История сидов Владислав Артурович Кузнецов
История сидов
История сидов
История сидов
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ОТ ОБЩЕГО ПРЕДКА ДО ЛЕДНИКОВОГО ПЕРИОДА.
Главнейшим из трёх общеизвестных парадоксов современной антропологии является то, что самый распространённый на Земле вид крупных животных остаётся без признанного названия. Более того, это разумный вид! Тем не менее, Homo sapiens diurnus так и остаётся без общепринятого сокращённого наименования. Любая попытка сделать шаг в сторону от обозначения "человек", общего для всего рода, вызывает среди обывателей вида "человек разумный дневной" удивительную эмоциональную реакцию, различно мотивируемую, но неизменно негативную! Это заставляет нас, учёных-антропологов, именовать для краткости один из двух видов современного человека "диурнисом", от последнего слова латинского наименования, как ископаемое. Обидно и неловко, особенно когда, как сейчас, с трибуны говорит сама "окаменелость". В настоящем обзоре я посмею называть диурнисов "людьми", никоим образом не претендуя отобрать право на это имя у вида, составляющего предмет рассмотрения. Таким образом, в дальнейшем, когда я буду упоминать "людей" и "человека" без указания вида, я буду иметь в виду именно диурнисов.
Второй парадокс, который я тоже не могу обойти вниманием, заключается в том, что ранняя история человека вида Homo sapiens vespertinus, или "человек разумный вечерний", который в просторечии именуется сидом, и не испытывает от того, заметим, никаких неудобств, известна гораздо лучше, нежели история человека. Что, по меньшей мере, странно, поскольку относительная численность всех видов этой ветви человечества во все эпохи была значительно ниже численности соседствующих видов. Эти заключения хорошо подтверждается сравнением числа находок - но образцы человеческой линии сильнее повреждены или относятся к одной эпохе: выходит то густо, то пусто. Если представить себе археолога в роли следователя, допрашивающего минувшее, то фактологический материал по человечеству безудержно болтает и повторяется в ответ на одни вопросы - а на иные, ключевые, никакого ответа не даёт. По сидам же рапортует точно, лаконично, по пунктикам, не пропустив ни одной завалящей проблемы! Если проблемы и возникают, так именно в связи с этим лаконизмом. Поэтому многие этапы в истории эволюции человека нам приходится
восстанавливать, исходя из аналогов, уже известных на примере сида.
Третьим парадоксом обычно полагают уши сидов, но вот в них-то никакого противоречия нет, хотя для гоминин, и даже приматов, они нетипичны. Обычный плод атавистической мутации. В случае целесообразности признаки, вернувшиеся из прошлого, закрепляются очень быстро, это известный и многократно подтверждённый факт. Вот хвостатые люди тоже иногда рождаются - но от хвоста им пользы никакой, кроме вреда, а потому признак не сохраняется, оставаясь курьёзным уродством индивида. Но природа всё равно время от времени перетряхивает старые сундуки: а вдруг хвосты нужны? А ухо стоячее не хотите? А что не на макушке, извиняйте - уж больно у вас мозг разросся. Чуткий же слух ночному существу попросту показан, так что уши, в отличие от хвостов, оказались сидам весьма кстати.
Справедливости ради нужно отметить, что уж от ушей своих сиды сполна натерпелись во времена оны - дело в том, что подобные анималистические признаки крайне характерны для различного рода фольклорных персонажей, и сиды ухитрились настолько затесаться в сказочную компанию, что, с одной стороны, им нередко отказывали в принадлежности к роду людскому, что мусульмане, например, делают до сих пор, а с другой - старательно объясняли их внешний вид и повадку уродством, отклонением от нормы более распространённого человеческого вида - обычным объяснением тому было кровосмешение. Но к нашему времени страсти - по крайней мере, среди учёных - улеглись. И сиды стали тем, что они и есть - отдельным видом нашего рода, со своими собственными благословениями и проклятиями. И всё-таки флёр мистичности до сих пор окружает их - в результате чего они часто становятся жертвами творцов вненаучных сенсаций.
Которые и создали камбрийским сидам в обывательских глазах славу последнего бастиона креационизма. Так что третьим парадоксом антропологии будет справедливо назначить эти настроения, которые не могут быть долее переносимы. Потому нам и пришлось подготовить сей труд, краткий и не слишком сложный, дабы всякий желающий мог убедиться - камбрийские сиды самим своим существованием не только не опровергают эволюционную теорию, но полностью её подтверждают.
Начнём мы с периода, отстоящего от нас на 800 тысяч лет в прошлое - именно тогда в Европу в районе Иберийского полуострова проник Homo antecessor, последний общий предок (латинское наименование в переводе и означает - "человек предшествующий") наших видов. Эта была первая попытка колонизации мира за пределами африканского континента, которая оказалась успешной. Да и на старом континенте вид процветал. Дальше эволюционная линия человечества разделяется на три ветви, две африканские и европейскую: в Европе существует приспособившийся к местным условиям Homo antecessor, в Африке формируется и около 700 тысяч лет назад покидает её Homo heidelbergensis, человек гейдельбергский, по месту первой находки, - для того, чтобы населить всю Европу и значительные области Азии. В Африке же около этого времени формируется некая промежуточная перед современным человеком форма, которая пока не описана.
В Европе между тем происходит вытеснение Homo antecessor человеком гейдельбергским. Отличная иллюстрация на тему, как происходило в истории человечества замещение одного вида другим. Теорий тут три, и все, очевидно, справедливы - в различной степени для разных случаев. Согласно одной, виды смешивались, а в последующих поколениях выживали носители лучших признаков. Согласно другой, исход противостояния решала война на истребление. Согласно третьей, вид, который лучше охотился и размножался, потихоньку вытеснял конкурента. Не была исключением и Европа 500-400 тысяч лет назад. Сам-то гейдельбергский человек, безусловно, предпочёл бы самый простой и брутальный способ действий - попросту говоря, он был вовсе не прочь сожрать соперников. Желания, однако, оказалось мало - и если останки архантропов в некоторых районах Азии, как раз перед исчезновением, представляют собой несомненные объедки с его стола с характерными повреждениями, то в остальных частях мира что-то не задалось. В Африке этой эпохи пока вообще не найдено ничьих останков, и как проходила борьба видов, неясно, но, в конце концов, эта борьба
закончилась пришествием современного человека. В Европе случилось по другому. Существовавший там подвид Homo antecessor развивался, в основном адаптируясь к окружающей среде. Грубо говоря, за триста тысяч лет он не поумнел: как был в черепной коробке литр мозга, так и остался! Причём разброса никакого - всегда литр, ровнёхонько! Именно из-за этого феномена возник обычай лаборантов-археологов собираться не по трое, а по четверо. Дело в том, что хорошо сохранившиеся черепа они герметизируют. Чтобы, при плановом сливе спирта, в них оставалась достаточная порция. Такое вот воскрешение древних степных обычаев. Европейских антесессоров в любом музее много, и, какой череп ни возьми - всегда выходит ровно четыре стакана из любой взрослой особи... Из ранних до краёв, из поздних - с мениском. Всей эволюции! Но при этом, этот предок сидов был адаптирован к умеренной и холодной среде обитания несколько лучше южного пришельца. Конкуренция с более молодым видом вызвала некоторое совершенствование, но в основном адаптация пошла по пути специализации. Аборигенный вид нашёл себя в роли ночного загонного охотника. В
результате к 300 000 году до нашей эры формируется первый из классических двусоставных вариантов человечества Европы: произошедший от гейдельбергского человека преднеарденталец в качестве дневной формы, и Homo nocturnalis в качестве ночной, или, скорее, утренне-вечерней. Уже тогда появляются "парадоксальные" уши, усилено бинокулярное зрение, формируется характерный, комбинирующий засаду и погоню способ охоты: подранить добычу издали, метнув камень, потом загнать. Очень похожий способ охоты в наши дни можно наблюдать, например, у комодских варанов. Тем более, что существует ряд свидетельств в пользу того, что свои снаряды ноктурналисы (что означает "ночные") умащивали гнилым мясом - то есть поступали абсолютно как комодский варан, только в отличие от него, нападение начинали не укусом, а броском копья. Теория эта не окончательно не подтверждена, но тщательно выбитые борозды и зазубрины на наконечниках копий ноктурналисов - кстати, сбалансированных совершенно так же, как современные спортивные копья - могли служить не столько для того, чтобы копьё было труднее вырвать из раны, сколько для вмещения
большего количества трупного яда. Существуют косвенные свидетельства того, что ноктурналис обладал инфракрасным зрением, которое сиды утратили позже. Отступивший в ночь, ноктурналис расширял восприятие светового спектра равномерно. Пределами этого расширения стали, во-первых, область полностью поглощаемого так называемым озоновым слоем атмосферы ультрафиолета. С другой стороны, из-за теплового излучения тела и, прежде всего, самого глаза, его высокая чувствительность к инфракрасному излучению сделала бы работу глаза невозможной. Именно поэтому у ноктурналиса полностью исчезает надбровный валик - лишняя тёплая деталь вблизи поля зрения, нос укорачивается и уплощается. И, всё-таки, инфракрасный спектр был широк - это доказывают краски, найденные на стоянках ноктурналиса. Которые он, вероятно, использовал для ритуальных целей. Среди красок почти нет цветов, привычных нам, зато очень много чёрных оттенков - которые, должно быть, казались ноктурналису отдельными цветами: зрение ноктурналиса максимально охватывало спектр, но отличалось пониженной переносимостью избытка света. Дело в том, что ареалом
ноктурналиса были влажные холодные леса вдоль западной кромки ледника. Там и днём-то не слишком ярко. Стоянки неандертальцев группируются на открытых пространствах. Виды, разделённые временем суток и охотничьими угодьями, соперничают ровно настолько, чтобы их развитие шло синхронно. 200 000 лет назад появляются классический неандерталец, Homo neardentalensis, и непосредственно предковая форма сида, Homo obscurus, человек сумеречный. На ней мы остановимся чуть подробнее. Совместная охота вызвала социализацию - и речь. Именно начиная с обскуруса можно говорить о возникновении у сидов общества - они делились добычей и ухаживали за больными. Это заметно и морфологически - лобные доли обскуруса заметно больше, чем у неандертальца, а ведь именно лобные доли отвечают за социальное поведение.
Человеку - уже вполне современному - между тем стало тесно в Африке. 80 тысяч лет назад начинается первая экспансия людей современного типа из восточной Африки. 40 тысяч лет назад - кроманьонец начинает осваивать Европу, вытесняя неандертальца. Примерно к этому времени к этому времени в результате неотенической мутации формируется современный вид сида. Под неотенией обычно понимают способность незрелых, скажем, личиночных форм, производить потомство. С точки зрения биологии сид вообще не вырастает - вместо этого каждые десять лет рождает себя заново, изнутри. Начальная, самая тяжёлая стадия процесса, называется обновлением, протекает около сорока дней в форме тяжёлой болезни, связанной с поочерёдным отказом органов, это в том случае, если не требуется регенерации костей, в противном случае мучения длятся до полугода. Затем следуют несколько месяцев восстановления и настройки организма, что проявляется в форме некоторой слабости и повышенной утомляемости. Собственно, именно неотения привела к тому, что этот вид похож на человека - а если говорить прямо, то на человеческих детей.
Еще обскурус выглядел иначе.
Глаза его крупнее, чем у современных сидов - зато лобные доли развиты значительно слабее.
Собственно, для них уже не оставалось места в массивном, рано отвердевающем черепе, без надбровных дуг, но с чётко выраженными гребнями. Жевательная мускулатура у обскуруса развита весьма сильно - он ещё не знал огня, хотя около 100 тыс. лет назад научился готовить пищу путём её преднамеренной порчи. Гнилое мясо - или, скорее, вяленое - позволило несколько высвободить череп, но объём мозга возрос незначительно, теперь он колеблется между 1100-1200 кубическими сантиметрами. Значительная доля этого объёма приходится на центр слуха, который и служит теперь главным средством ориентирования в пространстве. Их всегда было довольно мало, и охотились они малыми группами - вне прямой видимости друг друга. Очевидно, к этому времени относится окончательное формирование речи, но нижняя челюсть обскуруса расположена слишком неудобно для произведения каких-либо согласных звуков, помимо нёбных щелчков. Возможно, их речь состояла из одних только гласных звуков, и именно здесь следует искать истоки знаменитой певучести сидов? Впрочем, "изначальная", собственная, речь сидами полностью утрачена, и оценить, сколько в
ней оставалось от речи обскурусов, не представляется возможным.
Зрение несколько редуцируется - во всяком случае, угол зрения у обскурусов не превышает 60 градусов. Судя по всему, именно обскурус впервые увидел дневные звёзды - чудо, любоваться которым сиды так любят заставлять своих людей-возлюбленных. Для чего дарят им бинокли с увеличением не ниже тридцатикратного. Вообще, для человека походить в таком бинокле, намертво прикреплённом к глазам - лучший способ понять особенности зрения сида.
Зубов у обскурусов было 32 - вот тут они больше напоминают людей, чем их потомки. Ступни широкие, кости сравнительно тонкие.
Шитой одежды у обскурусов не было, но в шкуры они заворачивались. Обскурус неплохо работал с камнем - на фоне той же мустьерской культуры. Похоже, именно обскурусы первыми перешли на использование каменных орудий с двумя режущими кромками. Будучи сравнительно всеядным существом, обскурус предпочитал мясную диету - всё-таки у обскурусов существовало обычное для людей разделение труда между полами - и заметный половой диморфизм, схожий с тем, что наблюдается теперь у людей, неоспоримо это подтверждает.
А теперь посмотрим, что получилось после мутации?
У сидов нет постоянного набора зубов. В сущности, все их зубы - молочные. Это, кстати, единственный орган, не затрагиваемый обычным обновлением - при малейшем повреждении зуба включается механизм выпадения, приводящий к разрушению и рассасыванию всех трех прикрепляющих структур: корня, окружающего его альвеолярного отростка и периодонтальной связки. Именно из-за этого сиды любят всё грызть - вот, например, как сида в заднем ряду покусывает веер - процесс смены зубов у них, после первых пяти лет жизни, становится постоянным и непрерывным. Вообще, карандаши, веера и прочие удобные для чесания режущихся зубов вещи всегда выдают своего владельца. Человек, кстати, подделать сидовское покусывание не может - прикус другой. Здесь я считаю нужным предупредить об одном из весьма распространённых мошенничеств. Поскольку человеческие дети научили сидов сохранять выпавшие зубы, но не научили зубную фэйри их оплачивать, то у некоторых сидов, очевидно, возникло непреодолимое искушение... Сколько по рукам коллекционеров ходит "истинных" зубов Манавидана - в Каледонии, Бригиты -в Гибернии и Немайн - в Гесперии,
точно неизвестно, но самые заниженные оценки дают общую массу в несколько тонн, что несколько слишком... Полный набор включает 24 зуба: два резца, один клык и три "ложных моляра", то есть коренных зуба, на каждой стороне верхней и нижней челюсти. В отличие от человеческих молочных зубов, трёх корней никакие из этих зубов не имеют. Корни их расставлены так, чтобы оставалось место для развития зубов следующего поколения.
Ещё одна неотеническая черта сидов - тонкая подкожная прослойка бурого жира, при практически полном отсутствии белого - похожая на него ткань сохранилась только у женщин, из неё сформированы груди. Эта ткань выключена из нормального оборота жировой ткани, и несёт исключительно эстетическую функцию. Тут вкусы всех видов рода Homo решительно совпадают. Чем и объясняется огромное число смешанных браков. О последствиях подобных браков мы поговорим чуть позже.
Сид не слишком грузоподъёмное существо, как ни тренируй. А с его узкими ступнями - каждый грамм лишнего веса, действительно, лишний. Избыточная энергия при изобилии пищи вхолостую сжигается бурым жиром - вот поэтому сиды мужского пола не могут растолстеть, а женского - сделать это иначе, как забеременев.
Неотения привела к резкому облегчению черепа - а поначалу, и прочих костей. Объём мозга вырос до 1600 куб. см. Тогда же сиды начинают пользоваться огнём - и не только поддерживать, но и добывать. Где тут причина, а где следствие, вопрос сложный, как о курице и яйце: сырого мяса молочными зубками сида особо не нажуёшь, а без мозгов - и слабой челюсти - с огнём не сладишь.
Самое любопытное в скелете сида - таз и позвоночник. Таз массивный - кроме мест сочленения, которые должны при родах растягиваться. У мужчин они тоже отчего-то тонкие. Возможно, из-за того, что к летальному исходу это не приводит, и признак закрепился в потомстве. Но и теперь одна из самых частых причин досрочного обновления у сидов - перелом таза. Так или иначе, но весит он немало.
Позвоночник у сидов тонкий, гибкий, выгнутый в сторону живота-груди. Причиной стало, очевидно, изменение манеры охоты. Ставший мельче и уязвимее, сид утратил возможность вступать в ближний бой, предпочитая метать камни и копья. Скоро это привело к новому типу охоты, смешивавшей засадную и загонную. Сначала с расстояния наносилось ранение, затем жертва преследовалась и добивалась. Таким образом, вместо адаптации к быстрому бегу засадного хищника, или выносливому - загонного, произошла, простите термин из другой области, стабилизация стрелковой базы. Плечевой пояс сида при беге по поверхности, перепад высот на которой составляет не более полуметра, находится в состоянии покоя. Имитировать это техническими средствами пока невозможно. Кстати, именно эта форма позвоночника создаёт впечатление женского профиля у сидов мужского пола. У людей. Сами сиды на этот изгиб внимания особого не обращают. А когда он исчезает у человеческой женщины? При беременности. Отсюда у сидов-мужчин и репутация утешителей и спасителей брошенных девиц. Мужчинам-людям такая форма спины кажется мужской - а сидам всё равно. Сам
факт беременности их тоже не смущает, ещё с диких времён сиды любят подбирать чужую добычу и чужих детей.
Точному метанию с бега служат и тонкие ступни, обеспечивающие прочную опору и кратковременную надёжную фиксацию тела. Разумеется, нагрузка на такую ступню приходилась изрядная. При этом дикий сид был, очевидно, достаточно вынослив, чтобы длительное время удерживаться невдалеке от жертвы, и с ходу засыпать её своими снарядами.
И некоторые всё никак не поймут, что играть с сидом в дартс бессмысленно!
Точность и выносливость, впрочем, дались недёшево. Про отказ от белого жира мы уже говорили - а ведь это - неспособность переносить голодное время. С этого времени сид больше не может рассчитывать на себя и становился животным облигатно общественным: слишком нужен кусок мяса при неудачной охоте и уход во время обновления.
Явившимся в Европу кроманьонцам пришлось сразу смириться с тем, что ночь - не их время. Соперничество видов начинает понемногу склоняться в пользу сида. Но этот вид продолжает быть европейским эндемиком. Хотя бы потому, что на востоке место "ночного человека" было занято. Восточная ветвь обскурусов возникла в попытках освоить новые ландшафты, которых нам известно три: около 180, 100 и 60 тысяч лет назад. Успешной оказалась только третья - а возникший подвид обскуруса обычно именуется регрессивным или робустным. У этого вида, перешедшего к одиночной загонной охоте, очевидно, не было речи. Совершенствование мозга шло за счёт отказа от лобных долей - они быстро сокращаются от более древних образцов к более молодым - в сторону усиления частей, ответственных за слух и зрение. Вид процветал, пока не пришёл лёд.
Изо всех разумных видов труднее пришлось именно сидам. Неотения принесла не только положительные эффекты. Одна из проблем была связана со зрением. До тех пор, пока прослойки бурого жира включались только в экстренных случаях в завершающей стадии погони, спектр зрения оставался широким. Более того, ради точного первого броска в темноте инфракрасный спектр был освоен достаточно широко. К этим выводам нам удалось прийти, изучая изменения наскальных росписей, сделанных предками нынешней расы. Как раз с наступлением оледенения всё меняется. Засадная часть охоты исчезает, грацильный сид не в состоянии долго сохранять неподвижность на холоде. В результате тепловое излучение от собственного тела создаёт помехи зрению, мешает охоте. Глаз сидов полностью теряет палочки, зато колбочки полностью перекрывают современный диапазон. Зрительное восприятие усилено за счёт отражения света внутренней поверхностью сетчатки. Здесь нужно описать "эффект кругов". Должно быть, многие замечали, как при резкой перемене освещения от сумеречного к яркому глаза сидов вспыхивают. Таким образом мы можем наблюдать отражающий
слой, который расположен у них под сетчаткой, и который заметно усиливает восприятие при слабой освещённости. Подобная организация зрения весьма способствует точному прицеливанию ночью.
Ярким днём им приходится щуриться - точнее, прикрывать глаза ресницами. При этом - благодаря явлению дифракции - изображение, получаемое глазом, остаётся полным. а цветную кайму сиды подсознательно игнорируют, так же, как все люди - перевёрнутое изображение.
Из-за "детскости" форм у сидов резко сократилась рождаемость. Несмотря на гибкие кости, роды были очень тяжёлыми. Часто кости таза рвались... Вот только узкобёдрая сида не умирала, а погружалась в обновление. Ребёнка немедленно принимала другая - сиды маленьких детей любят патологически. Получалось, что ребёнок часто рос не с собственной матерью. При этом молоко начинало идти у той сиды, которой доставался ребёнок. Отсюда, кстати происходит и гибернийский обычай отдавать детей на воспитание, приобретший со временем ряд социальных смыслов, но с биологической точки зрения совершенно бессмысленный. Сиды, напротив, от обычая избавились, как только получили доступ к человеческим кормилицам - которых обычно нанимали, но иногда, особенно в Гибернии, и похищали.
Тогда же сформировался механизм задержки родов - периода гона у рода хомо нет, а детей следовало рождать весной. Да ещё не всем одновременно! Опять же, рожали сиды редко, не больше одного ребёнка и позволить себе терять детей, скажем, из-за капризов погоды, было непозволительно. А потому сида в состоянии задержать развитие плода на полгода. Таким образом, беременность у них длится от семи до тринадцати месяцев в зависимости от желания женщины. В настоящее время считается шиком родить ребёнка точно через год после зачатия. Ну, или того дня, который сида вздумает объявить днём зачатия.
Ещё организму сидов требуется с пищей больший набор аминокислот. В результате сидам нужно мясо - точнее, любая плоть с предпочтением внутренних органов, исключая жир, и хотя бы раз в два дня. В противном случае начинается болезнь, которая для здорового организма заканчивается обновлением, а для истощённого - гибелью. Именно эта переборчивость поставила сидов на грань гибели во время последнего ледникового периода. Все группы европейских сидов, отступившие на юг, вымерли без потомства уже к 20000 году до основания Города. Причиной стала скученность - мясной пищи не хватало на всех. В этот период среди сидов отмечается каннибализм. Без животной плоти сид выжить не мог - и тут причиной не только аминокислоты. Предки сидов, как уже отмечено, нередко питались падалью и даже нарочно портили свежее мясо. Подобный продукт нуждался в обеззараживании - и средством для этого стал желудочный сок очень высокой кислотности. Из-за этого у сидов немного другой соляной баланс, нежели у людей, и дефицит развивается, если соли употребляется менее пяти граммов в сутки, в противном случае у сидов резко повышается
артериальное давление, что заканчивается инфарктом, или прямым уходом в обновление. А при прямой нехватке "строительных веществ" обновление заканчивается скоротечным раком и гибелью. Такова наиболее частая картина смерти сида и в наши дни - о чём стоит задуматься каждому, кто завидует их долгим векам. Каждые десять лет сида подстерегает строжайшая проверка: способен ли он жить дальше? И не всегда суд природы объективен.
Так или иначе, но вымирание западных сидов на континенте было очень быстрым, с учётом несовершенных методов датировки образцов - мгновенным. Восточные обскурусы продержались дольше. Они хорошо вписались в систему тундростепи, но после окончания ледникового периода численность их упала катастрофично. В этот период отмечены случаи их скрещивания с людьми. Потомство получалось плодовитым, так что можно предположить, что легенды о восточных оборотнях связаны со случаями атавизма, или даже с изолированными популяциями полукровок. Последние чистокровные робустные обскурусы вымерли около 5000 лет назад. Впрочем, они вполне могли сохраниться до наших дней в малодоступных горных районах. По крайней мере, устойчиво сохраняющиеся легенды о снежном человеке оставляют нам такую надежду.
Из современных сидов сохранилась лишь небольшая популяции на крайнем западе Европы, тогда ещё соединённом перешейками с континентом - именно от неё и произошли классические сиды, или гибернийские. Бурый жир спасал их от холода на бегу, дыхание было при этом редуцировано - в отличие от неандертальца, нос у сида маленький, вздёрнутый, который просто не может прогреть достаточное количество морозного воздуха. Тогда сиды и обретают окончательно современный облик, вызванный адаптацией к перенесению сравнительно высокого содержания углекислоты в крови.
Из этого источника происходит и цвет их кожи. Это, на деле, не пигментная окраска, а румянец. Кровь-то у них, даже артериальная - тёмная, насыщенная углекислотой. Потому, скажем, смущение у сидов и выглядит, как "потемнение".
Тогда же этот вид потерял инфракрасный диапазон зрения. У человека глаз способен воспринимать свет примерно в на длинах волн примерно от 450 нм до 800 нм. У сида этот диапазон решительно сдвинут в ультрафиолетовую область: от 290 до 650 нм. Красный цвет сиды различают не полностью, он для них плавно переходит в тёпло-чёрный. Зато они различают два дополнительных холодных оттенка, один из которых называют серым, а другой белым, что вызывает известную путаницу. С их собственной точки зрения, чаще всего глаза у них именно этих цветов. Третий по распространённости - фиолетовый. Возможно, цветов в радуге сидов было бы и больше, но ультрафиолет, с более короткими волнами, нежели 290 нм в проникающем сквозь атмосферу спектре не присутствует, а потому и механизм его восприятия у сидов не сформировался.
С этим связан простой, но в то же время очень любопытный феномен: для сидов все стёкла цветные! И все - тёмные, то есть в остеклённое помещении для них всегда проникает на четверть света меньше, чем в неостеклённое. Прибавим к этому их устойчивость к простуде, и поймём, почему сид и окно нараспашку - одно и то же. Так им светлее, и интереснее. Потому как за стеклом для них всегда темнее, и, при всей их остроглазости, в дневные окна сиды ничего подсмотреть не могут!
Угол зрения у современных сидов ещё уже, чем у обскуруса - от детей последнего, особенно подростков, зрение требовалось только чтобы следить за световым пятном у входа в гнездо. Всё представление об окружающем пространстве они получали на слух. В результате сидам приходится осмысливать уведенное глазами, переводить его в слуховые образы. Вследствие этого сиды плохо читают карту. Не то, чтобы они при этом часто ошибались - но для них это труд, и всяческое его облегчение они принимают с восторгом. Например, недавнее издание дорожного атласа острова Придайн в четырёх томах - ориентированных на четыре стороны света - было из книжных рядов выметено именно сидами, хотя изначально расчёт был на человеческих женщин, которым не приходилось охотиться, и у которых из-за этого до сих пор прихрамывает навык ориентирования.
Объяснять же дорогу на словах сидам вовсе бесполезно... Всё это - наследие долгих погонь в темноте, на слух, и преодолено быть не может. Сидов выручает отличная память - если им один раз показать дорогу, второй раз они не заблудятся.
Тогда же у сидов понизился порог выработки молочной кислоты в мышцах, теперь она начинала вырабатываться не на 50% максимальной мощности, а уже на 30. Значительно лучше и система её отведения - кровь при нехватке кислорода, должна циркулировать ещё быстрее. Вследствие этого сиды плохие пловцы - они тяжелее воды, совсем как наши броненосцы, - зато могут пробыть под водой минут пятнадцать-двадцать без особых последствий. Кроме этого, они отлично видят под водой - и мрак морской смыкается для них на больших глубинах. И ещё о воде - сиды в своё время додумались погружаться в воду для астрономических наблюдений. Так у них резко расширялось поле зрения благодаря особенностям преломления света. Поэтому, если обсерватория древних людей - это Стоунхендж, то сидов - озеро Лох-Конн.
Заметим, что в наше время все эти свойства делают из сидов отличных пожарных, и каждый спасённый из огня заставляет радоваться, что наряду с другими детскими чертами сиды получили и детское по природе мужество ставить на кон неопределённую продолжительность своей вполне конечной жизни, ради спасения чужой.
Суровые условия границы ледника заставили сидов усовершенствовать жилища - они научились строить полуземлянки, и отапливать их, шить одежду. Но здесь мы покидаем территорию антропологии и переходим к истории...
ЧАСТЬ 2. ОТ КЕССАЙР ДО ДОН.
В Гибернии, в Западном Мунстере, стоит памятник. Высокая по меркам своего народа сида тревожно вглядывается в холмы на севере. К её ногам испуганно прижалось двое детей - мальчик и девочка. Подпись на памятнике гласит: "Не отступать, не сдаваться!" В облике группы читаются безнадёжность и решимость.
Здесь мы вынуждены едва ли не с головой погрузиться в мир мифов и суеверий - лучших источников у нас нет и не будет, ибо письменности сиды той поры не знали. Всё, чем мы располагаем - это изустные предания и скудные остатки материальной культуры.
Наиболее аутентичным источником, является, безусловно, каноническая "Книга семи народов", заменяющая западным христианам Ветхий Завет. При всех её недостатках, например, полемике вокруг друидизма, и откровенному морализму, эта книга продиктована сидой из старейшего поколения. Увы, она не удосужилась записать всё, и то, что она рассказала, касается в большей степени древнейшей гибернийской истории.
Записи прочих легенд дошли до нас в церковной обработке - и путём банального сравнения общих фрагментов с Книгой выясняется, что монахи были озабочены сохранением изначальных преданий - и особенно датировки! - гораздо меньше, нежели Немайн. "Люди написали Библию, но Бог написал скалы" - провидчески сказано в Книге. Именно скалы позволили проверить противоречивые гипотезы, и установить, что Немайн, по крайней мере, близка к истине - настолько, насколько близок любой, рассказывающий истории о старине, слышанные от родителей.
Прочие британские переписчики легенд предпочитали по вкусу добавить интересностей от себя. Гибернийские же и континентальные схоласты с недостойным упорством норовили свести род сидов к Ною, из-за чего коверкали и без того запутанные сведения. Главным результатом их трудов стала невозможность точно установить, в каких из легенд речь идёт о сидах - а в каких о людях. Тем не менее, кое-что установить всё-таки удалось - благодаря археологии. Раскопки на месте Второй битвы при Маг Туиред позволили бесспорно установить - побеждённые, фоморы, представляли собой людей мезолитической культуры каменного века, заметно отличавшихся от современного человека по морфологическим характеристикам. А от победителей, племени Дон, происходят все ныне живущие сиды. С другой стороны, племена Немеда и Фир Болг, от которых, по "Истории захватов Ирландии", якобы произошли потомки Дон, не могли быть племенами сидов. Первые почти вымерли от эпидемии - а сиды удивительно резистентны к любой заразе, исключая грипп и простуду. Это касается и племени Партолона, которое вымерло от чумы - а эта страшная болезнь, как и малярия,
сидов не поражает - лучшим средством от насекомых, чем шёлк, является только кожа сида. Любопытный состав сахаров и солей, представляющий собой пот сида отпугивает или убивает любое насекомое. Поймав бабочку, сиду-энтомологу нет нужды её закалывать - она почти мгновенно умирает сама.
Но вернёмся к легендарной истории Гибернии, которая описывает явление семи народов из двух видов в следующем хронологическом порядке:
1. Племя Кессайр, сиды.
Что заставило одно небольшое племя сидов откочевать не на юг, от ледника, а на запад - вдоль кромки? Сама Кессайр, по Книге, об этом говорит не любила. Согласно церковной записи, её племя не было приняло Ноем на ковчег, как воры и грабители. Всё бы хорошо, но проникновенный рассказ Книги о пешем переходе по ставшему сушей морскому дну, оказался ближе к правде - Гиберния, как и Придайн, в те времена не была еще островом. Что же касается воров и грабителей... В маленьком племени было всего пятьдесят женщин и трое мужчин. Особо не пограбишь. Впрочем, возможно, что племя было разбито в сражении, и именно этим объясняется его странный состав. Вполне вероятно, его попросту не пустили на юг!
Случилось это в период наступления ледника - около 30 тысяч лет назад. Именно тогда в Гибернии впервые появляются разумные обитатели. Здесь необходимо отметить, что спутники Кессайр, безусловно, все погибли - что для сидов безусловная трагедия - вот только не за сорок дней от высадки до потопа, а на протяжении тысячелетий. Их могилами считаются холмы и озёра ледникового происхождения - что, в общем, верно. Ледник наступал, а жизнь была тяжёлой. Что интересно - мужчины-патриархи оставались, несмотря на свою очевидную ценность для племени, группой наибольшего риска - вероятно, в этом и заключался патриархат по-сидовски: в праве рисковать собой.
Единственный выживший из группы первопоселенцев мужчина, Финтан, позже принял постриг в одном из гибернийских монастырей, но настоял на том, чтоб "языческая" история страны, очевидцем которой он явился, была записана до того, как он вступит в братство. Зная сидов, это является признаком, что врать он был намерен, как сивый мерин. Точнее, в исконно сидовской манере, темнить и умалчивать.
Так или иначе, его свидетельство, что Кессайр "погибла", справедливо - да только её истинно королевская могила в освобождённом ото льдов Коннахте относится к бронзовому веку! Иными словами, Кессайр пережила ледниковый период, и погибла в бою с гибернийцами-гойделами, прожив не менее двадцати восьми тысяч лет, не обратившись, подобно мужу, в отшельницу. Вероятно, она виделась с Немайн, и разговаривала с ней - поскольку Книга поддерживает именно версию Кессайр.
Так что мы можем смело считать, что уж сама-то Кессайр выжила, как и её муж - вот только рассорились они вусмерть, отчего человеческие традиции, ссылающиеся на кого-то из них, о втором вовсе не упоминают. Спутницы Кессайр погибли тоже не оптом и сразу, по крайней мере они успели дать жизнь новому поколению сидов - которое и оставалось единственным населением полуострова на протяжении примерно двадцати тысяч лет.
Оттесняемые ледником, сиды отступали - из Ольстера, из Коннахта, из Лейстнера - только юг Мунстера и затопленные ныне земли сухопутного моста между Гибернией и Придайном оставались всегда свободны ото льда. Эта цивилизация уже знала домашних животных - овец и собак. Можно предположить, что с людьми это племя не сталкивалось длительное время просто потому, что людей не особенно интересовал их суровый край, в котором было так мало гальки - которая тогда была основным материалом, определяющим лицо цивилизации и богатство народов - как сейчас уголь и сталь. Человеческие поселения на острове Придайн возникают 400 тысяч лет назад, в Камбрии - 250 тысяч. Первые же люди в узком смысле этого слова появляются в уже отрезанной от континента Гибернии лишь около восьми тысяч лет назад.
2. Племя Партолона. Люди современного типа, близкие к иберийской расе - коренастые, призёмистые, черноволосые. Сначала побеждают фоморов, но потом гибнут от эпидемии. Уровень развития - каменный век, мезолит, однако племя - земледельцы. По археологическим свидетельствам, культурно связаны с Южной Логрией и Гесперией. Легенда смутная, контакт с первым племенем - минимальный, из технологий обращает на себя внимание примитивное ткачество. Человеческие легенды говорят о единственном выжившем после эпидемии чумы, возможно, это был сид, зачатый человеческой женщиной, и уцелевший благодаря более высокому иммунитету. По крайней мере, сиды наблюдали это племя.
3. Фоморы. Люди архаического типа, низкорослые, массивного сложения, долгое время их даже полагали ветвью неандертальца - но это не так, хотя указанный расовый тип долгое время сосуществовал с неандертальцем, и, возможно, скрещивался. Обратим внимание на их бескомпромиссную ненависть ко второму и четвёртому народам, обусловившую людоедское требование младенцев в жертву (не исключено, что их действительно ели). Примерно такие же чувства испытывали к фоморам и племена Партолона и Немеда. Эти войны шли насмерть, пленных не брали, мирное население не щадили. В то же время с туата де Дананн фоморы охотно роднятся и воюют сравнительно благородно. И над полем боя нередко несётся плач матери, сражающейся на одной стороне, над сыном, убитом под знамёнами другой. Но, поскольку расовый тип фомора более не встречается, остаётся заключить, что из фоморов уцелели разве потомки от смешанных с туата де браков, причём уродившиеся сидами. В сущности - очень печальная картина - два реликтовых народа отчаянно сражаются за выживание с противником, вызывающим несомненную симпатию. Позднее "фоморами" начинают называют
пиратов. На земли Гибернии фоморы до позднейшего периода не претендуют, ограничиваясь требованием дани и набегами.
4. Племя Немеда появляется лишь после заметного перерыва, и занимает остров в 4000-3000 годах до основания Города. Люди современного типа, относящиеся к неолитической культуре - что означает работу с другими сортами камня, которые находятся в Гибернии. Сначала побеждают фоморов, но потом, ослабленные эпидемией и данью, проигрывают и оставляют остров. Свидетельства существования этого племени и доныне существуют в Каледонии и Камбрии, по культуре и расовому типу они весьма напоминали ныне живущих басков. Собственно, временное их бегство из Гибернии послужило причиной тому, что после возвращения сиды их запомнили уже как другой народ. Археология свидетельствует, что немедяне загубили себя сами: за тысячу лет они свели леса на возвышенностях, а характер их земледелия превратил поля в болота. Равнины, в отличие от гор, люди неолитической культуры расчистить не смогли, испортившийся в результате их деятельности климат, падение урожаев и внешние вторжения вынудили их оставить остров. С мунстерскими сидами немедяне не конфликтовали - ресурсов камня в Мунстере не было. Большинство так называемых мегалитов
- титанических каменных построек древности - связано именно с этой культурой.
5. Фир Болг, с 3000 до 1000 года до основания Города. Люди современного типа, близкие к баскам. Собственно, это потомки немедян, вернувшиеся в связи с изменением климата. Природа исправила то, что натоврили их предки - хотя не везде и не до конца. Также данники фоморов. Им приписано изобретение судна с кожаной обшивкой. Их образ удивительно архаичен - например, копья у них без наконечников. Интересно также то, что люди племени Фир Болг были удивлены, когда туата де Дананн с ними заговорили. Легенды приписывают это родству народов - но все легенды недвусмысленно утверждают, что Фир Болг - именно люди. Сомневаться в том, что туата де - сиды, мы тоже не можем. Получается, племена не могли пользоваться одним и тем же языком, и легенда лжёт?
6. Туата де Дананн, племя Дон. Сиды. Появляются около 1000 года до основания города, и сохранят доминирование до 500 годов после. Прекрасные, рыцарственные отношения с Фир Болг даже во время войны, сохранение за побеждёнными пятой части территории острова. Отметим, что воины, назначенные для первого поединка, сдружились и заключили перемирие, которое всё-таки разрешилось войной, при этом сиды склонялись к миру, и даже передали своим противникам технологии работы с медью или бронзой. Интересно также, что эти сиды приплывают на остров лишь в позднейших версиях предания. Изначально они спускаются с неба - что до сих пор и разделяется гесперийской церковной традицией, либо на облаках тумана. Собственно, это потомки первой волны, племени Кессайр, которые по какой-то причине прекратили прятаться от людей. Этим может быть объяснен общий с Фир Болг язык, а также "волшебное" появление туатов посреди острова. Главной причиной того, что сиды решились выйти из долгой изоляции, была необходимость в сырье. Ирландия богата медью - особенно Мунстер, но собственных залежей сидам было уже мало. Дело в том, что у
сидов не было олова, которое, ради производства бронзы, им приходилось закупать южнее, в Корнуолле, а за ввезённое олово сиды платили готовыми изделиями, и сырья им нужно было много. В победе сиды проявили умеренность. Человеческие легенды говорят, что за Фир Болг сохранилась четверть острова, Книга говорит о половине, археологические данные позволяют предполагать примерно треть - но здесь следует учесть, что остров был разделён в соответствии с залежами полезных ископаемых и предпочтительным использованием земель, то есть имела место изрядная чересполосица. Наиболее сидовсими пятинами стали Мунстер и Коннахт, остальные по-преимуществу остались населены людьми. Став данниками сидов, люди в обмен получили совершенные орудия труда, при помощи которых свели леса в низинах. К этому времени относится и переход сидов к земледелию, а точнее, к стойловому животноводству. Вероятно, получи сиды ещё немного времени, и они смогли бы устоять при следующем нашествии.
7. Милесиане, или кельты-гэлы. Это уже знакомые нам ирландцы. Принесли в Гибернию культуру работы с железом. Похоже, именно железное оружие и помогло им победить туатов.
Для первой волны сидов характерно отсутствие организации и главенства, "королей". Когда сиды вернулись, будучи организованы - остров им покорился. Что из себя представляла эта организация - сказать трудно, хотя в описаниях присутствуют черты военной демократии. Сам же принцип единоличной власти оставался им чужд, чего никак не могли понять люди, пытающиеся добыслить своим соседям королевскую власть.
После победы над Фир Болг фоморы навязали сидам короля, рождённого в результате смешанного брака. Этот король описан как тиран - и в глазах туата де он очевидно таковым и был. Таковым был бы и любой иной единовластный правитель, а король Брес явно пытался привести общество к излюбленному людьми типу деспотической монархии изгнанием незадачливого правителя, который попытался построить державу, более жёстко зарегулированную, нежели Древний Египет или Вавилон. Уже одно это характеризует цивилизацию фоморов как земледельческую, сиды же на тот момент всё ещё скотоводы. Об этом косвенно свидетельствует и значительный численный перевес фоморов. Результатом стал конфликт с фоморами, и их окончательное поражение. Сиды отстояли своё право на построение собственной цивилизации. Цивилизации, выстоявшей в течении столетий.
Давайте взглянем на её черты.
Общество было прежде всего скотоводческим, население редким. Отсюда, кстати, и знаменитая любовь древних сидов к пище из злаков - она была у них редкостью. Городов сиды не строили, обходясь тем, что значительно укрепили "гнёзда" - системы из земляных валов и насаждений колючих кустарников. Власть "короля", если таковой и был вообще, постоянно оспаривалась, и зависела от оценки "общественного ревизора", в традиции обычно изображаемого бродячим бардом. Более того, королевская власть была ограничена и во времени, есть упоминания о семилетнем сроке - до окончания которого сиды терпели инородца и тирана Бреса. Это позволяет недобросовестным исследователям говорить о демократии греческого типа, забывая, что подобная система правления могла сформироваться только в обществе земледельцев.
Уместнее говорить о демократии делократического типа - совершённые деяния или доказанные способности давали право взвалить на свой горб более серьёзную задачу - при наличии интереса к её решению. Для сидов совершенно нормально явление, когда текущий признанный лидер охотно уступает руководство доказавшему желание взяться за дело, и способность выполнить его лучше всех прочих. Характерный пример - возвышение Луга, недавнего пришельца, доказавшего талант в стратегии игрой в шахматы, силу - переноской громадных камней, и волшебные способности - игрой на арфе, от которой слушатели беспричинно веселились или впадали в сон. Впрочем, по версии Немайн, песни Луга всего лишь доказали, что он способен заслужить любовь и доверие туатов - а потому Луг стал королём - но только для войны, и не войны вообще - а одной конкретной! Иными словами, если демократия классическая - это соревнование за мнения людей, то демократия сидовская - это сравнение способностей и проверка профессиональной пригодности. Опять же, утрата происходила не по воле большинства, но после негативной оценки признанным авторитетом. Это ещё
раз подтверждает история Бреса.
Сотрудничество происходило на добровольной основе - но достижения целиком определяли общественный статус, и амбициозные сиды были вынуждены к свершениям. Влияние цивилизации сидов на кельтские народы свелось к более или менее успешному копированию этой схемы, но ориентированной на кровное родство. Именно это породило манеру кельтов хвалиться, бессмысленную в обществе, в котором статус зависел от происхождения. Они воспроизводили ритуальную часть чужих обычаев, полагая, что именно ритуалы наиболее существенны. Причиной такого уважения к побеждённым стало соотношение потерь в сражениях - если уж легенды победителей утверждают, что за жизнь одного сида приходилось платить по меньшей мере десятком воинов, можно себе представить, каковы были потери милезиан на самом деле! В результате учения сидов - друидизм и их военное искусство распространилось далеко за пределами Британии. Холмовой сид стал желанным наёмников и даже вождём-кондотьером по всей "варварской" Европе. Апофеозом стал поход Брана Благословенного на Рим, который закончился сожжением Города и выкупом за Капитолий. Сиды помнят, что Муций
Сцевола руку не сжёг, а честно выплатил выкуп, после чего войско галлов удалилось восвояси.
Ещё одним любопытным, но совершенно логичным для сидов явлением было отношение к возрасту. А возрастов у них было два: ребёнок и взрослый, а не множество, как у людей. Почтения к возрасту не было, но человек, даже если не мог похвастаться свершениями собственными, всё-таки со временем немного поднимал свой станус, становясь свидетелем интересных событий. Именно поэтому, кстати, Финтан, муж Кессайр, за все свои тысячелетия ухитрился достигнуть лишь статуса, примерно соответствовавшего положению зажиточного крестьянина - а ведь иные сиды ухитрялись достигать божественности - языческой, разумеется, - и почитаться другими сидами, подчинёнными им людьми, и даже иноземцами.
Существенны достижения сидов в мореплавании и торговле. По косвенным свидетельствам, их корабли доходили до экваториальной Африки. Боле того, в раскопках время от времени находят раковины каури, которые служили мелкой монетой многим цивилизациям от дальнего востока до Средиземноморья, что указывает на вовлечённость древней Гибернии в общую торговую систему северного полушария. Бронзовые изделия их мастеров весьма часто находят по всему средиземноморью, и легенда о том, что чаша Грааля произведение их рук, не выглядит неправдоподобно. Узкое зрение сидов и слабая способность к зрительным абстракциям сделала работу с монументальными произведениями искусства для них весьма затруднительной, сиды поневоле вынуждены работать с малыми. Здесь необходимо отметить хорошую мелкую моторику обеих рук, одинаковую у сидов обоих полов - в результате ювелирное искусство и миниатюрная живопись стали визитной карточкой их культуры. Уже с производством длинноклинкового оружия у них были явные проблемы - сиды-оружейники не видели изделие целиком! А потому вплоть до седьмого века сиды пользовались или дротиками, или
короткими мечами. Возникшая в седьмом веке школа длинного меча явно восходит к римской спате, да и изготавливается такое оружие пусть и по технологиям народа холмов, но кузнецами-людьми.
Ещё более чёткое различие - в портновском искусстве. Сида-вышивальщица - это прекрасно, но сида-белошвейка - уже не совсем. Костюм, сшитый сидом-портным, может быть безупречен в каждой делали - но вместе совершенно непригоден к носке. Возможно, именно от этого сиды так и не перешли на человеческий костюм, с его точно прилегающими формами, и их мода колеблется между "футлярами", жёсткими и держащими собственную форму одеяниями византийского типа, и драпировками на манер древних римлян. Однообразно, зато их дамы никогда не знали пытки корсетом... Поверх такого незамысловатого одеяния, украшенного замысловатой вышивкой и кружевом, размещается множество украшений, из которых более всего ценятся те, что дозволяются к ношению только за заслуги.
Любопытно также видение сидов людьми: фоморами, Фир Болг и милесианами. Например, сказка о серебряной руке Ллуда - того самого, отца Немайн, - отражает неверие людей в особенности физиологии сидов. Ллуд потерял руку в бою - и не такое случается. И, очевидно, до обновления ходил с протезом. После обновления, как и всегда, когда затронуты кости, долгого и тяжёлого, при нём даже потребовалось присутствие лучших целителей племени, рука, разумеется, отросла...
Особняком стоит восторг людей перед металлургическими достижениями туатов, в частности, большими котлами. Археологи в голос утверждают, что эти котлы есть не что иное, как ванны: туаты не принадлежали к культуре бань, предпочитая индивидуальную помывку. Этим купаниям соседи приписывали и эффект обновления, и цивилизационные достижения. Здесь необходимо опровергнуть два постоянно возобновляющихся - а временами ухитряющихся и сосуществовать - суеверия. Первое - то, что сиды якобы боятся холодного железа. Не боятся. И никогда не боялись - если только оно, это железо, не было острым мечом в руках врага. Сиды - народ кузнецов, привычный к металлу. Второе - то, что их можно убить только железным оружием. Можно, но не только. А ещё много чем. Сид смертен, временами - слишком смертен. И обидно, что мужество иной раз объявляют заговорённостью.
Интересной чертой поселений туатов было отсутствие открытого огня - во всяком случае, в том числе для приготовления пищи, они использовали камни, раскалённые в большом общественном очаге посреди поселения, построенном, в отличие от полуземлянок, из камня. Мороки много, но нет дыма, и сиды никогда не угорали. Зато какое впечатление оказывала на людей эта манера класть в суп камни!
Из-за этого обычая домашней, повседневной пищей сидов всегда было разнообразное варево - мясное, молочное, мучное, зерновое, овощное, фруктовое, травное или смешаное в самых различных сочетаниях - хотя мясо оставалось необходимым компонентом любого блюда. Подать пищу без мяса означало не просто оскорбить - это почиталось едва не за попытку отравления. Скорее всего, именно сиды придумали кофе - хотя прямых свидетельств тому и нет, но цикорий и ячмень у них явно были. Интересно, что за столетия соседства гибернийцы так и не переняли этот питаткльный и бодрящий напиток - а вот в Камбрии он прижился, хоть и не сразу. Хлеб сиды пекли централизованно, на плоских камнях в центральном очаге. Это были толстые бездрожжевые лепёшки. Обычно их пекли из смеси овса и ячменя.
Сиды всегда были народом весёлым - но пустому веселью всегда предпочитали спорт. Хоккей на траве, футбол, гольф - все эти игры изобретены ими, хотя выглядели отнюдь не так, как сейчас. Футбол и хоккей, например, исключали прямую защиту ворот, удары по которым были разрешены только с нескольких позиций, за которые и шла борьба - сиды избегали метать снаряды, пусть даже мягкие, в сторону сородичей. Также сиды придумали кегельбан - и швырялись вволю, при раскопках в Темре найдены шары со следами золотого покрытия, вероятно, предназначавшиеся победителям.
В легендах многократно упоминаются музыка - и инструменты, но тут археологические изыскания противоречат изустной традиции. Например, у сидов были трубы, но не было волынок. Да и орган, это убедительно доказано, всё-таки является римским инструментом. Каковы были многократно упоминающиеся танцы сидов, неясно.Можно предположить, что скачков и прыжков в них особых не было: сиды к такому просто не приспособлены, им упасть с самой небольшой высоты неприятно и даже больно. Для лучшей ориентации сиды нашивали на одежду для танца маленькие колокольчики, чтобы лучше чувствовать партнёра. Возможно, что наряды с колокольцами служили и другой цели, обозначая ранг носящего их лица. Во всяком случае, одежда без подобного рода полезных украшений означала либо нищего, либо воина.
Интеллектуальные развлечения сидов включали поэтические состязания - часть их стихов сохранилась, например, восхитительная лирика Талиесина и его исторические песни. Его творения требуют перевода на современный язык - и, тем не менее, выдерживают переиздание за переизданием - даже и в прозаических переводах. А ещё они играли в шахматы - так же сильно, как и теперь. Доски и фигуры неизменно обнаруживаются при раскопках селений и гнёзд классической эпохи, и даже в период упадка и регресса после кельтского завоевания шахматная доска остаётся непременным атрибутом любого постоянного жилища сидов. Единственное отличие тогдашних досок от нынешних - они квадратные, и расстановка фигур, разумеется, незбежно отличалась от современной.
Люди, столкнувшись с этой своеобразной и высокой цивилизацией, начали заимствовать её элементы - собственно, это продолжается до сих пор. Воспроизведение увеличенных копий сидовских миниатюр - иногда воистину гигантских, увлечение ночным бодрствованием, характерное для аристократии. И, разумеется, военное искусство. Даже в поражении, военное искусство сидов произвело на их врагов неизгладимое впечатление. И в первую очередь - их манера боя метательным оружием.
Противореча позднейшим легендам, Немайн утверждает, что из всех метательных орудий сиды предпочитали пращу - и в этом сильно напоминали балеарцев. Именно град камней нанес окончательное поражение фоморам. Существуют свидетельства, что свои снаряды сиды готовили особым способом - то есть это были не природные камни или металлические пули, а прочный цемент на основе известкового раствора. Итак, праща, дротик, который можно метать, но которым можно и колоть, и короткий меч - таково оружие гибернийского сида. На поздних этапах появляются одноконные колесницы, служащие исключительно как транспорт. К концу классической эпохи сиды обзавелись прямоугольными ростовыми щитами, стена из которых надёжно закрывала воинов. Из-за этой стены в противника летели камни и дротики, вырывались колесницы - для того, чтобы, когда отборные воины опробуют силу противника, вернуть их под защиту строя. Распространённый в те времена обычай поединков сиды отвергли после битвы с Фир Болг, когда из десятков их поединщиков не выжил никто. Пришлось брать числом и организацией.
Изначально атаку сиды предпринимали ночью. Организация войска была завязана на звуковые сигналы - трубы, волынки, барабаны, но, прежде всего, на высокий женский голос. Именно поэтому мужчины у сидов - богатыри или стратеги, а на поле битвы царят женщины с их "песнями" - они либо передают приказы вождей, либо сами командуют. Смесь яростной песни с чётко передаваемыми распоряжениями - что могло быть ужаснее для врага? Недаром подобные богини войны становились главными целями: что фоморов, что милесиан. Лучшими, соединяющими в себе качества полководца и великолепные голоса, на момент вторжения милесиан,безусловно, являлись Кессайр и Морриган. Первая погибла в бою, вторая же возглавила партизанскую борьбу. Необходимо особо отметить, что тогдашняя Немайн предпочитала действовать в одиночку или в малой группе, и как террорист достигла таких успехов, что само её имя, изначально обозначавшее что-то вроде "Юла" или "Непоседа" стало ассоциироваться со страхом и ужасом.
Поражение от милесиан было не мгновенным: сиды, проиграв два сражения "по правилам" перешли к партизанской войне, а точнее, к кампании массированного вредительства. Угон скота, потравы полей, ночные атаки - всё это утомляло победителей, но мир наступил, лишь когда от могучего некогда народа почти никого не осталось. И всё-таки ужас перед последними партизанами был столь велик, что люди пошли на договор. За сидам сохранились лишь их тщательно скрытые убежища в холмах, да право охотиться по всей стране. Судя по тому, что эти условия были приняты, от туатов мало кто остался. И всё-таки многие не успокоились. Та же Немайн воспользовалась сварами среди людей и стала вмешиваться в их внутренние конфликты, формально оставаясь в рамках договора. Впрочем, со временем сиды поняли, что усобицы есть органическое свойство милесиан, а размножаются они быстрее, чем истребляют друг друга. К тому времени, однако, образ грозных врагов и щедрых друзей уже вполне сложился - и побеждённые стали чем-то вроде языческих божеств, укрывшихся на свих невысоких Олимпах.
Что представляло собой сидовское убежище в холме, от которого - "сидха" - они и получили своё имя?
При первом же взгляде на жилище внутри холма сразу бросается в глаза, что это скрытая модификация их любимой полуземлянки - иными словами, отрытая в каменистом грунте длинная щель, перекрытая сверху бревенчатым или каменным сводом и укрытая дёрном. Потому найденный сид был уязвим - если люди начинали стучать в крышу, во всяком конфликте укрытие сдавалось. Использовались и натуральные пещеры - но недолго, обычно не удавалось замаскировать вход. Один такой "сидх" был обнаружен и вырезан под корень, после чего эта форма применяется исключительно как маскировка, как ложное поселение, нашпигованное ловушками. Интересно, что сиды не раз использовали свою способность к длительному кислородному голоданию - при обороне холмов нередко использовались задымление и затопление. Кстати, выбор холмов для подобных укрытий более чем обоснован - в болотистой местности любое другое подземное убежище было бы затоплено.
Все подземные селения гибернийских сидов делятся на два класса: бруг, или городок, и тулмен - подземный дом. Собственно бругов к настоящему времени раскопано около полутора десятков, число тулменов перевалило за сотню - но этого очень и очень мало. Общее население всех этих мест никак не могло превышать двух тысяч: бруг обеспечивал весьма стеснённые условия для жизни нескольким десяткам сидов, тулмен - одной паре с детьми. Иногда встречаются и сооружения промежуточного размера. Например, замок Гвина в Камбрии на основе натуральной пещеры представлял собой нечто среднее между бругом и тулменом. Причина была в том, что замок Гвина не обеспечивал ни питание своих обитателей, ни производство - это было военное укрепление, оплот власти - но не более того. Подробности его осады мы рассмотрим позже.
Итак, главный коридор бруга ведёт в комнату с припасами, и в стойло для скота - необходимый запас на случай неудачной охоты. Канализация - выложенные камнем галереи - отводят сток в расположенный ниже и укрытый колодец. Вода поступает из подземного резервуара, пополняющегося дождевой водой, и расположенного обычно чуть выше убежища. Комната-псарня. Дальше галерея расширяется и превращается в главный зал обитателей убежища. Из зала идёт отводок к комнате с очагом и кузней, в поздних сидах нередко не оборудованной. Отсюда при необходимости производится задымление. Другой коридор ведёт к жилым комнатам. Комнаты маленькие, обстановка простая: ларь, одеяла. Пол засыпан соломой. Свет обеспечивает лампа на животном жире, так что ароматы стоят специфические. В углу - арфа, шахматная доска, кофейный столик. Вот и всё. Стульев нет - впрочем, культура высокой мебели, завезена в Гибернию и на Придай римлянами, и после их ухода постепенно ослабляет позиции. Что в высшей степени разумно: как человек помимо верхней одежды нуждается в белье, так и жилище, помимо деловой и парадной, общественной высокой мебели
должно включать и интимную и уютную традиционную обстановку, значительно более располагающую к успокоению и отдыху.
К сожалению, все убежища к приходу археологов полностью были полностью разорены или затоплены - что хоть и лучше, но также не способствовало сохранности обстановки. Многие из них к тому времени были брошены - и мы можем с уверенностью утверждать, что последние из них, а именно те, в которых остались следы борьбы, в XIX веке от основания Города, когда подверглись окончательному разорению, были уже пусты.
Тулмен тоже не представлял собой ничего мистического: небольшое жилище, без помещений для скота. Тулмены, в отличие от бругов, строятся и много позже поражения сидов, и причины тут могут быть разные. Вероятно, в тулменах селились те, кто отказался признать власть правителей бругов, но не решился покинуть родину. Позже к ним, вероятно, присоединяются и беженцы из разорённых поселений. Поздние тулмены вовсе убоги - узкий вход, не позволяющий войти в полный рост, и небольшая комната, укреплённая плетёными ивовыми прутьями. Слой земли, отделяющий крышу такого жилища от поверхности, обычно не превышает минимально необходимого для маскировки. Понятно, что большинство таких примитивных землянок не сохранилось, поэтому именно бруг и ранний тулмен обычно изображают в качестве жилища гибернийских сидов - что неверно, и если бруг в случае ссоры доводилось осаждать, то тулмен позднего типа был крайне уязвим. Распространены истории, в которых человек, пытаясь забить в землю колышек, чтоб привязать скотину, дырявил крышу тулмена. После этого сидам обычно приходилось уходить, хотя и не всегда - часто люди
принимали такое соседство.
Понесённое от людей поражение маргинализировало цивилизацию сидов в Ирландии - несмотря на легенды о попытках развить в холмах земледелие, и содержание в гнёздах некоторого количества скота, основным источником пищи снова стали охота и рыбная ловля. В холмах останавливается время, и даже обращается вспять, предметы материальной культуры понемногу ломаются, а новые взять неоткуда... В народных сказаниях нередко отражается сюрреалистическая картина -сид, плачущий, как над мёртвым, над сломанной вещью, которую некому починить. Сида, которой не во что завернуть новорожденного... А ведь прялки, ткацкие станки, жернова, токарные станки классических сидов значительно превосходят все современые им человеческие устройства!
Хуже того - у сидов начинаются проблемы с продлением рода. В классический период туаты изрядно отвыкли от обычая обмена младенцами - ибо обнаружили, что человеческая кормилица отдаёт ребёнка очнувшейся от обновления матери без особых страданий. В те времена кормилицам платили - но позднее дошло до похищений. Этим злоупотребляли больше жители тулменов - они и создали себе репутацию "сидов второго сорта", эльфов, тилвит тег, и тому подобных. Особо заметим, что кормилицы были нужны именно сидам - человеческие женщины, вышедшие замуж в бруг или тулмен, обычно в подобном не нуждались - зато к ним часто приглашали человека-повитуху. Человеческих невест в холмах встречали особенно хорошо - они были способны родить много детей. Сида, если не уходит после родов в обновление, становится бесплодной на несколько лет - до нового обновления. Если уходит - может не выйти. И, в любом случае, не родит более одного ребёнка в два года.
Женихов тоже приветствовали: сидов осталось слишком мало, и угрожало вырождение. Впрочем, всего этого оказалось недостаточно, тем более, что большая часть населения сконцентрировалась в бругах, а там царила скученность и уныние, разряжаемое натужным прожиганием жизни. В результате сиды, смирившиеся с поражением постепенно вымирают. До одиннадцатого-двенадцатого века сиды ещё как-то держались. Потом лучших вымыло из этой цивилизации христианство - утомлённые жизнью, сиды наполняют монастыри, где совершают новые для них подвиги, и многие станут святыми. Увы, монастырская аскеза быстро вгоняет их в гроб. И всё-таки эти сиды оставили свой след -недостаточный, чтобы создать нашу цивилизацию, но оказавший большую помощь тем, кто не опустил рук. Вымирание гибернийских тулменных сидов, возможно, не завершено до конца - но последнее время о них слышно всё реже и реже, а лучшей эпитафией ветви бругов служит грустная и смешная история о фениях, которые перебили двадцать семь "богов", забавы ради принявших облик свиней - право, любопытно, какое именно поведение передано этим характерным образом, тем более,
что предположения сделать можно. После поражения прославленное веселье сидов стало наигранным и подчёркнуто бессмысленным - музыка, песни, пляски до упада, исчезает спорт. Каким образом сиды отключали могзи - вместе с печальными мыслями - себе и вступившим в их круг людям? В холме Мидхира, о котором шла речь в легенде, обнаружены курительные трубки. Если учесть, что Новый Свет - а с ним и табак, в то время не были открыты, возможно предположить коноплю или опиум...
С таким оборотом, однако, смирились не все. Хроники запомнили лишь трёх представителей старших поколений - двух женщин и одного мужчину.
Мужчина - Манавидан фаб Ллир, великий кормчий и купец, провозгласивший себя королём тех сидов, кто так и не признал поражения, уехал из Ирландии в одну из своих факторий на острове, носящем его имя, и долгое время правил смешанным народом из сидов и людей - до тех пор, пока не наскучил богатствами этого мира и не принял постриг в одном из монастырей Шотландии. Его ученики и компаньоны продолжали дело, и создали сидам славу лучших купцов северного Атлантического океана. К настоящему времени эта группа совершенно смешалась с камбрийскими сидами, так же, как люди-камбрийцы перемешались с корнцами, бретонцами и мэнцами.
Женщины - Дон и Рианнон. Их происхождение неясно, в языческой мифологии Дон удостоилась чести быть объявленной матерью богов, а Рианнон - владычицей подземного царства. В христианской - обе стали ангелами небесными, в отличие от прочих "божеств", давно сделавшими выбор в пользу Бога, но задержавшимися на земле, чтобы указать путь трём великим богиням: Бранвен и Бригите в Гибернии, и Неметоне в Гесперии. Впрочем, наверняка Бранвен и Бригиту прибавляют "для триады" - это типичные ирландские сиды-христианки, не имеющие к планам Рианнон и Дон никакого отношения.
Но здесь у нас под ногами появляется прочная историческая почва: в конце двенадцатого века от основания Рима Дон с двумя несовершеннолетними сыновьями, настроенными помочь в её замыслах, и дочерью, которую в то время более заботило собственное разбитое сердце, высаживается в порту Кер-Сегейнт, на земле римского диоцеза Британия, и входит в писаную историю.
ЧАСТЬ 3. ДОН И ЕЁ ДЕТИ.
Римские свидетельства утверждают, что ещё до похода императора Максима Великого на континент, окончившегося его поражением и гибелью, тот разделил управление диоцезом между своими сыновьями. Управление Северным Уэльсом досталось Константину. Женитьбу крупного имперского чиновника на безродной беглянке, вдове с тремя детьми объяснять принято двояко. Романтическая версия сводит всё к порыву безудержной страсти. Как выглядела Дон, мы доподлинно не знаем, изображений не сохранилось. Но, судя по дочери, вернее всего, Дон была просто мила - а обаяние личности, характерное для сидов, проявляется не мгновенно. Иными словами, влюбиться без ума в Дон, правитель Уэльса, конечно, мог - но для этого требовалось более или менее продолжительное знакомство.
Которое тоже было вполне вероятно - мать правителя была валлийка, и Константин вполне мог знать, кто такие сиды, и кто такая Дон. В таком варианте выходит, что женитьба на легитимной королеве ирландских сидов нужна была комесу Ирландского берега для того, чтобы провозгласить королём себя, и привлечь на свою сторону ирландских наёмников.
Романтика или расчёт - но брак состоялся, и, к тому времени, когда примерно через десять лет Дон снова овдовела, её семейство прибавилось ещё одной сидой - Аранрод. Здесь мы снова возвращаемся к вопросу о скрещивании сидов с людьми. Отчего - неясно, при этом никогда не родятся полукровки - или люди, или сиды, и ничего посередине. Длительные наблюдения показывают, что как люди, так и сиды, происходящие от смешанных браков, в дальнейшем никогда не производят на свет детей иного вида, если, подобно собственным родителям, не выберут себе пару из представителей другого.
Как известно, человеческая половина такого союза обычно воспринимает рождение ребёнка-сида как удачу, а ребёнка человека - едва не как трагедию, хотя должно быть, скорее, наоборот. Сиды справедливо проявляют к этому вопросу полнейшее безразличие. Сида воспитывать труднее и дольше, зато человека - быстрее. Проблемы тут есть, но другие и преходящие. Вероятно, на всё это накладывается желание своему отпрыску долгой жизни - которая у сидов, в среднем, не так уж и велика. За вычетом сидов, проживших более трёхсот лет, она и вовсе не превышает человеческую.
Дон намеревалась создать королевство людей с аристократией - сидами на вершине. Сама королева правила Гвинедом около двадцати лет, и - не справилась. Судя по репутации, у Дон был слишком мягкий характер, сыновья её политику не разделяли, а старшая дочь ушла в пустынь - на два столетия. Увы, выяснилось, что Дон - не лучший тип правителя, а сиды органически не способны воспринять систему наследственного долга. Когда Дон, надеясь смягчить подданных и оформить династию, передала правление сыну Гвидиону, тот продемонстрировал историю Бреса наоборот, прославившись как самый безалаберный король в истории Гвинеда. Король занимался исключительно тем, что ему было интересно - поэзией, войной и собственной сестрой Аранрод. Войны он проиграл, увлечение поэзией завершилось созданием валлийской письменности, а от сестры он прижил двух детей. Это было слишком для христианского государства, чем и не замедлил воспользоваться узурпатор Вортигерн, тот самый, что пригласил в Британию саксов, и около 1180 г. от основания Города предложил одному из военных вождей северной Британии, Кунеде, сместить недостойного, что
тот и проделал с лёгкостью, поскольку Гвидиона к тому времени покинули даже ирландские наёмники. Озлобленный сид подался к саксам - и довольно скоро занял у них положение верховного божества, превратившись в Одина, и став, таким образом, одним из главных врагов бриттов.
Что касается Рианнон, то ей не повезло сразу: хоть ей и удалось выйти замуж за короля Диведа, жизнь среди людей не заладилась. Рианнон даже по меркам сидов была очень стройной. В результате сразу после родов она ушла в обновление. Когда она пришла в себя, её обвинили в том, что она в беспамятстве сожрала собственного ребёнка - судя по всему, хищные аппетиты сделали версию убедительной для людей, а то, что сиды к концу обновления бывают не в себе - медицинский факт. Правда, ни одного детоубийства в таком состоянии никто из них пока не совершил - но кто ж это мог рассказать королю Пвиллу? Король был истинным христианином и истинным варваром - разводиться с женой он не стал, но из королевы Рианнон превратилась в рабыню. Сын, правда, к ней вернулся - для того, чтобы вскоре сложить голову в очередной битве с саксами - от руки Гвидиона-Вотана. Рианнон, выброшенная из Диведа, одно время жила в Гвинеде, в местечке Харлех. К тому времени она вышла замуж за Манавидана фаб Ллира, "торгового короля" и короля острова Мэн - и в дальнейшем верно разделяла все его победы и злоключения. Манавидан проигрывал битвы
и разорялся - но неизбежно вставал на ноги вновь и вновь, хотя в плохие времена ему с Рианнон приходилось жить охотой и ремесленничеством - Манавидан был, по легендам отличным шорником, а Рианнон - ткачихой и вышивальщицей. Эту полосу неудач принято связывать с так называемой "Юстиниановой чумой", когда его остров, торгующий со всем миром, не только вымер, но и послужил источником заразы для всей Британии.
Младшие братья Манавидана довольно быстро с ним поссорились. Впрочем, они не забыли передраться друг с другом (и один из них, Бран, убил другого, Белена), с ирландцами (вступившись за сестру Бранвен, история которой была очень похожа на ту, что приключилась с Рианнон), и с саксами (и Гвидионом). Бран, в конце концов, приобрёл репутацию - а за свою внешность и свирепость получил прозвище Драконоголового - но ещё больше прославился его сын Артур.
Тогда на исторической сцене впервые появляется Немайн. За прошедшие полтора столетия она сильно переменилась - и началась эта перемена тогда, когда сида принялась читать римскую литературу из библиотеки приёмного отца. Причём - не художественную. В результате старательного самообразования за полтораста лет из неё получилась римлянка-сида, которая и попыталась с пользой применить полученные знания именно во времена Артура.
Подробности опутаны легендами - но закончилось всё очередной ссорой. Во многих легендах Немайн-Нимуэ попросту убивают - вот уж пример степени их достоверности, но во всех вариантах король Артур дает на это своё позволение. Что ж: без советов Девы Озера королевство пало. В тех же рассказах, в которых она остаётся жива, Нимуэ прячет смертельно раненого Артура на своём острове... А потом уверяет, что ей ничего про это не известно.
Гвин фаб Дон к тому времени уже давно продолжал аннонский эксперимент, и внешним миром практически не интересовался. Его идея сводилась к созданию изолированного общества, возглавляемого сидами, основанного на друидической традиции. Необходимо отметить, что в отличие от Дон и Гвидиона, Гвин преуспел, создав устойчивое общественное образование, построенное на вполне сидовских принципах. Проблема у него была одна - похоже, он был единственным сидом в системе, а роль племенного быка его не устраивала. Гвин был романтично и безнадёжно влюблён в сестру Манавидана фаб Ллира Корделию, за руку которой и воевал и одним из товарищей короля-купца.
Закончилось это тем, что Корделия оказалась в святцах (житие не сохранилось), Манавидан тоже, а сам Гвин стал сидом, мрачным вплоть до демонизма. Но Аннон продолжал жить, а его король, стиснув зубы, исполнял свой долг, пытясь заманить сидов на поселение в болотную страну. На этой почве он восстановил старую дружбу с Мабоном и некоторыми другими ирландскими сидами, которым наскучили собственные женщины, и даже ирландки - а вот аннонки для них стали чем-то новым... Чем бы стало общество через пару столетий этой дружбы - неясно, потому как сестра Гвина и Гвидиона Немайн, в который раз пересмотрела свои планы и взялась за дело. И уж она-то позаботилась обо всём!
На деле это был проект её матери. После падения своей династии Дон не придумала ничего лучше, чем вырыть себе классическую землянку и начать вести жизнь простой сиды. И скоро вся Британия знала, что богиня-мать и королева Гвинеда - существо доброе, честное и очень свойское. Воинские подвиги Брана и Артура, торговля Манавидана, раняя поэзия Гвидиона - всё это сложилось для валлийцев в крайне привлекательный образ.
На этот раз Немайн не повторила старых ошибок: не попыталась встать выше или сбоку, но стала частью народа Камбрии, всегда упорно отвергая попытки чрезмерного возвышения. Она оказалась права - только единый народ, в котором люди и сиды работают бок о бок, не разделяясь и не расслаиваясь, и способен создать техническую цивилизацию. Что мешает одновидовым цивилизациям, пока не установлено - но все, решительно все чисто человеческие - и единственная сидовская - цивилизации пали, так и не сумев преодолеть этого барьера. Скажем больше - не удались даже попытки модернизации и догоняющего развития. Но история технологической цивилизации и её взаимодействия с чисто человеческими формированиями (так назваемыми цивилизациями класса А), это другая важная тема, о которой невозможно сказать слишком много. А потому мы вернёмся к ней в следующий раз.
|
