Тамара Крюкова
        Узник зеркала
        Глава 1
        Заколдованный принц
        Небо наливалось лазурью, вытесняя палевые краски восхода. Дневное светило вступало в силу. Под его лучами пена облаков таяла и оседала, меняя очертания. Лишь одно очертание оставалось неизменным, ибо это было вовсе не облако, а гора судеб под названием Фатум. У нее нет основания, и висит она между небом и землей. Лишь изредка, в предрассветные часы погожего утра, Фатум является взорам людей. Когда солнце накидывает на нее золотую скань лучей, на мгновение на ее вершине можно разглядеть прекрасный белокаменный дворец, украшенный позолотой. Говорят, удача улыбнется всякому, кому посчастливится его увидеть. Жаль, что видение слишком мимолетно и быстро угасает. Гора истончается, делаясь прозрачной, пока совсем не исчезнет из вида. Но даже незримая, гора Фатум незыблемо высится над землей, и непрерывно кипит работа во дворце, что стоит на ее вершине.
        День и ночь прилежные суденицы прядут нити человеческих судеб, которые невидимыми паутинками тянутся к каждому живущему на земле. Неустанно вращаются волшебные веретенца, и каждое издает тонкий, едва уловимый звук, а когда они сливаются в единый хор, получается музыка: мелодичная и нежная, грустная или веселая. Порой в нее врываются тревожные нотки, а то и вовсе она сбивается на какофонию. Это значит, что в этот миг на земле властвуют страдание и боль: идет война и гибнут люди.
        Некоторые счастливчики слышат мелодии, звучащие в поднебесье, и перекладывают их на ноты, чтобы донести музыку до других. А иным людям удается понять рассказы поющих веретенец, перенести их на бумагу, и тогда получаются стихи, повести, а то и целые романы. Ни одна хорошая мелодия и ни одна стоящая книга не сочиняются - они даруются свыше.
        Вот и сейчас во дворце Фатум начинается новая история, а может быть, продолжается старая, ведь каждая история вытекает из другой, еще недосказанной.
        Кто не знает, что у судьбы тоже бывают любимчики? Случилось так, что суденица Доля, одна из фей, прядущих нити судеб, стала крестной обычной земной девочки по имени Злата. Когда Злата выросла, ей пришлось пережить много приключений. Она преодолела все препятствия и стала женой короля. У них родился сын Глеб, но злая Ведунья из Лисьей Норы превратила соперницу Златы, Черную герцогиню, в двойника принца и подкинула его во дворец. Мальчики, Глеб и Гордей, выросли как братья, и только когда им исполнилось по десять лет, стало известно, что один из них - подкидыш ведьмы. К счастью, кубок, подаренный Чародеем, помог распознать, кто из них настоящий принц, а колдовской подкидыш Гордей стал пленником Волшебного Зеркала. Магическое Зеркало, поглотившее Гордея, исчезло вместе с Ведуньей.
        Королевская чета горевала по Гордею: как бы то ни было, они привыкли считать его своим сыном, но постепенно время залечивало раны. Тем более что у них было утешение - настоящий наследник престола остался с ними: жив, здоров и невредим.
        Шло время, и все заметили некоторую странность. Мальчик не рос. Поначалу никто не обеспокоился. Всем известно, что мальчишки растут куда медленнее девочек. Но когда минуло два года, сверстники Глеба вытянулись и лишь он не стал выше ни на волос, это начало тревожить родителей. Доктора и знахари давали мальчику витамины, микстуры и прописывали гимнастику. А один костоправ даже приволок снаряд для вытяжки позвоночника - собственного изобретения, - но король благоразумно отказался: уж очень эта машина походила на инструмент пыток времен инквизиции.
        Видя, что медицина бессильна, во дворце старались обходить щекотливую тему стороной. Даже дети не дразнили принца и делали вид, что не замечают его маленького роста. Глеб тоже не подавал вида, что его огорчает этот недостаток, хотя в душе сильно переживал.
        Однажды Злата исчезла на несколько дней. Король сказал, что она поехала в свой родной город навестить отца. Глеб удивился, ведь обычно она брала его к деду. Однако мальчик знал, что если родители не объясняют свои поступки, то лучше не приставать к ним с расспросами. Поздно ночью его разбудил шум во дворе. Он выглянул в окно и увидел карету. Злата вернулась. Мальчик подождал, когда она придет к нему в комнату, но она все не шла, наверное, думала, что он спит и не хотела будить. Тогда он сам поспешил к ней поздороваться. Дверь в малахитовую комнату была прикрыта неплотно, и до него донеслись приглушенные голоса родителей. Мальчик хотел войти, но услышанное заставило его остановиться и приникнуть к щели.
        - Не понимаю, если это колдовство, то почему Чародей не может развеять чары? - раздосадовано произнес король.
        Заложив руки за спину, он нервно вышагивал по комнате, как делал всегда в минуты крайнего недовольства.
        - Потому что от каждого заклинания есть свое средство, как и от каждой болезни. Нельзя лечить насморк таблетками от кашля. Ты говоришь так, будто осуждаешь меня за то, что я не уговорила Чародея помочь нам.
        Глеб не видел лица матери, но ее голос дрожал, как будто она вот-вот расплачется. Король подошел к ней и примирительно произнес:
        - Не сердись. Я не хотел тебя обидеть. Но ведь должно же быть какое-то средство.
        - Оно есть.
        - Так что же ты молчишь!
        - Потому что мы им никогда не воспользуемся. Никто не в силах расколдовать Глеба, кроме него самого. Для этого он должен либо уничтожить зеркало и избавиться от двойника, либо освободить Гордея. Я на своем опыте знаю, как труден и страшен путь тех, кто бросает вызов колдовству, и не хочу, чтобы наш сын ступил на него.
        В комнате стало так тихо, что Глеб затаил дыхание, боясь, что его услышат. Слова отца приговором прозвучали в тишине.
        - Ты права. Он ничего не должен знать. Лучше пусть остается, таким, как есть, чем мы потеряем его. Мало ли на свете людей маленького роста.
        Глеб медленно отошел от двери. Услышанное ошеломило его. Ему уже доводилось встречаться с Ведуньей из Лисьей Норы, и у него не было желания вновь сталкиваться с магией и колдовством. Но это означало, что внешне он навсегда останется десятилетним мальчиком. Добравшись до спальни, Глеб долго лежал без сна. Для себя он уже принял решение. Он хотел быть таким же, как все, расти вместе со своими ровесниками и не видеть, как люди жалеют его, стыдливо отводя глаза. Ради этого он готов был претерпеть все на свете. Но как найти Волшебное Зеркало? Если бы он только знал, как встретиться с Чародеем, он бы вызнал об этом все, но вряд ли благоразумно спрашивать о кудеснике у родителей, ведь они не допустят, чтобы их сын отправился в опасное путешествие.
        Глава 2
        Маленькая цыганка
        Осень тронула живописной кистью кроны кленов, но увядание еще не коснулось королевского парка. До сих пор пестрым ковром цвели астры. Лабиринт из аккуратно подстриженных кустов самшита был все так же зелен, но в темной воде фонтана одиноким солнечным пятном уже плавал желтый лист.
        Глеб брел по парку к статуе Пана. Именно там он впервые встретился с Ведуньей из Лисьей Норы и она открыла перед ним запретную дверь в мир магии. По мере приближения к беседке, возле которой стояла статуя, его шаги замедлились. Он не забыл полученного урока: не обращайся за помощью ко злу - получишь зло еще большее. У Глеба не было желания вновь встречаться с лицемерной колдуньей и тем более просить ее об услуге. Нужно было искать другой путь. Он резко свернул и пошел прочь.
        Терзаемый сомнениями, Глеб дошел почти до конца парка, когда его внимание привлек шум. Трое мальчишек с улюлюканьем гнались по улице за маленькой цыганкой. Оборвашка мчалась во все лопатки. Ее босые ноги так и мелькали в ворохе юбок, а широкие рукава с оборками развевались, точно крылья. Добежав до ограды, девчонка повернулась к преследователям лицом и, затравленно озираясь, пестрой бабочкой замерла возле чугунной решетки. Сорванцы остановились и со злорадными ухмылками медленно подступали к ней. Теперь, когда они загнали цыганку в тупик, спешить было некуда, и шалопаи наслаждались своей победой. Неожиданно девчонка ухватилась за прутья ограды и с ловкостью обезьянки полезла вверх.
        - Эй, смотри-ка, она уходит! - крикнул один мальчишка и бросился следом за ней.
        - От нас не уйдет, - возразил другой.
        Подскочив к ограде, он попытался стянуть беглянку, но та изловчилась и лягнула его в глаз. Забияка вскрикнул и, ухватившись за голову, полетел вниз, повалив при этом своего товарища.
        Тем временем маленькая цыганка оседлала ограду и сверху оглянулась на преследователей, которые, как жуки, карабкались за ней. Вдруг властный мальчишеский голос заставил их остановиться:
        - Не смейте ее трогать! Пошли прочь, или я позову стражу! - прикрикнул Глеб.
        При упоминании о блюстителях порядка сорванцы переглянулись, мигом сползли вниз и без лишних слов дали деру. Оборвашка хотела последовать их примеру, но зацепилась юбкой за остроконечную пику, венчающую чугунные прутья. Раздался треск материи, и девчушка кубарем свалилась с ограды прямо к ногам Глеба. Он склонился, чтобы помочь ей подняться, но она резко отпрянула, перекатилась, с верткостью акробатки вскочила на ноги и в бойцовской позе замерла напротив мальчика, выставив перед собой кулаки. Спутанные кудрявые волосы окутывали ее густой гривой, отчего детская фигурка казалась совсем хрупкой, но в маленькой цыганке чувствовалась решимость пантеры биться до конца.
        Глебу ситуация показалась настолько комичной, что он невольно рассмеялся. Девчонка озадаченно посмотрела на него и с подозрением спросила:
        - Чего лыбишься?
        - Ты думаешь, я собираюсь с тобой драться?
        - Я таких, как ты, двоих отделаю. Попробуй только кликнуть охрану, - воинственно произнесла оборвашка, но кулаки все же опустила.
        - Я не дерусь с девочками, - сказал Глеб и добавил: - У тебя на лице кровь.
        - Тебе-то что?
        Она обтерла кровь тыльной стороной ладони.
        - Э, да у тебя на щеке глубокая царапина. Надо смазать мазью. Пошли. - Глеб кивком приказал девочке следовать за ним, но она не сдвинулась с места.
        - Я сама о себе позабочусь. Хочешь сдать меня страже, хитрый лис?
        - Думаешь, ты такая важная персона, что у стражи больше нет дел, как с тобой возиться? Я просто предложил тебе обработать ранку, чтобы щека не распухла. Не хочешь - твое дело.
        Глеб передернул плечами. Чего ради он нянчится с этой упрямой дикаркой? Судя по ее виду, она не избалована излишней заботой, на ней и так все заживет, как на кошке.
        - Не боишься звать меня в свой дом? - с издевкой спросила она.
        - А чего мне бояться?
        - Ты чокнутый. Я ведь цыганка. - Девчонка вскинула руку и тихонько звякнула браслетами.
        - Вижу, что не баронесса, - фыркнул Глеб. Его насмешка задела ее за живое. Если он круглый год носит башмаки, это еще не причина, чтобы задирать нос. Она гордо вскинула голову и с достоинством произнесла:
        - Чтоб ты знал: мой отец - цыганский барон.
        - Очень приятно. Обознался, ваша светлость, - шутливо поклонился Глеб.
        Это было последней каплей. Девчонка в ярости сжала кулаки и тряхнула спутанной гривой так, что все мониста и браслеты жалобно тренькнули.
        - Не веришь, что я дочь цыганского барона?! Землю поцелую! - вскинулась она.
        - Отчего ты такая обидчивая? Что ни скажи - сразу злишься.
        В мальчишке не было враждебности, и его открытость обезоружила девчушку.
        - Вовсе я не злюсь. Зачем не веришь, когда правду говорю? - насупившись, буркнула она.
        На вид Глеб и цыганка были ровесниками, хотя мальчик понимал, что он намного старше. Несмотря на пестрый ворох юбок и оборок, девчушка казалась худенькой и тщедушной, как дети, которые не едят вдосталь. Глеб вспомнил, как она затравленно прижималась к ограде, когда ее окружили трое мальчишек, и вдруг понял, что она вовсе не злюка и не забияка. Просто ее часто обижают, и ей приходится защищаться самой. Вряд ли кому-нибудь есть до нее дело, иначе она не ходила бы чумазая и босоногая, ведь земля осенью уже далеко не теплая. Ему захотелось сделать для нее хоть что-нибудь хорошее.
        - Как тебя зовут? - спросил он.
        - Марика. А что? - Она с вызовом вскинула глазищи, не зная, какого подвоха ожидать.
        - Послушай, честное слово, я не сделаю тебе ничего дурного. Если не хочешь идти со мной, то неподалеку есть фонтан. Можешь там умыться, а я принесу мазь и чего-нибудь поесть.
        Марика с недоверием смотрела на мальчугана. Он не цыган, а значит недруг. Почему тогда вступился за нее и не выдал тем двуногим ослам? Почему не брезговал позвать ее в свой дом, хотя сразу видно, что сам не из бедных. Конечно, одет не так нарядно, как купеческие сынки, что щеголяют в пестрых шелковых жилетках, в фуражках с околышком и сапожках со скрипом. Но она вынуждена была признать, что он в сто раз красивее всех остальных мальчишек.
        - Зачем я должна верить твоему слову? - спросила она.
        - А почему бы и нет?
        После некоторого раздумья Марика кивнула. Когда Глеб вернулся, девчонки уже не было. Впрочем, этого следовало ожидать. И все же он огорчился. Дикарка была не похожа ни на кого из ребят, с кем Глебу доводилось общаться, но ему казалось, что она смогла бы понять его лучше, чем дети знати. Им обоим в жизни не слишком повезло. Конечно, на первый взгляд, у него было все, о чем только можно мечтать, но что значат почести и богатства по сравнению с тем, что он обречен навсегда остаться недоростком.
        Глеб сел на парапет фонтана и, положив рядом с собой ненужный теперь сверток с едой, рассеянно опустил ладонь в по-осеннему темную воду, глядя, как пузырьки воздуха обрисовывают серебристым контуром его руку.
        - Эй, ты, эй! - вдруг услышал он приглушенный оклик.
        Кусты раздвинулись, и в них появилась Марика.
        - А я думал, что ты ушла, - обрадовался Глеб. Когда она увидела его неподдельную радость, уголки ее губ дрогнули и робко приподнялись, готовые вот-вот снова опуститься в настороженной хмурой гримаске. Глеб улыбнулся, и лицо маленькой цыганки медленно, как распускается цветок, тоже расцвело широкой улыбкой. Они стояли и смеялись безо всякой причины, просто потому, что они были детьми, потому, что иногда хочется забыть о невзгодах, и еще потому, что они встретились: босоногая оборвашка - дочь цыганского барона, и всеми обожаемый принц, которому не суждено вырасти.
        - Твое имя как? - спросила девчонка.
        - Глеб.
        - Глеб. - Она медленно, точно пробуя на вкус, повторила его имя. - Хорошее имя, доброе, будто хлеб.
        - Ой, я ведь принес тебе поесть, - спохватился мальчик. - Только сначала надо смазать царапину. Пойди умойся.
        Он достал из свертка баночку с мазью, что тайком позаимствовал у лекаря. Марика недоуменно уставилась на мальчишку.
        - Ты ослеп? Я уже умылась.
        Она продемонстрировала грязные потеки на щеках. Глеб молча покачал головой и подвел ее к фонтану.
        - Мойся как следует. Баронессе не пристало ходить чумазой. И еще я принес тебе вот это. - Он протянул ей костяной гребень с тонким золотым орнаментом на ручке.
        - Это мне?!
        Вещь была недешевой. Что, если его мать хватится гребня? Девочка помотала головой, отстраняя подарок.
        - Отнеси его своей матери, а то скажут, что я украла. Они всегда так говорят. Дочь цыганского барона никогда не станет воровкой;- Она возмущенно топнула босой ногой, словно ставя точку под своим утверждением.
        - Не бойся, никто не обвинит тебя. Это мой гребень, так что никто не заметит, что он исчез.
        Секунду поколебавшись, девчонка выхватила гребень у мальчика из рук и, поцеловав, прижала к груди, точно кто-то собирался отнять ее первый в жизни подарок.
        Глеб стоял против солнца. Его пушистые волосы, как нимб, золотым ореолом сияли вокруг головы. На мгновение Марике показалось, что он не мальчишка, а ангел, сошедший на землю. И он такой же добрый. Он подарил ей гребень.
        Цыганка решительно подошла к фонтану и на этот раз от души терла руки и лицо, намываясь, будто перед Пасхой. От холодной воды ее щеки раскраснелись. Румянец придал смуглой коже нежный оттенок. Умытая и расчесанная, она преобразилась. Огромные блестящие глаза и богатая копна волос делали ее настоящей красавицей.
        На скамейке возле фонтана Марика чувствовала себя не в своей тарелке. Она знала, что в частных владениях цыган не жалуют. Этот необычный мальчишка был очень добр к ней, и ей вовсе не хотелось, чтобы ему из-за нее досталось от хозяев. Поерзав, она сказала:
        - Тебя заругают, если увидят со мной.
        - Успокойся, никто меня не заругает, - сказал Глеб и для пущей убедительности добавил: - Если хочешь знать, мой дед был бакалейщиком, а маме в крестные взял нищенку, которая постучалась в дом за милостыней.
        Глеб не стал уточнять, что потом нищенка оказалась феей, ведь дед тоже узнал об этом много позже крестин.
        - Значит, твой дед такой же чокнутый, как ты, - широко улыбнулась девчонка.
        Они устроились в более укромном месте. Марика с таким интересом доставала из пакета булочки, ветчину, сыр и яблоки, точно это были рождественские подарки. Принесенная Глебом снедь была для нее настоящим пиршеством. Она принялась с аппетитом уплетать бутерброды, но увидев, что мальчик не разделяет с ней трапезу, прекратила жевать:
        - Зачем не ешь?
        - Не хочу.
        - Врешь. Как можно не хотеть есть?
        - Я недавно обедал. Это для тебя.
        - Значит, все, что не съем, я могу взять себе?
        - Конечно.
        Марика оценивающе посмотрела на еду, вздохнула и серьезно произнесла:
        - Нет, съем, даже если лопну. Иначе все равно отнимут.
        Непосредственность девчушки забавляла Глеба, и он едва сдержался, чтобы не улыбнуться. Насытившись, Марика обстоятельно подобрала крошки, хотела облизать пальцы, но под взглядом Глеба смутилась, поняв, что в его доме так не поступают, и "культурно" обтерла руки об юбку.
        - Твой отец тут служит? - спросила она.
        - Да, вроде того, - уклончиво ответил Глеб. Он боялся, что если Марика узнает, кто он на самом деле, то сбежит и не станет больше с ним разговаривать, поэтому перевел разговор на другую тему: - А почему те мальчишки гнались за тобой?
        Марика нахмурилась и передернула плечами.
        - Вчера они подкараулили меня и отняли весь дневной заработок. Не думай, я не попрошайка, клянусь. Я хорошо танцую, - добавила она, глядя Глебу в глаза. Он поделился с ней хлебом, и она не хотела, чтобы он думал о ней плохо.
        - А сегодня они опять хотели сыграть с тобой ту же штуку?
        - Ты что! Никто не может безнаказанно так со мной поступать!
        - Тогда почему они преследовали тебя?
        - Я надела их главарю на голову глиняный горшок. - Марика хихикнула при воспоминании. - Видел бы ты, как он тыкался своей дурацкой башкой, пытаясь стряхнуть его. Жалко, горшок раскололи. Его голова меньше стоит.
        - Но они ведь могут отомстить тебе. Надо что-то сделать, помешать им.
        Тревога в его голосе вдруг заставила Марику почувствовать себя так, будто из нее выкачали воздух. Конечно, в таборе любой цыган вступился бы за нее, но то были свои.
        - Они не могут ничего сделать. Меня защищают духи, - сказала она и добавила: - Сегодня они послали на мою дорогу тебя.
        Глава 3
        Кровное родство
        Слова Марики, точно вспышка, осветили Глебу путь. Будто он блуждал в темноте, а теперь вдруг прозрел и отчетливо увидел: вот она, дорога к Зеркалу! Судьба не случайно столкнула его с цыганкой. Чья-то воля послала их навстречу друг другу. Маленькая дикарка наивно верила в то, что ее охраняют духи, но Глеб был уверен, что за их встречей стоят силы, которые прежде пытались вмешаться в его судьбу и в чьей власти находится Зеркало. Посылая цыганку, они подавали Глебу знак. Из всех людских племен и пародов цыгане больше других связаны с таинствами магии, недаром среди них всегда есть и гадалки, и колдуны. Марика приоткроет завесу, скрывающую мир волшебства, и покажет путь к Зеркалу.
        - Ты умеешь гадать? - как бы невзначай спросил Глеб.
        - Хочешь знать, что тебя ждет? - лукаво улыбнулась девочка. - Позолоти ручку, погадаю.
        - У меня с собой нет денег. - Марика звонко рассмеялась:
        - Ай, ты какой глупый! Совсем шуток не понимаешь? Я тебе и так все скажу.
        Подражая старым цыганкам, она профессио- нальным жестом бывалой гадалки взяла его руку и склонилась над ладонью, изучая линии.
        - Вижу недруга в твоем доме, совсем рядом, под одной крышей. Он притворяется, что из твоей семьи, но сам тебе не родня. Он сильно тебе вредить хотел...
        Внезапно она осеклась и резко оттолкнула от себя его руку.
        - Что ты увидела? - взволнованно спросил Глеб, но девчонка помотала головой. -:
        - Мне не можно гадать тебе.
        - Почему?
        - Духи не велят. На тебе знак колдовства.
        - Пес с ними, с духами! Скажи, что ты видела?! - Глеб схватил ее за плечи, словно мог вытрясти из нее ответ.
        Марика вырвалась и в страхе отстранилась, будто прикосновение к нему могло осквернить ее.
        - Зачем так говоришь?! Духи не простят! - в страхе выкрикнула она.
        Видя испуг в ее глазах, Глеб опомнился. Пожалуй, он был слишком резок. Нельзя задевать ее веру. Так он ничего не добьется, а теперь мальчик больше, чем прежде, убедился, что Марика ниспослана ему не случайно. Нужно успокоить ее, иначе она убежит, и ниточка надежды оборвется.
        - Не сердись. Прошу тебя, скажи, что ты прочитала по моей руке? - как можно спокойнее спросил он.
        Маленькая гадалка упрямо молчала, точно набрала в рот воды. Глеб пытался собраться с мыслями и найти новые доводы, чтобы уговорить ее раскрыть тайну. Некоторое время они сидели молча. Потом он заговорил:
        - Знаешь, сколько мне лет? Четырнадцать. Я перестал расти, когда мне исполнилось десять. В мире магии есть Зеркало, в котором заключен мой двойник. Мы не братья, но колдовство крепко связывает нас. Пока он в плену у Зеркала, я не могу вырасти. Я должен освободить своего магического близнеца, иначе навсегда останусь таким, как сейчас. Но для этого мне нужно найти путь к Зеркалу. Помоги мне.
        Последние слова он произнес совсем тихо. Марике они показались шелестом ветра, журчанием ручья, мольбой осеннего листа, падающего на землю. Сердце девочки сжалось. Наверное, у нее получилось бы сделать то, о чем он просит, но духи не простят ей. Марика, не задумываясь, все бы сделала ради него, но никто не может идти против воли духов.
        Девочка робко тронула Глеба за рукав.
        - Я буду просить за тебя духов.
        Глеб чувствовал, что девочка знает больше, чем говорит, но из какого-то упрямства не хочет понять его и помочь.
        - И на том спасибо, - криво усмехнулся он и добавил: - Впрочем, кто я тебе, чтобы ради меня стараться. Какое тебе дело до того, что я останусь карликом?
        Марику больно задели его слова. Он не цыган и не поймет, что просит ее о том, что выше ее сил.
        - Зачем так говоришь? Сердце мое с тобой.
        Девчушка пылко приложила ладонь к сердцу, потом поцеловала ее и, схватив руку Глеба, прижала к своей, будто передавая ему поцелуй. Глеб высвободил руку, давая понять, что не, нуждается в ее признании.
        - Зачем опять не веришь? Я не могу помочь тебе, клянусь! Только Варга может.
        - Варга? Кто это? - заинтересовался Глеб.
        Марика запнулась. Она не была уверена, что сделала правильно, упомянув Варгу, но имя само собой сорвалось с языка, и теперь отступать было поздно. Слишком жадно Глеб ждал ее разъяснений.
        - Моя прапрабабка. Духи говорят с ней, - нехотя призналась Марика.
        - Как мне ее увидеть? - оживился Глеб.
        - Варга такая старая, что сама не помнит, сколько ей лет. Она никогда не покидает табор.
        - Отведи меня к ней.
        Это прозвучало почти как приказ. Чутье не обмануло Глеба. Встреча с Марикой не случайна. Путь к Зеркалу лежит через цыганский табор. Он испытывал возбуждение кладоискателя, близкого к разгадке тайны.
        Девочка покачала головой.
        - Зря пойдешь. Варга не станет говорить с чужаком.
        - Посмотрим. Ты только проводи меня к ней, а там я ее упрошу.
        - Ты что, глупый? Говорю же, Варга разговаривает с духами. Ее нельзя упросить. Она делает то, что ей велят. - Девочка воздела руку кверху, указывая, откуда идут веления, и браслеты бубенцами звякнули на ее запястье.
        - Но должен же быть какой-то выход! Лучше умереть, чем остаться таким на всю жизнь! - с жаром воскликнул Глеб.
        Он вскочил и отвернулся от Марики, безотчетно разминая в руке сорванный листок, будто хотел на нем выместить свое бессилие перед ее суевериями. Духи насмехались над ним, дразнили, то показывая путь, то вновь наглухо закрывая дорогу.
        Марика остро чувствовала его боль. Ей почему-то стало стыдно, что у нее в жизни есть все для счастья, в то время как он так страдает. Может быть, духи не рассердятся, если она проводит его к Варге? Ведь в этом нет магии. И она решилась.
        - Не надо умирать. Варга станет говорить с тобой, - на одном дыхании проговорила девочка и достала крошечный кинжальчик, который висел у нее на поясе.
        Быстрым движением она провела себе по запястью. На матовой оливковой коже выступила кровь.
        - Что ты делаешь?!
        - Мы должны породниться. Варга не откажет тому, в ком течет цыганская кровь. - Девочка подала кинжал Глебу.
        Глеб в нерешительности держал клинок, глядя как на голубоватой стальной поверхности тускло отсвечивает едва заметная багровая полоска; потом перевел взгляд на руку девочки. Кровь сочилась из пореза и, отмеряя уходящие секунды, капала на землю. Марика напряженно застыла, ожидая, что кара духов вот-вот настигнет ее. Страх сгустком боли ворочался в груди.
        - Ну же! - настойчиво выкрикнула она, боясь, что если Глеб промедлит еще, у нее не хватит сил бороться, и страх погонит ее прочь.
        Ее возглас заставил Глеба решиться сделать то, чего она ждала. В конце концов, порез на руке - недорогая плата за вход в мир магии. Ему не пристало отступать перед тем, что маленькая хрупкая девчонка сделала без колебаний. На мгновение задержав дыхание, он полоснул себя по руке. Боль была такой мгновенной, что Глеб почти не почувствовал ее. Мальчик с облегчением улыбнулся и с видом победителя вернул кинжал. Девочка соединила их запястья, так что ранки соприкоснулись. Глеб почувствовал, что Марика дрожит.
        - Теперь у нас общая кровь. Ты мне как брат. Варга не прогонит тебя, - с придыханием сказала она и, немного помолчав, добавила, как бы убеждая себя: - Я не нарушила запрета духов, так ведь? Духи простят.
        Глеб не понял, было это утверждение или вопрос, но вдруг осознал, как сильно она боится, и его обжег стыд за то, что он думал лишь о себе. Ему захотелось избавить ее от страхов, защитить. Он взял ее руки в свои ладони и искренне произнес:
        - Ничего не бойся. Я никогда, никому не позволю тебя обидеть. У тебя будет все, что ты пожелаешь. Я не забуду того, что ты для меня сделала.
        Марика и не знала, что умеет плакать. Глазам вдруг стало жарко. Она отвернулась и закусила губу, чтобы не дать слезам выплеснуться наружу. Она не должна быть слабой.
        - Дай руку, - стараясь не глядеть на Глеба, сурово сказала она и, склонившись над ранкой, что-то бегло зашептала на своем языке. Лицо девочки было так близко, что Глеб ощущал на руке теплоту ее дыхания. Скоро кровь остановилась, и ранка как по волшебству затянулась тонкой пленкой.
        - Ты умеешь ворожить? - спросил Глеб.
        - Мало-мало. Я помогаю Варге собирать травы, и она учит меня заговорам. Вырасту - буду знахаркой.
        - А когда ты поведешь меня к Варге?
        - Когда третья ночь сменит третий день, и на небе взойдет полная луна. Самая большая сила приходит с луной. Нужны лошади. Наш табор стоит за городом, но я проведу тебя так, что стража ухом не поведет.
        Глеб был в замешательстве. Одно дело незаметно сбежать из дворца, а другое - взять из конюшни лошадей. Не мог же он приказать взнуздать их и уехать ночью.
        - А без лошадей нельзя? Если я возьму их ночью из конюшни, то поднимется переполох.
        - Пешком далеко, - покачала головой девочка и ободряюще добавила: - Ничего, будут лошади. На третью ночь, как взойдет луна, жди меня в конце улицы возле тисовых деревьев.
        Глава 4
        Варга
        Три дня после встречи с Марикой раздробились на томительно долгие часы ожидания. Глеб не мог отделаться от мыслей о маленькой цыганке. Улучив минуту, он прибежал туда, где они увиделись впервые. На этот раз на улице по ту сторону ограды было довольно оживленно. Люди поодиночке, парами, а то и группами прогуливались мимо дворцового парка. Сегодня никому бы не удалось незаметно перелезть через высокую чугунную решетку. Без сомнения чья-то воля управляла судьбой Глеба. Неспроста в тот час, когда ему суждено было встретиться с Марикой, улица оказалась пустынной.
        Глеб подстегивал время, но когда наступил назначенный вечер, вдруг растерялся: не слишком ли опрометчиво он поступает, отправляясь ночью в цыганский табор? Впрочем, у него не было выбора. К тому же в нем поселилась странная уверенность, что маленькая цыганская девочка, подобно талисману, убережет его от беды.
        "Только бы Марика пришла, только бы ничто не помешало ей", - мысленно молил Глеб.
        Дворец поздно отходил ко сну. Ожидая, пока жизнь в нем замрет, мальчик с тревогой смотрел на полную луну, щербатым медным блюдом повисшую над землей. Уже давно пришло время идти, но Глеб не решался покинуть свою комнату, пока все не угомонятся. Редкие окна еще вычерчивались желтыми квадратами на фоне темной громады дворцовых построек, когда он, укрывшись от любопытных глаз, под покровом ночи выскользнул через черный ход.
        Парковые лужайки были щедро залиты лунным светом, и от этого тени под сводами деревьев казались гуще. Глеб перебежками выбрался на безопасное расстояние, где он мог не опасаться, что его увидят, и припустил во всю прыть. Он мчался, подгоняемый мыслью, что Марика не дождется и, не найдя его в условленном месте, уйдет. Запыхавшийся, он добежал до ограды и, не давая себе времени на передышку, полез вверх. Карабкаясь по прутьям чугунной решетки, Глеб возблагодарил мастеров за то, что они отлили столь витиеватые узоры. Судьба благоволила к нему. Незамеченным он перемахнул через забор и, спрыгнув на мостовую, побежал к тисовым деревьям.
        Марики в условном месте не оказалось. Она не пришла, а, может, не дождалась. Все еще на что-то надеясь, Глеб топтался под деревьями. Теперь ему было некуда спешить. Луна поднялась выше. Зловещий медный оттенок уступил место более спокойному желтому. Глеб ждал, прислушиваясь к шорохам ночи.
        Внезапно он услышал легкий посвист. Что это, крик ночной птицы или знак? Мальчик насторожился. Тишина. Из темноты вынырнули тени. Они приближались. Глеб смутно различил двух коней и низкорослого всадника на одном из них. Мальчик подумал, что это Марика, но тут его насторожила некоторая странность. Кони приближались бесшумно, как призраки: ни топота, ни цокота копыт. У Глеба все застыло внутри. Он прикидывал, куда бы спрятаться, и понимал, что если это посланник другого мира, то от него нет укрытия. Луна желтым глазом гигантского хищника взирала с высоты. На мгновение облако веком прикрыло ее. Воспользовавшись темнотой, Глеб рванулся в сторону, но лунные лучи вновь предательски осветили его. Всадник был почти рядом. Глеб едва не вскрикнул, но с изумлением увидел, что это Марика. Девочка подъехала ближе, и Глеб понял, почему не слышал топота копыт. Ноги лошадей были предусмотрительно обмотаны тряпками.
        - Я боялся, ты не придешь, - с облегчением выдохнул Глеб.
        - Зачем не приду? Я ведь слово дала. Думаешь, лошадей найти легко? - сказала девочка, легко соскальзывая на землю.
        Каурый конь с белой отметиной на лбу показался Глебу подозрительно знакомым.
        - Откуда эти кони? - спросил он.
        - Добрые лошади, да? - Пропустив вопрос мимо ушей, Марика с гордостью похлопала белолобого, который послушно подставил морду под ее ладонь.
        - Ты украла их из здешних конюшен?! - ошеломленно воскликнул Глеб.
        Открытие поразило Глеба. Он представил, какой поднимется переполох, когда в королевской конюшне недосчитаются лошадей, и должен был признать, что дерзости и смелости этой девчонке не занимать.
        - Увести коня - не воровство, - заявила Марика.
        - Ну да, ведь дочь цыганского барона не крадет, - подтрунил над девчонкой Глеб.
        Его слова задели цыганку. Она по привычке сжала кулаки и воинственно подступила к нему Ее зрачки, подобно стали кинжала, гневно сверкнули в лунном свете.
        - Лошадь - не вещь. Что ты смыслишь, раз говоришь? Тебе надо, не мне! - выкрикнула она.
        - Ты что, шуток не понимаешь? - спросил Глеб, отступая перед ее яростью.
        - Не надо мне твоих шуток. Хочешь к Варге - поехали.
        Она ловко вскочила на коня. Глеб хотел последовать ее примеру, но только сейчас заметил, что лошади неоседланы.
        - Как же ехать без седла и уздечки? - опешил он.
        Видя замешательство мальчика, цыганка хихикнула и легонько тронула бока коня босыми пятками. Белолобый, пританцовывая, переступил с ноги на ногу.
        - Не можешь? А за мной, если позову, конь пойдет куда угодно. Это его воля и моя. А вот упряжь увести нельзя. Ее можно только украсть, - рассмеялась Марика. Поддразнивая Глеба, она гарцевала на коне, будто слилась с ним, и уздечка была излишней. Теперь пришла очередь Глеба рассердиться. Маленькая дикарка открыто издевалась над ним. Но он никому не позволял смеяться над собой. Мальчик обошел коня, примериваясь, как вскочить на него без стремян.
        - Не бойся, - подбодрила его Марика.
        - С чего ты взяла, что я боюсь? - сердито буркнул Глеб, изловчился, прыгнул на коня, но не сумел перекинуть ногу и завис поперек спины.
        Лошадь тронулась с места. Глеб почувствовал, что соскальзывает, и вцепился в гриву. Марика скомандовала что-то на своем языке. Конь под Глебом остановился, и наездник едва не упал под копыта, но девчонка подоспела вовремя. Она перегнулась со своего скакуна и, изо всех сил ухватив Глеба, помогла ему взобраться и сесть верхом. Приступ злости, заглушив росток благодарности, охватил мальчика. Румянец позора жег его щеки. Какая-то цыганка заставила его, наследника престола, испытать унижение и беспомощным кулем болтаться поперек коня. Стиснув зубы, Глеб готов был парировать ее насмешки, но Марика неожиданно участливо произнесла:
        - Ты привыкнешь. Сначала трудно. Но без седла лучше коня понимаешь. Обними его, вот так.
        Она склонилась к коню и, слившись с ним, слегка пришпорила его голыми пятками. Глеб последовал примеру Марики. Конь послушно двинулся вперед. Мальчик судорожно вцепился в гриву, боясь свалиться на землю. Конь чувствовал напряжение всадника и тоже напрягся, как струна. Марика ехала рядом, ласково подбадривая то всадника, то скакуна. Постепенно мальчик освоился и даже стал находить удовольствие в том, что чувствовал под собой живое тепло коня, а не жесткое седло. Это было новое, неиспытанное прежде ощущение единения с лошадью.
        Мыльный пузырь злости давно лопнул. Дети выехали из города. Крошево звезд было щедро разбросано по небу. Серебряное море степи, словно вышитое гладью ковыля, застыло в ночном штиле. В отдалении темным пятном, как обломки кораблекрушения, громоздились кибитки.
        Марика спрыгнула с коня и дала Глебу знак сделать то же самое. Он спешился. Ловко спутав ноги лошадей, девочка пустила их в цыганский табун.
        - Пускай подождут нас здесь, - сказала она, любовно похлопывая белолобого.
        - А что, если Варга уже спит? - забеспокоился Глеб.
        - Она никогда не спит, - отрезала Марика.
        Прячась за кибитками, дети обогнули догорающий костер, возле которого, завернувшись в одеяла, отдыхали цыгане. Только одна старуха, сморщенная, как сухой сучок, сидела перед тлеющими углями. В отблесках умирающего огня ее смуглое лицо напоминало растрескавшуюся кору старого дерева. Она сидела неподвижно, как деревянный идол, отрешенно уставившись на игру света на головешках. Только кольца дыма, поднимающиеся из длинной глиняной трубки, говорили о том, что она не изваяние.
        Марика молча стояла, не обнаруживая своего присутствия. Глеб тоже ждал, когда Варга заметит их. Но та, погруженная в свои мысли, витала где-то далеко. Внезапный вопрос старухи застал мальчика врасплох.
        - Зачем он здесь?
        Варга не пошевелилась, продолжая глядеть в другую сторону, и для Глеба осталось загадкой, как она умудрилась увидеть или, скорее, почувствовать их присутствие.
        - Он вступился за меня и поделился хлебом, - ответила Марика на вопрос старухи.
        - Чего он хочет?
        - Чтобы ты помогла избавиться от колдовства.
        - Скажи ему, что он напрасно пришел. Моя сила не для людей чужого племени.
        - Но в нем есть цыганская кровь, - пылко заверила девочка.
        - Цыганская кровь?
        Варга впервые оторвалась от созерцания головешек, мельком глянула на Глеба, а потом уставилась на Марику, ожидая объяснений.
        - Вот. - Марика схватила Глеба за рукав, поспешно подтащив к старухе, знаком приказала показать запястье и сама вскинула руку. Оборки на широком рукаве упали, обнажив едва затянувшийся порез.
        Варга молчала. Колечки дыма перестали вылетать из трубки, будто дыхание жизни покинуло ее. Глеб с волнением ждал решения старухи. Через несколько мгновений оцепенение отпустило старую цыганку, ее бесстрастное лицо переплавилось в маску гнева, смешанного со страхом. Цепкими крючьями пальцев она ухватила мальчика за руку, впилась глазами в линии на его ладони, а потом резко отпихнула Глеба и издала стон, переходящий в вопль смертельно раненного зверя.
        Глава 5
        Месть духов
        Табор ожил. Груды тряпья и одеял, разбросанные вокруг костра, зашевелились, точно земля заходила ходуном, разверзлась, и из-под нее появилась потревоженная людская лава. Враждебная толпа сомкнулась вокруг Глеба. Отступать было некуда. Он оглянулся, ища поддержки Марики, и почувствовал, как ее теплые пальцы скользнули в его ладонь. Девочка крепко сжала его руку и встала рядом, плечо к плечу. Сполохи догорающего костра играли в зрачках Варги. Она ткнула в Марику крючковатым пальцем и выкрикнула: - Как ты посмела! Ты преступила запрет и предала наше племя. Когда я уйду, великая сила духов покинет наш род.
        - Я не нарушила запрет. Клянусь, что я не колдовала. Я знаю, мне не можно, - срывающимся голосом возразила девочка, но Варга продолжала так, будто не слышала ее:
        - Сбывается предсказание. Твоя кровь смешалась с кровью королей. Если ты останешься здесь, то станешь проклятием нашего рода.
        - Бабу, не говори так! - воскликнула девочка. - Откуда кровь королей? Его мать бакалейщица. Скажи. - Она дернула Глеба за руку, призывая говорить.
        - Правду говори. Кто твой отец? - сердито выкрикнула старуха.
        Глеб изо всех сил старался не отвести глаз, хотя огненный взгляд Варги, казалось, прожигал его.
        - Король.
        Марика вскрикнула и пошатнулась. Глеб поддержал ее, но она отстранилась. Девочка молча глядела на него широко распахнутыми глазами, в которых дрожали блики костра. Они набухали, пока не вылились слюдяными бороздками по ее матовым смуглым щекам.
        Толпа раздалась, отступив от детей, как от прокаженных. Плечистый цыган с серьгой в ухе и маленькой клиновидной бородкой приблизился к Марике. Он взял девочку за подбородок и резко вздернул ее голову вверх. Их глаза встретились.
        - Зачем ты так сделала? - спросил он.
        - Он вступился за меня. Я ничего не знала, землю есть буду. Прости.
        - Это не моя воля. Ты должна уйти, - сказал цыган. Марика сникла и опустила голову. Она понимала: никто, даже отец, не может идти против духов. Пронзительно тонко завыла женщина, и, как по команде, толпа ответила гулом причитаний.
        Глеб вспомнил далекий, страшный день, когда его тоже прогоняли из дома. Он знал, что Марика должна сейчас чувствовать. Забыв про страх, мальчик крикнул:
        - Пожалуйста, не наказывайте ее! Она ни в чем не виновата. Я уговорил ее. Это моя вина.
        Цыгане стихли, и в наступившей тишине надтреснутый голос Варги прозвучал приговором, погасив пылкую мольбу мальчика.
        - Нет виновных и безвинных. Есть судьба. Ты здесь потому, что такова воля духов. Я сделаю, что ты хочешь, но после этого вы должны уйти.
        Варга встала. Высокая и сухопарая, она держалась удивительно прямо для древней старухи, будто кряжистое дерево, которое высохло, но не согнулось. Груз прожитых лет не тянул ее к земле. Выцветшие оборки, как жухлые осенние листья, покрывали ее ветхое одеяние, и, словно последний солнечный луч на ледяной корочке, подернувшей истлевшую листву, тускло отсвечивали мониста. Подойдя к Марике, старуха положила руки девочке на плечи. Они молча смотрели друг на друга - юная хрупкая девчушка и иссохшая древняя старуха: весна и осень. По лицу Варги нельзя было прочитать ее чувств. Оно было непроницаемо бесстрастным. Варга слишком долго жила и так много повидала на своем веку, что страсти давно умерли, уступив место мудрости.
        Но вдруг провалы глазниц старой цыганки заблестели, как будто оттепель растопила лед осени. Варга плакала, и это было так же невероятно, как если бы слезы полились из сухого дерева.
        - Бабу, - с мольбой прошептала Марика, подавшись к Варге, но старуха сердито отпихнула ее и, отвернувшись, пошла прочь.
        Боль удушливыми тисками сжала Марике грудь: она предала Варгу и не оправдала надежд. Бабу любила ее, и если была к ней более строга и сурова, чем к остальным, то лишь потому, что передавала ей знание. Ей предстояло стать избранницей духов, а она обманула род. Девочка хотела побежать за Варгой, обхватить ее, молить о прощении, но она знала, что это ничего не изменит. Никто не мог идти против духов.
        Отойдя на несколько шагов, Варга обернулась и сделала всем знак. Люди отступили. Старая цыганка трубкой очертила на земле круг, будто отрезав жавшихся друг к дружке детей от остального мира, и нараспев начала произносить заклинания на незнакомом языке. По мере того как ее гортанный голос ткал паутину из звуков, лунные лучи в кругу, очерченном Варгой, сгущались и становились ярче, пока столб света не выхватил из тьмы детей, погрузив цыган и кибитки во мрак. Варга достала из-за пояса трубку и, выбив ее на ладонь, дунула на пепел. Седые хлопья поднялись и понеслись в круг света. Они кружились, парили и множились, превращаясь в снежинки. Степь еще только примеряла осенний наряд, а вокруг Глеба и Марики уже разыгралась зима. Снегопад становился все гуще и гуще, и наконец снежная пелена совсем скрыла их за пуховой белой завесой.
        Варга смолкла. Световой столб разом растаял, и дети исчезли вместе с ним. Круг был пуст, и только капельки талого снега слезами искрились на примятой траве.
        Глава 6
        Мельница Зимы
        Глеб и Марика, ослепленные снегопадом, не видели ничего, кроме беспорядочной пляски снежинок. Постепенно пелена стала редеть, и дети увидели, что цыгане исчезли вместе с кибитками и догоревшим костром. Степь была девственно белой, как чистый лист, на котором предстояло писать новую историю.
        Повсюду царило безмолвие. Снежные хлопья порхали легкими бабочками, с тихой покорностью оседая на землю. Сапфировая луна подмигнула с высоты и бросила к ногам детей луч, высветив дорожку через искристые сугробы. Не ведая, что их ожидает, Глеб и Марика, взявшись за руки, направились по тропе. Вскоре они дошли до пригорка, на котором высилась старая ветряная мельница. Несмотря на полное безветрие, ее крылья мерно вращались, и в их монотонном поскрипывании было что-то сказочное. С крыши каскадом горного хрусталя свисали сосульки. Лунный луч пробежал по ним, на мгновение зажег многоцветными искрами и погас, дав понять, что его миссия окончена и он довел путников до места.
        - Вот и пришли. Для начала пойдем посмотрим, кто тут обитает, - рассудительно решил Глеб.
        Дети направились к освещенному оконцу, что ярко-желтой латкой выделялось на фоне голубоватых сугробов.
        - Забери его холера! Высоко очень, - раздосадованно сказала Марика, пытаясь дотянуться до окна.
        - Полезай ко мне на плечи, - скомандовал Глеб и пригнулся, чтобы ей было удобнее забраться. Девочка ловко вскарабкалась ему на закорки и прильнула к окну.
        - Жернова вижу, хозяина не вижу, - сказала она, вглядываясь в просвет в обледенелом стекле. - Тс-с, кто-то поет.
        Дети прислушались. С мельницы доносилось бравурное пение:
        - Все на мельнице жизни мелется.
        Что останется? Что изменится?
        Что исполнится? Что забудется?
        Сохранится или погубится?
        Все пройдет, как проходят века.
        Перемелется - будет мука.
        И тут Марика увидела мельника. Он зачерпнул из стоящего рядом мешка пригоршню драгоценных камней и бросил их на жернова. Мельничное колесо закрутилось, жернова со скрежетом провернулись, безжалостно дробя самоцветы. Но самое удивительное, что камни превратились не в песок и, конечно же, не в муку, а в снег. Кружевные снежинки порхали и роились вокруг удивительных жерновов, и только вспыхивающие в них искорки напоминали о том, что раньше они были драгоценными каменьями.
        При виде такого зрелища Марика от удивления потеряла равновесие. Глеб не удержал ее, и они оба повалились в сугроб.
        Пение тотчас смолкло. Дверь распахнулась, и на пороге предстал высоченный пузатый мельник в белом фартуке, туго обтягивающем толстый живот. Его круглую блестящую лысину обрамлял белый венчик волос. Несмотря на седину, краснощекое лицо толстяка было удивительно моложавым. Глебу мельник показался довольно добродушным. Зато Марика смотрела на хозяина мельницы не без опаски. После всего увиденного она понимала, что это не простой смертный. А ну как его послали духи, чтобы он покарал ее за ослушание?
        При виде гостей хозяин радушно улыбнулся, будто встретил давних знакомых.
        - Ха! Я всегда говорил, хороший гость приходит вовремя, - басовито прогремел он и, не давая детям опомниться, подхватил их в охапку и втащил внутрь.
        Облако морозного воздуха воровато просочилось за ними в дверь, но под осуждающим взглядом мельника сникло и исчезло.
        - Отогрейтесь, а потом посмотрим, что с вами делать дальше, - подмигнул мельник.
        После улицы благодатное тепло помещения было желанным, но слова мельника вогнали Марику в такой трепет, что она задрожала пуще прежнего. Не в силах больше выносить неизвестность и ожидать неведомую кару, девочка бросилась на колени.
        - Прошу, тянуть не надо. Сразу накажи.
        - Наказать? Мне не за что тебя наказывать.
        Марика решилась поднять глаза на мельника и призналась:
        - Я прогневала духов.
        - Даже если так, меня это не касается. Я ведь не судья, а мельник, - рассмеялся толстяк. Он поднял девочку с колен и, склонившись над ней, ласково погладил по голове.
        Марика помолчала, ища подвоха, а потом шепотом, будто боясь раскрыть страшную тайну, сказала:
        - Пусть лопнут мои глаза, ведь это не простая мельница.
        - Да, это Мельница Зимы, - кивнул мельник.
        - А зачем зимы? - осмелев, допытывалась девочка.
        - Потому что год начинается зимой и кончается тоже зимой. Когда человек рождается, память его подобна белому листу, и когда умирает, все уходит в забвение, - загадочно ответил мельник.
        Глеб переводил взгляд то на толстяка, то на девочку, не понимая, при чем тут зима и память, но не успел спросить об этом, потому что мельник стал подсыпать на жернова новую порцию драгоценных "зерен". Мальчик раскрыл рот от изумления.
        - Что вы делаете?! Ведь это драгоценные камни!
        - Нет, это воспоминания. Рано или поздно они все попадают на жернова времени.
        Мельник погрузил руки в мешок, достал пригоршню самоцветов и медленно просыпал назад, позволяя детям любоваться игрой света на гранях. Лицо его посерьезнело, и он продолжал:
        - Есть воспоминания яркие, которые живут долго-долго и переходят из поколения в поколение. А есть - мимолетные, что живут всего несколько часов, прежде чем попадут ко мне на мельницу. Но в конце концов жернова времени перетирают все. Все пройдет, как проходят века, перемелется - будет мука. Ничто не длится вечно.
        - Даже колдовство, - задумчиво произнес Глеб и с надеждой обратился к мельнику: - Вы можете избавить меня от чар?
        - Тот, кто надеется на других, никогда ничего не достигнет. Ты должен сам добиваться того, чего хочешь. Я могу лишь дать тебе выбор, ведь выбор есть у каждого.
        - Вовсе нет, - невольно вырвалось у Марики. Она подумала о таборе, привычной кочевой жизни, кибитках, вечерах у костра, и ей стало горько, что ничего этого больше не будет.
        - Ты думаешь, у тебя нет выбора? Ошибаешься. Подойди к жерновам, и ты в этом убедишься, - мельник поманил девочку.
        Глеб шагнул за ней, но мельник отстранил его:
        - Перед выбором каждый остается один. Толстяк щелкнул пальцами и исчез вместе с Марикой. Глеб озирался, не понимая, куда они могли подеваться. Ему было невдомек, что и мельник, и Марика по-прежнему находятся здесь, лишь переместились в другое время.
        Для девочки на мельнице тоже ничего не изменилось. Все так же мерно крутилось мельничное колесо, все также скрежетали жернова. Но только теперь она была один на один с чудным мельником, в руке которого чернильными каплями поблескивали аметисты.
        - Что ж, выбирай. Ты можешь вернуться назад в табор, как если бы ничего не произошло.
        - Правда? Тогда зачем выбирать? Я хочу к своим! - пылко выпалила Марика.
        - Погоди, ты не дослушала до конца. Если ты вернешься, то навсегда потеряешь свой дар.
        - Зачем мне такой дар? Я хочу забыть его, - без колебаний заявила девочка и тут же прикусила язык, испугавшись, что духи, пославшие ей дар, еще больше рассердятся за неблагодарность.
        Мельник улыбнулся и заговорщически подмигнул девочке:
        - Что ж, будь по-твоему, ты вернешься в табор и забудешь о встрече с принцем и о том, что когда-то была здесь.
        Прежде чем бросить аметисты на жернова, он пересыпал их с одной ладони на другую, любуясь плавной формой искусно обточенных камней.
        - Стой! - выкрикнула Марика.
        Только теперь она поняла, какой нелегкий выбор стоит перед ней. Ей отчаянно хотелось вернуться домой, но не значило ли это предать Глеба?
        - Что станет с ним? - спросила она.
        - С глаз долой - из сердца вон. Пусть тебя это не печалит. - Мельник беззаботно махнул пухлой рукой.
        - Он мне как брат. Я должна помочь ему и не хочу его забыть.
        - Нет уж, выбирай что-то одно. Или ты возвращаешься, или идешь вместе с ним. Только учти, дорога будет нелегкой.
        - Тогда я и вовсе не могу бросить его. Двоим легче, чем одному, - упрямо сказала маленькая цыганка и, не давая себе времени передумать, оттолкнула руку мельника от жерновов.
        Аметисты брызнули в разные стороны и рассыпались по полу, закатившись в щели. Марика испугалась, что мельник рассердится, но толстяк лишь обескураженно посмотрел на пустую ладонь.
        - Вот теперь ты в самом деле сделала свой выбор, и ничего уже не изменить. Пришла очередь твоего друга, - сказал он и как сквозь землю провалился.
        В следующий миг он появился рядом с Глебом.
        - Где Марика? - с беспокойством спросил мальчик.
        - С ней все в порядке. Она знает, чего хочет. А вот что выберешь ты? Твой брат только наполовину человек, а наполовину - порождение магии. Достаточно стереть память о нем, как магическое Зеркало будет уничтожено и чары пропадут.
        Александриты памяти заманчиво вспыхивали на ладони мельника зелеными огоньками.
        Предложение застало Глеба врасплох. Он и не мечтал, что все окажется так просто.
        - Тут нечего выбирать. Я желаю этого больше всего на свете! - пылко воскликнул Глеб.
        - Какие вы оба нетерпеливые, никогда не можете дослушать до конца, - покачал головой мельник. - Стерев память о Гордее, ты уничтожишь в нем все человеческое. Но у тебя есть выбор: ты можешь спасти его, уничтожив колдовскую половину, и тогда он станет обычным человеком.
        Мальчик задумался.
        - Что я должен для этого сделать?
        - Отправиться по ту сторону Зеркала, но этот путь опасен, и ты можешь сам оказаться в плену у Зеркала.
        - Нет уж, покорно благодарю. Мой братец был порядочной свиньей. Я не стану рисковать из-за него жизнью.
        - Мудрое решение. К тому же если ты его освободишь, неизвестно, чего от него ожидать, - кивнул мельник. - Итак, ты вернешься во дворец, исцелишься от колдовства и навсегда забудешь и о нашей встрече, и обо всем, что с этим связано, - пообещал мельник.
        Александриты в его руке приобрели красноватый оттенок. Глебу стало немного не по себе, будто он подписал Гордею приговор, не давая ему шанса вернуться, но не приносить же себя в жертву мнимому брату. И тут он вспомнил о маленькой цыганке, которая многим пожертвовала ради того, чтобы помочь ему.
        - А Марика? О ней я тоже забуду? - спохватился Глеб.
        - Ей не привыкать самой заботиться о себе, - беспечно заявил толстяк, готовый высыпать александриты на безжалостные жернова.
        - Подождите! - воскликнул Глеб. - Можно, я сделаю это сам?
        Брови мельника удивленно поднялись, но он не стал возражать и осторожно пересыпал самоцветы в пригоршню мальчика. Глеб мгновение любовался игрой огней на строгих отточенных гранях, а потом неожиданно распахнул окно и вышвырнул камни наружу. Александриты вспыхнули в лунном свете чистыми зеленоватыми огоньками и затерялись в снегу.
        - Что ты натворил? Теперь я не могу исполнить твоего желания и перемолоть твои воспоминания, - отдуваясь пухлыми щеками, недовольно проворчал мельник.
        - Вот именно. И теперь у меня нет выбора. Я иду спасать братца, даже если он не стоит того, чтобы из-за него рисковать головой.
        Откуда ни возьмись появилась Марика. Юный принц и маленькая цыганка с такой радостью кинулись друг к другу, будто встретились после долгой разлуки. Их веселье было таким заразительным, что краснощекий мельник басовито расхохотался.
        - В первый раз вижу таких ненормальных! - воскликнул он, громко хлопнув себя по ляжкам. - Вы, как я погляжу, просто сумасшедшие и стоите друг друга. Оба отвергли легкий путь и выбрали тернистый. Но, право слово, мне нравится ваша храбрость. Таким, как вы, порой удается то, что не удается людям со здравым смыслом. Пожалуй, вам стоит попытать счастья у Одарки.
        - Кто это?
        - Соседка моя. Ее дом стоит на перепутье, вот она путников и направляет: кого на правую, кого на левую дорожку, а перед тем подарком одаривает. Коли скряжничать станет, скажете, что я вас прислал, а если вы ей покажетесь, то она, может, и расщедрится.
        Глава 7
        Одарка
        Заснеженная тропинка, терявшаяся меж сугробов, вела ребят к перепутью. Две дороги, как две длинные руки, тянулись от перекрестка, на котором возвышался дом Одарки. Ни пеший, ни конный не мог, минуя его, выйти на дорогу. Можно было неделями кружить возле дома, оставаясь на месте, потому что полотна дорог дразнили путника своей близостью, но без разрешения хозяйки, словно горизонт, оставались недосягаемыми, сколько бы к ним ни шел.
        Марика бежала с прискоком, чтобы снег не так обжигал ступни. Глянув на ее покрасневшие босые ноги, Глеб ужаснулся.
        - Ты ведь отморозишь ноги. Давай я тебя понесу.
        - Не-е, я тяжелая. Ты не думай, мне тепло. Варга говорит, я горячая, - бойко отказалась девчонка и припустила еще быстрее.
        На самом деле ноги у Марики так закоченели, что девочка не чувствовала их, но она не собиралась становиться обузой. К тому же маленькая цыганка боялась, что заботливость Глеба сделает ее слабой, когда ей особенно нужна сила, чтобы помочь ему.
        Добежав до жилища Одарки, дети раскрыли рты от изумления. Никому из живущих не приходилось видеть ничего подобного. Дом высился, вернее рос, на толстенном стебле в три обхвата. Покрытый бугристой корой, ствол необычного дерева-избы, как гигантская нога, цепко впивался в почву корневищами, а вместо кроны громоздилось скопище кособоких домишек. Одни избенки стояли прямо, другие лепились так, что почти лежали на боку, потупившись оконцами в землю, а хатки поменьше пристроились на крышах своих больших собратьев. Избушки глядели в разные стороны множеством окошек, но дверь была только одна - в маленьком домике, что высился прямо над головами ребят. Несчастный домишко так накренился, что висел почти боком и дверь смотрела в землю.
        Мороз крепчал, пощипывая щеки, поэтому детям было недосуг долго разглядывать удивительный дом. Вспомнив наставления мельника, Глеб и Марика громко запели:
        - Тетка Одарка,
        Одари подарком.
        Если нет подарка,
        Дай, что не жалко.
        - Сослужи нам службу,
        Дай, что не нужно.
        Одарка не заставила себя ждать. Из окна высунулась голова в чепце из капустных листьев, из-под которого вместо волос в разные стороны торчали спелые колосья.
        - Кто меня кличет, понапрасну от дел отрывает? Колядовать время не приспело, а попрошаек я не жалую. Добро у меня считанное, мерянное, прежде наработайте, а потом просите. Кыш, кыш, - недовольно заквохтала Одарка, будто потревоженная курица.
        - Нас мельник прислал, велел тебе привет передать, - сказал Глеб.
        - Мельник? Ха-ха-ха, - звонко рассмеялась хозяйка, будто услышала что-то ужасно смешное. - Давненько от него весточки не было. Вспомнил-таки о соседке, ветрогон. Все бы ему из пустого в порожнее молоть, воздух мельничными крыльями гонять. Ладно. Милости прошу, коли пришли, - смилостивилась она.
        Дверь отворилась, из домика вытянулись длинные ручищи, ловко сграбастали Глеба и Марику и втащили внутрь. Одарка опустила детей на пол, и ее руки вновь стали ничуть не длиннее, чем у обычных людей.
        В доме все было наперекосяк: пол покатый, стены перекошены. Мебель так кренилась, что удивительно, как вообще стояла и не падала, а Одарка ухитрялась передвигаться по кособокой горнице, точно муха по стене.
        - Что ж, садитесь, гости дорогие.
        Она широким жестом указала па лавку, а сама уселась напротив.
        Дети попробовали сесть, но скамья клонилась к одному краю, и они то и дело соскальзывали.
        - Спасибо, мы лучше постоим, - вежливо отказался Глеб.
        - Ха-ха-ха, - Одарка снова заливисто расхохоталась. - В ногах правды нету.
        Она громко стукнула несколько раз каблуком об пол и скомандовала:
        - Поворотись да встань ровнее. Вишь, гости какие нестойкие попались.
        Все заходило ходуном, будто началось землетрясение. Избушка, кряхтя и постанывая, выпрямлялась. Пол и потолок встали на место. Мебель выровнялась, и даже оконца из перекошенных стали ровненькими, квадратными. Глеб и Марика не без опаски присели на краешек лавки, боясь, что она вновь перекосится, но скамья стояла устойчиво.
        - И куда же вы направляетесь? - поинтересовалась хозяйка.
        - В Зазеркалье. Мне нужно освободить брата, чтобы самому избавиться от колдовства.
        Одарка кокетливо поправила капустные оборки на чепце и лукаво глянула на ребят.
        - Вот как? Дело неплохое. Так и быть, на путь вас направлю и подарком одарю. Только учтите, у меня добра не бездонная пропасть, поэтому, хоть вас и двое, а получите что-нибудь одно. - Она ткнула в Глеба: - Поскольку ты за главного идешь, тебе и выбирать. Можешь требовать, что душа пожелает. Хочешь цветочную пыльцу, от которой все становится красивым, вечную лепешку или несгорающую свечку?
        Глеб глянул на Марику. В пестрых оборках, похожих на разноцветные лохмотья, маленькая цыганка походила на крошечную заморскую пичужку, неведомо как занесенную в снежные края. Девочка ободряюще улыбнулась. Она искренне радовалась доброте Одарки. Ей и в голову не пришло обидеться, что ее обделили. Глеб вдруг понял, чего он хочет.
        - Мне нужны башмаки, - сказал он.
        - Башмаки? Ха-ха-ха! - покатилась со смеху Одарка.
        - Ну да, крепкие и теплые. Для нее. - Он указал на Марику.
        Смешливая хозяйка так хохотала, что долго не могла произнести ни слова, хватаясь за живот. А потом, борясь с приступами смеха, проговорила:
        - Ой, уморил! Ха-ха! У тебя ведь только одно желание, ха-ха-ха. Любая из волшебных вещей, что я предлагаю, сослужит куда большую службу, а ему подавай простые башмаки, и то не для себя. Ха-ха-ха! Вот чудак из чудаков! Одумайся, а то еще пожалеешь.
        - Она правду говорит. Бери, что дают. Я согрелась уже, - зашептала Марика, испугавшись, что по своей доброте Глеб сделает ошибку.
        Но мальчик твердо заявил:
        - Может быть, мне и пригодились бы волшебные вещи, но сейчас башмаки для Марики нужнее. Я не меняю своих решений.
        - Ишь, а ты крут, как я погляжу. Ха-ха-ха! Будь по-твоему, - одобрительно сказала Одарка и, хлопнув в ладоши, кликнула: - Эй, хованцы, хватит ховаться. Время приспело, выходи на дело.
        Раздался шорох, и из углов и щелей стали вылезать серые тени.
        - Крысы! - воскликнула Марика.
        В ответ послышалось тоненькое хихиканье. Дети с удивлением увидели, что это вовсе не крысы, а странные коротышки с тоненькими ножками и ручками и непомерно большими ладонями. Их лица походили на пропеченные ноздреватые блины с глазами-изюминками. Одеты они были в неприметные серые армячки, а на плечи были накинуты плащи цвета сумерек.
        - Что прикажешь, Одарка? - почтительно поклонились хованцы.
        - Поищите но сундукам да шкафам, в которых вы мое добро храните, и принесите пару ботинок. Да пошустрей!
        - Мигом управимся, - пообещали хованцы и не солгали, потому что уже в следующее мгновение они положили перед Одаркой пару прехорошеньких башмачков из мягкой лайковой кожи с блестящими пуговками и будто растворились по темным углам.
        Одарка подмигнула Глебу.
        - Вот то, о чем ты просил. Это не простые башмаки. В жару они холодят, а в холод - греют. Они не изнашиваются, и ноги в них не устают. Коли угодила тебе, так бери.
        Глеб и не мечтал о таком волшебном подарке.
        - Спасибо, вы очень добры, - искренне поблагодарил он и, взяв ботиночки, преподнес их Марике. - Держи, они твои.
        Девочка завороженно глядела на башмачки, не в силах вымолвить ни слова. Марика и подумать не смела, что такую красоту можно носить на ногах. Она трепетно приняла подарок из рук Глеба и бережно прижала к себе.
        - Примерь, - улыбнулся Глеб, но Марика отчаянно помотала головой.
        - Такую красоту топтать?! - в ужасе сказала она.
        Одарка прыснула со смеху. На этот раз к ней присоединился и Глеб, а вслед за ним дружно захихикали хованцы.
        - Что смешного говорю? - обиделась Марика.
        - Не спорь, а надевай, - сказал Глеб, вытирая слезы смеха. - И давай договоримся: если ты идешь со мной, то должна меня слушаться. Ты ведь сама говорила, что я теперь твой брат. Не забывай, хотя мы выглядим ровесниками, но я все-таки старше.
        Раньше Марика никому из ребят не позволяла собой командовать и порой кулаками отстаивала свою независимость. Но Глеб был не такой, как другие, и она безропотно приняла его превосходство. Девочка натянула ботинки и застыла, боясь лишний раз ступить в них.
        Хохотушка хозяйка хихикнула и радостно затараторила:
        - Ну что ж, вы оба прошли испытание. Одна не обиделась, что ее обделили и порадовалась за друга, а другой прежде не о себе подумал. Раз так, есть у меня для вас еще один сюрпризец. Больно вы мне любы, а уж коли я в раж войду, то мне ничего не жалко!
        Одарка вытянула руку и открыла в потолке дверку, которую ребята прежде не приметили.
        - Ну, теперь держись, не робей! - выкрикнула Одарка и с заливистым смехом топнула ногой.
        Тотчас комната заходила ходуном и перевернулась на бок. Оторопевшие от такого неожиданного поворота Глеб и Марика, как по горке, скатились с пола на стенку. Теперь дверца оказалась как раз напротив них, и они без труда последовали за Одаркой в другую избушку.
        Стены горницы были выкрашены в разные цвета, и возле каждой стояло по сундуку: один белый, украшенный узором снежинок, другой зеленый, с орнаментом из подснежников, третий красный, разрисованный полевыми цветами, а четвертый желтый с кленовыми листьями на крышке.
        Одарка смерила ребят взглядом и, хихикнув, сказала:
        - Поворочу я для вас время вспять, в теплые деньки. Уж больно прытко вы из тепла в холод перескочили. Одежки-то не по погоде.
        Она подняла крышку красного сундука, и оттуда пахнуло сладким ароматом душистого табака. Одарка достала охапку полевых цветов и вывалила ее в распахнутое окно. Тотчас снег стал таять. Потянуло теплом. Застрекотали цикады.
        Не успели дети опомниться, как зима уступила место лету.
        Марика принялась поспешно расстегивать ботиночки.
        - Зачем ты разуваешься? - удивился Глеб.
        - Я что, без головы, такую красоту портить? Кто летом башмаки носит? Беречь надо. Ноги на что? - возразила девочка.
        - Это ноги надо беречь, - поправил ее Глеб.
        - Правду сказываешь. Ноги вам пригодятся. Дороги перед вами немерянные, земли неведомые, - поддакнула Одарка.
        - А сколько туда дней пути? - поинтересовался Глеб.
        - Да кто ж его знает? Может год, а может час. Над Волшебным Зеркалом командиров нету Когда захочет перед вами предстать, тогда и покажется, - пожала плечами хозяюшка.
        В это время, как по команде, из щелей повылезали хованцы, закутанные в плащи цвета сумерек. Глаза человечков, точно угольки, поблескивали из-под низко надвинутых капюшонов. Они обступили Одарку и загомонили:
        - Эй, хозяйка, мы тебе служим исправно, позволь и нам поразвлечься, рыбку половить, авось что и поймаем.
        - Отчего же не позволить? До рассвета ночь ваша, - заливисто расхохоталась Одарка.
        Она хлопнула в ладоши, и в руках у нее появилась плошка с водой. Шепнув над ней словечко, Одарка выплеснула воду в распахнутое окошко. Тотчас возле избушки разлилось волшебное озеро.
        Хованцы бросали косые взгляды на детей и так заговорщически перемигивались, что Глебу стало не по себе. В голове пронеслась странная мысль: уж не они ли с Марикой та рыбка, которую человечки собирались ловить? Что-то в хованцах настораживало его, хотя он и сам не мог объяснить причину беспокойства. Марике тоже не нравилось кривляние карликов.
        Одарка обратилась к детям, будто угадав их опасения:
        - Что приуныли? Али не слышали пословицы: дают - бери, бьют - беги? Если вам хованцы что дают - берите. Только сами ничего не просите. А теперь прощайте, лихом не поминайте. Недосуг мне больше попусту болтать.
        Она топнула ногой, избушка перевернулась и буквально вытряхнула ребят наружу, а вслед за ними выпрыгнули крошечные существа в неприметных серых армячках и плащах цвета сумерек.
        Глава 8
        Лунное серебро
        Глеб и Марика кубарем выкатились из избушки и повалились на траву. Несмотря на то, что падать пришлось с немалой высоты, они ни чуточки не ушиблись, а когда оглянулись, чтобы на прощание помахать Одарке, странный домик на стебле исчез без следа, а над землей кружила стая летучих мышей. С визгом и писком они ринулись на детей. Марика в страхе прикрыла лицо руками, но через мгновение все стихло, и ребята с удивлением увидели, что приняли за летучих мышей хованцев в развевающихся, как крылья, коротеньких плащах. Стоило человечкам коснуться земли, как сходство тотчас исчезло.
        - Повезло вам! Повезло! - приплясывая и кривляясь, наперебой затараторили человечки. - Сегодня в полнолуние вы можете собрать богатый улов.
        Окружив детей, они подталкивали их к озеру, затянув странную песню, похожую на шаманское заклинание:
        - В небе полная луна.
        Кто откажется от сна,
        Ждет того сейчас улов
        Побогаче всяких снов.
        Не робей и не зевай,
        Знай карманы набивай.
        В небе полная луна,
        Пред тобой ее казна.
        Огромный золотистый лик луны, словно в зеркало, гляделся в озеро, и от этого по воде протянулась мерцающая дорожка, будто вышитая гладью по черному шелку. Ветерок чуть взъерошил темную воду, подняв рябь. Лунная дорожка разбилась на множество осколков, и они бликами задрожали на озерной глади.
        Возле самого берега на волнах покачивалась лодчонка, похожая на ореховую скорлупку. Хованцы подвели детей к суденышку и загомонили:
        - Мы откроем вам клад, каких никто не видывал. Сегодня полнолуние - день щедрый на волшебство. Сколько богатства унесете - все будет ваше. Да только прежде надобно его добыть. Полезайте в лодку.
        Глебу не нравились кривляния и заговорщические подмигивания хованцев, но, с другой стороны, у него не было причин не доверять слугам доброй Одарки. Она ведь сама сказала: "Дают - бери". Зачем же отказываться от подарка.
        Марика взглянула на утлую лодчонку и с опасением покачала головой:
        - Ей-ей перевернемся, а я совсем плавать не умею.
        - Не бойся, барышня. Не все, что кажется хрупким, легко сломать, и не все, что выглядит крепким, способно выстоять. Это основной закон иллюзий, - успокоили ее хованцы.
        - Закон чего? - не поняла девочка.
        - Иллюзии - это когда что-то кажется, - пояснил Глеб.
        - Вот мне и кажется, что потонем, - кивнула Марика.
        Глеб залез в лодку первым. Легкое суденышко просело. Марика привыкла доверять только лошади и собственным ногам, поэтому путешествие по воде вызывало у нее панический страх. Однако дочь цыганского барона не могла показать свою слабость. Марика набрала в легкие воздуха и решительно шагнула на борт лодки. Суденышко накренилось, едва не зачерпывая воду.
        - Тону! - закричала девочка, потеряв под ногами твердую опору и балансируя на краю готовой перевернуться лодки.
        Глеб схватил ее и притянул к себе на середину лодки. Некоторое время суденышко бросало из стороны в сторону, но постепенно качка утихла. Глеб прижимал дрожащую Марику, стараясь успокоить.
        - Чего ты испугалась? Все будет хорошо. Это ведь всего-навсего тихое озеро. Здесь не бывает штормов.
        - Я и не испугалась, - отстраняясь, произнесла Марика. - Замерзла просто.
        В это время хованцы, расправив плащи-крылья, слетелись в лодку. Рассевшись по бортам, они достали маленькие весла и резво погребли прямо к лунной дорожке, распевая при этом песенку:
        - В полнолуние не спят
        Силы магии ночной.
        Всякий станет вдруг богат,
        Если свяжет путь с луной.
        Лодка рассекала водную гладь, тревожа ее. По озеру шли фосфоресцирующие круги, достигли лунной дорожки, и та разбилась на мелкие блики, будто серебро рассыпалось на темной поверхности озера.
        Марика зачерпнула воды с дрожащим в ней серебряным бликом. Хрустальные струйки просачивались сквозь пальцы. Сначала блик, как живой, трепетал у девочки в руках, а когда вода вытекла до капли, Марика с удивлением увидела, что на ее ладони блестит настоящая серебряная монета.
        - Чур меня! - испуганно воскликнула девочка и выронила монету в озеро.
        - Что случилось? - обеспокоенно спросил Глеб.
        Марика недоуменно поглядела, как, коснувшись поверхности воды, серебро вновь обратилось в лунный блик, и сказала:
        - Шайтан шутит. Как называется эта штука, которая кажется?
        - Иллюзия, - подсказал Глеб.
        - Вот-вот. Я ее сейчас своими глазами видела, провалиться мне на этом... - начала было Марика, но вспомнив, что плавать она не умеет и провалиться ей сейчас совсем не хотелось бы, осеклась и просто добавила: - Я сейчас монету в руках держала.
        - Это и есть тот клад, который мы обещали вам показать, - сказали хованцы. - Лунное серебро не простое, а заговоренное. Оно делает сговорчивым даже самого жадного торговца. За одну монету можно купить то, чего не купишь за десять золотых, а за десять - то, что совсем не продается.
        - Разве по ту сторону Зеркала нам придется что-то покупать? - удивился Глеб.
        - Как знать, - уклончиво ответили человечки. - Только деньги руку не оттянут, а без них отправляться в путешествие неразумно.
        Хованцы были правы. Откровенно говоря, Глеб совсем не подумал взять из дома хотя бы несколько монет. Он набрал пригоршню воды с лунным бликом, и скоро у него в руках появился блестящий серебряный кружочек.
        - Какая странная монета. На ней ничего не отчеканено, - сказал Глеб, разглядывая серебро.
        - Ничего удивительного. Для лунного серебра не существует ни стран, ни границ. Оно принимает облик тех денег, которые в ходу в данном государстве. А теперь собирайте улов, не мешкайте. Время быстро течет. С рассветом чары исчезнут, - сказали хованцы и, перемигнувшись, тоненько захихикали.
        Глеб и Марика стали пригоршнями черпать лунные блики и складывать серебро в лодку, но скоро Глеб почувствовал под ногами сырость. На дне лодки плескалась вода. Монет не было.
        - Вот так клад! - воскликнул Глеб. - Если это шутка, то совсем не смешная. Где же ваше серебро?
        - Вновь обратилось в блики на воде, - как ни в чем не бывало ответили хованцы.
        - Но если вы не собирались нам ничего дарить, то зачем позвали сюда? - спросил Глеб, гадая в какую ловушку они угодили.
        - Напротив, мы очень хотим вас одарить. Но секрет в том, что лунное серебро мало собрать, надо уметь его сохранить. Оно оттого и ценится, что очень редко встречается, - без тени смущения ответили хованцы.
        - Вы знаете, как его сохранить? - поинтересовался Глеб.
        - Его надо держать в специальном кошельке.
        - Но где его взять?
        - Нет ничего проще. Стоит тебе попросить - и мы принесем все, что хочешь. Мы всегда готовы услужить. Кто с нами дружит - век не тужит.
        - Если вы достанете кошелек, мы будем вам очень благодарны, - сказал Глеб, забыв о предупреждении Одарки: брать, что дают, но ничего не просить самим.
        Человечки как по команде хлопнули в ладоши, хором произнесли какое-то непонятное заклинание, и откуда ни возьмись на коленях у Глеба появился кошелек из синего бархата, будто лоскут ночного неба. Казалось, он излучал волшебство. По бархату серебряным шелком был вышит незнакомый герб, в одном углу которого красовался месяц, а в другом три звезды.
        - Чей это герб? - спросил Глеб.
        - Лунного Рыцаря. Это он дарит вам серебро из своей казны.
        Глеб вдруг вспомнил наставление Одарки и забеспокоился.
        - А он не будет возражать, если мы возьмем его кошелек?
        - Нисколько, ведь вы берете его взаймы. Когда будете возвращаться и увидите лунную дорожку, пустите кошелек по волнам, и он вернется к хозяину.
        Успокоившись, Глеб и Марика принялись собирать лунное серебро. В кошельке блестящие кружочки и впрямь не обращались в воду. Кошелек потяжелел и тихонько позвякивал каждый раз, когда в него попадала новая монетка. Дети не заметили, как небо посветлело, а человечки в армячках цвета сумерек растаяли, словно тени. Вдруг Глеб и Марика почувствовали толчок. Лодка ткнулась носом в песок и рассыпалась в прах. Озеро исчезло, будто его и не было, а лунная дорожка превратилась в обычную дорогу.
        Если бы не кошелек из синего бархата, то Глеб и Марика могли бы подумать, что все это им просто привиделось. Глеб тряхнул кошельком, почти не ожидая услышать звона монет. Он думал, что с наступлением утра они тоже обратятся в воду.
        Но серебро по-прежнему оставалось серебром. Затянув потуже кошелек, Глеб прицепил его к поясу, и они с Марикой, взявшись за руки, продолжили путь но дороге к волшебному Зеркалу.
        Долгая ночь нехотя уступала место утру. Желтый глаз луны подернулся голубизной. Небосвод светлел, и рассвет серой фланелью стирал с него звезды. Дорога змеилась, теряясь в утреннем тумане. Постепенно дымка редела и таяла. День медленно поднимал занавес, и перед детьми представала декорация грядущих событий.
        Глава 9
        Зеркало
        Впереди перед путниками вырос утес. Он навис над дорогой и был будто выточен из цельного куска хрусталя. Розовые отблески рассвета полоскались в его гранях. По мере того как дневное светило вступало в силу, поднимаясь из-за горизонта, свет становился все ярче, пока сказочный кристалл утеса не полыхнул многоцветьем огней. Лучи, исходящие от него, слепили. Вблизи хрустальная скала была еще прекраснее, но и смертоноснее, чем казалась издали. Утес грозно нависал над путниками. Блики от него играли повсюду.
        Зачарованные этим зрелищем, дети, затаив дыхание, прошли под кристаллом. Дальше тропа вилась вниз. По крутому склону Глеб и Марика спустились в крошечную лощину, со всех сторон окруженную отвесными скалами. Природа усердно поработала над ними, как будто их отшлифовали каменотесы, и лощина казалась гигантским каменным колодцем.
        Солнце поднялось еще недостаточно высоко, и в низине клубилась предрассветная мгла. Глеб оглянулся. Кристалл больше не играл огнями. Снизу он выглядел обыкновенной серой глыбой. Но все же это место таило в себе ожиданрю неведомого, словно малейший шум мог пробудить спящее чудище.
        Где-то неподалеку журчала вода. Притихшие, дети пошли на звук, держась поближе к скалам. Скоро они увидели источник. Вода стекала откуда-то сверху, тонкой пленкой покрывая отвесную каменную стену, рассеченную трещиной, и делала поверхность камня живой и трепещущей. Вдруг перед Глебом всплыло смутное воспоминание. Сердце бешено забилось.
        - Это Зеркало, - едва слышно проговорил он.
        Марика непонимающе глянула на мальчика.
        - Это Зеркало, - упрямо повторил Глеб. - Я его сразу узнал. Вот трещина, похожая на молнию. Говорю же тебе. Это оно!
        Его слова эхом отозвались между скал. Глеб протянул руку, коснувшись мокрого камня. И тут вода, струящаяся по отвесной стене, потеряла свою кристальную прозрачность. Она засеребрилась, точно амальгама, и оттуда на Глеба глянуло отражение. Расплавленное серебро воды густело и теперь в самом деле походило на зеркало. Твердь расступилась. Рука мальчика прошла сквозь толщу камня, не встретив преград. Позабыв обо всем, околдованный магией перехода через черту дозволенного, Глеб сделал шаг. Марика едва не упустила своего спутника, но вовремя ухватилась за него и успела следом погрузиться в прохладу магического Зеркала. Ее охватило непередаваемое ощущение, будто воздух вокруг нее стал плотным, но все же был непохож на влагу, как сухая вода. Через мгновение все окончилось.
        Теперь скала оказалась позади. Перед детьми простиралась зеленая долина, от которой их отделял водопад. Водяная завеса серебряными фалдами ниспадала с утеса. Солнечные лучи играли в прозрачных струях, и долина казалась размытой, точно акварель, написанная по мокрому.
        - Их двое... ое... ое... - произнес мелодичный голос, и его подхватило эхо.
        - Совсем еще дети... эти... эти... - басовито и немного грустно прозвучал второй.
        - Фрр... Детям тут вообще не место, - осуждающе фыркнул третий.
        За зыбким маревом водопада проступили три неясные фигуры. Одна из них - огромного роста, одетая в коричневое одеяние. Другая - невысокая, с ног до головы в красном. Третья - и вовсе карликовая, ее серая одежда едва угадывалась за струями воды.
        Поняв, что их переход не остался незамеченным, Глеб и Марика переглянулись и в страхе прижались к влажной скале, не решаясь выйти в долину. Брызги покалывали их ледяными иголочками, подтверждая, что все происходящее - не сон.
        До сих пор все мысли Глеба были поглощены тем, чтобы попасть в Зазеркалье, и он не задумывался, что по ту сторону магического Зеркала может идти своя жизнь. Только теперь он осознал: путь к освобождению Гордея только начался и самое трудное ждет впереди. Кому принадлежат эти голоса? Куда идти дальше? И где искать Гордея? Марика думала о более насущном. Ей не раз приходилось спасаться от преследователей бегством, и она прикидывала, удастся ли трюк на этот раз.
        - Вот холера! Если юбки намокнут, трудно бежать будет, - с досадой сказала она, прервав размышления Глеба.
        Мальчик взял маленькую цыганку за руку. Чумазая ладошка была теплой, и от прикосновения к ней веяло чем-то очень земным. Глеб был рад, что Марика оказалась рядом. Она не витала в облаках и смотрела на вещи по-житейски просто. Марика права: какой толк загадывать, что делать дальше, когда самое время задуматься, как выпутаться сейчас. Кто бы ни были здешние обитатели, встречи с ними не избежать, как не обойти струи водопада. Глеб сжал руку Марики и тихонько сказал:
        - Выхода нет. Пойдем, может, они нас не тронут. Дети решительно шагнули под струи водопада. Марина невольно взвизгнула, а у Глеба перехватило дыхание. Вода была жгуче ледяной. Ребята выскочили из-под холодного душа и ошарашенно переглянулись. Одежда на них оставалась сухой, и сами они ничуть не промокли. Не успели дети прийти в себя от изумления, как их ожидало новое чудо. Напротив водопада чинно восседали медведь с огромным ключом, висящим на цепочке у него на шее, лисица со свитком бумаги и пером в лапах и кот, поигрывающий костяшками счетов.
        - Они вышли сухими из воды! - воскликнула Лисица.
        - Небывалое! - пробасил Медведь.
        - Это не дар-р-ром, - промурлыкал Кот, с прищуром поглядев на Марику.
        - Лопни мои глаза! Я понимаю, что они говорят, - испуганно прошептала девочка.
        - Я тоже, - так же тихо ответил ей Глеб.
        - Зато я не понимаю, как здесь оказалась эта парочка! - воскликнула Лисица, видимо, уловившая их шепот.
        Медведь покачал головой:
        - Поглядите, в Зеркале нет их отражения. Такого не бывало.
        Дети невольно обернулись. Теперь водопад в самом деле представлял собой огромное зеркало.
        Но самое странное состояло в том, что ни Глеб, ни Марика и впрямь не увидели в нем своих отражений.
        - Прросто их вр-р-ремя еще не пр-р-ришло, - проурчал Кот.
        - И все же они здесь, - подхватила Лиса и обратилась к нежданным гостям: - Отвечайте, как вы сюда проникли?
        - Через Волшебное Зеркало, - ответил Глеб.
        - Доигрались! Впредь вам будет наука, как баловаться с зеркалами, - строго сказала Лисица.
        - Кто баловался? Мы что, дети? - возмутилась Марика и, тряхнув спутанными кудрями, с вызовом посмотрела на Лисицу. - Так надо было, потому мы и пришли.
        - А вы знали, куда идете? - удивился Медведь.
        - Ну, не совсем, - уклончиво ответил Глеб.
        - Подумать только, он так спокойно об этом говорит, будто попал на воскресный пикник! - всплеснула лапами Лиса.
        - Святая простота, - то ли с жалостью, то ли с осуждением пробасил Медведь.
        - Наи-и-ивность, - вылизывая лапу, протянул Кот. У Глеба возникло дурное предчувствие. Что-то крылось за видимым дружелюбием этих говорящих зверей.
        - Мы ничего не знаем о здешних местах. Если вы нас немного просветите, мы будем благодарны, - попросил он.
        - Сомневаюсь, - мяукнул Кот.
        Несмотря на то что светило солнце, его глаза на мгновение сверкнули зеленым фосфоресцирующим светом. Глебу стало совсем не по себе.
        - Кто вы, друзья или враги? - без обиняков спросил мальчик.
        - Ни то, ни другое. Мы слуги Зеркала Суда, - сказала Лисица и указала на Медведя: - Он охраняет Зеркало. Я записываю все грехи человека, которые оно показывает.
        - А я их подсчитываю, чтобы определить тяжесть наказания. - Кот щелкнул костяшками счетов.
        - Теперь вы поняли, что оказались между бытием и вечностью? - спросила Лисица и пояснила: - Когда у человека заканчивается земной путь, те, кто вершил зло и жил не по совести, должны предстать перед Зеркалом Суда. Оно показывает все грехи, даже самые потаенные. Зеркало Суда говорит, что вы чисты в делах и в помыслах, значит, вам здесь не место. Возвращайтесь, и все произошедшее с вами забудется, как дурной сон.
        - Нет! - воскликнул Глеб.
        - Нет?! - хором переспросили слуги Зеркала.
        - Я пришел, чтобы освободить брата и не уйду без него, - твердо заявил Глеб.
        - Но ты не можешь увести отсюда брата. Разве ты не понял, что живым здесь не место? - пробасил Медведь.
        - Но Гордей жив. Я это точно знаю. Он жив!
        - Этого не может быть. Хотя... - Кот задумчиво замолк на полуслове. Крошечная искорка надежды заставила сердце Глеба забиться учащенно, и он нетерпеливо спросил Кота:
        - Ты знаешь, где его искать, так ведь? Пожалуйста, скажи.
        - Есть трое навеки застрявших в этом мире. Каждый из них пришел к Зеркалу Суда до срока, поэтому не мог уйти в мир иной.
        - Почему они не вернулись обратно? - удивилась Марика.
        - Не могли. Все они совершили в жизни тяжкие проступки, поэтому навсегда остались узниками Зеркала.
        - Среди них должен быть мой брат-близнец, - взволнованно проговорил Глеб.
        - Вряд ли, - с сомнением покачал головой Кот.
        - Твоего брата среди них нет, - подтвердил Медведь.
        - Почему вы так решили? - спросил Глеб.
        - Да потому, что ни Тайный Советник, ни Ледяная Дама, ни даже юноша с Кристального озера не могут быть твоими братьями. Хотя, признаться, златокудрый красавец немножко похож на тебя, но он старше.
        - Старше? - упав духом, проговорил Глеб, и вдруг его осенило: что если, в отличие от него, Гордей вырос и возмужал? Если бы не колдовство, он и сам не выглядел бы как десятилетний мальчишка.
        - Это Гордей, - проговорил Глеб, не сомневаясь в своих словах. - Как мне вызволить его?
        - Он должен искренне раскаяться в том, что сделал, и выход откроется.
        - И все? Так просто?! - изумился Глеб.
        - Раскаяться по-настоящему, не на словах; а в душе, совсем непросто, - назидательно сказала Лисица. - Да к тому же в толпе не так-то легко найти именно того, кто тебе нужен.
        - В толпе? Но вы же говорили, что здесь только три человека, - сказал Глеб.
        - Три настоящих узника, но в мире зеркал нет ничего настоящего, все иллюзорно. Что бы вы ни видели: города, леса, людей - все это лишь миражи, отражения большого мира, с той только разницей, что миражи в мире людей неосязаемы, а здесь они даже наощупь совсем как настоящие.
        - Но как же мне тогда найти Гордея? - обескураженно спросил Глеб.
        - Можно спросить у Флюгера Желаний, - промурлыкал Кот.
        - Я бы не стал доверять Флюгеру. Уж слишком он ветреный: что ни минута, то в другую сторону смотрит. Самый надежный способ - посмотреть в Зеркало Предназначения, - посоветовал Медведь.
        - Ерунда, оно служит только своему хозяину, и оно не продается, - возразила Лисица.
        Глеб и Марика понимающе переглянулись, тотчас вспомнив о лунном серебре, ведь хованцы говорили, будто за эти монеты можно купить даже то, что не продается.
        - А где нам найти это Зеркало? - спросил Глеб.
        - На улице Зеркальщиков, - сказала Лисица.
        - А где эта улица?
        - Указывать направление - не наше дело. На это есть Флюгер Желаний.
        - А где искать Флюгер?
        - В начале иллюзий, где же еще! - фыркнул Кот.
        - А где начало иллюзий?
        - Там, где Флюгер, тупица, - сказала Лиса.
        - Удивительно, как вы вообще нашли дорогу сюда: столько глупых вопросов, и ни шагу вперед, - укоризненно покачал головой Кот.:
        Марика потеребила Глеба за рукав:
        - Верно. Что толку разговоры разговаривать? Надо идти.
        Стоило детям сделать один шаг, как неожиданно вокруг них сгустился непроницаемый туман. Они даже не успели попрощаться с Медведем, Лисой и Котом, впрочем, эта необычайная встреча для них навсегда ушла в забвение, стершись из памяти. А впереди ждало еще много других невероятных событий. Завеса тумана слегка приоткрылась, а за ней появилось перепутье дорог.
        Глава 10
        Ведьмин пасьянс
        Луна взошла над горами. Она высветила проем, ведущий в пещеру, где жила Ведунья. Под низкими сводами Лисьей Норы затхлый воздух был пронизан пряным ароматом снадобий и запахом плесени. Лунный луч просочился сквозь разлом в камнях и бледным пятном лег на землю. Летучие мыши, днем сонно дремавшие под сводом, рядом с пучками сушеных трав, встрепенулись и, расправив крылья, подались на охоту. Их серые земные собратья тоже вышли на промысел. Они сновали по земляному полу, выискивая крохи еды.
        Послышалось хлопанье крыльев и глуховатый, тревожный крик Филина: "Угу... Угу...". Мыши с писком бросились прятаться в куче соломы, набросанной в углу.
        Филин влетел в пещеру, устроился на высокой спинке стула, где обычно восседала Ведунья, и уставился круглыми желтыми глазами во тьму. Шум потревожил Змею, спавшую, свернувшись спиралью вокруг ножки стола.
        - Пош-ш-што вернулся с охоты рано? Хозяйка на с-с-совет возвращ-щ-щается? - догадалась Змея.
        - Угу! - кивнул немногословный Филин. Ведунья не заставила себя долго ждать. По пещере пронесся ветер и закружил смерчем в середине, взметнув пучки соломы. В керосиновой лампе вспыхнул огонек.
        - Ну что, соскучились без работы? - хихикнула Ведунья, окинув взглядом своих помощников.
        - С тобой не с-с-соскучишься, - не церемонясь прошипела Змея.
        - Угу! - привычно поддакнул Филин.
        - Тебе бы только угукать, где надо и не надо, - шикнула на него ведьма и, смягчившись, продолжала: - А у меня неплохие новости! Наследничек королевский полез-таки братца спасать. Хи-хи-хи. Ох и будет теперь потеха!
        - Угу, - подобострастно согласился Филин.
        - Он нас-с-стырный. Не боиш-ш-шься проиграть? - предостерегающе прошипела Змея.
        - Вот я тебя сейчас за такие разговоры узлом свяжу и живьем засушу, - пригрозила ведьма, но не слишком сурово.
        - Подумаеш-ш-шь, ис-с-спугала, - прошипела Змея. В другое время она не рискнула бы попасть Ведунье под горячую руку, но сейчас хозяйка явно была настроена благодушно. - И что же с мальчиш-ш-шкой? - продолжила она.
        - Он переступил за зеркальную грань да еще и девчонку с собой потащил. Теперь он в ответе за двоих. Если братца не вызволит, вся троица в плену у Зеркала останется. Вот уж поистине на ловца и зверь бежит. Долго я ждала, но теперь у меня на руках все козыри. Пора начать игру.
        - А ес-с-сли мальчишке удас-стся ос-свободить узника? - поинтересовалась Змея, но Ведунья сердито шикнула на нее:
        - Цыц! Что у тебя за паршивый характер, гадюка ты эдакая! Тебе бы только настроение портить. Я, поди, не дурней тебя. Все карты перетасую, перепутаю. Мальчишке до братца не добраться, - захихикала Ведунья, достала из рукава карточную колоду и ловким движением фокусника веером перекинула ее с руки на руку.
        Три карты выпали из колоды и легли на стол: пиковый король, крестовая дама и бубновый валет.
        - До поры ты вне игры, - сказала старуха и перевернула валета вверх рубашкой. Рядом она положила даму лицом вверх: - Я с тобой натешусь всласть. Как походишь - так не в масть! - злорадствовала ведьма и, водрузив короля поверх двух других карт, нараспев продекламировала:
        - Чтоб пасьянс сошелся мой:
        За зеркальною чертой,
        Принцу Глебу на беду
        С карты старшей я пойду.
        Карточный король вдруг словно ожил и стал преображаться. Незамысловатый рисунок превратился в миниатюрный портрет пожилого мужчины с неистовым взглядом и жестоким изломом бровей. Любители мистики узнали бы в нем знаменитого ясновидца Беридара, к советам которого прислушивался сам король. Его прошлое было окутано тайной, и исчез он так же таинственно, как появился. Со временем его исчезновение обросло слухами и легендами. Никто не знал, что Беридар был сыном простого скорняка. Однажды, когда Беридар был еще мальчишкой, их городок посетил королевский министр. Гостя принимали с таким размахом, что маленький сын скорняка заболел мечтой о богатстве и почестях. Он рос, и вместе с ним росло его презрение к отцу.
        - Что толку горбатиться целый день, если мы только и можем заработать, что на еду и одежду? - сказал он как-то отцу.
        - Зато мы работаем честно и нас уважают, - возразил отец.
        - При дворе полно плутов и мошенников, которых все считают почтенными людьми, - усмехнулся Беридар.
        - А по мне лучше жить со спокойной совестью, - заключил отец.
        - Что такое совесть? Выдумка для неудачников. Я бы отдал душу, чтобы получить почести и богатство! - воскликнул сын и, хлопнув дверью, вышел из дома.
        На улице он увидел востроносую старуху в чепце. Она поманила его пальцем и заговорщически спросила:
        - Верно ли то, что ты сказал?
        - А что я такого сказал? - вскинулся юноша, не понимая, к чему клонит старуха.
        - Готов ли ты отдать душу в обмен на почести и богатство?
        - Уж не ты ли их хочешь предложить? - спросил он, стараясь не выказать охватившей его робости.
        - А хоть бы и я, касатик. Дельце предлагаю верное. Ты мне душу, а я тебе Волшебное Зеркало. Коли встанешь перед ним да произнесешь заклинание, обратишься в невидимку. Тут тебе и карты в руки: можешь любой секрет выведать. С таким умением ты быстро при дворе выслужишься. А когда захочешь опять стать видимым, вернись к зеркалу и коснись его рукой.
        Зеркало и впрямь возвысило Беридара при дворе. Он с легкостью завоевал доверие короля, получил богатство и титул Тайного Советника. К нему относились с почтением, смешанным со страхом.
        Беридар был уже в почтенном возрасте, когда при дворе появилась новая фрейлина. Девушка была прелестной, но на редкость скромной. Беридар давно уже не верил в добродетель. Он принялся тайно следить за ней, но она и впрямь была так же невинна, как и красива. Наконец он решил, что лучшей жены ему не найти, но получил отказ.
        Беридар был вне себя от ярости, и им овладела мысль во что бы то ни стало отомстить. Невидимкой прокравшись в покои старой королевы, он выкрал кольцо с изумрудами и подбросил в комнату ничего не подозревающей девушки. Когда пропажу обнаружили, спросили совета у Беридара, снискавшего славу ясновидца, и тот без колебаний указал, где искать. Фрейлину с позором выставили из дворца. Никто не верил ее слезам и клятвам, и бедняжка, не вынеся бесчестья, бросилась вниз с высокой башни.
        В тот день Тайный Советник решил, как обычно, невидимкой послушать, о чем говорят при дворе. Встав перед зеркалом, он не знал, что больше не увидит ни дворца, ни придворных. Как. только он прочитал заклинание, Зеркало поглотило его, сделав своим пленником.
        Более столетия, потеряв счет времени, охваченный безумием Беридар плутал по холодным глубинам зеркального лабиринта. Он был голоден, страдал от жажды и измождения, но не было у него ни еды, ни воды, ни покоя. Ноги сами несли его дальше, не давая присесть.
        Внезапно раздался звон бьющегося стекла. Зеркальные стены лабиринта разлетелись на миллионы мелких осколков и, прежде чем упали на землю, растворились, точно дым. Перед Беридаром откуда ни возьмись возникла Ведунья. Обессилевший пленник лабиринта в изнеможении рухнул на землю. Он понял, что ведьма пришла неспроста. Наверняка потребует новую плату, но бедняга так устал, что даже это ему было безразлично.
        - Поди умаялся, сердечный? Не надоело так надрываться-то? - с ухмылкой проговорила старуха.
        - Говори прямо, зачем пришла, старая карга. Уж наверняка не для того, чтобы интересоваться моим здоровьем, - устало вымолвил бывший Тайный Советник.
        - Ох, какой сердитый! Чай, не выспался? Может, та, которую ты на тот свет отправил, к тебе в кошмарах приходит? - язвительно поинтересовалась ведьма.
        Беридар вздрогнул, но взял себя в руки и мрачно сказал:
        - Ты не хуже меня знаешь, что я уже больше столетия не имел ни минуты сна и отдыха.
        - Можешь радоваться. Я пришла, чтобы избавить тебя от мучений, - сказала Ведунья и, подмигнув, добавила: - Не задаром, конечно. Ты должен оказать мне одну маленькую услугу.
        - Что я должен сделать? - спросил Беридар.
        - Справиться с двумя ребятишками: мальчишкой и девчонкой. Малец явился освобождать своего братца, да не тут-то было. Я хочу, чтобы путь назад им был заказан.
        - Они знают, как отсюда выйти? - встрепенулся пленник.
        В нем пробудилась надежда, что он хитростью или силой вырвет у детей признание, как выбраться на свободу, но проницательная ведьма покачала головой и зацокала языком:
        - И не помышляй. То не про твою честь. Надо, чтобы кто-то из мира людей хотел тебя вызволить, а за тебя хлопотать некому. Там уж не одно поколение сменилось, да и то сказать, тебя боялись, но не любили. Путь в мир людей тебе заказан.
        Ведьма нарочно утаила от Беридара, что у него есть другой путь из плена: покаяться и обрести вечный покой. Беридар сник. Надежда вырваться из заколдованного круга угасла так же быстро, как и вспыхнула.
        - Какова же плата за работу? - спросил он.
        - Я освобожу тебя от блуждания по лабиринту, - пообещала Ведунья.
        Это значило избавление от страданий, и Беридар кивнул:
        - Приказывай.
        - Работенка простая, не пыльная. Для начала детишек разведи, где обманом, где подлостью - не мне тебя учить. А там - лиха беда начало. Видно будет, что делать.
        Беридар воспрянул духом. Задача была ему по плечу. При жизни ему не раз удавалось обвести вокруг пальца хитрых политиков, и в искусстве обмана и интриг ему не было равных.
        - Все будет, как ты хочешь, - кивнул он.
        - Ну, тогда за дело. - Ведунья в нетерпении потерла руки.
        - Позволь мне отдохнуть. Я слишком устал и ослаб, чтобы гоняться за детьми, - взмолился Беридар.
        - Эта беда поправима. Выпей, и тебе полегчает.
        Ведунья достала из ридикюля флакон и протянула его пленнику. Тот без раздумий припал к горлышку, осушив пузырек до дна. С каждым глотком в Беридара вливались силы. Когда он отнял, флакон от губ, в его глазах играл прежний блеск. Он чувствовал себя помолодевшим, будто не было прошедшей сотни лет. Он не испытывал жалости к детям, против которых плела козни ведьма. Главное - получить со старухи обещанную свободу. За это он готов был сделать все.
        Глава 11
        Флюгер Желаний
        Глеб и Марика подошли к полосатой пограничной будке, стоявшей на перепутье дорог. Когда-то она видела лучшие времена, а теперь покосилась, и облупившаяся краска чешуйками отстала от досок. Ни в будке, ни поблизости не было ни души. Неожиданно чей-то дребезжащий голосок скомандовал: "Смиррно!". Будка натужно заскрипела и медленно, как старик, разминающий закостеневшие суставы, выпрямилась.
        - Привет пришельцам! - услышали дети тот же голос и только тут заметили на крыше будки флюгер.
        Красуясь перед путниками, забавный медный человечек вертелся то в одну, то в другую сторону. От непогоды медь на его камзоле позеленела и стала похожа на замшу, но лицо человечка блестело, будто его только что начистили. Наконец остановившись, он бодро отрапортовал:
        - Рад представиться. Флюгер Желаний. Встаньте, пожалуйста, прямо передо мной. В профиль я выгляжу несколько неприметно.
        Откровенно говоря, если человечек поворачивался боком, его почти не было видно, ведь, как и всякий флюгер, он был абсолютно плоским.
        - А почему тебе дали такое имя? - спросил Глеб, с интересом разглядывая медного человечка.
        - Я указываю дорогу, которая ведет к исполнению желания.
        - Значит, ты можешь показать, где мне искать брата? - обрадовался Глеб.
        - Все, что угодно! Для этого я и нахожусь на посту. Сейчас определю направление. Восток, север, запад, юг... Юг, запад, север, восток, - забормотал Флюгер и юлой закрутился вокруг своей оси, а потом остановился и обескураженно заявил:
        - Твоего брата тут нигде нет.
        - Не может быть. Я точно знаю, что он узник Зеркала, - возразил Глеб.
        - Он еще спорит! Спроси у любого, я никогда не ошибаюсь. Если я говорю, что у тебя нет брата, так оно и есть, - обиделся Флюгер Желаний.
        Глеб немного подумал и согласился:
        - Пожалуй, ты прав. На самом деле он мне не брат.
        Медный человечек покачал головой и проворчал:
        - И после этого ты хочешь, чтобы я указал тебе правильное направление? Как можно искать брата, который вовсе не брат! Скажи еще, что она твоя сестра, которая не сестра, - смешливо фыркнул он, указав на Марику.
        - Так оно и есть. Все слишком запутано, - подтвердил Глеб, но Марика встряла в разговор и решительно возразила:
        - Я говорить буду. Понимаешь, я была не сестра, а стала - сестра. А тот, кого ищем, был братом - а оказался наоборот. Чего тут непонятного?
        - Ничего себе объясненьице! По-моему, вы сами не знаете, чего хотите! - обиженно воскликнул Флюгер.
        - Значит, ты не можешь нам помочь? - огорчился Глеб.
        - Попробуй-ка помочь, когда все так запутано. Я бы посоветовал вам отправиться на север.
        - Почему?
        - Чтобы немного охладиться. Там живет Ледяная Дама. Ты ведь ищешь не брата, а она уж точно тебе не брат и не сват, - хихикнул Флюгер.
        - Ну и шуточки у тебя, - укоризненно покачал головой Глеб.
        Человечек ничуть не смутился и с чувством оскорбленного достоинства заявил:
        - Каково объяснение, таков и совет. Не нравится - я не виноват.
        Чтобы показать, как он оскорблен, Флюгер повернулся к детям спиной. Упрек был справедливым. Стараясь загладить свою вину, Глеб примирительно сказал:
        - Прости, пожалуйста, я не хотел тебя обидеть. Покажи лучше, где живет юноша, который находится в плену у Зеркала?
        - Не покажу. Он тебе не брат, - заупрямился Флюгер желаний, но все же снова повернулся к детям лицом, давая понять, что они прощены.
        Переговоры зашли в тупик.
        - Так у нас ничего не получится. Лучше сперва пойти на улицу Зеркальщиков. Может, Зеркало нам покажет, что искать, - предложила Марика Глебу.
        - Пожалуй, ты права, - согласился Глеб и обратился к Флюгеру: - Ты знаешь, где эта улица?
        - Еще бы мне не знать! Это наша центральная улица, можно сказать, сердце нашего края, - с гордостью произнес медный человечек и, указав на пограничную будку, галантно пригласил: - Будьте любезны, пройдите внутрь.
        Глеб и Марика переглянулись. Что можно было найти в пустой будке? Однако, решив на этот раз не пренебрегать советом обидчивого Флюгера, они шагнули внутрь и остолбенели. Стоило им войти, как откуда ни возьмись их окружили какие-то люди. От неожиданности дети попятились назад, но, приглядевшись, поняли, что это всего лишь их собственные отражения в зеркальных стенах будки. Зеркала были расположены так, что отражались одно в другом. От этого отражения множились, и стены будто отступали, разбегаясь вдаль. Марика протянула руку, чтобы нащупать стену и удивленно прошептала:
        - Стены и правда нету, задери ее козел.
        Дети прошли несколько шагов. Казалось, внутри будка безгранична. Пока Глеб и Марика пытались обнаружить, куда подевались стены, они потеряли выход. Вокруг толпились многочисленные отражения, от которых рябило в глазах.
        Вдруг тишину прервал шум оживленной улицы. Яркий свет ударил в глаза, и ребята увидели, что находятся в незнакомом городе, а вокруг снуют совершенно чужие люди.
        Глава 12
        Улица Зеркальщиков
        Вне всякого сомнения, это и была улица Зеркальщиков. По обеим сторонам ее расположились зеркальные мастерские, а магазины и лавчонки торговали только зеркалами. Решив, что Зеркало предназначения должно продаваться не иначе как в дорогом магазине, дети направились к самому шикарному. У порога Марика остановилась:
        - Иди сам, я здесь подожду.
        - Почему? - не понял Глеб.
        - Мне туда не можно. Хозяин магазина чокнется, если увидит там цыганку.
        - Ничего не случится, ты же со мной.
        - И тебя вышвырнут заодно. В таком месте нам нельзя быть вместе. Ты что, вчера родился? Совсем как ребенок, - покачала головой девочка, но Глеб твердо взял ее за руку и сказал:
        - Я не стесняюсь своей сестры.
        - Ладно, но я тебя предупреждала, - проворчала Марика, нехотя следуя за ним.
        В магазине сердитая пожилая дама отчитывала продавца. Густо наложенный макияж на лице старухи напоминал маску и не скрывал, а, напротив, подчеркивал морщины.
        - Верните назад мои деньги. Как вы смели подсунуть мне негодный товар! Ваши зеркала никуда не годятся! - фальцетом кричала дама.
        - Но мы отослали вам превосходное зеркало, без искажений, как вы и просили, - оправдывался продавец.
        - Ничего подобного! Я платила вам за зеркало высшего качества, а получила какое-то безобразие. Оно ужасно искажает! Не хотите же вы сказать, что я в самом деле так выгляжу! - сердито поджала губы старуха, тыча в зеркало, из которого глядела ее точная копия.
        Продавец хотел было возразить, но вдруг расплылся в улыбке и сказал:
        - Конечно нет, мадам. Произошла нелепая ошибка. Вам доставили не то зеркало. Вот ваша покупка.
        Он подвел сердитую покупательницу к трюмо в вычурной золоченой оправе. Вместо молодящейся старухи там отразилась юная девушка с нежным цветом лица и губами, едва тронутыми помадой. Дама расцвела в улыбке.
        - Ну вот, совсем другое дело! Я же говорила, что вы мне подсунули бракованное зеркало.
        - Все будет исправлено сей же миг. Вам запакуют покупку и отправят на дом, - засуетился продавец.
        Он вздохнул с облегчением, провожая поку- пательницу к выходу, но тут старуха увидела детей. Она вытаращила глаза, отчего стала похожа на ожиревшего мопса, и пронзительно взвизгнула:
        - Кошмар! Я думала это респектабельный магазин, а сюда ходит всякий сброд. Не удивительно, что тут подсовывают некачественный товар.
        Смерив продавца уничижающим взглядом, старуха вышла, а продавец мигом подскочил к маленькой цыганке:
        - А ну-ка иди отсюда. Нищенкам тут не место.
        Марика не сомневалась, что этим все и кончится. Зачем только Глеб настоял на своем? Однако она не могла позволить, чтобы ее унижали в его присутствии.
        - Ты что, ослеп? Какая нищенка летом башмаки носит? - возмущенно спросила она у продавца и, приподняв юбки, гордо показала свои ботиночки.
        - Пошла прочь! - прикрикнул продавец и подпихнул цыганку к двери.
        Глеб заслонил девочку и властно произнес:
        - Она со мной. Впрочем, если для вас не все клиенты одинаково хороши, мы можем пойти в другое место.
        Продавец смутился. Наметанным взглядом он оценил костюм мальчика из дорогого сукна и тугой кошелек с серебряным гербом, висящий у него на поясе. По всему было видно, что мальчишка из знатных господ.
        - Не извольте гневаться. Милости просим, - залебезил продавец. - Лучших зеркал вы не найдете нигде. Это самый ходовой товар на рынке. Только взгляните.
        Он широким жестом указал на ближайшее трюмо и смахнул с него воображаемые пылинки. Глеб посмотрелся в зеркало и невольно отпрянул. В нем он выглядел старше, как если бы колдовство было не властно над ним.
        - Это зеркало как раз для вас. Берите и не задумывайтесь. Все хлопоты по доставке мы берем на себя, - уговаривал продавец.
        - Это зеркало показывает скрытую от всех правду? - побледнев, спросил мальчик.
        - Можно сказать и так, - лукаво подмигнул продавец. - Оно показывает то, какими мы хотим себя видеть. Людям гораздо приятнее видеть в зеркале то, что они хотят, нежели истинное отражение.
        - Если все ваши зеркала так же лживы, то они нам не подходят, - сказал Глеб.
        - До сих пор все оставались довольны качеством нашего товара, - поджав губы, произнес продавец, недовольный тем, что потратил попусту время. Можно было сразу понять, что от таких клиентов толку мало.
        Разочарованные, Глеб и Марика вышли из магазина, и к ним тотчас подскочил какой-то незнакомец.
        - Я вижу, у вас хороший вкус, молодой человек, если вы не польстились на эти подделки. Пойдемте, я покажу вам настоящий товар. Волшебные зеркала. Мой магазин находится совсем неподалеку.
        Не обращая внимания на Марику, он услужливо подхватил Глеба под руку и потащил за собой. Девочка поспешила за ними. В этом магазине дела тоже шли неплохо. На прилавке и в витринах лежало множество небольших зеркал, оправленных в вычурные рамочки с позолотой и отделанные самоцветами.
        - Вы сказали, что ваши зеркала волшебные? - переспросил Глеб.
        - Так и есть! Они говорящие. Стоит обратиться к такому зеркалу, как оно скажет вам, что вы на свете всех милей, умней, смелей - в общем, то, что вы хотите услышать. У нас богатейший выбор, на любой вкус, - услужливо улыбнулся хозяин магазина.
        - Спасибо, но нам не нужны зеркала, которые льстят, - отказался Глеб.
        - Вот как? Тогда вам лучше обратиться в балаган напротив, - холодно сказал продавец и указал на выход.
        Магазин, что стоял по другую сторону улицы и впрямь больше напоминал балаган. Он был пестро разрисован, а на пороге стоял зазывала в шутовском костюме.
        - Проходи, не стесняйся! Вовсю забавляйся! Только у нас, без сомнения, купишь хорошее настроение!
        - Это как раз то, чего нам не хватает, - усмехнулся Глеб, и они с Марикой зашли внутрь.
        - Шайтан, - пролепетала девочка и попятилась назад.
        Со всех сторон на них смотрели уродцы, с головами вытянутыми, точно огурцы, или, наоборот, сплющенными, будто лепешки.
        - Чего ты испугалась? Это всего-навсего кривые зеркала, - успокоил ее Глеб, а зазывала, похожий на клоуна, от души расхохотался.
        Теперь Марика и сама поняла, что оплошала и, чтобы скрыть смущение, хмуро произнесла:
        - Зачем зубоскалишь? Ничего в этом смешного нет.
        - Позвольте не согласиться, - помотал головой продавец и затараторил: - Знаете, у одного царя была такая угрюмая дочка, что ее даже прозвали Несмеяной, так вот они у меня закупили партию кривых зеркал, уставили ими комнату и повели туда царевну. Говорят, она так хохотала, что пришлось водой отливать. Эту комнату с тех пор называют комнатой смеха. Кстати, у меня самый богатый выбор кривых зеркал, - похвалился он.
        - Мне нравится видеть все как есть, - заявила Марика.
        - В таком случае, с вами разговаривать - только время тратить. Скучные люди, - нахмурился продавец, но в следующую секунду он вновь залился звонким смехом и кинулся зазывать новых покупателей, потеряв к детям всякий интерес.
        Глеб и Марика долго бродили по улице, пока не обошли все магазины. Каких только зеркал там не было: большие и маленькие, в дорогих оправах и совсем простенькие, увеличительные и уменьшающие, но при всем изобилии, услышав про Зеркало Предназначения, торговцы лишь недоуменно пожимали плечами.
        Наконец дети остановились возле убогой лавчонки. Сначала они даже подумали, что она закрыта и тут больше ничего не продается. В мутной от пыли витрине стояло одно-единственное зеркало, занавешенное грязной тряпкой. Возле магазинчика на скамейке дремал неряшливый старик. Это был хозяин лавки, которого вся округа называла не иначе как Проныра. На самом деле был он далеко не стар, но из-за неопрятности и трехдневной щетины казался чуть ли не древним старцем.
        Магазинчик у Проныры был самым захудалым, и купить там можно было разве что дохлых мух да тараканов, но деньжата у хозяина водились. Всякий знал, что при нужде у него можно взять в долг под проценты. Поговаривали, что он нечист на руку и торгует краденым. Сделав вид, что дремлет, Проныра наблюдал за детьми, остановившимися возле его лавчонки. От его взора не ускользнул богатый кошелек, висевший на поясе у мальчишки.
        Глеб и Марика уже собирались пройти мимо, как вдруг торговец очнулся и сердито проворчал:
        - Если хотите полюбоваться на мой товар, то нечего просто так топтаться возле магазина. Гоните монету.
        - Где это видано, чтобы платили только за то, чтобы посмотреть на товар? - удивился Глеб.
        - У меня свои порядки, - заносчиво сказал Проныра и, кивнув в сторону витрины, проворчал: - Это злосчастное зеркало перешло от моего прадеда моему деду, от деда к отцу, а потом досталось мне, но никто из нас не смог продать его. Должен же я иметь от этой стекляшки хоть какую-то выгоду!
        - Если это такое плохое зеркало, то, может быть, его стоит просто выкинуть? - предложил Глеб.
        - Выкинуть?! С каких это пор разбрасываются волшебными зеркалами! - возмутился торговец.
        Глеба охватило предчувствие, что они наконец-то на верном пути. Боясь поверить в удачу, он как бы невзначай заметил:
        - Здесь что ни магазин, то продают волшебные зеркала.
        - Дешевые подделки, которых тысячи, - презрительно сплюнул хозяин. - А это Зеркало Предназначения. С момента сотворения оно ждет своего хозяина. Только одному человеку оно будет предсказывать все, о чем тот спросит.
        Глеб и Марика переглянулись, не веря, что им удалось отыскать заветное зеркало.
        - Я хочу посмотреть на него, - в волнении произнес Глеб.
        - Задарма каждый захочет позырить и узнать, не он ли избранник. Плати за просмотр, - сердито сказал торговец и, видя, что мальчишка не на шутку заинтересовался, добавил: - Гони золотой.
        Заломив такую цену, Проныра и сам оторопел от своего нахальства, но резонно решил, что чем больше запросишь вначале, тем дольше можно торговаться, и в конце концов удастся получить не один, а хотя бы пару медяков, ведь никто в здравом уме не даст золотой только за то, чтобы поглазеть на старое мутное зеркало. Торговец никак не ожидал, что мальчишка раскошелится без слов.
        Глеб вытащил из кошелька монету, с удивлением увидев, что это золотой, и протянул продавцу. Проныра, который только что намеревался сторговаться за десять медяков, почувствовал разочарование: уж не продешевил ли? Знай он, что мальчишка с такой легкостью расстанется с деньгами, нужно было запросить два золотых. Недоверчиво повертев монету в руках и проверив ее на зуб, он убедился, что она не фальшивая. Спрятав золотой за пазуху, Проныра неторопливо поднялся со своего места и пошел снимать с зеркала выцветшую тряпку.
        Глебу казалось, что торговец слишком медлителен. Ему не терпелось взглянуть на зеркало и не верилось, что все оказалось так просто. Он мысленно поблагодарил хованцев за ценный дар. Без лунного серебра им бы ни за что не получить Зеркала Предназначения. Затаив дыхание, дети смотрели, как торговец выпрастывает зеркало из-под тряпки и не заметили, как сзади кто-то подкрался. Внезапно Глеб почувствовал сильный толчок в спину и, не удержав равновесия, повалился прямо в витрину. Зеркало брызнуло осколками и со звоном разлетелось на куски.
        Глава 13
        Плата за работу
        Не успел Глеб опомниться, как продавец цепко ухватил его за рукав и завопил:
        - Что ты натворил! Ты разбил мое драгоценное зеркало. Люди, полюбуйтесь на этого злодея!
        На шум стал сбегаться народ.
        - Я заплачу вам за зеркало! - пообещал Глеб, потянулся за деньгами и, к своему ужасу, обнаружил, что кошель исчез.
        Увидев его замешательство, Проныра еще крепче вцепился в мальчика.
        - Погоди, ты никуда не уйдешь, пока я не получу за зеркало сполна.
        - Кто-то украл мой кошелек. Наверное, это тот же человек, что разбил ваше зеркало. Пожалуйста, отпустите меня, мне надо его поймать. Обещаю, что я вернусь и принесу вам деньги.
        - Ну уж нет! Знаю я эти обещания. Гони денежки, тогда и уйдешь отсюда, - уперся лавочник.
        Марика поняла, что уговорами ничего не добиться, и решила действовать.
        - Не бойся, я достану деньги, - шепнула она Глебу, пронырнула между зеваками и во все лопатки побежала прочь.
        Добежав до многолюдной ярмарочной площади, Марика остановилась и перевела дух. До сих пор удача сопутствовала ей. Лучшего места, чтобы заработать несколько монет, было не найти. Девочка выскочила на середину площади, тряхнула плечами, так что мониста у нее на груди переливчато зазвенели, и стала созывать публику:
        - Эй, люди добрые! Собирайтесь на представление! Кто пропустит - век жалеть будет. А кто ручку позолотит - тому большое счастье в жизни случится.
        Несколько зевак остановились и без особого интереса смотрели, как маленькая цыганка, позвякивая браслетами, медленно прошлась по кругу. Она тряхнула пестрыми оборками и закружилась в танце. Постепенно темп танца нарастал. Ее маленькие ножки мелькали все быстрее и быстрее. Браслеты и мониста позвякивали в такт. Рукава в пышных оборках развевались, будто крылья, и казалось, танцовщица вот-вот поднимется в воздух и полетит. Толпа зрителей заметно возросла. Увлеченные зажигательным танцем цыганской девчонки, люди с удовольствием притопывали и прихлопывали в такт.
        Звон браслетов оборвался, и девочка застыла на месте. Затем она поклонилась и, протянув руку, пошла по кругу. К сожалению, желающих платить за представление было куда меньше, чем тех, кто охоч поглазеть бесплатно. Толпа ротозеев мгновенно рассосалась. У Марики на ладони лежала тройка мелких монеток, да пара медяков валялась на пыльном тротуаре. Марика подобрала их и горько вздохнула: танцами много не заработаешь. Однако отчаиваться было не в ее обычае. Заприметив богато разодетую женщину, девочка бросилась к ней и затараторила:
        - Добрая, хорошая, ждет тебя перемена в жизни. Позолоти ручку, погадаю.
        - Поди прочь, оборванка, - сердито отмахнулась та и прошла мимо.
        Марика скорчила ей вслед гримасу и огляделась в поисках желающих узнать будущее. Неподалеку, опираясь на трость, стоял пожилой господин и с нескрываемым интересом разглядывал ее. Марика замедлила шаг, прикидывая, стоит ли предложить ему погадать. Она с одного взгляда определяла, кому надо гадать по-настоящему, кому можно морочить голову, а к кому и вовсе не стоит подходить. Обычно мужчины не просили гадать, разве что иногда, насмешки ради. Марика хотела пройти мимо, но мужчина поманил ее пальцем. Девочка поспешно подбежала к нему и сразу же принялась за дело:
        - Хороший, яхонтовый, позолоти ручку. Прошлое скажу и что дальше ждет. Всю правду узнаю, вот увидишь.
        - Нет, нет. Этого мне не нужно, - недовольно скривился он и, изобразив улыбку, продолжил: - Скажи-ка лучше, умеешь ли ты лазить по деревьям?
        Марика молча кивнула и вопросительно уставилась на мужчину, а он объяснил:
        - Дело в том, что я не могу попасть в собственный дом. Я потерял ключ, а запасной лежит в шкатулке у меня в кабинете. Туда можно влезть через окно, но я уже не в том возрасте, чтобы лазить по деревьям. Если принесешь из верхнего ящика стола шкатулку, то получишь за работу золотой.
        - Целый золотой?! Клянусь, ни один мальчишка не умеет лазить так, как я, - просияла Марика.
        Мужчина подвел девочку к зданию, украшенному лепниной, и указал на окно. Возле дома росло старое сучковатое дерево. Окинув его взглядом, Марика радостно улыбнулась: вскарабкаться по нему мог бы и младенец. Подоткнув юбки, она ловко перелезала с ветки на ветку, пока не добралась до козырька окна. К счастью, створка была приоткрыта. Она оглянулась на пожилого господина, чтобы убедиться, что он видит, как она отрабатывает обещанные деньги. Он ободряюще кивнул. Девочка пролезла внутрь, спрыгнула с подоконника и застыла в изумлении.
        Такой роскоши она не видела никогда в жизни. Все сияло и сверкало позолотой. У Марики захватило дух: неужели в такой красоте можно жить! Рядом с окном стояло бархатное кресло. Она осторожно провела ладонью по мягкой ворсистой ткани.
        Марике ужасно хотелось посидеть в таком кресле, но она не решилась. Затем она увидела прямо перед собой на низеньком столике с витыми ножками огромное блюдо, полное конфет. Девочка остановилась как вкопанная. Один раз такую же конфету в блестящей обертке ей дала какая-та добрая тетенька с маленькой девочкой. Тогда Марика целый день берегла ее за пахузой, а когда решила съесть, то оказалось, что шоколад растаял и весь растекся по бумажке, но все равно было ужасно вкусно. Девочка завороженно смотрела на сладости в разноцветных бумажках. Конфет было так много, что если одну взять, никто даже не заметит. Искушение было велико, но, поборов его, девочка со вздохом отвернулась и пошла к письменному столу.
        Вдруг в ней шевельнулось смутное ощущение опасности. Марика попыталась отмахнуться от неприятного чувства. В самом деле, что могло грозить ей в пустом доме? И все же тревога нарастала. Ей вдруг захотелось поскорее убраться из этих роскошных апартаментов. Не тратя больше времени на то, чтобы глазеть по сторонам, она подбежала к столу и рванула верхний ящик. В этот миг раздался пронзительный звон. Не понимая, что произошло, Марика оцепенела. Дверь в комнату распахнулась, и на пороге появилась та самая безвкусно накрашенная старая дама, которая покупала зеркало. Увидев цыганку, старуха завизжала, точно взбесившаяся свинья.
        От ее визга Марика пришла в себя и, позабыв про шкатулку с ключом, бросилась назад к окну. В считанные мгновения она спустилась с дерева, но там ее уже поджидали. Не успела девочка коснуться земли, как ее схватили сильные руки.
        - Воровка! В полицию ее! - вопила безобразная старуха, перегнувшись через подоконник.
        Марика кусалась и брыкалась, пытаясь вырваться, но силы были слишком неравными. Уже в который раз за сегодняшний день она оказалась в центре внимания и собрала возле себя толпу зевак. Однако теперь зрители были настроены вовсе не дружелюбно. Толпа раздалась, и перед отчаявшейся Марикой вырос подоспевший городовой.
        - Что за шум?! - грозно рявкнул он.
        - Эта воровка забралась в мой дом. Арестуйте ее, - брызжа слюной, кричала старуха из окна своего дома.
        - Я не воровка, честно. Богатый господин просил меня принести оттуда ключ. Он хозяин дома, спросите, - оправдывалась Марика, оглядывая толпу в надежде найти человека, пославшего ее за шкатулкой.
        - Врет! Я хозяйка в этом доме. Нет тут никакого господина, - бесновалась пострадавшая.
        Городовой схватил Марику за шкирку и потащил за собой.
        - Пойдем в участок, там разберемся с каким таким господином ты промышляешь, - сурово сказал он.
        - Но я не знаю его. Провалиться мне на этом месте, если вру, - поклялась Марика.
        Слова цыганки вызвали усмешки. Под вопли и улюлюканье толпы ее повели в участок.
        - Пустите, я не воровка, - в отчаянии упиралась девочка, понимая, что здесь нет никого, кто бы ей поверил.
        Ее щеки пылали от возмущения и обиды. Неожиданно от толпы отделилась женщина и преградила им дорогу. Несмотря на теплую погоду, плечи незнакомки укутывало меховое боа, а ее лицо скрывала густая вуаль.
        - Господин полицейский, цыганка говорит правду, - сказала незнакомка.
        - Что?! - рявкнул городовой.
        - Я была неподалеку и случайно слышала, как какой-то господин сказал, будто потерял ключ и просил ее залезть в его дом и принести запасной.
        Женщина говорила негромко, но в ее голосе звучала властность, невольно вызывавшая уважение и заставлявшая прислушаться. Городовой пришел в замешательство.
        - Вы можете подтвердить это под присягой и дать описание этого, с позволения сказать, господина? - уже более миролюбиво поинтересовался он.
        - Конечно. Отпустите ее. Лучше ищите мошенника, который подбивает безвинных детей на преступление. Или вы вместо преступников предпочитаете сражаться с детьми? - сказала незнакомка с ноткой презрения.
        Городовой сдвинул фуражку на затылок и задумался.
        - Что ж, если это правда... - Он в нерешительности пожал плечами, ослабил хватку и грозно рявкнул на маленькую цыганку: - На этот раз можешь идти, но если я тебя еще поймаю...
        Не веря в свое неожиданное спасение, Марика бросилась в ноги женщине:
        - Милая, хорошая. Век за тебя молиться буду! - пылко воскликнула она, но женщина резко отстранилась и выкрикнула:
        - Прочь! Не прикасайся ко мне!
        Девочка отпрянула, как от удара. Она не понимала, чем заслужила такое отношение и почему незнакомка вдруг так переменилась. На душе у Марики стало горше, чем когда толпа улюлюкала и дразнила ее воровкой. Почему мир так жесток? Ведь она не сделала ничего плохого.
        Не подавая вида, как ей обидно, девочка тряхнула спутанными кудрями и поднялась с колен. В этот миг что-то блеснуло у нее за поясом и упало на мостовую. Толпа ахнула. В пыли лежал изящный костяной гребень, украшенный тонким золотым орнаментом. Даже на непросвещенный взгляд вещица выглядела дорогой. Городовой тотчас снова схватил девочку и больно выкрутил ухо.
        - Так- так, голубушка. А это у тебя откуда? Значит, квартиру ты все-таки обчистила?
        - Нет! Это мое. Мне брат подарил. Пустите, больно! - закричала Марика.
        - Значит, брат тоже воровством промышляет? И где же твоя семейка?
        Жандарм еще сильнее крутанул ей ухо. От боли из глаз девочки брызнули слезы.
        - Мой брат - принц! - крикнула она, но ее возглас потонул в хохоте толпы.
        - А ты еще и приврать не дура, - усмехнулся городовой.
        - В кутузку ее, там ей самое место, - крикнули из толпы, и кто-то бросил в девочку гнилым яблоком.
        На этот раз спасения ждать было неоткуда. Ухо горело огнем, но Марика поборола слезы и только сильнее закусила губу, чтобы стерпеть боль. Она не решилась отвести городового к Глебу, чтобы тот подтвердил, что она не лжет, ведь его самого, чего доброго, могли арестовать за разбитое зеркало. Нужно было выпутываться самой.
        Когда городовой опять потащил Марику в участок, она больше не сопротивлялась. У нее не осталось на это сил, кроме того, она понимала, что сейчас звезды складывались не в ее пользу. Она не могла ничего сделать. Видимо, духи оставили ее, если позволяют, чтобы ее наказали за то, в чем она не виновата. Этого надо было ожидать. Никто не может идти против воли духов. Некоторое время маленькая цыганка понуро плелась за городовым, а потом тяжело вздохнула и тряхнула спутанной гривой, отгоняя от себя уныние.
        "Все равно я убегу. Еще не придумали таких запоров, которые меня удержат", - решила она.
        Глава 14
        Странная родня
        В то время как Марику тащили в кутузку, Глеб сидел под арестом в неряшливой комнатушке, служившей лавочнику жильем. Отсюда через полутемный коридор можно было попасть в лавку. Жена лавочника, растрепанная и неопрятная, как и вся комната, смахнула со стола любопытного таракана и поставила перед Глебом чашку спитого чая и кусок черствого бисквита. Мальчик вежливо отказался, солгав, что он не голоден. При виде окружающей грязи, он не мог подавить брезгливость и съесть хотя бы кусочек. В торговце и его жене было что-то отталкивающее, но Глеб старался заглушить в себе чувство неприязни. Он внушал себе, что должен благодарить лавочника за то, что тот не сдал его полиции, как грозился поначалу. Когда Глебу предложили угощение, он решил, что лавочник смягчился по доброте душевной, и сделал еще одну попытку отпроситься на поиски Марики, но торговец заупрямился:
        - Нет уж. За зеркало не уплачено. Почем я знаю, что ты вернешься?
        - Даю вам честное слово, - пылко заверил Глеб.
        - Слово, говоришь? - хихикнул Проныра. - Оно бы можно, только ведь словом пропажи не вернешь. А ну как ты уйдешь, а твоя подружка вернется? Так недолго и разминуться. Я бы на твоем месте сидел и не рыпался.
        В словах лавочника была доля правды. Глеб не знал, где искать Марику. Пока он ждал ее здесь, было больше надежды на скорую встречу.
        - Позвольте мне перейти в лавку? - попросил мальчик.
        - Это совсем ни к чему. Только ротозеев привлекать. Не сомневайся, как только девчонка вернется, я тебя кликну. Мне тебя держать - радости мало, - сказал Проныра и вышел из комнатушки, заперев за собой дверь на ключ.
        Глебу не оставалось ничего другого, как ждать. Он сидел как на иголках. В голове роились вопросы, на которые не было ответа. Еще недавно он был так близок к цели, почему же все пошло прахом? Зеркало разбито. Кошелек украли. Кто подстроил все это? И зачем? Но главное - куда убежала Марика и почему так долго не возвращается? Глеб не знал, где она задумала достать деньги, но лучше бы им держаться вместе. По мере того как шло время, Глеб все больше терзался сомнениями. Его беспокоило отсутствие Марики. Может быть, с ней случилось несчастье и ей нужна его помощь? Он даже подумывал сбежать тайком, но как? Окна в комнате не было, а дверь заперта снаружи. К тому же, Глеб боялся разминуться с Марикой. Да и бежать после того, как лавочник не вызвал городового, было непорядочно.
        "Лавочник, видимо, добрый человек. Другой бы потащил меня в тюрьму, если бы лишился такого ценного зеркала. Если я убегу, то поступлю, как вор", - размышлял Глеб.
        Откуда ему было знать, что Проныра строил в отношении него совсем другие планы. Откровенно говоря, до того, как мальчишка выложил золотой, он бы с радостью продал злосчастное зеркало за половину этой цены. Но когда зеркало разбилось, Проныра смекнул, что можно основательно потрясти кошелек незадачливого покупателя. Он мысленно уже подсчитывал привалившую прибыль, но, к несчастью, ловкача ждало горькое разочарование. Кто-то успел обчистить мальчишку прежде него. Поначалу Проныра расстроился, но ненадолго. Его изворотливый ум быстро подсказал ему, что денежки можно заполучить и другим способом.
        У мальчишки на лбу было написано, что он купается в роскоши. Его манеры, сюртук из тонкого, дорогого сукна, легкость, с какой он выложил золотой, - говорили о том, что он из знатного рода. А когда такой барчук шатается по улицам один, без гувернера, да еще с черномазой цыганкой - тут дело нечисто. Наверняка малец удрал из дома в поисках приключений, и теперь домашние маются от беспокойства. Если узнать, кто он таков и откуда сбежал, то родня точно раскошелится, чтобы заполучить свое чадо назад целым и невредимым. Главное - не дать маху и разыграть все как надо. Чтобы усыпить бдительность мальчишки, Проныра сделал вид, что верит его рассказам и согласен подождать до тех пор, пока не возвратится цыганка. Такой предлог задержать мальчишку был ничуть не хуже других. Хотя в глубине души лавочник был уверен, что именно девчонка стащила кошелек и дала деру. Но что с возу упало - то пропало. Главное - не продешевить, когда явятся родственнички.
        Заперев Глеба в своей каморке и оставив его под присмотром жены, Проныра поспешил на улицу, кликнул мальчишек и пообещал награду тому, кто узнает, у кого из богатеев сбежал сынок лет десяти. Потирая руки в предвкушении наживы, он вернулся в лавку и уселся в углу, точно паук, поджидающий добычу. К его удивлению, не прошло и пяти минут, как в магазинчик вошел солидный пожилой господин, от которого за версту пахло богатством. На галстуке у мужчины красовалась булавка с крупным бриллиантом. Из кармана свисала толстая золотая цепочка от часов.
        - Это правда, что мой племянник у вас? - спросил посетитель, смерив лавочника высокомерным взглядом.
        Сердце Проныры екнуло. Удача сама шла в руки.
        - Так это ваш племянник! Очень славный мальчуган, - притворно заблеял лавочник.
        - Полноте. Сорванец, каких поискать, - усмехнулся господин и нетерпеливо добавил: - Кроме того, я не нуждаюсь в лести. Приведите сюда мальчишку и поживей.
        - У меня ваш племянник был под присмотром. Подумать только, что могло бы с ним случиться, если бы он не попал ко мне! Улица полна опасностей, - запричитал лавочник, прикидывая, как бы вставить словцо про вознаграждение.
        - Думаю, что он нуждается в хорошей трепке больше, чем в присмотре, - неприязненно произнес посетитель.
        - Вам виднее, - угодливо хихикнул Проныра. - Но я надеюсь, вы не забудете обо мне и вознаградите меня за труды. К тому же нужно возместить мои расходы, ведь сорванец разбил очень дорогое зеркало.
        - Правильно ли я понял, что ты просишь денег? Седовласый господин уставился на Проныру тяжелым взглядом, от которого тот почувствовал себя не в своей тарелке. Несмотря на изысканность манер и вкрадчивый голос посетителя, в нем таилась скрытая угроза.
        - Ну, какая-нибудь сотня золотых. Разве для такого богатого господина это деньги? - пролепетал лавочник.
        - Сто золотых? Ты шутишь! Мой племянник не стоит этих денег.
        - Вы забыли про разбитое зеркало, - напомнил лавочник.
        - У меня закралось подозрение, уж не подстроил ли ты это нарочно, чтобы получить деньги? Судьи не любят похитителей детей.
        Скрытая угроза становилась явной. Проныра чуть не задохнулся от возмущения.
        - Как вы могли подумать обо мне такое! - воскликнул он.
        - Думать никто не запрещает, но за сотню золотых я готов отказаться от этой мысли, - процедил посетитель.
        Проныру прошиб холодный пот. А ведь чего доброго этот холеный хлыщ и вправду может ни за что ни про что упечь его в тюрьму. Ну и дела: собирался получить большие деньги, а тут со своими бы не расстаться. Лавочник бухнулся на колени и взмолился:
        - Пощадите! Откуда мне взять такие деньги? Клянусь, у меня и в мыслях не было похищать вашего племянника. Я его приютил, обогрел... А какие убытки потерпел! Вот уж верно говорят: не делай добра... За что мне такая напасть?
        - Ну полно. Так и быть. На этот раз я тебе поверю. Веди сюда племянника и благодари судьбу, что легко отделался, - усмехнулся посетитель.
        Проныра не заставил себя просить дважды и поспешно бросился за мальчишкой. Дрожащей рукой он не сразу смог попасть ключом в замочную скважину. Наконец, распахнув дверь, он скомандовал Глебу:
        - Пошли, там твой дядя пришел.
        - Дядя? Тут какая-то ошибка, - удивился мальчик и последовал за лавочником, недоумевая, кто бы это мог быть.
        Приведя Глеба в лавку, Проныра отрапортовал:
        - Вот, сдаю с рук на руки.
        Глеб с удивлением посмотрел на седовласого господина, которого видел впервые в жизни. Между тем новоявленный дядя не выказал при виде мальчика ни малейшего удивления.
        - Пойдем, - коротко бросил он и направился к выходу.
        - Вы не мой дядя, - сказал Глеб, не трогаясь с места.
        Проныра заволновался. Он предпочел бы, чтобы эти двое убрались отсюда и выясняли свои отношения где-нибудь подальше.
        - Твой - не твой, разбирайтесь в другом месте. Я закрываю лавку. У меня перерыв, - проворчал он, вытолкав Глеба на улицу.
        - Разве ты не хотел выбраться из этой дыры? Я освободил тебя, так чего же еще? - спросил его незнакомец.
        - Да но...
        - Ты беспокоишься о своей подружке?
        - Вы знаете Марику?
        - Я знаю, что она попала в скверную историю. У нее нашли дорогой гребень и обвинили в воровстве. Городовой забрал ее в участок, - сказал седовласый господин.
        - Она не виновна. Этот гребень - мой подарок. Пожалуйста, покажите мне, где находится участок. Я должен им все объяснить, - попросил Глеб.
        - Конечно, для этого я и пришел за тобой, - улыбнулся мужчина.
        Глеб был так занят мыслями о Марике, что и не подумал спросить, почему этот человек так печется о них и хочет им помочь. Главное было - поскорее освободить Марику. Впечатывая тростью каждый шаг, незнакомец размашистой походкой шел по улице.
        - Это правда, что цыганка - твоя сестра? - спросил он Глеба.
        - Да.
        - На твоем месте в участке я бы об этом умолчал. Если ты назовешь ее сестрой, никто не поверит ни одному твоему слову. Скажи лучше, что она твоя служанка. Так все будет выглядеть гораздо правдоподобнее, - посоветовал незнакомец.
        Глава 15
        Заключение под стражу
        Городовой втолкнул Марику в участок и, взяв под козырек, отрапортовал:
        - Разрешите доложить, ваше благородие. Нарушителя привел.
        Сидевший за столом начальник полиции, с красной, как вареная свекла, физиономией, брезгливо глянул на Марику, будто увидел в тарелке супа таракана, и спросил:
        - Это что такое?
        - Подозревается в воровстве, - доложил городовой.
        - Этот сброд - сплошь воры и мошенники. Тюрьма не резиновая, всех сажать. Жалоба от пострадавших есть?
        - Никак нет! Но имеется вещественное доказательство.
        Городовой выложил на стол гребень. При виде изящной дорогой вещицы в глазах полицейского вспыхнул алчный огонек. Он тотчас прикинул, что хозяин вещицы неизвестен, а у его жены скоро именины. Не тратить же деньги на подарок, когда тот сам идет в руки, да еще какой!
        - Что ж, пока не объявится хозяин этой безделицы, пускай она полежит у меня. А замухрышке дай пару затрещин и вышвырни вон, - приказал он.
        - Но это мой гребень! - воскликнула Марика.
        - Она еще здесь? - спросил начальник, многозначительно глянув на городового.
        Марика не могла уйти, оставив подарок Глеба. Не успели блюстители порядка опомниться, как она подбежала к столу и схватила свой гребень. Полицейский попытался отнять вещицу, но цыганка вырвалась, при этом нечаянно угодив ему кулаком в глаз. Подскочивший городовой схватил было нахальную девчонку, но та укусила его за руку. Служака взвыл, ослабив хватку. Марика метнулась к дверям, наткнулась на подоспевшего на шум дюжего дежурного, изо всех сил боднула его в живот, да так, что здоровяк согнулся пополам. Путь был свободен. Марика рванулась за дверь, но тут ее сграбастал городовой.
        Девочка царапалась, брыкалась и кусалась, но на этот раз борьба была недолгой. Скоро ее грубо втолкнули в кутузку. Девочка во весь рост растянулась на каменном полу. Тяжелая дверь с шумом захлопнулась. Лязгнул засов.
        Придя в себя, Марика поднялась и погрозила кулаком в сторону запертой двери. Она оглядела разбитые коленки и локти. Ссадины горели огнем, но в глазах девочки не было ни слезинки.
        В тесной клетушке могло поместиться не больше двух человек. Обычно сюда сажали подгулявших горожан, не в меру размахавшихся кулаками, но сейчас камера пустовала. Стены, сложенные из грубо тесанных камней, делали ее похожей на пещеру. Свет, проникающий сквозь крошечное зарешеченное оконце под самым потолком, едва освещал нары с набросанным на них тряпьем.
        Марика присела, зажав ладони между колен, и задумалась. Через окно выбраться не удастся. Может, попытаться прошмыгнуть мимо охранника, когда тот принесет поесть? Должны же здесь хоть как-то кормить. При мысли о еде у Марики засосало в желудке. Она вздохнула и сокрушенно выругала себя вслух.
        - Совсем глупая башка! Зачем не ушла, когда меня отпускали?
        Вдруг тряпье на нарах зашевелилось и откуда ни возьмись в углу возникла поджарая старушенция с хитрым лисьим лицом. Марика с удивлением уставилась на незнакомку.
        - Чего испугалась, касаточка? Чай, думала, ты тут одна-одинешенька? - елейно проворковала старуха и спросила: - И за что же такую крошку в кутузку бросили?
        Марика тяжело вздохнула:
        - Сначала ни за что. Сказали, я гребень украла, а мне его брат подарил.
        - Ай-ай-ай! Ну и люди! Неужто за простой гребень? - всплеснула руками старуха.
        - Ну, а потом за то, что начальнику полиции кулаком в глаз попала. Он сильно злой был. Ух, как кричал!
        - Тебе, я вижу, тоже досталось? - спросила старуха, кивнув на ссадины.
        - Заживет, - отмахнулась Марика. - А тебя за что заперли?
        - Ни за что, а зачем. Я сама пришла, чтобы тебе помочь, касаточка, - слащаво проговорила старуха.
        - Тебя послали духи? - с благоговейным трепетом спросила Марика. Неужели духи простили ее?
        - Можно сказать и так, - уклончиво ответила старуха и добавила: - Я люблю деткам помогать.
        - А ты можешь помочь моему брату?
        - Глебу, что ли? - переспросила старуха.
        - Ты знаешь Глеба? - удивилась Марика.
        - Мне положено все знать. На то меня и зовут Ведунья. А еще я знаю, что он не стоит твоих волнений. Пустой он человек.
        - Что ты такое говоришь! - возмутилась девочка.
        - Ишь, как разгорячилась: за братца - горой. Вот кабы он так за тебя заступался.
        - Он заступается. Он мне вот что подарил, - Марика с гордостью показала ботиночки и добавила: - И еще гребень, но эти ослы, сыновья ишака, его отняли.
        Ведунья покачала головой.
        - Ох и дешево же он тебя купил! Пока ты ему нужна, он тебя умасливает. А как нужда отпадет, он тебя и узнавать перестанет.
        - Нет, Глеб не такой, - помотала головой девочка.
        - А ты лучше у меня спроси, какой он. Было время, когда он в большой нужде был. Его из родного дома выгнали. Кто его приютил? Я! И кормила, и поила, - слезливо запричитала Ведунья.
        Она ни словом не обмолвилась о том, что сама подстроила так, чтобы Глеба выгнали из дома, и уж тем более о том, как старалась сжить мальчика со свету. Смахнув притворную слезу, ведьма продолжала:
        - И что я после этого имею? Черную неблагодарность. Он обо мне и говорить не хочет, а если спросишь, то еще и грязью обольет, мол, Ведунья во всех несчастьях виновата. Говорю тебе, как только он вернется домой, про тебя и думать забудет. Его родня не допустит, чтобы ты жила во дворце, да и сам он будет тебя стыдиться.
        - Неправда! Злой твой язык! Как ишачий хвост болтается! - Марика с жаром вступилась за Глеба.
        - Ох-хо-хо, молодо-зелено. Не слушают совета старших, пока не обожгутся, - притворно вздохнула Ведунья.
        Марика и сама осознавала, что стоит Глебу вернуться во дворец, как все переменится. Он не цыган. Его люди живут по другим законам. Для них родство по крови ничего не значит, и они сделают все, чтобы заставить Глеба отступиться от цыганки, но она твердо верила, что сам Глеб не способен на предательство.
        - Он никогда не откажется от меня, - отчеканила она.
        Ведунья прислушалась, нос ее задергался, будто у лисицы, почуявшей добычу, и она проворчала:
        - Никак явился твой яхонтовый тебя вызволять? Легок на помине.
        - Вот видишь, а ты говорила, откажется. - Марика в волнении вскочила и, забыв про саднившие ранки, тихонько рассмеялась. Мониста, словно эхо, отозвались тихим перезвоном.
        - Хочешь на него глянуть? Есть у меня зеркальце непростое, заветное. Всю правду, как есть, покажет, - предложила ведьма, доставая из ридикюля небольшое зеркало.
        Марика подошла к старухе и завороженно уставилась на мутную зеркальную поверхность. Ведунья произнесла:
        - Покажи нам Глеба,
        Где бы он ни был.
        Мы хотим узнать сейчас
        Только правду без прикрас.
        Туманность в зеркале стала рассеиваться, и Марика увидела знакомый полицейский участок. За столом сидел краснолицый начальник полиции. Вдруг дверь отворилась, и вошел Глеб. Сердце девочки учащенно забилось. Ему все-таки удалось убежать от лавочника и отыскать ее. А Ведунья говорила, что он будет ее стыдиться.
        Но противная старуха хитро подмигнула девочке и продекламировала:
        - Чтоб уладить прежний спор,
        Дай услышать разговор
        От начала до конца,
        Без утайки, до словца.
        Марика услышала тихий, будто доносившийся издалека, голос Глеба:
        - Пожалуйста, отпустите ее. Она ни в чем не виновата. Я сам подарил ей этот гребень.
        Марика с торжеством глянула на Ведунью. Пускай видит, что она оказалась неправа. Глеб - не такой человек, чтобы бросить сестру в беде.
        Полицейский сурово, но сдержанно возразил:
        - Но она учинила дебош, когда мы хотели взять гребень в качестве вещественного доказательства.
        Начальник полиции не решался обойтись с мальчишкой грубо. Уж слишком тот был хорошо одет и выделялся своей осанкой и манерами. Видно, родители у него важные персоны. Такого заденешь - потом хлопот не оберешься.
        Полицейский с тоской покосился на гребень, и Глеб понял, что вещицей придется пожертвовать в качестве платы за освобождение Марики.
        - Отпустите, пожалуйста, девочку. Гребень вы можете оставить, - предложил Глеб.
        Полицейский с прищуром посмотрел на мальчишку: нет ли в этом подвоха?
        - Это подкуп? - сурово спросил он.
        - Конечно нет! Это вещественное доказательство, - как ни в чем не бывало выпалил Глеб.
        Простодушная Марика не одобрила легкости, с какой Глеб распорядился ее гребнем. Но видя, как Ведунья искоса пытливо поглядывает на нее, не выказала своего неудовольствия.
        Между тем, начальник полиции все отлично понял и решил, что это неплохая сделка. Девчонка уже получила свое. Ее все равно скоро придется освободить, зато теперь не нужно думать о подарке для жены. Сделав вид, что он еще не пришел к окончательному решению, блюститель порядка задумчиво почесал переносицу и сказал:
        - Ну, если вы за нее ручаетесь, это можно устроить. - Он важно кивнул писарю, молча сидевшему в углу у маленького столика. - Запиши в протоколе: "Освобождается под ответственность..." запнувшись, он обратился к Глебу: - Кем она вам приходится?
        - Она моя... - вспомнив предупреждение господина, который привел его сюда, Глеб мгновение помолчал, а потом отчеканил: - Она моя служанка.
        Марика стояла как громом пораженная. Ее щеки пылали от пережитого унижения.
        - Тьфу- Она плюнула в сторону зеркала и отвернулась.
        - Стоит ли так огорчаться, касаточка? - подоспела со своими утешениями Ведунья. - Лучше раньше узнать о том, что он за птица. Теперь видишь, что я была права? Брось ты его, пока не поздно. Я помогу тебе отсюда выбраться. Пускай тогда ищет тебя как ветра в поле.
        Как ни сердилась Марика на Глеба, по все же не могла уйти тайком, как предательница, бросив его на произвол судьбы.
        - Я обещала ему помогать, - сказала она.
        - Я и забыла, что ты при хозяине, примерная служанка, - съязвила старуха, подливая масла в огонь.
        Марика зыркнула на Ведунью, будто обожгла огнем, но промолчала. Видя, что девочку не так просто убедить, ведьма неожиданно сменила тему разговора:
        - А скажи-ка, где твоя мать?
        - Умерла давно, когда я родилась, - сказала Марика, не понимая, куда клонит старуха.
        - А почему никто никогда не рассказывал тебе о ней?
        Марика молчала. Ее с самого рождения воспитывала Варга. Она помнила, как однажды другие цыганята начали дразниться, что ее нашли в капусте. Она прибежала к Варге и попросила рассказать ей про маму, но в ответ та отрезала: "Она умерла, и нечего больше рассказывать". Варга быстро приструнила обидчиков, и больше никто не посмел дразнить Марику, но почему-то стоило ей спросить о матери, все точно воды в рот набирали. Впрочем, она привыкла к этому и уже давно не задавала никаких вопросов.
        - Что ты знаешь про мою маму? - спросила Марика.
        - То, что в ней, как и в тебе, нет ни капли цыганской крови.
        - Только не говори, что меня нашли в капусте. Я не ребенок.
        Марика тряхнула спутанной гривой. Мониста тихо звякнули.
        - Не в капусте, а на дороге. Твоя мать не умерла, - загадочно произнесла старуха.
        От догадки Марику точно обдало жаром.
        - Она здесь? Ты поведешь меня к ней?! - в волнении воскликнула девочка.
        - Для этого я и пришла. Поторапливайся, не ровен час опоздаем, - засуетилась Ведунья, схватила девочку в охапку и потащила за собой.
        Каменная стена расступилась. В тот миг, когда она снова сомкнулась за ними, раздался лязг отпираемого засова. Караульный открыл дверь и замер на пороге. Камера была пуста. Цыганка как сквозь землю провалилась.
        Глава 16
        Хрустальное озеро
        Проводив мальчишку до полицейского участка, Беридар удовлетворенно усмехнулся. Обвести детей вокруг пальца оказалось проще простого. Удача вновь улыбалась ему. Теперь, когда он выбрался из опостылевшего лабиринта, жизнь в Зазеркалье была ничуть не хуже, чем в обычном мире. Победу стоило отпраздновать. К тому же, на первое время деньжата у него имелись. Он вытащил из кармана бархатный кошелек с серебряным гербом, взвесил его на ладони и, оглядевшись, приметил маленький кабачок.
        Однако показывать кошелек, набитый золотом, было бы неблагоразумно. "В таком заведении лучше расплачиваться медяками", - подумал Беридар, достал одну монету и с разочарованием увидел, что это затертый медяк. Озадаченный, он выудил из кошелька еще несколько монеток. Там оказалась одна мелочь. Беридар выругался про себя и сунул монеты назад. Куда же подевалось золото? Он ведь отчетливо видел, как мальчишка расплачивался золотым. Да и сам кошелек был слишком хорош для меди. На худой конец в нем должно лежать серебро.
        Беридар решил пересчитать монеты и, высыпав их на ладонь, обомлел. В пригоршне серебра не было ни одного медяка. Волшебный кошелек! Чтобы проверить свою догадку, Тайный Советник пересыпал монеты назад, пожелал, чтобы они превратились в золото, и желание сбылось. В такую удачу было трудно поверить.
        В радужном настроении Беридар открыл дверь кабачка, и его прошиб холодный пот. Вместо столиков и стойки бара перед ним зияла зеркальная глубина. Беридар отпрянул, поспешно захлопнув дверь. Сердце его бешено колотилось. Что это? Ловушка? Он обвел взглядом площадь. Еще недавно по ней сновали люди, а теперь она была пустынной. Необъяснимое безлюдье испугало Беридара. Он решил вернуться на улицу Зеркальщиков, но она исчезла. В той стороне, откуда он пришел вместе с мальчишкой, дома будто сомкнулись, они жались друг к другу, не оставляя между собой ни малейшего прохода.
        Только теперь до него дошло, что радовался он преждевременно. Все эти улицы, площади, люди были лишь иллюзией, созданной коварной Ведуньей. Старая ведьма не вернет ему жизнь среди людей, которая кипит по ту сторону Зеркала, ведь в Зазеркалье нет никого, кроме еще двух бедолаг, вечных пленников.
        "Хотя, почему вечных? - встрепенулся Беридар. - Если мальчишка пришел освободить брата, значит, он знает, как это сделать".
        Внезапно на Тайного Советника нашло озарение, и он понял, как выбраться из плена. Его пропуск из Зазеркалья - кошелек, который он так ловко выкрал у мальчишки. Наверняка тот захочет вернуть себе волшебную вещицу. Перво-наперво нужно солгать, будто он отнял украденные деньги у воришки, а потом предложить мальчишке сделку: пусть в обмен на кошелек откроет ему секрет, как избавиться от власти Зеркала.
        Чем больше Беридар размышлял над возможностью выбраться из Зазеркалья, тем больше был уверен в успехе задуманного. Постепенно к нему возвращалось хорошее расположение духа. Представив себе удивление Ведуньи, когда он ускользнет отсюда, Тайный Советник усмехнулся: "Старую швабру ждет сюрприз". Но тут он вспомнил про цыганку, и все его планы рухнули, как карточный домик. Без сомнения, девчонка расскажет, что именно он подстроил ее арест, и тогда сделка не состоится.
        "А может, вступить в сговор с братом мальчишки? - задумался. Беридар. - Поскольку он стал узником Зеркала, значит, за ним водятся грешки, и немалые. С ним будет легче сторговаться. Но где его искать?"
        Беридар обвел взглядом площадь. По крайней мере, этот мираж пока не исчез. Теперь от площади расходились всего две улицы странного вида. На ближних зданиях пятнами осел клочковатый туман. Рассеиваясь в одном месте, он тотчас сгущался в другом, и от этого силуэты домов постоянно менялись. Дальние постройки казались еще более призрачными, они словно растворялись в дрожащей дымке.
        Не зная, какое направление выбрать, Беридар пошел наугад. Голубоватые, полупрозрачные дома, точно призраки, обступили его. Приглядевшись, он понял, что все они сделаны из кристаллов льда. Из глубины улицы явственно тянуло холодом. Здесь могла обитать только Ледяная Дама.
        Поняв, что ошибся, Тайный Советник бросился назад, испугавшись, что площадь может в любую секунду исчезнуть. Несмотря на почтенный возраст, он мчался, точно за ним гнались сорок разбойников. Город уже полностью преобразился. Беридар не узнавал мест, где он только что проходил. Наконец впереди проступили очертания знакомой площади. Беридар побежал еще быстрее, выбиваясь из сил.
        Внезапно улица кончилась, и он остановился, пораженный представшим перед ним видом. Неподалеку поблескивало небольшое, кристально чистое озерцо. Вокруг росли удивительные деревья, покрытые крупными благоухающими цветами. Перепархивали с ветки на ветку диковинные птицы.
        Все это, как в зеркале, отражалось в незамутненной озерной глади.
        Возле грота, увитого плющом, сидел златокудрый юноша. Он глядел в воду, не замечая красоты вокруг.
        "Брат мальчишки неплохо устроился", - с завистью подумал Беридар. Отдышавшись, он направился к юноше, но тот не обернулся на звук шагов.
        - Милейший, у меня к тебе есть интересный разговор, - обратился Тайный Советник к сидящему юноше, но тот не шелохнулся.
        "Может, он глухой?" - решил Беридар.
        Чтобы обратить на себя внимание, он наклонился и шлепнул ладонью по воде. По глади озера пошла рябь. Наконец-то юноша оторвался от созерцания глубины. Но вместо того, чтобы поприветствовать гостя, он в гневе поднял глаза на незнакомца.
        - Зачем ты это сделал? Ты - варвар. Ты не понимаешь красоты! - пылко воскликнул он.
        - А ты? А ты? - насмешливо переспросил чей-то тоненький голосок.
        Беридар удивленно огляделся. Поблизости никого не было.
        - К чему же так сердиться? Я принес тебе хорошую весть, - примирительно улыбнулся он.
        - Весть есть? - снова переспросил невидимка.
        Беридару сделалось не по себе. Кто этот незримый свидетель? Уж не старая ли ведьма мутит воду? Он предпочел бы иметь дело с парнишкой с глазу на глаз.
        - Кто это говорит? - спросил он.
        - Никто. Мне не нужно никаких вестей. Уйди и оставь нас вдвоем.
        - Вдвоем? Значит, здесь кто-то все-таки есть? - подозрительно озираясь, спросил незваный гость.
        - Да, но он всегда молчит. Он прекрасен, как утренняя звезда. В целом свете нет никого совершеннее его, но он мучает меня и заставляет страдать. Я люблю его больше всего на свете, но он холоден и безразличен ко мне. Я хотел бы поговорить с ним, но он не отвечает. Я протягиваю руку, чтобы коснуться его, и он тут же убегает, оставляя меня страдать наедине. - По щеке юноши поползла слеза.
        - Понятно. Значит, он убежал, - кивнул Беридар, недоумевая, о ком идет речь.
        - Да, и ты тому виной. Ты спугнул его!
        Юноша посмотрел на озеро. Вода в нем успокоилась, и оно снова напоминало гигантское зеркало. Глядя на свое отражение, золотоволосый красавец улыбнулся и прошептал:
        - Он вернулся. Посмотри, разве он не прекрасен? Его волосы подобны золоту, а глаза, как два сапфира.
        "Да этот малый свихнулся, а сумасшедшему лучше не перечить", - подумал Беридар и поддакнул:
        - Да, он, конечно, душка, только сейчас речь не об этом. Пришел твой брат, чтобы увести тебя отсюда.
        - У меня нет брата, - безразлично сказал юноша, не отрывая взора от отражения.
        - Признаться, я не слишком разбираюсь в вашем родстве, но мальчишка жаждет вызволить тебя из Зазеркалья. Я дам тебе волшебный кошелек, если ты уговоришь его прихватить и меня.
        Беридар показал кошелек, но юноша даже не посмотрел на него.
        - Меня это не интересует. Я же сказал, у меня нет брата. А теперь оставь меня. - Он жестом приказал уйти.
        Однако Беридар не намеревался уходить ни с чем.
        - Согласен, здесь довольно недурное местечко, но неужели ты готов всю жизнь прозябать в этой глуши? - спросил он.
        - Мне хорошо только там, где он. Я ни за что не расстанусь с ним. Нас разлучит только смерть, - заявил юноша, влюбленно глядя на отражение.
        Тайный Советник обескураженно посмотрел на юношу, не зная как поступить дальше, и вдруг его осенило: "Даже лучше, если этот псих по доброй воле откажется от свободы. Вытащить из Зазеркалья одного гораздо легче, чем двоих".
        - Я бы на твоем месте тоже никуда не пошел. Нельзя оставлять такого красавца одного. Я даже готов тебе посодействовать и пойти с мальчишкой вместо тебя. Согласен?
        - Да, только оставьте нас в покое, - нетерпеливо отмахнулся юноша.
        - Хорошо, но когда мальчишка придет, скажи ему, что отказываешься отсюда уходить, и замолви за меня словечко. А не то я все время буду торчать здесь и прогонять твоего приятеля, - пригрозил Беридар.
        - Нет! Я сделаю, как ты просишь, - пообещал юноша: - А теперь уйди.
        - Уйди, - повторил напевный голосок. Беридар вздрогнул. Значит, все-таки кто-то подслушивал их разговор. Тайный Советник испуганно огляделся, но свидетель по-прежнему оставался незримым.
        Глава 17
        Никто
        Глеб в растерянности вышел из полицейского участка. Он никак не мог поверить, что судьба сыграла с ним такую злую шутку: пока он разговаривал с полицейским, Марика сбежала из тюрьмы.
        "Если бы она знала, что я приду за ней! Если бы только я подоспел немного раньше", - сокрушался Глеб. Однако сделанного было уже не воротить. И перед новой бедой все прежние переживания и волнения мальчика отступили. На время Глеб решил оставить поиски Гордея. Сейчас самое главное было найти Марику.
        Перво-наперво он решил вернуться в зеркальную лавку. Девочка наверняка пойдет за ним туда. Глеб поискал глазами улицу Зеркальщиков, но там, где еще недавно расхаживали прохожие и громыхали по мостовой повозки, теперь теснились дома. Мальчик готов был поклясться, что прежде от площади расходились три улицы, а не две, как сейчас. Он кинулся расспрашивать прохожих, но те лишь недоуменно пожимали плечами и отвечали, что никогда не слышали об улице с таким названием. Глебу стало страшно. Одарка предостерегала их о том, чтобы они никогда не расставались, почему они не вспомнили о ее предупреждении! Однако сетовать было поздно. Город иллюзий, где не было ничего постоянного, строил миражи, разводя детей в разные стороны.
        Глеб медленно обошел площадь, чтобы взглянуть на идущие от нее улицы. Обе они были застроены небольшими уютными особнячками и походили друг на друга как две капли воды. Глеб в задумчивости остановился в том месте, откуда ему были хорошо видны обе улицы, и будто прозрел: теперь в улицах не было ничего общего. Одна - словно пришла из рождественской сказки. Дома на ней были сделаны из хрусталя и напоминали миниатюрные ледяные дворцы. На другой - чувствовалось дыхание весны. Она была белым-бела от множества весенних цветов. Тысячи нарциссов в нежных, белоснежных венчиках лепестков благоухали в палисадниках перед домами. Выбор оказался неожиданно прост, Глеб пошел прочь от хрустально-зимней улицы, где наверняка обитала Ледяная Дама, свернув в другую сторону, уверенный, что дорога приведет его к Кристальному озеру. Он не сомневался, что найдет там Гордея. Однако близость цели не радовала. Его мысли были слишком заняты тревогой о Марике.
        Глеб свернул на улицу. Постепенно дома становились все реже. Глеб и не заметил, как оказался в лесу. По-весеннему яркая трава уже пробилась и густым ворсистым ковром застелила землю. Деревья покрылись зеленым пушком листвы. В их пока еще негустых кронах синело лоскутами небо. Всюду, куда ни кинь глаз, росли цветы.
        Вдруг Глебу послышался вздох. Мальчик замер. Лес стоял немой и молчаливый. Не слышалось даже шелеста деревьев. Немного выждав, Глеб двинулся дальше. Тишина действовала угнетающе, и он стал тихонько напевать себе под нос:
        - Иду извилистой тропой...
        - Ой! - ойкнул девичий голосок. Поблизости не было ни души.
        - Ты где и кто? - . спросил Глеб.
        - Никто, - послышалось в ответ.
        - Не бойся, выходи. Как тебя зовут? - озираясь, спросил мальчик.
        - Я тут, - сообщила невидимая собеседница.
        - Шутишь? А мне не до смеха, - вздрогнул Глеб.
        - Эхо, - прозвенел голосок.
        - Зачем ты играешь в прятки?
        - Я не играю и не шучу. Ты спросил, как меня зовут, и я ответила: Эхо.
        - Ты - Эхо? И ты умеешь говорить? Я думал, эхо лишь повторяет слова, - удивился мальчик.
        - Когда-то я была нимфой, но теперь от меня остался лишь голос. Я не рискую заговаривать с людьми. Иногда я подхватываю их голоса и разношу по округе. Это мое единственное развлечение, - грустно сказала нимфа.
        - Но почему ты стала невидимкой? - спросил Глеб.
        - Это очень печальная история. Я влюбилась в прекрасного юношу, равных которому нет. Ни земные девушки, ни нимфы не могли устоять перед его чарами. Но ни одна не сумела затронуть его сердца. Он был холоден и безразличен. Я была готова отдать все, даже свое бессмертие, только бы он разок ласково посмотрел на меня, но, увы, я для него была пустым местом. Он лишь твердил мне: "Уйди, ты никто". Мои подружки советовали выбросить его из головы, но разве я могла приказать сердцу? День ото дня я чахла, пока не исчезла совсем. Теперь я и впрямь никто. У меня остался лишь голос и имя - Эхо.
        - Но неужели юноша не пожалел тебя? Что с ним стало? - спросил Глеб, тронутый рассказом нимфы.
        - Его постигла страшная участь. Однажды все девушки, которыми он пренебрег, собрались и пошли к Немесиде, богине справедливости, чтобы попросить ее наказать красавца за высокомерие и бессердечность. Я пыталась их отговорить, но они не послушали меня, ведь я - никто. Немесида наложила на него заклятие, сказав, что он влюбится в самого себя и будет страдать так же, как заставлял страдать других, и умрет от неразделенной любви. Возвращаясь с охоты, он склонился над озером, чтобы напиться воды, и, увидев свое отражение, влюбился в него. С тех пор он чахнет и страдает от любви к собственному отражению, которое холодно и безразлично к его переживаниям. Отражение не отпускает его. Он стал узником Зеркала, а я часто сижу подле него. Я бы сделала все, чтобы облегчить его муки, но я - никто.
        - Неужели ты так любишь Гордея? - спросил Глеб, не понимая, как брат мог вызвать любовь стольких девушек, ведь он был всего лишь подростком.
        - Почему Гордея? Моего возлюбленного зовут Нарцисс. Ты наверняка видел цветы, названные его именем. Они родились из его вздохов и слез и цветут ранней весной. Нарциссы так же изысканны, прекрасны и холодны, - сказала нимфа.
        - Ничего не понимаю. Тут ведь только один юноша. Он должен быть моим братом, Гордеем, - настаивал Глеб.
        - Может быть, он твой брат. У вас обоих золотые кудри. Но я знаю его под другим именем. Впрочем, раздвинь ветви и взгляни на него сам, - предложила Эхо.
        Глеб в волнении раздвинул смыкающиеся ветки кустов и увидел неподалеку сидящего на берегу озера юношу, поглощенного созерцанием собственного отражения. Это был не Гордей.
        - Все кончено, - с безысходностью подытожил Глеб.
        В горле у него встал комок, и непрошеные слезы выступили на ресницах. Гордея в Зазеркалье не было. Наверняка это происки Ведуньи. Глеб вспомнил, как она грозилась добраться до него. Ей это удалось. Она обманом заманила его сюда, чтобы тоже сделать узником. Мальчик подумал, как будут горевать родители, не зная, куда он пропал. Внезапно у него промелькнула спасительная мысль: слуги Зеркала говорили, что узником становится только тот, кто совершил ужасный проступок. Значит, Ведунья не сможет удержать его здесь. И тут он вспомнил про Марику. Он погубил цыганскую девочку. Он не имел права рисковать ее жизнью и приводить ее сюда. Если ему самому суждено пропасть, то он должен спасти хотя бы Марику.
        - Эхо, ты еще здесь? - окликнул он нимфу. В ответ не раздалось ни звука.
        - Пожалуйста, отзовись. Я прошу не ради себя, а ради одной девочки.
        - Ты любишь ее? - с интересом спросила нимфа.
        - Она для меня как сестра. Она попала сюда из-за меня, потому что хотела помочь. Я готов понести любую кару, только бы спасти ее. Она не виновата, что переступила через запретную черту. Пожалуйста, помоги мне.
        - Я не могу ничего сделать. Разве ты забыл, что я - никто?
        - Не говори так. Разве никто может быть таким преданным и верным? Да, у тебя остался лишь голос, но это не так уж мало. Когда ты отвечаешь одинокому путнику, он уже не чувствует себя одиноким. А кроме голоса у тебя есть сердце, и ты не сможешь оставить в беде невиновного.
        - Мне очень жаль ее, но я не знаю, чем могу помочь.
        - Найди ее, ты ведь не затеряешься среди миражей.
        - Хорошо. Как только отыщу ее, я скажу тебе, - пообещала нимфа, и все стихло.
        Глава 18
        Ледяная дама
        Ведунья с Марикой оказались в хрустальном зале с высоким сводчатым потолком. Дневной свет проникал сквозь грани хрусталя и разбрызгивался солнечными зайчиками. Пол был устелен пушистым белоснежным ковром. Здесь было очень красиво, но от стен тянуло холодом. За распахнутой настежь широкой двустворчатой дверью шла бесконечная анфилада таких же голубовато-прозрачных комнат.
        - Зябко, - поежилась Марика.
        - Да уж, не жарко, - неизвестно чему улыбнулась старуха и подтолкнула девочку вперед. - Иди. Твоя мать там. Не забудь обнять ее да прижаться покрепче. Счастливого свиданьица!
        Ведьма расхохоталась и исчезла, лишь эхо подхватило ее смех и разнесло по гулким коридорам. У Марики от страха по спине поползли мурашки, но она собрала все свое мужество и шагнула вперед. Ее нога поскользнулась, и девочка поняла, что приняла за ковер иней, покрывавший пол. Она коснулась рукой стены, и ощутила ладонью не стекло, а лед.
        В это время Ведунья, в секунду преодолев все преграды и расстояния, влетела в Лисью Нору. Все еще сотрясаясь от смеха, она с размаху плюхнулась на стул. Тот недовольно заскрипел. Змея, мирно дремавшая возле ножки стола, с испугу стрелой метнулась в угол, но, увидев, что это вернулась хозяйка, укоризненно прошипела:
        - С- столько ш-шума. С-с ума с-сойти.
        - Хватит дрыхнуть, бездельники! Будем праздновать победу. Ай да Ведунья, светлая головушка! Всех вокруг пальца обвела, обдурила, - сама себя нахваливала ведьма.
        - С-скажи толком, что произош-ш-шло? - спросила Змея.
        - Девчонке конец! Я ее направила прямиком к Ледяной Даме. Уж она высосет из этой чернявки все тепло по капельке. Достаточно одного прикосновения, чтобы та заснула навсегда.
        - Зачем это тебе?
        - Неужто не ясно? Королевский отпрыск будет винить в гибели девчонки Ледяную Даму и возненавидит ее. Стоит ненависти поселиться в его сердце, как ему никогда не спасти мнимого братца и не выбраться на свободу. Вот потеха! Кажется, население Зазеркалья разрастается, - хихикнула ведьма и вдруг недовольно поморщилась: - Совсем забыла. Я ведь обещала Беридара из лабиринта вы- зволить.
        - Неужто с-с-сдержишь обещание? Совесть прос-снулас-сь? - ехидно прошипела Змея.
        - А почему бы нет? Надоело ему по лабиринту ходить, будет в клетке сидеть. Чем не смена обстановки? Кстати, надо бы поглядеть, чем он там занимается?
        Ведьма налила в плошку воды из кладбищенского ручья, вырвала из хвоста возмущенного Филина перо, подожгла, бросила в плошку и произнесла заклинание. Жидкость тотчас вскипела и забурлила, а когда пар рассеялся, в воде возникло видение: Беридар беседовал с Нарциссом.
        Ведунья со злостью стукнула по столу. Как Беридар оказался возле Кристального озера? И зачем туда явился? Ведьме не терпелось скорее получить ответы на эти вопросы, и она услышала голос Тайного Советника: "... скажи, что ты отказываешься отсюда уходить, и замолви за меня словечко".
        Ведьма в ярости вскочила, опрокинув стол. Вода грязным пятном разлилась по земляному полу.
        - Ах ты, жалкий червяк! Вздумал меня обманывать?! - взревела она. - Я покажу, как со мной тягаться! Сомну! Свинчу! В бараний рог скручу!
        В ожидании, пока явится Глеб, Беридар спрятался за деревьями. Он счел, что будет разумнее не сразу показываться на глаза мальчишке. Тайный Советник опустился на мшистый пень, оперся на трость и, положив на руки подбородок, стал ждать. Вдруг его внимание привлекли странные перемены, произошедшие с лесом. Казалось, весна в одночасье сменилась поздней осенью. Молодые деревца обернулись старыми корягами. Они со скрипом и хрустом тянули к Беридару корявые сучья, будто желали схватить его цепкими пальцами ветвей. Беридар похолодел от страха. Он вскочил и провел рукой по глазам, пытаясь отогнать наваждение. Деревья двинулись к нему, сжимая кольцо.
        - Чур меня! - пробормотал Тайный Советник, озираясь в поисках спасения.
        - Ну что, яхонтовый, удалось ли тебе провести мальчишку? - услышал он за спиной елейный голос Ведуньи.
        Бледный как смерть, Беридар обернулся к ведьме. Она глядела на него, притворно улыбаясь.
        - Д-да. Я сделал все, - запинаясь, выдавил он из себя.
        - Вот и славненько. А какими судьбами тебя занесло к Кристальному озеру? - поинтересовалась ведьма.
        Беридар стал лихорадочно соображать, как половчее выкрутиться и усыпить подозрения Ве- дуньи.
        - Мальчишка направляется сюда. Вот я и решил перехватить его, чтобы увести в другую сторону. Ты ведь сама велела.
        - Ай да молодец! Ну, хитер! - похвалила его Ведунья.
        Тайный Советник немного успокоился. Кажется, ведьма ни о чем не подозревает. Теперь его мысли были заняты тем, как спровадить ее, пока не явился мальчишка.
        - Так ты намерился без моего ведома вырваться отсюда?
        Вопрос Ведуньи прозвучал как гром среди ясного неба, а зловещая ухмылка на ее лице заставила Беридара содрогнуться. Ноги у него подкосились, и он безвольно рухнул на колени.
        - Пощади! Сам не знаю, что на меня нашло, - залепетал он.
        - С чего ты решил, что мальчишка поможет тебе? Говори! - прикрикнула старуха.
        Беридар понял, что выхода у него нет. Пришла пора раскрыть свои карты. Он достал бархатный кошелек и трясущейся рукой протянул его Ведунье.
        - Он принадлежит мальчишке.
        - Герб Лунного Рыцаря? - задумчиво проговорила ведьма, разглядывая кошелек. - Значит, ты, плут, украл кошель, чтобы потом им же расплатиться за услугу? Ловок, ничего не скажешь!
        - Прости. Не возвращай меня в зеркальный лабиринт, - взмолился Беридар.
        - Надоело ходить? - усмехнулась ведьма и, брызжа слюной от злости, крикнула: - Отныне будешь сидеть! На цепи! А кошелек мне еще при- годится.
        Глава 19
        Встреча
        Марика потеряла счет залам, а перед ней распахивались все новые двери, приглашая ее в недра ледяного замка. Все комнаты были выточены из льда и походили одна на другую, разве что каждая следующая была чуть меньше предыдущей, а потолок в ней - чуть ниже. Девочка старалась ступать как можно тише, чтобы не нарушать молчаливой торжественности дворца, но при каждом шаге мониста и браслеты подрагивали, отзываясь тоненьким перезвоном, который в мертвенной тишине множился эхом. Холод пробирал все сильнее. Наконец последняя дверь отворилась, и Марика очутилась в комнате, стены которой были разрисованы морозными узорами, будто обтянутые набивным белым шелком.
        Струи холодного воздуха, как пар, клубились на полу, то поднимаясь, то снова оседая. Посреди комнаты в кресле, искусно вырубленном из цельной ледяной глыбы, сидела красивая незнакомка. Ее точеное лицо было бледным, как у мраморной статуи. Черные пряди волос, рассыпанные по плечам, и большие черные глаза еще сильнее подчеркивали ее неестественную бледность. Женщина дрожала, зябко кутаясь в меховое боа, но оно не могло спасти ее от всепроникающего холода.
        Марика мечтала, как, увидев маму, она бросится обнять ее, но при виде таинственной обитательницы Ледяного Дворца вдруг оробела и застыла на пороге. Она во все глаза глядела на прекрасную женщину, и ей показалось, что они уже встречались. Вдруг девочка вспомнила. Такое же боа было на ее спасительнице. Правда, тогда лицо женщины было скрыто вуалью, и Марика не смогла рассмотреть его.
        - Зачем ты пришла сюда? Тебе нечего здесь делать, - холодно произнесла женщина.
        Марика узнала ее голос и теперь не сомневалась, что это была ее заступница.
        - Не гони меня. Теперь, когда я тебя нашла, ни за что не оставлю, - ласково сказала девочка и сделала несколько шагов, но резкий окрик женщины остановил ее.
        - Не приближайся! Стой!
        - Стой!.. Стой!.. - с мольбой подхватило эхо.
        - Уйди! Не прикасайся ко мне, если не хочешь беды. Прошу тебя, уйди, - продолжала женщина срывающимся голосом. Казалось, каждое слово дается ей с трудом.
        - Давай уйдем вместе. Клянусь, мне так не хватало тебя. Конечно, у меня была Варга и все в таборе были добры ко мне, но я все равно думала о тебе. Пожалуйста, не гони меня, - сказала девочка и сделала еще шаг.
        Сердце у нее сжималось от боли. Почему мама когда-то бросила ее? Почему прогоняет теперь? В чем ее, Марики, вина?
        - Не приближайся! Ни о чем не спрашивай! Уходи! - взмолилась женщина.
        - Уходи!.. Уходи!.. - вторило эхо, будто прогоняло девочку.
        Не в силах сдержаться, Марика разрыдалась. Она могла стерпеть любую боль, но как не заплакать, если тебя гонит мать?
        - Мама, мамочка! - крикнула девочка и в порыве отчаяния бросилась к женщине.
        Эхо ответило всхлипом и исчезло.
        Ледяная Дама почувствовала резкую боль, будто ее сердце пронзила молния, а потом холод вдруг отступил. Короткое слово "мама" словно растопило лед. Женщина порывисто прижала к себе девчушку со спутанной гривой курчавых черных волос.
        - Ты жива. С тобой ничего не произошло, - бормотала она, и слезы облегчения текли по ее щекам:
        - Что могло со мной случиться, раз я нашла тебя? - сквозь слезы улыбнулась девочка.
        - Не пойму, как ты сумела снять заклятие и отогреть меня?
        - Это потому, что ты - моя мама, - сказала Марика.
        Женщина хотела сказать, что девочка ошиблась, у нее никогда не было детей, но слова застряли в горле. Больше всего на свете она желала, чтобы эта чудная девочка была ее дочкой.
        Вдруг Марика вспомнила про Глеба, и ей стало неловко. Она нашла маму и была счастлива, а что сталось с ним?
        - Почему ты погрустнела? - спросила женщина, заметив перемену в настроении девочки.
        - Думаю про мальчишку, с которым мы сюда пришли.
        После того, как Глеб отрекся от нее, у Марики не поворачивался язык назвать его братом.
        - Если бы не он, я бы не нашла тебя, - добавила девочка.
        - У него благородное сердце, - сказала Дама.
        - Нет, он был мне братом, а сказал, будто я его служанка, - пожаловалась Марика и удивилась тому, что делится с кем-то своей обидой. Прежде она носила свои горести в себе, но тогда рядом с ней не было мамы.
        Женщина ласково погладила ее по голове и сказала:
        - Глупенькая. Он сделал это ради тебя. Думаешь, ему поверили бы, скажи он, что ты - его сестра?
        - Верно. - Марика на мгновение просветлела, но вдруг снова нахмурилась: - Одна бабка предупреждала меня, что он худой человек и с ней плохо обошелся.
        - Что за бабка? Уж не Ведунья ли? - насторожилась Дама.
        - Так, - кивнула Марика.
        Женщина посмотрела девочке в глаза и серьезно сказала:
        - Никогда не верь ни одному ее слову. Эта злая ведьма сгубила меня. Она хотела сжить со свету Глеба и тебя, только у нее ничего не вышло.
        - Значит, Глеб не предал меня?
        - Тот, кто, несмотря на опасности, отправился спасать своего бывшего врага, не способен на предательство, - покачала головой женщина.
        Марика подскочила.
        - Я худшая из гиен, что оставила его! Я должна найти его и помочь. Пусть все беды свалятся на мою голову! Пускай каждый плюет в мою сторону, если я не сделаю этого! - воскликнула она.
        - Нам не нужно никуда идти, - остановила ее женщина. - Мир иллюзий огромен, но сама судьба назначила нам свидеться. Ему не пройти мимо.
        Глава 20
        Общая тайна
        - Я нашла девочку! - воскликнула нимфа-невидимка.
        Глеб обрадовался, но ему почудились в голосе нимфы печальные нотки.
        - Где она?
        - У Ледяной Дамы. Прости, я пыталась ее остановить, но никто не воспринимает мои слова всерьез, - вздохнула Эхо.
        У Глеба внутри словно все оборвалось. Судя по всему, случилось что-то непоправимое.
        - Что с Марикой?
        - Я убежала в тот миг, когда Ледяная Дама коснулась ее. Ты прав, у меня есть сердце, и оно разрывалось от жалости к малышке.
        - Но почему?
        - Ледяная Дама до капли выпивает тепло из каждого, кто ее коснется. От этого нет спасения. Теперь малютка заснула навеки и уже ничто не сможет отогреть ее, - всхлипнула нимфа.
        Вина за гибель Марики тяжким бременем навалилась на Глеба. Он знал, что больше не сможет смеяться и радоваться.
        - Я хочу взглянуть на нее, - тихо сказал он.
        - В мире иллюзий даже самое длинное расстояние можно измерить шагами. Просто иди. Прощай, - напутствовала Эхо.
        Глеб шел, не видя дороги. Он не заметил, как цветущие деревья превратились в вылепленные из снега колонны, а над головой появился ледяной свод. Глеб вспомнил, как они с Марикой оказались на Мельнице Зимы, и сердце его сжалось. Девочка стояла у него перед глазами как живая. Она была такой веселой и так радовалась жизни! Без нее мир уже никогда не будет прежним. Чем дальше продвигался Глеб, тем отчетливее понимал, что попал во дворец Ледяной Дамы. Но почему судьба забросила его к ней? Двери многочисленных комнат как по волшебству распахивались перед ним, пока он не очутился перед небольшой дверцей, разрисованной морозными узорами. Глеб толкнул створки и вошел внутрь. Он едва не вскрикнул. Перед ним стояли Агнесса и Марика, целая и невредимая. Девочка бросилась к нему.
        - Глеб, наконец ты нашелся!
        - Но мне сказали, что тебя... что ты... у Ледяной Дамы... - пролепетал Глеб, не находя слов.
        - Она больше не Ледяная Дама. Это моя мама, - сияя от счастья, похвалилась девочка и добавила: - Теперь мы пойдем искать твоего брата. Клянусь, я не оставлю тебя, пока мы его не найдем. Пускай меня режут на куски!
        Взгляды Глеба и Агнессы встретились, и мальчик понял, что нашел того, кого искал. Гордея больше не существовало. Когда-то Ведунья превратила Агнессу в двойника Глеба, а теперь колдовство исчезло, и Агнесса стала сама собой. Глеб вспомнил, как надменная, высокомерная герцогиня строила козни против его матери и как хотела подсыпать яд ему самому. Что она задумала на этот раз? Она ведь неспроста солгала Марике, будто приходится ей матерью.
        Глеб обратился к цыганской девочке:
        - Значит, она утверждает, что она твоя мать?
        - Зачем не веришь? - удивилась Марика, не понимая настороженности Глеба.
        Мальчик в упор посмотрел на Агнессу и с усмешкой сказал:
        - Бывают же на свете чудеса, когда вдруг появляется дочь.
        Губы Агнессы задрожали от едва сдерживаемых слез. Она знала, что не имела права называть эту девочку дочерью. Обман не мог продолжаться вечно. Глупо было надеяться на такое счастье.
        Она взяла Марику за плечи и тихо произнесла:
        - Девочка моя, я должна тебе признаться. Я вовсе не...
        Глеб увидел в глазах женщины неподдельное страдание. Это была совсем не та Агнесса, которую он когда-то знал. Герцогиня очень переменилась.
        - Молчите, я скажу сам! - оборвал он ее на полуслове и скороговоркой закончил: - Марика, твоя мама вовсе не хотела тебя бросать. Ее заставили колдовством. Только обещай никогда не спрашивать про это. Ты ведь не хочешь, чтобы ей было больно.
        - Обещаю, - кивнула девочка, а Глеб про- должал:
        - Нам больше не нужно искать моего брата. Слуги Зеркала оказались правы. Его здесь нет. Его вообще не существует. Он был всего лишь иллюзией. Мы пришли сюда, чтобы освободить твою маму. Я всем сердцем прошу, чтобы вы вернулись с нами, герцогиня Агнесса.
        - Святые угодники! Ты - герцогиня?! - воскликнула Марика, глядя на Агнессу широко открытыми глазами.
        Глеб рассмеялся.
        - А что тут такого? Тебе к титулам не привыкать: дочь барона, сестра наследного принца, а теперь еще и дочь герцогини.
        Девочка была так счастлива, что не заметила, как Глеб и герцогиня обменялись долгим взглядом. В глазах Агнессы была благодарность, а во взгляде Глеба молчаливое обещание навсегда сохранить связавшую их тайну.
        Весть о том, что после долгого отсутствия вернулась герцогиня Агнесса с дочерью, быстро разнеслась по королевству. Черный замок вновь ожил, правда теперь он стал розовым, потому что его облицевали розовым мрамором. При дворе нашли, что Агнесса очень изменилась. В ней не было и следа от прежнего высокомерия и заносчивости. Она стала мягче и добрее и очень скоро подружилась с прежней соперницей, а ныне королевой, Златой.
        Глеб тоже заметно изменился. К радости родителей, он стал быстро расти, сравниваясь со своими сверстниками.
        Агнесса обожала свою дочь, и на свете не было девочки счастливее Марики.
        - Знаешь, это как сказка. Иногда я думаю, что сплю и мне все снится, - призналась она Глебу.
        - Не бойся, сказка для тебя не кончится, - пообещал он.
        Они верили, что так оно и будет. Глеб и Марика были счастливы. Все, что произошло с ними по ту сторону Зеркала, казалось нереальным и быстро стиралось из памяти. Впрочем, чего еще ждать от мира иллюзий? Вместе с другими воспоминаниями забылся и кошелек с серебряным гербом.
        А далеко-далеко отправился в путь тот, кто не забывал долгов. Искры взметались из-под копыт его коня. Доспехи отливали серебром, а спущенное забрало скрывало тайну. На темно-синем щите всадника красовался герб, в одном углу которого был месяц, а в другом - три звезды. Это был ЛУННЫЙ РЫЦАРЬ...
        Оглавление
        - Глава 1 . Заколдованный принц
        - Глава 2 . Маленькая цыганка
        - Глава 3 . Кровное родство
        - Глава 4 . Варга
        - Глава 5 . Месть духов
        - Глава 6 . Мельница Зимы
        - Глава 7 . Одарка
        - Глава 8 . Лунное серебро
        - Глава 9 . Зеркало
        - Глава 10 . Ведьмин пасьянс
        - Глава 11 . Флюгер Желаний
        - Глава 12 . Улица Зеркальщиков
        - Глава 13 . Плата за работу
        - Глава 14 . Странная родня
        - Глава 15 . Заключение под стражу
        - Глава 16 . Хрустальное озеро
        - Глава 17 . Никто
        - Глава 18 . Ледяная дама
        - Глава 19 . Встреча
        - Глава 20 . Общая тайна