Сохранить .
Суперпредатель Екатерина Корнюхина
        Фантастический роман молодого талантливого автора Екатерины Корнюхиной «Дубль-Л» - это история о переселении души мужественной симпатичной женщины Лесли Лавейни в тело инопланетного зверя римлы. Это произошло в результате неудачного расследования деятельности космических бандитов и их высоких покровителей.
        Повесть «Суперпредатель» переносит читателя на заброшенную планету Экстрема. Главный герой, Добер, в схватке с аборигенами спасает девушку и становится ее проводником по Долине Покоя, полной монстров и чудовищ. Не сразу Добер догадывается, что его спутница - агент Галактической службы безопасности. Ее задание - выяснить назначение объекта, оставленного инопланетной цивилизацией для будущих поколений.
        Екатерина КОРНЮХИНА
        СУПЕРПРЕДАТЕЛЬ
        ДУБЛЬ-Л
        Глава 1
        НЕБОЛЬШИЕ ПРОБЛЕМЫ
        Удобно устроившись на теплом пригорке, Лесли Лавейни машинально наблюдала за маневрами гелиевых истребителей «Драгонфлай». Эти мощные и скоростные машины, скользящие вдали, над горизонтом, были похожи на птиц и привлекали внимание.
        Пока «Драгонфлай» выделывали всевозможные пируэты, ничто не напоминало о том, что они способны нести смерть. Лесли, глядя на них, невольно думала о собственных проблемах. Казалось бы - вот сейчас над твоей головой яркое, безоблачное небо, а уже в следующий миг - откуда ни возьмись - вверху появляется нечто черное и зловещее. И прятаться становится некогда и бессмысленно.
        Лесли очень хотелось надеяться, что, кроме «Драгонфлаев», у нее над головой нет ничего другого. Однако безжалостная интуиция подсказывала иное и заставляла мысленно возвращаться к одной и той же проблеме. Это была даже не проблема, а небольшая неприятность - диверсия на межпланетном заводе-автомате по производству ракет.
        Сами по себе диверсии случаются чуть ли не каждый день, к чему Лесли уже успела привыкнуть. Они бывают разные: крупные, небольшие, глупые и кровопролитные. Тем не менее со столь несуразной акцией Лесли давненько не доводилось сталкиваться.
        Именно эта несуразность и настораживала Лесли. Ей не давала покоя мысль о том, что она упустила (при расследовании) какую-то деталь, показавшуюся совершенно незначительной. В свое время Лесли, как и все остальные члены следственной бригады, не придала значения какой-то мелочи, а она могла оказаться ниточкой, которая увела бы расследование по совершенно иному пути.
        Ветер, поднятый приблизившимися «Драгонфлаями», взъерошил светлые волосы Лесли. Отбросив их с лица, она продолжала по-разному компоновать давно известные факты. Уж что-что, а все факты дела она знала наизусть.
        Итак, место действия: завод-автомат № 3. Стальной шар чудовищных размеров, абсолютно механизированный, на котором вот-вот должна была начаться сборка ракет, предназначенных для прыжков через над пространство.
        Время действия: диверсия произошла почти два месяца назад.
        Действующие лица, точнее, двое диверсантов: Айвар Соджес и Микки Роу. На данный момент первый мертв, а второй сослан в самую далекую и наименее пригодную для выживания колонию Анарды.
        Все материалы этого дела давным-давно изучены и отправлены в архив. Вопросы задавать некому, а у Лесли накопилось их слишком много.
        Вообще все то, что случилось после проведения самой диверсии (не слишком удачной) и после задержания Соджеса и Роу, представлялось Лесли идеально срежиссированным бредом, который развивался по заранее разработанному сценарию.
        Взять хотя бы межведомственную неразбериху, возникшую после событий на заводе № 3. Кто именно должен был вести следствие? Полиция Солнечной системы или Звездный Десант? Если рассматривать диверсию как покушение на собственность Солнечной системы - то, разумеется, полиция. А если вспомнить, что завод имеет важное стратегическое и политическое значение, то дело должно было автоматически перейти в ведение Десанта. В принципе, ничего неординарного в бюрократической возне ведомств не было. Но Десанту, представителем которого и являлась Лесли Лавейни, показалась несколько подозрительной ретивость, которую проявила полиция. Их чиновники, потрясая томами поправок и дополнений к существующим законодательствам, приводили слишком много доказательств того, что следствие по факту диверсии должно проводиться именно полицией Солнечной системы, причем без малейшего вмешательства Десанта.
        Им во что бы то ни стало нужно было заполучить Соджеса и Роу в свои руки, Точно так же, как год назад, полиция стремилась (и заполучила-таки) того странного типа, который подозревался в научном шпионаже. То, старое, дело представлялось Лесли еще более странным, чем диверсия двухмесячной давности.
        Некий, на вид законопослушный, гражданин с запоминающимся именем Джон Смит слишком переусердствовал, заводя знакомства среди персонала земного института Генной инженерии. Пока полиция изображала искреннее недоумение, якобы не понимая, что странного в поведении господина Смита, сотрудники Десанта блестяще провели его задержание. Естественно, после ряда допросов, которые ничего не дали, задержанным занялись эксперты. И вот тут-то полиция проснулась. Десанту было предложено не отвлекаться от ловли космических бандитов и подавления мятежей и не соваться в сферу деятельности полицейских.
        Пока шли чиновничьи баталии, эксперты Десанта успели покопаться в сознании и подсознании Джона Смита, от которого обычными путями никаких сведений добиться не удалось. Это было вполне законно, так как существовала вполне четкая инструкция - именно для таких случаев. Они нашли что-то интересное, но Лесли - к собственному стыду - не успела получить доступ к этой секретной информации. По решению Совета Безопасности, господин Смит, равно как и все документы по его делу, был передан в руки полиции. После чего он - тихо и незаметно - исчез вместе с материалами дела.
        Об этой непонятной истории Лесли напомнил ее второй, и самый высокий, начальник - глава Десанта генерал Леонид Макаров.
        Разговор с генералом случился месяц назад - после того как Айвар Соджес был зарезан в своей камере самым примитивным и наглым образом. Досадный инцидент с потерей свидетеля произошел именно тогда, когда Лесли, лично допрашивавшей обоих диверсантов, начало казаться, что Соджес не прочь кое-что рассказать.
        Разумеется, после убийства поднялась невероятная шумиха. В Десанте все кому не лень обвиняли всех остальных в неимении работать со свидетелями и заодно охранять их. В полиции тонко усмехались и пожимали плечами: «Надо было отдать дело нам, и такого позора не случилось бы». Совет Безопасности тоже встревожился. В результате длительного закрытого заседания Совета было принято соломоново решение: проводить совместное следствие силами полиции и Десанта одновременно.
        Лесли оставалось лишь скрежетать зубами, вспоминая финал этой комедии.
        К Микки Роу приставили многочисленную охрану. Допросы, проводимые двумя следователями из разных ведомств, не приносили никаких результатов. В конце концов все настолько вымотались, что ни у кого не нашлось сил возражать, когда Роу приговорили к пятнадцати годам каторги в анардских джунглях, и дело закрыли.
        Три дня назад диверсант отправился отбывать свой срок среди кровожадных тварей Анарды и безжалостных роботов-охранников.
        Завод № 3, которому не было нанесено серьезного ущерба, достраивался, и вскоре можно было ожидать выпуск готовой продукции.
        Дело сдали в архив, так что у Лесли появилась возможность забыть о не слишком блестящей операции.
        Однако выяснилось, что не все склонны так думать.
        В огромном, светлом холле Десантного управления кто-то взялся за локоть Лесли крепкими пальцами.
        Генерал Макаров кивнул адъютантам, отсылая их прочь, и, не отпуская Лесли, направился к выходу из здания.
        Она подчинилась, не задавая лишних вопросов и не делая попыток освободиться. Уж если генерал задумал поговорить с ней наедине, да еще вне стен Управления, то у него для этого есть веский повод.
        Макаров заговорил только тогда, когда они уселись на лавочке в небольшом скверике, разбитом вокруг здания Управления Десанта.
        Искоса глядя на начальника, Лесли отметила его необычную бледность. Впрочем, особо здоровым цветом лица Макаров никогда не отличался.
        - Мне кажется, у нас возникла небольшая проблема, - сообщил Макаров, глядя прямо перед собой.
        Так как после диверсии на заводе ничего особенного не случилось, Лесли предположила, что Макаров имеет в виду последнее, уже закрытое дело.
        - Полиция, которая наступает на пятки?
        - Можно сказать и так.
        - Сэр, они, вероятно, решили, что диверсия - выигрышное дело.
        - Да? - ехидно заметил генерал, поворачиваясь к Лесли. - Ты сама-то много выиграла, занимаясь им? По-моему, после убийства Соджеса… оно стало совсем тупиковым.
        Лесли горько усмехнулась:
        - Конечно, сэр, вы правы. После убийства Совет запретил «промывать мозги» Роу. А впрямую от него ничего добиться было нельзя. Слишком наглый и самоуверенный тип.
        - Еще бы! Похоже, Роу прекрасно знал, что ему ничто не грозит.
        - Кроме Анарды, сэр?
        Макаров пожал плечами. Генеральские звезды на его погонах блеснули, он многозначительно взглянул на Лесли, словно напоминая ей о том, что хитрый начальник не позвал бы ее в парк для обсуждения давно известных обоим фактов.
        - Лесли, - Макаров перешел на менее официальный тон, - ты курировала строительство завода номер три. Ты занималась делом о диверсии. Какова была цель диверсантов?
        Вопрос был неприятным. Лесли вздохнула и ответила:
        - Сэр, вам прекрасно известна формулировка по приговору Микки Роу. «Диверсионная деятельность с целью подрыва межпланетных отношений и саботирования…»
        Макаров махнул рукой, и Лесли закрыла рот. Действительно, это был не слишком подходящий момент для цитирования дутых судебных формулировок.
        - Ей-богу, сэр, по-моему, вы хотите, чтобы я раскопала то, чего не смогла выяснить следственная бригада за два месяца! Или вы желаете услышать мои собственные соображения? Вы же их знаете! Могу снова изложить. Во-первых, диверсия - это просто отвлекающий маневр. Во-вторых, совершена кража уникальных деталей с линии сборки двигателей…
        Она прекрасно знала, что Макаров не слишком вслушивается в то, что она говорит. Генерал кивал в такт словам, но взгляд его был отсутствующим. Лесли, хорошо знавшая генерала Макарова, в данный момент не могла сообразить, чего он от нее добивается.
        Она замолчала, и тут генерал задал неожиданный вопрос:
        - Выводы о каких параллелях в связи с делом Джона Смита напрашиваются?
        - Только об одной: и то и другое дело у нас забрали. Полиции почему-то не хотелось, чтобы Десант занимался шпионажем в стенах Института генной инженерии и диверсией на заводе.
        - О чем это тебе говорит?
        - О том, что я правильно сделала, не поступив в полицейский колледж.
        - Молодец, - улыбнулся Макаров. - А то сейчас мне было бы несколько сложнее - без лейтенанта, занимавшегося делом Смита и работавшего с Роу и Соджесом.
        - Сэр, - осторожно спросила Лесли, - похоже, я что-то знаю, но не догадываюсь об этом?
        ™ Ничего ты пока не знаешь, - отрезал Макаров. - И мне этого знать не хочется, но… пускать дело на самотек опасно.
        Такой расплывчатой формулировки Лесли уже не выдержала.
        - Сэр, вы изъясняетесь столь туманно… Я даже понять не могу, о чем вы говорите! Сэр, если вы хотите дать мне какое-то задание, то… наверное, мне следует знать, какое именно?
        Макаров развернулся к ней всем корпусом. На его бледном треугольном лице вокруг глаз отчетливо проступали темные тени. Зеленые глаза генерала были тусклы, взгляд напряжен.
        - Я не уверен, что хочу тебе что-либо поручать. У меня имеется одно предположение и один факт. Что ты выберешь?
        - Факт.
        - А-а, ну, так - перед тем как Совет дальновидно запретил копаться в вонючих мозгах Микки Роу, наши ребята провели легкий зондаж. Кроме всякой белиберды, проявился стойкий образ большого гибкого черного животного.
        - «Черная пантера»? - Лесли слегка удивилась. - Безжалостная банда, которая грабит почтовые ракеты и устраивает заварушки в колониях? Сэр, но ведь биографию Роу проверяли досконально. Ребята не нашли ничего подозрительного.
        - И тем не менее «Черная пантера» крепко сидит у него в мозгах, раз всплыла при легком зондаже.
        - Похоже на то. Но, сэр, вы говорили еще о предположении? - напомнила Лесли.
        - Предположение? Что же, послушай. Надеюсь, ты не упадешь в обморок!. Так вот, чует мое сердце, что где-то наверху завелась такая… «мышка», у которой имеются свои интересы и которая не может допустить, чтобы ей помешали.
        - Это предположение, сэр, базируется на том, что у нас забрали два… мягко говоря, странных дела? И потом тихонько спустили их на тормозах?
        Макаров только кивнул.
        Мимолетно пожалев о явно загубленном отпуске, Лесли тут же переключилась на обдумывание полученной информации.
        - И что, сэр, вы мне предлагаете вычислить эту «мышку»? А если она засела, скажем, в Совете Безопасности?
        - Значит, засела, - философски отозвался Макаров. - Разумеется, Лесли, охота на птиц столь высокого полета требует крепкого здоровья. К тому же имей в виду: первое - у меня есть ТОЛЬКО предположение, и второе - знаешь о нем ТОЛЬКО ты.
        - Понятно… Но у нас есть только два хвостика от ниточек: Микки Роу и «Черная пантера». Причем Микки…
        - Да-да, знаю. Анарда далековато, да и лететь туда тебе не имеет смысла. Роу слишком красочно расписывал на суде свои «нежные» чувства к тебе, он знает тебя в лицо и… короче, пусть отдохнет немножко. Думаю, «Черная пантера» гораздо ближе.
        - Куда уж ближе! Они пасутся около трасс и на мелочи не размениваются. Знаете, сэр, мне очень давно хочется узнать, на что идут все те ценности, которые «Черная пантера» приобретает столь незаконным путем. Не хранят же бандиты их где-нибудь на астероиде? Может, все награбленное идет на финансирование какого-нибудь дорогостоящего проекта - плода фантазии той самой «мышки»?
        - Очень похоже на правду, - согласился Макаров и чуть наклонился вперед, так что его плечо коснулось плеча Лесли. - Надеюсь, ты не думаешь, что я фантазирую от безделья?
        - Нет, сэр.
        Макаров покачал головой:
        - Получилось почти официальное совещание.
        - У вас, сэр, сегодня слишком официальный вид, - отозвалась Лесли. - Да и повод… мрачноват. Вы хотите, чтобы я раздобыла компромат на кого-то из членов Совета Безопасности? На кого-то, кто имеет свой, тайный, интерес?
        - Верно. Причем интерес дорогостоящий и дурно пахнущий. Знаешь, я всегда считал, что подобными делишками гораздо спокойнее заниматься где-нибудь в грязной норе, а не… на подобном посту. Падать придется со слишком большой высоты. К тому же я очень не люблю, когда мне мешают выполнять мои прямые обязанности.
        Лесли позволила себе тихонько хмыкнуть.
        В некоторые моменты страсть к чистоплюйству у генерала Макарова переходила разумные границы. Очень многим эта черта командира Десанта мешала. Лесли же - за годы службы под началом Макарова - успела привыкнуть к тому, что он одинаково строг как к подчиненным, так и к себе самому.
        И вот теперь генерал, нисколько не заботясь о самосохранении, поделился с ней тревожными подозрениями.
        Интуиция у Макарова была отменная. Но, плюс к этому, у Лесли имелась своя голова на плечах, и она была приучена полагаться только на себя.
        Сидя на небольшом пригорке, нагретом летним солнышком, Лесли копалась в собственной памяти. Она пыталась обнаружить хотя бы мельчайшие намеки на то, что где-то наверху действительно появился серьезный и опасный противник.
        Теоретически такое, разумеется, могло быть.
        Лесли не первый день жила на свете и собственными глазами видела, как пагубно действует на некоторых получение высоких постов и соответственно приобретение широких возможностей. Сев в сенаторское кресло или заняв пост в Совете Безопасности, человек мигом забывал принесенную клятву о служении интересам народов Солнечной системы и в считанные месяцы утрачивал все те качества, благодаря которым и взлетел так высоко. Обычно такие деятели начисто забывали о том, что, в конце концов, являются такими же гражданами, как и все остальные.
        И когда у них на горизонте возникали либо полиция, либо, в экстренных случаях, Звездный Десант, высокие чиновники, погрязшие в сомнительных аферах, начинали возмущаться и искренне удивляться.
        Особенно сильное возмущение вызывал Десант. Это ведомство, созданное для борьбы с межпланетным терроризмом, обладало более широкими полномочиями, чем полиция. Методы работы соответственно были более жесткими.
        В последнее время в прессе да и в разных чиновничьих кругах усиленно велись разговоры о том, что Десант «стал слишком много себе позволять».
        Единственное, что с удивительным упорством позволяли себе десантники, - не брать взяток. Естественно, та самая «мышка», о которой говорил Макаров, об этом знала. Человек этот должен был отдавать себе отчет в том, что если уж Десант пойдет по его следу, начнет раскапывать его темные делишки, то свернуть в сторону его не заставит ничто.
        А Десант - пока в лице Макарова и Лесли Лавейни - уже взял след таинственной «мышки», о которой было известно только то, что ей не хочется, чтобы кто-либо совался в ее дела.
        Глава 2
        КРЕЙСЕР «КОНСТАНТИНОПОЛЬ»
        Единственной зацепкой в деле являлась принадлежность Микки Роу к банде «Черная пантера». На это могла опереться Лесли в надежде выяснить что-нибудь о деятельности высокопоставленного преступника. Существовала вероятность простого совпадения, но у нее не было выбора.
        Относительно «Черной пантеры» у Лесли имелось множество сведений, из которых главным был тот факт, что банда имела надежный источник информации. Они всегда нападали на транспорты, перевозившие наиболее ценные грузы, причем в больших количествах, что само по себе о многом говорило.
        Леонид Макаров снизошел до посильной помощи - указал тот самый рейс, который не мог не заинтересовать «Черную пантеру». На огромном транспортно-пассажирском крейсере «Константинополь» предстояло перевезти в систему Регула большую партию дорогостоящих марситов. Разумеется, перевозить пассажиров и марситы одновременно было чрезвычайно неразумно, но, видимо, у руководства транспортной компании на этот счет имелась своя точка зрения. То, что товарные отделения крейсера пустовали, показалось начальству сущим издевательством над престижем компании.
        Приняв эту информацию к сведению, Лесли в ответ сообщила Макарову, что намеревается взять билет на рейс до Регула.
        Генерал скорчил недовольную мину:
        - Если «Черная пантера» пожалует на крейсер, где об их визите осведомлен лишь один человек, то… от тебя будет толку мало, а жертв - много. Там - пассажиры, Лесли. Ты случайно о них не забыла?
        - Нет. Но любая информация, известная не только вам и мне, может с легкостью достигнуть ушей «мышки». Ну, заявлюсь я к экипажу и скажу: «Ребята, не волнуйтесь. Вы занимайтесь своими приборами, а если явится „Черная пантера“, я сама их встречу». И что они сделают? Мигом свяжутся с Управлением Безопасности. Дальше сообщение пойдет к дежурному члену Совета Безопасности…
        - Знаю-знаю. Только нам нужна не стрельба под девизом «на поражение», а пара-тройка живых боевиков «Черной пантеры» для дальнейшего душевного разговора и промывки мозгов. В крайнем случае - один человек… хотя лучше - двое. Те, кто может что-либо знать.
        Лесли улыбнулась:
        - На этот случай существует идеальный вариант: дать им забрать марситы и уйти. Ведь вполне может так случиться, что в суматохе они с моей помощью кого-нибудь забудут на крейсере.
        - А, - Макаров пожал плечами, - тебя учили, ты и разбирайся. На мой взгляд, такое количество марситов им совершенно ни к чему.
        - Понятно, сэр. Идеальный вариант отпадает.
        - Не вздумай устраивать побоище. Помни - ты ведь СЛУЧАЙНО окажешься в нужном месте в нужное время. Меньше шума - меньше внимания.
        - Да, сэр.
        И Лесли приступила к подготовке.
        Ей, безусловно, следовало учесть несколько важных нюансов. Во-первых, она действительно не должна являться на «Константинополь» в одиночестве - противник серьезный. Во-вторых, она не имела права брать с собой никого из сотрудников Десанта - об этом так или иначе могла узнать зловещая «мышка». И в-третьих, Лесли следовало изменить свою внешность, так как после участия в нескольких акциях против той же «Черной пантеры» ее вполне могли опознать бандиты. Следовательно, она должна превратиться в свою полную противоположность.
        Тут впервые за годы работы она пожалела, что не работает на разведку и не научилась вести себя таким образом, чтобы окружающие не могли запомнить ее облика. Спектакли с переодеваниями и сменой париков всегда казались ей несколько надуманными.
        Но теперь пришлось прибегнуть именно к такому способу. По замыслу Лесли, она сама вместе с сопровождением должна будет внешним видом вызвать у пассажиров «Константинополя» и, главное, у боевиков «Черной пантеры» ощущение яркости, безалаберности и бестолковости. Именно от человека, обладающего такими качествами, все будут ожидать чего угодно, только не причастности к Десанту.
        И вот за полчаса до отлета на борту крейсера появилась «стайка павлинов», как мысленно окрестила Лесли их маленькую группу.
        Сама она изрядно намучилась, разделяя свои короткие светлые волосы на большое количество крошечных хвостиков, закрепляя их разнообразными заколками и воспроизводя на лице боевую раскраску индейцев племени бум-тум. По крайней мере, ей казалось, что прекрасный пол в юном возрасте красится именно так. Кроме того, ей пришлось нацепить на себя и чисто молодежную одежду - черную узкую майку, пятнистые лосины с прикрепленными к ним хвостами гремучих змей, ветровку, расшитую бисером с Венеры, и туфельки с позолоченными шпорами.
        Взглянув на себя в зеркало, она пришла в ужас, но сопровождавшие ее девушки в три голоса заверили Лесли, что вид ее полностью соответствует выбранному имиджу.
        Впрочем, сопровождение лейтенанта Лавейни выглядело не менее эффектно.
        Первую из девушек звали Бэбс. У нее на голове красовалась невообразимая, феерическая прическа - настоящее воронье гнездо черных волос, щедро политых фосфоресцирующим зеленым лаком - под цвет глаз. Она была облачена в крошечное платье для коктейлей с разрезом на спине, который достигал ягодиц. В комплекте с черными колготками и оранжевыми босоножками на каблуках такое платье выглядело просто нелепо.
        Вторую звали Наташа, и на голове у нее практически не было волос, не считая некоего подобия челки надо лбом. Она выбрала для себя мешковатые штаны военизированного покроя, высокие ботинки на толстой подошве со шнуровкой сбоку и белую рубашку, расшитую золотыми нитями.
        Третья - Магда - имела огненно-рыжие волосы, в беспорядке разметавшиеся по плечам. На ней был облегающий ярко-голубой свитер, лосины того же цвета и синие ботинки с самозавязывающимися шнурками - последний писк моды.
        Все три девятнадцатилетние девушки, сопровождавшие Лесли в рейсе на Регул, только что окончили колледж Десанта. У всех троих были самые высокие оценки, самые лучшие психологические параметры, все три выразили личное желание участвовать в акции, так что знали, на что идут.
        У Лесли имелись сомнения относительно целесообразности участия в деле столь молоденьких девочек, но выбора у нее не было. Впрочем, выпускникам колледжа рано или поздно надо было начинать работать, участвовать в настоящих операциях.
        Полет на Регул вполне мог превратиться именно в такую настоящую операцию. Опасную вдвойне, ибо санкционирована она была лишь Макаровым, да и то только устно.
        Магда и Бэбс затеяли небольшую перепалку, споря, кто из них займет место у стены. Магда визжала, что ее укачает, Бэбс шипела, как натуральная кошка.
        Наташа при всем этом сохраняла сомнамбулический вид человека, пребывающего в глубоком раздумье.
        Лесли, тихонько посмеиваясь, осматривала полупустой салон. Здесь находилась примерно треть общего количества пассажиров. Остальные либо еще не поднялись на борт крейсера, либо засели в баре.
        Из тех, кого видела Лесли, только двое молодых мужчин в возрасте до тридцати пяти лет подходили на роль гипотетических противников. Они сидели порознь, в разных концах салона. Один с вялым интересом прислушивался к перепалке Магды и Бэбс, другой упорно читал газету.
        Одернув модную ветровку, покрой которой доставлял ей множество неудобств, Лесли обратилась к Наташе:
        - Пусть разбираются без нас, а то от их визга у меня разболелась голова. Срочно надо выпить чего-нибудь прохладительного.
        Девушка все с тем же отрешенным видом молча последовала за Лесли. Магда еле заметно. кивнула: мол, сейчас догоним.
        Вышагивая между рядами пассажирских кресел и слыша за спиной гулкую Наташину поступь (у ее ботинок действительно были очень тяжелые подошвы), Лесли думала о том, что крейсеры типа «А» (к числу которых принадлежал и «Константинополь») спроектированы достаточно удачно.
        Рубка управления - впереди, почти на самом носу. Любым злоумышленникам, для того чтобы добраться до экипажа и, главное, до всевозможных систем управления, пришлось бы взрывать или резать толстенную перегородку. В условиях крайне ограниченного внутреннего пространства крейсера заниматься подобными вещами желающих не находилось. Ведь любое резкое повышение температуры, не говоря уж о взрывах или выстрелах, могло привести к повреждению обшивки, и тогда всех, кто находился на борту, ожидала моментальная смерть в огне мощного взрыва.
        Так что экипаж был надежно защищен. Позади рубки управления находились разнообразные служебные и технические отсеки. Дальше - пассажирский салон вместе с кухней и медицинским отсеком. Из салона центральный, широкий коридор вел в бар, по соседству с которым находился пассажирский шлюз.
        Ну а в хвостовой части крейсера располагалась служба охраны и непосредственно то, что и надлежало перевезти в целости и сохранности. В данном случае - марситы - белые самородки, добываемые на марсианских шахтах.
        Добравшись до бара, Лесли отыскала свободный столик, а Наташа отправилась к стойке - за лимонадом.
        Здесь было гораздо более людно, чем в салоне, но прежде чем начать осматривать публику, Лесли потратила несколько минут на то, чтобы припомнить подробности прошлых налетов «Черной пантеры».
        Эти ребята все свои операции проводили чисто и грамотно. Никакого лишнего шума - настолько, что в паре случаев люди, находившиеся в салоне, и не подозревали о том, что происходило на борту. Боевики «Черной пантеры» до поры до времени мирно сидели на своих местах или потягивали кофе в баре. У них не было никакой необходимости суетиться, пока крейсер не уходил в надпространство.
        Обычно пассажирские ракеты находились в этой зоне не более двадцати минут. Эти двадцать минут были единственным промежутком времени, когда экипаж не мог вызвать подмогу. А для того, кто знает, что делать, и двадцать минут - огромный срок. Грабители покидали салон, минуя бар, устраняли мешавших им охранников и вскрывали хвостовую часть.
        На выходе из надпространства грабителей обычно поджидал собственный быстроходный и вместительный корабль. Пока экипаж соображал, в чем дело, и вызывал подмогу, пока эта подмога успевала добраться до места происшествия, товар перегружался и «Черная пантера» исчезала в неизвестном направлении.
        В полицейских архивах имелась информация лишь о двух случаях, когда сценарий «Черной пантеры» не сработал. В первом - патрульный катер полиции совершенно случайно оказался поблизости. Во втором - охранники на крейсере, подлежавшем разграблению, оказались не слишком покладистыми.
        Но ни одно, ни другое общей картины не изменило.
        В обоих случаях было ясно, что у «Черной пантеры» имеется четкий сценарий действий для экстренных ситуаций.
        Этот запасной сценарий совершенно не нравился Лесли.
        Впрочем, не ей одной. Ни полиции, ни Десанту, ну а тем более пассажирам крейсера не может понравиться ситуация, когда человек, вооруженный лазерным автоматом, заявляет: «Уберите полицию, или я сделаю небольшую дырку в обшивке». Заложников в подобных случаях бывает слишком много, а в условиях межзвездной пустоты решиться на штурм может только безумец. Так что - полицейские катера удаляются на приличное расстояние от корабля, подвергающегося ограблению. Убедившись в том, что им ничто (пока) не грозит, бандиты делают следующее заявление в эфир: «Пропустите наш корабль, или мы продырявим обшивку». Полиция, занятая точным подсчетом количества пассажиров-заложников, начисто забывает о дорогостоящих товарах. Корабль «Черной пантеры» пропускают сквозь оцепление, происходит перегрузка ценностей - и пиши пропало. После исчезновения «Черной пантеры» в межзвездных далях полицейские облегченно вздыхают и объявляют на весь свет о том, что заложники не пострадали.
        Лесли понимала, что ей следует действовать так, чтобы грабители вели себя аккуратно, в соответствии с первым вариантом сценария.
        Возня с заложниками наделала бы слишком много шума.
        От стойки бара вернулась Наташа. Вид у девушки был по-прежнему рассеянный, но карие глаза напряженно поблескивали.
        Поставив на столик два высоких бокала, наполненные лимонадом, Наташа плюхнулась на стульчик.
        - Как минимум - двое… - поделилась она своими наблюдениями. - В правом углу - блондин в серой водолазке и джинсах. Около стойки, болтает с барменшей… кудрявый. И… может быть, еще один. Насчет его я не уверена, он мне просто не понравился…
        Потягивая через соломинку прохладный напиток, Лесли неторопливо оглядела помещение бара.
        Она обнаружила и блондина в правом углу, и темноволосого кудрявого парня, отпускавшего какие-то любезности барменше, - судя по улыбке последней. Да, оба они - по внешним признакам - вполне подходили для роли грабителей. Оба кандидата в боевики «Черной пантеры» были мужчинами выше среднего роста, крепкими и уверенными в себе.
        Окинув их оценивающим взглядом, Лесли благодарно кивнула Наташе и поинтересовалась:
        - А… который просто не понравился?
        И прежде чем Наташа успела ответить, Лесли сама увидела того, о ком говорила девушка.
        Высокий худощавый мужчина лет тридцати возвращался к своему столику с чашечкой кофе в руке. На нем были черные мешковатые штаны и синтетическая рубашка в клеточку. Закатанные до локтей рукава оставляли на виду смуглые жилистые руки, можно было разглядеть большой уродливый шрам на правой - следствие какого-то ожога.
        Лесли машинально глотнула. Лимонад на миг потерял всякий вкус.
        - Ну, все… - невнятно пробормотала она. Наташа, внимательно глядя ей в лицо, непроизвольно нахмурилась:
        - Что-то случилось?
        - Пока нет, - ответила Лесли, старательно делая самое безмятежное выражение лица. - Просто интуиция тебя не подвела. Тот, который тебе не понравился, - это Тим Роч. Значит, будем работать.
        До этого момента Лесли видела его только на стереоснимках. Однако человека с подобной внешностью не узнать было сложно. Даже не заметив шрама на правой руке, который фигурировал во всех описаниях Тима Роча, она бы опознала преступника.
        Темные раскосые глаза, широкие скулы, родинка над верхней губой, копна черных волос, перехваченная на лбу платком… По мнению Лесли, с такой запоминающейся внешностью надо играть в телесериалах, а не быть членом «Черной пантеры».
        Однако Тим Роч был тем, кем был, и в данный момент находился на борту «Константинополя». Похоже, он обладал чудовищной самоуверенностью или же считал, что даже если его и узнают, то помешать задуманному не смогут.
        Допивая лимонад, Лесли чувствовала, как в ней поднимается ледяная волна злости. Этот наглец явно демонстрировал всему миру полнейшее презрение к представителям закона.
        Как раз в тот момент Тим Роч, поднося к губам чашку с кофе, встретился с Лесли взглядом.
        Она едва не выругалась вслух. Не хватало еще расслабиться настолько, чтобы позволить эмоциям взять верх, да еще и проявиться во взгляде. Тим Роч вполне мог почувствовать ее отношение. Уж что-что, а отрицательные эмоции прекрасно ощущаются даже на расстоянии. Это Лесли хорошо знала.
        Поэтому ей пришлось изобразить кривую усмешку и отвернуться к Наташе.
        Девушка как раз кивнула:
        - А, вот и наши скандалистки.
        К их столику пробирались Бэбс и Магда, успевшие, вероятно, разрешить свой спор относительно того, кому придется сидеть около стены.
        - Меня все равно укачает, - обиженно объявила Магда, усаживаясь и вопросительно косясь на Лесли.
        - Переживешь, - фыркнула Бэбс. - Чего пьем? Лимонад? А я хочу тоника…
        - Смотри, какой классный дядька! - прервала ее Магда восторженным шепотом, который был слышен во всех уголках бара. - Я так люблю таких - с пузом и в очках!
        Упитанный мужчина, на которого она смотрела, залился румянцем и сжался на стульчике под негодующим взглядом собственной супруги. Из-за соседних столиков послышались смешки.
        - Тут - целых трое дядек… с пузом, - негромко ответила Наташа. - Разорвешься или сосредоточишься на ком-то одном?
        - Где? - Магда, резко развернувшись, осмотрела бар.
        Бэбс, приняв к сведению полученную информацию, поправила свою немыслимую прическу и отправилась к стойке, сопровождаемая оценивающими взглядами мужчин.
        Пол еле заметно дрогнул. В следующую минуту мелко завибрировали стены, и барменша судорожно ухватилась за поднос с рюмками.
        Крейсер «Константинополь» готовился к взлету.
        Кое-кто из пассажиров, опасаясь за состояние своих желудков, спешно отправился в салон, чтобы под руководством стюардесс занять надлежащее положение в креслах. Другие, более привычные к тряске, остались в баре.
        Тим Роч спокойно пил свой кофе, не обращая ни малейшего внимания на усиливавшуюся тряску. Кудрявый парень около стойки продолжал улыбаться барменше. На подошедшую Бэбс он не обратил ни малейшего внимания. Зато блондин покинул свой столик в правом углу бара и зашагал в салон.
        Наташа проводила его полусонным взглядом и вопросительно вздернула бровь.
        - Давай - за ним! - проговорила Лесли.
        - А ты? - спросила Наташа, поднимаясь с места.
        - Я останусь около Роча.
        Наташа удалилась, громко топая своими тяжелыми ботинками.
        Магда, озабоченно рассматривая длиннющие малиновые ногти, спросила у Лесли:
        - Я правильно поняла? Здесь… Лесли кивнула.
        - Это который? - продолжала Магда. - Уж не тот ли парень с платком на голове, который на тебя пялится?
        - Пялится? А, черт… - Лесли едва сдержалась, чтобы не посмотреть в сторону Тима Роча. - Это он зря делает.
        - Он тебя знает?
        - Надеюсь, что нет.
        Вибрация продолжалась, нарастал гул. Так что Лесли могла не беспокоиться о том, что их тихий разговор достигнет чужих ушей.
        Еле удерживая равновесие на высоченных каблуках, к их столику вернулась Бэбс с двумя бокалами в руках.
        Перекрикивая шум двигателей, она возмущенно заявила:
        - Это не крейсер экстра-класса, а летающий сарай. Представьте, у них нет даже приличного тоника! Кошмар! Пожалуй, я буду жаловаться…
        И, скорчив зверскую мину какому-то засмотревшемуся на нее пассажиру, Бэбс расстроенно уселась на стул.
        В следующий момент она заговорила значительно тише и совершенно иным тоном. Улыбнувшись Лесли, Бэбс спросила:
        - Ну, командир, каков наш план действий? Достав из кармана ветровки пачку сигарет и закурив, Лесли ответила:
        - У нас остается минут пятнадцать. Крейсер разгонится, минует оживленные сектора…
        Потом двигатели остановят - и через две минуты мы уходим в надпространство. Там - двадцать минут. Остановка двигателей - сигнал. И для них, и для нас. Судя по всему, их пятеро. Желательно, конечно, уложить всех, но… наша главная цель - Тим Роч. Тот самый парень за третьим столиком, с платком на голове… За ним столько грехов, что, пожалуй, нам дадут медали за его поимку.
        - У меня еще нет ни одной медали. - Бэбс лукаво улыбнулась.
        - Угу, - недовольно пробурчала Лесли. - Только, пытаясь ее заработать, не забудь держаться подальше от его ног.
        - А что - ноги? - Поднося бокал ко рту, Бэбс сделала многозначительное лицо. - Он, конечно, сидит, и мне не слишком хорошо видно, но… сдается мне, ноги у парня - что надо.
        - И сам он тоже что надо. Ходячая энциклопедия по части всевозможных единоборств.
        - Что же, - вздохнула Бэбс, - мужчина вполне может иметь некоторое количество недостатков.
        Глядя на симпатичную мордочку молоденькой девушки, Лесли не знала, плакать ей или смеяться. За три столика от них сидел опаснейший из боевиков «Черной пантеры», с которым через пятнадцать минут предстояло вступить в схватку, а выпускница колледжа Десанта обсуждает его мужские качества. Сама Лесли в этот момент припоминала все, что ей было известно о Тиме Роче, и до его ног ей не было никакого дела.
        Она собралась было отругать Бэбс, но вовремя вспомнила, сколько той лет. Странно, что она еще не успела превратиться в безжалостного робота, который, получив задание, перестает замечать все вокруг.
        В колледже Десанта учили именно этому. Собственно, и принимали в это учебное заведение только тех, кто проходил сложнейшие психологические тесты. За шесть лет учебы будущих десантников учили отключаться от собственных эмоций, подавлять жалость, страх и нерешительность. Офицеры Десанта должны были стать совершенно неуязвимыми: как психологически, так и физически. Поэтому при обучении, помимо прививания навыков владения собственным телом и всевозможными видами оружия, студентов учили владеть своим сознанием.
        Кроме того, при зачислении в колледж Десанта будущий офицер автоматически умирал - для всех своих родных и знакомых. Тринадцатилетний птенчик, решившийся связать свою жизнь с Десантом, лишался всего, что было в его прежней жизни, - родителей, имени и любимых собачек. Мера была жесткая, но необходимая. Те, кто пытался нарушить принесенную клятву, моментально исключались из колледжа. Ибо всем на свете, а уж преступникам гораздо лучше остальных было известно: любой человек сделает то, что прикажут, если жизни его родных будет угрожать смертельная опасность.
        Сама Лесли, пока училась в колледже, очень скучала по родителям и младшей сестренке. Но с годами чувства притупились, а потом Лесли поняла: ей гораздо спокойнее работать, зная, что ни в одной из сложнейших ситуаций ей не придется услышать: «Может быть, лейтенант Лавейни хочет поговорить со своей сестренкой?»
        Обо всем этом она успела подумать, прежде чем разглядела в глазах Бэбс недобрый стальной блеск. Похоже, выпускница колледжа была готова к проведению операции и вовсе не являлась такой шаловливой девчонкой, которую изображала.
        - Так, - проговорила Лесли, барабаня пальцами по столу. - Магда, возвращайся в салон. Там у нас целых три кандидата, считая недавно ушедшего блондина. Вы с Наташей должны помнить, что при остановке двигателей наши клиенты отправятся в сторону бара. Было бы идеально, если бы они не ушли далеко. Но - без шума.
        Магда опустила крашеные ресницы в знак согласия, допила содержимое своего бокала и ушла. Лесли осталась за столиком в компании Бэбс.
        Крейсер «Константинополь», стартовав с космодрома, начал свой путь в сторону Регула. Из оставшихся до начала операции пятнадцати минут истекли уже семь.
        Бэбс, отчаянно жестикулируя, излагала Лесли драматическую историю отношений несуществующей подруги с несуществующим поклонником.
        Лесли не слишком внимательно ее слушала. Изредка кивая и изображая сочувствие, она думала о своем.
        Минуты, оставшиеся до начала операции, утекали безвозвратно, а Лесли все еще не имела твердой уверенности в том, что сделала все необходимое. Все-таки спонтанная, полусекретная акция, лишенная обычной мощной поддержки сил Десанта, была очень рискованным шагом.
        Придя к такому неутешительному выводу, Лесли поняла: она не в силах больше делать вид, что слушает Бэбс. Ей стоило лишь слегка поморщиться, и догадливая девушка умудрилась свернуть свой рассказ за полторы минуты.
        - Останься здесь, - тихонько шепнула Лесли, поднимаясь со стула. - Больше внимания уделяй тому, чьи ноги тебе понравились. Но, думаю, он не двинется с места до остановки двигателей. Не забудь и о кудрявом парне около стойки.
        Бэбс улыбнулась, продемонстрировав идеальные, ровные зубки.
        «Красивая девчонка, - мимолетно подумала Лесли, отходя от столика, - и слишком броская. Служба в Десанте - не самое лучшее занятие для нее».
        При выходе из бара ей, чтобы вернуться в салон, полагалось свернуть направо. Однако что происходит в салоне, лейтенанта Лавейни пока не интересовало. И она свернула налево.
        Здесь центральный коридор суживался и через пять метров выводил к пассажирскому шлюзу. Тут же находились мелкие подсобные помещения, не нуждающиеся в тщательной охране.
        Завернув за угол коридора, Лесли опустилась на корточки около стены, прямо под знаком, запрещающим курение.
        Осматриваясь и прислушиваясь, она машинально вытряхнула из пачки сигарету.
        Лесли даже успела достать зажигалку, но прикурить не успела. В коридоре, там, откуда она только что явилась, послышались шаги.
        Шаги были громкими и уверенными. Человек, идущий по коридору, знал, что имеет полное право находиться там, где пассажиры во время рейса появляться не должны.
        Прежде чем этот человек оказался в ее поле зрения, Лесли поняла, кого сейчас увидит, и обрадовалась. Не воспользоваться подобным шансом было бы непростительной глупостью.
        Молодой охранник, облаченный в пятнистую форму и тяжелые ботинки, вышел из-за угла и, заметив Лесли, остановился.
        Пока он рассматривал ее и решал, может ли натворить неприятностей эта невообразимо раскрашенная и дико одетая кукла, Лесли молчала. Она продолжала сидеть на корточках, вертя в руках незажженную сигарету.
        По ее оценке, парню было чуть больше двадцати лет, и от него исходило ощущение надежности. Лесли чувствовала, что случай послал ей именно такого человека, который и был нужен: способного трезво оценить ситуацию и принять верное решение.
        За оружие охранник хвататься не стал, зато протянул руку вперед и постучал пальцем по яркой табличке на стене.
        - Нахалка, - насмешливо сказал он. - Ну-ка, марш - в салон.
        У парня было круглое, симпатичное лицо с коротким, прямым носом и яркими серо-голубыми глазами. Он был не слишком высок, но очень крепок и явно не сомневался, что ему удастся справиться с мелкой нарушительницей.
        Лесли, не двигаясь с места, смотрела на него снизу вверх.
        - Десант, - негромко произнесла она.
        - Угу. - Охранник кивнул. - А я в таком случае - царица Савская.
        Лесли вздохнула. Похоже, ее маскировка была более чем удачной.
        Ей пришлось отворачивать манжету рукава ветровки и демонстрировать помрачневшему охраннику изумрудную звездочку - символ Десанта. Это о многом ему сказало.
        - Та-ак, - протянул охранник, скрещивая на груди мощные руки. - Если ты - Десант, то у нас намечаются неприятности?
        - Да, минут через… восемь.
        - А почему нас не поставили в известность? - задал охранник вполне резонный вопрос. - Или там полсалона ваших?
        - Нет, я одна… почти… А вас не предупреждали потому, что у меня не было твердой уверенности…
        - В чем?
        - Фу-у, - вздохнула Лесли. - Парень, ты знаешь, что охраняешь?
        - Марситы.
        - Так вот, очень скоро они кое-кому понадобятся… Значит, послушай. Клиентов у нас пятеро. Оружие у них есть, но они постараются не пускать его в ход. Для них, к счастью, важнее получить марситы, чем трупы. А нам нужны эти пятеро живыми, понятно? Особенно - черноволосый мужчина лет тридцати, в клетчатой рубашке, с платком на голове.
        - Десант, как всегда, раздает указания, - неприязненно пробормотал охранник. - Спасибо, господин офицер, что хоть предупредили.
        - Пожалуйста. - Лесли пожала плечами.
        Качнув головой, будто в ответ на свои собственные мысли, охранник направился дальше. Послышался писк нажимаемых им кнопок на цифровом замке, и мягко зашуршала дверь, пропуская его в хвостовую часть.
        Лесли продолжала сидеть, неподвижно глядя на зажигалку, которой так и не воспользовалась. Ей можно было бы уже отправляться назад, в бар, но она не торопилась.
        Лейтенант Лавейни снова услышала шаги.
        «Не крейсер, а проходной двор».
        Однако на этот раз шел не охранник. Шаги были тихими и осторожными. Если бы слух Лесли, как и остальные чувства, не был обострен, она вообще могла ничего не услышать.
        Сунув в рот сигарету, она щелкнула зажигалкой. Маленький огонек вспыхнул и погас.
        Подняв глаза, она увидела человека, появившегося из-за угла беззвучно, как тень.
        Нельзя сказать, что этой второй встрече Лесли очень обрадовалась.
        Тим Роч собственной персоной стоял перед ней, уперев руки в бока, и улыбался. На его смуглом лице блестели темные, непроницаемые глаза.
        - Нахалка, - медленно протянул он. - Здесь же нельзя курить.
        Изумляясь его собственной наглости, Лесли вовремя вспомнила о том, что она-то изображает молоденькую и самонадеянную дурочку, застигнутую на месте нарушения корабельных правил.
        - Ты кто? - пробормотала она, для вящей убедительности хлопая ресницами. - Чего тебе надо?
        - Мне? - Тим Роч склонил голову, продолжая смотреть на Лесли. - Тебя. Ты мне понравилась, хвостатая. По-моему, я тебе тоже.
        И пока Лесли прикидывала, узнал ли он ее или просто решил поразвлечься, Тим быстро наклонился и ухватил ее за запястье.
        В следующий миг он впихнул Лесли в ближайшее подсобное помещение, дверь которого члены экипажа даже не потрудились запереть.
        Это был крошечный отсек, где стояли какие-то ящики, между которыми оставалось свободное пространство. Тим так пихнул ее, что Лесли, не удержавшись, пролетела вперед и ударилась о переборку.
        Плотно прикрыв за собой дверь, Тим Роч развернулся и подмигнул Лесли. Она же, засовывая в карман зажигалку и бросая сигарету, чтобы высвободить руки, прикидывала, сколько осталось времени до остановки двигателей.
        Ситуация, вначале показавшаяся ей идиотской, неожиданно представилась Лесли с другой, выигрышной стороны.
        Этот наглец и не подозревал, что попал в ловушку.
        Не надо будет гоняться за ним по крейсеру, подвергая опасности пассажиров. Все произойдет значительно проще и быстрее: сейчас Тим Роч подойдет к ней, молниеносно получит укол снотворного и спокойно заснет, чтобы проснуться в камере.
        Лесли так восхитила простота этой операции, что она улыбнулась.
        Тим Роч по-своему воспринял ее улыбку:
        - Значит, интуиция меня не подвела. Я тебе понравился.
        В его глазах мелькнуло новое выражение. А Лесли вдруг - и совершенно некстати - заметила, что у него действительно длинные и красивые ноги.
        Он сделал шаг вперед, и тут наступила полная тишина.
        Пол и стены перестали вибрировать.
        У Лесли екнуло сердце.
        - Что это? - машинально произнесла она, хотя прекрасно знала ответ на собственный вопрос.
        - Где? А-а… Ничего страшного, крошка. Это просто остановили двигатели, - спокойно ответил Тим Роч.
        Лесли показалось, что она чего-то не понимает. По ее расчетам выходило, что операция «Черной пантеры» должна была начаться именно в эту минуту. А Тим Роч, которого она сочла руководителем грабежа, оставался здесь, в маленьком отсеке, и похоже, никуда не торопился.
        Впрочем, у него могли быть собственные причины для того, чтобы не спешить.
        Лесли поняла это, едва услышала шум, раздавшийся из-за тонкой двери отсека.
        Ее расчеты подтвердились. Боевики «Черной пантеры» начали действовать.
        Тим напрягся. Шум за дверью нарастал, и вскоре стал слышен отчетливый крик:
        - Где носит Роча?
        Тим исчез из отсека столь быстро, что Лесли не успела отреагировать. Впрочем, на размышления у нее не осталось времени.
        Сделав огромный прыжок вперед, она оказалась около двери и рванула ее на себя.
        Шлюз, ведущий в хвостовую часть, был открыт. Видимо, бандитам удалось подобрать код.
        Лесли устремилась туда, по дороге нащупывая крошечный пистолетик, стреляющий ампулами со снотворным.
        Прямо за шлюзом ей под ноги попалось чье-то неподвижное тело. Лесли задержалась ровно настолько, чтобы убедиться в двух вещах: в том, что тело не принадлежит охраннику, и в том, что боевик «Черной пантеры» не убит, а усыплен.
        Затем она устремилась дальше.
        Передняя часть товарного отделения представляла собой запутанную систему пересекающихся коридоров, предназначенных для ускорения погрузки и выгрузки.
        Сейчас здесь звучали крики, короткие хлопки - выстрелы парализующих пистолетов и топот множества ног.
        Прижавшись к стене и приведя в боевую готовность парализующий пистолет, Лесли постаралась представить себе, что произошло.
        Скорее всего, охранник, встреченный ею в коридоре, предупредил товарищей. Устроив засаду сразу за шлюзом, они позволили боевикам проникнуть в хвостовую часть. А затем… произошла какая-то нестыковка, ошибка, в результате которой бандитам удалось проскользнуть вперед и затаиться в лабиринте коридоров.
        Грабители знали, что отсюда им нет выхода и что операция провалилась. Игра в прятки могла затянуться до конца рейса, но общей ситуации это не меняло.
        Следовательно, боевикам «Черной пантеры» необходимо теперь воспользоваться единственным шансом - запасным катером.
        Месторасположение этого средства передвижения было отлично известно бандитам. Ведь именно тем шлюзом они обычно пользовались, чтобы перегрузить ценности с ограбленного крейсера на свою ракету.
        Лесли двинулась вперед по коридору.
        До первого перекрестка она добралась без каких-либо затруднений.
        Выбрав для дальнейшего пути широкий коридор, освещенный голубыми лампами, дававшими слабый свет, и убедившись, что никаких звуков оттуда не доносится, Лесли завернула за угол и остановилась.
        Перед ней, неловко привалившись к стене, лежал один из охранников. Бледное лицо его было неподвижно, а глаза безжизненно смотрели в потолок.
        Он, несомненно, был мертв. После перелома шейных позвонков выживают крайне редко.
        Злобно выругавшись, Лесли переступила через тело и двинулась дальше.
        Одна жертва уже была. Лесли старалась не давать волю злости, но это ей слабо удавалось.
        Через пару минут от собственных эмоций ее отвлекло еле заметное шевеление в конце коридора. Заметив, что человек одет во что-то белое, а не в пятнистую форму охранника, Лесли вскинула руку с парализующим пистолетом.
        Негромко хлопнул выстрел, и бандит повалился на пол.
        Подбежав, Лесли узнала того самого кудрявого парня, который старательно любезничал с барменшей.
        Убедившись в том, что бандит усыплен, Лесли прислушалась. Шум теперь доносился справа, а шлюз, ведущий к катеру, располагался в левой стороне.
        Сделав еще один поворот и бегом миновав короткий коридор, Лесли неожиданно увидела охранника, прижавшегося к стене перед выступом.
        Узнав того парня, с которым разговаривала несколько минут назад, Лесли негромко проговорила: «Десант» - и приблизилась.
        Повернув голову, парень смерил ее испепеляющим взглядом и прошипел:
        - Ник погиб.
        - Да, я знаю. Мне очень жаль…
        - Ей жаль! - начал было тот, но вовремя прикусил себе язык.
        Из-за выступа стены, от шлюзовой камеры раздались какие-то клацающие звуки. Прикрыв глаза и сосредоточившись, охранник поднял свой парализующий пистолет, Лесли - свой.
        - Я - вперед. Страхуй, - еле слышно прошептал охранник.
        Лесли собралась поспорить, но времени не было.
        Он выпрыгнул из-за угла и крикнул тем, кого Лесли видеть не могла:
        - Стоять, гады! Охрана.
        - Да пошел ты… Тебе тоже башку свернуть? - ответили ему.
        Клацающие звуки продолжали раздаваться. Вероятно, бандит даже под угрозой парализующего пистолета продолжал возню с замком шлюза. Или же… там было их двое.
        Лесли в свою очередь вывернулась из-за угла:
        - Десант.
        И увидела неутешительную картинку: тот самый блондин в белой водолазке, лихорадочно торопясь, возился с запорами шлюза, а рядом стоял совершенно невозмутимый Тим Роч, держа в руках лазерный автомат.
        Он с интересом воззрился на Лесли, прищурился и проговорил:
        - Что я вижу? Госпожа офицер?.. Какая шутка! Ну, в таком случае госпожа офицер должна знать, что один выстрел из этой штучки… - он побарабанил пальцами по стволу автомата, - унесет пару сотен жизней.
        Лесли это было известно и без его напоминаний. Она почувствовала, что ее руки, сжимающие парализующий пистолет, становятся вялыми и потными. Охранник, видимо, испытывал подобные чувства. Его симпатичное лицо окаменело, а рот сжался в узкую полоску.
        Тим Роч прекрасно понимал, что является хозяином положения. Он переместил автомат так, чтобы дуло смотрело в переборку, и, криво улыбаясь, продолжал:
        - Я, конечно, почту за великую честь умереть вместе с офицером Десанта, который… столь неожиданно выглядит, но… пассажиры… Боюсь, они не разделят моих чувств.
        С тонким свистом начала открываться дверь, ведущая в шлюз, где находился катер.
        Блондин, потирая руки, довольным тоном бросил через плечо:
        - Тим, может, пристрелить… этих? Они же положили всех наших!
        - Иди вперед, - раздраженно приказал Роч, не спуская напряженных глаз с охранника и Лесли. - Убийство офицера Десанта карается электрическим стулом. А мне бы хотелось еще раз увидеться с госпожой офицером.
        - Не сомневайся! - прорычала Лесли. - Я постараюсь, чтобы наша встреча состоялась как можно скорее.
        Тим Роч кивнул и, подтолкнув локтем своего напарника, сделал шаг назад. Дуло его автомата по-прежнему было направлено на переборку.
        Так что Лесли и охраннику пришлось позволить бандитам беспрепятственно усесться в катер. Заработал двигатель, и в этот момент шлюзовая дверь начала закрываться.
        - Черт! - крикнула Лесли, засовывая пистолет в кобуру под курткой. - Гад, тварь! Самоуверенная скотина! Я еще до него доберусь!
        - Эта мразь убила Ника, - проговорил охранник, глядя на Лесли ничего не выражающими глазами.
        - Роч?
        - А?
        - Ну, этот, с автоматом, убил твоего друга? - нетерпеливо пояснила Лесли.
        - Нет. Второй. Блондин.
        - Мразь, - согласилась женщина. - Ничего, далеко не уйдут. Ну, а остальные-то где?
        - Спят, наверное. - В глазах охранника появилась горечь. - Госпожа офицер, вы довольны проведенной операцией?
        - Нет, - честно призналась Лесли. - Нет. Я знаю, каково терять друзей.
        Охранник только мотнул головой. Лесли прекрасно знала, что он сейчас не воспримет никаких слов утешения, да и остального тоже не воспримет.
        - Как тебя зовут? - спросила она.
        - Сержант Смолс, мэм. Берт Смолс.
        - Лейтенант Лавейни. Лесли Лавейни.
        Услышав ее имя, Берт Смолс слегка встряхнулся. Подобие интереса отразилось на его лице.
        - Лавейни? - переспросил он. - Дубль-Эл?
        - Да, это я… Так, Смолс, хочешь достать того блондинчика?
        Охранник коротко кивнул.
        - Тогда - нечего стоять. Бегом в рубку связи. Их перехватят. Приказ ясен?
        - Да, мэм.
        И Берт Смолс исчез в лабиринте коридоров.
        Придумав задание, которое позволило бы парню немного встряхнуться, Лесли еще на некоторое время задержалась около шлюза.
        Она чувствовала себя довольно паршиво. Хотя формально можно было считать, что три основные задачи выполнены. Захвачено несколько боевиков «Черной пантеры», из которых можно будет выудить информацию. Груз остался в неприкосновенности. Пассажиры не пострадали.
        Все это было так. Однако в том, как прошла операция, имелось три чудовищных «минуса». Погиб охранник. Информация о стычке на «Константинополе» обязательно дойдет до членов Совета Безопасности и, следовательно, до той самой «мышки». Человек, на которого генерал Макаров открыл охоту, узнает о захвате боевиков «Черной пантеры» и сделает все, чтобы они не смогли дать никаких показаний.
        Третий «минус» бесил лейтенанта Лавейни больше всего.
        Наглецу Рочу удалось ускользнуть. Лесли утешала только мысль о том, что катер с бандитами удастся перехватить в непосредственной близости от крейсера «Константинополь».
        Глава 3
        ПОСЛЕДСТВИЯ
        Полковник Валерий Халимов - командир Второго отделения Десанта и непосредственный начальник Лесли - кое-чего не понимал и оттого злился. Его лицо приобрело кирпичный оттенок, а пышные усы угрожающе встопорщились.
        Однако Халимов не мог позволить себе возмутиться в открытую. В кабинете находились три человека, в присутствии которых полковник был вынужден скрывать собственные эмоции и не задавать лишних вопросов.
        Впрочем, присутствие этой троицы сковывало не одного Халимова.
        Наташа, Бэбс и Магда, принявшие вполне цивильный вид, невольно сутулились и покрывались легким румянцем, оказавшись лицом к лицу с членами Совета Безопасности. Эти двое - Геймор Сноу и Майкл Феррис - были оживленны и горели желанием узнать как можно больше о странной, на их взгляд, истории, произошедшей на борту крейсера «Константинополь».
        Генерал Макаров, сидя в кресле около окна, курил и успешно делал вид, что его пустыми разговорами отвлекают от более важных дел. В беседу-дознание он не вмешивался.
        Лесли понимала, что генерал и не может ничего сказать в ее защиту. Собственно, и защищать ее пока было не от кого. Серьезных обвинений в адрес лейтенанта Лавейни никто не выдвигал. Просто Халимов, Сноу и Феррис очень хотели узнать, что же в действительности произошло на «Константинополе».
        - Итак, лейтенант, вы утверждаете, что оказались на борту крейсера по чистой случайности? - наверное, в третий раз повторил свой вопрос Геймор Сноу.
        Прежде чем в третий раз ответить, Лесли выдержала солидную паузу.
        Геймор Сноу сидел на противоположном конце стола - спокойный, вальяжный, каким и подобает быть уважаемому члену Совета Безопасности. На его румяном лице блуждала доброжелательная улыбка.
        - Вы совершенно правы, сэр, - ответила Лесли.
        - В таком-то виде! - не выдержал полковник Халимов. - Мне сказали ребята из охраны, что ты выглядела полным чучелом!
        Если бы Лесли могла дотянуться, она обязательно пнула бы своего начальника ногой под столом. Тут уж не до соблюдения субординации, когда начальник - при полном и искреннем непонимании ситуации - задает опасные вопросы.
        - Нет, сэр, вовсе не чучелом, - твердо ответила за Лесли Наташа, которая из троих выпускниц владела собой лучше всех. - Почему вы так решили? Обыкновенный штатский наряд.
        Халимов бросил на девушку недовольный взгляд:
        - Кстати, Лескова, когда это вы успели подружиться с лейтенантом Лавейни?
        - Давно. Где-то с полгода назад. Лейтенант тогда была в отпуске и заходила в колледж.
        Эту слабенькую легенду Лесли спешно выдумала сама - по окончании рейса на Регул. Тогда, уяснив для себя, что происшествие не прошло незамеченным, она поняла, что ей предстоит некое подобие вот такой беседы. Разбор несанкционированных акций всегда проводился в присутствии кого-то из членов Совета Безопасности. Следовательно, существовала вероятность того, что придется разговаривать именно с «мышкой», и у этого человека не должно возникнуть никаких подозрений.
        Магда и Бэбс согласно кивнули.
        - И вас понесло на Регул? - проворчал Халимов.
        - Понесло, сэр, - согласилась Лесли.
        - Зачем? - тут же поинтересовался второй из присутствовавших в кабинете членов Совета - Майкл Феррис.
        Он обладал неуемной энергией и патологической страстью докапываться до мельчайших подробностей того, что его интересовало.
        Лесли смерила маленького худощавого Ферриса взглядом.
        Тот, вздернув брови, нетерпеливо ожидал ответа, вертя в руках карандаш.
        - Видите ли, сэр, я в отпуске, - проговорила Лесли. - Решила немного развеяться после… расследования диверсии.
        - Я не заметил, чтобы вы сильно напрягались, занимаясь ее расследованием, лейтенант, - желчно возразил Феррис. - Ваше халатное отношение к делу не могло не сказаться на результатах. Один диверсант убит, второй… сбежал.
        Лесли показалось, что она проглотила кол, который на пару секунд перекрыл доступ кислорода в ее легкие. Судорожно глотнув, она изумленно переспросила:
        - Простите, сэр, я вас правильно поняла? Микки Роу сбежал с Анарды?
        - Да, - коротко бросил Феррис.
        - Но как это стало возможно?
        - Я бы мог задать тот же вопрос вам, лейтенант.
        Полковник Халимов заерзал в своем кресле и осторожно произнес, повернувшись в сторону Ферриса:
        - Сэр, это не относится к теме нашей беседы. Вряд ли лейтенант Лавейни сможет ответить, как стал возможен побег Роу.
        Феррис недовольно дернул плечом и наморщил нос.
        В это время Лесли, осторожно меняя позу, покосилась в сторону Макарова. У того было отсутствующее выражение лица, однако глаза были похожи на две иглы: «Ты все поняла, Дубль-Эл?»
        Едва удержавшись, чтобы не ответить: «Да, сэр», Лесли посмотрела на Ферриса, который затронул столь щекотливую тему. Но у того в данный момент, видимо, вопросов не было.
        Заговорил Геймор Сноу:
        - Да-да, коллега, неприятная ситуация. Но побегом Роу будут заниматься другие люди. Не стоит отвлекаться. Я уверен, что у всех присутствующих есть неотложные дела. Не правда ли, генерал?
        И Сноу посмотрел на Макарова. Тот медленно кивнул:
        - Совершенно верно, сэр.
        - Генерал, у вас имеются вопросы к вашей подчиненной?
        - Мне непонятно, почему лейтенант Лавейни не поставила экипаж в известность о присутствии на борту крейсера членов банды «Черная пантера»? - неохотно проговорил Макаров, глядя не в лицо Лесли, а на ее погоны.
        - Это моя оплошность, сэр, - четко ответила она. - Я опознала Тима Роча за пять минут до остановки двигателей перед входом в надпространство. Внешность остальных, сэр, мне была неизвестна. Я успела предупредить девочек и… охрану, сэр.
        - Мне это известно, - кивнул Макаров.
        - Ну, тут все понятно, - вздохнул полковник Халимов. - Задержанные никогда не фигурировали в нашей картотеке… Жаль, конечно, что Роч ушел, ну… да поймаем.
        - Груз цел, - ни к кому не обращаясь, напомнил генерал Макаров.
        - Да-да, - поспешно согласился Геймор Сноу, поглядывая на часы. - И груз цел, и пассажиры не пострадали. Поразительно - такая чистая операция - и без всякой подготовки.
        - Сэр, позволю себе напомнить, что убит один из охранников, - сказала Лесли.
        - Что же, - вздохнул тот, - без потерь в подобных ситуациях обойтись сложно. Тем не менее, лейтенант, вы сделали все, что от вас зависело. Похвальный факт. И… вашим подружкам есть чем гордиться. Начать службу в Десанте с такой удачи случается не каждому.
        Трое девушек выпрямились в креслах. Они были готовы к разносу и выговорам, а получили похвалу от члена Совета Безопасности. Магда заулыбалась, Бэбс последовала ее примеру. Лицо Наташи осталось непроницаемым.
        Геймор Сноу продолжил:
        - Кроме удачной операции, на сегодняшний день мы имеем весомое подтверждение тому, что колледж Десанта не теряет своего высокого престижа и воспитывает офицеров, способных правильно действовать в неординарных ситуациях. Я думаю, мои коллеги в Совете присоединятся к этому мнению. - И он покосился на Ферриса.
        Тот лишь вяло кивнул, после чего Сноу продолжил свою речь:
        - Итак, офицеры Лескова, Норте и Глауссон, от имени Совета Безопасности хочу вынести вам благодарность и пожелать дальнейших успехов на службе народам Солнечной системы!
        Девушки совсем растаяли. У Магды и Бэбс заблестели глаза, когда Геймор Сноу, обойдя стол, пожал им всем по очереди руки. Одна Наташа Лескова, пробормотав: «Спасибо, сэр», - особой радости не выказала.
        После этой церемонии Геймор Сноу остановился около Лесли, и той поневоле пришлось подняться.
        - Лейтенант, благодарю за службу. Думаю, вы скоро получите повышение.
        - Спасибо, сэр, - эхом за девушками откликнулась Лесли и осторожно пожала пухлую ладонь Сноу.
        Беседа была окончена. Валерий Халимов, дождавшись, когда члены Совета Безопасности покинут кабинет, рывком поднялся из кресла и, ткнув пальцем в сторону Лесли, приказал:
        - Завтра - ко мне. На доклад, - и вышел, не дожидаясь ответа.
        Генерал Макаров от реплик воздержался, зато пожал плечами и состроил неопределенную мину.
        Лесли вполне разделяла его настроение.
        Когда они - вчетвером - спускались вниз на лифте, Магда и Бэбс оживленно делились впечатлениями. Наташа упорно сохраняла молчание.
        Она открыла рот только тогда, когда они с Лесли распрощались на улице с напарницами.
        Вытряхивая из пачки сигареты - одну себе, другую - Лесли, Наташа спросила:
        - А разве за подобные операции повышают в звании?
        - Они просто счастливы, что марситы и пассажиры не пострадали, - усмехнулась Лесли. - А в звании меня повышать никто не собирается. Вернее, можно было бы этого ожидать, если бы… ну, допустим, на крейсере летел президент или его жена, а «клиентов» у нас, то есть бандитов, было бы раза в три больше, или если бы они напичкали крейсер взрывчаткой, ну и так далее.
        - По-моему, Совет обеспокоен.
        - Еще бы ему не беспокоиться. Представь: у какого-то лейтенанта настолько развилась телепатия, что он умудрился сказаться в нужном месте в нужное время.
        - Но, Лесли, ты же действительно знала о том, что на «Константинополь» будет совершено нападение.
        - Положим, я знала не о нападении, а о марситах.
        Наташа задумчиво посмотрела на кончик горящей сигареты.
        - Да, Лесли, ты знала, а вот полковник Халимов - нет.
        - Ну и что?
        - А то, что информацию о марситах ты могла получить только сверху. Разве не так?
        - О-о, Натуся! - протянула Лесли. - Вижу, что из тебя выйдет отличный офицер Десанта. Однако ты забыла золотое правило: если у тебя есть догадка, либо проверь ее, либо забудь.
        - Вот я и проверяю, - невозмутимо ответила девушка.
        - Ответ неправильный.
        Наташа не выдержала. Отшвырнув на тротуар недокуренную сигарету, она подступила к Лесли и зашипела сквозь зубы:
        - Но я же была с тобой на крейсере! Разве я тебя подвела? Ну, скажи!
        - Нет, Натуся, не подвела. И что из того?
        - Неужели теперь ты не можешь мне сказать большего? Я же кожей чувствую, что дело не в марситах, даже не в «Черной пантере». Возможно, тебе был нужен Роч. Но он ушел! Ушел, просочился сквозь оцепление… Неужели тебе не обидно?
        - Не то слово, Натуся. - Лесли попыталась улыбнуться, но это у нее не получилось.
        - Ну и?.. Ты же будешь его искать, я в этом уверена! Неужели ты не можешь взять меня с собой? Или ты мне не доверяешь?
        - Натусик, по-моему, тебе понравилось получать благодарности от членов Совета Безопасности… Послушай меня. Я сказала: закрой рот и послушай! Мы с тобой провели не самую удачную операцию, но к тебе у меня претензий нет. Прокололась я сама, но не в этом дело. Натусик, операция закончена, а личная инициатива в Десанте поощряется крайне редко. Ты меня поняла?
        Сжав губы, девушка отступила от Лесли. Упрямое выражение ее лица совершенно не понравилось лейтенанту Лавейни.
        - Видимо, личная инициатива в Десанте поощряется только тогда, когда она исходит от Дубль-Эл. С ведома ОЧЕНЬ высоких начальников. Суперагент… под генеральским прикрытием, - выпалила Наташа и, круто развернувшись на каблуках, быстро зашагала прочь.
        Машинально поднося к губам сигарету, Лесли огорченно смотрела ей вслед.
        Наташа Лескова имела все задатки для того, чтобы стать отличным офицером Десанта. Она была исполнительна, догадлива и… слишком наблюдательна.
        Лесли очень хотелось догнать девушку, извиниться и позвать с собой, но поступить так - значило подвергнуть Наташу смертельной опасности. Да, той очень хотелось работать с Дубль-Эл, Наташа кожей чувствовала наличие более серьезного и опасного дела, чем поимка боевиков «Черной пантеры». И она могла бы оказаться полезной, но…
        Развернувшись, Лесли направилась в противоположную сторону.
        Наташины обиды не имели значения.
        Итак, Лесли узнала новые факты. Главным был побег Микки Роу с Анарды. Для того чтобы осуществить подобное, требовалась солидная помощь. Можно было предположить, что Микки Роу слишком ценен для «мышки». Вспоминая его поведение в тюрьме и во время допросов, Лесли убеждалась в том, что он и сам знал о ценности собственной персоны.
        Двигаясь в сторону своей однокомнатной квартиры, расположенной в «спальном» районе столичного мегаполиса, Лесли пыталась представить себе состояние своего неведомого и могущественного противника.
        Этот человек наверняка сейчас испытывает нешуточное беспокойство. Даже несмотря на то, что при недавней беседе и Лесли и девчонки твердо держались версии случайного столкновения с «Черной пантерой», «мышка» не могла не заволноваться. Уж слишком мала была вероятность того, что Дубль-Эл, да еще в сопровождении троих выпускниц колледжа Десанта, случайно оказалась именно на «Константинополе».
        Содержание состоявшейся беседы станет известно всем одиннадцати членам Совета. «Мышка» узнает все подробности, если уже не узнала. Ведь ни Лесли, ни Макаров не могли бы поручиться за то, что не сидели за столом с тем самым человеком, по следу которого шли.
        Чем же он все-таки занимается помимо участия в заседаниях Совета Безопасности? Какое отношение к его тайной и, несомненно, противозаконной деятельности могут иметь Институт генной инженерии, ракетостроительный завод и «Черная пантера»? Впрочем, с последним все было более-менее ясно. Банда доставала средства для финансирования какого-то дорогого предприятия. Несмотря на слаженность их действий, случился прокол - из-за лейтенанта Лавейни. И «мышка» и «Черная пантера» обязательно запомнят этот факт. А лучше остальных Лесли запомнил Тим Роч…
        Лесли фыркнула на ходу. Должно быть, этот непревзойденный наглец и ловкач сейчас умирает со смеху, вспоминая, как пытался соблазнить офицера Десанта.
        Мотнув головой, она отогнала эту мысль. Лесли не сомневалась, что еще встретится с Тимом Рочем и собьет с него неимоверную спесь. Однако у нее и без этого бандита проблем хватало.
        Переключившись на обдумывание насущных дел, Лесли вспомнила о приказании полковника 'Халимова явиться к нему на следующий день. Это было очень кстати. Лесли надеялась, что к завтрашнему дню Халимов получит результаты, зондирования арестованных боевиков «Черной пантеры». Ей очень хотелось верить тому, что там окажется хотя бы крупица необходимой информации.
        Предположения Лесли кое в чем оправдались.
        В начале беседы полковник Халимов немного поворчал, выражая свое отношение к стычке на «Константинополе» и вчерашней беседе. Закончил он свое вступление той же фразой, которую Лесли по странному совпадению произнесла накануне:
        - Ты не первый год на службе, Лесли, и уже могла бы запомнить, что личная инициатива в Десанте поощряется крайне редко.
        Лесли сделала круглые, непонимающие глаза:
        - Валерий Андреевич, вы о чем? Что же, мне следовало отдать марситы боевикам «Черной пантеры»?
        Пожевав свой шикарный ус, Халимов ответил:
        - Я говорю совсем не об этом. И ты меня прекрасно поняла. И вообще какого черта, хотел бы я знать…
        Полковник хотел бы знать слишком многое, и Лесли, воспользовавшись тем, что обстановка встречи была неофициальной, перевела разговор в интересующее ее русло:
        - Валерий Андреевич, а разве моя инициатива не принесла никаких результатов? И только не говорите мне, что этих ребят из «Черной пантеры» у нас забрала полиция.
        - Пока не забрала. Но - очень хочет… - Неприязненно покосившись на монитор компьютера, на котором ему никак не удавалось научиться толком работать, Халимов вздохнул. - Тебе не терпится узнать, выудили ли из мозгов наших клиентов что-нибудь стоящее? Жаль тебя огорчать, Лесли, но… ничего! Ты вместе с охраной крейсера отловила мелкую сошку. Они ничего не знают, поэтому… мы можем отдать их полиции со спокойной совестью.
        Сопроводив это заявление кивком, так что Лесли поняла: начальник разрешает ей самой ознакомиться с материалами дела, Халимов приступил к более увлекательному занятию - раскуриванию трубки.
        А Лесли, пододвинув к себе клавиатуру, набрала нужный код и, войдя в базу данных Десанта, принялась продираться сквозь частокол паролей.
        Вскоре на экране возникла интересующая Лесли информация - результаты зондирования. Ей доводилось изучать подобные сводки в огромных количествах, и Лесли научилась ориентироваться в мешанине образов и понятий, из которых они обычно состояли.
        Просмотр материалов занял у нее около получаса.
        Внимательно изучая информацию, Лесли обнаружила лишь два подходящих понятия. Оба они были выявлены только у одного из членов «Черной пантеры». Лесли решила, что этот бандит услышал обрывок разговора, не предназначавшегося для его ушей. Из подслушанного он понял только две вещи, которые и засели в его памяти. Во-первых, он был уверен, что всемогущий шеф обязательно выручит своих подопечных, попавших в неприятную ситуацию. Во-вторых, Лесли заинтересовалась образом некой планеты, которую бандит для себя окрестил «планетой X». Ни название, ни месторасположение этого небесного тела ему известны не были.
        Для стороннего человека это показалось бы несколько странным - бандит, обученный грабить ракеты, крепко помнит о некой планете. И знает о ней только то, что она где-то есть.
        Лесли это показалось не столько странным, сколько подозрительным.
        Выключив монитор, она откинулась на спинку стула и раздраженно сдула волосы, упавшие ей на лоб во время работы.
        Халимов, сосредоточенно посасывая свою трубку, с сочувствием посмотрел на нее:
        - Убедилась? У этих молодчиков в мозгах все, что угодно, кроме того, что нас может заинтересовать. Ну, в лучшем случае, парочка фамилий. А толку?
        - Да, Валерий Андреевич, - поспешно согласилась Лесли. - Улов небогатый. Ничего, в следующий раз повезет больше.
        - Я надеюсь, Лесли, что о следующем разе я буду знать заранее.
        - Конечно, Валерий Андреевич… Я могу идти? По-моему, у меня отпуск?
        - Иди-иди, - напутствовал ее Халимов. - И чтобы ближайшие пару недель я тебя в Управлении не видел. У меня все-таки есть другие дела, кроме разбора твоих героических подвигов. Отдыхай.
        - Слушаюсь, сэр.
        И Лесли отправилась домой с твердым намерением не отдыхать, а хорошенько подумать.
        Добравшись в свой район и поднявшись на десятый этаж стандартного блочного дома, Лесли обнаружила гостя. Он явно ждал именно ее, так как сидел на ступеньке около двери квартиры, занимаемой лейтенантом Лавейни.
        Остановившись и машинально нашаривая в кармане ключи, Лесли долю секунды терялась в догадках. Она не сразу узнала крепкого, загорелого парня, облаченного в голубые джинсы и красную футболку.
        Только когда, подняв голову, парень посмотрел на нее, Лесли поняла, кто перед ней. Ее сбило с толку то, что он одет в штатское, ведь при последней, и единственной, их встрече на нем была пятнистая форма охранника.
        - Здравствуйте, госпожа офицер. - Берт Смолс поднялся со ступеньки и засунул руки в карманы.
        - Привет… Ты меня ждешь?
        - А как вы догадались, мэм? - с легкой ехидцей поинтересовался Берт.
        - Н-да, это было сложновато сделать… Ну, заходи.
        Пропустив его в квартиру, Лесли захлопнула дверь и прошла следом.
        Потеряться в однокомнатной квартире стандартной планировки было трудно, так что Берт Смолс прямиком отправился на кухню и уселся на табуретку.
        Лесли села напротив него, привычным жестом пододвинув к себе пепельницу. Пока она прикуривала, нежданный гость изучающе смотрел на хозяйку квартиры.
        Выдержав пару минут молчания, он неожиданно сообщил:
        - Я уволился.
        - Почему? - удивленно спросила Лесли.
        - Да так… - Смолс смотрел прямо перед собой, видимо вспоминая. - Этот козел, мой начальник, он сказал, что Ник погиб по собственной глупости, и я немножко потряс его.
        - После этого тебе действительно не оставалось ничего другого, как уволиться. И ты пришел сообщить мне об этом?
        - Нет.
        - А что тогда?
        - Я еще не знаю, как, мэм… Лесли покачала головой:
        - Так у нас никакого разговора не получится. Во-первых, забудь ты про это «мэм». А во-вторых, раз уж пришел, то выкладывай. Хотя… я, наверное, сама могу угадать. Ты намереваешься найти того блондина, верно? И, скорее всего, из-за этого прежде всего и уволился. Ведь если бы ты остался охранником, никто тебе не позволил бы шляться по космическим просторам, выискивая блондина.
        Смолс только кивнул в ответ. Отложив сигарету на край пепельницы, Лесли подперла голову руками.
        - Вступление я сделала за тебя. Теперь, будь добр, излагай дальше сам.
        - Да ты уже все угадала… - Бывший охранник слегка смутился. - Я могу так к тебе обращаться?
        - Можешь. Ну, так я-то здесь при чем?
        - Тебе легче выйти на след этих людей. Ты имеешь доступ к информации…
        - Не всегда.
        - Тем не менее. Ты - сидя там, в коридоре, похожая на жуткое чучело, - знала о том, что мы везем марситы. Об этом ведь по телевидению не сообщают, верно? Ты знала бандита… с платком. Как его звали? Роч? Или не так? Впрочем, о чем я говорю? Кто из нас офицер Десанта?
        - Если бы я знала, где искать боевиков «Черной пантеры», они бы уже все отдыхали по тюрьмам, - возразила Лесли.
        Берт Смолс подался вперед. Его серо-голубые глаза напряженно блестели.
        - Так. Я вижу, что госпожа офицер не проявляет никакого энтузиазма… Может, мне предстоит выслушать лекцию о том, что я собираюсь поступить противозаконно?
        - Ты - большой мальчик, - поморщилась Лесли. - Сам знаешь, что делаешь, и сам за это отвечать будешь. А я не лектор.
        - Большое спасибо! - раздраженно бросил Смолс. - Я так понимаю: груз вы сохранили, а дальше - хоть трава не расти. Впрочем, мне все равно. У вас, у Десанта, - свои проблемы, у меня - свои. А вам, госпожа офицер…
        - Я же просила!
        - Какая разница? Тебе, по-моему, очень понравилось то, что болтал Роч, собираясь удрать!
        После его последней фразы Лесли - добрых пару секунд - очень хотелось взять Смолса за плечи и как следует потрясти.
        - Разозлить хотел? На первый раз прощаю, но в дальнейшем будь поосторожнее.
        Берт Смолс хмыкнул и поинтересовался:
        - Так что ты мне ответишь? Я предлагаю тебе взаимовыгодную сделку - изничтожение «Черной пантеры». Ты мне - информацию, я тебе - поддержку. Я отомщу за Ника, а тебе, может, лишнюю звездочку добавят.
        Лесли молчала, раздумывая.
        За два последних дня уже второй человек набивался к ней в помощники. Но если вариант с Наташей Лесковой отпадал сразу и безоговорочно, то насчет Смолса можно было подумать.
        Лесли неожиданно вспомнила о том, что она находится в отпуске и может делать все, что ей заблагорассудится, - отчетов у нее никто спрашивать не станет. Следовательно, она имеет право заняться своим делом - то есть «мышкой», которую ей любезно подсунул генерал Макаров. К этому противнику тянулась еле заметная ниточка от той самой «Черной пантеры», которую намеревался уничтожить Берт Смолс.
        Чем дольше она раздумывала, тем больше находила «плюсов» в сотрудничестве с бывшим охранником. Во-первых, ей действительно нужен напарник. Во-вторых, этот предполагаемый напарник не самый худший вариант - сильный, обученный и… никому не известный. В-третьих, Смолс видел Тима Роча.
        Разумеется, существовал риск заполучить в напарники «подсадную утку». Лесли учитывала такую возможность. Вполне могло случиться так, что «мышка», оказавшись проницательным человеком, поняла, кто именно пытается на нее охотиться. И, воспользовавшись удобным моментом, подослала к Лесли своего человека. «Легенда» Смолса была достаточно правдоподобна - ведь в стычке погиб его друг.
        Разглядывая круглое, простоватое лицо Берта Смолса, Лесли обдумывала возможные последствия такого варианта. Он ее устраивал. За годы своей службы в Десанте Лесли имела возможность убедиться в том, что подобных шпионов можно использовать и против тех, кто их засылал.
        - Вообще-то я в отпуске, - наконец произнесла она.
        - Значит, я вовремя пришел.
        - Вовремя. Ой! - спохватилась Лесли, случайно взглянув на кофеварку. - Я так редко бываю дома, что забываю правила хорошего тона. Может быть, ты хочешь кофе?
        - Можно. А что мы будем обсуждать за чашечкой кофе?
        Встав с табуретки, Лесли занялась приготовлением напитка, на несколько минут выпустив Смолса из поля зрения. Впрочем, он ничего особенного за это время не сделал - достал свои сигареты и закурил.
        - За чашечкой кофе мы будем обсуждать наше будущее сотрудничество. Я подумала, что в отпуске мне грозит смерть от безделья.
        - О! - Смолс заметно оживился. - Похоже, я сумел уговорить офицера Десанта на внеплановую акцию? Честнр говоря, Лесли, на первом этапе от меня толку будет мало. О «Черной пантере» я знаю только то, что она существует, что ее боевики грабят ракеты и что в ее рядах находится по крайней мере один потенциальный покойник.
        - Ох, не один… Так, хочу тебе сообщить, что вариантов у нас мало. Второй «Константинополь» нам не попадется, а значит, придется поступить по-иному…
        Лесли замолчала, разливая кофе по чашкам. За минуту до этого ей в голову пришла одна идея.
        - По-иному - это как? - поинтересовался Смолс.
        - Знаешь такую древнюю поговорку: если гора не идет к Магомету, то Магомет пойдет к горе?
        - Не понял, - признался Смолс.
        - Рассказываю страшную историю, - начала Лесли, отхлебнув ароматный напиток. - Некоторое время назад мне в руки попался один… мягко говоря, нехороший человек. У этого человека было далеко не безупречное прошлое, так что его послали на Анарду. Перед отлетом он пообещал испробовать на мне все китайские пытки, которые только вспомнит. А… не далее как вчера я узнала о том, что он бежал.
        - С Анарды? - поразился Смолс. - Похоже, у него большие возможности.
        - Это нас не касается. Нас касается только то, что мозгов у парня маловато, и если, допустим, он увидит меня где-нибудь, то, невзирая на последствия, попытается протянуть ко мне свои ручонки. Да, чуть не забыла - из мозгов этого нехорошего человека выудили стойкое изображение «Черной пантеры».
        Берту Смолсу ее план понравился.
        - Неплохо. Только… если он бежал, то находится в розыске. И должен сидеть тихо. Где, в каком месте ты собираешься мозолить ему глаза?
        - Там, где полиция больше всего любит взятки и где существует разделение сфер слияния различных ведомств. Например, на Центурионе. Там такое столпотворение, что полиция свернет себе мозги, пытаясь разобраться в любом мельчайшем инциденте.
        - Ловко, - оценивающе произнес бывший охранник. - Значит, ты будешь наживкой, а я - охотником.
        - Ну, если только не передумаешь.
        - Вряд ли.
        После второй чашки кофе было достигнуто полнейшее взаимопонимание.
        Вылет на Центурион был намечен на вечер следующего дня.
        Из расчетов Лесли выходило, что у бежавшего Микки Роу было достаточно времени добраться туда. Но, кроме него, еще кое-кто должен был узнать, что лейтенант Лавейни решила прогуляться на Центурион.
        Вечером того же дня она составила официальное заявление, подтверждающее ее просьбу о предоставлении ей заслуженного отпуска, и по факсу отправила его в отдел кадров Десанта. А чтобы не догадаться о ее планах мог только полный идиот, она отправила туда же прошение о предоставлении ей льготного билета на рейс до Центуриона.
        По ее представлениям, двух этих заявлений вполне хватило бы, чтобы любое заинтересованное лицо было в курсе ее дальнейших передвижений.
        Одно из заинтересованных лиц позвонило ей в начале первого ночи.
        Лесли вылетела из ванной с мокрыми волосами и, спешно обматываясь полотенцем, схватила трубку.
        - Ты разоришь Управление, - безо всяких приветствий начал генерал Макаров. - Поближе полететь не могла?
        - Нет, сэр, - виновато ответила Лесли, зная о том, что телефонная линия может прослушиваться.
        Генерал тоже об этом догадывался, поэтому тон его был сухим, а голос - предельно официальным. Тем не менее Лесли дала бы на отсечение руку, что Макаров прекрасно понял: на Центурион она отправляется не ради собственного удовольствия.
        - И сколько ты там пробудешь?
        - Как получится, сэр. Я же в отпуске.
        - Я догадываюсь. Решила провести его с подружками из колледжа?
        - Нет, сэр, одна. Возможно, подцеплю какого-нибудь мальчонку.
        - Неужели в Управлении они перевелись?
        - Сэр, осмелюсь заметить, что вы вмешиваетесь в мою личную жизнь.
        - А что, таковая есть? - ехидно прозвучало в трубке.
        - Нет, сэр.
        Любому подслушивающему этот разговор показался бы сущим бредом.
        Генерал, главнокомандующий Десанта, среди ночи звонит рядовому лейтенанту, чтобы выразить недовольство по поводу суммы, которую Управление должно выложить за билет до Центуриона. А лейтенант в ответ докладывает высокому начальнику о том, что собирается познакомиться с мальчонкой.
        Пожалуй, подслушивающий вообразил бы, что между генералом и лейтенантом существуют какие-то отношения, помимо служебных.
        Таких отношений не было. Были долгие годы сотрудничества, начавшегося еще тогда, когда генерал Макаров не был ни генералом, ни главой Десанта, была уверенность друг в друге, привычка понимать с полуслова и… общее опасное дело.
        Таким образом, Макаров понял все, что Лесли сочла нужным ему сообщить: она в сопровождении напарника летит на Центурион - отыскивать остальные ниточки, тянущиеся к «мышке».
        Финал короткой беседы звучал в том же духе.
        - Ты там не особо расслабляйся, - напутствовал Лесли Макаров. - Помни - тебе на пенсию еще рано.
        - Да, сэр.
        - Да, и еще. Имей в виду: мне будет тебя очень не хватать.
        Повесив трубку, Лесли подумала о том, что иногда генерал Макаров выдавал фразы, в которых она при всем желании не могла найти какого-то секретного подтекста.
        Глава 4
        ПЛАНЕТА ГОЛУБЫХ ПЕСКОВ
        По мнению Лесли, на Центурионе не было ничего интересного. Кроме настойчивой и осторожной слежки.
        «Хвост» появился у лейтенанта Лавейни на второй день после прибытия. Сомнений в этом у нее не было. Постоянно ощущая легкий холодок на спине, она продолжала разъезжать по огромной планете.
        Лесли даже и не пыталась уйти от слежки или выяснить, кто именно за ней следит. Эту проблему она оставила для решения Берту Смолсу.
        Бывший охранник, прилетев на единственную планету в системе Центуриона тем же рейсом, что и Лесли, делал вид, что занят своими собственными делами.
        А здесь развлечений было более чем достаточно, на любой вкус.
        Огромная планета, которую первоначально признали совершенно неперспективной, постепенно превратилась в самый крупный в этой части Галактики перевалочный пункт. Здесь совершали пересадки аборигены других планет, прилетавшие из глубин космоса полюбоваться на Солнечную систему. Отсюда - в обратном направлении - стартовали торговые и исследовательские суда. Здесь всегда было многолюдно, чем и не замедлили воспользоваться энергичные дельцы разного рода.
        Планета покрылась сетью крупных отелей, магазинов, кинотеатров и тому подобного. В конечном итоге она превратилась в единый город, имевший, как и любой другой, свои деловые верхи и преступное «дно».
        Шатаясь по Центуриону, Лесли мимоходом успела обнаружить такое количество правонарушений разного рода, какого хватило бы, чтобы обеспечить работой на год крупный полицейский участок.
        Однако все, что увидела, Лесли оставила на совести местных полицейских. Она была слишком занята, чтобы тратить время на мелкую шушеру типа торговцев наркотиками или карманных воришек.
        Вышагивая по многокилометровым проспектам с видом человека, не знающего, чем ему заняться, Лесли постоянно ощущала холодок между лопатками. За ней следили повсюду, и оставалось надеяться, что Берту Смолсу удастся засечь «хвост» в плотной толпе.
        А на Центурионе это было сложно. Здесь собирались существа со всех краев Галактики. В уши Лесли мощным потоком вливалась разноязычная речь, перемешанная щебетанием ригондцев, у которых был слишком сложный речевой аппарат, или уханьем краснотелых, похожих на воздушные шары колхидцев.
        Пользуясь возможностью, Лесли рассматривала уроженцев далеких миров и не уставала удивляться их разнообразию. Сталкиваясь с существами, совершенно жуткими на вид, она радовалась тому, что служит в Десанте, а не в космополиции. Ведь ей по долгу службы доводилось иметь дело с представителями человеческой расы, пусть даже и не самыми лучшими. Но логика любого, самого закоренелого преступника была логикой представителя того же биологического вида, к которому принадлежала и сама Лесли. Здесь все более-менее ясно. А вот как общаться, к примеру, с обитателями далекого Лангоса-4, лейтенант Лавейни себе не представляла.
        На исходе четвертого дня пребывания на Центурионе Лесли почувствовала, что больше не выдержит ни бесконечного шума, создаваемого толпами существ, ни собственного бездействия.
        За ней продолжали следить, но никаких иных шагов враги не предпринимали.
        Скорее всего, те, кто организовал слежку, пытались понять, что намеревается делать лейтенант Лавейни. А она собиралась толкнуть их на более решительные действия, так как все усилия Берта Смолса, пытавшегося вычислить «хвост», не дали никаких результатов.
        Лесли не могла его ни в чем обвинить. Бывший охранник добросовестно следовал теми же маршрутами, что и она, правда, на приличном расстоянии, чтобы никто не заподозрил сговора. Более того, Смолс для большей убедительности умудрялся каждый раз окружать себя представительницами слабого пола самых разных народов. Лесли немного позабавило универсальное действие его внешности как на человеческих женщин, так и на легких, постоянно щебечущих ригондок. Но даже с таким прикрытием Смолс не смог обнаружить тех, кто следил за его напарницей. Вероятно, этих людей было несколько и они постоянно сменяли друг друга.
        Посчитав, что четырех дней пребывания на столь шумной планете более чем достаточно, Лесли отправилась в ближайшее туристическое бюро.
        Здесь было много народа. Женщина добрых сорок минут добросовестно изучала компьютерный каталог, позволяя любому заглядывать через плечо. Рекламных текстов она не читала, ей было совершенно все равно, в какую сторону уводить за собой «хвост».
        Выбрав наугад номер инопланетного тура, Лесли обнаружила, что якобы понравившаяся ей планета называется Хон, имеет малое количество коренных обитателей и славится огромными океанами и голубыми песками.
        «Хорошенькое совпадение, - подумала она, изучая климатические данные планеты, - можно подумать, что я отправляюсь на ту самую планету X».
        Она приобрела билет и тур на планету Хон и вернулась в гостиницу, чтобы дождаться Смолса и сообщить ему об изменении дислокации.
        Бывший охранник, похоже, устал от толчеи, царившей на Центурионе, и от длительных прогулок, не приносивших ощутимых результатов. Ни словом не возразив Лесли, он заказал себе билет на планету Хон, правда, на рейс, следующий за тем, которым улетала его напарница.
        По окончании перелета они оба оказались в совершенно ином мире.
        Планета Хон по размерам превосходила даже Центурион. Ее поверхность почти в равных пропорциях покрывали пески и океан. Ничего другого, кроме редко встречавшихся тихих отелей, в экваториальной части планеты не было. Растительность, животный мир и изменения рельефа были сконцентрированы на обоих полюсах, именно там, где обитали коренные жители планеты Хон.
        Туристы туда не стремились. Их отпугивали слухи о том, что аборигены планеты Хон не слишком-то любезны с обитателями других миров, а в лесах встречаются очень опасные хищники.
        Буквально через два часа после прилета Лесли успела ощутить специфику этой планеты. Сюда летели не за острыми ощущениями, а чтобы насладиться тишиной и покоем. Бескрайние голубые пески дышали неподвижностью вечности, а мелкие воды океана навевали сладкие детские сны.
        Номера в отеле были в основном заполнены пожилыми парочками, которые проводили целые дни, прогуливаясь вдоль полосы прибоя.
        Тем не менее Берт Смолс даже в таком месте на второй день умудрился подцепить какую-то вдовушку, прилетевшую на Хон развеяться после смерти мужа.
        Наблюдать их общение в баре отеля для Лесли было очень забавно, но к делу это не относилось.
        Она чувствовала смутную тревогу.
        На планете Хон за ней никто не следил.
        По ночам под успокаивающий шелест ласковых волн она с ужасом думала, что приняла неверное решение. Вероятно, ей следовало остаться на Центурионе и дождаться того момента, когда люди, следившие за ней, отважатся на следующий шаг. Там она была уверена, что стоит на верном пути.
        А здесь не было ничего, кроме голубых песков, океана и слабого, равнодушного светила на блеклом небе.
        Берту Смолсу уже надоела вдовушка, вешавшаяся ему на шею. Сидя за соседним столиком в баре, Лесли видела, что он откровенно скучает. Когда они обменивались взглядами, яркие глаза Смолса как бы спрашивали: «И какого черта мы сидим в этой дыре?»
        У лейтенанта Лавейни не было ответа на его вопрос. Она и сама никак не могла разобраться, что именно держит ее на этой планете, где не было ничего заслуживающего внимания. В конце концов она решила, что на нее подействовали умиротворяющие голубые барханы.
        Придя к такому выводу, Лесли решила возвращаться на Центурион. По крайней мере, там был шанс снова попасть под надзор неведомых противников.
        Вечером, который она обозначила как «последний в этой дыре», Лесли посидела в полупустом зале, переглядываясь со Смолсом, и в начале одиннадцатого по местному времени отправилась в свой номер.
        Вставив в щель электронного замка карточку-ключ, она дождалась, пока дверь открылась, и толкнула ее рукой.
        От страшного удара по голове ее спасла лишь давняя привычка никогда не заходить сразу в темное помещение. Скользнув по ее руке, что-то обрушилось вниз.
        С промедлением в долю секунды Лесли откинулась назад. Но эта задержка оказалась роковой.
        Из темноты номера вылетела чья-то рука, грубо ухватила женщину за ворот свитера и потащила внутрь. Попадать в номер Лесли совершенно не хотелось. Она крепко прижала к себе чужую руку и резко нажала на кисть.
        В темноте послышалось сдавленное мычание. Человек, который под нажимом Лесли вынужден был наклониться вперед, тем не менее не разжал пальцев и тянул женщину за собой.
        Пытаясь освободиться от его хватки, Лесли еще раз рубанула ребром ладони по его запястью.
        Человек неловко повалился ей под ноги. Не удержав равновесия, Лесли качнулась вперед, в дверной проем.
        Сбоку раздался какой-то шорох. Успев сообразить, что нападавший был не один, женщина вознамерилась отскочить в сторону, но тут ей в ноздри ударил резкий, приторный запах.
        Последнее, что она успела осознать, было ощущение, как что-то влажное залепило ей все лицо.
        Это был губчатый пластырь, пропитанный каким-то составом, притупляющим остроту реакции. Тело моментально перестало слушаться лейтенанта Лавейни.
        Лесли поняла, что у нее подкосились ноги, но упасть она не успела. Ее подхватили и куда-то понесли.
        Ни видеть, ни кричать - из-за пластыря - она не могла, оставались слух и жалкие остатки осязания.
        Похитители пока не разговаривали и даже не удосужились связать Лесли. Это было совершенно излишне, так как она не могла пошевелить даже пальцем.
        Когда свежий ночной воздух овеял ее кожу, Лесли поняла, что ее вытащили на обширный балкон, тянувшийся по всему периметру отеля. Там ей связали руки и начали поднимать на плоскую крышу здания.
        Пока ничего более интересного не происходило, лейтенант Лавейни постаралась обдумать ситуацию целиком. Итак, ее предположения полностью оправдались. За ней следили на Центурионе и явно передали информацию о прибытии Дубль-Эл на планету Хон. Здесь за ней не следили потому, что Лесли практически никуда не выходила. И вот слежка вылилась в похищение.
        Похитители выбрали момент, удачный для себя и не очень - для лейтенанта Лавейни. Ведь у Берта Смолса, оставшегося в баре, не возникнет никакого повода интересоваться, как именно напарница проводит остаток ночи. Они оба расслабились на этой планете Голубых песков.
        Впрочем, Лесли совершенно не отчаивалась. Она знала, на что идет, когда соглашалась помочь Берту уничтожить «Черную пантеру». Да, в данный момент она оказалась совершенно беспомощной, но рано или поздно ситуация изменится. Лесли оставалось только ждать подходящего момента и надеяться на сообразительность своего напарника.
        Она услышала шелестящий, не привлекающий особого внимания звук мотора винтолета, а в следующий момент совсем близко прозвучал знакомый голос.
        Поймали нашу птичку? - деловито поинтересовался Микки Роу, и Лесли почувствовала, как он поворачивает ее голову. - Отлично. Морды, правда, не видно, но эту сучку я узнаю даже без головы… Ха-ха, эй, Дубль-Эл, ты ведь меня слышишь?
        Если он надеялся, что в ответ она хотя бы кивнет, то сильно заблуждался.
        Лесли четко улавливала в его голосе торжествующие нотки. Так как Роу она слышала слишком хорошо, то предположила, что он сам и несет ее к винтолету.
        - Ну что, тварь? - вещал Микки Роу, едва не поскуливая от удовольствия. - Допрыгалась? Тебе ведь всегда было больше всех надо… Теперь получишь! Так получишь, что мало не покажется. Мы не церемонимся с теми, кто сует нос в наши дела… После тебя никто из Десанта не станет проявлять излишнего усердия.
        Роу прервался, бросив безвольное тело Лесли на гладкий пол кабины винтолета. Она не почувствовала ни малейшей боли от удара, зато услышала, что мотор заработал громче.
        Теперь, кроме шума, издаваемого работающим мотором, и легкой вибрации пола, Лесли больше ничего не слышала и не чувствовала. Вскоре она потеряла ориентацию во времени.
        Ей оставалось только думать.
        Лесли попыталась вычислить место, в которое ее перевозили по воздуху. Насколько она успела понять, в экваториальной части планеты Хон не было никаких укромных мест. Голубые пески абсолютно безжизненны, и строить что-то в их глубинах - слишком трудоемко и опасно.
        Итак, оставались два полюса. Обычным транспортом до тех мест можно добираться неделями, учитывая размеры планеты. Однако скорость винтолета была огромной, и Лесли решила, что к утру они окажутся на месте.
        Разобравшись с графиком и не найдя более интересного занятия, Лесли позволила себе немного поспать.
        Отдых придал бы ей сил, да и на свежую голову обычно лучше думалось.
        От легкой дремы лейтенант Лавейни очнулась мгновенно, едва шум мотора винтолета стал стихать. Затем исчезла вибрация, и по стальному полу загрохотали тяжелые ботинки.
        Кто-то, скорее всего Микки Роу, не слишком любезно похлопал ее по лицу, по-прежнему залепленному пластырем.
        - Эй, тварь, только не делай вид, что ты подохла. Тебе еще рановато, да и пластырь пропускает воздух… Слышишь, шлюха десантная? Мы приехали. Думаю, твои дальнейшие приключения тебе не очень-то придутся по вкусу…
        Под аккомпанемент голоса Роу Лесли снова куда-то понесли.
        Она услышала, как шуршит трава под ногами Микки Роу. В экваториальной части планеты Хон никакой растительности не было, кроме водорослей в океане. Следовательно, как она и предполагала, ее доставили на какой-то из полюсов.
        Поочередно напрягая разные группы мышц, Лесли чувствовала, как постепенно ослабевает действие парализующего вещества. Еще минут сорок - и она будет прежней Дубль-Эл, со всеми ее навыками и знаниями. И тогда она будет готова припомнить Микки Роу не только то, что он бормотал ей на ухо совсем недавно, а и то, что обещал давным-давно, еще до отправки его на Анарду.
        Где-то поблизости она слышала чужие голоса. Некоторые фразы произносились на языке, совершенно незнакомом Лесли, Голоса тоже казались непривычными - слишком высокими. Вероятно, это разговаривали аборигены - хониты.
        Шелест травы прекратился. Теперь ноги Роу топали по твердой, вероятно, каменной поверхности.
        - Да-да! - ответил он на чей-то вопрос, смысла которого Лесли не поняла. - Таков приказ шефа. Между прочим, именно эта тварь отправила меня на Анарду. Эй, Дубль-Эл, помнишь? Знаю, помнишь. Ну, ничего, теперь мне выпал шанс посчитаться с тобой, скотина ты любознательная. Как ты думаешь, почему я с тобой так долго болтаю? Ты ведь догадлива, ведьма, и понимаешь: я говорю с тобой потому, что ты никому никогда и ничего не сможешь рассказать… Ха, к смерти готовишься? Я тебя разочарую. Ты будешь жить… Будешь жить - абсолютно точно. Шефу как раз захотелось завести себе домашнее животное. Кошечку! И все офицеры твоего разлюбезного Десанта, все это скопище педиков и кретинов будет только зубами щелкать от злости…
        Он прервался для того, чтобы переложить Лесли на какую-то гладкую и твердую поверхность. Способность что-либо чувствовать все больше возвращалась к ней, и Лесли осознала, что лежит на каменной плите.
        Микки Роу вкрадчиво прошептал над самым ее ухом:
        - Шеф просил тебе передать, что личная инициатива в Десанте поощряется крайне редко.
        Затем Лесли услышала его удаляющиеся шаги.
        Она по-прежнему не могла ничего видеть, лежать на камне стало неудобно. К тому же зловещие пророчества Микки Роу пробудили в ней слишком серьезные опасения. Лесли услышала какой-то шум неизвестного происхождения и поняла, что сейчас что-то произойдет.
        Изо всех сил напрягая оживающие мускулы, женщина попыталась сдвинуться с места.
        Но она не успела.
        Лесли показалось, что в темноте, которая ее до сих пор окружала, взорвалась ослепительная сверхновая звезда.
        Сияние моментально потухло, но после этого Лесли вообще перестала понимать, что с ней происходит. Она ничего не чувствовала и падала, падала… в бездонную пропасть.
        Падение длилось бесконечно. Нечто, не имеющее названия, ощущалось вокруг, и Лесли не могла понять, окутывает ли оно ее тело или же находится где-то в мозгу. Выносить эту странную пытку было слишком тяжело.
        А потом все закончилось. Пугающая, необъяснимая мгла превратилась в мешанину цветных пятен.
        Лесли, вновь обретя власть над собственным сознанием, попыталась собрать воедино обрывки мыслей. Это оказалось трудным занятием. Словно пробуждаясь от длительного наркотического сна, Лесли мучительно пыталась понять, кто она и на каком свете находится.
        Затем ожили воспоминания. Они были туманными и нечеткими, но кое-какую информацию дали. Лесли наконец уразумела, что она - лейтенант Десанта Лесли Лавейни, попавшая в хитроумную ловушку, расставленную бандитами «Черной пантеры». Припомнив зловещие обещания Микки Роу, женщина попыталась сообразить, что же произошло.
        Она мысленно обследовала свое тело.
        Тело, несомненно, наличествовало и ни малейшей боли не ощущало.
        Но какое-то несоответствие насторожило Лесли. Что-то было не так. Она уже поняла, что, хотя сознание ее будто бы прояснилось, чувствует она себя как-то странно.
        До сих пор не зная, что делается вокруг, Лесли прислушалась. И снова в мозгу зажегся сигнал тревоги, вызванный еще одним несоответствием.
        Она слышала слишком много! При том, что вокруг царила относительная тишина, Лесли улавливала множество отдаленных звуков - какой-то шорох, равномерные стуки. Все они были приглушены, словно доносились из-за какой-то преграды.
        Она сделала вывод, что находится в полном одиночестве в закрытом помещении. Она принюхалась.
        После этого ее тревога значительно усилилась.
        Пытаясь разложить на составляющие целую гамму разнообразных запахов, Лесли припомнила, что никогда ранее ей не доводилось ощущать ничего подобного. Сейчас же она улавливала и различала запах влажного камня, находившегося под ней, запахи существ, побывавших когда-то в этом помещении, и волну других, приносимых сильным сквозняком.
        Вероятно, где-то поблизости находилось отверстие.
        Наличие отверстия было приятным сюрпризом. Через него, возможно, она попытается вылезти, только бы оно оказалось достаточной величины.
        Оставалось только поточнее выяснить, где оно находится.
        Лесли открыла глаза - и…
        Мир оказался совершенно не таким, каким она привыкла его видеть. Предметы как будто сохранили свои формы, но казались чуть более плоскими, чем обычно, и слегка поменяли цвет.
        Разглядывая каменные стены и пол, Лесли решила, что отклонение от нормы ее зрения могло быть последствием воздействия парализующего наркотика. В конце концов, она могла видеть, а это было важнее всего.
        И тут она увидела нечто такое, что некоторое время не поддавалось осмыслению.
        Прямо перед ее собственным носом лежали две мощные лапы, покрытые густой желтоватой шерстью, на концах их виднелись кончики кривых, острых когтей.
        Поскольку подобные конечности явно принадлежали большому, хищному зверю, Лесли попыталась сообразить, где же находится он сам. Ни слух, ни обоняние ничего ей не подсказывали. Оставалось полагаться на зрение.
        Она посмотрела вверх, но ничего, кроме закругленного свода, не увидела.
        Тогда, извернув шею, она оглянулась назад и увидела там поджарое, длинное тело, покрытое той же самой желтоватой шерстью. Задние лапы зверь поджал, а хвост откинул в сторону. Самый кончик хвоста был черного цвета и выглядел так, будто оканчивался еще одним когтем.
        Лесли заинтересовалась: что это за образование?
        И вдруг, словно подчинившись ее мысленному приказу, длинный хвост дернулся и, поднявшись в воздух, приблизился к глазам Лесли.
        Изумленная возникшими в ней ощущениями, она тупо уставилась на кончик хвоста, искренне не понимая, что происходит. Она чувствовала себя не лучшим образом. Раньше лейтенант Лавейни считала, что способна адекватно реагировать на любые, самые неординарные ситуации. А теперь она никак не могла сориентироваться.
        Она не додумалась ни до чего другого, кроме как потрогать хвост неизвестного хищника.
        Лесли хотела поднять руку и с ужасом увидела, как двинулась одна из мощных лап. Затем конечность, покрытая желтой шерстью, как будто в нерешительности, замерла в воздухе.
        Через пару мгновений до Лесли дошло, что это она сама в нерешительности. И лапа медленно опустилась на каменный пол.
        Совершенно растерявшись, Лесли повернула голову в другую сторону и увидела то же самое гибкое тело - только с другого бока.
        В помещении не было другого тела, кроме тела неведомого хищника! И вместе с тем Лесли понимала, что она присутствует именно здесь.
        Устав от нелогичности ситуации, Лесли решила подняться на ноги. И увидела, как распрямляются передние лапы, а потом почувствовала, что опирается на пол четырьмя конечностями вместо двух.
        Ошибиться было невозможно.
        Лесли отважилась продолжить эксперименты: подняв одну из передних лап, она несильно прикусила желтоватую шкуру. И почувствовала слабую боль.
        Она, Дубль-Эл, превратилась в желтого хищника!
        Пару секунд ее сознанием владел панический ужас. Он растекался по всему новому телу, заставляя дрожать каждый его мускул.
        Открыв рот, Лесли попыталась крикнуть, но вместо человеческой речи из горла вырвался дикий рев. Ужаснувшись тому, как он прозвучал, Лесли поспешно замолкла и, сжавшись, улеглась на пол.
        Она - зверь, животное, подобных которому ей никогда не доводилось встречать! Она больше не человек, у нее нет рук, нет лица и нет возможности рассказать кому-либо о той беде, которая с ней случилась.
        Лесли все глубже погружалась в беспросветное отчаяние. Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы благоприобретенные острые чувства не подсказали ей, что поблизости появилось какое-то существо.
        Существо не было зверем, оно по-иному пахло и слишком шумно передвигалось.
        В этот момент Лесли было совершенно все равно, кто и зачем появился поблизости. Тем не менее инстинкт заставил ее поднять голову и осмотреться.
        В боковой стене она заметила маленькое, узкое окошко. Около него кто-то стоял.
        Совершенно неожиданно для себя Лесли почувствовала поток эмоций, направленный именно на нее. Она ощутила это как сквозняк, пропитанный любопытством и опасениями.
        Замерев, Лесли продолжала вглядываться.
        С ее сознанием происходило нечто необъяснимое. Она чувствовала, что различает в потоке чужого любопытства некоторые оттенки. Затем - отдельным потоком - возникли туманные образы, группы понятий.
        Откуда-то, со дна памяти, всплыли воспоминания о том, как она просматривала результаты зондирования памяти бандитов из «Черной пантеры». Здесь не было ни компьютера, ни строчек на экране, ни лейтенанта Лавейни, но тем не менее Лесли чувствовала, что скользит по краю чьего-то сознания.
        Некоторое время она вслушивалась в звучание чужих мыслей, прежде чем начала что-либо понимать. Наконец у нее появилось твердое убеждение в том, что за стеной находится не человек. Уж больно странными были некоторые образы, которые она улавливала. В этом существе не было по отношению к ней враждебности, только любопытство и некоторая опаска.
        Существо молча наблюдало за ней через узкое окошко.
        Наряду с его эмоциями Лесли почувствовала, как в ней растет отчаяние и жалость к себе. Она - в образе зверя, запертая в каменной тюрьме - сделалась объектом изучения. И никому не известно, что будет с ней в дальнейшем!
        Но то существо за окошком могло оказаться ей полезным.
        По крайней мере, это был явно не бандит из «Черной пантеры» и в нем не чувствовалось враждебности.
        Движимая все тем же отчаянием, Лесли медленно поднялась и, приблизившись к стене с окошком, подняла передние лапы и оперлась о камни.
        Она выглянула в проем в стене и увидела совсем близко глаза существа, нечеловечески круглые, лишенные зрачков и ресниц. А в следующий момент неизвестное создание испуганно отшатнулось. Лесли успела заметить, что у него очень белая кожа и голова, лишенная растительности и украшенная замысловатым гребнем.
        «Подожди! - закричала бы она, если бы смогла. - Подожди!»
        Спустя пару минут она снова увидела глаза этого существа. Они чуть отдалились, - видимо, их обладатель опасался чересчур приближаться к отверстию.
        Теперь Лесли чувствовала его удивление. Существо напряженно раздумывало, а Лесли - столь же напряженно - вслушивалась, улавливая то, что происходило у него в мозгах. Не все поддавалось ее пониманию.
        Она поняла главное - существо получило ее сигнал и было крайне озадачено этим.
        Лесли некогда было радоваться или раздумывать над тем, как подобное стало возможным.
        Войдя в мысленный контакт со странным существом, она послала ему свой вопрос: «Ты меня слышишь? Слышишь?» И получила ответ - импульсивное и неосознанное «да».
        «Ты меня слышишь? - повторила она, чтобы окончательно убедиться в этом. - Ты знаешь, кто я?»
        Существо пребывало в полнейшей растерянности. Однако Лесли сумела уловить в его сознании образ дикого, очень опасного животного, название которого она для себя определила как «римла».
        «Кто ты?» - начала передавать Лесли, почти не веря столь неожиданному открытию: она обладает способностью к телепатии.
        Существо за окошком слегка наклонило голову, и Лесли заметила, что его гребень начал принимать голубоватый оттенок. И без этого она чувствовала, что существо волнуется.
        Оно назвало свое имя - Гюж.
        Мысли его метались. Лесли заметила, что, ведя мысленный диалог, Гюж пытается параллельно анализировать ситуацию. Насколько Лесли поняла, для него их телепатический обмен был полной неожиданностью. Потом стало ясно, что существо кое-что знает относительно некой земной женщины.
        Гюж перебирал в памяти обрывки воспоминаний, но они были столь беспорядочны, что не давали Лесли никакой информации.
        И она продолжала посылать сигналы:
        «Я не зверь. Я - та самая земная женщина, о которой ты думаешь».
        Тут, к своему изумлению, Лесли поняла, что абориген, получив и осмыслив ее послание, почти не удивился. Он сосредоточился, и его ответы стали более толковыми и полными:
        «Я не предполагал, что ты сможешь общаться. Я знаю, что у тебя было другое тело. Твое сознание НАПРАВИЛИ».
        Последнее слово Лесли для себя обозначила очень приблизительно. Гюж употребил иное понятие, но Лесли показалось, что смысл этих выражений сходен.
        «Где я нахожусь?» - задала она вопрос, который мучил ее больше других.
        Абориген мысленно дал определение места, но Лесли его не поняла. Тогда он стал добавлять другие понятия, и она сообразила, что речь идет о планете Хон.
        «Я заперта?»
        «Я тебя спрятал. Я не знал, как поведет себя римла, когда очнется».
        «Я могу выйти?»
        «Позже».
        Опустив голову, Лесли закрыла глаза и попыталась сосредоточиться.
        Телепатический обмен был для нее совершенно новым занятием, и она чувствовала, что с непривычки устала. К тому же ситуация была чрезвычайной. В таком положении Лесли еще не оказывалась, и требовалось время, чтобы привыкнуть.
        Она знала, что Гюж по-прежнему стоит около окошка. Даже не особо прислушиваясь к его эмоциям, Лесли чувствовала, что он гораздо быстрее, чем она, освоился с ситуацией.
        Ее уши уловили незнакомый звук, в котором слышались вопросительные интонации. Чтобы привлечь ее внимание, хонит воспользовался речью. Лесли не поняла вопроса.
        Подняв голову, она посмотрела в круглые глаза своего собеседника и мысленно поинтересовалась смыслом его восклицания.
        «Я звал тебя на своем языке. Я не знаю, как к тебе обращаться».
        И только теперь до Лесли окончательно дошло, что существо, с которым она общается, является коренным обитателем планеты Хон - хонитом по имени Гюж.
        «Раньше меня звали Лесли».
        Хонит попробовал произнести ее имя вслух, но получилось у него это только с шестой попытки. Он уже совершенно успокоился, и гребень на его голове окрасился в пепельно-серый цвет.
        «Ты знаешь о том, что со мной случилось?»
        «Твое сознание НАПРАВИЛИ. Было маленькое земное животное. Я знал, что произойдет ошибка, если НАПРАВИТЬ твое сознание в него. Мой Высший Правитель счел, что этого допустить нельзя. Я ПЕРЕНАПРАВИЛ. Была римла, и ты теперь в римле».
        Получив эту информацию, Лесли с отчаянием осознала, что знает не намного больше, чем в начале разговора. Она по-прежнему никак не могла для себя идентифицировать глагол «направлять», которому Гюж уделял столько внимания. Теперь появился еще и какой-то Высший Правитель. Когда хонит упоминал о нем - даже в мыслях, - он весь переполнялся почти благоговейным (по земному определению) восхищением.
        Лесли поняла одно: Гюж принял участие в том, что с ней сделали, и, исправив по подсказке своего Высшего Правителя чью-то ошибку, поступил наиболее справедливым, с его точки зрения, образом.
        «Что случилось с моим телом?» - спросила она.
        Хонит преисполнился растерянности. Похоже, он не слишком интересовался данным вопросом и мог только предположить, что тело увезли куда-то на экватор.
        «Оно живое?» - с беспокойством поинтересовалась Лесли и получила четкий утвердительный ответ.
        «А что буду делать я?»
        «Скоро я увезу тебя. Здесь оставаться опасно», - ответил ей Гюж, сопровождая мысленный посыл картинами какой-то лесистой местности и небольшого жилого сооружения.
        Теперь информации для размышления стало больше. И Лесли смогла представить себе картину в целом. Ее сознание было насильно удалено из тела лейтенанта Лавейни и оказалось втиснуто в тело опасного животного. Формально Лесли Лавейни оставалась жива, и ее отправили назад, в гостиницу. Скорее всего, ее примут за сумасшедшую, причем ни малейших признаков насилия на теле конечно же не обнаружат.
        Глава 5
        СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ
        Удобно устроившись между корней большого дерева, Лесли дремала. Ее обоняние и слух не притуплялись никогда, и она заранее узнала бы о приближении врага или потенциальной жертвы.
        Впрочем, врагов у нее здесь было мало. Лесли уже успела выяснить, что единственным реальным противником для нее является другая римла. Остальные обитатели полюса планеты Хон значительно уступали ей по силе и ловкости. А римл было мало, и каждая из них охотилась в собственных угодьях, крайне редко забредая на чужую территорию.
        В то время как тело хищника отдыхало после удачной охоты, человеческое сознание Лесли мучили кошмары.
        Ей снился Микки Роу, на губах которого играла издевательская улыбка. За его спиной зловещей черной тенью высилась огромная мышь, щелкавшая зубами, и во сне Лесли становилось дурно от страха. По сравнению с фантастической чудовищной тварью она казалась муравьем. Мышь собиралась съесть ее, и спастись представлялось невозможным.
        Потом Лесли видела как бы со стороны сцену собственного похищения. Ей снова залепляли лицо пластырем, волокли в винтолет, а Микки Роу довольно потирал ладони, наслаждаясь победой. Он знал, что будет дальше. Сознание навсегда оставит тело Дубль-Эл и очутится в теле маленькой, испуганной кошки, предназначенной в подарок неведомому шефу. Физическое тело Лесли Лавейни, лишенное рассудка, будет доставлено обратно. Его, без сомнения, обнаружат, но никогда не смогут понять, что произошло. Лавейни, лишенная рассудка, перестанет быть опасной для «Черной пантеры» и для человека, опекающего банду.
        Никакого убийства, полное отсутствие криминала. Вряд ли кто-нибудь сможет доказать, что Лесли свели с ума.
        Тут она проснулась. После кошмарного сна все четыре лапы римлы были напряжены, а кривые, длинные когти, появившиеся между подушечек, взрыли почву.
        Лесли попыталась успокоиться, расслабила лапы и улеглась поудобнее. Вокруг все было спокойно, ветерок не доносил ни единого подозрительного запаха. Легонько шевелились заросли ветвистой травы, в изобилии растущей на этом полюсе планеты Хон.
        Поудобнее устроившись и положив голову на лапы, Лесли погрузилась в мрачные раздумья.
        Месть ее неведомого противника была изощренно жестокой. Это же надо додуматься: разделить человека как бы на две части, каждая из которых по отдельности мало что значит. Лесли понимала, что ей невероятно повезло с Гюжем, который не позволил переселить ее сознание в тело кошки.
        За время их пребывания в этом пустынном месте, где у хонита был свой домик, Гюж несколько раз пытался разъяснить Лесли причины своего поступка. Но каждый раз все сводилось к ссылкам на Верховного Правителя. О нем самом хонит подробностей не сообщал, поэтому Лесли решила, что Верховный Правитель - местная разновидность бога. Насколько она поняла, такой Правитель имеется у каждого хонита и вмешивается в течение событий, если они выходят за рамки обыденных.
        Все это было не слишком понятно Лесли, и в конце концов она прекратила расспросы. Для нее важнее конечный результат. Гораздо больше, чем отношения Гюжа с Верховным Правителем, Лесли интересовал механизм перемещения души в другое тело. Но и по этому вопросу особых знаний Лесли не приобрела. Хонит твердил свое: «Тебя НАПРАВИЛИ. Можно НАПРАВИТЬ любого». Попытавшись глубже проникнуть в его сознание, Лесли поняла только, что умение НАПРАВЛЯТЬ для хонита столь же естественно, как дыхание - для человека. Кроме умения, существовали какие-то приспособления, но эта тема была под запретом. При каждом мысленном вопросе Лесли Гюж впадал в сильнейшее волнение, которое было чревато обмороком.
        Гюж, как и все хониты, был слишком нежным созданием. Так что Лесли не решилась мучить своего спасителя.
        За последнее время она достигла только одного: у нее возникло серьезное подозрение, что та самая «мышка», засевшая в земном Совете Безопасности, намеревается соорудить где-то конвейер по переселению душ. Подобное занятие, естественно, не являлось противозаконным, ибо ни один закон не предусматривал кары за подобное действие, поскольку о возможности такового просто не знали. Тем не менее «мышка» обязана была соблюдать строжайшую секретность. Если бы кому-нибудь еще стало известно о возможности подобных действий, то… Едва ли их можно было счесть этичными.
        Лесли не могла даже представить себе, до какой степени последствия этого открытия могут оказаться серьезными. Во всяком случае, волнение в Солнечной системе и за ее границами будет посильнее, чем во время доисторического Всемирного потопа.
        Человек в Совете Безопасности, узнавший о неординарной способности аборигенов планеты Хон, вознамерился держать это дело в своих руках и пользоваться полученными возможностями по собственному усмотрению.
        Случай с Лесли был ярким подтверждением тому.
        Мысли ее потекли в более привычном для офицера Десанта направлении.
        Противник ее «вычислил». Проколовшись на «Константинополе», Лесли очень жестоко поплатилась за свою самонадеянность. Оставалось надеяться на то, что «мышке» не удалось выяснить, кто был инициатором охоты. Ведь генерал Макаров был последней надеждой Лесли и единственным, кто знал о том, чем она занималась.
        Впрочем, до Макарова еще надо было добраться.
        А Лесли не имела никакого понятия о том, как ей выбраться с планеты Хон. Да и что делать, даже если бы ей это удалось, Лесли тоже не знала.
        Она оказалась вышвырнутой не только из прежней жизни, но и из привычного образа мышления. Осознавая, что больше не является лейтенантом Десанта, Лесли чувствовала, как в ее человеческом сознании начинают появляться какие-то непривычные мысли, например, о том, что место, где стоит домик Гюжа, весьма красиво и что можно было бы поселиться здесь.
        Но именно на планете Хон внезапно выяснилось, что она скучает по собственной квартире, по виду, открывавшемуся из окна, по товарищам по службе.
        Но гораздо сильнее тоски и отчаяния Лесли чувствовала злость и маниакальное желание отомстить за собственное унижение. Раньше подобные эмоции, недопустимые для офицера Десанта, приходилось жестоко подавлять. А теперь в этом не было никакого смысла. Именно сейчас Лесли отчетливо поняла все, что двигало Бертом Смолсом…
        Неожиданно ее слуха достиг отдаленный гул, похожий на шум мотора. Имей она человеческие уши, то не уловила бы ничего.
        Но благодаря изощренному слуху римлы вполне отчетливо определила, что где-то рядом на посадку заходит винтолет.
        Кто-то летел к Гюжу.
        Лесли уже имела возможность немного разобраться в особенностях жизненного уклада хо-нитов, у которых было не принято ходить в гости без приглашения или беспокоить кого бы то ни было без серьезной причины. К тому же аборигены почти не пользовались средствами передвижения подобного рода.
        Следовательно, в гости к ее спасителю пожаловал кто-то из землян.
        Лесли неторопливо поднялась и потянулась.
        Затем, сделав огромный прыжок вперед, она понеслась между деревьями по направлению к домику Гюжа.
        Так как римла могла развивать огромную скорость, то уже через несколько минут Лесли оказалась в нужном месте.
        Домик Гюжа представлял из себя довольно непрочное сооружение из тоненьких бревен, дверные и оконные проемы которого никогда не закрывались.
        На ближайшей поляне стоял винтолет, лопасти которого еще подрагивали после полета. Приближаясь к стене строения, Лесли особо не прислушивалась. Зато ее нюх уже подсказал хозяйке, что в домике, кроме хонита, присутствует чужак.
        Резко остановившись под окном, Лесли прислушалась.
        В этот момент чужак что-то раздраженно произнес, и сознание Лесли будто окаменело от неожиданности. Сильное тело римлы требовало действия, но добрых пару секунд не получало никаких приказов.
        Потом изумление Лесли сменилось злостью, которая моментально включила все звериные инстинкты.
        Длинное тело хищника перемахнуло через низкий подоконник и, миновав Гюжа, оказалось около незваного гостя. Огромным усилием воли Лесли сдержала первый порыв и не стала сразу же рвать того на мелкие кусочки.
        Она пустила в ход другое свое оружие - кончик хвоста, похожий на толстый черный коготь. В этом утолщении содержалось парализующее вещество, которое моментально превращало жертву в неподвижную статую.
        Лесли уже доводилось пользоваться кончиком хвоста, и попутно она выяснила, что вещество совершенно безвредно для нее самой.
        Изо всей силы стегнув кончиком хвоста по обнаженной руке гостя - чуть повыше уродливого шрама, - Лесли со злобным удовлетворением понаблюдала, как Тим Роч замирает, а его темные глаза утрачивают выражение.
        После этого Лесли оставалось сделать самое главное: напрячь всю волю, чтобы подавить в себе кровожадные инстинкты хищника. Не желая поддаться ярости, она отвернулась от Тима Роча, который на ближайшие несколько минут обречен был играть роль неодушевленного предмета.
        Только после этого Лесли смогла ощутить безбрежное волнение Гюжа.
        Хонит стоял около стены, и его головной гребень переливался всеми оттенками голубого цвета. Судя по всему, визит Роча был для него крайне неприятен.
        Лесли, уже натренировавшаяся в телепатических беседах с хонитом, без труда отправила ему свою мысль: «Все в порядке. Он тебя не тронет».
        «Он пришел без приглашения. - Страх Гюжа сменился возмущением. - И не получил моего разрешения войти».
        «Это он умеет, - согласилась Лесли. - Что он хотел от тебя?»
        «Он спрашивал о Рупи».
        «А кто это - Рупи?»
        Ответ Гюжа оказался столь многозначительным, что Лесли удивилась тому, как она сама не додумалась спросить об этом раньше.
        Оказалось, что именно хонит Рупи занимался НАПРАВЛЕНИЕМ сознания Лесли в земную кошку.
        «А где же этот Рупи?» - в свою очередь поинтересовалась Лесли.
        Гюж этого не знал и отвечал совершенно искренне. Хониты не поддерживали между собой дружеских отношений и уж тем более не сообщали друг другу о своих планах и перемещениях.
        «Он интересовался только Рупи?» - спросила Лесли, видя, что Гюж успокаивается - его гребень стал принимать нормальный цвет.
        «Нет. Он спрашивал о тебе. Он хотел знать, что с тобой случилось».
        После подобного сообщения Лесли, слегка приоткрыв пасть, издала короткое, злобное шипение. По ее мнению, Тим Роч совершил неимоверную глупость.
        А глупостями противников следовало пользоваться по собственному усмотрению. В голову Лесли пришла одна идея, и она ухватилась за нее, как утопающий за соломинку.
        На обдумывание нужной линии поведения у нее ушло очень мало времени. Гораздо больше его потребовалось на то, чтобы уговорить Гюжа вести себя в соответствии с ее планом.
        Хониты никогда не лгали, поскольку не видели в этом никакого прока.
        Лесли билась добрых минут двадцать, и обязательно взмокла бы, если бы была человеком. Хонит никак не хотел понимать необходимости предстоящего «розыгрыша». Ему гораздо проще было выложить Рочу всю правду, а вот этого-то Лесли и не собиралась допускать.
        Тим Роч вот-вот должен был прийти в себя, а ей никак не удавалось уговорить Гюжа. Впервые в своей жизни она почувствовала, как тяжело общаться с существом, намеренным говорить только правду, невзирая на последствия.
        Лесли пришлось слегка поменять свой план. В этом случае мистификация Роча становилась более масштабной, доля риска увеличивалась, но… у Гюжа появилась убежденность в том, что лгать не придется.
        Закончив напряженный обмен мыслями с хонитом, Лесли развернулась в сторону Роча. И вовремя. Она заметила, что его глаза постепенно утрачивают стеклянный блеск, взгляд становится осмысленным, и почувствовала возникший поток эмоций.
        Окончательно очнувшись, Тим Роч еле заметно повел плечами, проверяя, насколько слушается его тело, и сразу же переключил внимание на большого зверя, покрытого желтой шерстью.
        Зверь разлегся на полу в паре метров от ног Роча, явно нарочно демонстрируя ему жутковатые когти и предупреждающе постукивая об пол кончиком хвоста.
        Внимательно прислушиваясь к эмоциям противника, Лесли так и не смогла различить среди них страха. Тим был напряжен, раздосадован, но ужаса перед хищником не испытывал.
        Уяснив, что в ближайшие минуты нападения не предвидится, Тим Роч перевел взгляд на Гюжа и, почти не двигая губами, спросил:
        - Твоя охрана?
        - Да, - просто ответил хонит.
        - Ты можешь подержать ее в некотором отдалении от меня? Я буду вести себя очень хорошо… Извини, я вначале немного погорячился.
        - Что ты хочешь? - спросил Гюж.
        - Я хотел… - Скользнув взглядом по желтому зверю, Тим Роч заговорил несколько громче: - Я хотел только спросить… Никакого вреда я тебе не причиню. Сейчас я объясню. У вас тут произошло что-то странное. Ты ведь должен был видеть землян, моих соотечественников, которые прилетали на полюс. Вы, хониты, все видите и все знаете, только… ни черта не говорите. Так вот, пару недель назад на полюс привезли земную женщину. И здесь что-то произошло. Женщину увезли обратно, на экватор, но она лишилась рассудка. И ты должен знать, как это стало возможным.
        Пока Тим Роч обращался к Гюжу, взвешивая каждое слово, чтобы хонит его получше понял, мозг пирата напряженно работал. Столь напряженно, что Лесли даже не приходилось прикладывать усилий, улавливая суть мыслей противника.
        Как она поняла, Тимом Рочем двигали две идеи.
        Во-первых, он был чудовищно оскорблен тем, что что-то делается за его спиной. Занимая один из ключевых постов в «Черной пантере» и занимаясь разработкой операций по ограблению ракет, Тим и не подозревал о том, что происходит на планете Хон.
        Получив доступ к наиболее ярко выраженным мыслям Роча, Лесли принялась внутренне злорадно посмеиваться. И продолжала вслушиваться.
        Получив окольным путем обрывок информации, Тим во что бы то ни стало захотел узнать остальное. И, по его справедливым предположениям, «остальное» было связано с помрачением рассудка земной женщины.
        Во-вторых, он хотел выяснить, почему такое случилось именно с этой женщиной, а не с любой другой.
        Слыша в мозгах Роча глухие отзвуки собственного имени, Лесли очень жалела, что не может проникнуть в сознание противника глубже. Вероятно, там отыскалась бы парочка интересных мыслей, но сейчас они были удалены на задний план.
        Тим Роч, задав вопрос, ждал ответа.
        А хонит в свою очередь довольно беспомощно спрашивал у Лесли, что говорить.
        Она подсказала ему нужный вопрос, который Гюж как бы и озвучил:
        - Ты знаешь, что теперь с той женщиной, у которой… нет ума?
        - Знаю. - Тим досадливо прищурился. - Ее увезли с планеты. Нашелся какой-то шустрый молодой человек, который поволок ее на Феркус. Лечиться.
        Значит, Берт Смолс был настолько обеспокоен состоянием лейтенанта Лавейни, что, отбросив всякую маскировку, начал действовать.
        Феркус являлся известным медицинским центром, и он был расположен слишком далеко от планеты Хон. Для того чтобы попасть туда, Лесли требовалась посторонняя помощь.
        Осознание того, что родное тело находится за тысячи парсеков от нее, вызвало в Лесли волну боли.
        Она громко лязгнула зубами, заставив Тима Роча вновь сосредоточиться на ней.
        «…кто бы мог подумать! Зверушка таких размеров - и дрессированная!» - уловила Лесли волну завистливого удивления.
        Желтый зверь внимательно посмотрел ему в глаза.
        «И соображает неплохо, - продолжал Тим. - Ведь этот, гребнястый, не дал никакой команды… Скорее всего, хищник ориентируется на его состояние. Ох, хороша тварь! Сильная… Вероятно, для нее не составляет труда снести голову кому угодно. Ладно, может, Бог даст, я еще поживу!»
        Восприняв череду сомнительных комплиментов, Лесли решила, что пора ей вступать в игру. Ведь Тим Роч неминуемо должен был повторить свои вопросы, а в таком случае ничто не удержало бы Гюжа от того, чтобы сказать правду.
        Продолжая смотреть пирату в глаза, Лесли медленно приоткрыла пасть и зевнула, демонстрируя ряды огромных клыков, блеснувших в жаркой пасти.
        «…а может, и не поживу, - довольно спокойно констатировал Тим. - Чем-то она недовольна и, похоже, нарочно меня пугает. Но вроде я стою смирно, а такие животные реагируют на движения…»
        «Чужак!» - отчетливо бросила Лесли в его мозг, стараясь окрасить мысль презрением и ненавистью.
        И сразу же уловила волну изумления.
        «Чужак!» - повторила она, прикрывая звериные глаза.
        «О черт… - изумленно подумал Тим Роч. - Она еще и телепат. Что-то мне перестает нравиться ситуация. Не зверь, а целый взвод Десанта - в одной шкуре».
        Теперь Лесли пришлось очень постараться, чтобы он не уловил удовлетворения, которое она испытала, поймав его мысль.
        Затем, снова сосредоточившись, она продолжила мысленно играть свою роль.
        «Чужак, нарушивший закон, подлежит уничтожению». И, выпустив до отказа кривые когти, желтый зверь поскреб пол.
        Тим Роч, немного пообвыкнувшись с необычайными способностями хищника, адресовал Лесли извинение:
        «Прошу меня извинить. Я… я не знал ваших законов».
        «Незнание не избавляет от ответственности», - подумала в ответ Лесли.
        Потом, сообразив, что почти дословно процитировала строчку из земного законодательства, Лесли едва не «прикусила себе язык».
        Впрочем, Тим не обратил внимания на ее оплошность, ему было не до подобных мелочей. Продолжая мысленно извиняться, он судорожно загонял подальше лишние в данный момент соображения.
        Тем не менее Лесли успела уловить его желание узнать побольше о необычном существе, в шкуре которого она находилась.
        «Я - римла, древний житель планеты Хон. - Лесли постаралась придать собственным мыслям нечеловеческое звучание. - Не люблю чужаков. Слишком сильный запах. Не люблю, когда приходят без приглашения».
        «Я не хотел причинить вреда вашему… другу (а друг ли этой зверушке этот… гребнястый?). Я хотел только спросить его…»
        «Гюж тебя не звал».
        «(Ага, выходит, его зовут Гюж… Только на кой мне это?) Для меня очень важно то, что он может знать. И я готов сделать все, чтобы загладить свою вину (если успею до того, как она меня съест)».
        «Таких я не ем. Ты слишком сильно пахнешь».
        Тим едва смог подавить раздражение. «Какая все-таки наглая тварь!» Тем временем хонит, с облегчением выяснив, что его участие в беседе пока не требуется, выскользнул в соседнюю комнату.
        Лесли, наслаждаясь ситуацией, ударила хвостом об пол.
        Тим переступил с ноги на ногу.
        «Как ты исправишь ошибку?» - поинтересовалась Лесли.
        Тим еле заметно развел руками:
        «А что я могу сделать? (Ох, зря спросил! Сейчас эта зверушка выдумает что-нибудь такое, что проще будет повеситься.)»
        «Ты - чужак, ты пришел в чужой дом. Ты хотел знать о том, чего не видел… Ты не видел, что сделал Рупи с женщиной из твоего племени. И ты хочешь знать…»
        Тим сумел сохранить на лице невозмутимое выражение, затем понял, что выдержка совершенно не поможет, и позволил своим черным бровям взмыть вверх. Покачивая головой, он смотрел на лежащего зверя.
        А Лесли чувствовала, как к его удивлению примешивается что-то вроде одобрения. После этого он оставил свои попытки фильтровать поток мыслей, направленных на хищника.
        «Ну, все знает… Похоже, она читает в моей голове как в книге. Будем надеяться, что кое-чего она не поймет… Да, я хочу знать, что сделал Рупи. Земляне - народ любопытный».
        «Рупи сделал… ошибку. Ты поможешь исправить. Потом узнаешь, что он сделал».
        «Та-ак, становится теплее. Это уже похоже на соглашение. Для того чтобы что-то сделать, я должен знать, что именно».
        «Отправишься туда, куда увезли женщину твоего племени, и вернешь ее. Гюж будет с тобой. А я - с ним».
        Тим молча кивнул.
        Глава 6
        ОШИБКА ЛЕСЛИ
        Лесли была очень довольна. Пока ситуация складывалась в ее пользу - впервые за последнее время.
        Особое, злорадное удовлетворение доставляла ей мысль о том, как легко удалось обвести вокруг пальца Тима Роча. Тот согласился на все условия римлы, не подозревая, что работает на офицера Десанта.
        Развив довольно бурную деятельность, пират ухитрился в кратчайшие сроки получить разрешение на вывоз с планеты Хон представителя местной фауны для проведения мифических исследований на Феркусе. Гюж для чиновников изображался сопровождающим, а сам Роч - охранником и пилотом.
        Через три дня после встречи на полюсе компания погрузилась в малогабаритный катер, который взял курс на Феркус.
        Разумеется, Лесли, как бы ей ни хотелось, не могла участвовать в управлении полетом, а Гюж в астронавигации понимал не больше, чем она в его умении НАПРАВЛЯТЬ. Так что Тим Роч, оккупировав рубку управления, волен был творить там все, что захочет.
        Лесли, не особенно доверяя ему, старалась находиться поблизости. К тому же она выяснила, что ее новому телу категорически не нравится постоянное пребывание в крошечной каюте. Сильное тело хищника томилось и упорно требовало больших пространств и длительных прогулок.
        Пытаясь создать хотя бы видимость движения в ограниченном пространстве катера, Лесли бродила по узкому коридорчику - от каюты Гюжа через кают-компанию в рубку управления.
        Тим Роч несколько свыкся с постоянным присутствием за спиной желтого зверя, который при желании мог узнать все его тайные мысли. А Лесли действительно хотелось узнать побольше о своем противнике. Однако требовалось соблюдать осторожность.
        Она чувствовала, что каким-то образом Тиму удается иногда оградить свой мозг от проникновения в него неким барьером.
        Все чаще натыкаясь на его мысленное сопротивление, Лесли начала беспокоиться.
        Еще больше ее тревожили показания приборов в рубке.
        Даже не имея возможности управлять катером, Лесли прикинула маршрут с планеты Хон на Феркус. Однако то, что она увидела на табло, ничуть не соответствовало ее расчетам.
        Тим, зная, что римла находится у него за спиной, невозмутимо сидел в пилотском кресле.
        Считывая через его плечо показания приборов, Лесли едва не выла от бешенства. Тим явно наметил свой курс, и катер двигался к точке, расположенной правее Феркуса.
        Чтобы чуть-чуть успокоиться, она выпустила когти и с отвратительным скрежетом провела ими по стальному полу.
        Обернувшись на звук, Тим внимательно посмотрел на зверя, но ничего не сказал. Его сознание было прикрыто плотной пеленой. Смуглое лицо имело самое бесстрастное выражение, которое только доводилось видеть Лесли.
        Она мечтала растерзать наглеца, но сдерживалась. Ведь в соответствии с придуманным ею образом римла не могла ничего понимать в астронавигации, не могла представлять, куда надо лететь, не могла знать, как прокладывается курс, и уж подавно не могла заметить никаких отклонений.
        Понимая все это, Лесли тем не менее собиралась попасть на Феркус. Оказаться где-нибудь в противоположном секторе Галактики только ради того, чтобы не выходить из образа, Лесли не хотела.
        «Чужак! Ты думаешь, что спрятался от меня?» - злобно подумала она.
        Тим усмехнулся и похлопал по подлокотникам кресла:
        «Ты же меня видишь. Я здесь».
        «Ты хочешь закрыть голову. У тебя есть, что скрывать?» Лесли приходилось прикладывать множество усилий для того, чтобы не посылать Рочу слишком откровенных мыслей.
        «Я просто проверяю тебя. Мне еще не доводилось видеть таких, как ты».
        Окраска его мыслей насторожила Лесли. Тим Роч не боялся, не волновался… у нее даже возникло чувство, что он слегка иронизирует. Впрочем, с точки зрения Роча, было вполне логично посмеиваться над животным, попавшим в совершенно непривычную для него обстановку.
        Подперев голову рукой, он смотрел на необычного компаньона. Пряди черных волос падали ему на лоб, временами закрывая глаза.
        «Мне здесь не нравится. Мне не нравится то, что вокруг тебя. Оно странно пахнет и не шевелится. Ты должен найти твою соплеменницу. Ты ее ищешь?»
        «Да».
        «Ты прячешь свои мысли, значит, не хочешь чтобы я что-то узнала. Может, ты делаешь что-то неправильно, чужак? Может, ты движешься не в том направлении?»
        «Ты так решила только потому, что я закрываю свои мысли? Не волнуйся, я все делаю правильно. Просто не люблю, когда копаются в моей голове… Что же касается направления… Ты, римла с планеты Хон, что-нибудь понимаешь в надпространстве?»
        «Что это?» - вынуждена была подумать Лесли, вместо того чтобы ответить: «Ну уж побольше, чем ты».
        Тим заулыбался:
        «Я не могу тебе объяснить. Когда ты охотишься в своем лесу, неужели ты ходишь всегда одной и той же дорогой?»
        «Римла ходит там, где желает».
        «Ну, так же и я. Космос большой, дорог много. Я выбрал более длинный, но безопасный путь».
        Лесли почувствовала облегчение. Скользнув взглядом по показаниям приборов и сопоставив их с трехмерной картинкой, возникшей в ее мозгу, она убедилась, что Роч говорит правду. Он действительно летел на Феркус, но старался держаться в стороне от наиболее оживленных трасс.
        Она едва не «хлопнула себя по лбу». Ведь Тиму Рочу, как человеку, на которого объявлен общегалактический розыск, необходимо держаться подальше от тех мест, где он может встретиться с полицией.
        Увлекшись собственными размышлениями, Лесли поздно заметила напряженный взгляд мужчины.
        «Что ты на меня смотришь, чужак?»
        Пощипав подбородок, он мысленно ответил:
        «Откуда ты знаешь, что меня зовут Тим Роч?»
        «Ты так себя назвал», - ответила Лесли, постаравшись, чтобы мысль имела окраску высокомерия.
        - Да? - Это он произнес вслух. - Ну, возможно… А у тебя есть имя?
        «Я - римла, древнее животное планеты Хон».
        «Это я уже слышал. Ну, теперь, когда ты убедилась в том, что я все делаю правильно, может, поговорим о чем-нибудь? Мне интересно. Я никогда не сталкивался с таким существом, как ты».
        Перестав смотреть на его смуглое лицо, Лесли повернула голову и прикрыла глаза. Случилось нечто невероятное, и ей необходимо было оценить ситуацию.
        Тим Роч «услышал» не только то, о чем она его спрашивала, но и отзвук ее мыслей, которыми она вовсе не хотела с ним делиться. Справившись с волнением, Лесли поняла, что ничего необычного в этом нет. У нее дар телепатии проявился лишь после переселения в тело римлы, а Тим вполне мог обладать им с рождения. Хотя не уловил же он мыслей Лесли на «Константинополе»? А вдруг его способности возникли или просто обострились из-за общения с ней?
        Это было неприятным открытием. Она только-только почувствовала себя хозяйкой положения - и вот на тебе! Похоже, теперь ей тоже придется прикрывать свои мысли от Тима.
        Внимательно проанализировав свои ощущения, она пришла к выводу, что в данный момент он не пытается подслушивать.
        Она решила не сбегать из рубки управления, иначе пират может понять, что ей не слишком нравятся изменения в ситуации.
        Так что, вытянувшись во всю длину своего желтого тела, Лесли сладко зевнула и посмотрела на мужчину.
        «Поговорим, чужак по имени Тим Роч», - внятно подумала она.
        Он заулыбался и, подняв жилистую руку, откинул со лба пряди черных волос.
        «Я хочу знать, - поспешно добавила Лесли, чтобы не дать ему возможности перехватить инициативу в мысленном обмене, - я хочу знать, кто ты и откуда?»
        «Разве ты не знаешь? Ну, хорошо. Зовут меня Тим Роч, и я родился на планете под названием Земля. Она расположена в Солнечной системе, это… довольно далеко от твоей родины».
        «Зачем ты пришел на Хон?»
        «Ох, ну сколько же можно спрашивать об одном и том же? Я объяснял это и Гюжу и тебе. У меня было дело на вашей планете. Я хотел знать, что сделали с той женщиной».
        «Не понимаю, - довольно ехидно подумала Лесли. - Рупи совершил ошибку с вашей женщиной. Почему спрашиваешь ты?»
        Хмыкнув, Тим покачал головой:
        «Вообще-то с той женщиной я был… немного знаком. Я хотел сам еще раз встретиться с ней, чтобы… рассчитаться за прошлое. Меня лишили такой возможности, и я разозлился».
        Пока он отсылал ей ответ, Лесли внимательно следила за эмоциональным фоном его мыслей. Особой ненависти к лейтенанту Лавейни она не уловила. Ей показалось, что их противостояние Тим Роч считает чем-то вроде шахматной партии. Ему был интересен сам процесс борьбы, и… он надеялся выиграть.
        «Ты сказал Гюжу, что с ней что-то случилось. Она заболела?»
        «Лишилась способности думать. Довольно жалкое зрелище».
        Не поверив тому, что услышала, Лесли осторожно спросила:
        «Что такое „жалкое зрелище“? Я не понимаю».
        «Она выглядит как кукла. Не говорит, не слышит, и ее надо водить под руки. А раньше… она была весьма энергичной».
        Лесли отчетливо почувствовала, что в Тиме появилась какая-то брезгливая жалость. Но он быстро справился со своими эмоциями, а потом…
        …Потом Лесли увидела четкую, явно адресованную ей картинку: она сама в диком молодежном наряде, с множеством хвостиков на голове сжимает в руке парализующий пистолет. Несмотря на фиолетовые тени и малиновую помаду, Лесли узнала то самое жесткое выражение своего лица, которое ей случалось видеть в зеркале.
        Не выдержав подобного напоминания, она, издав короткое шипение, вскочила на лапы и бросилась вон из рубки управления.
        Отдышавшись в кают-компании, она поняла, что совершила оплошность. Не стоило демонстрировать Рочу свое волнение при виде собственного прошлого. Не стоило…
        Но было поздно. Лесли решила - во избежание подобных накладок - свести общение с Тимом до минимума.
        Остаток пути до Феркуса она провела в каюте Гюжа, погрузившись в легкую дрему.
        Планета - медицинский центр слегка ошеломила ее, а хонита повергла в глубокий шок. Гюж, никогда ранее не покидавший своей планеты, был ошеломлен наличием немыслимого количества существ, огромными зданиями и почти полным отсутствием свободного пространства.
        Едва он ступил на плиты космодрома, как его головной гребень принял насыщенно-фиолетовый оттенок, а круглые глаза сузились и потемнели.
        Лесли поняла, что для изнеженного хонита будет лучше проводить побольше времени в гостиничном номере.
        Сама она волновалась совсем по другому поводу. Здесь было слишком много запахов, многие из которых действовали раздражающе на обоняние римлы. Но Лесли решила, что ей будет достаточно суток, чтобы освоиться и начать ориентироваться на новом месте.
        Тим Роч, замкнутый и немногословный, пока делал все, что нужно. Он привез своих спутников в отель, снял двойной номер на имя Гюжа и договорился о проживании там большого животного. К счастью Лесли, на Феркусе привыкли к подобным просьбам. К тому же внешний вид многих пациентов центра был гораздо удивительнее, чем у римлы.
        Лесли показалась слегка подозрительной деловитость Роча, и она вынуждена была напомнить себе, что имеет дело с одним из опаснейших преступников Солнечной системы.
        Ей следовало держать ухо востро и не упускать Роча из поля зрения во избежание разных неприятных фокусов со стороны последнего.
        Но в день прилета бандит так и не совершил ничего подозрительного. Поскольку он не решился заказывать номер на свое имя, а поддельных документов на другое у него явно не было, то (вежливо испросив разрешения) Тим расположился в номере Гюжа.
        Сам Гюж, измотанный перелетом и подавленный столпотворением на Феркусе, свалился на кровать и погрузился в полулетаргический сон, с помощью которого хониты восстанавливали утраченные силы.
        Лесли расположилась на отдых в маленьком коридорчике перед входной дверью на тот случай, если Тим решит улизнуть ночью.
        И он улизнул, продемонстрировав всю свою ловкость.
        Утром Лесли, рыча от бешенства и злости на себя, обнаружила его кровать пустой, а балконную дверь - распахнутой.
        Нетрудно было догадаться, что Роч перебрался на общий балкон, а оттуда спустился вниз по черной лестнице отеля.
        Гюж все еще находился в прострации, и Лесли не решилась беспокоить его по столь ерундовому поводу, как бегство опасного преступника.
        Выбравшись из номера, она отправилась к черной лестнице и, напряженно принюхиваясь, попыталась найти след бандита. Ей повезло, так как черной лестницей пользовались не очень часто.
        Запах Тима прослеживался до выхода, а там бесследно растворился в мешанине других, более резких.
        Стоя на тротуаре и злобно глядя на широкий проспект, Лесли ругала себя на чем свет стоит, отлично понимая, что делу это не поможет.
        Вдоволь наругавшись, она попыталась просчитать дальнейшие шаги Роча.
        Ведь он хотел знать, что произошло на планете Хон. Лесли навязала ему свои условия, и он их принял. Тим привез их на Феркус, зная, что древнему животному планеты Хон зачем-то понадобилось бессознательное тело земной женщины. Вероятно, он решил первым добраться до существа, которое раньше было лейтенантом Лавейни, чтобы иметь возможность самому диктовать условия.
        Пока Лесли раздумывала, у нее между лап прошлепало маленькое паукообразное существо. Остановившись прямо под мордой желтого зверя, оно внимательно осмотрело Лесли тем, что являлось его зрительными органами, и невозмутимо зашлепало дальше.
        Глядя на него, Лесли мысленно усмехнулась. Такое маленькое существо ничуть не испугалось огромного зверя. Похоже, у этого инопланетного паука есть свои дела и он не желает отвлекаться на всякие пустяки.
        Лесли тоже не следовало отвлекаться.
        Тим Роч должен был воспользоваться справочной, чтобы узнать, в какую из бесчисленных лечебниц планеты поместили Лесли Лавейни.
        Так что ей тоже следовало отыскать центральную справочную.
        Пробежавшись взглядом по множеству вывесок и указателей, которых на проспекте было больше, чем деревьев, Лесли скоро обнаружила плакат с надписью на земном языке.
        Уяснив для себя направление движения, она помчалась бегом, благодаря про себя администрацию Феркуса за предусмотрительность.
        Она неслась по самой кромке проезжей части, чтобы не сбивать пешеходов, не забывая присматриваться и принюхиваться.
        Через несколько минут, отмахав десяток кварталов, Лесли вынуждена была затормозить и вернуться на тротуар, поскольку уловила вдруг поразительно знакомый запах. И теперь желтый хищник вертел головой, пытаясь отыскать взглядом источник этого запаха.
        Где-то поблизости, в хаосе всевозможных звуков, четко выделялся громкий стук тяжелых ботинок. Двинувшись в том направлении, Лесли вскоре увидела девушку, облаченную в рубашку и брюки военизированного покроя. Голова, некоторое время назад обритая практически наголо, уже начала покрываться пушком отраставших каштановых волос.
        «Неужели Наташа прилетела лечиться? Вроде у нее не было болезней и быть не могло, иначе она не попала бы в колледж».
        Появление на Феркусе бывшей напарницы показалось Лесли несколько подозрительным.
        Тем более что Наташа шагала быстро и уверенно, и было заметно: девушка знает, куда идет.
        Лесли заколебалась. Ей хотелось настичь Тима Роча, но она решила, что пока непосредственной опасности он, скорее всего, не представляет, а дальше видно будет. Наверняка у нее есть хотя бы небольшой запас времени, ведь он должен оформить какие-то документы, чтобы забрать ее тело.
        Так что следом за Наташей римла скользнула на боковую улицу, перпендикулярную проспекту.
        Здесь было меньше народа, и через десяток метров Лесли сделала еще одно открытие.
        Впереди Наташи, на расстоянии метров тридцати, беззаботно шагал высокий белокурый мужчина. Лесли хватило единственного взгляда, чтобы опознать напарника Роча на «Константинополе» - того самого, который убил друга Берта Смолса.
        Наташа, несомненно, следила за ним.
        В свою очередь, наблюдая за девушкой, Лесли поняла, что Наташа не успокоилась, получив от нее отказ на Земле. С трудом припоминая подробности той беседы, Лесли чувствовала себя так, будто вспоминает события столетней давности. Все это случилось в другой жизни, где она была человеком…
        Отшагав квартал, блондин исчез за дверью небольшого, приземистого здания. Наташа остановилась, выжидая.
        Лесли тоже притормозила, думая о том, что теперь ни Наташа, ни блондин не смогут узнать ее. Воспользовавшись передышкой, она попыталась проникнуть в сознание Лесковой.
        Девушка была полна решимости арестовать блондина и любой ценой вытрясти из него сведения о «Черной пантере». Как поняла Лесли, Наташе не было ничего известно о судьбе лейтенанта Лавейни.
        У Лесковой не хватило терпения ждать больше десяти минут.
        Решительно подойдя к зданию, в которое вошел блондин, девушка взялась за ручку и открыла дверь.
        Проследив за ней, Лесли осторожно направилась в обход - к ряду окон, которые она заметила раньше.
        Некоторые рамы были приоткрыты. Изнутри тянуло запахами медикаментов, с которыми смешивались запахи земных существ.
        Пробираясь под окнами, Лесли напряженно прислушивалась к тому, что происходило внутри. Оказавшись под одним из окон, она уловила обрывок разговора.
        Разговаривали двое: Наташа и незнакомый Лесли пожилой человек.
        Римла недовольно фыркнула. По ее мнению, девушка выбрала неверный тон в разговоре.
        - Доктор Хэмс, - нетерпеливо сказала девушка, - повторяю еще раз: я офицер Десанта, и вам, надеюсь, не надо объяснять, что мы не занимаемся проверкой того, исправно ли вы платите налоги. Пять минут назад в вашу лечебницу вошел человек, разыскиваемый правоохранительными органами Земли. Я намерена осмотреть все помещения вашей лечебницы.
        Лесли чувствовала то, чего не могла знать Наташа: доктор Хэмс, изображая добродушное недоумение, кипит от злости и страха и призывает на голову офицера Десанта все вообразимые кары.
        Он был напряжен и что-то замышлял.
        Уловив его желание отправить Лескову в соседнюю комнату, Лесли, не мешкая, переместилась под следующее окно.
        Она едва успела сообразить, что там кто-то находится, как услышала звук открываемой двери и елейный голос доктора Хэмса:
        - Прошу, госпожа офицер. Можете начинать отсюда…
        Всплеск эмоций и лавина звуков обрушились на мозг Лесли.
        Она не стала взвешивать Наташины шансы оказаться победительницей в схватке с двумя мужчинами - блондином и доктором.
        С силой оттолкнувшись от асфальта, она, разбив стекло, влетела в комнату.
        Появление огромного, покрытого желтой шерстью хищника вызвало некоторое замешательство. За это время Лесли успела понять, что Наташа чуть было не стала жертвой собственной самонадеянности.
        Девушка лежала ничком на полу, а блондин, сидя на ее ногах, заламывал ей руки за спину. Доктор Хэмс замер рядом с ним, держа наготове шприц, наполненный прозрачной жидкостью.
        Прижав уши к голове, Лесли коротко рыкнула и шагнула вперед. Она чувствовала, что доктор растерян и испуган. Реакция блондина оказалась лучше. Продолжая одной рукой удерживать Наташины руки, другой он полез себе за спину и достал лучевой револьвер.
        Лесли совершенно не хотелось пробовать на своей шкуре его действие. Прыгнув вперед, она всем корпусом ударила блондина в грудь, и тот отлетел к стене.
        От резкого движения его палец нажал на спусковой крючок, и Лесли почувствовала, как опалило ее голову. Сзади раздался сдавленный крик, но у нее не было возможности интересоваться, кто его издал. Покушение на ее жизнь окончательно освободило в ней звериные инстинкты. Лесли сама испугалась ярости, охватившей ее.
        Блондин попытался было отползти в сторону, но римла, прыгнув следом, коротко взмахнула лапой с выпущенными наружу кривыми когтями. Стена и пол моментально окрасились ярко-красным, а блондин неловко повалился вперед. Из его разорванной шеи хлестала кровь, и этот запах пьянил римлу.
        Лесли пришлось напрячь всю свою волю, чтобы не позволить себе растерзать уже бесчувственное тело. Тряхнув головой и заставляя свое бешено бьющееся сердце утихомириться, она развернулась.
        И выяснила, что противников больше не осталось: доктор Хэмс лежал на полу, его лоб был превращен в кровавое месиво. Он получил лучевой заряд от собственного напарника.
        Лескова, постанывая, пыталась перевернуться на спину. Видимо, блондин несколько переусердствовал, заламывая девушке руки, - Лесли заметила, что Наташе больно ими шевелить.
        Наконец она ухитрилась сесть и, повернувшись, увидела труп растерзанного бандита. На фоне кровавых луж спокойно сидел огромный зверь и постукивал по полу кончиком хвоста.
        Лесли отчетливо уловила Наташино отвращение и страх. Впрочем, через пару секунд - ведь она была офицером Десанта - девушка справилась со своими чувствами. Она поборола дурноту, постаралась загнать страх подальше и, осторожно перебирая ногами, отползла к противоположной стене.
        Понаблюдав за ее действиями, Лесли посмотрела в глаза девушке и внятно позвала: «Наташа! Наташа, не бойся!»
        «Та-ак, - довольно спокойно подумала девушка, - галлюцинации у меня начались в самом подходящем месте. На Феркусе вылечат все».
        Лесли качнула головой. На детальное разъяснение ситуации у нее не было времени.
        «Наташа Лескова, - продолжила она, - никаких галлюцинаций у тебя нет. Перед тобой находится существо, обладающее телепатическими способностями. Надеюсь, в Десантном колледже тебе говорили, что такое возможно».
        Наташа в ответ вздохнула и потерла виски.
        «Телепат? Ну да, такое бывает… И о колледже этот зверь знает… Хотелось бы немного разобраться в ситуации. Ты кто?»
        «Хороший вопрос, Наташа. Чувствую, что ты полна сомнений, а это похвально для офицера Десанта. То, что ты видишь, - это римла, опасный хищник с планеты Хон».
        Косясь на окровавленное тело блондина, Наташа подумала: «То, что ты - хищник, я успела понять. Только… зря ты его так… отделала. Он мог бы дать много ценной информации. И вообще, откуда ты взялась? И почему этих двоих ты убила, а со мной… вот так разговариваешь?»
        «Да потому, Натусик, что я безумно рада тебя видеть. И пока мы не перешли к более важным новостям, хочу заметить, что личная инициатива в Десанте поощряется крайне редко…»
        Лесли не успела додумать свою мысль до конца, так как девушка, побледнев, воскликнула:
        - Что? Что ты сказала?
        «Не визжи. Я и так тебя слышу. И пошли отсюда, а то явится полиция, и ты устанешь им доказывать, что блондин был членом банды „Черная пантера“, а доктор Хэмс - его сообщником. Вставай, я все объясню по дороге».
        Наташа была поражена. Повинуясь мысленному указанию зверя, она поднялась с пола и на ощупь открыла дверь. Она не могла оторвать изумленного взгляда от римлы, которая мягко шагнула вслед за ней.
        «Что ты объяснишь? Разве это поддается объяснениям? Ты - обитатель планеты Хон - знаешь и про меня, и про „Черную пантеру“?»
        Пока они выбирались из лечебницы, девушка не уставала мысленно задавать вопросы.
        «Фу, Натусик, ты тараторишь как сорока. Спокойнее! Чему тебя учили в колледже? Выдержке. Вот и будь выдержанной. А то, боюсь, после моей главной новости ты завопишь так, что тебя услышит Макаров и немедленно выгонит из Десанта».
        Они уже шли к проспекту. Получив последнее мысленное сообщение, Наташа резко остановилась и топнула ногой.
        «Я больше не потерплю загадок, римла. Или ты мне все объясняешь, или… я тебя сдам в лечебницу как опасное животное!»
        Лесли тоже остановилась. Некоторое время девушка и зверь смотрели друг другу в глаза.
        Затем Наташа присела на корточки и нерешительно протянула руку к желтой шерсти.
        «Послушай, я слышу тебя так… как будто со мной разговаривает одна моя знакомая…»
        Лесли постаралась кивнуть:
        «Она с тобой и разговаривает».
        Лескова открыла рот, собираясь что-то сказать, но промолчала. Лесли улавливала, как скачут мысли девушки, которая пыталась осмыслить услышанное.
        «Она со мной и разговаривает… - повторила Наташа про себя. - Ты хочешь сказать, что Лесли… разговаривает через тебя? Так?»
        «Не так. Не так, Натусик. Я здесь, мое сознание в черепе хищника. Уверяю тебя, что ты не сошла с ума. Конечно, подобного тебе видеть не приходилось, но, похоже, я - пробный экземпляр. У меня есть враг, Натусик, и он очень жестоко надо мной подшутил - отделил мое сознание от тела. Доходит?»
        Наташа отрицательно покачала головой.
        Затем ее брови надломились, и лицо приняло страдальческое выражение. Лесли почувствовала, что девушка наконец решилась поверить ее словам.
        Проведя ладонью по короткой шерсти сидящего перед ней животного, Наташа, переполнившаяся жалостью, подумала:
        «Да, Лесли, у тебя вполне мог быть такой враг. И поэтому - тогда - ты ничего мне не сказала, да?»
        «Получается, что да. - От ощущения ее жалости Лесли делалось плохо. - Только я сама, Натусик, и не предполагала, что такое может быть. Хорошо хоть, когда я оказалась в этом теле, у меня проявилась телепатия, а то так и осталась бы безгласным зверем».
        Слушая ее мысли, Наташа качала головой. В глазах у нее стояли слезы. Ее жалость ощущалась Лесли почти физически. Она почувствовала, что еще немного - и сама раскиснет, начнет себя жалеть.
        «Стоп, - подумала она, стряхивая Наташину ладонь со своей шеи. - Тебе нельзя было идти в Десант, ты слишком быстро раскисаешь. И я - вместе с тобой… У нас много дел. На этот раз я беру тебя в напарницы».
        «Хорошо, - хлопая влажными ресницами, ответила Наташа. - Я сделаю все, что надо, Лесли. То, что они сотворили с тобой, - наверное, самое ужасное, что можно только себе представить. Быть человеком в звериной шкуре… это невыносимо».
        «Перестань ныть, иначе… отправишься на Землю».
        «Не буду», - быстро согласилась Наташа, окончательно примирившись с тем, что Лесли оказалась в таком положении.
        «У нас много работы. Надо найти мое тело, надо найти Берта Смолса… Он где-то здесь. Этот парень тебе понравится, он был охранником на „Константинополе“… Да, чуть не забыла: где-то здесь ошивается Тим Роч».
        Глава 7
        УСЛОВИЯ ТИМА
        Свое тело Лесли все-таки проворонила.
        С помощью Наташи ей удалось довольно быстро обнаружить лечебницу, в которую была помещена пациентка по имени Лесли Лавейни.
        Но когда девушка и римла примчались туда, то уже в вестибюле поняли, что опоздали.
        Едва разъехались в стороны прозрачные двери, как Лесли ощутила атмосферу бешенства и волнения, царившую внутри. Создавал ее крепкий, невысокий молодой человек со светлыми волосами и ярко-голубыми глазами. Берт Смолс орал так, что, вероятно, было слышно на верхних этажах:
        - А мне плевать, что вы там подумали! Мне плевать, какие бумажки он показывал! Какие, к черту, направления?! Вы тут все прекрасно знали, что ее нельзя никуда переводить! Ну, и где я теперь буду ее искать?
        Медперсонал вместе с главврачом опасливо держался на приличном расстоянии от бушевавшего Берта. Судя по кислым выражениям их лиц, все возможные оправдания были уже высказаны, но совершенно не приняты во внимание.
        Наташа с легким интересом посмотрела на бывшего охранника, который как раз умолк, но явно только для того, чтобы набрать побольше воздуха в легкие.
        Лесли обреченно подумала, что Тим Роч ее все-таки опередил.
        Преодолев большую часть холла, Лесли остановилась, и Наташа тоже притормозила, не отрывая взгляда от симпатичного буяна.
        «Я же говорила, что он тебе понравится, - обратилась к ней Лесли. - Это и есть Берт Смолс, с которым я общалась на „Константинополе“… Судя по его поведению, мое тело исчезло и увезено, скорее всего, в неизвестном направлении».
        «И что мы теперь будем делать?» - поинтересовалась Наташа.
        «Для начала надо успокоить Берта. Иди, познакомься с ним. Сейчас он в таком состоянии, что меня точно не услышит. Так что начинать придется тебе».
        Кивнув в знак согласия, Наташа направилась вперед, громко стуча тяжелыми ботинками.
        Берт открыл рот, чтобы обрушить на головы представителей медперсонала очередную порцию оглушительного крика, когда девушка тронула его за локоть:
        - Привет. Ты - Берт Смолс.
        Берт, вынужденный прервать метание громов и молний, недовольно покосился на девушку, облаченную в мешковатую одежду цвета хаки и почти лысую. Несмотря на уродливое облачение и нелепую прическу, лицо ее показалось ему вполне симпатичным.
        - Да, я - Смолс. А что?
        - Надо поговорить.
        - У меня нет времени. - Берт поморщился. - И вообще, кто ты и откуда взялась?
        Пока они разговаривали, медработники лечебницы начали потихоньку расходиться. Первым исчез главврач заведения.
        - Меня зовут Наташа Лескова. Я офицер Десанта. - И в подтверждение своих слов девушка отвернула манжету рубашки, демонстрируя изумрудную звездочку.
        - Угу, - кивнул Берт, мрачно глядя на знак, удостоверяющий принадлежность его собеседницы к Десанту, потом быстро поправился: - Виноват… Здравствуйте, мэм.
        К этому моменту в вестибюле они остались втроем: Берт с Наташей и желтый зверь, удобно разлегшийся на гладком полу.
        - Я думаю, Берт Смолс, у нас с тобой есть одно общее и… очень важное дело, - серьезно проговорила Наташа. - Так что можно обойтись без «мэм». Послушай… я была тогда на «Константинополе» вместе с Лесли Лавейни.
        - Ах, вот оно что. - Берт кивнул, с большим интересом рассматривая девушку. - Тогда ты немного опоздала. Лесли украли из этой… чертовой лечебницы. Я сам обнаружил это только сейчас… Ты знаешь о том, что с ней произошло?
        - Знаю. - Девушка непроизвольно покосилась на римлу, которая не посылала ей никаких мысленных подсказок. - Причем у меня есть подозрение, что я знаю больше, чем ты.
        - Это радует. Десант вообще любит знать больше всех остальных. Ну, и где она сейчас находится?
        - Где тело, не знаю, - честно призналась Наташа. - А… сознание - вон там…
        Берт даже не стал смотреть в указанном направлении. Вздернув вверх брови, он посмотрел на девушку с выражением откровенной жалости на лице:
        - Так. Похоже, это станет моей второй профессией - сдавать в психушку офицеров Десанта. Кажется мне, у вас крайне нервная работа.
        Наташа нахмурилась:
        - Ты дослушаешь или нет? Или, может, ты не хочешь помочь Лесли?
        - Хочу. Только это - вовсе не повод, мэм, рассказывать мне такие сказки.
        - Значит, так. - Наташа начала терять терпение и сжала кулачки. - Я тут с тобой теряю время на уговоры. Похоже, ты решил, что я выдумываю сказки, желая полюбоваться твоими красивыми глазками? Так вот, ты ошибаешься. Я разговариваю с тобой только потому, что Лесли сказала, что на тебя можно положиться.
        - Когда это она успела? - ехидно поинтересовался Смолс.
        - Минут тридцать назад, - отрезала Наташа и сделала вид, будто намеревается повернуться и уйти.
        В самый последний момент Берт ухватил ее за руку:
        - Стоп. Так дело не пойдет. Не знаю, чему тебя учили в Десанте, но убеждать оппонентов, по-моему, стоит несколько иначе. Ты мне выдала безумную фразу и не, привела никаких подтверждений. Они у тебя есть?
        - Есть. Вот. - И Наташа кивнула в сторону большого зверя, который уже поднялся с пола и тихонько приближался к ним.
        Тут уж Верту пришлось повернуть голову и тоже посмотреть на римлу.
        Лесли, пронаблюдав (и прослушав на уровне эмоций) их разговор, уяснила для себя две вещи: первое - что, несмотря на неудачное начало знакомства, Берт с Наташей понравились друг другу, второе - что убедить бывшего охранника можно только с помощью очень серьезных аргументов.
        Усевшись прямо перед Бертом, Лесли подняла голову и посмотрела ему в глаза. У нее все-таки имелась парочка серьезных аргументов.
        «Привет, Берт, - подумала она. - Извини, что причинила тебе столько беспокойства. Хочу тебе сразу сообщить, что уже нет смысла следовать нашей договоренности. Полчаса назад тот блондин, которого ты искал… перестал существовать».
        Выдав эту порцию информации, Лесли принялась следить за сумбуром, воцарившимся в голове Берта. Тот потер лицо ладонями и откинул назад волосы.
        Наташа, чувствуя, что Лесли вступила в разговор, достала сигарету и зажигалку. Прикуривая, она по очереди смотрела то на Смолса, то на римлу.
        «Я не понимаю», - наконец смог связно подумать Берт.
        «Блондин из „Черной пантеры“ убил твоего друга Ника. Я все помню, Берт. Я помню, как, собираясь отомстить, ты уволился из охраны и пришел ко мне. Ты сидел на лестничной клетке… Ведь так? И прекрати думать о том, реальна подобная ситуация или нет. Иначе тебя самого впору будет отправлять в психушку. Ну, подумаешь, животное с телепатическими способностями, что здесь такого?»
        «Ничего», - признался Берт.
        «Так вот, на той самой планете Хон меня разделили. Сознание извлекли и поместили в то, что ты видишь перед собой. Ну, Берт, черт тебя возьми, ну поверь же! Я сегодня уже второго человека уговариваю, я устала. Но я рассчиталась за твоего друга, Берт. Вот этой самой лапой».
        И Лесли продемонстрировала мощную конечность, на конце которой зловеще сверкали кончики убранных за ненадобностью когтей.
        «Зря. Я сам хотел с ним разобраться».
        «У меня не было выбора. Иначе он бы убил Наташу. И, между прочим, теперь тебе уж точно не грозит срок за убийство».
        Берт тяжело вздохнул. Лесли чувствовала, что в нем еще живы сомнения, но бывший охранник уже начал осваиваться с ситуацией.
        «И… кто же сумел сделать такую… хм, операцию?» - недоуменно подумал Берт, рассматривая голову зверя, - видимо, он рассчитывал заметить швы.
        «Берт, не понимай все так буквально. Никто мне череп не вскрывал. Как это делается, я представляю очень слабо. Сознание, или душа, если хочешь, извлекается из одного тела и… направляется в другое. Просто оригинальный обычай аборигенов планеты Хон».
        «Не к добру мы туда сунулись», - тоскливо подумал Берт, и Лесли снова увидела голубые безбрежные пески, уходящие за горизонт.
        «Ошибаешься, - возразила Лесли. - Я нашла то, что искала. И теперь, когда я не одна, мы можем кое-кому прищемить хвост!»
        «Какой хвост? Ты не можешь ничего сделать, находясь… в этом теле. Не можешь. Тебе сначала надо подумать о том, что можно исправить… Правда, твое тело…»
        «Я знаю. У меня, кроме всего прочего, имеются подозрения относительно того, кому понадобилась моя бренная оболочка. Что же касается возможности что-либо исправить… то у меня есть надежда, Берт. Правда, очень-очень слабая. И моя „надежда“ сейчас отдыхает в номере отеля».
        «Кто это?»
        «Хонит по имени Гюж».
        «Хонит? - Берт был неподдельно изумлен. - Ты познакомилась с хонитом? Но ведь именно его народ сделал с тобой… это! Черт, ничего не понимаю».
        «Объясню. Только - по дороге. Давайте вернемся в отель, и я познакомлю вас с Гюжем».
        И римла сделала небольшой шажок к выходу, приглашая спутников следовать за ней. Наташа, пожав плечами, ловким щелчком отправила сигарету в урну. Берт посмотрел на девушку.
        - Э-э, извини… Я был не слишком вежлив, но обещаю исправиться. Теперь у меня есть доказательства.
        - Прекрасно, - кивнула девушка. Заметив, как они обменялись взглядами, полными взаимного интереса, Лесли удовлетворенно облизнулась и двинулась вперед.
        К тому моменту, когда троица добралась до отеля, в котором оставался Гюж, Наташа и Берт уже были в основном в курсе событий. Правда, Лесли постаралась в мысленном обмене не упоминать о «мышке» в Совете Безопасности, приготовившей Лесли Лавейни жутковатую ловушку. Не упоминала она и об участии в деле Тима Роча. Лесли не сомневалась, что и Наташа и Берт крайне негативно отреагировали бы на ее рассказ. К тому же Лесли считала, что пока можно вообще не упоминать о нем. По ее предположениям, выкрав ее безвольное тело, Тим постарается максимально увеличить расстояние между собой и возможными преследователями.
        Однако через несколько минут у нее появилась возможность убедиться в том, что она ошиблась. Перед дверью, ведущей в номер Гюжа, произошла маленькая заминка.
        Лесли, двигавшаяся впереди своих спутников, неожиданно для себя уловила стойкий знакомый запах. Приостановившись, она принюхалась и сразу же получила подтверждение своим догадкам. Из-за двери номера просачивались отголоски сильных эмоций.
        Во-первых, там, в номере, волновался проснувшийся Гюж.
        А во-вторых, тот, кто недавно вошел внутрь, еле сдерживал торжество. Он явно был удовлетворен сложившейся ситуацией.
        Лесли почувствовала, как шерсть на ее загривке поднимается дыбом.
        Она быстро обернулась и, взглянув на Смолса, отправила ему приказ: «Берт, никаких резких движений! Понял? Я сама попробую разобраться».
        Тот нахмурился.
        «А в чем дело?»
        «Сейчас узнаешь. Запомни - ничего не делать».
        Бывший охранник недоуменно пожал плеча-. ми, а Лесли толкнула лапой незапертую дверь.
        Миновав маленький коридорчик, в котором она провела ночь, римла неслышно скользнула в первую комнату.
        Там она увидела именно то, что и ожидала: Гюж застыл около окна, похожий на статую, увенчанную голубоватым гребнем, а на диване, развалясь, сидел Тим Роч, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди.
        Лесли сразу же почувствовала его напряженное внимание. Тим так увлекся, разглядывая появившуюся римлу, что просто не заметил вошедших следом Берта и Наташу.
        А вот они сразу заметили боевика «Черной пантеры».
        Берт, напрягаясь, прошипел себе под нос:
        - Так, увидел… Думаю, что в последний раз.
        Наташа просто остановилась, готовая к любым действиям.
        Тим на диване широко улыбнулся и поменял ноги местами. Гюж от окна испуганно передал Лесли: «рн опять вошел без приглашения. Он говорил странно. Он изменился».
        «Он, похоже, украл мое тело. И очень доволен. Но ты не волнуйся, Гюж. Успокойся. Иди в другую комнату. Мы тут займемся нашими земными делами».
        Хонит не замедлил воспользоваться ее советом. Мелкими шажками он приблизился к двери, ведущей в спальню, и исчез за ней.
        - Какая приятная компания, - весело проговорил Тим Роч. - Сколько землян - и сразу в одном месте. К тому же этого парнишку я уже где-то видел…
        - На «Константинополе», тварь, - еле сдерживаясь, прошипел Берт.
        - Точно-точно, - приветливо пропел Тим. - Злополучный крейсер, полный марситов и… всего остального. Припоминаю героическую картинку: один охранник и один офицер Десанта скрипят зубами от злости, позволяя преступникам уйти. Ну, а девушка-то что здесь делает? - Он сделал паузу, рассматривая Наташу. - Бог мой, и эта дама мне знакома! Опять же вспоминается «Константинополь», бар, компания броских девушек… Слушайте, друзья мои, нам, наверное, стоит организовать клуб фанатов «Константинополя».
        - Я тебе сейчас организую, - пригрозил Берт.
        - Да вряд ли, - нагло ответил Тим. - Вря, я ли, птички мои! Ничего вы мне не сделаете. А почему - догадайтесь сами с трех раз. Ну, давайте ваши предложения.
        Берт, совершенно озверев от такой наглости, качнулся вперед, намереваясь вытрясти из Тима Роча душу.
        Однако Лесли была начеку. Она плавно переместилась по комнате и оказалась на пути Берта.
        «Я же просила ничего не делать! Ты еще не понял, Берт? Он украл мое тело!»
        Смолс побледнел и остановился. Наташа исподлобья окинула Тима взглядом, не обещаю щим ничего хорошего.
        - Что это у нас мальчик в лице переменился? - продолжал издеваться Тим. - Неужели догадался? Слушайте меня внимательно, вы которые на двух ногах. Я думаю, что в вашем положении будет наиболее правильно даже и не пытаться протягивать ко мне руки. Запомнили? Ведите себя хорошо. И вообще присядьте. Нечего стоять, как в почетном карауле У нас будет долгий и очень интересный разговор.
        Наташа с Бертом переглянулись и молча расселись по креслам.
        Пока он командовал, римла стояла прямо перед ним и мучительно прислушивалась к тому, что происходило в мозгу Тима. Свои мысли он заблаговременно прикрыл столь плотной стеной, что Лесли не слышала даже их отзвуков. Зато эмоции этого человека были перед ней как на ладони. А их количество и разнообразие слегка пугало Лесли.
        Отчетливее всего она ощущала торжество Тика - на шаг опередившего всех остальных. Кроме того, он был очень доволен собой и всем, что сделал.
        И чуть позже она определила, что отношение Тима к «древнему обитателю планеты Хон» поразительно изменилось. Из его сознания начисто исчезла неуверенность, вызванная общением с неизвестным животным, обладающим не только когтями и клыками, но и телепатическими способностями. Теперь Тимом владело почти болезненное любопытство и еще что-то… Настолько слабое, почти неуловимое, что Лесли не поняла, что именно.
        - Так вот, поговорим, - нагнувшись вперед и сцепив длинные пальцы на колене, он посмотрел в глаза стоявшего перед ним зверя. - Похоже, у нас есть одна общая проблема…
        - Это у нас - проблема, - зло пробурчал Берт из своего кресла, - а у тебя, подонок, крупные неприятности.
        - Да ладно. - Тим даже не удосужился посмотреть в его сторону, сосредоточив свое внимание на римле. - Вот видите, здесь есть… некое животное. Которое в данный момент ведет себя на удивление смирно. Мне кажется, что вы, двуногие, успели подружиться с этим опасным хищником. Как, думаю, вы успели заметить, у хищника есть кое-какие, по меньшей мере странные способности и… непонятный интерес к… пациентке одной из лечебниц.
        Лесли чувствовала, как от напряжения между подушечками на ее лапах выползают длинные, загнутые когти. Она ничего не могла этим поделать - интонации и манера бандита вести разговор уже почти довели ее до белого каления.
        Лесли прекрасно понимала, что если он взбесит ее окончательно, то хищник выйдет из-под контроля - и… Тим никогда не сможет вернут ей ее тело.
        А тот, похоже, решил вдоволь натешиться создавшейся ситуацией.
        - И я подумал, - продолжил Роч, вглядываясь в глаза зверя, - а почему, собственно, животное с планеты Хон должно интересоваться участью какого-то лейтенанта? Ну ладно - я интересуюсь. В кои-то веки получил столь, многообещающего противника, и вдруг - такая неудача. Можно сказать, я даже опечалился. Был лейтенант, и раз - почти и нету лейтенанта. Можно понять и присутствующих здесь землян - им по характеру свойственно любопытство: как это железный офицер Десанта вдруг скоропостижно выжил из ума… Но - животное Коренной обитатель планеты Хон? Ему-то какая разница?
        - Слушай, заткнись, а? - довольно вежливо попросила Наташа, наблюдая за неуклонным увеличением когтей римлы. - Ведешь себя как малое дитя. Всем уже ясно: ты уволок ту самую пациентку из лечебницы. Так и выкладывай, что тебе от нас надо… А то, знаешь ли, римла - существо опасное. Сегодня я уже имела возможность наблюдать, как она располосовала некоего блондина в заведении доктора Хэмса.
        На несколько мгновений Тим отвлекся от римлы и бросил быстрый взгляд на Наташу.
        - Что-то я плохо понимаю. Какой доктор Хэмс? Какой блондин?
        - Твой приятель, такая же гадина, как и ты, - мрачно пояснил Берт.
        - Мой приятель?
        - А что, разве не так? Во всяком случае, с крейсера вы с ним улепетывали вместе, причем действовали очень слаженно.
        Тим поморщился, и Лесли ощутила на секунду его презрение.
        - А-а, тот… Ну, парень, ты прав: гадиной н был изрядной. Стало быть, он попался киске в когти? Ну, поделом. Не надо было ее раздражать. Я, например, этого делать не собираюсь. К тому же… Слышите, двуногие? Я полагаю, то у древнего обитателя планеты Хон нет ко мне претензий. Смотрите!
        И Тим, вытянув вперед руку, провел кончинами пальцев по шерсти римлы.
        Лесли почувствовала, как от этого прикосновения задрожали ее мускулы, длинное тело хищника едва не вышло из-под контроля. Собственно, это была исключительно реакция римлы. В прикосновении Тима как в таковом не было ничего угрожающего или противного. С другой стороны, Лесли просто невыносимо было подчиняться, понимая, что он демонстрирует свою власть над ней.
        - Убери руку, идиот! - крикнула Наташа, вскакивая из кресла. - Ты что, не видишь? Она сейчас сорвется!
        - Да? - непонятно чему улыбаясь, Тим склонил голову и внимательно посмотрел на римлу. - Похоже.
        И откинулся на спинку дивана.
        Лесли, с трудом подавив вздох облегчения, слегка расслабилась.
        Ей было слишком трудно все время таить свои мысли от Тима. Однако у нее появилось ощущение, что играть прежнюю роль уже бесполезно.
        - Ладно. - Пират заговорил жестким, деловым тоном. - У меня есть товар. И вы готовы заплатить за него любую цену. Имейте в виду, что если со мной что-либо случится, то никто и никогда не найдет тело лейтенанта Лавейни. Это предисловие. Теперь перейдем к основной части. Поступим так: мы все вместе, включая дорогого дружка Гюжа, который отсиживается в соседней комнате, летим на планету Хон. Вы двое, Гюж, я и… разумеется, это восхитительное животное. Ну, а там… вы любым способом заставите или уговорите Гюжа показать мне, как он НАПРАВЛЯЕТ. Заодно соединим Дубль-Эл.
        Наташа и Берт напряженно молчали, глядя в затылок желтого зверя.
        - Я не понял, что должен сделать Гюж, - наконец произнес Берт.
        - НАПРАВИТЬ, - ангельским тоном подсказал Тим. - Впрочем, тебя, парень, это не касается. На мой взгляд, с Гюжем следует общаться вовсе не тебе. Это же не тебя раздвоили? А вот… госпоже лейтенанту, наверное, очень хочется вернуться в свое тело?
        Сопроводив слова неописуемой улыбкой, пират посмотрел на римлу.
        В следующий миг Лесли поймала его обращение к ней: «Или я не прав, мэм?»
        «Чтоб ты сдох…» - только и смогла ответить ему она, ощущая чрезмерное удивление и жуткое разочарование.
        Лесли потратила кучу времени и усилий, чтобы убедить Наташу и Берта в том, что она правдиво описывает существующее положение вещей, а Тим не только обо всем догадался сам, да еще и сразу принял сей прискорбный факт как данность.
        «Но вы же, мэм, всерьез не желаете моей смерти, правда? Пока я жив, у вас есть еще надежда вернуться в свое тело, в противном же случае - увы - придется остаться древним животным планеты Хон».
        Напряжение покинуло Лесли. Теперь ею овладела усталость, столь несвойственная сильным и выносливым римлам. Лесли показалось, что она долго-долго бежала по трассе и неожиданно оказалась снова у надписи «Старт».
        Тим Роч снова сумел победить. Только теперь это была не рядовая в общем-то стычка на крейсере. Теперь в столь личном деле Лесли вдруг оказалась зависимой от преступника.
        Ею овладело желание воспользоваться длинными когтями по назначению: разодрать себе череп и вырваться из замкнутого круга, в который она попала.
        Медленно-медленно римла согнула лапы и, опустившись на пол, уставилась в окно невидящим взглядом.
        Наташа, ахнув, бросилась к ней, по дороге крича Тиму:
        - Ты - животное! У тебя не то что сердца нет, а даже намека на него отродясь не было, Ну ладно, мы - по разные стороны баррикад, но разве можно так издеваться? За что? Только за то, что она - офицер Десанта? Так я тоже там служу! Помучай лучше меня, честнее получится.
        - Эй. - Тим, вытянув руку, перехватил девушку. - Вы, на пару, идите к Гюжу, пообщайтесь с ним. Проваливайте, я сказал! Я сам с ней поговорю!
        - Ты уже все сказал, что мог, - ответил Берт, поднимаясь из кресла.
        - Ты, парень, похоже, кое-что подзабыл, - раздраженно бросил пират, даже не повернув головы в его сторону. - Пока командую я. Вон - дверь, и чтобы не высовывались, пока я не разрешу. Эй, офицер Десанта номер два, тебя это тоже касается.
        Лесли, погрузившаяся в черную апатию, никак не реагировала на то, что происходило вокруг нее. Она ничего не замечала и поздно сообразила, что в комнате, кроме нее и Тима Роча, никого нет.
        Покинув диван, Тим уселся на пол рядом с ней, скрестив по-турецки ноги. Некоторое время он рассматривал желтое животное так, будто видел впервые.
        Потом негромко позвал:
        - Офице-ер! Госпожа лейтенант… мэм? Слушай, похоже, все это байки про то, что Десант отлично готовят. Что ты раскисла? Или не привыкла выслушивать гадости от таких, как я?
        «Я больше не офицер Десанта», - нехотя ответила ему Лесли.
        - Слушай, я погорячился. Н-да, действительно ситуация дурацкая, вроде как лежачего бьешь. Я - по привычке… Просто ты меня здорово разыграла - там, на планете Хон.
        Лесли совершенно не хотела его слушать. Ей было все равно: и то, что Тим говорил искренне, то, что он открыл свои мысли.
        - Подожди, - позвал он, видя, что римла отворачивает морду в другую сторону. - Ты можешь меня ненавидеть и презирать сколько захочешь. Тебя же этому учили? Но, может, заключим временное перемирие, а?
        «О чем ты? Ты думаешь, я смогу тебе доверь? Перемирие обычно основывается на доверии».
        «Ты будешь читать мои мысли. Ты сейчас можешь все узнать. Только не хочешь».
        Тут Лесли не выдержала. Подняв голову и опираясь на согнутые лапы, она посмотрела на пирата.
        «Зачем мне твои мысли? Ты успешно научился лгать - умеешь закрываться и выдавать одно за другое. Сейчас ты изображаешь… ну, не знаю что… Похоже, участие…»
        - Я не изображаю. - Тим вновь заговорил вслух, чуть повысив голос. - Сегодня я попытался представить, что почувствовал бы, окажись я на твоем месте… Я сошел бы с ума! Одно дело - убить врага, другое - так издеваться. Я - не садист и садистов очень не люблю.
        «Вероятно, ты главный миротворец в космосе».
        - Нет, - спокойно возразил Тим. - Не надо перечислять мне статьи, которые по мне плачут. Но на тот случай, если ты не знаешь, я еще и человек.
        «Приятная неожиданность».
        - Вижу: ожила немного. - Бандит улыбнулся. - Повторяю в таком случае еще раз. Мы летим обратно на Хон. Твое тело… доставят туда же. А там, надеюсь, твой друг Гюж все исправит. По крайней мере, он сказал мне, что такое возможно. Лейтенант, ты меня слышишь? Возможно!
        «Я уже не могу об этом думать. Ну, хорошо, такое возможно… Что дальше?»
        - Дальше? Будет примерно так; несгибаемый лейтенант попробует арестовать страшного преступника, а преступник в свою очередь попробует сбежать. Древняя игра, лейтенант: вор бежит, сыщик ловит.
        «Слушай, Роч, я устала от твоих выходок. Я тебя не понимаю».
        - А вы желаете, чтобы я был сплошного черного цвета? Вам так будет значительно легче: раз преступник, то насквозь порочен. Стреляй и не думай.
        «Боже, я, кажется, слышу лекцию в защиту преступников… Жаль, римлы не умеют плакать, а то бы я порыдала. Ты сам-то, когда грозил взорвать крейсер, о чем думал?»
        Покачав головой, Тим медленно проговорил: - Я думал только о том, что мне не придется стрелять, знал, что ты не пожертвуешь пассажирами! К тому же у меня было весьма увлекательное занятие. Я никогда не видел офицеров Десанта с таким количеством хвостиков на голове.
        Глава 8
        РОКОВОЙ ВЫСТРЕЛ
        Обратный полет на Хон прошел вполне успешно, если не принимать во внимание разные мелочи типа вынужденного соседства в замкнутом пространстве явных противников и всеобщего нервного напряжения.
        А оказавшись снова на планете Голубых песков, Лесли получила возможность убедиться в том, что Тим Роч выполнил ту часть своих обещаний, которая более всего ее интересовала.
        В здании космопорта планеты Хон Тим, покончив с некоторыми формальностями, на несколько минут исчез из поля зрения Лесли и остальных членов компании. Однако Берт Смолс даже не успел разозлиться и высказаться насчет опрометчивости проявления доверия к преступникам, как Тим вернулся.
        Он был не один. Медленно передвигая ноги, рядом с ним шла женщина, которую Тим крепко держал за локоть.
        Увидев себя, нет, свое тело со стороны, Лесли замерла. Через ее сознание прокатилась гамма разнообразных чувств, начиная от жалости и заканчивая брезгливым презрением. Подозревая, что то же самое испытывают Берт и Наташа, Лесли старалась не смотреть в их сторону.
        Светловолосая, коротко стриженная женщина явно не осознавала того, что с ней происходит. Она смотрела куда-то в пустоту, глаза были блеклыми и ничего не выражали.
        Лесли стало не по себе. Смотреть на собственное тело, напрочь лишенное рассудка, но облаченное в знакомую одежду: джинсы, мягкий свитерок и кожаные ботинки, - было не слишком приятно.
        Подведя свою спутницу к ожидавшей его компании, Тим первым делом посмотрел на желтого зверя.
        - Видишь? - поинтересовался он. - Я выполняю свои обещания.
        Наташа, отвернувшись, досадливо прикусила губу, а Берт проворчал:
        - Не иначе как ты надеешься, что когда-нибудь тебе это зачтется.
        Тим усмехнулся:
        - Пусть решает госпожа лейтенант - засчитывать мне очки или не стоит… Чего мы стоим? Может, все-таки имеет смысл взять напрокат винтолет? Давай-ка, парень, займись делом вместо того, чтобы поражать нас своей догадливостью.
        Берт, смерив его недружелюбным взглядом, удалился.
        Наташа закурила, а Лесли, чтобы не смотреть на свое тело и не видеть выражения лица Тима, подошла к Гюжу. Все это время хонит стоял чуть в стороне, не выказывая ни удивления, ни нетерпения. Проинспектировав его эмоции, Лесли поняла, что в данный момент Гюж больше всего доволен тем, что очутился на родной планете. Путешествие на Феркус оказалось для него весьма тяжелым.
        До этого Лесли не решалась даже и думать о возможном воссоединении со своим телом. Она не хотела мучить себя надеждами, которые казались ей совершенно неосуществимыми.
        Теперь она отважилась спросить у хонита:
        «Ты можешь НАПРАВИТЬ меня обратно?»
        «Вероятно, могу, - с некоторой долей сомнения ответил Гюж. - Это не так трудно, нужны некоторые условия. Ближайшая возможность представится довольно скоро. Но мой Высший Правитель почему-то не советует ею пользоваться».
        «Когда это ты с ним общался?» - удивилась Лесли.
        «До возвращения на Хон. Мой Высший Правитель приходил, чтобы напомнить мне об ошибке и предостеречь от поспешных действий».
        «О какой ошибке? По-моему, ты поступал правильно».
        «Ошибка в НАПРАВЛЕНИИ. Мой Высший Правитель считает, что нельзя было НАПРАВЛЯТЬ сознание человеческого существа в тело животного».
        «Это ты про меня? Но ведь меня НАПРАВИЛ не ты, а Рупи?»
        «Я тоже сделал ошибку, пытаясь исправить то, что совершил он. Высший Правитель Рупи, вероятно, не считает неправильными те действия, которые были совершены в отношении тебя».
        Лесли уже давно отбросила попытки разобраться во взаимоотношениях хонитов с их Высшими Правителями. Поэтому она не стала вдаваться в подробности, а задала вопрос, который давно ее интересовал:
        «Гюж, а когда приходит твой Высший Правитель, ты его видишь?»
        «Конечно», - твердо ответил хонит.
        Вскоре вернулся Берт Смолс и коротко сообщил о том, что винтолет готов к вылету в сторону полюса. Маленькая компания переместилась из здания космопорта на небольшое летное поле, где их ожидало новое средство передвижения.
        Со смешанными чувствами Лесли наблюдала за тем, как Тим Роч осторожно внес в кабину ее тело и, усадив в кресло, пристегнул страховочными ремнями.
        Затем он перебрался в кабину пилота и включил двигатель.
        Потянулись долгие часы перелета к полюсу планеты.
        Наташа с искренним изумлением юности, перевесившим тревоги и волнения их путешествия, прилипла носом к смотровому окну, разглядывая знаменитые голубые пески.
        Лесли, уткнув голову в лапы, наконец-то могла подумать о собственном будущем. Конец ее мучений виделся ей вполне отчетливо, и Лесли чувствовала, как в ней нарастает волнение. Наконец-то она будет освобождена от тела животного и снова станет лейтенантом Лавейни.
        Упиваясь возможностью строить планы, она и не заметила, как позади остался дальний путь.
        Винтолет опустился на небольшой, ровной полянке посередине холмистой местности, поросшей невысокими деревьями.
        Едва поднялась автоматически открывающаяся крышка люка, как римла выпрыгнула наружу, опередив остальных членов компании. Ее ноздри ловили знакомые запахи, а тело радовалось простору.
        Взбежав на ближайший пригорок, Лесли остановилась, чтобы осмотреться.
        Впереди, в двухстах метрах от полянки, в обширном овраге естественного происхождения возвышалось странное сооружение. Огромные, грубо отесанные камни подпирали массивную крышу. Никаких архитектурных украшений это строение не имело.
        Зная, что именно там совершилось ее раздвоение и что именно там ей предстоит вернуться в нормальный, человеческий облик, Лесли тем не менее испытывала тревогу. Инстинктивно зверь отчаянно не желал заходить в каменное здание, будто пропитанное странными запахами. Сама же Лесли мгновенно вообразила, что случится, если огромная монолитная крыша упадет.
        Пока Лесли рассматривала строение хонитов, ее спутники уже достигли холма, на котором она стояла.
        Гюж по праву хозяина шел первым. За ним, настороженно осматриваясь, вышагивал Берт Смолс. Следом за ним почти бежала взволнованная Наташа, а замыкали шествие Тим Роч и его спутница, равнодушная ко всему. Покинув свой наблюдательный пост, римла пошла рядом с Гюжем.
        «Надо торопиться, - адресовал ей хонит свою мысль, окрашенную легким волнением. - Скоро будет возможность».
        Лесли вовсе не возражала, ей самой хотелось, чтобы все скорее кончилось. Однако чем ближе они подходили к странному сооружению, тем сильнее разрасталось в ней волнение. Она до того погрузилась в собственные переживания, что некоторое время игнорировала и странные запахи, и подозрительные звуки, улавливаемые обонянием и слухом римлы.
        Только тогда, когда все они оказались в большом зале, находившемся в самом центре сооружения, Лесли отчетливо осознала тот факт, что поблизости находятся еще какие-то существа.
        Мельком осмотрев два больших каменных постамента посередине зала, римла напряженно прислушалась. Откуда-то из сумрака многочисленных боковых ходов доносились тихие шорохи.
        «Гюж, здесь есть кто-то еще!» - подумала она.
        Но хонит в ответ лишь легонько подтолкнул ее к одному из постаментов. Его мысли лихорадочно метались:
        «Вероятно, это помощники Рупи. Они нам не помешают… Нам надо воспользоваться представившейся возможностью… Это быстро…»
        Хонит сделал повелительный жест, и Тим, осторожно приподняв, уложил тело Лесли на вторую каменную глыбу.
        Наташа с Бертом, стоя в стороне, напряженно наблюдали за приготовлениями к таинственному процессу.
        Лесли чувствовала, как в ней нарастает тревога. Немного успокоенная мысленными сообщениями Гюжа, она все-таки вспрыгнула на гладкую каменную поверхность.
        На долю секунды в ее сознании мелькнуло воспоминание о том, как она лежала на этом месте, лишенная возможности не только шевельнуться, но даже увидеть что-либо.
        Неприятное воспоминание быстро исчезло, заслоненное предчувствием близкой опасности.
        Уже не раздумывая, Лесли повиновалась инстинкту и спрыгнула вниз.
        Ее уши слегка опалил мощный разряд излучателя. А в следующий миг в ноздри римлы ударил жуткий запах горелого мяса.
        Повернув голову, она увидела страшную картину: на соседнем постаменте корчилось обугленное тело! Тим, стоявший рядом, чудом успел отпрыгнуть в сторону, видимо споткнувшись обо что-то, он упал и теперь поднимался с пола.
        На долю секунды Лесли сковал панический ужас. А затем включились инстинкты зверя, и сознание женщины словно «забыло» о том, что ее человеческое тело уничтожено, а значит, и надежды на будущее - тоже.
        Совсем рядом был враг. Теперь Лесли отчетливо чувствовала волну злобы, направленной на нее. Враг был совсем близко, и, метнувшись в сторону одного из проходов, она получила подтверждение своим ощущениям.
        Сверкнула яркая вспышка, но зверь снова сумел уклониться, и заряд ушел дальше и вверх.
        Делая огромные прыжки, Лесли еще услышала глухой треск и предупреждающий оклик Берта. Ни то ни другое не смогло остановить ее.
        Впереди в сгущающемся сумраке коридора она учуяла источник злобы и растущего страха. Человек, находившийся там, уже понял, что дважды промахнулся, и теперь пытался спастись бегством.
        Римла неслась по узкому коридору, и в ее сознании становилось все меньше человеческого. Она была хищником, а значит - охотником и намеревалась догнать свою жертву.
        Коридор внезапно закончился, и в глаза зверю ударил дневной свет.
        В нескольких метрах от себя Лесли увидела спину отчаянно бежавшего мужчины. Он уже понял, что проигрывает в соревновании на скорость, и обернулся, выставив перед собой руку с излучателем.
        Его лицо было перекошено, но рука не дрогнула, когда мужчина нажал на спусковой крючок. Однако было поздно.
        Прыгнув вперед, римла ударила передними лапами в грудь человека. Взмахнув руками, тот отшатнулся, стараясь удержаться на ногах. Выпав из его пальцев, излучатель отлетел в сторону, а в следующий миг туда же упала и голова нападавшего, отрезанная кривыми когтями.
        Тело, подергиваясь, рухнуло навзничь. Взбешенная римла успела пару раз полоснуть когтями по груди поверженного врага, прежде чем человеческий рассудок Лесли взял верх над инстинктами зверя.
        Издав короткий победный рык, римла отошла от искалеченного тела.
        «Сколько кровищи…» - услышала Лесли чью-то чужую мысль.
        Повернув голову, она увидела Тима Роча, стоявшего неподалеку. Он был покрыт слоем пыли, а среди его эмоций преобладало отвращение.
        «Что, не нравится?» - устало подумала Лесли.
        «Грязная работа, мэм. Очень грязная», - ответил Тим.
        Неожиданно для себя самой римла подняла глаза и заметила бесформенные каменные развалины, до сих пор загораживаемые от нее фигурой пирата. Потревоженная вторым разрядом излучателя, массивная крыша все-таки обвалилась.
        Тим, обернувшись, проследил за направлением ее взгляда.
        Помотав головой, он подумал:
        «У меня для тебя плохая новость. На Гюжа упал кусок потолка… Зато с твоими приятелями, кажется, все в порядке».
        Лесли, смотревшей на остатки строения хонитов, казалось, что кусок потолка упал не на Гюжа, а на нее. Все ее надежды погибли. Больше не существовало ни ее тела, в которое она так стремилась вернуться, ни Гюжа, который мог ей помочь.
        «Кто это сделал?» - подумала она, обращаясь к себе самой, но Роч услышал.
        Кривовато усмехнувшись, он указал в ту сторону, куда откатилась отрезанная голова:
        «Неужели ты его не узнала? Ты ведь должна знать его в лицо. Это Микки Роу. Твой паренек уложил еще одного, третьего накрыло потолком, а где четвертый… я пока не знаю».
        «Микки Роу? - Лесли непроизвольно покосилась на окровавленное тело. - Откуда он здесь взялся? Что он мог знать?»
        И в ней ожили многочисленные подозрения.
        Почувствовав ее настроение, Тим развел руками:
        «Не знаю. К тому же ты должна чувствовать, что я не лгу. Я понятия не имею, почему он оказался здесь. Микки… был довольно хитрым парнем».
        И тут их мысленный разговор был прерван шумом двигателя взлетающего винтолета. Лесли и Тим разом обернулись и увидели удалявшуюся машину.
        «Видимо, это четвертый», - сообразил Роч.
        «Что это твой приятель бросил тебя?» - неприязненно подумала Лесли.
        «Он же видел, что я нянчусь с офицером Десанта!» - ответил Тим.
        «В таком случае твои дружки устроят тебе теплый прием».
        Встряхнувшись, Лесли двинулась к развалинам. Ей не оставалось ничего другого, как попытаться разыскать Наташу и Берта.
        В руинах столбом стояла пыль. Забиваясь под веки и в ноздри римлы, она вызывала слабое жжение.
        По дороге Лесли пришлось несколько раз остановиться, она терла лапой нос, пытаясь избавиться от неприятных ощущений.
        Где-то поблизости прозвучал крик. Это Берт Смолс звал ее по имени. Отправившись на звук его голоса, Лесли скоро увидела бывшего охранника, который сидел на обломке каменной плиты. Рядом с ним лежала Наташа.
        Обеспокоенная Лесли прыгнула к девушке и по дороге поймала мысль Берта:
        «Она жива. Думаю, сейчас очнется. Ты не пострадала? На тебе кровь…»
        «Это не моя», - ответила Лесли, обнюхивая Наташино лицо.
        У той дрогнули ресницы, и, шевельнувшись, девушка надрывно закашлялась. Берт помог ей сесть и легонько похлопал по щекам.
        Наташа окинула мутным взглядом его и желтого зверя, затем огляделась по сторонам. Лесли ощутила ее удивление.
        «Что это было? - подумала девушка. - Что-то я плохо соображаю. Лесли, что случилось?»
        «Крыша упала. Тебя, видимо, слегка задело. Главное, что ты жива…»
        «А где Гюж? И… этот, Роч?»
        «Гюж мертв. А где Роч, я не знаю. Сделка сорвалась, и у него больше нет необходимости находиться в нашем обществе».
        Взгляд девушки стал осмысленным и тревожным. Лесли поняла, что Наташа вспомнила о том, что случилось с телом лейтенанта Лавейни.
        «Что же теперь с тобой будет, Лесли?» - Наташа попыталась скрыть свою растерянность, но не смогла.
        «Останусь зверем».
        Всхлипнув, Наташа обхватила мощную шею римлы и, прижавшись лицом к жесткой шерсти, заплакала.
        Лесли видела, как Берт, скользнув по ней потемневшим взглядом, отвернулся. Он чувствовал почти то же самое, что и Наташа: растерянность и жалость.
        Ощущать их сочувствие было до того тошно, что римла принялась высвобождаться из объятий Наташи. Ей хотелось остаться одной, чтобы собраться с силами и пережить очередной удар судьбы. Чужое сочувствие было для Лесли невыносимо.
        Прежде чем уйти, она адресовала Берту мысленное послание:
        «Выходите из развалин. Нечего здесь сидеть и задыхаться от пыли… Я немного прогуляюсь, подумаю, как выбраться отсюда. Кстати, наш винтолет угнал один из тех, что нас здесь поджидали. Похоже, придется топать пешком… Или ждать манны небесной».
        Уловив, что Берт на получение манны вовсе не рассчитывает, Лесли развернулась к друзьям спиной и галопом помчалась прочь.
        Очень быстро развалины хонитского сооружения остались позади. Римла неслась по лесу. Лесли, двигаясь совершенно механически, была занята очень важным и трудоемким делом: старательно боролась с собственной паникой.
        Она обречена навечно оставаться в шкуре хищника. Да, она поквиталась с Микки Роу, но перед этим он успел нанести ей новый удар. Вероятно, последнее его деяние не могло сравниться ни с чем из того, что натворил Роу прежде.
        И нет никакой возможности изменить ситуацию.
        Лесли отчетливо понимала, что теперь окончательно перестала быть суперагентом Дубль-Эл. Ее тело, сначала лишившись рассудка, теперь умерло окончательно. Лесли пыталась себя утешить мыслью о том, что оно не почувствовало боли и не поняло, что происходит. Но это слабо помогало. Ибо ее сознанию было хуже вдвойне.
        Неожиданно она уловила знакомый запах.
        Остановившись, Лесли принюхалась. Нюх ее не подводил: здесь, без сомнения, недавно прошел Роч.
        И Лесли, слабо понимая, зачем это делает, двинулась по его следу.
        Вскоре она увидела и самого Тима, удобно устроившегося между корней большого дерева и, судя по всему, мирно дремавшего.
        Глядя на него, Лесли испытала вспышку злости. В то время, когда она потеряла все, что имела: тело, надежды на будущее, - он спит! Чувствуя, как выползают из подушечек на лапах серповидные когти, Лесли попыталась успокоиться, иначе бы Тима постигла участь Микки Роу.
        Ничего не подозревавший Роч продолжал спать, а Лесли не могла взять в толк, почему она сидит здесь.
        Ей нечего было делать с Тимом. Арестовать его она, разумеется, не могла, а убивать не хотела. Подавив первоначальный приступ ярости, Лесли вдруг подумала о том, что, в сущности, Роч и виноват во всем, что с ней произошло. Ведь из-за желания поймать именно его Лесли и оказалась на планете Голубых песков.
        Разглядывая его, римла неслышно подошла вплотную.
        Спавший Тим Роч совсем не походил на жестокого, наглого, самоуверенного преступника. Лесли видела только молодого, смуглого, сильного, сухощавого мужчину с копной черных, жестких волос, торчавших во все стороны.
        Через пару минут веки его дрогнули. Он проснулся, почувствовав чье-то присутствие. Лесли сразу же начала изучать его эмоции.
        Тим напрягся было, но, приоткрыв один глаз и увидев римлу, сразу успокоился.
        «А-а, это ты…» - сонно подумал он.
        «Могла быть и не я. Здесь, знаешь ли, водятся мои сородичи».
        Открыв глаза, Тим уселся поудобнее и покачал головой:
        «Ни один из твоих сородичей не стал бы дожидаться, пока я проснусь. Я успел убедиться в их кровожадности… Есть желание покромсать меня на мелкие кусочки?»
        «Нет».
        «Интересно почему?»
        «Мне все равно. Ты ведь - ни в кусочках, ни целиком - уже не сможешь мне помочь».
        «Да, теперь уж точно. Неприятная ситуация… Подонок Роу провалил мою чудесную сделку».
        «Сочувствую», - равнодушно подумала Лесли.
        Ей надоело копаться в эмоциях Тима, и, перестав обращать на них внимание, Лесли отошла в сторону и улеглась на траву.
        Тим проводил ее задумчивым взглядом.
        Через минуту Лесли услышала его настойчивое обращение к ее сознанию:
        «Госпожа лейтенант! Мэм!.. Лесли, ну послушай меня! Может, можно еще что-то сделать?»
        «Нельзя. И ты это прекрасно знаешь. Так что можешь забыть и о перемирии, и вообще о моем существовании».
        «Я уверен, что последнее у меня не получится. Я слишком глубоко влез в… твою историю».
        «Ну так вылезай! Ты мне больше не нужен».
        «А может, я еще пригожусь?»
        «Каким образом?»
        «Не все сразу. Надо подумать… А ты можешь мне теперь рассказать, почему это все случилось? Почему ты оказалась здесь, на этой планете, и почему именно тебя одну из всего Десанта переселили в шкуру зверя?»
        Из мрака поглотившей ее безысходности Лесли не увидела ничего невозможного в том, чтобы удовлетворить просьбу Тима. Хотя бы частично…
        «А я тебя искала, - медленно подумала она. - Ну, и всю „Черную пантеру“, конечно, но… в основном - тебя. Уж больно нагло ты себя вел на „Константинополе“, и мне захотелось научить тебя хорошим манерам…»
        «Ба-а, так я, оказывается, все-таки удостоился личного внимания офицера Десанта?.. Знаешь, хочу тебе сообщить, что наши чувства были взаимны… Ой, не надо скалить зубы! Лучше продолжай свою историю».
        «Продолжать?.. Кроме тебя, в вашей милой организации у меня имеется персональный враг. По его милости я и была подвергнута - сам видишь чему. Меня выследили на Центурионе, а здесь схватили и уволокли на полюс…»
        «Схватили офицера Десанта? - Тим преисполнился недоверия. - Как это случилось? Тебя что, недоучили в колледже?»
        Это напоминание о ее человеческом прошлом больно ударило по сознанию Лесли. И Роч моментально почувствовал, что переборщил.
        Громко свистнув, он отвлек Лесли от воспоминаний.
        «И что же это за враг такой? Может, я его знаю?»
        Лесли поспешно отгородила свое сознание барьером. Несмотря на все то, что с ней произошло, она не была намерена давать Рочу никакой информации о «мышке». Ведь, будучи членом «Черной пантеры», Тим вполне мог догадываться о том, кто является могущественным шефом банды, или даже знать его лично. А Лесли именно в этот момент поняла, что намерена добраться до мерзавца любой ценой.
        Обдумав ситуацию со всех сторон, она осторожно ответила:
        «Я сама его не знаю. Но в прошлый раз Роу непрозрачно намекал на то, что получил задание от некоего шефа покончить с Дубль-Эл. Похоже, когда-то я наступила ему на хвост…»
        «Так, может, и сейчас Роу выполнял поручение шефа? - ответил ей Тим. - Может, шеф догадался обо всем, что действительно с тобой случилось… Послушай, еще на Феркусе Гюж поведал мне кое-что… Он говорил о кошке, которую специально привезли вместе с тобой. И говорил, что твое переселение не в кошку, а в римлу - дело его рук».
        «Хониты никогда не лгут. Ты бы мог узнать все в свое первое посещение».
        Роч медленно качнул головой, пристально глядя на желтого зверя:
        «Да, помню, как ты изображала древнее животное планеты Хон. Однако у тебя в мыслях проскальзывали чисто человеческие понятия, что несколько меня удивило… А потом, по дороге на Феркус, меня поразило беспокойство римлы относительно маршрута…»
        «Догадлив ты, Роч».
        «Мэм, благодарю вас за комплимент… Я в последнее время многого достиг: сумел уговорить офицера Десанта согласиться на мои условия, сумел добиться комплимента… Похоже, у нас налаживаются отношения. Как вы думаете, мэм?»
        «Иди к черту!.. И прекрати меня так называть… Я больше не офицер Десанта. Твоя шайка и ты можете быть довольны…»
        «Я не доволен, - резко возразил Тим. - Я тебе уже сообщал об этом. Что делать, если мне не нравятся подобные методы?»
        Лесли чувствовала, что он не кривит душой. Роч был искренне возмущен, и ей почему-то это нравилось. Лесли удивлялась сама себе. Несколько минут назад она была уверена в том, что больше ничто во всей Галактике не может порадовать ее или удивить… А теперь она была слегка обрадована и удивлена - несколько сильнее.
        Тут до ее сознания дошла мысль Тима: «Странная ситуация… Мы с ней общаемся совершенно спокойно, хотя у нее должно быть множество веских причин для того, чтобы отправить меня на тот свет за компанию с Микки. Никогда не думал, что подобное когда-нибудь станет возможным…»
        «Я - тоже», - машинально отозвалась Лесли.
        Глава 9
        АРЕСТ
        События начали развиваться в угрожающем темпе.
        На полюс нагрянула местная полиция. Пока ее представители констатировали факты разгрома ритуального хонитского сооружения, обнаружения трупов (один - хонита, остальные - землян) и допрашивали подозреваемых, роли которых выпали на долю Наташи и Берта, Лесли пыталась оценить ситуацию.
        Осведомленность полиции о происшествии на полюсе планеты казалась весьма многозначительной. Привлечь внимание полицейских к событиям, происшедшим в столь удаленной местности, мог только тот сообщник Роу, который угнал винтолет. Люди его профессии обычно стараются держаться подальше от правоохранительных органов. Следовательно, для того, чтобы пойти в полицию или хотя бы сделать анонимный звонок, у него должны иметься веские причины.
        Такая причина, на взгляд Лесли, была только одна.
        Покушение не совсем удалось, ведь Наташа с Бертом остались живы. О Тиме Роче Лесли старалась не думать, поскольку его появление в их обществе никак не укладывалось в предполагаемую схему событий. Он затерялся где-то в близлежащих лесах, и Наташа с Бертом успешно делали вид, что его здесь и не было.
        Чувствуя настороженность, исходящую от полицейских, Лесли понимала, что на горизонте замаячили ОЧЕНЬ большие неприятности.
        Могущественный противник Лесли продолжал играть по своим правилам. И по его ходам ей можно было, пусть запоздало, приблизительно составить представление о том, насколько он осведомлен.
        После перестрелки на «Константинополе» этому человеку стало ясно, что кто-то вышел на его след. Кто именно - не составило труда догадаться. Это была Лесли Лавейни, которая благодаря своей бурной деятельности и ненужной догадливости подписала себе почти смертный приговор, который и был приведен в исполнение. Однако очень скоро незримый противник Лесли понял, что не все прошло столь гладко, как ему хотелось бы. Каким именно образом - ее не очень волновало. В конце концов, тот же Рупи мог узнать, куда НАПРАВЛЕНО сознание земной женщины.
        Потом их выследили на Феркусе и подготовили ловушку здесь, на планете Хон. Ловушка сработала, но операция удалась лишь частично, и сообщник Микки Роу сообщил обо всем в полицию, вероятно прикинувшись случайным свидетелем. У местных властей пока мало информации, но много подозрений. Ни Берт, ни Наташа и не подумают рассказывать правду и тем самым навлекут на себя массу неприятностей. На Тима надеяться не стоит. Лесли предполагала, что его благотворительность не простирается до общения с представителями закона.
        Лесли решила, что ситуация складывается не в их пользу и ей пора вмешаться.
        Поднявшись с того места, где она лежала, римла очень медленно, чтобы не спровоцировать полицейских, направилась к своим друзьям.
        Берт и Наташа сидели около борта полицейского винтолета в кольце вооруженных представителей закона.
        Высокий подтянутый офицер проводил предварительный допрос.
        Лесли скользнула мимо его ног и уселась возле Наташи. Полицейские, как один, смерили огромного зверя подозрительными взглядами и поудобнее перехватили оружие. Лескова, тоскливо посмотрев в глаза зверя, положила ладонь на желтую шкуру.
        - Это еще что? - поморщился старший офицер.
        Вздохнув, Наташа ответила:
        - Мое домашнее животное. Не обращайте внимания, господин офицер, она… меня слушается.
        - Н-да? - недоверчиво переспросил тот. - Вы ничего не путаете? Хотя я работаю на этой планете всего два года, тем не менее в местной фауне немного разбираюсь. Это же римла, очень редкое и очень опасное животное.
        - Вы ведь землянин, господин офицер? - вступил в разговор Берт Смолс. - И наверняка знаете о том, что на вашей и нашей родине некоторые любители держат дома аллигаторов, не говоря уж о тиграх и львах. Может, хотите проверить степень понятливости этого существа?
        - Давайте, - кивнул офицер. - Мне же будет спокойнее.
        - Мы не в цирке, - нахмурившись, ответила Наташа.
        - Так, господа, - с металлическими нотками в голосе сказал офицер. - Мы теряем время. И, похоже, вы не отдаете себе отчета в сложившейся ситуации. Если вы настаиваете на том, что римла принадлежит вам и должна находиться при вас, то я должен убедиться в том, что она послушна…
        - Я поняла, поняла, - раздраженно кивнула Лескова и, повернув голову к римле, попросила: - Ляг, пожалуйста.
        Желтый хищник послушно растянулся около ее ног.
        - Сядь, пожалуйста.
        Римла снова уселась. Берт с жалостью следил за ее движениями, полицейские же наблюдали с откровенным любопытством.
        - Поздоровайся с господином офицером. Немного приподняв голову, римла кивнула. Офицер раздраженно поморщился, и Лесли уловила волну брезгливого опасения. Он расценивал присутствие зверя как досадную помеху.
        Остальные полицейские переносили в грузовой винтолет останки погибших, упакованные в брезентовые мешки. Проводив один из таких свертков взглядом, офицер спросил у Наташи:
        - Интересно, давая команду растерзать человека, вы тоже прибавляли «пожалуйста»?
        - Я не давала такой команды и вообще не видела, что произошло. В тот момент мне на голову как раз падал потолок.
        - Так-так, продолжим. Значит, вы утверждаете, что попали на полюс, желал ознакомиться с местными достопримечательностями, и какие-то злоумышленники сделали попытку убить вас? Не очень-то удачная версия… Инопланетные туристы - не слишком желанные гости на полюсе. В особенности когда после их визитов остаются трупы коренных жителей. Вы понимаете, во что это может вылиться?
        Наташа пожала плечами, а Берт Смолс смотрел куда-то в сторону с таким видом, будто к чему-то прислушивался.
        Он действительно слушал указания Лесли.
        Затем, кашлянув, он обратился к старшему офицеру:
        - Мы требуем адвоката и присутствия земной полиции, поскольку являемся гражданами планеты Земля. Мы считаем ваши действия противозаконными и отказываемся отвечать на дальнейшие вопросы.
        Пока Наташа смотрела на него в замешательстве, Берт выслушал очередную порцию подсказок и добавил:
        - Мы требуем встречи с командным составом земной полиции и… представителями Десанта.
        Офицер прищурился:
        - И вы думаете, что это вам поможет? Преступление было совершено на планете Хон, разрушено местное ритуальное сооружение, и погиб хонит. Будет вполне естественным, если и достанется вам по заслугам именно на планете Хон.
        Тут Наташа и безо всяких указаний Лесли лениво процитировала:
        - Существо, подозреваемое в совершении преступных действий и имеющее подданство планеты, занесенной в Звездный реестр, подлежит судебному разбирательству в рамках законодательства той планеты, подданство которой имеет… Мы требуем адвоката и представителей земных властей. Это наше последнее официальное заявление.
        - Требуйте, пока можете, - буркнул офицер и сделал повелительный жест. - Препроводите в винтолет!
        Наташа лихорадочно обхватила шею римлы:
        - Позвольте взять с собой мою… киску!
        - Это не киска, а римла, - одернул ее офицер, - и вы не у себя дома, а на чужой планете и под следствием.
        - Она слушается только меня… и Берта, - возразила девушка. - И… может доставить вам массу неприятностей, если догадается, что ее собираются лишить хозяйки.
        Лесли отчетливо поняла, что офицер не знает, как поступить, и одновременно припоминает растерзанное тело одного из погибших.
        Коротко мотнув головой, он сказал:
        - Ладно, забирайте ее с собой. Пусть ваше земное начальство разбирается с этим… домашним животным.
        Таким образом, Лесли вместе с арестованными Бертом и Наташей оказалась в чреве полицейского винтолета.
        Весь перелет до экваториального пояса они втроем вели бурное совещание, ни слова из которого никто посторонний, однако, не слышал. Берт Смолс, взбешенный действиями полиции, с трудом сохранял спокойствие. К тому же его очень интересовало, куда делся Тим Роч. Лесли пришлось потратить примерно половину времени полета на то, чтобы его успокоить. Успокаивать его, впрочем, было особо нечем, но импульсивный Берт мог еще сильнее ухудшить ситуацию.
        Наташа, как выпускница колледжа Десанта, больше разбиралась в юридических тонкостях, и ее вопросы, адресованные Лесли, были гораздо сложнее.
        «Но ведь на Земле за считанные минуты опознают и… твое тело, и Роу, и его сообщников. Ты представляешь, какая шумиха поднимется?»
        «Представляю. На это и был сделан расчет».
        «И кем же он был сделан? - глядя на лежащую римлу, девушка прищурилась. - Уж не Роч ли нас подставил? Похоже, он знал очень много…»
        «Нет! - Лесли возразила столь резко, что даже сама вздрогнула. - Это не Тим, то есть не Роч…»
        Наташа покачала головой:
        «Ты его слишком рьяно защищаешь. Что с тобой, Лесли? Ты купилась на его показную заботу?»
        «Натуся, забудь о нем. Если я его защищаю, значит, у меня есть основания… Ведь я же тебя предупреждала: находиться рядом со мной очень опасно. Почему ты меня не послушалась? Хотела всему свету доказать, что ты - крутой офицер Десанта?!»
        После этого Лесли почувствовала, что в Наташе зреет обида, но девушка вовремя справилась с собственными эмоциями.
        «Лесли, я - взрослый человек и поступаю так, как считаю нужным. Я знала, на что иду… И вообще хватит об этом. Ты упомянула какие-то основания? Может, поделишься?»
        «Делиться, Натусик, особенно нечем. У меня есть могущественный враг. Теперь он стал и вашим врагом. Готовься. Как только произойдет опознание моего тела… Фу, как нелепо звучит!.. На вас посыплется град вопросов. И тут особо делать нечего, кроме одного. Запомни: никому ничего не говорить, ни на какие вопросы не отвечать! Требуйте встречи с Макаровым».
        «Ах, с Макаровым… Значит, все-таки он тебя прикрывал? Я ведь не ошиблась, Лесли?»
        «Тебя это не касается. Мне надо добиться встречи с ним. Если мне удастся убедить генерала, что я - это я, то вы… может, и выберетесь из этой заварушки».
        «Мы? А ты?»
        «А мне выбираться, как ты понимаешь, некуда. У меня осталась только одна цель: поквитаться с той гадиной, которая засунула меня в звериную шкуру».
        Наташа лишь печально кивнула в ответ. Лесли чувствовала, что исходя из лучших побуждений девушка старается спрятать подальше собственные соображения о возможности мести.
        Подозреваемых привезли на экватор и с некоторой торжественностью развели по камерам обычно пустующей тюрьмы. Столь громкие происшествия были на планете Хон невероятной редкостью. Все представители полиции, начиная от шефа и заканчивая водителем винтолета, находились в возбужденном состоянии. Они предвкушали громкое и сенсационное дело.
        Два дня Наташу и римлу держали в одной камере, Берта - в другой. Все это время местный следователь пытался получить от них хоть какую-то информацию. Шеф полиции на пару с губернатором планеты Хон вели с администрацией Земли волнующие переговоры. Для обоих деятельность на столь высоком уровне была в новинку, и они преисполнились ощущением собственной значимости, а соответственно, осознали свою важность и солидность.
        Переговоры с Землей увенчались успехом. Результат их, правда, не оправдал радужных надежд шефа полиции и губернатора. Едва на Земле стало известно, что по подозрению в убийстве задержаны офицер Десанта и бывший охранник межзвездного крейсера «Константинополь», как на Хон стали слетаться представители различных ведомств. Однако почему-то все они не считали нужным советоваться с шефом местной полиции и даже с губернатором планеты. Земные криминалисты занялись трупами погибших, земные следователи - подозреваемыми. Криминалистам повезло больше, ибо следователи добились от Наташи с Бертом лишь подтверждения их личностей да требования встретиться с высоким начальством.
        Еще через неделю участие хонитских правоохранительных органов в расследовании столь загадочного дела вовсе сошло на нет. И подозреваемые и трупы были отправлены на Землю для дальнейшего разбирательства.
        Лесковой удалось добиться разрешения на то, чтобы опасный хищник провел весь путь до Земли в ее каюте. Берт был от них изолирован, но и Наташа и Лесли надеялись, что скоро встретятся с ним.
        Четыре дня перелета они скоротали в телепатических беседах на всевозможные темы.
        И вот они оказались на родной планете.
        Вдохнув на космодроме воздуха, наполненного запахами трав, Лесли прислушалась к своим ощущениям. Когда-то, как ей теперь казалось, очень давно, она считала, что ей не суждено вернуться на Землю. Но все же она здесь… Лесли сочла, что это - доброе предзнаменование. Раз она все-таки добралась сюда, то сумеет встретиться с Макаровым.
        Однако прежде ей довелось увидеться с другим своим начальником.
        На следующий день после возвращения на Землю Наташу вызвали на очередной допрос. Разумеется, о животном речи не шло, но Лесли выскользнула из камеры вслед за девушкой и пошла рядом как ни в чем не бывало. Охранники недовольно переглянулись. Наташа торопливо сказала:
        - О, прошу вас, не оставляйте ее одну. Без меня римла начнет нервничать, и… за последствия я не могу ручаться.
        - Да нам-то что? - пожал плечами молодой охранник, косясь на зверя. - Сама завела такую киску, сама с ней и нянькайся. И по шапке получай тоже сама.
        Их привели в большую прокуренную комнату. На стуле около стены сидел Берт Смолс и с наслаждением курил сигарету.
        За письменным столом восседал представитель земной полиции, следователь по фамилии Морган, а из угла в угол нервно расхаживал полковник Халимов, явно забыв про потухшую трубку, торчащую у него изо рта.
        Увидев своего непосредственного начальника, Лесли испытала нечто странное. С одной стороны, она была безумно рада с ним встретиться, а с другой… ей не хотелось, чтобы Халимов вмешивался в расследование раньше, чем она попытается связаться с Макаровым.
        К тому же от Халимова исходили столь ощутимые волны тревоги, боли и бешенства, что Лесли поняла: достучаться до его сознания она не сможет. Полковник Халимов был надежно прикрыт от ее вмешательства стеной размышлений о собственных проблемах.
        Берт, докурив сигарету, подмигнул Лесли и окинул Наташу тревожным взглядом, проверяя, в порядке ли девушка.
        Повинуясь указанию Моргана, та села на стул, выставленный на середину комнаты, а Лесли улеглась возле ее ног.
        Халимов наконец остановился и, не вынимая трубки изо рта, с откровенной неприязнью взглянул сначала на девушку, потом на зверя.
        - Я что, кабинетом ошибся? - Халимов не скрывал своего негодования, обращаясь к следователю. - Вместо следственного изолятора попал в цирк?
        Морган устало потер лицо и проговорил, словно оправдываясь:
        - Виноват, господин полковник… Подследственная Лескова прибыла с планеты Хон… вместе со зверем. Утверждает, что это - ее животное, и оно… в смысле римла, без Лесковой натворит бед.
        - А вы, конечно, не знаете, как сделать так, чтобы животное не натворило бед? - колко поинтересовался Халимов.
        Чувствуя, что сейчас последует приказ отправить ее в зоопарк, Лесли просигналила Наташе:
        «Быстро, Натусик! Скажи ему какую-нибудь дерзость!»
        «Дерзость?» - изумилась девушка.
        «Давай-давай, я знаю, что говорю!»
        Выпрямившись на стуле и смирившись с необходимостью нагрубить полковнику Десанта, Наташа звонко проговорила:
        - А что, господин полковник, разве присутствие животного помешает вам разобраться в ситуации?
        Халимов вздрогнул и сильно прикусил мундштук своей трубки. Кончики его пышных усов дернулись, лицо начало приобретать кирпичный оттенок.
        Он разозлился, однако Наташин выпад достиг цели.
        - Знаете, Лескова, мне в данный момент не помешает ни ваша… киска, ни черт с дьяволом! - прорычал он. - Итак, что вы делали на Хоне?
        - Осматривала достопримечательности.
        - Одна?
        - Нет. С Бертом Смолсом и… с моей римлой.
        - Вы в отпуске?
        - Нет. Временное отсутствие заданий.
        - Вы, Лескова, давно знакомы со Смолсом? Наташа сделала круглые глаза.
        - Вы же знаете, господин полковник, мы встретились на «Константинополе».
        При упоминании названия крейсера Халимов сморщился, будто съел лимон. Потратив пару секунд на то, чтобы справиться с чувствами, полковник зло сказал:
        - Слушайте, Лескова, я одного не понимаю: на кого рассчитаны ваши сказки? Про осмотр достопримечательностей вы могли рассказывать тупым хонитским полицейским. Мне поведайте о другом: что там делала Лесли Лавейни и как, черт возьми, получилось, что она погибла? А?
        Не удержавшись, Наташа посмотрела вниз и встретилась с горящим взглядом зверя. Произошло то, что и должно было случиться: экспертам удалось идентифицировать обожженное до неузнаваемости тело.
        Не дождавшись ответа, Халимов рявкнул:
        - Что, отговорок не придумали? Ничего… вот отправлю я вас обоих на «промывку мозгов», и все станет на свои места.
        - Господин полковник, - осторожно подал голос следователь. - Но ведь установлено, что Лавейни убита мощным разрядом излучателя. На рукоятке оружия обнаружены отпечатки пальцев Микки Роу. А сам Роу найден… с оторванной головой.
        - Я это знаю, - членораздельно проговорил Халимов, с ненавистью глядя на Моргана. - Я знаю, что там был Роу с компанией своих дружков и там была Лесли. И она погибла. Теперь я желаю выяснить подробности. А эти двое… похоже, кого-то покрывают. Согласитесь, что их упорное молчание выглядит несколько… подозрительно?
        - Согласен, - вздохнул следователь.
        - Какая дикая ситуация! - взбешенный Халимов снова начал вышагивать по кабинету. - Мой лучший агент! Черт, черт! Я отсылаю ее в отпуск. Месяц я пребываю в уверенности, что она отдыхает… И - раз! Ее труп обнаруживают на какой-то занюханной планете. Там же находится еще один офицер Десанта, который хранит полное молчание! Черт! Лескова, как мне надо это понимать?
        - Нам надо поговорить с Макаровым, - вздохнула девушка.
        - С Макаровым! - Халимов воздел руки к потолку. - Они желают говорить с Макаровым! А почему не с Советом Безопасности? Или - на худой конец - не с Господом Богом? Что вы намереваетесь сообщить генералу такого, чего не мог бы услышать и я?
        Лесли горестно смотрела на полковника снизу вверх. Она прекрасно понимала его состояние, чувствовала его недоумение и негодование, но не имела ни малейшей возможности сообщить Халимову о том, что умерла лишь наполовину.
        Когда полковник умолк, подал голос Берт Смолс:
        - Сэр, но нам действительно надо с ним поговорить. Это касается лейтенанта Лавейни.
        - Лавейни… - сквозь зубы пробурчал Хали-мов. - Я, молодой человек, являюсь ее… вернее, являлся ее непосредственным начальником. И я имею право знать все, что касается моего офицера… столь зверски убитого.
        - После Макарова, сэр, - твердо сказал Берт.
        Полковник открыл рот, вероятно намереваясь обрушить на голову Берта все громы и молнии, которые только имелись в его распоряжении, но потом передумал.
        - Черт бы побрал вас обоих! - заявил он, подходя к столу и протягивая руку к телефону. - Имейте в виду: я рискну. Но только в память о Лесли! Если же Макаров… короче, если ему не понравится то, что вы сообщите, у вас будут серьезные неприятности.
        И начал ожесточенно нажимать кнопки.
        Следователь с интересом следил за действиями полковника.
        Тем временем Смолс мысленно спросил у Лесли:
        «А что, собственно, мы должны рассказать Макарову? Я слабо представляю себе разговор с ним».
        «Берт, не волнуйся. Я попробую сама поговорить с ним. Если же мне не удастся его убедить, то… вам придется изложить все, что знаете».
        После короткого телефонного разговора лицо полковника Халимова выражало откровенное недоумение. Развернувшись к Наташе и Берту, он сообщил:
        - Генерал вас примет. Разумеется, животное придется оставить здесь.
        - Не-ет! - в один голос воскликнули подследственные.
        Халимов шумно вздохнул:
        - Что-то у вас слишком много требований, молодые люди… Впрочем, это забота Макарова. Он у нас - известный любитель животных.
        И всю троицу повезли на прием к генералу, который даже ради столь неординарной встречи не пожелал покинуть свой кабинет.
        По дороге Лесли начала волноваться. От предстоящего разговора зависело их будущее: как ее собственное, так и Наташи с Бертом. Впрочем, за себя она волновалась мало. Фактически она - мертва, что было подтверждено экспертизой.
        Она представляла себе разговор с Макаровым и так и эдак и вынырнула из тумана тревожных размышлений только тогда, когда они уже стояли перед толстой дверью, ведущей в кабинет генерала.
        Меланхоличный секретарь Макарова, за время службы при генерале навидавшийся всякого, бесстрастно окинул взглядом полицейских, заполнивших приемную, напряженного Халимова и странную троицу: коротко стриженную девушку, мускулистого парня и большого желтого зверя.
        Когда полицейские и Халимов расположились в приемной, секретарь по коммутатору доложил генералу, что визитеры прибыли. Отключив связь, он сделал жест рукой, приглашая посетителей пройти в кабинет.
        Слегка побледневший от волнения Берт Смолс толкнул рукой тяжелую створку и пропустил вперед Наташу с римлой.
        - Только эти трое, - услышали они спокойный голос секретаря у себя за спиной.
        Шагнув через порог, Лесли почувствовала, как ее волнение куда-то исчезает. Здесь все было по-прежнему, так же, как и при последнем ее визите. Просторный кабинет, залитый светом, текущим из огромного окна, прикрытого пуленепробиваемым стеклом, П-образный стол и… тот, кто сидел за этим столом.
        Глаза генерала Макарова оставались тусклыми и непроницаемыми все время, пока трое визитеров пересекали кабинет. Он не выказал ни малейшего удивления, увидев среди них экзотическое животное.
        - Здравствуйте, сэр, - в один голос, с одинаковой неуверенностью произнесли Берт и Наташа.
        Макаров со скучающей миной на лице подпер голову рукой, а другой небрежно махнул в сторону кресел.
        Покосившись на римлу, Лескова и Смолс сели, а Лесли осталась стоять посередине между ними.
        Она никак не могла решиться на контакт с Макаровым, однако чувствовала его тщательно скрытое напряжение.
        - Здравствуйте, молодые люди, - проговорил генерал. - Слышал, слышал… Погром на планете Хон. Взбаламутили планетку… Такое количество трупов для них в новинку. И о чем же вы хотели со мной говорить? Я слушаю.
        В кабинете воцарилась звенящая тишина. Макаров терпеливо ждал. Берт продолжал белеть от волнения, Наташа, наоборот, покрылась красными пятнами.
        Лесли поняла, что больше тянуть время нельзя.
        Она сделала шаг вперед по мягкому ковру и подняла голову. Макаров перевел взгляд на животное и совершенно неожиданно для себя услышал, как в его мозгу зазвучал знакомый голос:
        «Леня, Леня! Послушай меня. Тебе ничего не мерещится, ты не сошел с ума. Ребята привели меня к тебе, потому что не было другого выхода… Леня, ты меня слышишь? Это я, Дубль-Эл…»
        «Но где ты?» - Макаров сначала мысленно задал вопрос, а потом начал соображать, что вообще происходит.
        «Я здесь. Меня не совсем убили!»
        Большое животное, сделав еще один шаг вперед, подняло одну лапу и положило ее на край письменного стола Макарова.
        Тот в свою очередь чуть приподнялся в кресле.
        Лесли видела, что генерал начал волноваться. Тусклые глаза его утратили оттенок бутылочного стекла и сверкнули зеленью - почти такой же, как звезды на его погонах. На бледном лице появился слабый румянец.
        «Леня, - продолжала настойчиво звать Лесли, - та тварь, которую мы с тобой хотели выследить, успела понять, что я за ней охочусь. И засунула мой разум в это тело, чтобы я уже никому и ничего не могла рассказать».
        «Лесли?»
        «Да, это я, я!»
        «Но как… это случилось?»
        «Долгая история. Главное, чтобы ты мне поверил. И тогда в ближайшее время мы сможем поймать нашу „мышку“».
        Когда Макаров поднял руку, чтобы расстегнуть верхнюю пуговицу форменного мундира, Наташа с Бертом вздрогнули. Они оба внимательно наблюдали за генералом и за римлой, чтобы понять, в какой стадии находятся их переговоры.
        Берт первым сообразил, что все в порядке. Перехватив вопросительный взгляд Наташи, он показал ей указательный и большой пальцы, соединенные в кольцо.
        Девушка улыбнулась и немного расслабилась.
        Макаров, на минутку отвлекшись от мысленной беседы, резко бросил:
        - Лескова?
        - Да, сэр! - Наташа выпрямилась.
        - Вы по-прежнему хотите со мной разговаривать?
        - Нет, сэр. - Наташа кивнула в сторону римлы. - Лесли все расскажет лучше.
        - Смолс?
        - Что, сэр? А я вообще молчу, сэр. Тут полно старших по званию…
        - Тогда вы оба - свободны!
        - Есть, сэр! - Наташа и Берт быстро покинули свои места и направились к двери.
        В самом конце коридора их настиг окрик генерала:
        - Подождите там, в приемной… Секретарю скажите, что я занят для всех, а полковнику - что я его вызову. Позже.
        Синхронно кивнув и довольно переглядываясь, молодые люди покинули кабинет.
        Полковник Халимов подпрыгнул на своем стуле при их появлении. Уразумев, что хищник остался с генералом, и, разумеется, не удовлетворившись переданным приказом, он на свой страх и риск решил проверить, все ли в порядке с Макаровым.
        За что и поплатился.
        Просунув голову за дверь, Халимов едва успел увидеть спокойно лежащего на полу хищника, как живой и совершенно здоровый Макаров ледяным тоном осведомился:
        - Вы плохо слышите, полковник? Вас кто-нибудь звал?
        - Простите, сэр, - забормотал Халимов, успевший по инерции сделать шаг вперед. - Я только… только хотел убедиться, что с вами ничего не случилось.
        - Убедились? - насмешливо поинтересовался Макаров.
        - Да, сэр. Спасибо, сэр. Извините, сэр… - Халимов начал осуществлять отступательные маневры.
        - Полковник! - окликнул его генерал. - За Лескову и Смолса вы лично отвечаете головой!
        - Слушаюсь, сэр! - ответил Халимов и исчез из кабинета окончательно.
        Когда дверь за ним закрылась, Макаров, расстегнув еще одну пуговицу мундира, двинулся в обход своего стола.
        Оказавшись рядом с римлой, он присел в кресло - так, чтобы его голова находилась на уровне головы животного.
        - Лесли? Это действительно ты? - прошептал Макаров и получил в ответ кивок.
        Окинув взглядом все тело римлы - от коротких, жестких усов до кончика длинного хвоста, - генерал нерешительно протянул было руку к ее шее, но потом отдернул.
        «Боишься?» - печально подумала Лесли.
        Макаров отрицательно качнул головой:
        «Просто подумал, что будет нескромно с моей стороны гладить по ушам лейтенанта Десанта».
        «Лейтенанта больше нет. Мое тело сжег Роу».
        «Но, похоже, ты с ним расквиталась? В докладе было подробное описание его трупа с оторванной головой».
        «С ним - да. А вот с его шефом еще предстоит поиграть в „кошки-мышки“».
        В Макарове проснулся профессиональный интерес.
        Подавшись вперед в кресле, он внимательно всмотрелся в глаза зверя.
        «Ты знаешь, кто он? Ты его вычислила?»
        «Нет, не успела. Но теперь это будет нетрудно сделать. Похоже, он знает о том, что не разделался со мной до конца. А мы знаем о сфере его интересов».
        «И какова же она?»
        «Пересадка сознания. Потрясающая способность аборигенов планеты Хон, о которой стало известно нашей „мышке“. Он намеревался прибрать это дело к рукам. Вероятно, один из хонитов согласился на сотрудничество. Его имя - Рупи, правда… нам это мало что дает. Скорее всего, ценности, награбленные „Черной пантерой“, шли на строительство лаборатории. „Мышка“ собиралась изучить хонитский феномен и поставить его на поток. И я тому живое подтверждение, поэтому я для „мышки“ опасна вдвойне».
        «Он попытается вывести тебя из игры».
        «Разумеется. Причем в ближайшее время».
        «Хотелось бы мне увидеть… негодяя, который проделывает подобные эксперименты… Впрочем, думаю, я с ним давно знаком… Значит, пересадка сознания? Ну, Лесли, одной загадкой меньше. Помнишь Джона Смита? А, вижу, что помнишь. Думаю, что у него было задание узнать, как далеко продвинулась земная наука в этом направлении. Правда, там и узнавать нечего. Наши исследователи топчутся на том же месте, что и двадцать лет назад… Правда, цели они преследуют совершенно другие… Но я… Прости меня! Это я впутал тебя в эту историю, и из-за меня ты теперь… в таком виде».
        «Нет, Леня, - твердо возразила Лесли, - не из-за тебя. К тому же я уже научилась находить некоторые позитивные моменты в моем нынешнем положении. Например, сейчас нас никто подслушать не может».
        Макаров тяжело вздохнул:
        «Подслушать действительно сложно… Но и ситуация остается сложной. Дело о погроме на планете Хон взято под контроль Советом Безопасности. Разумеется, не без вмешательства „мышки“. Этому человеку необходимо быть в курсе событий. И может возникнуть ситуация, когда даже я не смогу ничего сделать. А я не хочу тобой рисковать».
        «Не волнуйся, Леня. Теперь я могу постоять за себя гораздо лучше, чем раньше. Мы хотели поймать „мышь“, и мы ее поймаем. По крайней мере, других дел у меня нет».
        Глава 10
        ЗАКРЫТОЕ ЗАСЕДАНИЕ
        Как ни странно, но после столь удачного общения с Макаровым Лесли не испытала особой радости. Ей показалось, что способность радоваться или надеяться умерла вместе с телом. К тому же в последнее время все ее надежды и попытки добиться их осуществления оборачивались еще большими неприятностями.
        На этот раз неприятности возникли без всяких прелюдий, то есть надежд на благоприятное изменение ситуации Лесли уже не имела.
        Вечером того же дня в следственном изоляторе, где находились Наташа, Берт и римла, поднялась невообразимая суета. Лесли почувствовала отголоски нервозности персонала даже сквозь толстенные стены камеры.
        Наташа, не чувствуя приближения беды, лежала на откидной койке. Она-то была уверена, что Макаров сделает все возможное, чтобы добиться их освобождения. Но, исполненная радужных ожиданий, девушка все-таки заметила, что ее соседка по камере нервно бродит из угла в угол, похлопывая себя хвостом по бокам.
        «Что с тобой, Лесли? По-моему, все прошло удачно».
        «С Макаровым - да. - Остановившись, римла посмотрела на Наташу мерцающими глазами. - Но случилось что-то еще. Макаров на нашей стороне, но, к сожалению, он не всесилен. У нас и у него - за компанию - есть очень могущественный враг».
        Наташа усмехнулась:
        «Что враг существует - это понятно. Но что ты имеешь в виду, говоря о его могущественности? Ведь Макаров - генерал Десанта, и выше его по положению только…»
        «Именно, Натусик, именно. Похоже, настал тот момент, когда тебе следует узнать, что наш враг засел в Совете Безопасности».
        Улыбка медленно сползла с лица Лесковой. Девушка побледнела и уселась на койке. Лесли понимала причины ее смущения. Наташа, как и любой законопослушный гражданин, разделяла всеобщее мнение о членах Совета Безопасности как о честных, неподкупных гражданах, поставивших целью своей жизни заботу о мире и спокойствии в Солнечной системе.
        «Натусик, вспомни старую поговорку: в каждом стаде имеется паршивая овца. Увы, моя дорогая. Даже у членов Совета имеются разные человеческие слабости…»
        «Ты знаешь, кто он? Его имя?»
        «Нет, Натусик, не знаю».
        «Но в таком случае ты не можешь выдвигать подобные обвинения! Для этого нужны ОЧЕНЬ веские основания! Я не верю тебе. Прости, но не верю».
        Лесли чувствовала, как волнение за стенами нарастает. Там, в следственном изоляторе, происходило что-то важное.
        Римла, вплотную приблизившись к Наташиной койке, уселась на пол перед девушкой.
        «Натуся, слушай внимательно. Похоже, очень скоро ты получишь подтверждение… Что-то происходит, и мне это „что-то“ совершенно не нравится. Сдается мне, наш враг предпринял какие-то шаги, так что готовься к худшему… Пока у меня есть возможность, я тебе кое-что расскажу. Эта история началась давно. Я курировала строительство ракетного завода. Там произошла диверсия. Ее устроили Микки Роу и Айвар Соджес. Похоже, им были необходимы кое-какие редкие детали, нужные для монтажа систем управления, но не это теперь важно. Мы их арестовали, однако вмешалась полиция… Понимаешь, Натусик, полиция влезла в дела Десанта. Началась такая неразбериха, что нормально провести следствие не удалось. Совет… заметь, Натусик, именно Совет Безопасности запретил „промывку мозгов“ этих опасных преступников. Однако еще до запрета наши специалисты успели слегка прозондировать сознание Роу и установить его связь с „Черной пантерой“. Потом Соджеса убили прямо в тюрьме. Как тебе это нравится?»
        «Совсем не нравится», - озадаченно подумала девушка.
        «Покровитель Роу и Соджеса боялся, что один из них проболтается. Поэтому и был запрещен зондаж, поэтому бандитов от нас и забрали. Ну, Соджеса убили, а Роу сослали на Анарду, но он умудрился оттуда сбежать! Каким это образом? Все указывает на то, что у Роу был весьма влиятельный покровитель… Ах нет, это было позже. Еще до побега Роу Макаров поделился со мной подозрениями относительно одного из членов Совета. Тогда-то мы и отправились на „Константинополь“. Впрочем, эта часть истории тебе известна».
        И тут рассказ Лесли был прерван.
        Мягко отъехала в сторону бронированная дверь камеры, и в проем шагнули двое вооруженных охранников. Дула их автоматов были нацелены на желтого зверя.
        «Вот оно, Наташа!» - только и успела подумать римла.
        Следом за охранниками вошел следователь Морган, тоже вооруженный.
        - В чем дело? - крикнула Лескова, спрыгивая со своей койки.
        - Ни с места! - холодно отозвался следователь, направляя на девушку револьвер.
        - Но я могу узнать, что происходит?
        - Пока ничего, - зловеще ответил Морган. - Небольшое переселение. Прикажите вашему животному следовать за нами. В противном случае у нас имеется приказ застрелить хищника.
        «Ну, что я тебе говорила? - подумала Лесли. - Ладно, Натусик, будем прощаться… Я пойду с ними, потому что мне еще рано умирать. Надеюсь, увидимся».
        Наташа покачала головой, затем медленно проговорила:
        - Она пойдет с вами. Могу я погладить ее?
        - Побыстрее.
        Подойдя к римле, Лескова нагнулась и обхватила ту за шею. Лесли, не удержавшись, лизнула девушку в щеку шершавым языком.
        «Натусик, советов давать я больше не могу. Ориентируйся по обстановке и будь начеку. Ничего не подтверждай и не рассказывай, пока дело не дойдет до решительной фазы… Ох, милая моя, ведь я предупреждала: не связывайся со мной! Ну, все. Держись».
        И, вывернувшись из рук девушки, римла неторопливо направилась к двери. Дула автоматов поворачивались вслед за животным, готовые выплеснуть смертоносные заряды.
        Проводив римлу тоскливым взглядом, Наташа уселась обратно на койку.
        - А что все-таки случилось? - крикнула она в спину Моргана, выходившего из камеры.
        Оглянувшись через плечо, тот нехотя ответил:
        - Ваше загадочное дело, Лескова, взято под контроль Советом Безопасности.
        - Понятно, - пробурчала девушка.
        Лесли под усиленным конвоем отвели в маленькую, особо изолированную камеру. Здесь под потолком висели две кинокамеры, фиксировавшие любое движение зверя.
        Оставшись в одиночестве, римла улеглась на полу и, уткнув морду в лапы, начала размышлять.
        То, что ее разлучили с Наташей, говорило о многом.
        Например, о том, что всесильный противник сделал очередной ход. Судя по всему, ему стало известно о визите подследственных а сопровождении римлы к Макарову. Если «мышка» узнала о том, чье сознание скрывается под желтой шкурой, значит, он вполне мог предположить, что лейтенант Десанта попробует связаться с генералом. Следовательно, Макаров тоже оказался в зоне риска.
        Лесли попыталась предположить, что теперь предпримет противник. Итак, одному из членов Совета необходимо срочно избавиться от двоих подследственных, римлы и, главное, генерала Макарова. Устранить опасных подследственных не составило бы труда, если бы им не покровительствовал глава Десанта. Следовательно, Макарова необходимо как можно скорее дискредитировать - так, чтобы потом никто уже не поверил ни единому его слову.
        Одному члену Совета без поддержки это не под силу, как бы хитер и изворотлив он ни был. К тому же «мышке» следовало соблюдать величайшую осторожность и - ни словом, ни взглядом - не выдать свою личную заинтересованность. Для этого требуется поддержка всех членов Совета, а их, не считая хитрой «мышки», двенадцать, и каждого надо убедить, осторожно подтолкнуть к решению, выгодному «мышке».
        Пока Лесли обдумывала, какие шаги предпримет противник, пролетела вся ночь. Впрочем, никаких иных занятий у нее не было.
        К утру она составила весьма мрачный прогноз.
        Ведь у всех, кто мог бы ей помочь, были, что называется, связаны руки. О Макарове Лесли ничего не знала, но она могла предположить, что генералу тоже приходится несладко…
        Устав изобретать фантастические варианты спасения, Лесли обратилась к мысли о побеге.
        Как раз когда она исследовала стены и пол камеры, начала медленно приоткрываться дверь.
        Римла замерла. Уже не думая ни о чем, кроме побега, Лесли тщательно изучила эмоциональный фон в коридоре изолятора. Через минуту она испытала горькое разочарование - перед камерой собралось слишком много вооруженных людей. Их жизнями Лесли рисковать не могла, как бы ни хотелось ей вырваться на свободу. К тому же она понимала, что и физическим возможностям римлы есть предел. Даже если бы при попытке к бегству она растерзала десяток ни в чем не повинных охранников, просто исполняющих чей-то приказ, то не смогла бы выбраться из изолятора. Если бы ее не подстрелили, то с цифровыми замками на дверях ей уж точно не справиться…
        Зашипев от злости, Лесли позволила войти в камеру одному из охранников, облаченному в комбинезон из сверхпрочной ткани. Она чувствовала, что ему страшно, но он вынужден выполнять приказ.
        Она не сопротивлялась, когда на нее надели энергетический ошейник. Такие ошейники обычно применялись для усмирения особо буйных преступников. Он позволял двигаться только в нужном сопровождающему направлении, а при малейших признаках неповиновения начинал сжиматься, перекрывая доступ воздуха в легкие.
        Лесли прекрасно знала все особенности ошейника, поэтому покорно двинулась по коридору, повинуясь вооруженным охранникам.
        Она явственно чувствовала неприязнь и страх, вызываемые ею.
        «Что ж, - мрачно подумала она, - я для этих ребят - только хищник, опасный и неприятно пахнущий. Я сама на их месте тоже не была бы в восторге».
        Лесли предполагала, что ее просто переводят в лабораторию тюрьмы для каких-нибудь опытов, и была несколько удивлена, когда ее погрузили в специализированную закрытую машину и куда-то повезли.
        «Ну, похоже, это конец. Скорее всего, меня везут в ветлечебницу на усыпление».
        Однако через полчаса римла оказалась в помещении, предназначенном для совершенно иных целей.
        Сквозь прозрачную стенку силового колпака Лесли рассматривала сферический зал, в котором обычно проводились экстренные закрытые заседания Совета Безопасности. Пару лет назад ей довелось побывать здесь. Только тогда лейтенант Лавейни сидела в самом последнем ряду кресел амфитеатра.
        Они занимали добрую половину зала, поднимаясь чуть ли не до потолка. На противоположной стороне был расположен экран, а перед ним - длинный стол для членов Совета.
        Колпак, под которым лежала римла, почему-то разместили очень близко от этого стола. Сбоку, между рядами амфитеатра и экраном, как раз напротив Лесли, находилось небольшое возвышение с несколькими креслами. Обычно там располагались докладчики, собиравшиеся высказаться по тому или иному вопросу, или же… или подсудимые. Сейчас кресла еще пустовали, но Лесли почти не сомневалась в том, кого именно там увидит.
        Зал потихоньку наполнялся.
        Римла замечала устремленные на нее изучающие взгляды, но совершенно не чувствовала ничьих эмоций и не улавливала мыслей.
        Спустя пару минут она догадалась, что находится «под колпаком» во всех смыслах - силовое поле делало невозможным телепатический обмен.
        Итак, предстояло закрытое заседание Совета Безопасности.
        Чуть повернув голову, Лесли наблюдала, как тринадцать членов Совета занимают свои места. Один из них затеял грязную игру.
        Кто-то из этих респектабельных, высокопоставленных граждан сейчас готовится к последней атаке и, скорее всего, надеется выиграть.
        С другой стороны заполнялись ряды амфитеатра.
        Лесли увидела полковника Халимова, занявшего место в первом ряду. Полковник был насуплен и нервно пожевывал мундштук своей неизменной трубки. Не имея возможности прочесть его мысли, Лесли только могла предположить, что ее прямой начальник озадачен происходящим и не слишком хорошо ориентируется в обстановке.
        Кроме него, в зал входили другие чины Десанта и полиции. Лесли заметила даже следователя с планеты Хон.
        Она внимательно разглядывала публику, но ее отвлекло движение в глубине зала, за возвышением для докладчиков. Там открылась незаметная дверь, и появились Наташа с Бертом в сопровождении охраны. Друзья одновременно увидели римлу, прикрытую силовым колпаком. Наташа кивнула, а Берт вымученно улыбнулся.
        Следом - к ужасу Лесли и легкому изумлению публики - появился Леонид Макаров. Его тоже сопровождала охрана, однако генерал был в мундире десантников, и никто не отважился снять с его погон вызывающе сиявшие, крупные звезды. Макаров имел вид человека, который оказался здесь по собственной прихоти. Он дернул плечом, когда один из охранников попытался подтолкнуть его к креслу. Парень отдернул руку, словно обжегся о генеральскую звезду, а Макаров уселся в кресло, закинув ногу на ногу.
        Для начала он обвел равнодушным взглядом зал, и Лесли заметила, как многие смущенно потупились. Затем Макаров посмотрел в ее сторону, вздернул брови, будто говоря: «Ну, что же поделаешь…» - и подмигнул.
        Лесли прекрасно его поняла. У нее и у Макарова сейчас была прекрасная возможность вычислить «мышку» и вдоволь понаблюдать за маневрами противника.
        И лейтенант Лавейни приготовилась.
        Прозвучал сигнал, возвещающий о начале заседания. Шум в зале постепенно стих, многочисленные охранники замерли возле стен зала.
        Первый секретарь Совета Безопасности, проводивший заседание, призвал к порядку, напомнил об ответственности и попросил огласить суть дела.
        С десятого ряда амфитеатра спустился хонитский следователь и, подождав, пока рядом с ним окажется дистанционно управляемый микрофон, начал рассказывать обо всем, что произошло на планете Хон. Лесли внимательно следила за его рассказом, но не обнаружила ни неточностей, ни подтасовок. Впрочем, и без этого рассказ выглядел впечатляюще: трое землян устроили перестрелку возле культового сооружения местных жителей, в результате чего строение было разрушено и погиб один хонит.
        Берт Смолс, не дослушав следователя до конца, поднял вверх руку.
        Секретарь Совета покосился на него:
        - Вы имеете дополнения, Смолс?
        - Да, некоторые… - Берт, скрестив руки на груди, смерил следователя взглядом. - Лесли Лавейни не могла участвовать в перестрелке. У нее повредился рассудок, и она не понимала, что делает.
        - Очень интересно, - тут же вмешался Майкл Феррис - самый въедливый из членов Совета Безопасности. - Об этом нам ничего не известно, поэтому, Смолс, изложите все подробно.
        Лесли рассматривала Ферриса, пока тот говорил.
        Она помнила, что после инцидента на «Константинополе» он задавал слишком много вопросов. По ее представлениям, Майкл Феррис неплохо подходил на роль «мышки». По крайней мере, он слишком суетился.
        Берт начал отвечать:
        - Лейтенанта Лавейни похитили на планете Хон. Это произошло вечером, а утром следующего дня она была обнаружена блуждающей по берегу океана. Она не понимала, что делает. С ней что-то случилось, и я повез ее на Феркус. Вы можете получить подтверждение от главврача лечебницы, в которую я ее поместил.
        Майкл Феррис внимательно посмотрел на него:
        - А вы, молодой человек, насколько я понимаю, подружились с лейтенантом Лавейни на крейсере «Константинополь»?
        - Можно сказать и так.
        - И ваша дружба зашла столь далеко, что когда лейтенант получила отпуск, а вы уволились со службы в охране, то вместе отправились на планету Хон?
        Вопрос прозвучал довольно язвительно. У Берта сверкнули глаза: бывший охранник явно вознамерился нахамить Феррису. Однако Макаров вовремя повернул голову и выразительно посмотрел на молодого человека. Берт, опомнившись, вежливо ответил:
        - Совершенно верно, сэр.
        У Ферриса наготове был следующий вопрос:
        - А зачем, Смолс, вы повезли лейтенанта Лавейни обратно с Феркуса на Хон, если утверждаете, что она не сознавала, что делает, и нуждалась в длительном лечении?
        Берт улыбнулся. Судя по всему, он загодя придумал ответ на этот вопрос:
        - Это была идея хонита по имени Гюж… позже погибшего. Он утверждал, что возвращение на Хон может поправить помраченный рассудок лейтенанта. Ну, в этом самом ритуальном сооружении.
        Феррис ехидно усмехнулся:
        - С вашей стороны, Смолс, очень разумно все сваливать на хонита, который не может ответить на наши вопросы. В таком случае у меня вопрос по ходу дела. Вот это животное, которое вы упорно таскаете за собой повсюду, - откуда оно взялось? Вы что, попутно занимались дрессировкой хищника?
        - Нет, не занимался. Это животное… принадлежало Гюжу. Знаете, сэр, римла - древнее хонитское животное, а Гюж - тоже обитатель той планеты. Так что они подружились… несколько раньше. Гюж возил с собой хищницу, а когда он погиб, то римла… проявила склонность к Наташе.
        - Может, вы и не замечаете, Смолс, но вы снова все сваливаете на погибшего Гюжа… К тому же у нас имеется аргументированное заключение хонитских специалистов. По их мнению, римлы чудовищно кровожадны и совершенно не поддаются никакой дрессировке. К тому же они испытывают патологическую неприязнь ко всем существам, не относящимся к их племени. А уж к землянам - тем более!
        И Феррис непроизвольно покосился на животное, спокойно лежавшее под силовым колпаком. Римла в свою очередь повернула голову и уставилась на мужчину горящими глазами.
        Лесли казалось, что Феррис проявляет чрезмерную активность. И она была бы уверена, что обнаружила «мышку», если бы не поняла, что Феррис всегда ведет себя подобным образом.
        Берт пожал плечами, но промолчал. Секретарь Совета призвал не отвлекаться на пустяки.
        Следующим для доклада был вызван председатель экспертной комиссии. Он ознакомил присутствующих с результатами экспертизы трупов, привезенных с планеты Хон. Его компетентность ни у кого сомнений не вызывала.
        А кое-кому в зале результаты были известны заранее: сожженное разрядом излучателя тело принадлежало лейтенанту Лавейни, труп с оторванной головой когда-то был уголовником Микки Роу, раздавленное существо - хонитом по имени Гюж. Двое других погибших были идентифицированы как члены банды «Черная пантера», сообщники Микки Роу.
        К эксперту вопросов не было, и тот уселся на свое место в амфитеатре. Для разъяснений был вызван Валерий Халимов.
        Вопросы полковнику начал задавать уже не Майкл Феррис, а самый молодой член Совета Безопасности - Ганс Либель. Этот был известен холодным прагматизмом в подходе к делам, и Лесли поняла, что склонна занести и Либеля в список кандидатов на должность «мышки». Собственно, в этот список входили все тринадцать членов Совета, так как у Лесли не было оснований доверять ни одному.
        - Заключение медэкспертизы, - размеренно начал Либель, - дает возможность посмотреть на дело под иным углом. Начинает просматриваться некоторая закономерность. Я имею в виду действия лейтенанта Лавейни. Скажите, полковник, вы являлись прямым начальником погибшей?
        - Да, сэр, - ответил Халимов, засунув погасшую трубку в карман.
        - Вы давали указания лейтенанту и она согласовывала с вами свои действия?
        - Да, сэр. В основном так.
        - Скажите, полковник, приходилось ли лейтенанту Лавейни по долгу службы сталкиваться ранее с уголовником Микки Роу?
        - Да, сэр. Роу был причастен к диверсии на ракетостроительном заводе-автомате номер три. И лейтенант Лавейни лично принимала участие в задержании Роу и Соджеса, а потом вела следствие. Ну, до того, как дело у нас забрали.
        - Следовательно, у Роу были причины для личной неприязни к лейтенанту?
        - Да, сэр, были. Тот подо… в смысле Роу, очень громко заявлял об этом на суде.
        - Лейтенант Лавейни была в курсе того, что Роу бежал с Анарды?
        - Да, сэр. Она знала об этом.
        - Она была возмущена?
        - Еще бы, сэр. Она столько билась с этой сви… то есть с Роу, на следствии и была возмущена, узнав о его побеге.
        - Полковник, постарайтесь припомнить: до ухода в отпуск лейтенант Лавейни что-нибудь говорила вам о своем намерении отыскать Роу?
        - Впрямую - нет, сэр. Но, думало, она решила использовать свой отпуск именно для того, чтобы отыскать бежавшего Роу. Мне кажется, она и отправилась на Хон, так как у нее имелись сведения о том, что там находится Роу.
        Слушая вопросы и ответы, Лесли, сидевшая под своим колпаком, ясно видела, куда гнет Ганс Либель. Он считал, что она вступила на Хоне в противоборство с Роу и проиграла. И было похоже, что Либель начисто игнорирует тот факт, что лейтенант Лавейни погибла уже во время своего второго визита на планету, когда ввиду помешательства ничего предпринять не могла.
        Еще она видела, что большинство присутствующих согласны с этой версией - многие кивали. Члены Совета переглядывались.
        - Коллега, - подал голос еще один член Совета Михаил Ильиченко, забрав в кулак свою бороду пшеничного цвета. Либель повернулся к нему. - Преследование лейтенантом уголовника вполне понятно. И то, что при их встрече неминуемо возникла перестрелка, тоже не вызывает сомнений. Но, кроме лейтенанта, там присутствовали еще двое землян и… это животное. Причем, по заключению экспертизы, Роу растерзан именно римлой. Как, по-вашему, это вписывается в общую картину?
        - Сейчас узнаем, - торжественно ответил Ганс Либель и развернулся к напряженной троице подозреваемых. - Наталья Лескова, у меня к вам вопрос. Вы неоднократно заявляли, что римла является вашим животным?
        - Да… сэр, - еле слышно ответила девушка.
        - Вы заявляли, что римла слушается только вас?
        - Да, сэр.
        Наташа сама загоняла себя в нехитрую ловушку.
        Лесли, забыв о том, что лишена способности говорить, хотела крикнуть. Из пасти римлы вырвался громкий рык.
        Все в зале вздрогнули. Один Макаров, сохраняя спокойствие, слегка сдвинул брови. Это предупреждение относилось к Лесли: той явно не стоило демонстрировать свои эмоции.
        Ганс Либель непроизвольно подался назад в своем кресле, однако через минуту снова обратился к Наташе:
        - Значит, это кровожадное животное слушается только вас? Вы настаиваете на этом?
        Девушка только кивнула.
        - В таком случае мне представляется резонным выслушать коренного жителя планеты Хон. Пожалуйста, позовите нашего свидетеля, - обратился Либель к охране.
        Повернув голову на звук шагов, Лесли увидела хонита, приближавшегося к центру зала. Он был немного ниже, чем трагически погибший Гюж, и носил обычную для его народа бесформенную накидку. Судя по цвету гребня на голове, он сохранял абсолютное спокойствие.
        По римле, лежавшей под силовым колпаком, хонит лишь скользнул взглядом и продолжил идти вперед.
        - Назовите, пожалуйста, ваше имя, - вежливо обратился к нему Ганс Либель.
        - Рупи, - ответил он, демонстрируя совершенное владение инопланетным языком.
        Сочтя, что ослышалась, Лесли уставилась на хонита.
        Рупи! Тот самый Рупи, который собирался НАПРАВИТЬ ее в кошку! И он здесь, на Земле, присутствует на закрытом заседании Совета Безопасности!
        Лесли почувствовала приступ бешенства. Если бы ее не сдерживало силовое поле, она растерзала бы его на мелкие клочки.
        Огромные, ужасные кривые когти появились на кончиках ее лап. Блеснув в свете ламп, они привлекли к себе всеобщее внимание. Хонит чуть развернулся, чтобы не видеть этого жутковатого зрелища.
        Ганс Либель судорожно глотнул и продолжил задавать вопросы:
        - Вы живете на планете Хон?
        - Да.
        - Вы знаете, что это за животное?
        - Римла, - ответил Рупи, глядя только на Либеля.
        - Вам известны случаи, когда подобные животные шли на контакт с хонитами или представителями других народов?
        - Нет, - твердо заявил Рупи. - Здоровая римла никого к себе не подпустит.
        - Здоровая? - в легком замешательстве переспросил Либель. - А что, бывают и не очень здоровые?
        Кто-то в зале хмыкнул. Не обратив на это ни малейшего внимания, хонит проговорил:
        - Хониты болеют, люди болеют, римлы тоже болеют. У них другие болезни. Известны случаи, когда некоторые римлы вели себя не так, как остальные. Тогда они принимали помощь. Если римла больна, она будет общаться.
        Рупи явно не лгал. Лесли знала, что хониты не умеют этого делать. Но то, о чем говорил Рупи, и так звучало многозначительно.
        - А в чем проявляются болезни этих животных? - полюбопытствовал Майкл Феррис.
        - Они убивают без смысла и цели, - кратко ответил хонит.
        Лесли скрипнула зубами. Похоже, этот хонит - именно Рупи - появился на Земле не без участия «мышки». И теперь хонит практически подписал римле смертный приговор.
        - Спасибо. Я думаю, достаточно. Вы свободны, - проговорил Либель.
        Когда Рупи двинулся в обратный путь через зал, Лесли заметила, что он явно старается держаться подальше от колпака, прикрывающего римлу.
        Она тяжело дышала. Ситуация становилась критической.
        - Вы слышали показания жителя планеты Хон, - провозгласил Ганс Либель. - В скобках хочу заметить, что у хонитов есть замечательная привычка - никогда не лгать, даже не принося никаких клятв. Думаю, что вопрос с животным решен. Эта римла больна и… пошла на контакт с людьми, видимо… желая получить помощь. А люди использовали хищника в своих целях.
        - И в каких же, коллега? - спросил Ильи-ченко.
        - Убрать Микки Роу, - торжественно заявил Либель.
        В зале повисла тишина. Михаил Ильиченко, забрав бороду в кулак, некоторое время раздумывал, потом сказал:
        - И зачем же понадобилось убирать Роу? Да еще таким неординарным способом?
        - Позволю себе заметить, - осторожно вмешался в разговор Геймор Сноу, - имеется информация о том, что на планете Феркус подобным животным были зверски убиты доктор Хэмс и сотрудник его лечебницы. Этот факт сообщен полицией Феркуса… Разумеется, все присутствующие здесь заинтересованы в объективном и справедливом расследовании. И мы по мере наших возможностей стараемся это делать. Фактов у нас много, и все они очень интересны. Несомненным пока остается одно. Лейтенант Лавейни, верная присяге, старалась задержать особо опасного преступника Микки Роу… - И член Совета сделал маленькую паузу.
        Ответом ему было молчаливое согласие.
        Лесли слушала внимательнее остальных. Геймор Сноу уже второй раз расточал ей комплименты. На миг оторвав взгляд от члена Совета, Лесли переглянулась с Макаровым.
        Генерал тоже внимательно слушал, и его худое лицо было напряжено. Сжатые губы искривились в подобие улыбки - Макарова тоже насторожила речь Сноу.
        - …но нам, господа, следует помнить о том, что лейтенант попала на Хон уже во второй раз. Выдвигается версия о том, что ее рассудок был поврежден. Лично мне представляется несколько странным предположение Смолса о том, что возвращение на Хон могло помочь лейтенанту Лавейни. Каким образом, господа? Не приходило ли вам на ум другое, более логичное объяснение происшедшего? Офицеры Десанта известны своими неординарными методами работы, господа. И у меня есть предположение, что лейтенант Лавейни симулировала сумасшествие. Но для чего же, господа? Почему опытному офицеру понадобилось притворяться больной?
        - Логично предположить, что она хотела кого-то ввести в заблуждение, - подал голос Феррис.
        Сноу энергично кивнул:
        - Именно, коллега, именно. Она хотела ввести в заблуждение тех, кто находился около нее. А с ней рядом был Берт Смолс и присоединившаяся к ним на Феркусе Наталья Лескова.
        Лицо Наташи покрылось красными пятнами. Берт уже открыл рот, но Макаров легонько коснулся его локтя. Смолс сжал челюсти и злобно уставился на невозмутимого Геймора Сноу.
        Тут со своего места подал голос полковник Халимов:
        - Сэр, позвольте вопрос. Но зачем Лесли понадобилось вводить их в заблуждение? Они ведь работали вместе на «Константинополе».
        - Полковник, вы необычайно проницательны. Мне представляется, что именно во время инцидента на злополучном крейсере у лейтенанта Лавейни зародились подозрения. Вы помните, чем там все закончилось?
        - Двоим преступникам удалось бежать, - хмуро ответил Халимов.
        - И как вы это себе представляете, учитывая тот факт, что на «Константинополе» присутствовал опытный офицер Десанта? - Сноу прищурился, позволяя Халимову самому сделать выводы.
        - Вы хотите сказать, сэр, что преступникам помогли бежать? - изумленно спросил Халимов.
        - Он врет! - не выдержав, заорал Берт Смолс.
        - Я? - повернулся к нему Халимов.
        - Да не вы, сэр! А этот! - разошедшийся Берт беспардонно ткнул пальцем в сторону Геймора Сноу. - Никто им не помогал! Они пригрозили взорвать крейсер, а там было много пассажиров! Мы вынуждены были их отпустить! Слышите? Вынуждены!
        - Смолс! - прикрикнул на него секретарь. - Ведите себя достойно. Здесь находятся члены Совета Безопасности, и они готовы выслушать вас. Если, конечно, вам есть что сказать. Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?
        - Поймайте Тима Роча, и он вам все подтвердит, - пробурчал Берт, понимая, сколь жалко это звучит.
        - Не горячитесь, Смолс, - обратился к нему Михаил Ильиченко. - Когда Роча поймают, мы его выслушаем, будьте уверены. Пока мы хотим разобраться с тем, что произошло на планете Хон. Успокойтесь. Если вы ни в чем не виноваты, вам нечего бояться.
        - Сэр, - обратился полковник Халимов к Геймору Сноу, - я хотел бы услышать вашу версию. Вы не закончили. Вы предположили, что у Лесли возникли подозрения и она решила симулировать сумасшествие. И что дальше? Вы хотите сказать, что ее поймали в ловушку на этой планете? Что Роу специально ее там ждал?
        Сноу пожал плечами, давая понять, что это - лишь предположение.
        - Это многое объясняет, - задумчиво проговорил Ики Агава, один из членов Совета Безопасности. - Но лично меня более всего настораживает позиция генерала Макарова.
        Тот поднял глаза, будто прерывая напряженные размышления. Агава смущенно улыбнулся ему:
        - Поймите, генерал, никто не ставит под сомнение ваши прошлые заслуги. Но в данной ситуации ваше поведение выглядит… Хм, двусмысленным. Если предположить, что…
        - Именно, сэр, - холодно прервал его Макаров. - Все факты, не подлежащие сомнению, были изложены в самом начале заседания. Позволю себе напомнить, что вчера я настаивал на доследовании этого дела. А теперь я уже больше часа выслушиваю домыслы многоуважаемых членов Совета. Для того чтобы выдвигать обвинения - и в адрес подозреваемых, и в мой тоже, - нужны убедительные доказательства, а следовательно, дополнительные факты…
        Агава погрузился в задумчивость, а вместо него заговорил Геймор Сноу.
        - Ошибаетесь, генерал, - мягко сказал он. - Фактов больше чем достаточно! Лейтенант Лавейни погибла. Микки Роу, который мог бы дать информацию, растерзан зверем, которого на него натравила Лескова. Вы же слышали, генерал, как она утверждала, что римла слушается только ее? К тому же Роу знал, где будет находиться лейтенант. И, ко всему прочему, Лескова и Смолс не сделали ничего, чтобы помочь Лавейни. И вы - вы, генерал, - покрываете людей, причастных к гибели… вашего лучшего, можно сказать, доверенного сотрудника.
        Его слова прозвучали зловеще. Однако генерал Макаров, которого только что в завуалированной форме обвинили в измене, смотрел вовсе не на членов Совета Безопасности, а на желтого зверя. И желтый зверь смотрел на генерала.
        Макаров подмигнул. Римла, будто соглашаясь, наклонила голову, после чего оба с нескрываемым интересом уставились на Геймора Сноу.
        Тот, попав в перекрестье взглядов, чуть побледнел, а затем обратился к остальным членам Совета:
        - Коллеги, у кого-нибудь имеются возражения против такой интерпретации дела?
        Михаил Ильиченко глянул в сторону подозреваемых:
        - А что можете сказать вы?
        - Вранье! - фыркнул Берт Смолс.
        - Я полностью отвергаю обвинение! - более грамотно выразилась Наташа.
        Леонид Макаров, откинувшись на спинку кресла, заявил:
        - Судя по всему, у кого-то имеются серьезные основания для столь дикого истолкования событий. Уверяю вас, что на суде я выскажу все свои соображения. Суд пока еще не ходит на поводу у Совета Безопасности. Там будет побольше незаинтересованных граждан, и я выскажусь. - Он улыбнулся, и в улыбке его мелькнуло что-то хищное.
        - На что вы намекаете, генерал? - озабоченно поинтересовался Майкл Феррис, почесывая в затылке.
        - Если вы соизволите появиться на судебном заседании, то все услышите, сэр.
        Секретарь Совета озабоченно поинтересовался:
        - Совет Безопасности вынес предварительное решение?
        - Думаю, что да, - оглядев коллег, проговорил Геймор Сноу. - Подозреваемые должны предстать перед судом за пособничество уголовникам в убийстве офицера Десанта. А… животное, поскольку оно больно и опасно… следует уничтожить.
        По залу пробежал шепоток.
        Лесли, уже не сдерживаясь, вскочила. Шерсть на ее загривке встала дыбом. Оскалив зубы, она развернулась к Геймору Сноу и зарычала.
        - Видите? - нервно воскликнул Сноу. - Она бешеная!
        Определение было почти верным. Лесли трясло от бешенства.
        Она видела перед собой человека, который приказал произвести над ней чудовищный опыт, а затем и уничтожить ее человеческое тело. Но она не могла добраться до Сноу, как бы ни хотела этого, - силовое поле было непреодолимо.
        В зале заволновались. Генерал Макаров начал было подниматься со своего места, но в действие вмешалось совершенно новое лицо.
        - Господа, не стоит так нервничать! - раздался с самого верха амфитеатра голос, показавшийся Лесли смутно знакомым. Говоривший несколько картавил. - Животное, разумеется, обеспокоено тем, что находится среди незнакомых существ. Но, по-моему, она ничуть не более бешеная, чем любой из нас.
        Невысокий черноволосый мужчина в помятом костюме и со съехавшим набок галстуком быстро спускался вниз. Это был Теодор Романеску, доктор зоопсихологии.
        Взглянув на него, Лесли поняла, что знает доктора Романеску, но не могла вспомнить откуда. Ее сознание застилала пелена бешенства. Она не собиралась умирать во второй раз - теперь, когда наконец-то отыскала своего врага.
        - Господа, - обратился Романеску к Совету, - как вы знаете, я мало что понимаю в уголовщине, которую вы здесь обсуждали. Когда люди стреляют друг в друга - это, разумеется, ужасно, но меня впрямую не касается. Разбираться с людьми я оставляю возможность вам, как большим специалистам. Я же - специалист по животным. И, мне кажется, будет разумным, если столь редкое и… как утверждается, больное животное будет передано мне.
        - Доктор, мы признаем вашу компетентность, но это животное слишком опасно! - белея на глазах, проговорил Геймор Сноу.
        - Я имею возможность достоверно установить степень опасности, которую оно представляет, - спокойно ответил Романеску. - Не кажется ли многоуважаемому Совету, что не слишком гуманно уничтожать больное животное, которое к тому же не может сказать ни слова в свое оправдание?
        - Я согласен с вами, доктор, - прогудел Михаил Ильиченко. - Действительно, убивать римлу мне кажется неразумным.
        - Коллега, но животное опасно для общества! - напомнил Геймор Сноу.
        - Сэр, не надо твердить об этом столь настойчиво, - довольно ехидно проговорил Леонид Макаров. Увидев, что у римлы появился защитник, генерал несколько успокоился.
        Лесли тоже заинтересовалась доктором зоопсихологии. Романеску доброжелательно посмотрел в ее сторону, а потом (для Совета) добавил, будто только что вспомнил:
        - Кстати, господа, думаю, вам будет небезынтересно узнать о том, что сведения о присутствии на закрытом заседании редкого зверя уже просочились за стены этого здания. Подъезжая сюда, я видел толпу у входа. Там, знаете ли, деятели из «Союза друзей животных», активисты «Гринписа» и представители «Защитников прав животных». Если им станет известно о решении Совета уничтожить редкое животное, поднимется такой шум, что… Совет будет немедленно переизбран. А я, со своей стороны, обещаю, что поспособствую тому, чтобы это безжалостное решение, если оно будет принято, стало достоянием гласности.
        И Теодор Романеску мило улыбнулся.
        - Доктор прав, - повторил Михаил Ильиченко. - У меня нет возражений.
        - У меня - тоже, - кивнул Майкл Феррис.
        - Возражений не имею, - отозвался Ганс Либель.
        Так же, один за другим, высказались остальные члены Совета. Геймор Сноу запоздало понял, что остался в меньшинстве, то есть в одиночестве, и буркнул что-то невнятное.
        - Заседание окончено, - провозгласил секретарь.
        Наташа с Бертом выглядели одинаково подавленными. Генерал Макаров удовлетворенно улыбался. Несмотря на то что его положение было, мягко говоря, неутешительным, он явно остался доволен. Римла избежала смерти, а «мышка» в Совете Безопасности наконец опознана.
        Арестованных вывели из зала под охраной. Ряды амфитеатра начали пустеть. Члены Совета поднимались из кресел, обмениваясь впечатлениями. Геймор Сноу, ни на кого не глядя, быстро покинул зал.
        Лесли, проводив его взглядом, не обещавшим ничего хорошего, повернулась к Теодору Романеску. Тот, стоя по другую сторону силового колпака, внимательно разглядывал римлу.
        К нему подошел офицер охраны.
        - И как же, доктор, вы намерены выводить отсюда эту тварь? Может, не снимать ошейник?
        Романеску недовольно посмотрел на него:
        - Во-первых, это не тварь. А во-вторых, ошейник ей не нужен. Я все-таки кое-что понимаю в животных. Любое из них прекрасно чувствует отношение к себе. Хотите в этом убедиться?
        - Да ну вас, доктор! - Офицер поспешно отошел в сторону. - Это вы - знаток психологии разных тварей, а не я. Разбирайтесь с ней сами. Только потом не жалуйтесь.
        Романеску, пожав плечами, присел перед римлой на корточки.
        - Ну что, дорогая, поехали? - проговорил он. - Послушай меня: сейчас силовой колпак уберут, и мы с тобой отправимся в машину и… поедем подальше от этих кровожадных тварей, называемых «людьми». Пожалуйста, веди себя прилично. Договорились?
        Большой желтый зверь наклонил голову, явно выражая согласие.
        Глава 11
        ПОХИЩЕНИЕ
        Вольер по земным меркам был достаточно просторен. Собственно, до недавнего времени это помещение было внутренним двориком в здании лаборатории доктора Романеску. Здесь росли трава и деревья - тоже земные, запахи которых доставляли римле массу неприятных ощущений. Но выбора не было, и приходилось терпеть.
        Негромко пропищал цифровой замок.
        Дверь только-только начала отъезжать в сторону, а Лесли уже почувствовала, что к ней пришел друг.
        Романеску быстро вошел в вольер, проверил, хорошо ли закрылась дверь, и, потирая лицо ладонями, направился к сохранившейся скамье.
        Доктор имел обычный, не слишком презентабельный вид: старые джинсы и рубашка под распахнутым халатом, на ногах - нечто среднее между домашними тапочками и стоптанными туфлями.
        Делая большие прыжки по направлению к скамье, на которую опустился Романеску, Лесли уже знала, что тот устал и раздражен.
        - Как они меня достали! - с чувством произнес доктор, глядя на усевшуюся перед ним римлу.
        «Сочувствую, Тео. Говорят, кошки снимают напряжение? Тогда можешь меня погладить».
        - Еще бы неплохо быть уверенным в том, что римлы действительно относятся к кошачьим! - вздохнул Романеску, в поисках сигарет хлопая себя по карманам.
        «Пожалуйста, - попросила Лесли, наблюдая за его действиями, - покури у себя в кабинете. Мой нос совершенно не переносит запаха табака».
        - Да, извини, забыл. Что-то меня сегодня дергают со всех сторон… Представляешь, после моего выступления на Совете Безопасности все организации, связанные с защитой животных, объявили меня отцом-благодетелем и теперь, едва у них возникают проблемы, требуют, чтобы я вмешался и помог… А после случая с тобой я уже и не знаю, что думать. Вдруг в каком-нибудь камышовом коте обнаружится разум очередного офицера Десанта?
        «Вряд ли. По-моему, я такая - одна. Пробный шар - и, ко всему прочему, результат ошибки».
        Романеску задумчиво покачал головой и проговорил:
        - Слушай, до сих пор не могу поверить, что так все получилось… Я-то сунулся в игры силовых ведомств, будучи уверен, что получу редкий экземпляр инопланетной фауны… Ха, больной, но очень опасный, как утверждал один твой… приятель. И что я получил? Получил опального офицера, за которым охотятся… - Заметив, что римла склонила голову набок, Теодор протестующе взмахнул рукой: - Нет. Ты опять меня неправильно понимаешь! Я чистосердечно чихал на всех членов Совета, вместе взятых. Твой приятель Сноу может издавать любые указы, но сюда ему не добраться. Я сумею ударить его по рукам. Так что не волнуйся: тебе ничто не грозит.
        «А тебе?»
        - Мне? - Доктор поморщился. - Единственное, что мне грозит, это симпозиум в Австралии. Там я, конечно, мог бы встретиться кое с кем из моих старых приятелей, но… я послал симпозиум подальше. Я не могу оставить тебя.
        «Подожди, Тео… Если я правильно поняла, тебя почти заставляют лететь в Австралию?»
        - Ну, только что руки не заламывают. Да Бог с ними, Лесли! Какие могут быть симпозиумы?
        «А вот в этом ты не прав, Тео. Послушай, сегодня утром я почувствовала… Вот там, в углу, где щит на окне косо приделан…»
        - И что там было? - поинтересовался Романеску, взглянув в угол бывшего дворика.
        «Там кто-то был, и он очень интересовался мной».
        - Я сейчас уволю всю техническую службу! - воскликнул доктор, вскакивая со скамьи. - За что я им плачу, если они не могут даже плотно закрыть окно! Уволю!! Всех!!!
        Однако у Лесли имелись свои соображения. Подойдя к взволнованному доктору, она лапой мягко пихнула того обратно на скамейку.
        «Ты же не дослушал, Тео. Я знаю, кто там был».
        - Тебе виднее. - Доктор пожал плечами. - Но, учитывая общую нервозность, естественную в столь критической ситуации, и памятуя о том, что тобой интересуются столь могущественные люди, - он ткнул пальцем в потолок вольера, - я бы принял все меры предосторожности.
        «Еще раз повторяю: подожди. И скажи мне, не брал ли вчера или позавчера твой отдел кадров на какую-нибудь низкооплачиваемую должность новых людей?»
        - Брал, - сразу же ответил доктор, - знаю об этом, потому что вчера вечером имел беседу с начальником отдела кадров. Они взяли двоих уборщиков, молодых парней. Ты думаешь, что это - люди Сноу? Если так, то…
        «Не был ли один из этой пары высоким, худощавым, смуглым, с черными волосами и шрамом на руке?»
        - Был. Я его лично видел. Такой молчаливый, старательный парень. Так это он ошивался у того окна?
        «Да, Тео. Это и есть Тим Роч».
        - Бог мой! - заорал доктор зоопсихологии. - Тот самый Тим Роч? Бандит - в моей лаборатории?! Хорошо, что предупредила! Я сейчас же вызову полицию, а до их появления сам набью морду этому проходимцу!
        Римла, как человек, покачала головой: «Нет, Тео. Во-первых, ты не будешь вызывать полицию. А во-вторых, тебе не удастся набить ему морду. Если ты хотя бы покажешь, что знаешь, кто он, то все испортишь».
        - Что это я испорчу? - подозрительно спросил доктор.
        «Мой план».
        - Боже, я и забыл, что имею дело с офицером Десанта! Теперь подожди ты, Лесли. У тебя, понятное дело, есть план. Какой же офицер Десанта - без плана? У тебя относительно Роча свои соображения, а у меня - свои. Этот человек опасен, а если учитывать, что он связан с Геймором Сноу, то опасен вдвойне. Он попросту убьет тебя!
        «Нет. У него уже была такая возможность, и он ею не воспользовался».
        - Слушай меня, - Романеску наклонился и легонько стукнул указательным пальцем по носу римлы, - слушай внимательно. Сдается мне, что ты все-таки клюнула на его показное сочувствие. Я прекрасно понимаю, что в твоем положении любые знаки внимания ты рассматриваешь словно бы через увеличительное стекло. К тому же он - парень красивый, насколько я могу судить…
        Прервав его, римла рыкнула и продемонстрировала два ряда сверкающих в пасти клыков.
        Доктор Романеску фыркнул:
        - Значит, я не столь уж далек от истины, раз ты сердишься. Он может быть трижды красивым и трижды заботливым, но при этом все равно остается бандитом. Ты понимаешь, что означает его появление здесь? Его хозяин в сильнейшем беспокойстве. Ты жива, а до суда осталось всего два дня. Макаров при всех обещал рассказать на суде интересную историю. Й я думаю, что он так и сделает. Знаешь, что будет дальше? Тебя начнут проверять и обнаружат, что ты разумна. Тогда и ты тоже сможешь кое-что рассказать. В таком случае Сноу - крышка, и он это знает… Тебя хотят убить, Лесли. Ты - слишком опасный свидетель!
        «Спасибо, Тео, а то я и не догадывалась… Теперь слушай меня. Я помню о том, сколько дней осталось до суда, и об обещании Макарова тоже помню. Но ты же понимаешь, что любое заявление генерала, даже если я попытаюсь подтвердить его слова, останется просто фантастической сенсацией. Ведь мне все равно никто не поверит! Необходимы доказательства вины Сноу - такие, в которых никто не смог бы усомниться, Тео. И у меня есть последний шанс».
        - Только не говори, что твой шанс - это Тим Роч, - кисло сказал Романеску.
        «Именно он, Тео. Тим пришел за мной, и я с ним уйду. А ты, Тео, отправишься в Австралию. Ведь не случайно тебя так настойчиво туда отправляют… Но перед тем, как мы отправимся в разные стороны, ты дашь мне одну штучку».
        - Никуда я не отправлюсь и никаких штучек тебе не дам! - решительно заявил Романеску.
        «Я знаю, у тебя есть такие штучки, с помощью которых ты наблюдаешь за жизнью животных… так сказать, в естественной среде обитания. Передающие камеры, Тео!»
        Доктор, озабоченно почесывая подбородок, наклонился поближе к животному. Лесли почувствовала, что Романеску заинтересовался.
        «Прицепишь камеру мне на ухо, а сам сделаешь вид, будто отправился в Австралию. Потом быстренько вернешься и начнешь записывать все, что зафиксирует камера. Я уверена, что там будет кое-что интересненькое».
        - Фильм о Тиме Роче?
        «Не только. Я уверена, что Тим встретится со Сноу. Скорее всего, он потребует что-нибудь в обмен на меня. А перед этим я постараюсь прицедить камеру на его одежду. Ну, как?»
        - Не очень.
        «Мой обожаемый защитник животных. Мы теряем время. А я не намерена всю жизнь прятаться от Сноу и его прихвостней. Я должна его остановить. И потом, Тео, разве ты хочешь заполучить еще какое-нибудь животное с человеческим разумом - вроде меня? Разве хочешь, чтобы кто-нибудь еще пережил то же, что и я? Нет? Ну тогда принеси мне камеру, надежную и чувствительную, а сам выметайся в Австралию. Ну давай, Тео! Неподчинение офицеру Десанта карается тюремным заключением сроком от одного до шести месяцев».
        - Вот напугала-то… - пробормотал Романеску, нехотя вставая с лавочки.
        Некоторое время он смотрел на римлу, затем быстро направился к выходу.
        Через десять минут на кончике уха животного доктор Романеску прикрепил крохотную, чуть больше булавочной головки, камеру. А еще через час он отправился на симпозиум в Австралию.
        Теперь Лесли оставалось только ждать.
        Она была уверена, что Роч не замедлит воспользоваться отсутствием Романеску. Но время шло, а вольером, по которому беспокойно бродила римла, никто не интересовался.
        Еще через два часа подошло время кормления животных.
        Лесли поняла, что есть ей совершенно не хочется. Она была готова к действиям и не могла дождаться, когда начнут разворачиваться предполагаемые события.
        И вот снова запищал цифровой замок.
        Сделав гигантский прыжок, римла оказалась в трех шагах от двери. Та медленно приоткрылась.
        В дверном проеме показался силуэт высокого мужчины, облаченного в зеленый комбинезон работника лаборатории.
        Римла оскалилась.
        - Надеюсь, что это - приветствие, - проговорил Тим Роч, шагая через порог. - Рад тебя видеть живой и… даже немного поправившейся.
        «Что ты здесь делаешь?» - поинтересовалась Лесли, делая шаг ему навстречу.
        - Пришел на свидание, - глядя ей прямо в глаза, ответил Тим. - Между прочим, вовремя. Хочу тебе сразу сообщить, что твой покровитель выбрал для отъезда неподходящее время. Минут через сорок за тобой придут другие люди и… с другими намерениями. Так что, если хочешь сохранить свою жизнь, пошли!
        «И куда же, Роч? На скотобойню? Или к твоему шефу? Прямо в его объятия?»
        - Тьфу, черт! Пойдешь ты или нет? Или мне тебя пинками выгонять из этого вольера?
        «Интересно, как у тебя это получится… И каким образом ты собрался вывезти меня за пределы лаборатории?»
        - Самым примитивным. Запихну в ящик и вывезу.
        «А почему я должна тебе верить?»
        - Потому что ты мне и так веришь. Шевелитесь, мэм. Средство передвижения ожидает вас за порогом.
        И, сделав шаг в сторону, Тим указал на пластиковый контейнер для мусора, водруженный на тележку.
        Римла принюхалась, сделала шаг, другой и, скользнув мимо Роча, оказалась внутри контейнера.
        Облегченно вздохнув, Тим подошел к тележке вслед за ней и, намереваясь закрыть крышку, сказал:
        - Приношу свои извинения. Это не слишком подходящее место для… офицера. Но, мэм, придется потерпеть.
        Крышка захлопнулась. Лесли слышала, как звякнули замки. Затем тележка двинулась с места и плавно покатилась по гладкому полу.
        Скорчившись в тесном контейнере, Римла чутко прислушивалась к звукам, доносившимся снаружи. Кроме этого она улавливала и отголоски мыслей Тима. Тот был очень доволен, что ему удалось умыкнуть важного свидетеля из-под носа людей Геймора Сноу.
        Вскоре он отвлекся. Нужно было преодолеть небольшое препятствие: на выходе стоял охранник. Однако тот, зная, что смуглый молодой человек работает уборщиком, беспрепятственно выпустил его с территории лаборатории вместе с тележкой и контейнером.
        Затем контейнер подняли и переместили. Услышав шум мотора, Лесли сделала вывод, что ее путешествие продолжается.
        Поездка заняла минут двадцать.
        Когда Тим откинул крышку контейнера, Лесли, оглядевшись, увидела, что находится в подземном гараже какого-то дома.
        Роч стоял рядом, засунув руки в карманы зеленого комбинезона.
        - Вас не укачало, мэм? И не растрясло? Я старался ехать поаккуратнее.
        Ничего не ответив, Лесли выпрыгнула из контейнера и принюхалась. Ничто не говорило о наличии опасности.
        Заметив дверь в глубине помещения, римла направилась к ней.
        Тим поспешил следом.
        - Прошу вас, мэм, - церемонно провозгласил он, распахивая дверь. Усмехнулся и добавил себе под нос: - Высшая степень воспитанности.
        Обернувшись, Лесли посмотрела на него снизу вверх и подумала: «Ты мне надоел».
        - А вот и неправда, мэм. Я же вам нужен. Вы же хотите жить, не правда ли?
        «Слушай, ты можешь забыть про „мэм“? Меня просто тошнит, когда я это слышу. И бесит. А тебе невыгодно меня злить. Очень невыгодно».
        Улыбаясь, Тим присел перед ней на корточки.
        - Но я же не могу позволить себе называть вас по имени?
        «У меня нет имени, нет тела, нет должности. Ничего нет, и ты прекрасно это знаешь. Ты приложил руку к тому, чтобы лишить меня всего!»
        - Вот я и исправляюсь, - серьезно ответил Роч.
        Из горла римлы вырвалось зловещее шипение. Усы зверя, напряженно смотревшего в глаза человека, подергивались, мышцы то вздувались, то опадали.
        Лесли пыталась обуздать свой гнев. Человек, находившийся перед ней, никак не поддавался ее пониманию. И это, равно как и ее относительная беспомощность, едва не доводило Лесли до белого каления.
        - Ну, что опять не так? - спросил Тим. - Я говорю искренне, и ты это знаешь. Так что тебе не нравится?
        «Как раз твоя искренность мне и не нравится».
        Римла, встряхнувшись всем телом, отправилась дальше.
        Миновав коридор и обширный холл, она оказалась в просторной гостиной. Окна были закрыты шторами, на полу лежал толстый ковер. Обычная гостиная - с диваном, журнальным столиком, на котором возвышался видеофон, креслами и электрокамином.
        Винтовая лестница вела на второй этаж.
        Осмотревшись, Лесли разлеглась на ковре. Несмотря на уверенность в том, что со стороны Тима ей не угрожает опасность, она чувствовала себя неуютно.
        Роч, уперев руки в бока, наблюдал за ней.
        «Чей это дом?» - спросила Лесли.
        - Одного хорошего человека, который в данный момент находится в отъезде. Очень удобное место. Ни меня, ни тебя здесь никто искать не будет.
        «И что ты намерен делать дальше? Ну, ты меня увез, и что теперь?»
        - Не я увез, а ты сама пошла, - поправил ее Тим, усаживаясь в кресло. - Теперь у нас есть прекрасная возможность отдохнуть и… пообщаться.
        «Ты предлагаешь мне пообщаться с тобой?»
        - Ох, я понимаю, что моя персона недостойна находиться в столь изысканном обществе… Но, может, в благодарность… за спасение лейтенанта Десанта от рук бандитов… то бишь моих собратьев по профессии, лишенных сострадания и участия к представителям животного мира… мне это будет позволено?
        «Хорошо, что напомнил. Мне в любом случае придется тебя терпеть. Ты же - хозяин положения», - довольно грустно подумала Лесли.
        Тим уловил ее настроение.
        В глазах его появилось какое-то новое выражение.
        - Послушай, - проговорил он, - пока есть время, я хотел бы кое-что разъяснить. Правда, я не совсем тебя понимаю… Ты же - телепат? Почему ты не хочешь покопаться в моем мозгу и выудить все, что тебя интересует? Пожалуйста, я не против.
        «Не имею желания. Мне все равно», - подумала Лесли и, положив голову на вытянутые лапы, прикрыла глаза.
        - Нет, тебе не все равно! - чуть повысив голос, возразил Тим. - Влезать в мои мысли ты не хочешь потому, что боишься узнать что-то такое, что не вписывается в придуманную тобой схему… И при этом ты больше смахиваешь на страуса, чем на римлу - древнее и опасное животное планеты Хон!
        Тут уж Лесли поневоле пришлось открыть глаза и посмотреть на своего собеседника. Тим выглядел напряженным, и его смуглое лицо слегка побледнело.
        «Я все потеряла, Роч. Чего мне теперь можно бояться? А? И уж твои-то мысли… Что в них может меня напугать?»
        - Ну, не знаю. - Он пожал плечами. - Отношения, во всяком случае, стоит выяснить… Хотя разговаривать вслух несколько нелепо - при твоих-то способностях. Вообще-то, я уже излагал тебе мои соображения. Но ты упорно не хочешь меня понять… Итак, я повторяю. Может быть, если я скажу все вслух, это прозвучит более убедительно? Итак, я - бандит, а ты - лейтенант… И не перебивай меня! Мы находимся… вернее, находились по разные стороны баррикад. Но, знаешь ли, в жизни бывают моменты, когда приходится совершать несколько неожиданные поступки. Что я, собственно, и сделал. Ты оказалась в таком положении, что все наши прошлые… мягко скажем, разногласия утратили всякий смысл.
        «Значит, пока я была человеком…» - начала было Лесли, чувствуя некоторое волнение.
        - Да! - Для вящей убедительности Тим хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. - Да! Пока ты была человеком, мы с тобой прекрасно вписывались в четкую схему (я тебе о ней уже говорил): вор бежит, сыщик ловит. А теперь?
        «Теперь поняла. Теперь я - животное, которое не может никого арестовать и так далее, и поэтому я нуждаюсь в защите. Так?»
        - А разве нет? Ну, давай - возмутись, покажи когти… Ситуация от этого не изменится. Все твои друзья сидят за решеткой. Генерал Десанта обвинен в измене. Доктор уехал в Австралию. А тебе подписан смертный приговор…
        «Ага. А ты - как оказалось, весь из себя такой любитель животных, - подложил своему шефу изрядную свинью. Думаю, он тебе этого не простит».
        - Ну, я сейчас заплачу! - фыркнул Тим. - Знаешь, с некоторых пор соображения моего шефа меня мало волнуют. К тому же мне не слишком понравились те цели, которые он, как оказалось, преследовал! Меня использовали, не объясняя…
        «Да он еще и чистоплюй! Скажите на милость: ракеты грабить он может, а то, что награбленное идет на осуществление подлой затеи отъявленного негодяя, не нравится!»
        - Я ничего не знал, - угрюмо произнес Тим, глядя в пол.
        «А что тебе мешает сейчас забыть об этом? - ехидно поинтересовалась Лесли. - И продолжить развлекаться по-прежнему? Ведь ты развлекался? Тебе это нравилось. Риск… Чувство собственной неуязвимости… Силы…»
        - Ты! - резко прервал ее Тим. - По-моему, тогда на крейсере я понятно выразился? Ты мне понравилась. И я ничего не могу с собой поделать…
        «Ты понятно выразился. Но сейчас все это уже не имеет ни малейшего значения. Тебе понравилась женщина, но ее убили. А я - римла, древнее и опасное животное планеты Хон. Ха! Твоя благотворительность - результат того, что я дала тебе уйти с крейсера. Я все поняла: тогда ты не загремел в тюрьму вместе со своими дружками и очень мне за это благодарен. Ко всему прочему, ты прекрасно знаешь, что больше возможности арестовать тебя у меня не будет. Я поняла, спасибо за пояснение».
        Глядя в глаза желтого зверя, Тим горько усмехнулся и медленно поднялся из кресла. В сознании Лесли эхом отозвался спазм боли, испытанной Рочем. Он чувствовал себя как человек, пришедший к другому с самыми доброжелательными намерениями и - получивший пощечину. Собственно, так оно и было.
        «Бесполезно, - с горечью подумал мужчина, - мы всегда будем говорить на разных языках». Он молча постоял несколько секунд, а потом пробормотал:
        - Жаркий денек сегодня выдался. Жаркий и утомительный. Я пойду освежусь, а ты… никуда не выходи из дома. Скорее всего, тебя уже ищут.
        С этими словами он пересек гостиную и скрылся за дверью, ведущей в ванную комнату.
        Лесли некоторое время пребывала в полном оцепенении. Она никак не могла собраться с мыслями.
        Услышав звук льющейся воды, она пришла в себя, наконец-то вспомнила о своем плане и прикрепленной к ее уху крошечной камере.
        Поднявшись, она приблизилась к двери, за которой исчез Тим. До нее донеслись отголоски весьма разнообразных и противоречивых эмоций. Сделав над собой усилие, Лесли не стала прислушиваться. Подняв лапу, она осторожно толкнула дверь и оказалась в маленькой раздевалке.
        Увидев одежду Тима, небрежно брошенную на стул, она тихонько скользнула вперед. Хозяин одежды находился совсем близко - за матовой легкой перегородкой, но Лесли надеялась, что шум воды перекроет остальные звуки.
        Носом она столкнула рубашку Тима на пол. Затем, пригнув голову, начала тереться об пол, пытаясь отцепить от уха камеру, которая крепилась на зажиме. Некоторое время Лесли не удавалось это сделать.
        Но вскоре раздался слабенький щелчок, и маленькая камера свалилась на пол.
        Удовлетворенно вздохнув, она выпустила когти на правой лапе и загнутым кончиком одного из них подцепила камеру. Перенеся устройство на рубашку Тима, Лесли попыталась прикрепить ее к воротнику.
        Ничего не выходило. Камера была слишком маленькая, а когти - совершенно не приспособлены для подобных упражнений.
        Она услышала, что шум воды за матовой перегородкой ослабевает. Похоже, Тим собирался выходить.
        Стиснув зубы, Лесли в очередной раз подправила когтем камеру. Раздался еле слышный щелчок, и зажим сработал. Теперь устройство было надежно прикреплено к краю воротника.
        Подкинув лапой рубашку так, что она упала на прежнее место, Лесли выскочила из раздевалки и, вернувшись в гостиную, разлеглась на толстом ковре.
        Через пару минут появился Тим. Его волосы, влажные после душа, не топорщились, как обычно, в разные стороны, а были гладко зачесаны назад.
        Не глядя на римлу, он сообщил:
        - Я уйду на пару часов… По делам. Когда вернусь, отвезу тебя в любое место, которое покажется тебе более подходящим, чем это. Так что подумай. И не выходи никуда. Это опасно.
        Лесли заставила себя посмотреть на него. Убедившись, что еле заметная камера находится там, где нужно, она отвернулась.
        Роч сунул руки в карманы и вышел.
        Хлопнула наружная дверь, и Лесли осталась в полном одиночестве.
        Если предположения ее были верны, то ей оставалось только ждать.
        Это ожидание превратилось для нее в сущую пытку. Лесли настолько переполняли эмоции, что ей казалось - шкура римлы не выдержит и лопнет.
        Ей хотелось надеяться, что Тим отправился на встречу с Геймором Сноу. Ей хотелось верить, что разговор Роча и его шефа, записанный на видеопленку, окажется серьезной уликой.
        Вместе с тем Лесли неожиданно поняла, что боится за бывшего врага. Если шеф заподозрит, что у Тима при себе следящее устройство, то немедленно расправится с ним. Если Роч будет вести себя слишком бесцеремонно с собственным шефом, исход будет такой же. К тому же Геймор Сноу, загнанный в угол, получивший «подножку» от собственного подручного, может устроить Тиму какую-нибудь ловушку. Этот человек сейчас готов на все, лишь бы добраться до древнего животного планеты Хон.
        Промаявшись около часа, Лесли поняла: надо срочно что-то предпринять, чтобы отвлечься. Оглядевшись, она заметила видеофон.
        Подойдя к столику, на котором тот стоял, римла оперлась передними лапами о его край и некоторое время рассматривала клавиатуру.
        Затем, снова выпустив когти и пользуясь ими как не очень гибкими пальцами, римла включила видеофон. Вызвав справочную абонентов города, она исхитрилась набрать фамилию доктора Романеску.
        Когда через пару секунд на экране высветился номер, Лесли ткнула когтем в кнопку связи.
        Экран мигнул, покрылся рябью, и послышался голос электронного секретаря:
        - Доктор Романеску отсутствует. Оставьте, пожалуйста, сообщение или ваш номер.
        Римла раздраженно рявкнула. Она совершенно забыла о том, что Теодор согласно ее же версии должен был делать вид, что находится в Австралии, и говорить по видеофону не имел возможности.
        Однако в следующую секунду рябь исчезла с экрана, и Лесли увидела изумленную физиономию Романеску.
        - А я еще удивился: кто это может рычать… - пробормотал Теодор, приглаживая волосы. - Привет! Рад тебя видеть живой и здоровой. Только услышать тебя не могу… Ну, в любом случае, могу кое-что сказать тебе сам. Итак, я слетал в Австралию и обратно. Вернулся буквально пятнадцать минут назад. Хочу тебе сообщить, что… - Он бросил быстрый взгляд куда-то в сторону, - что фильм получается просто… убийственный. Одному твоему знакомому останется только застрелиться. Значит, расскажу вкратце… Я еще начало не успел посмотреть, но уверен, что все записалось прекрасно. Итак, в данный момент идет большая ругань. Твой высокопоставленный приятель - крупным планом. Тот, на ком камера, очень его злит. Думаю, даже слишком. Самое интересное знаешь что? При разговоре присутствует еще и инопланетянин, которого мы с тобой видели на совещании… Все записывается, и ты можешь возвращаться…
        Лесли отрицательно покачала головой. Глядя на нее с экрана, Романеску озадаченно нахмурился:
        - А чего тебе дожидаться? О, угадал! Похоже, ты ждешь своего похитителя! Имей в виду: если он не прекратит злить своего шефа, то его вынесут оттуда ногами вперед. И я не буду об этом сожалеть, хотя из парня получилась отличная подсадная утка. Ну, возвращаешься?
        Римла снова покачала головой.
        Романеску пожал плечами:
        - Как хочешь. Во всяком случае я - на месте и жду тебя. Удачи, Лесли!
        Экран погас.
        Нервно зевнув, Лесли вернулась на середину гостиной.
        Пока все шло неплохо, если не считать не слишком вежливого обращения Тима со своим шефом. Она надеялась, что тот - хотя бы из чувства самосохранения - не станет делать собственное положение критическим.
        Итак, ловушка захлопнулась. Теперь можно было доказать, что Геймор Сноу вступил в преступный заговор с «Черной пантерой», а также склонил с корыстными целями к сотрудничеству аборигена планеты Хон.
        Решив, что она сделала, что могла, Лесли неожиданно ощутила звенящую пустоту внутри. Она сделала все, что могла. Тео был прав: пора возвращаться в его лабораторию, в привычный вольер, к обильной пище и беззаботным снам. Какой лучшей жизни - в ее положении - она может ожидать? К ней будет приходить Тео и, отдыхая после работы, вести долгие беседы обо всем на свете. Когда освободят Наташу и Берта, они тоже будут ее навещать. И генерал Макаров. Они будут рассказывать ей новости, а Тео, изучая послушное животное, - работать над монографией о жизни римл. И будут долгие-долгие, одинаковые дни… И никчемное существование в шкуре диковинного зверя…
        Стиснув зубы, чтобы не завыть от тоски, Лесли поднялась и направилась к выходу. Ей больше нечего было здесь делать.
        Она едва успела поднять лапу, чтобы открыть дверь, как почувствовала, что с другой стороны кто-то приближается. Потом она уловила запах…
        Возвращался Тим. Его запах Лесли не могла спутать ни с чем. Но, кроме того, из-за двери явственно пахло планетой Хон!
        Отшатнувшись и чувствуя, как в ней закипает бешенство, римла, прижавшись к полу, изготовилась к прыжку.
        Дверь распахнулась, и вошел Тим, неся на плече барахтающегося хонита.
        Едва справившаяся со своими эмоциями Лесли успела заметить сильно поголубевший головной гребень. Рупи, похоже, был в состоянии, очень близком к панике.
        Сбросив его на диван, Тим осмотрелся и, увидев римлу, поманил ее пальцем:
        - Иди сюда. Посмотри, какой подарок я тебе притащил.
        Рупи, видимо полностью утративший способность соображать, вдруг осознал, что к нему бесшумно приближается римла. Он поджал ноги и обхватил их руками, словно надеясь, что это послужит ему защитой.
        Роч спокойно наблюдал за передвижениями животного. Полностью выпущенные кривые когти не оставляли сомнений насчет намерений римлы.
        Лесли чувствовала, что волнение Рупи достигло крайней степени. Хонит был готов упасть в обморок, и в его сознании не осталось ничего, кроме мольбы о защите, обращенной к Верховному Правителю. Мольба эта была столь настойчива, что билась в мозгу Лесли как ее собственная.
        Рупи слишком хорошо оценивал ситуацию. Он знал: земной мужчина, стоящий рядом, и пальцем не пошевелит, чтобы его защитить. А хонитское животное с разумом земной женщины через секунду разорвет его в клочья.
        Рупи отчаянно взывал о помощи. И его Верховный Правитель явился.
        Гостиную озарила ярчайшая вспышка голубоватого света.
        Тим зажмурился, а римла вынуждена была отвернуться.
        То, что Лесли при этом почувствовала, было настолько странным, что не поддавалось ни объяснению, ни описанию. Только одно она поняла четко: волнение Рупи исчезло без следа.
        Медленно поворачивая голову и прижмуривая глаза, чтобы не ослепнуть, Лесли попыталась рассмотреть источник сияния. В противоположном углу, под потолком, смутно просматривался предмет, похожий на голубой кокон. Смотреть на него было невозможно.
        Ощущение, охватившее Лесли впоследствии, приятным назвать было сложно. Ей показалось, что ее мозг раскалывается надвое и в образовавшийся разлом мощным потоком вливается сообщение Верховного Правителя Рупи. Поток этот был настолько силен, что затопил собой все ее сознание, охватывая при этом все вокруг. Лесли чувствовала, что и она сама, и Тим, и Рупи находятся в пространстве, не имеющем измерений и заполненном информацией.
        «Совершена ошибка. Разные миры не должны пересекаться. Течение жизни в одном не должно нарушаться вмешательством сил другого. Не всем дано осознание того, какими последствиями это чревато. Вплотную приблизились потрясения, гибельные для двух миров. Мое вмешательство мне неприятно, но необходимо. Обычно я не вмешиваюсь. Слабое существо совершает ошибки и должно их исправлять. Слабое существо не может исправить ошибку, оно лишено моих возможностей. Я вижу, что форма другого существа не соответствует его содержанию. Я беру форму, перемешиваю ее частицы и составляю их в порядке, соответствующем прежней форме. Порядок неустойчив и будет колебаться между двумя формами. Одна форма, другая форма. Это единственное решение».
        Лесли не успела осознать, в какой момент исчезло ослепительное сияние, а вместе с ним и Рупи.
        Ей показалось, что мир, каким она его видела, неожиданно разлетелся на сверкающие частицы, подобные осколкам зеркала.
        Потом перед глазами Лесли снова возникла гостиная. Озадаченно глядя перед собой, она никак не могла взять в толк, почему видит предметы не такими, как несколько минут назад. Ко всему прочему, у нее было ощущение, что уши и нос заложило.
        - Ничего себе… - прошептал кто-то рядом.
        Поворачиваясь на голос, женщина неожиданно потеряла равновесие и едва не упала. Ее поддержали, и голос Тима, обретший некоторую уверенность, насмешливо произнес:
        - Ну, понятно. На четырех ногах было значительно удобнее стоять!
        Лесли посмотрела вниз. И увидела две ноги, непривычно гладкие, лишенные шерсти, покрытые человеческой бледно-розовой кожей. Подняв одну руку, поднесла к лицу, по очереди согнула пальцы. Вознамерившись поднять вторую, она заметила, что Тим держит ее за локоть.
        Вид у него был довольно обескураженный.
        - Что это? - спросила женщина, показывая ему ладонь.
        - Твоя рука. Насколько я понял, этот… не знаю кто, использовал тебя как детский конструктор. Разобрал римлу и собрал человека.
        - Я - человек? - Лесли несколько растерянно вслушивалась в звук собственного голоса.
        - Ну, на первый взгляд - да, - согласился Тим. - А вообще-то ты - оборотень, моя дорогая. Самый натуральный оборотень. Если я правильно понял рассуждения этого типа насчет колебания между двумя формами.
        - Так. Я, во-первых, тебе не «дорогая». И во-вторых, отпусти мой локоть.
        - А-а, вижу… лейтенант… - каким-то странным тоном произнес Роч, отступая на шаг. - Прошу прощения, мэм!
        Лесли провела ладонями по лицу, ощупала волосы, плечи и… сообразила, что совершенно раздета. Высший Правитель Рупи, придав ей человеческий облик, не позаботился о такой мелочи, как одежда.
        Тряхнув головой, женщина усилием воли придала собственным мыслям большую четкость.
        - Тим, ты не в музее современного искусства! Подкинь мне покрывало с дивана, благо - рядом стоишь.
        - Ты и так неплохо смотришься, - пробурчал тот, но просьбу выполнил.
        Закутавшись в покрывало, Лесли почувствовала себя более уверенно. Сделав два шага к Тиму, она подняла руку и отцепила с воротника его рубашки камеру слежения.
        - Что такое? - удивился он.
        Не отвечая, женщина подошла к окну и, подняв раму, выбросила камеру наружу. Только вернув раму в исходное положение, она ответила:
        - Да так… Всякая гадость к тебе цепляется.
        - Гадость, говоришь? - Он прищурился. - Насекомое, должно быть? Гусеница, жучок…
        - Ты не о гусеницах думай, - быстро ответила Лесли, - а о себе. У тебя есть часа три, чтобы вылететь с Земли и затеряться в бескрайних просторах космоса.
        - Часа три? Что же, это большой срок. Успею доделать кое-какие дела.
        - У тебя в данный момент есть только одно дело: спасти собственную шкуру.
        - От чего?
        От тюрьмы, конечно. От чего же еще?
        Тим напряженно смотрел на нее. На его губах блуждала невеселая усмешка.
        - Похоже, ты вышла на финишную прямую?.. Интересный поворот. Когда я волок сюда этого хонита, то совершенно не ожидал подобного сюрприза. И теперь что-то плохо соображаю.
        В этот момент Лесли поняла, что напряжена до предела.
        И вовсе не потому, что в результате вмешательства Высшего Правителя Рупи вновь обрела человеческий вид. Она осознала, что не представляет, как ей теперь говорить с Тимом. Стараясь скрыть собственное волнение, она жестко произнесла:
        - Соображай побыстрее. В противном случае у тебя будет очень много времени для раздумий в уютной комнатке с решеткой на окнах.
        Глаза Роча блеснули.
        - Черт! - прошипел он, едва сдерживаясь. - Да будь оно все проклято!
        - Что именно?
        - Да это твое превращение! У тебя на коже, что ли, лейтенантские погоны отпечатаны? Пока сидела в чужой шкуре, была женщиной, а теперь…
        - Купи себе киску, Роч. Маленькую и беззащитную, и излей всю свою любовь к животным на нее. Только не утопи бедняжку в своих чувствах! Я тебе очень благодарна за все, что ты сделал для меня. И только поэтому я и предлагаю тебе выметаться с Земли! Я сама не ожидала, что все так получится. И ты теперь оказался между двух огней. Если полиция тебя не загребет, то предъявят много претензий твои… сообщники. Ты ведь их подставил, Роч, сильно подставил…
        - Знаешь, мне кажется, я уже начинаю жалеть об этом.
        Лесли вздохнула, придерживая сползавшее с плеч покрывало:
        - Ну и жалей на здоровье. Я наслушалась вволю твоих рассуждений о доверии, сочувствии и тому подобном. И я могу тебе сказать, почему ты сейчас бесишься. Тебе очень нравилось проявлять их! Какое благородство - заботиться обо мне, своем противнике, попавшем в безвыходное положение. А на самом деле ты все это время отыгрывался на мне за историю на крейсере. Ты тогда немножко прокололся из-за собственной самоуверенности. Да? На носу - операция с марситами, а тут подвернулась смазливенькая девчонка с хвостиками. И ты решил совместить приятное с полезным. Не надо было быть таким самоуверенным, Тим! Если бы ты на меня не отвлекался, ваша операция прошла бы несколько успешнее. А потом ты узнал маленький секрет. Ну и как? Приятно было помогать мне, зная, что никто другой этого не сделает? Теперь - все, Тим. Надо, чтобы я тебя больше не видела. Тебе же будет лучше.
        - Убью! - прошипел Роч сквозь сжатые зубы.
        - Раньше надо было! - парировала Лесли, чувствуя, что всю ее колотит от волнения.
        Выждав пару минут и видя, что Тим не трогается с места, она крикнула:
        - Ты слышал меня? Убирайся!
        Роч медленно покачал головой:
        - Надо же было мне оказаться таким идиотом… Таким полнейшим кретином! И я надеялся… Ох, ты права: следовало действительно пристрелить тебя на крейсере и забыть о том, что ты существовала. Что мне помешало это сделать?
        Лицо его окаменело, руки бессильно повисли вдоль тела.
        Глаза Тима, всего секунду назад напряженно блестевшие, разом потухли и приняли безжизненное выражение.
        Лесли стало страшно. На миг ей показалось, что он умер, а его физическая оболочка по какой-то непонятной причине удерживается в вертикальном положении.
        - Тим, пожалуйста… - начала она и заметила, как катастрофически садится ее голос. - Тим, я…
        Он прикрыл глаза, опустив веки.
        - Достаточно. Я уже все слышал.
        - Да нет же, Тим… - Не выдержав, Лесли нерешительно прошла вперед и остановилась перед мужчиной. - Ну, послушай. Я очень странно себя чувствую.
        - Это понятно, - бесстрастно ответил Роч.
        - Тим, но… - Впервые в жизни Лесли не хватало слов, чтобы объяснить то, что она чувствует. К тому же она с изумлением уловила в собственном тоне умоляющие интонации. - Тим, ты должен улететь. Это - единственное, что я могу для тебя сделать.
        - Единственное, - эхом отозвался он.
        - Ну, а чего ты хочешь? - совсем уж беспомощно спросила женщина.
        - Я ничего не хочу… мэм. С моей стороны было бы странно чего-то требовать от лейтенанта Десанта. Все встало на свои места. Вероятно, вы со мной не согласитесь, мэм, но достаточно неприятно понимать, что не можешь сделать того, что хочешь… Вы совершенно правы, мэм. Пожалуй, я попытаюсь улететь.
        - Тим? - Лесли выпростала руку из-под покрывала, чтобы удержать его, но мужчина ловко вывернулся из-под ее пальцев.
        - Достаточно, мэм. Я оценил вашу благодарность. Вы действительно не можете сделать ничего другого. Прощайте, мэм. Надеюсь больше никогда вас не увидеть…
        Тим быстро вышел из дома.
        Лесли осталась в одиночестве. Она почему-то не ощущала ни малейшей радости от того, что снова стала человеком.
        Глава 12
        ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
        Скользнув недовольным взглядом по пепельнице, полной окурков, Теодор Романеску не удержался и в который раз придирчиво окинул Лесли взглядом с головы до ног. Та машинально курила, неотрывно глядя в неведомую точку перед собой. В крошечном кабинетике доктора зоопсихологии висела плотная пелена табачного дыма. Но женщина не обращала внимания на смрад, как не замечала и изучающего взгляда Тео.
        - Лесли? - вкрадчиво позвал Романеску. - Тебе же не нравится дым сигарет?
        Его отвлекающий маневр не удался. Лавей ни, неопределенно качнув головой, продолжала смотреть прямо перед собой.
        - Лесли! - Доктор чуть повысил голос. - Ну, в чем дело? Ты стала похожа на тень… Между прочим, все гораздо веселее, чем тебе кажется. Ситуация складывается просто изумительная! Хочешь, я кое о чем тебе напомню, а? Во-первых, тебе каким-то антинаучным образом, можно сказать, чудом удалось вернуть себе человеческий облик. Это же - сенсация, Лесли! Во-вторых, мы, то есть ты, получила компромат на Геймора Сноу. Ему уже не отмыться. Это факт. Ну и, в-третьих, кое-кто уже оповещен, и, уверяю, события не заставят себя долго ждать… Лесли! - Не выдержав того, что единственная слушательница проявляет полнейшее невнимание к его словам, Романеску стукнул кулаком по столу.
        Выдыхая дым, женщина медленно перевела на него взгляд.
        - Лесли, в чем дело?
        Поморщившись, Лавейни передернула плечами. Она была одета в белую футболку и джинсы. Эти вещи ей пришлось позаимствовать из дома неведомого приятеля Тима Роча.
        - Лесли? - Романеску присел перед ней на край стола. - Я, конечно, лезу не в свое дело, но… Ответь мне, пожалуйста, что сказал тебе этот парень после того, как ты выкинула видеокамеру?
        - Я сказала, Тео, - поправила его Лесли. - Причем совершенно не то, что собиралась.
        Романеску понимающе вздохнул:
        - И теперь ты рвешь на себе волосы и посыпаешь голову пеплом? Хватит, я прошу тебя. Ну, сорвалось с языка, и что с того? После всех твоих злоключений, после этого невероятного превращения я бы на его месте вообще удивился тому, что ты можешь связно изъясняться.
        - Ох, Тео! Я настолько связно изъяснялась, что остается только откусить себе язык. Ты даже не представляешь…
        Романеску энергично махнул рукой:
        - Ничего я не хочу представлять. Совершенно! Ты, между прочим, еще не пришла в себя, так что прекрати курить и расслабься. У тебя еще полно дел.
        Лесли собралась было что-то сказать, но не успела.
        Надрывно взвыл селектор внутренней связи, и послышался взволнованный голос дежурного на входе в лабораторию:
        - Доктор! Доктор Романеску?
        - Слушаю, - буркнул Теодор, недовольный тем, что прерывают его разговор с Лесли.
        - Доктор, тут… к вам полковник Халимов. И он говорит, что снесет двери, если его не впустят. И с ним - еще люди.
        - Вот, начинается, - прошептала Лесли. - Тео, скажи, чтобы его впустили, иначе он действительно не только снесет двери, но и вообще все тут разгромит.
        - Пропустите, - обратился к дежурному Романеску.
        Когда связь прервалась, доктор нервно поежился:
        - Знаешь, я не слишком люблю общаться с военными. Но я отправил кассету с записью ему первому. Ну, когда тебя еще не было. Насколько я помню, Халимов - твой прямой начальник? Ну, я и подумал, что ему будет интересно…
        - Ты все сделал правильно, Тео. А насчет общения с военными - не беспокойся. Едва Халимов увидит меня, ты можешь начинать ходить по потолку - он все равно не заметит.
        - Хорошая вещь - пневмопочта, - вздохнул профессор, опасливо косясь на дверь. - Она позволяет Десанту реагировать на события с чрезвычайной быстротой.
        Романеску не ошибся. Буквально через пять минут из коридора послышался звук торопливых шагов, затем дверь в кабинет распахнулась.
        Полковник Валерий Халимов с неизменной трубкой в зубах и побелевшим лицом ворвался в кабинет. Увидев Лесли, сидящую в кресле, он замер на месте.
        - Здрасте, Валерий Андреевич, - буднично сказала она, порываясь встать.
        Тот в ответ странно взмахнул рукой, то ли позволяя ей сидеть, то ли пытаясь отмахнуться от бредового видения.
        Вошедшие следом за ним двое десантников слегка опешили.
        - Попейте водички, полковник. - Около Халимова возник Романеску, успевший наполнить стакан водой. - Ситуация действительно неординарная.
        - Какая, к черту, вода! - невнятно пробормотал полковник, который не сразу догадался вынуть изо рта трубку. - Лесли?! Тебя же убили!
        - Но пленку-то вы посмотрели?
        - Посмотрел, - согласился Халимов. - И решил, что это - самая наглая фальсификация, которую мне только доводилось видеть. И вот я пришел арестовать…
        - Кого, Валерий Андреевич? - поинтересовалась Лесли.
        - О-о, черт! - Испустив оглушительный вздох, полковник провел ладонью по лбу и, оглянувшись на сопровождающих, скомандовал: - Марш в коридор! Никого сюда не пускать!
        - Есть, сэр! - Оба десантника вышли. Еще раз вздохнув, Халимов осмотрелся и, обнаружив свободное кресло, уселся в него. Первый шок у него прошел, и теперь полковник пытался осмыслить сложившуюся ситуацию.
        - Та-ак, Лавейни, и что же получается? Если я тебя вижу, то, следовательно, твое превращение было правдой. И, следовательно, правдой было и все то, что связано с Геймором Сноу?
        - Совершенно верно, Валерий Андреевич, - кивнула Лесли и протянула ему руку. - Можете не только посмотреть, но и потрогать.
        Помедлив пару секунд, полковник дотронулся до ее кисти и сжал пальцы.
        - Значит, ты - человек. А до этого была зверем. И я… тысяча чертей, но я же был рядом с тобой, я же смотрел на тебя на этом заседании и никак не мог понять, чем животное так не угодило члену Совета? Теперь понятно, но поверить сложно… Подумать только - Геймор Сноу! Человек с чистейшей репутацией… связался с бандитами. То-то он… - Полковник замолчал.
        - Что он? - быстро спросила Лесли.
        - Подожди, - отмахнулся Халимов и вопросительно посмотрел на доктора Романеску: - У вас была одна копия?
        - Обижаете, полковник, - усмехнулся Тео. - Неужели я позволю себе иметь единственный экземпляр столь невероятной съемки?
        - Так. - На лбу Халимов а собрались глубокие складки. - Кроме меня, кто-нибудь еще их получил?
        - Конечно. Одну я отправил на телевидение, одну - в «Мировые новости». Ну, и еще одну - в Совет Безопасности.
        - А, черт! - крикнул Халимов столь громко, что Романеску вздрогнул. - Что вы наделали, доктор?!
        - А что я наделал? - спросил тот, недоуменно переглядываясь с Лесли. - Неужели я должен был держать у себя такую информацию?
        - Вот они, штатские, - провозгласил Халимов, указывая на Теодора широким жестом. - Вот, пожалуйста, Лесли, полюбуйся на своего защитника!
        - Что-то уже случилось? - спросила женщина, поднимаясь из кресла.
        Романеску нервным жестом запахнул полы халата и глубоко засунул руки в карманы.
        - В чем дело, полковник? Я только хотел помочь и… подумал, что достичь этого можно, только обнародовав сенсационную информацию.
        Лесли, подойдя к доктору, положила ему руку на плечо. Она уже догадалась, в какую сторону клонит полковник.
        - Не волнуйся, Тео. Я знаю, что ты хотел помочь. Конечно, ты не мог предположить… Валерий Андреевич? - Она повернулась к своему начальнику. - Сноу скрылся, не так ли?
        - Угу, - проворчал тот и метнул грозный взгляд на побледневшего профессора. - Теперь-то я понял. Ему нечего больше терять. На кассете записан его разговор с Тимом Рочем и хонитом Рупи. Он вполне мог бы объявить это инсинуацией, но… твое, Лесли, превращение… Ведь ему-то не надо доказывать, что все это - правда, что ты теперь человек на двух ногах, с мозгами и языком. Эх, доктор, поторопились вы. Такие карты нельзя сразу выкладывать на стол!
        - Валерий Андреевич, но ведь своими действиями Сноу только подтвердил правдивость подозрений? - спросила Лесли.
        Полковник кивнул, а потом начал пристально изучать рисунок на линолеуме, покрывавшем пол докторского кабинета. Похоже, это занятие настолько увлекло Халимова, что он не торопился продолжать разговор.
        Лесли похолодела:
        - Валерий Андреевич, вы что-то не договариваете. Сноу скрылся, но это явно полбеды. Что еще?
        - Он пошел ва-банк, - неохотно сообщил Халимов. - Он прихватил с собой остальных свидетелей.
        - Что? Макарова и… Халимов коротко кивнул.
        - Тварь! - не выдержала Лесли. - Ах, тварь! Он же знает, что я постараюсь добраться до него, и решил обезопасить собственную персону… Ну, я… - Она сжала кулаки.
        Романеску виновато посмотрел на нее:
        - Лесли, прости. Я не предполагал, что… так получится. Ты же знаешь: я совершенно не умею играть в ваши игры. Я только…
        - О, теперь ты, Тео, рвешь на себе волосы и посыпаешь голову пеплом. Хватит, ты не виноват. Это действительно наши игры. Точнее - мои. Мне уже доводилось освобождать заложников…
        Неожиданно она услышала странный вопль Теодора Романеску. Этот звук вряд ли можно было отнести к выражению стыда или сожаления, но женщина не успела сообразить, что же он означал.
        На секунду у нее помутилось в глазах, и все ее тело пронзила вспышка нестерпимой боли.
        Затем все неприятные ощущения исчезли.
        Лесли снова увидела кабинет доктора Романеску, но все предметы слегка изменили окраску и форму. В ноздри ей ударила лавина запахов.
        Пытаясь навести порядок в голове, она несколько секунд никак не могла понять, почему полковник Халимов столь стремительно прибавил в росте и почему у него вдруг так побелело лицо и округлились глаза. От начальника веяло смесью изумления и страха.
        Затем в поле ее зрения возник доктор Романеску, державшийся за сердце.
        - Лесли, - простонал он, - ты опять превратилась в римлу!
        «В римлу?»
        - Ну, конечно. Прямо у нас на глазах. Неужели ты не чувствуешь?
        Подняв лапу, Лавейни внимательно осмотрела ее. Все было как прежде: желтая короткая шерсть, длинные когти, прячущиеся между подушечками лап, и, разумеется, хвост с ядовитым когтем на конце.
        - Боже мой! - причитал Романеску, наклоняясь к морде зверя. - Ты представляешь, я не успел записать на пленку этот феномен! Кто мне теперь поверит?
        «Хватит, Тео… Теперь я припоминаю: Высший Правитель Рупи говорил о том, что состояние моего тела будет неустойчивым. Ну, конечно, Тео! Я же - оборотень, понимаешь? Так что ты еще успеешь заснять интересующие тебя моменты. Я надеюсь, у тебя будет такая возможность… Тео, приведи в чувство Халимова. Он так изумлен, что не слышит меня».
        Получив конкретное указание, Романеску оставил свои сожаления и начал действовать. Он заботливо усадил полковника в кресло, из которого тот вскочил, когда восставшая из мертвых Лесли Лавейни превратилась в хищника с планеты Хон. Затем, взяв заблаговременно наполненный водой стакан, сунул его полковнику в руку.
        Тот покорно выпил и потряс головой.
        - Ну, что же вы, полковник? - насмешливо проговорил Романеску. - Оборотней не видели? Да бросьте вы… Вы же опытный человек и прекрасно знаете о том, что на других планетах можно наблюдать… и не такие фокусы. Полковник, вы пришли в себя? Пора уже, а то… вот Лесли хочет поговорить с вами… Смотрите на меня, полковник! - Теодор вел себя как учитель, объясняющий простенький пример нерадивому ученику. - Лесли будет говорить с вами мысленно, а вы можете отвечать вслух. Помолчите и прислушайтесь к себе… Вы что-нибудь слышите?
        - Да, - с искренним изумлением ответил Халимов. - Как будто меня зовут.
        - Это она зовет. Она. - Для вящей убедительности Теодор ткнул пальцем в римлу. - Лесли вас зовет. Она хочет с вами поговорить.
        - Я тебя слушаю, - обреченно произнес полковник, глядя в глаза желтого зверя.
        «Валерий Андреевич, вы в порядке?»
        «Вроде да… Если, конечно, можно быть в порядке после всего этого».
        «У вас еще будет время все обдумать. Я вовремя превратилась в римлу и даже рада этому. Есть какая-нибудь информация о том, куда направился Геймор Сноу?»
        «Косвенная. Дорожная полиция видела его лимузин на восточном шоссе. Судя по всему, он отправился к себе на виллу».
        «Где она находится?»
        «Насколько я помню, в квадрате пять, сразу за развилкой восточного шоссе. Лесли, неужели ты собралась навестить его?»
        «Конечно. Сейчас для такого визита самый удобный момент. Сноу предполагает, что я попытаюсь его найти. Но он ведь ждет Лесли Лавейни - человека, на двух ногах, с мозгами и языком, а никак не зверя. Так что я ухожу, Валерий Андреевич, а вы тут… побеседуйте с Тео. Он вам расскажет много интересного».
        - Стой! - крикнул Халимов, видя, что римла развернулась к нему спиной. - Куда ты - без подкрепления? Сноу наверняка вооружен.
        «В любом случае одной мне будет легче справиться. У него же заложники, Валерий Андреевич. А эти заложники - генерал Десанта и… мои друзья. Я пойду одна».
        Халимов, видимо, уже совершенно освоился с необыкновенными свойствами своей подчиненной, так как в ответ Лесли получила четко оформленную мысль:
        «Гнать тебя надо из Десанта, Лавейни. Вечно ты лезешь со своей инициативой!»
        «Возможно, я уйду сама. Точнее - уже ушла. Меня же убили, Валерий Андреевич, и тому имеется документальное подтверждение. Но это мы обсудим позже. Сейчас, извините, нет времени!»
        Полковник собрался было возразить, но римла сделала большой прыжок к распахнутому окну, вспрыгнула на подоконник и скрылась в кустах.
        Сильные лапы римлы быстро несли ее вперед. Лесли мимолетно удивилась тому, как быстро она сама освоилась со своей способностью к превращениям. Она чувствовала себя прекрасно и была совершенно в себе уверена, благо - давно привыкла к звериному облику.
        Прилив злобы, охватившей ее при известии о том, что Геймор Сноу взял в заложники ее друзей, уже миновал. Лесли поставила перед собой цель и не собиралась отступать.
        Пересекать густонаселенные районы города римла не стала. Лаборатория Теодора Романеску находилась совсем близко от окружного шоссе, так что уже через десять минут Лесли оказалась в пригородном парке.
        Здесь было безлюдно, что позволило ей развить максимальную скорость. Хищник, на долгое время лишенный привычных просторов, радовался возможности подвигаться. Лесли же была довольна скоростью, с которой она приближалась к цели.
        Рощицы и овражка, заросшие кустами, провожавшие ее шелестом листвы, уносились назад с устрашающей скоростью. Если бы Лесли попыталась передвигаться с подобной скоростью, будучи человеком, то неминуемо врезалась бы во что-нибудь. Однако инстинкты зверя срабатывали, она безошибочно выбирала наилучший маршрут, причем огибала препятствия, даже не замечая этого.
        Гораздо раньше, чем предполагала, римла оказалась у оживленной широкой магистрали.
        Притаившись в кустах, она присмотрелась к указателям и поняла, что находится около восточного шоссе. До развилки было чуть более пяти километров.
        Не удержавшись, римла торжествующе рыкнула. Пять километров для нее были пустячной прогулкой, и, следовательно, встреча с Гей-мором Сноу была не за горами.
        Прячась от посторонних глаз в придорожных кустах, Лесли добралась до развилки шоссе. Теперь надо было отыскать где-то в лесном массиве виллу Геймора Сноу.
        От развилки римла осторожно проследовала прямо через лес и вскоре вышла на узкую асфальтированную дорогу.
        Она принюхалась и почуяла, что не более чем два часа назад здесь проехала машина. И Лесли была уверена, что знает, кто находился в ней.
        Двинувшись вдоль этой дороги, она приняла все возможные меры предосторожности. Но благодаря острому слуху и тонкому обонянию она могла быть уверена в том, что среди деревьев не скрывается притаившийся враг.
        А еще через некоторое время она рассмотрела впереди приземистое строение, почти скрытое мощной стеной.
        Затаившись в кустах, Лесли принялась изучать обстановку.
        Насколько она имела возможность судить, охранная система была довольно проста: на стене посверкивали глазки следящих камер, а глухие ворота, снабженные переговорным устройством, украшал устрашающих размеров затвор. Впрочем, было бы подозрительно, если бы член Совета Безопасности, которому нечего скрывать, всерьез отгородился от мира. То, что видела Лесли, годилось только для защиты от настырных журналистов да любопытствующих зевак.
        Пытаться пройти через ворота показалось римле бессмысленным. Механизм, открывающий затвор, наверняка приводился в действие из дома. А Геймор Сноу вряд ли захотел бы открыть дверь, услышав из переговорного устройства рычание зверя.
        Поэтому, держась подальше от камер, установленных на ограде, Лесли направилась в обход владений Сноу.
        Выбрав заросли кустарника, максимально приближенные к ограде, римла шмыгнула под покров веток и листьев.
        Теперь следовало дождаться подходящего момента.
        Камеры, работая по установленной программе, неторопливо поворачивались, «осматривая» подножие стены. И Лесли была уверена в том, что существует очень короткий промежуток времени, когда между объективами камер возникает «мертвая зона». Разумеется, человеку (даже офицеру Десанта) нечего было и думать проскочить через эту «мертвую зону» за несколько долей секунды. Но у Лесли было мощное звериное тело, и она надеялась на то, что лапы ее не подведут.
        Пристально наблюдая за движениями двух соседних камер, она вся подобралась в ожидании подходящего момента.
        А затем лапы, спружинив, распрямились, желтой тенью хищник буквально перелетел через стену.
        Очутившись по другую сторону ограды, Лесли проворно шмыгнула в клумбу высоких цветов и только после этого осмотрелась.
        Невысокая - в два этажа - вилла находилась совсем близко. Напряженно прислушиваясь, Лесли уловила какие-то невнятные звуки, доносившиеся из дома. Значит, там кто-то был и она не опоздала.
        Вокруг строения располагались цветочные клумбы, между которыми вились аккуратные дорожки. Из-за угла виднелись полосатые, яркие тенты, расположенные на краю бассейна.
        Лесли не заметила ни единого движения, которое бы выдало присутствие какого-либо живого существа. Только теплый ветерок клонил к земле тяжелые соцветия на клумбах.
        Путь к дому был открыт.
        Лесли наметила для себя одно из окон, рама которого оказалась не плотно прикрыта, и двинулась вперед. Она вела себя очень осторожно, но, как выяснилось, в этом не было необходимости. Никто не заметил появления в окрестностях виллы большого хищника.
        Очутившись под окном, Лесли успела подумать, что все говорит о том, что Геймор Сноу там, внутри, занят какими-то важными, неотложными делами. Или же он не рассчитывал на то, что незваный гость появится столь рано.
        Если бы Лесли могла, она улыбнулась бы.
        Похоже, Геймор Сноу не предполагал, что когда-нибудь ему придется прятаться и убегать. Он был уверен в том, что ему, как члену Совета Безопасности, не может ничто угрожать. Продолжая оставаться в глазах законопослушных граждан честным и непогрешимым, свободное от заседаний время он со спокойной душой посвящал бы своим грязным делишкам.
        Приподнявшись, Лесли положила передние лапы на подоконник, а головой толкнула раму вверх. Та поддалась.
        Прежде чем прыгнуть внутрь, римла еще раз прислушалась. Звуки стали более различимыми, и, кроме того, появился слабый эмоциональный фон.
        Кто-то там, внутри виллы, был очень напуган и озабочен. Кто-то очень торопился.
        Уяснив это, Лесли решила, что ей тоже надо поторопиться. Она не могла позволить себе упустить «мышку»! Это был решающий момент.
        Перемахнув через подоконник, римла мягко опустилась на все четыре лапы, произведя при этом не больше шума, чем подушка, упавшая с дивана.
        Комната была пуста. В противоположной стене находилась дверь. Осторожно приблизившись, римла нажала на дверь плечом и выяснила, что та заперта.
        Лесли знала, что всегда успеет вышибить дверь, но ей пока не хотелось шуметь и тем самым обнаруживать свое присутствие.
        Подняв лапу, она нажала на ручку, и замок щелкнул.
        Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щелочку Лесли стала видна часть внутреннего холла. Он занимал центр виллы и, судя по доносившемуся оттуда журчанию воды, был украшен фонтаном.
        Некоторое время Лесли не решалась открыть дверь шире.
        Обоняние подсказывало ей, что где-то рядом находится человеческое существо. Однако сколько она ни напрягалась, ей не удалось обнаружить ни малейшего подобия эмоционального фона.
        Там, в холле, был человек, но он не чувствовал и не думал…
        Лесли стало неуютно. Она слишком хорошо знала, что человек впадает в подобное состояние после воздействия психотропных средств.
        Но она не могла ждать до бесконечности.
        Подтолкнув носом дверь, Лесли расширила для себя сектор обзора. Ей стал виден прямоугольный бассейн с фигурным фонтаном, расположенный в центре холла, блестящие полы, деревянные двери, покрытые замысловатой резьбой.
        Пригнувшись как можно ниже, римла чуть подалась вперед.
        И, только повернув голову, она заметила Берта Смолса, стоявшего в углу.
        Одного взгляда на его застывшее лицо Лесли хватило, чтобы понять: подтвердились ее худшие опасения. Мозг ее друга явно подвергли какой-то обработке, и Лесли оставалось только надеяться, что у Геймора Сноу не было времени на глубокое проникновение в сознание бывшего охранника. Скорее всего, парню был вколот какой-то наркотик, действие которого рано или поздно должно кончиться.
        Но пока Берт пребывал в состоянии «зомби», и, что больше всего удивило Лесли, в руках у него находился лучевой револьвер. Давать оружие в руки ничего не соображающего человека смертельно опасно для самого Геймора Сноу. И конечно же для любого, кто мог попасть в поле зрения Берта.
        Похоже, тот получил немудреный приказ стрелять во все, что движется.
        Глядя на лишенного собственной воли и сознания Смолса, Лесли ощутила прилив бешенства. Ей было невыносимо сознавать, что Геймор Сноу столь дико поступил с ее другом. Что же он сделал с остальными? Она поняла, что должна немедленно найти этого негодяя.
        Но на ее пути стоял Берт с его отличной реакцией! Даже в состоянии «зомби» он не промахнется по такой большой мишени, как римла…
        «А почему, собственно?..» - вдруг подумала Лесли.
        Разумеется, парень не промахнулся бы, будь он в нормальном состоянии. Но психотропные вещества все-таки притупляют реакцию.
        Прикинув расстояние до бортика бассейна, римла приготовилась к очередному прыжку. По ее расчетам, Берт не должен успеть сообразить, куда стрелять.
        И она прыгнула. Перелетев через половину холла и получив солидную порцию водяных брызг, римла очутилась под прикрытием невысокого бортика, огибавшего фонтан.
        Выстрела не последовало - ее расчет оказался верным. Но тем не менее ее появление и исчезновение все-таки озадачили Берта, несмотря на то что его рассудок был затуманен. Он сдвинулся с места и походкой лунатика зашагал вперед.
        Лесли не оставалось ничего другого, как поблагодарить судьбу и, прячась за бортиком, направиться в противоположную сторону. Именно там, в конце холла, находилась раздвижная дверь, из-за которой выплескивались волны эмоций.
        Створки двери начали разъезжаться в стороны, когда римла находилась в двух метрах от них. Только это и спасло ее от неминуемой смерти.
        Инстинкт хищника выручил Лесли в очередной раз. Створки двери еще не успели разойтись на всю ширину проема, а она уже метнулась за косяк, предусмотрительно не пересекая порога следующей комнаты. В тот же миг мощный разряд прожег черную полосу на полу холла и раскрошил бортик бассейна.
        Вода полилась на пол. Обугленное дерево паркета зашипело. Однако стрелял не Берт, который с тупым упорством продолжал разглядывать то место, где только что находилась Лесли, примчавшаяся его спасать! Нет! Выстрел был сделан кем-то из-за раздвигающихся дверей.
        Но Лавейни уже не обращала внимания на то, что происходило за ее спиной. Она знала: в ее распоряжении всего доля секунды - то время, которое понадобится стрелку, чтобы передернуть затвор.
        Она ожидала увидеть Геймора Сноу и в прыжке выпустила страшные когти. Однако в глубине помещения стоял Леонид Макаров с таким же выражением лица, как у Берта.
        Выстрелив еще один раз, он даже не сообразил, что надо передернуть затвор. Глядя в одну точку, генерал продолжал нажимать на спусковой крючок. Как раз в этот момент сзади грохнул выстрел: Берт разнес косяк, за которым секунду назад пряталась Лесли.
        Чтобы не поранить генерала, римле пришлось поджать лапы. Она всем корпусом ударила Макарова, и тот безвольно опрокинулся навзничь.
        Затормозив, Лесли осмотрелась. Это было какое-то подсобное помещение - судя по ящикам, сложенным у стены. Макаров, лежа на полу, не делал ни малейших попыток подняться.
        Лесли стиснула зубы. Слишком больно было видеть волевого и жесткого Макарова столь беспомощным и жалким. Она ухватила зубами автомат и отбросила его подальше, надеясь, что генерал не сообразит искать его.
        Упав, автомат звякнул обо что-то, насторожив Лесли. Взглянув в ту сторону, куда отлетело оружие, она заметила в полу металлическую крышку люка.
        Не медля ни секунды и даже не оглянувшись на Берта, который, как малый ребенок, с бессмысленной улыбкой на лице разглядывал разнесенный им в щепки косяк, римла подскочила к крышке и уцепилась зубами за кольцо.
        Сильно дернув, она откинула крышку в сторону и увидела ступени, уводящие куда-то вниз. Вероятно, в подземном ходе освещение включалось автоматически, так как едва римла спрыгнула на верхнюю ступень, как вокруг стало светлее.
        Впрочем, зверь, прекрасно видевший в темноте, не нуждался в дополнительном источнике света.
        Лесли явственно чувствовала впереди всплески человеческих эмоций - смесь ужаса и злобы, - совсем как когда-то, когда на планете Хон преследовала Микки Роу.
        И она понеслась вперед, с каждым прыжком сокращая расстояние между собой и тем, кто пытался от нее убежать.
        Подземный ход делал повороты, видимо огибая бассейн, расположенный рядом с виллой. И вот, сделав очередной поворот, Лесли увидела не совсем ту картину, которую желала бы увидеть.
        Высокий и полный Геймор Сноу торопливо шел по туннелю. Вероятно, он хотел бы бежать, но его задерживала Наташа Лескова, еле передвигавшая ноги.
        Благодаря выстрелам беглец уже знал о приближении погони.
        На ходу он оглянулся и, увидев страшного желтого зверя, вздрогнул. На его округлом исказившемся лице появилось выражение ужаса. Сноу явно не рассчитывал на встречу с хищником планеты Хон.
        Лесли не стала ждать, пока он сориентируется.
        Сделав большой прыжок, она попыталась достать своего врага кончиком хвоста, снабженным парализующим жалом.
        Но Сноу откинулся назад, и удар пришелся по шее Наташи, которая абсолютно не понимала, что происходит. Слегка вздрогнув, девушка замерла, точно мгновенно превратившись в статую.
        Лесли только скрипнула зубами от досады и приготовилась к следующей атаке.
        Однако место не слишком для этого подходило. Коридор был недостаточно широк, да еще мешала Наташа, стоявшая столбом.
        И Геймор Сноу не замедлил воспользоваться беспомощностью девушки и прикрыться ею, как щитом.
        Лесли слышала, как он проворчал какое-то проклятие, затем из-за спины Наташи послышалось довольно отчетливо:
        - Ну, тварь, теперь - все… Римла зарычала в ответ, но совершенно неожиданно мир перед ее глазами разлетелся на тысячи блестящих осколков. Чувствуя дурноту, заволакивающую сознание, Лесли на этот раз поняла, что происходит. Ее звериный облик снова распадался.
        Но до того, как она полностью превратилась в человека, прошло несколько мгновений.
        Этого времени вполне хватило Геймору Сноу, чтобы воспользоваться временной беспомощностью противницы, и когда женщина взглянула вокруг - уже человеческими глазами, - то первое, что она увидела, было дуло лучевого револьвера, направленного прямо ей в лоб.
        Она лежала на полу туннеля, чувствуя спиной холод его камней, а Геймор Сноу, поставив колено ей на грудь, смотрел на Лесли с откровенной брезгливостью. Испытывая видимое удовольствие, он медленным движением руки слегка переместил револьвер и с силой вдавил его дуло прямо в переносицу ненавистного врага.
        Одновременно с осознанием угрозы скорой смерти к Лесли пришла мысль о том, что она совершенно обнажена. Ее одежда осталась в лаборатории Романеску, соскользнув во время прошлого. превращения.
        - Ничего себе! - пробормотал Сноу, прищуриваясь. - Такое не всем удается увидеть… Неплохо выглядите, офицер… Эдак беззащитно… Впрочем, у меня мало времени. Ты мне слишком долго мешала, и пора поставить точку.
        По еле заметному движению его руки Лесли поняла, что Сноу сейчас нажмет на спусковой крючок. Она сжала зубы и заставила себя смотреть ему прямо в глаза.
        Вдруг что-то мелькнуло над головой Сноу, но что именно, Лавейни не успела разглядеть. Однако в следующий миг его грузное тело стало заваливаться вбок, и женщина смогла свободно вздохнуть.
        - Я подозревал, что Десант готовят плохо, но никогда не думал, что настолько, - сокрушенно проговорил Тим Роч, протягивая Лесли руку.
        Не веря своим глазам, женщина ухватилась за нее и встала на ноги.
        - Ты? Ты откуда взялся? - переводя дыхание, спросила она.
        Тим не ответил. Опустив глаза, он быстро снял с себя рубашку и протянул Лесли.
        Надев ее и застегнув все пуговицы, Лавейни почувствовала себя значительно увереннее.
        - Откуда ты взялся? - повторила она свой вопрос.
        - Мимо случайно проходил, - ответил Роч, глядя куда-то в сторону. - Прошу меня извинить за то, что не сдержал своего обещания…
        - Какого?
        Никогда вас больше не видеть, мэм.
        Женщина зачем-то посмотрела на Геймора.
        Сноу, не подававшего признаков жизни. Чуть дальше стояла парализованная Наташа. Тем временем Тим сделал шаг в сторону.
        - Ты куда? - Лесли вновь схватила его за руку.
        - Я пойду. Думаю, помощь вам больше не понадобится. К тому же - слышите, мэм? - наверху завывают полицейские сирены. Подоспели ваши друзья.
        - Подожди, пожалуйста… Я хотела извиниться…
        Роч досадливо мотнул головой:
        - Не думаю, что это нужно. Вы, мэм, сказали то, что хотели. Я вас понял.
        - Тим! Во-первых, я просила тебя не называть меня «мэм». А во-вторых, тогда я сказала совершенно не то, что хотела… Подожди, Бога ради! Раз уж ты тут, то послушай…
        - Госпожа лейтенант намеревается поблагодарить меня за спасение своей жизни? Предупреждаю заранее: не стоит. - Тим аккуратно высвободил свою ладонь из сжимавших ее пальцев Лесли.
        Притопнув ногой, она воскликнула:
        - Дашь ты мне сказать или нет? Я знаю, что чудовищно оскорбила тебя, но помолчи минутку. Я ухожу из Десанта.
        Роч недоверчиво вздернул брови:
        - Что? Я не ослышался? Ты решила бросить столь увлекательное и героическое занятие?
        - Да.
        - Прости, но я не верю. - Тим развел руками, пытаясь улыбнуться.
        Улыбки не получилось - он был слишком напряжен.
        - Я увольняюсь. Я сообщила об этом своему начальнику, полковнику Халимову, перед тем как отправиться сюда. Иногда ведь бывают обстоятельства, когда приходится поступать несколько неожиданно.
        - Да уж, неожиданно… Но ради чего же ты решилась бросить столь престижную службу? У тебя неплохо получалось.
        - Ради того, чтобы ты не напоминал мне каждый раз про лейтенантские погоны, которые якобы отпечатаны у меня на коже. Пришлось выбирать…
        Выслушав ее, Тим просто сказал:
        - Хорошо. Я тоже выберу. Думаю, помощь в задержании особо опасного преступника и явка с повинной несколько уменьшат мою вину в глазах судей. Схему «вор - сыщик» придется ломать до конца. Надеюсь, ты понимаешь, что на некоторое ущемление моей драгоценной свободы я иду… исключительно ради любви к экзотическому виду оборотней?
        - Только не забудь об этом… - пробормотала Лесли, надеясь, что слабое освещение в туннеле не позволит Тиму рассмотреть яркий румянец, вспыхнувший на ее лице.
        СУПЕРПРЕДАТЕЛЬ
        Глава 1
        ВСТРЕЧА
        В экстремальных условиях нет ничего глупее, чем привлекать к себе внимание шумом. Разумеется, когда уже видишь врага, а враг видит тебя, то иногда имеет смысл немного поорать. Может, слабонервный идиот испугается?
        Но шатуны слепо следовали заветам одного из своих безвременно ушедших главарей и, как только предоставлялась возможность, вопили.
        Добер, надежно укрывшись среди камней, вслушивался в улюлюканье шатунов и прикидывал, чем же они могут заниматься под такой аккомпанемент. На драку похоже не было - слишком часто прослушивалась азартная нотка. Добер пришел к выводу, что шатуны кого-то травят.
        Он осторожно высунулся. Травля - занятие увлекательное, и они наверняка забыли об осторожности.
        Шестеро существ, одетые в живописное тряпье, окружали небольшой бункер, кидаясь в него гранатами без запалов.
        Добер беззвучно выругался. Он шел сюда двое суток, надеясь, что в этом пустынном уголке сможет отдохнуть хотя бы недельку, И вот теперь, когда он, живой и невредимый, был у цели, эти безмозглые твари загнали кого-то в бункер и теперь не уйдут, пока не прикончат свою жертву.
        Строение было врыто в стенку неглубокого оврага, а передняя его часть и верх замаскированы ветками. Шатуны, скорее всего, не имели патронов или не хотели их тратить, надеясь достать свою жертву и так. Из бункера не доносилось ответных выстрелов, криков или других звуков. Спрятавшийся там хранил молчание.
        Добер подумал, что жертва шатунов вполне могла умереть от полученных ран, а шестеро идиотов все не осмеливались подойти поближе.
        Он имел возможность разогнать шатунов в считанные минуты, но эти существа, не отличающиеся тактом и умом, обязательно вернутся. А стрелять им в спины Добер не хотел. Оставалось одно - легкая провокация.
        Он перекинул из-за спины автомат, проверил кинжалы в рукаве и за голенищем сапога, вздохнул и вышел из-за камней.
        Шатуны, увлеченные своим занятием, не заметили его сразу. Добер поддел пару камней, те со стуком откатились в сторону. Шатуны развернулись к нему. Добер шел, не фокусируя свое внимание на их мордах. Собственно, и смотреть-то было не на что - грязные тряпки с прорезями для глаз. К тому же Добера больше интересовали их руки.
        Шатуны прятаться не торопились, они видели, что незнакомец один. Тот, кто был ближе всех к Доберу, выхватил из-за пояса длинный нож и кинулся к нему навстречу. Одиночка даже не стал стрелять. Он увернулся от лезвия и сбил шатуна прикладом автомата.
        Другой не нашел ничего лучше, чем бросить гранату без запала. Добер пригнулся и, выхватив из-за голенища нож, метнул. Шатун взмахнул руками и упал.
        У остальных четверых, видимо, зародилось подозрение, что незнакомец представляет опасность. Двое схватились за пистолеты. Им очень не повезло - они стояли рядом, и Добер скосил их короткой очередью.
        Двое оставшихся наконец-то догадались упасть на землю. Один из них начал совершать обходной маневр, пытаясь зайти Доберу в тыл. Тот позволил ему это сделать, отвлекшись на минуту, чтобы пристрелить другого. Когда же за его спиной раздалось угрожающее шуршание, он метнул второй кинжал. Короткий всхлип - и тишина.
        Добер огляделся. Путь к бункеру был расчищен. Он потратил некоторое время, чтобы вернуть себе оба кинжала и забрать у шатуна, которому уже ничего не было нужно, нунчаки превосходной работы. Затем он направился к строению. Там все было тихо.
        Добер, уподобившись шатунам, прикинул, что неведомое существо может обладать и хитростью и расчетливостью, поэтому приближался к бункеру с осторожностью. Подойдя к полуоткрытой двери, он, на случай, если незнакомец настроен миролюбиво, тихо произнес:
        - Эй, приятель! Может, договоримся?
        - Может, - сразу же раздался глуховатый голос, который никак не мог принадлежать взрослому существу.
        Добер, отступив на шаг, перехватил поудобнее нунчаки и, увидев, как с крыши строения спускается маленькое существо, понял, почему до сих пор было так тихо. Спасаясь от шатунов, оно попросту не успело забежать внутрь. Видимо, оно подбежало к бункеру с задней стороны, прыгнуло на крышу со стенки оврага да тут и осталось. Пряталось оно, на взгляд Добера, очень неумело. Но шатуны его не заметили и кидали свои гранаты в дверь, а не на крышу.
        Добер внимательно рассмотрел незнакомца. Тот был очень невысокий - едва достал бы Доберу до груди, хотя сам он не считал себя гигантом. Одет был бестолково, но с умыслом - никаких болтающихся тряпок, за которые так легко Ухватиться во время драки. Грива грязных волос перетянута шнуром, физиономия чумазая и исцарапанная, но вполне человеческая - никаких намеков на мутацию. Ярко блестят светлые настороженные глаза.
        - Ты кто? - поинтересовался Добер.
        - Я - одиночка, - последовал ответ.
        - Хм, я тоже.
        Это уже кое-что. С ним можно разговаривать, не боясь, что вместо ответа тебе всадят пулю в лоб. По бескрайним степям, лесам, джунглям и горам бродили бесчисленные группировки, нужно было хорошо знать, как с кем себя вести, чтобы не влипнуть в неприятность. Были шатуны - безмозглые, наглые, но трусоватые. Выли ветрогоны - абсолютно безвредные и жалостливые. Были степняки - хитрые, коварные, любители засад и ловушек. Были киднепперы, не интересующиеся никем, кроме детей. Были мюрдеры - бессмысленно жестокие, чрезвычайно опасные. Были отшельники - мирные, но не терпящие посторонних. И были еще одиночки, опасные для врагов, миролюбивые с друзьями.
        - Приятель, - сказал Добер, - мне нужен этот бункер.
        Маленькое существо пожало плечами:
        - Мне тоже хотелось бы отдохнуть здесь, но, если ты любишь быть один, я могу и уйти.
        Добер еще раз окинул взглядом незнакомца:
        - Сколько тебе лет?
        - А тебе какое дело?
        - Я подумал о том, что это были не шатуны. Это были киднепперы. Так сколько тебе лет?
        - Четырнадцать. Почти.
        Добер вздохнул и повесил нунчаки на плечо:
        - А что ты здесь делаешь?
        - С тобой разговариваю, вместо того чтобы лечь и спать.
        - Сейчас ляжешь. Если… не будешь мне мешать.
        - Помешаешь тебе, как же! - пробурчал незнакомец. - Вон какой большой, с тобой и захочешь - не справишься!
        Добер усмехнулся и первым шагнул в темноту бункера, как бы подставляя спину под удар и проверяя мирные намерения незнакомца. Никаких покушений не последовало. Он слышал позади себя легкие шаги и тихое неразборчивое ворчание.
        К тому моменту, когда они подготовили место для ночлега, Добер уже понял, что нападения не последует, исключая, правда, время сна. Обнаружив среди разного хлама маленькую переносную печку, он обрадовался. Разводить костер в бункере было бы неосмотрительно из-за опасности себя обнаружить. Он укрепил и запер дверь, проверил, нет ли других выходов, и вернулся к печке. Она уже работала - оказывается, подросток-одиночка в технике кое-что смыслил.
        Добер снял с себя оружие и куртку из толстой кожи, уселся и устало вытянул ноги.
        - Ну, - спросил он, - и как у нас обстоят дела с едой?
        - Консервы. - Незнакомец пнул ногой ящик. - Здесь, похоже, был склад.
        - Я не об этом. Разумеется, здесь был склад, иначе бы я сюда не шел. У тебя что-нибудь есть?
        - Нет.
        - И как же ты обходишься?
        - Пожрать - не проблема.
        - Да? А мне казалось иначе. Светлые глаза обратились в его сторону.
        - А как тебя зовут?
        - Добер. Полностью - Доберман. Официально - Доберман-Пинчер.
        - Собака?
        - Собака. - Он не обиделся. - Ну, ребеночек, а как тебя звать?
        - Медянка.
        - Что-о? - Добер выразил безмерное удивление. - Постой, ты мальчик или девочка?
        - О, дошло! Девочка, а кто же еще? Мужчина с шумом выпустил из себя воздух и откинулся на груду тряпья:
        - Вот только девочки мне не хватало!
        - А кто сказал, что меня тебе должно не хватать? Я посплю и пойду, если ты к утру не переквалифицируешься в киднеппера.
        Добер ничего не ответил. Он раздумывал. Разной шушеры вокруг болталось достаточно, но женщины встречались крайне редко. А девочка, тем более девочка-одиночка - это вообще не укладывалось в его голове.
        - Слушай, ты сумасшедшая или самоубийца? - спросил он. - Что ты здесь делаешь?
        - Гуляю.
        - Больше негде?
        Она засмеялась, показав полоску верхних зубов с двумя клыками по бокам, которые были чуть длиннее остальных.
        - Ты хорошо подумал? Где еще можно гулять?
        - Ну, не знаю. В городах, там, наверное, спокойнее. В Гарусе или в Атике.
        - А я туда и иду.
        - В Гарус?
        - Нет, в Атику.
        Пока Добер раздумывал над ее словами, девочка успела вскрыть одну из банок с консервами и вытряхнуть содержимое в котелок, который водрузила на печку, и вскоре по бункеру распространился вкусный запах разогретого мяса.
        - В Атику, - повторил Добер. - А ты знаешь, что выбрала крайне неудачный путь?
        - Чего?
        - Ты пойдешь по прямой и на половине дороги выйдешь к Долине Покоя. Обойти ее тебе вряд ли удастся - она расположена как раз поперек.
        - Слушай, приятель, ты будешь есть или говорить?
        Они разложили мясо по пластиковым тарелкам и принялись за еду. Добер никак не мог заставить себя смотреть в тарелку, а не на собеседницу. Девочка поморщилась:
        - Чего пялишься? Ты мне аппетит портишь.
        - Ладно! Я девчонок твоего возраста не видел уже лет двадцать.
        - А сколько тебе?
        - Наверное, двадцать девять.
        - У-у! - протянула она весьма разочарованным тоном. - А я думала, больше. Впрочем, будь ты еще грязнее, вполне сошел бы за столетнего!
        - На себя посмотри.
        - А мне так удобнее. С пацана спросу меньше.
        - Хитрая!
        - Столкнешься пару раз с мюрдерами да еще пару - с киднепперами, станешь и хитрой и сильной, а самое главное - быстрой.
        После трапезы, когда приятное тепло растеклось по всем уголкам тела, оба впали в дремотное состояние. Добер полез за сигаретами.
        Зажигая спичку, он вгляделся ей в лицо. Увы, под слоем грязи он толком ничего не смог рассмотреть.
        Добер чувствовал, как неумолимо закрываются глаза. Он сказал самому себе: «Проснусь через полчаса, посмотрю, что она будет делать». Он знал, что проснется. Внутренний будильник никогда его не подводил, так же как интуиция, слух, зрение и быстрая реакция.
        Через полчаса сон отступил, и Добер слегка приоткрыл глаза. Медянка мирно спала, свернувшись калачиком и зажав в кулачке длинный острый штырь. «Порежется», - подумал он и начал осторожно вытягивать оружие из детской руки. Ее пальцы тут же напряглись.
        - Спи, - успокоил ее Добер, увидев, как меж ресниц сверкнули глаза. - А железку брось, еще в пузо себе воткнешь. Она сейчас тебе не нужна.
        - Зато тебе уже ничего не пригодится, если еще раз до меня дотронешься, - прошипела девочка.
        Добер вернулся на свое место. Интуиция подсказывала ему, что Медянка не представляет опасности. Он закрыл глаза и заснул.
        Его разбудил дразнящий запах кофе. Еще не открыв глаза, он вспомнил все, что произошло накануне, и резко сел: девочка за ночь никуда не исчезла.
        Медянка задумчиво наблюдала за закипающим кофе.
        - Доброе утро, - сказал Добер. Она перевела на него светлые глаза:
        - Действительно, утро доброе. Ты сладко проспал всю ночь и упустил возможность превратиться в киднеппера.
        - А ты - в мюрдера.
        Она сняла котелок с печки:
        - А зачем мне тебя убивать ночью? Если бы кто-нибудь заявился, вдвоем отбиваться было бы легче!
        - Сообразительная! - Добер встал и потянулся.
        - И что ты собираешься сегодня делать? - спросила Медянка.
        - Ничего. Отдыхать.
        - А, ну дело хорошее. А я пойду.
        - Куда?
        - У тебя с чем плохо, со слухом или с памятью? В Атику я иду, еще вчера сказала.
        - Может, ты передумала? Может, тебе расхотелось пересекать Долину Покоя?
        Добер сел и взял стаканчик с кофе. Медянка аккуратно выкладывала на горячей поверхности печки сухарики.
        - В Долине ты потеряешь голову.
        - Ты наслушался болтовни про Долину. Одному померещится, а начнет рассказывать - так еще и приврет.
        - Я там был, девочка, - ответил Добер.
        - Тем более. Насколько я понимаю, твоя голова при тебе. Так с чего ты решил, что я глупее тебя и обязательно подставлюсь?
        Добер постучал пальцем по виску:
        - Идиотка.
        - Сам идиот!
        Он отпил кофе и предложил:
        - Иди не прямо в Атику, а сначала в Суот. Это тоже крюк, но зато дорога от Суота в Атику довольно безопасна.
        - А ты иди знаешь куда?
        Добер смотрел на девочку и понимал, что та следует всеобщему закону: никого, кроме верных и старых друзей, не слушай. Незнакомый человек может наговорить много чего, и ни одно слово не будет правдой. Добер понимал, что для Медянки он не друг, хотя и говорил правду.
        - Подумай, - сказал он, - какой резон мне тебя пугать и уговаривать не ходить через Долину?
        - Не знаю. - Медянка пожала плечами.
        - Ну вот.
        - Что «вот»? Откуда мне знать, что ты не врешь? Может, по дороге в Суот меня будут ждать твои приятели?
        - Да? А как, по-твоему, я буду их предупреждать?
        - Почем я знаю? - досадливо поморщилась девочка. - Может, у тебя есть рация!
        - Разве я похож на парня, у которого столько денег, чтобы купить рацию?
        - Отстань! Я знаю только одно: я иду в Атику той дорогой, которую наметила. И я не понимаю, почему тебя так это волнует.
        - А я тебе объясню. Через Долину Покоя новичок не пройдет, тем более ты! Ты просто не знаешь, куда идешь.
        Девочка покачала головой и стала собираться в путь. Добер сидел и наблюдал за ее сборами. Она была упряма, как любой пацан ее возраста. Чем больше его отговаривают, тем тверже он стоит на своем.
        - Так ты идешь? - на всякий случай еще раз спросил Добер.
        - Иду.
        - Тогда я пойду с тобой!
        Она замерла и перевела на него полные подозрения глаза.
        - Ты спятил? Ты же собирался здесь отдыхать?
        - Я прекрасно выспался. Здесь я расслаблюсь, а это может повлечь за собой нежелательные последствия. Проведу тебя через Долину, раз уж тебе так хочется.
        - У меня нет денег, чтобы оплачивать услуги проводника.
        - А я не проводник. Мне нужно в Атику. Руки Медянки сжались в кулачки, и девочка, наступая на Добера, злобно прошипела:
        - Послушай, приятель, мне знакомы эти шутки. Если ты надеешься меня продать, то имей в виду, что живот тебе распороть я успею в любом случае. Какого черта ты увязался за мной? Я тебя не звала и не позволю, чтобы мне указывали, как поступать!
        Добер прямо в ее светлые глаза, пылающие ненавистью, сказал:
        - Ты хоть сама и маленькая, но дура большая. Мне просто тебя жалко. Я не так часто кого-нибудь жалею, поэтому и прогуляюсь с тобой немного. Как только мы пересечем Долину, то сразу же распрощаемся.
        Она отступила, смерив Добера подозрительным взглядом, и проворчала:
        - Да уж, с таким амбалом мне будет спокойнее. Но имей в виду - я тоже стрелять умею.
        - Прекрасное качество, - усмехнулся Добер.
        Через пять минут сборы были окончены, печка погашена. Добер первым вышел из бункера, вдохнул утренний воздух, осмотрелся, прислушался и с помощью компаса определил направление движения. Медянка стояла рядом тихо, словно тень.
        Когда Добер зашагал по камням, она пошла на три шага сзади, все так же молча, видимо смирившись с появлением нежеланного попутчика. День был хороший, на горизонте не теснились тучи - предвестники ливней или смерчей. Тишину нарушали звуки только природного происхождения: постукивали камни, сдвинутые с места ногами путников, попискивали в кустах мелкие пташки.
        Добер молчал, предпочитая не сбивать дыхание, чтобы не потерять хороший темп. Медянка тоже молчала.
        Через два часа пути он начал удивляться, как это маленькое существо, которое гораздо слабее его, до сих пор не пожаловалось и не попросило идти помедленнее. Она не отставала, не делала лишних движений и не создавала шума. Добер с тоской подумал о том, сколько должны были исходить эти маленькие ноги, чтобы девочка могла без устали следовать за тренированным мужчиной.
        В этот день им вообще никто не встретился, что Добер счел добрым знаком. Только однажды, уже под вечер, они увидели вдалеке, на уступе, жилище отшельника.
        Первое, что сказала Медянка, когда они, уже в полной темноте, остановились на ночлег, было:
        - Хорошо ходишь.
        - А ты хорошо молчишь, - отозвался Добер.
        - А зачем при таком темпе сбивать дыхание? - удивленно поинтересовалась девочка. - Без тебя я бы шла медленнее.
        - А ты отказывалась! - напомнил мужчина.
        - Между прочим, я и сейчас не знаю твоих истинных намерений. Я ни разу не встречала таких, которые, едва познакомившись, набиваются в провожатые.
        - А я не видал одиночек, которые лезут в опасные места, даже не представляя, что там их может ждать.
        - Я уверена, что ничего особенного в Долине нет, - твердо заявила девочка. - Все чересчур расписывают тамошние ужасы, а раз много этого самого «чересчур», - значит, вранье!
        - А мне ты поверишь? - спросил Добер. - Хотя зачем я буду трепать языком, ты все увидишь сама!
        - Я думаю, что в Долине, как и везде, гибнут от собственной неосторожности, - заявила Медянка.
        - Ну, в какой-то мере ты права. Спи. Завтра нам придется идти быстрее, чтобы к ночи достигнуть границы Долины. На следующий день к вечеру мы должны выйти из Долины. В сумерках я не рискну там оставаться.
        Медянка кивнула и, накрывшись легким одеялом, которое носила за спиной, улеглась спать. Добер сидел около маленького костра и раздумывал о том, с чем им придется столкнуться через день. Когда он взглянул на девочку, то обнаружил, что она крепко спит, уже не сжимая в руке свой штырь. Ему сделалось одновременно и тоскливо и приятно. Такой маленький ребенок в этих диких местах - и доверился первому встречному после двух дней знакомства. Добер представил себе, что с ней было бы, окажись на его месте кто-то другой, но поскорее отогнал от себя жуткие картины. Думать о том, что «было бы, если бы», он считал вреднейшим занятием.
        Он посидел еще немного и, не заметив ничего подозрительного, тоже улегся спать.
        На следующее утро он проснулся с мыслью о том, что надо бы разузнать побольше об этой бесстрашной крошке. Хотя и предчувствовал, что сделать это будет непросто - Медянка и так подозревала его, а Добер не хотел усиливать ее подозрительность.
        Когда они завтракали сухарями и кофе, он кинул пробный шар:
        - У тебя настолько срочные дела в Атике, что ты боишься потерять неделю на обход Долины?
        Девочка, хрустя сухарем, ответила:
        - Нет, не очень срочные. Просто не люблю терять время.
        - А потерять голову тебе хочется? - не удержался Добер.
        - Да что ты меня все время пугаешь? - возмутилась она. - Ты сам-то в этой Долине сколько раз был?
        - Четыре.
        - Ну вот!
        - И откуда ты идешь?
        - С Черных болот.
        - Ну и место! - вздохнул Добер. - Получше не нашлось?
        - Не, там у меня приятель. А ты был на Черных болотах?
        - Приходилось года два назад. Ну и вонища там!
        - Зато туда мюрдеры не ходят. Там поселок, прямо в центре болот, на острове.
        - А что твой приятель с тобой не пошел?
        - Ему ногу прострелили. Весной шатуны на поселок позарились. А в Атике живет дядька моего приятеля, вот я и иду ему сказать, чтобы подкинул нам палаток да патронов.
        Добер кивнул. Он очень слабо представлял себе, как можно жить посредине Черных болот, где полно огромных насекомых и отвратительный запах. Но что такое насекомые по сравнению со страхом, вызываемым набегами мюрдеров?
        - И твои родители живут там, на острове? Медянка внимательно разглядывала шнурки на своих высоких грубых ботинках. Шнуркам оставалось жить очень недолго.
        - Не, - проговорила она, ощупывая наиболее потертые места, - их нет, я их и не помню.
        - А родственники?
        - Какие, к черту, родственники, если я не знаю, кто были мои родители?
        - Так ты одна?
        - А я, между прочим, сразу сказала тебе, что я - одиночка. И прекрати меня допрашивать!
        - Я не допрашиваю. Просто интересно, зачем ты шатаешься по степям, вместо того чтобы спокойно жить в своем болоте.
        - Сам и живи в болоте! Уж лучше десять мюрдеров, чем одна тварь, после которой остаются волдыри!
        - Тьфу! - Он непроизвольно огляделся. - Нашла чего вспомнить!
        Медянка усмехнулась:
        - А теперь ты мне скажи: у тебя что, дел нету? Почему ты решил потерять столько времени?
        Добер вздохнул - вот она, расплата. За удовлетворение любопытства приходится расплачиваться той же монетой.
        - Дел у меня сейчас нет, - ответил он. - Я ведь хотел недельку отдохнуть. Тем более что в Атике у меня есть знакомые.
        - Ах, все-таки в Атике! Знакомые! Все-таки есть! А ты сказал, что за Долиной мы распрощаемся?
        - Сказал. И попрощаемся. Я пойду другой дорогой, если тебе покажется, что я собираюсь тебя продать.
        Она ограничилась тем, что сжала губы. Обмен информацией был закончен, они поднялись и продолжили путь.
        Скалы становились все выше. Добер знал, что это верный признак того, что приближается Долина Покоя. Он все убыстрял темп, чтобы к вечеру достигнуть известного ему убежища на границе Долины. Там можно было спать абсолютно спокойно - с внешней стороны вряд ли бы нашлись желающие побеспокоить их. Те же, что жили внутри, никогда эту границу не пересекали.
        За два дня пути Добер уже привык слышать позади себя легкие шаги и даже поймал себя на том, что несколько снизил бдительность. От Медянки он не ждал никаких неприятных сюрпризов, а посторонних она, по его разумению, не могла не заметить.
        Ближе к вечеру он понял, что девочка устала. Она стала шумно дышать, и Добер понял, что она не столько вынослива, сколь упряма.
        - Еще немного, - бросил он на ходу, оглядываясь через плечо, - потерпи.
        - Терплю, - просто ответила Медянка, и он понял, что долго она не выдержит.
        Но Добер уже видел впереди расщелину в скалах, в которой раньше ночевал перед рывком через Долину.
        В узком пространстве расщелины Медянка свалилась как подкошенная на груду сухих веток. Мужчина развел костерок и приготовил ужин.
        - Мои запасы подходят к концу, - сказал он, завязывая свой рюкзак. - Ничего, на той стороне должна быть стоянка ветрогонов, они нас немного подкормят, а дальше что-нибудь придумаем.
        Медянка безучастно смотрела куда-то в пространство.
        - Спи, - посоветовал Добер, - утром поешь. Она тут же закрыла глаза. Ему сухари не лезли в горло, почему-то расхотелось есть, когда рядом спит измученный и голодный ребенок. Он отложил трапезу до утра, хотя знал, что потом в ожидании сюрпризов Долины не сможет ничего съесть.
        Утром отдохнувшая Медянка, не разделявшая его тревог, поела с большим аппетитом. Глядя на нее, Добер тоже пожевал сухарей. Затем он тщательно проверил свое снаряжение, подтянул все ремни и отрегулировал лямки рюкзака, чтобы удобнее было нести. Медянка тоже привела себя в боевую готовность и поудобнее переложила в рукаве заточенный штырь.
        Добер, поднимаясь, бросил:
        - Не потребуется.
        Она ничего не ответила, оставшись при своем мнении.
        - Пошли? - спросил он.
        Покинув расщелину, они миновали узкий коридор между двумя отвесными скалами и вышли на большую прогалину, усыпанную мелким белым песком. Добер притормозил. Медянка, широко распахнув ресницы, смотрела на сооружение посредине прогалины. Там была насыпана груда камней, среди которых торчал шест с прикрепленным к нему щитом. На щите был нарисован черный крест и написано: «Долина Покоя». Внизу шест опутывала колючая проволока, на которую были насыпаны кости. С камней слепо пялились на путников несколько черепов.
        - Впечатляет? - поинтересовался Добер.
        - Не очень, - покачала головой девочка.
        - Тогда иди сюда.
        Медянка подошла, и мужчина привязал ее к себе куском пластиковой веревки, которую пропустил под кожаный пояс девочки.
        - Что за шутки? - нахмурилась та.
        - Чтобы не убежала. В Долине нельзя бегать, иначе собьешься с дороги. Теперь запомни: никаких резких движений. Если я остановился - тоже стой, что бы ни увидела! И не вздумай хвататься за свой штырь - никакого проку не будет, только себе навредишь.
        Он затянул узел покрепче и медленно пошел вперед. Медянка двигалась сзади, отстав на длину веревки.
        Миновав щит с надписью, Добер насторожился и прислушался.
        Откуда-то сбоку, из-за скал, раздался жуткий вой, начавшийся с низких тонов и постепенно переходивший на более высокие. Мужчина оглянулся на девочку. У той побелело лицо, но других признаков волнения и испуга не было.
        - Нас встречают и предупреждают, - сказал Добер.
        - Кто это? - прошептала Медянка, озираясь.
        - Не знаю. Я его ни разу не видел, только вой слышал.
        - И этого хватает.
        Добер пошел вперед. Вой все усиливался, казалось - невидимое существо подкрадывается к ним. Теперь звук был похож на визг, но через пару минут оборвался так же внезапно, как и возник.
        Путники достигли скал. Это были уже скалы Долины, и Добер подтянул Медянку поближе к себе. Возле одной из вершин мелькнуло что-то белое. Мужчина остановился и обхватил подопечную за плечи. Они стояли и ждали. А от скалы прямо на них летело нечто белесое, с отвратительной мордой. Кожистые крылья оканчивались загнутыми когтями.
        Девочка ойкнула и вздрогнула. Добер крепче сжал ее плечи.
        Белесое существо беззвучно неслось прямо на них. В последний миг, когда уже казалось, что его когти вонзятся в головы непрошеных гостей, существо резко свернуло в сторону и исчезло за скалами.
        Добер перевел дух:
        - Пошли.
        - А если оно вернется? - прошептала Медянка, глядя в ту сторону, где пропала белесая тень.
        - Нет, оно не возвращается.
        Пройдя несколько шагов, они увидели свежий труп с разбитым черепом, лежавший у подножия скалы.
        Добер указал на него девочке:
        - Так бывает с теми, кто пытается бежать. Медянка посмотрела на труп:
        - Похоже, он ударился о камень.
        - Возможно, - согласился мужчина.
        Они пошли вперед. Вокруг громоздились камни, чуть дальше, по сторонам, нависали скалы. Стояла неестественная, ватная тишина. Добер поминутно осматривал вершины скал. Он машинально продолжал держать Медянку за плечи. Она и не пыталась освободиться… Под ногами хрустнули кости. Девочка еле слышно вздохнула. Добер теперь почти не смотрел под ноги. Его взгляд шарил по краям скал.
        Тот, кого он искал, сидел на гребне скалы, мимо которой проходил их путь. Медянка, случайно подняв глаза, тоже увидела большое мохнатое существо, пасть которого не закрывалась из-за огромных желтых клыков. Существо мерно покачивало длинной лапой и наблюдало за людьми, замершими внизу.
        - Стреляй, - проговорила девочка осевшим голосом.
        - Те, кто стреляли, - ответил Добер, не спуская глаз с мохнатого существа, - валяются там, среди камней.
        Волосатая лапа продолжала покачиваться. Мужчина глотнул и сделал шаг вперед, затем второй. Девочка автоматически передвигалась вслед за ним. Существо на карнизе заурчало, подобрало лапу и прыгнуло вниз. Медянка вцепилась в руку своего спутника, но существо уже сидело на камнях с другой стороны на расстоянии десяти метров.
        Добер, несмотря на опасную близость желтых клыков, сделал еще шаг вперед. Существо фыркнуло и поскребло лапами камень, на котором сидело. Теперь оно было. совсем близко. Добер подхватил девочку, так как ноги ее совсем не слушались, и медленно пошел вперед, не выпуская существо из поля зрения.
        Медянка что-то бормотала, но он не вслушивался. Пройдя несколько шагов, он обернулся. Камень был пуст - мохнатое существо вернулось на свой карниз и более путниками не интересовалось, глядя в противоположную сторону.
        - Идти можешь? - шепнул Добер.
        - Могу, - тоже шепотом отозвалась девочка. Поставив ее на ноги, мужчина сообразил, что не почувствовал ее веса - девочка была почти невесома. Медянка оглянулась на чудовище и, откидывая со лба волосы, выбившиеся из-под грязного жгута, спросила:
        - Они что, никогда не нападают первыми?
        - Да. Если не хвататься за оружие и не пытаться бежать.
        Девочка, тяжело дыша, на мгновение прикрыла глаза:
        - Тут нужны хорошие нервы. Хорошо, что ты пошел со мной.
        - То-то! - удовлетворенно проговорил Добер. - Теперь ты веришь в то, что рассказывают про Долину?
        - Верю. Но если они не нападают…
        - А ты бы поверила, что они не нападут? - насмешливо спросил он.
        - Нет, - сразу же ответила она. - А как ты это узнал?
        - По опыту.
        Впереди был узкий проход среди камней. Пройдя еще вперед, Добер остановился.
        - Так, - сказал он, - теперь придется лезть по камням.
        - Там еще какая-нибудь тварь? - спросила Медянка.
        - Я покажу.
        С девочкой, привязанной за веревку, лезть было крайне неудобно, но Добер знал, что острые грани камней гораздо безопаснее ровной поверхности, которую они обходили. Медянка, карабкаясь за ним, посмотрела вниз.
        - Но там никого нет, - наконец не выдержала она.
        - Нет? - обернулся Добер. - Ну смотри.
        Подняв увесистый булыжник, он бросил его вниз. Камень, едва коснувшись ровной поверхности, тут же начал тонуть, как будто под ним находилась трясина. Яма ширилась на глазах, всасывая другие мелкие камушки. На мгновение в ее глубине показалось подобие щупальца. Примерно минуту ничего не происходило, затем поверхность начала выравниваться.
        Медянка свистнула:
        - Веселенькое место. Я бы точно вляпалась.
        - Я же сказал, что новичок здесь не пройдет, - пожал плечами Добер.
        Когда опасный участок остался позади, они вернулись на прогалину.
        - Слушай, - сказала девочка, - но когда ты шел сюда в первый раз, ты тоже ничего не знал!
        - В первый раз я шел с двумя приятелями. До сих пор я вспоминаю их с благодарностью, потому что остался жив.
        Дальше они пошли быстрее. Скалы постепенно мельчали, зато в воздухе появилась легкая дымка - предвестница тумана, который окутывал центр Долины. Но пока видимость еще оставалась нормальной.
        Добер заметил очередную примету - три полуистлевших трупа, лежавшие друг на друге, образовывая зловонную кучу. Он замедлил шаги.
        Медянка прошептала:
        - А это еще что?
        Впереди, в слабой голубоватой дымке, виднелась темная масса, издалека похожая на камни. Масса пошевелилась и стала медленно подниматься, увеличиваясь в размерах.
        Добер приказал:
        - Замри!
        Девочка послушно остановилась. Послышалось грозное рычание, от которого со скал посыпались камни.
        - Бежим! - выдохнула Медянка.
        - Замри, я сказал!
        К ним приближалось огромное существо на пяти тумбоподобных ногах, с выгнутой спиной и с огромной головой на короткой шее. Не было никакого намека на кожу - чудище состояло из уродливых костей, связанных между собой вязкой и липучей массой. Круглые белые глаза смотрели в пространство, однако двигалось чудище прямо на замерших путников.
        Добер, не шевелясь, смотрел на это существо и машинально считал, сколько шагов оно сделало. В прошлый раз шагов было десять, но от волнения он мог и ошибиться.
        - Пять, шесть, семь…
        Чудовище задержалось, повело головой в разные стороны и снова издало рычание. Опять двинулось вперед. Восемь шагов… девять, десять.
        Оно продолжало идти, а Добер начал покрываться холодным потом.
        - Одиннадцать… двенадцать…
        Мерзкая тварь была совсем близко, Добер чувствовал на лице его мощное дыхание. Он думал только о том, на сколько он мог ошибиться, и прикидывал, что они сделали не так.
        - Тринадцать…
        Медянку била крупная дрожь, которая передалась и ее спутнику. Он ясно видел белые глаза без зрачков.
        - Четырнадцать…
        Чудовище наконец остановилось буквально в пяти метрах от них. Добер чувствовал, как от напряжения гудят мышцы. Усилием воли он удержал руку, которая сама потянулась к автомату. Было слишком поздно, он не успел бы даже перекинуть оружие на грудь. Уродливое создание еще раз рыкнуло и, неожиданно развернувшись на месте, так же медленно пошло в сторону.
        Добер слизнул с губы каплю холодного пота, выждал, пока тварь не скрылась из виду, и встряхнул девочку:
        - Все в порядке. Пошли.
        Медянка смотрела на него округлившимися глазами.
        - Оно действительно ушло? - хрипло спросила она.
        - Ушло.
        - А ты испугался?
        - Я решил, что ошибся или мы сделали что-то не так. В прошлый раз оно прошло только десять шагов.
        - Ты еще и считал? - изумилась девочка.
        - Считал. - Он повел плечами, стряхивая оцепенение, и хлопнул подопечную по плечу: - Ну, пошли? Сейчас скалы кончатся, и начнется трясина. В ней живут мерзкие твари. Из трясины они не вылезают, но если упадешь - сожрут в две минуты. Иди прямо за мной.
        Они двинулись в путь. Под ногами зачавкало. Туман сгущался на глазах. Добер смотрел на тропинку, проложенную теми, чьи железные нервы позволили им преодолеть все предыдущие напасти. Медянка осторожно шагала сзади.
        Он думал о том, что девочка неожиданно оказалась хорошим спутником - не болтала, не пыталась сделать ничего самостоятельно.
        Прошло около трех часов, как они пересекли границу Долины. Кругом царили туманные сумерки, созданные интенсивными испарениями. На болоте постоянно раздавались звуки: чавканье, бульканье, тяжелые вздохи. Без происшествий не обошлось, правда, не слишком серьезных - один раз поскользнулась девочка, но Добер успел подхватить ее.
        Медянка в знак благодарности кивнула. Ее лицо окаменело, и мужчина подумал, что нервы ее очень напряжены и она боится сказать хоть слово, чтобы не сорваться и не натворить глупостей.
        В другой раз он сам оступился, и его потянуло вниз. Добер перенес тяжесть тела на другую ногу, и в этот момент крепкая маленькая рука ухватила его за рукав куртки. Добер восстановил равновесие и кивнул девочке точно так же, как и она несколько минут назад.
        Наконец чавканье под ногами прекратилось, и они вышли на твердую почву. Туман чуть рассеялся, появились кусты.
        Дойдя до одного из них, Добер сказал:
        - Садись. Здесь можно отдохнуть. Девочка опустилась на землю, огляделась и спросила:
        - И это - все?
        Он, усевшись и с наслаждением вытянув ноги, ответил:
        - Нет. Это - середина Долины. Островок твердой суши, дальше снова болото и скалы. А за скалами - граница.
        - Мы успеем? - поинтересовалась Медянка.
        - Успеем, надеюсь.
        - А что там? - Она указала рукой направо, где смутно проступали очертания каких-то предметов.
        Добер пожал плечами:
        - Не знаю, я туда ходил только раз. Какие-то стены, ничего интересного.
        - Там никто не вылезает и не прыгает?
        - Вроде нет.
        - Сейчас отдохну, а потом схожу посмотреть, что там, - неожиданно заявила Медянка.
        - Ребенок! - сердито ответил Добер. - Там нет ничего интересного, а время потеряем. Сиди лучше.
        Но она уже поднималась:
        - Урежу время отдыха. Там точно ничего нет? Ты можешь остаться, только отвяжи меня.
        Но Добер, сам не понимая почему, тоже встал.
        - Да отвяжи! - потребовала Медянка. - Я же не сбегу!
        - Конечно, не сбежишь. Некуда, - согласился мужчина. - Но я схожу с тобой. Мало ли, что там может появиться.
        То, что скрывалось в тумане, при близком рассмотрении оказалось строением с толстыми каменными стенами непонятного назначения, которые образовывали окружности, разорванные в нескольких местах. Внутри одной стены находилась другая, меньшего диаметра. За ней - следующая.
        Миновав несколько окружностей, Добер с Медянкой вышли в самый центр. Здесь высился темный купол, по поверхности которого от вершины книзу разбегались ровные неглубокие борозды. Девочка обошла купол, ее спутник вынужден был следовать за ней.
        - Что это за ерунда? - недоуменно произнесла Медянка.
        - Понятия не имею, сюда я никогда не доходил.
        - Фу, чушь! Я надеялась, что здесь будет что-нибудь пожрать или…
        Она явно не знала, что именно «или», поэтому замолчала и нерешительно дотронулась пальцем до поверхности купола. Добер предупреждающе цокнул языком, но ничего не произошло.
        Медянка посмотрела на свой палец, потом - на провожатого:
        - Он теплый!
        Добер тоже приложил ладонь к куполу, немного подержал и сказал:
        - Мало того что теплый, так он и продолжает нагреваться.
        - Нагревается, - подтвердила девочка.
        - Вот что, - сказал мужчина, оттаскивая ее от странного купола. - Я не люблю самонагревающиеся предметы - они иногда взрываются. Так что пойдем отсюда.
        Девочка, не возражая, двинулась за ним. Через проломы в стенах они покинули сооружение, пересекли центральную часть Долины и снова ступили на вязкую почву. Вокруг опять чавкало, висел туман. Казалось, что время здесь тянется бесконечно, а конца болоту не видно.
        Потом появились скалы. Медянка схватила Добера за руку:
        - Опять появятся чудища?
        - Нет. Когда выходишь, никого не видно, - успокоил он девочку.
        - Даже так? - Она подняла брови. - А если мы выйдем и опять вернемся?
        - Они появятся. Я, когда выходил из Долины с той стороны, тоже никого не видел.
        - Ничего себе! - протянула Медянка. Добер пошел быстрее, хотя и понимал, что девочка устала. Но ему не терпелось поскорее покинуть это место и оставить позади его странных и жутких обитателей.
        Тумана уже не было, зато стало темнеть. Достав карманный фонарик, Добер освещал путь. Медянка все чаще спотыкалась, и каждый раз он слышал неразборчивые ругательства. Лексикон у девочки был обширный, некоторые выражения он слышал впервые, хотя сам виртуозно ругался на пяти слэнгах.
        Но вот под ногами заскрипел песок, и в луче фонарика появился предупреждающий щит, повернутый к ним тыльной стороной. Через некоторое время они расположились на отдых.
        Медянка сунула в рот сухарь и едва успела его съесть, как ее сморил крепкий сон.
        Добер подумал о том, что обещал расстаться с ней на следующий день. Однако, почувствовав, что эта мысль почему-то приносит с собой слишком много горечи, поспешно прогнал ее. Не следовало расстраиваться из-за неотвратимого.
        Но утром распрощаться им не пришлось.
        - Я доведу тебя до ветрогонов, - сказал Добер, когда они завтракали. - Так мне будет спокойнее.
        - А далеко до них?
        - Часа полтора.
        - По прямой?
        - По прямой.
        - Ветер оттуда. Принюхайся.
        Добер поднялся и, выйдя из-за камней, где они ночевали, втянул в ноздри воздух. Медянка, видимо, обладала более острым чутьем, так как только через минуту он уловил слабый запах гари. Подобный запах был предвестником беды, и, вспомнив, как заботливые ветрогоны отхаживали его после второго перехода через Долину, он заторопился.
        Девочка поняла его без слов - она тоже знала, что такой запах не может идти от обычного костра. Они шли быстро, даже слишком, временами переходя на легкий бег. Добер понимал, что Медянка так долго не выдержит, но долго бежать и не требовалось. Запах гари все усиливался, в нем улавливалась тошнотворная вонь горелого мяса. Это было совсем плохо, и, взбираясь на пригорок, за которым располагался поселок ветрогонов, Добер уже знал, что он увидит.
        Пепелище еще дымилось. Но самым жутким было то, что среди дымков возвышались кресты, на которых висели истерзанные и обугленные тела.
        Добер, видевший подобные картины много раз, перевел взгляд на девочку. Медянка смотрела на кресты, слегка выпятив нижнюю губу и прищурив глаза, - ей тоже приходилось видеть подобное.
        - Мы можем им помочь? - глухо спросила девочка.
        - Не думаю. Они висят уже больше суток - они мертвы.
        - Какая тварь их повесила?
        Вопрос явно был риторическим, но Добер, зная, кто это мог сделать, помимо воли ответил:
        - Банда Черного Джека.
        - Ты его знаешь?
        - Встречались.
        - Что мы будем делать?
        - Ничего. Пойдем в Атику. Только вместе - Черный Джек не успел уйти далеко.
        Короткая остановка не могла дать хорошего отдыха, но Добер повел девочку прочь от пепелища. Его закаленные нервы вполне перенесли бы небольшой отдых вблизи страшного места, но он, впервые за много лет, сейчас думал не о себе. Девочке совершенно ни к чему задерживаться у этого пепелища.
        Остановились они, только когда разоренный поселок остался далеко позади. Медянка устроилась поудобнее и тотчас заснула, хотя до вечера было еще далеко. Добер, сидя около маленького костерка, думал о том, что за ночь она хорошо выспится и на следующий день они успеют выйти из опасного района, где бродит банда мюрдеров.
        Выйти им не удалось. Мюрдеры появились из-за скал сразу после того, как спутники, уловив запах чужаков, настороженно переглянулись. Добер знал их повадки, помнил, что мюрдеры всегда бросаются толпой и, даже если первые упадут мертвыми, остальные задавят чужака массой. Он успел подстрелить четверых, но мюрдеры неожиданно бросились врассыпную, и Добер услышал хриплые ругательства Медянки.
        Едва на них напали, девочка отпрыгнула в сторону, и у Добера мелькнула мысль о том, что она вполне успеет убежать. Но убегать она не собиралась. Выхватив из-под куртки короткоствольный автомат, Медянка поливала мюрдеров свинцом и руганью.
        Но враги были везде, и число их все увеличивалось. Добер успел еще двоим проломить головы до того, как его сзади ударили по затылку. Он провалился во тьму…
        …Вместе с первыми проблесками сознания, вместе с дикой болью, пронизывающей все тело, к Доберу пришла мысль о том, что нет ничего хуже, чем оказаться живым в руках банды Черного Джека. Мюрдеры, как известно, не бросают свои жертвы на поле боя, не убедившись, что те мертвы. Придя в себя, Добер понял, что он у мюрдеров и висит на кресте.
        В затылке ощущалась острая боль, тело настоятельно требовало избавления от мучений. Но грудь, руки и ноги были крепко притянуты к кресту веревками.
        Добер приоткрыл один глаз, другой открыть не смог. Он увидел верхушки кустов, а ниже - небольшую полянку. Он искал взглядом и боялся увидеть второй крест или что-нибудь похуже. Но он видел лишь мюрдеров, сидевших вокруг его креста, и самого Черного Джека, который рассказывал ухмыляющимся бандитам что-то забавное.
        Добер успокоился: Медянке либо удалось ускользнуть, что было мало вероятно, либо ее убили, что больше походило на правду. В любом случае девочке не Грозила перспектива быть заживо сожженной.
        Добер пошевелил руками - веревка оказалась проволокой. Никаких надежд, что ему удастся освободиться, не осталось. Впрочем, он отдавал себе отчет в том, что ситуация абсолютно безвыходная. Даже если бы ему удалось освободиться от пут, бежать невозможно.
        Он посмотрел вверх на чистое, безоблачное небо. Страха он не испытывал, только досаду, что не заметил засаду раньше. Тогда была бы возможность умереть сразу, получив пулю в лоб, а не быть сожженным на кресте. Теперь оставалось надеяться, что, когда огонь разгорится, он просто потеряет сознание. Услаждать слух мюрдеров криками и стонами он не собирался, но и молчать, пребывая в сознании, был бы не в силах.
        Черный Джек продолжал свой рассказ. Некоторые ему подхихикивали, остальные неподвижно сидели с дурацкими ухмылками, застывшими на рожах. Ждать окончания рассказа Доберу помогала невыносимая боль в голове, выключавшая на короткие промежутки времени его сознание. И каждый раз он надеялся, что это - конец. Но через пару минут он вновь видел мюрдеров и слышал раскатистый голос их главаря.
        Видимо, банда устала от его болтовни, потому что все меньше мюрдеров продолжало издавать хихикающие звуки. Они молча сидели в полной неподвижности с перекошенными мордами.
        Но вот Черный Джек замолчал и подал знак. Тот, кто сидел ближе всех к нему, зажег факел, отдал его главарю и вернулся на место. Добер сжал зубы. Бандит высоко поднял факел и сделал два шага к кресту.
        И тут Добер, к своему ужасу, увидел, как из ближайших кустов на поляну метнулась маленькая фигурка и сделала какое-то непонятное движение. Он успел подумать, что девочка сошла с ума, прежде чем осознал, что никто из бандитов не сделал ни единого движения, а Черный Джек свалился вперед, продолжая сжимать в вытянутой руке горящий факел.
        Факел упал прямо на ветки, и те загорелись. Добер с высоты креста видел, как Медянка, не обращая внимания на мюрдеров, пробежала между ними и ногами разбросала занявшиеся огнем ветки.
        Мюрдеры продолжали сидеть - они были мертвы. Добер даже не пытался понять, как это произошло. Понимал он только одно - сожжения не будет. Он почувствовал, как крест завибрировал - Медянка пыталась его раскачать. Но мюрдеры не были столь глупы, чтобы ставить посередине костра деревяшку. Добер висел на толстой стальной трубе, основательно врытой в землю. Для толпы бандитов, предвкушавших удовольствие, не составило труда вкопать трубу в землю, но маленькой девочке было сложно снять Добера с креста. Он потерял ее из виду, она что-то делала, а он не мог повернуть голову, чтобы посмотреть.
        Теперь, когда смерть отступила, он перестал себя сдерживать, и боль терзала его избитое тело с удвоенной силой. Перетянутые руки немели, затылок раздирало на части. Добер не знал, сколько прошло времени до того, как крест начал клониться назад. Движение было медленным, и мужчина, отвлекая себя от боли, мысленно перебирал все способы, с помощью которых девочка могла повалить тяжелый крест.
        Только когда он опустился настолько, что смог увидеть основание креста, Добер понял, что сделала Медянка. Она прокопала глубокую траншею, и крест под собственной тяжестью начал наклоняться назад. Нижний конец трубы вылез из почвы, выворотив груду комков. Мужчина увидел сосредоточенное лицо склонившейся над ним Медянки. Девочка придерживала поперечную перекладину, чтобы удар не оказался для него слишком ощутимым.
        Она распутала проволоку и оттащила Добера в сторону. Затем, достав фляжку, она приложила ее горлышко к его губам, одновременно приподняв ей голову. Он сделал несколько жадных глотков и почувствовал себя чуть получше.
        Теперь уже можно было спросить у Медянки, как ей удалось удрать от мюрдеров. Но он почему-то спросил о другом:
        - Почему ты не ушла?
        Медянка осторожно бинтовала ему голову:
        - А почему я должна была уйти? Ты не сделал мне ничего плохого.
        - Ты спряталась?
        - Нет, я оступилась и провалилась в яму. Там я ударилась и потеряла сознание. В отключке лежат очень тихо, - девочка усмехнулась, - и они меня не нашли.
        - Почему ты не ушла потом?
        - Ты провел меня через Долину, хотя тоже мог уйти. - Она массировала кисти его рук, чтобы восстановилось кровообращение.
        - А что ты с ними сделала?
        - Убила.
        - Это я понял. А как? Я ничего не слышал.
        Она прервала свое занятие и извлекла из-под одежды небольшую трубку.
        - Это мне подарил один умник. Первое средство против часовых, действует совершенно бесшумно. Стреляет иглами, яд парализует мгновенно… А, черт, иглы! Подожди, я сейчас.
        Спрятав трубку, Медянка вскочила и направилась к мертвецам, все так же сидевшим вокруг теперь уже поваленного креста. Добер, наблюдая, как девочка вытаскивает из каждого иголки в палец длиной и складывает в коробочку, прикинул, что ее оружие очень удобно, но сам он прежде о нем не слыхал.
        Медянка вернулась, благодарно поглаживая коробочку, и принялась снова приводить в порядок своего спутника.
        - Слушай, - сказал он, - а у этого умника нет второй такой трубки?
        - Не знаю, - хмуро ответила Медянка, - я его больше не видела.
        Только после того, как она вторично дала ему воды, Добер задал вопрос, сам отлично осознавая, насколько глупо он прозвучал:
        - И ты не испугалась Черного Джека?
        Она подняла брови:
        - Я испугалась, что не успею уложить всех его тварей прежде, чем он зажжет костер.
        Добер подумал, что у нее вообще нет нервов.
        Покончив с его ранами, Медянка поднялась на ноги и осмотрелась. Приближалась ночь, воздух начал свежеть, и Добера стала бить крупная дрожь. Медянка укутала его двумя куртками, развела костер и, размочив сухари в воде, приготовила пищу в том единственном виде, в котором он мог ее проглотить. Она собралась кормить своего спутника с ложки, но он решительно воспротивился. Руки у него кое-как действовали. Хоть мюрдеры и поработали над ним усердно, но Добер все-таки мог донести ложку до рта.
        После еды ему стало совсем хорошо, если не считать боли во всем теле, и Добера охватила сонливость.
        - Спи-спи! - почти приказала девочка, усаживаясь поудобнее около костра.
        - А ты?
        - Я перебьюсь. Не впервой.
        Он хотел возразить, но уснул.
        Разбудила его та же боль. Судя по рассеянному свету, было раннее утро. Медянка сидела положив руки на колени, а голову на руки и смотрела в огонь.
        - Не спала? - спросил Добер.
        Девочка перевела на него тусклый взгляд:
        - Нет. Как себя чувствуешь?
        - Ничего.
        Она дала ему воды. Потягиваясь, взяла свой автомат и сказала:
        - Я скоро.
        Под ее ногами захрустели ветки, и все стихло. Добер лежал, прислушиваясь к своим ощущениям, пытаясь пошевелить руками и ногами и прикидывая, на какой срок мюрдеры вывели его из строя. Разумеется, они не предполагали, что ему удастся выжить. Это было практически невозможно при столкновении с бандой Черного Джека. Он с горечью понимал, что два-три дня не сможет самостоятельно передвигаться, а в последующую неделю любая встреча даже с каким-нибудь шатуном может стать для него последней. Утешала его мысль о том, что сами мюрдеры - одна из самых жестоких банд - навсегда выведены из строя ребенком с помощью хитроумного оружия.
        Добер задремал, но вскоре проснулся, почувствовав легкую вибрацию почвы. Кто-то приближался. Он, превозмогая боль, потянулся было за кинжалом, когда из-за листвы раздался знакомый хрипловатый голос:
        - Не дергайся. Это я.
        Медянка подошла, жадно глотнула из фляжки, затем озабоченно потрясла ее возле уха.
        - Зачем вернулась? Я бы отлежался, - проговорил Добер.
        Она взглянула на него сверху вниз:
        - Ты даже дотянуться до ножа не можешь.
        - У тебя дела.
        - А у тебя башка разбита.
        Только сейчас Добер обратил внимание на то, что девочка принесла. Это был большой кусок пластикового брезента - очень прочного материала.
        - Зачем это?
        - Затем. Сейчас поедем.
        - Ты спятила. Ведь тебе не сдвинуть меня - с места.
        Девочка не ответила, аккуратно расстилая материал рядом с ним.
        Затем, не слушая возражений Добера, который искренне считал, что возиться с ним ей не следует, перетащила его на пластик и пошла к мертвецам - проверить, нет ли у них чего-нибудь, что сможет пригодиться живым. Вернулась она с мешком патронов, гранат и с двумя фляжками какой-то жидкости.
        - Поедешь по камням, - сообщила она, протягивая фляжку Доберу. - Так что пей, поможет.
        Понюхав, Добер понял, что во фляжке спирт, слегка разведенный водой. Он глотнул, язык и горло обожгло, на глаза навернулись слезы.
        Медянка взялась за угол пластика и попробовала тянуть. Гладкий материал медленно скользнул вперед вместе с Добером. Камни прочертили по израненной спине и вызвали новую вспышку боли.
        - Ну как? - поинтересовалась Медянка.
        - Если ты действительно в состоянии меня тащить, то у меня все в порядке, - отозвался он, превозмогая боль.
        - Тогда поехали.
        Ветки кустов над головой Добера поползли назад. Он сжал зубы. Скользить избитой спиной по камням - это было равносильно поджариванию на кресте, с той лишь разницей, что терпел он сейчас не ради достойной смерти, а ради жизни. Жизни, которую ему сохранила девочка - почти ребенок. Теперь он всеми силами старался показать, что поездка на брезенте является для него сущим удовольствием.
        Через час пути Добер услышал, что девочка ругается. Груз был явно ей не по силам.
        - Медянка! - позвал Добер. - Мне неудобно. Девочка остановилась, нагнулась над ним, и он увидел капельки пота на ее лбу. Она переложила его поудобнее и только собралась снова взяться за угол пластика, как Добер сказал:
        - Погоди, отдышись.
        - Лежи молча и не указывай, - огрызнулась Медянка, - иначе мы до вечера не доберемся.
        - Куда? - Он хотел хоть как-нибудь задержать ее.
        - Я нашла сухой бункер. Здесь, не очень далеко.
        - Так куда торопиться?
        - Туда.
        И она потащила его дальше. Добер не переставал удивляться ее чудовищному упорству. Ей было очень тяжело, им никто не угрожал, но девочка поставила себе цель и стремилась к ней, подхлестывая себя изощренными ругательствами.
        Ровная местность кончилась, начались скалы. Теперь под спину Доберу попадались не мелкие камни, а большие, с острыми краями. Пластик предохранял его от порезов, но удары следовали один за другим бесконечной чередой. От боли и медленного движения Добер начал впадать в странное состояние на грани между явью и забытьем. Он уже ничего не говорил, даже хлебнуть спирта у него не было сил. Открытые глаза его смотрели вверх, но он даже не заметил, как стало темнеть.
        Медянка все чаще падала. Добер это чувствовал, но ничем не мог ей помочь. Она не остановилась бы, даже если бы он признался, что не в силах выносить это движение. Да и признаться в своей слабости ребенку, который на пределе сил тащил его, Добер не мог.
        Он пришел в себя, когда осознал, что лежит неподвижно. Сверху нависала надежная крыша бункера, сбоку в жестяной коробке горел костер. Медянка лежала рядом, и только по ее тяжелому дыханию можно было догадаться, что она жива.
        Ее упорство было поистине потрясающим. Поразмыслив, Добер решил, что это не просто упорство, а железная сила воли и поразительная выносливость.
        С большим трудом он сумел перевернуться на бок, чтобы дать отдых измученной спине, и заснул, ощущая приятное тепло огня и сознавая, что он жив и Медянка тоже.
        Костерок постепенно угас, но никто этого не заметил - в бункере и так было тепло.
        Три дня Добер отлеживался. Медянка ухаживала за ним, кормила - все с тем же невероятным упрямством. Добер уже знал, что ей бесполезно указывать. Она все знала, все умела и всегда поступала так, как считала нужным. Когда он начал вставать и решительно объявил, что через два дня можно будет идти в Атику, девочка лишь качнула головой:
        - Тебя унесет ветром, так что лежи. К тому же мне кажется, ты не любишь быть слабым.
        - Ты тоже.
        - Мне-то приходится, а ты не любишь. Разницу ощущаешь? - Девочка помолчала, искоса глядя на него, а потом неожиданно спросила: - А как тебя зовут по-настоящему?
        - Жан, - ответил Добер и только после этого сообразил, что произошло.
        Интересоваться настоящим именем, которое только носитель и знал, было не нужно и даже опасно. Например, любой из шатунов принял бы подобный вопрос за чудовищное оскорбление.
        - А тебя?
        - А меня… - девочка вздохнула, - Моника.
        - Мо-оника, - протянул Добер. - Странное имя.
        - Нормальное.
        Он начал делать гимнастику, чтобы вернуть упругость мышцам, а девочка занялась приготовлением еды. Добер вдруг понял, что у них обоих неумолимо, по мере приближения продолжения путешествия, портится настроение. Близилось расставание. Двое одиночек могли какое-то время быть вместе, если того требовали обстоятельства. И он, понимая, что здравый смысл и соображения безопасности требуют расстаться, начал невольно оттягивать тот момент, когда надо будет трогаться в путь. Медянка же вообще перестала с ним разговаривать.
        Еще через день она скомандовала:
        - Отдых затянулся. Пора идти.
        Добер стал собираться, спорить было бесполезно. Она бы просто посмеялась, скажи он ей, что хотел бы еще немного пожить с ней в этом спокойном месте. Они собрались, затушили огонь и покинули гостеприимный бункер.
        До Атики было недалеко, и Добер, не до конца восстановивший силы, торопиться просто не мог. Но вот кончились скалы, и показался лежащий в низине город.
        В центре его громоздились развалины какого-то огромного сооружения. Говорили, что прежде это был завод, но никто не помнил, когда он работал. Вокруг теснились лачуги и бараки, собранные из досок, пластиковых щитов и прочего материала, натасканного из развалин.
        - Тебе куда? - спросил Добер, не отрывая глаз от обломанной трубы, высившейся прямо посредине города.
        - На южную окраину, - коротко ответила Медянка.
        - Пошли, я провожу. Возражать она почему-то не стала.
        Через час они добрались до первых окраинных построек, и через некоторое время девочка легонько стукнула в дверь длинного барака, стены которого были собраны из тяжелых стальных блоков.
        К ним вышел огромный мужчина, заросший бородой почти до глаз.
        - Кто это с тобой? - подозрительно спросил он Медянку, рассматривая незнакомца.
        - Это Добер. Он провел меня через Долину Покоя.
        - Угум, - кивнул мужчина, гася огоньки подозрительности в глазах.
        - Я пойду, Медянка, - произнес Добер, касаясь рукой плеча девочки. Она повернулась. Рот ее был сжат в узкую полоску, брови хмурились.
        - Иди. С тобой было надежно.
        - С тобой тоже.
        Добер заметил изумление на лице бородача. Они прощались как старые хорошие друзья.
        - Иди, - сказала Медянка еще раз, - тебя ждут.
        Добер кивнул и, еще раз взглянув на нее, круто повернулся на каблуках и зашагал прочь.
        Он услышал, как за его спиной хлопнула дверь.
        Вышагивая по узкой грязной улочке, Добер впервые в жизни представлял себе, «что было бы, если бы». «Если бы он спросил, когда она пойдет назад…» «Если бы она ответила…» «Если бы было возможно пойти с ней на Черные болота…» Он ускорил шаги. Все три «если бы» были совершенно глупы и не нужны. Закон одиночества - главный для одиночек. Никогда не следовало ни с кем связывать себя - вдвоем легче подставиться.
        Добер шел и чувствовал, как больно ему снова возвращаться к одиночеству. Тем более Медянка, скорее всего, не захотела бы, чтобы он шел с ней к болотам. И потом, она не любила, когда ей напоминали о том, что она - еще ребенок. А в этой жестокой жизни ребенка все-таки следует охранять.
        Охранять! Добер вспомнил, как она спасла его. Медянку охранять вовсе не требовалось, но именно этого ему хотелось больше всего.
        Размышляя таким образом, он дошел до окраины Атики. Особых дел здесь у него не было, и Добер старался подальше отогнать сильное искушение вернуться. Ноги, еще не восстановившие былую выносливость, слегка гудели, но он не останавливался.
        Атика осталась за спиной. Добер прошагал еще немного и тут почувствовал, как уплотнился воздух. Это было плохим предзнаменованием. Он посмотрел на небо. Серый оттенок облаков на глазах превращался в грязно-черный. Впереди на горизонте ничего опасного не наблюдалось. Но сзади, прямо за постройками Атики, вздымались три жирные колонны смерчей. Небо за ними было непроглядно черным.
        Некоторое время Добер наблюдал за смерчами - не изменят ли они направление движения и не обойдут ли город стороной. Но серые колонны двигались прямо на Атику. Он машинально подтянул ремень автомата, чтобы оружие не било по спине, которой и так досталось совсем недавно, и бросился назад.
        Впервые в жизни он пренебрег предупреждением инстинкта самосохранения. Он бежал навстречу страшной опасности и думал только о тех толстых плитах, из которых сделан дом, где осталась Медянка. Яростные порывы ветра били ему в лицо. Добер не снижал темпа, забыв о боли в натруженных ногах.
        Он видел, как смерчи врезались в город и подняли в воздух какие-то обломки и тучи пыли. Слышался гул и грохот рушившихся зданий. Сквозь эту какофонию прорезался дикий визг. Добер сжал зубы и побежал быстрее. Однако, когда он вбежал в Атику, где столкнулся с толпой перепуганных жителей, смерчи бушевали уже в центре города. Один из смерчей двигался прямо в его сторону. Воздух сделался совсем плотным, и ветер бросал в лицо Добера тысячи острых песчинок.
        Вокруг царила паника, но он, не обращая ни на что внимания, расталкивая людей, упорно продвигался в самый центр бури. Но скоро бежать стало бессмысленно. Оглядевшись, Добер увидел две толстые плиты. Наклоненные друг к другу, они соприкасались верхними краями, а нижними были врыты в землю. Не раздумывая далее, мужчина заполз под плиты и сжался, желая только одного - чтобы смерч пронесся побыстрее.
        Гул все нарастал, ураган набирал силу. Стало совсем темно. Что-то тяжелое ударило по плитам, сверху посыпались мелкие камушки, но укрытие выдержало.
        Наконец смерч прошел дальше. Напор ветра ослаб, вокруг вновь посветлело. Выждав еще немного, Добер осторожно выглянул из-под плит. От двух ближайших домов остались одни развалины.
        Мужчина вылез из укрытия и увидел, как все три смерча стремительно удаляются на восток. Часть города осталась неповрежденной. Он продолжил свой бег, но среди развалин бежать было невозможно - пришлось перейти на быструю ходьбу.
        Когда он добрался до дома Медянки, то увидел, что его худшие предположения подтвердились. Плиты стен упали внутрь, и одного взгляда хватило, чтобы понять: помочь оставшимся в доме невозможно. Добер медленно подошел поближе. Из-под одной плиты торчала скрюченная кисть руки и вытекала алая струйка крови. Рука была мужской. Тот бородач, видимо, не успел выскочить из дома, который и стал его могилой.
        Добер внимательно осмотрел все вокруг. Крови больше не было видно, в щели между двумя платами что-то белело. Он засунул в щель руку и вытащил маленькую коробочку, к которой специальными скобами была прикреплена длинная трубка. В коробочке лежало несколько темных иголок. Это было странное оружие Медянки, с помощью которого она спасла ему жизнь.
        Добер посмотрел в щель, больше ничего не увидел, поднять же плиты не представлялось ему возможным. Если девочка не выронила свое оружие, когда покидала дом, то осталась под плитами, и ничто в мире не сможет ей помочь.
        Спрыгнув с плиты, Добер засунул коробочку и трубку в свой рюкзак. Ему было тошно, но где-то в глубине души теплилась надежда, что девочка успела убежать. В любом случае искать ее под развалинами не имело никакого смысла.
        Он развернулся и медленно пошел прочь. Ему было больно, как никогда ранее.
        Глава 2
        В ДРУГОМ МЕСТЕ
        - Эслер, что это за царапины?
        - Ураган, сэр.
        - И нельзя было убрать?
        - Можно, сэр, но я торопилась на доклад. Если хотите, сэр, я сейчас схожу в медчасть.
        - Сиди. От тебя требуется информация, и немедленно. А царапины подождут. Я слушаю.
        - Как вы знаете, сэр, моя высадка на Экстрему прошла успешно…
        - Разумеется, знаю. Дальше, Эслер, и побыстрее.
        - Быстро только кошки родятся… Извините, сэр, это к делу не относится. Идиоматическое выражение, сэр… Объект Х-12 жители планеты называют Долиной Покоя. Она представляет собой узкую долину, окруженную скалами…
        - Я видел фильм, который ты отсняла. Забавно. Да, скажи мне, что за парень с тобой был?
        - Сэр, я встретила его по дороге. Так называемый одиночка по кличке Добер. От него я узнала следующее: местные жители не решаются посещать Долину Покоя. Они не проявляют к ней интереса. Добер, обладающий большой выдержкой, уже ходил через Долину, и без его помощи я наделала бы ошибок.
        - Я плачу тебе, Эслер, не за то, чтобы ты ошибалась. Значит, обитатели объекта никогда не нападают первыми?
        - Нет, сэр.
        - И они не имеют ничего против, если кто-то, не совершая определенных действий, проникает в Долину и видит все, что там есть?
        - Совершенно верно, сэр.
        - Проба вещества, из которого сделана сфера в центре объекта, дала ошеломляющие результаты. Составляющие его нам неизвестны. Мы связались и с Андромедой, и с Землей, там тоже нет аналогов.
        - Позволю себе напомнить вам, сэр, что профессор Хейзер полгода назад сделал вывод, что сооружение сделано существами, до сих пор не вошедшими с нами в контакт.
        - Я помню, Эслер. Хейзер сделал такой вывод, но я хочу знать твое мнение.
        - Сэр, мне кажется, что все эти страшилки в скалах не более чем роботы, призванные следить за тем, чтобы в центр Долины не проник человек с определенными намерениями. Туда может пройти только очень любознательный человек с крепкими нервами.
        - Вот вы с этим парнем и прошли. Он - с крепкими нервами, а ты - любознательная.
        - Я не понимаю, сэр.
        - Когда ты хочешь, ты все понимаешь. Лично у меня нет никаких сомнений в том, что это - объект стратегического назначения. Стены вокруг купола слишком напоминают радиусы наведения.
        - Чушь собачья! Извините, сэр. Я хотела сказать, что у нас нет никаких доказательств..
        - Эслер, мы не знаем намерений тех, кто строил этот объект, не знаем их истинных целей. И уж не тебе, Эслер, моему супершпиону, побывавшему у черта на рогах, видеть в каждом встречном исключительного гуманиста. Тем более на Экстреме.
        - Сэр, Экстрема была нормальной планетой до того, как на нее стали ссылать преступников.
        - Туда уже никого не ссылают лет двадцать.
        - Но последствия остались, сэр. Там жизнь - сплошное насилие.
        - Поэтому ее и закрыли.
        - А теперь, после обнаружения Долины Покоя, что ждет планету и ее обитателей?
        - Я пока не знаю. Через неделю соберется Совет, там и будем решать. По крайней мере, я уверен, что оставлять у себя под боком стратегический объект неизвестной цивилизации Совет не позволит.
        - Уничтожить Долину, сэр?
        - Не Долину, Эслер, а Экстрему. Никто не знает, какое оружие там спрятано.
        - Но никто не знает достоверно, что там оружие!
        - Эслер, не бледней. После взрыва «Базы-45» не тебе заботиться о потомках преступников. Ты ведь не только супершпион, Эслер, ты еще и суперпредатель.
        - Сэр?
        - Ах, тебе напомнить? Ты предала собственные, хотя и юношеские, но принципы. Предала свою семью, свою планету… Достаточно? Ты ведь рождена, чтобы предавать людей, которые тебе доверяют. И ты уже лет десять успешно с этим справляешься!
        - Сэр!
        - Сядь! Тебя полезно иногда позлить, иначе ты раскиснешь.
        - Сэр… У меня есть предложение.
        - Давай.
        - Я не специалист по постройкам иных цивилизаций. Может, до собрания Совета отправить на Экстрему кого-нибудь более компетентного? Чтобы получить полную картину?
        - Соображаешь… Это дельная мысль. Думаю, тебе нужно вернуться на Экстрему в компании Бакинса.
        - Но Бакинс - специалист по вооружениям?
        - Это то, что нужно.
        - Сэр, тогда - без меня!
        - Что-о?
        - Я имею в виду, сэр, только то, что он не выдержит на Экстреме и часа. Там ведь не будет вертолетов с кондиционерами, деликатесов и чистого белья. Если он не погибнет в первый день, то все равно создаст массу сложностей.
        - Хм, ты права. А кто же полетит?
        - Хейзер, сэр.
        - Хейзер упрям как осел!
        - Сэр, Хейзер - честный человек. Если он сочтет, что Долина - стратегический объект, то так и скажет. Но если он придет к другому выводу, Совету придется поразмыслить. К тому же, сэр, вам, наверное, будет приятно открыть новую цивилизацию?
        - Возможно. Ладно, Моника Эслер, я доволен твоими действиями. До завтрашнего утра отдыхай, а я пока поищу Хейзера.
        - Да, сэр. Спасибо, сэр.
        - Не стоит благодарности… Как поживает красавчик Морис?
        - Сэр, я прилетела два часа назад.
        - Да-да. Но, может быть, мне отыскать заодно и его?
        - Спасибо, сэр. Я хотела бы выспаться. На Экстреме это плохо удается.
        - Да? А раньше ты была рада даже минутной встрече с Морисом.
        - Сэр, Экстрема - тяжелая планета, и вам не понравится, если я проколюсь из-за того, что плохо высплюсь!
        - Разумеется, не понравится. Отдыхай. Завтра в половине пятого - старт капсулы.
        - Да, сэр.
        - Ты свободна. Иди.
        Глава 3
        ВТОРАЯ ПРОГУЛКА В ДОЛИНУ
        После урагана в Атике Добер решил зайти в Суот - пополнить запас патронов, а потом вспомнил, что уже давно собирался отдохнуть. Теперь отдых требовался ему гораздо больше, чем несколько недель назад. И, покидая Суот, показавшийся ему крошечным по сравнению с Атикой, Добер направился к знакомому бункеру.
        Его не оставляла мысль о том, что именно там он встретился с Медянкой. Доберу много раз приходилось возвращаться в места, связанные с неприятными воспоминаниями. Собственно, любое место напоминало о каких-нибудь перестрелках и даже смертях, но бункер и отталкивал и манил одновременно.
        В конце концов Добер приказал себе вернуться к образу мыслей настоящего одиночки и, не обращая внимания на тупую боль где-то внутри, отправился в путь. Ему один раз повстречались шатуны, и Добер слегка разрядил свою тоску, угостив их автоматной очередью за агрессивность. Но от тягостного настроения избавиться не смог. Плюнув, он отправился дальше. Больше ему никто не встретился - сказывалась близость Долины Покоя.
        К бункеру он вышел в сумерках. Притаившись за камнями, он прислушался. Было тихо. Добер уже собирался нырнуть в убежище, но что-то заставило его повернуть голову. Среди скал мелькали две фигуры. Хотя разум его отказывался поверить в подобное совпадение, сердце уже прыгнуло в звенящую пустоту. Маленькая фигурка, увенчанная всклоченной гривой, могла принадлежать только Медянке.
        Совершенно забыв о том, что ее спутник ему незнаком и что привлекать к себе внимание просто опасно, Добер закричал: «Медянка!» Эхо разнесло его крик по всем окрестностям. Он увидел, как маленькая фигурка замерла и затем исчезла. Не будь он уверен в том, что это именно Медянка, он бы мгновенно спрятался и приготовил автомат. Но теперь он лишь опустил руки и невольно поддался охватившему его незнакомому чувству. Раньше ничего подобного он не испытывал и поэтому теперь не понимал, что именно чувствует. Более всего это походило на горечь.
        Только после того, как стихло эхо его крика, Добер понял, что боится. Всю свою жизнь он всегда страшился реальной угрозы: засады, смерча, выстрела. Но в эту секунду он боялся, что Медянка, подойдя, скажет: «Чего орешь? Мы же уже попрощались?»
        И была бы права. К чему цепляться за то, что кончилось? Навязчивость всегда вызывает подозрения.
        Девочка выскочила из-за камней и прошипела: «Чего орешь?» Добер подавил в себе желание немедленно развернуться и уйти. Медянка, остановившись перед ним, отдышалась.
        - Чего орешь? - повторила она. - Тут неподалеку шатуны бродят!
        - Шатуны? - переспросил Добер.
        - Ну, - она почесала бровь, - а ты еще не в форме.
        - Я? Не в форме?
        - Ну не я же! - Девочка, хмурясь, смотрела ему в лицо.
        - А, шатуны, - проговорил он, - я их встретил, теперь они больше не бродят.
        Медянка присвистнула:
        - Ого! Ну тогда с тобой все в порядке!
        - С тобой, как я вижу, тоже.
        - А что?
        - А смерч? Тот дом развалился.
        Девочка прищурилась, обдумывая его слова, и махнула рукой своему спутнику. Тот двинулся в их сторону.
        - Ты что, возвращался?
        Добер кивнул.
        - Что-то забыл? - Это звучало ехидно, но вполне миролюбиво.
        Добер пожал плечами:
        - Смерч опаснее Долины.
        - Тогда хорошо, что ты меня не нашел. А то я снова была бы тебе обязана!
        Добер чувствовал, как у него улучшается настроение. Ее отношение к нему не изменилось. И поэтому задал совершенно бестактный вопрос:
        - А куда ты теперь?
        - Туда же.
        - В Атику?
        - В Долину.
        Взглянув на мелькающего среди камней ее спутника, Добер поинтересовался:
        - Что, решила стать проводником? Этот человек хорошо тебе заплатил?
        Медянка, помолчав, ответила:
        - Почти. Я его знаю. Он надежный, только немного странный. Услышав, что я там была, он попросил меня отвести его туда.
        Доберу ее сообщение не понравилось - настоящий друг не станет подвергать друга опасности. Напрашивалось два вывода: либо ее спутник лишь выдавал себя за друга, либо она чего-то недоговаривает. Второй вариант нравился Доберу значительно больше, ведь девочка имела полное право всего ему не рассказывать.
        Спутник Медянки подошел к ним, и Добер смог его рассмотреть. Девочка была права, характеризуя его словом «странный». С точки зрения Добера, этот человек выглядел более чем странно. Он был чист, гладко выбрит. По тому, как висел его автомат, одиночка сразу понял, что этот человек не умеет обращаться с оружием. У незнакомца был большой крючковатый нос и седые волосы до плеч.
        Медянка дотронулась до старика и сказала Доберу:
        - Его зовут Хейзер. Он мой друг.
        - Добер.
        - Очень приятно познакомиться! - произнес ее спутник.
        У Добера от удивления открылся рот, но Медянка уже смеялась, толкая своего спутника в бок:
        - Я же сказала, что он странный. Он редко бывает в степях. Ты можешь считать его отшельником.
        Добер посмотрел на нее и закрыл рот. От отшельников можно было ожидать чего угодно, вплоть до таких фраз. Но только не прогулок в Долину Покоя. Хейзер в свою очередь осмотрел нового знакомого с головы до пят и неожиданно спросил:
        - Это ты ходил с ней в Долину в прошлый раз?
        - Да.
        - Э-э, - Хейзер замялся и посмотрел на Медянку, словно желая с ней посоветоваться, - я вроде как отшельник, ваших правил не знаю. Кажется, у вас не принято просить…
        - О чем ты хочешь его просить? - улыбаясь, спросила Медянка.
        - Чтобы он пошел с нами.
        Добер еще раз внимательно на него посмотрел. С версией о ненастоящем друге подобная просьба сочеталась плохо.
        Медянка беспечно смеялась:
        - Добер, он хорошо знает, что не умеет стрелять, и считает, что я тоже этого не умею. Он попросту боится.
        - А ты?
        Девочка перестала смеяться:
        - Что я? Стрелять? Умею.
        - Я про Долину.
        Она мельком взглянула на своего спутника, потом перевела взгляд куда-то в пространство:
        - В прошлый раз ты не спрашивал меня.
        - В прошлый раз ты была одна. И не знала, что там. И ни о чем не просила…
        - Ну… - она помолчала, - дорог много, и по второму разу встречаются очень редко. Конечно, я стреляю хорошо, но с тобой будет совсем надежно.
        Добер почувствовал, что ему стало легче дышать.
        - Вы договорились? - спросил Хейзер.
        - Да, вполне, - кивнула Медянка.
        - Тогда пошли.
        Одиночка только усмехнулся:
        - Уже поздно, далеко мы все равно не уйдем. Да и бункер - хорошее убежище на ночь.
        Девочка, не говоря ни слова, развернулась и скрылась в убежище. Мужчины последовали за. ней. Занимаясь ужином и радуясь тому, что Медянка рядом, Добер наблюдал за Хейзером. Девочка в конце концов сердито сказала:
        - Прекрати! Он не зарежет тебя во время сна. Я же сказала тебе, что он - мой друг!
        Хейзер тотчас вскинул на нее глаза:
        - Ты хочешь с ним говорить? Мне уйти?
        Это не лезло уже ни в какие рамки, и Добер, не сдержавшись, грубо рявкнул:
        - Сиди и слушай!
        Медянка тут же ощетинилась - Добер почувствовал это всей кожей.
        - В чем ты его подозреваешь?
        - В том, что он не твой друг!
        - Мне лучше знать.
        - Тебе сколько лет?
        - Сколько бы ни было, я знаю его лучше.
        Тут Добер выдал свой аргумент:
        - Ни один нормальный не станет просить своего друга отвести его в опасное место!
        Девочка громко фыркнула и ответила:
        - Ты не хуже меня знаешь, что там нет ничего опасного!
        Добер осекся - этот ребенок с первого раза понял то, что гнездилось глубоко в его голове, но на поверхность выплывать не желало. В Долине действительно не было ничего опасного, если знать, как себя вести.
        - А что ему нужно в Долине? - Задавая столь опасный вопрос, Добер даже не взглянул на Хейзера, он смотрел только на Медянку.
        - А тебя почему это интересует? - ледяным тоном осведомилась девочка.
        - Потому что никто просто так «посмотреть» в Долину не ходит.
        Странный старик попытался что-то сказать, но Медянка тронула его за плечо и отчеканила:
        - Я у него не спрашивала. Это его дело, и я не понимаю, почему ты в него суешь свой нос. Тебя попросили пойти с нами, но можешь и не ходить!
        - Не ходить! - пробурчал Добер. - А он там тебя подставит, и что дальше?
        - Он не будет меня подставлять!
        - Ага! Ты глянь на этого хлюпика! Он от воя побежит, и что ты будешь делать?
        - Я соображу, что делать! - пообещала девочка угрожающим тоном.
        Их спор был прерван смехом. Хейзер сидел скрестив ноги и от хохота, тыкаясь носом в колени, потряхивал головой. Этого Добер стерпеть не мог. Схватив наглеца за ворот свитера, он рывком поднял его и прорычал:
        - Сейчас я забью твой смех тебе обратно в глотку!
        Хейзер остановиться не мог, и одиночка уже готов был привести свою угрозу в исполнение, но почувствовал сильный тычок под ребра. Это его охладило. Добер знал, что палец Медянки, лежавший на спусковом крючке, так же тверд, как и ее взгляд.
        - Отпусти его, - приказала девочка. Мужчина разжал пальцы, и старик опустился на пол, потирая шею и уже не смеясь.
        - Теперь отойди!
        Добер сел в углу.
        - Если ты еще раз его тронешь, я устрою твоим мозгам отличный сквознячок! - совершенно спокойно пообещала девочка и убрала пистолет.
        Тут заговорил Хейзер:
        - Давай я ему объясню?
        - Что? - коротко спросила Медянка и взялась за котелок с кипяченой водой.
        - Ну… - Старик явно не знал, что он собирался объяснять.
        - По-моему, я ему все очень доходчиво растолковала. Да?
        - Доходчиво, - согласился тот.
        Хейзер посмотрел на Добера и примирительно сказал:
        - Извини. Я вовсе не над тобой смеялся.
        - Да? А над кем?
        - Над собой.
        Добер пожал плечами. Он впервые видел человека, который вслух и при свидетелях заявлял, что смеялся над собой.
        - И еще раз повторяю, что не привык к вашим обычаям, - продолжил чужак, - ты ведь заботишься о ней, и из-за этого вы так сильно ссоритесь!
        - Что-о? - в один голос воскликнули Добер и Медянка.
        - Мне и смешно, что я невольно стал причиной вашей ссоры.
        Добер и Медянка уставились друг на друга.
        - Ты! Обо мне заботишься? - подозрительно спросила девочка.
        Мужчине признавать этого категорически не хотелось, и он сказал в сторону:
        - Ты ведь еще ребенок, а лезешь в пекло!
        У Хейзера на лице промелькнуло изумление, но Добер этого не заметил.
        - Да, я ребенок! - яростно подтвердила Медянка. - Но мне уже почти четырнадцать, и я сама могу решать, куда мне лезть!
        - Давайте спать? - быстро предложил Хейзер. - Ты говорила, что нам далеко идти!
        Предложение пришлось очень кстати. Все улеглись, не проронив больше ни слова. И так было сказано слишком многое. Засыпая, Добер никак не мог решить, рад он или нет, что встретил девочку вновь да еще в компании этого странного чужака.
        На следующее утро девочка, по своему обыкновению, была хмурой и неразговорчивой. Мужчины тоже предпочли ограничиться короткими фразами. Быстро поев, они собрались и покинули бункер. У Добера, когда он прикрывал за собой дверь, мелькнула мысль о том, что уже второй раз его отдых в этом месте срывается. Причем по одной и той же причине.
        Шли они цепочкой. Впереди - Добер, за ним - Хейзер, замыкала шествие Медянка. Одиночка уже не ожидал от чужака никаких подвохов. Эти отшельники отличаются от всех остальных только одним - полнейшей неприспособленностью к боевым действиям.
        Очень скоро Добер услышал, что старик тяжело дышит. В этом не было ничего удивительного, ведь спутник Медянки явно был совершенно не способен выдерживать длительные переходы. Так что Добер, поморщившись, сбавил темп и прикинул, где можно жить и чем заниматься, чтобы пребывать в такой отвратительной форме. Вероятно, странный отшельник жил где-то далеко и по каким-то непонятным причинам пустился в долгий и тяжелый путь, чтобы попасть в далеко не лучшее место.
        Задумываться о мотивах чужих поступков Добер считал занятием бессмысленным. Теперь же он напрягал мозги только потому, что это было связано с Медянкой. Но ничего путного ему в голову не пришло.
        Когда вдалеке показалась хижина отшельника, мимо которой шли все, кто направлялся в Долину, Хейзер уже еле переставлял ноги и беспрерывно кашлял. Обернувшись, Добер взглянул на него:
        - Да, приятель, прогулка явно не по твоим силам. Может, вернешься?
        Чужак втянул воздух широко открытым ртом и отрицательно покачал головой.
        - Еще немного, - мягко сказала ему Медянка. - Скоро будем ночевать.
        Хейзер радостно кивнул. Добер покосился на девочку и не удержался от реплики:
        - Ну и друзья у тебя! С его упрямством нельзя быть хилым.
        - Не твое дело!
        Добер пошел дальше. К месту ночлега хилого упрямца привела Медянка, поддерживая под локоть. Тот что-то шептал ей, но девочка делала вид, что не слышит. Одиночка, запустив руку в свой рюкзак, вдруг нащупал какую-то коробку. Только сейчас он вспомнил, что надо было давно отдать Медянке ее хитроумное оружие.
        - Ото! - обрадовалась девочка, когда Добер протянул ей коробку с трубкой. - А я думала - потеряла! Под плиты лазил?
        - Удобно лежала. В щели, - пояснил Добер.
        Барабаня по коробке пальцами, Медянка что-то вспоминала. Затем спросила без особой уверенности:
        - Ты видел Громилу?
        - Кого? А, бородатого?.. Ему не повезло.
        Она все сразу поняла и опустила глаза. Добер внимательно изучал ее чумазую физиономию:
        - А ты где была?
        - За мной пришли почти сразу же, - проговорила она, - мне пришлось уйти.
        - Это тебя и спасло. Но все-таки ты могла бы поинтересоваться, что с ним случилось!
        - Да, Громила был надежным… Но у меня не было времени.
        Добер вспомнил о ее целеустремленности, но тот бородач вправе был рассчитывать на лучшее отношение с ее стороны. И тут он начал припоминать все, что рассказывала ему Медянка о том, зачем ей надо было в Атику.
        - А как поживают твои друзья на Черных болотах?
        Медянка медленно подняла на него глаза:
        - Нормально.
        - Ты уже отнесла им то, зачем тебя послали в Атику?
        Она пожала плечами:
        - Туда пошли другие. Я не смогла бы унести все, что им надо.
        Зашевелился отлежавшийся Хейзер. Медянка протянула ему дымящийся котелок. Ее спутник принялся за еду, воцарилось молчание. В этой тишине Добер сообразил, что все его подозрения относительно Медянки совершенно беспочвенны. Она спокойно отвечала на его весьма неожиданные вопросы и даже не пыталась грубить, как поступил бы любой, кого загоняют в угол.
        Но самым невероятным было то, что она вообще позволяла ему себя расспрашивать. Добер не заметил, когда присвоил себе это почетное право проверенного друга.
        - Сколько еще идти? - поинтересовался Хейзер, наконец пришедший в себя.
        - Еще день, - ответила девочка. - Завтра мы будем на границе Долины.
        Хейзер кивнул.
        - Ложись спать, - почти приказала ему Медянка.
        - Далековато, - вздохнул Хейзер. - А нельзя было поближе…
        - Что-о? - угрожающе протянула девочка. Добер моментально почувствовал напряжение, возникшее между Медянкой и ее спутником. Хейзер прикрыл ладонью рот, словно сболтнул лишнее, а девочка смотрела на него с неприкрытой яростью.
        - Я хотел сказать: нет ли пути покороче? - поправился Хейзер.
        - Нет! - отрезала девочка.
        Он кивнул и стал устраиваться на ночлег. Добер прутиком ворошил угли в костре, Медянка равнодушно чистила котелок. Вскоре Хейзер захрапел. Одиночка бросил свой прутик в огонь и негромко сказал:
        - Опасный попутчик.
        - А? - Медянка осматривала котелок. - Просто старый дурак!
        - Зачем же ты с ним связалась?
        - Надо.
        Это короткое слово выбило Добера из равновесия сильнее, чем все то, что произошло за время знакомства с Медянкой. «Надо» - слово твердое и значительное. Когда произносят такие слова, вопросы становятся излишними, но сразу же возникают подозрения. «Надо» могло быть связано с чем угодно: с оружием, со снаряжением для жителей Черных болот, но только не с Долиной Покоя. С этой мыслью Добер и заснул.
        На следующий день он сразу понял, что необходимого темпа набрать не удастся из-за Хейзера, у которого разболелись ноги - передвигал он их с видимым усилием. Медянка подгоняла его с помощью тихих увещеваний.
        - Давай, Хейзер, - доносилось до Добера, - шевелись. Туда надо дойти!
        И опять требовательное слово «надо» привлекло внимание Добера. Кому надо? Вероятно, все-таки Хейзеру. Ведь он идет явно через силу, и девочка знает, зачем ему туда нужно. И, что особенно удивило одиночку, она была заинтересована в том, чтобы этот слабак дошел до Долины.
        Часа через четыре Хейзер, с молчаливого разрешения Медянки, опустился на камень, чтобы отдохнуть. Добер зажег сигарету. Он не любил останавливаться, ибо после отдыха продолжать путь гораздо труднее. Медленное передвижение утомило его больше, чем длительная пробежка.
        Девочка смотрела куда-то в сторону и принюхивалась.
        - Что? - спросил Добер.
        - Какой-то странный запах.
        Он отбросил сигарету и тоже стал принюхиваться. Но уловил лишь аромат обычного ветерка, однако девочка уверенно заявила:
        - Неподалеку кто-то есть!
        - Сиди со своим другом, - сказал Добер и перекинул автомат на грудь, - я посмотрю.
        Он осторожно двинулся в ту сторону, откуда доносился едва уловимый запах. Вскоре и он отчетливо ощутил чье-то присутствие. Прижавшись к камню, Добер прикинул, что «теплой» встреча не будет. Такой могла быть только встреча с ветрогонами, но они создавали обычно много шума. Одиночки, с которыми можно было, особенно не разговаривая, мирно разойтись, не передвигались большими группами, запах которых можно уловить.
        Нервы и мускулы Добера напряглись, он был готов к драке. И - вовремя. Невысокий, подвижный человек, бесшумно выступивший из-за скалы в двадцати метрах от него, метнул нож на шорох, даже не видя противника. Добер мгновенно отклонился, и нож со звоном отскочил от камня. Человек исчез, но одиночка успел сориентироваться в обстановке.
        Это был разведчик степняков, и его следовало уничтожить быстро, чтобы он не успел предупредить остальных. Степняки по коварству и жестокости лишь чуть-чуть уступали мюрдерам. В отличие от последних, степняки убивали сразу. Безвыходность ситуации заключалась в том, что позади него находились девочка и человек, не способный защитить ни себя, ни ее.
        Добер влез на невысокую скалу и, осторожно передвигаясь, направился в ту сторону, где заметил разведчика. Вскоре он услышал тихое шуршание внизу. Степняк передвигался неслышно, но участь его была предрешена.
        Замерев, Добер наблюдал за врагом с высоты, выжидая, когда тот подойдет поближе. Он слегка шевельнулся, чтобы было удобнее метнуть нож, и это движение привлекло внимание врага. Степняк поднял голову, увидел Добера, но сделать ничего не успел - тяжелое лезвие ножа вонзилось в его шею. Тело сползло на землю, Добер спрыгнул вниз, вытащил свой нож и, обтерев его об одежду врага, огляделся и прислушался.
        Остальных видно не было, но Добер чувствовал, что они недалеко. Он знал, что обычно степняки не ограничиваются одним дозорным. Где-то позади и сбоку раздался резкий свист. Развернувшись, Добер бросился назад. Повторный свист перекрыла автоматная очередь. Он похолодел, представив, что второй дозорный прошел стороной и обнаружил Медянку с Хейзером, а они показались ему настолько беззащитными, что степняк не побоялся позвать остальных свистом.
        Добер чуть изменил направление движения и вскоре увидел трех степняков, залегших за камнями. Он спрятался за ближайшую скалу и осторожно выглянул - посмотреть, что делает Медянка.
        Девочка и старик лежали за тем камнем, на котором сидели несколько минут назад. Это укрытие было слишком ненадежным - единственный камень посредине открытой прогалины. Девочка стреляла короткими очередями, но степняки, судя по ответным выстрелам, обходили их с трех сторон.
        Добер понял, что вскоре камень перестанет спасать от пуль, и открыл стрельбу. С тремя степняками, которых он заметил сразу, он разделался быстро. Затем он переменил позицию и крикнул:
        - Сюда! Я прикрою!
        За камнем взметнулась грива Медянки, и тут же над ее головой взвизгнули пули. Добер перекатился, выстрелил, и тело очередного степняка свалилось со скалы.
        В грохоте боя он не услышал поспешно приближающихся шагов и, когда рядом с ним кто-то упал, едва не выстрелил. Это оказался Хейзер. Даже после свиста он не успел взяться за автомат - тот по-прежнему висел у него за спиной.
        - Автомат, размазня! - прорычал Добер сквозь зубы, поглощенный только одной мыслью, что Медянка все еще оставалась за камнем.
        Хейзер поспешно потащил автомат через голову. Ремень был слишком коротким, и старик замешкался. Выругавшись, Добер рванул за ремень, и тот лопнул. Хейзер смотрел на него безумными глазами.
        - Если она погибнет, я тебя удушу! - прошипел ему Добер и переполз на более удобную позицию.
        Он подстрелил еще нескольких степняков, ориентируясь на звуки выстрелов. Но Медянка никак не могла покинуть свое убежище - оставшиеся степняки простреливали пространство перед камнем.
        Добер начал звереть. Он снова поменял позицию, когда на него сверху прыгнул степняк. В самый последний момент Добер успел убрать голову, и перед его глазами мелькнуло лезвие кинжала. Под тяжестью навалившегося тела он все-таки сумел извернуться, перехватить руку степняка, сжимавшую кинжал, и понял, насколько тот силен. В голове мелькнула мысль, что долго он не выдержит. Но вдруг степняк дернулся и обмяк. Стряхнув его, Добер увидел старика, державшего свой автомат за дуло как дубинку - именно таким образом он им воспользовался.
        - Вовремя, - только и сказал он, вновь возвращаясь к проблеме вызволения Медянки.
        Опасность всегда опьяняла его, и теперь Добер, словно автомат, двинулся вперед, снимая степняков, одного за другим, меткими выстрелами.
        Тишина наступила неожиданно, так что Добер не сразу понял, что произошло. Никто не стрелял. Схватив автомат правой рукой, он поднялся из-за камней и в три прыжка преодолел расстояние до Медянки. Обогнув камень, он увидел девочку, прижавшуюся к камню и поджавшую под себя ноги. Она не шевелилась. Лицо закрывали волосы. На рукаве около плеча темнела кровь.
        Добера охватил ледяной ужас, подобного которому он никогда не испытывал. После их невероятной второй встречи, по его пониманию теории вероятности, ничего плохого случиться уже не могло. Просто не могло! Раз уж произошло одно чудо, а в чудеса он никогда прежде не верил, то все должно быть хорошо. Но эта глупая стычка со степняками и неестественная неподвижность Медянки…
        Добер протянул руку и дрожащими пальцами медленно отвел волосы с лица девочки. Мимолетно заметил тонкий белый шрам, уходивший за ухо.
        Медянка вздрогнула и открыла глаза. От неожиданности Добер уселся на песок.
        - Что? - хрипло спросила она.
        - Все.
        - Хейзер?
        - Жив.
        - Хорошо. - Она провела рукой по лицу. - А я, кажется, отключилась.
        - Ты ранена.
        - Куда? - Она посмотрела на руку, пошевелила ею. - Фи-и.
        К ним на заплетающихся ногах подошел Хейзер. Увидев кровь на рукаве Медянки, он дернулся:
        - Ты ранена?
        - Еще один умник, - устало проговорила она, - посмотри, там у меня в рюкзаке должна быть чистая тряпка.
        Хейзер, порывшись в рюкзачке, выудил небольшой кусок ткани. Добер тут же выхватил ее у него из рук. Медянка здоровой рукой оторвала болтающийся рукав:
        - Завязывай побыстрее, и пошли.
        Обмыв рану спиртом и удостоверившись в очередной раз в выдержке девочки - та даже не поморщилась, - Добер аккуратно перевязал ей руку, утешая себя тем, что могло быть и хуже.
        Медянка глотнула воды и посмотрела на Хейзера:
        - Ты как?
        - Нормально.
        Добер счел своим долгом заявить:
        - Он ухлопал степняка, который мог бы доставить мне кучу неприятностей.
        У девочки поползли вверх брови:
        - Ну? Хейзер, ты не так плох, как я думала!
        Тот развел руками:
        - А что мне оставалось делать?
        - Варианты были… - Добер поднялся. - Пойдем или отдохнешь?
        Медянка сделала то, что он от нее и ожидал, - поднялась и, повесив рюкзак и автомат на здоровое плечо, сказала:
        - Идем! Мы и так потеряли много времени.
        И они продолжили прерванный путь. Бой несколько взбодрил старика, и он шел значительно быстрее, чем утром. Но даже это не позволило им наверстать упущенное время, и к месту ночлега они добрались уже в темноте. Усталость владела всеми, поэтому никаких разговоров на этот раз не было - едва закончив ужин, они заснули.
        Утром Добер отметил бледность Медянки. Рана все-таки давала о себе знать. Хейзер сочувственно косился в сторону девочки. Но ей самой, судя по всему, сочувствие было противно, лицо ее застыло в непроницаемой маске, и она первой двинулась в путь.
        Расщелина между скалами, так же как и площадка с белым песком и предупреждающими сооружениями на этот раз не произвели на нее никакого впечатления. Она бросила Хейзеру через плечо:
        - Приготовься! И никаких резких движений!
        Потом посмотрела на Добера, и ему показалось, что она приглашает его вспомнить, как они вдвоем пришли сюда в прошлый раз. Они миновали границу Долины Покоя. Из-за скал раздался предупреждающий вой. Старик было притормозил, но Добер не заметил на его лице ни малейших признаков испуга. Медянка, раздраженно мотнув головой, продолжала путь.
        Скалы Долины Покоя приближались. Добер по привычке поднял глаза на острый гребень скалы. Медянка просто показала на него Хейзеру. Появилось и стало приближаться белесое отвратительное существо. Они остановились. Старик внимательно разглядывал то, что летело к ним, а Медянка тихо сказала Доберу:
        - А если идти? Не бежать, а просто идти?
        - Не знаю, не пробовал, - ответил он и на всякий случай взял ее за руку. - Но не советую!
        - Ты же говорил, что они реагируют на бегство и на применение оружия?
        - Ходить я не пробовал!
        Белесое существо спикировало на них, затем отвернуло в сторону и скрылось за скалами.
        - Интересно, - пробормотал Хейзер.
        Они дошли до россыпи костей. Медянка переглянулась с Добером и подняла голову.
        - Вон он, - сказала она.
        Добер тоже увидел зубастого и мохнатого. До чудовища было еще далеко, и рассмотреть его в деталях было невозможно.
        - Кто? - немедленно осведомился Хейзер.
        - Еще один, - сказала девочка. - Подойдем, сам увидишь.
        Она вела себя так, словно ей все было здесь давно знакомо. Мало-помалу это ощущение стало передаваться и Доберу. Прежде он считал, что опасность может появиться в любой момент. Но теперь окончательно сообразил, что ее не будет, если они сами не наделают ошибок. Добер подумал, что без Медянки он ни за что бы не пришел к подобному выводу и продолжал бы всего бояться в Долине и осторожничать.
        Они приблизились к мохнатому существу. Перестав покачивать лапой, оно спрыгнуло вниз и очутилось на том самом камне, где и всегда. Медянка прошла мимо, даже не оглянувшись. Старик рассматривал существо так пристально, что Доберу пришлось подталкивать его в спину.
        - Очень интересно, - сказал Хейзер, когда существо осталось позади. Девочка тем временем указала Доберу на приметный куст:
        - Полезли на камни?
        - Быстро ты освоилась, - не удержался он.
        Девочка пожала плечами.
        Когда они миновали участок с подземной ловушкой, Хейзер пожелал узнать, что там было. Медянка молча обернулась и бросила вниз на землю камень. Образовалась яма, мелькнули щупальца. Потом поверхность выровнялась. Старик удовлетворенно улыбнулся. Добер, глядя на него, никак не мог отделаться от впечатления, что все происходящее ему очень нравится.
        В воздухе начала появляться голубоватая дымка. Еще через несколько шагов они наткнулись на зловонную груду чьих-то останков. Медянка в который раз покосилась на Добера.
        - Этот - самый противный, - сказала девочка, и он ее понял. Тот, о ком велась речь, смутно просматривался впереди. На первый взгляд могло показаться, что это всего-навсего груда камней. Но вот эта груда начала шевелиться и подниматься, увеличиваясь в размерах.
        - Стоп! - скомандовал Добер.
        - Двинулось. - Медянка всматривалась в туманную дымку.
        - Считай.
        Добер, вслушиваясь в тяжелые шаги, принялся про себя считать. Потом спохватился, что чудовище еще не рыкнуло. Начинать считать следовало только после этого звука. Послышался басовитый рык. Хейзер всматривался вперед, чуть склонив голову набок, с таким видом, словно из тумана возникало не омерзительное создание, а нечто безопасное и интересное.
        Медянка стояла около Добера, и он машинально прижал ее к себе, обхватив так, чтобы не дотрагиваться до раны. Девочка не возражала. Чудовище приближалось, они ждали. Добер отметил, что в этот раз минуты не тянулись столь бесконечно, как прежде.
        Он, насчитав тринадцать шагов и ожидая последнего - четырнадцатого, уже готовился облегченно вздохнуть, как произошло неожиданное. Сделав положенные четырнадцать шагов, чудовище не остановилось, а подошло еще ближе. Добер начал покрываться холодным потом и одновременно почувствовал, как напряглось тело Медянки.
        Тварь повела короткой шеей, затем опустила голову так, что почти коснулась лица Хейзера, который стоял немного впереди. Несколько секунд белые глаза, лишенные зрачков, словно всматривались в лицо пришельца, и старик на удивление спокойно выдержал эту процедуру. Шея чудовища чуть вытянулась вперед, голова опустилась еще ниже - теперь оно пялилось в лицо Медянки. Девочка, замерев, ждала, пока тварь не занялась Добером.
        Тот ощутил прилив тошноты, когда морда чудовища, покрытая омерзительной слизью, оказалась в нескольких сантиметрах от его лица. Его распирало сильное желание ударить по этой морде кулаком. Но он сдержался, и через несколько минут все закончилось. Мерзкое создание повернулось, едва не задев людей, и тяжело зашагало прочь. Медянка немедленно плюнула, потрясла головой и подняла глаза к лицу Добера:
        - В прошлый раз этого не было.
        - Чего? - спросил Хейзер.
        - Обычно оно делает четырнадцать шагов, смотрит и уходит, - пояснила девочка. - Но не подходит так близко и в глаза не заглядывает.
        - Да? - оживился старик - Любопытно. А вы его искать не пробовали?
        Добер чуть не подавился. После того как Хейзер уложил степняка, он начал проникаться к этому необычному человеку более теплыми чувствами, но теперь разом ожили все прошлые подозрения.
        - Нет, - ответил он, - я жить хочу!
        - Я не советую тебе этого делать, - спокойно сказала Медянка, и старик послушно кивнул.
        Они двинулись через болото сквозь сгущающуюся пелену тумана. И вновь Доберу показалось, что путь не так уж долог и не столь тяжел. Благополучно они добрались до твердой земли и расположились на отдых. Точнее сказать - отдыхали Добер с Медянкой, а Хейзер бродил вокруг, осматривая кусты и почву.
        - А где постройки? - нетерпеливо спросил он. Девочка махнула рукой, указывая направление.
        - Отдыхайте, - сказал старик, - я посмотрю, что там.
        И прежде чем Добер успел что-либо сказать, он ушел.
        - Он никогда не ударялся головой? - спросил Добер, отвинчивая крышку фляги.
        - Нет. Он знает, что делает.
        - И что же он делает?
        - Смотрит.
        - Что?
        Девочка осмотрела повязку на руке, затем ответила:
        - Ну, стены и этот купол.
        - Он точно ударялся головой. Только тебе об этом не сказал!
        Она вздохнула:
        - Он считает, что там может что-то быть. Или оружие, или еще что-то.
        - Где - там?
        - Ну, в куполе или под ним.
        - Это он тебе сам так сказал?
        Рожица у Медянки сморщилась, как будто ей было невыносимо скучно продолжать этот разговор.
        - Ты слишком много задаешь вопросов!
        - Я лишь хочу понять, действительно ли он твой друг или притворяется.
        Девочка прикрыла глаза, посидела так немного и сказала:
        - Ты лезешь не в свои дела.
        - Просто я впервые вижу человека, который по собственному желанию пришел в Долину и вдобавок что-то ищет!
        - Здесь должно что-то быть, иначе зачем вся эта Долина?
        «Зачем?» Добер никогда не задавал себе подобных вопросов относительно Долины Покоя. Она была и есть, и вопрос «Зачем она существует?» не имел, с точки зрения Добера, смысла. Но вместе с тем он понимал, что Медянка ничем бессмысленным заниматься не будет - она всегда преследует какую-то цель. Если она привела Хейзера в Долину, если говорила ему «надо дойти», - значит, она снова шла к цели и, судя по ее повелительному тону, знает, зачем старик пришел сюда.
        Добер начал готовить еду. Девочка сидела молча, глядя куда-то вверх. Они поели, прошло еще около часа.
        - Что-то твой приятель задерживается, - проговорил Добер, - может, влип во что-нибудь?
        - Тихо, - безучастно ответила Медянка. - Значит, все в порядке.
        - Он думает о том, что нам надо успеть выйти отсюда?
        - Мы будем здесь ночевать.
        - В Долине?
        - Да.
        - Ты спятила.
        - Можешь уходить, тебя никто не держит.
        - Ага, уйти и оставить тебя здесь с этим… да еще и на ночь? - Добер задохнулся.
        Медянка никак не отреагировала. Она поплотнее закуталась в куртку и сказала:
        - Тогда спи. Здесь, кажется, больше нечего делать.
        Добер так и поступил. Когда он в последний раз приоткрыл глаза, то увидел, что Медянка тоже спит, привалившись здоровым плечом к своему рюкзаку.
        Он проснулся, словно его кто-то подтолкнул. Однако, открыв глаза, понял, что никто к нему не прикасался, так как он был в полном одиночестве. Костерок слабо горел, вещи Медянки и Хейзера лежали рядом, но их самих видно не было. Добер осторожно сел, отложил автомат и достал из-за голенища сапога кинжал.
        Либо с ними что-то случилось, либо они не хотят, чтобы он видел, чем они занимаются. Поднявшись, он осторожно двинулся в направлении к куполу. Стояла глубокая ночь, но здесь тьма не была сплошной. Казалось, туман излучает слабый свет.
        Добер переходил от стены к стене, прижимался, прислушивался и двигался дальше. У последней стены он замер. Они были там, в центре. Ходили вокруг купола и негромко переговаривались. Удостоверившись, что с девочкой ничего не случилось, Добер начал прислушиваться.
        Слышался торопливый говор Хейзера:
        - Да пойми же, я не могу ничего доказать! С точки зрения Смитсона, это очень похоже на ядерную установку. И я не нашел пока ничего, что могло бы опровергнуть такой вывод!
        - А что ты сам думаешь? - глухо спросила Медянка.
        - Думаю - не думаю! Смитсона не интересует, что я думаю. Я знаю только то, что ни ты, ни я не сможем это спасти.
        - Но Совет…
        - Не прикидывайся наивной! Совет будет слушать только Смитсона. А он, поверь мне, уже пришел к решению и не изменит его!
        - Но он разрешил тебе лететь?
        - Ну и что? Да, разрешил, продемонстрировал свою лояльность, подстраховался. Он видел фильм, который ты сняла, и покажет его Совету. И все они увидят то же самое - стены и этот купол. Никто не станет ломать себе голову, чтобы понять логику совершенно чуждых нам существ… Сколько лет ты работаешь на Смитсона, а? Неужели ты его не знаешь?
        - Но ты ведь можешь сказать, что это - не оружие?
        - Да, могу. Правда, я не очень в этом уверен. Здесь нет ничего, что подтверждало бы миролюбие существ, которые это сделали. Я могу сказать что угодно. Смитсона убедят только факты.
        - А что может считаться в нашем случае фактами?
        - Например, если сейчас из этого купола выйдет прекрасная женщина с цветами в руках и на понятном нам языке скажет, что они - наши братья по разуму и всегда мечтали о встрече с нами!
        - А за каким чертом тогда надо было посылать сюда тебя?
        - А за таким, Моника, что ты - самый ценный агент Смитсона, его козырная карта, супершпион. Ему надо, чтобы ты лишь исполняла приказы и помалкивала. Он уже все решил, посмотрев фильм. Но ты сказала, что нужен специалист. «Хорошо, - ответил Смитсон, - пусть летит специалист!» А ты не задумалась над тем, почему мне не разрешили взять с собой ни одного прибора? Хорошо хоть глаза оставили открытыми. Смитсон готов пуститься на некоторые расходы, чтобы ты в дальнейшем считала, будто твое мнение для него что-то значит.
        - Так. Значит - Экстрема обречена?
        - Да. И не потому, что здесь обнаружена эта Долина. Закрытая планета - это джинн в бутылке. Рано или поздно он может вырваться на свободу, и тогда Смитсону придется отвечать на многие неприятные вопросы.
        - А люди?
        - Для Смитсона? Не смеши меня. Потомки заключенных, которых ссылали сюда, предварительно стерев память? Ты помнишь бунт на Экстреме? Ах нет, ты тогда была маленькой… Так вот, много лет назад этот джинн попытался вырваться. Большую часть охраны перебили, остальные вылетели на двух ракетах - единственных средствах передвижения, которые здесь были. С тех пор на Экстрему не садился ни один корабль… ну, кроме твоей капсулы.
        - Чего же он ждал? Долина была обнаружена лет тридцать назад.
        - Сначала, видимо, он надеялся, что выжившие перебьют друг друга. Он ждал до того момента, пока Особая Комиссия не заинтересовалась планетой вплотную. Тогда он вспоминает об объекте Х-12 и срочно посылает тебя. Поверь, что бы здесь ни находилось, вывод может быть только один - это опасность галактического масштаба. Ну и я, специалист, не обнаруживаю признаков доброго расположения аборигенов. Нравится картинка?
        - А тебе?
        - А я ничего не смогу сделать. Жаль стараний существ, построивших все это, надеясь на чью-нибудь любознательность. И этого парня жаль… Симпатичный и надежный.
        - Парня не жалей. - Хейзер отрывисто закашлялся. - Значит, отсюда надо сматываться, и побыстрее… Когда состоится заседание Совета?
        - Недели через две. Раньше он не посмеет взорвать планету, побоится ответственности.
        - Хорошо. Тогда пошли.
        - Моника… Жаль парня. Ты ему нравишься.
        - Ему нравится охранять маленькую четырнадцатилетнюю девочку.
        - Да, действительно, ты хорошо выглядишь. Молодо!
        - Черт бы побрал эту молодость!
        Голоса смолкли. Добер метнулся назад. Он думал сейчас лишь о том, чтобы успеть к костру раньше их. Полученная информация была столь сложна для его понимания, что на ходу осмыслить ее Доберу не стоило и надеяться.
        Он успел вернуться на свое место и притворился спящим. Медянка и Хейзер тихо подошли, посмотрели на него и обменялись фразами:
        - Ну что, уходим сейчас?
        - Зачем? Подождем до утра. Несколько часов роли не сыграют.
        - Да уж. Смитсон тобой рисковать не станет.
        Они улеглись.
        Доберу было не до сна. Обрывки услышанного разговора вертелись в голове, вызывая то холодную злобу, то бессильную ярость. Он не понял и половины услышанного, но слово «взорвать» прекрасно знал. Гораздо больше его взволновало превращение Медянки. Не маленькая бесстрашная девочка-одиночка - женщина, которую неизвестный Доберу Смитсон считает «козырной картой».
        Женщина! И еще ее глуховатый бесстрастный голос повторял в мозгу Добера: «Парня не жалей!» Эта женщина не умеет жалеть. Он об этом знал. А с каким хладнокровием она уничтожила банду Черного Джека! Если она попробует убить его самого, он не станет особо сопротивляться. Тем более что его планета, как он понял, обречена.
        Медянка проспала три часа. За это время Добер успел поразмыслить обо всем, прокрутив в памяти подслушанный разговор. Она проснулась, ощупала раненую руку и занялась костром как ни в чем не бывало. Добер уже не мог притворяться спящим, поэтому зашевелился и сел. Медянка мрачно посмотрела в его сторону, но ничего не сказала.
        Он решил подождать и посмотреть, как будут развиваться события. Говорить о том, что он услышал ночью, чтобы посмотреть на реакцию Медянки, было бессмысленно. Реакции не будет никакой - нервы у нее железные. Она налила в котелок воды из фляжки, укрепила его над огнем и бесцеремонно толкнула Хейзера в бок:
        - Вставай.
        Добер решил нарушить молчание:
        - Он нашел, что искал?
        Медянка вздохнула:
        - Похоже, что нет.
        - И что теперь? Она пожала плечами:
        - Попьём кофе и уходим. Сколько можно сидеть в этой Долине?
        - И куда вы пойдете?
        - Далеко.
        Они выпили кофе с сухарями. В течение завтрака Добер ловил на себе жалостливые, как бы виноватые взгляды Хейзера. Затушив костер, они пересекли участок твердой почвы и вышли на болото.
        Добер прикидывал, каким образом Медянка решила с ним разделаться. Она, конечно, соразмеряла собственные силы с его и выбрала наиболее верный способ. Добер решил, что проще всего утопить в болоте. Никаких усилий для этого не потребовалось бы - достаточно немного подтолкнуть. Но Медянка все внимание уделяла Хейзеру и не делала ни малейших попыток приблизиться к Доберу.
        Скалистый участок они пересекли быстро и вскоре вышли к предупреждающему щиту. Приближалась ночь. Медянка сказала:
        - Отдыхаем, - и уселась, начав снимать с руки грязную повязку. Ткань прилипла и не отдиралась от раны. Добер молча опустился рядом. Достав кинжал, осторожно срезал повязку, пропитавшуюся кровью. Затем обмыл рану водой. Медянка молча наблюдала за его действиями, Хейзер возился с костром.
        - Есть еще чем завязать? - спросил Добер.
        - Оторви второй рукав, - посоветовала она. Мужчина последовал ее совету, и вскоре рана была аккуратно и крепко перевязана. После ужина все трое улеглись спать. Добер недоумевал - если она решила его уничтожить, то в происходящем не было ни малейшего смысла. Впрочем, он не мог знать, какой план она придумала. Что таилось в ее голове под спутанными и грязными волосами?
        Ночь прошла спокойно. Утром Медянка разбудила обоих мужчин:
        - Хватит спать! Нам предстоит долгий путь.
        - Нам? - переспросил Добер. - Куда вы еще меня зовете?
        - Прогуляешься, - коротко ответила она. - Тебе все равно нечего делать!
        Добер решил, что она заманивает его в какую-то хитроумную ловушку. Но спорить не стал и после завтрака двинулся за Медянкой в сторону от Долины. Хейзер молчал, погруженный в свои мысли. По мере продвижения Добер пытался сообразить, куда она их всех ведет.
        Сначала местность была знакомой, но затем они оказались там, где Добер никогда раньше не бывал. Скалы отступили, показалась равнина с какими-то сооружениями на горизонте. Медянка шла именно туда.
        Добер догнал ее и рискнул спросить:
        - А что там?
        - Увидишь. И поменьше задавай вопросов.
        Вскоре они дошли до груды железа, наполовину ушедшей в сухую почву. Доберу никогда не приходилось раньше видеть столько металла, пропадающего впустую. Он удивился, как это шатуны сюда до сих пор не добрались.
        - Как оно сохранилось, - пробормотал он вслух.
        Медянка оглянулась:
        - Что?
        - Это. - Добер указал на железо.
        - Еще бы оно не сохранилось! - усмехнулась Медянка. - Мы два часа шли по минным полям. Желающих забредать сюда мало.
        Добер вздрогнул и невольно осмотрел пустынную местность, оставшуюся позади. Минные поля! А она шла так, словно никакой опасности не было и в помине, и ничего не сказала.
        - А мы? - глупо спросил Добер.
        - Здесь достаточно широкий коридор. Только никто о нем не знает.
        Добер посмотрел себе под ноги. Медянка поняла:
        - Мины кончились перед той железкой, здесь уже безопасно. - И пошла дальше.
        Они миновали ряды столбов с натянутой между ними проволокой. В одном месте в ней был проделан проход. За столбами опять началось ровное место. Теперь Добер сообразил быстрее:
        - Опять мины?
        - Да. Так что иди за мной.
        Хейзер, казалось, не слышал их разговоров, как не замечал столбов с проволокой. Он по-прежнему думал о своем. Заминированная полоса была уже пройдена, и, миновав несколько местами разрушенных высоких заборов, они вступили на территорию каких-то построек. Все сооружения были бетонными и напоминали норы каких-то животных. Доберу было интересно узнать, куда ведут темные проходы, но Медянка, ни на что не обращая внимания, шла дальше.
        Они продвигались до тех пор, пока перед ними не открылась небольшая площадь. Добер замер. Посредине выжженной поверхности стояло нечто, не имеющее ничего общего с серым однообразием вокруг. Это сооружение больше всего походило на пулю. Огромную, мощную пулю серо-черного цвета.
        Хейзер наконец очнулся и с некоторым замешательством посмотрел на Медянку. Та нажала на что-то на пряжке пояса, и в пуле открылось отверстие.
        - Пошли, - сказала она.
        Добер смотрел то на нее, то на сооружение. Медянка усмехнулась:
        - Думаешь - ловушка? Хорошо, я войду первой. Это не ловушка, Добер, а ракета. Она летает.
        - Ты сошла с ума! - неожиданно заявил Хейзер. - Куда ты его тащишь?
        - Отсюда подальше.
        - Но это запрещено!
        - Хейзер, или ты замолчишь, или я оставлю тебя здесь! - пригрозила Медянка.
        - Слушай! - ожесточенно заговорил он. - Я понимаю, что тебя возможные неприятности не пугают, но подумай о нем! Он никогда не видел ничего, кроме своей планеты. Мало того, он не подготовлен и ничего не понимает, Смитсон может устроить ему массу неприятных сюрпризов!
        - Ты предлагаешь его оставить? А кто его жалел? - усмехнулась Медянка. Старик только махнул рукой. - Так. - Она развернулась к Доберу: - Все вопросы будешь задавать внутри, а потом внимательно выслушаешь то, что я тебе скажу.
        Мужчина взглянул ей в глаза, еще раз осмотрел сооружение и, кивнув, зашагал вперед. Они вошли внутрь огромной пули, и люк за ними тут же закрылся.
        Глава 4
        В НОВЫХ УСЛОВИЯХ
        - Да-да, я таким тебя себе и представлял. Очень рад тебя видеть. Ты освоился?
        Добер неопределенно кивнул. Он еще не привык к себе - новому, чистому, выбритому, подстриженному, одетому в новую, целую одежду. А главное - лишенному оружия. Тем не менее теперь, забыв о своих ощущениях, он внимательно смотрел на стоявшего перед ним.
        Этот человек был худощав, невысок, невероятно подтянут и одет в странную черную одежду со множеством каких-то значков на груди и плечах. Он не представился, но Добер почему-то сразу понял, что это и есть Смитсон, о котором все время говорили Медянка и Хейзер. Он вспомнил все, решил держаться настороже и, по старой привычке, не верить ни одному слову.
        - Представляю, что она тебе наговорила! - Смитсон, улыбаясь, покачал головой.
        - О чем? - спросил Добер.
        - Ну, обо всем! - Смитсон сделал обобщающий жест.
        - Ничего не говорила, - Добер пожал плечами, - привела, посадила в ракету, и - все.
        - А Хейзер?
        - А, этот… - Добер снова пожал плечами. - Он что-то болтал, но я половину слов не понял.
        - Да, действительно, мне это ясно! Сразу столько новых понятий… - посочувствовал Смитсон. - Но меня-то ты понимаешь?
        - Да. Но у нас так много не говорят.
        - Да-да-да. Тебе не скучно? Она что, привезла тебя и бросила?
        - Я ее больше не видел.
        Это было правдой. Медянка оставила его в каком-то помещении, приказав без нее не выходить. Потом явились две милые девушки и, сославшись на нее, увели Добера с собой. Он не очень поверил им, но девушки были милы, веселы и без оружия. И Добер решил подчиниться и посмотреть, что будет дальше.
        А дальше появился Смитсон и стад разными способами выяснять, что говорила ему Медянка:
        - Не видел? - повторил Смитсон. - Ай-яй-яй, нехорошая девчонка! Привезти человека и бросить его. Ну, пойдем поищем ее.
        Добер пошел за ним. Перед ними сами собой открывались двери. Потом они спустились куда-то в зеркальной кабинке, потом снова шли по коридорам, и перед ними снова сами открывались двери.
        Возле большого затемненного окна Смитсон остановился:
        - Она любит здесь бывать. Посмотрим. Добер увидел за стеклом другое помещение.
        Там было много людей, они сидели за столиками, пили и ели. И в следующий миг он едва не отпрыгнул в сторону. Она была очень близко, через один столик от стекла. Добер узнал ее только по белому шраму, уходившему за ухо. В остальном женщина, сидевшая за столиком, не имела ничего общего с той Медянкой, которую он знал.
        Ей удивительно шло облегающее сверкающее платье, волосы были уложены в узел на затылке, губы и глаза подкрашены. В руке - длинная сигарета, нога закинута на ногу. Эта женщина благосклонно слушала соседа по столику, красивого, элегантного брюнета. Добер был так поражен, что не сразу уловил смысл вкрадчивой речи Смитсона:
        - Очень хорошо, что ты прилетел. Жаль, правда, что для этого тебе пришлось связаться с ней. Я сразу чувствую людей. Ты - парень простой и честный… С ней Морис, она любит с ним расслабляться после выполнения заданий. Красивый, правда?.. Ее, конечно, тоже жалко. Так судьба сложилась. С детства была испорченной - ни слова правды, кому бы то ни было. Убежала от родителей, из всеми уважаемой семьи. Ну, что здесь можно поделать? Моральный урод, суперпредатель…
        - Я не понимаю, - с трудом проговорил Добер. Он не мог оторвать глаз от женщины за стеклом. Она ничего не замечала, курила и изредка кивала собеседнику.
        - А, - спохватился Смитсон, - я скажу попонятнее. У нее работа такая, она сама ее выбрала: убивать, предавать. Знаешь, в чем заключается работа шпиона? Познакомиться с нужным человеком, войти в доверие, изобразить дружбу и узнать все, что надо. А потом - прощай! И не вспомнит, как звали. Видишь, и с тобой так же. Она специально ждала кого-нибудь местного, кто бывал в этой вашей Долине, чтобы провел туда без риска. Ну, нашла тебя. Вошла в доверие? Наверняка вошла. Может, даже спасла тебя - она любит такие эффектные штучки. Иначе ты бы не полетел с ней, сам не зная куда. Ну, пожалела она тебя, привезла. Видишь - уже забыла. Ты хоть и хороший, но слишком прост для нее. Только Морис и умеет с ней обращаться. Да ты не обращай внимания, женщин у нас много, есть очень красивые - гораздо красивее ее. Тебе у нас понравится. А о ней забудь, она тебя не стоит.
        Добер с трудом оторвал взгляд от женщины в сверкающем платье. Смитсон участливо покачал головой:
        - Может, поговорить с ней хочешь?
        - Нет!
        - Ну, - протянул Смитсон, тоже поглядывая на женщину за стеклом, - твое дело. Ты умный, решил правильно. Она не любит, когда ей кто-то навязывается… Хм, тем более могут быть осложнения… из-за Мориса.
        - Я пойду, - сказал Добер.
        - Иди, конечно. Отдохни, приди как следует в себя. Мы для тебя найдем подходящую работу. Тебя проводить?
        - Нет, я запомнил дорогу.
        Добер развернулся и пошел по коридору. Смитсон, глядя ему вслед, вытащил из кармана миниатюрную трубку радиотелефона и набрал несколько цифр.
        - Если он захочет улететь обратно, не препятствуйте. Программу для автопилота не стирали? Очень хорошо.
        Он убрал трубку и еще раз взглянул за стекло. Красавец Морис целовал руку женщине в сверкающем платье и что-то вкрадчиво говорил. Та кивала. Через некоторое время они поднялись и ушли.
        Смитсон вернулся в свой кабинет. Зашелестел сигнал селектора. Смитсон нажал кнопку.
        - Он идет к капсуле, - доложил голос.
        - Проследите, чтобы не потерялся.
        - Так точно, сэр.
        Через некоторое время селектор ожил снова. На этот раз голос был сочным и бархатистым:
        - Сэр, все в порядке. Я у нее.
        - Где она?
        - В ванной.
        - Настроение?
        - Как обычно.
        - Ничего подозрительного?
        - Нет, сэр.
        - Хорошо. Желаю успеха!
        Только после этого Смитсон позволил себе устало потянуться. Со всеми неотложными делами было покончено, теперь можно и отдохнуть.
        В элегантной маленькой спальне тихонько тренькнул телефон. Глуховатый голос вышедшей из ванной комнаты Моники ответил:
        - Слушаю.
        - Это я. Ты одна?
        - Нет. - Она сердито взглянула на Мориса, который без ее разрешения разделся и залез в ее кровать.
        - У меня есть для тебя две новости…
        - А ты помнишь про систему подслушивания?
        - Разумеется. Я звоню не от себя, пусть ищут. Я думаю, тебе будет интересно. Я занимался нашей последней проблемой. Обнаружил одну деталь, но ни «за», ни «против» ее истолковать не могу. Помнишь самонагревающееся сооружение?
        - Да.
        - Я еще раз просмотрел данные. Когда к нему прикасаешься руками, усиливается вибрация и швы начинают расходиться. Мне кажется, что через некоторое время оно должно раскрыться. И еще. Радиационного фона там нет. Если это и оружие, то не ядерное. В архивах я обнаружил сведения о похожих строениях в другом месте. Там только не было центрального сооружения. Вернее, оно было когда-то, но никаких следов взрыва не обнаружено. Поняла? Это не взрывается!
        - Угу.
        - И вторая новость - наш инопланетянин улетел обратно.
        - Что?
        - Да. Ему дали улететь! Делай выводы.
        - Я надеялась, что его не найдут.
        - Он улетел. Все!
        - Спасибо.
        Медянка положила трубку и несколько секунд размышляла, подперев голову ладонью.
        Затем взглянула на мужчину, лежавшего с закрытыми глазами.
        - Спал?
        - Нет. - Он приоткрыл глаза.
        - Лучше бы ты спал.
        Она прыгнула на кровать, навалилась на мужчину, заломила ему руки и запихала в рот столько простыни, сколько влезло. Тот дергался и мычал, но подготовка у него была явно слабее. Через пять минут его, надежно связанного, Медянка приковала наручниками к кровати.
        - Утром тебя развяжут, - пообещала она, быстро переодеваясь.
        Осторожно выскользнув из квартиры, женщина побежала к ближайшему лифту. Дверь кабинета Смитсона охранял электронный сторож. Моника прижала большой палец к идентификационной пластине. Послышалось жужжание - шло сравнение. Затем бронированная дверь поднялась вверх. Пройдя небольшую приемную, она проделала ту же процедуру у следующей двери.
        Кабинет Смитсона был пуст. Моника, однако, знала о наличии маленькой дверцы, за которой располагалась спальня. Эта дверь открывалась только от пальца Смитсона, но женщина включила переговорное устройство.
        - В чем дело? - раздался сонный и раздраженный голос.
        - Шеф, серьезные новости. Извините, что разбудила.
        - Что ты здесь делаешь?
        - Простите, сэр.
        Дверь медленно отъехала в сторону. Не успел Смитсон шагнуть в кабинет, как его правая рука была завернута за спину, а в висок уперлось дуло маленького пистолета.
        - Эслер, ты пожалеешь! - прохрипел Смитсон.
        - Посмотрим, - раздалось в ответ. Моника подтащила его к селектору и довольно сильно ударила лицом о край:
        - Сейчас ты закажешь срочный рейс капсулы на Экстрему. Если ты вякнешь лишнее слово или будешь говорить напряженно, я тебе устрою такое, что мало не покажется. Я не зря торчала два года на Фаусте, местные жители научили меня разным штучкам.
        - Эслер, ты сошла с ума!
        - Не люблю, когда меня держат за идиотку! Говори! - Она нажала кнопку вызова.
        Смитсон вполне уверенным тоном произнес все, что она требовала. Затем, освоившись с ситуацией насколько это было возможно, произнес голосом, в котором уже начинали проскальзывать высокомерные нотки:
        - Эслер, ты понимаешь, куда лезешь? Ты отдаешь себе отчет в том, что Экстрема будет уничтожена еще до того, как ты успеешь долететь? Даже после того, что ты выкинула, мне не хочется терять столь квалифицированного специалиста!
        - Я думаю, Экстрема не будет уничтожена, - возразила женщина. - По той простой причине, что ты полетишь со мной!
        - Я не хочу! - взвизгнул Смитсон.
        - Я тоже много чего не хочу, - пожала плечами Моника. - И не дергайся, выгляди естественно. Даже если начнется стрельба, тебя пристрелить я успею!
        - Меня? - Это не укладывалось у Смитсона в голове. - Меня пристрелить? Ты знаешь, что будет с тобой?!
        - Знаю, - кивнула Моника.
        Голос по селектору доложил, что капсула готова.
        - Пошли, - скомандовала женщина.
        - Эслер, я не хочу на Экстрему! Я боюсь космоса! Я клянусь, что тебе ничего не будет…
        - Закрой рот.
        Он знал, в чьих руках находится, поэтому счел за лучшее исполнить приказ. Они беспрепятственно добрались до капсулы, и напоследок Смитсон объявил обслуживающему персоналу, что хочет лично осмотреть объект и что дальнейшие указания поступят позже.
        Моника удовлетворенно кивнула и подтолкнула Смитсона к люку. У того заплетались ноги.
        Глава 5
        ТРЕТЬЯ ПРОГУЛКА В ДОЛИНУ
        Добер смотрел на предупреждающий щит. Под его ногами был белый песок, и он стоял уже минут десять, пребывая в некоторой растерянности относительно собственных целей. Когда он блуждал в странном, бесконечном здании, им руководило единственное желание убраться подальше из этого непонятного мира. Но главным образом ему хотелось бежать от хамелеона с внешностью ребенка.
        Он убеждал себя, что не должен верить злому человеку по имени Смитсон. Но слова последнего сплетались с образом женщины в сверкающем платье, и не верить было уже невозможно.
        Он шел по минному полю, осознавая, что вернулся в привычную обстановку, но не зная - зачем. Если планета будет уничтожена, то не все ли ему равно, где в этот момент находиться?
        Но он пришел к Долине, понимая, что именно она и в какой-то мере он сам являются причиной уничтожения его мира.
        Добер осматривал щит и черепа на камнях, словно видел их в первый раз. Затем поправил автомат, найденный там, в бетонном безмолвии, где приземлилась капсула, и двинулся вперед. Он пересек границу Долины, прислушался к предупреждающему вою и зашагал дальше, привычно поднимая глаза к острому гребню скалы.
        Появилось белесое существо, спикировало на него и исчезло в другой стороне. И вдруг Добер услышал вой вновь. Это означало, что кто-то еще вошел в Долину. Машинально сдернув с плеча автомат, мужчина повернулся.
        То, что он увидел, заставило его напрячься и проглотить желчь, подступившую к горлу. По камням уверенно ступала невысокая женщина в голубых брюках и темном свитере. Ее светлые волосы были стянуты в «хвост». Позади нее плелся, поминутно вздрагивая и шарахаясь из стороны в сторону, человек, в котором Добер с удивлением узнал Смитсона. Теперь в нем не осталось подтянутости, деловитости и высокомерия. Он был смертельно напуган.
        Добер передернул затвор автомата. Женщина чуть склонила голову набок. У нее тоже был автомат, который по-прежнему висел за спиной. Она даже не потянулась за ним. Палец Добера, лежавший на спусковом крючке, сводило от напряжения. Моника, видимо, почувствовала это. Ее взгляд опустился на дуло автомата, и она замедлила шаги.
        Однако, прежде чем они успели сказать хоть что-нибудь, истошно заорал Смитсон. Моника, мельком глянув на белесое существо, которое летело на Смитсона, обернулась и крикнула:
        - Заткнись! Оно не тронет, если не побежишь!
        Смитсон превратился в столб, его лицо перекосилось от страха и отвращения. Моника снова посмотрела на Добера и сделала шаг вперед.
        - Стой! - зарычал он. - Или я буду стрелять!
        - Стреляй, - разрешила она и добавила: - Если у тебя появилась привычка верить первому встречному. К тому же стрельба в Долине может иметь печальные последствия для всех.
        - Плевать! - рявкнул Добер. - Все равно взорвут!
        - Не взорвут. Пока. - Она прищурилась.
        - С чего ты взяла?
        - А вот, - Моника кивнула на трясущегося Смитсона, - гарантия!
        Добер отвел в сторону дуло автомата, смотревшее до этого Монике в грудь.
        - Что тебе нужно в Долине? - спросил он.
        - А тебе?
        - Отвечай! - заорал Добер. - Отвечай… ребеночек!
        Моника вздохнула:
        - Ладно… Ребенок действительно удобнее, чем женщина.
        - Это я уже понял. Зачем ты пришла сюда?
        - Проверить напоследок одну догадку.
        - Какую?
        - Там увидишь.
        - А ты уверена, что дойдешь?
        - А почему я не дойду? Только потому, что этот… наговорил тебе чего-то?
        Добер посмотрел в сторону Смитсона, припоминая все его слова.
        - Вполне достоверно, - сказал он.
        - Что? То, что он тебе наплел? Еще бы, он всю жизнь этим занимается.
        - А ты, похоже, всю жизнь занимаешься предательством. То-то у тебя так хорошо получилось: девочка, одиночка, Черные болота.
        - Ну, - она развела руками, - работа.
        - А как поживает твой парень с усами, а?
        Брови Моники сошлись на переносице. Она резко развернулась, подошла к Смитсону и, схватив его за локоть, подтащила к Доберу.
        - Ну, шеф! - сказала она, встряхивая Смитсона так, что у того лязгнули зубы. - Расскажи мне, откуда он знает про Мориса?
        - Вы сидели в кафе, а он видел, - отозвался Смитсон.
        Моника со злостью отшвырнула его в сторону:
        - Тварь! Специально привел и показал! И наплел с три короба - в качестве комментария к картинке!
        - А что, тебя там не было? - поинтересовался Добер.
        - А, собственно, твое какое дело?
        - Я ведь не просился лететь с тобой, - напомнил Добер.
        Она все помнила, поэтому снова со злостью глянула на Смитсона:
        - Да, я привезла тебя туда. Я была уверена, что цепкие руки моего шефа до тебя не дотянутся.
        - Те две девушки сослались на тебя, - ляпнул Добер, понимая, что выдает свою несообразительность.
        - Две девушки! - хмыкнула Моника. - Милые, веселые, да? А привет от Черного Джека они не передавали?
        Добер медленно повесил автомат на плечо - она была права. Попав в чужой мир, он забыл основное правило: не верить никому, кроме старых и проверенных друзей. Смитсон, видимо, долго тренировался, поэтому все, что он сказал, было так похоже на чистую правду. Добер вынужден был признать, что в новой обстановке он растерял все свои положительные качества.
        Он изучал камни под ногами. На Монику он смотреть не мог - он слишком привык к Медянке, а в этой женщине от нее осталось так мало, что почти невозможно было поверить, будто это - один и тот же человек.
        - Пошли, - проговорила она. Добер молча повернулся и двинулся по проходу между скалами. За его спиной слышались уверенные легкие шаги. Этот звук был ему хорошо знаком и поэтому внушал уверенность. Ведь надежнее спутника, чем Медянка, Добер не знал.
        Они оба, занятые похожими мыслями, даже не обратили внимания на мохнатое существо на краю скалы. Они успели привыкнуть к нему, и истерический визг Смитсона застал их почти врасплох. Коротко выругавшись, Моника бросилась к своему шефу, который пятился, глядя на огромные желтые клыки.
        - Стой! - крикнул Добер. Было поздно. Мохнатое существо угрожающе заурчало, Моника настигла Смитсона, но тот, отпихнув ее, бросился бежать. Женщина отшатнулась, на рукаве свитера проступило темное пятно.
        - Живым! - крикнула она, теряя равновесие. Добер бежать не смел - он знал, насколько это опасно. Поэтому он сдернул автомат с плеча и, почти не целясь, выстрелил Смитсону по ногам. Тот упал и остался лежать без движения. Вопреки всем ожиданиям роковых последствий это за собой не повлекло.
        Мохнатое существо, делая громадные прыжки, приближалось к Смитсону. Звук выстрела отвлек чудовище лишь на мгновение. Оно повело головой в сторону и, сделав еще один прыжок, нагнулось над Смитсоном. Добер держал существо на мушке, но стрелять не решался. Смитсон лежал как труп. Существо осмотрело его и заковыляло в сторону Моники. Передвигалось оно неуклюже и поэтому достаточно медленно, но Добер успел покрыться холодным потом. Женщина сидела на камнях, держась за плечо и негромко, но витиевато ругаясь.
        Существо обошло ее по кругу, заурчало. Она не шевелилась. Тогда чудовище сделало прыжок и очутилось на том самом камне - в стороне от тропинки, куда всегда прыгало. Добер, двигаясь очень осторожно, повесил автомат обратно за спину и подошел к Монике.
        - Зачем ты его потащила с собой? Оставила бы в ракете. Он нас еще не раз подставит, - сказал он, усаживаясь перед ней на корточки.
        - Ничего! Пусть хоть раз сам ощутит прелесть тех миров, в которые он посылает десятки людей. Да и на купол ему надо взглянуть лично.
        - Что будем делать с рукой? На этот раз у нас ни рюкзаков, ни тряпок нет.
        - Зато рукавов полно. Режь.
        Добер замотал ей руку, и у него невольно вырвалось:
        - Хейзер был значительно надежнее!
        - Надежный, - согласилась она. - Если бы не он, я бы до сих пор не знала, что ты улетел. И про купол он кое-что разузнал.
        - Что будем делать с этим? - Мужчина кивнул на неподвижное тело.
        - Потащим, если ты его не угробил. Смитсон оказался жив.
        Пуля Добера только задела ему голень, но он был в обмороке. Едва он пришел в себя, его затрясло от страха, и он стал жаловаться на дикую боль.
        - Куда ты меня затащила? - говорил он Монике. - Ты настоящий суперпредатель! Ты предала всех, кого только могла! И этому человеку - без души и без сердца - я платил деньги и оказывал покровительство!
        - Ты только таких и брал на работу, - отозвалась женщина, занимаясь его ногой.
        - А сколько тебе лет? - неожиданно спросил Добер.
        Моника усмехнулась:
        - Двадцать.
        - А сколько ты на него работаешь?
        - Всю жизнь!
        Мужчина качнул головой:
        - А я все никак не мог понять, почему ребенок так спокойно расстрелял банду Черного Джека.
        - Это она умеет! - вставил Смитсон.
        - Заткнись, или я оставлю тебя здесь! - заявила Моника.
        - Нет! - взревел тот.
        - Тогда вспомни мой отчет: эти существа никогда не нападают, если ты не стреляешь или не пытаешься бежать! Вставай, пошли!
        Они двинулись дальше, предварительно связав Смитсона так, чтобы он мог идти, но не бежать. Относительно спокойно миновав проваливающийся участок дороги, они вышли к существу, похожему издали на груду камней. Здесь они остановились, заранее вцепившись в Смитсона.
        Когда существо двинулось на них, тот заорал и начал биться.
        - Надеюсь, оно не среагирует на эти звуки, - заволновался Добер.
        - Не знаю. Впрочем, если ему захочется опять нас близко рассмотреть, у моего шефа может случиться разрыв сердца.
        Все обошлось. Существо сделало положенные четырнадцать шагов и исчезло в голубоватой дымке. Смитсона била крупная дрожь, по лицу стекали капли пота.
        Добер брезгливо отстранил его от себя.
        - И такая размазня указывала тебе, что надо делать? - спросил он.
        - Эта «размазня» платила мне большие деньги за то, чтобы я исполняла его указания!
        - Странно. Весь ваш мир странный.
        - Не замечала.
        Под ногами зачавкало. Это началось болото.
        Туман совсем сгустился. Моника почти тащила Смитсона на себе - Доберу было противно прикасаться к этому хлюпику. Ему вспомнилось, как старательно переставлял ноги Хейзер, как он спокойно смотрел на всех чудовищ Долины, как ударил степняка прикладом автомата… И потом у купола старик несколько раз повторил: «Я ничего не могу сделать!» Добер никак не мог уяснить, как столь надежные люди, Моника и Хейзер, могли подчиняться такому слизняку.
        Со Смитсоном путь по болоту потребовал в три раза больше времени, но все-таки добрались до твердого островка в центре Долины.
        Шеф тут же свалился. Моника с Добером тоже присели отдохнуть и покурить.
        - Значит, - спросил мужчина, - Хейзер все-таки нашел то, что искал? А что именно?
        - Вот этот, - женщина пнула Смитсона, - думает, что там - мощное оружие. А Хейзер считает, что наоборот.
        - Чье оружие?
        - Не знаю. Кого-то другого. Вот ты живешь здесь, я живу в другом месте, а кто-то, кто был здесь очень давно, все это построил. Но мы не знаем, зачем это построено.
        - Хм. - Добер задумался. - Минное поле помнишь? Мина - оружие. Тому, кто ее закопал, надо, чтобы она кого-то убила, правильно? Но ее прячут в землю, а не оставляют на виду. И уж тем более не ставят рядом часовых!
        - Эй! - Моника снова пнула Смитсона. - Слышишь, что говорит умный человек?
        - Какой-какой? - переспросил Добер.
        - Умный.
        - Так говорят про отшельников, которые читают книги.
        - Ты ведь тоже когда-то читал книги?
        - Давно.
        - Все равно. Умным можно быть, даже не читая особенно много. А ты - умный и надежный… Жан.
        Добер вздрогнул. Его никто и никогда не называл по имени. Он отвернулся. Моника поднялась и сказала ему:
        - Привыкай побыстрее, что мне не четырнадцать лет. Пошли.
        С трудом подняв Смитсона, они направились через проломанные стены к куполу. Когда подошли, женщина силой заставила своего шефа приложить ладони к куполу. То же самое сделали и они с Добером.
        - И что будет? - спросил он.
        - Хейзер считает, что купол раскроется.
        - Долго ждать?
        - Не знаю.
        - А если все-таки рванет?
        - Значит, рванет. Выхода нет. При угрозе, нависшей над всей планетой, надо использовать любой шанс. Но я верю Хейзеру.
        - Он твой старый и надежный друг?
        - Да. Я же говорила. Я тебе в прошлый раз не так уж много наврала.
        - Это я уже понял.
        Купол заметно нагревался под их ладонями. Смитсон переминался с ноги на ногу и несколько раз пытался отойти в сторону. Моника возвращала его на место. Линии, которыми купол был разделен на секторы, превратились в щели, увеличивавшиеся на глазах. Через щели начал пробиваться ослепительный свет. Добер заметил, что лицо женщины становилось все более напряженным.
        - Оказывается, у тебя тоже есть нервы, - шепнул он и на всякий случай накрыл ее руку своей ладонью.
        Поверхность купола была уже горячей, но ладоней не обжигала. Сквозь щели бил такой яркий свет, что им пришлось прикрыть глаза.
        Внутри купола раздался странный негромкий звук, и едва люди отпрянули, как сектора купола распались в стороны. Бело-голубое сияние ослепило, глаза на несколько мгновений перестали видеть, но всем троим показалось, что внутри стоит прекрасная женщина с цветами в руках.
        И в головах людей сами собой возникли вполне понятные слова:
        «Мы - ваши братья. Мы долго ждали, когда вы придете!»
        Москва. 1992 - 1993 гг.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к