговорил Ворон, сделав глоток, - как ты думаешь, живем мы по средствам или едва сводим концы с концами?
        Денис вздохнул:
        - Скорее первое, чем второе.
        Вообще-то финансовые вопросы интересовали его не слишком сильно. Он знал, что в следующем месяце по миру они не пойдут точно. Они могли бы даже закрыть «Спасение» и жить на одни лишь проценты по счетам, но Ворон не принимал это в расчет и свою деятельность в Зоне сворачивать отказывался.
        - Рад это слышать. В таком случае позволь поинтересоваться: почему ты решил, будто потеря дара хоть как-то повлияет на наши взаимоотношения?
        Денис открыл было рот, но тотчас закрыл. Вопрос содержал подвох, но где тот находится, пока понять не получалось.
        - Мне не нужен напарник с даром, - резко заявил сталкер. - Мне нужен просто напарник, всегда готовый прикрыть спину и понимающий даже не с полуслова, а с полужеста. Если он чего-то может помимо этого - хорошо, но не более. Конечно, если самые неприятные прогнозы подтвердятся и ты окончательно лишишься умения определять свойства артефактов и чувствовать аномалии, это немного затруднит нашу работу. Возможно, нам придется свернуть деятельность по розыску пропавших. Но это ведь некритично. Не обеднеем точно. Так что же ты загоняешься?
        - Я?..
        Ворон подошел к нему и ощутимо ткнул указательным пальцем в лоб Дениса - в район так называемого «третьего глаза».
        - Все ты выдумал, - сказал он с мягкой, немного снисходительной интонацией.
        Денис покосился на артефакт.
        - А камушек странный, - вторил его мыслям Ворон. - К нему стоит присмотреться. Но потом. С трезвой головы.
        Денис согласно кивнул и опорожнил свой бокал. Ворон осуждающе покачал головой и тяжело вздохнул. Горло на мгновение обожгло, а потом - и желудок, по телу тотчас разлилось тепло, а голова стала легкой.
        - Ты мне лучше вот что скажи. - Ворон опустился на подлокотник кресла. - Почему не поставил в известность о предложении Дмитриева?
        - Ну, вот и подвох, - заметил Денис.
        - То есть?
        - Ты всегда оставляешь интересующие тебя вещи напоследок. - Денис повел плечом и откинулся на спинку кресла. Мышцы слегка затекли от напряжения, но очередной глоток из бокала, снова наполненного Вороном, попытался исправить это. - Только здесь уже ты зря загоняешься.
        - М?.. - Левая бровь Ворона дернулась в намеке на продолжение интересующей темы.
        - Потому что никакого предложения не было, - вздохнул Денис. - Выцепил меня какой-то клерк, вернее, это я его заметил первым, иначе скорее всего караулил бы меня до самого дома. Хотел сунуть мне какие-то бумаги, а я отправил его по определенному адресу.
        - Что, прям сразу? - развеселился Ворон.
        - Да. Я ведь наш юридический в Серпухове наизусть знаю, - слегка удивился Денис.
        Ворон чуть «роном» не подавился, но смолчал и лишь покачал головой.
        - А по какому еще адресу? - недоуменно спросил Денис.
        - Дэн, проехали, - рассмеялся Ворон. - Все правильно сделал, давай дальше рассказывай.
        - А ничего дальше. Клерк так и остался стоять, а я завернул на рынок. Так, как тетя Маша капусту квасит, никто не умеет.
        Вообще-то он тогда сам не понял, что это было и какую цель преследовал Дмитриев. Слежку, которую устроил незадачливый клерк, Денис почувствовал сразу. Быстро отыскал взглядом мужчину неопределенного возраста. Оценив внешний вид в стиле фильма «Люди в черном, часть следующая», он помахал рукой. Клерк приблизился и попробовал сунуть в руки Дениса бумажный пакет. Тот бумаги брать отказался, да клерк и не настаивал особо, только заявил о том, что Олег Николаевич будет расстроен.
        - Да, капуста у тети Маши знатная, - согласился Ворон. - А Дмитриев, видимо, решил меня припугнуть, вот только зачем ему это понадобилось, лично я не представляю.
        - Он хотел заставить тебя работать на себя?
        Ворон кивнул:
        - Нас. И при этом нарочито сильно жалел, что его собственный сын не похож на тебя.
        Денис пожал плечами и отвернулся. Почему-то сказанное несколько смутило его. Он вообще не привык к комплиментам, а к таким - особенно.
        - Я так и не понял, о чем он намекал и зачем, - признался Ворон. - И мне это очень не нравится.
        - Хочет меня в свой зверинец? - Денис неприязненно поморщился.
        - Вряд ли. У меня сложилось впечатление, что он хотел попросить, но так и не сумел решиться и не нашел нужных слов, а потому свернул разговор по накатанной колее, то есть попытался припугнуть и пообещать денег.
        - А на тебя не подействовало.
        Ворон согласно кивнул.
        - А Дмитриев знает, что тебя лучше не держать за врага?
        - Наверное, - пожал плечом сталкер. - Хотя я явно не та птица, чтобы с ним бодаться, некоторые неприятности я устроить могу, и Дмитриеву они точно не понравятся. Но не более того. Раздавить его не удастся, а вот меня…
        - Погоди, - Денис сделал еще один глоток и неверяще взглянул на сталкера, - так ты поэтому переполошился из-за этой Аллы? Потому что думал, будто она от Дмитриева?
        Ворон ухмыльнулся и запустил руку в волосы, которые в последнее время порядком отрастил. За прошедшие четыре года ни одного седого волоска в черной шевелюре так и не прибавилось. Внешне тоже не произошло никаких изменений. Он по-прежнему был строен и изящен, легко двигался и не испытывал ни малейших проблем со здоровьем.
        Денису иной раз казалось, что не просто так биологический возраст Ворона застыл на тридцати семи. К тому же сталкер оставался единственным человеком, мысли и эмоции которого он никак не мог почувствовать, каждый раз натыкаясь словно на черную воронку. Возможно, Зона не всегда калечит людей, но и время от времени одаривает своих любимчиков? Однако спрашивать напрямую Денис все же не решался.
        - Ну да, думал, - подтвердил Ворон его догадку. - Пожалуй, я отнесся бы к этой женщине мягче, если бы не подозревал. Но браться за это дело я не хочу все равно. Можешь назвать это нежелание интуитивным.
        Денис кивнул, принимая это решение. Сталкер мог обзывать его джентльменом сколько душе угодно, но ни одна женщина в мире и ее благополучие не стоили потери дома и той видимости благополучия и счастья, которое он обрел, живя здесь.
        Глава 5
        Денис спал. Он знал об этом столь же ясно, как и о том, что солнце встает на востоке, а не на западе, вот только управлять сновидением или проснуться было выше его сил. Теоретически, конечно, можно себя ущипнуть, но для этого необходимо поднять руку.
        Перед глазами стояла Москва. Она казалась непривычной. Не такой, к которой привык Денис. Могло лишь казаться, что Зона почти неизменна. На самом деле той, старой Москвы из его юности уже нет, она изменилась, повзрослела. Однако во сне все еще оставалась едва образовавшейся.
        Умытый, словно после весенних дождей, чистый город. Пустынный. Красивый, словно на картинке туристического буклета. Все здания и асфальт будто вымыты с мылом. Дом сталинской постройки по правую руку выглядел игрушечным. Из распахнутого окна на втором этаже лилась тихая музыка. Денис пытался вслушаться в слова, но не мог понять их смысла. Да и мелодию вряд ли смог бы воспроизвести…
        Стоп! Откуда в Зоне все это?!
        Однако сон продолжался, а Денис все шел вперед по знакомой до стонущей боли под ребрами и в то же время безымянной улице. Кажется, Ворон говорил, что жил где-то на Строителей? Как бы не оказалось, что и сам Денис там жил. Впрочем, не только на Юго-Западе ведь такие дома. И шум… детский смех!
        «Хозяева Зоны» не смеются - о чем о чем, а об этом Денис прекрасно знал еще с того времени, когда сам едва не стал одним из них. Но детский смех слышался отчетливо, а войдя в круглую арку и оказавшись в просторном дворе, он смог убедиться в его реальности.
        На детской площадке сидели «хозяева» - как они сами себя мнили, - те, кого звало эмиониками все остальное человечество. Они смеялись и говорили, раскачиваясь на качелях, съезжая с горок, вися на турникетах.
        Что за бред?! Эмионикам давно уже не требовалось разговаривать промеж собой. Они общались мысленно.
        Мальчишка лет десяти вдруг отвлекся от разговора и пристально взглянул в его сторону. Разумеется, на таком расстоянии рассмотреть его не удалось бы при всем желании, но то в реальности, а сейчас Денис мог в подробностях описать черты лица, вздернутый нос, светлые волосы и темно-серые глаза.
        - А ты вырос! - сказал мальчишка радостно и восхищенно оглядел Дениса с ног до головы.
        - Не приближайся! - Денис опоздал с этим восклицанием, поскольку мальчишка в один миг оказался рядом.
        - Поздно спохватился, - заметил тот.
        Почему-то разговор получался совершенно нормальным. Раньше в подобных снах Дениса пытались напугать или подкидывали ему всякие образы, наводящие на смысл, но никогда не воспринимающиеся однозначно, а сейчас - просто беседа, ничего более. Как равный с равным.
        - А мы никогда и не считали тебя изгоем, отщепенец, - проговорил мальчишка. - Ты перешел на их сторону сам, но, вероятно… - Он снова посмотрел на Дениса восторженно, взросление стоило предательства.
        Почему-то при этом в голове Дениса очень ясно оформилась мысль про взросление, старение и смерть, но вестись на нее он не счел нужным. Да, люди стареют и умирают - это неизбежно. Но вот после этого у них существует масса вариантов. Никто не возвращался из-за грани, и это позволяет верить. Во многое. Кто-то отдавался в лоно религии. Ворон, например, верил в то, что люди рождаются снова и снова до той поры, пока не повзрослеют духовно. Тогда жизнь и посмертие просто перестанут для них существовать раздельно.
        - Ворон… - фыркнул мальчишка. - Проводник душ и вестник смерти.
        - В мифологии.
        Как-то расслабился он в последнее время. А ведь происходящее не могло радовать. Если общение с эмиоником стало нормально, даже комфортно восприниматься, это могло означать одно: к нему подобрали ключи.
        - Брось! - Мальчишка рассмеялся и даже схватился за живот, согнувшись пополам. - Мы развиваемся, как и ты. Общий язык - это хорошо, тем более я не против поиграть в эти игры. Сейчас ведь лучше, чем…
        Картинка внезапно померкла, но не так, будто кто-то выключил свет, а словно Денис закрыл глаза. Но ведь во сне моргнуть невозможно!
        - Нам можно все, - раздался знакомый и ненавистный голос, от которого все внутри буквально перевернулось.
        Картинка перед глазами прояснилась, и Денис задохнулся - и в прямом смысле этого слова, и в переносном на какое-то время, словно зависнув. Он лежал на кушетке и не мог двинуться, а над ним нависал профессор Заблоцкий Николай Борисович.
        Ну уж нет!
        - Что, не нравится? - голосом мальчишки спросил профессор. - А так?
        Лицо сменилось. Теперь на него смотрел не кто иной, как Олег Дмитриев. Денис никогда не видел олигарха так близко. На расстоянии тот казался идеальным, а вот сейчас мимические морщины казались очень заметными, да и усталость в неопределенного цвета глазах поражала.
        - Что тебе надо? Мы ведь выяснили все еще четыре года назад! Я не вернусь.
        - Даже потеряв все? - Дмитриев прищурился. - Уверен?
        - Да.
        - Хозяину понравилось жить среди слуг, - хмыкнул мальчишка, и картинка сменилась. Они снова стояли там же, во дворе. - Или рядом с одним конкретным слугой, не похожим на остальных? Но ведь слуги недальновечны и очень хрупкие. Их очень легко сломать. Или твой не такой?
        Слово «недальновечен», произнесенное эмиоником, в людском лексиконе не использовалось, но оказалось невыносимо четким и понятным.
        - Максим! - окликнул их чей-то голос, и Денис оглянулся.
        Женщина с обесцвеченными тонкими волосами, в мешковатом пальто неясного серо-сиреневого оттенка, с платком на голове. Выглядела она отвратительно, хотя, судя со стороны, лет ей было не много.
        - Мальчик мой, нашелся… - Она смотрела на эмионика и улыбалась тепло и приветливо. По щекам текли слезы, а во взгляде сквозило такое неприкрытое счастье, что у Дениса защемило в груди.
        - Бьюсь об заклад, твой Ворон на тебя так не смотрел ни разу. - Эмионик сыто улыбнулся.
        - Мне и не нужно!
        - Но он ведь столь же недальновечен. - Эмионик по имени Максим чуть прищурился, и женщина схватилась за сердце, а потом растаяла в воздухе, исчезла, будто и не существовало ее только что.
        - Я не позволю!
        - Слишком громкое заявление для «царя обезьян». Хотя ты даже не царь, так, приживалка.
        Будь перед ним обычный человек, Денис приблизительно догадался бы, каких слов и продолжения беседы от него ждут. Все как в дешевом низкопробном боевичке: «Я убью твоих близких!» - «Не надо! Чего ты хочешь?» - «Твою жизнь за их». Однако перед Денисом все же стояло существо, мнящее себя на другой ступени эволюции, а людей воспринимающее так же, как ученые-биологи шимпанзе.
        - Я всего лишь пытаюсь докричаться до твоего атрофированного разума, - пожал плечами мальчишка.
        С площадки за его спиной ушли все дети - строем, словно по команде, как роботы или солдаты. Просто поднялись, построились в шеренгу, повернулись направо и направились прочь. Девочка в ярко-голубом платье помахала рукой им обоим и крикнула:
        - Максим! Денис!
        Мальчишка улыбнулся, видя, как Денис едва сдержался, чтобы не сделать шаг вперед.
        - Кстати, а почему Ворон? Неужели ты не в состоянии звать его по имени хотя бы мысленно?
        Денис пожал плечами. Вряд ли сталкеру понравилось бы, если бы эмионики трепали его настоящее имя.
        - Забавно.

* * *
        Денис проснулся, но не сумел задержаться в состоянии бодрствования, сразу же «уплыв» в другой сон.
        - Стоять! - Ворон выглядел не совсем обычно. Давно Денис не видел на его лице такого выражения - недоуменного и презрительного одновременно.
        Сталкер всегда тщательно следил за собой и выдавал эмоции по минимуму. Опираться на собственные ощущения с ним не выходило. Очень яркие и сильные чувства отражались на черной воронке-спирали, но только в те моменты, когда Ворон действительно выходил из себя.
        Однажды Денис чуть не погиб, спасая кого-то из сопровождаемых, и, наверное, минут пять наблюдал неповторимое зрелище: черная воронка выросла раза в два и закручивалась не внутри тела, а поверх него. От синих искр голова начала кружиться, а глаза Ворона неожиданно засветились. Разумеется, метаморфоза произошла только в воображении Дениса, окружающие не заметили ничего.
        Уже потом, постепенно, Денис научился понимать напарника. Тот щурился, задумываясь о чем-то, хмурился, мог вскинуть в удивлении бровь, усмехнуться. Смех напоказ в его исполнении обычно означал злость или неприятие. И при этом Ворона всегда воспринимали с симпатией. Он умел веселиться и нравиться. Когда хотел или преследовал какие-то цели, мог стать душой компании. Подобного отвращения он точно никогда не выказывал - не в отношении Дениса уж точно.
        - В чем дело?
        Вакуум. Пустота. Денис однозначно понял только одно - они в Москве. Потом картинки вокруг принялись меняться. Парк культуры имени Горького с остовами замерших каруселей, огромным колесом обозрения, шпилем «Кондора», «летучего голландца» и космического корабля тотчас приобрел черты ВДНХ, затем Коломенского, Сокольников и еще какого-то парка, название которого не сохранилось в памяти, - с прудами и желто-красным трехэтажным особняком.
        - Просто замри. - Под кожей заиграли желваки. Лицо почему-то показалось очень бледным, практически серым и лишенным красок. Только глаза выделялись: почти черные от расширившихся зрачков.
        Ворон выглядел нетипично. Как правило, в Зону он не носил ничего лишнего. Камуфляж - серый, специально разработанный для городских спецслужб. «Одежонка с хитринкой, - говорил сталкер несколько лет назад, видя недоумение Дениса. - Один умелец, известный еще по старой Зоне, промышлял. Знал, зараза, какой-то секрет, а может, артефакт какой использовал. От стандартного не отличишь, а материал приобрел свойства неплохого такого бронежилета. От «Грозы» убережет навряд ли, от пули - не всякой, а вот от ножа - вполне». У Дениса был такой же, и пару раз он здорово его выручил. Из оружия обрез - атипичный, нестандартный и явно самодельный. С заметно более сильно укороченным стволом, чем у подобного вида оружия, и прикладом. Легкий и компактный. Неминуемая потеря мощности компенсировалась умением стрелка. Ворон стрелял с ювелирной точностью. Однажды у выводимого из Зоны ученого случилась истерика, и тот, отказавшись подчиняться приказам, помчался прямо к «Соловью». Денис не успевал его остановить, Ворон же вскинул свой обрез и прострелил ученому ногу - очень аккуратно: после накачки обезболивающим тот даже
самостоятельно доковылял до КПП.
        Сейчас же место обреза занял арбалет со стрелами, вместо острия содержащими небольшие желтые шарики. В набедренной кобуре висел «Удав» - восемнадцатизарядный пистолет с патроном калибра девять на двадцать один. Даже с навешенным на него лазерным прицелом, фонариком, коллиматором оружие все равно выглядело изящным. При этом технические характеристики были на высоте. Прицельная дальность стрельбы составляла двести метров. Специальная бронебойная пуля, выпущенная из этого пистолета, пробивала бронежилеты третьего класса на дальностях до сотни метров. Денису этот пистолет всегда нравился, а вот Ворону - нет. Странно, он никогда не отправился бы в Периметр с оружием, которому не доверял.
        Еще сильнее удивили ножны из черного лоснящегося материала, со стороны смотрящегося как змеиная кожа, но явно ею не являющегося. «Витринка» разрезала бы кожу, как нечего делать, а то, что именно из нее сделан клинок, Денис даже не сомневался. Это оружие язык не позволял назвать ножом, кинжалом или даже мачете. Самый настоящий меч! Длиной, наверное, в метр. Витая гарда защищала кисть руки, в навершии сиял какой-то камень. Конечно, Денис помнил, что спал, но более всего хотелось поинтересоваться: не сошел ли Ворон с ума.
        - Ты, случайно, не на дуэль собрался?
        Вместо этого сталкер приложил указательный палец к губам и нарочито мягким тоном попросил:
        - Не надо.
        Он быстро преодолел разделяющее их расстояние и, ухватив Дениса за запястье, потянул на себя.
        - Без резких движений. Осторожно, - попросил, а не приказал он и чуть отступил в сторону. - За меня, Дэн. Зайди за спину.
        В их паре Денис всегда был ведомым. Тело беспрекословно подчинилось, прежде чем разум успел понять, надо ли это делать. Он шагнул вправо, обогнул Ворона и только после этого оглянулся, на несколько томительных секунд перестав дышать. Золотой шар висел всего в полуметре от них.
        - Случайно на дуэль, - произнес Ворон хрипло и скинул руку Дениса со своего плеча, в которое тот вцепился совершенно неосознанно. - Ты остаешься.
        Нет! Это было неправильно, но тело, до этого вполне послушное, отказалось повиноваться наотрез. Денис мог только наблюдать за тем, как Ворон делает шаг, другой, третий, пока не останавливается вплотную к шару. Вдыхает, словно перед прыжком в воду, а затем делает последний шаг вперед - за светящуюся грань. Та даже не вспыхивает, поглощая его, а Дениса снова окутывают темнота и тишина, которая наконец выкидывает его в реальность, разрывая оковы сна.
        Глава 6
        Денис лежал на боку и смотрел перед собой: на закрытую дверь, из-под которой вырывалась полоска света, на синие обои с неопределенным рисунком, на тумбочку с часами, стрелки которых застыли на половине третьего, и на «радужку». Казалось, мячик слегка светился изнутри, и Денис с опозданием подумал, что подверг себя слишком рискованному эксперименту.
        Собственно, эта мысль и заставила его подняться, натянуть одежду и выйти в коридор. Сейф располагался в кабинете Ворона, там же лежало несколько пустых контейнеров для хранения артефактов, туда он и направился. Желание избавиться от «радужки» стало практически невыносимым.
        Не стоило оставлять артефакт в собственной комнате и засыпать. Алла ведь говорила об усилении психических способностей. Именно благодаря этому чертову усилению Денис пообщался на равных с эмиониками, а потом… Даже вспоминать не хотелось. Сердце до сих пор билось о ребра так, что становилось больно.
        Голоса он услышал издали. Ворон, не скрываясь, говорил с кем-то по скайпу, и Денис счел уместным зайти. Напарник тайн не держал, а когда говорил о чем-то личном, всегда использовал гарнитуру.
        - И ты решил не продвигаться дальше? - спросил знакомый голос.
        - Пока нет, - ответил Ворон и усмехнулся. - Я увидел достаточно. Мне пока не стоит лезть напрямую.
        - Правильное решение. Работа под прикрытием - моя стихия.
        - Привет, Выдра! - поздоровался Денис, входя в кабинет.
        Он узнал бывшего помощника лидера клана «Доверие» по голосу, но застыл, увидев на экране. Он никогда в жизни не признал бы его, встретив на улице, например. Было время, Денис терпеть не мог этого человека: излишняя манерность, любовь к дорогим аксессуарам и занудность Выдры отталкивали сильнее любых грубых слов. А еще - боялся. Потому что в плане знания законов и умения договариваться тот мог заткнуть за пояс любого. Фальшь и Выдра для Дениса практически всю юность означали одно и то же.
        Выдра оказался доверенным лицом Ворона, а вовсе не правой рукой Стафа, и спас Денису жизнь, едва не погибнув в процессе. Тот факт, что друзьями они так и не стали, коробил до сих пор.
        - Здравствуй, Дэн. - Выдра помахал ему рукой с огромного экрана плазмы, которую Ворон периодически использовал как дополнительный монитор. - Позволь поинтересоваться, ты меня как признал?
        - По голосу, - честно ответил Денис.
        Загорелый светловолосый улыбчивый мужчина с прежним помощником-очкариком не вязался никак. Один - прожигатель жизни, второй - серый кардинал.
        - С голосом, увы, я ничего поделать не могу, - усмехнулся Выдра и продолжил уже серьезно: - В общем, Игорь, надеюсь, ты понял.
        Ворон кивнул:
        - Да, более чем.
        - Пойду спать, - проинформировал Выдра и широко зевнул, не посчитав необходимым прикрыть рот рукой (раньше он никогда не позволил бы себе ничего подобного). - Через шесть часов у меня теннис с Дмитриевым, не хочу оказаться не в форме. Дэн, пока, рад был повидаться, - и, вновь помахав рукой, отключил скайп.
        Некоторое время в кабинете стояла тишина. Затем Денис отмер, прошел к сейфу, запаковал артефакт в контейнер и запер.
        - Ругаться будем? - поинтересовался Ворон, когда он уже был в дверях.
        - А смысл? - вопросом на вопрос ответил Денис, но выходить не стал, и желание хлопнуть дверью его покинуло.
        - Выпустить пар. У меня такое ощущение, будто ты сейчас сорвешься. Ты можешь высказаться по поводу недопустимости тайн между напарниками. А я замечу, что если бы происходящее действительно являлось тайной, то с Выдрой я беседовал бы не здесь и не сейчас. - Ворон вздохнул и потянулся к бокалу, до краев наполненному красной жидкостью. - «Массандра» семьдесят четвертого года. Соблазнишься?
        Денису очень хотелось сказать о том, что сталкер прекрасно сам справляется с перебранкой, но плохой сон все еще сидел в сердце занозой, потому он кивнул и с ногами устроился в кресле возле двери:
        - У тебя неплохо получается озвучивать мои мысли.
        - Читаю по лицу. Со мной ты не скрываешься, и я ценю это.
        - Доверяешь… - покивал Денис, скептически хмыкнув.
        - Доверяю. Серьезно. Просто вначале мне самому хотелось разобраться во всем происходящем. - Ворон достал еще один бокал и наполнил вином, затем сам подошел к Денису.
        - Разумеется, - протянул тот, но бокал взял. - Ведь в мозговых штурмах я бесполезен. Мне ведь можно только выдавать окончательный результат: кто прав, кто виноват, кто ни при чем, от кого стоит держаться подальше.
        - Нет. - Ворон вернулся на свое место и устало потер переносицу. - Но для того, чтобы начать разговор, необходима информация.
        - Поэтому мы ловили кокодрилло, а Выдра строит из себя мажора-переростка?
        - Поэтому, - подтвердил Ворон и фыркнул. - Олег Дмитриев - фигура колоритная. Владелец заводов, газет, пароходов… Кому другому позволили бы организовать тварюшник, памятуя о том, как мы потеряли Москву? Кто спонсирует работу частных лабораторий, хотя правительство готовит документ, по которому любое исследование Зоны, ее аномальных явлений и артефактов передается Центру Аномальных Явлений и его подразделениям и более никому? А президент высказался еще более жестко, сказав, что, если Зону будут воспринимать местом наживы и бизнеса, мы скоро погрязнем в ней полностью. - Он поморщился. - Дэн, ты ведь меня тоже прекрасно читаешь, может, отложим до завтра?
        - Не читаю, в том-то и дело, - раздраженно ответил Денис. - Я вообще подозреваю, что воздействовать на тебя ментально невозможно.
        - Да? - Ворон приподнял бровь. - Что ж, значит, одной проблемой меньше. По крайней мере подпасть под эмо-удар не грозит. И хорошо, что тебя не волнует почему.
        - Я приберегу этот вопрос, - пообещал Денис.
        - Ну, попробуй. - Ворон улыбнулся и выпрямился в кресле, снова приняв вид сосредоточенный и при этом расслабленный, пригубил вина и подпер рукой голову. - Итак, Дмитриев. Я знаю его давно. Он меня, к счастью, не помнит… наверное. Еще в прошлом веке мы ходили с ним в один и тот же фехтовальный клуб. Просто ходили. Не дружили, не враждовали. Сказывалась разница в возрасте, да и в материальном достатке тоже. Мы находились словно в двух параллельных мирах. Однако это не значит, будто я не наблюдал за ним. У Дмитриева имелась одна отвратительная черта: он шел до конца, даже если понимал, что тактика и стратегия изначально неудачны. Не знаю, каким образом он не прогорел в бизнесе с подобным подходом к делу. Здесь, видимо, все дело в упорстве, которого ему не занимать. Я лично видел, как несколько раз его шатало после боя, но он при этом одерживал победы - вырывал благодаря настойчивости. Это о многом говорит, не так ли?
        Денис кивнул.
        - Потом он уехал в Америку и вернулся уже не просто обеспеченным, а весьма богатым человеком. Настолько, что не вызвал вопросов ни у кого. Даже рынок делить не пришлось, акулы бизнеса просто потеснились, прекрасно понимая, что, даже объединившись, ничего не сумеют противопоставить такой мощи. Дмитриева, разумеется, пытались убить. В ответ полетели головы заказчиков. При этом, видимо, помня тот самый фехтовальный клуб, Дмитриев предпочитал лично разбираться с обидчиком. С помощью дуэли, русской рулетки, бокалов с ядом. Этакий рисковый негодяй со своими принципами.
        - А полиция?..
        - В стране, в которой с легкостью можно посадить человека за кражу в супермаркете пачки пельменей, предпочитают закрывать глаза на тех, кого считают небожителями. Дмитриеву попросту позволили самостоятельно разбираться со своими проблемами. Наверняка кто-то из вышестоящих чинов в МВД счел это справедливым, ведь Дмитриев, по сути, только контратаковал: он не устраивал беспорядков, не устранял конкурентов, не приказывал терроризировать неугодных. Но если его пытались остановить - действовал наверняка и достаточно жестко.
        Денис прикусил губу. Вряд ли он мог осуждать такое поведение. В Зоне ведь действовали очень похожие законы: если в тебя выстрелили - стреляй и в отличие от неудачника старайся попасть. Остальное уже не важно. Гуманизм в Периметре очень быстро заканчивался либо смертью самого гуманиста, либо пересмотром жизненных ценностей и приоритетов.
        - Когда случилась Зона, Дмитриев занялся установкой контроля над трафиком артефактов. Он оказался практически единственным, кто обладал реальной властью, средствами и не растерялся. Разумеется, ему дали полный карт-бланш вкупе с зеленым коридором, и все хорошо бы, но преследовал он некие свои неясные цели, а не удовлетворял патриотические амбиции, как писали в прессе. Я практически уверен, что в потере Москвы есть его прямая вина. Он устроил самый большой склад на территории столицы, и именно оттуда родилась новая Зона.
        - А теперь он создает зоопарк.
        - Сейчас у него огромный склад в Красногорске, и я даже предполагать не хочу, сколь быстро тот начнет жить собственной жизнью. Уверен, если ничего не предпринять, Зона расширится. Вот только власти нам здесь ничем не помогут, скорее уж наоборот. К тому же Дмитриев не просто так, для эстетического удовольствия, собирает мутантов. Они необходимы ему для научной работы. Выдра говорит по меньшей мере о трех лабораториях, которые Дмитриев постоянно курирует. И что в них происходит, вряд ли даже дьяволу известно.
        - Ты думаешь…
        - Я предполагаю, - сделав акцент на последнем слове, сказал Ворон, - что Дмитриев хочет создать своего «темного сталкера». Усовершенствованного, сильного, но независимого от Зоны, а этого нельзя допустить. Потому что это утопическая идея, потому что на любой наш выпад Зона отвечает контратакой, причем вовсе не так, как следовало бы ожидать, потому что, в конце концов, всем давно известно, куда ведут благие намерения.
        «Темные сталкеры» в Москве не водились, ко времени рождения новой Зоны они уже считались легендой. Славились они тем, что приобретали особые способности, накачивая себя вытяжками из артефактов. Зону они чувствовали так же хорошо, как и Денис, но зависимы от нее были не в пример больше. За пределами Периметра «темный сталкер» хилел и очень быстро старел. В общем, с ним происходило то же, что и с любым порождением Зоны, - разложение и прекращение существования в течение нескольких часов или дней. Зато в Периметре они обладали даром предвидения, чувствовали соплеменников, где бы те ни находились, да и в физическом плане превосходили обычных людей.
        Стоило ли оно того? Денис мог поклясться, что нет, но каждый ведь решает за себя. Одно он знал точно: желающие стать «новыми темными сталкерами» найдутся обязательно, как и те, кто захочет их использовать себе на пользу. Только люди вряд ли останутся в выигрыше.
        - Но власти…
        - А что власти? - Ворон расхохотался. - Ты забыл, в какой стране живешь?
        - Но…
        - Палка о двух концах. Абсолютно любому деянию можно придать вид как положительного, так и отрицательного. Пусть хоть все наперебой начнут говорить об экспериментах над людьми, создании мутантов и прочем. Обязательно найдутся какой-нибудь ушлый чиновник и журналист, которые начнут твердить совершенно противоположное: в экспериментах участвуют только добровольцы и истинные патриоты своей Родины, они намерены войти в Зону и очистить ее от скверны, а Дмитриев - новый мессия. Способы манипулирования общественным мнением давно известны, а деньги способны решить очень многие проблемы и заткнуть неугодных.
        - «Темные сталкеры» - идеальные слуги для эмиоников! - воскликнул Денис.
        - А вот об этом, мой дорогой, ты будешь рассказывать кому угодно, но общественность тебя не услышит, и общественное же мнение осудит, потому что в отличие от них всех, таких замечательных обывателей и электората, ты - одиночка. Более того, одиночка, который ходит в Зону, как к себе домой. Правительство же, пусть и прекрасно понимает опасность, несмотря на все его наплевательство на бытовые проблемы граждан, против этой идеи не пойдет. Наоборот, поддержит. Потому что объединенные высшей целью и окрыленные надеждой люди и пояса затянут охотнее, и ждать станут, и обращать внимание на непотребства в подъездах перестанут.
        Денис поморщился.
        - К тому же, - продолжил Ворон, - Подмосковье, вобравшее в себя двенадцать миллионов, а то и больше москвичей, скоро на уши встанет. Либо переизбыток населения придется насильно отселять по необъятной. Я имею в виду экономические программы, а не террор, хотя как поступят в правительстве, даже думать не хочу. Либо этот котел из разницы менталитетов, противоречий и характеров в один прекрасный момент очень нехило жахнет. Москва всегда была обособлена от остальной страны, и москвичей всегда не любили на периферии, хоть и рвались пополнить их ряды.
        - Ты прав, - сказал Денис хрипло. Голос почему-то подвел его. - Но допускать этого никак нельзя.
        - И лучше бы разрушить эту зоновую империю Дмитриева до того, как СМИ в едином порыве объявят его новым спасителем Отечества, а то мы с тобой, чего доброго, в террористы загремим да и Выдру с собой утащим.
        Денис усмехнулся:
        - Не перегибай.
        - Хорошо, не буду. В самом крайнем случае мы уедем, вот только знаешь… - он задумчиво покрутил в пальцах бокал, - не в моих привычках бегать.
        Денис в этом не сомневался и очень боялся, что в один прекрасный момент «бегать» и «тактически отступить» сольются у Ворона в одно понятие.
        - Я пытался: и понять, и выяснить, и прочувствовать, кем стал Дмитриев, - продолжил он, гипнотизируя бокал. - То, насколько хорошо организована оказалась подготовка к отлову кокодрилло, и вертолет над Зоной, не скрою, впечатлили меня. Встреча в «Маке» - тоже.
        - В «Макдоналдсе»?
        - Да. Признаюсь, есть там я смогу еще не скоро. Так вот, мне очень не понравился тот человек, которого я увидел. Змей…
        - Это-то еще почему?
        - Потому что у него глаза неясного цвета.
        - Ты совсем спать хочешь, да? - Денис посмотрел удивленно. Желание говорить красиво и образно возникало у Ворона только в моменты очень сильной усталости, однако подобного он еще не слышал. - И намекаешь на борьбу змеи и птицы… как там? Солярные и хтонические силы?
        - Уволь меня от примазки к силам света, - рассмеялся сталкер и процитировал: - Я - часть той силы, что постоянно хочет зла и вечно совершает благо…
        Денис вздрогнул, но вовсе не от этих слов. Просто в его голове словно сложился пазл, отдельные части которого до этого лежали без дела. Борьба змеи и птицы, общие детство-юность, фехтовальный клуб, Зона, «темные сталкеры», Выдра и сон, в котором Ворон привиделся с мечом-«витринкой» и сам на себя не похожий, - все теперь сложилось в единое целое.
        - Ты не станешь! - Он даже не заметил, как закричал.
        - Что?.. - Ворон выглядел удивленным, но Денис ведь видел и задумчивый прищур, и мимолетную улыбку. Он, возможно, и не думал, но допускал подобную возможность. Нет! Он почти решил использовать вызов на дуэль в крайнем случае.
        - Ты не будешь драться с Дмитриевым на мечах! Ты ведь не просто так про фехтовальный клуб вспомнил?
        - Думаешь, во мне проснулась любовь к дешевым спецэффектам? Или я решил таким архаичным способом проиллюстрировать поговорку: все возвращается к началу начал? - Ворон рассмеялся, только за налетом беззаботности скрывались напряжение и почти обреченность.
        - Нет! Просто Дмитриев согласится на сатисфакцию хотя бы потому, что никто его еще на дуэль не вызывал. Ему станет интересно.
        Ворон нахмурился и посмотрел исподлобья, словно хотел усомниться в неумении Дениса читать его мысли.
        - На мечах не стану, - примирительно заговорил он. - Я не самоубийца. Эти тупые, плохо сбалансированные и тяжелые железки никогда мне не давались. Шпага - другое дело. Она элегантна, а умереть от укола в сердце намного красивее, нежели от пули. К тому же…
        - Прекрати! - Денис одним махом допил содержимое своего бокала и завис над сталкером, судорожно вцепившись в подлокотники его кресла. - И ты сейчас дашь мне слово не предпринимать ничего, способствующего поединку.
        А затем Денис отшвырнул бокал и начал рассказывать - про сон, виденный ночью, про эмиоников и их угрозу, про светящийся шар и меч-«витринку».
        - Шпагу, - моментально поправил Ворон, и Денис понял: оружие существовало на самом деле и очень подходило под описание.
        - Пообещай, - снова потребовал он.
        - Или что? - Ворон невесело усмехнулся. - Сделаешь то же самое, что жена в свое время? Уйдешь? Оставишь меня самого разбираться со своими проблемами? Правда, у тебя нет грудного ребенка на руках, так что поступок будет выглядеть еще более некрасиво.
        Рукоприкладства Денис обычно себе не позволял. Да и бесполезно оно было по отношению к Ворону. Тот почему-то, несмотря на то, что Денис давно вырос и хлюпиком явно не являлся, все еще превосходил и в силе, и в ловкости, и в быстроте реакции. Но в этот раз Денис врезал, не задумываясь, и плевать ему было на ответный удар. Он успел рассмотреть, как из разбитой губы Ворона полилась кровь, а потом согнулся в три погибели и рухнул на пол от удара в живот. Воздух полностью покинул легкие, а глаза заволокло пеленой. В себя он пришел через минуту - вряд ли раньше.
        Ворон сидел на корточках рядом и заглядывал ему в глаза.
        - Извини, реакция, - бросил он, однако в голосе не слышалось и намека на сожаление.
        - Бывает, - прошипел Денис.
        - Угу. - Ворон отер кровь тыльной стороной кисти и посмотрел на нее с удивлением, словно сомневался в истинности ее цвета. - Хочешь продолжить? Я предложил бы спуститься вниз, а то мы все здесь разобьем и переломаем, а не хотелось бы. В свое время я тщательно подбирал каждую деталь интерьера, и вообще я птица-куркуль и к вещам отношусь с почтением.
        - Я уже объяснил, чего хочу.
        - Нет, - спокойно ответил Ворон. - Я не собираюсь играть с Дмитриевым в рыцарей, но и ограничивать себя в средствах не стану. Если выбора у меня не останется, то драться мы станем, и именно на «витринках» - чтобы наверняка. Но это лишь в крайнем случае. Я вовсе не разлюбил жизнь, Дэн.
        - Тогда обещай, что хотя бы меч будет другим.
        - Будет шпага, в этом я могу даже поклясться, - вдруг рассмеялся Ворон. - Так что, напарник? Бросишь меня?
        - Не дождешься. - Денис покачал головой. - Забыл про Экзюпери? Ты от меня не избавишься.
        - Вот и хорошо. - Ворон поднялся сам и протянул ему руку. - К слову, напарникам положено делить смерть, друзьям - жизнь. Я по-прежнему предпочитаю второе, но чисто на всякий случай информирую: ты владеешь всем моим имуществом в равной доле уже сейчас, в случае моей кончины ты же являешься и единственным наследником.
        Денис открыл рот, но ничего связного ответить просто не мог.
        - А возражения не принимаются. - Ворон снова сел за стол и плеснул вина в бокалы. - Самым забавным в данной ситуации является то, что нас запугивали одним и тем же, - заметил он, пригубив темную жидкость. - Дмитриев очень сильно намекал на твою уязвимость, а эмионики - на мою.
        - Предлагаю просто держаться вместе.
        - А нам больше ничего и не остается.
        Глава 7
        По спальням они разошлись, когда за окном уже начало светать. Ворон изрядно устал, мучить его и дальше казалось неправильным, потому Денис встал, потянулся и предложил поспать хотя бы немного. Возражений, разумеется, не последовало.
        Выяснил Денис немного, но пока информации было вполне достаточно: Ворон пытался подобраться поближе к Дмитриеву и использовал уже оправданную стратегию «засланного казачка». Заниматься Дмитриевым вплотную, ведя параллельно несколько дел, было нереально, потому офису в Серпухове было отдано указание в ближайшее время не заключать никаких договоров.
        Сна не было ни в одном глазу, и он устроился в кресле с книгой, причем не каким-нибудь пособием по… Ворон часто заставлял его заниматься самообразованием, но Дениса не слишком интересовали теории. Какой смысл в умении брать интегралы или в знании об устройстве Вселенной, если это никак не поможет выжить в Периметре или в реальном бою?
        Эта книга была интересной - про холодное оружие разного вида, начиная с древних времен и кончая современностью. Особенно понравилось ему читать про фламберги. Изящные и вместе с тем мощные клинки будили воображение. Они появились в пятнадцатом веке, когда рыцарские доспехи научились делать настолько прочными, что обычные мечи их не брали. Фламберг же вскрывал рыцаря, подобно тому, как консервный нож открывает жестяную банку.
        За свою работоспособность и волнообразный клинок, напоминающий язык пламени, меч оказался проклят католической церковью и назван источающим адский огонь. Церковники, что прошлые, что нынешние, не отличались смелостью, потому если и проклинали, то вещи, никак ответить им не способные. Ведь оскорбить меч проще, нежели его владельца.
        Впрочем, недавно Ворон смеялся до слез, прочитав новость про то, что очередной Собор осудил Зону с ее аномалиями как явление. Зоне уж точно не стало от этого ни тепло, ни холодно, ни жарко, и сталкерам, ее посещающим, - тоже.
        - Зато нам по определению уже ничего не страшно, - заметил Ворон. - Если ад таки существует, то в нем для нас все окажется привычно, а компания будет душевнее по-любому, нежели в их раю.
        Ворон любил шутить по поводу религий вообще и христианства в частности. С некоторых пор Денис начал подозревать, что его высказывания являлись своего рода защитной реакцией - слишком много нашлось вокруг людей, резко уверовавших. Свои религиозные убеждения те, будто грязное белье, пихали под носы всем, до кого могли дотянуться. При этом за осуждением в карман не лезли - готовы были предречь адовы страдания каждому и очень бесились, оказавшись не в состоянии ответить на какой-нибудь элементарный вопрос.
        Судя по рисункам, фламберги не только убивали - завораживали одним своим видом. Их клинок имел ряд последовательных противофазных изгибов. У боевого оружия изгибы эти чаще всего занимали только две трети длины: острие оставалось прямым и служило для нанесения как рубящих, так и колющих ударов. По всей длине клинка лезвие затачивалось, при этом «волны» чуть разводили, как у пилы.
        Часто помимо основной гарды, нужной для защиты кистей рук, фламберги имели и малую волнистую гарду, расположенную перед основной и служившую для перехвата клинка противника. Между гардами размещалось рикассо - пята клинка, незаточенная его часть, прилегающая к гарде или непосредственно к рукояти.
        «Вот бы такой из «витринки», - подумал Денис и поморщился от этой мысли. - Нет уж, лучше не надо». К тому же нет смысла мастерить такой меч из материала, который и так разрезает все, что только можно вообразить. Тут действительно уместнее было бы легкое оружие: шпага или сабля.
        Денис отложил книгу и потянулся за другой, но стоило глазам зацепиться за первые строчки, как литеры принялись скакать и расплываться, а веки - опускаться сами собой. Как вывалился из кресла и добрался до кровати, Денис уже не осознал, сразу же погрузившись в липкий сон.
        Он прекрасно помнил, что оставил артефакт в сейфе, но, видимо, от его воздействия остался нехилый остаточный эффект. Как иначе объяснить происходящее, Денис попросту не знал. Он снова оказался в Москве. На этот раз - на перекрестке Новоясеневского проспекта и Профсоюзной улицы.
        Широкие трассы без автомобилей казались неуместными и ненужными, а ведь когда-то люди простаивали здесь в пробках и теряли целые часы из-за невозможности проехать. У обочины завалился набок автобус с выбитыми стеклами. Метрах в ста справа рыскал черный быкун - опасное сильное существо, но практически безвредное. Денис мог бы отогнать его, не слишком напрягаясь, или просто стать для мутанта невидимым. Собственно, и для обычных людей встреча с быкуном была неприятна лишь тем, что требовала большого расхода боезапаса. Тупой и агрессивный, он атаковал всех без разбора, но делал это прямо в лоб и, нашпигованный свинцом, честно издыхал. Зону населяли твари, ведущие себя много хуже.
        Слева закрывала серое московское небо и почти физически давила на голову и плечи туша огромной эстакады - с шестью полосами для движения. Ее построили по основному ходу Профсоюзной улицы на пересечении с Новоясеневским проспектом и улицей Теплый Стан. Ответвления напоминали кольца щупалец огромного спрута.
        Когда-то этот «монстр» считался необходимым, сейчас же стоял громоздким памятником, созданным в угоду людской любви к гигантизму. Для движения транспорта с улицы Теплый Стан на Новоясеневский проспект отрядили целых три полосы. Саму улицу на подходе к Профсоюзной расширили до пяти, как и Новоясеневский проспект.
        Каждый раз, находясь здесь, Ворон скептически хмыкал. «Хотели как лучше, получилось как всегда», - цитировал он и шутил - каждый раз по-разному - относительно изуверства над обликом города, который ничего плохого ни жителям, ни власть имущим на тот момент еще не сделал.
        Сталкер относился к Москве словно к живому существу, и возникшая в нем Зона была здесь ни при чем. Ворон любил именно бывшую столицу - здания, улицы, парки, огромные дворы, образованные монументальными сталинками, порой тянущимися метров сто и образующими занимательные фигуры в виде латинской литеры «G», - наличие же в ней людей или кого бы то ни было считал, скорее, вредом, нежели благом.
        Валентин тоже был здесь - вряд ли в сон Дениса занесло какого-то совершенно постороннего человека. Он сидел на корточках, опершись спиной на столб.
        Довольно высокий, с коротким ежиком русых волос на голове и в черных очках, он скорее напоминал сотрудника спецслужб, которых любили изображать в фильмах дозонового времени, чем походил на мужа преуспевающей бизнес-леди. Бледный, с запавшими щеками и выдающимся носом - абсолютно прямым, без малейшей горбинки и очень напоминающим птичий клюв. На квадратном подбородке четко выделялся старый шрам.
        Денис приблизился, намереваясь рассмотреть его лучше. На сталкера в своей нетипичной одежде Валентин не походил: камуфляжу он предпочел просторные синие джинсы и такого же цвета водолазку, небрежно накинутый на плечи пиджак из бежевой замши превращал его в какого-то сотрудника офиса, но никак не охотника за артефактами. Конечно, сон и явь - не одно и то же, но Денис привык доверять своему подсознанию, а оно выявило Валентина кем угодно, но только не человеком, связавшим свою жизнь с Зоной.
        Денис двигался совершенно бесшумно, но Валентин тотчас поднял голову, стоило приблизиться к нему ближе, чем на три метра.
        - Как просто, - проговорил он сиплым, словно простуженным голосом, откашлялся и снял черные очки - довольно стильные, с квадратными линзами и металлической, под платину, оправой. Даже не подходя к Валентину на расстояние меньше метра, удалось различить цвет его глаз: светло-голубых, прозрачных, словно лед, и столь же холодных.
        - Вы видите меня? - спросил Денис. До этого с ним во сне могли запросто общаться только эмионики. Люди, на которых он временами смотрел сквозь ночные грезы, никогда такого не делали - не умели или попросту не замечали.
        - А ты, пацан, еще сомневаешься? - хохотнул Валентин.
        Понятие «пацан» к Денису уже не относилось, но он вовремя прикусил щеку с внутренней стороны, чтобы не сказать лишнего. Вполне возможно, Валентин видел его прежнего, будто вышедшего из тех времен, когда Ворон вытащил его из Москвы. Это несколько уязвляло самолюбие, но играло на руку. Взрослые ведь обычно не воспринимают подростков всерьез.
        - Нет, но размышляю, как такое возможно и кому понадобилось.
        - Полагаю, это необходимо прежде всего тебе самому, - отозвался Валентин, - считай мое появление предупреждением не влезать в это дело.
        Денис покачал головой:
        - Алла, ваша супруга, просила…
        Валентин перебил его громким смешком.
        - Да ты, пацан, совсем дурак, - заметил он. - Ты хоть мою женушку без грима видел?
        Он махнул рукой, и, к немалому замешательству и ужасу Дениса, рядом с ним возник золотой шар. Он дернулся и поплыл в его сторону, и Денис поспешил отпрянуть под издевательский шипящий смех Валентина.
        - Пугливый, как заяц, - прокомментировал тот.
        Вообще-то зайцы в природе были еще теми зверьми. Удар задних лап, оснащенных острыми когтями, вполне мог выпустить кишки какому-нибудь неумному охотнику, решившему подержать живую добычу за уши. Да и приписываемая зайцам трусость была ничем иным, как литературным и психологическим штампом, так что Денис почти не обиделся и всмотрелся в шар, одновременно с этим стараясь не терять Валентина из поля зрения.
        Золотая поверхность подернулась дымкой, а потом начала вращаться. В центре образовалось слепое пятно, а в нем - изображение стройной красивой женщины с черными волосами. Вот только одета она была не в дорогой костюм, а голубой халат. Руки прятала в резиновые перчатки. Очки на носу были не темными, а самыми обычными - от дальнозоркости.
        - И что из этого?
        - А ничего. Тебя развели, как дурика, - хмыкнул Валентин и поднялся.
        Денис тотчас отскочил в сторону, представляя вокруг себя прозрачную скорлупу по образу той, что защищает птичье яйцо. Шар будто оттолкнулся от нее и улетел куда-то вверх.
        - Вот не хотел я демонстрировать, - заметил Валентин, - но ты так забавно дергаешься.
        Денис прикусил губу. Он сам до конца не осознавал, чего именно боится и почему. Даже если б Валентину взбрело в голову попытаться убить его, у него ничего не получилось бы. В самый критический момент сон распался бы и выбросил в реальность их обоих. К тому же эта встреча была предупреждением, а соответственно, не предполагала убийства или плена: ведь иначе Ворон ничего не узнает.
        Валентин поднялся и принялся смотреть на Дениса очень внимательно. Сначала ничего не происходило, потом оболочка «яйца» начала медленно проминаться внутрь. Такого рода защитой - воображаемой скорлупой - Денис пользовался только во сне. Она служила больше для его личного успокоения, нежели для чего бы то ни было. Однако еще никогда ни одному из подкинутых воображением монстров не удавалось подобное.
        Внезапно позади Валентина возникло сиреневое облако, Денису оно отчего-то показалось пушистым. Перемещалось оно скачками и слишком быстро, чтобы его удалось рассмотреть. Отрастило лапу и тронуло Валентина за плечо. Тот резко обернулся, и Денис получил столь необходимые для действия мгновения. Сосредоточился, мысленно потянулся вперед и ударил своего обидчика прямо через защиту.
        Что случилось с Валентином, он рассмотреть не успел. «Скорлупа» посерела. По ней зазмеились трещины, а потом Дениса обожгло, словно кипятком. Он вскрикнул и сел на кровати, пытаясь выбросить из сознания мутную одурь и не провалиться в сон снова.
        - Что? - спросил Ворон, ставя на стол опустевший графин из-под воды и протягивая Денису полотенце. - Ты так не орал с тех пор, как… - Он покрутил пальцами в воздухе и махнул рукой. - В общем, прецедентов еще пока не было.
        Денис отер лицо и шею. Вода, стекающая с волос, оказалась прохладной.
        - Не «что», а «кто», - заметил он.
        Ворон выгнул бровь и поцокал языком.
        - Эмионики?
        - Не знаю. - Денис поморщился. Он, конечно, не помнил себя до того момента, как встретил Ворона. Зона стерла все воспоминания о детстве, родных и знакомых, но то, что просыпаться в мокрой постели неприятно, он вспомнил очень отчетливо. Это надо же было додуматься! - Ты б еще на меня ведро вылил, - зло буркнул он.
        - Ведро было лень тащить, - усмехнулся Ворон. - Рассказывай.
        - В таком случае я сначала в душ, а с тебя завтрак, - решив, что теперь может позволить себе понаглеть в свое удовольствие, сказал Денис и встал с постели.
        Полотенце он повесил на плечо и с видом оскорбленного достоинства прошествовал в ванную. Закрыл дверь и только спустя несколько секунд услышал громкий смех Ворона. На самом деле, если бы не сталкер, то неизвестно, чем бы этот сон закончился, так что Денис был очень благодарен ему за незапланированный душ.
        Завтрак по времени совпадал с обедом, но никого из присутствующих это не смущало. Денис пил кофе и поглядывал на Ворона, который отмалчивался с того момента, как узнал о сне.
        - Поэтому я все же хотел бы не бросать это дело, - поняв, что реплик скорее всего так и не дождется, заявил Денис.
        - Я заметил. - Ворон повертел в руках надкусанный тост и положил его на край тарелки, отхлебнул кофе. - Одно из объяснений твоего сна заключается именно в этом твоем желании заняться подкинутой Аллой проблемой во что бы то ни стало, причем немедленно. Наши желания напрямую связаны с бессознательным, а оно в свою очередь - со снами. Ну а поскольку всякие «радужки», ее последствия и собственная сущность беспокоят тебя особенно сильно, этот Валентин априори оказался сильнее.
        - Ты говоришь, как яйцеголовый зануда, - упрекнул Денис.
        - Разве? - Ворон усмехнулся. - Если ты так думаешь, то, значит, я никогда не толковал твоих сновидений по Фрейду. Если хочешь, могу еще и Юнга приплести, но это будет уже не столь забавно.
        В щелку приоткрытого окна залетела жирная зеленая муха, ударилась о горшок с алоэ и рухнула на подоконник. Ворон потянулся, распахнул окно и смахнул ее на улицу.
        - Лучше и не начинай, - попросил Денис. - Так ты действительно думаешь, будто реальный Валентин здесь ни при чем? Все дело только лишь в моем невообразимо активном воображении?
        - Нет, не думаю.
        - Тогда давай ближе к делу.
        - Не получится: слишком уж много предположений и ни одного достоверного факта. В равной степени можно предположить и твое общение с настоящим Валентином, и кем-то, принявшим его облик. Ты ведь тоже умеешь «сниться», и не спорь. Да и если рассматривать это «предупреждение», с ним тоже все непросто. Так и неясно, предупреждающий тебя субъект действительно не хотел твоего участия в этом деле или попросту играл с тобой, заманивал? Знаешь, в свое время ходил один теологический анекдот про то, что если бы Бог не сказал Адаму и Еве, что с древа познания нельзя есть яблоки, то они на него даже не взглянули бы.
        - И как мы поступим? - К своему стыду, про ловушку Денис даже не подумал. - Если тебя интересует мое мнение, то все очень странно: и с этими «радужками», и с Валентином, и с Аллой. Я не привык игнорировать сновидения.
        - А у нас есть выбор, кроме как вляпаться в это дело? - вопросом на вопрос ответил Ворон и допил кофе. - Собирайся. Мы едем к Шувалову.
        Глава 8
        Центр по-прежнему представлял собой квадрат площадью в гектар, огороженный бетонной стеной метров пять высотой, с вьющейся по углам и верху колючей проволокой. Стену, правда, чуть облагородили, покрасив серебристо-серой краской до половины снизу, а сверху - нежно-голубой. Кажется, ее еще и нарастили до шести метров, и, судя по наклеенным предупреждающим знакам с молнией, заключенной в желтый ромбик, пустили под ток.
        С юмором, однако, у работников Центра все осталось по-прежнему.
        «Здесь люди наукой занимаются, - утверждала одна из надписей, выполненная корявенькими заглавными буквами, - а не тем, о чем вы подумали».
        «Ага, - соглашалась другая, выведенная другим почерком, но не менее корявая, - вы не смотрите, что у нас стены голубые, самим стыдно, люди добрыя!»
        - Ничего не меняется, и это прекрасно, - заметил Ворон.
        Ворота были покрашены краской под бронзу, которая удачно маскировала ржавчину, КПП - в цвет детской неожиданности, а бордюр - ядовито-синим.
        - Интересно, - задумчиво проговорил Ворон, - Шувалов договорился о бартере с каким-нибудь художественным цехом, фабрикой по производству красок, или в нем модный дизайнер умер и бьется в конвульсиях?
        Табличка официального названия сменилась. Теперь она гласила «Институт Исследования Зоны» и не имела никаких внешних излишеств в виде, например, золотых литер по красной основе. Все четко, выверено и бросается в глаза, белым по черному. Правда, от местных юмористов ее это не спасло.
        «АИАЯ звучало хуже, но запоминалось», - гласила первая надпись (раньше это место прозывалось Академией Исследования Аномальных Явлений).
        «В этом здании раньше находился филиал знаменитого НИИ Химических Удобрений и Ядов», - традиционно информировала другая. Естественно, заглавные буквы были должным образом выделены и подчеркнуты.
        «Времена и названия меняются, суть остается неизменной», - философски заявляла третья.
        «Аминь», - припечатывала четвертая.
        Ворон сунул в окошечко дежурного пластиковый прямоугольник, и ворота медленно и с натужным скрипом открылись. За ними шелестели деревья и зеленел газон.
        Внутри Центра оказалось красиво и даже уютно, словно в парке, специально разбитом для услады глаз. Темный асфальт окантовывал ярко-синий и черный бордюр. Ярко-зеленая газонная травка была подстрижена очень коротко. Временами встречающиеся лавочки выкрасили серебряной краской. Клумбы располагались везде, иной раз отнимая место у газонов, а также попадались работающие фонтаны.
        - Вот так посмотришь, как ученые живут, и тоже захочешь, - покачал головой Денис.
        - Ага, - согласно кивнул Ворон, - никто ведь не в курсе про «субботники» и «часы физического труда», на которые гоняют сотрудников, чтобы те немного мозги проветрили. Они же, мозги в смысле, как пароварка, в которой что-то постоянно варится. Иной раз пар необходимо сбрасывать.
        Денис усмехнулся.
        Среди их соседей находились ненормальные, предпочитающие все лето стоять филейной частью к солнцу и ковыряться в земле. Они не понимали, как можно этого не делать. Сталкеры в свою очередь отвергали саму идею самопожертвования во имя сельского хозяйства. Фруктовые деревья, произрастающие у них на участке, давно не подрезались и напоминали некогда рукотворный лес, при этом давали очень вкусные яблоки и сливы. Но возможно, людям, занимающимся усиленной умственной деятельностью, действительно необходимо время от времени переключаться на физический труд?
        С самим ИИЗ ничего кардинально нового не произошло - все те же два стеклянно-бетонных здания, прилепившиеся друг к другу и обросшие всевозможными переходами и лестницами столь сильно, что практически слились в одно. Восемь этажей вверх. Столько же - вниз (теперь Денис знал это точно). В сущности, институт представлял собой идеальную иллюстрацию подобия: что на поверхности, то и в недрах.
        Ворон вырулил на стоянку перед главным подъездом. Понять, что это не какой-то второстепенный подъезд, а именно главный, легко удалось по его размерам. Двери возвышались до уровня второго этажа. Козырек начинался там, где, по идее, должен был быть пол у третьего, а толстые колонны из зеленого мрамора придавали всей конструкции невероятно помпезный вид.
        Раньше сразу за дверьми располагалась рамка металлоискателя и колченогий стул, на котором сидел старичок в форме охранника. Теперь там не было ничего: просто холл со стоящими вдоль стены кадками, в которых росли пальмы, фикусы, кактусы и еще какая-то экзотическая растительность.
        - Н-да…
        - Приветствую вас обоих в обители ученой прогрессирующей мысли, - донеслось от лестницы. Встречать их вышел сам хозяин этих пенатов - Василий Семенович Шувалов.
        - Уж куда прогрессивнее, - хмыкнул Ворон.
        Все возвращается на круги своя или остается там неизменным, вот и академик оставался тучным, пафосным и добродушно-ворчливым. Он крепко пожал руку Ворона, а Дениса даже обнял.
        - Возмужал, очень возмужал. - Шувалов одобрительно похлопал его по спине. - Прямо и не поверишь, что всего четыре года назад подростком смотрелся.
        Денис почувствовал, как жжет уши, и поспешил отступить. Только подтруниваний по поводу умения краснеть ему еще не хватало.
        - Прохор Тихонович, как я понимаю, на пенсию вышел?
        - Игорь, да ты что? Проще весь институт туда отправить, чем этого старика, - хохотнул Шувалов. - Просто он год назад внес конструктивное предложение снести к такой-то бабушке металлоискатель и преобразовать холл в зимний сад. Потому как смысла от вахтера никакого нет, раз у нас на входе целое КПП стоит. - Шувалов подмигнул Денису и рассмеялся. - Только по ведомости он все равно как вахтер проходит, потому что садовника нам уже не простят. - И, повздыхав, покачал головой. - Ох уж этот ЦАЯ…
        ИИЗ являлся подразделением Центра Аномальных Явлений (ЦАЯ), занимающегося изучением Зоны и ее влиянием на повседневную жизнь и всевозможные аспекты влияния аномалий на цивилизацию. Институт же непосредственно изучал Зону с походами в нее и являлся курируемым, что не слишком нравилось его руководителю.
        - Ладно, пойдемте, - наконец решил Шувалов. - В кабинет не приглашаю, там ремонт.
        - Очередной? - Ворон цокнул языком и покачал головой.
        - Именно. - Шувалов шуточного тона явно не оценил и начал заводиться. - Я ведь уже объяснял по поводу целесообразности своевременного употребления средств, выделяемых… - Он осекся, посмотрел на слегка удивленного сталкера и махнул рукой. - Извини, Игорь, я уже по привычке на всех срываюсь. Не поверишь, достали, - и похлопал себя по шее. - Вот где у меня сидит этот ЦАЯ, и министерство, и… кто только не сидит, в общем.
        - Еще и я свалился как снег на голову, приехал непрошено, сейчас помощи начну требовать, - вздохнул Ворон.
        - Ты как раз вовремя, я о тебе еще вчера вспоминал, - заверил Шувалов.
        Они прошли на второй этаж, миновали коридор и проход между зданиями. Светлая плитка на полу блестела, но кое-где хранила следы подошв. На бессчетных дверях, располагающихся с двух сторон, таблички с номерами не висели, к тому же Денису они казались абсолютно одинаковыми. Либо он не замечал отличий, либо сотрудники просто отсчитывали нужное их число, либо давно обзавелись инстинктом, позволяющим опознавать необходимый кабинет по остаточному излучению аур входящих в него людей. Кстати, в ауры, разнополярную энергетику, чакры и в зеленых человечков Денис не верил, ему с лихвой хватало Зоны и ее проявлений вкупе с эмиониками и их извечным желанием стать хозяевами мира, но мало ли что в действительности существует на этом свете?
        - Вспоминал-вспоминал, думал даже позвонить сам, - говорил Шувалов.
        - Да, со мной надо быть поаккуратнее, - заметил Ворон, - меня ведь вспомни, я и приеду.
        Шувалов засмеялся и свернул к очередной неопознаваемой двери (видимо, какой-то секрет все же знал).
        - Извините, - не выдержал Денис, - а как вы распознаете нужный кабинет?
        Шувалов довольно усмехнулся и зазвенел ключами.
        - Всем сотрудникам ИИЗ вживляют под кожу маленькие чипы, в этом и есть основной секрет, - понизив голос до шепота, проговорил он. - Мы на территории института чувствуем себя как муравьи в своем муравейнике. Заблудиться невозможно. Зато чужак ни в жизнь не найдет ничего секретного, нужного или интересного.
        Денис посмотрел на Ворона, тот снова покачал головой.
        - Отсчитывают, - сказал он.
        - Такую дивную легенду испортил, - посетовал Шувалов и открыл наконец дверь. - Проходите.
        Здесь располагалась переговорная. Всю комнату занимал длинный стол и стоявшие возле него кресла. Шувалов сел во главе, Ворон - по левую руку. Денис прикрыл дверь и опустился по правую, незаметно разглядывая обстановку.
        Темно-серые гардины скрывали два окна, но темно или сумрачно тут не было. Во многом из-за стен, выкрашенных светлой бежевой краской. По периметру потолка располагались лампы дневного освещения. Пол покрывал ярко-оранжевый ламинат. Непосредственно над головой Шувалова висел портрет президента, на противоположной стене - Ломоносова. Больше картин не было.
        - Давай сначала ты, Игорь, рассказывай, зачем приехал, - предложил Шувалов.
        - За оборудованием, - фыркнул Ворон, - мне, как существу в высшей степени неблагодарному, ничего иного обычно не требуется. Что же касается дела, то в данном случае это очередное вытягивание из Зоны смертника. Есть, правда, некоторые детали: повышенная заинтересованность маленьких обитателей Москвы и странный артефакт, который не в состоянии понять Дэн.
        Денис передернул плечами.
        - Опиши, - попросил Шувалов.
        - Хрустальный шар, внутри словно переливается прозрачная жидкость. При активации светится. Экспериментальным образом установлено, что может влиять на психические способности, - отрапортовал Денис.
        - По крайней мере кошмары насылает весьма реалистичные, - прибавил Ворон, - проверено на практике.
        - Жаль, вы его не захватили… - покачал головой Шувалов.
        - Ну отчего же. - Ворон вытащил «радужку» из кармана куртки и протянул так, словно на ее месте была пачка сигарет, а сам он намеревался бросить курить.
        Шувалов было потянулся, но быстро отдернул руку:
        - Ты ведь говорил, Дэн его не чувствует. Ты уверен, что к нему вообще стоит прикасаться?
        - Та дама, которая отдала его нам, носила артефакт в женской сумочке и вертела в руках, словно замысловатое украшение. - Сталкер повел плечом. - Я уверен, что это очень неприятный, даже, можно сказать, чрезвычайно опасный предмет, но сам он не кусается. Требуется или катализатор, или электромагнитное воздействие, или нагревание, или нечто еще. Надеюсь, ваши спецы разберутся. Да, к слову. Мне сказали, артефакт имеет баснословную ценность, и я полагаю, мы с Дэном имеем право рассчитывать на компенсацию.
        Шувалов, который все же взял «радужку» в руки, посмотрел на него исподлобья, но отдавать артефакт обратно не стал.
        - Деньгами или?.. - спросил он.
        - Или.
        - Мне тоже будет что вам показать. - Шувалов поднялся и засеменил к выходу. - Пойдемте-пойдемте, надеюсь, никто из вас не боится лишний раз взглянуть на труп?
        Они вышли из кабинета и направились к лифтам. Улучив минуту, Денис тронул Ворона за плечо, тот обернулся и покачал головой раньше, чем Денис успел задать вопрос.
        - Я не намерен больше терпеть в доме эту гадость, - прошептал он, - ты мне здоровым нужен, а не с расшатанными нервами.
        Лифт был таким, каких в промышленном порядке, наверное, уже не выпускали лет двадцать, а то и больше: с закрывающимися вручную дверями. В решетчатую металлическую клетку въехала кабина. Створки распахнулись, как в обычном лифте, далее последовали вторые, которые Шувалов отворил уже сам, а когда все погрузились, закрыл.
        Все исследовательские лаборатории находились на минусовых этажах. Денис бывал здесь неоднократно, но даже представить не мог, что в институте имеется свой морг. Белая плитка на полу, окрашенные серой краской стены, лампы искусственного света и коридор, уходящий куда-то вдаль, - все это казалось неплохой декорацией для начала фильма ужасов.
        - Свет в конце тоннеля, - вздохнул Ворон, вглядываясь. - Ну почему нельзя придумать что-нибудь более оригинальное?
        - Игорь, я решу, будто ты боишься мертвецов, - предупредил Шувалов.
        - Не люблю так точно, - бросил Ворон и замолчал.
        Коридор окончился двустворчатыми дверьми с вставленными в них окнами. Те, впрочем, были замазаны белой краской, и рассмотреть, что именно происходило в помещении, не представлялось возможным.
        - Вы опасный человек, Шувалов, - заметил Ворон. - Не иначе вы храните здесь то, что осталось от неудавшихся экспериментов, - и подмигнул Денису.
        - Все намного хуже, Игорь, - ответил тот. - Здесь я храню не выдержавших нагрузок и сгоревших на работе сотрудников, у которых предварительно самолично выпил всю кровь, - и тоже подмигнул.
        Несмотря на попытки сгладить ситуацию, находиться в морге было неприятно. Стены словно давили, а дыхание хотелось постоянно смирять: Денис никогда не психовал по поводу микробов и вирусов, но в воздухе чувствовалось нечто омерзительное и смертельно опасное.
        - Собственно, тело нам доставили, можно сказать, для исследований, - заметил Шувалов, - и на данный момент оно единственное в своем роде.
        Они вошли в просторное квадратное и очень холодное помещение. При каждом выдохе изо рта вырывался пар. Все те же покрытые серой краской стены поблескивали и создавали впечатление образовавшегося на их поверхности инея.
        - Хочешь сказать, будут еще тела? Кстати, а что именно думают по поводу всего этого родственники погибшего? - осведомился Ворон, чуть прищурившись.
        - Вполне возможно, что будут, - не стал обнадеживать Шувалов, - а родственников попросту нет.
        - Надеюсь, их не прибили ради того, чтобы вам досталось это тело.
        - Не смешно. - Шувалов поморщился и позвал: - Анатолий Борисович…
        На зов вышел молодой парень. Он выглядел слегка за двадцать, и его уж точно никак невозможно было проассоциировать ни с означенным Анатолием Борисовичем, ни с работой в морге.
        Он обладал поистине модельной внешностью: золотистые волосы спускались до плеч, аккуратные аристократические черты лица. Мягкий взгляд карих глаз располагал к себе собеседника. Халат он накинул на плечи поверх кожаной куртки, но от этого не казался менее изящным.
        Он улыбнулся пришедшим, протянул руку. Приветственное рукопожатие произвело приятное впечатление: в меру сильное. Ладонь - возможно, благодаря царящему вокруг холоду, - оставалась сухой, а пальцы прохладными.
        - Вронский, - представился он. Тембр голоса оказался приятным. Интонации - мягкими. - Предоставить тело, Василий Семенович?
        - Да, будьте любезны, - кивнул тот, и парень вышел.
        Ворон посмотрел на Шувалова долгим взглядом, в котором так и читался вопрос. Ответа он, впрочем, не дождался.
        - Прошу. - Вронский снова появился в комнате, толкая впереди себя каталку с лежащим на ней телом, накрытым простыней.
        - Благодарю. - Шувалов подошел первым и откинул скрывающую тело ткань.
        Вронский же отошел подальше, словно не желал иметь к происходящему ни малейшего касательства. Денису показалось, что парень слегка побледнел, но такое впечатление могло возникнуть из-за мертвенно-холодного голубоватого света, отбрасываемого лампами.
        - Надеюсь, он не встанет, - вздохнул Ворон и подошел ближе. - Дэн, присоединяйся.
        Денис вздохнул. Он с удовольствием составил бы компанию Вронскому, чем глядеть на труп. Одно дело - Зона, там все этические метания отходили на десятый план, и совсем другое - реальность. Здесь он готов был позорно отступить.
        Покойный обладал вполне заурядной внешностью: круглое лицо с толстыми щеками, из-за которых черты лица казались несколько мелковатыми, носом-картошкой, светлыми, почти отсутствующими бровями и редкими ресницами. Толстые, напоминающие пельмени губы завершали портрет деревенского дурачка или недотепы. Подбородок - слишком выдающийся и хорошо очерченный, разбитый будто на две половинки застарелым белесым шрамом, - оказался единственной деталью, выбивающейся из этого образа. Мало кто мог предположить, что когда-то это был талантливый шахматист и киллер, которого вот уже лет десять разыскивала полиция совместно с Интерполом.
        Ворон и, соответственно, Денис знали этого человека по Зоне: столкнулись во время одной из операций. Они вызволяли биолога, которого то ли по ошибке, то ли еще по какой-то причине увели с собой мародеры, а Мант, как называл себя киллер, как раз охотился на Главаря банды. В результате они договорились действовать сообща, а потом разошлись в разные стороны, даже не попытавшись пристрелить друг друга: Ворон, не питавший пиетета или уважения к убийцам и лично пристреливший какого-то вора в законе, намеревавшегося сплотить мародерские банды, тем не менее оценил по достоинству личные качества Манта, тот, видимо, ответил взаимностью, а Денис так и не понял, каким образом неподготовленному человеку удалось войти в Зону, а потом покинуть ее. Кажется, теперь он мог получить ответ на данный вопрос.
        Денис отвел взгляд.
        - Причина смерти? - поинтересовался Ворон.
        - Сердечный приступ, но самое интересное не в этом. - Шувалов надел резиновые перчатки, взял пинцет и отогнул мертвому веко.
        При жизни Мант обладал темно-карими, практически черными глазами. Конечно, на смерть можно свалить многое, но вряд ли она могла сделать радужку бледно-желтой. Трупного окоченения также не наступило: мышцы оставались мягкими, руки и ноги сгибались.
        - Сколько прошло времени с момента смерти?
        - Полтора месяца. Анатолий Борисович, можете убирать… И вот еще что. - Шувалов отошел от тела. - В теле крови так и не обнаружили. Вместо нее по венам текла некая бесцветная субстанция.
        - Поздравляю, Василий Семенович, - фыркнул Ворон, - к вам в руки попал упырь. Он еще пока не вставал? Вронского не кусал? А то он у вас какой-то совсем бледный.
        - Да ну тебя! - Шувалов снял перчатки. - Пойдем - взглянешь.
        Маслянистая жидкость была не просто бесцветной, при воздействии на нее света она начинала переливаться всеми оттенками спектра. При попадании в кровь со временем полностью обесцвечивала и ее.
        - Где его нашли? - спросил Ворон.
        - Щербинское кладбище, - вздохнул Шувалов, уже готовясь к очередной шутке.
        - Ого как удачно! - усмехнулся Ворон. - В гробу, вероятно, спал?
        - Не совсем, хранил в одной из могил боезапас. - Шувалов вздохнул - когда Ворон намеревался хохмить, заставить его посерьезнеть мало у кого получалось. - Его ведь ловили. Вот и устроили засаду.
        - Почему на кладбище в потенциально опасном районе, примыкающем к Зоне?
        - Потому что все последние месяцы он скрывался в Периметре.
        Кажется, Шувалову все же удалось невозможное: Ворон умолк и нахмурился.
        - Василий Семенович, вы хотите сказать, что он жил в Москве, а за ее пределы выходил работать? - Денис посмотрел на Шувалова, потом - на Ворона и помотал головой. - Но ведь это невозможно. Даже «темные сталкеры»…
        - Цыц! - прикрикнул Ворон, и Денис резко замолчал.
        - Не бросайся такими словами, - посоветовал сталкер. - И я, и большинство наших общих знакомых прекрасно знаем одного человека, который неплохо чувствует себя как в Периметре, так и вне его. И ты, Дэн, тоже прекрасно его знаешь.
        - Но у меня кровь не бесцветная!
        - Да, - кивнул Ворон и громко чихнул. - Ну у вас и морозильник. Мы с тобой одной крови, Дэн. Однако это не исключает множества возможностей, начиная со случайной индивидуальной мутации и оканчивая конвейером.
        - Ох, не хотелось бы! - Шувалов схватился за сердце. - Это что же выходит? В Чернобыле имелись «темные сталкеры», а у нас «белые» завелись?
        - Темные не могли жить вне Зоны, - напомнил Ворон. - А этот… Кстати, шутки шутками, но не оставлял бы ты мальчика здесь по ночам дежурить, а?
        - Ночами это место запирается на семь замков, - махнул рукой Шувалов. - К тому же здесь камер слежения больше, чем у человека рецепторов.
        - Ну-ну, а вампиры не отражаются в зеркалах и не отображаются камерами.
        - А мальчик этот… - Шувалов покачал головой и решил оставить реплику Ворона без комментариев, - племянник Микулиной, помнишь такую? Заведует лабораторией компьютерного анализа. Он профессиональный актер, ему для вживания в роль требуется. Вот и сидит здесь по часу в день, заодно временами помогает.
        По мнению Дениса, никакая роль такого не стоила. Ворон же обозначил ситуацию одним наиболее весомым словом:
        - Бардак.
        - За последние полгода, - продолжал рассказывать Шувалов, входя в лифт, - произошло десять случаев пропаж подконтрольных нам сталкеров.
        - Это еще удачная статистика, - заметил Ворон. - Всего десять.
        - Которые возвращались домой, собирали вещи и уходили жить в Зону! А в этот месяц их число увеличилось до пятидесяти!
        Глава 9
        - А вот это «АН-94». - «Гид» (Денис не мог иначе называть работника института, который обычно доносил до их сведения новые разработки предлагаемого оружия) с любовью огладил затвор автомата. - Приклад, а также цевье производятся из полимеров, что делает оружие более удобным и легким. Использован принцип смещенного импульса свободного затвора. Во время отдачи ствольная коробка и ствол движутся отдельно от затвора и затворной рамы. Оборудован четырехкратным оптическим прицелом для улучшения точности стрельбы во время движения. Стандартный прицел тоже выполнен с принципиальными отличиями от автомата Калашникова. Он градуирован на один километр. Еще одно нововведение - возможность установки сорокамиллиметрового подствольного гранатомета…
        - Вы действительно хотите, чтобы мы разнесли половину Москвы? - поинтересовался Ворон и тотчас добавил: - Хотя против армии упырей будет самое то… А где у вас здесь гранатометы выдают?
        «Гид» чуть округлил глаза, но продолжил с не меньшим энтузиазмом:
        - Последний может стрелять как боевыми снарядами, так и светозвуковыми. Но самое главное стоит сказать о надежности. Она увеличена более чем на сто пятьдесят процентов в сравнении с «АК-74». На практике первый отказ случается после сорока тысяч выстрелов.
        - Ясно, - кивнул Ворон. - Дальше.
        - Пулемет «Корд», - расплылся в улыбке «гид». - Насколько я понял, вам необходимо что-то убойное?
        - И легкое, - заметил Ворон. - Последнее в нашем случае - главное. А пулемет ведь не потаскаешь.
        - Зато его можно куда-нибудь установить, - не теряя энтузиазма, проговорил «гид».
        Ворон посмотрел на него задумчиво, кивнул, как показалось, больше своим мыслям и согласился:
        - Да. Можно. Непременно установим.
        - Дальность стрельбы по наземным целям составляет около двух километров. По воздушным - полтора. Если использовать пули с вольфрамовым сердечником, поразить легкобронированную технику противника не составит труда. Помимо всего этого на «Корд» можно установить оптический или ночной прицел, что делает его поистине универсальным оружием.
        - Я вас понял. Берем. - Ворон передернул плечами. - У вас на стоянке джип припаркован - установите.
        «Гид» икнул, но согласно закивал.
        - Только надеюсь, вы в таком виде не поедете на городской рынок.
        Ворон усмехнулся:
        - Не искушай! Дальше?
        - «АК-13». Калибр пули такой же, как и у «АК-47». Наиболее принципиальное отличие заключается в пониженном весе даже в сравнении с «АК-12».
        - «АК-12» был легче всего на одну десятую килограмма, - заметил Ворон.
        - И это тоже чувствовалось! - немного обиделся «гид». - Кому-то, конечно, может показаться, что это смешная цифра, однако это абсолютно не так. Помимо этого доработали спусковой механизм. Теперь передернуть затвор можно одной рукой, и не нужно проводить данное мероприятие после каждой смены магазина.
        - Ясно, берем.
        Денис хмуро посмотрел на Ворона. Обычно его поведение в оружейке лучше всего характеризовалось фразой «воротит нос», но в этот раз он, казалось, был готов забрать все, что бы ему ни предложили.
        - Ты собрался устроить локальную войну? - спросил он, когда «гид» замолчал, переходя к другому стенду.
        - До полусотни «белых сталкеров», один из которых, Валентин, жаждет пообщаться лично с нами, - напомнил Ворон и решил больше не говорить об этом.
        - Самозарядный пистолет «Гюрза» с бронебойной пулей оригинальной конструкции, - продолжил рассказывать «гид». - Работает на принципе отдачи ствола с коротким его ходом. Кожух-затвор в боевом положении полностью накрывает ствол. В его выемке справа смонтирован выбрасыватель. Полускрытый курок доступен для большого пальца руки, удерживающий оружие. Пистолет имеет два автоматических предохранителя. Первый выполнен в виде клавиши позади рукоятки и выключается при полном охвате ее ладонью. - Он продемонстрировал. - Второй представляет собой своеобразную шпонку на спусковом крючке и выключается при начале спуска. Облегченный вариант. Изгиб спусковой скобы имеет упор для пальца, обеспечивающий удобство стрельбы с обеих рук. Двухзарядный магазин на восемнадцать патронов с шахматным их расположением не выступает из рукоятки. По израсходовании патронов затворная задержка останавливает затвор в заднем положении. На расстоянии в двадцать пять метров все попадания укладываются в восьмимиллиметровый круг, на ста метрах - соответственно в тридцатидвухмиллиметровый. Пробивает бронежилет третьего класса защиты с
жесткими элементами. Способен даже пробить блок головок цилиндров автомобильного двигателя.
        - Берем.
        - Вас интересует камуфляж?
        - Нет, я останусь верен своему. Дальше?
        Они подошли к столу, на котором были разложены предметы, с виду к оружию никакого отношения не имеющие. Особенно забавно смотрелись небольшой цилиндрик и шлем, подобный тому, в котором ходили пилоты в фантастических фильмах конца двадцатого столетия.
        - Это лазерный меч? - Ворон фыркнул и повертел цилиндрик в руках.
        - Намного полезнее! - заверил «гид». - Новейшее воплощение на практике теории Сторожева.
        - Кого? - Ворон приподнял бровь. Денис же самым неприличным образом икнул. Он, конечно, помнил, как Шувалов грозился начать разрабатывать его идею электрических полей, способных подавить психологическое излучение эмиоников в целом и эмо-удар в частности, но не до такой же степени, чтобы называть целую научную теорию его фамилией.
        - Дениса Сторожева, - с улыбкой ответил «гид». - Она основывается на образовании электромагнитного и электрического поля и его влияния на поле психическое, к которому относится эмо-удар, «тень Морфея», «иллюз» и ряд других сходных аномалий. Вы можете видеть как средства защиты, - он указал на шлемы, - так и нападения, - провел рукой над своеобразными цилиндриками, «спичечными коробками», «портсигарами» и «водными пистолетиками». - Правда, все они экспериментальные и…
        - И могут немного отказать, - закончил за него Ворон. - Но я не против побыть для вас подопытным кроликом, как и мой напарник Денис Сторожев.
        «Гид» посмотрел на Дениса долгим взглядом, но, видимо, решил, что либо ослышался, либо сталкер по своему обыкновению шутит, либо его напарник просто однофамилец с «великим ученым».
        - А чего-нибудь менее громоздкого нет? - Ворон взвесил на руке шлем и вздохнул.
        - Есть! - обрадованно воскликнул «гид» и протянул ему на вид самый обыкновенный металлический обруч, состоящий из двух сплетенных между собой проволочек.
        - Уже лучше.
        - Все в порядке? - В дверь заглянул почувствовавший неладное Шувалов.
        «Возможно, он просто заметил, как отсюда вынесли пулемет», - подумал Денис.
        - Да. - Ворон отступил от «гида» и направился к нему. - Однако поскольку мы совмещаем приятное с полезным, а именно подспудно занимаемся вашим делом, Василий Семенович, мне хотелось бы иметь официальное подтверждение этого. «Все, натворенное предъявителем сего, сделано по моему приказу и на благо государства», ну, вы в курсе.
        - О чем разговор? - Шувалов развел руками.
        - Не задним числом по возвращении, - понизив голос, проговорил Ворон, - а прямо сейчас.
        Шувалов нахмурился и кивком пригласил их следовать за собой. Денису не осталось ничего другого, как отправиться следом. Бумажную волокиту он не любил, но прекрасно понимал, что в некоторых вопросах без нее никак не обойтись. Ворон перестраховывался, и это бросалось в глаза. Когда он в третий раз потребовал перепечатать документ из-за того, что его не устроила компенсация в случае получения увечий, не выдержал даже Шувалов, хотя сам был тем еще бюрократом и крючкотвором.
        - Игорь, тебя что-то беспокоит? Какая муха тебя укусила?
        - Меня? С чего бы? - огрызнулся тот. - Одни ставят эксперименты над людьми. Другие зомбируют сталкеров. Ты не забудь выдать мне потом список фамилий, мало ли. И обе эти милые компании хотят заполучить нас с Дэном.
        - И ты, конечно, думаешь, что Дмитриев решился на мировой заговор с эмиониками против остального человечества?
        - Нет. Я не параноик, - сказал как отрезал Ворон, - к тому же знаю, что с «детьми Зоны» договориться невозможно.
        Денис подошел к окну и принялся рассматривать ухоженные газоны и клумбы. Они снова сидели в переговорной. Шувалов делился информацией, и чем дальше делал это, тем сильнее Денису не нравилось происходящее.
        Поначалу пропадали только сталкеры, что ни у кого не вызывало ни вопросов, ни удивления. Хождение по Зоне сопряжено со смертельным риском. Гораздо больше изумления вызывает то, что человек выходит из Москвы живым, нежели остается в ней навсегда. Однако все чаще из Зоны начали поступать сведения более чем противоречивого характера.
        На группу Ивана Надомного, который вот уже лет десять водил ученых в Периметр и обратно, было осуществлено нападение мародеров - случай зауряднейший. Иван даже не стал никого ставить в известность о единственной выбивающейся детали: отставшего от группы Влада Жарова, ассистента кого-то из профессоров, сразу не добили, а увели с собой. Обычно бандиты излишним человеколюбием не страдали, ведь необученного человека намного проще прикончить, нежели брать в плен и тащить с собой, беспрерывно следя за его безопасностью. Имелись, правда, случаи, когда пленников приносили в жертву Зоне, дабы привлечь к мародерской группе удачу, но этим занимались больные на всю голову отморозки и не слишком часто.
        Наведение справок по поводу семьи и дальних родственников Жарова не выявило никаких зажиточных землевладельцев или олигархов. Даже если предположить, будто на ученого не напал столбняк от страха и он весьма находчиво наврал про троюродного дядю-банкира, который сделает все что угодно, лишь бы племянник вернулся к нему живым, целым и по возможности невредимым, никто в течение нескольких недель так и не потребовал выкупа.
        Проще было предположить, что парень действительно оказался смекалистым и сумел заинтересовать бандитов, а потом погиб по дороге, напоровшись на какую-нибудь гадость, или получил случайную пулю, или, в конце концов, у него сдали нервы, он признался во всем и умер от бандитской руки. Иван помянул Влада Жарова стаканом водки и, выбросив из головы, забыл, как очередной ночной кошмар. Ровно до того момента, как увидел во время одной из вылазок. Живого, невредимого и вполне неплохо себя чувствующего.
        Иван мог бы счесть неожиданное явление с того света одного из своих ведомых всем чем угодно - от подвижной аномалии до призрака или шуток эмиоников, однако подошедший и заговоривший с ним Влад не тянул ни на что иное, кроме реального человека. Он даже пожал Ивану руку, а потом проводил до границы Зоны, причем двигался так, как немногие сталкеры могли себе позволить, даже имея за спиной сотни ходок.
        На прощание он сердечно поблагодарил Ивана за то, что взял его с собой когда-то, а потом бросил. Причем сделал это без сарказма - абсолютно искренне. По словам Влада, не случись с ним этого приключения, он никогда не осознал бы своего места в этом мире.
        Вернувшись из той ходки и лично рассказав Шувалову о случившемся, Иван попросился в бессрочный отпуск. Каково же было удивление профессора, когда тот явился через неделю и в таком виде, словно все это время бомжевал на вокзале.
        «Я только квартиру открыл, а он уже там», - рассказывал Иван и трясущейся рукой тянулся к стакану.
        «Да кто же?» - не понял поначалу Шувалов.
        «Влад Жаров!»
        Предположить нервный срыв, опять же, оказалось проще. Тем более различного рода психические заболевания считались хроническими в сталкерской среде. Иван даже не спорил с теми выводами, что сделал профессор, обрадовался только, что за ним приехала не каталажка, а лично профессор Хазаров, светило психиатрии и давний друг Шувалова.
        Так и стал бы Иван Надомный очередным сумасшедшим сталкером, повредившимся рассудком из-за чувства вины перед погибшим членом группы, а явление Влада Жарова - очередной страшилкой, если бы у Шувалова не взыграло любопытство и он не подрядил бы одного своего знакомого съездить домой к Ивану.
        - Оказалось, квартира не пустует, - рассказывал Шувалов, - а наведывается в нее некий молодой человек, называющий себя племянником армейского друга Ивана. Живет не постоянно, бывает раз в две недели - цветы полить, пыль стереть, якобы хозяин его попросил. Вот только Ивану точно тогда не до комнатных растений было, да и не водились они у него уже давно. Он ведь месяцами отсутствовал, в таком ритме кактусы и те завяли бы.
        - А по описанию молодой человек, разумеется, напоминал Влада?
        - Более того, мальчишка, которого я туда посылал, с ним даже побеседовал.
        - А…
        - Нет, с Владом он знаком не был, и фотографию я показал ему уже постфактум. Он утверждал, что говорил именно с Жаровым.
        - Зрители рукоплещут и падают в обморок, - задумчиво прокомментировал Ворон. - Когда эта история произошла?
        - Полгода назад. Мы, разумеется, известили полицию, но после того разговора Влад больше не появлялся.
        - И вы поделились со мной этой странностью лишь теперь?
        - Я склонен верить в мошенничество. Даже сейчас. - Шувалов развел руками. - Квартирка у Ивана неплохая: трехкомнатная в элитной новостройке в Ромашково. Жил он один, вот кто-то, очень похожий на Влада, и нашелся: довел беднягу до нервного срыва, а мы его спугнули.
        - Не вяжется. - Ворон покачал головой и, не глядя, подмахнул выползшие из принтера бумаги. - Мошенник, который наверняка готовился не один месяц, сбегает после разговора неясно с кем, даже не родственником? Да еще и представился не племянником, незаконнорожденным сыном или еще кем-нибудь, а родственником знакомого по армии, будто намекая, что на квартиру никоим образом не претендует.
        - Тебе виднее, - вздохнул Шувалов, - я в иных материях разбираюсь. Мне, если честно, только ночной звонок Хазарова глаза открыл.
        - Иван покончил с собой?
        - Нет, просто исчез. Из закрытой клиники. Причем еще за день до этого бежать он не хотел и не собирался. Но дальше - больше. В понедельник третьего числа в пять часов утра контрольно-пропускной пункт Можайский объявил тревогу и сигнализировал о попытке прорыва со стороны Периметра. Наблюдатель зафиксировал несколько фигур, уверенно двигавшихся в сторону стены. Вначале предположили нашествие «матриц», но двигались те больно слаженно, не так, как трупаки обычно. Потом посчитали группой сталкеров, подпустили поближе и подверглись обстрелу. Камеры зафиксировали нападавших. Одним из них оказался Иван Надомный. - Шувалов замолчал. Вряд ли он наслаждался произведенным эффектом, скорее всего просто не знал, что еще рассказать.
        - Какая прелесть, - протянул Ворон. - Теперь я по крайней мере знаю, кого проклинать, если при подходе к КПП в меня всадят с десяток пуль.
        - Народ поговаривает о необходимости введения паролей и опознавателей.
        Ворон кивнул.
        - Что означает прекращение всякого «спасения утопающих», - хмуро сказал он. - Теперь любая сталкерская группа при выходе в незапланированном месте рискует гробануться по вине какого-нибудь слишком бдительного, наложившего в штаны лейтенантишки.
        - Не злись, - попросил Шувалов.
        - Не буду. Злостью здесь не поможешь. Надо идти в Москву и зачищать ее от этой швали. Подчистую зачищать.
        До нападения существовал непреложный закон: кем бы ты ни был, по какой причине ни забрался бы в Зону, законно или незаконно твое в ней пребывание, ты всегда можешь выйти к любому из официальных КПП, расположенных на основных транспортных развязках бывшего МКАД, и получить помощь. С твоей личностью и полномочиями будут разбираться, но потом - в спокойной обстановке и уже по другую сторону стены. Однако теперь, с возникновением угрозы прорыва, причем неизвестных, внешне от людей не отличимых, этой практике мог наступить конец.
        - Силовики предлагают свернуть все научные проекты и прекратить работу в Периметре, - пожаловался Шувалов, - закрыть и замуровать все КПП и подогнать танки. Я лично слышал предложение устроить бомбардировку Зоны.
        - Из которой потом неизвестно что вылезет, - заметил Ворон. - Ты видел сомов в Чернобыле? Эта зверюга спокойно может утащить взрослого человека и без какой-нибудь мутации - так на радиации вымахала. А если к Москве, в которой каждый месяц отыскивают новую ранее невиданную тварь, ее применить, неизвестно что получится, но оно точно будет страшным и кровожадным. Лично я не сомневаюсь в этом ни одной лишней секунды.
        - К тому же, самоустранившись, мы не только не сможем влиять на ситуацию, - Шувалов вздохнул, - мы и раньше не особо могли это делать. Но будем лишены всякого рода осведомленности. Сейчас мы сидим рядом с пороховой бочкой, за которой наблюдаем, и можем хотя бы крикнуть «ложись».
        - Меня не нужно агитировать, Василий Семенович, - произнес Ворон серьезно. - Мы, пожалуй, пойдем, а вам я настоятельно рекомендую придумать какую-нибудь метку. Пусть это будет хоть голограмма, хоть чип под кожу, но такой, чтобы работал только на одном человеке, чтобы его никак нельзя было пересадить другому. КПП будет ориентироваться на сигнал, - и поднялся из кресла.
        Шувалов всплеснул руками и рассмеялся:
        - Помнишь, у нас уже была такая разработка? Ты тогда сказал, что не намерен позволять себя дырявить. Передумал? Ты пройдешь процедуру чипирования?
        - Пройду. - Ворон оглянулся на Дениса, и тот кивнул. - Мы оба пройдем.
        Часть II
        Глава 1
        - Каждый год осень приветствует меня одинаково, - заметил Ворон, - вижу созвездие Ориона и по левую сторону от него - Сириус. Начинаю присматриваться заранее, но всегда это неожиданность. Вот и сегодня - утром вышел на балкон, а над горизонтом - они. Осень пришла.
        Он стоял на балконе и вглядывался в рассветное небо. Ветер трепал черные волосы и ворот распахнутой рубашки, внизу шелестел сад, вдалеке застыли поля и медленная широкая река. Однако умиротворенный пейзаж, казалось, нисколько не успокаивал сталкера, наоборот, бередил душу и наполнял ее какой-то непривычной тоской.
        - Игорь… - Денис встал рядом и тоже оперся на перила, глянул вниз на плитку, покрывавшую дорожку. Он уже был полностью экипирован. Собственно, они с Вороном давно выехали бы, но стоило дождаться группу сопровождения.
        - Если бы ты видел мою смерть, то сказал бы, ведь так? - Ворон взглянул на него в упор и чуть прищурился.
        Денис промолчал, стиснув зубы. Он сам не знал, как именно интерпретировать то, что видел во сне.
        Они помолчали с минуту, и по истечении ее Денис все же спросил:
        - Ты что-то чувствуешь? Что-то очень нехорошее?
        - Я впервые иду в Периметр не как к себе домой. - Ворон усмехнулся. - Сколько раз бродил по Зоне, абсолютно уверенный в своем возвращении из нее. Знал, если нарвусь, то по собственной дури: чего-то не учтя или из-за невнимательности. А сейчас… может случиться так, что нам придется разделиться, и выходить будем по одному на разных КПП. Запомни главное: меня не искать. Будь я жив, я приду сюда рано или поздно. Если я не объявляюсь - значит так и надо. Если я погиб… то ты об этом узнаешь так или иначе.
        Денис кивнул. Переубеждать или утешать не имело смысла. Он сам не ждал в будущем ничего хорошего.
        - Свяжись с Романом, - продолжал тем временем Ворон, - он поможет тебе войти в курс всех дел. К Дмитриеву не суйся, а лучше всего уезжай куда-нибудь подальше. Денег хватит, чтобы обеспечить тебе безбедное существование, да еще наследникам останется.
        Денис сжал перила так, что побелели костяшки пальцев.
        - Я не боюсь смерти, - сказал Ворон, - и хоть по-прежнему не хочу ее, она все же более предпочтительна, чем возможность потерять себя. Я знал половину из тех сталкеров, кто сейчас находится в списке. Некоторые из них законченные негодяи вроде Стафа, другие прожженные циники, в их компанию даже бывший поп затесался, низложенный из-за идеи фикс, что Зона - царство дьявола на земле, и подобные сектантские идеи. Есть и вполне порядочные, интеллигентные люди, и те, кто просто по-быстрому хотел разбогатеть. Они разные, но поверь мне на слово, никогда не пошли бы добровольно на какие-либо эксперименты, слишком уж ценили себя и не доверяли другим. - Он немного помолчал, снова оборачиваясь к звездам.
        - Игорь, ты единственный, кто может противостоять эмо-удару, ты особенный. Внутри тебя словно черная воронка, скрывающая твои чувства и мысли, - все же сказал Денис.
        - Все когда-нибудь происходит впервые. - Он невесело усмехнулся. - Я очень постараюсь, чтобы не случилось ничего отвратительного или непоправимого, но если все же не справлюсь, не смей пытаться меня вытягивать, понял? Мы не должны погибнуть вдвоем, кто-то обязан выжить, и по всем законам природы эта роль отведена тебе, понятно? Я слишком эгоистичен, чтобы проходить через потерю, а для тебя это будет интересным опытом.
        - Интересным опытом?! - Денису показалось, он ослышался. - Мне очень хочется снова дать тебе по физиономии.
        - Как-нибудь в следующий раз.
        Ворон усмехнулся и, хлопнув его по плечу, пошел спускаться, чтобы встретить долгожданных гостей. Вскоре шум моторов услышал и Денис.
        - А может, ничего и не произойдет! - крикнул Ворон уже снизу.
        - Может… - прошептал Денис.
        То, что сделали с «Хантером», было одновременно и весело, и грустно. Вряд ли производители когда-либо предполагали, что джип будут использовать как танк, но Ворон решил предусмотреть всевозможные нюансы. Именно поэтому диски оборудовали шипами, бампера усилили для лучшего таранного удара, а шины покрыли некой неизвестной субстанцией. Разработчик давал на отсечение собственную руку, утверждая, что теперь их невозможно проткнуть ничем, кроме «витринки».
        «Если эта дрянь сама не сожрет резину», - посмеивался Ворон, но в целом остался доволен.
        Вдобавок автомобиль перекрасили. Теперь он щеголял камуфляжной расцветкой а-ля «наши в городе», а вдобавок, уже дома, сталкер расщедрился и навесил на него пару артефактов, обязанных отводить чужое внимание.
        Они забрали машину еще вчера. И не слишком нравящуюся ему идею сопровождения Денис мысленно одобрил, как только они въехали в родное Пущино и на первом же перекрестке их едва не протаранил «КАМАЗ». Водитель божился, что до последнего не видел «Хантер».
        - На фоне лесов-полей будем как бельмо на глазу, а вот в городе должны проскочить. - Ворон любовно погладил джип по переднему крылу.
        - Жалко будет бросить.
        - Ну, кто ж знает, - Ворон улыбнулся, - вдруг мы прибудем на место, обменяемся рукопожатиями, познакомимся, а потом развернемся и поедем обратно?
        - Или Валентин все же вернется к жене, - подхватил Денис.
        Два «Хаммера» кое-как втиснулись на небольшую дорожку, притормозили напротив ворот и посигналили.
        - Едем. - Ворон сел в кабину и повернул ключ зажигания.
        Денис не ко времени вспомнил взорвавшуюся камианету - для того, чтобы ее завести, следовало набрать на панели управления специальный код, - и вздохнул. Раньше он никогда не понимал людей, которые привязываются к автомобилям и даже выдумывают для них имена. Он даже считал это ненормальностью. Ворон соглашался с ним, но только на словах. В реальности же он перестал получать удовольствие от езды вообще и отказывался приобретать что-либо действительно скоростное и привлекательное. В гараже стояли две машины, которые показались бы пределом мечтаний любого автолюбителя, и мотоцикл «Хонда СБ1000Р», но сталкер на них не ездил, предпочитая скромный и медлительный «Хантер».
        Груженный под завязку джип медленно подкатил к воротам. Те открылись неспешно и с характерным лязгом, пропустили и тотчас стали закрываться. Ворон щелкнул брелоком, ставя дом и ворота на сигнализацию, и, сняв с шеи серебряную цепочку, навесил на нее брелок в виде кулона. Получилась довольно стильная вещь, если не догадываться об ее функциональности.
        Небольшой треугольник из посеребренного металла сам по себе казался украшением. Выходящие из углов прямые делили его на шесть областей, в каждой из которых был выгравирован знак соответствующей планеты: Меркурий, Венера, Земля, Марс, Юпитер, Сатурн. В зависимости от удаления от Солнца каждой планете присваивалось число от единицы до шестерки. Нажатие кода осуществлялось легким надавливанием на символ, тот реагировал на тепло и, возможно, что-то еще. Ворон часто шутил про распознавание отпечатка большого пальца и анализ ДНК, но секрета не раскрывал. Если комбинация подбиралась верно, в центре скрещивания лучей загоралась синяя лампочка. Ворон называл ее Антарес - по названию самой яркой звезды в созвездии, под которым он родился.
        Денис часто думал по поводу того, что его напарник, совершенно нерелигиозный и несуеверный человек, тем не менее обожает всякого рода символику и мистификации. Сам Ворон посмеивался и напоминал о своем сталкерском прозвище: сороки и вороны постоянно тянут всевозможные вещи и захламляют собственное гнездо. Потом серьезнел и говорил, что в свое время слишком много изучил и неминуемо разочаровался в тонких материях и фанабериях, за которые люди раньше, а некоторые и сейчас готовы убивать себе подобных.
        Нет большей глупости, чем ругаться из-за того, через какое плечо стоит плевать, особенно если не верить в сглаз. Тем паче не имеет смысла отравлять свое земное существование догмами и правилами, не несущими ни малейшей ценности или практической пользы.
        «Я не пойду насильничать, грабить и убивать не потому, что меня за это покарает некое божество. Я просто считаю подобное поведение низостью и не вижу в нем ничего достойного», - говорил сталкер тем, кто пытался проповедовать в его обществе, а такие время от времени встречались: Ворон был знаком со многими, и в любой компании его ждали с распростертыми объятиями.
        - Вот, возьми. - Ворон протянул ему цепочку. - Надень и не потеряй, пожалуйста, мне неохота ездить по гостям в поисках запасного комплекта.
        - Но… - Денис собрался спорить, однако ему одного взгляда хватило, чтобы оставить любые попытки и даже не начинать. Он молча протянул руку, забрал и надел цепочку. - Если ты погибнешь, то я ни дня здесь не останусь.
        - Верное решение, - кивнул Ворон. - Однако если я просто пропаду без вести, то будешь ждать. Если понадобится, то и год, и два, и четыре. Если я не выкарабкаюсь, то обязательно приснюсь тебе и сообщу, что делать этого больше не требуется. Только не спрашивай как.
        - Но ты ведь не собираешься рисковать намеренно? - Сначала Денис не решался задавать подобный вопрос. Он подозревал, что, говоря о беде накануне опасного предприятия, начинаешь ее притягивать. Однако Ворон никогда не любил суеверий и особенно недосказанности.
        - Перестань, - улыбнулся он. - Я слишком люблю жизнь, чтобы лишаться ее бездарно и пафосно во имя благородной цели, а именно служения науке. Я предпочту умереть от разрыва сердца в каком-нибудь дорогом борделе во время оргазма лет эдак в сто пятьдесят, а еще лучше - в триста.
        Денис улыбнулся в ответ. На душе сделалось немного легче.
        Кажется, в это утро они здорово досадили соседям. С другой стороны, с лихвой отомстили за периодически раздающиеся с их участков вопли под караоке, рэп и русский шансон. Если первое еще можно было простить, посмеяться и даже подвыть в такт, то два последующих музыкальных направления Денис просто терпеть не мог. Ворон выдерживал стоически два-три часа, потом вздыхал, шел к себе, отключал звукоизоляцию комнаты и врубал на полную громкость что-нибудь тяжелое. Для демонстрации личного права гражданина на отдых и донесения до окружающих элементарных правил общежития хватало минут двадцать, максимум - полчаса. Рэперы и любители урковской романтики затыкались и молча дулись: их аппаратура не шла ни в какое сравнение, а связываться с Вороном было себе дороже. В тот единственный раз, когда заезжие отпрыски кого-то из местных авторитетов решили повозмущаться прерванным отрывом, четверо из них быстро оказались на лопатках, а пятому было занудливо и монотонно объяснено, чего не стоит делать никогда в жизни, если хочешь дожить хотя бы до тридцати.
        Любили ли их с Вороном в «Полянке»? Насчет себя Денис не знал, а вот на сталкера большинство жителей если только не молились.
        Всю ночь шел дождь, и в некоторых местах, где дорожное покрытие порядком поизносилось, зияли заполненные водой дыры, дна которых видно не было. Особенно этим грешила «бетонка», на которую они свернули, чтобы достичь Калужского шоссе. Грязевые потоки струились по кое-где чудом сохранившемуся асфальту; в лужах, которым больше подошло бы наименование небольших озерец, стояла и поблескивала мутная жижа. У Дениса она интуитивно вызывала отвращение: в Зоне он не сунулся бы ни во что подобное ни при каких обстоятельствах, даже если кто-нибудь держал бы пистолет, уперев дулом в его затылок, - уж всяко лучше мгновенная смерть, чем долгая и мучительная. Однако здесь, в реальном Подмосковье, не оставалось ничего иного, как штурмовать и месить грязь.
        Груженный «Хантер» справлялся с этим неплохо, а вот один «Хаммер» застрял так, что его даже не взялись вытаскивать, только вызвали помощь и поехали дальше. Ждать и терять драгоценные минуты не следовало.
        Несмотря на дорожные неурядицы, добрались довольно быстро. Успело полностью рассвести. Широкое шоссе упиралось в ограждающую Москву стену.
        На первый взгляд стена в этом месте представляла собой монолит, и если бы Денис не был в курсе, то обязательно спросил бы, как они проедут в Москву. Однако ворота все же оказались предусмотрены.
        Раньше он полагал, что люди, оставляя столицу, действовали спонтанно, бежали чуть ли не в панике. Уверенность в этом подкреплялась всевозможными байками, которые рассказывали в клане «Доверие», в котором он вырос, да и личным опытом. Поскольку самого Дениса при эвакуации потеряли, он, естественно, считал, что в том виновны всеобщая паника и неразбериха, а никак не он сам или родители. Факты, однако, говорили об обратном. Взять хотя бы эмиоников. Точное их число сложно было установить, но предположительно их было десять-пятнадцать особей. Даже если представить, что изначально потерянных детей было в разы больше, это капля в море в сравнении с тринадцатимиллионным населением, проживавшим на территории внутри Московской кольцевой автомобильной дороги.
        Теперь же развенчался еще один миф: стену возводили кое-как и попыхах. Мало у кого это утверждение вызывало сомнение, особенно при виде нагромождения всевозможного мусора: покрышек, автомобильных кузовов, арматуры. Однако, как оказалось, достаточно было чуть-чуть растащить этот хлам, как тотчас стал виден остов прочной и очень внушительной конструкции. Денис не знал, какой ширины достигает стена и что именно находится у нее внутри под несколькими слоями бетона и штукатурки, но практически уверился в том, что штурмующих ожидал бы неприятный сюрприз.
        Командир группы сопровождения вылез из «Хаммера» и подошел прощаться. Ворон вышел из кабины и протянул ему руку.
        - Благодарю за помощь, - сказал он.
        - Вас ждать обратно? - Подошедший с другой стороны начальник КПП явно нервничал, это было заметно даже на расстоянии: у него дергался уголок губ и левый глаз.
        От избытка чужих эмоций у Дениса чуть-чуть загудело в висках. В близости к Периметру у него обострялись ощущения, в том числе и те, которые оставались недоступны для обычных людей.
        - Сложно сказать. - Ворон повернулся к нему, слегка нахмурившись. - Если все пройдет благополучно, вернемся сюда, если нет - будем пробиваться к КПП «Ленинский» или «Симферопольский». Вряд ли нас занесет дальше, но на этот случай ваши коллеги уже предупреждены. А что? Тяжелая ночка выдалась?
        - Да чертовщина какая-то, - вздохнул начальник КПП. - В три часа ночи весь личный состав подняли по тревоге после визуального обнаружения светящегося объекта ярко-сиреневого цвета. Перемещался спонтанно. Приближался к стене на расстояние до метра. До смерти напугал дежурных. По нему даже огонь открыли, только без толку.
        - Аномалия? Мутант?
        - Сложно сказать. - Начальник КПП развел руками. - Судя по тому, что на пули оно реагировало индифферентно, не мутант. - Ворон подавил ухмылку, начальника КПП, обладающего внешностью типичного армейского прапорщика, сложно было заподозрить в знании подобных слов, как «индифферентно» (лишний плюс - те, кто здесь полезет, не будут ожидать чего-нибудь умного, кроме огня на поражение). - На шокер тоже реакции не последовало. Однако аномалии так себя не ведут. Когда ударили прожектором, объект заискрился фиолетовым и начал разбрасывать в районе трех метров вокруг серебряные искры, подобно бенгальскому огню. Хорошо водометы были. Оказавшись в направленной на него струе воды, образование издало шипение, мяукнуло и скрылось.
        - Мяукнуло?! - Ворон, не сдержавшись, фыркнул.
        - Вот вы смеетесь, а нам эта тварь, чувствую, покоя не даст.
        - Кошки терпеть не могут воды, так что отобьетесь, - рассмеялся Ворон, - главное, не перегнуть палку, а то - мало ли? - повадится гадить в сапоги, потом не отвяжетесь. А еще советую патентовать новооткрытое существо.
        - Ох, еще и название придумывать. - Начальник КПП потрогал свой глаз и тяжело вздохнул.
        - Кот Шредингера, - предложил Ворон, - а что? Вполне себе соответствует: кот жив-мертв.
        - Ага, - согласно покивал начальник КПП.
        - Ну, бывай. - Ворон, не иначе как в порыве чувств, стукнул его по плечу и направился к машине. На кидаемые в его сторону взгляды внимания он больше не обращал. - Дэн, за руль.
        Денис вздохнул и сполз с пассажирского сиденья. Машину он водил хуже напарника, но зато много лучше чувствовал Зону, а сейчас это значило намного больше стажа и личного мастерства.
        - Кот жив-мертв? - спросил он. Ворота еще не открыли, и у них было время просто поболтать не о чем.
        - Ага. - Ворон устроился на пассажирском сиденье, положив автомат себе на колени. «Гюрзу» он пристроил в наплечную кобуру, а на поясе расположил целый ряд ножей из личного арсенала. Ножи были уникальные, с лезвиями разной длины из «витринки» - измененного Зоной стекла, с одинаковой легкостью разрезающего все на свете - от камня и дерева до кости и плоти. Лоб сталкера украшал обруч, сплетенный из двух проволочек: серебряного и медного цветов. Выглядел он скорее как замысловатое украшение, нежели защита. Еще один обруч - уже в виде цепочки - опоясывал шею.
        Зато Денис был экипирован стандартно: в камуфляж, делающий его практически незаметным в городских условиях. Если лечь и не двигаться, вряд ли кто обнаружит, если случайно не наткнется. Камуфляжи делали для Ворона на заказ, причем не сотрудники Шувалова, а спецы, каким-то боком имеющие отношение к чернобыльской Зоне. Кроме специальной расцветки, была задействована пара нерадиоактивных артефактов, встречающихся в старой Зоне, но неплохо работающих и в новой. В набедренной кобуре находился уже привычный «пять-семь-десять» - небольшой, очень легкий пистолет, разработанный на основе бельгийского «файв-севен». Основной его особенностью являлась скорострельность. Остроконечная пуля прошивала броник, как иголка ткань. На ремне, перекинутом через плечо, болтался неизменный «калашников».
        Пользоваться холодным оружием на подобающем уровне он так и не научился, потому нож у него был только один - складной и тоже из «витринки». Его, по настоянию Ворона, он носил за голенищем высокого ботинка. Больше оружия у него не было, зато на поясе висело несколько шокеров. Поскольку шанс побороться с эмиониками на равных у Дениса был много выше, чем у кого бы то ни было, именно его постарались экипировать нестандартным оружием как можно сильнее.
        - А ты не в курсе, что представляет собой кот Шредингера? - спросил Ворон.
        - Ну, название я слышал, - признался Денис.
        Ворон покачал головой.
        - Прежде всего это умственный эксперимент, проведенный для лучшей иллюстрации неполноты квантовой механики при переходе от субатомных систем к макроскопическим системам, - блеснул он познаниями.
        Денис от неожиданности икнул. Ворон рассмеялся и делано вздохнул.
        - Ладно, неуч, специально для тебя. Есть ящик и кот. В ящике находится механизм, содержащий радиоактивное атомное ядро и емкость с ядовитым газом. Вероятность распада ядра за час составляет пятьдесят процентов. Если ядро распадается, открывается емкость с газом, и кот погибает. Если этого не происходит - кот остается жив. Теперь реализуем на практике. Жив ли кот или мертв?
        - Понятия не имею, но это жестоко, - заметил Денис.
        - В том-то все и дело. Если опираться на квантовую механику, то и атомное ядро, и кот находятся во всех возможных состояниях. Получается, кот, сидящий в ящике, и жив, и мертв одновременно. Кот жив-мертв. Ядро распадается не в момент открытия ящика, а когда попадает в детектор, и система «кот-детектор-ядро» не связана с человеком-наблюдателем вообще. Я, конечно, в суть артефактов проникать не умею и на Зону смотрю несколько иным взглядом, нежели ты, но сдается мне, что мы имеем дело с подобным существом: не просто аномалией или мутантом, а чем-то средним. - Он резко замолчал, а затем изобразил пальцами знак, означающий «вперед».
        Послышался лязг, и ворота медленно отворились. Денис завел мотор и покатил по направлению к ним. Время на разговоры закончилось, впереди лежала Москва.
        Глава 2
        Катить по широкому пустынному шоссе было странно. Еще удивительнее казались аккуратные газончики, покрытые ярко-зеленой травой, и чахлые деревца - сплошь зеленые, без единого желтого листика. Дома, потянувшиеся после улицы Генерала Тюленева, внушали некоторые опасения, но они были сравнительно далеко.
        Денис как мог сосредоточивался на дороге, но ничто не привлекало его внимания и не беспокоило. Москва затаилась так же, как и в прошлый раз, и не спешила нападать на безумцев, осквернивших ее транспортом. А возможно, просто удивлялась такой наглости. В любом случае бдительности он не терял и готовился резко выжать педаль тормоза, как только на дороге появится какое-нибудь нечто.
        Наверное, любой другой на его месте задался бы вопросом, а не утерял ли он своего чутья? Однако Денис о подобном даже не задумывался. Чувство Зоны присутствовало у него, как и обычно. Только в Москве он мог дышать полной грудью и ощущать то, что люди называют эйфорией. Столица для него являлась личной нирваной, наркотиком и преисподней, постоянно заставляя одергивать себя и брать в руки.
        Последнее удавалось - и это было главнее всего остального. Просто удавалось, и все, - без выплесков эмоций и без метаний в ту или иную сторону. Денис более не искал для себя нравственных ловушек: то ли смирился с данностью, то ли повзрослел, то ли просто принял образ жизни и мыслей Ворона. Того не интересовали общественное мнение, традиции, мораль или религиозные культы - все, что большинство предусматривало как обязательные жизненные устои, - но при этом имелись очень четкие границы дозволенного. И он точно не ограничивал себя, идя на поводу фанаберий - чужих или собственных.
        Частью души и тела Денис являлся зонной тварью, но его это больше не волновало, а окружающие могли завидовать молча и столько, сколько им угодно.
        Москва навсегда останется местом, где хорошо, комфортно и спокойно, несмотря на многочисленные опасности, от которых он не застрахован так же, как и люди. Но она не будет больше восприниматься домом, и Денис не желал, чтобы становилось иначе.
        Дом - это особняк в подмосковном Пущино в поселке «Полянка», непосредственно примыкающем к городу, их крепость. Дом - это немногочисленные друзья, которым приятно тебя видеть больше, чем тебе их. Дом - когда рядом есть кто-то, с кем можно поговорить о чем угодно, а не только «надо купить продуктов» или «кто будет мыть посуду». Дом, в конце концов, это место, где собраны все загадки мира в виде библиотеки, и царит своя ни с чем не сравнимая атмосфера и…
        - Дэн, стой!
        Педаль тормоза он утопил раньше, чем до него дошел смысл слов, и сделал это настолько резко, что едва не разбил голову о руль.
        - В чем дело? - Он точно не отвлекался, и ничто на него не влияло. Дорога была пустынна, и никаких аномалий не чувствовалось, а те, что словно диковинные цветы росли по обеим сторонам от асфальта, спали. Да, именно спали, а не зачахли. Денис чувствовал «радужную бороду», растущую в подземном переходе, который они миновали, но не ощущал ее активности. Та даже половину щупалец свернула. То же касалось и «роя», облюбовавшего фонарный столб справа.
        - Смотри. - Ворон указал на синеватое облачко над многоэтажным домом с огромными покосившимися литерами «Теплый Стан». Правда, выглядела надпись так, словно с ней поиграл какой-нибудь великанский ребенок, который поставил «Й» на ребро, а от «Т» вообще откусил кусок.
        Визуально Денис, конечно, мог оценить зрелище по достоинству: облако казалось совершенно необычным. Однако он по-прежнему не чувствовал ничего сверхъестественного. Его внутреннее чутье говорило о том, что никакой аномалии там нет.
        - Что по приборам? - спросил он.
        - Не улавливают, - с досадой в голосе ответил Ворон.
        Денис кивнул.
        - Я тоже не улавливаю, - признался он. - И…
        Договорить он не успел. Прямо из-за облака возникла темная точка, очень похожая на старинный, начала двадцатого века, самолет. Дэн глазам не поверил: вряд ли кому-то пришло в голову лететь на таком в Зону. Зачем? На спор?! В следующую секунду вокруг него образовалось три ярких светящихся шара, описали круги вокруг фюзеляжа и опустились на крышу дома. Один шар завис над буквой «Л» и «отгрыз» от нее верхнюю палку. Самолет, покрутившись на месте, снова исчез в облаке, а затем и оно развеялось, словно его и не существовало. Шары же медленно приподнялись и поплыли на север.
        - Я по-прежнему без понятия, что это было, - сказал Денис.
        - Ты о Бермудском треугольнике слышал? - Голос Ворона прозвучал неожиданно хрипло.
        - Кто ж не слышал?
        - Периодически пилоты встречали в небе неопознанные светящиеся шары, которые то ли преследовали, то ли изучали их самолеты. Во времена холодной войны мы винили американцев, а те - нас. Все думали: у потенциального врага есть какое-то секретное оружие.
        - Думаешь, все эти аномалии - результат деятельности нашей столицы?
        - Кто ж знает, не происходит ли какого-нибудь пространственно-временного прорыва? Что это за шары такие, висящие над пиками высоток, так и не выяснили. Да и аномалия «мокрый асфальт», в которой исчезает все, что в нее ни кинь, сама по себе является исключением известных физически законов. - Ворон все еще смотрел на то место, над которым висело странное облако. - Ты никогда не размышлял по поводу того, что Зона существовала всегда? Пустыня Гоби, Алтай, долина Хессдален - лишь малые локации. Есть и более крупные. До недавнего времени их было всего пять - Бермудский треугольник, море Дьявола, Гибралтарский клин, Афганская аномальная зона и Гавайская аномалия. Они равноудалены друг от друга на семьдесят два градуса и расположены на тридцатом градусе Северного полушария Земли. Каждый район имеет форму овала или ромба с одинаковым для всех наклоном на восток.
        - Москва, конечно, огромный овал, но восток сюда не вписывается, - заметил Денис. - Скорее уж север-юг.
        - Если не предполагать, что Зоны нынче делятся на природные и антропогенные, то да, Москва под систему подходит не очень хорошо. Допустим, то, что произошло в Чернобыле и здесь, лишь отчасти носит характер рукотворных катастроф. Просто условия совпали. - Ворон качнул головой, словно намереваясь избавиться от кошмара, и потер переносицу. - Все. Потом. Пусть Шувалов ломает над этим голову и подключает яйцеголовых спецов из ЦАЯ, как и шлет кого-нибудь в пояс Дьявола или саму преисподнюю. Нам предстоит встреча с другим демоном.
        Он словно накликал. Стоило Денису завести мотор, как на шоссе возникло небольшое сиреневое искрящееся образование. Повисев немного в воздухе, оно приобрело овальные очертания, уплотнилось и отрастило небольшую округлую голову - самую настоящую, как на детских рисунках, с зелеными раскосыми глазами, розовым носом и улыбающейся пастью. Торчком стоящие уши и усы намекали на принадлежность существа к семейству кошачьих. Шеи видно не было. Голова просто висела в воздухе, что совершенно не мешало ей шевелить ушами, щуриться, принюхиваться и скалиться. Когда же облако отрастило еще и длинный, тонкий у основания и расширяющийся к концу хвост каплеобразной формы, любые сомнения испарились сами собой.
        - А вот и «кот Шредингера», - проговорил Ворон и поудобнее положил автомат.
        - Он не нападет! - воскликнул Денис, сам не понимая, почему реагирует так бурно.
        Существо не выглядело опасным и не чувствовалось таковым. Наоборот, вызывало полный восторг. Если бы Ворон не придумал имя первым, Денис предложил бы назвать его Чеширским котом.
        - Это хорошо, если не нападет. - Ворон оставался спокоен. - И не волнуйся ты так. Я помню, что стрелять в него бесполезно, тем паче злить кошку - себе дороже. Ты чувствуешь это существо?
        Денис кивнул:
        - Правда, улавливаю одну-единственную эмоцию - любопытство.
        - Может быть, больше им ничего не движет?
        Денис пожал плечами.
        «Кот» внезапно исчез из поля зрения, а потом мгновенно появился над задним сиденьем «Хантера». Денис от неожиданности дернулся, пребольно ударился плечом о дверную ручку и зашипел.
        Звук, который тотчас издал «кот», оказался очень похожим.
        - Ты чего? - ухмыльнулся Ворон. - Сам же говорил, что он не нападет.
        - Внезапности это не отменяет.
        - Угу… - Ворон было протянул к существу руку, но вовремя отдернул. - Мне кажется или погладить этого котика равносильно тому, чтобы приласкать шаровую молнию?
        - Нет, не кажется. - Денис покосился на «кота» и отвернулся к окну, снова завел мотор. Выпроваживать незваного гостя из салона было себе дороже, к тому же ничего плохого тот не делал. Главное, чтобы пули не детонировали от его присутствия, но о самой возможности этого они узнали бы в последний момент, а то и не поняли бы вообще, поскольку погибли бы раньше.
        «Кот» на заднем сиденье пригрелся и вытянулся во всю длину салона, на несколько сантиметров зависнув над ним. Вел себя смирно и вообще, похоже, наслаждался поездкой.
        До эстакады оставалось совсем ничего, когда Денис снова затормозил - на этот раз более плавно.
        - Замерли, - процедил сквозь зубы Ворон, рассматривая крупную тушу черного быкуна.
        Тот казался дезориентированным и, по всей видимости, вышел на дорогу не за чем-то конкретным, а просто так - осмотреться. Тупой взгляд исподлобья медленно сканировал окружающее пространство. Ноздри раздувались. Видимо, чужеродный запах он уловил, но пока не мог понять, откуда он идет. «Хантер», похоже, оставался для него незаметным.
        Ворон жестами поинтересовался, удастся ли объехать это препятствие. Денис пожал плечами. Он не был уверен, что груженый «Хантер», который и так-то не смахивал на «Феррари», а теперь не обогнал бы даже «Жигули» полувекового возраста, смог бы потягаться в маневренности с этим зверем. Мутант, несмотря на свои габариты - а возможно, и благодаря оным, - бегал достаточно шустро. О том, чтобы стрелять в него, также не могло быть и речи. На быкуна обычно уходило два, а то и больше автоматных рожка, на ногах он оставался стоять до последнего, а расстояние от него до автомобиля было поистине смешным.
        Ситуацию спас «кот». Сиреневая мордочка приподнялась, вперила взгляд в мутанта, а потом исчезла. При этом все остальное «тело» осталось возлежать над задним сиденьем.
        Голова возникла перед мордой быкуна и стала строить ему рожи - иначе назвать данное зрелище Денис попросту не мог. Впору было поверить в теорию о временных аномалиях и предположить, что «кот Шредингера» однажды явился перед Льюисом Кэрроллом и вдохновил его образом Чеширского кота. По крайней мере «кот жив-мертв» действовал аналогично, порой оставляя висящей в воздухе одну только улыбку.
        Быкун реагировал характерно: тупо смотрел исподлобья и чуть встряхивал головой, затем попробовал непонятное явление боднуть. «Жив-мертв» при этом отплыл немного в сторону. Быкун приблизился, снова боднул. «Кот» вновь отплыл. Двигаясь таким образом, он увел мутанта к краю дороги.
        - Давай! - произнес Ворон одними губами, и Денис стартовал.
        Он даже не сомневался, что с «котом» все останется нормально, но все равно с облегчением перевел дух, когда тот воссоединился со своим «телом».
        - Приятный питомец, - заметил Ворон.
        - Мне кажется, он гуляет сам по себе, - сказал Денис, не переставая внимательно смотреть на дорогу.
        - И это правильно, - отозвался Ворон. - Кошки - они такие.
        Машину они оставили у начала эстакады. Денис заранее развернулся и вышел. Ворон последовал его примеру. «Кот» же просочился прямо сквозь стекло.
        Когда-то здесь располагался один из крупнейших и, что немаловажно, дешевых московских рынков: продовольственных и вещевых. Потом площадь и прилегающую территорию принялись обустраивать. В результате этого рынок прекратил свое существование, а отовариваться в бутиках смогли себе позволить только граждане значительного достатка. Разумеется, преобразование объявили благом и своевременной реакцией на жалобы местных жителей, которых не устраивал рынок, на котором они же и покупали продукты и одежду. Ворон жил тогда недалеко: у одной из своих подруг на улице Академика Капицы, так что наслушался сетований подъездных бабулек по этому поводу.
        - Ты идешь, я тебя прикрываю. - Больше Ворон ничего не сказал. Он намеренно отстал на несколько шагов. Денис знал, что, если оглянется, скорее всего его не увидит, но и ощущение теплого взгляда, направленного в спину, его грело.
        Валентин сидел на корточках там же, где и во сне, но выглядел несколько иначе. Камуфляж был привычно серым, созданным для городских условий. Темно-русые волосы острижены коротко, но не слишком. Бледность присутствовала, но она выглядела естественной, а не болезненной. А еще он был без черных очков, позволяя подробнее рассмотреть очень бледные, практически бесцветные глаза.
        - Пришел все-таки? - просипел он, и Денис окончательно убедился в том, что тот сон не был бредом распаленного воображения.
        - Извини, но я не понимаю предупреждений.
        - Это даже хорошо, - проговорил Валентин немного заторможенно. - В любом случае я хотел выслушать тебя. Рассказывай же.
        - К нам обратилась Алла Андреева с просьбой найти вас.
        - Она так и заявила: ищу Валентина Сизова?
        - Да. - Денис на мгновение отвлекся от разговора, внутренним зрением окидывая пространство под эстакадой. Аномалии обожали селиться в таких местах, вот и сейчас на половину улицы Теплый Стан разлилось пятно «мокрого асфальта», практически незаметное в тени. Сверху свисала «радужная борода».
        Серые бетонные своды перечеркивало несколько косых лент. В нескольких местах они пересекались, изображая нечто вроде замысловатого орнамента, и в неверной игре света и тени отсвечивали радужными разводами. С лент свисала длинная бахрома, разделяющаяся на множество тонких нитей. У основания они сохраняли малопривлекательный и неприметный серый цвет, практически сливаясь с камнем. Зато ниже становились цветными и очень красивыми - эстетически красивыми, как сказал бы Ворон. Тот, кстати, выбрал наиболее безопасное место. Даже если бы аномалии, здесь обитающие, были агрессивными и подвижными, даже самой энергичной не представилось бы ни малейшего шанса схватить его.
        В самом низу нити, которым больше подошло бы наименование щупалец, становились белесыми и тонкими, словно рыболовная леска, и столь же незаметными. Не доставали земли они примерно на полметра и неминуемо схватили бы зазевавшегося.
        «Радужная борода» всегда представлялась Денису в виде огромной медузы - столь же прекрасной, сколь и ядовитой.
        А еще вдалеке, на самой границе обзора, маячил некто, от которого все внутри начинало мелко подрагивать, покалывать подушечки пальцев, а ладони - гореть. Эмионик не приближался. Наверняка он просто наблюдал. Денис не чувствовал в нем готовности к вмешательству или желания напасть, но и без этого его едва не выворачивало наизнанку.
        Следовало успокоиться, и быстро. Он вдохнул-выдохнул и в упор взглянул на Валентина. Из всего, здесь присутствовавшего, реальную угрозу нес именно он.
        - Алла Андреева сказала, что разыскивает своего мужа, то есть вас.
        Денис не сразу опознал в приглушенно-каркающих звуках смех. Валентин не улыбался, не щурился, его лицо, казалось, не выдавало вообще никаких эмоций. Он просто открывал рот, будто рыба, и издавал звуки, которые иначе как смехом объяснить не получалось.
        - Она, вероятно, была бы не против затащить меня в загс. Я в определенное время и сам хотел бы, - признался он. - Но нет, мы так и не расписались: ни пять лет назад, ни перед моим рождением.
        - Днем рождения?
        - Рождением в Зоне! - Он перестал смеяться и, привстав, принялся разминать ноги. Потом снова сел, вперившись взглядом в Дениса. - Хотя… если бы не Аллочка, я вряд ли осознал, каково это: быть новым человеком.
        Денис нахмурился.
        - Алла просила нас привести вас обратно, - произнес он как можно спокойнее.
        - Да? - Валентин приподнял брови, но остался столь же непроницаемым. На лице-маске не дрогнул больше ни один мускул. - А если я попрошу вас привести ее ко мне? Сделаете?
        - Нет, - произнес Денис твердо.
        - А зря. Я вполне способен заплатить. Мне говорили, некоторое время назад ты разыскивал артефакт, который какой-то м… чудак обозвал «Мидасом»? Хочешь, я приведу тебя к нему? - Валентин улыбнулся, напомнив киношного злодея. Жаль, по опасности и уму его не получалось поставить на одну ступень, например, с Фантомасом.
        - Нет, я слишком хорошо знаю его свойства. - Денис вернул эту улыбочку. - К тому же я не вожу людей в Зону, а вывожу из нее.
        - Зачем? Ты никогда не думал, будто людям в Зоне может стать только лучше? Все их проблемы лишь от незнания. Если бы они могли понять и принять новый мир, в котором им предстоит жить, то давно осознали бы свою выгоду. Ты как никто можешь оценить, что способна подарить им Зона. Она бессмертна, и все, в нее попадающие, вечны! - Он снова рассмеялся. - Как считаешь, многие клюнут на такого рода рекламный трюк? Тем паче он не лжив в отличие от всех прочих.
        - Но имеет один немаленький подвох, - процедил Денис сквозь зубы. - В виде детей, которые мечтают, но никак не могут вырасти.
        Тело отреагировало само, много раньше, чем Денис понял, что произошло, он пригнулся и перекатился через плечо, одновременно выхватывая пистолет. Выстрелы легли кучно, но пропали зря: Валентин успел переместиться. Двигался он слишком быстро для человека.
        - Дэн, в сторону!
        По асфальту ударила автоматная очередь, вышибая острую крошку. Одна особенно неприятная песчинка оцарапала щеку, но это было совершенно не важно в сравнении с шансом остановить то, чем стал этот человек. Сейчас Дениса не волновала Алла и ее чувства, не казалось важным, кого или что представляет собой Валентин, его хотелось только остановить, а еще лучше - уничтожить.
        Ворон стрелял на поражение, не пытался нанести легкое ранение и взять в плен, но отчего-то постоянно промахивался. Пули должны были уже превратить Валентина в решето, однако даже не царапали. Виной этому не могли быть физические возможности, чем бы этого человека ни накачали, но мог оказаться артефакт.
        Если бы Денис покопался в памяти, то наверняка вспомнил бы, как называется небольшой октаэдр из черного камня с впаянным в него, словно в смолу янтаря, тараканом. Именно он вызывал эффект «отвода глаз», только проку от названия сейчас было ноль.
        Денис резко поднял руку, выстрелы прекратились тотчас.
        - Признал во мне собрата? - Валентин развел руки в стороны, будто намереваясь заключить в объятия.
        - Кого? - Денис усмехнулся.
        - Ты можешь быть человеком нового времени, приблизиться к тем, кто стал новым витком эволюции!
        - Приблизиться? - недоуменно переспросил он.
        Вначале Денис искренне не понимал, но потом постепенно сообразил: Валентин ведь не мог знать его историю. О том, что еще недавно Дениса звали не иначе, как вышедшим из Зоны эмиоником, могли помнить только члены клана «Доверие», давно несуществующего, Шувалов и несколько его сотрудников, Ворон и его друзья, но никак не кто-то еще. Да даже если бы нашелся кто-нибудь, раскопавший его подноготную, никто не стал бы ставить о ней в известность «мясо для опытов», которым являлся Валентин. Если только не сболтнула лишнего Алла, но и это вряд ли.
        Валентин видел перед собой не ребенка, а молодого мужчину, вышедшего из подросткового возраста несколько лет назад, такого же сталкера, как и он сам, и пытался нащупать в нем что-то, позволившее бы перетянуть на свою сторону. Денис решил воспользоваться этим и сделал то, чего старался не допускать: потянулся за помощью к этому миру, к самой Зоне, своему дому, населенному сказочными назгулами и эльфами - всеми теми, о ком читал в книгах в позабытом детстве.
        «Радужная борода» или, вернее, «волосы вероники», как он называл ее изначально, отреагировала мгновенно. Нити-щупальца потянулись к Валентину сами, не стали ждать, когда «живое» попадется в их ловушку. Возможно, тот, кем стал сталкер, и почувствовал их приближение, но было уже поздно.
        Прямо в лицо Валентина ударило облачко аэрозоля, по свойствам мало чем отличимого от кислоты. Нити вытянулись, и тысячи стрекательных клеток выбросили яд в уже разъеденную кожу.
        Денис отпрянул. Он прикрыл глаза. Голова шла кругом. Где-то на границе сознания мелькнула тень, но не эмионика - кого-то менее могущественного. «Хозяин Зоны», к слову, тоже пропал, насладившись представлением, а возможно, ему просто стало скучно.
        Ворон зачем-то переместился метров на двести (а он и не почувствовал ухода напарника): стоял у подземного перехода, одновременно являющегося входом в метрополитен и… Денис вздрогнул: вроде все закончилось, Валентин погиб, однако стоял Ворон неподвижно и напряженно. Черная воронка, которую Денис всегда видел, когда пытался прикоснуться к его мыслям, билась, словно сердце.
        А потом Денис открыл глаза и вздрогнул. Конечно, кислота сделала свое дело, но тот, кто лежал на асфальте возле его ног, Валентином не являлся. Темные волосы вряд ли порыжели бы под действием яда. Однако даже если предположить подобную реакцию, прямой нос точно не мог изменить форму, а щеки обвиснуть.
        Перед ним лежал совершенно другой человек - не Валентин! - с округлым отечным лицом, запавшими розовыми глазами, вернее, одним глазом, поскольку второй вытек под действием аэрозоля, и родимым пятном на лбу, очертаниями напоминающим североамериканский континент.
        - Черт! - выругался Денис.
        Артефакт, который он почувствовал и ошибочно принял за «таракана», не только «отводил взгляд» и заставлял видеть объект не там, где тот находился. Он еще и изменял внешность. Теперь же, со смертью владельца, деактивировался или на время утерял свои свойства. Присмотревшись, Денис даже разглядел на шее умершего кулон из материала, чем-то напоминающего оплавленное стекло. Нагибаться и рассматривать, однако, поостерегся: все внутри вопило, что этого не следует делать ни в коем случае, а чутью своему он всегда доверял.
        Зрение словно раздвоилось. Одной его частью Денис воспринимал окружающий мир таким, каким он был в реальности. Второй же частью видел малейшие проявления Зоны. Он знал, что на данной территории охотится стая гиен. Следы их лап четко выделялись на сером асфальте и фосфоресцировали пурпурным. Красные оттенки говорили о голоде и агрессивности. В километре на юг расползалась «тень Морфея». Она была чем-то сходна с «иллюзом», Шувалов некогда выдвигал целую научную теорию об эволюции и развитии аномалий, однако, несмотря на довольно обширную базу данных, так ничего и не доказал.
        «Тень Морфея», как и «иллюз», являлась аномалией волновой природы и оказывала воздействие на психику. Вот только человек, попадающий в нее, головными болями не отделывался, а впадал в кому и весьма быстро разлагался - часов за шесть. Внешне она походила на сизый туман и обнаруживалась визуально и с помощью детектора.
        Несмотря на все свое «чувство Зоны» и влияние на ее проявления, как и иммунитет к воздействию, Денис ни за какие деньги не собирался нарываться. К Ворону он подкрался, сделав небольшой крюк. Зашел с той стороны, с которой, по идее, никак не должен был появиться, - через «Твин Плазу». Как и большинство торговых центров, этот выбивался из привычного дизайна серых коробок спальных районов, но в отличие от того же «Глобал Сити» или «Варшавка Скай» больше напоминал бассейн, чем нечто грандиозное.
        А потом Денис рассмотрел двоих. Они стояли возле входа в метро и внешне казались расслабленными и довольными. Просто-таки неожиданно встретившиеся после нескольких лет, прошедших со дня выпуска, друзья-однокашники. Если только хлопать друг друга по плечам не рвались.
        На губах у обоих играли улыбки. Руки оставались опущенными вдоль тела, словно намекая на невозможность применения оружия. Ворон щурился, и только это выдавало его напряжение. Валентин же… он был настоящий и иллюзорный одновременно.
        Видимый Валентин просто стоял и буравил Ворона взглядом. Валентин реальный тянулся за пистолетом, а Денис не успевал не только что-либо сделать, но даже просто крикнуть и предупредить напарника. В отчаянии он потянул пистолет из кобуры, а потом Валентин выстрелил.
        Одно долгое, необъяснимо томительное мгновение Денис ожидал неизбежного. Перед внутренним взором пронеслось все, что могло бы произойти: он выстрелил бы и убил, потом тащил на себе Ворона, зная, что тому уже не помочь. Даже ощущая, что сердце не бьется, а руки и ноги начали деревенеть, не оставил бы в Зоне. Затем были бы похороны, наверное. Ворон терпеть не мог эту обрядовость, он часто говорил, что предпочел бы кремацию, раз уж никто не сподобился бы устроить ему погребальный костер, а потом завещал бы развеять его прах над каким-нибудь океаном. Да просто предоставить на волю ветра. Только кто бы дал? Людям обязательно выдумывать культы преклонения, они любят приходить на могилы, а к Ворону тянулись слишком многие. Потом были бы даже не поминки, а тризна… потом…
        Второй выстрел вывел его из ступора. Ворон снова отпрыгнул и откатился в сторону (как такое вообще возможно, Денис не знал), в руке у него появился нож. Денис тоже выстрелил, но, несмотря на то, что видел реального Валентина отчетливо, промазал.
        Ворон отпустил нож без замаха. Клинок должен был ударить Валентина в грудь, но словно прошел сквозь него, чиркнув по плитке стены, обрамляющей подземный переход. Денис прицелился снова и скорее почувствовал, чем увидел жест остановки. Прикрыл глаза, но Ворон и Валентин находились слишком близко. Он мог понять, кто есть кто, но не определить точного положения. Он вполне мог ошибиться и стрелять во врага, а попасть в друга.
        Однако и стоять столбом в ожидании, чем же все это закончится, он не мог. Спрятав пистолет и достав шокер, Денис прикрыл глаза и стал медленно приближаться. Он являл собой прекрасную, просто-таки идеальную мишень. Однако прятаться все равно было не за чем. Все, на что он уповал, обозначалось одним простым словом: «Зона».
        Москва любила свои порождения. Конечно, не как человеческая мать своих детей, но нечто сродни сентиментальности точно испытывала. А Денис, как к этому ни относись, по-прежнему наполовину оставался эмиоником. Уникальным эмиоником - повзрослевшим. Так неужели ему позволили бы погибнуть столь бесславно и глупо? Ну уж нет.
        Конечно, с другой стороны, творимое Денисом безумие казалось проявлением не только глупости, но и гордыни. С любой людской точки зрения он являлся изменником и добровольным изгоем. Он предал однажды и продолжал предавать и Москву, приютившую и изменившую его, и собственных братьев, потерявшихся в этом городе. Вот только разве возможно подходить к Зоне с человеческими мерками? К тому же, защищая людей, выводя их из Периметра и делая все для нераспространения и угнетения аномалий, он никогда не отвергал собственной природы. Ему нравилось дышать полной грудью, чувствовать всех существующих здесь тварей, приказывать. И сейчас он собирался приказать: тому, кто предал себя-человека, так и не став частью Зоны.
        Видимый Валентин направлял пистолет на Ворона, реальный - целился Денису в грудь. Однако останавливаться тот не стал, он даже шага не замедлил. Пару раз выстрелил из шокера, но разряд что-то или кто-то (он не исключал возможности, будто мог повлиять и сам) блокировал.
        Для отдачи приказа ему не требовались какие-либо действия, движения или слова. Он просто потянулся мысленно, окутал Валентина невидимым полем и ударил.
        - Остановись, - проговорил одними губами, а потом все завертелось и закружилось, меняя местами небо и землю.
        Глава 3
        Он задергался, как только начал себя осознавать, еще не придя окончательно в сознание. Успокоился, услышав: «Лежи». Ворон говорил холодно и сжимал его плечи так, что впору было скрипеть зубами, но он оставался живым, и это перекрывало все на свете, даже собственное далеко не отличное самочувствие.
        - Считаешь меня чудовищем? - Денис вспомнил эти интонации. Именно так несколько лет назад с недохозяином Москвы говорил странный сталкер, который посмел не подчиниться его воле.
        - Нет, но боюсь, что любые эмоции тебя попросту прикончат. - Ворон слегка ослабил хватку и помог сесть.
        Открывал глаза Денис очень осторожно, ожидая всего, что только можно: от неминуемой смерти и слепоты до раскалывающей голову боли. Однако действие это не повлекло, казалось, вообще никаких последствий.
        - Что с… - Денис замолчал на половине фразы, рассмотрев Валентина. Больше всего тот напоминал манекен или скульптуру, если бы кому-нибудь, конечно, взбрело бы в голову изобразить двуликого Януса в камуфляже и с пистолетом в руке.
        Валентин видимый целился в одном направлении, реальный - в другом, и оба они не подавали никаких признаков жизни.
        - Я убил его?
        - Вряд ли, - усмехнулся Ворон. - Пульс есть - я проверял. Дыхание тоже - спокойное и медленное, словно в глубокой фазе сна. Сдается мне, ты его просто нокаутировал. По-своему. - Он наконец словно оттаял и заулыбался вполне нормально, тепло. - Но знаешь, я на собственном горбу его не потащу, даже если это будет стоить слез всех женщин планеты Земля.
        - А я понятия не имею, сколько такое его состояние продлится и успеем ли мы выйти из Периметра. - На самом деле Денис не верил собственным словам. Этого просто быть не могло, чтобы он умудрился превратить человека в манекен и при этом еще и не прикончить. - Я никогда раньше не делал такого с живыми людьми! Я не обладаю эмо-ударом, ты же знаешь!
        - Тихо! - Ворон легонько встряхнул его за плечи. - Заканчивай истерику. Будь это эмо-ударом, Валентин перед тобой на коленях ползал бы и ботинки твои облизывал бы в знак глубокого уважения и возвышенной любви к твоему пресветлому образу. И скорее всего своих нежных чувств не утерял бы еще очень долго. А от этого, - он посмотрел на сталкера и покачал головой, - лично я очень хочу держаться подальше.
        Денис поморщился от неприязни и одновременно ужаснулся возможной перспективе.
        - Зато обувь мыть не пришлось бы, - заметил Ворон. - А чего ты сам ожидал, когда решил испытать его нервы на прочность?
        - Дезориентации, возможно, обморока.
        - Но крикнул ты «остановись!».
        - Я разве кричал? - удивился Денис.
        - Поверь, воспринималось именно так. - Ворон отпустил его и принялся потирать виски. - Какое счастье, что ты не поешь даже в душе!
        - Зато ты поешь. Под гитару и в хорошей компании.
        - Ворон - птица певчая, - усмехнулся тот. - Как думаешь, если засунуть его в багажник и приковать наручниками к чему-нибудь покрепче, Валентин не отгрызет себе кисть, когда «оттает»?
        - Не знаю. Думаешь все-таки взять его с собой?
        - Если не ради него самого или той мадам, то артефакт на его груди очень интересный. Вот только я в руки его брать не буду, даже в контейнер не положу и тебе не советую.
        - Я и не стал бы. - Денис попробовал встать, и ему это вполне удалось, даже не шатнуло. Тело вопреки всяким ожиданиям испытывало бодрость. Казалось, он проспал часов двенадцать, а не отрубился, превратив в статую непонятное существо, раньше считавшееся человеком.
        - В Чернобыле ребята боятся радиации. Тут этой дряни нет и быть не может, но у меня чувство, что радиация покажется морским бризом в сравнении с воздействием на человеческий организм этой штуки.
        - Абсолютно верно кажется, пошли машину подгоним? - предложил Денис.
        То, что удача не может сопутствовать постоянно, воспринялось абсолютно нормально. Денис даже поймал себя на тихой радости. Они, конечно, еще не вырвались из Зоны, но уже победили: ушли от странного существа, намеревавшегося пленить или уничтожить их. Главное теперь как можно скорее добраться до Шувалова.
        Немного стало жаль машину, но с другой стороны, они не собирались устраивать триумфальный въезд и выезд из Москвы. Трех черных быкунов они разглядели очень быстро. Сложно не заметить огромные туши, особенно когда те самозабвенно что-то громят.
        «Хантер» пока держался, что само по себе казалось удивительным, и на кусочки не развалился. Всего-то ущерба: выбитые стекла да оторванная дверь. По идее, машину можно было даже попробовать отбить, но Ворон махнул рукой, а Денис с ним согласился: эта игра свеч явно не стоила, да и шуметь лишний раз не хотелось. Отсюда до Кольца можно доплюнуть, если очень постараться, а время еще даже к полудню не подобралось. Они и медленным черепашьим шагом быстро выйдут к КПП.
        - Я только не понимаю, как они обнаружили джип? - Денис еще раз оглянулся на убиваемую машину и вздохнул.
        Мутанты не обращали никакого внимания ни на них, ни на что бы то ни было. Они испытывали чистейшее незамутненное счастье и вымещали агрессию на том, что никак не могло дать им сдачи.
        - Да так же, как и на шоссе. Ты забыл про «кота Шредингера»?
        - Думаешь, он специально привел быкунов к джипу? Но он ведь помогал нам.
        - Считаю, нельзя искать логичности и последовательности поведения там, где ее не может быть априори, - фыркнул Ворон. - Только Валентина мы теперь из Зоны не заберем и артефакт - тоже.
        - И черт бы с ними обоими, - огрызнулся Денис, и Ворон тихо рассмеялся.
        Дорога оставалась прямой, ровной и безопасной, но на привал они остановились все равно. Ворон поднял руку, а потом опустился прямо на асфальт, в последний раз посмотрел на детектор и закрыл. Прибор у него был старым, если, конечно, судить по корпусу, и более всего напоминал древний мобильный телефон с раскрываемой крышкой. На верхней панели - экран. Внизу - всевозможные ручки, колесики настройки, кнопки, верньеры.
        Денис хоть и считался в их паре «живым детектором», Ворон все равно предпочитал собственные методы и чутье. И это было правильно. С Зоной никогда не получалось быть абсолютно в чем-либо уверенным. Даже если обладаешь сверхъестественными способностями, невнимательность никто не отменял, да и глаз периодически замыливался.
        Несколько раз, концентрируясь на более важной проблеме и следя за весьма опасными аномалиями, Денис со всего размаха вляпывался в «иллюз». Он к тому же не сразу это замечал, а лишь начиная слабеть или ощущая отупение. Время от времени Ворону приходилось его вытаскивать, а потом нести к стене на собственном горбу.
        Ворон протянул ему флягу, и Денис только сейчас осознал, насколько же хочет пить. Он огляделся. По правую руку высились многоэтажки и наблюдали за ними пустыми глазницами окон. По идее, они сидели здесь очень удобно. Скрывайся на верхних этажах кто-нибудь и обладай винтовкой с лазерным прицелом, снял бы их с легкостью. Однако уже через пять минут мысли об этом отошли на второй, третий и вообще десятый план.
        Денис вряд ли мог «прощупать» пространство так далеко, у него просто крепла уверенность в том, что квартиры стоят пустые, а любых гостей новые их обитатели примут с радостью, сожрут, облизнутся и будут ждать следующих.
        - Знаешь, почему редкий мародер использует многоэтажки как опорный пункт наблюдения? - Ворон проследил за его взглядом и фыркнул. - Потому что сколько тараканов ни трави, они все равно есть. Юго-Запад оставался наиболее экологически чистым районом вплоть до самой катастрофы. Домашние паразиты покинули практически всю Москву: не выдержали. А здесь еще попадались. Как думаешь, сколь сильно они мутировали?
        Денис поморщился и передернул плечами.
        - Вот то-то и оно. Может быть, четыре года назад меня и подстрелили на Варшавке, теперь же можно быть совершенно спокойным по этому поводу.
        - А если самим придется кого-нибудь выслеживать?
        Ворон нахмурился. Он, разумеется, оглядываться не стал, но «очень громко подумал» о Валентине и его дружках. Какое точное их количество? Как их обезвреживать? Чем, если у них имеются артефакты, не доступные обычным людям?
        - Я пока не знаю, но обязательно придумаю. Насекомых, как и крыс, вернее, то, во что они мутировали, можно отпугивать ультра - и инфразвуком. Кажется. К тому же все зависит от поставленной задачи. Всегда ведь можно взять группу из десяти спецов и заставить их охранять стрелка, пока тот не закончит работу.
        - Отдельный вопрос: на каком расстоянии действуют артефакты «белых сталкеров»? - заметил Денис. - Вполне возможно, снайпер не выручит.
        - Не возможно, а вероятнее всего так и будет. По закону Мерфи - основополагающему в нашей жизни.
        - К тому же если бы хищных насекомых удавалось напугать ультразвуком, кто-нибудь уже давно додумался бы до этого. - Денис снова покосился на здания.
        - Вполне возможно. - Ворон пожал плечами. - Только у них нет Шувалова с целым штатом яйцеголовых. Все. Поднимайся. Время.
        Они снова шли молча, выбрав для движения правую сторону дороги - по ходу движения машин. Вероятно, Ворон делал это машинально, но отчего-то именно эта его привычка часто выручала их в Москве. Та словно запомнила правила движения по ней автотранспорта, а нарушителей карала по-своему.
        Двигались практически бесшумно, внимательно глядя вперед, не забывая вертеть головой по сторонам и используя скользящий шаг - в отличие от обычного на поверхность первым опускался носок, а вовсе не пятка, - так удавалось значительно уменьшить вибрацию по камню, которую могла услышать какая-нибудь тварь. Когда постоянно видишь гиен, застывших у шоссе и приложивших ухо к асфальту, можно научиться не только с мыса ходить, но и польку-бабочку танцевать, лишь бы она отпугивала кровожадных мутантов.
        Над крышей с обгрызенным названием «Теплый Стан» снова тусовались шары, однако никаких сизых и сиреневых туч на этот раз не возникало. Небо оставалось привычно серым в облачной пелене.
        Остановка. Вздернутая вверх рука, а потом Денис просто рухнул на асфальт, подчиняясь выработанному годами инстинкту, и завертел головой, выискивая опасность. Ворон залег примерно в метре впереди, оглянулся, выставил руку и поманил указательным пальцем. Жест был элементарным по простоте и понятным даже тем, кто к сталкерству не имел отношения. Впрочем, среди яйцеголовых и особенно их женской части постоянно находились те, кто возмущался и, соответственно, огребал от Зоны, которая к политесам относилась наплевательски, а замороченных всякой ерундой субъектов перевоспитывала очень быстро и иногда посмертно.
        Денис осторожно, быстро и стараясь двигаться как можно плавнее - мутанты замечали резкие движения гораздо лучше, - подполз к Ворону и посмотрел в указанном направлении. Отсюда он мог разглядеть не много, видимо, как и напарник. Но когда идешь по одной стороне шоссе, а на другой копошится лужица тьмы, причем какая-то неоднородная, с временами выделяющимися и поблескивающими хитиновыми спинами, лучше действительно залечь и подумать.
        Он вспомнил разговор про насекомых и прикусил язык: зарекался же говорить о всякого рода гадости в Зоне, и уже не единожды. Москва словно подслушивала, а затем демонстрировала, будто хвалясь, что у нее есть все.
        - Ненавижу, - произнес Ворон одними губами.
        Черные русские тараканы сами по себе были очень неприятными тварями - крупные, морозоустойчивые, наглые. Москвичи, которые называли себя коренными, утверждали, что у их бабок водились такие, которых не то что тапком - молотком не пришибешь. Глядя на копошащихся и что-то пожирающих или просто спаривающихся насекомых размером приблизительно с две ладони, Денис мог только ругаться матом - тихо и себе под нос, а еще лучше мысленно.
        Ворон покрутил в воздухе указательным пальцем и приподнял бровь. Это означало: «Обойдем?» Если бы бровь он не поднял, Денис воспринял бы это как приказ, но напарник советовался.
        Сходить с прямой и короткой дороги, петлять меж домов, в которых может таиться все, что только удастся и не удастся себе представить, было неприятно и весьма досадно. До КПП ведь рукой подать! С другой стороны, совершать марш-броски никто из них не стремился, да и не знали они, с какой скоростью бегают эти «тараканы» или умеют ли они летать: вполне могли отрастить крылья, Зона любит играть с рудиментами и наделять существ полезными навыками.
        Денис кивнул, соглашаясь на обход. В конце концов, множество сталкеров гробанулись в Периметре из-за собственной лени, и становиться им подобными совершенно не хотелось.
        Медленно, плавно и очень тихо они попятились назад, замирая, когда над общей массой копошащихся тел поднималась черная голова и будто бы оглядывалась - плевать, что у насекомых наверняка нелады со зрением, нарываться по-глупому не хотелось. Отползя так метров на пятьдесят и предварительно просканировав пространство, свернули в жилую зону.
        Глава 4
        Белесо-серые многоэтажные дома, несколько одиноко стоящих гаражей, новенькая детская площадка, бросающаяся в глаза яркими красками, очень похожая на ту, на которой играли эмионики в его сне. В маленьком пластиковом домике с синей крышей и красными стенами и на полосатой горке притаились «соловей» и «рой». В неработающем фонтанчике застыла «мертвая вода». Все просто и обыденно: Зона и ее новые обитатели.
        Справа неожиданно запели. Ворон встал как вкопанный.
        - После того, чему свидетелями мы оказались недавно, это уже было слишком, - произнес он и передернул плечами. - Терпеть не могу насекомых. Любых. Даже бабочек недолюбливаю.
        Денис завертел головой и почти сразу заметил фигуру в камуфляже, только не городского, а лесного образца. На фоне серого асфальта, бетонных зданий и стекла, которым все еще поблескивали некоторые окна на первом и втором этажах, человек выглядел как нечто чужеродное.
        - Может, галлюцинация? - предположил Денис, потом подумал, сосредоточился и покачал головой. - Нет, вполне живой. Только как такое пропустили в Периметр, я не понимаю.
        - А я не представляю, почему такое чудо-юдо еще живо в Периметре, - откликнулся Ворон, - хотя… Зона любит, когда ее развлекают клоуны.
        Помимо одежды чудо-юдо привлекало к себе внимание неуместной «раскраской», походящей на ту, что использовали индейцы в каком-то приключенческом фильме, когда шли на охоту. А еще оно пело - заунывно, раздражающе, на неизвестном Денису языке или даже языках.
        - Это латынь, что ли?
        - Не только. Смесь арабского, иврита и неимоверным образом изуродованная латынь. Слушай, мы случайно с тобой в «иллюз» не вляпались? - спросил он. - Может, все же галлюцинация?
        - Не похоже, - Денис посмотрел в сторону странного типа и вздохнул, - эта галлюцинация странно выглядит, торчит на крыше железного гаража и вопит дурным голосом какую-то непонятную песенку. Эм… псалом.
        - Да уж. «Иллюз» обязан подавлять тех, кто в него попал, депрессию и апатию навевать, на суицидальные мысли настраивать, а мне сейчас ржать хочется, аки коню маршала Жукова. Значит, ни хрена это не галлюцинация, - заключил Ворон. - Чего только в Зоне не насмотришься… А почему псалом?
        - Только очень упертый и фанатичный человек будет слушать такое да еще и подвывать. Во всяком случае, мне так кажется.
        - Резонно, - хмыкнул Ворон и предложил: - Пошли отсюда, а? Мне сегодняшней прогулки по Зоне хватило по горло.
        Денис снова посмотрел в сторону ненормального.
        - Но ведь это человек. Я абсолютно уверен в этом, - сказал он через полминуты пристального всматривания. - Может, с головой у него не все в порядке, но мы не бросаем своих в Периметре. Ведь так?
        - Так, - вздохнул Ворон.
        «Никогда не бросать в Зоне людей» - это был главенствующий пункт в кодексе их маленького клана. Разумеется, все люди предполагались разными.
        - Из тех, кто ходит в Зону, дерьма много больше половины, - ответил Ворон неожиданно зло, вероятно, вспомнив Валентина и тех, кто ушел вместе с ним. Ведь большинство из них были сталкерами, так легко предавшими собственную реальную жизнь вне Периметра. - Но вытаскивать их все равно кто-то должен. - И если спасаемые не пытались сопротивляться слишком уж рьяно, Ворон и Денис это делали. - Сам будешь с ним возиться.
        - Нет проблем.
        - Иди тогда, разузнай обстановку.
        Денис кивнул. Ворон остался на месте, на всякий случай передернув затвор автомата.
        Иногда мародеры устраивали ловушки на неожиданно сердобольных сталкеров. Правда, приманкой обычно служили представительницы слабого пола, а не психованные парни с посредственным слухом и непоставленным слабым тенорком. Да и героев-спасателей в Зоне всегда было мало. Не прокатывало в девяти случаях из десяти.
        Песня оборвалась. Денис шел, не скрываясь, не быстро и не медленно, держа на виду руки и обратив открытые ладони в сторону неизвестного. Потом остановился.
        - Привет, - бросил он так, словно встретились они не в Зоне, а в самом обычном дворе.
        Голос парня оборвался на наиболее высокой и противной ноте.
        - Эм…
        Он был немного младше Дениса, но выше и очень худой. Светловолосый. Глаза бледно-голубые и… кроткие, что ли. То, как незнакомец смотрел, можно было смело фотографировать и показывать как иллюстрацию к словосочетанию «незамутненный наивный взгляд».
        - Тебя как звать? - спросил Денис.
        Несмотря на всю абсурдность ситуации, парень не выглядел идиотом. В смысле внешнего вида он был совершенно нормальным: не тряс головой и руками, не пускал слюни, не подмигивал, не дергался.
        - Николя… - произнес он, тотчас смутился и поспешил оправдаться: - Это на французский манер. Я ведь во Франции учусь, вот и привык. Николай, если по-русски.
        - Вот и отлично, Коля, а я Дэн, приятно познакомиться. - Впрочем, обрадовался он явно рано.
        Ворон хмуро наблюдал за тем, как Денис перекинулся парой фраз со встретившимся им чудом-юдом. Парень внезапно встал, и сталкер едва удержался от того, чтобы не дать очередь в его направлении. Однако в руках у ненормального так и не появилось оружия. Вместо этого парень вскинул руки к небу, надежно укрытому непроницаемой облачной завесой, и снова рухнул на колени, затянув песню еще гаже первой. Денис постоял немного, взирая на происходящее, и поплелся обратно.
        - Обалдеть, - прокомментировал Ворон, когда тот присоединился к нему.
        - Ага, - не стал спорить Денис. - Знаешь, что он мне заявил? Если Бог есть на свете, он спасет смиренного раба своего.
        - Раба… - Ворон поморщился. - Раб уж точно не заслуживает спасения, потому что раб… - Он вздохнул.
        - Но…
        - Но мы с тобой не боги, и рабов у нас не имеется. К счастью. - Ворон снова окинул парня взглядом. Кого-то тот сильно ему напоминал. Особенно в профиль. - Вообще-то, если человек сам того не хочет, мы его спасать не обязаны, - обронил словно между делом, - но если он неожиданно тебе понравился, дерзай. Скажи, что тебя послал тот самый Бог, может, этот юродивый не слышал древнего анекдота про раввина, который примерно так же от наводнения прятался.
        - Я? Тебе точно нужно, чтобы, если мы его вытащим, он на всех углах эмиоников восхвалял и называл ангелами? - Денис нахмурился. - Ты только представь себе паломников, требующих пропустить их в Москву, дабы лицезреть чудо.
        - А знаешь, я б с удовольствием! Не терплю религиозно долбнутых, чем таких меньше, тем лично мне приятнее.
        - Ворон…
        - Ага, именно что Ворон, - он фыркнул, - птица черная, проводник душ. Я рассказывал тебе, почему именно это прозвище, или еще нет?
        Денис вздохнул и укоризненно покачал головой. Версии, почему сталкер именно Ворон, а не грач какой-нибудь, даже сам Игорь выдавал по десяток в день, что уж говорить относительно всех тех предположений, которые высказывали посторонние и друзья. Легенд, ходящих в сталкерской, околонаучной и научной среде, вообще имелось неисчислимое множество.
        Впрочем, тут он и сам от Ворона не отставал. Денис однажды услышал о том, что является мутантом, умеющим улавливать волновые излучения аномалий (собственно, он не знал точно, это могло оказаться и правдой, но формулировка ему не понравилась). Еще его считали незаконнорожденным, только путались с именем настоящего родителя. Большая часть сотрудников ИИЗ приписывала отцовство Ворону, меньшая - какому-то его другу, сгинувшему в Зоне, но якобы завещавшему спасти сына.
        По поводу Ворона рассказывали всякое. Кто-то говорил, что его возлюбила еще старая, чернобыльская Зона, и потому в этой, молодой да ранней, он чувствует себя королем. Некоторые шушукались, называя его не иначе, как «истинным темным сталкером» - тем, кто обрел способности, не вкалывая себе вытяжки из артефактов, а естественным путем: ходка за ходкой. Другие утверждали, будто сталкер в Чернобыле никогда и не был, а вляпался уже в Москве, когда Зона только зарождалась: либо долго пробыл внутри развивающейся аномалии, так что та начала воспринимать его частью себя, либо ему просто очень сильно повезло. А совсем уж злые языки, и в основном женской принадлежности, перешептывались о разрыве временного континуума относительно конкретного человека: якобы Ворон уже старик и только выглядит на тридцать пять (завидовали, естественно). Зато правды не знал никто, и сталкера это вполне устраивало.
        - Ладно, черт с ним. Можешь сказать, что это лично я, Ворон, проводник воли его Бога. От меня все равно не убудет. А себя можешь представить… а хотя бы демоническим отродьем, пойманным в ловушку моею святостью, - и рассмеялся.
        Денис покрутил указательным пальцем у виска и ушел. Когда минут через пять он вернулся, ведя за руку ненормального, Ворон наконец понял, почему напарник так упирался: Денис в душе по-прежнему оставался потерянным мальчишкой, которого после долгих скитаний и неприятностей нашли, обогрели и оставили. Как брошенный котенок или щенок, хотя вряд ли ему понравилось бы такое сравнение.
        Жертва излишней религиозности выглядела немного младше самого Дениса, худой, бледной, осунувшейся и едва держащейся на ногах, что только усугубляло отношение первого. Бледно-голубые глаза смотрели с настолько наивным выражением, что Ворону хотелось как можно грязнее выругаться или хотя бы сплюнуть.
        - Это правда? - проблеяло чудо-юдо. - Вас действительно послал мой Бог?
        Ворон тяжело вздохнул.
        - Боже, дай мне терпения, - прошептал он, похоже, развеяв последние сомнения психа. - Послушай, мальчик. Мне более всего сейчас хочется двух вещей, - произнес он предельно спокойно. - Кого-нибудь убить. - Он посмотрел по сторонам и все же дал автоматную очередь по подозрительному черному сгустку, шевелящемуся в раскрытой настежь двери подъезда ближайшего дома. В ответ донеслось что-то вроде шипения. - Будем считать, что я это сделал.
        Спасенный ахнул и занес руку, чтобы осенить себя крестом, но посмотрел на Ворона и благоразумно передумал.
        - И второе… - фыркнул сталкер, - превратиться в смайлик.
        - Какой смайлик? - удивленно спросил спасенный.
        - А ты что, далек от пагубного влияния Сети? Я думал, ты только в местах, для прогулок не предназначенных, бродишь и мутантов пугаешь.
        - Я несу свет добра и истины, и…
        - Есть такой замечательный смайлик, - перебил его Ворон. - Покерфейс называется, или рука-лицо. Так вот, его очень хочется сейчас продемонстрировать. Представься.
        От резкой перемены темы спасенный вздрогнул и выпалил:
        - Николя… ой, это по-французски. Я учусь во Франции. То есть это вообще ник. А по-русски я Коля. На самом деле Николай Дмитриев.
        Ворон присвистнул.
        - А некий Олег Дмитриев вам кто? Не родственник, случаем? - поинтересовался он.
        Николай побледнел до серости.
        - Если вы рассчитываете на награду или выкуп, - заявил он тотчас, - то знайте, что отец не заплатит за меня ни копейки. Я давно не оправдал его надежд, и ему наплевать, что со мной станется!
        Денис вздрогнул и уже было открыл рот, но Ворон чуть качнул головой, приказывая не вмешиваться в разговор.
        - Не думаю, будто в этом мире найдется неопределенное «что-то», на которое я все еще рассчитываю. Вот «кто-то», заслуживший мое доверие, определенно есть, мой напарник, например, - проинформировал сталкер. - Можешь звать меня Вороном, но сдается, Дэн меня уже заочно представил, а заодно, рискуя собственной жизнью, снял тебя с крыши этого… донжона, - он смерил гараж взглядом, - так что советую не забывать, кому ты обязан жизнью, и слушаться неустанно. А тебя мы, пожалуй, будем звать… Ник, Тим… Тик… - он покатал на языке несколько прозвищ, - Псих.
        - Издеваетесь, да? - Николай вздохнул.
        - Нет, - серьезно ответил Ворон. - Просто в условиях Зоны, пока я выкрикну фразу «Николай Дмитриев, остановись, здесь опасно», ты скорее всего уже влетишь в какую-нибудь аномалию на полном скаку. Вскинутая вверх рука означает «замереть и заткнуться» или «внимание», что в общем-то одно и то же. Она же, поднятая резко, с указывающим в небо пальцем - «упал-замер». Не болтать, не считать ворон, которых в Москве больше не наблюдается, не отвлекать и, разумеется, никуда не ходить по своему почину… Да, и не брать в руки любые красивые странные штучки, которые вдруг увидишь, даже если тебе вдруг покажется, будто они очень дорого стоят.
        - Мне не нужны деньги! - Николай скривился, словно разжевал лимон. - Душа важнее.
        - Это слова каждого ребенка, которого с детства полностью обеспечивали родители. Начал бы зарабатывать с тринадцати, считал бы иначе, - парировал Ворон и продолжил: - Во всяком случае, если ты вдруг видишь нечто непонятное или странное, то коротко зовешь Дэна или меня и указываешь направление. Ты не думаешь, важно оно или нет, ты не боишься моего карканья по поводу «опять этому Психу черти померещились», но и про мальчика, который кричал «волки!», не забываешь.
        - Хорошо…
        - Любой мой приказ или Дэна - закон. Это понятно?
        Николай кивнул.
        - И кстати, если вы, уважаемый Псих, чем-то недовольны, можете возвращаться на свой гараж, там как раз хмырь обосновался и ожидает вас с распростертыми объятиями.
        Николай проследил за взглядом Ворона, обернулся и прищурился. Над гаражом медленно закручивался темный вихрь, в котором время от времени вспыхивали серебристые и черные искорки.
        - Хмырь или «хмарь», - пояснил Ворон, - в зависимости от того, считать ли его одним из обитателей Зоны или мелкой локальной подвижной аномалией. Ученые так и не разобрались, а лично я склонен к первому.
        - Это как с «котом Шредингера»? - поинтересовался Денис, следя за существом «вторым» зрением. Тот ни нападать, ни приставать пока не собирался, однако Николай его явно заинтересовал.
        - Не совсем. Чем является эта сущность, неясно, а «кот» - это объект одновременно материальной и волновой природы. Такой же, как фотон, только много больше, - отозвался Ворон. - Так вот, хмырь представляет собой прозрачный темный сгусток, или воронку, или вихрь, в котором летают темные искорки - черные или серебристые, ну да ты сам его сейчас наблюдаешь. Обычно он таится в заброшенных домах, подъездах и во всем, куда не проникает свет и образуется вечная или продолжительная тень, но всегда встречается только на поверхности, в метро не спускается. Солнца не любит, но периодически вылезает, когда кушать хочется. Вот как сейчас. И кстати, пение на него не действует. Даже самым что ни на есть дурным голосом.
        Николай снова вздрогнул и перевел на сталкера затравленный взгляд:
        - Нам надо бежать!
        - А вот бегать в Зоне может позволить себе только суицидник, - фыркнул Ворон. - Хмырь не слишком быстр, если уж нападает на людей, то из засады. В большинстве случаев питается остаточной энергией живых объектов. Любит зависать над продолжительными стоянками людей, но иногда бывает агрессивен. Если опутает воронкой человека, то в шестидесяти процентах случаев убьет. В остальных - обессилит на неделю. Ну так как? Все еще собираешься ждать шестикрылого серафима или, так и быть, пойдешь со мной, отъявленным безбожником?
        Николай вздохнул:
        - С вами.
        - Правильное решение, - похвалил Ворон, поднимаясь на ноги. - Дэн, проследи.
        Денис кивнул.
        Глава 5
        Хмыри, похоже, возлюбили Юго-Запад, что лично Денису нравилось: они были мирными и эстетически приятными для глаз, даже в чем-то родными, учитывая воронку, «живущую» в груди Ворона. Гораздо сильнее начали волновать его «просыпающиеся» аномалии.
        Сейчас они вынужденно остановились, застигнутые врасплох «болотными огнями». Аномалия реагировала на движение и находилась в активном состоянии, приближаться к ней в планы сталкеров не входило.
        - Красиво, - прошептал Николай, - как гирлянда на новогодней елке.
        - Не то слово. - Денис на всякий случай ухватил его за рукав и не отпускал, пока не миновали эту «гирлянду».
        Второй раз он продемонстрировал такую же заботу, обходя расположившийся в пяти шагах на фонарном столбе «рой». А то ведь Николай вполне мог и не заметить и отклониться от маршрута, а брать на свою совесть его жизнь Денису не хотелось.
        - А там воздух будто плавится, как от выхлопной трубы автомобиля или от капота в жару, - сказал Николай. Он все же заметил и потыкал пальцем в сторону аномалии.
        - Аномалия «рой», - ответил Денис. - Лучше всего ее поймешь, если представишь себе гнездо диких ос или пчел. Смертельно опасна, однако сработает, только если сильно постараешься. Не подходи к ней на расстояние вытянутой руки, и она тобой не заинтересуется.
        - Не буду, - сделав честные глаза, пообещал Николай и тут же чуть не направился в «круг огня».
        Аномалия притаилась возле вполне живого куста, зеленеющего так, словно на дворе стоял май и почки только-только проклюнулись. Рядом росли самые настоящие тюльпаны. Как известно, эти цветы, как и розы, бывают всяких оттенков, кроме зеленых. Вот эти оказались ярко-голубыми с сиреневыми окружностями на лепестках.
        - Стоять! - прикрикнул Денис, и Николай немедленно остановился. - А теперь смотри.
        Он вытащил из кармана гайку.
        - Это самый удобный из существующий на сегодняшний момент детекторов, - сказал он, - кинь его в подозрительный объект и увидишь, что будет.
        Гайка в круг так и не упала - сгорела на подлете.
        - След в след, - скомандовал Денис и удостоился только кивка. Случайное приобретение по прозвищу Псих, похоже, усвоило «правило игры» с первого раза.
        И все равно с ним было трудно - несмотря на послушность, внимание и старательность, порой заведомо излишнюю. То, как выматывал Денису нервы Николай, не делала целая группа научников, в которой каждый мнил себя непризнанным гением и прирожденным сталкером. Возможно, дело заключалось в том, что научников было совершенно не жалко, а парня хотелось сохранить. И плевать Денис хотел на то, кто оказался его отцом.
        Дмитриев вполне мог воспылать благодарностью к людям, выведшим из Зоны его сына, как и жаждать мести, если выход все же окажется неудачным. Однако в любом случае его внимание гарантировало и Денису, и Ворону «веселенькую жизнь».
        Вскинутая рука - замереть на месте. В очередном дворе тусовались «голуби». Расположились они прямо между горкой и песочницей-грибком ярко-голубого цвета в зеленый горошек. Обычно детские площадки в Москве посыпали песком или устанавливали резиновые покрытия (если двор подпадал по какую-нибудь программу местных властей или обзаводился якобы добровольным спонсором в виде расположенного поблизости магазина). Видеть аккуратные квадратики газонной травы, словно играющие в догонялки, казалось странным. А еще Денис прекрасно помнил о плотоядной природе нынешних московских птичек. Ворон - тоже. Потому он вскинул автомат и держал палец на спусковом крючке до тех пор, пока они не миновали опасный участок, к счастью, не привлекая внимание тварей.
        А потом Николай заорал.
        Ворон процедил что-то сквозь зубы и вскинул автомат. Очередь прорезала тишину, мгновенно разнося в клочья первого «голубя». Другие твари, а их оказалось штук двадцать, одновременно подпрыгнули и поскакали в их направлении, смешно переваливаясь с боку на бок на кривых лапках.
        Денис выругался, выхватывая одновременно пистолет и шокер. Палить без разбора он не собирался, оружие скорее машинально оказалось в его пальцах. Использовать он собирался только шокер.
        Обычные, не доработанные ИИЗ модели несли оглушающе-болевое воздействие. Электрический ток вызывал сильные болевые ощущения и вводил человека в состояние дезориентации. Электрический разряд в месте контакта с телом стимулировал сверхбыстрое сокращение мышц и приводил к кратковременной потере работоспособности. К тому же деятельность нервных окончаний оказывалась заблокированной, и мозг не мог управлять той частью тела, на которую воздействовали электротоком. Паралич, как правило, продолжался до тридцати минут.
        Яйцеголовые же сотрудники института сделали свои электрошокеры не столько против существ материальной природы, сколько волновой. Прежде всего электрический ток и поле, им порожденное, должны были угнетать аномалии или их воздействие. Впрочем, против тварей тоже обязаны помогать.
        Рекомендованное время воздействия на человека составляло две-три секунды. Для Зоны это время увеличили до десяти, которое при необходимости удалось бы продлить до полуминуты.
        Шокер являлся прибором контактно-дистанционного действия, выглядел как игрушечный водяной пистолет и выстреливал электродами на расстояние до десяти метров. Им также удалось бы прикоснуться к противнику, но допускать непосредственного контакта с тварями Денис не собирался.
        Наиболее эффективными местами для воздействия разрядом на человека считались зоны нервных окончаний: верхняя часть грудной клетки, шея, солнечное сплетение, низ живота, нижние части рук и ног, подколенные впадины. Куда следует целиться в случае «голубя», Денис не знал, но сосредоточился на лапах.
        Вырвавшийся заряд и порожденное им электромагнитное поле он подкрепил собственным мысленным приказом. В пяти шагах от него пули «развалили» еще одного «голубя», но это было уже не важным. Вся стая затормозила, смешно расставив лапы. Затем принялась топтаться на месте, переминаясь. «Груль», - сказал первый голубь. «Груль-груль», - отозвался другой. А затем принялась галдеть и остальные.
        - Ходу! - Ворон толкнул его в плечо и кивнул на проход между домами, Николая толкнул следом, прикрывая отход.
        Замедлили шаг они, только оставив между собой и «голубями» очередной дом.
        - Какая муха тебя укусила?! - воскликнул Денис.
        Ворон предостерегающе положил руку ему на плечо. Денис закрыл глаза, выдыхая и медленно считая до десяти. Адреналин до сих пор кипятил кровь, а сердце выпрыгивало из груди, видимо, шокер и на него воздействовал изрядно.
        - Так… это… - Николай потыкал пальцем в направлении существа, не одному ему кажущегося странным.
        - Это, - Ворон указал на сиреневое облачко с усами и хвостом, - «кот Шредингера». Его бояться не надо.
        - Кыс-кыс, - неадекватно отозвался Николай и затрясся в приступе беззвучного смеха.
        - А еще обижался на прозвище. - Ворон покачал головой. - Ничего-ничего, из-за «кота» однажды целый КПП на уши подняли.
        - Да я вовсе не его испугался, - начал заверять Николай, - вон, - он указал на медленно выползающего из-за угла хмыря.
        - Ну, привязался. Бывает, - Ворон пожал плечами, - но кричать больше не нужно, а то пристрелю, - произносил слова он совершенно по-доброму, но Николай проникся, закивал и посмотрел на сталкера с проникновенным уважением, как, должно быть, взирал бы на икону.
        Дениса все еще трясло от переизбытка адреналина, но он постарался взять себя в руки.
        - Все. Осталось совсем немного. Выйдем на Тюленева, а там уже почти стена. Держись, ладно? - Ворон ободряюще улыбнулся. - Проведу я твоего Психа, не волнуйся. - И, скосив взгляд на порождение Москвы, ухватил Николая за рукав и потащил за собой.
        Теперь отход прикрывал Денис, а дорогу, сверяясь с детектором, прощупывал Ворон. Николай болтался между ними и преимущественно смотрел в асфальт перед собой. Восторженно-детское любопытство сменилось усталостью и апатией, что нравилось Денису еще меньше.
        Улица оказалась красивой, широкой, с периодически встречающимися «лужами» «мокрого асфальта», на демонстрацию работы которого пришлось израсходовать несколько гаек. Здесь даже клумбы с цветами сохранились. «Кот» близко не подлетал, предпочитая носиться от дома к дому, словно щенок борзой, выпущенный на прогулку, и взбираться на фонарные столбы, как белка. А вот хмырь раздражал и давил на психику своим преследованием. Денис пытался отогнать его мысленно, но не преуспел в этом. Выстрелить по нему из шокера Ворон не позволил: ему хватало одного Психа, чтобы взваливать еще и собственного напарника.
        - Терпи, - повторял он и шел, и вел, и тащил, подгоняя шутками, от которых за километр несло сарказмом и черным юмором.
        Почти перед самым КПП объявили привал, и Денис не мог объяснить этого иначе, нежели усталостью самого Ворона. Тот был бледен и изредка косился на Николая. Тот сохранял спокойствие и старался быть пай-мальчиком, не доставляющим хлопот.
        - Пять минут. - Ворон вздохнул и разлегся прямо на дороге, оперевшись на локоть. - Можно развлечь меня беседой, а Дэн пока за хмырем присмотрит.
        Денис кивнул.
        - Ты как в Периметр проник, чудо-юдо? - поинтересовался Ворон.
        Николай замялся и потупился, потом все же признался:
        - Деньги, конечно, дерьмо, но они способны открыть любые двери.
        - Узнаю истинно дмитриевскую философию. - Ворон покачал головой. - Пользуемся дерьмовыми (по его мнению) средствами для достижения нужного результата.
        Николай смутился окончательно.
        - А правда, что в Зону ходят либо верующие, либо атеисты? - спросил он. Видимо, тема религии его так и не отпустила, хотя на многих, особенно тех, кто заходил в Периметр впервые, Зона оказывала неизгладимое впечатление и переворачивала всю систему ценностей.
        Ворон усмехнулся.
        - Я не делил бы сталкеров на два лагеря. С точки зрения твоей религии я сущий безбожник, но я при этом не атеист. - Он лукаво прищурился. Младший Дмитриев почти ничем не напоминал отца, несмотря на некоторые высказывания, и, пожалуй, нравился ему именно этим. - Видишь ли, чтобы заниматься сверхъестественным, вещами, которые не только не в силах объяснить, но даже просто понять, необходимо либо быть очень самоуверенным, либо верить в кого-то или что-то, способное тебя спасти. Иначе - никак. Я предпочитаю первое, а ты… - Он покачал головой. - Тоже первое, просто постоянно ищешь доказательств отсутствия Бога.
        - Как это?.. Но я же…
        - А я ничего и не утверждаю, просто высказываю мнение, - ухмыльнулся Ворон. - Агностицизм приятнейшая вещь во всех отношениях: я знаю то, что ничего не знаю. Принципиальная невозможность познания объективной действительности только через субъективный опыт и невозможность познания любых предельных и абсолютных основ реальности. Невозможность доказательства или опровержения идей и утверждений, основанных полностью на субъективных посылках. Сколько человеческих жизней удалось бы спасти, сумей люди придерживаться этой философии. Сколько религиозных войн сдохло бы на стадии идей.
        - А как же тогда объяснить смерть? Как ничто? Никакого посмертия? - Он захлопал глазами, словно боялся расплакаться.
        - Отчего же? - Ворон покачал головой. - Агностицизм - постулат для разума. Однако ни смерть, ни смысл жизни, ни масса более приземленных вещей в область разума не входят. Они запредельны. Мы не в состоянии их понять, но это не значит, будто не имеем права верить. Вера - вне разума и быта, это веление души и духа, точно не имеющая ничего общего с культами, показухой, деньгами и проповедями людскими.
        - Так говорят все, но вот конкретика ускользает. - Николай покачал головой.
        - Кто верит в Магомета, кто в Аллаха, кто в Иисуса, кто ни во что не верит, даже в черта назло всем. - Ворон усмехнулся. - Я верю в себя, - ответил он как отрезал. - А еще - в хороших людей. И, вероятно, в Нечто, о чем не имею ни малейшего представления и которому уж точно нет дела до возводимых храмов, поклонений или навязываемой жрецами и государством моралей. А ты… - Он вытащил контейнер для артефактов и кинул его Николаю, тот поймал и посмотрел вопросительно. - Положи свои игрушки. Вышние силы! Где ты их только взял?
        - У отца… - Николай потупился. - Я собрался в Зону, а Олег… то есть Дмитриев. Он терпеть не может, когда я зову его отцом, предпочитает, когда по имени. Ну, он утверждал, что без них в Москву нельзя.
        Ворон кивнул:
        - Он сам дал их тебе?
        - Нет, конечно! Если бы я ему сказал, куда собираюсь, то быстро под домашним арестом оказался бы. Причем не на этом континенте, а где-нибудь в Океании.
        - Значит, выкрал.
        Несмотря на бледный и уставший вид, Николай покраснел.
        - Ты возвращаешь мне веру в людей, - хмыкнул Ворон. - А теперь клади сюда артефакты.
        Денис ахнул, когда Николай достал из кармана «радужку» и округлый предмет размером с пятирублевую монету, напоминающий изумрудный глазок, впаянный в кусок кварца. Глазок имел синюшное веко, открывающееся и закрывающееся с периодичностью в несколько секунд.
        - Это же…
        Ворон поднял руку.
        - Самый обычный «грим», артефакт, заставляющий видеть человека не там, где он находится на самом деле. Очень похожий висел на шее сам знаешь у кого, - ответил ему Ворон и повернулся к Николаю. - Хорошо, что ты не активировал его, Псих, а то до сих пор сидел бы на крыше того гаража. Или не сидел бы - валялся, пожранный хмырем.
        Николай положил артефакты в контейнер и протянул сталкеру, но тот только покачал головой:
        - Держи у себя. Когда мы выйдем из Москвы, то некоторое время проведем с ребятами в форме. Во-первых, у тех возникнут к тебе несколько вопросов, во-вторых…
        - Только отцу не звоните! - испуганно воскликнул Николай.
        - Лично у меня желания пообщаться с ним не возникает никакого. Но это не значит, будто никто другой не сообщит ему о твоем местонахождении, - предупредил Ворон, понижая голос до шепота. - Потом приедет один человек, и ты передашь ему контейнер, при этом подписав несколько бумаг. А я за это сделаю так, чтобы о твоем проходе в Зону все забыли… ну, если только кроме старшего Дмитриева.
        Николай сокрушенно покивал.
        - Значит, договорились. А теперь встаем. Пошли.
        Денис протянул ему руку, Николай поднялся сам.
        - Даже предположить боюсь, что бы с нами сталось, если б артефакт оказался активирован, - прошептал сталкер.
        - Ты полагаешь, что именно из-за него так погано?
        Ворон на несколько секунд прикрыл веки.
        - Очень погано. Давно так не было. Но мы дойдем. Ты не совсем обычный человек, да и я не столь прост, как может показаться на первый или даже на двенадцатый взгляд, а контейнер неплохая защита от всякого рода дерьма. Просто мы с тобой уже получили изрядную долю воздействия этой гадости. Держись.
        - Но Николай - человек.
        - Насколько понимаю, он не просто так таскает рядом с «гримом» еще и «радужку».
        - Думаешь, все же именно защита ее основное предназначение?
        - Я не знаю. - Ворон потер висок. - Пойдем, а?
        Глава 6
        Это была не аномалия, скорее, просто какое-то оптическое явление. Оно началось, стоило ступить на Профсоюзную улицу, и продолжалось до самого КПП. Все, находящееся вверху, отражалось и внизу: дома, деревья, фонарные столбы, закрытое белесой облачностью небо.
        - Что это?! - воскликнул Николай.
        - Спокойно, Псих, красиво же.
        - Красиво, - согласился он.
        - Вот и считай, что таким образом Зона отмечает твой уход. Много хуже, когда на дорогу вываливает какая-нибудь гадость, и приходится в ускоренном темпе бежать к дверям под ор растерзанных спутников и гвалт автоматных очередей.
        - Не помню, чтобы здесь случались миражи, - заметил Денис.
        - Я тоже, но все случается впервые, - ответил Ворон. - Фата-моргана не исключение. Если верить ученым, она возникает из-за разницы температур, когда в нижних слоях атмосферы образуется несколько чередующихся слоев воздуха различной плотности, способных давать зеркальные отражения. Небо становится зеркалом. Реально существующие объекты дают на горизонте или над ним по нескольку искаженных изображений, частично накладывающихся друг на друга и быстро меняющихся во времени.
        - Но сейчас-то она не меняется.
        - Разве?
        Дома пришли в движение, и вот уже вместо них высились самые настоящие горы, темно-синие, с острыми вершинами, покрытыми снеговыми шапками, и древний замок чуть колыхался в серебристой дымке, потом пропал и он, зато появились облака, купающиеся в водной глади. Если приглядеться, удалось бы увидеть корабль, застывший у самого горизонта, а потом и чаек. Зрелище было великолепным. За ним хотелось наблюдать и наблюдать бесконечно, но вряд ли подобное не обернулось бы смертельной ловушкой.
        Денис мысленно просканировал пространство. Нет, никто не подкрадывался к ним. Никакая тварь не выжидала в засаде, даже аномалии все еще спали, и «мультика», мощного настолько, чтобы транслировать такое шоу на все небо, в обозримом пространстве не наблюдалось тоже. Голова только слегка кружилась, и все сильнее хотелось опуститься на асфальт и закрыть глаза.
        - Ходу, - прошептал Ворон, но его услышали все.
        Идти было трудно. Денису всегда последние несколько шагов до КПП давались очень нелегко, и последние «подарки» Зоны здесь даже практически не играли роли. Просто он терял «второе» зрение и остальные способности сильно ограничивались. Яркие краски выцветали, превращаясь в блеклые и будничные. Уши будто обматывали невидимой плотной тканью. И что-то происходило с обонянием: запахов в Зоне практически нет (по большому счету, к счастью), но Денис постоянно ощущал тонкий, почти незаметный аромат. Такой бывает от новогодней елки - настоящей, срубленной в лесу. В «Доверии» у него пару раз была такая: все же Стаф мнил себя радетелем за традиции.
        Когда елку только заносили в помещение, тотчас распространялся свежий хвойный дух. Привыкнуть удавалось очень легко, через несколько часов Денис замечал аромат, только сильно принюхавшись, а еще лучше, если подойдет, проведет пальцем по стволу с капелькой смолы, а потом поднесет к носу. Зато уже после праздников, когда елку разряжали и уносили, этот самый еловый запах исчезал, рождая в душе чувство потери.
        Вот примерно так же он ощущал и Зону. Впрочем, это не означало желания остаться с ней навечно. Там, за стеной, в реальном мире, находился его дом, который тоже ждал и манил, обещая тепло и отдых.
        - Не раскисай. - На плечо опустилась рука, пальцы сжались почти до боли. - И не зависай. Считай шаги: раз, два… раз, два, раз…
        Если бы не Ворон, он, вероятно, и не осознал бы того, что остановился. А вот Николай проблем со здоровьем явно не испытывал. К КПП он чуть ли не вприпрыжку побежал, но сталкер на него даже не прикрикнул (видимо, не хотел еще больше тратить силы). Все равно внутрь впустили бы всех сразу, а не по одному.
        Ворота для них открывать не стали, что и понятно, ведь «Хантер» канул в Периметре: обошлись калиткой, как, впрочем, и обычно.
        Медленно включились сиреневые лампы. По полу поплыл серый дымок, а запах антисептика резанул обоняние. Несмотря на то что мутанты не могли жить вне Зоны, сталкеры проходили обязательную дезинфекцию.
        - Чистилище. Родное, - прошептал Ворон. - Нам осталось совсем чуть, держись.
        Денис кивнул, хотя казалось, напарник говорил это не столько ему, сколько себе самому, и устало облокотился на стену.
        - Дэн, ходу! Шаги считай.
        Адреналин - вечный попутчик в Периметре - спадал. В теле рождалась и ширилась усталость, а от антисептика, которым здесь, казалось, был пропитан даже воздух, мелкие царапины и ссадины, которых Денис даже не замечал прежде, стали щипать и гореть почти нестерпимо. Он едва не кричал от этой поверхностной боли, несмотря на то, что сил на это не имел никаких.
        Не ко времени вспомнился старый почти анекдот про лошадь и человека и кто двигается быстрее. Пока лошадь перебирает ногами: «Раз, два, три, четыре». Человек на своих: «Раз-два, раз-два…»
        - Встанешь на четвереньки, и я надеру тебе уши, - угадал его мысли Ворон.
        Денису, как ни странно, помогло продержаться именно это обещание. Санитарный коридор он прошел - пусть и последним, но прошел, а не прополз, - и потом долго стоял в комнатенке, тупо глядя перед собой и пытаясь сконцентрироваться на сложенных в коробку личных вещах, которые они оставили здесь перед въездом в Зону. Ничего особенно нужного (не слишком обидно и потерять), но в реальной жизни необходимого: дешевенький мобильник и самая обычная бумажная записная книжка. Если бы она попала в руки к постороннему, тот не сумел бы разобрать ни слова, а вот Денис нашел бы телефоны большинства знакомых Ворона, если бы вышел в одиночестве.
        Открылась дверь, и в комнатенку сунулись какие-то люди в серой форме, попробовали увести Николая, но Ворон на них рявкнул. Потом ухватил под руку и вывел сам, другой рукой доставая свой мобильник и уже прикладывая к уху.
        - Роман… - успел услышать Денис, прежде чем дверь закрылась.
        С доктором он познакомился давно: когда входил в «Доверие». Роман был хирургом от бога, именно он поставил Ворона на ноги практически за полмесяца после большой кровопотери, простреленной ноги и нескольких сквозных ранений.
        Ногу сталкеру прострелили мародеры, а бок и плечо - уже охранники КПП, когда палили в преследующих их гиен (не обязаны же все они быть снайперами). Сам Денис в заботливые руки Романа попадал после плена и уяснил основной постулат: не перечить, даже если очень хочется. Как ведомому смириться ему было легче, а вот Ворон от необходимости подчиняться, пусть и врачу, страдал, как герой какой-нибудь древнегреческой трагедии: молча, но так, чтобы ни у кого не возникало сомнений в испытываемых им эмоциях. Романа он вызывал только в самых крайних случаях.
        Когда Денис вышел в уже вполне обычный коридор, по которому сновали люди в армейской, а вовсе не милицейской форме, то сел на стул, стоящий возле стены. Такой апатии он не ощущал, даже основательно вляпавшись в «иллюз», хуже было только тогда, когда к нему попал «Мидас» и эмионики всеми силами пытались завладеть его сознанием. Чтобы не пялиться в одну точку, принялся рассматривать стенды, висящие на стенах. Обычно Денис не обращал на них внимания, а зря: он явно пропустил массу интересного и забавного.
        Чего только стоил лозунг: «Товарищ, бди! Зона не дремлет!» Под ним некто из местных живописцев изобразил брутального мужика в камуфляже, с автоматом наперевес, в котором тем не менее угадывались очертания знаменитой «Родины-Матери».
        «Запомни, не все артефакты одинаково полезны!» - еще с одного плаката смотрел солдат, явно напоминающий какого-то актера. В одной руке он держал осколок стекла, явно похожий на «витринку» (в реальности он не сумел бы продержать его так и секунды), во второй - артефакт с прелестным названием «циркуль». На заднем плане художник изобразил северное сияние, а на переднем - черный цилиндрик, вырезанный из днища старой сковородки. «Мультик», а судя по внешнему виду, изображался именно он, лично для сталкера не представлял вообще никакой опасности. Зато умирающий артефакт мог устроить локальный - до пятидесяти метров - апокалипсис для любой электроники. Свойством «старых мультиков» испускать мощный электромагнитный импульс года три назад пользовалась банда грабителей банков. Занятно, что поймали бандитов не доблестные полицейские, а дельцы с черного рынка, которым не понравилось, что цена на негодные и практически изжившие свое артефакты внезапно в разы выросла.
        Ворон пронесся мимо по коридору так быстро, что Денис его почти не заметил, остановился метрах в пяти, возле кабинета, скрестил руки на груди и принялся ждать. Вид у него был словно у принца, перед самым носом которого заперли ворота. Дверь, впрочем, открылась почти сразу. Из нее выглянул Николай, бросил пару слов, но Ворон не ответил, сграбастал его за рукав и вытянул в коридор, говорить он предпочел с каким-то офицером, на котором если только не висела табличка с надписью «большой и важный начальник».
        Ворон продолжал удерживать Николая за рукав, видимо, по привычке, выработавшейся в Периметре, второй рукой он облокачивался на стену. В сравнении с окружающими выглядел он как оживший мертвец. Цвет кожи соответствовал точно - бледный до серости. Заострившиеся скулы и тени под глазами и на щеках позволили бы играть вампира без грима в каком-нибудь театре. Зато на красноречии это не сказывалось. «Большому начальнику» сталкер втолковывал так, словно являлся по меньшей мере маршалом, а тот - крестьянским отрепьем, вздумавшим присоединиться к его победоносной армии и претендующим на что-то большее прозвания пушечным мясом.
        Денис не желал принимать в представлении участия: и сил совсем нет, и лень, и инстинкт самосохранения пока присутствовал. Он смежил веки и откинулся назад. Жесткая поверхность стены приятно холодила затылок.
        Почему-то вспомнился давний выход - самый первый, когда он тащил израненного Ворона из Периметра. Тогда время казалось жвачкой. Расстояние пусть и медленно, но сокращалось, а оно тянулось и тянулось. Казалось, это будет продолжаться бесконечно, но резинка вдруг оборвалась.
        «Ты сделал все. Теперь отдыхай», - прозвучало в голове, и наступила темнота.

* * *
        Денис проснулся на пассажирском сиденье под шум мотора и тихие голоса. Через плечо и грудь проходила полоска ремня безопасности, и, видимо, именно ей стоило быть благодарным за то, что он все еще сидел, а не валялся на резиновом коврике и не бился головой о торпеду: машину трясло на ухабах. Мотор подвывал каждому новому наезду на кочку, подвеска скрипела, жалуясь на жизнь, зато водитель, судя по голосу и умиротворению, которое Денис чувствовал не до конца атрофировавшимся чувством эмионика, был абсолютно спокоен и даже доволен сложившейся ситуацией.
        - Надо признать, ты появился вовремя. От Шувалова помощи как от козла молока, особенно когда к нему в руки попадают новые игрушки. - Ворон говорил тихо и немного хрипло, и с ним, похоже, все обстояло нормально.
        - Ты сам виноват. Строишь из себя сверхчеловека, а потом удивляешься, когда пожинаешь соответствующее отношение. Готов заключить пари, Шувалов очень удивится, если я сообщу ему о том, что тебе тоже иногда надо спать, - усмехнулся Роман.
        - Зато его проняла твоя пламенная речь.
        - Ошибаешься. Вовсе не она, а как тебя вдруг заштормило. Ха! Профессор явно разочарован.
        - А ты?
        - А я выдыхаю, как тот бобер, потому что, когда ты звонишь и голосом терминатора просишь срочно приехать, первая моя мысль о том, сколько в тебе осталось крови, есть ли внутренние повреждения и все ли в порядке с Дэном, а уже потом все остальное.
        Ворон фыркнул:
        - Неужели я столь давно не звонил тебе просто так и не звал раздавить бутылочку шнапса?
        - Но не таким же тоном! Ворон, слышал бы ты себя. Голос с того света. - Роман рассмеялся. - Зато сейчас я, считай, почти доволен. Доволен, представляешь! Потому что вы оба целы. И мне плевать на состояние ваших нервных систем.
        - Профдеформация, не переживай. В конце концов, ты хирург, а не психоаналитик, - сказал Ворон и сладко зевнул. - Теперь я понимаю, почему так легко удалось отмазать того мальчишку. Но… - Он помолчал немного. - Я не уверен, что Шувалов последует моему совету, для этого он не особенно проникся.
        - Мужик давно разменял полвека. Если дожил до такого возраста, значит, умнее, чем кажется. Расслабься, Птиц, ты просто устал. - Денис слегка улыбнулся. Даже если бы он сразу не почувствовал Романа, его не удалось бы не узнать, даже если бы не раскатистая и одновременно мягкая «р» в его речи. Только он мог одновременно и упрекнуть, и развеселить, и отчитать, и выразить заботу.
        - Малыш, хорош притворяться.
        Денис ощутил тычок в плечо и открыл глаза.
        - Предвосхищая вопрос, скажу, - Роман хитро улыбнулся, не отвлекаясь от дороги, - у тебя изменилось сердцебиение, а еще веки дернулись, что свидетельствует о пробуждении. Так что бобро-утро, Дэн, сколько бы сейчас ни тикало времени.
        - Я спал?
        - Вначале ты грохнулся в обморок, - заметил Роман, - в чем нет и не может быть ничего сверхъестественного, обидного или стыдного. Вы оба пережили колоссальную нагрузку. Можно даже сказать, перегрузку. А потом уже я устроил вам перезагрузку, - усмехнулся он. - Если перевести все то, что с вами случилось, на нормальный человеческий язык, то ваши организмы не спали неделю и пахали безостановочно.
        - Кошмар, - фыркнул с заднего сиденья Ворон.
        - И не говори, - откликнулся Роман. - У Дениски молодой, сильный организм, его вырубило, как только он перестал загоняться, а тебя, Птиц, пришлось чуть ли не насильно накачивать успокоительным. Я, конечно, понимаю, что работа на износ и нервы в фарш - твоя профессиональная фишка, но в следующий раз упеку в какое-нибудь специальное лечебное заведение. И уеду, чтобы ты трепал нервы кому-нибудь другому.
        - Зато я охранял Дмитриева-младшего, не дал на него насесть какой-то зажратой военной и полицейской сволочи, желавшей устроить показательный процесс, передал его Шувалову для разъяснений, предупредил по поводу артефактов и вообще… молодец.
        Денис оглянулся. Одним из прекраснейших особенностей «Паджеро» Романа являлись задние сиденья. Их можно было разложить и устроить самую настоящую кровать. Ворон помещался на ней полностью и наверняка кайфовал. Выглядел он при этом неважно, но много лучше, чем на КПП.
        - Ты как? - спросил Денис.
        - Давление скачет, но завтра буду как новенький.
        - А вот это уже мне решать, - сказал Роман, и в его голосе появились угрожающие нотки.
        Глава 7
        Шувалов позвонил на следующий день ближе к вечеру, и то, что он повздорил с Романом, уже говорило о многом. Доктор перевел телефонный разговор на громкую связь и расхаживал по комнате, заложив руки за спину и хмурясь. Невысокий, смуглый. На вид ему, как и в ту пору, когда Денис с ним только познакомился, можно было дать около пятидесяти. Виски тронула седина, но волосы по-прежнему не утратили темноты. В фигуре не было ни капли лишнего жира, и со спины он мог сойти за восемнадцатилетнего парня.
        - Это важно, - в который раз повторил Шувалов. - То, что рассказал этот мальчишка, говорит не просто об опасности, а о возможности нового прорыва! Не считая уже организованное людское бандформирование внутри Зоны, а также…
        - …армии, - подсказал Ворон.
        - Целой армии отлично подготовленных бойцов, одинаково хорошо действующих внутри и вне Периметра, - подхватил Шувалов, - и…
        - …мировом заговоре, - вставил Ворон.
        - Они встанут в первых рядах заг… - Шувалов сдулся на половине фразы. - Игорь, перестань, я же серьезно.
        - Я практически тоже. - Ворон усмехнулся и прикрыл рот ладонью, скрывая зевок.
        - Тебя там на препаратах держат, что ли?! - Профессор явно разозлился. - В любой другой день ты уже летел бы ко мне в институт! Это же… это… - Шувалов скорее всего всплеснул руками, но они этого видеть не могли.
        - Ну и попробуй натравить на Дмитриева юристов ЦАЯ, в прокуратуру заяви, в конце концов, - огрызнулся Роман, - а моих пациентов не трогай!
        Ворон, услышав это, только фыркнул, приподняв бровь. Ни он, ни Денис с Романом никогда не спорили - слишком ценили. Если доктор говорил лежать четыре дня, то следовало подчиняться и не выходить из дома хотя бы три.
        - Мне нужно, чтобы Дэн посмотрел артефакт еще раз, - безапелляционно заявил Шувалов.
        - И загнулся? Да ради всего разумного! Твою ж налево! - Роман уже рычал, причем в прямом, а не в переносном смысле. «Р» стала еще более раскатистой, раздраженной и мягкости больше не предусматривала. - Эта штука пила их все время. Тот парень, сын Дмитриева, нес ее как ни в чем не бывало неактивную, а она умудрялась жрать. И тебе еще чего-то хочется? Запри ее в три контейнера и никому не показывай, не для живых эта штука.
        - «Грим» образовался при тех же условиях, что и «Мидас». - Денис прикрыл глаза и помассировал виски, так собрать в кучу расползающиеся мысли и сформулировать ответ казалось проще. - Именно поэтому он отчасти имеет похожие свойства. Очень опасен для обычных людей: приводит к повышенной утомляемости, влияет на центральную нервную систему. При однократном длительном воздействии может привести к нервному срыву. При многократном вызывает галлюцинации и нервное истощение. Возможен летальный исход.
        - Кумулятивный эффект, - влез в разговор Роман, - достигаемый за счет постепенного накопления, сосредоточения факторов и последующего их взрывного действия.
        - Я знаю определение слова «кумулятивный», - проворчал Шувалов.
        - При нахождении рядом с артефактом в течение двенадцати часов нервный срыв обеспечен, если его действие продлится сутки - кома, больше - смерть. Быстрота воздействия напрямую зависит от психологического состояния человека. При длительном сосредоточении, усиленной мозговой деятельности и наличии повышенного уровня адреналина в крови негативные процессы развиваются скорее. - Денис тяжело вздохнул и потер глаза. - Пожалуй, это все, что касается именно этой штуки. «Радужка» предположительно ставит барьер на пути нежелательного воздействия, но я по-прежнему не могу сказать о ней ничего конкретного.
        - Зато теперь абсолютно ясно, что это не ты теряешь способности, а с самим артефактом чего-то не так, - ввернул Ворон. - Как я, впрочем, и предполагал.
        - Значит, не приедешь? - все же спросил Шувалов. - Игорь, ты нужен. Очень нужен.
        - Завтра. Ближе к вечеру. - Ворон быстро глянул на Романа и поперхнулся. - То есть я хотел сказать, послезавтра ближе к вечеру, - поправился он, откашлявшись. - За это время постарайся не развязать локальную войну и не перезаражай паранойей собственных сотрудников. Я попросил бы тебя узнать об одном человеке…
        - Я похож на частного детектива из кино?
        - Не в этом дело. Мне нужен детектив из околонаучных, а лучше научных кругов. Мне необходимо найти женщину.
        - Игорь?! - Недовольный тон профессора сменился любопытствующим.
        - Прекрасный специалист, умница-красавица, наверняка с ученой степенью, а не какая-то там лаборантка, мечтающая охмурить перспективного доцента и вывести его к вершинам карьеры. Таких в вашей среде раз-два и обчелся. Даже если не слышал ты лично, то кто-нибудь из коллег наверняка помнит, потому что забыть такую женщину вряд ли удастся. - Ворон говорил, чуть растягивая слова, не видящий его человек мог представить, что на его губах играет загадочная улыбка, но внешне он оставался абсолютно спокоен и сосредоточен.
        Шувалов немного помолчал.
        - Никто и никогда не ушел бы от такой женщины по доброй воле. Как же ты ее проворонил? - наконец проговорил он.
        - Типы женщин, от которых не уходит ни один мужчина, а если такое чудо вдруг происходит, то не забывает, называются: Медуза горгона, Черная вдова, сирена, гарпия, фурия и самка богомола, - фыркнул Ворон.
        - Ясно. А имя у Эйнштейна в юбке имеется?
        - Алла Андреева, но я не уверен, что оно не вымышленное. Брюнетка, довольно высокая, на вид лет двадцать пять, в реальности скорее всего тридцать пять - сорок. Склонна к фарсам и мелодрамам, вернее, думает, что излишняя сентиментальность и нервозность поведения присущи особям ее пола. Ну, что еще…
        - У нее глаза темно-серые, очень насыщенного оттенка и голос низкий, с чуть хрипловатыми тонами, - вставил Денис и принялся глядеть в окно, потому что видеть ухмыляющиеся физиономии сталкера и врача совершенно не хотелось.
        - Если только, - вздохнул Шувалов. - Так и быть, попробую узнать.
        - Благодарю. - Ворон изобразил жест, словно отгоняет муху, и Роман отключил телефон. - Дэн, - позвал он, - а когда тебе будет лет сорок, ты тоже будешь интересоваться женщинами значительно старше себя?
        Глава 8
        Ночь прошла крайне неприятно. Денис ожидал кошмаров, и они, не разочаровав, заявились скопом. Он падал из одного сна в другой, не в состоянии выкарабкаться в реальность. Тонул, словно в темном омуте или трясине.
        Болото раскинулось от горизонта до горизонта. В нем временами встречались островки чахлой растительности, но ступать на них было бы подобно гибели. Кочки никого не могли бы удержать и лишь создавали иллюзию безопасности.
        Денис находился здесь в одиночестве и уже провалился почти до подбородка. Любое движение привело бы к тому, что его засосало бы еще глубже, но стоять неподвижно и ждать конца казалось еще невыносимее.
        Ждать помощи - бесполезно. Он один. Друзья, если они еще живы, наверняка тоже завязли в трясине, но скорее всего их уже нет. Они захлебнулись в мутной воде, вдохнули ее, перепутав с воздухом, и, возможно, не без злорадства ждут, когда к ним присоединится и Денис.
        «Так нельзя. Нужно что-то делать!» - шумело в ушах и билось в виски.
        Денис чуть сдвинулся, окончательно теряя ступнями шаткую опору. Инстинктивно запрокинул голову в попытке последнего вдоха и захлебнулся.
        …Москва погрузилась в ночь. В Периметре невозможно находиться в это время суток не в укрытии, но Дениса это не пугало - сейчас его не страшило ничего на свете.
        Ночью Москва светилась, но не теми электрическими огнями, которые используют люди, хотя они наверняка почти не почувствовали бы разницу. Увидев россыпь болотных огней, они приняли бы ее за аккуратно замаскированную гирлянду, а светящиеся шары - за огромные прожекторы. Туман, стелившийся по земле и поднимавшийся Денису до колен, тоже светился и казался плотным, как молоко. В нем что-то копошилось и периодически касалось холодными склизкими телами или, возможно, щупальцами. А еще вероятнее, разыгравшееся воображение просто подкидывало ужасающие образы.
        В тумане, да еще и ночью, не разглядеть ни «мертвой воды», ни «круга огня», ни «мокрого асфальта». Вот почувствовать - можно. Однако вся загвоздка заключалась в том, что Денис не ощущал - вообще ничего. Он являлся частью этого мира, но не более того.
        Так воспринимают Зону матрицы или еще кто-то… что-то мертвое: им нет дела до окружающего и окружающему нет дела до них. Приблизительно так же Зона относилась к Валентину и ему подобным, а вот к эмионикам - нет. Эмионики были ее частью - муравьями, тащившими новые знания и впечатления в один огромный муравейник. То, что знал один, знали все. То, что видел один, видели все. То, что говорил один… А вот здесь все было не столь однозначно. Эмионики в каком-то смысле сохраняли индивидуальность. Они воспринимали действительность чуть-чуть по-разному и потому делали немного отличающиеся выводы. Вот только решить, будто одно «дитя Зоны» кардинально отличается от другого, допустить мысль, словно можно привлечь на свою сторону хоть кого-то из них, стало бы утопией.
        К порождениям Зоны нельзя подходить с человеческим мерилом. В каком-то смысле нельзя подходить с ним и к сталкерам, да и если на то пошло, то и к обычным людям. Все человеческие истины - всего лишь собрание банальностей. Многие из них новорожденные вкушают с молоком матери и даже не задумываются об этом. Что уж говорить о законах и правилах, которые навязаны.
        Денис знал, как убить человека, более того, умел это делать, но понять, как можно решиться на это по доброй воле просто потому, что хочешь завладеть кошельком, машиной или что-то доказать, - нет. Также он никогда не понимал, как можно любить делать кому-то больно. Власть? Вседозволенность? Возможно, они кому-то и нужны, вот только этого кого-то можно лишь пожалеть.
        Вот и эмионики считали примерно так же, но не жалели. Разве можно относиться как к равным к существам, искренне считающим, что только навязанные им директивы - страх перед наказанием людским или посмертным - способны удержать их в узде и не позволить скатиться в первобытное состояние агрессии и похоти? «Дети Зоны» и не относились. Более того, презирали. Но можно ли их судить за это? Разве от тех же мародеров сам Денис или Ворон не морщили носы?
        Он качнул головой. Это были не его мысли, хотя они и казались очень схожими с теми, что обычно посещали голову Дениса.
        Люди смертны, иногда внезапно. Эмионики же - никогда. Они - существа, живущие в ином измерении, четырех - или даже пятимерном.
        Существо, обитающее в двумерном пространстве, никогда не заметит человека трехмерного, если тот не захочет. Но способно ли это существо, живущее в плоскости, осознать, что такое высота?
        «Вон из моей головы!» - разлепить губы не выходило, но мысленный посыл Денис постарался сформулировать довольно четко.
        - Ты похож на дурака, унаследовавшего замок, но насильно загоняющего себя в конуру!
        Учитывая размеры конуры и замка, это как раз было объяснимо: уборки меньше. Не то чтобы они с Вороном перетруждались, но и нанимать уборщиц лишний раз не хотелось. Присутствие посторонних давило на психику.
        Туман поднялся выше - до пояса. Щупальца опутали ноги, и Денис ощутил себя в том же отвратительном неустойчивом положении, что и недавно на болоте.
        Один из шаров спустился с фонарного столба и подплыл почти вплотную. Денис отстранился, насколько возможно, и отвернул голову. Свет казался нестерпимым, однако от шара не шло ни жара, ни просто тепла. Если закрыть глаза, удастся представить, что его вообще нет. Вот только зажмуриться во сне невозможно, можно лишь поднести ладони к глазам и закрыться ими.
        Руки оказались в крови по локоть, а в следующий момент Денис потерял равновесие и упал прямо в шар.
        …Он разбил колени о жесткий паркет, стиснул зубы, подавляя приступ острого жара, пронесшегося по телу, и замер. Денис мог поклясться, что знал эту комнату.
        - У тебя болевой шок, - сказал Роман совсем близко.
        - Я догадался.
        Денис вздрогнул и обернулся. Врач был молодым. Исчезла сеточка морщин у глаз и уголков губ, лоб выглядел идеально ровным, виски потемнели. А еще он неожиданно оказался тучного телосложения. Зато лежащий на полу Ворон не изменился. Совсем. Он был таким, каким Денис привык его видеть теперь или четыре года назад, абсолютно не постаревшим с тех пор, как он вывел его из Зоны. У сна, конечно, свои законы, но у Дениса засосало под ложечкой от неясного предчувствия.
        Смотреть на распластанное, окровавленное тело было страшно. Всю правую сторону груди сталкера залило алым. Разрезанная штанина висела бурыми струпьями. Нога, замотанная в окровавленные бинты, распухла и напоминала колоду. Ступня посинела.
        - Угораздило меня, да? - Ворон криво усмехнулся.
        - До свадьбы заживет, - буркнул врач и выдавил неуверенную улыбку.
        - Угу. А ты сядешь на диету.
        - Клянусь! - воскликнул Роман. - Ты меня через полгода не узнаешь.
        - Если у меня будут эти полгода. - Ворон устало прикрыл глаза.
        - А вот этого я тебе не советую. Не смей спать! Хотя бы до «вертушки».
        - Интересно, чем она поможет? Загнусь я здесь или в небе - без разницы, хотя… смотря куда лететь, - проронил Ворон, но глаза открыл и заявил очень спокойно и серьезно: - Если ногу не спасти, то и жить неохота.
        - О господи! - Роман всплеснул руками. - Мне только новоявленного Багратиона не хватало до полного счастья. Давай-ка для начала просто выберемся, да? Я не верю во всю эту ерунду с артефактами, но эта дрянь может и помочь. Еще два часа назад ты вообще почти не отличался от трупа, даже пульс не прощупывался!
        Денис присел на корточки возле сталкера, тот смотрел сквозь него, явно не видя. Роман - тоже. Это была их история. Денис же являлся всего лишь наблюдателем - гнусная роль, если подумать. Словно подглядываешь в замочную скважину за происходящим в комнате. Именно поэтому он решил не смотреть в окно и постараться запомнить как можно меньше из сказанного.
        Все показываемое - всего лишь больная фантазия эмиоников. «Дети Зоны» пытаются его убедить и подтолкнуть к выгодным им решениям. Ради этого они искусно насылают видения, мешая правду и ложь. Наверняка, если Денис спросит, Роман признается, что в молодости весил центнер. А Ворон расскажет о пережитых сражениях, многочисленных ранениях и клинической смерти, из которой выкарабкался вопреки всему.
        И что из этого? Да пусть он хоть пошел на сговор с самим дьяволом, лишь бы выжить, Денису сейчас нет до того никакого дела. Он не разочаруется, устрой Ворон хоть геноцид местного масштаба, хоть ешь на завтрак младенцев: слишком уж много видел от него добра. И плевать, плевать на очередное видение!
        - Успокойся, все пройдет. - Роман ухватил сталкера за плечи, когда того выгнуло дугой.
        - Ага… - По лицу Ворона градом струился пот. - Все проходит… когда-нибудь… Только это одна из уловок мироздания. На самом деле - из раза в раз на одни и те же грабли. Из жизни в жизнь… А если обогнешь одни, то напорешься на другие…
        - Ты бредишь.
        - Да, несомненно…
        Денис что было сил ударил кулаком в стену, скривился от боли, но не сумел разорвать пут кошмара. В уши ударил шум вертолета, а его затянуло в еще один сон-воспоминание, но на этот раз - свое собственное.
        …До выхода на станцию «Анино» оставалось недолго, когда сзади послышался неясный шум и писк.
        Денис обернулся, но не увидел ничего, даже светящихся глаз.
        - Крыски очухались! - выкрикнул Выдра. - А ну, ребятки, ходу-ходу. Стометровку кто за сколько сдаст?..
        «Крыски» были мутантами величиной с собаку и количеством вряд ли уступили бы каплям в море. Денис отогнал их по наитию, почти не представляя как. Он только начал понимать Зону, он пришел в Периметр второй раз в жизни. Его загнали сюда обстоятельства и Глава клана «Доверие» по кличке Стаф, когда-то взваливший на себя заботу о нем, а на поверку оказавшийся негодяем и последней мразью.
        Впрочем, сейчас думать об этом казалось неуместным. Денис мог сколько угодно понимать весь юмор сложившейся ситуации: с ним это уже происходило. Он знал, что спит, однако страх поднялся из глубины души и подгонял сильнее, чем кнут. Сердце билось в горле, а руки тряслись. Денис побежал вместе со всеми. Глядел в спины давно погибших людей и не ощущал ничего.
        Сталкеры почти не разбирали дороги, уже не смотрели на свои сканеры и искренне полагали, что лучше влезть в аномалию и погибнуть если не сразу, то медленно и мучительно, зато самим, чем быть разодранными на части и сожранными заживо. И Денис глупо и по-детски разделял их точку зрения. Он обязан был стать для них проводником, но плелся сзади. Никто из этих людей не доверял полумутанту, кроме, должно быть, Выдры. Но и тот возлагал на него мало надежд, а был рядом только из-за Ворона, который приказал присматривать.
        Денис постоянно оглядывался, но по-прежнему не видел ничего. Более того, он и не чувствовал никакого приближения крысиного воинства - только шум. Зато впереди…
        - Стойте!.. - В этот раз он закричал вовремя. Они успели бы, если б затормозили, но, увы, Дениса снова не послушали.
        Группа выбежала на станцию, а та оказалась залита ослепительным сиянием. Свет не был электрическим, а исходил от фигуры семилетнего мальчика: тонкого, словно ива, с темными вьющимися до плеч волосами и глазами цвета московского газона. Лицо, бледное и утонченное, красивое настолько, что даже у Дениса, который прекрасно знал, что это очередная иллюзия, захватило дух: мальчишка являлся точной копией ангела с картины да Винчи, которые показывала ему Лола. Возможно ли, что мальчишку каждый из присутствующих видел по-своему? Вполне вероятно, что да.
        Даже ему захотелось подойти к эмионику, взять за руку, назвать младшим братом… Черт побери! Даже ему! Денис прекрасно знал, что они равны и по силе, и по положению. На способностях Дениса сказывалась лишь оторванность от Зоны. Он слишком много времени провел вне нее, живя с людьми, с этими созданиями, стоящими столь далеко от человека истинного, как шимпанзе от кроманьонца!
        «Хозяева Зоны» не старели, не умирали, были собой и частью чего-то единого. Их коллективный разум являлся и разумом Зоны - симбиоз, а не подчинение. Они обладали чистой безраздельной властью, и единственное, чего они лишились и оттого жаждали более всего на свете, оказалось взросление.
        «Брат» не знал, как скажется на них всех порог полового созревания, который Дэн миновал, а большинство «хозяев» не достигли, но всегда рад был прочувствовать чего-нибудь новое. Он протянул руку, и Денис сделал шаг к нему…
        Стоп!
        Семья и друзья - настоящие, а не те, кому от него что-нибудь нужно, - у Дениса уже появились. Ни Ворон, ни Шувалов или Роман не смотрели на него с презрением и страхом. Да и прозвища «недоэмионик» - словно он по собственной воле остался в Москве и посмел выжить, - Денис не слышал уже порядком давно.
        «Мимо!» - произнес он мысленно.
        «Зона - всего лишь научный эксперимент. Идеальный полигон для создания настоящего Человека, - напомнил эмионик и улыбнулся. - Мы искренне благодарны тебе, брат. Ты не позволил нам закоснеть. Ты столь рьяно выступил на стороне людей. Мы задумались. Теперь мы видим, что не все они плохи, более того, некоторые сами приходят к нам, открывая свой разум».
        «Прочь из моей головы!» - в ответ он услышал лишь звонкий, переливчатый смех.
        Тогда, давно, Денис говорил с мальчишкой, и только это спасло его от полного подчинения. Надави на него вся мощь коллективного разума, и он стал бы безвольной марионеткой, пополз бы к ногам эмионика, как остальные, - обливаясь слезами, размазывая сопли по щекам и шепча о любви и преданности. Сейчас же ему было совершенно все равно, с кем общаться - хоть с самой Зоной. Он лишь не мог проснуться, а спорить - сколько угодно.
        Денис посмотрел на своих спутников и невольно усмехнулся. Он действительно не хотел быть как они. Он презирал их и ничего не мог поделать с чувством гадливости и презрения. Действительно, полуразумные существа. Скот. Однако если уж его насильно втянули в прошлое, словно предоставляя возможность все исправить, Денис это сделает.
        Стаф наверняка назвал бы это чувство гордыней, однако Денис даже отдаленно не желал иметь ничего общего с тем, кто посылал людей на смерть или убивал их, а потом шел в дом с крестом на крыше, зажигал свечу, бормотал молитву и считал, что очистился от всех грехов. А затем снова шел - подставлять и убивать. Падаль. И ведь не назовешь иначе.
        - Встать!!! - У него зазвенело в ушах от собственного крика. Однако люди его послушались. Вопль человека, почти ставшего сверхчеловеком, дошел до них лучше, нежели зов того, кто человеком не станет уже никогда. Иной раз быть переходным звеном не так уж плохо - эффективнее так точно.
        Дэн усмехнулся чужой кривой улыбкой и по-птичьи склонил голову к правому плечу - теперь-то он понял, кого копировал этим жестом. Мысли затопили тихий смех и ехидное замечание, высказанное с истинно Вороновой язвительностью: «Если вам кажется, будто вы новоявленный демиург, вначале выведите прыщи у самого себя, юноша, а потом приставайте к окружающим с этой чушью». Прыщей у Дениса уже давно не было.
        Пара ударов сердца, и эмионик ударит - Денис помнил об этом. Как и многое другое. Именно на этой станции метро должен был погибнуть его единственный друг - первый, выпестованный с детства. А потом, немного позже, умер бы и недруг. Вот только в этой реальности Денис не собирался допускать чего-либо подобного. Это его сон, в конце концов! И пусть все летит в тартарары.
        Опережая эмионика, он развел руки в стороны, словно собирался заключить в объятия весь мир. К шокеру он на этот раз даже не притронулся: поле, создаваемое электрическими разрядами, оказывало воздействие и на самого Дениса. Сейчас это было лишним.
        Крысы в тоннеле угомонились - они и не заходили сюда никогда. Эмионик оказался превосходным мастером иллюзий и отменным поставщиком ночных кошмаров, но не более того.
        Выдра стиснул зубы и замер. Он достал нож, но замахнуться на эмионика смог бы вряд ли. Стараясь вновь не потерять рассудок, он схватился за бритвенно-острое лезвие. На камень пола закапала кровь, но он и не заметил этого. Леший поднял автомат и сделал несколько выстрелов в направлении эмионика, но не попал. Алик принялся пятиться к тоннелю, но этого Денис не собирался допускать.
        - Хватит! - прикрикнул он. - Это отродье не тронет и не ударит. На платформу. Живо!
        Сияние померкло, на мгновение Денис решил, что ослеп, а потом заработал фонарик Выдры.
        - Наверх, на станцию. Скорее! - И на этот раз Денис прекрасно осознавал, что поступал с людьми так же, как любой эмионик со своими слугами.
        Он не вспрыгнул на платформу, а потащил за рукав Алика и буквально вытолкнул его с рельсов. Помог забраться Выдре. Не подумав, ухватился за раненую руку, но бывший помощник Стафа даже не пикнул: адреналин притушил боль. А затем Денис просто обернулся к уже разинувшему зубастую пасть кокодрилло.
        Мутировавший крокодил тотчас ее захлопнул. В его глазах ничегошеньки невозможно было распознать, но Денису и не требовалось. Он протянул руку, и тварь ткнулась в нее носом…

* * *
        - Дэн! - Его тормошили. В комнате пахло нашатырным спиртом и чем-то еще. В распахнутое окно врывался ветер. Рука болела от укола, и горели щеки, по которым его наверняка отлупили.
        - А попить можно? - Он с наслаждением потянулся и открыл глаза.
        - Нужно, - ответил Ворон из коридора. Вскоре он вошел, уселся на край кровати, отодвинув Романа, и протянул стакан с чем-то кисло-сладким. Клюкву с сахаром не сразу удалось распознать, но от этого напиток не стал менее приятным.
        - Тебе удалось испугать даже меня! - заявил Роман. - Я уже собирался «неотложку» вызывать.
        - Лишнее, - хором откликнулись Денис и Ворон.
        - Пора бы уже уяснить, что пациенты у тебя непредсказуемые, - усмехнулся сталкер, но на Дениса взглянул вопросительно.
        - Теперь все нормально, - сказал тот. - Абсолютно нормально.
        Часть III
        Глава 1
        Ничего сверхважного у Дмитриева-младшего Шувалов узнать не успел, да тот и знал лишь крохи, которые успел подобрать благодаря собственной внимательности и умению анализировать. Как выразился Ворон, умение это хромало у Психа на обе ноги. Однако несмотря, а вернее - вопреки всему Николай понял главное: отец совершил настоящий прорыв в исследованиях Зоны и научился делать пребывание в ней человека безопасным.
        Дмитриев набрал группу добровольцев и что-то с ними сотворил. Конкретики процесса Николай не понял, но что-то здесь было связано с «радужками» - небольшими хрустальными шариками, производящимися в лаборатории путем переработки «ведьминого студня» и еще какой-то гадости.
        Николай долго не мог решиться, но в конце концов выкрал одну из них. Позже это спасло ему жизнь, поскольку жаждущий признания отпрыск олигарха прихватил еще и «грим опытного образца», то есть в разы менее активный, чем «грим дикий», встречающийся в Зоне и в буквальном смысле не оставляющий нашедшему ни единого шанса на выживание.
        Как только Николай закончил изливать профессору душу, за ним явился какой-то очкастый адвокатишка, и даже юридический отдел родного института и ЦАЯ ничего не смог поделать. Полицейские чины замяли дело о незаконном проникновении на территорию Москвы с оперативностью, достойной лучшего применения (лучше бы воров и убийц так ловили), и причин для задержания больше не стало никаких.
        Николай покидал институт, понурившись и вжимая голову в плечи. По всему выходило, что ему сильно достанется от отца.
        - Эй, Псих, а сколько тебе лет? - не выдержав зрелища, поинтересовался Ворон.
        - Двадцать три.
        Сталкер присвистнул.
        - Ты действительно псих, раз строишь из себя малолетнее чадушко, - фыркнул он и отвернулся.
        Конечно, вести речь о том, что такому большому лбу неприлично сидеть на папиной шее, он не собирался. Дети обеспеченных родителей, как правило, засиживались в семейном гнезде долго. Кто-то тупо ждал наследства. Другие использовали папины связи, а иногда и получали начальный капитал для открытия чего-нибудь своего. Впрочем, знавал он и так называемых «игрушек», по которым настолько сильно «потоптались» собственные родители, что те и помыслить не могли о самостоятельной жизни. Так и сидели с мамочками или папочками до сороковника, боясь даже заикнуться про создание собственной семьи или хотя бы о переезде на отдельную жилплощадь. Вот только Николай Дмитриев по характеру точно таким «овощем» не являлся.
        - Кое-что прояснилось, но скорее просто подтвердилось, - заметил сталкер.
        - С тобой хочет поговорить Хазаров, - сказал Шувалов словно между прочим.
        - Час от часу не легче! - рассмеялся Ворон. - Поверьте, Василий Семенович, со мной все в порядке. Роман, конечно, наверняка вас напугал, но даже он способен заверить в том, что услуги психиатра мне не требуются. Денису, к слову, тоже.
        - Не балаболь. - Шувалов покачал головой. - Он приехал поговорить об Алле Андреевой. Ты же сам просил поспрашивать.
        - Просил… - Ворон поджал губы и тяжело вздохнул. - Ладно, давайте Хазарова.
        Шувалов проводил их в знакомый уже кабинет-переговорную. В дверь первым вошел сталкер.
        - Здравствуйте, господин Хазаров. - Голос отдавал морозной стужей, а Денис еще и кожей ощущал напряжение, разлившееся в воздухе.
        - Здравствуйте, Петр Тихонович, - в свою очередь поприветствовал он психиатра и протянул руку. От Ворона тот подобного дружеского жеста так и не дождался.
        Когда-то Хазаров был ведущим психиатром Московской психиатрической клинической больницы номер один имени Н.А. Алексеева, до середины девяностых прошлого века прозывавшейся «Кащенко» или «Канатчикова дача». Об этой психушке еще Высоцкий слагал песни, да и сейчас слава никак не желала обходить это заведение стороной.
        Чего только не наслушаешься от сталкеров, которым посчастливилось (или, наоборот, не повезло) проходить рядом. Те же, кого нелегкая заносила в само здание из красного кирпича постройки девятнадцатого века с арочными окнами и высоченными потолками, обратно уже не возвращались. Прежними, во всяком случае, и в здравом рассудке.
        Говорили о призраках - то ли людей, здесь томившихся когда-то, то ли воплощений больных фантазий, порожденных самим этим местом. Научники периодически проводили диспуты относительно влияния негативной психической энергии на аномалии и Зону - чисто теоретического свойства, потому что никто не повел бы их в «Кащенко» для проверки. Бытовало даже мнение, что психушка - это Зона в Зоне, государство в государстве - как Ватикан в Риме. Якобы никакие законы уже привычной Зоны там не действуют, как нет и знакомых аномалий.
        Время от времени какой-нибудь новичок-сталкер, обладающий неумеренными амбициями и глупостью, заявлял, что побывал в «Кащенко» и вышел оттуда живым и в собственном уме. Один такой даже рассказал, что лично наблюдал, как призрак купца (скорее всего того самого Ермакова) заявил призраку (по всей вероятности, того самого Алексеева): «Поклонись при всех в ноги - дам триста тыщ на больницу». Алексеев грянулся лбом об пол и получил деньги. На поверку оказалось, новоявленный сталкер просто любил на досуге покопаться в архивах и немного знал об истории Москвы.
        Хазаров уволился из больницы лет за пять до возникновения Зоны. О причинах не распространялся, а от излишне любопытных отгораживался чисто научными выкладками. Работу продолжил в частной клинике и на дому: с шизофрениками и аутистами. После катастрофы, постигшей Москву, связался с учеными и стал консультировать. Денис не знал да и не интересовался, на каком поприще тот сошелся с Шуваловым, но профессора, как говорится, давно дружили домами.
        Денис и Ворон вели Хазарова в «Центр боевых искусств на Сумском», где собирались оборудовать несколько лабораторий по изучению Зоны изнутри. Чем эта затея обернулась, можно не напоминать - очень быстрой эвакуацией.
        Для Дениса именно тот проход в Периметр оказался первым и повлек массу сложностей. Хазаров же выделял его из всех с самого первого дня и очень старался заслужить доверие. Не просто так, конечно, Денис для него, как и для большинства тогдашних знакомых, представлял прежде всего практический и научный интерес. Заполучить такой объект для исследований хотели многие. Вот только Ворон снова вытащил его из этой переделки. С тех пор между ним и Хазаровым шла необъявленная война, которая с годами даже не думала утихать.
        - Я рад вас видеть, милостивые государи мои! - широко улыбнулся Хазаров и крепко пожал руку.
        - Взаимно. - Денис кивнул и сел в кресло, не дожидаясь, пока это сделают остальные. Зла он не держал, но не собирался допускать тех же ошибок, что и в юности.
        - Денис, как ты вырос! - Хазаров потянулся к нему и отечески потрепал по волосам. Дениса аж передернуло от такой фамильярности. - Стал совсем взрослым.
        «И почти неотличим от человека», - словно бы услышал Денис и вздрогнул. А еще очень сильно ощутил досаду. Хазаров считал одним из личных поражений то, что Денис предпочел уйти с Вороном, а не остаться с ним.
        Хазаров присел в соседнее кресло. Он изменился. Теперь, когда первое впечатление от встречи и узнавания прошло, Денис смог это оценить. По-прежнему крупный и моложавый, он почти полностью поседел. Лицо стало еще круглее, нос-картошка оплыл у переносицы. Три подбородка превратились в четыре. Раньше только тон голоса выдавал его отношение к окружающим - ласковое, терпеливое, но как бы свысока. Теперь подобное читалось и в осанке, и в позе. Так, должно быть, вел себя какой-нибудь царь-император или знатный помещик, одним видом показывающий значимость своей персоны и положения.
        Денис относился к подобному спокойно. По его мнению, такое поведение можно было назвать обоснованным, Хазаров все же являлся светилом психиатрической науки.
        Ворон тихо фыркал про себя и едва заметно поджимал губы. Кресло он проигнорировал и примостился на подоконнике, скрестив руки на груди, словно специально демонстрируя свою замкнутость и нежелание иметь с присутствующими ничего общего. Но этим на самом деле он вовсе не выказывал своего отношения, а на примере подчеркивал разницу. Хазаров всегда больше слушал, чем говорил, при этом постоянно подстраивался под интонации собеседника. Несмотря на свой внушительный вид, знания, умение вкладывать свои мысли в чужие головы и добиваться желаемого, попытки все и всех держать под контролем, он все равно проигрывал. Ворон же сидел поодаль, но не выпадал из обсуждения. Все присутствующие как по команде повернулись вполоборота, чтобы постоянно держать его в поле зрения.
        Сталкер выглядел нарочито замкнутым и недовольным, чем-то неуловимо напоминая взъерошенную птицу. Он ютился на самом краешке и при этом, казалось, занимал все свободное пространство в комнате. К мнению Хазарова прислушивались и иногда поддавались его давлению. За Вороном - шли с радостью и готовностью ко всему.
        - Что ж, други мои, - Хазаров потер руки, словно намыливая, и всплеснул ими, будто воду стряхнул, - я, признаться, очень удивился, когда Василий Семенович обрисовал мне вашу проблему.
        Одет он был в привычный светло-серый свитер (несмотря на жару в кабинете) и темно-серые брюки. Из-под брючин выглядывали шерстяные носки, тоже серого оттенка. Ботинки, начищенные до блеска, отражали свет ламп.
        - Проблем у нас нет, - заметил Ворон. - Есть вопросы.
        - В данном случае это абсолютно не важно, - отмахнулся Хазаров. - Аллочка - кристальной души человечек, по определению не желающий зла, - заверил он. - Редко когда в женщине сочетаются красота и ум, у нее же присутствуют еще и высокие моральные качества. Собственно, я приехал именно затем, чтобы подтвердить это.
        - Сомневаюсь, будто понятия о морали и безнравственности сходятся даже у двух людей, выросших под одной крышей, что уж говорить про всех прочих? - На губах Ворона заиграла легкая усмешка. - Однако у меня нет времени сражаться с вами на поприще демагогии. Вам известно о человеке, который меня интересует, его пол, мотивы и вероисповедание мне индифферентны. Больше важна информация: где и с кем работает, как найти.
        - Насколько понимаю, она работала с вами, - вздохнул Хазаров.
        - Поправка: она наняла нас. Не более того. - Ворон слегка скривился. - Люди, которые работают вместе, стараются вовремя отвечать на телефонные звонки, перезванивают и интересуются общим ходом дела.
        - Вы тоже пропадаете для всего мира, войдя в Зону, - заметил Хазаров. - Пора бы понять, что для некоторых подобным свойством обладает работа.
        - Не в моем случае!
        - Вы эгоист, Игорь.
        - Не льстите мне, привыкну.
        Шувалов взял со стола небольшую статуэтку в виде вставшего на дыбы дракончика, синусоидой выгибающего змеиное тело и расправляющего серебристые крылья, и принялся рассматривать так, словно видел впервые.
        Дракончик косил изумрудным глазком в сторону Дениса, а тот внезапно осознал, что сама собой эта перебранка не утихнет. Ну, если только один из участников не решит демонстративно уйти, хлопнув дверью. Пока подобный маневр враждебные стороны воспринимали бегством с поля боя, следовало действовать.
        - Предлагаю говорить по существу. - Денис удобнее сел в кресле и закинул ногу на ногу. - Петр Тихонович, не знаю, что вам сообщил Василий Семенович, но для разъяснения нам нужна именно Алла Андреева. Именно она передала нам «радужку» и рассказала про место в Зоне, в котором мы позже обнаружили Валентина Сизова.
        - Мертвым?
        - Живее всех живых, - фыркнул Ворон. - Скажу больше, ему понравилось быть москвичом, и теперь он ищет друзей и соратников.
        - По приблизительным подсчетам, в Зоне сейчас находятся около пятидесяти человек-универсалов, - проинформировал Шувалов, ставя дракончика на место.
        - Что это значит? - спросил Хазаров.
        - Они хорошо чувствуют себя как в Зоне, так и за ее пределами. - Ворон повел плечом.
        - Почти как я, - припечатал Денис.
        Хазаров нахмурился.
        - Это возможно? - поинтересовался он у Шувалова.
        - Посмотрите на меня и уверуйте, - усмехнулся Денис.
        - Не шути с этим, мальчик, - посоветовал Хазаров и поморщился.
        «Было бы странным, если б он не перенял у этого ходока в Зону с птичьей кличкой его отвратное поведение и философию», - снова промелькнуло у Дениса в голове, и он чуть сильнее, чем следовало, сжал подлокотники кресла. Только чтения чужих мыслей ему сейчас не хватало.
        Стало досадно. Во-первых, из-за того, что его считают глупцом, не умеющим пользоваться собственными мозгами. А во-вторых, за Ворона, который в отличие от того же Хазарова не искал оправданий, не подтверждал теорий и не выдавал собственное любопытство за намерение облагодетельствовать других.
        - Я, Петр Тихонович, и не думал шутить, - ответил Денис. - Валентин и люди, подобные ему, чувствуют аномалии, более того, те их не трогают. «Белые сталкеры», как мы их прозвали, не страдают физически при выходе из Зоны. Наверняка Василий Семенович уже поведал вам о киллере?
        - Возвращаться с нами Валентин отказался и делал все с его точки зрения доступное, пытаясь переманить нас на свою сторону, - заметил Ворон.
        - Это может оказаться очень серьезной проблемой, - вставил Шувалов.
        Хазаров вздохнул.
        - Алла Андреева остается единственным человеком, способным пролить свет на происходящее, - вернул разговор к главному вопросу Ворон. - К нам она пришла, не слишком умело сыграв роль убитой горем жены.
        - Бедная девочка. - Хазаров снова «помылил» руки.
        - Кто она вам? Родственница?
        - Почти, - повздыхал Хазаров. - Дочь очень хороших знакомых. Когда-то я мечтал, чтобы она стала женой моего сына. Увы, Аллочка предпочла научную карьеру, и, возможно, к лучшему.
        - Несомненно, - согласился Ворон. - По крайней мере у нее хватило совести не закрыть глаза на возникшую проблему.
        - Ей может угрожать опасность, - вдруг понял Денис. - Потому что…
        - Сценариев развития событий может быть очень много, - перебил его Ворон. - За ней, например, придет сам Валентин и его друзья. Также работодатель наверняка будет недоволен, если она прервет эксперименты. А ведь она именно так и поступит, не желая навредить еще кому-нибудь.
        - Вы давите на меня, Игорь! - Хазаров впервые за все это время повысил тон голоса.
        Ворон развел руками и усмехнулся:
        - Когда-нибудь и вам следует ощутить подобное на себе, не все же в чужих головах ковыряться. Интересный опыт.
        - Безумие какое-то, - покачал головой Шувалов. - Что вы все трое тут устроили?
        - Безумие, да, - Ворон спрыгнул с подоконника и переместился на край профессорского стола, - дистиллированное и концентрированное. Безумие чистое, как слеза младенца. А Зона разве не безумие? А вся наша жизнь? Господин Хазаров, я жду от вас адрес. Потому что если с этой Аллой случится что-нибудь более безумное, чем я, ответственность падет именно на ваши плечи.
        - И что вы собираетесь сделать? - сдался Хазаров.
        - Украсть ее у Дмитриева.
        - Но это же…
        - Тоже безумие, - согласился Ворон. - Вопрос лишь в том, сработает ли оно как надо.
        Глава 2
        Ворон заглушил мотор. Машина остановилась, чуть-чуть не доехав до ворот. Наверняка, даже припарковавшись непосредственно возле них, она не вызвала бы вопросов у сторожей в синей форме, сидящих в будке у шлагбаума. Однако в данном случае следовало перебдеть.
        Здание, адрес которого указал Хазаров, с виду не отличалось от всех прочих, расположенных в новом районе подмосковного города Одинцово, отхватившего у леса очередной кусок. Все здесь казалось каким-то коробочно-белым и миниатюрным. В широких дворах располагались и детсадики со школами, и двухэтажные постройки местной администрации, и ДЭЗ. Между ними росли деревья, кусты, и играла на детских площадках ребятня, которой точно не было никакого дела до теть и дядь в костюмах или униформе, спешащих по своим взрослым делам. Ну, висит на одной из оград табличка «Частная клиника мозга», что с того?
        Дети знали, что мозг - это то, чем положено думать, и мало ли как его можно изучать. Некоторые из них, возможно, и хотели бы пощекотать себе нервы, посмотрев на пациентов этой клиники, у которых с мозгами явно ненормально, но подобного зрелища им не предоставлялось. Как и их родителям. Случись иначе, те наверняка созвали бы общедомовый совет и обратились бы с каким-нибудь протестом вроде тех, что так любит освещать местная пресса: «Группа активистов выступила против строительства новой автомагистрали», «Не дадим осушить наше болото! В этом пруду в прошлом году была замечена одинокая утка», «Собачников пора принудить убирать за своими питомцами» и все подобное в этом роде.
        Ворон жил когда-то очень давно возле станции «Баковка», в одной из трех «высотных» башен на холме. По тем временам эти дома считались чуть ли не элитными, несмотря на вид, открывающийся из окна десятого этажа на какую-то автобазу. Потом началась массовая точечная застройка, а деревня стала считаться частью города и как-то внезапно радикально изменилась: исчезли двух - и одноэтажные домишки, обладающие своей очаровательной индивидуальностью. Штакетники скрылись за одинаковыми заборами из крашеной доски - очередной инициативой благоустроителей пригорода. А затем постепенно и прочие постройки прежних времен уступили место коттеджам.
        Конечно, подобное можно было лишь приветствовать. Ворон сам мог назвать сто и одну причину, почему его дом-крепость не выглядит избушкой прошлого века. Однако колорита это не отменяло и ностальгии - тоже.
        «Институт мозга» располагался за решетчатым забором, через который легко просматривалась территория. Разумеется, она была в меру облагорожена, дабы не бросаться в глаза. Газоны с аккуратно подстриженной травкой, выкрашенные в полоску бордюры, кустовая ограда, пяток чахлых деревцев да пара железных лавочек, присесть на которые зимой решился бы только суицидник, а летом - супермен, не боящийся ожогов на заднице.
        - Ты нахрапом, я - через забор. - Ворон вытащил ключи из замка зажигания, сунул в карман, но потом, подумав, отдал их Денису. - И смотри, осторожнее. Роман за «Паджеро» нам головы свернет.
        - Почему тогда не взяли что-нибудь свое? У тебя в гараже целый автопарк.
        Ворон поморщился. Парк парком, но автомобили были нестандартными и бросались в глаза. Сейчас же требовалось, наоборот, привлекать к себе как можно меньше внимания.
        - А под камеры попасть не боишься? - спросил Денис.
        - В нашем с тобой случае это уже не имеет значения. Дмитриев и так узнает, кто похитил одну из его сотрудниц. Однако я рассчитываю на эффект неожиданности и наглости. Пусть знает. Главное, увезти Андрееву к нам, а там забаррикадируемся и выдержим длительную осаду, временами бегая по подземному ходу в местный ларек за провиантом и выпивкой.
        - Ты ж не пьешь бурду местного производства. - Денис фыркнул.
        - Поверь, со скуки научусь.
        - А у нас есть тайный ход?
        Ворон лукаво прищурился и улыбнулся.
        - Тогда отчего мне не известно, где он находится? - нахмурился Денис.
        - Потому что мы его пророем. Ложками. - Сталкер расхохотался и открыл дверь.
        - Погоди, а что, если не пропустят?
        - Подождешь в машине.
        - Ну уж нет!
        - Расскажи им анекдот. М-м… - Ворон немного помолчал. - Идут два латиноамериканца по Москве… Нет, лучше по Питеру, а впереди них - молодая девушка-блондинка с формами кинозвезды и соответствующей внешности. Один другому и говорит: «Suka». Второй, согласно кивая: «Curva y bonita». Девушка оборачивается и бьет обоих сумкой по головам.
        - Я бы тоже ударил, - заметил Денис.
        - Suka по-испански - сахарная, светлая, то есть блондинка. Curva - фигуристая, а bonita - красавица.
        - Я сомневаюсь, что сторожа знают испанский.
        - Думается мне, они станут смеяться все равно. - Ворон шутливо ударил его в плечо и ушел.
        Денис видел, как он, совершенно не прячась, прошел вдоль забора, а потом подпрыгнул, каким-то образом ставя ноги между прутьями так, чтобы те не скользили, и с легкостью, вызвавшей приступ белой зависти, взобрался наверх. Перекинул ноги и бесшумно спрыгнул по ту сторону. Денис выждал некоторое время, но охрана и не подумала выходить из будки, кричать или вызывать по рации подкрепление. Не появилось и серьезных вооруженных людей, которые здесь наверняка тоже присутствовали.
        Подождав для верности еще немного, Денис взял с заднего сиденья объемный синий конверт - мнимый предлог для прохода в клинику, - вылез из машины, щелкнул брелоком сигнализации и, как можно ниже надвинув капюшон, побрел к будке охраны.
        Будь его воля, он еще и темные очки надел бы для пущей конспирации, но Ворон поднял его на смех тотчас, стоило лишь заикнуться об этом.
        В будке работал телевизор, показывая футбол, так что охране было явно не до камер слежения. Впрочем, матч явно не казался им интересным. Они прихлебывали из больших красных кружек с кофейными подтеками на стенках чай и травили анекдоты.
        - А он, значит, и говорит: «Мы - представители самой древней профессии: спим за деньги», - поведал сипловатый из-за неумеренного курения голос. - «Путаны, что ли?» - спрашивает второй.
        - Сторожа мы! - загоготали в один голос оба охранника. Видимо, анекдот был им знаком и местами даже дорог.
        - Здрасьте, - выдавил Денис, - а про латиноамериканцев и блондинку слышали?
        Собственно, смеяться сторожа стали уже на словах: «Идут латиноамериканцы по Москве». Про Зону они, как и многие, были наслышаны, однако воспринимали явно по-своему: как в конце девятнадцатого столетия какие-нибудь «английские работяги» понимали Аляску. Клондайк. Золотая лихорадка. Легкий способ наживы. Раз сходил - и всю жизнь проживешь обеспеченным человеком. Вот только за подобными разговорами терялась неприятная правда о том, что везет не всем, о чудовищном холоде и диких зверях, не говоря уже о соплеменниках, готовых перегрызть глотку. С этой точки зрения Зона казалась Денису более родной и привычной. В ней хотя бы не получалось замерзнуть, если, конечно, не вляпаться в соответствующую аномалию (но с подобной он пока еще не встречался).
        - Так оставь пакет у нас, мы передадим, - предложил первый охранник, явно преисполнившийся к нему симпатии.
        - Мне ж личная подпись Андреевой нужна, иначе начальство голову снимет, а потом приделает обратно, закатит выговор, решит премии, пригрозит увольнением и выгонит на работу в воскресенье, - развел руками Денис.
        - Изверги, - посочувствовал второй охранник, - хотя наше не лучше.
        - Да везде одинаково. Лишь бы на шею сесть работникам да ножки свесить, - заявил первый и в подтверждение слов похлопал себя по давно не мытой шее.
        - Значит, я могу пройти? - спросил Денис, не веря тому, что все оказалось так легко.
        - Проходи-проходи, горемычный, - ответил второй охранник.
        Уже сделав несколько шагов по асфальтированной дорожке, уходящей к подъезду здания клиники, Денис услышал брошенное в спину:
        - Ох, и душевный же парень.
        Денис еще немного прошел по асфальту, затем перешагнул невысокую изгородь из плотно посаженных кустов и углубился в тень, которую давали деревья. Вечер наступил порядком давно. Сумерки неотвратимо поглощали краски, что было только на руку. Темная одежда делала его еще более неприметным.
        Соваться в здание через главный подъезд он посчитал опасным. Там могла сидеть охрана покруче, которая за анекдот не пропустит. До недавнего времени в ИИЗ придерживались похожей системы: у ворот одна, в здании - другая. И безразлично, что сторожевые функции осуществлял пенсионер. Вахтер - это не профессия, а состояние души, а в душе у них сидит цербер.
        Денис обогнул здание, выискивая какой-нибудь второй вход или открытое окно. Он, конечно, не Ворон, но забраться по решетке, закрывающей окна первого этажа, до второго не представляло непосильной задачи.
        Увы, ничего подобного не находилось.
        Когда совсем рядом послышались голоса, Денис не стал паниковать, а отступил в тень ближайшего дерева и сел на корточки, практически сливаясь со стволом.
        - Что, Эдуард Неманович, вызвали? - одышливо говорил первый мужчина.
        - Да нет, дежурство, будь оно неладно, - отвечал ему второй глубоким грудным басом.
        - А вот я люблю неурочную работу, - затараторил первый. - В вагоне - никого. Все в противоположную сторону толкутся, а ты, как король, едешь и злорадствуешь.
        - Не знаю, я на железке не езжу.
        - Сочувствую. По Одинцово нынче пробки, что в Москве когда-то.
        - Что верно, то верно. Пора возвращаться в столицу, а то население нынешнее либо отстреливать, либо насильно переселять в Сибирь придется. Сил уже нет. Сколько этих москвичей было? Двенадцать миллионов, а с неучтенными и непереписанными, должно быть, все двадцать.
        - Население какой-нибудь небольшой европейской страны, - хохотнул первый. - А еще говорили - «рожайте, давайте устраивать бэби-бумы».
        - Беженцы, йопта, - выругался второй.
        - Вот-вот! Ну да ничего, недолго потерпеть осталось.
        Денис сжал кулаки, но, разумеется, не стал выдавать своего присутствия. Каждый имеет право заблуждаться и кого-нибудь ненавидеть. Однако в следующий момент произошли события, заставившие его перекатиться под прикрытием кустов и растянуться под ними. Стрекот автоматной очереди прорезал тишину, а пули скосили научников. Те даже не поняли, с какой стороны настигла их смерть.
        Потом послышались торопливые шаги и отрывистые команды. Убийца был не один, вскоре к нему присоединились трое, и, судя по крикам и пальбе, с других сторон здание штурмовали такие же группы. Захватчики не скрывались, и это наводило на очень неприятные мысли: Дмитриеву объявили войну. Вот только кто же посчитал себя настолько сильным, чтобы бросить ему вызов в столь дерзкой форме?
        Мысль о притаившихся в Москве «белых сталкерах» Денис постарался отогнать - только их не хватало. И в конце концов, имелись сейчас дела поважнее, чем размышления на тему: кому же Олег Дмитриев перешел дорогу. В здании находились Ворон и Алла!
        Глава 3
        Первые два этажа представляли собой последовательность однообразных дверей и скучных кабинетов, в которых не было да и не могло быть никого и ничего интересного - на первый взгляд. Наверняка какой-нибудь бухгалтер зарылся бы здесь надолго, а потом диву давался бы, отчего эту клинику не закроют вовсе, ведь видно же, что предприятие убыточное.
        Большинство бухгалтеров не способны взять в толк необходимость работы на перспективу, но Олег Дмитриев никогда не достиг бы таких высот, если бы был сродни такому бухгалтеру. Именно поэтому он распекал сына вот уже второй час и никак не мог остановиться.
        Ладно бы мальчишка был туп. Говорят, природа отыгрывается на детях гениев. Ложь, конечно. Просто обыватели никак не примут факт: дети гениев не обязаны быть гениальны. К тому же, если бы гениальность передавалась по наследству, сейчас плюнуть некуда было бы, чтобы не попасть в очередного Эйнштейна или Наполеона. Так что давить на сына и требовать от того невозможного Дмитриев и не собирался. Но!
        Мальчишка умудрился накосячить дважды. Во-первых, сунувшись в Зону и едва не погибнув, во-вторых, прихватив вещи, которые ему не принадлежали. То, что Николай спутался с Вороном, а потом разболтал все научникам из ИИЗ, сильным проступкам Олег не считал. Государственная машина, а вернее, люди, стоящие у ее руля, конечно, могли пойти давно проторенной дорожкой и, указав на собственного гражданина, добившегося слишком уж большой власти, влияния и денег, воскликнуть: «Ату его!» Однако Дмитриева это не беспокоило: власти в его руках действительно сосредоточено с избытком, так что улизнуть от легавых, ищеек и борзых, пущенных по его следу, он успел бы с легкостью.
        Не беспокоила его и судьба диссидента. Он вовсе не собирался лить слезы по русским березкам, а уж от русской зимы точно старался держаться подальше. Нормально жить, когда неделю стоят морозы за тридцать, два дня звенит капель, потом случается снегопад, как обычно, неожиданный для всех городских служб, а затем снег лежит до мая, может только впавший в летаргический сон медведь, и то не факт, что у него не будет раскалываться голова.
        О нет! В России его держала только Москва. Причем не из-за дешевой сентиментальности, которой Олег Дмитриев все же был подвержен в моменты слабости, - вовсе нет. Его интересовала Зона и только Зона: артефакты, существа, явления, которых нет и не может быть нигде в мире, сила, черт побери! Он хотел овладеть этой силой, подружиться с ней, стать ее частью. И ведь получилось. У него все или, вернее, почти все получилось.
        Сам он, разумеется, не использовал «радужку» - не настолько глуп, чтобы ставить на себе эксперименты, - но однажды подопытный, Валентин Сизов, вляпался со всей дури в «ведьмин студень». Уж неясно, что его толкнуло под руку или, вернее, в спину. Не заметить этот артефакт-аномалию мог только слепой, да и тот наверняка что-нибудь ощутил бы. Ярко-голубое светящееся желе, да еще подкидывающее в воздух сгустки размером от дождевой капли до шара для игры в гольф. Взлетали они на метр-полтора, а потом шлепались назад, вызывая всеобщее колыхание. Красиво.
        Очень красиво, если не принимать во внимание, что это всего лишь видимая часть «айсберга», а невидимая растеклась вокруг огромными, двух-трехлитровыми прозрачными каплями - светящимися и похожими на ртуть. Все, касающееся этих капель и самого желе, теряло структуру. Был Валентин Сизов, обязан стать резиновой фигней. Однако не стал, сам изменил структуру «ведьминого студня», который сначала замерз, а потом рассыпался, как кусок льда при встрече с ледоколом. А ведь на тот момент Валентин еще не мог называться «белым сталкером» - так, подопытная крыса с огромным самомнением и похотью, которую не мешало бы приструнить или направить в правильное русло.
        Олег простил его за порчу своего имущества (двести тысяч евро за один грамм!). Более того, прикрыл глаза на его шуры-муры с Андреевой. Зря. Существуют люди, которых расхолаживает хорошее отношение. Они уважают только хозяев, которые, подходя к ним, берут в руки палку, а лучше хлыст, а то и револьвер.
        Плох тот солдат, который не хочет быть генералом? Вздор! Есть солдаты, которые быстренько дезертируют, а то и убьют собственного генерала, если лишатся страха быть прогнанными через строй. Но Олег допустил просчет, вернее, сделал вид, будто ничего не замечает или происходящее его напрямую не касается, а получилось, будто молча одобрил, а в результате породил чудовище.
        Валентин сбежал в Зону во время третьей своей ходки. Первая прошла на ура. Москва приняла его как родного. Он мог разгуливать где угодно, входить в любые дома и квартиры и выходить, когда пожелает. Условно мирные аномалии его не трогали, агрессивные обходили десятой дорогой. Даже мутанты вели себя в его присутствии так, будто не видели.
        Второй заход, более продолжительный, уже на сутки, включал ночевку и обязательный выход на улицу. Валентин развеял миф о том, что по Москве нельзя перемещаться ночью, причем сделал это играючи. Отдельный вопрос, можно ли его по-прежнему считать человеком, тогда не вставал.
        Это были прорыв и победа. Для всех. Теперь результат стоило закрепить, а после проверки временем начать уже масштабные эксперименты. В обозримом будущем Москва снова оказалась бы заселена, причем людьми, которые плевать могли с высокой колокольни, находятся они в Зоне или вне ее. Однако во время третьей ходки Валентин пропал.
        Само собой, за ним отправили группу из подопытных. Не вернулся никто. За семьями и друзьями пропавших установили слежку, и через месяц некий Алексей Мельников пришел за своей женой.
        Несчастную, уже оплакавшую мужа и собирающую жизнь по кусочкам, удалось уберечь от лишнего стресса: Алексея взяли на подходе. А потом началась чертовщина и почти воскресная проповедь, касающаяся эволюции и «божественных деток». Подопытный заливался соловьем и агитировал идти вместе с ним.
        Производство «радужек» прекратили. Все уже сделанные артефакты рассовали по сейфам. Ученых спешно бросили на другое направление: бороться с угрозой психического воздействия и противостоять эмо-ударам. Но… у него ведь в клинике не абы кто работал, а Джульетта, лишившаяся своего Ромео!
        Разумеется, из всех знакомых и незнакомых, известных и не особенно популярных сталкеров Андреева выбрала единственного, общение с которым сулило проблемы. Того, кто не просто отказался работать на Олега, но казался опасным. И Ворон отказался, а потом поплелся в Москву и спас Николя.
        На всем свете существовала одна-единственная вещь, которую Олег Дмитриев ненавидел страшно, всеми фибрами души, - неопределенность.
        Теперь получалось, что он в долгу перед Вороном. Однако прежде чем этот долг отдавать, следовало поинтересоваться, что об этом думает сам Ворон, потому как любые телодвижения Дмитриева тот принимал в штыки и вроде был неплохим мужиком, но отчего-то решил, будто знает причины, побудившие Олега заняться Зоной. Надуманные причины Ворону не нравились, а следовательно, не нравился и сам олигарх.
        - Ты, разумеется, можешь меня ненавидеть, но страну ты покидаешь. Немедленно, - оборвав себя на половине фразы, сказал Олег.
        - Я и сам не стремился ехать сюда, - ответил Николай, даже не огрызнувшись. - И вернусь с удовольствием. Это ты потащил меня в Россию.
        - О’кей, я это сделал, потому что не хотел видеть вместо сына… - Олег замолчал. Съезжать на порядком опостылевшую тему не хотелось, к тому же он устал. - В общем, возвращайся и делай как хочешь. Записывайся волонтером в Африку, во всяком случае, любое Сомали безопаснее Москвы. Уходи в монастырь, я переживу, что внуков у меня не будет, в крайнем случае усыновлю кого-нибудь. Да хоть оденься в рубище и ходи по городам, замаливая грехи человечества.
        - Не хочу.
        Олег слегка напрягся и, прищурившись, спросил:
        - Чего именно?
        - Ходить по городам и строить из себя фанатика или юродивого не хочу. И в монастырь - тоже. Если только в женский.
        Олег приподнял брови. От сына, постоянно ищущего себе приключений, причем на голову, а не на пятую точку, как большинство подростков, он подобных слов не ожидал. Он ведь и потащил Николя в Россию только из-за того, что боялся вступления того в какую-нибудь секту.
        - Это тебя Зона так изменила? - спросил он осторожно.
        - Не совсем. Просто поговорил кое с кем.
        - М-м?..
        - Ты просил его имя в твоем присутствии не упоминать.
        - Я погорячился.
        - В общем, Ворон объяснил, что я как бы все делал не из желания служения, а руководствуясь чувствами прямо противоположными. А я не хочу выглядеть ослом еще и в собственных глазах. Мне не понравилось.
        - И сколько вы проговорили? - Отчего-то именно этот вопрос заинтересовал Олега в первую очередь. Он прекрасно помнил целых полгода, когда таскал Николая по психоаналитикам, причем без толку, а этот сталкер, значит, справился меньше чем…
        - У нас было не так много времени. Минут пять.
        Олег на несколько секунд прикрыл глаза. Когда он открыл их, со лба исчезли тревожные морщинки, а лицо разгладилось, сделавшись моложе на десяток лет.
        - Пять минут, значит, - проговорил он. - Теперь я точно в долгу перед этой сволочью.
        Телефонный звонок заставил его вздрогнуть. Из приоткрытого окна потянуло холодом, и тот не преминул хорошенько пройтись по позвоночнику. Олег не любил предчувствия - как приятные, так и нет. Первые вызывали сомнения. Вторые бередили воображение.
        Он поднял трубку и спокойно выслушал отчет. Нечто подобное он предполагал. Не ждал, иначе обязательно принял бы меры, но допускал. Валентин все же перешел ту черту, которую Олег провел для него мысленно. Теперь от него следовало избавляться, поскольку сам Сизов не остановится. До этой черты его следовало хорошенько приложить. Получив удар в лоб, человек неглупый сначала бесится, а затем начинает думать, и возможно - в правильном направлении. Но после незримой границы он уже не способен измениться и будет только мстить. Олег сам прошел через подобное, и ему не понравилось.
        - Ясно. Буду. - Он отключил аппарат и привычно убрал в карман. Те, кто боится за якобы вредоносное излучение мобильных телефонов, просто мнительны и не сталкивались с вещами много хуже потенциальной угрозы. Олег же как привык носить телефон в кармане или в специальном чехле на поясе, так и носил: с университета. Менялись времена и мода, аппараты становились меньше, изящнее, функциональнее, но они всегда лежали под рукой, а очередному ахающему по этому поводу доброхоту Олег советовал пойти подальше.
        Он слишком хорошо помнил придурков от медицины и искусствоведения, которые на полном серьезе утверждали, что странные сочетания цветов на картинах Поля Гогена - влияние определенного вида паразитов, поселившихся в его организме. А Гоген просто вырос в Перу и видел гору Аусангате. Олег тоже видел ее и не удивлялся цветосочетанию.
        Николя молча ждал его последнего слова. В свое время Олег специально подобрал телефон с мощным, но узконаправленным микрофоном и динамиком. Его всегда раздражало, когда голос собеседника транслировался для окружающих, а телефон заменял радио. Мобильник - средство индивидуальное, как расческа или зубная щетка. Так что у сына не возникло ни единого шанса понять, что случилось нечто непредвиденное.
        - В таком случае желаю счастливо добраться. - Он растянул губы в легкой улыбке. Широкие и чуть вызывающие он приберегал для журналистов. Они были лживы, а сейчас Олег чувствовал себя довольным и спокойным, несмотря на погром в клинике. Даже можно сказать, почти счастливым. Впервые за двадцать с лишним лет пришла уверенность в том, что с сыном все будет хорошо.
        - Спасибо. Тебе тоже. Когда ожидать обратно?
        - Приглашения? - Олег усмехнулся. - Не дождешься. Хватит с тебя России. Здесь нужно родиться и вырасти, чтобы разобраться в неписаных правилах общежития. К тому же неплохо запастись большим багажом пофигизма, а у тебя ничего подобного нет.
        - Я имел в виду, когда ждать тебя к себе?
        Олег пожал плечами. Врать он не любил, тем более по мелочам. С другой стороны, не говорить же: «Понимаешь, сынок, у меня возникла проблема с сумасшедшим сталкером, вернее, я в некотором роде сам его создал. Пока я его не устраню, вряд ли вернусь. Это дело чести как-никак». Услышав подобное, Николай никуда не поедет.
        - Как с делами разгребусь. - Это была тоже правда - неконкретная, но тем и лучше.
        - О’кей, значит, к Рождеству.
        - Угу, к какому-нибудь из них.
        Через четверть часа от дома отъехали две машины. Одна направилась в аэропорт, спешно построенный в трехстах километрах от бывшей столицы. Вторая направилась к бетонке и повернула в сторону Можайского шоссе.
        Глава 4
        Тяжелые армейские ботинки прогрохотали всего в метре справа. Денис приник к земле и заставил себя нормально дышать лишь усилием воли. Ему предстояло пробраться за боевиками в здание, а потом как-то отыскать Ворона. Мухой жужжащую в голове мысль о том, что сталкер в состоянии о себе позаботиться, он отогнал и прибил.
        Да, Ворон, сколько Денис себя помнил, всегда приходил к нему на выручку и, как правило, не нуждался в помощи. Наверняка, находись он рядом, приказал бы возвращаться к машине и не путаться под ногами. Брелок был у Дениса, и тем глупее казалась предпринятая авантюра. Достаточно хотя бы представить, как он возвращается к машине (если возвращается, конечно) весь в крови, грязный и надумавший черт-те что, и обнаруживает злого Ворона, который сидит на бордюре у машины. Однако гораздо сильнее Дениса беспокоило то, что Ворон может не вернуться - не важно, с Аллой или без нее.
        Когда фигура боевика отдалилась на приличное расстояние, Денис приподнялся и побежал следом. Пока вокруг разливалась темнота, беспокоиться ему не следовало. Однако когда он войдет внутрь, то черная одежда, отличная и от камуфляжа напавших, и от униформы работников, станет бросаться в глаза.
        Первая дверь - подъездная и железная с притаившейся на стене кнопкой звонка и кодовым домофоном - полностью отсутствовала. На петлях болтались небольшие огрызки. Три замка так и не открылись, утонув язычками в пазах. Сам же железный лист валялся на газоне, скукоженный, словно использованная салфетка.
        Взрыва Денис не слышал, значит, действовали не взрывчаткой. Тогда чем? Артефактом? Он прикрыл глаза, пытаясь ощутить хоть что-то. Увы, вне Москвы он был почти что глух и слеп. «Беседовать» с артефактами он мог, только находясь в непосредственной близости от них. Однако что-то неправильное здесь все же ощущалось. Оно висело в воздухе и тихо звенело, подобно цикадам в теплую летнюю ночь. Наконец поняв, что ничего больше здесь не узнает, он направился внутрь здания.
        На камере наружного наблюдения висела черная тряпка, видимо, захватчики были бережливыми людьми и решили не портить чужого имущества. За конторкой охранника лежало тело. Виднелись только ноги, возможно, хотя и вряд ли, человек мог остаться жив, но Денис не служба спасения и не герой американского кино, который действует, руководствуясь некими гегелевскими ценностями.
        «Сначала начнешь проявлять неуместное сочувствие, потом вскинешь лапки кверху с требованием «отпусти заложника, возьми меня», а затем и вовсе превратишься в амебу, страдающую от несовершенства мира, - временами шутил Ворон. - Показуха и желание действовать, «как в кино», вне зависимости от того, видит ли тебя кто-нибудь, отвратительна. Лучше быть последовательным, решать проблемы максимально эффективными средствами, а моралите разводить потом в душевной компании, под музыку, вино и треск камина».
        В общем и целом Денис с этим даже соглашался. Вот только если в заложниках оказался бы именно Ворон, то и ручки поднял бы, и себя предложил бы, и выполнил бы любое требование, даже если бы его потом и убили, а сам сталкер выгнал взашей и из дома, и из собственной жизни.
        Дальше тянулся коридор, выводящий на две параллельные лестницы справа и слева. Лифты располагались посредине и не работали. Грузовой так и застыл с раскрытыми дверями на первом этаже. Зеркало, заменявшее заднюю стенку, пестрело кровяными подтеками.
        Лаборатории скорее всего располагались на нижних этажах. На верхних - кабинеты администрации, архив и какая-нибудь малоинтересная хрень. Только как проникнуть вниз?
        «Все побежали, и я побежал», - всплыло в голове, и он усмехнулся. Иногда следовать за толпой полезно. Во всяком случае, нападающие точно знали, куда направляться.
        Денис свернул вправо и, стараясь не слишком шуметь, дошел до лестницы. Эхо было чудовищным. Каждый шорох разносился по коридору. Топот ног наверняка уже давно привлек бы чье-нибудь внимание, но, как ни странно, скользящий шаг работал и здесь.
        Лестница предстала в почти первозданном виде. Она сияла чистотой. Следовательно, ему обратно.
        На первом пролете левой лестницы в живописных позах валялись три трупа. Один так вообще умудрился повиснуть на перилах. Денис давно привык к подобным зрелищам - в Зоне бывает много хуже, а тут просто тела, не изуродованные, не разложившиеся и не двигающиеся, словно марионетки, которых дергает за ниточки неумелый кукловод, - но в лица вглядываться все равно воздержался.
        Эта лестница шла не только к заднему выходу, но и спускалась ниже - к еще одной железной двери, с которой расправились так же, как и с первой. Перед дверью располагалась железная же решетка, но и она не спасла от злоумышленников. Прутья толщиной с большой палец оказались перекусанными и погнутыми в разные стороны.
        Денис рассмотрел желтоватый порошок, рассыпанный по полу, и ощутил едва заметный запах серы, но ничего конкретного не придумал. Внутрь он прошел как мог аккуратнее, стараясь не прикасаться к прутьям и не наступать на порошок.
        Далее лестница целенаправленно вела вниз на минус первый, минус второй и минус третий этажи. Освещение в коридорах почти отсутствовало, лишь изредка перемигивались лампы дневного света. Это, конечно, было на руку - с одной стороны. А с другой - Денис сам толком ничего не видел. Вот забавно будет на кого-нибудь налететь, а если у захватчиков окажутся приборы ночного видения, то он из охотника-спасателя очень быстро превратится в жертву.
        «Чип и Дейл спешат на помощь», - сказали однажды в отношении него и Ворона. Кто ж их так обозвал? Денис сейчас и не помнил, но ассоциации гудели в голове подобно колоколу.
        Потом он понял, что низкий гул на самом деле непосредственно к мыслям не относится. Впереди происходило что-то странное.
        В этом коридоре тоже было много кабинетов. Двери большинства из них оказались открытыми. Где-то кто-то стонал, всхлипывала какая-то женщина, но проверка пока не входила в его планы. Раненым он все равно не поможет, а выводить сейчас живых равносильно расстрелу. Их не убили сразу, значит, посчитали неважными или неинтересными. А вот группа научников, пытающихся выйти из здания, внимание привлечет наверняка. Это только в глупых американских фильмах герои вытаскивают пленников, которым в данный конкретный момент не грозит опасность. Ох, дались Денису эти герои с их нравственным лицемерием, преподнесенным всему миру как образчик действий в критических ситуациях!
        Взрыв едва не лишил его слуха, пусть и был бесшумным. Ударной волны за ним не последовало, как и жара и грохота очередной высаженной железной двери, но перед мысленным взором расцвел огненный цветок, а из носа потекла кровь. Денис на ногах не устоял, приложился плечом о какую-то дверь, а та открылась, и он свалился внутрь очередного кабинета, сильно саданувшись коленом об пол.
        - Твою ж мать… - прошипел он.
        - Согласен, именно это выражение пришло мне на ум, когда я тебя увидел.
        Денис резко обернулся. Ворон стоял в углу. Он был почти невидим, сокрытый темнотой. Аллу он прижимал к себе, затыкая ей рот ладонью. По пальцам струилась темная жидкость: то ли сталкер повредил руку, то ли Алла прокусила кожу. Возможно ли проделать такое человечьими зубами? Еще один такой взрыв, и Денис сам кого-нибудь покусает.
        - Они пользуются артефактами.
        Ворон кивнул и отпустил Аллу. Та посмотрела на Дениса огромными испуганными глазами.
        - Это Дэн. Вы ведь его помните? - спросил Ворон.
        Она кивнула.
        - Зачем они пришли?
        - Не знаю. - Она села прямо на пол, подтянула колени к груди и зарылась в них носом, совершенно забыв о том, что под халатом одета в мини-юбку, впрочем, белье у нее было дорогим и красивым.
        - Персонал интересует их поскольку постольку, - задумчиво произнес Ворон, - убивали, скорее, чтобы пресечь попытки сопротивления или побега, документы не интересуют вообще, как и чувство мести, иначе, сударыня, я не вытащил бы вас из лаборатории так просто.
        - А это оказалось просто? - ахнула она.
        - Именно. Штурм начался почти одновременно с моим проникновением на нижний этаж. Я едва успел юркнуть в шкаф и затащить туда вас, прежде чем послышались звуки первых выстрелов. Руку немного жаль, правда.
        - Я обработаю, - пообещала Алла.
        - Рассчитываю на это, сударыня. - Ворон мягко улыбнулся, что не особенно вязалось с ситуацией.
        - Наши дальнейшие действия? - спросил Денис, которому неожиданный флирт начал действовать на нервы.
        - Лично я не без удовольствия выдрал бы тебя ремнем, - раздраженно прорычал Ворон, - увы, не поможет. Мы ведь вполне могли разминуться, Дэн.
        - У меня на тебя чутье.
        - Ага. Заметно. - Ворон тоже уселся у стены. - Но вообще самое разумное было бы выждать. Вряд ли, получив желаемое, они примутся за зачистку территории. Насколько понимаю, они и не скрываются. Масками по крайней мере не обзавелись. А какой-то научник, прежде чем погибнуть, назвал Сизова по фамилии.
        - Валентин, - прошептала Алла. - Это он все устроил?
        - Он, - кивнул Ворон. - И еще пятнадцать человек, тоже не скрывающих лиц, не опасающихся того, что их схватят и поместят под стражу, поскольку явно живут там, куда полицейским не добраться.
        - В Зоне?
        - В Зоне.
        Денис прикусил губу.
        - «Темные сталкеры» двигались бы, как ходячие трупы, - заметил Ворон. - А эти, стало быть, «сталкеры белые»? Цветовая гамма разная, суть - одна.
        Алла тихо всхлипнула.
        - Мы не думали… - проронила она и не договорила.
        - О чем? Куда заводят благие намерения или о том, что Зона сама подчиняет тех, кто жаждет властвовать над ней?
        - Мы просто хотели вернуть Москву. Попытки угнетения Зоны тщетны - локальные победы, не более.
        - И вы решили изменить людей. - Ворон повел плечом. - Похвально, ничего не скажешь. Только люди, изменившись, не захотели помогать остальным. Зачем они пришли? Вряд ли здесь нашлись бы какие-нибудь редкие артефакты, которые они не отыскали бы в Москве.
        Она вздохнула и прошептала:
        - За «радужками». Это искусственные артефакты, в Зоне их не найти.
        - Что они делают? - спросил Денис. Так вот в чем дело! Теперь ясно, почему свойств артефакта он не понял.
        - Защищают. Это их основная функция.
        - Расскажи.
        - Сам хрустальный шар - всего лишь защитная оболочка. Внутри находится прозрачная жидкость, по свойствам приближенная к составу крови. Введенная через шприц, она наделяет человека способностью не просто противостоять Зоне, а не замечать ее.
        Ворон на несколько секунд прикрыл глаза и покачал головой. Видимо, ругательства, вертящиеся на языке, он не мог произнести при даме, но очень уж хотел.
        - А реальный мир? - спросил Денис.
        - Вне Зоны подопытный чувствовал себя как обычно, а в Москве - так, словно является ее частью. Никаких побочных эффектов.
        - Кроме того, что все создания Зоны подчиняются эмионикам. Ваши «белые сталкеры» стали для них идеальными слугами, - процедил Ворон и сжал кулаки. Кровь, почти прекратившая течь, полилась с новой силой. - Дмитриев хотя бы мог навести справки о том, кто противостоит людям?
        - А вы где-то публиковали научные статьи или мемуары? - огрызнулась Алла. - Бюджетники, знаете ли, тоже делились данными очень неохотно. И чем мы располагали в результате? Байками о выживших и мутировавших в Зоне детишках, распространяющих определенные флюиды. Якобы увидишь такое существо и с ума сойдешь от любви и счастья. Почему, скажите на милость, мы должны были увидеть в них угрозу? - Алла всплеснула руками. - «Радужка» защитила бы и от них. Вернее, мы так полагали.
        - Хазаров был в Зоне и сталкивался с этими детишками, - заметил Ворон. - Мне казалось, вы общаетесь.
        - С кем? С Петром Тихоновичем? - Алла фыркнула. - Да будет вам известно, что я обратилась в «Спасение» только потому, что Хазаров вас терпеть не может! Ворон-антихрист стало лучшей рекомендацией! - Она закричала, благо сделала это шепотом, но Ворон все равно резко вскинул руку, потом смущенно улыбнулся: Алла ведь не знала да и не могла знать языка жестов.
        - Прошу вас, сударыня, тише, - сказал он примирительно. - Антихрист… это уже как-то слишком, - усмехнулся он и снова покачал головой.
        - Какие-нибудь внешние изменения происходят? - Денис решил не удаляться от темы разговора. Не хватало еще обсуждать общих знакомых.
        - Да, но незначительные. - Алла посерьезнела и одновременно с этим успокоилась. - Попав в кровь, «радужка» изменяет ее цвет.
        - То есть?
        - Если «белого сталкера» ранить, то вместо алой человеческой крови потечет бесцветная жидкость, при попадании света под определенным углом отсвечивающая всеми цветами радуги.
        - Как бензиновая пленка на воде, - заметил Ворон. - А еще?
        - Глаза. Радужка словно бы обесцвечивается. Если у человека были карие глаза, то станут бежевыми или желтыми, если темно-серыми - светло-голубыми, а то и вовсе прозрачными.
        - Тенденция ясна, благодарю. - Ворон подтянул колено к груди и устроил на нем подбородок. - Как ведет себя вещество со временем?
        - Мы не успели это выяснить. Валентин был первым нашим испытуемым.
        - Будем надеяться, действие вашей чудо-жидкости обратимо, - задумчиво проговорил Ворон, - и «белые сталкеры» пришли за новыми артефактами только за тем, чтобы не загнуться, а не для создания армии себе подобных.
        - Я не рассчитывала бы на это, - вздохнула Алла. - «Радужка» - артефакт долго действующий. К тому же полностью израсходовать жидкость, в ней содержащуюся, проблематично. Она самостоятельно пополняется.
        - Как ее уничтожить? - спросили Денис и Ворон одновременно.
        В коридоре снова прозвучала автоматная очередь, поставившая крест на дальнейшей беседе. Мимо кабинета пронеслись тени. Выстрелы прогромыхали совсем близко, эхо усилило их в разы. Алла, не привычная к подобному шуму, зажала рот ладонью и задрожала.
        - Тс-с… - Ворон тотчас оказался рядом с ней, обнял за плечи и принялся что-то шептать. Денис подкрался ближе и с удивлением узнал «Онегина». - Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог, он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог, - скороговоркой произносил сталкер. На Аллу его голос действовал гипнотически.
        Завладев вниманием Ворона, Денис указал на себя, а потом на дверь. Ворон мотнул головой, не разрешая.
        - Нам надо выбираться отсюда, - сказал он через некоторое время. К этому моменту, уже ни у кого не возникло сомнений: наверху шел бой. - Сударыня, не знаете ли вы каких-нибудь сокрытых подземных ходов, шахт, дорог, способных вывести нас из вашей крепости?
        - Не паясничайте, Ворон.
        Сталкер поморщился:
        - В ваших устах мое прозвище звучит отвратно. Лучше уж просто Игорь.
        - Ладно, Игорь. - Она вздохнула. - Не знаю, подойдет ли для вас лифт, но в конце коридора он имеется. Предусмотрен был на случай срочной эвакуации.
        - А также выноса того, что не следовало светить на выходе? - Ворон прищурился.
        - Знаете что…
        - Знаю, время для эвакуации как раз настало. - Он улыбнулся. - Злость идет вам много больше, чем страх. Последний вопрос: Валентин знал об этом лифте?
        - Нет. - Она отстранилась и осторожно поднялась на ноги. Левый каблук заметно «съехал» назад, второй стоял прямо, возвышая свою обладательницу сантиметров на десять, но вряд ли продержался бы долго.
        - Лифты обесточены, - напомнил Денис.
        - Не этот. Его питает резервный генератор. - Алла оперлась о стену, рассматривая туфлю. Каблуков было жаль, в свое время она выложила за эти туфли немаленькую сумму, но здоровье, благополучие и жизнь стоили дороже.
        - Я могу понести вас на руках, - предложил Ворон.
        - Нет уж, обойдусь. - Сломанный каблук оторвался с легкостью, а вот на второй туфле засел прочно.
        - А зря. Дайте сюда, варвар - мое второе имя. - Сталкер протянул руку и, взяв туфлю, вырвал каблук вместе с крепежом.
        - Заметно. - Утеряв несколько сантиметров в росте, Алла стала выглядеть привлекательнее. По крайней мере для Дениса, который не привык да и не любил смотреть на женщин снизу вверх.
        - Дэн, идешь головным. Смотри за фоном, как в Зоне. Если эти ребята оставили неприятный сюрприз, почувствовать его сумеешь только ты, - распорядился Ворон. - Потом вы, сударыня. Будете подсказывать, куда идти, но вперед не суйтесь. Я пойду замыкающим.
        Глава 5
        «И неплохо было бы раздобыть оружие», - подумал Денис. Они как-то не обзавелись привычкой носить стволы или ножи вне Москвы. После Зоны реальный мир казался безопасным. Конечно, существовали грабители, убийцы, воры, наркодилеры искали, куда бы и кому толкнуть свою дрянь, но все они казались такой мелочью в сравнении даже с самой мирной аномалией. Однако теперь все изменилось. Если «белые сталкеры» смогут беспрепятственно выходить из Зоны и устраивать налеты, подобные сегодняшнему, придется не терять бдительности.
        Денис вскинул руку прежде, чем осознал, что его насторожило. Алла остановилась, налетев на его спину.
        - Вход в мою лабораторию справа, - сказала она тихо. Голос чуть подрагивал, но в общем и целом она сохраняла спокойствие, что не могло не радовать.
        - Дэн?
        - Не знаю… погоди минутку. - Денис прикрыл глаза. Он уже имел дело с подобным, следовало лишь вспомнить. - Они не могли протащить сюда аномалию, та издохла бы по дороге, - прошептал он.
        - Для тех, кому Зона - дом родной, боюсь, нет ничего невозможного, - проронил сталкер. - Договорились.
        - С реальностью?
        - Не знаю, Дэн. Их способности в Периметре сродни твоим, а вне его могут быть и много лучше.
        - Я подобного не могу. - Денис прикусил губу, прекрасно понимая, где пролегает грань между «не могу» и «в принципе невозможно». В этом мире нет ничего невозможного, и Зона тому лучшее доказательство.
        - Ты не пробовал.
        Словно подтверждением его слов прозвучал тихий свист - как звук закипающего чайника.
        - Черт…
        - Возможно, мы успеем, она дезориентирована. - Ворон подался вперед, ухватив Аллу за локоть. После взрыва лаборатория скорее всего будет уничтожена. Даже если все данные и результаты экспериментов, так же как и научные изыскания, уходили в какой-нибудь головной офис, то, над чем работа только началась, будет безвозвратно потеряно. Не говоря уже об убитых научниках. Вполне вероятно, Алла оставалась единственным специалистом, способным пролить свет на весь этот бардак, и лишаться ее сталкер не собирался. - Сколько еще?
        - Шагов десять, потом будет рычаг, он отомкнет створки лифтовой шахты, мы встанем на платформу и поднимемся наверх.
        - Десять шагов, плюс створки, плюс пока эта конструкция сработает, - прошептал Денис. - Секунд двадцать-тридцать, если не минута.
        - К тому же неизвестно, выдержит ли шахта лифта, только выбора у нас нет.
        - Здесь во время Второй мировой располагался бункер, - проговорила Алла, будто ее голос мог как-то повлиять на аномалию. - Собственно, лифт с тех времен и сохранился.
        - Попробуем в любом случае. - Ворон сжал ее руку. - Было бы невозможно тоскливо столько раз откровенно нарываться в Зоне, а погибнуть здесь. - Он фыркнул и тотчас посерьезнел. - Отступим - не спасемся все равно. Аномалия, может, и отпустит, но тем путем, что вошли, нам не выбраться.
        Денис кивнул. Если захватчикам взбрело в голову «заминировать» лабораторию, нечего и рассчитывать на то, что они не сделают этого с лестничными пролетами или выходами. Значит, оставалось надеяться на тысячу и одно «если».
        Он попытался вызвать в себе те же ощущения, что испытывал в Москве, но то ли восьмое, то ли вообще десятое чувство, позволявшее ему ходить в Периметре с закрытыми глазами, по-прежнему спало. Голову будто обматывал плотный меховой кокон, он же забивал обоняние и отчасти осязание. Лишь каким-то наитием Денис ощущал наличие в лаборатории аномалии. Опасность слегка покалывала кончики пальцев и оседала металлическим привкусом на языке.
        Он сколько было сил потянулся к источнику этой опасности, пытаясь успокоить. Целых четыре удара сердца казалось, будто ничего не происходит. Еще два - что он сделал только хуже. Однако тонкий свист начал затихать и превратился в едва слышное шипение. Ему удалось? Или это самовнушение? Сомнениям места не оставалось: утеряй он веру в свои силы или хотя бы надежду на положительный результат, все усилия пошли бы насмарку.
        - Дэн?.. Если прорываться, то сейчас.
        Он и сам это чувствовал, но ему требовалось еще немного времени. Он прикрыл глаза и представил некую точку, находящуюся у себя в груди. В ней он мысленно расположил все то, что водило его по Зоне. Точка была совсем крохотной, она спала, ожидая своего часа, но стоило Денису обратить на нее внимание, начала увеличиваться - неохотно, медленно, временами притормаживая, но не уменьшаясь.
        Денис чувствовал вибрацию внутри своего тела, потом очутился будто в темном коконе или яйце и постарался расширить его дальше, захватив своих спутников. Он знал, что надорвется, но продолжал. Расплатиться сильнейшей слабостью и головной болью - это практически ничто, особенно на пороге гибели, кажущейся почти неминуемой.
        - Ходу!
        Звук топота по коридору и все усиливающийся свист удачно заглушали шум крови в ушах. Денис почти ничего не видел и не слышал вокруг. Заметил только пальцы, сжавшие его руку чуть выше локтя, словно в тисках. Алла теперь бежала впереди, показывая дорогу. Шагов оказался не десяток - много больше, но, вполне вероятно, Денису так лишь почудилось.
        Потом его отпустили, и он, прислонившись к стене, едва не соскользнул по ней на пол. Алла вовремя ухватила его под руку, а потом подставила плечо. Ворон налег на рычаг всем весом, и тот медленно, словно нехотя, подался вниз, раскрывая створки лифтовой камеры.
        Забетонированные стены, сетчатая решетка и платформа. Пульт состоял всего из двух кнопок, но в их обстоятельствах хватило бы и одной. Денис не удержался на ногах и растянулся на полу. Алла села рядом, Ворон утопил верхнюю кнопку и чуть не упал, когда платформа зашаталась, взбираясь наверх. Скрипы и стоны, производимые ею, они постарались игнорировать.
        Лифт явно не строился как скоростной. В какой-то момент шахту ощутимо тряхнуло, но та, наверняка строившаяся на случай постоянных бомбежек, если не ядерного удара, выдержала. Ворон, все же растянувшийся на полу и ободравший ладони, тихо выругался, потом глянул на Аллу и извинился. В ответ та тоже выдавила пару отнюдь не куртуазных фраз.
        Поднимались они долго, но это не имело значения. Денис даже успел вздремнуть, а проснулся уже на поверхности - в лесу. Почему кабина лифта, расположенного в здании посреди жилого квартала, доставила их сюда, было вопросом риторическим. Видимо, проектировщики шахты могли бы ответить на него, но вряд ли до сих пор пребывали среди живых. Так или иначе, но оказаться под прикрытием деревьев устраивало их много больше, чем посреди детской площадки.
        Сквозь прорехи между деревьев сияли огни города. Издали доносился вой сирен. Однако здесь все оставалось тихо и почти умиротворенно.
        Денису казалось, он ничем не выдал своего пробуждения, но Ворон вскоре склонился над ним. Вид у сталкера был обеспокоенный.
        - Роман нас убьет. - Денис попробовал улыбнуться.
        - Меня, - поправил Ворон, его голос доносился будто издали, глухо и раскатисто, словно со дна колодца. В глазах двоилось, но пока Денис лежал, это было терпимо. - Я снова подгоню ему пациента.
        - Сам оклемаюсь. - Денис поморщился. - Я вообще-то о машине.
        - А что с ней не так? «Паджеро» стоит там, где мы ее оставили, даже царапинки нет. Полицейским, пожарным и людям Дмитриева, снующим возле клиники, она неинтересна и не мешает. К слову, там еще с десяток автомобилей наберется: с парковками во дворах как было туго, так и осталось. - Он зевнул, прикрыв кистью рот, и потянулся. - Разъедутся немного, я за ней схожу.
        - Во внутреннем кармане.
        Ворон кивнул и потянулся за брелоком.
        - Ты как? Не замерзнешь? - спросил он настороженно. - Не май месяц.
        - Вот именно. В мае у нас еще снег лежал.
        Ворон усмехнулся:
        - И ты лежи. Отдыхай, пока можно. Я так понимаю, когда поедем, тебе станет похуже.
        Денис и сам подобное предполагал. Сейчас его никто не трогал, но окружающее все равно медленно вращалось. Что же будет, когда он окажется в движущейся машине? Ничего хорошего уж точно.
        Потом он сфокусировал взгляд на перемотанной тряпкой руке Ворона.
        - Ерунда, - отозвался тот.
        - А если заметят? - Наверняка их одежда полностью потеряла презентабельный вид. - Бомжи на джипах не ездят.
        - Бомжи? - Ворон приподнял бровь и, развязно растягивая слова, поинтересовался с чудовищным американским акцентом: - Кто у нас есть бомж? Или вы иметь в виду шрать борщъ?
        - А в этом случае тебя сдадут в вытрезвитель.
        - Думаешь, они еще остались? - Сталкер неопределенно повел плечом. - На случай попытки меня задержать в кармане всегда валяются баксов двести, могу выдумать слезливую историю о том, как убегал от рассерженного мужа с балкона второго этажа и неудачно приземлился на куст. Народ любит анекдоты, к тому же, если буду изображать пьяного, кто-нибудь из полицейских вполне может вспомнить о друге-гаишнике, и тогда нас будут останавливать на каждом перекрестке. А оно нам надо?
        - В нынешнем состоянии - вряд ли.
        - Вот именно. Сударыня, не молчите. - Ворон обернулся к Алле. - Вы ведь не бросите раненого бойца? Присмотрите за ним, будьте так добры.
        Денис не ощущал холода. Можно сказать, он вообще ничего не ощущал. Чувства притупились, а мысли превратились в сонных докучливых мух. Ему хотелось просто смотреть в одну точку перед собой и, возможно, слушать успокаивающий голос, но собственный язык едва ворочался. Алла, сидящая рядом на коленях, запахнувшая халат, словно он мог помочь от ночной сырости, и обхватившая себя руками за плечи, выглядела продрогшей.
        Видимо, Ворон пришел к тем же выводам. Стащил с плеч ветровку и накинул Алле на плечи, оставшись в одной черной рубашке.
        - Сударыня, - позвал он снова, - если вы сейчас переживаете тихую истерику, то, поверьте, молчать - не выход.
        - А что выход? - огрызнулась она, слегка повысив голос.
        - Вы можете наорать на меня, если станет легче, - предложил Ворон.
        - Обойдусь.
        - Тогда поделитесь проблемой. Я так полагаю, вас волнует не то, что Дмитриев наверняка причислил вас к трупам? Вы всегда можете «воскреснуть» и связаться со своим работодателем. После посещения одного чудесного места под названием ИИЗ вы совершенно свободны. И позвольте заметить, мы с Дэном не террористы, чтобы удерживать вас против воли.
        - Вы… Игорь, волнуете меня меньше всего, - снова огрызнулась Алла.
        - Что ж, я разочарован, - вздохнул тот.
        - Вас когда-нибудь хотели убить бывшие возлюбленные? Если нет, то вам не понять.
        Ворон пожал плечами.
        - Бывшая жена однозначно хотела бы моей гибели. Даже при условии, что она не получит ни копейки. Но вы правы, это не одно и то же, да и мне уже давно наплевать на отношение этой женщины. А вот возлюбленные… - Он поджал губы. - Дважды. В первый раз добивались моего внимания именно затем, чтобы прикончить. Второй… Я до сих пор не понимаю почему. Вроде и дорогу нигде не переходил, не изменял, готов был бросить все на свете, пылинки сдувать, а получил нож в спину и разбитое сердце.
        - Жаждете сочувствия? - Она поморщилась.
        - Нет. Хочу, чтобы до вас дошло: все бывает и у всех. Разыгрывать драмы и рвать на голове волосы - путь неперспективный. Желаете виски? «Джонни Уокер Ред Лейбл», например, или «Джек Дениэлс»?
        - Если уж травиться виски, то предпочту что-нибудь подороже. «Аисла Тортен», например, «Далмор».
        - О! Сударыня знает толк в извращениях. - Ворон тихо рассмеялся.
        - Сударыня предпочитает коньяки и наливки, - фыркнула Алла, но все же улыбнулась.
        - Могу предложить «Наполеон» двенадцатилетней выдержки.
        - Это приглашение? - Алла, как оказалось, тоже умела приподнимать одну бровь, причем левую, как и Ворон (Дену, как и большинству знакомых, поддавалась только правая).
        - Разумеется, это приглашение, - ответил сталкер. - В нашем доме множество свободных комнат, кроме того, я терпеть не могу пить в одиночестве, Дэн же в качестве собутыльника точно сегодня фигурировать не сможет. - То, что Алле лучше не показываться у себя, он опустил. Впрочем, та и сама понимала это. К тому же женщина, столь сильно раздражавшая его в свой первый визит, теперь явно вызвала симпатию.
        Бывают люди из разряда «я испугаюсь потом» или «я поплачу об этом завтра». Причем в отличие от героини известной дамской слезодавилки, которой принадлежит последняя фраза, они вовсе не повторяют ее в качестве мантры. В случае, когда случается нечто, требующее собранности и всех физических и психологических резервов, они засовывают любые эмоции подальше и действуют. Алла, согласно своей профессии и образу жизни, вряд ли привыкла к штурмам и стрельбе, как и к виду трупов, но вела себя достойно. Она четко выполняла все инструкции, поняв, что сталкеры пришли не убивать. Она не закатывала истерик и старалась не привлекать к себе лишнего внимания. Более того, игнорировала или молча принимала заботу, не считая ни себя обязанной отплачивать за услугу добром, ни кого-то другого оказывать ей помощь. Ворону это импонировало.
        - Если мы выяснили с последующими действиями, то я пошел. - Сталкер ободряюще сжал руку Дениса и поднялся. Он слегка поморщился, расправляя плечи, и потянулся, приподнявшись на мыски. - А ведь действительно не май месяц.
        Крики сигнализаций к этому времени утихли, однако «люстр» никто из прибывших на место городских служб погасить не удосужился. Иллюминация отражалась в стеклах рядом стоящих домов и от стен, превращая ночь в дискотеку. По мнению Ворона, только зажигательной музыки и не хватало. Причем не попсовой с безголосыми выкидышами телешоу, а потяжелее. Он даже начал мурлыкать что-то под нос, когда его окликнули.
        - Эй! - раздался недовольный молодой голос. - А ну за ограждение. Быстро!
        Обернувшись, Ворон разглядел молодого парня лет примерно восемнадцати в форме обычного патрульного. Неизвестно какого черта того занесло к клинике, скорее всего его машина просто оказалась поблизости, когда прозвучали первые выстрелы, а возможно, какая-то бдительная бабулька, первой заметив нечто подозрительное, вызвала наряд.
        Судя по всему, сталкер был не первым, кого сильно интересовал переполох посреди ночи, и всю вежливость, положенную ему по инструкции, парень растерял на зевак. В этом случае можно было возмутиться, а еще - попробовать воззвать к наверняка еще не зачерствевшему сердцу и совести патрульного.
        Ворон выбрал второе. Он развернулся на каблуках, разведя руки в стороны и показывая, что оружия при себе не имеет, и широко улыбнулся. Усталость после всего произошедшего даже не пришлось культивировать искусственно. Он чувствовал себя выжатым как лимон.
        - Да мне, собственно, только машину отогнать. - Он вздохнул и, стараясь не делать резких движений (а то мало ли, спровоцирует ненароком), продемонстрировал полицейскому брелок. Утопил кнопку и кивнул в сторону подмигнувшего фарами и пикнувшего в знак узнавания «Паджеро».
        - А раньше где был? Мы ж обзванивали жильцов, - нахмурился парень.
        - Так а кто сказал, что я живу в этих домах? - вопросом на вопрос ответил Ворон и, снова вздохнув, доверительно проговорил: - Вы, можно сказать, мне своими обзвонами жизнь спасли. Если бы тот гамадрил не пошел проверять машину, так и задохнулся бы под кроватью.
        - Какой такой гамадрил?
        - Гамадрилы - это такие обезьяны, - усмехнулся Ворон, - род павианов, подотряд узконосых, - он провел по собственному носу и поморщился, наткнувшись на царапинку, тотчас защипавшую, - с вот такими волосами, - он снова продемонстрировал на себе. - Обычно в гористой местности обитают, но вот этот конкретный на равнину со своих гор спустился и на Ленке Головач женился. Ну… Головач Лена, она тут по соседству живет. - Он неопределенно махнул рукой в сторону сразу трех многоэтажек. - Хорошо, что еще на втором этаже, а то нашли бы вы поутру мой хладный трупик на газончике.
        - Так ты от телки?.. - наконец дошло до патрульного.
        Ворон покачал головой, и ему снова захотелось продемонстрировать «смайлик». Все-таки в свое время ему несказанно повезло с Денисом. Тот, несмотря на недополученное школьное образование или, наоборот, благодаря этому, качественно отличался от представителей младых поколений, которых сталкер считал недалекими, неэрудированными, хамоватыми и пошлыми.
        - Бинго! - воскликнул Ворон. - Я иллюстрация того анекдота, в котором «возвращается муж с работы», - и продемонстрировал патрульному перебинтованную носовым платком ладонь. - Вот, распорол, пока летел. Вниз. Со второго на первый этаж. Еще и ногу подвернул, и одежда теперь на выброс, - пожаловался он на «судьбу» и, приняв несчастное выражение лица, попросил: - Может, отпустишь, а? Я ж все равно ничего толком не видел и Ленке посмотреть не дал.
        На губах патрульного появилась улыбка, которую Ворон принял за гадливо-сладострастную. По причине младых лет, неудовлетворенности, спермотоксикоза и общей низкой культуры парень очень быстро смекнул, чем именно они занимались с несуществующей Ленкой Головач, и уже начал представлять, смакуя и обсасывая выдумываемые на ходу подробности. Ворону оставалось надеяться, что процесс не затянется надолго.
        Потом парень широко улыбнулся и выдавил:
        - Да ладно… я ж, кажется, Ленку знаю. В одной школе учились, только она на два года младше. Недотрога недотрогой, мы ж думали, она вообще девственница, а она вон оно как…
        Ворон подавил нервный смешок. Не хватало еще нарваться на задержание за совращение выдуманной малолетки.
        - Знаешь, как мы ее дразнили?
        - Знаю, - ответил Ворон и потянул из кармана сто баксов. Собственно, Лена Головач тоже была персонажем анекдота, в суть которого проникал всякий, кто догадывался прочесть фамилию слитно с именем.
        - В общем, давай… те. - Парень взял деньги и кивнул в сторону «Паджеро». Ворон с облегчением выдохнул:
        - Спасибо.
        Он успел вырулить со двора как раз вовремя, чудом разминувшись с целым кортежем черных «БМВ». Затемненные стекла и ночь удачно скрыли его лицо от людей Дмитриева.
        Глава 6
        Шувалов расхаживал по кабинету, заложив руки за спину и недовольно косясь на Ворона. Сталкер сидел за столом, вертя ручку между пальцами. Одетый в старый камуфляж и потертую кожаную куртку, свободно болтающуюся на плечах, он не походил на того себя, к которому привык ученый.
        Шувалову казалось, что время повернулось вспять или он вернулся в прошлое. Именно таким он увидел сталкера впервые - когда тот внаглую проник на территорию Академии, охраняемую лучше, чем форт Нокс, и предложил свои услуги. Если приглядеться, то в правом ботинке на толстой подошве высотой до половины голенища удалось бы заметить посеребренную рукоять «Эсквайра». Длинный, около тридцати сантиметров, с широким лезвием нож в последнее время хранился у Ворона дома, являя собой гордость коллекции холодного оружия. Сталкер должен был предчувствовать что-то сильно нехорошее, если взялся за него снова. На шее сверкал в свете ламп дневного света серебряный медальон-пластинка с летящим вороном. Из оружия он взял свой старый обрез. Сейчас тот лежал на столе и целился в окно.
        - Даже автомат не возьмешь?
        - Нет, - Ворон покачал головой, - огневая поддержка и так будет обеспечена, а мне важно быть налегке.
        - И откуда такая уверенность? - проворчал Шувалов.
        Ворон пожал плечами.
        - Возьми пистолет. Чем тебя «Гюрза» не устраивает? - предложил профессор.
        - «Гюрзу» я тоже взял.
        Шувалов не стал уточнять, куда Ворон ее засунул. Обычно тот носил пистолеты на поясе, но, видимо, не просто так накинул на плечи куртку. А возможно, и просто замерз. В последние три дня наступили ранние заморозки. Температура упала градусов на десять и подниматься не спешила. Топить службы ЖКХ не желали тоже, что гарантировало очередную повальную вспышку новой эпидемии гриппа, которую участковые врачи до последнего будут скрывать под диагнозами ОРЗ.
        - К слову, эффективность обрезов гладкоствольных ружей на коротких дистанциях превосходит поражающую способность автоматического оружия. - Ворон усмехнулся. - Итальянская «Лупара» тому пример.
        - Не агитируй. Я ценю твою бережливость, но в данном случае она неуместна.
        - Ты говоришь это человеку, который в прошлый раз взял у тебя пулемет и, заметь, не произвел из него ни одного выстрела, - напомнил Ворон и, протянув руку над столом, щелкнул статуэтку дракончика по носу.
        - А что, был обязан израсходовать весь боекомплект? Ты за кого меня принимаешь, Игорь?
        - Просто не хочу. Не хватало еще снабжать врагов последними разработками. - Он немного помолчал, обдумывая тот факт, что оружия в Зоне и так с избытком, а «белым сталкерам» будет достаточно разгромить несколько мародерских банд, чтобы вооружиться по полной программе.
        - Сам не попадись, - хмыкнул Шувалов, но тотчас посерьезнел. - Извини, шутка неуместная.
        - Забейте, Василий Семенович.
        - Лучше через левое плечо поплюю и постучу по дереву.
        Ворон вздохнул.
        - Этот проход наконец-то обещает быть легким, - заметил он. - Со мной идут боевики, а не яйцеголовые придурки, воспринимающие Зону зоопарком, а себя - группой продленного дня на выгуле. - Он рассмеялся. - Правда, это не означает, будто я не стану стараться их вывести.
        - Главное, себя выведи.
        - Я постараюсь.
        Открылась дверь, и в нее всунулась всклокоченная голова Дениса.
        - Стучать не учили? - усмехнулся Ворон.
        - Тук-тук-тук. - Денис улыбнулся в ответ. - Первую часть инструктажа закончили. Основную мысль по поводу того, что мы с тобой цари и боги, вроде донесли, однако неплохо бы появиться главному демиургу и сказать последнее слово.
        - Ясно, - Ворон легко поднялся, - уже иду.
        Но прежде чем выйти, он подошел к Шувалову и крепко пожал ему руку. Профессор едва не прослезился и крепко обнял сталкера на прощание.
        - Денис, - позвал он, когда тот тоже подошел для прощания. Ворон к тому времени уже ушел. - Никогда я еще так не боялся. Вы уж поберегитесь.
        Денис кивнул и крепко пожал профессору руку, удостоившись не менее крепких объятий.
        Страх уже давно висел в воздухе. Одному богу известно, как он боялся потерять Ворона, когда они отправились на встречу с Валентином. И потом, когда спасали Аллу, - тоже. Теперь страх не то чтобы притупился, но казался привычным. Опасность зависла дамокловым мечом над всеми, оставалось либо спрятаться под кровать и молиться, трясясь от каждого шороха в ожидании, когда придет Зона или ее слуги, либо действовать. Денис предпочитал второе.
        Алла утверждала, что уничтожить «радужки» довольно просто. Само собой, специально эксперименты такого рода не проводились, но однажды артефакт случайно попал под воздействие ультразвука и обратился в пыль.
        На основании этого умельцами ИИЗ были сделаны специальные ультразвуковые пушки.
        «Ультразвук - это упругие волны высокой частоты. Обычно ультразвуковым диапазоном считают полосу частот от двадцати тысяч до нескольких миллиардов герц. Сейчас ультразвук широко применяется в различных физических и технологических методах, - объяснял Шувалов несколько дней назад, когда они, устроив Аллу у себя и слегка оправившись от произошедшего, приехали в институт. Профессор либо волновался, либо очень сильно о чем-то задумался. И только поэтому его речь больше напоминала лекцию для школьников. - То, что ультразвук активно воздействует на биологические объекты, известно уже более семидесяти лет».
        «Я так понимаю, проблем в создании соответствующего оружия не предвидится?» - поинтересовался Ворон. Сам он готов был отправиться в Москву немедленно, но без специального снаряжения и поддержки это было бессмысленно. Денис к тому времени тоже еще не до конца оправился, но сидеть сиднем и ничего не делать казалось невыносимым. Аллу развлекал Роман, а их ожидала работа.
        «До сих пор не утихают дискуссии о физическом влиянии ультразвуковых колебаний на клетку и даже о возможном нарушении структур ДНК. Более того, существуют сведения о том, что на микроуровне - не на уровне строения тела, а на каком-то более тонком, - ультразвуковое воздействие несет вред. Мне не хотелось бы проблем ни у вас, ни у группы поддержки, - заявил Шувалов. - То, что мы в состоянии собрать на коленке, может плохо сказаться на…»
        «Хватит! - Ворон тогда сорвался едва ли не впервые в этом кабинете. Денис мог по пальцам пересчитать разы, когда сталкер пребывал в настоящей ярости, сейчас случился один из них. - Боевики соизмеряют степень риска, я - тем более. И если не поторопятся ваши специалисты, то вспомнить устройство «Иглы» я вполне в состоянии».
        А потом он схватил лист, ручку и изобразил какую-то схему, от которой лицо профессора слегка посерело.
        «Основа - шесть логических инверторов. - Ворон ткнул в рисунок непишущим концом ручки. - Высокочастотный динамик от колонки помощнее подойдет в качестве звукоизлучателя. Вся конструкция вмещается в металлический корпус от фонарика, питается от любого источника пять-десять вольт с током отдачи в один ампер. Четыре пальчиковые батарейки вполне подойдут».
        «Игорь…» - попытался спорить Шувалов, но осекся.
        «Я уже… очень долго Игорь, - процедил Ворон. - У вас три дня для сбора группы и доработки прибора, Василий Семенович. И не думайте, что я вдруг забыл, почему у моих преподавателей в средней школе регулярно раскалывались головы на контрольных».
        На том разговор и закончили, а сегодня - ровно через три дня - был назначен общий сбор с представлением «ультразвуковой пушки».
        Денис спустился в оружейную. Уже знакомый ему «гид» как раз заканчивал введение в тему:
        - …использование двух ультразвуковых излучателей с разностной частотой несколько герц. То есть частота одного излучателя, например, двадцать тысяч герц, а другого - двадцать тысяч десять. В результате на ультразвуковое излучение накладывается инфразвуковое, что многократно усиливает деструктивный эффект. - Он продемонстрировал небольшой прибор, напоминающий рогатку. Вот только вместо концов, к которым крепится резинка, находились расширяющиеся к концам трубки. Рукоятка располагалась за своеобразной гардой из серебристого металла. - Схема стандартная: генератор плюс усилитель на трех транзисторах. Питание не менее двенадцати вольт при токе до одного ампера.
        - Плагиаторы. - Ворон вошел следом. Денис не только не услышал его шагов, но и не почувствовал. Сталкер казался собран и совершенно непроницаем, и у Дениса немного отлегло от сердца: если он сам не в силах ничего ощутить, то и эмионики не сумеют.
        - Для усиления направленного эффекта используется цилиндрический звуковой резонатор. Его роль может выполнять обычная никелированная трубка, - продолжал тем временем «гид». - Мы также позаботились о безопасности стрелка. Ультразвуковое излучение имеет направленное действие и, даже будучи отраженным, никак вас не коснется. И еще вам не нужно точно целиться. Просто направьте прибор на «белого сталкера» и нажмите на кнопку.
        - Нажми на кнопку, получишь результат, - тихо фыркнул Ворон.
        - И сталкер обратится в пыль, - хохотнул кто-то из бойцов, не выдержав нудной лекции.
        - В пыль обратится «радужка», артефакт круглой формы, сделанный из материала, напоминающего горный хрусталь. - «Гид» недовольно поморщился. - Именно уничтожение «радужек» является вашей первоочередной задачей.
        - А вот теперь пора вмешаться мне, - шепнул Ворон и вышел в центр зала. - В общем и целом это действительно так, - заметил он. В сравнении с двухметровыми, накачанными и перекачанными бойцами он смотрелся как студент-первогодок в спортзале элитного спортивного клуба. Однако даже если это обстоятельство и уязвляло его самолюбие, сталкер никак не демонстрировал своих чувств. - Но! Кроме этих игрушек, у вас имеется и обычное автоматическое оружие. Думаю, напоминать о том, что хороший враг - мертвый враг, излишне?
        На одинаковых лицах с квадратными подбородками и высокими лбами, перед которыми вряд ли выстояли бы любые ворота, засветились улыбки, более напоминающие оскалы. Временами для привлечения внимания аудитории и завоевания авторитета следовало говорить сущие банальности. В отличие от ученых ИИЗ Ворон не гнушался этим.
        - Запомнить, что я для вас теперь царь и бог, советую тоже. А вот это, - Денис вздрогнул, когда вся группа как по команде повернулась и воззрилась на него; бойцов было не больше десяти, но, попав в перекрестье их взглядов, становилось очень неуютно, - крон-принц, ослушание которого вообще карается смертью, - проронил Ворон.
        Денису показалось, что брови всех солдат сошлись на переносице одновременно. Если сталкер мог подавить их хотя бы возрастом, положением и наглостью, то Денису такое было не под силу. Он выглядел в глазах бойцов и своих собственных не просто студентиком-первогодком, но еще ботаником, задохликом и сопляком.
        С таким отношением следовало немедленно что-нибудь сделать: в Зоне оно неминуемо обернулось бы гибелью и провалом миссии. Однако ничего путного в голову не приходило.
        - Дэн, подойди.
        Он повиновался и тоже вышел в центр зала. Рядом с Вороном стало немного спокойнее, но бойцы нервировали по-прежнему.
        - Прошу прощения, можно вопрос? - подал голос боец, стоящий первым в шеренге.
        - Нужно, - откликнулся Ворон.
        - Как мы намерены найти место дислокации «белых сталкеров»?
        - Предположительно оно находится в районе метро «Теплый Стан». Возможно, смещено на юг или, наоборот, ближе к Ленинскому. Однако входить нам предстоит со стороны Ясенево. Там нас скорее всего не будут поджидать.
        - То есть ничего конкретного?
        - Конкретика появится, когда мы окажемся в Москве.
        Ответ бойца явно не удовлетворил, да и остальных тоже. Идти туда, незнамо куда, было в некотором роде их долгом, но вот подчиняться гражданским, не имеющим понятия «где» именно это «куда» находится, они явно не хотели.
        Раньше в похожих ситуациях - армейских операциях в Зоне - вместе со сталкерами шел офицер, которого в свою очередь слушались бойцы. Вот только даже обычные мародеры очень быстро выработали тактику «стреляй по командиру, и тебе воздастся». Сталкерам порой удавалось выбраться, но остальная группа терялась, распадалась и, как следствие, гробилась: солдаты не могли самоорганизовываться и не слушались проводников. В результате на задаче можно было ставить большой жирный крест с перекладиной.
        Когда в начале года одна за другой гробанулись десять групп, армейские чины попытались обучить сталкеров в своей среде, но успеха не добились. Не то чтобы для хождения по Зоне требовались особые навыки, держащиеся в секрете, но определенный образ мыслей - точно. Живое воображение и готовность принимать нестандартные решения в заведомо проигрышной ситуации, настойчивость и упрямство, невзирая на чины и заслуги, уверенность, граничащая с самоуверенностью, умение слушать и следовать инстинкту самосохранения и здоровый эгоизм - все это мало сочеталось с муштрой и хождением строем.
        - Дэн, - Ворон усмехнулся, - как считаешь, о чем думает данный представитель российской армии?
        Денис прищурился. Последнее перенапряжение, которое он испытал в клинике, привело к усилению его способностей вне Зоны. Ему даже не пришлось особенно сосредоточиваться, чтобы вычленить мысли бойца из общей массы.
        - Куда идем мы с Пятачком - большой, большой секрет, и не расскажем мы о нем… - процитировал Денис под дружный хохот.
        При взгляде на физиономию бойца, сначала побледневшую, а затем покрасневшую, сомнения улетучивались сами собой.
        - А мои угадаешь? - спросил боец, стоящий слева, и явно сосредоточился.
        - Зачем же так «орать»? - рассмеялся Денис. - Это тоже песенка. Причем я до этого не знал ни слов, ни мотива. Эм… - он постарался поймать правильный ритм. - Только рюмка водки на столе. Ветер плачет за окном. Тихой болью отзываются во мне этой молодой луны крики, - процитировал он.
        - Мотив не тот, - заметил Ворон.
        - Тот! - возразил боец. - Это ж ремикс группы «Голова бо-бо»!
        - Ну, хорошо хоть не головы профессора Доуэля, - фыркнул Ворон, однако негативное отношение было сломлено и больше не возвращалось.
        Следующий час Денис только и делал, что «угадывал» песни, строчки из которых вспоминали бойцы, и пробовал хоть как-то их воспроизвести. Слух у него присутствовал, с голосовыми данными было похуже, но здесь от него никто и не требовал арии Ленского или вампирского графа из знаменитого мюзикла последних лет. Арию эту, к слову, тоже загадали, но намурлыкивать ее пришлось Ворону: слова тот знал, а с его баритоном грех было не петь. Отчаянно не хватало гитары, но в набитом дорогущей аппаратурой, оружием и мозговитыми научниками институте ее не оказалось.
        Денис вглядывался в лица и учился их различать. Одинакового роста, с одинаковым разворотом плеч, в одинаковой форме и с одинаковыми прическами бойцы казались инкубаторскими птенцами. Однако у одного имелся почти неприметный шрам на скуле. У второго глаза оказались насыщенного карего цвета. Третий теперь постоянно улыбался. Четвертый по-особенному щурился.
        Прозвища себе они выбрали сами, и сталкеры не возражали. Их единственным условием была краткость, легкое произнесение и запоминаемость.
        Уезжая вечером, чтобы как следует отдохнуть перед походом в Зону, Ворон едва заметно улыбался краешками губ - чего не делал все эти дни. Денис же чувствовал себя как после утренней пробежки - приятная усталость от напряжения соседствовала с бодростью и уверенностью в своих силах.
        - Устал?
        Денис пожал плечами и с наслаждением потянулся.
        - Не думал, что все уладится. Честно сказать, я немного трусил.
        - Крупногабаритный шкаф громче падает, - фыркнул Ворон и вздохнул. - Однако теперь я уже не смогу от них отмахнуться. В случае чего придется прикрывать.
        - Пришлось бы в любом случае, - сказал Денис, хотя прекрасно понял, что имел в виду Ворон. Одно дело переживать гибель совершенно посторонних людей, и совершенно другое - тех, кого уже успел узнать.
        Глава 7
        КПП «Ясенево» был одним из самых маленьких и по этой причине мало охраняемым. Разумеется, это держалось в строжайшей тайне, а любителям «легкой» наживы обычно хватало колючей проволоки, ограждающей мост через МКАД и подходы к нему.
        Отличительной особенностью «Ясенево» было еще и то, что ворота находились именно над стеной - на той самой небольшой эстакаде-развязке, которую кляли на чем свет стоит автолюбители, проживавшие в спальных районах Юго-Запада. Если проехать в другую сторону и углубиться в лес, то удалось бы выехать к нескольким зданиям, когда-то принадлежавшим службам государственной безопасности, а сейчас полностью отданным для нужд охраны Периметра.
        Сами сторожа любили пошутить по этому поводу. Пожалуй, впервые за историю служб «чекисты» ушли откуда-то по доброй воле. То, что на это повлияла Зона, как правило, старались не вспоминать.
        В одном из двухэтажных корпусов и расположилась группа.
        Денис в очередной раз окинул бойцов взглядом. За одинаковым внешним видом индивидуальность все же проглядывала, но не так чтобы уж слишком.
        - Хоть повязки разных цветов надевай. Со спины различить вообще невозможно, - посетовал он тихо, подходя к Ворону, склонившемуся над картой Москвы.
        - Не нужно. - Тот что-то чертил, вооружившись линейкой и циркулем. - Так, бойцы, ко мне.
        Все десять человек поднялись одновременно и сделали шаг с правой ноги в направлении стола, на котором была расстелена карта.
        - Мы входим здесь. - Ворон указал на ворота. - В зависимости от полученных данных двигаемся по Паустовского или Голубинской. Дома там многоэтажные, в случае обстрела ответный огонь не открывать. Нам необходимо найти склад «радужек», а не устраивать военные действия локального характера. Это ясно?
        Кивнули они снова одновременно, и у Дениса возникло очень неприятное ощущение, будто он находится в компании роботов, киборгов, инопланетян или еще кого-то, но никак не живых людей. Через пару мгновений оно развеялось, однако мерзкий осадок остался.
        - Позвольте вопрос?
        Ворон кивнул.
        - Что это за круги и линии?
        - Это, это и это, - сталкер обвел непишущим концом маркера только что нанесенные окружности, - зоны, в которые вам лучше не соваться в случае, если останетесь в одиночестве. Кто-нибудь знает Юго-Запад?
        - Так точно. - Боец по прозвищу Пух (с которого и началась игра в выдуманные песни) вытянулся по стойке «смирно», хотя, казалось, и так стоял прямо.
        - В таком случае объясните, что здесь располагается?
        - Да ничего особенного. Гаражи в основном, машинные базы, какие-то склады. - Он пожал плечами.
        - Так вот, советую этого «ничего особенного» опасаться и обходить десятой дорой. Я догадываюсь, чему вас учили на тренингах, но в данном случае лучше получить пулю, чем стать дичью. - Ворон выдержал небольшую паузу. - Учитывая живность и аномалии, расплодившиеся в многоэтажных домах и оккупировавшие квартиры, даже в том случае, если нам повезет нарваться на банду обычных мародеров, под обстрел из окон мы не попадем.
        - Простойте, вы намерены нас кинуть? - вдруг спросил любитель ремейков, за татуировку на спине и более мощное телосложение получивший прозвище Кит.
        - Нет, но предупредить обязан.
        - Но…
        - Но «белых сталкеров» не трогают, - одновременно с ним сказал Дух, самый молодой в группе.
        - Верно. Однако выцеливать будут нас с Деном, - спокойно произнес Ворон, отвечая сразу на два вопроса. - В случае если вы остаетесь одни, в смысле без нашего сопровождения, основное правило - избегать тени, не лезть в здания, не ступать на землю и не спешить. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Живой параноик всегда предпочтительнее мертвого героя. И… за мусорными баками не прятаться.
        Боец по прозвищу Шрам (из-за едва заметного белесого пореза) открыл было рот, но тотчас закрыл.
        - Я в курсе, что наши старые мусорные баки способны остановить пулю, - заметил Ворон, - но часто обитающие поблизости гиены все же хуже стрельбы из неудобной позиции.
        - Гиены… - Дух поморщился, подумал сплюнуть на пол, но в последний момент воздержался.
        - Можешь называть просто мутантами, - разрешил Ворон, - но так длиннее. Внешне гиены, разумеется, мало похожи на одноименцев из Африки, но нечто знакомое все же прослеживается. По мнению научников, именно в них мутировали бездомные псы, так что имейте в виду, к людям приязни они не испытывают.
        Дух тотчас погрустнел:
        - У меня пес был, Джек, сенбернар. Исчез во время эвакуации из Москвы.
        - Сожалею, - ответил Ворон совершенно серьезно, без малейшего намека на усмешку. - У гиен массивная голова с тяжелыми мощными челюстями, круглые уши и характерная грива на непропорционально длинной шее, по ней и прозвище, но эти твари слишком уж крупные, с полугодовалого бычка размером. Глаза маленькие, белесые. Последнее, возможно, говорит об их частичной или полной потере зрения. Однако не надейтесь, что гиена вас не найдет или не увидит. Нюх у нее отменный, да и слух - тоже. В крайнем случае услышит сердцебиение, если замрете на месте.
        - Еще они часто сбиваются в стаи, - заметил Денис.
        - И быстрее человека. Потому на заброшенные автобазы ни ногой, - напомнил Ворон.
        - Это уже ясно, - ответил за всех Кит.
        - В принципе любую тварь в Периметре лучше обойти. Возможно, вы и не интересуете оную прямо сейчас. Огонь на поражение следует открывать только в случае нападения, и уж если открыли, не подпускать ближе, чем на пять метров, а стрелять до полного издыхания мутанта. Ясно?
        Снова дружный кивок.
        - Теперь линии. - Ворон ткнул в ближайшую из них тем же концом маркера. - Как видно, все они идут по главным дорогам. Заблудиться сложно. К тому же они являются наиболее безопасным маршрутом следования. Дух?
        - Да? - откликнулся боец (некоторое время назад Ворон приложил некоторое усилие, чтобы отучить группу отвечать ему по-военному: «так точно» звучало слишком длинно).
        - Знаешь, как дойти от Паустовского до метро «Ясенево» за десять минут?
        - Дворами.
        - А теперь забудь. Верная смерть. - Ворон намеренно опустил «для вас». - В крайнем случае мы с Дэном можем вас провести и дворами, и метро, и все равно как, но сами вы двигаетесь только по широким, хорошо просматривающимся дорогам. Основные виды аномалий знаете?
        - Да, - прозвучал дружный хор.
        - Будет возможность, продемонстрирую, как работают, - пообещал Ворон. - Иной раз подобное настраивает на рабочий лад лучше, чем приказы. Если вы остались одни в Зоне, то что бы ни случилось, как бы близко ни маячила цель и насколько простым ни казалось бы задание, вы направляетесь к воротам. Ясеневским. Если путь к ним перекрыт, то Теплостановским, Ленинским и так далее. Да хоть к Каширским - тоже вполне себе вариант. И помните: передвигаться по Зоне ночью нельзя, подобное сходит с рук только «белым сталкерам». Но! Без нас с Дэном вы никогда не сможете найти или организовать ночевку. Вывод: не задерживаться.
        - Светает, - заметил Денис. Для того чтобы почувствовать солнце, ему вовсе не требовалось подходить к окну и заглядывать за тяжелые гардины, прикрывающие их (многое в этом месте осталось от прежних хозяев, а те, как известно, чисто на всякий случай не любили маячить перед стеклами).
        - Значит, выдвигаемся.
        Машины довезли их метров за пятьсот до ворот. Именно это расстояние потребовалось для того, чтобы обучить бойцов скользящему шагу. Те поначалу сбивались, но муштра на плацу и умение быстро запоминать движения проявились у всех.
        Пройдя обеззараживающий сиреневый пар, они очутились у последней калитки, отгораживающей реальный мир от Зоны.
        - Ну, с Богом, - возвестил Дух.
        Все промолчали.
        Видеть под собой широкую стену, выстроенную вокруг Москвы, было непривычно. Денис размышлял над тем, получится ли в случае необходимости, перемахнув ограждение моста, оказаться за Периметром, минуя ворота. По всему выходило, что да. Жизнь заставит - и не так раскорячишься, даже при угрозе переломать ноги или шею.
        Не это ли могло быть причиной беспрепятственного выхода из Москвы «белых сталкеров»?
        Денис снова прикинул высоту и пришел к выводу, что стена сама по себе не панацея. Она только выглядит внушительно и представляет существенное препятствие для человека извне, но не более. Им всем сильно везло: обычные твари не покидают ареал своего обитания.
        Он представил, какой начался бы переполох, если бы какому-нибудь умнику стукнуло в голову ввести жидкость из «радужки», например, черному быкуну. А если бы мутант не издох после этого, а пошел искать приключений вне Периметра? Денис передернул плечами. Даже одно тупое чудище могло натворить дел, а если их будет десятки или даже сотни?..
        - Дэн, не отвлекайся.
        Они подходили к проезду Карамзина, пока не встретив не то что сопротивления, но и мало-мальски неприятных аномалий. Ворон мимоходом продемонстрировал работу «мокрого асфальта», закинув в него пару гаек. Денис поймал себя на мысли, что невольно затаивает дыхание в тот момент, когда те исчезали, и каждый раз ждет чуда - того, что гайка звякнет об асфальт и отскочит от маслянистой лужицы аномалии.
        - Телепортация, - сказал тогда Шрам.
        - Но проверять на собственном опыте не советую, - отозвался Ворон.
        - Окажешься еще на Луне, - хохотнул Дух.
        - Так классно же! - тотчас отозвался Кит.
        - Угу, - согласился Шрам, - без скафандра.
        - А прикиньте, - не унимался Кит, - засунуть человека в скафандр, обвязать тросом и запустить в аномалию, вдруг там действительно проход в другие миры?!
        - Чисто теоретически ничего не выйдет. - Ворон посмотрел вокруг и, не заметив ничего опасного, кинул в аномалию еще одну гайку. - Часть троса, оказавшаяся в аномалии, исчезнет. Скорее всего его просто порвет, и обратно ты никого не вытянешь. Что же касается человека в скафандре, он скорее всего загнется, когда выйдет отпущенный ему запас кислорода. И к слову, даже если он окажется в каком-нибудь прошлом, будущем или параллельном мире, ты уверен, что ему понравится в нем больше, нежели здесь и сейчас?
        Бойцы промолчали.
        - Ходу, - приказал сталкер, - тишина.
        И с тех пор все было спокойно и безмолвно, однако стоило Денису пересечь перекресток, как его будто кто-то невидимый со всего размаха ударил под дых. Он захрипел, согнулся в поясе и рухнул на колени.
        Ворон тотчас оказался рядом и ухватил его за плечи.
        - Дыши, - отчетливо услышал Денис и зачем-то подумал, что кто-нибудь другой непременно начал бы спрашивать об его самочувствии, трясти и сделал бы только хуже.
        Спустя бесконечные секунды, которые для остальных наверняка пролетели незаметно, боль отступила, а дышать удалось полной грудью. Перед глазами все еще прыгали серебристые мушки, но говорить это не мешало.
        - Они расположилось на Инессы Арманд.
        - Конкретнее? - Ворон не приказывал, но интонации неожиданно резанули слух. Руки исчезли с плеч, и Денис только сейчас понял, что наверняка останутся синяки.
        - Пока сказать не могу. Надо подойти ближе.
        Отделенный с двух сторон Голубинской улицей, а с двух других улицей Инессы Арманд и проездом Карамзина район раньше мог по праву считаться жемчужиной Юго-Запада Москвы. Стоящие полукругом аккуратненькие высотки, множество парков и прудиков, клумбы и совершенно уникальные детские площадки. Ясеневский лес непосредственно примыкал к жилой территории и казался самой настоящей отдушиной. Раньше. Сейчас он являлся дополнительным источником опасности.
        - Забавно было бы, если б «белые сталкеры» поселились в «Москва-Сити», - заметил Ворон.
        - Нет. - Денис с трудом поднялся на ноги. - В «Москва-Сити» предпочитают обитать несколько более развитые существа.
        - Вот пусть там и остаются, - процедил Ворон с неожиданной злостью в голосе. - Если наша цель находится на Инессы, то лучше нам повернуть направо, а там - по обстоятельствам.
        - Но справа гаражи. - Казалось, Дух сам смутился своей реплики.
        - Верно, - усмехнулся Ворон. - Умница, что заметил. Однако близко и стена, а мутанты не слишком жалуют реальность. Вернее, вообще не жалуют. Они не выживают вне Зоны и неохотно появляются возле ее границы. «Белые сталкеры» же скорее всего и устроились здесь, чтобы удобнее выходить.
        Боец кивнул и улыбнулся. У Дениса создалось впечатление, что тот ожидал самое меньшее гневной отповеди, а то и вовсе взбучки.
        Денису пришло на ум: а не смогут ли они тоже выйти этим путем? Однако озвучивать это было лишним.
        - В любом случае я предпочту иметь справа стену, а не лес. Со стены если кто и появится, то наши соплеменники, которые не в ладах с властями, или одинокий «белый сталкер», а вот из леса способно вылезти нечто невиданное и ни в каких научных базах данных не описанное, поскольку видевшие его хоть раз Периметр уже не покидали. Понятно?
        - Так точно, - прогрохотали бойцы в один голос.
        Ворон зажмурился и изобразил «фейспалм».
        Глава 8
        Они свернули направо и пошли по широкому прямому проезду. По левую руку возвышались дома. По другую просматривалась стена. Она притягивала взгляды и манила обещанием безопасности, но веры в это ни у кого не возникало. На идеально подстриженных газончиках перемигивались «колдовские огоньки». Обещанных гаражей пока видно не было, зато деревья, за которыми скрывались безымянные пруды с наверняка «мертвой водой», стремились к небу и едва заметно шевелили ярко-зелеными листочками при отсутствии малейшего ветерка.
        Денис часто читал в отчетах других сталкеров, которые с завидной регулярностью подсовывал ему Ворон, что деревья в Зоне «угнетены». Однако сейчас видел совершенно противоположное. Для всей растительности в Периметре словно наступила вечная весна. Город буквально расцвел. Он радовал глаз и будто обещал всем, в него вступившим, неописуемое вечное блаженство.
        Возможно, Зона была не столь проста, как казалось ему ранее. Вероятно, она умела как-то подстраиваться под человеческое восприятие или даже «внушать». Например, Дениса очень хотели бы заманить в Периметр, вот и наблюдал он идиллическую картину весеннего московского утра. А кому-нибудь, кем Зона не интересовалась, она подкидывала серый бетон, стекло и трупы с соответствующим запахом.
        Денис поморщился. Словно в ответ на его безрадостные мысли краски чуть поблекли, стало темнее, словно на солнце набежала туча. Однако солнце в Зоне никогда и не проглядывало.
        - Вот ведь черт… - выругался Кит, глядя на сизо-сиреневое облако, возникшее прямо над их головами.
        - Замри, - посоветовал Ворон, впрочем, это касалось и остальных. - У меня ничего. Прибор аномалию не различает. Дэн?
        Сталкер вглядывался в детектор и изменял настройки, словно это могло помочь. Внешне хитроумный прибор смахивал на сотовый телефон-раскладушку. Даже серебристый цвет приводил к подобным ассоциациям. По заверениям «гида», данный вид сканера являлся самым передовым, содержал в памяти более двух тысяч аномалий (набралось же столько) и обладал повышенной чувствительностью при повышенной же прочности и устойчивости к электромагнитному фону.
        «Грубо говоря, даже если в прибор ударит молния, он не испортится», - заверял «гид».
        «Если в него ударит молния в момент работы, то испорчусь я», - фыркнул тогда Ворон, несколько смиряя его пыл.
        И вот теперь прибор не видел того, за чем наблюдали все остальные члены группы. Денис прислушался к себе.
        - А ведь знаешь, я тоже не чувствую, - наконец сказал он. - Словно это обычное облако.
        - Не бывают обычные облака такими, - заметил Ворон.
        - Очередной мираж? - предположил Денис.
        - Или наводка. Как думаешь, каким оружием могут обладать наши противники?
        Ответить он не успел.
        - Воздух! - выкрикнул Кит и рухнул прямо на асфальт. Тотчас к нему присоединились и остальные. Денис мельком подумал взять команду на вооружение, по крайней мере при общении с бойцами.
        По ушам ударил низкий гул, а затем земля содрогнулась от взрыва. Жахнуло где-то за стеной, и на несколько томительных минут оглохли все.
        - Проклятие… - провыл Кит. Голос звучал глухо, но скорее всего Денис еще просто не до конца пришел в себя. - Надо же так промазать, а?
        - По-твоему, этот умелец впервые взял в руки миномет? Как вообще можно протащить сюда миномет?! - заорал Пух и уже тише добавил: - Тем более промазать столь бездарно?
        Все как по команде посмотрели на черный дымок с той стороны стены - на территории вне Зоны. Неизвестно, что в этот момент подумали бойцы, но Денис слишком хорошо представил себе, как с территории Москвы выпускают снаряды, например, по Подольску - по нынешним временам очень большому городу, - и ужаснулся.
        «Белые сталкеры» отчасти оставались людьми и думали соответственно - как люди, а не измененные Зоной существа. Эмионикам, несмотря на всю их власть и наличие коллективного разума, никогда не пришло бы в голову отрыть под институтом ядерной физики какой-нибудь реактор и соорудить ядерную бомбу, а потом взорвать… а хотя бы на территории ИИЗ. Но теперь, когда у них появились подобные слуги, все становится возможным.
        Он глянул на Ворона и прочел в его взгляде похожие мысли: «белых сталкеров» следовало уничтожить. Всех. А потом очень серьезно поговорить с Дмитриевым - чтобы раз и навсегда пресечь саму идею подобных экспериментов. Если бы олигарх покинул страну, всем стало бы только лучше.
        - Оружие в Зоне появляется так же, как и на любой иной территории во время ведения боевых действий, - проронил Ворон. - Вам ли не знать? Думайте лучше о том, что нам сильно повезло. Зона слишком любит этот город и рушить его не позволила, даже соблазнившись шансом полной ликвидации нашей группы.
        - Это уж точно. - Пух нашел что-то веселое в его словах и рассмеялся. - Проклятие оно потому и есть проклятие, что долбает сверху, и спасения от него никакого. Радиус поражения у вот этой мины, - он потыкал пальцем в сторону дымка, - сорок восемь метров. По лежачей цели бьет с шансом более девяносто процентов. Отдельный осколок и на километр может залететь. Да еще и раскидывает осколки эти параллельно земле, а не вверх, залечь не спасает.
        - Ты чего так обрадовался, боец? - поинтересовался Ворон.
        - Так я уже дважды под минометным обстрелом побывал и выжил. Есть удача на свете, а статистика эта вся - шлюха империализьма, - явно перековеркивая чужую цитату, сообщил Пух и широко улыбнулся.
        Тем не менее настроение чуть приподнялось. Денис взглянул на облако.
        - Сворачиваем, - вздохнул Ворон. - Идем внутрь района. Держаться колонной, ступать след в след. Шаг влево-вправо буду считать суицидальными наклонностями. Дэн во главе, я замыкающим.
        Словно специально, как приглашение, монолит дома кончился, а от главной улочки ответвилась дорожка поменьше, вьющаяся между домами. К ней вела узкая тропка, покрытая асфальтом, на которую гуськом высыпали «круги огня», отрезая казавшийся безопасный путь и вынуждая группу сойти на газон.
        - А если перешагнуть? - спросил кто-то из бойцов, прозвище которого Денис подзабыл.
        На это Ворон вытащил гайку и кинул - не в сам круг, а над ним. Та сгорела, напоследок мигнув синей искрой.
        - Хочешь причинное место поджарить - дерзай, - буркнул сталкер. - Чисто теоретически пройти, конечно, можно. - Он прищурился. - Плавно огибая, руки держа по швам… но, возможно, нам лучше поискать другой путь.
        Со стороны прудов раздался звонкий плеск, словно в воду прыгнула огромная жаба, а затем шелест листвы. Ветра по-прежнему не было.
        - Нет нам другого пути, - сказал Денис. К счастью, ни у кого не возникло желания поинтересоваться, почему он так решил.
        - Нас заманивают в ловушку, - прошептал Кит.
        - Да, - откликнулся Ворон, - но из любой мышеловки можно попробовать выбраться. Чисто теоретически хотя бы. Если останемся здесь, нас просто убьют.
        Он, прищурившись, снова взглянул на аномалию. На асфальте «круги огня» чем-то напоминали «мокрый асфальт», но казались более светлыми с рыжим оттенком.
        - По идее, все, от нас требуемое, всего лишь «змейка», - сказал он и сделал шаг в сторону аномалии. - Раз, два, три.
        «Змейка» в его исполнении больше напоминала движения пьяного, но прошел он быстро и чисто, показав, что ничего, требующего сверхъестественных способностей и навыков, не предусмотрено.
        - По одному, - приказал сталкер. - И учтите, назад я не вернусь. Дэн, ты последний.
        - Ох, старость не радость, - вздохнул Кит.
        Двигался он довольно неуклюже, но миновал опасные участки чисто. Двое других бойцов тоже справились, только Пух задел границу последнего круга рукавом и с криком выкатился под ноги более удачливых товарищей. Его тотчас обездвижили, сбили огонь с камуфляжа, а над ним склонился Кит.
        - Ожог третьей степени, - прошипел он и, видимо, от избытка чувств прибавил: - Мать моя женщина.
        Укол обезболивающего и тугая повязка решили на время проблему. Боец мог передвигаться самостоятельно и уверял в этом даже более рьяно, чем требовалось.
        - По-любому это явно не тот случай, когда я могу себе позволить вытаскивать тебя из Зоны, - процедил сквозь зубы Ворон. - Дениса тоже не отпущу, а ни с кем другим ты просто не дойдешь.
        Пух глянул на деревья, стену, все еще чернеющий дымок.
        - Лучше сразу застрелиться, - пробормотал он.
        Оставшиеся бойцы переправлялись сосредоточенно. Слишком: на последнем везение дало трещину. Тот сильно волновался. В подобном состоянии оступишься, даже двигаясь по проведенной для наглядности линии, тут же линий не было, и мела, которым ее можно начертить, - тоже.
        Он неудачно выставил ногу и споткнулся, словно на невидимом камне. Не довлей над бойцом страх, он мог бы все исправить, сохранив равновесие: быстрота и координация решили бы исход в его пользу, но парень запаниковал, а потом смирился с неизбежным.
        Денис видел, как он очень медленно начал заваливаться набок - прямо в круг - и шагнул в направлении аномалии.
        - Стоять! - Окрик Ворона хлестнул по нервам, и Денис остановился прежде, чем понял, что опоздал бы в любом случае.
        Тело уже горело. Оно так и не достигло асфальта, развалившись в воздухе, осев пеплом и чадом. В воздухе повис запах, очень напоминающий тот, что появляется при готовке свинины на углях, но более резкий, и Дениса едва не вырвало.
        - Мать, мать, перемать! - Кит разразился возгласами и монотонной бранью, в которой не удавалось вычленить отдельных слов, не говоря уже о том, чтобы понять общий смысл.
        Его никто не останавливал, позволяя выговориться, и от этого бойцу, казалось, становилось только хуже. Они с Вороном слишком часто видели подобное: когда у якобы абсолютно адекватного человека в Зоне срывало крышу. Кит наверняка не осознавал всей опасности, когда шел, и теперь, оценив последствия, испытывал шок: не из-за ужасной смерти своего товарища, а потому что мог оказаться на его месте.
        Ворон мельком кинул на бойца оценивающий взгляд. Денис почти был уверен: сталкер уже не сомневался, кого потеряет следующим. Между ними всегда существовала договоренность: не вмешиваться. Зона сама отбирает своих, и спорить с ней можно лишь в том случае, если намеченный человек тебе дорог. В конце концов, лучше хранить тех, кто стремится выжить, чем вытаскивать потенциальных самоубийц. Однако Кит Денису нравился, и он по собственному опыту знал: клин вышибают только клином.
        Он шагнул в направлении «кругов огня» и закрыл глаза. Ему не требовалось много усилий. Он слишком хорошо чувствовал грань, за которую не стоит выходить.
        «Круг огня», как и «мокрый асфальт» или «мертвая вода», считались мирными аномалиями, которые пожирали лишь угодивших в них неосторожных путников. Денис и не лез на рожон: не знал, сможет ли «договориться». Однако сейчас намеренно отогнул палец и чиркнул им над кругом - так, чтобы все видели. В случае неудачи мизинцем левой руки он вполне готов был пожертвовать, да и иметь перед глазами подтверждение своей глупости иной раз полезно.
        Палец обдало теплым воздухом. Такой часто бывает в бане, но ни боли, ни жара за ним не последовало.
        Когда Денис открыл глаза, то оценил побледневшие лица бойцов с огромным диапазоном эмоций от подозрения до тихого прибалдения. Ворон рассматривал окрестности.
        - А… - Кит моментально пришел в себя, но слова у него закончились.
        - А существует вещь, которой ты не умеешь? - спросил Дух.
        - Я так и не научился сносно стрелять, - признался Денис. - Но ты не паникуй. Все возможное мы сделаем.
        - Мне поаплодировать? - спросил Ворон, когда после очередного мирного перехода объявил кратковременный привал и они наконец смогли переброситься парой слов наедине. - Мне казалось, ты не стремишься к всеобщей славе.
        - Я и не стремлюсь. Просто если бы я не переключил внимание на себя…
        - Кто-нибудь снова гробанулся.
        - Вот именно!
        - Ты читал про искупительные жертвы? - спросил Ворон.
        Денис поморщился.
        - В языческих верованиях такой подход применялся постоянно, в иудаизме в том числе, в христианстве позже стал заменяться молитвой или принесениями даров церковникам, но принцип всегда оставался неизменным: отдать часть за возможность куда-нибудь пройти или что-нибудь сделать или иметь успех в каких-либо начинаниях. По мере важности цели доходило и до человеческих жертв.
        - Вы чего там шушукаетесь о всякой жути? - Шрам подсел ближе.
        - А о чем еще шушукаться в Зоне? - вопросом на вопрос ответил Ворон.
        - Все эти жертвы от бескультурья и маловерия. И вообще древность.
        - Да ну? - Ворон приподнял бровь.
        - Христианская вера изживает всякую гадость, - убежденно заявил Шрам.
        Ворон хмыкнул.
        - Вообще-то именно у вполне себе христианствующих европейцев существовало понятие строительных жертв. В конце аж девятнадцатого века об этом писал некто Сартори, и объяснение его оказывалось очень близко к богословским течениям. - Он прищурился, вспоминая. - Основание города, постройка дома, моста, плотины и другого большого сооружения освящается через смерть человека, причем большей частью жертва каким-нибудь способом прикрепляется к фундаменту постройки. В смерти невинного человека при основании здания богословы видели аналогию Божьему сыну, послужившему краеугольным камнем всего мироздания.
        - Ну тебя к черту, - выругался Шрам и отсел подальше.
        - Невежество и незнание истории когда-нибудь погубят эту цивилизацию, - вздохнул Ворон.
        - Я в курсе насчет творящегося в мародерских бандах, - заметил Денис, возвращая разговор в прежнее русло.
        Как правило, те не брали пленников, но если такое происходило, то, от души поизмывавшись, отводили либо в метро, либо заталкивали в какой-нибудь дом, а то и просто кидали в аномалию, полагая, что это привлечет удачу и отвлечет охочую до крови Зону от них самих.
        - Они, разумеются, последние уроды, но самое неприятное в том, что даже научники не могут определиться, Зона - это «что» или «кто». И принцип искупительной жертвы действительно работает слишком часто. Невозможно спасти всех, можно только попробовать сохранить и не позволить гробануться себе, поскольку там, где можешь пройти ты, не пройдет больше никто.
        - Но…
        - А ты сегодня сглупил, показав свое отличие от всех прочих. Неуязвимость - не то же самое, что чтение мыслей. Последнее воспринимается фокусом, и не больше, а вот первое порождает зависть, а через нее и ненависть. Боюсь, они теперь будут воспринимать нас не частью человеческой расы, а чем-то средним между тварями и людьми или даже пособниками Зоны. А это очень опасно, Дэн, и нам с тобой еще аукнется.
        - Десять человек. - Денис вздохнул. Он не чувствовал себя неправым, но и спорить не собирался. - Раньше ты не брал с собой больше шести. Рассчитывал на искупительные жертвы? - Он невесело усмехнулся.
        Ворон некоторое время молчал, обдумывая что-то свое.
        - Ты сильно ужаснешься, если я отвечу утвердительно? - наконец спросил он. - Каждый раз, когда мы водили группу, мы теряли. Зона, конечно, то еще испытание. Какой-нибудь деревенский дурачок - вроде Дмитриева-младшего - без понимания о том, что здесь творится, пройдет и не заметит. А казалось бы, умный, образованный и адекватный человек гробанется, причем на ровном месте, или закатит истерику. Ты думаешь, тот парень сам собой споткнулся? Или Зона в критический момент подножку поставила?
        - Я не знаю, - честно ответил Денис.
        - Так вот и я: не знаю. Но когда Шувалов озвучил, сколько человек направится в Периметр, спорить не стал. То, что зависит от меня, я сделаю, но я не ангел-хранитель и не божество и тебе не советую строить из себя незнамо кого.
        Глава 9
        У мусорных баков копошились гиены, на людей они, казалось, не обращали внимания, но время от времени одна из тварей поднимала голову, прижимала круглые уши и застывала с высунутым языком, пробуя на вкус воздух.
        - Всего четыре, - заметил Шрам.
        - Поправка, - ответил Ворон. - Мы видим только четырех.
        Гиены, как и породившие их дворняги, сбивались в стаи - это знали большинство людей, идущих в Зону. А вот о примерной численности этих стай не догадывался никто.
        Придворовая дорога - прямая как стрела и еще недавно кажущаяся безопасной - вела именно мимо баков. Можно было выбрать другую: проходящую мимо детских площадок и школ. Ворон, однако, сомневался. Все снова выходило так, словно их заманивали в ловушку. Или нет? Ему могло лишь казаться, будто он видит последовательность в совершенно не зависящих друг от друга ситуациях и обстоятельствах.
        На приписывании Зоне человеческой логики и человеческого же коварства погорели слишком много сталкеров, а еще больше - свихнулись. Входить в их число не хотелось от слова «совсем». Как для христианского мира, несколько веков назад основополагающим вопросом являлся: сколько ангелов умещается на конце иглы? Так для ученых в нынешнем столетии - имеется ли у Зоны что-то, сравнимое с интеллектом, или нет? Ответа не существовало.
        Ворон в ангелов не верил, а если бы предположил их существование, то сравнивать духовное и материальное не стал бы. Это такая же бессмыслица, что и красивое с твердым. С Зоной все обстояло много и много сложнее, и, в конце концов, если не в состоянии постичь чью-то логику, какая тебе разница, имеется она вообще или нет?
        - Двигаемся к… - Он чуть запнулся. - Кажется, этот пруд называется Розановским.
        - Рузаев пруд, - поправил Пух.
        - Ну, возможно, тебе виднее. - Ворон улыбнулся и свернул.
        - Нам по крайней мере именно в эту сторону, - произнес Денис тихо.
        - А конкретнее?
        Денис покачал головой.
        - Я никогда здесь не бывал, так что могу, как компас, лишь указывать направление, - ответил он. - Это ты у нас знаешь Москву.
        - Я? - Ворон мастерски изобразил недоумение. - Я был бы как слепой кутенок, если бы нелегкая занесла нас, например, на ВДНХ или в Кузьминки. Про Марьино и говорить нечего. Но мы ведь с тобой именно по Юго-Западу работаем. Не дрейфь, прорвемся.
        Тварь первым заметил Кит. Встал как вкопанный и, едва не разинув рот, уставился на беседку, находившуюся в тени деревьев и кустов.
        Тварь напоминала молодую женщину. Она вполоборота сидела на скамейке, вытянув длинные ноги красивой, можно даже сказать, идеальной формы. Полностью обнаженная. Золотые волосы извивались, играя на несуществующем ветру.
        - Что смотрите? Никогда о мифах Древней Греции не слышали? - отозвался Ворон. - Или в армии уже не подмешивают бром в суп и кашу? - Шутка вышла злой, но на нее не среагировали. Совсем.
        Женщина тем временем пересела к ним лицом, заложила за голову руки и чуть раздвинула ноги. С такого расстояния не удавалось разглядеть подробностей, но одной только позы оказалось достаточно.
        - Какая же она горгона? - прошептал Кит, безотрывно смотря на тварь. - Красавица! Давно у меня… никого. И глазки такие голубенькие, доверчивые. И губки бантиком… аленькие.
        - Я имел в виду сирену. - Ворон протянул руку и медленно, не привлекая внимание бойца, снял у того с плеча автомат. - И, к твоему сведению, цвет глаз можно разглядеть, только находясь на расстоянии до метра от объекта, мы же… Стоять! - Он сделал предупредительный выстрел в воздух, заставив вздрогнуть всех, даже усиленно отводящего взгляд Дениса (тот слишком хорошо помнил по одной из ходок, на что способна такая тварь).
        Бойцы смаргивали, словно после сна. Все, кроме Кита. Тот же, казалось, выстрела и не заметил. Медленно, словно сомнамбула, он двинулся по направлению к твари. Поставил вначале одну ногу на газон, затем - вторую.
        - Я приказывал остановиться! - Ворон протянул руку, чтобы ухватить Кита за рукав, однако пальцы лишь мазнули по ткани камуфляжа.
        Газон, на который встал боец, оказался подозрительно живым. Стоило Киту оказаться на траве, под его ступнями поднялась земляная кочка и рванула по направлению к твари. Перемещалась она с такой скоростью и зигзагообразно, что любой нормальный человек давно свалился бы, однако боец больше не принадлежал к нормальным.
        - Кит! - Дух ринулся следом, но на нем повис Шрам, а затем и Ворон замахнулся прикладом.
        - Будешь бузить - голову раскрою, - процедил он совершенно спокойным тоном и вскинул автомат, прицеливаясь в Кита, палец коснулся спускового крючка.
        Выстрел грянул, но пуля не достигла цели, и вовсе не потому, что всегда отменно стреляющий сталкер вдруг промахнулся, просто его грубо толкнули под локоть.
        - Не дело ты задумал, командир, - пробасил подвернувшийся под руку боец.
        - Да ты… - Ворон в сердцах швырнул автомат на землю и сжал кулаки. Потом адекватно прикинул свои вес и рост с массой противника и отвернулся. - Что ж, наслаждайтесь зрелищем. Полезный опыт как-никак.
        Кит к тому времени уже достиг твари и сошел с кочки. Существо призывно улыбалось ему, еще шире раздвинув ноги. Кит протянул руку и дотронулся до обнаженной округлости груди, продолжил движение ниже. Кажется, у кого-то из бойцов вырвался сладострастный стон при виде этого зрелища.
        «Тем сильнее воспримется», - решил Ворон и придвинулся поближе к Денису. Тот рассматривал двор и гиен, явно заинтересовавшихся резкими звуками. Сталкер подобрал автомат и прицелился в сторону ближайшего мутанта. Неизвестно, какое у гиен зрение, но и движение, и что это за штука та разглядела неплохо.
        Гиены отступили за баки, затем развернулись и исчезли за углом дома. Из подъезда вынырнул хмырь, покрутился немного и убрался обратно.
        Ворон оглянулся. Кит все еще наглаживал тварь по девичьим прелестям. Зрители заводились все сильнее, а потом сирена поднялась.
        В Ките было больше двух метров роста, да и прозвище свое он получил из-за мощного телосложения, но в сравнении с мутантом в женском обличье он если и тянул, то на хрупкого подростка. Тварь возвышалась над ним на две головы. Кит зарылся лицом между ее грудей, обнял за ягодицы, а та ухватила его за голову и потянула.
        Не прозвучало ни вскрика, ни хрипа - только хлопок, с которым разорвались ткани и даже кости. Зато зрители ахнули в одном порыве. Потом кого-то вырвало, другой принялся ругаться, третий вскинул автомат.
        Убить сирену оказалось не так уж сложно. Она осела обратно на лавку, так и не выпустив тела жертвы, из горла которой все еще струей била кровь, заливая все вокруг ярко-алым. Кровь подозрительно быстро впитывалась в землю, а газон на том месте становился еще зеленее и пушистее.
        - Вот видишь, - прошептал Ворон на ухо Денису, - тот, кого выбрала Зона, погибнет так или иначе.
        - Не верю и не смирюсь все равно, - пробормотал Денис.
        - И правильно, - вздохнул Ворон. - Я тоже не верю.
        Еще одну сирену они увидели за оградой школы. Та склонялась над трупом гиены и жрала, копошась во внутренностях. Зрелище было тем отвратительнее, что существо отклячивало зад, раздвигало ноги и слегка раскачивалось. Бойцы как по команде вскинули автоматы.
        - Не нужно, всех все равно не перестреляете, - сказал Денис.
        - Но как же… ведь она может заманить еще кого-нибудь.
        - Вас уже не заманит, - заметил Ворон. - Сирены - не эмионики. Силы подчинения в них ни на грош. Да и физической - так себе сравнительно с их размерами. Убить весьма легко, особенно если поразить печень и легкие. Прямое попадание в голову к смерти не приводит: если они и думают, то не верхним мозгом.
        - Тот, кто хоть раз увидел сирену и выжил, больше не попадется, - подтвердил Денис. - Отвратительные твари.
        - А другие?
        - Вот ведь бл… - Дух покосился по сторонам и поправился: - Падшая женщина.
        - Великая мужская солидарность обуяла? - Ворон покачал головой. - Мутант. Не женщина! И если кто-нибудь жаждет философской дискуссии и рассуждений на тему «все бабы такие же», то рискует недосчитаться зубов. Бить буду аккуратно, но сильно.
        Третья сирена поджидала жертв, раскинувшись в тени широченной липы, невесть как выросшей во дворе. Вероятно, дерево росло здесь еще до строительства, когда не многие задумывались о том, что граница Москвы вообще может зайти так далеко.
        Шрам сплюнул, остальные предпочли смотреть в другую сторону. Сирены при всей своей кровожадности считались одними из безобиднейших тварей. Они никогда не нападали ни в открытую, ни из засад, а лишь заманивали, используя для этого собственное тело.
        Сталкеры меж собой шутили, что сиренами стали проститутки или тупые модельки, которым ума не хватило убраться из Зоны. Вот только вряд ли это было правдой.
        Рузаев пруд представлял собой немаленькую лужу, растекшуюся меж домами, и являлся частью небольшого дворового парка. Через каждые десять шагов оказались понатыканы деревянные лавочки. Деревья выглядели вполне обычными, мирными, с темно-зеленой и в некоторых местах желтой листвой, соответствующей началу осени. Вечный май словно отступил здесь.
        Денис огляделся, прикрыв глаза, и кивнул своим мыслям, а заодно и Ворону. Никаких аномалий не ощущалось, как и тварей. Единственной опасностью здесь казался сам пруд.
        - Привал, - скомандовал Ворон, на всякий случай сверившись с детектором. - В пределах парка можно перемещаться свободно, но я советовал бы держаться вместе.
        Он сел прямо на дороге, привычно не доверяя траве. Денис опустился рядом.
        - Думаешь, это целесообразно?
        - Ты почувствуешь, если что-то изменится, а ребятам необходима пусть небольшая, но психологическая разрядка.
        - Минус два. - Денис запустил пятерню в волосы, зачесывая их назад.
        - Могло быть хуже, - заметил Ворон.
        - Или лучше.
        - Вряд ли.
        - Сомы! - выкрикнул кто-то.
        - А ну брысь от воды! - прикрикнул Ворон, поднимаясь.
        Группа в полном составе застыла на небольшом возвышении. С этого участка пруд был виден как на ладони. В темной воде угадывались черные спины.
        Сомы стояли у самой поверхности. Огромные. По самым скромным подсчетам, рыбины достигали в длину метра два с половиной - три.
        - Сколько же весит такая зверюга? - восторженно спросил Шрам.
        - Триста пятьдесят?
        Пух покачал головой:
        - Самого большого сома в мире выловили в России в веке девятнадцатом. Длина этой рыбины достигала четырех с половиной метров, а вес составлял триста сорок семь килограммов. Во рту такого зверя мог поместиться взрослый человек, почти не наклоняясь.
        - Вот бы поймать, - проговорил Дух мечтательно.
        - Как бы он тебя не поймал, - проворчал Ворон. - Дэн, тут ведь «мертвая вода» или я ошибаюсь?
        - Не ошибаешься.
        - И что это тогда такое? - спросил он.
        Денис пожал плечами.
        - Нет… не то что нам не перечисляли, с чем мы можем столкнуться, просто… - Дух смутился, не договорив.
        - Аномалия, изменившая физико-химические свойства воды, - отозвался Шрам.
        Ворон фыркнул.
        - Вот именно. - Дух слегка обиделся. - А на пальцах? Все эти определения нас, как устав, зазубрить заставили, и хоть кто-нибудь объяснил бы, что эта мутота со свойствами означает.
        - Она ничего не растворяет, - объяснил Ворон.
        - А это плохо?
        Сталкер усмехнулся.
        - Все соли меньше чем за пять минут полностью выпадают в осадок. Причем при исследованиях случилось это даже в пробирках, которые научники оставляли на берегу, - сказал он. - А плохо это потому, что та же история происходит и с водой в живых клетках: смерть мгновенная. Вне аномалии и вода, и берега стерильны. Абсолютный яд.
        Бойцы одновременно отступили на несколько шагов.
        - Я так полагаю, парк безопасен именно по причине нахождения рядом такого прудика, - продолжил Ворон. - Хотя я могу и ошибаться.
        В этот момент над поверхностью воды появилась большущая голова и втянула в себя воздух. Наверное, когда читаешь про всякого рода страшилки о неприкаянных душах и привидениях, шатающихся по замку, стенающих и гремящих цепями, представляются именно такие звуки. Низкий, заунывный, тяжкий вздох некоторое время висел над прудом, а потом сом ушел в глубину, напоследок как следует саданув по воде хвостом.
        Денис понял, что именно этот звук слышал, когда они проходили по проезду Карамзина.
        - Вот ведь зверюга, - цокнул языком Шрам.
        - Но эти ведь живут тут? - не унимался любознательный боец.
        - Эти живут. - Ворон пожал плечами, так же, как недавно Денис. - А еще больше забавного в том, что в Москве максимум, кого удавалось поймать в таких вот прудиках, - щучку. В основном водились караси да ротаны.
        - Хочешь сказать, это головешка-переросток?! - Дух, видимо, решил заступиться за чудо природы зонного происхождения. - Так ротаны ж не дышат воздухом, у сомов хоть дыхательные мешки есть.
        - Ты действительно ждешь от меня ответа? - Ворон приподнял бровь. - Смею напомнить, я сталкер, а не научник, изучающий рыб. Тем паче в Зоне.
        - А помните анекдот про то, как сом шел однажды из одного пруда в другой и по пути покусал собаку? - усмехнулся Шрам.
        Ворон глянул на него, потом - на воду и покачал головой.
        - Что-то мне расхотелось тут отдыхать, - признался он. - Пойдемте-ка дальше.
        Глава 10
        До «Созвездия» дошли без потерь и практически без приключений. Квадратное здание из красного кирпича могло показаться чем угодно, если бы не табличка, оповещающая о том, что это ледовый дворец.
        - В Сокольниках повеличественнее стоит, - заметил Шрам.
        - Сокольники - не окраина Москвы, - напомнил Пух.
        - Врываться в двери как-то стремно. - Дух прищурился, осматривая здание. - Никто случайно коньки не захватил, а то я уже представляю себя коровой на льду с автоматом наперевес. Дэн, ты уверен, что они здесь?
        - Я уверен. - Денис всматривался в здание не менее пристально. - Только в двери нам не пройти.
        - А есть какой-нибудь другой вариант проникнуть внутрь? Гранатами закидать, что ли?
        - Лечь! - рявкнул Ворон. Сделал он это шепотом и очень тихо, но интонация дошла до всех.
        В этот момент двери открылись, и из них вышли двое мужчин. Один - длинный и узкий в плечах. Второго - низкого и коренастого - вряд ли смогли бы обхватить и два человека. Более всего ему подходило прозвище «человек-куб». Выглядели «белые сталкеры» так, словно о наблюдателях не догадывались.
        «Хотя почему это «словно»?» - подумал Денис. Сам он тотчас почувствовал бы направленное на него внимание, но ведь он, по сути, не имел ничего общего с «белыми сталкерами». Зона мнила его одним из «хозяев», но никак не слугой.
        Стоило лишь подумать об эмиониках, как перед глазами все замелькало, вынуждая прикрыть веки. На внутренней их стороне будто отпечаталась карта Москвы. Денис разглядывал прямоугольники строений, извилистые улицы и лучами убегающие от центра проспекты. Потом возле очередного изгиба Москвы-реки замерцала серебристая искра. Она пульсировала в такт сердцебиению, а потом начала увеличиваться.
        Денис разглядел высоченные даже по рамкам Москвы здания - настоящие небоскребы, широкие улицы и скверы делового центра. Вода казалась серой, отражая нависшие над бывшей столицей тучи. Они отражались и в многочисленных стеклах. Окна не были побиты даже на первых этажах.
        Основательно и твердо стояла «Башня 2000», перекинув Багратионовский мост на другую сторону реки. Закручивалась вокруг оси башня «Эволюция», свыше полусотни этажей вышиной. Темный монолит «Империи» будто прижимал к земле любого, осмелившегося взглянуть на него. Денису он казался настоящей обителью зла, но эмионики выбрали своим обиталищем вовсе не его.
        «Город Столиц» напоминал неровные башенки, выстроенные гигантским ребенком из зеркальных кубиков. «Башня на Набережной», являющаяся комплексом полукруглых строений, являлась, вероятно, самым большим аномальным очагом Москвы (самым высоким так точно). Еще не добравшиеся до «Москва-Сити» научники предполагали всякое, вплоть до выхода в параллельные миры. Сходились они в одном: в башне полностью отсутствовала гравитация и, возможно, воздух. Любой оказавшийся в ней предмет или существо чувствовало себя будто перенесенным на орбиту или в дальний космос. Такое положение вещей сохранялось на всех восьмидесяти пяти, ста тридцати и двести семидесяти метрах и от высоты никак не зависело.
        «Евразию» оккупировало сборище светящихся шаров. Ночью они хорошо были видны даже со стен, являясь своеобразным маяком неизвестно для кого или для чего. Шары регулярно висели и на других башнях и высотках Москвы, но именно здесь их порой насчитывалось до полусотни одновременно.
        Электричество в городе давно отсутствовало, и, вероятно, эмионики выбрали «Сити» своей резиденцией из-за наличия под рукой постоянного источника света. Либо же все оказалось наоборот: вначале появились «дети Зоны», а потом прилетели шары.
        Самая высокая из всех девяностопятиэтажная «Федерация» не привлекала никого и ничего. В ней, вероятно, разверзлась по меньшей мере черная дыра локального масштаба. Даже днем над ней висело серое марево.
        Местом же своего обиталища «дети Зоны», считающие себя одновременно и ее «хозяевами», выбрали «Меркурий Сити Тауэр» - огромную оранжевую стрелу, возносящуюся на высоту восемьдесяти этажей. Наверное, с ее вершины действительно удавалось почувствовать себя властелином мира.
        Денис вздохнул. Он лежал на жестком асфальте, неудобно подложив руку. У него затекла нога и слегка ныло основание шеи. А перед мысленным взором располагалось панорамное окно с расстеленной внизу Москвой, кажущейся искусно нарисованной картой.
        «Добро пожаловать», - прошелестело в голове, и Денис немедленно обернулся.
        Эмионик стоял посреди большого округлого зала, квартиры-студии. Такого вида жилища когда-то пользовались популярностью среди московской элиты. Хрупкая девочка лет десяти, с золотисто-рыжими вьющимися волосами до плеч и пронзительными зелеными глазами.
        Денис скрипнул зубами.
        «Мы не настаивали, ты сам пришел, - поспешила она развеять его подозрения. - Ты стал совсем взрослым. Внешне почти как они».
        «Я теперь совсем как они», - возразил Денис.
        «Наверное, - она пожала плечами, - для тех, кто не видит сути».
        «Мы пришли…» - начал было он и осекся, не находя не только правильных слов, но и вообще никаких мысленных образов.
        «Мы знаем, - ответила девочка, - более того, это мы позволили вам пройти столь далеко».
        Денис фыркнул. Девочка вскинула бровь и покачала головой.
        «Выставить над вами «щит» оказалось не таким уж легким делом. - Она притопнула ножкой. - Мог бы сохранить хоть толику уважения, противный мальчишка. Раз благодарности от тебя все равно не дождешься».
        Заявление могло показаться смешным, учитывая их размеры и видимую разницу лет. Однако Дениса не тянуло шутить ни с этим существом, ни по этому поводу.
        «Сиреневая туча. - Он не спрашивал, а утверждал, но девочка все равно кивнула. - Я думал, она условный сигнал для привлечения внимания».
        Она покачала головой.
        «Почему?»
        У Дениса в голове не укладывалось, что эти существа вдруг решили не просто не препятствовать, а помогать. Ведь, по сути, они действовали против их слуг.
        «Слуг?!» - От звенящего гнева неприятно заныло в висках, и пришлось сильно сосредоточиться, чтобы избавиться от головной боли.
        «Не кричи на меня», - попросил Денис.
        «Просто у этих приматов с настоящими слугами нет и не может быть ничего общего. Наши слуги любят нас, а у этих в головах творится такое, что даже мы разобраться не в состоянии. Ненависть ко всем и вся. К нам в том числе». Девочка выглядела оскорбленной, и Денис чувствовал: распространяющиеся вокруг эмоции не были наигранными.
        «Ясно».
        «Мы совсем не против, если вы избавите нас от этих существ. Они невыносимы. Мы и так скоро станем хозяевами планеты, но не ценой ненависти. Мы качественно отличаемся от людского правительства, мы не…»
        «Не нужно, я не проникнусь. - Денис улыбнулся. - Но раз уж мы оказываем вам услугу, то будьте добры раскошелиться».
        «Мы уже сделали для вас очень много».
        Денис покачал головой и сказал безапелляционно:
        «Мы уже потеряли двоих. Это не помощь. В обычных ходках мы с Вороном максимум лишаемся одного человека».
        «Твой Ворон не хранит этих людей, вот и все».
        «Глупости!»
        «Мы не можем идти против воли Зоны».
        «А мы с Вороном можем?»
        Девочка отвернулась и топнула ножкой.
        «Да, вы можете. Доволен?»
        Денис покачал головой.
        «Эти существа, называющиеся нашими слугами, думают, будто уничтожили вас, и потому ведут себя беспечно. Действуйте».
        Денис кивнул и собрался «уходить».
        «И мы все еще тебя ждем», - это были последние слова, которые он услышал.
        Денис резко открыл глаза и заморгал словно спросонья. Судя по всему, в реальном мире прошло от силы полминуты.
        «Белые сталкеры» не успели даже с крыльца сойти. Они стояли у двери и курили.
        - Это ж Круль, - прошипел Шрам и сплюнул. - Авторитет бандитский. В марте как с лесоповала свинтил, находится в федеральном розыске, - пояснил он.
        - Личная вражда? - поинтересовался Ворон.
        - Еще какая. - Боец посмотрел на курящих так, словно хотел испепелить взглядом. - У меня друг по армейке тюрьму охранял, так этот гнида ему заточку в живот воткнул.
        - Выжил? - спросил Ворон равнодушно.
        - Выжил, - процедил Шрам сквозь зубы и выругался, - теперь сидит на шее у жены со своей инвалидностью.
        - Круль - это толстый или тонкий?
        - Первый.
        - Ясно. Он твой, только пристрели побыстрее, не трать время, в том числе и наше, на бесполезную дуэль, которая, уж можешь мне поверить, не принесет удовлетворения.
        - Вот уж не думал, будто дорожки так пересекутся.
        - Еще новоявленные мстители есть?
        Бойцы промолчали.
        - Шрам, - позвал Ворон, - когда мы выйдем из Москвы, - он специально не использовал «если», сталкер не был суеверен, но боец вполне мог оказаться именно таким, - то я или Дэн передадим тебе одну штуку. Она безопасная да и стоит дешево, но твой друг поправится очень быстро.
        - Он и так поправится, - прорычал Шрам оскорбленно. - Ему только время надо, ну да мы его без поддержки не оставим. Я в группу пошел, только чтобы бабла ему переправить.
        - Ясно. - Ворон достал обрез.
        - Глупо не пользоваться тем, что эффективнее и быстрее, - пробубнил Дух.
        - А мне не нужно панацеи из преисподней, - огрызнулся Шрам. - Ни мне, ни моим друзьям.
        Ворон пожал плечами. Свои соображения по этому поводу он предпочел держать при себе.
        - Дэн?
        - Они нас не ждут. Полностью уверены, что группа погибла при минометном ударе.
        - Как это?.. - удивился Дух.
        - Иногда люди в Зоне видят странное, временами противоположное, а случается, и то, чего просто хочется. - Ворон кивнул. - Что с дверью?
        - Сразу за ней «рой». «Белых сталкеров» он, разумеется, не тронет, а вот нас не пропустит.
        - Вот твари… - прошипел Шрам.
        - А ты откуда знаешь? - Пух нахмурился.
        Денис повел плечом и зловеще прошептал:
        - Зона нашептала.
        - А раньше сказать не мог?
        - Значит, не мог, - сказал как отрезал Ворон. - Дэн, ты «радужки» хорошо чувствуешь? Где они конкретно?
        - На льду. В самом что ни на есть центре.
        - Час от часу не легче, - пробормотал Шрам.
        - По всей видимости, надо врываться и бежать к катку. Трибуны - не ахти какое укрытие, но хоть что-то. А вот борта будут прошиваться пулями только в путь. Они лишь мнимое укрытие. К тому же, возможно, излучатели не дотянут, придется выбираться на лед, - принялся перечислять Пух. - Среди нас точно новоявленные Матросовы отыщутся?
        - Отыщутся, - Шрам хмуро оглядел его, - ты-то что волнуешься? Все равно здесь останешься.
        - Я?.. - Пух воззрился на него с явно читающимся в глазах страхом. - Чтоб погибнуть ни за грош, когда ко мне сзади подкрадется какая-нибудь гадость?
        - Это вряд ли.
        - Тогда этого… парня со мной оставьте.
        Денис покачал головой.
        - Я буду обезвреживать ловушки, - заявил он, даже не глядя на Ворона. - Без меня вы просто не пройдете. Мало ли что еще они могли натаскать? Пока я могу точно сказать про «рой» и, возможно, «иллюз». Только не спрашивайте, как им подобное удалось.
        - Если знаешь, что пчела не укусит, не так-то и сложно открыть улей или перенести его с места на место, - вставил Ворон. - Дэн прав. А я останусь с Пухом здесь.
        Он ничего больше не сказал. Мысль о том, что у группы должен остаться хотя бы один сталкер, повисла в воздухе. Как и следующая: на случай, если первая атака в лоб не удастся, у них появится шанс для следующей.
        - Кто не готов, имеет смысл приготовиться. - Ворон вскинул обрез, выцеливая по-прежнему курящего «белого сталкера». - Шрам, снимай квадратного.
        Выстрелы прогремели одновременно. Тонкий рухнул мгновенно. В левой стороне груди появилась небольшое пятно и стало расширяться. Вопреки ожиданиям кровь оказалась прозрачной, переливающейся всеми цветами радуги.
        - Сатанинское отродье, - прошипел Шрам и надавил на спусковой крючок.
        Толстый Круль рухнул позже, чем умер. Три выстрела раскололи череп. Прежде чем тело опустилось, все вокруг забрызгало мозгами.
        - Вот блин! - в сердцах воскликнул Дух и сорвался с места. - Не навернуться бы.
        Денис уже бежал по направлению к дверям.
        Ворон, прищурившись, посмотрел в сторону группы.
        - Думаешь о том, что хочешь быть с ними? - спросил Пух.
        Он выглядел напряженным, автомат положил на колени и теребил пальцами наплечный ремень.
        - Нет. Думаю, что не стоило отпускать Шрама. У него, похоже, рвет крышу. Такому не место в бою.
        Пух пожал плечами.
        - Знаешь, как мы звали его в одной из тех горячих точек, о которых говорить будет не положено лет еще сорок пять?
        Сталкер приподнял бровь:
        - И?..
        - Берсерк. Как все мирно - душа компании, умный, начитанный, со своей жизненной философией, даже близко к религии не стоящей. А как пятилапый пес настает, его становится не узнать. В глазах фанатичный блеск, руки трясутся. Мы раз против мусульман воевали, так он всю дорогу материл их Коран с пророком Мухаммедом и пророчил новый крестовый поход, аж не по себе становилось, но, знаешь, мы тогда выстояли, и не без его участия.
        - Да уж…
        - Я знаю, в это сложно поверить, но Шрам на самом деле очень добрый. Ты только не смейся, но он самый настоящий пацифист.
        - Смеяться меня сейчас не тянет от слова «совсем», - заметил Ворон, прислушиваясь к какофонии выстрелов.
        - Просто каждый раз перед боем Шрам себя накручивает. Ему, чтобы убить, надо не воспринимать врага человеком, вот он и старается.
        Ворон вздохнул. Объяснение нисколько не успокоило, наоборот, разожгло подозрение и неуверенность прежде всего в своем решении.
        - У твоего друга могут быть какие угодно взаимоотношения с собственной совестью, - сказал сталкер после некоторой паузы, - но если он хотя бы раз косо посмотрит на моего напарника, я убью его.
        - Да с чего бы… - начал было Пух и осекся. Он слишком хорошо помнил, как Денис прошел «круги огня».
        - С того, - разозлился Ворон. - Так или иначе, Зона меняет всех, кто в нее попадает хотя бы единожды. В отношении кого-то изменения бросаются в глаза, у других незаметны, но это не значит, будто их нет. Любой человек, входящий в Периметр, становится его частью, как и Зона - маленькой частичкой его души. От этого не уйти, и ничего с этим не поделать. Если твой друг выйдет из Москвы, а через год кто-то начнет убивать сталкеров, я, не задумавшись, укажу на него и, вероятнее всего, окажусь прав.
        - Да с чего ты взял?
        - Если полагать своих врагов тварями, то раньше или позже останешься единственным человеком в скопище нелюдей, чья жизнь не имеет ни малейшей ценности, а это уже позиция не героя, пусть и самого посредственного, а фанатика-маньяка.
        - А ты-то сам?.. - спросил Пух слегка уязвленно.
        - Я человек, и окружают меня люди, просто методы и убеждения у нас сходятся не всегда да и понятия о добре и зле разные.
        Пух глянул на него внимательнее, прищурился и вдруг поинтересовался:
        - Сколько тебе лет?
        - Сколько есть, все мои. - Ворон осклабился в ответ. Улыбка выглядела оскалом.
        - Я к тому, что ты очень сильно отличаешься даже по поведению от людей своего предположительного поколения.
        - Не вижу в том ничего плохого. Парни моего поколения мечтали о малиновых пиджаках и «меринах», а девчонки - о шмотках и денежном мешке в виде мужа. В общем, поганое поколение, как ни посмотри.
        - А ты?
        - Я зачитывался Скоттом и Толкином, хотел быть как Робин Гуд, а еще полететь в космос.
        - Значит, ты не из них и все врешь.
        Ворон вскинул бровь и усмехнулся:
        - Я просто много читал и принципиально не смотрел телевизор. А еще всегда умел за себя постоять.
        Часть IV
        Глава 1
        «Рой» он просто вышвырнул. В памяти отразилась картинка, ничего общего не имеющая с реальностью: будто он проходит через дверь, берет осиное гнездо, примостившееся у притолоки, и кидает в окно. Все бы ничего, но вылетевшие из гнезда осы не накинулись на него, а подхватили гнездо и куда-то поволокли.
        Раздумывать над собственным нездоровым воображением оказалось некогда. Из двери повалили бойцы, и основной задачей Дениса оказалось не своевременное обнаружение и устранение аномалий, а не позволить оттеснить себя. Рявкнуть и приказать бойцам не спешить тоже не получалось: «белые сталкеры», возможно, и оказались дезориентированы, но быстро пришли в себя и начали отстреливаться. А может, у них просто сработала привычка: сначала стрелять, а потом разбираться.
        Пальба началась сразу, что в закрытом помещении оказалось тем еще удовольствием. Возможно, бойцам было и не привыкать, но у Дениса почти сразу заложило уши, под черепной коробкой загудело, как в том самом осином улье, и все, что он делал, было больше по наитию, чем понимая происходящее.
        Они выбежали в коридор и залегли по углам. Всего десять шагов отделяли их от входа на ледовую арену. Ситуация обострялась лишь затаившимися со стороны катка «белыми сталкерами», а еще неприятной аномалией, которую обойти не представлялось возможным.
        «Тень Морфея» в отличие от очень сходного с ней «иллюза», в котором воздух слегка подрагивал, словно в жару вблизи капота машины, была более видимой. Человеческий глаз воспринимал ее как сизый туман, стелющийся над полом.
        - Там ведь есть что-то? - Дух прищурился и на всякий случай совершил несколько выстрелов. Аномалии, само собой, оказалось ни тепло, ни холодно.
        - Очень неприятная дрянь, - ответил Денис. - Попавший в нее человек впадает в кому и разлагается. Сравнительно быстро, между прочим.
        - Так отгони или уничтожь! - прошипел Шрам.
        Денис фыркнул и на мгновение лишился дара речи от подобной наглости. Можно подумать, это так легко.
        - Я не могу уничтожать аномалии, - сказал он после некоторой паузы и абсолютно спокойно.
        - Тогда на кой ты вообще нужен?
        От такого заявления ахнул даже Дух, несколько бойцов оглянулись и смерили Шрама неприязненными взглядами.
        - Уничтожить не могу, но, вероятно, сумею изменить ее природу. Превратить в «иллюз».
        - Это что за зверь?
        - «Иллюз» - аномалия волновой природы, - проговорил Денис. - Представляет собой некое поле, оказывающее подавляющее воздействие на психику. Особенно если человек, в него угодивший, - он прищурился, оценивающе оглядывая Шрама, - недавно подвергался стрессам или пребывал в депрессии.
        - И что? Прибьет? - Дух явно что-то пытался показать, но Денису было не до него.
        - Только при длительном воздействии. Основные симптомы: галлюцинации, головная боль. «Иллюз» сходная с «тенью Морфея» аномалия. Существует теория, что они преобразовываются из одной в другую.
        - Головная боль, твою мать! - прорычал Шрам. - Это мы как-то переживем, чай, не мутанты долбаные… все вы, в Зону ходячие, - мутанты.
        Денис не повел и бровью. Он прикрыл глаза и сосредоточился на аномалии. Он чуть-чуть покривил душой: «иллюз» эволюционировал в «тень Морфея», но никак не наоборот. Ему приходилось как бы обратить время вспять. В какой-то момент затылка словно коснулись невидимые пальцы, но он не стал дергаться.
        Он никогда не согласился бы на помощь эмиоников, но отвергать их участие сейчас было бы глупо.
        Туман начал редеть, распадаться на отдельные рваные лоскуты и наконец полностью рассеялся. Дышать сразу стало легче. Денис мысленно протянул руку, убеждаясь в том, что все сделал правильно.
        Прямо над ухом прогрохотали выстрелы, а затем Шрам сорвался с места со словами:
        - Гробнутые мутанты, чтоб вас разразило.
        Денис дернулся, но Дух придержал его за плечо.
        - Не спеши, братишка. Теперь мы сами. - Бойцы один за другим открывали огонь и под поддержкой оного неслись к катку. - У тебя белки глаз красные, знаешь? Полежи здесь немного и от Шрама держись подальше.
        С этими словами он достал ультразвуковой излучатель. Звуки стрельбы уже отдалились, так что встал и направился к катку он почти без опаски.
        Денис на мгновение прикрыл глаза. Если бы он дал себе волю, то наверняка ощутил, как они болят и даже пощипывают.
        «Почему бы тебе не помочь им?» - прозвучало в голове слишком неожиданно.
        Он даже вскрикнул. Волосы встали дыбом, причем выражаясь абсолютно не фигурально, и невидимая рука снова их пригладила.
        «Тебе не кажется, что пользоваться урезанными возможностями или только человеческими сродни игре в поддавки?»
        Денис скрипнул зубами. Если то, что он сотворил, - урезанные возможности, то он о себе невыносимо мало знает.
        «А ты и знаешь безумно мало», - тотчас прошелестело в голове.
        «Вон!» - как можно «громче» подумал Денис.
        «Ты ведь уже приказывал этим слугам».
        Одному. Валентину. А сейчас на территории ледового дворца находились не меньше полусотни «белых сталкеров».
        «Один или тысяча - значения не имеет».
        Возможно, для эмиоников было именно так. Их эмо-удары с одинаковой силой били и по одному человеку, и по целой людской группе. Вот только у эмиоников разум был коллективным, а Денис рисковал изжарить себе мозги - причем тоже в прямом, а не фигуральном смысле.
        «Убирайся», - сформулировал он снова и попытался успокоиться.
        Вначале он видел лишь тьму. Боль в глазах стала сильнее, но Денис прикрыл их ладонями, и стало немного легче. Потом в темном мареве, напоминающем ночное небо, закрытое темно-серыми ошметками облаков, будто звезды начали вспыхивать искорки. Живые - красные - соответствовали бойцам, холодно-голубоватые, словно отталкивающие, обозначали «белых сталкеров». О каждую такую «звезду» можно было «порезаться», но Денис не собирался дотрагиваться до них. Он просто постарался рассмотреть их все и крикнул, вкладывая в голос всю подвластную ему силу:
        - Остановитесь!

* * *
        Ворон насторожился, когда стрельба внезапно оборвалась, но сделал все возможное, чтобы сидящий рядом боец не заподозрил ничего.
        - Кажись, закончили, - заметил Пух.
        - Или залегли на время. - Ворон повел плечом. - Не важно. Мы ведь не станем изображать из себя героев из старого голливудского фильма, отправляющихся в логово чудовищ, чтобы на собственной шкуре проверить их наличие?
        - Уместнее был бы анекдот про узбеков, чистящих канализацию.
        - Ну, расскажи.
        - Да он простенький. Пять узбеков стоят у люка, смотрят вниз и молчат. Подходит начальник, тоже узбек, смотрит вниз, там рабочий валяется. Спрашивает: «Че не работаем?» Ему указывают на лежащего. Начальник: «Иди, проверь, вдруг там утечка газа?» Узбек и полез. За ним - еще один и еще один.
        - И где смеяться? - поинтересовался Ворон.
        - А нигде. Кто их, разнорабочих, считает-то?
        Ворон почесал висок и усмехнулся:
        - Да уж, кто их считает…
        Либо у Пуха действительно все было хорошо с чувством юмора, либо он, как говорится, попал пальцем в небо. Бойцов, направленных на это задание, действительно никто не считал. Хоть бы они все полегли в Зоне, главной задачей являлось уничтожить артефакты.
        - Вообще-то авторам этого анекдота присудили премию Дарвина, - заметил Ворон. - Один семнадцатилетний египтянин попытался спасти упавшую в колодец курицу и свалился в воду сам. Его сестра и два брата попытались ему помочь и тоже упали. Им на помощь подоспели двое пожилых людей, но и их постигла та же участь. Позже бездыханные тела всех шестерых подняли на поверхность. Курицу тоже достали. Она выжила.
        - А еще что-нибудь этакое знаешь? - рассмеялся Пух.
        «Как же мало для радости нужно обычному человеку в критической ситуации», - подумал Ворон и продолжил рассказывать:
        - Один из лауреатов той же премии вошел в магазин в Луизиане, подошел к кассе, выложил на прилавок двадцать долларов и попросил разменять. Когда кассирша открыла кассовый аппарат, он вынул пистолет и потребовал отдать ему все деньги, что кассирша немедленно и сделала. Затем грабитель убежал, оставив свои 20 долларов на прилавке. Общая сумма украденного составила пятнадцать долларов мелочью. - Ворон прищурился, что-то двигалось со стороны Голубинской, но рассмотреть пока не выходило. - После снежной бури в Чикаго один мужчина потратил целый час, чтобы расчистить от снега место для своего автомобиля. Когда через несколько минут он подъехал, чтобы припарковаться, то увидел, что его место заняла какая-то женщина. Он тут же застрелил ее без всяких разговоров.
        - Я тоже так поступил бы! - заявил Пух. - За наглость надо получать.
        - О да, бесспорно. - Ворон наконец понял, что именно увидел, но от этого происходящее не показалось ему более реальным. - Кажется, в последнее время анекдоты меня преследуют, - прошептал он вымученно.
        - Или вот еще один анекдот, - с энтузиазмом начал Пух. - Женился как-то узбек на хохлушке. Привел домой и говорит: «Ты, слушай, я - узбек. Мы, узбеки, народ простой. Вот как приду вечером, тюбетейка на правом боку, не трогай меня, я злой - бить буду. Если приду, тюбетейка на левом, - еще больше злой, не трогай меня - бить буду. А если приду, тюбетейка сзади, добрый - подходи, любить буду». А та ему и отвечает: «А я - хохлушка и тоже простая, вот ежели ты придешь вечером, а я стою со скалкой и руки у пояса, то мне пофиг, где у тебя тюбетейка!»
        Пух загоготал, ничуть не беспокоясь привлечь чье-нибудь внимание, так что Ворону пришлось на него шикнуть. Сам он распластался на земле и смотрел за медленно катящимся по направлению к «Созвездию» знакомым транспортным средством. Правда, пребывало оно в не слишком хорошем состоянии.
        Двери отсутствовали. Лобовое стекло, как ни странно, наличествовало, но было покрыто трещинами так, что издали казалось облитым молочно-белой краской. Шины сдулись, несмотря на заверения того, кто их обрабатывал специальным средством, и перемещался «Хантер» на одних лишь дисках, от чего жутко скрипел, привлекая к себе внимание.
        - Ничего себе!.. - воскликнул, благо шепотом, Пух.
        Джип толкали два черных быкуна. Куда они дели третьего, лишь Зоне известно. Но главное Ворон видел и так: на крыше «Хантера» по-прежнему располагался пулемет, и, возможно, даже в рабочем состоянии.
        - Вот оттуда же у «белых сталкеров» и миномет, - сказал Ворон.
        - Мутанты притащили?
        - Точно.
        Мутанты толкали тяжелый джип. Делали они это поочередно. При этом разбегались, ударялись о кузов и смотрели, на сколько автомобиль откатится. Затем все повторялось по новой. Само собой, «Хантер» от этого выглядел еще более помятым. За сотню метров до «Созвездия» от него отвалился чудом держащийся все это время бампер.
        - Вот бы нам их… - Пух не договорил.
        Ворон протянул руку за запасным автоматом.
        - Твой правый, мой левый, - приказал он. - Чует мое сердце, огневая поддержка ребятам понадобится.
        Обрез он положил так, чтобы всегда суметь до него дотянуться. Выстрелы зазвучали в унисон. Даже с раненой рукой Пух не испытывал сильных проблем. Обезболивающее действовало отлично, а мышцы хоть и казались деревянными, жать на спусковой крючок не мешали.
        В первый миг Ворону показалось, что пули не пробивают толстую шкуру, а отскакивают. Быкуны застыли на месте, правый даже успел толкнуть «Хантер» в последний раз. Дорога здесь спускалась с горки, и автомобиль прокатился много дальше обычного, остановившись почти напротив входа в «Созвездие». Потом мутанты оставили джип в покое и, развернувшись в сторону выстрелов, бросились в атаку.
        - Твою ж мать! - заорал Пух. Патроны у него закончились, а мутант так и не упал, хотя казался изрешеченным. На черной шкуре блестела темная кровь. Капли разлетались в стороны после каждого попадания, заливали асфальт. Однако мутанты рвались вперед. - А!.. - Он вытащил ПМ. Выстрелы потонули в шуме автомата Ворона.
        Впрочем, не прошло и полминуты, как боезапас кончился и у него. Гулко загрохотал обрез, и именно он подвел итог этому бою.
        Пуля выбила одному быкуну глаз, а второго клюнула в лоб и по носу. Туши словно натолкнулись на невидимую стену и грузно повалились на асфальт.
        Ворон не стал ждать, не обнаружат ли мутанты признаков жизни, выпрыгнул из укрытия, обогнул туши и добежал до джипа. Прежде чем лезть в него, сверился с детектором, но автомобиль оказался абсолютно чист.
        - Как там? - спросил Пух.
        Ворон показал большой палец. Пулемет оказался исправен.
        Глава 2
        К тому моменту, когда Денис встал и медленно направился к выходу на арену, выстрелы полностью стихли. Шел он легко, но резь в глазах не прекращалась, временами их заливало красным и липким, тогда он приостанавливался, смаргивал кровь и шел дальше.
        Трибуны оказались не столь большими, как он ожидал увидеть. Узкие сиденья, выкрашенные во все оттенки синего, заляпала кровь: алая и радужная. Взгляд натолкнулся на ничком лежащее тело, и Денис поспешил отвернуться. В нос шибал металлический запах, а кроме него - мочи и испражнений. Кажется, кому-то из бойцов или «белых сталкеров» прострелили живот, и кишки вылезли наружу. Зрелище не из приятных, аромат - тоже.
        Он оглядел застывшие фигуры «белых сталкеров», с ними произошло то же самое, что и с Валентином тогда, у Теплого Стана. Ближайшему из них замахнувшийся прикладом Шрам раскроил череп.
        - Что, ссышь, когда страшно? - усмехнулся боец.
        Денис не ответил. Разумом он понимал необходимость зачистки. Как ни крути, избавиться от «белых сталкеров» требовалось незамедлительно. Стоит им прийти в себя, и бойцы окажутся в проигрышном положении. Хватит одной кинутой в них аномалии, чтобы положить всех. Но в душе Денис все равно не мог смириться с происходящим. Убивать тех, кто не может дать отпор, казалось низким и неправильным.
        Интересно, а если бы вместо команды остановиться, однозначно понятой «белыми сталкерами» как застыть на месте, он приказал им умереть?.. Денис мотнул головой. Ни о чем подобном он не хотел даже думать.
        Он принялся медленно спускаться к белому полю искусственного льда: красивому, блестящему, нетронутому. Посреди него высились коробки, в которых, словно новогодние шары, лежали «радужки». Очень-очень много «радужек».
        У борта стоял Дух. Он оглянулся, мельком смерил Дениса взглядом и поспешил отвернуться к артефактам.
        - Неужели я выгляжу настолько страшно? - Денис улыбнулся.
        - Смотрел очередного «Дракулу»?
        - Это какого по счету? Если двадцатого, то нет.
        - А черт его знает. Киношники чуть ли не через год выпускают нечто на тему, - пожал плечами Дух. - Как у них только силы находятся раз за разом обсасывать сюжет, которому уже столько лет?
        Денис фыркнул.
        - Так что, Дракула? - спросил он.
        - Ты на него похож сейчас.
        - На вампира? То есть клыки отросли и кожа посерела?
        - Клыков не наблюдаю, хотя выглядишь ты еще хуже, чем большинство трупаков. Просто в последнем фильме Дракула рыдал кровавыми слезами.
        - Ясно…
        Денис вытащил свой излучатель и включил на полную мощность. Мгновение ему казалось, что голова расколется, а если этого не произойдет, расплавленный мозг прорвет барабанные перепонки и вытечет через уши. Но мгновение миновало, а за ним исчезла и боль.
        - Я уже пробовал, - ответил Дух. - Отсюда не дотянуться. На лед идти надо, но направляться на него без тебя было откровенно стремно.
        Денис кивнул:
        - Правильно, что не стал.
        Он не ощущал на льду никаких аномалий, но не стал говорить этого. Во-первых, после такого перенапряжения он мог оказаться не в форме. Во-вторых, Дух поступил совершенно верно, и несправедливо упрекать его в трусости не хотелось. И, в конце концов, доверие всегда грело.
        Денис вскинул излучатель и выстрелил. «Радужки» остались нетронутыми.
        - Вот видишь, - сказал Дух, уязвленный тем, что ему не поверили на слово.
        - Вижу. Сейчас попробуем иначе. - Денис сосредоточился, прицелился и выстрелил.
        Зрение подвело. Глаза залило алым, рука дрогнула, и он смог зацепить только крайнюю левую коробку. С десяток «радужек» хрустнули и рассыпались хрустальным крошевом.
        - Вау! - Восторгу Духа, кажется, не было предела. - Просто супер.
        Денис стер кровь.
        - Не сказал бы. Стрелять не получается, - пожаловался он. - Давай, ты стреляешь, я обеспечиваю досягаемость.
        - Идет.
        Денис смежил веки. Ему вовсе не требовалось видеть, чтобы обеспечивать коридор для прохождения разрушающего артефакты излучения. Хруст и шуршание хрусталя по льду убеждали его в правильности действий. А еще Дух с радостью комментировал происходящее.
        - Все! Подчистую! - воскликнул он.
        Денис попытался разлепить веки и не смог.
        - Стой, не три ты их. - Дух ухватил его за плечо. - Замри. Ничего страшного, просто ресницы слиплись. Ща.
        Ударивший в нос спиртовой запах намекнул на то, что Дух открыл упаковку влажных салфеток.
        - Возможно, щипать начнет, ты потерпи.
        «Это уж обязательно», - подумал Денис и страдальчески вздохнул.
        Для того чтобы сделать его снова зрячим, много времени не понадобилось. Денис моргнул и посмотрел на дело отчасти и своих рук. Создавалось впечатление, будто искусственный лед припорошил искусственный же снег. Мелкие хрусталики искрились разными цветами, притягивая взгляд.
        - Красиво, - заметил Дух, - а это точно все?
        - Все. По крайней мере находящееся в этом здании.
        - Вот что за хрень, а? Где логика у этих типов? - почему-то разозлился Дух. - Зачем устраивать залежи столь ценных для них артефактов столь бездарно? Ведь добраться - раз плюнуть.
        - Я не знаю, - признался Денис. - Может, и хотели, чтобы всегда были под рукой, да и вряд ли ждали гостей. Не в сейф же прятать.
        - Вот именно!
        Денис вздрогнул от замечания, произнесенного ненавидящим тоном. У него на секунду даже перехватило дыхание. Эмоции, которые распространял Шрам, ударили его почти так же, как могли бы кулаки.
        - Не может быть у тварей человеческой логики, - заявил тот безапелляционно. - Все, пошли отсюда. Дух, помоги Питу.
        - Ага.
        Боец ударил Дениса по плечу и принялся подниматься по лестнице, а Шрам, наоборот, спускаться.
        Денису стало не по себе, когда он понял, что скоро останется со Шрамом наедине. Боец явно не отличался адекватностью. Возможно, все дело заключалось в «иллюзе», который первым делом поражает людей с неустойчивой психикой, но скорее всего просто пришло его время.
        - И ты ведь тоже не человек. - Шрам остановился, не преодолев последних трех ступеней. Он и так выигрывал в росте.
        - Ошибаешься, - произнес Денис спокойно. Он вряд ли мог бы повлиять на поведение Шрама. Ему ведь не прикажешь, как обитателям и слугам Зоны. Да и растратился Денис изрядно. Впрочем, это не являлось поводом для паники.
        - Все эти сталкеры… «Белые» ведь твари. И обычные - недалеко ушли. И вот посмотрел я на тебя и подумал: это какой же силы должна быть тварь, которая с этими одной левой справилась?
        - Я не сказал бы, что это было легко, - заметил Денис. Он не хотел, но в голос прокралась угроза. Шрам сразу заметил ее и осклабился.
        - А вот не знаю. - Он повесил автомат на плечо. На прикладе застыли прозрачные капли крови.
        - Смотри. - Денис осторожно, стараясь ничем не спровоцировать свихнувшегося бойца, вытащил из кармана складной нож. Не совсем обычный, из «витринки», но вряд ли это имело малейшее значение. Он слегка прикоснулся лезвием к коже, и та тотчас разошлась. Кровь потекла самая обычная, красная. - Мы с тобой одной крови: ты и я.
        - Может быть. - Шрам проводил взглядом сорвавшуюся на пол каплю. - Вот только ты все равно не один из нас. Для тебя все происходящее - игрушки. Мы, - он ткнул себя в грудь, - проливаем собственную кровь, погибаем, души губим в этом аду, а тебе здесь хорошо. Будешь спорить?
        - Мне кажется, спорить бессмысленно в любом случае.
        - Вот! Потому что ты сам - сатанинское отродье! - Шрам воспринял за подтверждение слова, которыми Денис пытался остановить конфликт.
        - Я на твоей стороне, боец, - настойчиво повторил Денис, но все его попытки хоть немного повлиять на Шрама оказались тщетны. Тот вынул из наплечной кобуры пистолет, взвел курок.
        - Мне сейчас будет несложно это сделать, - сказал он, убеждая то ли Дениса, то ли себя самого. - Я уже столько тварей упокоил.
        - Упокоил? - Денис фыркнул, несмотря на холодок страха, пробежавшийся по позвоночнику. Пистолет был девятимиллиметровым, но этот почти сантиметр, нацеленный в голову, казался сродни пушечному жерлу. - И я, и те, кого ты убил безоружными, не в состоянии постоять за свою жизнь - живые, чувствующие и думающие. Упокаивают же только нежить, причем в фантастических книжках.
        - Это ты заставил их застыть!
        - Чтобы помочь, в том числе и тебе! - Денис тоже повысил голос.
        - Так ты еще и благодарности требуешь?!
        - Я не жду и тем более не требую никакой благодарности, - прошипел Денис. - Особенно от тебя, отправившегося убивать, как только почувствовал, что это сойдет тебе с рук. - Почему Ворон в такой же ситуации не убил Валентина? Да потому, что он никогда не бил раненых и беззащитных, а Шраму требовалось лишь придумать для себя оправдание покрасивее. - Религиозные фанатики, сектанты или террористы делали то же самое. Ведь это так просто: поделить людей на своих и чужих, руководствуясь вероисповеданием, расой, отношением к правительству, например, или степенью приближенности к Зоне.
        Сейчас, говоря все это, Денису было наплевать, выстрелит Шрам или придумает что-нибудь в свое оправдание. Возможно, он успел бы перехватить его руку, но скорее всего сил не хватило бы для ее выкручивания. Сложно бороться с вооруженным бугаем, вес которого превосходит твой собственный килограммов на сорок.
        - Шрам, ты охренел?! - раздался окрик Духа. - Немедленно опусти ствол! Вообще сдай оружие.
        - Оружие? - Шрам не обернулся, не давая Денису ни шанса. - Кому? Тебе, что ли?
        - Нам, - в унисон сказали три бойца, вернувшиеся вместе с Духом. - Ты совсем свихнулся, если думаешь, будто убийство проводника сойдет тебе с рук.
        - Да не проводник он, а тварь, бесово отродье!
        - Благодаря этому отродью… Дэн, извини, - Дух криво усмехнулся, - мы сюда дошли и задание выполнили. Удастся - так и обратно вернемся.
        - А мне не нужно милости от черта, - прошипел Шрам. - Душеньку свою губить не хочется.
        - А я буддист. - Дух пожал плечами. - Бросай ствол, а иначе я тебя сниму без дальнейших разговоров.
        - А мы подтвердим, что ты в аномалии пропал, - заметил другой боец. - Отойди от парня, если жизнь дорога.
        - Ах ты… - Шрам по-прежнему не оглядывался, но чуть ослабил внимание, слегка перенес вес тела на другую ногу и еще больше разозлился, чем раньше. Действовать против своих ему все же оказалось трудно: срабатывало армейское единение, когда сослуживцы, с которыми идешь в бой, делишь одну казарму и пайки, начинают восприниматься второй семьей.
        Денис решился. Он поднырнул под руку Шрама, одновременно хватаясь за запястье и повисая на нем всем весом. Надолго его не хватило бы, но ведь теперь к нему спешили союзники. Правда, прежде чем на Шраме повисли, заведя ему руки за спину, Денис уже проломил борт и вылетел на лед.
        Глава 3
        - Ни фига себе! - Дух вышел из «Созвездия» аккурат в тот момент, когда Ворон начал беспокоиться и уже собирался оставить свой пост возле пулемета. Собственно, никаких помех тому не было. Те бойцы, что отдыхали сейчас, сидя на асфальте, попеременно рассказывали Пуху о штурме. Учитывая прошедшее с окончания боя время, обрасти «подробностями» и приукрашиваниями истории пока не успели, и им можно было верить. Отчасти, разумеется. В полицейских и около кругах ходила поговорка: «Врет, как свидетель». Ворон слишком часто убеждался в ее правдивости.
        Судя по довольным и усталым физиономиям, все прошло благополучно. А вот то, что Денис снова решил подставиться, ему не нравилось. Очень. С другой стороны, большую часть артефактов они уничтожили. Если у «белых сталкеров» и остались «радужки», то пара-тройка. С таким арсеналом не повоюешь да и собственную армию не создашь.
        Однако какое-то неясное предчувствие все равно заставляло его сидеть на месте и не принимать участия в намечающемся празднике жизни. Своему чутью Ворон привык доверять, потому решил не оставлять пулемет в покое, пока не выйдут все остальные.
        Они и вышли. Сначала два бойца вывели под руки бледного до зелени и понурого Шрама. Затем показался и Денис - взъерошенный, помятый и с кровавыми подтеками на щеках. Ревел он кровяными слезами, что ли?
        Он тотчас подал знак «все нормально», и Ворон повел плечом. Что ж, объясняться и рассказывать они будут после: лучше дома за кофе или чем-нибудь покрепче и точно не в Периметре. Пора выбираться.
        - Да пусти ты! - Шрам вырвал левую руку у одного из бойцов. - Всю дорогу до КПП так протащите? Или до ближайшей аномалии?
        - Чушь не пори. - Боец, казалось, смутился и отошел. То же сделал и второй.
        - Что зыришь? Пристрелить хочешь?
        Ворон устало провел ладонями по лицу.
        - Сейчас вроде и незачем, а вот будь я внутри… - Он специально не стал договаривать. Все было понятно и так.
        - Ну, так естественно. - Шрам откашлялся и сплюнул себе под ноги желтоватый сгусток. - Ты ведь такой же, как он, - ткнул в Дениса указательным пальцем, - только маскируешься лучше.
        Ворон усмехнулся:
        - Я не такой же, а много хуже. В отличие от Дэна человеческую жизнь по определению не ценю.
        - Угрожаешь?
        Ответить он не успел. Пуля вышибла крошево в асфальте. Бойцы сориентировались мгновенно, но смысла затевать новую схватку не было никакого. Пятеро «белых сталкеров» догнали бы их играючи. Им не повезло только в одном: зайти с той стороны, в которую смотрело дуло пулемета.
        Оружие оказалось очень легким в обращении и вело себя идеально. Стрелять из него было одним удовольствием. Со стороны подходящего отряда в ответ раздалось несколько выстрелов, но вскоре и они стихли. «Белые сталкеры» затаились.
        - Дэн, уводи их! - Глупое, никому не нужное геройство. Ворон понимал это, но не стал ничего менять.
        Зачем спасать «пушечное мясо», даденное только лишь для того, чтобы выполнить задание? Никто из этих людей не был Ворону другом, более того, все они понимали, куда шли, а шли практически на смерть. Всем им обещаны компенсации в случае гибели, а за одно их согласие идти в Зону семьям выплачены гонорары, за которые можно купить трехкомнатную квартиру в новостройке.
        В конце концов, Зону в последнее время охраняют только контрактники, причем из хорошо оплачиваемых. Слишком сильно в свое время погорели на дешевой рабсиле в виде призывников и обычных частей. Чего стоил один только младший лейтенант, за бутылку водки и смехотворную плату в размере минимального оклада открывавший Периметр «диким» сталкерам. А ведь наверняка подобным заработком не только мелкая сошка занималась. Так что очень скоро на место сторожей из абы какой армии пришли часовые из элитных войск - хоть немного легче стало. Но… это не отменяет. Ничего.
        Пуля чиркнула по крыше «Хантера», заставив инстинктивно дернуться. Глупые реакции - от смертельной пули не скрыться. Да и вообще, как говорил Александр Васильевич: «Пуля - дура, штык - молодец».
        - Игорь!
        А вот это мальчишка явно зря: не место и не время для настоящих имен. Ворон с досадой скривился и, чтобы не препираться почем зря, перешел на язык жестов. Их по крайней мере Денис слушался лучше команд, полученных изо рта в уши.
        - Не мешайтесь мне под ногами! - рыкнул он напоследок, когда Денис все же смирился. - Еще полминуты, и не уйдет никто.
        Потому что опыта у бойцов в Зоне - никакого. Потому что действительно более логично было бы уходить по отдельности. Потому что кто-то должен прикрывать отход и задержать этих тварей хоть ненадолго, а Дениса бросать на это дело нельзя: его силы не столь безграничны, как кажется даже ему самому. И наконец, потому что из них двоих по-настоящему в одиночку бродить по Зоне умеет только он. Ворон - птица-одиночка, так было, есть и будет.
        - Дэн… я вернусь. - Еще одна сильнейшая глупость, которую он и хотел бы сдержать, но иной раз слова сами стремятся к произнесению помимо воли. Впрочем, раз уж пообещал, теперь придется наизнанку вывернуться, но выжить. И вернуться, обязательно вернуться.
        Он стрелял и смотрел, как Денис быстро отдает распоряжения. Теперь, когда тот больше не сомневался, действовал уверенно и спокойно. Вот только о своем несостоявшемся убийце он позабыл. Шрам поглядел в сторону подбирающихся «белых сталкеров» и, стянув автомат у ближайшего бойца, метнулся к мусорным бакам.
        В глубине души Ворон его даже понимал. При выходе Шрама ожидало разжалование, а то и суд. Теперь хотя бы погибнет героем. Но от осознания этого становилось гадко.
        За баки, конечно, лезть не стоило - Ворон предупреждал об этом еще до КПП, - но не в подобной ситуации. Вскоре оттуда по приближающимся врагам прогремела очередь. Вот теперь Ворон начал расценивать свои шансы уйти как весьма высокие. По крайней мере их теперь не обойти так просто.
        Некоторое время Ворон опасался, как бы отряд не разделился, но быстро выбросил эту мысль из головы: «белых сталкеров» осталось слишком мало, чтобы оставить часть здесь заниматься ними, а других отрядить для преследования. Да и до КПП ведь доплюнуть можно. А еще его очень занимал вопрос, где шатается Валентин, ведь в «Созвездии» его не было, да и в этом отряде он отсутствовал.
        - Подпустим поближе! - прокричал Шрам.
        - Согласен.
        Они затаились на время, пока противник снова не подал признаков жизни. Шрам скосил двоих, Ворон зацепил третьего, а двое других предпочли отступить, видимо, не чувствуя себя достаточно уверенными для дуэли.
        - И что дальше? - донеслось от баков.
        - А дальше я сейчас разломаю эту штуку, и мы ноги в руки - и деру.
        - Не ломай. - Голос Шрама слегка дрогнул, и Ворону это сильно не понравилось. Он осторожно подошел к бакам и зло выругался, не выбирая выражений.
        Боец лежал на животе, сжимая автомат. Левая нога его ниже колена отсутствовала. То есть ее не было вообще. Спеша в укрытие, Шрам не огляделся, как следовало, и угодил ногой в «мокрый асфальт». Странно, что он не умер сразу от болевого шока или от потери крови, но, видимо, граница аномалии как-то прижгла рану.
        - Черт… ну и угораздило же тебя, - прошептал Ворон. Он прекрасно знал, что до КПП Шрама не донесет. Даже если б не Зона и опасность гробануться на каждом шагу, то скорее всего просто надорвался бы.
        - Не бери в голову. За парня твоего расплачиваюсь, я его зазря обидел.
        - Так он не обидчивый, пережил бы.
        - Зато я - нет, - сказал Шрам, потом понял, как именно это прозвучало, и усмехнулся: - Кажется, это называется каламбур.
        - Не знаю. - Ворон отвернулся и посмотрел на чистенькие шестнадцатиэтажки, на деревья, на белесое небо. Доплюнуть до КПП, значит? Зона, сколько он ее знал, всегда вносила свои коррективы в чужие планы и смеялась над людьми.
        - Ты меня к пулемету подтащи только и можешь топать, - разрешил Шрам. - Пистолет не прошу, самому пригодится.
        Вес у Шрама был немаленьким. Ворон проклял все и облился седьмым потом, пока сумел устроить его у пулемета. Потом подумал и протянул «Гюрзу» со словами:
        - Тебе нужнее.
        Уточнять не стал: ведь и так ясно. Из пулемета фиг застрелишься - неудобно. А в остальном - не гиен же ждать или еще какой-нибудь пакости.
        Он уходил с тяжелым сердцем, но, уже минуя двор, расправил плечи и ускорил шаг, не забывая время от времени сверяться с детектором и швырять гайки. Дениса отчаянно не хватало, но только его, любой другой попутчик только раздражал бы.
        Выстрелы он услышал, выходя на Карамзина, и прислушивался к ним все время, невольно ускоряясь. Лишь едва не влетев в «соловей» (первые щелчки расслышал прежде, чем успел дернуться), заставил себя осматриваться внимательнее.
        Продвижение резко замедлилось. Он, разумеется, понимал, что это нервы, но шел теперь, будто раненая черепаха, постоянно сверяясь с прибором и прислушиваясь к себе.
        Пулемет заглох. Через некоторое время прозвучало несколько одиночных выстрелов и последний - поставивший окончательную точку в жизни Шрама.
        Остановили Ворона уже на Голубинской и до противного легко: кинули в него светошумовой гранатой. Он, правда, то ли почувствовал, то ли заметил бросок, потому лишь мельком задел зону поражения, получил по уху какой-то резиновой хренью и словил контузию, благо достаточно легкую, чтобы не отключиться. Кидавшего снял, швырнув нож - попал, совершенно не целясь, неизвестно каким чудом. Кинулся в кусты, едва не повторив судьбу Шрама, но на этот раз никакой гадости там не подстерегало, и выстрелил несколько раз из обреза - на этот раз мимо.
        - В белый свет как в копеечку, сталкер, - донеслось до него.
        Определить, где затаился говоривший, не получилось: звук шел словно со всех сторон. То ли контузия на Ворона так действовала, то ли Валентин задействовал какие-то свои возможности. И то, и другое было отвратным.
        - Может, поговорим? - предложил тот.
        - Вряд ли, - прошипел Ворон не столько собеседнику, сколько себе самому, Валентин, однако, услышал.
        - Зря, - протянул он. - Ты ведь уже понял: убивать тебя в наши планы не входит.
        - Вот и катись подальше, - проворчал Ворон, доставая детектор.
        Ближайшими аномалиями были «иллюз» в десяти метрах впереди, «соловей» в пятидесяти и «тень Морфея» всего в пяти слева. От первого не было никакого толку. До второго он попросту не добежал бы, а вот последний был шансом не попасть в руки тварей. В конце концов, он просто заснет. Многие из людей выбрали бы именно такую смерть, а что там дальше произойдет с телом - не важно.
        Он вскочил и побежал, но вот успел ли - уже не понял. Сознание заволокло темной хмарью, и наступило беспамятство.

* * *
        Он пришел в себя из-за мерной тряски. Ворон открыл глаза и тотчас пожалел об этом. Голова закружилась, и начало подташнивать.
        - Плохо? - Валентин нес его на руках, не прилагая никаких видимых усилий, и даже не морщился из-за тяжести.
        - Скорее скверно, - признался Ворон. То, что выжил, было самым неприятным из возможных исходов - он прекрасно осознавал это. Разумом. Но душой ликовал и готов был орать о своем счастье и великой радости. - Если не хочешь, чтобы я на тебя наблевал, опусти туда, откуда взял.
        - Не могу, ты тогда умрешь.
        - Тоже мне великое горе всех времен и народов. - Ухмылка получилась ненатуральной и вымученной.
        - Вот именно, - неясно с чем согласился Валентин, - а нам нужны братья.
        От этого заявления стало не по себе. А от того, что Ворон не мог пошевелить даже мизинцем, к горлу подкатила самая настоящая паника. Она же едва вторично не погасила сознание, но Валентин в последний момент встряхнул его со словами:
        - Не спать!
        Отключился Ворон все равно, а пришел в себя, когда его отхлестали по щекам, не слишком церемонясь.
        - Хватит, - велел Валентин, и распустивший руки «белый сталкер» немедленно прекратил его бить и поднялся с колен.
        - Это ты сделал?.. - Голос все же подчинялся. Хоть что-то ему сейчас подчинялось. Встать или хотя бы просто пошевелиться казалось выше любых сил.
        - Я приказал прекратить тебя бить, - растерянно пробормотал Валентин. - Ты свихнулся и теперь не понимаешь человеческой речи?
        - Скорее уж ты разучился, - проронил Ворон и поинтересовался: - Это ты обездвижил меня?
        - Не я. Зона.
        Ворон скептически фыркнул.
        - А чего ты ждал? - внезапно обозлился Валентин. - Полез в аномалию и думал, без последствий обойдется? Чего ты только хотел? «Тень Морфея» для человека - это ж верная смерть.
        - Вот ее и хотел, - признался Ворон.
        - Все лучше, чем стать одним из нас?
        Кивнуть не получилось, потому Ворон лишь прикрыл глаза.
        - Ты ошибаешься и попросту не оценил перспектив.
        - Пошел ты со своими перспективами…
        Кто-то вне поля зрения недовольно пробубнил, но Ворон не разобрал слов.
        Валентин демонстративно вытащил из-за пазухи «радужку» и продемонстрировал Ворону. Некто, все еще невидимый, подал ему упаковку одноразовых шприцев.
        - Вот сейчас я укольчик тебе сделаю, и поговорим: один я туда пойду или с тобой вместе. - Игла легко погрузилась в такой твердый на вид хрусталь. Шприц начал заполняться искрящейся всеми цветами радуги жидкостью.
        - Только попробуй в меня это влить - удавлю, - прошипел Ворон. - Еще не знаю как, хоть прокляну, но тебе не жить, если попытаешься.
        - Конечно-конечно. - На губах Валентина заиграла гнусная ухмылка. - Тебе понравится, уж поверь мне.
        Кожа натянулась, словно стремясь защитить, сломать тонкую иглу, даже появилась иррациональная надежда, что так оно и будет. Однако она развеялась тотчас же, стоило острому кончику погрузиться глубже.
        Боли не было. Возник холод на месте укола, словно при заморозке, а потом рука онемела и перестала ощущать что-либо. Не смертельно, конечно, но когда ждешь худшего и едва давишь подступающую к горлу панику, все происходит неотвратимо и быстрее, чем кажется.
        «Помнить себя, помнить, не забывать», - мысленно твердил он, мечтал сдохнуть, одновременно с этим отчаянно хотел жить и прислушивался к новым ощущениям.
        Ощущения были скверными - хуже не придумаешь. Разум плыл в одном ему известном направлении, мысли разлетались, веки пытались опуститься, а онемение поднималось по руке. Ко времени, когда оно достигнет сердца, то, вероятно, остановится навсегда.

* * *
        Либо он пришел в себя довольно быстро, либо через сутки. Вокруг стоял все тот же серый день.
        Ворон лежал у стены, укрытый какой-то тряпкой. Пошевелился, сел. И принялся наблюдать, как медленно ползет по противоположной стене паучок. Паучок был мутантом, как и все живые и условно живые твари Периметра, и скорее всего его удавалось разглядеть именно благодаря этому. В сознании он был помечен как красный маячок.
        «Неужели Денис видит все именно таким образом?» - мелькнула мысль.
        Зрение словно раздваивалось. На реальное, обычное, человеческое, накладывалось еще одно - слишком яркое, чем-то напоминающее тепловое. Оно позволяло видеть то, что привнесла в Москву Зона: тонкие, постоянно находящиеся в движении силовые нити и поля. Они были везде: в воздухе, на полу и стенах, окружали его самого, вдыхались и выдыхались.
        Если бы Ворон не предполагал нечто подобное и давно не смирился с тем, что Зона постепенно меняет и его, наверное, бился бы сейчас в истерическом припадке. Хоть баллоны с воздухом с собой бери и таскай, только ведь все равно бесполезно.
        Он протянул руку, и сгустки принялись льнуть к его пальцам и ладони. Ворон слегка повел ими и почти не удивился, когда разрозненные части начали слипаться, сливаться воедино. Сияние стало сиреневым и медленно переместилось из области сверхчеловеческого зрения в обычное.
        - Кис-кис. - Несмотря на всю плачевность ситуации и его положение, губы растянулись в улыбке.
        «Кот Шредингера» устроился на его плечах, обвил «хвостом» шею и принялся что-то намурлыкивать. Правда, мурчанием это назвать было сложно: больше походило то ли на дельфиньи щелчки с посвистыванием, то ли на стрекот сверчка, а временами и на счетчик Гейгера.
        Ворон попробовал в подробностях припомнить все, случившееся с ним перед преобразованием. К его величайшему изумлению, память он не утерял, но входило ли это в общую программу или он просто такой уникальный, понять не получалось. Также он не знал, как теперь себя вести. Попадаться на какой-нибудь глупости не хотелось.
        Бежать?
        Он находился в каком-то доме. Пейзаж за окном знакомым не казался, что наводило на мысли о том, что «белые сталкеры» ушли на другой конец Москвы. Если это так, то проще всего добраться до ближайшей станции метро и ориентироваться уже оттуда. Можно, в конце концов, просто попробовать сориентироваться на местности. Конечно, географический кретинизм - вещь, наличествующая у всех, но он выберется рано или поздно, даже если пойдет в неправильном направлении.
        Без еды, без воды, неизвестно где ночуя. Безоружный и без детектора.
        Невозможно.
        С другой стороны, он теперь зрячий в самом прямом смысле этого слова.
        - С пробуждением. - Валентин вошел в комнату, но подходить не стал, так и застыл в проходе, подпирая плечом дверь. - Хоть выспался?
        Ворон предпочел промолчать и очень постарался нацепить на лицо безучастное и безразличное ко всему выражение.
        - О! Да ты у нас по-прежнему гордая птица. - Валентин рассмеялся и полез в карман за «радужкой».
        Тело действовало само, совершенно неподконтрольно. Его словно выкинуло вперед. Ноги попробовали подкоситься, но тотчас выпрямились. В голове будто светошумовая граната взорвалась, и все последующее он видел уже урывками: как выхватил «Эсквайр», но Валентин выбил его, как сам пропустил удар в грудь, но тот лишь раззадорил, как вцепился Валентину в горло, а тот тщетно пытался разжать и отодрать скрюченные судорогой пальцы, но уже хрипел, как из коридора прибежали на помощь этой твари другие - не менее твари.
        Разум все же оставался, пусть его было и немного. Закрыть проход спиной Валентина Ворон все же сообразил, но вот то, что проникнуть в комнату можно и со стороны балкона, который наверняка смежный с соседним, догадался, только когда на нем повисли сзади, а шею проткнул новый укол.
        Глава 4
        - Это что? - Денис смотрел на Романа так, словно того вообще не существовало или тот стал стеклянным.
        - Динь, послушай… - От детского обращения Дениса покоробило. Впервые в жизни. - Прошло больше недели. Ты прекрасно знаешь, что это означает, и…
        - Я спросил, - напомнил Денис и отвернулся. Кажется, Роман выдохнул с облегчением и принялся сверлить взглядом стакан и накрывший его хлеб.
        - Динь, пойми…
        - Понять?! - Хлеб не истлел за мгновение, а водка не выкипела, хотя Роман наверняка ждал именно этого. - Я по жизни понимаю слишком много. Всех! И всегда! Отчего же никто не слушает меня самого?! Он жив! Жив! И я знаю это лучше, чем кто-либо.
        - Успокойся! - Роман схватил его за плечи, но тотчас отшатнулся. Денис не обладал ни телекинезом, ни теми штучками, которые так любили показывать по местным кабельным каналам, то возрождавшим «Битвы экстрасенсов», то вообще вытаскивающим какого-нибудь клоуна - продолжателя дела Чумака и заряжающего тазики с водой. Зато Денис мог ударить мысленно и именно это и сделал, пусть и в четверть силы.
        - А ты отцепись от меня, - прошипел он, - и лучше не трогай руками. Ради собственного благополучия не трогай!
        - Динь… - Роман сел на стул и потер шею. Ощущения были не из приятных: словно ему очень сильно эту шею намылили. - Динь, я сам - друг Ворона. Я видел его в таком состоянии и обстоятельствах, что тебе и представлять не нужно. Я ждал сначала его, а потом вас обоих из каждой вылазки, но на этот раз надо набраться мужества и признать, что он не вернется. - Он резко вскинул руку, когда Денис уже было открыл рот для возражений, и тот так и не решился высказать их. То ли Роман инстинктивно повторил один из условных сигналов, то ли просто его решили выслушать до конца. - Игоря признали пропавшим без вести, но это произошло больше для успокоения Шувалова, которого на подобное отношение настроил именно ты.
        Денис снова попытался возразить, но лишь мотнул головой и сказал:
        - Продолжай.
        Он действительно немного надавил на профессора, а вернее, не рассчитал собственных сил.
        - После этой ходки ты переменился и больше не теряешься в реальности. - Роман хмыкнул.
        - Нет, ты ошибся, все как обычно.
        - Значит, раньше ты просто лучше скрывался. - Роман вздохнул. - Но даже если так, то с Шуваловым ты поступил некрасиво.
        - Я уже извинился. - Но не раскаялся. В тот момент, когда они только прошли через КПП, и бойцы начали давать показания, следовало действовать: как угодно, хоть наизнанку выворачиваться, но сделать так, чтобы Ворона признали именно пропавшим, а не погибшим. Денис сам не знал, откуда возникло в нем это знание, но привык верить своим ощущениям.
        Без поддержки его слово стало бы незначительным, и он убедил Шувалова. Тот и сам был рад обмануться и представить все так, будто Ворон не остался прикрывать группу, а просто задержался и скоро вернется.
        «Он не погиб», - твердил ему Денис, хотя, несмотря на все свои способности, не мог почувствовать и сказать что-либо конкретное. Только здесь, дома, спустя несколько дней он начал ощущать нечто, похожее на предчувствие. Во снах он видел Москву глазами Ворона, только отчего-то не мог поговорить, докричаться до его сознания. Впрочем, сказать по совести, ему и раньше не удавалось ничего подобного. «Черная воронка» как держала его на расстоянии, так и продолжала.
        - Ты просто не можешь отпустить.
        - И ты решил, будто это, - он ткнул пальцем в стакан, - поможет?
        - Динь, временами…
        - Ты очень плохой психолог, Роман!
        - Да, ты прав, - он тоже начал заводиться, - я не психолог, а врач. Более того, хирург и привык резать по живому, в том числе и чтобы это живое потом не сделалось мертвым.
        В комнату вошла заспанная Алла, по всей видимости, ее разбудили крики, поднятые хозяином и гостем в шесть тридцать утра. Ненакрашенная, растрепанная, она тем не менее все равно могла дать фору очень многим. Она прикрыла зевок ладонью, обвела взглядом стол, оценила обстановку и села на диван рядом с Денисом, осторожно приобняв того за плечи.
        Молния не ударила. Даже мелкий заряд статического электричества не промелькнул, но Денис все равно вздрогнул.
        - Он обещал вернуться и вернется, - произнес он тихо.
        - Это аргумент пятилетнего ребенка! - прорычал Роман.
        - Не знаю, - Денис повел плечом, но руку Аллы сбрасывать не стал, - я не помню себя пятилетнего. Я просто знаю, что он жив.
        - Алла, хоть вы ему скажите! - всплеснул руками Роман.
        - Знаете, - она чуть отстранилась и в упор глянула на Романа, - когда Валентин ушел в Зону и не вернулся, мне тоже говорили, что он погиб. Причем используя очень похожие слова и выражения. А я знала и чувствовала, и он оказался живым. - Она потянулась к столу, сняла со стакана хлеб и положила на стол, а содержимое выпила, даже не поморщившись.
        - Сумасшедший дом! - взвыл Роман, развернулся на каблуках, прошел в коридор, ухватил куртку с крюка, оборвав петлю вешалки, и на прощание хлопнул дверью.
        Денис прикрыл глаза.
        - Вернется. - Алла ткнула его в плечо кулаком и ободряюще улыбнулась. - Он инструменты оставил, а какой же он врач, тем более хирург, без своего набора скальпелей?
        - Спасибо, - прошептал Денис.
        - На здоровье, кушайте, не обляпайтесь, - фыркнула она и поморщилась. - Терпеть не могу водку.
        - Ворон тоже.
        - Но для хорошего человека чего только не сделаешь. - Алла встала и потерла переносицу. - Пойду-ка я досыпать, пока вконец не повело. И тебе неплохо было бы, - и направилась к лестнице показательно твердым шагом.
        Денис хотел было подняться и проводить, но сил на это не было никаких. К тому же меньше всего на свете он хотел бы быть неправильно понятым. Как там сказал Ворон по поводу «строить из себя рыцаря»? Вроде Денис и не строил из себя никого и никогда.
        Он лег на бок, кое-как устроившись на узком диване, и подтянул колени к груди. Поза эмбриона и неудобное ложе обещали напомнить по пробуждении о том, что у него имеется спина, которая в свою очередь умеет почти невыносимо болеть. Однако сейчас это казалось совершенно не важным.
        Глава 5
        Чай был вкусным: с малиной, лимонником, перечной мятой и какой-то еще травкой, по секрету открытой тетей Машей только Алле. Кажется, соседи были искренне счастливы появлению в холостяцком жилище Ворона гостьи и теперь проявляли искреннее благодушие.
        Денису казалось, что, если бы не пропажа Ворона, Алла давно уехала бы. Хотя, если рассудить здраво, возвращаться к себе было для нее все еще небезопасно.
        Со своей очередной «влюбленностью» Денис разобрался в течение первого же дня пребывания здесь Аллы - еще когда они с Вороном привезли ее из клиники. А теперь испытывал просто благодарность. Остаться сейчас совершенно одному казалось невыносимым.
        - Ты обедал? - спросила она, спустившись из гостевой комнаты ближе к ужину, посмотрела на Дениса, разминавшего спину и отчаянно пытавшегося не стонать, и фыркнула: - Ясно. Без меня ребенок не покормится.
        Пожалуй, услышав подобное от любого другого человека, Денис обиделся бы. Сейчас только улыбнулся. Бывают люди, с которыми просто тепло находиться рядом, и ни пол, ни гормоны или желание к этому уже не имеют никакого отношения. Алла оказалась именно таким человеком.
        - Если Роман и приходил, то я не проснулся, - предупредил он.
        - Чемоданчик с инструментом все еще на месте. - Алла пожала плечами. - Пусть прогуляется, может, даже грибов наберет. Было бы чудесно, кстати, ты какие больше любишь: жареные или соленые?
        - Любые, лишь бы не шампиньоны.
        - О! - Она подняла вверх указательный палец. - Точно. Тетя Маша говорила, опята пошли. Надо как-нибудь выбраться… - Она не договорила, застыв с открытым ртом и уставившись за окно.
        Денис тотчас оказался на ногах, едва не уронив стул и не расплескав чай. Как распахнул дверь, вообще не понял. За порогом стоял Ворон.
        - Что, хозяин, впустишь? - Он был каким-то странным. В куртке с заклепками, которую не напялил бы и под дулом автомата. В рубашке и джинсах явно большего размера. В черных очках. И обращался он совершенно иначе, чем обычно. И все равно это был Ворон.
        - Какой я тебе хозяин?! - воскликнул Денис. - Это ты хозяин! - и, схватив за рукав, буквально втянул через порог. - Как? Откуда? Почему тебя так долго не было?
        Ворон промолчал, а потом и вовсе остановился, удивленно рассматривая Аллу. За темными стеклами очков глаз видно не было, но казалось, он сильно удивлен.
        - Я вас знаю, - заметил Ворон.
        - Разумеется. - Она рассмеялась несколько натянуто. - Будете чай, Ворон?
        - Буду премного благодарен, - ответил он, совершенно не обратив внимания на то, что просил обращаться к себе по имени, и прибавил после некоторой заминки: - Сударыня.
        - Вот и славненько, - произнесла Алла скороговоркой. - Чай вам обязательно понравится, потому что пошли осенние опята, и их обязательно надо набрать три корзины.
        - Почему не четыре? - Ворон, казалось, подзавис от этой фразы, лишенной всякого смысла.
        - Потому что я пошла за чашкой, - так же быстро выпалила Алла, но, прежде чем уйти, пристально взглянула на Дениса.
        Взгляд пропал зря: Денис ровным счетом ничего не понял. Он был очень рад, а потому мало отличался от слепца.
        - Садись же!
        Ворон опустился на стул. Черных очков он так и не снял. Вообще удивительно, что надел их сейчас: за окном начало темнеть.
        Появилась Алла с какой-то совершенно неуместной чашкой в золотой и розовый горошек. Именно этот цвет Ворон ненавидел и никогда не согласился бы не просто пить, а прикоснуться к этой чашке.
        Ворон спокойно протянул руку и взял розово-золотое убожество, даже не скривившись. Алла наклонилась переставить поближе к нему вазочку с вареньем и неожиданно пошатнулась.
        - Чертов каблук, - выругалась она. Денис помнил, как она чуть ли не бегала на каблуках в десять сантиметров, а сейчас ее подвел всего в два. Сохранить равновесие Алла не успела. Ворон поддержал ее, но она тотчас вырвалась и, уже не скрываясь, сбила с его переносицы черные очки.
        Денис успел вовремя, но только за тем, чтобы ухватить Аллу за руку, толкнуть к себе за спину и отступить, держа Ворона в поле зрения, а стол - меж ними. Так себе преграда, конечно. Если понадобится, ее можно снести одним ударом.
        Кухня сразу показалась узкой и неудобной, а ведь раньше Денис считал ее просторной и вместе с этим уютной. Впрочем, Ворон строил свой дом для жизни, а не для боев. Жаль только сам и забыл об этом.
        - И что дальше? - Ворон повертел в пальцах чайную ложечку и швырнул ее на стол.
        Маневр не удался: Денис не отвел взгляда. Ему и без посуды было на что посмотреть. Глаза у Ворона теперь были не карими, а золотыми - очень красивыми и настолько же пугающими.
        - Это мне следует спрашивать. Что дальше, Игорь? - Он как-то вдруг сразу понял, как следует обращаться к Ворону. Возможно, если тот не помнит, кем был и является, то хотя бы настоящее звучание имени вызовет у него хоть какую-то реакцию?
        Реакцию оно, безусловно, вызвало: Ворон разозлился.
        - Как ты назвал меня? - спросил он холодно.
        - Игорь Ветров. Это твое имя.
        - Только попробуй снова употребить его, сопляк!
        - Это еще почему? Мне разрешено его употреблять, и я буду.
        - Кем?!
        - Тобой, естественно.
        Ворон мотнул головой, нахмурился и помассировал висок, словно у него болела голова.
        - Кто ты такой?
        - Дэн, но так ты зовешь меня только… - Он осекся, Алла вовремя ткнула его в спину. Пожалуй, о Зоне сейчас говорить не стоило.
        - Только?..
        - Когда я что-нибудь натворю. - Он заставил себя усмехнуться. - Такое, что тебе расхлебывать приходится. А так - Денис.
        - Денис, - повторил Ворон задумчиво. - Ты мне точно не сын. Почему ты живешь здесь? Кто ты такой, Денис?
        Он чуть-чуть расслабился. Если Ворон начал спрашивать, то нападения от него ждать не приходилось. По крайней мере пока.
        - Я здесь живу.
        Ворон фыркнул.
        - Мне очень хочется пошутить по поводу приживалки, но, наверное, не стоит? - рассмеялся он.
        - Сделай уж милость. - Денис поморщился. - Если в двух словах, то я твой партнер по бизнесу.
        - Не в двух, а в четырех словах, - поправил Ворон. - Хочешь сказать, я взял в компаньоны пацана? Ты за кого меня принимаешь?
        - А разве так уж и не мог?
        Ворон вскинул бровь и склонил голову набок, осматривая его с головы до ног.
        - Ну, предположим, - протянул он, - а проницательная мадемуазель кто такая? Только не говори, будто супруга. На тебя такая вряд ли клюнет, а я после развода подобного счастья в доме точно не потерплю.
        - Алла, - ответил Денис.
        - И я точно не ваше счастье, - прошипела та из угла. - Может, хватит ломать комедию?
        - Может. Вы сейчас собираетесь и идете… - Ворон помотал головой, - идете…
        - Что, пластинка заела? - зло поинтересовалась Алла.
        Ворон попытался сфокусировать на ней взгляд. Золотой цвет глаз чуть потемнел, но стоило сталкеру сосредоточиться, снова зазолотился.
        - Виниловая такая пластинка, - сказала Алла. - Помните такие? У вас еще любимая была. Старая. Вы шутили, будто от отца осталась. То ли с Шаляпиным, то ли с Лемешевым.
        - Не помню, чтобы увлекался подобной музыкой.
        - А вы и не увлекались, хранили. Но вы все равно пели, помните? Так куда мы пойдем, когда соберемся?
        - Лесом, - фыркнул Ворон, и Денис мог поклясться, что сказал это уже не этот, а прежний сталкер. - Сударыня, не заговаривайте мне зубы. - Взгляд потеплел, а потом он схватил со стола нож и со всей силы сжал лезвие.
        - Остановись! - выкрикнул Денис.
        Ворон неестественно дернулся, но тотчас снова замотал головой.
        - Не делай так больше, - с угрозой в голосе предупредил он и устало добавил: - Все равно не поможет.
        - Игорь!
        - Не поможет, - добавил он уже совершенно другим голосом.
        Хлопнула дверь, и в коридор влетел Роман.
        - Ах ты, сволочь зомбированная! Где только шлялся?! - заорал он с порога.
        Ворон обернулся к нему, заводя руку за спину.
        - Роман, уходи! - выкрикнул Денис, догадавшись, что будет затем.
        Его буквально отпихнули с дороги. Раздался звон, и Ворон рухнул на пол, а осколки и фрукты, находившиеся в вазе до того, как та повстречалась с его затылком, упали сверху.
        - Вашу мать! - Роман, ругаясь, прошел в кухню. - На день нельзя оставить. На день! А что было бы, если б действительно уехал, как хотел?
        - Я решила, что нам всем необходим маленький перерыв. - Алла склонилась над Вороном. - Надеюсь, я его не убила?
        - Если ваза разлетелась на осколки, то вряд ли, - заметил Роман, проверяя пульс на шее у пострадавшего. - Тут, знаете ли, осечек не бывает: либо ваза раскалывается, либо черепушка. Но плохо ему будет в любом случае.
        - Это уж точно. А вы, Роман, грибочков не набрали… Ой! - Она прикрыла рот ладонью. - Простите, я в стрессовых ситуациях веду себя либо как тупая блондинка, либо как робот, а потом долго не могу выйти из этого амплуа.
        - Случается. Потому что с маньяками и неадекватами нужно разговаривать. И чем нелогичнее, тем лучше. - Роман кивнул молчаливому Денису. - Давай-ка перетащим его на кровать и на всякий случай зафиксируем.
        - Угу. - Денис подошел и склонился, чтобы подхватить Ворона за плечи.
        - И приношу тебе свои извинения, - добавил Роман. - Это я вел себя как ребенок, а вовсе не ты.
        - Пустое.
        Роман вздохнул и подмигнул Алле.
        - Зато вы заговорили даже этого пернатого, - сказал он. - Обычно это от него спасу нет никакого. И к слову, если бы я вдруг набрал вам грибов, то вряд ли хоть кто-нибудь выжил. Я в них абсолютно не разбираюсь.
        Глава 6
        Он лежал на дне, а говорили на поверхности или вообще на берегу. Вокруг плавали какие-то странные создания, лишь очень приблизительно напоминающие рыб. Они совершенно не замечали его и потому постоянно касались осклизлыми холодными телами. Было невыносимо плохо. В сознании роились мысли, но зацепиться не удавалось ни за одну. Боль пульсировала где-то в затылочной части головы, временами ослепляя и заставляя сжимать несуществующие кулаки. Впрочем, на душе все равно оказалось много сквернее. Он сделал что-то по-настоящему ужасное и теперь не простит сам себя.
        … Прошло сколько-то времени: возможно, день или всего несколько минут. Он по-прежнему лежал на дне и слушал тихое перешептывание. Теперь оно казалось яснее. Он даже начал понимать общий смысл беседы. К тому же ему не мешал больше никто: странные рыбы уплыли. Возможно, конечно, их кто-то спугнул: какая-нибудь хищная тварь, которая не постесняется напасть и на него, но Ворона это не пугало, ведь смотреть в глаза убийце много спокойнее, чем ждать удара в спину.
        - Если честно, я не понимаю, зачем он вообще стал с вами чаи гонять, - проговорил кто-то смутно знакомый. Отчего-то голос отзывался в памяти грохотом взрывов, канонадой, дикой болью и шумом «вертушки». Имя всплывало постепенно и очень медленно. Оно казалось больше неудачной шуткой, чем настоящим.
        «Отец подшучивал, что я самый неудачный из его произведений, - смеялся еще молодой и толстый Роман много лет назад. - Правда-правда. У него собрание собственных сочинений целых три полки в книжном шкафу занимало».
        Ворон мысленно улыбнулся. На душе немного потеплело, но беспокойство не улеглось. Теперь он много лучше ощущал собственное тело, и эти ощущения ему совсем не нравились. Руки и ноги онемели, а в местах уколов жгло почти невыносимо. К этому по-прежнему примешивалась дикая боль в затылке. Можно и не мечтать, чтобы открыть глаза, лучше уж потратить это время с большей пользой и все вспомнить, а заодно и узнать новости.
        По крайней мере кое-что его искренне радовало: он жив, в своем уме и у своих. Остальное - мелочи. Нет ничего, с чем он не справился бы, имея при себе эти составляющие.
        - Разобраться пытался. - Второй голос был молодым, и его обладателя Ворон вспомнил мгновенно и вздохнул с облегчением.
        Денис находился рядом, тоже живой (раз уж способен говорить) и здоровый. Ну, по крайней мере Ворону так казалось. Еще он понадеялся на то, что Роман все же сообразил не везти его в ближайшую больницу, иначе по пробуждении у них снова состоится не слишком приятный разговор. В подвале можно найти все. Вплоть до реанимационного оборудования.
        Впрочем, больницей здесь не пахло, скорее уж родным домом, в котором, как известно, и стены помогают. А значит, все действительно терпимо и он выкарабкается. А потом заявится в Зону и самолично перегрызет Валентину глотку!
        Перед глазами полыхнуло. Пришлось задерживать дыхание, а мысли о возмездии гнать подальше. Месть - блюдо, которое стоит подавать холодным. Вот он и подождет. Лучше - послушает.
        - Если только разобраться. Мне почему-то кажется, сколько бы ему ни вкололи, убивать он не хотел. - Роман наверняка покачал головой в своей излюбленной манере.
        - Само собой, - откликнулся Денис. - Он собирался увести нас в Зону.
        - И это тоже вряд ли. У него с собой арсенал был о-го-го. Два пистолета и «макаров», плюс миномет у крыльца оставил. Я, грешным делом, подумал, это ты, Динька, окончательно с катушек слетел.
        - Ага, - фыркнул тот, - и потому решил как следует оторваться по тарелочкам. А ты почему полез на рожон, ведь знал, что он вооружен и… под «радужкой»?
        - Потому. Я еще безумнее тебя. Игорю следовало лишь чуть-чуть помочь справиться с этой дрянью, и он вернулся бы.
        Денис некоторое время помолчал, а затем проговорил сиплым, каким-то не своим голосом:
        - Не знаю.
        Если бы Ворон мог, то вздрогнул, но тело ему сейчас не принадлежало. Вроде бы он все помнил и осознавал, но воспоминания или те самые ощущения, что он впервые испытал в Зоне, нахлынули резко и как-то сразу, рождая боль в голове, какой он за всю жизнь не испытывал.

* * *
        - Держи! - Роман вцепился в запястья Ворона. Пусть те и были связаны, но сейчас ходили ходуном и пытались то ли порвать путы, то ли просто стащить. С иглой же, воткнутой в вену, подобные телодвижения были просто опасны. - Вот ведь сильный черт! Любой другой пластом бы лежал, а этот выкаблучивается.
        - Еще и не начинал даже. - Руки замерли, а Ворон открыл глаза. - Привет, Ромка. Ты зачем меня привязал? Думал, сбегу?
        Некоторое время стояла тишина. Потом Роман наклонился и долго вглядывался в глаза друга.
        - С возвращением, - сказал он наконец. - С тебя сталось бы и сбежать. Ты не пугай так больше. Инфаркта моего хочешь?
        - А ты инсульта. Причем моего, - откликнулся Ворон. Говорить получалось, все остальное - не очень. - Голова раскалывается. Вы бы мне хоть обезболивающее вкололи, изверги.
        Роман фыркнул и окончательно расслабился:
        - Вот теперь это точно ты. Благодарности - никакой. Голова кружится?
        - И в глазах двоится. И тошнит. И все тридцать три удовольствия сотрясения мозга. - Голос Ворона упал до едва разборчивого сипения. - Но спасибо. Именно так и следовало.
        - Алле потом благодарности свои предъявишь. Это она так любовно тебя приголубила. Вазой.
        - Она все равно никогда мне не нравилась, - заметил Ворон. - Ваза в смысле. - И тотчас посерьезнел, попытался посмотреть на Дениса, но никак не мог сфокусироваться на его лице. - Дэн… я очень сильно тебя обидел?
        - Я что, институтка, чтобы обижаться? Вернулся - уже хорошо, - ответил тот слегка напряженно, но точно не злясь.
        Ворон вздохнул и прикрыл глаза - больше от облегчения, чем из-за слабости.
        - А вот это даже не думай. Тебе в принципе теперь нельзя спать дольше часа, - предупредил Роман.
        - Очнулся, называется, - проворчал Ворон. - А если серьезно, то мне теперь вообще нельзя спать. Потому что неясно, каким я проснусь.
        - По крайней мере пока, я на твоем месте не беспокоился бы по этому поводу, - обнадежил Роман. - Алла же сказала: время действия «радужки» очень сильно ограничено. Именно поэтому «белые сталкеры» и стремились завладеть как можно большим числом артефактов. Они обеспечивали себе безбедное существование, а вовсе не армию создавали, как мы думали.
        - Хотя первое не отменяет второго, - вставил Денис.
        - «Радужка» дрянь самопополняемая, но процесс создания жидкости длительный и никак не поспевал за расходом. Вполне возможно, скоро «белые сталкеры» выведутся сами собой.
        - Ага. Как тараканы в двухтысячных, - фыркнул Ворон, попытался покачать головой, но вовремя передумал это делать. - Это слишком радужный… тьфу, то есть оптимистичный прогноз, в который ты и сам вряд ли веришь.
        - Ну, по крайней мере Дмитриев утверждает, а ему предпочитают верить. - Роман освободил запястья Ворона и проверил капельницу.
        - Я бы поостерегся меня освобождать на твоем месте, - все же предупредил Ворон. - Мало ли.
        - Я в тебя верю, - отмахнулся Роман. - К тому же в тебе сейчас абсолютно свежая кровь течет. Вначале переливание, потом капельница.
        - А смысл?
        - Посттрансфузионные осложнения: несовместимость крови донора и реципиента, - произнес Роман и сорвался: - У тебя же, дрянь такая, организм особенный, вот и взбрыкнул!
        - В моем вине не обнаружено крови? - Ворон слабо усмехнулся.
        - Вот в следующий раз я тебе эту кислятину и волью. Будешь знать!
        - Я тебя тоже ценю, Ромка, честно…
        На поправку Ворон пошел быстро. По традиции вылежал назначенный Романом срок, даже обследование прошел в его клинике, что не мешало сталкеру рычать и срывать раздражение на всех, кроме Дениса. Перед ним Ворон все еще чувствовал себя виноватым.
        О «белых сталкерах» все это время не было никаких вестей, что и радовало, и беспокоило одновременно. Шувалов едва не выпрыгивал из телефонной трубки, поздравляя всех присутствующих. Он даже пытался выбить для «своих» сталкеров какую-то правительственную награду, но Ворон тотчас заявил, что в раннем детстве мечтал быть Героем Советского Союза и размениваться ни на что меньшее не согласен. После этого Шувалов сник, и его пришлось успокаивать, а потом опять запугивать (например, тем, что на прием к президентам в камуфляже не пускают все равно). Выдерживать профессорский энтузиазм долго не могли не только герои, едва оправившиеся от тяжелых ранений, но и вполне здоровые.
        Первая неприятность случилась уже в ИИЗ, когда Ворон пулей вылетел из кабинета Шувалова, которому взбрело в голову показать сталкерам новый артефакт. При этом в самом артефакте ничего страшного вообще не было: не опасный, хоть лижи его, почти разряженный, и всех свойств - в темноте светится. Вместо фонарика использовать можно, а больше - никак.
        Когда Денис догнал Ворона, глаза у того были совершенно безумные. К счастью, радужка не светлела, но зрачки то сужались, то расширялись, почти как у кошки.
        - Может, хватит меня гипнотизировать? - наконец спросил Ворон.
        - Что с тобой? - Денис сглотнул.
        - Хотелось бы мне знать…
        - Нет, я в смысле… как ты себя чувствуешь?
        Ворон поморщился и говорить продолжил только тогда, когда они покинули здание и уселись на лавочку у фонтана.
        Осень еще не полностью завладела Подмосковьем, но ее поступь была все заметнее. Листья опадали, но оставалось почти по-летнему тепло, и цветы на клумбах вокруг фонтана никак не спешили увядать.
        - Ничего хорошего, Дэн. Меня как током шарахнуло, а ведь артефакт был почти пустышкой. Даже предположить боюсь, что будет, когда войду в Зону.
        - Слишком мало времени прошло, вот и все.
        - А если нет? - Ворон прикусил губу. - Мне поздно менять род занятий. - Он поморщился. - А садиться за мемуары, пожалуй, рановато. К тому же мемуары эти станут слишком сильно смахивать на фантастику, причем сильно ненаучную.
        - Я тоже часть Зоны и еще та ходячая аномалия, - напомнил Денис. - Ты ведь от меня не шарахаешься? Или просто скрываешь?
        Сталкер закатил глаза и принялся таращиться на небо.
        - То есть да?
        Ворон приподнял бровь.
        - Нет, разумеется, - наконец ответил он. - Видимо, эта часть Зоны в твоем лице слишком часто мельтешит перед глазами, вот я и привык.
        - Спасибо, это обнадеживает, - фыркнул Денис. - И это же говорит о том, что со временем все наладится.
        - Денис, - перебил его Ворон, - я притерпелся к тебе, да, но никогда раньше я не мог с точностью до комнаты сказать, где ты находишься. Теперь же ты словно обвешен «жучками», а я могу запеленговать тебя в любой момент по желанию.
        - Везет! Я тоже так не отказался бы.
        Ворон вздохнул.
        - Слушай, а с водопроводчиком так же нельзя? А-то тетя Маша уже вторую неделю его ищет, а он явно скрывается.
        - Нет, - рассмеялся Ворон. - Это вряд ли.
        Денис протянул руку, и сталкер сжал ее чуть ли не до боли.
        - Помнишь, ты говорил: денег нам хватит? - спросил Денис. - Я, конечно, не примазываюсь.
        Ворон покачал головой.
        - Ладно, буду примазываться, - пошел на попятную Денис. - Но мы ведь действительно можем оставить походы в Москву на время.
        - Я накаркал. Но в принципе действительно можем. - Ворон пожал плечами. - Только «можем» и «хочется» в данном случае не совпадают.
        Глава 7
        - Добрый день, Олег Николаевич. - Ворон постарался не выдавать свою неприязнь.
        Утром позвонила Алла и очень просила о встрече. Она недавно вернулась в свою квартиру и даже на бывшую работу у Дмитриева. Так что подобный звонок вызвал у сталкера чувства, очень напоминающие злорадство.
        «Что, не заладилось с боссом?» - спросил он, ожидая многого, но никак не слезных просьб и дозволения привести Дмитриева в гости.
        Первым порывом было отказать, но любопытство все же взяло верх, и Ворон, так и быть, назначил время визита одному из самых богатых и влиятельных людей мира. В конце концов, он ничего не терял, а узнать, зачем понадобился теперь, когда не может больше ходить в Зону, хотелось.
        - Здравствуйте, Игорь. - Дмитриев вошел в кабинет и сел в кресло, специально для «высокого гостя» перенесенное из гостиной. Этакий маленький трон из темного, почти черного дерева и с резными подлокотниками и спинкой.
        - Взаимно, Олег Николаевич. Алла, как вы?
        - Благодарю, Игорь, и вам всего наилучшего. - Алла присела во второе, не такое помпезное, но тоже дорогое кресло.
        В сравнении с гостями восседающий в черном компьютерном кресле Ворон смотрелся «бедным родственником», от чего тихо ликовал в душе. Денис проскользнул в кабинет и примостился на подоконнике, Ворон на него даже не оглянулся: с некоторых пор это было совсем не нужно.
        - Признаться, не ожидал удостоиться от тебя приглашения, - признался Дмитриев.
        - Ваша… - Ворон поискал подходящее слово и посмотрел на Аллу, - секретарь, - язвительно обронил он, - использовала запрещенные приемы.
        Алла покачала головой.
        - Секретарь? Берите выше, - усмехнулась она.
        - Директор по научной работе, - проинформировал Дмитриев.
        - Поздравляю с карьерным ростом, сударыня, - не менее язвительно проговорил Ворон. - Но приемы менее запрещенными от этого не выглядят. Кто сказал вам, что меня можно разжалобить слезами?
        - Соседний континент на самом деле очень маленький, - заметил Дмитриев. Он нашел на потолке нечто занимательное и теперь внимательно разглядывал. - Алла чуть-чуть поговорила с вашей бывшей супругой, вот и все. Та называла вас упертым бараном, не терпящим слишком сильных проявлений эмоций.
        Ворон присвистнул:
        - А я-то думал, почему вы временами так сильно меня раздражаете, сударыня. Что ж, еще раз поздравляю с новой должностью.
        - Спасибо. - Алла вздохнула и обратила внимание на самого безобидного хищника в этой комнате:
        - Дэн, пойдем выпьем чаю?
        - Только если вы его заварите. - Денис вздохнул с облегчением, Ворон - тоже, но виду не подал.
        - И тебя научу, - заверила Алла. - Буду делиться секретами, так сказать.
        - Может, все же поговорим нормально? - спросил Дмитриев, когда дверь за ними закрылась.
        - А давай. - Ворон потянулся, разминая спину.
        Дмитриев снова был одет, как любой нормальный человек. Даже костюм не напялил, и это был его неизменный плюс. Реши он строить из себя барина, Ворон собственноручно спустил бы его с лестницы. А так - рубашка, джинсы, кроссовки. А то, что стоит все это много больше минимального прожиточного минимума, принятого на днях очередной Госдумой, - не важно. Ворон и сам не одевался на барахолках.
        - Я правда думал, что ты меня пошлешь, - заметил Дмитриев.
        - Какая прозорливость. Лучше бы ты так думал перед тем представлением в ресторане кофейного типа. - Улыбка растянула губы. Отчего-то сегодня Ворон был вовсе не против нахальства этого типа и опасности не чувствовал совершенно. Возможно, из-за того, что именно он вышел победителем из всей этой истории, а этот тип оказался кругом не прав.
        Дмитриев развел руками:
        - Хочешь, еще раз повторю, что не имел к нему ни малейшего отношения? Мне не везет с умными людьми.
        - Может, просто ты сам строишь из себя слишком умного?
        - А ты - нет? - вопросом на вопрос ответил Дмитриев.
        - Не-а, - усмехнулся Ворон. - И чего же ты хочешь на этот раз?
        - Тоже мне, золотая рыбка. - Он поморщился.
        - Тогда уж птичка.
        - Я вспомнил тебя, - внезапно сказал он. - В один клуб ходили.
        - Ух ты! Страшный и ужасный Олег Дмитриев припомнил какого-то пацана?
        - Ты неплохо дрался. Уже тогда. Периодически мне на тебя показывали и говорили - «вон восходящая звезда растет».
        Ворон тотчас же растерял все напускное веселье.
        Лесть была приятной, но воспринималась именно как лесть и ничем большим. Не комплиментом уж точно. Просто очередная попытка вызвать симпатию.
        - Тогда скажи мне, друг детства, зачем ты вообще полез во все это?
        - Правду? - Дмитриев покачал головой.
        - Хотя бы приблизительную.
        - И ты поверишь?
        - Постарайся не врать. Если ты, конечно, заинтересован в том, чтобы иметь со мной дело. - Ворон развел руками. - С некоторых пор я очень чувствителен. Особенно ко лжи.
        Дмитриев молчал долго, тщательно сопоставляя все «за» и «против», а заодно и раздумывая, что можно утаить с почти чистой совестью.
        - Предположим, что у нас есть муравейник посреди леса, - наконец проговорил он. - И прямо рядом с ним мы построим супер-пупер-магистраль на двенадцать полос в каждую сторону.
        - Бр-р, монстр, - поморщился Ворон.
        - Зато гонять классно, - рассмеялся Дмитриев.
        - Не спорю.
        - Так вот. Вопрос: «Способны ли муравьи понять, что такое это супер-пупер? Смогут ли разобраться в намерениях и технологиях существ, строящих этого монстра рядом с ними?»
        - Парадокс Ферми. - Ворон взглянул уважительнее.
        - Только в отношении Зоны. Меня не интересует, возможно ли уловить сигналы с планеты Х, используя наши технологии, а затем понять, кто на ней обитает и чего он хочет. Мне любопытно докопаться, что это за «магистраль» расположилась всего в сотне километров отсюда. Постичь логику этого места.
        - Утопия.
        - Соглашусь! - воскликнул Дмитриев увлеченно. - Это настолько вне нашего понимания, что даже если бы Зона захотела приоткрыть для нас свои тайны, это было бы сродни попыткам научить муравьев пользоваться Интернетом.
        Ворон покачал головой. То, что Дмитриеву не пришло в голову вколоть себе радужную жидкость и пойти в Зону, было настоящей удачей. Не иначе от этого «подвига» отвлек его Николай, и хотя бы за это мальчишку следовало отблагодарить и вытащить из сети собственных фанаберий. Ведь в отличие от тупой солдатни, преступников и убийц, которые и стали в большинстве своем «белыми сталкерами», интеллигентный, начитанный, непредсказуемый и нестандартно мыслящий Дмитриев пришелся бы эмионикам по душе (если же душ у них нет, то по мозгам точно). А братающийся с эмиониками Дмитриев сразу превратился бы в угрозу для человеческой цивилизации номер один.
        - Когда Писарро прокладывал свой путь по Перу, разве он останавливался ненадолго у муравейника, чтобы наладить контакт? Был ли он столь великодушен, пытаясь научить чему-нибудь муравьев? Проявил ли он враждебность и, приостановив свою миссию, попытался разнести муравейник? А может, муравейник был абсолютно неинтересен Писарро?
        - Про Писарро я знаю побольше тебя, - проговорил Ворон, - кончай демагогию. Если ты и дальше будешь пытаться наладить контакт с Зоной, я тебя остановлю.
        - Куда там. Мне бы с последствиями разобраться, - перебил Олег. - Только не угрожай.
        Ворон прищурился. Чтобы Дмитриев отказался от собственной идеи? Нонсенс. По крайней мере никогда раньше ничего подобного не происходило. Однако стелкер чувствовал: олигарх говорит правду.
        - Ладно, предположим, я поверил. Выкладывай дальше.
        - Я пришел сделать тебе предложение, от которого невозможно отказаться. На этот раз, - сказал Дмитриев.
        - Если ты не в курсе, то я больше не хожу в Зону, - ответил Ворон.
        - Вот по этому поводу я и решил с тобой поговорить. А заодно хочу предложить поработать.
        - Кем? Инструктором по вождению в нетрезвом виде? Так поздно. В Америке ты уже пожизненно лишен водительских прав. - Глядя на слегка дернувшийся уголок губ, недовольный прищур и сжавшийся кулак, Ворон испытал ни с чем не сравнимое удовольствие. Наводя справки о нем, Дмитриев почему-то забыл, что у Ворона за океаном тоже имеются неплохие информаторы, и не только за океаном. - Как там Николай, к слову?
        - Баш на баш. - Дмитриев покачал головой и рассмеялся. - Ну, хоть появился человек, с которым я могу поговорить об этом.
        - У тебя нет личного психоаналитика? - Ворон вскинул бровь.
        - И именно потому я столь успешен в делах, поверь!
        - Вот еще. Я об этом и без тебя знал.
        - Николай так же, как и твой Андрей. Подальше отсюда. - Дмитриев вздохнул. - Кстати, спасибо. Я хотя бы теперь меньше волнуюсь.
        - Не за что, - откликнулся Ворон. - У моего хотя бы мать имеется… ну, какая уж есть.
        - Это у ребенка, который добился своей эмансипации в шестнадцать? Он весь в тебя.
        - Вот поэтому я с ним и не общаюсь. - Ворон развел руками.
        - У тебя Денис есть. - Дмитриев облокотился на спинку кресла и немного ссутулился, опустив плечи.
        - Да. С ним мне повезло, но вернемся к предложению.
        - О’кей, к делу так к делу. - Дмитриев прищурился. - Я могу вытравить из тебя последствия этой гадости.
        - Если я при этом не сдохну, - в тон ему отозвался Ворон. - То есть побыть для тебя подопытным кроликом?
        - Вороном, - поправил тот. - Месяц назад мы опытным путем получили жидкий артефакт «антидот», созданный на основе «ведьминого студня» и «сапфирового сердца» - нового, недавно открытого артефакта, защищающего от любого психического воздействия. «Антидот» безвреден, это тебе даже твой Денис подтвердит.
        «Если сможет разобраться в том, что вы накуролесили», - подумал Ворон.
        - Экспериментальная база хорошая. Кровь, пораженная «радужкой», полностью восстанавливается.
        - Алла говорила, действие «радужки» недолговечно. Так стоит ли мне рисковать?
        - Предположительно, ты подвергался многократному излучению Зоны и что-то использовал ранее. Так что изменения крови могли повлечь положительную мутацию.
        - Положительную?! - Ворон покачал головой.
        - Я клянусь тебе, все пройдет как по маслу.
        - Какая гарантия, что все для меня окончится благополучно? - произнесли они одновременно.
        - Более восьмидесяти процентов, - не моргнув глазом заявил Дмитриев.
        «И ведь верит, шельмец, в то, что говорит», - подумал Ворон.
        - Черта с два. Пятьдесят на пятьдесят: любо получится, либо нет, - фыркнул он. - Однако я согласен.
        Глава 8
        - Я вас хочу, - Ворон хмыкнул, - попросить, - произнесла Алла укоризненно.
        - Ну, попросите. - Он вздохнул нарочито печально, но все же улыбнулся. - Насколько понимаю, за Валентина?
        Она вошла в комнату и осторожно прикрыла за собой дверь. Она снова перебралась в гостевую комнату, но теперь из соображений не своей безопасности, а по работе. Ворон согласился на эксперимент, но никак не на то, чтобы переехать в очередную клинику Дмитриева или еще куда-нибудь.
        Впрочем, все действительно прошло успешно и, по крайней мере по ощущениям, стало как раньше. Никакого раздвоения зрения - только теперь, по возвращении всего на круги своя, он понял, насколько же это раздражало и выматывало. Никаких «маяков» - хотя это, конечно, удобно, но Ворона начинала грызть совесть. Все же его подопечный всегда был достаточно свободолюбив. Кому же понравится быть постоянно в поле чужого внимания? И никаких прозрений предсказательного характера. Как Денис только жил со всем этим столько времени?
        Кстати, «читать» Ворона тому не удавалось по-прежнему, и это тоже оказалось приятной новостью. Все как раньше, за одним маленьким исключением. Ворон, правда, сам еще до конца не разобрался и, само собой, не стал распространяться на этот счет: опасность он начал чувствовать на вкус.
        Хорошо развитая интуиция у него имелась и ранее, но теперь вблизи какой-нибудь аномальной гадости или просто человека с плохими намерениями во рту появлялся едва заметный металлический привкус. Удобно, и, пожалуй, против этой способности Ворон ничего не имел. Все равно она должна была скоро развеяться. Как уверяла Алла, побочные эффекты еще могли проявляться некоторое время.
        Зато ему наконец удалось прекратить подозревать Дмитриева во всех тяжких и предотвратить маленький «дворцовый» переворот в ИИЗ, когда в него под видом какого-то проверяющего пришел «белый сталкер» из новообращенных.
        Гад на самом деле был какой-то налоговой сошкой и знал приемы, как можно докопаться и до фонарного столба. Железобетонным терпением Шувалов никогда не обладал, а потому едва не сбежал на пенсию от всей этой нервотрепки.
        Налоговика под всеобщее одобрение и проклятие профессора «чтобы всех этих кровопийц так же» торжественно сдали сотрудникам Дмитриева, которые препроводили оного в клинику.
        К скрытому неудовольствию Шувалова, «белый сталкер» не только выжил, но и полностью оправился. «Антидот» показал себя превосходно. Человеческую личность он воссоздал полностью (если она вообще претерпевала изменения), а вот совести у налоговика так и не прибавилось.
        Появившиеся у ворот клиники люди в серых пальто отстранили охранника (а тот не был обычной бездарностью с кроссвордом, как в большинстве российских заведений, и свои обязанности знал) и прошли в кабинет начальства. В тот же вечер приехал и Дмитриев, а потом и Шувалов, но уже не в клинику, а в Управление ФСБ.
        Ворона и Дениса побеспокоили уже постфактум - на следующее утро. Причем утро это было невыносимо ранним.
        Переговорная в ИИЗ, по-прежнему заменяющая начальственный кабинет, теперь хоть как-то оправдывала свое название. В нее набились десять человек: трое каких-то «серых», он с Денисом, Дмитриев с Аллой и Шувалов аж с двумя секретарями. Первым выступал «серый», который так и не пожелал представиться. По всему выходило, что попавшегося «белого сталкера» они все же разговорили.
        «Свой удар они нанесут по Красногорску, - заявлял он. - Ведь именно там находится крупнейшее хранилище артефактов, не так ли, Олег Николаевич?»
        Дмитриева слегка перекосило. О хранилище он не только никого не ставил в известность, о нем попросту никто не мог знать.
        «Секретный бункер с квалифицированной охраной, оборудованный по последнему слову противозонной безопасности, - заверил он. - К тому же нет там никаких артефактов, только животные. Я просто не вижу смысла в нападении».
        «Вы хотите сказать, мутанты?»
        «Можно, конечно, назвать и так, но я воздержусь. - Дмитриев поморщился. - Любое живое существо - мутант, учитывая такую науку, как генетика, и придерживаясь теории эволюции Дарвина».
        «Вы представляете себе последствия, вырвись они на свободу? Они же сровняют город с землей!» - вступил в разговор еще один «серый».
        «Хранилище не находится на территории Красногорска». Дмитриев не врал. Формально оно действительно находилось вне городской черты, но люди поблизости все равно жили. В зияющем дырами всевозможных размеров и форм законодательстве, касающемся Зоны, однако, не существовало ничего конкретного по поводу постройки подобных хранилищ. Когда-то из-за попустительства властей была потеряна Москва, но с тех пор ничего, по сути, не изменилось. Даже если оставить в покое Дмитриева, которого Ворон, несмотря ни на что, по-прежнему считал беспредельщиком, не пришлось бы далеко ходить за примерами. Тот же ИИЗ располагался в непосредственной близости от города, а хранилось в нем столько всего, что «белые сталкеры» могли просуществовать не один год, просто забаррикадировавшись в здании.
        «Стоп!» - Ворон сам был удивлен мелькнувшей в голове разгадкой. С одной стороны, она лежала на поверхности, с другой - он не собирался убеждать «серых» в том, будто какой-то сталкер умнее их конторы.
        Он спрыгнул с подоконника.
        «Если вы, дорогой товарищ, - «серый» скривился от подобного обращения, но Ворон и не собирался его очаровывать, как раз наоборот, в его планы входило разозлить, - собираетесь сесть на любимого конька и втирать нам за патриотизм одних и терроризм других, то оставьте эту затею. Меня очень удивляет, что вы не в курсе, но мутанты не могут жить вне Зоны. Как только защитные контуры ослабнут, они начнут превращаться в куски гнилой плоти».
        «Более того, - Дмитриев взглянул на него с благодарностью, - при любой попытке животного вырваться к нему тотчас будет применена сеть из технического титана. Причем сбрасывается она автоматически: каждая клетка оснащена соответствующим механизмом».
        Он специально не использовал обозначения «мутант». В Подмосковье действовали жесткие законы по защите питомцев, согласно которым любая жизнь «меньших собратьев», пусть и очень хищная и опасная, являлась ценностью. Понятия же «мутант» по-прежнему не существовало для законодателей, хотя все нормальные люди пользовались им с завидной регулярностью.
        «Надолго ли ее хватит, этой вашей сети?..» - начал было «серый», но его снова перебили, и на этот раз это сделал не кто иной, как Шувалов, целый профессор и Глава профильного исследовательского института.
        «Сеть не столько не позволяет существу вырваться, сколько влияет на его мозговые центры, дезориентируя, - заявил он, давя всем своим научным авторитетом. При желании Шувалов мог казаться очень значимым и важным. - Говоря простым языком, мутант… то есть животное не в состоянии сосредоточиться на агрессии».
        «А не подпадает ли это под закон о жестоком обращении с животным?» - тотчас нашелся другой «серый».
        «Сеть применяется только в экстренных случаях, - заверил Дмитриев, - к тому же она более гуманна, нежели выстрелы снотворным».
        Разговор на тему «кто виноват?» продолжался в общей сложности еще часа три. «Серые» одинаково вымотали и достали всех, даже Дениса, который под конец вспомнил, кем является, и принялся уже осознанно давить оппонентов не только с помощью аргументов, но и собственных способностей.
        В результате - отбились. Сталкеров за нелояльность отстранили от будущей операции в «зоопарке». Главный «серый» заявил об этом с таким злорадством, словно искренне полагал, будто Ворон расстроится. Дмитриев отделался предоставлением оборудования: то есть ружей, стреляющих дротиками с «антидотом». Шувалов покивал, подтверждая свое согласие на операцию, хотя, прежде чем поставить свою подпись, потребовал печать и роспись представителя от ЦАЯ.
        «Кровопийцы», - прошипел он, падая в кресло, когда за «серыми» захлопнулась дверь.
        «А еще бюрократы. - Дмитриев тоже рухнул в кресло. - Ненавижу бюрократов. Потому и долго не возвращался в Россию. Теперь вот начинаю вспоминать, и снова сменить обстановку хочется».
        «И правильно, - усмехнулся Ворон, забираясь обратно на подоконник, - уезжай. И чем скорее, тем лучше».
        «То есть все? - Денис, не веря, посмотрел на них всех поочередно. - Мы умываем руки? Дальше операция «Белый сталкер» пройдет без нашего участия?»
        «Мы отбрехались от участия в их операции, наша же продолжится», - ответил Ворон и отнял еще полчаса у всех присутствующих.
        К его немалому удивлению, убеждать никого не пришлось. Все чувствовали подвох в этом «красногорском прорыве», и никому не хотелось терять ИИЗ, даже если предположения Ворона остались бы лишь предположениями. Дмитриев и тот проникся.
        «Лучше перебдеть, чем недобдеть, да, Игорь?» - усмехнулся он.
        «Точно». - Ворон даже не стал огрызаться. В конце концов, звать его по имени у Дмитриева было не так уж мало оснований.
        Только Алла оставалась задумчиво-молчаливой во время их разговора, разработки плана, обсуждения обороны и снабжения «антидотом». Зато пришла теперь - как и в ту, самую первую встречу, - просить за того, кто оставался для нее дорог, несмотря ни на что.
        - Я знаю, Валентин для вас теперь враг, и вы наверняка захотите его убить. - Алла дотронулась до его руки, а потом и вовсе взяла за запястье и поднесла к губам.
        Ворон слегка опешил от такого обращения. Впрочем, эта женщина, кажется, только и делала, что играла с ним, давила на некие точки, даже ему самому неизвестные, и добивалась именно того результата, который ее устраивал.
        - Прекратите, сударыня, по всем этикетам мира это мне следует целовать вам руки. - Попытка в очередной раз пошутить не удалась. Пришлось говорить серьезно: - Я собирался прикончить Валентина, но передумал. Что-то мне подсказывает, смерть для него слишком легкий исход.
        - Вы наверняка думаете, будто сказали очередную жестокость. - Алла оставила его руку в покое и потянулась к волосам. Осторожно провела, словно вынимая запутавшуюся в них несуществующую пылинку. - Но меня вы успокоили.
        - А вы явно решили меня отблагодарить, - заметил Ворон. Недовольство отразилось в голосе слишком уж явно.
        - Вы раздосадованы?
        - Я пока не такая старая развалина, чтобы меня хотели из чувства благодарности, а не по каким-то иным причинам. - Он фыркнул и сделал попытку подняться.
        - Не уходите. - Алла сжала его руку. - Благодарность тут совершенно ни при чем, хотя она и есть. Вы спасли мне жизнь, если не позабыли.
        - Это точно не стоит благодарности. - Он вздохнул. - Ведь я не жалею.
        Она подалась вперед. Губы оказались мягкими, приятными, ненапомаженными. Ворон с юности терпеть не мог сдабривать поцелуи искусственными красителями, но никогда не думал, что его неприязнь так легко прочитывается со стороны. Впрочем, возможно, их вкусы с Аллой попросту совпадали.
        - Вы искуснейший манипулятор, - заметил он, когда пришел в себя, уже лежа на спине и восстанавливая сбитое дыхание.
        - Но вы не поддадитесь все равно. - Она поправила одежду и поднялась.
        - Я слишком дорожу тем, что у меня есть.
        - Не станете искать лучшего, имея хорошее? - Она покачала головой. - И никогда не позволите устанавливать в своем гнезде чужие порядки.
        - Зачем вам Валентин? - спросил Ворон прямо.
        - А как вы думаете?
        - Ни черта это не любовь. Чувство вины, не больше.
        - Вот вы и взревновали, - рассмеялась она.
        - Черта с два.
        - Я создала чудовище.
        - Их создают все. Только по-разному.
        Послышался шум мотора. Машина остановилась, раздался сигнал клаксона и хлопанье дверей.
        - Пару раз думал, точно застряну, как вы тут ездите? - недовольно пробубнил Дмитриев.
        - По привычке, - рассмеялся Денис.
        - Не провожайте, - шепнула Алла, на прощание чмокнув его в губы, и только выйдя за дверь, крикнула: - Спускаюсь!
        Ворон полежал немного, прислушиваясь к разговору за окном: форточку он оставил открытой, и слышно было так, словно приехавшие находились в его комнате. Денис помогал въехать Дмитриеву во двор, у того возникли явные проблемы по управлению автомобилем.
        Стукнула дверь - это вышла Алла, - и Ворон тотчас подорвался с постели, спешно одеваясь.
        - Здравствуйте, Алла. - Дмитриев наверняка расплылся в улыбке.
        - Олег, как доехали?
        - О, превосходно! - заверил Дмитриев.
        Денис даже не стал скрывать ехидного фырканья после этих слов.
        - Я думал одолжить у вас автомобиль, - сказал Дмитриев. - Он ведь пятиместный?
        - Почему?
        - По документам.
        - А. Да, - Алла наверняка улыбнулась, - и в багажник трое влезут.
        - Как вы могли подумать?! - наигранно воскликнул Дмитриев. - Машина мне нужна вовсе не за этим!
        - Перебьешься, не обломится, - прошипел Ворон, вылетая из комнаты. Происходящее во дворе невозможно было счесть ничем иным, как заигрыванием. Невмешательство больше не входило в его планы.
        - Ох, я и не думала, что вы станете на ней трупы возить, - рассмеялась Алла.
        - Ага, - подтвердил Денис. - Он просто пару крыльев поцарапал, пока ехал.
        - Добрый вечер, - поздоровался Ворон, сбегая по лестнице.
        Прощание не затянулось надолго, и его удалось обратить в шутку для всех, кроме них двоих, чему лично Ворон был искренне счастлив.
        - Ну, пока. - Алла тепло обняла Дениса.
        Тот разулыбался, но легко, без единого намека на печаль расставания, и у Ворона с души свалился камень. Он, разумеется, не собирался посвящать напарника в перипетии личной жизни, но понимание того, что Денис не влюблен, умиротворяюще воздействовало на совесть.
        - А вот вы сделали все, чтобы я не могла повисеть у вас на шее, - заметила Алла, уже стоя у раскрытой двери машины и протягивая руку Ворону.
        - Да, я старался. - Он осторожно пожал ее и поднес к губам, возвращая поцелуй.
        - Трус.
        - Вы пишите, звоните, чтобы я был в курсе.
        - Можно я буду просто скучать?..
        Эпилог
        - Так и знал, что ты рассчитывал на мою смерть, - бросил Ворон вместо приветствия Дмитриеву.
        В переговорную он поднялся позже всех: когда «Скорые» увезли последних раненых, а труповозки - убитых. Доблестные сотрудники конторы в серых пиджаках все-таки облажались и звездочки не заработали. Всю ночь они честно просидели в «зоопарке», слушая рев, визг, клекот и стрекот, не говоря уже о более специфических звуках, и вдыхая непередаваемые ароматы, издаваемые питомцами Дмитриева.
        По мнению Ворона, «серым» за храбрость стоило все же по грамоте за мужество выдать и к премии Дарвина представить. Однако мнение свое сталкер предпочел не высказывать: некрасиво смеяться над ущербными людьми.
        Зато в ИИЗ было по-настоящему жарко, даже несмотря на то, что Дмитриев подогнал своих бойцов из охраны.
        Нападающих оказалось человек тридцать, и, хотелось бы надеяться, «белые сталкеры» на этот раз пришли все. По крайней мере Валентин сражался в числе прочих, параллельно руководя наступлением.
        «Белые сталкеры» на гуманное оружие не сподобились, а потому и отвечать им огнем из дротиков поначалу казалось неправильным. Однако Ворон себя пересилил, и Дэн - тоже. Дротик, впиваясь в любую часть тела «белого сталкера», вырубал того тотчас. А вот для обычного человека он не нес ровным счетом никакой опасности. Разве что злил.
        Случайно получивший дозу «антидота» Роман сильно ругался и сказал, что больше с Вороном в бой не пойдет. Вообще-то он сам виноват: настоял на своем участии в качестве врача, да еще надел камуфляж, когда как все остальные просто напялили обычную городскую одежду (чтобы отличать своих от чужих). И да, Ворон, убежденный в том, что «антидот» безопасен, хотел Романа вырубить просто на всякий случай.
        - Я не рассчитывал, а надеялся, - рассмеялся Дмитриев.
        Участие в самом настоящем бою сильно его изменило. Исчезла ухоженность и малейшие намеки на возраст и положение. Больше он не выглядел «владельцем заводов, газет, пароходов», а казался самым обычным человеком - усталым, но полностью довольным полученным результатом.
        Со стороны защитников института было всего трое раненых. Из них сильно не повезло только «гиду», на свой страх и риск вызвавшемуся участвовать в обороне.
        «Я столько раз вас снаряжал, столько знаю о всевозможном оружии, несомненно, я вам пригожусь», - он говорил с таким пылом, что разжалобил даже Шувалова.
        В результате действительно пригодился: вовремя разглядел вторую группу нападающих и предупредил. Потом ввязался в бой, получил прикладом по голове, и Денис оттащил его в кабинет к Роману. Тот как раз за последнее время вспомнил все, касающееся ушибов головы и сотрясения мозга, и сильно желал применить умения на практике (Ворон еще легко отделался, быстро выздоровев).
        Двое других раненых - бойцы Дмитриева - и вовсе отделались царапинами и легким испугом. На одного свалился ящик с оружием, но что ж ему в бронежилете сделается? Второй повредил ногу, неудачно упав с лестницы.
        О нежелательных последствиях применения «антидота» узнали уже много позже: когда победили. Обычным людям по-прежнему ничего не грозило, а вот «белым сталкерам», которые пришли в Зону одними из первых либо сильно злоупотребляли уколами, - да. Причем возникшие у них проблемы оказались фатальными: либо смерть, либо сумасшествие. Длительное воздействие «радужки» привело к изменениям мозговых процессов. К необратимым или обратимым, обещал выяснить Хазаров, отхвативший все-таки материал для исследований.
        - Ну и ночка, - простонал Шувалов. - Олег Николаевич, очень вас прошу, не экспериментируйте больше с Зоной. У меня же сердце.
        - У всех сердце, - фыркнул Ворон, - правда, насчет некоторых я не совсем уверен.
        - Если вы обо мне, то я уезжаю к сыну, - примирительно улыбнулся Дмитриев.
        - Слава богу, - вырвалось у Дениса. - То есть я хотел сказать, что очень рад за Николая.
        Дмитриев тяжело вздохнул, но обижаться вроде бы не стал.
        Первые лучи восходящего солнца расцветили небо, когда за ним пришла машина: длинная и белая. По причине последнего она казалась цвета беж. Коричневые потеки глины покрывали ее почти до стекол.
        - За тобой подводную лодку пригнали, - прокомментировал явление лимузина Ворон. Сидение на подоконнике было не только удобной, но и полезной привычкой.
        Дмитриев выглянул в окно и покачал головой.
        - Ошибаешься, - сказал он. - Это не подлодка, просто высокая ватерлиния.
        - Тебе виднее, - фыркнул Ворон, и оба рассмеялись.
        Встречал Дмитриева именно Выдра, и Ворон порадовался, что подниматься тот не стал, иначе с ним пришлось бы «знакомиться» и говорить, а Дмитриев мог что-нибудь и заподозрить, все же мужик он оказался неглупый.
        - И что теперь? - спросил Шувалов. - Живем и радуемся жизни?
        - Не знаю, как вы, Василий Семенович, а я думаю об отпуске.
        - Угу, не помешает, - согласился Денис.
        В этот момент раздался очень громкий и настойчивый телефонный звонок.