В реке времени Леонид Петрович Кузнецов
В «НИИ нестандартной физики» - ЧП: во время очередного испытания провалился во временной разлом и не вернулся из прошлогохроноскаф с человеком на борту. На поиски затерявшегося во времени испытателя немедленно отправляют дежурный дубль-хроноскаф…
Леонид Кузнецов
В реке времени
Фантастическая повесть
1.
10 час. 12 мин.
...Испытатель Дрей «провалился» во «временной разлом». Попытки выключить хроноскаф ни к чему не привели, он самостоятельно перешел в автономный режим; готовится дублирующий хроноскаф с испытателем Кедриным...
Во время испытаний дублеру делать совсем нечего. Обычно работает только пульт хрона (так неофициально называют хроноскаф), повторяя всю рабочую программу основного аппарата. А дублер сидит и дремлет в кресле.
Я второй раз попадаю в дублеры и опять в паре с Дреем. Когда подготавливаются к опыту, то второй испытатель втайне надеется, что с основным что-нибудь случится. Насморк или голова заболит. Конечно, он ни в коем случае этого не желает, просто от доброй зависти так думает. Вдруг у основного давление подскочит, а дублер тут как тут. В каждом опыте всегда происходит что-то интересное. Например, недели две назад Михалевич в прошлом несколько дней побывал. А что потом получилось? У него невеста была, собирались после опыта свадьбу делать, и вдруг он от нее отказывается. От невесты, естественно. Та в слезы, а Михалевич ничего объяснять не хочет. И вообще, после этого опыта мрачный и замкнутый стал. Испытателям во время работы хрона по инструкции не положено вставать из кресел. Нам говорят: «Ваше дело опробовать аппарат на ходу, а останавливаться и выходить - дело историков». Но когда испытатель уходит в межвременное пространство, контролировать его трудно. Вся надежда на его дисциплинированность и порядочность. Конечно, непредвиденные случаи бывают. Михалевич написал отчет о той своей ходке. Но, как мы
все поняли, там сплошная липа. Руководитель всего этого дела, к которому и я немного причастен, академик Новиков разговаривал с Михалевичем, видимо, пытался лично выяснить причину перемены его характера, но ничего не вышло. А надо сказать, что до опыта веселее и интереснее Михалевича среди испытателей не было. От испытаний его отстранили навсегда. Новиков в таких вопросах суровый. Сам я не хотел бы оказаться на месте Михалевича, но будь я его дублером и пришлось бы идти вместо него - пошел бы...
А когда идешь с Дреем, рассчитывать на замену бесполезно. Он самый опытный из нас. Был среди первых испытателей. Их всего осталось пятеро. Четверо перестали ходить во времени, а Дрей ходит. Здоровье у него железное, и мужик видный. Ростом метра два, плечищи - во! ручищи - тоже, и лицо приятное. Открытое, доброе. Волосы светлые, глаза синие. Губы твердо сжатые. Характерная у него привычка - когда разговаривает с кем-либо, то смотрит, не мигая, в глаза собеседнику. Я часто, по службе, с ним разговаривал. Ощущение от этого взгляда довольно-таки неприятное. Будто рентгеном просвечивает.
Говорят, что он начинал всю эту хронофизику вместе с Новиковым. А потом чего-то они повздорили, и вот теперь один академик, а другой испытатель. Правда, тот, хотя и академик, а какой-то не такой... Трудно объяснить... Скрытный, что ли? Нет. Себе на уме - вот это лучше подходит. А Дрея за версту видно, что свой парень. С таким в разведку не страшно идти, как когда-то фронтовики говорили. В беде не бросит.
Кстати, когда эти хроны, что мы обкатываем, отдадут историкам в пользование, то поставят еще кресло, чтобы двое ходили. Ну, для этого, естественно, аппаратикам придется мощности добавить побольше.
Ну вот, сижу я, значит, в своем дублирующем хроне, думы думаю и на пульт смотрю, на котором лампочки да индикаторы светятся, перемигиваются. Дрей где-то в межвременном пространстве болтается, а может, и нет. Я сам три раза ходил во времени.
Тут, наверное, многие думают: ах! испытатели, ах! временщики, ах! как романтично и страшно!
Романтики никакой, а страху, верно, много. Время - это такое... Даже сразу и не выразишь. Слов не хватает. В общем, как сказал академик Новиков: «Время - это икс неизвестных в иксовой степени». Кто грамотный, поймет. Для меня же время представляется рекой, без берегов, без конца и без начала. И все мы плывем в ней только по течению. Сейчас же пытаемся грести против, но, как видно, плохо получается...
Когда идешь во времени, то ничего особенного не испытываешь. Разве что весь липкий становишься от собственного пота. Стенки хрона бронированные, непрозрачные, окошек и иллюминаторов нет. Только на обзорных экранах и видишь, что снаружи творится. И вот сколько ходил - ничего особенного. Лабораторный зал, где хроноскафы стоят, видно, и люди все тут, никуда не исчезают. Лишь странно замирают и не шевелятся. Словно статуи, но не из бронзы и мрамора, а живые, и не шевелятся. Да и глаза и кожа на лице блестят. Вот это немного пугает. Один раз все экраны какой-то серой пеленой затянуло, словно туманом. И огоньки блуждают. Но мне потом сказали, что аппаратура барахлила. Правда, так сказали, что я сразу понял: сами ничего не знают, и меня решили успокоить, чтобы не боялся во времени ходить. А чего мне бояться? Бояться я начинаю в тот момент, когда на экранах люди-статуи оживают, а руководитель испытаний мне в микрофон орет, что опыт окончен. И только тогда выползаешь из капсулы на ватных ногах. Раньше первых овациями и цветами встречали, а сейчас нет. Обычная работа. Опасная и нервная.
Нервная потому, что, пока готовишься к опыту, столько нервов истреплешь... Врачи, консультанты, историки, ученые. Задают сотни вопросов. Нужных и ненужных. И попробуй не ответить хотя бы на один. Тебя придержат, а другого пошлют, кто на все ответит.
А страшно оттого и бывает, что опасно. С самого начала хождения во времени четверо человек исчезли. Пропали, и все... После каждого такого случая все опыты прикрывают и только успевают различные комиссии принимать. А у всех комиссий вопрос один: куда исчезают люди? Если бы знать... Историки пытались искать в различных древних документах намеки на то, что появлялись люди, необычные для этого времени. Но только затея оказалась безрезультатной. Во все времена такие люди были. Так что же, всех гениев считать пришельцами из будущего? Гипотезу эту отклонили как бездоказательную. Поэтому и придумывают хронофизики всякие там «временные разломы», «складки времени» и прочие разные штуки. Ну и через полгода после исчезновения очередного испытателя опыты продолжаются.
Да и дублеров ввели после того, как исчез четвертый. И специально всех испытателей готовили на возможный срочный бросок и поиск пропавшего во времени. Только как его искать, если во всех четырех случаях хрон не давал координат остановки во времени? Того времени, где пропал испытатель. Правда, аппараты все время усовершенствуют, переделывают, поэтому так часто и опыты ставят.
Ну вот, не успел подумать об исчезновении, как сигнал забренчал. Авария, значит. Но не у меня, а на основном хроне. Те исчезновения тоже аварийный сигнал включили.
На обзорных экранах народ засуетился. Что-то, очевидно, с Дреем произошло.
Вылез я из капсулы, а ко мне руководитель испытаний подходит. Бледный, взъерошенный.
- Дрей исчез! - говорит.
С того момента, когда четвертый испытатель исчез, уже год прошел. Эти случаи забываться как-то стали. И вот...
2.
10 час. 20 мин.
...Дублирующий хроноскаф с испытателем Кедриным готов к повторению опыта. Хроноскаф с Дреем еще не вышел из автонома...
По инструкции дублеру положено во время происшествия с основным испытателем из хрона не выходить. Но дело в том, что исчезновение Дрея как-то странно на меня подействовало, и я даже сам не понимаю, как вылез наружу. С другой стороны, это сделать все равно пришлось бы, потому что появился академик Новиков. В научных кругах его считают «отцом хронофизики». Кто «мать» - я не в курсе. Хотя он и производит неприятное впечатление, но, мне кажется, звание свое носит не напрасно.
Так вот, очевидно, Новикову позвонили насчет Дрея, потому что он появился буквально через минуту после аварии. И сразу к хрону с Дреем.
А надо сказать, что, когда хрон находится в рабочем режиме, или в автономе, картина непонятная. Стоит на бетонном постаменте толщиной два метра, специально сделанном для гашения различных вибраций, матовый шар и то появляется в воздухе, то как бы наполовину растворяется. Будто маревом скрытый. Колеблется весь...
Постоял Новиков немного и ко мне.
- Вы Кедрин? - спрашивает.
- Да, - отвечаю. Он, конечно, всех испытателей в лицо не знает, а нам начальство знать нужно обязательно.
- Вы готовы к полету?
Я пожал плечами. Странная у него привычка: ходку во времени называть полетом. Хотя - каждому свое...
- Координаты известны? - обратился Новиков к руководителю испытаний.
На этот раз аппаратура не подвела, и тот смело сказал:
- Они в автомате дубль-хроноскафа записаны. Но вероятность вторичного попадания очень мала. Разброс большой...
О причинах разброса он не стал распространяться. Мог бы, кстати, и не упоминать...
Новиков поскреб висок, есть у него такая привычка, и ко мне повернулся.
- Вы понимаете, какая трудная задача поставлена перед вами? - спрашивает.
А чего тут не понимать? Инструктаж каждый день получаем.
- Разве каждое испытание не трудная задача? - сказал я.
Новиков посмотрел на меня, но сразу глаза отвел.
- Я хочу вас предупредить. Может быть, еще раз, но это нужно. История, как с Дреем, может повториться и с вами. Кроме того, если вы попадете раньше Дрея, то вы его, естественно, не найдете. Он еще не прибудет. Ну, а вдруг позже, и, если вам повезет и вы обнаружите его, постарайтесь помочь ему. Чего бы вам это не стоило...
Странно слышать такие речи от Новикова. Требовать он умеет, но просить - никогда. Первый раз услышав от него эти слова, я даже растерялся.
Понятно, конечно, почему он так за Дрея беспокоится. Что ни говори, а хоть плохими, но друзьями остались. Их часто на испытаниях видели вместе. Вечно спорят и ругаются.
- Постарайтесь вернуться. Если не вместе, то хотя бы один... А то боюсь, закроют нашу лавочку, когда узнают, что двое сразу пропали.
Мне стало жаль академика. Все-таки ответственность на нем большая лежит. И если с нами, испытателями-временщиками, что-нибудь случается - ему больше всех достается.
- Не волнуйтесь, Игнат Семенович, - сказал я, - все будет в норме.
Он опять поглядел мне в глаза и руку протянул:
- Желаю удачи. До встречи.
- Спасибо, - я махнул рукой людям, которые, оказывается, во время нашего разговора вокруг площадки толпились. За Дрея переживают... Его все любят и уважают.
Когда я в кресло усаживался, в люке капсулы голова Новикова показалась.
- Последнее, - сказал он. - Ни при каких обстоятельствах и ситуациях ни во что не вмешивайтесь. Это приказ!
Снова я услышал знакомые новиковские нотки.
- Слушаюсь! - браво гаркнул я и прикоснулся к виску рукой.
Но в данный момент это получилось как-то по-идиотски. Новиков только хмуро покачал головой. Люк захлопнулся. Я заблокировал его изнутри.
Хождение во времени для новичка во многом напоминает космический полет. Капсула - как и раньше у первых космических кораблей, кресло - как у первых космонавтов. Даже ремнями пристегиваемся. Страхуемся от различных «встрясок во времени». Ну, это только поначалу знакомо, а приглядишься: аппаратуры кругом, пультов различных - видимо-невидимо. Интерьер необычный. Но что делать, ведь это начало. Дрей как-то говорил, что в будущем хроноскафы будут походить на обычный мобиль. Сел и поехал во времени. Но это в будущем, а пока мучаемся с этими капсулами.
- Кедрин, к броску готовы? - это руководитель испытаний связь пробует.
- Готов, - сообщил я. Пощелкал тумблерами, потыкал пальцами в сенсорные переключатели. Автомат принял начальную программу, помигал разноцветными огоньками. Полыхнула надпись на экране дисплея: «Готовность № 2».
Я защелкнул карабины привязных ремней. Надел на голову шлем, тоже для страховки. Удобно расположился в кресле.
- Готовность номер один, - сказал голос в наушниках.
- Есть готовность, - повторил я и нажал кнопку на главном пульте.
На информационном экране белели цифры 410.168, а перед ними знак минус. Это означало, что Дрей находится сейчас в этом году до нашей эры, и что с ним, где он, мне предстоит узнать. Так далеко я заберусь впервые. Но в этом виноват «временный разлом», куда так неудачно угодил Дрей.
Конечно, точно в этот год я не попаду. Из-за рассеянной мощности хронов разброс по времени пока большой. Скорее всего, я окажусь немного ближе к своему времени, лет на десять-пятнадцать. Дрей к тому времени постареет, или пропадет, или еще что-нибудь, и придется мне возвращаться без него. Это не логические рассуждения или выводы, просто интуиция моя так подсказывает, а она меня редко подводит.
На дисплее надпись сменилась на «Готовность№ 1». Затикал метроном, отсчитывая секунды, засветились цифры на индикаторе: 30 29 28... 15 14... 10 9... 2...
- Пошел! - почему-то крикнул в наушники руководитель испытаний.
Чего они так волнуются? Не первый раз люди пропадают. Вот, правда, их спасать - это впервые. Что ж, буду пионером.
Капсула загудела, и у меня внутри резонансом ответило какое-то гудение. Но так всегда бывает...
Мелькнул ноль на индикаторе, и сразу стало тихо. Внутри у меня потеплело, глаза защипало от слез. Сколько раз ходил во времени, и всегда одно и то же начинается. Потом зубы заноют, голова закружится, и в животе появится ощущение пустоты.
Цифры на информационном экране слились в белые пятна. Я шел сквозь время.
3.
10 час. 45 мин.
...Хроноскаф Дрея вышел из автономного режима. Испытателя Дрея внутри нет... Хроноскаф с Кедриным ушел согласно полученным координатам. Движение идет без происшествий...
Хронофизика пока малоизвестная наука. Началась она с одних неудач, а их афишировать не очень-то кому хочется. Зародилась она давно, где-то в семидесятых годах прошлого столетия. Сначала шли одни сплошные гипотезы и догадки. Потом, когда сумели подвести под нее научную основу и перешли к практическим исследованиям и работам, неудачи стали переживаться сильнее. Раньше что? Поспорят, поговорят между собою, формулами «покидаются», и все. А сейчас... Сначала не могли хроноскаф сделать. Но все-таки сделали. Потом никак не могли его заставить работать как нужно. Заставили... Теперь люди стали пропадать.
Поэтому хронофизика находилась и находится под очень большим секретом, и ею занимается только один наш институт, который носит ничем непривлекательное название: «НИИ нестандартной физики». Даже при знакомстве, когда узнают, где я работаю, не проявляют особенного интереса. Сам я попал в него очень просто. По распределению. Когда на комиссии мне предложили пойти в этот институт, я сначала заколебался. Мечта попасть в космос привела меня в физико-технический институт. Но на третьем курсе я в составе альпинистской группы института во время восхождения на Казбек упал в снежную трещину, заработал перелом ключицы и хронический насморк. Дорога в космос оказалась для меня на некоторое время закрытой. Однако мне хотелось попасть куда-нибудь на космодром, поближе к ракетам, чтобы хоть так осуществить свою мечту. Предложение пойти в НИИНФ, название которого мне ни о чем не говорило, оказалось для меня неожиданным. Но, подумав, что и на Земле дел хватает, я согласился.
Так я попал в испытатели-временщики к академику Новикову. После года подготовок и обучения меня утвердили в настоящей должности, взяв в испытатели не только потому, что здоровье, несмотря на насморк, у меня ничего, но учтя и то, что я практиковался как специалист по кибернетическим устройствам управления. А так как во всех аварийных ситуациях обвинялась обычно автоматика, то меня очень быстро допустили к «хождению» во времени.
Вообще-то «хождение» во времени - это испытание, и не только хроноскафа, но и человека. С каждой новой ходкой аппаратуры в капсуле появляется больше и больше. И нужно все знать, для чего такой-то прибор, такая-то кнопка. Перед каждым испытанием мы тщательно изучаем принцип работы и порядок включения всех аппаратов в хроне. Тут особых затруднений не возникает. И, если по автоматике я своего рода ас, то вот основные постулаты хронофизики и вообще, как происходит перемещение во времени, для меня до сих пор «темный лес». Поэтому толком объяснить, как все это происходит, я не смогу. Так многие из современных людей не могут объяснить принцип работы телевизора, хотя смотрят его каждый день. Если спросить, то отвечают обычно: «Показывает, а как?..» - и плечами пожимают. Так и тут... «Двигается хрон во времени, а как?..» Только одно мне известно очень хорошо: пока хрон в автономе, испытатель всегда находится в созданном времени-поле, но стоит только выйти за это поле, как капсула возвращается в свое время. И это - гвоздь всей проблемы. Историки ведь не пожелают сидеть в хроне и смотреть наружу через
обзорные экраны. Это все равно, что в батискафе на глубине десять километров - в иллюминаторы смотришь, а выйти, своими руками потрогать - не можешь. Поэтому пусть пока историки помучаются, а потом, может быть, и действительно хрон сделают в виде мобиля, чтобы не на месте стоять, а передвигаться. В перспективе уже есть наметки на то, что хроноскоф станет походить или на комбинезон, или на пояс - одел и ходи в выбранном времени сколько хочешь. Время-поле всегда с тобой.
А сейчас одна морока с этими капсулами, но я, кажется, стал повторяться.
Так вот, пока я двигался во времени, попытался представить, что меня ожидает в том прошлом, где находится Дрей. То, что он оказался в очень сложной ситуации, понятно. Неизвестно, где, в каком времени. Если еще и людей встретит, то вообще могут быть какие-нибудь неприятности. Язык незнакомый, обычаи, поведение. Может быть, в том времени люди и говорить-то не могут. Сразу возникает проблема общения...
В голову сразу полезли тревожные мысли. У меня даже мурашки по спине побежали, когда я подумал о том, как буду искать Дрея. Скорее всего, из этой попытки ничего не выйдет. Вдруг приборы временные координату неверно определили. Аппаратура иногда может забарахлить. А может, Дрея хищники какие-нибудь сожрали, ведь оружия нам иметь не полагается, защищаться нечем.
Мои мрачные размышления зеленая лампочка на пульте прервала - замигала, сообщая, что достигнута заданная временная координата. Я на информационный экран посмотрел. Цифры на нем белели прежние: 410.153, но уже без знака минус.
Вот и прибыли...
4.
10 час. 55 мин.
...Создана специальная комиссия по расследованию. Она после осмотра хроноскафа Дрея не сделала никаких определенных выводов о причине исчезновения испытателя. Хроноскаф Кедрина в автономе. Сбоев не наблюдается...
Мне повезло... Мне так здорово повезло, как вряд ли кому из людей в жизни... Вероятность такого везения - одна миллионная, и эта одна миллионная выпала мне.
Первое, что я увидел на переднем обзорном экране, - это серый день и темные силуэты деревьев. Очевидно, хрон попал на вершину какого-то холма или небольшой горы. Недалеко, метрах в десяти, торчал столб, к которому был привязан человек. Он сидел, прислонившись к столбу спиной, бессильно опустив связанные сзади руки. Наверное, он дремал, но хрон выходит из времени с негромким хлопком, поэтому глаза человека смотрели прямо на меня. Какие-то странные, пустые, равнодушные глаза... Я узнал Дрея.
Все-таки хронофизики промахнулись, или аппаратура забарахлила. Дрею на вид было, как я определил, лет пятьдесят, если не больше, значит, для него прошло лет десять-пятнадцать. Лицо у него стало таким темным. Длинные косматые волосы и борода - седые. Весь он выглядел очень усталым и измученным. Какая-то шкура на его сильном теле представляла весь костюм. Но несмотря на такой странный вид, Дрея я узнал сразу.
Видимо, досталось ему за эти годы. Наверное, уже и ждать перестал, а может быть, сразу решил не ждать. Вероятность попадания очень маленькая, и он прекрасно это понимал. Но почему он здесь? Почему связанный? Долго ли сидит? Неужели казнить его собираются или уже казнили?
Эти вопросы теснились в моей голове, пока я открывал люк капсулы.
Время-поле при открытом люке не нарушалось. Можно даже высунуть голову... Но стоило бы только мне выйти из хрона, как разорванное поле выбросило бы капсулу обратно туда, откуда она появилась. А если бы Дрей залез в хрон, то он выбросился бы в наше время вместе с ним. Ну и со мной, конечно...
Вот это мне и предстояло сделать, и только странный взгляд постаревшего Дрея смущал меня.
Я могу ему помочь освободиться, если кину перочинный нож, который, к счастью, валялся в кармане моего комбинезона. Но сначала нужно было установить с Дреем контакт. А для этого надо высунуть голову в открытый люк, через время-поле поговорить с Дреем.
Я посмотрел в круглый проем открытого люка: виднелись серые сплошные тучи и ветка какого-то дерева, рядом с которым и вышел из времени хроноскаф.
Мгновение я помедлил. Страшно совать голову в неизвестное. Вдруг ее оторвет или она лопнет от излишка времени?..
Но я отбросил дурацкие мысли, набрал воздуху в легкие, закрыл глаза и, как в воду, нырнул...
Гудение, которое постоянно звучит внутри хрона, пропало. Я услышал шелест листьев, и свежий воздух с целой гаммой запахов ударил мне в ноздри. И ничего страшного не случилось.
Открыв глаза, я сразу столкнулся со взглядом Дрея. Тяжелым, насквозь пронизывающим... Как мне показалось, он узнал меня или, если не узнал, то догадался, что это за ним прибыли.
На всякий случай я сказал:
- Дрей! Это я, Кедрин! Узнаешь?
Дрей молча смотрел на меня. До него было метров восемь. Сомневаюсь, чтобы он не услышал.
И тут он что-то сказал, вернее, спросил, но на каком-то странном языке. Смысла сказанного я не понял, только то, что это был вопрос, догадался по голосовым интонациям. Но о чем он спросил? Неужели он забыл русский язык? Или, может быть, он изменился, когда вылетел из своего реального времени? Была такая гипотеза, что при пересечении времени-поля происходит перестройка всех атомов организма, а соответственно, и его сознания. Конечно, не физическая перестройка, в этом случае из хронов всякие чудища выползали бы. Скорее всего, какие-то изменения сознания или мышления, связанные с переходом из одного времени в другое. И эту гипотезу должны были проверить мы - испытатели. Но я, вернее, моя голова, находится в другом времени, и никаких изменений в ней не заметно. Значит, Дрей изменился оттого, что прошло много лет между его появлением в этом времени и моим. Так много, что он забыл родной язык.
Но я ошибся.
Сухо кашлянув, Дрей сказал:
- Долго же я вас ждал.
- Сколько?
- Точно не могу сказать, но лет десять будет.
М-да, такая ошибка для хронофизиков ничего не значит, а вот для человека может обернуться трагедией.
- Так что, - бодро поинтересовался я, - приступим к делу?
Дрей промолчал.
- Тут людей поблизости нет?
Он вздохнул, зачем-то посмотрел на небо и ответил:
- Они сюда придут в полдень.
- Отлично. Времени у нас достаточно. Я сейчас брошу тебе ножик. Сам понимаешь, вылезти не могу. Постараюсь не промахнуться...
- А зачем? - вдруг спросил Дрей и внимательно поглядел на меня.
- Как зачем? - растерялся я. - Я за тобой приехал... Выручать...
- Для чего? - усмехнулся он.
- Перестань комедию разыгрывать, - возмутился я, но внутри у меня стало неприятно от странного поведения Дрея.
Еще когда на экранах я увидел его, когда впервые столкнулся с его взглядом, мелькнула мысль, что он не вернется. Не могу объяснить, отчего появилась такая мысль, но теперь я убедился, что это так. Судя по выражению глаз Дрея, он и не думал возвращаться...
- Ничего я не разыгрываю, - сказал он и отвернулся.
Мне было чертовски неудобно стоять в полусогнутом положении, стараясь, чтобы в люк не пролезли плечи. На пульте светилась желтая лампочка, которая означала, что время-поле нарушено, но в допустимых пределах. А если бы засветилась красная, то через несколько секунд реле автоматики сработало, и хрон «помчался» бы обратно в свое время.
- Послушай, Дрей... - начал я. Не хотелось мне его уговаривать, чувствовал, что зря это делаю, но академик Новиков просил без Дрея не возвращаться. - Я пошел следом за тобой через полчаса, но где-то забарахлило, и мой хрон промазал на десять лет. И для меня их не было...
- Для тебя - да! А мне пришлось их прожить, - резко перебил Дрей. - Да, собственно говоря, не в этом дело.
- А в чем?
- Долго объяснять. Да и не поймешь ты...
- Попробуй, постараюсь понять. - Мне не понравился тон, каким он начал говорить. Нехороший такой тон...
- Ты сам подумай, вот вернусь я, и что? Кем буду? Простым испытателем. А здесь я чуть ли не бог... Ты проскочил десять лет и не заметил, а я все эти годы отдавал дикарям то, что знал и умел. Пусть пока их одно племя, а потом и остальные научатся. В своем времени я тоже какую-то пользу приносил, только по сравнению с тем, что сделал теперь, прежняя моя жизнь - как капля в море.
- Ты же здесь чужой, - попытался возразить я его непонятной логике. Хотя... почему непонятной? Кое-что до меня стало доходить.
- Когда я появился тут, то, верно, был чужой. Встретили неласково. Думал - сожрут... У них это запросто. Но ничего, обжился.
- Ты расскажи поподробней, как жил, что делал? - попросил я, зная, что автоматы непрерывно записывают все происходящее вокруг хрона, включая и мой разговор с Дреем. Если он не хочет возвращаться, так хотя бы какую-нибудь информацию об этом времени я привезу с собой. О циничности подобной мысли я как-то не подумал. Потом, позже, я не раз возвращался к этой нашей встрече с Дреем, и мне всякий раз становилось стыдно. Но так я себя вел скорее всего от растерянности, наткнувшись на постаревшего Дрея и на его упорное нежелание возвращаться.
Дрей догадался, почему я просил рассказать о его жизни здесь.
- Конечно, расскажу, хотя ничего особенного и не было. Аварию своего хрона я не помню. Какой-то непонятный удар и ощущение, словно наизнанку тебя выворачивают. Потом я потерял сознание. Очнулся на траве в каком-то дремучем лесу. Когда немного отлежался и понял, что назад дороги нет, решил куда-нибудь пойти. Сначала хотел побыть несколько дней около этого места. Надеялся, что пошлют следом тебя, но потом вспомнил о возможных ошибках в определении координат, о разбросе аппаратуры и других разных отклонениях, сообразил, что ты можешь прибыть и через месяц, и через год... Честно говоря, не думал, что появишься через столько лет. Год ждал, каждый день ходил на это место, даже деревья повырубал, чтобы полянка получилась. А потом как-то не до этого стало. Ну, а дальше... наткнулся я на охотников. Не обезьяны, но еще не люди. Меня не испугались, а за кого приняли, даже не знаю. Стали кидать в меня палки, камни, еле-еле за деревьями спрятался. Но ничего, сумел договориться с ними. Привели меня в стойбище. Стал жить, учить их язык, учить кое-чему самих людей. Огня они не имели, а ведь это самое главное для
нормальной жизни. Научил их добывать огонь. Научил делать оружие для охоты. Жаль, что они его потом против себе подобных обратили. А за то, что стал проявлять недовольство, вот здесь и сижу. Жду, когда они мне свое решение вынесут.
- Хорошо же они тебе отплатили за твои знания.
- Ерунда, сам виноват. Из меня дипломат, а тем более политик, плохой. Нужно было как-то по-другому возражать, а я в лоб. Так что из друга во врага племени превратили. У них тут это быстро делается...
Дрей закашлялся.
- Побили немного... Мужики здоровые. Но все равно, ум у них простой, быстро простят, и опять я буду своим.
- И многому ты их научил?
- Многому... - усмехнулся Дрей, только усмешка горькая получилась. - Поэтому, сам понимаешь, не могу я их оставить на полпути, да и не хочу. Еще учить и учить буду...
- Напрасно, - сказал я. - Теперь они самостоятельные стали. Знания, что ты им дал, вряд ли они растеряют, а значит, и без тебя вполне обойдутся.
- Нет, - покачал голевой Дрей. - Многое, чему я учил, они запомнили механически, значит, скоро забудут. К тому же в любом времени у каждого народа должен быть лидер. Чтобы было за кем идти, с кого пример брать, у кого учиться. Раз уж выпала мне такая доля, нужно до конца нести свой крест.
Не понимал я в эти минуты Дрея. Совсем не понимал...
- Значит, не вернешься.
- Нет... - покачал Дрей головой. - Тут я нужнее. Там Новиков из-за меня дергается, боится старый хитрец, что если я не вернусь, закроют его лабораторию. Можешь передать ему, пусть не боится. Посмотрит комиссия все записанное автоматами и даст добро на дальнейшую работу.
- Уверен?
- Абсолютно. Комиссия обязательно будет. А в нее дураков не пошлют. Так что успокой моего старого друга и врага да привет передай.
У меня спина онемела от неудобного стояния, но менять стойку я не мог. Хрон стал подозрительно сильно вибрировать. Я ощущал вибрацию всем телом, будто не только корпус, но и воздух внутри капсулы дрожал. Представляю, какой гул стоял внутри. Однако на пульте по-прежнему светилась желтая лампочка. Но она меня не успокаивала. Мне почему-то казалось, что стоит только вернуть голову во внутрь времени-поля, как хрон сам автоматически «выпрыгнет» из этого времени. И больше Дрея я не увижу. Поэтому приходилось терпеть боль в позвоночнике...
Я хотел еще спросить о чем-то Дрея, но увидел, что он с напряженным вниманием вслушивается в тишину леса.
- Что там? - поинтересовался я.
- Кажется, идут, - сказал он, не меняя позы.
Я прислушался, но ничего не услышал. Очевидно, живя здесь, Дрей приобрел снова все те физические качества, которые современный человек давно потерял: острый слух, зоркость глаз и крепость мускулов. Впрочем, мускулы у Дрея были крепкие. Когда ходили с ним в бассейн, я в этом не раз убеждался, глядя, как он плавал по дорожке бассейна.
А теперь никак не увязывался этот Дрей с тем, что остался в памяти, с кем я еще каких-то два часа назад разговаривал, пока мы не разошлись по своим капсулам. Между нами целые годы...
Мне иногда казалось, что это не Дрей, а кто-то другой, похожий на него, живущий в этом лесу и одетый в шкуру, разговаривает со мной, спорит. И все же так мог говорить только Дрей, поэтому образ того, «прошлого» Дрея, сливался с этим, что сидел, привязанный к столбу.
В лесу послышались какие-то крики, непонятные звуки, будто палками колотили по стволам деревьев.
- Проваливал бы ты отсюда, - вдруг зло сказал Дрей и с ненавистью посмотрел на меня. Я оторопел. Чего это он?
- Не понял, что ли? - вдруг крикнул Дрей. - Проваливай, нечего смотреть... И тут я сообразил, что он не хочет, чтобы были свидетели того, как его будут казнить. Теперь ясно, почему он привязан к столбу. Неизвестно еще, как они его будут мучить, но он не хотел, чтобы я видел его муки и чтобы аппаратура все фиксировала.
Я пожалел, что нет с собой оружия. Могли и предусмотреть: положили бы в хрон пистолет или автомат и парочку гранат. Хотя... Ну, перестреляю я всех, распугаю, но Дрей не хочет возвращаться. Значит, он сознательно остается здесь. Знает, что его ждут мучения, и все равно остается... Но для чего?
- Уходи, Кедрин, - сказал Дрей просящим голосом. - Так мне будет легче... Неужели ты этого не понимаешь?
Вдалеке зашевелились кусты, замаячили коренастые, лохматые фигуры с длинными палками в руках.
Я посмотрел на Дрея, но голова его была повернута в сторону подходящих дикарей.
Вдруг в просвет серых, скучных облаков заглянуло солнце. Утреннее. И осветило Дрея...
5.
...Хроноскаф Кедрина вышел из автономного режима. Испытатель Кедрин в аппарате отсутствует. Информации в памяти аппаратуры нет. Комиссия изучает причины ее исчезновения...
С негромким хлопком, будто открыли бутылку шампанского, хроноскаф исчез.
Прощай, мое теперь далекое время! Прощайте, все мои родственники, друзья, коллеги! Прощай, хорошая и красивая девушка Аля! Не дождешься ты сегодня вечером меня у кинотеатра. Почему сегодня? Теперь это «сегодня» очень и очень далеко в будущем. Прости меня, Алечка, но не мог я поступить иначе. Не мог! Совесть не дала. Воспитание. Не захотел я оставлять своего друга одного лицом к лицу с бедой.
Как я выпрыгнул из хрона, до сих пор не понял. У меня обычно так часто бывает: сначала сделаю, а потом соображаю - зачем?
Подошел я к Дрею, ножом освободил его руки от пут, которые оказались сделанными из скрученных жил. Научил он на свою голову такие веревки делать...
Встретился я с взглядом Дрея, в нем и удивление, и скрытая радость. Доволен, что не один...
- Что-то я не замечал за тобой склонности к авантюрам, - проговорил Дрей, растирая опухшие кисти рук.
- Сам удивляюсь, - усмехнулся я. Что я еще мог ему сказать?
Толпа дикарей, перестав галдеть, остановилась метрах в ста от нас. Были они невысокого роста, коренастые, с мощными мышцами. Все заросшие, но довольно-таки чистые. Дрей, наверно, научил их личной гигиене. Правда, если рассуждать здраво, что нам известно о людях, живших много тысячелетий назад? По скудным находкам каменных орудий труда о личной жизни древних делать выводы трудно. Можно только строить догадки и предположения. В современном представлении древние - это заросшие, грязные полулюди-полуобезьяны. Но они могли быть совсем другими. В этом я теперь мог убедиться.
Почти у всех за спиной виднелись луки. В левой руке они держали щиты, сделанные из толстой кожи какого-то животного. У многих были копья, дубины и топоры с длинной рукояткой. Топоры, очевидно, были каменные, хотя Дрей мог научить их и металл выплавлять.
- Хороши гвардейцы? - засмеялся Дрей.
- Ничего, - кивнул я, внимательно глядя на дикарей. Копья угрожающе наклонились. Кое-кто осторожно стягивал со спины луки.
Вперед вышел пожилой дикарь в светлой шкуре. Он подошел поближе к нам. Кроме шкуры, на нем болтались какие-то ракушки, костяные пластинки, разноцветные камушки. Оружия у него не было. Подняв сухую старческую руку, он что-то прокричал угрожающим тоном.
- Чего он? - спросил я Дрея.
- Спрашивает, кто ты такой, - сообщил он.
- А он кто?
- Мой противник. Местный жрец.
- Значит, он виноват в том, что ты здесь сидишь?
- Вроде бы, - неохотно ответил Дрей.
- Ответь ему что-нибудь.
Дрей встал и крикнул несколько непонятных фраз.
- Ты что ему сказал? - поинтересовался я.
- Что ты пришел за мной из того мира, откуда к ним прибыл я...
Пожилой дикарь крикнул еще несколько слов. Дрей ответил. Пока они перекрикивались между собой, я приглядывался к дикарям. Смотрели они угрюмо. У многих стрелы вложены в луки... Неосторожное движение, в котором они увидят угрозу себе, и меня превратят в «дикобраза», только со стрелами вместо иголок.
Однако в отличие от меня Дрей был спокоен. Он спорил с пожилым дикарем минут пять. Остальные по-прежнему стояли неподвижно, внимательно глядя на нас.
Я обратил внимание, что жрец кого-то мне напоминает. Знакомые интонации были в его голосе. Очень даже знакомые. Если пожилого дикаря побрить, постричь... Я даже от улыбки сдержаться не мог. Академик Новиков! Действительно, природа не знает пределов своей фантазии. В философии есть теория, согласно которой все в мире развивается по спирали. Спады, взлеты... Что-то одинаковое может возникнуть несколько раз на протяжении длительного времени. Через тысячелетие может появиться человек, похожий на пожилого дикаря. Только звание будет носить не жреца, а академика. Хотя академики - это ведь жрецы науки.
Пожилой увидел мою улыбку и отвернулся.
Дрей посмотрел на меня.
- Тоже нашел сходство с Новиковым? - спросил он, кивнув головой в сторону пожилого дикаря, который медленно направился к своим соплеменникам.
- Да...
- Представляешь? Даже здесь не смог от него избавиться. Этот тоже вечный мой соперник. Все свары из-за него...
- О чем вы спорили?
- Да не спорили. Просто я ему намекнул, что, если с тобой что-нибудь случится, таких, как ты, придет сюда еще больше. Посоветовал, чтобы приняли тебя как дорогого гостя. Через некоторое время гость сам уйдет к своим. И меня возьмет с собою.
- Поверил?
- Он самому себе не верит.
Дикари о чем-то совещались, сбившись в круг.
- Ты что, здесь демократию устроил? - усмехнулся я.
- Да... Но влияние жреца очень сильное.
- А вождя у них разве нет?
- На охоте тигролев помял его немного. Вот этим жрец и воспользовался. Давно хочет меня со своей дороги убрать. Мешаю ему...
- Борьба за власть?
- Где ее нет?
В это время «древний Новиков» оглянулся и, махнув рукой, крикнул что-то.
- Пошли, - сказал Дрей. - Зовет...
Мы спустились с горы. Подошли ближе к толпе.
Копья были подняты. Луки заброшены за спину. Стрелы спрятаны в колчаны. Но взгляды дикарей все равно были настороженные. Правда, это только в мою сторону. На Дрея они смотрели дружелюбно. Было ясно, что они любили его.
Все они, кроме пожилого, казались одного возраста, и, только приглядевшись, я заметил, что есть и очень молодые, и постарше. У многих на теле и лице виднелись шрамы и рваные рубцы. Да, нелегко жить в этом времени!
Я загрустил, вспомнив свою жизнь в том, далеком теперь, будущем.
Дикари окружили нас, и мы направились в сторону леса.
Я оглянулся. Вдруг подумалось, что хроноскаф все еще стоит на горе. Конечно, его там не было. Только столб торчал, одинокий и равнодушный...
Дрей подтолкнул меня:
- Не отставай...
Рядом шли молчаливые древние люди. От них пахло дымом и чем-то приторным. Впереди нас с Дреем гордо вышагивал на кривых ногах предок академика Новикова.
- Как его зовут? - спросил я у Дрея.
- Коро, - шепнул тот. - Придем в поселок, расскажу поподробнее. Чтобы ты был в курсе моих дел. Теперь привыкай, - он похлопал меня по плечу.
- Привыкну, - бодро ответил я, но Дрея не обманешь напускной бравадой. Он понимающе улыбнулся...
Стена леса надвинулась и сомкнулась за нами.
Я нырнул в бесконечную реку времени, чтобы никогда не выплыть там, где хотелось бы.
6.
11 час. 21 мин.
...Хроноскаф Кедрина самостоятельно вошел в автономный режим работы. Предполагается, что аппарат оказался не отключенным от внутренних источников питания. До выяснения причин работы с хроноскафами запрещены...
Полгода я живу в поселке дикарей. Выучил их язык, который оказался очень простым, добрая половина слов в нем была русскими. У меня даже появилась мысль, что славянский язык создал Дрей. Вернее, даже не создал, ведь он был уже известен с незапамятных времен, но именно Дрей закрутил весь этот непонятный круговорот во времени. Он умрет здесь, а через много веков родится снова и опять попадет в прошлое. И так без конца...
Везде, где бы я ни был, всюду чувствовалось влияние моего современника. Мне это сразу бросалось в глаза, потому что я уверен, что, оказавшись на месте Дрея, сделал бы то же самое.
К примеру, я обязательно бы построил поселок на крутом берегу реки, чтобы наводнений не бояться и чтобы какие-нибудь недоброжелатели не смогли напасть, хотя бы с одной стороны. А вокруг всего поселка наставил бы частокол из заостренных бревен. И подземный ход на случай отступления сделал бы, и бревна на берегу в кустах спрятал бы, из которых можно быстро связать плоты, чтобы уплыло все племя.
Все это было сделано в поселке при участии Дрея.
Конечно, архитектурных знаний он не имел, да и откуда им быть у технаря? Поэтому жилища в поселке только назывались домами - это были землянки с односкатной крышей. Правда, в тех землянках, где мне довелось бывать (а Дрей утверждает, что во всех так), меня приятно удивили оштукатуренные стены, земляной, плотно утрамбованный пол, печурка и много разной бытовой утвари. Благодаря Дрею, племя жило лучше, чем соседние племена. Я, правда, у соседей не бывал и знаю об этом со слов Дрея, который имел возможность понаблюдать за их жизнью. Кстати, это различие очень его огорчало. Он рассказывал, что на поселок часто нападали соседние племена. И всегда их нападения отбивали, потому что они не имели луков и прирученных волков. Уже этот факт говорил о том, как далеко ушло в своем развитии племя Дрея.
Оно жило не только охотой. Он научил древних людей выращивать дикий лук и чеснок. Подсказал им, как одомашнивать диких животных. Недалеко от поселка паслись козы и бродили свиньи.
Дрей учил детей письменности, которую придумал сам. Учились они охотно, но потом, как оказалось, в делах и заботах все это забывали. Правда, не совсем. Кое-кто умел читать.
Живя в поселке, я не уставал удивляться тому, что сделал Дрей за каких-то десять лет. Представляю, чего бы он здесь наворочал, если бы я «прибыл» лет через двадцать-тридцать. Наверно, тут город бы стоял.
Но Дрей как-то сказал мне с грустью:
- Нет, города не было бы. Сознание у них еще как у младенцев. Дети природы. Цивилизации веками создавались, а ты захотел, чтобы сразу же были построены города...
В каждой землянке жили несколько человек.
В землянке Дрея, где я обитался, жила его жена и шестеро детей. Четыре пацана и две девочки. Пацаны очень сильно походили на отца: такие же светловолосые, рослые и сильные, крепче своих ровесников. Девочки взяли поровну от родителей, но тоже были светловолосые, чем резко выделялись из остальных детей.
В первый же день, когда я пришелв поселок, обратил внимание, что женщины-дикарки умеют следить за собой. У каждой своеобразная одежда из шкур, прическа. По-видимому, и этому их научил Дрей.
Жизнь в поселке текла размеренно и однообразно. Утром, немного перекусив, мужчины уходили на охоту. Но не все. Несколько человек обязательно оставались в охранении. Женщины занимались домашними делами, а старики учили детей премудростям жизни. Где-то после полудня возвращались охотники. Если добыча оказывалась крупной, то на охоту не выходили дня два-три. Если охотники приносили мало дичи, то на другой день опять уходили охотиться.
После обильного пира в честь вернувшихся охотников каждый занимался своим делом. Дрей всегда ходил на охоту. Я не отставал от него.
Сначала я без содрогания не мог смотреть, как убивают зверей и птиц. Не приходилось этим в своем времени заниматься. Но Дрей быстро отбил мое нежелание охотиться.
- Не будешь убивать зверей, сдохнешь с голоду. Так что выбирать не приходится.
Нехитрому охотничьему делу я научился быстро, и жена Дрея перестала недобро коситься на меня, как она это делала первое время. В разные дни Дрей собирал или мужчин, или женщин, или детей племени и учил их всему тому, что помнил сам. Слушали его с большим интересом.
Иногда из своей землянки выползал жрец Коро. Тогда по вечерам у вечного костра, что горел в центре поселка под большим навесом, разгорались споры. И почти всегда в них побеждал Дрей.
Жреца дикари боялись, считали колдуном. Этот хитрый, необычайно развитый для своего племени дикарь умел пользоваться некоторыми секретами природы в своих целях. Чем и запугивал соплеменников. Дрей же объяснял все его чудеса просто, чем вызывал гнев жреца и уважение дикарей.
Вождь племени дружелюбно относился к Дрею. Но как и любой племенной вождь, стоящий у власти, боялся ее потерять, поэтому в своих чувствах был сдержан. Этим пользовался жрец. Конечно, это Дрей так прозвал его, а все звали просто - Коро. Так вот, этот Коро очень хитроумно задавал вопросы в спорах с Дреем, и тот иногда не мог ответить на них просто. А сложные ответы мозг дикарей не усваивал. Тогда Дрей попадал в опалу у вождя, который считал, что тот знает все. Хотя вождь и опасался Дрея, как соперника, но не трогал его. Жрец воспользовался травмой вождя на охоте и в очередном споре так «завел» толпу, что они связали Дрея, крепко побили и хотели умертвить на том месте, где я впервые с ним встретился. И, если бы не мое появление, они бы убили его.
Вот так я и жил в поселке. Первые две недели прошли нормально. Правда, ночами меня мучила тоска. Просыпаясь, долго не мог поверить, что все мною оставленное уже так далеко от меня, что ни дойти, ни доехать, ни долететь. Воспоминания о моем будущем обрушились на меня, придавили своей тяжестью.
Дрей помог мне избавиться от тоски... Давал разные задания, водил на охоту, заставлял делать все, что нужно и не нужно, лишь бы я забыл хоть ненадолго свою прежнюю жизнь. Нужно жить настоящим, а не прошлым.
Но я верил в свое возвращение. Было чувство, что это как бы командировка на длительный срок. Как только она закончится, я пойду на гору, где столб стоит, сяду в хрон и помчусь обратно в свое время.
Я часто ходил на то место. Куском мела написал на большом валуне «записку» тем, кто вдруг появится тут: «Кедрин и Дрей приходят сюда через каждые 48 часов. Если будет возможность - ждите». После каждого дождя я бегал подправлять написанное.
Но, видимо, мой хрон дал неверные координаты или еще чего-нибудь не так сообщил, только гора в моменты моих приходов оказывалась пустой. Других надписей к моей не прибавлялось. Однако надежда внутри меня жила и не давала умереть от тоски и безысходности.
Постепенно я втягивался в жизнь племени, осваивался. Даже начал поглядывать на одну приятную молоденькую дикарочку. И, кажется, не без взаимности.
7.
11 час. 35 мин.
...Как установлено комиссией по расследованию, до перехода хроноскафа Кедрина в автономный режим работы он был полностью обесточен. Дежурный по испытаниям сообщил, что за несколько минут до включения в хроноскафе кто-то был. Но он в этом не уверен. Во избежание повторения подобных случаев и до окончания расследования лабораторный зал опечатывается...
Как-то на охоте, после того, как мы добыли дикого кабана и присели отдохнуть, у меня с Дреем состоялся такой разговор.
- Как ты думаешь, нас ищут? - спросил я,
- Может, ищут, - пожал Дрей плечами. - Должны искать...
- Новиков говорил, что если я без тебя вернусь, институт прикроют...
Дрей поглядел на меня и усмехнулся:
- Новиков наговорит. Только успевай слушать его... Самое большое, года через два опять все начнется. Правда, с большими предосторожностями.
Дрей за время, проведенное в племени, очень изменился, и не только внешне. Когда-то я не часто сталкивался с ним и имел слабое представление о нем. Здесь я узнал его как умного, решительного человека. Он нес на себе большой груз ответственности за людей племени, за их настоящее и будущее.
- А что ты думаешь по поводу гипотезы историков о том, что те из испытателей, кто исчез во времени, стали выдающимися людьми в тех веках, куда они попали?
- Ерунда! Все гении - обычные люди. Просто необходимость выдвинула их среди современников. И ведь от них зависит дальнейшее развитие общества.
- Но у многих таких личностей мышление отличалось от мышления их современников. Они, скорее, ближе к нам, чем к тому времени.
- Интересно, - сказал Дрей, - а в том времени, откуда мы с тобой, были люди, которые мыслили иначе, чем все?
Я промолчал. Крыть-то нечем.
- Мне тоже иногда приходят в голову разные мысли. Но еще неизвестно, куда попали те, кто исчез во времени раньше нас. Может, они в будущем или вообще болтаются неизвестно где. Вот мы переместились с тобой во времени, но ведь время и пространство связаны между собой. Эйнштейн доказал это, и очень неплохо. За те тысячи лет, что пройдут до нашего времени, Земля, солнечная система уйдут неизвестно куда. Да и сама Галактика тоже. Однако почему же мы попали с прошлое и именно на Землю, хотя на самом деле ее не должно быть в этот момент времени на данном месте. Она за секунду уходит на тридцать километров от того места, где только что была. И еще... Если бы я не появился здесь, что бы было с людьми племени? Жили и дальше так же, как и до меня?..
- Твое появление немного подтолкнуло их развитие, - успел вставить я.
- Верно... Но не появись я среди них, они сами со временем научились бы всему тому, что умеют сейчас делать. Диалектика. Любое общество подчиняется ей. Но мое появление изменило весь ход развития. Я нарушил причинно-следственную связь. Развитие пошло по другому пути, более быстрому... Историки до сих пор не могут понять, почему множество древних культур на Земле возникли почти одновременно, с разницей всего лишь в двести-триста лет. Неужели оттого, что появились такие вот «выкидыши» навроде нас? Мне кажется, одному человеку не в силах создать культуру среди диких людей...
- Ну, это ты зря, - возразил я. - Ты вон один, а сколько сделал...
- Мне помогали.
- Тем более. Помогая тебе - они учились сами.
- Вот в этом и вся суть. Представь теперь, что я ушел бы вместе с тобой. Остановилось бы развитие племени на том уровне, до которого я их довел, или пошло бы дальше?
- Ну, наверно, пошло бы дальше...
- Сомневаюсь. После моего исчезновения Коро обязательно прибрал бы власть над умами дикарей. Вот почему я не хотел убегать.
- Я об общих проблемах, а ты на свою личность перевел, - сказал я.
- Да это всех касается. Взять хотя бы Джордано Бруно. Если бы он отказался от своего учения, разве не пришел бы к таким же выводам другой человек? Пришел бы... Но сам Бруно не хотел быть дезертиром в глазах тех, кого он убедил в верности своего учения о множественности миров. Поэтому он и пошел на костер, чтобы те, кто ему поверил, убедились: он не изменил себе. А это главное для любого человека... Но мне кажется, что все выдающиеся люди появились из своего времени. Это лишний раз доказывает, как безграничен человеческий разум. Вот я что сделал для тех, ради кого остался? Совсем немного... Но даже то, что успел передать им, научило их главному: не бояться окружающего мира...
Внезапно Дрей насторожился.
- Ты чего? - удивился я.
- Тихо! - прошептал он, вслушиваясь в лесной шум. Где-то тревожно крикнула птица.
- Кто-то идет, - негромко сказал Дрей.
Мы быстро отошли от убитого кабана и спрятались за деревьями.
- Человек, что ли? - поинтересовался я. Дрей кивнул головой, внимательно вглядываясь в окружающие нас кусты.
- Может, охотники? - спросил я негромко.
- Они в другой стороне. Это, наверно, Коро. Старый хитрец давно замышляет что-то. Я это чувствую...
Жрец на охоту не ходил. Ему отдавали часть добычи за то, что он отгонял злых духов. Если же охота была плохой, жрецу кидали кости и потроха. Правда, при мне такое было лишь два раза.
Я до боли в глазах всматривался в окружающие кусты и старательно прислушивался ко всем звукам. Но кусты не шевелились, а вокруг стояла обыкновенная лесная тишина - с шепотом листьев, жужжаньем насекомых и далеким пересвистом птиц.
Об умении охотников бесшумно передвигаться по лесу я был наслышан от Дрея и сам часто в этом убеждался. Если жрец послал сочувствующих ему охотников, то нам придется туго. Они выследят нас по запаху: человек, когда боится, сильно потеет. От стрел, пущенных охотниками, еще никто не убегал. Но если Коро пойдет с ними, он обязательно выдаст себя. Так и случилось. Где-то хрустнула ветка, потом еще...
Дрей весь напрягся, держа наготове лук и стрелу. Я тоже натянул тетиву. Я прилично научился пользоваться этим древним оружием.
- Стреляй только после меня и в ту же сторону, - прошептал Дрей.
Кусты слабо шелохнулись. Я чуть было не выстрелил, но натолкнулся на сердитый взгляд Дрея.
Очевидно, охотники бросили камень в надежде на то, что мы клюнем на это. Не получилось...
Вновь шевельнулись кусты, и из них осторожно высунулись две головы: Коро и его брата, хитрого и жестокого дикаря. Они ощупали глазами убитого кабана и юркнули обратно в кусты.
Дрей не стрелял, а перехватив мой недоуменный взгляд, отрицательно покачал головой.
Так мы простояли некоторое время, потом Дрей опустил лук.
- Или затаились и поджидают нас, или ушли, - шепнул он.
- Ушли, наверно, - согласился я.
- Пойду, проверю, - и Дрей бесшумно исчез в зелени леса.
Я понимал, в каком сложном положении оказался Дрей. Убить и надежно замести следы - дело нехитрое. Но исчезновение жреца могло бы быть по-разному истолковано людьми племени. Жрец своими выходками так поставил дело, что, если случалось хорошее, то все это он приписывал себе и своим духам, а если плохое, то виноватым оказывался Дрей. И вполне естественно, если Коро и его брат исчезнут, люди племени станут коситься на Дрея. Инерция мышления у дикарей была сильнее, чем у моих современников, что остались в будущем. Поэтому Дрей всегда старался словами победить жреца, отстоять свою правоту.
Дрей появился так же бесшумно, как исчез.
- Кажется, ушли, - сказал он.
Тонко пропела стрела и вошла ему в шею. Я резко обернулся, выпустил наугад стрелу и упал на траву. Дрей медленно осел рядом. Где-то затрещали кусты, видимо, охотившиеся за нами убегали. Я пустил им вслед пару стрел, но это было уже без толку.
Дрей умирал. Я это понял сразу, едва осмотрел его рану. Стрела перебила позвонки.
Дрей открыл помутневшие от боли глаза.
- Вот и все, Кедрин, - попытался улыбнуться он. Кровь булькнула в горле и алым ручейком побежала по подбородку из уголка рта. - Не бросай их... Пропадут...
У меня сжалось сердце. Сам умирает, а о них думает. Беспокоится. А они вон как... отблагодарили...
Злость поднималась во мне, толкала к мести.
- Не натвори глупостей, - прохрипел Дрей. Словно мысли мои прочитал. - Отпугнешь их... - И, дернувшись, затих.
В горле застрял комок. На глазах выступили слезы.
- Собаки... - пробормотал я. Было обидно и горько. Обидно за Дрея...
А горько оттого, что я один остался. Один с этим мрачным миром, из которого нет пути в другой мир, светлый и свободный. До него еще сотни веков развития человечества. Я проживу лишь миг в этих веках. Если только проживу...
Возвращаться в поселок бессмысленно. Жрец сделает все, чтобы и меня убрали, как сейчас - Дрея.
Придется идти искать другое племя. Кругом их много бродит. Начну сначала, как Дрей когда-то. Хотя, а как же его семья? У них ведь пропал кормилец. В племени иногда бывали случаи, когда у погибшего на охоте оставалась семья. Обычно вдова возвращалась к родителям вместе с детьми. Но у жены Дрея не было родителей. Она осиротела давно, когда была девочкой. Как она теперь будет жить? Нет. Бросить его детей я не могу... Как бы жрец и их не уничтожил. Надо возвращаться и драться. За детей Дрея, за их будущее, за будущее всего племени...
8.
11 час. 40 мин.
Хроноскаф Кедрина вышел из автономного режима. Испытатели Дрей и Кедрин чувствуют себя хорошо... Отчеты и объяснительные записки испытателей прилагаются...
Похоронил я Дрея на том месте, где его стрела достала, холмик могильный сделал, утрамбовал, чтобы зверье не разрыло. Дрей всегда был против убийства, а оружие в руки взял лишь по необходимости. Поэтому сделал я ему чисто символический памятник: лук сломал, стрелы тоже и все это в холмик воткнул.
Посидел немного у свежей могилы. Злость прошла, пока занимался похоронами. Пусто было внутри. Вакуум космический...
Все-таки неплохую жизнь прожил Дрей. По крайней мере, не напрасную. Конечно, если бы не этот случай и не попади он сюда, то так и дожил бы до пенсии испытателем. Даже как-то странно думать о том, что вот через энное количество тысячелетий появится на свет тот, кто сейчас лежит в могиле. Заново воскреснет, чтобы попасть в прошлое и умереть. А потом опять... И опять... Круговорот какой-то получается. Или, может быть, мы действительно попали в другой временно-пространственный слой и существуем в нем? А где-то параллельно этому течет наша река времени, в которой мы «плыли» когда-то. Мне представилась грандиозная картина безбрежного океана пространства, в котором текут параллельно друг другу бесконечные реки времени, без берегов, подобно Гольфстриму в Атлантике. Очевидно, при движении хрона, он как бы «выныривает» из одной реки времени и попадает в другую. Как рыба, которая, выпрыгнув из воды, падает уже не в то место, откуда появилась, а совсем в другое. Так и хрон «вынырнул» в другое измерение или межвременное пространство и упал в другом месте. Вроде бы в ту же реку времени, но бегущую совсем в
другом месте...
Мои размышления прервал шорох шагов. Охотники вернулись? Меня убить теперь захотели? Нет, граждане дикари, не получится! Так просто меня не уничтожить...
Я отскочил за ствол дерева, натянул тетиву.
Кусты зашевелились. Слишком смело кто-то идет. На охотников не похоже... На поляну из кустов вышли двое в серебристых комбинезонах. Оба высокие, очень молодые на вид. Почти юнцы. Неужели за мной?
Сердце бешено запрыгало в груди. Появилась слабость в ногах. Я опустил лук... Только кто такие? Мозг попытался что-то вспомнить, но не смог. Новенькие, что ли? Какие странные комбинезоны.
Я растерянно оглядел свой латанный-перелатанный комбинезон. Заплатки пришивал из кожи. После появления каждой новой дырки Дрей советовал мне переодеваться в шкуры, но как-то жалко было расставаться с предметом своего времени, поэтому появлялась еще одна заплатка.
- Кедрин, мы за вами, - сказал по-русски один из юнцов неожиданно приятным мужским баритоном. Я ожидал от них слов совсем на другом языке. Наверно, потому, что были они какие-то не такие... Вроде бы не земные...
Сколько раз я представлял себе эту встречу. Как увижу, услышу, кинусь к ребятам обниматься... Сейчас я такого желания не испытывал. Слабость в коленях прошла, пульс стал нормальным. Помедлив, я вышел из-за дерева.
Юнцы остановились, разглядывая меня с непроницаемыми лицами. Мне почему-то стало неудобно. Растерянно теребил руками лук со стрелой. Но потом разозлился. И на себя, и на них.
Разглядывают, как манекен в витрине. На вид пацаны, но чувствуется, годков каждому много. Больше, чем мне...
- Здравствуйте, Кедрин, - сказал все тот же юнец. Другой молчал.
Я сделал что-то вроде гусарского поклона. Даже каблуками своих стоптанных ботинок пристукнул.
- Хорошо, что мы не ошиблись в расчетах и застали вас здесь. Пойдемте.
- Куда? - спросил я хрипло. В горле пересохло.
- Здесь недалеко стоит ваш хронолет. - (И как только беднягу хрона не обзовут!). - Мы вас доставим в ваше время.
Подозрения зашевелились в моей голове. Уж не пришельцы ли?
- Не бойтесь, мы вам ничего плохого не сделаем, - сказал юнец. В глазах его мелькнула снисходительная усмешка. Заметил, видать, как я ногой дернул, хотел назад шагнуть. Страх перед неизвестностью маскировать трудно.
- А вы кто же будете? - поинтересовался я.
- Мы ваши потомки из далекого будущего. Действуем в группе хронологов по очистке времени.
- Чего? - не понял я.
- Это долго объяснять...
Не нравилась мне его манера разговаривать. Словно воспитатель в детском саду. Молодой, а туда же... Хотя... Потомок из далекого будущего, и в это я сразу поверил, без колебаний. Только какого будущего?
- А я не тороплюсь, - и для убедительности сел на ствол упавшего дерева.
- Ну что ж, - опять усмехнулся юнец и подошел ближе. Другой остался стоять на месте.
- Понимаете, вы, наши предки, приступив к освоению океана времени, неразумно используете свои аппараты. Оки потребляют много энергии и ненадежны в работе. Те люди, что исчезли до вас и которые исчезнут еще, как бы вторгались в другое для себя время и, не имея возможности вернуться, оставались там. Но, к сожалению, уже своим вторжением они значительно изменяли весь исторический ход событий, а своими действиями опережали естественный ход развития истории. Чтобы этого не было, в наше время Большой Совет принял решение: чтобы ход истории не изменялся, вывозить из прошлого всех тех людей, которые попали туда из-за неисправности своих аппаратов. Надеюсь, я понятно говорю?
Я все прекрасно понял. Выходит, никаких рек времени нет? Но он же сказал про океан времени...
- В истории человечества такое часто случалось. Сначала шло беспорядочное освоение нового, а потом уже планомерное.
Я не стал с ним спорить. Все-таки потомок. Больше меня знает.
- Вы же прекрасно понимаете, что без Дрея мне возвращаться нельзя, - перешел я на язык дипломатов.
- К сожалению, аппаратура и нас подводит, - снова усмехнулся потомок. Он поставил одну ногу на ствол дерева, на котором я сидел, руками уперся о колено. Его руки сразу бросились мне в глаза. Красивые, холеные руки, не то что мои... В мозолях и с неотмывающейся грязью в бороздках.
- По расчетам, мы должны были выйти на вас в тот момент времени, когда вы вышли из своего аппарата (Дрей этого не заметил бы, подумал, что вы ушли обратно в свое время). А затем, объяснив вам наши действия, пойти за Дреем, но уже на десять лет раньше, и потом вас обоих в одном аппарате отправить в ваше время. Получилось бы, что о нас знали только вы один, а Дрей считал бы, что прибыли за ним вы. Другие бы тоже так думали.
Говорил юнец каким-то странным книжным языком. Подбирал правильные фразы. Очевидно, у них там другой язык...
- Но нас подвела аппаратура, и мы промахнулись на пятнадцать мегасекунд. Срок все равно небольшой, поэтому сейчас мы вместе с вами заедем за Дреем, а потом вас отправим в ваше время.
- Это в принудительном порядке или необходимо мое согласие? - поинтересовался я.
Потомок замялся, но всего лишь на миг:
- Вообще-то не все желают возвращаться в свое время. Но это бывает лишь в тех случаях, когда попавшие в другое время проживут там длительный срок. Если же мы подходим к моменту появления человека, плюс-минус одна мегасекунда, то отказов от возвращения не бывает...
- И много таких, отказавшихся?
- Хватает.
- Что же вы делаете в таких случаях?
- Подходим к моменту появления и возвращаем в свое время, откуда они появились.
- А тот, что остался?
- Он существует дальше. Другое время-характеристика.
Во взгляде юнца появилось легкое недоумение: неужели не понимаю? Я все понял. Значит, реки времени есть, если он сказал про океан. Значит, вернувшись в свое время, я ничего здесь не оставлю. Наверно, могила Дрея исчезнет, потому что его, «ранешнего», заберут, и все, что он здесь сделал, исчезнет тоже! Эти мысли никак не укладывались в моей голове.
- А если я останусь?
- Мы вернемся назад, исправим ошибку, допущенную нашими аппаратами, объясним вам, уже другому, ситуацию. Надеюсь, там отказа не будет.
- Ну, а что же со мной?
- Ничего. Вы останетесь здесь, как были, но только будете существовать в другом времени-характеристике по отношению к тому времени, откуда прибыли.
Этого-то ответа я и ждал. Еще когда увидел их и понял, что они прибыли за мной, в голове понемногу стало формироваться решение. И, когда слушал книжные объяснения потомка, я понял, что не вернусь. Тем более, что они смогут вернуть и меня, и Дрея, но уже других. Не смогу хорошо объяснить свое решение, но только особенного желания возвращаться не было. Наверно, потому, что здесь я был гораздо нужнее людям, чем в том, своем времени. А это в жизни любого человека самое главное. Здесь была жизнь. Трудная, в борьбе за право обитания в диком мире. Но трудностей я не боюсь. Пусть буду жить в другом времени-характеристике, как называют потомки, а для меня будет река времени. Неубедительным выглядело мое решение остаться, но потомки - ребята сообразительные. Много расспрашивать не стали. А тот, что все время молчал, подошел ко мне, руку протянул и сказал, пожимая мою:
- Я почему-то так и думал. Мы часто сталкивались с теми, кто уже довольно долго пожил в том времени, где очутился. И все отказывались. Даже те, кто жил в нищете...
- Так мы же не за роскошью в прошлое лезем, - сказал я.
- Извините, может, я не так выразился. Но то, что вы сейчас делаете, - это хорошо... К сожалению, кроме нас, никто вашего поступка не оценит.
Мне стало неловко от таких слов.
- Да ладно, чего уж... Не могу я их бросить.
- Мы понимаем. Может, вам чем-нибудь помочь?
- Нет, не надо. Как-нибудь сам...
- Тогда все. Прощайте!
Они оба подняли руки и... исчезли. Примятая ими трава медленно выпрямлялась. Щебетали в листве пташки. Жужжали насекомые. Ничего не изменилось в этом мире. Абсолютно. Трудно поверить, что, где-то на полгода раньше, исчезну и я из этой реки времени. А сам я так и буду жить. Как-то даже необычно. Вот бы с ним встретиться. С тем «я»...
Оглядев в последний раз поляну, где за каких-то два часа произошло столько событий, я шагнул на тропинку, ведущую к поселку племени, вернее, нырнул в реку времени, уже в свою и навсегда...
ИЗ ОБЪЯСНИТЕЛЬНОЙ ЗАПИСКИ
...Мой хроноскаф вышел в то же место, где находился Дрей. Высунувшись из люка, я стал звать его, так как на обзорных экранах никого не увидел. По-видимому, я высунулся слишком далеко, потому что вдруг какая-то сила вышвырнула меня наружу, а хроноскаф исчез. Дрей находился недалеко в лесу и, услышав мои призывы, вышел ко мне. В это же время хроноскаф появился снова, и мы вернулись в него...
|
