Скверная жизнь дракона. Книга 2 Александр Костенко
        Дитя мёртвой луны #2
        Я смотрел на маленького ребёнка, тихо спавшего в своей удобной кроватке.
        Родившись с проклятьем скверны, он даже не догадывался о той всепоглощающей суете, в которую погрузился город лишь от факта его рождения.
        И, тем более, не ведал он о моих разрушенных планах.
        Но, может это всё было и к лучшему? Кто знает.
        ***
        По: "Глава 6"
        АЛЕКСАНДР КОСТЕНКО
        СКВЕРНАЯ ЖИЗНЬ ДРАКОНА. КНИГА 2
        ***
        ПРИМЕЧАНИЯ АВТОРА:
        Я смотрел на маленького ребёнка, тихо спавшего в своей удобной кроватке.
        Родившись с проклятьем скверны, он даже не догадывался о той всепоглощающей суете, в которую погрузился город лишь от факта его рождения.
        И, тем более, не ведал он о моих разрушенных планах.
        Но, может это всё было и к лучшему? Кто знает.
        Арка третья
        Место действия: Северный континент.
        Глава 1
        Фигуру, одиноко сидящую на опушке леса, с лёгкостью можно принять за уставшего путника. Всё же, как ни как, подходит к концу первая половина дня, а до Эльбена идти ещё часа три - неудивительно, что разумный устроился на небольшой привал и решил перекусить скромным обедом.
        Благодаря невзрачному плащу серо-зелёного света, этот разумный не привлекал к себе излишнего внимания. Возможно, накинутый на голову капюшон и мог заставить прохожих нервничать от мысли, что это сидит какой бандит. Но лежащий рядом посох и толстая походная сумка должны были привести к следующей мысли: мало-ли какой путник шёл в город, притомился и решил отдохнуть.
        На это я и рассчитывал, когда наконец добрался до нужного поворота дороги. Она шла на запад от Эльбена, но встречать парней именно здесь не стоит. Слишком много глаз. Надо было чуть подождать в деревне, а я вышел слишком рано: вот и пришёл не вовремя, так что надо как-то себя занять. Но это не критично - главное посидеть здесь хотя бы пол часа, подождать, пока народ на дороге пройдёт, и можно будет спокойно выйти на дорогу и отправиться дальше. Заодно подкреплюсь, а то завтрак был настолько давно, что в животе уже болит.
        Одно хорошо: с меня уже давно была снята обязанность стоять у плиты. Лина ещё в прошлом году научилась сносно готовить, так что сейчас мне оставалось лишь покупать нужные продукты у старосты. Например те, из которых был изготовлен этот нехитрый бутерброд: хлеб, вяленое мясо и сыр. Хотя, с сыром я погорячился - его мне позавчера крестьянка отдала, вместе с флаконами от зелий. Если так подумать, то тот день много интересного привнёс в мою жизнь. Как минимум новорождённый ребёнок скверны - это уж точно необычное приобретение. Хоть он у меня и на время, но интуиция подсказывает, что проблем с ним не оберёшься. Ладно, до праздника главное дожить, а там его заберут.
        С трудом проглотив комок пищи, что так нещадно сушил горло, я потянулся за бурдюком. До краёв наполненный разбавленным бримдерским отваром, он приятно раскачивался в руке в такт колышущейся жидкости. Горьковатая, с привкусом черемши и еловой хвои, она освежала и бодрила. Всё-таки я не зря потратил вчера время, чтобы как следует проварить его. Хоть он и разбавленный и действует просто как простой тоник, но именно это мне сегодня и нужно: последние дни ненасытными комарами выпили все мои силы. Да и маленькая фляжечка не разбавленного отвара тоже имеется. Она лежит в сумке и понадобиться на финальном аккорде, когда пойду обратно в деревню.
        Отложив бурдюк, я невольно потёр большим пальцем место на указательном, где раньше было кольцо. Непривычно без него. Особенно учитывая, что это было моё единственное спас-кольцо с заклинанием на огненный атрибут. Надеюсь, что оно мне не понадобиться. И, тем более, не понадобиться Лине. Но я всё равно поступил правильно, что решил сделать из него временное навершие боевого жезла.
        Наверно, именно поэтому вчерашней ночью небо сжалилось на до мной и пошёл дождь. Если бы я веровал во всю эту религиозную ересь - тотчас же выбежал на улицу голышом и стал возносить хвалы всем богам из это треклятой Всеобщей Церкви. Но так как впадение в религиозный бред у меня в списке желаний не указано - я полностью воспользовался данной мне отсрочкой в один день.
        Прежде всего закончил вырезать узоры на жезле, навершием которого и стало моё кольцо. А потом уже, по утру, пропитал его кровью Лины и стал учить эльфийку им пользоваться. В начале надо было обучить её основам магии и это был сущий кошмар, настоящая пытка меня любимого: даже после того, как она обучилась чувству магии, всё равно не могла прочувствовать свой магический сосуд. Только вчера, под вечер, у неё получилось воспользоваться жезлом и выпустить маленький огненный шар. Теперь она сможет защитится, если в дом завалятся взбешённые селяне, которым страсть как надо убить скверного младенца. Лина ведь бросится его защищать, а они и её за компанию разорвут. Теперь у неё хотя бы есть шансы их отогнать.
        Ну ладно, это всё равно дела минувших дней. Уже ничего не изменить и остаётся только надеется на лучшее. Хотя и это глупо. Ладно, сейчас доем, чуток отдохну и пойду дальше. Надо ещё подумать: как правильно по лесу пройти. Всё же трав по заданиям надо набрать, да и собственные запасы восполнить не лишним будет.
        Уже давно шла вторая половина дня, когда пять силуэтов наконец-то вышли из-за пригорка. Как и тогда в гильдии, трое из них сильно жестикулировали и веселились, а четвёртый был спокоен и размеренно шёл рядом. Пятый разумный, которого я посчитал за проводника, шёл немного впереди. Завидев меня, он робко, неуверенно помахал рукой.
        - Ликд…
        - Лик’Тулкис, можно Ликус.
        Поправил я замученного вида мужчину, когда вся компания приблизилась, и заодно обратился парням: - Вам тоже разрешаю обращаться ко мне этим именем.
        Все четверо ребят молчали, с интересом разглядывая их будущего наставника. Хоть они и видели меня в гильдии, но, такое ощущение, что я - первый встреченный ими ксат. Их можно понять: представителей этой расы редко когда можно увидеть вне городов и деревень. Так что, даже если они и видели ксатов раньше, то лишь издалека и буквально на секунду.
        Не дожидаясь их реакции, я повернулся обратно к проводнику:
        - Чего так долго?
        - Да собирались…
        - Не важно, - не дав мужику оправдаться, я показательно посмотрел на солнце, стремительно опускавшееся к горизонту. - Всё равно за сегодня уже ничего не успеем. Направимся сейчас к землянке одной, а уже завтра с утра на луг пойдём.
        - Тогда вы дальше сами? Я, просто, до заката должен вернуться, - мужик выглядел потерянным и крайне взволнованным.
        - Тебя Нурт встречать будет? Вот, держи от меня за помощь, - в его руке отказались пять золотых монет, от вида которых он опешил. - Передашь Нурту и скажешь, что я прошу организовать тебе пару приятных вечеров. Хорошо?
        - Да, конечно, спасибо. Я пойду. Удачи вам, - он спешно стал уходить, крепко сжимая монеты в прижатом к груди кулаке.
        Для меня не особо важна причина, по которой он оказался в ситуации, предопределившей его судьбу. Важно лишь то, что это правильно: подарить несчастному возможность провести оставшиеся дни в разврате. Учитывая, что с семьёй он вряд ли увидится. В этой жизни уж точно.
        - Так, - я немного повысил голос, стараясь переключить внимание ребят с уходящего страдальца на себя. Когда они повернули головы я опять демонстративно посмотрел в сторону солнца: - Как меня зовут вы уже знаете. Надеюсь, объяснять не надо, почему такая чехарда с наставничеством вашим?
        - Потому что у вас уже есть охранный контракт? - ответил парень с чёлкой, в мочках ушей уоторого проблёскивали маленькие серёжки-гвоздики, с едва различимыми узорами на серебре и малюсенькими красными камнями.
        Я более чем уверен, что это спас-серьги. Такой же магический инструмент, как и мои кольца. Стоит только подать в них порцию маны и заклинание, записанное на них, тут же высвободится. И если обычно кольца делают с атакующими заклинаниями, как например моё кольцо с заклинанием огненного шара, но вот что записано в этих серьгах я могу только догадываться. Хотя навряд ли что-то боевое. Всё же одно дело целится пальцем, но совсем другое раскрытой ладонью: ведь с серьгами иначе нельзя.
        - Глава всё объяснил? - все четверо согласно закивали. - Отлично. Он мне про вас почти ничего не рассказал, так что мы познакомимся по дороге. Пойдёмте, нам ещё идти часа два.
        Идя по полю к его северной границе, туда, где оно переходит в лес, я молчал и ждал, когда парни первыми начнут разговор. Они тоже молчали, не зная о чём спрашивать, или просто не решались первыми начать беседу.
        - Эм, Ликус? - тишину нарушил самый высокий из группы.
        - Да?
        - А, мы куда идём?
        - Как я и сказал: к одной из землянок, что во-он в том лесу, - мы как раз остановились, забравшись на холмик, с которого открывался чудесный вид и окрестные земли хорошо просматривались. - Вон он, идёт с запада на восток и уходит далеко на север. Вот в него и идём. Как зовут?
        - Э, меня? - парень выглядел немного туповато в этот момент.
        - Нет, не тебя, а короля третьего дворфийского царства горы Доргтогрос.
        - А… Я не знаю.
        Вся компания весело засмеял. Я сам усмехнулся и похлопал его по плечу:
        - Ну конечно тебя. Кого-же ещё?
        - А! Забрим. Забрим Грундарский, к вашим услугам! - парень отвесил мне поклон с небольшим реверансом. Он означал что человек дворянского рода признаёт меня не только равным себе, но и ставит чуть выше по статусу. В этот раз ребята лишь тихонько хмыкнули, понимая, что им самим придётся так же поступить.
        - Ликус, - я кивнул в ответ и показал ему за спину. - В дали, примерно на юго-западе, виднеется Эльбен. Видите? Хорошо, - я вытянул другу руку, образовав ними двумя прямой угол. - Вон там, на юго-востоке, деревня откуда я пришёл. А во-он там, на северо-востоке, как раз за лесом и находится скверный луг, куда мы завтра и отправимся.
        - Сегодня уже поздно? - задал вопрос парень с чёлкой, закрывающей левый глаз. Он незамедлительно среагировал на мой вопросительный взгляд: смахнул волосы таким образом, чтобы каждый смог увидеть его короткие острые уши с маленькими серёжками, и поклонился. - Лудик Ковильяни. К вашим услугам!
        - Да, ты прав. На пару часов раньше встретиться, и тогда бы успели зайти. Сейчас же времени хватит только воды натаскать - стемнеет быстро.
        - Просто у кого-то сильно чесалось с утра, да? - он ткнул локтем рядом стоящего парня.
        -
        Не заставляй же говорить,
        Подобно колоколу вас возбудить:
        Что кто-то только пробудился,
        И тут-же он стремглав сбежал.
        Куда-то что-то узнавать.
        И даже слова не сказал,
        Когда ты возвратишься.
        Оставив нас втроём скучать!
        Покорнейше прошу простить меня - Ридалий Мэдэмблик, и к вашим я услугам!
        Парень с игривым взглядом и голосом изысканного менестреля, пытающийся неуклюже подражать певчему слогу, поклонился мне и вернулся к разговору: - Я лишь воспользовался временем свободным и с пользой для здоровья своего его провёл ни капли не жалея…
        - Ты каждую свободную секунду только и думаешь, как поправить своё здоровье.
        - Ты постоянно что-то пытаешься узнать! Что могло понадобится в такую рань, ты не расскажешь?
        - Тише! - я обратился к высокому парню, пытаясь отвести в сторону разгорающийся конфликт: - Что ты делал утром?
        - Я? В гильдии сидел. Ну, Лудик ушёл рано, а Ридалий сказал, что б его ждали в гильдии. Вот, я и сидел там. Ну, мы сидели, - он перевёл взгляд на четвертного парня, смотревшего на всё так, будто это лишь грёзы послеобеденного сна.
        - Да. Я тоже сидел… там, - он был ниже всех на голову, что контрастировало с хрипящим голосом, у которого ещё и тембр скакал то вверх, то вниз: - Имтар Кассель. К вашим услугам.
        - Вот и познакомились. Теперь слушайте внимательно. У вас заключён контракт с гильдией, и вы все состоите в одной группе - это значит, что любые конфликты должны быть исчерпаны на время его действия. Вернётесь в город и ссорьтесь сколько угодно.
        - Но ведь не ссорились, о нет! Ибо же давно знакомы мы вдвоём, что б знать причуды душ друг друга и злобы не таить.
        - Не давно, а всего лишь месяц.
        - Я могу сделать вывод что конфликт исчерпан? - парни дружно закивали. - Хорошо, тогда пойдём. А что бы нам не скучно было, вы вдвоём расскажите, чем занимались. Начнём с тебя, раз ты первым ушёл.
        - С меня?
        Благородный с чёлкой стал тут же отнекиваться и различными предлогами пытаться уйти от разговоров, касавшихся его личных дел. Остальные наоборот, горели желанием услышать его историю и ни на секунду не останавливались в попытках уговорить и подбодрить равнинного эльфа. Лудик долго им сопротивлялся, но всё же сдался:
        - Ну хорошо! Я скажу, я скажу… Я в церковь ходил.
        - Ты? В церковь?
        - Да, Ридалий, в церковь. Почти в церковь. Вчера мне нашептали, по секрету… Ликус, вас тоже это касается, - я на ходу поднял правую руку в клятвенном жесте, и он продолжил: - Только не удивляйтесь - в одной из окрестных деревень баба какая-то родила осквернённого ребёнка.
        Я чуть было не запнулся от неожиданности. Проявив хладнокровие и не подав вида, я продолжил вести за собой благородных, но чувствовал - что это всё не к добру.
        - А, чего необычного?
        - Да нечего, если не знать, что его в живых оставили!
        Парни настолько оказались удивлены этим фактом, что встали на месте. Только после намёка, что обсуждать скверну лучше на привале у костра, чем стоя неизвестно где - они смогли вернуться к движению. Идя дальше, они продолжали гадать и пытаться понять причины, из-за которых ребёнку сохранили жизнь, а не убили сразу.
        - В какой деревне это случилось? - я решил вклинится в разговор и проявить некоторую заинтересованность.
        - Мне не сказали названия. Но сказали, что кто-то из местных взял его на сохранение.
        Этот парень полностью соответствует своему описанию. Надо попробовать вытащить побольше информации из него:
        - В деревне, где я живу, недавно у одной крестьянки роды были. В тот день было тихо, и жители вели себя спокойно, но проверить надо будет. Спасибо за информацию.
        - Да не, вы что, я ничего…
        - Ты что-то ещё знаешь?
        - Только то, что трихтих Хубар должен будет поехать туда через две недели, но… - он замолчал, не желая дальше говорить и хоть как-то раскрывать свои планы.
        -
        Сказал одно, но не сказал другое,
        Гнуснейшей подлостью окрасившись при том.
        Уж лучше продолжай, задев нас за живое,
        Иначе прослывёшь отвратнейшим плутом!
        - Хорошо, скажу. Я договорился, чтобы никто в деревню не ехал, а наоборот - этот придурок, что взял ребёнка на сохранение, сам притащит его в церковь. Как раз в день праздника. Там уже всё назначили и должны сегодня передать старосте деревни.
        Во второй раз я чуть было не споткнулся. Но сейчас мне хотелось развернуться и воткнуть эльфу кинжал в горло! Я ведь рассчитывал, что заберут ребёнка у Лины перед, ну или после праздника. А теперь выясняется, что мне самому его в город тащить придётся! Надеюсь, Гильм прикроет меня от этой участи… Ага, прикроет, как же: ему церковник слово скажет, так он сразу и обделается. И не важно, что это слово благодарности. Ну, тварь остроухая, я тебе это припомню!
        - А, тебе это зачем?
        - Ну ты что, здоровяк, не в курсе? Поговаривают, что если такие отродья выживут, то будут обладать прекрасными боевыми навыками. А у этого, если верить словам трихтиха, как раз уши полукруглые, как у медведя. Я сделаю его рабом, он вырастет и станет прекрасный цепным псом. Надо лишь выкормить его, чтоб не сдох.
        -
        Ты может быть в себе представишь,
        Что грудь ему свою подставишь,
        И станешь сладострастно причитать,
        Чтоб принял он мужскую благодать?
        - Вот тут-то ты не прав! Я лично не собираюсь его выкармливать, нет, но… Так и быть: как вернёмся, я сразу же пойду к трихтиху и выкуплю невольную одну у церкви. Она блудница местная.
        - Может быть и я познал её, не скажешь?
        - Нет, Ридалий: она где-то в переулках сношается. Там и залетела от какой-то псины, а на лекарства денег у неё нет. Так и сношалась с животом огромным до сих пор. А как приспичило рожать, то сразу к церкви полетела и давай кудахтать. А разве могут святые люди не помочь нуждающемуся?
        - А, теперь она церковный раб?
        - Дубина ты! Как, по-твоему, у церкви могут быть рабы? Только невольники: отработают потраченные на них деньги и будут свободны. А вы сами знаете, что она только одну вещь умеет делать.
        - Не одну, но несколько!
        Остроумная шутка Ридалия понравилась ребятам. Настолько, что где-то на опушке леса птицы резко соскочили со своих насиженных мест и постарались улететь куда-нибудь подальше: их напугала пронёсшаяся по округе волна хохота, больше похожего на ржание трёх лошадей. Имтар, в отличие от своих друзей, лишь легонько улыбнулся и продолжил отрешённо смотреть в сторону леса, к которому мы постепенно приближались.
        - Скоро добавится ещё одна, - продолжал Лудик, - кормить грудью начнёт после родов. Вот тут-то я её и выкуплю, притом легко: такой сброд с удовольствием ведётся на обещания теплой постели и сытой жратвы. Она ещё будет просить поставить и ей и своему ребёнку полную рабскую печать. И это отродье скверны куплю, а она его вырастит как родного. Главное, чтоб Хубар не подвёл.
        - А, он что?
        - Какого-то младенца подкинули к церковному порогу. Совсем недавно. Как раз из-за него и взяли эту беременную, что б кормила его. А тут это отродье, которое никто точно кормить не будет. Трихтих обещал, что на днях младенца… Если объяснить коротко, то его случайно оставят на ночь под открытым окном, чтобы грудь освободить у этой шкуры, а то не получится её выкупить.
        - И ты получишь сразу трёх рабов? - Ридалий хитро смотрел на своего приятеля.
        - Отродье подрастёт и от тех двоих избавлюсь. А лет через пятнадцать оно станет прекрасным боевым зверем.
        - О! Это ты здорово придумал, ага! - трое парней так и продолжали обсуждать детей скверны, фантазировать и представлять какие именно будут способности у этого ребёнка.
        К опушке леса мы подошли, когда солнце освещало верхушки деревьев насыщенными оранжевыми тонами. Пройдя немного, я быстро вышел на вытоптанную за многие года тропинку и повёл ребят в глубь леса. Тропа проходила по возвышенным местам, благодаря чему можно было рассматривать лес, не борясь провалится в лужу или грязное месиво. До землянки идти было ещё примерно час, но благородные уже не горланили во все глотки - они шли за мной молчаливой цепью. А на их лицах отражалась усталость, скопившаяся в ногах.
        Я с удовольствием вдыхал запах сырого леса, витавший в воздухе. Усеянная ковром опавшей листвы земля местами напоминала болота - в низинах озерцами стояла талая вода, бликуя гладью вечерним солнцем. Прошлогодняя листва буро-жёлтым океаном окружала островки зелёного цвета взошедших трав, а едва распустившиеся почки на кустах своими маленькими листочками отражали оранжевый свет, создавая иллюзию, словно куст горел россыпью маленьких, рыжих огоньков.
        - Уже цветут? Замечательно, - у меня случайно вырвалось замечание, когда вдалеке показались несколько кустов с маленькими фиолетовыми цветами.
        - Что? - переспросил шедший позади Имтар.
        - Вон там, вдалеке, - не останавливаясь, я показал рукой в сторону кустов, - цветёт волчье лыко. Мне как раз нужно запасы пополнить.
        - Ликус! Как наш наставник, вы же нас не только отведёте на луг, но и обучите травы различать, ведь так?
        - Конечно, Лудик. Наставничество - это не что иное, как передача опыта новым авантюристам. И не только знаний о скверне и её порождениях, но также это знания о низших разумных, о торговле, травах, охоте, готовке, выживании и другом.
        - То есть мы завтра не пойдём к порче?
        - Каждое утро будем туда ходить, а после обеда будем заниматься травами. Пока что это весь распорядок на ближайшие дни. У тебя есть другие предложения?
        - Да. Я предлагаю весь завтрашний день провести на порченном месте! Забрим, ты ж думаешь также?
        - А? Да, я тоже хочу охотится на тварей.
        - Жрать вам кто готовить будет? Я, что ли?
        Все благородные замолчали и стали смотреть себе под ноги. Им постепенно приходило осознание, что жизнь искателя приключений наполнена не только приключениями, но и обыденной рутиной. Простейшая логическая цепочка зарождалась в их пустых головах, протягиваясь от необходимости самостоятельно готовить пищу - до вопроса о нахождении ингредиентов для готовки этой самой пищи.
        - Сообразили, что к чему? Вы только начинаете свой путь в качестве авантюристов, так что не торопите события. К тому же, за эти несколько дней я дам вам лишь общую картину. В глубину по каждому пункту мы пойдём через пару недель - у меня как раз договор на охрану деревни закончится, и мы сразу заключим прямой, без посредничества гильдии.
        - Но ведь можно было рабов взять с собой?
        - А они у вас есть? - парни замотали головами. - Вот и я о том же.
        - Мы могли купить их!
        - Во-первых: где, у кого и за сколько? Почти все торговцы рабами не местные и приезжают с товаром ближе к лету, а у Амадеуса, скорее всего, сейчас только женщины.
        -
        Приятно мне вести рукой,
        По плавной талии девичьей.
        Но думать о мужской уж нет -
        В них несколько отличий!
        - Амадеус? - заинтересованно отозвался Лудик.
        - Местный торговец - он продаёт простых рабов. В основном это долговые крестьяне. Или разбойники. И те и те по поздней весне отправляются в рабство.
        - А, ну купили бы баб, чего такого?
        - Кто больше на своём горбу утащит: женщина или мужик? Вот и думайте теперь, но не членом, а головой. И, даже если бы у вас были рабы, всё равно бы оставили в городе.
        - А, почему?
        - Вторая причина - это место для ночлега. В землянке места хватит только на шестерых, а если бы взяли рабов, то им пришлось бы спасть на улице. Я не буду говорить, что сейчас ночью холодно и им пришлось бы нести с собой тенты и хоть какие-то одеяла…
        - Это, на земле пусть спят! - Ридалий и Лудик были солидарны с этим замечанием.
        - И к утру сдохнут от холода. А костёр жечь всю ночь, - парни хотели возразить, но замолчали, - дров не хватит. Их ещё найти надо. Да и как-то не хочется, что бы спящие на улице тела привлекли к нам волков или кого похуже. Так что самостоятельность - теперь ваш девиз по жизни. Кстати, вон тот холмик видите? Нам туда.
        Обычная землянка в два метра высотой, полтора из которых были вкопаны в землю. Воздух внутри был сырым и затхлым, словно несколько лет тут никого не было. Маленькая печь, стоящая рядом с дверью, была вся в копоти и саже, а рядом с ней лежала растопка и немного дровишек. Из мебели: только три двухъярусных кровати, поставленные боком к друг другу с небольшим проходом между ними. И полное отсутствие следов пребывания разумного существа.
        На самом деле этой землянкой часто пользуются, особенно в тёплое время. Но зимой мало кто сюда приходить и поэтому всё такое унылое. Кажется, что брёвна, из которых построены стены и крыша, так и просят нас растопить печь, просушить воздух и лечь спать, позволив им вновь вспомнить для чего они были срублены и сложены здесь вместе.
        - Кто знает умение «Огонёк»?
        Парни, разбросавшие сумки по нарам, стояли и разминая затёкшие плечи и спины. И все как один ответили утвердительно.
        - Имтар, растопи печь, а я посмотрю на твои навыки.
        Имтар умел разводить огонь, при том мастерски. Проверив как выходит дым из трубы, а то вдруг она забита сажей и ночью мы просто задохнёмся, и увидев прямой столбик без завихрений, я раздал парням поручения - натаскать сухих дров и подмести в землянке веником, что был уже в ней.
        Мы же с Забримом, и в компании четырёх вёдер, вытащенных из-под нар, пошли в сторону ручья. Питающийся от нескольких родников, он не замерзал зимой и в нём всегда была вода, а его близость к землянке делала её излюбленным местом для ночлега. В сезон, когда наезжают толпы благородных, использование этой и других землянок распределяется по дням, но сейчас мы были одни во всём лесу: за последнее время ни один авантюрист не брал задания и, следственно, не собирался идти в эти места. Охотников и собирателей из ближайших деревень тоже опасаться не стоит: собирать-то пока нечего, а разрешения на охоту обычно выдаются после праздника.
        Когда мы дошли до ручья, парень подбежал к нему, присел, пошатнулся и чуть не плюхнулся головой вниз, пытаясь испить холодной водицы. И тут же стал весело смеялся над собой. Пожурив Забрима за ребячество, я повёл его дальше, к рукотворному водосбору.
        Если мне приходилось пользоваться землянкой, неважно этой или другой, я всегда мысленно благодарил тех, кто отвечает за город и его окрестности. Ведь у этого города лишь два источника бюджета - скверный луг и благородные, что приезжают ради этого луга. И что бы они чувствовали себя как можно в большем комфорте и тратили как можно больше денег, город сам тратился на лесничих, что поддерживают землянки в хорошем состоянии.
        Те же лесники выкопали и выложили камнем да цементом водосбор, к которому мы пришли. И рядом воткнули табличку, на наречии равнинных эльфов и людском грозящей всякому божьей карой и штрафом, если тот в водосбор опустит что-то помимо вёдер. Наполнив их свежей водой и дождавшись, пока парень вдоволь напьётся, мы двинулись обратно. А пока шли, Забрим истрепал себе все нервы в предвкушении скорого ужина и отдыха.
        Пока мы ходили, ребята слегка перестарались в сборе хвороста с валежником так, что его теперь хватит на весь вечер и даже на утро останется в достатке. Похвалив их за труды, я принялся показывать, как из простой крупы, нескольких овощей, сыра и вяленого мяса в походных условиях приготовить вполне съедобное и вкусное кашло. Благо что несколько котелков разных размеров всегда лежат в землянке под нарами и тащить их с собой не надо.
        После был чай: насыщенный, терпкий, горячий. Забрим принёс бутылку хаарского бренди, которую он нёс в рюкзаке с самого города. Прекрасный напиток, готовящийся на южном континенте. Пахнущий спелой земляникой, только сорванной с куста, с лёгким вкусом ржаного хлеба и приятнейшим послевкусием, смешавшим в себе нотки горелого дерева и что-то травяное. Всю свою историю он не был напитком знати, но пользовался большим спросом среди охранников и солдат за успокаивающий эффект. Самое то, после долгой смены и опасного патрулирования, сесть у костра, смешать бренди с чем-нибудь горячим и немного расслабиться перед очередным тяжёлым днём.
        Сняв пробу первым и убедившись, что выпивка прекрасно подойдёт под этот спокойный вечер - конфисковал её. Ребята стали возмущается, но я был непреклонен. Наотрез отказавшись их спаивать, я объяснял это тем, что они завтра будут с похмельем и на лугу ошибки делать станут. Парни всё продолжали убеждать, что такого не случится, что они меня не подведут, но моё самое последнее и веское “нет” стало ударом ножа в сердце - они замолчали, накуксились и страшно обиделись.
        Вдоволь насмеявшись над их надутыми лицами, я попросил протянуть мне кружки. Поняв, что их разыграли, они сами засмеялись. Но им пришлось принять правило, что алкоголь только вечером и немного, иначе могут забыть о пути авантюриста.
        Вскоре огонь костра оранжевым светом освещал в вечерней темноте усталые, но умиротворённые лица. Скинув обувь и пододвинув ступни поближе к костру, его жар согревал их, от чего парни поочерёдно зевали. Но никто не хотел идти спать - каждый из них, укутавшись в одеяло и греясь от огня, сжимал в руках кружку приятным напитком. Они тайно желали, чтобы этот приятный момент продлился как можно дольше.
        - Землянка готова. Всё ребят, на нары и спать, - скомандовал я, вернувшись обратно после очередной проверки землянки, - и так уже долго сидите. Вам вставать рано и завтрак готовить.
        - Может без завтрака?
        - Поздравляю, ты лично будешь готовить утром на всех. Не смотри на меня так, Ридалий, сам напросился. А теперь пошли спать!
        В землянке весь вечер горела печь. Помещение немного подсохло и сырость уже не так сильно давила на грудь. Заодно прогрелось, так что теперь можно спокойно спать и не бояться, что околеешь до утра.
        - Рядом с печкой самое тёплое место! - Лудик начал возмущаться, узнав о великой несправедливости: место на нижнем ярусе нар, стоящих перед печкой, досталось не ему.
        - Оно моё. Возражения есть? Располагайтесь быстрей, пока свеча горит, и спите. Я лягу позже.
        - Почему? - раздался хриплый голос Имтара, который первее всех забрался на своё место.
        - Перепил бримдерского отвара и теперь уснуть не смогу. Посижу пока что и подумаю о завтрашнем походе.
        - Это то… что вы пили… весь день из бурдюка?
        - Да. Ночью засиделся за зельями, вот и не выспался, а он сильно бодрит. Расположились? - я окинул взглядом парней, устроившихся по своим места. - Хорошо. Я скоро сам лягу, так что спите. Тихих снов.
        Вернувшись обратно к костру, я сам стал греться. Заодно пил чай, рассматривал в лог-файле вкладку с картой и раздумывал о пути, с которого лучше будет зайти на луг. Единственное что важно - это прийти к северной стороне.
        Ещё раз мысленно построив маршрут, я закрыл лог и устало посмотрел на огонь. Языки пламени под аккомпанемент треска горящих веток вылетали из догорающего костра и стремились подняться как можно выше.
        Я наблюдал за ними, а моя память вытаскивала из своих глубин картины недавнего прошлого, тоже стараясь поднять их как можно выше.
        ««--»»
        - А теперь, Бриан, раз ты меня на такое дело подбил - рассказывай про парней. И подробно: какая семья, когда приехал, какой характер и всё остальное.
        - Давай начну с самого необычного и интересного.
        - Уж изволь. И можно ещё чаю?
        - Конечно. Для начала расскажу про равнинного эльфа из этой компании по имени Лудик Ковильяни. Он первым в город приехал, чуть больше месяца назад. И сразу начал ошиваться то у меня в гильдии, то в ратуше, то в церкви, то ещё где. Вынюхивал про всех и вся да знакомствами обрастал. Даже на кого-то из церковников успел выйти.
        - Грамотный парень. Его б к какому-нибудь монарху в секретную службу.
        - Ты близок. Его семья земельных наделов не имеет, как таковых, но у неё есть несколько ремесленных мастерских с лавками, торгующих луками и арбалетами. А ещё имеется два профессиональных стрельбища. Там проходят практику не только подразделения лучников с ближайших городов, но и пара отрядов наёмников туда частенько ходят молодняк свой подтянуть.
        - Эта семья имеет некоторое вхождение при дворе императора?
        - Короля. Они находятся практически на самой нижней ступени дворцовой иерархии. Но даже при этом положении, хочешь не хочешь, а придётся участвовать в политических интригах. Собственно интриганство и сыграло с ним злую шутку.
        - Его кто-то подставил?
        - Он сам.
        - Не понял?
        - Выросший достаточно неглупым разумным, притом родившись вторым сыном и нахватавшись зачатков начинающего интригана в семье, которая всю свою историю борется за существование…
        - Дай угадаю: он понял, что ему не видать наследства и решил подставить старшего?
        - Именно.
        - Чем подставился?
        - Не знаю. Знаю только, что раскусил его замысел его же отец. Вместо того, чтобы повесить, отправил на вольные хлеба. Как это обычно бывает у благородных - дал достаточно денег, чтобы его семейство не прослыло бедняками, снарядил и сказал, чтобы забыл дорогу назад.
        - Как обычно, одним словом. А что он пытался сделать?
        - Каким-то образом умудрился назначить тренировку в одном стрельбище в одно и тоже время сразу и для отряда лучников одного барона, так и для какого-то отряда наёмников. Всё бы нечего, только эти наёмники не так давно бушевали на землях барона и сильно побил этот самый отряд лучников.
        - А этот барон…
        - Имеет тесные связи с дворцовой канцелярией.
        - А это стрельбище…
        - Находится под старшим сыном, назначенным туда в качестве главного управляющего. Специально, чтобы опыта набирался. Представь себе бойню, которая могла бы там произойти. И вообрази масштабы скандала, которой потом случился бы во дворце.
        - Тогда его отцу пришлось бы притащить на блюде голову старшего сына. И молиться, чтобы его собственную рядом не положили.
        - Это в лучшем случае, Ликус.
        - Какой прекрасный молодой человек, с которым мне всё ясно. Давай про следующего.
        ««--»»
        Глава 2
        Предрассветная тишина изредка нарушалась робким пением птиц. Разожжённый костёр, пять минут назад бывший лишь ветками, небольшим радиусом освещал землю во круг себя и не мог справиться с утренним холодом. Поёжившись и убедившись, что огонь не потухнет, я направился в землянку.
        В ней было тепло, хотя печка давно погасла и крохотное окошко под самым потолком всю ночь было открыто. Горящая свеча, стоявшая на печке, тусклым светом освещала силуэты разумных, спавших как убитые на разных ярусах нар. Складывалось впечатление, что они даже не поменяли позы, в которой уснули.
        Мне нужен тот, кто мирно спит на нижнем ярусе центральных нар. Спит и видит сны о захватывающих приключениях и дальних странствиях, о коварных врагах и прекрасных соратницах, о великих подвигах и грандиозных победах.
        - Ридалий, вставай! - я насильно вытащил благородного из-под одеяла. Его сонный, несфокусированный взгляд как бы говорил, что владелец тела ещё не в нашем мире. - Спасайся, дикие шибуршунчики нашли нас! Надень боевой котелок, возьми веник, эту дохлую крысу и срочно беги к костру, там тебя не найдут! Только спаси крыску!
        Я вытолкнул его из землянки и прислушался: тихие, неуверенные шаги постепенно отдалялись от входа. Со вторых ярусов Имтар и Лудик вглядывались в полумрак недоумевающими и сонными глазами. Забрим же, спавший в дальней части, так и не проснулся и лишь тихонько сопел. Сказав ребятам, что у них есть ещё время на сон, я сам вышел на улицу.
        Свет от костра освещал силуэт человека, стоявшего рядом и слегка раскачивающегося туда-сюда. Взгляд Ридалия медленно плыл от предмета к предмету.
        Вот он смотрит на сжимаемый в правой руке облезлый веник, которым вчера подметали пол в землянке и пытается понять: как им можно защититься от неизвестного врага? Теперь он недоумевающе смотрит на труп жирнющей крысы, что почти всю зиму провела в землянке, сожрала все спрятанные там про припасы, и когда её заметили - не смогла улизнуть из-за своих габаритов. В его голове лишь два вопроса: зачем её защищать и что в ней такого ценного? А вот теперь он принюхивается и не осознаёт того момента, когда его боевой шлем, оставленный в родительском доме, стал пахнуть вчерашним ужином.
        - С добрым утром, - сказал я, подойдя к парню и сняв котелок с его головы.
        Он наконец проснулся, и удивлённо посмотрел на меня. И, с не меньшим изумлением, сразу же принялся озираться, пытаясь понять: почему он на улице в каком-то лесу, а не в удобной гостиничной кровати?
        - Отдай крысу, она дорога мне как память!
        Ридалий вновь посмотрел на меня с немым вопросом. Проследив за моим взглядом, он уставился на свои руки. И тут же, с писком дикого хомячка, выкинул тушку несчастного животного куда-то во тьму. Он уже хотел следом отправить и веник. Но остановился, когда я прикрикнул на него и заставил пойти умыться водой из ведра. Оставленное на улице, специально для утренних процедур, за ночь вода сильно остыла. Судя по оханью и лёгкой ругани - не только мне она помогла окончательно прийти в себя и проснуться.
        Через полчаса, когда солнце наконец выглянуло из-за горизонта, уже вся наша компания сидела вокруг костра. Когда разумный прожёвывает пищу, его мозг обязательно просыпается и начинает контролировать этот процесс - а то и язык можно откусить ненароком. Но парни, хоть уже и покончили с кашей, всё также зевали. И сонными глазами смотрели, как в маленьком котелке варится травяной чай.
        Мне не прельщала возможность ждать, когда они раскачаются и наконец проснуться, поэтому я решил немного подтолкнуть их организмы. Я вынес из землянки один из своих бурдюков - тот, в котором всё ещё оставалось немного отвара.
        - Давай кружки, - каждому из парней была налита по паре глотков и бурдюк окончательно опустел. Ребята принюхивались к жидкости и с брезгливостью воротили носы. - Она горчит, так что выпейте залпом. А кто не выпьет - не получит к чаю сладкие хлебцы.
        Всё ещё оставаясь детьми в душе, они резко оживились при упоминании сладкого, вкус которого не чувствовали со вчерашнего дня, и не раздумывая выпили содержимое. И, что вполне ожидаемо, тут же скривили лица и принялись отплёвываться от неприятного послевкусия. Лишь почувствовав сладость хлебцев, они прекратили сотрясать попусту воздух, и на их лица заиграли довольные улыбки.
        Хотя, это не пшеничные хлебцы, а больше галеты: ведь кроме муки, соли и воды в них ничего не было. Но при замешивании теста этих галет был добавлен мёд. Именно из-за него так оживлённо хрустели лакомством благородные молодые люди в мятых одеждах, сидя посреди леса вокруг костра. Это из-за мёда эти пшеничные квадратики блестели при свете костра и дарили мимолётное наслаждение тем, кто привык к сладкой жизни.
        - Ну что, немного проснулись? - ребята утвердительно закивали головами, не пытаясь заговорить с набитым ртом. - Сейчас пока рано идти на порченый луг, поэтому сначала отправимся за травами.
        - Но ведь… - Имтар первым попытался возразить.
        - Я помню, что я вчера сказал. Но ночью было холодно настолько, что воду в вёдрах подморозило. Надо дать верхнему слою земли прогреться на солнце, иначе на порченом лугу мы увидим только себя.
        - Тогда зачем мы так рано проснулись? - теперь раздался голос недовольного Лудика.
        - Люблю смотреть, как другие страдают.
        - Я ног и так не чувствую, а вы меня ещё и первым разбудили!
        - Ничего, скоро почувствуешь. Правда, ещё темно, чтобы выдвигаться, поэтому пока что мы подготовимся к вечеру: обедать всё равно будем рядом с лугом. Сейчас сварим новую порцию чая, подождём пока остынет, разольём по бурдюкам, возьмём сухомятку и пойдём.
        - А, чего бы не просто воду?
        - Можно и воду, только всё равно её кипятить придётся. Тогда уж лучше чай - он полезней.
        -
        Зачем нам наблюдать какие-то горенья,
        Ведь можно взять магическое средство,
        И исполнив смысл его предназначенья,
        Уйти к тому, что сердце завлекло!
        - Ридалий прав: можно магическим очистителем воспользоваться.
        - Замечательное предложение. Он у тебя есть?
        Лудик замотал головой. Я персонально спрашивал у каждого парня и каждый мне отвечал, что у него нет подобного устройства. Но они с недоумением глядели на меня.
        - Вы правильно смотрите и правильно догадываетесь - у меня он есть и сейчас лежит в сумке. Вот только если можно сэкономить заряд - значит нужно сэкономить заряд. Это одно из базовых правил использования магических инструментов. Так что будем кипятить воду и варить чай. А что б не скучно было - наш начинающий менестрель развлечёт нас.
        - Я что ли? - Ридалий своими выпученными глазами мог бы сойти за жабу: уж очень сильно его впечатлило моё предложение.
        - Да, ты. Вчера вы так были увлечены рассказом Лудика, что тебе не дали и слова сказать. Где ты провёл вчерашнее утро?
        -
        Все друзья мои хотят хоть раз,
        Услышать о бравых похожденьях.
        И коль мне нечего утаивать от вас,
        Я…
        - Ридалий, - у меня начала побаливать голова от этих тупых стихов, - ты лучше навыки свои поэта прибереги до подходящего момента… - я осёкся осознав, что сам уже медленно дурею и говорю в тупую рифму. - Давай ты поупражняешься в стихоплётстве потом, как на луг выйдем. Сейчас как простой разумный разговаривай, хорошо?
        -
        Я осознал, что требуется от меня,
        Хоть сложно в дикой форме изъясняться,
        Я… - он запнулся, увидев, как я пальцами стал массировать виски.
        - Да что тут говорить - у шлюх он был.
        - В борделе? Обычно, когда говорят фразу “поправить здоровье”, то подразумевают поход в питейную.
        - А, да! Крестьяне у нас тоже так выражаются.
        - Да потому что я спину прямо держать не могу, пока не почувствую горячее лоно! Иначе мой приятель весь день будет натирать штаны.
        - Ты всё утро провёл в борделе?
        - И будь моя воля: остался б там на весь день. Как и оставался до этого! - он гордо задрал подбородок. - Со дня моего приезда каждый день хожу!
        Воцарившуюся перед землянкой тишину нарушал лишь редкое дуновение ветерка да треск костра. Все молчали не зная, как им реагировать: то ли порадоваться за отменное здоровье Ридалия, то ли покривится от его озабоченности, то ли просто пожалеть. Имтар же вообще отодвинулся и старался на него не смотреть.
        - И зачем так часто? - судя по взгляду Лудика, он решил отомстить своему приятелю. Ридалий вчера вывел его на откровенность и теперь остроухий желал того же.
        - А чего тут непонятного? Сейчас же в городе почти нет благородных, не считая нас четверых. И тех, кто в городе живёт. Сейчас же самые дорогие мамзели скучают!
        - Ты помогаешь им не скучать?
        - И это тоже! Но ведь подумай сам, мой добрый друг - у них сейчас почти нет посетителей, и они с удовольствием скидывают цену. Кто на десятую, а кто и на пятую часть! Ты же сам сказал, что в этом богами проклятом на скуку городе летом протолкнуться невозможно от чистых кровью господ.
        - Говорил, - остроухий эльф кивал в ответ, но пока что не угадывал логики повествования.
        - А значит летом они опять поднимут цены и нужно наслаждаться каждой минутой и часом, пока не настало эта злосчастная пора. Каждой! Ведь именно сейчас, - его голос вдруг стал немного сдавленным, словно он грезил о садах Семирамиды, - те женщины, что не входят в особые круги статных дам, готовы за серебряную монету сделать что угодно. Особенно эта, с уродливой родинкой, - он похлопал себя по правой стороне груди. - Я советовал вам зайти к ней. Будь моя воля, так я б и вырвал эту мерзость.
        - Ты говоришь про Гурану? - вчера, пока мы шли, этот озабоченный полностью подтвердил своё описание, что дал Бриан. А вот теперь, похоже, решил открыться и добавить в свой портрет пару новых деталей.
        - Я не знаю её имени - подобные ей на одно лицо и род. Но с какой жадностью, вы б видели, друзья, она меня встречает, готовая исполнить любую прихоть лишь стоит вложить ей в руку звенящую монету. Ох, и на что только готовы пойти эти животные…
        - Потом договоришь. Вода закипела, так что начинай варить чай.
        Я прервал этот омерзительный поток мыслей, который уже невозможно было выносить ни мне, ни Имтару. Парень сидел с перекрученным от отвращения лицом, а вот остальные, похоже, были не против дослушать до конца.
        Солнце уже достаточно поднялось и теперь, когда лес уже не так страшен своей темнотой, я стал раздавать поручения. Вскоре ребята разбежались: один пошёл убирать в землянке, двое других направились за водой, а четвёртый, с самого утра назначен поваром, от костра не отходил ни на шаг.
        Когда Лудик и Забрим вернулись с вёдрами, Имтар подмёл в землянке и добил веник, отслуживший нам верой и правдой, а Ридалий закончил проваривать чай - они все четверо были брошены на поиски нового топлива для костра. Сидя на поваленном бревне, я с удовольствием наблюдал за странным, хаотичным движением мелькающих силуэтов. Словно соревнуясь в том, кто больше принесёт, благородные резво бегали по лесу. Постоянно возвращаясь к землянке с охапками хвороста лишь для того, чтобы бросить его в кучу и убежать обратно.
        Уже через полчаса я подводил итоги: четыре ведра, стоящие сейчас в землянке, позволят не волноваться о воде сегодня вечером; дров было натаскано столько, что хватит на несколько дней вперёд; и гора принесённой из города снеди, которой даже мне одному хватит на неделю.
        С собой каждый из парней взял только оружие да почти пустой мешок на спину. В них был собран не самый хитрый набор: бурдюк, еда на обед и у кого моток толстой верёвки, тряпичные мешки, или пропитанные воском куски ткани. Вечером всё равно возвращаться, так что спину лучше не нагружать. Потушив костёр и проверив всё ещё раз, я повёл ребят за собой.
        Тропинка, по которой мы прошлым днём добирались к землянке, шла через весь лес к порченому лугу. Как и вчера, я осматривался, ища нужные мне травы. Но больше любовался обликом земли, на которой редкими волосинками виднелись проклёвывающиеся зелёные стебельки, где по одному, а где и целыми изумрудными островками. Настоящее удовольствие выполнять задания на ранневесенние растения. Искать нужные травы очень легко в это время - почти все они растут на опушке леса или на маленьких полянках внутри него. Кроме волчьего лыка, кусты которого можно найти прямо в лесу посреди чащобы.
        Свернув с тропинки, я повёл группу как раз к одной из таких полянок. И по приятному стечению обстоятельств, отойдя от тропы, перед нами предстали два аккуратных куста с фиолетовыми цветками. Подойдя к ним, я надел перчатки и стал аккуратно снимать фиолетовые бутоны. Выкладывая их на восковую ткань, я заодно объяснял благородным как используются цветы и ягоды волчьего лыка. Надев перчатки, они, как стайка воронья, буквально за пять минут обнесли половину цветков. Вторую половину было решено оставить, чтобы они отцвели и к лету появились в набухшие от сока ягоды.
        Придя на первую полянку, мы так ничего и не нашли. Но зато на второй и третьей удача нам улыбнулась: и гусиного лука, и мать-и-мачехи было в достатке. У каждого из этих растений мы останавливались, и я несколько раз показывал последовательность действий при сборе. Каждый раз благородные слушали меня и старались запомнить всё, что я им говорил. Ещё когда собирали фиолетовые цветы, они вначале не понимали, зачем им столько всего надо знать и уметь. Но после короткого и простого объяснения прямой зависимости между правильным сбором трав и весом кошелька авантюриста - вопросы прекратились сразу. Ведь если ошибиться со сбором, повредить растение или принести совсем не то, что заказали - останешься без оплаты. А значит и без денег.
        Мы пришли к пятой поляне, когда солнце заняло свою центральную позицию на небе и всё отчётливей слышалось урчание молодых животов. Найдя удачное место, наша компания расселась на двух упавших деревьях. Парни тут же вытащили еду из сумок и стали жадно вгрызаться в вяленое мясо и сухие лепёшки.
        - Мне осталось собрать хохлатку по заданиям, но она растёт рядом с ручьями. Вечером покажу вам её, когда будем возвращаться. На этом с травами закончим.
        - На что она вообще похожа? - поинтересовался Лудик, прожевав кусок хлеба.
        - Тёмно-синие цветы… Лучше один раз увидеть, так что дождись вечера. Там и покажу, как подготавливать собранные растения.
        - Их ещё и подготавливать надо? - Ридалий чуть не выронил бурдюк, осознав, что ещё и вечером предстоит возиться травами.
        - Не всегда требуется, но лучше подготовить. Так растения дольше будут в хорошем состоянии. Восковая ткань как раз для этого - она не позволяет влаге из них испарятся. А вообще, когда придём в город, вы выучите наизусть базовый справочник по растениям.
        - А, я не хочу это всё учить! Ну, этикет учи, правила учи, как за столом сидеть учи, всё учи! И ещё и растения учи?
        - Вам не только растения нужно знать, но ещё животных, птиц и рыб. И не будем забывать о порождениях скверны.
        -
        Волчьим криком бы завыть,
        Желая всё это забыть!
        Хочу с врагом клинки скрестить,
        Чем всяких птиц ловить!
        Я, как представится возможность, с гордостью вольюсь в ряды отважной братии, что клинки свои сдаёт в наём.
        - Вступи в наёмники, раз так хочешь - твоё право. Но даже они выполняют различные контракты. И на травы тоже. Если посмотреть на весь северный континент, то между войнами и всякими военными кампаниями могут быть промежутки и в полгода. Что ты будешь делать, когда деньги кончатся?
        Ридалий молча смотрел на меня. Впрочем, как и остальные.
        - Правильно, - я продолжал их поучать, - пойдёшь траву в ближайший лес собирать. И, как ты выразился, птиц ловить. Так что справочники нужно будет изучить полностью.
        - Это те, которые можно попросить в гильдии?
        - Да. И не забывайте, что у вас есть наставник. Разумные неблагородного рождения только мечтать могут чтобы их вот так, за ручку поводили по лесу и всё объяснили. В отличие от вас, многие даже читать не умеют. Бывает просят других и даже платят за то, чтобы им прочитали с книги. Поэтому, если я говорю, что надо учить, значит - надо учить. А теперь не отвлекайтесь и ешьте - скоро дальше пойдём.
        Я медленно прожёвывал хлеб, запивал его чаем и слушал рассказ Ридалия, прерванный утром - он во всех красках продолжал описывать свои похождения по борделям. И раздавал ценнейшие советы Лудику и Забриму о том, куда и к кому стоит зайти в городе. Имтар же отсел подальше, пытаясь спасти свой разум от таких подробностей.
        Мой же, наоборот, вспоминал детали недавнего разговора.
        ««--»»
        - Ридалий Мэдэмблик - тоже второй сын. У его семьи есть небольшие земельные наделы, но, как семья Лудика, больших связей во дворце не имеет.
        - Так, Бриан. Я надеюсь, он ничего такого не совершал и просто приехал сюда, потому что уже взрослый?
        - Да, ты абсолютно прав - он уже взрослый. Настолько взрослый, что перетрахал почти всех служанок, которые вообще есть у его семьи. А про личную рабу я умолчу - их за последний год несколько сменилось.
        - Растущий организм требует выхода энергии. Его родители должны быть рады такому крепкому здоровью сына.
        - Если говорить только о физическом здоровье. А если про разум, то причин для радости нет. Как он выразился, когда я спросил про частые смерти рабынь: «Ломаются игрушки очень быстро». Понимаешь о чём я?
        - Из-за пары “сломанных” рабов он впал в немилость?
        - Он впал в немилость, когда решил, что его родная сестра хороша собой.
        - А это уже серьёзно.
        - Это очень серьёзно, Ликус. Сам посуди: у семьи немного земель, но на них расположен хороший источник глины. Из неё можно изготавливать керамику, которая способна впитывать в себя магию. Немного, правда, но для хранения лекарств вполне сойдёт. Там только зола особая нужна, и вот тут…
        - Ты про золу Ваунтоса?
        - Что?
        - Название золы. Её получают при сжигании в специальных печах коры красной ели вместе хитином Шос’таонского древоточца скверны. Ты про неё говоришь?
        - Вполне может быть. Её делают на землях дворянского рода далеко на севере, там ещё растёт какой-то редкий вид дерева.
        - Это точно зола Ваунтоса. Я понял, про какую местность ты говоришь. Но какая связь между этой золой, глиной и девчонкой?
        - Эти две семьи - соседи. И обе на одной ступени дворянской иерархии, но из-за некоторых событий в прошлом они сейчас враждуют и постоянно цапаются. Не так давно главы семей решили положить конец бессмысленной вражде и породниться. Как раз у другой семьи старшему сыну шесть лет исполнилось - а значит он готов к помолвке.
        - И тут на сцену вышел Ридалий, со своим выпирающим из штанов либидо?
        - Через несколько дней, как провели церемонию. Даже планы стали строить, где и у кого что размещать. Одним словом, в выигрыше там стали бы все. Особенно простой люд.
        - Земли северные и там мало работы, а тут что-то новое. Хоть какое-то развитие, да?
        - Именно. Сам посуди: кроме этой глины, леса и скверны там делать толком нечего. А тут он. В случае чего, высшим эльфам нетрудно было бы вылечить здоровье восьмилетней девочки, по прихоти брата ставшей женщиной. Но кто ей разум восстановит?
        - М-да. Есть что ещё?
        - Нет, с ним я закончил. Давай про… А, нет, вспомнил одну вещь. Но она не про Ридалия, а про тех детишек. Говорят, что они друг друга впервые увидели как раз во время церемонии. Когда она закончилась - весь день провели вместе и всё время держались за руки. Ну вот скажи: разве их чистая детская любовь не проведение богов?
        - Каким ты был сентиментальным, Бриан, таким и остался.
        - Ну, зато я не так сильно изменился за прошедшее время. В отличие от тебя.
        - Такова жизнь. Кто третий?
        ««--»»
        - Мы закончили собираться и готовы идти, - голос эльфа с чёлкой вытащил меня из воспоминаний.
        Ребята действительно были готовы: еда была вся съедена, а личное оружие ещё раз проверено. Теперь они стояли рядом и ждали моих слов.
        - Хорошо. Нам до скверного луга осталось немного.
        ВНИМАНИЕ, ВХОДЯЩИЙ СЕАНС МЫСЛЕРЕЧИ ОТ МАЯКА ДАЛЬНЕЙ СВЯЗИ ИЗ ГОРОДА ЭЛЬБЕН
        ЖЕЛАЕТЕ ПРИНЯТЬ?
        От неожиданности я чуть не подпрыгнул. Не понимая происходящего, но с нотками тревоги на душе, я принял сеанс.
        «Лик’Тулкис, вы в безопасности? Способны поддержать разговор?»
        «Нурт? Какого лешего?»
        «Скажите, вы в безопасности?»
        «Да, я могу говорить. Слушаю тебя.»
        «Я связываюсь с вами с помощью маяка дальней связи, стоящего в администрации города, через способности мыслеречи мавдара, завязанного на этот маяк. Я связываюсь с вами по поводу контрактов на сбор трав, что были взяты вами несколькими днями ранее.»
        «Что с ними?»
        «Вы закончили сбор трав или вы ещё в процессе?»
        «Уже давно. Хочу сдать послезавтра: не закончил подготовку некоторой части.»
        «В этом нет необходимости. Недавно в гильдию приходил держатель одного из ваших контрактов и попросил ускорить его исполнение. Готовы ли вы исполнить контракт и принести травы завтра?»
        «Готов. Я завтра сдам всё.»
        «От лица гильдии и держателя контракта благодарю вас за понимание. Пока сеанс не окончен, я хотел бы донести до вашего сведения, что ближайшее время на осквернённое место придёт отряд исследователей из Всеобщей Церкви. Вследствие чего, они просят ограничить походы в его сторону, дабы позволить этому нечестивому месту приять свой первозданный облик.»
        «Благодарю за информацию. Хочу спросить: причины похода церковного отряда известны и общедоступны?»
        «Да, вы можете с ними ознакомится завтра по пришествию в гильдию.»
        «Хорошо. Я завтра буду до обеда. Заканчивай сеанс.»
        ВНИМАНИЕ, СЕАНС МЫСЛЕРЕЧИ ОКОНЧЕН
        Глава 3
        Я стоял, смотря из подобья куда-то в чащу леса. Но на самом деле мой взгляд был пуст, и я просто смотрел в никуда. Лишь в глубине глаз мелькал холодный огонёк, рождавшийся от нескончаемого потока мыслей, предположений и догадок.
        Внезапное сообщение от Нурта разрушило мой грамотно выстроенный план действий на ближайшие дни, отчего негодование тяжёлой маской отражалось на лице. Парни, видя помрачневший облик их наставника, напряглись - они не могли принять тот факт, что лицо, до этого выражавшее лишь спокойствие и доброту, было способно к другим эмоциям.
        - Лудик, ты вчера говорил, что у тебя есть знакомые в церкви. Это правда?
        - Ну, да. А…
        - Помолчи и постарайся вспомнить всё, о чём ты с ними говорил. Скажу только, что со мной связались из гильдии, - на этих словах парни занервничали. - Забрим, Имтар, Ридалий - посматривайте в лес. Я чуть позже всё объясню, а сейчас надо подумать.
        И подумать мне было о чём. Как минимум три темы срочно требовали разложить их по полочкам и понять происходящее.
        Первое: мои планы уничтожены, разорваны на мелкие кусочки и пущены по ветру. Я хотел сегодня поводить парней по северному краю луга, чтобы завтра была возможность отвести их в густую часть леса. Но не судьба - теперь придётся импровизировать.
        Второе: что-то происходит в городе. Нурт не просто так отчётливо и формально подчеркнул, что использует маяк администрации - это и так понятно. По-другому он не смог бы связаться.
        Третье: происходящее связано с церковью. Но церковники так просто отряды в скверные места не посылают. Случилось что-то серьёз… Совсем забыл про процедуру опознания скверны! Весна же пришла, стаял снег, земля потихоньку прогревается и луг вновь начинает жить своей жизнью - значит отряд исследователей из церкви должен подтвердить, что порченное место не изменилось за зиму и им можно пользоваться дальше. Как раз через две недели праздник, а там и до открытия сезона недалеко. Всё сходится. И ещё этот отчётливый намёк сдать задания именно завтра - тому подтверждение. Теперь нужно кое-что уточнить.
        - Ну, всё вспомнил? - от резкого заданного вопроса Лудик не на шутку перепугался. Как и остальные парни, до этого пристально всматривавшиеся в лес.
        - Что именно?
        - Всё, - я продолжал изображать негодование, хотя был полностью спокоен.
        - Да, помню. Что случилось?
        - Скажу прямо - мы завтра уходим в город.
        Поток возмущений, брани, нецензурных выражений и просто проклятий в адрес всех и вся, казалось, не имел конца: Лудик вспоминал церковников, Забрим проклинал гильдейских работников, Ридалий обещал кары небесные работницам борделей. Почти всегда флегматичный Имтар и тот сокрушался о таком повороте событий. И все частенько поглядывали на меня.
        - Успокоились? - я решил продолжить, когда благородные перестали попусту сотрясать воздух. - Объясняю: церковная группа в ближайшие дни придёт на скверный луг для его изучения. Для нас это значит, что он должен быть без следов нашего пребывания.
        - А, как же охота?
        - К этой теме мы ещё вернёмся, не перебивай. Лудик, ты про поход хоть что-нибудь слышал в церкви?
        - Нет…, - он на секунду задумался. - Нет, я точно помню, что ни про какие походы ни трихтих Хубар, ни кто бы то ещё не говорил.
        - Значит, это всё из-за того ребёнка. Похоже, церковники испугались и решили на всякий случай проверить луг на признак грядущего всплеска.
        - То есть, мы теперь туда не пойдём?
        - По-хорошему да, - я на секунду замолчал, изображая глубокие раздумья, - но в бездну церковников! Мы сейчас же отправимся на луг. Я по пути всё объясню.
        Лица парней моментально посветлели, стоило им только услышать, что они всё-таки смогут опробовать себя в роли истребителей скверны. Они были готовы помчатся ветром сквозь лес, и лишь мой неторопливый шаг сдерживал их.
        - Буду честным, - я продолжил, когда место нашего привала скрылось за деревьями, - у нас не так много времени. Сегодняшний день, и всё. Завтра утром надо идти в город. Но, - не останавливаясь, я пальцем показал на Забрима, - у тебя завтра с утра заболит живот и нам придётся задержаться.
        - А, чего я?
        - Да нет же, - Лудик понял мою идею, - ты просто потом скажешь, что с утра у тебя болел живот и нам пришлось задержаться.
        - Именно. Тогда мы проведём первую половину дня на лугу, а в город пойдём после обеда.
        - А, хорошо. Так я скажу.
        - Молодец. Сегодня потренируетесь на лугу, потом… - я задумался о дальнейших действиях, и где-то минуту просто шёл и молча смотрел под ноги.
        - Да, придём на луг, час потренируетесь, а потом сходим вглубь леса.
        - А там… что? - прохрипел Имтар.
        - Там одно животное обитает, которое очень нравится любителям охоты.
        - О, так я люблю охоту! Я часто охотился в родных лесах на всякого зверя! Что это за животное? К какому виду оно относится? Какие повадки? У него сейчас период спокойствия или он хищник и сейчас активен? - Забрим сильно оживился, чем удивил всех. Включая меня, хотя я и знал об этой черте.
        - Слишком много вопросов, которые я оставлю без ответа. Скажу одно: я его только покажу, потому что сезон охоты откроется ближе к осени. Понял? - Забрим закивал головой, но его так и переполняло желание поскорее узнать о ком шла речь.
        Я рассказал о наших дальнейших действиях: после животного вернуться к порче, там ещё немного поупражняться, уйти на ночлег, утром встать рано и до обеда быть на лугу. А уже после немедленно пойти в город. Мужик должен будет ждать на том же месте к обеду, но подождёт до вечера - всё же ему следует отработать те золотые. Парни тут же согласились с моим предложением и даже не стали препираться. Они понимали, что я и так сильно рискую, пренебрегая просьбой церковников.
        Дальше мы шли молча, стараясь не останавливаться. Лишь дважды нам пришлось вставать посреди леса. В первый раз, когда Лудик разразился гневной тирадой, угадив ногой по щиколотку в грязное месиво. Вытащив свою промокшую насквозь конечность и отряхнув обувь от прилипшей грязи, он ещё долго ругался, поправляя чёлку после каждого бранного слова. Во второй раз ситуация повторилась, но за тем исключением, что по лесу прокатилась короткое возмущение, буквально из трёх слов, произнесённое хриплым голосом.
        На осквернённый луг мы вышли внезапно, как это и бывает с каждым порченым местом. Лес, как отвесная стена, просто кончился, обрубил сам себя, не желая соприкасаться с чем-то мерзким. Сзади нас слышался хор мелодий весеннего леса, сливавшихся в один поток - а впереди лишь звук ветра, колышущий пожухлую траву.
        - Вот и скверна, познакомьтесь, - я показал на открытое место. Парни всё ещё стояли рядом с деревьями и не понимали, где начинается порченая зона. - Не бойтесь, подходите: мы ещё не на территории скверны. До неё метров сто.
        - То есть… сто метров? - хриплый голос нарушил стоявшую несколько секунд тишину.
        - Я не буду вдаваться в глубокие подробности, которые вам сейчас вообще ни к чему, а попробую объяснить проще. Вот у каждого порченого места есть своя, назовём это - силой искажения. И есть, собственно, мощь искажения. Сила и мощь для скверны - это разные вещи. Есть ещё энергия порченого места, но это немного другое. И не останавливайтесь - нам надо дальше пройти.
        - А, где сами монстры? Я не вижу их!
        - Видимая погань появится ближе к лету, когда теплее станет. Сейчас здесь только одно из подземных порождений. И то, придётся сначала поискать проснувшиеся участки.
        - А что за сила у скверны?
        - Скажем так - это способности скверны искажать природу, животных, разумных и вообще всё, что в неё попадает. Одни места способны порождать совершенно новых и причудливых тварей, а другие могут только исказить уже существующие.
        - То есть совершенно новые?
        - Представь себе рысь с шестью лапами, у которой рот находится не на морде, а на спине. И это кошка ловит свою жертву с помощью щупальца в пятьдесят метров длиной, которым она выстреливает изо лба, обвивает им добычу и отправляет её в рот. Мне кажется, Лудик, что в природе подобных существ не встретить.
        - Мы тут таких не увидим? - эльф выглядел не на шутку перепуганным.
        - Нет, это слабое по силе место.
        - Мощь тогда… это что?
        - Время, которое требуется порченому месту для того, чтобы восстановиться до изначального состояния. Этот луг довольно немощен, поэтому он восстанавливается за полторы недели.
        Осквернённый луг представлял собой некое подобие трилистника, и вот на верхнюю часть правого листочка мы наконец-то дошли. Я отправил парней в лес, чтобы они нашли себе по толстой и длинной палке, примерно такой же, как и мой посох. Они не понимали зачем, но убежали сразу узнав, что она потребуется при добыче порождений.
        - Забрим, дай меч, - когда всё было готово, я подвёл парней поближе к порченой зоне. - Примерно метров через десять начнётся скверное место. Стойте и смотрите, что я буду делать. Объяснения будут потом.
        Я медленно направился к едва различимой границе порченого луга. Он был относительно слабым местом и неподготовленный разумный мог подумать, что здесь нет никакой скверны. Просто луг с пожелтевшей, прошлогодней травой и зелёными ростками новой. Только летом жуткой формы кусты, местами голые проплешины земли и странного вида листья высокой травы могли привести к опасным доводам.
        Но скверна была здесь. Отметины, что она оставила на моём тело слабо, отозвались ей лёгким жаром, стоило мне переступить незримую черту и войти во владения порчи - благо я привык к такой реакции и уже давно перестал обращать на неё внимание. Тем более сейчас, когда нужно присматриваться к земле и искать вспученные бугорки.
        И примерно в двадцати метрах от границы один из них был замечен. Других не было рядом - это позволит мне действовать на всю силу, не опасаюсь удара в спину. Ребята всё это время стояли, замерев как статуи, не моргали и дышали тихо-тихо, словно боясь спугнуть невидимого зверя.
        - Успокойтесь, всё хорошо будет, - я обратился к ним размеренным голосом. - Смотрите внимательно. Очень внимательно.
        Я резко топнул по бугорку, отступил на шаг назад и стал считать секунды. На цифру три, из земли резко, подобно молнии, выскочило нечто склизкое и прямое. Оно сразу стало колыхаться всем своим телом, как ива на ветру. Не дожидаясь следующей фазы, я стукнул посохом ему в бок - порождение скверны туже стало загибаться в сторону, откуда пришёлся удар, пытаясь обвиться вокруг врага. Как только существо изогнулось достаточно, я резким движением поддел его: оставшаяся часть выскочила из-под земли и существо было отброшено в сторону.
        Упав на землю, оно стало неистово извиваться. А я лишь отсчитывал пять секунд. На последней цифре оно замерло. Рядом с ним других существ не было, раз из-под земли никто не повыскакивал, потревоженный ударами тела этой твари. Теперь есть десять секунд чтобы спокойно подойти, наколоть существо на меч и направиться к ребятам. И стоило проткнуть тело порождения, как оно дёрнулось, а из раны брызнул утробный сок. Воздух тот же пропитался запахом гнилого мяса, пролежавшего неделю рядом с болотной трясиной.
        Недалеко послышались надрывные гортанные звуки: ветер донёс отголоски тошнотворного запаха до ребят и Ридалию стало плохо. Но, стоило мне приблизился с извивающейся на мече тварью, и компанию менестрелю составили Лудик с Имтаром. Лишь Забрим стоял, широко улыбаясь и хитро щурясь, предвкушая скорую охоту.
        Я скинул тварь на землю. Вслед за ней с лезвия упало несколько капель вонючей жидкости едко-коричневого цвета. Порождение скверны, ударившись об твёрдую почву, лишь сильнее стало сгибаться и ворочаться. Можно было бы отрубить ей концы, чтобы оно прекратило шевелиться, но тогда не получится показать момент разделки трём всё ещё скорченным ребятам. Поэтому я стал вновь и вновь вонзать остриё меча в чёрное тело до тех пор, пока оно не замерло.
        От моих действий наружу вытекло ещё больше вонючего ихора, и даже спокойное лицо Забрима немного позеленело. Не говоря уже о тех, кто полностью очистил свой живот от недавнего обеда: только подумав, что всё позади, они вновь принялись натужно стонать и отплёвываться, обливаясь слезами и потом.
        - Ну что, привыкли к запаху? В первый раз видите вблизи порождение скверны? - спросил я парней, когда они встали напротив.
        Их взгляды были прикованы к твари чуть больше метра длинной, лежащей под моими ногами. По скрюченным от отвращения лицам было видно, что они постараются справиться с неприятным запахом. На мой второй вопрос юноши лишь дружно закивали.
        - Что ж, тогда знакомитесь - Ровинский кольцевой червь скверны. Притом довольно молодая особь.
        - То есть… молодая особь? Они разве… неодинаковы?
        - Нет. Есть совсем юная поросль, толщиной в палец, которую так и называют в этих местах - поросль. Вот такие, как этот, с диаметром до четырёх сантиметров считаются молодыми. Выросшая до шести-семи уже считается взрослой, а всё что крупнее - старой. И, кстати, самой ценной, но и самой опасной в плане добычи. Вот видите у этой…
        - Нет, я… я о другом. Вы же… сказали, что скверна… восстанавливается!
        - Именно, - Лудик поддакивал хриплому товарищу, одновременно поправив особо пафосным образом чёлку левой рукой так, чтобы всем был виден его именной браслет, - если скверна восстанавливается, то как порождения могут расти? Или они растут очень быстро?
        Не люблю, когда меня перебивают. Но сделаю вид, что этого не произошло. Надену на лицо самую дружелюбную маску и продолжу.
        - Давайте остановимся на том, что они растут очень быстро, иначе я три дня буду объяснять только основы. Лучше смотрите на тварь и запоминайте, что я сейчас буду делать и что говорить - вам это пригодиться.
        Тварь была похожа на дождевого червя: такое же сегментированное кольцами тело цвета густой смолы. Только верхняя и нижняя часть, сантиметров по пятнадцать каждая, отличались серым цветом. Они заканчивались острой, четырёхгранной костяной пирамидкой, отражавшей солнце с неестественным металлическим отблеском.
        Эти навершия были не чем иным, как ртом. Существо всегда находится в земле вертикально. Оно так устроено, что та пирамидка, которая смотрит вверх - будет ртом. А то, что смотрит вниз, будет выполнять противоположную функцию. Но стоит твари повернуться, как задачи пирамидок изменятся вслед.
        После этих слов мне пришлось ждать, пока парни отойдут от отвращения.
        Пирамидки позволяют твари вонзаться в землю как таран, помогая себе сильными жилами и мышцами. Но когда приходит время трапезы - пирамидка расходится на четыре части, сползая вниз по серому участку тела и открывая зёв, заполненный острейшими треугольными зубами. Ударяясь этой губительной глоткой в тело живого существа, или другого порождения скверны, червь одновременно упирается в землю другим концом и использует его как своеобразный рычаг, впиваясь в плоть жертвы с огромным усилием.
        Как часовой механизм, скрещённый с мясорубкой, его зёв перемалывает всё на своём пути: кожа, плоть, сухожилья, кости. Старая особь, длина которой нередко достигает четырёх метров, способна за считаные секунды прогрызть тело лошади снизу вверх. Даже латный доспех, и тот не будет особой преградой для такого порождения. Что уж говорить о кожаной обуви зазевавшегося разумного, оставшегося стоять на таком бугорке - её даже поросль способна пробить насквозь пирамидкой.
        Почувствовав вибрацию червь, сидя в своём убежище, дождётся приближения жертвы и, сгруппировавшись в течение трёх секунд, с огромным усилием и на огромной скорости вылетит из-под земли. Если над бугорком никого не было, то он метнётся туда, где была ближайшая точка вибрации. Но если на бугорке стоял разумный - он явно упадёт на землю с пробитой насквозь ногой. А упав, станет ворочаться. Чем привлечёт к себе червей с ближайших мест, словно прося пробурить в нём как можно больше новых дыр.
        Если же поблизости никого не было, то червь просто закопается в другое место, и рядом появится ещё один бугорок. Как говорят авантюристы: «Если видишь бугор, значит червь там. Если бугорка нет, но видна ямка - значит червя поймали. Если видишь рядом две ямки - ищи бугорок внимательней!».
        Единственный способ поймать червя - откинуть в сторону. Если ударить его чем-нибудь в бок, то он как змея попробует обвиться вокруг неизвестного врага. А обившись - прогрызёт насквозь. Были случаи, когда в секунду червь обматывался вокруг собаки, что была верным другом авантюриста в долгих странствиях. Сдавливал её до хруста рёбер и прогрызал несчастное животное, а следом на кровавый пир откликались и другие.
        Откинутый в сторону червь будет пять секунд ворочаться, не понимая произошедшего. Затем замрёт на десять секунд. И лишь потом странными, но чётко слаженными движениями уйдёт вглубь земли, постоянно сжимая и разжимая тело.
        - А теперь о том, что вас больше всего волнует: как на этой твари можно заработать. Забрим, достань мешок, - здоровяк очень быстро достал его из рюкзака и передал мне. - Отвернитесь, если опять станет плохо.
        Двумя резкими взмахами меча я отрезал от твари крайние части серого цвета. Новая волна смрада тут же постучалась в наши носы. Мне этот запах был привычен, а вот каждого из благородных затрясло. Но они смогли удержаться. Лишь смотрели слезящимися глазами, как из порубленного тела вместе с непонятными внутренностями вытекает густая жидкость едко-коричневого цвета.
        - С поросли и молодых следует собирать только эти серые концы с пирамидками. Всё остальное не надо, - две отрубленных части были закинуты в мешок, а чёрный обрубок откинут в сторону. - Через пару часов испарятся и, возможно, оставят после себя вот те самые костяные верхушки и зубы. Возможно, и серую кожу, но это маловероятно.
        - Сколько… они стоят? - хриплый голос огласил вопрос наживы: самый главный вопрос, которым задаётся каждый уважающий себя авантюрист.
        - Опять же, всё зависит от особи. Например, поросль самая дешёвая: десять верхушек или пятьдесят грамм зубов оценивают в медяк. Серая шкура подороже, конечно, но с поросли и молодых её не собирают - слишком тонкая. Ну, в лучшей случае, с одной поросли можно получить полтора медяка.
        - Сколько? - удивился Лудик. - Мне комната в гостинице обходится в пять серебра!
        - Да тут же можно весь день провести и не заработать! - удивлённый не меньше Ридалий поддакивал своему другу.
        - Так и случится, если добывать только поросль. Не забывайте: чем старше червь, тем выгодней его ловить. Он же растёт, а значит с ним растут и пирамиды с зубами. За полдня работы можно полностью оплатить ночь в гостинице. Не такой дорогой, как твоя, но подушка и крыша у тебя точно будут.
        - Зачем их… добывать?
        - Спрашиваешь, где используются эти части? - Имтар закивал головой. - Глубоко погружаться в процесс не буду, но из зубов и пирамидок изготавливают смазку для колёс телег. Хорошая вещь, ей все пользуются.
        - Эта такая паста белая?
        - Именно она. Держится в колесе долго, минимум пару месяцев.
        - А, с больших что?
        - Со взрослых? - Забрим закивал. - С них жилы можно получить, но нужно их подготовить. Но ты не рассчитывай - в такую погоду они не развиваются.
        - А…
        - Хватит на пока что вопросов. Сейчас я с каждым из вас пройду к бугорку, под моим присмотрим добудете по червю, а потом уже и самостоятельно поохотитесь.
        - Я! Я первый! - глаза здоровяка горели азартом.
        - Ты последний! И не надо обижаться на меня. У тебя же полно опыта, ведь так? - Забрим едва заметно кивнул. - Вот, а у остальных, как я понял, его нет! Да и мне пока что твой меч нужен. Запомните важное: если по неосторожности вас продырявит червь - вы умрёте! «Вторую броню» же никто из вас делать не умеет?
        Парни переглянулись и замотали головами. Навык формирования физического щита, или как его называют «Вторая броня», а с ним и соответствующее умение открывается на двадцать пятом уровне - и они ещё не достигли его.
        - Тогда тем более вам надо быть предельно осторожными. Лудик, ты первый.
        Проведя отдельные уроки, я позволил парням охотиться самостоятельно. Каждый из них носил с собой по мешку, куда складывал отрубленные части. Нельзя сказать, что вначале всё шло гладко, но постепенно ребята приноровились и их движения перестали быть такими скованными и неуверенными. Лишь Забрим, находясь в охотничьем кураже, с самого начала носился по лугу от бугорка к бугорку, показывая чудеса сноровки.
        Пока парень азартно бегал по полю, мои мысли азартно бегали по закоулкам памяти.
        ««--»»
        - Забрим Грундарский. Он собственно…
        - Стоп. Ещё раз, как?
        - Забрим Грундарский.
        - “-ский”? Первый сын? Или наследник?
        - Считай всё сразу: и первый, и наследник. И единственный ребёнок в семье, если что.
        - Серьёзно? И он здесь без сопровождения? Даже без личного слуги?
        - Да. Но, всё не совсем так - он был наследником. Просто ещё не знает об этом.
        - Слушай, Бриан… Те двое, и этот. Он ведь такой же? Давай ты мне просто скажешь про его отличительную черту. В два слова, и всё.
        - Хорошо. Любит охоту. Страсть как любит охоту. Жить без охоты не может.
        - Судя по выражению твоих глаз, он явно не на белочек охотился. Рабы?
        - Ты близко, Ликус. Крестьяне с земель его семьи и даже пара разумных с ближайшего города.
        - Я даже знать не хочу, как он это делал: мне хватило историй и тех двух.
        - Совсем?
        - Совсем. Слишком мерзкие истории у этих парней. И этот ещё. Но даже так, он всё равно первый сын, хоть и лишённый наследства.
        - Он уже не первый сын, а просто безродный разумный с некоторыми финансами. Вот сопроводительное письмо от его отца.
        - Коротко можешь рассказать?
        - Его вдовствующий отец пишет, что он ни капли не расстроится, если разумный с именем Забрим Грундар, легко поддающийся на уговоры других и разоряющий собственные земли лишь по прихоти своей, вдруг предстанет пред богами. Всё наследство он уже переписал на побочную ветвь и отказался от сына.
        - М-да.
        - Как я понял, его подсадили на такое странное увлечение его приятели, тоже благородного происхождения. Но пониже, чем он.
        - Первый чуть не убил брата с отцом. Второй чуть не начал новый виток вражды между двумя семьями. Третий вообще свою семью разорял. Какой же мразью должен быть четвёртый, раз ты его напоследок оставил?
        ««--»»
        Глава 4
        - Заканчивай! - ветер разнёс команду по округе.
        За час охоты усталость успела сковать движения парней: иногда казалось, что ещё чуть-чуть и кого-то точно продырявят насквозь. Поэтому они шли ко мне аккуратно, всё время смотря себе под ноги и боясь запнуться о ямку, оставшуюся после червя. Им не хотелось споткнуться и остаток дня провести с вывихом. Но вот кто точно не торопился - так это Забрим.
        Вместо того, чтобы идти по прямой, он решил специально изогнуть свой маршрут и выйти на места с ещё не пойманными червями. Его неуёмной тяге к охоте и азарту мог бы позавидовать заядлый посетитель игорных мест, но сейчас такое поведение лишь мешает.
        - Забрим. Забрим! - на второй раз он наконец обратил на меня внимание. Он и в первый раз прекрасно слышал оклик, но явно проигнорировал. - Ты всех задерживаешь! У тебя две минуты чтобы вернуться, иначе мы пойдём смотреть зверя без тебя.
        Даже сквозь расстояние в двести метров было видно проступившее волнение на лице здоровяка. Ему хотелось продолжить охотиться на червей, но интерес к необычному животному щекотал душу. Всё же разумное начало пересилило, и он поспешил вернуться на очищенную от порождений тропу.
        Одежда всех парней была заляпана коричневыми пятнами от неумелого обрубая серых частей отродий. И мерзко пахла. Но не настолько, чтобы привыкшие к запаху благородные носы хоть как-то на него реагировали. Сначала умыв лица водой из бурдюка, специально взятого для водных процедур, и смыв с одежды брызги застывшего ихора, ребята ещё минут пять ухаживали за своим оружием.
        Но вот мы были готовы отправиться в путь: мечи очищены и протёрты, а жажда утолена. Мешки, в которые ребята собирали отрубленные части, были набиты до краёв. Их было решено оставить рядом с опушкой леса на видном месте: процесс испарения начнётся минимум через час, а таскать лишние тяжести по лесу никому не хотелось. Да и бояться, что мешки украдут, не стоит - всё равно в округе никого нет.
        - Три… мы втроём собрали по мешку, а ты… почти два. Ты раньше охотился… на них?
        - А, я? Не, ни разу. Но ведь там просто - наступил, отодвинул, дождался, откинул и порубал. А если там другие вылезут, так вообще хорошо: ждать же не надо!
        -
        Я должен преклониться пред тобой -
        Дитя богов, великое творенье.
        Телеса твои пышут силою большой -
        в том их благое проведенье.
        - Так, ребят, тишина, - хоть парни и выглядели уставшими физически, но вот языком болтать, как флюгером на ветру, были способны ещё очень долго. - Сейчас пойдём к ещё одной землянке…
        - А можно мне…
        - Лудик молчи, когда я говорю! Так, о чём я? А, землянка. Надо проверить её состояние и после мы сразу же пойдём к зверю.
        - Сейчас можно сказать?
        - Я недоговорил! Правило простое: пока идём до землянки можете горланить сколько душе угодна. Но как только пойдём к зверю - чтобы не звука. Иначе я просто развернусь и пойду обратно.
        - Ликус, я…
        - Лудик, сожри тебя скверна, ты уже достал! Я. Ещё. Не. Закончил!
        - Я не могу больше терпеть! - парень резво пританцовывал на месте. - Ссать хочу!
        - А чего молчал? Иди давай в лес. Вы все, тоже сходите.
        Эльф стрелой помчался за ближайшие деревья. За ним направились двое парней, весело смеясь над незадачливым другом. Рядом со мной остался стоять Имтар, неумело скрывавший насмешливую улыбку.
        - Тоже сходи.
        - Нет, я… я не хочу. Я уже ходил… когда мы обедали.
        - Потом опасно будет и придётся терпеть.
        - Я честно… не хочу. Я мало пью. И мало хожу… по нужде.
        - Это как-то связано с твоим голосом?
        - Да. Мне иногда… больно пить. И говорить.
        - Что-то серьёзное?
        - Застудил… в детстве. Когда был… младенцем. Так мама… говорит.
        - А к лесным эльфам обратиться, чтобы вылечили?
        - Они отказались. Сказали… что результат непредсказуем. Слишком сложно. Момент упущен.
        - Что бы лесные сказали, что сложно и отказались? Слушай: у меня есть знакомый лекарь один, тоже из лесных. Он знаток своего дела, пусть тебя посмотрит.
        - Спасибо… как-нибудь. Наверно… всё же…
        - Ещё немного, и я бы опозорил честное имя своей семьи!
        Трое парней, возвращавшихся из леса, стали громко смеяться надо шуткой Лудика. Они выглядели посвежевшими, даже несколько отдохнувшими.
        - Потом вернёмся к этому разговору, - я обратился к Имтару. Не дожидаясь ответа, тут же крикнул в сторону парней:
        - Быстрей давайте!
        Мы направились в лес. Ребята на ходу живо обсуждали самые волнительные моменты, приключившиеся недавно. И даже, как бывалые авантюристы, начали обмениваться какими-то наблюдениями и советами, направленными на более грамотное убийство порождений. И по-ребячески бахвалилась, как они умело уворачивались от червей, как точно подгадывали момент того, или иного действия.
        И постоянно спрашивали меня про время: им не терпелось увидеть существо, про которое я так часто упоминал. Хотя, по их интонациям было понятно, что благородным просто не терпится вернуться на луг. Но план был оговорён, и мы шли по одной и лесных троп. Правда сейчас я самым бесчувственным образом обманывал ребят - я вёл их немного западней, чем надо.
        В той части леса начинался маленький ручей, за которым давно не ухаживают, потому что в летнюю пору он частенько пересыхает. Да и близкое расположение к местам обитания свирепых животных тоже было причиной, вынудившей лесников забросить его. Но даже так этот ручей пригодится: сейчас весна, он полон талой воды и по краям обязательно должна расти последняя трава из списка заданий.
        Добравшись до ручья и мастерски исполнив постановку “я не думал, что уйду так далеко, простите”, я повёл ребят вдоль него. По пути останавливаясь, если находил пучки весенней травы с тёмно-синими цветами.
        Вскоре мы наконец добрались до землянки, а я вслух отметил увеличившуюся тяжесть моего рюкзака: все травы, цветы и клубни были собраны. Их количества теперь точно хватит и задания закрыть, и запасы пополнить. Но благородных не интересовало содержимое рюкзака. Их сознания будоражил вид старого, практически осыпавшегося строения.
        Просевшая с одного края крыша почти касалась земли. Выступавшие над землёй три бревна, почерневшие от сырости, перекошенная маленькая дверца и отсутствие какого-нибудь дымохода - всё это кричало о том, что всякий разумный забыл сюда дорогу. А лесной сор и отсутствие кострища лишь служило подтверждением.
        Оставив ребят позади и подойдя к дверце, я сильно постучал по ней ногой и прислушался - внутри шла едва слышимая возня. С трудом открыв дверцу, я приготовился отразить атаку перепуганных существ. Но никто не выбежал наружу, что сильно облегчало задачу. Из рюкзака был вытащен небольшой мешочек, а из него несколько прессованных шариков пшеницы, покрытых воском. Размашисто, прикладывая силу, я стал кидать их поочерёдно внутрь землянки: восковая оболочка должна непременно разбиться от удара, иначе эффекта не будет. Ещё лучше, если шарики вообще разлететься на части.
        Закончив, вновь прислушался - но в этот раз ничего не было. Казалось зверьё, укрывшееся в землянке, боялось хоть как-то выдать себя. Но это неважно: они всё равно повыскакивают наружу. Теперь можно сказать одно - всё готово.
        - Что вы кидали? - спросил Лудик, до этого с интересом наблюдавший за мной. Впрочем, как и другие ребята.
        - Шарики пшеницы, проваренной в особой жидкости. Они источают настолько отвратный запах, что животные будут обходить это место за сотню метров. Мы, кстати, вообще ничего не почувствуем: у нас и у животных разные носы.
        - А, зачем?
        - Что зачем?
        - Ну, зачем вы их закидывали туда?
        - Лесничие оставили запрос в гильдии. По заданию надо проверить её состояние и очистить от зверья. Эти шарики как раз самый простой и быстрый способ.
        - А, зачем им понадобилась эта рухлядь?
        -
        И я хочу об этом знать,
        Ведь если присмотреться,
        То можно быстро осознать:
        Недолго ей осталось разрушаться.
        - Вы думаете, я знаю? Заказчик не всегда указывает причины, по которым он подал запрос. И это тот случай.
        - Но вдруг… что-то серьёзное?
        - Имтар прав! Или, может быть, это ловушка?
        - Какая ловушка? - я с недоверием посмотрел на эльфа.
        - Ну, не знаю. Вдруг вас кто-то решил подставить и устроил здесь западню.
        - Запрос подан непосредственно от администрации города. Так что навряд ли.
        - А если бы здесь зверь был?
        - А это важно? Есть запрос и есть авантюрист, который решает: брать задание с такими условиями, задачами и вознаграждением или нет. И неважно, что он встретит - если авантюрист взял запрос, то он обязан его выполнить. Иначе можно попрощаться со своей репутацией и спуститься в гильдии на пару рангов ниже. Исключение лишь одно: смерть. Неважно чья. Опытный авантюрист всегда готов не вернуться с задания. Или вместо него вернётся лишь браслет или то, что он использует для опознания.
        - Но всё же зачем? - Лудик всё не унимался, пытаясь выискать причину, по которой кому-то могла понадобиться эта рухлядь.
        - Это что, тоже так важно? Может быть, они хотят её восстановить, может быть, окончательно разрушить.
        - Но…
        - Лудик, - я оборвал его и слегка повысил голос, - тебя, как авантюриста, должно заботить лишь одно: выгоден ли контракт, что ты берёшь или нет. Если выгоден: рвёшь себе жилы, но выполняешь. И тогда у тебя будет что жрать, пить и где спать. А если невыгоден: забываешь о нём и ищешь выгодный. А найдя - выполняешь. Молча.
        И парни молчали. Заодно осуждающе смотрели на равнинного эльфа. Тот немного помялся и извинился за то, что задавал много ненужных вопросов.
        - Вот и славно. А теперь за мной, мы идём к зверю. И помните: молчите, пока я не разрешу.
        Мы направились на север по весеннему лесу, на деревьях которого едва успели набухнуть почки, и лишь изредка встречались маленькие зелёные капли молодых листочков. Я ожидал момента, когда наша компания перейдёт незримую черту. Ту черту, за которой начинался кусок леса, куда не ходят ни лесничие, ни охотники. И мы прошли её.
        Трель птиц здесь была куда громче. Всюду виднелись поваленные старые деревья, сиротливо доживающие свой век в виде корма для жуков, грибов и паразитов. Никто их здесь не искал, чтобы порубить на части и приволочь к землянкам, где благородные сожгли бы их под аккомпанемент историй, рассказанных наставником.
        Эти места редко посещают разумные в обычное время - слишком опасно для жизни заходить настолько глубоко в чащу. Особенно когда здесь хозяйничает существо, способное одним ударом когтистой лапы разметать на части разумного, по глупости забредшего на его территорию. Именно поэтому землянка, оставшаяся за нашими спинами, давно уже не используется и никогда никем использоваться не будет: зачем тревожить понапрасну силу, с которой тебе не совладать?
        Лишь раз в год, на короткий миг - всё меняется.
        Если вспомнить, то контрабандистам Южного Мыса, как и подобным им азартным разумным, плевать на сезон года. Им также неинтересно время суток и что они будут грабить - прибрежная ли деревушка иль глубокий рейд. Им плевать на всё, кроме азарта. Именно кипящий в крови азарт подталкивает их узнать ответ на главный вопрос в такой кровавой, наполненной смертью, адреналином и выпивкой жизнью: сколько мы ещё успеем ограбить, убить и увести в рабство, прежде чем смерть поведёт наши души к богам? Так и авантюристам, на короткое время становиться плевать на всё. И больше всего - на свою бесценную жизнь. Ведь приз, хоть и не окупит её, но вполне способен окрасить будние дни яркими запахами, вкусами и заполнить наслаждением ближайшие полгода.
        Мы прошли сквозь небольшую лесную поляну, метров семьдесят в диаметре, и углубились в чащу вновь. Это была последняя поляна перед логовом зверя - нам оставалось пройти полкилометра. Я ещё раз сказал ребятам помалкивать. Они нервничали, и это отражалось на их лицах. Но не из-за долгой прогулки по первозданному, хищному лесу или близости к таинственному существу благородные озирались по сторонам. Всего лишь солнце клонилось к вечеру, и они боялись не успеть ко второй части охоты на порождения.
        Вскоре показалась практически неприступная стена из сваленного в кучу бурелома. Любой не знающий истории этих мест решил бы, что забрёл к безумному отшельнику, лесной травнице, колдунье или к кому-то подобному. Ведь по-другому нельзя объяснить причину как деревянные исполины с огромными ветвями, вырванные с корнями из земли, были уложены друг на друга, образовывая некое подобие прочной стены. Такой стены, что по кругу опоясывала поляну, вручную очищенную от любых признаков высокой растительности, будь то маленький кустик или только что проклюнувшийся зелёный росточек деревца. Наверно, это тот самый отшельник, используя различные препараты, умения да не дюжую силу вырвал деревья из земли и сложил эту стену. А заодно выкопал огромных размеров пещеру, вход которой был расположен в высоком и крутом земляном холме, стоявшем по центру поляны. Эта пещера могла уходить вглубь на десятки метров. Наверно та земля, что вытаскивалась при рытье, и стала причиной появления рукотворного холма.
        Но ни один разумный не участвовал при создании этого безумного нагромождения деревьев и земли. Ни высший, ни низший.
        - Внутрь не пойдём: отсюда и так всё увидите.
        Я остановил нашу группу рядом с одним из трёх широких проходов, оставленных в древесной стене. Сквозь него просматривалась не только вся поляна, но и практически напрямую был виден вход. Что-то дёрнуло за рукав куртки. Это был Имтар, шедший всё это время за мной. Он смотрел взглядом, в котором читалось желание задать пару вопросов.
        - Неопасно… так близко подходить? - по моей просьбе он говорил едва слышимым шёпотом, который мог с лёгкостью заглушить порыв ветра.
        - Сейчас у зверя период, в который он не выходит за стену. Если его не провоцировать.
        - Период?
        - Детёныши рождаются в первых днях весны и пока им не исполнится три месяца - родители от них просто так не отойду. А вот когда…
        - Я что-то увидел там, - еле звучно проговорил Лудик, вместе с Забримом расположившийся на другой стороне прохода.
        Из тени пещеры медленно вышло мохнатое, косолапое существо. Вечернее солнце осветило его бурую шерсть и огромные когти на мощных лапах, блеснуло в чёрных зрачках и оранжевой радужке глаз, прошлось мягким светом по серому, загнутому клюву и отразилось нежно-бордовым цветом на ярко-коричневых перьях головы и шеи. У входа в пещеру встало существо с телом медведя и головой совы.
        - Познакомитесь с истинным хозяином здешних лесов - медвесыч. Или, как его ещё называют, совиный медведь. Или орлиный, вороной и как-нибудь ещё: всё от головы зависит.
        Я позволил ребятам ещё немного посмотреть на существо, пристально смотрящее в нашу сторону, и скомандовал медленно отходить. Я отошёл от прохода последним, бросив короткий взгляд на медвесыча.
        Как и многие другие существа, появившиеся из-за катаклизма двухтысячелетней давности, этот вид обладал зачатками интеллекта даже на нулевом грейде. Именно этот интеллект позволил зверю понять, что мы не представляем опасность ни для него, ни для его потомства. Видя, как мы медленно стали отходить, существо подалось назад, как бы показывая, что оно не собирается преследовать нас.
        - Забрим.
        Я позвал здоровяка, когда наша колонна уже отошла метров сто от древесной изгороди. Так получилось, что мы развернулись, и теперь впереди шёл Забрим. За ним шёл Лудик, Имтар, Ридалий. Я был замыкающим, постоянно посматривая в лесную чащу. И иногда, на всякий случай, назад. Мы шли плотно и между мной и Забримом было чуть больше пяти метров.
        - А?
        - Чего кричишь? Я и так хорошо тебя слышу.
        - Ну, я, вот. Простите.
        - Прощаю. А теперь к делу. Я видел, как ты схватился за свой меч и стал его вытаскивать из ножен, когда это существо вылезло. За это я лишаю тебя порции бренди сегодня за ужином! Тебе понятно, как разумному с опытом охоты, почему я так поступаю?
        - Я, ну, мог спровоцировать зверя. Но ведь я…
        - А это пункт номер два. Я хвалю тебя за то, что ты вовремя остановился. Приятно осознавать, что у меня в учениках разумные, которые способны адекватно мыслить. В качестве поощрения выдам тебе половину от порции алкоголя. Но чтобы подобное было в первый и последний раз!
        - А, да, Понял. Спасибо, - голос Забрима был пропитан благодарностью. И немного смущением: он действительно осознал, что могло случиться непоправимое.
        - А теперь вы все четверо: разрешаю задать мне по одному вопросу об этом звере. Я на них коротко отвечу и до порченого луга мы пойдём молча.
        - А, может, перестроимся. Вы вперёд встанете.
        - На поляне перестроимся, а сейчас не стоит - иди по прямой и выведешь нас. А раз начал говорить, то и задавай вопрос. Если есть.
        - Ну, на это существо сейчас охотиться нельзя?
        - Нет. Я же говорил - сезон охоты объявят ближе к осени. И то, это не столько охота, а сколько исполнение заданий от гильдии. И сколько заданий будет выдано, столько и можно будет убить: всё же довольно ценный зверь.
        - Чем оно ценно?
        - Правильный вопрос, Лудик. По-хорошему лишь местом, где соединяется медвежья и птичья части. То есть шея, притом всё на ней: начиная с перьев и заканчивая мясом, позвонками и органами. Об их использовании я рассажу уже вечером. Но обычно разделывают и используют всю тушу целиком.
        - Оно… сильное?
        - По сравнению с чем? Если с порождениями осквернённого Тамливийского сада высших эльфов, то нет, несильное. А если более предметно: одной лапой оно способно вырвать с корнем сосну.
        - Нет. Я спрашивал… про размер группы.
        - А, ты об этом. Если это детёныш, которому и года нет, то достаточно будет и трёх человек - двух магов поддержки и одного война переднего ряда с щитом. С очень крепким щитом. А если это взрослая особь, то, - я ненадолго задумался, - смотря какой вид, сезон года, местность… не меньше десяти человек. И все пишут завещания.
        - Зачем?
        - Дерьмо случается. Ридалий?
        -
        Не надо лишнего мне знать -
        От знаний голова начнёт трещать.
        Всей души хочу я пожелать,
        Быстрее в городок нам всем вертать!
        Там я зайду в публичный дом,
        К собранию прекрасных гурий,
        Воткнусь в одну я целиком,
        Позвав границы наслаждений.
        Того и вам желая я, друзья.
        Засим, не трогайте меня -
        Я в мире грёз, фантазий и ведений,
        И не стерплю внезапных пробуждений! -
        В этот раз Ридалий превзошёл сам себя. Настолько удачно вышло, что ребята стали тихонько аплодировать.
        - Неплохо в этот раз вышло. Молодец.
        - Вам тоже понравилось?
        - Да, но тебе ещё есть куда расти.
        Дальше мы шли молча, лишь поглядывая по сторонам. Солнце неумолимо клонилось к закату и теперь ко всем цветам, соткавшим лес, примешался рыжий оттенок. Парни чуть ли не бежали, торопясь выбраться к осквернённому лугу. Осознание, что настолько сильные и опасные создания встречаются не только в легендах и трактирных байках, но и в живом виде - подгоняло их. Так что не удивительно, что очертания поляны уж очень быстро стали прорисовываться между деревьями.
        - Стойте! - я скомандовал, когда вся наша колонна вышла на открытое место.
        - Э, чего?
        - Надо обувь поправить. Ридалий, подержи, - передав посох, я присел на одно колено. Развязав и сняв сапог, стал медленно поправлять носок.
        - Давайте быстрей! Мы ведь действительно можем не успеть дотемна.
        - Ага, не успеть мы точно можем! А мне совсем немного до семнадцатого уровня.
        - Вот-вот! Мне самому тоже немного до четырнадцатого.
        - Ребят, - я прекратил поправлять обувь и стал смотреть на парней, обступивших меня полукругом, - я понимаю, что вам хочется быстрее уровни новые взять. Но не забывайте, что у вас ещё и завтра будет такая возможность. Да и всё равно придётся меня ждать: как вы выйдете к лугу, если у вас нет навыка картографии?
        - А, то есть у меня!
        - Что?
        - Ну, навык карты. Он у меня есть. Сейчас. Великие боги, одарите меня своим проведением… Даже на карту весь путь занесён. Нам ведь туда?
        Забрим показал рукой ровно в ту сторону, где находился скверный луг. Притом напрямик, а не через окольный путь по ручью. Нет сомнений, что у него есть этот навык. Что не удивительно, исходя из его пристрастий к охоте.
        - А посох кто мой подержит?
        - Так пусть Ридалий и держит, а мы пойдём, - встрял в разговор Лудик. - Палки заодно подготовим. И за мешками сходим.
        - Э…
        - Во, - Забрим перебил менестреля, так и не дав ему возразить, - как раз по пути четыре палки сделаем, чтобы там не терять время!
        - Хер с вами, идите. Только под ноги смотрите!
        - Конечно!
        Развернувшись, трое парней начали быстро отдаляться. Ридалий сильно возмущался и в привычной манере кричал им вслед, что они не смогут даже сравниться с ним в мастерстве уничтожения этих скверных червей.
        Парни отошли на десять метров, а я уже быстро надел сапог. Между нами двадцать метров, и я почти закончил со шнуровкой. Тридцать метров разделяют нас, и я готов встать. Сорок метров.
        - Ридалий, помоги.
        Не дожидаясь ответа от парня, стоящего слева от меня, я протянулся к нему. Ухватившись за его кулак, сжимающий мой посох, другой рукой стал напитывать маной кинжал, висевший на поясе рядом с гримуаром и жезлом. Подёргав благородного за руку, привлекая внимание, я резко встал и приготовился действовать.
        - Воткнуться?
        - Что?
        Не давая опомниться, я дёрнул Ридалия на себя. От неожиданности он послушно повернулся и приблизился.
        В уголках глаз, широко раскрытых от ужаса и боли, начали скапливаться слёзы. Открытый рот подрагивал, пытаясь издать хоть малейший звук, но шок сковал разум начинающего менестреля. Это состояние продлится недолго - надо действовать.
        Я вырвал посох и покрепче сжал рукоять кинжала, торчащего из груди. Биение пронзённого сердца чувствовалось через холодную сталь. Направив ману в руку, я глубоко вздохнул, набирая в лёгкие как можно больше воздуха.
        - Иди ко мне, мой зов - маяк. За службу мне - я награжу. Дарю тебе я это тело, а вместе с ним и жизнь его. Приди же…
        - Что он делает? - где-то в стороне прозвучал хриплый голос.
        - …духом неспокойным. Приди и повинуйся мне!
        НАЧАТ ПРИЗЫВ НИЗШЕГО ДЕМОНА
        МАНА: - 500
        Я потерял способность контролировать руку. Она, вместе с кинжалом, стала проводником между мной и телом парня. Его лицо исказилось в кривой гримасе, а глаза закатились.
        - Что?
        - Ридалий?!
        ВНИМАНИЕ, ПРИЗЫВАЕМЫЙ ДЕМОН СОПРОТИВЛЯЕТСЯ ВАШЕМУ КОНТРОЛЮ
        МАНА: - 500
        Слабый удар магией лёгким током прошёлся по руке. Но я не двинулся и продолжаю контролировать циркулирующие потоки маны.
        - Что происходит?
        - Зачем?
        - Убийца!
        ВНИМАНИЕ, ПРИЗЫВАЕМЫЙ ДЕМОН СОПРОТИВЛЯЕТСЯ ВАШЕМУ КОНТРОЛЮ
        МАНА: - 500
        Повторный удар.
        Чего это тварь потусторонняя сопротивляется? Решила, что сильнее меня? Слишком наивно.
        - Надо бежать! - тембр голоса Имтара стал высоким от испуга
        - На, тварь! - крикнул Лудик.
        Боковым зрением я видел, как в меня полетел небольшой огненный шар. Теперь понятно, какое именно заклинание записано на тех спас-серёжках. Неважно, сейчас надо не отвлекаться - щит справится.
        БЫЛО РАССЕЯНО ЗАКЛИНАНИЕ
        ПРОЧНОСТЬ МАГИЧЕСКОГО ЩИТА: 2440/2500
        Словно ударившись о невидимую стену, заклинание развеялось с лёгким хлопком.
        - Нет!
        В это же мгновение порция озноба и слабости прокатилась по моему телу. Почувствовав происходящее и подумав, что у него появилась возможность завладеть двумя телами срезу, демон колыхнул магическую связь.
        ВНИМАНИЕ, ПРИЗЫВАЕМЫЙ ДЕМОН СОПРОТИВЛЯЕТСЯ ВАШЕМУ КОНТРОЛЮ
        МАНА: - 2000
        - Гх, - магическая волна сдавила мне грудь, и я невольно выдохнул. Ещё немного осталось.
        - У него щит!
        - Ага, неважно. Я его…
        ВНИМАНИЕ, ПРИЗЫВАЕМЫЙ ДЕМОН СОПРОТИВЛЯЕТСЯ ВАШЕМУ КОНТРОЛЮ
        МАНА: - 1000
        Ещё чуть-чуть.
        - Забрим, стой. Надо бежать!
        - Что?
        - Надо бежать в город, пока он не двигается!
        - Предупредить гильдию!
        ВНИМАНИЕ, УСТАНОВЛЕН КОНТРОЛЬ НАД ПРИЗВАННЫМ ДЕМОНОМ
        МАНА: - 1500
        - Вот тварь! Давненько я такого не испытывал.
        Я вытащил кинжал из тела. Оно тряслось. Демон постепенно брал его под управление, меняя под свою натуру. Пока была возможность, заодно сорвал именной браслет.
        - Бежим! - закричал Лудик.
        Я выронил кинжал вместе с именным браслетом и дотронулся до гримуара. У этих трёх благородных тушек тоже есть щиты. Хоть и маленькие, но есть. Должны быть. Для начала надо их сбить.
        Выбрав «Усталость», бросил магический круг на упреждение вслед трём убегающим спинам. На моё счастье, они пока что рядом друг с другом. Я приложил руку к гримуару и приготовился. Парни бегут, заклинание проходит вперёд, круг расширяется.
        ЗАКЛИНАНИЕ «УСТАЛОСТЬ» НЕ ВОЗЫМЕЛО ЭФФЕКТА
        - Разбегайтесь! - на ходу заорал Забрим, поняв, что я применил массовое заклинание. Впрочем, это поняли и все остальные.
        ВЫБРАНО ЗАКЛИНАНИЕ «ОЦЕПЕНЕНИЕ»
        Маленький шарик бледно-розового цвета сформировался в руке. Прицелившись, я кинул его вслед Имтару. Концентрированная мана, в нити которой было вплетено заклинание, тут же полетела со скоростью стрелы.
        ЗАКЛИНАНИЕ «ОЦЕПЕНЕНИЕ» ПОДЕЙСТВОВАЛО
        ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЯ: 5 МИНУТ
        Имтар, словно замороженный, застыл в бегущей позе и по инерции упал лицом в землю. Настала очередь Лудика и я вновь выбрал «Оцепенение».
        ЗАКЛИНАНИЕ «ОЦЕПЕНЕНИЕ» НЕ ВОЗЫМЕЛО ЭФФЕКТА
        Что? Ментальный блок, не иначе! А так?
        ВЫБРАНО ЗАКЛИНАНИЕ «ПАУТИНА»
        Таких же размеров молочного света шарик направился в спину равнинного эльфа.
        ЗАКЛИНАНИЕ «ПАУТИНА» ПОДЕЙСТВОВАЛО
        ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЯ: 3 МИНУТЫ
        Появившиеся из ниоткуда серебряные нити, отблескивая рыжим цветом от вечернего солнца, оплели ноги благородного и прочно прикрепили их к земле. Едва я успел порадоваться, что сработало, как Лудик стал орать подобно резаной свинье:
        - Не-ет! Не надо, пожалуйста! Забрим! Забрим, помоги! Забрим, сто-ой!
        Здоровяк послушно остановился и развернулся. Он бегал быстрее всех, и секунду назад видел конец этой злосчастной поляны и первые деревья, что уже были буквально в двух метрах от него. Теперь же он видел Имтара, бездвижно лежащего на земле; Лудика, что кричал, моля о помощи и тянул к нему руки; Ридалия, тело которого дёргалось под ударами незримого существа, пытавшегося натянуть его на себя - от увиденного Забрим замер от ужаса.
        Его замешательство было мне на руку - я запустил в него «Оцепенением».
        ЗАКЛИНАНИЕ «ОЦЕПЕНЕНИЕ» БЫЛО РАССЕЯНО
        Опять? А если «Паутиной»?
        ЗАКЛИНАНИЕ «ПАУТИНА» БЫЛО РАССЕЯНО
        На мгновение мне привиделась усмешка во взгляде Забрима, теперь смотревшего на меня.
        ВЫБРАНО ЗАКЛИНАНИЕ «ЛЕДЯНОЕ КОПЬЁ»
        Сформировавшееся копьё с огромной скоростью полетело в сторону Забрима. Но, как и все прочие заклинания, оно так же растворилось от столкновения с невидимой стеной. Парень яростно ударил себя кулаком в грудь:
        - Кожаный нагрудник с магическим щитом, уёбок! Слышишь? Пять тысяч единиц! Ещё четыре тысячи есть, понял?
        - Забрим, помоги мне! - продолжал вопить Лудик. Он стоял на четвереньках и, пытаясь вырваться из цепкого заклинания, постоянно дёргался и вытягивал себя с помощью рук.
        - Ты не догонишь меня! - здоровяк никак не реагировал на мольбы своего друга. - Я расскажу всем в городе о тебе, понял! Тебя найдут и повесят, тварь! Я наследник и первый сын благородного рода - тебя повесят!
        Не желая слушать истерику, я сформировал магическую стрелу - она предсказуемо разбилась о щит. Забрим тут же заткнулся, развернулся и не оглядываясь побежал прочь. Он мельтешил среди деревьев, постепенно скрываясь из виду под аккомпанементы криков остроухого.
        - Богатая благородная мразь, - невольно вырвалось у меня.
        Я предполагал, что у них будут магические предметы с щитами. Но даже не думал, что кто-то способен раскошелиться на столь дорогой предмет. Хотя если подумать, то лучше бы Забрим сам себя прирезал. Но нет, и он предопределил свою судьбу.
        Сзади меня стояло, сотрясаясь, тело Ридалия: демон всё ещё не закончил брать его под контроль. Имтар ещё пролежит с минуты три, а вот с любителем интриг надо заканчивать. Быстро найдя окровавленный кинжал, перепачканный лесной землёй и подняв браслет, я спешно направился к остроухому.
        ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЯ ЗАКЛИНАНИЕ «ПАУТИНА» ОКОНЧЕНО
        Заботливо оповестила система, когда до Лудика мне оставалось несколько метров. Серебряные нити исчезли так же внезапно, как и появились, ноги эльфа освободились от пут - он тут же упал лицом в грязь и пополз в сторону леса, размазывая сопли и слёзы по сырой земле. Я приблизился к нему, ожидая подставы.
        Лудик резко перевернулся, выставив вперёд раскрытую правую ладонь. Его лицо озаряла улыбка: он праздновал победу надо мной.
        - На, выкуси!
        Одна серёжка: одно заклинание. А у него было их две. Я помнил про второй огненный шар, но не мог и предположить, что он решится на подобную глупость - от ладони до меня было меньше полуметра и Лудик сформировал заклинание.
        БЫЛО РАССЕЯНО ЗАКЛИНАНИЕ
        ПРОЧНОСТЬ МАГИЧЕСКОГО ЩИТА: 1840/2500
        ВНИМАНИЕ, БЫЛ ПОЛУЧЕН УЩЕРБ
        ЖИЗНЬ: - 100
        Ослепительная вспышка света, от которой у меня невольно закрылись глаза и сразу же началась резь от увиденной вспышки: они слезились и болели. Громкий хлопок, от которого в ушах поднялся звон, перекрывающий не то что звуки - даже собственные мысли перестали быть слышны. И вместе с этим ещё и взрывная волна, оттолкнувшая меня - пришлось сделать пару шагов назад, иначе бы точно упал.
        Только через несколько секунд я наконец смог кое-как продрать глаза, хоть и пришлось сильно щуриться от боли. И сразу стало понятно, что звон в ушах перекрывал не только звуки леса, но и оглушительные крики.
        Лудик катался по земле, прижимая окровавленную руку к телу. Пальцев, как и ладони и части предплечья не было - лишь окровавленные лохмотья мяса, вперемешку с сухожилиями и костями болтались на культе. Но не только его рука пострадала. Серёжки вступили в резонанс с магическим щитом и взорвались. Теперь у этого кричащего тела уже не было ушей, и сквозь кровавое месиво прогладывалась местами почерневшая от взрыва, а местами довольно чистая кость черепа. Если эльфа не лишило слуха, то это уже можно принять за маленькое чудо. Хоть и бессмысленное.
        Наверно этот стратег рассчитывал, что у меня щит на пять сотен единиц и он сможет пробить его вблизи. И у него бы действительно получилось поджарить мне лицо, окажись это предположение верным. Даже не поджарить, а просто-напросто снести. Ведь если очков щита оказывается меньше, чем очков повреждения, то вся магия направляется в сторону защищающегося. Так что Лудик грамотно рассчитал расстояние и выбрал правильный момент для атаки: мне этой запредельной энергией просто бы голову растёрло в пыль. Но всё пошло не по плану. Хотя, если так подумать, Бриан должен был рассказать кто я такой и чем занимаюсь - а значит эльф должен был предполагать, что так просто меня не убить.
        Я быстро глянул на Имтара и убедившись, что тот ещё лежит, открыл рот и стал напрягать и расслаблять мышцы нижней челюсти. От таких нехитрых манипуляций звон в ушах стал пропадать и крики, переходившие в негромкое завывание, наконец-то были услышаны. Но лучше бы их не слышать: в них нет ничего приятного.
        ВНИМАНИЕ, ПРИЗЫВ ДЕМОНА ЗАВЕРШЁН
        РАСХОД МАНЫ НА ПОДДЕРЖАНИЕ ДЕМОНИЧЕСКОЙ СУЩНОСТИ:
        1500 МАНЫ В 15 МИНУТ
        - Слушай мой приказ! - я проорал сразу, как система оповестила меня. И не зря.
        Как любой демон, взявший контроль над телом, но ещё не получивший приказа, он поспешил исполнить своё главное желание - насытиться чужими жизнями. И ближайшее живое существо лежало недалеко от меня, уткнувшись лицом в землю и выискивая что-нибудь, чем можно таким вкусненьким заморить червячка.
        Преобразованное тело, в лице которого ещё угадывались черты менестреля, в секунду преодолело три десятка метров от начала поляны и оказалось рядом с Имтаром. Ещё бы секунда и почерневшие руки, на кончиках пальцев которых отрасли длинные кривые когти, вонзились в спину и разорвали сердце на части. Теперь хриплый парень обязан мне: я уже второй раз спасаю его жизнь от смерти. Или сейчас не считается? Неважно.
        - Только что, в ту сторону, - я провёл пальцем по сектору леса, куда убежал здоровяк, - убежал разумный. Найди его. Поймай его. Сломай ему руки. Сломай ему ноги. Притащи сюда живым. Исполняй.
        - Кхря-я! - издав сдавленный крик, существо в охотничьем кураже помчалось за своей добычей.
        Лудик сквозь слёзы и боль, покачиваясь на боку, убаюкивал окровавленную культю. Кровь уже не так сильно вытекала из раны. Это плохо: он нужен мне живым. По крайней мере, пока демон не вернётся с любителем охоты, и я не разберусь в этом сумбурном хаосе…
        ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЯ ЗАКЛИНАНИЕ «ОЦЕПЕНЕНИЕ» ОКОНЧЕНО
        - Имтар, скверну тебе в жёны, не вставай! Мы оба прекрасно знаем, что я знаю, что с тебя сошло заклинание, так что давай договоримся. Ты не встаёшь и продолжаешь разглядывать эту прекрасную лесную землю и тогда я подарю тебе шанс прожить подольше, чем остальные. Хорошо? Можешь пока что червячка доесть.
        - П-почему? - протяжный голос уже не был таким хриплым и его тембр остановился на высоком уровне. Наверно из-за сильного испуга что-то случилось в голосовых связках.
        Сняв рюкзак, я вытащил пару мотков крепкой бечёвки и заодно проверил завёрнутую в несколько слоёв бутылочку с розовой жидкостью. Убедившись, что она цела, я начал накладывать жгут на руку стратега, попутно ведя разговор с Имтаром. Всяко веселее будет, чем в тишине Лудика верёвками обматывать.
        - Что почему? Лудик, сука, не дёргайся!
        - Почему вы нас убиваете?
        - Меня попросили. Да отцепись ты от этого обрубка!
        - Кто?
        - Добрые люди.
        - Д-добрые?
        - Да, для меня. Для вас они, скорее всего, не очень добрые.
        Имтар замолк, пытаясь смериться со своей предрешённой судьбой. Но ненадолго и вскоре, придумав новую порцию вопросов, продолжил. Едва сдерживая крик, он говорил сквозь подступающие слёзы.
        - Зачем вы нас так долго водили с собой? Могли убить раньше! Пока мы спали!
        - Мне нужна была помощь с травами. В одиночку на них, знаешь ли, целый день потратить можно.
        - А… А все эти рассказы и это отношение к нам?!
        - То есть отношение?
        - Так по-доброму, как настоящий наставник. Словно отец!
        - Что-то последние дни меня преследует это слово.
        - Что?
        - Вот представь себе ситуацию. Ты крестьянин и купил поросёнка, чтобы вырастить его и заколоть. Так вот, вопрос. Что ты будешь делать с ним каждый день: бить или гладить? Конечно же, гладить. Ты будешь каждый день приходить к нему, кормить, давать вкусняшки, чесать ему спинку и тогда, в назначенный день, он ничего не заподозрит. Теперь понимаешь почему я “так по-доброму” относился?
        Имтар ничего не ответил.
        Я закончил накладывать жгут на культю Лудика и пощёлкал пальцами рядом с теми местами, где у него раньше были уши - реакции не последовало. Но её и не следовало ожидать, учитывая практические бессознательный вид: всепоглощающая боль подчистую вынесла сознание бедолаги, оставив после себя лишь агонию.
        Обтерев и убрав в ножны свой кинжал, я взял меч эльфа. Имтар, всё это время смотревший за мной, стал о чём-то бессвязно умолять. Попросив его заткнуться, я стал срезать с Лудика одежду. Вскоре он лежал передо мной абсолютно голым. Заодно обшарил его полупустой рюкзак. Хоть травы лежат в моём, но мародёрство есть мародёрство.
        У Лудика ничего не было интересного, если не считать неплохую медную фляжку в кожаном чехле. Хорошая вещь, способная держать в себе магию. А значит способна сохранять полезные свойства напитка и не давать ему скиснуть. Я бы с удовольствием забрал её и отдал Лине: дополнительная практика с магическими предметами лишней не будет. Но флажка явно именная, привязана через систему к владельцу, так что забрать подобную улику будет серьёзной ошибкой.
        - Так, Имтар, давай без глупостей
        Закончив запихивать одежду эльфа в его же рюкзак и забрав именной браслет, я направился к Имтару.
        - Н-не надо!
        Парень чуть было не упал в обморок, видя приближающегося ксата, с посохом в одной руке и мечом да мотком верёвки в другой. Имтар попытался скрыться прочь, но ватные ноги отказались подчиняться: встав на четвереньки, он тут же упал обратно лицом в землю и зарыдал. Как раненый и слабый зверь со стрелой в сердце, цепляющийся за ускользающую надежду и бегущий прочь от охотника, парень руками хватался за землю и пытался отползти от меня.
        - Имта-а-ар!
        - Нет!
        - Хватит орать, я же обещал, что…
        - Не-ет! - продолжал рыдать обезумевший от страха парень.
        Я подскочил к нему и придавил к земле в надежде, что он скоро успокоится. Его пространные всхлипывания и завывания я не собирался слушать и лишь смотрел по сторонам. И всё ждал, когда наконец-то пройдёт пятнадцатиминутный порог, чтобы следующая порция маны также шла из посоха - не стоит рисковать и понапрасну опустошать внутренние резервы.
        Дождавшись уведомления, я смог наконец отложить посох в сторону. Как раз к тому моменту Имтар вдоволь наплакался. Он смиренно лежал придавленный к земле, чувствуя спиной моё колено: у него уже не осталось моральных сил сопротивляться. Связать ему руки не составило труда и третий браслет был отправлен в карман. Теперь оставалось дождаться возвращения демона. И, на всякий случай, иногда проверять состояние Лудика.
        Минут через пять послышались шорканья и завывания. Вслед за ними показалась изменённая тварь, что час назад ещё была Ридалиейм. Можно было бы проигнорировать его длинные, почерневшие руки с огромными когтями, местами светящуюся кожу, перекошенное лицо, чёткий, отмерянный метрономом шаг. Но вот меч, вонзённый в живот по самую рукоять и торчащий из-за спины - игнорировать не получится. Уж слишком эта незначительная деталь выбивалась из образа невинного грибника, который тащил за ногу другого разумного - руки, ноги и спина его были вывернуты под неестественными углами, глаза закрыты, а изо рта вырывалось сбивчивое дыхание. Но он был жив. Пока что. Я указал твари на эльфа:
        - Он награда твоя. Прими её и стой, ожидая моего приказа.
        Демон тут же, переполненный радостью, подскочил к эльфу и одной рукой пробив ему череп, стал вычерпывать мозговую кашу. Другой рукой он разорвал спину и, вытащив ещё бьющееся, живое сердце, стал набивать свою утробу с огромной, дикой яростью. Меня передёрнуло от отвращения, а Имтар, кажется, и вовсе отключился.
        Как оказалось, Забрим не только был жив, но находился в сознании и всё видел. Но судя по замутнённому взгляду - боль мешала ему нормально соображать. Он был способен лишь смотреть, как я отправил его именной браслет в карман, а потом стал методично срезать с него одежду. Вскоре все лохмотья были отправлены в его наплечный мешок. Потом повторил эти же процедуры с демоном, к тому времени закончившим трапезу, а теперь лишь неподвижно стоящим и смотрящего на меня не моргающими глазами.
        Очухавшийся Имтар в добровольно-принудительном порядке исполнил роль грузового мула: на его шею были навешаны не только рюкзаки, но ещё и оружие. Казалось, он вот-вот сложится пополам от нагрузки. Приказав демону взять Забрима и тело эльфа за ноги, я повёл эту странную колонну по лесу к логову совиного медведя.
        Дойдя, мы с Имтаром остались стоять рядом со стеной деревьев, а демон с телами был отправлен дальше. Стоило ему пройти половину пути и призыв был отменён. Тело менестреля сильно затрясло. Но спустя секунду всё прекратилось, и оно куклой упало рядом с другими.
        Дождавшись, когда хозяин леса выйдет и увидит сначала тела, а потом нас двоих, я стал медленно отходить, утягивая за собой Имтара. Как и в прошлый раз зверь понял, что мы не опасны. Но теперь медвесыч стал методично утаскивать тела в пещеру.
        - Остались избавиться от ваших шмоток, оружия и в землянке порядок навести. Ну что: пойдём по списку? - я обратился к Имтару. Парень стоял с бледным лицом: всё же не каждый день увидишь, как тела ещё недавно живых товарищей утаскивает на съеденье страшное и свирепое существо.
        Имтар не ответил на вопрос, но лишь посмотрел на меня уставшим от постоянного страха взглядом.
        - Ну, значит по списку. Пошли к брошенной землянке.
        - А я?
        - Что ты?
        - Вы меня, - он сглотнул, кинув взгляд в сторону логова, - убьёте потом?
        - Ты дурак? Ты меня чем слушал? Я же тебе говорил, что ты мне живым нужен.
        - Из-за моего статуса?
        - Чего?
        - Из-за моего отца, который…
        - Так, давай договоримся, что вопросы про себя ты задавать не будешь. Хорошо?
        - М-можно другие?
        - Можно, а то я за эти дни привык, что рядом кто-то говорит. Теперь как-то непривычно.
        - Кто тебя нанял?
        - Во-первых, на “вы”. Ты мне, может, и нужен живым, но вот количество пальцев на твоих руках не обговаривалось. Во-вторых: следующий вопрос.
        - Ч-что со мной будет?
        - Следующий вопрос.
        - Зачем вы это делаете?
        - Следующий вопрос.
        - Какие мне вопросы задавать, если вы на них не отвечаете?
        - Ты совсем идиот или так, немного дурачок? Не останавливайся, иди давай. Задавай мне нормальные вопросы, а не про себя или меня. Понятное дело, что я на них не отвечу.
        - Зачем вы сняли одежду, если и так… - он запнулся, словно бы пытаясь удержать в себе слёзы.
        - Если их и так сожрут?
        - Да.
        - Не сожрут.
        - Но ведь…
        - Вот именно, что “но”. Я же говорил, что у этого существа сейчас период, когда он выхаживает потомство, так? Так вот: он слаб, так как все силы тратит на детёнышей. В обычное время его желудок и сталь переварит, но сейчас к телам, на которых есть хоть кусочек одежды, он даже не притронется. Понимаешь?
        - Поэтому вы привели нас к нему?
        - Да, это одна из причин. Ну ты же неглупый, сам подумай: ну не тащить же ваши тела через весь лес? А рискнуть и бросить трупы посреди леса в надежде, что кто другой их сожрёт - самонадеянно и глупо.
        - Вы самого начала это планировали? - он остановился и ошарашенными глазами уставился на меня.
        - Да. Только думал завтра всё сделать, но… решил воспользоваться удачным моментом. Правда, всё поучилось как-то кривовато, но и так сойдёт. Иди давай, - я толкнул парня в плечо, - уже вечереет, а у нас не так много времени.
        Имтар шёл молча. Он никак не мог смириться с тем фактом, что их судьба была решена задолго, как они всей компанией отправились смотреть на хозяина леса. Заговорил благородный, только когда упёрся в стену брошенной землянки.
        - Вы меня убьёте здесь, да?
        - Нет, - я заглянул внутрь и убедился, что всё зверьё убежало.
        - Это неважно, - его голос звучал крайне тихо. - Могу я вас попросить…
        - Подожди, дай подумать. Потом попросишь.
        Имтар замолчал и опустил голову, а я, наоборот, поднял. Уже вечер, солнце клонится к закату, а значит времени у меня в обрез. В таких случаях поможет только чётко спланированный план без всяких импровизаций.
        Один пункт известен заранее: как только закончу здесь, то побегу в лагерь за одеялами. Ночи всё ещё холодные, а парню тут валятся ещё как минимум день - не хватало, чтобы он отправился к богам на аудиенцию. Главный вопрос в другом: как действовать не на микро, а на макроуровне. ЛОГ…
        Я открыл карту и стал быстро прицениваться к возможному маршруту и строить этот самый чёткий план. Слишком много мороки, когда подчищаешь улики за самим собой. Но лучше так, чем доверить это работу кому-то другому. Ведь у этого кого-то есть глаза, уши, и, что важно, рот. А если есть рот, то он может говорить, и обязательно этим самым ртом сболтнёт лишнего. Нет уж, лучше сам: тише едешь - дальше будешь. Или как-то так, не важно. Есть идея одна.
        Взять рюкзаки с одеждой и быстро дойти до осквернённого луга. Там найти мешки с частями червей и высыпать их содержимое на порченую землю. Тащить их в деревню не самая лучшая идея: лишний груз. Лучше пусть их скверна за ночь поглотит. А уже как высыплю, так сразу и побегу за одеялами.
        Потом, когда окончательно вернусь в лагерь, то надо будет убраться, скрыть следы нашего пребывания, сжечь одежду… Или попробовать дойти до того маленького болотца и просто сбросить всё туда? Прекрасная идея для того, кто решился в потёмках сгинуть в этом самом болоте. Но эта история не про меня, а значит одежда сжигается. Только надо будет развернуть плащи благородных вокруг костра. Вряд ли кто-то ещё есть в лесу, но на всякий случай скрою его свет по направлению к городу. И финальный аккорд: выпить отвар и направиться в деревню.
        Остаётся только надеяться, что приду домой как можно раньше. Меня всего перекручивает от мысли, что придётся весь день провести на ногах и даже поспать хоть немного - и то не успею. Можно было бы воспользоваться проверенным средством, но на то оно и проверенное средство, чтобы всегда оставаться на крайний случай. Да и зёрен осталось буквально на три раза. Ну ладно, там видно будет.
        Как там Лина? ЛОГ… Жива - ну и славно. Значит, никто не пытался вломиться в дом. Или пытался, но она их прогнала. Главное, чтобы никто меня не спрашивал. В случае чего скажет, что её хозяин крайне занят изготовлением ну уж очень сложного зелья и не выйдет из комнаты, и в дом велел не впускать, и вообще просил не мешать - но лишние подозрения привлекать как-то не хочется.
        - Ну что, заходи, - обратился я к парню и показал внутрь землянки.
        Тот покорно зашёл и стал смотреть, как я спрятал под лежанку мечи, а потом вытащил из кармана тряпичный свёрток. Освободив руки парня от верёвок, я приказал ему лечь на лежанку. Смирившись со своей судьбой, он даже не пытался сопротивляться. Лишь смотрел грустными глазами:
        - Пожалуйста, услышите моё последнее желание! Умоляю вас!
        - Я не собираюсь тебя убивать.
        - Это неважно. Пожалуйста!
        - Достал уже. Говори.
        - Я… Я… Я не знаю мужчин! Вы… будьте первым. Пожалуйста, сдела …
        Не дав ему продолжить, я ударил его в живот. Он замолк и вместо слов теперь лишь кашлял. А после: заплакал, что есть сил.
        Только что мне открылась совершенно новая сторона его личности. Такая, что стало гадко на душе: ещё на лугу, после того разговора о его горле, я проникся некой симпатией к этому несчастному парню, павшему жертвой политических интриг.
        Распрямив его ноги, я нащупал и развязал ремень на его штанах. Я уже хотел было снять их, найти эту чёртову татуировку и избавится от зелья, но решил сначала поставить парня в известность. Всё лучше, если он не будет брыкаться.
        - Имтар! Я знаю, что у тебя там поисковая татуировка. Сейчас я сделаю то, что должен, - я поднял правую руку, держащую склянку и кусок материи, - а ты, без сопротивления, выпьешь это зелье. Хорошо?
        Парень приподнял голову. Посмотрел на склянку. Потом на мою руку, сжимавшую край его штанов. Улыбнулся и тихо, сквозь слёзы, произнёс:
        - Да… Спасибо.
        Не знаю, что он там напридумывал, но потакать его извращённым прихотям в мои планы уж точно не входит.
        Я мельком бросил взгляд в сторону. Сквозь открытую дверь землянки было отчётливо видно, как с заходящим солнцем мир покидали яркие краски. А вместе с ними уходил столь дорогой и невосполнимый ресурс - время. Пора приступить к работе. Ещё одни день и всё будет кончено.
        ««--»»
        - Имтар Кассель? Он бастард. Наверно, поэтому всегда ходит с грустным лицом.
        - И?
        - Сын лорда, владеющего городом и землёй вокруг, и простой служанки, работавшей в особняке. Лорд из людей, а служанка из равнинных эльфов. Жил как обычный парень, в этом же городе. Вырос практически отдельно от матери, лишь редко виделся с ней по праздникам и выходным. Вроде жил с кем-то из её друзей или родственников.
        - И?
        - И всё.
        - То есть: и всё?
        - Вот так и есть - он бастард. Это его единственная причина предстать перед богами.
        - Хоть чья-то жизнь адекватна. Как и смерть. Но сюда-то зачем его потащили, если можно просто отравить? Ну, или “случайные” разбойники окажутся на дороге?
        - В его семье умерли все. Отец, дед, все дядья, братья и даже несколько старших сестёр незамужних. Там уже и так всё перепробовали - будет слишком много подозрений, если он умрёт как-то по-другому. Но его можно и не убивать.
        - Что?
        - С ним ситуация посложнее, чем с другими. Я объясню попозже. Тебе понятно, что они все представляют из себя?
        - Примерно. Давай мне подумать немного.
        - Конечно.
        ««--»»
        Глава 5
        Свободный город Эльбен встречал гостей картиной странной суеты, присущей любому хоть немного зажиточному городу в начале весны.
        Чистые каменные стены у одних зданий с яркой бежевой штукатуркой и натёртые восковой пропиткой деревянные стены у других неестественно смотрелись на фоне кипящей жизнью улицы. Складывалось впечатление, что внезапно начался праздник и он идёт уже вторые сутки, но властям некогда заниматься украшением улиц - у них заканчиваются абонементы в увеселительных заведениях. Поэтому простой люд пытается украсить город кто во что горазд. Но нет сейчас праздника. По крайней мере, пока что нет.
        Я шёл по оживлённой улице в сторону гильдии и разглядывал здания, разумных, и то, чем они были заняты. Это отвлекало от тягостных мыслей и помогало сдерживать накатывающую зевоту. Вот кто-то заканчивает штукатурить стену, вот кто-то обновляет маленькие клумбы рядом с домами, а здесь на стену развешивают гирлянду из небольших треугольных флажков всевозможных расцветок. Владельцы питейных и трактиров отдают распоряжения своим ученикам по закупкам на праздник, или сами двигаются в сторону различных гильдий, магазинов и мастерских.
        Сейчас весь город готовился к самому значимому празднику в жизни разумных, ведь главная весенняя примета явила себя. Когда неделю стоит тёплая погода, а потом внезапно налетает скоротечная метель - верный признак того, что весна полностью взяла свои права. А с весной приходит и новый цикл жизни, будь то засеянные крестьянами поля или грандиозные планы трактирщиков на это лето.
        Входные двери в гильдию авантюристов и вольных наёмников оказались передо мной слишком внезапно. Меня зачаровала эта городская суета своей непосредственностью и ребяческим азартом. Я засмотрелся, и на сердце стало легко и приятно. Но, теперь, глядя на дверь гильдии, в глубине души медленно поднимался злобный рокот. Я мотнул головой, опустошая её от лишних мыслей и давая установку, что с Брианом не виделся и не общался. Нацепив на лицо самую бесстрастную маску, зашёл внутрь.
        Большой зал, по совместительству и единственное помещение, где могли находиться авантюристы, был заставлен деревянными прямоугольными столами и скамьями. Меньше недели назад здесь никого не было, а теперь добрая половина постоянных авантюристов города оккупировала все столы и распивала дешёвую, почти безалкогольную брагу. И если бы не каменные колонны, поддерживающие высокий потолок и делящие зал на зоны, то от галдежа с лёгкостью бы заложило уши.
        Зал ограничивали с двух сторон стены, с третей был камин и лестница на второй этаж. Противоположную от входа сторону обрубал ряд стоек для приёма и сдачи заданий. А уже за ними шла четвёртая стена с дверьми в подсобные помещения. Это если знать, как тут всё расположено. Но из-за толпы, оккупировавшей одну из стоек, добрая половина четвёртой стены была скрыта от любопытных глаз.
        - Ей! Страшный маг, что посетил нас - айда к нам! - окликнул весёлый голос, когда я уже было хотел направиться к стойкам.
        Посреди зала, около одного из столов, стоял разумный. И не понять никому, хоть обдумай десять тысяч раз, кто это: просто удачливый авантюрист или одна из любимых игрушек богов. Огромный шрам, проходящий по всей левой части лица ото лба до нижней челюсти, и не пойми каким образом сохранивший зрение глаз - ясности к этому вопросу не добавляли.
        - Подожди, Джосс. Сначала задания сдам.
        - Опять охотился за травами?
        - А в чём проблема трав?
        - Великий потомок рода ксатов, - вещал в церемониальной манере другой разумный, вставший из-за стола, - чей род прославился презрением ко всем, охотился за травкой?
        - Он зол на всё живое, Барат!
        - Насколько ж надо быть злым, чтобы трогать безобидные растения?
        - Мне поохотится на вас?
        - Страшный маг! - проорав одновременно и исполнив гримасу ужаса на своих лицах, два друга стали показать на меня пальцами.
        - Шуты гороховые! Задания сдам и подойду.
        - Выпьем же за ксата, что всегда держит слово!
        - Крепко держит?
        - Я не видел, чтобы он что-то ронял.
        - А вдруг оно упало где-то не здесь?
        - Потом встало и его догнало?
        - Тц, - Барат цокнул языком. - Оно не может самостоятельно.
        - Помянем ксата, что в бой ступить не сможет больше.
        - Рыдайте девушки и дамы - его вам не увидеть никогда.
        - Клоуны вы оба, - я бросил им и направился к регистраторам. Два друга резко отчеканили военное приветствие и залились смехом.
        Толпа разумных, что оккупировала одну из стоек, казалось, не замечает сидящего за соседним местом работника гильдии. Оно и правильно: зачем обращать внимание на парня, когда можно попытать счастье перед красивой девушкой. Но я поторопился с выводами: толпе мило улыбалась женщина, бывшая уже несколько лет замужем за одним из авантюристов города.
        - Лик’Тулкис, гильдия авантюристов рада приветствовать вас.
        Юноша смешанных кровей встал со стула. Почти всем, кто разговаривал с ним могло показаться, что это спокойное выражение лица, вместе с размеренным голосом, родилось намного раньше юноши. А пока дожидалось, успело где-то украсть целую бочку концентрированной вежливости и услужливости. И выпить в одиночку.
        - Привет, Нурт. Я задания пришёл сдать, принимай.
        - Конечно. Подтвердите, пожалуйста, свою личность.
        На стойку был вытащен магический кристалл. После несложных манипуляций с прикладыванием ладоней, парень перечислил взятые мной задания на растения.
        - Желаете всё сдать?
        - Да. Но я заданий много взял, и трав принёс много. Здесь, - я легонько постучал по поверхности стола, - места мало будет. Комната для приёма свободна?
        - Желаете воспользоваться?
        - Да.
        - Одну минуту, пожалуйста.
        Ровным шагом он проследовал сначала к одной из дверей, проверил помещение за ней, вернулся и что-то спросил у женщины. Получив ответ, направился к другой двери, что-то сказал вглубь помещения и вернулся к стойке.
        Через несколько секунд вышла девушка с карими глазами и направилась к нам.
        - Нурт! Я же говорила, что у меня рабочий день закончился! Сейчас пообедаю и, если кто-то забыл, я пойду помогать главе!
        - Ты всё равно неспособна растопить его ледяное сердце, - крайний мужчина, стоявший в толпе, выдал не лишённый смысла комментарий и полностью переключил своё внимание на девушку.
        - Пожалуйста, подмени меня. Пришёл авантюрист, который недавно брал задания на травы. Они давно у нас и чем быстрее мы передадим их заказчикам, те лучше.
        Девушка посмотрела пристально на юношу и глубоко вздохнула:
        - Хорошо. Но тогда завтра у меня выходной.
        - Спасибо. Лик’Тулкис, пожалуйста, следуйте за мной
        В комнате, что Нурт проверял первой, находилось помещение, где авантюристы сдавали вещи по заданиям. Иногда они притаскивали и тушу кабана, и оленя, и кого покрупнее - подобное тащить через парадный вход не самая удачная идея. Для этого и существовала эта комната с широкой дверью, ведущей во внутренний двор. Здесь была и ещё одна дверца, или даже небольшой лючок, и если не знать о его существовании, то никогда и не найдёшь. А так это была лишь обычная внутренняя комната для передачи материалов: столы и стулья, шкафы и полки, всевозможные весы и гири различных размеров, ножи для разделки туш и инструмент, от алхимического до геологического.
        Как только дверь закрылась, парень преобразился. Разумный с именем Нурт наконец пока свой истинный облик.
        Бывший ещё три года назад бесправным рабом, он в ту пору уже приготовился сменить хозяина. Прошлый выставил его на аукцион, где Нурт был замечен каким-то торговцем. Он тогда прямо сказал, что обязательно выкупит юношу с таким крепким телом. А после, как и пяток других рабов, передаст в качестве подарка своему возможному клиенту, владельцу Лигольского рудника.
        Лишь проведение богов, если верить словам Бриана, завело его гильдии на аукцион. Глава был проездом по гильдейским делам в том городе и зачем-то решил посмотреть на товары, что так сильно расхваливали зазывалы. Именно тогда он и увидел стоящего на подиуме разумного, получившего от отца человеческое тело, а от матери - не дюжую силу орков.
        Было ли необходимо торговаться за него до последнего? Стоила ли его покупка четырёх годовых жалований такого человека, как Бриан? Оправдан ли был риск, когда он освободил Нурта от рабства, подкорректировал его документы и принял в состав работников гильдии? На все эти риторические вопросы глава лишь ответил: «Монархи платят гораздо больше за абсолютную преданность.»
        И вот, этот всецело преданный своему спасителю разумный преобразился, стоило ему лишь скрыться от посторонних глаз. Спокойствие и размеренность исчезли, а на их место пришли суетливые движения. Не теряя ни единой секунды, он вихрем пронёсся по помещению и на одном из столов появилось всё необходимое для проверки трав и записи результатов.
        - Не будем терять время. Процедура вам знакома?
        - Знаю я всё, не волнуйся, - я достал из сумки маленький мешочек с четырьмя именными браслетами и пустую склянку, в которой некогда хранилось зелье: нечего такую серьёзную улику у себя держать. - Три, медвесыч номер семь, четыре в землянке рядом.
        - Три. Номер семь. Землянка рядом. Это всё?
        - Мне нужно с Брианом поговорить. Пусть придумает способ.
        Кивнув в ответ и взяв предметы, Нурт направился к одному из шкафов. Нащупав за его стенкой специальное углубление, он подал туда немного маны - под его ногами раскрылся небольшой люк. Юноша нырнул в него, и крышка люка тут же захлопнулась.
        Пока Нур бегает, мне предстояло заняться принесёнными травами и взвесить их. Получившиеся значения записать на маленький листочек бумаги, чтобы потом Нурт лишь переписал цифры на карточки и закрыл задания. Чтобы хоть как-то себя развлечь за этим скучным делом, я невольно вспомнил про Лигольский рудник. Или рудник Лигола, или Лиголов зёв. Мёртвая шахта, Живое кладбище, Живой могильник.
        Разумные горазды давать мрачные названия страшным местам. Особенно, если это касается всяческих шахт по добыче редких и ценных вещей. А огненный антрацит, несомненно, таким и является. Чем же ещё быть углю, что впитал в себя магию огня?
        Непонятно чья причудливая воля расположила в тех горах источник магии огня, но это факт случившийся. Такой же факт и тот, что во круг гор расположены и орочьи земли, и скверное место, и огромный лес с несчётным количеством дикого зверья. Но прекрасная картина была бы неполной без рыжих драконов, иногда использующих эти горы как одно из мест вывода своего потомства.
        Несчастный разумный, что попал на рудник, первым делом будет награждён поисковой татуировкой. И всё. Рабство не будут ставить, даже снимут его, если было. Зачем там рабы, когда бежать некуда? Ну, а если бежать, то удачи смельчаку: остаётся молится, чтобы его нашла охрана форта, находящегося поодаль от шахты. А так у несчастного выбор велик: жертвенный алтарь орков, стать обедом зверью или быть поглощённым скверной.
        Или в один прекрасный день прилетит около двух десятков огненных драконов и количество живых разумных в тех шахтах быстро сократится до нуля. А сама шахта перестанет работать на одни век как минимум. Однако потом, когда драконы выведут своё потомство и улетят, она не будет работать ещё лет десять. Потому что все окружные королевства и империи, вольные города и баронства сцепятся не на жизнь, а на смерть своих подданных, солдат и наёмников. Каждый будет стараться захватить и присвоить себе столь лакомый кусочек. Ведь не только уголь там есть, но и призрачный шанс на то, что драконы могли оставить немного полинявшей шкуры, пару отвалившихся когтей, клыков или роговых отростков. А про оставленные магические камни, россыпью проступившие на стенах и столь нужных всем и вся, даже никто и не упоминает. Одним словом - жизнь там кипит насыщенно и каждодневно.
        Даже если предположить, что проведение подарило шанс и разумный сбежал, смог улизнуть от смерти и вышел к цивилизации, всё равно остаётся поисковая татуировка. Вот если б её набивали на пах, или задницу, то было бы проще. С благородными так частенько поступают, когда их берут под марионеточное управление - прекрасный способ унизить разумного высокого происхождения и сделать его податливой куклой. При желании татуировку можно свести, и остаток жизни провести с недержанием как побочным эффектом. Жизнь, несомненно, будет грустной - но всё же будет. Но в шахтах тату бьют на шею, или на грудь. Тут уже выбора нет: или отказ сердца, или дышать перестанешь, или паралич всего, что ниже шеи. Избежать побочных эффектов можно - есть зелья специальные. Но вот чтобы получить хотя бы одно такое, разумному придётся продаться в рабство. Как минимум раз десять.
        Остаётся несчастным уповать, что переменчивая судьба улыбнётся и они смогут добыть ровно десять тонн этого серого угля с ярко-рыжими прожилками. А добыв, под фанфары и завистливые взгляды оставшихся каторжан, будут отправлены с пересменкой охраны обратно в цивилизацию. Даже денег подъёмных немного дадут.
        Только сначала нужно не сдохнуть, добыв примерно девять тонн твёрдого топлива для магических печей. После первой тонны на коже проступит сыпь. Третья подарит проблемы с дыханием, а пройденный рубеж в половину одарит лёгкими психическими расстройствами и галлюцинациями. На шестой тонне сыпь превратится в язвы, седьмая даст незабываемые проблемы с кишечником, восьмая ударит по остальным органам. Рядом с девятой у несчастного просто остановится сердце.
        Никто самостоятельно не способен добыть заветные тонны в ужасных условиях, ведь в шахтах не только жарко, пыльно и токсично - там присутствует пертуберенция магической энергии, что попросту выкручивает организмы разумных. Поэтому, обычно берут из шахты кого-то более или менее живого и говорят ему, что он справился, что он молодец. И отпускают на волю. Оставшиеся посмотрят на это и уверуют, что тоже могут добыть заветную тонну. А как тут не уверовать, когда вот такие освободившиеся нередко вступают в охранный гарнизон? Даже если как повар или разносчик, но всё же живое напоминание.
        Напоминание, что каждый в этой проклятой богами шахте может достичь того, что он желает больше всего - свободы. Это мотивирует. Мотивирует, чтобы быстрее и эффективней добывать уголь. С каждым вдохом поглощая всё больше и больше пыли, приближаясь к заветной цифре в десять тонн. Не зная про цифру девять.
        От этой судьбы парня, что вылез из потаённого люка, и спас Бриан. Именно поэтому в голове у Нурта только одна модель поведения и отношения к главе гильдии - бесконечная преданность.
        Мало того, что он был спасён и освобождён от рабства, так Бриан ещё разыскал его родителей и перевёз их в город. Наверно, парню было приятно увидеть семью. Он об этом и мечтать не смел после того, как по юношеской дурости вступил в ватагу наёмников назначившей себе целью грабежа то, что лучше обходить стороной. Как раз тогда, после проигранного сражения, он и попал в рабство к своему первому хозяину.
        - Вы закончили?
        - Да, держи. Всё взвесил, расписал и разложил.
        - Глава передаёт, - Нурт говорил со мной и одновременно разбирался с травами, карточками заданий и магическим кристаллом, - что сможет с вами увидится на празднике.
        - Сойдёт.
        - На счёт сегодня: постарайтесь не уходить из города в ближайшие четыре часа, лучше пять.
        - Пять? Нурт, ты серьёзно? Я ночь не спал, сюда пешком пёрся, в деревне дел ещё навалом, а ты мне про пять часов говоришь?! Да, я ещё хотел кой-куда зайти, но там дел часа на два максимум, - я глубоко вздохнул с досады. - Представление случится сегодня?
        - Да. Есть экторское вино. Хотите бокал?
        - Что бы сердце мне сказало последнее прости? Из меня ещё бримдерский отвар не вышел, лучше их не смешивать. Ты скоро?
        - Уже. Держите, - он передал мне заполненные карточки. - Деньги вам выдадут на стойке. Дальше разберётесь сами?
        - Да.
        Нурт кивнул и с охапкой свёртков с травами направился к двери, ведущей во внутренний двор. Там его уже ждали пара ребятишек, подрабатывающих в гильдии на подручной работе. Как раз вот такие и разносят небольшие заказы по городу, получают в карточку подпись о завершении и несут её в гильдию, а за это получают звонкую монетку. Ребятня разбежалась и Нурт, ещё раз кивнув мне, закрыл дверь и умчался. Наверно, как и в прошлый раз, выведет несчастного за город, а там… а там уже заботы Бриана.
        - Где Нурт? - раздражённым голосом спросила девушка, стоило мне выйти обратно в зал.
        Уставшая от большого внимания толпы она мечтала о том прекрасном моменте, когда наконец-таки отправится к главе. У неё вновь выдалась прекрасная возможность пробить невидимую стену и показать неприступному красавцу весь свой шарм. Ведь не зря она так долго готовилась во время обеда: подкрашивалась, проглаживала форму, пудрила тонкий носик. Но девушке только предстояло узнать, что сегодня не её день.
        - Побежал заказы разносить.
        - Вот же… услужливый… Ну, держись: как увижу, так я…, - взяв себя в руки и потушив ненависть в глазах, девушка обиженно посмотрела на меня. - Прошу прощения. Бланки с заданиями у вас? Заполнены?
        Передав ей карточки, я забрал честно заработанные деньги и хотел было уже направиться к выходу, но изменил маршрут.
        Двое разумных хитрим прищуром смотрели на меня и зубоскалили, чувствуя, как опять начнут шутки шутить. Впрочем, эти два клоуна над всеми прикалываются. Почти над всеми - у каждого разумного существа есть как слабые места, а также и сильные, даже смертельные противники. И ни я, ни глава гильдии не из их числа.
        - О, страшный маг, проклятьем обречённый!
        - Кровавой жатвой привлечённый!
        - Пришёл, что б всех нас покарать!
        - Сердца из наших тел достать!
        - Ну всё! - каждый мускул на моём лице напрягся от ещё одной порции раздражающих стихоплётств. Я потянул руку к гримуару:
        - Вы меня достали! Сейчас я вам покажу страшного мага!
        - Страшный ма…
        - Услышь меня - зову тебя…
        - Ликус, ты чего?
        - … мой зов вращается во мгле…
        - Э, ты чего?
        - … тебе, рождённое в огне…
        - Ликус?
        - … пожертвую всего себя…
        - Ликус, блять!
        - … покуда нас не замело…
        - Бегите!
        - … найди тех двух и покарай… - я показ пальцем в сторону этих двух клоунов.
        Тишина поглотила зал, и все собравшиеся в нём уставились на нашу компанию. Но вскоре вернулись к своим делам.
        - … немножечко.
        - Не, Ликус, - Джосс махнул рукой и сел обратно, - тебе до нашего чувства юмора ещё очень далеко.
        - Ага, - вторил ему Барат, тоже вернувшись на своё место и наливая в кружку дешёвое, практически безалкогольное пойло, так любимое авантюристами. Как они говорят: «Пить и не пьянеть, лишь время убивать». - Даже слепец бы понял, что ты блефуешь. Но так и быть, засчитаю твою попытку.
        Этот равнинный эльф, что пододвинул ко мне кружку с напитком, притягивает к себе своей непосредственностью и видом простого парня. Не сказать, что он душа компании, но попавший к нему в наставничество молодняк произносит его имя с неподкупным уважением и благодарностью. И некоторым желанием не злить лишний раз.
        - Мне остаётся надеется, - я сел напротив, - что в день, когда я решусь уподобить свой юмор вашему, на мою голову упадёт камень и лишит меня жизни.
        - Какой ты всё-таки страшный, Ликус.
        - Ага. Джосс прав: ты действительно страшный маг.
        - Вы только что журили моё чувство юмора, а сами уже в десятый раз повторяете одну и ту же шутку.
        - Да какая ж там шутка? Ты себя-то вспомни две зимы назад!
        - Вот-вот. Вспомни тот день, когда ты пришёл в гильдию зарегистрировать своё прибытие.
        - И что со мной было не так?
        - Да у тебя глаза были не разумного и не зверя, а порождения самой скверны!
        - Вид у тебя был, Ликус, будто ты хотел убить всё живое на белом свете. А потом воскресить, надругаться и снова убить.
        - И ещё раз надругаться, - в ответ на добавленную Джоссом деталь Барат утвердительно кивнул.
        - Я бы посмотрел, как вы будете тащить волокушу с едва живым разумным в течение четырёх дней по самому лютому морозу.
        - Подумаешь: четыре дня по лютому морозу! Я сам, прошлым летом, тащил на себе Джосса. От кабака до гостиницы. Как видишь, жив, цел и даже не в обиде на весь белый свет!
        - Эгоистичный и ужасный ты разумный, Ликус!
        - Настоящий ксат.
        - Страшный маг? - Джосс повернулся к другу.
        - Страшный маг! - эльф кивнул в подтверждение, и они уставились на меня самым честным взглядом.
        - Это только со мной ты такой смелый, Барат. Может быть, пойдёшь и вновь пошутишь над Рувилой?
        - Ой, ну чего ты сразу начинаешь-то?
        - Постой, постой: ты же до сих пор должен прятаться в какой-то деревне! Откуда такая смелость появляться в городе средь бела дня?
        - Уехала наша магесса. Теперь его жизни ничто не угрожает, - Джосс сразу же поддел своего друга.
        - Уехала?
        - Уже как неделю, или даже две. Вроде контракт взяла охранный у караванщиков. Так что вернётся нескоро.
        - Барат, только не говори мне, что ты грустишь из-за того, что не можешь пошутить над ней? Не волнуйся, у тебя ещё будет возможность вновь сравнить её грудь с плоской поверхностью регистрационной стойки, - эльф удивлённо уставился на меня. - Полчаса назад, у восточных ворот, я видел нашу прекрасную подругу. Она как раз собирался сюда.
        - Чего ты молчал! - Барат подпрыгнул от страха, - Так, Джосс, меня здесь не было, ясно? Ликус… и вообще все: вас это тоже касается. Поняли?
        От вида не на шутку перепугавшегося эльфа я не смог удержать в себе смех. Пока мой хохот разносился по залу, на лице Барата за несколько секунд сменилось порядка десяти выражений: страх, удивление, осознание, гнев, отрицание, печаль, снова гнев… Последним стало облегчение, и он тоже залился смехом. Правда, немного нервным.
        - Вы двое прекрасный пример того, что разумный не меняется с годами. Особенно ты, Барат. Что тогда, что сейчас: всё время пытаешься поддеть Рувилу.
        - А вот ты то самое исключение из правил, Ликус, - эльф тут же парировал. К нему присоединился Джосс:
        - Что с тобой случилось за эти годы странствий? Ты словно стал добрее и обрёл жизненную цель, но в то же время стал куда более жестоким. И где те двое? Что с ними случилось?
        - С ними всё в порядке. Как и со мной. Просто… Сойдёмся на том, что носить в себе кусок скверны не самая приятная учесть. Но давай забудем на минуту обо мне. Что нового слышно в городе?
        - Ничего. Есть пара слухов, но мы только вчера перебрались из деревень, так что в них мы не уверенны.
        - Ага. Вчера в полдень встретились, продали обратно рабынь, - Джосс одновременно рассказывал и обновлял содержимое кружек, - а потом закатили такую пьянку, которую город ещё долго будет помнить. Лично у меня только недавно голова гудеть прекратила. Мы, вроде, и тебе вчера послали приглашение. А ты не пришёл!
        - Даже глава был с нами.
        Как хорошо, что Лина мне обо всё сообщила поутру и я успел подготовить алиби и отговорки:
        - Мне раба сообщила об этом только утром, - парни хотели что-то возразить, но не успели. - Вы на неё не ругайтесь: это я попросил, чтобы меня ничего не отвлекало. Сами понимаете - приказ.
        - А ты чем был таким занят? Зелья готовил?
        - Да… Я могу быть с вами честным?
        - Конечно! - в одни голос ответили два друга.
        - Не, я не про это. Я могу надеется, что разговор останется между нами? - они оба слегка, так что только я мог это заметить, приподняли правые руки в клятвенном жесте. - Слышали про ребёнка, что родился недавно с семенем скверны?
        - Во! Это как раз тот слух, про который мы не стали говорить. Вроде его кто-то оставил на попечение… - Джосс прищурил левый глаз. - Только не говори мне…
        - Он сейчас находится в моём доме, и его кроватка висит в соседней комнате.
        - Ты взял его на попечение? - Джосс выглядел как-то потерянно. На его лице стало ещё больше смятения, стоило мне утвердительно кивнуть в ответ.
        - Гони золотой! - Барат подскочил и легонько ударил кулаком в плечо друга.
        - Ну, Ликус - ты нехороший разумный.
        - Чего заладил: Ликус, Ликус? - эльф сел обратно, тембр его голоса немного изменился и в пародийной форме стал походить на голос Джосса. - Изменился он, да-да. Стал злее, ну-ну. Ну и что, что та же деревня, ля-ля. Он уже так не сделает, ага. Может быть, наш старый друг и изменился, но если дело касается скверны, то он готов свой член достать и наяривать пока тот в труху не изотрётся.
        - Не напоминай. Итак кошмары снятся.
        - Ты чего? - я с ухмылкой обратился к Джоссу. - Всё никак не забыть тот злосчастный вечер, когда на чистом небе светили звёзды, а на бренной земле в центре круга палаток горел костёр. И светом огня Он ОСВЕТИЛ…
        - Заткнись, морщинистая морда, заткнись! Задери тебя скверна, молчи! Не напоминай! - его передёрнуло, и он кружку залпом осушил.
        Мы с Баратом залились таким оглушительным смехом, что даже кто-то из толпы у стойки расслышал нас и обратил внимание. Правда, ненадолго - для мужчины нет смылся выбирать между иллюзорным вниманием двух красивых дам и видом трёх непонятных разумных.
        - Ида нахер Ликус, понял! Вот прям на свой и иди!
        - Да ладно Джосс, будет тебе.
        - Что собрался делать с ребёнком?
        Одна из особенностей Барата: сменить тему разговора ровно в тот момент, когда это нужно и самым подходящим образом. И сейчас, когда мы уже отсмеялись, был тот самый момент.
        - Ничего, просто передержка. К празднику его должны будут освидетельствовать и забрать.
        - В церковь отдашь?
        - Да, - от моего ответа оба друга изменились в лицах. Что-то вроде лёгкой горечи отражалось на них.
        - А ты его вообще где нашёл?
        - На родах присутствовал.
        - Караулил, что ли?
        - Ага. А до этого бегал по деревне, под юбки бабам заглядывал да спрашивал так громко: “А кто тут у нас в теремочке живёт?”
        - Ха. Я серьёзно.
        - Я тоже, Барат. Так совпало. Думал, что женщина уже родила и просто решил проверить её здоровье. И на тебе: добро пожаловать на первый ряд представления “Разруби младенца ржавым топором”.
        - М-да, - Джосс скривил лицо. - Плохо как-то это.
        - Слушай, Ликус, - Барат вернул себе лидерство в разговоре, - ты точно решил его в церковь передать?
        - А чего с ним ещё делать?
        - Ну, позаботься о нём, что ли. Ты ж со скверной на “ты”.
        - А с детьми на “вы”, - парировал я.
        - Я бы так не сказал про тебя, Ликус.
        - А я говорю. Если такой сердобольный, то можешь сам о нём позаботиться!
        - Я? - Барат как-то сразу стушевался и глаза его забегали. - Да я, ну, не могу, причины у меня есть, понимаешь?
        - И у меня тоже причины есть. Как минимум я обратно в путешествия отправлюсь. Маленькое дитя - последнее, что в них нужно.
        - Трихтиху отдашь, значит, да?
        - Значит, отдам. Я знаю, Джосс, что он навряд ли переживёт церковников. И не смотри на меня так.
        - Всё равно считаю, что это неправильно!
        - Поддерживаю, - Барат одобряюще похлопал по плечу своего друга. - Может быть, отношение было соответствующее, когда такие дети только и стали рождаться на свет. Чего скрывать: лет триста назад они были в диковинку и сильно всех пугали. А сейчас чего? Да они такие же разумные.
        - Именно, - Джосс поддержал разговор, - Никто же не топит своего ребёнка лишь потому, что он какой-то некрасивый уродился? Двулично это всё, Ликус, понимаешь? Да и эти ежемесячные проповеди…
        - Этот трихтих так нелепо выглядит, - Барат чуть ли не плевался от отвращения, - когда затирает про всякое отречение от скверных мыслей и деяний, а у самого всё нутро чёрное как смоль.
        - Мы прекрасно знаем, что инквизитор и рутифактор скрывается под личиной всеми нами любимого и обожаемого трихтиха Хубара, - у меня получилась наконец-то вставить слово.
        - Да подавится он вином во время трапезы.
        - Да насрёт голубь ему в тарелку.
        - Кутун! - они оба подняли руки в орочьем молитвенном жесте.
        - Арс Кутун, - я подыграл им.
        Мы замолчали. Я вполне уверен, что два друга, как и я, вспомнили образ немногословного орка. А след за этим и события давно минувших дней. Судя по лёгким улыбкам - эти воспоминания были им приятны.
        - Вы так и не рассказали о причинах вашей попойки.
        - Ну, - Барат задумался, подбирая нужные слова, попутно раскачивая кружку с пойлом. Но, похоже, плюнул на это дело и решительно выпалил: - Уезжаю я Ликус. Насовсем.
        Слишком много мыслей роилось у меня в голове. Как минимум я не мог понять почему, после стольких лет жизни в Эльбене и, казалось бы, более чем успешной доли одного из главных авантюристов, он решил куда-то уехать? Не говоря про его закадычного друга, что сидел рядом и смотрел на эльфа с такой доброй, братской грустью.
        - Куда?
        - В родной город.
        - Ты же рассказывал, что тебе туда дорога закрыта, нет?
        - Да, но это когда было. Ситуация изменилась и нужно ехать.
        - Сколько до него пути?
        - Три недели - в самом лучшем случае.
        - Долго… Как же тогда Рувила?
        - Не трогай то, чего не надо, - Барат не выглядел раздражённо, но голос его слишком отчётливо наполняла печаль.
        - Я за тебя переживаю, а не трогаю. Неужели так всё и оставишь?
        - Пойми, мы с ней рыбы из разных вод. Я из того обмелевшего и заросшего озера, а она из океана. Не надо предаваться лишним фантазиям: на душе лишь противней будет.
        Я покосился Джосса. Он легонько замотал головой. В его взгляде читалась просьба не продолжать этот разговор. Наверно эльф уже давно для себя всё решил и поэтому не стоит бередить его раны.
        - Чем заниматься будешь?
        - Посмотрим, как пойдёт с делами, но гильдию я не брошу - привык я к этому делу. Правда, там наставничества толком нет, да и дел тоже: так, мелкая охота, травы какие да иногда гоблины логова устроят. Но я посмотрю.
        - Пусть тебе сопутствует удача, Барат.
        - Спасибо. Если будешь путешествовать - заезжай в гости. Я, как обоснуюсь, Джоссу отправлю точный адрес.
        - Обязательно.
        Повисла пауза и каждый думал о своём.
        Когда я уже стал подумывать попрощаться и уйти, Джосс заговорили и показал на входную дверь:
        - Смотрите-ка. Доставщик из ратуши.
        В зал гильдии действительно зашёл статный парень с выхоленной внешностью и выражением собственной важности на лице. На коротком плаще был вышит герб города. Такой же герб был вытиснен на качественной коже почтовой сумки, перекинутой через его плечо. Только доставщики выглядят так.
        Парень уверенным шагом прошёл к стойке и не раздумывая, стал бесцеремонно протискиваться сквозь толпу. Если присмотреться, то количество авантюристов в ней явно уменьшилось. Но недостаточно, чтобы чувствовать себя в ней комфортно. Через пару минут толпа выплюнула его, и он спешно направился к выходу.
        До наших ушей донеслись отголоски крика, и толпа у стойки расступилась. Скорее всего, кто-то из регистраторш звал доставщика. Только это может объяснить, почему он развернулся и пошёл обратно. А вот дальше произошло то, чего я никак не ожидал.
        Толпа ещё сильнее расступилась, и я смог видеть практически всю стойки. По крайней мере, я видел девушку с карими глазами, что трясла скрученной в трубку бумагой, скреплённой сургучовой печатью. Работница показывала на меня. В полнейшем недоумении я поднял руку. Она утвердительно взмахнула и передала бумагу доставщику.
        Парень быстрым шагом направился в мою сторону. Его лицо было полностью бесстрастно и не выражало никаких эмоций, кроме всепоглощающей важности к собственной персоне. Но вот уголки глаз и, даже в какой-то степени сами глаза, словно кричали о его внутреннем негодовании.
        - Ликсу… - он попытался с особой важностью, но, кажется, больше с пренебрежением, произнести столь необычное имя. Но не рассчитал свои силы, запнулся и вызвал лёгкие смешки авантюристов, сидевших неподалёку.
        - Лик’Тулкис, - я поправил парня, кое-как скрывая злорадную ухмылку.
        - Благодарю. Вы Лик’Тулкис, магос Настрайской магической академии?
        - Наверно да. По крайней мере, с утра себя им осознаю.
        - Вам сообщение.
        С этими словами он протянул мне скрученный листок. С нехорошими мыслями и вопящей интуицией я принял его, снял печать и растянул на столе.
        «Здравствуй, Ликус.
        Я молю всех богов о том, что ты получишь это сообщение раньше, чем случится непоправимое. Мы…»
        - Не могли бы оплатить доставку сообщения прежде, чем читать его? - парень говорил странные вещи.
        - Что? Какая оплата?
        - Сообщение было отправлено по форме номер семь, а значит отправку и доставку оплачивает получатель. С вас семьдесят восемь серебряных монет.
        - Держи, - с нескрываемым раздражением и злостью, я передал доставщику деньги. Он уже было хотел сразу сорваться и умчатся, но я успел его затормозить:
        - Подойди к стойке и сообщи, что я оплатил. Вот не надо мне тут этих гримас: мы оба прекрасно знаем, что и сколько стоит. Иди давай, выполни все процедуры и отработай чаевые.
        Его лицо покоробило от осознания, что его план раскусили и никак не отвертеться от потери столь драгоценных для него минут. Доставщик уныло поплёлся к стойке под насмешливый гогот всех, кто застал это маленькое представление. Я же вернулся к чтению письма.
        «Здравствуй, Ликус.
        Я молю всех богов о том, что ты получишь это сообщение раньше, чем случится непоправимое. Мы сейчас в Рурате - это город в неделе езды от Эльбена. Планируем приехать за день до праздника.
        Ты умрёшь сразу после нашего приезда.
        Ты не сможешь пережить встречи с моей ученицей.
        Она каждый день вспоминает тебя и чем ближе мы подбираемся к Эльбену, тем чаще слышно твоё имя. Я не знаю, что ты с ней сделал, и знать не хочу, но это твоя ошибка - пообещать ей написать, и не написать. Неважно, что тебе ничего не надо из вещей. Надо было просто написать.
        К счастью, у тебя есть ещё шанс сохранить свою жизнь.
        Здесь, в Рурате, много хороших кузнечных мастерских. Есть пара неплохих кожевен, но лучше остановись на кузнецах. Подумай - вдруг тебе что-то надо из металла. Выбери хоть что-то и отправь ей сообщение. Она ещё не может принимать личные заказы, но, так как мы тебя знаем, сделаем небольшое исключение и проведём сделку через гильдию. Твоя просьба станет для Сонтьялы бесценным опытом и тренировкой. Но знай, что на рассвете второго дня мы покинем город. И твоя судьба будет предрешена.
        Молю богов за тебя.
        Парт.
        ---
        Дополнение.
        Хорошим подарком станет бутылка вкусного напитка, который будет согревать нас в долгих путешествиях.
        ---
        Дополнительное дополнение.
        Ты ведь понимаешь, что не следует обижаться на то, что придётся оплатить за сообщение.»
        - У-у-у, - легонько протянул Джосс. Хоть он и сидел напротив меня, но смог всё прочитать. С задумчивым выражением он уставился на Барата. - Грозит Ликусу опасность таких масштабов, что магия Рувилы тебе, мой друг, покажется укусом комара.
        - Помянем?
        - Помянем!
        Они оба, с таким правдивым трагизмом на лицах, чокнулись кружками и тут же заржали от собственной шутки.
        Под этот смех мне как-то даже стало легче думать о свой дальнейшей судьбе. Но, если принять во внимание слова Парта - ничего лёгкого и смешного в ней нет. Он может быть и весельчак, как и любой другой свободный торговец, но вряд ли станет шутить подобным образом. Можно сказать одно: Сонтьяла всерьёз решила объяснить, что игнорировать девушку - не самый правильный жизненный выбор.
        Хотя, если подумать - это очень удачное совпадение, ведь не нужно будет самому выбирать инструмент. Просто отправлю в сообщение описание и буду ждать, когда его привезут. С бутылкой тоже проблем не будет: в магазине, где я вино беру, всегда в наличии пара бутылок с крепким алкоголем. Да и добрые отношения с девчонкой не испорчу. Обязательно надо будет купить чего-нибудь дорогого. Не только торговцам, но и смуглянке.
        - Что, Ликус, - Барат хитро щурился и злорадно улыбался, - у кого-то крупные неприятности? Кто-то спрячется в деревне? Сравнить никто ничто не хочет?
        - Выбери проклятие: импотенция или ненависть к алкоголю.
        - Просто убей меня! - прокричал эльф с улыбкой, оценив шутку.
        - Не надейся! Но это потом. Сейчас я хочу заняться спасением своей жизни.
        - Обязательно спаси её, Ликус. И передай этой ученице от меня привет.
        - Мечтай, Джосс. Кстати: вы на празднике что делаете? Я хотел бы присоединиться на пару кружек.
        - Ты думаешь, у тебя будет время? - они оба смотрели на меня как на неразумного ребёнка, только что сказавшего несусветную чушь.
        - Вечером - нет. Но днём всё же час-другой у меня будет.
        - Если так… Ищи нас в наших обычных местах.
        - У дворфа или эльфа, да?
        - Где-то у них мы и будем.
        - Так сложно выбрать: эти восхитительные пироги и сладкое вино, или же наваристое рагу и неимоверно вкусная грибная брага.
        К регистрационной стойке я направился сразу, как только попрощался с двумя закадычными друзьями. Толпа практически рассеялась и дамы скучали. Но даже издалека было видно, что скучают они не по вниманию мужчин, а по более или менее внятной работе. Наверно поэтому все бюрократические моменты, связанные с доставленным сообщением, были решены за мгновения.
        Я вышел на улицу, мысленно поставив галочку в воображаемом списке напротив одного из пунктов.
        Глава 6
        Двенадцать звонких ударов колокола продавили гам уличной суеты. Все жители города, хоть и ненадолго, разбились на два лагеря. Одни отложили заботы на потом и, планируя уйти на обед, стали подыскивать себе компанию. Другие же решили воспользоваться ситуацией, когда улицы города станут малолюдными - прекрасная возможность избежать толп и быстро решить назначенные дела.
        Последние удары раздались как раз тогда, когда я вышел из гильдии и воочию видел все спектры эмоций, отражавшиеся на лицах разумных, обдумывающих дальнейшие действия и планы. Минут через двадцать на улицах города действительно станет посвободней, но сейчас звон колокола подогрел городской ажиотаж и заставил прохожих ускорить шаг. Лишь быстром недоверчивым взглядом они окидывали ксата, стоящего рядом с гильдией авантюристов - и без него у них достаточно забот.
        Мне же суетится было не к чему. В гильдии было нещадно убито чуть больше часа: одиннадцать ударов прозвучали, когда Нурт с браслетами к главе пошёл. Значит, ждать мне ещё часа четыре. От этой цифры усталость вновь накатила на моё сознание. Всё же довольно трудно даются бессонные ночи после практически спокойной зимы. Даже если я и покидал деревню, уходя на дежурный осмотр местности, то всё равно по ночам спал в специально оборудованных схронах. И всегда мысленно осыпал благодарностями того, кто решил их сделать: всё лучше спать хоть как-то, чем не спать вообще.
        Пристроившись с краю главной городской улицы, я посильнее надвинул капюшон на голову и направился к ратуше. Заодно стал обдумывать сообщения для Сонтьялы. Будь это простое письмо, то можно было бы ограничиться парой банальных фраз, поинтересовавшись о здоровье, успехах в учёбе или ещё что-нибудь такое. Потом бы добавить пару строк о себе, и на этом всё. Но, по факту, это уже не обычное письмо, а практически официальный запрос. Хотя, излишний формализм тоже будет не к месту.
        Начну с «Дорогая Сонтьяла»… Дорогая, где мой ужин, мы женаты две недели. Нет, так не пойдёт. «Глубокоуважаемая Сонтьяла»… Спорить не буду - она девушка симпатичная, но не помню, чтобы наши отношения переросли в ночное глубокое уважение. Да и не перерастут они, в любом случае. «Уважаемая Сонтьяла»… Я пытаюсь ей духи продать?
        - Посторонись! Е-ей, дорогу!
        По улице, едва не сбивая прохожих, неслась ручная телега. Парень, толкавший её, широко улыбался, а глаза его так и вовсе светились от радости. Словно окрылён он набрал такую скорость, что едва поспевал перебирать ногами и окрикивать прохожих. Разумные, что останавливались и отходили в сторону, смотрели с негодованием на парня, который подпрыгивал не то от слишком большой скорости повозки, не то от возбуждения. Причудливого вида кулон, напоминавший дерево странной формы, выскочил из-под рубахи и болтался из стороны в сторону на толстой бечёвке. По всей её длине были провязаны узелки с вплетёнными в них разноцветными лентами. Каждый, кто видел этого несущегося парня, неодобрительно качал головой и возвращался к своим делам.
        Ладно, не буду заморачиваться и просто остановлюсь на обычном: «Здравствуй, Сонтьяла». Да, этого будет достаточно. Затем что написать? Если верить словам Парта, то смуглянка явно на меня обижена. Как сменить её гнев на милость? А что, если так: «Хоть слова мои прозвучат банально и глупо, но я сознаюсь. Сегодня мне понадобился набор инструментов, а в лавках города он был плохого качества. Стоило только подумать о его заказе, как весь мой разум заполнили воспоминания о тебе». Да, примерно что-то такое и можно вставить. Потом узнать о её делах, спросить про путешествия, здоровье и не забыть про обучение: вроде бы, один из экзаменов у неё как раз должен был быть зимой. Затем немного расскажу про свои новости и спрошу про доставку. Надо будет только расписать набор в подробностях. Главное - не забыть сказать, что я буду рад её видеть так скоро, как только получится, даже если она приедет без заказа. Думаю, так можно будет сохранить отношения с моим будущим личным торговцем.
        И, всё-таки, сложно составлять тест письма, когда толком и не знаешь, что писать. Одно радует: для его отправки многого не надо. Достаточно лишь зайти в ратушу, заплатить в регистратуре пошлину да продиктовать текст специально обученному магу и можно быть уверенным - сообщение точно дойдёт куда надо. Но не сегодня.
        Сегодня разумные всего города решили взять ратушу приступом, оккупировать коридоры, забаррикадировать двери и замучить насмерть бедных работников администрации города. По крайней мере, собравшаяся напротив здания толпа наводила только на эту мысль. Хотя надо отдать должное: даже в таком хаосе разумные старались группироваться вокруг табличек с названиями городов. Эдакий не лишённый своих трудностей, но простой способ немного сэкономить. Что может быть дешевле, чем послать одно сообщение одним разумным другому разумному? Только посланное сообщение группой не на чьё-то конкретное имя, а просто с указанием тех, кому дозволено просматривать сообщение. Будет ждать такое послание, пока в ратушу города не зайдут все указанные лица и не прочтут свою часть письма. Ну, или через три месяца его просто уничтожат за ненадобностью.
        Но протиснуться через всё это столпотворение было не единственной проблемой. В самом здании разумных было слишком много для этого прекрасного, тёплого, весеннего денька. А гам стоял такой силы, что у меня невольно закружилась голова. Разумные перекрикивались между собой, что-то друг дружке рассказывали, делились новостями и планами на праздник. Работники, принимавшие настолько большое число посетителей, хоть и выглядели уставшими, но смотрели на всех по-доброму, с пониманием.
        Наконец отстояв в очереди час, отправив сообщение и выйдя на улицу, я хотел бы облегчённо вздохнуть. Но предстояло вновь пройти сквозь толпу перед ратушей. Казалось, разумных в ней прибавилось за последнее время. Пока я пробирался сквозь это нагромождение тел, в голове у меня крутился лишь один вопрос: сколько же здесь было народу, когда объявили точную дату праздника? К счастью, что в тот день моё бренное тело было далеко в лесу: по словам Лины, волна предпраздничной суеты была на столько сильной, что прокатилась и по деревне тоже.
        Но, к несчастью, сейчас я в городе, а не в тихом и спокойном месте. Благо наконец второй пункт из списка выполнен и теперь мне прямая дорога к зданию Всеобщей Церкви.
        Готов поставить на кон свой посох: во время праздника церковники непременно будут читать проповеди. Невозможно представить, что они пропустят столь значимое событие. Хотя они и сейчас должны быть заняты - обеденную службу ведь никто не отменял. Её обычно посещает не так много народа, как утреннюю, а о давке по вечерам вообще вспоминать не хочется. Но и в обед служители богов отрабатывают пожертвования прихожан не ленясь.
        Идя в сторону церкви я вдруг резко остановился, пытаясь вспомнить сегодняшнее число. Хорошо, что шёл по краю улицы, иначе быть мне сбитым прохожими: обед закончился и улицы вновь стали походить на кишащие крысами водостоки. Точная дата, если уж быть совсем честным с самим собой, не так уж и важна. Сбор подношений в прошлом году у ксатов проходил за несколько дней до праздника. Наверно, так будет и в этом. Вопрос в другом: они соберут денег столько же, сколько и в прошлом?
        Эльбен хоть и оживлённый город, но его нельзя назвать сильно зажиточным или, уж тем более, богатым. Простой город, в котором живёт тысяч тридцать народу. Или тридцать пять, но это с рабами и невольниками. Ну, или пятьдесят - вместе с окрестными деревнями. И то, это крайне оптимистичная цифирь.
        И вот из этих многих тысяч в городе проживает лишь двенадцать ксатов. Пятнадцать, если посчитать с мормитом и его помощниками. Ну, или шестнадцать, если прибавить мою скромную персону единственного “ксата”, что живёт в деревне. В итоге: слишком мало тех, кто приносит пожертвования. Если и в этом году ксаты соберут малые крохи, то будет грустно.
        К церкви я подошёл со стороны улицы ведущей к банку. Расписка на крупную сумму, предназначенная для пожертвования, хоть и лежала во внутреннем кармане, но тянул его вниз распухший от монет кошелёк. Это была приятная тяжесть, что восстанавливает и укрепляет чувство уверенности в завтрашнем дне. Но это чувство постепенно таяло в такт моим мыслям. Я прикидывал места, куда ещё предстоит зайти. И в каждом месте надо платить. Под конец размышлений я стал ловить себя на мысли, что денег было снято недостаточно. От этого чувство уверенности задрожало тонким деревце на шквальном ветру. Но, скорее всего, это вид религиозного здания так давит на меня.
        Практически прямоугольное, в метров десять высотой, с выпуклой крышей, отчего оно со стороны напоминало какой-то амбар. Но вот кровля этого амбара выстлана качественной черепицей и ещё есть четыре маленьких башенки, словно игрушечные, по одной на каждый угол крыши. Слишком уж это странное здание, чтобы быть амбаром. К тому же каждая его стена усеяна длинными витражами. Они начинались у земли и стремились дотянуться до крыши, запечатлев на своих стёклышках то или иное божество.
        В самом здании нет ничего необычного. Просто меня, до клокота в душе бесит сама эта триждыблядская Всеоб…
        - Дорогу! Расступись! - прозвучал вымуштрованный голос.
        Форменная одежда тёмно-зелёного цвета, расшитая серебряными нитями. Нагрудники из крепкого зачарованного метала с нарисованным гербом города. Интересного вида головной убор, чем-то напоминавший толстую зимнюю шапку. Всё это - отличительные признаки стражи, приписанной нести службу не на городских стенах и в ближних разъездах, а в самом городе.
        Два стражника шли впереди и кричали, освобождая проход колонне, окружённой десятком такими же стражников. Внутри оцепления шли как женщины, так и мужчины: кто-то радостно и довольно улыбался, а кто-то нервно озирался по сторонам, смотря на стражников взглядом загнанной в угол крысы. В самом начале колонны, сразу за двумя стражниками, шёл писарь. Однозначно: они все держат путь из здания суда.
        В прошлом году, как раз из-за наплыва благородных, обычную процедуру правосудия изменили на это извращение. Те благородные, кто попадал в зал суда, жаловался на необходимость касаться того же кристалла, что и простая чернь. Вот ради их удовлетворения и пошли на столь странное решение: проводить судебные разборки между простым народом в суде, а часть с дознанием - у церковного кристалла. Представляю, как теперь весело и интересно судьям дожидаться, пока вся эта процессия сходит до церкви и вернётся обратно.
        Колонна быстрым шагом скрылась за широкими, массивными дверьми и народ, постепенно заполнив свободное пространство, принялся обсуждать только что увиденное.
        Зашедшая толпа в церковь - несомненно полезна. По крайней мере, теперь точно ничто не прервёт будущий разговор с церковником. Надо будет только дождаться очереди. Вот что-то, а очереди в церкви движутся достаточно быстро. Особенно под аккомпанемент светового представления.
        - Мама, пошли посмотрим.
        - Куол, стой.
        - Ой.
        - Куол!
        - Прости…
        Только я решил направиться вслед за колонной, как в меня что-то врезалось. Правая нога почувствовала лёгкий толчок, а за ним прозвучал глухой удар о каменную поверхность улицы. Это оказался маленький мальчик, поддавшийся любопытству. Надо отдать должное его родителям: они хорошо воспитали своего сына, раз он сразу же стал извиняться.
        Но стоило мне повернуть голову, и мальчик тут же умолк. Раскаивающееся выражение моментально стёрлось с его лица. На смену ему пришла гримаса животного страха, а глаза наполнились слезами. Он заплакал и стал громко звать маму.
        Женщина тут же подбежала и опешила, увидев меня. Коротко извинившись, она подхватила сына на руки и ушла прочь, на ходу успокаивала ребёнка. Мальчик же так и продолжал громко плакать. А сквозь слёзы он кричал, что не хочет быть украденным и съеденным.
        Эти надрывистые крики привлекли ко мне внимание толпы. А вместе с ним пришли и презрительные взгляды. Мне ничего не оставалось, как поторопиться и зайти в церковь.
        Колоссальных размеров зал освещала несчётное количество свечей. Они были везде: на высоких колоннах и на стенах, горя в витиеватых подсвечниках. Гладкий каменный пол, ковровые дорожки: всё во внутреннем убранстве церкви было прекрасно. И чисто. Конечно, если внимательно присмотреться, то можно заметить свежую, буквально двухдневную копоть. Но очернять стены она недолго будет, ведь церковь - вместилище богов, а значит она должна быть идеальна. И финансы на достижение идеала у церковников есть, учитывая, что все операции с порчеными предметами проходят только через церковь. Вот кто, а она свой гешефт никогда не упустит.
        Под каждым витражом стоял небольшой помост и тумба. Рядом с ней был служитель того или иного бога из причудливого пантеона. Ряды длинных скамеек занимали почти две трети зала, а в конце, в самой дальней части от входа, было каменное возвышение. Там стояла кафедра, которую обычно занимал священник каждый раз, когда читал проповедь. Но сейчас она была отодвинута к стене.
        На возвышении стоял массивный, широкий и длинный стол. На нём постамент с кристаллом белёсого цвета. Рядом со столом стоял разумный в робе священника и взмахом скипетра приглашал подойти к кристаллу. Перед возвышением толпилась та самая колонна со стражниками. Писарь, стоявший рядом со священником, проговаривал имя. Названный выходил из толпы и шёл к кристаллу. Или стражники вели его под руки. Священник произносил молитву, писарь оглашал вопросы и разумный отвечал на них.
        Звучала правда и ничего не происходило. Если же ответом была ложь, то кристалл начинал светиться одним из трёх цветов. Зелёный, если была ложь во спасение - когда кто-то врёт, беря вину на себя, пытаясь спасти кого-то, или если его заставили. Горел синий, если было что-то скрыто, недосказано. И красный цвет, которым часто, слишком часто светился кристалл - когда была произнесена самая откровенная ложь. Когда вместо “да” сказали “нет”, а вместо “нет” произнесли “да”.
        В церкви прихожан было немного, отчего моё появление осталось незамеченным. Я прошёл чуть в сторону и сел на одну из крайних скамеек. Так или иначе, мне тоже придётся пройти через эту процедуру, но сначала надо дождаться очереди.
        Время шло, кристалл постоянно светился красным и лишь изредка другим цветом. Количество не допрошенных медленно, но уверенно сокращалось.
        - … я так и не поняла: что тебе надо будет сделать?
        Ко мне приближались три работницы церкви. Они шли рядом со стеной, и я не мог их видеть. Но чем ближе они подходили, тем отчётливей их был слышно.
        - Стать кормилицей, как молоко пойдёт.
        - И ты согласилась?
        - А что мне ещё…
        - Думай, что говоришь Агна.
        - Прости, я не хотела. Я просто зла на его родителей: как они вообще могли так поступить?
        - Вот так и посту…
        - Тише, тише.
        Работницы остановились недалеко от меня. Чуть повернув голову, я боковым зрением смог немного разглядеть их.
        Девушка с длинными волосами, собранными в пучок, утешала и нежно гладила по плечу другую, стоявшую рядом и держащуюся обеими руками за большой, округлый живот, выпирающий сквозь широкую мантию. Третья же, с короткими волосами, смотрела на беременную взглядом, полными сочувствия и раскаянья.
        - Успокойся, подумай о ребёнке - тебе нельзя волноваться. Позволь мне.
        - Ничего страшного, я в порядке.
        - Послушай, Агна, - длинноволосая обратилась к коротковолосой, - Такое может быть, что его родители готовили другую судьбу своему сыну. Напомнишь мне, кто они?
        - Ремесленники, детали для телег делают.
        - Вот видишь. Может быть, они планировали его посватать с такой же по статусу, но Мила лишь простая крестьянка.
        - Была до того, как мою деревню разграбили, пока я была в городе. Теперь я нищая.
        - Тихо, тихо. Ну какая же ты нищая?
        - Вот именно: как можно быть нищей с таким женихом-то?
        - Разумный, отказавшийся от семьи ради своей любимой - вот истинное богатство. Он ведь работает развозчиком, деньги для тебя и ребёнка собирает. Ну как ты можешь так себя называть?
        - А когда ребёночек родится, так ты вообще будешь самой-самой счастливой мамой. Я уверенна, что это будет самая красивая девочка на свете!
        - Спасибо вам, - девушка с животом легонько шмыгнула носом.
        - Ты же с ним тут, в церкви впервые увиделась?
        - Да, во время обеденной службы. Я тогда официанткой работала недалеко. Я вот тут сидела, где сейчас…
        - Вы трое: как вам не стыдно? - девушек прервал ещё один женский голос, но уже не такой юный, а более зрелый.
        - Ой, а мы…
        - Агна, не мычи. Прекращайте отлынивать от работы. Вечером ещё успеете обсудить всё что удумаете.
        - Мы уже идём.
        - Мила, подожди.
        - Настоятельница?
        - Не волнуйся, я хочу поздравить тебя. Ты уже повязала амулет ему на шею?
        - Да, ещё перед обеденной службой. Все узлы по несколько раз пересчитала.
        - Ленты в узлы вплела?
        - С-синяя, жёлтая, з-зелёная, повторить.
        - Прекрати волноваться: теперь с вами двумя… тремя будет всё хорошо. Ступай работать.
        - Да, настоятельница. Спасибо.
        Судя по звуку шагов, те двое ждали подругу чуть поодаль и, как только встретили, быстро направились куда-то прочь. Звук шагов, принадлежащих настоятельнице, наоборот, стал усиливаться. Пока не прекратился где-то рядом со мной.
        - Вы ждёте службу?
        - Нет.
        Я повернулся и посмотрел женщине в глаза. Хоть мою голову и скрывал капюшон, но сейчас она удивилась, увидев моё лицо. По крайней мере расширившиеся зрачки и чуть приоткрытый рот явственно намекали на это. Если посудить по её лицу с морщинками в уголках глаз - она уже многое повидала в своей жизни. Но вид добровольно зашедшего в церковь ксата, похоже, ей в диковинку. Хотя я и до этого заходил сюда, и она должна была меня запомнить. Ну, или принять тот факт, что ксат может зайти в эту церковь.
        - Вы, наверно, ошиблись - здание ваших сородичей в другом месте.
        - Я не ошибся.
        - Вам предстоит пройти дознание… Вы ведь в курсе, да?
        - Я знаю о прохождении процедуры практически всё. Благодарю.
        Женщина легонько кивнула в знак прощания и направилась дальше. Хоть я сидел к ней спиной и не видел, как она уходит, но уверен на все сто из ста: она жестами привлекает внимание всех служителей, кто сейчас есть в храме. Не иначе как стреляет глазами в каждого. А вот теперь она обратила на себя внимание нескольких стражей из колонны - это может объяснить, почему они так уставились в ту сторону, куда пошла настоятельница.
        Сейчас же она поднесла свои растопыренные пальцы к макушке и пытается изобразить ими отростки. Это грубо с её стороны: маленькие роговые отростки, иногда растущие на головах ксатов, больше редкость, чем правило. Хотя, насчёт меня она права. Вся стража, и все клирики, стоящие у своих постаментов, оживились и сильно занервничали, глядя на меня. Зуб даю на то, что женщина пальцами постучала себе по лбу, имитируя священный жест ксатов. А после показала на меня.
        Стража начала перешёптываться и каждый из них изменился в лице. Клирики как один прощупывали своё магическое оружие, проверяя на месте ли оно. Каждый более или менее осведомлённый разумный готовился дать отпор чему-то ужасному, непостижимому и до мозга костей неприемлемому. Одним словом: они ожидали то, к чему ненависть впитали с материнским молоком и колыбельными песнями.
        В принципе: всё как обычно.
        Вскоре все из колонны прошли процедуру и строем направились на выход. Но остановились, толпой закрыв двери, перекрывая пути к отходу любому. Особенно струсившему ксату, решившемуся покинуть церковь так и не пройдя дознания. Десятки пар глаз смотрели на меня. В их в глубине горел огонь ненависти на топливе из чистейшего адреналина. Они смотрели и ждали моих действий.
        Я медленно встал, наигранно упираясь на посох, и направился к возвышению со столом, кристаллом и священником.
        Одетый в белоснежную робу с тёмно-зелёным подолом и красной накидкой, беловолосый служитель церкви устало смотрел в зал. На толпу, забаррикадировавшую своими телами двери главного входа. На других служителей, стоявших под витражами, готовыми накинуться и разорвать меня как голодные псы. Он смотрел и на меня, медленно идущего к неизбежному.
        Я всё это время смотрел лишь на одно - на идеальный пробор его причёски. Настолько идеальный, что делил ровно напополам его густую шевелюру. Блондинистые волосы, двумя идентичными друг другу водопадами спадали по бокам и заканчивались, едва касаясь ушей. Лишь два вопроса роились в моей голове в эти тяжёлые для всех минуты: сколько он тратит времени, когда каждое утро пытается сделать себе причёску и сколько лет жизни ему пришлось потратить, пока он нашёл эту чёткую линию разграничения. Хотя, этими вопросами я задаюсь не в первый раз.
        - От лица Всеобщей Церкви, вместилища света богов и их благодати я, трихтих Хубар, приветствую вас, - произнёс священник, когда я поднялся на пьедестал.
        - И сойдут слова благоденствия и да познаем мы наш путь.
        Ответил я ему стандартной фразой, которую произносят служители церкви, решив исповедаться. Это не осталось без внимания и все ещё больше занервничали.
        - Приложите ладонь к кристаллу и приготовьтесь ответить на мои слова пред взором богов.
        Я сделал так, как было сказано и моя рука прилипла к магическому устройству. Руны, украшавшие его постамент, засветились бледным белым цветом. Процесс начался.
        - Назови себя! - трихтих крикнул на весь зал так, что витражи задрожали.
        - Кта’сат по имени Лик’Тулкис, магос Настрайской магической академии, исследователь скверны! - проорал я в ответ, чтобы все точно слышали меня.
        Цвет кристалл остался неизменным.
        - С какой целью ты пришёл в обитель богов?
        - Лично доложить о рождении ребёнка скверны в деревне, где я проживаю и узнать точную дату, когда его нужно будет привезти на освидетельствование!
        Кристалл подтвердил мои слова, не поменяв свой цвет.
        - Ты приспешник драконов?
        - Нет!
        - Ты дракон? - проорал что есть сил Хубар.
        - Нет! - проорал я в ответ.
        Время застыло. Воздух застыл. Всё и вся застыло. Хоть я и стоял лицом к кристаллу и спиной к залу, но всё равно чувствовал, даже отчётливо слышал биение десятков сердец - страх сковал незримыми цепями сознание каждого в церкви.
        - Вы сами всё видели.
        Уже нормальным голосом говорил трихтих, показывая рукой на кристалл, так и оставшийся без изменений. Процедура трёх ответов была завершена, руны на постаменте погасли, и я смог оторвать ладонь от кристалла.
        - Это разумный, что посвятил себя изучению скверны и многое принёс он в жертву, чтобы постичь её тайны, принеся мир и покой в наши дома. Пожалуйста, продемонстрируйте им.
        Я с негодованием посмотрел на Хубара, но всё же послушался: окончательно успокоить всех этих разумных было и в моих интересах. Оттянув воротник кафтана, я выставил напоказ отметены, оставленные скверной на моём теле. Каждый увидевший их - ужаснулся.
        - Узрите же и запомните, что не враг он, но тот, кто идёт с нами рука об руку. Не бойтесь, возвращайтесь к своим делам и да пребудет с вами божьи слова.
        Трихтих пригласил меня следовать за ним. Под всеобщие вздохи облегчения мы ушли из зала. Сначала спустились по прямой лестнице в подвал, где находилось множество помещений, начиная от складов и кухонь до столовых и спален. Пройдя сквозь ветвящиеся коридоры и спустившись на уровень ниже, мы наконец оказались в настоящем сердце церкви - тот кристалл, как и основной зал, лишь центр притяжения для простого народа.
        Небольшой коридор, с одной стороны которого начиналась лестница, уходившая глубоко, очень глубоко под землю. Стены её, обложенные камнем и скреплённым между собой цементом, усиленные магией шли прямо и нигде не извивались - они были проложены так, чтобы не касаться участков канализации. Там, если спустится глубоко вниз по лестнице, творят свои таинства церковники, очищая порченые предметы от скверны. Как они это делают мне до сих пор не известно. Но когда-нибудь я смогу приоткрыть завесу этой тайны.
        С противоположной стороны были две двери и ещё одна в конце коридора. За ней и находился личный кабинет и мастерская рутифактора. Странное помещение, не поддающееся простому описанию. Как будто в одном месте совместили старинную библиотеку, канцелярский зал и мастерскую безумного, но гениального учёного, что пытается создать франкенштейна из частей человеческих тел и запчастей деревянных манекенов.
        Хубар, в своей привычной манере, расставил два стула рядом с рабочим столом. Стоило мне сесть напротив трихтиха, как он тут же скинул с себя фальшивую усталость и принялся за любимую игру в гляделки. Только здесь была непросто детская шалостью, но холодный расчёт. Цель до безобразия проста: поставить оппонента морально ниже себя.
        Зная про эту привычку, я даже не собирался бодаться. Поудобней расположившись на стуле, я расслабился и стал мягко смотреть в серьёзные глаза Хубара. Пусть пыжится сколько душе угодно - у него всё равно ничего не получится.
        ВНИМАНИЕ, БЫЛО ЗАБЛОКИРОВАНО МЕНТАЛЬНОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ
        Вот и одна из причин, по которой я ненавижу любого, кто облачён некой властью и должностью. Этот любой сделает всё, чтобы поставить тебя ниже себя. Особенно, если у него есть умение, способное оказывать давление на волю.
        Редко встречаются разумные, что изначально говорят на равных. Вот тот же Бриан из последних. Правда, он немножко изменился за эти годы, но это всего лишь отголоски его должности. Как и давно, так и сейчас для него все равны: первый авантюрист города, только вступивший в гильдию новичок, хоть тот же Нурт. Но сидящий напротив меня человек никак не похож на Бриана. И таким понятием, как любовь к ближнему своему - он не отягощён.
        Так мы и сидели, пока Хубар не сдался. Но он из тех разумных, что никогда не признает поражения.
        - Прошло полтора года с момента нашей последней встречи, ведь так?
        - Будь моя воля, то прошло бы ещё столько же.
        - Будет тебе, Ликус. Надо уметь прощать ближнего своего.
        - Их то я прощаю без лишних сожалений.
        - Неужели в твоём сердце не…
        - Отложим прошлое в сторону и поговорим о настоящем, - я грубо прервал Хубара и в глубине его глаз вспыхнул еле заметный хищный огонёк. Который был сразу потушен.
        - Давай поступим так. Всё же сейчас я не послушник при академической церкви, а ты не учащийся этой академии.
        Я в подробностях описал момент рождения ребёнка с полукруглыми ушами и добавил, что сейчас Лина за ним ухаживает. Лишь немного изменил несколько моментов и сказал, что тогда дал роженице простые зелья лечения. Незачем ему знать о моём эксперименте.
        - Про эту Лину, - на секунду задумался Хубар, - твою рабу из троптосов я помню. У неё была закрытая основа, верно?
        - Да.
        - Она до сих пор жива?
        - А что ей должно угрожать?
        - Твои слова полуторагодичной давности: “Я не знаю, почему она жива, при закрытой основе и возрасте в двадцать лет.” У тебя получилось раскрыть основу у этого существа?
        - Нет, но получилось стабилизировать её состояние, - последнее, что я сделаю в своей жизни: начну всё рассказывать этому человеку.
        - Стабилизировать? - трихтих удивился.
        Коротко и сухо я рассказал ему выдуманную историю про специальный фарш. Я якобы делал его из мяса трёх разных животных и, смешивая с зельем маны, давал раз в месяц Лине.
        Хубар замер и над чем-то сильно задумался. Но, можно предположить о чём именно, ведь звание трихтиха всего лишь ширма. Это для других он разумный, что способен взаимодействовать с кристаллом дознания и тот, кто раз в месяц читает проповедь о том, как скверна попадает в тела через дурные деяния. Сейчас передо мной сидит рутифактор - тот, кто изучает осквернённые предметы и детей скверны. Я более чем уверен, что он сейчас пытается придумать, как применить информацию об этом фарше к ребёнку.
        - Скажу честно, - Хубар пристально посмотрел на меня, - если бы не одно обстоятельство, то я бы выписал на твоё имя приказ.
        - Какое обстоятельство? Какой приказ? О чём ты говоришь?
        - Приказ простой: ты должен был бы заняться этим ребёнком. Раскрыть его основу и вырастить до совершеннолетнего возраста. Всё же мы с тобой схожими вещами занимаемся, а у меня в этом году времени мало будет.
        Хубар прав: магоса и рутифактора можно сравнить. Только надо отбросить огромное количество условностей и не упоминать о ряде ключевых пунктов. В одном из которых говорится, что магос - часть магической академии, а рутифактор - часть церкви.
        Подобные мне изучают осквернённые места и их обитателей: от повадок, поведения и всего остального, вплоть до вскрытия и определения свойств частей, которые они оставляют после испарения. Изучение влияния скверны на живых существ тоже наша ответственность. Всё остальное лишь как дополнение. Одним словом - мы натуралисты. Рискующие своей жизнью в таких местах, что простой разумный отрежет себе ноги только от одной мысли о посещении их.
        Рутифакторы же изучают порченые предметы. Они смотрят: как исказились изначальные свойства под воздействием порчи, как их очистить и т.д. И, конечно, всеобъемлющие изучение детей скверны. Одна из тех двух дверей должна вести в темницу, где содержатся до восьми или десятилетнего возраста троптосы, чтобы быть проданными в рабство. При условии, что ребёнок выживет и на нём не будут ставить те или иные опыты.
        Но главное - магос отчитывается о своих исследованиях и перед академией, и перед церковниками. В Эльбене Хубар именно тот, перед кем мне нужно отчитываться. И я, скорее всего, не смог бы отвертеться от такого приказа.
        - Зачем?
        - Что “зачем”? - Хубар наигранно передёрнул мои слова.
        - В чём смысл мне его растить до совершеннолетия?
        - Чтобы прояснить несколько моментов.
        - Это связано с фаршем, которым я кормил Лину?
        - Да, это одна из двух вещей. Ты же предполагаешь, что основа у него так или иначе завязана на хищнике?
        - Более чем уверен, что эти полукруглые уши от медведей, либо барсуков.
        - Вот и проверилась бы эта смесь.
        - Что второе?
        Хубар достал из маленького шкафчика бумажные листы и протянул их мне.
        - Они пришли из собора Кафдории. Магосы входят в круг лиц, которым дозволено ознакомится с результатами экспериментов. Эти три из самых свежих.
        Я не сразу смог определить, что всё-таки изображено на рисунках, пришедших из центрального здания Всеобщей Церкви на северном материке. Хоть они и были нарисованы без помарок и клякс, но явно рисовала их нетвёрдая рука.
        Гротескные фигуры сливались в единые куски неопределённого вида. Странные сочленения конечностей, голов и тел все возможных живых существ вызывали у меня непонятные ассоциации с летающими осьминогами. Но я точно помню, что у тех существ было какое-то рациональное объяснение. Но в этих рисунках ничего, кроме хаоса, не было видно. Только после нескольких минут внимательного изучения я наконец-то смог начать различать отдельные детали. Лучше бы я этого не делал и так и остался в неведенье.
        На первом рисунке было изображено существо, тело которого отдалённо было похоже на тело маленького ребёнка. Но пять ног разных размеров, какое-то крыло, торчащее из груди, три левых руки и не одной правой - отрицали все мои догадки. Голова же вообще была как бы сплюснута, сдавлена от макушки до подбородка практически в три раза.
        Второй листок изображал ещё более причудливое существо, которое можно было бы спутать с пауком и комаром одновременно. Странный длинный отросток на голове, раздутое тело и огромное количество рук - всё это наводило именно на эту мысль.
        Последний рисунок я так и не смог разобрать и Хубару пришлось показывать, что и где на нём изображено. Делал он это с чувством неподдельного интереса и энтузиазма. Но недолго. Я прервал его, как только он показал на центральную часть существа и сказал, что это вроде как голова, а один из ртов находится между козьей ногой и птичьим крылом на правой стороне этого объекта.
        - Что это за существа?
        - Дети скверны, - Хубар взял обратно листки, - точнее, дети детей скверны.
        - Дети детей? Что это озна… Стой, то есть это…
        - Первый рисунок. Отец - человек, раб. Мать троптос, равнинный эльф и основа от птиц - у неё перья покрывали весь живот и почти все ноги. Основа была закрыта и в свои пятнадцать лет она уже практически не двигалась. Им отдали приказ, и они сношались в течение месяца, пока у троптоса не появились признаки беременности. Она кое-как дожила до родов, но умерла практически сразу. Это, - Хубар потряс в воздухе первым листком, - умерло через три дня после своей матери. На втором рисунке результат похожий, но там отец - троптос, дворф с закрытой основой, а мать - раба из людей.
        - На последнем рисунке кто?
        - Дитя детей. В прямом смысле этого слова: и мать, и отец - троптос.
        Обдумывая всё услышанное и увиденное, я раз за разом приходил к одному и тому же выводу: передо мной сидит наглухо поехавший человек. Я, конечно, понимаю, что изучать детей скверны надо: но не подобным же образом?! С каждым прожитым годом, с каждым пережитым случаем, я всё больше и больше убеждаюсь, что всех рутифакторов беды с головами. Зуб даю на то, что они нашли бы общий язык с любителями печей и брёвен.
        - Это очень интересные эксперименты над живыми разумными, Хубар, но где связь между этим всем и другим твоим пунктом.
        - Всё просто. Тебе всего лишь надо было бы вырастить это существо и скрестить его и твою эту самую Лину.
        Я моментально подавил накатившую ярость и внешне остался таким же спокойным. Лишь мысленно поклялся, что оторву голову этому ублюдку, если он попробует этот фокус провернуть. Одно радует - если под обстоятельством подразумевается тот благородный, тело которого уже наверняка сожрали и переварили, то Хубар уже ничего не сможет сделать. Надеюсь, что не сможет: Бриан завершит свою часть плана и вечером многое поменяется.
        - Но есть какое-то обстоятельство, которое уберегло меня от этой участи, так?
        - Да. На это существо уже нашёлся тот, кто возьмёт на себя хлопоты по его выхаживанию. Настоящий смельчак, ведь нет гарантий, что основа раскроется. Тем более нет гарантий, что это существо вообще выживет.
        - Наверно, смельчак не в курсе, с чем ему придётся иметь дело.
        - Этот недостаток с лихвой компенсируется энтузиазмом и неподкупной ненавистью ко всякому проявлению скверны, - Хубар на секунду замолк и тихим, задумчивым голосом произнёс: - всё же было недопонимание у нас.
        - Какое недопонимание у нас было?
        - Я не про тебя, не подумай. Я про смельчака.
        - Что с ним не так?
        - Всё в порядке. Просто он не внимательно слушал, когда я объяснял, что ребёнка будет выкармливать наша невольница - чтобы шансов на выживание у этого существа было как можно больше. Не подумал бы он, что я собираюсь продать её в рабство.
        - И это всё недопонимание? Пошли за ним кого-нибудь и ещё раз всё обсуди.
        - Он сам придёт, когда вернётся с осквернённого луга.
        - Один из авантюристов?
        - Нет, только ступает на этот путь. Но хватит о нём. Или же ты наконец собрался сам занятья этим ребёнком?
        - Не думаю, что решусь на подобное.
        - А ты подумай. Если проблема в количестве разрешённых рабов, то я смогу помочь. Не бесплатно, но за пятьдесят золотых продам документ на владение дополнительным рабом.
        - Заманчивое предложение, но не подумаю. К тому же не забывай - я не сижу на месте, в отличие от тебя.
        - Последние полтора года уж точно.
        - Хубар?
        - Ты был занят этой своей Линой, я понимаю.
        - Давай заканчивать наш разговор. У меня ещё есть дела, да и ты человек занятой. Когда ко мне придут и заберут ребёнка?
        - Тебе придётся самому его принести сюда.
        - Ответь, Хубар: почему я не удивлён?
        - Потому, что это было ожидаемо.
        - Даже спорить не хочу. В день праздника передам его, до обеда.
        - Остановимся на этом. Только постарайся как можно раньше его привезти. Лучше будет, если успеешь до десяти часов.
        Наконец завершив этот разговор, мы направились наверх. Проходя по извилистому коридору подвала, к Хубару подошла девушка из той троицы, с короткими волосами. Она сообщила, что указание было исполнено полностью. Когда она отошла, трихтих сказал:
        - Было ещё одно обстоятельство, которое могло помешать. Но оно было решено.
        - Что за обстоятельство?
        - Ты сегодня заходил к своим?
        - Планировал сейчас пойти. А что?
        - Непременно иди. Лучше сразу, а то многое пропустишь, - сказал он и хитро улыбнулся.
        Оставшийся путь мы проделали молча. Поднявшись в главный зал, Хубар нацепил обратно маску усталости и на церковный манер попрощался со мной. Я ответил ему тем же и направился на выход под пристальным взором всех, кто был в зале.
        Глава 7
        Надо признать: разговор с Хубаром окончательно добил меня. Что слова про Лину, что про эксперименты - они отвратны! И это намёк: к чему он? Неужели Хубар, если слова Лудика правдивы, действительно избавился от подкинутого в церковь ребёнка и отдал его ксатам? Но ведь он должен быть в курсе, что всё это лишь байки простого народа с церковниками. Или он уже сам успел уверовать в чушь, произнесённую сто раз? Ладно, хрен с этим фанатиком: мне надо убраться подальше от церкви.
        Поспешив уйти в сторону от главных улиц и, покинув центральную часть города - я наконец-то смог немного расслабиться. Улочки здесь были уже, чем в центральной части, но и народу было в разы меньше.
        Придерживаясь строго плана, три пункта из которых были выполнены, я быстрым шагом двигался цели. И остановился, лишь когда оказался рядом с длинными и высокими каменными стенами.
        Небольшая крепость внутри города. Именно так можно описать комплекс зданий миссии ксатов, скрытых от глаз за этими стенами. Больше трёх метров высотой и толщиной в полметра: этого достаточно, чтобы обезопасить разумных, обитающих внутри. Маленькую входную дверь с небольшой смотровой прорезью мне открыл остроухий эльф с ошейником, и даже ничего не спросил. У него приказ открывать каждому ксату без лишних вопросов.
        Внутри суетились разумные всех рас: дворфы, люди, эльфы. И на всех были рабские ошейники. Вот кто-то работает в клумбах и на газоне, выдёргивая едва проклюнувшиеся от весеннего тепла сорняки. Вот кто-то чистит окна, а другие штукатурят и белят стены. В дальней части двора, мощёной камнем, вытаскивали и расставляли различную мебель, кровати да матрасы. Такое ощущение, что решили провести весеннюю уборку в одном из жилых зданий. Или во всех, но я вижу только малую часть. Интересно будет посмотреть, как пережила зиму оранжерея.
        Ксат, ходивший по двору и проверявший рабов увидел меня, мягко улыбнулся и широко развёл руки:
        - Приветствую тебя, родич! Последний раз ты заходил зимой. Всё ли хорошо у тебя?
        - Приветствую. Будь моя воля, то зимой бы я и не пришёл.
        - Прекрасно тебя понимаю. Мы сами практически всю зиму не отходили от печей. Всё ли хорошо у тебя?
        - Всё прекрасно. За этими стенами на душе всегда становиться легче.
        - Конечно, станет легче, когда вернёшься к семье. Не смущайся, - ксат обвёл рукой двор, - готовимся к празднику и решили заодно внутри прибраться. Гостевую часть не тронули, можешь располагаться на ночлег.
        - Спасибо, но мне надо вернуться в деревню.
        - Всё равно проходи. Ты найдёшь всех в главном зале.
        Поблагодарив за наводку, я зашёл и удивился практически пустой входной комнате. Даже были видны отметины на стенах, где раньше стояла мебель. Проходя через комнаты к главному залу, несколько раз отступал вплотную к стене и давал проход рабам, тащивших мебель на улицу. Они благодарили и не смущаясь смотрели мне в глаза: привыкли, что здесь к ним хорошо обращаются.
        В пустом зале, на собранных полукругом вокруг стола стульях и диванах, сидели все ксаты города. За исключением двоих - один сейчас на улице, а другая, как обычно, в детской. Собравшиеся о чём-то горячо спорили, по-доброму передразнивая друг друга и постоянно смеясь.
        - Хвала Первобогам, мы все пережили эту зиму! Приветствуем тебя, родич!
        Стоило мне зайти в зал, как на меня обрушился поток радостных возгласов. Поприветствовав всех в ответ, я положил посох на специальную полку, напоминавшую доску с торчащими из неё крючками. Теперь там, вместе с моим, было ровно шестнадцать посохов.
        Одна из традиций этого народа гласит, что на столе всегда должно стоять блюдо с сыром, хлебом или сушёными фруктами. А также всё, что потребуется для немедленного чаепития. И по этой же традиции мне, прежде чем присоединится ко всем, надо сначала что-то взять с общего стола. Поэтому, не без удовольствия, я налил себе горячего чая.
        Грея руки о тёплую керамическую кружку, я наконец-то смог сесть. На меня тут же накатилась приятная слабость - всё же последние полтора дня я на ногах провёл и даже толком не отдыхал.
        Подобно дружной семье Ксаты стали спрашивать о моём самочувствии, ведь я живу далеко от города. Отвечая, я интересовался их судьбами и предлагал помощь лекаря и зельевара. Потому что был один разумный, которому помощь не помешает: прижатая к телу левая рука была сломана, а на грубой, морщинистой коже лица виднелись кровоподтёки недельной давности.
        Этот пострадавший был мормитом миссии - ксатом, что обязан следить за другими ксатами, живущими в городе. Оберегать их, защищать, помогать.
        Многое входило в его обязанности. Включая и общение с драконами: он был единственным, кто имел на лбу священное тату с глазом, сжимаемым зубастыми челюстями. Но до сих пор ни он, ни кто-либо другой не знал о моей истинной природе. Это несказанно радовало: ни одно существо не захотело бы вновь стать причиной кровавого безумия. И ещё больше радовало, что этот город редко когда посещают другие драконы, а значит и шансов встретиться у нас не так уж и много.
        - Что случилось, Моглус? - спросил я у несчастного.
        - Не обращай внимания. Пройдёт пара недель, и всё заживёт.
        - Конечно, если ты будешь пить зелья. Случилось то что?
        - Аукнулась мне старая привычка, но не волнуйся. Лучше скажи: как ты поживаешь? И расскажи, как поживает спасённая тобой несчастная? Всё же троптосам век недолгий отведён.
        Я покачал головой видя, как этот хитрый ксат старательно уходит от темы. Но разговорить его не удастся: он из тех, на кого даже супруга с дочерью повлиять неспособны.
        Решив, что лучше узнаю о случившемся у ксата, стоящего на улице, я вкратце рассказал выдуманную байку про стабильное состояние Лины. Про осквернённого ребёнка тоже пришлось рассказать. Было бы странно, если слухи, ветром пронёсшиеся по округе, не достигли б этого места.
        Моя история про ребёнка оживила всех собравшихся. Обмениваясь мнениями о случившемся, о всеобщей несправедливости мира, о необходимости чтить заветы Первобогов - все собравшиеся настолько увлеклись, что и едва не заметили зашедшего в зал ксата.
        Его шаги слышались за моей спиной и были слишком мягкими, чтобы принадлежать работающему на улице. К тому же коридор за моей спиной вёл в сторону детской.
        - Что это вы так громко обсуждали без меня? - иногда мне кажется, что в этот голос с рождения вшита доброта и нежность.
        - Новости из далёких-далёких деревень, - Моглус шутливо потряс пальцем, словно этих новостей ещё никто не слышал. - Ребёнок успокоился?
        - Да. И у меня раскалывается голова от его крика.
        - Благодари Спасительницу, что у нас сейчас их только трое.
        - Не напоминай. Как же я в прошлом году намаялась с ними: двадцать три малыша, ужас просто! - девушка встала за мной и даже не поздоровалась.
        Из всех ксатов города только у меня, и у того на улице, есть роговые отростки на голове. Но их внешний вид индивидуален для каждого ксата настолько же, как индивидуальны родинки на теле человека. Наверно девушка сильно устала, раз не обратила на разницу внимания. Но и я тоже хорош, раз замер и стараюсь не выдать своего присутствия. Да и остальные с трудом сдерживают улыбки и сохраняют серьёзное выражение лиц. Даже главный, и тот едва заметно подмигнул мне.
        - Только первый месяц и вот принесли третьего. Если так дальше продолжится, то прошлое ты будешь вспоминать в мечтах.
        - Надеюсь, что хоть в этом году произойдёт чудо и нескончаемый поток несчастных иссякнет, - девушка едва заметно вздохнула.
        - Мы должны…
        - Я жизнь отдам ради воли Спасительницы. Но как в них, - она махнула рукой, показывая в сторону города, - помещается столько ненависти? И ладно к нам, мы для них сродни проказе. Но к собственным детям? Сердце готово разорваться от вида очередного брошенного ребёнка.
        - Жалобы тебе не к лицу. Лучше возьми со стола и присядь к нам.
        - Да и на затылке у меня глаз нет. Привет, Тамиса.
        - Ликус?!
        От удивления девушка вскрикнула, подалась назад и залилась лёгким румянцем, проступившим на морщинистых щеках. Все собравшиеся тут же разразились хохотом - от этого краска на её лице стала гораздо заметней, а морщинки принялись стали сглаживаться.
        Поборов смущение, Тамиса быстрым шагом направилась к столу. Она что-то взяла с тарелки, закинула в рот и встала передо мной, скрестив руки на груди. В её добрых глазах читалось намерение высказать много лестных и приятных слов о бесстыжей персоне ехидно улыбающегося ксата.
        - Ты должен стыдиться, Ликус!
        - Ты ничего не докажешь! Я прекрасен и горжусь этим.
        На мой шуточный ответ все собравшиеся едва удержали смех, но Тамиса его проигнорировала. Она неспособна злится по-настоящему - лишь может отчитывать других, как строгая мать, не слыша оправданий.
        - Ты должен подумать над своим поведением!
        - Я добрый разумный, любящий ближнего своего! Недавно помог старушке донести покупки от рынка до её лачуги.
        - Нельзя вот так выскакивать из неоткуда и появляться, словно тебя и не было!
        - Я был рождён в глубокой пещере и спустился в этот бренный мир задолго до того, как был создан этот мягкий, обшитый тканью удобный диванчик.
        - Раз ты раскаиваешься, то сделай что-нибудь с моим отцом!
        - Ну-ну, Тамиса, будет… - Моглус попытался мягко успокоить свою дочь, но она не собиралась останавливаться на полпути.
        - Ты рассказал, откуда эти побои?
        - Тамиса, дочь моя…
        - Ну хоть ты сделай что-нибудь с ним, Ликус! Вразуми, объясни, укажи же ему, что нельзя так спокойно выходить в город без сопровождения. Даже без посоха!
        - Что можно сделать с разумным, - я показал в сторону мормита, - кто из двух веков своей жизни провёл половину одного в городе.
        - Половину и семь лет, - поправил меня Моглус.
        - Невелика разница. Всё равно не первый день здесь и даже не первый день на посту мормита. Думаешь твой отец не в курсе, что вам, - я осёкся, поняв, что ляпнул немного не то слово и быстро исправился, - и мне, и тебе, и нам, и тут и там нельзя без оружия ходить? Тем более без сопровождения, когда на лбу священное тату!
        Но гнев Тамисы мне понятен. Мормит нарушил одно из важных правил для ксата, решившегося покинуть дом и жить на свободных от скверны континентах: всегда носить при себе оружие. В большинстве случаев это посох. Обычно этого достаточно, чтобы в чужих глазах казаться не просто ксатом, но потенциально перевоплотившимся драконом. Ну или хотя бы магом. Такой образ способен предотвратить нападение. Конечно, редко когда ксата убивают, но иногда случаются вещи пострашнее смерти.
        - Ну сколько это может продолжаться? - взмолилась девушка. - Каждый год одно и то же: в прошлом ногу сломали, в этом руку. Дальше что? Спина? Шея? Голову камнем проломят?
        - Иногда хочется почувствовать себя хоть немного живым, а не запертым в каменной клетке.
        - Оте…
        - Ничего не случится. Они в курсе, что смерть одного из нас дорого им всем обойдётся.
        - Может быть, и не убьют, но быть избитым малоприятного, - вставил своё слово ксат, сидевший рядом со мной. - Особенно когда они считают, что мы здесь лишь ради обращения их в свою веру и похищения их детей.
        Вот чем никто из собравшихся не занимается - так это публичными проповедями или их подобием. Лишь иногда, в молельной части дома, Моглус читал вслух заветы Первобогов: двух единственных богов, которых почитали ксаты. Но только в кругу других ксатов и никак не на широкую публику. Иногда доходило до того, что рабов не впускали на молитву, хоть те и сильно просились.
        А уж эта небылица про похищение и поедание не что иное, как страшная история, которой пугают непослушных детей. Но в ней есть горькая доля правды: младенцев, которых получила миссия, в городе больше никто не увидит.
        - Это, - Моглус легонько потряс сломанной рукой на слова про избиения, - малая цена и я готов платить её хоть сто раз.
        - А если с тобой случится тоже, что… - её голос сломался от подступившего комка, глаза увлажнились, а вертикальные зрачки хищно сузились.
        Ей опять вспомнилась история четырёхлетней давности, что грызёт сердца собравшихся. В тот злополучный год ксат, занятый сейчас на улице, был похищен неизвестными. Тщетные поиски, шедшие неделю, могли продолжаться и до сегодняшнего дня, если бы не пара, как ксаты называют драконов, древнейших. Лишь чудом совпало так, что эти два перевоплощённых дракона были проездом в городе и согласились помочь Моглусу. У одно из них был хорошо развит поисковый навык, так что похищенного сразу же нашли. Что происходило в том подвале, мне так никто не рассказал, но ничего хорошего уж точно: с тех пор прошло уже четыре года, а этот несчастный лишь недавно вновь смог спать в помещении. А уж спуститься в один из погребов явно за гранью его сил.
        В комнате повисла давящая тишина, заменив собой добрую, радостную атмосферу. В головах каждого из сидящих роились не самые приятные мысли. Мне стало немного обидно за утерянный праздничный настрой. Хлопнув по колену, я привлёк к себе внимание.
        - Он жив, - я показал рукой в сторону улицы, а затем перевёл на мормита, - и он тоже жив. Хоть и глуп, но жив, - все прыснули, понимая, что эта шутка не оторвана от реальности. - И ты жива, и я жив, и мы живы, и зима кончилась, и весна пришла, и всё будет хорошо! А теперь я встану, подойду к столу, налью чаю, сяду обратно и буду его пить. А вы делайте что хотите, мне всё равно - чай вкусный. Откуда он у вас?
        Моя речь развеселила всех, и ксаты принялись журить меня. Заходи я почаще и интересуйся их жизнью - то знал бы, что чай уже несколько лет заказывается в местных лавка. Его, наверно, можно сравнить с тем, который я пью в деревне.
        - Хоть ты и сам у себя на уме, - Моглус потирал левую руку и смотрел на меня так, что я сразу понял о чём именно он будет говорить, - но в тебе есть великая способность понять ближнего и поддержать его. Это великая благодать, поэтому прошу вновь: возьми мою дочь в супруги!
        - Отец, прекрати!
        Как я и думал. Каждый раз он пытается уговорить меня жениться на его дочери. Каждый раз Тамиса, слыша подобное, начинает отчитывать отца. Все начнут смеяться, а мне опять отказывать и спорить. От этого смех станет ещё громче, а морщины на лице девушки практически разгладятся от смущения. Лишь благодаря одной этой своеобразной реакции всегда можно понять, что чувствует ксат: сильно радуется или смущён до крайней степени.
        По меркам людей эта особа, разменявшая седьмой десяток, должна считаться старухой, но для ксатов она всё ещё дитя, едва прошедшее обряд взросления. Не сказать, что она мне противна - внешность у неё очень даже приятная, особенно учитывая, что она из ксатов, но характер… Конечно, мне близки разумные, что готовы помочь ближнему своему. Но не когда этот самый разумный продаст себя демонам из преисподней, лишь бы накормить случайно встреченного голодного котёнка. Такая сильная тяга к самопожертвованию пугает.
        - Что ж вы за отец, - начал я с наигранным уважением, так как среди ксатов на “вы” редко кто обращается, - если желаете своей дочери не лучшего, а худшего? А знаете, давайте. Проведём обряд, станем семьёй, а потом я умру в скверном месте, и она станет безутешной вдовой. Вы этого хотите?
        - Ну о чём ты говоришь? Ведь можешь просто не ходить туда.
        - А деньги мне как зарабатывать?
        - Мы что-нибудь придумаем, не волнуйся.
        - Лучше волнуйся о том, что твоя дочь станет женой в столь юном возрасте.
        - Да кто бы о юном возрасте говорил, - мормит воскликнул с удивлением. - Напомни-ка: во сколько лет ты в академию попал?
        - Это другое, понимать надо!
        - Другое, - Моглус развёл руками. - Неужели тебе так неприятна моя дочь? Посмотри на неё: ну разве не красавица?
        Тамиса, до этого постоянно смотревшая то на меня, то на отца, теперь застенчиво опустила голову. Её плечи возбуждённо вздрагивали каждый раз, когда про неё заходила речь.
        Вот смотря на эту смущённую девушку, я хочу выяснить ответ на единственный вопрос, что каждый раз задаю сам себе: кто из нас троих больше всего несчастен? Со мной всё понятно и так - надо мной жизнь надругалась по определению и факту рождения. Может быть - это Моглус, постоянно подыскивающий партию для единственной дочери. Всё же она последняя из местных ксатов, кто до сих пор так и не обзавёлся семьёй. А если учитывать, что ей ещё лет сорок придётся в городе прожить, то для её судьбы вырисовывается не самая приятная картина. Или же несчастна Тамиса, понимающая, что станет будущему мужу больше матерью, чем женой - но ничего не способная поделать со своим характером, и всё так же мечтающая о собственной семье.
        - Она прекрасна как первозданное, чистейшее небо. Но сначала прими это, - я достал из внутреннего кармана листок, так и не найдя ответа на вопрос и решив закончить затянувшиеся посиделки.
        - Неужели это выкуп за мою дочь?! Ты наконец решился! - Моглус подскочил от возбуждения, стоило увидеть банковскую печать.
        - Это пожертвование! - промедли я хоть секунду и не успей возразить, как комната тут же бы превратилась в филиал безумия. Но все замолкли, притаились, стараясь дышать как можно тише и постоянно переводили взгляд с мормита на меня, и обратно.
        - Поже… Выкуп!
        - Ежегодное пожертвование.
        - В-вык-куп?
        - Пожертвование.
        - Выкуп, выкуп! - он затряс листком, показывая на свою дочь.
        Тамиса так заворожённо смотрела на этот листок расширенными до предела зрачками, что её голова то и дело двигалась в такт раскачивающейся расписке. Стоило Моглусу дёрнуть рукой в её сторону, как девушка тут же пришла в сознание. Словно что-то придумав и решившись, она с надеждой посмотрела на меня:
        - Выкуп?
        - Нет, - я был твёрд и не приклонен, - пожертвование.
        Огонёк надежды погас так же стремительно, как и разгорелся до этого. Поникшая и разочарованная, она села рядом с отцом. Который рассеянно смотрел на свою несчастную дочь.
        - А, ну, всё же, пожалуйста, может, вы… - он с надеждой посмотрел мне в глаза, предприняв последнюю попытку.
        - Пожертвование.
        Это окончательно добило его. Мормит сгорбился от обиды на самого себя за то, что очередная попытка выдать дочь замуж и обеспечить ей счастье провалилась. В этот момент он был так похож на побитого жизнью старика, брошенного детьми и внуками. Такие обычно сидят на краю улицы и протягивают мозолистые ладони не попрошайничества ради, но хоть ненадолго почувствовать толику тепла и заботы от другого разумного.
        Я никогда не соглашусь на подобное предложение. Возможно семья, жена, какой-то домик где-то там на родине ксатов и всё остальное - не такая уже и плохая перспектива. Но нет. У меня ещё слишком много дел и планов, чтобы позволить себе подобную роскошь. Да и какая к чёрту семья между ксатом и драконом? Нет, вроде бы такие случаи бывают. Да даже нередки случаи создания семьи между ксатом и другим разумным, эльфом тем же самым или человеком. Но моего участия, что в тех, что в тех, я не допущу. По крайней мере, в ближайшее время точно.
        - Давай поступим по-другому, - глубоко вздохнув, я всё же решился немного облегчить ношу мормита. Заодно и настроение всем подниму, а то сидят как на похоронах. - Через год, если ничего не изменится, вернёмся к этому разговору. Хорошо?
        - Через год? Хорошо, вот так и поступим. Всё же у нас всех есть много дел. Ведь так, дочь моя?
        - Да, отец. Конечно, да. Мне ещё с детьми надо разобраться, а то ноктан уже приезжал. Нужно дождаться его в следующем году.
        Сделаю вид, что я ничего не заметил. Ни того, что Моглус в момент повеселел, словно ничего не случилось. Ни того, что Тамиса подозрительно заулыбалась и пару раз стрельнула глазками. Да и остальные ксаты ехидно давят смешки и улыбки.
        Всё это чётко спланированное представление было не чем иным, как фальшью. Эти двое только и ждали самой малой уступки. Теперь они ликовали предчувствуя, как вцепятся в меня железной хваткой. Вот только не догадываются они, что после осени мы больше не увидимся. Пожалуй, ради спасения своей бесценной шкуры приберегу эту информацию до дня отъезда.
        - Когда ноктан приезжал?
        - Чуть больше месяца назад. Ты хотел с ним встретится?
        «Ещё чего!» - я едва не воскликнул на весь зал. Каждый ноктан, приезжающий раз в год и забирающий с собой детей, всегда выбирается из перевоплощённых драконов. Это нерушимое правило. Хорошо, что я живу далеко и не встречался с ним.
        - Нет, просто поинтересовался. Ты будешь принимать пожертвование?
        - Да, сейчас.
        Моглус встал, прочистил горло и исполнил одну из обязанностей мормита:
        - Славный последователь Первобогов и заветов Спасительницы, Лик’Тулкис, от лица всех собравшихся я, Мортаг’Нортуглос, мормит миссии в городе людей Эльбен, благодарю тебя за вклад в дело исполнения заветов в размере… двух сотен золотых монет, - пребывая в лёгком шоке, Моглус посмотрел на меня. - Ликус, ты с ума сошёл? Нулём не ошибся?
        И не только Моглус, но и все ксаты не верили услышанному. Простой работник миссии, коим был практически каждый из них, обычно вносит по пять золотых. Это не то, чтобы жёсткое правило, но со временем все пришли к выводу, что потеря пяти монет не сильно ударят по кошельку. А миссии и такая сумма может пригодиться. Мормит обычно вносит двадцать, но никто не делает такие крупные пожертвования. Двести золотых - это действительно много. Настолько, что позволит всей миссии прожить один год. Если тратить с умом, конечно. Прошедший год был для них хлопотным и сложным - пусть хоть в этом они вздохнуть с облегчением.
        - В прошлый раз я поиздержался и те десять золотых были скромным подношением. Сойдёмся на том, что это в качестве извинения.
        - Ты серьёзно?
        - Да.
        - Быть магосом опасно, но прибыльно? - подколол меня сидящий рядом ксат.
        - Будь моя воля, то я б никогда и не выбрал такую судьбу.
        С улицы донёсся звон городского колокола. Четыре удара. Странно, но я не слышал его в прошлый раз. Неважно. Теперь можно без опаски ехать в деревню, только сначала зайду к лавочникам.
        Стоило мне засобираться к выходу, как Моглус вновь попытался завести свою привычную шарманку про заветы Спасительницы и необходимость их чтить. Но был резко остановлен. У меня нет лишнего часа для нескончаемого потока наставлений. Лучше вот так, бесцеремонно, попрощаться со всем, ещё раз не заметь стреляющую глазами Тамису, забрать посох и наконец выйти за высокий забор.
        Где меня ожидал город с пульсирующими жизнью улицами. За прошедшие часы дневная суета даже и не подумала хоть немного поубавиться - главная улица всё так же была похожа на встревоженный муравейник. Благо что до торговой улицы от миссии ксатов можно дойти по обычным улочкам. Чем пользовался каждый разумный, кому эмоциональное здоровье было дороже потраченного времени.
        Хозяин первой посещённой лавки, равнинный эльф, торговец винами и прочим алкоголем, радостно улыбнулся, увидев своего постоянного клиента. После поездки в Ольск я взял себе привычку раз в две недели ездить в город за новостями - чтобы ничего не пропустить важного. Даже зимой я старался не нарушал распорядок. А вот поход в эту лавку - дополнительная и приятная причина для поездки: только здесь продают моё любимое пряное вино. И я бы с удовольствием взял пару кувшинов, но не сегодня.
        Сегодня мне нужно лишь одна бутылка странного алкоголя. Пока шёл к лавке всё думал, что лучше будет подарить караванщикам. “Что-то согревающее” - это слишком пространное определение. Но вот “что-то успокаивающее” звучит намного конкретней. Услышав название необычной выпивки, эльф хитро подмигнул и лично вынес из погреба бутыль с широким горлышком. Сквозь толстое стекло было видно, как едва колышется тягучая, тёмно-зелёная жидкость. Обсудив тонкости распития столь необычного алкоголя и отдав за него десять золотых, я направился к мастеру магических книг.
        Тот едва не свалился с сердечным приступом, увидев количество вырванных страниц в моём гримуаре: я не заменял их с момента прошлогодней поездки в Ольск. Когда с деревенскими охотниками куда ходил, когда задания гильдии выполнял, или ещё где пользовался гримуаром - частенько приходилось избавляться от закоротивших страниц. Да и после недавней стычки с благородными пришлось избавиться от шести сразу. Используй я другой материал для обложки, то мог бы без особых проблем заменять их буквально сразу. Но за всё приходится расплачиваться.
        В моём случае цена заключается в сложности замены страниц: нужно, чтобы отсутствовало не меньше десятой части. Переплёт-то расплести не проблема, а вот заплести обратно уже будет невозможно. Узнав, что это количество было вырвано буквально за один год, раздосадованный мастер и вовсе махнул рукой. Лишь добавил, что боги прокляли на невезение стоящего перед ним ксата.
        К портному, посещение которого у меня значилось последним из длинного списка дел, я зашёл с заметно похудевшим кошельком. Мне было страшно смотреть на ассортимент ателье. Учитывая, что книжнику было уплачено шесть крупных золотых монет, номиналом в десять обычных. Нет, специальные магические страницы, чернила и нитки - всё это по определению должно дорого стоить. Но иногда кусочек атласной ткани стоит в разы дороже слитка золота.
        - Добрый день! Я рад приветствовать вас в своей лавке!
        Из подсобки вышел дворф с собранными в пучок волосами и выбритым лицом. Он так делал, чтобы каждый, а особенно другой дворф, мог видеть татуировки. Такие специально наносились на лоб, когда кто-то терял свой клан или становился изгоем. А на подбородок наносились, когда обретался новый дом. В его случае это был Эльбен, администрация которого с радостью взяла под защиту портного с ловкими руками, хорошо прокачанными навыками и умениями.
        - День добрый.
        - Я вас припоминаю, если сказать начистоту. Не вы ли, зиму назад, брали у меня женскую одежду: сарафан, юбку, рубахи, исподнее, пару платьев и зимний плащ?
        - Именно я.
        - Я надеюсь, покупки были вам в радость?
        - Да, благодарю. Они хорошо смотрятся.
        - Как любит мыльную воду гефская ткань, позволяя шить из себя шедевры, так и мастеру хочется творить, когда он слышит столь добрые слова! Скажите: подшивать не пришлось?
        - Со временем они стали впору.
        - Я вас не понимаю.
        - Девушка болела, и одежда была ей велика. Потом подошла, как только та выздоровела. Хотя немного подшить пришлось, но там совсем мелочи. А так всё хорошо смотрится. Особенно рубаха с длинным воротом.
        - Мыльный раствор моей души! Благодарю вас за тёплые слова. Вы за покупками? Для себя? Или для девушки? Или же решили просто осмотреться? Прошу заметить - скоро праздник. Если вы хотите сделать подарок, то я могу предложить огромный выбор самых изысканных платьев. Прошу, подождите, сейчас всё принесём. Простите, вы сказали, что пришлось подшить: что именно?
        Самые изысканные были не к чему, о чём дворф был сразу предупреждён. И вот теперь, смотря на принесённые подмастерьями четыре абсолютно разных платья, я не знал, какое выбрать. Хотелось уже плюнуть на всё и пойти в деревню. Дел ещё навалом, да и усталость уже слишком сильно проявляет себя зевотой. Но надо определиться. Этот праздник, на который Лина пойдёт с Ренсом - прекрасный для неё шанс начать действовать самостоятельно. С ребёнком она, конечно, проявила самостоятельность, но вот в бытовых делах она всё ещё недалеко отошла от табуретки. Чего только стоят её постоянные вопросы о том, что приготовить, что сделать, то ещё что-то спросит.
        Окончательно устав выбирать, я решил упростить задачу и попросил унести комплект с красным платьем. Потом убрали другое, оранжевого цвета. Осталось самое простое: подбросить монетку и начать торговаться за комплект, на который укажет случай.
        - Передайте мои лучшие пожелания и заверения о том, что платье долго будет радовать. Всё же гефская ткань - мой конёк! - попрощался дворф, когда всё было закончено.
        Как такое возможно, что привезённая с другого континента бутылка алкоголя стоит десять золотых, а какое-то платье, сшитое здесь, в городе, стоит целых восемь монет? Да, поторговался я знатно и смог немного скинуть цену, но всё же она слишком высокая. Не иначе, как всё дело в празднике, в предвкушении которого торговцы наглым образом поднимают цену на товар. Может быть, ещё и в том, что дворфу нужно кормить и себя и своих подмастерьев, которые чуть ли не толпились вокруг мастера и с жадностью ловили каждое его слово.
        Размышляя о том, какие же лавочники нехорошие, я дошёл практически до центра города и стал внимательно прислушиваться к тому, о чём судачили прохожие. В начале ничего интересного не было, но как только гильдия авантюристов оказалась в прямой видимости, кое-что интересное было услышано.
        - …браслеты всех четырёх…
        - …если вчера, то зверьё их обглодало…
        - …так и убил? Прям в кабинете…
        - …как же перед праздником-то…
        - …жену благородный обесчестил.…
        - …в западе клятого места…
        Хоть они слишком обрывочны и полной картины не сложить, но всё же информации достаточно - план Бриана свершился. Значит, следует поторопиться и побыстрее уйти в деревню от греха подальше.
        Стоило мне пройти пару километров от городских ворот, как сзади послышался чей-то взволнованный голос. Меня догонял староста на повозке. Притом крайне удачно догонял: задержись я в городе ещё минут на десять, то следующие шесть часов идти мне на своих двоих. А так, спустя три долгих и утомительных часа, наполненных десятками длинных монологов старосты о празднике, делах семейных, погоде, скотине, урожае, о заказе каких-то магических семян и о чём-то ещё - я уже заходил в дом.
        Лина, прибежавшая на скрип входной двери и готовая засыпать меня по макушку ворохом своих обычных вопросов, была сразу же остановлена и отправлена работать: благодаря старосте получилось выкроить время, которое хотелось потратить с максимальной пользой. Всё же в лесу меня дожидается бессознательное тело, которое придётся ночью тащить на себе. Сюда, в деревню. А это далеко. Остаётся надеется, что татуировка поисковая растворилась. Вроде Бриан говорил о сроке в день, максимум два, так что эта надежда не беспочвенна.
        Проходя через переднюю комнату, я зацепился взглядом за детскую кроватку. Едва покачиваясь, подвешенная к потолку четырьмя толстыми верёвками, она висела на уровне пояса. Маленький ребёнок, родившийся с вплетённым в тело проклятьем скверны, тихонько спал в своей обители. Он даже не догадывался ни об уготованной ему судьбе, предопределённой с самого рождения, ни о той суете, в которую он погрузил город. Хоть и на короткий срок.
        Может быть не он один виноват в этом. Я и Лина, мы те, кто спас его жизнь. А значит мы дали толчок той лавине событий, что перекрутила все мои планы. Одно радует: благодарю ребёнку Лина проявила себя. Да и скоро всё кончится.
        Я сразу принялся за дело, стоило только зайти к себе в комнату. Магические запчасти для гримуара были сразу убраны в шкаф. Хоть и было желание привести книгу в порядок, но сейчас это не критично: оставшихся заклинаний хватит надолго. Ледяных копий ещё штук десять, а усталости и оцепенения по пятнадцать каждой. Единственная проблема с паутиной: когда я прошлый раз обновлял заклинания, то практически её не вписывал. Осталось пять зарядов, но уж как-нибудь справлюсь. Да и немота ещё есть, пара огненных заклинаний и другие. Сейчас важно выяснить другое.
        С защитными перчатками на руках, я аккуратно, стараясь сильно не раскачивать, достал из шкафа магическое устройство: маленькую коробочку, заказанную полтора года назад у алхимического мастерового, специалиста по начертательной магии и магическим устройствам. Примерно девять месяцев назад её доставили через гильдию свободных торговцев. А спустя три месяца пришла партия зелий лечения и мой план наконец-то начал исполняться.
        Три дня назад, перед уходом в лес, я так же проверил содержимое: процесс был незакончен, хотя примерные сроки уже подходили. А вот сейчас пора начать новый круг поглощения.
        Прежде всего я аккуратно достал флакончик с жидкостью, что раньше было зельем истинного лечения - мерзкой придумкой разумных, смешавших кровь неизвестного мне изумрудного дракона с выжимками из магических трав. Это зелье должно было быть кроваво-красного цвета, но после поглощения оно распалось на две равных фракции. Сверху болталась красноватая, практически прозрачная жидкость, а вторая чем-то была похожа на молоко.
        Стоило только сильно встряхнуть флакон, как обе жидкости моментально смешалась, приняв однородный, бледно-розовый цвет. Теперь это зелье, если верить словам крестьянки, выпившей два таких во время родов, не восстанавливает здоровье. Оно лишь вызывает “всесильное восстановление”, чем бы оно ни было. Или “всесильное выздоровление”? Непонятно, конечно, но испытывать эту ересь на себе я точно не собираюсь. Сейчас это зелье мне бесполезно, так что я убрал его в ящик, стоящий на нижней полке шкафа.
        Другой ящик, что был вытащен с верхней полки, я открыть сразу не решился. Не то чтобы страх, но какая-то неприязнь сковала тело. Стараясь отвлечься от тяжёлых мыслей, я вернулся к шкатулке и достал из второго отделения баночку с эссенцией из магических камней. Если раньше жидкость была похожа на прекрасное безоблачное небо, то сейчас на нём стали появляется грозовые тучи: голубой цвет испачкался, смешался с чем-то серым, а внутри самой жидкости то образовывались, то растворялись чёрные прожилки.
        Смотря на эту концентрированную скверну ни о каком внутреннем спокойствии и речи быть не могло. Из груди что-то рвалось наружу, взгляд туманился от злобы, а отметины, оставленные порчей на моём теле, отдавали жаром.
        Вернув на место склянку, я прервался и стал постепенно приходил в себя.
        Как хорошо, что именно в этот момент в комнату постучала Лина. Она закончила с поручениями и приглашала на ужин. Пока что ужинать я не планировал: для полного счастья не хватало ещё, чтобы сытый желудок сморил меня в сон. Но всё же вышел и передал эльфийке свёрток с платьем. Брошенный по приезде на кровать и успешно забытый, он так там и лежал. Лина впала в ступор, услышав о содержимом. Подарок настолько её шокировал, что она даже не шелохнулась, пока я рассказывал как долго выбирал это платье.
        Благодаря забавной реакции эльфийки я смог немного прийти в себя и успокоится. Вернувшись обратно, твёрдой рукой вытащил из ящика одно из зелий. До этого использовались зелья из «И17-517», а сейчас в моих руках, если верить бумаге, флакон из партии «И17-383». Но главная разница в количестве крови, используемой в них: почти три литра на тысячу зелий в поздней и восемь на полторы тысячи в ранней партии. С этим процесс определённо будет закончен к осени.
        Установив зелье в первое отделение, я убрал всё на свои места, мельком глянул на деревянную заготовку другого устройства и стал собираться к выходу. В лесу меня ждёт бессознательное тело, а путь не близкий. В оба конца. Значит, поспать я смогу только завтра. И это скверно.
        Глава 8
        - А-а-а!
        - …
        - Помогите-е-е! Спасите-е!
        - …
        - На помощь!
        - …
        - А-а-а!
        - …
        - Помоги… кхе-кхе!
        - На, попей водички.
        - Нет, я-кха… Не надо! Не убивайте меня! Я не хочу умирать!
        - В лесу не убил и сейчас не убью. Пей! И успокойся. Тебя всё равно не услышат: дом в стороне от других стоит. Так что глотку не надрывай. Бесполезно это.
        - Что ты… вы со мной сделали? Где я?
        - Я тебя спас. И мы сейчас в деревне.
        - В какой деревне?
        - В деревенской деревне.
        - Я не по…
        - Помолчи. Знаешь историю про равнинную эльфийку, у которой были слишком большие уши?
        - Я не… О чём ты… вы вообще говорите?
        - Жила на свете эльфийка и была она рабой у одного очень злого ксата. Он был настолько злой, что взглядом проклятья насылал и детей на завтрак ел. Так вот эта самая эльфийка частенько любила подслушивать и подглядывать за своим хозяином через щель в дверном косяке. Однажды она настолько увлеклась, что переступила некую черту и хозяину пришлось оторвать ей острые уши и выпороть её тощий зад. Намёк ясен, Лина, нет?
        - Ой!
        - Немедленно отошла от двери и занялась работой по дому, иначе я выйду и зайду обратно, только когда оттаскаю тебя за уши по первое число!
        - Простите меня!
        - Прощаю. Так, вернёмся к тому, на чём закончили. Мы говорили о деревне…
        Я медленно отошла от двери, стараясь не шуметь.
        Хозяин знал, что я подсматривала? Как? Он маг, поэтому, наверно. Он чувствовал меня, да. Да, точно чувствовал: на прошлой неделе, когда ворвался в дом, он говорил что-то про ощущение магии. Хозяин был таким страшным тогда, готовым убивать. Я чувствовала сердцем его ярость, я чувствовала кожей его ненависть. Я сильно испугалась. Но как я могла испугаться его? Ведь он вылечил меня, давал вкусную еду! Хозяин ест со мной за одним столом! Как? Почему? Я не могу понять этого, не могу. Разве ему не противно, разве его не должно тошнить от моего вида? Ведь он говорил, что как-то связан с церковью, что-то про исследователя скверны, а значит - он должен знать кто я такая. Ну конечно знает, ведь он вылечил меня с помощью той противной смеси. Никто не знал, как мне помочь, а он помог, значит - хозяин связан с церковью.
        Именно там мне рассказали кто я: дрянь и мерзость. Во мне сидит скверна, потому что я плохая, очень плохая. Боги видели мою судьбу, мою жизнь и видели, как много зла я сделаю. Они позволили скверне проникнуть в моё тело, чтобы не дать мне уничтожить мир. Я должна платить за всё зло, что могла сделать. Но хозяин сказал… как же он сказал? Так красиво, так мягко и так грубо, только он так может говорить. Вот, вспомнила: «Не проклятье богов, но лишь болезнь, без прав на излечение». Я верю хозяину, верю. Но ведь церковь несёт свет богов и их слова. Они не могут врать. Я родилась в подвале церкви и там мой дом. Первые десять лет я жила там и помню, как меня научили слышать слова богов. Научили правильно читать молитву, чтобы услышать их откровение. Я троптос. Сами боги говорят, что я дитя скверны и она моя мама и папа.
        В церкви таких как я было много. Нам постоянно говорили, что мы ниже животного. Но боги сжалились над нами и позволяют есть руками. Мы всегда благодарили богов, когда сквозь натянутые от пола до потолка толстые, прочные верёвки нам высыпали еду. Нам показывали, как едят свиньи, но мы могли брать еду руками. Разве это не любовь богов? Даже мой первый хозяин говорил, что я должна смотреть только в землю. Там моё место. Я слушалась его, как учили в церкви. Если не слушаться хозяина, то не искупить вину перед богами. Я делала всё, что он приказывал мне. Даже не плакала, когда было больно от голода, когда не кушала неделями, когда меня били, когда он приказывал встать на колени и открыть рот. Нет, ведь я должна искупить свою вину перед богами…
        Стой, Лина, не думай о прошлом. Думай о себе сегодняшней. И думай о новом хозяине и его богах - теперь это и мои боги тоже.
        Когда хозяин купил меня, я стала его вещью, а значит теперь его боги смотрят за мной. Он сам мне это объяснял, когда я отказывалась есть вместе с ним за одним столом… забыла, опять. Нет, помню, не забыла! Я хорошая, не забыла слова хозяина: «Если тебе хочется так думать, то считай это луной и солнцем. Твои старые боги как луна: едва светят и неспособны согреть даже себя. Луна зашла, ночь кончилась. Теперь настал день и на твоём небе светит солнце - это боги моей расы, что светят ярко и стараются согреть каждого, кто под их защитой. В том числе и тебя». Теперь я должна быть достойна этого света и своего хозяина!
        - Лина!
        Голос хозяина. Он зовёт меня!
        - Да, - я подошла к двери в его комнату, но не открою: хозяин просил не открывать.
        - Если не знаешь, чем заняться, то можешь сделать чай, две чашки. Как сделаешь - скажи и поставь их на скамейку рядом с дверью. Хорошо?
        - Да, сейчас.
        Он всегда просит меня, всегда только просит и никогда не приказывает. Почему он так делает? Он не умеет по-другому? Ему запрещают боги приказывать другим? Что если…
        Так, вот магическая плита хозяина, он научил меня пользоваться ей. На ней чайник, он вскипел недавно. Кружки, две кружки, вот одна - это хозяина. Вторая моя. Нет. Хозяин не говорил, что это для меня. Значит - для того разумного. Кружки для гостей я ставила здесь.
        Как странно: я раб, дитя скверны, у которого есть своя кружка. Хозяин подарил её, позволил самой выбрать. Он ездил… на О… в Ольск ездил. Вернулся и мы опять поехали в город, на рынок, во второй раз он повёз меня туда. В первый раз он позволил попробовать что-то из хлеба, со вкусом молока и такое сладкое. Так было вкусно - я до сих пор помню. Мы поехали во второй раз, на рынке была лавка и там мальчик стоял. Хозяин сказал, что это ученик мастера по глине и разрешил выбрать кружку. Сказал, что кружка - это начало индюшитильности… индювидильнасти… сложное слово, хозяин их всегда говорит. Индивидности, нет. Индивидуальности, да, вот это слово. Хозяин тогда сказал, что кружка - это начало моей индивидуальности. Но у меня есть не только кружка, но и хорошая одежда. Хозяин принёс её в первые дни, как мы здесь оказались. Оставил меня в доме, в тепле, а сам пошёл на мороз, в город, ради одежды. А теперь у меня есть ещё и красивое платье - его хозяин сам выбрал. Долго выбирал самое лучшее и теперь оно моё. С красивыми узорами на нём, на ткани и коже, так красиво! Хочу на него посмотреть, опять хочу смотреть
на платье и на узоры очень красивые. Раб с платьем - это невозможно, но это правда я и оно моё, самое красивое платье в мире моё!
        - Чай готов.
        Я поставила две чашки на скамейку. Дверь открылась и оттуда вышел хозяин. Морщины на коже его щёк и скул стали крупнее, как будто налились водой. Такое всегда случается, когда он нервничает или когда он очень зол. Хозяин посмотрел на кружки и удивился: он всегда немного прищуривает правый глаз, когда удивлён. А вот теперь закивал головой, чуть-чуть, но я видела - он доволен.
        - Молодец.
        Хозяин всегда хвалит, когда я выполняю его поручения. А когда я справляюсь с трудными он даже говорит: “спасибо”! Никто не благодарит таких, как я. Но хозяин другой, он может так делать.
        - Вот, держи, - хозяин взял гостевую кружку и передают её тому странному разумному, который сидит на его кровати. - Да возьми ты эту чёртову кружку, пожри тебя скверна! Чай это, чай. Вкусный, из местных трав, мне он нравится. Чего смотришь так на неё? Думаешь травить тебя буду? Как же сложно с тобой, а. Дай сюда… Ну, видишь, вроде я живой, так что пей. Ток осторожней: он всё же горячий.
        - Ай, яфык! Больно.
        - И кому я говорил про осторожность?
        Хозяин ещё раз выглянул, забрал свою кружку и закрыл дверь.
        Что происходит у хозяина? Может, ему помощь нужна? Как мне сказать ему, что я готова приди ему на помощь днём и ночью? Это из-за этого разумного хозяин тогда надолго ушёл! Он потом вернулся через два дня почти под утро, даже не поспал и сразу ушёл в город. Даже когда вернулся почти не отдыхал, что-то делал у себя в комнате. Потом покушал, взял еду в дорогу и ушёл ночью, когда уже было темно. Я только успела сказать, что староста приходил и просил передать, что люди из гильдии приняли его запрос. А потом вернулся с этим разумным, пока ещё солнце не встало, тащил его на себе. Как страшно было, когда хозяин не отвечал!
        Помню, очень сильно помню. Он зашёл тогда, положил этого разумного на свою кровать и сказал, что оторвёт какой-то кучерявой падле голову. Потом попросил меня не входить в комнату, поставил стул напротив кровати, сел на него, опёрся на посох. И замер. Оставил дверь открытой и не двигался целых два дня! Он может, хозяин может, всегда так делает, особенно зимой: просто садится и не двигается, и так целый день. Иногда он встанет, походит немного, или чай выпьет, или в уборную пойдёт, а потом опять сядет обратно и снова не будет двигаться. Но он всегда отвлекался, когда я что-то спрашивала. Но два дня, целых два дня он не двигался, не отвечал - как мне было страшно. Я молила богов, постоянно молила и спрашивала и они отвечали, показывали, что я всё ещё раба хозяина, значит, что он был жив. Но он не отвечал! Как я была счастлива, когда он наконец очнулся, посмотрел на меня и сказал сделать ему чай.
        Но он всё это время не отходил этого странного парня. Сидел на стуле и смотрел, не двигался, как обычно он и делает. Только сегодня, он вдруг резко встал, когда разумный зашевелился и закрыл плотно дверь. Парень стал кричать, но почему у парня такой высокий голос? Он болен чем-то? Если да, то хозяин сможет его вылечить, ведь хозяин много знает и много…
        - Ува-а.
        Ребёночек проснулся. Я аккуратно взяла его на руки - он такой маленький.
        Что ты хочешь? Что случилось? Ты голоден или надо поменять пелёнки? Сейчас я всё сделаю, всё сейчас проверю.
        Маленькое дитя, ты такой же, как и я. Боги тоже узнали о твоей судьбе и позволили скверне пробраться в твоё маленькое тело? Не волнуйся, всё позади. Ты не умрёшь - хозяин спас тебя. Он пытался спасти тебя, я чувствовала это. Я выздоровела и теперь могу чувствовать, что хочет хозяин. А он хотел тебя спасти.
        Он не позволил тебя убить, а я помогла ему. Он тогда говорил плохие слова, но я знаю, что это была неправда. Там было много других, он должен был так говорить. Он спас тебя и передал мне. Вот сейчас ты самый счастливый малыш из всех - тебя спас наш хозяин. Я позабочусь о тебе, не волнуйся. Я могу защитить тебя, если хоть кто-то попробует обидеть: у меня есть оружие!
        Видишь, какой у нас хороший хозяин. У его раба есть личная кружка, одежда, и даже оружие. Его мне хозяин дал. Он его сам сделал, из своего кольца. Снял кольцо с пальца и надел на палочку - теперь она может огнём стрелять. Хозяин взял мою кровь, помазал ей палочку и стал меня учить. Да-да, учить раба магии.
        У хозяина было мало времени, и он учил меня быстро, но я не смогла сразу стрелять огнём. Но ты знаешь, хоть хозяин и ругался сильно, но он учил меня весь день, пока я не смогла выстрелить. Ты знаешь, узоры на палочке блум красным цветом, а потом кольцо засветилось и шарик огня вжух и полетел вверх. Я так обрадовалась, что у меня получилось. И хозяин меня похвалил, сказал, что я молодец. Но хозяин ещё много чего говорил всякого про смерть от старости, про личную пытку, про какие-то котлы. Хозяин всегда такое говорит, когда очень сильно злится или радуется. А он радовался тогда. Если бы злился, то не похвалил бы.
        Я аккуратно положила маленького в кроватку и стала очень медленно раскачивать её. В тот день, когда малыш родился, жена старосты рассказала, что надо делать. Сказала, что кроватку надо чуть-чуть качать - ребёнок, если не плачет и сам уснёт. Побуду с ним немного и буду готовить обед.
        - Господин ящур, Лина. Есть кто дома?
        Голос на улице, это староста деревни. Малыш уже уснул. Не будет плакать, если я уйду.
        - Привет, Лина. Господин ящур всё так же занят? Уж почти неделю как из дома не выходит.
        - Здравствуйте, староста. Хозяин всё ещё занят зельями. Говорит, осталось немного.
        - Ну раз зельями, то ладно. Всё ж эт от них тебе лучше стало, так что дело правильное. Ты того, спроси господина ящура: сможет ли он зайти ко мне? А то ж праздник скоро, Ренс на нервах весь, а господин так и вовсе закрылся у себя. Да и ты сама-то как: к празднику готовишься?
        - Мне хозяин платье купил. Я сейчас спрошу его.
        - Платье эт здорово. Всё ж добрая душа у него. Ну ты иди, спроси. Негоже ещё сильней тебя отвлекать.
        Староста остался стоять около калитки, а я вернулась в дом.
        Праздник. Он будет в городе, и мы на него пойдём с хозяином. Он специально купил мне платье, что бы я смогла пойти на праздник. Я сначала буду с хозяином, но у него дела и он передаст меня сыну старосты - рыжий такой, Ренс его имя. Он будет со мной, пока хозяин не освободится и не заберёт меня обратно. Хозяин сказал, что праздник - это когда много разумных в одном месте много пьют и едят, и разговаривают. Он сказал, что я тоже могу много есть и пить. Я так и не смогла спросить про вино. Хозяин редко даёт его. Оно такое сладкое, даже когда с водой и всегда тёплое - согревает и от него так приятно и легко, и спать хочется потом. Как спросить у хозяина про вино? Я смогу его пить? А тот хлеб с молоком: его можно будет кушать? Можно будет с собой малыша взять? Нет, хозяин его точно возьмёт - он говорил, что надо зайти в церковь и показать. Но всё будет хорошо, ведь хозяин защитит его.
        Я остановилась перед дверью в комнату хозяина и постучала в неё.
        - Там у…
        - Староста?
        - Да.
        - Чего ему?
        - Спрашивает: сможете ли вы зайти к нему. О празднике и сыне хочет говорить.
        - Скажи, что я сейчас выйду. Пусть на улице постоит, а ты вернись сразу.
        Я сделала, как сказал хозяин. Староста обрадовался и сказал, что я его выручила и спасла. Наверно, он сильно хотел увидеть хозяина. Я вернулась, а хозяин уже стоял в передней комнате, где я сплю с малышом и где мы обычно едим. Рядом с ним стоял тот парень и осматривал всё.
        - Так, знакомитесь. Лина, это…, - хозяин глубоко вздохнул. - Хер с этой конспирацией. Лина, это Мильтара.
        - Здравствуйте, меня зовут Лина.
        - Молодец. Мильтара, это Лина.
        - Добрый день. Можешь звать меня Мира.
        Хозяин посмотрел на парня с женским именем.
        - Повторю ещё раз. В комнату не заходить - на ней отдельный сигнальный контур. Второе: Лину и ребёнка не трогать. Соблюдаешь два простых правила и это время пролетит для тебя как в сказке. Даже сможешь выходить на улицу, когда солнце зайдёт. Спать будешь тут, на этих лавках. Мы их вечером составим вместе, а одеяла запасные у меня есть. Если что понадобится, спрашивай Лину, она тебе поможет. Вопросы?
        - Ребёнок ваш?
        - Нет. Я его не трогаю и тебе не советую. Ещё вопросы?
        Хозяин никогда не трогал малыша. И меня он тоже никогда не трогал и даже не бил. Нет, он касался меня, но только в перчатках. Да, хозяин же показывал, что он осквернён и если бы тронул, то мне стало бы плохо. Наверно, малыша тоже не трогает, потому что боится за него. Но ведь он говорил, что со мной теперь всё хорошо, и мне теперь не надо бояться!
        - Помыться хочется. И кушать хочется.
        Парень закончил говорить, и его живот зарычал. Он согнулся и схватился за него руками: ему было больно. Я знаю, как это больно, когда живот рычит от голода.
        Хозяин повернулся ко мне.
        - Сделай обед, но учти, что он должен быть простым. Возьми немного овощей, чуть крупы и свари очень жидкую похлёбку. Не надо ей сейчас налегать на тяжёлую пищу, а то кишки свернуться и полетит она на небо объясняться перед бо…
        Это не парень? Это она? Девушка? Как, ведь хозяин говорил, что это парень. Тогда, когда притащил его. Он ошибся? Нет, не мог хозяин ошибиться. Так не бывает. Он просто не хотел мне говорить. Да, так надо было, а теперь он сказал.
        - Да я понимаю, - разумный распрямился и теперь странно смотрит на хозяина.
        - Хорошо, что понимаешь. Только всё равно плохо не понимать, что перебивать других грешно.
        - Простите.
        - Прощаю. Лина, ты поняла про обед.
        - Да. А вы?
        - У старосты поем, похоже. Когда я уйду - покажешь ей, что тут и где. А на счёт помыться - это будет вечером. Мне бы тоже не мешало, так что истоплю баню.
        - Тут есть баня? - девушка сильно удивилась.
        - На участке много чего построено. Он специально делался так, чтобы сдавать его в аренду благородным. Но сейчас тут живу я. Ещё вопросы?
        - А…
        - Оставь их на вечер: время кончилось. Лина - ты за главную.
        Хозяин, когда идёт куда-то, всегда берёт с собой свою книгу, жезл, кинжал и посох. Он говорит, что так безопасней, но зачем ему сейчас рюкзак? И как я могу быть главной, ведь главный он?!
        Хозяин молча вышел на улицу. Я прошла за ним, остановилась на веранде и стала слушать.
        - Добрый день, господин ящур!
        - Здравствуй, Гильм. Извини, что пришлось долго ждать.
        - Да вы уж успокойтесь, господин ящур. Вы ж полезным делом занимаетесь: зелья готовите да припарки там всякие. Вон сколько наших спасли за всё время. А вам рюкзак-то к чему? Неужто по травы собрались и за зелья опять приметесь?
        - Хватит с меня зелий, отдыхать надо. Праздник скоро. Я хотел зайти и за аренду оплатить на полгода вперёд. Заодно еды купить.
        - Так не проблема же, господин ящур. Пойдёмте, пойдёмте. А что эт вы за зелья-то готовили, что аж на неделю спрятались…
        Хозяин ушёл. Я развернулась и сильно испугалась - за мной стояла она. Тоже слушала, как хозяин уходил.
        - За покупками, значит. Странный у тебя хозяин… Лина, ведь так?
        - Он добрый!
        - Тихо, тихо. Недалеко же Ликус ушёл, вдруг услышит.
        - Ой.
        - Вот-вот. Да, добрый. Но и странный: он говорил, что ему нравятся девушки совсем с другой фигурой, но почему-то он купил тебя. Странно это. А ещё он мне объяснил кто ты и кто ребёнок - я вас не трону, обещаю. Ликус мне всё рассказал, так что…
        Живот её зарычал, она схватилась за него. Ей было больно. Я вижу это по её лицу. Она посмотрела на меня - её щёки горели.
        - Есть сильно хочется. И в уборную тоже.
        Я показала, где стоит ведро и пошла обратно. Надо приготовить кушать. Ей. И мне. А на ужин я сделаю рагу, как хозяин делал - ему оно очень нравится.
        Арка четвёртая
        Место действия: Северный континент.
        Глава 1
        Собираясь толпой в одном месте и обсуждая одну-единственную тему, деревенские жители обычно превращаются в неприятную массу тел, заполняющую пространство во круг себя запредельным уровнем шума. Одно дело, когда говорят о посевных, скоте, разбойниках или других сельских хлопотах. Или, может быть, обсуждают недавнее убийство наставником своих четырёх подопечных.
        Страшный случай, всколыхнувший город и окрестные деревни настолько, что напрочь выбил из разговоров хоть какое-то упоминание о ребёнке скверны. Все только и судачили да выдвигали гипотезы, почему тот человек, убив благородных, не скрылся в лесах, но вместо этого зачем-то вернулся в город. И не просто вернулся, так ещё и пошёл в гильдию, ворвался в кабинет главы и, бросив на стол четыре именных браслета, стал что-то кричать про скверный луг, про свою жену, семью. А потом набросился на главу. Никто даже и не думал осуждать такого правильного человека, как Бриан: защищаясь, он одним движением меча отсёк голову этому сумасшедшему.
        Целых десять дней этот случай был главной темой для разговоров. Сколько же предположений было построено воспалёнными сознаниями - одно краше другого. Самый интересный слух был про то, что Бриан, оказывается, перебежал в стан светло-синих с голубой раскраской и этот сумасшедший был его любовником.
        Но слух на то и слух, чтобы исчезнуть сразу, как появится новая история. А если это история о скромной и чистой любви главы гильдии к одной кареглазой работнице; о желаниях, которые он прятал, чтобы не нарушать рабочую этику; о невероятном совпадении взаимных чувств, о слезах радости и криках согласия работницы - всё это сразу сбросило с главы любые подозрения и переключило внимание народа на другие, более интересные темы.
        Так они и сменяли одна другую под каждодневным ворохом предпраздничных забот. Пока не наступил день сегодняшний и не похоронил все заботы под толстым слоем дёрна. Сегодня то самое, другое дело. Потому что у всех лишь одно на уме - предстоящий праздник. И та порция веселья, которой каждый насладится сполна.
        В толпе, собравшейся в центре деревни, взрослые обсуждают места, куда надо успеть зайти и предлагают то, что обязательно надо посмотреть. Парочки молодых крестьян, не обременённые детьми, жмутся к друг дружке, мечтая побыстрее оказаться на празднике. Детвора что повзрослей бахвалится, как на конкурсах займёт первые места. А те дети, что поменьше и которых с собой не берут - без остановки плачут и кричат. Даже те крестьяне, кто останется в деревне, принимают живое участие в обсуждении, то и дело норовя вставить своё крайне нужное замечание.
        Чуть в стороне от всех стоит староста с семьёй и обсуждает охрану деревни с группой авантюристов. Их я знаю - они старая, слаженная команда. Три бойца переднего края, два мага и два бойца дальнего края. Хорошая связка, когда приходится работать в деревнях. Особенно когда многие деревенские на празднике, а оставшиеся толком ничем не помогут, но лишь с вилами сзади постоят.
        Мы мельком обменялись взглядом с главным отряда. Когда они вчера вечером сюда пришли, я подробно рассказал им про сильные и слабые места деревни, с точки зрения защиты - так что, наверно, они уже заканчивают. Словно в подтверждение моих мыслей, группа авантюристов стала расходиться на свои посты.
        В мою сторону побежал рыжеволосый сын старосты.
        - Господин ящур, мы всё.
        - Спасибо Ренс, я заметил.
        - Да я про то, что вот сейчас поедем, только подождите.
        - Конечно, подожду.
        Парень что-то пробормотал о “совсем немного” и убежал обратно. Сегодня он явно решил переплюнуть самого себя по застенчивому поведению: пока мы говорили, он всё время украдкой смотрел на Лину.
        Его можно понять: сейчас на эльфийке новое платье, которое ей очень идёт. Тёмно-зелёного цвета с яркими узорами на рукавах и подоле, а сверху бордовый жилет из кожи с таким же теснённым узором, как и на платье. Края жилета прошиты лентами чёрного и белого цвета. Плетёный пояс, шедший в комплекте и повязанный по талии вместе с чёрно-белыми полосками создавал оптическую иллюзию. Полосы как бы расширяли тонкие бёдра и зрительно увеличивали маленькую грудь эльфийки, а пояс подчёркивал отсутствующую талию - казалось, что у Лины от рождения идеальная фигура. А если добавить к этому образу ещё и спящего младенца, которого остроухая держит в руках, то картина красивой, честной, доброй и любящей супруги вполне могла сложиться в одной рыжей голове.
        К нам подошло почти всё семейство старосты. Я специально стаял подальше от центральной толпы и её шума, чтобы ребёнок не проснулся. Вчера он орал практически весь день и у меня до сих пор иногда пульсирует в висках. Крик у него странный какой-то: Лина пугается постоянно, хотя у меня только голова болит. Сейчас же, пока мы дожидаемся телеги, что жена старосты, что их дети - они так сильно нахваливают платье и делают это нарочито громко, словно эти комплименты предназначены не Лине, но мне.
        Стоило мне только открыть рот, чтобы попросить говорить как можно тише, как со стороны города в деревню въехала вереница телег. Всевозможные торговцы как свободные, так и состоящие в гильдиях, теперь были наняты старостой, дабы довести всех деревенских до города. Всё же сохранить силы для праздника лучше, чем потратить их на пеший путь. Рядом с торговцами сидело по авантюристу. Их услуги оплатил городской совет, кровно заинтересованный в том, чтобы как можно больше селян оставило как можно больше денег на празднике.
        Если не вдумываться, то может показаться, что это сплошное расточительство как для деревенской, так и для городской казны. Но на самом деле всё гораздо прозаичней - все участники получают выгоду и пользу. Да, из деревенской казны, за которую головой отвечает Гильм, были оплачены услуги торговцев. Но уж какой-то смехотворной суммой отделался староста, а торговцам даже десяток серебряных пойдёт впрок. Особенно когда лошади будут накормлены и напоены за счёт города.
        Авантюристы получили примерно столько же. Или даже меньше, но я уверен: в гильдии была настоящая драка, победители которой заслужили право принять эти запросы. Ну а с чего не быть драке, когда хороших, прибыльных контрактов по весне практически нет и всё, что им остаётся - сидеть в гильдии, протирать штаны, скучать да просаживать последние монеты на дешёвое пойло. А так они тоже будут сидеть на одном месте, но зато денег хоть немного заработают.
        Конечно, если кто нападёт, то они без промедления ринуться в бой и поставят на кон свои жизни. А после, в городе, получат утроенную сумму. Но в такое время редко когда появляются шайки разбойников. Вот через пару месяцев, когда многие крестьянские семьи разорятся и, не желая становится невольниками, уйдут в лес и пополнят разбойничьи ватаги - вот тогда авантюристы начнут вспоминать эти скучные дни с лёгкой завистью.
        Остаётся городская казна, поиздержавшаяся не только на подготовку к празднику, но и на оплату транспортных караванов как минимум в десяток таких же далёких от города деревень. Есть поселения и дальше, чем деревня Вен, но они там уже совсем небольшие в домов пять от силы.
        Возможно, где-то в этом городе и сидят дураки, неспособные считать деньги, то точно не в администрации. На праздник приехали торговцы, привезли товары - они должны быть проданы и чем больше простого люда купит товаров, тем больше налогов пойдёт в казну. Конечно, я не торговец и не знаю всех нюансов ремесла звонкой монеты, но уверен, что администрация города поступает мудро. Особенно учитывая, что назад деревенские будут развозиться такими же колоннами телег. А это уже холодный расчёт на повышение авторитета и любви к власть имущим. Городское ополчение, в случае чего, будет формироваться и из этих крестьян тоже - и чем больше они будут любить город, тем больше их возьмётся за оружие.
        Наконец всё было готово, деревенские расселись по телегам и караван двинулся к городу. Мы, вместе с семейством Гильма заняли лучшую телегу. Исключая старосту, который едет на своей и что-то везёт на продажу. Оставшиеся в деревне селяне кричали вслед, и желая нам как следует повеселиться. На что сидящие в телегах отвечали пожеланиями безопасного дня.
        Сидевший за поводьями нашей телеги караванщик сказал, что выехали они из города часа в четыре утра. Три часа добирались сюда. А как добрались, то дали лошадям час отдохнуть. Значит, сейчас восемь часов и прибудем мы в город к одиннадцати. На час позже, чем просил трихтих - но я разрешаю ему зализать кристалл дознания до дыр его же грязным языком.
        - Господин лекарь, а можно спросить?
        Мы успели проехать треть пути, я уже ни о чём не думал и просто смотрел на кромку леса, как прозвучал юный голос. Старшая дочь старосты, огненному цвету волос которой позавидует само жерло вулкана, сидевшая рядом со мной и до этого донимавшая вопросами Лину - утомилась слушать её простые односложные ответы. Похоже, девушка решила, что мой мозг повкуснее будет. Мне даже на секунду показалось, что в её бездонных карих глазах блеснула какая-то странная мысль, словно она собиралась вычерпать мой мозг маленькой ложечкой. С особым цинизмом.
        - Сатия, не отвлекай господина.
        - Ну мам!
        - Я кому сказала!
        - Всё хорошо, пусть спросит, - я успокоил женщину и посмотрел на девушку: - Слушаю тебя.
        - Ам… Это правда, что вы учили Лину магии?
        - Да, это правда.
        - Я вчера видела, как у вашего дома шарик светящийся в небо улетел. Это Лина сделала?
        - Конечно, ведь я же обучил её магии.
        Помню, было такое. Я вчера специально сказал Лине пустить один огненный шар из жезла - что бы кое-кто понял, что я не шутки шутил, рассказывая про магические способности эльфийки. Благо теперь этот кое-кто ходит по струнке, и даже не смеет вякнуть лишний раз.
        - Настоящей? Которой словами надо говорить? - девушка не могла поверить услышанному.
        - И такой тоже.
        Думаю, можно назвать применением вербальной магии выкрики Лины по типу: “Взываю к вам, о духи огня”. На использовании жезла это никак не скажется, но ей так было проще сконцентрироваться. Всё же буквально недавно она была рабом на грани голодной смерти - а вот те раз, и стреляй магией.
        - А вы…
        - Сатия, не смей!
        - Мама, я всё равно узнаю.
        - Я сказала молчать! Сейчас выпорю и отправлю домой!
        - Вы можете меня магии научить?
        В этот момент спорящие и пытающиеся перекричать друг друга два голоса смешались в один поток.
        - Вы не слушайте её, господин лекарь…
        - У меня провидение есть…
        - …как взбредёт ей что в голову…
        - …мою душу боги поцеловали…
        - …вся в отца, как и брат её…
        - …я смогу делать магию проще…
        - …как были зимой в церкви…
        - …вы можете меня научи…
        - …так после освещения еле держали, - женщина наклонилась и сильно ударила дочь по руке. Та замолкла и наконец увидела разъярённое лицо матери: - чтобы не бросилась с расспросами. Да не удержали. Забудьте о том, что она говорила.
        - Ну он же обучил Лину. Чем я её хуже?
        - Лина его раб, а ты нет.
        - Значит стану!
        - Да как ты можешь…
        - А ну, заткнулись обе! - мои грубые слова подействовали как нельзя лучше. - Чего вы орёте как свиньи резаные? Про ребёнка забыли?
        Они обе посмотрели на ребёнка, потом на Лину, что испуганно прижимала его к себе, и стали неуверенно извиняться. Я снова прервал их:
        - Во-первых, - я указал на женщину, - лучше, чтобы этот разговор состоялся, иначе такие скандалы будут происходить постоянно. Пусть говорит.
        - Господин лекарь, при всём уважении к вашим трудам…
        - Разговор не значит обучение, - я посмотрел на Сатию: - Что за провидение?
        - Ам, сейчас, - она сложила руки в молитвенном жесте. - Великие боги, молю вас смиренно, раскройте мой путь… Боги говорят, что провидение называется “Короткое слово магии”. Зимой на совершеннолетие ездили в церковь, и служитель полностью оценил моё откровение…
        - Ты можешь сокращать заклинания и тратить на это меньше маны или, по-вашему, духовной энергии. Так?
        - Вы знаете об этом?
        Хорошую и довольно редкую способность подкинул ей случай. Навык, схожий с этим достижением существует, но их можно будет сравнивать только на пятидесятом уровне. Это достижение, что ни говори, хорошее подспорье любому магу и без разницы, какой стихией он пользуется.
        А что, если её действительно взять в ученики и обучить какой-нибудь стихийной магии? Вода или земля, или что-то комбинированное и сделать её передним краем? Девчонка же тогда будет уделывать всех и вся подчистую. А если дать ей в руки нормальный посох с серьёзным объёмом маны на накопление? Тогда её можно будет с чистой душой называть “боевой единицей”. Притом слово единица означает, что она сражается одна без поддержки и проблем от этого не испытывает. Странно что церковники ей не заинтересовались. Но, скорее всего, им было не до того. Может действительно взять…
        Стоп, о чём я только думаю? Какая ученица? Какое обучение? Какая единица? Наверно, за последние недели я сильно устал, раз всерьёз решил думать о каком-то ученике. Не, эти мысли надо отбросить в сторону раз и навсегда: никакого ученика у меня не будет, как минимум ближайшие две, а лучше пять сотен лет. Надо эту девчонку схватить за курносый нос или за пухлые щёчки да оттаскать как следует. Заодно - грамотно успокоить, чтобы впредь не смела эту тему поднимать.
        - Знаю, конечно. Это полезное свойство для мага, но оно не редкое. Даже я им владею: оно у меня в качестве навыка, и ему каждый может обучиться.
        - Но мне не надо ему учится: значит могу сразу учить магию!
        - Сатия! - вскрикнула женщина.
        - Спокойно. Я предлагаю посмотреть на всё с самой банальной стороны. Давайте все успокоимся и представим, - я пристально посмотрел на женщину и повторил, - представим, что я всё же взялся тебя обучать. Представила?
        - Да! - чуть ли не в захлёб проговорила девчонка.
        - Хорошо. Давай сюда пять сотен золотых за каждый год обучения. Их пять, если что. Так что две с половиной тысячи монет золотом.
        - А… Сколько? - настолько огромная сумма ошарашила девушку подобно удару палкой по затылку. - У меня нет… Но я могу стирать… готовить, ещё как помогать вам.
        - То есть Лине ножом по горлу и забыли, да?
        - Да вы что…
        - Я не с тобой говорю, Ренс. Сядь и успокойся.
        - Ну, нет, не надо Лину так… - Сатия выглядела потерянной.
        - Хорошо, можно попробовать и без денег, но путь долгий. Пятнадцать лет в учениках.
        - Я согласна!
        - Ты хоть знаешь, о чём речь идёт?
        - Об обучении?
        - Да. А ещё о подчинении. Давай я тебе скажу примером. Если учитель решит, что для раскрытия магического потенциала ученику нужно раздаётся догола, сесть на муравейник и просидеть там три дня - ученик будет там сидеть, улыбаться и благодарить за предоставленную возможность постичь магическое ремесло. Поняла?
        - Ведь всё равно я потом стану магом!
        - Нет. После ты получишь рекомендательное письмо в академию.
        - И мена там будут учить?
        - И там тебя допустят до вступительного экзамена. А потом, если пройдёшь, тебе надо будет ещё и заплатить за обучение. Всё зависит от академии, но обычно не меньше тысячи за год и не меньше четырёх лет.
        - Вы тоже так учились?
        - Нет. Я шёл по третьему пути.
        - Что для него надо? - девушка смотрела на меня с надеждой.
        - С самого рождения иметь действительно великое, огромнейшее провидение богов. Ну, или заслужить его в детстве. Например… Невербальное чтение. Это когда ты сразу можешь читать заклинания про себя и не надо их проговаривать вслух. Или быть архонтом той или иной магии. Например, архонт магии земли тратит на заклинания этой стихии в десять раз меньше духовной энергии, да и читает заклинания в два раза быстрее. Примеров много, но, одним словом: если у тебя есть великое провидение, то в академию тебя возьмут учиться бесплатно и без экзаменов. У тебя оно обычное.
        - А у вас тогда какое? - по её голосу было понятно, что ещё чуть-чуть и она расплачется.
        - Сатия, как тебе не стыдно? - женщина, похоже, поняла мои намерения отговорить её неразумную дочь. Теперь она просто возмущалась нахальством её уже взрослой девушки, придумавшей себе всяких небылиц.
        - Спокойно, я не закончил. Это правильный вопрос, и я должен на него ответить, дабы быть полностью честным с ней. У меня оно тоже “как бы” есть. Но лучше, если бы его никогда не существовало.
        - О чём вы?
        - У меня защита от скверны, но я заплатил за это слишком высокую цену.
        Девушка поникла, услышав ответ. Но такие разумные, как она - мне хорошо известны. Они не отступят, пока их окончательно не сломать. Главное - это сразу же дать спасительную соломинку и направить хоть куда-то. Иначе её жизнь будет разрушена.
        - Ну, хорошо. Давай предположим… не, не буду даже упоминать, что я работаю в местах, где обычный разумный уже через неделю будет живьём сожран скверной. Сразу представим, что ты прошла обучение в пятнадцать лет, смогла накопить на своё обучение в магической академии и даже смогла поступить. Вот закончила обучение, и ты теперь настоящий боевой маг. У тебя как с выносливостью? Бегаешь быстро?
        - Это тут причём?
        Авантюрист, сидевший рядом с торговцем, повернулся и точно всё объяснил:
        - Боевой маг сначала хороший бегун, потом хороший боец и только потом хороший маг.
        - Именно, - подтвердил я. - У мага может закончиться энергия во время боя. И он умрёт, если не убежит. Ему могут не дать убежать и тогда придётся драться. Меч, посох, копьё, что угодно, но он должен уметь постоять за себя. И только когда маг может спастись, только тогда он имеет право использовать магию. Понимаешь о чём я?
        - Да.
        - Твоя мама это всё знала и не хотела тебя расстраивать. Но и вы, - я посмотрел на женщину, - тоже поступили грубо, раз не поговорили с дочерью и не объяснили ей всё. Приди вы ко мне сразу, и тогда скандала бы не случилось.
        Дальше ничего говорить не пришлось и они обе стали просить прощения друг у друга. Как это принято в любящих семьях: искренне, со слезами раскаянья и беззвучно плача. Когда же они обе успокоились, я смог наконец посмотреть Сатии в глаза. Её мечта была разрушена, девушка была сломлена и теперь смотрела на мир затуманенным взором. Настало время дать соломинку. Призрачную, и всего на полгода, но этого хватит.
        - Ближе к лету сможешь приходить и смотреть как Лина упражняется в магии. Ну, или, если захочешь, я смогу дать тебе пару уроков зельеварения и травничества. Только если Лина разрешит.
        Женщина хотела что-то возразить, но остановилась, приняв это как наилучший выход из ситуации.
        В повозке я сидел с краю, Лина напротив, а Сатия рядом со мной по правую руку, но даже так был виден щенячий взгляд, которым она смотрела на эльфийку.
        - Что мне делать? - взгляд эльфийки бегал из стороны в сторону от сильного волнения.
        - Решить. От тебя зависит, сможет ли она приходить к нам. Ты против?
        Вот теперь я действительно рад, что поучаствовал в этой соре. В фундамент индивидуальности Лины только что был заложен ещё один маленький камушек. Сейчас она сделает выбор, потом ещё и ещё. Надо только грамотно направлять её развитие в нужном русле.
        - Я не против, - едва различимо проговорила Лина. От чего Сатия чуть не взорвалась от радостного визга на всю округу.
        - Господин ящур, а можно и мне спросить?
        Заговорил рыжеволосый парень, когда его сестрёнка успокоилась и прекратила нескончаемым потоком выплёскивать слова благодарности на ошарашенную эльфийку. Сейчас же Сатия лишь изредка хитрым лисьим взглядом посматривает на меня. Она явно надеется, что всё-таки сможет упросить меня научить её магии. Ничего, я и эти надежды раздавлю.
        - Ренс, думай сначала! - женщина немедленно одёрнула сына, зная, о чём он может заговорить.
        - Я совсем про другое, честно.
        - Слушаю тебя.
        - Вы в каких местах были? Скверных. Ну, в скверных местах.
        - Во многих. И на северном, и на южном континенте.
        - Даже на южном? Там страшнее, чем на нашем лугу?
        - Намного, Ренс.
        - Расскажите, пожалуйста.
        - О чём? О луге?
        - Нет. О самом страшном месте, где вы были.
        - Месте? Скверное, которое?
        - Да-да, - парень закивал и все, хоть и напуганные упоминанием скверны, стали внимательно слушать.
        Я перебрал в мыслях все места, в которых успел побывать и вспомнил одно. От нахлынувших воспоминаний на моём лице невольно проступила горькая улыбка. Мотнув головой, отгоняя мысли прочь и проглотив подступивший к горлу ком, я сказал:
        - Великий Кантальский лес скверны. Из моего убежища он был хорошо виден.
        - Это тот, который… - авантюрист повернулся и озабоченно стал смотреть в мою сторону.
        - Который входит в пятёрку самых скверных мест. Сразу перед осквернённым Тамливийским садом высших эльфов и Таритскими Жемчужными побережьями скверны.
        - Нет, я о другом. Это не тот лес, где каньон длинный проходит рядом с линией гор? Там ещё далеко должна быть высокая гора с дворфами.
        - Это тот самый лес, - я слегка кивнул, подтверждая слова авантюриста.
        - Не видел пещеру драконов?
        - Драконы? - все с ужасом начали озираться и оглядываться, то смотря в небо, то на меня, то на авантюриста.
        - В самом лесу я драконов не видел.
        - Да в каком лесу? В горах!
        - Когда я исследовал скверну, то в те горы не ходил. Там были драконы?
        - Та-то да! Там только пару лет назад наконец закончили магические камни добывать. У меня там брат двоюродный работал. Так он рассказывал, что камней там ужас как много было. Какая-то просто огромная стая этих тварей жила там.
        - Я надеюсь их всех убили? - заговорила женщина.
        Я удивился на слова женщины, но виду не подал. Это же надо сколько иметь отваги, чтобы такое произносить перед ксатом. Ну, или страх перед драконами затуманил ей разум. Но вот причина существования длинного языка авантюриста мне ясна - бахвальство.
        - Да куда там? Брат говорит, что они давно улетели куда-то, а пещеру оставили. А там исследователь какой-то нашёл её. Вот и подумал, что это ты.
        - Нет, совсем мимо: пещеры я не изучаю. Могу о порождениях скверны рассказать.
        - Да я о порождениях скверны сам могу рассказать. А могу и про ту пещеру.
        - Про пещеру расскажи! Пожалуйста, - взмолился Ренс.
        Авантюрист, сочиняя всяческие небылицы, стал рассказывать про ту пещеру, горы и о страшных, летающих созданиях, насылающих проклятье на несчастную землю одним только взглядом. Все слушали его с неподдельным интересом и лишь изредка вздрагивали от страха.
        Блуждая взглядом по опушке леса я делал вид, что слушаю эту тупую болтовню.
        Которая закончилась лишь с приближением городских ворот.
        Торговец оказался прав: мы прибыли в город чуть раньше одиннадцати часов. Основная часть праздника начнётся ещё нескоро и музыка, исполняемая различными труппами бродячих артистов, пробивалась со всех сторон и доносилась обрывками странных звуков, пока мы разгружались с телег около восточных ворот. Рядом с ними ничего праздничного не было, и сердце каждого крестьянина, несмотря на возраст, переполняло желание быстрей попасть в самый центр города. Поближе к площадям у ратуши и церкви.
        Как только Лина обновила пелёнки у малыша и повязала дополнительную ткань ему на голову, по совету жены Гильма, староста с сыном сразу направились куда-то продавать товары. Мы условились, что Ренс будет искать меня около церкви. А если не найдёт, то пусть ждёт у гильдии свободных торговцев. Не находя себе места, парень взволнованно пообещал даже не мне, но Лине, что найдёт её, заберёт и покажет самые лучшие места на празднике.
        Лина, я и семья старосты кучной компанией направились в город, дойдя практически до ратуши. Но этот путь был не из лёгких: то тут то там попадалось что-то манящее к себе настолько, что дети вместе с эльфийкой - так или иначе постоянно норовили встать как вкопанные посреди улицы, удивившись странным одеждам клоунов и скоморохов, уличных циркачей и выдыхавших в воздух огонь факиров. Торговые лавки с различными украшениями, вагончики, продающие напитки всех возможных вкусов, кукольные и актёрские спектакли. Всё это так и манило к себе разумных, что всю жизнь практически безвылазно проводят в одной и той же деревне и редко выбираются в город. Иные же, как идущая радом со мной равнинная эльфийка, с широко раскрытыми глазами и приоткрытым ртом, вообще впервые видят подобное.
        Дойдя до ратуши, я уже было хотел попрощаться с семьёй старосты, но остановился и попросил подождать. Конфликт с учёбой Сатии мог ещё аукнуться, так что лучше будет его немного сгладить. Отстояв очередь в одной из лавок, я наконец-то смог пробраться обратно и каждому из компании было вручено по небольшому бумажному свёртку со сладким угощением внутри.
        Пять половинок ядер грецких орехов, провязанные тонкой верёвочкой, каждый из которых окунули в сладкий сироп и подсушили на воздухе. Первая половинка отблёскивал от мёда жёлтым. Потом был розоватый цвет от сиропа из томвитии - ягоды, по вкусу чем-то напоминающей грушу. Слов лавочника про третий, синий цвет я так и не расслышал. Но четвёртый, белый сироп, был однозначно из хруаста - тоже ягоды, со странным, манговым вкусом. Ну а пятую половинку традиционно покрывала фиолетовая оболочка из виноградного сиропа.
        Дети с радостью приняли мои подарки и тут же стали ими лакомиться. Их можно понять. В отличие от мёда и винограда те три вкуса, точнее, те две ягоды и, кажется, фрукт, довольно редки в этих краях - и попробовать их ребятня навряд ли когда-нибудь сможет. Женщина отказалась от угощения сославшись на больной зуб и попросила свою порцию отдать Лине. Не став спорить, я убрал оставшиеся в рюкзак и пообещал отдать их эльфийке, когда она освободит руки от младенца.
        Попрощавшись, мы направились к церкви. И остановились, дойдя до площади перед ней, плотно забитой толпой.
        Засоленная рыба в бочке и то свободней себя чувствует, чем разумные, забившие своими телами всё свободное пространство перед церковью. Но причина происходящего довольно ясна: перед главным входом церкви даже отсюда виден возвышающийся подиум, с которого в обед должна будет читаться проповедь. Возможно, если бы я оказался в городе раньше, то избежал бы толпы и смог зайти в церковь. Но с другой - этого чисто физически нельзя было достичь, иначе пришлось бы выйти часа в четыре ночи и добираться пешком. С Линой. И ребёнком.
        Вдруг из-за подиума, на секунду, выглянула девушка с короткой причёской. Она грозным взглядом окинула собравшуюся толпу. Заметив меня, махнула рукой и скрылась из виду.
        Чуть погодя кто-то дёрнул меня за рукав. Это была девушка из церковной троицы. Она пригласила следовать за ней. Но перед этим попросила посильнее скрыть капюшоном лицо. Сделав так, я сказал Лине не отставать.
        Пока мы обходили прихожан я всё время думал: почему эта послушница сейчас одета как простой горожанин? Когда мы наконец обошли церковь, то мне стало ясно почему.
        Сзади здание хоть и заканчивалось стеной с витражами, но его боковые стены как бы продолжались высоким каменным забором. Внутри была площадка, огороженная от всего мира стеной церкви и этими тремя заборами. В одном из них и находилась дверь, в которую нас провели. Двор был пуст. Если не считать парочки птиц, рассевшихся на голых кустах и камнях причудливой формы.
        Сказав ждать, девушка пробежала через двор и скрылась в церкви. Через пару минут к нам вышел разъярённый трихтих в праздничном одеянии, расшитым золотом и серебром. Девушка сопровождала его, как верный телохранитель. Но к её одежде добавился широкий пояс и меч, покоящийся в ножнах.
        - Ты опоздал! - чуть ли не заорал Хубар, остановившись, не дойдя до меня и пяти метров.
        - Куда опоздал? - видя его злость, я радовался в душе, но снаружи оставался спокойным.
        - Я говорил тебе приехать в десять часов!
        - Я говорил, что до обеда приеду.
        - Что, раньше не мог?
        - Мог, но тогда бы пришлось идти ночью.
        - Значит, надо было идти, а не рассиживать задницу по телегам и баб мять!
        - Хуб…
        - Ты был обязан!
        - Ты забываешься!
        - Забери его отсюда, погань!
        Хубар достал из-за пазухи два скрученных в трубки листа и бросил их с такой силой, что они долетели до меня и, ударившись о грудь, упали на землю. Не думая, я пнул эти свёртки обратно. Один из них отлетел, попав в ногу трихтиха.
        Девушка, до этого смотревшая на меня как гончая на кролика дёрнулась, приняла стойку и схватила рукоять меча. Не отводя взгляда от Хубара, я направил конец посоха ей в лицо, намекая на расстояние между нами. Сзади раздалось сдавленное “Ой”.
        ВНИМАНИЕ, БЫЛО ЗАБЛОКИРОВАНО МЕНТАЛЬНОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ
        Я не подал виду и остался неподвижным. Лицо Хубара на мгновение искривилось от злобы настолько, что перестало походить на человеческое. Немного успокоившись, он остановил свою охранницу - она убрала руку с меча и встала в обычную позу. Я отвёл посох.
        - Прошу прощения. Ветер сегодня сильный, вырвал бумаги из рук, - вежливость в голосе трихтиха так и сквозила сарказмом и ненавистью.
        - Да, ветер сегодня не только сильный, но и очень переменчивый, - от моего голоса веяло злобным холодом.
        - От лица Всеобщей Церкви я благодарю вас за проделанную работу. Так же хотел бы, от лица Всеобщей Церкви, разумеется, попросить вас позаботится об этом ребёнке.
        - Нет.
        - Я, трихтих Всеобщей Церкви Хубар, смиренно прошу вас взять этого ребёнка и подготовленные для него бумаги и…
        - Нет!
        - Ликус, прошу, забери его!
        - Нет! Осади свою шавку!
        - Агна, стой. Он провоцирует тебя, - трихтих успел остановить девушку до того, как та схватилась за меч, и продолжил: - Ликус, прошу, молю тебя…
        - С просьбой идёшь на хер, с молитвами - дальше.
        - Ликус… драконова шлюха, что мне для тебя сделать, а?
        - Чтобы что?
        - Что бы ты забрал это отродье и я больше никогда о нём не слышал!
        Чуть больше секунды мне потребовалось, чтобы осмыслить приходящее и предположить причины поведения церковника. Столько же, чтобы потом мысленно построить множество путей моих дальнейших действий и спрогнозировать их возможные результаты.
        Я наклонил голову и посмотрел на землю в то место, где примерно находилась святая комната. Та, в которой церковники очищают предметы от скверны.
        - Не-е-ет! - протянул Хубар. Он понял, куда я смотрел, но меня это не остановило.
        - Я хочу знать, как вы очищаете порченые вещи.
        - Нет, Ликус. Я лучше сердце себе вырву! Не проси меня об этом, и ты сам знаешь почему!
        - Расскажи мне принципы работы стабилизирующих печатей из той комнаты.
        - Не проси меня сделать невозможное!
        - У тебя третья и последняя попытка, Хубар. Я хочу знать как вы, блядские фанатики, концентрируете скверну, сохраняете её, перекачиваете в предметы, стабилизируете и высвобождаете! Понял?!
        - Ликус! - Хубар процедил сквозь сжатые от злобы зубы.
        Это спустило девчонку с поводка: она выхватила меч и на ходу, вставая в стойку, применила сразу несколько умений. Лезвие меча засветилось, по центру пробежали полосы, защитная гарда моргнула красным, а её ботинки утопились в усыпанную каменной крошкой землю на пару миллиметров.
        Я действовал быстрее. Левую руку с посохом выставил вперёд и подал в него порцию маны: первое, шестое, седьмое и двенадцатое кольца на его древке стали ярко светиться. Правую плотно прижал к боку так, чтобы ладонью мог быстро дотронуться до гримуара и вновь выставить вперёд.
        БЫЛ АКТИВИРОВАН ФИЗИЧЕСКИЙ ЩИТ
        ПРОЧНОСТЬ ФИЗИЧЕСКОГО ЩИТА: 5000/5000
        ВЫБРАНО ЗАКЛИНАНИЕ «МОЛНИЯ»
        Мы практически одновременно встали в стойки и приготовились к битве.
        Девчонка была готова сорваться с места и покромсать в фарш зазнавшегося ксата. Я был готов прожарить нутро этой твари.
        Она смотрела мне в глаза. Я не отрывал взгляд от Хубара и следил за ней лишь боковым зрением.
        Трихтих сам напрягся, приготовившись к битве. Но вовремя махнул рукой перед лицом девчонки. Это было чертовски верное решение. И это был первый мудрый поступок Хубара за всю его наитупейшую жизнь.
        Девушка шагнула назад, прервала действие навыков и убрала уже ставшим обычный меч в ножны. Я сам встал в обычную позу, деактивировал щит и развеял заклинание. Главное, чтобы в гримуаре страница не закоротила, иначе я прорвусь в церковь, найду это тварь с короткими волосами, надругаюсь, выпотрошу как рыбу и повешу сушиться на ближайшей потолочной балке: я только вчера вечером страницы в нём обновил!
        - Ты спрашиваешь, как мы удерживаем скверну в каттиях? - зло спросил трихтих.
        - Я не знаю, что такое это твоя “каттия”, но я хочу знать о ней всё. Как вы засовываете в неё скверну, и как удерживаете там, и как высвобождаете! Всё!
        Хубар изменился в лице, его злость немного отступила. Размышляя целую минуту, он постоянно смотрел сквозь землю в сторону своего кабинета.
        - У меня есть несколько книг, пара трактатов и свитков. Их полностью хватит, чтобы описать весь процесс от начала и до конца.
        - Изготовление, зака…
        - Там описано всё. Как и из чего делать каттию, описана процедура наполнения её скверной, процесс уравновешивание и стабилизации.
        - Высвобождение и все возможные инструкции!
        - И процесс высвобождение, и все инструкции я тоже предоставлю. Там есть всё!
        - Как передашь?
        - Ты должен знать Бриана, главу гильдии авантюристов.
        - Я знаю главу.
        - Через неделю зайди к нему и всё заберёшь.
        Вполне приемлемый расклад. Осталось себя обезопасить.
        - Я согласен, но я не вижу твою правую руку, Хубар.
        Хубар облегчённо вздохнул, поднял руку и стал клясться одним из богов многочисленного пантеона по имени Армахтон, что был хранителем его рода. Он быстро проговаривал все условия, но по нему было видно, что он не в восторге от случившегося.
        Ничего. Будет ему наукой. С другими лучше дружить и просить помощи, чем враждовать и пытаться приказывать.
        ВНИМАНИЕ, ВАМ БЫЛА ПРОНЕСЕНА КЛЯТВА, ЗАФИКСИРОВАННАЯ СИСТЕМОЙ
        ЖЕЛАЕТЕ ПРИНЯТЬ?
        - Принимаю твою клятву, Хубар, - проговорил я и подтвердил принятие, как только ознакомился с её содержанием.
        Хубар, конечно, не стал себя утруждать такой мелочью, как проговаривание штрафа за неисполнение клятвы и просто сказал: “смерть”. Что ж, это тоже неплохой исход. Правда, дороговато я заплачу за него. Но если вникнуть и подумать от какого человека я избавлю мир, то надо с благодарностью принять эту мизерную плату.
        - Подожди здесь. Агна сейчас принесёт сургуч.
        - Минуту, Хубар, - я остановил священника, когда тот уже хотел развернуться и уйти обратно в церковь.
        - Чего тебе ещё надо?
        - Мы уже вопрос решили с ребёнком, но может расскажешь, почему нельзя было всё нормально обговорить с самого начала.
        - Ты издеваешься?
        - Нет. Тот разумный куда-то пропал?
        - Тебе-то чего?
        - Это как-то связано с той убитой группой?
        - Откуда ты…
        - Приехали с утра на похороны! - я слегка развёл руками. - Слухи уже как дней десять ходят по округе.
        Хубар тяжело вздохнул, потёр переносицу и грустно посмотрел на здание церкви.
        - Тот разумный был в группе, но не в этом дело.
        - А в чём? Неужели с той беременной кормилицей что-то случилось? Или случится так, что её свадьба не состоится? Ну, с тем пареньком, у которого ещё амулет на шее в виде дерева.
        - Отку…
        - Неужели ты думал, что у ксатов нет своих информаторов? Хубар, очнись - ты идиот. Надо будет и я узнаю, чем ты в нужнике подтираешься!
        - Ничего с ней не будет! - трихтих махнул рукой, то ли купившись на мой блеф, то ли действительно говоря правду. - Да, я пообещал ей, что церковь берёт их всех под защиту. Мы проведём свадьбу под благословением всех богов и потом проведём обряд выбора покровителя семьи, а она выкормит это существо. Теперь не выкормит. Но это не отменяет моих слов. Так же отработает два года, а потом пойдёт своей дорогой с мужем и ребёнком. Не смотри на меня так, Ликус: не знаю, что ты там себе удумал, но я не конченая мразь. В отличие от тебя.
        - Мне до твоего уровня опускаться очень долго. В чём причина?
        - Ликус, ну…
        - Да уже поздно на попятную идти, Хубар. Ребёнка же ты мог ксатам передать.
        - Ты прекрасно знаешь о том, другом ребёнке.
        - Ну тогда в чём проблема закинуть его в подвал и выписать к нему служку? Стой, - при упоминании подвала Хубар едва заметно сузил глаза, - проблема в подвале?
        - В тебе проблема, Ликус.
        - Чего?
        - Три дня назад я просматривал бумаги и вот какую деталь наконец-то заметил: за последние десять лет в городе были зафиксированы только три случая появления подобных существ. И что в первый раз, что во второй: ты их притаскивал сюда, - Хубар махнул рукой за мою спину. - В третий раз ребёнок родился сам и его никто не притаскивал. Но кто там был рядом?
        - Ты сейчас серьёзно?
        - Абсолютно. И поверь мне: и я, и мои исследования будем благодарны, если эти отродья будут держаться подальше от святого места.
        - Всё-таки ты во что-то превратил подвал.
        - Да. И когда я закончу, то вас всех закапают с этими вашими монополиями. Это же надо, - от досады он широко развёл руками, - я разговариваю сразу и с ксатом, и с магом.
        - Искусственные камни духовной энергии?
        - Да.
        - Ты переходишь дорогу магиче…
        - Не через поглощение напрямую с тела, а из энергии молитв и святых слов.
        - Интере… А, я понял, понял. Найди книгу мастерового Ландау из Настрайской магической академии о структуре магических кристаллов. Во втором томе там бы…
        - Не работает.
        - Уже проверил? - Хубар быстро кивнул, на что я лишь цокнул языком. - Обидно.
        - Это всё? Или может ещё что рассказать?
        - Документы на ребёнка где?
        - Вот, - он показал на валяющиеся на земле два скрученных трубочкой листка. - Право передачи и право на владение с дополнительным местом. Впишешь имя и регистрируй. Все печати там есть. Только регистрируй ребёнка у своих.
        - В следующий раз будь любезен и передавай всё в руки.
        - Ликус…
        - Я негордый, подниму. Удачи на проповеди, - я рукой показал, что разговор окончен.
        - И тебе, - процедил сквозь зубы Хубар. - Агна принесёт сургуч, жди здесь.
        Священник со своей подручной скрылись за дверью.
        Подняв оба листа, я развернул их и убедился, что трихтих действительно планировал сбагрить мне ребёнка ещё с утра, как минимум. На каждом из листков красивым почерком, скрупулёзно, не пропустив ни одной детали, было прописано моё имя, а также кто я и чем занимаюсь.
        На втором листе, длинном и наполненном юридическими формальностями, моё имя упоминалось целых четыре раза и каждый раз было прописано полностью. Упоминался в нём и Хубар, как лицо от церкви. Ещё было несколько пустых мест, куда потом впишется имя ребёнка. Теперь проблема придумать его, но об этом потом. Сейчас же надо было вчитаться в ту часть документа, которая описывала процедуру отчётности перед церковью.
        Я облегчённо выдохнул. Подчерком Хубара было написано «Не требуется». Поверх стояла его личная печать. Ну хоть и на этом спасибо тебе, человек с идеальным пробором: можно будет вообще не показываться в церкви. Буду действовать с ребёнком, как и с Линой: по приезде в город лишь поставлю церковников в известность, и всё.
        В то время, пока я изучал документы, эльфийка сидела на земле. Она упала от испуга, и лишь чудом ребёнок не проснулся. Хотя должен был бы, ведь сейчас Лина практически вцепилась в него дрожащими руками, а её остекленевшие от страха глаза смотрела куда-то вдаль на тысячу миль.
        Пощёлкав пальцами перед её лицом, я смог добиться хоть какой-то осознанной реакции. Пару раз моргнув, уставилась на меня не понимая, где сейчас находится. Но быстро сориентировалась. Одной рукой держа ребёнка, она другой оттолкнулась от земли и встала, слегка покачиваясь на ватных ногах.
        Вскоре вернулась помощница трихтиха и протянула мне металлическую тарелку. На ней лежала маленькая таблетка сургуча. Кто-то специально отмерил и отрезал её так, чтобы хватило поставить ровно одну печать. Я взял тарелку и подал в неё немного маны, отчего она засветилась и это свечение стало волнами идти от краёв до центра. Затем металл под сургучом моргнул и всё закончилось - он пропитался моей маной. Теперь только я смогу вскрыть запечатанный им свёрток.
        Проводив нас до выхода в стене, девушка помедлила, не сразу открыв дверь.
        - Какие у меня были шансы?
        - Какие шансы? - её вопрос сбил меня с толку.
        - Шансы победить тебя.
        - Если бы мы тогда сразились?
        - Да.
        - Ты какого уровня и кто по классу?
        - Неприлично у де… - она попыталась сказать какую-то фигню, но остановилась. - Класс не скажу, уровень сорок третий.
        Так я и поверил. Тридцатый, максимум тридцать пятый и класс около бойца меча или что-то похожее. Но возможно, что она приуменьшила свой уровень, а тем мечом отвлекала от настоящего класса. Может быть, кулачный боец или тоже боевой маг, но чисто вербальный, или через спас-вещи. Но я их не вижу. Неважно, всё равно ей правду не услышать.
        - Сложно сказать. У всех равные шансы, пока бой не начнётся.
        - Мог бы и открыться мне.
        - Приходи ночью, откроюсь.
        - Мечтай, - её лицо скривилось от отвращения. - Видела я одного ксата голым. Не только лицо, но и всё тело… - её передёрнуло.
        - А если я не весь такой?
        Она ничего не сказала, лишь открыла дверь и презрительным взглядом попросила на выход.
        Народ на улице удивился, когда из двери, ведущей на задний двор церкви вышла девушка с ребёнком. Ещё больше удивил всех вышедший за ней разумный с полностью скрытым капюшоном лицом. Этот разумный что-то сказал девушке, и они стали спешно куда-то уходить.
        Глава 2
        За высоки стенами миссии ксатов праздничная атмосфера ничуть не уступала городской. Всё было вычищено и выбелено, а стены домов украшали разноцветные флажки, деревянные шарики и какие-то ленточки. Там, где десять дней назад была выложена куча мебели, сейчас была воздвигнута каменная жаровня с вертелом. Ксаты явно планировали провести вечер с пользой, устроив около неё добрую пирушку с жареным кабанчиком.
        Нещадно подавив желание остаться здесь до завтра, я повёл Лину внутрь. Мне казалось, что она должна была уже устать, ведь за последние часы в её жизни столько всего произошло: и прогулка по праздничному городу, и ситуация в церкви. Да ещё она не выпускала ребёнка из рук. Но, оказалось, в её хрупком теле гораздо больше энергии, чем можно себе представить: эльфийка с неподкупным интересом вращала головой из стороны в сторону как сова, пытаясь рассмотреть каждую мелочь в непривычном ей месте.
        Здания миссии ксатов преобразились не только снаружи, но и внутри. Особенно главный зал. В центре стоял стол намного большего размера, чем раньше, да и количество диванчиков прибавилось. В помещения вернулись серванты, забитые до отказа посудой и всяческими бутылками, а стены вновь стали украшать гобелены и ковры. Единственно, что осталось не изменным, так это состав миссии. Все пятнадцать ксатов сейчас сидели на диванах и что-то живо обсуждали.
        - Ликус! - мормит встречал меня с распростёртыми объятьями. - Как я рад, что ты решился посетить нас. Проходи, скоро обедать будем. А это кто такая? И с ребёнком? - за мной в зал наконец-то зашла Лина и все замолчали. А одна девушка ксат невольно встала от удивления.
        - Я не предупредил, что принесу с собой проблемы. Прости, Моглус, но помощь мне нужна.
        - Что случилось?
        Все ксаты тут же подскочили, готовые сорваться и защитить одного из своих родичей. Я тут же стал их убеждать, что ничего страшного не произошло и мне ничего не угрожает. Они сели обратно, но продолжили молча наблюдать.
        - Так всё же какая помощь тебе нужна?
        - Помоги решить вопрос с ребёнком.
        - Нееет! - как обезумевшая кричала Лина, с белым как мел лицом. - Не надо! Съешьте меня, хозяин, молю, не его!
        - Молчать!
        Приказ был исполнен - её рот закрылся. Но вместо него говорил взгляд, запалённый животным страхом. Лина стала пятиться назад, пытаясь спастись, и мне пришлось приказать ей остановиться. Вот теперь, как на зло, дал о себе знать ребёнок. Он спал весь день и просыпался лишь раз, когда мы ехали в телегах. Но, ощутив горячие слёзы на своём маленьком личике, проснулся и стал громко орать.
        - Тамиса, пожалуйста, можешь заняться ребёнком?
        Девушка взволнованно посмотрела на отца, на что он кивнул.
        Тамиса попыталась взять дитя, но Лина прижала его к себе стальной хваткой. Я отдал приказ, чтобы она передала ребёнка Тамисе. Её ошейник, до этого лишь блёкло светившийся красным, тут же стал гореть насыщенным цветом. Сопротивление приказу было настолько сильным, что причиняло эльфийке неимоверную боль - это было видно по глазам, что наливались кровью от лопающихся сосудов. Пришлось подойти и прокричать, что она тупая как пробка и что ксаты не едят детей. Только после этого она перестала сопротивляться. Хоть и не сразу.
        Тамиса, не на шутку перепуганная, наконец смогла вырвать малыша из ослабевших рук и побежала успокаивать его в другую комнату. Я лишь успел крикнуть вдогонку, что это тот самый ребёнок скверны. Но она отмахнулась:
        - Ребёнок есть ребёнок.
        - На этом всё, - стоило Тамисе скрыться за дверью, как я отменил недавние приказы.
        Силы тут же покинули тело несчастной эльфийки. Её ноги подкосились, она упала на колени и зарыдала, полностью потеряв себя.
        - Ты бы утешил её, Ликус, - показал на неё Моглус. - Всё же твоя раба. Чти заветы Спасительницы.
        - Утешил бы, - я пальцем показал на свою шею, - но нельзя.
        - Она та самая больная? Прости, не знал. Крастос, Шакшил, помогите ей.
        Два названных взяли Лину на руки и понесли ко всем. Её сознание немного прояснилось, стоило ей оказаться в чужих руках - она принялась тянуться в мою сторону, постоянно плача и пытаясь что-то сказать. Даже когда её наконец посадили на диван, где уже сидели несколько ксатов, она чуть не упала, пытаясь пробраться сквозь них и дотянуться до меня. Но я всё время отстранялся, опасаясь за её здоровье. Вскоре Лина поникла, осознав, что я не собираюсь до неё дотрагиваться. Прижав руки к груди, она поджала колени и беззвучно зарыдала.
        - Какое красивое платье пачкается, - с сожалением проговорил Моглус. - Моей дочери нравятся такие. Без лишних вычурных деталей, но с красивыми узорами. Ну, ну, будет, не плачь, - он подошёл к Лине и дотронулся до её головы, на что она вздрогнула и ещё сильнее сжалась. - Бедное дитя. О чём ты хотел попросить, Ликус?
        - Ребёнка надо зарегистрировать как моего раба. Документ от церкви есть, осталось лишь внедрить печать да имя придумать, но, - я показал на рыдающую Лину, - сейчас это трудно будет сделать. И ещё хотел попросить присмотреть за ним где-то с неделю.
        - Ты только что с церкви?
        Я в кратце рассказал о стычке с Хубаром, которая едва не переросла в кровавую бойню. Правда, умолчал о многих деталях, включая эксперименты трихтиха, но намекнул, что подобных детей в церкви сейчас держать не могут. Под конец моего разговора Лина перестала рыдать. Но сидела, отрешённо смотря в одну точку.
        - История ясна. Даже идея есть, почему его гнилое нутро вылезло наружу, - Моглус на секунду задумался, словно вспоминая нужное слово. - Надо будет потом спросить наших невольных и узнать: кто сегодня читал обеденную проповедь.
        - Хубар должен её читать. Никто не упустит шанса выступить на такую толпу.
        - Вот тебе моя идея. Кто-то приехал из его начальства, увидел заваленный хламом подвал, устроил ему взбучку и забрал себе право выступления.
        - Это не лишено смысла. Ну так что, ты можешь помочь с ребёнком?
        - Молчи, Ликус. Мы обязательно поможем. Это то малое, чем мы можем отплатить тебе, родич. В прошлом году у нас не было праздника, а в этом, - мормит показал сквозь стену на улицу в ту сторону, где соорудили жаровню, - он случится лишь благодаря тебе. Присядь пока что, надо подождать Тамису.
        Взяв с тарелки кусочек сыра, я встал позади Лины. На удивлённые взгляды рассказал, что не могу притрагиваться к ней, но лучше быть как можно ближе. Особенно в тот момент, когда она придёт в себя.
        С улицы донеслись удары колокола. Его звук отвлёк всех от случившегося и ксаты, немного расслабившись, стали возвращаться к непринуждённым разговорам.
        - Х-х-хозя-яин?
        Такой тихий, сдавленный голос вообще не мог быть услышан даже в полной тишине. Но он был услышан. Каждый из ксатов прочувствовал всеми нитями своей души ту горечь, что наполняла голос эльфийки. А прочувствовав - замолк. И в зале стало непривычно тихо.
        - Что?
        Эти заплаканные красные глаза, один из которых был практически полностью налит кровью, трясущиеся руки, подрагивающие губы, побелевшая кожа и сбивчивое дыхание. Всё это говорило, даже кричало о моральном истощении. Лина просто смотрела на меня, пыталась что-то сказать - но могла лишь беззвучно открывать и закрывать рот.
        - Тебе должно быть стыдно! Чего удивилась? Не понимаешь, что за истерику устроила…
        - Ликус, ты…
        - Прошу тебя, Моглус, не перебивай, - я повернулся обратно к Лине:
        - Ты должна стыдиться того, что не поверила своему хозяину. Стыдиться настолько, что твоё неблагодарное сердце должно гореть от стыда всю оставшуюся жизнь. Как ты могла подумать, что я спас его лишь для того, чтобы потом сожрать? Неужели то добро, что я сделал, обернулось непослушанием? Знаешь, что я хочу тебе сказать? На меня посмотри!
        Лина, до этого опустившая голову, вновь подняла её и уставилась на меня безжизненными глазами сломанной куклы.
        - Ты молодец!
        Непонимание. Вот мой ответ на возможную просьбу описать одним словом все те эмоции, которые эльфийка испытала. Один бегающий взгляд чего только стоит.
        - Ты молодец, - повторил я. - Ты старалась защитить ребёнка ценой собственной жизни, и ты поступила правильно. Даже невзирая на то, что я твой хозяин. Слишком сложно объяснять тебе все заветы рода ксатов, да и не нужно оно тебе. Но скажу так: только что ты поступила, как завещала Спасительница. Ты молодец, и я горжусь тобой!
        Стоило мне закончить, как глаза эльфийки наполнились слезами. Она попыталась что-то произнести. Но это было похоже на мычание коровы, чем на разумную речь. Лина подалась в мою сторону настолько, что ещё чуть-чуть и упала бы с дивана. На её спасение раздался голос. Лина сразу же повернулась и потянула в ту сторону руки.
        - Прекрасные слова, Ликус, - в дверном проёме стояла Тамиса. - Чего ты ко мне руки тянешь больная? Ты в своём уме: какое съесть?
        - Мал-лышь, - Лина всё продолжала тянуть руки к Тамисе.
        - Спит маленький, успокоился и спит. Ты его чуть не раздавила, понимаешь? Ликус, сделай что-нибудь, а то она сейчас на пол свалится!
        - Лина, посмотри на меня! Ребёнок спит, ему ничто не угрожает. Поняла? Или ты не веришь мне?
        - В-верю. Верю, н-но…
        - Никаких “но”. Лучше посиди здесь и отдохни, ребёнка ты ещё увидишь. Ты же интересовалась культурой и обычаями моего народа, ведь так? К старосте ходила, что-то спрашивала.
        - Д-да.
        - Так вот послушай об одной традиции.
        Стоило мне только начать рассказывать про обычай всегда держать угощение на столе и сидеть дружной компанией, как инициативу перехватил один из ксатов. У него получалось в разы интересней объяснять все нюансы и тонкости: какие у традиции истоки, что лучше ставить на стол, какой порядок гостей стоит соблюдать.
        Вскоре Лина успокоилась и принялась внимательно слушать и запоминать каждую деталь. Не знаю на её счёт, но вот мне всегда нравилась та часть традиции, где по праздникам готовили вкусный и редкий десерт.
        Но вот ксат закончил рассказ, и все присутствующие посмотрели на Лину с немым вопросом. Она до жути испугалась, когда осмотрелась и поняла, что стала центром всеобщего внимания без какой-либо причины. Стараясь выглядеть как можно незаметней, она едва слышно попыталась спросить у меня о случившемся. Посоветовав подумать над только что услышанном и посмотреть, где и на чём она сидит, я стал ждать её действий.
        Больше минуты потребовалось Лине, чтобы осмыслить ситуацию. Зашуганной мышью девушка медленно подошла к тарелкам, взяла маленький кусочек хлеба и боязливо осмотрелась. Никто даже не шелохнулся. О чём-то поразмыслив, она так же медленно вернулась. И осмотрелась вновь. В этот раз так же никто не пытался её наказать, поэтому она отправила хлеб в рот.
        Аплодисменты в честь смелости и сообразительности эльфийки полетели со всех сторон - отчего та чуть не подавилась. Каждый ксат, видя её небольшой успех, старался показать своё одобрение. Но Лина была из тех, кто не знает как на подобное реагировать, и лишь потерянно мотала головой. Ей также аплодировали и рабы миссии, что недавно зашли в зал.
        - Обед готов, господин Моглус, - проговорил один из них. - Накрыть стол сейчас или позже?
        - Будем обедать сейчас.
        - Как прикажете.
        Рабы тут же разбежались: одни пошли за посудой, другие за скатертями, третьи стали расставлять мебель в зале. Каждый ксат встал и пришёл им на помощь. Лина, не понимая причин происходящего, тоже хотела встать. Но не смогла и только вздрогнула, когда Моглус положил руку ей на плечо.
        - Ликус. Я надеюсь, вы оба присоединитесь к нам?
        С удовольствием бы принял его приглашение: на праздничном столе ксатов всегда появляется наивкуснейшее фруктовое желе. Особенно оно прекрасно, когда подают его с терпким медовым ликёром. Но, к сожалению, оставалось ещё много дел. Как минимум надо добраться до гильдии торговцев и узнать о караване Парта. Вчера специально ради них ходил в город - от них не было и весточки.
        - Хотелось бы, но надо бежать к торговцам. Времени мало осталось, а то чья-то истерика и так его много сожрала. Но и вас всех обидеть не хочется. За меня вам компанию составит Лина.
        - Неужели торговцы важнее, чем обед с семьёй?
        - Семья важна, ты прав.
        - Ну зна…
        - Но мне ещё товарища проводить надо. Старый знакомы, авантюрист, что уезжает навсегда из города. Надо попрощаться как следует.
        - Когда?
        - Уезжает? - мормит кивну. - Сразу после праздника, так что думаю завтра или послезавтра поутру.
        - Дело важное. Но Лина останется у нас?
        - Я был бы рад, если бы ты позволил.
        - Ни слова больше. Дочь моя, подойди сюда.
        - Да?
        - Ликус покинет нас, но гость в этот день всё же будет за нашим столом, - мормит похлопал Лину по плечу. - Возьми её под свою опеку, пока Ликус не… Ты когда вернёшься?
        На заплаканное, опухшее лицо эльфийки было больно смотреть. Озадаченная поиском подходящего имени для ребёнка, Лина была переда в заботливые руки Тамисы.
        - У Лины планы на вечер, да и про ребёнка забывать не стоит. Постараюсь вернуться как можно раньше.
        Выйдя в город, я направился в сторону гильдии торговцев.
        И всё-таки, если хорошенько подумать, появление этого ребёнка изрядно подпортило мои планы. Теперь нужно всё опять продумать заново, но уже учитывая не двух рабов, а четырёх. Не, трёх. Притом третий может лишь орать да сраться под себя. Ничего не сказать - полезное приобретение.
        - Куда спешишь ты, страшный маг?
        Где-то сбоку раздался насмешливый окрик, когда до здания гильдии свободных торговцев было рукой подать. Даже можно было видеть выражение лиц разумных, нескончаемым потоком открывающие входные двери.
        Два закадычных приятеля, стоя за круглым столиком на краю улицы, забитой другими такими же столиками, медленно потягивали выпивку из небольших кружек. И ехидно лыбились.
        - Ты посмотри на него, - Джосс махнул в мою сторону, - идёт такой весь важный из себя, посох в руке, котомка за спиной и друзей не замечает.
        - А разве мы ему друзья?
        - Ты прав. Его род не терпит никого.
        - Ну раз друзей у меня нет, - я развёл руками, - то и смысла мне тут стоять тоже нет. Пойду я дальше.
        - Э, господин маг, вы куда это?
        - Не соизволите ли откинуть гордость мага и присоединится к простым разумным, что на жизнь свою лишь мечом способны заработать?
        - Обязательно, только сначала гильдия. Срочно надо.
        - Ждём. Чего тебе взять?
        В здании было столько народу и было так душно, что казалось свечу зажечь не получится - весь кислород из воздуха был высосан без остатка. У меня не было желания находиться в настолько забитых местах без лишней необходимости - поэтому был применён не самый приятный, но один из самых действенных методов.
        Подойдя к крайнему в очереди, я сильно постучал посохом об пол, привлекая внимание. Стоило разумному обернуться и перед его лицом оказывался ксат, который грозно смотрел и настойчиво просил пропустить вперёд.
        Хорошая новость в том, что этот метод работает всегда. Даже сейчас, выйдя через пять минут из набитой народом гильдии, я вновь убеждаюсь в его безотказности. Но есть и плохая новость: и сегодня караван Парта не объявился в городе. Возможно что-то по дороге случилось. Не то чтобы это хоть как-то напрягало, но неопределённость давила на душу.
        Два друга, успевших за короткое время заставить небольшую поверхность стола закусками и кувшинами, хитро смотрели на шедшего в их сторону ксата. Это был именно тот хитрый взгляд, когда в уме прикидывают: сколько потребуется влить пойла в этого разумного прежде, чем он свалится без сознания.
        Пошутив, что в этой жизни двум клоунам не увидеть пьяного ксата и услышав пару едких замечаний о моём отношению к ближнему своему - мы приступили к обсуждению городских слухов.
        Когда колокол пробил один раз, мы как раз подходили к той истории, где Бриан раскрыл своё сердце перед работницей гильдии. Не то, чтобы два закадычных друга не были рады за главу, но они были солидарны - этот союз не продержится дольше трёх месяцев. Рано или поздно эта история с благородными и подозрениями на главу окончательно выветрятся из памяти народной. И вот именно тогда кто-то в ком-то обязательно разочаруется. Всё же мы слишком хорошо знали Бриана, чтобы верить в его любовь к той кареглазой девушке.
        - Что на счёт подарка?
        Удачно, что столик стоит на краю улицы. Было достаточно немного отодвинуться в сторону и вход в гильдию торговцев оказывался в прямой видимости. Рядом с ним суетливо расхаживал разумный, чьи глаза не находили себе места, а ноги так и вовсе были не подконтрольны рыжеволосой голове.
        - Чё? - одновременно спросили авантюристы.
        - Я спрашиваю: кто хочет поиздеваться над парнем с юным и невинным сознанием?
        - Где?
        Барат чуть не выронил кружку, из которой отпивал вино, а Джосс едва не лишился пальца, решив на весу отрезать кусок вяленого мяса. Теперь же они крутили головами и пытались найти этот желанный объект для издевательств. Я направился к Ренсу, попросив их быть нежными и галантными. И намекнув, что парню пить необязательно.
        - Господин ящур, где Лина? Она не свами?
        - Успокойся. Вначале надо здороваться, а только потом вопросы задавать. Пошли, со взрослыми немного поговоришь.
        - Простите. Здравствуйте.
        - Здравствуй, Ренс. С Линой всё хорошо, она сейчас отдыхает у моих. Скоро ты её увидишь, не волнуйся: я свои слова держу. Вот, познакомься с Баратом и Джоссом: авантюристами, о подвигах которых слагают легенды.
        - Ну не надо нас перехваливать, Ликус. Никаких легенд о нас не ходит, парень. Тебя как звать-то? - Барат излучал желание издеваться над парнем, кое-как прикрываясь дружелюбием.
        - Ренс.
        - Очень приятно, Ренс, - Джосс хлопнул его по плечу и чуть не сбил с ног. - Ты этого ксата не слушай: он правду говорить не способен. Всё, что ты дождёшься от него, будет самой простой и гнусной лестью.
        - Вот-вот! Не слагает о нас никто никаких легенд. Понимаешь? Может быть, барды где-то и поют песни о нас. Но почувствуй разницу между какими-то песнями и легендами, воспетыми в веках на страницах пыльных книг, лежащих на полках давно забытых библиотек.
        - Вот ответь мне, как взрослый разумный: что такое какие-то песни, исполняемыми какими-то бардами, во всех каких-то питейных, во всех каких-то городах на каком-то всём нашем северном материке?
        - Разве к такой всеобщей славе стремится авантюрист?
        Эти двое окончательно взяли в оборот парня, что слушал их с открытым ртом. И я бы непременно рассмеялся, если бы не закуски и разбавленное вино, занимавшие мой рот.
        Оба друга, на самом деле, были просто обязаны найти общий язык. Страшно представить мир без дуэта этих клоунов, пойди тогда события по другому пути. Но всё пошло так, как есть и сейчас можно наслаждаться непринуждённой, самой честной и неподкупной актёрской игрой - когда два разумных, не сговариваясь, находясь на одной волне, с самыми серьёзными лицами несут отборнейшую ахинею и бред. Да и Ренс тоже хорош собой: стоит, молчит и глазами хлопает. Если бы сейчас проходили конкуры на лучших развешивателей лапши на уши и лучшего держателя этой самой лапши на этих самых ушах - они втроём точно бы заняли первые места.
        Сложно сказать, сколько бы ещё продолжалось бесплатное представление, в котором главным актёром теперь стал Ренс, пытавшийся отвечать на тупые вопросы - но перед гильдией наконец-то появилась нужная мне группа разумных. Вот идёт Парт, за ним Сонтьяла… Чего с ними забыл дворф? И где два других караванщика?
        Сказав Ренсу и приятелям подождать меня, я быстрым шагом направился к гильдии.
        - …прошу тебя!
        - Ты ничего не сделаешь, Сонтьяла.
        - Да как так можно, Парт? Мы же все вместе были в одном караване!
        - Были, но городские ворота мы пересекли и всё, нет больше каравана, - Оглаф, как и все остальные говорили на повышенных тонах.
        - Оглаф, ну как же…
        - Вот так. Это устои моего народа, и мы с честью исполним их. Даже если придётся стать врагами для всех в этом городе!
        - Даже для меня?
        - Даже для всех вас.
        - Что случилось? Где Бром и Лекс? И что ты тут забыл, Оглаф?
        - Ликус, чертяка эдакая, ты вовремя!
        - Ликус! Сделай хоть что-нибудь с ним!
        - Сонтьяла, успокойся, - сказал Парт. - Бром сейчас около западных ворот, с остальными, Лекс в ратушу пошёл. Как думаешь, у нас есть хоть какие-то шансы успокоить их?
        - Спокойней буду только в могиле. Ликус, - дворф смотрел пристально, - для круга десяти не хватает четырёх воинов. В тебе я уверен. Станешь седьмым?
        - Какой круг десяти? Вы вообще о чём?
        - Ты же говорил, что знаешь наши традиции.
        - Ну да, но не все же.
        - Оглаф, одумайся!
        - Помолчи, Сонтьяла, - в голосе Парта отчётливо звучал прямой приказ, отчего грустное лицо девушки ещё сильнее помрачнело. - Оглаф уже всё решил. Лучше пойдём, заполним бумаги. Ты уж прости Ликус, но потом поговорим, - Парт обратился к дворфу, уводя Сонтьялу с собой: - Ищи нас внутри, когда закончишь.
        Мы проводили взглядом скрывшихся за дверьми гильдии караванщиков и дворф тут же обратился ко мне:
        - Ну так что? Поможешь?
        - Круг десяти? Я помню только одну вашу традицию, связанную с кругом. И то, там что-то было связано с войной сильных.
        - Гдо братар была давно. Эти, - он кивнул в сторону западных ворот, - недобитые слабаки. Но я отгрызу себе член, если не признаю в них хоть каплю чести!
        - Подожди, слишком много всего. Ты говоришь о гдо братаре за Доргтогрос?
        - Именно из той самой горы эти и пришли сюда.
        - Я понял, о каком круге ты говоришь.
        - Значит, станешь седьмым? Помоги нам!
        - Там же было какое-то исключение и можно бы…
        - Можно, если бы они не набили узоры отречения себе на лбы. А подбородки у них, угадай-ка, что? Правильно: чистые. Но это и делает им честь!
        - Но ведь праздник?
        - Как раз по этому поводу Лекс и побежал в ратушу. Традиции должны быть исполнены. Если не получим разрешения, то придётся отъехать от города на день пути. Но он договорится, я уверен.
        - Какие же сложные у вас традиции, дворф.
        - У твоего племени они не проще, ксат.
        Я невольно усмехнулся. В его словах была доля правды, так что не мне с ним спорить о традициях.
        - У меня есть ещё два война, - вдалеке, не сводя с нас глаз, Джосс, Барат и Ренс о чём-то говорили. - В них я сам уверен. Давно, конечно, но состояли в одной группе и сражались рядом.
        - Приведи их и я напою вас так, что боги позавидуют!
        - Они по этой части мастаки, гарантирую.
        - Я благодарю тебя! Выйди за западные ворота. От них сразу налево.
        Дворф тут же забежал в гильдию, а я направился к столу.
        - За стенами города скоро начнётся представление, и нас приглашают в нём поучаствовать. Надо будет немного постоять рядом. А потом подтвердить, что всё было честно.
        - Слишком мутно звучит, - отмахнулся Барат.
        - Согласен. Но слишком долго подро… А, забыл: если дворф выиграет, то вас он накачает алкоголем до потери сознания.
        - Вот твоя главная проблема: ты всегда оставляешь самое важное на потом! Веди.
        Ренс попытался что-то сказать про Лину, но хлопок по спине и вежливый голос Джосса намекнули ему, что парню следует побыть в мужской компании.
        С трудом проходя по переполненным улицам и кое-где срезав путь через проулки, мы всё же добрались до западных ворот. Стражники были крайне заняты проверкой телег и разумных, нескончаемым потоком прибывающих в город и наоборот, выходящих за его приделы.
        В такой ситуации можно было простоять в очереди и до вечера, если бы Джосс не проявил солдатскую смекалку. Оставив нас позади, он стал пробиваться сквозь толпу, на ходу матеря окружающих самыми отборными словами, которые только способен знать бывший служака. Через пару минут Джосс вернулся. Он раньше был солдатом и знал как устроена охранная служба. Так что благодаря ему мы наконец смогли выйти за пределы города, не потеряв в очереди целый час. И как просил дворф, мы пошли налево, вскоре выйдя к нужному месту.
        К специальной площадке для тех, кому неймётся почесать кулаки. Но только с тем условием, что здесь можно их чесать об противника пока тот не отправится на перерождение. Ну, или затеять спор, используя самые увесистые и убедительные аргументы: булавы, палицы и что-то другое. Посыпанный песком подиум из мощёного камня возвышался над поверхностью земли на пару сантиметров. В той части, что была ближе к городским воротам, находилась небольшая деревянная вышка.
        Рядом с ней стояло две группы разумных. Каждая из них как бы сбилась недалеко от дворфов. Притом по правой стороне стояло трое, а по левой был лишь один житель горных царств. Если бы не лысый мужчина с густыми бакенбардами, то я так и встал бы, не зная в какую из групп податься.
        - Бром, приветствую тебя.
        - Ликус, рад видеть тебя в добром здравии. С тобой? - караванщик показал на троицу, стоящую за моей спиной.
        - Да, мы от Оглафа. Я так понял, - я указал на отряды, собравшиеся недалеко от дворфов, - эти тут не просто так.
        - Именно. Идите сюда, - он показал на группу по правую руку от него и прикрикнул: - Торкл, тут к тебе от Оглафа.
        - Кем будете? - прозвучало из уст одиноко стоящего дворфа.
        - Группой поддержки коренастого населения, - съязвил Барат, видя сурового воина.
        - Смешно. Меня Торклом звать.
        - Ликус, Барат, Джосс. Пришли по просьбе Оглафа поучаствовать в кругу десяти. Это Ренс, но он так, рядом постоит.
        - Что вообще происходит, господин ящур?
        При упоминании своего имени парень оживился. У него наконец появилась возможность сказать хоть словно ровно с того самого момента, когда ещё около столиков Барат всучил ему в руки кувшин вина.
        - Сюрприз Ренс, - Джосс опять хлопнул его по плечу, отчего парень чуть не выронил кувшин. - Ты скоро много чего интересного увидишь.
        - Ликус? - Торкл вопросительно посмотрел на меня. - Не ты ли тот ксат, что спас моего племяша от волков? И тот, за кого он молился последние дни?
        - Кто твой племянник и при чём здесь молитвы?
        - Оглаф, кто ж ещё.
        - А молитвы?
        - Сонтьялу знаешь?
        - Ученица Парта, знаю такую.
        - Она тебе голову оторвёт. Что-то передаст в руки, а потом оторвёт. И их, и голову. Вообще всё оторвёт и скормит шакальему племени, - Торкл повернулся в сторону троицы дворфов и громко сплюнул.
        - Помянем, - два друга одновременно проговорили и по очереди отхлебнули из кувшина.
        - Значит, я тот ксат. Но я не спасал Оглафа, а лишь помог в бою товарищу.
        - Помог - значит спас. Рад приветствовать тебя и твоих друзей. С вами будет девять, проходите к остальным. Скоро племянник десятого приведёт
        - А если не приведёт? - задал вопрос Барат.
        - Ради этих шакалов приведёт.
        Мы отошли в сторону, присоединились к остальным и, пуская кувшин вина по рукам, стали осматривать собравшихся дворфов. Торкл от вина не отказывался, но сейчас пить ему не с руки - он попросил оставить ему и племяннику на потом.
        Я видел много представителей этого горного народа. Вид дворфа с двумя кинжалами мне не в диковинку, но всё равно странно наблюдать Торкла в лёгком кожаном доспехе и всего лишь с двумя кинжалами, когда против него стоят хорошо вооружённые войны.
        К Торклу, как я понимаю, присоединится Оглаф. Хоть у него доспех получше, и щит с мечом есть, но против них мало того, что два щита с мечом и топором, так ещё и лучник есть. Именно что лучник, а не арбалетчик: хоть луки дворфов и маленькие, но с арбалетом их спутать сложно. Может быть, они и уступают всем с остальным лукам по дальности стрельбы, но скорострельность у них одна из самых высоких. В узких пространствах улочек горных городов, во время войны, нельзя найти что-то лучше десятка дворфийских застрельщиков: хорошо обученных, вымуштрованных и прокачанных до уровня пятидесятого. Пока обычный лучник только закладывает стрелу на тетиву, дворф успевает выпустить три стрелы в противника и идёт пьянствовать в ближайший кабак.
        Шансы на победу не равны, притом сильно. Не стать бы нам свидетелями обычного избиения, которое закончится смертью похабного дворфа. Но только в том случае, если это два обычных кинжала, а не то, о чём я сейчас ду…
        - Слышь, - заговорил почти шёпотом Барат, обращаясь к Джоссу.
        - Чего?
        - Напомни, как зовут дворфов, которые магией пользуются по особому? Через кинжалы.
        - Я знаю, - Джосс улыбнулся, радуясь своей прекрасной памяти. - Дакгтаг камгоктар.
        - Даготар, - я поправил его. - Ты сказал правильно, но лучше это выражение не использовать. Оно слишком длинное и двояко читается. Да и ошибиться в интонации не проблема. А вот даготар произнести легко.
        - О чём вы? - такое ощущение, что Ренс только проснулся и пытается сообразить, где он находится. - Как это понять?
        - Даготар? Очень просто: «да» означает магия, «го» - мысль, а «тар» - лезвие.
        - Магия, мысль, лезвие?
        - Это значит, - Барат наклонился поближе к парню, - что Торкл, возможно, такой же, как Ликус. Только Ликус пользуется книгой, а дворф заклинания хранит в кинжалах.
        - Хоть у меня в гримуар и больше влезет, но вот в мощности они точно уступят. Если он действительно маг, то… Максимум по пять камней на каждую сторону рукояти, десять на кинжал и в итоге двадцать. Не знаю какие они там, но они точно мощные.
        - Насколько? - заинтересовался Джосс. - На примере огненного шара давай.
        - Сложно сказать, - я призадумался, пытаясь прикинуть в уме, сколько может нанести урона подобное заклинание. - Я думаю, что не менее пятисот урона на обычный магический щит.
        - Не слабо, - присвистнул Джосс.
        - Но всегда есть но? - уточнил Барат.
        - Да. В отличие от подобных мне, такие как Торкл расплачиваются за мощь не только количеством заклинание, но и приходится ещё в уме, на ходу, строить магическую печать, формировать такую же из маны в ладони и чётко пускать в нужный камень.
        - Опасно.
        - Чем? - подал голос рыжеволосый парень.
        - А тем Ренс, глупая твоя рыжая голова, - Джосс решил лаконично ответить, - что руку может оторвать, если ошибиться хоть на миллиметр. Ликус, там они скоро? Вино в кувшине невечное.
        Стоило ему только закончить фразу, как со стороны ворот вышел Оглаф. Он шёл вместе с Партом и ещё одним разумным, ставшим десятым в нашем кругу. Дворф направился к дяде, а караванщик к нам.
        Как оказалось: всё разумные, что сейчас стояли здесь, ехали в одном караване и Оглаф был назначен начальником охраны. Что произошло между двумя враждующими группами дворфов Парт так и не сказал. Лишь добавил, что это уже случившаяся часть мироздания.
        Сонтьяла отказалась идти сюда, сославшись на необходимость ухаживать за лошадьми. Но, подозреваю, ей отвратна сама мысль участия в подобном.
        - Всё уже случилось, Ликус, - продолжал отнекиваться Парт, - Ты лучше сам скажи: зачем тебе этот набор? Решил профессию сменить?
        - Для исследования.
        - Для какого? Или это сек…
        - А знаешь, что я до сих пор понять не могу?
        - Ликус, хватит! Мне Сонтьялы хватило.
        - Это их разборки и плевать, что они делать будут. Я другое понять не могу: если Оглаф был начальником, то как вы вообще проморгали этих троих?
        - Там всё сложно, Ликус.
        - Не сомневаюсь. Кто из вас троих дурак?
        - Это моя вина. Закончим на этом.
        - Вина моя, но я - не я. Ты себя сейчас слышал? - Парт презрительно посмотрел на меня. - Вот не надо этого взгляда, по тебе…
        - Ликус, ты…
        - Ксата презрением не удивить! Как эти трое оказались в караване? Давай без херни, рассказывай уже.
        Парт грозно посмотрел на меня, потом зачем-то глянул в сторону ворот:
        - У тебя какие планы на вечер?
        - Сяду где-нибудь и дождусь отъезда в деревню.
        - То есть свободен, - подытожил Парт.
        - Да.
        - Нет. Проведёшь вечером с Сонтьялой столько времени, сколько она попросит и сделаешь всё, чтобы она улыбнулась. Это моё условие или я буду молчать.
        Странная просьба, но что-то мне подсказывает, что надо соглашаться.
        - Вечером мне обратно в деревню ехать, но до того момента я попробую её развеселить.
        - Спасибо, - Парт сильно выдохнул, словно его душа избавилась от тяжёлого груза. - Не можем мы больше смотреть на неё, когда она сидит и чуть ли не плачет. За всю неделю ни разу не улыбнулась, Ликус! Впервые с того дня, как взяли её в ученики она такая. Понимаешь?
        - Я услышал тебя, Парт, успокойся. Если не откажется от моей компании, то постараюсь сделать всё возможное.
        Парт принялся рассказывать, и я сразу понял: в случившемся виновата была смуглянка. И, возможно, отчасти я: не поступи заказ, и девчонка не получила бы некоторую вольность в действиях.
        Полгода назад Оглаф остался в караване вместо того, чтобы поехать дальше на север. В город, куда он изначально направлялся работать каменщиком. Где-то в пути они наткнулись на Торкла и буквально сразу в караване стало на одного дворфа-охранника больше. И каждый раз, когда караван приезжал в новый город и собирался вновь, дворфы оказывались самыми опытными бойцами. Вскоре им надоело постоянно выяснять кто будет начальником охраны, поэтому было решено просто чередовать должность.
        Так получилось, что все сильно забегались, когда приехали в Рурат и отправили письмо. Настолько сильно, что караван собрать-то собрали, но оставили должность начальника охраны пустой. Вроде как шёл черёд Оглафа, но у них был какой-то разговор по этому поводу. Самих дворфов, ушедших куда-то опустошать городские запасы браги, так и не нашли в тот день - так что решили оставить всё как есть до следующего дня.
        А тут как раз моё письмо. Сонтьяла настолько сильно ему обрадовалась, что своим счастливым видом уговорила караванщиков подать документы на допуск к обычно недоступным для неё процедурам. Притом не дожидаясь следующего дня, а сразу же, буквально за пару минут до закрытия одного из отделов гильдии торговцев. Всё же, без этих послаблений контракт не получилось бы на неё оформить.
        На следующий день, купив с утра набор, она осталась сторожить в гильдии возможных попутчиков, а Парт с друзьями направился на поиски дворфов. Вот тогда-то, благодаря тем самым послаблениям, в караван добавились ещё трое разумных с татуировками на лбах. Эта троица ехала в Эльбен целенаправленно и дальше маршрута у них не было.
        Моя вина в этой ситуации однозначно есть: проигнорируй я сообщение от Парта, и Сонтьяла не забила бы себе голову первым в жизни заказом. А значит - не допустила бы столь глупой ошибки.
        - Ещё раз обещаю, что постараюсь помочь твоей ученице, - я вновь заверил караванщика и тут же непроизвольно поёжился.
        Мы стоим здесь как дураки уже почти час, Лекс всё не возвращается из ратуши - и я уже потихоньку начинаю подмерзать. Да, сейчас на улице очень тёплая погода. Светит солнышко, потихоньку прогревая открытые участки кожи. На мне тёплые вещи и на ногах, помимо сапог и обычных носков ещё шерстяные… но как же холодно!
        Наверно этой троице тепло в их одеждах. Чего только стоит стёганый камзол на самом мелком. Он явно при деньгах, раз может позволить себе столь качественную вещь, края которой украшены золотыми узорами. Необычные они, чем-то завораживают, привлекая взгляд. Похожи на те, что вышиты на платье Лины. Очень похожи. И не только у него, но и у всех из троицы.
        - Ликус, ты куда? - Оглаф удивился, стоило мне выйти из толпы.
        - Хотел кое-что узнать.
        - Без обид, но только у нас. Ты в нашем круге!
        - Я тебя понял. Бром может узнать?
        - Может, он как судья, - Торкл и Оглаф переглянулись. - Но только говори рядом с нами.
        - Чего случилось? - приблизившись, спросил караванщик.
        - Пожалуйста, подойди к тем троим и спроси… Сейчас, секунду… Всё, не помню точно. Спроси, пожалуйста, у них вот это: «Похвала - это мыло для ше…». Нет, вот так: «Мыльная вода для шерсти, как похвала сродни бальзаму для души?»
        - Чего? - все трое не верили своим ушам. - Ликус, ты в порядке?
        - Более чем. Спроси, пожалуйста!
        Бром посмотрел на дворфов, а они посмотрели на Брома. Потом они все посмотрели на меня, пытаясь убедится: не отморозил ли себе мозги стоящий перед ними ксат.
        Покачав головой, Торкл сообщил, что это можно узнать. Не знаю, как караванщик повторил мою фразу, дословно или с искажениями. Но вся троица стала слишком часто мотать головами, смотря то на меня, то на Брома. Самый высокий что-то пробормотал и глаза Брома расширились от удивления. Он так и пошёл к нам, с широко раскрытыми глазами. Лишь изредка моргая.
        - Тот высокий переспрашивает: «Мыльная вода для гефской ткани?»
        - Спроси следующее: «Гефская ткань любит мыльную воду, как душа любит мыльный раствор?»
        - Ликус, что за херню ты несёшь? - возмутился Оглаф.
        - Пожалуйста!
        Брому второй раз разрешили сходить и спросить. Но этот раз был последним - на что-то большее у Торкла терпения не найдётся. Караванщик подошёл к троице. Услышав фразу, они уставились на свои камзолы. Что-то быстро протараторили Брому, потом одёрнули его и сказали что-то ещё. Опять одёрнули и опять сказали. Но в этот раз Бром смог вернуться.
        - Они говорят: «Всегда»
        - Понятно.
        - Может, объяснишься? - Оглаф выглядел крайне растерянным.
        - Обязательно, но только когда всё закончится. Иначе нарушу ваши традиции.
        Вернувшись обратно к Парту и остальным, я рассказал о своих догадках, изложил план действий и попросил помочь.
        - Да я с удовольствием, - отвечал Джосс, - но уже так просто не пройти в воротах. Деньги нужны, раз такое дело, а я не высший эльф с бездонным кошельком.
        Мысленно ругаясь на внутренний карман, который всегда становится меньше в самые неподходящие моменты и ловит в капкан руку с кошельком, я всё же смог его вытащить и передал Джоссу.
        - Пользуйся всем!
        Все четверо переглянулись и тут же сорвались с места.
        Мне оставалось лишь надеяться. Надеяться, что Джосс сможет быстро пройти через ворота; что Ренс, бегущий с ним, включит голову и будет во всём его слушаться; что Барат с Партом вовремя увидят и смогут задержать группу, идущую с ратуши. А если не получится - то вместе со мной попробуют выиграть время здесь. Одно радут: Оглаф, ещё когда караван приехал в город, признал право Парта стать одним из круга. Тот повременил со вступлением, оставив свою персону на крайний случай. И этот самый случай произойдёт, если Джосс не успеет вовремя.
        Каждый, кто был сейчас около площадки и видел убежавших, не понимал происходящего. В особом шоке находился Оглаф вместе со своим дядей. Мне даже пришлось поднять правую руку в клятвенном жесте и пообещать, что ничего не произойдёт и круг не будет нарушен.
        Время стало тянуться и шло крайне медленно. Так медленно, что, казалось, успели возродиться из пепла небытия целые королевства, разрастись, пережить ренессанс, схлестнуться в кровопролитных битвах, погрязнуть в дворцовых интригах и, пожираемые изнутри графьями, князьями и другими не знающими меру благородными - развалится, предавшись забвению.
        Сколько прошло времени не знаю - меня привлёк окрик Брома, направленный в сторону ворот. Сердце готово было выскочить из груди от волнения. Но практически замерло, стоило показаться из-за стены колонне разумных.
        Шедший впереди Лекс задумчиво смотрел под ноги, а Парт и Барат лишь грустно мотали головами. За ними шла группа клерков из администрации города - важные и с охраной, они были готовы к любому развитию событий. Особенно отличался своим гордым видом дворф, с густой бородой и распущенными волосами, приглашённый для проведения обряда - в нём нужен был именно дворф.
        Караванщики собрались вместе с клерками и пятью дворфами и стали что-то обсуждать.
        - Ещё дольше задержать не смогли бы: он уже был готов лопнуть от злости, - Барат выглядел расстроенно, показывая на главного дворфа.
        Я постарался успокоить его. Я уверен, что они полностью использовали все возможные уловки и хитрости. Особенно Барат: он вообще способен поддержать высокопарную беседу даже с самым зазнавшимся от своей голубой крови благородным.
        Как назло, зазвучал колокол. И были закончены все приготовления. Администратор направился к центру площадки. Он шёл медленно, и с каждым его шагом у меня внутри всё холодело. Дойдя, он прочистил горло и приступил к исполнению своих обязанностей. Как долго он проговаривал формальности и особенности этой кровавой традиции сказать трудно - но я был готов заплатить ему по золотому за каждую дополнительную минуту. Лишь бы тот не замолкал. Но дворф замолк.
        Начался обряд круга десяти, цель которого была в подтверждении наших личностей. Мы лишь простые свидетели, кто потом скажет, что всё прошло честно.
        - …разрешено всё, и магия, и оружие, - администратор закончил озвучивать условия.
        Мы отошли в сторону так, чтобы нам ничего не угрожал. Но сама площадка была недалеко. На противоположной стороне стоял администратор с другими работниками. Оглаф и Торкл стояли по правую руку от нас, троица по левую. Каждый из них был на взводе от адреналина. Они пристально смотрели на своих врагов, готовые бросится друг на друга хоть с голыми руками, только дай отмашку.
        Сейчас последняя возможность.
        - Пусть будет испол…
        - Воин из круга говорить хочет!
        - Воин может говорить.
        Я подошёл поближе к площадке и начал тянуть время:
        - Как вы знаете, сегодня тот самый день, когда мы познаем… - я должен тянуть время, - …потому что каждый из дворфов… - каждая секунда может стать решающей, - …кровь течёт в наших жилах… - Оглаф с Торклом смотрят на меня с негодованием, - …ведь можно представить гнев богов… - не останавливаться, только не останавливаться, - …смотря в глаза предкам невозможно… - уже и администратор злится начинает, - …предвидеть невозможное возможно… - хотя бы ещё одну минутку, - …свет далёких звёзд… - тебя скверна пожрала, что ли: Джосс, где ты? - …славные деяния каждого… - всё, больше нельзя, администратор уже красный от гнева и что-то говорит своим помощникам, - Воин из круга закончил.
        - Неужели, - все шесть дворфов одновременно сплюнули и приготовились к битве.
        Идя обратно, я пересёкся взглядом с Партом и он едва заметно кивнул.
        - Пусть будет…
        - Воин из круга говорить хочет!
        - Воин может говорить.
        Под неодобрительные взгляды собравшихся моё место занял караванщик и стал нести похожую ахинею. Но лишь с той разницей, что рассказывал он только про тяжёлую долю разумных, оторванных от родного дома.
        После Парта должен будет пойти Барат, если к тому моменту Джосс так и не объявится. Я специально вышел первым, чтобы не терять возможность выступит: пойди я последним и мне бы просто запретили говорить. А так я смог выиграл время. Притом много: всё же немного боязно остальным разумным перечить ксатам.
        - Воин из круга закончил.
        Дворфы покачали головами и вновь приготовились к битве.
        - Пусть…
        - Воин из круга говорить хочет!
        Оглаф едва не бросил щит на землю от негодования, а в Барата чуть не полетел топор из той троицы.
        - Воин может говорить, - с нескрываемым раздражением проговорил администратор.
        Неважно, что эта троица недовольна моими действиями - я не ради них стараюсь. И не ради Оглафа или кого ещё всё это было затеяно. Да пусть начнут убивать друг друга хоть сейчас - это их право. И не ради Сонтьялы, которую явно сломает эта вся история. Если уже не сломала.
        - Воин из круга закончил.
        Барат идёт обратно - он сделал всё что мог. Администратор, как и другие дворфы, смотрят на нас с недоверием. Но они зря волнуются - больше никто не выйдет.
        - Пусть, - администратор замолчал и ещё раз посмотрел на всех собравшихся. И удовлетворённо кивнул.
        Со стороны ворот, из-за изгиба городской стены ветер доносил лишь шелест ветвей. Надежды больше нет. Хотя, это уже неважно. Всё это было только ради меня - кто бы из собравшихся что не думал.
        Я со своим заказом виновен в произошедшем. Да, я не знал, что вот так всё случится, даже представить не мог - но теперь моя совесть будет чиста. Потому что мною было сделано всё возможное, чтобы чужая кровь не пролилась понапрасну. Я могу лишить жизни другого разумного, не считаясь ни с чем. И после буду спать спокойно, потому что я лично сделал это своими руками, а значит - это мой выбор и моя ответственность. Но сложно жить дальше зная, что своими непродуманными действиями я убил других, и ничего не сделал для предотвращения трагедии. Хватит с меня ошибок прошлого.
        Теперь остаётся только расслабиться и насладится битвой: редко когда можно увидеть сражающегося даготара.
        Из собравшихся никто не хотел взять слово. Администратор, кивнув войнам, поднял руку:
        - Пусть…
        - …рю…
        Из города доносятся странные выкрики. Похоже, закончилось какое-то представление.
        - … будет исполнен…
        - …рю!
        - …священный обычай…
        - …дарю!
        Кто там так сильно кого благодарит и за что? Вроде бы главное представление ещё нескоро. Да и от западных ворот далеко до центральной площади.
        - …и кровь решит…
        - …овь дарю!
        - …кто достоин…
        - Кровь дарю!
        Администратор поменялся в лице и странно посмотрел в сторону ворот. А раздавшийся новый крик заставил егоопустить руку и замереть в ожидании. Крики продолжались, усиливались. И вдруг из-за изгиба стены выбежала странная разумная многоножка: одна пара ног тащила на своей спине вторую, а третья, упёршись руками в бока второй, подталкивала первую.
        Всё это время кричал дворф, сидя на спине Джосса. Но силы покинули авантюриста в самый последний момент - он споткнулся и едва не упал вместе со своей ношей. Если бы не Ренс, вовремя успевший потянуть на себя дворфа. Тот соскочил, приземлился на ноги и побежал в нашу сторону. Оставив позади Джосса, валяющегося на земле, и рыжеволосого парня, осевшего рядом.
        Авантюрист хватал ртом воздух, как загнанная лошадь. Он махал рукой в мою сторону намекая, что с меня нечто большее, чем кувшин простого пойла. Я обязательно рассчитаюсь, даже если кошелёк опустел - в моём поясе всегда замотан десяток золотых монет.
        Дворф с татуированным лбом и подбородком вбежал в центр площадки. Развернув бумажный лист, он назвал своё имя и огласил, что в соответствии с традициями эта троица находится под защитой города - так как они были приглашены на постоянное проживание. Закончив, он передал документ администратору. Одна долгая, тягучая минута кропотливого изучения содержимого и тот сообщил, что традиции не нарушены.
        Каждый из собравшихся с гордостью всё исполнил и не посрамил свои семьи. Поединок крови, через который проходит каждый дворф, пока не найдёт защиту, был закончен по всем правилам. Так и не начавшись.
        - Отец! - прокричала вся троица и бросилась в объятья портного. Вид у этого несчастного был такой, будто рассудок вот-вот и покинет его навсегда.
        Торкл хоть и выглядел раздосадованным, но он принял случившееся. Даже облегчённо выдохнул. Как и Оглаф, посмотревший на меня с благодарностью.
        - Так, Ликус, иди сюда! - прокричал дворф.
        Уже всё было закончено.
        Торкл, его племянник и портной с сыновьями успели поговорить с администратором. Тот ушёл, о чём-то договорившись и уведя с собой остальных клерков и охранников. Ушили и участники кругов десяти, получив от дворфом по золотой монете. Кроме нашей компании, с которой уговор был на совсем других условиях.
        Когда дворф крикнул, я стоял рядом с авантюристами, Ренсом и караванщиками. И брал со всех слово, что Сонтьяла не узнает о том, что я поспособствовал разрешению конфликта. Хотя бы в течение сегодняшнего дня. Мне для полного счастья ещё не хватало её благодарностей, или что похуже - пусть лучше думает, что её опять боги сберегли.
        - Чего тебе?
        - Ну-ка, давай объясняйся, чертяка эдакая, от начала и до конца.
        - Слушай внимательно. Вначале были лишь Первобоги, и звали их Изустария и Нефаус. Но пришли они в этот мир не одни, а…
        - Я готов слушать эти чудесные истории хоть всю жизнь, но давай поближе к сегодняшнему дню.
        - Хорошо. Сегодня поутру, когда я был в уборной…
        - Ликус, морщинистая твоя морда - не издевайся над дворфом.
        К нам приблизились остальные и на площадке образовалась толпа из радостных разумных, будто недавно никто и не собирался пускать ближнего своего на фарш.
        - Откуда вы знаете нашего отца?
        - Гордо быть одной расы с такими добрыми войнами.
        - Господин ящур, ещё бы чуть-чуть и всё!
        - Ликус, прости, но твой кошель того. Я оставил его на воротах, когда сюда бежали.
        - Оглаф, Торкл! Ликус просил ничего не говорить Сонтьяле. Я потом вам сам всё объясню.
        - Я три дня себе места не находил. Думал уж всё, не увижу своих мальчиков!
        - Так, всё это очень даже хорошо, но время поджимает. Мне надо идти к своим.
        - Всем молчать! - твёрдым командирским голосом Торкл перекрыл разговоры и на площадке наконец-то воцарилась тишина. - Есть кто старше ста сорока семи лет? Нет? Значит, я старший и по праву могу говорить за всех. Первое: я хочу бабу! Второе: я хочу брагу! Третье: я хочу доброй попойки, где не раз подниму чарку за этих трёх добрых воинов. Четвёртое: ты, ксат, нам всё объяснишь. Кто знает, где в городе всё это можно исполнить?
        - У меня! - подал голос портной. - Я накупил столько браги в честь приезда сыновей, что хватит на две жизни вперёд.
        - Значит, сначала к бабам. Куда?
        - Есть одно местечко, - стоило Джоссу заговорить, как Барат тут же хитро посмотрел на своего друга. - Хорошее и не сильно бьёт по карману. Но попрошу к одной даме руки не тянуть. И ты, рыжая голова, будешь с нами. Понял?
        - А я же…
        - Мы потом к вам присоединимся, надо только в гильдию зайти и Сонтьялу успокоить. Да и бумаги ещё кой-какие остались пустыми. Ликус, - Парт задумчиво посмотрел на меня, - ты бы тоже подошёл сегодня. Понимаешь, о чём я?
        - Я иду к своим, а там посмотрим. Есть план. Озвучить?
        Глава 3
        - Скромное ателье скромного портного будет ждать вас! - с радостью проговорил дворф.
        Мы стояли рядом со зданием, где на первом этаже было ателье, на втором жил портной, а на третьем его ученики. Городские власти явно были впечатлены его мастерством, раз не только взяли под защиту и сдали ему в аренду целое здание, но ещё и пригласили в город его детей. Тем самым и их взяв под защиту.
        - Отрубите мне член, если я пропущу эту попойку!
        - Обязательно, - говорил Джосс, успевший подружится со всеми. Но особенно с Оглафом, как бывший вояка с бывшим воякой. - Эту пьянку нельзя пропускать. Особенно, когда кто-то заикнулся о десяти бочках браги.
        - Будет ли магос с нами, вот к нему вопрос.
        - Это бесполезно, Торкл, - Барат не отставал от своего друга, но больше тяготел к компании мага. Всё же старый опытный маг и благородный по рождению равнинный эльф могут найти общий язык в литературе и других утончённых вещах. - Пойми ход его мыслей, и боги одарят тебя всеми возможными благами.
        - Прошу вас, Ликус, будьте сегодня. Я вам за жизни сыновей обязан! Последние, кто остался у меня из клана.
        - Сильно сомневаюсь, что смогу.
        Вот чего, а желания напиваться у меня точно нет. А это придётся сделать, если дурость пересилит здравый смысл, и я решусь зайти к ним на огонёк. Сейчас главное убедиться, что Лина в порядке, передать её Ренсу и идти к торговцам. Или сначала попробовать найти Бриана? Нет, лучше к торговцам: хоть рюкзак станет легче без бутылки, которую я уже целый день таскаю.
        - Господин, пожалуйста! - почти хором взмолились трое сыновей, старшему из которых, как оказалось, даже не исполнилось шестидесяти лет. А младший так и вовсе лишь недавно сорок лет взял.
        Вот, конечно, жестокая судьба у него. Только он стал взрослым, отметив тридцатилетие, и началась война сильных именно в той горе, откуда происходил его клан. Война была проиграна и это означало лишь одно - слабые должны быть уничтожены. Даже если они уплыли на другой континент.
        Несладко этой троице пришлось: десять лет скитаться по миру и не знать они покоя. Ведь каждый видел татуировки на их лбах, означавших не только потерю клана, но и отказ от привычного имени. Бывало, их замечал кого-то из тех, кто выиграл в войне - а значит каждый раз они сражались за свою жизнь. Вновь и вновь. Рано или поздно всё бы закончилось смертью, если бы они не встретили человека в куртке с такими же узорами, как и на их одеждах. Слово за слово и в тот же день с торговцами начал своё длинное путешествие по всему миру до Эльбена листок, с нарисованным на нём узором и указанием, где сейчас находится.
        Можно только представить, как сильно они обиделись на весь белый свет, когда до спокойной жизни оставалось совсем немного по меркам тех десяти лет скитаний и битв; когда они уже ощущали объятия отца; когда они вступили в последний караван на пути в Эльбен. В котором оказались два дворфа из клана, выигравшего войну. Притом один из воинов был намного, намного сильнее их всех вместе взятых.
        - У господина сегодня не праздник, а сплошная нервотрёпка. Так что нет, - от моего отказа дворфы погрустнели.
        - Никаких нет, чертяка, только да! Всё, он сам сказал, вы слышали!
        - Хватит, Оглаф. Пойдёмте, время уходит.
        - Господин Ликус, - портной не хотел меня так просто отпускать. - Даже если сегодня не сможете, то приходите завтра: мы будем вам рады. И даже не завтра - всегда приходите и мы вас встретим как самого дорого гостя. Только один вопрос: откуда вы, Кта’сат, знали, что они не могли самостоятельно сообщить о защите?
        - Я точно не знал. Лишь предполагал, что правила похожи между собой.
        - О каких правилах ты речь ведёшь? - Торкл до сих пор находился в небольшом шоке от моих познаний.
        - Я был проездом в одной из гор, а там как раз была… не помню точного как на вашем языке, но на людской переводится как: малая война чистоты.
        - Готв норбатар?
        - Да. Вот тогда-то мне и рассказали о ваших традициях. И про это правило тоже.
        Мы пошли дальше, попрощавшись с портным и приняв заверения, что свой товар он нас будет продавать с огромной скидкой.
        По моему плану, который все единогласно приняли и тут же переделали под свои желания, мы сейчас шли к миссии ксатов. Вначале всё шло как надо и караванщики, стоило нам зайти в город, тут же умчались в гильдию заниматься бумагами и дожидаться меня.
        С ними должен был отправиться и Ренс. Но Джосс с силой потащил его за собой - пока искали портного, парень успел вырасти в глазах авантюриста. Настолько, что тот прямо заявлял о желании взять паренька в наставничество. А всё потому, что ателье оказалось закрытым.
        Надо будет пересмотреть моё отношение к парню. Ведь вспомнить слова, сказанные мимоходом портным примерно год назад - значит обладать хорошей памятью и умом. Это же представить невозможно: успехом мы были обязаны тому, что Ренс в прошлом году приехал с семьёй в город за покупками! В поиске платья для сестры, в котором она совершит обряд совершеннолетия, они бродили по мастерским и зашли вот как раз к этому портному. Долго они тогда выбирали платья. Хоть его сёстрам и матери всё понравилось, но так ничего и не купили из-за высоких цен. Когда они уже уходили, дворф сказал, что если передумают, то всегда смогут найти его или в ателье, или в ратуше, в зале заседания мастеровых города. Другие места он не посещает из принципа.
        Но была ещё и вторая причина, по которой Ренс пошёл с нами. Отделение миссии ксатов находилось примерно в той же части города, что и здание портного - а вот бордель, про который говорил Джосс, был недалеко от гильдии торговцев. Вот именно поэтому все решили сделать крюк, дойти до ателье и направиться к миссии.
        Каждый сгорал от желания наконец узнать кто есть такая девушка по имени Лина, от упоминания которой парень меняется в лице: его глаза начинают судорожно бегать, дыхание учащается, уши краснеют, и он начинает бредить даже больше обычного. Каждый хотел увидеть девушку, погрузившую сознание несчастного на всю глубину любовного омута, заодно придавив ко дну тяжёлым камнем, навсегда сделав его пьяным от любви.
        - Оглаф, - я обратился к дворфу, - ты же тогда, после Ольска, должен был проехать ещё немного и осесть в каком-то городе и работать каменщиком. Чего с Партом остался?
        - Так клан наш выиграл в марга норбатар.
        - Может быть, я и понимаю в чём речь, но остальные навряд ли.
        - Десять лет назад третье дворфийское царство горы Доргтогрос пало. Слабаки проиграли в войне сильных. Помните?
        Джосс и Барат помнили, так что Оглаф продолжил:
        - Потом была война сильнейших, где определились три самых достойных царства. В каждом из них провели малую войну и наш клан доказал свою силу. Только в прошлом году старейшины трёх кланов наконец договорились, кто станет первым царём нового, четвёртого царства горы Доргтогрос. Наши кланы заселят гору, их названия сотрутся, и они распадутся лишь для того, чтобы простые семьи образовали собственные кланы. Каких-то двести лет и наши потомки сами примут участие в войне сильных и докажут своё право на жизнь!
        - Или падут, как слабаки из шакальего племени, - продолжил мысль Торкл.
        - Суровые у вашего народа нравы, - задумчиво произнёс Барат.
        - У людей и равнинных эльфов сложней они в разы. Чего только стоят эти ваши дворянские титулы и пляски вокруг рождения.
        - Спорить не буду. Но разве у вас нет подобного, когда ребёнку пахаря запрещают селиться в городе?
        - У нас нет пахарей, но сын или дочь грибника неспособны познать магию земли.
        - Значит, нравы наших народов похожи. Ликус, слушай, мы уже пришли, да?
        Барат был прав. Стоило нам завернуть за угол, как сразу показалась высокая стена, ограждающая миссию ксатов от остального города.
        Дойдя до входной двери, вся компания стала убеждать меня позволить им хоть одним глазком, хоть на минутку зайти и посмотреть, как живёт этот островной народ. Мне было всё равно, зайдут ли они, или не зайдут - но их не впустит одни из рабов, всегда стоящий рядом с дверью. Всё же миссию ксатов всегда охраняет группа рабов с огромным боевым опытом, множеством умений и настолько высоким уровнем, что многие благородные позеленели бы от зависти, сравнив с одним таким рабом всю свою личную охрану.
        И сейчас, как бы они не старались уговорить меня, я ссылался на главного ксата: только он решает впускать других или нет. Смерившись, компания осталась дожидаться меня на улице.
        - Да здравствует Ликус! - величаво проговорил Моглус, стоило мне войти в главный зал. Остальные ксаты зачем-то встали и, казалось, едва удерживали в себе смех. - Величайший из нашего рода, чтец имён Первобогов и смиренный исполнитель заветов Спасительницы! Настоящий, отец!
        Последнее слово мормит проговорил с церемониальной интонацией и поднял руки к небу, отчего все собравшиеся взорвались дружным хохотом. Даже Тамиса не сдержалась и ухватилась за Лину, пытаясь не упасть с дивана в приступе истеричного смеха. Эльфийка, почему-то одетая совсем в другое платье, стыдливо смотрела на меня и не знала, что ей делать.
        - О чём ты вообще говоришь, Моглус? Какой отец?
        - Сейчас, секунду. Дай нам отдышаться. Папа.
        Ксаты вновь заржали как кони. У меня стали рождаться самые нехорошие предположения о причинах столь обширного коллективного помешательства. Как минимум тут не обошлось без Лины. Но сначала надо было дождаться такого прекрасного момента, когда все наконец успокоятся и Моглус расскажет о случившемся днём. Ждать пришлось долго, но всё-таки это произошло.
        После того как Тамиса отвела Лину умываться и подлечила ей глаз магией, заодно показав спящего малыша для её окончательного успокоения - все сели за стол. И за время обеда эльфийка трижды переворачивала на себя еду: сказывалась слабость рук из-за морального истощения. То красивое платье пришлось отправить в стирку, а ей выдали простую одежду. В момент переодевания вид у Лины был, как у преступника перед виселицей: полное принятие того, что жизнь кончена.
        Только через полчаса её смогли разговорить и хоть как-то поднять настроение. Всего лишь надо было завести разговор обо мне - её тут же прорвало, и она решила узнать абсолютно каждое блюдо из кухни ксатов.
        И вот так, обсуждая приготовление еды, она окончательно успокоилась. Перейдя от еды к её прошлому, а потом и к будущему, разговор постепенно пришёл к самой главной теме.
        - Отгадай, как Лина решила назвать ребёнка.
        - Не знаю Моглус, не знаю.
        - Ну же, Ликус. Одна попытка, проще простого.
        - Не знаю, Моглус! - что-то у меня нехорошее предчувствие. Мне почему-то кажется, что Лина ляпнула очередную ересь.
        - Ну же!
        - Не трави душу! Говори, что она сказала.
        - У Ликуса есть Лина, ведь так? - Моглус посмотрел на собравшихся, и они ему ответили: - Да!
        - А у Лины есть свой Ликус! Поздравляю, ты стал папой!
        Я перевёл взгляд с мормита на Лину. Её лицо не было красным и, казалось, что ей не стыдно. Но так будет казаться, если не обращать внимания на её острые уши, которые чуть ли не скрутились в трубочку - верный признак того, что равнинный эльф испытал великое потрясение. В её случае это мог быть только стыд.
        Но должно быть стыдно не только ей, но и мне. Я предполагал что-то подобное, но и подумать не мог, что она выберет моё имя - расчёт был на одного из сидящих здесь ксатов. Ну, или имя старосты, или Ренса на крайний случай.
        - Я надеюсь, мормит миссии не впал в маразм и не вписал это имя в документ?
        - Не волнуйся, мы тебя ждали. Не нравится? - Моглус явно решил продолжить издеваться надо мной.
        - Абсолютно и категорично нет!
        - Зря ты так, Ликус. Красивое же имя.
        - Тогда дай ребёнку моё полное. Да, вот что точно подойдёт ему.
        - Ты слишком жесток к несчастному дитя!
        - Я не всерьёз. Но если честно, то времени у меня сейчас нет. Вернёмся к вопросу через неделю.
        - Хозяин… - раздался голос Лины, когда я в нескольких предложениях рассказал мормиту и остальным о случившемся за воротами.
        - Лина, о чём мы с тобой говорили? Хватит хозяйкать!
        - Ты неправ, Ликус. Как же ей к тебе ещё обращаться? Господин? Мастер? - с Моглусом были согласны остальные кстаты.
        - И так не надо. Пусть по имени, как нормальный разумный.
        - Она может делать так только на земле миссии, а там, - Моглус показал в сторону города, - только это случится и вас изобьют до смерти. Даже не посмотрят на то, что ты посох не выпускаешь из рук. Пусть обращается как ей удобней. Если я не ошибаюсь, то та малышка, что была с тобой давно, звала тебя хозяином и ты не был против. Помнишь же, у неё ещё…
        - Ты про Сою?
        - Именно о ней. Ты же позволял Сое так обращаться к себе.
        - Она исключение из правил.
        - Так пусть Лина тоже станет для тебя таким исключением. Будь добрее к слабому. Чти заветы!
        Как же противно, когда меня так называют. Ну ладно ещё Соя, сплошное наказание моей и без того скверной жизни - она хотя бы говорила по нормальному, даже с каким-то весельем. Но Лина, стоит ей открыть рот и мне сразу хочется повеситься от её голоса, заполненного до краёв трагизмом и чувством вины. И этот ещё совет - добрее быть, он говорит. Издевается, не иначе. Ладно, пойду на уступку: пусть думает, что я слушаюсь его.
        - Лина, разрешаю хозяйкать.
        - Х-хозяин?
        - Можно, - её глаза заблестели, словно она была готова скинуть давящий на неё непосильный груз. Но это последнее, что мне сейчас нужно: - Стой. Если ты хочешь что-то сказать о платье, ребёнке или дневной истерики, или просто извиниться - жди вечера. Что-то другое хочешь сказать?
        - Н-нет.
        - Значит, пошли. Ты хорошая раба, будь уверена, - я посмотрел на мормита и добавил: - Как бы за стеной обезумевшие глотки выть не начали от ожидания.
        Мы уже стояли у двери в стене, как Моглус решил вставить последнее слово:
        - Я оказался прав.
        - Ты о чём?
        - Трое из наших невольников были на обеденной проповеди. Хубар простоял на подиуме и слова не сказал.
        - У него забрали право проповеди?
        - Только на один день. Приехало его начальство, кто-то из высших сановников. Не хочешь знать, о чём он говорил?
        - Мы все умрём, покайтесь во грехе, не делайте плохого, скверна - зло, дети скверны - зло, ксаты - вынужденное зло. Что он ещё мог говорить?
        - Ты не прав, Ликус. Я спросил не про Хубара.
        - Тогда откуда я могу знать, что они там говорили?
        - Сейчас, - Моглус прокашлялся, - “Увидя гниль да сотри её. Увидя гряз да сожги её. Увидя погань да уничтожь её. Увидя сеятеля скверны да покарай его.” Сеятели скверны - это мы с тобой.
        - Лаотлетий? - чует моё сердце, что в ближайшие пару недель покой городу будет только сниться.
        - Что?
        - Слова знакомые. Подумал, что это был Лаотлетий. Высший эльф, один из верховных сановников.
        - Ты знаешь его?
        - А разве можно не знать такую тварь, как он?
        За дверьми миссии нас с Линой ожидала лишь пустая улица. И это было странно, ведь прошло от силы минут пятнадцать или двадцать. Но только стоило задуматься о поиске этой злосчастной компании, утащившей с собой Ренса, как вдалеке показалась искомая группа разумных. Они вальяжно вышли из-за угла здания, потягивая что-то с длинных кружек.
        - Ликус, чертяка ты эдакая, - Оглаф, как и почти все остальные, чуть не растаял от вида эльфийки. - Сонтьяла мне рассказывала, что у тебя была раба и ты заботился о ней. Но в её рассказах и намёка не было на её красоту! Госпожа, позвольте, - Оглаф взял Лину за руку и хотел вложить её маленькую ладошку в свои, но она испугалась и вырвалась.
        - Она не привыкла к такому, не обижайся.
        - Не балуешь ты её, морщинистая морда.
        - Не поверишь, но даже слишком балую.
        - Что с её платьем?
        Ренс был тем единственным, кто не изменился при виде Лины. По его глазам было заметно, что он хотел бы смотреть на эльфийку каждый из отведённых ему дней. Но так обижаться из-за какого-то платья слишком необычно даже для него.
        Ну да, сейчас на Лине совсем другой наряд. Да, узоров и каких-то красивых деталей там почти нет. Подумаешь великовато в плечах и немного длинное - так даже интересней смотрятся. А с длинной Тамиса перед нашим уходом решила вопрос, подвязав платье по талии ярким поясом. Единственно, что смущает - слишком широкий ворот, не закрывающий ни шею, ни рабский ошейник.
        - Теперь это её платье. На всё есть причины.
        Услышав последнюю фразу, авантюристы и дворфы лишь переглянулись и пожали плечами. Они сразу поняли, что она не просто так переоделась. А вот Ренс, явно придумав какую-то глупость, не успокоился и принялся буравить меня взглядом, полным ненависти.
        Отмахнувшись от странного поведения парня, мы наконец-то направились в сторону главной улицы. Вначале все шутили над Ренсом и его бессвязным рассказом про каких-то церковников и что-то про проповедь. Но это быстро надоело и все переключились на другие, более интересные темы.
        Джосс и Барат стали рассказывали дворфам как они, два совершенно разных разумных, смогли найти общий язык. Дворфы смеялись и постоянно вставляли едкие замечания. Я шёл позади и через плечо посматривал на Ренса с Линой. Они шли сразу за мной и молчали, не зная о чём говорить. Если для эльфийки такое поведение нормально, но вот Ренс явно теряет время. Или же он просто выжидает подходящего момента.
        - Минуту, - мой окрик заставил всех остановится, когда до главной улицы оставалось пройти несколько десятков метров.
        - Что случилось?
        - Нет, ничего. Закрыто из-за праздника, - я показал на двери мастерской оценщика. - Потом зайду.
        - Вот и хорошо, что закрыто. Иначе бы мы тебя силой потащили с нами.
        - Тогда я бы расценил это как нападение, побежал к своим, пожаловался на вас, и вы бы стали объяснятся перед кем-то пострашнее, чем я.
        - Мы бы и его потащили на праздник, не переживай!
        Главная улица утопала в праздничном веселье. То, что было здесь до обеда, казалось лишь репетицией перед основным выступлением. Народ заполнил улицу от края до края и, казалось, что на праздник пришёл каждый разумный из ближайшей округи. А придя, забыл кто он такой и стал с жадностью истощённого путника впитывать в себя веселье и не насыщается им.
        За расставленными повсюду столиками стояли как парочки и разношёрстные компании, так и целые семьи, наслаждаясь едой и выпивкой. То тут, то там лавочники закрывали свои прилавки лишь для того, чтобы поднести новые продукты и открыться вновь. Или, продав всё подчистую, уступить место другим торговцам, с нетерпеньем ждущих своей очереди. А уж количество различных клоунов, актёров и других мастеров сцены невозможно было сосчитать.
        - Лик’Тулкис, рад приветствовать вас, - к нашей группе подошёл появившийся из ниоткуда самый спокойный человек в городе.
        - Привет, Нурт. Отдыхаешь на празднике?
        - Никак нет - работа. Разрешите на одну минуту вас отвлечь.
        - Господин ящур, ну может мы…
        - Минуту Ренс. Скоро пойдёшь.
        Я уже хотел извиниться перед компанией, но они лишь молча закивали головами. Похоже, кто-то из авантюристов только что рассказал дворфам про Нурта.
        - Что случилось? - мы отошли буквально на пять шагов в сторону и наш разговор мог быть услышан.
        - Прошу прощения, что отвлекаю вас в столь радостный для всех нас день. Хотел бы передать, что вас настойчиво желает видеть глава гильдии авантюристов и вольных наёмников.
        - Настойчиво?
        - Совершенно верно. Видите ли, я не могу знать, о чём именно хочет говорить глава. Могу лишь предположить, что это как-то связано с отбытием из города одного из опытных авантюристов.
        - Не совсем понимаю. Но если глава хочет увидится во время праздника, значит - дело точно срочное. Мне в гильдию идти?
        - Не утруждайте себя, не надо. Глава просил передать, что будет вас ждать в районе главной площади. Знаете магазин, торгующий магической бронёй, в основном из металла? Недалеко от него ещё расположен гончарный магазин.
        - Знаю.
        - Рядом с ним возведена терраса. Сможете найти главу там. Он приглашает вас провести вечер в его компании.
        - Спасибо, Нурт. Передай главе, что я буду.
        Нурт в вежливой манере попрощался со мной и извинившись перед всеми, растворился в толпе так же внезапно, как и появился до этого.
        - Чего Нурт хотел? - Барат выглядел немного раздосадованным.
        - Глава меня зачем-то ищет. Что-то про отбытие какого-то авантюриста.
        - Это из-за меня. Он говорил, что будет тебя упрашивать занять моё место.
        - Господин ящур, пожалуйста!
        Ренс был на взводе. Казалось, ещё немного и его нервы просто не смогут удерживать на месте его тело, так и переполняемое желанием побыстрее увести свою возлюбленную развлекаться на празднике.
        - Да, Ренс. Я помню про тебя. Лина, протяни руку.
        В маленькую ладошку были аккуратно скинуты монеты. Если бы не шерсть на её спине, то я просто спокойно вложил бы их. Но лучше Лину не касаться. Поэтому пришлось обойтись таким способом. Хотя и без этого она сильно удивилась трём блестящим кругляшкам.
        - Ты же знаешь, как пользоваться деньгами?
        - Хозяин, я…
        - Мы с тобой ходили на рынок и там ты видела, как деньгами пользоваться, так?
        - Да.
        - Я тебе объяснял, как пользоваться деньгами?
        - Да.
        - Ты сама сможешь сделать покупки? Или мне попросить Ренса?
        - Господин ящур, вы не волнуйтесь, я всё…
        - Ренс, помолчи, - остановив парня, я стал смотреть на Лину. И не только я: и дворфы, и авантюристы с любопытством наблюдали за эльфийкой. Она крепко сжала в кулачках монетки и приложила их к груди.
        - Я… - Лина хотела что-то сказать. Но сбилась, словно боролась сама с собой. - Я… Я могу… купить хлеб?
        - Какой хлеб? - это был слишком странный вопрос, ведь дома она могла этим хлебом объедаться каждый день.
        - Сладкий. Хлеб.
        - Сладкий хлеб?
        - Да, сладкий, с молоком. Вкусный, очень.
        На этом она хотела закончить свои крайне информативные объяснения. Но всё же рассказала про какую-то булочку с молоком, которую когда-то где-то как-то попробовала на рынке.
        - Можешь, только про сдачу не забывай, - я, конечно, разрешил ей. Но так и не понял, что именно разрешил.
        - А… вино. Можно?
        - Только разбавленное и только две кружки.
        Лина обрадовалась и чуть-чуть улыбнулась впервые с того момента, когда я забрал её от ксатов. Она хотела что-то ещё спросить, но замолчала узнав, что у неё было право потратить все деньги до последнего медяка.
        Ренс, закончив выслушивать мои наставления, наконец получил возможность провести вечер наедине с эльфийкой и тотчас же повёл её смотреть на выступления циркачей. Вслед за ними и наша компания шагнула в уличный поток.
        Мы остановились, когда прошли почти через весь город и до гильдии свободных торговцев было рукой подать. Но куда ближе к нам был узенький переулок. Настолько узкий, что трое разумных едва протиснулись бы в нём. И то, вжимая плечи. На стене одного из знаний покачивалась вывеска из старого, почерневшего дерева, с надписью гласящей, что мужчина сможет отыскать здесь утешение на вечер.
        Хоть о моих дальнейших планах было известно, но всё равно авантюристы попытались уговорить меня отправиться в бордель. Я стал отказываться и завязался непринуждённый спор, со взаимными шутками и подколами.
        - Ой, здравствуйте. А вы к нам?
        К нам подошла женщина, ведущая за руки мальчика и девочку одинакового роста и так похожих друг на друга. У каждого ребёнка в свободной руке была булочка - креп, местное изобретение, когда внутрь булки засовывают творог, смешанный с мёдом и орехами.
        - Здравствуй, Гурана, - заговорил с женщиной Джосс. - Мы к вам. Проводишь нас?
        - Да, конечно. Спасибо вам, что решили посетить нас. Одну минуту, прошу. С детьми только попрощаюсь.
        Даже находясь за спиной Джосса можно со всей уверенностью сказать: он преисполнен грустью. И даже какой-то тоской. Джосс тяжело вздохнул, наблюдая как вдова села на колени перед двумя своими самыми драгоценными сокровищами и стала объяснять детям, чтобы они прямо сейчас пошли домой. Маме надо работать.
        Я попросил стоящего рядом Торкла подержать посох, снял сумку и стал исткать в ней кое-что важное для Джосса.
        Если верить его рассказам, то Гурана переехала в Эльбен полтора года назад лишь за несколько дней до моего приезда. И работа в борделе - единственная для неё возможность прокормить детей. Другого ей просто не оставила судьба: выйдя замуж ещё в девичестве за городского стражника и родив ему двух прекрасных близнецов, она стала настоящей хранительницей очага. Она только и умела, что творить домашний уют на всегда стабильное жалование мужа.
        Ровно до случая, когда во время патрулирования спящего ночью города он с другим стражником не наткнулся на группу пьянчуг, не знавших меры в алкоголе. Они не захотели отправляться по домам, а вместо этого отправили двух стражников к богам. Несмотря на честно исполняемые обязанности на протяжении многих лет, их семьям отказали в компенсации, сославшись на то, что они не должны были подходить к пьяным. И вообще, они сами виноваты, что погибли. Не зная себя от горя, от обиды и разочарования, Гурана взяла детей, собрала пожитки и переехала сюда.
        Наконец я нашёл, что искал и ткнул Джосса в спину. Он повернулся и увидел протянутые два маленьких свёртка и мой взгляд, намекающего на детей. Кивнув в благодарность, он присел и протянул детям по свёртку со сладким ореховым угощением.
        Сегодня у этих маленьких созданий был настоящий праздник: они наконец погуляли с мамой, вечно занятой на работе; каждый из них получил по целой вкусной булочке, чего раньше никогда не случалось; и даже добрый дядя угостил их чем-то вкусненьким.
        Я смотрел на детей, видел их взгляд, которым они пожирали Джосса и знал, о чём думали эти два маленьких человечка и что так боялись спросить: станет ли этот авантюрист, так часто приходящий к маме, их новым папой. И если с Баратом и Рувилой всё было понятно и пытаться делать что-то с ними двумя бесполезно, то хотелось как-то помочь Джоссу - жизнь его горазда короче моей и, скорее всего, осенью наши дороги разойдутся окончательно. Мало того что он теряет друга в лице Барата, так ещё и никак не решится преодолеть барьер и сделать шаг вперёд. Но сейчас, смотря на два невинных и таких счастливых маленьких личика - пусть у него в голове станет на один пункт к мотивации больше.
        Но вот Гурана закончила говорить с детьми, а они так и не решились задать свой вопрос. Поблагодарив за угощение, дети пошли в ту сторону, откуда пришла наша компании. Попрощавшись со всеми и пообещав по возможности зайти к портному, я навсегда попрощался с Баратом и компания направилась за Гураной.
        - Барат, стой. Забыл!
        - Ты не хочешь, чтобы я уезжал? Спасибо, но ты не в моём вкусе.
        - Это было обидно. Подожди, забыл передать.
        Услышав историю зелья и его свойства, Барат был в полном праве выкинуть его - но вместо этого остроухий горячо поблагодарил за такой подарок. В самом лучшем случае ему три недели ехать до родных мест и на пути всякое могло произойти. Так что даже такое зелье может жизнь спасти. Пообещав написать Джоссу, если придётся воспользоваться зельем, Барат вернулся к остальным.
        Я пошёл к гильдии свободных торговцев. Мне осталось выполнить две цели: забрать заказ, благо деньги на его оплату лежали в сумке; а потом найти Бриана. Нет, три: дождаться Лину и поехать наконец-то в деревню.
        В практически пустом зале гильдии было трудно не заметить одиноко сидящего разумного, с лысой головой и густыми бакенбардами.
        - Ещё раз здравствуй, Бром.
        - Здравствуй, Ликус, - торговец громко шмыгнул носом.
        - Что случилось? На тебе лица нет.
        - Ты, Ликус, присядь, - он говорил голосом мертвеца, а не живого человека.
        - Что случилось? Где все остальные? Бром, посмотри на меня. Бром!
        - Ты только спокойно послушай меня, хорошо?
        - Бром, еби тебя коромыслом, что случилось?
        - Сонтьяла… - он запнулся, пытаясь проглотить подступивший ком к горлу, а на его глазах стали наворачивается слёзы.
        Нет, пожалуйста, вот только это. Сегодня хоть и не самый удачный день, но только такой херни мне не хватало для полного счастья. Хотя, на самом деле, день-то даже очень удачный: много получилось сделать и хотелось бы закончить его на хорошей ноте. Но сидящий передо мной плачущий от горя мужик не попадает под понятие “хорошая нота”.
        - Когда мы пришли обратно и… - он опять запнулся.
        - Что случилось?
        - Там, в комнате, в гостевой, наверху… Сонтьяла… - его голос сломался, и он едва удержался, чтобы не зарыдать.
        - Бром.
        - Бедная… наша девочка.
        - Бром!
        - Ну ка же так?
        - Бром, мать тво...
        - Мы нашли… её в петле…
        Глава 4
        - Девочка наша… бедненькая, маленькая. Как же ты могла так? - Бром уже не сдерживался и плакал на взрыв. - Три старых дурака не уследили за единственной ученицей! Как же ты так, девочка наша?
        - Хватит Бром, успокойся, - я встал, подошёл к нему и похлопал по плечу.
        - Ликус, ну как так? Она же так хотела сюда добраться! Получила твоё письмо, светилась от счастья, понимаешь? Весь день мечтала о празднике… И вот он, праздник! Если бы тогда не ушли, не бросили её одну… Ну как так могло, как?
        - Успокойся, Бром, хватит истерить.
        - Ну как, Ликус, объясни мне, как?
        - Бром, посмотри на меня! Где все остальные? В комнате наверху? Оно там же?
        - Кто оно? - караванщик посмотрел на меня безумными глазами.
        - Тело.
        - Какое тело?
        Всё, этот готов окончательно: крышу сдуло попутным ветром и чердак протёк вслед за ней.
        - Твоей. Ученицы. Сонтьялы. Повесившейся. Мёртвой. Тело.
        - Какой мёртвой? - он резко вскочил с места.
        - Она жива?
        - Да, жива! Успели в последний моме…
        Я не позволил договорить и крепко вмазал ему по лицу надеясь, что это хоть немного приведёт его в чувства. Удар вышел настолько сильным и внезапным, что торговец тут же упал на пол. И сразу же попытался встать. Но я не позволил это сделать и придавил его посохом.
        - Ну а чего ты истерику завёл, если она жива?
        - Она хотела повеситься, как ты не понимаешь?!
        - Понимаю! Не верь, но понимаю. Но ещё я понимаю, что с живым человеком говорить можно, а с мёртвецом уже нет. Она жива, а значит вы можете поговорить с ней и всё расставить на свои места. Так что хватит устраивать тут истерики как девчонка.
        Я убрал посох с его груди и протянул руку, предлагая помощь. Бром с негодованием посмотрел на меня, но всё же принял её и встал.
        - Возможно, ты и прав, но в моё сердце словно нож воткнули! Она же для нас все…
        - Она для вас всех троих как дочь, я знаю. Но истерика не то, чем ты должен заниматься. Лучше подумай, как будешь говорить с ней о произошедшем. Она жива, а это главное. Ведь так?
        - Да… Прости, не сдержался.
        - Не волнуйся, в жизни всякое случается. Где она сейчас?
        - В гостинице, недалеко отсюда. С ней остальные.
        Стоило только нам переступить порог гостиницы, как хозяин гостиницы сообщил Брому, что лекарь недавно ушёл. Парт, как и Лекс, сейчас были наверху вместе с Сонтьялой.
        Поднимаясь по лестнице, я пытался услышать хоть какие-то отголоски ругани или чего-нибудь похожего. Но на втором этаже было тихо. Очень тихо.
        Бром постучал в одну из дверей. Безжизненный голос, в котором я узнал Парта, произнёс:
        - Кто?
        - Это мы, - почти таким же голосом ответил Бром. Щёлкнула замочная скважина и мы зашли внутрь.
        В самой дорогой комнате гостиницы сейчас была настолько гнетущая атмосфера, что на душе тут же кошки заскребли. Парт стоял рядом с дверью и сам был похож на это деревянное изделие: такое безжизненное, старое, выцветшее и держащееся лишь благодаря неведомым силам и внутреннему стержню. Лекс, этот бочкообразный весельчак, частенько травивший забавные истории у костра, сейчас сидел рядом с кроватью. Казалось, он напрочь позабыл, как говорить и лишь изредка моргал.
        На кровати сидела Сонтьяла. Поджав ноги так, что колени оказались на уровень глаз, она уткнулась в них лицом, втянула шею и обхватила голову руками - она полностью отгородилась от всего мира и всех, кто был с ней рядом. Обычная поза, когда разумный даже не подумает слушать тебя.
        - Ну что, где мой заказ? - подмигнув караванщикам и помня про обещание, данное Парту, я прошёл в центр комнаты. - Скажу честно: я весь извёлся в ожидании вашего приезда.
        - Ликус, ты понимаешь…
        - Конечно, понимаю, Парт. Моя просьба была неожиданной, и ты даже представить себе не можешь как я рад, что вы взялись её исполнить.
        - Ты что, забыл, что случилось?
        - А, ты про это? - похоже, они не поняли моего намёка. - Ну да, поскубались дворфы мало-мало, но с кем не бывает? Я вон сам Брому лицо поправил и ничего: жив, здоров и даже ходит. Всё же хорошо и всё просто замечательно.
        - Чего хорошего? Я их чуть не убила! - раздался хрипящий и сухой голос со стороны кровати.
        Волосы девушки были всклочены, глаза красными, лицо опухшим. Но больше всего привлекал внимания огромный кровоподтёк, оставленный на шее верёвкой. Завтра он превратится в настолько яркий синяк, что даже смуглый цвет кожи не сможет его скрыть. Он как немое напоминание душевной слабости будет с ней ещё долго. Если она не решится потратить крупную сумму на восстанавливающие зелья.
        - О, Сонтьяла, привет, я тебя не заметил, - сейчас я сделаю то, что должен, и заставлю её улыбнуться. - Зашёл и думаю: что это за существо у них такое на кровати сидит? А это ты. Неожиданно. Ты чего такая красива? На праздник решила пойти? Правильное решение, там сегодня весело. Даже могу о парочке интересных мест рассказать. Ты так решила пойти? Или тебе подготовится надо? Думаю, время у тебя есть, пока мы будем с заказом разбираться. Кстати, а где он?
        - Ты издеваешься?
        - Нет. Почему я должен издеваться?
        - Ты не понимаешь, что я натворила?
        - Ты про дворфов?
        - Да! Я их…
        - Спасла.
        - Что? - она опешила. Хоть я и стоял к ней лицом и не мог видеть караванщиков, но уверен, что в этот момент они сами чуть не попадали от шока.
        - Это ведь ты приняла их заявки на проезд?
        - Я-я, - Сонтьяла уже перестала понимать, что происходит.
        - А теперь представь, что тогда в гильдии сидела не ты, а кто-то из них, - я показал на трёх мужчин, - И сидел не один, а с Оглафом. Что бы тогда случилось?
        По выражению лица и тупому взгляду девчонки было понятно, что она не понимает к чему всё это.
        - Не прими ты их в состав каравана и в Рурате состоялась бы бойня. И можешь мне поверить: у тех троих не было и шанса против Торкла. Только благодаря тебе их жизни оказались в безопасности. А уже здесь их ждал отец и долгожданная защита от города. Неужели спасение трёх бесценных жизней для тебя лишь повод лично передать привет своему несчастному отцу?
        Дрожащие руки Сонтьялы потянулись к шее, а уголки покрасневших глаз вновь заблестели от слёз. Теперь остался последний, самый важный этап в обработке её сознания. После него можно будет с уверенностью сказать, что своё обещание я выполнил и заставил её улыбнуться. Не сразу и не сам, но тут она и без меня справится.
        - Ты можешь думать про себя что угодно, но и для всех нас, - я специально перечисли имена всех, кто был в комнате, - ты герой. Ты спасла тех троих. Ты и только ты. Так что не смей уходить на тот свет - расстроишь не только всех нас, но и своего отца тоже. Кстати, об отце - надо будет познакомить тебя с отцом той троицы пока ты здесь: он был тебе безмерно благодарен.
        Сонтьяла затряслась всем телом и уже была готова вновь зарыдать. Я не мог позволить ей впасть в истерику - поэтому сильно стукнул посохом о деревянный пол. Раздался звук, словно кто-то решился рубить дрова огромным молотком. Но это сработало: испуг перебил её желание лить слёзы.
        - Но знаешь, я всё же пойду - время не ждёт. Да и у тебя дел навалом: чего только стоит желание поплакаться в подушку. Мы сейчас с заказом разберёмся, и я уйду, - я демонстративно повернулся к ошарашенному Лексу, так и сидевшему рядом с кроватью. - Там на главной площади, где-то через час, будет спектакль. Говорят, что в одной из сцен будут наездники на лошадях участвовать. Можешь себе представить лошадей на площади в центре города? Я хочу посмотреть на это! Да и место будет хорошее, кстати.
        - Лошади? - по выражению Лекса было понятно, что он понял мою хитрость. - В городе? Вот это здорово! Такое пропускать нельзя, ты прав.
        - И не собираюсь. Только сначала разберёмся с заказом. Где он?
        - В гильдии, всё в гильдии. С оплатой как?
        - Приготовил полностью.
        - Пойдём, сейчас быстро всё оформим.
        Караванщики сразу засуетились и стали выходить из комнаты. Последним вышел Парт.
        - Ты лучше оставайся и отдохни. Не переживай, что праздник пропустишь - завтра поспрашиваешь про этих лошадей. За заказ тоже не волнуйся, мы всё сделаем без тебя, - сказал он девушке и закрыл дверь.
        Мы четверо шли по коридору и гаденько улыбались. Может быть, караванщики не совсем поняли, что я делал с Сонтьялой вначале и каким образом менял её отношение к ситуации, но вот идею про лошадей они поняли прекрасно. Чего стоила их наигранная спешка, с которой они выскочили из комнаты.
        Когда мы уже практически подошли к лестнице, сзади раздался дверной скрип и хриплый, но уже наполненный жизнью голос произнёс:
        - Подождите!
        Мы втроём отправились в гильдию подготавливать всё необходимое, оставив Лекса дожидаться девчонку - а то она и умыться захочет, и ещё чего ей понадобится. Только время терять.
        Стоило выйти на улицу, как Парта и Брома едва не прорвал поток благодарностей, за то, что вытащил их ненаглядную и обожаемую ученицу из омута самобичевания. Но я их опередил, сказав, что обещание было исполнено. Теперь я хочу лишь одного - забрать заказ.
        Зайдя в гильдию, караванщики усадили меня усадили за стол и тут же разбежались всё подготавливать. Свёрток с заказанным набором, как главное блюдо, расположили по центру стола. Гильдейский кристалл на золотой подставке, статуэтка одного из богов, маленькое шило, чернильница, пара перьев, листки бумаги - всё это нам в скором времени должно понадобиться. Но кувшин с тёплым разбавленным вином понадобился ровно в тот момент, когда был принесён.
        Осушив залпом кружку, я сразу понял, что чертовски устал за весь этот скверный день. Мало того, что нормально не ел с самого утра, а перехваченных днём пару кусочков мяса за еду считать нельзя, так ещё и практически не пил. На самом деле напиваться я и не собирался, но хоть вот так, чтобы согреться - и тех было две кружки. И то, кажется, вторую я так и оставил, не допив и половины.
        - Ликус, у меня вопрос есть, - Парт подлил вина и решил что-то прояснить.
        - Говори.
        - Ты точно уверен, что там будут лошади?
        - Где лошади? - от тёплого напитка я немного разомлел и не сразу понял суть вопроса.
        - В представлении. Ты же сам говорил, что в центре города будут лошади.
        - Да, будут. Я не просто уверен - я знаю. Может быть, летом, осенью или зимой тут на праздниках как-то пытаются делать что-то новое, но весной всегда одно и то же. Лошади всегда есть: что прошлой весной, что сегодня, что тогда давно.
        - Тогда давно? Когда мы только познакомились ты как-то сказал, что в Эльбен едешь не в первый раз.
        - Да. Давно это было… Хотите расскажу историю, что случилась на одном из таких праздников?
        - А с виду вроде красивый, богатый город, а на самом деле такой же, как и все, - покачал головой Бром, когда я закончил в красках описывать случай из давно минувших дней.
        - Какая мерзость, Ликус, - Парт продолжил мысль своего друга. - Надеюсь, в этом году такого не будет, а то нашу девочку опять удар хватит.
        - Нет. В прошлом году всё было на высшем уровне. Также будет и сегодня.
        - Что будет сегодня?
        Раздавшийся сзади голос сильно меня напугал. Пришлось проявить чудеса самообладания, чтобы эмоции никак не отразились на моём лице. Только глаза дёрнулись, да рука посильнее сжала кружку с вином. Я специально сидел лицом к входу чтобы видеть, как зайдёт Сонтьяла с Лексом. Но они обвели меня вокруг пальца и зашли с другого входа - со стороны склада и конюшен, где в телеге остались лежать вещи смуглянки.
        Смотря на девушку, умытую и причёсанную, можно сказать, что поступили они так не зря - к её обычной одежде добавился маленький и крайне необходимый аксессуар. Широкий шарф из лёгкой ткани полностью закрывал её шею, и заодно скрывал то, что могло напомнить о недавней трагедии. Если не вглядываться в лицо Сонтьялы, то и не сразу поймёшь, что недавно она была одной ногой в могиле и рыдала почти час подряд. Правда, хрипящий голос выдавал её с потрохами, но он пройдёт со временем.
        - Сегодня будет день завершения твоего первого контракта.
        - Нет, Ликус. Я про лошадей спрашивала.
        - И лошади сегодня как раз будут. Вот закончим со всем, и я объясню, как дойти до главной площади. Даже места могу посоветовать, откуда вид лучше будет.
        - Ты не идёшь? - раздался хор из четырёх голосов.
        - Пойду, но у меня ещё дела есть. Но вы ведь и так собирались сходить?
        - Да, хотели, - Парт замахал рукой, - но мне, знаешь, ещё надо будет поработать с бумагами.
        - А нам двоим, - Бром показал на Лекса, - надо будет разгрузить повозки да найти распределителя на вечер.
        - Ага, - Лекс поддакивал своему другу, - есть надежда, что не все места разобрали и можно будет заработать пару монет за развоз крестьян.
        - Какие дела у тебя, говоришь? - Парт чуть наклонился ко мне через стол. Было понятно, что меня взяли в оборот и стали уговаривать провести вечер в компании их ненаглядной ученицы.
        - Начнём с того, что мне надо встретится с главой гильдии авантюристов и у нас будет долгий разговор.
        - Да неужели? Где?
        - На главной площади. Недалеко от сцены, там меня будут ждать.
        - Про это хорошее место ты говорил?
        - Да. Глава не последний человек в городе, и если он хочет видеть меня на празднике, значит - так надо.
        - Это что же ему могло от тебя понадобится? - все с недоверием смотрели на меня. Но я мало того, что не врал, так её и не собирался ничего скрывать.
        - Одни из опытных авантюристов уезжает из города навсегда. Барат, равнинный эльф. Ты его должен помнить.
        - Понял. И?
        - Скорее всего глава попросит занять его место, но я откажусь. Сами понимаете: разговор будет не из приятных, и Сонтьяла, как бы она не была мне симпатична, будет только мешать.
        - А вот тут ты не прав, Ликус, - скривился Бром, сидевший на против меня вместе с Партом.
        - Именно, - вторил ему Лекс, сидящий рядом со мной. За ним была Сонтьяла, полностью скрываясь за большим телом караванщика. - Вот стоило нам подумать, что ты добр ко всем и ты тут же показал своё истинное нутро настоящего ксата. Ну как она способна помешать?
        - Ты, Ликус, - Парт хитро потряс пальцем в мою сторону, - подумай лучше вот как: если глава, как ты говоришь, не последний человек в городе, то непременно будет на тебя давить. А Сонтьяла, если будет рядом, не позволит ему это сделать. А значит у тебя будет больше шансов отказаться и обойтись без конфликта. Понимаешь о чём мы?
        Я подставился, решив сразу зайти с козырей и рассказав про Бриана. Хотя других вариантов, если подумать, у меня и не было. Лину с Ренсом надо встречать уже после представления, а к дворфам на попойку я заходить не собирался. К ксатам смысла идти тоже нет. Они, конечно, всегда примут и меня, и Лину. И даже слова не скажут. Но что-то не хочется оставлять дом без присмотра на целую ночь, учитывая временного постояльца. Да и сказать караванщикам, что разговор с Брианом всего лишь ширма, тоже не получится - этот кучерявый и так в курсе, что я никогда не войду в состав главных авантюристов города.
        Нужно срочно придумать, как отвязаться от их предложения. Такое же просто невозможно представить: ксат и какая-то девчонка будут у всех на виду общаться с главой. Нет, представить-то можно - в прошлый раз я тоже там сидел вместе с бывшей главой. Да и тот же Моглус постоянно с кем-то общается. Но кто такая Сонтьяла и что там забыла…
        Хм, а если подумать, то всё не так уж и плохо. Раз Нурт у всех на виду пригласил меня, а значит - это будет официальный разговор. А если так, то, возможно, на столе или где-то ещё будет кристалл для записи личности. Значит, приход девчонки нас всех сильно обезопасит. Особенно Бриана, на которого всё ещё посматривают с недоверием.
        - Ты чего так задумался, Ликус? Понял о чём мы тебе говорили?
        - Да. Я готов провести время с Сонтьялой, но у меня есть условие.
        Условие было простым: в случае чего подтвердить, что мы сейчас обсуждали мои эксперименты. Сонтьяла должна будет сказать, что я действительно обсуждал возможность личных заказов. Неважно чего, главное - оно мне нужно, так как я ушёл с головой в изучение скверны.
        - Ликус, ты о чём? - удивлённо спросил Бром, показав на свёрток. - Мы же вот, привезли, а сейчас и обсуждать будем.
        Все согласились с этим крайне правдивым замечанием, и мы приступили к завершению сделки. Я стоически перенёс замысловатые процедуры, которыми так изобилует торговое ремесло. Только пару раз непроизвольно зевнул от накатившей усталости, когда Парт зачитывал все детали. Если бы заказывал у караванщиков напрямую, то хватило бы нескольких минут, двух уколотых пальцев и подписи. Но в сделке сама гильдия свободных торговцев значилась как исполнитель. Это тащило за собой гурьбу бюрократических нюансов.
        Одно хорошо как для караванщиков, так и для Сонтьялы: она значилась в документе как торговец, допущенный к исполнению. То есть могла самостоятельно купить заказанную вещь. Конечно, только под присмотром Парта, которого гильдия назначила своим заместителем. Если бы случилось так, что девчонка ошиблась и вместо моих инструментов привезла вазу или какую тряпку - Парт тут же бы вылетел из гильдии без прав на восстановление. Но я даже не подумал проверить содержимое: в заказе было лишь три пункта и только откровенный дурак способен в них запутаться.
        Наконец всё завершилось, и Сонтьяла была поздравлена с завершением её первого, практически личного контракта.
        - А это, - я потянул руку к сумке, - вам в благодарность от меня. Только купите серебряное черпало, а то загубите выпивку.
        На стол была поставлена тяжёлая бутылка алкоголя. Сквозь толстое стекло едва просматривалась колышущаяся жидкость цвета густой кроны столетнего дуба. Она была подобна киселю: вязкая и тягучая.
        - Это то, о чём я думаю? - при упоминании серебра и увидев странный алкоголь Бром тут же оживился. - Заонбакская настойка из пещерных слизней?
        - Именно она.
        Столь странный алкоголь готовят на южном континенте не менее странным способом из не менее странных ингредиентов. Только одно требование использовать живых слизней чего стоит. Благо те, кто варит и настаивает эту выпивку до сих пор так и не рассказали о полном рецепте - иначе, скорее всего, на неё бы просто не нашлось покупателей. Даже его восстанавливающее свойство не помогло бы.
        Среди низшей знати, что постоянно борется за своё существование и не знает и минуты покоя, этот алкоголь пользуется особым спросом. Маленькую порцию необходимо смешать с горячим чаем или другим отваром. Именно горячим, иначе столь густая жидкость просто не сможет нормально раствориться и будет сильно горчить. Но если всё сделано правильно, и настойка полностью растворилась, то вместе с градусом напитку добавится едва различимый привкус спелой дыни. Ну а если выпить такой чай и сразу лечь спать, то наутро полностью отдохнувший и всыпавшийся разумный будет готов к новым свершениям. Даже если он лёг спать впервые за последние четыре дня. Единственный минус этой настойки: употреблять её можно только раз в неделю, иначе почки моментально отвалятся.
        - Ликус, это лучшее, что ты мог нам подарить! У меня в повозке лежит черпало, не волнуйся.
        - Это та самая выпивка, о которой ты рассказывал? - Парт смотрел на бутылку взглядом, горящим от желания поскорее испробовать столь необычный алкоголь.
        - Да. Сто лет её не видел, - ответил Бром. - Ликус, она же жутко дорогая!
        - Не дороже одного платья.
        - Какого платья? - наконец-то подала голос смуглянка.
        Я коротко рассказал про платье, а также кому оно было куплено и где сейчас Лина.
        Все жутко обрадовались, что эльфийка смогла выжить. В последний раз они видели её, когда она была больше похожа на жертву многолетних пыток, чем на девушку. К сегодняшнему дню она окрепла, поправилась и выглядит если не на все сто, то хотя бы баллов семьдесят ей можно поставить. Но что тогда, что сейчас я не собирался говорить главного - не надо им знать, что она троптос. Меньше вопросов будет.
        Пока караванщики обсуждали, что некоторые рабы живут лучше свободных крестьян, я всё же решил раскрыть свёрток. Большой кожаный пенал, скрученный в трубочку, развернулся и первое, что я увидел - бумажный листок с надписями и печатью, лежащий на мотке крепкой верёвки.
        На одной стороне листка были перечислено всё входящее в набор, а с другой было подтверждение, что при изготовлении каждой из вещей магия не применялась. Именно это было основным пунктом, указанным в заказе. Второй и третий лишь были пожеланиями: какие именно нужны инструменты и материал, из которого они должны быть изготовлены.
        - Зачем тебе всё это? - уточнил Парт.
        - Верёвка нужна, чтобы шкуру к сушильной рамке приделать. Инструменты - чтобы эту шкуру почистить и подготовить.
        - Мы знаем, зачем кожевенникам их инструменты нужны. Тебе они зачем?
        - Хочу изучить шкуру одного создания. Но она чувствительна к магии, поэтому нужны правильные инструменты. Сами понимаете: даже если проводишь исследование в чистом поле, всё равно надо сделать всё возможное, чтобы ничего не помешало.
        - Что за исследование?
        - Не скажу, так как результатов ещё нет. Но если к следующей нашей встречи оно будет законченно, то я обязательно расскажу о нём. Так что…
        Донёсшийся с улицы удар колокола заставил нас замолчать и прислушаться. Шестой удар был последним. До главного представления остался час.
        Нужно было уходить, но вставать и куда-то идти не хотелось. Ноги словно прилипли к полу, а вино в крови так и говорило, что спать за столом не так уж и зазорно. Подумаешь, уснул: с кем не бывает? Ну ладно встать - это полбеды. Ну ладно идти - это вторая половина. Но ведь есть ещё несколько так и не решённых проблем, одна из которых сейчас увяжется за мной.
        Закинув набор в сумку, я попрощался с караванщиками и вышел из гильдии вместе с Сонтьялой. И хоть у меня на затылке глаз нет, но именно им я чувствовал одобрительные и подбадривающие взгляды караванщиков.
        Сегодня была прекрасная погода. За весь день не образовалось ни единого облачка. И это радовало: ничто не мешало солнцу прогревать землю и воздух своим теплом. Даже сейчас, в вечернее время, когда к ярким цветам праздничных украшений, развешанных то на столбах, то на стенах, стали примешиваться серые, предзакатные тона - было так же тепло, как и днём.
        Хотя, скорее всего, меня просто согрело вино. Я бы не отказался о него и сейчас. Главное, чтобы было тёплым. И перекусить бы тоже не помешало. Сонтьяла оказалась со мной солидарна: она сама за вес день так ничего не ела.
        Идя по улице, нельзя было не отметить одну деталь: народу стало сильно меньше. Но он и понятно, ведь многим крестьянам надо было ехать обратно домой. И если жители деревни Вен могут себе позволить посмотреть главное представление, и потом отправится домой часов в восемь или девять вечера - то другим такая роскошь не по карману.
        Всё же Вен достаточно зажиточная деревушка, по местным меркам. Мало того что в ней живёт много семей, так ещё и пара из них занимается не обработкой полей, а только выращивает коров и свиней. Да ещё имеется добротный дом с облагороженным участком, с садиком, баней и парочкой подсобных сарайчиков. Обычно его сдавали благородным на зиму, и это пользовалось хорошим спросом. Но пришёл ксат, у которого есть право снять этот дом без очереди и со скидкой.
        Но даже так - он всё равно приносит хороший доход в деревенскую казну. Да, часть казны уйдёт налогами, часть уйдёт землевладельцу. Но всё равно останется достаточно денег, чтобы позволить себе маленький подарок. Это другим крестьянам надо выезжать домой пораньше, чтобы за развоз платить поменьше, а жителям деревни Вен повезло. Как и мне, раз могу чуть дольше побыть в городе и наконец насладиться праздником.
        Но лишь одного его было недостаточно, чтобы между мной и Сонтьялой завязался хоть какой-то разговор. Мне было как-то всё равно: я молча высматривал ларьки с едой. На самом деле ларьки-то были, но не такие, как надо. Я хотел самого лучшего! Сегодня праздник, а значит можно себе позволить насыщенную вкусами пищу. Сонтьяла же молчала, просто не зная о чём можно говорить после всего случившегося.
        Внезапно справа от нас всё осветилось синим цветом. Раздался звук огненного всполоха. Вскрикнув, перепуганная не на шутку смуглянка тут же отскочила в сторону.
        Подходя к стенду факира, на подиуме которого никого не было, я уж думал, что он закончил представление. Но, как оказалось, он решил проверить проходящих мимо на трусость, внезапно выскочив из-за ширмы и выдохнув большой шар синего пламени. Надо отдать ему должное, потому что задуманное у него получилось. Как минимум я, и некоторые другие прохожие, остановились и одарили его презрительным взглядом. А как максимум - Сонтьяла и многие другие отскочили в сторону со сдавленными криками.
        Хоть факиру и не видать наград из-за того отношения к публике, но он заслуживает благодарность. Хоть и мысленную - у нас с девушкой завязался разговор.
        Сонтьяла сперва обозвала факира длинным списком самых разнообразных описательных слов, из которого парочку я постарался запомнить. Потом она ойкнула, покраснела, извинилась и сказала, что просто испугалась и это всё было лишь от нервов. После, когда опять наступило молчание, она предположила, что пламя было синего цвета из-за состава горючей смеси.
        - Знаешь, Сонтьяла, возможно, ты и права. Но, скорее всего, дело…
        - Как?
        - Что как?
        - Как ты меня назвал? - девушка хищно прищурила глаза.
        - Сонтьяла.
        - Ликус, я же просила называть меня по-другому! - она остановилась и упёрлась руками в бока.
        Я воздержусь от этого. Может быть, я тогда и согласился, но лишь за тем, чтобы девчонку успокоить. Притом был уверен, что мы больше не встретимся. Но нет. Мало того что встретились, так ещё и водить её надо чуть ли не за ручку.
        Хотя Сонтьяла, даже несмотря на её простоватую внешность, выглядит сейчас очень мило и похожа на маленького ручного бурундучка, жадно выпрашивающего вкусняшку - надутое от обиды смуглое личико, немного взлохмаченные от ветра волосы, хищный взгляд карих глаз и слегка сжатые пухленькие губки. Прям так и просится, чтобы её взяли такую красивую и повели под венец. Всё-таки девушка она симпатичная, этого у неё не отнять. Особенно эти крепкие и немного широкие бёдра, что каждый день ловят на себе немало похотливых взглядов.
        Но даже так - нет.
        - Да, я помню, но я уже привык к твоему полному имени. Без обид.
        - Тогда без обид, если я тоже буду к тебе обращаться полным именем.
        - Лик’Тулкис, мадам. К вашим услугам. Так вот, Сонтьяла, я считаю, что дело… - представившись и поклонившись, я только развернулся и хотел было пойти дальше, как меня вновь перебили.
        - Ликус!
        - Что?
        - Хорошо, раз ты так хочешь. Ты не Ликус. Ты Ликду… - она запнулась и, для начала, попыталась мысленно проговорить моё имя, приподняв голову и раскачивая ей в такт слогам.
        Наконец-то началось моё любимое представление: “Проговори полное имя ксата без ошибок.”
        - Лих… Ликс…Ликух…
        - Лик’Тулкис. Попробуй ещё раз, у тебя обязательно получится.
        - Ликус, пожалуйста! - последнее слово она протянула совсем жалобно.
        Вот давай без щенячьего взгляда. Прошу, только не это! Единственная слабость, к которой у меня до сих пор не выработан иммунитета. Чем, если вспомнить, одно мелкое наказание моей скверной жизни пользовалось с завидным постоянством и с огромным успехом. И эта туда же? Нет. Ну нет. Никогда. И это “пожалуйста” тебе не поможет. Нет… Ай, хер с тобой.
        - Хорошо, хорошо. Так вот, Сола, я считаю, что…
        - Вот так и надо было сразу, - насмешливо проговорила она и широко улыбнулась.
        Можешь радоваться, сколько тебе угодно. Всё равно после сегодняшнего вечера нам двоим уже никогда не увидеться. Я приложу к этому все усилия. Может быть, мною прожита не такая уж и долгая жизнь, но подобный тип девушек мне знаком. Такие, как она - хорошие, действительно прекрасные сознания, что заслуживают самого светлого и прекрасного счастья на их жизненном пути. И будет правильно, если меня в нём будет как можно меньше. Так, максимум буду слать письма с поздравлениями и, может, когда заказ сделаю на доставку в гильдию. Но вот так, лицом к лицу, мы больше никогда не увидимся.
        - В следующий раз так и сделаю. Так вот, я считаю…
        - Так вот, Сола, я считаю! - с нотками полной победы в голосе она спародировала меня и продолжила довольно улыбаться.
        - Так вот, Сола! - я слегка повысил голос. - Я считаю, что моё мнение тебе не интересно и я могу его засунуть в скверну.
        - Нет, Ликус, я…
        - Так вот, Сола! Я считаю, что нужно поздравляю тебя с тем, что теперь не я буду развлекать тебя на празднике, а ты меня. Ясно? Будешь знать, что разумные иногда обижаются, если их постоянно перебивать. Пойдём, нам ещё поесть надо да к площади выйти.
        - Ликус, прости. Я честно… - смуглянка чуть сгорбилась, весёлая улыбка спала с её лица, и она практически полностью вернулась к гостиничному состоянию.
        - Я пошутил, - мягко сказал я. - Не обижусь я на тебя, не волнуйся.
        Если тот факир удостоился бранной ругани в свой адрес, то мне в лицо тут же полетели слова хоть и не бранные, но не менее лестные. Больше всего понравилось сравнение меня и дракона, захватившего замок и не позволяющего никому даже близко подойти.
        Вдоволь наругавшись и отсмеявшись, девушка улыбнулась и радость вновь стала единственной эмоцией, так нагло и бесцеремонно оккупировавшей её мысли.
        Идя дальше, мы наткнулись на лавочника, которого я встретил ещё днём. С облегчением выдохнув и поблагодарив его, что он ещё не закрылся, я уже хотел купить три ореховых угощения. Но передумал и купил четыре. Три свёртка отправились в сумку с объяснением, что два я обещал отдать Лине и один будет съеден с чаем. Четвёртый же был торжественно вручён Сонтьяле. Правда, третий свёрток я собирался отдать Мильтаре: она весь день провела взаперти и могла лишь предаваться грёзам о праздничных забавах. Но ведь угощение будет съедено с чаем, а что не я его съем - так это не суть важно.
        Пока смуглянка едва удерживалась, чтобы не набросится от голода на сладкое, мы подошли к углу, от которого ещё одна улица вела к главной площади. Да неё ходьбы минут десять, и мы видели всё, что там творилось.
        Народу было так, словно гнилую картошку бесплатно раздают, и горожане сбежались на протухший запах прекрасного словосочетания: «Так отдаю, забирай». Но плохих запахов не было. Наоборот - два голодных живота заурчали в унисон, стоило нам сделать шаг в сторону площади. В воздухе витал запах тех самых пирогов равнинного эльфа, которые так часто нахваливали Джосс с Баратом. Лавка остроухого пекаря находилась близко, и мы направились к ней не сговариваясь. Столики рядом с заведением были практически пусты, но и на самом прилавке едва ли можно было насчитать и половину товаров.
        Заказав по доброму куску горячего пирога и по кружке вина, мы тут же сели за ближайший свободный стол и полностью насладились вкусом.
        Каждый раз я всё больше и больше убеждаюсь, что решение вести сдержанный образ жизнь было крайне правильным. Даже взрывающийся во рту миллионом вкусов кусочек пирога стоил того, чтобы питаться как последний бедняк. Бедняк, который может себе в кашу и мёда с сушёными ягодами добавить, и мяса в суп покрошить, и много чего ещё может. Но делает это сдержанно. Без изысков.
        - Лик’Тулкис, рад вас вновь видеть. Глава ждёт вас. Мадам, позвольте высказать комплимент вашей красоте: вы прекрасны, - не успели мы съесть и половину заказанного, как к нашему столику подошёл Нурт. Сказав комплимент, он заодно поклонился Сонтьяле, отчего та чуть не подавилась от неожиданности и смущения.
        - Привет, Нурт. Время есть, или срочно? - я показал на недоеденное.
        - Конечно, не торопитесь. Просто подошёл уточнить, так как ещё есть возможность составить меню под ваше предпочтение: вы будете что-нибудь пить во время представления?
        - Будут что-то подавать?
        - Напитки и закуски.
        - Был бы не против вина. Жела…
        - Тёплое и разбавленное водой. В конце чай?
        - Да, вместе с какой-нибудь сладостью. Вопрос есть: я хотел, чтобы дама…
        - Прошу меня простить, но можете не волноваться. Глава гильдии авантюристов и вольных наёмников города Эльбен будет предельно рад и сильно обязан, если вы, - Нурт мягко посмотрел на Сонтьялу, - составите компанию.
        - Д-да. Я с-с удовольствием, но моя одеж…
        - Прошу прощения, но это не имеет значения. Что вы предпочитаете?
        Нурт ушёл, когда выслушал скомканные пожелания Сонтьялы. Даже сейчас, когда мы остались вдвоём, она не могла успокоиться. Хоть смуглянка и торговец, но всё же ещё и девушка. Которая осознала, что будет присутствовать в кругу высокопоставленных лиц в обычной, практически рабочей одежде.
        Минут десять она крутилась как юла на одном месте, проверяя свою одежду, поправляя шарфик и постоянно спрашивая: как она выглядит и точно ли ей можно присутствовать. Благо, что до начала представления ещё было предостаточно времени, и чтобы Сонтьяла полностью успокоилась, и чтобы мы успели доесть и не спеша направиться к площади.
        Там всё выглядело так же, как и в прошлый раз.
        Огороженная огромная площадка, одним своим краем прилегающая к высокому зданию. У этого же здания была возведена большая сцена так, что между зданием и сценой было достаточно пространства для размещения всего необходимого для артистов и спектакля. Перед сценой была как раз та самая площадка. На задней части сцены висела огромное серое полотно - оно станет основой для постоянно сменяющих друг друга фонов.
        И огромное количество народа. Разумные всех рас со всего города мелкими горными речушками стекались в одно большое озеро. В нём смешивались голоса и возгласы доносились со всех сторон. Каждый, будь то дворфийская травница или кузнец из равнинных эльфов, бюрократ из орочьего племени или алхимик из людей - каждый жаждал, чтобы представление началось сейчас же, а закончилось как можно позже. Но не только на земле столпился народ. Он полностью захватил все окрестные крыши и окна зданий, с которых открывался прекрасный вид.
        С противоположной стороны от сцены, как раз у стены другого здания была построена терраса с деревянной крышей и большим тряпичным полотном, взявшим на себя роль трёх стен. За расставленными столиками восседали если не правители города, то точно не последние разумные в городе. Градоначальники и лорды сидят за столами где-то в помещениях и в такую толпу они обычно не выходят. Представители же гильдий как торговых, так и ремесленных, наоборот - с удовольствием займут места на этой террасе.
        За одним из столов сидел Бриан и задумчиво смотрел в сторону сцены. Благо терраса возвышалась над землёй почти на метр - даже сидя можно было без труда видеть всё происходящее не только на сцене, но и на площадке.
        Стоило нам подойти к террасе и стража, стоявшая рядом со ступеньками, недвусмысленно намекнула, что ксату здесь не рады. А оборванке с улицы тем более. Сонтьялу это высказывание не сильно обидело - она прекрасно понимала во что она была одета.
        Без скандалов и криков, без ругани и ссор я спокойно голосом сказал, что приглашённый гость к главе гильдии авантюристов прибыл. И добавил, что этому гостью будет приятно, если его спутницу не посмеют хоть как-то оскорблять. Конечно, стражник может продолжить тренировать свой длинный язык и упражняться в сквернословии - обычно это помогает новый отращивать. Но если стоящая передо мной падла и дальше хочет тратить своё ничтожное жалование на дешёвую выпивку и шлюх, а не отдавать всё до последнего гроша целителям - то тогда ему лучше заткнуться и пойти сообщить о моём прибытии.
        Стражник что-то пробубнил себе под нос, кинул на меня недовольный взгляд и направился к главе. Бриан даже не изменился в лице и лишь что-то объяснил стражнику. Тот назад вернулся шёлковым и даже извинился за свои слова.
        Теперь всё было улажено. Прикоснувшись к небольшому кристаллу, который держал другой стражник, мы наконец смогли пройти к столику. Благо никто не пытался забрать у меня посох, гримуар или кинжал с жезлом. Иначе бы всё кончилось скандалом. Скорее всего, Бриан поручился за меня.
        За столиком стояло три добротных широких стула со спинками и подлокотниками. На одном сидел глава, с правой стороны стола. Ещё по одному с левой и по центру. Бриан поступил умно. Прям в духе своего учителя: специально расставили стулья таким образом, чтобы мы сидели порознь и между нами был тот, кто сможет поручиться за наш разговор. И сегодня этот кто-то - Сонтьяла.
        - Глава, добрый вечер. Благодарю за приглашение, - подойдя, я поклонился так, чтобы другие это заметили.
        Если бы мы встретились на улице, то Бриан так и был бы главой, а я был бы магосом и говорили бы мы на равных. Но сейчас я авантюрист подконтрольной ему гильдии, так что надо говорить подобающе. Учитывая, что вокруг нас есть другие столики, за которыми сидят не менее важные для города разумные. И особенно учитывая, что с моим появлением на террасе все заметно оживились.
        - Здравствуй, Ликус. Мне Нурт сказал, что с тобой будет дама.
        - Позвольте представить, - я показал на Сонтьялу, - Отэро Сонтьяла, ученица торговца, которому я подаю личные запросы. Сонтьяла, познакомься - Бриан Роктаравичь Актас, глава гильдии авантюристов и вольных наёмников города Эльбен, а также один из членов гильдейского собрания.
        - Я рада нашей встречи, - Сонтьяла так же вежливо поклонилась. Но не сильно, так как была девушкой и по этикету имела некоторая вольность.
        - Я сам рад, что вы решили составить нам компанию. Присаживайтесь, - так и не встав со стула, Бриан лишь легонько махнул рукой.
        Сонтьялу я усадил за центральный стул, а сам сел на крайний. Теперь всё готово. Но не только к просмотру представления. Бриан что-то спросил у Сонтьялы. Она ему ответила и между ними завязался разговор о хитростях торгового ремесла. Вскоре Нурт принёс вино с закусками. Здесь не было привычных разносчиков и на каждый столик приносил пищу только лично проверенный человек.
        Волна сдавленного шороха и возгласов пробежала по толпе от центра площади и достигла наших ушей. На сцену поднялся человек, который был одним из глашатаев городской администрации и поприветствовал всех собравшихся. А после стал произносить красивую речь о том, что весна - это новая жизнь. Говорил, что нам всем стоит упорно трудится, что боги смотрят, что их благословение приведёт к успеху и всё в таком духе. Но речь была не только красивой, но ещё и долгой. И если разумные, собравшееся в толпе слушали глашатая с замиранием сердца, то сидящие на террасе лишь делали вид, что им интересно. Иногда можно было уловить как кто-то ёрзал на стуле от скуки.
        Наконец речь закончилась и народ взвыл благодарственными словами и чуть не оглушил сам себя волной громких аплодисментов. Но ликование продлилось недолго - глашатай поднял руку, и вся толпа постепенно затихла.
        На сцену стали подниматься один за одним актёры всех рас, представленных в мире. И от каждой расы было по паре - мужчина и женщина, или парень и девушка. На одном из пары был надет традиционный костюм народа, на другом обычная, но красивая одежда.
        С обычной одеждой всё было понятно - это образ, показывающий, что раса живёт со всеми в городах и сёлах. Но традиционные костюмы были образом на многие вещи. Главной из которых было то, что у народа есть своя история и свой быт, почерпнутый из их родных мест.
        Глашатай стал представлять актёров и объяснять кого они будут играть и кого олицетворять.
        Два высших эльфа. Прекрасные словно цветы лотоса, освещённые серебряным цветом полной луны. Расчётливые, не позволяющие никому их одурачить. Один из которых станет образом эльфов, живущих в садах.
        Два дворфа. Истинные дети своего народа, гордые и честные. Эти коренастые весельчаки готовы отдать жизнь за свою честь и свой род. Один из которых станет образом дворфа, живущего в горах.
        Два орка, девушка и взрослый, уже преобразившийся мужчина. Могучие, словно сошедшее с легенд великие нефилимы. Неподкупные, словно нерушимая скала на ветру. Один из которых станет образом орка, живущего в родных степях.
        Два тёмных эльфа. Умные настолько, что всем мудрецам целого мира и на йоту не приблизится к ним. Хитрые, словно не раз испытывали предательство. Один из которых станет образом эльфов, живущих в уединённых школах-городках.
        Два равнинных эльфа. Простые и бесхитростные настолько, что к ним тянуться все разумные. Трудолюбивые, в руках которых даст урожай даже мёртвая земля. Один из которых станет образом эльфов, живущих в деревнях посреди бескрайних лугов.
        Два человека. Азартные, готовые в любой момент поставить на кон всё что у них есть. И прекрасные полководцы, не раз захватывавшие целый континент. Один из которых станет образом людей, живущих в лесных посёлках.
        Все артисты были представлены. И уходили они со сцены под бурные аплодисменты. Все, кроме двух тёмных фигур в чёрных балахонах, которые так и остались стоять по двум сторонам сцены.
        Глашатай призвал всех успокоится и быть сдержанными, чтобы не мешать артистам. И замер.
        Зашевелился он, лишь когда городской колокол стал отбивать семь ударов. С последним ударом глашатай радостно объявил о начале представления.
        Глава 5
        Первыми на сцену поднялись высшие эльфы. Двигаясь от одного края сцены к другому, они в стихах рассказывали о том, чем горд их народ - они прекрасные целители и банкиры. Сзади низ развернули широкое полотно, на котором были изображены их родные места - сады эльфов: первозданные леса настолько высоких деревьев, что кажется именно они подпирают кроной небосвод, не позволяя тому упасть. Эльфы хвалились, что они самые лучшие в мире, и нет никого, кто мог бы стать им ровней. Ибо все остальные расы неспособны тягаться с ними целительстве.
        За ними были дворфы и так же стали двигаться от края к краю. Они говорили, как и все, в стихах. И рассказывали они о своих достижениях - о магии и ювелирном деле. Они шли и хвалились, что именно они самые лучшие в мире, ибо нет тех, кто способен сравнится с ними в магическом ремесле. За ними был фон, изображавший величественные горы и, казалось, на каждой горной верхушке находится по яркой звёздочке.
        Стоило выйти оркам на сцену, как фон тут же сменился и зрители увидели степь настолько широкую, словно способную вместить всех разумных целого мира и даже так не занять её и сотой доли. Орки рассказывали, что именно они, войны и пастухи, лучшие в мире - ведь победить орка один на один неспособен даже титан. Значит, нет на свете и тех, кто способен стать им равным.
        Равнинные эльфы показались на фоне засеянных полей пшенице и с гордостью нарекли себя главными в мире. Нет, не такими, как все, а лучшими - значит главными. Ведь сравниться с их умением возделывать землю и печь хлеб, способный накормить ненасытного, а уж тем более ковать прекрасное оружие и броню неспособен ни один другой разумный - а значит и никто не станет с ними вровень.
        Тёмные эльфы, фон сзади которых напоминал больше мозаику из образов и инструкций о тренировках своего тела и духа, и как учится мыслить и постигать, гордились, что они самые лучшие в деле познания мудрости мира и преодоления пределов тела. Это значило лишь одно - они лучшие в мире и нет им ровни средь остальных.
        Следующий фон выглядел бы сплошным лесным ковром, если бы не разбросанные, то тут, то там, и форты, и замки, и остроги. Хвалясь своими прекрасными нарядами, красота которых способна затмить и солнца свет, люди принесли весть о том, что узнали, как с помощью всего лишь грамотного плана покорить целые континенты - значит никто не смеет даже пытаться встать с ними на одни и тот же уровень.
        Все расы оказались на сцене. На ней воцарился хаос. Все ходили строго своими парами и постоянно отталкивали других от себя. Каждый кричал на других и доказывал, что только они самые лучшие, а значит все остальные должны склонить головы перед ними. Они бросали друг в друга красные тряпки, и всё громче и громче кричали, пока в один момент не отстранились и по очерёдности убежали за кулисы.
        На сцену поднялся глашатай и объявил двухминутный перерыв для подготовки следующей сцены.
        - Кстати, о равнинных эльфах, - Бриан заговорил первый, как и положено было по этикету и задал тему, - ты слышал что-нибудь про Барата, одного из лучших авантюристов города?
        - Да. Я сегодня виделся с ним. Он говорил, что уезжает, но так и не назвал причину. Неприятно, что авантюрист такого уровня уедет - иногда я пользовался его услугами.
        - Ты подавал ему прямые заказы?
        Этот разговор мы вели все две минуты, обмениваясь ничего незначащими фразами, медленно подводя разговор к главному. Бриан знал, что я ни за что не соглашусь на его предложение. Но он не успел его озвучить.
        Глашатай поднялся на сцену и сообщил о продолжении спектакля.
        На сцену вновь стали выходить пары, как и в самом начале, но они уже не пели о своих достижениях и не восхваляли сами себя. Теперь они горевали, что у них нет того, что есть у других и что не могут это детям дать своим: высшие эльфы желали одежды людей; люди мечтали о скоте орков; орки грезили заполучить украшения дворфов; дворфам хотелось каждый день есть хлеб равнинных эльфов; равнинные эльфы фантазировали, как получат доступ ко всем знаниям тёмных эльфов, а те, в свою очередь, видели сны, в которых обладают всеми богатствами высших эльфов.
        Опять собрались все расы на сцене и вновь стали ходить по своим парам, но уже не ругались друг с другом и не кричали - а лишь присматривались к окружающим. Подбегали, пристально смотрели, вглядывались, обегали по кругу и возвращались обратно. И вдруг они все стали показывать друг на друга пальцами и кричать одновременно: “У вас другие боги! У вас лжебоги!” А после этого каждая пара стала говорить, что заберёт всё что есть у других, и станет она идеальной, самой лучшей расой в мире. Никто никого не перебивал и каждый смог высказаться и поведать что именно он с другими сделает и как других он уничтожит. “Война” - крикнули все хором и убежали за кулисы.
        Вновь на сцену стали выходить только по одной паре. Но в этот раз они между собою спорят. Не ругаются, а именно что спорят и обсуждают, как будет проще захватить и поработить других. Строят планы и размышляют над стратегией. Но каждый раз, каждая из пар приходит к одному и тому же выводу - хоть мы все такие разные, но у других сильно то, что слабо у нас, а значит мы не сможем выиграть. И каждая пара после этих слов падала на колени и сокрушалась, что не сможет достичь величия, что их дети будут несчастны и что боги отвернулись от них.
        В этой части представления наконец зашевелились две тёмные фигуры. Они забегали на сцену и говорили каждой из пар, что есть средство, которое позволит им одержать победу над всеми сразу. Что цена не так высока, но результат так велик. Что не заметят они потерь, но приобретут все блага. Что нет плохого в том поступке, с помощью которого они вновь будут благословлены богами.
        Каждая пара страстно желала этот дар. Каждая пара ползала вокруг тёмных фигур на коленях, моля дать им это средство, прося позволить им свершить предначертанное судьбой. Каждая пара говорила, что если получат это средство, то отплатят в сто раз больше. Фигуры соглашались и протягивали паре синий шар говоря, что это магический камень. Первозданная магия, запечатанная в кристалл маны, с помощью которой они усилят не только себя, но и свои лучшие достижения и качества.
        Пара тут же подскакивала и начинала радостно кружиться с этим шаром по сцене и вместе с ними кружилась одна тёмная фигура. А в это время другая спускалась, быстро забегала за сцену и возвращалась с белым свёртком, так похожим на новорождённого ребёнка. Фигура подбегала к паре, показывала им свёрток, но те даже и не замечали его - всё кружились с шаром в руках и кружились. Не видя их реакции, фигура подпрыгивала от радости, бежала к другому краю и резко швыряла свёрток за сцену. И каждый раз, стоило свёртку скрыться, как на фоне начинался театр теней, каждый раз одинаковый - вспыхивал огонь и буквально на секунду показывалось, как тысячи руку разрывают на части свёрток.
        Каждая раса получила по желанному шару. На сцену вновь взошёл глашатай и объявил десятиминутный перерыв.
        - Кстати, раз мы говорили о Барате, - теперь черёд мне начинать разговор. Но по этикету следует выбрать одну из озвученных до этого тем. - Когда я в последний раз видел его, он рассказал мне очень интересную и крайне поучительную историю. Я хотел бы рассказать её. Если, конечно, дама позволит. Всё же там не самый пристойный слог.
        Сонтьяла своим обомлевшим видом больше напоминала поднявшееся податливое тесто, чем девушку - замыленный взгляд, до сих пор чуть приоткрытый рот и далёкие от мирских забот мысли. Она с восхищением наблюдала за происходящим на сцене и успела впасть в транс. Не удивительно, что смуглянка не понимала, что именно от неё хотят: впервые она смотрит такое представление. Не только с хорошего места, где всё видно и слышно - она вообще впервые видит подобное представление.
        Иногда караван заезжал в город во время праздника - но каждый раз оказывалось, что все места уже были заняты. И не только на площадях, но и на крышах домов. Единственное, что оставалось ей делать: довольствоваться слухами и погружаться в омут фантазий. Представляя, как всё было на самом деле.
        - Да, конечно, разрешаю, - наконец Сонтьяла вышла из транса. И хоть ответ вышел немного сумбурным, но этого было достаточно.
        - Благодарю. Так вот, Барат рассказывал, что…
        В далёком городе, настолько далёком, что даже название его стёрлось с памяти путешественников, произошёл ужасный случай. Настолько ужасный, что долетел до нас через весь континент и осел на языке лишь у одного-единственного странника.
        Он рассказывал, что в город тот заехала как-то труппа бродячих артистов. Нет в них ничего необычного, если закрыть глаза на то, что все артисты были девушками. Мало того что они путешествовали вчетвером без охраны, так ещё у них не было своего мастера - именно того разумного, кто бы занимался всеми документами и прочей бумажной волокитой. Да что там говорить: они и собрались-то буквально за месяц до приезда в тот давно забытый всеми город.
        Настолько забытый, что названия его никто не ведал, но все знали имена тех юных и прекрасных дарований: Зара, о чьём спортивном и подтянутом теле грезил каждый мужчина города; Рида, чьи сладкие речи оплели любовными цепями ни одну тысячу сердец; Лука, чей хитрый и обольстительный взгляд пленил сознание любого, кто осмелиться посмотреть ей в глаза; и Ирма, чей скромный и кроткий вид пробуждал желание защитить её ценой всего, что есть на свете.
        Наудачу, стоило только этим удивительным созданиям приехать в город, как к ним подошёл настолько галантный, что история забыла всё о нём. Кроме изысканных манер и длинных каштановых волос похожих на волны во время дикого шторма, когда они перекатываются друг через друга, вздымаются, кружатся и завихряются. Предложил этот человек девушкам простую помощь: он станет им мастером, пока те в городе. И приняли артистки его предложение и стали готовится к своему первому выступлению.
        И вот настал тот самый день. И там была толпа. Вся площадь перед вагончиком и сценой была забита народом, пришедшим посмотреть на прекрасных нимф. Шум, гам и настойчивые крики царили там. Почти весь город пришёл на площадь, но этого не случилось бы, не приложи все усилия и старания один галантный человек. Все те дни, пока девушки репетировали, он бегал по городу и каждого он приглашал прийти и посмотреть. И вот, в назначенный день девушки вышли на сцену и показали всему городу прекрасный танец. Настолько прекрасный, что сами боги смотрели с небес и завидовали отточенным и плавным движениям. Но что-то пошло не так, и случилось непоправимое.
        Увлёкшись репетициями, девушки даже не проверили качества своих костюмов и во время исполнения одного из движений платья рассыпались в труху. Всё бы нечего, ведь даже если четыре красивых девушки буквально на секунды покажут свои прелести - все будут только рады. Но самая кроткая из них, тот невинный цветок, обладать которым каждый мужчина в городе стремился, та невинная девушка, чьё ангельское личико так и манило к себе как огонь свечи манит мотыльков, Ирма - оказалась парнем и вся толпа, вместо девичьих прелестей, увидела его мужские причиндалы.
        Не было конца и краю гнева народного. И бушевал весь город три дня и три ночи, пока не успокоился - пока на столбах не стали раскачиваться три изуродованных и потерявших всю красоту тела. Поговаривают, что стоило их вздёрнуть, как красота их тут же испарилась и все увидели кто прятался под прекрасным ликом - три грязных, старых, усохших старухи, чья молодость уже давно прошла. Четвёртый столб остался без петли - никто не смог найти ту девушку, что оказалась парнем.
        Злые языки шепчут, что толпа разорвала на клочки её в туже секунду, как узнала о её истинной природе. Другие говорят, что рядом проходила злобная тёмная фигура в балахоне и спрятала этого парня.
        - Вот так и влюбляйся в прекрасных дам, которые могут и вовсе такими не быть, - я закончил свой рассказ и посмотрел на Бриана.
        Пока я говорил он внимательно слушал, но даже бровью не повёл, когда я сказал, что Имра оказалась парнем. Но я отчётливо видел, как немного дёрнулся его большой палец на левой руке, в которой он держал бокал с вином.
        - А что стало с тем галантным человеком? - Сонтьяла слушала меня с таким же интересом, с которым до этого смотрела представление. Надо будет сказать ей спасибо за этот вопрос: теперь я могу подвести историю к персоне Бриана ещё сильнее.
        - К сожалению, никто не знает. Точнее, не знаю я, так как прослушал этот момент. Кажется, на что-то отвлёкся тогда. Только помню, что он узнал о случившемся. Но вот что он сделал дальше - не помню.
        - Те трое обманывали других и их повесили за дело, - Бриан наконец-то стал говорить, - но судьба парня необычна. Что могло заставить его надеть платье и примкнуть к старухам?
        - Нам остаётся только гадать, глава. Я что-то слышал, что в тех краях спорили между собой…
        Поднявшийся на сцену глашатай привлёк наше внимание. Было объявлено о начале третьей части.
        На сцену вышли все пары и у каждой было по одному шару. Вот именно сейчас на сцене отразилась война - каждая пара подбегала к другой и толкала её. Он та не падала, а оставалась стоять на месте. Терпя неудачу за неудачей, действующая пара наконец возвращалась на своё место и замирала, давай возможность выступить следующей. И на протяжении нескольких минут они толкались так на сцене. В это время между ними бегала чёрная фигура и говорила каждой паре, что она самая лучшая, что их раса лучше всех, что те выиграют, просто им надо постараться - ведь только лучший достоин всех благ. А другая тёмная фигура так и носилась внизу, утаскивала свёртки.
        Вдруг площадь оглушил горна звук. Настолько громкий и тяжёлый, что кто-то из зрителей в толпе и вовсе потерял сознание от испуга. Но это была часть спектакля - пришло новое действующее лицо.
        Скверна. Она не только опустилась тёмной вуалью на задний фон сцены, как бы погружая весь мир во мрак. Из-за сцены, из той части, за которую тёмная фигура всё время выкидывала свёртки, выбежало десять актёров в костюмах низших разумных и монстров, чаще всего встречаемых на континентах: гоблин, крысолюд, орук, минотавр, циклоп, гнолл, гарпия, древень, фея и арахнид. Они, порождения скверны, сбежались к стоящей в центре площадки тёмной фигуре и, пробежав во круг неё несколько раз, сели на одно колено - как рыцари, ожидающие приказов. Но не только монстров привела с собою скверна.
        Выбежали помощники в чёрных одеждах, держащие в руках длинные палки высотой не меньше шести метров. Действующими лицами были не помощники, но расположенные на концах палок макеты, с развивающимися тряпичными крыльями. Каждый макет имел свою раскраску: два побольше были зелёного и чёрного цвета; а остальные были красного, белого, синего и коричневого цвета. Олицетворение шести рас драконов просто летало в воздухе где-то с краю и не вмешивалось в происходящее.
        Фигура в балахоне, стоящая внизу, дёрнула рукой и вновь всё завертелось. Монстры, повинуясь новым хозяевам, бросились выкрадывать белые свёртки. Пары потянули руки к монстрам пытаясь их остановить и защитить своих детей. Но вторая тёмная фигура постоянно отвлекала их и показывала на другие расы, намекая на покорение мира. У неё это получилось и все вернулись к войне.
        Вновь прозвучал горн. Скверна нанесла новый удар - упустив все расы на колени. Нижняя тёмная фигура отошла в угол вместе с монстрами, драконы улетели за сцену, фигура наверху тоже отошла в сторону, позволяя выступить парам, так и оставшимся сидеть на коленях.
        Каждая пара сокрушалась, что не справляется с бедствием, что сил больше хватает, что готова примерится с другими и дать отпор этой напасти. Но как же это сделать, когда все они поклоняются лжебогам? Как примирится с тем, кто так чуждо тебе? Ах, если бы у них было то, что есть у других: высшие эльфы желали воевать так же искусно, как люди; люди мечтали быть такими же великими войнами как орки; орки грезили, как научатся магическому ремеслу дворфов; дворфам хотелось иметь прекрасное оружие и броню равнинных эльфов; равнинные эльфы фантазировали, как укрепят своих воинов на основе знаний тёмных эльфов, а те, в свою очередь, видели сны, в которых излечивают своих воинов не хуже, чем высшие эльфы.
        И опять их подбадривать пришла фигура, и опять говорила она всем сладкие речи, предлагая камень маны. В этот раз ей это плохо удавалось, так как пары сопротивлялись. Но всё же она смогла убедить их всех вернуться к войне. И хоть у каждой расы теперь было по два камня маны, они не спешили толкать друг друга. Теперь пары разделились и встречались с другими поодиночке, легонько трогали за плечи и убегали вспять. Одни перемещались быстро, другие медленно, но никто уже не пытался толкаться.
        Тёмные фигуры разозлились и тут же принялись бегать вокруг и кричать, что те не смеют дружить, что они должны воевать. Они постоянно отталкивали разумных друг от друга, даже когда те тянули руки: вот девушка орк тянет руку к дворфу, вот высший эльф тянется к девушке человеку, вот равнинная эльфийка пытается дотянуться до тёмного эльфа, орк тянется к высшей эльфийке, человеческий парень тянется к тёмной эльфийке, дворфийка к равнинному эльфу. И каждый раз, стоим им только приблизиться, как подбегала фигура и расталкивала их.
        Так продолжалось минуту и творился хаос на сцене, а внизу так и продолжали бегать монстры и утаскивать белые свёртки.
        Внезапно все расы резко замерли и стали отталкивать от себя подстрекателей, сгоняя их к центру сцены. И как только согнали, так и прокричали хором - “Нет!”. Они показали пальцами на фигуры и обвинили их в том, что они виноваты в пришествии скверны и в том, что до сих пор не воцарился мир. “Война! Всеобщая война!” - прокричали пары и ушли за кулисы. Сцена опустела.
        Кроме двух тёмных фигур, которые стали бегать и кричать, что они погибли, что не справятся они со всеми сразу, что вновь надо попытаться их всех поссорить и что нет больше им спасенья. Ведь их родной остров беден и нет им возможности хоть как-то дальше жить. Они голодают и умирают от болезней. Им тоже нужно то, чем обладают остальные. Они упали на колени, подняли руки вверх и стали молить, чтобы хоть кто-то пришёл им на помощь.
        И зов их был услышан. Раздался звук горна и вылетели драконы. И кружились они, пока не остановились рядом со сценой. Хор драконьих голосов произнёс - “Подарим своё благословенье, в обмен на вечное служенье”.
        Преклонили головы две фигуры, принимая дар драконов. Два актёра в костюмах монстров выскочили из-за сцены и протянули фигурам по кружке. Те без промедления выпили, раздался звук горна, и они закорчились в припадках. Они корчились так пока не упали навзничь и не замерли.
        На сцену поднялся глашатай и объявил пятиминутный перерыв. Толпа загудела, за соседними столами разумные оживились.
        - Эта “история”, которую ты рассказал, очень интересна. Но вернёмся к Барату, - Бриан задал тему разговора. Он всё понял, раз выделил интонацией слово история.
        - Что с ним?
        - Он уезжает. Я предлагаю тебе занять его место.
        - При всём уважении - вынужден отказаться.
        - Напрасно. Подумай ещё раз: постоянное жалование, личные заказы. И ты получишь доступ к гильдейской библиотеке, к её главной части.
        - Звучит привлекательно, но я бы хотел в ближайшие пару месяцев заниматься своими делами. Да, пара месяцев - это то, что мне нужно, чтобы заняться первичной подготовкой к исследованию.
        - Эти месяцы важны для тебя - понимаю. Но я всё равно предлагаю занять свободное место именно тебе. Вот как поступим: закончишь подготовку к исследованию и займёшь место Барата.
        - Глава, при всём уважении я должен напомнить…
        - Ты магос, и для тебя это на первом месте. Но и ты займёшь место Барата не полностью, но временно. От тебя много не потребуется. Даже наставничество не поручим. Нужно будет лишь твой редкое присутствие в гильдии, - в этот момент Бриан посмотрел на меня так, словно умолял согласиться.
        - Временно?
        - Только временно.
        - И только через…
        - Придёшь в гильдию, как всё закончишь.
        Я согласился, хоть всё это мне и не нравится. Но нельзя больше заставлять Бриана уговаривать меня. К тому же у меня ест ь подозрение, что он что-то задумал и это что-то связано с Мильтарой. Буду надеяться, что за эти два месяца он сможет узнать: какого лешего все думали, что она парень. Ну ладно я и Бриан, но и тёмный эльф, что притащил то зелье для выведения татуировки, тоже говорил про парня.
        Глава скупо поблагодарил меня за согласие и сразу переключился на Сонтьялу. Спросив что-то про этот спектакль, тема разговора практически сразу перешла на обсуждение лошадей - они скоро появятся.
        Вскоре новая шумная волна прокатилась по площади вместе с объявлением о начале четвёртой части спектакля.
        Ничего не происходило. Тишина. Пустая сцена. Пустая площадка перед ней. Ничего. Стоило народу начать возмущается, как раздался звук горна и на площадку выбежали артисты в костюмах монстров. Их вела за собой тёмная фигура в балахоне, но её голова уже не была скрыта.
        Все видели разукрашенное лицо, чем-то напоминающее человеческое, если получится продраться через огромное количество морщин и три ряда гипертрофированных шипов на голове - ото лба до затылка по центру и ближе к вискам. И хоть морщины слишком огромны, хоть отростки слишком длинные, без сомнений - это облик ксата. К сожалению, из-за балахона не разобрать пол, но это только мне интересно: весь народ, стоило ксатам появиться, тут же стал рычать, выть и как ещё показывать своё возмущение. И до вопроса мальчик или девочка им дела не было.
        Ксат вышел на середину площадки. Огляделся. Дёрнул рукой и указал на зрителей, отдав приказ монстрам напасть на них. И монстры послушались. Они разбежались в разные стороны и стали хватать зрителей за руки, за головы и пытаться всячески вытащить их. И каждый раз они возвращались, стоило ксату махнуть рукой и приказать вернуться.
        Так продолжалось несколько раз, пока не раздался звук горна. Но уже не такой, как раньше. Тот был загробный, ухающий, пробирающий страхом до костей - а этот был новым, радостным словно боевой клич, от которого душа жаждет петь и мчатся побеждать.
        На площадку гарцующим шагом вышло шесть красивых коней. На них ехали по представителю от каждой расы, что раньше выступали на сцене. Если монстры выбегали с левой стороны сцены, то лошади выходили с правой. И выходили они под оглушительные аплодисменты зрителей. Не только тех, кто был рядом со сценой.
        - Какие хорошенькие! Ликус, смотри, действительно лошади! И даже кони есть! Какие гривы, ты посмотри, как их провязали в косы! И ленты яркие, и попоны. А какие ноги, ты смотри ноги, ноги какие, Ликус! Да такой конь стоит не меньше двух сотен золотых Ганзы! Вот этот чёрный, ой какой красивый, какой статный! А какая кобылка, какой круп…
        - Сонтьяла?
        Я повернулся к ней и мельком показал на соседние столики. Все сидящие на террасе с некоторой долей иронии смотрели на нас. Девушке понадобилось ровно секунда на осознание произошедшего. А затем лишь одно мгновение, чтобы залиться краской.
        - Простите, - едва слышимо она проговорила, вжимая голову в плечи и стараясь стать как можно более незаметной.
        Мы с Брианом сначала посмотрели на левую часть террасы и слегка поклонились, принося таким образом свои извинения. Потом также с правой частью. Ещё раз глянув на смуглянку, которая поглядывала под стол и подумывала там спрятаться, я вернулся к просмотру этого не самого интересного для меня спектакля.
        Вновь прозвучал боевой горн, и всадники на конях пошли в сторону монстров, изображая борьбу с ними. Но стоило всадникам дойти до середины площадки и монстры шли навстречу - всадники тут же отступали. Они не могли победить монстров, ведь в их руках не было усиливающих магических камней. А вот в руке ксата такой камень был. И каждый раз, когда монстры шли в атаку, он поднимал камень вверх. Показывая, что победа за ним.
        Монстры подошли к ксату и встали в победные позы. Всадники же спешились и вышли в центр площади - поникшие и грустные. Вдруг дворф стал вспоминать свою ненаглядную избранницу, девушку орка, что сейчас далеко от него. Вот тёмная эльфийка вспоминает свою любовь, человеческого паренька. Всё вспомнили дорогих их сердцу разумных и стали просить у них прощения - им не хватило сил противостоять скверне на родных землях. Каждый молил своих богов, чтобы они благословили и подарили победу тем, кто сейчас так далеко. Всадники вдруг стали спорить между собой, выясняя чей же бог главнее. Они шумели, галдели, а в этот момент их незаметно окружили монстры. Всадники сдались, подняв руки, и монстры запрыгали вокруг них от радости.
        Раздался короткий, в несколько ударов, но такой ритмичный бой барабанов и на сцену поднялись другие представители рас разумных. Фон за ними был синим с белыми волнами. Он изображал морскую воду. А на левой четверти фона изображался белый морской песок с берегов родного острова ксатов.
        С левой стороны на сцену поднялся второй ксат с синим камнем в руках, а с правой были шесть представителей рас. И как как оставшиеся на материке, они, плывущие на кораблях в сторону сосредоточения зла, вспоминали своих возлюбленных. И также просили своих богов благословить на победу тех, кто остался дома. И также стали спорить: чей же бог заслуживает большего почёта.
        Ксат засмеялся, поднял руку с камнем маны и все, кто был на сцене пошатнулся. Отбросив споры, они пошли вперёд. Тот опять поднял камень, и все опять пошатнулись. Но не бросили попыток и шли дальше. Ксат всё поднимал камень, но никак не мог остановить их.
        И когда разумные были уже близко, готовые бросится на ксата - прозвучал горн. Тот, от звука которого душа уходит в пятки. И вместе с пугающим горном вновь вылетели драконы и стали они кружить повсюду, заодно нападая на зрителей. Помощники наклоняли палки так, что, казалось, дракон пикирует в толпу - зрители от этого сильно пугались. Каждый раз звучал страшный горн, когда дракон поднимался обратно в воздух. Те представители расы, кто был сейчас на море, тоже были атакован драконами - им пришлось отступить.
        Все разумные, кроме ксатов, и на сцене, и на площадке, склонили головы и признали поражение. Наступила тишина.
        Я посмотрел на мирно стоящих лошадей в углу площадки рядом со сценой. В этот раз, похоже, обойдётся без происшествий. В прошлом году, если верить слухам, всё тоже было хорошо. Но тогда, восемь лет назад, обезумевшие лошади чуть не испортили весь праздник.
        Раздался новый звук - не больше и не меньше, а настоящий церковный хор. Под его аккомпанемент на сцену и на площадку стали заходить разумные в белых одеждах, чьи фигуры и лица были полностью закрыты капюшонами. У одних в руках было по факелу, другие же несли с собой круглые чёрные шарики. Хор слегка затих и два церковника стали говорить, что выход есть: надо отбросить гордыню, но оставить гордость. Ведь боги одинаковы для всех и каждый бог светит каждому из нас одинаково, не разделяя на расы. Люди в белом всё говорили и говорили праведные речи, а представители рас медленно вставали и шли к ним. Даже те, кто был окружён монстрами - они вырывались из оцепления и подошли к сцене.
        Подойдя, они присели на одно колено, и церковники хором объявили, что теперь мы все едины под защитой Всебогов - богов, собранных в одном великом доме за одним столом и не делящих разумных на расы. Ибо все разумные для богов их дети и нет нужды спорить о них. Ведь ребёнок одно бога - дитя всех богов. Разумные поднимали руки к небу и с гордостью вставали, приняв благословение от церковников: те, кто был внизу на площадке, взяли по факелу - он как свет, что разгонит тьму; те, кто был на сцене, взяли по чёрному шарику - он, как оружие богов, сокрушит зло.
        Разумные, что были на площадке вновь седлали коней и вновь началась битва с монстрами. Монстры медленно шли к всадникам, но те не боялись их, ведь теперь с ними был свет богов. Они поднимали коней на дыбы, и монстры отступали. Потом вновь пытались нападать, но опять отступали. Вскоре монстров оттеснили настолько, что те вынуждены были убежать за сцену.
        Те же разумные, что были на сцене, стали бросать чёрные шарики в драконов. Те тряслись, то опускались, то поднимались, пытаясь сопротивляться. Но это было тщетно - они сдались и улетели. Ксаты остались одни. И по примеру своих подручных и покровителей, тоже убежали. Всадники спешились и поднялись на сцену.
        К освободившимся лошадям подбежали конюхи и быстро увели их с площадки. Всё было готово к финальной части представления.
        Представители рас сгруппировались как в самом начале: дворф к дворфу, орк к орку. Но потом, они робко, неуверенно стали подходить к своим возлюбленным, спрашивали: смогут ли быть они всегда вместе? Они сами себе отвечали - могут, ведь нет теперь преград! Понимая, что больше им не надо разлучаться - бросались в объятья и кружились в радостном вихре. Церковники стали медленно покидать сцену, говоря, что их миссия исполнена. Но их остановили.
        Все стали говорить, что без церковников не бывать счастья: ведь именно они принесли свет богов. А раз так, то пусть впредь освещают общий путь. Церковники вернулись и обступили разумных кругом. Пение хора возобновилось и стало постепенно нарастать. Он замолк, когда на площадку внезапно выбежали монстры.
        Но церковники не могли прогнали их, сколько бы ни махали факелами. Монстры так и остались стоять перед сценой. Хор опять набрал силу и стал снова затихать. Медленно, постепенно. А вместе с этим на сцену поднялись два ксата, с камнями маны в руках. Только разумные хотели броситься на нах, как вылетели драконы. Разумные встали обратно в круг церковников, и драконы улетели. Атака повторилась, как и повторился прилёт драконов, защищавших ксатов.
        Когда все встали обратно, и драконы вновь улетели, на сцену поднялись помощники в серых одеждах, тоже с закрытыми лицами. Всего их было двенадцать.
        Шесть из них держали в руках по белому свёртку, сильно похожего на новорождённого ребёнка. Другие шесть несли в руках маленькую корзинку, в которой был положен тот или иной продукт - бутылка вина, хлеб, платье, меч, лечебные травы и инструменты. Положив всё по центру сцены, они ушли. Ксаты тоже положили свои камни маны к этим вещам. Но не ушли, а отошли в сторону и дождались, когда помощники передадут им по посоху. Двум церковникам помощники вынесли по скипетру.
        Ксаты, как олицетворение зла, и церковники, как олицетворение добра, направили своё оружие в центр сцены. Они хором потребовали, чтобы разумные выбрали то, что им дорого; и то, чем они готовы торговать со злом в обмен на силу. Пара подходила и делала свой выбор, забирая с собой камень маны. И белый свёрток. Возвращаясь в круг, пара отдавала церковникам камень и те вновь взмахивали факелами, пытались отогнать монстров. С первым камнем монстры почти не пошевелились. Со вторым чуть отступили. С четвёртым они уже пригнулись. Когда церковники получили все шесть камней и взмахнули факелами - монстры завизжали и стремглав умчались за сцену.
        Наконец мир получил возможность сражаться с порождениями скверны и началась торжественная процессия. Все спустились на площадку и выстроились в колонну. Впереди шли два церковника со скипетрами, по краям освещали путь церковники с факелами, в конце шли два ксата с посохами. В центре колонны, разбившись на пары, шли разумные и показывали в толпу белые свёртки.
        Пройдя круг, все поднялись на сцену. И стали расходится по местам: факелоносцы встали позади, недалеко от фона. Представители рас встали с одного края сцены, ксаты с другого, а два церковника по центру. Ксаты подошли к церковникам, и они вчетвером стали о чём-то шептаться. Потом они прочертили посохами и скипетрами линию между ними, повернулись к зрителям и в четыре рта заговорили:
        -
        Мы будем рядом жить,
        Но и семьёй не станем мы.
        Друг без друга нам не жить,
        Но и дружить не станем мы.
        Не жди союза и помощи не жди,
        А лишь торгуй и бед не приноси.
        Покажет же добро на зло,
        И зло укажет на добро.
        - Вы, - церковники указали на ксатов, - необходимое для жизни зло.
        - Вы, - ксаты показали на церковников, - нужное всем нам добро.
        Церковники и ксаты отошли назад и на передний план вышли все шесть пар разумных. Они уже не были едины по расе, но были едины как семья. Они говорили хором:
        -
        Мы будем жить семьёй,
        И церковь мы возьмём с собой.
        Ксаты пусть стоят недалеко,
        Без них нам будет тяжело.
        Без зла мы не поймём добро,
        А без добра в глазах темно.
        Весна не только лишь тепло -
        Оно благую весть нам принесло:
        Мы все - семья, мы будем вместе,
        Забудем старые обиды.
        И как семья, сплотимся вместе,
        Построив мир…
        Они подняли руки к небу, стараясь показать всем белые свёртки и последние слова прокричали все, кто был на сцене:
        - Для новой жизни!
        Воздух взорвался аплодисментами и радостными криками. Невозможно было разобрать, что именно кричат, но было ясно одно - все в восторге. Даже те, кто сидел на террасе, и то встали и принялись аплодировать. Но больше всех выражала свои эмоции Сонтьяла. Она не стала кричать, помня, где находится - но по её громким, сильным и быстрым хлопкам было понятно: она в экстазе от увиденного.
        Лучше всего уйти сейчас, пока толпа не заполнила улицу. Перекинувшись последними фразами с Брианом и поблагодарив за всё, мы с Сонтьялой ушли. Но по ней было видно, что она не против ещё минут пять хлопать артистам.
        Сейчас можно не волноваться о времени: до отъезда в деревню ещё примерно час, а Лину Ренс приведёт прям к воротам. Поэтому довести смуглянку до гостиницы будет правильным решением. Может она девушка бойкая, а город спокойный - но под вечер любого праздника на улицах много чего может произойти. Лучше перестраховаться.
        Пока мы шли, Сонтьяла без умолку обсуждала уведённое. Правда, она всё же спросила: как я отношусь к тому, что ксаты были показаны такими плохими?
        Это был чертовски хороший вопрос, на который не было правильного ответа. Как не посмотри, но каждая из сторон одновременно и добрая, и плохая. Что ксаты, которые пытались выжить, торгуя кристаллами маны, что остальные расы, пытавшиеся уничтожить других - все похожи друг на друга.
        Но Сонтьяла спрашивала не про это. Вопрос был про то, что островной народ изображался как какие-то приспешники скверны. Словно скверна призвала монстров и драконов в этот мир и передала их под управление ксатов. Тут я уже ничего не мог ответить внятного. Лишь проговорил:
        - Вы в своём праве.
        Она приняла мой ответ, хоть и немного изменилась в лице. Решив, что весёлую атмосферу портить не стоит, Сонтьяла продолжила делиться своими впечатлениями от увиденного. Я слушал её внимательно, даже участвовал в обсуждении, изредка поддакивая и вставляя замечания. Но вот думал я совсем о другом.
        С одной стороны - это обычный животный страх. Страх перед тем, что вроде бы похоже на тебя, но и сильно отличается. С другой - банальный эгоизм. Зачем разумным признавать ошибки прошлого, если можно назначить виновного во всех бедах. Этими виновными и стали ксаты. Но нужно учитывать и то, что этот спектакль правдив настолько, насколько вообще может быть чистой от копоти ни разу не чищенная печная труба спустя сто лет каждодневного использования. Чего только стоит заявление о том, что церковь появилась, когда расы пошли войной на ксатов. Нет, если верить прочитанному - это произошло ещё задолго до того, как случился катаклизм давностью в две тысячи лет.
        Да и драконов изобразили какими-то летающими птицами. Даже не показали, как разрушаются деревни и стираются в пыль целые города. Но оно и понятно - всё же стоит учитывать, что северный континент не так сильно подвергался разрушениям за последние двадцать веков. Вот южный, то да: там всем весело пришлось. Мало того, что три из пяти самых страшных скверных мест находится на южном континенте, так ещё почти все государства сметались подчистую. Там тоже весной проводят подобные праздники и показывают похожие спектакли. Ксаты там так же показаны как вынужденное зло, но вот драконы… Драконы там показаны не как слуги скверны, но как сама по себе скверна. Или они как раз и призвали скверну, чтобы поработить все народы? Не помню.
        Одно могу сказать: хоть северный континент и спокойней, даже более миролюбив, но мне как-то привычней на южном. Да и неважно, чем закончится эксперимент с теми зельями - всё равно все дороги приведут меня на южный. Рано или поздно я вернусь туда и…
        Порыв ветра пронёсся по улице, сбив меня с мысли и заставив поёжиться. Как и Сонтьялу, шмыгнувшую носом. Гостиница была близко, мы видели её двери. Недалеко от нас находилась питейная, а рядом с ней было расставлено пара высоких столиков без стульев. За такими только стоять, но это даже хорошо: не получится засидится и пропустить отбытие в деревню.
        - Тепло, - с наслаждением выдохнула Сонтьяла, обхватив двумя руками кружку с горячим вином.
        Хоть у меня в кармане осталось не так много монет, но на пару кружек точно найдётся. Да и переживать за отсутствие денег не стоит. На еду тратится не надо будет в деревне: перед праздником специально у Гильма закупился и оплатил заказов на две недели вперёд: и мясо, и овощи будут у меня на столе. Дров для печи тоже в достатке. А если что случится непредвиденное, то всегда есть заначка. Так что тоскливо позвякивающих во внутреннем кармане монет, с лихвой хватит на сегодняшний вечер.
        - Сильно разбавили, - пришлось констатировать факт, стоило лишь отпить из кружки.
        - Зато тепло, и согревает, - Сонтьяла грустно улыбнулась, смотря на красноватую жидкость.
        - Что случилось? - смуглянка удивлённо посмотрела на меня. - Ты только что, с самым трагичным видом, хотела утопиться в кружке с вином.
        - Ничего не случилось. Честно!
        - Ты слишком правильная и честная девушка. Такие, как ты, врать не умеют.
        Она опустила глаза. Вот, похоже, решилась что-то сказать и посмотрела на меня. И вновь опустила глаза. Вновь подняла и опять опустила. И так несколько раз, словно у неё не получалось сформулировать мысль как следует. Или же просто боялась.
        - Можно спросить? - спросила она робко и неуверенно. Получив положительный ответ, продолжила: - Как ты так живёшь?
        - Как я что? - она задала слишком странный вопрос, на которой я не понял, как реагировать.
        - Ксатов же ненавидят. Вот, посмотри, - она махнула рукой на улицу, показывая на прохожих, что с завидным постоянством смотрели на меня как на плесень в бутылке любимого вина. - Как ты так спокойно ходишь по улицам?
        - Я, по-твоему, должен забиться в пещеру?
        - Нет, я про другое. Как ты можешь терпеть эту ненависть?
        - А я в силах её изменить?
        - Да! Да, если все узнают, что ты хороший!
        - Два вопроса: зачем и как, - мне уже не нравится, куда идёт этот разговор.
        - Ну. Хотя бы рассказать: как ты смог спасти тех дворфов.
        - Мы уже обсуждали, что это ты их…
        - Мне Парт с Бромом всё рассказали. Как ты узнал эти узоры, как отдал все деньги для стражи, как время тянул. Всё рассказали!
        Проблема. Серьёзная проблема. Ну просил же этих старых дураков не говорить ни слова, и вот те раз. Как же сложно пытаться доверять другим.
        - Когда успели?
        - Когда… - она запнулась, вспомнив о недавнем инциденте. - Когда пришёл целитель и я очнулась. Тогда и рассказали всё.
        - Давай ещё раз скажу и больше мы к этому не вернёмся: это ты их спасла.
        - Ликус…
        - Думай что хочешь, а я буду думать то, что я хочу. И я хочу думать, что это ты их спасла. И впредь так буду думать.
        - Но ведь…
        - Их. Спасла. Ты. Точка. Не прими ты их в караван, и они бы точно сдохли.
        - Вот именно! Если бы я знала об этой гадкой традиции, то сразу бы им всё рассказала.
        - И дальше что?
        - Я не знаю. Но я бы придумала что-нибудь, если бы знала.
        - Слишком много “если бы”.
        - Но я торговец! - она ударила кулаком по столу и посмотрела на меня глазами человека, который задумался о правильности выбора своего жизненного пути. - Хороший торговец обязан знать всё!
        - Так вот в чём дело.
        Мне теперь понятно, откуда вся эта неуверенность в себе. Даже не столько неуверенность, сколько какая-то замкнутость. Тут у неё всё сплелось в единый клубок: и то, что она приняла в караван тех дворфов с нарушением правил; и их эта традиция с кровавыми битвами; и то, что стоило ей хоть немного продвинуться в обучении, и сразу же допустила серьёзную ошибку.
        - Да, - как бы подтверждая мою мысль, произнесла Сонтьяла.
        - Тогда позволь спросить: кем ты хочешь быть?
        - Не поняла?
        - Ты мечтаешь иметь свою конюшню, так?
        - Да. Но сначала…
        - Но сначала тебе надо накопить денег. Поэтому ты стала торговцем. Но сейчас мне показалось, что ты хочешь стать каким-то мудрецом.
        - Нет, я хочу быть торговцем! Мне нравится это! На дорогах опасно, но каждый раз приезжать в новое место или видеть, как изменилось старое - мне нравится! Но…
        - Но ты не знаешь многого и поэтому считаешь себя плохой?
        - Да! - Сонтьяла разгорячилась, повысив голос.
        - А окружающие тебе на что? - по выражению лица Сонтьяла явно не понимала о чём я её спросил. - Ты в караване одна?
        - Нет, я ещё не могу самостоятельно торговать. Со мной всегда Парт, Бром, Лекс. Оглаф с Торклом последние полгода тоже.
        - Ну ведь здорово, что во круг тебя столько разумных, к котором ты можешь подойти с вопросом. И, поверь мне: они с радостью тебе на него ответят.
        - При чём тут это?
        - Да притом, что знать всё на свете невозможно. Понимаешь? Просто невозможно узнать всё за одну жизнь, какой бы длинной она ни была. Это одна из слабостей разумных - мы неспособны знать всё. Именно поэтому мы всегда стараемся сбиваться в группы, дополняя друг друга. Ты же только что смотрела постановку, где у каждой расы было то, чего не было у других и пока они не объединились - не стали жить счастливо. Они дополнили друг друга, тем самым устранив слабости. И не только чужие, но и свои. С тобой то же самое: ты не сможешь всё узнать. Никогда.
        - Но… - она попыталась возразить, но я ещё не закончил вправлять ей мозги.
        - Но это не значит, что тебе нельзя полагаться на других. Подойди как-нибудь к Парту и спроси: что он не знает. Ты сильно удивишься его ответу и длинному списку тех вещей. А потом спроси у Брома и Лекса: знают ли они то, что не знает Парт. И ты вновь удивишься - они будут знать что-то из того списка. Понимаешь? Они помогают друг другу. И тебе тоже.
        - Они всегда мне помогают, - Сонтьяла с теплотой в голосе вспомнила своих учителей.
        - Вот, ты понимаешь, что я хочу сказать. Поодиночке каждый разумный слаб. Настолько слаб, что его сдует первым же лёгким ветерком. Но стоит ему вступить в группу таких же слабых, как он, и многое изменится. Настолько, что они все вместе смогут противиться даже смерчу. Не надо бояться того, что ты чего-то не знаешь - бойся того, что ты не захочешь что-то узнать.
        - Я могу узнать про эти традиции? - где-то спустя минуту раздумий спросила смуглянка.
        - Ты про то, что было сегодня? - она в ответ кивнула. - У Оглафа спросить хочешь? - она опять кивнула. - Ну так иди и спроси. Я не знаю, ответит ли он тебе или нет. Но покрасней мере ты будешь честна сама с собой и попробуешь узнать что-то новое.
        Сонтьяла сказала, что попробует, и опять с грустным лицом уставилась в кружку. Вино в ней давно остыло и уже не согревало её рук. В принципе, как и моё. Я поморщился и выпил всё залпом.
        - Что тебя волнует?
        - Правило, - еле слышно проговорила она.
        - Какое правило?
        - Я нарушила правило, взяв в караван без обсуждения с начальником охраны.
        А вот это уже серьёзно. Если её проблемы с незнанием чего-то решаются быстро и её сразу можно успокоить, то вот это уже действительно проблема. Серьёзная проблема, с которой даже я не знаю, что делать. Правда, есть одно решение, туповатое, но ничего другого я придумать не могу.
        - Да, это серьёзно. Правила нарушать это плохо. Можешь постараться и ответить мне честно: ты хочешь быть торговцем?
        - Да, - она посмотрела на меня, словно ища спасения.
        - Ты обещаешь мне, что будешь внимательно относиться к своим обязанностям и не нарушишь больше правила?
        - Да!
        - Значит, я могу быть уверенным, что ты станешь хорошим торговцем. Просто сделаем вид, что это был урок, который ты запомнишь на всю жизнь и больше никогда не оплошаешь. Я верю в тебя.
        Сонтьяла что-то сконфуженно прошептала и опустила голову. На какой-то момент я даже заметил, что она улыбнулась даже не столько радостно, сколько облегчённо.
        Я посмотрел в опустевшую кружку и понял - пора заканчивать этот день. Слишком много всего произошло незапланированного. Хочется уже забрать Лину и поехать обратно домой. И сразу лечь спать. Ещё больше хочется проснуться через неделю - жалко, что это невозможно устроить и придётся действовать по старинке.
        Сонтьяла всё также стоит с опущенной головой. Пусть ещё минуту так постоит, подумает над услышанным. А после отправлю её гостиницу.
        Расходящийся по домам народ шёл мимо нас и всё так же одаривал меня презрительным взглядом. Вначале это жутко раздражало, когда я только смог воплощаться в ксата и впервые показался на континенте. Но со временем я привык. Настолько, что чувствую себя странно, если не ловлю презрительные взгляды. В такие моменты возникает ощущение, что кто-то украл один из кирпичиков мира у меня из-под ног.
        Одно хорошо - народ почти весь разошёлся по домам да кабакам и питейным. Улица практически опустела. До такой степени, что я могу увидеть стену дома с противоположной стороны и стоящий рядом закрытый прилавок, вместе с пустыми столиками и табуретками. Целых пять секунд я мог смотреть на него и не замечать прохожих.
        Внезапно, на противоположной стороне, проявилась Лина. Она быстрым шагом шла по направлению к восточным воротам. За ней шёл Ренс и что-то говорил ей. Вдруг она резко развернулась и стала отвечать. Она так быстро говорила, что я даже подумал, что обознался. Но когда Ренс что-то сказал, она сложила кулаки на груди и стала поглаживать большой палец левой руки правым. Это точно Лина.
        - Ликус, я хочу при… Это что, Лина? Ух-ты, какая хорошенькая стала!
        Только я хотел активировать умение «Слух гончей» и подслушать их разговор, как Сонтьяла вставила свой восторженный комментарий.
        - Да, это она, - мягко посмотрев ей в глаза, я повернул голову обратно, желая закончить начатое.
        Не успел.
        За прошедшие пару секунд Ренс успел взять Лину за обе руки и постарался подтянуть эльфийку к себе. Та дёрнула руками, вырвалась и собралась убежать прочь - парень протянулся к ней, пытаясь остановить. Он хотел схватить её за плечо. Но вместо этого ухватился за ворот платья. И резко дёрнул на себя.
        Ренс был намного сильнее Лины. И уж тем более он был сильнее платья из дешёвого материала, в которое она делась у ксатов. Звук рвущейся ткани на груди эльфийки, там, где были завязки, был отчётливо слышал. Не говоря уже о сдавленном крике, когда она падала назад. Стоило Лине упасть на пятую точку, как она тут же приняла позу эмбриона, подогнув под себя ноги, закрыв голову руками и согнув спину - по привычке приготовившись к избиению.
        Ренс всё это время держался за ворот. Когда эльфийка согнулась и платье ещё больше отошло от её тела - он смог увидеть белый мех с изумрудными полосками.
        Он закричал, словно его руку обдали кипящим маслом и отпрыгнул назад, всё так же мёртвой хваткой держась за ворот платья. Лину потянуло за ним, она растерялась, пытаясь понять происходящее: упала и ударилась лицом об каменное покрытие улицы. Только тогда Ренс отпустил её и закричал, что она проклята. Пятясь назад, он всё размахивал руками по сторонам, как вдруг ухватился за что-то. В его руках оказался уличный табурет. Не раздумывая, он бросился к эльфийке, желая избавить мир от порожденья скверны.
        - Не позволю! - я прорычал, бросаясь к ним и коснувшись гримуара.
        ЗАКЛИНАНИЕ «ПАУТИНА» ПОДЕЙСТВОВАЛО
        ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЯ - 3 МИНУТЫ
        Его ноги оплелись серебряными нитями, остановились и приросли к земле. Сам парень прокричал что-то невнятное и по инерции стал падать вперёд. Выпустив табурет из рук.
        Он полетел в голову Лине. И хоть она прикрывала её руками, удар пришёлся острым краем сиденья. В кисть. Раздался хруст, и Лина взвыла от боли. Поджав руки под себя, она ещё сильней скрутилась, рыдая и моля не бить её.
        И только в этот момент я оказался рядом. И сразу же дал в морду этому рыжему ублюдку. Ренс свалился, но как только попытался встать на колени - тут же почувствовал конец посоха на своём виске.
        - Она моя вещь! - крикнул я на всю улицу так, чтобы каждый из собравшихся зевак понял, что эта свернувшаяся калачиком и кричащая от боли девушка - мой раб. И никто не смеет ей вредить.
        - Она…
        - Ты заплатишь за то, что навредил ей!
        - Она…
        - Закрой пасть, сучонок!
        - Она пога…
        Он не успел договорить. Я опустил конец посоха до земли и резко поднял. Удар пришёлся в подбородок. Щёлкнули зубы и Ренс, зажав руками рот, сам скорчился от боли.
        Хотя бы так заткнулся - уже хорошо.
        Я снял с себя плащ и накрыл Лину. Толпа зевак уже полностью окружила нас троих широким кольцом. Они обсуждали увиденное, но ещё не пришли к единому мнению. Где-то среди них виделось шокированное лицо Сонтьялы.
        - Она моя вещь! - крикнул я в толпу. Надо действовать быстро, а то меня вместе с Линой тут на кусочки разорвут. - Он навредил ей! Он напал первым! Вопросы?
        Все замолчали. Повисла тишина. Это верный знак того, что на меня не накинуться. Если бы хотели, то стали бы орать ещё сильнее.
        - Ликус… - из толпы неуверенно раздался голос Сонтьялы.
        - Иди в гостиницу, если не хочешь проблем!
        - Я…
        - В гостиницу! - проорал я, так ни разу и не взглянув на неё. И правильно сделал: ей лишние проблемы ни к чему.
        Я присел рядом со скрючившейся эльфийкой:
        - Лина, вставай. Лина! - она не отвечала, впав шоковое состояние от боли.
        Вот как не вовремя! Что теперь с ней делать? На руках нести? Без защитных перчаток? Ну, тварь рыжая, только дай мне повод - я тебя на части разорву.
        Я аккуратно поднял Лину на руки. Она оказалась легче, чем я думал. Толпа сразу расступилась, стоило мне направится в сторону ворот. Они смотрели на меня со страхом и злостью, но не решались напасть. Но меня больше волновали не они, а Лина. Даже не столько её переломанные пальцы, а сколько состояние шерсти. Будет крайне обидно, если мои труды этих полутора лет окажутся напрасными.
        Интересно, а как меня сейчас видят прохожие? Ксат, что несёт на руках девушку - крайне странное явление. Единственное, что может сравниться с этим - если девушка будет носить на руках ксата. Но в скверну их всех. Если хотят, то могут смотреть: у них сегодня праздник.
        - Х-хозяин? - голос Лины звучал тихо. Она смотрела на меня, не веря в происходящее.
        В её зелёных глазах едва ли могло быть моё отражение. Нет. Сейчас они были наполнены священным трепетом. Даже не столько трепетом, сколько какой-то неосознанностью: словно ты смотришь на то, чего желал всю жизнь и не мог получить, и в тот день, когда твоя мечта исполнилась, ты не поверил в происходящее.
        - Как рука?
        - Б-больно.
        - Терпи.
        Когда до ворот оставалось буквально пять минут ходьбы, я заприметил вывеску целителя. Сначала эльфийке повезло: целитель всё ещё работал. Но стоило ей оказаться на кушетке, и удача помахала рукой. Тех денег, что у меня с собой осталось едва хватило, чтобы лекари шиной зафиксировали сломанные пальцы и провели самый незначительный сеанс лечения магией. Настолько незначительный, что не лечил перелом, а лишь восстановил ткани: чтобы гангрена или что ещё не возникло. Даже на зелье не хватило денег. Не только у меня.
        - На что ты деньги потратила? - мы вышли от целителя, и я наконец смог спросить.
        - Булочка. С молоком. И вино, две кружки. Как вы и сказали.
        - И это стоило трёх золотых?
        Это всё ей обошлось в десятую часть золотого. Оставшееся же было потрачено Ренсом. Он, конечно, молодец: взял инициативу на себя, добавил к деньгам Лины свои тридцать серебряников и попытался купить место в здании, чтобы посмотреть представление, но смог только пробраться на крышу. Оттуда Лина видела и представление, и меня.
        А потом выяснилось, что Ренс прикарманил себе золотой. Он случайно выпал из кармана, а Лина вовремя заметила. Парень сразу стал оправдываться, что-то объяснять про любовь, что хотел на эти деньги ей что-то купить. Лина лишь развернулась и пошла в сторону ворот. На её счастье рядом был я, когда парень в очередной раз попытался оправдаться.
        Около ворот было оживлённо. Хоть и не все крестьяне ещё вернулись, шум стоял сродни рынку в самый оживлённый час. Там уже был Гильм со своей семьёй. И Ренс там тоже был. Увидев меня, они все сначала испугались, потом что-то попытались мне закричать. Но не стали.
        Дождавшись, когда я подойду, они тут же обвинили меня в том, что я не рассказал им про сущность Лины. Им было противно и тошно, что их ненаглядный сынок чуть не замарался об это мерзкое существо. Я лишь намекнул им, что не обязан хоть что-то говорить о ней. А потом показал на забинтованные пальцы эльфийки. Семья старосты, в свою очередь, показала на Ренса - у того были сломаны четыре, или даже пять передних зубов.
        Мы условились на том, что инцидент исчерпан. Про Лину они ничего не расскажут остальным деревенским, а я должен буду снять с Ренса обещание женится на Лине. Я уже хотел было прям сейчас это сделать, но меня попросили подождать хотя бы месяц, когда будет общий деревенский сбор. Я согласился и всякое общение между нами прекратилось.
        Хоть и ехали мы обратно таким же составом в той же телеге, но никто не проронил и слова. Лишь Сатия, эта мелкая мечтательница о магии, изредка украдкой поглядывала то на меня, то на Лину.
        Глава 6
        …если использовать в качестве нагнетателя пятую форму цикличной печати, разместив её на костяной пластине - тогда на стабилизацию магического поля потребуется как минимум десять слоёв этого самого стабилизирующего контура. Значит, как минимум десять слоёв стен. Столько же слоёв пола и потолка… Нет, это сделать не получится. В одиночку такую конструкцию не осилить, а нанимать помощников себе дороже…
        - Лина, ну скоро ты там? - в передней комнате громко зазвучал наполненный жизнью высокий голос, стараясь перекричать детский плач.
        - Не готово! - с веранды ему отвечал другой, более простой, но чем-то по-своему нежный голос.
        Меня этот филиал безумия уже начинает бесить. Если днём ещё можно сосредоточится, то к вечеру это становиться непосильной задачей. Стоит только ребёнку проснуться, как он тут же начинает кричать и не то, что читать - думать нормально не получится. Ладно, надо просто игнорировать всё происходящее за дверью.
        Я убрал в сторону длинный свиток и придвинул книгу. Хоть Хубар выполнил обещание и передал даже больше, чем я рассчитывал - но за этот месяц я всё изучил. Притом несколько раз. Все четыре книги и стопка в девять свитков, всё это было изучено, осмысленно и законспектировано в двух книгах, но уже моих. Хубар мне это всё не подарил, а одолжил и скоро подойдёт срок возвращать. Так у меня всегда будет своя копия, хоть и сокращённая.
        Так, здесь сказано, что в качестве первичного поглотителя скверны должен выступать материал с пористой структурой. Значит, это либо что-то типа пробкового дерева, или что-то типа кости. Но это полный бред! Если следовать инструкции, то при перекачке скверны из первичного поглотителя используется контур из шести и десятиугольных печатей. И вот в них как раз то и дело: они не применяются при работе с твёрдыми материалами! Только с жидкостью. Нет, можно попробовать изменить начертание и внутренние руны печатей. Но я не горю желанием подорвать самого себя. Хорошо, можно пойти…
        - Лина, молю, быстрее! Я уже не могу терпеть!
        - Ещё немного.
        Я устало выдохнул и помассировал переносицу. Ещё немного и мои нервы окончательно сдадут. Наверно, тогда я поступил не самым логичным образом. Нет, вначале я всё делал правильно: когда поехал за книгами и ребёнком, то взяла с собой Лину, чтобы она его несла. Ошибку я допустил в другом: надо было Лину с ребёнком у ксатов оставить. Но тогда пришлось бы либо самому готовить, либо Мильтару… Нет. Лучше я потерплю крики, чем ещё раз рискну доверить этой криворукой столь важную задачу. Ладно, на чём я остановился? О материале думал, точно.
        Можно пойти от обратного и ответить на вопрос: что в природе существует жидкое, но с пористой структурой? Такое ощущение, что это вопрос из разряда наиглупейших. Хотя есть две идеи: “почти” лёд и “почти” паутина. Но и там и там есть проблемы. Лёд используется с этими печатями, но без магии невозможно магии сделать его пористым. А если использовать магию, то он сразу станет бесполезен для меня. Да и с паутиной я погорячился - даже если это жидкая пряжа, то всё равно пористой структуры не добиться. Хотя, идеи-то не плохие и…
        - Лина, он обсикался!
        - Сейчас. Сначала поменяем. Сейчас. Сюда клади.
        Я отодвинулся от книги. С силой подавив накатившее раздражение, я глубоко вдохнул и выдохнул. Сейчас уже поздно что-либо делать: сам подписался. Придётся терпеть.
        Огоньки свечей качнулись и свет в комнате едва заметно моргнул. Хоть на столе сейчас и стоит два деревянных подсвечника на две свечи каждый, но их света мне бы точно не хватило. Час работы при таком освещении и глаза просто вытекут. Благо я додумался купить пару магических светильников. Свечение у них тоже не самое приятное, но, если они будут в паре с обычными свечами - тогда этого более чем хватит для нормальной работы.
        Потушив свечи и выключив светильники, я направился в переднюю комнату. На сегодня хватит думать: и так уже нет новых идей. Даже к этим размышлениям о пористом материале я не в первый раз прихожу.
        - Это что такое? - я задал правильный вопрос, стоило мне открыть дверь.
        На обеденном столе лежал полностью голый ребёнок. Рядом с ним суетились две девушки, пытаясь его одновременно и успокоить, и переодеть в чистое. Почему всё это происходит мне понятно. Но почему на моей половине стола? Именно там, где я всегда сижу и обедаю.
        - Ой, хозяин. Вы всё на сегодня?
        - Мы скоро закончим, Ликус, не переживай. Сейчас переоденем, накормим и он сразу же успокоится.
        - Почему он лежит на моей половине?
        - Да мы вытрем, не переживай, - отмахнулась Мильтара и вновь принялась скакать вокруг кричащего ребёнка вместе с эльфийкой.
        - Сделать мне чай, вынести на крыльцо, - этот крик настолько давил на голову, что я поспешил покинуть дом. И правильно сделал.
        Сейчас, когда прошла добрая половина весны, в поздние часы на улице уже не так холодно. Можно сесть на самую нижнюю ступеньку крыльца, откинуться и любоваться небом. Сегодня это особенно актуально: почти нет облаков и звёзды прекрасно видны. Особенно величественные скопления созвездий, расчерчивающих небо непропорциональным крестом из двух млечных путей. Да и тихо здесь, даже несмотря на шум в доме. И в самой деревне тихо, что ни может не радовать.
        Хорошо, что тогда договорился с Гильмом и ситуацию с Линой и Ренсом погасили в тот же день. Правда, теперь всё их семейство словно позабыло дорогу к моему дому. Если не считать Ренса, иногда прибегающего по поручению отца: прибежит, передаст что-то и убежит. Даже в глаза не посмотрит, а про Лину он и вовсе забыл. В какой-то степени его можно понять: сложно ожидать другую реакции от разумного, которому всё жизнь вдалбливали, что троптос - это плохо и вообще зло во плоти.
        В небе, ярко подмигнув, на секунду вспыхнула падающая звезда. Или же это пролетел дракон и решил запустить магией в никуда? Интересно, а церковники уже успели приготовить каттию для него? А для меня? Скорее всего, у них уже готовы снаряды для всех живых драконов. По паре десятков на каждого. Что же может быть приятней, чем запустить в дракона шариком, наполненным скверной? Только запустить в него сотней тысяч этих шариков. Могу сказать точно: если в этом мире и существует олицетворение двуличия, то это Всео…
        - Хозяин, вы тут? - дверь в дом приоткрылась и показалась голова эльфийки.
        - Ребёнок успокоился?
        - Да. Держите.
        Чашка горячего чая, которую мне протягивает Лина, сейчас будет как нельзя кстати. Но раз ребёнок больше не кричит, то лучше я выпью в доме.
        - Господин лекарь, это вы? - донеслось из-за калитки, стоило мне встать с крыльца.
        - Кто там?
        - Это Сатия, старшая дочь старосты.
        Этого только мне не хватало. Ей ведь родители должны были запретить приближаться ко мне. Но она всё равно здесь. Я почему-то догадываюсь, зачем она здесь.
        - Что случилось?
        - Ам… Я хотела узнать про учёбу.
        - Не будет учёбы. Или ты забыла, что случилось на празднике?
        - Я хочу учиться, пожалуйста! - она едва не закричала на всю деревню. Но даже так её громкости хватило, чтобы на соседней улице залаяла собака. Практически сразу ей стали аккомпанировать другие.
        - Ты чего орёшь? Сдурела совсем? Разговор окончен, иди домой.
        - Пожалуйста!
        - Разговор окончен.
        - Хозяин, можно сказать?
        За последний месяц Лина стала слишком говорливой. И немного наглой. Настолько, что теперь ей хватает этой самой наглости пытаться вставить своё такое важное и крайне нужное мнение. Завтра обязательно проведу с ней разъяснительную беседу - сегодня уже нет ни сил, ни желания.
        - Говори.
        - Я не против.
        - Что?
        - Я не против. Она хорошая. Я чувствую это.
        Чувствует она, значит. Я не совсем понимаю как, но это похоже работает её достижение «Эмпат». Оно действительно позволяет ей чувствовать эмоции других, если верить описанию, что дал оценщик. Ещё там было что-то про возможное проявление умения «Эмпатия», но это уже за гранью - мне и этого хватило с головой.
        - Без обид, Сатия. Если тебя здесь увидят, то проблемы будут у всех.
        - Тогда я всем расскажу, что вы прячете у себя в доме другого разумного.
        - Что?
        - Последний месяц вы стали покупать у нас больше еды, чем обычно.
        - Ты забыла, что Лина троптос. Такие, как она, едят гораздо больше других.
        - Это неправда. Лина есть даже меньше меня!
        - Можешь не верить, но ты придумала какую-то ересь.
        - Ничего не придумала! Я видела тут другого разумного. Он ночь вышел из дома и гулял по двору, а потом зашёл обратно. Долго гулял.
        Мильтара действительно выходит из дома на прогулку только поздно ночью, когда вся деревня давно уже спит. Специально так делает, чтобы на глаза не попасться. Если же запереть её в доме, только хуже будет: она вообще может попытаться улизнуть посреди дня в лес или куда ещё от скуки. А так хоть под присмотром всё время находится. Но вот что ночью эта девчонка делала рядом с домом? Неважно, она всё равно в пролёте.
        - Тебе показалось. Иди домой.
        - Никуда я не пойду! Научите меня магии!
        - Разговор окончен.
        - Кто такая Сонтьяла?
        - Что?
        - Вам какая-то Сонтьяла отправила сообщение. Прямо сюда, в деревню, на папин кристалл.
        - Когда?
        - На следующий день после праздника.
        А какого лешего мне никто об этом не сказал? Эта старая тварь по имени Гильм решила мне подлянки строить исподтишка? Похоже, кончились спокойные деревенские дни. А я так надеялся, что получится мирно прожить здесь до осени. Но нет, не получится.
        - Что ещё мне не передали?
        - Я знаю только про это.
        - Понятно. Спасибо, я приму к сведению. А теперь иди домой.
        - Вы разве не хотите узнать, что в нём?
        - Узнаю завтра, когда приду к вам.
        - Не надо ждать завтра, оно у меня с собой. Кристалл всё заносит на бумагу, а папа это всё должен же хранить. Вот, - за полутораметровым забором в воздух поднялась рука с едва различимым листом в этом ночном мраке. - Пожалуйста, ну хоть одним глазком на магию дайте посмотреть. Пожалуйста.
        Вот это я понимаю добиться желаемого любой ценой. Раз шантаж и угрозы не подействовали, значит - надо попробовать подкуп. А если подкуп не сработает, то что тогда она выкинет? Хотя её можно для кое-чего использовать. Всё-таки она молодая девушка - это как раз то, что мне нужно.
        - Спасибо, что рассказала. Но я и так узнаю про содержимое, когда приду к вам.
        - Пожалуйста! - она проговорила едва не плача.
        - Этим своим подкупом ты ничего не добьёшься. А враньём тем более. Попробуй что-то другое.
        - Ну, пожалуйста! Научите меня магии. Я сделаю что угодно!
        - Что угодно, говоришь?
        - Я… нет, ну я… - она затихла и практически скрылась за забором.
        - Значит, не так ты сильно и хочешь учиться магии. Разговор око…
        - Хочу! Хочу и сделаю что угодно для этого! - она вновь чуть не заорала на всю деревню.
        - Ещё один крик и я забуду, что ты существуешь.
        - Простите.
        - Подойди, - Сатия с радостью влетела на участок. - Помнишь, что я сделал с твоим братом? - она энергично закивала. - Я могу обойтись с тобой в десятки раз хуже, если ты не будешь держать язык за зубами и станешь всем говорить, что ты была здесь и что видела. Поднимай руку и приноси клятву перед богами. Говори следующее…
        - Ликус, кто это? - удивлённо спросила Мильтара, стоило Сатии зайти в дом.
        - Всё нормально, она принесла клятву.
        - Да, но зачем она здесь.
        - Сейчас узнаешь. Лина, - я строго посмотрел на эльфийку, которая крутилась перед столом, - раздевайся, но стой ко мне лицом.
        - Что? - зазвучал слаженный хор двух таких разных девушек. Только Лина ничего не ответила
        - Во-первых, стой там с ребёнком и молчи. Во-вторых, - этот пункт уже касался Сатии. - Не ты ли мне недавно заявляла, что сделаешь что угодно?
        - Д-да.
        - Вот и замечательно. А теперь глаза в пол. И поднимешь, когда я скажу.
        Вскоре Лина стояла перед нами практически голая, лишь в одном исподнем белье. Она краснела и прикрывала руками свою маленькую грудь. Настолько маленькую, что иногда она полностью скрывалась под одеждой. Хотя такое развитие её тела имеет логическое объяснение.
        Эльфийка стояла к Мильтаре спиной. Но та никак не впадала в транс, смотря на шерсть. Что тогда, что сейчас.
        - Подними глаза, - попросил я Сатию, когда Лина повернулась к нам спиной.
        - Это то, о чём рассказывал брат? - она опешила, увидев белую шерсть с изумрудными полосками.
        - Да. Что скажешь? Что ты чувствуешь, глядя на неё?
        Она вообще ничего не чувствовала. Как и Мильтара, она спокойно смотрела на шерсть. Но вот только стоило мне оторвать глаза от пола и самому, буквально на мгновение посмотреть - тут же почувствовал, что начинаю засасываться в какой-то омут. Кристально чистая, белая, с прекрасными изумрудными полосами…
        Я отвёл взгляд. Сказав Лине одеваться, взять жезл и выйти на улицу, я сам вышел из дома вместе с рыжеволосой девчонкой.
        Вот если задача по созданию каттий мне кажется решаемой, просто не хватает какого-то кусочка, то понять, как работает эта шерсть я никогда не смогу. Сначала я думал, что она действует на всех без разбору. Но Ренс не впал в ступор, когда увидел её на празднике. Потом я проверил на Мильтаре, и тоже ничего. Теперь и Сатия. Я понимаю, что всё дело в том закрытом достижении. У меня тоже есть такие с самого рождения, и я сам не знаю об их предназначении. Даже уже бросил попытки их раскрыть из-за отсутствия хоть каких-то подсказок. Но вот с эльфийкой-то подсказка есть! Притом такая, что на эту самую подсказку смотреть невозможно.
        По крайней мере, на празднике кое-что получилось узнать о самой шерсти. Когда нёс на руках Лину, боялся, что она поглотит скверну из моего тела. Но этого не произошло. Это хороший знак: эльфийка полностью защищена от воздействия скверны. Скорее всего, она может так же спокойно жить в порченых местах, как и тигры нефритового семейства. И теперь я могу дотрагиваться до неё, не боясь навредить. Но всё равно, оба этих факта никак не помогают в решении загадки странного влечения к ней.
        Вскоре Лина вышла из дома в сопровождении своей новой подруги. За прошедший месяц они успели подружиться. Наверно, только благодаря общению с Мильтарой эльфийка стала расти как личность чуть быстрее, чем ожидалось. Но всё равно надо будет объяснить ей, что иногда своё мнение стоить держать при себе.
        Воззвав к духам, Лина выпустила из жезла маленький шарик огня. Едва слышно гудя пламенем, он взмыл в чёрное ночное небо под восторженное оханье одной рыжеволосой девушки. Я позволил Лине ещё раз воспользоваться жезлом. Вслед за очередным шариком в воздух устремилась и новая порция не то чтобы восхищений, но белой зависти.
        - Когда вы начнёте меня учить? - спросила Сатия, стоило Лине и Мильтаре скрыться в доме.
        - Пять очков навыков есть?
        - Нет, только два.
        - Вот когда будет, вот тогда и начну. Без чувства магии ничего у тебя не получится. А её изучение как раз и стоит пять очков.
        - Почему? - от огорчения глаза девчушки были похожи на глаза мёртвой рыбы.
        - Что почему?
        - Почему всегда так? - голос её стал сдавленным. - Я что, много прошу? Почему я не могу сделать так, как считаю нужным?
        - Ты сейчас о чём?
        - О том, что хотела стать ткачихой - но мама не разрешила. До этого пыталась стать кожевницей, портной… Да кем мне только не запрещали быть! То мама, то папа одно и то же твердят постоянно! Я отучусь и уеду из деревни. А если я не хочу уезжать, а? А вот если я, наоборот, хочу в нашей деревне жить? Мне она нравится вообще-то! Очень! И речка, и луг, и Микуш, - это имя она произнесла чуть ли не шёпотом.
        - Не тот ли это парень, что прошлым летом себе руку сломал?
        - Ага, он самый. Дурак. Хотел перед всеми покрасоваться и кувырок сделать.
        - Его кандидатуру в женихи твои родители не одобрили?
        - Да даже слушать не стали! Сказали, что с таким, как он, счастья не будет. А откуда им знать с кем будет?
        - И ты в отместку родителям решила научиться магии? Интересный, просто потрясающий ход.
        - Да ни в какую отместку я ничего не делаю! Я… - она замерла, словно статуя, но потом продолжила. - Я помочь хочу.
        - Кому? Микушу?
        - Да при чём здесь он? Деревне! Всем нам. Мы ведь всей деревней жили почти без денег, пока вы не приехали. А так хоть семена наконец смогли заказать магические. Знаете, такие, которые землю восстанавливают и удобряют.
        - Знаю. Присядь рядом и ответь, пожалуйста, на пару вопросов.
        Оказывается Гильм, это старый чёрт, наврал мне с три короба. Уж очень качественно он мне на уши присел за эти полтора года. Как минимум про то, что дом этот с участком постоянно сдавался благородным. Оказалось - наоборот. Да, в деревню приезжали благородные посмотреть на условия проживания. Но стоило им зайти в дом, как они тут же сбегали. Так он и простоял, пока я в деревню не явился и не стал платить за аренду. А ведь все те годы как за сам дом, так и за участок надо было платить налоги.
        Мне теперь понятна та спешка, с которой была восстановлена наблюдательная вышка - получили деньги за полгода вперёд, так и понеслись быт в деревне налаживать. Кстати, а я ведь давал советы Гильму о том, как правильно построить: и старую вышку, и этот дом. Его надо было по-другому строить, и расположение комнат надо было поменять, и материалы другие нужны для стен. Но нет, ему было виднее со своей колокольни. Ладно, это сугубо его личные проблемы. Вот только одно меня смущает: почему сообщение от Сонтьялы не передали, если деревня с меня выгоду имеет?
        - То есть ты решилась изучить хоть что-то, чтобы потом работать в деревне и приносить всем пользу?
        - Да. Даже Ренс, и тот в городе отучился и сейчас помогает. Я чем хуже?
        - То, что Ренс учился, я помню. Но ты ведь понимаешь, что тебе захочется остаться в городе? Ведь если, - она попыталась что-то возразить, но не смогла вставить и слова, - ты выучишься магии, то ни о какой деревенской жизни и мечтать не придётся. Тебе сразу путь как минимум в авантюристы, если будешь пользоваться только магическими предметами. А если парочку заклинаний будешь знать, то тут уже и перспективы другие. Ответь-ка мне, где ты сможешь заработать больше денег: в деревне или в городе?
        - Я в деревне хотела остаться. На скверный луг ходить, добывать тварей и продавать их.
        - А простым мечом попробовать?
        - Тяжело. И точно не разрешат, - она подпёрла голову руками и уставилась куда-то вдаль.
        В курсе ли Гильм чем обернулось его упрямство? Точнее не только его, но и остальных жителей деревни. Вот результат их упрямства: сидит на крылечке, глаза на мокром месте и не знает, куда податься и что делать. Да и не только её так сильно покоробило. Даже Ренс, каким бы он ни был идиотом, всё равно прервал обучение в городе, чтобы в деревню вернуться и помогать отцу.
        - Иди домой, Сатия. Уже поздно. Тебя заждались.
        - Хорошо, - она встала и протянула мне листок, который принесла из дома. - Вот сообщение.
        - Подожди. Вернёшь обратно, чтобы не влетело.
        Если выбросить строки о том, что Сонтьяла полностью на моей стороне и я правильно сделал, что спас Лину, хотя она троптос - останется чистейшая ересь, на которую отвечать не стоит. Сделаю вид, что этого сообщения я не видел. Моя персона - это не то, что Сонтьяла заслужила в награду за все пережитые страдания.
        - Спасибо, что показала.
        Поблагодарив за то, что её выслушали и позволили посмотреть на боевую магию вблизи, Сатия, это несчастное дитя, замученной походкой направилась к калитке.
        - Сатия, - обратился я к ней, когда она уже почти вышла за забор. - Обязательно накопи пять очков навыков. Сам я тебя обучать не буду, но есть один разумный, который, возможно, возьмёт тебя к себе. И то, только на один год и лишь обучит как пользоваться магическим оружием и инструментом. Поняла?
        Глазами девчёнки можно было освещать самые тёмные углы самых тёмных комнат в самых тёмных замках самой тёмной ночью. Этот радостный блеск можно был виден даже с расстояния в метров пятнадцать.
        Поток благодарностей, которым она бодро обмазывала мою персону, был тут же прерван - ей стоило поспешить домой. Я лишь добавил, что разрешаю приходить раз в неделю: буду потихоньку рассказать про магическое ремесло. Одновременно и ей, и Лине.
        Распрощавшись и убедившись, что Сатия наконец ушла, я направился в дом с твёрдым желанием допить чай и лечь спать.
        ВНИМАНИЕ, НАРУШЕНИЕ ВНЕШНЕГО СИГНАЛЬНОГО КОНТУРА
        Оповещение системы, вместе с противным низким писком одного из замыкателей, разбудило меня.
        Стоило открыть глаза, как я тут же почувствовал слабый, едва заметный магический след. Он был на дальней стороне участка.
        АКТИВИРОВАНО УМЕНИЕ «ОБНАРУЖЕНИЕ ЖИЗНИ»
        ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЯ: 1 МИНУТА
        ВРЕМЯ ДО ПОВТОРНОГО ИСПОЛЬЗОВАНИЯ: 72 ЧАСА
        В передней комнате чувствуется три источника жизни. Это свои. На улице только одно существо. Это значит: либо оно действительно одно, либо я не чувствую его дружков. Ни умением, ни чувством магии.
        Подскочив с кровати, я тут же подал в замыкатель порцию маны, отключив звук и перезарядив одновременно.
        Может это Сатия? Нет, она точно не дура, чтобы решиться на подобное. Да и прошло с момента нашей встречи лишь несколько часов.
        Схватив гримуар с посохом, я кинулся через весь дом на веранду. К ней приближалось это неведомое существо. Внутренние ставни во всех комнатах закрыты - за безопасность тылов можно не волноваться. По крайней мере, услышу, если кто-то начнёт ломиться в дом.
        Я встал рядом с входной дверью. Сжал покрепче посох, готовый в любой момент активировать физический щит. Рука рядом с гримуаром. Существо недалеко. Метров пять, не больше. Я готов дать отпор. Если оно в одиночку, то надо вытолкнуть его и навязать бой на улице. В доме я посохом могу лишь защищаться.
        Три метра. Слишком быстро подошло, словно бежит. Давай, падла, подходи. Не знаю кто ты, но я не люблю, когда меня будят среди ночи.
        Один метр. Оно уже рядом с крыльцом. Надо действовать на опережение. Отпираю засов двери.
        ВЫБРАНО ЗАКЛИНАНИЕ «ОЦЕПЕНЕНИЕ»
        - Лик’Тулкис, прошу, не нападайте. Это я.
        - Нурт? - ответил я на раздавшийся за дверью спокойный и размеренный голос. - Какого хера ты делаешь?
        - Я прошу прощения, но у меня срочно послание от главы.
        - Что за послание.
        - Оно касается инцидента с труппой бродячих артисток.
        - Ты один?
        - Да. У меня есть оружие, но оно за спиной.
        - Дверь на себя.
        Дверь открылась и на крыльце действительно оказался Нурт, облачённый в чёрные одежды. Я чуть подался вперёд и заглянул по сторонам. Нурт тут же поднял правую руку:
        - Я один, клянусь.
        - Верю, проходи, - я развеял заклинание и пропустил парня на веранду.
        - У меня не так много времени, - он протянул лист бумаги.
        «Ликус. Буду краток: мы угодили в передрягу…»
        - Да ладно, блять, гений кучерявый!
        - Прошу прощения?
        - Вырвалось. Это я про главу.
        - Ничего страшного, я понимаю.
        «Ликус. Буду краток: мы угодили в передрягу.
        Я смог связаться с тёмными. Длинноухие нас всех подставили. Сильно. Мы с тобой мелкие пешки, нам ничего не угрожает, но со школой тёмных случится беда. Коротко - они могут попасть под прямое руководство высших эльфов. А это плохо.
        Нурт должен будет передать тебе книгу - она твоя. Подарок от меня как подтверждение нашей дружбы. Я проследил, откуда принесли тот свёрток и вышел на Хубара. Он сказал, что зазнавшийся ксат сделает что угодно за эту книгу. Не знаю, что у вас с Хубаром произошло. Я полистал её и ничего не понял, но потом увидел последнюю страницу.
        Нужно будет привезти эту девчонку в целости и сохранности в Мантар, город, который чуть не разрушили год назад. В нём есть школа тёмных эльфов, вот туда и надо доставить девчонку.
        Прошу, помоги. Если согласишься, то я всё подробно объясню при встрече. Передай Нурту свой ответ. Я помогу с чем захочешь. Единственная просьба: прийти завтра.»
        - Что за книга?
        Я уже не знал, что думать. Одно понятно: Хубар закрысил одну из книг. Но клятва не была нарушена. Значит книга не касается процесса изготовления каттий.
        - Вот.
        Нурт протянул книгу. Взяв её в руки, я быстро пролистнул страницы. Практически сплошной текст с различными рисунками непонятно чего. На ходу сразу и не разобраться. Разве что оглавление меня порадовало: две главы были посвящены пористым материалам. Как раз в одной из них рассказывали, как можно сделать жидкий пористый материал из слизевого гриба. Одна строка названия, две страницы описания свойств. И двадцать четыре страницы, посвящённые процессу выращивания. Не мой вариант, однозначно.
        - Передай Бриану, что я согласен.
        Сказал я не думая, стоило увидеть последнюю страницу. «Написано пером Шомн’уна Мо’лгота, школа Кн’апто, город людей Мантар». А дата так вообще заставила сердце биться чаще: книга была написана всего лишь пятнадцать лет назад. Возможно, этот самый Шомн’ун ещё жив. И тогда я смогу договорится с ним и, возможно, всё же разберусь, как сделать хоть одну каттию.
        - Тогда ждём к двум часам дня на временное принятие в группу главных авантюристов, - выпалив как скороговорку, Нурт вышел на улицу и помчался обратно в город. Проследив за ним и убедившись, что он пересёк границу участка, я сам вернулся в дом.
        Оказалось, что своим писком замыкатель разбудил не только меня. Одно радует: ребёнок уснул до того, как Нурт убежал и Лина сейчас стояла рядом с его кроваткой. Мильтара также была рядом и сжимала самое грозное оружие, которое только смогла найти. Попросив её поставить табуретку обратно, я разогнал всех спать. Хоть мне и хочется ещё раз допросить девчонку, но лучше подождать до утра.
        Но даже если сейчас хорошенько подумать, то намечается несколько проблем. Точнее, сначала будет одна, а потом уже подтянутся другие. ЛОГ… Да-а, до Мантара путь неблизкий. Даже если предположить, что в пути ничего не задержит, то всё равно недели две добираться с караваном. Можно на лошадях, но так будет выиграно два, максимум три дня. И кто его знает, сколько я проведу ещё в той школе. Даже если месяц - всё равно это слишком много. Раньше можно было не боясь оставить Лину в деревне - но в нынешней обстановке это станет глупым поступком. Мало мне было ребёнка, так теперь и про Лину известно старосте. И всему его семейству. Да и ещё история с этим спрятанным сообщением - как бы кто не ворвался в дом, пока я в разъездах.
        Вот и первая проблема: надо съезжать отсюда. А после этого сразу появится ворох других проблем. Что делать с охранным контрактом деревни, который я принял ещё в начале весны? Что сделать с зельями лечения? Ведь процесс перекачки завершится ещё недели через две, а я буду в отъезде. Ладно хоть думать о месте переезда не стоит: к ксатам направлюсь. Они не будут против.
        Скверно всё это, если подвести все итоги. Но лучше подумаю об этом завтра, на свежую голову.
        *****
        @LITRPG_KINOZAL канал жанра LitRPG в телеграмме
        *****
        или @LITRPG_KINOZAL канал жанра LitRPG в телеграмме. Подписывайтесь и следите за новинками, будьте одни из первых.
        или @LITRPG_DISCUSSION обсуждение книг. Любителей обсуждать книги жанра LitRPG приятно будет увидеть в чате.