Четвертый лишний Владимир Григорьевич Колычев
        Четырем старым школьным друзьям пришло сообщение, что всех их приговорили к смерти. Действительно, вскоре трое из них, один за другим, погибли от рук неизвестного убийцы. Оставшийся в живых Трофим Крупилин вспомнил, что в школе они с друзьями издевались над некоторыми одноклассниками. Возможно, кто-то из них таким образом спустя годы мстит за свое унижение? Трофим спешит разыскать обиженных сверстников и находит одноклассницу Таисию. Несмотря на старые обиды, девушка вызывается помочь Крупилину и даже какое-то время скрывает свое истинное отношение к нему..
        ВЛАДИМИР КОЛЫЧЕВ
        ЧЕТВЕРТЫЙ ЛИШНИЙ
        ГЛАВА 1
        Небо серо-голубое, ветер строит в нем и ломает воздушные горы из облаков тех же уныло-светлых тонов, а на земле качает зеленые кроны деревьев, треплет за края грязно-белую занавеску, им же вытянутую из форточки на пятом этаже соседнего дома. Безликие улицы, однообразные дороги и скучные прохожие в упорядоченном хаосе человейника, все куда-то идут, чего-то хотят, к чему-то стремятся, а к чему - об этом не хочется и думать. Но если вдруг подумать, то всех ждет туманная вечность, в общем, что там тоска зеленая, что здесь…
        Трофим Крупицын стоял у окна и крутил в пальцах сигарету с коричневым фильтром и вспоминал молодость. Еще каких-то двадцать лет назад он только учился жизни, постигал скучную теорию в тихих школьных классах, а занимательную практику - в шумных подворотнях. Учителя не уставали повторять: «Курить - здоровью вредить!», а друзья плевали на их нравоучения. От них Трофим и набрался - и курить научился, и матом ругаться. А вот слабых не обижал, может, потому что сам был физически сильным. И характером природа его не обидела, на тренировках держался до последнего, в спаррингах всегда бился за победу, а вот с друзьями его сильный характер порой давал слабину. Дима Евсюков был старше на два года, а Илья Муратов и Слава Кислицын - на один. Эта компания верховодила не только во дворе, но и в школе, Трофим уже в девятом классе стал кандидатом в мастера спорта по боксу, но уважали его больше за то, что дружбу с ним водил сам Слава Кислый.
        Себя Трофим в обиду не давал, а вот за других постоять мог не всегда. Девчонка одна ему нравилась, одноклассница, двоечница, причем с умным взглядом, хрупкий стеклянный флакон, в который заключены противоречия. Тая Козьмина плохо училась, туго думала, не совсем ясно выражала свои мысли, да и внешне не красавица, но глаза…
        Трофим видел в них темное северное небо с полярным сиянием в нем. А Мурат и Кислый не видели в них ничего, они знали, как Тая учится, как думает, как говорит, поэтому щадить ее не стали. Они собрали шуточный консилиум, вызвали Таю на медкомиссию, присутствовать на которой заставили Трофима. Нет, они не заставляли Таю раздеваться, они просто вынесли ей приговор, вернее, поставили диагноз: четвертая стадия дебильности. Все бы ничего, но о результатах этой глупой медкомиссии они оповестили всю школу. Тая не плакала, не билась в истерике, но замкнулась в себе. Трофим, помнится, нашел в себе смелость перед ней извиниться, она не откликнулась, как будто и не услышала, но его друзья после этого будто взбесились. Через месяц появился очередной диагноз: умеренная умственная отсталость в стадии невыраженной имбецильности. На этом они не остановились, еще через две недели вся школа называла Таю законченной имбецилкой. Тая не могла больше терпеть издевательств, говорят, она пыталась покончить с собой, ее вроде бы спасли, но в школу она так и не вернулась. Ходили слухи, что Таю залечили в психиатрической
больнице, но, возможно, это вранье. Надежда на лучшее и время сняли с души боль и переживания за несчастную девчонку, Трофим постарался забыть неприятные моменты из своего прошлого. Но вдруг сейчас, глядя на обыкновенную сигарету, вспомнил. И стыд за своих друзей вернулся. Много раз пережитый стыд. И за них, и за себя. Трофим должен был набить морду тому же Кислому, но нет, он смолчал. И даже слова не сказал, когда тот чуть не убил Мишу Бондарева, отрабатывая на нем удары. Ну глянул косо, и все…
        Трофим открыл окно, выбросил сигарету с высоты седьмого этажа и с угрюмым видом пожал плечами, провожая ее взглядом. Работы дворникам, конечно, прибавится, но если сигарета упадет в траву, ее никто и не заметит. От дождя бумага очень скоро размокнет, расклеится, а затем и вовсе истлеет, табак смешается с травой, с землей. Все в этой жизни превращается в прах. И сам он когда-нибудь растворится в сырой и холодной пучине мрака, но торопить смерть вовсе не обязательно. А вот пахнуть табаком не следует, Слава унюхает, усмехнется, ибо знает, что Трофим бросил курить, едко и зловредно, как он это умеет. День рождения у него, друзей вечером собирает, и не отвертишься. Не хотел Трофим к нему ехать, но делать нечего: откажешься - проявишь слабость, а Слава этого не прощает.
        Зазвонил телефон, Трофим неторопливо закрыл за собой окно и вышел в прихожую из кухни. На дисплее смартфона - незнакомая комбинация цифр, это подъехало такси. Он уже собрался, осталось только обуться. Сигареты брать не надо, пусть лежат себе на подоконнике, силу воли следует тренировать, и для работы хорошо, и для жизни. А с работой у него все просто замечательно, и личная жизнь обязательно наладится. Тридцать шесть лет ему всего, рано еще вешать нос.
        - Ваша позиция в очереди четвертая, - заунывно-монотонным тоном сообщил механический голос.
        Трофим усмехнулся: вот тебе и такси! Да и зачем куда-то торопиться ехать, когда есть такая прекрасная возможность встать в какую-то очередь и вспомнить свое детство. Он ведь застал время, когда в очередях стояли буквально за всем, даже в мавзолей попасть можно было только после долгого ожидания. Он, правда, мало что помнит из давней советской поры, тем более Ленина.
        - Вы умрете последним, - тем же ровным, начисто лишенным эмоций голосом предрек телефонный робот.
        От возмущения Трофим вытянулся в лице. Что это за промоушн такой? Неужели реклама какой-то чудо-клиники? Умереть, чтобы тут же воскреснуть! В новой жизни!.. А ведь найдутся идиоты, которые поверят шарлатанам и попадут в их нехитро расставленные сети.
        Телефон молчал, продолжения сообщения не было, Трофим тихонько хмыкнул. Если бы голос заговорил о банковском кредите или о стоматологической клинике например, он бы бросил трубку, но сообщение о смерти заинтриговало. Более того, подсознание ждало продолжения разговора. Хитрый маркетинговый ход, даже коварный, но совершенно бесполезный. Ни в банк он не обратится, ни в клинику, ни тем более в морг. А минут через пять и вовсе забудет о странном звонке.
        Через пять минут Трофим уже ехал в такси, настраиваясь на встречу со Славой и своей бывшей женой. О дурацком звонке он действительно не думал. И умирать не собирался. Хотя мысль о возможной смерти его не пугала.
        С Аллой он познакомился в ночном клубе, можно сказать, на глазах у Кислицына. Трофим тогда оканчивал институт, Слава только-только вернулся из армии, по этому поводу собрал друзей, устроил вечеринку, водка текла рекой, было весело. Уже за полночь в клуб заехала порядком подогретая компания, Трофим бы и внимания на нее не обратил, если бы не белокурая красотка в коротком платье с открытой спиной. Он задержал на ней взгляд, Слава это заметил и, как водится, решил взять на слабо. Но Трофим не дрогнул, и с Аллой на спор познакомился, и с ее парнем подрался. Боксом он тогда уже не занимался, но статус хорошего боксера подтвердил, такого быка сумел завалить. Слава ему тогда позавидовал: и победу постарался принизить, и с Аллой попытался закрутить. Трофим с ним после этого лет пять не общался, потом отношения снова наладились, но друзьями они только считались.
        Не жаловал Трофим Славу, зато Алла сошлась с его женой Ритой, пришлось дружить семьями, а это даты, торжества, застолья. Алла крестила дочь Славы, а Трофим - сына, казалось бы, старые обиды растворились в череде событий, не омраченных серьезными ссорами. Но так только казалось. Слава всего лишь затаился, он ждал своего часа и действовал, рассчитывая на успех. И удача пришла к нему. А Трофиму судьба поставила подножку, он попал под сокращение, остался без работы. Слава раскрутил свою фирму, его бизнес расширился, он построил большой дом. И развелся с женой. Трофим же вкалывал на стройке прорабом, но денег не хватало, еле-еле удавалось выплачивать ипотеку, а еще Алла со своими запросами, ей ведь и гардероб обновлять надо, и заграничный отдых регулярно подавай. Трофим пахал как проклятый, а она в это время крутила шашни со Славой. В конце концов Кислый своего добился, Алла ушла к нему.
        Сегодня Слава собирался водрузить флаг победы на руинах его, Трофима, разрушенной жизни. Только вот зря он старается: Трофим вполне достойно пережил разрыв с Аллой, не затосковал с горя, не запил. Да и некогда ему было переживать. Алла ушла, но вернулся успех, Трофима резко повысили в должности, назначили руководителем целого проекта, а это не только высокая зарплата, но и процент от прибыли. Строительство бизнес-центра он начинал в ранге обычного прораба, а заканчивает проект в статусе топ-менеджера. Все у него хорошо, он знает, как ответить Славе, поэтому и принял его приглашение.
        И все равно немного грустно. Не так уж и плохо ему без Аллы, но и не хорошо…
        Слава встретил его у ворот своего дома. Он стоял, слегка приподнимаясь на носках, вроде как покачиваясь под напором бурлящего в нем темперамента. Сколько помнил его Трофим, Слава действительно никогда не знал покоя, и сейчас лишняя энергия, казалось, выплескивается из него через край. Но на носках он пружинил не только по этой причине, он еще хотел прибавить в росте пару сантиметров, хоть и плотного телосложения мужик, и рослый, но ему всегда хотелось быть выше других, причем во всех отношениях. Сейчас Слава пытался возвыситься над гостем, стать выше его ростом.
        - А почему на такси? - спросил он, с хитрым прищуром глядя на Трофима.
        Маленькие, глубоко посаженные глаза, короткий нос с широкой спинкой, массивная челюсть, хорошо развитые желваки. Стрижка у него короткая, а залысины глубокие. Зато руки шерстью поросли, грудь мохнатая, свитер на зиму не нужен. И что только Алла в нем нашла?
        - А ты что, не наливаешь?
        Славе Трофим задал один вопрос, а себе другой. Действительно, что он здесь делает? Зачем позволяет себя унижать? Все равно ведь никому ничего не докажет. В кои-то веки выпал свободный денек, по молодкам нужно ходить, а не старых жен развлекать, выставляя себя на потеху.
        - Алла нальет… - усмехнулся Слава, открывая калитку. И когда Трофим прошел мимо, негромко добавил: - Тебе только нальет.
        А Славе Алла еще и постелет, именно это он и хотел сказать. И Трофим должен это стерпеть. Слава же не в лицо бросил, он всего лишь констатировал факт. В спину.
        Дом у Славы такой же плотный и основательный, как и он сам, - два этажа, мансарда. И дом просторный, и двор немаленький, детям здесь было раздолье, но нет, Слава их вместе с матерью за порог выставил. Дети, оказывается, не от него, генетическая экспертиза это подтвердила. И это при том, что сын похож на отца как две капли воды… Трофим пожал плечами. Ну зачем он здесь?
        Алла вышла встречать гостя. Тридцать четыре года ей, красивая и свежая, как чайная роза. Но роза эта уже срезанная, поставленная в вазу, и не утренняя роса на ее лепестках, а брызги воды сорвавшиеся с хозяйских рук.
        Черты лица не самые правильные и нежные, но приятные, а во всем ее облике был неповторимый шарм, который притягивал мужской взгляд. И тело ее - живой источник эротического магнетизма. Худенькая она, но очень сексуальная. Казалось бы, за время семейной жизни Алла приелась Трофиму, но дух у него захватило.
        Алле очень шли вечерние платья с открытой спиной и глубоким узким декольте, именно в таком она к Трофиму и вышла. И посмотрела на него с улыбкой. Как будто он пришел только для того, чтобы помириться с ней и забыть старое. Может, именно для этого Слава и пригласил его, чтобы вдохнуть жизнь в их дружбу? Но это вряд ли. Трофим хорошо знал, с кем имеет дело, поэтому не расслаблялся. И на крыльцо поднимался, глядя на свою бывшую с восторгом случайного прохожего. И чмокнуть в щечку он собирался ее точно так же, как когда-то целовал при встрече Риту, жену своего пусть и не самого лучшего, но друга.
        - Эй, а где подарок? - верный себе, беспардонно спросил Слава.
        Похоже, он не хотел, чтобы Трофим целовал Аллу, поэтому и попытался сбить его с толку.
        - А это, по-твоему, что?
        Дружба со Славой - это сплошная череда неловких ситуаций. Сколько раз Слава его подставлял. Но мальчиком для битья Трофим никогда не был. Он мог и в морду дать, и за словом в карман не лез. Слава хорошо это знал. Может, потому и увел у него жену, чтобы одержать над ним очередную победу без рукоприкладства. И на день рождения пригласил, чтобы закрепить свой успех в словесной дуэли, а может и на драку спровоцировать, показать Алле, какой он герой. Трофим не особо держал себя в форме, а Слава и качался усиленно, и грушу молотил, и бицепсы у него мощные, и кулаки не маленькие. Но Трофим его не боялся.
        - Чем не подарок?… - спросил Трофим, кивком показав на Аллу.
        Слава открыл рот, чтобы возразить, но Трофим не дал сказать ему и слова.
        - Или ты чем-то недоволен?
        - Я чем-то недоволен? - задумался Кислый.
        Вопрос провокационный, и по тону и по содержанию. Ответить на него в такой же грубой форме - значит подтвердить свое недовольство новой женой.
        - Да нет, я-то всем доволен…
        - Ну тогда забирай! - Трофим легонько обнял Аллу за талию и также чуть подтолкнул ее к Славе.
        Она заметно напряглась, косо глянув на него. Алла не хотела быть разменной монетой в начавшемся поединке, но вопрос к Славе. Трофим готов был к схватке, он с удовольствием скрестит шпаги со своим обидчиком, однако Кислый еще может сдать назад.
        - Ты это, не борзей! - набычился Слава.
        - Шуток не понимаешь? - усмехнулся Трофим, вынимая из кармана футляр с часами. - Что стало с твоим чувством юмора, брат?… Держи! С днем рождения тебя! Могу даже счастья пожелать!..
        - Пожелай, - кивнул Слава, принимая подарок.
        - Счастья тебе!.. И тебе тоже. - Трофим не без нежности глянул на свою бывшую.
        Алла все так же неотразима, но так уж и быть, он отдает ее Славе в нагрузку к швейцарским часам. А себе он найдет новую любовь. Закончит проект и с удовольствием ударится во все тяжкие.
        - Нормально так!.. - кивнул Слава, разглядывая подарок.
        Пятьдесят тысяч для швейцарских часов не очень большие деньги, но в тоже время сумма значительная. Не так давно Трофим столько зарабатывал в месяц, но сейчас-то у него доход намного выше, и Алла это знает.
        - Удружил так удружил.
        Алла подошла к Славе, заинтригованно посмотрела на часы, перевела взгляд на Трофима.
        - Дорого, наверное?
        Алла рассматривала его пиджак, как будто только сейчас заметила новый костюм за тысячу долларов.
        - Меня ведь на бизнес-центр поставили, рулить всем проектом.
        Трофим коварно усмехнулся, глядя на бывшую супругу. Может, это карма Аллы тянула его вниз, и если так, то вместе с ее уходом кончилась в жизни Трофима и черная полоса. Все у него сейчас хорошо, даже очень.
        - Ты это серьезно?
        Трофим ничего не сказал, но провел пальцами по волосам, обратив таким образом внимание на дорогую прическу. И на новые часы с золотым корпусом.
        Эти же часы заметил и Слава, а он всегда воспринимал чужой успех болезненно.
        - Так ты это, рисануться приехал?… - спросил он, но тут же себя оборвал. И даже заставил себя улыбнуться. Да, Трофим для того и приехал, чтобы козырнуть своими успехами, но, возможно, и часы его, и костюм - всего лишь блеф. Может, он машину свою продал, чтобы пыль в глаза пусть. Слава очень хотел на это надеяться. Более того, он обязательно спросит его об этом.
        - А ты зачем меня позвал? - с усмешкой поинтересовался Трофим.
        И в этот момент за воротами просигналила машина.
        - О! Димка подъехал! - Слава постарался изобразить радость.
        Ворота он открыл с помощью пульта дистанционного управления, и во двор въехала серебристая «Оптима» с затемненными окнами. Сначала из машины появился Дима Евсюков, за ним появился Илья Муратов. Евсюк улыбался от всей души, Мурат иронично щурил глаза, пытаясь скрыть за беспечной радостью настороженность. Ему ведь тоже доставалось от Славы, и в школьные годы, и потом, он и сейчас всего лишь пытался держаться с ним на равных. А в прошлом и вовсе лез из шкуры вон, стараясь угодить ему. Это ведь он довел как-то молоденькую учительницу до нервного срыва. Если Слава играл первую скрипку, то Мурат заменял весь оркестр, бедная Оксана Максимовна… Она ведь в школу так и не вернулась. Вроде как в другую перевелась, от греха подальше.
        - А я так и думал, что вы вместе приедете, - обнимая Диму, кивнул Слава.
        Евсюк был в компании самым старшим, однако это не мешало Кислому верховодить им. Но с Димой Слава осторожничал, от него ведь и схлопотать можно было.
        Да и сейчас Евсюк выглядел старше всех, мужик мужиком, кряжистый как дуб, косолапый как медведь, лицо обрюзгшее, землистого цвета. И внешность простовата, и одет кое-как: дешевые джинсы, колхозная рубашка в клеточку, впрочем, это его мало смущало. Главное, что машина почти новая, не из последних марок.
        - А чего нам не вместе? - улыбнулся Мурат, замахиваясь для рукопожатия.
        Он так занят был Славой, что не замечал свою спутницу, маленькую с носом кнопкой блондиночку лет за тридцать, которая вышла из машины и встала. Не красавица, но миленькая, волосы курчавые, светлые. И одета прилично, белая рубашечка, брючный костюм с жилеткой, которые ей очень шли.
        Слава тоже отвел руку, собираясь с размаху ударить его по пятерне Мурата, но специально промазал, как он иногда это делал в прошлом. Вроде бы собираешься хлопнуть по руке, но в последний момент меняешь направления и пальцами взлохмачиваешь себе волосы. Своей головы Слава и пальцем не коснулся, а показал на блондиночку.
        - Это кто?
        - Лариса, - отчего-то смущенно ответил Мурат и протянул руку, подзывая к себе подругу.
        - А почему не просишь любить и жаловать? - усмехнулся Слава.
        - А сам не соображаешь? - язвительно ответил Мурат.
        Трофим видел, как он внутренне напрягся. Боялся Мурат Славу, но и не дерзить ему не мог. Не может же идти игра в одни ворота.
        - А где Виктория Сергеевна? - спросил Слава, взглядом окинув пустующее место рядом с Евсюком, которое должна была занимать его жена.
        Это Мурат убежденный холостяк, а Дима женился сразу после школы, супруга у него дама, мягко говоря, взрослая, не зря Слава назвал ее по имени-отчеству. Алла по сравнению с Викой выглядела девочкой.
        Евсюк задумался, не зная, с чего начать, или с причины, по какой его жена не смогла приехать, или с последствия этой причины. Но Слава, похоже, и не хотел вникать в подробности.
        - Значит, вы втроем? - усмехнулся Кислый.
        Он запросто мог предложить Мурату одну постель на троих - для него, для Ларисы и для Евсюка. Возможно, именно это он и собирался сделать, с тем, чтобы Мурат проглотил эту пилюлю. Трофим заметил коварную хитрость в его взгляде. И вдруг решил сыграть на опережение. Мурат, конечно, еще тот фрукт, но все-таки друг ему, а не портянка. Да и Ларисе настроение незачем портить.
        - И мы втроем, - сказал он, кивком показав на Аллу.
        Слава дернулся как ужаленный, резко глянул на него, но решил не обострять обстановку и заставил себя улыбнуться.
        - Да, между прочим!.. - Алла подошла к Ларисе, взяла ее под руку и, с одобрительной иронией глянув на Трофима, повела гостью в дом.
        Она разрядила ситуацию, взяв Ларису в свою женскую компанию и оставляя Славу в мужской. Но при этом ее ничуть не возмутило трио, которое предложил Трофим.
        - А мы остаемся умирать, - с усмешкой сказал Мурат, взглядом провожая женщин.
        - Чего? - сурово глянул на него Слава.
        - Да шучу я, - отмахнулся тот.
        - А шутишь к чему… боцман?
        - Дима умрет первым, - кивнул на Евсюка Мурат. - А я второй в очереди.
        - Это, по-твоему, смешно? - нахмурился Слава.
        - А тебя что, тоже в очередь поставили? - спросил Евсюк.
        Он пытался улыбаться, но это плохо у него получалось.
        - Да звонил робот, - кивнул Кислый. - В третью позицию пытался поставить.
        - А меня во вторую, - признался Мурат.
        - Когда звонили? - спросил Слава.
        - Да вот, ехали… - Мурат кивком показал на машину. - Сначала Диме, потом мне…
        - Мне тоже звонили, - сказал Трофим. - Тоже недавно. Ваша позиция в очереди четвертая.
        - И все-таки это смешно! - стараясь держаться бодрячком, выдавил Мурат.
        - Если есть кто-то пятый, - пожал плечами Евсюк.
        - И пятый, шестой… - скривился Слава, давая понять, что не хочет воспринимать эту чушь всерьез.
        - На мне очередь обрывается, - качнул головой Трофим. - Я умру, сказали, последним.
        - В смысле, как последняя сволочь? - Слава не удержался от соблазна съязвить.
        - В смысле, нас четверо, а не пятеро, и не шестеро…
        - А девчонки считаются? - спросил Евсюк. Он растягивал губы в улыбке, но его голос дрожал.
        - А ты что, за девчонками спрятаться хочешь? - уколол его Слава.
        - Да мне и раньше звонили, то вторым в очередь поставят, то третьим. И четвертым был, а пятым или шестым нет, - мотнул головой Мурат.
        - Ты никогда не был шестым? - скривился Кислый. На душе кошки скребут, но жалить ему это не мешало. Злая у него натура. Скотская.
        - Слушай, ты! - не выдержал Мурат.
        - А то что? - Слава грозно расправил плечи.
        - Если драться, то с Димой. Он должен умереть первым! - натянуто улыбнулся Мурат.
        Не выдержала его хлипкая душонка, дрогнул он перед Славой и, пытаясь отшутиться, перевел стрелки на Евсюка. Трофим усмехнулся, наблюдая за происходящим. Странная у них компания, и как она только до сих пор не рассыпалась. Хоть и на честном слове, но все еще держится.
        - Да хватит вам, - поморщился Евсюк. И, глянув на Мурата, сказал: - Несешь какую-то ересь!
        - Молитву лучше прочитай, - с ухмылкой сказал Слава.
        - Какую еще молитву? - покосился на него Дима.
        - Отходную!
        Евсюк фыркнул, выразительно глянув на Кислого, и вдруг схватился за горло, захрипел, закашлял, выпучив глаза, землистого цвета лицо стало еще темней. Он с силой, казалось, пытался вдохнуть воздух, но что-то мешало ему это сделать. Но, возможно, он просто забавлялся.
        - Эй, ты чего? - засмеялся Слава. - Муратка еще даже молитву не вспомнил!
        - Дима, ты чего? - забеспокоился Трофим.
        Он тоже надеялся, что Евсюк притворяется, но сомнения отпали, когда из его рта хлынула пена. Глаза закатились, он стал падать, Трофим подхватил его, уложил на землю, встав при этом на колено.
        - Димка, ты это… не надо! - Слава потрясенно смотрел на Евсюка.
        - Дурацкие шутки у тебя, боцман! - пробормотал Мурат.
        - Какие шутки? «Скорую» давай! - крикнул Трофим.
        Но «Скорая помощь» уже не требовалась. Дыхание у Димы остановилось, взгляд остекленел. Трофим нащупал яремную вену на шее, но пульс не прощупывался. Он не растерялся, ударил Диму кулаком по груди, пытаясь запустить сердце. Это не помогло, тогда он достал носовой платок, вытер пену со рта Евсюка, однако сделать другу искусственное дыхание не смог - побрезговал, вместо этого придумал себе оправдание. Дима должен был умереть первым, именно это с ним и случилось, но отчего наступила смерть? Вдруг Евсюка отравили? Тогда в его слюне содержится яд, а Трофиму еще рано умирать, он четвертый в очереди…
        ГЛАВА 2
        Острый скальпель снимал стружку легко, но медленно, следователь не торопился, он затачивал карандаш с такой скрупулезностью, с какой ювелир проводит огранку алмаза, а оружейник затачивает саблю. Даже не следователь, а дознаватель, молодой еще, только-только из академии, но уже такой важный. Трофим с усмешкой наблюдал за ним, за этой его попыткой взять визави на психологический прием. Попытка жалкая, однако карандаш лейтенант заточил очень аккуратно и до игольной остроты. Закончив, отложил его в сторону, взяв вместо него авторучку.
        - Крупицын Трофим Игоревич? - уточняя, спросил он.
        Соломенные волосы у парня, белесые брови, усы хлипкие, и тоже бесцветные, точно пена. Вспомнив о пене, Трофим, нахмурился. Он хорошо помнил пену на губах Димы Евсюкова. У него случился резкий отек гортани, ему бы точно искусственное дыхание не помогло, но Трофим чувствовал себя так, как будто был виноват в смерти Евсюка. Возможно, лейтенант Чагин также грешил на него. Но бояться нечего. Если дело все еще у дознавателя, значит, смерть не признали криминальной.
        - Крупицын.
        - Восемьдесят третьего года рождения?
        - Одна тысяча девятьсот восемьдесят третьего года рождения, - глянув на карандаш, поправил Трофим.
        - Ну да, - слегка смутился лейтенант.
        Уж так он старался произвести впечатление важного и опытного, склонного к педантизму и скрупулезности следователя, а оступился сразу на такой мелочи.
        - Евсюков был восемьдесят первого года рождения, - усмехнулся Трофим. - На два года старше меня. Вы это хотели узнать?
        - Старше вас на два года, но дружили вы со школы?
        - Потому что жили в одном дворе.
        - Четыре друга?
        - Да, и я должен умереть последним, - кивнул Трофим.
        Он уже знал, что Чагин беседовал и с Муратом и с Кислицыным, наверняка кто-то из них рассказал о странных звонках.
        - И кто мог вам звонить? - ничуть не удивился лейтенант.
        - Вы полиция, у вас техника. Это я должен у вас спрашивать.
        - Может, это был розыгрыш? - не моргнув глазом, предположил дознаватель.
        - Если это был розыгрыш, значит, разыграл кто-то из своих, я правильно понимаю?
        - Возможно.
        - А что, интересный вариант! Кислицын человек не бедный, подарок ему нужно дорогой, а тут сразу на пороге у него умирает друг. И тут уж ему не до подарка!
        - Отравить человека, чтобы не дарить подарок? - нахмурился дознаватель.
        Такой вариант мог находиться за гранью человеческого понимания, но Чагин все же задумался.
        - А Диму отравили? - спросил Трофим.
        - Да нет, следов отравления в организме не обнаружено. Смерть наступила в результате аллергической реакции…
        - На что?
        - Пока не установлено.
        Трофим и не думал глумиться над памятью старого друга, но все же усмехнулся. Может, за долгие годы общения со Славой у Димы выработалась аллергия на его присутствие, которая вчера и дала о себе знать. Дима же умер не где-то, а в гостях у Славы. На самом деле не смешно. Хотя Кислый - раздражитель еще тот…
        - Надо устанавливать.
        - Да вот пытаемся.
        - Я Диму ничем не угощал. Даже не контактировал с ним. Да и подарок имениннику преподнес.
        - Подарок, подарок… - Лейтенант заглянул в свои записи. - Часы наручные в количестве одна штука.
        - Часы наручные.
        - А Илья Муратов ничего не подарил… Вернее, собирался, но не успел… И ехал он в одной машине с Евсюковым… - Глаза у дознавателя нездорово заблестели. - И ничего не подарил.
        - Вы это серьезно насчет подарка? - забеспокоился Трофим.
        Он ведь хотел всего лишь пошутить. Организм ведь по-разному реагирует на стресс, иногда в голову лезут неумные остроты.
        - Насчет подарка?… - очнулся дознаватель. - Да нет, причина не дарить подарок
        - это, конечно, глупо, но вот насчет аллергической реакции…
        Лейтенант щелкнул пальцами, будто фиксируя в голове какую-то важную мысль, затем взял авторучку и внес пометку в свой блокнот с красным шелковым шнуром-закладкой в нем.
        - А звонок?… Кто-то же звонил Евсюкову?
        - А разве Муратов не мог ему позвонить?
        - Зачем?
        - Зачем?! - задумчиво произнес Чагин.
        И задумался он крепко, Трофим даже подумал, не пора ли его потревожить.
        - Действительно, зачем? - еще заторможенно, но уже осмысленно спросил дознаватель.
        - Но кто-то же нам звонил.
        - А вы не могли? - встрепенулся лейтенант.
        - А мне зачем?
        - Это правда, что Кислицын увел у вас жену?
        Трофим скривил губы, глядя на лейтенанта. Ему не очень-то хотелось, чтобы дознаватель так глубоко лез в его личную жизнь.
        - А при чем здесь Евсюков?
        - При чем здесь Евсюков? - Взгляд у Чагина застыл, черты лица разгладились.
        Трофим невольно глянул на часы. Он чувствовал себя как оператор за перегруженным компьютером, процесс постоянно тормозится, работа стоит, а времени в обрез. Через час у него встреча с заказчиком, а Чагин словно комп завис.
        - Да, при чем здесь Евсюков?… С ним у меня отношения были ровные.
        - Ас Кислицыным? - спросил дознаватель.
        - Вот когда он умрет, тогда и поговорим.
        - А вы уверены, что умрете последним?
        Трофим усмехнулся, глядя на лейтенанта. Странный вопрос. Его мог задать только молодой специалист, и ему, как человеку взрослому и опытному, не следует давать на него ответ. Даже если он относился к подозрительным звонкам со всей серьезностью.
        - Товарищ лейтенант, я так понимаю, разговор по существу уже закончился, а мне нужно бежать. Дела, дела!
        Во дворе полицейского управления Трофим нос к носу столкнулся с Аллой.
        - И тебя вызвали? - с удивлением спросил он.
        - Во-первых, здравствуй! - Она смотрела на него с явным укором и затаенным ожиданием.
        - Да? У меня такое ощущение, будто мы с тобой не расставались.
        Смерть Евсюкова, конечно же, поставила крест на праздничном торжестве, но домой Трофим вернулся глубоко за полночь. И в больницу они за Димой ездили, словно его там могли оживить, и Вику потом долго успокаивали, дома у нее были, потом вернулись к Славе, выпили, чтобы хоть как-то успокоиться…
        - Вообще или сегодня?
        - Вообще мы расстались навсегда, - сказал Трофим так, будто поставил точку в конце фразы, имея в виду, что они разведены.
        - Я об этом не жалею! - сказала Алла и задумалась.
        Действительно, разве он давал ей повод выходить из себя? Он всего лишь констатировал факт, причем тоном, близким к равнодушному.
        И ситуация не располагала к выяснению отношений.
        - Я, представь себе, тоже… Извини, мне уже пора!..
        Необязательный, как оказалось, разговор с дознавателем отнял довольно-таки много времени, Трофим опаздывал безнадежно - если ехать на машине. А вот метро могло его выручить. Если до Кольцевой он доберется быстро, без пробок.
        Он очень спешил, Алла же, как оказалось, долго раздумывала, идти к следователю или ехать с ним. В самый последний момент решила поехать, поэтому едва не оказалась под колесами старенького «Форда», этой его пока что единственной лошадки.
        - Яс тобой! - открывая дверь, заявила она.
        Трофим кивнул, соглашаясь взять ее с собой. Во-первых, у него просто не было времени отговаривать, а во-вторых, он собирался бросить машину возле станции метро, а там проблемы с парковками, пока найдешь удобное для стоянки место, пока займешь его, а так Алла заберет машину и уедет к себе в поселок, а там будет видно, как поступить дальше.
        Впрочем, Алла и не собиралась ждать, когда он выразит свое согласие. Он еще только кивнул, а она уже закрывала за собой дверь.
        - Ты же к дознавателю собиралась?
        - Ну ты же был у него. Я с тобой поговорю.
        - О чем?
        - О любви!.. К приключениям! На мягкое место!
        Алла разгладила пальцами платье на груди и дунула в декольте, как она обычно делала в минуты сильного волнения или в жару. В машине действительно было душновато.
        - Что это за очередь у вас такая странная? - спросила она.
        - Я бы сказал, что это чья-то не очень хорошая шутка…
        - А если не шутка?
        - Давай, пугай дальше, - усмехнулся Трофим.
        - Славу поставили в очередь… третьим. И тут же умирает Евсюков.
        - Первым.
        - А ты в очереди четвертый, я правильно поняла?
        - Если это не шутка, у меня будет время в этом, э-э… в третий раз убедиться.
        - А почему ты четвертый, а не Слава?
        - Я думал, ты переживаешь за меня, - усмехнулся Трофим.
        - И за тебя тоже… - немного подумав, сказала она. - Сначала за Славу, потом за тебя.
        - А кто-то расставил нас в другом порядке. Сначала умирает он, потом я.
        - Кто-то расставил, - кивнула Алла.
        - И это не ты, - улыбнулся Трофим.
        - Не я?! - удивилась она.
        - Ты бы поставила меня третьим… Или даже первым.
        - Ты уже был первым… - Алла хотела продолжить, но махнула рукой, не желая переключаться на прошлое.
        - В твоей очереди? - не стал деликатничать Трофим.
        - Что все это может быть? Что это за странная очередь? Почему Дима умер?
        - Может, кто-то нам мстит?
        - За что?
        - Ты вот, говоришь, очередь странная. Так и отношения у нас такие же странные. Слава спокойно увел жену у своего друга, а через год пригласил его в гости - поглумиться над ним. И жена не возражала.
        - А почему я должна возражать?… Мы ведь расстались друзьями, - пожала плечами Алла.
        - Да?
        - Я же не претендовала на твою… на нашу квартиру. И эта машина…
        - Ну да, - едва заметно скривил губы Трофим.
        Квартира двухкомнатная, в Москве, оформлена и на него, и на Аллу, а кредит еще не выплачен, да и с самого начала ипотека висела только на нем. Алла и брак расторгла, и замуж за Славу официально вышла, а от своей доли отказываться не собирается. Трофим не настаивает на этом окончательном расторжении всех отношений, и сейчас нет желания обсуждать шкурный вопрос.
        - Да и не в этом сейчас дело!.. Что говорит следователь? - спросила Алла.
        - Дознаватель.
        - Какая разница?
        - Большая. Никто не верит в отравление, смерть наступила в результате аллергической реакции.
        - Я говорила с Викой, у Димы ни на что не было аллергии.
        - Все равно смерть спишут на естественные причины. Поверь, никто не станет заниматься этим делом всерьез.
        - А как же звонки, как же очередь?
        - А как же очередь на Ленку Малинину? - вспомнил вдруг Трофим.
        - На какую Ленку Малинину?
        - А я тебе не рассказывал? Разве нет? Выходит, еще есть совесть… А Слава не рассказывал?
        - Нет.
        - Значит, и он знает, что такое совесть… - усмехнулся Трофим. - Видел ее в зоопарке.
        В девяносто девятом году мобильный телефон уже не считался роскошью, но имелся далеко не у всех. Малининой подарили телефон на день рождения, она принесла свою новинку в школу, тут все и началась - с подачи Славы, разумеется. Он даже объявление в газету дал, в рубрику интимных услуг. Сначала Малининой просто звонили, предлагая всякого рода непристойности, этого Славе показалось мало, и он на пару с таким же неутомимым Муратом организовал в школе очередь за услугами к Лене, к ней подходили, требовали, все закончилось тем, что девчонку едва не изнасиловали. Славу тогда собирались исключить из школы, но все обошлось, однако за ум он так и не взялся.
        - Что за Ленка Малинина? Что за очередь?
        - Да так, ничего серьезного.
        На самом деле Малининой пришлось несладко, но у Трофима и в мыслях не было винить Ленку. Двадцать лет прошло, прошлое поросло быльем. И не тот она человек, чтобы мстить. Да и за что? Ее же не изнасиловали!
        - А то, что Дима умер, это серьезно?
        - Дима умер - это факт. И, возможно, совпадение…
        - А звонки?
        - Звонки… Твой Слава - мастер по розыгрышам. К своему дню рождения в том числе, - вслух подумал Трофим.
        - Тогда бы его в очередь не поставили, - парировала Алла.
        - Так, может, и не ставили?
        - Ну как не ставили? Он мне говорил!
        - А сама ты слышала?
        - Нет… Но Слава говорил… - уже не так уверенно произнесла Алла.
        - Я мог разыграть, - пожал плечами Трофим. - Или Мурат. Или сам Евсюк. В шутку. А то, что он умер всерьез, это всего лишь совпадение…
        - Совпадение?…
        - У вас еще есть время убедиться… в том, что это не так, - совсем невесело улыбнулся Трофим. - У вас еще есть в запасе Мурат.
        - У вас?
        - А у меня еще есть Слава. Я должен умереть после него.
        - То есть ты уверен, что умирать вы будете строго в соответствии с очередью?
        - Я уверен, что нет никакой очереди. Есть только совпадение.
        - А если умрет Мурат?
        - Тогда и поговорим…
        - Если это не шутка, очередь нужно остановить.
        - Боишься остаться вдовой? - с усмешкой спросил Трофим.
        Алла глянула на него так, будто обвиняла в убийстве. Словно он собирался отомстить Славе за удар в спину.
        - Боюсь!
        - А ты не бойся, чепуха это все…
        - У нас со Славой будет ребенок!
        - Да? - опешил Трофим.
        Он проверялся, у него по мужской линии все в порядке, проблемы были у Аллы, она не могла забеременеть. Он ей и слова ни разу не сказал, даже косого взгляда не бросил. А она сейчас смотрела на него так, как будто во всем виноват был только он.
        - Если вдруг, то как мне быть? - спросила она.
        - Ну, на меня ты можешь не рассчитывать.
        В ответ Алла фыркнула. Зря Трофим переживает, и не рассчитывает она на него! Но все же в глубине глаз ворохнулась обида.
        - Я ведь сразу за Славой, то есть следующий…
        - Ну да, - кивнула Алла, принимая оправдание.
        - Или сразу, или через пятьдесят лет. Но за ним. Умру последним. Из нашей очереди.
        - И Слава после Мурата. Через пятьдесят лет.
        - А Мурата точно убьют? - резко спросил Трофим.
        - Я этого не говорила! - встрепенулась Алла.
        - Но подумала…
        - Мурат мне никто, могла и подумать. А Слава… Слушай, а чего ты мне голову морочишь?
        - Голову морочит тот, кто очередь составил.
        - Может, это на самом деле какая-то идиотская шутка? - с надеждой спросила Алла.
        - В сказке - ложь, а в шутке - пожелание. Кто-то нам что-то нехорошее пожелал.
        - Кто?
        - Бойтесь своих желаний. А чужих - особенно!
        - Диму в деревне хоронить будут, он так хотел, - вздохнула Алла.
        - Ну хотел и хотел, - пожал плечами Трофим.
        Свою квартиру в Москве Дима сдавал внаем, а сам жил в деревне в доме жены. Мать у него похоронена в Москве, но он мог перевезти урну с ее прахом из колумбария на погост поближе к деревне…
        - Ты на кладбище будешь?
        - Все мы там будем.
        - Да ну тебя!
        - Я сейчас до метро, а машину тебе оставлю. Ты на ней к Диме подъезжай, а я на такси, там и заберу. А вы со Славой обратно на своей…
        Трофим невесело глянул на Аллу, чувствуя досаду. Со Славой она будет уже сегодня, и с похорон уедет вместе с ним. И ребенка родит ему. А он с тоской будет наблюдать за ними со стороны… А ведь Алла правильно его понимает. Смирился он с ее утратой или нет, но Славу бы наказал с превеликим удовольствием. Но Диму-то ему зачем убивать? Евсюк - самый безобидный в их компании, почему начали с него? Или компания здесь ни при чем? А звонки? И почему звонили только Диме, Мурату, Славе и Трофиму…
        ГЛАВА 3
        Настоящую кладбищенскую тишину ничем не нарушишь, ну если только взрывами, канонадой. Или воющим ревом из глубины женской души. Но в мире - мир, война где-то далеко, а вдова новопреставленного молчит. Слезы душат ее, однако плач наружу не вырывается. Лицо у Вики темное от горя, ни кровинки в нем. Мать держала ее за одну руку, дочь за другую, как будто боялись за нее. Вика едва держалась на ногах, но при этом могла с криком броситься за мужем в яму, во всяком случае, Трофиму так казалось. Могильщики сыплют землю на гроб, а шума нет, птицы в зелени деревьев щебечут, воробьи дерутся, а все равно как-то тихо.
        Яму засыпали землей, над могилой вырос холмик, но тревога за Вику не прошла. Как бы не сотворила с собой неладное.
        Трофим невольно глянул на Аллу, она стояла рядом со Славой, держала его за руку, грудью прижимаясь к ней. Если со Славой вдруг что-то случится, она, убитая горем, будет вот так же стоять у его могилы. А если вдруг преставится Трофим, она всего лишь тихонько взгрустнет над его гробом.
        Думая о своей бывшей, Трофим не заметил, как к нему подошла Вика. И вздрогнул, увидев ее перед собой. Она смотрела на него в упор.
        - Я знала, что так и будет, - тихо сказала Вика.
        Трофим не знал, что сказать. Насколько он понял, Дима находился в пути, когда его поставили в очередь, к этому времени Вика уже приняла решение остаться дома. Но выяснять сейчас, откуда она знала, что с ним случится, было не к месту. И про аллергию спрашивать тоже. Тем более Вика могла выдавать за истину свое предчувствие беды, возможно, очень смутное. Или даже возникшее позже.
        - Я знала, - повторила Вика. Ее лицо скривилось, и слезы наконец хлынули из глаз.
        - Ну что ты! Трофим подался вперед, готовый обнять и пожалеть ее, но Вика не откликнулась, не потянулась к нему, и он застыл. Не хочет, не надо, навязываться он не будет.
        - Я тебя жду, - едва слышно, сквозь слезы сказала она.
        Рядом с Трофимом стоял Мурат, какой-то помятый, придавленный, один, без своей подружки. Вика ему ничего не сказала, просто провела рукой по плечу, огибая его. И кивком показала в сторону ворот, а сама вернулась к могиле. Славу она проигнорировала, как будто он был виноват в смерти мужа. Зато Трофим вопросительно глянул на Кислицына: хотел знать, собирается он оставаться на поминки или нет? До Москвы километров семьдесят, не так уж и мало, тем более можно угодить в пробку. Да и нельзя им пить, все за рулем, если только посидеть немного за общим столом всухую. Но Слава не ответил. Скривив губы, он повел Аллу к выходу. Всем видом вдруг дал понять, что во всем виноват Трофим. Алла вздохнула и пошла за мужем, продолжая висеть у него на руке. Платье на ней черное, средней длины, закрытое и спереди и сзади, но выглядела она в нем довольно-таки соблазнительно. Впрочем, Трофим уже научился глушить в себе порожденные ею соблазны.
        Он не пошел за Кислицыными, дождался, когда пара скроется из вида, и только тогда направился к воротам. Мурат неподвижно стоял, взгляд отсутствующий, мысли где-то далеко. Трофим коснулся его руки, желая увлечь за собой, но тот этого как будто и не заметил. Может быть, и Мурат его в чем-то винил? А может, он просто думал о том, что следующий в очереди. Но ведь это не серьезно. Ерунда все это, нет ни одной серьезной причины изводить их старую компанию. Да и не бывает такого в жизни, чтобы людей убивали одного за другим согласно кем-то составленному плану. Такое бывает только в розыгрышах, понарошку.
        Трофим шел к воротам по тропинке и очень удивился, когда оказался вдруг в самом центре кладбищенской глуши. Время полуденное, солнце в зените, тени короткие, но все равно место темное, мрачное. И вдруг Трофим почувствовал, что за ним следят, он присмотрелся и среди памятников, за железной оградой увидел человека, точнее, его силуэт. В лучах солнечного света что-то блеснуло - на уровне груди. И еще Трофим даже заметил тень, которую отбрасывал плащ и цилиндр. Плащ старинный, крылатка с пелеринами, в таком наряде, кажется, стрелял на дуэлях Пушкин. А блеснул удлиненный предмет, который человек держал в руках, на ум пришла трость с золоченым набалдашником. А какая еще ассоциация могла возникнуть на фоне плаща и цилиндра?
        Человек исчез, как будто его и не было. Словно провалился сквозь землю или растаял как призрак в глубинах вечности?
        Но скорее всего, Трофиму всего лишь померещилось. Он уже убедил себя в том, что стал жертвой самовнушения, когда услышал шаги за спиной. Сначала вздрогнул, а затем обернулся. И облегченно вздохнул, увидев Мурата. Он шел, погруженный в свои мрачные думы, и только сейчас, казалось, заметил Трофима.
        - А где все? - оглянувшись, спросил он.
        - Заблудились мы с тобой, - ответил Трофим.
        - Вообще-то, я за тобой шел.
        - Значит, я заблудился.
        - Зачем? - Мурат с подозрением смотрел на него.
        - Зачем заблудился?… - не понял Трофим. - Ну ты загнал!
        - Глухо здесь!
        - Как в танке.
        - Как в могиле.
        - Что ж, тогда у нас есть шанс воскреснуть, - усмехнулся Трофим.
        - Тогда пошли! - Мурат кивком призвал его продолжить путь.
        - Назад нужно.
        - Назад на кладбище нельзя. Плохая примета. И оглядываться тоже.
        - А прямо - тупик!
        - Да нет, кладбище закончилось, дорога будет.
        - А оно закончится?
        - Все когда-нибудь заканчивается. И кладбище тоже.
        - Обычно все заканчивается кладбищем.
        - А что, здесь неплохо! Тихо, спокойно, - с самым серьезным видом сказал Мурат. - И даже красиво. - Он глянул по сторонам и кивнул, словно подтверждая свое благоприятное впечатление о кладбище. Уж ни к вечному ли покою готовилась его душа?
        - Покойники ходят, - усмехнулся Трофим.
        - Жаль, не вижу. А то вдруг вечная жизнь существует, а мы не в курсах.
        - Я знаю. В смысле видел, только что. Плащ, цилиндр, трость… Пушкин здесь гуляет. Или кто-то из тех, кого он в гроб уложил. - Трофим повел рукой в сторону, где видел силуэт. - На дуэли.
        А ведь это на самом деле был призрак из далекого прошлого, этот плащ, этот цилиндр…
        - Без лоха жизнь плоха? - спросил Мурат, с подозрением глядя на Трофима.
        А он в ответ удивленно качнул головой. В принципе кладбище - идеальное место для розыгрыша, но это не про него. На Трофима и смерть Евсюкова давит, и недоброе предчувствие, вызванное телефонным предсказанием. Ему бы ноги отсюда унести.
        - Да нет, видел, а может быть, померещилось.
        Вдалеке среди могил снова мелькнул знакомый цилиндр и тень, которую откидывал старинный плащ. Но это кусты могли шевелиться, да и кроны деревьев колышутся на ветру, создавая игру теней.
        - Ты что-нибудь видишь? - пальцем показал в ту сторону Трофим.
        - Да ходит кто-то… - всматриваясь вдаль, кивнул Мурат. - Остановился! - Он вдруг сорвался с места и рванул к призраку, который снова исчез из вида. Если, конечно, он вообще существовал.
        - Ты куда? - Трофим взял Мурата за руку, когда он обходил его.
        - Я сейчас! - вырвался он.
        Догонять его Трофим не стал, идти за ним тоже. Делать ему нечего - за покойниками по кладбищу гоняться. А вообще, ощущение такое, словно они переместились в какое-то Средневековье. Трофим глянул назад и вдалеке заметил людей, мужчину и женщину, он в темной рубахе, она в черной шляпе, оба шли куда-то к воротам. Шли быстро: исчезли из вида, скрылись в зелени кустов и деревьев. Трофим кивнул, ощутив себя в реальном мире. Но что это? Мурат исчезал как-то постепенно, сначала за памятником скрылась его рука, затем голова и часть корпуса. Трофим потерял его из виду, но вот мелькнула голова, после чего он пропал окончательно.
        Трофим пожал плечами. Ну найдет Мурат странного человека, и что? Поговорит с ним или даже пошлет матом, с него станется, а дальше? Продолжит путь или вернется? Скорее, первое. Кладбище же не бесконечное. Упрется Мурат в забор, свернет к воротам, выйдет к ним, а там или в Москву, или на поминальный обед. В кафе уже накрыты столы, там их всех ждут. Но Трофиму лучше сразу поехать домой, он и так почтил память друга - и деньги подкинул, и на похоронах присутствовал. И даже мистический момент пережил. Пора убираться с кладбища. Но как? Повернуть назад? А как же плохая примета? К плохим приметам Трофим относился скептически, если верил в них, то на уровне «а вдруг». Он мог бы повернуть назад, но как же тогда Мурат? Некрасиво как-то получается, бросил друга и ушел. А если на Мурата напал призрак, чтобы утащить его с собой в вечную жизнь? Это, конечно, дичь, такого быть не может. Ну а вдруг?
        Трофим решил, что ему ничуть не страшно идти по следу Мурата, однако его походка уверенностью не отличалась. Под коленками не дрожало, предательская слабость по ногам не разливалась, но все же он заставлял себя идти. А ветер усилился, над головой тревожно шелестела листва, предупреждая об опасности. За кустами же, казалось, шептались покойники, они смеялись над Трофимом. Воображение разыгралось, Трофиму даже пришлось призвать себя к спокойствию. Нет никаких покойников, есть только ветер, он уже убедил себя в этом. Трофим вернулся в реальность, когда увидел Мурата. Он лежал на земле, раскинув руки, глаза удивленно распахнуты, на лице застывший ужас, в груди небольшая дырочка, а под спиной расползлась кровь.
        Трофим впал в оцепенение, он тупо смотрел на Мурата, лишь краем сознания пытаясь понять, дышит он или нет. Наконец решился склониться над ним, с дрожью в коленках взял его за руку, пульса не было и дыхания тоже.
        Вспомнилась не столь уж давняя сцена, когда Трофим побрезговал сделать искусственной дыхание умирающему Диме. Вспомнил, как винил себя. Но и сейчас сознание будто само по себе родило причину, по которой не следовало вдыхать рот в рот. Поздно уже оказывать помощь - рана в груди, а под спиной уже целая лужа. Значит, в спине тоже рана, значит, Мурата пронзили насквозь. Или штыком, или шпагой. А может, клинком, ножнами которого служила трость.
        Тот самый человек в плаще Мурата и ударил. Но где он? Куда делся? Вернулся к себе в могилу? Ну нет, больше Трофим не позволит дурачить себя!
        Мурат лежал на тропинке, которая петляя между могилами, уводила куда-то к ограде. Он лежал под кустом, за которым скрывался человек в цилиндре, или призрак, Трофим ясно представил, как было дело. Мурат вышел на него, что-то спросил, тот улыбнулся и вдруг обнажил клинок. Удар в сердце оказался таким же стремительным. Мурат успел только испугаться и удивиться. Он упал, раскинув руки, а убийца, вытерев клинок о его брюки, ушел. А брюки у Мурата действительно в крови, словно кто-то использовал их вместо тряпки. Трофим должен был догнать убийцу и призвать к ответу. Он пошел по тропинке. Этим же клинком человек в плаще мог ударить и Трофима, подкараулить его за кустом и ударить в спину или в грудь: защититься-то нечем. Эта страшная мысль не остановила Трофима, но шаг он замедлил. И все же он дошагал до ограды, вдоль которой по периметру кладбища тянулась поросшая травой дорога. И не понять, в какую сторону ушел убийца. А может, он оставался сейчас за спиной. Спрятался где-нибудь за могилами, ждет или даже подкрадывается к очередной своей жертве. Трофим резко развернулся, на всякий случай вскинув кулак.
Не так уж он и беспомощен, если разобраться. Клинок из трости можно отбить рукой, а кулаком врезать в подбородок, Трофим хорошо знал, как отправить противника в нокаут. Но тревога оказалось ложной, с тыла никто не подкрадывался.
        Убийца мог свернуть к воротам или в противоположную сторону, Трофим выбрал первый вариант. К воротам ему нужно, к людям. Полицию необходимо вызывать, пусть приезжают, разбираются. О телефоне он вспомнил на пути к воротам, вынул его из кармана, но сети не было, даже экстренные вызовы не доступны.
        К воротам Трофим вышел с телефоном в руке, а там Кислицыны, Слава с Аллой, и больше никого. Они шли от своей машины, глядя в одну сторону, а Трофим появился с другой. Алла вздрогнула, неожиданно увидев его.
        - Ты откуда? - хлопая глазами, спросила она.
        Возможно, они вернулись за Трофимом, но если так, то почему Алла так удивилась его появлению? Может, с ним что-то не так?
        - Ты чего такой дикий? - ухмыльнулся Слава.
        - А это что у тебя, кровь? - Алла провела пальцами по рукаву на своем платье.
        В этом же месте у себя Трофим увидел кровь. Он не стал надевать черную рубашку, выбрал светло-серую, на которой сейчас хорошо были заметны темные пятна. И еще кровь он заметил у себя на пальцах, видимо, испачкался, когда проверял пульс у Мурата.
        - Это кровь, - кивнул он.
        - А Мурат где? - спросил Слава.
        - Это его кровь… Вот полицию хочу вызвать! - Трофим тряхнул телефоном, сжимая его в руке.
        - Зачем полицию?… Где Мурат? - с бледным видом спросила Алла.
        - Там лежит… Убили его!
        - Убили?! Кто убил?! - Слава вдруг бросился на Трофима, зло схватил его за грудки.
        - Мужик там какой-то был. В цилиндре. Он его шпагой, насквозь!
        - Шпагой?!
        - В цилиндре?! - вторила мужу Алла.
        Она не просто подозревала Трофима, она обвиняла его. Да и Слава, видимо, тоже, не зря же он набросился на него. Рубаха трещала по швам, верхние пуговицы вырваны, но Трофим не обращал на это внимания. Он думал о том, что в смерти Мурата его могут обвинить не только Кислицыны. Никто не видел, как убили Мурата, а на месте преступления был только Трофим, Слава, конечно же, это подтвердит. И еще на нем кровь потерпевшего, неопровержимая улика, как говорят в таких случаях.
        - Мы думали, что это привидение!
        - Какое привидение? Ты что несешь? - Слава с силой тряхнул Трофима. И все-таки порвал рубаху. Трофим оттолкнул Кислого, и в руке у Славы остались пуговицы с «мясом».
        - Я же тебя изуродую! - взревел Слава.
        Трофим встретил его прямым в челюсть. Ударил он на противоходе, ничем не сдерживая себя.
        Размахивая руками, Слава подался назад, он пытался удержать равновесие, но не смог, сел на пятую точку и заморгал, растерянно глядя на Трофима. Вид у него был как у человека, которому влепили пощечину, чтобы привести в чувство.
        - Какое привидение? - потрясенно спросила Алла.
        - Мы думали, что это привидение! - мотнул головой Трофим.
        Он глянул на дисплей своего телефона, появилась сеть, можно звонить. Пока он вызывал полицию, Слава поднялся, а к ним подошли неожиданно возникшие две пожилые женщины из тех, которые провожали Диму Евсюкова в последний путь. Возможно, родственницы, а может быть, просто знакомые или просто прохожие. Они бы прошли мимо, но услышали разговор, как тут не остановиться, когда человека убили?
        - Ты это серьезно, Мурат сейчас там? - спросил Слава, показывая в сторону, откуда пришел Трофим.
        - А ты несерьезно? Ты набросился на меня несерьезно? - Трофим провел рукой по своей рубашке с дырками на месте верхних пуговиц.
        - А что за человек в цилиндре?
        - В плаще, в цилиндре, - сказал Трофим.
        - А шпага?
        - А шпага в тросточке!
        - Не шпага! - махнула рукой грузная женщина с красными навыкате глазами. - Стилет!
        - А может, и шпага! - пожала плечами другая, худая и костлявая как сама смерть.
        Глаза маленькие, нос острый, щеки впалые. А разговор какой-то уж очень странный. Откуда они знают о шпаге или стилете в трости?… Возможно, Трофиму все это мерещится. Может, перегрелся на солнце у могилы, сознание помутилось, и ему почудилось, что он оказался в иной реальности? Сейчас его приведут в чувство, он вернется в свое измерение и узнает, что Мурат жив-здоров.
        - А цилиндр на голове? - глядя на черный платок, спросил Трофим.
        - И цилиндр был, и плащ должен быть, - кивнула костлявая, глядя на Трофима как на человек, одержимого потусторонним миром.
        - Где должен быть? - спросила Алла, с подозрением глядя на нее.
        - Ни где, а у кого! - Женщина то же посмотрела на Аллу так, словно та была не в своем уме. - У Гоголя!
        - Ну, конечно же, у Гоголя, - вымученно улыбнулся Трофим. Разумеется, он блуждал сейчас по лабиринтам своего сознания, где были и странный звонок, и школьная программа, а еще жена ушла к другому, все смешалось, отсюда и этот бред.
        - Это мы его так называем, - сказала грузная.
        - Кого его? - Слава посмотрел на нее, перевел взгляд на Трофима и пожал плечами. Кто-то из них двоих определенно сошел с ума.
        - Призрак у нас по кладбищу бродит, - прояснила худая женщина.
        - Призрак, - с опаской глянув по сторонам, подтвердила грузная. - А он что, кого-то убил?
        - Не знаю… - пожал плечами Трофим. - Уже ничего не знаю.
        Он повернулся к Славе спиной и побрел в обратную сторону. Ему бы убраться с этого сумасшедшего кладбища с его призраками, но сначала нужно убедиться, что смерть Мурата ему пригрезилась. И он обязательно убедится. А объяснения с полицией его не пугали, хотя бы потому, что они наверняка будут происходить в иллюзорной реальности.
        - Гоголь не мог убить! - крикнула вслед костлявая.
        - Он только пугает! - добавила ее подружка.
        - Ну, конечно! - себе под нос пробормотал Трофим.
        Сворачивая с дороги на знакомую тропинку, он глянул назад. Ощущение реальности не отступало, он был почти уверен в том, что никого за спиной не увидит. Потому что женщины - плод его больного воображения, и Слава с Аллой тоже.
        Но нет, и Славу с Аллой он увидел, увидел и странных женщин. Они стояли и о чем-то говорили, глядя ему вслед.
        Причем Слава собирался идти за ним, но он не пойдет, потому что должен исчезнуть как мираж. И труп Мурата должен был исчезнуть. Трофим шел к месту, где якобы оставил Мурата, посмеиваясь над самим собой. Действительно, надо было ехать в кафе, скорее всего, Мурат уже там, и Слава с Аллой тоже там, он и убедился бы в собственном диагнозе: временное помешательство на почве нервного переутомления, осложненного тепловым ударом. Нужно хорошенько выспаться, и все пройдет.
        Но, увы, реальность оказалась самой настоящей, подтверждением тому послужила череда последующих событий. Сначала он обнаружил труп Мурата, затем появилась полиция. Наручники на Трофима надевать не стали, но в отделение доставили.
        ГЛАВА 4
        Деревней Дима называл поселок, в котором жил со своей семьей. Поселок довольно-таки большой, районного значения, отделение полиции там имеется, и уголовный розыск в нем есть, и свои следователи, но Трофимом занялся межрайонный следственный комитет. На допрос его вызвали поздно вечером. Он с удовольствием переместился из душной камеры в прохладный кабинет. Тарахтел старенький кондиционер, в нем что-то трещало и гремело, но Трофима это не раздражало. Его бесила сама обстановка, в которой он оказался.
        Пожилой, усталого вида следователь Волынцов не пытался давить на него, не точил карандаши, не светил настольной лампой в глаза. Начал без всяких предисловий и задавал вопросы до тех пор, пока Трофим не разговорился, дальше следак только слушал, мотая себе на ус.
        - Вышел к ограде, никого, повернул к воротам, смотрю, Слава там со своей женой.
        - С вашей бывшей женой, - уточнил Волынцов.
        - А это имеет какое-то отношение к делу?
        Оказывается, следователь даром времени не терял, успел собрать сведения о Трофиме и составить представление о нем. Слава наверняка поделился своими подозрениями на его, Трофима, счет.
        - Если только отдаленное. - Следователь зачем-то потрогал родинку на своем носу.
        - Это как? - спросил Трофим, хотя намек он понял. Или ему показалось, что понял. Очевидно, по мнению Волынцова, он должен был отомстить Славе за свое унижение отвергнутого мужа, но выбрал долгий обходной путь, сначала убил одного своего друга, затем другого и только потом подобрался к третьему. Глупость какая-то, чушь несусветная, но почему же следователь так серьезно смотрит на него?
        - Следующий на очереди у вас Кислицын, я правильно понимаю?
        - На очереди у меня?
        - А я сказал у вас? - как будто удивился Волынцов.
        - Вы озвучили свои мысли, - кивнул Трофим. - И начали с меня.
        - А с кого надо было начать?
        - С очереди. Кто-то же поставил нас в очередь, о которой вы говорили.
        - Говорил. И знаю… Вы в очереди четвертый.
        - То есть я создал эту очередь?
        - Ваш друг почему-то в этом уверен.
        - Значит, он уже не мой друг.
        - Да, но умереть он должен как ваш друг. Четыре друга, один в земле, другой в морге, уже известно, кто следующий на очереди.
        - Кислицын следующий на очереди. Но вовсе не потому, что он увел у меня жену. Если бы я хотел ему отомстить, я бы с него и начал.
        - Тогда бы вы возглавили список подозреваемых.
        - Замечательно! Я такой хитрый, я такой коварный… я такой изобретательный, наконец! А Илью Муратова убил так топорно. И в крови испачкался, и к Славе вышел, вместо того чтобы спрятаться…
        - Даже самые хитроумные планы рассыпаются из-за незначительных мелочей.
        - Значит, орудие убийства я спрятать догадался, а спрятаться сам - нет?
        - Ну спрятались бы вы, а дальше? Нашли бы труп, нашли бы и вас.
        - Да, но орудие убийства вы не нашли!
        - Орудие убийства небольших размеров…
        - Орудие убийство исчезло вместе с убийцей, а он ушел какой-то тайной тропой. А я двинулся к воротам, потому что мне скрывать нечего!..
        - А очередь?… Кто создал очередь, в которой погибли уже двое?
        - Не знаю.
        - Кто отравил Евсюкова? Если его, конечно, отравили, - на всякий случай уточнил следователь.
        - Не знаю.
        - Кто убил Муратова?
        - Не знаю. Но его убил тот же человек, который убил и Евсюкова.
        - И создал очередь, - добавил Волынцов.
        - То есть я?
        - Мне понятен ваш сарказм, Трофим Игоревич. Слишком уж все это неправдоподобно, и очередь, и отравление Евсюкова. Тем более что я звонил в Москву, экспертиза не подтвердила наличие в крови отравляющих веществ. И серьезного мотива, убивать Муратова у вас не было, но факты - вещь упрямая. Они свидетельствуют против вас.
        - Я могу объяснить кровь на своей одежде! Я пытался нащупать пульс у Ильи, я склонился над ним… А орудие убийства? Вы нашли орудие убийства? Если я его спрятал неподалеку от тела Муратова, вы не могли его не найти.
        - Вы могли его очень хорошо спрятать.
        - А собаки? У вас есть кинологическая служба, вы должны были привлечь к делу собак.
        - Не переживайте, мы обязательно справимся с этой задачей.
        - Может, и найдете… - пожал плечами Трофим. Возможно, убийца вернется на место, чтобы подставить его, и подбросит стилет. - Но моих пальчиков на нем не будет! И не надейтесь!
        - Вы их стерли? - спросил Волынцов.
        Трофим понял, что взывать к здравому смыслу следователя бесполезно.
        - Этот вопрос вы зададите моему адвокату. Он будет завтра утром.
        - Вы так договорились?
        - Да, мы так договорились, - кивнул Трофим.
        Он не врал и действительно звонил знакомому юристу, тот обещал помощь, но не сегодня, а завтра, если вдруг сохранится такая необходимость.
        - Значит, вы знали, что до завтра вас не выпустят?
        - Как раз напротив, я думал, что до завтра меня выпустят. Иначе бы адвокат был уже сегодня.
        - Ну что ж, будем работать с адвокатами, нам не привыкать.
        Трофим опустил голову, испытывая безысходность. Чутье подсказывало, что не сегодня завтра в деле появится орудие убийства, и тогда ему точно не отвертеться. Сначала его уволят с работы, затем осудят на долгий срок, на отбывание которого настраиваться нужно уже сейчас. Несколько дней его продержат здесь, а затем отправят в следственный изолятор, вот тогда и начнется настоящий ад для него.
        - На сегодня все, - закрывая папку, сказал Волынцов. - Но в заключение один вопрос.
        - В заключение? - мрачно усмехнулся Трофим. Именно туда его сейчас и отправляли.
        - В заключение… Трофим Игоревич, откуда вы узнали про местное поверье?
        - О каком поверье?
        - О кладбищенском призраке.
        - О Гоголе Николае Васильевиче?… - совсем невесело сострил Трофим. - Откуда я мог о нем знать?
        - Друг ваш покойный Дмитрий Евсюков мог сказать.
        - А Кислицыну он на этот счет что-нибудь говорил?
        - Не знаю.
        - Мне Дима точно ничего не говорил. И не знал я ничего, пока бабки кладбищенские не сказали. Это уже потом, после того как Муратова убили…
        - Значит, не знали?
        - Но видел! Своими глазами.
        - Значит, все-таки знали.
        - Призраки порождают не только призраков. Они порождают маньяков. Может, у вас тут кто-то решил стать призраком и убивать по-настоящему.
        - Это так же смешно, как ваша очередь за смертью, - поднимаясь со своего места, сказал Волынцов.
        - Но ведь очередь существует. Нам звонили…
        Следователь зевнул в кулак, устало глядя на Трофима, и с кислым видом покачал головой.
        - Завтра, все завтра.
        Трофима забрали из одной камеры, а доставили в другую, более основательную и за сплошной железной дверью. Лежаки здесь были с жесткими, латаными-перелатаными настилами из кожзама, и отхожее место с унитазом. Жарко, душно, от сортира нещадно воняло, зато в камере ни одной живой души, ночь Трофим провел исключительно наедине со своими, увы, безрадостными мыслями.
        Утром его снова вызвали на допрос к Волынцову.
        - Адвокат еще не подъехал, - буркнул Трофим.
        Тяжелая голова, жара и урчащий с ужина живот не давали ему покоя всю ночь, заснул он только под утро. И сейчас в камере более-менее прохладно - можно спать, не изнывая от духоты. Лучше в ней находиться, чем в кабинете у следователя.
        - Ваш адвокат сбежал, - усмехнулся Волынцов. Сегодня он выглядел намного лучше, чем вчера. И свеж, и бодр, но не весел.
        - Это вы о чем? - настороженно глянул на него Трофим.
        - Напал вчера ночью на случайного прохожего, который мимо кладбища проходил.
        - Кто напал? Кто проходил?
        - Случайный прохожий проходил, а человек в цилиндре напал. Четыре легких ножевых ранения, три в руку, одно в ногу.
        - Человек в цилиндре?
        - И в карнавальной маске… - кивнул Волынцов.
        - Кровавые у вас тут карнавалы.
        - И плащ старинный был, и цилиндр, и трость с клинком.
        - Вы знаете, где я в это время находился.
        - Призраки порождают маньяков, кажется, это ваши слова.
        - Если это маньяк, то по мою душу, - нахмурился Трофим.
        В голову вдруг пришла страшная по своей простоте мысль. Дима ничего не говорил о призраке на местном кладбище, но его убийца, видимо, об этом знал и придумал себе костюм, чтобы наблюдать за похоронами Евсюкова, и по возможности пополнить список своих жертв.
        - Он ранил случайного человека, - качнул головой Волынцов.
        - Всего лишь ранил. А Муратова убил… И Диму он убил. И Славу должен убить… А как он убьет меня, если я буду в тюрьме?
        - Хотите сказать, что «карнавальный» маньяк хочет освободить вас из-под стражи?
        - А разве он меня не освободил?
        - Да вот думаю… - Следователь с силой сжал пальцами свой подбородок, выражая крайнюю степень озадаченности.
        - Кто еще мог напасть на прохожего, если не вчерашний убийца?
        - А если это кто-то из ваших друзей устроил этот маскарад?
        Трофим думал недолго.
        - Вы говорите, была трость с клинком. Клинок вынимали из трости?
        Волынцов ничего не сказал, но кивнул и жестом показал, как убийца обнажает свой клинок.
        - Ладно, крылатка и цилиндр, такой реквизит есть в каждом уважающем себя театре, а шпага, замаскированная под трость? Где мой друг мог раздобыть такую вещь?
        - Возможно, он знал, куда вы спрятали эту вещь, - парировал Волынцев.
        - Но вы же сами в это не верите! - не сдавался Трофим. - И сами сказали, что карнавальная маска - это мой адвокат!
        - Сказал. В переносном смысле. И этот ваш адвокат сбежал.
        - Он-то сбежал, а потерпевший остался.
        - Его жизни ничего не угрожает, раны легкие, поверхностные. Тут или кто-то из ваших друзей постарался, или кто-то из ваших врагов…
        - Возможно, меня возвращают в очередь… - кивнул Трофим, но свою мысль он закончить не успел, следователь перебил его.
        - Очередь, очередь… И все-таки мне кажется, что это слишком сложно. И неправдоподобно.
        - А если это кто-то из моих друзей, это не сложно?… Тем более у меня не осталось друзей. Евсюкова нет, Муратова нет, Кислицын… Это же Кислицын сказал вам, что это я могу ему мстить?
        - Да как вам сказать… - замялся Волынцов.
        - Какой он мне после этого друг?
        - Странная ситуация, вы не находите? Преступник должен делать все, чтобы оставить вас под стражей, а он, напротив, дает понять, что Муратова убили не вы.
        - Я же говорю вам, меня возвращают в очередь! В тюрьме до меня не добраться, а на свободе - запросто.
        - И все равно я не могу поверить в эту очередь.
        - Муратов тоже до конца так и не поверил, поэтому и попер грудью на амбразуру… Хотя, может быть, и поверил… - пожал плечами Трофим. - Он о вечной жизни задумался. Возможно, желал получить доказательства загробной жизни. Вот и получил.
        - Я и сам пытаюсь убедить себя в существовании этой странной очереди, но как-то не получается. И вы не очень мне в этом помогли.
        - А человек в карнавальной маске?
        - Возможно, на кладбище объявился маньяк, решивший материализовать, так сказать, легенду о призраке в плаще и цилиндре. Местные жители знают об этой легенде с детства…
        - Значит, Илья Муратов стал случайной жертвой этого маньяка?
        - Думаю, да.
        - И сегодня ночью маньяк нашел себе случайную жертву?
        - Выходит, что так.
        - И завтра ночью он кого-нибудь найдет, если вы будете видеть его во мне, а не в ком-то другом! - Трофим неопределенно махнул рукой.
        Следователь хотел что-то сказать, но передумал и отправил его обратно в камеру. А через час приехал адвокат, он действовал решительно и энергично, и к обеду Трофима освободили из-под стражи.
        Ему повезло, пробок до Москвы не было, к вечеру он был уже на работе, домой вернулся поздно. Вышел из машины, направился к подъезду. Он уже прикладывал электронный ключ к считывателю домофона, когда за спиной появился человек. Трофим собрался повернуться, но под левую лопатку ткнулось что-то твердое, похожее, на ствол пистолета. В отличие от Волынцова Трофим верил в страшную очередь, однако так до конца и не осознал катастрофичность своего положения. Почему-то думал, Евсюкова могли убить, Муратова и Кислицына, но не его. Но ведь враг существовал, он опасен, хитер и коварен, а Трофим ходил без оглядки. Вот убийца врасплох его и застал. То ли ствол пистолета приставил к его спине, то ли клинок. Одно движение, и все. От страха перед смертью у Трофима едва не отнялись ноги. Перед мысленным взором возникла предсмертная гримаса на лице Мурата. Он ведь тоже удивился внезапности, с которой нагрянула на него смерть. Удивился, ужаснулся и умер.
        - Что, страшно стало? - дыхнув в шею пивным перегаром, с противным хрипом в голосе спросил Слава.
        Дышать стало полегче, но страх не отступил. А если это Кислицын и устроил маскарад на кладбище. Сам он убить Мурата не мог, но вдруг кого-то нанял. Он же позаботился и о том, чтобы вытащить Трофима из тюрьмы, чтобы сейчас убить.
        - Ты что здесь делаешь?
        - Да вот, в очереди стою, - хмыкнул Слава.
        Он все так же стоял за спиной, вжимая в позвоночник что-то твердое. А ведь он запросто мог выстрелить, Трофим это понимал, поэтому не шевелился.
        - Спиной к раздаче? - спросил он.
        Слава дернулся, резко развернулся. Действительно, убийца мог подкрасться к нему со спины. Повернулся и Трофим. Слава в самом деле держал в руке короткоствольный револьвер, он водил им из стороны в сторону, сканируя пространство перед собой, как будто боялся нападения.
        - Здесь камеры, а у тебя ствол, - сказал Трофим.
        - Травмат это, не бойся!
        - Да нет, это ты боишься.
        - Чего?! - Слава резко развернулся к Трофиму, но ствол к животу приставлять не стал.
        - Там кто-то сзади, - соврал Трофим.
        Слава инстинктивно дернулся, но так и остался на месте, сдержав свой трусливый порыв.
        - И сзади, и со всех сторон, а ты ведешь себя как непуганый идиот!.. Или ты ждешь, когда меня грохнут?
        - Тогда и начну бояться, - согласился Трофим.
        - Поговорить надо!
        Трофим открыл дверь и кивком показал наверх, Слава принял приглашение, они прошли к лифту. Консьержка уже спала, зашторив окна в своей каморке.
        - Травматом обзавелся? - спросил Трофим, нажимая в лифте кнопку с цифрой «семь».
        - Да Ритке когда-то покупал, валялся без дела.
        - Думаешь, пригодится?
        - Ну, стреляет как настоящий. И глаз выбить можно.
        - Мне?… Это же я Мурата убил, да? - усмехнулся Трофим.
        - Ты? - Слава приставил ствол к его животу.
        В этот момент лифт остановился, створки раздвинулись.
        - Ты сам в это не веришь!
        - В тебя поверить легче! - опустив руку с пистолетом, сказал Слава.
        Он посторонился, пропуская Трофима. Сам первым из лифта выходить не рискнул, вдруг убийца на лестничной площадке поджидает?
        - Легче поверить, что я убийца, чем в маскарад на кладбище? - уточнил Трофим. Он выходил из лифта с опаской. Что, если преступник действительно караулит их у его двери. Он ведь мог убить сначала Славу и сразу же за ним - его. Ситуация бредовая, однако Евсюка и Мурата уже нет в живых.
        - Я звонил Волынцову, спрашивал, - кивнул Слава.
        - Что еще гнилое про меня сказал? - открывая дверь в квартиру, спросил Трофим.
        - Гнилое?! А что я еще мог подумать, когда у тебя кровь на руках была?
        Казалось, кровь на руках у Трофима оставалась и сейчас, во всяком случае, имелось такое ощущение.
        - А ты бы не испачкался, если бы к Мурату наклоняться стал?
        - Зачем к нему наклоняться? - скривился Слава. Он заглянул в одну комнату, в другую, как будто там их мог поджидать убийца.
        - Пульс проверить, вдруг живой… Ты же к Диме не наклонялся, - усмехнулся Трофим. - Даже не подумал, что ему нужно сделать искусственное дыхание.
        - Я не понял, это что, наезд?
        - Да как-то не спокойно с тобой, Слава. Не тот ты друг, с которым можно в разведку.
        - А мы с тобой в разведку собираемся? - осматривая кухню, поинтересовался Кислицын.
        - Ну ты же не просто так пришел. Страшно тебе одному, со мной хоть немного спокойней.
        - Поговорить надо!
        - Поговорим, - включая сплит, кивнул Трофим.
        - Я беседовал с Волынцовым, он сказал, что тип в плаще и маске реально существует.
        - И убивает, кстати.
        - И убивает… А какого-то мужика ранил.
        - Чтобы я из очереди не выпадал. - Трофим включил чайник.
        На стройке сейчас аврал, столько дел, даже перекусить некогда. А он еще отсутствовал почти два дня. И впереди что, неизвестно. Вдруг убьют Славу в его квартире, как он будет оправдываться? Уж лучше тогда пусть убивают сейчас и вместе с ним.
        - Волынцов говорил, - кивнул Слава.
        - Ты в этой очереди передо мной.
        - Да это понятно… Непонятно, что за очередь. Откуда она взялась? За что убивают?
        - Вот это правильный вопрос, за что? За что нам такое наказание?
        - Да вот все думаю, думаю… Этот, в маске, он же не случайно кого-то там ножом истыкал, он тебя в очередь вернул. Сначала со мной решил разделаться, потом с тобой… Ну, может, сначала с тобой…
        - Ну да, у тебя же пистолет, - фыркнул Трофим.
        - И у него ствол есть. Возможно, с оптикой.
        Слава глянул на окно и попросил закрыть жалюзи, Трофим кивнул, с усмешкой глянув на него. Положение на самом деле серьезное. Судя по всему, их общий враг тщательно готовился к кровавой бойне. Он знал о своих жертвах все, даже кладбищенского призрака взял на вооружение и маскарад подготовил. А ведь он мог прозевать Мурата на кладбище. Его вторая жертва находилась среди людей, так просто к ней не подобраться. Возможно, враг и не собирался убивать Мурата, он всего лишь следил за ним - с надеждой на стечение обстоятельств. Надежда слабая, а экипировка серьезная, одна трость с клинком чего стоит. А ведь стоит! И денег стоит, и времени, но, видимо, у преступника возможности такие же серьезные, как и намерения.
        - Может, он Мурата со снайперки собирался хлопнуть! Подкарауливал его! - предположил Слава.
        - Может, и так, - не мог не согласиться Трофим.
        - Ты хоть понимаешь, во что мы влипли. И как нам оттуда выбираться?
        - Это ты у меня спрашиваешь? - усмехнулся Трофим.
        - А у кого? - удивленно глянул на него Слава.
        - Болезнь изучают, начиная с причины, - сказал Трофим. - Сначала причина, потом лечение.
        - Что за причины?
        - А ты никого в этой жизни никогда не обижал?
        - Кого я обижал? Тебя?!
        - Может, и меня… Но я не стал бы убивать Евсюка и Мурата, чтобы насладиться твоей паникой, твоим животным ужасом.
        - Какой животный ужас? Что ты несешь?…
        - Но кто-то же наслаждается. Наблюдает за тобой, видит, как ты мечешься!
        - А почему только за мной? За тобой не наблюдают?
        - А ведь ты правильно подумал, что тебе мстят за что-то, - гнул свою линию Трофим. - Но я бы не стал, повторяю, убивать Диму и Илью. Однако кто-то их убил. И этот кто-то реальный человек. Он отравил Евсюка. Чем-то угостил или просто что-то подложил, например, в машину, в воду мог что-нибудь подмешать.
        - А мог и угостить, - Слава всей пятерней поскреб затылок. - На глазах у Мурата. Но Мурат-то ничего уже не скажет…
        - А я пока что еще жив, и я видел человека в плаще и цилиндре.
        - Он был в маске?
        - Я даже не разглядел, что на нем была маска. Или не было. Он находился слишком далеко, но я его видел. Значит, он реально существует и убивает.
        - За что?
        - За какие-то старые обиды. И мстят не только тебе, мстят всем нам.
        - И за что мстят всем нам?
        - А кто Ленку Малинину затравил?
        Трофим понимал всю серьезность ситуации, но в то, что мстят за старые обиды, верил с трудом. Увлеченный разговором, он не замечал кипящий чайник.
        - При чем здесь Малинина?
        - А про телефонную очередь, забыл? Тебе это ничто не напоминает?
        - Телефонная очередь?! Ленка?! - Слава так приставил палец к своему виску, как будто собирался застрелиться. - Да нет, это не серьезно!
        - Но кто-то же поставил нас в очередь. Димы нет! Ильи нет!..
        - Малинина, говоришь?… Что ты о ней знаешь?
        Слава смотрел на Трофима так, будто собирался схватить его за грудки.
        - А что я о ней знаю? Она из твоего класса… Со мной Тая Козьмина училась.
        - Козьмина? - Слава щелкнул пальцами перед своим носом, призывая на помощь память.
        - Четыре стадии умственной отсталости.
        - А-а, да-да! - улыбнулся он.
        - Тебе весело? - с осуждением глянул на него Трофим.
        - Да нет, просто вспомнил…
        - Не ты один вспомнил!.. Только тебе весело, а кому-то… кто-то убить тебя за это хочет. Нас убить!
        - Кто, Козьмина?
        - А если Робик Аврамов?
        - Скрипач?
        - Флейтист!.. Что ты ему вместо мундштука вставил? И дуть заставил!..
        - И что?
        - Да ничего, пацана в школе затравили. Тебе человека унизить за радость!
        - Да я и тебя унизить хотел, - ухмыльнулся Слава. - И унизил!
        Он ждал удара и следил за руками, чтобы не пропустить прямой в челюсть, но Трофим и не собирался его бить. Глупо устраивать драку в своей квартире, Слава же не унимался.
        - Я ведь ржу, аки конь, когда трахаю Алку!..
        Слава продолжал следить за руками, но Трофим ударил его головой. Слава подался назад, вскинув руки, на ногах удержался, но, споткнувшись о стул, сел. И подняться не рискнул, даже за пистолет не схватился. Это он только со слабыми герой.
        - Эй, ты чего? Моя жена, хочу трахаю, хочу нет! - Он хотел произнести эту фразу громко, напористо, но прозвучало жалко, тихо.
        - Трахают нас! Из-за тебя!.. Это ведь ты Робика затравил! И Тайку! И Ленку!.. А Мишу Бондарева кто чуть не убил? Удары на нем отрабатывал!
        - А ты не бил?
        - Я не бил!.. - уверенно сказал Трофим. - Но все равно виноват! В том, что не остановил тебя, дурака. Нет, идиота! В четвертой стадии дебильности!..
        - Поэтому ты в очереди четвертый?
        - Евсюк Бондарева даже не знал.
        - И Робика не трогал… - вспомнил Слава. - И Ленку мы травили, когда его уже не было в школе… И с Тайкой та же тема… Не было его на медкомиссии. - Слава попытался, но не смог сдержать ухмылку.
        - Медкомиссия… С Тайкой такое после этой медкомиссии было!..
        - Что было?
        - Говорят, руки наложить на себя пыталась.
        - Если говорят, значит, врут. Если пыталась, значит, не было ничего. В общем с Ленки надо начинать! И тогда очередь была, и сейчас очередь!
        - А почему не с Бондарева?… Он в спецназе, говорят, служит, в боях без правил участвует.
        - Да что-то слышал, - нахмурился Слава.
        - На Ленку наехать не трудно, давай-ка ты на Мишу наедешь?
        - Да не собираюсь я наезжать… И почему только я?
        - Ты его первый ударил! Мурат уже потом…
        - Мурат уже потом, - задумался Слава. - Мурат всегда потом. А в очередь его раньше меня поставили. А Евсюк вообще не при делах…
        - Евсюк из нашей компании, его заодно со всеми приговорили. А первым он умер, потому что ему осознавать нечего. Первым он умер, чтобы мы успели осознать степень своей вины.
        - Тогда почему тебя в последнюю очередь приговорили?
        - Не знаю… Может, потому что мне больше вас думать надо, - пожал плечами Трофим. - Дольше всех осознавать. Я ведь не трогал Мишку, я всего лишь не останавливал вас. Но, видимо, все равно виноват.
        - Вытри сопли! - презрительно сказал Слава.
        - Надо было тебе тогда морду набить. - Трофим напыжился, давая понять, что готов исправить свою давнюю ошибку прямо сейчас.
        - Ну давай! - нахмурился Кислый. Он явно не желал драться, но и не отреагировать не мог.
        - Не надо было никого трогать… Не надо было запускать бумеранг.
        - Бумеранг! - скривился Слава.
        - Бумеранг имеет свойство возвращаться и убивать.
        - Дичь тоже имеет свойство! Виснуть на ушах!.. Дичь это! Не верю я, чтобы эти убогие…
        - Ну вот видишь, они для тебя по-прежнему убогие. Значит, ты ничуть не изменился.
        - И ты убогий!.. Потому что четвертый в очереди.
        - Но в очереди!
        - Хорошо, давай начнем с Бондарева!
        - И что ты ему скажешь?
        - А зачем нам с ним говорить? Будем просто следить. Если он убийца, значит, он сейчас за мной охотится.
        Трофим кивнул, глядя на Славу. Не тот он друг, чтобы с ним в разведку, но выхода нет. Кто-то же за ними охотится, и с этим надо что-то делать. Скорее всего, Миша Бондарев ни при чем, но наблюдая за ним, они будут держать в тонусе самих себя, а это значит, что настоящий убийца не сможет застать их врасплох.
        ГЛАВА 5
        Слава спал чутко, вполглаза, вынырнет из сна, осмотрится, глянет на Трофима и снова на покой. Только нет у него в душе покоя, тревога там, а вокруг опасность, которую нужно предотвратить во что бы то ни стало. Трофим тоже не спал, он и за подъездом смотрел, в котором жил Миша Бондарев, и по сторонам глядел, чтобы никто не смог незаметно подобраться к машине.
        Бондарев действительно служил какое-то время в спецназе, уволился, устроился работать в охранное предприятие на должность начальника смены. Как у него дальше сложилась карьера, Леша Серов - тоже бывший одноклассник Славы - не знал, года три, сказал, с Мишей не пересекался. Но адрес его назвал, так что плутать по Москве не пришлось. Подъехали к дому, встали на прикол, сначала наблюдал Слава, утром его сменил Трофим.
        Рабочий день еще не начался, но город пробуждался. Двери подъездов то и дело открываются, люди расходятся, разъезжаются, а Бондарева все не видно. Возможно, Серов назвал старый адрес, не зная о новом, или Миша все так же работает начальником смены. Может быть, сменился вчера, и весь день сегодня будет отсыпаться, а им придется ждать его.
        А Миша вполне мог располагать свободным временем, которое использовал для охоты на Кислого и Трофима. Возможно, он уже подкрадывался к жертвам, и Слава, почувствовав это, распахнул глаза.
        - Ну что там? - спросил Кислый.
        - Да на работу мне надо, - вздохнул Трофим.
        - Отпуск возьми с последующим увольнением в связи со своей… кончиной!
        - Типун тебе!
        - Да лучше типун, чем нож в сердце… А ведь Мурат на этого козла лоб в лоб вышел! И тот его клинком прошил. Быстро, четко… Если Миша в спецназе служил, он мог это сделать.
        - И морду тебе набить сто раз мог.
        - Да как-то не пересекались.
        - Может, потому что Миша избегал одноклассников?
        - Да у нас весь класс такой, никому ни до кого дела…
        - Возможно, потому что у вас в классе учился такой Слава Кислицын?
        - Слушай, а у меня идея! - хлопнул в ладоши Кислый. - Если я тебя сейчас убью, моя очередь пройдет мимо!
        - Мозг твой мимо тебя прошел! А ты не догоняешь!..
        - Может быть, и, правда, нет никакой очереди? Случайности, совпадения…
        - Утро вечера мудренее, - кивнул Трофим.
        Действительно, то, что вечером кажется страшным, к утру становится привычным, а то и вовсе надуманным. Трофим совсем не прочь был отказаться от слежки за Мишей и отправиться на работу. Без него там рабочий процесс остановится, а начальство смотрит, делает выводы, как бы не слететь с должности.
        - Утро уже… И Алка дома одна. Закрылась там, сидит как мышь…
        Слава умолк на полуслове, он завороженно смотрел на Бондарева, который стоял рядом с их машиной. Как будто из-под земли вырос. Такой же худощавый, как в юности, но более складный, и бицепсы словно чугунные пушечные ядра. Черты лица стали резче, и выглядел он старше, но все же это был тот самый Миша Бондарев. Только вот смотрел он на Славу совсем не так, как раньше. Сурово смотрел, угрожающе, с полной уверенностью в своем физическом превосходстве. Теперь Кислый должен был заискивать перед ним, а не наоборот.
        Миша ничего не говорил, он сурово смотрел на Славу, и тот, испытывая робость, опустил боковое стекло.
        - Ну и что вы здесь делаете? - отчеканил Миша, едва глянув на Трофима.
        - Да так просто.
        - Я все знаю!
        Трофим кивнул - в подтверждение собственной догадки. Наверняка Леша Серов позвонил Мише, сказал, что Слава им интересовался, а тот всего лишь сделал правильные выводы.
        - Ситуевина у нас тут нехорошая, - замялся Кислицын.
        - Ситуация! - не терпящим возражений тоном поправил бывшего одноклассника Бондарев.
        Не в тех они отношениях, чтобы общаться на сленге, именно это и подчеркивал Миша.
        - А если ситуевина? - раздраженно спросил Слава.
        - Ситуация, - едва заметно усмехнулся Бондарев. Его, похоже, радовал надвигающийся момент, когда можно будет наказать Славу за хамство, и тем самым спросить с него за прошлое. А в настоящем он намного сильней своего давнего обидчика.
        Трофим не видел и тени сомнения в своем превосходстве во взгляде Миши и понял, что ему пора вмешаться.
        - Ситуация у нас такая… - сказал он, открывая дверь.
        Заметив это движение, Бондарев сместился к багажнику машины, но при этом повел головой, увлекая Трофима за собой. Он давал понять, что не бежит от него, а переходит в более удобное для себя положение. За карманом для парковки находился газон, - просторное место для драки.
        - Ситуация у нас очень сложная, - приближаясь к Мише, сказал Трофим. - И непонятная… Вчера мы похоронили Мурата.
        - И что? - Ни одна черточка не дрогнула на лице Бондарева.
        В это время из машины вышел Слава, разминая плечи. Вряд ли он готовился к атаке на Мишу, но и лебезить перед ним не собирался.
        - Я понимаю, у тебя с ним старые счеты…
        - Какие счеты? - насмешливо спросил Бондарев. - Смерть списывает все счеты! - Он глянул на Славу, который приближался к нему с левого бока в то время, когда он стоял лицом к Трофиму.
        - А на меня чего смотришь? - сузив глаза, спросил Кислый.
        - Смотрю, - значительно сказал Миша.
        - Я следующий, да?
        - Когда-нибудь и ты умрешь.
        - Мурат не умер, Мурата убили.
        - Это не важно.
        - Что не важно?! - взвился Слава. - Мурата не просто убили! Кто-то свел с ним те самые счеты, о которых мы с тобой толкуем!
        - Кто свел?
        - Ты их и свел… Когда у тебя смена?
        - Я сейчас не работаю в охране.
        - А где работаешь?
        - Пока нигде. - Бондарев хмурил брови, стараясь держать взятую планку. Статус безработного мужчины никому не делает чести, он это понимал, но делал вид, будто ему все равно.
        Слава так не думал и на Мишу смотрел, словно выискивал в нем слабину.
        - Где ты был вчера? - спросил Трофим.
        - Где был, то мое дело, - качнул головой Бондарев, глядя на него с чувством превосходства, в котором уже улавливалась наигранность.
        - Да нет, я просто спрашиваю, может, ты работу искал, может быть, я мог бы тебе помочь. - Трофим не обострял отношения, он подходил к Мише осторожно.
        - Ты женат? - спросил Слава.
        - Тебе-то что?
        - Значит, не женат… А живешь с кем? С мамой?
        - Что-то я не понял! - Бондарев развернулся к Славе и угрожающе повел плечом, будто собираясь его ударить.
        Но Слава его почему-то совершенно не боялся.
        - Да чего тут не понять? Мурату кто-то отомстил. За тебя отомстил, за Ленку, за Робика… За всех убогих, короче!
        - Кто это убогий?! - хищно сощурился Бондарев, но Славу не ударил. Знал, что запросто сможет отправить его в нокаут, но не ударил.
        - Слава, твою мать! - Трофим зло зыркнул на Кислого. Опять его несет как бешеную лошадь, но если раньше Трофим не пытался останавливать зарвавшегося дружка, то сейчас готов дать ему в морду, чтобы людей не оскорблял.
        - Кто убогий?! - Миша попытался столкнуть Трофима с пути, но тот уперся. Более того, резко развернулся, крепко взял его за плечи, будто собираясь с силой надавить на них.
        - Миша, мы думаем, что это ты убил Мурата! - глядя на него исподлобья, стараясь не торопиться, проговорил Трофим.
        - Не убивал я Мурата!
        Бондарев отвел назад голову, показывая, что может боднуть Трофима. Но для этого ему не хватало злости. Сила чувствовалась, а желания ее применять - нет.
        - А что ты там про старые счеты говорил? - спросил Слава.
        Он обходил Мишу справа, и тот вынужден был податься назад. И еще плечом дернул, отталкивая Трофима.
        - Ну да, были счеты… Мурат еще та сволочь. Не меньше, чем ты!
        - Я сволочь? - поигрывая плечами, спросил Слава.
        Раздухарился он, назревала драка. И очень хорошо, если Миша сможет вырубить хама с одного удара. Трофим нисколько не возражал против такого урока, если, конечно, не тронут его самого. Он-то Бондарева никогда не обижал.
        - Эй, спокойно! - Предостерегающе глянув на Славу, Трофим встал между ним и Мишей. И тот уже не пытался отталкивать его. - Я бы тоже сказал, кто такой Мурат, если бы его не убили! О мертвых либо хорошо, либо ничего…
        Трофим понимал, что тушит пожар бензином, но со Славой по-другому нельзя, душевные уговоры и сюсюканья он воспринимал как слабость. И раньше так было, и сейчас ничего не изменилось.
        - Эта гнида его и убила! - Слава ткнул пальцем в Бондаря.
        - Закрой пасть, урод! - сорвался тот.
        - Слава, сзади! - схитрил Трофим.
        Слава отреагировал мгновенно, резко обернулся, глянул по сторонам, но никто не подкрадывался к нему, тем более не нападал.
        - Что-то я не понял! - Слава угрожающе развернулся к Трофиму.
        - Зато я понял, - усмехнулся Трофим. - Не веришь ты, что Мурата убил Миша!
        - Парни, да вам лечиться надо! - Бондарев покрутил пальцем у виска. При этом он уже не выглядел тем непоколебимо спокойным суперменом, каким хотел казаться.
        Трофим повернулся к нему.
        - Но ведь Мурата кто-то убил!
        - Я здесь при чем? - мотнул головой Бондарев.
        Разволновался он, расклеился. Возможно, он вовсе не такой уж и грозный, каким хотел казаться. Во всяком случае, Слава в это уже не верил, поэтому и ухмылялся, глядя на Мишу как на свою жертву.
        - А в очередь нас кто поставил? - напирал Трофим, всматриваясь Бондареву в глаза.
        - В какую очередь? - Миша сожалел, что не смог удержать взятую планку, морально поплыл, но его нисколько не пугала ответственность за смерть Мурата. И Трофим это видел. Скорее всего, Бондарев не убивал. И очередь не задавал.
        - А первым умирает Дима Евсюк, за ним идут Мурат, Кислый и я.
        - Да что ты там перед ним стелешься? - одернул Трофима Слава. - Где он был вчера днем? Что делал?
        - Дома я был, - заявил Миша. - Отвечал он Славе, но смотрел на Трофима. Может, это и не самый явный, но все же признак слабости.
        - С мамой? - язвительно спросил Слава.
        - Оставь маму в покое! - Голос у Миша сорвался на истеричную ноту.
        Трофим как будто услышал голос из прошлого. Он не видел, как Слава с Муратом избили Бондарева, но был свидетелем, как они над ним просто издевались, то скажут обидное, то подзатыльник дадут.
        - Да, я помню, твоя мама просила оставить тебя в покое! - скривился Слава.
        - Ну все! - Миша раздул щеки, набираясь решимости.
        Точно так он делал в далеком прошлом, собираясь идти жаловаться директору. А ведь он был способен на такое, и как только Трофим мог за него такого заступаться? Сейчас же он не собирался заступаться за Мишу хотя бы потому, что тот мог сам за себя постоять. Вот только выглядел он сейчас так же жалко, как и раньше, Трофим даже забеспокоился.
        - Что все? - спросил он.
        А Слава чуял слабость Бондарева, как шакал - запах падали. И напирал на него в предвкушении очередного развлечения, взгляд его нездорово блестел.
        - Так, хорош! - Трофим попытался остановить Славу, но тот, оттолкнувшись от него, шагнул к Мише на расстояние удара.
        - Дай я с ним поговорю!
        Он собирался схватить Мишу за ворот батника, но тот ударил его ногой. Быстро ударил, мощно, профессионально. Слава отскочил на несколько шагов, сгибаясь от боли в поясе и коленях. Миша подскочил к нему, Слава попытался ударить его кулаком, но рука оказалась в жестком захвате. Бондарев ловко заломил ее за спину и заставил Славу взвыть от боли.
        - Все! Все!
        - Еще раз тронешь мою маму, башку откручу! - И, подтверждая угрозу, Миша взял в захват голову Кислого. Он казался таким маленьким по сравнению со Славой, но голову его удерживал с легкостью. Миша действительно мог свернуть ему шею.
        - Да все, я сказал! Все! - замахал руками Слава.
        Миша с силой оттолкнул от себя Кислого, Слава упал, а он так и остался стоять, будто намертво врос в землю.
        - А почему не открутил? - спросил Трофим.
        - А оно мне нужно? - снисходительно усмехнулся Бондарев. Он вошел в роль супермена, и в этот раз ему не нужно было ничего доказывать.
        - Слава третий в очереди, его уже можно убивать!
        - Ты чего? - Слава глянул на Трофима удивленно и с подозрением. Он даже не понял, что тот провоцирует Мишу.
        - А вы что, это серьезно? - спросил Бондарев.
        - Очень серьезно, - кивнул Трофим и, вспомнив его же совет, добавил: - Может, потому что мы еще не начинали лечиться.
        - Мы бы с удовольствием, но нам бы дожить до этого, - усмехнулся Слава.
        - А можете не дожить?
        - Евсюка отравили, Мурата зарезали.
        - Евсюка я помню, но у меня к нему никаких претензий… - пожал плечами Бондарев. И на Трофима он глянул в общем-то миролюбиво, но ничего не сказал.
        - А тебя, Кислый, я хотел убить. Очень хотел. Мне врач так и сказал…
        - Врач?
        - Не будем об этом, - качнул головой Бондарев.
        Но Трофим почувствовал себя активистом общества «Хочу все знать!».
        - Ты обращался к психиатру? - бесцеремонно спросил он.
        - Я же сказал, не будем об этом! - жестко отреагировал Миша, этим подтверждая если не догадку, то правильность поставленного вопроса.
        - А что здесь такого? Это нормальная практика… - не сдавался Трофим. - И не надо переживать. Не надо пережевывать вчерашний день. Важно, ни кем ты был, а кем ты стал. Славу вон как теленка заломал!
        - Эй, хорош! - запротестовал Кислый, но Трофим едва заметно качнул головой, подавая ему знак помалкивать. Он же не просто так стелется перед Мишей, он язык ему развязывает. - Слава мне и сейчас жизни не дает, жену у меня увел.
        - Жену увел? - И действительно, Бондарев заметно раскрепостился.
        - Сволочь он редкостная. Спасибо что морду ему набил.
        - Не набил, - буркнул Миша.
        - Ну не знаю, было круто…
        - Может, и я жену уведу, - чуть ли не с гордостью сказал Бондарев.
        - У Славы?
        - Да нет, у соседа… - Сначала Миша понизил голос, а затем кашлянул в кулак. - Я бы не стал об этом говорить, но, если вас это интересует, вчера днем я был в гостях у соседки. Когда убили Мурата?
        - В районе часа.
        - В это время и был.
        - И у нее можно спросить?
        - Можно. Но только следователю. Если вдруг дойдет дело… А я бы и Мурата убить мог… - взгляд Бондарева потускнел, он снова вспомнил прошлое. - Но не сейчас, тогда, давно…
        - Рекомендация врача?
        - Да нет, убивать врач как раз не велел. Он всего лишь нацелил меня на результат. Представь, сказал, что хочешь убить своих обидчиков, и стань таким, каким хочешь быть. А чего представлять? - усмехнулся Миша. - Я бы с удовольствием…
        - Убил?
        - А вот стать таким, как я хотел стать, было непросто. Но ничего, справился.
        - Ты бы с удовольствием убил своих обидчиков? - Трофим повторил своей вопрос, но Миша и в этот раз не ответил.
        - А ты чего притих? - спросил он немного погодя, язвительно глянув на Славу. - Давай, скажи еще что-нибудь, я тебе снова отсыплю!
        - Да иди ты знаешь куда!
        Слава нагрубил в ответ, но ровно столько, чтобы не получить в морду.
        - И это все? - презрительно усмехнулся Миша.
        - На этом все, - кивнул Трофим. - Пора нам!
        - А если это я убил Мурата? - поддразнил Бондарев.
        - Тогда убивай нас прямо сейчас. Если нет, мы позвоним следователю. И если вдруг с нами что-то случится, ты первый в числе подозреваемых.
        - Ну тогда счастья тебе… Забыл, как тебя зовут…
        - Это не важно. - Трофим нахмурился, предостерегающе глядя на Бондарева. Он его не трогал, не оскорблял, и не надо с ним так.
        - Ну если не важно, желаю тебе новой жены. А еще чтобы Слава увел и ее!
        - А я, Миша, желаю тебе плыть к своей соседке и не терять берега.
        - Это ты плаваешь, - скривился Бондарев. - Как дерьмо в проруби. Ни к тому ни к другому берегу.
        - Миша, я понимаю, тебя обижали в детстве…
        - А тебя и сейчас обижают. Жены ведь не бывают бывшими. А он ее трахает!
        Бондарев кивнул в сторону Славы, причем, охваченный эмоциями, отвлекся, и Трофим воспользовался этим моментом и ударил от всей души. Кулак врезался в челюсть Миши, и он отлетел назад. Беспомощно взмахнув руками, Бондарев рухнул на землю. Поднялся он быстро, но его повело в сторону, и атаки не последовало.
        - Нельзя терять берега, Миша! - Трофим стоял, вскинув руки.
        Слава не прочь был встрять в драку на его стороне. Бондарев это понял, отступил.
        - Ну, может, я и не прав. - Он осторожно потрогал рукой нижнюю челюсть.
        - Иди домой, Миша, - посоветовал Трофим.
        - Иди, пока я добрый! - зло посмотрел на него Слава.
        Кислый до последнего не верил, что Бондарев уйдет так просто, до последнего ждал подвоха. Даже когда Миша открыл дверь в свой подъезд, готовился дать ему отпор. Миша скрылся в подъезде, дверь за ним закрылась, только тогда Слава ощутил в себе уверенность. И, схватив камень, запустил ему вслед. Камень нырнул под козырек и звонко стукнулся в железную дверь.
        - Я не знаю, в детство ты впал или в маразм, но удочки надо сматывать! - с усмешкой сказал Трофим.
        Слава глянул на него косо, но ничего не сказал. И в машину он садился, не приглашая Трофима присоединиться, как будто мог уехать без него.
        ГЛАВА 6
        Слава скривился, потирая живот. Сильно ударил его Миша, мочевой пузырь отбить мог.
        - Соседку он драл! Герой-любовник!.. Ты ему поверил? - Слава посмотрел на Трофима так, будто его уличили в обмане, а не кого-то другого.
        Они проезжали мимо родной школы, но Слава даже не взглянул на нее, словно прошлое не имело для него значения. Будто прошлое не мстило ему.
        - Да это без разницы, - пожал плечами Трофим.
        Не верил он, что это Миша охотится на них, не той породы этот человек. Тем более что он нашел способ отвлечься от обиды. Рембо он, может, и не стал, но драться научился. И в схватке со Славой в обиду себя не дал. Это против Трофима он спасовал, но только потому, что весовая категория была не в его пользу. Да и не обижал его Трофим в прошлом особо. Поэтому и отказался от реванша. Или не отказался? Что, если он включил этот реванш в свой изначальный план? Действительно, зачем рисковать своей физиономией, если Трофим все равно умрет от его руки?
        - Как это без разницы? Состряпал он себе алиби! И к гадалке… И к соседке не ходи!.. Ну Леша, ну козел! С потрохами нас этому уроду сдал!
        - Один козел, другой урод. Я у тебя кто? - оскорбился Трофим.
        - А давай не будем! - покривился Слава. И вдруг ударил по тормозам. Хорошо, Трофим был пристегнут, иначе бы он треснулся головой о лобовое стекло. Ничего не объясняя, Слава выскочил из машины, низко нагнулся и в этом положении обошел ее по кругу. Неужели взрывное устройство искал? А ведь Миша, в принципе, мог подложить им такую свинью.
        Слава вернулся в машину, громко захлопнул дверь и продолжил путь.
        - Отвалилась бомба? - с иронией спросил Трофим.
        - От этого козла всего можно ждать!.. Не верю я ему, и точка!
        - А ведь ему советовали тебя убить, - задумался Трофим.
        - Кто советовал? Психиатр?
        - Я понимаю, что это всего лишь способ отвлечь внимание с настоящего на будущее, сконцентрировать больного на достижение реальной цели…
        - Короче, Склифосовский!
        - И Тая Козьмина, говорят, обращалась за помощью к психиатру.
        - Ну дура она и есть дура, - хмыкнул Слава.
        - И Робика мама к психиатру водила, - вспоминал Трофим.
        - Убогим там самое место!
        - Во-первых, твои деяния говорят о том, что ты самый настоящий урод. Людей до психушки доводил!..
        - От урода слышу!
        - А во-вторых, Козьмина могла попасть к тому же психиатру, что и Бондарев.
        - И что с того?
        - Может, она тоже получила совет убивать. Может, она все двадцать лет готовилась к тому, чтобы отомстить.
        Трофим нисколько не верил в свою же версию, но ему вдруг захотелось увидеть Таю, возможно, уже и не Козьмину. Не так чтобы сильно захотелось, а просто из любопытства, и молодость вспомнить захотелось, и в глаза настоящему посмотреть. Если Бондарев мог мстить им, то почему Козьмина должна оставаться в стороне?
        - Это слишком сложно для нее, - хмыкнул Слава.
        - Не такая уж она и дура… Училась, да, плохо, но дурой она не была… И взгляд у нее совсем не глупый… Да и в десятый класс ее взяли…
        - А как она Мурата могла замочить? Волынцов говорил, там сильный удар был, мужской.
        - Может, наняла кого-то, - неуверенно сказал Трофим.
        - Да нет, для таких дел никого не нанимают, в таких делах сами, своей рукой.
        - Ты Тае об этом говорил?
        - Нет.
        - Тогда откуда она это знает? - усмехнулся Трофим.
        - Бондарева надо дожимать. Бондарев это, нутром чую, он это…
        - Как ты собираешься за ним следить?
        - Человека наймем. Есть же охранные агентства, там все что угодно, только плати… Но я думаю, это лишнее, - немного подумав, сказал Слава. - Бондарев сейчас заляжет на дно, будет вести себя тише воды ниже травы.
        - Но детектива нанять надо.
        - Думаешь, ты один такой умный? Бондарев тоже так подумает и затихнет…
        - Вообще-то, это твоя идея.
        - Да?… Интересно, сколько детектив стоит? - задумался Слава.
        - А жизнь сколько стоит?
        - Ну, давай пополам!
        - Да я и без тебя потяну, - кивнул Трофим.
        Действительно, зачем бегать за тем же Бондаревым самому, когда можно нанять опытного в таких делах человека, пусть работает? А Трофим займется своими делами.
        - Это ты мне, типа, одолжение делаешь? - завелся Слава. - Типа, на бедность?… Чтобы Алка потом узнала, да, какой ты богатый?
        - Зачем она мне? Со мной она умной была, с тобой поглупела. Теперь я знаю почему.
        - Умный, да?… Ну тогда сам детектива и оплатишь!
        - Вообще-то, ты первый на очереди!
        Слава заткнулся, но хватило его ненадолго.
        - Понимаешь, в чем сложность нашей ситуации? Этот козел нагнал туману, в очередь нас поставил, предупредил, все как положено. А когда кого убьет, не сказал. А почему?
        - Чем сложней схема, тем меньше выбора в действиях.
        - В том-то и дело… И за что нас мочат, молчок! Догадайся, мол, сама! Может, наши убогие здесь и ни при чем!
        - Не знаю… Не знаю, кому мы могли насолить все вчетвером? После школы мы ничего плохого не делали. Может, вы с Муратом кого-то убили? Или изнасиловали?
        - Да нет вроде…
        - А Мурат с Димой здесь при чем?
        - Ну, они же подъехали ко мне на днюху…
        - И ты меня при них унизил?
        Слава усмехнулся себе под нос, глядя на дорогу, и ничего не сказал. Он остановил машину на светофоре, и Трофим этим воспользовался.
        - Если что, звони! - сказал он, вышел и закрыл за собой дверь машины.
        Мечется Слава, не знает, как быть, кого винить. И до сих пор думает, что это Трофим ему мстит. Глупая версия, но имеет место быть, так что дел с ним лучше не иметь. Возможно, он и взялся за Бондарева, чтобы понаблюдать за Трофимом, чтобы убедиться в его невиновности или, напротив, утвердиться в своих подозрениях. Скорее всего, Трофим не выдержал испытания проверкой, ушел, бросив его на произвол таинственному убийце. Ему же нечего бояться, пока Слава жив. Или вообще нечего бояться, потому что убийства заказывал он. Такая вот логика у Славы.
        Трофим взял такси, отправился на работу, домой вернулся поздно вечером. Вышел из машины, оглянулся - ни Славы, ни убийцы, тихо все, спокойно, и на пути к подъезду его никто не перехватил, и в квартире никто не ждал. Он принял душ, поужинал, а перед сном позвонил Славе. Обиделся Кислый или нет - дело его, а узнать, как у него дела, Трофим право имел.
        Трубку взяла Алла. Когда поняла, кто звонит, ее голос зазвучал недовольно.
        - А Слава где? - обеспокоенно спросил Трофим.
        Уж не случилось ли с ним чего, если на проводе Алла?
        - Не хочет с тобой разговаривать, - как будто даже злорадно сказала Алла.
        - Обиделся?
        - Ия тоже!.. - Алла бросила трубку.
        Трофим усмехнулся, сбрасывая вызов. Алла умела мотать нервы, он помнил это из прошлой семейной жизни. Ну что ж, обиделась - и бог с ней. Тем более за кого обиделась?
        Трофим спокойно заснул, утром отправился на работу, втянулся в производственный процесс, и прочие проблемы просто выветрились из головы.
        Но на похоронах Мурата он все же побывал. Подъехал к крематорию, никому ничего не говоря, и в прощальный зал вошел, не привлекая к себе внимания, поприсутствовал на последних минутах церемонии и покинул крематорий. Страх перед смертью держал его в напряжении, не хотел он погибнуть так же, как Мурат от руки какого-то психа, но все обошлось, Трофим благополучно отдал дань памяти, вернулся на работу. А Слава на похоронах даже не появился.
        Работа над проектом уже подходила к своему логическому и техническому завершению, когда позвонила Алла.
        - Ты где?
        - В Караганде.
        Рабочий день еще только начался, Трофим собирался многое сделать, неужели Алла звонила, чтобы разрушить его планы?
        - Не смешно! - рассеянно сказала она.
        - А ты позвони в службу веселых историй.
        - Слава в полиции!
        - Давно устроился?
        - Я смотрю, у тебя хорошее настроение! - возмущенно заметила Алла.
        - Ну откуда у меня хорошее настроение? Если Слава жив, значит, цели не достигнуты… Это же я собираюсь его убить, да?
        - Он тебя и пальцем не тронул!
        - И что?
        - А мужчину чуть не убил! Зуб ему выбил, челюсть сломал!
        - Какого мужчину?
        - Какого!.. Не знаю, может, случайного, а может, и нет!.. Машина из-за поворота выскочила, и прямо на Славу, он еле отпрыгнуть успел. Он думал, что водитель нарочно хотел его убить, набросился на него… В общем, он сейчас в полиции, надо выручать!
        - А ты?
        - Что я?… Я ничего не могу с ним поделать! Он как будто с ума сошел!.. Целыми днями дома сидит, с ружьем по дому бегает… Во двор иногда выходит…
        - И там его чуть не сбила машина?
        - Да нет, я его в магазин отправила, там все произошло… Теперь я у него крайняя! Не поеду я за ним!.. Он меня убьет!.. - вдруг захныкала Алла.
        - И правильно сделает.
        - Что?! - возмутилась она.
        - Где он?
        Недоброе предчувствие сбылось, но делать нечего, надо решать вопрос с Кислым. Трофим ушел с работы и через пару часов уже парковал машину возле здания отдела полиции, в котором находился Слава. Но вырвать его из лап закона не пришлось, с этим Кислицын справился сам. Трофим подходил к «вертушке» у дежурной части с одной стороны, а Слава - с другой. Лохматый, небритый, неряшливый, одним словом, запущенный.
        - А ты откуда? - спросил Слава, с подозрением глядя на Трофима.
        - Добивать тебя приехал, неужели непонятно? - усмехнулся Крупицын.
        - Это ты так шутишь?
        - Могу домой подвезти. Если не боишься.
        - Я ничего не боюсь! - набычился Слава.
        В машине он какое-то время молчал, о чем-то размышляя, а Трофим ему не мешал. Он знал причину, по которой Слава загремел в полицию, а подробности его мало интересовали. И как он выкрутился, все равно.
        - Это Бондарь мутит, Бондарь, - наконец заговорил Слава.
        - Ты же собирался детектива нанять.
        - Да нанимал. Два дня его пасли, а толку? Затаился Бондарь, ждет, когда я успокоюсь… А ты уже успокоился, да? Ведешь себя, как будто ничего и не происходит! - с упреком и подозрением спросил Слава.
        - Некогда переживать, работы много.
        - Работу с собой на тот свет не заберешь. А тебя туда отправят, даже раньше, чем меня.
        - Так я же сам вас туда отправляю.
        - Ну да, была у меня такая мысль… Но ты мне по ночам не снишься.
        - А кто снится?
        - Мишка снится, Робик снится, Ленка, Тайка… Да там и еще были… Так, по мелочи…
        - Значит, во сне свое… свой список разгребаешь?
        - А что разгребать? Дети, между прочим, самые жестокие существа на свете. У нас же совсем тогда мозгов не было!
        - За всех не говори!
        - А ты в сторонке остаться хочешь?… Так не оставят тебя… Мишка четко сказал, ответить должны все!
        - Когда это Мишка сказал? - наблюдая за дорогой, Трофим скосил взгляд на Славу. Возникло вдруг ощущение, что мужик тронулся умом.
        - Ты же со мной был, ты должен был слышать.
        - Не говорил Мишка такого.
        - Значит, приснилось… Я, бывает, засну, а Мишка подходит, хватает за голову, трясет. Хватит спать, кричит, службу тащи давай! А то подкрадусь со спины… Не хочет он меня со стороны спины убивать! В глаза хочет смотреть и видеть, как я умираю. Маньяк хренов!
        - А может, это у тебя мания развилась? Мания преследования… Ты же даже на похоронах Мурата не был.
        - А разве меня там ждали? - спросил Слава, с нездоровым удивлением глянув на Трофима.
        - Никто нас там не ждал. Случайность все это. С Димой анафилактический шок случился, Мурат на маньяка нарвался.
        - Какой шок? Отравление это было!.. А очередь! Сначала Дима, затем Мурат!.. Я следующий!.. Нет, нет, все очень серьезно!..
        - Ты только с ума не сходи, ладно?
        - А кто с ума сходит?
        - Ты сходишь!..
        - Ну, подумаешь, Мишка снится… Ну так это совесть мучает!
        - Что совесть? Ну избили мы Мишку, и что? А с Таей что? С Ленкой? Их что, насиловали? Нет!.. Не сделали мы ничего такого, за что можно убивать.
        - А если Мишка с ума сошел? Он же говорил про врача, который говорил…
        - Все, хватит!.. - отрезал Трофим. - Это хорошо, что у тебя совесть проснулась.
        Плохо, что ты на людей бросаешься! Человека чуть не убил, челюсть сломал.
        - Сам виноват! На дорогу надо смотреть, а не в мобильник!.. Алла тебе звонила?
        - Звонила.
        - И она виновата…
        - Все у тебя виноваты. И жена в том, что в магазин отправила, я в том, что последний в очереди…
        - А очереди то, может, и нет… Может, Ленка просто пригрозила?
        - Ленка?
        - Я звонил ей, спрашивал…
        - Ты звонил Ленке? - Трофим задумался, не зная, удивляться этому или нет.
        - Сказала, что обязательно поставит меня в очередь. К знакомому психиатру.
        - К какому еще психиатру?
        - Слушай, а ведь она действительно к психиатру обращалась, ну, после того. Я узнавал, Тонька сказала…
        - Значит, Ленка тебя в очередь к психиатру поставила?
        - Никакой другой очереди она не знает… Посмеялась надо мной. У нее семья, дети, на работу хорошую устроилась… Ей вся эта морковка с нами и даром не нужна!
        - Извинился?
        - В смысле?
        - Перед Ленкой извинился?
        - А-а, да!.. Хотел!.. А она как погнала! «И все-таки ты козел, Слава!..» Знаешь, а я промолчал, ничего не сказал.
        - А надо было извиниться… - сказал Трофим. - И перед Ленкой, и перед Тайкой.
        - Насчет Тайки ничего не знаю.
        - Я хотел узнать, но… Может, съездим, узнаем?… Тайка ведь тоже к психиатру обращалась. Не скажу, что у них один психиатр был, - в раздумье проговорил Трофим. - Но хотелось бы. Чтобы за всеми не бегать…
        - А бегать зачем?
        - Не знаю, может, психиатр что-то скажет? Может, Мишка выдумал все, и он сам нацеливался нас убить. Возможно, он все двадцать лет собирался нас убить и все это время с психиатром советовался…
        - Ну да, может, он к нему все это время ходил. У нас же как - или к священнику на исповедь, или к психиатру за советом… Знаешь, а давай плюнем на все! И на рыбалку! Завтра утром! Если проснемся.
        - Опять ты за свое? - Надоели Трофиму похоронные настроения, и он осуждающе глянул на друга.
        - Да нет! Мы с тобой сегодня баньку замутим! Водочку попьем, шашлык пожуем… Ты как?
        Трофим настороженно посмотрел на Славу. Если он распахнул душу, значит, задумал какой-то подвох. Может, ждет, что Трофим раскроет душу ему в ответ.
        Чтобы плюнуть в нее… Или нет? Возможно, он действительно пересмотрел свое поведение, сделал правильные выводы.
        - Насчет рыбалки не знаю, завтра мне кровь из носу на объект надо… А сегодня можно… - решился Трофим. - Только с условием. Нам никто не угрожает, и мы никого не боимся!
        - А кого мы боимся? - разухарился Слава. - Пусть нас все боятся!
        - Тебе вчерашнего мало?
        - Да нет, я о том, как мне в таком виде в магазин идти? А надо шашлыка купить, вискаря… Да тут целый список! - Слава хлопнул себя по нагрудному карману, достал оттуда клочок бумаги, исписанный знакомым почерком.
        Трофим невесело улыбнулся. Когда Алла составляла такие списки для него, он ходил в магазин без нее. Но чаще они отправлялись в супермаркет вдвоем, и это были не самые худшие времена в его жизни. А возможно, и самые лучшие.
        - Список нужно отоварить, - сказал он.
        - Сам сходишь?… - Слава снова охлопал себя, на этот раз он достал кредитную карточку, протянул ее Трофиму. - Держи, если только менты, суки, деньги с нее не сняли!
        - Да ладно уж!
        Трофим усмехнулся себе под нос, отказываясь от денег. Слава еще тот жук, скажет, что на карточке был миллион, а осталось всего десять тысяч. Потом, конечно, скажет, что пошутил. Ложечки найдутся, а осадочек останется.
        Трофим привык относиться к Славе с настороженностью, но при этом он всегда, что называется, шел у него на поводу. И сейчас он распахнул перед ним и душу, и кошелек, и все, что нужно, по списку купил, виски хорошего взял. А возвращаясь к машине, он думал о том, что Слава упрекнет в благом намерении, скажет, что щедрость показная, мол, для Аллы. А времени, чтобы прокрутить в уме возможный разговор, хватало.
        Стоянка перед супермаркетом была полностью заставлена машинами, припарковались они с торца здания, у металлического павильона с мусорными баками. Трофим шел обратно. Он докатил тележку до машины, заглянул в салон и понял, что перед Славой оправдываться не придется.
        Кислый сидел на своем месте, склонившись набок, рукой беспомощно опираясь на водительское сиденье. Вместо левого глаза у него зияла рана, салон весь в крови, а на асфальте дымилась тлеющая сигарета, которую Слава не смог удержать в руке.
        Возможно, Слава был еще жив, но, наученный горьким опытом, когда пришлось оправдываться перед следователем за кровь на одежде, Трофим не стал к нему лезть. Доставая из кармана телефон, он оглянулся - в поисках камеры наблюдения. Но ее нигде не видно. Не было и машины, из которой в Славу могли выстрелить. Слева мусорка, справа два свободных машиноместа и дерево, от которого начиналась парковая зона. Идеальное место для убийства. И надо было Трофиму встать именно в этом месте.
        ГЛАВА 7
        Трофим и сам не понял, как распечатал пачку «Мальборо» из пакета с продуктами, сунул в рот сигарету. А следователь, пристально глядя на него, щелкнул зажигалкой. И Трофим подставил сигарету под огонек, затянулся. От дыма слегка закружилась голова.
        - Все равно уже! - сказал он, выдыхая дым.
        - Что все равно? - Молодой белобрысый следователь внимательно смотрел на него.
        Это был капитан полиции, он появился вместе со следственно-оперативной группой, вряд ли ему поручат расследовать убийство, но все же он старался - вдруг удастся раскрыть дело по горячим следам. Это его рвение и пугало.
        - Вы уже третий, - усмехнулся Трофим.
        - Не понял.
        - Возможно, вы поверите.
        - Может, отойдем в тенек? - спросил капитан.
        Он представлялся, но Трофим от волнения упустил момент, когда прозвучала фамилия.
        - Да нет, это не я перегрелся, это ситуация накалилась. Третий труп в серии. А вы третий следователь. Первый, правда, был дознаватель…
        Трофим затянулся, подождал, когда перестанет кружиться голова, и продолжил говорить. Ему хватило одной сигареты, чтобы изложить последовательность событий, стоящих за страшной очередью.
        - Я не знаю, кто там у вас Кислицыным занимался, но эту ночь он провел у вас в отделении, - сказал Трофим, ничуть не сомневаясь в том, что говорил.
        - У нас в отделении?
        - Он же в вашем районе живет, здесь, вчера у этого магазина человека избил. Тот его чуть на машине не сбил, Слава думал, что его пытаются убить. Согласно очереди… - мрачно усмехнулся Трофим. - И ведь убили. Но сегодня.
        Слава сидел в машине, курил в открытое окошко, скорее всего, рядом припарковался убийца. И сразу же выстрелил - точно в глаз. Скорее всего, Слава и понять ничего не успел. А может, убийца и сказал ему пару слов, чтобы он знал, за что умирает. По закону жанра именно так и положено.
        - А вы, значит, следующий? - ухмыльнулся капитан.
        - По-вашему, это смешно?
        - Да как-то странно звучит.
        - Мы тоже не верили… Вот результат.
        Трофим глянул на патрульного с автоматом, который стоял возле «Форда» с мигалками. Место ограждено пестрой лентой, выставлено оцепление, работают криминалисты. Вряд ли убийца рискнет в подобной ситуации убить последнего в очереди, но все равно на душе тревожно.
        - Значит, звонили вам?
        - Звонили. Сказали, что Слава в очереди, а я следующий за ним.
        - Откуда звонили?
        - Откуда… С какого-то левого и уже несуществующего телефона. Технически это возможно.
        - Все равно должен остаться след.
        - А кто будет этим заниматься? - усмехнулся Трофим. - Гораздо проще свалить все на меня… Кстати, я сейчас под следствием. Можете позвонить следователю Волынцову, он вам все расскажет.
        - Позвоним, обязательно позвоним. - Следователь внимательно смотрел на него.
        - Давайте разбирайтесь. А меня можете доставить в отделение, - сказал, а потом задумался Трофим.
        Действительно, за решеткой ему будет спокойней: убийца туда не проникнет. Во всяком случае, Славу там он вчера не тронул, дождался удобного случая и только тогда привел приговор в исполнение. Но если вдруг Трофима посадят надолго, он же найдет способ, как свести с ним счеты. Да и нельзя ему за решетку, у него же работа… Хотя какая может быть работа, когда такое дело?
        - Зачем? - Следователь проницательно смотрел на Крупицына.
        - У вас там сейчас, наверное, жарко?
        - Не холодно.
        - Зато безопасно… Если убийца что-нибудь не придумает.
        - Кто?
        - Убийца. Вот как он Диму убил? Отравил! Где, когда - неизвестно. А Муратова! Трость у него была, а в ней шпага. И маска карнавальная…
        - Где маска карнавальная? На шпаге? - хмыкнул капитан.
        Трофим кивнул, глядя на него. Не верят ему. Три убийства из четырех, а ментам и дела нет. Кто вызвал полицию к трупу Мурата? Трофим Крупицын! Кто сообщил о смерти Кислицына? Крупицын во всем и виноват. Допрос, фабрикация, дело в суд, а там пусть разбираются. И ведь разберутся! В момент убийства Трофим стоял в очереди на кассе, а там видеокамеры, они не соврут.
        - Ну что молчите? - скривил губы капитан.
        - Да пошел ты! - не выдержал Трофим.
        И надо было ему стелиться перед этим кретином, что-то рассказывать. Пусть отправляет под стражу, ему действительно все равно. Уже действительно все равно.
        - Что?! - вскинулся капитан.
        В этот момент к ним подошел рослый мужчина с вытянутым и расширенным книзу лицом. Трофим даже не понял, откуда он появился.
        - Майор Полыхаев, уголовный розыск!
        Взяв Трофима за локоть, развернул спиной к следователю. И при этом небрежно махнул рукой, посылая капитана подальше. Тот хотел возмутиться, но промолчал.
        - Ваша фамилия Крупицын? - уточняя, спросил майор.
        - Крупицын.
        - Я общался вчера с вашим другом, он говорил, что его хотят убить.
        - Как видите.
        - Да уж!
        - В момент убийства я находился в магазине! - на всякий случай сказал Трофим.
        - А как вы определили момент убийства? - с неуместными веселыми искорками во взгляде спросил Полыхаев.
        - Кислицын курил, когда его убили. Сигарета упала на землю, когда я подошел, она выгорела только до половины. Даже если Слава только-только начал курить, с момента его убийства до того, как я подошел, прошло не больше пяти минут. В это время я находился у кассы…
        - Вы наблюдательны.
        - Да вот, уже набрался опыта.
        - Ваш общий друг некто Муратов погиб у вас на глазах?
        - Я не видел, как его убили, и действительно - находился рядом…
        - Значит, сигарета. А машину вы не видели?… - поинтересовался Полыхаев и пояснил: - Судя по всему, стреляли из машины.
        - Вряд ли машина прошла мимо меня… - Трофим повел рукой вдоль дороги, которая вела не к торговому центру, а, напротив, уводила от него. - Наверняка убийца наблюдал за нами, он видел, как я ушел в магазин. А место возле моей машины оказалось свободным. Камер нет… И я уговорил Славу ничего не бояться… В общем, лучшего момента для убийства не придумать.
        - Вы уговорили Славу не бояться?
        - Чтобы он с ума не сходил.
        - Понятно, двоих уже нет, он третий на очереди… Честно скажу, я ему не поверил, но следователю Волынцову позвонил. Какой-то призрак там в карнавальной маске. Чертовщина какая-то!
        - Чертовщина в головах, и преступник этой чертовщиной воспользовался. Не думаю, что он отправлялся на кладбище убивать, но маскарадный костюм себе подобрал. И шпагу в тросточке где-то раздобыл. А сейчас пистолет, возможно, с глушителем. - Может быть, он и сегодня всего лишь наблюдал за нами, а тут вдруг такой момент подвернулся.
        - Тогда убийца постоянно в дороге… Кислицын говорил, что вы кого-то подозреваете, даже разбираться с кем-то ездили.
        - Когда-то мы очень обидели Мишу Бондарева. - Возможно, он нам мстит. А Миша служил в спецназе, он многое знает и умеет.
        - Странно все это… Но будем разбираться!.. Где живет этот Миша, знаете?
        Трофим кивнул, и Полыхаев повел его к своей машине.
        - По дороге мне все расскажете! - сказал он, открывая дверь.
        Старенькая машина гремела на ухабах как ведро с гайками, по шоссейной дороге шла ровно, но все равно шумно, казалось, у нее вот-вот отлетит колесо. Но уж лучше плохо ехать, чем хорошо стоять - на допросе с видом на труп.
        На этот раз Трофиму понадобились две сигареты, чтобы начать и закончить историю трех убийств.
        - Да уж, у нас в школе тоже был один тип, житья никому не давал… - глянув на Трофима, усмехнулся Полыхаев. - Мы с ним в ночном клубе как-то пересеклись… Интересно было!..
        - Но вы же не планировали его убивать.
        - Да он меня, в общем-то, и не трогал. А Ваньке доставалось… Но так и Ванька никогда не планировал… Может, вы кого-то убили? - вдруг резко спросил майор.
        Как это ни странно, Трофима не удивил этот вопрос. Он и сам понимал, что чудовищность возмездия в настоящем несопоставима с масштабом злодеяния в прошлом.
        - Да я и сам, если честно, спрашивал у Славы, он все отрицал. А я точно никого не убивал… Да и Мишу не трогал…
        - А почему тогда в списке оказался?
        - Не знаю, может, за компанию?
        - Школа здесь ни при чем, - качнул головой Полыхаев. - Во всяком случае, то, о чем вы мне сейчас говорили. Что-то более серьезное нужно искать. Гораздо более серьезное… Может, все-таки покаетесь в смертных грехах? И мне легче будет!
        - Не в чем сознаваться. Мы никого не убивали, никого не насиловали. А если что-то и было, я не знаю… Честное слово, не знаю.
        - Ладно, будем разбираться. Дело интересное, скрывать не стану. Если вдруг мы его раскроем… - Полыхаев замолчал, решив повременить с декларацией своих грандиозных планов.
        Действительно, серийное убийство троих человек - это сильный резонанс. Раскрыть такое преступления, значило подняться вверх по служебной лестнице на одну ступеньку. А если будет и четвертое убийство и следователь выявит маньяка, то и на две. В этом случае, правда, Трофим за Полыхаева порадоваться не сможет.
        Дверь в квартиру Бондарева не открывали, майор без устали жал на кнопку звонка, но никакого результата.
        - Может, еще не вернулся? - спросил Трофим.
        - Откуда?
        - Оттуда!
        Возможно, Полыхаев мечтал о сложном, многоходовом деле, в котором он блеснет своими дедуктивными способностями, но Трофим хотел, чтобы все разрешилось прямо сейчас. Бондарев убивает Кислицына, возвращается домой, его берут, в машине находят орудие преступления, на одежде - микрочастицы пороха, на этом все и заканчивается. Мишу задерживают, осуждают на пожизненный срок, а Трофим спокойно возвращается к своей любимой работе.
        Но Бондарев появился оттуда, откуда его не ждали. Открылась дверь в соседнюю квартиру, он воровато выглянул оттуда, увидел Трофима, Полыхаева, подался назад.
        - А если мы шум поднимем? - вспомнив о его замечательной соседке, спросил Трофим.
        Бондарев остановился, быстро вышел на лестничную площадку, дверь за ним тут же закрылась.
        - Только без шума! - выразительно глядя на Трофима, сказал он.
        - Поговорим! - вынимая «корочки», спросил Полыхаев.
        - Хорошо.
        Бондарев глянул куда-то вниз по лестнице, потом открыл дверь в свою квартиру. Полыхаев и Трофим последовали за ним.
        - А что-то случилось? - спросил Миша.
        - Гражданин Бондарев, где вы находились сегодня в районе одиннадцати тридцати?
        - Значит, что-то случилось.
        - Случилось… - начал было Трофим, но Полыхаев предостерегающе глянул на него.
        В этом разговоре ему отводилась в лучшем случае роль статиста, а в худшем - подозреваемого. В этом худшем для себя случае он участвовал сейчас в очной ставке - с Бондаревым.
        - Где вы находились в районе одиннадцати часов тридцати минут?
        - Ну-у… - Бондарев кивком показал в сторону соседней квартиры.
        - Понятно… На балкон можно пройти? - спросил майор.
        Бондарев пожал плечами, в недоумении глядя на него.
        Полыхаев осмотрел балкон, глянул вниз с высоты четвертого этажа, вернулся в комнату и обратился к Бондареву.
        - Насколько я знаю, вы служили в войсках специального назначения?
        - В общем, да. Разведрота мотострелкового полка, два года срочной, еще три по контракту. Чечню захватил. Активных действий там, правда, уже не велось… А что? - Бондарев обращался к Полыхаеву, а глянул на Трофима. Нехорошо, говорил его взгляд, на старых знакомых в полицию жаловаться.
        - Ну - что-что… Гражданина Кислицына, говорят, избили.
        - Я так понял, вы из уголовного розыска, товарищ майор. И занимаетесь такой мелочью? Нет, нет, здесь что-то другое… - логично рассудил Миша. - Неужели все-таки случилось?… - Он снова глянул на Трофима, с сожалением и злорадством одновременно. Если Слава погиб, значит, он - следующий.
        - Случилось, - кивнул Полыхаев, внимательно глядя на Бондарева. - Гражданина Кислицына убили.
        - И что теперь? - Миша продолжал смотреть на Трофима. Злорадство рассеялось, а сожаление осталось.
        - Значит, в районе одиннадцати часов тридцати минут вы находились… э-э, проводили время в соседней квартире.
        - В районе одиннадцати часов я находился в доме. На двери подъезда, если вы не заметили, висит камера.
        - Существует несколько способов обмануть камеру. - Полыхаев выразительно повел головой в сторону балкона.
        - Я никого не обманываю. И никого не убивал. - Бондарев твердо посмотрел следователю в глаза.
        - Но тем не менее гражданин Кислицын подозревал вас в убийстве своих друзей.
        - Мутная история, мутные подозрения, - усмехнулся Миша. - А насчет убийства Муратова, так я действительно находился… проводил время в соседней квартире. Я Кислицыну это говорил. И Трофимову тоже.
        - Кто такой Трофимов? - спросил Полыхаев.
        Трофим сообразил, что речь идет о нем.
        - Я не Трофимов, я Крупицын.
        - Да? - искренне удивился Бондарев. - Я почему-то думал, что Трофим - это кличка.
        - Трофим - это имя, - пристально глядя на Мишу, пояснил Полыхаев.
        - Я даже не знал. Он же на класс младше учился… Кстати, нормальным парнем был, никого не трогал, это Кислицын - полный отморозок. И Муратов… Евсюков этот любил подраться, но к слабым не лез…
        - А вы тогда были слабым? - вкрадчивым тоном задал вопрос Полыхаев.
        - В общем, да… Но к Славе никаких вопросов! - отчеканил Бондарев.
        - Он уже расплатился по счетам, да? - вспомнив не столь уж давний разговор с ним, сказал Трофим.
        - Дело не в этом, дело в том, что Слава заставил меня взяться за ум. Вернее, побудил во мне желание стать сильным. Я занялся собой, возмужал, окреп. Что в этом плохого?
        - Ты взялся за ум? Или тебе кто-то помог? Что ты там говорил про психиатра?
        - А что я говорил? - неприязненно спросил Миша.
        - Что психиатр нацеливал тебя на убийство.
        - Да нет, не нацеливал. Просто сказал, что не нужно сдерживать ненависть. Хочешь - убей. Но только мысленно.
        - Мысленно? - раздумывая над услышанным, спросил Полыхаев.
        - Мысленно, но при наличии реальных возможностей.
        - И вы эти возможности получили?
        - Да, и довольно-таки давно. Я мог убить Славу еще пятнадцать лет назад, но к этому времени я уже давно остыл…
        - А вы обращались к психиатру?
        - Да. Мама сказала, что надо. Я не хотел, но мама сказала, что Станислав Сергеевич и Робику помог, и Тае… Знаешь, кто это такие? - Бондарев пронзил Трофима взглядом.
        И ведь он добился своего, Трофим почувствовал стыд и раскаяние. А Миша продолжал терзать его, взглядом растравляя давнюю рану.
        - Робик руки на себя наложил, если ты не знаешь.
        - Да что ты говоришь? - удивился Трофим.
        - Думаешь, это невозможно?
        - А Тая?
        - Тая, Тая… Твоя одноклассница, - кивнул Бондарев.
        - Да. Четвертая стадия дебильности?… Довели девчонку, под поезд бросили.
        - Под поезд это в переносном смысле? - спросил Полыхаев.
        Да, он слышал, что Тая пыталась покончить жизнь самоубийством. Но почему именно под поезд?
        - Да нет, в прямом!.. Она в прямом смысле под поезд бросилась! Обходчик там проходил, вытолкнул ее в последний момент. Сам без ноги остался, а ее спас…
        - Ты это серьезно? - Трофим не скрывал удивления. Это ведь не просто суицид, о котором не напишут в газетах, а настоящий подвиг, человек спас Таю, рискуя своей жизнью, остался без ноги. А школу такая новость обошла стороной? Так не бывает.
        - Тая после этого целый год в психушке провела! - кивнув, зло сказал Бондарев.
        - А сейчас как она себя чувствует? - спросил Полыхаев.
        - Так четвертая стадия дебильности, - усмехнулся Бондарев. - Университет с отличием окончила, исторический факультет, кандидатскую потом защитила.
        - Я не знал. - Трофим смотрел на него потрясенно. Тая - кандидат исторических наук? Никогда бы не подумал, что такое возможно.
        - А это спасибо Станиславу Сергеевичу! С его индивидуальным подходом к личности… К личности! Он в каждом своем пациенте видел прежде всего личность. С личностями он и работал. Меня он нацелил на силу, Таю - на ум! Заставил доказать вам, что никакая она не отсталая!.. - Миша испепелял Трофима взглядом.
        - А Робика на что нацелили? - спросил Полыхаев.
        - С Робиком ничего не вышло, - пожал плечами Миша. - Ни с силой у него дело не пошло, ни с музыкой. В консерваторию пытался поступать - провалился, больше не пробовал. Работает страховым агентом, кажется. Маленький такой, жалкий… Сломали вы его! Сильно сломали!..
        - Нехорошо вышло, - осуждающе сказал Полыхаев.
        - Да я в этом не участвовал, - качнул головой Трофим.
        - Участвовал! - пригвоздил Крупицына Миша. - Равнодушие - самое страшное из человеческих пороков!
        - Равнодушие убивает, - согласился Полыхаев.
        - Кого я убил? Кого мы убили?! - разволновался Трофим.
        - А Робик вены себе вскрыл! А Тая?… - наседал на него Миша.
        - Но это же не значит, что меня нужно за это убить!
        Трофим поверил Бондареву. И Робик пытался покончить с собой, и Тая, а это действительно страшно. Очень страшно. И кто-то за это мстит. Димы уже нет, Мурата тоже, Славу убили сегодня. За это всё и убили! А следующий на очереди
        - он! Как человек, приговоренный к смерти за равнодушие. И его убьют! Обязательно убьют. Возможно, прямо сейчас. В глазах у Трофима поплыли пепельные облака на фоне серого неба. Не так давно он стоял у окна, с философской скукой рассуждая о смерти. Не так уж и страшно, думал он, умереть. А на самом деле страшно. Очень страшно!.. Подойдет к нему неведомый мститель, приставит к голове пистолет, нажмет на спусковой крючок. И все! В смысле ничего! Ничего больше и никогда!..
        - Эй, что с вами! - Полыхаев обеспокоенно глянул на Трофима.
        - У меня нашатырь есть! - Миша вышел из комнаты, вернулся, на ходу открывая пузырек.
        А Трофим действительно находился в предобморочном состоянии, он сам осознавал это. Под коленками ослабло, захотелось присесть, но инстинкт самосохранения заставлял держаться на ногах.
        - Не надо нашатырь! - Трофим вытянул руку, останавливая Бондарева. Вдруг там, в пузырьке, у него мышьяк, например, или даже синильная кислота, вдохнешь, и больше не выдохнешь.
        - Ты думаешь, я отравить тебя хочу! - догадался Миша.
        - А вдруг? - Полыхаев забрал у него склянку, осторожно издалека поводил носом над горлышком. - Нашатырь.
        - Да не собираюсь я никого убивать!.. Когда хотел, не убил, а сейчас и подавно!
        - А хотел? - спросил майор.
        - Честно скажу! - Бондарев прямо посмотрел ему в глаза. - Хотел!.. Но только Кислицына!.. Даже Мурата не хотел убить.
        - Кислицына сегодня и убили.
        - У меня алиби! Можете проверить!..
        - Проверим, - кивнул Полыхаев.
        Следователь вдруг вышел из квартиры, оставив Трофима наедине с Бондаревым. Слабость под коленками вдруг прошла, руки окрепли, кулаки налились силой. Мало уметь смотреть смерти в глаза, нужно еще уметь побеждать смерть.
        Бондарев с озадаченным видом стоял у двери, за которой скрылся Полыхаев. Он переживал, кусая губы. И не за себя, похоже, боялся, а за свою соседку. Вдруг тайное станет явным, и опозорится женщина, и муж от нее уйдет.
        Скорее всего, алиби у Бондарева действительно имелось. Если да, значит, Славу застрелил кто-то другой.
        - Значит, ты хотел убить Кислого? - спросил Трофим.
        Бондарев спокойно выдержал взгляд.
        - Хотел. Но не убил.
        - А кто мог?… Робик мог?
        - Слава был натуральным садистом, я помню, как он издевался над Робиком, - раздумчиво сказал Миша… - Может, и Робик убил, если его ненависть такая же сильная, как и раньше, то мог… Хотя вряд ли… Слава, конечно, мразь, но это дело давнее. Я бы не стал мстить за старое… А Евсюка зачем убивать?… И ты вроде как на очереди.
        - На очереди.
        - Тут что-то другое… Чем Слава занимался? Где работал?
        - У него было собственное производство строительных материалов, - сказал Трофим.
        - Крупное?
        - В районе среднего.
        - В этих районах тоже убивают, - усмехнулся Бондарев. - Из-за денег. Партнеры по бизнесу.
        - А Мурата за что убили?
        - Не знаю, не вникал… Но я не думаю, что кто-то мстит вам за прошлое.
        - А телефонный звонок, а очередь?
        - Я бы за прошлое убивать не стал.
        Трофим и хотел согласиться с Мишей, но слишком уже далеко зашло дело. Славы больше нет, он сам следующий на очереди, его час может пробить в любой момент. Именно поэтому, пока есть время, Трофим просто обязан заглянуть в свое прошлое.
        - Ты давно виделся с Таей?
        - И Тая убивать бы не стала, - качнул головой Бондарев.
        - Как ее найти?
        - Да как, она в университете преподает…
        - В университете, - эхом отозвался Трофим.
        - Ничего смешного в этом не вижу, - жестко посмотрел на него Миша.
        - Это не смех, это всего лишь ирония судьбы.
        Трофим узнал, как найти Таю, на этом разговор и закончился. Полыхаев выяснил все, что ему нужно, и, забрав Трофима, оставил Мишу в покое.
        - Бондарев не убивал, - уже в машине сказал майор. - А соседка у него убедительная, и камера в подъезде имеется.
        - И Кислицын следил за ним, - только сейчас вспомнил Трофим. - Частного детектива нанял, на пару дней.
        - Теперь вам придется нанимать. Лучше всего частных телохранителей… Если вы действительно состояли в очереди.
        - Состоял. Очередь была, а мотива не было… Зачем мне убивать своих друзей?
        - Ну да, ну да… Но, может, все-таки задержать вас? Для вашей же безопасности.
        - Да нет, я и на свободе что-нибудь придумаю.
        Трофим задумался. А действительно, почему бы не нанять телохранителей? Он будет работать, а они его охранять… Ни о какой работе и думать сейчас не хотелось, но, если его уволят, откуда брать деньги на ту же охрану? Такой вот замкнутый круг.
        - Думайте, думайте. Если очередь действительно существует, за что же вас в нее включили? Я так понимаю, вы в школе не особо участвовали, скажем так, в школьном беспределе, так?
        - Не особо.
        - Или тут все-таки что-то другое? Может, уже после школы что-то натворили всей компанией?
        - Не знаю ничего! - Трофим сжал виски ладонями. Голова раскалывалась от боли, к горлу подступала тошнота. Ему бы сейчас домой, полежать на диване, собраться с мыслями. Но нельзя сдаваться, нужно действовать. И он знал, куда отправится сейчас, если майор Полыхаев отпустит его.
        ГЛАВА 8
        В храм науки так просто не попасть, нужен пропуск, но Трофиму повезло: сработала универсальная контрамарка синего цвета. Купюра достоинством в две тысячи рублей прошла на ура. Охраннику хватило бы и одной штуки, но у Трофима просто не было купюры такого достоинства, а банковской карточкой взяток не дают. Да и не в том он сейчас положении, чтобы жалеть о деньгах. Возможно, встреча с Таей ему не поможет, умом он это понимал, но стремился к ней, как утопающий стремится к спасательному кругу. Хотя и не очень надеялся на встречу. Рабочий день уже на исходе, занятия и вовсе давно закончились, Тая уже могла вернуться домой. И все же он рискнул.
        Трофим шел по парковой аллее, от парковки к центральному корпусу. Он думал, как пройдет на факультет, спросит Таю Козьмину. Или сегодня спросит, или завтра… А если она вовсе не Козьмина? Этот вопрос заставил Трофима остановиться. Действительно, а если Тая замужем, если у нее другая фамилия? Он даже не знал, как она выглядит. Ей уже тридцать шесть лет, она уже далеко не та девочка, какой помнится. Она могла располнеть, у нее мог появиться двойной подбородок, как ее такую узнать?
        Трофим едва заметно кивнул, глядя на стройную молодую женщину с модным каре из густых русых волос. Стильные очки, белая водолазка, костюм - жилетка и длинная узкая юбка серого цвета, легкие туфли на среднем каблуке. Свежая кожа лица, подтянутость в каждом изгибе тела, шаг человека, который уверенно идет по жизни. И улыбчивая мечтательность во взгляде говорила о том, что у этой женщины все впереди. С кем-то, но не с Трофимом, хотя бы потому что на него она даже не взглянула. Конечно же, Тая так выглядеть не могла. Или могла?! Трофим вытянулся в лице, разглядев знакомые черты.
        - Тая? - осторожно спросил он.
        Только тогда женщина, казалось, заметила его. Остановилась, повернулась к нему, рукой механически поправляя сбившуюся от резкого движения прическу. Пальцы у нее длинные, красивые, а ногти короткие. Акриловые ногти, с объемным эффектом, но короткие. Оно и понятно, она же преподаватель, а не секретарша на побегушках.
        - Трофим? - Она не скрывала своего удивления, в котором чувствовалась если не радость, то что-то близкое к тому.
        - А я иду, смотрю, ты или нет?
        - А я уже и не смотрю, ты или нет, - улыбнулась она.
        - Не понял.
        Тая задумалась, не зная, что сказать. Туговато она иной раз думала еще в школе, с виду вроде бы нормальная, и взгляд умный, а как ляпнет что-нибудь, хоть стой, хоть падай. Впрочем, сейчас она думала недолго.
        - Игра слов.
        - Ну да, я смотрю, ты смотришь… Да, кстати, я ведь к тебе шел. Или это некстати?
        - Некстати? - задумалась она.
        - Игра слов, - улыбнулся Трофим.
        - Если ты шел ко мне, то кстати… А ты шел ко мне?
        - Возникла вдруг острая потребность извиниться.
        - За что? - нахмурилась Тая, с подозрением и тревогой глядя на него. Она вовсе не хотела возвращаться в прошлое, о котором наверняка старалась забыть.
        Мимо них прошли две студентки, одна глянула на Трофима, другая на Таю, и обе чуть не прыснули со смеху. Весело им. Они, видимо, не привыкли видеть свою преподавательницу в компании с посторонним мужчиной.
        - Может, поговорим где-нибудь, а то здесь люди. В кафе, за чашечкой кофе.
        И прохожие смущали Трофима, и место, где он сейчас находился и которое простреливалось со всех сторон. Он и без того рисковал, отправляясь к Тае в университет, его могли застрелить или по дороге, или сейчас. В кафе не менее опасно, но все равно нужно было как можно скорее убраться с этой аллеи. Только движение могло спасти Трофима от выстрела. Хотя и не факт.
        - Ну хорошо…
        Глянув по сторонам, Тая распрямила спину и продолжила путь в прежнем направлении. Шаг она не ускоряла, но Трофиму в какой-то момент показалось, что он двигается за ней вприпрыжку, как будто догоняет.
        - Я знаю одно хорошее кафе, - даже не глянув на него, сказала Тая. И тут же спросила: - Ты на машине?
        - Машина в полиции. На экспертизе. Труп в ней нашли.
        - Чей? - Тая даже не замедлила шаг.
        - Славы Кислицына.
        - Кислицына?! - Она резко остановилась, по инерции Трофим едва не толкнул ее плечом.
        - Его убили сегодня утром.
        - Кто? - Молодая женщина медленно поворачивалась к нему.
        - Об этом я и хотел бы поговорить.
        - Со мной?!
        Тая, казалось, ничего не понимала, а ведь она могла находиться в курсе событий хотя бы потому, что Бондареву ничего не стоило позвонить ей. А ведь он мог позвонить ей!
        - С тобой.
        Тая ничего не сказала и повернула к машинам, среди которых, как оказалось, находился ее белый кроссовер «Хонда».
        - Можно? - спросил Трофим, открывая дверь.
        - Нужно! - Тая удивленно повела бровью.
        - А то вдруг заляпаю здесь все кровью, - сказал он, когда она завела двигатель.
        - О чем это ты? - Молодая женщина настороженно посмотрела на него. Рука ее замерла на рычаге автоматической коробки, она, казалось, забыла, что собралась ехать.
        - Только не думай, что мне страшно… Нет, на самом деле мне страшно, но дело не в этом.
        - Какое дело?
        - Дело, дело… Дело из прошлого… Из нашего прошлого… Но дело не в том…
        - Спутанность сознания - нормальная реакция психики на недавний стресс, переутомление. Или признак серьезного заболевания, - блеснула познаниями Тая.
        Трофим кивнул, соглашаясь. Он действительно не мог собраться с мыслями, не мог сосредоточиться на главном, и это действительно реакция на пережитый стресс.
        - Да, да, я знаю, ты сильна в психиатрии… Я все про тебя знаю!.. Именно поэтому хочу… Нет, я прошу у тебя прощения! За ту идиотскую медкомиссию…
        - Не надо ничего! - расстроенно сказала молодая женщина. - Я все уже давно забыла!
        - Ты не просто забыла, ты доказала нам, что это мы были полными идиотами, - кивнул Трофим.
        - Да, доказала! - Тая взбудораженно глянула на него. Ее нежные щечки пошли красными пятнами. - Но я доказала это себе… Себе доказала, не вам!.. Вы не достойны этого!.. - не на шутку разволновалась она.
        - Ну вот видишь, уже не достойны. Значит, не забыла… Нет, я не говорю, что должна меня простить. Но я все равно прошу прощения. В надежде на помилование!.. - Трофим замолчал, напряженно глядя на Таю. А ведь он действительно надеется на помилование. На отмену смертельного приговора. Вдруг это она мстит им за свои давние обиды?
        - Все это так неожиданно, - пожала молодая женщина плечами.
        - Сначала погиб Евсюков, сразу за ним Мурат, сегодня убили Кислицына… Я четвертый в очереди.
        - В какой очереди?
        - Четвертый в расстрельном списке.
        - Ничего не понимаю!
        - Нам позвонили, сказали, что первый в очереди Евсюков, за ним Мурат… Я в этой очереди четвертый. Звонил человек из прошлого. Из нашего прошлого. Кто-то мстит нам… И за тебя тоже, - сказал Трофим.
        - Кто-то мстит? - Тая смотрела на него, как лечащий врач на клинического идиота.
        Она искренне, казалось, не верила в происходящее, но враг хитер и коварен, Трофим ничуть в том не сомневался.
        - Это правда, что ты бросалась под поезд?
        - И даже вышла замуж за парня, который меня спас.
        - За обходчика? - Трофим не мог ревновать Таю, не должен был, но сам уловил досаду в собственном голосе. Как это Тая могла выйти за кого-то замуж, тем более за какого-то обходчика?
        - И что в этом предосудительного? - спросила молодая женщина, обращаясь и к Трофиму и, казалось, к себе одновременно.
        - Да нет, ничего, - замялся он.
        - Вот я и вышла замуж за обходчика…
        - И как он там поживает?… - Трофим хотел спросить, как поживает ее муж без ноги, но сам же себя и оборвал. Не о том он думает, не для того пришел к Тае.
        - Уже не поживает, - грустно вздохнула она. - Умер. - С такой травмой люди долго не живут.
        - Давно умер? - Трофима осенило. Обходчик погиб за Таю, но из-за Славы с его идиотской комиссией. Это уже не просто издевательство над девчонкой, это смерть человека. Возможно, у обходчика был брат, который мог отомстить. Или это Тая спрашивает за мужа? Может быть, она безумно его любила.
        - Десять лет весной было.
        - Десять лет, - кивнул Трофим. - Круглая дата?
        - Круглая… - странно посмотрела на него Тая. - А что?
        - Да нет, ничего…
        - Ты меня в чем-то подозреваешь?
        - Да нет…
        - Ты меня в чем-то подозреваешь!
        - Не подозреваю. Просто ищу причину и убийцу. Кто поставил нас в очередь. Кто нас убивает.
        - Ты думаешь, что это как-то связано со мной?
        - Не думаю…
        - А зачем тогда ты пришел? - в лоб спросила Тая.
        - Три варианта на выбор. Наше общее прошлое убивает - раз, проходил мимо, увидел тебя - два, соскучился, захотел увидеть, узнал, где тебя найти, - три.
        Тая помолчала, рассматривая каждый вариант, хотя и без того было понятно, почему Трофим здесь. Хотя и третий вариант не исключался. Глядя на Таю, он понимал, что действительно желал ее увидеть. А ведь на самом деле желал.
        - Я прямо спросила! - с обидой в голосе сказала молодая женщина.
        - И я прямо сказал. Прошлое нас убивает! Меня могут убить прямо сейчас.
        Трофим глянул по сторонам - в поисках подкрадывающегося убийцы, хотел сделать это степенно, с достоинством, но вышло нервно. Его действительно могли убить прямо сейчас, в этой машине.
        - Кто может убить?
        - Я не думаю, что это ты, но что-то, связанное с тобой. С Робиком… Мы подозревали Мишу Бондарева. Глупо подозревали, но он воспринял все серьез, обвинил нас во всех смертных грехах. Робика вспомнил, тебя…
        - И Кислицына сегодня убили?
        - Да, я весь день на ногах, у Миши был, он сказал, как тебя найти. Домашний адрес не дал, не знает… А ты, значит, кандидат исторических наук?
        - Мне всегда нравилась история, - со сдержанной улыбкой, сказала Тая.
        Ей явно польстил этот вопрос. Четвертая стадия дебильности - и вдруг кандидат наук. Может, потому она и мечтала встретить Трофима, чтобы он узнал об ее успехах. И Трофима встретить, и Славу, если, конечно, она не оговорилась. «А я уже и не смотрю, ты или нет»… Возможно, он просто не так понял смысл ее слов.
        - А Станислав Сергеевич нацелил меня на развитие интереса. Научил меня работать над собой…
        - Станислав Сергеевич нацелил, - эхом отозвался Трофим.
        - Да, психиатр.
        - Да, я знаю, у тебя был нервный срыв.
        - Можно сказать и так, - не совсем, но все же согласилась Тая.
        - Я знаю, что ты пережила… Слава недавно сказал, что дети - самые жестокие существа на свете. Я с ним согласен. Но все равно стыдно. Очень стыдно.
        - И ты пришел покаяться, потому что кто-то вас убивает за ваши грехи? - не без сарказма спросила Тая.
        - За наши грехи… Никто не хочет в это верить. Даже Бондарев не очень-то верит. Грехи наши знает, а в месть не верит.
        - В это на самом деле очень сложно поверить.
        - Я сам до сих пор не верю. Однако Слава убит. И я следующий на очереди!
        - Тебе страшно? - немного подумав, спросила Тая.
        - Да, страшно.
        - Ты мечешься, не знаешь, что делать.
        - Не знаю!
        - Думаешь, что я могу тебе чем-то помочь?
        - Ну, может, подсказку дашь.
        - Если бы все было спокойно, если бы вас не убивали, ты бы про меня и не вспомнил.
        - Если честно, я часто тебя вспоминал.
        - Как вы меня унижали, вспоминал? - едко, с неприязнью спросила Тая.
        - Вспоминал. И жалел о том, что не остановил Славу.
        - Уходи! - Тая кивком показала Трофиму на дверь.
        - Ты говорила мне про Станислава Сергеевича, я хотел бы с ним встретиться, поговорить.
        Трофим всего лишь взялся за ручку двери, но открывать ее не торопился.
        - Уходи! - требовала Тая.
        - Может, все-таки дашь адрес?
        - Уходи! Ты мне противен! - Молодая женщина распалилась не на шутку. Глаза ее лихорадочно блестели, как это бывает у психически неуравновешенных людей. А ведь она действительно могла быть не в себе. С ней работал психиатр, он смог мобилизовать ее внутренние силы на достижение важного в жизни результата, научил держать себя в руках, но до конца так и не вылечил. Именно об этом и подумал Трофим, выходя из машины.
        Он достал из кармана свою визитку, положил ее на сиденье.
        - Позвони мне, если вдруг возникнет необходимость.
        - Уходи! Я тебя прошу! - Тая и умоляла и требовала одновременно.
        Трофим ни на секунду не забывал, что его могут убить, но только закрыв за собой дверь, ощутил себя в перекрестье прицела. Та же Тая могла выстрелить ему вслед.
        Крупицын едва не остановился, вспомнив о человеке в старинном плаще. Тая всерьез занимается историей, она много знает, и где взять трость со шпагой, ей известно. Он не остановился, но споткнулся. Восстановил равновесие, оглянулся. Тая сидела в машине и, казалось, смотрела ему вслед. Возможно, она хищно усмехалась, представляя, как всадит ему пулю в глаз. Или вонзит шпагу в сердце. А может, она придумает ему другую смерть. Трофим кивнул. Нет, не могла Тая быть тем самым таинственным убийцей. Но ведь кто-то мстил, кто-то убивал!..
        Он еще раз оглянулся, осмотрелся и за воротами университета. Озирался по сторонам, пока ждал такси, а когда ехал в нем, сердце замирало, как только машина останавливалась на перекрестках. Убийца в карнавальной маске и с пистолетом в руке мог подойти к автомобилю и разрядить в Трофима всю обойму. И тем не менее он отправился не домой, а на объект. Страшно, а работать нужно. Домой он вернулся поздно, злой как черт, уставший как собака. Страх перед смертью слегка притупился, но дверь за собой он закрыл с чувством облегчения, даже шумно выдохнул из себя воздух. И в этот момент в гостиной вспыхнул свет. Трофим встрепенулся, стал открывать дверь, собираясь бежать, но увидел Аллу. В своем старом спортивном костюме черного цвета, то ли заспанная, то ли заплаканная, она с осуждением и даже враждебностью смотрела на Трофима. Как будто он вломился к ней в дом без предупреждения, а не наоборот.
        - Ты что здесь делаешь?
        Трофим настороженно смотрел на бывшую свою жену. Он знал точно, в каких масштабах Слава занимался бизнесом, возможно, у него не среднее, а крупное производство. Что, если Алла решила прибрать это дело к рукам, устроила чертовщину с очередью, заказала Евсюка, Мурата - для отвода глаз, а затем убила и своего мужа. Осталось только совершить четвертое убийство.
        - Вообще-то, это и моя квартира! - встала в позу Алла.
        Трофим усмехнулся, глядя на нее. Даже если Алла и есть тот самый злой гений, то пришла она вовсе не для того, чтобы убивать. А если убивать, то морально.
        - Да пожалуйста! - махнул рукой Трофим.
        Алла не убийца, это у него шарики за ролики заехали, если так дальше пойдет, скоро он будет подозревать свою собственную тень и шарахаться от нее. Нельзя так, нужно брать себя в руки.
        Трофим взял чистое, но неглаженое полотенце, закрылся в ванной, принял душ. А когда вышел, услышал шипение яичницы на сковороде. Алла стояла у плиты, в одной руке деревянная лопатка, в другой мокрая губка. Готовила она, может, и не очень вкусно, но могла управляться на кухне сразу с несколькими делами. Сейчас она и яичницу жарила, и чай кипятила, и посуду мыла. А еще мысленно хоронила своего мужа. Но зачем она здесь? Славу совсем недавно убили, а она уже у Трофима. Решила переобуться в прыжке?
        - Шаром у тебя покати, - сказала она.
        - Это же и твоя квартира, - усмехнулся он.
        - Да, но в магазин должен ходить ты, - парировала Алла.
        Она стояла спиной к Трофиму, волосы собраны на затылке, скреплены черной резинкой. Спортивный костюм слегка великоват, и он легко снимался, Трофим помнил, как подходил к Алле вот здесь, на кухне, обнимал ее сзади, она соглашалась, и начиналось. Он вспомнил, но в душе ничего не шевельнулось. Алла чужой для него человек, это во-первых. А во-вторых, его мыслями завладела другая женщина. Глядя на свою бывшую жену, Трофим отчетливо понимал это.
        Да, Тая прогнала его, но ведь у сказок с хорошим концом иной раз бывает плохое начало. Может, она вовсе и не убийца. Возможно, очередь до него не дойдет, и он останется жив. Возможно… Трофим осадил себя. Глупо мечтать о будущем, когда настоящее может оборваться в любой момент. В квартире небезопасно. Отмычкой дверь не взломать: внутренний засов не позволит, но ее можно взорвать или выбить кувалдой. А у таинственного убийцы, похоже, большие возможности. И шпага у него, и пистолет с глушителем, и, возможно, гранатомет.
        - Я уже был сегодня в магазине… - усмехнулся Трофим.
        Полыхаев подхватил его как ветер соломинку, закрутил, увез, а тележка с продуктами осталась у машины. О ней сейчас можно было только вспоминать.
        - Только вот покупки не донес.
        - Я была там, - кивнула Алла. - Я забрала.
        - Ты забрала? - удивился Трофим.
        - Я подъехала, Славу на носилки уже уложили… - Алла закрыла лицо руками и замерла, забыв и о чайнике и о яичнице.
        Трофим подошел к ней, мягко взял за плечи, собираясь усадить на стул, но Алла вдруг повернулась к нему и ткнулась лбом ему в плечо.
        - Это так ужасно!
        - Не то слово!
        Трофим тоже переживал смерть Славы, боялся за себя, но и о яичнице не забывал. Переставил сковороду с раскаленной конфорки на холодную. Он не желал оставаться без ужина, потому что очень хотел есть. Возможно, и Алла не очень-то убивалась по Славе, если не забыла о продуктах в тележке.
        - Этот ублюдок выстрелил ему в глаз!
        Алла отшатнулась от Трофима и посмотрела на него широко распахнутыми глазами.
        - Я в это время был в магазине, - на всякий случай сказал он.
        - Да, мне говорили, - кивнула, успокаиваясь, она.
        - Поверь, я бы не стал убивать Славу. Во всяком случае, из-за тебя, - усмехнулся Трофим, снова вспомнив Таю. Он скорее бы убил Славу из-за нее.
        - Не стал бы? - Алла возмущенно захлопала глазами.
        Трофим не удержался от искушения сравнить ее с Таей. Алла и училась в школе хорошо, и не обижали ее там, а умной не стала. В то время как Тая кандидат наук, может, и докторская диссертация готова к защите. И красивая она… И душой красивая, и телом…
        - А у нас с тобой был какой-то уговор? Я убиваю Славу, и ты возвращаешься ко мне.
        - Ты бы мог ему просто отомстить.
        Трофим вспомнил, как Алла бросила трубку, не желая слушать его. Тогда Слава был еще жив, она могла обходиться и без Трофима. А сейчас ей вдруг захотелось снова завладеть душой бывшего мужа, очевидно. Чтобы подтвердить завышенную самооценку.
        - Ему отомстил кто-то другой.
        - Кто?
        - Этот человек очень опасен. Он хорошо вооружен. И еще лучше мотивирован. Он не остановится… Пока не убьет меня. - Последнюю фразу Трофим выжал из себя через силу.
        - Ты это серьезно?
        - А Славу убили несерьезно?… Или ты все-таки на меня думаешь? Сколько лет мы прожили вместе, а ты меня так и не узнала. Не могу я убить человека!
        Возможно, Алла пришла к нему «не переобуваться». Может быть, она хотела получить доказательства, что он убийца. Разговорить Трофима, выпытать правду, чтобы затем сдать его тому же Полыхаеву… Эти и другие им подобные мысли говорили о паранойе, Трофим это понимал, но ничего не мог с собой поделать. Если уж он Таю мог заподозрить в преступлениях, то Аллу и подавно. А настоящий убийца тем временем, оставаясь в тени, спокойно подкрадывается к нему.
        - Нет, - растерянно качнула головой Алла.
        - И ты напрасно ко мне пришла. Стрелять будут в меня, а задеть могут и тебя.
        - И меня, - задумалась Алла.
        - Убьют нас. И дело закроют… - усмехнулся Трофим. - Если мы сейчас вместе, значит, и раньше встречались. Значит, любовники. Значит, и Славу сговорились убить…
        - А нас могут убить?
        - Ты на машине?
        - Э-э, да…
        - Дороги сейчас свободные. Извини, что не могу тебя проводить. Прежде всего это опасно для тебя. - Трофим говорил правду, но при этом хитрил, потому что не хотел видеть эту женщину в своем доме. Потому что искал повод избавиться от нее.
        - Ты меня выгоняешь? - Алла, казалось, вот-вот расплачется от обиды.
        - Я всего лишь беспокоюсь о твоей безопасности.
        - У меня сегодня убили мужа! Мне страшно! А ты меня выгоняешь?! - Из ее глаз все-таки хлынули слезы.
        Но у Трофима почему-то не возникло потребности жалеть Аллу.
        - Спать ляжешь в спальне. Закроешься изнутри. Если что, спрячешься под кроватью.
        - Ты это серьезно?
        - Или уезжай, или спать ложись… Будешь? - Трофим снял с плиты сковороду.
        - Ну да, я думала, мы поужинаем.
        Она нерешительно забрала у него сковороду, полезла в шкаф за тарелками. Трофим открыл холодильник, он был пустой, но полочку в дверце занимали три знакомые бутылки виски.
        - Значит, забрала ты покупки, - не без усмешки сказал.
        - Ну как забрала, в багажник положили… А Славу увезли! - Голос у Аллы дрогнул.
        Но Трофима это почему-то не тронуло. Возможно, менты взяли ее тепленькой, настроили против Трофима, поставили задачу - напоить его и развязать язык. Но, может, она сама решила напиться с бывшим мужем и снять стресс. А там будь как будет… Все возможно. Но пить Трофим не станет. И сейчас же отправится спать вполглаза. И за Аллой будет посматривать, и к обстановке на лестничной площадке прислушиваться. И топорик для мяса под руку возьмет. Нельзя сейчас пить, убийца не должен застать его врасплох.
        ГЛАВА 9
        В подъезде спокойно, во дворе тоже ничего подозрительного, никто не спешит к Трофиму, вынимая из-под куртки нож или пистолет, и таксист не вызывает подозрений. Но ситуация могла измениться в любой момент, поэтому он поспешил сесть в машину. Во время движения спокойнее.
        Трофим мрачно усмехнулся. Страшно ехать на работу, дома спокойнее, но ему хоть к черту на рога, лишь бы не быть рядом с Аллой. Но она и не собирается уезжать. И в спальне обосновалась, как в своей собственной. Страшно ей, видите ли, одной в большом доме, вдруг там будет ходить по лестнице и скрипеть призрак Славы. Его призрак мог нагрянуть к Алле и на старый адрес, но это ее не пугало. Она же не собиралась спать с Трофимом. Как будто он напрашивался к ней в постель.
        В кармане зазвонил телефон - или по работе кто звонит, или Алла. Она же разрешила ему взять свою машину, а Трофим уехал на такси, вот и решила возмутиться. Или это звонит убийца, хочет напомнить, что остался последний в очереди? Но звонила Тая, он узнал ее голос - глубокий, звучный, приятный для слуха. И тон вполне миролюбивый.
        - Трофим?
        - Ты много думала, решила позвонить, - не без сарказма, но вовсе не воинственно сказал он.
        - Откуда ты знаешь, что я много думала? - спросила она.
        - Я не знаю, я надеюсь. Вдруг ты всю ночь не спала, думая обо мне.
        - Так, погоди, ты что, заигрываешь со мной?
        - Мягко говоря.
        - Мягко говоря? - И снова Тае понадобилось время, чтобы осмыслить услышанное. Все-таки она не совсем избавилась от своего тугодумия. Впрочем, Трофим далек был от мысли смеяться над ней.
        - Может, встретимся, поговорим глаза в глаза, я тебе столько всего наговорю.
        - Ты меня пугаешь? Или просто шокируешь?
        - Шок - это агрессия, а агрессия - это завоевание. Что, если я действительно хочу тебя завоевать? - Трофим раздухарился так, что даже забыл об опасности, которая угрожала ему. И со стороны Таи опасность угрожала, и еще неизвестно от кого.
        - И разрушить?
        - Разрушают в мировой истории. А в личных историях к завоеванным женщинам относятся очень даже бережно. А иногда даже нежно.
        - Не знала, что ты такой трепач, - развеселилась Тая и тут же поспешила оправдаться: - В хорошем, разумеется, смысле. Я вот о чем хочу с тобой поговорить. Вчера ты спрашивал меня о профессоре Шевелеве. Станиславе Сергеевиче.
        - Не знал, что он профессор.
        - И очень уважаемый человек. Так ты хочешь с ним встретиться?
        - Если честно, с тобой я хочу встретиться больше.
        - Этого я тебе не обещаю…
        - Почему не обещаешь? Ты разве замужем?
        - Нет.
        - Так в чем же дело?
        - Так, все! - с показной строгостью отсекла Тая.
        - Давай мы встретимся и поговорим о твоем профессоре, - предложил Трофим.
        Возможно, сегодня последний день в его жизни, а он как дурак едет на работу. Сдача объекта у него, и что? Начальство будет только завтра, которое, возможно, для него уже никогда не наступит. Жить нужно сегодняшним днем.
        - Почему это о моем?
        - Если ты его знаешь, значит, он твой. Так обычно говорят, - пожал плечами Трофим.
        Возможно, Тая уже настраивалась на встречу или даже на будущее с ним, а он взял и намекнул на ее возможную интимную связь с профессором, вот она и поспешила заверить, что это не так. А чем еще Трофим мог объяснить странный ее вопрос, как не заботой о безупречности своей репутации…
        А может, интимная связь все-таки была? Но ведь это личное дело свободной женщины.
        - Да, говорят… Тем более что Шевелев действительно мой профессор. Мы до сих пор поддерживаем с ним отношения…
        - Психологическое благополучие так же важно, как и материальное.
        - Да, да, психологическое. - Тая, казалось, с радостью приняла подсказку. - Мне до сих пор нужен психиатр. Станислав Сергеевич всегда рад помочь. Как психиатр.
        - Старым знакомым или новым клиентам?
        - Старым знакомым. А чтобы стать его клиентом, ты должен записаться на прием в институт Сербского. Или попасть в Кащенко, - усмехнулась Тая.
        - Да, я как раз туда еду. Если не убьют, буду там. Дня через два-три.
        - Ты же в Москве, почему так долго? - не поняла Тая.
        - Меня могут убить в любой момент, эта мысль сводит с ума. - Трофим приложил руку ко рту, чтобы таксист не слышал его. - Думаю, дня через два, через три сойду окончательно.
        - Ты в этом смысле?
        - Может, у меня уже паранойя? Может, мне уже пора назначать лечение?
        - Ты это серьезно?
        - А зачем, по-твоему, мне нужен твой профессор?
        - Ну, если тебе действительно так страшно…
        - Страшно!
        Трофим действительно не отказался бы от консультации психиатра, вдруг профессор сможет пролить бальзам на душу и успокоить. Но вместе с тем он хотел получить информацию о пациентах Шевелева, может, кто-то из них вынашивал мысль расправиться со своими обидчиками. Возможно, Робик. Или все-таки Бондарев? Может быть, сам Шевелев потакал этому безумному желанию
        - в медицинских, разумеется, целях. Яд в разумных количествах лечит, а не убивает. Но с ядом же можно и переборщить. И если Шевелев перемудрил в этом своем воспитании ненависти, он должен признаться в своей ошибке, чтобы не прослыть соучастником убийства…
        - И тебя действительно могут убить?
        - Мне страшно.
        - Ну хорошо, я позвоню профессору, может, он примет тебя? Но не сегодня…
        - Завтра меня может и не быть.
        - Где ты сейчас?
        - В такси. Тупо кружу по городу, чтобы никто не знал, где я.
        - А где ты? - думая о чем-то важном, тихо спросила Тая.
        - Сам не знаю.
        - Ну, можешь приехать ко мне… Домой, - очень неуверенно сказала она.
        - Давай адрес! - Трофим не хотел оставлять ей выбора.
        О том, что Тая заманивает его в ловушку, он подумал уже по пути к ней. Но назад не повернул. Если уж умирать, то с музыкой… Ему действительно хотелось погрузиться в омут с головой.
        Тая жила на Кутузовском проспекте, в новом элитном доме. Нужен был пропуск, чтобы попасть в охраняемый двор, пройти через консьержку, но Тая облегчила ему эту задачу. Она встретила его у въезда во двор, с помощью пульта открыла шлагбаум, пропуская машину. Сама в такси к Трофиму садиться не стала: ее подъезд находился совсем рядом. Пока он расплачивался с таксистом, она подошла к машине неспешным шагом. И с явным сомнением на лице. Может, ей и не стоило приглашать Трофима к себе?
        Тая выглядела так же хорошо и строго, как и вчера. Все тот же спокойный, в меру макияж, все та же прическа, костюм другой, но тоже строгий и тех же серых тонов. Очки отсутствовали, вместо них - синие линзы. Или это у нее просто такие красивые глаза?…
        Трофим настроился на решительный штурм. Настоящий мужчина прыгает в воду с обрыва вниз головой, с этой мыслью он и подходил к Тае. Может, она это почувствовала, потому и подалась к нему.
        Едва уловимо, но все-таки притянулась, как маленькая планета к большой. Она ждала пусть и дружеского поцелуя, но Трофим не оправдал ее надежд. Молодая женщина глянула на него разочарованно и даже поджала губы, но тут же улыбнулась. Все ведь только начинается, могла подумать она.
        Трофим поцеловал ее в лифте. И сразу в губы. Улыбнулся ей в глаза, уловил встречное желание и припал своими губами к ее губами.
        В себя Тая пришла, когда лифт остановился. Оттолкнулась и, возмущенная, красная как рак, посмотрела на него.
        - Ты точно псих!
        Из лифта она выходила, вытянув руку, тем самым отгораживаясь от него и предлагая убраться с глаз долой. Трофим должен был спуститься вниз без нее, он даже кивнул, соглашаясь исчезнуть. И Тая испугалась.
        - Идем?
        Конечно же, мысленно он уже нес ее на руках. В постель. И она не сопротивлялась.
        Тая открыла дверь, и они оказались в большом холле на две квартиры. Она поспешила к своей двери, как будто убегала от него. Вдруг он снова поцелует ее, а соседи это увидят. И он действительно поцеловал Таю, но уже в ее квартире, в просторной прихожей. Тая сама притянулась к нему, но как будто для того, чтобы посильней оттолкнуться от его груди. Она даже предприняла попытку вырваться из объятий Трофима, но не смогла справиться с силой притяжения.
        Они стали погружаться на самое дно головокружительного омута, оказались перед кроватью и, избавившись от стесняющих одежд, мягко упали в нее. Трофим медленно сгорал в лучах ее нестерпимо жаркого обаяния. Тело у Таи упругое, кожа нежная, ласкать ее одно удовольствие. Тая безмолвно шевелила губами, извиваясь под ним, звала Трофима к себе на языке тела, а когда он вошел, крепко прижалась к нему…
        Когда все закончилось, когда больше не осталось сил, он откинулся на кровати, учащенно дыша, как рыба, выброшенная на берег.
        - Теперь можно и умереть. - У него возникло чувство, что большего успеха в жизни, чем взятие этой крепости, ему не достичь.
        - Здесь безопасно, - прошептала Тая, мягко положив руку ему на грудь.
        - Ты в этом уверена? - пробормотал он, не чувствуя ни сил, ни желания бояться возможного убийцы.
        - Тогда и мне страшно, - также тихо сказала она.
        - Умереть?
        - И умереть… - пожала она плечами. - И начинать жить… Ты, конечно, уйдешь. Но чувство останется. Чувство, будто я ожила… Нет, я и без тебя жила, - немного подумав, сказала Тая. - Но такое чувство все равно есть…
        - А куда я уйду? И почему конечно? - насторожился Трофим. Слава вчера ушел. «Он нас оставил, покинул, мы его потеряли!» - говорят в таких случаях. Может, именно это и имела в виду Тая?
        - У тебя своя жизнь.
        - Какая жизнь?
        - Просто ты почувствовал во мне слабость… Нет, я тебя не осуждаю.
        - Какая жизнь? - повторил Трофим.
        - Жена, дети… Я все понимаю. И даже не думаю…
        - Миша Бондарев тебе ничего не говорил?
        - А почему он должен мне что-то говорить? - удивилась Тая.
        - Вы же как-то связаны. Он знает, где ты работаешь.
        - Как мы с ним связаны?
        - Не знаю, через вашего профессора, он же до сих пор консультирует вас.
        - Миша давно уже не посещает Шевелева. Да, когда-то Станислав Сергеевич работал с ним, но это было очень-очень давно…
        - А Робик Аврамов?
        - Робик… - вздохнула Тая.
        - Что не так?
        - Робик совсем плохой. Станислав Сергеевич его не просто консультирует, он его лечит.
        - Миша сказал, что Робик работает страховым агентом.
        В период ремиссии. А период обострения он проводит в частной психиатрической… Не хочу об этом говорить! - отрезала Тая.
        - А ремиссия у него когда? - озадачился Трофим.
        - А ведь это вы его до психушки довели! - Тая отодвинулась от него.
        - Робик с Муратом учился, они там вдвоем со Славиком его мучили, - пожал плечами Трофим. Дима Евсюков так же не принимал особого участия в травле Робика, так же, как и Трофим, наблюдал за происходящим со стороны и не вмешивался.
        - Все вы - одна компания! - Тая отгородилась от него подушкой, но выгонять из кровати не торопилась, и сама не вставала, даже не порывалась одеться или хотя бы укрыться.
        - Да нет, я Робика не трогал, - качнул головой Трофим. - С тобой - другое дело.
        - Со мной другое дело? - Тая приподнялась на локте, заранее с осуждением глядя на него.
        - Знаешь, почему Слава к тебе прицепился? Потому что ты нравилась мне.
        - Я нравилась тебе? - Тая удивленно повела бровью.
        - Странно, Слава это заметил, а ты нет!
        - Я заметила тебя в этой идиотский медкомиссии, которую он устроил. Ты даже не представляешь, как я тебя ненавидела!..
        - Слава унижал не только тебя, он унижал и меня. Думаешь, это прекратилось после школы? Нет! В прошлом году Слава увел у меня жену, только для того, чтобы сделать мне больно.
        - Слава увел у тебя жену?! - Тая, казалось, разом забыла обо всех обидах. Она с трудом сдерживала наползающую на губы улыбку. Трофим это видел, но думал о другом. Тая действительно ничего не знала о его семейном положении, во всяком случае, ее удивление казалось искренним, и непрошеная радость тоже.
        - Алла думает, что это я отомстил ему за это. Но я его точно не убивал.
        - Твою жену зовут Алла?
        - Бывшую жену…
        - Но Славы больше нет.
        - И что, Алла должна ко мне вернуться?… Ты бы простила предательство?
        - Но я же тебя простила, - кивнула Тая.
        - Ну да, я тебя предал, - не мог не согласиться Трофим. Тая всего лишь нравилась ему, но сейчас он думал о ней так, как будто любил ее тогда, в школе.
        - И я тебя простила.
        - Может, потому что я очень хорошо просил прощения? - Трофим вдруг вскочил и уложил Таю на лопатки.
        - Что ты со мной делаешь? - Она смотрела на него с восторгом и тревогой одновременно.
        - Пока только собираюсь! - нависая над ней, улыбнулся Трофим.
        Он действительно готов был повторить произошедшее с ними прямо сейчас. Еще чуть-чуть, и он окончательно созреет для повторного штурма.
        - Мне так хорошо было без тебя. Жила себе спокойно… Зачем ты появился?
        - Не было бы, как говорится, счастья… Кто-то мне мстит, кто-то собирается меня убить.
        - Я здесь при чем?
        - Ты же меня ненавидела. И меня, и Славу… Только не подумай, что я тебя в чем-то обвиняю. Нет! Просто мне нужно разобраться, разложить все по полочкам. И ты ненавидела меня, и Миша Бондарев собирался нас всех убить, и первым - Славу. Все было. Шевелев нацелил Мишу на силу, а тебя на ум. Ты окончила университет, защитила диссертацию…
        - Нацелил на ум? Да, на ум… - кивнула Тая. - И я нацелилась. Из ненависти к тебе. И доказала, что вовсе не отсталая, как ты думал. Тебе доказала!..
        - А Робик что кому доказывал? Ты сказала, что период обострения он проводит в частной психиатрической клинике. Почему в частной?
        - Там более комфортные условия, более демократичный персонал.
        - Но это дорогое удовольствие.
        - Ольга Романовна может это себе позволить. Бизнес у нее свой, вывоз мусора, вывоз снега.
        - Это прибыльный бизнес, особенно если есть подключение к муниципальному бюджету.
        - Подробностей я не знаю, но в деньгах Робик не нуждается.
        - Ему бы здоровья.
        - Знаешь, почему он страховым агентом работает? Ему самому страшно жить, он хочет внушить этот страх людям. Я с ним как-то общалась, он уговаривал меня застраховать свою жизнь. Страховой полис предлагал, который не имел никакой юридической силы. Сам себе страховую компанию придумал, сам же и страхует. Это болезнь, Робик болен!
        - Я тоже заболел. Тобой. - Трофим не просто говорил, он выражал уверенность.
        - Я серьезно! - Тая попыталась вырваться, но Трофим не хотел выпускать ее из своих объятия. Да и она не очень-то рвалась.
        - Я тоже… Я хочу болеть тобой и дальше. И завтра, и послезавтра. Но меня могут убить уже сегодня.
        - Почему ты думаешь, что это кто-то из нас? Я, Миша, Робик…
        - А Робик может? Деньги у него, как ты говоришь, есть.
        - Ну, деньги, - задумалась Тая.
        - Ты видела страховой полис, который он предлагал?
        - Да, обычный стандартный бланк… - пожала плечами молодая женщина.
        - Защитный знак, водяные знаки?
        - Да…
        - Своя собственная страховая компания?
        - Вашстрах… - задумалась Тая. - Да, Вашстрах, слитно…
        - Странное название. Может, и компания такая существует.
        - Может, и существует, но точно в единственном лице.
        - Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы вены не резало, - вслух подумал Трофим.
        Слава говорил, что мама Робика подходила к нему, требовала оставить сына в покое. Она же и по врачам Робика таскала, понятно почему. Заботливая мама, не бросает больного сына, носится с ним как с маленьким. И капризы его оплачивает. Захотел Робик свою страховую компанию, запросто. Захотел своих старых обидчиков убить, на тебе, сынок, пистолет… А еще мама могла и киллера нанять. Киллера с оригинальной манерой исполнения приговора. Этот спец и очередь организовал, и три убийства уже совершил. Мама довольна. Но не совсем. Четвертая жертва все еще жива…
        - По-твоему, это смешно? - Тая толкнула Трофима в грудь с неожиданной для нее силой. Столкнула его с себя, поднялась с кровати, открыла шкаф, сняла с плечиков шелковый халат.
        Спальня у нее роскошная, дизайнерская отделка, стильная мебель, ничего лишнего, никаких вычурностей, но смотрится очень дорого. А квартира у нее как минимум трехкомнатная. Откуда все это? Отец купил? Он еще в конце девяностых мебелью торговал, может, на этом поднялся? Или на чем-то другом, если с умом торговал. А ведь поднялся тогда, в конце девяностых. Таю не хотели переводить в десятый класс, а отец подъехал, как говорится в таких случаях, все порешал. И нормально все было, пока Слава не положил на Таю глаз…
        - Вы меня под поезд бросили! - запахивая халат, выплеснула свою обиду Тая.
        Трофим кивнул, соглашаясь. Он действительно очень виноват перед Таей, нет бы молчать в тряпочку, так он еще и в постель к ней забрался. Могла бы и сволочью его назвать, он бы не обиделся.
        - Я умереть хотела!.. - Из ее глаз хлынули слезы.
        Трофим подошел к ней, обнял.
        - Я перед тобой очень виноват. И если меня вдруг убьют, так мне и надо.
        - Пусть убьют! - Тая оттолкнула его и вышла из комнаты, кивком, на ходу, показав на его брюки, переброшенные через спинку стула.
        Она хотела, чтобы Трофим оделся и ушел.
        И он оделся, собрался уходить. Тая нагнала его у двери, обняла сзади, заставляя остановиться.
        - Ну все, все…
        - Еще не все! - разворачиваясь к ней, невесело улыбнулся он. - Но уже скоро. Надо поспешить!
        И снова страсть закрутила их в карусель и швырнула на кровать. Они снова занимались сексом, от которого долго шла кругом голова.
        - Не было бы счастья, говоришь?… - пробормотала Тая, глядя в потолок.
        - Я ведь часто о тебе думал. Правда! Трофим склонился над молодой женщиной.
        - Как о дурочке? - хмыкнула она.
        - Нет! - Он нежно поцеловал ее в щечку.
        - А я и есть дурочка… - потягиваясь, сказала Тая. - Счастливая дурочка… Ты уйдешь, а я все равно счастливая…
        - Уйти я могу только на тот свет.
        - Я тебя не пущу! - хихикнула Тая, притягивая Трофима к себе.
        - Представляю, как Ольга Романовна нас ненавидит. - Он обнял молодую женщину.
        - Очень может быть, - не стала отрицать Тая.
        - Как думаешь, она могла отомстить? - спросил Трофим.
        Тая вдруг оттолкнула его и посмотрела в глаза.
        - А почему Ольга Романовна? Почему не Робик?
        - Сам лично? - Трофим заинтригованно смотрел на нее.
        - Он ведь предлагал мне руку и сердце.
        - Ты не говорила.
        - Я много чего тебе не говорила.
        - Как замуж вышла, говорила.
        - Замуж… Как только Саша умер, так Робик и появился. Мы с ним раньше и не общались, а тут вдруг…
        - Саша твой муж?
        - Ну, если я за Сашу могла выйти, то почему за Робика нет, - глядя куда-то мимо Трофима, сказала Тая. - Может, он так и подумал.
        - Кто он?
        - Кто, кто… Робик и подумал.
        - Ну да.
        - Я ведь и не собиралась замуж за Сашу, но Станислав Сергеевич настоял, - вспоминала Тая.
        - Даже так?
        - Чем больше трудностей на пути к цели, тем лучше. Я должна была и учиться, и заботиться о больном муже… А ведь знаешь, Саша действительно очень помог мне. Робик не смог выбраться из ямы, в которую вы его столкнули, а я смогла… Это ведь действительно была яма… Если ты думаешь, что это всего лишь ваши детские шалости… Может, и детские, может, и шалости, но мне было очень плохо.
        - Прости!
        - И Робик простит. Но только тебя. Славу - нет!.. Он ведь собирался убить Кислицына. И за меня, сказал, отомстит, и за себя…
        - Когда это было?
        - Я же говорю, когда Саша… Робик ко мне сватался… Возможно, он всего лишь хотел произвести впечатление…
        - Мне нужно знать точно. Именно поэтому мне нужно поговорить с вашим профессором. Он должен знать настроение своих пациентов.
        - Пациентов, - кивнула Тая. - Робик действительно его пациент. Но именно поэтому Станислав Сергеевич тебе ничего не скажет. И мне тоже. Знаешь, что такое тайна исповеди, так вот, для Шевелева общение с пациентами настолько же важное и ответственное дело. Я это точно знаю. Он очень щепетильный в этих отношениях человек…
        - Даже если дело касается убийства?
        - Но ты же даже не полицейский.
        - А если я сам пациент? Вот лежу сейчас и схожу с ума от страха… Может, мне никто и не угрожает. Может, я все выдумал? Может, у меня паранойя, мания преследования?
        Тая ничего не сказала, но потянулась за телефоном и набрала номер Станислава Сергеевича.
        ГЛАВА 10
        Кабинет просторный, потолки высокие, воздуха много, но все равно душно. А вентилятора нет, сплит-системы тем более, впрочем, хозяина кабинета это ничуть не беспокоило. Станислав Сергеевич не имел проблем с лишним весом, поджарый, глаза чистые, цвет лица здоровый, лоб сухой, никаких признаков пота. Но ведь и Трофим не страдал ожирением, а ему жарко, лицо уже мокрое. Или духота ему всего лишь мерещится? Волнуется он: столько уже рассказать пришлось - о ситуации, о своем положении в сложной обстановке. Возможно, в кабинете у профессора прохладно. Обстановка здесь вполне современная, мебель не из дешевых, и ремонт приличный - имейся нужда в сплите, систему бы установили.
        - Значит, вы думаете, что ваших друзей убило прошлое? - выслушав Трофима, спросил Шевелев.
        Пятьдесят четыре года мужчине, вроде бы и хорошо выглядел для своих лет, ну волосы седые, ну глубокая морщина на лбу, но в целом вид здоровый, холеный. А вот глаза уже как у старца, и мудрость в них, и усталость от прожитых лет.
        - Я и сам в это не очень верю…
        - Верите. Я вижу, что верите.
        Шевелев смотрел на Трофима внимательно, но без напряжения. Он не видел в нем пациента, нуждающегося в его помощи.
        - И мне страшно, - на всякий случай сказал Трофим.
        - Вам страшно, - кивнул профессор. - Но вы все же надеетесь, что убийство ваших товарищей - всего лишь череда нелепых случайностей или результат наложенного на вас заклятия.
        - Заклятия?
        - Слова имеют силу. Кто-то позвонил вам, сказал, что вы умрете, злое пророчество стало сбываться…
        - Слова имеют силу, - решил согласиться Трофим.
        - Но сила эта не астральная, не трансцендентная, как вы сейчас думаете.
        Сила эта - величина физическая, хотя и не поддается измерению. Сила эта убивает. Эта сила едва не убила Таисию Козьмину, эта сила могла стать причиной смерти Роберта Аврамова. Я говорю о людях, которых вы знаете, но не говорю, что причиной гибели этих людей могли стать вы. К сожалению, даже современная жизнь подчинена законам природы, естественный отбор никто не отменял, сильные всегда будут уничтожать слабых…
        - Мы не уничтожали.
        - Уничтожали. На подсознательном уровне, подчиняющемся законам природы. Не было бы вас, был бы кто-то другой… А может, и не было бы, если бы Роберту повезло. Однако ему не повезло. Тае тоже. Однако в любом случае я рассматриваю вашу компанию как перманентный и бездушный источник опасности… Но компания-то была. И я знаю, как вы унижали Аврамова, как издевались над Таей… Если я не ошибаюсь, среди ваших жертв был и Михаил Бондарев. - Шевелев смотрел на Трофима спокойно, но неприязненно.
        - Да, был. И вы научили его работать над собой.
        - И его научил, и Таисию. Они справились со своими фобиями, добились определенных успехов в жизни. А вот Роберт, к сожалению, сломался… Но я уверен, что мстить он вам не станет, - едва заметно качнул головой профессор. - Вы же это хотели услышать?
        - Но кто-то же нам мстит. Уже отомстил… В нашей очереди остался только я.
        - Не знаю, утешит это вас или нет… У меня богатая практика, за тридцать лет работы через мои руки прошло столько сломанных судеб, но ни один мой подопечный не убил своего обидчика.
        - Вы учили мстить их по-другому.
        - Я учил мстить? - удивился Шевелев.
        - Таисия стала кандидатом наук, Бондарев стал уверенным в себе мужчиной.
        - Жажда мести - сильный стимул для развития личности. Сильный, но настолько же опасный. Нет, я никого не учил мстить… Но в чем-то вы, пожалуй, правы.
        - Я уверен, что вы учили контролировать силу ненависти. Но, возможно, Бондарев не смог справиться с ней. Или Аврамов.
        - В Бондареве я уверен… - Шевелев задумался, значит, он сомневался в Робике.
        - А в Аврамове?
        - В Аврамове… Как погиб первый ваш товарищ? - из глубины раздумий спросил профессор.
        - Его отравили.
        - Как?
        - Не знаю… Экспертиза молчит, и я не могу ничего сказать.
        - Как погиб второй ваш друг?
        - Его закололи, клинком из трости. Убийца был в старинном плаще и карнавальной маске.
        - И где он его убил?
        - На кладбище, когда хоронили Диму Евсюкова. Илья Муратов подумал, что это призрак, пошел за ним… Это был не призрак!
        - Гм. Кладбище, старинный плащ, карнавальная маска, трость. А третий ваш товарищ как погиб?
        - Его застрелили, в машине, возле магазина.
        - Из старинного пистолета?
        - Да нет, из современного. Возможно, с глушителем.
        - Убийца был в плаще.
        - Убийцу никто не видел.
        - Странно. Если стреляли возле магазина, должны были видеть, - пожал плечами Шевелев.
        - Значит, работал профессионал.
        - Тогда это точно не Аврамов!.. Он, конечно, мог взяться за оружие, но он не профессионал.
        - А Бондарев?
        - Извините, больше я ничего не могу вам сказать. - Профессор выразительно глянул на письменный прибор с часами.
        - А как же мой страх? - возмутился Трофим, решив, что его выставляют за дверь.
        - Перед смертью? - сухо или даже бездушно глянул на него профессор.
        - Перед смертью!
        - Я не уверен, что вас преследуют из прошлого. Но вы-то осознаете свою вину, вы знаете, что вас может убить кто-то из тех, кого вы когда-то обидели. Значит, ваш страх не беспочвенный. А страх, вызванный естественным ходом событий, психическим отклонением не считается. У вас всего лишь фобия, но никак не паранойя, вам нужно к психологу, а не ко мне.
        - А если этот естественный ход событий вызван поведением ваших пациентов?
        - Я обязательно займусь этим вопросом, и с Аврамовым постараюсь поговорить, и с Бондаревым… И со всеми, кого вы обидели. Но свои выводы я изложу представителю закона, если будет сделан соответствующий запрос.
        - А почему не мне?
        - Я еще раз отмечу, что не имею к вам никаких претензий как доктор. Но как человек… - Шевелев поднялся, взглядом показывая на дверь. Как человек, он относился к Трофиму очень плохо, и это мягко говоря.
        - Значит, ничем не можете мне помочь? - спросил Крупицын, поднимаясь со своего места.
        - Помочь вам может полиция. Если следователю понадобится моя консультация, я охотно поделюсь своими соображениями. Обращайтесь в полицию!
        - Полиция уже работает!
        - Я буду рад, если правосудие восторжествует. - Шевелев продолжал смотреть на дверь, указывая Трофиму дорогу.
        - Даже если убийцей окажется ваш пациент?
        - Я буду рад принять его на принудительное лечение.
        - А ведь вы могли бы его остановить.
        - Я его остановлю. Но без вас. Всего доброго!
        Трофим поднял руки. Он капитулировал перед профессором, но не перед судьбой. Найдет он убийцу или нет, он не знает, но за свою жизнь будет сражаться до последнего.
        Тая ждала его в коридоре. Красивая, стильная, совершенно не похожая на сумасшедшую. Но у профессора она тем не менее побывала, до того как с ним встретился Трофим. Зашла к нему в кабинет, договорилась о консультации, минут через десять вышла. Трофим видел взгляд, которым Шевелев провожал Таю. Видел теплую улыбку, но не более того. Тая как женщина его ничуть не интересовала. Он, казалось, воспринимал ее как приятную в общении пациентку, к которой привязался всей душой, но не телом.
        - Ну что? - спросила Тая, взяв Трофима за руку.
        - Он правда помог тебе найти себя в жизни? - успокаиваясь, спросил он.
        - Очень помог!
        - Тогда не могу сказать о нем ничего плохого, - вздохнул Крупицын. Действительно, как должен был разговаривать с ним доктор о том, к чему привели его жестокие эксперименты над людьми? И не важно, что заводилой был Слава: Трофим не останавливал его, значит, он такой же соучастник.
        - Узнал что-нибудь?
        - И все равно спасибо!
        Трофим оглянулся по сторонам, вспомнив, наконец, что ему угрожает встреча с убийцей. Вроде бы ничего подозрительного, посетители сидят в ожидании приема, врач в белом халате выходит из дальнего кабинета, взглядом уткнувшись в мобильник. И никому до него нет дела, в том числе и Шевелеву. Только Тае он и нужен. Что, конечно, радует. И будет радовать, пока не убьют.
        - А страх перед смертью?
        - Когда убьют, заходите, будем выяснять, фобия это или паранойя. Если паранойя, назначим лечение, говорят, мертвым хорошо помогают припарки.
        - Шевелев не мог этого сказать, - улыбнулась Тая, давая понять, что оценила шутку.
        - Про припарки не говорил, а то, что фобия у меня, так это к психологу, не к нему.
        - Давай к психологу! - Молодая женщина подтолкнула его к выходу.
        - Соловья баснями не кормят. А что еще в меню у психологов и прочих психоаналитиков?
        - Тогда поехали ко мне, закажем обед…
        - И его доставит киллер, - невесело пошутил Трофим.
        Они уже вышли во двор, Тая взяла курс на свою машину.
        - Тогда я сама что-нибудь приготовлю. - Она держала его под руку, как будто он мог улететь, испариться.
        Они подошли к машине, Тая вынула из сумочки ключи. Повернув голову, глянула назад, на окна здания, и улыбнулась. Возможно, Шевелеву, которого там увидела. Трофим оглядываться не стал. Профессор, конечно, во многом прав, более того, он имел полное право подвергнуть Трофима обструкции, но видеть его не хотелось. И говорить о нем тоже. И все же с Шевелевым он встретился не зря. Засомневался профессор в одном своем пациенте, Трофиму ничего не сказал, но ведь озадачился. Видимо, Аврамов вовсе не так прост, каким кажется.
        Они сели в машину, Трофим беспокойно глянул по сторонам, а Тая с тревогой посмотрела на него самого. Может, он на самом деле сходит с ума?
        - Значит, Робик свататься к тебе приходил? - спросил Трофим, заставляя себя успокоиться. - Когда это было?
        - Я же говорю, как только Саша умер.
        - И страховой полис приносил?
        - Нет, страховой полис приносил чуть позже.
        - А сейчас он их разносит?
        - Не знаю, мы давно с ним не виделись.
        - А телефон его есть?
        - Зачем?
        - Пусть он принесет полис на дом. Можно ко мне, - задумчиво сказал Трофим.
        Если Алла не дура, она поймет, что ей не место в его доме, но когда она отличалась умом? Не хотелось возвращаться к себе, пока она там, однако будет ли удобно пригласить Робика к Тае? Она и без того видит в Трофиме хама, который, считай, без спросу залез к ней в постель. Она-то, конечно, не против… Но именно поэтому он к ней и влез, нагло, нахрапом.
        - Если к тебе, ты сам должен ему позвонить.
        - А если позвонишь ты?
        - Хочешь с ним поговорить?
        - Да возникло такое желание. Пообщаться, посмотреть ему в глаза.
        - Ну хорошо.
        Тая связалась с Робиком через блютус, Трофим по громкой связи услышал его голос.
        - Таисия! Не могу поверить своим глазам! - Голос звучал вполне адекватно и жизнерадостно.
        - Здравствуй, Роберт, - улыбнулась Тая.
        - Теперь вот не верю своим ушам!..
        - Как ты, работаешь?
        - В поте лица!
        - Слышал, Дима Евсюков умер! - глянув на Трофима, сказала Тая. Она всем видом давала понять, что включается в игру на его стороне.
        - Говорят, аллергическая реакция. - Робик понизил тон, чтобы его голос звучал грустно.
        - А Мурата убили.
        - Так ему и надо! - без всякого стеснения злорадно сказал Аврамов. Если о Диме он сожалел, то память Мурата щадить не стал.
        - И Славу Кислицына убили.
        - Собаке собачья!.. - Робик оборвал себя. И даже повинился. - Извини, я знаю, что ты скажешь!..
        - Нельзя так! - кивнула Тая, глянув на Трофима. Она и сама хотела знать, откуда у Робика столь свежие новости. Слухи могли донести до него информацию о гибели Евсюкова, из тех же источников он мог узнать о смерти Мурата. Но Слава погиб совсем недавно, по телевизору об этом не сообщали, в газетах не писали.
        - Сам знаю, что нельзя. Но ты же понимаешь, я не могу их простить… Ты позвонила мне, чтобы сообщить об этом? - спросил Робик.
        Трофим качал головой, слушая разговор. А ведь Робик вовсе не сумасшедший. Униженный, озлобленный, возможно, даже жалкий, но не сумасшедший. Он вполне отдает отчет своим действиям, адекватно оценивает и свое и чужое поведение.
        - Да нет, я думала, что ты знаешь. Ты же у нас занимаешься вопросами жизни и смерти. В смысле страхованием.
        - Смерть я не страхую, - довольный своим остроумием, усмехнулся Робик. - Я страховал только жизнь!
        - Страховал?
        - Я этим больше не занимаюсь!
        Трофим тронул себя за подбородок. Что значит, Робик больше не занимается глупостями? Отомстил своим давним обидчикам и решил жить по-новому? Или еще не совсем отомстил, осталось закрыть вопрос с Трофимом, и тогда уже можно начинать новую жизнь или вернуться к старой.
        - А чем ты занимаешься?
        - Коровы у меня, молоко, сыры варю! - с гордостью сообщил Робик.
        Судя по звуковому фону, он сейчас находился где-то на открытом воздухе, и как это ни странно, где-то неподалеку действительно замычала корова.
        - Где, в Москве?
        - В Москве своих коров хватает! - засмеялся Аврамов. - Только не подумай, я не о тебе!.. В деревне я живу, хозяйство у меня свое! - Бабушка умерла, дом оставила, кто-то же должен присматривать.
        - Это, конечно, благородное дело!
        - Хочешь, приезжай! У меня как раз сыры созрели! Тебе понравится!
        - Если понравится, куплю. Или ты не продаешь?
        - Да, вообще-то, пока только собираюсь продавать, - замялся Робик. - Деньги зарабатывать надо, а не проедать.
        - Диктуй адрес!
        - Поселок Ставрический, улица Овражная, дом тридцать девять… Если ты серьезно? - спохватился Робик.
        - А разве у нас с тобой несерьезно? Или ты больше замуж меня не зовешь? - Тая улыбнулась, глянув на Трофима, она давала понять, что шутит, но улыбка застыла на губах, ее смутил ошарашенный вид Трофима.
        - Когда это было!
        - Разлюбил?
        - Я всю жизнь любил только одну девчонку… Она и сейчас, в общем-то, девчонка… - замялся Робик. - Только уже не молодая, зато уже не замужем… И мы снова вместе!
        - Познакомишь?
        - Думаю, Вика будет не против.
        - Тогда до встречи!
        Тая поспешила закончить разговор, наскоро попрощалась с Робиком и отключила телефон.
        - Ты что, шуток не понимаешь? - глянув на Трофима, удивленно спросила она.
        - Это не шутка, - мотнул головой он.
        - Ну звал меня Робик замуж, и что?
        - Дело не в этом, дело в адресе. Поселок Ставрический, улица Овражная, дом тридцать девять. Я видел этот дом, новая крыша, новый забор.
        - Где ты его видел? Когда?
        - Когда Диму хоронили. У него дом тридцать семь, а у Робика тридцать девять. Соседи они, понимаешь?
        - Быть этого не может!
        - Ты правда хочешь увидеться с Робиком?
        - Если тебе нужно.
        - Тогда поехали. Прямо сейчас!..
        Из головы не выходили слова Робика. Девушка у него, уже не молодая, зато не замужем. Неужели вдова? Неужели Вика? Или Виктория Сергеевна, как называл ее Слава за то, что она выглядела старше своих лет.
        - А как же обед?
        - Можно по дороге перекусить, - предложил Трофим.
        - Ну да, если они соседи, надо ехать…
        - А я все думаю, почему Евсюкова первого в очередь поставили! - Трофим хлопнул себя ладонью по лбу. - А это, чтобы он Робика не сдал. Наверняка он знал, что Робик живет с ним по соседству… Корова, молоко, сыры… И немолодая девушка… Не удивлюсь, если он с женой Димы крутит.
        - А может?
        - Если в Ставрическом его бабушка жила, значит, он там еще пацаном бегал. И Вика девчонкой была. Это потом уже Дима появился, и Вика влюбилась в него… А ведь Дима не травил Робика, похоже, он обидел его другим.
        - Думаешь, Робик его убил? - Тая и не могла, казалось, в это поверить, но вопрос задала.
        - Робик знает о призраке, который бродит по кладбищу. Это местная легенда. И улица Овражная, знаешь, что это значит? Овраг там. И дом Димы на овраг выходит, и Робик мог домой оврагом вернуться, с кладбища. Там недалеко… И дом на окраине поселка, и кладбище…
        - Неужели Робик?
        - А кто еще мог Диму отравить? Отжал доску в заборе, забрался в соседний двор, открыл машину, подсыпал яд в бутылку с водой… Или Вика постаралась… - пожал плечами Трофим. - Хотя и не факт. С Викой еще надо разбираться, а с Робиком уже ясно!
        Трофим откинулся на сиденье и расслабленно выдохнул. Ну вот и узнал он, кто убийца. Только Робик мог покончить с Димой так, чтобы комар носу не подточил. И с Муратом он расправился играючи, потому как знал Ставрический как свои пять пальцев. А вот со Славой пришлось попотеть. С ним одним клинком не управиться, карнавальной маской не закрыться. Удобный случай представился, но в ход пошло куда более серьезное оружие, чем клинок. Пистолет с глушителем - это, может, и грубо, зато надежно и наверняка. А стрелять Робик мог научиться в огороде своего деревенского дома, начать с пневматики, набить руку, а затем перейти к огнестрельному оружию. Купить его не так уж и сложно.
        Сейчас Робик находился на природе, возможно, где-то рядом со своими коровами, значит, следить за Трофимом он не имел возможности, значит, можно немного расслабиться и даже вздремнуть. Трофима действительно клонило в сон…
        ГЛАВА 11
        Пистолет появился из ниоткуда, казалось, материализовался из воздуха метрах в двух от головы. Щелкнула собачка предохранителя, звонко передернулся затвор, пришел в движение спусковой крючок. И перед самым выстрелом Трофим услышал голос Таи. Она что-то сказала, и тут же громыхнуло, языки пламени ударили в лицо. Трофим дернулся, открыл глаза и сообразил, что едет в машине. «Хонда» мягко шла по неровному проселку, перед глазами проплыл дорожный знак с черной надписью на белом проржавевшем фоне. «Пос. Ставрический». За рулем Тая.
        - Ты что-то сказала? - спросил он, протирая глаза.
        - Приехали, говорю. Думала, заблудились… - сказала молодая женщина, кивком показав на дисплей навигатора.
        Теперь понятно, почему указатель старый и ржавый. И дорога плохая, потому как это не главный въезд в поселок. Прямо по курсу - мост через овраг, за ним первая линия домов, справа - поле, за ним, похоже, кладбище. Трофим заметил стрелу обелиска, который видел, когда хоронили Диму. Памятник героям войны там.
        В поле он заметил коров, крупные, черно-пегие, молочной породы. Стадо маленькое, четыре головы, но видно издалека. И машина у дороги стоит, белый микроавтобус с пристроенным к нему тентом. Уж ни Робик ли там в теньке прохлаждается?
        - А давай-ка перед мостом направо! - сказал Трофим. - Вдруг это Робик своих коров пасет.
        - Тогда мы не заблудились, - кивнула она.
        Микроавтобус оказался самым настоящим домом на колесах, пристыкованный к нему тент закрывал от солнца переносной столик и два пустующих кресла. Дверь закрыта, все окна затемнены - внутрь заглянуть можно только через ветровое стекло, но Трофим дождался, когда откроется дверь. И увидел Робика. Узнать его было нетрудно. Такой же маленький и жалкий, как в юности, казалось, он лишь немного повзрослел. Седина в волосах проклюнулась, морщины на лбу прорезались, но при этом он выглядел моложе Трофима.
        Маленькая собачка до старости щенок.
        - Трофим?
        Робик качнулся как маятник, как будто не знал - к Трофиму идти или в машине от него прятаться. А может, он хотел кого-то предупредить о его появлении. Возможно, Вику, с которой приятно проводил время в прохладном салоне.
        Узнал, чертяка? - Трофим улыбался: рано еще показывать свою осведомленность.
        - Да как не узнать! - разволновался Робик.
        Трофим явно застал его врасплох.
        - Говорят, ты сыром торгуешь!
        - Кто говорит?… А-а, вы вместе! - увидев Таю, вымученно улыбнулся Робик.
        Он шагнул к ней, освобождая проход к двери, и Трофим немедленно этим воспользовался.
        - Где тут у тебя сыроварня? - заглядывая в салон, спросил он.
        Микроавтобус действительно был оборудован под автодом, и кухонная зона в нем, и спальное место, но туалет отсутствовал, спрятаться Вике было негде. Она стояла у разобранного дивана, одной рукой оправляя сарафан, другой волосы. Распаренная, растрепанная, раскрасневшаяся, помада с губ слизана. Ей еще не было сорока пяти, но выглядела она как та «баба ягодка опять» - немолодая, но помолодевшая, сочная, ядреная, как будто новую жизнь начала. И сарафан на ней явно не из сельпо, и стильные босоножки мало напоминали калоши, в которых она привыкла ходить по двору.
        - Вика?! - изобразил удивление Трофим. - Тебя и не узнать!
        - Так, может, и не узнал? - натянуто улыбнулась она.
        - А ты здесь сыром торгуешь?
        Бюст у Вики что надо, бедра широкие, ноги сильные, икры рельефные. Глазастенькая, курносенькая, губастенькая. В молодости она была очень хороша собой, да и сейчас, в общем-то, смотрелась аппетитно.
        Как будто второе дыхание в жизни открылось.
        - Да нет, сыр не здесь! - мотнул головой Робик. Он тянул к Трофиму руку, как будто собирался схватить его и оттащить от машины. Но силу применить не решился. Да и какая у него сила, когда нет ни ножа, ни пистолета?
        - Да на похоронах виделись. Когда Диму хоронили.
        Вика не выдержала остроты момента, из глаз брызнули слезы, она отвернулась от Трофима. А ведь похороны были совсем недавно, и она так убедительно разыгрывала горем убитую вдову.
        Трофим закрыл дверь в домик на колесах.
        - А-а, да-да! - закивал Робик.
        - Ты должен был меня там видеть.
        - Я должен был там тебя видеть?…
        - Вот и я хочу спросить, почему тебя не было на похоронах своего соседа.
        - Дима действительно мой сосед, - глянув на Таю, согласился Робик.
        - А Вика его вдова.
        - Да, вдова. И моя соседка… Я ее на работу нанял! - нашелся Робик.
        - Сыром торговать?
        - Нет, коров пасти… Видишь, у меня целое стадо!.. - Робик с гордостью расправил плечи.
        - Не видишь, человек делом занят. - Тая подошла к Трофиму и мягко взяла его под руку.
        - А вы вместе? - От волнения у Робика нервно дернулась щека, но он продолжал по-дурацки улыбаться.
        - Ты же в курсе, что я в разводе со своей женой. Вика могла рассказать.
        - А почему она должна рассказывать?
        - Потому что она твоя девушка. Или ты не про нее говорил?
        - Говорил?… Ты слышал?
        - Не умеешь врать, не бери трубку.
        Одним глазом Трофим смотрел на Робика, другим следил за дверью. Вдруг Вика распахнет ее и выстрелит из пистолета, он должен быть к этому готов. Возможно, удастся заблокировать ее руку.
        - Да я не вру! - мотнул головой Робик.
        - Тогда почему ты не был на похоронах Димы?
        - У меня коровы, я не мог их бросить!
        - А может, они тут сами паслись? Пока ты в карнавальной маске по кладбищу разгуливал.
        - В карнавальной маске?
        - А ты не знаешь, как убили Мурата?
        - Мурата?! - побледнел Робик.
        - Знаешь такого?
        - Знаю…
        - Так ему и надо, да?
        - Я такое говорил? - глянув на Таю, спросил Робик.
        - Кажется, да, - виновато улыбнулась она.
        Похоже, Тая уже жалела о том, что свела Аврамова с Трофимом. Ее пугал его бледный вид, она смотрела на Робика с сочувствием, но продолжала держать Трофима за руку.
        - Ты знаешь, как его убили?
        - Знаю. Закололи его.
        - Кто заколол?
        - Не знаю!
        - Как же не знаешь? Мы только что говорили про карнавальную маску.
        - Карнавальную маску знаю…
        - И кто под ней скрывался! Может, ты? - сказал, словно выстрелил, Трофим.
        - Я?! - встрепенулся Робик.
        Его затрясло как в лихорадке, Трофим ощутил дрожь и в руке Таи, видимо, допрос произвел на нее такое же сильное впечатление, как и на Робика.
        Но Вика возмутилась не меньше. Она распахнула дверь и набросилась на Трофима.
        - Ты хоть соображаешь, что говоришь?
        - Конечно, это же я убил Мурата!.. - всплеснул он руками.
        - Я этого не говорю!
        - Ну так и сказала бы в полиции, что это не я!.. Сказала бы, что Робик живет с тобой по соседству! Сказала бы, что дружила с ним с детства!
        - Дружила, и что?
        - А то, что убивают нас! Сначала твой муж погиб, после него сразу Мурат и Слава. Все трое из одной компании. Я - четвертый! А убивает тот, над кем мы издевались.
        - Издевались?! - Вика уперла руки в бока.
        - Твой муж не издевался!.. Робик, Дима тебя трогал?
        Трофим резко повернулся к Робику, тот пугливо шарахнулся, его затрясло еще сильнее.
        - Трогал, я спрашиваю? - наседал Трофим.
        - Дима - нет, - выдавил из себя Робик.
        - А Слава? - спросила Вика.
        - И Слава, и Мурат… - будто от боли скривился Робик.
        - Я сама поверить не могла, что они с ним делали! - Вика чуть ли не с ненавистью смотрела на Трофима.
        Возможно, Слава унизил Робика так жестоко, что даже Трофиму боялся это рассказывать. Но если подобное было, то вполне понятно, почему Вика не захотела приехать к Славе на день рождения, а Робик желал ему смерти.
        - За это ты их и убил? - резко спросил Трофим.
        - Не убивал он! - мотнула головой Вика.
        - Тогда кто?
        - Не я это! - вдруг заорал Робик.
        - Все, хватит! - крикнула Тая. Она схватила Робика за руку, пытаясь остановить, но тот вырвался и с безумным ревом рванул к дороге.
        - Держите его! - Тая бросилась за ним, потянув за собой Трофима.
        А догнать Робика, как оказалось, было непросто. Аврамов выскочил на дорогу и побежал к мосту, стремительно набирая ход. Трофим мог только догадываться, что у него в голове, но Тая, похоже, знала это наверняка.
        - Нельзя с ним так! - крикнула она, останавливаясь. Поняла, что Робика ей не догнать, и возложила надежду на Трофима. Вряд ли Робик убьется, спрыгнув с моста, возможно, всего лишь сломает ногу, но виноватым будет Трофим. В любом случае он должен был остановить сумасшедшего бегуна.
        От моста в поле свернул белый внедорожник с яркими фарами, машина стремительно шла на сближение с Робиком. В последний момент остановилась, появилась пожилая, ярко накрашенная женщина, Трофим узнал в ней Ольгу Романовну, мать Робика. Вместе с ней из машины вышел средних лет, плотной комплекции мужчина, его лысина ярко отсвечивала на солнце. Ольга Романовна, раскинув руки, пошла навстречу сыну, Робик свернул в поле, но лысый мужчина его нагнал, сгреб в охапку.
        Трофиму бы остановиться, а он всего лишь перешел с шага на бег.
        - Пусти! Пусти! - забился в истерике Робик.
        Однако истерика не помешала лысому доставить Аврамова к матери.
        - Что случилось? - Ольга Романовна обращалась к сыну, а смотрела на приближающегося Трофима.
        Яркая женщина, пышная прическа, черные, как смоль, волосы, кричащая косметика, золото, жемчуга, бриллианты. И машина у нее не абы какая, а новенький «Кайен Турбо». Все должны знать, что имеют дело с неприлично богатой женщиной.
        - Я никого не убивал! - завизжал Робик.
        - А кого ты мог убить? - Ольга Романовна угрожающе нахмурила брови, исподлобья глядя на Трофима.
        А Робик махнул в его сторону рукой.
        - Он говорит!
        - А ведь я знаю тебя!.. Ты из компании тех подонков!
        - Подонков больше нет! Их всех убили!
        - Мало им!
        - А вы знаете, да?
        - Мама, я не убивал? Зачем он так?
        Робик уже не бился в истерике, и лысый водитель его отпустил. Он теребил мать за руку, как ребенок, который требует внимания. Но Ольга Романовна не обращала на него внимания, она жгла взглядом Трофима.
        - Роберт никого не убивал! - тихо, но твердо сказала она.
        - А кто убил?
        - А кто убил, тому я памятник поставлю!
        - При жизни?
        - При жизни?!.. - задумчиво спросила женщина. - Почему ты спрашиваешь?
        - Ну, живой он, тот, кто истребляет нашу компанию?
        - А по-твоему, я знаю, живой он или нет? По-твоему, это я вас, козлов, убиваю?… Или Роберт?!
        - Он говорит, что я! - Робик снова ткнул пальцем в Трофима.
        - А что я могу сказать? Роберт ваш жил рядом с моим другом, спал с его женой. Он-то и сейчас живет, а Дима…
        - Роберт, ты с кем-то спишь?! - взбудораженно всплеснула руками Ольга Романовна.
        - Ну мама! - залился краской Робик.
        Трофим бросил взгляд через плечо, Тая стояла возле своей машины, больше никого видно не было.
        Похоже, Вика не хотела показываться на глаза, возможно, своей будущей свекрови.
        - Неужели с Викой?! - удивилась мать, глядя на сына.
        - Мама, давай не будем! - замялся Робик.
        - Кто там у машины стоит? - Ольга Романовна всмотрелась в даль, нарочно не замечая при этом Трофима. - Это же Таисия!
        Тая смущенно помахала Ольге Романовне рукой, но с места не сдвинулась.
        - Таисия… - кивнул Робик.
        - Вот с кем надо, а не с какой-то…
        - Таисия с Трофимом приехала.
        - С этим? - Ольга Романовна презрительно глянула на Трофима.
        - Давайте обойдемся без спектакля, - ответил он ей. - И так все ясно.
        Возможно, Ольга Романовна и не знала, с кем спит ее малахольный сынок, но кто такая Вика, она в курсе, потому что знала Диму Евсюкова. Знала, кого убил ее сынок, возможно, не без участия матери.
        - Что тебе ясно, подонок? - визгливо спросила Аврамова.
        - Вот только давайте без оскорблений!
        - Костя, убей его!
        Трофим усмехнулся, глядя на лысого Костю, мощный мужик, внушительный, но пистолета у него нет, ножа тоже, только кулаки, а он и сам не лыком шит. К тому же трудно было представить, что взрослый мужчина бросится исполнять приказ полоумной старухи. Но Костя, кивнув, направился к Трофиму.
        - Эй, ты бы не дурил, мужик!
        Трофим не принимал стойку, он всего лишь вытягивал руки, как будто собирался оттолкнуть противника. Из этой позы он и ударил - сильно и точно в подбородок противника, и отбил себе кулак, как будто в чугунную болванку им врезался. А Костя даже не пошатнулся. Он тоже ударил Трофима в подбородок.
        И снова Трофим прочувствовал на себе тяжесть и твердость чугуна.
        В этот раз врезавшегося в него со скоростью чугунного ядра. Сознания он вроде бы и не терял, но не понял, как оказался на земле. Голова гудела как тяжелый колокол, ноги почему-то не хотели поднимать ставшее вдруг чужим телом. Но Трофим вспомнил, что за спиной у него Тая - нельзя превращаться у нее на глазах в тряпку.
        Костя дождался, когда он поднимется, и снова ударил. На этот раз в живот. Причем ударил снизу-вверх, жестко зафиксировав руку в конечной точке. Трофим не просто оторвал ноги от земли, он на какое-то время повис на этой руке как на крючке, затем шлепнулся на землю мешком с песком.
        - Думаешь, я не знаю, что вы сделали с моим сыном? - откуда-то издалека донесся голос Аврамовой.
        Крупицын мотнул головой. Ничего такого он с Робиком не делал, но Костя все равно его ударил. Ногой под нижнее правое ребро, где печень, и Трофима скрутило от страшной боли.
        - Может, нам и с тобой сделать это! - кричала Ольга Романовна, а Трофиму казалось, что кричит сам черт из ада.
        Костя ударил снова, Трофим попытался закрыться рукой, ею же чуть не сломал себе нос.
        - Костя, просто убей его! - бесновалась Аврамова.
        - Что вы делаете? - где-то совсем рядом крикнула Тая.
        В этот момент Костя снова ударил. И пропал. Вместе с ним исчезли все.
        Очнулся Трофим в звенящей тишине. Он лежал на пыльной дороге, Тая стояла перед ним на коленях и трясла его за голову. Он уже открыл глаза, а она все продолжала его трясти. Она что-то спрашивала, но Трофим не отвечал, потому как не слышал. Неужели от сильного удара у него лопнули перепонки? Эта страшная мысль окончательно привела его в чувство, он в ужасе вскочил на ноги, воздушные пробки из ушей пропали.
        - Трофим! - обрадовала его своим голосом Тая.
        Он увидел «Кайен», который уже двигался по мосту через овраг. Тая поднималась на ноги, стряхивая пыль со своих коленок, ее машина и микроавтобус Робика стояли на прежнем месте, на лугу мирно паслись коровы.
        И Трофим почувствовал благодать. Его больше не били, не убивали, он жив, печень, правда, очень болит и скула выбита, челюстью двигать больно, но перелома вроде бы нет. Перед глазами мир плывет, от тошноты выворачивается наизнанку желудок, но ведь он жив.
        - Догнать их… - Трофим не договорил. И руку, чтобы показать на машину Аврамовых, поднять не сумел. Все-таки скрутила его боль, вернула на землю, а желудок вывернулся вместе со всем содержимым. И зачем они только с Таей сделали привал у «Макдоналдса»?
        - Я сейчас! Подгоню машину. - Тая побежала к «Хонде».
        Хоть и с трудом, но Трофим все же поднялся с земли и увидел Вику, в растерянности стоящую возле микроавтобуса. Робика не было, а без него она не знала, что делать.
        Вику заслонила подъехавшая «Хонда», Тая вышла из машины, но Трофим качнул головой. Он сам!
        И все же Тая помогла ему сесть в машину, закрыла за ним дверь, вернулась, положила руки на рулевое колесо.
        - Хвосты коровам крути, дрянь! - эмоционально пробормотал Трофим.
        - Что?! - Тая в недоумении вскинула брови.
        - Это я Вике… Робик тоже уехал?
        - Не хотел, но с мамой лучше не спорить, - усмехнулась Тая.
        - Да уж, мама у него… Теперь ты понимаешь, что происходит!
        - В полицию надо ехать!
        - В полицию… - Трофим задумался.
        Ну догонят они Аврамовых, а дальше что? Костя выйдет из машины и снова даст волю рукам. Броня у него танковая, кулаки пушечные, как с таким сладить?
        - Может, он думал, что убил меня? - спросил Трофим. Он снова, в который уже раз потрогал челюсть. Болит кость. Печень тоже побаливает, но уже не досаждает. А вот ребро, возможно, сломано. И в полицию нужно, и в больницу.
        Возможно, сначала в больницу. Побои снять. Костю нужно задержать, повод для этого есть. Возможно, это он - убийца.
        - Да нет, не думал. Сказал, что будешь жить, - пожала плечами Тая. - И сразу же уехали… Испугались.
        - Конечно, свидетели же вокруг… Если бы не ты, меня бы точно убили…
        - Ольга Романовна сказала, что ты сам первый начал.
        - Что я начал? - Трофим задумался. Он ведь на самом деле первый ударил Костю. Да, это была активная защита, но «Кайен» стоял мордой к нему, а там наверняка видеорегистратор, если так, то Ольга Романовна использует запись против него. И все равно нужно в полицию…
        От умственного напряжения у Трофима сильно закружилась голова, он думал, что пройдет, но она кружилась все больше и больше. В конце концов он потерял сознание.
        ГЛАВА 12
        Следователь Волынцов слушал внимательно, вдумчиво, но Трофим все не мог понять, на самом деле он говорит с ним или все это ему кажется. Он полулежал на больничной койке, перед глазами плыло, сознание качалось на волнах. Плохо ему, у него ведь не просто сотрясение, а ушиб головного мозга, контузия, иначе говоря. Удар у Кости действительно пушечный. Челюсть выдержала, а мозг - нет.
        - Я так понял, Слава очень сильно обидел Аврамова. Не знаю, что они там сделали, но Роберт вскрыл себе вены, он до сих пор нуждается в психиатрической помощи. Представляете, как он должен ненавидеть Кислицына и Муратова. И всех нас!
        - Нуждается в психиатрической помощи? - Волынцов хотел прояснить этот момент.
        - В период обострения лечится в психиатрической клинике. В период ремиссии пасет коров. И спит с женой соседа, - усмехнулся Трофим.
        Ему казалось, что он потерялся в реальности. Или Волынцов ему сейчас мерещился, или Робик, пасущий коров, - такая же отрыжка больного сознания. Может, его вовсе и не Костя избил. Может, его Тая ударила по голове - из-за спины. Может, это Тая убивала?…
        - С женой Дмитрия Евсюкова? - уточнил следователь.
        - И живут они по соседству… - как-то не очень уверенно сказал Трофим. - Как, по-вашему, могли отравить Евсюкова? Аврамов мог отравить ему воду, в машине. А жена - подсыпать ему что-нибудь в еду. Дома… И этот плащ, эта трость с клинком… Аврамов живет в двух шагах от кладбища, он там все ходы и выходы знает…
        Трофим устал от собственного голоса, долгое умственное напряжение утомило его, он закрыл глаза, собираясь с силами, а когда открыл, увидел перед собой майора Полыхаева.
        - Ну, конечно… - Трофим вяло поднял руку и так же беспомощно ее отпустил.
        - Что - конечно?
        Трофим закрыл глаза. Каждое слово давалось ему с трудом, и он не видел смысла тратить их на общение с галлюцинациями.
        - Капитан Волынцов мне все рассказал.
        Трофим слабо мотнул головой. Полыхаев должен исчезнуть, на его месте он хотел видеть Таю. С нею он и поговорит. Если, конечно, это не она ударила его по голове, покушаясь на убийство.
        Трофим встрепенулся, открыл глаза, но Полыхаев не исчез.
        - Кто меня ударил? - спросил он. - Почему я в больнице?
        - А вы не помните, Трофим Игоревич?
        - Кто-то очень сильно стукнул меня по голове. Показания свидетелей есть?
        - Есть. Свидетель Козьмина Таисия Степановна.
        Трофим кивнул. Таисия была замужем, но фамилию оставила прежнюю. Отец не разрешил. И внуков он хотел под своей фамилией. Но до внуков дело так и не дошло. Если верить Тае, муж ее лишился не только ноги, но и главной мужской функции. Ничего не мог. Да она вроде не особо и сокрушалась из-за отсутствия этой функции. И замуж не очень-то хотела. Профессор Шевелев сделал ей такое предложение, а она слушалась его беспрекословно. Было такое, Тая рассказывала, но ведь что-то осталось за кадром.
        Шевелев тогда не был профессором, но замуж Таю выдать смог. С мужем ничего не получалось, да она и не хотела, потому что ей вполне хватало Шевелева. Он приходил к ней, они занимались любовью, муж Саша все знал, но ему было все равно. Потом Саша умер, но Шевелев жениться не хотел, он предложил Тае Робика, такого же беспомощного и убогого. Но Робик вовсе не такой убогий, каким хотел казаться. Они с Таей занимались любовью, потом пошли убивать, а сейчас вместе смеются над Трофимом. Возможно, ему вкололи что-то страшное, и он сейчас умирал. Возможно, осталось жить совсем чуть-чуть.
        Трофим пытался выбраться из водоворота бредовых мыслей, но все глубже и глубже погружался в них, пока опять не потерял сознание. Снова открыв глаза, он увидел профессора Шевелева и Таю, они стояли у двери и о чем-то беседовали, вернее, он говорил, а она внимала и кивала, соглашаясь с каждым словом.
        - Лекарство проверенное, так что не переживай, все будет хорошо, - сказал профессор и зачем-то провел пальцами по ее плечу.
        И непонятно, то ли это успокаивающий жест или прелюдия к более нежным ласкам, но Тая в этом ничего предосудительного не видела. Заметив, что Трофим пришел в себя, она улыбнулась ему как ни в чем не бывало.
        - Профессор? - Трофим кивнул в знак приветствия. Непонятно, о каком лекарстве говорил Шевелев, но чувствовал Крупицын себя неплохо. Как будто проснулся после долгого сна, тело тяжелое, а сознание легкое. Но тело нужно всего лишь размять. Трофим чувствовал, что это будет не трудно. И голова не закружится, когда он поднимется с койки. Во всяком случае, было такое ощущение.
        Профессор так же приветственно кивнул, в спокойном, хотя и торжественном раздумье глядя на Трофима.
        - Ну все, выздоравливайте! - сказал он, почему-то обращаясь к Тае, а не к нему. И мягко сдвинув ее в сторонку, вышел из палаты.
        Трофим удивленно смотрел ему вслед. Сейчас он точно был уверен в том, что видел профессора наяву.
        - И что это было? - спросил Трофим, когда дверь закрылась.
        - Профессор Шевелев собственной персоной, - улыбнулась Тая. И, немного подумав, так же весело добавила: - И в своем репертуаре.
        - Какой-то неприветливый у него репертуар.
        - Не нравишься ты ему, - развела руками молодая женщина.
        - Я это уже понял.
        - Я пыталась убедить его в том, что ты вовсе не такой плохой, как Слава…
        - Но все-таки плохой.
        - Но все-таки плохой, - вздохнула Тая. - Для Шевелева, для Аврамовых… И совсем чуточку для меня.
        - Плохой, если меня хотят убить.
        - Профессор тоже так думает, - согласилась она.
        - Да неужели? - встрепенулся Трофим.
        Он действительно стал подниматься с кровати, голова закружилась, но совсем чуть-чуть. Тая подалась к нему, взяла его за плечи, чтобы удержать.
        - Куда тебя понесло?
        Трофим сел, руками упираясь в матрас койки. Головокружение проходило.
        - Что профессор думает?
        - Да с Робиком не все гладко. Он ведь и вправду мог.
        - Это ваш профессор так считает?
        - Считает, - призналась Тая.
        - Мог бы сказать мне об этом. - В голосе Трофима звучала обида.
        - Такой уж он человек. Ты для него всего лишь статистика. Первый случай в его практике, когда пациент покушается на жизнь своего обидчика… Нет, спонтанные нападения были, но так чтобы спланированно, продуманно…
        - И кто же пациент? Неужели Робик? - с мрачной иронией спросил Трофим. Что-то не верилось, что профессор мог пойти против его мамочки. Впрочем, Шевелев такой человек, что мог и пойти. Он - мог.
        - Может, и Робик, а может, тот, кто тебя ударил.
        - Костя?
        - Шевелев его не исключает. Он так Полыхаеву и сказал.
        - Полыхаеву, - кивнул Трофим.
        Не привиделся ему майор Полыхаев. И на Таю он грешил в бреду напрасно. Он отдавал себе в этом отчет, но не каялся. Больное воображение, что с него взять?
        - Полыхаев сказал, что не удалось установить точное время смерти. Ты мог застрелить Славу, а потом вызвать полицию.
        - Это Полыхаев так сказал?
        Вне себя от возмущения, Трофим стал подниматься с кровати. Голова опять закружилась. Тая взяла его за плечи, удерживая. Он хотел встать на ноги, но снова сел.
        - Есть такое предположение, - кивнула она.
        - А куда я пистолет дел?
        - Именно такой вопрос Шевелев и задал.
        - Шевелев. Полыхаеву?! - Трофим не мог поверить своим ушам.
        - Ты сомневаешься в аналитических способностях нашего профессора? - весело удивилась Тая.
        - Я сомневаюсь в его человеческих способностях.
        - Да нет, это он сомневается в твоих человеческих способностях.
        Тая вдруг подошла к окну, но к Трофиму не повернулась. Пошатываясь, он все же поднялся на ноги.
        - Когда это все было?… Да и было ли?
        Не трогал он Робика, точно не трогал. Да и Таю не травил, ну, поприсутствовал один раз на медкомиссии.
        - Я не об этом.
        - А о чем?
        - Не об этом, - повторила Тая, давая понять, что больше ничего не скажет.
        - Ты не должна молчать, - заявил он. - Между нами сейчас не должно быть недоговоренностей. Если сказала «а» - говори «б»!
        - Шевелев не хочет, чтобы мы встречались, - тихо сказала молодая женщина.
        - Та-ак!.. Он к тебе не ровно дышит? - язвительно спросил Трофим.
        Тая резко развернулась к нему и с осуждением посмотрела в глаза.
        - Что ты такое говоришь?
        - Не такой уж он и старый!
        - Не такой уж ты и умный!.. Неужели ты не понимаешь, что профессор Шевелев
        - образец… Эталон… Эталон профессионализма! И профессиональной этики!..
        - Ну да, хамит он этично!
        - А это потому, что он тебе не верит. И считает тебя проходимцем.
        - Да мне как-то все равно, что он там думает!
        - Он думает, что ты используешь меня. И этот роман между нами… Или это даже не роман?! - разволновалась Тая.
        - А вот это уже не все равно!.. - покачал головой Трофим.
        - Так роман или не роман?
        - С моей стороны - да! С моей стороны самый настоящий роман!
        - И ты мною не пользуешься?
        - Как я тобой могу пользоваться? Я бы и без тебя на Робика вышел… А поводом - да, я воспользовался. Может, я давно хотел тебя найти!
        - Может?
        - Не может, а нашел!.. И хочу быть с тобой всегда!
        Трофим подошел к Тае, обнял ее, с силой прижал к себе.
        - И только смерть разлучит нас? - растроганно спросил она.
        В этот момент дверь открылась, и Трофим замер как статуя в ожидании выстрела. Неужели смерть разлучит их прямо сейчас?
        - И что это значит? - звонко, с возмущением спросила Алла.
        Трофим с облегчением выдохнул. Не убийца это, хотя и близко к тому. Стрелять Алла точно не станет, а в остальном он ее не боялся.
        С невозмутимым видом Трофим развернулся к своей бывшей жене. Алла, как обычно, выглядела, что называется, лучше всех, но это не произвело на него никакого впечатления, ну, если только отталкивающее.
        - А мне сказали, что ты здесь умираешь! - Алла вызывающе смотрела на Таю.
        - А красота, она не только мир спасает, но и людей воскрешает, - нашелся Трофим.
        - Это, что ли, красота? - скривилась Алла.
        Тая смотрела на нее настороженно, с опаской, и пугливо жалась к Трофиму - он должен был ее защитить от злых жалящих слов.
        - Если ты не сбавишь тон, я попрошу, чтобы тебя выставили за дверь, - пригрозил Трофим.
        - А ведь я знаю, кто ты! - глядя на Таю, сказала Алла. - Полыхаев говорил!..
        - Что еще говорил тебе Полыхаев? - Трофим рад был увести разговор от Таи.
        - Да вот, говорит, что это ты мог убить Славу!
        - Закон сточного правосудия - следствие идет по пути наименьшего сопротивления, - усмехнулся Крупицын.
        А еще следствие могло идти через постель таких вот неумных дамочек, как Алла. Возможно, она действительно спелась с майором Полыхаевым, даже сошлась с ним. Может, он и посоветовал ей провести ночь с Трофимом, чтобы хитростью выманить у него признание в убийстве. Если так, то следующую ночь она могла провести с самим Полыхаевым. Или даже провела.
        - Это тебе Слава четвертую стадию э-э… особой одаренности присвоил? - Алла снова переключилась на Таю.
        - Диссертационный совет с этим не согласился, и присвоил Таисии ученую степень кандидата исторических наук… Ты там когда защищаешься?
        - От кого? - не поняла Алла.
        - От глупости!.. Хватит чушь нести, мы не дома!
        - Это я чушь несу?!.. А если эта сука убила моего Славу?
        - Здесь только одна сука! - Трофим схватил Аллу за руку. - И ей уже пора отсюда! - Другой рукой он открыл дверь, собираясь вытолкать ее из палаты, но Алла уперлась.
        - Я знаю, ты вместе с ней убил Славу! И Мурата!..
        - Это к Полыхаеву! Вы с ним - отличная пара!
        Трофим сгреб Аллу в охапку, вынес из палаты, вернулся и плотно закрыл за собой дверь и подпер ее своим телом.
        - Козел! - донеслось из коридора.
        - Знаешь, как это называется? - спросил Трофим, стараясь держаться бодрячком. - Сжечь за собой все мосты!
        - Это твоя бывшая жена!
        - И я к ней точно уже не вернусь!
        - Красивая.
        Трофим и хотел сказать, что Тая еще красивей, но кто-то попытался открыть дверь.
        - Да что это такое! - Он думал, что это Алла.
        Но дверь толкнули с такой силой, что Трофим отлетел от нее метра на два, Таю чуть с ног не сбил. А в палату входила Ольга Романовна. Как будто бульдозер с маршрута сбился, не туда заехал, глаза ее светились, как ветровые стекла автомобиля на солнце, выщипанные брови были похожи на щетки дворников. Глядя на нее, Трофим испытал неуемное желание вернуться в койку, лечь и закрыть глаза. Ощущение нереальности происходящего снова навалилось на него. Сначала Шевелев, потом Алла, теперь вот госпожа Аврамова - все в одно время, но из параллельных реальностей.
        - И кто здесь умирающий лебедь? - с напускным весельем спросила женщина.
        Трофим кивнул, глядя на нее. И Алла, и Аврамова начали с одного и того же, а врачей не видно, и медсестры не показываются, как будто не больница это, а проходной двор. Проходной двор на перекрестке параллельных миров больного сознания.
        - Шею будете скручивать или сразу топором? - спросил он.
        - Ну зачем же топором? Заживо сварим!.. Шучу, конечно!.. Но если честно!.. - Ольга Романовна грозно нахмурила брови. - Если честно, ты получил то, что заслужил!
        - Не трогал я вашего Роберта.
        - А твои дружки?
        - Мои дружки…
        - И меня Трофим не обижал, - вступилась за Крупицына Тая.
        - Может, он потому и жив до сих пор? - спросила Аврамова.
        Трофим опустился на койку, пальцами сжал виски.
        Если абсурдность ситуации способна увеличивать внутричерепное давление, то у него сейчас развалится голова. Или сама по себе развалится, или от выстрела в упор. Сейчас появится воображаемый киллер… А может, Трофим уже давно там, где все воображаемое? Может, он уже в ином мире? Крупицын вдруг понял, что сходит с ума. И еще сильней надавил на виски. Если вдруг он все-таки жив и находится в нормальном измерении, нужно держаться, не давать своему сознанию воли. Нельзя ему в психушку. Если в обычной больнице такой дурдом, не трудно представить, какой там бедлам…
        - Где ваш Костя? - спросила Тая.
        Трофим кивнул, передавая ей право вести разговор с Ольгой Романовной.
        - Арестовали Костю… - вздохнула женщина, показав на Трофима пальцем. - Задержали! За нанесение тяжких телесных!..
        - И что вам нужно? - Тая не стеснялась спрашивать в лоб.
        - Чтобы ты заявление свое забрал, - сказала Аврамова, глядя на Трофима.
        - А мы с вами на «ты»? - раздраженно спросил он.
        - Заберете заявление? - немного подумав, спросила женщина.
        - Дело не в заявлении… - пожал плечами Трофим.
        На Костю он не заявлял, но дело могли завести без его участия. Наверное. Хотя вряд ли. Возможно, Костю задержали по делу об убийстве Муратова. И Кислицына. Или Волынцов подсуетился, или Полыхаев.
        - Дело в том, что ваш сын мог убить моих друзей. Или ваш сын, или Костя. Скорее всего, думают на Костю.
        Был еще и другой вариант. Трофим действительно мог находиться в плену бредовых видений и сейчас разговаривал не с Ольгой Романовной, а с ее галлюцинацией. Объяснение тому простое. Действительно, зачем реальной Аврамовой его о чем-то просить, когда в драке Трофим начал первым, автомобильный регистратор тому свидетель? Да и Полыхаев не станет связываться с Ольгой Романовной, когда все можно свалить на Трофима.
        - Не было никакой драки с Костей, не бил он тебя… вас, - Аврамова требовательно смотрела ему в глаза.
        - Была драка. И с Костей должны разобраться! - В такой ситуации Трофим просто обязан был упереться, что называется, рогом.
        - Или с работы вылетишь! - пригрозила вдруг женщина, вынимая из сумочки телефон.
        Трофим глянул на Таю, взывая о помощи, пусть скажет, что у него с головой все в порядке. Лишь бы только молодая женщина не растаяла в пелене бреда. А вот Ольга Романовна может исчезнуть, ей давно уже пора.
        Но Аврамова не исчезала, она торопливо набрала номер, дождалась ответа.
        - Алексей Данилович… - сказала, не здороваясь, она. И почти сразу же передала трубку Трофиму.
        - Крупицын? - небрежным тоном спросил исполнительный директор его компании.
        - Да, Алексей Данилович! - ответил Трофим, удивленно глянув на Ольгу Романовну.
        Та тихонько фыркнула, поймав его взгляд. Мол, знай наших!..
        - Как здоровье, Крупицын? - небрежно спросил Поливанов.
        - Спасибо, хорошо… Завтра буду на объекте! - немного подумав, решился Трофим.
        Похоже, он действительно блуждал в бредовых потемках сознания, нормальный Поливанов просто не мог позвонить ему в нормальной реальности, тем более с подачи ненормальной Аврамовой. В такой ситуации обещания значения не имеют. А если вдруг ему действительно пора выписываться. На работе он мог погибнуть с такой же вероятностью, как и в больнице. А голова уже не кружится, туман в сознании к утру рассеется.
        - Я слышал, у тебя проблемы в личной жизни?
        - Ну как проблемы…
        - Убить тебя хотят!
        - Это вилами по воде…
        - Давай так, Крупицын, проект ты закруглил, остальное там без тебя закончим.
        А ты со вчерашнего дня в отпуске, если за три недели не убьют, возвращайся. Там у нас как раз новый проект намечается…
        - Спасибо, Алексей Данилович!
        - Да, и с Ольгой Романовной будь повежливей, она человек нужный…
        На этом разговор и закончился. Прощаться Поливанов не стал, просто разъединил связь. А Трофим задумался, глядя на телефон в руке. Сюрреалистичность ситуации просто зашкаливала.
        - Нельзя со мной по-плохому! - восторжествовала Ольга Романовна.
        Трофим кивнул, соглашаясь с ней. Неизвестно, как будет развиваться ситуация в дальнейшем, а без работы оставаться не хотелось. Но на самом ли деле Трофим разговаривал со своим начальником?
        - Не заявлял я на Костю, - пожал плечами Крупицын. Нельзя поддаваться на шантаж, но в то же время заявления действительно он не подавал.
        - И драки не было, - кивнула Аврамова.
        - И никто никого не убивал, - усмехнулся он.
        - И никто никого не убивал!
        Гротеск усиливался, но своего апогея так и не достиг. Забрав телефон, Ольга Романовна оставила Трофима в покое.
        - Ты что-нибудь понимаешь? - обращаясь к Тае, Трофим тупо смотрел на закрытую дверь.
        Тая не ответила. Ну конечно! Нет ее в палате! И Аврамовой не было, и Поливанов не звонил. Трофим хмыкнул, поворачиваясь к окну, возле которого должна была стоять Тая. Нет ее в палате, зато есть реальные проблемы с головой.
        Но Тая стояла у окна, рассеянно глядя на него. Она, казалось, и сама не могла понять, в какой реальности они находятся.
        - Что скажешь? - спросил Трофим.
        - А что сказать? - пожала плечами молодая женщина.
        - Аврамова здесь была или мне показалось?
        - Была Аврамова. - Тая смотрела на Трофима, с трудом, казалось, пытаясь сфокусировать на нем взгляд.
        - На моего начальника вышла… Меня в отпуск отправляют. Или уволят, если Аврамова скажет… - задумался Трофим.
        - У меня голова от нее закружилась, - вымученно улыбнулась Тая.
        Она полезла в свою сумочку, достала оттуда пузырек, вытряхнула на ладонь белую таблетку, сунула ее в рот, взяла бутылочку с минеральной водой, которая стояла на тумбочке, торопливо запила.
        - Что это? - спросил Трофим, кивком показав на сумочку, куда она вернула пузырек с таблетками.
        - От головы таблетки.
        У Трофима ведь тоже болела голова, ему бы не помешала таблеточка. Но цитрамон не поможет, ему бы что-нибудь от галлюцинаций.
        - Может, приляжешь? - спросил Трофим, вставая и кивком показывая на свою кровать.
        - Нет спасибо… А что ты про отпуск говорил? - спросила Тая.
        - Да в отпуск меня отправляют.
        - Я бы тоже отпуск взяла…
        - Дело не в отпуске… - качнул головой Трофим. - Аврамова знает, где я работаю. Откуда она это знает?
        - Ты что, не хочешь со мной в отпуск? - с нотками возмущения спросила Тая.
        - Да я бы с удовольствием…
        - Так в чем же дело?
        - Ехать в отпуск - это все равно что бежать от проблем, - пожал плечами Трофим. А ему с Аврамовой нужно разобраться. Действительно, откуда она знает, где он работает? Если она в курсе, значит, за ним следили, собиралась и накапливалась информация для решительного удара.
        В оконное стекло что-то звонко стукнуло, как будто маленькая, но очень тяжелая птица ударилась, и одновременно с этим брызнул осколками плафон над головой, острое стеклышко впилось в шею.
        - Мамочки! - Тая присела на корточки, в страхе обхватив голову руками.
        Трофим оцепенело уставился на пулевое отверстие в окне. Стрелял снайпер. Стрелял в него. И ведь не так уж сильно промазал. Ему бы немного ниже взять, и все… Снайпер мог снова выстрелить, Трофим подумал об этом, но продолжал стоять как истукан. Он все не мог поверить в реальность происходящего.
        Тая же собралась с духом, стремительно поднялась с корточек, схватила Трофима за руку и чуть ли не силой вывела из палаты.
        ГЛАВА 13
        Тугие струи воздуха мягко стегали по лицу, ощущения реальные. И дорога самая настоящая, и машины, несущиеся навстречу, такие же реальные. И смертельно опасные. Проверить это не трудно, достаточно повернуть руль влево, выскочить на встречную полосу, и можно попасть в реальную аварию.
        Возможность пройти краш-тест Таю не вдохновляла, она вела машину твердой рукой и сосредоточенно всматривалась вдаль.
        Трофим также пытался сосредоточиться на действительности, и у него это неплохо получалось. Атмосфера больничной палаты больше не давила на него, врачи, медсестры, сумасшедшие посетили остались далеко позади, а Тая, в отличие от всех остальных, на нервы не действовала, не раздражала, а если сводила с ума, то в хорошем смысле этого слова. Трофим окончательно поверил, что стеклянный плафон над его головой разбила реально существующая пуля.
        - Я вот все думаю, почему Аврамова не отравила меня, - сказал он, поднимая в дверце стекло.
        Тая не растерялась, забрала из больницы и самого Трофима, и его одежду, но переодеться он не успел, так и ехал в пижамных брюках и футболке.
        - Почему? - не отрывая глаз от дороги, спросила Тая.
        Она фактически похитила его. Ладно больница, а правосудие? Тот же Полыхаев совсем не прочь был списать смерть Славы на него. Да и Волынцов хотел, чтобы Трофим оставался в Ставрическом, но у Таи свои планы на него. Да Трофим и не против. Домик у нее где-то на берегу Волги, туда они сейчас и ехали. Дорога дальняя, они еще пока в самом начале пути, не зря Тая в таком напряжении.
        - А ведь могла… Если с Поливановым созвонилась, то и отравить могла. Договорилась бы с медсестрой… - вслух размышлял Трофим. - Денег у нее куры не клюют. И наглости на две жизни вперед припасено.
        - Наглости хватает, - согласилась Тая.
        - Да и сама могла… - пожал плечами Трофим.
        Палата у него проходной дом, кто угодно мог зайти, подменить бутылочку с водой или просто впрыснуть в нее яд.
        Аврамовой нужно было всего лишь дождаться удобного случая, а она снайпера к делу подключила… Или это не она?
        - Что могла? - Тая нехотя отвлеклась от дороги.
        - Отравить могла… И ты могла. - Трофим вспомнил, как она пила из его бутылки.
        - Я?!
        - Чисто гипотетически, - поспешил уточнить он.
        - А почему чисто гипотетически?… - В голосе Таи угадывалась обида. - Разве ты не издевался надо мной?
        - Ну ты же не стала бы…
        - А может, и стала бы!
        - Но ты же не отравила?
        - Откуда ты знаешь?… Сейчас яд подействует, сверну с дороги, похороню тебя где-нибудь в лесочке.
        - Обиделась!
        - А что ты глупости говоришь? Я могла тебя отравить!..
        - И ты могла. И Шевелев… И даже Бондарев мог зайти…
        - Куда зайти?
        - В палату.
        - Да? А то я подумала, как далеко ты зайти можешь в своих подозрениях.
        - Это не подозрения, это, скорее, оправдания… Стрелял кто-то другой. Тот, кто не имел возможности приблизиться ко мне.
        - Тот, кто, возможно, сейчас едет за нами, - усмехнулась Тая и выразительно глянула в зеркало заднего вида.
        И Трофим правильно все понял. Слишком много времени заняло у него возвращение в реальность, он совершенно потерял бдительность, в то время как убийца, возможно, уже рядом. И он не выжидает момента, а стреляет при первом же удобном случае.
        Трофим не изучал местность перед окном больничной палаты, а надо было бы обратить внимание на дома и другие высокие объекты, с которых мог стрелять снайпер.
        Он не подумал об этом, а киллер нашел место, с которого и произвел выстрел. Возможно, ему не хватило высоты, поэтому пуля прошла над головой Трофима, не задев его. Но в следующий раз он и место более удачное выберет, и выстрелит без промаха. Возможно, это случится прямо сейчас.
        Крупицын глянул по сторонам, снова опустил стекло в дверце, подстроил под себя боковое зеркало заднего вида. Тая не могла не заметить этого, но возражать не стала. Одна пара глаз хорошо, а две лучше. Они ехали по крайней правой полосе. Тая не гнала, с одной стороны, это хорошо, а с другой - слишком уж часто их обгоняют. Но в то же время обгоняли с левой стороны, с той, на которой находилась Тая, стрелять в нее смысла нет, а на Трофима нужно заходить справа. Но с этой стороны на обгон идут только недоумки. Или киллеры.
        - А что там у вас за дом на Волге? - спросил Трофим.
        - А что за дом у Робика в Ставрическом? И у него бабушка была, и у меня.
        - А первая любовь? - не удержался от любопытства Трофим.
        - И первая любовь, как же без нее?
        - И кто, кроме первой твоей любви, знает про этот дом?
        - Отец знает, мама, но они никому не скажут. Когда узнают… Я им пока ничего не буду говорить.
        - Спутниковая сигнализация в машине есть? - спросил Трофим, глянув на пластиковую метку, прикрепленную к связке ключей.
        - Должна быть.
        - Это плохо. - Крупицын глянул в боковое зеркало заднего вида.
        Вроде бы никто не висит у них на «хвосте», но, возможно, это и не нужно. И у него телефон есть, и у Таи, если преступник технически оснащен, ему ничего не стоит взять их на сопровождение. Опять же спутниковая сигнализация с ее GРS-модулем. От телефонов придется избавиться.
        - Думаешь, нас могут выследить? - спросила Тая.
        - Могут. Давай оставим машину, а дальше на такси…
        - А что мы там без машины будем делать? Магазин далеко…
        Проблему со спутниковой сигнализацией решили в ближайшем автосервисе. Пока мастер ковырялся в машине, отключая ее, Трофим беспомощно наблюдал за обстановкой. Беспомощно, потому что не было у него ни оружия, ни сверхспособностей, с помощью которых супергерои расправляются со своими врагами. Впрочем, ничего подозрительного он не заметил. И когда они отъезжали от сервиса, на «хвост» к ним никто не садился, во всяком случае, Трофим не заметил.
        К вечеру у Таи снова разболелась голова, она выпила сразу две таблетки, а Трофим сменил ее за рулем. Нижний Новгород они обошли по объездной, перемахнули через Оку, какое-то время ехали вдоль Волги, наконец дорога вывела их к маленькому поселку на берегу реки.
        Тая хорошо знала дорогу, но все же они заплутали, нужный дом нашли не сразу. И еще Трофим не меньше часа провел в машине, пока Тая разбиралась со своими родственниками. Как оказалось, в доме жила ее двоюродная сестра с мужем и двумя маленькими детьми. Имелась договоренность, как только Тая или ее родители появляются, квартиранты на время съезжают. Договоренность эта не оспаривалась, но все же понадобилось время, чтобы родственники уехали. Вскоре со двора выехала старенькая «Тойота» с правым рулем.
        Дом не большой, но и не маленький, кирпичный, с газовым отоплением, кухня, ванная, три комнаты. Ремонт еще свежий, но пол местами поцарапан, обои расписаны чернилами и фломастерами: дети есть дети.
        - Могли бы и до утра подождать, - осматривая дом, сказал Трофим.
        Он испытывал чувство неловкости от того, что пришлось выставить за дверь целую семью.
        - Да я предложила, - не очень уверенно сказала Тая. - Они сказали, что лучше сразу… А чего им? Живут, ни за что не платят. А мы бываем здесь раз в пятилетку. Отец собирался каждый год ездить, рыбалка здесь хорошая… И охота отличная. На уток…
        - А ружье?
        - Код семнадцать сорок один. Очень легко запомнить: революция, война.
        - Где война?
        - В погребе. Сейф там. И ружье. Коля просил без нужды не трогать… - Тая вдруг задумалась.
        Трофим внимательно посмотрел на нее.
        - Или без надобности? - спросила она у самой себя.
        - А какая разница?
        - Разницы нет…
        - Лишь бы ружье стреляло.
        Трофим спустился в погреб, нашел оружейный сейф с кодовым замком. В нем действительно стояла охотничья двустволка ижевского завода, оружие простое, надежное. Там же в сейфе Трофим обнаружил запас патронов, большая часть с мелкой дробью, но имелась и картечь. Ружье он взял с собой, поскольку пригодиться оно могло в любой момент.
        Некто Коля оставил Тае не только ружье, но и свой телефон, значение которого невозможно было переоценить. Свои телефоны они все-таки выбросили в дороге.
        Таю Трофим нашел на кухне, она мыла посуду - движения быстрые, торопливые и немного нервные. Казалось, она нервно бормочет что-то себе под нос.
        - Все в порядке? - на всякий случай спросил он.
        - Сейчас чаю попьем и спать… Надеюсь, чистое белье у них есть? - Сама у себя спросила Тая.
        - Окна зашторить нужно, - сказал Трофим. - Пойду светомаскировку проверять.
        Он и хотел показать ружье, но Тая не спрашивала, похоже, она была не в настроении.
        Собака двор не охраняла - за отсутствием таковой, Трофим увидел в этом небольшой плюс и огромный минус. Подружиться с собакой нетрудно. Подружиться и спать спокойно в надежде на ее глаза и звонкий лай. А так самому высматривать, прислушиваться. Хорошо, что забор вокруг дома новый, из профлиста, сплошной и довольно высокий.
        Ночь теплая, деревья тихонько шелестят на ветру, фиалки благоухают.
        И на улице все спокойно, фонари светят, собаки вдалеке брешут. Но в этой тишине к дому сейчас мог подкрадываться киллер. Ему ведь не надо стрелять, достаточно забросить в окно гранату. А вооружение у него серьезное: и пистолет с глушителем, и снайперская винтовка, возможно, и гранатомет найдется. Первый выстрел по его душу уже прозвучал. Охота на него открыта, в этом никаких сомнений.
        Тая окно так и не зашторила, мало того, включила свет и в спальне. Она застилала постель, когда Трофим зашел в комнату.
        - Ну что там? - натянуто, как ему показалось, улыбнулась она.
        - Вроде все спокойно.
        - Значит, и не будет ничего… Подержи! - Она нервно подала ему край пододеяльника, в которое засовывала покрывало.
        - Конечно, - сказал он.
        Она заправила постель, прошла в ванную, включила горячую воду, слышно было, как зажегся висевший на стене котел.
        - Ну хоть вода есть… - сказала она, вытаскивая откуда-то из-за раковины тряпку. - Ты не против, если я душ приму?
        Трофим кивнул, направляясь на кухню.
        - Вода уже вскипела, сам давай чай завари, меня можешь не ждать.
        Трофим зашторил окна, перекусил, вышел во двор, обогнул дом. Огород выходил к реке, со стороны которой и мог появиться убийца. Следов его незримого присутствия Трофим не замечал, зато нашел дощатую кабинку с железной бочкой над ней. И душевой лейкой, вмонтированной в этот бак. Нагретая на солнце вода за ночь успела остыть, поэтому перспектива принять душ Трофима не вдохновила. Он планировал принять душ в доме, но Тая и не думала освобождать ванную комнату. Она устроила там самую настоящую генеральную уборку, причем терла кафельную плитку с каким-то нервным остервенением. И на сестру свою, казалось, злилась за то, что запустила ванную, и на себя за то, что не могла унять нервный зуд. И на Трофима зыркнула, когда он сунулся к ней.
        Трофим ее не трогал: что хочет, то пусть и делает.
        Он еще раз обошел двор, затем сполоснулся в летнем душе, закрыл все окна, приготовил к бою ружье и лег спать. А Тая тем временем переместилась на кухню, ее нервы были возбуждены, она продолжала работать, успокоилась она только утром. Трофим спал вполглаза, стараясь контролировать обстановку и в доме и во дворе, но, когда Тая появилась в спальне, он крепко спал. И проснулся лишь после того, как она легла к нему под бочок. Поворочалась немного и затихла.
        - Все нормально? - тихо спросил он.
        - Вот и зачем ты это спросил? - также шепотом отозвалась она.
        - Извини!
        - Извини! - передразнила Тая.
        Какое-то время она лежала молча, затем поднялась, полезла в сумочку, что-то там взяла и ушла на кухню, Трофим слышал, как она налила себе воды в стакан.
        Часы показывали половину восьмого, не самое раннее утро, но это без учета бессонной ночи. К тому же он в отпуске, спешить некуда. А осадное положение можно проводить и лежа на боку, если никто не нападает. И все же Трофим поднялся, оделся, вышел из дома. Еще раз окинул взглядом забор - сплошной профлист, нигде ни единого зазора. А соседские дома одноэтажные, только крыши видны, из окна не подсмотришь. Голышом по двору ходить можно, если, конечно, соседи дыр в заборе не насверлили. Впрочем, раздеваться он не собирался, да и Тая точно не в настроении ходить по двору голышом. Вожжа ей под хвост попала, видно, злится на своих родственников, после которых приходится проводить генеральную уборку.
        Трофим вернулся в дом. Тая уже отправилась спать, на кухне тихо. И чистота идеальная. Только стакан с водой на столе. Трофим поставил чайник, заглянул в холодильник. Колбасы они купили по пути, сыр, масло, яйца, - всего понемногу, надолго не хватит. Но так и Трофим здесь не задержится. Или убьют его, или Тая за дверь выставит и просто уедет. Возможно, она злилась не на сестру, а на него самого. Сорвалась с места, наплевав на работу, а ее сегодня ждут в университете. Летняя сессия в самом разгаре, экзамены у нее, консультации, а она махнула на все рукой ради Трофима, вот и злится.
        Чай он пил, поглядывая в окно, ружье рядом, патроны с картечью в стволе, под такой выстрел лучше не попадать.
        И рука у него не дрогнет, если вдруг что. Лишь бы только случайный человек под горячую руку не попался.
        Тая старалась идти тихо, а пол в доме хороший, крепкий, половицы не скрипят. И все же Трофим ее почувствовал.
        - Не спится? - спросил он, не оборачиваясь.
        - А если это не я?
        - Твои шаги ни с чьими не спутаешь.
        - Такие тяжелые?
        - Такие легкие.
        - Врешь ты все… - Тая взяла чайник. - В школе надо мной смеялся…
        - Когда я над тобой смеялся?
        - Смеялся, смеялся… А сейчас вдруг воспылал! - В ее голосе звучала грусть.
        - И за твоей спиной спрятался.
        - Я этого не говорила, - отрицательно покачала головой Тая.
        - Сейчас наговоришь.
        - Ты чувствуешь это?
        - А ты?
        - Да чехарда какая-то в голове. Как будто на ухо кто-то шепчет.
        - Кто шепчет?
        - Я же говорю, кто-то… Может, совесть!
        - Да ладно тебе! Ты же сестру не на улицу выгнала!
        - При чем здесь сестра? - поморщилась Тая.
        - А кто при чем? - Трофим с подозрением глянул на нее. Неужели все-таки на него злится?
        Тая задумалась. Уж не перегнула ли она с эмоциями?
        - Да нет, нормально все… - наконец сказала она. - Просто дискомфорт какой-то непонятный.
        - Может, с работой что-то не так?
        - А что работа?… Я преподаватель. Просто преподаватель, не доцент. Даже не старший преподаватель, - с горечью призналась Тая.
        - У тебя все впереди! - Трофим попытался ее успокоить.
        - Что впереди?… Все уже позади… Не тяну я на свою степень… Нет, я все знаю, много читаю, постоянно повышаю свою квалификацию… Но быстро все забываю… Тебя, наверное, это радует? - вскинулась Тая, чуть ли не враждебно глядя на Трофима.
        - Почему это меня должно радовать? - возмутился он.
        - Дура дурой в школе была… Дурой и осталась, да?
        - Заканчивай свои лауды, - усмехнулся Трофим.
        - Лауды, лауды… - зависла в тугом раздумье Тая.
        - Покаянные песни самобичевателей. Забыл, как движение называется, - поморщился Трофим. А ведь мелькнуло в голове сложное слово. Мелькнуло, но не вспомнилось. - Что-то с флагами связано, - подсказал он.
        И Тае этого хватило.
        - Флагелланты! - просияла она.
        - И раз уж ты решила заняться самобичеванием, форма одежды - голый торс! - разыгрался Трофим.
        Тая поверила в себя, воодушевилась, осталось только стряхнуть с нее остатки хандры, и он знал, как это сделать. Знал и умел.
        - Голый торс? - Тая смотрела на него настороженно, но бесстрашно.
        - Или топлес… Но лучше ню! - Трофим взял ее за руку и повел в спальню. - Будем бичевать друг дружку!
        Тая открыла было рот, чтобы возразить, но поняла, что это бесполезно. Трофим сумел создать волну желания, которая накрыла с головой их обоих, закружила, унесла в постель, а там бурные течения, подводные камни, биться о которые одно удовольствие. Они до того устали, что за финишной чертой просто легли, не в силах пошевелиться.
        - Понять не могу, как я могла на тебя злиться? - глядя в потолок, пробормотала Тая.
        - А ты на меня злилась? - Трофим глянул на ружье, приставленное к изголовью кровати. Любовь любовью, а о войне забывать не следует.
        - Да что-то нашло… Ты только не думай, я не глупая. И кандидатскую степень я честно заработала. Сама над диссертацией корпела, неделями в архивах пропадала. Там же не надо все в памяти держать… А память у меня, честно скажу, не очень крепкая. Я сама это знаю. И в профессора не рвусь.
        - И не надо. Дома будешь сидеть, мужа с работы ждать.
        - Мой муж умер.
        - Я люблю, когда в доме все в идеале, а на ужин что-нибудь погорячей.
        - Ты любишь?
        - А ты что, в мужья меня не берешь?
        - Ты муж?
        - И я не хотел бы умирать.
        Трофим резко поднялся и отправился в душ.
        ГЛАВА 14
        Перед завтраком рыбалка - карась, плотва, лещ, после обеда купание в реке - с высоких деревянных мостков, после ужина, в мягкой постели, полное погружение в сексуальное таинство. Трофиму нравился такой «дайвинг», и Тае тоже. Хорошо ей, спокойно рядом с Трофимом, но все равно в голову лезут мятежные мысли, отсюда раздражительность и даже злость. Она, конечно, боролась с собой, ей удавалось сдерживать свои порывы, но это же не нормально, женщина не должна себя так вести.
        - С Сашей мне так хорошо не было, - пробормотала Тая, обессиленно положив руку Трофиму на бедро.
        - И не надо, - поморщился он.
        Если ей верить, с Сашей вообще никак не было. Но можно ли верить Тае? Нет, она не глупая и действительно много знает, но память у нее не очень сильная. В исторических события она ориентируется, а в датах путается, для преподавателя это непростительно. Может, и не преподает она? Может, и ученой степени нет. Возможно, влиятельный отец пристроил ее на кафедру методистом - расписание занятий составлять.
        - Он хотел, но не мог, - продолжала вспоминать Тая.
        - Мне совсем не обязательно это знать, - качнул головой Трофим.
        - А я могла. Но не хотела. С ним не хотела, а… - Тая запнулась, не решаясь продолжать.
        Видимо, был в ее жизни еще мужчина помимо мужа. Или уже после него. А может быть, несколько мужчин. Но Трофим ничего не хотел об этом знать.
        - Зачем я тебе это говорю? - спохватилась она.
        - Таблетки забыла выпить! - не сдержался Трофим.
        Он не знал, какие таблетки она принимает, но это лекарство, похоже, вовсе не от головной боли. Возможно, от головы. От дурных мыслей, которые лезут в голову. И от нервов. Без таблеток Тая становилась злой, раздражительной и даже психованной. Возможно, Тая принимала нейролептики, которыми лечат психические расстройства.
        Если так, то в этом нет ничего удивительного. В юности Тая пережила тяжелый удар по психике, и Трофим знал почему. Именно поэтому он должен был принимать ее такую, какая она есть. Более того, он полюбил эту женщину. И уже не представлял себе будущего без нее. Будущего, которого могло и не быть.
        - Нет больше таблеток! - стала заводиться Тая.
        Трофим настороженно глянул на нее. Таблетки помогали ей справляться с неврозами, а как она поведет себя без них, неизвестно.
        - Да они мне и не нужны! - Тая взяла себя в руки, стала успокаиваться.
        - Вот и хорошо, - выдохнул Трофим.
        - Просто не надо было говорить о них.
        - Не буду.
        - Мне они нужны будут, когда ты меня бросишь.
        - Я тебя не брошу.
        - Бросишь!..
        - Если убьют, брошу.
        - Славу уже убили.
        - И не только Славу.
        - Слава такая сволочь!..
        Трофим промолчал. Разговор соскользнул на опасную дорожку, но если его не продолжать, он заглохнет сам по себе.
        - Ты со мной согласен? - спросила Тая, приподнимаясь на локте.
        - О мертвых или хорошо, или никак…
        - Это ты сейчас такой умный, - усмехнулась она. - А где ты такой умный был, когда Слава меня препарировал!.. Весь мозг мой вынул! Всю душу!.. Всю жизнь!.. Я ведь правда умереть хотела…
        - Надо было отцу пожаловаться.
        - Жаловалась. Он в другую школу собирался меня перевести.
        Но мне было уже все равно… Даже не помню, как у железной дороги оказалась. Смотрю, поезд… Саша подскочил, вытолкнул, а сам споткнулся… Ты даже не представляешь, какой это был ужас!
        - Представляю, - кивнул Трофим, вспомнив Славу с выбитым глазом. А перед этим погиб Мурат, как не помнить лужу крови под ним.
        - Я ведь тогда умом тронулась… Нет, правда… Станислав Сергеевич долго со мной возился, лечил, наставлял… И все удивлялся, что за урод этот Слава Кислицын… И ты урод, - немного подумав, добавила Тая.
        - Был уродом, - поправил Трофим, недовольно глянув на нее. Он давно уже раскаялся в своих грехах, можно обойтись и без напоминаний. Тем более что грехи не такие уж и смертные, чтобы за них убивать.
        - Станислав Сергеевич Робиком тогда занимался. Робик тогда в соседней палате лежал… Аврамов жить не хотел, за ним постоянно смотрели… Станислав Сергеевич меня к его двери поставил, в глазок смотреть. На место санитара поставил, на место врача, чтобы я почувствовала себя субъектом… Станислав Сергеевич такой умный… Только все никак не мог понять, откуда такие уроды берутся!.. - Смягчившийся было голос Таи снова затвердел, ожесточился. - Это он про вас!
        - Ну все, все… - Трофим нежно провел рукой по ее животу, заставляя чувствовать это прикосновение всем телом.
        Тая замолчала, закрыла глаза, настраиваясь на приятную волну. Его пальцы легко и мягко ущипнули розовой сосок, в обрамлении мелких, едва заметных пупырышек. Тая отреагировала на это прикосновение, дыхание участилось, ресницы на закрытых веках задрожали. Трофим усилил натиск, но Тая вдруг остыла и резко распахнула глаза.
        - Я на самом деле плохо соображала… - сказала она, глядя куда-то во временную даль.
        - Это мы плохо соображали. На голову хромали, умственные инвалиды детства.
        - Дебилы, - кивнула Тая.
        - Даже хуже.
        - Идиоты! - нездорово улыбнулась она.
        - Четвертая стадия дебильности, - согласился Трофим.
        - Тогда мне было не смешно, - нахмурилась молодая женщина.
        - Я понимаю.
        - И Саша погиб… Он ведь из-за меня погиб… Из-за вас!..
        Тая вдруг повернулась на бок спиной к Трофиму и заплакала, сначала тихо, затем навзрыд. Он укрыл ее, обнял, Тая стала успокаиваться, затихла, а вскоре заснула. По улице прошла шумная компания, кто-то громко засмеялся, и стало тихо. Калитка закрыта, дверь заперта, ружье под боком, да и не страшно уже. Пятый день они здесь, а убийцы все нет. И не будет. Он давно бы уже нашел их, если бы мог. А раз так, можно спать спокойно…
        Проснулся Трофим от приятного прикосновения к ноге. Он лежал накрытый простыней, а Тая гладила ногу. Вернее, просто поглаживала, пришивая простынью к матрасу. Даже не поглаживала, просто касалась пальцами ступни.
        А простыня была пришита к матрасу по всей длине, со всех сторон. Трофим в ней как в тесном саване, рук не высунуть, ног не поднять. Слава, помнится, в летнем лагере таким вот способом вожатую пришил к ее собственной кровати. В первый же день как приехал. А на второй уже вернулся домой…
        - Ты что делаешь? - задергался Трофим.
        Тая пришила его крепко, и простыня упорно не хотела рваться.
        - Ну вот и все! - перекусив нитку, сказала Тая.
        Она поднялась, воткнула иголку в занавеску, взяла ружье. Свет в комнате не горел, но и без этого можно было разглядеть безумный блеск в ее глазах.
        - Что там у тебя, картечь? - спросила она.
        - Тая, не дури!
        - Таисия Степановна.
        - Ну конечно, Таисия Степановна!.. - Трофим и хотел бы хлопнуть себя ладонью по лбу, но не смог. - Ты же взрослый человек, Таисия Степановна!.. Убьешь меня
        - посадят!
        - Не посадят. Я сумасшедшая!.. - одержимо засмеялась Тая. - У меня и справка есть!
        Она замолчала, и наступила зловещая тишина, в которой звонко щелкнули один за другим взводимые курки.
        - Знаешь, я ведь хотела тебя убить, - сказала она. - Очень-очень хотела.
        - Это не ты хотела, это Шевелев тебе внушал.
        - Не правда! Станислав Сергеевич не внушал! Он лаской лечил и нежностью. Он не учил ненавидеть…
        - Чем он тебя лечил?
        - Он долго боролся со своей страстью. Мне было уже двадцать, когда это случилось…
        - А как же Саша? - спросил Трофим, пытаясь переложить вину на старого развратника Шевелева.
        - Не смей прикасаться к Саше!.. - Тая взвизгнула так, что у Трофима зазвенело в ушах. - Это ведь ты его убил!
        - Я?!
        - Да мне плевать было на твоего Славу!.. Я тебя ненавидела!.. Я из-за тебя хотела умереть!..
        - Из-за меня?
        - Я была в тебя влюблена. Так тебя любила!.. А ты! Ты все во мне убил!.. Это из-за тебя я под поезд бросилась! Это из-за тебя Саша погиб!..
        - Саша погиб, потому что ты изменяла ему со своим профессором!
        - Что?! - Тая приставила приклад ружья к плечу, навела стволы на Трофима, но указательный палец оставался на спусковой скобе.
        - Ну, может, и не изменяла…
        - Изменяла, - заявила Тая. Уронив голову на грудь, она опустила и ружье.
        - Это Шевелев заставил тебя выйти замуж за Сашу?
        - Это было справедливо, - тихо сказала Тая.
        - А Саша оказался импотентом!
        - Ему отрезали ногу по колено.
        - Я думал, по бедро! А лечил его кто? Шевелев?! Может, таблетки ему какие-то успокоительные выписывал?
        - Успокоительные! - Тая подняла голову, но ружейные стволы все так же смотрели в пол.
        - С бромом.
        - Почему с бромом?
        - А чтобы фтор не стоял!.. Не хотел Шевелев, чтобы ты с Сашей спала! Он тебя для себя готовил!.. Когда ты ему отдалась? В двадцать лет?
        - Все равно я тебе Сашу не прощу!.. - Тая снова навела на Трофима ружье.
        - Ну давай, убивай! Меня в морг, а тебя в психушку положат! Свяжут по рукам и ногам, а профессор твой будет к тебе захаживать!
        - Что ты сказал?
        - Хорошо связанная женщина в предварительных ласках не нуждается!
        - Ну все!
        Тая и без того держала ружье достаточно высоко, чтобы отстрелить Трофиму голову. Но неконтролируемый гнев заставил ее поднять стволы еще выше. И нажать на спусковой крючок.
        Огненные снопы из обоих стволом ударили по глазам, грохот выстрела - по ушам, воздушная волна причесала волосы. Свинцовые сгустки картечного заряда разнесли в щепки высокую спинку кровати, Трофима засыпало древесной крошкой, но при это он оставался жив. Его даже не ранило. Ни один свинцовый шарик не задел его.
        Громовой выстрел отрезвил Таю, она вскрикнула, отбросила ружье, которое, падая, зацепилось за нижний край простыни, потянув его за собой на пол. Тая выскочила из комнаты, а Трофим ощутил свободу в ногах. Ружье, как оказалось, порвало связывающую их ткань. Трофим с силой поднял вверх ноги, надорванная простыня не выдержала, треснула по шву, который наложила Тая.
        Но до полной свободы было еще далеко. Тая уже села в машину и завела двигатель, когда Трофим настиг ее.
        - А ворота?… - заглушив двигатель, спросил он.
        Вне себя от волнения, Тая забыла о воротах, а открывались они отнюдь не автоматически.
        - Это я могу сквозь стены ходить! - придумал Трофим.
        - Сквозь стены? - Тая потрясенно смотрела на него.
        - Спасибо тебе, родная, теперь я привидение! Пойдем труп мой вывозить!
        Трофим выдернул Таю из машины, но его материальная сила не вразумила ее. Она продолжала верить в свежесочиненную глупость.
        - Я не хотела тебя убивать!
        - Тсс! Соседи услышат!.. Я не хочу, чтобы Шевелев привязывал тебя к кровати. Выстрелы прозвучали в доме, но соседи все же могли их услышать, а Трофим очень хотел разобраться с Таей без полиции.
        - Не станет он привязывать меня к кровати! - уже в доме сказала Тая.
        - Так ему дашь? Без кровати? - Трофим обхватил Таю сзади, лишая ее свободы действий. Вдруг за нож схватится или за топор. Она же сумасшедшая, с нее станется.
        - Не захочет он!
        - По-хорошему не захочет?
        - Никак не захочет!.. Я хотела, а он не хотел!.. И не было у нас ничего!..
        - Ты хотела?
        - А если я влюбилась в него!
        - Это правда?
        - Потом прошло.
        - В меня влюбилась?
        Трофим затащил Таю в спальню. Нужно было взять ружье, унести в погреб и там закрыть в сейфе.
        Глупо, но лучше так, чем никак.
        - А где труп? - спросила она.
        - Размечталась?
        - Ты меня обманул? - забилась в истерике молодая женщина.
        - Да нет, это ты меня кинула, - скривился он.
        - Все равно я тебя убью! - взвыла она. И попыталась вырваться. А бешенство, надо сказать, утроило ее силы, Трофим с трудом удержал ее.
        Он уложил Таю на кровать, связал - свернутой в жгут простыней примотал руки к туловищу. И рот заткнул, чтобы не визжала. Быстро спустился в погреб, закрыл ружье, вернулся в спальню.
        Тая лежала смирно, но увидев его, задергалась, замычала. Трофим оставил ее, вышел во двор, прислушался, спокойно вокруг, вблизи сверчки свиристят, вдалеке собаки брешут. И соседей не слышно, и сирена полицейская тишину не рвет. Неужели не услышали выстрел? А если бы Тая не промахнулась? Уехала бы, оставив его труп в подарок своей сестре. А может, и увезла бы тело с собой, если она не совсем сумасшедшая. Закопала бы где-нибудь в лесочке, а можно и в воду…
        Трофим вернулся в дом, взял на кухне нож, с ним вернулся в спальню. Привык он ходить до дому с оружием, не хотелось отказываться от этой вовсе не вредной привычки. С ножом спокойней будет. Он сел на кровать - лицом к окну, нож положил на тумбочку, Тая дернулась, услышав подозрительное постукивание.
        - Кричать будешь? - спросил Трофим.
        И не дожидаясь ответа, выдернул кляп.
        - Развяжи меня! - в бешенстве потребовала она.
        - А то что?
        - Все равно я тебя убью!
        - Ты больная на голову!
        - Это все из-за тебя!
        - Я, Слава, Мурат… Давай начнем с Евсюкова?
        - Начнем!.. Сначала я тебя убью! А потом начнем! - прохрипела Тая.
        - Какая ты кровожадная!
        - Ненавижу!..
        Трофим проверил, насколько хорошо была связана Тая, вышел на кухню и, не зажигая света, включил чайник. Он хотел есть как новорожденный. А ведь он действительно, можно сказать, заново родился, во всяком случае, было у него такое ощущение.
        Как-то не очень уверенно Тая держала ружье. Стреляла в упор, а промахнулась. И это при том, что Славу убили с первого же выстрела, даже контрольный не понадобился. Из пистолета убили. Пистолет легкий, это ружье тяжелое для слабых женских рук. Но, может, именно по этой причине Тая промахнулась, стреляя из снайперской винтовки. Так, стоп! Трофим не был связан, на этот раз ни что не помешало ему хлопнуть себя по лбу. Как Тая могла стрелять, если она находилась рядом с ним?
        Трофим выключил чайник, вернулся в спальню.
        - У тебя есть сообщник, - безапелляционным тоном заявил он.
        - Мне нужны таблетки, - тихо, но с одержимостью в голосе сказала Тая.
        - Кто твой сообщник?
        - Или я тебя убью! - пригрозила она.
        - Попробуй.
        - Они сведут меня с ума, как ты этого не понимаешь? - зашипела Тая.
        - Кто они?
        - Бесы!
        - Это они приказывают меня убить?
        - Они меня бесят!.. И ты меня бесишь!..
        - И где взять таблетки?
        - Дома есть немного.
        - Дома, - усмехнулся Трофим.
        Вопрос, как доставить Таю домой? Везти ее связанную? А если полиция? Она же прикинется нормальной и скажет, что Трофим пытался ее убить. И ей поверят!.. Самому съездить в Москву? А если вместо таблеток в квартире Таи он встретит ее отца?… А может, профессору позвонить? Если он такой заботливый, если так любит Таю, то примчится к ней хоть на край света.
        - А Шевелев привезти может?
        - Он все может!..
        - А номер его телефона помнишь?
        - Помню.
        - У тебя же с памятью проблемы!
        - Этот телефон я забыть не могу.
        - Ну да, любовь до гроба?… А может, вы с ним заодно? Может, твой профессор такой же сумасшедший?
        Трофим где-то слышал, что каждый уважающий себя психиатр просто обязан зарезервировать за собой палату номер шесть, потому как может сойти с ума вслед за своими пациентами.
        - Это я сумасшедшая!.. Потому и Станислав Сергеевич не мог со мной спать! Он очень порядочный!..
        - Это ты нож в спину можешь воткнуть, да?
        - Это не я, это бесы… Мне нужны мои таблетки!..
        Трофим взял телефон, который оставил им Коля, потребовал назвать номер Шевелева, Тая продиктовала, только затем спохватилась:
        - А времени сколько? - спросила она.
        - Какая ты заботливая! Своего любимого боишься разбудить?
        Часы показывали половину третьего, не самое лучшее время для звонка.
        - Звони моему любимому!.. Козел! - психанула Тая.
        - И позвоню! - Трофим тоже вышел из себя. Он ревновал Таю, отдавал себе в том отчет и не удивлялся.
        - Да! - Шевелев отозвался сразу, Трофим узнал его заспанный голос.
        - Скорая психиатрическая помощь? - не без сарказма спросил Трофим.
        - Представьтесь, пожалуйста!
        Трофим не видел Шевелева, но представил, как тот втягивает в легкие воздух, набираясь терпения. Конечно, он же привык иметь дело с психами и умел держать себя в руках.
        - Козьмина Таисия Степановна.
        - Да, я узнал вас, Трофим… - зевнул профессор. - Что случилось?
        - У Таисии закончились таблетки, а в Москву я ее отпустить не могу. По дороге может выбежать на встречную полосу.
        - Где вы находитесь?
        - Вы подъедете?
        Возникла пауза, профессор раздумывал.
        - Если это необходимо, - наконец сказал он.
        - Нижегородская область… Дальше продолжать?
        Шевелев думал недолго.
        - Я отправлю курьера, диктуйте адрес!
        Перед тем как положить трубку, профессор скромно уведомил, что услуги курьера Трофиму придется оплатить из собственного кармана. А из Москвы путь не близкий, дорога туда-обратно, время, в общем, придется раскошелиться.
        - А в аптеке купить нельзя? - обращаясь к Тае, спросил Трофим. Он понимал, что психотропные препараты без рецепта не продаются, но ведь можно же было что-то придумать.
        - В морге можно! - ответила она.
        Трофим поежился. Он слышал бесовской смех в ее голосе, стало не по себе.
        - Ты меня туда чуть не отправила.
        - Держи меня крепко, Крупицын! Или я тебя убью!..
        Трофим поднял с пола носовой платок, которым затыкал Тае рот, скомкал его и отбросил в сторону. Она хоть и сумасшедшая, но обращаться с ней все же нужно бережно. Он заклеил ей рот чистым, пластырем. И скормил ей таблетку снотворного, вдруг поможет.
        ГЛАВА 15
        Склянка с виду ничем не примечательная, пузырек с пластиковой пробкой, таблетки в нем - белые, с насечкой. Все бы ничего, но флакон без этикетки, а, значит, и без названия. Вот и попробуй разберись, что там, вдруг цианистый калий? И если вдруг Тая умрет, крайним окажется Трофим. Шевелев свалит на курьера, а тот открестится: «За что купил, за то и продал!» Хорошие таблетки были, правильные, а Трофим их подменил.
        Курьер уехал, расписку не взял, увез с собой только деньги, кругленькую, надо сказать, сумму. Трофим посмотрел ему вслед. Приехал парень довольно быстро, к обеду подоспел, но кто он такой, на кого работает, на службу доставки или лично на Шевелева, было неясно.
        Тая лежала на кровати, пришитая к ней простыней. Трофим перенял у нее опыт, но стежки накладывал аккуратно, не допуская слабых мест. Руки у Таи не связаны, нет узлов и пережимов, которые перекрывают кровоток, а из «смирительной постели» не вырваться. Она не спала, с тупой бесконтрольной ненавистью смотрела в потолок, как будто видела там бесов.
        - Может, лучше иконку к потолку приколотить!
        «Иди к черту!» - Тая зло зыркнула на него.
        Рот у нее был заклеен, но Трофим понял бранную фразу.
        - Лечиться будем? - спросил он, тряхнув пузырьком.
        Тая снова выразительно глянула на него и что-то пробурчала.
        В кармане зазвонил телефон, Трофим откликнулся и услышал голос профессора.
        - Лекарство получили? - сухо спросил он.
        В трубке, где-то далеко на заднем фоне, шелестели колеса - под звукоизоляцией автомобильного салона. Шевелев куда-то ехал.
        - Без названия.
        - Название в действии! - парировал Шевелев. - Как Таисия? Она может говорить?
        - Сейчас она может только ругаться.
        - Значит так, две таблетки сейчас и одну таблетку через час. А потом пусть она мне позвонит!
        В трубке послышались короткие гудки. Трофим пожал плечами. Ни здрасте вам, ни до свидания!
        От таблеток Таисия не отказывалась, но цапнула Трофима за палец, когда он засыпал их ей в рот. Одна таблетка упала на пол, пришлось лезть за новой.
        - Козел!
        - Козлы с копытами у тебя в голове!
        - Урод! - Тая все так же невменяемо смотрела на него.
        Трофим осторожно поднес к ее губам бутылочку с водой, она сделала несколько глотков, запивая таблетки.
        - Рот заклеивать? - спросил он.
        - Тварь!
        - Понятно.
        Он заклеил Тае рот, спустился в погреб, вынул из сейфа ружье. Полиция не появлялась: соседи так и не отреагировали на выстрел. Двустволку можно было взять еще раньше, но Трофим вооружился только сейчас. Вдруг Тая в сговоре с профессором, а он уже знает ее адрес. Может, это вовсе и не курьер подъезжал, а наемный убийца.
        Время шло, киллер не появлялся, Тая стала успокаиваться, через час, как и рекомендовал профессор, Трофим дал ей еще таблетку. На этот раз Тая палец кусать не стала, да и смотрела на Трофима она вполне вменяемо, даже с раскаянием.
        - А где спасибо? - спросил он, закручивая пробку на бутылочке с водой.
        - Спасибо! - благодарно проговорила она.
        - А почему не козел?
        - Извини!
        - Не знаешь, что на тебя нашло? - съязвил Трофим.
        - Знаю.
        - И меня ты ненавидишь.
        - Ненавидела. И хотела убить… - кивнула Тая.
        - Нашла бы меня и убила.
        - Хотеть не значит убивать.
        - А Шевелев настаивал?
        - На чем?
        - Чтобы меня убить.
        - Нет, конечно!.. - возмутилась Тая.
        - Ну да, профессор у вас хороший, с пациентами не спит. Даже если пациентки его очень-очень хотят.
        - Я его не хотела!.. Я его просто любила… Влюбилась как девчонка.
        - Скажи еще, у тебя платоническая любовь, - ухмыльнулся Трофим.
        - Ничего я не скажу, пока ты не изменишь тон! - строго посмотрела на него Тая.
        - Может, тебя еще и развязать?
        - Развяжи!
        - И ружье дать?
        Тая ничего не сказала, закусила губу и повернула голову к окну.
        - Значит, не хотела профессора?
        - Не хотела.
        - И не спала с ним?
        - Я бы не отказалась. Но он не настаивал… Может, и хотел. - Тая пожала плечами. - Но не смог переступить через себя. Он очень порядочный человек… В отличие от некоторых! - Она с укором глянула на Трофима, осталось только скривить губы в презрительной усмешке. Но не скривила.
        - Евсюкова как отравили?
        - Кто отравил?
        - Я не знаю, с кем ты Диму, Мурата и Славу убивала. Сама бы ты не справилась.
        - Не убивала я никого, ни сама, ни с кем-то… Ты, конечно, мне не веришь.
        - Ну почему же!
        Трофим содрал с Таи простыню, посадил ее на кровать и показал на изголовье кровати, вернее, на то, что от него осталось.
        - Очень даже верю!.. Ты же не хотела меня убить! И не убила!..
        - Я знаю, что на меня шло, - вздохнула Тая.
        - Шиза на тебя нашла!
        Она кивнула, соглашаясь, и ткнулась лицом в свои же ладони.
        - Ты просто не представляешь, что я пережила… Что я не смогла пережить!.. - Тая встрепенулась, опустила руки и резко глянула на Трофима. - Это все из-за тебя!
        - Ружье я тебе не дам!
        - Шевелев меня спас! Он продолжает меня спасать!.. И не смей говорить о Станиславе Сергеевиче гадости!
        - Я говорю гадости?
        - Можешь отправить меня в психушку!
        - Неожиданно! - усмехнулся Трофим.
        - Можешь сдать в полицию!.. Делай что хочешь, лишь бы я больше не видела тебя!..
        - Ты мне зубы не заговаривай, - качнул головой Трофим. - Ты меня ненавидишь, ты пыталась меня убить. Ты стреляла в меня!.. Кто убил Славу?
        - Я не знаю!
        - Кто убил Мурата?
        - Да не убивала я никого!
        Трофим качал головой, глядя на Таю. Складывалась странная ситуация, Робик жил рядом с Евсюковым, спал с Викой, водитель его матери едва не забил Трофима до смерти.
        И никто из этой семейки ни в чем не виноват. Во всяком случае, прямого выхода на убийцу Трофим не имел. Сегодня ночью Тая окончательно сошла с ума, только чудо спасло его от смерти. И снова никто ни в чем не виноват. Как будто и не было никакой смертельной очереди, как будто Трофим и не терял своих друзей.
        - Значит, в психушку тебя? - спросил он.
        А ведь Таю действительно отправят в психушку на принудительной лечение, а ей к этому не привыкать. Уйдет она от ответственности, даже если суд признает ее вину. Значит, нет смысла отправлять ее в полицию? Да и не хотел он, чтобы ее пугал грохот решеток в тюремных коридорах. Она хоть и сумасшедшая, но он ее любил. Точно любил.
        - Делай что хочешь! - заявила Тая.
        - С твоего согласия?
        - И что ты хочешь? - насторожено спросила она.
        Таблетки определенно действовали, приступ сумасшедшей ненависти сходил на нет, Тая обрела ясность ума, к ней вернулось логическое мышление, а вместе с ним и подозрительность. Значит, не обманул профессор. Выходит, не такой уж он и подлец. Да и с чего это он подлец?…
        - Доверенность на машину мне чиркнешь. И ключи отдашь.
        - Ты куда-то собрался?
        - А ты здесь останешься, позвонишь отцу, он тебя заберет… Или Шевелеву! - ухмыльнулся Трофим.
        - Да не было у нас ничего! Правда, не было!
        - И не любишь ты его.
        - Любила!.. Но это было давно…
        - Люби кого хочешь, мне все равно… Машину одолжишь?
        - Я поеду с тобой!
        - Куда?
        Трофим не знал, куда ехать, но и на месте оставаться нельзя. Скорее всего, профессор Шевелев - нейтральное лицо в этой смертельной феерии, но через него на Трофима мог выйти тот же Робик со своей бешеной мамочкой.
        - Не знаю.
        - Вот и я не знаю… Знаю только, что с тобой опасно.
        - Прости!
        - Простил. Но все равно опасно.
        - Здесь еще много таблеток!.. - Тая кивком показала на пузырек, который Трофим поставил на трюмо. - Или я тебе такая не нужна?
        - Такая, которая ненавидит меня? И пытается меня убить!..
        - Все правильно, - вздохнула Тая. - Я тебе такая не нужна!
        Трофима вдруг охватило чувство стыда, которое должна испытывать жена, бросающая своего безногого мужа на произвол судьбы. Тая больна, и он поступит подло, если откажется от нее. Тем более что помешалась она по его вине.
        - А если ты снова попытаешься меня убить?
        - Не попытаюсь… Если буду принимать лекарство по расписанию. Но тебе это не нравится, ты смотришь на меня как на убогую. Ну да, я для тебя всегда была такой! - снова вздохнула Тая.
        - А лекарства ты принимаешь давно?
        - Давно. А что?
        - И все хорошо было?
        - Все хорошо.
        - Всегда?
        - Всегда.
        - Когда я встретил тебя в университете, ты была совершенно нормальной, - вслух подумал Трофим.
        - А когда это я стала ненормальной? - нахмурилась Тая.
        - А вот как приехали сюда. Тебя как будто подменили.
        - Я это заметила… - задумчиво произнесла Тая. - Вот сейчас мне хорошо, на душе спокойно. А до этого как будто подменили… Будто таблетки подменили.
        - Таблетки?
        - Нет, они действовали, но слабо. А ведь я это чувствовала… - кивнула Тая. - Сначала по две стала принимать, потом по три. Вместо одной… Я еще подумала, что нужно увеличивать дозу… Ну знаешь, так бывает, когда болезнь прогрессирует.
        - А сейчас что чувствуешь?
        - Сейчас все в порядке. Таблетки действуют, а до этого они будто нервы обнажили… И воспоминания, воспоминания, я все заново переживала, как будто в кошмарном сне… Я ведь убить тебя хотела!
        - Я это заметил.
        - Нет, еще до того, как таблетки закончились.
        - А почему они закончились?
        - Я же говорю, я увеличила дозу. Да и таблеток меньше стало.
        - Меньше?
        - Ну не знаю, мне показалось… У меня будто нервы лопались от напряжения, я вся исчесалась от раздражения, возможно, и померещилось.
        - Но дозу ты увеличила. Может, таблетки просроченные?
        - Не знаю.
        - Откуда они? Где их производят? Почему нет названия?
        - Ну почему же, название должно быть, - пожала плечами Тая.
        - Не увидел.
        - Я даже не знаю, где их производят. Шевелев просто дает мне таблетки, и все.
        - И часто ты его посещаешь?
        - Регулярно. Ты же видишь, что со мной. Я его постоянный пациент.
        - А ненависть ко мне?
        - Да нет никакой ненависти!.. Нет осмысленной ненависти, - поправилась Тая.
        - Пока бесы не нашепчут?
        - И бесов никаких нет… Это болезнь душевная… Я дам тебе доверенность, поезжай куда хочешь! - грустно проговорила Тая, она уже мысленно расставалась с Трофимом навсегда.
        - Если это болезнь, то болеть будем вместе! - окончательно решился Крупицын. Виноват он перед Таей, да и любовь свою к ней нужно проверить, в общем, она остается с ним. Если хочет.
        - Не надо болеть, - качнула головой Тая. - Нужно просто не пропускать прием лекарства.
        - И регулярно посещать профессора.
        - Не вижу ничего в том плохого.
        Тая встала с кровати, глядя Трофиму в глаза, вплотную подошла к нему и мягко провела рукой по его груди. Он напрягся так, будто она приставила нож к его горлу. А ведь она действительно могла его убить. Не сейчас, чуть позже, когда вдруг останется без лекарства или с лекарством, но по злому умыслу…
        Трофим сжал челюсти, возмущаясь собственной беспомощностью. И Тая не в себе, и Робик такой же ненормальный, как же так получилось, что эти сумасшедшие водят его за нос, как маленького ребенка? Определенно, кто-то из них пытается его убить, а он даже не знает, как подступиться к ним, не говоря уже о том, чтобы вывести на чистую воду.
        - Ты меня боишься? - спросила Тая, угадав причину, по которой напряглись его нервы.
        - Как бы там ни было, я все равно люблю только тебя, - совершенно серьезно, хотя и не без доли иронии сказал он.
        - И все равно…
        - И если вдруг ты меня убьешь…
        - Я не смогу тебя убить! - Тая приложила палец к его губам.
        Взгляд ее вдруг затуманился, затянулся поволокой, но если ее накрывало сумасшествие, то вовсе не душевной природы. И действительно, она сняла с него футболку, спустила с плеч бретельки своей ночной рубашки, обнажая грудь, а потом и все остальное.
        - Нам надо ехать! - качнул головой Трофим.
        Она кивнула, соглашаясь ехать с ним хоть на край света, но не сейчас. Тая прильнула к нему, ее возбуждение передалось и Трофиму. И закрутилось, и понеслось…
        Когда они пришли в себя, Трофим сказал:
        - Надо собираться.
        - Конечно! - согласилась Тая, но смогла поднять лишь руку, которая тут же обессиленно опустилась на кровать. Секс ее вымотал. Да и ему, если честно, не хотелось шевелиться. Лежать бы и лежать, потихоньку засыпая. У них отпуск, где они, никто не знает, кроме Шевелева.
        Трофима хоть и тянуло в сон, но все же он смог спустить с кровати одну ногу, поставить ее на пол, даже нащупать тапочку. На этом и остановился. А действительно, куда спешить? Сам по себе Шевелев не опасен, а пока информация от него дальше пойдет, много воды утечет…
        ГЛАВА 16
        Дверь в дом закрылась тихонько. На ветру она бы хлопнула, а тут как будто кто-то потянул ее за собой. Может быть, Коля решил гостей проведать, а может, и убийца пожаловал. Трофим не помнил, закрывал ли он дверь на замок. Но если закрывал, киллер мог воспользоваться отмычкой, а Коля - своим ключом.
        Тая все еще спала, свернувшись калачиком, часы показывали половину третьего пополудни, обедать давно пора, а они все спят. Ружье на месте, Трофим оперся на него как на посох, чтобы кровать не скрипнула. Тихонько поднялся, тапочки надевать не стал, так, босиком, подошел к двери. Одной рукой он держал ружье, другой открыл дверь. Все-таки он больше ожидал увидеть Колю или его жену, даже приготовился улыбнуться, давая понять, что ружье у него шутки ради. Но увидел он Шевелева и даже вздрогнул от неожиданности. Но ружье из рук не выпустил.
        Шевелев не был вооружен, в одной руке он держал портфель, в другой - летнюю шляпу. Белая рубаха навыпуск, черные наглаженные брюки, до блеска начищенные туфли. И ни капли смущения на лице, взгляд строгий, даже немного суровый. Примерно так и должен выглядеть профессор психиатрии в момент, когда его берут за задницу.
        - И что вы здесь делаете? - угрожающе спросил Трофим.
        - Дверь была открыта.
        - Это не дает вам права… Что в портфеле?
        - Документы.
        - Покажите!
        Тая проснулась и, закутавшись в простыню, подошла к Трофиму, одной рукой оперлась на его плечо.
        - Здравствуйте, Станислав Сергеевич!
        Столь подозрительное появление профессора ее ничуть, казалось, не удивило. Может, она нарочно задержала Трофима до его приезда. Еще и дверь убийце открыла.
        - Я смотрю, Таисия, чувствуешь ты себя хорошо.
        - Портфель откройте! - потребовал Трофим.
        - Ну что ты! - легонько толкнула Крупицына Тая.
        - Ну, хорошо. - Шевелев прошел на кухню, поставил портфель на стиральную машинку, открыл его.
        Трофим не держал его на прицеле, но ружье из рук не выпускал, если что, рубанет прикладом.
        В портфеле оказались не только документы. Чистое белье в пакете, носки, тапочки, полотенце.
        - Это вы к нам с ночевкой? - спросил Трофим.
        - Нет, нет, я уже в гостинице номер забронировал, - складывая вещи обратно в портфель, сказал Шевелев. Он все старался казаться невозмутимым, но чувствовалось, что нервы его напряжены.
        - А здесь есть гостиница?
        - В городе гостиница. Завтра меня ждут в медицинской академии, будет лекция на кафедре психиатрии. Незапланированная. Решил совместить одно с другим.
        - Приятное с полезным?
        - Приятное с опасным… Боюсь, что мы имеем дело с опасным неконтролируемым процессом.
        - Мы имеем?
        - Боюсь, что этот процесс затронул и меня.
        - А конкретней можно?
        - Конкретней сказать не могу, пока только подозрения. Но в Москве мне оставаться опасно.
        - И все-таки? - настаивал Трофим.
        - Может, сначала чаю? - спросила Тая.
        Шевелев посмотрел ей в глаза как врач, оценивающий состояние пациента. А Тая уже пришла в чувство, выглядела как нормальный человек, взгляд не блуждал, выражение лица вполне осмысленное.
        - Да, конечно, чаю, - согласился профессор.
        - И все-таки, кто вам угрожает?
        - Нам угрожает.
        - Кто?
        - А кто мог отравить вашего друга? - нервно спросил Шевелев. Трофим мотал его душу, и это ему не нравилось.
        - Робик?
        - Я был твердо убежден, что сам Роберт поднять руку на своих обидчиков не мог, - сказал профессор. - И это мое мнение осталось неизменным.
        - Тогда кто?
        - А как вы оказались в больнице с черепно-мозговой травмой?
        - У меня такое ощущение, что я из нее не выписывался, - мрачно усмехнулся Трофим. - Просто перевели в другое отделение. В психиатрию…
        - Извините!.. - Шевелев смотрел Трофиму в глаза, будто видел в них признаки безумия.
        - У вас никогда не возникало ощущения, что вы находитесь не в кабинете, а в палате для умалишенных?
        - Не переживайте, вы с ума не сойдете. Ваша психика надежно защищена.
        - Чем?
        - В случае сильного негативного на нее воздействия ваш мозг переключается на отвлеченную тему, абстрагируется от стресса.
        - Абстрагируется, - усмехнулся Трофим.
        - Проще говоря, вы начинаете молоть чушь.
        - Это вы меня сейчас оскорбили?
        - Трофим, ну все! - вступилась за профессора Тая.
        - Я никогда не чувствовал себя пациентом психиатрической клиники! - резко сказал Шевелев.
        - Трофим, ты правда мелешь чушь! - сказала Тая. - Тебе говорят, что Робик угрожает нам всем… Или его мать? - спросила она, обращаясь к профессору.
        - Доказательств у меня нет. Есть только предположение. И угроза.
        - Угроза?
        - Ольга Романовна угрожала мне, - глядя на Таю, сказал Шевелев.
        - Язык у нее без костей, - кивнула она.
        - Я недостаточно хорошо лечил ее сына. - Шевелев обращался только к ней, Трофим для него, казалось, не существовал.
        - Она угрожала убить вас?
        - Прямо - нет.
        - Она приходила к Трофиму, просила за своего Костю, а когда ушла, раздался выстрел. В Трофима стреляли.
        - Я не знал, - нахмурился Шевелев.
        - Поэтому мы и уехали.
        - А почему у тебя закончились таблетки? Разве они уже должны были закончиться?
        - Не знаю…
        - Что-то не то было с таблетками, - сказал Трофим, ехидно глядя на профессора.
        Это ведь Шевелев снабжал ее лекарствами, он мог подсунуть ей просроченный товар. Или нарочно, или по недосмотру. Причем сделать он это мог совсем недавно, в тот же день, когда принимал Трофима в своем институте. Сначала к нему в кабинет зашла Тая, затем уже он.
        - Да, мне приходилось постоянно увеличивать дозу, - сказала Тая. - Я пила по две, по три таблетки. Бывало, что и по четыре…
        - А сейчас? Сколько таблеток ты приняла? - совершено не обращая внимания на Трофима, спросил профессор.
        - Сейчас все в порядке… Есть, правда, ощущение, что нужно чуть увеличить дозу.
        Но, возможно, это реакция на стресс…
        - Давай-ка я сам решу, увеличивать дозу или нет.
        - Я вам не мешаю? - язвительно поинтересовался Трофим.
        - Нет, конечно! - Молодая женщина встревоженно глянула на Крупицына. Подошла к нему, обняла за руку, как делает женщина, когда боится потерять мужчину. А ведь Трофим запросто мог психануть и уйти.
        - Нет… Если ты не прячешься за спину Таисии! - пристально посмотрел на него Шевелев.
        - Правду-матку рубим?
        - Таисия в тебя влюблена, ты же видишь.
        - И что?
        - Если ты ее бросишь… А ты ее бросишь!..
        - Станислав Сергеевич! - топнула ногой Тая.
        - Ты должна быть к этому готова! - Шевелев смотрел на нее так, будто собирался ввести в состояния гипноза.
        - Но Трофим меня не бросит. - И она действительно стала успокаиваться.
        - Нет? - Тем же взглядом Шевелев посмотрел и на Крупицына. Как будто в душу к нему заглянул.
        - Нет!.. Я люблю Таисию!..
        Шевелев кивнул, продолжая смотреть, казалось, в самую глубину его души. И вдруг благодарно улыбнулся.
        - Ну, хорошо…
        - Что хорошо?
        - Я тебе верю… Ружье заряжено? - сменив гнев на милость, благодушно улыбнулся Шевелев.
        - Картечью.
        - А ворота почему открыты? И дверь…
        - Ворота. Ну да, - пробормотал Трофим.
        Видимо, собираясь уезжать, Тая всего лишь сдвинула засов на воротах, а распахнуть их забыла. Трофим вытащил ее из машины, унес в дом, а о воротах забыл. А надо было вернуться, проверить, и дверь в дом он мог оставить открытой.
        - Ворота нужно закрыть, - добродушно-наставительным тоном сказал Шевелев и взглядом дал понять, что всецело полагается на него.
        Трофим сходил закрыл ворота, более того, проверил калитку, выходящую к реке. На обратном пути к дому он вдруг замер. Что, если враг уже в доме? Имелись у него подозрения насчет Шевелева, он даже в портфель к нему заглянул, а вот обыскать не догадался. Возможно, пистолет у Шевелева где-то под рубашкой, и сейчас он стоит у двери, ждет, когда Трофим зайдет в дом, чтобы убить его.
        В дом Трофим входил с опаской, приоткрыл дверь, заглянул в прихожую с порога, только затем зашел с ружьем наперевес. Профессор его не караулил, и Тае он не причинял зла. Шевелев сидел за столом, молодая женщина наливала ему чай, и он даже не пытался лезть к ней с объятиями.
        - Я предложила Станиславу Сергеевичу остаться у нас, - сказала Тая, осторожно глянув на Трофима.
        - А оружие у вас есть?
        - Вы же осмотрели, Трофим. - Шевелев кивком показал на свой портфель.
        - Мы тоже без оружия сюда ехали, - напомнила Тая.
        - Мы телефоны выбросили, когда сюда ехали, сигнализацию в машине отключили… А где ваша машина, Станислав Сергеевич?
        - На улице.
        - А телефон?
        - Телефон со мной… - цокнул языком Шевелев. - Я, наверное, поеду!
        Понял он, что облажался. Или вид сделал. Может, он никого и не боялся… Трофим качнул головой, укоряя себя в излишней подозрительности. И неприязненном отношении к Шевелеву, чья вина состояла лишь в том, что Тая в него когда-то была влюблена. Ему тогда было чуть за сорок, ей в районе двадцати лет - не такая уж и большая разница в возрасте.
        Студентки часто влюбляются в своих преподавателей. Как и пациентки - в лечащих врачей.
        - А если уже поздно? - спросил Трофим.
        - Не поздно. Машину можно отогнать куда-нибудь подальше от дома! - предложила Тая. - И оставить в ней телефон!..
        - Нет, нет, я поеду! - решительно сказал Шевелев и поднялся.
        Но Тая его не отпустила. Сослалась на душевное расстройство, приближение которого она якобы, а может, и на самом деле чувствовала. Ей нужна была помощь, и Шевелев не смог ей отказать. Трофим не возражал, решив больше не возводить на профессора напраслину.
        И все же, перегнав профессорский автомобиль на соседнюю улицу, в дом он входил в дурном предчувствии. Но ревновал он, как оказалось, совершенно напрасно. Профессор уединился в выделенной ему комнате, а Тая занималась ужином. Обед они проспали, но ужин обещал быть сытным и, возможно, не без выпивки. Впрочем, Трофим напиваться не собирался.
        За ужином он действительно пропустил пару рюмочек, и на этом хотел было остановиться, но разговор коснулся Таи, Трофим хотел знать, какие у нее перспективы на будущее, не будет ли прогрессировать болезнь, но Шевелев не хотел откровенничать, поэтому Трофим решил подпоить профессора, чтобы выведать нужную ему информацию. Коньячок, что называется, лег на душу, и Трофим расслабился, и Шевелев как будто забыл, что за ним может охотиться бешеная Ольга Романовна.
        Пары рюмочек хватило только Тае, она очень быстро перешла на чай, а едва за окнами стемнело, отправилась спать.
        - А у вас действительно все серьезно? - проводив ее взглядом, спросил Шевелев.
        - Тая мне еще в школе нравилась, - признался Трофим.
        - А как же… Ну да ладно!.. - Шевелев решил не лезть в прошлое.
        Трофима вдруг понесло.
        - Дураками были!.. Идиотами!.. Но это же не значит, что нас нужно убивать?…
        - А как же Роберт? Ему ведь всю жизнь сломали! - вздохнул профессор.
        - Я не ломал… За Таю да, за Таю должен был заступиться, - повинился Трофим. Он вдруг почувствовал, что у него немеет язык, но это почему-то не отражалось на его способности говорить. Голова потяжелела, но оставалась ясной.
        - А как же ваша медкомиссия?
        - Ах да, вы же знаете…
        - Я все знаю!
        - Надо было Славику морду набить за ту медкомиссию!
        - Почему не набил?
        - Говорю же, дураком был.
        - И тем не менее ты должен умереть, - на удивление спокойно сказал Шевелев. И даже не оторвался от своей тарелки, неторопливо отрезал от стейка кусочек мяса.
        Трофим дернулся, как будто под ним взорвалась табуретка.
        - Что?!
        - За тобой уже идут.
        - Кто? Костя?!
        - Так вы же на меня думаете, - усмехнулся Шевелев, отправляя в рот кусочек мяса. - В портфель ко мне полезли… Думали, что у меня пистолет?
        - А вдруг?
        Трофим насторожился, но у него не возникло желания подняться. Ноги у него стали тяжелыми, но мышцы не отнялись, он легко мог подняться со стула и ударить профессора, если он вдруг схватится за нож или пистолет. Только вот подниматься не хотелось и шевелиться тоже.
        - Неужели вы могли подумать, что я застрелю вас на глазах у своей пациентки?
        - После того что уже случилось, я могу думать все что угодно.
        - Я не мог убить вас на глазах у Таисии. Я не мог причинить ей душевную травму… По той же причине я не мог вступить с ней в интимную связь.
        - Что?! - На этот раз желание подняться у Трофима возникло. Ноги слушались его, но заторможенность происходила где-то на уровне мозгового центра, и он остался сидеть.
        - Я не мог бы вступить с ней в интимную связь, - немного подумав, перефразировал профессор. - Даже если бы возникла такая возможность.
        - А возможности не было? - Трофим все-таки заставил себя подняться, но как-то уж очень медленно разгибались ноги.
        - Если вы что-то знаете, держите это при себе, - поморщился Шевелев. Он, казалось, и не замечал, что Трофим стоит перед ним.
        - Но вы же не просто так сказали… Значит, что-то было!
        - Таисия могла наделать глупостей! Но вы должны понимать, что я не мог воспользоваться этим. По той причине, что не могу причинить зла своей пациентке.
        - А кому можете?
        - Честно сказать, я разозлился, когда вы переместили меня из кабинета в палату для умалишенных… Дело в том, что я действительно могу сойти с ума.
        - Можете?
        - Но даже в этом случае, я не причиню зла своим пациентам.
        - Если сойдете или уже сошли?
        - Да что же вы стоите передо мной как столб! - спросил Шевелев.
        И вдруг ударил Трофима в живот. Резко ударил, неожиданно и невероятно мощно. Боль была такой, как будто кулак, пробив брюшной пресс, разворотив кишки, раздробил позвоночник. Ноги отнялись, Трофим оказался на полу, а боль скрутила его в бараний рог.
        - Через меня проходят не просто пациенты, через меня проходит их боль, их страдания, каждый из них оставляет во мне частичку своей души. Частичку своей больной израненной души!..
        - Ты точно больной, - выдавил Трофим.
        Он пытался держать себя в руках, чтобы не провоцировать профессора на следующий удар.
        Нужно было справиться с болью, собраться с силами и ударить самому. Он сможет сбить спесь с этого самовлюбленного психа. Обязательно собьет. Если сможет сдержать свой гнев.
        - Видимо, во мне накопилось слишком много таких частичек, - сказал Шевелев, преспокойно пережевывая кусок мяса.
        - Это ты убил Диму? - спросил Трофим.
        - Его убил Роберт. Сначала сделал, а потом спросил совета.
        - Что сделал?
        - Отравил Евсюкова. Ты все правильно понял, Трофим Игоревич. Роберт жил по соседству с твоим дружком, любил его жену. Очень любил. И очень-очень любит. Сказал, что готов ради Вики на все…
        - И ты подсказал ему, как решить проблему?
        - Он сделал все сам, - как-то не очень уверенно ответил Шевелев.
        - Это ведь ты натравил его на Диму!.. - поднимаясь с пола, сказал Трофим.
        Шевелев встал со своего стула.
        - Я не могу причинить зла своему пациенту, - качнул головой он.
        - Это ведь ты подменил таблетки! - обличил его Трофим.
        - Я не могу причинить зла своему пациенту! - от напряжения голос Шевелева захрипел.
        - Ты хотел, чтобы Тая потеряла над собой контроль!.. Ты воспитывал в ней ненависть ко мне, к нам!
        - Неправда, я воспитывал в ней доброе, вечное. А она все равно хотела тебя убить, - едко сказал Шевелев.
        - И ты ее к этому подтолкнул!..
        - Жаль, что она тебя не убила.
        - Жаль?
        Трофим ударил коротко, без размаха, удар обещал быть быстрым, но мышцы вдруг отказали ему, движение затормозилось. Зато Шевелев ударил быстро - вилкой в живот, воткнув ее на всю глубину зубцов.
        От страха и неожиданности Трофим отскочил к стене.
        - Замри! - Шевелев протянул руку, останавливая его.
        - Ты что сделал? - Трофим смотрел на него дикими глазами, при этом не шевелился, как будто любое неосторожное движение могло привести к немедленной смерти.
        - И вилку не трогай! Кровью истечешь!
        Трофим глянул на ружье, которое стояло между мойкой и стиральной машиной, Шевелев это заметил.
        - Даже не думай! - предостерег он.
        - А ведь это ты Мурата убил!
        - Мурата - я… - кивнул профессор. - Роберт начал, я продолжил.
        - А очередь?
        - Когда я позвонил твоему другу Диме, он был уже мертв. Почти, - одними губами усмехнулся Шевелев.
        - Ты чудовище!
        - Безумие может обретать самые чудовищные формы. Я не сопротивлялся этому.
        - Зачем? Зачем все это?
        Трофим опустил голову и посмотрел на вилку в животе. Как это ни странно, но кровь из ранок не вытекала, лишь слегка сочилась. И печень не отказывала, и кишки не заворачивались. Он запросто мог ударить Шевелева этой же вилкой. Выдернуть ее и…
        Но Шевелев ударил раньше, чем он схватился за вилку. Ударил точно в подбородок. В голове как будто что-то перевернулось, Трофим стал падать, мелькнула мысль, что нельзя ложиться на живот. Он упал на спину, больно стукнувшись затылком об угол дверного полотна, повернулся набок и замер, не желая провоцировать Шевелева на удар. Вилка так и торчала у него в животе, а он мог вбить ее вглубь по самую рукоять. Удар у профессора мощный, а защищался Трофим слабо, руки слушались плохо, ноги еще хуже. Чем-то опоил его Шевелев.
        - Зачем все это?! Зачем?! Да я вот сам думаю об этом!.. Боль во мне накопилась за своих ребят, много боли. Боль требует выхода! - Шевелев провел пальцами по груди, как будто хотел сорвать с себя рубашку, как будто она мешала ему дышать.
        - Остановиться тебе нужно. И подумать. Может, боль эта уже вышла.
        - Не выйдет. Не выйдет никогда! - мотнул головой безумец. - Тебя убью, а все равно не выйдет!.. А я тебя убью!.. Все должны знать, что бывает с ублюдками, которые калечат души невинных!..
        - Никто не верит, что это души невинных убивают!
        - А я скажу!.. - Шевелев снова провел пятерней по груди. Сорочку он с себя не сорвал, но пару пуговиц выдрал с мясом. - Накажу еще с десяток таких подонков, как ты, и скажу!
        - Прославиться хочешь? - ухмыльнулся Трофим.
        - Прославиться?! - задумался Шевелев. - А может, и хочу!.. Я ведь столько всего сделал!..
        - А институт твоим именем не назовут! - съязвил Трофим.
        - Институт не назовут, а синдром профессора Шевелева…
        - Не профессор ты, а маньяк. Синдром маньяка Шевелева…
        - Маньяком я быть не хочу.
        - Но тогда, может, пора остановиться?
        - Останавливаться нельзя. И тебя показывать миру тоже… Жаль, что ты исчезнешь бесследно. Ты же сбежал от моего правосудия, вот и беги дальше!.. - Шевелев сунул руку под рубаху, нащупал спрятанный за спину пистолет, выдернул его из-за пояса.
        - Все-таки был ствол, - с горечью усмехнулся Трофим.
        - Химия могла не подействовать… А она подействовала, и на тебя, и на Таисию…
        - Что с Таей?
        - За нее не переживай, с ней все будет хорошо. - Шевелев достал из кармана брюк глушитель и стал накручивать его на ствол. - А тебе не очень. На том свете жизни нет. Никакой.
        - Ты Робику об этом говорил, когда давал ему яд? Это ведь ты отравил Диму.
        - Ты не поверишь, но Робик после этого поверил в себя. У него началась новая, нормальная жизнь. Чего, в общем-то, я и добивался… И Тае твоя смерть пойдет на пользу…
        Прикрутить глушитель оказалось непросто, Шевелев замешкался, более того, перестал следить за Трофимом. И он этим воспользовался, резко пришел в движение, выдернул вилку из раны и ударил ею манька по ноге.
        Тупые зубчики даже не смогли пробить кожу на туфле, но тем не менее сумасшедший профессор дернулся от боли. Трофим приподнялся, толкнул его в пах, он подался назад, пистолет стал вываливаться из его рук, профессор подхватил его на лету. А Трофим тем временем поднялся, выскочил из кухни.
        О Тае он подумал уже во дворе, в падении. Не удержался на крыльце, потерял равновесие, восстановил его, коснувшись руками земли. Его тянуло к воротам, но из-за падения пришлось изменить курс. Шевелев шел по пятам, с пистолетом в руке, у Трофима просто не было времени развернуться.
        Шевелев действительно вышел вслед за ним. Заметил его, выстрелил. Глушитель был уже прикручен, Трофим услышал только стук затворной рамы. И снова подумал о Тае. У Шевелева, пожалуй, не было времени ее застрелить, да и надобности, наверное, тоже. А может, она и вовсе с ним в сговоре и не спит она под действием снотворного, как можно было подумать, а просто лежит и ждет, чем все закончится.
        А закончиться все могло в любой момент, пуля пробила пластиковый умывальник, мимо которого пробегал Трофим.
        - Стой! - крикнул профессор.
        Но у Трофима как будто открылось второе дыхание. Он забежал за летний душ, а там кусты малины, и не дикорастущие, как у нерадивых хозяев, а очень даже ухоженные и растущее стройными рядами, что называется, по ниточке. Между двумя такими рядами Трофим и бежал, пригибаясь. Мелкие острые колючки царапали щеки, лезли в глаза, но разве это опасность?
        ГЛАВА 17
        Трофим почти уверен был в том, что Шевелев его видит, наблюдает, идет за ним, но продолжал бежать, а когда ряд закончился, резко сбавил темп и осторожно свернул в другой ряд. Уже на корточках, гусиным шагом, медленно-медленно, тихонько-тихонько двинулся назад, в сторону дома. Живот скрутило от боли, из раны текла кровь, но Трофим не сдавался.
        Не стоял на месте и Шевелев, он шел неторопливо, а остановился как раз напротив того места, где при его приближении замер Трофим. Друг от друга их отделяло всего несколько кустов. Натянутая проволока мешала Трофиму наброситься на убийцу.
        Малинник пышный, кусты настолько же густые, насколько и колючие, Шевелев не мог видеть Трофима. Но он, казалось, чувствовал его, потому и стоял спокойно, зная, что деваться жертве некуда. А тишина такая благостная, такая умиротворяющая, лечь бы сейчас набок, расслабиться и раствориться в ней, а рана затянется сама по себе. Но, увы, очень скоро рана в животе не будет иметь никакого значения. Застрелят Трофима или добьют вилкой в живот, уже все равно, главное, что убьют. Прозвучит выстрел, нарушит тишину, но она тут же вернется и снова радостно зазвенит, потревоженная только стрекотом сотен тысяч сверчков. А Трофим будет лежать мертвый, ничего не слышать, ничего не чувствовать. Не будет у него ни семьи, ни дома, ни жены. Ничего не будет. И все потому, что у какого-то профессора поехала крыша.
        А лечь набок очень хотелось, но нельзя шевелиться и умирать никак нельзя. Жизнь даже в серых красках - это все-таки жизнь, а не смерть. Даже серое небо
        - это океан воздуха, а так хочется вдохнуть полной грудью, приятно захмелеть от щедрой порции кислорода. Но Трофим и дышать боялся, вдруг Шевелев услышит, а оружия против него нет никакого.
        - Ну чего ты там затих? - спросил безумец.
        Трофим ждал, что Шевелев обратится к нему - с насмешкой и злорадством, но все же вздрогнул от голоса, которым его спросила, казалось, сама смерть.
        Крупицын хотел резко подняться, но затекшие ноги подвели, да и страх давил на плечи, пригибая к земле.
        Он поднимался медленно, не чувствуя под собой ног, но, возможно, потому Шевелев и не выстрелил, хотя и держал его на прицеле.
        - Надеюсь, ты убегал от меня не зря… - сказал маньяк.
        В свете луны его лицо казалось мертвенно-бледным, как будто покойник из небытия всплыл. Но, увы, Шевелев остается жить, а покойником будет Трофим.
        - Перед смертью жизнь пробегает перед глазами… - Шевелев описал пальцем круг перед глазами.
        Точно так же он мог очертить круг и стволом пистолета, все равно у Трофима не было никакой возможности атаковать его. И кусты мешали, и на ногах он еле держался. И жизнь, казалось, покидала его вместе с кровью. Но умирать так не хотелось.
        - Ты видел Роберта? Ты видел Таисию?
        - Я видел, как ты убил Мурата. Это ты стоял за памятником, это к тебе пошел Мурат.
        - Он был так неосторожен, - вздохнул Шевелев.
        И как это ни странно, Трофим не заметил в этом его сожалении глумления и фиглярства. Он действительно сочувствовал своей жертве. Возможно, он пустит слезу над телом Трофима.
        - Сам придумал карнавальную маску или Робик подсказал?
        - Тебе не все равно? - с печалью в голосе спросил профессор.
        - Мурату будет интересно.
        - Мурату… Ну если Мурату… Я не думал, что убью его в тот день…
        - А маскарад? А трость?
        - Трость у меня была, а все остальное не проблема. Я тщательно готовился, не хотел, чтобы меня узнали так быстро… Мне нравилось охотиться… И сейчас нравится… И будет нравиться… - Шевелев задумался, как будто не знал, озвучивать пришедшую на ум мысль или нет.
        - Смерть Мурата могли списать на меня.
        - И Гоголем быть нравилось…
        - Я мог сесть из-за твоего Гоголя.
        - Я бы достал тебя и в тюрьме… - возвращаясь в реальность, заявил Шевелев.
        - Но на всякий случай решил упростить себе задачу, да?
        - На всякий случай.
        - И напал на совершенно невинного человека. - Трофима вдруг осенило, кажется, он получил шанс остановить маньяка.
        - Я сожалею об этом.
        - Он сейчас в больнице, у него заражение крови, ему отрезали руку!
        - Это неправда. - Шевелев не поверил Трофиму, но это его не остановило.
        - А вторая рука под вопросом!.. Человек из-за тебя стал инвалидом. Совершенно невинный человек!
        - Ну, не такой уж он и невинный… - пробормотал профессор. - Он был пьян, возможно, шел домой… избивать жену…
        - Э-э, не-ет! Не ищи оправданий! Не найдешь!..
        - Я не ищу… - Шевелев нервничал, и Трофим это чувствовал.
        - Ты нарушил главный принцип Гиппократа: «Не навреди!».
        - Эй! - разволновался профессор.
        Он мог выстрелить в любой момент, но Трофим уже разошелся, даже страх перед смертью не мог остановить его.
        - Какой же ты после этого врач?
        - Ну все!
        Трофим понял, что сейчас прозвучит выстрел и Шевелев поставит точку в их разговоре. От страха у него онемел язык, но, казалось, сама душа исторгла крик, пытаясь предотвратить неизбежность.
        - Но ты можешь все исправить!
        И надо же, этот крик души смог заинтриговать Шевелева. Он ничего не спросил, но палец на спусковом крючке замер.
        - Или застрелиться!.. Или вылечить самого себя!..
        - Вылечить?! - удивился профессор.
        Похоже, такая мысль его даже не посещала. Если так, то он действительно болен на всю голову. Значит, шансов выжить у Трофима нет. И все же он продолжал хвататься за жизнь.
        - Ты же знаменитый психиатр! Светило науки!.. Докажи это, вылечи самого себя!
        - Кому доказать?
        - Себе и докажи!..
        - Ну хорошо, ты меня уговорил, - усмехнулся Шевелев. - Убью тебя и займусь самолечением.
        - Если убьешь, тебя будут лечить в психушке! Принудительно!.. Там тебя будут унижать! Там над тобой будут смеяться… нет, там над тобой будут ржать твои коллеги!..
        - Принудительно меня будут лечить, если я не убью тебя.
        - А если я никому ничего не скажу? - спросил Трофим.
        - Не скажешь?… Ты уверен в этом? - Шевелев пытливо смотрел на него.
        Трофим не стал кривить душой, но и угрожать Шевелеву не решился. Он просто молчал, закрыв глаза, в ожидании выстрела.
        - Не уверен ты в этом. Знаешь, что сдашь меня… Или все-таки договоримся?
        Трофим кивнул, соглашаясь на обман. Дрогнул голос у Шевелева, похоже, профессор сдал назад. Изменил он своим планам и сейчас думал, как спасти шкуру. Не выстрелит он, если Трофим согласится на сговор. А он согласится, чтобы спасти свою жизнь, и с легкой душой сдаст Шевелева, как только опасность сойдет на нет.
        - Договоримся? - снова спросил чокнутый профессор.
        И в этот момент за домом, у ворот что-то тихонько громыхнуло, как будто скомканный лист металла распрямился. Как будто кто-то перелезал через забор.
        - Кто это? - встрепенулся Шевелев.
        - Полиция. Видно, наследил ты где-то, Станислав Сергеевич. Но еще не поздно. - Трофим кивком показал в сторону реки.
        Шевелев испугался, но в панику не впал.
        - Пошел! - Он повел пистолетом в сторону дома. Всем своим видом показывая, что выстрелит, если Трофим ослушается его.
        - Ну, хорошо. - В животе пылал огонь, от ног, казалось, остались одни головешки, но Трофим все же смог сделать один шаг, второй.
        - Быстрей!
        Не успел Трофим выйти из малинника, как Шевелев схватил его за шкирку и, закрываясь им, толкая его вперед, вышел к дому, возле которого стояла женщина в спортивном костюме. Трофим узнал в ней Аллу. Вот уж кого он сейчас никак не ожидал здесь увидеть.
        - Алла, беги! - крикнул Трофим.
        Но тут же крикнул: «Стой!», увидев, как Шевелев направляет на нее ствол. Алла в испуге подалась назад, но, послушав Трофима, остановилась. И все же Шевелев продолжал целиться, собираясь выстрелить. Трофим ударил его локтем в живот, но этим лишь усугубил свое положение. Удар получился, Шевелев подался назад, согнувшись в поясе, но пистолет остался у него в руке. Он выстрелил, и Трофим ощутил сильный удар в правый бок, под мышкой. На ногах он удержаться не смог, упал, рядом с ним на корточки опустилась Алла. Она сидела, руками взяв Трофима за плечи, и смотрела на Шевелева.
        - Сейчас здесь будет полиция! - пригрозила она.
        Трофим с трудом дышал, воздух входил в легкие вместе с болью, которая, казалось, разрывала грудную клетку. Наверняка из раны хлестала кровь, но тем не менее сознания он не терял. Шевелева не видел, но услышал его голос.
        - Я должен испугаться?
        - Если ты Шевелев, то за тобой уже следят!
        Трофим прожил с Аллой много лет, он знал, когда она говорит правду, а когда врет. Сейчас она просто блефовала.
        - Кто следит?
        - Полиция!
        - Вот я и спрашиваю, где полиция?
        - Сейчас будет!
        - Ну что ж, тогда пора заканчивать…
        - Ты не можешь убить Аллу… - через силу проговорил Трофим. - Она ни в чем…
        Закончить фразу он просто не мог, не хватало сил озвучить свою мысль. Впрочем, Шевелев его и без того прекрасно понял.
        - Боюсь, что у меня нет выбора!..
        - Тебя видели у торгового центра! - выпалила Алла.
        От ее крика у Трофима зазвенело в ушах.
        - Когда видели?
        - А когда ты Славу убил!.. Сволочь!..
        - А если без эмоций?
        - Как думаешь, почему я здесь? Полыхаев тебя выследил!.. Егор! - изо всех сил крикнула Алла.
        Но никто не откликнулся. А Трофим усмехнулся, закрывая глаза. Все-таки спелась Алла с Полыхаевым, не зря она тогда, в день убийства своего нового мужа, приходила к старому - правду выпытывать, признание добывать… И Трофим, конечно же, должен был ее простить. И Полыхаева, пожалуй, тоже, за то, что он выследил Шевелева, иначе как еще можно объяснить появление здесь Аллы? Шевелев засветился у торгового центра, Полыхаев, сняв подозрения с Трофима, переключился на него. Алла об этом узнала, приняла участие и, судя по всему, опередила Полыхаева. Майор, возможно, где-то рядом, но Трофима он уже не спасет. Он либо сам умрет, причем очень-очень скоро, либо чокнутый профессор закончит начатое.
        - Кто видел меня возле торгового центра? - откуда-то издалека и снизу донесся голос Шевелева.
        Тело Трофима лежало на земле, а душа уже как будто возносилась в небо.
        - Бежать тебе надо! - сказала Алла.
        - Оставайтесь здесь!
        Трофим не видел Шевелева, но он точно знал, что за этой фразой последует выстрел. И точно, громыхнуло из обоих стволов.

* * *
        Тихо в больничной палате, только вода из крана где-то капает, муха под потолком жужжит. Трофим еще не открыл глаза, но уже знал, где находится. И действительно, он лежал на больничной койке, у изголовья сидела Алла - голубой халат ей к лицу. В прошлый раз она нахамила Тае, а сейчас, видимо, пришла заглаживать свою вину. Таи нет, значит, скоро появится. И Ольга Романовна может нагрянуть - с приветом от начальства, и майор Полыхаев - со своими подозрениями. И следователь Волынцов может появиться, ему-то далеко ехать не надо: Трофим лежит в больнице по месту его жительства. В Ставрическом ему настучали по голове, ушиб мозга у него…
        Да, он уезжал вместе с Таей к Волге, они прятались в доме на берегу реки, потом появился профессор. На самом деле этого не было. Привиделось все Трофиму. И не стреляли в него. Не пытались убить. Ни его, ни Аллу. Да и не мог пистолет с глушителем выстрелить так, как охотничье ружье.
        Не пытались убить Трофима, живой он, все в порядке с ним… Но если не убили, значит, убьют. Сумасшедший профессор никуда не делся, возможно, он идет по коридору. Трофим дернулся, думая нащупать бинты на ранах, но успокоился еще до того, как смог сделать это. Он лежал на спине с легким уклоном на левый бок, это потому, что пуля попала под правую лопатку ближе к подмышке, и это чувствовалось. И живот перевязан. Сначала вилкой его ткнули, затем пулей продырявили. Все верно, и живот у него перевязан, и грудь. Значит, все-таки пытались убить его!.. Значит, больше не убьют?
        - Трофим! - Алла торжествующе улыбнулась, глядя на него.
        - Где Шевелев? - спросил он.
        - Да там!.. - Она неопределенно махнула рукой. - А ведь я знала, что смогу тебя оживить!
        - Шевелев где? - Трофим повысил голос.
        - Да тише ты, тише!.. Увезли его уже!.. - Алла подошла к двери, собираясь позвать врача, но не решилась ее открыть. А то ведь набегут, оттеснят ее от Трофима, а ей хотелось самой все ему сообщить.
        - Куда увезли?
        - В тюрьму!.. - Алла махнула рукой куда-то в сторону. - Из больницы. - И ткнула пальцем в пол. - Козьмина эта ему чуть руку не оторвала, так из ружья пальнула!
        - Из ружья, - кивнул Трофим.
        Таблетки профессора Шевелева не оправдали возложенных на них надежд: Тая заснула, но, видимо, ненадолго. Проснулась, разобралась в ситуации и схватилась за ружье. А как еще можно объяснить дуплет из ружья? Только Тая и могла выстрелить. И промазать. Ну почти. Надо было голову Шевелеву отстрелить, а не руку.
        - Еще бы чуть-чуть, и все… Но это я тебя первая нашла! - спохватилась Алла. - И спасла!
        - Так я не спорю, - усмехнулся Трофим. Он, конечно, мог уверить себя в том, что договорился с профессором, а она все испортила, но ведь это будет самообманом. Нельзя договориться с маньяком, нереально это.
        - Полыхаев на Шевелева вышел, слежку за ним установил. И потерял. Машину нашли, телефон тоже, а его нет. Ну, стали искать… Егор меня домой отправлял, а я ни в какую!..
        - Что в этом сложного, если его видели у торгового центра?
        - Видели, и что?… А как он стрелял, не видели… А Егор звонки пробил, ну, помнишь, Славу третьим в очередь поставили, тебя четвертым. Это Шевелев все, он, конечно, шифровался, но Егор все равно за него зацепился…
        - Это хорошо.
        - И еще тот выстрел, который вас из больницы выкурил. Это Шевелев стрелял. Думал, никто не узнает… А от Егора не уйдешь!..
        - Егор, говоришь! - улыбнулся Трофим.
        - Ну, Егор, и что? - настороженно глянула на него Алла.
        - Продукты.
        - Что продукты?
        - Продукты я в тележке оставил, а тебе их в багажник положили.
        - Ты голодный! - решила Алла.
        - Полыхаев тележку разгрузил, тебе угодить хотел… Угодил?
        - Ну, мужчина он интересный… - замялась бывшая жена.
        - Ну, так и оставайся с ним…
        - Что?! - встрепенулась Алла. - Я тебе жизнь спасла, а ты вот так просто от меня отказываешься!.. Из-за этой сучки?…
        - Вообще-то, Тая тебе жизнь спасла.
        - И все равно она ничем не лучше меня!..
        Алла все-таки открыла дверь и тут же отпрянула - под натиском Ольги Романовны. Нахохленная баба надвигалась на Трофима, как танк на окопы. Крупицыну вдруг захотелось спрятаться от нее.
        - Это все ты! - Останавливаясь, она зло ткнула в него пальцем.
        - Нормально! - обращаясь к Трофиму, возмущенно простонала Алла. - Сынок ее Диму Евсюкова замочил, а ты виноват!
        - Пасть закрой! - Аврамова резко развернулась к ней.
        - Сама закройся, хабалка баранутая! - Алла вытянула вперед руки, растопырив пальцы. Она запросто могла вцепиться Аврамовой в волосы или даже выцарапать глаза.
        - Что?! - взвилась та.
        От визга и криков у Трофима закружилась голова, он, конечно, понимал, что Алла в данной ситуации права, но все равно хотелось провалиться сквозь землю. Сознание покидало его, а он и не упирался.
        - Пошла отсюда!
        - Да?! - Аврамова надвинулась на Аллу, пытаясь взять ее нахрапом, но та не дрогнула, не отступила.
        - Да!
        Тогда Ольга Романовна решила оторваться на Трофиме, что, в общем-то, она собиралась сделать изначально.
        - Все, дорогой, ты остался без работы! Это я тебе обещаю! - С этими словами она вышла из палаты, громко хлопнув дверью.
        - Зачем я тебе такой?… - глянув на Аллу, с обессиленной улыбкой спросил Трофим. - Работы нет, денег нет…
        Значит, не соврал Шевелев, Диму Евсюкова действительно убил Робик. Не важно, кто его науськал, факт есть факт. Или Шевелев сдал Робика, или тот сам признался, в любом случае истина установлена. И Трофим остался крайним. Интересный поворот, который может стоит ему работы. А это деньги, положение… Не нужен он Алле, подумал он, теряя сознание. И она ему не нужна.
        Когда он пришел в себя, у изголовья сидела Тая. Под потолком тихонько, едва слышно жужжала неоновая лампа, Тая сидела на стуле и листала какой-то глянцевый журнал.
        Увидев, что Трофим открыл глаза, она улыбнулась, отложила журнал в сторону.
        - Ну вот и хорошо! - Она двумя руками сжала его ладонь и в глаза смотрела нежно-нежно.
        - А где Алла? - спросил он.
        - Алла? - нахмурилась Тая.
        Трофим дал маху: Тая могла подумать, что его интересует только Алла.
        - Да нет, они так здесь кричали друг на друга, Алла и Ольга Романовна… Или не было Ольги Романовны? - спохватился Трофим.
        - Была Ольга Романовна. И Алла была.
        - А Диму Евсюкова убил Робик?
        - Жена Евсюкова призналась, - кивнула Тая.
        - Интересно девки пляшут… А крайним оставили меня.
        - Крайним остался Станислав Сергеевич.
        - Не надо его по имени-отчеству, - поморщился Трофим.
        - Как скажешь - легко согласилась Тая.
        - Да, спасибо, что спасла меня.
        - Это не я, - качнула головой она.
        - А кто? - нахмурился Трофим. Не хотел он быть обязанным своей жизнью кому-то другому.
        - Ружье, - мило улыбнулась Тая.
        - Все равно спасибо тебе!.. Сколько времени? - спросил Трофим.
        За окнами темно, возможно, уже ночь. Да и по внутренним ощущениям, поздно уже. Тая глянула на часы.
        - Без четверти двенадцать.
        - Черти еще не проснулись? - пошутил он.
        - Черти?! Ты как себя чувствуешь? - Тая внимательно смотрела на него.
        - Не бойся, с ума не схожу… Пить хочется.
        - Да, конечно.
        Она взяла с тумбочки бутылку минеральной воды, открутила пробку, налила в стакан и подала ему. Трофим выпил с жадностью. А Тая после него пила с неохотой, но полный стакан все же осилила.
        В палату зашел врач, осмотрел его, потрогал повязки, не сбились ли.
        - Все в порядке, - уходя, проговорил он.
        Трофим сказал «спасибо» не только ему, но и самой судьбе. Шевелев задержан, а больше охотиться на него некому. Он выжил, его здоровью ничто не угрожает, дела идут на поправку. А главное, Тая с ним. С ней он начнет новую жизнь, и у них действительно все будет хорошо. Если Тая с ним согласна.
        - Все хорошо? - спросил он.
        - Все очень хорошо, - ласково улыбнулась она.
        - Мы же всегда будем вместе?
        - Если ты не уйдешь к своей Алле!
        - Ну нет! Не уйду.
        - Не уйдешь. - Тая легла рядом с ним, осторожно обняла одной рукой. - Я тебя не отпускаю.
        - И не надо. - Трофим чувствовал, что засыпает.
        - А Станислава Сергеевича отпускаю.
        - Мы же договорились!.. - возмутился Трофим.
        - Больше не буду.
        - Маньяк он, стольких людей убил…
        - Мы все в этом виноваты.
        - Кто мы?
        - И я, и ты, и все… Это мы свели его с ума.
        - Ну, может быть… - Трофим засыпал, ему не хотелось спорить.
        - Шевелев за меня заступился, за Робика…
        - За Робика я уже ответил. Меня могут уволить с работы.
        - Шевелева нужно понять. И простить.
        - О чем это ты?
        - И закончить начатое… А с работы тебя не уволят. Ты сам умрешь.
        Трофим хотел было дернуться, но сон уже овладел его телом, он просто не мог пошевелиться. Он уже спал, хотя часть сознания все еще не отключалась.
        - И я умру… - едва слышно проговорила Тая, закрывая глаза. - Потому что не могу без тебя… Мы умрем вместе!
        Трофим хотел закричать, но не смог. Оставшееся сознание стремительно меркло.
        А ведь он сам во всем виноват. Это ведь из-за него Тая сошла с ума…
        ВНИМАНИЕ!
        ТЕКСТ ПРЕДНАЗНАЧЕН ТОЛЬКО ДЛЯ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ.
        ПОСЛЕ ОЗНАКОМЛЕНИЯ С СОДЕРЖАНИЕМ ДАННОЙ КНИГИ ВАМ СЛЕДУЕТ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО ЕЕ УДАЛИТЬ. СОХРАНЯЯ ДАННЫЙ ТЕКСТ ВЫ НЕСЕТЕ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ В СООТВЕТСТВИИ С ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ. ЛЮБОЕ КОММЕРЧЕСКОЕ И ИНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ КРОМЕ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ОЗНАКОМЛЕНИЯ ЗАПРЕЩЕНО. ПУБЛИКАЦИЯ ДАННЫХ МАТЕРИАЛОВ НЕ ПРЕСЛЕДУЕТ ЗА СОБОЙ НИКАКОЙ КОММЕРЧЕСКОЙ ВЫГОДЫ. ЭТА КНИГА СПОСОБСТВУЕТ ПРОФЕССИОНАЛЬНОМУ РОСТУ ЧИТАТЕЛЕЙ И ЯВЛЯЕТСЯ РЕКЛАМОЙ БУМАЖНЫХ ИЗДАНИЙ.
        ВСЕ ПРАВА НА ИСХОДНЫЕ МАТЕРИАЛЫ ПРИНАДЛЕЖАТ СООТВЕТСТВУЮЩИМ ОРГАНИЗАЦИЯМ И ЧАСТНЫМ ЛИЦАМ.