Последнее желание Влад Ключевский
        Рассказы #0
        Влад Ключевский
        Последнее желание
        Черт появился внезапно. Будто все время сидел за столом, изредка обмакивая кусочки хлеба в соль и потягивая из граненого стакана жигулевское. Даже Нюрка, Лешкина сожительница, не шелохнулась на диване. А уж у нее чутье как у сторожевой собаки
        -она раньше с милиционером жила и потому вздрагивала от малейшего стука в дверь. А тут среди белого дня рогатый мужик с копытами за столом вырисовывается, в воздухе ясней-ясного серой воняет - Нюрка не вздрагивает и не икает. Удивительно!
        -Петрович, - черт наклонился над столом. Лешка даже майку одернул, чтобы солидней выглядеть. - Петрович, ты не стесняйся. Наливай себе пивка-то. Дело у меня к тебе серьезное есть.
        От смущения Лешка даже в кулак кашлянул, а черт легонечко так, аккуратненько трехлитровку пододвигает. Лешка сразу понял, что дело назревает вполне почтенное. Да и пивко всегда располагает к серьезной и откровенной беседе.
        -Понимаешь, Петрович, очередь твоя подошла. В прошлом месяце была Кунькина очередь, ты Куньку-то знать должен, - Лешка в знак согласия склонил голову - Как же, как же, знаем Куньку, уважаемый человек, почтенный, хоть до сих пор стольник и не вернул, - Ну, вот, - продолжал черт, - А теперь и твоя подошла. - при слове
«очередь» Нюрка встрепенулась и, едва протерев кулаками заспанные глаза, метнулась к столу.
        -Неужто отоваримся? - это Нюрка вместо «здрасте». - Значит, хорошо бы косметики, которой цыгане промышляют. Гони талон, рогатый!
        -Обязательно отоваритесь, - весело отозвался черт, утирая рукавом пену с усов, - И талоны дам. Целых три дам, уж как полагается. Только сначала в «Договоре» расписаться нужно, что обещаете отовариться втечение трех дней. Сами понимаете, в наше время с этим делом тянуть нельзя.
        Нюрка опрометью кинулась искать огрызок карандаша. Зато Лешка как-то сразу скис и в душу к нему закралось странное, смутное, тревожное предчувствие чего-то нехорошего. Какая очередь? Какие такие талоны в наше-то время? Причем здесь Кунька?
        -Послушай, друган, а талоны-то на что? Может мне этого совсем не нужно?
        -Дурак ты, Лешка, - тотчас же из-под груды белья отозвалась Нюрка,Сорок лет тебя жизнь по башке бьет, а ума совсем не прибавляется. Сейчас время такое, что все брать надо-ть. Ежели размер не подойдет, так ить на водку поменяем. Или еще на что потребное. На дворе капитализм бушует, а ему, видите ли, талоны не нужны!
        -Петрович, - с укоризной в голосе произнес черт, так что Лешка сразу почувствовал себя виноватым,Отоваришься тем, чем захочешь. Самым нужным! Загадаешь желание, порвешь талончик - и получай, что запросил, - черт-те знает откуда на столе рядом с «Договором» появились три сиреневых листочка.
        -И-и-и! - завизжала Нюрка, - Бери быстрей талоны, Лексей, пока ить дають! Подписывай быстрее! - Нюрка силой затолкала огрызок карандаша в Лешкину руку. Не выдержав Нюркиного напора, Лешка поставил под «Договором» свою закорючку-подпись.
        -Отоваримся! - от счастья Нюрка совсем обалдела, - Достану ить такое, что ни одной бабе в подъезде не снилось. Старухи на скамеечках совсем оборзеют.
        -Эх, дорогая Анна Павловна, - от такого обращения Нюрка осеклась на полуслове и покраснела. По имени-отчеству ее последний раз величали в восьмом классе, когда аттестат вручали. - Сначала хорошо было бы текст «Договора» почитать, а уж потом подписывать, - в голосе черта не то нотки сочувствия появились, не то просто насмехался рогатый, - А там написано, что если к концу очередных суток талон не будет порван, то он сам собой исчезнет, а исполнится последнее желание Алексея Петровича. А еще написано, что все запрошенное вами в удвоенном объеме достанется Куньке и вдесятеро взыщется с бывших мужей Анны Павловны. Причем в самом наипакостнейшем варианте, хотя и без смертоубийства. И последнее, во время действия нашего договора, - голос у черта стал прямо-таки издевательским, - Стоять вам в очередях не перестоять.
        -Эх, влип! - в седцах произнес Лешка и, поднявшись со стула, влепил Нюрке в глаз,
        - Дура! Вона как влипли-то! Друган, послушай, а отказаться от договора нельзя, а?
        -Поздно. Подпись уже стоит. - Черт свернул «Договор» трубочкой и сунул к себе в рукав. - Тут даже я уже ничего не могу поделать.
        -Ну, ты, друган, разобъясни хотя бы, что мне теперь делать с твоими талонами, что другие делают-то?
        -Да, разное, - черт пожал плечами,Помнишь, в прошлом месяце пропали две бутылки самогона и пимы Анны Павловны? Тогда очередь Куньки была, а с тебя все взыскивалось. Ну, мне пора.
        Черт махнул рукой на прощание и растворился в воздухе. Хнычущая Нюрка осторожно подползла к столу, на котором все еще красовалась почти полная трехлитровка с пивом.
        -А вообще-то, это парнокопытное ничего себе. Сам растворился, а банку оставил из вежливости. Культура.

* * *
        До конца первого срока оставался всего час, а талон был цел и невридим. Лешка сидел с ногами на диване, качал головой из стороны в сторону и тихонько подвывал:
        -Влип, влип, влип…
        Чертово пиво давно кончилось, а попытки купить чего-нибудь покрепче окончились неудачей. При приближении к вино-водочным отделам и киоскам буквально за считанные секунды образовывались длиннющие очереди, в магазинах ломались лифты, разбегались грузчики, а продавщицы начинали истошно вопить, чтоб больше в очередь не становились. Друзья неизвестно куда пропали, а, может, и черт их попутал. Навалившаяся трезвость душила и путала лешкины мысли.
        Нюрка сидела за столом и рисовала коротенькие вертикальные черточки на листке бумаги:
        -Жила с милиционером. Это раз. Помню, жила с математиком. Это еще раз. Уже два получается. Моня-бич. Это уже три, а может быть и четыре. Шибко жирный был Моня… - На втором десятке Нюрка сбилась со счета и с досады махнула рукой. - Ить ежели со всех них взыскать, да еще вдесятеро? Нет, не сдобровать нам…
        -Дура! - протяжно, с тоской завыл Лешка на диване.
        Лешка уже все, что мог, передумал. Ясно было, что нужно забрать у Куньки нюркины валенки и две бутылки. Но как это сделать? Закажешь себе две - у Куньки появится четыре. Это уже само по себе обидно. Да еще у каждого бывшего нюркиного мужа по ящику спиртного пропадет. Лешка представил себе толпу трезвых и ограбленных нюркиных мужей и от страха поежился.
        Вот это все он передумал. Ничего другого не получалось. Трезвые и злобные глаза нюркиных мужей свирепо преследовали каждую новую мысль, тщетно пытавшуюся пробиться в лешкину голову. Нет, была еще одна мысль - Нюрку выгнать. Но и она не сулила ничего хорошего.
        -Дура! - опять протяжно и с тоской завыл Лешка.
        -Слушай, Лешка, а не вызволить ли нам из тюряги дружка твово, Леньку? И пусть приходит сразу с бутылкой, чтобы обмыть освобождение!
        -Ну, ты, Нюрка, башковитая! Сразу видно, с учеными общалась! - идея Лешке сразу понравилась. Крупных неприятностей она вроде бы не сулила и казалась благородным поступком. Лешка разорвал первый талон и, откашлявшись, проговорил:
        -Хочу, чтобы Ленька был здесь и с бутылкой. - и тут показалось Лешке, будто прямо перед ним, в воздухе появилось испуганное лицо черта, который показал один палец и сказал «Раз!». И пропал.
        Первым пришел Леонид Брежнев. Чмокнул Нюрку в щеку, пожевал губами и говорит:
        -Это вы правильно сделали. Что пригласили. - налил себе в стакан водки и с удовольствием выпил за нюркино здоровье. Потом толпой подошли киноартисты, члены Государственной Думы, министры, директора заводов… В квартиру набилось людей, как в бочку сельдей. Быстро солидная толпа набралась под окнами. Все шумели и спрашивали друг друга - а чего это все здесь делают. Появились сотрудники милиции, которые искали зачинщиков несанкционированного митинга и просили всех разойтись. Но толпа продолжала увеличиваться. Появились активисты разных партий и движений, решившие воспользоваться удачным случаем. В толпу полетели пламенные лозунги:
        -Свободу узникам первых лет перестройки!
        -Нечего ждать милости от Америки, взять у нее самим - вот наша задача!
        К Лешке с трудом протиснулся Леонид Ильич:
        -Тебе, как застрельщику митинга, речь сказать надо. Только кратко, четко, как на партсобрании.
        Лешка пошире распахнул окошко, откашлялся и крикнул:
        -Куньке - по морде!!
        Толпа радостно заревела, кто-то захлопал в ладоши. Моментально внизу вспыхнуло несколько потасовок. Кто-то думал, что Куньку бьют. Кого били - думал, что ошибка вышла. Хорошо, ОМОН подоспел, и справедливость восторжествовала. Но Леньки все продолжали прибывать. В конце концов началась всеобщая потасовка. Не то член Государственной думы назвал известного киноартиста шутом, не то наоборот. Нюрка с подбитым глазом и двумя оставшимися талонами пробралась к Лешке:
        -Куньку в реанимацию увезли. К тебе сюда пробираются мои бывшие мужья. Все трезвые и злые. Их всех родственников арестовали. Бить тебя будут. Быстро кончай все это!Нюрка протянула талон Лешке.
        -Что говорить-то? Загадывать-то что, а? - Нюрка в ответ только завизжала. Кто-то тяжелый рухнул прямо на нее. Лешка плюнул и порвал второй талон:
        -Пусть все будет как на заседании Государственной думы! - и опять Лешке померещилось, что перед ним в угарном мареве качнулось испуганная морда черта, который показал два пальца и вроде бы сказал «Два!» И пропал. А, может, и померещилось все это. Черт его знает.
        Драка в квартире разгорелась с новой силой. Внизу, под окнами, уже не дрались, а только с интересом смотрели наверх. Вскоре подъехали длинные черные машины и к Лешке в квартиру стали подниматься крупные политические деятели. Драка стихла. Заседание думы открыл Леонид Ильич:
        -Товарищи! Я первый раз веду заседание, правил ваших еще не знаю, но, думаю, мы сработаемся. Сегодня у нас - мне тут товарищи подсказывают - на повестке дня очень важный вопрос: что нам делать с Кунькой, Нюркой и Лешкой? Прошу высказываться по очереди.
        Первым выскочил на середину комнаты заводной кучерявый политик:
        -Все трое войдут в один вагон. И на север!
        Другие с ним не соглашались категорически. И север большой, неохватный, и обратно вагон порожняком гнать нерентабельно:
        -Дней за пятьсот их можно перестроить. А дальше будут жить как люди.
        Но и с этим не соглашались. За такой срок даже Нюрку отучить от пива нельзя, не то что Куньку. А Лешка всякую обновку пока какой гадостью не обольет, так не успокоится - какая уж тут перестройка, ежели у него натура такая? Ну, не будет он как француз ходить за своим Бобиком с лопаточкой и целофановым мешочком, чтобы дерьмо собирать и домой тащить, чтобы выбросить. Ему легче удавить Бобика, потому что выгнать жалко.
        -Шоком бы его хорошо. Пусть по утрам пальцы в розетку толкает - другое его уже не проймет.
        Нюрка тихонько подползла к Лешке:
        -Слушай, может их всех турнуть? Я вспомнила, что дружка-то твово звали не Ленька, а Гераська!
        -Ах, ты, змея! - зашипел на нее Лешка,Мне что теперь, всех Герасимов сюда, да? Раньше вспомнить не могла?
        -Да, ладно, ты, не шипи! - огрызнулась Нюрка, - Вон, слышишь? Мои бывшие сюда пробиваются? Бить будут.
        Лешку просить дважды не надо. Он злобно глянул на Нюрку и пальцами порвал последний талон:
        -Всех - к черту! - и опять перед глазами качнулось испуганная морда черта и все стихло.

* * *
        Никого нигде не было. Ни в квартире, ни под окнами. Только за столом сидел черт и громко икал:
        -Я же говорил тебе, Петрович, что договора читать надо. Пункт пятый - если все три желания будут невыполнимыми, то тебе, Петрович, разрешается четвертое желание. Без всяких дополнительных условий.Черт опять икнул, - Так что давай, заказывай.
        -Что, опять? - обозлился Лешка.
        -Нет, теперь то, что надо.
        Лешка посмотрел на Нюрку, потом на черта и сказал:
        -Нюрке валенки вернуть надо. И две бутылки, что злодей Кунька спер.
        -Все? - участливо спросил черт, - Или есть еще что-то, самое-самое заветное, а? - Лешка аж слюну сглотнул.
        -Есть. Мне бы еще пивка, литра три, из холодильничка.
        Черт икнул громче обычного и пропал. А в центре стола осталась стоять трехлитровая банка «жигулевского» - прозрачного и холодного. Аж бока запотели.