Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ДЕЖЗИК / Клеменская Вера : " Снежные Цветы " - читать онлайн

Сохранить .
Снежные цветы
Вера Клеменская


        Что делать, если перед тобой трудный выбор? Поступить правильно, так, как будет лучше для всех, или попытаться побороться за собственное счастье? Да и понять бы для начала, в чем оно, это счастье. Точнее, в ком. В том ли, с кем тебе легко, кто, кажется, понимает тебя с полуслова и с полувзгляда? Или все-таки стоит попробовать растопить лед другого сердца?





        Клеменская Вера. Снежные цветы

        Что делать, если перед тобой трудный выбор? Поступить правильно, так, как будет лучше для всех, или попытаться побороться за собственное счастье? Да и понять бы для начала, в чем оно, это счастье. Точнее, в ком. В том ли, с кем тебе легко, кто, кажется, понимает тебя с полуслова и с полувзгляда? Или все-таки стоит попробовать растопить лед другого сердца?



        ГЛАВА 1

        Факелы в замке вечерами не зажигали уже давно, но мне это не мешало. Прожив здесь всю жизнь, я успела изучить каждый поворот, даже каждую щель между плитами пола, так что не боялась заблудиться или споткнуться. На цыпочках пробежав по короткому переходу, чуть приоткрыла тяжелую дубовую дверь библиотеки и скользнула в большую тёмную комнату. Лунный свет лежал на полу двумя тонкими лучами, проникшими через не до конца задвинутые шторы. Может, и стоило раздвинуть их побольше, но я не стала тратить на это время. Без того знала, что тут, где и как.
        Три старых фолианта на четвёртой снизу полке были фальшивыми. Мало кто об этом знал. Отец думал, что и я не знаю, но я всегда любила читать, так что уж библиотеку изучила досконально. И само собой, в процессе наткнулась на здешний маленький секрет. Если нажать на корешки, то тяжелое зеркало, висящее на стене между шкафами, чуть отъедет в сторону, открывая специальную медную трубку, вделанную в стену. Через которую запросто можно подслушать, о чем говорят в кабинете хозяина замка.
        — Большего я сделать не могу.
        Замерев возле трубки в ужасно неудобной позе, я обратилась в слух, напрочь позабыв, что хотела подтащить себе стул, чтобы не пришлось сгибаться в три погибели. Стало попросту не до того. Не каждый день короли лично наведываются в замки бедных провинциальных баронов, да еще и говорят с ними таким вот извиняющимся тоном.
        — Понимаю, — вздохнул отец.
        Звякнуло стекло, потом еще раз. Видимо, кто-то наполнил бокалы. Некоторое время провисела пауза. У меня начала ныть поясница, но отойти за стулом я так и не рискнула, боясь пропустить хоть одно слово беседы.
        — От неурожая пострадал весь север, да и на западе не всё ладно. А юг и восток… боюсь, что если еще больше увеличить налоги, народ там взбунтуется.
        — Не сомневаюсь.
        В голосе отца прозвучали горечь и легкое раздражение. Не отрывая уха от трубки, я вытащила из ближайшего шкафа несколько книг, сложила их на полу стопкой и встала на неё коленями. Так было немного удобнее, хотя любое неосторожное движение грозило падением.
        — Лардэны предлагают помощь.
        А вот голос короля звучал устало и обреченно. И неудивительно. Наших северных соседей не любил никто. Они жили в горах, среди снегов и льда — снежные демоны с прозрачно-белой кожей, холодные, надменные и жестокие. Предпочитали не иметь с людьми никаких дел кроме торговли через два приграничных города. С чего бы вдруг им предлагать нам помощь, да еще по собственной инициативе? Могу поспорить на что угодно — просить о подобном их никто никогда бы не стал.
        — И чего они хотят взамен?
        — Девушек. Молодых, красивых и знатных. Приглашают к себе на смотрины или что-то вроде того. Семья каждой получит по пять тысяч золотом в любом случае, а если девушку кто-то выберет в жёны, еще столько же.
        — И? — процедил отец, и от гнева, прозвучавшего в этом коротком вопросе, у меня мороз продрал по коже. Не хватало нам сейчас еще ссоры с королем…
        — И твоя дочь Айлирен…
        — Нет! Только не Айли! Её не отдам!
        — Райдес, — спокойно и по-прежнему устало заговорил король, — я ценю твою верность, твое благородство, а больше всего — твою дружбу. Но сейчас… сейчас все очень сложно, понимаешь? Видору, да и всей стране грозит голод, а этого золота тебе хватит, чтобы его предотвратить. Казна пуста, Райдес. Сам я ничем не могу тебе помочь. И потом, твоя дочь не обязательно останется там.
        — Знаю, Кэлвин, — вздохнул отец. — Но Айли… ведь ты понимаешь, что даже если никто её не выберет, и она вернется, она уже никогда…
        — Прекрати говорить ерунду! — вспылил его величество. — Даю слово, что когда Айли вернётся, лично найду ей хорошего жениха!
        — Хорошо, — сдался отец. — Что требуется от меня?
        Такого поворота я не ожидала. Накатившая волна ужаса и паники почти мгновенно сменилась злостью, заставив со всей силы треснуть кулаком по каменной стене. От резкого движения верхняя книга заскользила, стопка развалилась, и я полетела на пол, чувствительно приложившись лбом об стену и плечом об шкаф. Вскочила, прошипев подслушанное у конюха ругательство, и вновь приникла к трубке.
        Но дальше ничего интересного уже не было. Отец с королем принялись занудно обсуждать детали доставки меня в приграничный городок Ролог, навстречу лардэнским послам. Я слушала, потирая набухающую на лбу шишку и нервно кусая губы.
        С самого детства я понимала, что перебирать женихов мне не светит, а выйти замуж по любви — и подавно. Потому смирилась с тем, что придется заключить брак, выгодный для моей семьи, пожертвовав собственными чувствами. Но всё-таки была уверена, что отец любит меня, и не заставит выходить за кого-то совсем уж ужасного. Действительность оказалась страшнее любых обычных девичьих кошмаров. В них были только похотливые старики и жестокие мужланы, а тут…
        Лардэнами пугали капризных детишек. От них отгораживались хорошо укрепленными и вооруженными фортами на границе. Война закончилась тысячу лет назад, но память о ней не стёрлась по сей день. Она жила в руинах городов — грудах обгоревших камней на мёртвой земле, и в крови людей. Жила вместе со страхом и ненавистью к демонам с Хрустальных Гор.
        И вот эти трижды проклятые твари пришли к людям сами. И на этот раз вроде бы с миром. С готовностью в трудное время протянуть руку помощи и связать два народа узами родства. Но в искренность подобных намерений мне что-то не верилось. С чего бы такая щедрость? Неужто демоны, будучи однажды побежденными, страшатся воевать вновь?
        Будь им просто нужны девушки… да даже и не в голодный год они могли бы получить их сколько угодно, причем много дешевле. У иных провинциальных дворян только и есть богатства, что семеро по лавкам. Десять тысяч золотом за невесту, мать честная! Да за сотню бы продали, и не спрашивая, в жены или в рабыни!
        Но я, кажется, не до конца понимала отчаянность нашего нынешнего положения. Отец так легко согласился, смирился с моей участью неспроста. Ведь первым его ответом был решительный отказ, но потом… Видимо, выбора у него и в самом деле не было.
        Тяжело вздохнув, я вернула зеркало на место и поплелась обратно к себе. Узнала, называется, что заставило его величество собственной персоной прибыть в нашу глушь. Экая честь, только за то, что отцу король обязан жизнью. Но новость от этого приятней не становится.

* * *

        Стоя у окна, я проводила взглядом королевский кортеж, покидающий замок. Почему его величество вообще приезжал? Надо думать, лично присутствовал на переговорах с демонами, а к старому другу заглянул на обратном пути. Это насколько же всё должно быть плохо, чтобы он снизошел до обсуждения таких вопросов, да еще и приехал в приграничье… впрочем, я уже почти точно знала, насколько.
        Скрипнула дверь. Выпустив из рук штору, я обернулась и увидела отца, стоящего на пороге. Внутри всё сжалось, сердце дрогнуло и пропустило удар, а потом полетело вскачь. Кровь застучала в висках. Раз он здесь, значит, решение принято, и судьба моя решена.
        — Собирайся, Айли.
        По комнате медленно расползался характерный неприятный запах алкоголя. Лицо у отца было помятое и бледное, под глазами залегли тёмные круги. Я отвернулась, чтобы он не увидел блеснувших в моих глазах слёз. Потому, что не себя сейчас жалела — его. Он принял тяжелое решение и потом всю ночь пил, пытаясь с ним смириться.
        — Ты ведь знаешь, куда отправишься.
        Это не было вопросом, но я покорно кивнула. И краем глаза увидела на отцовском лице горькую усмешку. Разумеется, он догадывался, что я не удержусь и найду способ подслушать их разговор. Возможно, даже уже понял, что маленький секрет библиотечного зеркала мне известен.
        — Скажи только… — голос мой предательски дрогнул, но я сглотнула, упрямо мотнула головой и продолжила: — Скажи, насколько здесь всё плохо? Только честно.
        — Очень, — опустив голову, отец так стиснул пальцами дверь, что ногти побелели. — Торговцы заламывают бешеные цены, а у нас и так долгов…
        — То есть, я должна понравиться жениху?
        — Айли! — отец возвысил голос. — Даже думать об этом не смей! Ты просто съездишь туда и вернёшься домой!
        — Я люблю тебя, папа, — опустив глаза, пробормотала я.
        Так и не сказал. Значит, не напрасно я под утро, так и не сумев заснуть, пробралась еще и в кабинет и заглянула в счётные книги. Его величество либо ошибался, либо лукавил. Пяти тысяч на спасение Видора не хватит, они даже долгов не покроют. Вот вторая половина суммы ещё может переменить ситуацию.
        Собралась я быстро, не так уж много чего было собирать. Пара домашних платьев, одно для вечерних выходов к гостям и одно бальное, из небесно-голубого шёлка, сшитое совсем недавно и ни разу еще не надетое. Я так надеялась, что буду в нем на весеннем балу в королевском дворце… И обязательно встречу там того, кто не только подойдёт мне в мужья, но и покорит моё сердце.
        Сияющая ткань очень шла к моим чуть золотящимся белокурым волосам, оттеняла яркость синевы глаз. Оценит ли это кто-нибудь теперь? Глаза вновь защипало от подступивших слез, и я поспешила уложить платье в дорожную сумку. Лучше будет, если оценят. Лучше для всех. И ни о чём больше не стоит думать.
        Сестрёнки прибежали, когда я укладывала халат, полотенце и туалетный набор. Дружно повалились на кровать, разлеглись на ней и уставились на меня. Близняшки, они всё и всегда делали вместе.
        — Айли, ты плачешь, — неожиданно серьёзно заявила Кали.
        Я быстро провела ладонью по глазам и ощутила влагу. И не заметила даже, как слезы опять закапали. А плакать было нельзя, никак нельзя. Я ведь уже взрослая, все понимаю. Если поддамся жалости к себе, отец тоже может не выдержать. Тогда я никуда не поеду. И что будет? Ничего хорошего.
        Долги никуда не денутся, и неурожай уже случился. До следующей весны, положим, мы здесь протянем, а потом? Потом приедут алчные гантарцы, требовать выплаты долгов. Денег у отца не появится, откуда бы? Просто отказать им — и ничего больше не получишь. А если всё отдать, чем тогда засевать поля? Замки баронов уже горели в голодные годы, и не раз.
        Король нас не спасет, не будет спасать. Ему проще пожертвовать одним бароном, сделав его виноватым, чтобы люди побунтовали и успокоились, оставшись верными короне. Значит, как-то расплачиваться отцу придётся. Я южан не заинтересую, слишком уже буду взрослая по их меркам. А вот четырнадцатилетние Калира и Ралина — в самый раз.
        Гантарцы не демоны, нет. Люди как люди, только обычаи у них… странные, словом, обычаи. Богачи имеют по нескольку жен и десятки наложниц, немых, бесправных, закутанных с головы до ног в балахоны, оставляющие открытыми только глаза. Им запрещено поднимать на мужа взгляд, покидать дом, владеть имуществом, а за малейшую провинность могут попросту убить. По сути они сами — лишь имущество мужей, их рабыни.
        Лет пять назад наш сосед был вынужден отдать гантарскому ростовщику за долги дочь. Сладкоречивый южанин сулил сделать её женой, холить, лелеять и осыпать золотом, но, едва вернувшись в Гантар, продал в дом веселья. И как быть уверенной, что с моими сестренками не сделают того же?
        А что сделает со мной лардэн? Кто знает. Но что бы ни случилось, пусть случится со мной, а не с малышками. Я все-таки старшая, мне и платить. За то, чтобы им не пришлось отправляться в неизвестность. Чтобы у них остался хоть какой-то шанс на счастье.
        — Почему ты плачешь? — спросила Рали, глядя на меня серьёзными серыми глазами.
        И что я могла ответить? Что скоро отправляюсь в чужую далёкую страну, и какой-то демон, возможно, будет делать со мной ужасные вещи? А вдруг ничего ужасного и не случится? Стоит ли покупать за баснословные деньги знатных девушек, чтобы, скажем, принести в жертву для какого-то ритуала?
        — Я буду по вам скучать, — прошептала я, садясь рядом и обнимая девчонок.

* * *

        В окнах ратуши не было стёкол, они закрывались ставнями, сквозь бесчисленные щели в которых задувал ветер, гуляя по залу и заставляя меня и остальных девушек кутаться в меховые накидки. Сердце замирало каждый раз, когда открывались двери, но пока прибывали лишь последние потенциальные невесты. Нас собралось уже почти полсотни, а лардэнов всё не было.
        Проведя в Рологе целую неделю, я так и не увидела никого из них. Говорили, что они не показываются людям и разгуливают невидимками, наблюдая за нами. Но лично мне казалось, что они просто не торопились приезжать. В этом захудалом городишке не было решительно ничего интересного, чтобы торчать тут лишние дни.
        От скуки я принялась разглядывать подруг по несчастью. Мы были примерно одного возраста, лет от шестнадцати до восемнадцати, одеты кто богаче, кто беднее, но все — как знатные леди. И каждую можно было назвать если не красавицей, то уж во всяком случае миленькой. На миг я порадовалась, что у сестренок моих будет меньше конкуренток. И тут же ужаснулась сама себе. Когда только успела стать такой… расчётливой?
        Наконец девицы прибывать перестали. Зато появился бургомистр, тощий и длинный, как жердь, в чёрном бархатном кафтане, богато расшитом серебром. Он несколько раз хлопнул в ладоши, привлекая к себе всеобщее внимание, и попросил девушек выстроиться рядами. Когда мы выполнили это распоряжение, двери снова распахнулись. И вот на этот раз появились они. Демоны. Лардэны.
        Их было трое. Один — высокий, совершенно лысый старик в светлом балахоне, подпоясанном грубой пеньковой верёвкой. Двое спутников поддерживали его под руки. Приглядевшись, я увидела, что широко распахнутые глаза старика совершенно белые. Он был слеп. Но что-то исходило от его фигуры: какое-то величие, огромная сила, от которой по коже пробежали колкие мурашки.
        Спутники старика были одеты в простые дорожные камзолы тёмно-серого цвета. Лица их скрывали такие же серые платки, повязанные так, что открытыми оставались только глаза. Зато не было никаких шляп и капюшонов. Волосы у обоих были длинные, ниже лопаток. У одного чёрные, у другого цвета темной меди, они стекали гладким, сияющим шёлком, оттеняя снежную белизну кожи.
        Загадочная троица неспешно двинулась вдоль ряда девушек. Старик, казалось, смотрел на каждую незрячими глазами, будто в самую душу заглядывал. Но молчал. Миновав семерых, остановился возле восьмой и покачал головой.
        — Сделайте шаг назад, леди, — попросил черноволосый.
        Голос у него был холодный, ровный и низкий, с чуть заметной бархатной хрипотцой. От его звука меня бросило в дрожь. Было никак не понять, хорошо это или плохо, что эта брюнетка привлекла внимание старика. Наверное, плохо, раз тот покачал головой. Правда, я слышала, что у некоторых народов привычные нам жесты могут означать и другое, иногда — прямо противоположное.
        Опустив глаза и покраснев до ушей, девушка отступила, а троица двинулась дальше. Следующая указанная стариком девушка отступила сама, не дожидаясь просьбы. Потом ещё и ещё одна. Сердце колотилось уже в горле. Когда старик дошел до меня, я едва держалась на ногах, чувствуя, что вот-вот упаду в обморок. Невидящий взгляд заставил меня оцепенеть, забыв дышать. Сквозь мутную пелену, заслонившую мир, я увидела, как старик медленно кивнул. Я хотела было тоже отступить на шаг, но меня неожиданно удержали, не позволив этого сделать. Легкое прикосновение ладони старика к моему плечу — и троица двинулась дальше.
        — Леди, которых просили сделать шаг назад, могут отправляться по домам, — вновь заговорил черноволосый лардэн, когда обход завершился. — Они не могут участвовать в смотринах.
        — Почему? — сердито вскинулся какой-то барон, стоявший у окна невдалеке от меня.
        — Они нам не подходят.
        — Чего это? — продолжил сердиться мужчина. — Молодые, красивые, знатные девушки! Все как было условлено.
        — Молодые, красивые, знатные… но не девушки, — всё так же ровно и невыразительно обронил черноволосый.
        В зале повисла звенящая тишина. Барон, побагровев, хватал ртом воздух, как вытащенная из воды рыба. Девушки бледнели и краснели. Наконец, одна, тихо пискнув, осела в обморок. Началась всеобщая суета, в которой никто даже не обратил внимания, как лардэны покинули зал.

* * *

        В карете я оказалась с тремя другими девушками. Одна, бледная блондинка Тамала, без конца всхлипывала, уткнувшись в насквозь мокрый кружевной платочек. Для того количества слёз, которое она проливала, больше подошло бы полотенце. Банное. Вторая, симпатичная рыженькая Эстин, сидела в своем углу, отвернувшись от нас. Еще бы, целая графиня, не пристало ей снисходить до дружеского общения с какими-то провинциальными и мелкопоместными. И плевать, что у отца её в одном кармане вошь на аркане, а в другом — блоха на цепи.
        Третья моя попутчица представиться вовсе не потрудилась, только без конца бормотала молитвы Вседержителю. Я раньше даже и не подозревала, что их столько есть, неизменно отделываясь парочкой обязательных. А эта, кажется, затвердила наизусть все храмовые книги, и теперь решила повторить вслух, в надежде, что Небесный Отец услышит, оценит усердие и пошлёт ей смерть в избавление. Лично я с подобным торопиться не собиралась… хотя кто знает. Дорога дальняя, а настроения, без того не радужного, ни занудное бормотание, ни всхлипы, ни презрительные фырки не улучшали.
        Когда вечером мы остановились в каком-то маленьком селении, я испытала невероятное облегчение. Первой выскочила на улицу, с наслаждением потянулась всем телом и осмотрелась.
        Граница осталась позади, а горы стали ближе. Но мы всё ещё ехали по равнине. Селение раскинулось в небольшой низине вокруг озера. От пронизывающе ледяных северных ветров его прикрывали каменистые холмы, потому место казалось тихим и даже уютным.
        — Леди, леди, подождите! Не вздумайте никуда уходить одна, сейчас вас проводят в комнаты!
        Резкий надтреснутый голос компаньонки заставил поморщиться. Собственных спутниц для каждой нам взять не разрешили, на четверых выделили одну, какую-то пожилую вдову, бедную родственницу Эстин. И отделаться от её назойливых поучений теперь не было никакой возможности. Вот и сейчас вздохнуть не успела, а она тут как тут.
        — Благодарю, Дора, — процедила я, с трудом делая голос спокойным и приветливым. — Я просто хотела подышать воздухом.
        — Истинной леди не пристало…
        К счастью, дослушивать очередную проповедь о том, что пристало и не пристало истинной леди, не пришлось. К нашей карете подошла высокая лардэнка в простом белом платье, слегка поклонилась в знак приветствия и сделала знак следовать за ней.
        Разместили нас в обычном доме, в двух комнатах. Отдельную маленькую заняла, разумеется, графиня. И мне пришлось спать под непрекращающийся дуэт рыданий и молитв. Уснуть не удалось. Половину ночи я вертелась с боку на бок, сладко надеясь, что хоть одна из попутчиц устанет и угомонится. Как бы не так! Обе делали лишь небольшие паузы, а потом принимались за дело вновь. Не иначе желая довести себя до изнеможения, стать страшными, как привидения мучеников, напугать потенциальных женихов и вернуться домой. Возможно, не самая плохая идея, но лично моя цель была иной.
        Устав вертеться, изнывая от раздражения и желания отхлестать соседок по щекам, чтобы замолчали и дали, наконец, поспать, я сползла с кровати, закуталась в халат и выскользнула из комнаты. В коридоре, на счастье, оказалось окно, в которое светила луна. Постояв немного и поглядев на холмы и далёкие горы, сияющие ледяными вершинами, я решила поискать кухню и попить воды.
        Спустившись на первый этаж, я замерла в растерянности. Здесь все окна оказались зашторены, потому царила кромешная тьма, только слабо мерцали в камине догорающие угли. Задумчиво глядя на них, я невольно думала о том, насколько вокруг всё вопреки ожиданиям привычно и нормально. Дом как дом: каменный, двухэтажный, не какая-нибудь ледяная пещера. С обычной мебелью, посудой. И еду на ужин подали вполне обычную: овощное рагу с курятиной и фрукты. Хозяйка даже пожелала нам приятной трапезы, причем говорила на привычной лэйве. Выговор, правда, у неё был интересный — слишком мягкий, но в остальном… словно мы и не ехали по чужой земле и не гостили сейчас у демонов из страшных сказок.
        Правда, насколько я знала из совсем уж древних и ныне забытых исторических хроник, до войны у нас с лардэнами были вполне добрососедские отношения. И вообще, у нас было и судя по тому, что я видела сейчас, осталось очень много общего — культура, религия. Даже одежда отличалась очень незначительно. Почему мы вообще воевали? Наверное, именно эта кажущаяся беспричинность войны и нагоняла больше всего страха.
        Постепенно глаза чуть привыкли к темноте, и я стала различать очертания мебели: стола, стульев, нескольких кресел и дивана у камина. На нём-то я и решила немного посидеть. Даже, возможно, подремать в тишине. И плевать, что скажет завтра Дора. Пусть хоть обворчится.
        Дойдя до вожделенного дивана, я присела на краешек и тут же вскочила, сообразив, что место занято. И совсем не подушками. Подушки, когда на них садишься, не шевелятся и тем более не ругаются на непонятном языке. Едва успев зажать себе рот, чтобы не завизжать на весь дом, я отшатнулась, налетела на кресло и тяжело в него плюхнулась.
        — Почему ты не спишь?
        Знакомый по отбору невест в ратуше хрипловатый голос пробрал до костей. Истово благодаря Вседержителя за темноту вокруг, скрывающую краску стыда на моем лице, я с трудом перевела сбившееся дыхание и пискнула:
        — Не спится.
        — Тогда садись.
        В движении тёмной фигуры и последовавшем за ним звуке я опознала приглашающий хлопок по дивану. Поднялась, кое-как на ватных ногах прошла два шага и села где было велено. Уши полыхали двумя факелами, сердце слабо трепыхалось где-то в животе, в панике стараясь запрятаться поглубже.
        — Как твое имя?
        — Айли… Айлирен.
        Наверное, его фамильярное обращение на "ты" было крайне невежливым по отношению к леди. Но возмущаться я побоялась, мало ли, какие у этих демонов традиции. Еще убьёт чего доброго, скажет потом, что в темноте с лестницы упала. И поделом дурёхе, нечего ночами невесть где шататься.
        — Иреас, — представился в ответ мужчина.
        Сейчас на нем не было платка, и слабый свет, пробивающийся сквозь шторы, позволял разглядеть точёный гордый профиль: высокий лоб, прямой нос с лёгкой, едва заметной горбинкой, подбородок… кажется, из тех, что называют волевыми. Не сказать, чтобы теперь я ясно представляла себе его внешность, но могла почти уверенно сказать, что он красив. Хотя, конечно, бывает всякое.
        — А почему вы спите здесь?
        — Присматриваю за вами. Как видно, не напрасно.
        Губы чуть дрогнули, обозначив улыбку. Это меня рассердило. За нами и без того вроде бы присматривает Дора, а выйти посреди ночи на улицу не рискнула бы даже я. К тому же, кто тут знает, что старшая баронесса эр Видор совсем не хрупкая кисейная барышня, и вообще склонна к выходкам, не вполне подобающим для леди?
        — Боитесь, что сбежим? — фыркнула я.
        — Что украдут, — совершенно серьёзно ответил лардэн, проигнорировав мой сарказм.
        — А могут? — выпалила я, изо всех сил стараясь не показать, что этот ответ меня испугал. Не походил он на шутку, совсем не походил…
        — Могут, — не меняя тона, кивнул мужчина.
        — Кто?
        — Лучше тебе не знать.
        Насупившись, я замолчала. Все-таки правду говорят: мужики везде одинаковы. Вечно уверены, что тебе, девушке, в этой жизни достаточно быть милой и улыбаться в нужный момент, ничем не забивая свою прелестную головку. Потому, что думать и что-то решать самостоятельно ты все равно не способна.
        — Скажи, ты хочешь вернуться домой? — вдруг спросил мужчина, когда я, устав от неловкого молчания, совсем уже решила уйти обратно в нашу комнату.
        — Да. Но это для меня нежелательно.
        Можно было бы соврать, что нет, что я рада быть здесь, видеть новую страну, новые обычаи. Но меня остановило воспоминание о странном старике, так легко определившем сомнительных девиц. Ох и скандал же теперь грянет! Вернее, грянул, да. Уже в Рологе начало твориться такое, что я от всей души порадовалась нашему быстрому отъезду. Мало ли, может этот слепой тут не один такой… догадливый.
        — Почему?
        — У отца много долгов, — пожала плечами я. — А вы ожидали, сходу предложив немалые деньги, получить искательниц романтики? Нет, здесь одни золотоискательницы, уж поверьте.
        — И ты готова выйти замуж только из-за денег?
        Тон, которым был задан этот вопрос, вышел каким-то непонятным. В нем прозвучало то ли раздражение, то ли сожаление, то ли всё сразу. Кажется, мнения обо мне мой честный ответ всё-таки не улучшил, зря старалась. Ну и ладно.
        — Готова, — кивнула я. — Не хочу, но готова. Другого выбора у меня просто нет.
        — По-твоему, это разумное решение?
        — Не хуже любого другого в моем положении.
        — И тебе это кажется… правильным? — медленно выговорил мужчина.
        — Какой смысл оценивать правильность или неправильность того, что ты не можешь изменить?
        Выдохнув эту фразу, я почувствовала, как горло перехватывают подступившие рыдания. Вопрос задел меня за живое, вновь натолкнул на мысли, возвращаться к которым я ненавидела. Потому, что они причиняли мне боль. Проще принять всё как данность, чем раз за разом пытаться понять, не ошибаюсь ли я, не следует ли мне всё-таки побороться за своё счастье.
        Плакать перед лардэном не хотелось совершенно. Вскочив и пробормотав невнятные извинения, я хотела было сбежать наверх, туда, где все слишком поглощены собственным горем, и не обратят на моё ни малейшего внимания. Но замерла, не успев сделать и шага. Прохладные пальцы сомкнулись на моём запястье, вынудив остаться.
        — Вы хотите, чтобы я уехала?
        — Не хочу ни к чему вас принуждать.
        — Хотите правду? — выпалила я, резким движением освобождая руку. — Я хочу остаться здесь, если представится возможность, это моё решение. Моё, понимаете? Если я вернусь домой, однажды отец выберет мне мужа. А я, как хорошая дочь, не стану ему перечить. И, если стану из-за этого несчастной, до конца дней буду винить его. Я не хочу винить отца, понимаете? Не хочу его ненавидеть, потому что он любит меня и желает мне только добра. Поэтому лучше мне остаться здесь, если даже это и сделает меня несчастной. Так я буду винить только себя.
        Договорила и, не став дожидаться ответа, развернулась и помчалась вверх по лестнице. Слезы жгли глаза, дышать было больно. Конечно, жизнь ужасно несправедлива, но с этим ничего не поделаешь. Если ты знатная и красивая молодая девушка, ты не человек, а просто товар. Твои собственные желания и мечты не имеют значения.
        Плакала я недолго, усталость взяла своё. Не замечая больше соседок по комнате, я уснула. Проснулась утром совершенно разбитой и долго лежала, глядя в потолок. Пытаясь понять, что за сон мне приснился.
        В этом сне я в одной тонкой и короткой сорочке бежала по снежной равнине, проваливаясь по колено, раня ноги острыми осколками льда, оставляя за собой розовые следы. Мне нужно было успеть, обязательно успеть добежать до видневшейся далеко впереди пещеры прежде, чем сядет солнце. И я успела. Только едва сделала первый шаг через светящуюся голубоватую пелену, прикрывавшую вход, как земля ушла из-под ног, я полетела в пустоту и проснулась.
        Тётушка у меня считалась мастерицей толковать сны. Только я к ней с этим никогда не обращалась, потому как всё у нее неизменно сводилось к женихам да к скорым свадьбам. Глупость какая, честное слово. Если девушка на выданье, и родители активно ищут ей подходящую партию, можно и не слушать, чего ей там приснилось, сразу сказать, чтобы ждала жениха в скором времени. И ведь так оно и выйдет.
        Самая я в вещие сны верила не особенно. Маги, конечно, умеют впадать в специальный транс и пророчествовать. Вроде бы умеют. На деле все их пророчества настолько туманны, что при желании под них потом можно подогнать любые реальные обстоятельства. Зато в другом я магам вполне верила. Обычные сны они называли всего лишь фантазиями, основанными на реальных мыслях и желаниях человека. Иногда причудливыми, искаженными до неузнаваемости, но фантазиями, а не какими-то знаками или посланиями.
        Так и сейчас. Сон казался реальным до дрожи, ноги до сих пор оставались ледяными и даже отчётливо саднили, хотя никаких ран на них, разумеется, не было. Горло болело. Но всё это случилось из-за сквозняка, нечего было засыпать поверх одеяла. А то, что мне нужно было успеть добежать… так ведь как раз сейчас я иду к цели. И путь мой лёгким быть не обещает, и впереди только неизвестность. Вот и всё толкование.
        — Умойтесь, леди, — велела Дора, критически меня оглядывая. — А потом завтракать.
        Наспех ополоснув лицо холодной водой, я спустилась к столу. К счастью, хозяйка приготовила горячий взвар, несколько глотков облегчили боль в горле. А после сытных ватрушек с творогом жизнь и вовсе перестала казаться ужасной. Тем более Тамала закончила, наконец, плакать, а четвертая наша попутчица — молиться. И даже представиться соизволила, невероятно меня удивив. Оказывается, мы с ней были когда-то знакомы. В далёком детстве, правда, нам было лет по десять, когда отец Лорины гостил у моего пару недель.
        Иреас, к слову, куда-то ушёл. Во всяком случае, в доме я его больше не видела. И хорошо, не хотелось подводить итоги нашей ночной беседы. Хотя теперь стало интересно узнать, кто же он такой. Просто охранник, сопровождающий невест в дороге, или какой-то наблюдатель, делающий о нас выводы? Во втором случае подозреваю, что дела мои плохи, придется возвращаться домой ни с чем. Не считая, разумеется, позора. Что бы там ни говорил король, навряд ли кто-то захочет взять в жены девицу, якшавшуюся с демонами.
        — Когда вернусь домой, — неожиданно заявила Тамала, откладывая недоеденную ватрушку, — сразу попрошу отца отправить меня к дяде на юг. Ненавижу снег и холод.
        — А меня жених ждет, — соизволила поучаствовать в беседе Эстин. — Теперь и приданое есть.
        Я покосилась на хозяйку, возившуюся у плиты и совершенно точно слышавшую этот разговор. Лардэнка делала вид, что целиком поглощена хозяйственными делами и не обращает на нас внимания, но мне все равно стало неловко. Мы приехали в ее страну не просто как гостьи, для некоторых из нас она должна стать новой родиной. И столь явно демонстрировать пренебрежение, да и вообще то, что все делается исключительно ради денег… по меньшей мере невежливо. Пусть даже все участники этой затеи всё прекрасно понимают, должны же оставаться хоть какие-то приличия.
        — Доедайте, — поджав губы, поторопила Дора, выглянув в окно. — Нас уже ждут, пора отправляться дальше.
        Первой выйдя на крыльцо, я увидела Иреаса возле нашей кареты, о чем-то беседующим с возницей. Лицо его снова скрывал платок. Мне это показалось немного странным.
        Конечно, я слышала истории о том, что на самом деле демоны безобразны и только в сумерках могут принимать облик красавцев, чтобы соблазнять глупых девиц. Но, во-первых, старик, осматривавший нас, явно был лардэном, а выглядел… как самый обычный пожилой человек. Не считая, конечно, нечеловечески белой кожи. Во-вторых, наша хозяйка лица не скрывала ни вчера вечером, ни сегодня утром. И я могла бы назвать ее вполне привлекательной женщиной, по человеческим меркам так точно.
        Выходит, у Иреаса были какие-то иные причины прятать лицо, но вот какие? Не хотел быть узнанным впоследствии? Что, если он один из потенциальных женихов, причем из самых высокопоставленных? Просто решил взглянуть на товар первым, заранее сделать выбор. В таком случае один шанс я упустила. Ну что ж, будут и другие. Надеюсь.
        — Леди Айлирен?
        Знакомый голос заставил вздрогнуть. Очнувшись от раздумий, я увидела, что Иреас стоит совсем рядом и внимательно изучает меня. Пронзительный взгляд тёмно-карих глаз заставил поёжиться.
        — Вам удалось поспать?
        — Да, благодарю.
        Хорошо хоть голос не подвёл, не дрогнул. Короткая фраза прозвучала с должным светским спокойствием и достоинством. Но продолжать разговор совершенно не хотелось, а мужчина уходить не спешил. Спасла меня Дора.
        — Ступайте в карету, леди, нам не стоит тут задерживаться, — выпалила она тоном, не терпящим возражений.
        Покорно кивнув, я поспешила занять своё место. Поистине, компаньонки часто буквально отравляют существование, но иногда бывают просто бесценны. И почти всегда это связано именно с кавалерами. Когда ты влюблена и мечтаешь урвать хоть несколько мгновений, чтобы побыть наедине, нет ничего хуже подобной дамы, следующей за тобой, не отставая ни на шаг. Но когда нужно избавиться от нежеланного общества, начинаешь мечтать о ее появлении рядом.

* * *

        Почти половину следующего дня пути я проспала. Усталость, похоже, копилась, копилась и накопилась. Сказать по правде, этому я была только рада. Потому как, перестав плакать и молиться, мои спутницы принялись сплетничать. Тон разговорам задавала Эстин, пересказывая придворные истории. Тамала и Лорина дружно ахали в нужных местах, поддакивали и делились собственным просвещённым мнением. Это их новое занятие раздражало меня даже больше прежних.
        Проснувшись и с тоской поняв, что больше заснуть не смогу, я принялась смотреть в окно. Пейзаж был хорош, ничего не скажешь, но особым разнообразием не радовал: горы вдали, холмы вблизи, реки, озёра, небольшие рощи. Пару раз вдали проплыли городки, к которым вели ответвления от главного тракта, по которому мы и ехали. Страна как страна, всюду — обычная мирная жизнь.
        Обедать остановились на постоялом дворе. Редкие гости-местные смотрели на нас с любопытством и без тени враждебности. Заодно я окончательно утвердилась в своих подозрениях относительно Иреаса — больше здесь никто лиц не прятал.
        Пристроившись в укромном уголке, я с удовольствием съела целую тарелку куриной лапши и принялась за пирог, поглядывая на конкуренток. Большинство из них, во главе с — кто бы сомневался — Эстин, больше воротили носы и поджимали губы, чем ели. Ещё бы, знатные леди как-никак, не привыкли к простой еде, подавай им изысканные яства. Я едва не рассмеялась в голос, глядя, как эта графинька презрительно щурится, изучая на свет вытащенные из бульона ленты лапши. А у папаши дома, небось, и каше на воде рада была.
        — Вам, смотрю, ничего аппетит не портит.
        Явился, не запылился. Я, даже не думая спешить, положила в рот последний кусочек пирога, прожевала и запила взваром. Только потом повернулась к присевшему рядом на лавку Иреасу и спросила:
        — А должно?
        — Вашим подругам вот испортило.
        — Это их дело, — чуть пожав плечами, равнодушно отозвалась я.
        — Конечно, — согласился лардэн.
        — Далеко ещё нам ехать?
        — Ещё одна остановка на ночь в Дваине, и к следующему вечеру прибудем в Аратгену.
        Я кивнула. Аратгена, насколько я помнила, это столица страны лардэнов. Куда нам ещё отправляться, если не туда? Кстати, вот ведь что интересно — а что ждёт нас там? Какой-нибудь праздник или бал, на котором и состоится знакомство с потенциальными женихами? Уж наверняка…
        — Отдохнёте два дня, подготовитесь, а уж потом состоится аукцион.
        Не повезло — я только что сделала последний глоток взвара. Конечно же подавилась и закашлялась. Иреас любезно похлопал меня по спине. Едва вновь обретя способность нормально дышать, я отшатнулась от него. Слезы застилали глаза, но главным моим чувством в эту секунду была неистовая злость.
        Что бы я там ни говорила про готовность сделать всё, что необходимо, и принять обстоятельства такими, каковы они есть, аукцион — это было уж слишком! Одно дело приехать, познакомиться, хоть немного пообщаться, и получить предложение, вроде бы даже по велению сердца. Совсем другое — быть выставленным на продажу товаром и достаться тому, кто предложит больше!
        — Вы всегда так выбираете невест? — прошипела я, стукнув опустевшей кружкой об стол.
        — Нет, — делая вид, что не замечает моего негодования, ответил Иреас. — Обычно браки заключаются по договоренности между кланами. Или же по собственному выбору.
        — А нас, значит, и продавать можно? — выпалила я, стискивая подол.
        — Леди, вы несколько непоследовательны, — все так же безмятежно отозвался лардэн. — Сначала заявляете, что готовы вступить в брак ради денег, а теперь негодуете, что в вас видят товар. Я понимаю, у людей принято всегда соблюдать видимость приличий, но мы к такому относимся проще.
        Я молчала, досадливо прикусив губу. В самом деле, лардэны ничего не скрывали. С самого начала объявили все условия, и даже цену озвучили. Я согласилась, все согласились — чего теперь возмущаться?
        — И как это будет?
        — Выйдете, расскажете о себе. На вас посмотрят и решат, представляете ли вы интерес. Если заинтересовавшихся будет несколько, победит тот, кто больше заплатит. Потом победитель получит право пообщаться с вами поближе несколько дней и решить, подходите ли вы ему в супруги.
        — И если нет…
        — Вы вернётесь домой. Если, конечно, проигравший на аукционе или кто-то ещё не захочет тоже попытать счастья и в итоге не сочтёт вас подходящей.
        У меня голова закружилась. Вот значит как… мало того, что придётся стоять кобылой на базаре, демонстрируя свои достоинства каждому желающему, так еще потом и доказывать пригодность придётся.
        К счастью, время обеда истекло, девушки как раз начали подниматься из-за столов. Воспользовавшись этим, я попросту сбежала на улицу от неприятного разговора, и принялась ходить кругами вокруг нашей кареты. Успокоиться не получалось, хотя разум не уставал язвительно напоминать, что причин негодовать у меня быть не должно. Подумаешь, аукцион. То, что происходило на королевских балах, ничем по сути не отличалось. Сперва потенциальные женихи присматривались к девушкам, потом обсуждали с их родителями условия. Те же торги, если подумать.
        И все-таки перестать злиться я не могла. И даже само это меня злило. Пришлось напомнить себе, что будет, если я поведу себя как маленькая капризная и эгоистичная девчонка. Это по крайней мере помогло.

* * *

        К ночи погода испортилась. Началась гроза, ледяной ветер с гор бился в окна, задувая в щели и заставляя пламя в камине дергаться в безумном танце. Согреться не удавалось даже под меховым одеялом.
        Устав трястись от холода, я встала, оделась и села к камину, протянув ледяные пальцы почти к самым языкам пламени. Волны уютного тепла тут же окутали кожу, начало клонить в сон. Забрав с кровати одеяло, я устроилась в кресле с ногами, закуталась в тяжелый пушистый мех и блаженно закрыла глаза.
        Разбудил меня сильный порыв ветра, мгновенно растрепавший волосы. Створки окна ударились о стены так, что стёкла с печальным звоном брызнули осколками на пол. В лицо прилетели брызги дождя. Не сообразив толком, что произошло, я вскочила на ноги. Мелькнула мысль, что нужно закрыть окно, потом я сообразила, что это теперь уже бессмысленно — стёкла ведь разбились. А потом я увидела чёрную кляксу, сгусток мрака, медленно переползающий через подоконник в комнату. И закричала.
        Клякса тяжело шлёпнулась на пол. Я стояла, примороженная к месту ужасом, не в силах и пальцем пошевелить. Только смотрела, как она разбухает и вытягивается кверху, превращаясь в уродливое подобие человеческой фигуры.
        Наконец, преобразование завершилось. Фигура чуть покачнулась взад-вперёд и посмотрела на меня. Я точно это знала — посмотрела, хотя никаких глаз у этой сплошной черноты не было и в помине. Но взгляд давил, не пуская в мою грудь ни капли воздуха, не позволяя больше кричать.
        Шаг, другой, третий. Я с жалким тихим стоном вытолкнула из себя последний воздух и с ужасом осознала, что больше не смогу издать ни звука. И никто меня не услышит. Иреас говорил что-то о том, что нас могут украсть. Кажется, за мной уже пришли…
        Подобия рук протянулись ко мне. Ноги сразу стали ватными. Господь Вседержитель, каких пустяков я раньше боялась! Унизительный аукцион, старый или уродливый муж! Да сейчас я была согласна на все это, хоть сразу, хоть по очереди, лишь бы не угодить в лапы жуткой твари!
        — Эсс-ссс-ааа-дда…
        Свистящий шепот хлестнул плетью — бесконечно тихий и такой громкий, что заныли уши и сдавило виски. Головная боль обрушилась разом, мгновенно. Не выдержав, я рухнула на колени, не в силах оторвать взгляда от тянущихся ко мне рук.
        — Эсс-ссс-ааа-дда…
        Дверь за моей спиной с треском распахнулась. Яркая вспышка ослепила, наконец-то подарив шанс зажмуриться. Я еще и руками лицо закрыла, повалившись на бок и съежившись на полу. По комнате поползла отвратительная вонь горелых перьев и тухлого мяса. Точно такая стояла у нас на кухне, когда братишки кинули в растопленную печь дохлую ворону. Ох, и надрал же им папа за это уши! Отец Небесный, это же надо, какие мысли в голову полезли…
        Через силу втянув в себя воздух, я зашлась от кашля. Недавно съеденный ужин рванулся обратно. Сквозь мутную пелену полузабытья я почувствовала, как чьи-то руки легко подняли меня и уложили животом на что-то твёрдое. Мне было всё равно, меня тошнило. А потом я и вовсе провалилась в беспамятство.
        Когда я очнулась, небо за окном уже светлело. За другим окном, не разбитым. И комната была совсем другая — здесь было тепло. И лежала я на кровати. А рядом со мной…
        На этот раз кричать я не стала. Потому, наверное, что от удивления и паники попросту лишилась дара речи. Я, почти раздетая, в одной тонкой ночной рубашке, лежала под одеялом, а рядом, совершенно бесстыдно прижимая меня к себе обеими руками, устроился медноволосый лардэн. Вообще без рубашки.
        Первая попытка вырваться и вскочить потерпела крах. Мужчина не пошевельнулся, даже глаз открыть не соизволил. Зашипев от злости, я уперлась руками в его обнажённую грудь и оттолкнулась изо всех сил. Это помогло немногим больше, но, по крайней мере, разбудило этого… этого… Отец Небесный, как его назвать-то теперь?!
        В памяти всплыло ещё одно некогда подслушанное у того же конюха ругательство. Не помня себя от злости, я выдала его на одном дыхании. Удерживающие меня руки тут же разжались, наконец-то позволив вырваться, скатиться с кровати и вскочить на ноги.
        — Леди, леди, — губы мужчины дрогнули в откровенно похабной усмешке, — где вы только нахватались таких слов?
        Достойный ответ, подслушанный, кстати, у отца, был у меня наготове, но произнести его я не сумела, задохнувшись от негодования. Некоторое время мы молча изучали друг друга. Уж не знаю, насколько привлекательное зрелище открылось перед этим… этим… мерзавцем, вот, но передо мной… Ох, Вседержитель… это же просто… преступление!
        Высокий, чистый лоб и бархатно-зелёные глаза этого медноволосого типа я успела оценить еще в Рологе, а теперь лицезрела и остальное: безупречный прямой нос, лукавый изгиб чувственных губ, дрожащих в сдерживаемой улыбке, точёные высокие скулы… не мужчина, мечта любой романтической девы, бездна его забери!
        Отбросив одеяло, этот негодяй уселся в кровати, не отрывая от меня взгляда, и наконец-то улыбнулся. Замершее на пару мгновений сердце полетело вскачь, я ощутила, что отчаянно краснею, а ноги предательски подгибаются.
        — Как вы себя чувствуете, леди?
        Голос у него был под стать глазам — бархатный, низкий, ласкающий, как тёплая вода. А глаза мерцали лукавством и ещё чем-то. И от этого чего-то хотелось то ли провалиться сквозь землю, то ли повалиться обратно в кровать, и… Вседержитель, как можно быть такой дурой?!
        — Голова не болит, не кружится?
        О, голова кружилась, и еще как. Но, сдаётся, спрашивали меня не об этом. Стиснув зубы, я заставила себя опустить глаза и сосредоточиться на собственном самочувствии. Оно, кажется, было вполне сносным. Не считая… ох…
        По крайней мере, он был в штанах. И я не ощущала ничего нового, необычного или неприятного. Но все-таки не удержалась, проверила. Вроде бы никаких следов, ни на мне, ни на моей ночной рубашке, ни на кровати не наблюдалось. Хотя какая разница, всё равно ведь все скоро узнают, где и с кем я провела ночь. И там уже станет совсем неважно, было что-то или нет.
        — Леди, не нужно так волноваться, — не прекращая улыбаться, продолжил лардэн. — Я некромант, но не некрофил, знаете ли, бесчувственные тела меня не привлекают. А вы всю ночь пребывали сперва в глубоком обмороке, а потом в глубоком сне. Хотя не стану скрывать, что соблазн послать аукцион в бездну присутствовал. Впрочем, еще не поздно так и сделать…
        Не помня себя от злости, я сделала шаг вперед, от души размахнулась и влепила ему пощёчину. А потом опустилась на колени, закрыла лицо руками и разрыдалась. Попадание в лапы кошмарной твари теперь перестало казаться мне худшим возможным исходом. Худший случился как раз сейчас.
        Очень скоро об этой проклятой ночи станет известно всем. Кто теперь возьмёт меня замуж? Да никто и никогда, кому нужна невеста с подобной репутацией! А хуже всего то, что тень позора неизбежно ляжет на всю семью, на моих сестренок, братьев… отец этого просто не переживёт!
        — Леди, не надо, — неожиданно спокойно и серьезно проговорил лардэн. — Не случилось ничего страшного. Просто на вас напал видиим, а они выпивают жизненную силу, даже не прикасаясь. Вы могли умереть, я вас спас, поделившись своей силой, а для этого необходим тесный физический контакт. Только и всего.
        Я зарыдала еще громче. Это же надо, как у него всё просто! Тесный физический контакт, скажите пожалуйста! А насколько тесный — это надо уточнять? Просто полежать рядом, или лучше… Последнюю мысль я, забывшись, выпалила вслух.
        — Лучше, — с коротким смешком подтвердил мужчина. — Но я обошёлся без этого. И решительно не понимаю, почему вам это кажется такой трагедией.
        Будь у меня силы, встала бы и влепила еще одну пощёчину, для симметрии. Но сил не было. А что сказать нахалу, в упор не желающему понимать, что у девушки всего одна репутация, и, единожды запятнанная, она никогда уже не станет безупречной, я вообще себе не представляла.
        — Брось.
        Лардэн встал с кровати, опустился на колени рядом со мной и, схватив пальцами за подбородок, заставил посмотреть ему в глаза. Я смахнула слёзы и прикусила губу, чтобы хоть немного успокоиться.
        — Разве тем девушкам, которых Даран отправил домой прямо из Ролога, пришлось что-то объяснять или доказывать? Нет, милая. И тебе не придётся. Все, кому надо, будут знать, что твоя честь не затронута. А те, кому не надо, вообще никогда ни о чем не узнают, обещаю. Но, если ты решишь настаивать, я могу поступить так, как надлежит благородному мужчине.
        — Ээээ… — выдавила я. — Как?
        Нет, вообще-то я прекрасно знала, что подразумевалось под подобным заявлением. Знала, но уж очень хотелось услышать. Ну хоть раз в жизни, без всяких аукционов, наедине и в некотором подобии романтической обстановки.
        Вместо ответа этот… этот… Вседержитель, так меня никогда не целовали! Честно сказать, вообще никак не целовали, но это уже стало совершенно не важно. Как и то, что горячие ладони сжали талию, а потом двинулись выше…
        — В бездну аукцион, — шекотнул мое ухо хриплый шёпот. — И тут есть храм…
        Остывшие простыни обожгли обнажённую спину. Стоп! Обнажённую?! Осознав это, я подскочила как ошпаренная, прикрываясь руками и ища взглядом сорочку. Нашла на подушке и прикрылась уже ей.
        — Прости, — без намёка на раскаяние в голосе произнес этот… этот… лардэн. — Я потерял голову.
        Я мрачно кивнула, натягивая ночную рубашку и одновременно отползая подальше. Не была я в себе уверена сейчас, но одно знала точно: сперва храм, потом всё остальное. Этак наобещают с три короба, а потом выяснится, что красавец этот вообще женат, поздно будет локти кусать. Отец Небесный, да я ведь даже имени его не знаю!
        — Алланир из клана Освир, — чуть поклонившись, ответил на мой сердитый вопрос лардэн. — А вы — Айлирен, баронесса эр Видор, знаю.
        Сохранить достоинство и светский вид, пребывая в одной постели и в мягко говоря не очень одетом виде было сложно, но я честно попыталась, ответив на эту фразу подобающим медленным кивком.
        — Я не забираю слов обратно, — спокойно заявил мужчина. — И тут на самом деле есть храм.
        — Мы… я… это… это так неожиданно… — проблеяла я.
        — Думай, милая. Я не тороплю.
        И этот… этот… Он просто сбежал, оставив меня сидеть на кровати в растерянности, с бешено скачущим в груди сердцем, всё ещё чувствуя вкус его губ на своих.


        ГЛАВА 2
        Оставшись в одиночестве, я первым долгом отыскала свои вещи, кем-то предусмотрительно принесенные, и натянула платье. Села на кровать, обхватив себя руками за плечи, и задумалась о случившемся ночью. Быть может, все было и впрямь не так страшно, как я себе в панике навоображала. Лардэны не люди, Алланир заметил верно: узнали про тех девиц, узнают и про меня.
        Кстати, об Алланире. В его отсутствие мне думалось легче. О том, в частности, с чего ему так спешить. Знакомство у нас вышло краткое и драматичное, и вот так, сходу, предлагать руку и сердце… не перебор?
        Разве что на аукционе ему ничего не светит, вот и решил подсуетиться, пока не поздно. Вынудить девушку поддаться порыву и сделать так, чтобы у неё просто не осталось иного выбора, кроме как с позором домой или за него замуж. Ну уж нет. Я приехала сюда, чтобы спасти семью, а значит, должна чётко понимать, за кого выхожу, и может ли мой брак помочь делу. А тут никакой ясности с этим и близко не наблюдалось.
        Красив, да. Но мой потенциальный идеальный муж состоял из трёх компонентов: молодой, красивый, богатый, причем с преобладающей важностью последнего. Наверное, стоило задать прямой вопрос, но как же это было неловко! Он меня вроде как спас, а я стану прицениваться. Фу, гадость! Долги долгами, но настолько низко пасть я была категорически не готова.
        Солнце неторопливо поднималось над холмами, заливая равнину тёплым розовым светом. Вместе с ним поднималось и моё настроение. В конце концов, не произошло ничего непоправимого, я жива, здорова, да ещё и обзавелась тем, кто готов на мне жениться. Вдруг да окажется, что, вдобавок к красоте и однозначной для меня привлекательности, этот лардэн ещё и богат. Тогда можно сказать, что всё сложилось для меня наилучшим возможным образом.
        — Леди Айлирен! — противный голос Доры раздался из-за двери, прерывая эти приятные размышления. — Спускайтесь завтракать!
        Зеркало отразило картину вполне пристойную. Бледновата, конечно, но мы всё-таки в дороге, усталый вид вполне простителен. Как и простое платье со шнуровкой спереди.
        Спустившись в зал, я подсела к ближайшему накрытому для нас столу, схватила пирожок и кружку с дымящимся яблочным взваром, и только в этот момент осознала, насколько голодна. Остальные девушки тоже перестали чиниться, мило щебетали, уплетая завтрак. До моих ушей долетали отголоски их разговоров — разумеется, очередные сплетни. И разумеется, главной вновь была Эстин. Не забывая отдавать должное еде, я прислушалась.
        — …видела его, — громким шёпотом вещала графиня подавшимся к ней девушкам. — Спустился, взял пирог и на улицу пошёл. Без платка. Красавчик… Я хоть рыжих и не очень, но с этим бы…
        Ответом ей стал дружный мечтательный вздох. Я, вспомнив своё утро, чуть было не присоединилась. Да уж, с этим бы и я… Собственно, я с ним и так. Интересно, как бы эти пташки запели, если бы узнали, от кого он спускался, и чем мы занимались.
        Дальше девушки принялись обсуждать уже обоих наших сопровождающих, перебирая предположения относительно второго. Разумеется, их интересовало, оба ли они хороши, кто они вообще такие и стоит ли пытаться, пользуясь случаем, привлечь к себе их внимание. Сошлись на том, что не стоит, потому как важных персон едва ли отправили бы с нами в качестве охраны, а значит, при всех несомненных достоинствах, как возможные мужья они неинтересны. И в этом отвратительно практичном рассуждении была доля отчего-то горькой для меня истины.
        Взяв очередной пирожок, я замерла в нерешительности. Пах он просто потрясающе, только вот я никак не могла понять, хочу ли еще есть, или уже хватит. А разговоры девиц, между тем, начали утомлять, так что я решила немного прогуляться. Заодно, может, и пирожок на свежем воздухе доесть с большим удовольствием.
        Ветер, долетающий с далёких гор, восхитительно свежо пах снегом. Я подставила ему лицо, блаженно прикрыв глаза. Мне нравилась эта страна, пусть холодная, северная, но удивительно красивая. И уже очень хотелось посмотреть на столицу, побывать в легендарных горных крепостях, где, говорят, можно коснуться облаков ладонью, увидеть равнину с головокружительной высоты…
        — Тсаррешь!
        Раздавшееся где-то справа злобное шипение отвлекло меня от рисуемых воображением прекрасных картин. Торопливо попятившись, я прижалась к шершавой каменной стене и заскользила вдоль нее, стремясь оказаться поближе. Голос Иреаса со знакомой лёгкой хрипотцой я узнала сразу.
        Однажды, во время очередного исследования домашней библиотеки, мне в руки попала одна очень интересная книга. Написал ее бывший королевский шпион, во время войны оказавшийся у лардэнов в плену и проведший там несколько лет. За это время он довольно сносно изучил их язык. Собственно, книга была чем-то вроде учебника заодно с кучей разных сведений о быте и нравах, непонятно, правда, кому и зачем нужного — все лардэны, имевшие дела с людьми, вполне прилично владели лэйве, а в гости к себе обычно не звали.
        Пропустив в прошлом году из-за болезни королевский бал, я скучала, не зная, чем себя занять, потому ухватилась за эту редкость, и принялась изучать. Уж не знаю, насколько успешно — как-то не было раньше шанса попрактиковаться. Но вот, кажется, он мне и представился.
        — Что ты себе позволяешь? — шипел Иреас.
        Последнее слово его вопроса было мне неизвестно, но по общему тону фразы можно было догадаться, что это какое-то ругательство в адрес собеседника. Внутреннее возликовав — ещё бы, я, хоть и с некоторым трудом, но понимала лардэнскую речь — я еще сильнее прижалась к стене и сделала крошечный шажок в сторону, остановившись на самом углу.
        — Ничего, — сдавленным голосом отозвался Алланир. — Ничего, чего я не могу себе позволить.
        — Забываешься, мальчишка! — рявкнул Иреас. — Она не тебе предназначена!
        Я похолодела, сердце бешено заколотилось о рёбра. Это он обо мне? О том, что произошло? Уж наверняка. И кому это, интересно, я предназначена? Звуки доносились до меня сквозь густую пелену, я больше не могла сосредоточиться и от этого почти перестала понимать, о чем говорят лардэны. Но кое-что уловить все-таки сумела.
        Иреас упомянул какого-то наследника. Алланир огрызнулся, что тоже имеет полное право, и если эссаада выберет его… Стоп! Эссаада! Точно я не помнила, но, кажется, именно это слово прошипела напавшая на меня ночью тварь.
        Отмёрзнув от места, я подхватила подол и со всех ног понеслась в комнату. Там была моя сумка, а в ней… хвала Вседержителю, догадалась прихватить книгу с собой, всё-таки вспомнила в последний момент! Там, в конце, был небольшой словарь. Выучила я не весь, и кто знает, может, это слово там было тоже. Во всяком случае, мне хотелось надеяться.
        На лестнице я чуть не сбила с ног спускающуюся Дору, пробормотала сбивчивые извинения и побежала дальше. В спину мне понеслось требование поспешить, пора было отправляться дальше. Именно так я и собиралась поступить, но не прежде, чем загляну в книгу.
        Сердце никак не желало сбавлять темп, в глазах было темно, но книгу я буквально выхватила и зашуршала потемневшими от времени страницами. Эара, эман, энниад… эссаада! Да, эссаада!
        Ступень. Если верить книге, это слово означало всего лишь ступень. Я застыла, тупо глядя на ровные чёрные строчки. Кажется, автор чего-то не знал, ведь не просто же так лардэны столько говорили об этом, и даже ужасная клякса в стороне не осталась. В памяти всплыл старик, кивнувший на меня ещё в Рологе. Это совершенно точно было важно, но что это, бездна побери, всё значило?! И причем тут какой-то наследник?!
        — Леди Айлирен! — второй раз за утро застучала в мою дверь Дора. — Пора, извольте поспешить!

* * *

        Эстин попыталась со мной заговорить. Видимо, бесконечно поддакивающие Тамала с Лориной ей наскучили, захотелось чего-то нового. Я безразлично покивала в ответ на рассказ о прекрасном женихе, графе Туинском, ожидающем её дома. Даже рассказала, что пропустила прошлогодний бал из-за болезни, потому не была никому представлена и предложений не получала. Но мысли мои были слишком далеко, чтобы долго поддерживать беседу, и разочарованная Эстин вновь вернулась к собеседницам более благодарным.
        Теребя в пальцах платок, я напряженно думала над подслушанным разговором. Если эссаада выберет… Так сказал Алланир, совершенно точно именно так. А Иреас, хоть и злился, и шипел ругательства, но никаких конкретных возражений не назвал. Отец Небесный, во что я здесь вляпалась?! Я ведь обычная девушка, невеста по расчёту в поисках богатого жениха, а у них на мне мало свет клином не сошёлся! Или именно что сошёлся? Но так не бывает!
        — А если тебя кто-нибудь выберет?
        — Что?
        Очнувшись от раздумий, я посмотрела на Лорину, явно ожидающую моего ответа. Снова пустая девичья болтовня… но чем-то же надо занять время в дороге. И что толку перебирать вопросы, ответов на которые мне всё равно пока никак не найти?
        — Если тебя выберет какой-нибудь лардэн, ты согласишься? — повторила девушка.
        — Да, — пожала плечами я. — А разве предполагается, что мы можем отказаться?
        — Разве нет? — фыркнула Эстин. — В крайнем случае, всегда можно сделать так, чтобы отказался он сам.
        — Моей семье нужны деньги, — вздохнула Тамала.
        — Моей тоже, — поспешила поддакнуть я. — К тому же, меня дома жених не ждёт, так что какая разница?
        — Да уж, — неожиданно мечтательно вздохнула Лорина. — Если здесь жених будет такой, как этот рыжий…
        — Он все-таки демон, — поджав губы, выдала Эстин. — Красив-то красив, но что будет дальше?
        Следующий дружный вздох вышел неприкрыто разочарованным. Даже я, не удержавшись, присоединилась, хотя и знала чуть больше остальных. Соблазнять девушек Алланир умел, в этом ему не откажешь. И ничего необычного или пугающего он со мной не делал. Другой вопрос, почему я так легко ему поддавалась. Глупость моя или какая-то магия? А ещё он, между прочим, некромант, да. Сам сказал.
        Воспоминание это чуть не заставило поморщиться. Девушек знатного происхождения магии не обучали, да и в семье у нас никого с даром давно уже не было, но кое-что я всё же знала. Некроманты имели дело с мёртвыми. И не только с духами, но и с трупами. Сущая мерзость. От мысли, что те же пальцы, что прикасались утром к моей коже, трогали и какого-нибудь не первой свежести покойника, мороз продрал по коже.
        — Чёрненький тоже очень даже ничего, — безмятежно продолжила Эстин, не заметив моего застывшего лица. — Жаль только, что оба наверняка какие-то слуги. Но я тут гляжу, лардэны все хороши, так что и женихи, наверное, красавчики.
        — Ага, — не удержавшись, выпалила я, — такие красавчики, что вынуждены покупать невест в другой стране за золото! Небось приснится этакий красавчик во сне — и подушкой не отмашешься.
        Уж не знаю, зачем я это ляпнула. Разозлилась, наверное. И на Алланира, и на себя, и вообще на всё на свете. Некромант и некромант, что с того? Можно подумать, какой-нибудь игрок или пьяница лучше будет. Руки-то после мертвецов можно и помыть, а скотскую натуру никуда не денешь.
        Девушки, выслушав мою тираду, разом приуныли. Похоже, подобные соображения не приходили в их прелестные головки. Истинные леди, что с них взять? Тоже ведь боятся, а мечтать о прекрасных принцах себе не запретишь.
        — Шучу, — я постаралась весело улыбнуться, и это, кажется, даже получилось. — Все лардэны красивы, во всяком случае, по человеческим меркам.
        Шпион-пленник в своей книге целый десяток страниц посвятил рассказу о том, как пытался проверить легенду, что красота демонов лишь морок, скрывающий уродливый истинный облик. Чего только не перепробовал, от банального зеркала до лунной дорожки, но никаких успехов так и не достиг.
        — Тогда правда, почему? — робко спросила Тамала.
        — Политика, — пожала плечами я. — Наверное, хотят окончательно наладить добрососедские отношения, а что для этого может быть лучше, чем родственные связи?
        — Но за деньги…
        — А мы, люди, до того их, лардэнов, любим, что просто так согласимся, — фыркнула я. — Сначала деньги, потом свадьба, общие внуки… и кто уже вспомнит про те деньги?
        Не то, чтобы сейчас я была уверена в своей правоте, но предположение такое вполне имело право на существование. Если, конечно, исходить из того, что невесты лардэнам требовались именно в традиционном для людей смысле этого слова. Со свадьбой и последующим пополнением семейства. Хотя, почему нет? При всех давних разногласиях и нынешней взаимной настороженности мы во многом были похожи. Верили в одного бога. И Алланир звал же меня в храм…
        — Наверное, ты права, — вздохнула Лорина.
        Я еще раз улыбнулась всем спутницам сразу, хоть на душе у меня и скреблись кошки. Им легко сейчас щебетать в предвкушении. Это не в их окна посреди ночи вламывались жуткие твари, и не их соблазняли полуголые красавчики с медными волосами и бесстыжими зелёными глазами. И не их предназначили какому-то там наследнику.

* * *

        Аратгена впечатляла даже издали. Лардэны построили свою столицу так, что с трёх сторон город окружали отвесные скалы, а с четвёртой возвышалась такая же неприступная стена из гладкого камня, сияющего розовым в последних лучах заката. Город казался драгоценной жемчужиной в оправе из потемневшего от времени серебра.
        — Красиво как!
        Я невольно улыбнулась, переводя дыхание. Даже Эстин, которой здесь не нравилось решительно всё, не считая прекрасных глаз Алланира, не смогла сдержать восторженного восклицания.
        — Красиво, — прошептала Лорина. — Вот бы…
        Я любила отцовский замок, мой родной дом. Но сейчас ничего не могла с собой поделать, в душе у меня поселилось полное согласие с этой недовысказанной мыслью. Мне захотелось жить в этом прекрасном городе. А уж стать здесь хозяйкой… Мысли невольно вернулись к загадочному наследнику. Наследнику чего или кого, вот что мне очень хотелось узнать.
        Чувствуя себя ужасным человеком, я, не отрываясь, смотрела на приближающийся город. Когда я успела такой стать? Расчётливой, хитрой, во всем ищущей одну только выгоду. Неужели всю жизнь, убеждая себя поступать правильно, шла именно к этому?
        Пришлось напомнить себе о родных. Об отце, на глазах стареющем от непрестанных переживаний и забот, о сестрёнках, которые могут попасть в лапы жутких работорговцев, о братьях, которым нужно оставить в наследство что-то кроме долгов. Наконец, о матери, вот уже год не встающей с постели, потому что услуги хороших магов-целителей слишком дороги для нашей семьи, а плохие не в состоянии ей помочь. Я любила их всех, и только ради них должна была сделать верный выбор.
        — Хорошо, что захватила бальное платье, — довольно улыбнулась Эстин. — Было бы стыдно показаться в таком красивом городе в чём-то менее роскошном.
        Что-то мне подсказывало, что сейчас граф Туинский утратил в её глазах значительную часть своей привлекательности, а местные женихи, наоборот, ее приобрели. Вопрос только к счастью для себя, или к несчастью.
        — А мне отец не позволил взять драгоценности, — вздохнула Лорина.
        Припомнив, кто её отец, я чуть было не фыркнула. Не позволил, наверное, чтобы не позориться, потому что какие там могли быть драгоценности, при богатстве-то, состоящем из пары бедных деревенек да разваливающегося особняка с заросшим садом? Кастрюльное золото и стекляшки, над которыми чуток поколдовал за самую скромную плату проезжий маг. А на нет и суда нет, наряжать и одаривать жену — священная обязанность мужа.
        — Красивая девушка сама по себе драгоценность, — важно проговорила Тамала.
        Копыта лошадей размеренно стучали по ровным каменным плитам дороги, и с последними лучами падающего за холмы солнца мы въехали через городские ворота на широкую улицу. Белокаменные фасады домов, кое-где увитые плетями ползучих растений, были богато украшены резьбой. Вблизи Аратгена оказалась еще красивее, чем издали. И даже пахло здесь совсем не так, как в Келиаде, столице нашего королевства. Там везде, даже в кварталах знати, витал неистребимый запах помоев. Здесь воздух был напоен снежной свежестью и ароматом цветов.

* * *

        Поселили нас четверых и еще двух девушек в доме очень милой пожилой лардэнки Инены. Я оказалась в одной комнате с Натэль, южанкой, но удивительно тихой и приятной особой. Во всяком случае, она не была одержимой любительницей сплетен и нарядов, так что к обеду мы уже болтали как давние подружки.
        У нас оказалось много общего. Обе мы любили читать и влезать в авантюрные приключения. А еще приехали сюда с одинаковой целью — помочь своим семьям выбраться из долгов. Словом, нам было о чем поболтать в беседке под липами, посреди небольшого сада за домом, пока остальные терзали портного капризами, выбирая, какие платья сшить для выхода перед женихами.
        — Сестрёнка, наверное, тоже сейчас платье шьёт… — мечтательно вздохнула Натэль, глядя на пышную клумбу. — И тоже капризничает, как эти.
        — Знать бы, кого ради, может и я бы покапризничала, — улыбнулась я в ответ. — А так… трудно выбрать что-то особенное для того, с кем вообще не знакома.
        — Разве мы не знакомы?
        Дружно вздрогнув от неожиданности, мы с Натэль одновременно повернули головы ко входу в беседку. Лично я даже не удивилась, увидев там Алланира. Правда, сегодня этот зеленоглазый мерзавец выглядел совершенно иначе.
        Простую серую дорожную одежду сменили темно-бордовая туника, расшитая серебром, чёрные облегающие кожаные брюки и высокие чёрные же замшевые сапоги. Медные, сияющие на солнце волосы были заплетены в косу, переброшенную на правое плечо и скреплённую серебряным кольцом. А на груди сияло кроваво-алыми рубинами ожерелье из неизвестного мне матово-белого металла.
        Поворошив в памяти ценные сведения, подчерпнутые из опуса незадачливого шпиона, я чуть рот не разинула. Такие ожерелья, если верить книге, являлись исключительной прерогативой старших кланов, лардэнских князей, по положению соответствовавших нашим герцогам.
        Прикусив губу, чтобы заставить себя сосредоточиться и не отвлекаться на невольное восхищение этим красавцем, я посчитала рубины в ожерелье. Семь. Много. Очень много. Девять камней полагалось самому князю, главе клана. Семь — его старшему сыну и наследнику. Ох…
        Толкнув Натэль локтем в бок, я поднялась со скамейки и присела в глубоком реверансе, склонив голову. Подруга, не раздумывая, последовала моему примеру, заливаясь краской до корней волос. Вряд ли она, как я, поняла, кто перед ней, но уж точно догадалась, что не какой-то слуга.
        — Такая честь, милорд, — пропела я. — Чему обязаны?
        И не сдержала торжествующей улыбки. Алланир явно озадачился моим вопросом, и теперь пытался срочно измыслить достойный ответ. Безуспешно. Наверное, он надеялся застать меня в одиночестве, присутствие Натэль спутало ему все карты. Оно и к лучшему. Не хотелось мне сейчас никаких продолжений наших постельных бесед, не вели они ни к чему хорошему.
        Будь я понаивней, и не случись ночного визита твари и подслушанного разговора, я бы ещё, может, и поверила во внезапно вспыхнувшую любовь. Но всё было как было, а наивность, приличествующую юной аристократке, тщательно оберегаемой от сурового реального мира, я утратила уже давно, лет в четырнадцать. Когда впервые в жизни влюбилась. Сейчас ту глупость было стыдно даже вспоминать, а тогда казалось, что вся моя жизнь рухнула в одночасье. К счастью, недолго.
        Он тоже был красив. Не как Алланир, нет, до этого рыжего и бесстыжего ему было как от отцовского замка до Хрустальных гор ползком, но для человека — определенно более чем просто хорош. Молодой оруженосец, мечтающий стать рыцарем, сын папиного вассала. Ловко бренчал на лютне и пел про прекрасную и несчастную любовь, временами украдкой смахивая слезинки. Ну как тут было не дрогнуть девичьему сердцу?
        Целых две недели мы тайком встречались в дальнем углу парка. Он держал меня за руку и говорил о высоких чувствах. И вроде бы я понимала уже тогда, что все его трепетные монологи были вычитаны в рыцарских романах. Сама же все их прочла. Но само то, что он это читал и говорил мне… словом, к концу второй недели я окончательно и бесповоротно решила, что он — моя любовь и моя судьба. И да, у меня хватило ума, точнее, глупости, обо всем рассказать отцу.
        К папиной чести надо заметить, что он не совершил тогда обычной родительской ошибки, накричав, запретив и посадив меня под замок. После подобного влюбленные как раз и творят традиционные глупости вроде побегов из дома и тайных венчаний. Нет, отец совершенно спокойно выслушал моё пламенное признание. И захохотал. Смеялся он долго и от души. Я стояла перед ним растерянная и не знала, что думать и стоит ли обижаться и оскорбляться.
        Отсмеявшись и утерев слёзы, папа спросил меня, как я себе представляю свою будущую семейную жизнь с этим юношей. И я поняла, что, собственно, не представляю её себе никак. Не занимали меня подобные мелочи ни во время нежных свиданий, ни вообще когда-либо. А напрасно.
        Отец отправил меня к себе, велев подумать до утра, и перед завтраком прийти к нему снова, с ответом на этот вопрос. Попросив учесть в своих размышлениях тот факт, что на приданое мне рассчитывать не стоит. Не потому, что папа — тиран, не одобряющий моего выбора, а потому, что он просто не располагает для этого средствами, как бы ни хотел обо мне позаботиться. И не забыть, что в отцовском доме я после свадьбы тоже не останусь.
        Просидев весь вечер в тяжёлых раздумьях, утром я пошла не к отцу, а к возлюбленному. И предложила ему брак и всю последующую обычную жизнь бедного рыцаря. Лично меня она нисколько не пугала, не в богатстве счастье.
        Милый не то, чтобы сходу отказался от этого рая в шалаше, нет. Но как-то вдруг стал постоянно очень занят всевозможными поручениями. Свидания наши стали редкими, а потом и вовсе прекратились. И меня посетило осознание того, что целью этого трепетного юноши была не столько я, сколько потенциальное моё приданое. Когда через год он спешно женился на толстой и рябой дочке богатого торговца, мои последние романтические сомнения развеялись, как дым.
        Урок этот, быть может, вышел в чём-то слишком жестоким. Но из него я вынесла главное: то, что всегда нужно думать о будущем, собственном и своих близких. Потому что чувства могут оказаться всего лишь игрой, преследующей определённую цель.
        И вот теперь здесь мне все отчётливей чудилась ровно та же история. То, что произошло ночью и под утро, можно было объяснить и не каким-то там расчётом. Спася девушку от опасности и проведя ночь с ней, практически обнаженной, в обнимку, любой нормальный мужчина отреагирует вполне определенно — захочет продолжения. И в такой момент не только что жениться, звезду с неба пообещает, не моргнув глазом. Вот женится ли потом, вопрос совершенно отдельный.
        Но последующие события и нынешняя настойчивость Алланира наводили меня на мысль о том, что где-то тут зарыта даже не собака, а целый медведь, не меньше. Одно дело — мимолетная вспышка желания, совсем другое — приходить, искать общества. Любовь? Это даже не смешно, честное слово. Нет, весь вопрос в том, кто или что такое эссаада. И какое отношение это имеет ко мне.
        — Всегда приятно начинать день с общества прекрасных леди, — с легким поклоном выкрутился Алланир.
        Явная двусмысленность этой фразы заставила меня мучительно покраснеть. Вроде бы и не было в ней ничего такого, обычный вежливый комплимент. Но учитывая наше совместное утро, она обретала смысл откровенно непристойный. А уж в сочетании с брошенным на меня при этом взглядом…
        — Простите, — прошептала Натэль, вновь поспешно приседая в реверансе, — я совсем забыла выбрать кружева…
        Вот когда наблюдательность и проницательность новой знакомой оказались совсем не к месту. Она явно ощутила себя лишней, и воспользовалась первым пришедшим на ум предлогом, чтобы сбежать. Бросив меня с Алланиром наедине.
        — Так лучше, — усмехнулся мужчина, проводив Натэль взглядом, без приглашения пройдя в беседку и усевшись на скамейку.
        — Сомневаюсь, — буркнула я, не торопясь садиться.
        — Это печально. Печально, что ты сомневаешься.
        — Мне тоже стоит заняться платьем, милорд.
        — Тебе лучше всего без всякого платья.
        Тут мне следовало возмутиться, гневно сверкнуть глазами и в негодовании удалиться. Но интуиция упорно твердила, что сейчас не лучшее время доигрывать роль благородной леди до победного конца. Алланир чего-то от меня хотел, и стоило хоть попытаться узнать, чего именно.
        — Вам судить, — пропела я, всё-таки усаживаясь рядом.
        — Ты подумала над моим предложением?
        — Да.
        — И каков ответ?
        — А вы сами подумали? — ответила я вопросом на вопрос.
        — Да, — в тон мне отозвался мужчина.
        — И уверены в своём решении?
        — Совершенно уверен.
        — Почему?
        Простой детский вопрос достиг ровно нужного мне эффекта. Не ответить этот красавец не мог. Но не мог и ответить. И было крайне интересно, что же он сейчас соврёт, чтобы выкрутиться.
        — Ты красивая, разумная девушка. Прекрасный выбор для мужчины, подыскивающего себе достойную супругу.
        — И только?
        — Может быть, я влюбился, — лукаво подмигнул мне Алланир. — С первого взгляда. Или с первого поцелуя. И мечтаю получить еще один, чтобы окончательно убедиться.
        — О, — улыбнулась я. — Смелая мечта, милорд.
        — Только не говори, что несбыточная.
        — Вовсе нет, — продолжила улыбаться я, слегка проводя пальцами по его руке. — Но только с маленьким условием.
        — Каким?
        Изумрудные глаза смотрели на меня жадно. В своих мыслях этот наглец явно уже раздел меня. И не только раздел, подозреваю. Да что там подозреваю — уверена! Впрочем, терять мне было особо нечего, раздевал он меня не только мысленно, что было, то было.
        — Честный ответ на один вопрос. Награда — один поцелуй.
        — Идёт, — радостно купился Алланир.
        Я не сдержала торжествующей улыбки. Наивный какой, кто бы мог подумать! Даже не сомневаюсь, он был убеждён, что я сейчас спрошу, любит ли он меня. Из девичьего романтизма. Размечтался.
        — Что такое эссаада? — спросила я.
        — Э…
        Точно, я была права. Вопрос поверг Алланира буквально в ступор. Выдавив короткий, невразумительный звук, он резко отвернулся, прямо-таки невероятно заинтересовавшись вдруг нежно-розовыми цветами ползучего растения, оплетающего столбы беседки. Молчание, впрочем, продлилось недолго.
        — Ничего, — ответил он. — Впервые слышу о подобном.
        — Я просила честный ответ, — сухо отозвалась я на лардэнском.
        Подозреваю, что произношение у меня было просто ужасным. Трудно научится правильно говорить на языке, никогда в жизни не слышав его звучания. Но сдавленный страдальческий стон у моего собеседника вызвало явно не качество моей речи.
        — Если ты… — машинально продолжил он тоже на лардэнском, но тут же осёкся и вновь перешел на лэйве: — Если ты знаешь, зачем спрашиваешь?
        — Раз спрашиваю, значит, не знаю, — подпустив в голос холода, ответила я. — Это ступень, если просто перевести. Бессмысленно. Это что-то другое, понятно. Нетрудно догадаться, знаешь ли. Та тварь сказала мне это слово. Дважды. Оно должно что-то значить.
        — Видиимы могут повторять звуки, услышанные от других существ. Чтобы приманивать добычу.
        — Видиимы… — процедила я, начиная сердиться. — И вы с Иреасом, как два… есть такая птица на юге, попугай называется, тоже за людьми слова повторяет. Так вот, вы, как два знатных попугая, тоже чего-то это слово твердили с утра пораньше. Когда ссорились за углом.
        — Слышала, да? — обреченно вздохнул Алланир, опуская голову и сосредоточенно глядя на свои руки.
        — Слышала, — кивнула я. — Случайно получилось, честное слово. Знаешь, я уже говорила Иреасу, и повторю тебе: я приехала сюда, чтобы с помощью выгодного брака спасти свою семью от долгов. И не обязательно потчевать меня сказочками про великую любовь с первого взгляда. Просто скажи честно, зачем я нужна тебе, и что получу взамен.
        — И тебя совсем не волнует, какие отношения будут нас связывать?
        — Волнует, конечно, — в свою очередь вздохнула я. — Именно поэтому и не хочу начинать их с обмана. Эссаада — ступень, но ступень к чему?
        — К порогу.
        — Что? — недоуменно переспросила я.
        — Эссаада — ступень к порогу, — ровным голосом повторил Алланир. — С ее помощью можно до него добраться и получить власть над смертью.
        — Э…
        Ни на что более вразумительное меня попросту не хватило. Он что же, полагает, что я пойму это туманное объяснение, смахивающее на какое-то очередное к чему угодно применимое пророчество? Порог, власть над смертью… звучит как бред.
        — Можно и не добраться, — мрачно продолжил мужчина. — Многие уже пытались, но неудачно. Не думай, хоть эссаады и редкость, но ты такая не одна. Пойми, мы живём здесь, в горах, на грани между этим и сумеречным миром. И князь Мораэн, Ночной Владыка, всегда близок. Если он вернётся, мы вновь окажемся под его властью, и вновь начнётся война, в которой лардэны будут оружием против людей.
        — Почему? — прошептала я.
        — Мораэн был Белым Князем, великим князем лардэнов. Много веков назад. Все наши кланы принесли ему клятву верности, но нарушили её, когда из-за гор пришли лорлоты, жестокое племя, владеющее тёмной магией. Хотели отсидеться за стенами своих крепостей, бросив великого и Нимдаэр, нашу древнюю горную столицу. Потому Мораэн, чтобы спасти свои земли, был вынужден заключить сделку с Безымянной, хозяйкой сумеречного мира.
        Я нервно перевела дыхание, со всех сил сжав пальцами скамейку. То, что я сейчас слышала, больше всего походило на страшную сказку, но сказкой не было. А было реальной историей целого народа, историей, которой нельзя было гордиться, и которую невозможно было отрицать.
        — Он стал ее рабом, — без выражения договорил Алланир. — В уплату за помощь. Только это оказалась не вся цена. Теперь он исполняет её волю, а Безымянная жаждет власти и над этим миром тоже. Всякий раз, как она собирает достаточно сил, Мораэн приходит и требует от нас исполнения клятвы. И рабы идут за рабом. Тот, кто сумеет достичь порога, сможет освободить Белого Князя и прекратить это.
        — И ты хочешь…
        — Все хотят. Я могу. Знаю, что смогу.
        Не удержавшись, я положила свою руку на его, и почувствовала холод и дрожь. Даже пожалела, что вытянула этот рассказ, но я должна была всё узнать. Теперь многое встало на свои места.
        — А в прошлый раз…
        — В прошлый раз Безымянная просчиталась. Мораэн её раб, но и её враг тоже. А его собственные потомки не преступали клятвы. Один из них победил его и поверг обратно в сумеречный мир. Но она учла ошибку, больше его потомков не осталось.
        Я вздохнула, сжимая его пальцы своими. Хорошая история о том, почему не стоит преступать клятв и заключать сомнительных сделок. За всякое преступление следует наказание, порой очень страшное.
        Хотела правды — получила. Теперь оставалось расплатиться, как было обещано. Алланир уже не настаивал, но я чувствовала, что ему это нужно. И мне тоже. Отмахнувшись от доводов негодующего разума, я решительно пересела к лардэну на колени, обняла руками за шею и медленно, осторожно прикоснулась губами к губам.
        Страсти не было, только медленная, тягучая и сладкая, как свежий мёд, ласка. Осторожные, долгие касания, волны тепла, струящиеся по коже, смешивающееся воедино дыхание. Это было прекрасно, и без лишних слов.

* * *

        После ужина Эстин непременно захотелось прогуляться и посмотреть город. Остальные её поддержали, даже Натэль. Лично у меня не было совершенно никакого желания никуда идти. Хотелось спокойно полежать и подумать над рассказом Алланира. И над тем, что было после.
        Мы ведь почти не знали друг друга. Но быть рядом с ним, обнимать его, целоваться… получалось пугающе естественно, даже необходимо. Но в то же время когда его не было рядом, я ничего особенного не чувствовала. Мне было хорошо с ним, но и без него не хуже. Это заставляло призадуматься.
        Собственно, я и призадумалась, покорно следуя за Иненой и остальными девушками. Алланир мне нравился. Это, видимо, было естественно — он нравился всем. Когда мы вернулись из беседки в дом, хозяйка пригласила его остаться и выпить с нами гинта, местного горячего вина с какими-то травами и пряностями. И там было столько взглядов! И каких!
        При виде нового наряда нашего сопровождающего и того почтения, которое выказывала ему Инена, девушки наперебой принялись пытаться обратить на себя его внимание. А лично мне досталась положенная порция всеобщей неприязни, за то, что практически всё внимание Алланира, несмотря на их поистине героические усилия, было обращено на меня. Её я ощущала и теперь, на прогулке.
        Итог размышлений покамест выходил следующим: Алланиру нужна была эссаада, но и просто девушка Айли, кажется, не оставляла его совсем уж равнодушным. Мне срочно требовался богатый муж, а Алланир, надо полагать, как раз годился на эту роль. Но оставалась и та часть разговора с Иреасом, о которой я, после рассказа о Ночном Владыке, спросить уже не рискнула — наследник.
        Мы прогуливались по улице. Инена шла впереди, я плелась последней из девушек. Дора, замыкающая нашу небольшую процессию, бдя, чтобы никто не отбился, почти непрестанно сердито ворчала, чтобы я не отставала. Но мне не было дела ни до её возмущения, ни до местных красот, ни до поминутных восхищенных ахов и охов по их поводу. Вот выйду замуж, буду здесь жить — так насмотрюсь, что надоест еще хуже горькой редьки.
        Внезапно резкий рывок за руку вернул меня в реальность. Дора что-то злобно шипела, заставляя меня прижаться спиной к стене дома, подальше от проезжей части улицы. Ошарашенная, я даже не сразу сообразила, чего она от меня хочет, а когда сообразила, сперва исполнила требование, не раздумывая, а уж потом…
        Реверанс юной леди предполагал скромно склоненную голову, никаких взглядов по сторонам. Но любопытство пересилило воспитанность, заставив все-таки посмотреть украдкой, кого же нас заставляют приветствовать.
        Подкованные копыта лошадей звонко стучали по каменным плитам. Группа всадников ехала по улице в сторону сердца города, высокого белокаменного дворца, шпили башен которого видны были даже отсюда. Впереди всех, на рослом вороном жеребце, в ослепительно белой одежде… ох…
        В момент, когда наши взгляды случайно встретились, я забыла, как дышать. Сердце провалилось в пятки и притихло там, даже не пытаясь трепыхаться. Застыв мраморной статуей, я только и могла смотреть на этого всадника: на серебряные цветы, распускающиеся на белом бархате камзола, на почти белые же, но чуть золотящиеся на солнце волосы, свободно струящиеся по плечам, на синеву летнего ночного неба в его глазах под ровными дугами бровей цвета гречишного мёда.
        Сама не знаю, как не упала, когда его взгляд наконец-то отпустил меня. Сердце прыгнуло на место и слабо там затрепыхалось, по коже пробежал озноб. Всадники удалялись, а я все стояла, отчаянно цепляясь за стену и понимая, что, если попытаюсь сделать хоть шаг, свалюсь в обморок.
        — Кто это?
        Конечно, Эстин… Кто другой мог очнуться первым? Этой заносчивой графиньке всё как с гуся вода, только бы жениха себе получше присмотреть. Спорить могу, прежний её граф давно получил полную отставку, не видать ему приданого из лардэнского золота как собственных ушей.
        — Лорд Рэймон Дариат, наследник великого князя Фесавира, — с благоговейным придыханием ответила Инена.
        Она еще что-то говорила, но я уже не слышала. В голове моей бешеным вихрем крутились только первые четыре слова, постепенно сливаясь в одно, последнее — наследник. Это был наследник. Не тот ли самый наследник?
        И почему он так на меня смотрел?! Отец Небесный, куча народу стояла по обочинам, склонив головы. Нас, человеческих девушек, было шестеро! Шестеро, а он всё равно смотрел на меня! Хотя я одета проще всех и, уж будем честными, не самая красивая. Почему не на Натэль, знойную смугловатую южанку, особенно яркую на фоне поголовно светлых лардэнок и бледной меня? Почему не на разряженную Эстин, в конце концов?!
        Растерянность с каждой минутой лишь усиливалась, но паника и оцепенение немного отпустили. Достаточно, чтобы потащиться дальше вслед за остальными, не понимая, правда, о чем они так оживлённо щебечут. Но в полной уверенности, что не понимая этого на своё же счастье.

* * *

        — Инена сказала, что наследник тоже будет среди женихов, — доверительным шёпотом поведала Натэль, присаживаясь на мою кровать.
        Новость эта меня совершенно не удивила. Я и без того не сомневалась, что Иреас говорил именно о нём. С первого мгновения, как увидела. Хотя нет, раньше, когда поняла, кто такой Алланир. Кто может встать на пути у будущего князя? Только будущий великий князь. Просто не подумала сразу.
        — Он такой… такой…
        Натэль всплеснула руками, не в силах подобрать подходящие слова, и умоляюще воззрилась на меня. Но я ей в этом была уж точно не помощница, при одном воспоминании о затягивающих синих безднах глаз сердце замирало, и не поймешь, от восторга или от ужаса. Лорд Рэймон Дариат, наследник… Отец Небесный, дай мне сил!
        — Нет, лорд Алланир тоже красивый, но…
        Но он живой. У его глаз есть выражение. Он лукавит, улыбается, смеётся. А этот Рэймон — статуя изо льда. Издали невыразимо прекрасен, но приблизься, дотронься — и мёртвый холод обожжёт твои ладони. Твоё сердце.
        — Но… Отец Небесный! Вот бы еще раз, хоть одним глазком!
        Я посмотрела на Натэль озадаченно. Лично мне хотелось бы никогда больше не видеть этого ледяного демона. Сомневаюсь, правда, что это удастся. Придётся встретиться ещё по меньшей мере однажды. Главное — чтобы не смотрел…
        — А лорд Алланир в тебя влюблён, — сообщила Натэль, умильно улыбаясь.
        — С чего ты это взяла? — озадачилась я.
        — Ой, — отмахнулась девушка, — это же видно! Он приходил сюда только ради тебя, и только на тебя всё время и смотрел.
        Я вздохнула. Как у них всё просто, а… Приходит, смотрит, улыбается — значит, влюблён, и никак иначе. То, что он преследует при этом какие-то свои цели, даже не приходит им в головы. Хотя, если подумать… ну какие цели можно преследовать, обхаживая бесприданницу?
        — Повезло тебе, — со вздохом продолжила Натэль. — Согласишься?
        Я кивнула. Уже, вроде как, согласилась. Отказывать так точно не собираюсь. Только совсем не обязательно, что от моего согласия что-то будет зависеть в конечном итоге.
        — Жаль, что этот лорд Рэймон на меня и не посмотрит.
        — Почему? — спросила я, беря опечаленную Натэль за руку.
        — Он же наследник, — вздохнула она. — А у меня даже титула никакого нет…
        — Поверь, титул это как раз последнее, чем он станет интересоваться.
        — Думаешь?
        — Уверена.
        Вот если в чём я вообще и была уверена, то как раз в этом. Потому как если бы интересовался подобным, поди посватался бы прямиком к принцессе Лариде. Не думаю, что при нынешнем состоянии дел в стране его величество стал бы особенно привередничать. А его дочка с прелестным лошадиным личиком — и подавно. Потому как женихи-то к ней в очереди особо не выстраивались, кому нужна принцесса полуразорённой страны, граничащей с землями демонов, да еще и некрасивая?
        Даже больше — я сильно подозревала, что и в Ролог-то наш обожаемый король мотался лично именно затем, чтобы о дочке своей поговорить. Ненавязчиво предложить её кандидатуру в жёны холостому лардэнскому наследнику. Но успехов на этом поприще не стяжал. Видимо, уже и здесь оказались наслышаны о неземной красоте её высочества принцессы Лариды, а пуще того — о её лёгком и добром нраве.
        Натэль вздохнула и улыбнулась. Кажется, я подарила ей надежду. И, кажется, напрасную. Только и к лучшему, что напрасную. Было в этом снежном лорде что-то, откровенно меня пугающее. Даже удивительно, что никто другой этого не заметил.
        — Теперь мне совсем и не хочется возвращаться домой, — прошептала Натэль.
        А вот мне сейчас хотелось этого как никогда. Сбежать от вопросов, загадок, жутких легенд в простой, уютный, привычный мирок. Мужа найти, который будет видеть во мне только красивую куклу, чтобы похвастаться перед гостями, да средство производства наследников. Раньше мысли о подобном будущем меня угнетали. Теперь же… ох, правду говорят — всё познаётся в сравнении.

* * *

        Тёпло-оранжевый свет от полыхающих в камине дров затапливал середину комнаты, оставляя её углы темными, бликами играл на гранях стоящего на столе бокала. Казалось, в густом тёмно-бордовом вине проснулось то самое жаркое солнце, напоившее когда-то южный виноград, из которого его сделали.
        — Я был прав? — спросил гость, скрещивая руки на груди и вытягивая ноги ближе к огню.
        Второй бокал с тихим стуком встал рядом с первым. Вино, наполнявшее его до половины, качнулось, алые блики пробежали по безупречно белой скатерти. Изящные пальцы задумчиво-ритмично постучали по деревянному подлокотнику.
        — Да, Иреас, ты был прав, признаю. Доволен?
        Черные волосы раздражённо мотнулись, когда мужчина резко повернул голову, чтобы заглянуть в чуть опущенное лицо собеседника. Тот продолжал барабанить пальцами по резному дереву.
        — Это здесь причём? Мне важно не быть правым, важно, чтобы вы поступали правильно.
        — И в чём я ошибся, позволь спросить?
        Дрова горели весело, по небольшой комнате разливалось тепло. Но в этот миг, казалось, взвыла метель, мигом выстудив нагретый воздух, сделав его колюче-ледяным. Иреас, не удержавшись, поёжился, но справился с собой и упрямо продолжил:
        — Не следовало разрешать Алланиру ехать. Освиры своего не упускают.
        — Когда нужно, Освиры знают своё место, — без выражения откликнулся его собеседник, вновь беря бокал в руки и отпивая вина. — К тому же, Алланир пока ещё не глава клана, и нескоро им станет. Не вижу причин волноваться.
        — А если он попросту соблазнит девчонку?! — взвился с места Иреас, потеряв терпение. — Что…
        — Сядь.
        Повисла напряжённая пауза. Иреас тяжело рухнул обратно в кресло, опустил голову и застыл, вцепившись в подлокотники пальцами и досадливо прикусив губу. К вину он больше не прикасался.
        — Инена проследит, чтобы мальчишка не зарывался.
        — А если девчонка упрётся?
        — Ты же сам говорил, что она умна.
        — Но повелитель…
        — Не называй меня так! Отец ещё жив!
        — Лорд Рэймон, — извиняющимся тоном продолжил Иреас, — а как вы собираетесь её убедить?
        — Доводы найдутся, поверь.
        — Уверены, что запугивать её — хорошая идея?
        — Я не собираюсь её запугивать.
        — И правильно. Потому что это не сработает, или, хуже того, сработает совсем неожиданным образом. Я видел её, говорил с ней. Да, девчонка не из тех, кто следует своим пустым капризам. Но не из-за слабости характера, скорее наоборот. На время она может и склонить голову, не будучи в силах ничего изменить. Но потом отомстит за всё, спокойно и расчётливо. Уверены, что хотите такого?
        — Она и тебе нравится, — рассмеялся Рэймон, допивая своё вино.
        — Она меня пугает.
        — Даже так? Тебя?
        — Твари Безымянной уже преследуют её. Другая бы после такого…
        — Вот видишь, — перебил Рэймон. — А ты говорил, не следовало отпускать туда Алланира. И кто бы тогда разобрался с видиимом? Неужели ты?
        Иреас сердито засопел, отворачиваясь.
        — Вы знали, — проворчал он. — Как всегда всё предвидели.
        — Не переоценивай меня, — чуть раздражённо мотнул головой Рэймон. — Да, предполагал. Догадывался. Но наверняка не знал.
        — И всё же… как вы намерены её уговорить?
        — Это моя забота. Пей, такое вино здесь бывает нечасто.

* * *

        Инена дала правильный совет. Серебристый шёлк выглядел на мне потрясающе, легко и нежно струился, и казалось, что я не иду — плыву. Всегда мечтала научиться так ходить, но никак не удавалось, а теперь получилось само собой.
        Как ни странно, я отлично выспалась. Поначалу, слушая ровное дыхание успокоенной моими словами Натэль, я довольно долго вертелась с боку на бок. Из головы не шли мысли о синих глазах снежного демона. Холодных, загадочных, пугающих. Но ещё больше я думала о том, почему такое впечатление он оставил только у меня. В этом чудился подвох.
        Ничего вразумительного, конечно же, придумать не удалось, а спросить было не у кого. Поэтому я решила не увлекаться пустыми переживаниями раньше времени, закрыла глаза и принялась считать овец. Раньше мне это никогда не помогало, а теперь вдруг сработало. Проснулась я уже к самой примерке новых нарядов.
        — Но оно слишком длинное! — капризничала Эстин, крутясь перед зеркалом. — И я хотела совершенно другие рукава!
        — А я хотела кружево и по подолу тоже! — вторила ей Лорина.
        Присев на диванчик у окна, я наблюдала за их возней, сдерживая насмешливую улыбку. Трудно было поверить, что всего пару дней назад они плакали, молились и тряслись от страха. А всего-то и надо было пригласить портного и увлечь их выбором платьев. Ну еще, пожалуй, продемонстрировать пару потенциальных женихов для вящего эффекта. И вот уже всё, что их волнует — понравятся ли они тем, кого так боялись.
        — Ещё достаточно времени, — то и дело всплёскивая руками, заверял портной. — К завтрашнему дню всё будет сделано в лучшем виде, не извольте беспокоиться.
        — А тебе всё нравится? — спросила Натэль, присаживаясь рядом.
        — Смотрю, и тебе тоже, — улыбнулась я в ответ.
        — А, — отмахнулась девушка, — тут всё равно не угадаешь. Оденешься просто — назовут серой мышкой, нарядишься вычурно — кокеткой посчитают. Вот если бы можно было заранее у кого разузнать…
        — Это мысль! — оживилась я.
        Идея мне на самом деле понравилась. Не то, чтобы я верила, что пресловутый наследник так уж прямо и сменяет эссааду, если та ему в самом деле нужна, на обычную девицу, пусть и очень приглянувшуюся. Но чем нечисть не шутит, покуда Отец Небесный изволит почивать? Вдруг и этот план сработает, жизнь порой такие сюрпризы преподносит — успевай только удивляться.
        — А у кого мы спросим?
        — У Алланира, конечно.
        — Здорово! — просияла Натэль, порывисто меня обнимая.
        Я подавила вздох, обнимая её в ответ. Вседержитель, неужели она влюбилась? Очень на то похоже. Получается, доброволец у меня есть, осталось ухитриться сосватать её снежному демону. Может, горячие южные страсти и растопят вечный лёд.


        ГЛАВА 3
        Инела, казалось, была целиком и полностью поглощена вознёй с клумбой, но я кожей чувствовала — наблюдает. И вроде бы не было в этом ничего подозрительного, всё-таки нас поручили её заботам, вот и заботится, как бы чего не вышло. Но чудился и какой-то подвох. Правда, последнее время он чудился мне здесь на каждом шагу.
        — Расскажи мне о лорде Рэймоне, — попросила я, водя кончиками пальцев по лепесткам незнакомого бело-синего цветка.
        Алланир вздохнул:
        — А мы так хорошо гуляли… Обязательно было портить момент?
        — Что такое испорченный момент в сравнении с испорченной жизнью? — досадливо дёрнула плечом я.
        Вроде бы взрослый мужчина, хочет, во всяком случае, таковым выглядеть, а ведёт себя как мальчишка. Момент ему, видите ли, испортили… Вот как раз сейчас, когда на меня, скорее всего, да что там — наверняка претендует этот жутковатый наследник, самое время думать о моментах, уж конечно!
        — О нём сложно что-то рассказать, — развел руками Алланир. — Формально он всё ещё наследник нынешнего великого князя Фесавира, но фактически уже несколько лет является правителем. Его отец слишком болен, чтобы заниматься государственными делами.
        — А лично про него?
        — Лично?
        Алланир озадаченно потёр лоб. И у меня зародилось подозрение, что, даже если они и были знакомы, личностью своего повелителя этот рыжий нахал отродясь не интересовался. Обычно те, кто не опускался до перебирания сплетен, вызывали у меня однозначную симпатию, но на этот раз я ощутила только досаду.
        — Лично, да. Пристрастия, привычки, девушки, в конце концов.
        Губы лардэна дрогнули в ехидной улыбке:
        — Хочешь сосватать ему кого-то?
        — Вроде того, — уклончиво ответила я. — Так что расскажешь?
        — А ничего, — не скрывая досады, выдохнул в ответ Алланир. — Мы с ним не друзья, знаешь ли, да и вообще сомневаюсь, что друзья у него есть. Из дворца он нос высовывает только по делам, нигде не задерживается, никого не навещает. А девушки… вот не слышал, чтобы он на кого-то хоть глядел. Уж поверь, если бы глянул, мигом бы все узнали. Тут ведь как? Больше, чем сосватать свою дочку великому, каждый клан хочет только чтобы это не удалось другому клану. Потому следят неусыпно, вцепятся в самый крохотный намёк. Так что либо он мастер скрытности, либо скрывать ему нечего.
        Я растерла в пальцах жирную жёлтую пыльцу, вдохнула приторно-сладкий запах. Знакомый, кажется, именно с этих цветов был собран мёд, поданный к завтраку. Вот, значит, как. Все кланы пытаются возвыситься, обскакав остальных. А не затем ли и…
        — Вам поэтому понадобились человеческие девушки? — не удержалась я от искушения проверить вспыхнувшую догадку. — Потому что кланы не стремятся родниться друг с другом?
        — Молодец, — усмехнулся Алланир. — Только не совсем так, но направление мысли правильное. Иные кланы и не против породниться друг с другом, но остальным такие союзы не нравятся, начинается грызня, новые союзы, снова грызня… Раньше, когда были малые кланы, такого не случалось, но после войны… Мы слишком многих потеряли. Вот и придумали решение: человечки. Никакой здешней родни, никаких союзов, мир и покой.
        — Гениально, — фыркнула я. — А заодно и отношения с соседями можно наладить, да?
        — И это тоже, — не стал отпираться лардэн.
        — А тот факт, что дети будут… полукровками?
        — Не будут, — уверенно ответил Нир. — Рождается или лардэн, или человек. Последнее случается крайне редко.
        — Можно подумать, смешанные браки бывают часто, — проворчала я.
        — Раньше бывали частенько. До войны.
        — И всё-таки, вернёмся к нашему барану. Наследнику, то есть.
        — Иреас, я уверен, уже донёс ему о тебе, — мрачно проворчал Алланир. — И уж тем более не сомневаюсь, что ты его заинтересуешь.
        — А можно…
        — Можно, милая, допустить даже совершенно невероятный расклад, что этот… этот…
        — Чурбан? — ехидно подсказала я.
        — Да, что этот бесчувственный чурбан внезапно воспылает страстью к какой-нибудь из прибывших на смотрины красоток. Но лично я бы на такое не надеялся. Скорее небо упадёт на землю, честное слово.
        — Ох, не зарекайся, — улыбнулась я, хотя на самом деле не чувствовала ровно никакого веселья. — Любовь очень зла.
        — Не тот случай, — покачал головой Алланир. — Тут безнадёжно.
        — Безнадёжна только смерть, — повторила я любимое высказывание отца. — А пока жив, можно надеяться.
        — Хорошо сказано. Давай убежим?
        — Чего?
        На самом деле я прекрасно поняла, чего, просто от изумления не сумела придержать язык. И ведь не сказать, чтобы не ожидала. Логично было предполагать, что уже дважды сделанное предложение будет повторено и в третий раз. Только теперь, когда я достаточно точно представляла своё положение, оно выглядело более заманчивым.
        Инена громко клацнула ножницами. Неожиданный резкий звук заставил меня вздрогнуть. Рука дернулась, срывая цветок со стебля. Я застыла, тупо глядя на нежные лепестки в своей ладони. Вседержитель, ну какой же дурак… а мне только начала нравиться мысль о побеге с ним…
        И почему я была уверена, что хозяйка подслушивала наш разговор? Мы, вроде бы, стояли достаточно далеко и беседовали достаточно тихо. Вроде бы. Но не просто же так она столько времени торчала на одном месте…
        — Это самый простой способ, — безмятежно продолжил Алланир, не обратив внимания на моё замешательство. — И Рэймон ничего не сможет сделать, он никогда не признается, что заранее знал, кто ты, и что-то планировал.
        — Почему?
        — Эссаада свободна в выборе.
        Я задумчиво почесала нос. Свободна, да. Ты всегда свободна в выборе, только вот выбирать обычно приходится между неприемлемым и неприятным, нетрудно догадаться, что именно.
        — А ты признаешься?
        — А я глупый, несдержанный мальчишка, — криво усмехнулся Алланир. — Что с меня взять?
        — Мы не сможем убежать, — прошептала я, слушая мерные щелчки хозяйкиных ножниц, заглушившие для меня все остальные звуки мира. — И теперь уже не сможем, и никогда раньше не могли. Ты прав, Иреас давно все донёс. Неужели думаешь, за мной не присматривают?
        — Ты можешь ему отказать.
        — Ты правда в это веришь?
        Я присела, положив цветок на землю, выпрямилась и медленно провела пальцами по щеке Алланира, обвела контур губ, погладила подбородок. Изумрудные глаза смотрели на меня напряжённо, ожидали чего-то… чего? О, я знала ответ на этот вопрос.
        И пускай Инена бдит. Может, оно и к лучшему — пусть знает о моих намерениях и пусть рассказывает о них кому она там рассказывает. Сейчас мне просто нравилось быть рядом с Алланиром. И менять его на ледяную статую, пусть и красавца, пусть хоть десять раз великого князя… нет уж.
        — Это был твой ответ?
        Я кивнула. Удастся убежать или нет, стоило во всяком случае попробовать. Хуже не будет всё равно. Домой меня так точно не вернут. И совершенно неважно, от кого отец получит оговорённую сумму, лишь бы получил.
        — Сегодня ночью.

* * *

        Едва дождавшись, когда заснёт Натэль, я переоделась в самое своё простое платье, а на ноги обула сапоги. Под юбкой никто и не увидит, а случись чего, убегать в них не в пример удобнее, чем в атласных туфельках. Посидела на кровати, походила по комнате из угла в угол, подумала, не прихватить ли с собой сумку, но решила, что не стоит. Направимся мы наверняка в какой-нибудь храм, где жрецы не слишком придирчиво интересуются личностями молодых. Едва ли это будет очень уж далёкое и долгое путешествие.
        Вновь присев, я попыталась понять, правильно ли всё-таки поступаю. Влюблена я точно не была, любовь сомнений не ведает, а я сомневалась. Но кое в чём уверена была: замуж за наследника мне не хотелось. Так почему бы не сменять его на другого, куда более мне симпатичного? Впрочем, ведь именно это я и собиралась сделать.
        Одна штука во всём этом меня даже радовала — то, что не будет пышной свадьбы со всеми её непременными ритуалами и обязательной толпой гостей. Никогда мне не хотелось на потеху куче незнакомцев топать к алтарю, стоять там, выслушивая помпезно-нудные разглагольствования жреца, потом ещё целоваться у всех на глазах… фу, жуть! А уж дальнейшее празднование, обязательно скатывающееся в банальную попойку, снова поцелуи под одобрительный пьяный хор, и в финале самое страшное — проводы на супружеское ложе.
        Если верить всё тому же плохому шпиону, ставшему хорошим исследователем лардэнской культуры, здешние обычаи в этой части от наших отличались до обидного мало. Точнее, никак не отличались. Только простыню утром на башне вместо флага не вывешивали, но после всего остального эта дикость, наверное, уже никого особо не задевала. Во всяком случае, если бы меня вместо служанки раздела толпа гогочущих пьяных скотов, последующая судьба моего постельного белья уж точно волновала бы меня меньше всего на свете.
        Так что… так что обойдутся, вот. Это как раз и будет моя идеальная свадьба: только мы двое, да польстившийся на деньги жрец. А после хоть трава не расти. Всё равно ничего уже нельзя будет исправить, придётся смириться со свершившимся фактом.
        Правда, была в этой ситуации и одна загвоздка, упорно не дающая мне покоя. Всё бы хорошо, но ведь я не была просто возлюбленной, с которой хотят жить долго и счастливо до самой смерти. Скорее всего, возлюбленной-то я и вовсе не была, смысл себе врать? Я была эссаадой, ступенью к могуществу. И совсем не представляла, что меня в этом качестве ожидает. А спросить… может, и стоило, но если правда неприятна, разве же мне её расскажут?
        С другой стороны, участь этой самой эссаады была именно тем, чего мне было не избежать ни в каком случае, с Алланиром ли, или с любым другим. Разве что попробовать совсем убежать отсюда, но как? Человеку, тем более молодой девушке, никак не проехать незамеченной через страну лардэнов. Поймают и вернут. Нет, самое время смириться.
        Или отказать всем? Расплакаться, запроситься домой? Тоже наверняка безнадёжная затея, интуиция прямо-таки вопила, что найдутся способы убедить меня в конечном итоге согласиться на какой-нибудь брак. И отцовские долги, и еще страшно представить, что.
        Размышления мои прервал тихий стук в окно. Торопливо вскочив, я еще раз осмотрела себя и побежала открывать, молясь Вседержителю, чтобы рама не стукнула от ветра и не разбудила Натэль. Успела только руку протянуть к задвижке и рухнула в непроницаемую, душную темноту.
        Просыпалась я медленно и с трудом. Глаза открываться не желали, словно после недельной бессонницы. Больше всего на свете хотелось поплотнее закутаться в уютное мягкое одеяло и спать дальше, но умом я понимала, что это неправильно, проснуться всё-таки нужно.
        Крошечный светильник в изголовье огромной кровати едва разгонял темноту, позволяя увидеть затянутые тканью стены, дверь из тёмного дерева, массивный шкаф напротив, стол в углу и наглухо занавешенное окно. В этой комнате я была одна. Кто-то принёс меня сюда, не раздевая положил на постель и заботливо укрыл одеялом. Знать бы, кто и зачем. И где я вообще оказалась.
        Сползя на пол и убедившись, что стоять всё же могу, и даже ходить, если медленно и осторожно, я дотащилась до двери и толкнула её. Безрезультатно. Меня заперли. Вот и убежала… Немного постояв перед дверью, сражаясь с сонливой ленью, я рассудила, что теперь стоит выглянуть в окно. Быть может, удастся хотя бы приблизительно понять, где я оказалась.
        Отодвинув тяжёлую, плотную ткань я прижалась лбом к прохладному стеклу, не сдержав стона. Аратгена простиралась передо мной как на ладони — крыши домов, улицы, площади, городская стена и даже холмистая равнина, надвое рассечённая лентой реки, названия которой я не знала. Лишь одно здание в городе было достаточно высоким для такого вида — княжеский дворец. И почему меня это не слишком удивило?
        Вернувшись на кровать, я села, обхватила себя руками за плечи и принялась ждать, сама не зная, чего. Появления похитителей, очевидно. Не бросят же меня здесь одну на веки вечные, рано или поздно объявятся.
        Ждать пришлось недолго. Щёлкнул открывающийся замок, дверь скрипнула тихо, почти неслышно, и на пороге появился Иреас. Снова не удивившись, я сердито мотнула головой, отворачиваясь.
        — Это было неразумно, леди, — счёл нужным сообщить мужчина.
        — Стоило попытаться, — огрызнулась я, до боли стискивая собственные предплечья. — Что вы со мной сделаете теперь?
        — Ничего. Просто побудете здесь до вечера. До аукциона.
        — А какой тогда смысл?! Я же…
        — Думаю, все глупые и необдуманные шаги уже были сделаны, — совершенно спокойным голосом ответил Иреас. — И теперь все примут правильные для себя решения.
        — Я уже приняла.
        — Неужели? Уверены, что учли все обстоятельства?
        Прикрыв за собой дверь, мужчина прошел в комнату, выдвинул стул и оседлал его, сложив руки на спинке. Я наблюдала за ним исподлобья, поражаясь его самоуверенному спокойствию. Да, он совершенно точно знал нечто, чего не знала я. Между прочим, мог бы и раньше рассказать. Глядишь, целой кучи сложностей избежали бы…
        — И чего же я не учла?
        — О, не вы, нет. Ваш пылкий возлюбленный. Это он предпочёл позабыть о договоре, условия которого приняли все, в том числе и его отец. А значит, и весь клан Освир, и лорд Алланир тоже.
        — И в чём эти условия заключаются?
        — В том, — торжествующе улыбнулся Иреас, — что великий князь имеет право первым увидеть всех девушек и сделать выбор.
        — Одной меньше — экая трагедия. Вашего князя в моём лице могли лишить настоящего сокровища!
        К счастью, мне удалось выдержать ровный насмешливый тон до конца, хоть сердце и зашлось в панике, глухо застучав о рёбра. Договоры и клятвы для лардэнов стоят превыше всего на свете. Невезучий шпион упомянул об этом в общей сложности раз пять, утверждая, что уж если удалось добиться от демона клятвы, можно быть совершенно спокойным — нарушена она не будет, хоть небо на землю упади. Узнав историю Мораэна, я даже вполне отчётливо поняла, почему. Лардэны однажды получили очень жестокий урок, едва ли кто-то здесь желал его повторения.
        — Это решать князю, не вам, — сухо отозвался Иреас. — Так или иначе, хорошо, что удалось уберечь лорда Алланира от роковой ошибки.
        Я промолчала. Что тут можно было ответить? Если клятва принесена, и Вседержителю ведомо, каковы будут последствия её нарушения… наверное, это действительно хорошо, что меня перехватили.
        — Итак, — продолжил мужчина, видимо, вполне удовлетворённый моим молчанием, — вы понимаете, чего ожидать. Отказать победителю аукциона вы не в праве, но при последующем знакомстве может произойти всякое. От вас могут отказаться, вас могут отпустить.
        — Наследник от меня не откажется. Ему нужна эссаада, — глухо и хрипло выговорила я, с трудом вытягивая из памяти лардэнские слова.
        Вот теперь Иреас стал живым. Лицо его вытянулось, рот изумлённо приоткрылся. Насколько могла сейчас, я порадовалась, что удалось его достать. Пусть-ка почувствует, каким дураком выглядел, потчуя меня сказками, когда я уже знала правду.
        — Но… если…
        — Милорд Рэймон ещё пожалеет, что решил начать всё с обмана, так ему и передайте, — отчеканила я и демонстративно отвернулась, всем своим видом давая понять, что разговор окончен.
        Несмотря на то, что последнее слово осталось за мной, победительницей я себя не чувствовала. Если совсем честно, то чувствовала полной дурой, которую в очередной раз обвели вокруг пальца. И что мне теперь осталось? Сидеть взаперти, уныло ковыряясь в миске с тушёными овощами, принесённой на обед, и ждать вечера.
        А что будет вечером, я себе представляла одновременно очень приблизительно и совершенно точно. Финал истории, во всяком случае. Разумеется, я ему понравлюсь, и он ну прямо-таки воспылает желанием продолжить знакомство. Ох, да и продолжим, почему бы нет? Он еще мечтать будет от меня отделаться! В конце концов, так ли уж давно я превратилась в благоразумную леди, думающую о благе семьи и будущем родных? Нет, еще в середине этой зимы, переодевшись мальчишкой, бегала в соседний городок на ярмарку. И это, надо сказать, было едва ли не самым невинным из моих похождений. О прогулках по крыше замка лучше даже и не вспоминать — поймай меня отец, не посмотрел бы, что девушка, выпорол бы так, чтобы неделю сидеть не смогла…
        Одним глотком допив успевший остыть гинт, я мрачно посмотрела в оставленное незашторенным окно и хищно улыбнулась своим мыслям. Ледяной демон желает со мной поиграть? Ничего, мы тоже умеем делать неожиданные ходы. Как там любила говорить тётушка Канья, поучая нас, девчонок? Мужчины ведут игру, а женщины знают счёт. Посмотрим, в чью пользу он в итоге выйдет, но почти уверена — в мою.
        С этой же улыбкой я встретила молчаливую пожилую лардэнку, явившуюся с моим платьем. Оделась, позволила уложить себе волосы. И даже не взглянула на результат в зеркало, зачем? Сильно подозреваю, что будь я даже ряба, хрома и горбата, все бы это проглотили. Тот факт, что внешностью Вседержитель меня не обидел, лишь приятное дополнение к главному.
        Служанка проводила меня в довольно большую круглую комнату, заставленную большими мягкими пуфиками и низкими столиками так, что в особо пышном платье между ними было бы и не протиснуться, и удалилась. Дверь за собой она не заперла, но, высунув нос, я сразу увидела убийственно серьезных вооруженных охранников по обе стороны. Смущенно поздоровалась и, не дождавшись ответной любезности, снова захлопнула дверь. Глупо было надеяться, да. Но попытаться всё равно стоило.
        Погуляв кругами, посидев на паре пуфиков и ещё на одном столике, из чистой вредности, я окончательно заскучала. Хоть бы поесть чего принесли и воды, или вообще игры настольные какие-нибудь, время скоротать. Сама, конечно, виновата, что здесь оказалась, но могли бы быть и позаботливей.
        Насидевшись, я решила проверить еще одну догадку, и удовлетворенно улыбнулась, убедившись в её верности. Окон в комнате не было, но за одной из портьер, висящих на стенах, изображая шторы, скрывалась вторая дверь. К сожалению, запертая. И вела она, уж наверняка, прямиком на будущий аукцион.
        Наконец, устав и прогуливаться, и сидеть, я услышала щелчок замка. Дверь, через которую меня привели, открылась, впуская процессию нарядных и молчаливо-торжественных девиц. Натэль, увидев меня, расцвела улыбкой. Я улыбнулась в ответ.
        — Куда ты пропала? Встречалась с ним? И как? Сделал предложение?
        Надолго молчаливости и торжественности, увы, не хватило, меня засыпали вопросами со всех сторон. И ладно ещё Натэль, но и остальные в стороне не остались, особенно Эстин. Графиня так старалась выглядеть милой, что меня это даже немного тронуло. Только вот что я могла ответить? Врать не хотелось, а сказать правду…
        К счастью, отвечать мне не пришлось, открылась вторая дверь, та, спрятанная. Иреас появился чрезвычайно вовремя, как раз, чтобы спасти меня. Я покосилась на его торжественную физиономию и с некоторым трудом удержалась от искушения спросить, передал ли он наследничку мои слова. Уж наверняка передал, ещё, небось, и посмеялись вместе над нелепыми угрозами наивной девчонки. Сами они наивные, не представляют, с кем связались. Но ничего, это досадное упущение мы скоро исправим…
        — Леди Эстин эр Марид, прошу.
        Графинька, вздернув подбородок, прошествовала мимо остальных вновь притихших девушек и, сопровождаемая Иреасом, скрылась за дверью. Самые любопытные тут же приникли к замочной скважине, пытаясь подсмотреть или хоть подслушать, что же будет там происходить. Но быстро отошли разочарованными — за дверью оказался только коридор.
        — Нас там убьют! — трагическим шёпотом сообщила Лорина.
        — Сварят и съедят, — мрачно договорила я.
        Шутку не оценили, на меня уставились несколько десятков пар испуганных глаз. Даже Дора охнула, всплеснув руками, и отнюдь не от возмущения моими манерами. Еще одна компаньонка осела на пуфик в обмороке. Какие все слабонервные, вы гляньте. До сих пор их никто не съел, хотя уже десять раз могли бы, а всё верят в глупости.
        Про жертвоприношение я шутить уже не стала, не хватало ещё, чтобы у кого-нибудь случилась истерика, успокаивай потом. Саму бы меня сейчас кто успокоил. Как бы я ни старалась показать, что никого и ничего не боюсь, и всем еще покажу, где раки зимуют, на самом деле мне было жуть как страшно.
        Хорошо хоть дело двигалось относительно бодро. Никто даже не успел вспомнить про кучу вопросов ко мне, когда Иреас, в очередной раз объявившись на пороге, назвал моё имя. Гордо вскинув голову, я проследовала за ним по узкому коридору, вошла в следующую дверь и зажмурилась от яркого света.
        В этой комнате полукругом были расставлены прямо на полу довольно большие, с человеческую голову, светящиеся шары. Спинки расставленных тем же полукругом диванов направляли свет только на входящих в дверь, не позволяя видеть, что творится в остальной части комнаты.
        — Леди Айлирен, баронесса эр Видор, — громко объявил мой выход Иреас.
        Я подарила невидимой публике самую приветливую улыбку, какую удалось изобразить, и присела в реверансе. Подумала и несколько раз повернулась, демонстрируя себя со всех сторон. Изобразила почти танцевальное движение руками и послала в темноту ещё одну улыбку, на этот раз ехидную.
        — Нравлюсь?
        Иреас за моей спиной нервно кашлянул. Кажется, подобного моего поведения планом вечера предусмотрено не было. Но ведь я честно обещала, что мало не покажется, а я своё слово держу. Эр Видоры никогда не позволяли себе болтать попусту, и позорить род я не собиралась.
        — Нравитесь.
        Я сама едва не закашлялась, услышав этот ответ. Очень легко получилось представить себе, кому принадлежит этот вкрадчивый негромкий голос. Слишком много в нём было… власти? Нет нужды говорить громко, когда в твоём присутствии все замолкают.
        — Это комплимент или предложение?
        А, помирать — так с музыкой, хуже всё равно не будет. Ничего вообще не изменится, если точнее. Но, если уж неприятностей не удалось избежать, стоит хотя бы попытаться развлечься, пока есть такая возможность.
        — Смотря что предпочтёте вы.
        — Изысканная любезность, — оценила я. — Поэтому даже не буду упоминать, что является она чистой воды враньём, поскольку от моего мнения здесь ничего не зависит… Ой! Я всё-таки проболталась, да?
        Тишина в комнате зазвенела. Иреас за моей спиной даже дышать перестал. Мне до ужаса хотелось посмотреть на его физиономию, но я сдержалась. Эффекта моих слов лучше было ожидать с достоинством, не крутясь по сторонам, как маленькая любопытная девчонка.
        — Прошу, проводите леди Айлирен в её комнату, — подвел под ситуацией черту тот же негромкий голос.
        Несмотря ни на что, я не смогла не отдать ему должное. Уж наверняка я поставила его в крайне неудобное положение, но он сумел сохранить спокойствие. Пока, во всяком случае. Вот что ждёт меня в моей комнате — это вопрос…

* * *

        Комната оказалась всё та же. Мрачноватая, к слову. Посидеть до вечера можно где угодно, но вот жить в такой обстановке достаточно долгое время меня не прельщало. Радовал один только вид из окна, но не любоваться же им дни напролёт. Надеяться оставалось лишь на то, что здесь меня не запрут. Хотя после попытки побега надежда эта выходила очень слабой.
        Постояв немного у окна, я поняла, что даже вид меня сейчас раздражает. Сказывались страх из-за неопределённости будущего и ожидания последствий нахальной выходки на проклятом аукционе. Никогда не питала особых иллюзий относительно своей безнаказанности. Все лучшие образцы рыцарей существуют только на страницах романов, а реальные мужчины бывают всякими.
        Дверь была заперта, служанка появляться не спешила, а звонка для её вызова я так и не нашла. Потому прилегла на нерасправленную кровать прямо в платье и закрыла глаза. Думать о будущем не хотелось, я принялась вспоминать дом. Родителей, сестрёнок, братьев, озеро, куда мы тайком бегали ночами купаться… Наверное, под эти мысли я заснула. А когда проснулась от щелчка открывшегося замка, небо за окном уже светлело.
        — Доброе утро, — зевнув и потянувшись, объявила я, даже не соизволив посмотреть, кто почтил мою скромную обитель визитом. Без того догадывалась.
        — Хорошо спали?
        — Отвратительно.
        Конечно же, это был он. И смотреть на него я побоялась, слишком свежи были воспоминания о встрече на улице. Но и молчать не собиралась. Страх страхом, но то, как мне пришлось провести эту ночь, было возмутительно. Обо мне вообще все забыли, даже горничную прислать не соизволили!
        — Почему?
        — А вы пробовали, любезный, спать в корсете? — огрызнулась я. — Попробуйте как-нибудь, это исключительно, непередаваемо приятный и интересный опыт.
        Рёбра и поясница на самом деле побаливали, левая рука затекла от неудобной позы, и теперь я её почти не чувствовала. Причёска растрепалась, волосы спутались, а значит, придётся долго и мучительно их расчёсывать — то ещё удовольствие.
        — А поначалу вы показались мне особой весьма… самостоятельной.
        — Даже если и не показалась, — сообщила я, глядя на балдахин, — третьей руки на спине у меня нет, не наградил вот чего-то Отец Небесный. Так что уж не знаю, как там по вашему мнению мне следовало справиться со шнуровкой платья самостоятельно. Может, поделитесь секретом? И вообще, вам не кажется крайне невежливым без стука заявляться в спальню девушки в несусветную рань, отлично зная, что она не одета и вообще ещё спит? Мы с вами пока не муж и жена вроде бы.
        — Это можно исправить.
        — Надеюсь, вы уже догадались, что мне этого совершенно не хочется? Или нужно сказать прямо? Так вот, считайте, что сказала.
        — А раньше говорили, что готовы заключить брак по расчёту.
        — Обстоятельства имеют свойство меняться. Жизнь не стоит на месте.
        — Тут вы правы, — сухо заметил мужчина.
        Я подавила стон. Онемение в руке прошло, теперь ее словно тысячей иголок кололо, не давая сосредоточиться на сложном разговоре. А сосредоточиться надо было, первое впечатление нельзя произвести дважды. Хотя… первое я уже вроде бы произвела.
        — И вы, конечно, полагаете, что однажды они изменятся в вашу пользу?
        — А зачем?
        От удивления я села в постели, напрочь позабыв, что решила не смотреть на демона. Тот сидел на стуле, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди, и любовался первыми лучами рассвета за окном. В простой белой рубашке и тёмных брюках, с волосами, небрежно заплетёнными в простую косу, он выглядел немного иначе. Проще. И всё равно оставался непростительно прекрасным, экий же мерзавец…
        — Думаете, я прямо-таки жажду заполучить вас в супруги?
        — Так это же прекрасно! — деланно оживилась я. — Зачем тогда всё это представление? Давайте просто вежливо распрощаемся и забудем всё как страшный сон.
        — Увы, — улыбнулся демон, наконец-то переведя взгляд на меня. — Вы отлично знаете, что это невозможно.
        Я сглотнула, поспешно отворачиваясь. На этот раз его прямой взгляд не подействовал на меня так сильно, испугалась я больше по старой памяти. Но желания поиграть в гляделки от этого не прибавилось.
        — Конечно, я ведь эссаада. Не представляю толком, что это значит, но важностью собственной уже прониклась, пришлось, знаете ли. Хотя объяснений жду до сих пор.
        — Объяснений? — хмыкнул демон. — Извольте. Вы ступень. Хотя на мой взгляд это слово не вполне точно отражает суть. Я бы назвал вас дверью, которую можно открыть и взять то, что хранится за ней.
        — И как же выглядит… хм… процесс открытия двери?
        — Никак. Его нельзя увидеть никому, кроме самого мага, который это делает.
        — А если самое начало? То, где предполагается моё участие? — уточнила я, чтобы белокурый негодяй больше не отделался удобной отговоркой.
        — Я возьму твоё имя, дыхание и кровь.
        Я невольно зябко поёжилась, хотя в комнате было тепло, даже, пожалуй, жарковато. Слишком резко прозвучал ответ, которого я так добивалась. Прямота, резкий переход на "ты" и это его "я возьму"… а если я не дам? Именно в этот миг я чувствовала, что такой возможности — не дать, у меня не будет.
        — Можно как-нибудь поподробнее? — слабым голосом попросила я, сражаясь с навалившимся вдруг желанием расплакаться.
        — Когда-то именно так лардэны заключали браки, — совершенно без какого-либо выражения в голосе ответил мужчина. — Он отдавал ей своё имя, она ему своё, и вместе они получали новое, одно на двоих.
        — А дыхание? Душить, надеюсь, не будешь?
        Попытка пошутить не удалась. Нелепый вопрос прозвучал просто донельзя неуместно, заставив меня смущённо покраснеть. Словно я какой-то дурочкой была — тут про серьёзные важные вещи рассказывают, а мне бы только хихикать.
        — Нет. Если я решу тебя убить, скорее воспользуюсь кинжалом. Бледное лицо тебе пойдёт, а вот синее едва ли.
        Я осторожно покосилась на лардэна, не веря своим ушам. Он что, правда пошутил в ответ?! Или не пошутил. Или всё-таки пошутил? Мамочка моя дорогая, как же его понять-то? И надо ли понимать? Вроде как надо…
        — Принятый ныне брачный обряд, — продолжил мужчина, — религиозный, хранит в себе отголосок прежнего, магического. Во всяком случае, последовательность ровно та же. Клятва словом, клятва действием и как завершение…
        — Не надо, я поняла! — поспешно перебила я, мучительно краснея и стискивая в руках покрывало.
        Сама могла бы догадаться, честное слово. За самыми красивыми словами обычно скрываются вещи довольно простые и банальные. Другое дело, что обычный храмовый обряд это церемония, не более того. Люди, да и лардэны, видимо, тоже, просто произносят слова, возможно, вовсе в них не веря и не намереваясь им следовать, потом соприкасаются губами, потом… А следующее "потом", собственно, вообще не является строго обязательным. Хотя, конечно, желательным, необходимости наследников никто не отменял, но бывает всякое.
        — Но согласие должно быть искренним и обоюдным.
        Тень улыбки, до этого скользившая по губам демона, истаяла без следа, между бровями появилась скорбная складка, разом сделавшая лицо старше. Только в этот момент мне пришло в голову, что лорд Рэймон очень молод. Лардэны живут немного дольше людей, обычно лет около ста, но ему наверняка и тридцати ещё не было.
        — И проблема, как я понимаю, заключается в том, что пока мы оба от него довольно далеки, верно? — пробормотала я.
        — Верно.
        — Так может…
        — Что? Отпустить тебя к лорду Алланиру?
        — А правда отпустите?
        — Возможно, придётся. Но ты ведь знаешь, для чего необходимо преодолеть порог? Думаю, на долю Освира выпал не менее пристрастный допрос, и ему пришлось всё выложить.
        — Уж не знаю, всё или не всё, — проворчала я, — но кое-что я узнала. Про Мораэна и его освобождение.
        — Да, верно, — кивнул мужчина, чуть подаваясь вперед. — Алланир весьма самоуверен, это ты, полагаю, уже имела возможность заметить. Он вбил себе в голову, что у него хватит сил и умений на этот шаг.
        — Но ты считаешь иначе.
        — Никто в точности не знает, от чего зависит успех такой попытки.
        — Тогда к чему все громкие слова про "невозможно"? — вскинулась я. — К чему вообще всё это представление, аукцион, предотвращённое бегство? Не проще было просто оставить нас в покое, если шансы в том и в другом случае примерно одинаковые?!
        Лардэн отвернулся. Солнце уже показалось из-за холмов, первые лучи освещали его лицо, золотили волосы. Вспыхнувшая злость придала мне решимости, теперь я смотрела на него с вызовом. Ещё бы! Если дело лишь в самолюбии и нежелании наследника, будущего князя, проигрывать…
        — У меня есть причины так поступать, — сухо отозвался мужчина. — И тебе лучше бы никогда о них не узнать. Уж точно не прямо сейчас. Просто учти — это не моё желание сделать всё по-своему.
        Резко поднявшись на ноги, он покинул комнату, заперев за собой дверь и оставив меня в полнейшей растерянности. А еще так и не переодетой, не причёсанной и… и… это что, такая черта всех лардэнов — оставлять меня в кровати наедине с не самыми приятными мыслями и переживаниями?!

* * *

        — Ты точно это видел, Даран?
        По белому лицу старика промелькнула тень, почти бескровные губы на миг сложились в страдальческую гримасу. Но лишь на миг, после его черты вновь застыли в маске каменного спокойствия.
        — Отец Вседержитель лишил меня света, но воистину, настоящие слепцы здесь вы, — холодно проговорил он. — Неужели ты сам не видишь? Нежити становится больше и больше, но они лишь предвестники.
        — Так может…
        — Скажи мне, юноша, можно ли ударом меча исцелить рану? Или можно лишь нанести им новую, ещё худшую?
        — Если руку жжёт чёрный огонь, лучше отсечь её и этим спасти остальное тело.
        — А если чёрный огонь жжёт сердце?
        — Ты говоришь загадками, Даран, всегда загадками, — почти простонал Рэймон, запрокидывая голову и глядя на расписной потолок. — Почему нельзя ответить прямо?
        — Потому, юноша, что нет никакого прямого ответа. Только загадки и есть, и всё зависит от того, как их разгадают. И кто разгадает.
        Договорив, старик поднялся с покрытого резьбой камня у дверей храма и неторопливо направился вверх по ступеням. Рэймон провожал его задумчивым взглядом, пока створки не сомкнулись за спиной жреца. Только тогда он развернулся и пошёл по тропинке вниз, туда, где его дожидались спутники и лошадь.
        — Сказал он что-нибудь? — сразу спросил Иреас, не забыв, однако, склонить перед наследником князя голову.
        — Как обычно, — раздраженно отмахнулся Рэймон, проводя рукой по шее жеребца, обрадованного возвращению хозяина. — Ничего, кроме загадок.
        — Возвращаемся?
        — Возвращайтесь. У меня еще одно дело.
        Иреас, поймав брошенные ему поводья, не сказал ни слова, хоть и нахмурился неодобрительно. Жеребец сердито всхрапнул, по подчинился, покорно затрусил по узкой каменистой тропинке. Дождавшись, когда спутники скроются за поворотом, Рэймон шагнул прямиком в густой кустарник, окружающий площадку, продрался через него и стал спускаться по каменистому склону.
        Внизу было озеро, в которое с отвесного северного склона холма обрушивался небольшой, но шумный водопад. В воздухе здесь постоянно висела радуга, солнце играло в брызгах кристально чистой воды горного ручья. Вода в озере была всегда холодной, а на берегу росли белые агераны, редкие зимние цветы, большая ценность для любого травника. И сейчас было самое время для сбора их лепестков. А значит…
        — Ты снова пришёл…
        Тихий, мелодичный голос струился между звуками воды. Она всё-таки его заметила. А он так хотел просто постоять рядом, слушая, как она тихо поёт, срывая голубые лепестки и осторожно укладывая их в маленькую корзинку, перемежая слои тонким полотном.
        — Я знал, что найду тебя здесь.
        — Зачем?
        Она выпрямилась, отряхнула приставшие к подолу сухие травинки, повесила корзинку на локоть и вскинула не него тёмно-медовые глаза. Радуга переливалась за её спиной, будто окутывая тонкую фигурку.
        — Хотел тебя увидеть.
        — Зачем? — эхом самой себя повторила девушка.
        — Киана…
        — Зачем я тебе, Белый Князь?
        — Я не… почему ты называешь меня так?
        — Не я, народ называет, — чуть улыбнулась девушка. — Белый Князь — не просто титул, право называться так нужно заслужить.
        Рэймон вздохнул, преодолел разделяющие их несколько шагов, остановился перед ней. Осторожно провёл пальцами по щеке, убрал за ухо выбившуюся из косы прядку пшеничного цвета волос.
        — Я скучал, Киана.
        — Правда? Невеста позволила тебе? Скажи ей, что она глупая.
        — Она не глупая, — вздохнул Рэймон, глядя в медово-карие глаза девушки. — Она меня боится. И ненавидит.
        — Точно, глупая.
        Маленькие нежно-розовые губы тронула лёгкая лукавая улыбка. Свободной рукой Киана в свою очередь коснулась щеки мужчины, положила маленькую ладошку на его плечо.
        — Как можно бояться тебя? Тем более ненавидеть?
        — Я… — Рэймон осёкся, сглотнул, но продолжил: — Она хотела сбежать с другим, а я ей не позволил. Напрасно.
        — Почему напрасно? Она же твоя невеста.
        Киана отступила чуть назад, присела на нагретый солнцем валун, поставила корзинку на землю рядом и похлопала ладонью по соседнему камню. Рэймон тоже сел, взял девушку за руку, погладил, перевернул ладонью вверх и провёл пальцем по мозолям.
        — Ты столько работаешь…
        — Выкапывала коренья, — улыбнулась Киана. — Травник должен сам делать такие вещи. Я люблю прикасаться к земле.
        — Потому, что это неправильно, — договорил Рэймон, водя большим пальцем по линиям на ладони девушки и отстранённо глядя на водопад. — То, что я пытаюсь удержать ту, которую не люблю и никогда не буду любить.
        — Никогда — это слишком долго, — печально проговорила Киана.
        — Я всегда буду любить тебя, Ки.
        — И всегда — тоже.
        — А хочешь… хочешь, я её отпущу?
        — Тебе решать, Белый Князь.
        — Я не… Вседержитель, Ки, ну почему?
        — Что?
        — Когда ты называешь меня так, — устало ответил Рэймон, опустив голову, — я… меня давит этот титул, имя… называй как хочешь. Он слишком многого требует, вот в чём дело!
        — Но это правильно.
        — Нет, неправильно! Неправильно!
        Вскочив на ноги, он потянул девушку за руку, вынуждая тоже встать, порывисто притянул к себе, обнял, зарываясь лицом во влажные от водных брызг волосы, пахнущие травами и цветами, и зашептал:
        — Это неправильно, когда из-за туманных разговоров о страшном будущем четверо остаются несчастными. Так нельзя.
        — А как можно? — шепнула девушка, обвивая его руками за плечи.
        — Я отпущу её, сегодня же, хочешь? Пусть отправляется к своему Алланиру. Небом клянусь, заставлю его на ней жениться, да по всем правилам, чтобы не отвертелся потом. А потом и мы…
        — Шшшш!
        Прохладные пальцы прижались к губам, заставляя умолкнуть на середине фразы. Рэймон осторожно убрал руку девушки, покрыл её короткими, нежными поцелуями, прижал к своей щеке.
        — Почему нет? — почти одними губами спросил он.
        — Потому что я не смогу отказаться, если ты предложишь.
        — И не отказывайся. Вдруг… вдруг у них действительно любовь, Ки? Вдруг у него получится? Да пусть он сам станет хоть великим князем, хоть Белым! Я просто хочу остаться с тобой.
        — Но…
        — Никаких "но". Киана… Киана, скажи, ты любишь меня?
        Мягкие губы скользнули по щеке, дыхание коснулось мочки уха:
        — Да.

* * *

        Служанка всё-таки соизволила почтить меня визитом. Принесла обед. К этому времени я успела изучить комнату вдоль и поперёк, обнаружить в шкафу свои неразобранные вещи, разобрать их, расчесать волосы и кое-как привести в порядок платье. Настроение при этом было просто радужнее некуда.
        Можно сказать, глупостью создавшегося положения я прониклась в полной мере, даже с перебором. Получалось, что мы друг другу категорически не нравились, но при этом должны были не просто пожениться, но и понравиться. Вроде как. Только вот зачем?
        Я долго готовила себя к браку без любви, так что сам по себе он меня, разумеется, не радовал, но и не пугал. Но такое… Есть у него, видите ли, причины, которых мне лучше и не знать. Интересно, это какие же? Тут моя фантазия категорически пасовала.
        Мрачно поковырявшись в тарелке с овощами, я отодвинула её на дальний край стола, накрыла крышкой и встала. Горничная любезно помогла мне переодеться в домашнее, но, уходя, заперла за собой дверь. Видимо, прогулки мне пока не позволялись.
        Постояв немного у окна, я вернулась в кровать и принялась перечитывать книгу, но быстро заскучала и стала просто повторять слова, заучивая те, что ещё не запомнила. Честно сказать, предпочла бы поговорить с кем-нибудь, чтобы научиться произносить их правильно, но было не с кем. Да и вообще я слегка сомневалась, что стоит каждому встречному сообщать, что хоть и немного, но понимаю язык лардэнов. Правда, сомнения эти слегка запоздали — Алланир и Иреас это уже знали. Значит, знал и лорд Рэймон, и Вседержитель знает, кто ещё.
        Слова кончились до обидного быстро. Твердить их по десятому разу особого смысла не было. Еще немного походив по комнате и полюбовавшись городом за окном, я сердито задернула шторы, повалилась на кровать и застонала от досады. Можно подумать, меня тут решили скукой замучить, чтобы рада была даже этому наследничку, бездна его забери!
        Полежав немного, тупо разглядывая балдахин над головой, я всерьез начала подумывать о том, чтобы сделать из простыней веревку и удрать через окно. Даже если поймают, а поймают наверняка, хоть развлекусь.
        Порывшись в своей сумке, я вытащила из потайного кармана небольшой кинжал, отцовский подарок, и как раз примерилась распороть простыню, когда дверь открылась. На пороге застыл Иреас, глядя на меня с откровенным ужасом в глазах.
        Насмотревшись на его немое потрясение, я сообразила, как в данный момент выгляжу. Стою на коленях на разобранной кровати с обнажённым кинжалом в руке. И готовлюсь прорезать дыру, да. Причём по позе моей довольно трудно сходу сообразить, в простыне или в себе любимой. Что-то подсказало, что мысль именно о простыне голову Иреаса посетить не удосужилась.
        — Леди Айлирен, — выдавил он после долгого молчания, — не нужно этого делать, пожалуйста.
        Фыркнув от досады, я со всей силы всадила кинжал в матрас. Хотела в спинку кровати, но вспомнив, что дуб — дерево очень твёрдое, решила не позориться. Эффектно воткнувшееся лезвие это одно зрелище, а скользнувшее, оставив всего лишь царапину — совсем другое.
        — Ладно, не буду.
        — Но почему?
        — Скучно мне, вот что! — раздражённо выпалила я, упирая руки в бока и меряя мужчину гневным взглядом. — Скучно, понимаете? Сижу тут взаперти, одна, ни погулять, ни даже книжки почитать нету!
        — И поэтому…
        — И поэтому решила попробовать удрать через окно! — обозлилась я окончательно. Ещё не хватало, чтобы за самоубийцу принимали. — Я бы сбегала, меня бы ловили — все бегают, всем весело.
        На лице Иреаса появилось очень странное выражение. Кажется, теперь он пытался решить, спятила ли я, не выдержав напряжения последних нескольких дней, или им с самого начала подсунули сумасшедшую девицу.
        — Вы серьёзно? — спросил он наконец.
        — Нет, шучу, зарезаться собиралась. Тоже, как-никак, развлечение. Серьёзно, конечно!
        Нет, не ценят тут моих шуток. Хоть и шутки, признаюсь, выходят одна другой сомнительней, но уж какими есть. Иных нынешние обстоятельства моей жизни не предлагают.
        — Не надо так на меня смотреть, — проворчала я, слезая с кровати и расправляя помявшуюся юбку. — Я не сумасшедшая.
        Иреас в ответ только плечами пожал, продолжая коситься на торчащую из матраса рукоять кинжала. Хотел, наверное, выдернуть и оценить, можно ли таким зарезаться, но как-то не решался. Я вот точно могла сказать — нельзя, заточен плохо, но ведь не поверит же…
        — Зачем пожаловали-то?
        — Проводить к лорду Рэймону. Он хочет поговорить с вами.
        — С утра не наговорился? — проворчала я, направляясь к шкафу.
        Навряд ли кто-то здесь озаботится тем, чтобы прислать служанку, которая поможет мне переодеться в подобающее платье и привести волосы в порядок. Придётся отправляться пред светлые очи как есть, но хоть шарфик-то нужно набросить.
        Идти пришлось не так, чтобы далеко. Спустившись по узкой винтовой лестнице, мы прошагали по коридору, украшенному статуями воинов, опирающихся на огромные мечи, и Иреас распахнул передо мной тяжелые створки.
        Комната оказалась рабочим кабинетом. Напротив дверей громоздился стол, заваленный грудами свитков и стопками книг. Лорд Рэймон восседал за ним в высоком кресле, читая какой-то потрепанный пергамент. На меня он даже не посмотрел, только кивнул и нетерпеливым движением кисти отослал моего провожатого восвояси. Присесть мне не предложил.
        Поразмыслив, я решила, что стоять посреди кабинета в позе скромной просительницы не хочу. Хотя бы потому, что просить ни о чём не собираюсь. Так что я решительно прошла к столу и устроилась в одном из двух стоявших перед ним кресел, переложив на пол несколько лежавших там книг. Скрестила руки на груди и выжидательно уставилась на погружённого в дела наследничка.
        Молчание затянулось. Старинный свиток явно интересовал лорда Рэймона куда больше моей персоны. Зачем тогда вообще звал, спрашивается? Изучив окружающую обстановку, сунув нос в несколько книг и с сожалением констатировав, что для их прочтения мой лардэнский словарный запас явно недостаточен, я не выдержала и пару раз деликатно кашлянула.
        Лорд поднял голову, словно очнувшись от долгого сна, и поначалу уставился на меня изумлённо. Похоже, увлёкся так, что напрочь позабыл о моём присутствии. Вот честное слово, на этом месте следовало закатить истерику, расколотить что-нибудь об пол, картинно позаламывать руки… у графиньки, наверное, здорово бы получилось, да. А моё выступление навряд ли кто оценит, разве что посмеются.
        — Зачем звали? — без обиняков поинтересовалась я, когда взгляд мужчины приобрёл, наконец, полную осмысленность.
        — У меня к тебе предложение, — так же прямо отозвался лорд. — Давай-ка ты сбежишь к своему лорду Алланиру.
        От изумления я лишилась дара речи. И довольно долго сидела, разинув рот и машинально считая удары сердца, глядя прямо в спокойные синие глаза Рэймона. Почему-то теперь они никакого гипнотического действия на меня не оказывали. Потому, наверное, что большего потрясения со мной случиться попросту не могло.
        — Как сбегу? — выдавила я наконец.
        — Погуляй сегодня по замку, загляни в библиотеку, изучи там повнимательнее один шкаф. С ним рядом еще статуя девушки с цветком в руках, она там одна такая, не ошибёшься. А драгоценного твоего я предупрежу.
        — И в чём подвох?
        — Никакого подвоха, исключительно взаимовыгодное соглашение, лучший способ избавиться друг от друга. Согласна?
        Не сказать, чтобы я сходу ему поверила. Но, поразмыслив, решила, что ничего не теряю. В худшем случае отправлюсь домой, а в лучшем… всякое может получиться. Поэтому я кивнула в знак согласия и, не спрашивая разрешения, покинула кабинет.


        ГЛАВА 4
        Быстрым шагом дойдя до первой лестницы, я остановилась, облокотившись на резные перила, и призадумалась. Уйти оттуда, где тебе не рады, с гордо поднятой головой, это, кто бы сомневался, красивый, но в моём нынешнем случае довольно бессмысленный поступок. А я всё-таки предпочитала не относить себя к числу людей, которые сначала делают, и только потом думают, что же наделали.
        Отец, правда, заявил однажды, что это потому, что я вообще никогда и ни о чём не думаю. Но это он, конечно же, не всерьёз. Да и потом, дело было давно, я была еще ребёнком, а папа был сам виноват. Нечего жаловаться озорной и шаловливой малолетней дочке на рыцарей, повадившихся заваливаться в гости и неделями пьянствовать за счёт своего барона.
        Кусты в мамином садике в тот год цвели как никогда пышно. А лекарь долго ругался — я ведь тогда не знала, что настой рокида используется строго в дозировке каплями, потому вылила в пиво весь его запас. Зато удостоверилась, что слабительный эффект получается действительно потрясающий, да… И отец, наверное, не так уж и сердился на самом деле, хоть и запер меня на целую неделю в комнате, лишив десерта. Всё-таки рыцари после этого стали заглядывать к нам исключительно с опаской и ненадолго.
        Невольно улыбнувшись этим воспоминаниям, я развернулась и пошла обратно. Уточнять порядок и условия моего будущего бегства. Нечего позволять всяким слишком уж занятым персонажам попросту переложить всё с больной головы на здоровую. Его идея — пусть он и ломает голову над реализацией. В конце концов, он мужчина, а не я.
        Дошагав до кабинета, я резко распахнула дверь… и чуть было тут же и не захлопнула её обратно. Если раньше мне здесь были не слишком рады, то теперь я оказалась и вовсе окончательно и бесповоротно лишней. Третьей лишней. Да уж.
        Лардэнка была красива. Высокая, выше меня, и куда более женственная. Волосы цвета спелой пшеницы лежали на голове тяжёлой короной кос. Простое светлое платье струилось по стройной фигуре. На краю сознания шевельнулась досада — никогда не могла похвастаться особенно красивым декольте, а тут… В общем, неудивительно, что этот белокурый негодяй на меня и не смотрел.
        Увидев меня, эти двое даже за руки держаться не перестали. Вздёрнув подбородок, я скрестила руки на груди, смерила парочку ледяным взглядом и присела в вежливом реверансе. В самом деле, ну что такого? Отношения мы выяснили, я вообще с другим сбежать собираюсь, вот и пусть обнимается с кем его душе угодно.
        — Вы чего-то хотели, леди Айлирен?
        Льда в голосе Рэймона хватило бы, чтобы на месяц сохранить свежими все продукты в кладовой у меня дома. Но мы и раньше, помнится, общались не очень-то тепло, так что я нисколько не смутилась.
        — Хотела. Начнём с простого — где тут библиотека?
        Мужчина задумчиво потёр лоб. Видимо, в прошлую нашу встречу он был слишком занят то ли делами, то ли предвкушением встречи с этой девицей, внимательно изучающей меня сейчас с ног до головы. Так или иначе, необходимость продумать план моего бегства как следует от него ускользнула.
        — Я поручу это Иреасу, — после довольно долгой паузы выдал он.
        Нашёл всё-таки здоровую голову, чтобы всё свалить. Я придушила ехидную улыбочку, еще раз присела в реверансе и покинула кабинет. И, закрыв за собой дверь, ощутила странное облегчение. Интересно, правда, потому ли, что завершилась довольно неловкая ситуация, или потому, что эта лардэнка перестала наконец на меня смотреть.

* * *

        Иреас в тот день так и не пришёл. Зато служанка любезно проводила меня в библиотеку, скоротать вечерок. Заодно, видимо, подготовиться к бегству. Подготовкой я и ограничилась: нашла нужный шкаф, обнаружила потайной рычажок и открыла ход. Немного понюхала затхлый воздух и посчитала обживших потолок и стены пауков. Перспектива прогулки по их царству не так, чтобы порадовала, но и не напугала. Не привыкать было, дома в подобных местах тоже уборку никто не делал.
        Закончив с этим, я принялась копаться в книгах в поисках чего-нибудь интересного и, главное, доступного мне для прочтения. И нашла. К своему удивлению — весьма нашумевший пару лет назад при дворе роман, причём сразу и в оригинале на лэйве, и в переводе на лардэнский. Вот уж сроду не подумала бы, что здесь кто-то интересуется подобными писаниями, но, судя по потрёпанности книги, без дела она не лежала.
        Прихватив оба тома, а заодно письменный прибор и пару листов пергамента, я вернулась в свою комнату и принялась соотносить тексты на двух языках в поисках неизвестных мне слов и их значений. Кожей чуяла — подобные познания мне ох как пригодятся, причём в самом ближайшем будущем.
        Над книгой я и уснула, сама не заметила, как. Проснулась от стука закрывшейся двери комнаты. Протёрла глаза и с изумлением уставилась на лардэнку. Ту самую, которую застала в кабинете своего пока еще вроде бы жениха.
        Комната сразу, едва она вошла, наполнилась терпким, сладковатым запахом незнакомых мне трав. Волосы девушки были теперь спрятаны под плотную косынку, а передник во многих местах украшали разнообразные пятна. Но не от обычной пыли и грязи и не кулинарного происхождения. Выходит, она была, скорее всего, местной травницей или знахаркой, или как тут таких называют.
        — Чему обязана? — поинтересовалась я, постаравшись изобразить нечто вроде любезной улыбки.
        Спросонок вышло не очень убедительно, но гостья, кажется, ничуть не смутилась. Еще раз изучила меня с ног до головы, едва не заставив поёжиться, и тихим, певучим голоском поинтересовалась, можно ли войти.
        — Вы уже вошли, — усмехнувшись, напомнила я. — Хотите поговорить о чём-то? Спросить? Рассказать? Так присаживайтесь, в ногах правды нет.
        Хоть бы извинилась, что пришла без приглашения, разбудила, застала неодетой… но нет. Интересно, здешний дворцовый этикет допускает подобное поведение? Или эта девица с ним попросту незнакома? Вот это, кстати, запросто, на знатную даму она ничуть не походила. С другой стороны, чтобы догадаться принести подобные извинения необязательно быть личной фрейлиной её величества, вполне достаточно обычных вежливости и такта.
        Присев на стул, девушка сложила руки на коленях, не отрывая от меня внимательного взгляда, тихо вздохнула, словно набираясь решимости перед не самым приятным разговором, и спросила:
        — Вы в самом деле хотите сбежать?
        — Я в самом деле уже пыталась, — проворчала я, поднимаясь с постели и кое-как поправляя смятое платье. — И да, хочу. А что, вы против?
        Девушка чуть смутилась, потупив глаза, но быстро вскинула голову вновь и выпалила:
        — Нет, что вы. Просто я хотела… я подумала… вы уверены, что не пожалеете?
        — Нет, — пожав плечами, хмыкнула я. — А вы считаете, пожалею?
        — Просто лорд Алланир — он…
        — Известный дамский угодник?
        По губам девушки скользнула лукавая улыбка:
        — Какое изящное определение.
        Разумеется. Догадаться было совсем не трудно. Я хоть и провинциалка, но родилась совершенно точно не вчера. Видали мы таких красавцев. Всех тех, что встречались мне прежде, а их, надо сказать, было не так, чтобы много — всего-то двое, объединяли две вещи. Во-первых, они были бедны, во-вторых, они не собирались на мне жениться.
        В данном же случае всё складывалось несколько иначе. Я, конечно, была всё той же бедной северной дворяночкой, но ценность представляла не поэтому. А Алланир не был беден и от храма не отбрыкивался. Хотя мало ли. Вот, кстати, можно сразу и уточнить у той, что получше знает местные порядки.
        — Считаете, он не женится на мне? — подозрительно поинтересовалась я.
        — Да нет, не в этом дело! — вскинулась девушка. — Он женится, конечно. Но вы уверены, что вам нужен такой муж?
        — Какой? — хмыкнула я. — Провожающий взглядом любую юбку? Милая, я ценю вашу заботу, но знаете, что? Нет верных мужей, есть только умные жёны, которые знают, когда нужно промолчать, сохраняя мир и покой в семье.
        Слова эти любила повторять мне мама. А ей, наверное, твердила их её мама, и так далее. Потому с самого детства я ничуть не сомневалась в справедливости данного утверждения. Отец любил маму, настолько, насколько можно любить женщину, с которой познакомился только на свадьбе. И все остальные интрижки быстро и незаметно заканчивались.
        Во внезапно вспыхнувшую любовь Алланира я не верила ни на мгновение. Думаю, я ему нравилась — почти обнажённая хорошенькая девушка в твоей постели просто не может хоть немного не понравиться любому нормальному мужчине. Тот факт, что продолжения не случилось, вызывал, надо полагать, изрядную досаду и желание всё-таки получить своё. Ну, а остальное… он преследовал свои цели, а я была вполне подходящим средством их достижения.
        Это было в известной мере досадно. Я, как любая юная девушка, в глубине души мечтала о большой и чистой любви. Но, как девушка неглупая и практичная, понимала, что любовь любовью, а жизнь свою строить надо. И уж точно — не на фундаменте розовых мечтаний о прекрасном принце и неземных чувствах. Так что Алланир вполне подходил мне.
        — Вы правда так считаете? — заметно смутилась девушка, стиснув в кулачках край передника.
        — Бывают исключения, — пожала плечами я. — Но редко. Тебе вот повезло, как видно. Я бы на твоём месте руками и зубами за него держалась, а не ходила конкурентку от бегства отговаривать.
        — Я просто… ну… я не хотела пользоваться вашим…
        — Моей глупостью и наивностью? — усмехнулась я. — Уверяю, это вам и не удастся. И Алланиру тоже. Так что забирайте своего белого князя и будьте счастливы.
        Девушка чуть вздрогнула, неотрывно глядя на меня. Даже почудилось, что нечто странное шевельнулось в глубине её медовых глаз. Непонятное, загадочное, чужое. Страшное ли — я не успела решить, слишком быстро оно пропало. Хотя… кто этих лардэнов разберёт, они же всё-таки не люди.
        — Почему белого князя?
        — Потому, — удивилась вопросу я. — Он вроде как князь же… ну, почти князь. И одевается в белое.
        — А… — улыбнулась девушка. — Спасибо.
        — Не за что.
        Я опять раскрыла книгу и взялась за перо. Гостья, хвала Вседержителю, намёк поняла верно, чуть поклонилась на прощание и покинула комнату. Между прочим, так и не представилась, а могла бы. Правда, при следующей нашей встрече кланяться скорее всего буду я, вот тогда и узнаю имя своей новоявленной повелительницы, никуда не денусь.

* * *

        — Найди Освира и сделай так, чтобы он забрал девчонку. Я рассказал ей про проход в библиотеке. Твоя задача сделать так, чтобы он ждал её у выхода. И да, договорись со жрецом в храме Эрфесы загодя и останься на церемонию. Не хочу никаких сюрпризов.
        — Вы… ты…
        Иреас отшатнулся и пятился, пока не упёрся спиной в запертую дверь, судорожно хватая ртом воздух. Обычно спокойный, сейчас он попросту не смог скрыть изумления и потрясения.
        — Что не так? — сухо спросил Рэймон, скрещивая руки на груди. — Хочешь знать, не спятил ли я ненароком? Так нет.
        — Вы… вы отдадите ему эссааду?
        — Отдам.
        — Понимая, чем это может закончиться?
        — Иреас, — устало вздохнул Рэймон, — у меня всё равно ничего не получится. А если получится у него, пускай так будет. Это нужно закончить. Ну, а если не получится… просто ничего не изменится.
        — Но…
        — Оставь. Я отлично знаю, чем рискую.
        Небо за окном цвело всеми красками заката. Катящееся к холмам солнце красило белые волосы лардэна розовым и алым, словно окутывая всю его фигуру холодным колдовским пламенем.
        — А вы не думаете, что дело может закончиться войной? — прищурившись, пошёл в наступление Иреас.
        — Нет, потому что я не собираюсь воевать.
        — И Освиры тоже?
        — С кем будут воевать Освиры? — фыркнул Рэймон.
        — Они не оставят вас в покое, не думайте.
        — Они ещё ничего не получили, Ир. И я сильно подозреваю, что и не получат.
        — Вы готовы на это полагаться? — неожиданно ядовито осведомился Иреас, останавливаясь в шаге от Рэймона и упирая руки в бока. — Неужели оно того стоит?
        — Возможность хоть раз в жизни хоть в чём-то быть по-настоящему счастливым? О, ты этого не понимаешь, но есть вещи…
        — Безумие! И что скажет ваш отец?
        — Отец ничего не скажет. Он уже редко приходит в себя, и, подозреваю, мало что понимает даже когда приходит.
        — А что скажут люди?
        — Кто-то пошипит, кто-то посмеется, — отмахнулся Рэймон. — Рано или поздно замолчат все. А народ…
        — А, в бездну! — рыкнул Иреас, резко разворачиваясь на каблуках и направляясь к дверям. — Я клялся служить вам и защищать вас, а не вкладывать своего ума в вашу упрямую голову!
        — Этого и не требуется.
        В последнем невнятном звуке, послышавшемся прежде, чем створки с грохотом сомкнулись за спиной Иреаса, заключалось всё его возмущение и негодование, а ещё — вся уверенность в том, что худшего плана нельзя было и придумать.

* * *

        В комнате было темно и тихо. Плотные шторы не пропускали с улицы ни единой частички дневного света, лишь два небольших светильника — у изголовья кровати и на столике с лекарствами в дальнем углу — разгоняли темноту и дым от курений.
        Бросив в курильницу еще десяток круглых тёмно-коричневых зёрен, девчонка раскашлялась от новой порции дыма, зажимая ладонью рот и нос, чтобы не разбудить спящего. Девушка, тихо звеневшая склянками за столиком, тронула её за плечо и указала на дверь.
        Белый дым, висевший в воздухе, казался осязаемым, забивая нос и рот, лишая дыхания, но травница, казалось, его совсем не замечала. Движения её рук, когда она отмеряла, растирала и смешивала травы, были скупыми, быстрыми и уверенными.
        Тихо стукнула дверь. Не поворачивая головы, девушка тихо попросила передать ей настойку абариса из шкафа. Пузырёк тёмного стекла лёг в протянутую руку, а потом пальцы мужчины поймали её ладонь, чуть сжимая её.
        — Ты? — вздрогнув, обернулась травница.
        — Я. Как он сегодня?
        — Как обычно. Спит.
        Совершенно белые, спутанные волосы разметались по подушке, влажные от пота. На впалых щеках горели пятна лихорадочного румянца. Губы запеклись белёсой коркой, с них срывалось тяжёлое, прерывистое дыхание. Всё лицо больного то напрягалось, обозначая морщины, то вновь расслаблялось — сон его не был спокоен. Рэймон довольно долго смотрел на него, словно в раздумьях, но всё-таки решился. Устало вздохнул и попросил:
        — Можешь разбудить? Мне нужно поговорить с ним.
        — Ты… ты хочешь…
        Киана попыталась отпрянуть, но Рэймон удержал её, притянул обратно к себе, обнял за плечи. И, заглядывая в глаза, твердо сказал:
        — Это всё равно нужно сделать. Так какой смысл тянуть?
        Задумчиво поглядев на ровные ряды бутыльков на полке, травница выбрала два и отмерила капли из них в стакан. Смешала, долила водой из кувшина и поднесла питьё к губам больного. Тот тяжело, судорожно вздохнул, сделал глоток и закашлялся.
        — Сейчас, — прошептала девушка, подсовывая ему под голову ещё одну подушку. — Сейчас…
        — Помочь? — неуверенно спросил Рэймон, переминаясь с ноги на ногу.
        — Нет. Зайди чуть позже, я тебя позову.
        Дверь тихо стукнула, закрываясь. Травница, поглядев в искажённое болью лицо, решительно поднялась и принялась готовить другое зелье. Смешала настойки, прошептала над стаканом несколько длинных фраз, прикрыв его ладонью, и вернулась к постели.
        — Вот так, — пробормотала она, вливая в приоткрытый рот новое питьё. — Так будет лучше.
        Веки больного дрогнули, приподнимаясь, взгляд умирающего сфокусировался. Уголки губ дрогнули в усталой усмешке, пальцы стиснули покрывало, сжимаясь в кулаки. Костяшки побелели от напряжения.
        — Ты… — прошептал он.
        — Я, — с улыбкой кивнула травница. — Я Киана, вы помните?
        — Киана… ученица Рималлы… хорошая девушка… но…
        — Тшшш!
        Тонкие пальчики девушки коснулись потрескавшихся губ, обрывая фразу.
        — Она хорошая, — улыбнулась травница. — Это всё, что нужно знать.
        — Ты не…
        — Тише. Не нужно ничего пока говорить. Сейчас придёт Рэймон, твой сын. Помнишь его? Вот и хорошо. Ты знаешь, что нужно будет ему ответить, правда?
        — Я не…
        — Тише, — терпеливо повторила девушка, присаживаясь на кровать и беря больного за руку. — Тише. Ты знаешь и ты скажешь.
        — А если… если не…
        — Тогда мы сделаем вид, что ничего не слышали, понимаешь? Но тебе лучше хорошо себя вести, князь, ты ведь помнишь? Мы говорили об этом.
        Веки дрогнули, опускаясь. Губы больного страдальчески скривились. Девушка влажным платком стёрла пот с его лба, собрала разметавшиеся волосы, осторожно распутывая пряди, уложила их на плечо.
        — А что мне… что мне терять?
        — О, ты удивишься, это я обещаю. Так как?
        — Обойдёшься.
        — Значит, придётся делать вид, — печально вздохнула травница. — Или…
        Легко поднявшись на ноги, она провела ладонью над лампой у кровати. Свет мигнул и послушно погас, следом погасла и лампа на столике, погружая комнату в кромешную темноту. И в этой темноте ярким синим цветом засветились её сложенные перед грудью, будто в молитве, ладони.

* * *

        Иреас подошёл к организации моего побега основательно и потому неторопливо, так что и я не стала спешить собираться. Правда, и собирать было особо нечего, разве что стоило одеться попроще. Приготовив дорожные ботинки и тёплую накидку, я вернулась к чтению и продолжила пополнять список слов, которые стоило запомнить. В очередной раз пожалев, что пока не с кем практиковаться в их произнесении.
        Учить получалось не очень-то успешно, разговор со странной девицей упорно не шёл из головы. Зачем она приходила ко мне? Получалось, что разве что удостовериться в моём намерении бежать. Потому как отговаривать меня было бы с её стороны ну просто невероятной глупостью.
        Это, конечно, могла быть и попытка добиться нужного результата от противного. Дескать, погляди на меня, я хорошая. Такая хорошая, что своего счастья на твоём несчастье строить не собираюсь. Но ты же всё равно либо уже приняла обдуманное решение, либо такая дурочка, что ни единому моему слову не поверишь, сделав в итоге по-своему. И, кстати, умной тебе будет ещё и неловко разрушать счастье такой хорошей и честной мне, да.
        Не представляю, почему, но не понравилась мне эта девица. Вроде бы красивая. Вроде приятная. Вежливая такая, не слишком навязчивая, хоть и не особенно тактичная. Правда, лекари и травники и у людей тактом зачастую не отличаются в силу рода своих занятий. Именно к ним ведь приходят с тем, о чём вслух говорить неловко, и постоянная необходимость вытягивать из клиента откровенный рассказ о проблеме приучает к несколько излишней в остальных случаях прямоте.
        В конце концов, перебрав и отбросив целую кучу всевозможных соображений, остановилась я на банальной ревности. Определённо, это не делало мне чести, но так уж, видимо, устроены женщины — не любят уступать мужчин, даже нелюбимых.
        Оставалось надеяться лишь на то, что вся эта довольно нелепая история с моим побегом в скором времени закончится, обе мы получим по мужу, и делить нам будет больше нечего. Кто знает, может даже подругами станем. Хотя вот уж это вряд ли — не похоже, чтобы семейка Алланира была у здешних правителей в большом фаворе.
        И, если подумать совсем хорошо — зачем вообще я обо всём этом думала? Как будто это моя самая большая проблема сейчас. С побегом бы как-нибудь разобраться, со свадьбой и с тем, кем, собственно, являюсь. А всякие сомнительные девицы, честное слово, подождут до лучших времен.
        Разозлившись, я захлопнула книгу, подошла к окну и принялась смотреть на город. Картина эта успела порядком надоесть, но за неимением лучшего для хоть какого-то разнообразия годилась. Потому что вслед за мыслями о загадочной травнице в голову полезли воспоминания о доме. Теперь я хотела вернуться. Эгоистично, но ничего не поделаешь. Ещё бы это было возможно…
        Резкая боль камнем ударила по затылку, запустила когти в виски. Даже в глазах на миг потемнело. Я невольно заскулила, обхватив голову руками. Это ничуть не помогло, стало, кажется, только хуже. Немного отдышавшись, я залезла на подоконник и прижалась лбом к прохладному стеклу, закрыв глаза.
        Не знаю, сколько простояла так на коленях, дыша медленно и осторожно, но постепенно стало немного легче. Боль осталась, но утратила остроту, превратившись в занудную ноющую тяжесть, выдавившую из головы все мысли.
        Осторожно спустившись на пол, я дотащилась до кровати, не раздеваясь нырнула под одеяло и свернулась там калачиком, подтянув колени к груди. Немного погодя стало еще чуть легче, вернулась способность думать, но почти сразу меня охватил страх.
        Моя мать, как и её мать, всю жизнь страдала мигренями. Когда у неё случался очередной приступ, весь замок ходил исключительно на цыпочках и общался шёпотом, а то и вовсе жестами, обходя покои баронессы десятой дорогой. Отец и вовсе сбегал на охоту, не особо интересуясь, подходящее ли для неё время, и какая за окном погода. Никакое лечение не помогало, в лучшем случае принося временное облегчение.
        Я больше всего на свете боялась, что тоже получила мигрень в наследство. Но, дожив до восемнадцати лет без единого приступа, начала уже верить в то, что ужасная участь несколько раз в неделю валиться в постель с жуткой болью, страдая сама и заставляя страдать всех вокруг едва ли не меньше, меня миновала. Как видно, надежды мои оказались ложными.
        Сейчас боль была не такой уж сильной, и, вроде бы, постепенно сходила на нет, но это ведь первый раз. Мало ли, как всё пойдёт дальше. Прикусив зубами краешек подушки, я заскулила уже от отчаяния. Маги, лекари… поможет ли мне кто-нибудь здесь?

* * *

        В таверне было темно и дымно — масляные лампы на стенах больше чадили, чем освещали довольно просторный зал. Серые клубы грозовыми тучами висели под низким потолком, задевая макушки самых высоких посетителей. Но именно здесь варили самый лучший в Аратгене пьяный мёд, так что духота публику не отпугивала. А полумрак даже привлекал.
        Шагнув через порог, Иреас огляделся. Почти все столы были заняты, посетители пили мёд из высоких кружек, заедая знаменитыми масляными лепёшками. В дальнем углу компания молодёжи курила рассед, то и дело принимаясь хохотать, тыча друг в друга пальцами.
        Неодобрительно поморщившись, Иреас медленно пошёл между столами, не переставая глядеть по сторонам. Если нужно было найти кого-то, желающего отметить успех или залить горечь неудачи, начинать поиски следовало именно тут. Чтобы тут же их, скорее всего, и закончить.
        На этот раз так оно и вышло. Алланир в компании пары друзей расположился за столиком в небольшой нише справа от стойки. Хорошенькая подавальщица, подошедшая, видимо, забрать опустевшие кружки, сидела сейчас у него на коленях, лукаво хихикая и стреляя глазками. Дружки одобрительно посмеивались, прихлёбывая напиток.
        — Лорд Освир?
        Слегка мутный взгляд не сразу сфокусировался на собеседнике, красивые губы дрогнули в рассеянной улыбке. Иреас невольно поморщился, но тут же и одёрнул сам себя, напоминая, что некромант едва ли действительно настолько пьян, насколько хочет казаться. У Алланира было немало недостатков, но глупость к их числу совершенно определенно не принадлежала.
        — Иреас Тавар. Что тебе угодно?
        — Поговорить. Наедине.
        Повинуясь нетерпеливому жесту, приятели поднялись из-за стола и пересели вместе со своими кружками за свободный, неподалёку. Девица, обиженно надув губки, вскочила, собрала, наконец, пустые кружки на поднос и удалилась, демонстративно покачивая бёдрами.
        — Говори.
        — Ты ещё хочешь получить эссааду?
        — От моего ответа что-то зависит? — подозрительно сузил глаза Алланир, разом перестав прикидываться пьяным и весёлым.
        — Представь себе.
        — Как ты сам думаешь, Иреас? Только вот какая штука — не только меня, даже моего отца и брата выставили с аукциона. Я понимаю, что нарушил договор, по крайней мере, пытался, но это… это было уж слишком.
        — Это слабая попытка извинений или очередная безосновательная претензия к лорду Рэймону? — прищурился Иреас, подаваясь вперёд.
        — То и другое, — фыркнул Алланир, складывая руки на груди и откидываясь на спинку стула. — Или как тебе будет угодно, Рэймон всё равно истолкует всё по-своему. Но давай вернёмся к причинам твоего появления.
        — Он готов отдать девушку тебе. При одном условии — ты на ней женишься.
        — Белый князь, как обычно, само воплощение благородства, — язвительно процедил Алланир. — А все вокруг него — исключительно жалкие, ничтожные черви, лишённые даже крох подлинного достоинства. Шипят и лелеют грязные мысли, упиваясь ложью и подлостью. Тошнит, честное слово, уже тошнит!
        — Как мне понимать этот прочувствованный монолог? — холодно поинтересовался Иреас, невольно сжимая кулаки.
        В этот миг ему ничего не хотелось так сильно, как размазать кривую улыбочку по этому красивому лицу, навсегда стерев с него наглое самодовольство. Но он, к большому своему сожалению, не был тем, кто мог позволить себе ударить лорда Освира.
        — Моя репутация, — отчеканил Алланир, выпрямляя спину и опираясь локтями о стол, — появилась не на пустом месте. Но никогда, слышишь, Тавар, никогда я не соблазнял женщин лживыми обещаниями. Ни одной я не обесчестил. И если я обещал леди Айлирен жениться, именно так и намерен был поступить. Потому, что она эссаада, верно. И ещё потому, что чем-то она меня зацепила. Хочешь верь, хочешь нет.
        — Хорошо, — сдался Иреас. — В таком случае тебе, полагаю, повезло. Завтра перед закатом приходи в парк, в северную беседку, забирать свою красавицу. Я провожу вас оттуда до храма Эрфесы. А потом вы покинете Аратгену и не будете здесь показываться хотя бы лет пять. Девушка того стоит, Освир?
        Повисла напряженная пауза. Алланир, нахмурившись, смотрел на собеседника, будто пытаясь взглядом проделать дыру в его голове и заглянуть в имеющиеся там мысли. Иреас тоже молчал, не отводя глаз.
        — В чём подвох? Выгнать меня из города лорд Рэймон может и так. Ищет повода убить?
        — Настолько далеко он не зашёл бы ни в каком случае, — сухо отрезал Иреас, беря со стола одну из кружек и делая глоток мёда. — Неважно, что и когда случалось между вами. И никакого подвоха нет. Просто этот болван по уши влюблён в какую-то девицу, и невеста ему нужна как… не нужна, словом.
        — И эссаада не нужна?
        Иреас сердито скривился и запил возмущение ещё одним глотком мёда, опустошив кружку. Звучно стукнул ей об стол и выдохнул:
        — Ничего ему не нужно кроме той девицы. Совсем спятил. Признаться, я этого даже не ожидал, а ты вот пользуйся, пока можно. Придёшь?
        — Глупый вопрос, — хмыкнул Алланир. — Прибегу.

* * *

        — Отец, ты слышишь меня?
        Больной открыл глаза. Губы его чуть шевельнулись, обозначая жалкое подобие улыбки. Пальцы дрогнули, пытаясь сжать руку сына в ответ.
        — Я хотел… хочу сказать кое-что очень важное, отец. Я принял решение.
        — Ка… какое?
        Рэймон вздохнул, на мгновение прикрыл глаза, чуть сдвинул брови. Потом задержал дыхание, будто готовясь с головой окунуться в ледяную воду, еще раз глубоко вздохнул и сказал:
        — Я люблю Киану и хочу, чтобы она стала моей женой.
        — Вот как…
        Брови больного шевельнулись в попытке сурово сдвинуться, но вместо этого лицо скривилось от боли. Приступ кашля заставил тело дернуться. Рэймон осторожно помог отцу подняться, придержал за плечи, пока тот пытался выровнять дыхание. Платком, заботливо поданным Кианой, стер кровь, проступившую на потрескавшихся губах, и уложил больного обратно.
        — Я… я делал… правильно… всегда…
        — Что?
        — Я делал всё правильно, — более чётко выговорил князь, глядя сыну в глаза. — Всегда. Но не был счастлив. Ты — будь.
        Длинная фраза далась ему тяжело, на лбу выступили мелкие бисеринки пота, лихорадочный румянец стал, казалось, еще ярче — багровые пятна жутко контрастировали с бледной до синевы кожей, обтянувшей заострившиеся от худобы скулы.
        — Ты… ты разрешаешь мне? — растерянно переспросил Рэймон, не веря своим ушам.
        Отец, конечно же, не знал, что волею случая Иреас отыскал в соседнем человеческом королевстве эссааду и нашёл способ привезти ее в Лоэрвэнд. Как не знал и о том, что она была уже практически в руках его сына. Если бы знал… да в любом случае, не верилось, что он с такой лёгкостью позволил сыну отказаться от возможности укрепить свою власть за счёт обдуманного брака.
        — Она… хорошая… да… хорошая, я помню…
        — Да, отец, хорошая. Самая лучшая.
        — Я помню… должен сказать… да…
        Рэймон нахмурился. Последние слова отца ему не понравились, зарождая подозрение, что и все предыдущие были сказаны совсем не в здравом уме. Получать благословение обманом не хотелось.
        — Давно… хотел сказать… будь… сча…
        Речь оборвал очередной приступ кашля. Киана, мягко отстранив Рэймона, поднесла к губам больного стакан с терпко и сильно пахнущим зельем, помогла сделать несколько глотков и уложила обратно в подушки. Осторожно провела пальцами по щеке, тронула за плечо.
        — Он будет спать, — тихо проговорила она. — Слишком сильное волнение.
        — Ему… ему станет лучше? — дрогнувшим голосом спросил Рэймон, не отрывая взгляда от бледного, измученного лица.
        — Не знаю, — вздохнула Киана. — Всё в руках Вседержителя.

* * *

        Проснувшись утром, я выбралась из-под одеяла и первым долгом взглянула на себя в зеркало. Увиденное совершенно не порадовало. Растрепанная, в измятом платье, бледная, как привидение — краше в гроб кладут, честное слово. Что-то последнее время у меня вошло в привычку засыпать в одежде, не убрав волосы и не умывшись. Зря, наверное.
        Служанка принесла завтрак. С её помощью я переоделась и привела в порядок причёску. Потом, спровадив девушку, заставила себя немного поесть. Не хотелось, но нужно было. На месте местного князя, хоть он пока только и наследник, лично я бы точно выставила наглеца, укравшего у меня невесту, вон из столицы хотя бы на несколько лет. А на месте наглеца не стала бы нарываться на неприятности, оставшись здесь. Потому дорога наверняка предстояла дальняя, силы понадобятся и морить себя голодом не стоит.
        Сесть за чтение не получилось, от волнения я не могла даже усидеть на месте, не то, что сосредоточиться на непонятных словах. От хождений по комнате из угла в угол становилось совсем тошно. Я чувствовала себя птичкой, бьющейся о прутья клетки в тщетных попытках вырваться. Хотя дверца-то вовсе и не заперта.
        Дверь, и верно, была открыта. Смысл запирать ту, на бегство которой очень рассчитываешь? Разве что до поры, чтобы не скрылась, оставив с носом сразу всех. И я бы, признаться, не отказалась именно так и сделать, только вот не могла придумать, каким образом это осуществить. И склонялась к мысли, что это невозможно. Будь я хотя бы парнем… хотя, будь я парнем, вообще в жизни не имела бы подобных проблем.
        Раздражённо размышляя, насколько всё-таки проще в этом мире живётся мужчинам, я пошла по коридору куда глаза глядят, в надежде наткнуться на что-нибудь интересное. Или хотя бы выбраться в парк или в сад и погулять там, подышать свежим воздухом. А то от непрерывного сидения в душной комнате лицо уже приобрело оттенок, заставляющий опасаться, что вместо венчания жрец меня отпоёт.
        Коридоры казались бесконечными. И везде были ниши со статуями: магов, воинов, музыкантов и музыкантш. Они сменяли друг друга снова, и снова, и снова. Я старалась идти вниз, но одной лестницы, проходящей через все этажи, здесь не было, каждая следующая, обнаруженная мной, спускалась лишь на один ниже.
        Мысленно желая автору этой гениальной идеи, которая должна была, вероятно, осложнить захватчикам штурм замка, но пока что, подозреваю, испортила настроение только мне одной, всяческих нелёгких, я бродила по второму этажу уже битый час. И никак не могла спуститься на первый. Следующая лестница, бездна её забери, как сквозь землю провалилась. Или, может, её корова языком слизнула. Или кто-то применил очень хорошую иллюзию, чтобы пленники не разбегались.
        И весь дворец, как назло, будто вымер — ни единой живой души я за всё время скитаний так и не встретила. И это было странно. Отец не мог себе позволить содержать много прислуги, но даже дома никак нельзя было, столько времени бродя по коридорам, ни на кого не наткнуться. Здесь же бедностью и не пахло, наоборот, все коридоры, холлы и комнаты выглядели роскошными и ухоженными. Но вот только не было тех, кто за ними ухаживал. А жаль, спросила бы дорогу.
        В очередной раз прокляв давно уже, надо полагать, покойного строителя дворца, я раздернула тяжелые бархатные шторы на ближайшем окне, и чуть не выругалась вслух. Сад раскинулся прямо внизу, буквально в двадцати шагах от меня. Красивый, уютный, с дорожками, выложенными каменными плитками, небольшим прудом и парой чудесных беседок. Руку протяни… но только это я и могла сейчас сделать! Честное слово, хоть пускай портьеры на веревку и через окно на прогулку выбирайся!
        Оценив прочность ткани, я вспомнила, что оставила кинжал в комнате. Всё-таки выругалась вслух, благо, рядом никого вроде не было, и пошла обратно, сладко надеясь вспомнить дорогу, и потом быстро вернуться.
        Сбыться моим надеждам было не суждено. Разумеется, я заблудилась в череде одинаковых коридоров и напрочь перестала понимать, где нахожусь и куда мне идти дальше. А вокруг по-прежнему не было ни души. Может, здешние слуги работают только в определённое время, чтобы не мозолить глаза хозяевам?
        Обругав заодно и местные дурацкие традиции, я остановилась посреди коридора и прислушалась. Кажется, поблизости только что раздался какой-то шум. А это значит, у меня появился шанс встретить хоть кого-то из местных обитателей и выспросить дорогу к лестнице. Если только мне не показалось.
        Шум, и верно, повторился. Я так и не поняла, стон это был или какой-то скрип, но зато довольно точно определила направление и решительно толкнула дверь одной из комнат. Та оказалась незапертой, и я буквально ввалилась в темноту, заполненную резкими и пряными запахами каких-то трав.
        Когда глаза привыкли к темноте, я смогла различить в свете двух слабых светильников большую кровать. А на кровати лежал человек… то есть, конечно, скорее всего лардэн, откуда бы тут взяться человеку? И больше в комнате никого не было.
        Стон повторился. Теперь я уже совершенно точно поняла — это был именно стон. Вздохнув, я приблизилась к постели, раздумывая, где в случае чего искать помощь, которая явно требовалась больному. Самой бы мне кто помог…
        — Лей… Лейрис… это ты?
        Я поспешно замотала головой, присев на кровать. Лардэн выглядел ужасно: худой, бледный, с лихорадочным румянцем во всю щёку, подбородок измазан в крови, сочащейся из пересохших, потрескавшихся губ. Полуприкрытые глаза болезненно блестели.
        — Ты! — внезапно выдохнул он, хватая меня за руку. — Лей… прос… ти… ме… ня…
        Я попыталась отпрянуть, но сухие горячие пальцы держали крепко. Пришлось сесть обратно. Несчастный, очевидно, бредил, принимая меня за другую… или за другого, и теперь пытался выпросить прощение. От этого мне стало неловко и страшно — не любила я ненароком узнавать чужие тайны. Но как теперь уйти? И где вообще сиделка? Разве она не должна находиться у постели больного неотлучно? И если отлучилась ненадолго, когда уже вернётся?
        — Лей… Лей, прос… ти…
        — Всё хорошо, — непослушными губами пробормотала я. — Я не… я не сержусь.
        — Я думал… думал это правильно, Лей… Думал, так надо… не уходи, Лей…
        — Не уйду.
        — Рэй… Рэймон… он… спаси…
        Я чуть было не вскочила, запаниковав от понимания, кто передо мной. Тот самый отец, князь, который уже не правит. Теперь ясно, почему всем занимается наследник. Его отец ещё жив, но уже, разумеется, не в состоянии заниматься делами. Только кого и почему я… точнее, Лейрис, должна спасать?!
        В голове ураганом пронеслись противоречивые мысли. Рэймон что-то сделал со своим отцом, чтобы заполучить власть поскорее? Или он сам в какой-то опасности, может быть, со стороны того же, кто убивает его отца? Или всё это просто бред?
        — Она здесь! — выдохнул больной, неожиданно приподнимаясь с подушек. — Она здесь!
        — Как вы тут оказались?
        Вздрогнув, я обернулась на знакомый голос и увидела травницу, возлюбленную Рэймона. Она стояла возле кровати, скрестив руки на груди, и смотрела на меня удивлённо. Потом подошла, погладила больного по щеке, успокаивая, осторожно разжала пальцы, стиснувшие мою ладонь.
        — Спасибо, — пробормотала я, вскакивая на ноги. — Заблудилась, услышала стон…
        — Я отошла поесть, — вздохнула девушка. — Не обращайте внимания, у него жар и он бредит.
        — Простите, — окончательно смутилась я, потихоньку отходя к дверям. — Я, наверное, пойду.
        — Подождите, — чуть улыбнулась травница, подходя к столику и принимаясь смешивать в стакане капли. — Сейчас подойдёт Сари, моя помощница, она проводит вас куда скажете.
        Кивнув, я присела на стул у дверей. Особого выбора, кажется, не было, да и позориться, сбегая в панике, не хотелось. К счастью, после капель больной затих, наверное, уснул. От густого запаха трав у меня слегка кружилась голова, зато на удивление получилось успокоиться. Отстранённо подумав, что неплохо было бы на будущее поинтересоваться рецептом состава, дымящегося в курильнице, я откинулась на спинку стула и прикрыла глаза.
        Чуть не заснула в ожидании. Наконец, дверь тихо скрипнула и в комнату проскользнула девчонка-подросток. И сразу, не обратив на меня внимания, подошла к травнице и отдала ей два туго набитых холщовых мешочка.
        — Спасибо, Сари, — тихо отозвалась девушка. — Проводи, пожалуйста, леди Айлирен.
        Покинув, наконец, комнату больного, я испытала невероятное облегчение. Кажется, и девчонка тоже. В коридоре она сразу оживилась, заулыбалась и спросила, куда меня проводить.
        — В сад, — вздохнула я.
        Настроение наслаждаться прогулкой пропало начисто, но возвращаться в комнату хотелось ещё меньше, а обеденное время пока не подошло. Сари кивнула и повела меня, уверенно петляя по коридорам.
        — А где все? — не утерпев, поинтересовалась я, когда мы вышли на вожделенную лестницу, скрывавшуюся, как оказалось, за одной из дверей.
        — Так день ярмарки, — пожала плечами девчонка. — Всех почти после завтрака в город отпустили, вернутся только к вечеру.
        Я усмехнулась, отдавая должное стратегическим талантам Иреаса. По меньшей мере момент для моего незаметного исчезновения он выбрал как нельзя более удачный. И никто ничего не увидит, потому как никого попросту и не будет.
        — А обратно вас Дина проводит, если что, — сообщила Сари, распахивая передо мной двери в сад. — Вон за углом дверь на кухню. Загляните, она там будет, с обедом возится. Не любит ярмарки.
        — Бывает, — улыбнулась я. — Спасибо, Сари.

* * *

        Нагулявшись, я направила свои стопы к указанной девчонкой двери. Чем ближе я подходила, тем сильнее становился вкусный запах еды. В животе требовательно забурчало, напоминая, что завтрак был давно.
        Постучав в дверь, но не дождавшись никакого ответа, я потянула её на себя и вошла в кухню. Тут же едва не столкнувшись с невысокой и полненькой пожилой лардэнкой, спешившей мне открыть, по пути вытирая руки о передник. Несколько мгновений мы рассматривали друг друга, потом женщина, спохватившись, улыбнулась и поклонилась:
        — Леди Айлирен? — уточнила она.
        — А вы — Дина? — в свою очередь уточнила я.
        — Верно, — еще раз улыбнулась лардэнка. — Проголодались?
        — Поесть не откажусь.
        Меня тут же усадили за небольшой круглый стол у окна и осчастливили большой миской дымящейся похлёбки. Вслед за ней появились корзинка с ломтями свежего душистого хлеба, кувшин с каким-то напитком и даже красивый стеклянный бокал.
        — Кушай, деточка, кушай, — ласково проговорила женщина, пододвигая миску ко мне поближе. — А то совсем ведь худая, бледная, в чём только душа держится…
        Вооружившись ложкой, я попробовала похлёбку, по достоинству оценила вкус и, не чинясь, принялась за еду. Насчёт бледности, кстати, Дина была очень даже права. За последнее время из великосветской она у меня превратилась в прямо-таки мертвецкую. Ещё чего доброго Алланир при виде этакой красавицы испугается и сбежит один.
        Опустошив миску на две трети, я подняла глаза и увидела, что Дина, стоя у плиты подле булькающей кастрюли, внимательно смотрит на меня. Так, что захотелось немедленно проверить, не испачкалась ли я ненароком во время еды.
        — Что-то не так?
        Всё-таки я проверила, мельком глянув в небольшое зеркало, висевшее на стене неподалёку. Кажется, с моим внешним видом был полный порядок. Не для королевского приёма, конечно, но для обеда на кухне он годился.
        — Ничего, — поспешно заверила меня женщина, схватив крышку и принявшись мешать содержимое кастрюли впечатляющих размеров половником. — Просто… просто вы чем-то похожи на… неважно, простите. Не обращайте внимания, кушайте лучше.
        — На Лейрис? — наугад спросила я.
        Половник стукнул о край кастрюли, выпав из разжавшихся пальцев. Дина уставилась на меня со смесью изумления и страха в глазах. Я встретила её взгляд спокойно, хотя внутренне сама перепугалась своей догадке.
        — Кто такая Лейрис?
        — Откуда…
        — Неважно, — отрезала я, изо всех сил стараясь казаться уверенной и спокойной, не показывая, что на самом деле не знаю почти ничего.
        — Покойная супруга князя Фесавира, — вздохнув и опустив глаза, ответила Дина. — Мать лорда Рэймона.
        Чего-то подобного я, признаться, уже ожидала. Что в бреду меня приняли за кого-то близкого, кого уже нет, было совершенно логично. Некоторое внешнее сходство лишь спровоцировало ошибку. Только вот ничуть не стало понятнее, кого меня просили спасти.
        — А что с ней случилось?
        — Умерла она, — вздохнула Дина. — Родами. Ребёнка, лорда Рэймона, старая Рималла всё-таки выходила, а леди Лейрис — не смогла. Лорд Фесавир так после и не женился. Любил он её сильно.
        Я помотала головой, вновь берясь за ложку. Поди разберись, что тут происходит, но похоже — ничего хорошего. Сплошное и беспросветное безумие. Один умирает, в бреду принимает меня за покойную жену, просит за что-то прощения и умоляет кого-то спасти. Но за что и кого, даже не представляю. Напридумывать можно много чего, а вот узнать наверняка… как тут узнаешь?
        Второй вообще поражает воображение логичностью и последовательностью своих действий. Сначала делает всё, чтобы меня заполучить, а потом чуть ли не выгоняет. Любовь у него, видите ли, до гроба и после. Ага, а заодно и над гробом. Ну ладно, не над гробом, но над постелью умирающего так точно. Отец одной ногой в могиле, а он с травницей, которая его лечит, обнимается и за ручки держится. Конечно, все умирают, а жизнь продолжается, но всё равно мерзко как-то.
        Подобное отсутствие всепоглощающей скорби по угасающему родителю настойчиво толкало меня к мысли: а не сам ли сынок на пару с возлюбленной его на тот свет и толкают? Неторопливо так, чтобы успеть до траура свадьбу сыграть. Но основательно, дабы папа не вздумал запретить сынку жениться на простой травнице.
        К тому же, из головы никак не шёл последний вскрик больного. Она здесь. Кто "она"? Тогда, обернувшись, я только травницу увидела. Сдаётся, о ней и была речь. И это вполне отчётливо подтверждало мои подозрения.
        Если так, то мольба о спасении становится вполне понятной. Только вот мне-то что теперь делать? Я не княгиня, как эта Лейрис. Собственно, никто я здесь, и звать меня никак. Предмет торга и вожделений, что да, то да. Но без права голоса и хоть какой-то власти.
        В общем, происходящее вокруг мне не нравилось. Но оставалось, собственно, только сбежать куда подальше, пока не стало ещё хуже. Особенно учитывая, что возможная убийца застала меня у постели умирающего за разговором с ним… бред бредом, но мало ли, что он там мне рассказать успел. Убивают и за меньшее, а тут речь об убийстве правителя, как-никак.
        Но одна странность всё же оставалась пока без всякого объяснения. Если всё так, почему Рэймон не избавился от меня с самого начала? Чего бы проще — допустить побег, а уж потом и с невестой нежеланной проблем не иметь, и Освиров заодно за нарушение клятвы прищучить как следует.
        Разве что Иреас, не зная о подлинных планах своего повелителя, проявил инициативу, лично предотвратив скандал. И наследничку не осталось ничего, кроме как повести себя должным образом, попутно придумывая новый способ расстаться со мной, сохранив при этом лицо.
        Но и здесь, вот же досада, опять не всё сходилось. Будь я просто девушкой, пусть даже такой, союз с которой имел важное политическое значение, это было бы логично. Но речь шла об эссааде. Неужто тот, кто ради власти убивает родного отца… Хотя, почему ради именно власти? Вдруг ради любви? Бред, но в жизни и не такое бывает.
        Доев похлёбку и выпив стакан душистого сладковатого ягодного взвара, я поднялась из-за стола и поблагодарила Дину. От предложения проводить меня в мою комнату вежливо отказалась, сказав, что еще погуляю немного. Вот не хотелось мне сейчас оказываться в месте, из которого некуда бежать.
        — Вы заходите, если понадобится чего, — тепло улыбнулась лардэнка, не прекращая перебирать крупу.
        — Да, спасибо, — рассеянно кивнула я, шагая через порог.
        Посидев немного в беседке возле пруда, я приняла окончательное решение. Самой мне ничего делать не стоит, да и что я могу? Пойти к Рэймону и погрозить ему пальцем, велев больше не обижать отца родного? Честное слово, даже не смешно. Могу я разве что обо всём рассказать Алланиру, а там уж он пускай решает, что предпринять.


        ГЛАВА 5
        Когда уже начало чуть темнеть, я направилась было к дверям кухни, но передумала, решив попробовать отыскать дорогу самостоятельно. На удивление, со второй попытки мне это удалось. Быстро утолкав в сумку пару рубашек и книги, я закуталась в накидку и поспешила в библиотеку.
        О светильниках в потайном ходе никто, конечно же, не позаботился, так что пришлось позаимствовать один со стола. Не слишком яркий, но, к счастью, хотя бы пол оказался ровным, не пришлось специально светить себе под ноги. Стараясь не цеплять паутинные занавеси, я протопала до первой развилки, свернула направо, как было сказано, и вскоре упёрлась в запертую дверь.
        Пробормотав ругательство и отстранённо подумав, что в последнее время как-то уж очень пристрастилась к подобным выражениям, я подёргала ручку, убедилась, что это безнадёжно, и повернула обратно. Получалось, что или Иреас ошибся с направлением, или не учёл существования этой самой двери, или подвох в предложении лорда Рэймона всё-таки был. О том, что подсуетиться могла загадочная травница, вообразив, что я что-то разузнала от умирающего князя, даже и думать не хотелось.
        К счастью, второй коридор вывел меня к узкой винтовой лестнице, ведущей вниз. Видимо, всё-таки Иреас ошибся. Или соврал специально, кто его знает. Мысленно пожелав хитрому лардэну икнуть погромче и злорадно подумав, что он здорово промахнулся, если надеялся, что я, едва увидев запертую дверь, в панике поверну назад, начала спускаться. Добралась до самого низа и увидела обещанный подземный ход.
        Пахло оттуда, прямо скажем, не розами, но ведь никто мне ковра, усыпанного лепестками, под ноги и не обещал. Да я и не из привередливых. Рот и нос можно и шарфиком прикрыть, благо, догадалась его захватить с собой. А вообще бывало и хуже. Например когда мы с братцами провалились в компостную яму. Там мало того, что два дня пришлось отмываться, и всё равно неделю запашок чудился, так еще и хозяин ограбленного сада нас догнал и не побрезговал надрать уши, не спросив даже, кто такие. В дерьме с головы до ног все детишки одинаковы, что крестьянские, что баронские. А отцу жаловаться мы, уж конечно, не стали, не то ещё бы добавил.
        На каждом шагу радуясь, что догадалась надеть сапоги, я прошлёпала по мокрому, скользкому полу до первого поворота, заглянула за угол и чуть не взвыла. Для кошек, что ли, этот тоннель строили? Да ни одна нормальная кошка в такую сырость носа не сунет! А для человека он был непростительно низок и узок.
        Но делать было нечего. Подобрав юбку, я согнулась почти пополам и двинулась вперед, стараясь не слишком часто биться локтями о стены. Когда поясница и ноги уже заныли, требуя над ними сжалиться, золотистый свет лампы выхватил из кромешного мрака впереди стену. И вделанные в неё в качестве лестницы толстые металлические скобы. Совсем хорошо.
        Подоткнув подол, чтобы в самый удачный момент он не подвернулся под ногу, я полезла вверх, держа фонарь в зубах. И хорошо, что пришлось так сделать, не то ругалась бы безостановочно: скобы оказались покрытыми какой-то слизью. Вонючей и отвратительной, но это было только полбеды. А беда состояла в том, что гадская слизь оказалась ещё и вполне ожидаемо скользкой, так что карабкалась я каждый миг рискуя сорваться.
        Особенную злость в процессе подъёма вызывали мысли о том, что там, наверху, меня ждут два мужика. Которым не пришлось обтирать со стен паутину, шатаясь по всеми забытым тайным закоулкам, и нюхать здешнюю вонь. Стоят, видите ли, дышат свежим воздухом и ждут, когда бедная девушка сама к ним вылезет.
        Сверху послышался скрежет. Осторожно подняв голову, я увидела темнеющее небо и этих самых мужчин, в плащах с такими обширными капюшонами, что не удалось даже понять, кто есть кто. А в следующее мгновение сильные руки подхватили меня под мышки и выдернули на поверхность.
        — Наконец-то, — прошептал Алланир.
        Попытайся он меня обнять — и вот честное слово, двинула бы ему как следует, так разозлилась. Но вместо этого и меня быстро завернули в такой же неопределенного тёмного цвета плащ и за руку потащили куда-то. Даже толком оглядеться не дали.
        Быстро прошагав по дорожке, мы дошли до стены, окружающей сад. Иреас уверенно сдвинул в сторону густой покров из ползучих растений, открывая небольшую калитку, нажал на один из камней, и та с тихим скрипом открылась, выпуская нас на пустую тёмную улицу. Далеко впереди виднелась расцвеченная огнями площадь, доносились музыка и крики. А в укромном уголке между двумя домами нетерпеливо всхрапывали лошади.
        Ещё несколько раз успев полной грудью вдохнуть свежий воздух, я тихо пискнула, почувствовав, как опять лечу куда-то вверх. И обнаружила себя на лошади, сидящей перед Алланиром, прижатой к его груди.
        — Поехали, — ворчливо бросил Иреас.
        Копыта звонко стучали по каменной мостовой. Вокруг по-прежнему никого не было, но я всё равно постаралась натянуть капюшон плаща еще ниже. Самое страшное осталось позади, но не хотелось, чтобы всё сорвалось из-за какой-нибудь нелепой случайности.
        — Ты заплатил жрецу?
        — Полсотни золотом. С тебя причитается, Освир.
        — А я-то понадеялся, что Дариат ради такого дела сам раскошелится, — хмыкнул Алланир. — Ладно, сочтёмся, лишь бы этот прохвост не смылся никуда раньше времени.
        — Не смоется, — веско пообещал Иреас. — Нам направо, главные ворота уже закрыты.
        — И что? Ехать через мост?!
        — А что тебя не устраивает?
        — Стража тамошняя меня не устраивает, — огрызнулся Алланир.
        — Вся стража, спорить могу, на площади.
        — А если нет?
        Я слушала эту перепалку, устало прикрыв глаза, и жалела, что весь день проторчала в саду, вместо того, чтобы поспать. Правда сомневалась, что после всего случившегося смогла бы заснуть, если бы и попыталась.
        — Возвращаясь из храма, я кошелёк там обронил, — зло прошипел в ответ Иреас. — Будь уверен, как раз сейчас они пропивают его содержимое.
        — Ты тогда сразу подсчитай, сколько всего я тебе должен, — усмехнулся Алланир.
        — Да уж не надейся, тебе ничего не забуду!
        — О, в твоих ко мне нежных чувствах сомневаться не приходится…
        Честное слово, мне даже интересно стало, почему эти двое так любят друг друга. И мелькнула мысль, что именно сейчас самый лучший момент этим поинтересоваться. Во-первых, застану врасплох. Во-вторых, поскольку они оба вместе, ни у одного не будет возможности навязать свою правду.
        Мужчины, и верно, вопросу смутились. Алланир пробормотал что-то невнятное о давних клановых разногласиях. Иреас тоже попытался отделаться общими словами, но я не пожелала сдаться, удовлетворившись пустыми отговорками.
        — Хорошо, — буркнул Алланир, поняв, что я не отстану. — Между нами лично никогда и ничего не случалось. Такого, во всяком случае, чтобы вызвать взаимную неприязнь. Но Иреас связан клятвой служения с Рэймоном, а вот с ним у меня вышла размолвка. Давно. И, в общем-то, пустяковая.
        — Ничего себе пустяковая! — возмутился Иреас.
        — Разумеется, пустяковая! Спорить могу, он даже уже и не помнит, как звали ту девицу!
        Я невольно хихикнула. Разумеется, из-за чего еще можно поссориться с этим типом, если не из-за девушки? Может, там любовь всей жизни погибла, а ему всё пустяки. Одной девицей больше, одной меньше…
        — Причём тут девица?! — окончательно разозлился Иреас. — Ты его оскорбил!
        — Я тебя умоляю! — почти взвыл Алланир. — Это была дурацкая мальчишеская драка! Мне четырнадцать было, а ему вообще только двенадцать. Как можно быть до такой степени помешанным на правилах и собственной правильности?! Ну, ляпнул по глупости, ну, расквасили друг дружке носы и забыли бы!
        — Ты забыл, что ты ляпнул, — прошипел Иреас.
        Я притихла, напряжённо ожидая, чем закончится спровоцированная мной разборка. В глубине души не могла не согласиться с Алланиром — как можно много лет носиться с детской обидой?
        — Разве это была неправда? — пугающе тихо спросил некромант.
        Мы выехали на тот самый мост. Стражи на месте в самом деле не оказалось, на двери будки висел впечатляющих размеров замок. Внизу тихо журчала вода, а далеко впереди виднелось большое, слабо освещённое здание. Наверное, тот самый храм, в который мы направлялись.
        — Разве дело в этом? Есть вещи, за которые убивают, Освир. И ты должен понимать, что тогда заслужил смерти.
        От тона Иреаса у меня мороз продрал по коже. Даже не понимая, о чём идёт разговор, я прониклась его совершенной серьёзностью. И теперь жалела, что заставила мужчин его начать. Страшно было представлять, чем он может закончиться.
        — Да, — почти тем же тоном отозвался Алланир. — Как и то, что последние двадцать лет живу из милости. Но знаешь, что? Тогда я сказал правду, и ничуть об этом не жалею. Рэймону следовало не оскорбляться, а задуматься над моими словами.
        К счастью, храм был уже близко, и на этом пугающий разговор закончился. Так ничего и не узнала, ну и пускай. Есть на свете вещи, которых лучше не знать — дольше проживёшь.

* * *

        Возле крыльца протекал небольшой ручеёк. Спросив на всякий случай, можно ли это здесь делать, я вымыла руки, умылась и кое-как привела себя в порядок. Пышной свадьбы не хотелось, но это же не значит, что перед алтарём нужно обязательно стоять чумазой.
        — Идём, — вздохнула я, последний раз поглядев на своё отражение в воде.
        — Ты как на похороны собираешься, — невесело усмехнулся Алланир. — Неужели всё так ужасно?
        — Нет, хуже, чем ужасно, — неожиданно сама для себя огрызнулась я. — Идём уже, чего тянуть?
        — Если ты не хочешь…
        — Ой, да в бездну! — от усталости, всех последних страхов, вдруг разом навалившихся на меня, раздражения и неизвестно чего ещё я уже слабо соображала, что вообще говорю и делаю. — Я разве сказала, что не хочу? Может, это ещё ты не хочешь!
        Слёзы хлынули по щекам ручьями. Я, грязная, растрёпанная, благоухающая какой-то подвальной гадостью, стою у крыльца храма и собираюсь сделать один из самых ответственных в жизни шагов — выйти замуж. За того, кого не люблю, и кто не любит меня, а только хочет неизвестным мне образом использовать для достижения непонятных мне целей. А незадолго до этого меня держал за руку умирающий, умоляя о помощи. А я, вместо того, чтобы хоть что-то сделать, мило поулыбалась его вероятной убийце, и теперь вот стою здесь и собираюсь… Господь Вседержитель, ну как же так?!
        — Айли…
        Тёплые руки обняли меня за плечи, прижали к груди, к рубашке, пахнущей чем-то свежим и прохладным. И начали медленно гладить по волосам и по спине, пытаясь успокоить.
        — Айли, не плачь. Всё будет хорошо, милая, я тебе обещаю.
        В этом я сильно сомневалась, но постаралась кивнуть и унять поток слёз, успевших порядком промочить рубашку. Ухо защекотало тёплое дыхание, потом губы коснулись его коротким, лёгким поцелуем.
        — Идём?
        — Идём, — вздохнула я, кончиком шарфа вытирая остатки слёз.
        Будет хорошо или не будет… не будет, скорее всего, но что тут поделаешь? По крайней мере, Алланир мне нравился. Видимо, и я ему тоже. Ему, правда, много кто нравился, да… И обидно, что, не будь я эссаадой, в жизни не притащила бы его к алтарю. Но есть в жизни вещи, с которыми приходится просто мириться.
        В храме царил полумрак, легкий ветерок, влетающий в полураскрытые двери, играл пламенем свечей и смешивая запахи разных благовоний. Жрец нетерпеливо прогуливался возле алтаря, сунув руки в широкие рукава мантии.
        — Наконец-то, — оживился он, завидев нас. — Давайте скорее, не то может вернуться настоятель.
        — Давайте, — тоже забеспокоился Иреас. — Свидетель и свидетельница здесь?
        — Да, ждут, — кивнул жрец куда-то вправо.
        Я повернула голову и увидела-таки сидящую на каменной скамье между двумя статуями пару. Девушка подняла голову, одновременно сбрасывая капюшон и вызывая у меня удивлённо-радостный возглас. Натэль!
        — Лорд Инид, — лёгким кивком поприветствовал её спутника Алланир. — Спасибо, что пришли.
        Лорд поднялся со скамейки и почтительно поклонился. Я отстранённо отметила для себя этот момент: по положению он явно стоял значительно ниже моего жениха. Выходит, незадачливый шпион оказался и в этом прав, не все здешние лорды были равны по положению. Вот ещё бы он разузнал, почему это так и кто есть кто…
        — Я так за тебя боялась, — шепнула Натэль, занимая своё место слева от меня и быстро пожимая мою руку. — Рада, что всё хорошо закончилось.
        Ох, знала бы ты, подруга, что на самом деле всё только начинается… Я кивнула молча, сказать мне было нечего. К тому же и жрец, не затягивая, начал читать положенный по обряду текст о важности и священности брачных уз.
        В голове упорно крутились давешние слова Рэймона: имя, дыхание и кровь. На лардэнском речь жреца звучала более строго и торжественно. Я понимала не всё, но достаточно, чтобы сообразить: она немного отличается от тех, что говорились в таких случаях обычно.
        — Отдаёшь ли ты, Алланир Эйвар Освир, этой женщине своё данное при рождении и данное при посвящении, Вседержителем Отцом нашим Небесным благословлённое имя?
        — Отдаю.
        Ответ прозвучал спокойно и твёрдо, в голосе Алланира не было и тени сомнений и колебаний. И мне хотелось ответить так же, хотя бы затем, чтоб не обижать. В попытке сосредоточиться и успокоиться, я уставилась на медальон на груди жреца. И увидела странные переплетения листьев. Похожие, но другие, не те, что должны были там быть. Медальон был фальшивкой. Жрец был фальшивкой. Обряд… ох, Вседержитель!
        — Отдаёшь ли ты…
        — Нет! — резко перебила я, выдёргивая руку из ладони Алланира. — Нет, и не желаю участвовать в этом дурацком спектакле! Зачем?! Просто скажи, зачем?!
        — Что зачем? — оторопел Алланир, попытавшись меня удержать, но я увернулась и быстро отступила на пару шагов.
        — Зачем было меня обманывать, устраивая фальшивую свадьбу?!
        — Какую ещё фальшивую свадьбу?! — ошарашено уставился на меня вскочивший со скамьи Иреас.
        — Да вы гляньте на этого жреца! Ха, жреца! — продолжила орать я, ничуть не смущаясь того, что всё-таки нахожусь в настоящем храме. Тем более на сегодня он уже превращён в театр, и вовсе не мной. — За дуру меня держите? Думаете, не знаю, как выгля…
        И тут я посмотрела на жреца. Мы все посмотрели. А он посмотрел на нас, медленно подняв голову. Глаза его уже не были человеческими, они светились в полумраке, как гнилушки.
        Закричать мне не удалось. Звук, сорвавшийся с губ, оказался в лучшем случае стоном, скорее даже тихим сипением. Зато закричала Натэль. Эхо её визга, многажды отразившись от стен и колонн, полоснуло всех по ушам. А потом подруга сделала самое мудрое, что только можно было сделать в этот момент — подхватила юбки и со всех ног бросилась к дверям. Её спутник через краткое мгновение последовал за ней, даже не оглядываясь. И я бы к ним с большой радостью присоединилась, только ноги от страха отнялись.
        Жрец опустился на четвереньки. Человеческий облик слетал с него клочьями тьмы, растворяющимися в окружающем сумраке, обнажая тело твари. Гибкое, иссиня-чёрное, масляно блестящее. Лапы вытянулись, по каменному полу проскребли когти длиной в ладонь взрослого мужчины, взметнулся длинный хвост с шипастым костяным наростом на конце. Клацнули кинжально острые зубы в пасти, способной перекусить человека пополам. Тварь была точности такой, как на гравюре в книге.
        — Родигар… — немеющими губами прошептала я.
        — Эсс-саа-ддаа!
        От долетевшего смрадного дыхания у меня к горлу подступила тошнота. Я страшно хотела попятиться, но так и не могла, ноги не слушались. Алланир, отступая, шагнул ближе ко мне, заслоняя от родигара. В правой руке у него уже был обнажённый меч, а левая медленно окутывалась переливчатой фиолетово-чёрной дымкой.
        — Уведи её, Иреас, — прошипел он сквозь стиснутые зубы.
        Иреас, словно очнувшись после этих слов, медленно двинулся ко мне. Тварь глухо и злобно зарычала, припадая к полу, но бросаться пока не спешила. Маленькие красные глазки следили за каждым движением Алланира.
        — Ну же!
        Рывок за руку наконец заставил меня отмёрзнуть от места. Сделав несколько неуверенных шагов, я всё-таки пошла за мужчиной, тянущим меня к дверям. Но повернуться к твари спиной так и не смогла, пятилась задом. Получалось медленно, и умом я понимала, что надо бы бежать, но ужас был сильнее. Казалось, если я хоть на миг выпущу тварь из виду, она тут же обрушится мне на плечи и разорвёт в клочья. А Иреас почему-то тоже не слишком спешил увести меня, как было велено.
        Увидев, что мы уходим, тварь прыгнула. Алланир успел среагировать, не зря так внимательно и напряжённо выжидал. Даже не попытавшись пустить в ход меч, швырнул в родигара клубок фиолетовой темноты с левой ладони. Тварь отбросило в сторону, она с визгом покатилась по полу, опрокинув канделябр. Запахло палёным.
        — Бегите!
        Остальные его слова были, очевидно, ругательствами. Я ничего не поняла, но тон был более чем красноречив. Иреас дёрнул меня за руку, но как-то не слишком настойчиво. А я буквально застыла на месте, судорожно копаясь в памяти. Вседержитель, да что же было написано рядом с той гравюрой?!
        Снова зарычав, тварь повторила прыжок. И опять отлетела, отброшенная магией. Кувыркнулась, тяжело ударилась о стену, но тут же вскочила. Когти противно проскребли по полу. От этого звука пересохло во рту. Зато в голове прояснилось, строки из книги всплыли перед глазами как наяву.
        Родигар — хищная плотоядная нежить. Считается крайне опасной, встречается очень редко. Полуразумна. Может на недолгое время принимать облик и говорить голосом человека после того, как сожрёт его мозг. Есть также предположения, что при этом получает некоторую часть его памяти.
        Предположения, видимо, верные, чего уж. Иначе откуда бы твари знать текст брачного обряда? Да и с медальоном всё понятно: в тех, что носят жрецы, всегда есть особый артефакт, разрушающий личины. Наверное, хозяин твари подбирал похожий в спешке, уж что нашёл, на хорошую подделку не хватило времени. Хозяин, призыватель… кто же ты? Господь Вседержитель, вот же о чём нашла время подумать!
        Ещё один прыжок, падение, скрежет когтей. Похолодев, я отступила на шаг, но бежать так и не могла. Иреас тяжело дышал где-то за плечом. Похоже, тоже следил за поединком. Как же её убить? Было в той книге. Никак. Можно только, разорвав связь с призывателем, выкинуть обратно в сумеречный мир. А для этого нужно призывателя найти. Или только ранить, ослабить, тварь вынудить бежать на время…
        Рычание. Низкое, утробное, злобное, пробирающее до костей. Скрежет, грохот очередного рухнувшего канделябра. Запах разогретого воска уже почти невозможно выносить. И новая атака.
        Когти тускло блеснули. В последний миг тварь извернулась в полёте, сгусток фиолетовой темноты пролетел мимо. Алланир тенью метнулся в сторону, уходя от удара лапы. Быстро, очень быстро, я не успела различить его движения. Слишком медленно — успела тварь.
        Меч, вырвавшийся из руки, со звоном полетел на пол. Веером разлетелись по светлому камню чёрные в сумраке храма брызги крови. Я до боли закусила губу, чтобы не закричать. В последний миг новый магический удар отправил родигара в полет, впечатал в стену. А Алланир тяжело рухнул на колени, сгорбился, опираясь одной рукой о пол.
        Боль, страшная, жестокая, точно как в прошлый раз, взорвалась в затылке, сжала виски. Не выдержав, я громко застонала, тоже падая на колени, сжимая голову руками. Мир окутался пеленой, лениво колыхнулся перед глазами. Все звуки вокруг стали глухими и тихими.
        Будто сквозь полудрёму я поняла, что Иреас резко дёрнул меня за предплечье, заставляя подняться на ноги, потащил за собой к выходу. Попытка вырваться не удалась, слишком слабая и вялая. Мужчина, кажется, её и не заметил.
        — Теперь точно бежим! — прорычал он. — Дурак! Он же…
        Уже у самых дверей храма головная боль резко и неожиданно отступила, будто и не было. Собрав все силы, я вырвалась, ухватилась за створку, не позволяя утащить себя дальше. И замерла, глядя, как поднимается, крутя башкой, тварь, как скалится, припадая к полу, готовясь к очередному прыжку.
        Алланир, до того неподвижный, вдруг дёрнулся. Странно, неестественно, словно был марионеткой, и невидимый кукловод дёрнул его за ниточки. Голова опустилась, спина выгнулась дугой, руки чуть поднялись над полом, вывернувшись кверху ладонями.
        — Не-е-ет… — простонал Иреас.
        Тело Алланира начало быстро окутываться серебристо-серым туманом. Особенно много его появилось над плечами. И я, зажав рот ладонью, чтобы не кричать, увидела, как из этого тумана складываются крылья. Такие же серебристо-серые, огромные, они на глазах обретали плоть, разворачивались за спиной… да, за спиной снежного демона. Только что на моих глазах перешедшего в боевую сумеречную ипостась.
        В сознании словно зажёгся свет, я вспомнила, что было в книге о нежити дальше, не следующей странице после гравюры. Аура родигара притягивает жертв, парализует волю, не позволяя убежать. Но очень много разом он удерживать не может, потому выходить на него нужно большой толпой. А ещё… а ещё он высасывает магию. Потому лучше всего ему противостоят обычные воины в тяжёлой броне.
        Крылья взмахнули раз, другой, вознося демона над полом. Отголосок поднятого ими холодного ветра тронул мои волосы, мазнул по щеке словно обледеневшей рукавицей. Дыхание слетело с губ облачком пара.
        Тело твари взметнулось в воздух в новом прыжке. С ладоней демона навстречу ему сорвались разом две ленты текучего синего пламени. Визг резанул по ушам — дикий, исполненный ужаса и боли. Меч, сам собой взлетевший с пола, воткнулся в клубок нестерпимо яркой синевы, и та брызнула осколками, разлетаясь по полу.
        — Бежим! — срывающимся шёпотом выдохнул Иреас.
        И я побежала. Наваждения ауры твари больше не было, я легко выскочила за порог, чуть не кубарем скатилась со ступеней крыльца, только чудом не наступив на подол и не упав, добежала до коновязи и остановилась.
        Иреас догнал меня в несколько прыжков, взлетел в седло и протянул за мной руки. Но я увернулась. В голове набатным колоколом стучали слова из другой старой книги. Снежный демон может только убивать. Снежный демон не остановится, пока не умрёт. Было ли это правдой?
        — Айли! Сюда! — выкрикнул Иреас, сражаясь с перепуганной, рвущейся бежать лошадью. — Скорее, он и нас убьёт!
        Всё-таки было. И я сейчас ни за что, ни под какими пытками не смогла бы ответить на вопрос, почему медлила. Стояла, неотрывно глядя на распахнутые двери храма, и ждала сама не зная, чего. Я не могла никому позволить убить его. Только не так, точно не сегодня.
        — Айли! Айли, стой!!! Куда?!
        Я слышала крики, слышала ругань Иреаса, но мне было плевать. В этот момент — абсолютно на всё. И на собственную жизнь — едва ли не в первую очередь. Чем там, право слово, было дорожить? Никому не достанусь, тоже мне трагедия, зато хоть умру свободной, а не чьей-то там игрушкой.
        Поэтому я просто шла обратно. Быстро поднялась на крыльцо, перешагнула через порог и застыла, задохнувшись от невыносимого холода. Метель хлестнула по лицу колкими льдинками. Все чувства исчезли. Остался только гулкий стук собственного сердца в груди и остальная звенящая тишина.
        Демон стоял прямо передо мной. Точнее, не стоял, висел в локте над полом, совершенно неподвижно. Лишь чуть подрагивали крылья, серебристые, отливающие металлом. Казалось — прикоснись к острым граням перьев, похожих на кинжальные лезвия, и порежешься. Лицо превратилось в вылепленную из снега маску, грубую, лишённую мимики. Только глаза без зрачков и белков светились ледяной синевой.
        Руки, окутанные всё тем же холодным пламенем, висели вдоль тела, не принадлежавшего ни мужчине, ни женщине. Тела сумеречной твари, созданной, чтобы убивать.
        Пламя, струящееся вокруг страшных когтей, которыми теперь заканчивались пальцы, шевельнулось, потянулось ко мне. И я с пугающей ясностью осознала, что это конец. Не будет больше ни правды, ни обмана. Не будет ничего. Только пустота. Смерть.
        — Алланир…
        Потрескавшаяся от холода кожа губ лопнула, я невероятно остро почувствовала горячую кровь, заструившуюся вниз по подбородку. Шагнула вперед, протянула руку и положила ладонь на грудь демона. Словно в снег. Пальцы онемели от холода, сердце пропустило удар.
        — Алланир!
        Рот наполнился солёным металлическим вкусом. Кровь застучала в висках. Каждый вздох требовал отчаянного усилия воли, грудь горела болью. Но демон не шевелился, просто смотрел на меня.
        — Алланир, пожалуйста… — отчаянно шепнула я, сознавая, какую чудовищную глупость совершаю, но не имея сил остановиться. Да и поздно уже было останавливаться.
        И тут я вспомнила. Какая разница, кто задавал вопрос? Важно лишь то, кто и как на него ответил. Вот заодно и узнаем, что из всех слов и обещаний было правдой. Причём совершенно точно узнаем, снежные демоны не лгут. Только убивают.
        — Алланир Эйвар Освир, — выдохнула я, стараясь заставить голос звучать ровно и твёрдо. — Это твоё имя. Оно принадлежит мне. Вернись, я прошу. Я приказываю!
        Последнее слово я выкрикнула, всё-таки сорвавшись. И тут же замолчала. Несколько бесконечных мгновений ничего не происходило. А потом крылья окутались знакомой дымкой и начали медленно исчезать. Черты снежного лица исказились, потекли, смазываясь. Метель стихла, холод ушёл, сменяясь обычной ночной прохладой.
        От оцепенения я очнулась только когда на пол передо мной тяжело рухнуло обнажённое, окровавленное тело. Упав рядом с ним на колени, я развела в стороны прижатые к груди руки и охнула от ужаса.
        Когти твари оставили три рваные раны, начинающиеся от левого плеча и идущие наискось через всю грудь к правому боку. И раны эти не выглядели свежими. Их края потемнели до черноты, на фоне которой в нескольких местах ослепительно белели обнажившиеся рёбра. Положив ладонь на кожу, я охнула вновь, ощутив, насколько она горяча. Алланир дышал тяжело, прерывисто, с видимым трудом. Не знай я, как всё случилось, подумала бы, что он был ранен давно, и теперь умирает от заражения.
        — Ненормальная! — прорычал Иреас, подскакивая к нам.
        — Заткнись! — огрызнулась я, судорожно раздумывая, что же делать дальше.
        К моему удивлению, мужчина не возмутился подобной грубости. Вместо этого быстро стянул с себя плащ, оттолкнул меня в сторону и завернул в него Алланира. Потом поднял на руки и процедил:
        — Вставай, надо убираться. Инид уже наверняка позвал на помощь, не хватало только, чтобы нас троих тут обнаружили.
        — Куда убираться?
        — К Найвесу. Потом объясню. Верхом ехать сможешь?
        Я в ответ только фыркнула. Будь на мне сейчас штаны, а не проклятое платье, вскочила бы в седло, и никто бы не догнал. Меня, бедную провинциалку, гувернантки за ручку не водили и в карету не усаживали. И в ночное с мальчишками бегала, бывало. И по полям без седла скакала.
        Буквально выбежав из храма, мы вернулись к коновязи. Лошади успокоились, только нетерпеливо перебирали ногами. Иреас довольно легко управился, затащив Алланира к себе в седло. Тот всего один раз слабо застонал от резкого рывка, но в себя не пришёл. Наверное, и к лучшему.
        Забравшись в седло, я не без труда в нём утвердилась. В платье это было ужасно неудобно, но терпимо, если не скакать галопом. Лицо горело, пальцы ныли, но хоть голова была ясной.
        — Найвес целитель, — сообщил Иреас, подгоняя лошадь. — И он нас скорее всего не выдаст.
        — Скорее всего? — уточнила я, поморщившись от боли и сплюнув опять выступившую на губах кровь.
        — Если он не справится, придётся пойти к кому-то другому. Или он сам пойдёт. Неизвестно, что тогда будет.
        — Ладно, — кивнула я.
        Если придётся выбирать между смертью Алланира и возвращением к проклятому наследнику, я была согласна на второе. Хотя бы уже потому, что клятва оказалась правдой. Алланир был со мной честен, а я умела быть благодарной.

* * *

        По дороге к храму мимо нас пронёсся конный отряд. К счастью, удалось остаться незамеченными, мы ехали в стороне, скрываясь за деревьями, а отряд очень спешил. Надо полагать, это была вызванная лордом Инидом помощь. Интересно, что он им рассказал?
        — Надеюсь, у этого болвана хватило ума о нас не упоминать, — сердито прошипел Иреас.
        Я промолчала, сражаясь со страхом и усталостью, пытаясь удержаться в седле. Город приближался медленно, и я совсем не была уверена, что мне хватит сил дотянуть до этого загадочного целителя Найвеса.
        Сама не знаю, как, но я продержалась. Даже устояла на ногах, спрыгнув с лошади у ворот солидного двухэтажного дома. И дошагала по дорожке до крыльца. Только уже оказавшись в просторном холле, пошатнулась и рухнула на диванчик.
        На меня не обращали никакого внимания. Все во главе с хозяином, высоким черноволосым лардэном, суетились вокруг раненого, приглушённо охая, ахая и временами ругаясь. А я просто сидела, тупо наблюдая за этой вознёй. В голове не было ни единой мысли, перед глазами плавал туман. В конце концов, не выдержав, я прилегла, свернулась клубочком и провалилась в сон.
        Проснулась уже под утро, судя по чуть светлеющему небу за окном, от того, что кто-то тормошил меня за плечо. С трудом разлепив тяжёлые веки, я увидела перед собой Лорину. Бледную, усталую и слегка растерянную.
        — Айли? Встать можешь? — прошептала она, увидев, что я уже не сплю.
        — Да.
        Я села, потом поднялась на ноги. Слабость не ушла окончательно, но по крайней мере я могла вполне нормально идти. Губы болью отзывались на каждое движение, ныли ноги и спина. Мелочи, если подумать.
        — Идём, уложу тебя в нормальную постель.
        Лорина потянула меня за руку. Сопротивляться, спорить и спрашивать о чём-либо я сейчас была не в состоянии. А так хотелось знать, что с Алланиром. Жив ли он вообще, очнулся ли. Только дойдя до лестницы, я сумела составить хотя бы совсем короткую осмысленную фразу и заставить себя её произнести:
        — Алланир… он жив?
        Сердце замерло в ожидании ответа. А я молилась. Не словами, нет, слов у меня совсем не осталось. Просто что-то внутри тихо всхлипывало, умоляя оставить ещё хоть немного надежды.
        — Жив, — кивнула Лорина.
        — Спасибо…
        Усталость и слабость прошли моментально, как по волшебству. Спать больше не хотелось. Я должна была увидеть его, обязательно должна была, и как можно скорее. Быть рядом, наговорить глупостей, поблагодарить, попросить прощения за то, что не верила…
        — Где он?
        — Айли, ты… тебе самой нужен отдых.
        — В бездну! — выпалила я, хватаясь за перила. — Мне нужно к нему!
        — Вымойся хотя бы, — раздражённо проговорила Лорина, шагая следом и удерживая меня за плечо. — Ты в крови и грязи, от тебя несёт конюшней!
        Смутившись, я остановилась и поглядела на свои руки, грязные, с траурной каймой под ногтями. Наверняка и лицо было не чище, да и всё остальное. А про платье и говорить нечего. Прекрасная благородная леди во всём блеске.
        — Ничего ужасного не случится, если ты сначала примешь ванну, — мягко продолжила Лорина, не отпуская меня.
        — Хорошо, — сдалась я. — Идём.
        В тёплой ванне я опять чуть было не заснула. Хорошо хоть служанка постоянно тормошила, отмывая и распутывая волосы. Потом почти вытащила из воды, вытерла, натянула чистую сорочку и какое-то платье. Когда вернулась Лорина с дымящейся кружкой в руках, я уже почти походила на человека.
        — Поешь.
        Я взяла кружку из её рук, понюхала. Бульон. Есть мне не хотелось, и я поставила кружку на стол. Вот воды попила бы, прохладной. А это… мысль о том, что будет, когда горячая жидкость коснётся саднящих, воспалённых губ заставила передёрнуться.
        — Поешь, Айли, — настойчиво повторила Лорина, подходя ближе. — Ты даже не бледная, ты серая просто. Хоть немного надо поесть.
        Подойдя к зеркалу, я взглянула на себя и поняла, что это правда. Выглядела я ужасно, будто за несколько последних дней постарела лет на десять. Добавить морщин — и готова старушка, особенно если в глаза посмотреть.
        Вернувшись к столу, я всё-таки взяла кружку, отхлебнула бульона. И сама не заметила, как выпила всё, даже не обратив внимания на вернувшийся привкус крови во рту.
        — Поспала бы лучше, — вздохнула Лорина.
        Я сердито дёрнула плечом. Даже если и лягу, заснуть не смогу, и пытаться не буду. Если бы не усталость, истерику бы устроила, честное слово. Но на крики и слёзы не было сил. Потом, может быть.
        — Ладно, идём, я провожу.
        Идти оказалось недалеко, буквально до комнаты напротив. Едва переступив порог, я окунулась в густой запах трав и ещё чего-то незнакомого. Быстро дошла до постели, опустилась на колени у изголовья, сжала в руке холодные белые пальцы Алланира и всё-таки расплакалась, зарывшись лицом в складки сбившейся простыни.
        Иреас, сидевший на стуле у окна, благоразумно сделал вид, что дремлет. Ни слова не сказал, не попытался меня утешить. Очень правильно поступил, иначе услышал бы в свой адрес много всего доброго и ласкового, а то ещё бы и по физиономии схлопотал. Поручиться за себя я не могла.
        Только потом, выплакавшись и немного успокоившись, обрела способность мыслить хоть как-то. Посидела, глядя на осунувшееся, бескровное лицо, слушая тяжёлое затруднённое дыхание, встала и подошла к окну.
        — Легче? — сухо обронил Иреас.
        — Нет. Скажи мне, что произошло.
        — Ты же…
        — Я знаю, что это была за тварь, — ровно, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал от злости, процедила я. — И даже готова поверить, что ты не знаешь, кто натравил её на нас. Хоть и с трудом, но готова. Я о другом тебя спрашиваю.
        — О… о демоне?
        Голос Иреаса неожиданно дрогнул, выдавая волнение. Неужто пытался добиться от меня жалости? Зря. Сейчас я жалела Алланира и себя, гораздо меньше, но всё-таки. И на этом мои отнюдь не неисчерпаемые запасы сострадания заканчивались.
        — О снежном демоне, — безжалостно подтвердила я. — Хочу, наконец, составить о вас верное представление. Как по-твоему, я имею на это право?
        — Полагаю, ты знаешь, что у нас есть вторая ипостась? — опустив голову, глухо спросил Иреас.
        — Глупый вопрос, — фыркнула я.
        — Откуда ты вообще столько знаешь о нас и о нежити? — не выдержал мужчина.
        — Вопрос поумнее, — я усмехнулась, присела на второй стул и сложила руки на коленях, чтобы скрыть их дрожь. — Когда-то на землях моей семьи добывали серебро. Потому мои предки смогли позволить себе не только построить родовой замок, но и собрать там отличную библиотеку, в том числе по истории и магии. Но серебро закончилось, семья обеднела. И уже мой отец не мог позволить себе нанимать для детей учителей и гувернанток. А ещё он не вывозил нас на балы. Так что, не имея возможности тратить время на модные платья и пустое кокетство, я пристрастилась к чтению.
        — Нет худа без добра, — чуть улыбнулся Иреас.
        — Соглашусь, — кивнула я. — И всё ещё жду ответа на свой вопрос.
        — Это бывает по-разному. Зависит от обстоятельств. Можно сменить ипостась по желанию, а можно… вы, люди, должны кое-что об этом знать после войны. Раненый и сильно ослабленный лардэн не может контролировать переход. И теряет разум, начиная убивать всех подряд.
        — Этого ты испугался? — с нажимом спросила я.
        Иреас коротко кивнул.
        — Если это случается, — со вздохом продолжил он, — демона приходится убивать. Он слишком опасен и просто не может вернуться сам. Может быть со временем… но сколько погибнет от его рук за это время? Как ты его вернула?
        — Приказала, — тихо ответила я. — Назвала его имя и приказала.
        Мужчина посмотрел на меня исподлобья, серьёзно и задумчиво, и вдруг глухо, невесело рассмеялся:
        — Забыл. Он же успел произнести клятву. А я забыл об этом.
        — Я тоже, — криво усмехнулась я. — Потому не спрашивай, о чём я тогда думала. Ни о чём. Разве только о том, что всё равно жизнь такая, что не жалко. И нет, я не знала, что у меня получится. Как он?
        — Плохо.
        Я вздрогнула, поворачивая голову. Тот самый черноволосый мужчина, что первым встретил нас внизу, успел войти в комнату и теперь стоял у постели, сосредоточенно мешая что-то в кружке деревянной палочкой. Видимо, это и был целитель Найвес собственной персоной.
        — Даже не понимаю, что с ним.
        — То есть? — вскинулся Иреас.
        — Это точно был родигар?
        — Да, — хором ответили мы.
        — Тогда тем более не понимаю, — слегка пожал плечами целитель, пробуя содержимое кружки кончиком языка. — У них ведь нет никакого яда?
        — Нет, — растерянно ответил Иреас. — Родигары охотятся как обычные хищники, они не ядовиты.
        — Именно. Но в ранах то ли яд, то ли я вообще не знаю, что.
        — Не яд. Яд всё равно должен был… — Иреас осёкся на середине фразы, мотнул головой, словно борясь со слабостью.
        — Должен был что? — нахмурился целитель.
        — Ничего.
        — Не доверяешь? — в голосе хозяина послышалось раздражение, приправленное нотками обиды.
        — Сумеречная ипостась не чувствительна к ядам.
        — Он был…
        — Ну да, — быстро кивнул Иреас, не желая вдаваться в подробности. — Был, как видишь. Уже нет.
        — Тогда тем более не понимаю.
        — А это в самом деле важно? — растерянно спросила я.
        — Я же должен знать, как его лечить! — сердито выпалил целитель. — Получается, это не яд. Что тогда?
        — Не представляю, — выдохнул Иреас. — Магия?
        — Если бы!
        Усилием воли заставив себя подняться на ноги, я подошла к кровати, на миг застыла, обхватив себя руками за плечи, но всё же решилась. Осторожно присела на краешек и, сдвинув одеяло, положила ладонь на влажные, пропитанные чем-то светло-жёлтым бинты.
        Руку тут же кольнуло мучительной болью, словно в неё тупое шило воткнули. А потом ещё и ещё раз, в то же место, растравляя первую рану. Не выдержав, я отдёрнула руку и посмотрела на ладонь. На ней не было ни следа, ничего, кроме подсохшей уже ссадины и мозолей от узды. И боль тут же стихла.
        — Что это значит? — пробормотала я, растерянно глядя на мужчин. — Почему мне больно, когда прикасаюсь? А стоит убрать руку, всё проходит.
        На меня уставились две пары расширенных от изумления глаз. Иреас очнулся первым, отвернулся, бормоча что-то непонятное и едва ли приличное. Руки его сжались в кулаки.
        — Сумеречная магия? — сдавленным голосом спросил целитель. — Эссаада?
        — Да, — рыкнул Иреас, мрачно глядя в пол.
        — И… а… то есть… подожди, а как же князь?!
        — В бездну князя! Он сам это всё затеял!
        — Не кричи, — сердито прошипел целитель. — Ты хочешь сказать, он сам отказался от эссаады?
        — Да, — гораздо тише и злее процедил Иреас. — Именно так дело и обстоит. А иначе, думаешь, я был бы здесь с ними?
        — Ну…
        — Ты прекрасно знаешь, Найвес, что я связан с Рэймоном клятвой. Так зачем задаёшь идиотские вопросы?
        — Это, видимо, заразно, — не удержалась я. — Просто какая-то ночь идиотских вопросов. Я вот тоже хочу один задать: делать-то что теперь?
        Этот вопрос угодил точно в цель, заставив мужчин прекратить бессмысленную перепалку и вернуться к вещам более насущным. Целитель задумчиво потёр лоб ладонью, поставил кружку на прикроватный столик и присел рядом с Иреасом.
        — Не знаю, — выдохнул он. — Вот теперь уже совершенно точно — не знаю. Я не способен чувствовать сумеречную магию. И, собственно, никто не способен, кроме эссаады и истинно тёмных.
        — Кого? — не поняла я.
        — Истинно тёмных. Тех, кто заключил сделку с Безымянной, продавшись ей за силу.
        Я поёжилась. Насколько же надо быть безумцем, одержимым властью, чтобы пойти на такой шаг? Хотя этот недостаток моей фантазии не мешал подобным личностям существовать, причём в избытке.
        Устало потерев лоб, я попыталась сосредоточиться и сложить два и два. Алланира убивает сумеречная магия. И с этим никто ничего не может поделать — они просто её не воспринимают. Я чувствую её присутствие, но и только. Значит, нужен тот, кто способен ей управлять.
        — И где мы такого возьмём?
        Вот теперь мужики точно ошалели. В наступившей гробовой тишине было, кажется, слышно, как шуршат, разбегаясь перепуганными мышами, мысли в их головах. Я встала, скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела в их вытаращенные на меня глаза.
        — Она точно нормальная? — севшим голосом спросил целитель, покосившись на Иреаса.
        — Сомневаюсь, — с чувством отозвался тот. — И чем дальше, тем сильнее.
        — Отлично! — обозлилась я. — Ваши идеи и предложения? Нормальные и желательно гениальные. А главное — те, что сработают. Давайте, я слушаю!
        Мужчины снова дружно засопели, но сказать так ничего и не сказали. Видимо, нечего было. Я подавила вздох. На самом деле ведь надеялась, что моё совершенно безумное, тут они были правы, предложение лишь подтолкнёт их к чему-то более подходящему. Заставит подумать головами, использовав те знания, которыми я не располагаю. Не получилось.
        — Нет, попробовать можно, — неуверенно протянул Найвес. — Хуже точно не будет. Только и правда, возьмём-то мы его где?
        — Мы — нигде, — обречённо отмахнулся Иреас. — Пускай о том, где найти тёмных и как их заставить делать то, что нам надо, голова болит у некроманта.
        — Ты спятил! — ахнул целитель.
        — Это точно заразно, — ехидно фыркнула я. — Кстати, а что именно?
        — Он хочет обратиться к лорду Тайлору.
        — И что? — не поняла я, представления не имея, кто такой этот лорд, и почему эти двое боятся его чуть ли не больше, чем прислужников Безымянной.
        — Э… — смешался Найвес, с неимоверной заинтересованностью разглядывая носки собственных домашних туфель. — Лорд Тайлор — он…
        — Лорд Тайлор Освир, — резко перебил Иреас, — отец Алланира.
        Замечательно. Мало было дурных наследников и ненормальной нежити, теперь ещё и потенциальный свёкор на мою голову. Только вот одного я так и не поняла — почему мысль о встрече с ним внушала этим двоим прямо-таки священный ужас. Мне тоже надо испугаться? Так объяснили бы хоть, чего именно.
        — А вам, господа, не приходило в голову, что этот ужасный лорд Тайлор появился бы здесь так или иначе? — сухо поинтересовалась я. — Или вы не были намерены сообщать ему о смерти его сына?
        Вот мужчины! Женщины, говорят они, глупые. У женщин одни наряды и сплетни в голове. А сами, бывает, дальше своего носа не видят. Нет, это качество в известной мере счастливое, позволяет им сосредотачиваться на главном. Но в данном случае…
        — Лорд Рэймон сообщил бы, — пристыжено пробурчал Найвес. — Его он хотя бы не…
        — Спятил? — вытаращился на него Иреас. — Ты вообще соображаешь, что несёшь? Учитывая, что было между этими двумя! Это же войной кончится! А не войной, так таким скандалом, что ещё и неизвестно, что хуже!
        — Вот и отлично! — прошипела я, устало опускаясь на краешек кровати. — У вас, значит, есть целая куча крайне веских причин не доводить дело до смерти Алланира.
        Снова повисло напряжённое молчание. Отвернувшись от погрузившихся в раздумья мужчин, я осторожно провела кончиками пальцев по пылающему лбу, очертила контур сухих и горячих губ. Целитель, тоже мне. Сделал бы хоть что-нибудь!
        — Я пошлю вестника, — тихо сказал Иреас, поднимаясь с места.
        Я рассеянно кивнула, медленно гладя холодные пальцы. Даже совсем не разбираясь в целительстве, знала — это очень плохо, когда холодеют руки и ноги. Нужно торопиться.
        Найвес тоже куда-то ушёл, оставив, наконец, нас наедине. Или, точнее, меня в одиночестве, слушать прерывистое дыхание и сжимать в ладонях ледяные пальцы в тщетной надежде хоть немного их согреть. И чувствовать, как по щекам вновь катятся слёзы.
        Не знаю, сколько я так просидела, оцепенев от усталости, растерянности и отчаяния, ни о чём не думая, прежде чем очнулась от стука закрывшейся двери. Подняла глаза и увидела высокого мужчину. Вошедший тоже смотрел на меня. Пристально, внимательно. Откровенно изучающе. Я в долгу не осталась. Прошлась взглядом по крепкой фигуре, суровому лицу с правильными чертами, медным с лёгкой проседью волосам. Сомнений не осталось и тени, именно таким, наверное, будет Алланир. Лет через тридцать.
        — Значит, эссаада, — медленно проговорил лорд Тайлор после бесконечно, как мне показалось, долгого молчания. — Что ж, могло быть и хуже.
        Я невольно задохнулась от целой лавины непонятных эмоций. Негодования, смущения, растерянности и Вседержителю ведомо, чего еще. Зато, кажется, стала понимать, чего так боялись Иреас с Найвесом. И сама уже начала бояться этого… некроманта.
        Не уделяя мне больше внимания, лорд прошёл к постели, быстрым, цепким взглядом окинул Алланира, резко отбросил одеяло, вытащил из ножен на поясе тонкий кинжал и с неожиданной лёгкостью разрезал повязки. Сжал губы в тонкую линию, глядя на раны, и нахмурился.
        — Родигар?
        Я на всякий случай кивнула, не решившись издать ни звука.
        — Похоже, — коротко бросил лорд Тайлор. — И не похоже.
        Легко наклонившись, он коснулся губами лба сына, потом прижал пальцы к шее и ненадолго замер, очевидно, считая пульс. Выпрямился, прикоснулся к рукам, потом к ногам, и нахмурился:
        — Плохо.
        Я сидела, боясь шевельнуться, выжидая, что будет дальше. Глубоко внутри надеясь, что жутковатый лорд всё-таки знает, что делать. И клянясь себе и, на всякий случай, Небесному Отцу, что сделаю всё, чего бы он ни потребовал, если это поможет Алланиру.
        — Раздевайся.
        Очередная мысленная клятва оборвалась на середине. Я посмотрела на лорда, чувствуя, как неудержимо краснею, руки охватывает мелкая дрожь, а пальцы холодеют, настолько, что даже ладонь Алланира, которую я так и не выпустила, начинает казаться тёплой.
        — Раздевайся, — сухо повторил лорд. — Сама справишься, или тебе помочь?


        ГЛАВА 6
        Я медленно поднялась на ноги, судорожно цепляясь за шнуровку платья. Щёки полыхали, глаза застилали слёзы. Мысли метались в голове стаей перепуганных птиц, не позволяя сосредоточиться ни на одной. Даже на том, что я вообще чувствовала: ужас, панику, стыд?
        Кажется, выражение моего лица было в тот момент излишне красноречивым. Совершенно излишне, даже этого жуткого ледяного лорда проняло. Во всяком случае, по лицу его на миг промелькнуло нечто вроде смущения.
        — Отец Небесный! — раздражённо выдохнул он. — Чего ты так трясёшься? Неужели вообразила, что я стану у постели умирающего сына насиловать его невесту? Или, думаешь, оценить тебя хочу? Вот уж больно надо, особенно сейчас. Или…
        Он решительно преодолел разделяющую нас пару шагов, схватил меня за плечи, резко притянул и прижался своим лбом к моему. Закрыл глаза и замер на несколько мгновений. А потом так же быстро отстранился и спросил:
        — Отвернуться?
        — Д-да… — пробормотала я.
        С трудом справившись со шнуровкой, я стянула платье, оставшись в тонкой и короткой, до середины бёдер, нижней рубашке, прижала руки к груди и опять застыла статуей. Видимо, поняв, что я затихла, потому что закончила, мужчина развернулся, чуть заметно скривился и проворчал:
        — Это тоже.
        Я пошатнулась, чувствуя, что уши запылали вслед за щеками. Сердце заколотилось в горле, кровь застучала в виски. Хоть бы объяснил сначала, что именно нужно будет сделать, так ведь нет!
        — Господь Вседержитель, хватит! — не выдержал лорд, подходя, разводя мои руки и легко сдёргивая злосчастную рубашку. — Думаешь, я так рвусь взглянуть? А Нир, во-первых, очнётся нескоро, а во-вторых, чего он там у тебя ещё не видел? Ну признайся, девочка, ведь видел? Не закончил, да, очевидное признавать я умею, но вот в то, что не начал, не поверю в жизни.
        Я задохнулась, закрывая лицо руками. Отец небесный, за что мне это? Разве же можно так бесцеремонно обращаться с юной невинной девушкой?! Хотя, конечно, и мне не стоило придумывать невесть какие ужасы…
        Прикусив губу, чтобы не заскулить от стыда и страха, я постаралась встряхнуться и посмотреть на происходящее с точки зрения лорда Тайлора. Если бы это мой сын сейчас умирал, было бы мне дело до моральных терзаний девицы, из-за которой всё и случилось? Ох, едва ли… Да я бы, может, и из кожи её вытряхнула, не особо колеблясь, не только что из одежды, если бы это могло помочь.
        — Ложись.
        Последние мысли помогли немного успокоиться. Осторожно, чтобы не потревожить раненого, я легла на край кровати, с немалым облегчением чуть натянув на нас обоих одеяло. Лорд сдавленно выругался и почти уже рявкнул:
        — Прекрати зажиматься, как святая сестра, никто тут на твою невинность не покушается! Ближе ложись, обними его в конце концов! А то я, на тебя глядя, начинаю опасаться, что внуков и не дождусь.
        Как ни странно, именно эта грубоватая шутка помогла лучше всего. Меня словно водой холодной окатило. Наконец-то поняла, что происходит. Вот же дура-то! Сразу не могла догадаться? Головой подумать, вместо того, чтобы краснеть, трястись и лелеять свою стыдливость. О том, например, что уже встречалась с этим способом лечения. Нир… да, мне понравилось это сокращение его имени, сделал это для меня, когда было нужно. Что, так трудно отплатить тем же? А еще перед Вседержителем в чём-то клялась…
        — Кричать не будешь? — неожиданно тихо спросил лорд, присаживаясь на кровать с другой стороны, когда я закончила возиться и улеглась.
        Я чуть мотнула головой, но глаза всё-таки на всякий случай закрыла, зарываясь лицом в волосы Нира. Выдержала, правда, недолго, открыла опять. Лорд Тайлор, взяв с прикроватного столика один пузырёк, выдернул зубами пробку, понюхал содержимое, что-то удовлетворённо пробормотал себе под нос и плеснул прозрачную жидкость на лезвие кинжала. По комнате тут же поплыл резкий запах алкоголя.
        — Руку дай.
        Я протянула ему правую руку. В принципе, догадалась уже, для чего нож, и к чему был вопрос про крики. И теперь только надеялась, что смогу вытерпеть, не разревевшись самым позорным образом. Не от боли, нет, боль пустяк…
        Или не такой уж. Пришлось стиснуть зубы, чтобы не вскрикнуть, когда лезвие прошлось по руке чуть ниже локтя. Кровь защекотала кожу, падая вниз частыми каплями. Чуть приподняв голову, я смотрела, как лорд Тайлор, одной рукой держа мою руку на весу, другой быстро и уверенно размазывал капли пальцем, вычерчивая на груди Нира непонятные символы.
        — Только не вздумай потерять сознание, — попросил он.
        — Постараюсь, — шепнула я, кладя голову обратно на подушку.
        Пока что я не чувствовала такого желания, но догадывалась, что эта благодать долго не продлится. Так оно и вышло. Очень скоро в комнате будто стало темнее, веки отяжелели, в ушах зашумело. Я даже засомневалась в какой-то момент, на каком вообще нахожусь свете. Боль безжалостно вернула в реальность. Порез на руке защипало так, что я, не удержавшись, вскинулась и зашипела:
        — Зачем?!
        — Тоже хочешь заражение крови? — сухо, без выражения поинтересовался лорд Тайлор, отбрасывая тряпку, смоченную той же крепкой прозрачной алкогольной субстанцией, и берясь за бинт.
        Я пристыжено замолчала, позволив перевязать свою руку. И только потом уронила голову обратно на подушку, продолжая сражаться с усиливающейся слабостью. Сейчас бы поспать… впрочем, я совсем не была уверена, что именно засну, а не потеряю сознание. Потому как становилось хуже и хуже.
        — Это поможет? — спросила я, больше просто чтобы хоть на чём-то сосредоточиться и не поддаться слабости.
        — Это даст нам немного времени, — отозвался лорд, отходя от кровати и усаживаясь на стул возле окна. — Но если ты хотела знать, спасёт ли его это, то нет, это не спасёт.
        Примерно такого ответа я и ожидала. Тихо вздохнула, стараясь удержать глаза открытыми, сосредоточившись на хрипловатом дыхании рядом. И постепенно заметила, что оно становится глубже и ровнее, а на лбу заблестела испарина. Голос донёсся как сквозь сон, требуя вставать.
        Я честно попыталась так и сделать. Руки мелко тряслись, ноги подгибались, в ушах звенело, а комната после первого же моего движения начала вращаться вокруг. Сначала медленно, но постепенно набирая скорость. На грани сознания проскользнуло чьё-то сдавленное ругательство, потом меня встряхнули, на миг выдернув в действительность. Но только на миг, после которого темнота победила.

* * *

        Очнулась я в другой комнате, на кровати, до носа закутанная в одеяло, возле камина, в котором полыхали дрова. Наверное, должно было быть жарко, но меня бил озноб, будто я нагишом выскочила среди зимы на улицу, да ещё и в прорубь окунулась.
        Порезанная рука отзывалась на движения болью, но какой-то глухой и отдалённой. Заглянув под одеяло, я с немалым облегчением обнаружила на себе длинную плотную рубашку. Правда, сейчас, кажется, не спасла бы и шуба — холод, заставляющий меня дрожать, шёл изнутри.
        — Выпей.
        Я благодарно кивнула подошедшему Найвесу, и мои зубы дробно застучали о край кружки. Тёплый сладкий отвар помог расслабиться и взбодриться. Допив последний глоток, я почувствовала, что хочу ещё. А ещё лучше было бы съесть что-нибудь сытное и обязательно горячее.
        — Хочешь есть? — догадливо поинтересовался целитель.
        — Д-да, — закивала я, кутаясь в одеяло.
        — Сейчас.
        Вернулся он быстро, с целым подносом. Я жадно выпила миску крепкого бульона и набросилась на жаркое. Давно уже еда не казалась мне такой вкусной, как сейчас. Найвес отошёл, устроился в кресле у камина, искоса за мной наблюдая.
        — Не тошнит? — спросил он, когда я проглотила последнюю ложку мяса с овощами и принялась за свежий творог, щедро политый мёдом.
        — Нет. Совершенно нет, — пробормотала я с набитым ртом.
        — Голова не кружится?
        Я прислушалась к себе. Нет, голова не кружилась и озноб постепенно отступал. Горячая еда согрела тело. Не поручусь, что смогла бы сейчас танцевать или бегать, но прогуляться, пожалуй, было бы хорошей идеей.
        — Ты сильная девочка, — уважительно кивнул мужчина. — Если бы я знал…
        — Не надо, — отмахнулась я ложкой, беззастенчиво облизывая перемазанные мёдом губы. — Всё хорошо.
        Тихо скрипнула открывшаяся дверь. Я перевела взгляд на лорда Тайлора, появившегося на пороге с небольшим дымящимся стаканчиком в руках. Найвес метнул на вошедшего сердитый взгляд, и начал было вставать.
        — Не следовало… — начал он, но договорить ему вновь не позволили.
        — Помолчи! — рыкнул лорд Тайлор, подошёл ко мне и протянул стаканчик.
        Я понюхала густую, как кисель, ароматную жидкость. Запах мне понравился, и я в два глотка проглотила её всю, чуть поморщившись от резкой сладости. Внутренний холод окончательно исчез, пришла неожиданная бодрость.
        — Можно было…
        Определённо, Найвесу сегодня не везло, третий раз ему не дали высказаться. Резко обернувшись, лорд Тайлор смерил его таким ледяным взглядом, что слова, видимо, буквально застряли в горле.
        — Нельзя, — тихо и задушевно проговорил он. — И не лезь со своими ценными советами туда, где ничего не смыслишь, целитель. Мучить девочку — последнее, чего я хотел. Хотя вы, разумеется, предпочитаете считать меня монстром.
        — Как он? — вмешалась я, не желая выслушивать бессмысленные разборки.
        — Чуть лучше, — проворчал Найвес.
        — Можно…
        — Иди, — кивнул лорд Тайлор.

* * *

        Иреас прошмыгнул через потайную калитку, на цыпочках прокрался по дорожке, пригибаясь, чтобы не попасться на глаза занятому своей работой садовнику, ещё раз воровато огляделся и юркнул в дверь кухни. Осмотрелся и облегчённо выдохнул: слуги уже закончили обед и разошлись, а Дина, надо полагать, очень удачно вышла в кладовую за продуктами для ужина.
        Чувствуя себя совершеннейшим дураком, он выглянул в коридор. Точно, дверь кладовой была раскрыта, фонаря на стенном крюке не было. Повезло, но стоило поспешить.
        На втором этаже он едва успел спрятаться в нише за статуей, не попавшись на глаза парочке горничных. Девушки весело сплетничали, смеялись и, к счастью, не очень-то смотрели по сторонам. Проводив их взглядом, Иреас выскользнул из укрытия и торопливо двинулся дальше. Он уже взялся за ручку двери библиотеки, не сдержав вздоха облегчения, когда услышал за спиной шаги. А потом и резкий, недовольный голос.
        — Где ты пропадал столько времени?
        Обречённо закатив глаза, Иреас замер. Не удалось. Глупо было надеяться в самом деле суметь пробраться по дворцу незамеченным. Именно тот, с кем меньше всего хотелось сейчас встречаться, как раз и не мог пропустить его появление.
        — Чего ты молчишь? Может, объяснишь, какого демона тут происходит?
        Иреас тяжело вздохнул. Он, разумеется, не соглашался с лордом Освиром, сгоряча обвинившим во всём Рэймона. И даже почти не сомневался, что и сам некромант так на самом деле не считает. Но некоторых нехороших подозрений это не отменяло.
        — Что в городе делает Тайлор Освир? И что, бездна побери, случилось в Эрфесе?!
        — А вы не знаете? — не сдержав язвительности, выдохнул Иреас. — Тамошний жрец при ближайшем рассмотрении оказался родигаром, только и всего.
        — Где девчонка?
        — В доме лорда Найвеса. Они все там.
        — Все живы?
        — Более или менее.
        — Что это значит?
        — Только то, что родигар — опасная тварь, — скривился Иреас. — А его хозяин ещё опаснее.
        — Кто пострадал?
        — Лорд Алланир. Ему досталось какое-то проклятие, сумеречная магия.
        — Выживет? — без выражения спросил Рэймон, прислоняясь к стене и скрещивая руки на груди.
        — Пока неизвестно.
        — Печально.
        В голосе князя не прозвучало, однако, и тени печали, сожаления или хотя бы беспокойства. Иреас нахмурился. Не такой, совсем не такой реакции он ожидал. Во-первых, всегда был убеждён, что во вражде Рэймона и Алланира процесс для обоих важнее результата. А во-вторых, сильно подозревал, что оба они чувствовали себя скорее виноватыми, чем правыми, что бы ни утверждали вслух. И, не будь давняя ссора публичной, давно бы помирились.
        Именно потому Иреас был совершенно уверен, что на самом деле Рэймон совсем не желает Алланиру смерти. Но самым пугающим было не это. Даже будь вражда этих двоих подлинной, случившееся всё равно должно было обеспокоить наследника. Сумеречники орудуют чуть ли не в самой столице, преследуют эссааду, а этот… этот… и бровью не ведёт! Сдержаться не получилось. Развернувшись, Иреас тоже скрестил руки на груди и смерил своего повелителя пристальным, изучающим взглядом.
        — Вас это совершенно не беспокоит? — спросил он.
        — Что именно?
        — Нежить в Эрфесе. То, что её хозяин знал о церемонии и подготовился. Не желаете подумать, откуда?
        — Священник проболтался, — с прежним равнодушием шевельнул плечами Рэймон.
        — Полагаете, я сказал ему, кого он должен будет поженить?
        — Не сказал?
        — Разумеется, нет! — едва не рявкнул Иреас. — И лорду Иниду я тоже ничего не говорил. Точнее, сказал, что речь об одном моём родственнике. Может, он и не поверил, но наверняка ничего знать не мог. Да и не того он ума, чтобы догадаться.
        — Сам Алланир? — не меняя тона, предположил Рэймон.
        Сейчас его вид был уже не просто равнодушным — откровенно скучающим. Будто его заставили таки присутствовать на ежегодном приёме и донимают разговорами о делах дальних родственников, которых он отродясь в глаза не видел.
        — Да вы что?! — задохнулся Иреас, всплёскивая руками. — Даже не говорите, что вы это серьёзно!
        — Мало ли о чём можно проболтаться после пары кувшинов пьяного мёда.
        Иреас разинул рот, не веря глазам и ушам. Всё происходящее начинало напоминать какой-то совсем уж причудливый бред. Теперь можно было даже подумать, что, шипя злые слова пополам с отборной руганью, старший Освир ненароком оказался прав. Но зачем?!
        С некоторым трудом Иреас всё же мог бы заставить себя поверить в желание Рэймона убить Алланира. Но сумеречная магия не вписывалась ни в какие рамки фантазии. Просто невозможно было представить себе причин и обстоятельств, способных заставить Рэймона пойти хоть на какую-то сделку со служителями Безымянной.
        — Вы сами-то в это верите? — мрачно выпалил Иреас.
        — А во что, по-твоему, я должен верить? — наконец-то сменив безразличие на злость, процедил Рэймон, чуть подаваясь вперед. — В то, что это я всё подстроил?
        Повисло тяжёлое молчание. Иреас инстинктивно вжался спиной в стену, мечтая просочиться насквозь, только бы сбежать от устремлённого на него ледяного взгляда повелителя. В нём боролись самые противоречивые чувства: растерянность, злость, недоумение. Он не хотел даже думать, что страшные подозрения могут оказаться правдой, но ничто, решительно ничто пока не указывало, что это не так.
        — Возможно, во дворце шпионы, — спокойно заметил Рэймон, уже поворачиваясь, чтобы уйти. — Нужна какая-то помощь?
        — Нужно несколько книг, — ошалело пробормотал ему в спину Иреас.
        — Бери всё, что надо. И держи меня в курсе.

* * *

        Замотавшись в халат, я вышла в коридор, огляделась, соображая, которая дверь мне нужна, и направилась было туда. Но, привлечённая доносящимися с первого этажа криками и руганью, передумала, повернулась и пошла к лестнице. Очень уж стало любопытно, кто это так ловко и цветисто мешает лэйве с лардэнским, приправляя всё это, похоже, ещё и гантарскими крепкими словечками. Особенно меня впечатлило то, что ругалась женщина.
        Спустившись на площадку лестницы, я увидела Иреаса, прижатого спиной к входной двери. А перед ним, уперев руки в бока, стояла эта самая особа, продолжающая демонстрировать свой, казалось, неистощимый в части брани словарный запас. Ростом девица была едва ли намного выше плеча мужчины, но создавалось впечатление, что она буквально нависает над ним.
        — Пусти меня, Тавар! — рычала женщина. — Небом клянусь, душу вытряхну из этого…
        Тут она завернула такое, что у меня челюсть отпала. Кое-чего я, на счастье, не поняла вовсе, зато остальное представила. А когда до меня дошло, кому предназначались все эти тёплые и ласковые слова, мне поплохело окончательно. О правителях так… не говорят так о них, словом. Уж точно не те, кто хочет жить долго, счастливо и благополучно.
        Кажется, я застонала, потому что спорщики, прекратив ругаться, разом посмотрели на меня. А я — на них. Иреас был бледен до синевы и нервно теребил в пальцах концы своего пояса. А женщина…
        Будь Алланир девушкой, он выглядел бы, пожалуй, в точности так. Чуть более тонкие и нежные черты, чёрные, видимо, покрашенные брови, а в остальном одно лицо. Поэтому с первого момента у меня даже сомнений не возникло, кто передо мной — такое сходство не бывает случайным.
        Правда, одета эта особа была странновато для девушки. Зато вполне обычно для мужчины: в простую тёмно-зелёную тунику, чёрные кожаные штаны и высокие сапоги. На поясе слева висели ножны с мечом, к правому бедру был пристёгнут кинжал. Медные волосы, заплетённые в две косы, лежали на плечах.
        — Это она? — поинтересовалась девушка, глядя на меня, но обращаясь определённо к Иреасу.
        — Да, — с готовностью отозвался мужчина, заметно радуясь, что ругань прекратилась, но от двери отходить пока не спеша.
        Рыжая легко преодолела разделяющее нас расстояние, остановившись на пару ступенек ниже, и уставилась на меня, не скрывая заинтересованности. Даже голову чуть склонила к правому плечу, а потом ещё и к левому. Я, не удержавшись, сглотнула, стягивая халат у горла рукой.
        — Ничего так, — постановила, наконец, девица. — Бледненькая только.
        Я поперхнулась вдыхаемым воздухом, не зная, обрадоваться мне положительной оценке своей особы или возмутиться такой бесцеремонностью. Лестница вдруг покачнулась под ногами, я вцепилась в перила второй рукой, зажмурив глаза. И почувствовала, как меня мягко подхватили под руку.
        — Не стой столбом! — сердито выпалила девушка, удерживая меня от падения. — Помоги, не видишь, ей плохо!
        — Ничего, — пробормотала я, открывая глаза, — нормально.
        Мы, оказывается, уже сидели рядом на ступеньке. Иреас подняться так и не успел, стоял в самом низу. Девушка, продолжая держать меня под локоток, заглянула мне в лицо и доверительно поинтересовалась:
        — Хочешь, дам одно снадобье? Семь капель с утра натощак, и никаких больше неприятных симптомов.
        — Не поможет, — вздохнула я.
        — Всем помогает, а тебе не поможет? — фыркнула рыжая. — Да в приграничье ваши человеческие торговцы его с руками отрывают!
        — Э… — растерялась я, не совсем понимая, о чём речь. И тихо охнула, когда пальцы девушки слишком сильно сжали руку как раз там, где был порез.
        — Что такое?
        Решительно завладев моей рукой, она задрала рукав и уставилась на повязку, чуть пропитавшуюся уже засохшей, успевшей потемнеть кровью. Потом скользнула по ней кончиками пальцев, чуть нажимая, будто пытаясь что-то нащупать. Тронула тыльной стороной ладони мой лоб, несколько раз удивлённо моргнула, а потом спросила:
        — Так ты что, не беременна?
        Я покраснела, наконец-то сообразив, зачем мне предлагали снадобье, и отрицательно помотала головой. А девушка посмотрела на меня с совершенно новым интересом, чуть заломив тонкую бровь. Выражение её лица от этого стало просто до боли знакомым.
        — Вот так да! — поразилась она. — Быть не может! А я-то думала, что мой беспутный братец женится только если его как следует припрут к стенке. И то маме придётся тащить его к алтарю за ухо, а отцу — сзади пинками подгонять.
        Я против воли тихо рассмеялась. Может быть, стоило скорее возмутиться, но я не могла сказать, что подобные мысли никогда не приходили в голову мне самой. Да что там, это ведь я в храме у самого алтаря усомнилась в честности его намерений. Последнее воспоминание сдёрнуло улыбку с моих губ, глаза зажгло от подступивших слёз. Вдруг я никогда уже не смогу рассказать, как мне стыдно за эти подозрения?
        — Ну не плачь, — обнимая меня, попросила девушка. — Пойдём к нему. Отец сказал, есть надежда.
        Я покорно кивнула, поднимаясь на ноги. Слабость и головокружение прошли, но самочувствие, кажется, стало только хуже. Душевные страдания ничуть не легче телесных. Даже, пожалуй, тяжелее.
        В комнате царил всё тот же полумрак, пахло травами, а в небольшой курильнице на столе дымились незнакомые мне благовония. Девушка застыла на пороге, глядя на бледное лицо брата, потом тихонько выругалась и потянула меня дальше, к постели. Остановившись совсем рядом, я протёрла мокрые от слёз щёки. Даже и не заметила, что опять плачу.
        — Посиди с ним, — предложила девушка, придирчиво разглядывая выстроившиеся на столике пузырьки.
        Я торопливо опустилась на краешек кровати. Подумала и взяла Нира за руку, неотрывно глядя ему в лицо. И с радостью заметила, что пальцы его стали немного теплее. Но в ушах тут же прозвучал неумолимый приговор, услышанный раньше: это только дало время. Только время. Знать бы хоть, сколько.
        Слёзы снова заструились по щекам. Что-то последнее время только и делаю, что плачу. Но и правда, сколько можно? Вокруг только ужас, неизвестность и опасность. Такими смешными кажутся все прежние страхи, зато сколько новых. С ума бы от них не сойти…
        Веки Нира чуть дрогнули. Сначала я не поверила своим глазам, подумала — показалось, пелена слёз создала иллюзию. Но в следующий момент уже зажимала ладонью рот, чтобы сдержать радостный вскрик. Он правда открыл глаза!
        — Айли…
        — Я здесь, — зашептала я, осторожно опираясь на подушку и наклоняясь ниже.
        — Ты… я не… ничего не сделал… тебе?
        — Нет, — выдохнула я, кусая губы и задыхаясь от всех эмоций разом. — Всё хорошо. Всё будет хорошо, слышишь? Прости меня.
        Произнеся эти два слова, самые нужные и наболевшие, я словно целую гору с души сбросила. Эгоистка ли я из-за этого? Из-за желания обязательно сказать их, чтобы он знал, как мне стыдно за свои подозрения.
        — Ничего… я заслужил…
        — Это уж точно, — саркастически фыркнула его сестра за моей спиной. Я невольно вздрогнула — от всех переживаний успела напрочь позабыть о её присутствии в комнате.
        — Аль… и ты…
        Голос прозвучал вроде бы недовольно, но губы, я отчётливо это заметила, тронула тень радостной улыбки. Я отвлечённо подумала, что теперь ясно, почему в семье он не Ал, а именно Нир. Потому что Аль — это его сестра.
        — А ты думал, я спокойно посижу дома, пока ты тут помирать изволишь? Нет уж. Мог бы, между прочим, и позвать на свадьбу. Ну, хотя бы вестника послал или…
        Неожиданно девушка осеклась на середине фразы и застыла, прислушиваясь. Нир чуть сжал мои пальцы, а потом шепнул:
        — Здесь?
        — Ага, — нервно сглотнув, кивнула Аль.
        — Уведи… её…
        — И сама не останусь. Уж прости, братишка.
        Выдохнув эту фразу самым искренним извиняющимся тоном, девушка решительно схватила меня за плечи и буквально поволокла из комнаты. От удивления я даже не подумала сопротивляться или задавать вопросы. Позволила за руку протащить себя через коридор и втолкнуть в ту самую комнату, где я недавно очнулась. Найвес, сидевший у окна над какой-то книгой, вскинул на нас изумлённый взгляд.
        — Леди Далия! — сообщила ему Аль, перевела взгляд на меня и, спохватившись, объяснила: — Наша мать. А я, кстати, Аллора. Прости, совсем позабыла представиться.
        — Айлирен, — кивнула я, продолжая недоумевать, глядя на Найвеса.
        Если перспектива появления лорда Тайлора вызвала у него страх и беспокойство, то теперь лицо целителя выражало самый настоящий ужас. Можно было подумать, что сама Безымянная изволила пожаловать к ужину. А обитателей дома на этом ужине предполагалось подать в качестве главных блюд.
        — Сейчас такое начнётся… — пробормотала Аллора, подпирая дверь спиной, словно боясь, что в неё могут ворваться.
        — Как она узнала? Лорд Тайлор говорил…
        — Его-то здесь сейчас нет, — перебила девушка, напряжённо прислушиваясь к звукам из коридора.
        — А зачем вообще…
        — Не знаю! И надеюсь не узнать!
        Я переводила ошарашенный взгляд с одного на другую, совершенно не понимая, что происходит. Ладно ещё Найвес и остальные, но ни разу не видела, чтобы дети так паниковали при встрече с собственной матерью, и всеми силами старались её избегать.
        — Да от ваших семейных разборок, — не скрывая раздражения, выпалил Найвес, — вся страна регулярно сотрясается. Горы и те дрожат. Знал бы…
        — Знала бы, сама бы тут не появилась! — в тон ему прошипела Аллора. — Выясню, кто ей рассказал…
        — Что, всё так плохо? — решилась напомнить о себе я.
        — И даже гораздо хуже, — с чувством отозвалась девушка, взглядом ища, чем бы подпереть дверь.
        Из коридора донёсся женский голос, высокий, неприятный и явственно негодующий. Всей тирады я не поняла, но и без того хватило, чтобы проникнуться общей паникой.
        — Где эта ужасная девица? — требовательно продолжил тот же голос. — Я имею право хотя бы увидеть эту вероломную тварь!
        Я невольно попятилась, сообразив, что речь обо мне. И даже попыталась сообразить, чем заслужила подобные определения. Вроде бы ничего ужасного за мной не значилось.
        — Не бери в голову, — прошептала Аллора. — Это ты ещё не слышала, как она нас с братом называет. А отца так вообще. Чем дальше, тем больше удивляюсь, что они когда-то смогли провести вместе достаточно времени, чтобы родились мы.
        — Может, он ей снотворного подливал, — ехидно прищурившись, предположил Найвес.
        — Разве что, — совершенно не обидевшись, пожала плечами девушка. — Я бы на его месте так и сделала. Наверное.
        — Так где она? И где Тайлор, бездна его побери? — продолжила бушевать дама, ещё в коридоре, но уже в опасной близости от нашей двери.
        Мы замолчали, притихнув как мыши под веником. Лично я пребывала в глубочайшей растерянности. Потому что смутно догадывалась, что вечно мы в этой комнате сидеть не сможем. Выйти рано или поздно придётся.
        — Мне что, лично заглянуть в каждую комнату? — продолжил возмущённый голос, немедленно отвечая на мои опасения.
        — Под кровать? — прошептал Найвес, панически оглядываясь по сторонам, но не находя больше решительно никакого подходящего укрытия.
        — Больше некуда, — развела руками Аллора.
        Пока я, растерянно переводя взгляд с одного на другого, пыталась понять, всерьёз ли они, и стоит ли мне в случае чего присоединяться, дверь комнаты распахнулась. Аллора едва успела отскочить в сторону, прижавшись к стене.
        Дама с порога уставилась на меня, и взгляд этот не сулил ничего хорошего. Я с трудом заставила себя не поёжиться под ним, вновь вцепившись в воротник халата, но глаз не опустила, рассматривая вошедшую. Если бы не выражение презрительного негодования, показавшееся навечно приставшим к этому лицу, я, пожалуй, назвала бы леди Далию красивой. Угольно-чёрные волосы с небольшой проседью были уложены в элегантную высокую причёску. Маленькие розовые губы ещё не совсем утратили девичью пухлость, напоминая бутон какого-то цветка. Серые глаза в тени странно длинных ресниц были красивой, чуть миндалевидной формы. Но их выражение всё безнадёжно портило.
        — Ты, значит?
        Найвес за спиной судорожно вздохнул. Это меня отрезвило. Паника и смятение сменились злостью. Я ровным счётом ничем не провинилась. Вообще ничего этого не хотела. И нечего тут перекладывать с больной головы на здоровую! Чуть опустив глаза, я присела в изысканно вежливом реверансе, стараясь не думать, что в халате, наверное, выгляжу при этом довольно нелепо, нацепила на губы спокойную светскую улыбку и пропела:
        — Леди Айлирен эр Видор к вашим услугам.
        Кажется, это сработало. Робко подняв глаза, я увидела, что презрение на лице леди Далии разбавилось изрядной долей изумления. Уж не знаю, чего там от меня ожидали, но явно не этого.
        — Эссаада? — спросила она неожиданно.
        Я кивнула, не сдержав горькой усмешки. Только одно здесь всех и интересует. Сменяла, прости Вседержитель, хрен на редьку. Там волновались о титуле и размере приданого, тут вот об этом. Только сама я нигде и никому, видимо, не нужна.
        К моему удивлению, леди Далия молчала. Просто разглядывала меня. Можно было бы сказать, что как кобылу на базаре, но зачем? В каком-то смысле она имела право взглянуть на потенциальную невестку. Не таким, конечно, образом я мечтала знакомиться с новыми родственниками, но приходилось признать, что могло ведь выйти и похлеще. Чем эта надменная дамочка хуже какой-нибудь крикливой истерички, задёрганной вечно пьяным боровом-мужем? Навидалась я баронов и их жён в отцовском доме…
        — Матушка, — напряжённым голосом проговорила в наступившей тишине Аллора, — не соблаговолите ли уделить мне немного вашего драгоценного времени?
        Иреас, до этого маячивший в коридоре у дверей, тенью метнулся в сторону и скрылся из поля зрения прежде, чем леди Далия успела обернуться на голос дочери. Я затаила дыхание, не зная, чего ожидать дальше.
        — Посмотри на себя, девчонка, — процедила женщина. — На кого ты похожа?
        — Это сейчас важно? — заломила бровь Аллора.
        — Это всегда важно. Так ты никогда не выйдешь замуж.
        — Честное слово, — заметно разозлилась девушка, упирая руки в бока, — об этом следовало бы печалиться лет десять назад. А теперь я уже всем известная старая дева.
        Я посмотрела на неё удивлённо. Увидев уже немало лардэнок, могла уверенно сказать: даже по здешним меркам Аллора красива, а уж по человеческим… При этом происходит из знатной и богатой семьи. У нас бы к такой женихи за полгода в очередь на свидание записывались.
        — Несносная девчонка! — выплюнула леди Далия. — И почему я сама не занималась твоим воспитанием?
        — Наверное потому, что вы бросили меня, когда мне ещё и года не было, матушка, — развела руками Аллора с явно показным сожалением.
        Мне остро захотелось провалиться сквозь пол, чтобы не присутствовать при подобном скандале. А ещё я поняла, что многого пока не знаю о здешних обычаях. У нас женщина, бросившая семью, доживала бы век в позоре. И уж точно никогда бы не посмела заявиться к мужу и детям с какими-то претензиями.
        — Да как ты…
        — Далия!
        Резкий окрик появившегося в дверях лорда Тайлора оборвал намечавшуюся ругань. Но ненадолго. Едва опомнившись, леди горделиво подбоченилась и всё тем же резким тоном высказалась на предмет поведения дочери. Лорд поджал губы, нетерпеливым жестом показывая, чтобы мы очистили сцену театра новых военных действий. Упрашивать никого не пришлось. Мы дружно подхватились и выскочили за порог. Дверь за нами захлопнулась так резко, что стены содрогнулись.
        В коридоре я заметила, как нервно подрагивают плечи Аллоры. Найвес поспешил скрыться куда-то на первый этаж, Иреас последовал за ним, и мы остались вдвоём. Я растерянно погладила девушку по руке, не зная, что и сказать.
        — Ненавижу её, — прошептала Аллора, невидящим взглядом уставившись в пол. — Ненавижу!
        Я молчала. Что тут можно было сделать? Поблагодарить, разве только, что отвлекла от меня внимание, прекрасно зная, чего ей это будет стоить. Но все слова, приходившие в голову, казались как на подбор глупыми и неправильными. Мне повезло, у меня хорошая мама.
        — Дай Вседержитель, — пробормотала Аллора, сжимая мою ладонь, — нескоро её опять увидишь. Она редко о нас вспоминает, слишком занята перебиранием любовников.
        Я вздохнула. Редко, но метко, как говорится. Лучшего времени выбрать было просто невозможно, честное слово. Сейчас бы просто посидеть в тишине рядом, а придётся, наверное, по углам прятаться.
        — Пойдём.
        Пожалуй, последний совет был самым ценным. Приглушённые до этого голоса за дверью возвысились до криков. Леди, явно не очень-то заботясь о том, что она леди, зачитывала своему супругу перечень его прегрешений во всех подробностях и в самых неблагопристойных выражениях. Прямо говоря — ругалась почище иной базарной торговки. Выслушивать всё это не было ни малейшего желания.
        Нир встретил нас взглядом откровенно испуганным, только потом расслабился и чуть улыбнулся. Я постаралась улыбнуться в ответ, скрыв, как больно мне видеть его таким. Всё-таки какая-то часть моей вины в случившемся была.
        — Заходила? — поинтересовалась Аллора, усаживаясь в ногах кровати.
        — Да.
        — И как?
        — Лучше бы умер вчера…
        — Не говори так, — шепнула я, цепляясь за его руку. Ответное пожатие чуть успокоило. Во всяком случае, я не разревелась.
        — Что вы… задумали?
        — Уверен, что хочешь знать? — прищурилась Аль.
        — Нет… но хочу.
        — А вот я не скажу. Лежи и отдыхай, всё будет хорошо.
        — А ты… скажешь?
        Чуть затуманенные изумрудные глаза посмотрели на меня просительно. Я беспомощно оглянулась на Аллору, увидела на её лице категорический запрет открывать рот, и отрицательно помотала головой.
        — Спелись… уже…
        — Для тебя стараемся, — проворчала Аль.
        — Откуда она…
        — Не представляю.
        Из коридора донеслась женская брань, непонятная, но всё равно заставившая меня покраснеть, а потом срывающийся мужской крик:
        — Вон отсюда!
        После этого довольно долго было тихо, а потом послышались сдавленные женские рыдания. Алланир страдальчески закатил глаза, Аллора вжала голову в плечи. Видимо, они оба слишком хорошо представляли себе продолжение.
        — Вон! — гораздо тише, но отчётливо угрожающе прорычал где-то за дверью лорд Тайлор. — Хотя подожди. Кто тебя сюда позвал?
        Мы дружно насторожились. Как-никак, сами только что обсуждали этот вопрос, придя к неутешительному выводу о том, что ни у кого нет на него ответа. А тут такая возможность узнать правду из первых рук.
        Рыдания стали громче и горестней, но всё равно никого не впечатлили. Я обратилась в слух, ещё не понимая, почему ответ на этот вопрос для всех так важен, но смутно догадываясь, что иначе и быть не может.
        — Лорд… лорд Лагдон, — сквозь рыдания пробормотала леди Далия.
        Я обернулась на сдавленный всхлип, и чуть было не всхлипнула сама. Аллора, сравнявшись цветом лица с братом, зажимала рукой рот, чтобы не зарыдать в голос. Даже представлять было страшно, что могло довести до подобного эту явно не робкого десятка особу.
        — Не врёшь, — постановил за дверью лорд Тайлор. — А теперь вон!
        К дальнейшей разборке за дверью я прислушиваться не стала, незачем было. Тем более, и в комнате стало достаточно интересно. Аллора беззвучно плакала, застыв с прямой спиной. И решительно никто не собирался объяснять мне, что происходит. Пришлось начать первой.
        — Кто такой этот Лагдон? — требовательно поинтересовалась я у Нира, даже не пытаясь сейчас добиться толку от его сестры.
        — Враг, — отозвался тот, чуть прикрывая глаза. — И бред это всё.
        — Почему же, если он враг? — отказалась отступить я.
        — Потому что, — сухо ответил Алланир, закрывая глаза.
        Несколько мгновений я просидела, сражаясь с недоумением и некоторой обидой. Потом вдруг открылась дверь комнаты. Лорд Тайлор переступил порог, оглядел нас, ни слова ни говоря обнял плачущую дочь за плечи и вывел в коридор. Я прикусила губу, озарённая догадкой. Нир не от меня что-то опять скрывал, просто не хотел говорить на эту тему при сестре. Вот вечно спешу на него обидеться, а потом самой стыдно.
        — Как Лагдон узнал обо всём, — тихо и медленно выговорил Нир, проводив их взглядом, — вот в чём вопрос, милая.
        Я, поразмыслив, кивнула. Протянула было свободную руку, поправить повязку, и тут же отдёрнула, ощутив резкий укол боли. Нир чуть нахмурился, заметив моё судорожное движение, потом тихонько вздохнул:
        — Ты её чувствуешь.
        — Да, — кивнула я. — И сейчас, и в храме, и… и ещё один раз, во дворце.
        Давнее воспоминание пронзило меня почище близкого проклятия. Как же я могла позабыть такую важную деталь? Оплакала себя, несчастную, решив, что буду до конца дней страдать мигренями, и выкинула из головы. А ведь давно уже стоило и вспомнить, и рассказать.
        — Да? Когда? Как?
        Я рассказала, заодно объяснив и свои подозрения относительно наследственной мигрени. Сразу, чтобы не выслушивать потом вопросы и обвинения в том, что до сих пор молчала. В конце не удержалась от шпильки, спросив, не боится ли кое-кто заполучить жену с таким милым недостатком.
        — Не боюсь, — нахально ухмыльнулся Нир. — Я знаю хорошее лекарство.
        Промелькнуло при этом в его глазах что-то такое, что я почла за благо не уточнять, какое именно. Будем пока считать, что снадобье или припарка. Да и какая, честное слово, разница, помогало бы только.
        — Мигрень тут ни при чём, — продолжил он, тоже решив не вдаваться в подробности. — Тебя просто откатом ударило.
        — Как? — глупо спросила я.
        — Все маги чувствуют, когда рядом колдуют, — пояснил Нир. — Только умеют закрываться. Ты не маг и не умеешь, потому и воспринимаешь это как боль.
        Я кивнула, глядя на мелкие бисеринки пота, показавшиеся на лбу и висках Нира. Зря я затеяла этот разговор. Вообще всё зря, лучше просто оставить его сейчас в покое. А не заставлять давать объяснения, скрывая при этом страх и растерянность. А в том, что он сейчас растерян и напуган, я не сомневалась. Видела, по движениям бровей, чуть кривящимся губам и ещё чему-то, затаившему в глубине глаз.
        — Ты отдохни, — робко предложила я.
        — А ты подумай, — тихо, уже с заметным усилием выговорил он в ответ. — Про Эрфесу всё знали я, Иреас и Рэймон. Остальные — только свою часть, недостаточно для подобного плана. Я сумеречника не просвещал, Иреас тоже. Он честен до одури. Ненавидит меня, да, и если бы мог, вызвал бы и попытался убить. Но чтобы так… нет. Кто остаётся?
        — Рэймон, — вздохнула я, признавая очевидное.
        — Вот, — прикрыв глаза, пробормотал Алланир.
        — Отдохни, — на этот раз решительно заявила я, поднимаясь с кровати. Сил больше не было смотреть на его слабость и бледность, а последняя длинная речь далась ему уже с совершенно очевидным трудом.
        — Ты тоже. И позови Найвеса.

* * *

        Найвеса я встретила в коридоре, передала просьбу и отправилась вниз, на вкусные запахи еды. Обнаружила в столовой Аллору и Лорину. Они обедали за большим красиво накрытым столом с такими траурными лицами, что как-то сразу захотелось поинтересоваться, по кому это тут поминки. Но я вовремя прикусила язык, села на свободный стул и вооружилась приборами.
        — Лагдон ничего не мог знать, — вдруг сказала Аллора, когда я уже доедала куриную ножку.
        — Если ему не рассказали, — мрачно буркнула я, протирая руки салфеткой и присматриваясь к сладким пирогам.
        — Рэймон, да.
        Странным тоном она произнесла это имя. Без тени неприязни, зато с затаённой, но все-таки заметной внутренней болью. Словно ей очень тяжело было эту правду признавать. Но, к сожалению, необходимо. Неизбежно.
        — Алланир прав, — безжалостно отрезала я. — Кроме него, Иреаса и Рэймона всех деталей не знал больше никто. Или…
        Тут я закашлялась, от всей души порадовавшись, что так и не успела отправить в рот кусок пирога. Второй раз уже за последнее время запоздало понимаю, что упустила крайне важную деталь. Ну вот кто я после этого, а?
        — Что? — не выдержав, вмешалась в разговор Лорина.
        — Травница, — выдохнула я, откашлявшись. — Она точно знала, что я сбегу, даже знала, с кем. И мало ли, что ещё он ей рассказал.
        — Травница? — нахмурилась Аллора. — Киана, что ли?
        — Не знаю, она мне так и не представилась, — проворчала я раздражённо. — Такая высокая, фигуристая, красивая блондинка.
        — Точно, Киана, — кивнула Аль. — Только с какой стати…
        — А чего бы и не рассказать возлюбленной, как именно намерен сплавить подальше нежелательную невесту? — фыркнула я.
        Металл зазвенел, ударившись о фарфор. Аллора выронила нож, который до этого держала в руке, уставившись на меня с непонятным выражением на лице. Будто я только что заявила, что коровы не мычат, а лают, да ещё и принялась это с жаром доказывать.
        — Рэймон и Киана? — выдохнула она наконец.
        — Ну да, — кивнула я. — Своими глазами видела, и вели они себя более чем недвусмысленно. А что?
        — Рэймон и Киана? — тупо повторила Аллора, словно и не услышав моих последних слов.
        — Да! — рявкнула я, стукнув по столу кулаком с зажатой в нём вилкой.
        Получилось неожиданно громко. Лорина ахнула, беспомощно озираясь. Ей сейчас явно хотелось куда-нибудь сбежать. На миг мне стало её жаль. Всё-таки она тут с женихом своим знакомилась, и предполагалось, наверное, что произойдёт это знакомство в спокойной, приятной и романтической обстановке. А мы всё испортили.
        Но очень быстро мою голову заняли вещи более важные и насущные. Почему это, интересно, Аллора, явно знакомая со всеми участниками этой истории, и очень неплохо знакомая, так удивилась моему заявлению? В конце концов, что тут такого? Киана — девушка молодая и, нельзя не отметить, красивая. Будь я из рядов кокеток, помешанных на балах и кавалерах, подумала бы, пожалуй, о самоубийстве на почве чёрной зависти. Мне бы такие формы. А Рэймон всё-таки мужчина, предположительно во всяком случае, хоть большей частью и похож на ледяную статую. Но будем уж исходить из предположения, что мужчина, и что ничто челове… нормальное мужское ему не чуждо. И учитывая, что этакая красота крутилась перед ним ежедневно довольно долгое время… нет, я решительно не понимала, чему тут можно так удивляться.
        — Не может быть, — твёрдо заявила Аллора.
        — Да ну? — скептически прищурилась я. — Это почему же?
        — Она никогда ему не нравилась.
        — А теперь, выходит, понравилась, — пожала плечами я. — Такое бывает.
        — Но не в этом случае! — запальчиво возразила Аллора. — Он же знает, что она из себя представляет! Нет, я еще могу понять, если бы он просто с ней спал, могу, хоть и с трудом, но жениться! Ты что-то путаешь.
        — Может, у него нет дурацких сословных заморочек? — отмахнулась я. — Подумаешь, простая травница. Зато любовь.
        — Причём тут сословные заморочки? — взвилась Аль, вскакивая из-за стола так порывисто, что стул, на котором она сидела, грохнулся на пол. — Думаешь, дело в них?! Да я сама плевала на них первой в этой стране! Нет, ну для великого князя травница это, конечно, из рук вон, но если он пожелает, здешние досточтимые лорды и не такое проглотят.
        — Тогда в чём дело?! — тоже вскочив, выпалила я.
        — Была одна история десять лет назад, — мучительно скривившись, ответила Аллора.
        — Что за история?
        — Честно — нет желания рассказывать. Просто поверь, что после такого он никогда бы с ней не связался.
        — Точно десять лет назад? — заломила бровь я. — Не двадцать?
        Аллора оперлась на стол, подаваясь ко мне, зло сощурилась и выдохнула:
        — Если ты вообразила, что это как-то связано с Ниром, наверное, разочарую. Нет, брат не имеет к этому никакого отношения. Он бабник, но не такой дурак, чтобы угодить в ловушку подобной… аферистки.
        Лорина тем временем потихоньку сползла со стула и теперь подбиралась к дверям. Ох, как я её понимала! Сама бы сейчас с удовольствием сделала ноги куда подальше. Последняя попытка разговорить Аллору оказалась крайне неудачной. Так и знала, что не стоило трогать историю ссоры с Рэймоном, но не смогла сдержаться. Слишком многое за последнее время на меня обрушилось.
        — Расскажи мне, — тихо и серьёзно попросила я. — Речь о моей жизни, моей судьбе. Я должна понимать, что тут происходит.
        — Ты любишь Нира? — спросила вдруг Аллора, едва за Лориной закрылась дверь. — Только ответь честно. Любишь хоть немного?
        Не сказать, чтобы я была готова ответить на этот вопрос прямо здесь и сейчас. Слишком он был серьёзным и важным. Я ему доверяла, теперь уже точно да. Он мне нравился. Он был дорог мне. Можно ли всё это вместе назвать любовью, или должно быть что-то ещё? Откуда мне было знать…
        — А он тебя любит, — вздохнула Аль, поднимая стул и усаживаясь.
        Я вздохнула, тоже садясь. Зачем-то положила себе ещё один кусок пирога, задумчиво поковырялась в нём вилкой, съела кусочек, не чувствуя вкуса. Зачем она сказала мне это? Чтобы отомстить за неуместно жестокие слова? Или потому, что действительно так считала? Почему-то мне казалось, что вторая причина более вероятна.
        — Когда Рэймон выставил их с аукциона, отец хотел, как обычно, отчитать его. Но посмотрел и ничего не сказал. Даже он понял.
        — Расскажи, что за история с Кианой, — через силу попросила я.
        Понимала, как сейчас выгляжу, но это на самом деле было важно. Если кто-то во дворце использовал сумеречную магию, нужно было выяснить, кто именно. Хотя бы потому, что это означало, что маг, способный спасти Алланира, есть прямо здесь, в Аратгене. Буквально рядом с нами. И Киана вполне может оказаться связанной с ним каким-то образом. Значит, о ней стоит выяснить всё, что только удастся. Остальным в данный момент я готова была пожертвовать. Аллора обязательно всё поймет. Просто чуть позже.
        — Она пыталась женить на себе одного молодого лорда, — сухо ответила Аль.
        — Каким образом?
        — Догадайся. У них случился краткий, но бурный роман, в результате которого они оба оказались в весьма интересном положении. Точнее, это она очень постаралась, чтобы в нём оказаться.
        — То есть? — растерялась я. — Разве это не… ну… это могло выйти и случайно.
        — У травницы? — невесело ухмыльнулась Аллора. — Уж поверь, если бы она этого не хотела, этого бы не случилось, есть куча средств, которых она не могла не знать.
        — Ладно, — кивнула я. — И почему она поныне не замужем? В чём был план?
        — Это неизвестно. Но, вполне очевидно, не в том, чтобы сделаться леди Сайвер. Потому как стоило лорду припомнить, как мужчине надлежит поступать в таких случаях, она пошла на попятный. Заявила, что ошиблась. Только это была ложь.
        — Как ложь?
        — Она избавилась от ребёнка. Больше я ничего не знаю. И почти никто не знает. Только с тех пор Рэймон не очень-то её жаловал.
        Я откинулась на спинку стула. Голова гудела от избытка всевозможных мыслей, тревог и страхов. Сейчас бы полежать немного, отдохнуть. Подумать. Попытаться понять, какой смысл имеют все эти разрозненные и странные факты.


        ГЛАВА 7
        — Иди спать, — посоветовала Аллора, немного помолчала, задумчиво глядя на ветку дерева за окном, и неожиданно добавила: — И прости меня.
        — За что это? — устало удивилась я.
        — От тебя все сейчас чего-то требуют. Вот и я тоже… потребовала.
        — Ничего. Я тоже хороша. Просто… просто не требуй от меня пока таких ответов.
        — А они мне и не нужны, — неожиданно подмигнула Аллора. — Я и так всё вижу. Иди, отдохни.
        Я вымученно улыбнулась и отправилась в спальню. Прилегла на кровать и открыла книгу с твёрдым намерением просто почитать немного. Сама не заметила, как заснула. Проснулась, когда за окном уже основательно стемнело. Прислушалась — в доме царила удивительная тишина. Потом принюхалась и поняла, что все, видимо, как раз ужинают.
        Так оно и оказалось. Спустившись, я увидела в столовой только Найвеса и Лорину, очень мило о чём-то беседовавших, перемежая разговор смехом. Немного посмотрев на них через приоткрытую дверь, даже попыталась понять, настолько ли сильно хочу есть, чтобы помешать этому определённо счастливому уединению. В животе требовательно забурчало. Пришлось сдаться и последовать зову природы.
        К моему удивлению, ужин прошёл в обстановке самой приятной и дружеской. Мы поговорили о погоде, о местной моде и вспомнили с Лориной пару забавных придворных историй. Все вместе посмеялись над ними во время десерта, после чего я наконец-то ощутила себя в этой комнате окончательно и бесповоротно лишней.
        Пожелав хозяевам приятного вечера, я отправилась навестить Нира. Хотела просто посидеть с ним немного, уверенная, что он спит. Но он не спал. Что-то тихо бормотал, странно запрокинув голову. Присев рядом, я прикоснулась рукой к его лбу и поняла, что жар возвращается. Внутри шевельнулся холодный и колючий клубок ужаса. Время утекало слишком быстро.
        — Айли…
        Тихий голос заставил вздрогнуть. Заглянув в полуприкрытые глаза, я испугалась ещё больше. В них плескались страх и боль. Холодные пальцы слабо тронули моё запястье.
        — Айли… мне… холодно…
        Я до боли закусила губу, сдерживая слёзы, вскочила и побежала вниз. К счастью, Найвес так и сидел в столовой, но успокоить меня ему оказалось нечем. Кроме нас четверых в доме сейчас никого не было. А сам он на мой растерянный вопрос только развёл руками. Помочь было не в его силах.
        Продолжая кусать губы, я вернулась в комнату, немного потопталась на пороге, не уверенная в правильности своего решения, но всё-таки вошла. Дверь прикрыла плотно, но запирать не стала, на случай, если вернутся Аллора или лорд Тайлор. И потянула шнуровку платья.
        Избавившись от него и аккуратно сложив на стуле, поколебалась ещё несколько мгновений, но потом решила, что сейчас не до стеснения, да к, тому же, стесняться уже вроде и поздновато. Вынырнула из рубашки и начала осторожно укладываться в кровать. Устроилась, подсунув правую руку Ниру под шею, левой осторожно подтянула одеяло повыше и прикрыла глаза. Очень хотелось надеяться, что это поможет.
        Я так и не поняла, была ли накатившая слабость признаком того, что поделиться жизненной силой мне удалось, или дело было просто в усталости и сытости. Я даже и не заметила, как заснула.
        Разбудило меня лёгкое прикосновение к плечу. Вскинув голову, я кое-как проморгалась и увидела в свете углей, тлеющих алым в камине, тёмную фигуру мужчины. На миг сердито подумала, что дверь всё же стоило запереть. И лишь потом сообразила, что ещё глубокая ночь, а навестил нас не Найвес, не Иреас и даже не лорд Тайлор. А ещё обнаружила, что, пока я спала, одеяло ухитрилось сползти, и теперь незваный гость может в своё удовольствие любоваться моей обнаженной спиной. И не только спиной. Господь Вседержитель! Осознание это заставило меня нервно дёрнуться. И тут же пристыжено затихнуть, увидев, как на миг дрогнули в гримасе боли губы Нира. Его пальцы успокаивающе погладили меня по руке.
        — Мне кажется, это уже однажды случалось, — не без сарказма заметил ночной посетитель.
        — Укрой девушку одеялом, Рэймон, — тихо, но совершенно спокойно попросил Алланир. — Некрасиво так пялиться на чужую невесту.
        — На чужую? — хохотнул Рэймон, и мне послышались в этом смешке нервные нотки. — Между прочим, формально она до сих пор моя невеста. Беглая. Лежит голая в постели постороннего мужчины. Знаешь, что я могу с тобой сделать за такое?
        — Избавь от подробностей, — пробормотал Нир. — И не очень-то усердствуй в запугивании. Я князь, как и ты, и меня должны будут судить. А Иреас… в его клятву входит лжесвидетельство по твоему приказу? На такие вот случаи.
        — Касание засчитано, Освир. Но только касание. Ты прав, с тобой я, как ни досадно, мало что могу сделать. Но ты лучше подумай, что я могу сделать с ней.
        — Брось, — скривился Алланир, но в его голосе я с ужасом услышала неуверенность. — С ней ты ничего не сделаешь.
        — Уверен? А вот я уверен, что сделаю с твоей человеческой шлюхой всё, что посчитаю нужным. Например, прикажу пороть до тех пор, пока она не согласится поклясться мне в чём угодно. А потом изнасилую и перережу ей горло. И кто меня упрекнёт? Именно так надлежит поступать с теми, кто за приём, достойный принцессы, отплатил поступком публичной девки.
        — Рэй… что ты… что ты несёшь? — срывающимся голосом выдохнул Алланир, пытаясь приподнять голову. — Ты себя… слышишь?
        — Можно подумать, ты собирался поступить как-то иначе. Сказки про внезапную любовь рассказывай другим. А я-то хорошо знаю, почему ты с такой лёгкостью согласился на ней жениться. Ну скажи, через сколько собирался её прикончить? Сразу, или когда надоест окончательно?
        Я лежала, оцепенев от ужаса, и понимала, что меня никто и ничто не спасёт. Просто некому. Найвес не в счёт, Лорина тем более. Да если бы кто-то из Освиров и был сейчас тут, ещё вопрос, стали бы они мне помогать или нет. Вдруг в ужасных словах, кинжалами втыкавшихся в мою обнажённую спину, была и правда? Вдруг они вообще были правдой от начала до конца?
        Жёсткие пальцы схватили мои волосы, намотали их на руку и резко дёрнули кверху. Я тихо охнула, но была вынуждена подчиниться и встать. Сердце бешено стучало о рёбра, на глазах выступили слёзы боли. Из всех возможностей умереть мне, видимо, выпала самая ужасная.
        — Отпусти… её…
        — А ничего, хороша, — холодно продолжил Рэймон. — Пробовал? Не отвечай, сам вижу, что нет. Гордая, да?
        Последний вопрос был, кажется, обращён ко мне, но ответить я бы не смогла, даже если бы и захотела. Меня мелко трясло, ноги подгибались, натягивая волосы. Только эта боль и позволяла продержаться в сознании.
        — Ты… спятил…
        Сквозь мутную пелену я увидела, что Алланир пытается приподняться в постели. Пальцы его левой руки сложись в какую-то причудливую фигуру, их форма поплыла, странно смазываясь. Рэймон за моей спиной хохотнул, дёргая меня в сторону, так, чтобы я оказалась прямо перед ним. Прикрываясь мной, как щитом.
        — Ударишь по ней? — язвительно поинтересовался он. — Только бы до меня добраться? Давай же, такая смерть, возможно, для неё сейчас истинное милосердие.
        — Оста… новись…
        Пальцы расслабились. Слово это прозвучало почти предсмертным стоном. Слёзы катились по моим щекам ручьями, стекая по шее на грудь. Кто знает, может замечание про милосердие даже и было правдой. Почему бы и не оказать его мне напоследок?
        — А ну отпусти её!
        Голос Аллоры заставил меня вздрогнуть. Совсем не заметила, как она ухитрилась войти в комнату. Хотя сейчас меня едва ли можно было упрекать за ненаблюдательность. А вот Рэймона, пожалуй, стоило. Впрочем, его это не слишком смутило.
        — А-а-аль, — как-то неуловимо похабно протянул он. — А ты уверена в том, что сейчас делаешь?
        — Нет, — холодно ответила девушка. — Но ты не оставляешь мне выбора.
        — Ты ведь не надеешься, что кинжал тебе поможет? Да и спрятаться за братишку на этот раз не получится. К тому же со мной он всё равно не сможет сделать того же, что и с Лагдоном.
        — Заткнись и отпусти девушку, — процедила Аллора.
        — А то что?
        — Узнаешь.
        — Неубедительно, Аль.
        Резкий рывок за волосы в сторону, а следом ещё и толчок в плечо отправили меня на пол. Больно проехавшись по ковру ладонями и голым коленом, я напоследок ударилась локтем об угол кровати и поспешила отползти подальше. В тёмный угол между креслом и камином. И развернулась только чтобы увидеть, как резкий удар локтем в лицо отшвыривает Аллору куда-то к двери.
        — Убить тебя сейчас так легко, — пробормотал Рэймон, нависая над Алланиром и ведя кончиком отобранного у Аль кинжала по его шее. — Слишком легко. Неинтересно. Лучше посмотрю, как ты будешь умирать медленно, ты…
        Следующих двух… наверное, двух слов я не поняла. Но вот для Алланира они совершенно точно что-то значили. Это я поняла по гримасе, на миг возникшей на его лице. Нет, не боли, не страха. Чего-то, куда больше похожего на глубочайшее презрение, даже отвращение.
        — Ты… — прошипел он странно изменившимся голосом.
        — Я, сладкий.
        Я моргнула, не в силах подобрать упавшую челюсть. У моего отца была очень хорошая библиотека. И очень большая. Потому отец, вечно занятый неважно идущими делами баронства, даже не знал точно обо всём, что там можно найти. Зато у его старшей дочери времени на поиски было предостаточно. А любопытства и того больше.
        Книги мне в процессе исследований попадались скучные, интересные, а иногда и очень интересные. Так что настолько невинной, насколько, наверное, хотелось думать папе, я не была. И даже знала кое-что такое, о чём он сам едва ли имел достаточно точное представление. Но увязать те запретные познания с этими двумя у меня не получалось никак. Но ослышаться… нет, я точно не ослышалась. И глаза мои мне тоже не врали.
        Рэймон склонился ещё ниже и медленным, отвратительно чувственным движением прогулялся языком по лицу Алланира, от подбородка до уха. Сначала до правого, потом и до левого. К горлу подкатила тошнота, я зажала рот ладонью, чувствуя, что сейчас не выдержу.
        — Может, вернёшься?
        — Ни… ког… да…
        — А если у меня найдутся доводы? Веские. Как насчёт двух сразу, а, сладкий? С которого мне начать? С твоей сестры или с твоей девки?
        Я сорвалась, едва успела отвернуться в сторону, прежде, чем остатки ужина покинули мой желудок. Даже трудно было сходу решить, ужасно было происходящее сейчас в нескольких шагах от меня или отвратительно. Скорее, там было то и другое разом. Совершенно кошмарное сочетание.
        — С девки, пожалуй, — протянул Рэймон. — Её смерть мне будет и приятна, и выгодна, а вот смерть Аль всего лишь приятна. Дело всегда в первую очередь.
        — Нет…
        — Да, сладкий, да!
        Я сжалась в комок, судорожно обхватывая руками колени. Рэймон подошёл ко мне, остановился, почти касаясь. Выдохнув, я стиснула зубы и подняла на него глаза. Камин был совсем близко, его красный свет озарял застывшую передо мной словно в нерешительности высокую фигуру. И я с ужасом увидела, что глаза его сейчас не синие, а совершенно чёрные. Два озерца холодного мрака, лишённые белков и радужек.
        — Иди ко мне, девочка, — позвал он приторно-ласковым голосом, протягивая руку.
        Я хотела сидеть неподвижно. А ещё хотела кричать, плакать, отбиваться, царапаться… и плевать, что это не поможет. Но только подняла дрожащую руку и вложила её в ладонь Рэймона. Пальцы обожгло холодом. Неживым, могильным.
        Как сквозь сон я увидела тёмную тень, метнувшуюся от двери мужчине за спину. Угли вспыхнули неожиданно ярко, что-то блеснуло в их свете. А потом голос, лишь отдалённо похожий на голос Алланира, начал монотонно произносить непонятные, но от этого не менее жутко звучащие слова. Роняя их камнями в тихую воду затопившего комнату молчания.
        Ладонь так стиснула мои пальцы, что я чуть не заорала от боли. Заорала бы, но оказалась способной только на слабый хрип. Показалось, что в кисти сломались все кости разом. А потом Рэймон покачнулся, рухнул передо мной на колени, выпуская мою ладонь. Закрыл глаза и повалился на бок.
        Аллора стояла напротив меня на коленях, хрипло и тяжело дыша, и тупо смотрела на собственную окровавленную ладонь. Лицо её выглядело как-то странно. Пытаясь сообразить, что же с ним не так, я вспомнила про удар локтем. Да уж, досталось ей как следует…
        — Жива? — прошептала она.
        — А… да…
        Я очень постаралась ответить внятно, но меня слишком сильно трясло, так, что зубы стучали, не позволяя говорить. Мысли в голове путались. Только что на моих глазах произошло нечто дико страшное и абсолютно невероятное. Я даже отдалённого представления о том, что это было, не имела. И от всей души сомневалась, что хочу его однажды получить.
        Аллора поднялась на ноги, пошатнулась, но устояла. Добрела до стула, взяла мою рубашку, вернулась и протянула мне. Только в этот момент я снова вспомнила, что сижу тут в чём мать родила. И честное слово, это показалось мне мелочью, не стоящей внимания. Но рубашку я кое-как натянула.
        — Нир? — позвала Аль, оборачиваясь.
        Ответом была тишина. Несколько мгновений мы вместе слушали её, не шевелясь, а потом я не выдержала. Вскочила на ноги и в два прыжка оказалась у изголовья кровати. От чрезмерного сейчас усилия ноги подогнулись, я рухнула на колени.
        Он лежал, чуть свесив голову на плечо. Из уголка рта стекала чёрная в темноте тонкая струйка крови. Глаза были закрыты, дыхания почти не слышно. Дрожащими пальцами я нащупала пульс на шее. Сердце билось редко, словно нехотя, то и дело пропуская удары. Каждый миг грозя остановиться совсем.
        — Нир, зачем? — всхлипнула Аллора. — Зачем? Я сама могла…
        Паника и страх во мне сменились внезапной ясностью. Я не могла сейчас позволить ему просто умереть. Хотя бы затем, чтобы услышать объяснение тому, что только что здесь произошло.
        Вцепившись в горькую от травяной настойки ткань зубами, я дёрнула узел и сорвала повязку со своей руки. Оглянулась, подобрала валяющийся неподалёку на полу кинжал Аллоры и сунула ей в руки.
        — Что делал твой отец тогда? — отчеканила я, указывая на почти затянувшийся порез чуть ниже локтя. — Знаешь?
        — Силу через кровь, — пробормотала Аль еле слышно.
        — Знаешь, как это делать?
        — Д-да…
        — Так давай, делай!
        Я протянула ей руку, усаживаясь на кровать. Глаза девушки наполнились ужасом.
        — Нет, — прошептала она. — Лучше я сама…
        — Твой отец тоже мог бы сам. Но использовал меня. Почему? Это важно?
        Я почти выкрикивала эти вопросы. Аллора снова чуть покачнулась, тупо глядя на кинжал в своих руках. Не зная, что ещё можно сделать, я вскочила и резко, наотмашь, ударила её по здоровой щеке.
        — Почему это важно?!
        — Не знаю! Ты эссаада, ты сосуществуешь с сумеречной магией… наверное… я не знаю!
        — Силу через кровь, давай!
        — Но ты… ты…
        — Я не умру. А вот он — может, — прошипела я, хватая её за плечи и встряхивая. — И богом клянусь, если этого не сделаешь ты… я видела, какую книгу читал Найвес. Она вон там, у окна. Если не сделаешь ты, я найду то, что надо, и сделаю всё сама. Только может быть уже слишком поздно!
        Сама я не очень верила в то, что говорю. Совсем не так хорошо читала на лардэнском, чтобы разобраться в описании ритуала. Но, возможно, даже скорее всего, в книге имелись соответствующие рисунки. Так что я совершенно не шутила.
        Аллора мотнула головой, словно просыпаясь от долгого, тяжёлого сна, и сжала пальцы на рукояти кинжала. Я облегчённо перевела дыхание. Очнулась и прекрасно. Лишнего времени на поиски и разглядывание картинок у нас совершенно точно не было. Как не было и права на ошибку.
        Кровь лениво, будто нехотя капала с моей вытянутой руки. Я смотрела на это не отрываясь, цепляясь за каждое ощущение, за каждую мысль, чтобы не потерять сознание. Боли я не чувствовала совершенно, только неприятный холод. А боялась только одного — что ничего у нас не получится. Что уже слишком поздно.
        Силы уходили, комната начинала колыхаться всё отчётливей с каждым мгновением, но я заставляла себя держаться, кусая губы в кровь. Потом прижала пальцы второй руки к шее Алланира, ища пульс. Нащупала и чуть успокоилась — сердце билось уже чаще и ровнее. Кажется, успели.
        — Айли? Айли?!
        Голос Аллоры доносился до меня как сквозь подушку. Я мотнула головой, показывая, что еще здесь, и почувствовала, как руку сдавило новой повязкой. Сейчас бы попить чего-нибудь горячего и спать. Долго, и чтобы никто меня не тревожил. И дверью вот так не хлопал над ухом, да…
        — Идиотка!
        Лорд Тайлор… Я попыталась улыбнуться. Уж не знаю, что там у меня получилось изобразить, но вряд ли это что-то было особенно привлекательным. Тёплые ладони похлопали меня по щекам, быстрыми движениями прошлись по телу.
        — Я не…
        — Ты идиотка! — перебил лорд оправдания Аллоры. — Она ещё хуже! А про брата твоего вообще молчу! Найвес, приготовь лучше что-нибудь поддерживающее силы, я сам её унесу!
        Я почувствовала, что меня подхватили на руки и куда-то понесли. Следующим ощущением стали прохладные, пахнущие чистотой простыни. А потом я просто провалилась в темноту. Мельком успев подумать, что слишком уж часто в последнее время со мной такое случается.
        Очнулась я ближе к вечеру. Или проснулась, трудно было сказать определённо. Похоже, на ночной образ жизни перешла всерьёз и надолго. Может, скоро клыки отрастут и крови захочется? Крови, правда, последнее время как-то и без клыков хватало с избытком.
        Прислушавшись к себе, с удивлением обнаружила, что кроме саднящей боли в разрезанной по второму разу руке не чувствую больше ничего страшного. Голова не кружилась, даже слабость была совсем лёгкой. Словно я просто недостаточно хорошо выспалась.
        Аллора сидела в кресле у кровати, погрузившись в чтение книги. Опухоли у неё на лице уже не было, но синяк переливался всеми оттенками синего и красного, расплывшись от брови до середины щеки. Под самой бровью запеклась тонкая полоска крови. Увидев, что я открыла глаза, Аль взяла со столика кружку и протянула мне.
        — Выпей.
        Я не стала спорить. Снадобье оказалось приятно прохладным и почти до отвращения сладким. Сладким… ох, зря я сейчас об этом подумала. Желудок сжался в комок и пару раз судорожно дёрнулся. Но после очередного глотка, к счастью, затих.
        — Как он?
        Аллора неопределённо скривилась, не отрываясь от книги. Едва ли она сейчас действительно читала, скорее пыталась избежать ответа на мой неизбежный вопрос об Алланире. Напрасные надежды.
        — Жив?
        — Пока.
        — Совсем плохо?
        Я стиснула в пальцах край одеяла, так, что ткань жалобно затрещала, а костяшки побелели от напряжения. Неужели всё-таки слишком поздно? Он что-то сделал, чего не мог, не должен был, но сделал, чтобы нас спасти. И как мне это понимать после услышанного ночью?
        — Да. Если за эту ночь отец не найдёт… да всё равно! — Аллора всхлипнула, захлапывая книгу, отвернулась и договорила: — Всё равно он вряд ли доживёт до рассвета. Это я должна была, я сама, не он! На этот раз не он!
        Плечи девушки дрожали от сдерживаемых рыданий. Я встала, присела на подлокотник кресла и обняла её за плечи. Сама бы поплакала сейчас, но какой в этом толк? Кажется, мои слёзы закончились ночью.
        — Что он сделал? — мягко спросила я.
        — Экзорцизм, — с трудом выговорила Аллора. — Это тяжело… требует много сил… у него их не было, а он… Всё потому, что я — ни на что не способная дура! Не могу даже текст канона запомнить!
        — Не говори так. Это ведь ты использовала печать.
        Про экзорцизмы я много прочла в своё время. Имелась у нас такая книга. Запрещённая, к слову, для всех, кроме некоторых специально обученных магов. Если бы узнал кто из жрецов… но я их просвещать не собиралась. С тем, чтобы они неделю шатались по замку со своими курильницами, изгоняя скверну, бормотали ерунду и изводили всех обитателей рассказами об ужасах преисподней, я ещё могла бы худо-бедно смириться. А вот со сжиганием книг без разбора, дабы никакой крамолы ненароком не пропустить — ни за что в жизни. В бездну такое счастье.
        И вот теперь, после ответа Аллоры, я начала немного понимать, что случилось. В конце она использовала печать. Их такими делали — коваными из серебра, освященными, и с коротким, но широким лезвием, чтобы нанести небольшую рану, соединить с кровью одержимого. Она использовала печать, он прочитал канон и вложил в него силу. Дурак, да… но если Аллора в самом деле могла ошибиться в тексте, это был не тот момент, чтобы рисковать. Её ошибка могла стоить жизни нам всем. Читая канон сам, Нир рисковал только собственной.
        Вопрос у меня остался теперь всего один: что за сумеречная тварь вселилась в Рэймона. И в каких отношениях с ней состоял Алланир. Впрочем, без этого последнего знания мне очень хотелось бы обойтись.
        — А Рэймон? — вспомнив, вскинулась я, услышав, что рыдания немного поутихли.
        — Здесь. Может, уже и очнулся даже, — вздохнула Аль.
        — Отлично, — кровожадно улыбнулась я. — Давай-ка с ним побеседуем по душам. А если что — и по кинжалам с плётками.
        — Спятила? — выдохнула Аллора, резко прекратив лить слёзы.
        — О да, — томно протянула я. — Причём крепко, хоть и недавно.

* * *

        Рэймон в самом деле уже очнулся, и теперь сидел на кровати, спиной к двери. Найвес чем-то промывал широкий порез на его левой лопатке. След от печати, разумеется. Увидев, как лицо мужчины то и дело недовольно кривится от боли, я мстительно улыбнулась.
        Обернувшись на звук открывшейся двери, Рэймон посмотрел на нас. Улыбаться я не перестала, но халат на всякий случай запахнула поплотнее. Желания смущённо краснеть перед ним у меня, как ни странно, не было ни малейшего. Зато было желание выцарапать глаза и оторвать руки, за то, что смотрели и трогали меня ночью.
        — Аль… — сдавленно выговорил он. — Что у тебя с лицом?
        — Спасибо, что спросил, — скривилась Аллора. — Оно свело знакомство с твоим локтем. Явно излишне близкое.
        — Как?!
        — А ты покопайся в памяти! — прошипела Аль. — Может, чего и вспомнишь!
        Покосившись на неё, я от всей души порадовалась, что никакого оружия, несмотря на моё провокационное предложение, девушка с собой не захватила. Иначе разговор мог бы и не состояться, по причине смерти собеседника. И ещё больше порадовалась тому, что ночью Аллора увидела далеко не всё. Прямо скажем, самые драгоценные мгновения прошли мимо неё, и хвала Вседержителю.
        — Я даже не знаю, как здесь оказался, — беспомощно развёл руками Рэймон. — И, кстати, леди Айлирен, вы что тут делаете? Я думал, вы давно в Освире, наслаждаетесь медовым месяцем…
        Я поперхнулась, отыскав очередной повод для радости. У меня при себе тоже не было ничего опаснее собственных ногтей. Но всё-таки я не удержалась от искушения пустить в ход хотя бы их. Подскочила к кровати, вцепилась в запястье Рэймона, с удовольствием услышав, как он зашипел от боли, и потащила за собой, игнорируя протестующие восклицания Найвеса. Ничего, небось не помрёт от мелкого пореза. А уж его душевное состояние в данный момент волновало меня меньше, чем погода в столице Гантара. Оно явно не было хуже моего.
        Протащив напрочь растерянного и потому не помышляющего о сопротивлении князя через коридор, я буквально втолкнула его в комнату, подтащила к кровати и прорычала, еще глубже запуская ногти в его кожу:
        — Смотри! Смотри, какой у меня по твоей милости медовый месяц! Нравится?!
        Ответом был судорожный вздох, больше похожий на всхлип:
        — Нир… Как… Что с ним? Что он…
        — Что он сделал? — задохнулась я. — Хочешь знать, что он сделал?! Последнее, что он сделал — спас твою дурацкую шкуру, изгнав в бездну завладевшую тобой сумеречную тварь! Может, это и будет последнее, что он сделал в жизни! Отвечай, с кем ты якшаешься? Отвечай немедленно!
        С неожиданной для себя самой лёгкостью развернув Рэймона за плечи, я размахнулась со всей колотившей меня сейчас злости и влепила ему пощёчину. А потом ещё одну, для симметрии. Рука отозвалась болью, но на такие мелочи мне сейчас было плевать.
        — Я не… я никогда!
        — Да неужели?! — прошипела я, примериваясь ударить в третий раз. — А вот твои прекрасные чёрные глазки прошлой ночью говорили мне совсем о другом! Да если и нет, если я и ошиблась, хоть это и не так, как ты здесь оказался? Зачем? Что, думаешь, ты тут делал?!
        Рэймон судорожно сглотнул, затравленно глядя на меня. Я нервно рассмеялась. Вряд ли кто-то хоть раз в жизни вот так орал на этого… этого… я даже не придумала, как его назвать, в двух языках слов не хватило. Да ещё и рукоприкладством подогревал накал ситуации. Смех сменился рыданиями. Я упала на колени, потом свернулась на полу клубочком и отключилась от окружающего мира. Последнее, о чём я подумала — до конца дней буду ненавидеть сладкое.
        Из беспамятства меня вытряхнул пронизывающий холод. Дёрнувшись, я вдохнула ледяную воду, закашлялась, забилась в удерживающих меня руках. Меня тут же вытащили, завернули во что-то мягкое и понесли в расслабляющее тепло.
        Разлепив невыносимо тяжёлые веки, я осмотрелась. Всё та же спальня, пока вроде бы моя. Жарко пылает огонь в камине, успокаивающе потрескивают поленья. И синие глаза смотрят на меня с тревогой. Так близко, так… затягивающе…
        — Очнулась.
        — Айли, ты как?
        Аллора. Смотрит испуганно. Не ожидала от меня? Я сама от себя ничего такого не ожидала. Кружка? Хорошо, горячее. Сладкое? Нет, нет, не могу, ненавижу сладкое! Только не это! Что? Надо? Обязательно надо? Ладно, вытерплю. Это не самое страшное.
        В доме кто-то кричит. Тонко, протяжно, прерывисто. Голос вроде бы незнакомый. Замолкает ненадолго, потом кричит вновь. Тёмно-медовые брови над вечерней синевой глаз недовольно сдвигаются, между ними появляется складка. Хочется провести по ней пальцем, разгладить, но руки не слушаются.
        Я знала, кто кричит. Продажная тварь, слуга Безымянной. Пусть кричит, послушаю с удовольствием. Всегда ненавидела жестокость, но сейчас другой случай. Сейчас я почти готова ей наслаждаться. Сейчас я сама бы заставила его кричать ещё громче, если бы могла. Я сама себя пугаю до дрожи, хотя дрожу не от страха, а от холода. Но мне это безразлично. Важно только одно — чтобы Нир дожил до рассвета и открыл глаза. Потому что мне очень нужно с ним поговорить. А потом еще влепить ему вторую пощёчину, недоданную в прошлый раз, тогда, бесконечно давно. Чтобы обоим вышло поровну. Заслужили…
        — Айли, ты понимаешь, где ты? Помнишь, что случилось?
        Я чуть кивнула в ответ. Очень хотела бы забыть, но никогда не смогу. Каждое мгновение, каждый оттенок чувств и эмоций впились в память теми жуткими южными рыбками… как их там… пираньями. Никогда они не разожмут челюстей, даже после смерти. Я никогда ничего не забуду. И всегда буду ненавидеть сладкое.
        — Что у тебя болит?
        Я покачала головой, закрывая глаза. У меня ничего не болело, кроме души, но от этой боли нет лекарства. Разве что время. Но сейчас я и в него не верила. Мне вообще было всё равно. Лучше бы утопили.
        — Они его нашли, Айли, — вмешалась Аллора. — Он здесь.
        — Слы… шу…
        Губы болели и отказывались подчиняться. Язык шевелился медленно, говорить удавалось с трудом. Казалось даже, что такую речь, как перед истерикой, я не смогу больше произнести никогда в жизни.
        — Всё будет хорошо.
        Слова… Эти слова звучат постоянно, но никакого смысла в них нет. Всё уже плохо, а будет только хуже. Алланир сделал что-то страшное, я это знала. Хотел он этого или нет, но сделал. С этим ещё предстоит разбираться.
        — Уложи её спать.
        Я согласно кивнула. Прекрасная идея. Больше я сейчас всё равно ни на что не способна. И не была бы, даже если бы и могла ходить и говорить. Разве что отправилась бы туда, откуда продолжали доноситься крики, и обзавелась там ещё несколькими кошмарными воспоминаниями.

* * *

        — Аль, — тихо спросил Рэймон, прикрывая за ними дверь. — Расскажи, что всё-таки произошло?
        — Лучше ты мне кое-что расскажи, — процедила Аллора, наступая на него. — Что там у тебя за любовь с Кианой?
        — Ну…
        Мужчина опустил глаза. Лицо, до сих пор немного горевшее от пощёчин Айли, покраснело сильнее.
        — Ну? — поощрила Аль. — Это хотя бы ты сам или тоже кто-то вместо тебя?
        — Сам… Она… знаешь, она такая… я никогда этого раньше не видел.
        — Но внезапно тебя настигло просветление, — фыркнула девушка. — Давно?
        — Почти год.
        — Да, — только и сказала Аллора. — Правитель почти год как свихнулся, а никто и не заметил. Интересно, а твою кончину сколько времени будут игнорировать?
        — Аль!
        — Я для того и нужна, чтобы говорить тебе правду в глаза, — отрезала девушка.
        — Какую правду?
        — О том, что раньше ты тоже её видел. Но отчего-то в совершенно ином свете. И о том, что такая перемена ненормальна, Рэй. Протри глаза! Эта хитрая стерва всегда охотилась именно за тобой. Она и с Сайвером связалась только в надежде, что он её бросит, а ты, дурак благородный, пожалеешь. И уж там она своего бы не упустила. Не зря, ох не зря Нир тогда задал Сайверу трёпку.
        — Нир? — изумлённо переспросил Рэймон.
        — Да, он самый. Поймал этого… хм… неважно, ты понял, кого, и вправил ему мозги. Сайвер ведь правда собирался отпереться от отцовства. Она всё рассчитала идеально, Рэй. Всё, кроме одного. Того, что мой брат таких тварей повидал достаточно. И ещё, пожалуй, того, что он до сих пор твой друг, несмотря ни на что. Ну, чего молчишь?
        — Я не… я теперь думаю и сам не понимаю, что со мной происходит.
        — А ты подумай получше, — фыркнула Аллора, разворачиваясь, чтобы уйти. — Когда-то у тебя это прекрасно получалось.

* * *

        Не было ничего, кроме бескрайней темноты и пробирающего до костей холода. Правда, и костей тоже не было. Взглянув на свои сотканные из черного тумана руки, Алланир криво улыбнулся. Вот она, бездна. Пустота. Расплата.
        Темнота впереди стала чернее, хоть это и казалось невозможным. Зашевелилась, оживая, соткалась в смутные очертания женской фигуры. Лукавая усмешка тронула красивые до отвращения губы твари:
        — Сладкий… ты всё-таки вернулся…

* * *

        Открыв глаза, я повернулась и невольно хмыкнула. В комнате произошла некоторая смена декораций — теперь в кресле с книгой сидел лорд Тайлор. В остальном ничего всё осталось прежним, интерес к написанному был ровно таким же показным. А ещё на дворе был белый день. Точнее, даже утро, хоть и позднее. Мелочь, а приятно — надоело жить по ночам, без солнечного света настроение портится. И без того, к слову, не очень-то радужное.
        — Доброе утро.
        — Доброе, — пробормотала я, пытаясь оценить своё состояние.
        Странно, но после истерики мне полегчало. Словно нарыв в душе лопнул, выплеснув большую часть накопившейся дряни. Хорошо мне не стало, но прежнее предельное напряжение схлынуло.
        — Как ты?
        — Жить буду. Только пока думаю, стоит ли, — протянула я, откидываясь на подушку и потягиваясь.
        Очень хотелось спросить, сколько я проспала и что пропустила, но подходящие слова не приходили на ум. Зато строем и напролом двигались нехорошие подозрения. Почему лорд ждал здесь, когда я проснусь? Хотел лично сообщить плохие новости, чтобы, если моя реакция опять не будет отличаться адекватностью, успеть помешать мне самоубиться? Вдруг Иреас рассказал ему историю с кинжалом и простынёй, со своей, разумеется, точки зрения?
        Правда, сейчас я уже и сама не была уверена, что не испытываю желания попросту покончить с собой, даже независимо от того, какие в этом доме есть для меня новости. Останавливало, пожалуй, главным образом угрожающее изобилие некромантов вокруг. В такой компании, пожалуй, самоубьёшься, да… Раз пятнадцать, и всё без толку, не воскресят, так зомби слепят. И, кстати, не поэтому ли один из них как раз обосновался у моего изголовья?
        — Встать сможешь?
        Я натянула одеяло до носа и под его прикрытием спустила ноги с кровати. Встала, прямо в процессе закутываясь поплотнее, прошла до двери, вернулась обратно, села и, пожав плечами, ответила:
        — Даже станцевать смогу, наверное. Продемонстрировать?
        — Нет, так поверю, — усмехнулся лорд, закрывая книгу и вставая. — Тогда переодевайся и спускайся завтракать. Нам нужно серьёзно поговорить.
        Вокруг словно стемнело в один миг. Мир утратил краски, запахи и звуки. Сердце притихло в груди, затаилось, боясь стуком привлечь к себе внимание. Я легла на кровать и отвернулась, укрывшись одеялом с головой. Вот, значит, как? Серьёзно поговорить? А нельзя было сказать прямо?
        Я лежала и боялась открыть рот. Боялась вспугнуть звуками своего голоса хрупкую неизвестность. Ведь если вопрос, прямой вопрос, всего два страшных слова, будет задан, на него прозвучит ответ. И после этого не останется уже ничего. Никакой надежды. Я тихо дышала через нос, не шевелясь. Но вечно так молчать было невозможно, заговорить пришлось.
        — Он умер?
        — Нет.
        Несколько протяжных, тягучих ударов сердца я осознавала услышанное. А потом резко села на кровати, поворачиваясь к лорду Тайлору. Одеяло слетело, оставляя меня в тонкой и короткой ночной рубашке, но меня это не волновало. Чего он там не видел, честное слово?
        — Но если ты спросишь меня, жив ли он, мой ответ будет ровно таким же. Именно об этом я и хотел с тобой серьёзно поговорить.

* * *

        Дрожащими кончиками пальцев я провела по лбу, погладила щёку, убирая за ухо прядь волос, ещё чуть влажных от пота, скользнула по подбородку. Из ран ушла прежняя жуткая чернота, они закрылись, больше я не чувствовала боли, приближая к ним руку. Алланир был тёплым, дышал глубоко ровно. Он спал.
        Но тормошить его, кричать под ухом, устраивать рядом выступление безумного оркестра, ложками играющего на кастрюлях, было бессмысленно. Он не мог проснуться. Я наклонилась над кроватью, неверяще встряхнула его за плечи и тут же поспешно отстранилась, сообразив, что причиняю боль.
        — Не бойся, — тихо пробормотала где-то позади меня Аль. — Ему не больно.
        — Почему? — прошептала я.
        — Потому что его здесь нет, — вздохнул лорд Тайлор.
        — А где же он?
        — Не знаю. Там у каждого свой собственный путь.
        — Но почему… он же…
        Я окончательно растерялась. Я готовила себя к смерти Нира, в то же время мучительно надеясь, что он останется жив, но даже предположить не могла, что ни того, ни другого так и не случится. И я увижу перед собой спящего. Вот так спящего.
        — Он ушёл, — мягко проговорила Аллора, пожимая мои пальцы. — И теперь не может вернуться.
        — Или не хочет, — фыркнул от дверей Иреас.
        Я метнула на него сердитый взгляд, но ничего не сказала. Не хватало только сейчас тратить время на пустые препирательства. Безнадёжна только смерть, а пока жив, ещё можно надеяться. Самое время вспомнить это отцовское присловье, оно как нельзя кстати.
        — Это неважно, — вмешался лорд Тайлор. — Не может или не хочет… у тебя есть право попросить его вернуться. И власть приказать ему сделать это. И ещё, может быть, сила ему помочь.
        — Как?
        — Не делай этого, — предупредил Иреас.
        На этот раз я отмахнулась от него, как от назойливой мухи. И получила в этом неожиданную поддержку.
        — Закрой рот, Иреас, — тихо, но твердо проговорил Рэймон.
        — Что именно нужно сделать?
        В руках у меня оказался потемневший от времени свиток пергамента с потрёпанными краями, перевязанный траурной чёрной лентой. От одного взгляда на него мороз продрал по коже — именно с такого жрец в нашем храме всегда зачитывал погребальные речи. Пришлось себя одёрнуть, напоминая, что я не дома и это наверняка совсем не то.
        Так оно и вышло. Развернув пергамент, я с ужасом уставилась на сплошную вязь красиво выписанных букв. Лардэнский, разумеется. Выглядело это прекрасно и удивительно, но, к сожалению, как раз красивость-то и являлась самой большой проблемой. Из-за неё я с трудом распознавала, где какая буква.
        — Сможешь прочитать?
        Я продолжала с сомнением глядеть на развёрнутый свиток, развернув его целиком. Оценила заодно длину текста и приуныла окончательно. За неделю, может, и смогу, если отвлекать по пустякам не будут. Но всё равно буду при этом так запинаться на каждом слове, что Нир точно не вернётся. От скуки в пути помрёт.
        Рэймон подошёл и неожиданно забрал у меня пергамент. Я потянулась было отбирать, но заметила, что больше против подобного самоуправства никто из присутствующих не возражает, и решила не высовываться. Вдруг и правда чего умного скажет?
        — Подревнее ничего не нашлось? — проворчал Рэймон, ведя пальцем по строчкам.
        — Нет, — огрызнулась вместо лорда Тайлора Аль. — Самые древние хранятся в твоей библиотеке.
        — Сбегать?
        — В бездну, — буркнула я, выхватывая злополучный пергамент. — Прочитаю.
        Проще, конечно, сказать, чем сделать, но какой у меня был выбор? Вдруг да получится. В прошлый раз, вон, вообще без всяких свитков получилось. Хотя тогда всё было несколько иначе.
        Не отрывая взгляда от ровных рядов букв, я спустилась вниз, в столовую, налила себе кружку взвара, села у окна и принялась разбираться. В принципе, некоторая часть слов опознанию поддавалась. Большинство я не знала, но о смысле их можно было догадаться. Интересно, а мой акцент и многочисленные ошибки в произношении делу не помешают? Надо будет обязательно спросить, а то мало ли…
        — Выпей-ка.
        Подошедший Найвес завладел моей кружкой и накапал в неё чего-то из небольшого пузырька. Я подняла на него вопросительный взгляд, так, на всякий случай, потому что успела уже привыкнуть ко всевозможным снадобьям, которыми меня тут пичкали.
        — Помогает восстановиться после потери крови, — пояснил целитель. — И… и просто настроение поднимает.
        От горькой усмешки удержаться не получилось. И успокаивает, да. Спасибо, что не стал этого договаривать, вовремя спохватился. Извиняться за своё недавнее поведение я совершенно не собиралась, а за истерику — тем более. Кто бы, интересно, на моём месте сумел сохранить спокойствие? Нет, ну кто-то вроде лорда Тайлора, может, и сумел бы, но я ведь просто обычная девушка. Ладно, не совсем обычная, только это ничего не меняет.
        — Спасибо.
        — На здоровье, — улыбнулся Найвес, оставляя меня в одиночестве.
        Стыдно всё-таки было. Немного, самую малость, но тем не менее. Кажется, не так давно я считалась весьма приличной, хорошо воспитанной юной особой. Неизменно проявляла должную почтительность к старшим и более высокопоставленным. И да, имела безупречную репутацию. Мелкие домашние проделки вроде ночных вылазок на крышу замка не в счёт, знали о них только в узком семейном кругу. Немного же мне понадобилось времени, чтобы распрощаться со всей этой благодатью…
        Что я там успела натворить? Ах да, началось всё с неудачной попытки побега от жениха. За ней последовала более удачная… или наоборот, ещё менее удачная, это уж как посмотреть. Я раздевалась догола перед посторонними мужчинами и, если придётся делать это впредь, каюсь, буду испытывать куда меньше смущения, чем надлежит. И, что уж совсем из рук вон, надавала пощёчин фактическому и будущему правителю этой страны. И поцарапала его, кстати, намеренно и с удовольствием.
        И всё это, заметьте, для меня уже вроде как в порядке вещей. А что самое интересное, окружающие во главе с этим самым правителем усердно делают вид, что так оно и есть. Представив, что было бы, обойдись я подобным образом с нашим королём, я нервно сглотнула. Публичная порка кнутом на площади — самое мягкое наказание из тех, что могло меня ожидать. Разочарование отца было бы куда страшнее. Хорошо, что он не видит всего этого.
        Я понюхала взвар. К фруктовому аромату добавилась лёгкая цветочная нотка. Приятная такая, весенняя прямо. Действительно, и настроение поднялось. А главное — так нравящийся мне кисловато-пряный вкус напитка совершенно не изменился.
        Несмотря на изначальные горестно-обречённые мысли про неделю неустанных трудов, справилась я гораздо быстрее, к обеду. За столом зачитала благодарной публике несколько абзацев, получила пару уроков правильного произношения и всеобщее восхищение. Мелочь, а приятно.
        Покончив с едой и чуть отдохнув, отправилась браться за дело. Затягивать не хотелось, хотя лорд Тайлор и советовал мне поспать после обеда, уверяя, что значение навряд ли будут иметь даже и несколько дней, а уж о нескольких часах и говорить нечего. Я кивала, но не верила, да и как смогла бы заснуть?
        Присев в кресло у кровати, я развернула пергамент на коленях и хотела уже было приступить к чтению, но передумала. Пересела прямо на кровать и взяла Нира за руку. Одной рукой справляться со свитком оказалось непросто, он так и норовил высвободиться и свернуться обратно, но так я чувствовала больше уверенности в том, что буду услышана.

* * *

        Темнота колыхалась, проплывая вокруг зыбкими облаками, касаясь кожи мягкими лапами. Кожи, которой не было. Добыча смерти теряет всё. Одно прикосновение показалось более отчётливым и настойчивым. Что-то невидимое ненадолго сжало призрачные пальцы. Смутно знакомо, но уцепиться за воспоминание не удалось, слишком быстро оно ускользнуло.
        — Улыбнись, сладкий…
        Вкрадчивый голос звучал прямо в голове. Мир сжимался до него одного в такие моменты. Мир, которого не было. Вместо которого осталась только холодная, изменчивая темнота, затягивающая, растворяющая.
        Не стоило проверять, что будет, если не исполнить просьбы. Она была способна на многое, а именно здесь, пожалуй, на всё. Губы шевельнулись, уголки послушно поднялись.
        — Вот так. Ты скучал по мне, сладкий?
        — Да.
        Да, тварь здесь была способна на всё. Кроме одного — слышать его мысли. Иначе не улыбалась бы сейчас в ответ. Наверное, не улыбалась бы. Но вдруг ей наоборот нравилась его ложь? Нравилось именно то, что он вынужден лгать и улыбаться. Кто может знать, что у неё на уме?
        — Я тоже скучала.
        Тьма оказалась рядом, запредельно близко, вызвав дрожь. Могильный холод её безупречных пальцев прикоснулся к плечам, скользнул по груди, запуская ледяные когти внутрь. Как это всё вообще могло случиться?
        — Зачем?
        Задавший этот вопрос стоял вдалеке, но голос слышался так, будто и он рядом, прямо за спиной. В его голосе не было интонаций, не было никакого выражения. Просто набор пустых звуков, царапающих уши.
        — Зачем?
        Тварь рассмеялась, переспрашивая. Грудь на миг сдавило невыносимой болью, потом резко отпустило. Пальцы переключились на волосы. Играя, разобрали пряди, запутались в них, потянули, заставляя откинуть голову назад.
        — Холод, холод, холод… безупречная белизна такая холодная, — голос твари звучал до невозможности живо: капризно и чуть лениво. — Мне тоже хочется немного огня. Посмотри, это ведь настоящий огонь, живой огонь.
        Мёртвый огонь. Он чуть было не сказал этого вслух, успел удержаться. Какая теперь разница, живой или мёртвый? Здесь же нет ни жизни, ни смерти, только тьма, пустота и холод. Это место — могила всему.
        Тварь скользнула в сторону, склонила голову, будто в самом деле любуясь. Играя. Она была далеко, но что-то тянуло за руку. От пальцев по призрачному телу расплывалось неожиданное, невозможное здесь тепло. Он невольно шагнул в сторону, подчиняясь зову этого тепла. Тонкие, чуть надломленные брови твари — стрелы мрака во тьме — недовольно сдвинулись, между ними показалась одна вертикальная складочка.
        — Куда же ты, сладкий?
        Он не знал, куда. Не думал, просто не мог сопротивляться, делая ещё шаг и ещё, отдаляясь от продолжающей хмуриться твари. Тепло манило, звало, тянуло, не позволяя себе противиться. Уговаривало вспомнить что-то, что-то очень важное. Имя. Тепло звало его по имени, но он никак не мог расслышать…
        Вдали показалась тонкая вертикальная полоса света, ослепительная среди окружающей её темноты. Тепло было там, оно звало пойти туда за ним. Вернуться. Нужно было куда-то вернуться…
        Он поднял глаза, глядя на гибкое, изменчивое тело твари, сейчас подобравшееся, будто готовящееся к прыжку. Губы её чуть кривились от сдерживаемого гнева. Рука взметнулась для удара, тускло блеснули чёрные когти.
        — Так, значит?!
        Обжигающая боль прикоснулась к коже, заставила дёрнуться. Память обрушилась лавиной. Мысли, мгновения жизни, то, кем он был и с кем. Огромные, сердито распахнутые синие глаза смотрели на него, а губы шептали имя. Его имя, снова и снова. Задохнувшись, он шагнул к светлой полосе. Тварь мгновенно опять оказалась рядом, преграждая путь. Окатила непроглядной чернотой гневного взгляда.
        — Хочешь снова сбежать, сладкий? — прошипела она. — Правда хочешь? Ну так ступай. Только… только посмотри сперва на это.

* * *

        На какой-то миг мне показалось, что веки едва заметно дрогнули. Вскинув лицо, я невольно стиснула пальцы Нира в безумной надежде. Нет, показалось. В глазах, наверное, зарябило от бесконечных рядов мелких букв.
        Надо было продолжать читать, но я продолжала смотреть, не в силах оторваться, впечатывая в память спокойные, расслабленные сейчас черты. Сражаясь с искушением склониться и прикоснуться, пока никто всё равно не видит. Искушение победило быстро. Я ему позволила. Оглядевшись на всякий случай, коротко, украдкой тронула губами уголок рта и тут же отпрянула, испугавшись сама себя. А в следующий миг зажала рот ладонью, чтобы не закричать от ужаса. По левой щеке Нира будто бритвой полоснули. Дважды сразу. Кровь бисеринками выступила из тонких порезов.


        ГЛАВА 8
        Не знаю, сколько я просидела, оцепенев от ужаса, закусив собственный палец, чтобы не кричать. Очнулась от прикосновения ладони к плечу, вздрогнула, обернулась и увидела Рэймона. В глазах у него тоже застыл страх.
        — Откуда?
        — Н-не знаю, — через силу заставляя себя говорить, пробормотала я. — Просто появились вдруг. Я его не трогала!
        Кровь резко прилила к щекам. Трогала, конечно же трогала, только не так! И всё равно чувствовала себя лгуньей. И виноватой. Может быть, из-за моего глупого желания всё и случилось…
        — Продолжай читать.
        Вот лорда Тайлора, похоже, увиденное ничуть не смутило. Даже, кажется, чуть обрадовало. Я перевела на него взгляд, не зная, что и думать, отгоняя нехорошие подозрения. Не стоит придумывать глупостей, если совсем не понимаешь, что происходит.
        — Он слышит тебя. И тот, кто не позволяет ему вернуться, знает об этом. Продолжай, это хорошо.
        Я кивнула и заставила себя читать дальше. Сердце трепыхалось, словно норовя выскочить горлом, незнакомые слова едва удавалось выговаривать. Но теперь меня подхлёстывала надежда. Что-то происходило, значит, я старалась не впустую. Кто-то злился, значит, Нир хотел вернуться.
        Внезапно в глазах потемнело, буквы расплылись по листу. А потом резкая боль, такая, словно в живот с размаху воткнули кривую гантарскую саблю и принялись там вращать, заставила тихо заскулить и согнуться пополам.
        — Айли? Айли?! Найвеса зови! Айли, что с тобой?!
        Глаза застилали слёзы. Сквозь их мутную пелену я видела Рэймона, трясущего меня за плечи. Потом послышались торопливые шаги, Аллора беспардонно оттолкнула от меня наследничка, тоже встряхнула, о чем-то спрашивая. Но никакие слова уже не доходили до моего сознания. Осталась только боль.
        Потом меня куда-то несли, укладывали, чем-то поили, но от всей этой суеты не менялось совершенно ничего. Я съежилась в коконе боли, отрезанная им от всего остального мира. И будто застыла в бесконечном мгновении, неспособная даже потерять, наконец, сознание.

* * *

        Она лежала, скорчившись на кровати поверх одеяла, тупо глядя в одну точку синими глазами, полными слёз. Аль бесконечно мерила комнату шагами, от окна до платяного шкафа и обратно. Отец торопливо шуршал страницами какой-то старой книги. Найвес трясущимися руками смешивал в кружке очередное снадобье, то и дело просыпая и проливая ингредиенты. Рэймон стоял на коленях возле кровати, уставившись в пол, и не шевелился.
        — Знаешь, что там случилось, сладкий? Догадываешься? — пропел над ухом голос твари. — Твоя девочка умирает. Ей сейчас очень, очень больно, сладкий, и всё это она чувствует, постоянно, непрерывно. И уже никто ей ничем не поможет.
        Он прикусил губу, не почувствовав боли. Где-то в груди, там, где у живого тела находится сердце, будто медленно проворачивался осколок льда, обжигая холодом и с каждым движением вспарывая плоть острыми гранями. Он знал, что на этот раз тварь не лжёт, не пугает его иллюзией. Просто знал.
        — Ты достаточно умён, сладкий, чтобы не спрашивать, зачем мне её убивать. Но знаешь, смерть это настолько… скучно. Это то, что и так можно сделать в любое время. И потом, тебя я сейчас хочу больше, чем её смерти.
        Он молчал. Пытался понять, как это могло произойти. Яд? Глупо. Если от него есть противоядие, Найвес его найдёт. А если нет, эту игру тварь уже не сможет выиграть. Нет, так она не играет. Магия? Но как? Для сумеречного проклятия маг должен был к ней прикоснуться, а в доме нет одержимых. Печать на Рэймоне продержится ещё по меньшей мере несколько дней, потому пока он недосягаем для твари. Иреас? Да, разве что Иреас…
        Нет, снова нет. Иреас не только связан, но и защищён своей клятвой. Никто кроме хозяина не сможет им воспользоваться. То, что он подчинялся твари, вселявшейся в Рэймона — исключительно следствие его личной упёртой глупости и нежелания видеть правду. Мог бы и не подчиняться, без всяких последствий.
        — Думаешь, как мне это удалось? — мурлыкнула тварь, кошкой прижимаясь к его боку, словно ласку выпрашивая в награду за пойманную мышь. — Агераны такие красивые цветы, сладкий… подарил бы, кстати, что ли… Подаришь? Нет? Ну и ладно, всё равно ведь подаришь… Да, агераны красивы, но целители всё равно любят их больше, чем девушки. Потому что лучшего средства при малокровии просто нет на свете.
        В комнате продолжали суетиться. Бестолково по большей части. Верно, Найвес искал яд. Перебирал свои склянки, открывал, рассматривал, нюхал содержимое. Рэймон стоял у него за плечом, наблюдая. Потом внезапно выхватил один пузырёк из рук целителя, присмотрелся к ярлычку на горлышке, застыл на мгновение, а потом размахнулся и швырнул склянку в раскрытое окно.
        Агераны… поблизости от столицы они росли только в одном месте. На берегах озера Рэйи. И собирала их там всегда… Киана. Разумеется, Киана! Кто ещё мог оказаться на такое способен? Это через неё тварь добралась до Рэймона. И через неё же теперь до Айли.
        Яда в порошке из лепестков не было, конечно же, этого и не требовалось. Айли просто выпила снадобье, куда он был заботливо добавлен ничего не подозревающим Найвесом, и оказалась в лапах твари. Которой осталось только пожелать, чтобы дремлющее проклятие проснулось. Дремлющее, потому девочка ничего и не почувствовала в своей кружке.
        — Понял, сладкий?
        Тварь положила голову на его плечо, бесстыдно обвила руками, коснулась губами мочки уха. Слегка, но всё равно заставив вздрогнуть. Бархатно рассмеялась, скользя поцелуем вниз по шее.
        — Вижу, что понял. Эта травница такая милая девочка. Такая глупая. Столько сделать всего лишь ради мужчины! Но я как-то отвлеклась, да? Так вот, сладкий, ты можешь сейчас подумать, что и я не лучше. Только зря. В отличие от неё я получу желаемое.
        О, в этом он уже не сомневался. Точно знал, что будет дальше. Губы скривила горькая усмешка. Берясь за свою опасную затею, он боялся погибнуть, но даже не помышлял о том, что его может ждать участь много худшая.
        — Я могу не убивать её прямо сейчас. Могу потом, а может, даже и никогда. Но для этого тебе, сладкий, нужно сделать всего одну очень простую вещь. Стать моим. Если хочешь, можешь подумать, сколько нужно, я не спешу. Только не забывай — пока ты думаешь, ей очень, очень больно.
        Думать надо было раньше. О том, что делаешь, и к чему это может тебя привести. А теперь уже слишком поздно, настало время расплаты. И, что бы про него ни говорили, за свои ошибки он всегда платил сам.
        Предательски дрожащие пальцы нашли ледяную ладонь твари. Он неторопливо опустился на одно колено, низко склоняя голову. Помедлил ещё мгновение, не в силах заговорить, но справился с собой.
        — Я, Алланир Эйвар Освир, приношу клятву. Отдаю душу свою и тело, имя, данное при рождении и полученное при посвящении, дыхание своё, каждую каплю крови своей в твою власть и твою волю. Отныне и навеки.
        — Помнишь! — мягко, торжествующе рассмеялась тварь. — Принимаю. А теперь уходи. Я позову тебя, когда захочу.
        Темнота закружилась, проваливаясь под ногами, отправляя его в бесконечно долгое падение. Грудь резануло мучительной болью. Со всхлипом втянув в себя воздух, он зажмурился от невыносимо яркого света и упал на подушку, оглушённый стуком собственного сердца. Дрожащие тёплые пальцы вцепились в его плечо, на щёку упала горячая капля, а за ней ещё и ещё одна.
        — Нир… Нир, ты вернулся!
        Он всё-таки открыл глаза и увидел её совсем близко. Плачущую и улыбающуюся, цепляющуюся за него, не желая, категорически отказываясь отпускать. Это было так… так больно. Это и была настоящая расплата. Только сейчас. Только начиналась.

* * *

        — Киану не нашли, — мрачно сообщил Рэймон, опускаясь на диван у дверей. — Как сквозь землю провалилась.
        — Могла и правда провалиться, — со странной усмешкой отозвался Алланир.
        Не удержавшись, я нежно провела пальцами по его щеке. По двум тонким белым полоскам шрамов. Раны, так странно и необъяснимо появившиеся, так же странно и необъяснимо исчезли, оставив о себе эту едва заметную память. Я наклонилась и тронула шрамы губами. Сначала один, потом и второй. Спустилась чуть ниже, коснулась уголка рта. Нир медленно закрыл глаза.
        — Мне уйти?
        Голос Рэймона прозвучал чуть иронично. Спасибо, что не осуждающе, а то не удержалась бы, ответила. Послала бы к Киане, цветочки эти проклятые вместе собирать и нюхать. Это было бы незаслуженно жестоко, так что потом пришлось бы страдать от угрызений совести, но даже понимание сего факта меня бы не остановило. Не в том я была сейчас душевном состоянии, чтобы хорошо себя контролировать.
        — Уходи, — попросила я. — Закончим этот разговор утром. Сейчас все устали.
        На самом деле как раз усталой я себя не чувствовала совершенно. Внезапно обрушившаяся на меня боль так же внезапно и прекратилась. Рэймон и лорд Тайлор устроили по этому поводу панику и скандал, наперебой обвиняя друг друга и особенно Найвеса. Хотя вот уж кто был виноват меньше всех, так именно целитель. И очень хорошо, что я, едва сумев встать с постели, немедленно ушла, не желая слушать их крики. А увидев очнувшегося Нира и вовсе думать забыла про шум в соседней спальне.
        Шумели они, к счастью, недолго. Последовавшая за мной Аллора, тоже не горевшая желанием выслушивать пустую ругань, узнав, что её брат пришёл в себя, поразительно быстро положила разборке конец. Всего-то и пришлось пожертвовать одной вазой. Мне отчётливо захотелось поучиться у нее подобному.
        К тому времени, как служанка вытерла лужу и вымела осколки, страсти порядком поостыли, и скандал перешёл в более-менее нормальный разговор. Не без взаимных обвинений, конечно, но хотя бы без криков. Кто виноват и что делать, правда, так решить и не удалось. А я смотрела на них и понимала, что они напрочь упускают самое главное. Алланир что-то знал обо всём происходящем. Но вытягивать из него правду я собиралась исключительно наедине.
        Когда его высочество наконец-то соизволили исполнить мою просьбу и покинуть комнату, я заперла дверь и вернулась на кровать. И после недолгой игры в гляделки, закончившейся позорной капитуляцией Нира, задала первый вопрос:
        — Где ты был?
        — Прости…
        — Где ты был? — повторила я, не поддаваясь на провокацию.
        — У неё, — тихо ответил он, не открывая глаз. — У Безымянной.
        Странно, но я даже не удивилась. Только внутри зародилась холодная пустота страшного предчувствия. А потом приливной волной нахлынула неистовая ярость, принеся с собой множество резких и злых слов, бросить которые Ниру в лицо так и чесался язык. Не слишком ли далеко, например, он зашёл в своих поисках любви, что аж до самой Безымянной добрался? И не стыдно ли ему хоть капельку за ту омерзительную ночную сцену, за то, что вытворила эта тварь с Рэймоном?
        Я не раз признавалась себе, что не знаю, что такое любовь. Да и едва ли вообще кто-нибудь в этом мире был способен дать ей сколь-нибудь точное определение. Но название того чувства, что безжалостно раздирало меня сейчас изнутри, я знала даже лучше, чем хотелось бы. Это была ревность.
        Спрятав лицо в ладонях, я выплеснула эмоции в глухой стон. Помогло не слишком, но достаточно, чтобы сдержаться ненадолго. А потом я призвала воспоминания. Уроки жизни, полученные от родителей. Отец говорил, что гнев — плохой советчик. А мама, лукаво улыбаясь, шептала на ухо, что ревность — еще хуже. Передумав всё это, я убрала ладони и тихо спросила:
        — Как давно ты с ней… познакомился?
        — Давно, — так же тихо ответил Нир, глядя в сторону. — Почти десять лет назад.
        — Зачем?
        — Я не этого хотел.
        — И на том спасибо, — всё-таки не удержалась я. — Прямо успокоил и осчастливил! Думать надо было, знаешь ли, вовремя!
        — Я думал.
        — Подозреваю, не о том, о чём следовало бы!
        — Айли…
        Алланир поймал мою руку, требовательно потянул, заставляя посмотреть ему в глаза, и вдруг на полном серьёзе спросил:
        — Ты знаешь, кто я?
        Я растерялась. Совершенно не поняла, как понимать этот вопрос и что на него можно или нужно ответить. Почесала свободной рукой нос, пожала плечами, демонстрируя своё глубочайшее недоумение. А он молча ждал, не отводя взгляда. Пришлось импровизировать:
        — Лардэн? Снежный демон? Мужчина? Некромант?
        — Не просто некромант, — кивнул он. — Роддаур.
        — Это ещё что такое? — окончательно оторопела я.
        — Rodd Daeure, — повторил Нир чуть иначе: более мягко и напевно, и уже очевидно в два слова.
        Я напрягла память. Не сказать, чтобы от повторения на новый лад смысл стал сильно понятнее, но всё-таки отправная точка для рассуждений появилась. Первое слово я поняла сразу, оно через тьму веков дошло до нынешнего лардэнского почти неизменным. Голос. А вот со вторым… Где-то мне попадалось похожее, совершенно точно попадалось, но где?
        На кладбище попадалось. Вот что я вспомнила. В смысле, в том самом нашумевшем романе была сцена на кладбище, и старый смотритель, ругая расшалившуюся молодёжь, произносил именно его, это похожее слово.
        — Голос мёртвых?
        — Да. Молодец, — кивнул Нир.
        — Это не значит, что я хоть что-то поняла, — осадила его я.
        — Это довольно редкая особенность дара некроманта. Причем случайная, не наследственная. Способность беседовать не только с теми мёртвыми, которых поднял именно для разговора, но и с духами умерших вообще. С теми, которые захотят поговорить. Без всяких там ритуалов.
        — И что? — продолжила недоумевать я.
        — Мёртвые любят поговорить, Айли. Ты не представляешь, как они это любят. На своё счастье.
        Я смотрела в его серьёзное, напряженное лицо. И до меня начинало медленно доходить, к чему он клонит. К тому, что эти роддауры обречены постоянно нарываться на неожиданных и нежеланных собеседников. Неприятно, ничего не скажешь. Но ведь как-то, наверное, можно же от них отделываться. Выслушав этот мой вопрос, Алланир рассмеялся. Так невесело, что у меня сжалось сердце.
        — Отгородиться от их болтовни, конечно, можно. Теоретически. А практически рано или поздно ты всё равно наткнёшься на того, кто сильнее тебя.
        — И?
        — И тогда станешь его голосом. Сперва он будет мирно обитать в твоей голове, как… как кукушечье яйцо в гнезде другой птицы, набирать силу. А потом он просто тебя уничтожит. Выкинет из твоего же тела, как вылупившийся кукушонок выкидывает остальных птенцов. Именно поэтому роддауры живут очень недолго.
        — Сколько? — невольно дрогнувшим голосом спросила я.
        — Обычно лет по двадцать пять, не больше. Некоторым везунчикам удается разменять четвёртый десяток. Но, насколько известно, до сорока ещё никому дотянуть не удавалось. А мне было только двадцать два. И знаешь, я не хотел умирать. Уж по крайней мере не так.
        Я поёжилась. Такое, пожалуй, вряд ли стоило вообще называть даром. Проклятием, разве что. Алланир, помолчав немного, отвернулся, выровнял сбившееся на последних словах дыхание и продолжил:
        — Избавиться от этого ублюдка чтобы выжить стало моей целью. Заслонившей в тот момент всё на свете. Я искал способы, но не находил раз за разом ничего. Пока мне не помог другой мёртвый, подсказав один ритуал. Весьма… необычный.
        — И что случилось? — прошептала я.
        — И это сработало. Только вот какая штука, Айли: иногда, только достигнув цели, понимаешь, что ты — средство.
        В комнате было тепло, жаркие волны растекались от полыхающих в камине дров, но меня бил озноб. Стискивая пальцами собственные плечи, я тупо смотрела прямо перед собой, ничего не видя. В голове билась одна единственная мысль. Неожиданная, немного пугающая, но несомненно верная. Даже не требовалось спрашивать, чтобы знать точно. Я — первая, кто слушает эту историю.
        — Тот другой… он обманул тебя?
        — Использовал, — уголком рта усмехнулся Нир. — Нет, я никогда не думал, конечно, что он помогает мне по доброте душевной, но не предполагал, чего именно он хочет этим добиться. Думал, потребует обычной платы. И вот это, знаешь, было действительно наивно.
        — Обычной? — уточнила я.
        Вот честное слово, так говорит об этом, будто я разбираюсь в некромантии и знаю, что там считается обычным и как вообще иметь дело с мёртвыми. Тем более какие-то сделки с ними заключать. Нет, я, конечно, имела представление о некоторых вещах, но не в таких же подробностях!
        — Обычно мёртвые хотят уйти или остаться, — учительским тоном поведал Алланир. — В первом случае нужно закончить для них какое-то дело. Во втором — поделиться силой. Та и другая цена, в общем-то, приемлема. Хотя дела бывают всякими. Месть убийце может иной раз поставить в очень… неудобное положение. Но тогда это казалось не самым важным.
        Подумав пару мгновений, я согласно кивнула, приглашая продолжать.
        — Он так и не сказал, чего именно хочет, а я не настаивал. Считал себя самым умным. И спасло меня только то, что этим мы согрешили все трое. Можно сказать, дружно вырыли яму и так же дружно в неё свалились.
        Кажется, он хотел заставить меня улыбнуться. Я не стала разочаровывать, хотя не находила в этой истории решительно ничего забавного. По мне так впору было рыдать, стучась головой о стену. Куда катится этот мир, если не только живые, но даже и мёртвые так и норовят предать и обмануть?
        — Что произошло?
        — Один хотел покинуть сумеречный мир. Другой — обрести новую жизнь. Третий — сохранить собственную. Взаимоисключающие желания, учитывая, что тело, необходимое для выполнения каждого из них, имелось всего одно. Каждый сделал всё, чтобы своего добиться, и в итоге в сумеречном мире оказались мы все.
        Вот на этот раз я усмехнулась по собственному желанию. Воистину, была в этой истории своя, хоть и весьма жестокая, ирония. Лишнее напоминание о том, что ложью и предательством нельзя добиться ничего хорошего.
        — И какой урок ты из этого вынес?
        Удержаться от вопроса не получилось. Я понимала, что догадаться, какого ответа я жду, проще простого. Но всё-таки было интересно, каким этот ответ будет — искренним или сочинённым для моего успокоения. Вдруг да удастся понять.
        — Кое-что вынес, — как-то странно улыбнувшись, ответил Алланир.
        — И что же?
        — Не утверждаю, что предки поступили правильно, послав Мораэна в бездну и не придя ему на помощь, — мгновенно посерьёзнев, сказал он, — но зато очень понимаю, почему они так поступили.
        — И почему? — изумлённая этим внезапным заявлением, выдавила я.
        — Потому, Айли, что лично мне не доводилось встречать большей мрази, чем он. Ни среди живых, ни среди мёртвых. Ей богу, они с Безымянной друг друга стоят.
        Я, совсем уже было настроившаяся на историю о правде, лжи и последствиях их применения в разных целях, ошалело приоткрыла рот. Только в этот момент до меня дошло, кем был тот добровольный помощник, с которым Нир не потрудился заранее договориться о плате за услугу. Желавший покинуть сумеречный мир.
        — А раньше говорил — Белый Князь, — пробормотала я растерянно. — Спаситель, принёсший себя в жертву…
        — Такова официальная версия, — криво усмехнулся Нир. — И не вздумай никому говорить, что это не так. Особенно Рэймону. Тем более, есть два факта, с которыми не поспоришь. Сделка с Безымянной остановила лорлотов, и клятва верности была нарушена. Так что, как видишь, речь вовсе не только о моральном облике лично Мораэна. Хотя как-то даже не сомневаюсь, что в жертву тогда он принёс совсем не себя.
        — Но освободить…
        — Именно поэтому я и хотел достичь порога сам. Чтобы этот подонок не был и правда освобождён. А то с благородного дурака вроде Рэймона станется, вот уж кто правда заслуживает называться Белым Князем. Нет, я хотел отправить Мораэна в бездну, да так, чтобы он уж точно никогда оттуда не выбрался.
        — А… а Безымянная? Что там вообще случилось, после того, как вы трое туда попали?
        От обилия новых и пугающих сведений у меня голова шла кругом. А когда такое случалось, я обычно предпочитала начинать с самого начала, постепенно двигаясь по нити событий.
        — В общем-то, ничего, — обманчиво спокойным голосом отозвался Нир. — Хозяйка встретила нас, можно сказать, любезно. Напомнила Мораэну его место, наказав за попытку побега. Хайдаса, того самого покойничка, от которого я никак не мог избавиться, сразу отправила в бездну, чем-то он ей не глянулся. А меня решила оставить. На моё счастье… или несчастье, веришь, нет, но до сих пор не знаю, чем это считать, ей как раз было скучно. А я сошёл за развлечение.
        Я ушам своим не поверила. Это он вот так запросто говорит такое о жуткой твари, лелеющей мечту уничтожить этот мир?! О воплощённой тьме, жестокости, кошмаре! Ей, видите ли, скучно! Сидит девица в темнице, печалится!
        — Что, там даже и ярмарки не устраивают? — прошипела я, подаваясь вперед.
        — Там вообще довольно мало разумных существ. Можно сказать, почти нет.
        — И что?! — рявкнула я.
        — Да ничего, — растерянно посмотрел на меня Нир. — Я же не говорю, что развлечение было единственной её целью. Конечно, я ей нужен зачем-то ещё. Только не спрашивай, зачем. Этого я не знаю.
        — Но одно другому не мешает, да, сладкий?!
        Меня снова начала бить крупная дрожь. Увиденное ночью, когда эта тварь явилась к нам в теле Рэймона, встало перед глазами как наяву, вызвав приступ тошноты и злости, сдерживать которую уже не получалось. Слабо соображая, что делаю, я влепила Ниру пощёчину и разрыдалась, уткнувшись лицом в колени.
        Мне, очевидно, предлагалось смириться с тем, что этот… этот… что он и Безымянная… Невозможно было ошибиться относительно характера связывающих их отношений! Развлечение! Как изящно сказано: она развлекалась, а он, вроде, и не виноват! Мученик нашёлся! Все они такие!
        — Я надеялся сбежать, и мне это удалось.
        — Как? — всхлипнула я.
        — Маленькая ложь, большая ложь… и некоторая помощь Аль. Тебе правда нужны детали?
        Подумав, я покачала головой. Слишком отчётливо понимала, что это за детали. Грязи с меня хватило, пожалуй, на половину жизни вперёд, не стоило ничего к этому добавлять. Правда, легче от этого неведения не стало ничуть, только тяжелее.
        — Вот и прекрасно! — сорвалась я. — Тогда Аль, теперь я… но толку-то! Может, лучше тебя уже оставить этой фифе безымянной?! Возни меньше!
        — А не надо, — без выражения откликнулся Алланир, откидываясь на подушку и отворачиваясь. — Я уже сделал это сам.
        — Что? — тупо переспросила я.
        — Я поклялся. И теперь принадлежу Безымянной. Как и Мораэн.
        Вскочив с кровати, я добежала до камина и изо всех сил ударила кулаками по тёплому камню полки. Боль немного отрезвила, помогла уложить услышанное в голове, осознать его смысл. Навалилась предательская слабость, ноги подогнулись. Медленно опустившись на белую шкуру какого-то зверя, расстеленную на полу, я закрыла лицо руками, почувствовав ладонями горячую влагу, и прошептала:
        — Зачем?
        — Иначе она убила бы тебя.
        — И оно того стоило, да?
        — Это глупый вопрос, Айли. Это даже вообще не вопрос.
        — Ненавижу тебя! — выдохнула я, глядя на танцующие языки пламени. — Ненавижу! Дурак! Зачем?! Что мешало ей всё равно убить меня, получив твою клятву?!
        Горький смешок хлестнул меня плетью вдоль спины, заставив судорожно дёрнуться:
        — А как, по-твоему, страшнее умирать от жажды: видя воду или не видя?
        Опустив голову, я смотрела, как по светлому подолу расплываются мокрые тёмные пятна. Один из папиных офицеров, бывший в молодости моряком, рассказывал, как они однажды попали в штиль, и у них кончилась вода. А вокруг было море, целое море воды, которую нельзя пить. От этого правда можно сойти с ума, наверное. Я — море?
        Вместо прежней боли, дикой, раздирающей, от которой хотелось кричать, навалилась новая, жгущая изнутри холодным огнём, выпивающая досуха, без остатка. Заставляющая чувствовать себя пустой оболочкой человека.
        — И ты на это согласился?
        — Как видишь.
        — Скажи ещё, что думал обо мне.
        — Думал. Только о тебе.
        — Но есть же способ освободиться?
        — Есть. И он всем давно известен. Именно для этого ты здесь.
        — Но ты же… ты…
        — Я уже не смогу открыть эту дверь, Айли. Но есть ведь тот, кто сможет.
        — Вот как… — медленно протянула я. — Вернулись к тому, с чего начали, просто с другой стороны. Почти как в пьесе какой-то: действующие лица те же, только больнее. Знаешь, лучше бы ты не приезжал в Ролог. Лучше бы мы вообще никогда не встретились.
        Несколько шагов до двери дались мне с неимоверным трудом. Каждый — босыми ногами по осколкам стекла, по раскалённым углям, по острым комьям холодного снега. Взявшись за дверную ручку, я замерла на пару мгновений. Уйти или остаться? А зачем было оставаться? Чтобы швырнуть в израненную душу лишнюю пригоршню соли? Всё равно ведь утром я уйду из этого дома. Вернусь туда, откуда бежала.
        — Я больше никогда не хочу тебя видеть, — выговорила я, клещами силы воли вытягивая из себя каждое слово. — Я тебя ненавижу и никогда не прощу. Знаешь, почему? Потому, что это ложь. Правда в том, что я хочу видеть тебя всегда. Я уже тебя простила. И, наверное, я люблю тебя. Но для тебя этой правды не существует.
        Так и не дождавшись ответа, открыла дверь, шагнула в полутёмный коридор и только тогда услышала его тихий голос:
        — Я тебя люблю. И ты никогда больше меня не увидишь.

* * *

        Аль трясла меня за плечи, не желая оставлять в покое. Не обращая внимания на мои попытки отбиться, сперва отобрала одеяло, а потом ещё и выдернула из-под головы подушку. Пришлось просыпаться.
        — Где он?
        — Кто?
        — Нир! — рявкнула Аллора, встряхивая меня ещё раз. — Куда он исчез?!
        Мутный туман полудрёмы колыхнулся, обнажая обрывки ночного разговора. Глаза предательски вспомнили, чем занимались почти до рассвета, вновь наполняясь слезами. Аль села рядом со мной, зачем-то взбила подушку, которую так и не выпускала из рук, провела по ней ладонью и спросила:
        — Что у вас произошло? Почему ты всю ночь плакала?
        — С чего ты взяла? — всхлипнула я.
        — Подушка мокрая, — великодушно пояснила Аль. — Так почему? Поссорились?
        — Нет. Просто… просто мы никогда не сможем быть вместе.
        В повисшей тишине эти слова простучали комьями земли, падающими на крышку гроба. Я крутила их в голове всю ночь напролёт, пока не забылась сном уже под утро. Думала о том, что, даже если всё получится с этим проклятым порогом, и Нир вернёт свободу, я уже буду навсегда связана с другим.
        — Он что, передумал? — сдвинула брови Аллора.
        Я отрицательно мотнула головой, пытаясь перестать плакать. Но слёзы упрямо катились по щекам. И нужно было теперь решить, рассказывать ли правду. Тоже тот ещё вопрос. С одной стороны, семья Нира имела право её узнать. С другой… он сам рассказал бы им, если бы хотел. И имела ли я право выдавать его тайны без разрешения, просто так?
        — Знаешь, — вдруг сказала Аль, — такое уже было.
        — Что было?
        — Когда он… уходил, — вздохнула девушка. — Однажды я нашла его в башне точно таким же, беспробудно спящим. Это продлилось целую неделю. И тогда он тоже исчез, едва встав на ноги. Вернулся через полгода. Но так и не рассказал, что с ним произошло. Даже мне.
        Я криво улыбнулась. Вот и ответ на мучивший меня вопрос. Вернётся — и сам пусть решает, что и кому говорить. Ведь если рассказать… а вдруг они посчитают, что его лучше поймать и запереть? Может, в чём-то это и будет правильным решением, но было у меня чувство, что Алланир рассказал мне не всё. Знал он, знал, зачем нужен Безымянной. По меньшей мере догадывался, по глазам видела.
        — Я его найду, — мрачно глядя в пол, пообещала Аллора. — На этот раз найду обязательно. И заставлю всё выложить.
        — Постарайся, — не менее мрачно кивнула я. — И я тебе обязательно помогу… с дознанием.
        — Ладно.
        Мы обменялись хищными усмешками. И правда, спелись.
        — А ты что будешь теперь делать?
        Этого вопроса я боялась больше всего. Ведь ответ на него был, вроде бы, совершенно очевиден. Ну не могла же я просто домой сбежать! Лорина, как раз только что прошедшая по коридору мимо открытой двери, могла, а вот я — нет. Мне тут вообще недавно любезно напомнили, что формально я до сих пор невеста его высочества. И неважно, что напомнила Безымянная, сути дела это не меняло.
        — Не знаю, — соврала я.
        — Не ври, знаешь, — отмахнулась Аль. — И тебе нечего стыдиться. Ты не обязана годами ждать, пока Нир образумится. Это братьев не выбирают, а жениху всегда можно дать отставку, особенно если заслужил.
        Я вздохнула. Впервые всерьёз захотелось выложить всю правду. Чтобы хоть Аллора не думала, что всему виной какой-то каприз или пустяк. Но, задумчиво покусав губу, я заговорила совсем о другом. О том, что, может, и не было по-настоящему важно, но меня, как ещё недавно очень приличную девушку, всё равно волновало.
        — А что скажут, если я вернусь… ну… все ведь уже знают, что я…
        Сообразив, что внятно сказать ничего не выйдет, я прикусила язык и принялась думать. Долго мучиться не пришлось. Аллора, немного полюбовавшись моим лицом цвета молодой редиски, фыркнула, а потом и вовсе расхохоталась в голос.
        — Айли, я тебя умоляю! — выдавила она сквозь душащий смех. — Уж поверь, никто ничего не знает. Ха, да Рэймон в жизни бы не признался, что Нир украл у него невесту. До тех пор, пока достоверно не убедился, что свадьба состоялась.
        — Это почему? — спросила я, чувствуя, что как-то не вписываюсь в траекторию полёта этой мысли. По-моему, тут выходила полнейшая бессмыслица: почему до свадьбы нельзя, а после — можно? Что, сам факт кражи невесты после венчания отменится волею Вседержителя?
        — Это потому, — не переставая веселиться, объяснила Аль, — что до свадьбы все будут говорить о наследнике и его рогах. Зато после про наследника уже никто не вспомнит, всех будет интересовать только и исключительно особа, дотащившая таки Алланира Освира до алтаря. Потому как пытались, уж поверь, многие, а преуспела только ты.
        К концу фразы веселье Аллоры окончательно улетучилось, девушка пристыжено отвернулась, опустила глаза. Глядя на её напряжённую спину, я проглотила слова о том, что разговоры стихли бы, едва стало известно о моей небольшой особенности. О том, что я эссаада. После вчерашнего разговора они стали незаслуженно жестокими.
        — Не надо, Аль, — попросила я. — Если хочешь правду, я ужасно зла на него, да. И не без причины. Но он не виноват.
        — И как вообще возможно то и другое сразу?
        — С твоим братом всё возможно, — вздохнула я.

* * *

        Через неделю мне начало казаться, что княжеский дворец обладает некоторой особой аурой. Оказавшись там, Рэймон сразу перестал подавать всякие признаки жизни, замеченные мной в доме Найвеса, вновь превратившись в безупречную ледяную статую.
        Встречались мы обычно за столом и вели исключительно самые светские беседы о поданной еде или погоде за окном, обращаясь друг к другу на "вы". Он называл меня леди Айлирен, я его милордом или вашим высочеством, сама не зная, почему избегая при этом произносить его имя. Редкие встречи в другой обстановке проходили ещё однообразнее. Я приседала в реверансе, он отвешивал церемонный поклон, после чего оба спешили поскорей убраться восвояси.
        И очередной завтрак прошёл бы точно так же, как и шесть предыдущих, если бы во время второй перемены блюд из коридора не донёсся возбужденный голос дворецкого, пытающийся кому-то растолковать, что его высочество принимают только после обеда. С каждым мгновением, к слову, звуча всё беспомощней. А потом двери столовой распахнулись, и в сонно-чопорный зал ворвался медноволосый вихрь.
        — Леди Аллора, — ровным голосом поприветствовал его Рэймон, складывая салфетку и поднимаясь со стула, — чему обязан удово…
        — Рэймон, — сдвинула брови Аль, останавливаясь в паре шагов от него и подбочениваясь, — сделай одолжение, не позёрствуй. Во-первых, ты мне не рад. Во-вторых, я об этом знаю, и мне на это плевать. А в-третьих, я не к тебе.
        Я, замерев с вилкой в руке, переводила недоумевающий взгляд с одного на другую и не понимала в происходящем совершенно ничего. Раньше как-то не замечала между ними особой взаимной неприязни, скорее они казались старыми друзьями. Теперь же неприязнь буквально сквозила в каждом слове и жесте. Вдобавок, поведение Аллоры на мой взгляд было совершенно недопустимым. Одно дело шутливо препираться в узком кругу своих, но разговаривать с наследником великого князя в подобном тоне, да ещё и перебивать его в присутствии слуг, пусть и всего нескольких…
        — Леди Аллора, — сделав вид, что просто продолжает обмен банальными любезностями, продолжил Рэймон, — присоединяйтесь к завтраку, прошу вас.
        Аль подозрительно прищурилась, наклонив голову, помолчала немного, потом вдруг кивнула и опустилась на ближайший стул. Я было испугалась, что сейчас повиснет гробовая тишина, и мы все трое как дураки будем сидеть за столом, ничего не есть и ждать, когда завтрак закончится, и можно будет уйти. Но нет, Аль с благодарной улыбкой приняла у слуги тарелку и принялась за еду. Рэймон сделал то же самое, я присоединилась, подавив вздох облегчения.
        — Как здоровье вашего уважаемого отца, леди Аллора? — начал светскую беседу Рэймон.
        — Благодарю вас, отец здоров, — в тон ему откликнулась Аль. — Есть ли хорошие новости о вашем почтенном родителе, милорд?
        — К сожалению, нет. А как дела у вашей матушки?
        Это был запрещённый приём. Не знаю, насколько допустимым и приличным был вопрос об отце Рэймона, наверное, скорее допустимым, чем нет. Князь Фесавир всё же до сих пор считался правителем, подданные имели право интересоваться его здоровьем. Но заговорить о матери Аль, явно зная, как обстоят дела в её семье… На миг Аллора дрогнула, поспешно опустив взгляд в тарелку, но справилась с собой и ответила:
        — Уверена, у неё все прекрасно.
        Я задумчиво ела суфле, пытаясь сообразить, что за нелепое представление тут разыгрывается, и с какой целью. Может, за последние дни успело случиться нечто, о чём я не знаю? Но что и когда? Я вообще слабо себе представляла, какие обстоятельства могли заставить решительную и до крайности прямую по натуре Аллору вести себя как сейчас. Политика и интриги едва ли были её стихией.
        — Что ж, рад это слышать, — не поведя бровью, продолжил Рэймон. — Как вам нравится суфле? По-моему, сегодня оно особенно удалось повару.
        — Насчёт сегодня вам лучше знать, милорд, — тонко улыбнулась Аллора. — А мне оно кажется просто восхитительным. Благодарю за любезное приглашение, позволившее мне получить это истинное удовольствие.
        — Хватит. Зачем ты здесь?
        Я подавилась кусочком, который как раз глотала, и надрывно закашлялась. Никто даже внимания на это обратить не соизволил, парочка, боюсь, сейчас не заметила бы даже моих танцев на столе, прожигая друг друга злыми взглядами.
        — Хочу побеседовать с Айли. Что, нельзя? — с вызовом спросила Аллора.
        — И обязательно было вваливаться именно сейчас и с таким шумом? — не скрывая раздражения, осведомился Рэймон.
        — А что, тревожишься за свою репутацию?
        — За твою!
        — За мою уже поздно! Да и за твою, к слову, раньше надо было беспокоиться!
        — На что ты намекаешь?
        Я начала прикидывать, как бы пробраться к дверям и покинуть столовую. Идея попросту пролезть под столом с каждым мгновением начинала выглядеть всё более привлекательно. От того, чтобы так и сделать, причём немедленно, меня удерживало только присутствие слуг. Которым, правда, явно не меньше моего хотелось покинуть помещение.
        — О, ты прекрасно знаешь, на что, — оскалилась Аллора.
        — Ты не должна заявляться сюда одна! Это неприлично!
        — На улице Сапожников, всего в десятке кварталов отсюда, есть весёлый дом, — неожиданно сладко пропела Аль, — Поговори о приличиях там, это обязательно оценят, поверь. А со мной не стоит.
        Если принимать во внимание не смысл высказываний собеседников, а исключительно их тон и вкладываемые в слова эмоции, я бы сказала, что присутствую при выяснении отношений между супругами, прожившими в браке лет двадцать, сцепившимися из-за сущей мелочи и теперь вываливающими друг на друга накопленное за все годы взаимное раздражение.
        Смысла же в произносимых словах я не видела вообще никакого. Могла лишь предполагать, что, поскольку Аллора, будучи незамужней девушкой, в самом деле не должна была являться сюда одна и без приглашения, её демонстративное пренебрежение приличиями разозлило Рэймона. Наверняка он предпочёл бы сразу высказать всё прямо, но не мог, учитывая время, место и количество свидетелей, потому вынужден был ограничиваться намёками. Но терпения хватило ненадолго.
        — Ты ведёшь себя как публичная девка, — прошипел Рэймон.
        — А я и есть публичная девка, помнишь? — удивительно спокойно отозвалась Аллора. — Ты, кажется, единственный в этой стране, кому удаётся об этом забывать, причём частенько. Даже и не знаю, обижаться мне или быть благодарной.
        — Ты сама во всём виновата! Если бы не вела себя как сейчас…
        — Конечно! — резко перебила его Аль. — В таких случаях всегда виновата женщина! Сидела бы дома взаперти, так никто бы и пальцем не тронул! Я вот не сидела — и напросилась. Зато ты у нас весь в белом с ног до головы.
        — Замолчи! — рявкнул Рэймон, комкая салфетку и швыряя её куда-то в угол.
        — А что? Слуг стесняешься? Так это поздно уже, вся страна ведь знает, как дело было. Любого из них спроси — такие подробности расскажет, что закачаешься! А всё благодаря тебе!
        — Думай, что говоришь!
        Определённо, настал тот самый момент, когда пора вставать и уходить. Эти двое выплёскивали друг другу в лицо то, что кипело у них внутри годами, и остановиться уже не могли. Оба слуги уже успели потихоньку скрыться за дверью. А я будто приросла к стулу, не в силах двинуться с места.
        Опершись руками о стол, я всё же попыталась заставить себя подняться, но так и не довела начатое до конца. Сейчас Рэймон и Аллора, поглощённые скандалом, меня не замечали, но если я попытаюсь уйти… Приличия приличиями, но меня не покидало чувство, что мешать им не стоит. Лучше позволить высказаться, а напоминание о присутствии свидетеля скорее всего заставит обоих устыдиться и опять замолчать, причём не до момента, когда я закрою дверь с той стороны, а на неопределённо долгий срок. Продолжая копить внутри боль и злость. Поэтому я осталась сидеть тихо.
        — О, я много об этом думала, — прошипела Аллора. — И склоняюсь к мысли, что права. Если бы твой отец не решил поиграть в строгого, но справедливого правителя, шуму вышло бы несравнимо меньше.
        — Поиграть? — заломил бровь Рэймон. — По-твоему, соблюдение закона это игра?
        — По-моему, иногда нужно смотреть дальше кончика собственного носа! Он выбрал ну просто идеальный момент, чтобы вспомнить о законе, а ты слова не сказал! Даже не думал, кем тем самым выставляешь меня!
        — И кем же я тебя выставил?
        — Единственной виновницей, — выдохнула Аллора. — Ну в самом деле, чем лорд Лагдон заслужил, чтобы его бренные останки отскребали от пола, стен и даже потолка? Отца твоего я понимаю, другого повода расторгнуть столь нежеланную помолвку ему могло и не представиться. А вот тебя понять не могу. Ты был настолько против?
        — Ты прекрасно знаешь, что нет!
        — Тогда почему?
        Голос Аллоры упал до шёпота. Я, поразмыслив, отбросила церемонии и начала потихоньку сползать под стол. В детстве подобные шалости были для меня делом привычным и любимым, так почему бы не вспомнить золотые времена? Пробраться к самому краю, а оттуда до дверей всего пара шагов.
        — Потому, что Алланир перешёл все границы! — прорычал Рэймон.
        — Как интересно! — снова возвысила голос почти до крика Аль. — А что, по-твоему, он должен был сделать? Руку выродку пожать и спросить, как ему понравилось?
        — Но не разбрасываться же проклятиями, необратимыми, да ещё и родовыми!
        — Скажи ещё — незаслуженными!
        — Тебе не надо было вообще туда приезжать!
        — Мне вообще не надо было соглашаться на эту идиотскую затею! Помириться они решили, покончить с вековой враждой! А вместо этого…
        Лицо Аллоры с распахнутыми от ярости глазами белизной соперничало с её же сорочкой. Ноздри девушки раздувались, грудь вздымалась в такт учащённому дыханию. Рэймон был почти так же бледен и нервно кусал губы.
        — Хочешь сказать, отец устроил это специально? — глухо прорычал он.
        — Не утверждаю, но и не удивлюсь, если так! Иначе с чего ему было так отчаянно защищать Лагдона на суде? Зачем вообще было устраивать суд, вынося историю на всеобщее обозрение и обсуждение? Чтобы все знали, как одна дура заявилась под ночь к десятку крепко выпивших мужиков, а потом ещё возмутилась, что…
        — И почему ты поняла это только сейчас?! То, как глупо было…
        — Глупо было напиваться и отключаться! Я приехала к тебе, а что сделал ты?! Сам позвал меня, наобещал с три короба, а когда я…
        — Я не…
        Рэймон осёкся сам. Нож, который до того он сжимал в кулаке, выпал, звякнув о тарелку. Плюнув на всё, я соскользнула вниз, под прикрытие скатерти, опустилась на четвереньки и двинулась в сторону дверей.
        — Я не звал тебя туда.
        — Да неужели! Вестника прислал, а потом набрался и позабыл всё на свете?
        — Не посылал я тебе никаких вестников!
        — Врёшь! — выплюнула Аллора.
        — Пойдём-ка! — рявкнул Рэймон.
        Отброшенный стул с грохотом полетел на пол. Послышались шаги. Аллора что-то зашипела рассерженной кошкой, но вынуждена была пойти следом. Оглушительно хлопнула дверь, закрытая пинком. Я выбралась из-под стола, отряхнула подол и тяжело опустилась на стул.
        В сознании начали проявляться очертания безобразной истории, в которой, очевидно, участвовали эти двое и тот самый Лагдон, которого Алланир назвал врагом. Разумеется, врагом, едва ли Рэймон пошутил насчёт проклятия. Такое захочешь — не простишь. Да еще и убили кого-то. А Аллора… неудивительно, что при упоминании этого самого Лагдона у неё началась тихая истерика.
        Но куча кирпичей не является домом, а куча разрозненных подсказок, которую мне выдали эти двое в пылу скандала — целой историей случившегося. Придумывать ещё одну сплетню не хотелось. Потому, поразмыслив, я отправилась на кухню. Обычно в это время там оставалась только Дина, а она служит во дворце давно и многое знает.
        Дина, и верно, задумчиво попивала какой-то горячий напиток, присматривая за несколькими горшками, мирно булькающими на плите. Увидев меня, женщина приветливо улыбнулась и, приподняв салфетку, приглашающим жестом указала на печенье в корзинке. Отказываться я не стала.
        — Наконец-то они поругались, — вздохнула Дина, едва я присела к столу.
        Мне осталось только усмехнуться. Быстро же среди прислуги распространяются слухи. Оглянуться не успеешь, а весь дворец уже в курсе, кто, чего, кому и как. А там, глядишь, и городские кумушки присоединятся…
        — Так и не поняла, из-за чего, — вздохнула я.
        — Известно, из-за чего. Иногда кажется, Дариаты с Освирами с начала времён грызутся. Когда лорд Рэймон стали с лордом Алланиром дружить, мальчишками ещё, все с облегчением вздохнули. Недолго, правда, радовались, ты, поди, сама знаешь, что там только хуже вышло.
        Я кивнула, хоть на самом деле и не согласилась. Ту историю я тоже не знала в подробностях, но насчёт "хуже" у меня были весьма серьёзные сомнения. Рэймон с Алланиром хоть и ругались, но по сути врагами не были.
        — Только вроде стихло всё, — продолжила Дина, — как эти двое, лорд Рэймон с леди Аллорой, учинили ещё похуже. Хоть бы постыдились у всех на глазах…
        — Такая любовь была? — удивилась я.
        При всём желании я не могла себе представить этих двоих любовниками. Друзьями, врагами — легко, а так… Это даже если не учитывать, что Рэймон вообще не походил на того, кто способен влезть в скандальную любовную историю. С его-то строгими правилами делать то, на что не решится иной много более беспринципный тип: иметь открытую связь с незамужней девушкой знатного происхождения? Да и зачем устраивать скандал, если можно пожениться?
        — Любовь? — рассмеялась Дина. — Любовь доводить родственников до белого каления, вот что это было. Какие тут скандалы каждую неделю случались… как только без драк обошлось, до сего дня дивлюсь.
        — И чем дело кончилось?
        — Известно, чем, — усмехнулась кухарка. — Совет решил, что хватит. Лорды не стали дожидаться, когда Освиры сочтут уже себя смертельно оскорблёнными поведением младшего лорда Дариата и начнут войну. Тем и другим намекнули, что неплохо бы прикрыть, наконец, творящееся безобразие браком. Заодно и давнюю вражду родственными узами придушить.
        — Аллора была невестой Рэймона? — уточнила я.
        — Была, — кивнула Дина. — Они и тогда уже ругались так, что стены дрожали. А потом мирились. Бывало, что ещё погромче.
        Дальнейшие события я представляла себе достаточно точно. Аллора, как обычно, пренебрегла приличиями и поплатилась за это. Алланир сделал то, что сделал бы в такой ситуации любой хороший брат. А князь Фесавир воспользовался ситуацией, чтобы расторгнуть нежеланную помолвку, сохранив при этом лицо. В сухом остатке оказались уничтоженная репутация девушки, лишние враги и окончательно испорченные отношения кланов.
        — Понятно, — пробормотала я, не горя желанием продолжать расспросы.

* * *

        — Здравствуй, папочка, — вкрадчиво проговорил Рэймон, склоняясь над постелью больного. — Хорошо ли спал?
        — Рэй… — шепнула Аллора, зябко обнимая себя за плечи. — Может, не стоит?
        — Да нет уж, стоит. Всего один вопрос, папочка. Всего один. Ответишь — и спи дальше. Ты позвал Аль в Нимдэйль?
        Губы больного слабо шевельнулись.
        — Не слышу, папочка.
        — Д-да…
        — Ты заплатил Лагдону?
        — Д-да… но он… я только… на…пугать…
        — Подонок, — без выражения заметил Рэймон, выпрямляясь. — Идём отсюда, Аль.


        ГЛАВА 9
        Выйдя из кухни, я неторопливо пошла по дорожке сада к любимой беседке. И с некоторым неудовольствием обнаружила, что она уже занята. Рэймон и Аллора успели первыми и теперь сидели там на скамейке, вполне мирно беседуя. Хоть это радовало. Я было свернула на боковую дорожку, но манёвр не удался, меня заметили и дружно замахали руками, приглашая присоединиться.
        — Извини, — сказала Аллора, когда я села на соседнюю скамейку. — Но нам правда давно надо было поругаться.
        — И как? — не удержалась я. — Полегчало?
        — Нет, — хмыкнула девушка. — Но зато многое прояснилось.
        Я как-то даже не стала уточнять, что именно. Вместо этого ещё раз внимательно оглядела обоих с ног до головы. Не складывалось, хоть убейся. История эта была возможной, логичной… но не про них.
        — Судя по тому, что вышла ты из кухни, относительно официальной здешней версии тебя уже просветили, — заметил Рэймон.
        — Вроде того, — не стала отпираться я. — А вам есть, что добавить?
        — О да, — заверила меня Аль. — На самом деле всё было не так.
        — Правда?
        — Чистая правда, — усмехнулся Рэймон. — Это было просто чудовищной глупостью, но совсем иного рода.
        — Ну, поскольку меня всё-таки не выдали за Гарета Дайса, не такой уж глупостью, — не согласилась с ним Аллора, повернулась ко мне и продолжила: — Да, всё началось с того, что матушка приискала мне замечательного жениха.
        — Очень замечательного, полагаю, — невольно хихикнула я. — Такого, от которого бежать и не оглядываться.
        — От него предпочла бы лететь. Так быстрее.
        — Да, пожалуй, — кивнул Рэймон. — Но лучше всего порталом, чтобы выследить было сложнее. От своей тогдашней потенциальной невесты я бы, во всяком случае, удирал именно так.
        — В общем, — подхватила Аль, — однажды вечерком мы за стаканчиком гинта подвели печальные итоги и поняли, что выход у нас один. Поскольку отказы, мольбы, слёзы и все прочие способы уговоров уже были к тому времени испробованы, оставалось пойти на крайние меры. Устроить эпических масштабов скандал, который, в отличие от наших просьб, нельзя будет игнорировать. Но тогда мы ещё не придумали, какой именно.
        — Что-то мне подсказывает, — пробормотала я, — что стаканчиков гинта было много.
        Рэймон с Аллорой переглянулись и захихикали, как подростки.
        — Нет, как раз гинта было именно по стаканчику, — выдавила Аль. — Зато самогона — целая бутыль. Большая.
        От этого ответа и меня разобрал смех. Немного нервный, но всё-таки. Пьянство никого ещё не довело до добра. И сейчас рядом со мной сидели целых два очередных тому доказательства.
        — Дайте угадаю, — чуть успокоившись, попросила я. — А поутру они проснулись в одной кровати, с жуткого похмелья, и их осенила гениальная идея. Так?
        Теперь оба дружно покраснели. Я полюбовалась пунцовыми физиономиями и окончательно поняла: ничего у них никогда не было. Любовники вспоминают такие истории без всякого смущения.
        — Так, — опустив глаза и прижав ладони к пылающим ушам, кивнула Аль.
        — Но историю попытались… хм… замять, — тоже невероятно заинтересованно разглядывая плитки пола, добавил Рэймон. — Пришлось продолжать представление.
        — А что, было даже весело.
        — Тебе весело! А мне кое-кто чуть челюсть не сломал за поруганную честь сестры!
        — Мне сколько ещё раз за это извиниться?
        — Пускай брат твой хоть раз извинится!
        — Ты прекрасно знаешь, что за это он не извинится никогда!
        — И я бы не стала на его месте, — вмешалась в перепалку я. — Потому как поруганная честь всё равно имела место. И, кстати, имеет поныне. Можно спросить, вы вообще чем думали, затевая всё это? У девушки только одна репутация и…
        И тут я осеклась, сообразив, что говорю как какая-нибудь занудная старая дева, получающая юных родственниц. Хоть и знала, что права, а всё равно неприятно стало. К тому же, для таких нотаций тут было уже поздновато, после драки кулаками не машут, а лично я к этой драке опоздала лет этак на немало.
        — Вот о чём правда стоило подумать, — вздохнула Аль, — так это о том, что нас решат действительно поженить.
        — Кстати, да, — согласилась я. — Об этом вы почему не подумали?
        Оба, не сговариваясь, тяжело вздохнули. На самом деле я догадывалась, что, поскольку изначально, в смысле, прежде, чем напиться до безобразия, они вообще ни о чём таком не думали, а с похмелья думать сложно, они подумали об этом уже слишком поздно. Когда другие за них не только подумали, но и решили.
        — Это был не самый худший расклад, — пожал плечами Рэймон. — Все прочие мои потенциальные невесты были как на подбор либо дурами, либо стервами, либо тем и другим сразу. Особенно та предпоследняя, брюнетка, как её там?
        — Калисса Саран, — любезно напомнила Аллора. — Всю руку мне тогда расцарапала, истеричка бешеная. А уж слов каких наговорила…
        — В общем, — подвёл черту Рэймон, — мы решили, что оно и к лучшему.
        Дальнейшие события меня не интересовали, да и вообще, не стоило ворошить такие воспоминания. На сегодня этого уже достаточно. Ругань закончилась, и хвала Вседержителю, зачем напрашиваться на слёзы? Срочно пора было менять тему разговора.
        — Молодцы, — постановила я. — Аль, так о чём ты хотела со мной поговорить?
        — А, да, — словно проснувшись, откликнулась Аллора. — Я нашла Нира. Точнее, не нашла, но на след напала.
        — И где он сейчас? — приподнял бровь Рэймон.
        — Чем ты слушаешь? — опять начала злиться Аль. — Говорю же, только на след напала. Он навестил нашего дедушку пару дней назад.
        — Зачем?
        Рэймон явно удивился такой новости. Это меня заинтересовало. Не иначе, речь о том дедушке, который со стороны матери. И если дочка пошла в папу, удивляться было чему. Я бы предпочла держаться от таких родственников подальше без крайней нужды.
        — Вот это как раз самое интересное, — усмехнулась Аллора. — Если ты помнишь, у деда одно из лучших собраний книг по магии. Вот в библиотеку-то братишка сразу и полез. Я тоже навестила любимого, век бы не видала, дедушку и посмотрела, чем он интересовался. Книгами по огненной магии.
        — У твоего деда они есть?
        — Есть несколько. Теперь, кстати, стало на одну меньше.
        Точно, дедушка по матери. Видимо, причины навестить его были очень вескими. И как раз здесь я наблюдала явную нестыковку. Что не так с огненной магией? Насколько было известно мне, на свете хватало магов, работающих с каждой из четырёх стихий. Хватало, соответственно, и книг по каждой. А эти двое говорили о них как о чём-то очень редком.
        — Это у вас, людей, магов, работающих с огнём, хватает, — терпеливо пояснил Рэймон, выслушав моё недоумение. — А у нас их почти нет. Потому и книги по такой магии найти сложно. Я другого не понимаю: на кой ляд они Ниру сдались? Он же не только не огневик, он даже вообще не стихийщик. Как и все Освиры.
        — А вот в роду нашей матери огневики были, — заметила Аллора.
        — Последний небось — лет сто назад?
        — Лет триста. Но были же.
        — Какая разница? Были, не было… что Нир рассчитывает вычитать из этой книги? Уж во всяком случае там нет ничего, что лично он мог бы применить на практике. Вот если бы он нежитью интересоваться начал, я бы понял.
        — О нежити Нир и так знает достаточно, — проворчала Аль. — Даже более чем. И на твоём месте я бы печать-то подновила, а то гляди, ненароком опять запоёшь не своим голосом.
        — А ты, кстати, уверена, что твой братец сейчас в своём уме? — не остался в долгу Рэймон. — С чего это он вдруг возгорелся желанием почитать книги, представляющие для него разве что теоретический или исторический интерес? Да ещё и к старику Нэльту за этим явился.
        — Не знаю, — пожала плечами Аллора. — Думаю, были причины.
        — Не могу себе представить, какие.
        — А я смотрю, ты вообще много чего не можешь себе представить! — разозлилась девушка. — Потренировал бы фантазию, что ли, на досуге!
        Повисла неловкая пауза. Я сидела молча, разглядывая свои сложенные на коленях руки, и размышляла. Похоже, догадка моя оказалась верной, Нир что-то узнал, и теперь пытался с этим разобраться. О других возможных причинах подобного его не слишком логичного поведения не хотелось даже думать.
        — Да, это было наивно, — медленно проговорил Рэймон, глядя куда-то в небо, но обращаясь, похоже, к Аллоре. — Но нельзя же обо всех и всегда думать плохо.
        — Надо просто думать, — мрачно откликнулась девушка.
        — Между прочим, это было очень на тебя похоже — взять и свалиться на голову без объявления войны. И знаешь, ты могла бы сразу всё рассказать, а не молчать столько лет!
        — Обо мне, выходит, можно всегда думать плохо?
        — Это не так, Аль, и ты это знаешь!
        Я поспешно встала, присела в реверансе, чтобы скрыть охватившую меня неловкость, и сообщила, что устала и хочу немного отдохнуть. Парочка явно вернулась к разговору, присутствовать при котором я категорически не желала. Мешать не хотелось, им в самом деле нужно было поговорить об этом. Без свидетелей.

* * *

        В следующие два дня я до основания перерыла дворцовую библиотеку, но так и не обнаружила ни одной книги об огненной магии. Ознакомилась с парой исторических хроник, но ничего даже отдалённо похожего на ответ, зачем такие книги могли понадобиться Ниру, не нашла.
        Несколько попыток добиться ответов от Рэймона оказались тщетными. Зря я надеялась, что скандал и последовавший за ним разговор в беседке, когда он из статуи снова превратился в живого… лардэна, что-то изменили в наших отношениях. Стоило Аллоре покинуть дворец, всё вернулось на круги своя — к прежним реверансам, поклонам и беседам о погоде. Это заставляло меня чувствовать себя загнанной в тупик. И на третий день вечером я не выдержала.
        Решительно прошагав по коридору, вошла в кабинет Рэймона, помедлила пару мгновений и всё-таки повернула ключ в замке. Такие разговоры однозначно лучше вести без свидетелей. О том, насколько прилично подобное поведение, я старалась вообще не думать. Нам в принципе поздновато было заботиться о приличиях. Зато выяснить отношения требовалось обязательно, и как можно скорее.
        Рэймон, оторвавшись от бумаг, смерил меня удивлённым взглядом. Я скрестила руки на груди, прошла вперёд и остановилась в шаге от стола, как раз между двумя креслами для посетителей. Перевела дыхание, собираясь с силами, и объявила:
        — Нам нужно поговорить.
        — Вы чем-то недовольны, леди Айлирен? Хотите попросить другую служанку? Вам нужны новые платья? Может быть, не устраивают отведённые вам покои?
        — Меня не устраивают наши отношения, — без обиняков заявила я.
        — Чем, простите? — чуть прищурившись, поинтересовался Рэймон.
        — Своей неопределённостью. Я хотела бы понимать, в каком качестве нахожусь здесь сейчас, и чего мне ожидать в будущем.
        — Сейчас вы находитесь здесь в качестве моей невесты. А чего вам ждать в будущем вы, полагаю, знаете лучше меня.
        Несколько оторопев от такого ответа, я опустилась в кресло, оперлась локтями о свободный от книг и бумаг край стола, и серьёзно посмотрела на Рэймона. Тот был совершенно спокоен и невозмутим. Кажется, не шутил.
        — Простите, не понимаю, о чём вы.
        — Вы прекрасно всё понимаете, леди Айлирен. Ваше пребывание здесь временно, я не сомневаюсь, что очень скоро вы вновь предпочтёте сменить это место на другое. Теперь, кстати, и дорогу уже знаете.
        — Что вы имеете в виду? — насторожилась я, начиная понимать, к чему он клонит, но желая всё-таки услышать прямой ответ.
        — А где ещё вам ожидать возвращения жениха? Ваше пребывание в любом другом доме вызвало бы ненужные кривотолки.
        — Вы не находите, что противоречите сами себе, милорд? — не без сарказма поинтересовалась я. — Только что заявили, что я здесь в качестве вашей невесты, а теперь какого-то загадочного жениха мне приписываете.
        — Что уж в нём загадочного? — неожиданно усмехнулся Рэймон, откидываясь на спинку своего высокого кресла и прикрывая глаза.
        Это меня доконало. Я категорически отказывалась понимать мотивы подобного поведения. Лично мне ситуация казалась более чем однозначной: мы остались вдвоём, и теперь перед нами обоими был весьма простой и неширокий выбор: или сходиться ради попытки поставить точку в древней запутанной истории, или расставаться.
        — Больше, чем ты можешь себе представить, — прошипела я, подаваясь вперёд. — Только видишь ли, какая штука: он не вернётся. И вряд ли его до сих пор можно считать моим женихом.
        — Милые бранятся… — махнул рукой Рэймон, не открывая глаз. — Чтобы ты знала, я всё слышал. Ты никогда больше меня не увидишь… ах, дайте мне поскорее платочек, не то бумаги слезами залью. Вот уж от кого не ожидал таких пафосных глупостей услышать, так от Нира.
        У меня зачесалась ладонь. Больше всего на свете в этот момент мне хотелось даже не обойти стол, а прямо перелезть через него и как следует треснуть этого негодяя по физиономии. И может даже не рукой, а канделябром, например. Чтобы уж точно осознал, насколько мало я настроена выслушивать шуточки, тем более такие сомнительные. Но вместо этого я сцепила зубы, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, и как можно ровнее поинтересовалась:
        — И что, позволь спросить, ты слышал?
        Ответ на этот вопрос я довольно точно представляла и сама. Наверняка несколько последних фраз, потому, что тогда я была возле камина, а потом вовсе у двери, и говорила достаточно громко. Всё остальное едва ли покинуло пределы комнаты. Так что именно главного Рэймон и не знал, зато вообразил себе… Одно слово — дурак. Причём редкостно благородный, в этом не откажешь.
        — Ваши трепетные признания, конечно же, — не меняя тона, ответил Рэймон.
        Мельком оглядевшись, я наугад взяла со стола довольно увесистую пачку листов пергамента, скреплённую медным зажимом, пролистала, изучая. Это оказалась какая-то жалоба одного лорда на другого, довольно серьёзный спор из-за земель. Неудивительно, что дошло до князя. Было тут и гневное письмо пострадавшей стороны, и не менее гневный ответ его оппонента, вполне уверенного в своей правоте, и целая куча старых и довольно свежих документов в качестве доказательств. Полный набор, словом.
        — Скажи, — раздражённо прищурившись, спросила я, тряся этими бумагами над столом почти перед носом Рэймона, — когда тебе приходится разбираться с подобными вещами, ты прочитываешь только последние несколько абзацев, или изучаешь все обстоятельства?
        — Глупый вопрос, — как-то даже обиженно отозвался мужчина. — Разумеется, я рассматриваю дело в деталях.
        — Отлично. Так какого же… — я чуть не выпалила весьма некрасивое слово, но вовремя поправилась: — Почему в моём случае, подслушав несколько последних фраз, ты сделал столь незыблемые выводы относительно содержания всего разговора?
        — И каково же было его содержание? — наконец соизволил поинтересоваться Рэймон. — Давай, удиви меня. Объясни, в чём я неправ. А то начинаю чувствовать себя глупо: делаю вроде всё правильно, и при этом я же и виноват.
        — А не воображай себя всезнайкой, — мстительно бросила я. — Думаешь, это был какой-то каприз, мой или его? Ты хоть знаешь, с кем связалась Киана?
        — С истинно тёмным, — уверенно ответил Рэймон.
        — С истинно тёмной, — поправила я. — С самой Безымянной.
        Слова мои произвели нужный эффект. Рэймон быстро подался вперед, схватил меня за запястье, так, что я невольно пискнула от боли, выронив бумаги, которые до сих пор держала, резко дёрнул к себе и почти прорычал мне в лицо:
        — И ты до сих пор молчала?!
        — А ты не спрашивал! — обозлилась я, тщетно пытаясь высвободить руку. — Ах, леди Айлирен, погода сегодня чудесная, не находите? Кролик особенно хорош, соблаговолите попробовать! Вот все наши разговоры!
        — А самой рассказать?!
        — А ты стал бы слушать? Я два дня пыталась, между прочим! Пусти, мне больно!
        Пальцы покорно разжались. Потирая запястье, я рухнула обратно в кресло, скрестила руки на груди и посмотрела на Рэймона с откровенным вызовом. Заставив пристыжено опустить глаза.
        — Извини.
        — Переживу, — буркнула я. — Теперь-то поговорим?
        — Говори. И начни с самого начала.
        Неожиданно для себя я растерялась. Запал злости вмиг растворился, оставив одно недоумение. С начала? С какого начала? Кожей чувствовала — с давнего первого знакомства Нира с этой милой особой начинать не стоит. Да и вообще, от изложения деталей его биографии лучше воздержаться. Срочно нужно было что-то придумать. И меня осенило, как можно свернуть в сторону от опасной темы.
        — Когда ты… ну, не ты, то есть, а она, — помявшись, начала я, старательно изображая неосведомлённость и смущение, — тогда ночью… это правда, что для этого вашего порога, чтобы до него добраться, меня можно и просто убить?
        Договорила, всё это время старательно опуская очи долу, выдержала паузу, нервно теребя краешек собственного рукава. И не утерпела-таки, глянула украдкой. Не переиграла ли ненароком, изображая ничего не понимающую, перепуганную девицу? Судя по смущённой задумчивости Рэймона, видимо нет.
        — Не просто убить, а довольно сложным способом. Но успеха с помощью подобного ещё никто не добился, — уклончиво ответил он, не глядя на меня.
        — Но пытались?
        — Пытались.
        — И ты полагаешь, Алланир тоже хотел попытаться?
        — Я такого не исключал. И не исключаю.
        — Это и было той причиной не дать мне с ним сбежать? Той, о которой мне знать не стоило?
        — Да.
        — Хорошего же ты о нём мнения, — не удержалась я.
        — Такого, какого он заслуживает.
        Рэймон наконец-то посмотрел на меня. Я спокойно встретила его взгляд. Поединок затянулся. Если раньше я чуть ли не в обморок падала, стоило только глянуть в эти синие озёра, то теперь, уж не знаю, почему, ничто не мешало оставаться спокойной и сосредоточенной. Ну, глаза. Ну, синие. Ну, красивые, да. Все они тут красивые, в общем-то, этот лишь немногим примечательней большинства.
        — Он тебя спас, — мягко напомнила я.
        — А мог бы убить, — неожиданно ответил Рэймон. — Если я… она действительно такое сказала при тебе, он наверняка был в ярости. Ты не представляешь, на что способен в ярости кровный некромант вроде него.
        — Убить наследника великого князя? Своего… друга?
        Я слегка не поверила своим ушам. Нет, оно конечно понятно, сгоряча можно много чего натворить, о чём потом пожалеешь. Тем более, как я недавно узнала, прецедент уже был. Правда, там за гранью допустимого было не убийство, а всего лишь проклятие. Ха, всего лишь! Необратимое и родовое, ну сущая мелочь…
        — Друга? — горько усмехнулся Рэймон.
        — Друга, — невозмутимо подтвердила я. — Я-то это точно знаю, и мне не так уж важно, веришь ты сам в это или нет.
        Меня окатили подозрительным взглядом. Я только вяло отмахнулась, откидываясь на спинку кресла и прикрывая глаза. Ничего я не собиралась доказывать, да и смысл был делать это сейчас? Игра в гляделки прошла не впустую, кое-какое понимание ситуации я из неё вынесла.
        Рэймон сейчас был до крайности растерян, что и неудивительно. Поддался чарам прислужницы Безымянной, точнее, как только что узнал, самой Безымянной лично, очнулся в чужом доме, не представляя, как там оказался и что делал. Насчёт последнего — особая хвала Вседержителю. И только бы мне самой удержать язык за зубами, боюсь представить, что будет, если он узнает, что вытворяла завладевшая его телом тварь. Я ничего не забыла? Ах да, только чудом не совершил непоправимую глупость. Дина мне рассказала, по большому секрету, что официальное объявление его о помолвке с Кианой было назначено на то самое утро, когда он очнулся у Найвеса. Удачно, что тварь не удержалась от искушения заполучить Нира поскорее и совершила ошибку.
        — Я смотрю, ты очень многое точно знаешь. Не знаешь только, каков Алланир Освир на самом деле. Чтобы ты знала: он умный, хитрый, жестокий и до крайности циничный ублюдок, который всегда добивается своего. И действует исключительно в собственных интересах, ещё, может быть, в интересах своей семьи. Но альтруизм — это уж точно не про него.
        Я вздохнула. Видимо, пришло время действовать решительно, не то мы вечно будем бродить по замкнутому кругу, спотыкаясь о давние ссоры и замшелые взаимные обиды.
        — Помнишь, когда я… что со мной произошло в доме Найвеса? Сумеречное проклятие? — спросила я.
        — Помню, — кивнул Рэймон. — Только не понял, почему она тебя всё же не убила.
        — Безымянная предложила ему выбор, — тихо сказала я. — Поклясться ей в верности или посмотреть, как я умру.
        — И он… он выбрал клятву?
        Похоже, Рэймон сейчас ушам своим не верил, такое глубочайшее изумление читалось в его глазах. Лично я не понимала, с чего бы, особенно после только что высказанных комплиментов. Мало ли, вдруг Алланир специально к Безымянной подался в прислужники, за той самой личной выгодой, а мне просто трогательную сказочку рассказал? Да у меня у самой, хоть я ни разу и не называла Нира кем-то вроде циничного ублюдка, случались такие подозрения.
        — Как видишь, — развела руками я.
        — И зачем он ей?
        — Слушай, а чего ж ты сам у неё не спросил за время вашего тесного общения? Мне-то откуда это знать?
        Рэймон дёрнулся, как от удара. На какой-то миг мне стало его жаль. Захотелось подойти, погладить по щеке, сказать, что он не виноват. Соврать, что не виноват, если уж честно. От желания оправдывать его глупость я была беспредельно далека, но и бесконечные самобичевания были сейчас бесполезны.
        — Он поэтому ушёл?
        — Да.
        — И поэтому ищет сведения о магах огня?
        — Возможно.
        — И что теперь делать? Если бы он рассказал, мы могли бы ему помочь.
        Я почувствовала невыносимую усталость. Вот что за бред, а? Могли бы помочь… Клятва принесена, и, что бы мы в итоге ни выяснили о причинах столь настойчивого интереса Безымянной к персоне Алланира, этого уже не изменить. А помочь здесь можно только одним единственным давно известным способом. Честное слово, целый день думала, как об этом заговорить. Что ни скажи, выходило невыносимо неловко и стыдно. Но сейчас я подошла к той черте, когда такие мелочи утратили всякую значимость.
        — Мы можем ему помочь, — сказала я, подивившись ледяному спокойствию собственного голоса. — И ты знаешь, как.
        Рэймон посмотрел на меня растерянно. Не понял. Видимо, намёк получился слишком уж тонким. Интересно, насколько мне, девушке, подобает первой начинать разговор с мужчиной о таких вещах? Вообще не подобает, да, это буквально за гранью добра и зла. Да и в бездну, терять-то нечего. К тому же девушка ли я вообще в этой ситуации, или всего только средство? Ступень — слово-то какое удачное…
        — Ты должен достичь порога.
        — Ты… ты спятила?
        — Нет. У меня есть цель. И я намерена её добиваться, — отчеканила я. — Так что ты располагаешь моим искренним и добровольным согласием. Дело за твоим.
        Отчеканила, встала и вышла, не оглядываясь. Внутри меня трясло, внутри я рыдала, как маленькая девочка, перебирая немеющими от холода пальцами обрывки души и осколки сердца. Внутри я стояла на краю бездонной пропасти, уже занеся ногу для шага вперед. Но ничто из этого не отражалось на моём мраморно-спокойном лице.

* * *

        Рэймон пришёл сам, когда я уже переоделась и забралась с книгой в кровать. Мелькнула злая мысль выставить его за порог, велев вернуться утром с более взвешенным решением наготове. Но, заглянув в наконец-то не растерянные и даже не холодно-отстранённые, а просто спокойные глаза, не стала этого делать.
        — Созрел?
        Удержаться от некоторого ехидства не получалось. Я понимала, что такое моё поведение слишком очевидно демонстративно, но ничего не могла с собой поделать. Хоть так, но хотелось спрятаться от боли и страха с нотками унижения. Кажется, Аль пользовалась этим способом давно и даже более-менее успешно. Вот теперь и мне довелось попробовать.
        К тому же, вся ситуация казалась мне несколько… перевёрнутой. С ног на голову. Это мужчине полагается делать девушке предложение, а девушке — думать, какой ответ дать. А у нас вышло строго наоборот. Разве не забавно?
        — Созрел, — кивнул Рэймон, не поддержав моего тона. — Уверена, что не передумаешь в последний момент?
        — Боишься, что опозорю княжеского наследника, при всём честном народе удрав от алтаря? — прищурилась я. — Так вот, не дождёшься. Я приехала сюда, чтобы выйти замуж по расчёту. Именно это и собираюсь сделать. Расчёт, правда, теперь на другое, зато суть дела не поменялась.
        — Ты его любишь?
        — Можно не буду отвечать на этот вопрос? Мне кажется несколько неловким, знаешь ли, обсуждать подобное со своим женихом.
        — Мне надо знать.
        — Да мне бы самой это узнать не помешало! — разозлилась я. — Только вот спросить не у кого! И не надо делать такое лицо, будто уже прикидываешь, какие рога тебе больше пойдут!
        — А что? — не остался в долгу Рэймон. — Алланиру всегда нравились именно замужние женщины.
        — Потому что без претензий на его руку и сердце? — фыркнула я.
        — Надо полагать.
        — Знаешь, что? — медленно, с расстановкой проговорила я. — Запомни раз и навсегда: я не одна из тех ветреных дамочек, которые ни в грош не ставят собственное доброе имя и честь своих мужей, и легко жертвуют тем и другим ради краткого развлечения. И вспомни об этом прежде, чем ещё раз решишь оскорбить меня подобными подозрениями.
        Рэймон посмотрел на меня с какой-то странной озадаченностью на лице. Словно пытался прикинуть, насколько я серьёзна. Или, скорее, насколько искренна. Я вернула ему холодный взгляд и демонстративно уткнулась в книгу, давая понять, что разговор на сегодня окончен.
        Пока за дверью удалялись шаги, я тупо смотрела на пляшущие перед глазами строчки, сосредоточившись на мысли о том, что книгу нужно бы закрыть и убрать. Но когда вокруг вновь воцарилась тишина, захлопнула её, отшвырнула и повалилась на кровать, зарываясь лицом в подушку. С ума сойти, он считает это забавным! Весело ему! А мне… а мне больно, так, что, кажется, умереть легче. Только на самом деле и с этим тоже можно жить. Если вовремя научиться.

* * *

        Завтрак я проспала, разлепив глаза почти к обеду. Очень этому порадовалась, если честно, особого желания встречаться с Рэймоном после вчерашних разговоров не было. В каком-то смысле я его даже понимала. Он тоже совсем не хотел такого поворота событий. И, наверное, чувствовал себя довольно глупо. Или даже хуже.
        Вот эта вторая мысль вызвала у меня изрядное злорадство. Что, ваше высочество, не нравится, когда вас используют? Нахально, беззастенчиво, и даже не пытаясь этого скрыть. А я честно предупреждала, что придётся ещё пожалеть.
        Позволив служанке закончить с моими волосами и затянуть шнуровку платья, я подобрала отброшенную ночью книгу и направила свои стопы в библиотеку. Но на полпути вспомнила, что как раз там сейчас запросто можно наткнуться на Рэймона, свернула к лестнице и направилась в сад на прогулку.
        И конечно же, со своим всегдашним, особенно обострившимся в последние недели, везением немедленно наткнулась на него там. Оба мы статуями застыли посреди дорожки, думая каждый о своём. Не представляю, какие мысли возникли у него, но лично я сражалась с желанием использовать книгу в качестве ударного инструмента, благо вес и размеры у неё были более чем внушительные, и убежать.
        — Доброе утро, — невпопад заговорил Рэймон, когда я уже победила нелепое искушение, и совсем было решила просто уйти.
        — Не знаю, как раз утро я проспала.
        Вряд ли моё ответное высказывание было многим более уместно, но, во всяком случае, содержало претензию на остроумие. Оно даже сработало должным образом, вызвав подобие улыбки.
        — А я искал вас… тебя.
        Отец небесный, ну наконец-то заговорил нормально! Хотя бы постарался не разводить на ровном месте пустых церемоний. Я даже попыталась сделать приветливое лицо, поощрив улыбкой. Искал? Молодец, нашёл, что дальше? Но вместо объяснений вернулось неловкое молчание. Пришлось помогать.
        — Зачем?
        — Узнал новость. Ва… твоя матушка прибывает послезавтра.
        Книга вырвалась из моих разжавшихся пальцев, больно ударив по ноге. Вот уж это была новость так новость. Поспешно присев, я подняла тяжелый фолиант и прижала к груди, словно надеясь с его помощью защититься от реальности.
        — Но… она же… как?!
        — Думаю, кое-кто хотел подстраховаться, чтобы ты не передумала, — фыркнул Рэймон. — Так или иначе, в результате визита целителя твоя матушка почувствовала себя вполне здоровой и изъявила настойчивое желание убедиться, что её дочь приняла решение остаться действительно добровольно.
        — А действительно? — съязвила я. — У меня вот почему-то сложилось несколько иное впечатление.
        — Тебя тут никто силой не держит. Если хочешь…
        — А теперь уже не хочу! — перебила я. — Вы мне жизнь испортили своими войнами и легендами, а я вас должна осчастливить?
        Развернулась и пошла обратно в свою комнату. Обдумывать сложившееся положение в спокойной обстановке. Точнее, думать, как сдержаться и не впасть в панику. И не схлопотать на свою голову неприятности ещё большие, чем уже имеются.
        Если уж матушка решилась приехать сюда… кстати, стоило бы поблагодарить за заботу о ней. Даже если это и было сделано, чтобы лишить меня возможности пойти на попятный. Так вот, если матушка решилась приехать, значит, причины на то имелись весьма серьёзные. Наверняка отец наобещал ей, что я в скором времени вернусь, да и я сама, помнится, сказала то же самое. Так что новость о том, что я решила остаться, явилась неприятной неожиданностью.
        Зная свою мать и её отношение к лардэнам, я могла себе представить, что она подумала. Навряд ли даже целитель, сумевший ей помочь, сильно поколебал её убеждённость в том, что в этих краях людей запросто едят сырыми. Большей частью матушка была женщиной рассудительной и умной, даже мудрой, но у каждого свои недостатки. Потому я понимала: с неё станется попытаться вернуть всё до монетки и забрать меня домой. Даже более того, скорее всего, именно за этим она сюда и направлялась. И мне предстояло каким-то образом убедить её, что мне этого правда совсем не нужно. Та ещё задачка на быстрое решение.

* * *

        Ночью я почти не спала. Вертелась с боку на бок, пытаясь придумать выход из положения, но только раз за разом убеждалась, что более всего оно похоже на безвыходное. Зато отыскала новое определение понятию "смешанные чувства": с одной стороны была безумно счастлива, что мама встала на ноги, с другой — как раз это и явилось источником моих проблем.
        Как я понимала, изначальный план состоял в том, что, когда мои родители обо всём узнают, будет уже поздно что-то менять. Так бы и случилось, но Отец Небесный оказался слишком большим любителем посмеиваться в кулак над планами своих творений. В результате мы имели то, что имели.
        Проспав в результате завтрак, я быстро перехватила на кухне пару булочек, поболтав с Диной о погоде и прочих пустяках, немного посидела в библиотеке и пришла к единственному приемлемому решению. Осталось им поделиться.
        Отыскать Рэймона оказалось задачкой не из простых. Это когда я спрятаться от него хотела, тут же натыкалась, а вот когда понадобился — сразу как сквозь землю провалился. Бормоча под нос ругательства, я остановилась отдохнуть у окна и почти сразу узрела возвращение его высочества со свитой. Разумеется, уезжал куда-то по делам, а мне сообщить не удосужился.
        Перебирая в уме нелестные определения и сладко надеясь, что от этого у него уши будут гореть как следует, я почти бегом спустилась вниз и встретила Рэймона у лестницы, многообещающе уперев руки в бока. Для полноты образа разгневанной супруги, кажется, только скалки не хватало. При виде меня нервно сглотнули все прибывшие.
        — Не соблаговолит ли милорд уделить мне немного своего драгоценного времени? — сладко пропела я.
        Лорды, сопровождавшие своего почти повелителя, намёк истолковали верно, срочно вспомнив про всяческие не терпящие отлагательств дела, откланявшись и разбежавшись в разные стороны. Я до десяти сосчитать не успела, как мы остались одни посреди просторного холла.
        — Слушаю тебя, — проводив обречённым взглядом последнего предателя, сбежавшего распоряжаться насчёт обеда, ответил Рэймон.
        — Может, поднимемся в кабинет?
        Что-то не хотелось мне, чтобы прислуга слушала этот разговор, а я, только мельком глянув по сторонам, уже могла спорить, что за каждой дверью таились любопытные глаза и уши, изнывающие в предвкушении пикантного зрелища ссоры. Надо полагать, его высочество о дворцовых порядках был осведомлён куда лучше моего, потому что поспешил выполнить мою просьбу.
        — Хочешь поговорить о приезде матери? — спросил он, заперев за нами дверь.
        — Да, — кивнула я. — Что будем делать, если она потребует вернуть меня домой?
        — Почему ты вообще считаешь, что потребует?
        Пришлось сесть и выложить историю с самого начала. То есть, с визита короля и его клятвенного обещания по возвращении пристроить меня замуж. Заодно и признаться в том, что с родителями я своими планами по спасению семейства от долгов поделиться тактично забыла, твёрдо пообещав им вернуться.
        — Но возвращаться ты не хочешь? — зачем-то уточнил Рэймон.
        — А тебе так хочется от меня избавиться? — усмехнулась я. — Что ж, у тебя всегда останется про запас вариант с моим убийством. Тем самым, довольно сложным способом. Вдруг да повезёт.
        Выдержать нарочито весёлый тон фразы мне удалось, только к концу я от всей души жалела, что вообще заговорила об этом. Кажется, шутка оказалась самой неудачной за последнее время. Будь я сторонним наблюдателем, не слышавшим слов, а только наблюдавшим за мимикой собеседников, решила бы, что девушка заявила нечто мягко говоря оскорбительное, так на миг потемнело лицо мужчины.
        — Я никогда не сделаю ничего подобного! — почти прорычал он, подскакивая и нависая надо мной.
        — И не настаиваю, — испуганно пробормотала я. — Но и заставлять…
        — Ты меня не заставляешь.
        Резко выпрямившись, Рэймон отошёл к окну, опёрся руками о подоконник и застыл в задумчивости. Некоторое время помолчал, глядя перед собой. Я тоже не решалась заговорить, сидела тихо, как мышка.
        — Просто я не могу понять, почему ты так решительно отказываешься вернуться. Что хорошего в том, чтобы оказаться навсегда связанной с тем, кого не любишь? — спросил он наконец.
        Я тяжело вздохнула. Вот как такое возможно? Он уже не первый год является фактически правителем целой страны. Народ, вроде бы, не бунтует, не жалуется, даже очень всем доволен. Значит, голова на плечах иметься должна и даже временами использоваться по прямому назначению, притом не только в столовой. Но иногда… иногда возникает ощущение, что разговариваешь с ребёнком лет этак пяти, не старше.
        — А чем будет лучше вернуться? — поинтересовалась я, подавив тяжёлый вздох.
        — Ты же сама сказала, что король обещал устроить твоё будущее.
        — Ну, обещал, — кивнула я. — И даже, полагаю, намерен своё обещание сдержать. Вот каким образом — это уже другой разговор.
        — А каким образом это возможно? Разве…
        Нет, пятилетний, честное слово, пятилетний. Я даже отчасти начинала понимать, за что его здесь все любят. Именно за то, что некоторые изящные решения, когда вроде бы и обещание исполнено, и приличия соблюдены, а всё равно тошно в итоге, просто не приходят ему в голову.
        — Видишь ли, — перебила я, — какая штука: моё личное будущее волнует его величество примерно чуть менее, чем никак. Зато покой и порядок в приграничном баронстве его заботят весьма. Потому, устраивая мою судьбу, он в первую голову к ним и будет стремиться. Так уж вышло, что всё, чем на данный момент богат Видор, это я и есть — благородная девушка приятной внешности. Лакомый кусочек для тех, кто располагает средствами, но не может похвалиться чередой знатных предков. Так что по возвращении я всего лишь буду перепродана в другие руки. Больше тебе скажу, я даже почти наверняка знаю, в какие именно.
        Чего там, спрашивается, можно было не знать? Мэтр Ребур последнее время уж очень зачастил в наши края, не упуская ни единой возможности заглянуть в замок. Отцу приходилось принимать одного из крупнейших в стране скототорговцев любезно, человек он был не из приятных, но нужный.
        А ещё у этого нужного человека имелся сын. Не отрада отцовского взора, скажем прямо. Унаследовавший от почтенного родителя только фигуру, грузную уже в молодости, но не острый ум. Прослывший кутилой и выпивохой, менее всего способным со временем принять дела у стареющего родителя.
        Нетрудно было догадаться, что ближайшей целью мэтра Ребура был поиск для этого самого сына племенной невесты. Чтобы, во-первых, укрепить положение семьи в обществе за счёт брака с дворянкой, а во-вторых, в ближайшее время обзавестись внуком, из которого ещё можно будет вырастить достойного преемника.
        Разумеется, бедные и нетитулованные дворяне на приёмах в очереди выстраивались, желая представить дочерей отцу столь выгодного жениха, но мэтр Ребур был уже слишком богат и обласкан королевскими милостями, чтобы интересоваться сомнительно знатной беднотой. Целью его была невеста с титулом, который позволил бы его сыну и самому приобрести дворянское звание. На графинь, конечно, рассчитывать не приходилось, а вот бедных баронесс вроде меня в стране имелось немало.
        Я уже прямо слышала уговоры его величества. Разумеется, Гатоний Ребур молод, недурен собой… пока, во всяком случае, обладает светскими манерами — папа позаботился об учителях, а главное — богат. Чем не жених? А уж он, король, со своей стороны поспособствует скорейшему жалованию Ребурам дворянства, чтобы девочке не пришлось покидать привычный круг. Не имей я однажды неосторожность свести с этим женихом излишне близкое знакомство, может, и согласилась бы даже.
        Так уж совпало, что мы с подругами отправились на ярмарку. И там, прогуливаясь между рядами, имели несчастье стать объектом пристального внимания этого типа. Немедленно изъявившего желание угостить нас кренделями и покатать в своём экипаже. Стоило нам вежливо отклонить второе, мягко говоря не слишком пристойное предложение, как в ход пошла грубая сила. Спасло нас только вмешательство нескольких рыцарей, по счастью оказавшихся неподалёку.
        Прогулка была испорчена, но, пока мы быстро покупали то, за чем, собственно, прибыли на ярмарку, нас отыскал сам мэтр Ребур и вежливо, но весьма настойчиво попросил не распространяться о случившемся. Дескать, дело молодое, выпили лишнего, зачем поднимать скандал? Тем более, он только что дал моему отцу крайне выгодную цену, но ведь может и передумать, если отношения будут испорчены.
        К тому времени я уже хорошо понимала, когда стоит закрыть рот и не высовываться. Унизительно, конечно, но бывают неприятности куда пострашнее пары синяков и оскорблённого достоинства. Всё на свете имеет свою цену, даже гордость.
        Раньше я даже не сомневалась, что отец откажет Ребуру и найдёт способ уговорить короля отказаться от этой мысли. Я не рассказывала о случившемся на ярмарке, но у папы и без того вряд ли имелись какие-то иллюзии. Но теперь, после поездки сюда, выбор и у него и у меня останется неширок, согласиться придётся.
        — Тогда какая твоим родителям разница, останешься ты или вернёшься? — недоумённо спросил Рэймон, возвращаясь в кресло.
        — Видишь ли, — невесело усмехнулась я, — при всех недостатках тот жених имеет перед тобой одно безусловное и неоспоримое преимущество. Он человек, а ты нет.
        — И что тогда делать?
        — Как, что? — деланно удивилась я. — Убеждать мою маму в том, что у нас большая любовь. Одно дело — вырвать дочь из грязных лап коварного демона, другое — разлучить её с возлюбленным. Мама, поверь, тоже не вчера родилась, и хорошо понимает, какие женихи ждут меня дома.
        — И как ты это себе представляешь? — прищурился Рэймон.
        — Весьма отчётливо, — хмыкнула я. — Тем более, тебе не впервой. Или это не ты перед всем честным народом разыгрывал страстную любовь с Аллорой?
        — Мы с Аль с детства знакомы, — неуверенно заметил он. — Это накладывает отпечаток на общение, сильно упрощая задачу.
        — Придётся справиться и со сложной. Или боишься сплоховать?
        Поднявшись на ноги, я прошла вдоль заполненного книгами шкафа, ведя рукой по корешкам, обогнула стол, бросила беглый взгляд в окно, застыла на пару мгновений. А потом, явно неожиданно для Рэймона, задумавшегося над достойным ответом на мой провокационный вопрос, уселась ему на колени. Провела рукой по щеке, убирая за ухо выбившуюся из косы прядку, наклонилась, вдыхая пряный аромат волос, к которому примешивался еле ощутимый запах пота, тронула губами висок.
        — Что ты делаешь? — выдавил Рэймон.
        — Вхожу в роль пылкой влюблённой, — улыбнулась я. — Боюсь, для вящей убедительности придётся признаться матушке, сколь далеко зашли наши отношения. А то чего доброго сочтёт мои нежные чувства девичьей глупостью.
        — Ты, может, для вящей убедительности ещё в постель ко мне залезешь?
        — Не-ет, — с лукавой улыбкой прошептала я ему в самое ухо. — Это только после свадьбы. А то знаю я вас, мужчин. Обещать — не значит жениться, так, да?
        Рэймон нервно дёрнулся, попытавшись отстраниться, но ширина кресла не давала ему достаточно пространства для манёвра, а я пустила в ход обе руки, не позволяя себя оттолкнуть. Не удержавшись от искушения подразнить ещё немного, прошлась языком по шее за ухом, тронула губами влажный след.
        Пальцы нырнули в мои волосы, схватили за затылок, дёрнули на грани грубости. Губы Рэймона властно накрыли мои, заставляя приоткрыть рот, подчиняясь. Поцелуй затянулся. Испугавшись, я заёрзала, упёрлась руками в грудь мужчины, пытаясь вырваться. Не сразу, но всё-таки он отпустил меня. Почти. Теперь мы застыли нос к носу, тяжело дыша.
        — Так лучше?
        — Входишь в роль, — пробормотала я непослушными, пылающими губами, глядя прямо в его чуть расширенные зрачки.
        Кажется, я немного заигралась. Зато убедилась более чем отчётливо, что Рэймон не такой уж ледяной. И вот сейчас, скажем прямо, настал идеальный момент для бегства. Не то чего доброго придётся матушке говорить чистую правду…
        — Ладно, порепетировали и хватит. Обедать пора.
        Освободившись наконец, я соскользнула на пол и на чуть дрожащих ногах медленно пошла к двери. С одной стороны, какой смысл был бояться? Случится это неделей раньше или неделей позже — нет никакой принципиальной разницы. Решение принято, я на всё согласилась, чего уж там плакать по волосам, снявши голову?
        Да и в последнем разговоре с Ниром мы всё расставили по местам. Я не делала ничего за его спиной. Можно даже сказать, это было общее решение. Единственно возможное, как ни крути. Но это понимание как-то ничуть не помогало перестать чувствовать себя предательницей.
        Обедать я не пошла, и ужинать тоже. Отсиживалась в своей комнате. Если угодно, то да — позорно пряталась, как нашкодивший ребёнок. Хоть и понимала, что наказания никак не избежать, выйти придётся.

* * *

        Разбудила меня служанка. Принесла новое платье и долго возилась с причёской, пытаясь придать моим непослушным волосам изящную форму. Я покорно терпела, стискивая зубы и в уме проговаривая предназначенные для мамы объяснения. Да, вот так бывает. Встретила и влюбилась. Да, не человек, но зато и не жуткий старик какой-то. Между прочим, наследник, будущий великий князь, так что королевой буду. Ну, почти.
        Под конец я уже толком не понимала, кого хочу убедить: маму или саму себя. Вероятно, обеих сразу. По сути ведь всё, кроме части про влюблённость, было чистой правдой. Живи да радуйся, если сможешь, конечно, отбросить одну маленькую деталь: Алланира и всё то, что меня с ним связывало.
        Наведя последний лоск, девушка поклонилась и покинула комнату. И тут же на пороге возник Рэймон. Одет он сегодня был в точности как тогда, когда я впервые его увидела. Очень… величественно, хотя прежнего ошеломляющего впечатления на меня он уже не произвёл.
        — Идём? — спросил он. — Леди Нардису, полагаю, уже проводили в столовую, не будем заставлять её ждать.
        Я вцепилась в стул, как в последнюю надежду, внимательно посмотрела на себя в зеркало. Красивая. Более взрослая с этой высокой причёской и чуть подведёнными глазами. Платье вышито жемчугом по воротнику, ткань дорогая, даже страшно представить, насколько.
        — Последний штрих.
        На шею, обжигая холодом, легло ожерелье из белого металла — венок из сапфировых цветов удивительной красоты. Королевский подарок. Или не подарок, а так, надеть для вида?
        — Красиво, — улыбнулась я.
        — Так и думал, что тебе пойдёт.
        Задать вопрос я так и не решилась. Да и какая разница? Я никогда не была особой ценительницей дорогих побрякушек. Сейчас надеть что-то подобное стоило: платье требовало, да и положение вроде как обязывало. Но вообще иметь шкатулку драгоценностей я не стремилась.
        Попытавшись сделать вид, что не заметила предложенную руку, я выскочила в коридор первой и решительным шагом направилась к столовой. Манёвр не удался, Рэймон догнал меня быстро, прошипел что-то неразборчивое о том, что я веду себя как ребёнок, и дальше мы пошли под руку, не торопясь. Всю дорогу я пристыжено смотрела в пол, вынужденная признать его правоту.
        При виде матери сердце рухнуло в пятки и слабо там затрепыхалось. Кажется, я побледнела, с огромным усилием выдавив из себя что-то вроде улыбки. Мама поднялась навстречу. Лицо её тоже было не назвать счастливым, но на меня она, к счастью, не смотрела. Куда больше её заинтересовал мой спутник.
        — Милорд.
        Лёгкая светская улыбка, церемонный реверанс, несколько летящих шагов навстречу, чтобы подать руку для предписанного этикетом поцелуя. Но сначала дождаться поклона от мужчины. Сейчас он не правитель, а она не просительница. Он жених её дочери, обязанный первым поприветствовать будущую родственницу. Я ощутила очередной укол стыда — ни за что бы не вспомнила об этом правиле…
        — Леди Нардиса, рад вас приветствовать. Хорошо ли добрались?
        — Благодарю, милорд, в вашей стране хорошие дороги. Айлирен.
        — Матушка.
        Я присела в реверансе, потом подошла для поцелуя в лоб. Всё строго по этикету, ни шагу в сторону. Потому внезапное мамино объятие застало меня врасплох. Но это можно, в комнате кроме нас только слуги — семейная встреча допускает вольности.
        — Я за тебя волновалась.
        — Не стоило, матушка.
        Наконец-то мне удалось улыбнуться искренне. Стоило, ещё как стоило. И до сих пор стоит. Но будет лучше, если мама никогда об этом не узнает. Сейчас она выглядит бодрой и здоровой, на щеках появился настоящий румянец, но совсем ещё недавно она не вставала с постели. Не стоит её волновать.
        — Прошу к столу, — ещё раз улыбнулась я. Пора привыкать к роли хозяйки.





        ГЛАВА 10

        Она прилегла рядом, тихо и незаметно, не шелохнув одеяла. Кровать под ней не прогнулась. Он даже глаз не стал открывать, только стиснул зубы, чтобы не вздрогнуть, когда холодная рука легла на его обнажённое плечо, чуть царапая когтями кожу.
        — Скажи, оно того стоило?
        — Не твоё дело, — выдохнул он.
        — Ты — мой. Значит и дело — моё.
        В голосе твари слышалась довольная улыбка. Приходит, когда пожелает. Говорит, что пожелает. Но ничего не приказывает. Пока, во всяком случае. Но наблюдает, следит за каждым шагом. Так, что никого не попросишь о помощи, да и кто бы смог ему помочь?
        — Ты выкупил её жизнь собственной душой. Двух недель не прошло, а она уже целуется с другим. Потому и спрашиваю: стоило оно того? Такая высокая цена, и что взамен? Предательство.
        — Тебе не понять.
        — Раньше ты не совершал бессмысленных поступков.
        — Мало ли, чего не было раньше.
        Острый укол боли вырвал из сна. Рывком сев в постели, Алланир посмотрел на своё плечо, на две длинных тонких царапины, набухших кровью. Тварь сильна, очень сильна. Но на всякую силу есть своя хитрость.

* * *

        Я чуть пригубила вино, терпкое и кислое. На любителя, к числу которых я не принадлежала. Вообще предпочитала не пить вина, а уж сейчас и подавно не стоило. Потерять ясность рассудка — последнее, что мне требовалось.
        — Официально о помолвке будет объявлено завтра, — ответил Рэймон на вопрос матери. — Мы хотели сделать это раньше, но решили дождаться вашего прибытия.
        Я заставила себя кивнуть, поймав на себе мамин внимательный взгляд. А потом сердито покоситься на Рэймона. Мог бы, между прочим, и поставить меня в известность о таких планах заранее. Как-никак, они имеют ко мне самое непосредственное отношение. Повезло, что мама спросила об этом сейчас и у него.
        — Вы уверены в своём решении?
        — У меня не было никаких сомнений с первой секунды.
        Я чуть не подавилась куском рыбы. Ещё бы, разумеется, не было. С самого начала всё для того и делалось, чтобы нас свести. На мгновение мне захотелось, чтобы план Иреаса был воплощён именно в его изначальном варианте. И мне не приходилось теперь прятать взгляд.
        — Айлирен?
        — Какие могут быть сомнения, матушка? — тихо спросила я. — Разве можно в него не влюбиться?
        — Рыба замечательная, — вдруг совершенно равнодушно откликнулась мама, вновь чуть не заставив меня подавиться.
        Остаток обеда прошёл за ничего не значащей светской беседой. Я с трудом заставляла себя сидеть спокойно, есть и временами участвовать в разговоре. В голове носился целый вихрь подозрений самого разного толка, уверена я была только в одном — мама догадалась, что перед ней разыгрывается представление. Но вот что именно она подумала?
        Сама не знаю, как досидела до десерта. Попробовать его оказалось выше моих сил, хотя повар расстарался. Мама это заметила и оценила. Она вообще была совершенно спокойна, настолько, что мы оба поневоле нервничали и, кажется, чем больше старались это скрыть, тем вернее себя выдавали.
        — Я видела, что здесь прекрасный сад. Хотела бы взглянуть на него вблизи. Айли, ты не сопроводишь меня на прогулке?
        — Разумеется, матушка, — поспешила кивнуть я.
        Поблагодарив друг друга за приятную компанию и пообещав увидеться позднее, мы отправились вниз. Только чудом не заплутав в коридорах, я сумела с первого раза найти дорогу, и мы не спеша пошли по тропинке сада.
        — Надеюсь, здесь нет лишних ушей? — спросила мама, едва мы миновали первую беседку.
        — Нет, — пискнула я, нервно оглядевшись.
        — Тогда объясни, что всё это значит.
        Я вздохнула. Обман не удался, но сдаваться и каяться во всём сразу было пока определённо рано. А значит, нужно было повести беседу так, чтобы вытянуть, что подумала мама. Только в голову как назло не шло ничего путного.
        — Он тебя принуждает?
        — Нет! — ужаснулась я. — С чего ты вообще это взяла?
        — Дочка, — мама остановилась и взяла меня за руку, заставив повернуться и взглянуть ей в глаза, — я не слепая. Ты напрягаешься, когда он прикасается к тебе. И за всё время обеда только однажды ответила искренне. Только вот говорила о ком-то другом. И жених твой, уж поверь, это знает. Скажи, в кого нельзя не влюбиться?
        — Да уж, думаю, он знает, — невесело усмехнулась я. — Но давай не будем об этом, пожалуйста.
        — Тогда почему? Если тебя не принуждают… неужели ради этого?
        Пальцы мамы скользнули по моему ожерелью, подцепили его, неторопливо погладили грани камней. Потом прошлись по шитью ворота, по ткани, оценивая её. Серые глаза смотрели на меня внимательно, серьёзно и очень грустно.
        — Потому что он король?
        — Князь, — машинально поправила я. — Точнее, наследник князя. И нет, совсем не поэтому. И точно не ради богатства, вот уж о чём я не думала ни секунды.
        Тут я, признаться, не то, чтобы прямо соврала, но душой покривила. Думала я о богатстве жениха, и мама сама прекрасно это понимала. Но и совсем уж ложью это не было. Будь дело только в том, кто богаче… если бы всё было так просто!
        — Тогда объясни, почему.
        И тут меня прорвало. Никаких сил делать хорошую мину при плохой игре просто не осталось. Врать собственной матери, придумывая устраивающую всех вокруг историю? А собственно, чего ради?
        Я не плакала, нет, просто рассказывала историю с самого начала, шаг за шагом, то и дело поражаясь собственному спокойствию. Мама меня не перебивала, не задавала вопросов, просто слушала мою исповедь, обнимая меня за плечи. А потом прижала к себе и дала, наконец, выплакаться.
        — Я не вернусь, мама, — шепнула я. — Я не сдамся.
        — Ещё чего — вернёшься, — фыркнула мама, гладя меня по волосам. — Чтобы ты знала, мэтр Ребур через день да каждый день интересуется, когда уже тебя ждать. Пытался даже мне подарок для тебя всучить, чтобы передала, еле от него отделалась.
        Я содрогнулась. Даже так? Небось, уже заручился полной поддержкой его величества, на случай, если отец заартачится. Как же, уж лучше сразу утопиться, чем ехать назад к такому жениху. Вот прямо тут, в фонтане. Мелко, конечно, но если захотеть и постараться, можно и в луже захлебнуться.
        — Предательницей я тебя не растила, — вздохнула мама. — Так что о бегстве и думать забудь. Если бы тебя здесь держали силой, я бы не перед чем не остановилась. Но если это твоё собственное решение…
        — Собственное, — твёрдо ответила я. — Но только предательство… это в любом случае будет предательство.
        — Детка, — опять вздохнула мама, крепче прижимая меня к себе, — есть на свете вещи, которые мы не можем изменить. И запомни вот что: если он действительно любит тебя, то поймёт, почему ты так поступаешь. А если нет, у тебя нет причин чувствовать себя предательницей.
        Я всхлипнула напоследок, вытерла глаза и даже постаралась улыбнуться. Мы прошли дальше по дорожке, присели на бортик фонтана. Я ополоснула руки в прозрачной, чистой воде, подумала и заодно умылась. Мама с нескрываемым интересом смотрела по сторонам, изучая аккуратные клумбы, деревья, беседки и статую девушки с кувшином, венчавшую фонтан.
        — Я иначе представляла себе эту страну и этих… существ, — заметила она.
        — Лардэнов, — рассеяно уточнила я.
        — Снежных демонов.
        — Ты не видела снежных демонов, мама, — вздохнула я. — И надеюсь, не увидишь.

* * *

        — Разобрались? — равнодушно поинтересовался Рэймон, не отрываясь от книги.
        — Разобрались, — кивнула я, подтаскивая к шкафу лесенку и прикидывая, как бы половчее на неё взобраться, не слишком высоко поднимая при этом юбку.
        — Тебя везут домой в мешке или нет?
        — Не надейся, — огрызнулась я, наступив таки на подол и чуть не свалившись.
        — Что тебе достать?
        — Меня не доставай! — окончательно разозлилась я. — Честное слово, мог бы если не выйти, так хоть отвернуться, чтобы не ставить девушку в неудобное положение!
        — Обойдёшься, — ухмыльнулся мужчина, откидываясь на спинку кресла, закладывая руки за голову и готовясь насладиться зрелищем.
        — Мстишь? — прищурилась я.
        — Мщу, — спокойно согласился Рэймон. — В кабинете ты, помнится, как-то не очень стеснялась.
        — Тогда в этом был смысл.
        — А какой в этом смысл теперь? С тех пор мы не только свадьбу не отменили, а даже ещё помолвку назначили, на завтра, кстати.
        — Прекрасно! — прошипела я. — Любуйся!
        Задрала юбку даже выше, чем требовалось, чтобы спокойно взобраться на верхнюю ступеньку, поднялась по лесенке и схватила намеченную книгу. Слишком резко рванув — всё-таки гнев плохой советчик. Сохранить равновесие не удалось и я, в обнимку с тяжёлым фолиантом, полетела вниз.
        Даже не сомневалась, что у лардэна хватит скорости и реакции успеть вовремя. Только не была уверена в его желании ловить меня. Напрасно. Только вот ни в чём не повинная книга шлёпнулась на пол, да так, что ветхий переплёт не выдержал, пара страниц вылетела.
        Едва оказавшись стоящей на полу, я сердито поправила платье и принялась их собирать. Вот, теперь точно будет, чем заняться — искать, откуда они выпали и вклеивать на место. Жалко всё-таки испортить такую старинную и ценную вещь.
        — У тебя красивые ноги, — усмехнулся Рэймон, возвращаясь на своё место и вновь берясь за книгу.
        — Благодарю за комплимент, — буркнула я, приседая в реверансе.
        — Что за книга?
        — О клятвах.
        Я присела за тот же круглый стол, только с противоположной стороны, развернула фолиант и зашуршала страницами. Если верить автору ранее прочитанного мной труда, именно здесь, в восемнадцатой главе, был изложен ответ на мой вопрос.
        — Точно сможешь сама прочитать? — уточнил Рэймон, подозрительно косясь на витиеватые буквы.
        — Надеюсь. Если найду, что читать.
        Семнадцатая глава оказалась последней. Я склонилась ниже и принялась листать книгу с начала, более медленно. Все главы шли строго по порядку, никакой ошибки не было. Как не было и никаких следов того, что страницы имелись, но оказались со временем утрачены или намеренно убраны.
        — Нашла?
        — Нет, — растерянно ответила я, осматривая переплёт. — Здесь нет такой главы.
        — А должна быть?
        — Если верить двум другим книгам, должна. Я дважды встречала ссылки на восемнадцатую главу. А их тут семнадцать.
        — Дай-ка.
        Рэймон забрал у меня книгу, тоже пролистал и задумчиво осмотрел. Потом попросил показать, где я ухитрилась найти упоминания о несуществующей главе. Пришлось опять карабкаться на лесенку.
        — Я читал эту книгу не раз, — пожал он плечами, глядя в подсунутый текст. — И ни разу не замечал, чтобы здесь имелась такая глава. Экземпляр в библиотеке Совета точно такой же, как этот.
        — А есть другие? — тут же азартно заинтересовалась я.
        — Не исключено.
        Сердито хмурясь, Рэймон подошёл к окну, распахнул створки и сделал несколько сложных движений пальцами. На его ладони возник голубоватый, чуть светящийся клубок — вестник. Поднеся магического посланца к губам, он прошептал ему пару коротких фраз и выбросил за окно.
        — Подождём.
        — Подождём, — согласилась я. — Кстати, кого?
        — Лорда Тайлора, — с чуть заметными нотками недовольства в голосе отозвался Рэймон. — До Освира война не добралась, многие самые древние манускрипты сохранились только в тамошней библиотеке.
        Я внутренне сжалась. Не очень-то мне хотелось встречаться с отцом Алланира. Уж точно не теперь. Что вообще он обо мне подумает и кем сочтёт после того, как я с такой лёгкостью переключилась на другого?
        — Будешь?
        При виде вазочки с конфетами к горлу подкатила тошнота. Девушки любят сладкое? В основном да, вот только я с некоторых пор его ненавижу. Только не объяснять же, почему…
        — Спасибо, но я… не люблю сладкое.
        — Ладно, — пожал плечами Рэймон.
        Ждать пришлось не слишком долго. Я и третью страницу не успела дочитать, как воздух у дверей сгустился, заклубившись тёмно-серой дымкой. Из которой вышагнул лорд Тайлор. Одетый по-домашнему, в простую рубашку, штаны и жилетку, и держащий в руках явно очень древнюю книгу.
        — Могли бы для приличия и во дворе появиться, — чуть скривился Рэймон.
        — Сами сказали, что срочно, — отмахнулся лорд. — Добрый день, леди Айлирен.
        — Добрый, — пробормотала я, смущённо опуская глаза.
        На большее меня не хватило. Посмотреть на лорда Тайлора я сейчас нипочём бы не рискнула. Боялась увидеть на его лице вполне заслуженное презрение, брезгливость и ещё что угодно подобное.
        — Перестаньте, леди Айлирен, — неожиданно сказал он тихо, видимо, угадав мои мысли по выражению моего лица. — Не думаю, что этот бестолковый мальчишка оставил вам какой-то другой выход.
        — Это очень мило, — холодно перебил нас Рэймон, успевший завладеть книгой и осмотреть её со всех сторон, — но давайте к делу. Взгляните.
        Мы дружно склонились над фолиантом. Обложка его с одной стороны довольно заметно обгорела, переплёт рассыпался от старости, но всё ещё можно было заметить, что часть страниц из конца была аккуратно вырезана. Тот, кто это сделал, даже позаботился подклеить в нужном месте так, чтобы без тщательного изучения ни о чём было и не догадаться.
        — Семнадцатая глава тут тоже последняя, — печально констатировала я, пролистав конец книги.
        — Ну да, — озадаченно разглядывая нас, кивнул лорд Тайлор. — Разумеется. А в чём, собственно, дело? Это рукописная книга, наверняка её просто случайно сделали толще, чем требовалось.
        Вместо ответа Рэймон подтащил поближе одну из двух обнаруженных мною книг и молча ткнул пальцем в нужное место на странице. По мере прочтения лорд Тайлор мрачнел всё больше.
        — Не думаю, что страницы были лишними, — развёл руками Рэймон. — Скорее, их содержание.
        — Зачем вам вообще понадобились сведения об искусстве клятвопреступничества? — нахмурился лорд Тайлор.
        — Её спросите.
        Взгляды обоих мужчин обратились на меня. Впрочем, если они рассчитывали таким образом меня смутить, то совершенно напрасно. Я более чем точно знала, что и зачем хотела в этой книге найти. Только вот обсуждать этот вопрос здесь и сейчас не хотела.
        — Для общего развития, — буркнула я. — Есть вообще надежда хоть где-то отыскать весь текст целиком?
        — В библиотеке Нимдаэра, — развёл руками лорд Тайлор.
        Рэймон смерил меня задумчивым взглядом. Я нервно барабанила пальцами по странице, пытаясь вспомнить, где слышала это название. Оно казалось мне знакомым, но никак не удавалось припомнить, откуда.
        — Не стоит соваться в Мёртвый Город, — подсказал он.
        — Да, точно! — выпалила я вслух, не сдержавшись. — Это же прежняя столица!
        — Это Мёртвый Город, — эхом повторил за Рэймоном лорд Тайлор. — Не стоит туда ходить. Да если и стоило бы… туда всё равно не попасть.
        — Почему? — нахмурилась я.
        — Потому, что Ущелье Теней запирают огненные врата. И открыть их сейчас некому.
        — Огненные?
        Я сердито посмотрела на Рэймона, ощущая настоятельную потребность схватить со стола книгу потяжелее, благо, было из чего выбирать, и долго бить его по голове. До тех пор, пока во всём не сознается. Ведь он знал, наверняка знал, по глазам вижу! Сразу всё понял! И ни слова не сказал Аллоре! Определённо, зря я тогда в саду победила искушение его ударить. Вот не знала, за что — экая досада.
        — Ты ещё тогда понял? — процедила я, зажав руки между коленями, чтобы не привести-таки в исполнение давнее желание.
        — Ну, понял, — нехотя кивнул Рэймон. — Только смысла в этом не вижу. Даже если он и найдёт сведения о вратах, пройти через них всё равно не сможет. Огненная стихия ему не подчинится.
        — А могу я поинтересоваться, о чём тут, собственно, речь?
        Лорд Тайлор озадаченно смотрел на нас обоих. Я вздохнула. Третий раз исповедоваться не хотелось, без того что-то слишком часто стала этим заниматься. Даром, что в храме не была уже неприлично давно — с самой несостоявшейся свадьбы. И к стыду своему вынуждена признаться, что не испытываю желания исправить это упущение. Есть дела поважнее.
        — Алланир ищет сведения о магии огня, — вместо меня пояснил Рэймон.
        — Думаешь, он хочет попасть в Нимдаэр? — тут же нахмурился лорд Тайлор. — Но зачем?
        — Полагаю, это у него надо спросить.
        — Спросил бы, если бы нашёл. Но этот паршивец хорошо умеет прятаться.
        — Даже от вас? — как-то недоверчиво поинтересовался Рэймон.
        — Даже от меня, — устало кивнул лорд Тайлор. — Особенно когда в очередной раз отмочит нечто из ряда вон. Кажется, сейчас именно такой случай. Но вот чего я так и не понял, зачем нужно изучать искусство клятвопреступничества.
        — Хочу знать, — заставляя себя говорить спокойно, пояснила я. — Просто хочу кое-что знать об этом.
        — Не скажешь? — прищурился Рэймон.
        — Не скажу, — легко согласилась я. — Вы тоже далеко не всё мне говорите.
        — Хорошо, не говори, — кивнул он. — Но в Нимдаэр ты не пойдёшь.
        — Надо будет — пойду, — отчеканила я, опираясь руками о стол и подаваясь к нему. — Надо будет — ещё не туда пойду.
        — Надо зачем?
        — Надо потому что надо. Я так решила.
        — А меня спрашивать не обязательно?
        — А я не зову тебя с собой!
        — Я вам не мешаю?
        Мы оба резко развернулись и посмотрели на лорда Тайлора растерянно и пристыжено. Тот смущенно кашлянул, чуть попятившись под нашими взглядами, развел руками и улыбнулся:
        — Ухожу.
        — Что, и поужинать не останетесь? — странным тоном спросил Рэймон.
        — Увы, придётся отказать себе в этом удовольствии.
        Вновь заклубилась знакомая дымка портала, и мы остались в библиотеке вдвоём. Теперь попятилась и я, пока не рухнула в кресло, стоящее возле одного из шкафов. Решимость ругаться испарилась дочиста.
        — Почему ты так спросил про ужин?
        — Вежливость требовала пригласить, — пожал плечами Рэймон.
        — А отношения ваши потребовали от него отказаться?
        — Верно мыслишь.
        — Непохоже, чтобы они были прямо такими уж плохими, — развела руками я.
        — Не путай наши личные отношения с отношениями наших кланов, — чуть скривился Рэймон. — И идём ужинать.

* * *

        Церемония не доставила мне радости. Сначала пришлось с милой и как бы счастливой улыбкой выслушать официальную речь, а потом начались бесконечные поздравления. Вереница лордов тянулась к трону выразить свою радость и восхищение по поводу столь важного события. И каждому надо было улыбнуться, каждого поблагодарить. Желательно не ошибившись с именем, только что впервые с трудом расслышанным сквозь неумолчный гомон голосов толпы ожидающих своей очереди и успевших уже отметиться, заполнявшей огромный зал. Хорошо хоть Иреас, маячивший где-то позади, успевал подсказывать по мере надобности. И стоять всё время не потребовали, усадили на невысокий мягкий стульчик по правую руку от трона.
        К середине церемонии я до того устала от череды незнакомых лиц, что Эстин обрадовалась как родной. Графинька, оказывается, уже успела выскочить замуж, и теперь красовалась в роскошном наряде под ручку с милым, но довольно бесцветным блондинчиком. Радость моя, правда, была недолгой. Полный злобной зависти взгляд Эстин быстро напомнил, что за дружеской поддержкой — это не к ней.
        Ответив на её фальшивую улыбку столь же фальшивой, я устремила рассеянный взгляд на следующих поздравляющих и наконец-то обрадовалась по-настоящему. Даже если Аллора и не была счастлива моему решению, что почти наверняка, виду она не подавала, стараясь меня ободрить. Леди Далия церемонию своим присутствием к счастью не почтила. Тепло поблагодарив за поздравления Аль и лорда Тайлора, я посмотрела на их спутника, силясь вспомнить его только что прозвучавшее имя.
        — Лорд Дариус Освир, — неожиданно шепнул вместо Иреаса сам Рэймон.
        Вынырнув из собственных мыслей, я впервые внимательно посмотрела на незнакомого лорда и чуть не закусила губу. Среди лардэнов было много красивых мужчин, но этот… похожий и не похожий на своих родственников, он был совершенен настолько, что казался неживым, ненастоящим. Струящиеся чёрные волосы, тонкие прямые брови, лукавая улыбка пляшет на чувственных губах — немногие девушки и женщины сейчас не смотрели на него. Только изумрудные глаза были холодны, как зимняя ночь высоко в горах, и в глубине их таилась угроза.
        — Лорд Дариус, примите мою признательность, — сложив губы в светскую улыбку, пропела я.
        — Леди Айлирен, счастье видеть вас — высшая награда, — отозвался он, не обращая внимания на лорда Тайлора, уже сделавшего шаг в сторону и теперь прожигающего родственничка выразительным взглядом.
        Я вздохнула с облегчением, когда он отошёл, уступая место следующему семейству. Покосилась на Рэймона и заметила, что он провожает лорда Дариуса тревожным взглядом, совершенно не обращая внимания на уже звучащие новые поздравления.
        Когда поток верноподданных иссяк, и церемониймейстер пригласил всех пройти в парк, где уже накрыли столы с лёгкими закусками, я улучила момент, поймала Рэймона за рукав и оттащила в укромный уголок. Иреас понятливо прикрыл нас от назойливого внимания гостей.
        — Этот лорд Дариус похож на ядовитую змею, — шепнула я, не удержавшись. — Кто он вообще такой?
        — Точное сравнение, — хмыкнул Рэймон. — Теперь понимаешь, почему я просил не путать личные отношения и отношения кланов? Лорд Дариус — племянник лорда Тайлора, сын его младшего брата, второй наследник Освира.
        — Мне кажется, — задумчиво отозвалась я, — ему очень не нравится быть вторым.
        — Поверь, тебе не кажется.
        — Он опасен?
        — Не то слово. Идём, нас ждут.
        В саду моей рукой и моим вниманием сразу же завладела мама, избавив от необходимости поддерживать светские беседы с незнакомцами. Брошенный в одиночестве на растерзание гостям Рэймон проводил меня тоскливым взглядом, но сказать ничего не сказал. И мы не торопясь пошли по дорожке искать укромный уголок.
        — Что с тобой, детка? — обеспокоенно спросила мама, едва мы отошли достаточно далеко, чтобы никто не слышал нашего разговора.
        — Устала, — вздохнула я.
        — Привыкай. Ты сама выбрала трон и корону.
        — Знаю.
        Я хотела сказать, что выбрала совсем не это, но промолчала. Потому что знала — то и другое идёт в придачу. Просто то, что происходило сейчас, было для меня ново и непривычно. Позже, возможно, удастся привыкнуть.
        — Леди скучают?
        Мы с мамой дружно обернулись. Лорд Дариус со всё той же лукавой улыбкой стоял перед нами, протягивая бокалы вина. Отказываться было неловко, пришлось с благодарностью принять подношение.
        — Решил не упускать возможности ещё раз восхититься вашей красотой, леди Айлирен. У лорда Рэймона прекрасный вкус.
        — Благодарю, лорд Дариус, — с улыбкой ответила я, приседая в лёгком реверансе.
        — А эта прекрасная леди — ваша сестра?
        — Моя матушка, леди Нардиса эр Видор.
        — Отец небесный, вот никогда бы не подумал, что у такой молодой красавицы может быть такая взрослая дочь, — галантно улыбнулся мужчина, склоняясь над маминой рукой в поцелуе.
        — Благодарю, милорд, — улыбнулась мама.
        Я задумчиво покосилась на неё. Нет, любезность лорда Дариуса её не обманула, глаза оставались настороженно-холодными. Изучали галантного кавалера, приходя, судя по всему, не к самым лестным для него выводам. Но манеры остались безупречными.
        — Как вам нравится столица, леди Нардиса?
        — Прекрасный город, заслуживающий любого восхищения. Как и вся страна.
        — От человека слышать подобное особенно лестно.
        — Дариус!
        Облегчённо выдохнув, я едва сдержала счастливую улыбку. Аллора появилась очень вовремя. Тайком подмигнула мне, подхватила брата под руку и защебетала что-то о дядюшке, который бесконечно давно не видел племянников и никак не может ждать. Поулыбавшись на прощание, мы с мамой получили возможность пойти дальше своей дорогой.
        — Неприятный тип, — тихо проговорила мама.
        — Не то слово, — мрачно согласилась я. — Впервые вижу и уже терпеть не могу.
        — А что это за цветы?
        Я только плечами пожала, озадаченная резкой сменой темы беседы. Мама присела возле одной из клумб, погладила ладонью ярко-синие лепестки. Потом принялась изучать листья и стебли. Порадовавшись, что с выздоровлением к ней вернулся и интерес к любимому садоводству, я неторопливо пошла дальше. Хотела спокойно подумать в одиночестве о причинах столь настойчивого интереса этого Дариуса к моей скромной персоне.
        Даже не заметила, как дошла до самой ограды, остановилась, задумчиво глядя на фигурно подстриженные кусты и пару старых деревьев, прижимающихся к каменной стене. Отчего-то подумалось, что по ним можно и на ту сторону перелезть, если придёт такая нужда. Прикидывая, за какие ветки хвататься, я вспомнила, что так и держу в руках бокал, а пить, между тем, уже хочется…
        — Не вздумай!
        Бокал птичкой выпорхнул из моих пальцев. Я едва успела зажать рот ладонью, бросилась к дереву и уже через мгновение поняла, что плачу, прижимаясь к мягкой коже куртки и вдыхая до боли знакомый запах.
        — Как ты…
        — Не мог же я такое пропустить.
        В голосе слышалась улыбка, но слишком уж невесёлая. Чуть повернув голову, я увидела, как Нир поднёс бокал к носу, придирчиво понюхал содержимое, скривился и выбросил подальше в кусты.
        — Дариус… — мрачно прошипел он. — В своём репертуаре.
        — Что там было? — ужаснулась я.
        — Маленькая гадость, делающая девушек сговорчивыми.
        Меня передёрнуло.
        — Зачем ему это?
        — Поди знай, — вздохнул Нир. — Братец очень хитрый ублюдок. Когда-нибудь убью его, честное слово. А может, он меня.
        — Зачем ты здесь? — перешла в наступление я, не желая развивать тему сомнительности родственной любви в этой семейке.
        — Тебя хотел увидеть.
        — Врёшь.
        — Не совсем.
        Я вздохнула, вытирая слёзы. Нельзя же вернуться к гостям заплаканной, не поймут. Насочиняют сплетен столько, что десять лет потом не продохнёшь. Для всех я сегодня — счастливая невеста, так и должна выглядеть.
        — Вернись, — попросила я. — Мы все вместе придумаем что-нибудь.
        — Я даже знаю, что, — мрачно отозвался Нир, медленно гладя меня по волосам. — Тут недалеко есть очень уютная тюрьма. Сидя там, я никому не смогу навредить.
        — Так никто не поступит, — возразила я, не чувствуя особой уверенности.
        — Не будь наивной, малышка. Именно так они и поступят, поверь.
        Я сглотнула. Здравый смысл подсказывал, что Нир совершенно прав. Именно так с ним обойтись и было самым логичным в создавшейся ситуации. Мало ли что и когда взбредёт в голову твари…
        Обняв его за шею ладонями, я заглянула в усталые изумрудные глаза, вздохнула, потянулась к губам, приподнимаясь на носочках… и испуганно отпрянула, внезапно ощутив под пальцами тёплую влагу. Уже темнело, но света пока хватало, чтобы понять — это кровь. Алланир тоже провёл рукой по шее, поморщился.
        — Видишь? — шепнул он. — Она не любит делиться.
        — Тварь! — не удержавшись, зло прошипела я и добавила парочку ругательств.
        — Не выражайся! — щёлкнул меня по носу Нир. — Мне пора идти.
        — И всё-таки, зачем ты здесь? — вздохнула я.
        — За книгой одной. И лучше забрать её, пока толпа гостей отвлекает дракона от охраны сокровищ.
        Я отступила на шаг и, не удержавшись, ещё раз выругалась сквозь зубы, увидев перед носом тающую дымку портала. Невыносим, просто невыносим. Неужто непонятно, что я всё равно не нахожу себе места?!
        — Айли?
        Мама быстрым шагом приближалась ко мне, по-прежнему держа в руках полный бокал. Спохватившись, я выхватила его из её рук и выкинула в кусты вслед за первым. А потом спокойно улыбнулась.
        — Зачем?
        — Мало ли. Ты разве готова доверять этому лорду Дариусу?
        — Безусловно, нет, — вздохнула мама.
        — Вот и ни к чему это пить, — вздохнула я. — Идём, мне пора уже вернуться к жениху.
        Гости гостями, но на всякий случай и мне стоило помочь поотвлекать дракона. В то, что история про уютную тюрьму лишь предлог скрываться, верить хотелось, но отчего-то не получалось. К тому же невесте просто неприлично в такой день так надолго бросать жениха в одиночестве. Ведь мы же счастливы вместе. Для всех вокруг.
        — У тебя кровь! — встревожилась мама, взяв меня за руку.
        — О колючку поцарапалась, — соврала я, не моргнув глазом.
        Когда мы уже подходили к столам, где до сих пор толпилось большинство гостей, меня окликнул знакомый голос. Оглянувшись, я увидела спешащую ко мне Натэль. Мы тепло обнялись, и я спросила, почему не видела её на общем поздравлении.
        — А я не подходила, — вздохнула Натэль. — Знаешь, не сложилось у нас, так что я домой возвращаюсь. Да и у тебя, смотрю, всё иначе вышло.
        — Вот так, — кивнула я, не сумев заставить себя улыбнуться.
        — Не грусти, всё ещё наладится, — подмигнула мне девушка. — Держи.
        Над её ладонью в воздухе затанцевала маленькая огненная бабочка, перелетела ко мне на руку, лёгким теплом обдувая пальцы. Я заворожённо смотрела на эту мелкую, но удивительно красивую магию. Вот уж не думала… Отец Небесный, вот уж не думала, что Натэль — огненный маг!
        — Да я чуть-чуть, только такие штуки и умею. Проезжий маг у отца однажды гостил, научил меня, — смущённо пояснила девушка на мой вопрос.
        — Ты пока не уезжай, ладно? — торопливо попросила я. — Погости у меня хоть немного. А то совсем от скуки чахну.
        Здесь и сейчас сказать ей правду я не решилась. Пусть пока просто останется, а там уговорю в спокойной обстановке. К счастью, Натэль моему предложению обрадовалась. Может, не теряла пока надежду найти мужа. Во всяком случае, обратно домой точно не слишком рвалась.
        Отыскав первого попавшегося слугу, я велела срочно передать горничным моё распоряжение о комнате для Натэль, и, оставив её с моей мамой, отправилась на поиски Рэймона. По пути на меня налетела Аллора, порывисто обняла, расцеловала и в перерывах между этими действиями поведала, что книга, нужная Ниру, хранится непосредственно в спальне Рэя.
        — Не пускай его туда! — выдохнула она напоследок в самое моё ухо и опять затерялась в толпе.
        Мрачно посмотрев на уже даже издали выглядящего недовольным и утомлённым всеобщим вниманием Рэймона, я поняла, что лёгкой жизни мне в ближайшее время ждать не стоит. Придётся измыслить что-то очень удачное, чтобы удержать его от искушения пойти к себе и завалиться спать.
        Для начала пришлось постоять рядом, расточая улыбки и избавляя Рэймона от необходимости самому поддерживать беседу. Но очень скоро я с сожалением убедилась, что результат получился строго обратный. Если раньше он просто выглядел усталым, то теперь начал зевать. Пока тайком, но отчего-то я не сомневалась — очень скоро гостям будет сделан более внятный намёк, что пора и честь знать. Некоторые, впрочем, уже и так всё поняли.
        Мучительно размышляя, похищена ли уже книга, я раздавала последние прощальные улыбки. Бросила беглый взгляд на окна и заметила Аллору, стоящую на коленях на подоконнике и отчаянно машущую руками. Не успели, значит. Плохо…
        — Ты как хочешь, а я иду спать, — сообщил Рэймон и всё-таки зевнул, не удержался.
        Гости стали растворяться в сгущающихся сумерках быстрее. Мне самой отчаянно хотелось зевнуть, ныли от усталости ноги и спина. Но пришлось изображать бодрость и нежелание спать. Аллора вновь мелькнула в окне с тем же набором жестов. Отец Небесный, да сколько же можно копаться?! Они там что, подушки по пёрышку перебирают?
        — Идём! — нетерпеливо потянул меня за рукав Рэймон. — Мне полагается тебя проводить.
        Рядом было ещё достаточно зрителей и слушателей, потому от просившегося на язык вопроса о том, до куда именно проводить, я воздержалась. А ну как решит дать слишком наглядный ответ? Да и вообще, желание разочаровать любопытных, явно помнящих бурные отношения Рэймона с его предыдущей невестой и предвкушающих повторение спектакля, при поддержке здравого смысла победили природную несдержанность. Отбыли восвояси мы молча и с подобающим достоинством. Провожаемые целым нестройным хором разочарованных вздохов.
        Попытку добраться до комнаты быстро мне удалось пресечь потоком горестных жалоб на уставшие ноги и больную спину. Наличие свидетелей опять-таки не позволило Рэймону решить проблему радикально и отнести меня в мою спальню на руках. Пришлось идти под ручку, медленно и печально. Особенно не торопилась я на лестнице.
        Аллора мелькнула в коридоре, продолжая яростно жестикулировать. Пришлось поспешно отвлекать внимание, чтобы это осталось замеченным только мной. Выдавив из себя самый тоскливый вздох, я сообщила, что желаю почитать на сон грядущий, но не могу продолжить чтение, пока мне кто-нибудь не переведёт пару особо сложных предложений.
        Это было враньём только наполовину. Смысл тех предложений мне и впрямь крайне хотелось выяснить, но читать дальше я продолжила уже давно, потому на самом деле вопрос вполне мог бы подождать до утра, а то и подольше. Но сейчас годилось и такое. Рэймон горестно закатил глаза, огляделся, дабы убедиться, что уж сюда-то за нами никто из любопытствующих не последовал, и сдался.
        — Показывай свою книгу, — буркнул он.
        Придушив довольную улыбочку, я вошла в комнату, с искренним блаженным стоном скинула надоевшие туфли и направилась к столу за книгой. Развернула её там, где предусмотрительно оставила закладку и капризно ткнула в страницу пальцем:
        — Вот.
        Рэймону, до того торчавшему на пороге, пришлось пройти в комнату, подавив очередной страдальческий вздох, и склониться над книгой. Я метнулась в сторону, взяла с туалетного столика светильник и любезно поставила его рядом, чтобы стало светлее. Рэймон благодарно кивнул и зачитал вслух:
        — Taridius estarhi vallenuri…что за бессмыслица?!
        — Вот я тебя как раз об этом и спрашиваю, — стараясь прогнать из голоса ехидные нотки, парировала я.
        — Это вообще ничего не значит! Ерунда какая-то. А ну стой…
        Рэймон закрыл книгу и поглядел на обложку. По мере осознания глубины моего вероломства он мрачнел всё больше, сердито сжимая кулаки. Я на всякий случай отступила на пару шагов и отгородилась стулом.
        — Бездна, Айли! — процедил, наконец, он, вскинув на меня потемневший взгляд. — Это же дурацкий любовный роман, на кой тебе сдалось…
        — Но ведь интересно же! — обиженно перебила я. — А вдруг заклинание настоящее?
        — Иреас был прав, — без выражения заметил Рэймон, глядя куда-то мимо меня. — Ты точно сумасшедшая.
        На этот раз я обиделась от всей души. Вот, значит, как — сумасшедшая?! Ещё, поди, и про мою воображаемую попытку самоубийства рассказать не поленился! Ну ничего, сочтёмся ещё. Сумасшедшая я или нет, а достойную месть придумаю, мало не покажется.
        — Прости, — сказала я вслух, выходя из-за стула. — Мне правда любопытно было. Я ведь только учу язык, вдруг упущу что-то важное?
        И между прочим, учить его по таким вот "дурацким любовным романам" куда проще, чем по всяким серьёзным трактатам. Слова в них куда проще и употребительней, и дают хорошее представление о разговорной речи, а не о сложной научной.
        — Ладно, — всё ещё раздражённо отозвался Рэймон. — Ещё что-то, или пока тебе хватит?
        — Ещё вот тут, — не сдалась я, перевернув пару страниц.
        — Такая же ерунда. Всё?
        — Прости, — ещё раз печально повторила я. — Теперь всё.
        На самом деле обращалась я сейчас к Аллоре. Если они так и не успели отыскать книгу, это уже их проблема. Больше помочь я ничем не могу, никаких идей по дальнейшей задержке хозяина спальни у меня не осталось. Аллора меня, конечно же, слышать не могла, и это было скверно. Но ничего не поделаешь.
        Но перспектива внезапной встречи в спальне меня отчётливо пугала. Мало ли кто в кого чем с перепугу засветит? Пока опомнятся, пока разберутся, может, уже и поздно будет. Эта мысль заставила меня использовать последний, запрещённый приём.
        — Прости, — шепнула я, поворачиваясь и запуская пальцы в волосы Рэймона. — Это было глупо.
        Чистая правда, между прочим. Глупый розыгрыш. А то, что я делаю сейчас — ещё того глупее. Но видеть реакцию на мои прикосновения было так… заманчиво. Любопытно. Умом я понимала, что играю с огнём и могу ох как доиграться прямо здесь и сейчас. Но прислушаться к ним как-то не получалось.
        Дверь стукнула, закрываясь. И стало тихо, так, что я, кажется, слышала удары собственного сердца. Доигралась. Пальцы рванули шнуровку на спине. Я прикрыла глаза, погружаясь в странное отстранённое спокойствие. Будто меня самой вовсе не было сейчас в комнате, было только тело, покорно отзывавшееся на прикосновения и поцелуи. Так не нужно было ни о чём думать.
        Платье осело на пол, корсет, мешавший дышать, полетел куда-то в угол. Я вдохнула и выдохнула, наслаждаясь свободой и лёгкостью, и почувствовала, что ноги отрываются от пола. Утолкав глас разума на задворки сознания, я потянулась навстречу очередному поцелую. Раз это всё равно должно произойти, пусть лучше так, чем после долгой подготовки и бездны моральных терзаний.
        Стук в дверь обрушился на уши громом небесным. Вывернувшись из объятий, я села в кровати и увидела стоящую в дверях маму. Кровь бросилась в лицо, когда я сообразила, что нижняя рубашка уже лежит на полу. Пришлось прикрыться краем одеяла.
        Рэймон несколько раз вдохнул и выдохнул, старательно пряча глаза, сдавленно пробормотал какие-то извинения, причём адресованные маме, а совсем не мне, и сбежал, по пути прихватив свою рубашку.
        Мама вошла в комнату, прикрыв за собой дверь. Я со стоном опрокинулась на подушки. Только сейчас меня начала бить нервная дрожь. Что я собиралась сделать? Я уже окончательно запуталась…
        — Это не слишком поспешно? — спокойно поинтересовалась мама, усаживаясь на стул.
        Честно сказать, я ожидала порицаний и поучений. Заслуженных, кстати сказать. Что должна сказать хорошая мать, заставшая дочь за подобным с мужчиной, который ей пока ещё не муж? Не знаю. Меня так застали впервые. Но что-то подсказывало, что совсем не такого вот спокойного вопроса.
        — Не знаю, — вздохнула я. — Какая разница? Или боишься, что он, получив своё, передумает на мне жениться?
        Мама неопределённо хмыкнула, разглядывая моё продолжающее пылать лицо. Вздохнув, я прикрыла уши прохладными ладонями, облегчая сжигающий их жар. Кто ж его знает. Может, и правда передумает. И кому я буду тогда нужна?
        — Не передумает, — сказала вдруг мама. — Может, потом пожалеет, что женился, лет через несколько. Или даже раньше, учитывая твой характер. Но сейчас — нет.
        — Мне бы твою уверенность, — проворчала я, спуская руку с кровати и подтягивая к себе рубашку.
        — Это приходит с возрастом и опытом.
        — Тогда мне придётся положиться на твои.
        Натянув рубашку, я подумала, сползла с постели и отправилась к шкафу. Стоило, пожалуй, сделать две вещи. Во-первых, удостовериться, что похищение драконьего сокровища прошло успешно. Во-вторых, извиниться за своё поведение. Всё-таки я сама это начала, ещё чего доброго решит, что специально, чтобы мама нас застала и не дала при случае отвертеться.
        — Ты куда? — не меняя спокойного тона, спросила мама.
        — Пойду, извинюсь, — вздохнула я.
        — Правильно. И на будущее запомни: не стоит провоцировать мужчину, если не готова к последствиям.

* * *

        Тишина в коридоре меня обнадёжила. Палёным и прочей гадостью на подступах тоже не пахло, это позволяло надеяться, что хотя бы драки не случилось. Остальное, пожалуй, было уже не так и страшно. Правда, иная ругань бывает страшнее всякой драки, особенно между этими двумя, но о настолько плохих раскладах думать не хотелось вовсе.
        Подойдя к двери, я прислушалась и похолодела. В комнате ругались, не особо стесняясь в выборе выражений. Голоса я узнала. Сперва любезностями обменялась Рэймон с Алланиром, потом Аллора добавила пару ласковых от себя. Похолодев от нехорошего предчувствия, я толкнула дверь, шагнула через порог, прокручивая в уме все возможные способы прекращения разборок, не придумала ничего лучше банального визга и посмотрела, наконец, что же происходит.
        Вместо визга получился сдавленный стон, плавно переходящий в гневное рычание. Вся троица рядком возлежала поперёк кровати — Аль посередине, парни по бокам — и, толкаясь локтями и щедро осыпая друг друга нелестными определениями, пыталась одновременно читать какую-то огромную ветхую книгу.
        Услышав меня, все трое дружно подняли головы. Под их взглядами я почувствовала себя полной идиоткой, сгорающей от желания схватить чего-нибудь потяжелее и настучать всем по головам. Даже Аллоре. Пожалуй, ей особенно.
        — Айли! — обрадовался Рэймон. — Ты, может, сходишь в библиотеку? Там у самой двери шкаф, на третьей полке справочник стоит.
        Я упёрла руки в бока и оглядела комнату. Выхватывать книгу было жалко, мало ли развалится от древности. Канделябры были слишком велики — не поднять. Стулья тоже не годились. Зато на диване у окна валялось полотенце. То, что нужно: и не опасно, и больно, если хорошо размахнуться, и, главное, обидно.
        — Да, коричневый такой, — подключилась к просьбе Аллора. — Толстый.
        Или всё-таки стул взять? Далеко идти за полотенцем, догадаются и разбегутся чего доброго. Тяжело вздохнув, я возвела взгляд к потолку, скрещивая руки на груди, и только собралась высказать этой нахальной троице своё честное частное мнение об их отвратительном поведении, как лишилась дара речи вторично.
        — А если не на полке, то на столе посмо…
        — Заткнись, — тихо и медленно выговорил Нир, догадавшийся отследить направление моего взгляда.
        — Что это? — потрясённо прошептала я, чувствуя, что ноги не держат.
        — Сеть? — севшим голосом поинтересовался Рэймон.
        — Не похоже, — чуть качнула головой Аль.
        Я продолжала неотрывно смотреть на зависшее над кроватью тёмно-серое облако. То и дело по нему пробегали короткие синие вспышки, похожие на крохотные молнии. Почти грозовая туча, такая же жуткая, подвижная и постепенно темнеющая.
        — Молот? — вновь высказал предположение Рэймон.
        — Скорее всего, — согласился Алланир.
        — Я перевернусь и посмотрю, — предложила Аллора.
        — Не шевелись.
        Туча наливалась чернотой всё быстрее и быстрее, вспышки стали чаще. Мне до ужаса хотелось попятиться, но что-то подсказывало, что последний запрет двигаться относился и ко мне тоже.
        — А если по времени? — тревожно спросил Рэймон. — Тогда нужно поспешить.
        — А если нет? — сухо парировал Нир.
        — Если он для Рэя, скорее, по времени, — возразила Аллора. — Он же над кроватью, а в кровати спят. Смысл делать на движение?
        — В кровати не только спят, — ядовито огрызнулся Нир, заставив меня покраснеть до корней волос. К счастью, никто этого не заметил, не до того было.
        — Думаешь… — начала Аль, но осеклась, поймав яростный взгляд Рэймона.
        — Эффектно было бы. Но сомневаюсь, что это для неё.
        — Почему? — выдавила я, сообразив, что речь именно обо мне.
        — Потому что, — спокойно ответил мне Алланир.
        Дверь тихо скрипнула, открываясь за моей спиной и вынуждая меня сделать полшага вперёд. В спину потянуло сквозняком и каким-то смутно знакомым запахом. Терпкими, горьковатыми благовониями.
        — Потому что ты ему нужна живой. Правда, Дариус?
        — Какой ты догадливый, братец, — ответил негромкий насмешливый голос. — Так и знал, что догадаешься сюда заявиться именно сегодня.
        — В этом был твой план?
        — Вообще нет, но то, что не придётся тебя искать — приятное дополнение.
        Я окончательно оцепенела. Сверху висела проклятая туча, явно бывшая смертельно опасной. Сзади стоял ничуть не менее опасный враг. Вот и извинилась за неподобающее поведение… Успею ли вообще теперь?





        ГЛАВА 11

        — Придётся, конечно, повозиться, убирая отсюда твои останки, — спокойно продолжил Дариус. — Но в конечном счёте время я всё равно сэкономлю.
        — То есть, ты собираешься нас убить и смыться отсюда с Айли? — недоверчиво уточнила Аллора.
        — Тебя, сестрёнка, я убивать не планировал, честное слово. Уж прости, что так вышло. Но ты сама виновата.
        — Давай, — фыркнула Аль. — Ещё чуть-чуть — и я заплачу. Ты же должен понимать, что так эту историю не оставят.
        — Ещё бы! — довольно хохотнул Дариус. — Сплетен будет…
        — Будет разбирательство, — сухо заметил Рэймон.
        — О, весьма на это надеюсь. И выяснится, конечно… а что же, кстати, выяснится? Что некий Алланир Освир явился за эссаадой, пока ещё не поздно. А заодно решил раз и навсегда устранить соперника. Застал его в постели со своей сестрой… продолжать? Ладно, раз вам неинтересно, перейдём сразу к финалу истории. Алланир скрывается с девушкой в неизвестном направлении. Ты и будешь убийцей и изменником, братишка. Тебя будут разыскивать, и, разумеется, никогда не найдут. А я получу всё.
        — Хороший план, — оценил Алланир. — И момент какой удачный.
        — Благодарю. Идём, девочка. Только не спеши, не дёргайся.
        Холодная рука взяла меня за запястье, мягко потянула назад. Интересно, он правда полагает, что я вот так запросто возьму и пойду с ним? Тем более, что и меня он явно в живых не оставит, как-никак свидетельница. Нет уж, не дождётся. Ничего серьёзного сделать не смогу, конечно, но хоть попробую поднять шум. И личико мерзавцу попорчу коготками немного, чего уж там стесняться перед смертью-то?
        Я бросила отчаянный взгляд на Нира и увидела, что он чуть улыбается, самыми уголками губ. Пальцы его правой руки сложились в какой-то магический пасс… или нет? Было в этом жесте что-то безумно знакомое, привычное, практически повседневное. Совсем недавно виденное…
        — Не советую тут сейчас пользоваться магией, — предупредил Дариус.
        Бокал! Я чуть не завопила от непонятного восторга, уловив смысл намёка. Конечно же, та самая дрянь, делающая девочек сговорчивыми! На неё-то этот гад и рассчитывал, не ожидая сейчас с моей стороны никакого сопротивления. Ну что же, не будем разочаровывать мальчика.
        Покорно развернувшись, я изобразила на лице самую робкую и нежную улыбку из своего арсенала, сделала шаг вперёд, покорно опуская голову. Ещё шаг. Положить руки на плечи, краем глаза видя ответную самодовольную ухмылку. Последние полшага. Уже касаясь его своей грудью, я снова стеснительно улыбнулась. И со всей силы ударила коленом ниже пояса.
        Только когда Дариус уже согнулся пополам, валясь на пол, я поняла, насколько безумным был мой поступок. Наверняка он, будучи магом, мог как-то защититься от такой подлости. Если бы её предвидел. Но, видимо, самоуверенность его погубила. А меня спасла.
        — Умница, малышка, — усмехнулся Нир. — А теперь руки ему свяжи. Нет, нет, канделябром по голове тоже можно, даже нужно, но потом и руки обязательно! И рот заткни чем-нибудь.
        Я вернула ему хищную улыбочку и наконец применила канделябр по давно желанному назначению. Причём именно к той голове, которая бесспорно этого заслужила. Даже на душе легче стало.
        Закончив со связыванием и удостоверившись, что узлы надежны и ткань оторванных для этой цели рукавов рубашки мерзавца выдержит многое, я выпрямилась, посмотрела на милую тучку над кроватью и снова приуныла. Никуда она, разумеется, не делась, стала ещё темнее и, кажется, опустилась ниже.
        — Дверь запри, — вполголоса попросила Аль.
        Вот лично мне сейчас очень уместным казалось позвать кого-нибудь на помощь. Но троица на кровати, похоже, придерживалась строго противоположного мнения, поскольку на дверь выразительно смотрели все.
        — Плетение на три руки, — объяснила специально для меня Аллора. — У нашего красавчика есть сообщник. По меньшей мере один.
        — Я саму матрицу не вижу, — огорчился Рэймон. — Только отдельные части, фрагменты.
        — И не увидишь, — недовольно поморщился Нир. — Сумеречники поработали.
        — Впитать?
        — Рэй, есть менее извращённые и болезненные способы массового самоубийства.
        — Экранировать? — предложила Аль.
        — Разве что. Скажи, тебе очень дорога эта комната? И это крыло дворца? — мрачно осведомился Нир, покосившись на Рэймона.
        — Мне очень дорога книга, которую мы так и не прочитали, — поморщился тот. — Потерю остального можно пережить. Вопрос — как мы переживём то, что здесь всё рухнет нам на головы? Два этажа сверху, не забыл?
        — Да, это вопрос, — согласился Алланир.
        Молнии в тучке замелькали ещё чаще и активнее. И теперь стало вполне очевидно, что она действительно спускается ниже и ниже. Я сглотнула, наблюдая это неторопливо неотвратимое движение. Похоже, время на размышления заканчивалось.
        — Портал создать? — задумчиво протянула Аль.
        — Когда? Сейчас нельзя — среагирует, а когда начнёт рушиться, уже не сможем.
        — А может, автора попросим? — всунулась в обсуждение я, отвешивая зашевелившемуся Дариусу пинка под рёбра.
        — А с чего ему… — начал Рэймон.
        — Жить-то хочется, — пожала плечами я.
        — Было бы, конечно, здорово, — вздохнула Аль, недобро поглядывая на постанывающего родственника, — но он не автор этого шедевра. Не такой он дурак, чтобы следить на месте подобного преступления.
        — Что-нибудь вы будете уже делать?! — не выдержала я, вымещая раздражение новым пинком.
        — Мы думаем, — мрачно ответил Нир.
        — Так думайте быстрее!
        Туча висела теперь всего в каких-то четырёх локтях над их головами. Вспышки молний стали настолько яркими, что озаряли всю комнату мертвенным синеватым светом. Интересно, насколько далеко надо будет убежать, чтобы не зацепило? Судя по тому, что Дариус явился позлорадствовать довольно-таки заранее — порядочно.
        — Не получится экранировать, — вздохнул Рэймон. — Снесёт. Это всё равно, что от лавины простынёй пытаться загородиться.
        — Айли, — каким-то странно напряжённым голосом начал Нир, — ты не очень боишься порезаться?
        Я в ответ только фыркнула. Если когда и боялась, а такого, надо сказать, за мной не водилось с далёкого детства, уже успела привыкнуть. Все-то здесь хотят моей крови, ладно хоть не чтобы выпить.
        — Тогда нож у него возьми. Да не этот, этот наверняка отравленный. С пояса, ритуальный, да.
        Тонкое лезвие выглядело острым, а рукоять из тёмного, почти чёрного дерева на удивление удобно легла в ладонь. Ритуальный, значит? Да, таким, пожалуй, удобно жертвы приносить — один меткий удар, и всё.
        — Аль, дай ей свою руку, — скомандовал Нир.
        — Ты хочешь на общей крови попробовать? — как-то испуганно уточнила Аллора.
        — Да.
        — Вообще ты прав, — кивнул Рэймон. — Теоретически так можно будет увидеть плетение. Но почему Аль, а не ты? У тебя такое всегда лучше получалось.
        — Потому что, — зло выдохнул Алланир. — Я тебе потом объясню, если живы останемся. Давайте, девочки, времени мало.
        Проводя кончиком лезвия по ладони Аль, я невольно передёрнулась. Видела уже такие следы, и оставляла их тварь. Прикусив губу, я переключилась на собственную руку, чтобы напомнить себе: это совершенно другое. У нас с ней нет ничего общего.
        Жар между нашими сомкнутыми ладонями быстро стал почти невыносимым, но я изо всех сил сжимала пальцы. Аллора, прикрыв глаза, чуть шевелила губами, иногда двигая пальцами второй руки. Сначала я решила, что она читает какие-то заклинания, но, прислушавшись, поняла — это были ругательства. Понимание вызвало улыбку и помогло чуть отвлечься и расслабиться. Ей, видимо, тоже помогало.
        Подняв глаза, я с радостью увидела, что молнии мелькали уже очевидно реже, да и чернота тучи побледнела. Кажется, план сработал. Правда, мужчины моего оптимизма не разделяли, напряжённо наблюдая за процессом.
        — Всё, — шепнула Аль. — Больше не могу. Не поддаётся.
        — Давай на две руки попробуем, — предложил Рэймон.
        Полыхнуло так, что слёзы из глаз брызнули. Туча раскололась пополам, одна из половин сжалась до размеров человеческой головы, стремительно наливаясь чернотой изнутри и окутываясь багровым ореолом снаружи.
        — Лови! — заорал Рэймон. — Оно сейчас…
        Головная боль швырнула меня на пол, мир окрасился тёмно-красным. Сквозь звон в ушах я расслышала сперва ругательство Нира, а потом какие-то непонятные слова. Не в силах совладать с паникой, полезла под кровать, даже не думая, что там может быть не менее опасно, и уже оттуда услышала треск и звон. А потом комнату на несколько бесконечных мгновений затопил яркий белый свет, обжигающий глаза даже сквозь сомкнутые веки. И снова стало темно и тихо.
        Аллора выпустила мою руку, я безвольно распласталась на полу, тихо поскуливая. Боль отступала, но медленно. В комнату влетел ветер, пахнущий дымом, сверху капала ледяная вода, заставляя ёжиться от холода.
        — Идиот! — хрипло прошептал Нир. — Это была ловушка.
        Заставив себя отлепиться от мокрого ковра, я, пошатываясь, встала на четвереньки и огляделась. Окна в комнате больше не было, как и части стены вокруг него. Камни торчали оскаленными зубами. В саду багровым пламенем горели деревья.
        Алланир лежал на спине, тяжело дыша, и рассматривал свою руку, до локтя покрытую пугающими красными пятнами. Аллора шмыгала носом, краем покрывала утирая капающую из него кровь. Рэймон дул на пальцы, тряся ими, словно только что обжёгся, и безостановочно ругался последними словами.
        — Всё? — пискнула я, не веря, что обошлось.
        — Нет, только начало, — простонала Аллора. — Закрывай уши и прячься в шкаф.
        — З-зачем?
        — Сейчас будут виноватого искать, — туманно пояснила Аль, сползая на пол и устраиваясь рядом со мной.
        — Скажи, — вкрадчивым голосом начал Алланир, оправдывая эти безрадостные ожидания, — как ты вообще жив до сих пор при таких-то уме и осмотрительности?
        — На себя посмотри, — огрызнулся Рэймон, не переставая трясти рукой. — Кто бы говорил тут про осмотрительность!
        И тут мне пришло в голову то, что должно было прийти туда уже давно, но как-то подзадержалось в пути. В зыбкой нервной почве, наверное, увязло. Мы тут подняли шум, грохот, целое светопреставление, пожар, опять же, устроили в саду немаленький, а во дворце тишина.
        Помнится, когда в детстве мы, расшалившись с братишками, уронили часы в каминной, я до двадцати не успела сосчитать, как сбежались все обитатели замка с отцом во главе. А тут в опочивальне правителя… ладно, наследника правителя, творится этакое громкое безобразие, и никому дела нет. Это разве нормально?
        — Я, по крайней мере…
        — Нир, — перебила я, — а чего так тихо?
        Перепалка оборвалась и повисла окончательная тишина, нарушаемая только злобным мычанием связанного Дариуса. Мы переглянулись. Всё это было и впрямь странновато. Чтобы не сказать — страшновато.
        С трудом поднявшись на ноги, я поковыляла к двери. Бездна с ним, с сообщником. Если до сих пор на шум не прибежал, вряд ли уже явится. Не караулит же он, в самом деле, за дверью с топором. А разобраться, что тут происходит, надо.
        — Не открывай, — сдавленным голосом выдохнул Рэймон.
        — Так…
        И тут я вспомнила, что где-то там, вообще-то, моя мама. И Натэль. И вообще, куча хороших лю… лардэнов! И неплохо бы поинтересоваться, всё ли с ними в порядке. И кому бы, кстати, как не правителю, вообще о подобном беспокоиться?! Мгновенно вскипев от негодования, я выдала целую проникновенную речь.
        — Они просто спят, — примирительно заметила Аллора, когда я выдохлась и замолчала.
        — Точно?
        — Точно, — отмахнулся Алланир. — А вот нам пора отсюда убираться.
        — И всё равно придётся открывать дверь, — язвительно отозвалась я.
        — Есть ещё окно, — пожала плечами Аль.
        — Окна как раз и нет, — опять не удержалась я. — Дыра есть.
        — Так даже удобнее.
        Я немного растерялась, не зная, что ещё можно сказать или сделать. Мысль о том, что он сейчас опять исчезнет, бросит меня наедине с Рэймоном, вызывала содрогание. Я лихорадочно перебирала все доводы, которые могли бы его остановить, и уже хотела было выложить на стол последнюю карту — огненного мага, когда Нир остановился сам. Застыл в двух шагах от зияющей в стене дыры как вкопанный, а потом неожиданно тихо позвал:
        — Рэй, ты посмотри…
        Мы все трое рванули смотреть, откуда только прыть взялась. А посмотреть, и верно, было на что. Вдалеке над горами полыхало багровое зарево, словно от грандиозного пожара.
        — Ночной Владыка пришёл, — выдохнула почти мне в ухо Аллора.
        — Думаешь? — севшим голосом переспросил Рэймон.
        — Пламя над Нимдаэром, — в тон ему отозвался Нир. — Да, он здесь.
        — И что делать?
        — Тебе решать, — фыркнула Аль. — Можешь подождать одиннадцатого заката, встать на колени и склонить голову. А можешь…
        Я смотрела, слушала и уже не понимала, где нахожусь и что делаю. Единственной мыслью была та, что выбора у меня больше не осталось. Надо было смириться, наконец, с неизбежностью, но на это не было сил. Ужас и паника вытеснили всё остальное, и я, не понимая, что и зачем делаю, просто развернулась и бросилась прочь из комнаты. Как в далеком детстве мне захотелось прибежать к маме, спрятаться от всего на свете в её теплых руках.
        В коридоре никого не было. Я бежала, смутно помня дорогу. Лестница вниз, потом направо, ещё один коридор… там меня и догнали. Я кричала, вырывалась, ругалась всеми пришедшими на ум словами, но Нир держал крепко. Осталось только разрыдаться. Не знаю, сколько я плакала. Наверное, долго, потому что в какой-то момент слёзы просто закончились, и я затихла, прижимаясь к нему.
        — Утоплюсь, — прошептала я.
        — Где?
        — В ванне.
        — Не надо.
        Простота этой просьбы меня несколько озадачила. Честно сказать, я ожидала проникновенной речи, рассказа о том, как много от меня сейчас зависит, и о том, что я должна сделать всё правильно, а иначе всем будет очень-очень плохо.
        — Почему? — озадаченно спросила я.
        — Тогда и я утоплюсь.
        — Где?
        — Пока не решил. Но точно не в ванне.
        — Почему?
        — Неудобно. Места мало.
        Очевидная нелепость этого диалога заставила меня улыбнуться, поднимая лицо. И увидеть ответную улыбку. Отчего-то подумалось, что именно ради таких моментов вообще стоит жить на свете.
        — Не могу так, — пробормотала я. — Думала, что смогу, что получится… нет, то есть, я могу, но что потом, дальше? Тошно так, от самой себя тошно, что хоть не живи. Как ты не понимаешь?!
        От досады я хлопнула его ладонью по плечу и тихо ойкнула. Порез напомнил о себе уколом боли, на глаза опять навернулись слёзы. Зря думала, что во мне уже не осталось ни капли воды…
        — Идём. Тебе надо поспать, — вздохнул Нир.
        — Я засну, а ты сбежишь, — всхлипнула я.
        — Не сбегу.
        — Обещаешь?
        — Обещаю, — кивнул он.

* * *

        — Спит? — спросил Рэймон, глядя куда-то в потолок.
        — Спит, — кивнул Алланир, прислоняясь к стене рядом и скрещивая руки на груди.
        — Почему она убежала?
        — Рэй, вот скажи — ты дурак или прикидываешься?
        — Что ты имеешь в виду? — вскинулся Рэймон, резко поворачиваясь к собеседнику.
        — А ты не понимаешь? Тсаррешь! Ладно она, но ты почему ведёшь себя, как подросток? Она девочка, почти ещё ребёнок. И чем тоньше грань, тем сильнее требует выхода сила её крови. Она ей поддаётся, даже не понимая, что делает, и что творишь ты? Не придумал ничего умнее, чем потащить её в постель!
        — Думаешь, мне легче? — прошипел Рэймон, подаваясь вперед.
        — Тебе определённо легче. Ты хотя бы понимаешь, что происходит.
        — У тебя пальцы дрожат.
        — Знаю, — поморщился Алланир. — Больно, знаешь ли, перехватывать такую силу. Но речь не обо мне.
        — Руку покажи.
        — Меняешь тему.
        — Зубы не заговаривай, показывай давай. Целительство, некромант, это не твоё, вот и не умничай.

* * *

        Проснулась я в своей кровати. И не одна. На противоположном краю мирно посапывала Аллора. Потянувшись и протерев глаза, я поморщилась от боли в порезанной вчера руке, забралась обратно под одеяло и начала размышлять. Кажется, кое-кто подозревал, что сбегу как раз я. Резонно, кстати, останься хоть какие-то силы, может, и впрямь сбежала бы. Недалеко, конечно, но побегать за мной пришлось бы.
        — Доброе утро.
        — Доброе, — буркнула я, всё-таки выбираясь из постели.
        Аль потянулась довольной кошкой, жмурясь от солнечного света, заливающего комнату. Упруго поднялась на ноги, усадила меня на стул перед зеркалом и взялась за расчёску.
        — Сбежал? — мрачно спросила я.
        — Нет. Только перебудили всех под утро. Не догадались, уж конечно, пологом тишины прикрыться.
        — В смысле? — оторопела я.
        — С дорогим кузеном беседовали, — равнодушно отозвалась Аллора.
        — Они что, его пытали? — ужаснулась я.
        — Нет. Это и вообще не он орал, а они, друг на друга. Знаешь, Айли, а ты производишь на нас просто удивительное действие. Неизвестно, сколько лет мы бы ещё не смогли выяснить отношения, если бы ты не появилась.
        Не сказать, чтобы меня особенно порадовал тот факт, что эти двое из-за меня сцепились, но на всякий случай я кивнула. Может, им и правда стоило уже разобраться между собой хотя бы так. Даже наверняка стоило.
        — И что теперь? — спросила я осторожно.
        — Не знаю, — неопределённо пожала плечами Аль, закрепляя мою причёску. — Я не стала дослушивать, спать ушла.
        — А сама ты как думаешь?
        — Могу высказать предположение. Поскольку времени у нас не осталось…
        Тут Аллора осеклась. А я устало закрыла глаза, подавляя тяжёлый вздох. В памяти всплыл ночной разговор. Я тогда слушала с сухими глазами какие-то пустые слова о том, что всё хорошо, что теперь точно есть надежда, что мы подходим друг другу и не надо бояться. А потом так же спокойно отвечала, что не люблю Рэймона, не хочу с ним оставаться и, помнится, опять грозилась утопиться. Почему-то эта идея Нира крайне забавляла. Он заставил меня рассказать, как именно я собираюсь тонуть и где, и даже дал пару ценных советов. Эти предложения вызвали у меня приступ смеха, сначала нервного, а потом и искреннего. Где-то на обсуждении достоинств рек и озёр я и заснула.
        — Всё не так страшно.
        Я скорчила жуткую рожу, заставив Аллору прыснуть со смеху. Так заразительно, что сама не выдержала, рассмеялась. Может, и в самом деле не так уж страшно? Подумаешь, тьма нависла над беспомощным миром, и осталось всего десять или сколько там дней, чтобы её остановить…
        — Я вчера, прежде чем спать уйти, кое-что слышала. Идём в библиотеку, сама глянешь.
        Пока я глянула только на свои волосы и поняла, что все служанки, укладывавшие их до этого, были полными бестолочами. Такую красоту на моей голове изобразить никому ещё не удавалось.
        — Спасибо.
        — Да не за что. Я люблю другим волосы заплетать, — несколько смущенно отозвалась Аллора. — А вот себе не умею толком.
        В библиотеке Аль долго копалась в одном из дальних шкафов, бормоча ругательства. Я сидела в кресле у стола и мучилась желанием всё-таки поинтересоваться, где и как она их столько разучила. И попросить научить меня хоть парочке новых. А то что-то подсказывало, что в ближайшее время поводов для их употребления будет полно.
        — Вот она!
        На стол передо мной шлёпнулась ветхая книга. Пыль так и взвилась облаком во все стороны, заставив нас обеих дружно чихнуть. Последовавшее за чиханием выражение я запомнила и пару раз повторила про себя. А потом и вслух разок.
        — Не выражайся, — ухмыльнулась Аллора.
        — Хочу и буду, — отозвалась я и повторила фразу ещё раз, чтобы получше запомнить.
        — А, Вседержитель с тобой. Смотри.
        Мы склонились над потемневшими от времени страницами. Пришлось как следует полистать, прежде, чем Аль отыскала-таки нужное место и с победным видом ткнула пальцем в абзац, написанный красными чернилами:
        — Точно, нашла! Видишь картинку?
        Картинку я видела. На неё, собственно, и смотрела, потому как понять почерк древнего писца отчаялась практически с первого взгляда. Художник изобразил на странице какое-то ущелье, в самом конце которого стоял предположительно белый камень, по форме похожий на здорово вытянутое по вертикали яйцо.
        — Это что?
        — Это Каменный Свидетель, — охотно пояснила Аллора. — Или Камень Клятв. В древности около него клялись друг другу в чём угодно, если хотели обойтись без свидетелей.
        — И что, помогало? — не удержалась я от кривой улыбки.
        — Помогало, — серьезно ответила Аль. — Зря ты не веришь.
        — И зачем он тебе понадобился?
        — Не мне, а тебе.
        — А мне он зачем?
        — Ну… — задумчиво протянула Аллора, — ты, вроде бы, не очень хотела замуж…
        — И что изменит этот камень?
        — Клятва у камня это просто клятва, строго между вами, — пожала плечами Аль.
        — Но… ведь суть останется та же?
        — Да, и что? Исполните — и никому ничего не должны. Друг другу — в первую очередь.
        — Я так не могу, — отрезала я.
        — Почему? — совершенно искренне удивилась Аллора.
        Я честно задумалась над этим вопросом. Точнее, вообще над причиной, побудившей его задать. Она что, правда не понимает, как это? В смысле, сначала клятвы, потом… потом что, отряхнулись и в стороны, будто ничего и не было?
        — А ты не понимаешь? — осторожно спросила я.
        — Не понимаю, — мотнула головой Аль. — Решительно не понимаю, зачем надо приносить себя и свою жизнь в жертву ради каких-то выдуманных условностей. Знаешь, что я тебе скажу? Было время, когда я была девушкой с безупречной репутацией, вроде тебя. И очень этим дорожила, знаешь ли. Но теперь, оглядываясь назад, совершенно точно могу сказать, что не хотела бы ничего изменить в своей жизни. Я счастлива уже потому, что могу просто быть собой, а не той, кем меня кто-то хочет видеть.
        Я вздохнула. С такой точки зрения я на вещи не смотрела ещё ни разу. Для меня всегда существовала семья, общество, правила, и вся моя жизнь была от них неотделима. Так было, пожалуй, проще, чем просто что-то решить самостоятельно, и потом отвечать за последствия принятого решения.
        — Или ты трусишь пойти в Нимдаэр?
        — Вот ещё! — фыркнула я. — Просто опасаюсь за своё будущее.
        — Замуж выйти ты, дорогая, всегда успеешь, — усмехнулась Аль. — Хотя бы потому, что Рэймон — он вроде тебя. Вечно думает, что о нём подумают и скажут. Оно, конечно, в чём-то для него и правильно, учитывая, кем он является, но иногда всё равно с перебором.
        Я только рукой махнула. В конце концов, что я теряю? Можно подумать, мало браков совершается в обратном порядке. Все и всегда при этом делают вид, что так и надо, вот и не стоит раньше времени забивать себе голову.
        — Пойдём, — потянула я Аллору за рукав. — Надо с Натэль поговорить. Нам ведь понадобится огненный маг?

* * *

        К моему немалому изумлению, Натэль согласилась поучаствовать в нашем безумном плане сходу, даже не став дослушивать, насколько это может оказаться опасно. Не дав мне договорить, только отмахнулась, что не особо-то рвётся домой к вечно пьяному папаше, сочетаться законным браком с каким-нибудь торгашом, который ему больше нальёт в удачный момент.
        Маму мы встретили в коридоре. Оказывается, она уже спелась с садовником и с самого утра ходила с ним на базар за семенами и рассадой. И хорошо, что не видела, какое теперь в саду творится безобразие. Иначе, наверное, с ума бы от волнения сошла.
        Узнав, что сегодня же вечером мама собирается уезжать домой, я даже растерялась, не зная, огорчаться мне или радоваться. С одной стороны, хотелось ещё побыть вместе, поговорить. С другой, я примерно представляла, что она скажет, если я ей поведаю о своих ближайших планах. Только огорчится, разволнуется и испугается. Без того полдня пытала бедного садовника, что за зарево виднеется в горах, и о чём шушукается весь город. Бедолаге в конце концов пришлось соврать о пожаре в шахтах. Аллора, не моргнув глазом, подтвердила, что так всё и есть. Кажется, ей мама поверила.
        Все вместе мы спустились вниз, пообедать. И застали в просторном холле не самую приятную сцену. За Дариусом явились. Собственной персоной лорд Тайлор и ещё несколько самого грозного вида лардэнов. Надо полагать, в качестве конвоиров для заключённого. Которого, к слову, даже переодеть никто не потрудился. Только руки связали нормальной верёвкой.
        Алланир стоял возле лестницы. Рэймон с другой стороны, в точно такой же позе, скрестив руки на груди. Кажется, они его и сопроводили. Причём на лицах обоих были довольно явственно заметны следы бессонной ночи.
        Мы застыли посередине лестницы, наблюдая разворачивающуюся внизу сцену. Натэль невольно спряталась за меня. Мне и самой очень хотелось за кого-нибудь спрятаться, особенно после взгляда, которым наградил меня пленник. Будь у него возможность испепелить меня на месте, так бы и случилось. К счастью, магу для такого нужны либо руки, либо голос, а Дариуса предусмотрительно лишили того и другого.
        Потом лорд Тайлор долго и витиевато извинялся перед Рэймоном. Хорошо хоть на колени при этом не вставал, не хотелось бы мне видеть подобное, сама уж не знаю, почему. И клятвенно обещал, что более о недостойном родственнике слышать не придётся. Вот на это я надеялась от всей души. Даже немного посражалась с искушением спуститься и спросить Нира, что с Дариусом сделают. Но передумала. Есть вещи, которых точно лучше не знать. Даже если и казнят — поделом.
        — Приноси извинения, — холодно выплюнул лорд Тайлор, подходя к пленнику.
        Время словно замедлило своё течение. Я ощутила лёгкое прикосновение к плечу — это Аллора побежала по ступенькам вниз, по пути задев меня. Алланир тоже шагнул вперёд, чуть выставляя руку, чтобы остановить сестру. Тряпка распластавшей крылья белой птицей опустилась на пол. И зазвучали, хрипло и сбивчиво, непонятные, резкие слова. Точно не извинения.
        Широко распахнутыми глазами я смотрела на происходящее внизу, не замечая боли в порезанной руке, стискивающей перила лестницы. Быстрое движение, толчок, отправляющий Аллору куда-то в сторону Рэймона. Солнце, на миг полыхнувшее на остро отточенном лезвии. Речь, оборвавшаяся на полуслове. И красное, странно много пронзительно-красного на белоснежном камне пола. А потом — стук падающего тела. Хрип. И тихий стон, уже у меня за спиной.
        Обернувшись, я увидела Натэль, сидящую на ступеньке. Ноги её подвели, но хоть в обморок не упала. Уже хорошо, есть надежда, что не передумает идти с нами. Подумав об этом, я сама испугалась собственным мыслям. Научилась, называется, ставить цели и добиваться своего.
        Мама тоже присела, не выдержала. Но обморок, кажется, не грозил и ей. Аллора застыла статуей, Рэймон крепко прижимал её к себе двумя руками, и она не сопротивлялась. Только неотрывно смотрела на ещё дёргающееся на полу тело Дариуса.
        А вот Алланир казался вполне спокойным. То есть, я так думала, пока не сбежала вниз и не заглянула в его лицо. Совершенно белое, без единой кровинки, застывшее безжизненной маской. Пугающе похожее на то, что я однажды уже видела. У снежного демона. Растерянно оглядевшись, я поняла, что у Аль в ножнах на бедре больше нет кинжала. А его рукоять торчит из горла Дариуса.
        — Успел! — с явным облегчением выдохнул лорд Тайлор.
        Странно, но у него самого никакого оружия не было. Как не было ни у кого, кроме Аллоры, которая, видимо, вообще никогда не расставалась с кинжалом. Что ж, у неё на то имелась уважительная причина. Я как-то отстранённо подумала, что магам оружие, может, не так уж и нужно, раз уж они способны убивать словом или движением пальцев. Хотя вот сейчас почему-то никому воспользоваться магией и в голову не пришло. Странно, почему?
        — Успел, — мёртвым, лишённым интонации голосом отозвался Алланир.
        — Всё ещё упражняешься с оружием?
        — Всегда.
        — Правильно делаешь, сынок.
        Кажется, попытка отвлечь не удалась. Нир мотнул головой, словно просыпаясь от кошмара, и, даже не взглянув на меня, быстрым шагом направился к дверям. Распахнул их и вышел на улицу. Я, не успев даже ни о чём подумать, рванула следом.
        Догнала я его уже на дорожке сада, схватила за руку, вынуждая остановиться и обернуться. И только тут заметила, что он держится за плечо. Не выпуская руки, я прямо по траве обошла его и потребовала:
        — Покажи.
        — Айли…
        — Покажи! — чуть ли не рявкнула я, удивляясь сама себе.
        Знаю, знаю, мама меня учила. Мужчины не любят выдавать свои слабости. Надо позволять им быть сильными. Но сейчас был не тот случай, когда стоило думать в первую голову о самолюбии и душевном равновесии. Дай Небесный Отец выбраться живыми из свалившегося на голову вороха неприятностей.
        Так что согласия дожидаться я не стала. Беспардонно стряхнув его ладонь, рванула ворот рубашки, обнажая плечо, и чуть не отшатнулась, потрясённая увиденным. Странно, но серебряная змея, свернувшаяся вокруг предплечья, казалось, двигающаяся под кожей, напугала меня больше, чем убийство, только что совершённое у меня на глазах.
        Справившись с собой, я сделала крошечный шаг вперёд и посмотрела на змею внимательней. Она не вся была серебряная, конец хвоста затапливала пугающая, угольная чернота. И черноты этой, кажется, становилось больше. Нет, не кажется. Она действительно неторопливо ползла вверх по змеиному телу.
        — Она это специально, — шепнула я. — Она его заставила.
        Трудно ли было догадаться, что это какое-то клеймо, знак, который оставила на нём тварь? И весь этот цирк устроила именно она, специально чтобы напомнить о себе. Чтобы заставить подчиняться. В конце концов, чтобы Нир начал сам себя считать… мразью вроде Мораэна.
        — Какая разница?
        — Огромная, — отрезала я, встряхивая его за плечи. — И вообще, он бы тебя убил, не задумываясь.
        — Ну, — с горьким смешком отозвался Нир, — выходит, я его не лучше.
        Мне пришлось придержать саму себя за руку, чтобы не влепить ему отрезвляющую пощёчину. Придумал тоже — равнять себя с подонком, задумавшим хладнокровное убийство ради удовлетворения собственных жадности и честолюбия!
        — Между вами нет ничего общего, — медленно, с расстановкой проговорила я.
        — Я тоже не очень-то задумывался.
        — Да конечно! — я начала терять терпение и подумывать, что зря всё-таки не отвесила ему оплеуху. — По меньшей мере ты подумал о сестре, разве нет? Это ведь она первой схватилась за кинжал?
        Алланир медленно кивнул, подтверждая мою смутную догадку. Сама я не была вполне уверена в том, что видела, слишком быстро всё произошло. Этот кивок многое прояснил. Но, кажется, только для меня.
        — Зачем вообще было позволять ему открывать рот?
        — Он князь, — всё так же без выражения ответил Нир. — Такова традиция.
        — И она о ней конечно же знала? — зло прошипела я.
        — Думаю, да.
        — Видишь! Это всё была её игра! У тебя не было выбора, вот и забудь. Честное слово, было бы о ком жалеть!
        — Он был моим братом, Айли.
        — Что-то он сам не больно об этом вспоминал!
        Нет, я решительно не могла постичь глубину свершившейся трагедии, чувствуя исключительно облегчение — одной ядовитой гадиной за спиной осталось меньше. Может, думать так было ужасно. Может, я ужасный человек. Может, в иной ситуации я рассуждала бы как-то иначе. Но загвоздка в том, что эта самая иная ситуация была исключительно воображаемой. А убить нас этот Дариус хотел очень даже реально.
        — И это ничего не отменяет.
        — А что отменяет? — в отчаянии всплеснула руками я. — Кто-то из нас: ты, я, Аль, Рэймон, моя мать, твой отец, Натэль, был обязан умирать ради удовлетворения амбиций этого типа?! Он сам всё отменил, сделав свой выбор! Прими это как данность! Он хотел, чтобы ты умер! Какого ж ты жалеешь, что умер он?!
        — Он был моим братом, — тупо повтори Нир.
        На этот раз я не сдержалась. Хлёсткий звук пощёчины разнёсся над дорожками сада. Надо было как-то привести его в чувство, прямо сейчас, а слов у меня попросту не было. И да, я растерялась. Вот уж от кого совершенно не ожидала ничего подобного, так это от Алланира.
        — Нет больше никаких братьев! — прошипела я, заметив, что взгляд Нира стал чуть более осмысленным. — Это война, и каждый выбрал свою сторону. Потому есть только мы и наши враги! Дариус стал нашим врагом. Что делают с врагами на войне?!
        Кажется, мне удалось вывести его из ступора. По крайней мере во взгляде на меня появился какой-то странный, новый интерес. Словно не верил, что все эти слова слышит от меня. Если честно, сама не верила, что говорю подобное, но только так сейчас и получалось думать. Чудовищно простой выбор — один победитель, один проигравший.
        — Айли…
        — Восемнадцать лет Айли! — окончательно взорвалась я от его умоляющего тона. — Очнись, наконец!
        Тяжело вздохнула, прижалась к груди, чувствуя совсем близко ставший таким привычным запах его кожи, и с невероятной ясностью осознала, что пойду до конца, до последней черты. И неважно, насколько сложным и опасным окажется мой путь. Я его выбрала и не сверну. Сумеречная тварь ничего не получит, уж точно не пока я жива.
        — Прости.
        — Не надо просить прощения, — прошептала я. — Действовать надо. Ладно, этот бой она выиграла. Но война ещё впереди. Или ты уже сдаёшься?
        — Нет, не сдаюсь.
        — Вот и хорошо. Потому что я тоже не сдаюсь.

* * *

        — Айли, — тихо сказала мама, закончив укладывать вещи и сев на кровать, — хочу дать тебе один совет.
        — Какой? — невольно вздохнув, спросила я.
        — Реши, чего ты хочешь, реши один раз и потом уж добивайся именно этого. Не мечись между желаниями, это точно не доведёт тебя до добра.
        Я опустила глаза. Не хотела говорить, не хотела пугать, но ведь неизвестно, к добру или к худу всё в конечном итоге обернётся. Потому маме, всей моей семье лучше знать, что может ожидать их в скором времени. Помедлив ещё пару мгновений, я все-таки бросилась с головой в ледяную воду откровенности.
        — Мама, — спросила я, — ты же видела зарево над горами?
        — Да, — недоумённо кивнула мама. — Все говорят, это пожар в шахтах.
        — Там нет шахт, мама. Там Нимдаэр, древняя столица народа лардэнов. Мёртвый город Ночного Владыки Мораэна, слуги Безымянной. Считай дни, мама. Их осталось всего десять. И если потом зарево не погаснет, знай — будет война. Такая же, как и тысячу лет назад. А может, ещё страшнее.
        — Война? — побледнев, прошептала мама.
        — Да.
        — И… и это неизбежно?
        — Нет. Это можно ещё остановить.
        — Ты можешь это остановить?
        — Могу, — кивнула я. — И попробую. Только не спрашивай, как и что я собираюсь сделать. Просто поверь мне, хорошо? Я постараюсь принимать правильные решения.
        Мы довольно долго сидели, обнявшись. До самого последнего момента, когда маме уже нужно было уезжать. На прощание она поцеловала меня и благословила. В её глазах блестели слёзы, а вот мне свои удалось сдержать. Вспомнились слова, однажды слышанные от деда: в войну соль дорожает, а слёзы дешевеют. Пожалуй, они были очень верными.
        Проводив её, мы вместе с Натэль поднялись обратно в мою комнату и засели с бутылочкой вина у камина. Как ни странно, мой откровенный рассказ о происходящем не вызвал ни намёка на страх или панику. Натэль только вздохнула и сказала, что согласна на любою авантюру. И её, в общем, не пугают ни трудности, ни опасности. Всё-таки не зря мы с ней сразу сошлись, у нас и впрямь оказалось немало общего.
        Допив вино, мы спустились в библиотеку и застали там картину вполне ожидаемую: всё та же троица рылась в книгах, переругиваясь между собой. А в кресле в углу восседал мрачный, как грозовая туча, Иреас и взирал на творящееся перед ним безобразие с видом усталого бога, не меньше. Даже захотелось показать ему язык, но я подавила неуместный порыв.
        — Лорд Рэймон, — сурово проговорил Иреас, когда мы с Натэль уже радостно присоединились к перебиранию книг и, заодно, к перепалке, — я не считаю ваше решение разумным.
        — Двадцать четыре, — хихикнула Аль.
        — Иреас, — скривился Рэймон, — скажи мне что-нибудь, чего я ещё не слышал.
        — Вам не следует в такой момент покидать столицу, бросая все дела.
        — Тридцать два, — фыркнул Алланир и тут же чихнул — очередная книга оказалась очень пыльной.
        — Правду говоришь, — улыбнулась Натэль.
        — Чего я не слышал, Иреас, — ещё больше скривился Рэймон.
        — Девятнадцать, — захихикала Аллора. — У тебя больше терпения. И фантазии. Реже повторяешься.
        — У меня заканчивается то и другое!
        — Вам всё же следует об этом подумать.
        — Я об этом думал десять раз, Иреас, — не выдержал, наконец, Рэймон. — И не вижу никаких причин оставаться здесь. Столичных сплетников и паникёров Совет отлично успокоит и без моего участия.
        — Но ваше присутствие…
        — Моё присутствие здесь ничего к лучшему не изменит!
        — И поэтому вы решили отправиться в самоубийственное путешествие?
        — И поэтому я решил не ждать смерти здесь! Заткнись уже, Иреас. Если тебя что-то не устраивает, можешь не участвовать.
        — А он поедет с нами? — ужаснулась я.
        Вот как раз зануды нам в дороге и не хватало. Без того все на грани, и шуточки отпускают больше чтобы не бояться. Уж точно не от настоящего веселья. А если придётся всю дорогу выслушивать душеспасительные проповеди… ну что ж, встреча с опасностями выйдет более радостной, какое-никакое, а разнообразие.
        — Нашла карту, — объявила Аллора. — Эта самая свежая, всего столетней давности.
        — Покажи! — вскинулся Рэймон.
        Мы дружно склонились над книгой. Впечатление столетней она не производила, наоборот казалась очень даже новой, но, судя по дате под рисунком, относительно времени составления карты Аль не ошиблась. Рэймон занес было руку, чтобы попросту выдернуть нужную страницу, но Алланир его остановил. Сходил к другому столу за чистым листом пергамента, положил его сверху, изобразил пару неразличимо сложных движений пальцами и театральным жестом перевернул. Карта появилась и там, точно такая же, как в книге. Даже, пожалуй, поярче прорисованная.
        — Когда это ты так научился? — присвистнув, поинтересовался Рэймон.
        — Когда как следует наполучал по рукам за разодранные книги, — фыркнул Нир. — А ты что, думал, я только с покойниками умею разговаривать?
        — А меня научишь?
        — Разговаривать с покойниками? — прищурился Алланир.
        — Иди ты, — беззлобно отмахнулся Рэймон. — Это я и сам могу, если сильно понадобится.
        — О да, я помню, как ты это можешь, — расхохоталась Аллора, падая на стул. — До сих пор гадаю, кто кого больше испугался.
        — Я не испугался, — обиделся Рэймон. — Я просто растерялся.
        — Ещё бы ты не растерялся, — присоединился к веселью Нир. — Поднять вместо пассивного зомби боевого, да ещё про привязку забыть и вместо точечной формулы использовать ту, что по площади… ты вообще смотрел, чего читаешь?
        — Ночью на кладбище темно, чтоб ты знал.
        — О, это я отлично знаю, я же некромант, не забыл? Свечи, кстати, затем и придуманы.
        — Так ветер был сильный.
        — Так ты разве не воздушник? Не мог с ветром разобраться, — фыркнул Нир, в третий раз показывая нужный жест.
        — Ну не подумал, — протянул Рэймон, вновь безуспешно попытавшись его повторить. — Вот же зараза, как ты это делаешь?
        — Я вообще не знаю, о чём ты подумал. Безымянный палец сильнее вправо отводи.
        — Интересно было, что получится. Так?
        — Выяснил? — со смешком осведомился Нир. — Так. И средний тоже сильнее вправо.
        — Выяснил, — кивнул Рэймон. — Дай попробую.
        — Надеюсь, на этот раз обойдёмся без боевых зомби? — хихикая, спросила Аль.
        — Нет, на нас всего лишь нападёт хищная книга, — подмигнул ей Алланир. — Но с нами маг огня, так что бояться нечего.
        — Да я ничего не умею, — застеснялась Натэль.
        — Когда на тебя полетит зубастый манускрипт, быстро научишься, — утешила её Аллора. — Это очень стимулирует, знаешь ли. Вон как Рэймон быстро научился убивать зомби, когда они за ним толпой поскакали.
        — Вы мне до самой смерти будете это припоминать? — вспылил-таки Рэймон, вскакивая на ноги.
        — Ага, — с ехидной улыбкой кивнул Алланир, вытягивая ноги и закладывая руки за голову. — А после смерти я тебя подниму и ещё разок припомню.
        — Это только если ты меня переживёшь.
        — Если ты так и не научишься заранее интересоваться, какие заклинания читаешь, это будет нетрудно. Влево большой палец и по кругу! Сколько можно повторять?
        Я невольно улыбнулась. Вот теперь стало понятно, что они в самом деле друзья, несмотря на все свои разборки и ссоры. И в дороге, похоже, скучать не придётся, даже если тварь решит не давать о себе знать до самого Нимдаэра.
        — Теперь-то правильно?
        — Теперь правильно. Пробуй.
        В результате собственная карта появилась у каждого. Правда, на это ушла вся стопка пергамента, а первые экземпляры получились смазанными, словно на них сперва воду разлили, а потом долго пытались протереть мочалкой. Зато потом дело пошло на лад. И обещанная хищная книга на нас так и не напала.
        — Я некромант, а не пророк, — развёл руками Алланир в ответ на моё ехидное замечание по этому поводу. — Но если настаиваешь, могу устроить.
        Хищная книга напала почему-то на Иреаса. Интересно, почему бы? Только раз полетела в мою сторону. Взвизгнув, я спряталась за Нира, тот слегка, почти незаметно шевельнул пальцами, и огромный фолиант, демонстрируя прямо-таки невероятную для своих размеров прыть, опять принялся преследовать любимую жертву. Рэймон с Аллорой давились от смеха, спрятавшись за шкафом.
        — Прекрати свои идиотские шуточки, Освир! — не выдержав очередной атаки, окатившей его пылью веков с ног до головы, заорал Иреас.
        Алланир ухмыльнулся, картинно щёлкнул пальцами, и книга, последний раз воспарив под самый потолок, рухнула Иреасу прямо на макушку. Тот сжал кулаки и сделал шаг вперёд. В воздухе запахло грозой.
        — Хватит, — простонал Рэймон, на четвереньках выбираясь из укрытия, с трудом вставая и сразу же падая в кресло. — Хотите подраться — проваливайте во двор.
        — Я совершенно не хочу, — фыркнул Нир.
        — Вот и замечательно. У нас дел ещё полно. А девушки пусть одеждой своей займутся.
        Иреас сердито засопел, но настаивать на продолжении разборок не стал. И что-то в выражении его лица подсказало мне, что причина отнюдь не в разнице их с Алланиром статусов. Похоже, княжеский слуга попросту боялся сплоховать.
        — В каком смысле одеждой? — успела удивиться Натэль, пока я предавалась этим размышлениям.
        — Походной одеждой, — пояснила Аль. — Не в платьях же вы отправляться собрались?
        Может, девице моего возраста и положения подобное и стыдно, но я возликовала. Последние года три мне приходилось почти всё время ходить в платьях — отец, сообразив, что будущей невесте пора начинать вести себя должным образом, взялся за моё перевоспитание. И первым долгом избавился от той части моего гардероба, которая лучше всего годилась для неподобающих знатной девице выходок. То есть, от штанов и курток. И вот, наконец, представилась возможность вновь хоть ненадолго ощутить себя свободной от светских условностей.
        — Идёмте, — загадочно улыбнулась нам Аллора. — Я знаю отличное местечко, где всё сделают быстро и в лучшем виде.
        И мы пошли. Закутавшись в плащи по самый нос. Впрочем, никто в городе и без того не обращал на нас внимания. Аратгена гудела потревоженным ульем, на улицах прохожие то и дело останавливались, словно всерьёз надеясь рассмотреть, что же происходит далеко в горах, где даже при дневном свете было хорошо видно страшное багровое зарево. Три девицы, идущие по своим делам, совершенно никого не интересовали.
        — Мы пойдём туда? — с лёгкой опаской спросила Натэль, глянув куда и все.
        — Туда, — тихо отозвалась Аллора, тоже невольно оглянувшись. — В ту сторону, во всяком случае. Может, и не придётся идти в сам Мёртвый город.
        — Придётся, — пробормотала я. — Мне нужна книга. Мне очень нужна книга.
        — Какая? — вскинулась Аль.
        — Книга клятв.
        — Так этих книг и здесь…
        — Мне нужна полная Книга клятв.
        — А здесь какая?
        — Неполная.
        — Хорошо, — не отставала Аллора. — А зачем тебе полная?
        — Хочу поупражняться в искусстве клятвопреступничества, — спокойно ответила я, стараясь своим тоном дать понять, что разговор этот окончен.





        ГЛАВА 12

        К некоторому моему удивлению Аль не стала настаивать. Только недовольно дёрнула плечом и что-то пробормотала себе под нос. Я сделала вид, что ничего не заметила. К тому же, мы как раз добрались до нужной лавки, и разговор прекратился сам собой.
        За перебором одежды мы провели довольно много времени, но, к счастью, подобрали всё необходимое в дороге: штаны, куртки, сапоги и рубашки. Аллора настояла на тёплых плащах для всех, потому что в горах довольно холодно, особенно ночами. Не сказать, чтобы это меня удивило. И, разумеется, не порадовало, но тут уж ничего не поделаешь. Нет плохой погоды, есть неподходящая одежда.
        На обратном пути мы дружно отмалчивались. Я даже начала жалеть, что не поделилась с Аль своей идеей. Но тогда мне пришлось бы рассказать слишком многое, а к этому я не была сейчас готова. Вдобавок ещё и сомневалась, что подобным в принципе стоит делиться с кем бы то ни было. Не зря говорят, что тайна, известная двоим, уже не тайна.
        Вернулись уже затемно и как раз успели к апогею очередного скандала. Рэймон, Алланир и Иреас, образуя правильный треугольник, стояли вокруг прямоугольной плиты из чёрного полированного камня и орали друг на друга последними словами. Кусты вокруг почти непрерывно шуршали и шевелились — похоже, посмотреть на бесплатное представление сбежался весь дворец.
        — Чего это они? — шёпотом поинтересовалась Натэль, дёрнув Аллору за рукав.
        — Поди знай, — развела руками Аль, занимая выгодную позицию на скамейке неподалёку. — Сейчас послушаем и выясним.
        Я пожала плечами, усаживаясь рядом. Судя по тому, что я успела услышать, выяснить причину ссоры по содержанию воплей вряд ли представлялось возможным. Поскольку речь шла почти исключительно о сомнительных обстоятельствах появления её участников на свет.
        — Да не дотянемся мы отсюда напрямую! — первым вернулся к делу Рэймон.
        — С чего бы не дотянемся-то? — осведомился Алланир, упирая руки в бока и подаваясь вперёд. — Втроём, даже вчетвером.
        — Чтобы прыгнуть на вторую точку, нужны шестеро. А ты хочешь вчетвером, и сразу на четвёртую.
        Алланир в ответ выдал нечто заковыристо-нелестное относительно умственных способностей и магических талантов тех шестерых. К моему немалому удивлению, Иреас на этот раз поддержал именно его точку зрения.
        — Если на концентрационном знаке, то, думаю, дотянемся, — заметил он.
        — Ты ещё на общей крови предложи, — фыркнул Рэймон.
        — Почему бы и нет? — пожал плечами Алланир. — У нас не так много времени, чтобы путешествовать неспешно. Или боишься порезаться?
        — Иди ты! Просто глупо так рисковать!
        — Это как раз умно! Прыгнем прямо сейчас, переночуем там, а утром, отдохнувшие, отправимся в горы.
        — А если всё-таки не дотянемся, — прищурился Рэймон, — потеряем эту ночь вообще.
        — Дотянемся, — отрезал Нир.
        — Пробовал что ли?
        — Могу оценить свои возможности.
        Мужчины замолчали, переглядываясь. Похоже, исчерпав и разумные аргументы, и даже ругательства. Я толкнула Аллору локтем в бок и шёпотом поинтересовалась, что происходит. Натэль тоже приготовилась слушать объяснения.
        — Нир хочет создать очень дальний портал, — пожав плечами, пояснила Аль. — А Рэй считает, что это бесполезная затея.
        — Что такое точки? — опередив меня, спросила Натэль.
        — Камень видишь? Вот это точка и есть. От одной до другой можно создать портал. Такие есть по всей стране, они последовательно связаны друг с другом.
        — А если без точки? — уточнила я, вспомнив непринуждённые перемещения лорда Тайлора.
        — В место, которое хорошо знаешь. Так умеют все маги, и чем сильнее маг, тем дальше он может прыгнуть. Но это получится, так скажем, личный портал. В том смысле, что по нему не может пройти никто другой, кроме самого мага. А между точками можно перемещаться сразу толпой.
        — Так мы не пойдём пешком? — заметно обрадовалась Натэль.
        — Пойдём, — качнула головой Аль. — В горах с порталами лучше не рисковать. Но до предгорья прыгнем. Если, конечно, Нир прав, и у нас на самом деле получится.
        — Может не получиться? — опасливо уточнила я.
        — Может. Но будем надеяться на лучшее.
        — Ладно, — первым сдался Рэймон. — Давай попробуем.
        — А… а мне тоже помочь? — неуверенно спросила Натэль.
        — Присоединяйся, — лукаво подмигнула ей Аллора, поднимаясь со скамейки. — Только давай сперва переоденемся и вещи дособерём. Портал не будет нас ждать вечно.

* * *

        Кровь медленно капала в серебряную полусферу чаши. Я зачарованно провожала взглядом каждую каплю и размышляла о происходящем. Очень уж мне хотелось понять, почему идея Нира, пусть сколь угодно рискованная и ненадёжная, стала предметом столь бурной и яростной разборки. Не очень-то похожей на успевшие стать привычными шутливые перепалки на ровном месте.
        Чудился в этом какой-то подвох. Двойное дно гениального плана, не сулившее мне ничего хорошего. Откуда это ощущение взялось, я понятия не имела, но отделаться от него не могла всё равно. Возможно, дело было в том, что Иреас, ранее готовый говорить и делать чуть не что угодно, лишь бы в пику Алланиру, на этот раз оказался на его стороне. Даже спорил ради этого с Рэймоном.
        — Помнишь знак? — вполголоса спросила Аллора.
        — Помню, — кивнул Нир. — Но будет лучше, если переход направит Рэй.
        Иреас согласно кивнул. Я машинально оглядела ближайшие кусты и даже принюхалась. Вроде, никого и ничего, кроме любопытствующих слуг. Но где-то явно сдохло что-то очень большое, как же иначе объяснить подобное поведение преданного слуги Рэймона?
        — Ладно, — сдался тот. — И не спрашивай, я тоже помню знак.
        — Не сомневалась, — хмыкнула Аль.
        Натэль стояла бледная, но держалась, даже глаз не закрывала. Встретившись с ней взглядом, я ободряюще улыбнулась и получила ответную слабую улыбку. И принялась думать ещё старательней. Только ничего толкового так и не придумала.
        — Приступай, — бросила Аллора, убирая руку от чаши.
        Я присмотрелась. Висящий в воздухе на высоте человеческого роста шарик достаточно ярко освещал плиту и поставленную рядом чашу. И в этом свете легко было различить пляшущие над ней тонкие угольно-чёрные сполохи. Выглядели они жутковато, но поначалу я решила, что так и должно быть, потому что никто не обращал на них внимания. Но, подойдя чуть ближе, ощутила впивающиеся в виски острые когти боли. Пока несильной, но неотвратимо нарастающей.
        Рэймон опустился на колени, смахнул с плиты воображаемые соринки и принялся что-то вымерять, отмечая нужные точки отпечатками собственных пальцев. Прикусив губу, чтобы сосредоточиться, не поддаваясь боли, я тронула Нира за плечо и, указывая на чашу, шёпотом спросила про черноту.
        — Уйди, я сам, — тут же бросил он, делая шаг вперёд.
        — С чего ты передумал? — подозрительно прищурился Рэймон, не спеша подниматься.
        — Не стоит делать врагам добровольных одолжений, — странным тоном отозвался Алланир.
        Не знаю уж, что понял Рэймон из этого довольно туманного ответа, но спорить не стал, медленно выпрямился и сделал пару шагов в сторону, освобождая место у плиты. Я отошла подальше, с радостью ощутив, как головная боль отступает. Видимо, сумеречную магию я чувствовала только на довольно близком расстоянии. И хорошо, не хватало ещё постоянно мучиться головной болью. Интересно, а я смогу научиться от неё закрываться?
        Сама подивилась собственному спокойствию, когда увидела, как на чёрном камне появляются влажно блестящие символы, начерченные кровью. Магия, ничего такого. Вот на жертвоприношение, наверное, не смогла бы смотреть. И зомби, пожалуй, до обморока бы испугалась. Хотя кто теперь знает.
        Этот портал выглядел как-то иначе, чем все, что мне доводилось видеть раньше. Дымка была значительно плотнее, и скорее голубой, чем серой. Чем-то неуловимо похожей на плотную мыльную пену.
        — Хватаем вещи и вперёд, — заторопила нас Аллора. — Времени мало.
        Ох, не напрасно я вспомнила про мыльную пену. Первое в моей жизни путешествие через портал действительно оказалось сродни заплыву в очень холодной воде. Правда, довольно краткому, и осталась я в итоге совершенно сухой. Но ощущения были на редкость схожими и довольно долго меня не покидали.
        Немного попрыгав и побегав взад-вперёд, я отогрелась и только тогда начала осматриваться. Было уже темно, а на зарево в горах я старалась не смотреть вовсе, слишком жутким оно сейчас выглядело. И слишком близким. Интуиция требовала бежать в противоположную сторону, и как можно быстрее. Разум принуждал остаться и идти вперёд.
        Камень, к которому мы прыгнули, лежал посреди небольшой, вымощенной шероховатым серым камнем площадки неподалёку от дороги. А сама дорога далеко впереди упиралась в горы. Невдалеке виднелись освещённые окна довольно большого здания. Видимо, придорожного постоялого двора.
        — Кто тут вообще останавливается? — прошептала Натэль, зябко кутаясь в плащ.
        — Охотники, — пояснила подошедшая Аллора. Чуть западнее есть входы в пару ущелий, где гнездится множество птиц. Хорошие места.
        — И не боятся? — подозрительно поинтересовалась я.
        — Наверное, нет, — развела руками Аль. — Хотя само Ущелье Теней, конечно, стараются обходить стороной. Говорят, там полно призраков.
        — Нет там никаких призраков, — проворчал Алланир. — Могилы есть, да, а призраков нет.
        — А Гориан их видел, — заспорила Аль.
        — Он и розового крылатого единорога на прошлый Тайльден видел, — фыркнул Рэймон. — После пяти-шести бутылок самогона можно ещё и не такое увидеть. А у Рессада самогон забористый…
        — Хочешь сказать, он в ущелье с пьяных глаз полез? — почему-то ужаснулась Аллора.
        — Ещё бы, — усмехнулся Иреас. — Кто же туда трезвым полезет?
        — Вот мы утром и полезем, — сухо сообщил Алланир.
        — Лично я вообще против этой идеи.
        — Тогда зачем с нами потащился? — раздражённо поинтересовался Рэймон, забрасывая сумку на плечо.
        Иреас пробурчал нечто невнятно-сердитое про сумасшедших, за которыми нужен глаз да глаз, чтобы дел не натворили и на неприятности не нарвались. Рэймон огрызнулся в духе, что на неприятности мы уже нарвались все, независимо от каких-либо рискованных путешествий. Аллора сердито шикнула на них обоих и первой пошла по дороге к постоялому двору.
        — Лично я надеюсь поужинать и выспаться, — громко сообщила она. — Потому советую поспешить, пока там всё без нас не слопали.

* * *

        На пляшущее в камине пламя я могла смотреть бесконечно. Дома, долгими зимними вечерами обожала приходить в большой зал, пододвигать кресло ближе к огню, забираться в него с ногами и читать, медленно попивая что-нибудь горячее и вкусное. И обязательно жевать нянюшкино печенье.
        С печеньем в заведении Рессада дела обстояли не очень. Не было здесь ничего подобного, проще говоря. Видимо, у обычной местной публики подобные штучки популярностью не пользовались. И с безалкогольными горячими напитками вышла та же история. Зато гинт местный оказался исключительно вкусным. Настолько, что с каждым глотком приходилось убеждать себя не спешить и не жадничать, чтобы не опьянеть.
        Пожалуй, сейчас я была даже и не против напиться. Во всяком случае, так уж точно удастся заснуть. Но отправляться завтра в горы с больной головой едва ли было хорошей идеей. Потому я, устроившись в кресле, благоразумно жевала крошечные пирожки с птичьим мясом. Натэль, сидевшая рядом, активно мне помогала, блюдо пустело быстро. Как и кувшин с гинтом.
        Алланир и Рэймон о чём-то говорили. Точнее, спорили, судя по выразительной мимике обоих. Но сели они слишком далеко, да и говорили, видимо, шёпотом, потому слов я не слышала. А подойти не решалась. Аллора устроилась с книгой у окна, то и дело поглядывая на лестницу в ожидании возвращения хозяина, отправившегося приготовить для нас комнаты.
        Место это оказалось каким-то удивительно спокойным и уютным. Темноватый зал таверны, заполненный тихим гулом голосов немногочисленных гостей, звоном посуды и множеством вкусных запахов, почти заставлял забыть о том, насколько мы сейчас близки к страшным местам.
        — Вкусно, — сообщила Натэль, дожевав очередной пирожок.
        Потом легко поднялась на ноги, подошла к самому камину и сунула руку в пламя. Я обомлела. Настолько, что даже закричать не смогла. Так и сидела, не шевелясь, расширенными от ужаса глазами наблюдая, как огонь лижет кожу подруги. И ждала страшного крика и отвратительного запаха.
        — Щекотно, — хихикнула вдруг Натэль.
        Я почувствовала, что вот сейчас случится первый в моей жизни настоящий дамский обморок. Как-то раньше у меня были уважительные причины терять сознание… или эта тоже уважительная? Поди пойми…
        Натэль, наконец, вытащила руку из пламени. Один его язычок остался на её ладони, и теперь весело танцевал на совершенно невредимой коже. Я отстранённо подумала, что поступать так со стороны подруги довольно жестоко, предупреждать надо.
        — Так просто, — улыбнулась Натэль, гладя огонь кончиками пальцев второй руки.
        — Ты раньше такое делала? — слабым голосом выдавила я.
        — Нет. Боялась. А оказывается, зря.
        — А вот я за тебя очень испугалась.
        — Ой, — смутилась Натэль, стряхивая разнежившийся огонёк с ладони обратно в камин. — Прости, я не подумала…
        — Ничего, — вымученно улыбнулась я. — Мне… стоило догадаться.
        — Удивительная штука магия. Я и раньше знала, что могу, но у нас это, сама знаешь, не принято. Мне и не хотелось особо учиться. А теперь думаю — вот зачем мне замуж за какого-нибудь старика богатого, если я могу магом стать и быть свободной? И сама себе удивляюсь — как мне раньше это в голову не приходило?
        Я пожала плечами. Мне бы, наверное, обязательно пришло, обнаружь я в себе способности к магии. Без метаний и колебаний дело, конечно, не обошлось бы, но в том, каким было бы моё окончательное решение, я даже не сомневалась. Семью оно, разумеется, не порадовало бы. Но разве мой брак с кем-то вроде Ребура порадовал бы их больше? Как знать, конечно, но верить в то, что отец хотел бы для меня такой судьбы, совсем не хотелось.
        — И что, станешь магом? — спросила я.
        — Попробую. Уж во всяком случае за торговца замуж не пойду.
        — Вообще ни за кого не пойдёшь?
        — Не знаю, — смущённо улыбнулась Натэль, делая очередной глоток гинта. — Пока никто не звал. Позовут, так и подумаю.
        — Комнаты готовы, можно идти спать, — порадовала нас Аль, шумно приземляясь в последнее свободное кресло и вытягивая ноги к камину. — Кому отдельную?
        — Мне! — хором выпалили мы с Натэль.
        — Бросьте кости, — посоветовал Иреас, как раз проходивший мимо с тарелкой дымящегося жаркого.

* * *

        Побалансировав немного на скруглённом ребре, кость всё-таки остановилась шестёркой кверху. Не удержавшись, я восторженно захлопала в ладоши. От выпитого в голове шумело всё отчетливей. Оно, впрочем, и хорошо — может, хоть засну сразу. И приснится мне розовый крылатый единорог, а не жуткий призрак какой-нибудь.
        — Повезло тебе, — улыбнулась Аль. — Идём спать, встать придётся на рассвете.
        Лестница предательски покачивалась под ногами, заставляя цепляться за перила. Последние две кружки оказались определённо лишними. Вот Натэль словно и не пила, спокойно шла рядом, ещё и меня поддерживала. Было стыдно, но внятно извиниться сейчас я была не в состоянии.
        — Налево, первая дверь, — подсказала откуда-то сзади Аллора.
        Ох, хорошо, что недалеко. А то пол уже окончательно отказался лежать спокойно, плясал и раскачивался под ногами. Светильники на потолке так вовсе кружились парами в каком-то безумном вальсе. И ведь выпила-то всего ничего, можно сказать…
        Встретившись лицом с подушкой, я испытала просто невероятное облегчение, обняла её, как родную, и блаженно закрыла глаза. Комната вокруг продолжала вращаться, но теперь это уже не так нервировало. Прямо скажем, теперь это уже было мне безразлично.

* * *

        — И что там было? — хмуро поинтересовался Рэймон.
        — Ты правда хочешь это знать? — задал встречный вопрос Алланир, наполняя свой стакан до краёв.
        — А ты всё-таки сволочь, Освир, — криво улыбнулся Иреас.
        — А я когда-то пытался это отрицать?
        — Но сделать такое ради спасения собственной шкуры… гадко даже для тебя. Думаешь, она простит тебя когда-нибудь?
        — Нет, — без тени улыбки качнул головой Алланир. — Знаю, что никогда не простит, тут и думать не о чем. Одна поправка — речь не только о моей собственной шкуре. Ты, конечно, не поверишь, но как раз о себе я сейчас не думаю.
        — Полагаешь, всеобщее спасение стоит сломанной жизни одной человеческой девчонки?
        — Не думаю, что это сломает ей жизнь, — сделав большой глоток мутноватого самогона, медленно выговорил Алланир.
        — Плесни, — попросил Рэймон, пододвигая свою кружку.
        — Обойдёшься.
        — Так и будешь пить один?
        — Буду. А что, нельзя?
        — Нир… — как-то неуверенно протянул Рэймон. — Не стоит. Мы утром идём в Ущелье всё-таки.
        — Я помню. Утром буду в порядке, не волнуйся.
        — Но…
        — Сгинь, Рэй! — прорычал Алланир, резко подаваясь вперёд и расплёскивая содержимое кружки по столу. — Иди уже, куда должен, и не трогай меня! Или хочешь, чтобы я сорвался и убил тут кого-нибудь?!
        Рэймон нахмурился, но не сказал ни слова. Просто поднялся из-за стола и медленно пошёл через зал к лестнице. Иреас остался сидеть, скрестив руки на груди и тупо глядя на свою почти пустую кружку.
        — Хочешь за мной присмотреть, чтобы правда кого-нибудь не убил? — неприятно улыбнулся Алланир.
        — Пытаюсь понять, зачем ты это делаешь, — ровно отозвался Иреас.
        — Что именно "это"?
        — Зачем так поступаешь с девочкой, если любишь её?
        Новая порция самогона полилась в опустевшую кружку.
        — Как ты вообще ухитрился совместить меня и любовь в одном предложении? — саркастически процедил Алланир.
        — Сам удивляюсь, — хмыкнул Иреас. — Но ведь я прав?
        — Тебе лучше уйти. Иди спать.
        — Дурак ты, Освир.
        — С кем поведёшься…

* * *

        Ручей тихо журчал внизу, в небольшом овраге. А трава была мягкой и душистой. Так хотелось откинуться назад, просто лечь на спину и бесконечно смотреть сквозь кружево листвы в ясное голубое небо. Но очень уж не хотелось открывать глаза. С закрытыми лучше было слушать звуки прекрасной летней природы, медленно и спокойно засыпая под их тихую мелодию.
        Трава была шёлковой и нежной. Она неторопливо скользила по моей коже, вызывая мурашки своими лёгкими, почти невесомыми касаниями. И хотелось, чтобы это едва ли не мучительное удовольствие не прекращалось как можно дольше. Никогда.
        Я все-таки легла на спину, изгибаясь навстречу ласке, растворяясь в ней. Не сдержавшись, тихо застонала, когда прохладные травинки коснулись моих ступней и заскользили выше, к коленям. Раскинула руки, позволяя им пробраться под рубашку, коснуться живота, груди, шеи. Мгновения одно за другим растягивались на вечность, выгоняя из головы все мысли, заставляя подчиняться своей трепетной нежности.
        Коснувшись пальцами травинок, я вздрогнула и открыла глаза. И окунулась в яркую синеву вечернего неба, бесконечно манящую, близкую и такую далёкую. Синева смотрела на меня. Он смотрел. И ласкавшие меня травинки были его пальцами.
        — Это сон? — прошептала я непослушными губами.
        — Это мечта.
        — Тоже неплохо, — согласилась я с таким определением. — Только не совсем моя вроде бы. А если точнее, совсем не моя.
        — Другой нет, — вздохнул Рэймон, играя кончиком моей косы.
        — Понимаю.
        Я не удержалась от вздоха, запуская пальцы в рассыпающиеся по моей груди светлые волосы. Как-то в последнее время всё в моей жизни идёт не так. И даже вот мечта какая-то неправильная…
        — У тебя волосы пахнут цветами.
        — А у тебя мёдом, — улыбнулась я. — Почему?
        — Не знаю. Такого мне никто не говорил, — усмехнулся Рэймон. — Ты уверена?
        — Да. А что, не веришь? Сам понюхай.
        Я сунула прядку ему под нос, заставив чихнуть. Стало смешно. Честное слово, ну о чём можно разговаривать в таком сне, как этот? Когда просто так хорошо и тихо, что всё, чего когда-то боялся, кажется незначительным пустяком.
        — Правда, похоже на мёд.
        — Ну, так говорю же, — сквозь смех выдавила я. — Почему не веришь?
        — А ты мне веришь?
        — Тебе? — лениво уточнила я. — Тебе верю.
        — Как звучит твоё полное имя?
        — Зачем тебе?
        Мне всё равно было весело, и поделать с этим я ничего не могла. Наверное, груз всех последних тревог и волнений вдруг свалился с плеч. В этом родном, с детства любимом месте, под деревом на берегу ручья, их просто не могло существовать. Поэтому мне было так легко и радостно, что хотелось веселиться из-за любого пустяка.
        — Интересно.
        — Леди Айлирен Ветта эр Видор, — лукаво улыбнулась я. — Только мне ужасно не нравится моё второе имя, вот.
        — Почему?
        — Не знаю, — я чуть пожала плечами. — Не нравится, и всё. А где ответная любезность?
        — Лорд Рэймон Ролаф Дариат, к вашим услугам, леди.
        — К каким таким услугам? — опять не удержавшись, захихикала я.
        — А какие вам сейчас требуются?
        — О… — задумалась я. — Если я попрошу тебя уйти, ты ведь всё равно откажешься?
        — Увы.
        — Вот, — огорчилась я. — Говорю же, не моя это мечта.
        — Попроси чего-нибудь другого.
        — А мне больше ничего не хочется. Хорошо здесь. Но мне всегда нравилось быть тут в одиночестве. Ну знаешь, чтобы младшие не доставали. Я им не рассказывала об этом месте.
        — У меня нет ни братьев, ни сестёр, — вздохнул Рэймон.
        — Жаль, — кивнула я. — Я своих очень люблю. Но иногда они надоедают до ужаса. Так что во всём есть светлые и тёмные стороны.
        — Пожалуй.
        — И что дальше?
        — В каком смысле?
        — Как в каком? — удивилась я, закладывая руки за голову. — Мы здесь вдвоём, ты уходить не собираешься. Поговорили, вроде, обо всём уже. Вот и спрашиваю, что будем делать дальше?
        — Поцелуешь меня?
        Я рассмеялась, закрывая глаза. Нет, каков нахал, а? Заявился в мой сон самым бессовестным образом, мешает тут наслаждаться тишиной и покоем, да ещё и поцелуев требует!
        А в следующий миг идея с поцелуями перестала казаться мне такой уж ужасной. Так и не открывая глаз, я окунулась в сладкий запах мёда, перебирая пальцами мягкий гладкий шёлк его волос, глотками выпивая тёплое дыхание. И как-то незаметно, исподволь накатило нежелание останавливаться только на поцелуях.

* * *

        Горлышко бутылки тихо звякнуло о край кружки, заставив его поднять голову. Поймав на себе удивлённый взгляд, женщина лукаво улыбнулась, пригубив густое тёмно-красное вино и призывно облизнув полные алые губы.
        — Я уже допился до галлюцинаций, или ты правда здесь? — невесело улыбнулся Алланир, одним глотком допивая содержимое очередной кружки.
        — А что бы ты предпочёл?
        — Предпочёл бы вообще тебя не видеть. Никогда.
        — Что, настолько не нравлюсь? — притворно огорчилась женщина, чуть подаваясь вперёд.
        Свет лампы бликами рассыпался по драгоценным камням широкого ожерелья, играя на плавных линиях высокой груди. Тонкие пальцы, унизанные перстнями, лениво перестукивали по столу. Чёрные ногти матово поблёскивали.
        — Честно? Не нравишься.
        — Грубо, сладкий, — усмехнулась она, отпивая ещё вина.
        — Зато правда.
        — Когда ты в последний раз говорил женщине правду о таком? Вот скажи, сладкий, такое вообще было когда-нибудь? Что-то сомневаюсь.
        — Справедливо, — хмыкнул Алланир. — Только ты — не женщина.
        — Отчего же? Разве не похожа?
        — Внешность бывает обманчива.
        — Брось, — отмахнулась она. — Во всяком случае, я сейчас здесь. А что делает она, как ты думаешь? Молчишь? Я ведь могу и рассказать. Хочешь?
        — Нет.
        — Уверен? Ах да, тебе, наверное, это… неприятно? Представлять, как она там с ним. Знаешь, ей ведь это нравится. А мы, между прочим, напрасно теряем время. Его можно было бы провести более… интересно.
        — Неужели? — вздёрнул бровь Алланир, откидываясь на спинку стула.
        — Я договорилась с хозяином. Идём.
        — Вот как? Тебя вижу не только я?
        — Ну разумеется, сладкий, — беспечно рассмеялась она. — Меня видно и слышно, если я этого хочу. Ты глянь: половина народа здесь пялится на меня самым бесстыдным образом. Поверь, они тебе завидуют. Ночь, вино, красивая женщина — чего ж тебе ещё нужно?
        Он невесело рассмеялся, вновь наполняя свою кружку. Сделал большой глоток, позволяя её руке завладеть его пальцами. Медленно поднялся, подчиняясь призывной улыбке и движению руки.
        — Смотри, сладкий, любой из них был бы счастлив оказаться на твоём месте.
        — Не волнуйся. Это ненадолго.
        — Глупый… Это навсегда.
        Её пальцы были холодными как лёд. Ногти чуть царапали кожу ладони, скользя по ней. Она продолжала улыбаться, неторопливо шагая вперёд, к лестнице, и дальше, вверх, ступенька за ступенькой. Улыбаться всем сразу и только ему одному. А в чёрных глазах плескалась вечная ночь, бесконечная морозная пустота.
        — Это мы ещё посмотрим, — одними губами прошептал он, прикрывая за ними дверь и задвигая засов.
        — Она тебя не спасёт, — усмехнулась она, поворачиваясь, кладя неожиданно потеплевшие ладони ему на плечи и подходя совсем близко.
        — Замолчи! — выдохнул он, резко притягивая её к себе.
        Горячие губы заскользили по шее, ногти царапнули плечи, стягивая рубашку. Кончики пальцев с неожиданной нежностью погладили обвившую предплечье змею. Ему даже почудилось ответное довольное шипение. А она продолжала то бесстыдно прижиматься, то чуть отстраняться, позволяя снимать с себя одежду. Волна мягких чёрных волос раскатилась по спине.
        — Разве не женщина? — шепнула она, запрокидывая голову, подставляя шею для новых поцелуев. — Наоборот, самая настоящая женщина… не чета глупой девчонке…
        — Молчи!
        — Есть лишь один способ заставить женщину молчать, и ты его знаешь. Давай же, воспользуйся.
        — Тварь! — прошипел он через мгновение, отстраняясь и вытирая с губ кровь.
        — Тебе же нравится, разве нет?
        Она сделала последний шаг назад, демонстративно покачнулась и с тихим грудным смехом повалилась на разобранную кровать. С кошачьей грацией изогнулась, позволяя лунному свету скользнуть по каждой соблазнительной линии стройного тела. Намотала на палец прядку волос, призывно покусывая нижнюю губу и бесстыдно раздвигая колени.
        — Тебе нравится… — шепнула она. — Иди сюда.
        — Нет, — равнодушно обронил он, подбирая с пола рубашку.
        — Уверен? Я могу дать тебе то, чего ты никогда не получишь от маленькой человечки. Вообще ни от какой другой женщины.
        — Не сомневаюсь.
        — Так иди сюда.
        — Нет.
        — Почему? — удивлённо спросила она, сдвигая тонкие брови.
        — Потому что я тебя не хочу.
        Чёрные змеи волос взметнулись, когда тварь резким движением встала на колени, вцепляясь пальцами в спинку кровати. Дерево жалобно затрещало. Только что нежные женские черты исказились от гнева. Блеснула острыми гранями ледяная злоба в мгновенно ставших совершенно чёрными, без намёка на белки, глазах.
        — Так, значит? — прошипела она.
        — Значит так, — холодно отозвался Алланир, делая шаг к двери. — Хочешь, иди поищи себе другую игрушку на эту ночь. Найдётся много дураков, которые согласятся с радостью. Или убирайся в бездну, к своему Мораэну.
        — Зря ты отказываешься, сладкий, — пропела тварь, вновь раскидываясь на кровати.
        — Может быть, — пожал плечами Алланир. — Только мне всё равно, Безымянная.
        — Ты ничего не понимаешь! — неожиданно выкрикнула тварь, сворачиваясь на кровати клубочком и закрывая лицо руками. — Ничего! Мне не нужны другие! Не нужен Мораэн! Мне нужно моё имя! Спаси меня! Спаси! Узнай моё имя!
        Выйдя в коридор и закрыв дверь, Алланир прислонился к ней спиной, медленно сквозь зубы втянул в себя воздух и так же медленно выдохнул, невидящим взглядом уставившись в темноту. В комнате за спиной была тишина. Он слушал её долго, раз за разом заставляя себя дышать глубоко и размеренно. Потом медленно выпрямился и вновь открыл дверь. В комнате было пусто. Только на подушке остались тёмные пятна — следы слёз.

* * *

        — Подвинься.
        Рэймон плюхнулся на гладкий камень рядом, выдернул пробку и приложился к горлышку бутылки. Сделал несколько больших глотков, поморщился, перевёл дыхание и предложил:
        — Будешь?
        — Хватит, — качнул головой Алланир. — И тебе хватит. Рассвет скоро.
        — Что, и даже не спросишь, как всё прошло?
        — А надо?
        — Да в бездну!
        Бутылка полетела в ближайшие заросли невысокого колючего кустарника и с жалобным звяканьем разбилась. Куда-то в сторону от дороги метнулась небольшая тёмная тень. Некоторое время ночную тишину нарушал только звук тяжёлого, прерывистого дыхания.
        — Я так не могу, — выговорил, наконец, Рэймон, глядя в тёмное небо. — Сейчас ладно, она и не понимает. А утром проснётся — и что?
        — И будет скандал, — меланхолично отозвался Алланир. — С криками, слезами и раздачей пощёчин. Вполне заслуженных, кстати. Только он и так будет.
        — Это почему?
        — Умом, Рэй, она всё прекрасно понимает. Но заставить себя не может. А теперь, из-за твоей некстати проснувшейся совести, упущена отличная возможность не заставлять.
        — А ты бы смог? Нет, скажи, смог бы вот так?
        Алланир коротко пожал плечами, задумчиво покусал губу, глядя на далёкое пока ещё зарево. Поморщился, слизывая вновь выступившую кровь. Потом вытащил из кармана небольшой пузырёк тёмного стекла, покрутил в пальцах и выбросил в кусты вслед за бутылкой.
        — Нет, — тихо сказал он, глядя в сторону.
        — Тогда к чему, скажи на милость, это заявление про мою совесть?
        — В прошлый раз она тебя не особенно тревожила, помнится.
        — В прошлый раз всё было иначе!
        — Что было иначе, Рэй? Она понимала, что делает? Ты не понимал?
        — Как ты можешь так к этому относиться?!
        — Как? Я озвучиваю факты, и только. Речь не о моём отношении.
        Небо вдали чуть посветлело. Ветер сменил направление, принеся с гор прохладу и свежесть. Алланир чуть поморщился, подставляя ему лицо, прикрыл глаза и замер, словно прислушиваясь к чему-то.
        — Они говорят? — прошептал Рэймон после показавшегося бесконечно долгим молчания.
        — Они всё время говорят. Но не здесь. Здесь они кричат. Стонут.
        — Им…
        — Они страдают, запертые здесь. Она их удерживает. Их нужно освободить. Её нужно остановить. Ты знаешь, что будет, если мы этого не сделаем.
        — Знаю, — кивнул Рэймон.
        — И я это знаю. И Айли тоже. Так зачем ты спрашиваешь о моём отношении? Хочешь влезть в душу? Узнать правду? Изволь, это не так уж трудно — быть откровенным, особенно в этом месте. Сейчас я очень хочу убить кого-нибудь. Убивать долго, медленно, чтобы выплеснуть силу до капли и хоть некоторое время не слышать никаких голосов. Даже могу сказать, кого именно хочу убить. Тебя. Потому что принимать некоторые решения — всё равно, что раскалённые угли держать в ладони, заставляя себя при этом улыбаться. Может, оно и удастся, но легче не станет, и шрамы останутся навсегда. Вот и мне не легче, знаешь ли. Ты однажды познакомишься с тем чувством, которое я сейчас испытываю, и сам тогда поймёшь. А пока и объяснять нет смысла.
        — Вот так?
        — Так. Так сложилось, понимаешь. В конечном счёте, это моя вина. Я не сделал того, что должен был, потому что струсил. Испугался смерти. Нарушил закон.
        — И думаешь, твоя смерть что-нибудь изменила бы?
        Срывающийся женский голос, уносимый порывами ветра, заставил обоих вздрогнуть и обернуться. Айлирен стояла на дороге рядом, одной рукой стягивая на горле тёплый плащ, а в другой сжимая сложенное пополам полотенце.

* * *

        Это пробуждение определённо можно было назвать худшим в моей жизни. Я долго пыталась выкарабкаться из сна и сообразить, где вообще нахожусь. И как только могла поверить, что вдруг попала домой, на любимый берег ручья? Что всё это было только сном.
        Со стоном зарывшись лицом в подушку, я тут же, ругнувшись, вынырнула из неё и вскочила с постели, тяжело дыша, словно пытаясь вытолкнуть из носа оставшийся на постели и, кажется, везде в комнате запах ночного гостя. Замерла, обхватив себя руками за плечи, и принялась методично вспоминать все известные мне бранные слова. Другими моё нынешнее душевное состояние описать не получалось.
        Большая часть ругани досталась Рэймону. Перебирая самые редкостные и дорогие выражения, найденные в закромах памяти, я сладко надеялась, что он как следует икает. Хотя бы так, но отомстить хотелось. Только вот никак не получалось решить, за что именно: за то, что приходил, или за то, что сбежал на самом интересном месте.
        Честно сказать, я догадывалась, кто всё это затеял. Да что там догадывалась — точно знала. И с ним планировала отдельный разговор, особый и долгий. Только не прямо сейчас, а потом, когда всё закончится. Потому что в данный момент, хоть плачь, хоть головой бейся об стену, но он был прав. А вот Рэймон — нет.
        Такая вот штука: при всех очевидных правильности и благородстве его поступка, совершил он чудовищную глупость. Точнее даже не так. Попросту сохранил свою совесть в чистоте за мой счёт. Ему хорошо — сбежал и ни в чём не виноват. А мне теперь что?
        Пометавшись по комнате, я схватила со спинки стула полотенце, покрутила его в руках, бросила на кровать и принялась одеваться. Отчаянно захотелось проветриться и ещё раз обдумать сложившуюся ситуацию.
        Думать, правда, было особо и не о чем. Мы уже пришли сюда, и отступать нам было некуда. А противопоставить Безымянной — нечего. А всё почему? Потому, что мы тут ходим вокруг да около моральной стороны вопроса.
        Конечно, в идеальном мире всё было бы иначе. Там бы обязательно случилась неземная любовь с первого взгляда, и дальше пошло бы как по маслу. Но реальная действительность вышла куда сложней, и вот теперь мне в очередной раз приходилось делать выбор между неприемлемым и неприятным. Нельзя бесконечно топтаться на пороге, пора уже попытаться открыть дверь. И, кажется, настал момент прояснить это кое-кому раз и навсегда.
        Прихватив полотенце, так, на всякий случай, я спустилась по лестнице, решительно прошагала через опустевший зал таверны и вышла в предрассветные сумерки. Тут же невольно поёжилась от прохладного ветра, плотнее кутаясь в плащ, и огляделась. Точно, сидели рядом на камушке, невдалеке. Чем занимались — догадаться нетрудно. Стараясь ступать как можно тише, я подошла ближе и прислушалась к разговору.
        Разумеется, собеседники предавались самобичеванию. Оба. Только один вслух, а второй мысленно. Честное слово, чем ещё можно заниматься в такой момент? Покосившись на горы и их жуткое сомнительное украшение, хорошо заметное сейчас, в темноте, я поудобнее перехватила полотенце. Желают самобичеваться? Да прекрасно. Я тут, между делом, тоже не в лучшем настроении, потому могу с этим делом помочь. То, что я не выспалась, успела замёрзнуть под их откровения, чувствую себя обманутой и злой, как три Безымянных, как раз очень кстати.
        — И думаешь, твоя смерть что-нибудь изменила бы? — прищурившись, поинтересовалась я.
        Оба дружно вздрогнули и обернулись. Не ожидали? А я пришла. Этаким разгневанным духом возмездия, только вместо огненного меча — полотенце. Но для той мести, которую я задумала, в самый раз.
        — Айли, — неуверенно поинтересовался Рэймон, — и давно ты тут стоишь?
        — Достаточно, — сухо отозвалась я. — Ты что, думаешь, мы сюда прогуляться явились?
        — Айли… — начал было Алланир, но, поймав мой взгляд, благоразумно заткнулся.
        — С тобой я позже поговорю, — веско пообещала я. — А ты чего молчишь? Наверное, очень собой доволен, да? Рыцарь нашёлся! Любитель перекладывать с больной головы на здоровую!
        Не найдя больше слов, я пустила в ход полотенце. Некоторое время мы дружно побегали вокруг камня. Мне даже удалось пополнить запас ругательств после пары крайне удачных попаданий. Заодно и согрелась, аж жарко стало.
        — Ладно, — сообщила я, усаживаясь на камень. — Повеселились, и хватит. Давайте подведём итоги. Мы идём в Нимдаэр, так?
        Парни дружно кивнули.
        — И зачем мы туда идём? Поздороваться с хозяйкой?
        — Нет, — мотнул головой Рэймон.
        — А по-моему выходит, что да, — язвительно отозвалась я. — Голову включи, радость моя. Придём мы туда, и что будем делать?
        Повисло задумчивое молчание. Я смотрела на медленно светлеющее небо, и напряжённо размышляла. Поиски книги могли увенчаться успехом, а могли и не увенчаться, мало ли, времени-то всё-таки сколько прошло. И даже если я её найду, нет ровным счётом никаких гарантий, что моё предположение окажется верным. Выходит, делать ставку на успех этой затеи слишком рискованно. И что остаётся? Собственно, не так и много.
        — Ты же хотела найти книгу, — развёл руками Рэймон.
        — Какую книгу? — тут же заинтересовался Алланир.
        — Молчи, — рыкнула я. — Тебе слова не давали. Хотела, и хочу. И буду искать. Но предпочла бы в этом деле полагаться на что-нибудь понадёжнее своих смутных догадок.
        — Например?
        — Например на мага, шагнувшего через порог.
        Я рывком поднялась на ноги, отбрасывая полотенце. Теперь мы смотрели друг на друга в упор, застыв на расстоянии половины шага. Я дышала спокойно, размеренно, и чувствовала, как меня охватывает холодное, безнадёжное какое-то спокойствие. На самом-то деле всё было просто по сути и сложно только из-за кучи глупых выдуманных условностей.
        — Ты уж реши, способен ты сделать это или нет, — выдохнула я, резко повернулась, схватила Нира за рукав и потащила в сторону.
        Остановились мы шагах в пятнадцати. Не выдержав, я всё-таки опустила глаза, подавила вздох. Нужно было что-то сказать, но в голове буквально звенело от пустоты. Слов не было. Пришлось заставлять себя очнуться, запуская ногти в собственное запястье.
        — Я сделаю это.
        — Я знаю, — медленно кивнул Нир, глядя на горы.
        — Для меня это ничего не будет значить. Просто ритуал. Но если для тебя будет, я пойму.
        — Глупости.
        Я невесело улыбнулась. Глупости — это то, о чём я сейчас очень хотела спросить, только язык не поворачивался. Зачем было сыпать соль в открытую рану? Может, ничего ещё не получится, и мы все умрём.
        — Айли, я…
        — Помолчи, ладно? Не говори ничего, или я расплачусь и передумаю.
        — Хорошо, — кивнул он.
        Не удержавшись, я провела пальцем по его прокушенной губе, ощутив лёгкий укол боли. Даже глупо было спрашивать, кто это сделал. Она так хочет всё разрушить… ещё не хватало помогать ей этого добиться.
        — И знаешь… спасибо за семейный рецептик, — усмехнулась я. — Так мне было бы легче.
        — Это было отвратительно.
        — Глупости, — чуть не рассмеялась я. — Мне даже понравилось.
        На самом деле это была ложь. Я дико злилась, что он так со мной поступил, хоть и понимала, почему. Но в то же время мне было и весело. Зелье, сдаётся, попало не в ту кружку. Я и сама была способна с этим справиться, помощь требовалась скорее Рэймону.
        Посмотрев напоследок в небо, окрашенное первыми лучами рассвета, я чуть виновато улыбнулась, повернулась и пошла обратно к камню. Остановилась возле Рэймона, немного постояла молча, а потом спросила:
        — Идёшь?
        И, не дожидаясь ответа, пошла по дороге в сторону постоялого двора.

* * *

        В комнате стало неприятно прохладно. Я даже порадовалась, что Рэймон не очень-то торопился за мной последовать, осталось время вновь разжечь камин. Я как раз закончила возиться с дровами и принялась греть руки у огня, когда за спиной тихо стукнула дверь.
        — Ты уверена?
        — Лорд Дариат, — криво улыбнулась я, не поворачивая головы, — вы ужасающе неромантичны. Неужели для такого момента не нашлось каких-нибудь более подходящих слов?
        — Айли…
        Пальцы медленно провели по моему плечу, коснулись обнажённой шеи, убрали со щеки за ухо выбившуюся из косы прядь волос. Я сумела сдержаться и не поёжиться. Нет, всё-таки мерзавец. Ночью мне было так хорошо, а вот сейчас начинался сущий кошмар. Такой, что впору было последовать советам незабвенной тётушки Каньи: закрыть глаза, расслабиться и думать о любимой детской игрушке.
        Первое мне удалось успешно. Второе — более или менее. А вот подумать я ни о чём не успела. Только начала вспоминать, с чем там играла в детстве, как первое же прикосновение губ к губам швырнуло меня в знакомый кошмар. Я опять оказалась на ледяном ветру посреди бескрайней заснеженной равнины. А впереди была та самая гора с пещерой, вход в которую был затянут голубоватой пеленой. Солнце медленно, но неотвратимо скатывалось к горизонту. И нужно было идти вперёд, пока не стало слишком поздно.
        Острые комья снега обжигали и резали мои обнажённые ступни, но я старалась ни на что не обращать внимания. Только твердила себе, что боль эта не настоящая, что на самом деле я не здесь, что на дворе даже не зима. И шаг за шагом шла вперёд, к голубой пелене. Туда, где всё должно было закончиться.
        До цели оставалось всего несколько шагов, когда боль, скрутившая живот, швырнула меня на колени. По щекам покатились слёзы, порывистый ветер подхватывал их и бросал в быстро розовеющий снег. Прикусив губу, я заставила себя подняться. Голубая переливчатая дымка была совсем уже близко. Глупо было, пройдя такой путь, сдаваться в паре шагов от цели.
        Первый, второй и третий — через пелену, в пещеру. Только не оказалось там никакой пещеры. Передо мной простиралось всё то же бескрайнее белое поле. Правда покрыто оно было не снегом, а цветами, покачивающимися на ветру. По телу прокатилась волна тепла, стало совсем легко. Вздохнув, я сделала ещё несколько шагов, медленно опустилась на колени, а потом и легла на спину, глядя в светлое голубое небо. Внутри было совершенно пусто. Цветы нежно прикасались к коже, лаская и убаюкивая.
        Не знаю, зачем вообще я открыла глаза. Среди цветов было так хорошо и тихо, а в комнате кожу сразу кольнуло холодом, заставив свернуться в клубочек, натягивая на себя одеяло. И снова закрыть глаза, слушая тяжёлое, прерывистое дыхание рядом.
        — Айли?
        — Уйди, — пробормотала я, подтягивая колени к самому подбородку.
        Тело отозвалось на это движение неприятной тянущей болью в животе. На глаза опять навернулись слёзы. Стало как-то даже обидно — всё случилось, а я ничего и не поняла. Вообще провела всё время в каком-то другом месте. Может, конечно, оно и к лучшему…
        Дверь тихо стукнула, закрывшись. Не выдержав, я уткнулась лицом в подушку и разревелась. Честное слово, если бы миру пришёл конец прямо сейчас, я бы только обрадовалась. Но времени до предполагаемого финала оставалось ещё предостаточно, потому я просто плакала, не в силах остановить поток слёз, не желая ничего делать и ни о чём думать.





        ГЛАВА 13

        Слёзы закончились как-то неожиданно. Вместе с ними прошла и нудная, раздражающая боль. Как будто я её смыла. Полежав ещё немного, глядя на дощатый потолок, я вздохнула, сползла с кровати и пошла в ванную. Вода дожидалась меня тёплой, не иначе маги постарались. Ну и спасибо им за это.
        Вылезать из ванны было лень. Свернув полотенце, я сунула его себе под голову и блаженно прикрыла глаза. Плакать больше не хотелось, зато в голову полезли мысли. Самой простой и гениальной из которых оказалась самая первая: не помню, значит, не было. И плевать, что я там знаю. Не было, и всё тут. На этом и стоит поставить точку.
        — Айли?
        — Тут, — отозвалась я. — Заходи, Аль. И только, ради Отца Небесного, не спрашивай, собираюсь ли я топиться. Нет, не собираюсь.
        — А зачем мне такое спрашивать? — удивилась Аллора, присаживаясь на низенькую скамейку неподалёку.
        — Вообще ничего не спрашивай, хорошо? Я сейчас отдохну немного, и мы пойдём. А чтобы ты не мучилась, сразу отвечу на все твои возможные вопросы. Нет, мне не больно. Я прекрасно себя чувствую, полна сил и решимости действовать дальше.
        Аль тихо вздохнула. Я вздохнула громко и демонстративно. Честное слово, сожаления были последним, в чём я сейчас нуждалась. Неужели так трудно понять, что мне хочется просто всё забыть?
        — Айли…
        — Далеко идти до ущелья? — оборвала я.
        — К вечеру доберёмся, если не будем тут особо задерживаться.
        — Тогда передай, пожалуйста, сухое полотенце. И знаешь, что? Я бы позавтракала.
        — Держи. Я пока схожу, принесу чего-нибудь.
        Принимая полотенце, я улыбнулась. Хоть о чём-то она догадалась. Проводить лишние минуты в обществе спутников я сейчас готова не была. Не настолько ещё восстановила душевное равновесие.

* * *

        — И как она? — тихо спросила Натэль.
        — Топиться не собирается, — усмехнулась Аллора, подхватывая тарелку с пирогами.
        — Мы сегодня выйдем? — глядя в пол, поинтересовался Рэймон.
        — Думаю, да.
        Задумчиво поглядев на пироги, Аллора поставила тарелку обратно на стол, присела и принялась копаться в своей сумке, звеня флаконами. Наконец, обнаружив нужный, довольно улыбнулась, сунула его в карман, подхватила тарелку, кувшин со взваром и отправилась наверх.
        — А я бы, знаешь, утопился с удовольствием, — так и не поднимая глаз, выдохнул Рэймон.
        — А давай, — мрачно отозвался Алланир. — Самое время для таких глупостей. Сделай так, чтобы всё было зря — лучше благодарности за её жертву просто не придумать.
        — Тебе легко говорить.
        — Рэй, — некромант положил на стол руку, окутанную текучим чёрным туманом, сжал пальцы в кулак, — ещё слово в таком духе, и тебе выпадет случай взглянуть на свои новые возможности в действии. Прямо здесь и сейчас.
        — Хватит! — рявкнул молчавший до того Иреас, подаваясь вперёд. — Знаете, что? Идите-ка отсюда оба! И дожидайтесь нас в ущелье.

* * *

        Доев пятый пирожок, я отодвинула тарелку. Больше в меня поместиться просто не могло, и так обычно тремя ограничивалась. Аллора тоже дожевала свой, сходила к столу за стаканами, наполнила оба, вытащила из кармана какой-то пузырёк и отсчитала в мой десять капель.
        — Успокоительное? — попыталась улыбнуться я.
        — В каком-то смысле, — усмехнулась Аль. — Помогает избежать некоторых… неожиданностей.
        Я прикусила губу, но стакан взяла и выпила без возражений, хоть и поморщилась от ощутимой горечи. Вот сама бы даже не подумала. И хорошо, что нашлось, кому подумать об этом вместо меня.
        — Нас ждут?
        — Да. Готова?
        Сытость навевала сон, но времени прохлаждаться не было. Потерянные полдня здесь могли потом привести к большим неприятностям. Неизвестно, сколько нам добираться, на сколько мы застрянем перед вратами и сколько придётся искать проклятую книгу.
        — Пойдём, — вздохнула я, поднимаясь на ноги.
        Внизу нас дожидались только Натэль и Иреас. Причем у мужчины лицо было такое, что я даже спрашивать не стала, где остальные двое. Сама догадалась, что кое-кто проявил неожиданную мудрость, спровадив обоих вперёд. Чтобы я с ними пока лишний раз не встречалась. И, наверное, чтобы они сами малость поостыли.
        — Выдвигаемся? — преувеличенно бодро вопросил Иреас.
        — Ага, — дружно кивнули мы с Аллорой.
        Солнце поднялось уже довольно высоко, стало заметно теплее. Почти ровная каменистая дорога ложилась под ноги легко, приятный ветерок дарил прохладу, играя волосами. Прогулка получалась очень даже приятной, если, конечно, не вспоминать, куда и зачем мы шли. Да и зачем было сейчас вспоминать об этом?
        — Мы встретимся в ущелье? — спросила Натэль.
        — Да, — кивнул Иреас. — Не знаю, насколько далеко пройдём к закату.
        — Лучше бы подальше, — вздохнула Аллора. — Там у входа ни одного годного места для ночёвки.
        — А ты там бывала? — невольно заинтересовалась я.
        — Один раз, — покаянно опустив глаза, ответила Аль. — Пару лет назад, на спор ходили. Хотели ещё и на ночь остаться, но так и не нашли, где пристроиться, а дальше лезть побоялись.
        — Хоть на что-то хватило ума, — проворчал Иреас.
        — Зато теперь располагаем кое-какими ценными сведениями, — огрызнулась Аллора. — Знаем, что лучше поторопиться.
        Я вздохнула, чуть прибавив шагу. Солнце забралось ещё выше, начиная ощутимо припекать. С каждым днём весна вступала в свои права, пробуждая землю к жизни. Дома сейчас, наверное, кипела работа. Поля засевались в надежде, что это лето будет милосерднее к людям, чем прошлое. И мне тоже очень хотелось попросить немного его милосердия. Пусть нам повезёт, пусть на этом пути улыбнётся удача.
        Натэль пошла со мной рядом. С губ её не сходила счастливая улыбка, рассеянный взгляд скользил по дороге, по кустарникам на обочинах, раз за разом возвращаясь к горным вершинам вдали.
        — Так красиво… — прошептала она наконец. — Я думала, море это самое восхитительное чудо природы, но горы…
        — Тебе стоит тут остаться, — улыбнулась я, и краешком глаза заметила, что подруга залилась краской, чуть оглянувшись назад.
        — Наверное…
        Горы приближались. И с каждым взглядом на тёмную вертикальную полосу ущелья, в которую упиралась дорога, меня тянуло зябко поёжиться. Не нравилось мне это место, совсем не нравилось. Правда, и не должно было нравиться, несмотря на всю свою величественную красоту.
        — Жуткое место, — неожиданно первым не выдержал Иреас.
        — Точно, — согласилась Аль, помолчала немного и шёпотом добавила: — Надеюсь, у Рэя хватит ума держать рот закрытым.
        — Надеюсь, у них обоих хватит на это ума, — так же шёпотом ответил Иреас.
        Я всё-таки поёжилась, услышав этот разговор. Пожалуй, оставлять этих двоих сейчас наедине и в самом деле было не лучшей идеей. Надеяться стоило разве только на то, что это жуткое место заставит их отложить разборки до лучших времён и сосредоточиться на главном.
        До ущелья мы, как и предсказывала Аллора, добрались к вечеру. Заставив себя ненадолго отвлечься от созерцания дороги под гудящими от усталости ногами, я подняла взгляд и увидела дожидающуюся нас парочку сидящими на камне у входа. И чем ближе мы подходили, тем вернее я понимала, что не хочу, просто не могу видеть обоих.
        С каждым следующим шагом я приближалась к совершенно очевидному ответу на все свои вопросы. Если останусь жива, то вернусь домой. У меня подрастают сёстры и братья, совсем скоро у них появятся семьи. И для меня обязательно найдётся дело и место. Без всяких замужеств. Отец… отец всё поймёт. Или нет. Не стоит, конечно, рассказывать ему правду. Но если дела баронства, дай Вседержитель, пойдут на лад, принуждать меня к браку он не станет, достаточно будет просто попросить.
        — Нашли место для ночлега? — бодро поинтересовалась Аллора.
        — Нашли, — отозвался Рэймон. — Тут относительно недалеко.
        Я вздохнула с облегчением. Недалеко — это хорошо. А когда придём, сразу же лягу спать. Не усну, так хоть отлежусь, чтобы ноги отдохнули. Главное, чтобы никто меня не трогал.
        Так я и сделала. Наспех перекусив у костра, стараясь ни с кем не встречаться взглядом, я забралась в небольшую пещерку, залезла там в самый дальний тёмный угол, завернулась в плащ и затихла наедине со своими мыслями. Горькими и грустными, о сказке, которая закончилась, так и не начавшись, только подразнив меня своей возможностью.
        Так уж сложились обстоятельства. Можно было сколько угодно возвращаться к этому, списывать всё на судьбу. Но что-то не получалось. Решения принимали не обстоятельства и не судьба. Может быть, сожалеть было уже и глупо — что сделано, то сделано, но перестать я не могла. Просто лежала тихо, чувствуя, как по щекам медленно катятся слёзы. Так и заснула, сама не заметив, как.

* * *

        Разбудил меня отчаянный крик Натэль, донёсшийся сквозь грохот камней. Потом кто-то довольно сильно толкнул меня в бок. Судя по последовавшему за толчком сдавленному извинению и заковыристому ругательству, это Аллора, тоже разбуженная шумом, так неосторожно вскочила на ноги. Точнее, на четвереньки, потому что потолок пещеры был слишком низким для того, чтобы выпрямиться в полный рост.
        — Нир! Нет! — заорал Рэймон.
        Я тоже вскочила на четвереньки, довольно сильно ударившись о каменный выступ макушкой, зашипела от боли и резво поползла к выходу. Чтобы как раз успеть заметить, как две сцепившиеся фигуры покатились вниз с невысокого склона.
        Довольно большой сияющий шар сорвался с ладони Аллоры и завис в воздухе чуть выше наших голов. На пятачке шагов в пятьдесят шириной вокруг нас стало светло, как днём. Яркий блик ослепил меня, отразившись от лезвия меча Аль.
        — Лагдон! — прошипела она, делая шаг вперёд, к ещё одной высокой фигуре, стоящей в темноте у самой границы освещённого круга.
        Натэль безжизненной куклой распласталась у ног ночного гостя. Я зажала себе рот ладонью, чтобы не закричать. Аллора медленно, как во сне, пошла вперёд, поудобнее перехватывая кинжал.
        — Нет! — заорал Иреас, кидаясь ей наперерез и тоже выхватывая меч.
        И тут же отлетел, отброшенный взмахом руки. Фигура шагнула в круг света, сбрасывая капюшон. И я увидела, наконец, лицо, больше похожее на маску своей безжизненностью и белизной. Левую щёку Лагдона наискось пересекала чёрная полоса шириной в добрых два пальца, похожая на мазок краски.
        От второго взмаха Аллора загородилась ладонью, чуть пошатнулась, но устояла на ногах и пошла дальше. Хоть и с видимым трудом, словно шагала против сильного ветра. Иреас, пошатываясь, поднялся на ноги, но больше приближаться не пытался.
        — Брат тебя не убил тогда, — прошипела Аль, — а жаль. Стоило. Но ничего, это упущение я сейчас исправлю.
        — Уверена, шлюха? — похабно ухмыляясь, спросил Лагдон, тоже берясь за оружие. — Ну давай, посмотрим, чего ты стоишь без своего братца.
        — Честный поединок! — выкрикнула Аллора, останавливаясь. — Только мечи. Иди сюда и покажи, чего ты стоишь без своей хозяйки!
        — Договорились!
        Я всё-таки вскрикнула, когда лезвия впервые столкнулись. А потом две фигуры буквально сплелись в безумном танце под аккомпанемент звона стали. Я едва могла различить мелькающие руки, ноги и волосы, так быстро они двигались. Поэтому пропустила момент, когда в бой ворвался третий участник. Последний удар Лагдона пришёлся на лезвие меча Рэймона, в пяди над грудью упавшей на колени Аллоры.
        — Это твой честный поединок? — осклабился Лагдон, отступая на шаг.
        Иреас тем временем метнулся к Натэль, поднял её на руки и перенёс, уложив на расстеленный плащ рядом со мной. Я тут же бросилась к ней и не сдержала облегчённого вздоха, обнаружив, что она хоть и без сознания, но дышит ровно. Кажется, это был просто обморок.
        — Честнее твоего, — спокойно ответил Рэймон, не двигаясь с места и не убирая оружия. — Думал, если пустишь в ход сумеречную магию, никто и не заметит?
        Вот теперь улыбка Лагдона поблёкла. Отступив ещё на шаг, он взмахнул рукой. И ничего не произошло. Зато возле его горла блеснуло тонкое лезвие кинжала. Алланир, подтолкнув его в спину, обратно в круг света, холодно улыбнулся:
        — Не нравится?
        — Ублюдок! — прошипел Лагдон.
        — Приятно познакомиться, — хмыкнул Нир. — Она тебя послала? Конечно, кто же ещё…
        — Почему ты тогда не сдох?
        — Разочарую. Твоя хозяйка любит меня больше, чем тебя, — продолжая улыбаться, издевательски доверительным тоном сообщил Алланир. — Я, правда, в отличие от тебя не отвечаю ей взаимностью… но, видимо, ей это и нравится.
        — Тебе всё равно конец…
        — Только сначала тебе. Знаешь, почему ты здесь, Лагдон? Ты сыграл свою роль, и теперь она от тебя избавляется. Нашими руками.
        — Ни-и-ир! — заорала вдруг Аллора, кидаясь почему-то к нам с Натэль. — Он сейчас…
        Я отшатнулась, словно надеясь вжаться спиной в холодный камень склона и спрятаться в нём. Это уже было. Это было страшно. Только в тот раз всё произошло совсем иначе. Правда теперь, пожалуй, я ещё меньше боялась смерти, но ведь здесь была не только я одна.
        — Прячемся! — крикнула мне Аль. — Помоги, Ир!
        Натэль слабо застонала, открывая глаза. А уже в следующий миг нас обеих затолкнули в пещеру. Иреас и Аллора расположились у входа, сжимая мечи. Я, наспех шепнув что-то успокаивающее, плюхнулась на живот и змеёй подползла к ним, чтобы видеть происходящее снаружи.
        Каким-то чудом успев откатиться в сторону, Алланир избежал удара чёрного крыла, замер на коленях, обеими руками опираясь о землю. С пальцев Рэймона сорвались бледно-голубые нити, хлестнули взмывшего в воздух демона, но, видимо, не причинили ему никакого вреда. Разве что разозлили, потому что от ответного удара целым снопом ледяных лезвий пришлось прятаться за камнями.
        — Отвлеки! — крикнул Нир, ладонями наспех разравнивая землю перед собой.
        — Нет! Не надо! Она…
        — Да в бездну! Хочешь тут погибнуть?!
        Ответить Рэймон не успел. Новый пучок синих клинков заставил его метнуться в сторону и едва не сорваться с края обрыва. Плотная волна горячего воздуха, дошедшая даже до нас, отшвырнула демона, но недалеко. Разве что сбила его следующую атаку, дав время восстановить равновесие и отыскать укрытие.
        — Что он делает? — выдохнула я, дёрнув Аль за куртку.
        — Даже знать не хочу, — прошептала она в ответ, с трудом шевеля белыми губами. — Но это плохо кончится…
        — Это в любом случае плохо кончится, — процедил Иреас, прижимаясь боком к стене.
        Аллора только выругалась, конвульсивно дёрнувшись, но с места не тронулась. Подавшись вперёд ещё немного, я разглядела, как Алланир что-то быстро чертит лезвием прямо на земле. А потом он выпрямился, сжимая кинжал в кулаке, и резко его выдернул. На землю неторопливо, тонкой струйкой, потекла кровь.
        Всхлип заставил меня повернуть голову. Аллора стояла на коленях, выронив меч и зажимая рот обеими руками. По её щекам медленно катились слёзы. Через несколько бесконечно долгих мгновений она с тихим стоном привалилась к стене, закрывая глаза. Сердце в моей груди застыло ледяным осколком.
        — Иди сюда! — крикнул Рэймон и с неожиданной лёгкостью отмахнулся от новой атаки. Поднырнул под когтистую лапу демона и ударил мечом по его крылу.
        Я невольно радостно вскрикнула, но тут же больно прикусила губу. Снежная тварь, кажется, даже не заметила этого удара. Просто вновь взлетела над обрывом и закричала, так, что уши пронзило болью. Тут же отправляя в Рэймона новый сноп ледяных игл.
        Переведя взгляд на Нира, я чуть не закричала вновь, но уже от ужаса. К счастью, крик застрял в пересохшем горле. Потому что перед ним на земле извивалась жуткая тварь из текучей тьмы, жадно ловящая огромной зубастой пастью капли его крови.
        — Никогда не видел Пожирателя Душ, — сдавленным голосом пробормотал Иреас, смотревший туда же. — И надеялся, никогда не увижу.
        — У него же сил не хватит… — всхлипнула Аллора. — Даже здесь не хватит на Истинного…
        — И что тогда? — уже холодея от ужасного предчувствия, спросила я.
        — Если не хватает силы, за призыв Пожирателя платят жизнью, — монотонно, без выражения, явно цитируя какую-то книгу, ответила Аль. — Жизнью жертвы или своей собственной. Ты видишь тут алтарь и жертву?
        Я неотрывно смотрела на алчную тварь, на глазах растущую и обретающую плоть. И в голове у меня билась только одна мысль. В самом деле, нет смысла думать, как будешь жить с тем, что сделал, если вообще не собираешься жить. Тоже своего рода клятвопреступничество, только предельно прямое и грубое.
        — Снежный демон почти неуязвим для оружия, — поразительно спокойно заметил Иреас. — Как и для магии, разве что для очень мощной. Лучше всего, когда магов много, но и Истинный Пожиратель сгодится.
        Обмен атаками, тем временем, продолжался. Очередной сноп клинков ударил в землю совсем рядом со входом в наше убежище, заставив Аллору отшатнуться. В лицо прилетели обжигающе ледяные осколки.
        А потом шар, освещавший площадку, внезапно погас. Дикий вопль, вернее, даже визг, швырнул всех на землю. Не знаю, сколько я пролежала, равнодушно слушая звон в ушах и заполошный перестук собственного сердца, отдающийся в висках. Сил шевельнуться не было, тело била мелкая дрожь. Но бесконечно лежать было нельзя, тем более, сквозь полуопущенные веки я опять увидела свет.
        Новый шар разгорался медленно, будто через силу. Вероятно, так оно и было: Аль пошатывалась на коленях, опираясь одной рукой о землю, чтобы не упасть. И неотрывно смотрела на лежащее в полудесятке шагов от нас тело, распластавшее крылья. Даже лёжа на земле я могла видеть, что грудь снежного демона разодрана. Из раны торчали обломки рёбер. Словно ему вырвали сердце. Хотя так оно, наверное, и было.
        — Нир? — чуть слышно прошептала Аллора.
        Я огляделась ещё раз. Алланира нигде не было видно, как не было и призванной им твари. Только Рэймон, стоявший на одном колене возле довольно большого каменного обломка, тряс головой, пытаясь прийти в себя.
        — Нир! — простонала Аль, медленно выползая из пещеры.
        Она поднялась на ноги и, по-прежнему пошатываясь, побрела к месту, где он ещё недавно стоял на коленях. Я тоже заставила себя встать, цепляясь за камни, и пошла следом. Старательно обойдя мёртвого демона, остановилась рядом. На земле ещё остался круг из непонятных мне знаков или, может, букв, в центре которого влажно поблёскивало пятно крови, не до конца впитавшейся в каменистую почву.
        — Он исчез, — тихо сказал подошедший Рэймон, рукавом размазывая кровь по расцарапанной щеке. — Просто исчез, я успел заметить. Только не понял, как.
        — Пожиратель? — отчаянно шепнула Аллора.
        — Нет, Пожиратель только после этого бросился на Лагдона, — качнул головой Рэймон. — И потом, он не…
        — После него остаются трупы, — подсказал Иреас, кивая на веское тому подтверждение, лежавшее позади нас. — А тут я никакого трупа не вижу. Сбежал порталом?
        — Да конечно! — зло выдохнула Аллора, сжимая кулаки. — Он на ногах уже не стоял, а на портал откуда-то силы взялись, да!
        — Портал я бы заметил, — поддержал её Рэймон.
        — Тогда где он? — развёл руками Иреас. — Сквозь землю провалился?
        — Или чуть подальше, — неожиданно сама для себя сказала я.
        — Хочешь сказать… — Аль осеклась, сглотнула, не в силах закончить фразу. Но я поняла, что она имела в виду. Разумеется, самое худшее. И, надо сказать, не так уж сильно ошиблась, хотя ошиблась всё же.
        — Да нет, — вздохнула я, не поднимая лица. — Он просто знал, что Безымянная не позволит ему умереть, вот и всё.
        Больше мне говорить не хотелось. И плакать не хотелось тоже. Хотелось спрятаться где-нибудь в темноте, чтобы ничего не видеть и не слышать. И далеко идти для этого я не собиралась. На валяющийся совсем рядом труп мне сейчас было глубоко наплевать — пусть лежит, лишь бы больше не поднялся. А уж в последнем можно было быть вполне уверенным.
        Дошагав до пещеры, я забралась внутрь, погладила по плечу тихо всхлипывающую Натэль, пробормотала что-то успокоительное о том, что всё закончилось, вновь закуталась в свой плащ и затихла.
        Снаружи ещё довольно долго доносились приглушённые спорящие голоса. Потом в пещеру забрался Иреас и начал терпеливо утешать Натэль. А я просто лежала, бесцельно глядя в темноту, и думала. О том, с какой лёгкостью Алланир бросил на алтарь главной цели — победы над сумеречной тварью — меня. И о том, что в точности так же он поступал и с самим собой. Было ли это искуплением или уже одержимостью? Можно ли было в сложившихся обстоятельствах поступить как-то иначе?
        Лично я никакого другого выхода не видела. Мы всё сделали правильно. Оправданно, по меньшей мере. Правда, вышли при этом за все и всяческие рамки допустимого. Но если подумать, что с того? Нельзя же было, в самом деле, просто дожидаться пришествия Безымянной, трепетно лелея свою высокую мораль. Потому как потом-то что? Война, кровь, смерть. Трупы и руины, реки крови по горам и равнинам. Это уже было, шрамы остались до сих пор. Я видела их своими глазами. И даже мимолётная мысль о том, что мой родной дом тоже может превратиться в груду обгорелых камней, подёрнутых серым пеплом, заставляла случившееся казаться пустяком, не стоящим сожалений.
        Утром я проснулась первой. Осторожно, стараясь никого не потревожить, выползла из пещеры и огляделась. При свете нового дня ущелье перестало казаться таким уж бесповоротно жутким. Пожалуй, здесь было даже красиво. Если не считать пары тёмных пятян на земле и полустёртых магических знаков — единственных сохранившихся напоминаний о случившемся ночью. Или не единственных…
        Вспомнив всё до конца, я прикусила губу, тяжело опустившись на почти ровный плоский камень. Да, он рассчитал верно. Но и тварь тоже. Демона нужно было остановить, прибегнув к единственному доступному способу. Увы, фатальному для того, кто рискнёт им воспользоваться. Если, конечно, не найдётся кому спасти его в последний момент. Она получила своё. И Лагдон был послан ею сюда совсем не ради расправы с нами.
        — Он не вернётся.
        Оглянувшись, я увидела Аллору, сидящую прямо на земле и глядящую в небо. В руках у неё была небольшая открытая книжка в синем кожаном переплёте. Ветер лениво шевелил исписанными страницами.
        — Здесь всё, что он узнал о Вратах, — вновь заговорила Аль. — Практически готовый ответ, как пройти через них. Если Натэль справится, у нас получится. Но ведь он не вернётся.
        — Не говори так, — процедила я, чувствуя, как внутри неожиданно поднимается волна холодной ярости. — Проклятая тварь ничего не получит.
        И в этих своих словах я не сомневалась ни на мгновение. Всё случившееся по сути было только её виной. Или игрой, с таким определением, пожалуй, сама Безымянная согласилась бы скорее.
        — Поедим и пора идти дальше, — вздохнула Аллора.

* * *

        — Нравится?
        Под ногами лежал город. С такой высоты могло показаться, что он досыпает сейчас последние предрассветные мгновения. И скоро, с первыми лучами солнца, жители появятся на улицах, спеша по своим делам. Задымятся очаги, запахнет свежим хлебом. Но Алланир знал, что ничего этого не будет. Потому что Нимдаэр мёртв уже тысячу лет.
        — Здесь всегда так тихо, — улыбнулась Безымянная, облокачиваясь на перила балкона. — Идеальный город, без шума и суеты.
        — Совершенство — смерть.
        — Тебе ли не знать, Голос Мёртвых…
        — Здесь не тихо, — ответил он, медленно прикрывая глаза. — Для меня — не тихо.
        — Знаю, — вновь улыбнулась Безымянная. — И всё же тебе нравится здесь, на Белой Башне. Хочешь — посиди на княжеском троне, я бы взглянула.
        — Не хочу. Посади туда Дариуса, это его мечта. Да и смотреться он будет, пожалуй, получше.
        — Дерзишь… Всё надеешься выкрутиться?
        — Не особенно. Просто остаюсь верным себе.
        — Это уж точно. Скажи только одно: ты всерьёз рассчитываешь, что она тебя простит? После того, что ты сделал. После того, как даже не поделился своей догадкой. Скажи, когда ты понял настоящий смысл понятия "ступень"?
        Алланир открыл глаза, окинул взглядом город, распростёртый внизу. Опустив голову, потёр кончиками пальцев виски и ненадолго замер, словно сражаясь с головной болью. Безымянная легко вспрыгнула на перила, сделала несколько шагов, покачнулась обманчиво неловко, но тут же выпрямилась и скрестила руки на груди.
        — Наткнулся на одну древнюю книгу, совершенно случайно. И речь шла об огненной магии, об эсаааде упоминалось вскользь.
        — Какое упущение! — рассмеялась тварь. — Так трудно выловить абсолютно все упоминания… И как жаль, что Лейрис родила не тебя. Старый интриган Фес гордился бы таким сыном. А уж что мы с тобой могли бы сделать вместе… нет, я и с твоим бестолковым дружком всё сделаю, но как-то, знаешь, без такого удовольствия.
        — Отпусти князя Фесавира.
        — Серьёзно? Нет, ты это серьёзно?
        Смех твари перешёл в хохот. Рыбкой соскользнув вниз, она села на перила, покачнулась, глядя в небо, свешивая к земле длинные чёрные волосы. Потом вновь встала на ноги, подошла, остановилась вплотную и положила голову на плечо Алланира.
        — После всего, что ты узнал о нём? — шепнула она. — Ты разве не хочешь, чтобы он заплатил? Разве не хочешь, чтобы он так же метался в одиночестве, всеми брошенный и преданный? Чтобы остался наедине с болью и смертью? Знаешь, мне не нравилась Лейрис, но разве она не заслужила отмщения? Она ведь любила его.
        — Он тоже её любил. Разве не ты его обманула?
        — О да, да, сладкий. Я его соблазнила и обманула, ты прав. Но вот подумай. Тебя я тоже соблазняла и обманывала. Но Айлирен жива, а Лейрис мертва. Хочешь сказать, ты и раньше подозревал, что вся эта история про клятвы и любовь — выдумка? Или это я совсем разучилась соблазнять мужчин?
        — Подозревал — пожалуй. История эта слишком красивая, чтобы быть правдой. Всей правдой, во всяком случае. Чересчур девичья сказка про любовь. Так и чувствуется привкус твоей фантазии. А вот насчёт соблазнять… Лагдон, Дариус, наверняка есть и другие. Тебе мало?
        — Мало, — томно мурлыкнула Безымянная. — Хочу тебя.
        — Зачем?
        — Просто хочу. Я всё же женщина, это мой каприз.
        — Врёшь.
        — Вру, — спокойно согласилась тварь, по-кошачьи выгибая спину. — Поцелуешь — скажу правду.
        — Опять врёшь.
        — Как хочешь, сладкий, как хочешь… Я умею ждать.

* * *

        Казалось, серое ущелье тянется бесконечно. Мы шли по дороге молча, глядя под ноги, чтобы не оступиться. И вокруг были только серые каменные стены: впереди, сзади и по обе стороны. Только над головами раскинулось чистое, без единого облачка, небо. Временами я поднимала голову, чтобы удостовериться в его существовании и хоть немного успокоиться.
        — Далеко ещё? — устало спросила Натэль, впервые с самого утра нарушив тягостное молчание.
        — Сегодня до Врат не дойдём, — вздохнул Иреас, сверяясь с картой. — Придётся ещё раз ночевать тут.
        — Страшно…
        Мне тоже было страшно. Но в первую очередь не из-за того, где мы находились. И не потому что на нас опять могли напасть приспешники Безымянной. Боялась я за Аллору. Слишком спокойна она была с самого утра. Пока мы завтракали, даже шутила, будто ничего не произошло.
        Собственное состояние при этом меня ничуть не волновало. Потому, наверное, что для себя решение я уже приняла. А вот Аль… она очень верно сказала мне однажды: братьев не выбирают. Какие есть — такими и любят. Если бы такое случилось с моим братом, я бы сходила с ума, не находила себе места и рвалась ему на помощь.
        Не то, чтобы сейчас в самом деле стоило паниковать, спешить или устраивать истерики, совсем наоборот. Но те её первые утренние фразы заставляли меня подозревать, что она сейчас ведёт себя так, потому что попросту сдалась, смирилась с потерей брата. Не нравилось мне именно это.
        — По сторонам поглядывайте, — сам усердно крутя головой, попросил Иреас. — Надо бы место присмотреть.
        — Подальше пройдём, — ответил Рэймон. — Ещё довольно рано.
        — Тут быстро темнеет, — равнодушно сообщила Аллора.
        — В крайнем случае посветишь.
        — Не хочу я тут светить.
        — Почему? — удивился Иреас.
        — Потому что вокруг полно мёртвых. А я, в отличие от Нира, их не слышу и понятия не имею, как они настроены по отношению к нам. Так что не стоит лишний раз их тревожить, — дёрнув плечом, сказала Аль.
        — Там ты светила.
        — Там был…
        Я шёпотом выругалась. Нет, ну не Рэймон, так Иреас догадается затронуть тему, которую стоило бы десятой дорогой обойти. И вроде хотели, как лучше, а что получилось? Махнув Иреасу, чтобы шли вперёд, и метнув в придачу грозный взгляд, чтобы поторопились, догнала Аль и обняла её за плечи.
        — Не надо сдаваться раньше времени, — твёрдо сказала я.
        — Я не сдаюсь. Просто… просто уже боюсь на что-то надеяться, — выпалила Аллора, смахивая слёзы. — Скажи, как ты так можешь, после всего?
        — А что, по-твоему мне всё-таки стоило утопиться? — хмыкнула я.
        — Нет, ты что?! — ужаснулась Аль. — Но… на что ты надеешься?
        Вопрос застал меня врасплох, заставив вернуться к старательно изгнанным прочь мыслям. В самом деле, на что же я надеялась? Разве только на то, что останется этот мир, для тех, кто мне дорог. О себе я сейчас не думала вообще, незачем было. Ни к чему хорошему, кроме неоднократно уже помянутого желания утопиться, это не вело.
        — На то, что всё хорошо закончится, — выдавив из себя улыбку, ответила я. — И я вернусь домой.
        — Вернёшься?
        Я кивнула. По мне, вопрос этот был странным. Если у нас ничего не выйдет, я вообще не вернусь. А если всё получится, зачем мне здесь оставаться? Не замуж же, в самом деле, выходить. Такие мысли вообще вызывали приступы паники. Вседержитель, да было бы хоть всё по-настоящему, без дурацких видений! Тогда, наверное, я бы ещё справилась, ничего другого ведь и не ждала с самого начала. Но то, что случилось…
        Да, Рэймон мой жених. И с точки зрения принятой в обществе морали сам по себе факт произошедшего особой катастрофой не был. Находили обычно, чем простыню для приличия испачкать, не мы первые, не мы последние. Но жить с ним потом, как с мужем… ни с ним, ни с кем другим я этого больше не хотела.
        — Вернусь, — кивнула я. — Но сначала нужно закончить то, что мы тут начали.

* * *

        Заснула я почти сразу. Никакие мысли, бродившие в голове, не помешали усталости взять своё, стоило только улечься и закрыть глаза. Остальные остались у костра, о чём-то говорили, но меня это не интересовало. Может, и должно было, но сил совсем не осталось. Я даже не представляла, что вымоталась настолько.
        Разбудил меня свет, показавшийся невыносимо ярким. С невольным стоном приоткрыв глаза, я обнаружила себя сидящей посреди знакомого поля. Белые цветы покачивались от ветра на уровне моего лица, ноздри щекотал их лёгкий свежий аромат.
        Привыкнув к свету, я не удержалась, провела пальцами по лепесткам. И ощутила холод. Цветы таяли от моих прикосновений, оставляя на коже капельки воды. Всё вокруг было снегом, только снегом.
        — Здравствуй.
        Она появилась из ниоткуда прямо передо мной. Сидела в той же позе, поджав под себя ноги, и казалась моим зеркальным отражением в чёрном цвете — чёрные волосы, чёрные глаза, простое чёрное платье. Только губы алели на белом лице ярко и вызывающе.
        — Здравствуй, — растерянно отозвалась я.
        — Нравится это место?
        — Нет.
        — Представляешь, и мне тоже не нравится, — неожиданно грустно улыбнулась Безымянная. — Пойдём, я тебе кое-что покажу.
        Пожав плечами, я поднялась и пошла следом, стараясь лишний раз не касаться холодных цветов. К счастью, далеко идти не пришлось, буквально через полсотни шагов Безымянная остановилась и отошла в сторону, приглашающее взмахнув рукой.
        — Что это? — потрясённо шепнула я.
        — Моё имя.
        Сделав ещё пару шагов вперёд, я замерла перед серым камнем, на котором лежала огромная книга, окутанная текучим чёрным пламенем. Почему-то оно совсем не показалось мне опасным. Как зачарованная, я приблизилась и протянула руку, чтобы прикоснуться. Пальцы обожгло могильным холодом.
        — Не трогай!
        Безымянная мгновенно оказалась рядом, стиснула моё плечо, едва не заставив вскрикнуть от боли, оттащила в сторону. Потом резко развернула лицом к себе, встряхнула.
        — Сгоришь! — прошипела она.
        Я испуганно отшатнулась, оступившись и едва не упав. Безымянная удержала меня за руку, потом отпустила и отвернулась. Вслед за ней я подняла взгляд и увидела сплошную пелену грязно-серого тумана там, где должно было быть небо.
        — Мы впервые встретились в этом… в таком же месте. Я собирала цветы, чтобы украсить дом для свадьбы старшей сестры. Наполнила корзинку, выпрямилась и увидела его. Потом мы встречались здесь, лежали среди цветов, смотрели в небо. Мы были так счастливы… пока я не узнала, кто он.
        Растерянно оглядевшись, я посмотрела прямо в её чёрные, блестящие от слёз глаза. Наверное, нужно было спросить сейчас, кем же он оказался, но язык отказывался шевелиться, а в горле пересохло так, что даже дышать удавалось с трудом.
        — Я была обычной девушкой и мечтала о простом счастье: доме, муже, детях. А он обещал подарить мне целый мир, дал мне силу, но мне это было совсем не нужно. И он, настоящий, оказался не тем, кого я полюбила.
        — И что случилось? — через силу выдавила я.
        — Я попросила его меня отпустить, и он действительно ушёл, оставив меня. Прошло время, я встретила обычного парня. Мы полюбили друг друга и уже собирались пожениться, когда он вернулся. И не простил измены. Запер здесь, чтобы я вечно оставалась тут, вспоминая, как мы были вместе. Среди фальшивых цветов, к которым нельзя даже прикоснуться.
        — Кем он был?
        — Кем… — Безымянная усмехнулась. — Вы зовёте его Вседержителем и Небесным Отцом. Он — создатель этого мира. Он отобрал у меня имя, чтобы я не могла отсюда уйти. Если я верну его, если кто-нибудь прочтёт для меня эту книгу, я смогу обрести покой.
        — И… и кто может её прочесть? — дрогнувшим голосом спросила я.
        — Голос Мёртвых, — вздохнула тварь, отводя взгляд. — Но он мне не верит и отказывается помочь. Попроси его ты, тебе он не откажет. Попроси — и я исчезну навсегда.
        Я изумлённо моргнула и в следующий миг увидела чёрное небо, усеянное россыпью звёзд. И поняла, что всё это время спала. Или была в каком-то трансе. Но это понимание не помешало мне послать небесам, и заодно Безымянной, несомненно следившей за нашим путешествием, кривую улыбку. Трогательная история, аж до слёз. Так я в неё и поверила.
        Вздохнув, я закрыла глаза и принялась размышлять. Кое-что в этой истории всё-таки могло оказаться правдой. Пылающая книга, например, почти наверняка действительно существовала. И Алланир, скорее всего, действительно мог её прочитать. И то, что он не верил Безымянной, вполне закономерно и совсем неудивительно. Вот если бы наоборот, правда поразилась бы.
        Значит, твари зачем-то нужно её имя. Или, может, что-то другое, записанное в этой книге. И заполучить это она надеется с моей помощью. Стало даже немного обидно, что меня за такую дурочку держат. Уже прямо бегу упрашивать Нира, теряя туфельки. Вроде бы не давала никакого повода считать себя настолько наивной и глупенькой. Так что получается, расчёта на моё согласие и не было, скорее всего. А что тогда было?
        Слишком резко перевернувшись на бок, я тихо охнула, наткнувшись рёбрами на острый камень. Стоило всё-таки толком посмотреть, куда спать укладываюсь. Хотя… тут везде эти проклятые камни.
        — Чего не спишь? — шёпотом спросила Аль, поднимая голову.
        — Кошмар приснился, — проворчала я, ощупью отыскивая камень и выкидывая его подальше.
        — Какой именно кошмар?
        — Безымянная меня в гости пригласила.
        — Как?!
        Аллора даже на локтях приподнялась. Было слишком темно, чтобы рассмотреть выражение её лица, но почему-то по тону прозвучавшего вопроса я представляла его себе вполне отчётливо: изумление пополам с испугом.
        — Откуда я знаю? Во сне, наверное.
        — И что там было, в этом сне?
        — Наврала с три короба, — буркнула я. — Про несчастную свою судьбу и про то, что ей нужно её имя.
        — В последнем даже не сомневаюсь, — медленно выговорила Аль. — А именно от тебя она чего хотела?
        — Дуру хотела из меня сделать, — не удержалась я, закрывая глаза и натягивая плащ на голову.

* * *

        До утра я спала спокойно и без всяких сновидений. Разбудил меня треск костра, вкусный запах еды и тихий разговор. Рэймон с Аллорой беседовали на лардэнском, но я уже выучила его достаточно хорошо, чтобы понимать, о чём речь. И прислушалась, стараясь не выдавать, что проснулась.
        — Это будет сложно, — вздохнул Рэймон, палкой шевеля угли.
        — Не так уж, — беспечно отмахнулась Аль. — Помочь направить и только.
        — Не уверен, что у меня получится.
        — И не лезь тогда. Без тебя справлюсь.
        — Хорошо.
        Некоторое время было тихо, я чуть было не задремала в ожидании, лениво разглядывая засыпанную мелкими камушками землю и кусочек неторопливо светлеющего неба, видимый из-за стены ущелья. И едва не вздрогнула, когда Рэймон вновь заговорил:
        — Я слышал ваш ночной разговор. Иреас был прав, девочку не стоило брать с собой.
        — Иреас идиот, — меланхолично отозвалась Аллора. — А ты ещё хуже. Вроде и думаешь о благе других, но при этом вечно забываешь интересоваться их собственным мнением и желаниями.
        — А будет лучше, если она пострадает?
        — А будет лучше, если она останется где-нибудь взаперти, чувствуя себя использованной и выброшенной?
        Я всё-таки взрогнула от этой фразы. От того, насколько точно Аллора сумела выразить то, как я сейчас себя чувствую. И можно было сколько угодно убеждать себя в существовании самой главной цели, ради которой стоило так поступать. А заодно и в том, что никто не собирался меня оставлять и бросать на произвол судьбы.
        Просто не хотелось никаких одолжений. Раньше я вполне спокойно относилась к принятому в обществе правилу: соблазнил — женись. Оно казалось мне логичным и верным. Но меня, если разобраться, никто не соблазнял. Рэймон не больше моего хотел, чтобы случилось то, что случилось. Так что же теперь, требовать соблюдения приличий? И делать вид, что счастлива?
        — Это грубо, Аль.
        — Зато правда.
        Да уж. Я прикусила губу, чтобы не расплакаться. Понимала только то, что запуталась окончательно. А если бы всё сложилось иначе? Может статься, была бы уже законной супругой младшего Ребура. Да что там, именно так бы и случилось, неспроста он к маме с подарками заявлялся. Как-то даже не сомневаюсь, что исполнил бы обещание отдать меня своим дружкам, и не раз ещё исполнил.
        И я бы молчала, кому о таком расскажешь? Отцу пожалуешься? Так вся власть давно не у титулованных дворян, а у денежных мешков вроде Ребура. К чему приведёт моя жалоба, кроме неприятностей для моей же семьи, для простых людей, за благополучие которых отец отвечает? Не я первая, не я последняя запудривала бы синяки и прикрывала кружевами ссадины, с милой улыбкой рассказывая всем, как мне хорошо живётся. Да, улыбалась бы, потому что из этого кошмара даже петля не выход. Ты отмучаешься, а муженёк овдовевший на близких твоих отыграется за позор.
        Так чем я, в конце концов, недовольна? Что, стоило сбежать из дома, и реальность позабылась, захотелось любви и сказки? Мне радоваться впору, что теперь я уж точно опозорена с ног до головы и никому не нужна. Или нужна?
        Не удержавшись, я всхлипнула. А ну как вернусь, и всё равно этот подонок на меня польстится? Титул и бесконечная вереница благородных предков — главное, что его во мне привлекало — никуда не делись. Не девственница? Так они и не гордые, пока, во всяком случае. И будет только хуже. Ещё и шлюхой станет называть с полным правом.
        — Айли?
        Аллора присела рядом на корточки, медленно погладила меня по плечу. От этой её очевидной заботы стало только больнее. Кажется, я только что впервые осознала, насколько безысходно ужасно моё положение. А с другой стороны, в этом есть и светлая сторона. Хуже точно не будет, хуже просто не может быть. Даже у самой Безымянной фантазии не хватит.
        — Ничего, — прошептала я. — Просто… просто плохой сон.
        — Опять? — забеспокоилась Аль. — Что такое?
        — Нет, не она. Так, глупый кошмар, — отмахнулась я, стараясь выглядеть как можно спокойней и беспечней. — Вкусно пахнет.
        — Давай тогда завтракать.
        Нет, я её не обманула. Но Аллора оставила меня в покое. Догадывалась, наверняка, что мне не очень-то хочется обсуждать свои нынешние переживания. И вообще, мне было как-то неловко жалеть себя перед ней. Ей пришлось куда хуже моего, а она живёт и не жалуется. И мне, наверное, стоит уже научиться.
        Завтрак прошёл в напряжённом молчании. Все мы торопились поскорей доесть и отправиться дальше. Чем ближе становились Врата, тем отчётливей становилось беспокойство. Никто не был уверен, что нам удастся их открыть. И не хотелось даже думать о том, к чему приведёт неудача.
        Только когда мы уже шли дальше, Натэль впервые решилась нарушить тишину, спросив, далеко ли ещё до Врат. Иреас полез за картой, я тоже не удержалась. Захотела понять, где вообще мы находимся и успеем ли вовремя. Уткнулась в пергамент, даже не подумав остановиться, и, разумеется, тут же запнулась.
        Сильные руки остановили мой полёт, когда от носа до земли оставалось не больше локтя, и поставили на ноги. Я тихо охнула, выворачиваясь из объятий, и отступила на шаг, прислушиваясь к собственным ощущениям.
        Странно, но больше я не чувствовала ни того напряжения, которое было, когда он целовал меня в кабинете, ни обжигающего влечения, на несколько мгновений испытанного мной в спальне, после дурацкой сцены с романом, ни панического желания избежать его прикосновений. Только почти равнодушная благодарность за то, что не дал упасть. Словно после случившегося оборвалось всё, что нас когда-либо связывало. Будто ничего и вовсе не было никогда.
        — Спасибо, — пробормотала я, зачем-то отряхивая одежду.
        — Смотри под ноги, — чуть улыбнулся в ответ Рэймон.
        И тут же пошёл вперед, к склонившимся над картой Иреасу и Натэль. А я осталась стоять, задумчиво кусая губы, не в силах разобраться в самой себе. То ли воспоминание о Ребуре помогло опомниться, то ли я уже настолько устала и измучилась страхом и неопределённостью, но жалость к себе, терзавшая меня последние дни, ушла. Осталось только сосредоточенное спокойствие. Сперва дело, а потом будет видно. Может, и не будет ещё никакого "потом", чего изводиться раньше времени?

* * *

        Врата показались неожиданно. Ущелье довольно круто повернуло, и почти сразу за поворотом его перегородила тонкая переливчатая пелена, похожая на ту, что была в моём видении. Только не голубая, а алая, радужно переливающаяся в лучах полуденного солнца. Начинавшаяся от самой земли и перекрывавшая ущелье полностью, так, что обойти её можно было разве что по самым вершинам гор.
        — А где огонь? — растерялся Иреас.
        — Перед тобой, — хихикнула Натэль. — А ты что, ожидал тут костёр до неба увидеть? Или огромные пылающие двери?
        — Это не врата, это занавеска какая-то, — фыркнула Аллора.
        — Больше на мыльный пузырь смахивает, — возразил Рэймон.
        Я нервно рассмеялась. Преграда в самом деле не казалась непреодолимой, и это походило на изощрённое издевательство. С виду — пальцем ткни и лопнет, а попробуй в самом деле ткни. В лучшем случае, останешься без этого самого пальца. В худшем от тебя всего только горстка пепла и останется.
        — И как их открывать?
        — Ключом, — спокойно ответила Аль, усаживаясь на камень и вытаскивая из сумки книжицу. — Тут как раз описан ритуал его создания.
        Натэль и Рэймон присели к ней поближе и дружно погрузились в изучение записей. Я тоже села в сторонке, сложила руки на коленях и закрыла глаза, подставляя лицо солнечным лучам. Отчего-то захотелось свернуться клубком прямо на земле и поспать.
        — Попробуйте на общей крови, — предложил Рэймон. — Натэль будет источником, а ты направишь.
        — Я так и хотела, — ответила Аллора.
        — А это… это больно? — робко поинтересовалась Натэль.
        — Терпимо.
        — Тогда ладно, давай так.
        Послышался шорох и перестук камней. Я с трудом, но всё же открыла глаза. Рэймон с Иреасом расчищали площадку перед вратами. Ох, так ли всё просто, как они тут воображают? И так ли сложно, как боюсь я? По идее, путь должен быть заперт надёжно. Но кто в здравом уме добровольно пойдёт в Мёртвый Город? Может, его запирали в первую очередь от мародёров и всяких сомнительных личностей, которым такие ритуалы, к счастью, недоступны?
        Натэль наблюдала за действиями мужчин, нервно теребя рукав куртки. Аллора так и сидела на камне, закрыв глаза и прикрыв страницу ладонью. Губы её беззвучно шевелились. Наверное, текст ритуала повторяла, чтобы не ошибиться. Холодом окатило воспоминание о канонах, которые она не помнит. Что если и здесь…
        Сердито мотнув головой, я заставила себя прекратить паниковать. Ерунда это всё. С сюрпризом в спальне Рэймона она благополучно справилась. нужно верить, что и с Вратами у неё получится. Верить — это самое главное, иначе какой вообще смысл что-то делать? Проще уж сидеть дома и покорно ждать своей судьбы.





        ГЛАВА 14

        Натэль тихо охнула, когда Аллора прижала её ладонь к своей. Я невольно провела кончиками пальцев по уже зажившей ране на собственной руке. Всё-таки магия творит чудеса. Времени прошло всего ничего, а от довольно глубокого пореза осталась только зудящая временами красная полоска. И воспоминания. Вот что никуда не исчезает: прохладное прикосновение мази и горячее — губ. Дорожка лёгких поцелуев от запястья вверх по руке, на сгибе локтя сорвавшая с губ тихий стон.
        Снова тряхнув головой, я прогнала непрошеные мысли. Всё это — прошлое, которое лучше забыть. Трудно, но так будет лучше. Потому что то, самое последнее, прикосновение к губам было слишком… прощальным. Он знал всё уже тогда, только я, наивная, продолжала надеяться. Ненавижу.
        — Да не получается же! — раздражённо выпалила Аллора. — Не выстраивается ничего.
        Иреас взял с камня раскрытую книгу, присел на корточки и принялся, склонив голову к правому плечу, рассматривать начерченные на земле знаки. Вздохнул, нахмурился, быстро стёр один пальцами и принялся чертить заново, то и дело сверяясь с изображением на странице.
        — Рэймон, — проворчал он, — знаешь, ты неплохой политик и отлично разбираешься в хозяйственных вопросах. Но маг из тебя, прости Вседержитель…
        — Как из тебя принцесса, — огрызнулся Рэймон. — Нарядить, в принципе, можно, но народ всё равно шарахаться будет.
        — Вот я и говорю: не дано, так не берись.
        — Лени ему слишком много дано, — сердито заметила Аллора. — Вон тот ещё, слева, поправь, тоже криво нарисован.
        — А сразу посмотреть было нельзя?
        — А сам ты чего сразу не смотрел? Или мне всю жизнь за тобой каждый шаг и чих перепроверять? — не осталась в долгу Аль. — Теперь правильно всё?
        — Правильно, — кивнул Иреас, отступая на пару шагов.
        — Давай ещё раз попробуем.
        Я во все глаза смотрела на Натэль и Аллору, застывших перед Вратами. На поднятой к небу ладони Аль медленно набирало яркость красноватое свечение. Сначало оно напоминало растрёпанный клубок ниток, потом заметно увеличилось, затрепетало на порывистом ветру.
        — Получается! — восторженно выдохнула Натэль.
        Искры света брызнули в стороны, переплетаясь и сливаясь в огненные крылья. Птица взмахнула ими, но в полёт не сорвалась, оставшись сидеть на ладони Аллоры, неторопливо поводя головой по сторонам, будто оглядываясь. Потом долго, протяжно вскрикнула.
        — Это и есть ключ? — озадаченно спросил Иреас, глядя на птицу.
        — Кажется, — выдохнула Аль.
        — А что дальше?
        — Посмотри.
        Птица снова вскрикнула, но улетать не спешила. Продолжала сидеть, крутя головой и чуть поводя крыльями. Иреас зашуршал страницами, задумчиво морща лоб и что-то неразборчиво бормоча себе под нос.
        — Вот! — выпалил он наконец. — Читай!
        Аллора, скосив глаза в книгу, начала медленно выговаривать непонятные слова. Птица на её ладони застыла, прижав крылья. И с последним, почти выкрикнутым, сорвалась в полёт и врезалась прямо в центр врат.
        Мыльный пузырь лопнул. Сияющие алым капли брызнули во все стороны. Я, чуть вскрикнув, отпрыгнула назад. Иреас сделал то же самое, запнулся и с ругательством плюхнулся на задницу. Остальные просто прикрылись руками. Я задохнулась, лицо обдало жаром. Там, куда попали брызги, камни с шипением вскипели. Но преграды перед нами больше не осталось, путь был свободен.
        — Получилось? — неуверенно уточнила Натэль, опуская руки.
        — Получилось, — с облегчением выдохнула Аллора и медленно осела на землю.
        — Что с тобой?!
        Испуганно вскрикнув, Натэль бросилась к Аль, опустилась рядом на колени, склонилась, чтобы проверить дыхание. Иреас тоже сорвался с места, вмиг оказавшись возле девушек. Я замерла, не в силах совладать с растерянностью и не представляя, что теперь делать.
        Спокоствие сохранил только Рэймон. Неопределённо дёрнув плечом, он прогулялся до наших сумок, порылся в одной из них, извлёк маленький прозрачный флакончик, зубами вытащил пробку, понюхал содержимое, поморщился и, выпрямившись, подошёл к Аллоре.
        — Пусти, — попросил он, отодвигая Иреаса в сторону.
        Присел на корточки и поднёс открытый пузырёк к самому носу Аль. Пару мгновений ничего не происходило. Потом девушка неожиданно сморщилась, чихнула и села, потирая лицо ладонями.
        — Гадость, — слабым голосом пожаловалась она.
        — Конечно, — усмехнулся Рэймон. — Не падай больше в обмороки, и не придётся её нюхать.
        — Устала… — протянула Аллора, вновь прикрывая глаза.
        — Давайте отдохнём, — предложил Иреас. — Перекусим.
        С этим предложением все радостно согласились. Лично мне есть не очень-то хотелось, но вот отдых ногам требовался с каждым днём путешествия всё больше. Не сказать, чтобы я не умела ходить пешком, но таких дальних прогулок совершать прежде не доводилось. Не поэтому ли, кстати, весь день так хотелось спать?
        Прислонившись к почти ровной каменной стене ущелья, я прикрыла глаза. Кому вообще пришло в голову построить столицу в таком месте? Оно, конечно, разумно в определённом смысле — враг не пройдёт. Но самим-то как сюда ходить? Хотя… раньше, наверное, порталами пользовались. Только товары-то всякие тогда как возили?
        — А была ещё одна дорога, — лениво сообщил мне в ответ Иреас. — Через перевал к востоку отсюда, а потом по пещере природной. Только во время войны там обвал случился.
        — Случился! — неожиданно фыркнул Рэймон. — Специально там всё обрушили. Да так, что теперь, пожалуй, и не раскопаешь.
        — Зачем? — вслух удивилась я, хоть и собиралась промолчать, не развивая тему.
        — Посчитали, что город всё равно обречён, и не хотели выпускать врагов на равнину, — пожал плечами Иреас.
        — То есть, бросили столицу? — безжалостно уточнила я.
        — То есть, бросили, — кивнул Рэймон. — Чтобы сохранить всё остальное.
        — Подло, но стратегически оправданно, — вздохнула Аль, дожевав свою порцию мяса. — В любви и на войне все средства хороши.
        Я стряхнула с колен крошки и вздохнула. Правильно, и не поспоришь — так и есть. Чем-то всегда приходится жертвовать. И, наверное, стоит почаще впоминать о главной цели, чтобы меньше сожалеть о средствах её достижения, к которым пришлось прибегнуть.
        — Все поели? — спросил Иреас, поднимаясь и разминая спину.
        — Идём дальше, — бодро отозвалась Натэль.
        Через то место, где ещё недавно были Врата, мы шли с некоторой опаской, но ничего не произошло. От огненной пелены остались только следы на камнях, больше о ней ничего даже и не напоминало. Крутя головой по сторонам, я никак не могла отделаться от мысли, что всё оказалось подозрительно просто.
        Чтобы хоть немного успокоиться, пришлось напомнить себе, что для меня эта простота вполне может оказаться иллюзорной. А на деле… на деле сперва Алланир перерыл кучу книг, чтобы найти сведения о Вратах и ключе. Потом я отыскала мага огненной стихии, без которого, очевидно, ничего бы не вышло. И, наконец, Аллора — не последний маг. Неизвестно, насколько сложно ей было. Мне так точно этого не понять.
        Тропинка продолжала вилять между каменными осколками. А впереди уже замаячило что-то пока трудно различимое, но, кажется, рукотворное. Прищурившись и заслонившись ладонью от солнца, я разглядела огромную каменную арку.
        — Там ещё одни Врата? — невольно ужаснулась я вслух.
        — Нет, — равнодушно отмахнулась Аллора. — Это просто украшение. Арка обозначает место, где начинается… начинался город.
        — Зачем?
        — Для красоты. Чтобы путешественников впечатлять, — усмехнулся Рэймон. — Не припоминаю, чтобы у неё было когда-то другое назначение.
        — Хорошо, — вздохнула я.
        Вечернее солнце припекало ещё довольно ощутимо, арка медленно, но верно приближалась. Я смотрела на неё почти не отрываясь, чтобы на чём-нибудь сосредоточиться и не бояться, отвлекаясь только чтобы посмотреть себе под ноги. Но дорожка стала значительно ровнее. Видимо, в этих местах осыпи были редкостью. Интересно, кстати, почему.
        Заинтригованная, я оглядела почти отвесные стены ущелья. Здесь они были совершенно такими же, как и везде. Значит, и камни вниз должны были сыпаться ровно так же. Но этого почему-то не происходило.
        — Магия арки, — любезно просветил меня Рэймон. — Здесь она ещё поддерживает стены, но чем дальше, тем больше ослабевает. Раньше по этой дороге ходили довольно часто, естественно её старались поддерживать в порядке. Но ничто не вечно, знаешь ли, тысяча лет прошла.
        — Лучше и на ночь остановиться там, поблизости, — заметила Аллора. — Не хочу по темноте приближаться к городу, не зная, что нас там ждёт.
        — Хорошая мысль, — зябко передёрнув плечами, согласился Иреас.
        — Ещё очень рано, — возразил Рэймон, глядя на небо.
        — Ну и что? Сейчас нам не помешает как следует отдохнуть, — решительно возразила Аль. — Вряд ли в Нимдаэре это удастся. Уверена, и Айли с Натэль со мной согласны.
        Спорить я не собиралась, даже наоборот, была всячески согласна с предложением Аль. Если тут есть хоть какая-то защитная магия, спать с ней рядом будет спокойнее. Хотя если честно, я от всей души сомневалась, что смогу заснуть. Усталость усталостью, но страх нарастал буквально с каждым шагом к городу.
        — Зато если сегодня пройдём побольше, завтра будем в Нимдаэре ещё засветло, — не сдался Рэймон. — Будет время сориентироваться.
        Аллора задумчиво потёрла лоб. Казалось бы, ничто не предвещало, но я каким-то шестым, а может, даже десятым чувством поняла — сейчас будет скандал. Перед Вратами он не состоялся, не до того было, но взаимное раздражение никуда не делось, а напряжение только нарастало, буквально с каждым мгновением. Вопрос лишь в том, кто сорвётся первым.
        На всякий случай отступив на пару шагов, я встала рядом с Натэль, шедшей последней, сжала её руку и кивком указала на небольшую трещину в стене, способную послужить укрытием. Подруга посмотрела на меня удивлённо, но ни задавать вопросы, ни спорить не стала.
        — Рэй, — вкрадчиво начала Аллора, — ты кое о чём забываешь.
        — Это о чём же?
        — О том, что мы идём дорогой смерти. И о том, что было там, за аркой, где ты собираешься ночевать.
        — А что там было?
        — Estaari Nezze, — почти выплюнула Аль, делая решительный шаг вперёд. — Последний рубеж. Место, где двести воинов сдерживали лорлотов, пока за их спинами выстраивали Врата. Вот уж не думала, что ты этого не знаешь. Я не сунусь туда ночью, Рэй, потому что ещё хочу жить, и жить в здравом уме.
        — Поверить не могу! — фыркнул Рэймон, возводя взгляд к небу. — Некромантка боится мертвецов!
        Аллора подалась вперёд ещё немного, и я увидела, как её руки сжимаются в кулаки. Она стояла ко мне спиной, но вот на лице Рэймона появилось на миг какое-то странное выражение. Лишь на миг, но мне хватило этого, чтобы понять: он провоцирует Аль специально.
        — Ты, воздушник, тоже едва ли рискнёшь соваться в самую бурю, — обманчиво спокойно процедила Аллора. — Предпочтёшь обойти по краю. Вот и я хочу сделать то же самое.
        — Чтобы потом столкнуться в городе с чем-то ещё похлеще?
        — Что мы встретим в городе, ещё неизвестно. А здесь опасность вполне конкретная и понятная.
        — И что, ты с ней не справишься?
        — Нет, — отрезала Аллора.
        — Врёшь, — прищурился Рэймон. — Ты просто боишься, вот и всё. Постоянно боишься неудачи и совершенно в себя не веришь.
        — Если и так, что с того? На этот раз я просто трезво оцениваю свои силы!
        — Снова врёшь. Ты оцениваешь свою трусость, а не силы!
        — Да пошёл ты!
        Аллора грязно выругалась, не отступая ни на шаг. Зато Рэймон решительно шагнул вперёд, и теперь они стояли почти нос к носу, разглядывая друг друга в упор. Мне даже показалось, что воздух запах грозовой свежестью. Иреас беспокойно дёрнулся было, желая подойти, но сразу же передумал, оставшись на месте.
        — Пойду. И ты пойдёшь, — спокойно сказал Рэймон. — Мы все туда пойдём, причём прямо сейчас, потому что нам нужно спешить и нельзя терять времени.
        — Хорошо, — неожиданно сдалась Аллора. — Идём. Но всё, что там случится, будет на твоей совести.
        — Не перекладывай ответственность на других. Начни, в конце концов, снова брать её на себя. Раньше ты это умела.
        — Раньше всё было иначе.
        — Нет, и ты прекрасно это знаешь. Ты не стала слабее.
        — Стала, — вздохнула Аль, медленно опуская голову.
        — Идём, — тоже вздохнул Рэймон, беря её за руку и увлекая за собой. — Ты не одна, и все мы в тебя верим. Поверь и ты.
        Я не очень поняла, что произошло, но молча пошла вперёд. Услышанное от Аллоры меня порядком напугало. Место, где Рэймон собрался ночевать, должно было и впрямь быть жутким, если уж даже некромантка не хотела там оказаться. Но уверенность Рэймона заставляла надеяться, что на деле не так всё и страшно.
        К тому же, теперь я почти не сомневалась, что здесь он был совершенно прав. Аллора слишком уж в себе сомневалась. Стоило разозлить её как следует, чтобы заставить прекратить бояться и жалеть себя, и заняться делом. Уж не знаю, насколько Рэймон справился с этой задачей, но хотя бы отчасти ему это определённо удалось.
        Я и сама немного призадумалась. О том, в частности, не слишком ли много ужасов себе насочиняла. Мучаю себя так, будто весь свет знает о моём позоре и шепчется за спиной. А ведь на деле никому ничего и не известно, кроме нас шестерых. И все мы понимаем, что произошло и зачем. Но это ничуть не мешает мне мучиться чувством вины и не пойми ещё чего. Как будто сейчас это, ей богу, самая большая проблема.
        Арка действительно впечатляла. Высокая, в добрых три человеческих роста, она раскинулась над дорожкой, поддерживаемая четырьмя каменными колоннами, сплошь покрытыми резьбой. Пока мы шли мимо, я успела разглядеть сцены каких-то битв, нечто похожее на эпизод княжеского суда, и изображение огромного величественного дворца. Башня-Донжон в центре высотой превосходила прочие строения почти вдвое. Рядом с балконом, опоясывающим её под самой крышей, были изображены облака, явно призванные своей близостью подчеркнуть головокружительность высоты строения.
        — Белая Башня, — пояснила Аль, заметив, куда я смотрю. — Говорят, облака в самом деле порой спускаются до высоты её балкона. И там, наверху, тронный зал.
        — Впечатляет, — прошептала Натэль.
        — Это же легенда, — махнул рукой Иреас. — Легенды для того и сочиняются, чтобы впечатлять.
        — Вот доберёмся и посмотрим, — задумчиво проговорил Рэймон, — так ли высоко сидел Белый Князь.
        — Думаю, идти во дворец так или иначе придётся, — вздохнула Аллора. — Отчего-то не сомневаюсь, что Безымянная обосновалась именно там.
        — Да уж, это точно, — криво улыбнулся Иреас.
        После арки я ожидала от дороги чего-то нового. Всё-таки теперь город был совсем уже близко. Но вокруг были те же отвесные серые каменные стены, а под ногами — узкая дорожка, по которой можно было идти самое большее по двое. Хорошо хоть ровная и чистая, а не засыпанная острыми каменными осколками. Словом, я даже слегка разочаровалась. Совсем не так представляла себе окрестности большого города, столицы.
        — Боишься? — спросила Натэль, пойдя со мной рядом.
        — Да нет, — вздохнув, соврала я.
        Темнело здесь действительно быстро. Не так уж далеко мы успели уйти, прежде чем стало сложно различать дорогу. Иреас усиленно крутил головой по сторонам, высматривая место для ночлега. Аллора делала то же самое, и я отчётливо видела, как она нервничает, хоть и старается этого не показывать.
        — А я боюсь, — печально созналась Натэль. — Не нравится мне это место.
        Видимо, всем магам оно не нравится. Не мудрено. Вот лично я не чувствовала совершенно ничего, но отделаться от тревоги не могла. То ли потому, что волновались мои спутники, то ли рассказанная недавно история не давала покоя. То ли просто давило приближение неизбежной развязки.
        На ночь мы остановились в небольшой пещерке, носившей явные следы рукотворного улучшения. Уж каменные скамьи у входа точно появились не сами по себе. Видимо, когда-то это было местом отдыха путников. Вряд ли, конечно, здесь предполагалось ночевать, но времена и обстоятельства меняются.
        Наспех поужинав всухомятку, не разводя костра, мы улеглись рядком. Только Аль осталась сидеть у входа. Никто не возражал — в этом месте не стоило пренебрегать ночным дозором. Иреас попросил разбудить его к полуночи, с головой накрылся плащом и засопел.
        Пол в пещере оказался приятно ровным, но моему личному ночному отдыху это, к сожалению, не поспособствовало. Наоборот, я только больше вертелась с боку на бок, не в силах расслабиться и отвлечься от переживаний. В довершение всех бед заныла поясница, и прямо до слёз захотелось оказаться не в этом каменном мешке, а дома, на тёплой мягкой кровати. И чтобы никаких Безымянных, призраков и иже с ними. Честное слово, даже на ненавистное вышивание сейчас бы согласилась.
        Аллора так и сидела неподвижно на краешке скамьи, чуть сгорбившись и глядя в ночное небо. Тихонько поднявшись, чтобы не разбудить спящих рядом со мной Натэль и Иреаса, я подошла и села на соседнюю скамью, напротив.
        — Не спишь?
        — Нет, — кивком подтвердила я и без того, кажется, очевидное.
        — Переживаешь?
        — Боюсь, что ничего у нас не выйдет.
        — Брось. Не придумывай себе лишних страхов, их и без того хватает. Старайся лучше думать о будущем. Кстати, хочешь дам добрый совет?
        — Давай, — согласилась я.
        Всю жизнь терпеть не могла советы, особенно добрые. Нет, всегда старалась выслушать, а при случае и учесть, если и впрямь оказывались ценными. Но подобное вступление обычно не предвещало ничего хорошего, только очередную малоприятную правду. Потому и не любила.
        — Если… когда мы выберемся, сделай правильный выбор. Забудь моего брата.
        — Почему? — вырвалось у меня.
        — Знаешь… — Аль сделала паузу, сглотнула и продолжила, — когда я сказала, что он любит тебя, я была совершенно серьёзна. Это так, я вижу. Но ты не будешь с ним счастлива, потому что он никогда не изменится.
        — Что ж вы все так любите мерзавцем его называть?! — опять не утерпела я.
        — А ты можешь возразить по этому поводу? — криво улыбнулась Аллора. — Просто вспомни, как он поступил с тобой и подумай, как он поступает с теми, на кого ему плевать. И сделай о нём правильные выводы. Он жестокий, расчётливый, самовлюблённый эгоист. Я люблю его, потому мне больно это признавать, но это так.
        Я досадливо прикусила губу. Неприятно признавать, но Аль была, скорее всего, совершенно права. Кому, как не ей, знать своего брата? И уж если она, явно любящая сестра, так отзывается о том, кто явно всегда о ней заботился и старался защитить…
        — У тебя есть Рэймон, — со вздохом продолжила Аль. — Да, вы не очень здорово начали, но он хороший, правда. Со временем всё забудется, и вы сможете выстроить нормальные отношения, настоящую семью. Нир на это не способен. Не думай, что ты заставишь его остановиться. Нет, уж поверь, он так и будет…
        Она не договорила, отвернувшись. Но я всё равно поняла, что она хотела сказать. И тоже отвернулась, чтобы не выдать обжёгших глаза слёз. Да, однажды я сказала той девице, Киане, помнится, что не бывает верных мужей, только умные жёны. Но это правило работает, наверное, только в таких семьях, как у моих родителей. Построенных на фундаменте взаимных уважения и симпатии, не более. Не связанных чувствами.
        — А если мне всё равно? — спросила я из чистой вредности.
        — Хоть себе-то не ври, — отмахнулась Аллора.
        Я сердито мотнула головой. Как предполагала, так и вышло. Совет оказался ценным, верным, и оставил в душе положенный гадостный осадок. Чем больше я думала, тем отчётливей склонялась к тому, что остаться здесь придётся, слишком уж сомнительные перспективы ждут меня дома. Но оставаться, навязываясь, пользуясь благородством…
        Подняв глаза, я хотела посмотреть на небо, чтобы хоть ненадолго отрешиться от давящих стен вокруг и таких же давящих мыслей о будущем, вздохнуть полной грудью. Но остановилась на середине пути, узрев картину более примечательную. По спине продрал мороз, заставив вздрогнуть всем телом.
        — А-а-аль, — слабым голосом протянула я.
        — Что? — откликнулась Аллора.
        Повернулась ко мне, тоже увидела толпу призрачных фигур, неторопливо приближающуюся к нам по дороге со стороны города, и медленно поднялась на ноги. Поколебалась пару мгновений, потом пошла к пещере и отвесила кому-то пинка.
        — Рэй, — громким шёпотом позвала она. — Вставай.
        В ответ раздалось тихое недовольное ворчание. Потом темнота завозилась, и Рэймон выбрался наружу, сонно тряся головой. Зрелище наступающих призраков, правда, мигом его взбодрило.
        — Чего они хотят? — так же шёпотом спросил он.
        — Я откуда знаю? — раздражённо откликнулась Аллора. — Хочешь, сам иди да спрашивай. Говорила я тебе, нечего сюда среди ночи соваться!
        Я вздохнула. Честное слово, лучше бы они днём ещё поругались. А ещё лучше, если бы здесь был Нир. Он бы живо велел всем позакрывать рты и перейти от пустой перепалки к делу. А заодно бы и узнал, чего этим незваным ночным гостям понадобилось. Только его здесь сейчас не было, нам предстояло разобраться самим. И пора было приступать.
        — Может, хватит? — вкрадчиво поинтересовалась я. — Вряд ли эти гости будут ждать, пока вы выясните отношения.
        Гости были уже в трёх десятках шагов, не больше. Застыли, чуть покачиваясь на ночном ветру. К счастью, Рэймон и Аллора, проникшись моей интонацией, закрыли рты и приступили к изучению призраков.
        — Может, они постоят и уйдут? — неуверенно предположила Аль.
        — Я не некромант, но даже я в этом сомневаюсь, — фыркнула я, отступая ближе к пещере, за спины озадаченных магов.
        — Придётся беседовать, — вздохнул Рэймон.
        — Ладно, — сдалась Аллора. — Прикройте.
        Я честно попыталась себе представить, каким образом могу выполнить эту просьбу. Визгом буду призраков разгонять? Экая же досада ведь, даже полотенце приснопамятное с собой захватить не догадалась, сейчас как раз бы пригодилось.
        Аль прошла немного вперёд, ближе к незваным гостям и туда, где земля была менее каменистой, легко опустилась н колени и вытащила кинжал. Мне почему-то захотелось отвернуться. Вроде бы и раньше доводилось видеть некромантские обряды… и что-то не очень это зрелище мне понравилось. Сейчас вряд ли, конечно, появится ещё какое-нибудь милое создание прямиком из ночного кошмара, но это уже и не важно.
        Уж не знаю, какого там прикрытия хотела Аллора, но пока что не казалось, что оно вообще ей требуется. И вообще не казалось, что творится какой-то ритуал. Она просто сидела на коленях перед начерченным на земле знаком, будто бы устало опустив голову, не двигалась и не издавала ни звука. Призраки тоже не двигались, замерли перед ней полукругом.
        Я снова присела на скамью, лениво размышляя, хорошо это или плохо — то, что сейчас происходит. Выводы такие мне было основывать ровно не на чем. Разве что на изменении выражения лица стоящего рядом Рэймона, но вот беда: и оно давненько уже не менялось, застыло в маску несколько отрешённого спокойствия.
        — С ней там всё нормально? — решилась спросить я, потеряв терпение.
        — Пока да, — негромко отозвался Рэймон.
        — Они разговаривают?
        — Да.
        Краткость и тон последнего ответа отчётливо намекнули на необходимость закрыть рот и прекратить расспросы. Капризничать я не стала — надо, значит надо. Прикусила язык и продолжила смотреть во все глаза.
        Неожиданно по толпе призраков будто волна прошла. Не будь вокруг совершенно тихо и не будь эти создания бестелесными, решила бы, что их порывом ветра качнуло. Приблизившись окончательно, они обступили так и не поднявшуюся с колен Аллору кругом. Не знаю, в самом ли деле так было, но мне показалось, они пытаются прорваться сквозь начерченный ею круг. Я, не выдержав, вскочила и отошла подальше, за спину Рэймону.
        — Что происходит?
        Собственный голос прозвучал тихо и жалко, как чужой, как голосок испуганного ребёнка. Впрочем, именно испуганным ребёнком я сейчас себя и чувствовала, так что внутреннее вполне соответствовало внешнему.
        — Не знаю, — напряжённым голосом отозвался Рэймон.
        Призраки плотно сгрудились вокруг Аллоры. Их руки не доставали до неё и, кажется, это здорово их злило. Сквозь полупрозрачные фигуры я могла видеть, как Аль выпрямилась, одним резким движением провела лезвием кинжала по ладони и широко взмахнула ей. Капли крови разлетелись веером, чёрные в испускаемом призраками слабом, мертвенном свете.
        Это отвлекло мертвецов. Они вспугнутыми птицами разлетелись в стороны, будто пытаясь поймать капли жизни. А Аллора неожиданно низким и хриплым голосом принялась читать какое-то заклинание.
        Повинуясь непонятным, но невыразимо пугающим меня словам вокруг неё начала кружиться, медленно сгущаясь, чернильная темнота. Воронка кружилась сперва медленно, но постепенно набирала скорость, втягивая в своё вращение и призраков. Столб мрака взметнулся в небо на полдесятка человеческих ростов, скрывая за собой фигуру Аль.
        Закончилось всё так же внезапно, как и началось. Темнота рухнула на землю, принеся неприятный запах палёного. Аллора так и стояла посреди выжженного круга, бессильно опустив руки и повесив голову, и не шевелилась.
        — Всё кончилось? — хриплым шёпотом выдохнула я.
        — Д-да, — неожиданно запнувшись, кивнул Рэймон, не двигаясь с места.
        — Что она сделала? — требовательно поинтересовалась я, успокоенная этим ответом.
        — Не знаю.
        Растерянность, прозвучавшая в этом ответе, вернула ужас и панику на законные места. Поколебавшись несколько мгновений, я всё-таки заставила себя пойти к так и стоящей без движения Аль. Взяла за руку и тут же отдёрнула обожжённые могильным холодом пальцы. Сцепила зубы, чтобы не поддаваться эмоциям, обошла Аллору и встряхнула её за плечи.
        На меня взглянули чужие, жуткие глаза, светящиеся в темноте призрачной мертвенной синевой. Несколько бесконечно долгих мгновений я простояла заворожённая, не в силах шевельнуться. Потом Аллора моргнула и свечение пропало.
        — Айли?
        Знакомый голос вызвал внутри такой порыв безотчётной радости, что я, не удержавшись, с радостным писком повисла у Аль на шее. И ощутила ответное объятие, тёплое, почти уже родное.
        — Испугалась? — шепнула Аллора в самое моё ухо.
        — Да, — прошептала я в ответ. — Что ты сделала?
        — Отпустила их.
        — Уверена? — вмешался в разговор подошедший Рэймон. — А мне всегда казалось, что тот ритуал выглядит несколько иначе.
        Аллора в ответ только передёрнула плечами:
        — В отличие от тебя я всегда знаю, что читаю, — бросила она. — И сейчас хочу поспать хоть немного.
        Рэймон остался дежурить, а мы ушли обратно в пещеру и в обнимку улеглись в углу, согревая друг друга. Вслед за паникой и страхом на меня накатило сонное, безразличное спокойствие и я, едва закрыв глаза, провалилась в сон.
        Разбудил меня, уже, видно, по традиции, разговор снаружи. Только на этот раз беседовали не Рэймон с Аллорой, а Иреас с Натэль. Лёгкий ветерок приносил в пещеру запах разгорающегося костра, а близость рассвета уже рассеивала ночную темноту.
        — А потом там постоили целый порт, — оживлённо рассказывала Натэль, кутаясь в плащ от предрассветной прохлады. — И теперь там каждый день можно видеть десятки огромных кораблей. На них можно бесконечно любоваться, на паруса, алые в лучах заката.
        — Красиво, — согласился Иреас, подбрасывая в огонь пару веток.
        — Но горы ещё красивее, — со вздохом ответила Натэль. — Когда я их только увидела в первый раз, сразу же влюбилась.
        — И я люблю горы. Я тут родился. Ну, не тут, конечно, к востоку отсюда. Там очень красивые места. Особенно одно, с водопадом и озером, в котором мы купались мальчишками.
        — Хочу там побывать.
        — Выберемся, и побываешь.
        — Обещаешь?
        — Даю честное слово, — совершенно серьёзно отозвался Иреас.
        Я улыбнулась, не спеша вставать и разрушать столь трогательное уединение. Похоже, эти двое нашли друг друга, вот уж не думала, что Иреас, всегда казавшийся мне порядочным сухарём, способен на такие романтические беседы. И здорово, что Натэль удалось до него достучаться, хоть для кого-то эта история может закончиться по-настоящему хорошо.
        Идиллию бесцеремонно разрушил проснувшийся Рэймон. Выбравшись из пещеры, он выпил немного воды, потряс свою фляжку и недовольно нахмурился. Иреас бросил на него вопросительный взгляд.
        — Воды осталось мало, — проворчал Рэймон.
        — Так и до города уже недалеко.
        — Судя по карте, придём туда к вечеру. Но ты уверен, что там есть вода?
        — Куда бы она делась? Там две реки, между прочим. Если верить описаниям.
        — Было бы странно строить город в месте, где нет воды, — беспечно пожала плечами Натэль, гремя котелком.
        — Можно ли будет её пить, вот в чём вопрос, — мрачно ответил ей Рэймон.
        — Про это нигде и ничего не говорилось. Я лично не встречал.
        — А ты достаточно подробно изучал этот вопрос?
        — Нет, — чуть раздражённо согласился Иреас. — Но…
        — Опять… — простонала у меня под ухом проснувшаяся Аллора и продолжила, значительно громче: — Нир изучал. С реками ничего не сталось, так что помереть от жажды нам не грозит, не паникуйте. И вообще, у нас есть ещё одна почти нетронутая фляжка, забыли?
        Я сглотнула и стала поспешно подниматься, чтобы не выдать боли, неожиданно причинённой мне этим напоминанием. Натэль решительно загремела котелком, тоже почувствовав проскочившее напряжение и попытавшись сгладить его возвращением к повседневным делам. И больше никто не сказал ни слова.
        Умывание пришлось очень кстати, я быстро смыла пару слезинок и вернулась к костру, сладко надеясь, что никто ничего не заметит на моём заспанном лице. Впрочем, если даже кто и заметил, возвращаться к неприятной теме не стали, незачем было. Ещё оставалось время подумать о том, что ожидает нас в Нимдаэре. И о том, кто нас там ожидает.
        — У меня мясо осталось, — бодро сообщила Аль, переплетая растрепавшуюся за ночь косу. — Возьми в сумке.
        Натэль кивнула, прошлась до сложенных вещей, покопалась в них, извлекла небольшой свёрток и вернулась к уже начавшему булькать в котелке вареву. Ноздри защекотал вкусный запах, напоминая о голоде. И всё вокруг было удивительно тихо и мирно. Если не думать, что это наша последняя спокойная стоянка.
        Пока мы завтракали, погода успела испортиться. Небо заволокли тучи, начал капать мелкий, противный дождик. И это, судя по сгущающейся темноте, было только началом наших неприятностей. Добрая природа настроилась на хороший ливень, никак не меньше, и меня отчаянно не радовала перспектива встретить его в узком ущелье. Этак чего доброго до города плыть придётся.
        — Сделай что-нибудь! — возмутилась Аллора, тоже уныло поглядывая в медленно, но неуклонно мрачнеющие небеса.
        — И что я, по-твоему, должен сделать? — раздражённо осведомился Рэймон, задрав голову и оценив масштабы надвигающегося ливня.
        — Ну, ветер устрой, — неуверенно предложил Иреас. — Или мы тут утонем.
        — Если я устрою такой ветер, который разгонит эти тучи, — язвительно ответствовал Рэймон, — нас отсюда сдует.
        — Ой, — отмахнулась Аль, — не можешь — так и скажи.
        — Почему не могу? Могу. Но результат тебя не обрадует.
        — Когда ты прибегаешь к магии, — проворчала Аллора, — результат чаще всего не радует. Зато удивляет будь здоров.
        Рэймон открыл рот, чтобы на это ответить, и я внутренне напряглась, ожидая, что ответ начнёт-таки уже дважды не состоявшийся скандал. Но его так и не последовало. Иреас, видимо разделявший мои опасения, поспешил разрядить обстановку, напомнив, что пора бы нам двигаться дальше, если хотим попасть в город засветло.
        Шагая по дороге, кутаясь в плащ от падающих с небес холодных капель, я вспоминала. Действительно, Рэймон почти никогда не пользовался магией, разве что совсем уж по мелочам. Портал должен был создавать, но до этого так и не дошло. И ещё в стычке с демоном Лагдоном поигрался немного. Больше подобного за ним я и не замечала.
        А ведь чтобы действительно разогнать такие тучи, надо быть магом очень и очень неслабым. И совсем не похоже, чтобы кто-то здесь сомневался в его способности действительно это сделать, пусть и с неприятными побочными эффектами. Как-то странно это выходило.
        Дождь, тем временем, усилился. Плащ пока держался, не промокал, но под ногами уже собирались лужи, да и дорога сделалась неприятно скользкой. Небо прошила молния, вдали громыхнуло. Я невольно поёжилась, поправляя намокшую ткань рукава. И надо же было испортить нам остаток путешествия!
        — Сейчас хлынет, — мрачно предсказал Иреас.
        Так и случилось, буквально через пару мгновений на наши головы обрушился настоящий ливень. Аллора, перепрыгнув лужу, оказалась рядом со мной. Я запоздало сообразила, что идти впереди всех в одиночестве мне не стоило, мало ли. Особенно теперь, когда пелена дождя не позволяла видеть далеко.
        Очень скоро попытки перепрыгивать или обходить лужи утратили всякий смысл. Дорога превратилась в сплошной ручей. К счастью, пока неглубокий, но надеяться оставалось лишь на то, что такой сильный дождь не будет долгим.
        — А кто-то ещё боялся остаться без воды, — мрачно заметила Аль. — Вот мне сейчас хотелось бы, чтобы её стало поменьше.
        — Да уж, — согласилась я, чувствуя, что сапоги начинают понемногу промокать.
        — И не видно же ничего толком, — поддержал наше негодование Иреас.
        — Всем не видно, не только нам, — сухо сказал Рэймон. — Хватит ныть, это всего лишь дождь.
        — Только мне упорно кажется, что это не случайный каприз погоды? — не сдалась Аллора.
        — С чего ты это взяла?
        — А ты глянь!
        Стальная хватка на запястье заставила меня остановиться и сделать несколько шагов назад. Теперь впереди оказались Рэймон и Иреас, мы с Аллорой выглядывали из-за их спин, а Натэль и вовсе спряталась за нами, даже не очень любопытствуя, по какому поводу такие перестановки.
        Сквозь стену обрушивающейся с неба воды я с трудом различила впереди тонкий светлый силуэт, показавшийся смутно знакомым. Нас кто-то ждал. Сердце на мгновение замерло, а потом испуганно затрепыхалось. Что, если это сама Безымянная? Тогда наше путешествие, вероятно, здесь и закончится.
        Раздражённо отмахнувшись от бормотавшего что-то Иреаса, Рэймон решительно двинулся вперёд. Выпустив, наконец, мою руку, Аллора последовала за ним, держась в нескольких шагах позади. А вот мне приближаться совсем не хотелось. Наоборот, с удовольствием развернулась бы и удрала, будь в этом хоть какой-то смысл.
        — Киана.
        Вслед за прозвучавшим именем узнавание маячащей впереди фигуры вырвало у меня вздох облегчения. Нет, сама тварь пока не показывалась, только посылала своих прислужников.
        — Тебе просто нужно было остаться со мной.
        Тихий голос пробрал до костей, столько боли и отчаяния в нём прозвучало. На миг мне стало даже жаль эту девушку. Но жалость быстро прошла, сменившись настороженностью. Было ли чувство, толкнувшее её на сделку с тварью, любовью? Вряд ли. Лично я скорее назвала бы его одержимостью. А значит, ждать от Кианы можно буквально чего угодно.
        — Ты хоть понимаешь, что наделала? — спросил Рэймон, остановившись в какой-то паре шагов от неё.
        — Да, — неожиданно спокойно и твёрдо ответила Киана. — Когда всё закончится, ты будешь моим. Она обещала.
        — И ты явилась сюда, чтобы сообщить эту потрясающую новость? — саркастически поинтересовалась Аллора.
        — Нет, — мотнула головой Киана, делая шаг вперёд. — Я здесь потому, что ты больше не нужна, некромантка. Ты сыграла свою роль у Estaari Nezze, и теперь только мешаешь и Безымянной, и мне.
        — Хочешь попытаться убить меня?
        В голосе Аль отчётливо послышалась улыбка. Нехорошая, многообещающая. Девушка не прикоснулась к оружию, не попыталась воспользоваться магией, но уж точно была готова при случае пустить в ход то и другое.
        — Зачем? — с притворной грустью вздохнула Киана, теребя в руках кончик толстой белокурой косы. — Нам совсем не нужна твоя смерть. Ты просто не должна идти дальше, вот и всё.
        — Нужна, — равнодушно сказала Аллора, скрещивая руки на груди. — Просто твоя хозяйка боится, что мой брат не оценит такого обращения со мной, так ведь? Но ладно, в бездну это. Как ты собираешься убедить меня повернуть назад?
        — Запросто. Мне достаточно тебе приказать.
        — Да неужели? — склонив голову к правому плечу, спросила Аль.
        — Уж поверь.
        Ответ этот прозвучал как-то… иначе, чем все предыдущие фразы Кианы. И я вдруг отчётливо поняла, что перед нами стоит уже не безумная травница, а её хозяйка собственной персоной.
        — Я тебе ни в чём не клялась, — до странности неуверенно возразила Аллора.
        — Ты — нет. Это случилось ещё до тебя, глупая девчонка. Твоя мать так хотела уберечь своих детей от проклятия… Увы, я не всемогуща, и смогла исполнить её просьбу лишь отчасти. Значит, и взамен могу взять лишь часть платы.
        Аллора буквально отшатнулась, услышав это. Поскользнулась и упала бы, если бы Иреас не успел её подхватить. Я неотрывно смотрела на Киану… Безымянную, тщетно пытаясь понять, что происходит. Сердце словно ледяными тисками сжало от подступившего ужаса. Здесь вообще остались те, кто не вляпался ни в какую сделку с сумеречной тварью?!
        — Ничего ты не возьмёшь, — неожиданно громко и спокойно сказал Рэймон.
        — Это почему? — насмешливо поинтересовалась Безымянная.
        — Потому что не исполнила просьбу.
        — Не полностью.
        — Нет, — усмехнулся Рэймон. — Именно не исполнила. Леди Далия, полагаю, не желала, чтобы её дети стали некромантами, так?
        — Так, — настороженно согласилась тварь.
        — Но ведь они оба унаследовали дар отца, так?
        — Так, но…
        — Нет здесь никаких "но", — решительно перебил Рэймон. — Ты не выполнила свою часть договора, значит и платы требовать не в праве. На самом деле у тебя нет над ними никакой власти, потому и пришлось угрожать убийством Айли, чтобы добиться от Алланира клятвы, так?
        Безымянная сердито топнула ногой. Небеса тут же отозвались новой вспышкой молнии и громом. Дождь хлынул сплошной стеной, такой, что стало едва возможно рассмотреть пальцы собственной вытянутой руки.
        — Она вернётся, — буркнул Иреас, всматриваясь в то место, где только что стояла Киана.
        — Да, — равнодушно согласился Рэймон. — Но не скоро. К ночи, полагаю.
        Аллора так и стояла неподвижно, обхватив себя руками за плечи. Подойдя к ней, я поняла, что она плачет. Слёз было не видно, ливень тут же смывал их. Я немного постояла рядом, не зная, что и сказать. Натэль оказалась более решительной. Подойдя, она обняла Аль за плечи и что-то зашептала на ухо.
        Никогда не умела утешать. Старалась ради сестрёнок, но так толком и не научилась. Потому, наверное, что со мной никто и никогда особо не нежничал и не нянчился. Так что я оставила Аллору и Натэль вдвоём и отправилась за объяснениями к Рэймону. Что-то мне подсказывало, что для осуществления моего собственного плана знание подобных деталей биографии Нира окажется весьма важным и полезным.
        — Откуда ты это узнал? — требовательно поинтересовалась я, догнав Рэймона и уцепившись за рукав его плаща.
        — Учитывая характер и некоторые привычки леди Далии, о её отношении к некромантии было сложнее не узнать, чем узнать, — хмыкнул он в ответ. — Как только Безымянная упомянула её… дальше догадаться оказалось уже нетрудно.
        — Догадаться о чём? — не пожелала отставать я.
        — О том, что она, будучи вынужденной заключить столь нежеланный для себя брак, попытается изменить дар своих детей.
        — А это… ну… возможно?
        Насколько было известно мне, характер магического дара передаётся по наследству. Как, скажем, цвет волос и глаз. То есть, чаще всего достаётся от одного из родителей, но вообще чадо может ненароком и в дедушку пойти, и в прабабушку.
        — Вообще нет, — пожал плечами Рэймон. — Как видишь, это и не удалось. Но чего не пообещает Безымянная ради своей выгоды? Только если уж совсем честно, Нир с Аль и без её участия вполне могли родиться не некромантами. У самой Далии никаких способностей нет, но в её семье полно магов земли. Так что существовал небольшой шанс, что дети пойдут в этих родственников. Всё дело случая.
        — Знаешь, что мне не нравится? — вглядываясь вперёд сквозь дождь, пробормотала я. — Она сказала, что отчасти смогла исполнить просьбу.
        — Это и мне не нравится, — вздохнул Рэймон. — Или она бессовестно соврала, или я не представляю, что она имела в виду.
        Я смахнула с носа щекотавшую его каплю воды. К моей досаде, её место немедленно заняла следующая. Толку вытираться под таким ливнем? Толку говорить с тем, кто вряд ли настроен рассказывать тебе всю правду? Либо действительно не знает, либо не собирается говорить, либо не хочет делиться сомнительными догадками.
        — Почему леди Далия так ненавидит некромантов? — сменила я безнадёжную тему.
        — А почему вы, люди, так нас не любите?
        — Мы с вами воевали, — фыркнула я, поражённая наивностью вопроса. — И это была очень страшная война. Чего ты ждёшь после такого?
        — Мы не хотели той войны. Если бы хотели, всё бы кончилось совсем иначе.
        — Люди этого не знают, — возразила я.
        — Ладно, — отмахнулся Рэймон. — Неудачное сравнение. Вот, скажем, гантарцев вы любите?
        — Нет.
        — А почему?
        — Ну…
        Я призадумалась. С гантарцами во всяком случае наше королевство никогда не воевало. И они были людьми, просто с другими нравами и обычаями. А ещё они давали деньги в рост. Кто же любит своих кредиторов? Но этот довод касался, наверное, только кругом задолжавшей заморским ростовщикам знати. А простые люди гантарцев ненавидели ничуть не меньше. Просто за то, что те отличались. Одевались иначе, говорили на другом языке, молились своим богам. И имели рабов.
        — Они на вас не похожи, — продолжил Рэймон. — Вот и кровные некроманты непохожи на других магов, непонятны им. Потому и пугают. Они имеют дело с тем, чего боятся, пожалуй, все живущие — со смертью. А некоторым и вовсе отвратительна сама мысль о ритуалах над мертвецами. Леди Далия как раз из последних.
        — Почему тогда вообще замуж вышла?
        — Тебе ли не знать такого слова "надо"? — невесело усмехнулся Рэймон.
        — Очередной договор?
        — Да нет. Их кланы были не очень-то дружны, но у них случилась большая любовь. Только лорд Тайлор, так скажем, не представился. В смысле, назвался чужим именем, памятуя о вражде и не желая, чтобы между ними стояли вековые предубеждения и ссоры столетней давности. Думал, что уж когда всё сложится, она примет его тем, кто он есть. Ошибся.
        — И вот они так всю жизнь? — ошалело пролепетала я.
        — Как видишь. Красивой сказки про любовь, побеждающую всё, не вышло. Так и чередуют вспышки взаимной страсти с годами взаимной ненависти вот уже тридцать пять лет.
        — Кошмар…
        — Кошмар, — согласился Рэймон.
        Дальше мы шли молча. Я переваривала услышанное, пытаясь уложить его в голове. Как так можно: годами ненавидеть того, с кем навсегда связан, кого когда-то любил? Можно же, в конце концов, как-то примириться с неизбежным, понять, простить, принять. Постараться жить нормально, раз уж выбора нет. Я бы точно так не смогла. Простила бы. Не сразу, конечно, но простила.
        Дождь, тем временем, постепенно слабел. Небо прояснялось. Воды под ногами, правда, так и оставалось пока по щиколотку, и в сапогах хлюпало, но это были уже пустяки. Потому что впереди показался конец ущелья. И город.
        Когда-то меня впечатлила Аратгена. И новая лардэнская столица была хороша, даже прекрасна. Но то, что я видела сейчас, заставляло буквально потерять дар речи от изумлённого восхищения. Огромный город целиком заполнял горную долину, увенчанный тем самым дворцом, изображение которого я видела на арке. Белая башня сияла в лучах закатного солнца, возносясь, казалось, над целым миром, вырастая прямо из скалы.
        — Не думал, что однажды увижу это место своими глазами, — севшим голосом выдохнул Рэймон.
        Я только кивнула. Уж не знаю, было бы моё потрясение сильнее, представляй я, что мне предстоит увидеть более точно, но подозреваю, что нет. Сильнее оно быть просто не могло. Не верилось, что такое в принципе можно построить, тем более в таком месте.
        — Красота… — вздохнула за спиной Натэль.
        — Совершенство — смерть, — грустно заметила Аллора. — И город этот мёртв.
        — Думаешь, там много… — осторожно начал Иреас.
        — Призраков? О да, — отозвалась Аль. — Все погибшие там принадлежат Безымянной, так что будет весело, готовьтесь.
        — Она поэтому пыталась от тебя избавиться? — догадалась я.
        — Надо думать.
        — А библиотека… она вообще сохранилась?
        — Ты же видишь — всё сохранилось, — ответил мне Рэймон. — Это город-памятник. Он защищен таким количеством разнообразной магии, действующей до сих пор, что даже бойня, устроенная лорлотами, закончилась с совсем небольшими разрушениями. А разграбить его они не успели.
        — Это хорошо, — облегчённо выдохнула я.
        — Надо найти дом поспокойней на ночь где-нибудь на окраине, — предложил Иреас. — А утром можно будет пойти в город.
        — Я посмотрю, — кивнула Аль.





        ГЛАВА 15

        Дом на самой окраине города, который мы облюбовали для ночлега, оказался до странности нормальным. Пыльным, конечно, но слишком уж умеренно пыльным. Будто его не убирали пару месяцев, не больше. А ведь на самом деле он простоял брошенным тысячу лет.
        — Мелкая бытовая магия, — ответила на мой изумлённый вопрос об этом Аль, и неожиданно договорила: — Вот уж не думала, что она может столько продержаться.
        — Как зачаровать, — пожал плечами Рэймон, возившийся с камином.
        Я зябко поёжилась. Вокруг, не считая заметного количества пыли, был полный порядок, даже относительная чистота. И всё же никуда нельзя было деться от ощущения многовековой пустоты и заброшенности. Даже разгоревшиеся дрова, озарившие комнату тёплым светом живого огня, от него не спасли.
        — Как тут, тихо? — напряженным голосом поинтересовался Иреас, подходя ближе к камину.
        — Тихо, — кивнула Аллора. — Даже странно.
        — Значит, ждём неприятностей. Или одну неприятность, но очень существенную, — с показным равнодушием заметил Рэймон.
        — Думаешь, она что-то нам сделает? — опасливо уточнила Натэль.
        — Сделать она пока ничего не может. Но настроение точно испортит, — буркнула Аллора.
        — Тогда предлагаю поспать, — вздохнула я, с вожделением поглядывая на никем до сих пор не занятый диван у камина.
        — Я покараулю.
        Аль уселась в кресло, вытянув ноги поближе к огню, вытащила из сумки какую-то книгу и погрузилась в чтение. А Натэль потащила меня на второй этаж. Я последовала за ней. Просто из любопытства, потому что оставаться там не собиралась. Не стоило нам разделяться, находясь в таком опасном месте. На полу у камина в доме будет уж точно не хуже, чем в ущелье под открытым небом.
        Наверху обнаружились три комнаты. Одна — хозяйская спальня с большой кроватью под балдахином, вторая, видимо, детская, там стояли две маленьких кровати. Третья же была пуста, из мебели там обнаружилась только пара больших шкафов. В одном висела одежда, в другом мы нашли постельное бельё, пару подушек и четыре одеяла.
        — Не хочу тут оставаться, — пробормотала Натэль, перебирая бельё.
        — И не стоит, — поддержала я. — Пойдём вниз, к остальным.
        Прихватив постельные принадлежности, мы спустились обратно в гостиную и начали устраиваться на ночь. Диван, к счастью, был достаточно большим, чтобы улечься вдвоём. Натэль уснула практически сразу, а я долго лежала рядом, стараясь не шевелиться, чтобы её не потревожить. Наблюдала за Аллорой, неподвижно сидящей в кресле. Казалось, она спала, только веки, временами опускающиеся и вновь поднимающиеся, выдавали, что это не так.
        Темнота и тишина сделали своё дело, я заснула. И проснулась только с первым лучом солнца, проникшим в просвет между шторами. Кто-то уже гремел на кухне посудой. Потом оттуда донёсся тихий смех Натэль.
        Обувшись и наспех приведя в порядок одежду, я заглянула на кухню. Иреас возился с печью, Натэль деятельно изучала содержимое шкафов, уже разложив по столу наши припасы. И судя по стихшей с моим появлением на пороге беседе, завтрак без меня обещал приготовиться куда лучше. Иногда третий — совершенно определённо лишний.
        Тайком улыбнувшись, я вернулась к погасшему камину. Посидела немного, заскучала и решила выглянуть на улицу, посмотреть на город при свете дня. Не уходя, конечно, никуда, так, на крыльце посидеть. Но и там, экая досада, меня не ждали. Едва приоткрыв дверь, я увидела Рэймона и Аллору.
        Они сидели на крыльце ко мне спиной и, кажется, даже не заметили, как я выглянула. Плечи Аль вздрагивали. Она плакала, уткнувшись Рэймону в плечо. Он обнимал её и медленно гладил по спине, успокаивая. И здесь я тоже была лишней. Отличное утро, просто лучше некуда.
        Опять вернувшись к камину, я плюхнулась на диван и принялась тупо смотреть на погасшие угли. Только это мне и оставалось — молча сидеть, переживая своё одиночество. Я потеряла один мир, не получив взамен никакого другого.

* * *

        В городе было тихо. Абсолютная, мёртвая тишина лежала вокруг — ни единого звука, ни единого движения. Только тёмные зашторенные окна домов смотрели на нас, идущих по пустой улице.
        — Всё время кажется, что на нас кто-то смотрит, — пожаловалась Натэль, цепляясь за руку Иреаса.
        — Тебе не кажется, — фыркнула Аллора. — Просто ты их не видишь.
        — Они хоть ничего нам не сделают? — опасливо уточнил Иреас, нервно озираясь.
        — Днём — ничего, — утешила Аль. — А к ночи я что-нибудь придумаю.
        Порядком попетляв по улицам, мы как-то даже внезапно вывалились на довольно большую площадь. В центре её возвышался, кажется, фонтан. Во всяком случае, именно об этом говорило наличие остатков бортиков. Более точно представить себе, как когда-то выглядела эта конструкция, было едва ли возможно — от неё осталась лишь гора каменных осколков. Некоторые следы война здесь всё же оставила.
        — Надеюсь, в здании Совета они не побывали, — проворчал Рэймон, глядя на здание напротив.
        — Это оно? — слабо пискнула я.
        — Да, — уверенно ответил Иреас.
        Вот так. Шли, шли и пришли. Могла бы и сама догадаться, что огромное, трехэтажное строение, увенчанное впечатляющих размеров белым куполом, и есть цель нашей сегодняшней… прогулки. Тем более, почти такое же я видела в Аратгене. Правда, только из окна княжеского дворца, погулять по городу так толком и не довелось.
        — Идём уже, — нетерпеливо бросила Аллора.
        Двери оказались не только не заперты, но и вовсе приоткрыты. В просторном холле царил полный хаос. Пол был завален обломками скамей и осколками статуй, некогда украшавших помещение. Кое-где эти завалы были присыпаны обгоревшими клочьями пергамента. Подобрав один такой обрывок, я сглотнула. От нахлынувшей паники так потемнело в глазах, что никак не получалось разобрать остатки букв.
        — Это документы, — попытался успокоить меня Рэймон. — Книги зачаровывают от огня.
        Аллора чуть заметно скривилась, но не сказала ни слова. Этого и не требовалось, я сама уже поняла: зачаровывают-то зачаровывают, конечно, но и огонь огню рознь. Если сильно захотеть, можно сжечь любую книгу.
        Скомкав в руке обгорелый обрывок, я решительно пошла к лестнице, перешагивая и иногда обходя покрывающий пол хлам. Быстро поднялась на второй этаж, на круглую галерею, опоясывающую здание, и не сдержала вздоха облегчения. Здесь никаких разрушений не было. Скамьи вдоль стен и статуи в нишах стояли так же, как и тысячу лет назад. Только большие кадки, предназначенные, очевидно, для декоративных растений, были теперь пусты.
        — Вот видишь, а ты боялась, — обняла меня за плечи Аль, чуть не заставив вздрогнуть. — Сюда они не добрались.
        Я только вздохнула, оглядываясь по сторонам и пытаясь понять, куда идти теперь. Сомнения мои разрешил Рэймон, решительно свернувший направо. Наверное, здания были не просто похожими, а и вовсе одинаковыми. Что это, интересно — какая-то традиция, или так, удобства ради, чтобы не приходилось каждый раз заново запоминать, где чего находится?
        Вид библиотеки заставил меня мечтательно застонать, цепляясь за дверной косяк. А ещё считала впечатляющей нашу фамильную… Наивно. Или не очень. Однажды, лет в двенадцать, довелось побывать в королевской, и она, помнится, показалась мне обидно бедной. Да ещё и забитой главным образом модными романчиками. А здесь… Отец Небесный, как я вообще найду то, что мне нужно, в этом безбрежном океане книг?!
        — Тебе нужен раздел по магии, — любезно просветил меня Рэймон, словно мысли прочтя. Хотя, наверное, они и были написаны на моём растерянном лице. — Это северная четверть зала, где пол голубого цвета. Помнишь, как выглядит символ магии слова?
        Я кивнула, одновременно закапываясь в закрома памяти. Круг, перечёркнутый молнией, потому что слово может убивать без оружия. За последнее время мне пугающе часто доводилось в этом убеждаться.
        — Хорошо. Ищи его на шкафу с торца. Не думаю, что даже здесь отыщется больше одного такого шкафа.
        Быстро кивнув, я вышла в центр зала, где стояли рабочие столы, и двинулась вдоль шкафов по голубым мраморным плитам. В начале было собрание по водной магии, целых три ряда. Королевский маг, приведись ему тут оказаться, на месте бы умер от восторга. Потом пошла некромантия, и её оказалось ещё больше. Особенно меня впечатлило "Малое собрание ритуалов" — фолиант высотой в локоть и толщиной в добрых пол-локтя. Интересно, каких же размеров тогда будет полное?
        Следующим я увидела шкаф, помеченный языком пламени. Всего один. И сразу за ним — то, что я искала. Знак магии слова, тоже всего на одном шкафу, дальше начинался раздел магии земли. Удачно, что оба интересующих меня шкафа оказались рядом. Правда, я ещё не знала, что мне искать в первом, потому начала со второго.
        Надписи на корешках некоторых книг мне даже прочесть не удалось. Видимо, они были слишком древними. Но часть слов прочтению всё же поддавалась, позволяя надеяться разобраться без посторонней помощи. Пожалуй, даже под пытками я не смогла бы толком объяснить, почему так старательно скрывала от всех свои соображения. И откуда взялось стойкое ощущение того, что если проговорюсь, ничего не получится. Ответ на этот вопрос я тоже рассчитывала найти.
        Книга клятв отыскалась на третьей полке. Неизвестно зачем оглядевшись, я схватила её и тут же развернула, дрожа от нетерпения и невольного страха. И в голос застонала. Да, это была та самая полная книга, с восемнадцатой главой. Но сразу после заголовка здесь начинались совершенно непонятные символы, не похожие ни на одну известную мне письменность. Полная белиберда!
        — Айли! Что с тобой?!
        Аллора выскочила из-за дальнего шкафа и остановилась при виде меня, застывшей с раскрытой книгой в руках. Потом медленно подошла, заглянула в страницы и тихо, витиевато выругалась.
        — Зачарована, разумеется, — сообщила она, закончив эмоциональную, но бессмысленную фразу.
        — И что… что с ней делать? — растерянно выдавила я.
        — Не представляю.
        Аль помолчала, тоже огляделась и, кажется, прислушалась к чему-то. Потом коротко пожала плечами и договорила:
        — Но, может, Рэй разберётся.
        Я не удержалась от скептического фырканья. Помнится, это как раз Аллора совсем недавно не очень-то лестно отзывалась о магических талантах Рэймона. Очень нелестно, если уж быть честной. А теперь, видите ли, готова на них полагаться.
        — У него с практическими умениями не очень, — проворчала Аль, верно угадав причину моей недоверчивости. — Но это не значит, что он не обладает нужными теоретическими знаниями. Хотя да, у него лучше только спросить, а снимать чары без его участия. Не то, чего доброго, получим-таки хищную летучую книгу.
        Вернувшись в центр зала, мы устроились с книгой за одним из столов. Я продолжила задумчиво разглядывать испещрённые непонятными значками страницы. Логично, на самом деле, что их зачаровали — изложенные здесь знания предназначались не для всех.
        Аллора посидела немного, откинувшись на деревянную спинку скамьи и глядя в потолок. Потом чуть заметно шевельнула губами, побарабанила пальцами по столу и неожиданно звонко ими щёлкнула. Некоторое время было тихо, потом в проходе между шкафами появился Рэймон.
        — А просто покричать нельзя было? — сварливо осведомился он.
        — В библиотеках не кричат, — наставительно сообщила Аль. — Это храм знаний, негоже осквернять его дикими воплями.
        — Зачем звала-то?
        — Погляди.
        Аль развернула книгу и подтолкнула к нему через стол. Рэймон склонился над ней, посмотрел, задумчиво сдвинув брови, потом медленно провёл по странице кончиками пальцев, будто погладил. И тут же поспешно отдёрнул руку, но я успела заметить длинную белую искру, впившуюся в его ладонь.
        — Осторожней, — спокойно, без тени насмешки посоветовала Аллора.
        — Да знаю. Понять только не могу, что за плетение.
        — А стихия какая?
        — Земля. Вроде бы.
        — Плохо, — вздохнула Аль. — А край хоть нащупал?
        — Нащупаешь тут, как же…
        — А тип?
        — Замкнутый овал. Петля, скорее всего, в центре. И скорее всего, закрытая.
        — Да уж ясное дело, что закрытая, — задумчиво протянула Аль. — Может, ты придержишь, а я распутаю? Только подсвети узор, а то я его толком не вижу.
        — А получится? — склонив голову, недоверчиво спросил Рэймон.
        — А есть другие варианты?
        — Нет.
        — Тогда давай попробуем.
        Я даже дыхание затаила, хотя внешне казалось, что ничего и не происходит. Просто двое стояли теперь по разные стороны стола, склонившись над раскрытой книгой, изредка шевеля губами и пальцами.
        Не знаю, сколько это продолжалось. Наверное, довольно долго, потому что я чуть было не заснула, напряжённо разглядывая всё такой же непонятный текст. И подскочила на месте, когда по страницам внезапно заплясали мелкие язычки синего пламени. Аллора от души выругалась, содрала с себя куртку и набросила на книгу. Похлопала по ней ладонью, стащила и облегчённо выдохнула, глядя на лишь слегка потемневший пергамент.
        — В самом конце ошиблась, — с досадой выдохнула она.
        — Ерунда, — утешил её Рэймон. — Зато получилось.
        Я тут же заграбастала книгу себе и радостно улыбнулась. Действительно, получилось — странные символы сменились привычными уже буквами лардэнского языка. Захотелось прямо сейчас убежать, забиться в какой-нибудь тёмный угол и там, в одиночестве, погрузиться в чтение.
        Усилием воли я прогнала это глупое детское желание. Не стоило переоценивать свои силы, самостоятельно разобрать и понять я точно смогу не всё. Значит, придётся просить перевести, объяснить. И ничего страшного в этом нет. В конце концов, содержание книги это одно, а тайна, необходимость сохранить которую я по непонятной причине остро чувствовала — совершенно другое.
        Мельком проглядев пространное пятистраничное введение, я принялась, водя по странице пальцем, изучать классификацию клятв. Вот уж никогда не думала, что таковая вообще существует, но, если верить книге, она не только имелась в природе, но и имела определяющее значение для возможности клятву обойти или вовсе отменить.
        Все клятвы вообще делились на связанные и несвязанные. Для вторых действительным оставался каждый компонент в отдельности, для первых — только все части одновременно. Они, в свою очередь, делились на круговые и ступенчатые. Что из себя представляют круговые я так толком и не поняла, а вот со ступенчатыми было чуть попроще. Там части клятвы шли по очереди, одна за другой. Убери одну ступень — и обрушится вся конструкция.
        Нетерпеливо перевернув страницу, я увидела красиво вычерченную таблицу, и чуть не взвыла от досады. В ней были очень удачно собраны все клятвы, каждая в колонке, соответствующей своему типу. Вот только я не знала, что мне в этой благодати искать! Хоть бы сказал…
        — Аль, — осторожно спросила я, — как думаешь, какую клятву могла стребовать с Нира Безымянная?
        — Откуда же я знаю? — устало откликнулась Аллора. — Полную клятву служения, наверное. Или, может, клятву передачи права, вряд ли что-то другое.
        Шепотом ругаясь на Нира, за то, что промолчал, и на себя, за то, что не догадалась сама спросить, я начала искать в таблице ту и другую. Нашла. Ох, лучше бы это была клятва служения, честное слово… Представить не могу, что делать с круговой. Правда, и книгу читать ещё только начала. Может, объяснение отыщется. Во всяком случае, в это очень хотелось верить.
        Связанная ступенчатая. Такой была первая нужная мне клятва. Проведя пальцем по строчке, будто чтобы убедиться, что вижу всё наяву, я зашуршала страницами в поисках пояснений. Где-то они должны же были иметься. И верно, имелись, только понимала я в лучшем случае одно слово из трёх, да и те не знала, как увязать между собой, чтобы уловить хоть какое-то подобие смысла.
        — Аль, — осторожно попросила я, чуть скашивая глаза, — прочитай, пожалуйста.
        Аллора отложила пыльную историческую хронику, которую медленно и вдумчиво листала, и поглядела сперва на меня, потом на книгу, над которой я корпела. С каким-то очевидным сомнением поглядела.
        — Ты вообще уверена, что хочешь это читать? — спросила она.
        Я несколько оторопела от этого вопроса. Что значит уверена ли я? Да я сейчас, можно сказать, только в этом и была уверена. Не знаю, что будет дальше и чем всё закончится, но праздновать полную и безоговорочную победу я твари в любом случае не позволю.
        — Это очень опасное знание, — вздохнула Аллора.
        — Знание само по себе не бывает опасным, — возразила я, процитировав одного модного ныне на родине философа. — Все дело в том, как им пользоваться.
        — Как знаешь.
        Аль подтянула к себе книгу и заскользила пальцем по строчкам, богато украшенным завитушками, чуть шевеля губами и сосредоточенно сдвинув брови. Я поймала себя на том, что затаила дыхание.
        — Сам поклявшийся не может обойти эту клятву никак, — сообщила она, добравшись до конца страницы. — Но здесь сказано, что некий третий участник может потребовать её отмены, если докажет, что его право на одну из составных частей клятвы возникло раньше. Отец Небесный, ну и формулировка…
        — Есть там что-то ещё? — выдохнула я, нетерпеливо подаваясь вперёд.
        Не знаю, что там из этого нагромождения непонятностей поняла Аллора, но я отчётливо уловила подтверждение давно возникших у меня подозрений. Он знал, мерзавец этакий, знал это, когда клялся… Или по меньшей мере догадывался. Но почему тогда не сказал никому ни слова?
        — Предварительный сговор отменяет силу требования третьего участника, — пожав плечами, продолжила Аль.
        — А не попадалась ли тебе, скотине, эта книга раньше? — не сдержавшись, прошипела я.
        — Чего?! — оторопела Аллора.
        — Это я не тебе, — смутилась я, опомнившись. — Скажи-ка мне, а какие там собственно есть составные части?
        — Душа, тело, оба имени, дыхание и кровь. Может, объяснишь уже, что происходит?
        — Нет, не объясню, — отрезала я. — Со временем узнаешь. Посмотри, пожалуйста, что там по второй клятве, которую ты упомянула?
        — Передачи права? Сейчас.
        Опять зашуршали страницы. Я тупо смотрела вперёд, на корешки книг в ближайшем шкафу, и отстранённо, даже как-то лениво раздумывала. В самом деле, а знал ли Нир сам обо всём этом? Может, я тут напридумывала себе каких-то хитрых, заранее продуманных планов, а он молчал всего лишь потому, что даже и не думал о подобном. Тогда неудивительно, что он никак не подтолкнул меня к догадке — сам даже и не знал, что мне можно о чём-то догадаться.
        — Клятва передачи права является неотменимой, — печально вздохнула Аль, глядя в сторону. — Её потому и придумали, что отыскался способ делать клятву служения ложной.
        — Печально.
        — Должно же быть в этом мире хоть что-то незыблемое.
        — Не тот случай, когда я готова этому порадоваться. Кстати, давно хотела спросить одну штуку. Когда вы… ну… становитесь демонами, вы потом помните, что делали, когда ими были?
        — Если добровольно, то, разумеется, помним, — почесав кончик носа, ответила Аллора. — А если нет… кто его знает? Никому ещё не удалось рассказать. А почему ты спрашиваешь?
        — Любопытно стало, — сухо отозвалась я. — Для общего развития.
        Аль коротко пожала плечами, явно недоумевая, почему я сейчас так себя веду. Но мне, признаться, было совершенно неинтересно, кто и что обо мне подумает. Придёт время, и всё встанет на свои места, так или иначе.
        Что ж, придётся ставить на удачу и надеяться, что Безымянная кое-чего не учла. Или просто не оказалась достаточно хитрой и предусмотрительной. Надежда на это была слабой, но хоть чем-то. И даже если она окажется… миражом, так, кажется, называют иллюзию, иногда возникающую у людей в пустыне, сейчас я не готова была от неё отказаться.
        — Дамы, вы гляньте…
        Растерянный и порядком испуганный голос Рэймона, показавшегося из прохода между шкафами, заставил нас обеих вздрогнуть и обернуться. Лично я ожидала самого худшего. Например, самой Безымянной, прибывшей по наши души в сопровождении целой армии отборной нежити. Аллоре, видимо, пришло в голову нечто подобное же, потому что она тут же схватилась за кинжал. Но причиной паники оказалась всего лишь небольшая и весьма потрёпанная книга.
        — Тьфу на тебя, Рэй, — проворчала Аль. — Напугал…
        — Прости, — задумчиво обронил Рэймон. — Но ты взгляни.
        Аллора, чуть отклонившись назад, забрала у него книгу и пробежала взглядом по страницам. С каждым мгновением выражение её лица становилось всё больше похожим на то, что было сейчас у Рэймона — откровенно растерянное и слегка испуганное. Не утерпев, я вскочила, обошла стол и склонилась над плечом Аль, чтобы тоже посмотреть, что произвело на них такое действие.
        Снова мне толком ничего не удалось понять, но уже по другой причине. Писавший книгу клятв злоупотребил украшательствами до того, что половину букв стало нельзя узнать. А эту книгу писали явно в спешке. Строчки плясали, наползая друг на друга, во многих местах по страницам расползлись кляксы. К тому же, текст изобиловал сокращениями и, как мне показалось по паре хорошо известных слов, ещё и ошибками.
        И всё же на второй странице нашлось то, что надёжно приковало к книге моё внимание. Речь здесь шла обо мне. Точнее сказать, об эссааде, а значит, и обо мне тоже. Только почему-то это слово упорно употреблялось во множественном числе.
        — Ну братец, — прошипела Аллора, звучно хлопая книгой об стол, — теперь молись, чтобы тебя убила Безымянная, от меня такой лёгкой смерти ты не дождёшься!
        — Думаешь, он это и раньше знал? — как-то опасливо спросил Рэймон.
        — А ты сам как думаешь?! — рявкнула Аль, резко вставая и начиная ходить, вернее даже метаться вокруг стола, только чудом не сшибая скамьи. — Лживый двуличный мерзавец! Ублюдочное некроманское отродье!
        Дальнейшие её слова я большей частью не поняла, но об общем их смысле догадаться было нетрудно. Аллора ругалась долго, с чувством и ни разу не повторилась. Я слушала, кое-что запоминала и только диву давалась, где вообще девушка благородного происхождения могла приобрести подобный словарный запас. И ещё не помешало бы понять, по какому поводу состоялось представление.
        — Аль, — взмолился Рэймон, первым не выдержав потока отборной площадной брани, — перестань. Если бы он рассказал, это ничего бы не изменило.
        — Да нет, изменило бы! — рыкнула Аллора. — Ещё как изменило! Есть такие штуки, как честность по отношению к близким и доверие к соратникам. А ими тут, гляди-ка, и близко не пахнет! Он играл с нами как со слепыми котятами, манипулировал, как последний подонок!
        — Может, кто-нибудь и мне объяснит, из-за чего столько шума? — не утерпев, выпалила я, делая шаг в сторону и преграждая Аллоре дорогу.
        Вместо ответа Аль схватила меня за руку, подтащила к столу и ткнула пальцем в книгу. Я несколько недоумённо уставилась на непонятный для меня текст, пытаясь сообразить, что же должна там увидеть кроме полудесятка разнообразных клякс.
        — Ерунда эта легенда про порог, — пояснил Рэймон. — Чушь и ересь. Выдумка Безымянной. Не в согласии проблема и не в каких-то там чувствах между участниками…
        — Процесса, — ядовито-любезно подсказала Аллора.
        — Неважно, — отмахнулся Рэймон. — Загвоздка на самом деле в том, что ступеней, собственно, две, не одна.
        — Только рождённый у порога может достичь вершины и шагнуть за грань, — зло выдохнула Аль, снова тыча пальцем куда-то в середину страницы. И ему для этого вообще ничего особенного не нужно, лишь бы девушка не сопротивлялась. Можно даже не уговаривать, просто опоить чем-нибудь подходящим.
        — Так просто? — оторопела я.
        — Так скажем, — не меняя тона продолжила Аллора, — все сложности закончились до вас.
        Я вздохнула. Следовало, наверное, разозлиться, обидеться и ещё чего-нибудь, но мне уже не хотелось. Было бы мне хоть немного легче, узнай я правду заранее? Сильно подозреваю, что нет. Да и с какой бы стати? Моя роль от этого не изменилась бы ничуть. Хотя мог бы, конечно, и поделиться такими сведениями.
        — И ты ничего не хочешь сказать по этому поводу? — изумилась Аль, глядя в моё спокойное лицо.
        — Хочу сказать, что порядком проголодалась, — равнодушно повела плечом я. — Не пора ли перекусить чего-нибудь?
        — Ну ты…
        — Я что? Что было, то было. Лично я предпочитаю думать о настоящем и будушем.
        Договорив, я огляделась, вспомнив про Иреаса и Натэль. Всё время разборок они где-то отсутствовали, даже на шум не потрудились подойти, чтобы поинтересоваться, что происходит.
        Разгадка отыскалась очень скоро. Парочка пристроилась у окна, между рядами шкафов, и очень мило там беседовала. До наших криков им не было совершенно никакого дела. И, кстати, очень правильно. Должно же хоть кому-то быть сейчас хорошо. Назло твари, происки которой привели нас в это жуткое место.

* * *

        На обед мы расположились в доме напротив здания Совета. Рэймон решительно заявил, что никакого резона уходить далеко нет, потому что все места в этом городе по сути совершенно одинаковы. Аллора обошла дом, придирчиво заглянув во все углы, и не стала спорить.
        Пока Натэль возилась с готовкой, мы разожгли камин и приготовили постели. Иреас, правда, ворчал, что не стоит дымом выдавать место своего пребывания, но Аллора огрызнулась, что если Безымянная захочет, без того нас запросто найдёт, так что нечего и мёрзнуть, придумывая себе сложности на ровном месте.
        Рэймон сидел в кресле, погрузившись в чтение той самой книги. Даже на еду не особо отвлёкся, выхлебал кашу не отводя взгляда от страниц. Лицо у него при этом неуклонно мрачнело, так, что жутко было спрашивать, что он там вычитал.
        Но я спросила. Когда все остальные уже улеглись и успели заснуть, подошла, присела рядом на корточки и поинтересовалась, стоит ли ждать ещё каких-то сюрпризов. Рэймон поднял на меня глаза, глянул, словно только что проснувшись от кошмара, но потом опомнился и даже улыбнуться попытался. Вышло криво и горько.
        — Оказывается, мама всё знала, — тихо сказал он, глядя куда-то мимо меня. — Выбрала время, провела ритуал. А отец ей просто не поверил, посчитал эту историю сказкой. Хотя как по мне, на сказку больше похоже то, во что верил он. Или, может, дело в тщеславии и гордыне.
        Я только плечами пожала. Скорее всего, свою роль сыграло и то, и другое. Личные амбиции, неготовность принять то, что твои собственные знания неверны — в этом сочетании причина большинства трагедий.
        — Он убил её… он действительно её убил. А я в это не верил.
        — И я бы не захотела верить.
        — Я так стремился добиться признания отца, добиться его любви, его уважения…
        — Это нормально, — твёрдо сказала я, беря его за руку.
        — Я был уверен, что Нир… что он соврал про маму, чтобы поссорить меня с ним. Из зависти или из жестокости. Мне тогда казалось, отец любит его больше, чем меня, а меня винит в смерти матери. Я и сам себя в этом винил.
        — А ты просто напоминал ему о том, что сделал он сам, — неожиданно сама для себя подытожила я.
        — Да, — согласился Рэймон, закрывая книгу и откидываясь на спинку кресла.

* * *

        Я опять с удивительной, даже какой-то болезненной ясностью понимала, что это сон. Только на этот раз Безымянная не стала приглашать меня к себе, явилась сама. Сидела у окна и, чуть повернув голову, смотрела на ночной город. Уж не знаю, что она там видела в кромешной тьме. Хотя… это ведь сон, причём именно она тут хозяйка. Наверное, видела то, что ей хотелось.
        — Что тебе нужно? — спросила я, садясь и обхватывая колени руками, чтобы хоть как-то скрыть нервную дрожь.
        — Решила присмотреться к тебе повнимательней, — равнодушно ответила тварь, даже не глядя на меня.
        А потом всё-таки повернулась и посмотрела. Так, что у меня внутри всё похолодело, будто в лёд превратилось. Медленно, с усилием выдохнув, я заставила себя сохранить подбородок гордо вздёрнутым.
        — Гордая, да? — до отвращения знакомо усмехнулась Безымянная.
        Меня всё-таки передёрнуло от нахлынувших воспоминаний. Чёрные бездны глаз твари поглощали, затягивали, не позволяя отвести взгляда. Внезапно меня охватила злость. Что она вообще может мне сделать? Убить? Честное слово, уже не страшно.
        — Гордая, — твёрдо выговорила я. — Насмотрелась?
        — Ты всего лишь жалкая смертная человечка, — презрительно поджав губы, процедила Безымянная, первой отводя взгляд. — Что есть в тебе такого, чего нет у меня?
        — Гордость? — не удержалась я от сарказма. — Совесть? Честь?
        — Нет у тебя чести, девка! — прошипела тварь, подаваясь вперёд.
        — А тебе не приходило в голову, что это понятие несколько шире? — холодно отчеканила я.
        — Думаешь, всё уже узнала? Ничего ты не знаешь. Вы как марионетки в кукольном театре, пляшете на ниточках, за которые дёргаю я. А сами уверены, что действуете по собственной воле.
        — Посмотрим, — ответила я сухо, хотя внутри похолодела.
        Могла ли Безымянная сейчас говорить правду? Может статься, она и впрямь нами манипулировала в своих целях, подталкивая к нужным шагам. Но даже если и так, это совсем не означало, что в финале всё сложится именно так, как предполагала тварь. Всегда есть возможность сделать неожиданный ход, понять бы только, какой.
        — Один уже мой, — неприятно улыбнулась Безымянная. — И второй моим будет.
        — Да как же, твой! — выпалила я.
        Вот он, мой неожиданный ход. Во всяком случае, как я надеялась. И стоило рискнуть, вдруг сработает. Самое время сейчас, когда хотя бы для остальных нет никакой непосредственной опасности.
        — Он поклялся, — язвительно сообщила мне тварь.
        — О, не сомневаюсь, — нарочито ласково пропела я. — Поди душой, телом, именем, дыханием и кровью, да? Какая ты предусмотрительная, прямо столько всего…
        — Что ты несёшь? — процедила Безымянная, вскакивая и приближаясь ко мне.
        — Что слышишь, — огрызнулась я, твёрдо глядя во тьму её глаз. — Клятва штука хорошая. Только вот он не мог отдать тебе то, что ему не принадлежит.
        — И что же это?
        — Имя. Его имя принадлежит мне, — улыбнулась я уголками губ. — Так что вся твоя клятва просто пшик. И будь добра, верни мне моё.
        Безымянная отшатнулась, глядя на меня неверящим взглядом. А через мгновение лицо её исказилось гримасой дикой ненависти, утратив всякое сходство с человеческим. Я продолжала улыбаться. Чувство торжества было сейчас настолько сильно, что заглушало даже страх.
        — Убью его! — прошипела тварь.
        — К чему пустые угрозы? — равнодушно спросила я. — Ты его, конечно же, не убьёшь, он тебе нужен. Так что давай просто закончим этот разговор.
        Холод впился в кожу бессчётным множеством острейших игл. Тело оцепенело, не было сил даже на вдох. Казалось, что грудь заполнило льдом. Я только и успела подумать, что доигралась, прежде чем проснулась на полу у погасшего камина, судорожно хватая ртом воздух.
        Странно, мне казалось, я только глаза сомкнула, а за окнами уже брезжил рассвет. Рэймон всё-таки задремал. Это было, разумеется, неправильно — спать всем дружно в таком месте и в такое время, но я всё равно порадовалась, что никто не видел моего пробуждения и не полез с вопросами.
        Дышать по-прежнему было тяжело. Тихонько поднявшись, я натянула сапоги и на цыпочках, стараясь никого не разбудить, отправилась к дверям. Манёвр не удался, тихий голос застал меня врасплох, заставив вздрогнуть.
        — Ты куда?
        — Воздухом подышу, — не оборачиваясь, сообщила я Рэймону.
        — Далеко не уходи, — попросил он.
        — Да я так, на крыльце постою.
        Ровно до крыльца моей честности и хватило. Выйдя на улицу и оглядевшись, я заметила на крыльце здания совета что-то странное. Точнее, кого-то, кто вряд ли мог там сейчас быть. Сначала подумала, что мне показалось. Моргнула пару раз, но видение не исчезло.
        Слабо соображая, что и зачем делаю, я быстрым шагом направилась через площадь. Честно сказать, вообще не думала, что Безымянная решит выполнить моё требование, тем более настолько быстро. Но видела я то, что видела.
        Алланир сидел на верхней ступеньке крыльца, глядя куда-то вдаль поверх крыш домов. Наверное, он услышал мои торопливые шаги, потому что повернул голову и мы встретились взглядами. Я остановилась перед крыльцом, не говоря ни слова, чувствуя и слыша только оглушительные удары собственного сердца.
        — Спасибо.
        Не знаю, чего я ожидала. Что подойдёт, обнимет, попросит прощения, хотя бы спросит о чём-нибудь… Чего угодно, но только не этого короткого, почти равнодушного слова.
        — Да подавись, — так же коротко выдохнула я в ответ.
        Поднялась по ступенькам и тоже села, не сдержав короткого и горького смешка. Обещала же, что буду на крыльце — так и есть. Я же не уточняла, на каком именно. А уж стою или сижу, это тем более мелочь, не стоящая внимания. Сама поразилась нелепости толкущихся в голове в такой момент мыслей, до боли сцепила пальцы в замок и тупо уставилась на обломки фонтана.
        — Айли, я не… — Нир осёкся, сглотнул и договорил: — Я не знаю, что и как ты сделала, но…
        — Не надо об этом. Я не готова тебе верить, поэтому лучше ничего не говори. Зато я о другом очень хочу спросить.
        — О чём?
        — Обо мне. О Рэймоне. Объясни хоть ты толком, без крика и ругани, что это за ерунда про две ступени и рождённого у порога.
        — Это не ерунда. Ерунда это та легенда, которую я тебе однажды рассказывал.
        — Это я давно поняла, — отрезала я. — Давай ближе к делу.
        — А дело это очень простое, — коротко усмехнулся Нир, опуская голову. — За порог шагнуть может не каждый, и тут даже не имеет значения твоё желание, готовность и любые твои действия. Только то, кто ты есть. Способности, с которыми ты родился.
        — Родился, как я понимаю, не просто так, волей случая? — прищурилась я.
        — Верно. Первая ступень это мать. Тоже эссаада. Там всё довольно непросто, нужно много чего заранее рассчитать, провести несколько ритуалов, и в результате появляется маг с особой аурой. Неполной, недостроенной, можно сказать. Когда я об этом прочитал, сразу понял, почему Рэймон, не будучи ни дураком, ни лентяем, пренебрегающим обучением, всегда был не в ладах с практической магией. Он сам по себе нестабилен… был нестабилен, отсюда и непредсказуемые последствия его действий.
        — Вроде толпы зомби вместо одного? — невольно улыбнулась я.
        — Вроде того, — серьёзно подтвердил Нир.
        — Но теперь такого больше не будет?
        — Нет, больше не будет. Вторая ступень — это женщина. За счёт тебя построение его ауры полностью завершилось. И теперь он, можно сказать, первый после Бога. Настолько абсолютной силы, как у самого Творца, у него, конечно, нет, но с богиней, чуждой нашему миру, не имеющей здесь настоящей, полной власти он может соперничать на равных. В нашем мире, разумеется.
        — С богиней? — оторопело переспросила я.
        — Ну да, с богиней. А кто такая Безымянная, как ты думаешь?
        Я честно задумалась. Всегда считала её чем-то вроде нежити, только очень сильной и могущественной. Образ Бога в моём сознании был совершенно другим. Не таким… человеческим, что ли. Полностью отрешённым от мирской суеты, высшим. А Безымянная вела себя как банальная гнусная стерва. Жестокая, жадная, мелочная и мстительная. Чаще всего, во всяком случае. Не тянула она на богиню, как по мне.
        — Боги тоже разные бывают, как и миры, — усмехнулся Нир.
        — Ладно, предположим, — согласилась я, не желая начинать философских споров. — Что она вообще тут делает?
        — Шкуру свою спасает. Она создала мир, но неудачно, он сам себя уничтожил. И ей бы следовало погибнуть, расплачиваясь за эту ошибку. Но нет, она решила захватить себе другой. Дальше я точно не понял, отношения между богами штука запутанная и никому доподлинно неизвестно, как они устроены. Но суть, кажется, в том, что убивать друг друга боги не могут. Приходится искать другие варианты. Вот она и оказалась запертой в сумерках, этаком междумирье.
        — Ни войти, ни выйти? — усмехнулась я.
        — Без имени так и есть. Она думала вернуть его себе с помощью Мораэна, но почему-то не получилось.
        — И теперь она хочет этого добиться с твоей помощью?
        — Не только с моей, — вздохнул Нир. — И если уж честно, эту часть я сам толком не понимаю.
        — Ладно, потом разберёмся, — проворчала я. — Скажи только, как давно ты всё это знаешь?
        — Кто такая Безымянная — со вчерашнего дня. А остальное… наткнулся на одну книгу у деда в библиотеке. Случайно.
        — И промолчал обо всём этом ты тоже случайно? — процедила я, чувствуя, как начинаю закипать от злости.
        — Нет.
        — Из вредности? — предположила я, со всех сил сжимая кулаки, чтобы сдержаться.
        — Нет, и не из вредности. Я вообще не хотел, чтобы вы всё узнали. Так было бы лучше. Если бы вы с Рэем считали свои… отношения какой-то влюблённостью, а не просто магически обусловленным влечением, ты ненавидела бы только меня, а с ним может быть… может, ты была бы с ним счастлива. Ну признай, ведь у тебя были такие мысли?
        Я больно прикусила губу. Бесполезно отрицать, такие мысли у меня были. В моменты, когда мне было просто хорошо. И узнать настоящую причину этого "хорошо" оказалось до дрожи мерзко. И да, в чём-то Нир был прав — знай я тогда, что дело не в тех фальшивых чувствах, что на самом деле ничего и нет, что всё это магия… точно бы не выдержала. Те иллюзии, что родились в кабинете и потом, всё же немного спасали от безжалостной действительности.
        — Прощения попросить не хочешь? — процедила я сквозь стиснутые зубы.
        — А есть смысл? — почти прошептал Нир, не глядя на меня.
        — Нет, — качнула головой я. — Но знаешь, так делают, когда сожалеют и раскаиваются.
        Повисла долгая пауза. Я сидела, опять глядя на груду каменных обломков посреди площади, и считала вдохи и выдохи. На этот раз я не ждала какого-то конкретного ответа. Мне было просто интересно, каким он будет.
        — Я не раскаиваюсь, — ответил Нир, наконец-то посмотрев на меня. — Никакого другого выбора просто не было, ты и сама это понимаешь. И сожалениями мои чувства тоже вряд ли можно назвать. Мне просто кажется, что для меня в этом мире вообще всё закончилось. Осталась одна последняя цель — и ничего после.
        Трудно было, пожалуй, более точно описать моё нынешнее состояние. Да, я честно пыталась думать о том, что будет после, но всё это выходило как-то фальшиво. Я всего лишь перебирала возможные варианты, а на деле ни один из них меня не привлекал. Они были тем, как я могла бы жить, но не как хотела бы. Потому что не хотела я никак.
        — Всё равно тебя ненавижу, — прошептала я.
        — Я знаю.
        А больше и сказать было нечего. Даже странно, столько всего крутилось в голове, пока шла сюда, но всё как-то сошло на нет, оставив одну только усталость. Даже про ненависть я сказала… ну, просто чтобы сказать. На самом деле не так уж и была уверена, что у меня вообще остались силы на столь сильное чувство.
        — Идём, — вздохнула я. — Нечего тут сидеть, мало ли…
        — Никого тут нет, — криво улыбнулся Нир. — Разбежались. Разлетелись, точнее. Им и без того невесело, чтобы ещё такие разговоры слушать.
        Наверное, это должно было быть чем-то вроде шутки, но вышло очень уж не весело. Я поднялась, вернув такую же кривую улыбку, и медленно пошла через площадь обратно к дому. Даже не оглянулась проверить, следует ли Нир за мной. Если не хочет, его дело. Тем более, я бы на его месте сейчас поостереглась попадаться остальным на глаза. Аллоре в первую очередь.
        Вроде бы, теперь мы всё выяснили. Или почти всё. И тем не менее, разговор вышел каким-то незавершённым. Поэтому у фонтана я остановилась. Дождалась, когда тихие шаги позади приблизятся и прекратятся, развернулась и тихо сказала:
        — Ещё одно. Давно, знаешь, мечтала.
        Хлёсткий звук пощёчины разорвал висящую над мёртвым городом тишину. А я, удовлетворённо улыбнувшись, развернулась на каблуках и решительно зашагала к дому. Вот теперь точно всё было сказано. И добавить нечего.

* * *

        Вопреки моим ожиданиям Аль не стала устраивать скандал. Она сделала гораздо хуже: наградила брата долгим внимательным взглядом, вздохнула и отвернулась. И мне отчего-то показалось, что она впервые в жизни была зла на него всерьёз. Настолько, что даже никаких вопросов задавать не стала, ни ему, ни мне. Завтрак прошёл в гробовом молчании. И так же молча мы вернулись в библиотеку.
        Не сказать, чтобы происходящее мне нравилось, и в этом я была не одинока. Рэймон то и дело принимался изучать остальных с таким видом, будто собирался произнести очень важную речь, но в последний момент не решался. Помогать ему я не собиралась, сама не знала, что тут можно сказать или сделать.
        Первым молчание нарушил Иреас, чуть ли не вприпрыжку прискакав к заваленному книгами столу с огромным фолиантом в руках. Шлёпнул его поверх пары других и зашуршал страницами, что-то бормоча себе под нос и периодически возводя к потолку задумчивый взгляд. Наконец обнаружил, что искал, и с видом победителя ткнул пальцем в рисунок.
        Мы дружно склонились над книгой. Она порядком пострадала от времени, чернила выцвели, левый угол страницы украшало тёмное пятно, чернила там потекли и размазались, наводя на мысли о пролитом вине. Но это не помешало мне узнать изображённую на рисунке книгу. Именно её показывала мне Безымянная.
        — Вот! — торжествующе провозгласил Иреас. — Имя твари записано тут.
        — Прямо тут? — заломила бровь Аллора, с сомнением глядя на соседнюю страницу, украшенную аж двумя пятнами.
        — Шуточки у тебя дурацкие, — огрызнулся мужчина. — Оно записано в Пылающей Книге, разумеется. Той, которая здесь изображена.
        — Чего бы новое сообщил, — пожал плечами Алланир, разворачиваясь и возвращаясь к изучению содержимого одного из шкафов.
        — А ещё тут сказано…
        — …что чтобы её прочесть, нужно сначала погасить чёрное пламя. Узнаешь, как это сделать, сообщи, — фыркнул Нир, рукавом стряхивая пыль с очередной книги.
        — Сам читай, — буркнул Иреас, на шаг отступая от стола и с вызовом скрещивая руки на груди.
        Рэймон с Аллорой чуть лбами не стукнулись, одновременно рванувшись к книге. На миг их энтузиазм меня даже напугал. Проливать на страницы было нечего, но книга-то древняя, если так трепать и дёргать, можно и порвать ненароком.
        — Нет там прямого ответа, — равнодушно сообщил Нир, не отвлекаясь от своего занятия. — Не хватает чего-то.
        — Ты проверял что ли? — недоверчиво поинтересовался Рэймон.
        — Проверял.
        — И как?
        Вместо ответа Алланир расстегнул манжет рубашки, закатал рукав и показал руку. Я едва не охнула от ужаса, увидев чёрную полосу шириной пальца в три, опоясывающую её чуть ниже локтя. Вокруг неё кожа заметно покраснела и слегка опухла. Выглядел ожог жутковато, да и был ли это вообще ожог?
        — Больно? — дрогнувшим голосом спросила Аллора.
        — Уже нет.
        — Дай посмотрю, — предложил Рэймон.
        — Не надо, так пройдёт.
        — Вот зачем…
        — Я сказал, не надо. Не трогай. Или хочешь пальцы сжечь?
        — Ладно, — сдалась Аль, дёргая Рэймона сзади за куртку, вынуждая отступить. — И где тогда нам этот ответ искать?
        — Видимо, в дворцовой библиотеке, — пожал плечами Алланир. — Там дальше, страниц через пять, будет ссылка на одну книгу. Которой здесь, как я вижу, нет.
        — А мы вообще попадём во дворец? — с сомнением протянул Иреас.
        — Можем попробовать, — развёл руками Рэймон.
        Не понравился мне тон этой беседы. Очень не понравился. Сюда мы попали совершенно свободно, да и вообще пока ни с какими явными опасностями в городе не встретились. Что же заставляло их сейчас сомневаться в успехе? Чего они так боялись?
        — Пойдём тогда? — предложила Аль.
        Я быстрым шагом прогулялась до окна, выглянула. Солнце ещё только подбиралось к зениту, значит, у нас оставалась половина дня. И идти было не так уж далеко…
        — Пойдём, — решительно объявил Иреас.
        И действительно, пошёл. Правда, недалеко, даже половину пути до дверей не успел пройти, прежде чем они со стуком распахнулись, и через порог шагнула старая знакомая, Киана. С такой нежной и приветливой улыбкой на лице, что мороз продрал по коже. А уж когда я разглядела её милых спутников…
        — Где она их только отыскала? — потрясённо прошептал Рэймон, глядя, как Иреас медленно, небольшими шажками отступает обратно к столу. — Горгульи же вымерли лет пятьсот назад…
        — Создала, — тихо ответил Алланир, возвращая книгу на полку и разминая пальцы. — Она же богиня, в конце концов.
        — Бо… богиня? — переспросила Аль.
        — Богиня, да. Ты помнишь, где потайной ход?
        — Помню, где он должен быть.
        — Вот идите туда сейчас. Только медленно, без резких движений.
        Я сглотнула, не отрывая взгляда от пары серых крылатых тварей, скалящих внушительные клыки за спиной Кианы. И за порогом зала. Почему-то они не слишком спешили его переступать. Подняв глаза, я увидела причину этой их нерешительности. По всему периметру зала под самым потолком был начерчен защитный пояс против нежити.
        Киана улыбнулась ещё шире, показав клыки, определённо слишком внушительные для обычного лардэна. Не замечала я что-то раньше, чтобы их зубы как-то отличались от человеческих, в нормальной ипостаси по крайней мере. Мелькнула шальная мысль, что Безымянная и мифических вампиров создавать умеет. Но те, вроде бы, тоже относились к нежити, а Киане защитный пояс не мешал…
        — Уходите, — тихо выдохнул Рэймон.
        Киана вскинула руку и выкрикнула что-то неразборчивое. Раздался треск и грохот, по стене над дверью чёрной змеёй пробежала трещина, солидный кусок штукатурки рухнул на пол за спиной женщины, заставив горгулий попятиться с недовольным ворчанием. За ним следом полетели ещё несколько камней.
        — Быстро! — крикнула Аллора, хватая меня за руку и срываясь с места.





        ГЛАВА 16

        Шкаф сдвинулся тяжело, с натужным скрипом, открыв низкий тёмный проём. Аль быстрым движением пальцев создала маленький шарик, светящийся голубым, послала его в темноту и первой шагнула туда за ним. За ней уже последовали мы с Натэль, Иреас замыкал цепочку. Сзади донеслись злобное рычание и треск ломающегося дерева.
        — Они ведь справятся? — испуганно пробормотала Натэль.
        — Почему нет-то? — фыркнула Аллора, стараясь, чтобы голос звучал уверенно и спокойно.
        Винтовая лестница оказалась чудовищно узкой и крутой. Да ещё и ступени едва не рассыпались под ногами, заставляя шагать очень осторожно, каждый раз проверяя твёрдость опоры. Когда спуск закончился, я не сдержала вздоха облегчения. А при виде выхода в конце короткого коридорчика и вовсе обрадовалась. Зря.
        Петли жалобно заныли и дверь медленно открылась, ослепив нас после темноты потайного хода ярким светом дня. Когда глаза немного привыкли, я из-за плеча застывшей на месте Аллоры увидела стоящую у двери фигуру, закутанную в плащ до пят.
        — Ты… ты умер…
        — До чего верно подмечено, сестричка, — ухмыльнулся Дариус, медленно поднимая голову.
        Едва ли это всё ещё был Дариус. Скорее, какая-то нежить по его образу и подобию. Но точно не зомби или что-то подобное. Я даже представления не имела, с кем его сравнить. Аллора подсказала ответ.
        — Лич? — спросила она, делая небольшой шаг вперёд.
        — Молодец, поняла. Ой, а что это я вижу? Ты одна, братишка не с вами? Как… удачно.
        — Напрасно радуешься, — прошипела Аль.
        Сгусток текучей, чуть дымящейся тьмы сорвался с её пальцев и полетел Дариусу прямо в лицо. Я невольно зажмурилась, ожидая какого-то жуткого зрелища, но судя по отсутствию вони и воплей ничего так и не произошло. Открыв глаза, я увидела ровно ту же картину. Только ухмылка Дариуса стала ещё наглее.
        — Сестрёнка, мы ведь с этого начали, — обронил он. — Уже мёртв, извини.
        — Ничего, — фыркнула Аллора, начиная между ладонями готовить что-то другое.
        — Размечталась! — рыкнул Дариус, отступая на шаг.
        В его ладони возникло светящееся бледно-зелёным лезвие. Сначала я приняла его за какой-то призрачный меч, но тут же и поняла, что ошиблась. Лезвие всё удлиннялось, пока не стало походить скорее на кнут. А потом взметнулось в воздух, повинуясь движению руки лича.
        Аллора коротко вскрикнула. Незавершённая магия разлетелась с её пальцев алыми искрами, а сама она схватилась за руку, обожжённую ударом. Иреас, оттолкнув нас с Натэль к самой стене, выскочил вперёд. Призрачный кнут, вновь взмывший в воздух, повстречался с обнажённым мечом и с шипением разлетелся на три куска.
        — Да, меч зачарованный, — с усмешкой кивнул Иреас. — Давай, покойничек, или ты только с девушками и можешь драться?
        — С девушками обычно и не дерусь.
        Аль, наскоро смахнув выступившие от боли слёзы, опустилась на колени, отыскала в сумке мел и принялась чертить какой-то знак на каменной плите пола. А я, так и прижимаясь спиной к холодным камням, следила за противниками, кружащими сейчас по небольшому тупику, в который выходила дверь потайного хода.
        — Ну погоди, — прошипела Аллора, последним взглядом окидывая своё творение, — сейчас ты у меня попляшешь, тварь!
        Натэль вскрикнула, прижимая к лицу дрожащие пальцы. Я даже пискнуть не смогла, бессильно сползая по стене на пол. Всего миг, один жест Дариуса — и Иреас уже лежал на земле, запрокинув голову, и не шевелился. Меч, выпавший из бессильно разжатых пальцев, отлетел на пару шагов. Аль грязно выругалась и начала читать какое-то заклинание, водя над знаком обеими руками, явно отчаянно спеша, потому почти не делая пауз между словами.
        — Не успеешь! — по-змеиному прошипел Дариус.
        Рубашка на его груди была распорота, обнажая бескровную рану на синевато-бледной коже. Иреас умел владеть мечом, будь его противник живым, а не мертвецом, корчился бы сейчас на земле, истекая кровью.
        — Да конечно! — выкрикнула в ответ Аллора, посылая навстречу личу волну синего пламени, вспыхнувшего над знаком.
        — Снова ошибка, — неприятно осклабился Дариус, непринуждённо отмахиваясь от этой атаки. — Надо было не подчинять, а переподчинять. Ах, прости, этого-то ты и не умеешь…
        Натэль тихо всхлипывала, стоя на коленях рядом. Я потянулась было к ней, чтобы обнять, но не успела. Накатила невыносимая слабость, глаза медленно закрылись, и я с ужасом поняла, что засыпаю и ничего не могу с этим поделать.

* * *

        — У тебя кровь на щеке.
        — Знаю, — поморщился Алланир, рукавом вытирая лицо. — Зацепила, скотина.
        Дохлая горгулья с неестественно вывернутой шеей лежала у его ног, распластав крылья. Под ней по полу медленно растекалась, дымясь и источая отвратительную вонь, лужа чёрной крови.
        — А где Киана?
        — Смылась, почти сразу.
        Алланир медленно выпрямился, морщась от боли, осторожно пошевелил пальцами и снова закатал рукав. Чёрная полоса стала на палец шире, под кожей вокруг неё зазмеились такие же чёрные тонкие нити.
        — Сбрось, — тихо сказал Рэймон.
        — Не могу.
        — Тогда хотя бы удерживай.
        — Извини, было как-то не до того, — мрачно огрызнулся Нир, отходя от трупа на пару шагов, подальше от зловонной лужи.
        — Зачем тогда…
        — Бога ради, Рэй! Их было две, очень предусмотрительно. Один ты не справился бы. Они ведь и летают ещё.
        — Тогда давай я попробую это снять.
        — Потом.
        — Почему?
        — Потому, — медленно процедил Алланир, оглядываясь, — что мы идиоты, Рэй. Нас только что провели, как мальчишек.
        Рэймон вскинул глаза, мгновение простоял неподвижно, а потом резко развернулся и побежал к потайному ходу. Даже не пытаясь осветить себе путь, пронёсся по коридору, едва ли не скатился по лестнице и выбежал на улицу. Иреас лежал неподалёку от двери, неподвижно. На его теле не было ни единой раны, и всё же он не приходил в сознание. Дыхание его было редким и неглубоким.
        — Где девушки?!
        — Полагаю, у Безымянной, — ответил подошедший следом Алланир, опускаясь рядом на колени. — Дай посмотрю, что с ним.
        — Я ничего не вижу, — развёл руками Рэймон, выпрямляясь и отходя чуть в сторону.
        — Правильно, не видишь, ты же не некромант. На нём печать подчинения.
        — Сломаешь?
        — Попробую.
        — Давай тогда сначала я откат сниму.
        — Ладно, снимай уже, — сдался Алланир, поглядев на небо.
        Пальцы Рэймона скользнули вдоль полосы, словно ощупывая её, но пока не прикасаясь. Медленно закрыв глаза, он пробормотал себе под нос пару слов, а потом резко сжал кулак и с заметным усилием потянул кверху что-то невидимое. Довольно долго ничего не происходило, а потом опоясывающее руку Алланира кольцо сорвалось с кожи, окутывая кулак Рэймона грязно-серой дымкой.
        Рэймон позволил этой дымке собраться у него на раскрытой ладони, осторожно двигая разжатыми пальцами. Потом неожиданно ругнулся сквозь зубы и с размаху отшвырнул её подальше. Раздался треск, один из домов тут же охватило пламя, мгновенно взметнулось в небо чуть не на сотню локтей и так же быстро погасло. Дом с грохотом рухнул, превратившись в груду покрытых сажей камней.
        Алланир медленно сел, а потом и вовсе лёг на спину, стараясь дышать глубоко и ровно. На его руке осталась только красная полоса, особенно яркая на фоне мертвенно-бледной кожи.
        — Бездна, как больно… — выдавил он сквозь зубы.
        Рэймон сел рядом и ещё раз выругался, тряся покрасневшими пальцами.
        — Сильно… обожгло? — прошептал Нир, чуть поворачивая голову.
        — Ерунда, сейчас пройдёт.
        — А у меня чувство… будто из меня душу… когтями выскребли… медленно…
        — Как ты вообще это поймал?
        — Н-не… з-знаю…
        — Скажи честно, ты владеешь огненной магией?
        — Н-нет…
        — А ты знал, что твоя мать заключила с Безымянной сделку, чтобы изменить ваш с Аль дар?
        — Н-нет…
        — Она заявила, что отчасти ей это удалось. Сколько ты продержал этот откат?
        — Н-не з-знаю…
        Алланир медленно перевернулся на бок, подтянув колени к груди, обхватил себя за плечи, стуча зубами, будто от холода.
        — С-стерва… б-больная… — почти простонал он.
        — Кто?
        — Об-бе…
        — Ты как?
        — З-заткнись…
        Рэймон вздохнул, пересел к стене, прислонился к ней и закрыл глаза. И довольно долго просидел так неподвижно, вслушиваясь в тяжёлое, прерывистое дыхание, считая вдохи и выдохи, просто чтобы сосредоточиться на чём-нибудь и не заснуть ненароком. В этом мёртвом городе его постоянно преследовала усталость, а сон не приносил облегчения.
        — Спишь?
        Вопрос застал врасплох. Видимо, он и правда задремал в какой-то момент. Открыв глаза, Рэймон глянул на солнце. Да, судя по тому, насколько оно успело приблизиться к горным вершинам, действительно задремал. И сам не заметил.
        — Здесь тяжело находиться, — вздохнул Алланир, уже стоящий на коленях рядом с Иреасом.
        — Зачем ей понадобились девушки?
        — Не они. Мы. Ты же прочёл книгу, да? Вот и подумай. Узнав имя твари, ты сможешь изгнать её отсюда навсегда. Она просто хочет быть уверенной, что ты этого не сделаешь. Они — её гарантия.
        — А если я этого не сделаю, она всё равно нас всех убьёт.
        — Зачем? — фыркнул Алланир, кончиком кинжала вычерчивая знаки на земле. — Ни одному богу не нужна власть над пустотой. Ему нужны те, кто в него верит. И Безымянная не станет нас убивать сразу, сначала предложит стать её слугами. Чтобы было кому заставить людей тоже поверить в новую богиню.
        — Ты бы согласился?
        — Нет.
        — Я тоже. И мы возвращаемся к тому, с чего начали — она всё равно нас всех убьёт, — невесело усмехнулся Рэймон.
        — Пока ведь не убила, — хмыкнул Алланир. — Помолчи и не мешай.

* * *

        Проснулась я на кровати. На совершенно обычной кровати, в совершенно обычной комнате. Лучи солнца пробивалось между неплотно сдвинутыми шторами, разделяя моё ложе пополам. Перекатившись на край, чтобы свет не бил в глаза, я огляделась ещё раз. На дворец место, где я оказалась, не походило совершенно.
        Тихо скрипнув, открылась дверь. На пороге, держась за стену, появилась Аллора, бледная и усталая, но, кажется, живая и здоровая. Оглядев комнату, она остановила взгляд на мне и тихо спросила:
        — Ты как?
        Я только плечами пожала. Вроде бы всё со мной было в порядке, только голова немного кружилась и то и дело накатывала слабость, словно уговаривая полежать ещё хоть немного.
        — Где мы? — спросила я.
        — В каком-то доме, — задумчиво ответила Аль, входя и усаживаясь у меня в ногах. — Неподалёку от дворца, всего в паре кварталов.
        — А Натэль?
        — Тоже здесь. Спит пока, я решила её не будить.
        Я кивнула. Наверное, действительно не стоило. Проснётся — будет переживать из-за Иреаса, плакать начнёт. А сил её утешать попросту нет.
        — Дариус? — спросила я.
        — Здесь никого, кроме нас троих.
        — А… а Иреас? Он…
        — Вроде был жив. Не знаю, что с ним. Надеюсь, Нир сможет что-нибудь сделать.
        — И зачем нас сюда… доставили?
        — Меня больше интересует, что с нами сделали, пока мы спали, — вздохнула Аль.
        — Чувствуешь что-нибудь? — насторожилась я.
        — Нет, а ты?
        — И я не чувствую. Но правда, не просто же так это всё было сделано.
        — Разумеется, — фыркнула Аллора. — Только вряд ли мы сейчас сможем это выяснить. Потому предлагаю поужинать. Лично я умираю с голоду.
        Прислушавшись к себе, я с ней согласилась. Ужин точно не помешает. Вставать не хотелось, но не лежать же до самого утра, слушая бурчание желудка. Пришлось сперва сесть, а потом и встать.
        — Я сумку Натэль уже на кухню забрала, — сообщила Аллора, поднимаясь вслед за мной. — Там немного крупы осталось.
        — Вот и сварим. А остальные нас найти смогут?
        — Пускай по дыму и ориентируются, — усмехнулась Аль. — Вряд ли в этом городе кому-то кроме нас нужна еда.
        Я невольно улыбнулась. Хотела ведь уже попросить использовать какую-нибудь магическую штучку, чтобы сообщить, где мы. Привыкла, называется, с магами общаться, до того, что забыла о существовании вещей более простых и банальных.
        Мы как раз спорили о том, стоит ли класть в похлёбку найденное в одном из шкафов на кухне сушёное мясо, когда нас наконец-то нашли. Рэймон, не догадавшийся сначала постучаться и предупредить о своём появлении, еле увернулся от кинутого Аль чёрного шара. Тот вылетел в открытую дверь, на противоположной стороне улицы грохнуло и полыхнуло.
        — А я думал, тут кормят, — разочарованно протянул Иреас, заглядывая в дом, но не очень-то спеша входить.
        — Бесплатный сыр получает только вторая мышка, — сквозь смех утешил его Алланир.
        Натэль отмёрзла, наконец, от стула и с радостным визгом повисла у Иреаса на шее. Я тактично отвернулась, как раз чтобы увидеть, как Аль под шумок высыпала-таки мясо в кипящий котелок.
        За ужином мы, словно сговорившись, не обсуждали последние события, болтая обо всяких пустяках. После еды Аллора занялась защитными чарами дома. Рэймон взялся ей помогать, а Нир заявил, что лично он идёт спать. К некоторому моему удивлению, возражать и намекать на необходимость помощи с его стороны никто не стал.
        Поскучав немного у камина, я решила, что раз от меня ничего не требуется, а заняться мне нечем, стоит тоже пойти спать. Внизу спокойно устроиться было негде, и я решила вернуться в ту комнату, где уже однажды побывала. По крайней мере, там имелась удобная и не пыльная кровать.
        Едва перешагнув через порог, я досадливо фыркнула. Удобное местечко, кто бы сомневался, оказалось уже занято. Прогулявшись по коридору, я обнаружила в соседней комнате только пару тюфяков на полу. Две другие оказались и вовсе пустыми.
        Постояв немного посреди коридора, я решительно направилась обратно в первую комнату. Занято? Да и плевать. На той кровати даже вдоль четверым не тесно будет, а если поперёк, то и вовсе шестеро поместятся, не меньше. О приличиях вспоминать мне уже довольно-таки поздно, а на полу спать просто не хочется, так что гори оно огнём.

* * *

        Наверное, ночью стало холодно. Во всяком случае, именно в эту версию страстно захотелось поверить, едва я открыла глаза. Потому что сделав это, я обнаружила себя не на краешке кровати, куда улеглась вечером, а гораздо ближе к её середине. И голова моя лежала не на подушке, а на плече Нира. Правая рука грелась где-то у него под боком, левая занырнула под его руку, обнимавшую меня за плечи. А правую ногу я и вовсе бесстыдно закинула ему на талию.
        Осторожно убрав ногу, я тихо выдохнула, зажмурилась и аккуратно выползла из объятий, только после этого решившись опять открыть глаза. Спорить могла, моё движение его разбудило, но вида он не подал. Дыхание не сбилось, ресницы не дрогнули. На миг я даже поверила, что мне удалось ускользнуть незаметно. А потом решила, что сейчас в любом случае лучше поскорей уйти, чтобы избежать неловкости, пока мне дают такую возможность. Неизвестно ведь, что Нир подумает, если я буду продолжать стоять у кровати, глядя на него.
        Спустившись на первый этаж, я обнаружила у камина спящего прямо на полу Рэймона. С кухни тянуло пряным запахом свежезаваренных трав. Проскользнув в полуоткрытую дверь, я увидела Аллору, сидящую за столом перед дымящейся кружкой.
        — Будешь? — спросила она, не поворачивая головы. — Котелок на плите, наливай. Кружки в том шкафу.
        Я взяла большую глиняную кружку, плеснула себе горячего отвара и подсела за стол к Аль. Некоторое время мы обе молчали. Я невольно наслаждалась теплом, согревающим руки и желудок, растапливающим остатки сна, придающим сил и решимости действовать дальше. Чего только намешано там, в котелке?
        — Завтраком займёшься? — спросила Аллора. — А я тогда пойду остальных растолкаю. Нашли, честное слово, где и когда до обеда дрыхнуть.
        — Давай, — согласилась я, допивая последние несколько глотков.
        Пока я ставила на огонь котелок и разбирала оставшиеся припасы, на кухню зашёл сонный и помятый Иреас, залпом выпил кружку воды и ушёл. Следом за ним появилась такая же заспанная Натэль, налила себе отвара, пристроилась за стол и задремала над кружкой. У меня начало зарождаться подозрение, что этой ночью кроме нас вообще никто не спал.
        — Вот будет еда готова, тогда и приходи будить, — сварливо отозвался Рэймон на требование Аллоры подниматься.
        Следом донеслись звук пинка, ругань, визг и грохот падающей мебели. Ещё один визг, оборвавшийся на самой высокой ноте, снова ругань и ленивый голос Алланира откуда-то совсем уж издалека, видимо, с верха лестницы, поинтересовался:
        — Что, опять?
        Мне даже захотелось узнать, что там такого случилось опять, но как раз в этот момент закипела вода, пришлось срочно заняться похлёбкой. Тем более и возня в комнате прекратилась, а Алланир появился на кухне собственной персоной. Придирчиво понюхал отвар, удивлённо приподнял бровь и принялся взглядом искать кружку. Я молча протянула руку и распахнула шкаф.
        — Спасибо.
        Я чуть повела плечом. Чего уж там, вам приятно, нам нетрудно. И, кстати, где-то там же в шкафу я ещё раньше заметила несколько баночек, определённо предназначенных для специй. Чуть обновить вкус приевшейся уже похлёбки не помешает.
        — Так мы пойдём во дворец или как? — спросил Иреас с порога.
        — Пойдём, — спокойно ответил Нир, усаживаясь с полной кружкой за стол. — Не думаю, что теперь кто-то станет нам мешать.
        — Ты нашёл что-нибудь? — поинтересовался Рэймон, возникая за плечом Иреаса. — Пахнет вкусно.
        — Нет, — качнул головой Алланир. — Но это ничего не значит. Не думаю, что даже ты так-таки можешь потягаться в этом с богиней, а уж я — тем более. Если она не хочет, чтобы мы нашли эти чары, мы их не найдём.
        Я звучно стукнула ложкой о край котелка. Искал, значит. Даже отчего-то не хочу интересоваться, когда и каким образом. Надо было коленкой воспользоваться, а потом извиниться и заявить, что это я ненароком, спросонок. Эх, и почему все лучшие идеи вечно приходят в голову с опозданием?
        — А ты не думаешь, что она может блефовать? В смысле, понятно ведь, что мы решим, что она…
        — Рэй, скажи, — перебил сбивчивое объяснение Нир, — ты бы в такой ситуации поставил на блеф?
        — Вряд ли.
        — Вот и она не станет. Скорее всего, хотя ничего, конечно, нельзя исключать.
        — Давайте завтракать, — подвела черту под разговором Аль, доставая из шкафа миски. — Нам сегодня ещё много всего нужно успеть.
        С этим согласились все, и очень скоро котелок опустел. Больше повода задерживаться не было, пришло время навестить дворец. Лично меня такая перспектива несколько пугала, несмотря на то, что заявление Алланира о том, что нам никто не станет мешать, выглядело более чем логичным.
        Идти действительно оказалось недалеко. Всю дорогу я любовалась величественным зданием, к которому мы приближались. Дворец казался частью огромной скалы за ним, словно выточенный из неё целиком. Белая башня парила над городом, вонзаясь шпилем в небо. Даже окружавшая дворец высокая, в четыре человеческих роста, стена выглядела лёгкой и ажурной. Наверняка обманчиво.
        Ворота оказались распахнуты. Миновав их, мы пошли по широкой дороге к парадному крыльцу. По обе стороны раскинулся парк. Когда-то очень красивый, с фонтанами, дорожками и многочисленными статуями. Теперь деревья и кусты разрослись, пряча прежние рукотворные украшения в море дикой зелени.
        Двери тоже не были заперты. Солнечный свет заливал огромный холл и лестницу, ведущую на второй этаж. Алланир сразу решительно направился к ней, мы последовали за ним, не задавая лишних вопросов, и оказались в ещё одном очень большом зале, видимо, бальном. С обоих его торцов имелись двустворчатые резные двери.
        — Нам направо? — уточнил Рэймон.
        — Да.
        За правой дверью обнаружился длинный полукруглый коридор, в конце которого была ещё одна такая же дверь. К счастью, тоже не запертая. Перед ней на полу валялись опрокинутое ведро и швабра. Кажется, служанку беда застала за уборкой. Мелочь, но до чего жуткая — мороз продрал по коже.
        Дворцовая библиотека оказалась поменьше библиотеки Совета, но книги тут выглядели более древними. На некоторые даже дышать было страшно, а уж тронь — и точно прахом рассыплются. Я прошлась вдоль рядов шкафов и замерла в нерешительности, глядя на корешки книг. Ничего не могла на них толком прочесть.
        — И что мы ищем? — неуместно громко поинтересовался Иреас.
        — Легенду о битве богов, — вполголоса ответил ему Рэймон.
        — Нашла! — подала голос из дальнего угла Аллора.
        Принесённая ей книга… нет, даже Книга велика была, надо полагать, во всех смыслах. В первую очередь, размерами: пара локтей в высоту, локоть в ширину и не меньше половины локтя толщиной. Переплёт, окованный медью, весил немало. Уж не знаю, показалось ли мне, что стол прогнулся под тяжестью этого фолианта, неловко как-то было присесть и посмотреть, но жалобный скрип дерева я точно слышала.
        — И что это? — нехорошо прищурившись, поинтересовался Иреас после довольно долгого дружного изучения страниц. — Ради этой вот сказки, известной каждому ребёнку, мы сюда и притащились?
        — Странно, — заметила Аллора, открывая первую страницу. — Видите, здесь сказано, что эта легенда записана рукой летописца Извара со слов пророка Дэанеда. И по описанию экземпляр точно тот самый.
        — Подделка? — предположил Рэймон.
        — Здесь, и подделка? Вряд ли, — возразил Алланир. — Смотри, сама книга очень большая, но страницы исписаны только с одной стороны. И расстояние между строками слишком велико.
        — Что ты имеешь в виду? — прищурилась Аль.
        — Вспомни изречения Дэанеда.
        — Ох, этих изречений в народе ходит на три таких книги мелким почерком с двух сторон, — скривился Рэймон. — Причём большая их часть — очевидно позднейшие выдумки. Догадался — говори прямо, у нас нет времени на игры.
        — Истину познаёт зрящий между строк, — процитировал Алланир, раздражённо закатив глаза.
        — Мне больше нравится версия про приходящего внезапно, — хихикнула Аль. — Она какая-то более жизненная.
        Иреас тоже не удержался от смешка. Зато Рэймон веселья не поддержал, с новым интересом изучая раскрытый перед ним фолиант. Медленно провёл ладонью по странице, потом со звучным хлопком закрыл книгу и так же провёл по обложке спереди. Потом задумчиво погладил кончиками пальцев корешок.
        — Что-то есть, — сказал он. — Не пойму только, что именно.
        Аллора, бесцеремонно его отпихнув, проделала все те же действия и только плечами пожала. Посмотрела сперва на брата, потом на Рэймона и повторила ещё раз. Видимо, с тем же результатом, потому что на лице её недоумение перемешалось с раздражением.
        — Ничего тут нет, — сообщила она громко, демонстративно скрещивая руки на груди и отходя от стола.
        — Есть, — возразил Рэймон.
        Следующим за дело взялся Алланир. Книгу он осматривал долго, вдумчиво и со всех сторон. Водил пальцами по переплёту, листал страницы, задумчиво сдвинув брови. Потом раскрыл книгу на середине и ткнул двумя пальцами в шов между листами.
        — Здесь, — сказал он уверенно. — Не знаю, что именно, но оно здесь. Скорее всего, вплетено в нить.
        — Точно? — переспросил Рэймон.
        — Точно. Аль, посмотри-ка ещё раз.
        — Почему я? — возмутилась Аллора. — Я уже тебе сказала, что ничего не чувствую.
        — А ты сосредоточься.
        — Я сосредотачивалась.
        — Значит, плохо сосредотачивалась, — сердито фыркнул Алланир, хватая сестру за руку и подтаскивая обратно к столу. — Давай, у тебя получится.
        — С чего ты взял? — не сдалась Аль, безуспешно попытавшись вырваться. — Если ты плетения не видишь, я и подавно не увижу.
        — Ты уже забыла, что у тебя это всегда получалось лучше? — устало спросил Нир.
        Молчаливый поединок взглядов затянулся. Мы, все остальные, молчали, не решаясь вмешаться. Наконец Аллора опустила глаза, отвернулась и тихо, почти шёпотом, выдохнула:
        — Это было в детстве. Ты потом научился, а я оказалась бездарной дурой.
        — Ты правда дура, Аль! — зло выдохнул Нир. — Но не бездарная, а просто неуверенная в себе, да ещё и ленивая! Хватит уже лелеять свои страхи, соберись и действуй!
        Аллора задохнулась от возмущения. Кажется, в голову ей пришло очень много разных слов, которые хотелось высказать брату. Слишком много, настолько, что определиться с выбором оказалось невозможно. Рассерженной кошкой неразборчиво прошипев что-то короткое и злобное, она снова прикоснулась к книге.
        На этот раз изучала её она как-то более внимательно, даже глаза прикрыв. Потом замерла, недоверчиво хлопнув ресницами, и осторожно провела кончиками пальцев по шву, соединяющему страницы, остановившись у их верхнего края.
        — Нашла? — без тени насмешки поинтересовался Нир.
        — Д-да, — чуть запнувшись, пробормотала Аль. — Хрупкая чёрная веточка, будто засохшая, мёртвая…
        — Её нужно оживить. Давай, крошка, сделай это.
        — Как?
        — Я не знаю. Ты знаешь. Просто сделай это, и всё.
        Аллора сдвинула брови, продолжая гладить пергамент кончиками пальцев, медленно выписывая круги. Спустилась так до середины страницы, постучала указательным пальцем по шву, потом прижала к нему ладонь и замерла. Довольно долго казалось, что ничего не происходит, я уже устала стоять и смотреть, когда кончики пальцев Аль окутались золотисто-зелёным сиянием. Оно стало медленно разгораться, окутывая руку до запястья. А на развороте книги распустились листья лозы.
        — Получилось? — шепнул Рэймон.
        — Гляди, — удовлетворённо улыбнулся Алланир. — А ты сомневалась.
        — И что там?
        Оба дружно склонились над книгой. Аль убрала ладонь и отошла в сторону. Тихо присела на низкую скамеечку, прислонилась к шкафу и устало прикрыла глаза. Мне захотелось подойти, сесть рядом, попытаться её утешить и ободрить. Но отчего-то я чувствовала, что не стоит этого делать. Аллоре нужно было сначала самой в себе разобраться, спокойно и без посторонней помощи. Я только помешаю.
        — А я тебе говорил, что всё дело в лозе?
        — Говорил, — несколько раздражённо признал Алланир. — Вопрос в том, где эта лоза.
        — Какая лоза? — влез в разговор Иреас.
        — Огненная, — сухо пояснил Рэймон. — Пылающая книга зачарована с помощью её сока. Значит, и снимать чары нужно им же.
        — Где мы её найдём? — спросила Аль, открывая глаза.
        — Где-то здесь должно быть сказано, — широким жестом окинул библиотеку Нир.
        — Что, приступать к поискам? — язвительно поинтересовался Иреас.
        — Очевидно, да.
        — Книг по огненной магии ведь немного, — попыталась ободрить всех я.
        — А причём тут огненная магия? — вздохнул Рэймон. — Это ведь растение. Значит, искать нужно в книгах по травам. Их тут всего-навсего восемь шкафов.
        — Не восемьдесят же, — проворчала я. — Чего время теряем?
        — Десять шкафов, — печально поправил Иреас.
        — Тем более лучше поторопиться, — согласился со мной Рэймон.
        Перебирать книги нам так никто и не помешал. За этим увлекательным занятием мы позабыли про обед и вообще про время. Только Натэль, совсем почти не знавшая лардэнского, и уж подавно не умевшая на нём читать, временами отвлекалась от разглядывания рисунков, и заметила, что уже начинает темнеть.
        — Не стоит здесь оставаться на ночь, — зябко передёрнув плечами, заметил Нир.
        — Согласен, — вздохнул Рэймон. — Но у нас ещё два шкафа не разобрано, а что мы нашли?
        — Что она растёт в горах недалеко отсюда, — мрачно подытожила Аль. — Гор недалеко отсюда столько, что до конца жизни можно искать и ничего не найти. Нужно что-то более конкретное.
        — А выглядит… она выглядит как та, что появилась в книге? — спросила я.
        — Да, — кивнул Рэймон. — Вот, ещё один рисунок посмотри.
        Я взглянула в подсунутую мне книгу. Было в этом хитросплетении листьев что-то странно знакомое. Что-то, уже виденное мной раньше. Только никак не удавалось вспомнить, где и когда. Посмотрев на темнеющее небо сквозь раздёрнутые Натэль шторы, я досадливо прикусила губу. Вот ведь, когда нужно, никогда ничего в голову не приходит! А ведь могла бы поклясться, что… стоп, поклясться? Точно, поклясться!
        — Аа-аль, — протянула я, — помнишь изображение Каменного Свидетеля? Камня клятв? Кажется, на том рисунке с ним…
        Аллора взлетела с пола как ужаленная, унеслась в дальний угол зала и быстро вернулась с потрёпанной книгой. Развернула её и с торжествующей улыбкой ткнула пальцем в страницу:
        — Вот! Точно, она здесь!
        — Хвала Вседержителю, — выдохнул Иреас. — Теперь только осталось надеяться, что нарисовали её тут не для красоты.
        — Навряд ли, — возразил Рэймон. — В таких книгах рисунки всегда точные. Можешь потом сравнить, даже трещины на тех же местах будут.
        — Тогда мы знаем, куда завтра идти, — чуть улыбнулся Алланир. — И пора нам отсюда убираться, пока здешние… обитатели не разозлились окончательно.
        — Они уже недовольны? — опасливо уточнил Иреас.
        — Не то слово, — фыркнула Аль. — Даже я чувствую.
        — Говорят что-нибудь? — спросила я, не удержавшись.
        — По большей части то, что при тебе не стоит повторять, — скривился Нир.

* * *

        Возвращаться в дом, где мы провели предыдущую ночь, Аллора отказалась наотрез. Заявила, что завтра будет трудный день, и начинать его с затёкшей шеей и ноющей поясницей ей совершенно не хочется. Рэймон, Иреас и Натэль ничего не сказали, но в их взглядах читалось полное согласие с эти решением.
        В результате мы обошли домов пять или шесть, прежде чем обнаружили подходящий. Недалеко, в паре кварталов. Место тут было красивое: вид на дворец с одной стороны и на горы с другой, и принадлежал дом кому-то весьма обеспеченному. Роскошь обстановки не позволяла в этом сомневаться.
        После ужина все как-то сразу разошлись по комнатам. Я последовала общему примеру, и даже улеглась в кровать, но сон упорно не шёл. И вроде ведь не думала ни о чём особенно, просто лежала, изучая то потолок, то искусную резьбу на двери, то медленно тонущие в темноте ночи горные вершины за окном.
        Вертеться я устала, когда уже окончательно стемнело. Вдохнув напоследок чуть попахивающий пылью, несмотря на устроенную Аль уборку, воздух комнаты, встала, спустилась в гостиную и с досадой обнаружила, что диван перед камном занят.
        Присев на ступеньку лестницы и прислонившись к перилам, я прикрыла глаза. Молчать можно было долго, хоть бесконечно, да и стоило, пожалуй. А ещё лучше было бы сейчас вернуться в постель. Но один вопрос мне всё-таки хотелось задать. Просто чтобы внести для себя окончательную ясность.
        — Спишь?
        — Нет, — отозвался Алланир, чуть приподнимая голову.
        Я встала и пересела в кресло рядом с диваном, чтобы не приходилось говорить громко. Не хотелось ненароком разбудить кого-нибудь, мало ли как повернётся разговор. Не настолько я была уверена в своей способности сохранить спокойствие.
        — Хочу задать один вопрос. Мама сказала, что отец получил вторую половину суммы. Это твоих рук дело?
        — Да.
        — И целитель для мамы тоже?
        — Да, — не открывая глаз, ответил Нир.
        — Откуда ты узнал?
        — У меня есть источники информации в вашем королевстве. Или ты считала, соседи не шпионят друг за другом?
        — Но я не выполнила свою часть соглашения.
        — И что?
        — Я… ну…
        На самом деле я хотела решительно заявить, что намерена всё вернуть. Потому что эр Видоры всегда держали слово и исполняли договорённости. И вообще, покупать меня подобным образом отвратительно. Но уже начав говорить, вспомнила, что сама согласилась по меньшей мере на последнее, и слова предательски разбежались из головы.
        — Ты что? — переспросил Алланир, открывая глаза и садясь. — Намерена всё вернуть?
        Я кивнула.
        — Не надо.
        — Но…
        — Айли, — перебил он меня, — не говори глупостей. Ты сама понимаешь, что это невозможно и совершенно не нужно.
        — Почему же? — ощетинилась я.
        — Полагаешь, я настолько мелочен?
        — Ничего себе мелочь!
        — Для меня — мелочь. По сравнению с тем, что я тебе задолжал — мелочь вдвойне. Учитывая, как я перед тобой виноват… Ни этими, ни любыми другими деньгами этого не исправить, так что…
        — Виноват, значит? — вскинулась я. — Признаёшь? Может, ещё и раскаиваешься?
        — Да. Виноват. Признаю. Раскаиваюсь.
        И тут я, от удивления, наверное, сказала то, чего совсем не собиралась говорить:
        — Я сама не сделала бы другого выбора. И я о нём не жалею. Ни об одном шаге на этом пути, как бы ни было больно. Каков был выбор? Отыскать другую жертву, отойти в сторонку и радоваться, что не тебе мучиться? Или вообще ничего не делать, найти уютный уголок и наблюдать оттуда, как рушится мир? И неважно, что кто-то страдает, главное — не ты? С этим жить я точно не смогла бы.
        — Ищешь светлые стороны? — хмыкнул Нир.
        — Можно и так сказать, — согласилась я. — Или ищу, в чём можно себя упрекнуть и, к счастью, не нахожу.
        — Это правильно. Вот я очень даже нахожу.
        — Тоже правильно. Подумай об этом, извлеки урок.
        — Постараюсь.
        Не понравилось мне, как прозвучал этот короткий ответ. Так, будто все уроки уже извлечены, выводы сделаны и решение принято. Какое-то очень нехорошее решение. Я не настолько его ненавидела, чтобы радоваться подобному. Даже уже и не знаю, ненавидела ли вообще.
        Вздохнув, я взглянула в окно, на серебряную россыпь звёзд в почти идеальной черноте неба. Таких далёких, холодных и безучастных. Таких же, как тот, кто сидел сейчас совсем рядом, тоже глядя на небо.
        Не знаю, о чём он думал. Но лично я — о том, что завтра на закате всё так или иначе закончится. И неизвестно, получится ли у нас осуществить задуманное. Но пока здесь хорошо и тихо, нет никакой Безымянной, никакого Мораэна. И даже никакого прошлого нет, оно не имеет больше значения. Есть только эта ночь. Последняя.
        Прикрыв глаза, я напоследок глянула на небо сквозь ресницы, встала, повернулась и остановилась перед Ниром. Небо сейчас отражалось в его потемневших глазах. А потом он посмотрел на меня, и оно с тихим шорохом осыпалось осколками к моим ногам.
        Что там моя ненависть? Сам себя он ненавидел гораздо больше, и не только из-за меня. Это началось давно, глубоко проросло в его натуре, вылилось в неумение полагаться на других, в неспособность доверять, в желание защитить тех немногих, кто ему по-настоящему дорог. Но ведь защитить можно не всегда и не всех. И не от всего…
        Что я могла сказать? Что не всё в жизни складывается так, как нам бы хотелось? Что все могут ошибаться и имеют право на ошибку? И что выбор есть далеко не всегда. Победа показывает, что ты можешь, а поражение — чего ты стоишь. Иногда просто нужно принять всё так, как есть, принять достойно.
        — Айли…
        — Знаешь, — улыбнулась я, медленно преодолевая разделяющие нас полшага и вставая на диван коленями, так, чтобы оказаться лицом к лицу, — сегодня ведь последняя ночь мира.
        — Да, — выдохнул он в ответ, и я выпила это короткое слово с его губ.
        Чего там хотела безымянная тварь? Чтобы всё рухнуло? Чтобы я до конца дней страдала? Назвала меня девкой, у которой нет чести? Ну, пусть даже и нет, что с того? Того, что моё, она у меня не заберёт, будь хоть трижды богиня. И меня ей не сломать.
        Десять шагов до лестницы — по одному обжигающему прикосновению на каждый. Я не открывала глаз, полностью погружаясь во власть ощущений кожи и губ. И улыбалась, улыбалась даже в каждом поцелуе, почти смеясь от рвущегося изнутри счастья. Задыхаясь от остроты эмоций, от горячей тяжести, собирающейся где-то внизу живота, расходящейся волнами по всему телу.
        Сколько там было ступенек? Я не запомнила, так и не сосчитала, зачем? Они быстро кончились, сменившись коридором, а потом тихо стукнула закрывшаяся за нами дверь. Лёгкий сквозняк тронул обнажённые плечи.
        — Айли… прости меня… прости пожалуйста… любимая… моя…
        Губы коснулись щеки, шеи, скользнули по плечу, осторожно, а потом более настойчиво тронули грудь, заставив меня со стоном выгнуться в его руках. И мне было безразлично, слышит ли меня сейчас кто-нибудь. Да пусть хоть весь мир слушает, сдерживаться я всё равно не могла. Только стонать на каждом выдохе, раз за разом пропуская сквозь пальцы шёлк его волос.
        Спина коснулась прохладной простыни, заставив задохнуться. А его губы уже скользили по моей ноге, от самой лодыжки до колена, и выше, там, где каждое их прикосновение отзывалось жаркой волной, прокатывавшейся по позвоночнику вниз. Через силу разлепив веки, я утонула в изумрудном омуте глаз. И вновь зажмурилась, прикусив губу, чтобы не закричать от следующего прикосновения. Жар и тяжесть стали невыносимыми, казалось, вся моя кожа уже пылала.
        — Айли… посмотри на меня.
        Задохнувшись, я открыла глаза, не в силах отказать в этой просьбе. И счастливо улыбнулась, чуть приподнимаясь навстречу поцелую, проводя языком по его губам, наслаждаясь их вкусом. Чтобы в следующий момент задохнуться от невыносимо острого ощущения окончательной близости.
        Волны катились через моё тело одна за другой, с каждым движением, заставляя снова и снова кусать губы, чтобы не кричать. Я чувствовала, что царапаю его плечи, цепляясь за них, как за последнюю надежду, почти уже теряя сознание, но ещё балансируя на грани сна и реальности, чтобы вновь и вновь погружаться во всё более острое наслаждение, предвкушение невероятного.
        — Айли…
        Его язык скользнул по груди, и это стало последней каплей, заставившей меня с криком сорваться в пропасть. Тело охватила невозможная лёгкость свободного падения, горячая лава внутри взорвалась блаженной пустотой. Мир сжался до последнего стона, до приятной тяжести опустившегося на меня горячего тела. Накатила невероятная усталость, заставившая с последним выдохом опустить веки и замереть в затихающих волнах наслаждения.
        — Айли, ты… ты простишь меня когда-нибудь?
        — Никогда, — зевнула я, поворачиваясь к нему спиной.
        — Тогда почему?
        — Когда я умру и меня как блудницу скинут вечно гореть в негасимом пламени Бездны, хочу хотя бы знать, за что, — проворчала я, натягивая одеяло повыше.
        Честно сказать, я ожидала, что Нир после этих слов встанет и уйдёт, хлопнув дверью. Не рискнула бы скромно назвать их пощёчиной, разве что хорошим ударом коленом ниже пояса.
        Но я просчиталась, он остался рядом. Даже ничего не сказал, только вздохнул и слегка коснулся губами моего обнажённого плеча. Да, я имела право на такую месть. Даже, пожалуй, на более жестокую. Может, уйти стоило мне? Если бы только могла, обязательно бы так и сделала.
        Разбудил меня первый луч рассвета, проскользнувший между двумя горными вершинами. Зажмурившись, я перевернулась на спину, открыла глаза и сразу натолкнулась на внимательный изумрудный взгляд. Нир уже не спал, лежал, приподнявшись на локте, и смотрел на меня.
        — Что ты делаешь? — шёпотом спросила я.
        — Хочу запомнить твоё лицо, — так же тихо ответил он.
        — Зачем?
        — Чтобы думать о тебе, когда меня скинут в негасимое пламя Бездны.
        — Насмотришься ещё, успеешь, — фыркнула я. — Лично я не собираюсь в скором времени радовать Безымянную своей смертью. И тебе не советую.
        — Айли… ты…
        Он так и смотрел на меня не отрываясь, только теперь удивлённо и недоверчиво. Я вздохнула, прикрывая глаза. Да, ненавижу. Да, есть за что. Но всё-таки мне с ним почему-то хорошо. И, кажется, можно вечно вот так лежать рядом, чувствуя тепло и дыхание. Словно ничего кроме этого затянувшегося мгновения никогда нет, не было и совсем не важно, даже если уже и не будет.
        Если добавить сюда то, что возвращаться мне нельзя, боюсь, слишком меня там радостно встретят и сразу к алтарю проводят под белы рученьки, а вообще от всех сбежать… кто же мне даст? А если вдруг и дадут, куда податься? По здравом размышленье я неизменно приходила к неутешительному выводу, что в таком случае придётся закончить дни в каком-нибудь весёлом доме. Потому использовать придётся то, что есть, а не то, что нравится. Тем более, что то, что есть, не так уж и не нравится. Я ничего не забуду, конечно, не смогу, как бы ни хотела. Но это моё прошлое принадлежит мне, а не я принадлежу своему прошлому.
        — Я, — лениво сообщила я, потягиваясь. — А ты что же думал: обманул, использовал, ещё и соблазнил в конце концов, и сбежишь от ответственности?
        — Я тебя соблазнил?! — аж поперхнулся Нир.
        Кажется, слышать подобное обвинение, понимая, что оно мягко говоря не вполне заслужено, для него было очень ново. Я неожиданно сама для себя развеселилась. Всё когда-то бывает в первый раз, да.
        — Ты можешь, конечно, утверждать обратное, — с трудом сдерживая смех, ответила я, — но кто ж тебе поверит, с твоей-то репутацией…
        — Ладно, — покладисто согласился Нир. — Буду изображать жертву.
        — Попробуй только, — хищно прищурилась я.
        Кажется, мне что-то собирались ответить, но не успели облечь мысль в достойные случая выражения. С первого этажа донёсся грохот, звон и громкая нецензурная ругань. Рэймон и Аллора методично и вряд ли вообще слушая друг друга, перебирали всю родню той и другого до десятого колена. Потом по лестнице простучали торопливые шаги, и дуэт превратился в трио.
        — Вы сдурели тут что ли? — заорал Иреас, легко перекрикивая скандалящую парочку. — Я уж думал, случилось что-то!
        — Случилось! Она на меня кипяток вылила! — наябедничал Рэймон.
        — Ты сам виноват! — возмутилась Аллора.
        — Молчать! — рявкнул Иреас, видимо, потеряв терпение.
        И, что удивительно, на самом деле воцарилась тишина. Похоже, Рэймон просто не ожидал, что Иреас однажды позволит себе нечто подобное, а Аллора прикусила язык за компанию. Или, может, тоже от неожиданности.
        — Вставать надо, — вздохнула я. — Или, боюсь, за этой вашей лозой придётся топать не позавтракав.
        — Да уж, — как-то мрачно согласился Нир, поднимаясь и оглядывая комнату в поисках своей рубашки. — Кипяток это уже перебор даже по меркам Аль.
        Я вылезла из-под одеяла и пошла за валяющейся у двери курткой, по пути подбирая остальное. Вернулась со всем ворохом на кровать и начала неторопливо одеваться. В какой-то момент поймав себя на том, что не чувствую ни малейшего стеснения от того, что занимаюсь этим в присутствии мужчины. Занимающегося, к слову, ровно тем же самым. В моём присутствии.
        Вспомнилась Ронна, моя вроде как подруга. В обществе считается, что у девушки благородного происхождения непременно должна быть подруга её возраста и из её круга. Вот потому наши родители нас сводили, усердно и безуспешно, сколь-нибудь близко мы так и не сошлись. Не в последнюю очередь потому, что Ронну слишком уж любили ставить мне в пример. Причём все, кому не лень, вплоть до служанок.
        Да, в отличие от меня она была настоящей скромницей, любила женские рукоделия, не носилась с мальчишками — такой эталон благовоспитанной девы, что куда только бежать и где прятаться. И замуж она вышла уже два года тому как. Год назад мама потащила меня к ней погостить и отпраздновать Тайльден. И заставила подарить вышитую сорочку. Вышитую, конечно же, мамой, не мной.
        Так вот, сорочка эта была сочтена Ронной "красивой, но ужасно непристойной". Лично я так и не поняла, чего уж там было такого непристойного. Да, короткая и полупрозрачная, ну так поди и не для званых ужинов предназначенная. А чего можно стесняться перед мужем на втором году семейной жизни я не понимала уже тогда. Прямо не видал он там чего-то. Хотя… зная Ронну, легко можно поверить, что и правда не видал.
        — Я - падшая женщина?
        Не знаю, зачем спросила это вслух и какой ответ ожидала услышать. Вообще-то да, так оно и есть, теперь уж точно. С женихом это ещё куда ни шло, но тут же изменить ему с другим, причём запросто, и не сказать, чтобы сильно по этому поводу угрызаясь…
        — Нет. И не говори так никогда.
        Нир подошёл, медленно опустился передо мной на колени, взял в руки мои ладони и заглянул в глаза. Я вздохнула. Если учитывать только факты… но как их, такие, учитывать? В каком учебнике хорошего тона, в каком законе сказано, что можно и нельзя делать для спасения мира? И как жить дальше со сделанным.
        — Ты любимая женщина. Моя любимая. Я никому тебя не отдам, слышишь? В моей жизни нет никакого другого смысла, кроме тебя.
        — Такие слова… — я снова вздохнула и закончила: — Такие слова обязывают. Меня.
        — Нет. Ты имеешь полное право поступить со мной как захочешь. Как сочтёшь нужным.
        — Мне нужно, — тихо ответила я, — чтобы ты понял: ты не один. И не всех нужно заставлять и подталкивать, с некоторыми достаточно просто быть откровенным.



        Глава 17

        К моему приходу на кухне уже воцарился мир и порядок. Пряно пахло свежим отваром, на плите булькала похлёбка. Иреас стоял рядом, временами помешивая её длинной ложкой. Рэймон и Аллора сидели за столом с кружками в руках, старательно глядя в разные стороны. Конфликт между ними, судя по всему, был временно придушен, но отнюдь не исчерпан.
        Налив себе отвара, я пристроилась на лавке в углу. Отчего-то почти не сомневалась, что ругань ещё продолжится, не хотела угодить в самую гущу баталии. Натэль разделяла мои взгляды, потому что, едва войдя на кухню, поспешила ко мне присоединиться.
        — Готово, — сообщил Иреас, попробовав похлёбку.
        — О, так я вовремя, — усмехнулся Нир, как раз появившийся на пороге.
        — С каких пор ты встаёшь последним? — прищурилась Аль.
        — С тех, как мне надоело разнимать вас с утра пораньше. Можешь считать, с сегодняшнего дня.
        Аллора буркнула себе под нос что-то неразборчивое, встала и пошла к шкафу за тарелками. Рэймон сделал вид, что ничего не произошло, а он до невозможности увлечён изучением вида за окном. Я окончательно перестала что-либо понимать, встала и пошла за едой, повинуясь настойчивым требованиям желудка.
        — Идти-то нам далеко? — уточнил Иреас.
        — Прилично. Но если поторопимся, к полудню вернёмся, — ответила Аль.
        — Тогда ешьте быстрее, — проворчал Рэймон.
        Остаток завтрака прошёл в молчании. Как-то всё чаще в последнее время так получалось, напряжение росло. А я думала о неприятном. О том, что похищали нас, уж конечно, неспроста. Чтобы каким-то образом использовать. Если хорошо подумать, понятно, каким именно. Она чего-то хочет от Алланира и от Рэймона тоже, сама мне об этом сказала. Пригрозить сделать с нами что-то ужасное — чем не способ добиться своего? Тем более, способ уже проверенный…
        И означать это может только одно: кто-то из нас сегодня точно умрёт. Натэль? Да, почти наверняка именно она и станет первой. Доказательством того, что угроза реальна. А уж потом придёт моя очередь. Или, может быть, тварь начнёт с Аллоры, как с самой опасной? Или всё же с меня, как с однажды успешно использованного варианта? Страшно было даже гадать о таких вещах.
        Идти по мёртвому городу в гробовом молчании наедине с мрачными мыслями мне не нравилось, но завязывать разговор не хотелось. Да и не знала я, что сказать. Начинать приставать с вопросами казалось неуместным, затрагивать темы отвлечённые — тем более. К счастью, проблему давящего молчания решил Иреас.
        — У нас есть план? — спросил он.
        — Нет, — хором ответили Рэймон с Алланиром.
        — Будем действовать по обстоятельствам, — криво усмехнулась Аллора.
        — Утешили, нечего сказать, — проворчал Иреас. — Хоть примерно-то вы представляете, чего ожидать?
        — Примерно? — протянул Нир. — Примерно всё будет так: Безымянная сделает что-то, чтобы затащить нас всех… или не всех к себе в гости, и начнёт убеждать снять чары с Пылающей Книги и отдать её ей. Как будет убеждать — точно не знаю. Убедит ли, не представляю. Устроит такой ответ?
        Лично меня он не устраивал, потому что не содержал ровным счётом ничего нового. Но Иреас проворчал что-то невнятное и отстал. Так, снова молча, мы добрались до окраины города, продрались через сильно заросший сад и оказались перед входом в узкое ущелье. Выглядело оно довольно мрачно, камни по обеим сторонам торчали зубами из оскаленной пасти.
        — Прямо мороз по коже, — не выдержала Натэль.
        Я согласилась с ней всей душой. Не могли, что ли, хоть арку какую-нибудь тут возвести? Или специально не стали, чтобы народ попусту поблизости не шатался? Всё-таки место чуть ли не священное, кому очень надо и так потерпят.
        — Иди первым, — предложила Аль Рэймону.
        Тот коротко кивнул, и мы потопали по тропинке, засыпанной острыми каменными осколками. Приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы не пораниться и не споткнуться. Наверх смотреть как-то и не хотелось. Один раз глянула на нависающие над головами каменные глыбы, и этого хватило. Страшно было представлять, что одной из них может вдруг наскучить спокойно пребывать веками на одном месте. От нас тогда может и мокрого места не остаться.
        К счастью, путешествие по этому милому ущелью оказалось не слишком долгим. Преодолев крутой поворот, где проход сужался настолько, что мужчинам протискиваться пришлось боком, мы вышли в место, напоминающее колодец: круглую площадку, со всех сторон окружённую отвесными каменными стенами, оплетёнными знакомым мне по рисунку из книги растением. А напротив входа стоял тоже по рисунку знакомый камень.
        — Она? — неожиданно севшим голосом спросил Рэймон, притрагиваясь к листьям.
        — Она, — кивнул Алланир.
        — И… и что с ней делать?
        — Собирать, — фыркнул Нир. — Вернёмся, сварю зелье.
        — А ты сумеешь? — удивилась Аль.
        — По книге любой дурак сумеет.
        С этим я бы поспорила. Пробовала однажды сварить одну штуковину, рецепт которой откопала в старинной книге по травоведению. Хотела отвадить слишком наглого соседа-графа, повадившегося у нас гостить и оказывать маме знаки внимания на самой грани приличий. Отец не мог его ни вызвать, ни просто выгнать, ухаживать за дамой не запрещено. Вот если бы его светлость эту самую грань перешёл, тогда другое дело, но негодяй был хитёр и осторожен. Мама нервничала, отец злился, обстановка в доме неуклонно накалялась.
        Покопавшись в библиотеке, я нашла ту самую книгу, а в ней — рецепт весьма интересного зелья. Без вкуса, без цвета, без запаха, и гарантировавшего выпившему на ближайшие две недели исключительную внешнюю привлекательность. Конкретнее — украшение в виде красных и зелёных пятен по всему лицу и телу.
        Скурпулёзно собрав, следуя указаниям из той же книги, все ингредиенты, я заперлась ночью на кухне и принялась за приготовление собственно зелья. Большим успехом начинание моё не увенчалось, только пальцы обожгла и котелок изгадила. Да ещё пол возле плиты пошёл теми самыми обещанными книгой пятнами. А зелье вышло ядовито-зелёным и отчаянно вонючим. Пробовать, каково оно на вкус, я благоразумно остереглась. Подливать графу — тем более, ограничилась проверенным уже единожды настоем рокида. Ничего, сработало не хуже, всякое желание ухаживать за хозяйкой у его светлости пропало. И вообще с тех пор к нам в гости он не заглядывал.
        — А если опять пятнами покроешься? — подозрительно прищурилась Аллора.
        Я невольно хихикнула. Выходит, не у меня одной имелся в этом деле неудачный опыт. Алланир скривился и метнул на сестру сердитый взгляд. Аль прикусила язык и сделала вид, что очень увлечена поиском корней ползучего растения.
        — Между прочим, это ты перепутала ингредиенты, — сообщил Нир после довольно долгого молчания.
        — А ты не проверил, — язвительно откликнулась Аллора уже из-за камня.
        — Теперь всегда буду проверять.
        Кучка выдернутых с корнем растений посреди колодца постепенно достигла внушительных размеров. Я поглядела на свои порядком расцарапанные руки, вздохнула и подошла к камню. Он оказался очень чистого, яркого белого цвета. Ни здесь, ни где-либо ещё я не видела таких. На высоте примерно моего роста его опоясывала цепочка странных символов. Таких видеть раньше мне тоже не доводилось, на старолардэнские они походили совсем уж отдалённо.
        — Что тут написано? — спросила я у оказавшегося рядом Рэймона.
        — Не знаю, — пожал он плечами. — Я не владею корсаннэ, спроси у Нира.
        — Что за корсаннэ? — не отстала я.
        — Древний изначальный язык. На нём записаны первые пророчества и первый свод законов Вседержителя. Его знают только жрецы высшего посвящения.
        — А Нир откуда тогда его знает? — удивилась я.
        — Вот и об этом заодно спроси.
        — На корсаннэ читаются ритуалы призвания и изгнания душ, — пояснил из-за моего плеча неизвестно как ухитрившийся подобраться к нам незаметно Алланир. — И я его не знаю. Знаю только тексты этих ритуалов, то есть, некоторые слова.
        — А эту надпись прочитать сможешь? — уточнила я.
        — Частично. Здесь что-то про слияние с высшей волей и её свидетельство. Не могу сказать точнее.
        Я вздохнула. О чём-то подобном и не читая догадаться можно было, раз уж это камень клятв без свидетелей. Свидетель-то всё равно должен быть, в данном случае не иначе как Отец Небесный собственной персоной. Интересно, ему правда есть дело до таких вещей? Лардэны вот верят, что есть. Почему же тогда он с Безымянной сам не разберётся? Раз она тоже богиня, это его обязанность должна быть. С какой стати обычным смертным воевать с богами?
        Умом я понимала, что такие мысли — самое настоящее богохульство. Прознали бы жрецы, мало бы не показалось. Но сейчас вместо подобающего смирения перед высшей волей в душе поднималась злость. У них, у богов, свои правила, свои дурацкие игры, а мы здесь должны отдуваться и страдать?
        Даже не сообразила, как ухитрилась задать последний вопрос вслух. Рэймон пожал плечами, дескать, кто же их, богов, разберёт, чего и зачем они делают. Алланир криво улыбнулся, помолчал немного и сказал:
        — Мир созданный должен защищать себя сам. Закон выживания один для всех: не можешь защититься и выжить, уступи место другим, тем, кто может.
        — А в чём тогда роль бога? — поинтересовалась я.
        — Создать мир, способный выжить, и удерживать его от саморазрушения. Но только опосредованными действиями.
        — Откуда ты всё это знаешь? — не утерпел Рэймон.
        — Имел некоторое время определённый круг общения, — чуть раздражённо дёрнул плечом Нир. — Если уметь задавать вопросы, можно получить многие ответы. Я не знаю, кто придумал такие правила игры, но, полагаю, насчёт того, что они именно таковы, Безымянная не солгала.
        — Мы обратно пойдём? — крикнула Аль, сидящая на корточках перед тюком с лозой.
        — Да, сейчас, — крикнул ей в ответ Рэймон, задумчиво глядя то на камень, то на Алланира.
        Я отчётливо почувствовала себя лишней. Вздохнула, коснулась кончиками пальцев прохладной, гладкой поверхности, повернулась и пошла к Аллоре. Понятия не имела, о чём тут без меня собирались говорить, и сильно подозревала, что вовсе не хочу этого знать.
        Аль внимательно наблюдала за парочкой у камня. Я присела рядом на широкий плоский камень, обхватила колени руками. Вроде бы они там просто разговаривали, но Аллору это заставляло заметно нервничать.
        — Не нравятся мне эти их секреты, — пробормотала она. — У меня скверное предчувствие.
        — Удивился бы, будь оно хорошим, сейчас-то, — заметил присоединившийся к нам Иреас.
        — Нет, это не то, — сердито фыркнула Аль. — Я знаю, что нам в ближайшем будущем не светит ничего хорошего. Это более конкретное. Хотя ладно, не забивайте себе голову, может, ерунда это всё.
        Я тихо застонала от досады, ткнувшись лбом в колени. Никто ничего не хочет говорить, все держат свои страхи при себе. Я тоже, к слову. Может, потому что кажется, что невысказанные они вроде и не реальны, а так, бредовые фантазии?
        Обратно мы возвращались в прежнем молчании. И вернулись к полудню, точно как предсказывала Аль. Мы с Натэль занялись обедом. Что-то подсказывало, что поужинать сегодня нам не придётся, так что приготовить решили побольше. С этим, правда, возникли сложности, часть кухни заняли Нир с Аль, возившиеся с зельем. Точнее, по-моему, большей частью ругавшиеся вместо этого друг с другом.
        Устав выслушивать их разборки, мы рассудили, что похлёбка доварится уже и без нас, а всё не предусмотренное рецептом, что может быть в неё пролито или просыпано, останется на совести неугомонной парочки, мы переместились к камину.
        — Думаешь, она нас убьёт? — спросила Натэль.
        — Не обязательно, — вздохнула я.
        О том, что смерть — далеко не самое страшное, что может сделать с нами богиня, я говорить не стала. Натэль, кажется, догадалась и сама, судя по тому, как вздохнула, услышав мой ответ.
        — Не хочется сейчас умирать, — прошептала она.
        Я кивнула. Причины у нас были разные, а выходило в итоге одно и то же. Натэль, похоже, встретила свою любовь. Я слишком много сделала и пережила, чтобы проиграть и погибнуть. Это будет по меньшей мере досадно. А ещё это будет означать, что хоть в чём-то тварь победила, а это удовольствие мне ей категорически не хотелось доставлять, обойдётся.
        На этой решительной мысли мои размышления и оказались прерваны. Раздался топот и буквально через мгновение в гостиную влетел Рэймон. Внизу лестницы он едва успел удержаться за перила, чтобы не свалиться, и, почти не сбавляя темпа, пронёсся на кухню с воплем:
        — Нет, ну это невозможно!
        — Это что сейчас было? — ошарашено поинтересовалась Натэль.
        Ответом ей стал грохот падающей мебели и звон полетевшей с полки посуды. Я мельком успела порадоваться, что серебро не разобьётся. На большее времени не хватило, шум усилился негодующим воплем Аллоры и её же заковыристым ругательством. Сквозь оставшуюся приоткрытой дверь по комнате поплыл резковатый, но приятный запах трав.
        — Тебе заняться нечем?! — рявкнул Рэймон.
        — Нечем, — спокойно ответил Алланир.
        — А я причём?!
        — А чего ты вообще сюда прибежал? — удивилась Аллора. — Занимался своими делами, и занимался бы дальше.
        — Меня достали ваши дурацкие шуточки! — продолжил кипятиться Рэймон.
        — Какие ещё шуточки?
        Судя по голосу, теперь удивился и Алланир. Я тоже удивилась. Не то, чтобы сомневалась в актёрских талантах Нира, врать не моргнув глазом он умел, уж это я точно знала, но сейчас мне казалось, что ему не до каких-то шуток.
        — У меня книги летают по комнате. Скажешь, не твой любимый фокус?
        — Не переоценивай мои способности, — напряжённым голосом отозвался Алланир. — Я неплохо владею телекинезом, но не настолько хорошо, чтобы управлять предметами, которых не вижу.
        У меня по спине вниз пробежал целый табун колких холодных мурашек. Кажется, в доме мы были не одни. Натэль испуганно схватила меня за руку, придвинулась ближе, словно я могла её защитить.
        — Там Иреас, — прошептала она. — Он сказал, поспит немного до обеда.
        Я хотела было встать и пойти на кухню, но не успела, дверь распахнулась и вся троица пронеслась мимо нас обратно наверх. Аль на бегу крикнула, чтобы мы тихо сидели на месте и никуда не совались.
        Срывающийся крик, донёсшийся откуда-то со второго этажа, заставил нас обеих вздрогнуть. Я чуть было не пересмотрела своё добровольное желание оставаться где было велено, но вовремя опомнилась. Какая там от меня в любом случае может быть польза? Только под ногами путаться буду.
        Вслед за криком послышалась ругань Иреаса. Натэль выдохнула с облегчением, прижимаясь ко мне ещё крепче. А потом тот же незнакомый голос, что до этого просто орал, начал что-то громко и быстро говорить на непонятном мне языке. Несколько раз его перебивал короткими вопросами Нир. Потом снова стало тихо.
        — Кто это был? — шепнула Натэль.
        — Позже, — сухо бросил куда-то в пространство Алланир, быстро спускаясь и направляясь обратно на кухню.
        Снова зазвучал тот же голос. Если бы я не видела, что Нир идёт один, решила бы, что говорит кто-то, идущий рядом с ним. Теперь голос, кажется, о чём-то просил. Во всяком случае, именно таким был тон, потому что я по-прежнему не понимала ни слова.
        — Я сказал, позже. Завтра утром, — чуть раздражённо отмахнулся Нир, закрывая за собой дверь кухни.
        — Если завтра будет утро, — не выдержав, пробормотала я себе под нос.
        — Будет, не говори так, — шепнула Натэль.
        Рэймон проследовал на кухню за Алланиром, а вот Аль туда не пошла, подсела к нам на диван, с блаженным стоном вытянула ноги и откинула голову на спинку, устало прикрыв глаза.
        — Кто это был? — спросила я.
        — Местный призрак баловался, — спокойно ответила Аль.
        — Безымянная? — испуганно выдохнула Натэль.
        — Да нет. Он уже был призраком, когда всё случилось, на него её власть не распространяется.
        — И чего он хотел? — подозрительно уточнила я.
        — Вечного покоя. Скучно ему тут в одиночестве.
        — А что сказал?
        — Сказал, что в нашем зелье не хватает одного очень важного компонента.
        — Мог соврать? — забеспокоилась я.
        — Мог, конечно, — дёрнула плечом Аль. — Теоретически. Практически ему это совсем ни к чему. К тому же, проверить нетрудно.
        — А почему мы все его слышим? — всунулась с вопросом по существу Натэль.
        — Потому что.
        Аллора неожиданно захихикала, а потом и вовсе ткнулась лбом в колени и затряслась от сдерживаемого смеха. Я окончательно перестала что-либо понимать, но решила дождаться окончания веселья и объяснений.
        — Потому что, — вытирая слёзы, выдавила, наконец, Аллора, — братец перепутал что-то в заклинании проявки, когда… ох… точнее, он хотел туда что-то добавить… и… мамочки, я не могу…
        — Да что там случилось? — тряхнула я её за плечо, теряя терпение.
        — Он до сих пор боится пауков, — простонала Аллора. — Кому сказать, не поверят. Некромант, боящийся пауков! Честное слово, думала в обморок хлопнется… Как он по склепам-то лазал?
        Аль снова уткнулась лбом в колени и залилась смехом. Я задумчиво пожала плечами. Ну боится и боится, что тут такого? Пауков многие боятся. Вот мой отец, например, боится кошек, и это, по-моему, действительно смешно. Особенно учитывая, что кошки его при этом почему-то просто обожают.
        Осторожно высвободившись из объятий Натэль, я на цыпочках подошла к двери кухни, слегка толкнула её и приникла ухом к появившейся узкой щели. Разглядеть происходящее не получалось, но хоть слышно было каждое слово.
        — Получилось? — настороженно поинтересовался Рэймон.
        — Описанию соответствует, — спокойно ответил Алланир.
        — И ты собираешься его выпить?
        — Есть другие варианты?
        — Нет, но… — голос Рэймона неожиданно дрогнул и сорвался. — Но что если ты ошибаешься?
        — Если я ошибаюсь, — всё так же спокойно отозвался Нир, — будет война. Но я этого уже не увижу.
        Я почувствовала, что покрываюсь холодным потом. Понятия не имела, о чём они говорили, но последнюю фразу трудно было понять двояко. Всё строится на непроверенной, вообще не обязательно верной догадке. И единственный способ её проверить — просто взять и рискнуть жизнью.
        — Не страшно? — неожиданно спросил Рэймон.
        — Не поверишь, ещё как страшно, — в голосе Нира послышалась горькая усмешка. — Давай я тут сейчас истерику устрою, а ты меня поутешаешь, очистишь совесть.
        — Зачем ты так?
        — Зачем ты задаёшь глупые вопросы? Помоги лучше.
        — Больно будет, — вздохнул Рэймон.
        — Спасибо, что напомнил, — язвительно отозвался Алланир. — А я уж было порадовался, что обойдётся. Хватит болтать.
        Резко выдохнув, я выпрямилась и толкнула дверь. Открывшееся зрелище мне совсем не понравилось, потому что как раз в этот момент опустевшая кружка со стуком встала на стол. Значит, сомневаться и колебаться было уже поздно, оставалось только ждать результата.
        — Айли, уйди пожалуйста, — напряжённым голосом попросил Нир.
        Я мотнула головой, шагнула через порог и закрыла за собой дверь. Ненадолго замерла в нерешительности, потом подошла, встала за его спиной, положив ладони ему на плечи, прижалась всем телом и шепнула на ухо:
        — А как же в горе и радости, богатстве и бедности, болезни и здравии?
        — Это будет… некрасиво, — тихо ответил он, но отстраниться не попытался.
        — Переживу.
        Я догадывалась, чего ждать. Понимала, зачем у Рэймона в руках небольшая гладкая палочка. Видела, как и для чего такие используют целители. Сердце неприятно замерло на несколько мгновений, вызывая малодушное желание всё-таки сбежать. Но с этим я справилась.
        — Дай руки, — попросил Нир Рэймона, медленно опускаясь на колени.
        Я опустилась вслед за ним, обняла обеими руками за плечи, уткнулась лбом в шею. Нехорошее у меня было предчувствие, очень нехорошее. Не зря Аллора с утра переживала. Сомнительная это была затея, это я понимала, даже толком не зная, в чём она вообще заключается.
        Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я почувствовала, как мыщцы под моими руками напряглись. Рэймон тихо охнул, но не пошевелился, продолжая сжимать руки Нира. За первой судорогой последовала вторая, третья, четвёртая. Я стиснула зубы, сосредоточившись на том, чтобы не позволить Ниру упасть.
        — Держи, — прошипел Рэймон. — Осталась, теперь держи.
        Я кивнула, сцепляя пальцы в замок. Судороги сменились крупной дрожью. Кожа под моей щекой стала холодной как лёд, покрылась испариной. Плечи уже начали ныть от усталости, но отступать было некуда. Сама осталась.
        — Голову держи!
        Не заметила даже, когда и откуда появилась Аллора, заковыристо выругалась, но мешать не стала. А потом всё вдруг закончилось. Буквально в одно мгновение. И Рэймон разжал пальцы. Не удержавшись, я полетела на пол вслед за Ниром, зашипела от боли, приложившись локтем, с трудом разжала пальцы и поднялась, опираясь на вторую руку.
        А он улыбался. Устало, совершенно белыми губами, но улыбался! Потом приоткрыл покрасневшие глаза, посмотрел на меня из-под ресниц и подмигнул. И опять улыбнулся, мерзавец этакий!
        — Нир, — серьёзно поинтересовался Рэймон, растирая свои руки, украшенные красными пятнами будущих синяков, — ты как вообще?
        — Тишина, — медленно, слабым голосом протянул Нир и улыбнулся мне ещё шире.
        — Ты спятил? — испуганно спросила Аллора, садясь на пол рядом со мной.
        — Надеюсь, что нет, — неуверенно пробормотал Рэймон.
        Нир закрыл глаза, глубоко вдохнул, медленно выдохнул, ощупью нашёл мою руку и слегка сжал её. Я чуть не вздрогнула, такими холодными сейчас были его пальцы. Но улыбка никуда не делась.
        — Тебе не понять, — хрипловато прошептал он. — А я впервые с двенадцати лет никого не слышу. Вседержитель, как же хорошо-то…
        — Значит, два дара вместе не существуют? — заинтересовался Рэймон.
        — Нет. Или один, или другой.
        — Меня-то слышишь? — нахально влез в нашу беседу голос из пространства.
        Я чуть не подскочила от неожиданности. А вот Аллора подскочила, складывая пальцы в замысловатый жест. Рэймон реплику призрака проигнорировал. Алланир раздражённо закатил глаза, но ничего не сказал.
        — Ну извини, — голос прозвучал покаянно, но всё равно слегка насмешливо. — Ты же некромант, откуда мне было знать, что ты испугаешься?
        — Сгинь, — не удержавшись, рыкнул Нир. — Или засуну тебя…
        — Не засунешь, — гаденько хихикнул призрак.
        — А я засуну, — мрачно пообещала Аллора.
        — Понял, не дурак.
        — Есть хочется, — вздохнула Аль, до самой двери проводив взглядом что-то невидимое остальным.
        — Так давайте обедать, — решительно заявил Иреас, тоже входя на кухню.
        Ели мы молча. Аллора пыталась было завязать хоть какой-то разговор, но не встретила поддержки и умолкла. Нир сидел над тарелкой с таким видом, что я всерьёз опасалась, что он прямо так и заснёт. У меня мелькнула было ехидная мысль предложить покормить его с ложечки, но я её тут же и отмела. С бесстыжего демона станется согласиться.
        — Сколько времени у нас осталось? — задумчиво спросил Иреас, поглядывая в окно.
        — Не волнуйся, без нас не начнут, — фыркнул Рэймон. — Советую напоследок отдохнуть.
        — Пожалуй, воспользуюсь твоим советом, — кивнул Алланир, поднимаясь. — А то, боюсь, на книгу меня просто не хватит.
        Очень скоро я осталась на кухне в одиночестве. Походила немного из угла в угол, зачем-то вымыла тарелки, за котелок, правда, взяться не решилась, посмотрела в окно и всё-таки решилась, пошла наверх. Там ещё немного постояла у двери, прежде чем войти.
        Нет, Нир не спал. Лежал на кровати одетый и левой рукой задумчиво листал какую-то ветхую книгу. На кончиках пальцев правой плясали крохотные ярко-алые огоньки, то ярко вспыхивая, то почти угасая.
        — Тренируешься? — спросила я, закрывая за собой дверь и прислоняясь к ней спиной.
        — Вроде того, — отозвался Нир, не поднимая глаз.
        — Ты бы правда поспал, — вздохнула я.
        — Не поможет. Здесь всё мёртвое, — тоже вздохнул он. — Такая вот ирония судьбы: как некромант я здесь очень силён, но почти бесполезен. А так очень полезен, но и очень слаб.
        Примерно такого ответа я и ожидала. Натэль уже не раз жаловалась мне, что это место её невыносимо выматывает. И Рэймон тоже с каждым днём мрачнел всё больше. Даже мы с Иреасом устали. Никаких изменений к худшему я не заметила только у парочки некромантов. Аль скорее наоборот, стала чувствовать себя значительно уверенней. Не так уж сложно сложить два и два.
        — Я живая.
        — Что ты имеешь в виду? — спросил Нир, наконец-то оторвавшись от книги.
        — Ты знаешь. Но если вдруг нет, намекну: с этого мы начали знакомство.
        — Айли… нет.
        — Если Безымянная захочет меня убить, — спокойно сказала я, — она сделает это независимо от того, насколько бодрой и весёлой я буду. Если нет, то это тем более неважно. А вот если ты не справишься с книгой, нам всем конец. И не только нам. Так что, по-моему, сейчас всё предельно очевидно.
        — Да, но…
        — И в конце концов, — перебила я, — разве я предлагаю что-то, чего мы ещё не делали?
        — Иди сюда, — хрипло шепнул Нир, закрывая книгу.

* * *

        Снилась мне какая-то откровенная чушь. Сначала мои братцы скакали по двору верхом на свиньях, числилось такое деяние в череде их сомнительных детских заслуг. В процессе, помнится, было очень весело. В результате — не особенно. Хорошо, что мне хватило ума не присоединяться к забаве, не схлопотала хворостиной. А ведь помню, прокатиться хотелось.
        Потом почему-то я оказалась на свадьбе Ронны, заклятой моей подруги. И у всей пьяной толпы гостей были натуральные свиные пятаки. Внутреннее слилось с внешним, не иначе. Проснулась я как раз на выносе простыни, в холодном поту. Довольно долго лежала, слушая тихое дыхание рядом, и думала, что не готова пройти через такой же кошмар. Хотя бы потому, что не представляла, что делать с этой самой, будь она трижды проклята, простынёй. Моя уже сгорела в камине постоялого двора. Места, куда я никогда не вернусь, даже под угрозой казни.
        От этих невесёлых размышлений меня отвлёк резкий и настойчивый стук в дверь. Вздрогнув, я взлетела с кровати и принялась торопливо одеваться. Руки дрожали, пришлось несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы справиться с завязками.
        — Вставайте уже, — глухо потребовал из-за двери Иреас. — Тут за нами пришли.
        Я плюхнулась на кровать, чувствуя, что неудержимо краснею. Вставайте… Да уж, чему удивляться? В моей комнате меня нет, и нигде нет. Значит, вывод о том, где я, напрашивается сам собой. Нетрудно догадаться.
        — Сейчас, — крикнул из-за моего плеча Нир.
        — Они всё знают, — прошептала я.
        — Малышка, — губы почти коснулись моего уха, — я тебе открою страшную тайну: они давно всё знают. И им наплевать. Нашла кого стесняться.
        Я даже задохнулась от возмущения, резко оборачиваясь. А этот наглец улыбался! Весело ему, что я из-за него… Хотя почему, собственно, из-за него? Сама виновата, если уж честно. Но менее неприятно от этого не стало, скорее уж наоборот.
        — Айли, — прошептал Нир, осторожно распутывая прядь моих волос, — поверь, сейчас они все заняты собой, а не тобой.
        — Что это ты имеешь в виду? — насторожилась я.
        Улыбка стала ещё шире.
        — Ты не думала, почему ругань на кухне началась с пролитого кипятка, а не закончилась им, что было бы логичнее? Хотя согласен, Аль и логика далеко не всегда совместимы, но всё-таки?
        Напрасно я недавно думала, что не смогу покраснеть сильнее. Уши запылали так, что от них, кажется, сейчас свечки зажигать можно было. Всю жизнь думала, что говорить о таких вещах в такой манере… ну нельзя, что ли. С другой стороны, а как тогда можно?
        — Ну тебя с твоими намёками, — проворчала я, вскакивая на ноги. — Кто про что, а у тебя все мысли вечно в одном направлении.
        — Неправда.
        — Правда! Может, это вышло случайно!
        — Ну да, — неопределённо ухмыльнувшись, согласился Нир, тоже выбираясь из-под одеяла.
        А внизу нас дожидалась Киана. За порогом. В дом она не входила, так и стояла на крыльце, делая вид, будто сама этого хочет. Но судя по злорадной улыбочке, блуждавшей по губам Аллоры, на самом деле всё было несколько иначе. Что-то её не пускало, вот и приходилось делать хорошую мину при плохой игре.
        — Долго ещё вас ждать? — сердито спросила она.
        — Безымянная ждала тысячу лет, — безмятежно отозвался Нир. — Честное слово, подождёт ещё немного.
        — За это ответишь отдельно, — прошипела Киана.
        — Не смею сомневаться.
        Мне вдруг расхотелось куда-то идти. По всему телу разливалась неприятная слабость. Поспать бы пару суток — вот от такого не отказалась бы. А встречаться с разозлённой богиней… Но и мысли остаться я не допускала.
        Тянуть бесконечно было тоже нельзя, хотя судя по выражению лица Рэймона, даже ему очень хотелось заставить тварь подождать нас подольше. И уж точно всем нам без исключения было страшно. Получится или нет? Да хоть бы план был сколько-нибудь конкретный!
        Погода к вечеру испортилась. Небо затянули низкие тяжёлые тучи, готовые в любой момент разразиться проливным дождём. Словно целый мир готовился к пугающим событиям этого вечера, готовясь оплакивать себя. Первая тяжёлая капля упала, едва я шагнула через порог. А через считанные мгновения ливень хлынул стеной.
        А мы шли к дворцу. Нарочито медленно и неспешно. Киану льющаяся с небес вода, казалось, не волновала совершенно. Она просто вела нас на встречу со своей хозяйкой, выполняя приказ. И я уже не знала, от чего больше хочется поёжиться — от холодной воды, успевшей вымочить меня до нитки, или от этой жуткой покорности, от осознания того, что кто-то ради довольно мелкой и нелепой цели готов полностью отказаться от самого себя, слепо следовать чужой воле. Или от мысли, что таких, как Киана, готовых на подобное, на свете очень и очень много.

* * *

        Их были десятки. Нет, скорее сотни. Точнее сказать не получалось, фигуры то выныривали из темноты и низвергающихся с неба потоков воды, то вновь скрывались в диких зарослях, в которые превратился дворцовый парк. Последователи, слуги. Рабы. Я кожей чувствовала их взгляды — злые, завистливые, выжидательные. Что будет с ними, если Безымянная проиграет? Если честно, меня куда больше волновало, что будет с нами, если она выиграет. И то, что она с нами сделает, чтобы выиграть.
        Киана шла, не останавливаясь и не глядя по сторонам. Поднялась по ступеням крыльца, остановилась на мгновение, дожидаясь, пока со страдальческим каким-то скрипом распахнутся двери, и двинулась дальше. Вслед за ней мы прошли через знакомый уже холл, поднялись на второй этаж и дальше, на третий. Оказались в огромном, совершенно пустом зале. Дождь врывался сюда сквозь разбитые окна, растекаясь по полу огромными лужами, почти уже добравшимися до центра, до довольно широкой винтовой лестницы, к которой и направилась Киана.
        Подниматься пришлось долго, но не настолько, насколько я представляла, глядя на башню с улицы. Видимо, тут использовалась какая-то магическая хитрость, сокращающая путь. И всё равно под конец я тяжело дышала, цепляясь за перила, держась почти на одной только злости — не будут ни Безымянная, ни уж тем более её верная собачонка Киана, любоваться моей слабостью.
        Лестница закончилась неожиданно, волосы подхватил ветер. Здесь в окнах стёкол вовсе не осталось, но и брызги дождя по воздуху уже не летели. Потому, что не было здесь никакого ливня. И вообще ничего не было: ни города, ни затянутого тучами неба. Только бесконечная тьма заглядывала в пустые оконные проёмы, норовя, кажется, вползти в тронный зал.
        — Хорошо ли добрались?
        Звонкий насмешливый голос эхом отразился от стен и колонн. Безымянная, сидевшая на высоком троне, чуть подалась вперёд, изучая нас. Киана поспешно опустила голову, отходя в сторону.
        Заставив себя оторваться от созерцания безграничной тьмы вокруг, я перевела взгляд на хозяйку. Сейчас она была такой и не такой, как я её запомнила по прошлым встречам. Невысокая, изящная, смуглая, по-кошачьи грациозная, с распущенными чёрными волосами до пояса, в простом и лёгком белом платье, она была прекрасна и невыразимо страшна.
        Справа от трона не скрывал торжествующей ухмылки Дариус. Слева, на невысокой скамеечке, устроился ещё один мужчина. Одного взгляда на этого типа мне хватило, чтобы догадаться, кто перед нами, и почти сходу согласиться с выданным однажды Алланиром определением. Белый Князь, легенды о котором были овеяны ореолом тайны и величия, производил впечатление самое отталкивающее.
        Нет, он был, пожалуй, красив. Но в самой этой красоте заключалось нечто неприятно женственное, лукавое и лживое. В прядях длинных снежно-белых волос, лежащих на плечах, в блуждающей по изящно очерченным губам тонкой улыбке, в хитром прищуре светлых глаз. Не могла бы с определённостью ответить на вопрос, чем конкретно он мне так не понравился. Не понравился и всё.
        — Бывало и хуже, — сухо ответил Рэймон.
        — Надо полагать, — усмехнулась Безымянная. — Мне нужно тратить время, объясняя, чего я хочу, или вы уже сами знаете?
        — Объяснять не стоит. Но вот условия… сотрудничества лучше озвучить. Чтобы не возникало недопонимания.
        — Условия? — заломила бровь тварь, вновь откидываясь на спинку трона. — Мои условия весьма просты. Я хочу получить назад своё имя. И этот мир впридачу. В обмен на это готова сохранить всем вам жизнь.
        — Неужели? — впервые подал голос Алланир. — А война?
        — На войне всякое случается, — улыбнулась Безымянная. — Тут уж как повезёт. Но шанс выжить у вас, тем не менее, останется.
        — Как великодушно, — язвительно процедил Иреас.
        — Ты мне вообще не нужен, — ухмыльнулась тварь. — Могу убить прямо сейчас, если чем-то недоволен.
        — Попробуй тронь кого-нибудь, — неожиданно холодно выговорил Алланир, — и я не стану снимать с Книги чары.
        — Вот как ты заговорил, сладкий, — рассмеялась Безымянная вроде бы беззаботно, но мне послышались в этом смехе нервные нотки. — И что же, допустишь войну? Рискнёшь целым миром?
        — Я же глупый, безответственный, взбалмошный мальчишка, забыла? — прищурился Нир. — Думаешь, мне есть хоть какое-то дело до этого мира? Да гори он огнём хоть весь, хоть наполовину, я потерплю ради удовольствия тебя разочаровать.
        Я внутренне напряглась, пытаясь сообразить, шутит ли он. Что-то мне подсказывало, что вряд ли. Скорее действительно предупреждает тварь, что в случае чего оставит её без главного приза. Хоть так, но отомстит.
        — Могу ведь и заставить.
        — Не сможешь, — уже откровенно улыбнулся Алланир. — Знаешь, не зря говорят, что можно подвести лошадь к водопою, но нельзя заставить её пить. Думаешь, я не понимаю, что ты сделаешь, едва получишь Книгу?
        — И что же? — заломила безупречную бровь Безымянная.
        — Начнёшь убивать всех лишних. Иреаса и Натэль — просто чтобы под ногами не путались, Аллору — чтобы не помешала исполнить условие сделки с Кианой, Айли — так, из мелочной мести за то, что отобрала шикарную возможность попросту мне приказывать. Так вот — забудь об этом.
        — Это ты мне сейчас приказываешь?
        Безымянная выглядела откровенно изумлённой. Пожалуй, впервые за всё время я увидела на её лице искреннюю эмоцию. Похоже, такого поворота она не ожидала и оказалась не очень-то к нему готовой.
        — Ставлю условие. Договариваюсь на берегу. Можешь даже считать, заключаю сделку. Ты и твои прихвостни не трогают никого из нас. И никаких игр с подчинением, учти. Тогда я снимаю чары с Пылающей Книги. Устраивает?
        — Ты обещала! — выкрикнула Киана, делая пару шагов к трону. — Мы с тобой заключили сделку!
        — Извини, — развела руками Безымянная. — Не могу рисковать.
        — Ты поклялась!
        Киана уже плакала, медленно опускаясь на колени. Я смотрела на неё и не могла пожалеть. Признаться, и не старалась. Эта гадина заслужила свою судьбу, решив заполучить то, что не было ей предназначено.
        — Я отдала тебе своё дитя! — рыдала Киана. — Дала тебе силу, власть! Заставь его, просто заставь, как раньше! Используй девчонку!
        — Только попробуй, — тихо, но отчётливо выговорил Нир. — Я не такой дурак, чтобы сейчас купиться на твои посулы. Что помешает тебе тогда убить их после, получив Книгу? Или клянись, что не тронешь их никогда, или я пальцем не шевельну для тебя.
        Безымянная молчала. Положение, в котором она оказалась, явно ей очень не нравилось, но выход из него не находился. Сделка есть сделка, но, выполнив её условия, тварь лишалась самого главного, ради чего всё, собственно, и затевала.
        — Без своего имени ты сможешь лишь уничтожить наш мир, — заговорил Рэймон, — но власти над ним не получишь. Выбор за тобой.
        — Ты поклялась! — снова крикнула Киана.
        — Замолчи, — холодно бросил ей Мораэн, поднимаясь на ноги.
        Главное, чего я так и не понимала, это какова его роль в этой истории. Его и ещё, пожалуй, Дариуса. Безымянная ведь явно не собиралась позволять убить Алланира и Рэймона. Выходит, его план был изначально обречён. Но зачем-то она не только позволила, но и помогла Дариусу его осуществить. Разумеется, выгодным для себя образом. Хотела заполучить ещё одного слугу? Что в нём такого особенного?
        И всё-таки Мораэн. В легенде причины, толкнувшие его на сделку с сумеречной тварью, выглядели хотя бы логично. Но чего он хочет сейчас, на что рассчитывает? На то, что Безымянная, став новой здешней богиней, вернёт ему жизнь и даст власть?
        — Клянись, — сухо заявил Алланир.
        — Клянусь, — усмехнулась Безымянная.
        — О нет. Ей, — Нир кивнул на продолжающую всхлипывать Киану, — ты тоже клялась. Но, смотрю, легко готова от этой клятвы отказаться. Так что давай без шуток и обходных путей. Поклянись своим именем и волей. Полной клятвой. И учти, я её знаю.
        — Откуда? — фыркнул Мораэн.
        — Будь ты чуть поумнее, тоже узнал бы, — усмехнулся Алланир. — Правда, если бы ты действительно был поумнее…
        — Ты, отродье подзаборной шлюхи… — не выдержав, зарычал Мораэн, делая было шаг вперёд, но Безымянная остановила его властным жестом, встала сама и заговорила:
        — Я, воля творящая и разрушающая, выше которой нет в пределах мира, клянусь именем своим и волей, дарующей мне власть, отныне и впредь ни прямо, ни косвенно не причинять вреда твоим сегодняшним спутникам. Доволен?
        — Насколько это возможно в данной ситуации, — кивнул Алланир. — Может, не будем больше тратить время на пустые разговоры?
        — Зачем? — одними губами прошептал Рэймон.
        — Не будем, — согласилась Безымянная и звонко щёлкнула пальцами.
        На миг я провалилась во тьму, но быстро из неё вынырнула. И увидела вокруг уже знакомое по давнему сну место: бескрайнее поле белых цветов и серое небо. Правда, почему оно именно такое? Это всё-таки должно что-то значить. Не то, конечно, что плела мне тогда тварь, но ведь неспроста место её заточения выглядит именно так.
        Камень с Книгой был сейчас совсем рядом, но от него Безымянная старалась держаться на некотором расстоянии. Стояла, скрестив руки на груди и выжидательно глядя на нас.
        — Впёред, — поощрила она. — Мы, кажется, обо всём договорились.
        Чёрное пламя завораживало, танцуя и извиваясь на несуществующем здесь ветру. Я сама то и дело ловила себя на желании подойти и прикоснуться к объятым им страницам. Что же там, на них?
        Алланир подошёл к камню нарочито неторопливо и сначала долго смотрел на него. Потом протянул руку и коснулся Книги, провёл по ней пальцами. Пламя взметнулось, обвивая его ладонь, но вреда, кажется, не причинило. Поднимаясь чуть выше запястья, оно срывалось с руки крохотными язычками и таяло в воздухе.
        — Чего ты медлишь? — сердито прошипела Безымянная.
        — Не отвлекай, — шикнула на неё Аллора.
        К некоторому моему удивлению, тварь замолчала и даже отступила на шаг, вынудив стоявшего за её спиной Мораэна торопливо отшатнуться в сторону. Алланир не обратил на эти движения никакого внимания. Казалось, он просто стоял сейчас над Книгой, задумчиво играя с окутывающим её пламенем. Вряд ли тянул время или издевался, скорее правда делал что-то, невидимое остальным.
        Неожиданно пламя взвилось столбом высотой в добрых три человеческих роста. Тут уж отшатнулись все, дальше всех с ругательством отпрыгнул Дариус, не устоял на ногах и рухнул в белые цветы. Проводив его взглядом, я сама поёжилась от новых ледяных прикосновений. Мёртвому, наверное, всё равно, а вот мне стало неуютно. Надеюсь, и Безымянной тут тоже не нравилось. Хотя за столь долгий срок и лучшее место в мире может надоесть.
        Огонь исчез так же быстро и внезапно, как и появился. Книга больше не пылала, просто лежала на камне, по-прежнему закрытая. Всё пламя собралось в тугой трепещущий клубок на ладони Алланира.
        — Подержи-ка, он не горячий.
        Дариус, едва поднявшийся на ноги, второй раз отскочить не успел. Текучее пламя вмиг окутало его с головы до ног. Крик оборвался почти мгновенно, полыхнуло алым, потом синим, а потом порыв невесть откуда взявшегося ветра унёс и развеял облако пепла, оставив до боли яркий чёрный мазок на белом холсте равнины.
        — Догадался, значит? — чуть заметно скривилась Безымянная.
        — Было нетрудно, — усмехнулся в ответ Алланир. — Ты обещала ему новую жизнь, так? За счёт девушек. И чары были наложены до твоей клятвы, значит, формально она не нарушалась. Что Дариус отдал тебе взамен?
        — Я не обязана отвечать, — отмахнулась тварь. — Попробуй догадаться и об этом, раз такой умный.
        Мораэн тем временем быстро подошёл к камню, взял с него книгу и попытался открыть. Только ничего у него не вышло. Страницы словно склеились намертво, не поддаваясь никаким усилиям.
        — Не получается? — почти сочувственно спросил Рэймон. — Объяснить, почему?
        — Почему? — чуть приподняла бровь Безымянная.
        — Потому что Мораэн не совсем тот, за кого себя выдаёт. Я больше скажу. Этот… хм… даже не знаю, как его и назвать, вообще не Мораэн.
        Повисла мёртвая тишина. На миг мне показалось даже, что я слышу, как с моей ладони капает на землю вода от растаявших снежных лепестков. Никто не двигался и никто ничего не говорил. Только Безымянная потрясённо смотрела на Рэймона.
        — Врёшь! — наконец прошипела она.
        — Ничуть. И это легко доказать, если, конечно, закрытая Книга тебя до сих пор не убедила, — с нотками язвительности в голосе сообщил Алланир.
        — Так докажи!
        — Мораэн Иррадан, как всем известно, был магом огня, — вместо Нира заговорил Рэймон. — Но вспомнив историю, которая однажды привела Алланира к тебе в гости, нельзя не задуматься, откуда у него столь глубокие познания в некромантии. А вспомнив план Дариуса и вовсе стыдно не догадаться.
        — О чём? — нетерпеливо рыкнула Безымянная.
        — О том, что имела место, вероятно, величайшая в истории подмена. Незадолго до нападения лорлотов за государственную измену был казнён один некромант, некий Айдар Дорен. Казнён, как теперь очевидно, плохо, но оставим это на совести тогдашних палачей, — вновь заговорил Алланир. — Как именно он исхитрился провернуть всё с князем, мы тоже едва ли узнаем, если только от него самого. Но едва ли он нам расскажет, правда?
        — Ублюдок! — прошипел Мораэн… Айдар, зло швыряя Книгу обратно на камень.
        — Вот видишь, не расскажет, — равнодушно пожал плечами Рэймон. — Так или иначе, этот тип решил, что сможет снять с Книги чары. Но некромантов вроде него не просто так называют кровными. Утратив собственное тело, он утратил и его способности, оставшись вполне заурядным огненным магом. Потому ничего у вас в прошлый раз и не вышло. Потом он предпринял провалившуюся попытку завладеть телом некроманта… но эту историю, ты, полагаю, и сама знаешь.
        — Ладно, я поняла, почему не удалось погасить пламя, — кивнула Безымянная. — Но почему он не может открыть и прочесть Книгу? Ведь Мораэн был…
        — О да, Мораэн был — в том и суть, — снова подхватил Алланир. — Если некромантия связана с кровью, то сила мага, шагнувшего через порог, связана с его духом. Так что и этих способностей Айдару не досталось.
        — То есть…
        — То есть, он тебе не нужен. Вообще. Ни для чего. И никогда не был нужен. Ну, разве что за тысячу лет ты к нему сентиментально привязалась, — ухмыльнулся Рэймон, поглядел на потемневшее от гнева лицо Безымянной и тихо договорил: — Хотя это вряд ли.
        Я едва успела закрыть лицо руками. Ветер взвыл, чуть не сбивая с ног, подхватывая снежные лепестки и превращая их в сумасшедшую метель, в которой потонуло всё вокруг. Стало почти невозможно дышать, снег проникал под ладони, забивался в нос. Казалось, весь воздух пропал, сменившись колкими кристаллами замёрзшей воды.
        У меня уже темнело в глазах, когда метель начала стихать. Странно, но цветы остались нетронутыми, только земля под ними покрылась теперь тонким слоем снега, став белой до рези в глазах. Проморгавшись и отдышавшись, я огляделась и поняла, что вокруг камня нас стало на одного меньше. Мораэн… Айдар, всё-таки Айдар, исчез без следа.
        — Открой её, — приказала Безымянная, глядя на Рэймона.
        — Хорошо.
        Коротко кивнув, Рэймон подошёл к камню и развернул Книгу. Легко и просто, словно никаких чар на ней никогда и не было. Зашуршал страницами, перелистывая их одну за другой, потом отошёл на пару шагов и сделал приглашающий жест рукой.
        Безымянная почти подскочила к камню, склонилась над книгой и тоже принялась ей листать. Пролистала всю от начала до конца, потом резко выпрямилась, развернулась, кусая от злости губы и сжимая кулаки.
        — Здесь только половина текста! — процедила она.
        — Разумеется, — кивнул Нир. — Это же Книга Жизни и Смерти. Вторую половину…
        — Я поняла! — рявкнула тварь, впиваясь взглядом в Аллору. — Теперь ты!
        Аль, кажется, заколебалась, но Рэймон, взяв её за плечо, уверенно подтолкнул к камню. Конечно же, Книгу в любом случае нужно было прочитать, иначе изгнать Безымянную не выйдет. А уничтожить наш мир, как уже было вполне справедливо замечено, она может и без своего имени. Или уже нет?





        Глава 18

        Я покосилась на Алланира и увидела, что уголки его губ едва заметно подрагивают в улыбке. Мораэна… или не Мораэна, так ли это важно, больше нет. Значит, некому и требовать исполнения клятвы. Когда Безымянная это поймёт, а она ведь поймёт, это лишь вопрос времени, кое-кому не покажется мало. Как удачно, что и с неё удалось получить клятву…
        Аллора подошла к камню, положила ладонь на страницу и застыла, прикрыв глаза. От её руки по пергаменту, или из чего там была сделана Книга, поползли тонкие угольно-чёрные нити, окутывая камень. Там, где они спускались на землю, снежные цветы стекали со стеблей хрустальными каплями.
        Снежные цветы… не знаю, с чего вдруг у меня в голове постоянно крутились именно они. Это должно было что-то значить. Почему не заточить богиню просто в пустоте? Откуда это поле, этот камень? Почему вообще снежные цветы? Отец Небесный, да с чего я вообще решила, будто это имеет какой-то смысл?!
        — Всё, — выдохнула Аль, резко убирая руку и прижимая её к груди.
        Безымянная тенью метнулась к камню, схватила Книгу и жадно уставилась на страницы. Но очень скоро выражение откровенного торжества на её лице вновь сменилось холодной яростью.
        — Что это? — прошипела она.
        — Не для тебя написано, не тебе читать, — развёл руками Рэймон.
        — Читай! — рявкнула тварь, сунув книгу Аллоре. — Только моё имя! Или…
        — Или что? — вздёрнула подбородок Аль. — Ты поклялась.
        — О да, — пропела Безымянная, переводя взгляд на Алланира и расплываясь в неприятно-сладкой улыбке. — Я поклялась не причинять вреда его спутникам. Но на него самого моя клятва не распространяется.
        Моё сердце остановилось. Медленно, невыносимо медленно пришло понимание. Это было в книге клятв, я читала, но не связала с происходящим. Дура. А вот Рэймон понял сразу, неспроста спрашивал, зачем. Клятву с бога нельзя получить для себя, иначе это будет уже сделка. Во-первых, придётся предлагать что-то взамен, во-вторых, пример Кианы весьма наглядно показывал, сколь честна в этих делах Безымянная.
        — Читайте, — тихо сказал Нир, не поднимая глаз.
        — Нет! — выкрикнула Аллора, отшатываясь от твари и роняя Книгу.
        — Читайте, — твёрже и громче повторил Алланир, вскидывая взгляд на Рэймона. — Ты мне поклялся. Читайте.
        Слёзы жгли остывшую от ветра и снега кожу на лице. Почему так? Почему он? Почему не Рэймон, который мог бы себя защитить?! Я знала ответ на этот вопрос. Думала, что знаю. Тогда тварь еще рассчитывала на своего лже-Мораэна, Рэймон был лишь запасным вариантом. Начни он ставить условия, и она заподозрила бы неладное. Кто знает, как бы тогда повернулось дело…
        — Я его убью, — странно спокойно пообещала Безымянная. — А потом выкину вас отсюда, и…
        — И собственно, что? — поинтересовался Алланир, скрещивая руки на груди. — У тебя нет больше на поводке Мораэна. Значит, нет клятвы. А без клятвы нет и армии. Только полчища нежити, но с ними можно справиться, особенно объединив силы.
        Лицо Безымянной вновь исказилось от дикой ярости. Она даже ненадолго застыла, уставившись в серую муть неба. Прекрасные человеческие черты её лица смазались, сменяясь уродливо угловатой маской. В приоткрытом рту мелькнули мелкие острые иглы зубов, ногти удлинились и заострились, превратившись в чёрные когти.
        — Лживый ублюдок! — глухо прорычала она. — Я предлагала тебе всё!
        — А мне не нужно больше, чем я имею.
        — Тогда не получишь вообще ничего! Я заставлю тебя пожалеть!
        — Пожалеть о чём? О смерти? Так никто не живёт вечно. К тому же, я всё равно обречён. Приглядись повнимательней, богиня.
        Безымянная чуть сдвинула брови, а потом неожиданно расплылась в невыносимо довольной улыбке, от которой у меня мороз продрал по коже. Протянув руку, она нарочито осторожно коснулась когтями подбородка Нира, вынуждая его поднять голову и посмотреть ей в глаза.
        — Вижу, — прошелестел шёпот. — И нет, я тебя не убью. Пусть лучше тебя сожрёт мертвец, некромант, наслаждайся своей участью. А я подожду ещё, ждать я умею.
        Лепестки цветов опять взметнулись белой метелью, лишившей меня зрения, слуха и дыхания, швырнувшей на колени. На миг мне показалось, что это конец, что я просто задохнусь и умру здесь, в холодном снегу, заменившем воздух. И такая участь ничуть меня не напугала, скорее наоборот, порадовала. Всё просто закончится, раз и навсегда. Не придётся больше…
        Последнюю мысль додумать не удалось, метель закончилась так же внезапно, как и началась. Я обнаружила себя лежащей на земле, свернувшись клубочком. Белые цветы мирно покачивались над головой и, казалось, нашёптывали что-то успокаивающее.
        — Нехорошо так выставлять гостей, мы ещё не попрощались, — донёсся откуда-то сверху и справа совершенно спокойный голос Рэймона.
        Рядом со мной откуда-то появилась Натэль, обняла за плечи, заставляя подняться, и потащила в сторону. Очень благоразумно и своевременно, Безымянная, оказывается, стояла совсем рядом. И довольной жизнью её сейчас было никак не назвать.
        Человеческий облик слетел с твари окончательно. Теперь она выглядела почти бесформенной фигурой, сотканной из густого чёрного дыма, больше всего похожей на закутанного в традиционную мантию жреца. Только за спиной чуть подрагивало подобие крыльев, состоящее из угольно-чёрных щупалец, сплетающихся друг с другом, создавая беспорядочный сложный узор. А на лице горели пронзительно-алым узкие раскосые глаза.
        — Сссссдоххнешшшшь! — прошипела она, резко разворачиваясь к Рэймону.
        — Посмотрим.
        Рэймон перехватил раскрытую Книгу одной рукой, второй быстро притянул к себе Аллору, так, чтобы она тоже видела страницы, а потом выбросил освободившуюся ладонь вперёд. Кажется, очень вовремя, несколько сгустков мрака с шипением растеклись по невидимому щиту.
        Непонятные слова зазвучали в повисшей над полем тишине, разрывая её в клочья, сминая и разбрасывая по сторонам. Воздух зазвенел он скопившейся в нём силы, стало тяжело дышать. Натэль дотащила меня до сидящего на земле Иреаса, выпрямилась и встала перед нами, сложив ладони перед грудью, явно готовясь к чему-то.
        Рэймон читал, едва глядя на страницы. Едва он обрывался на полуслове, Аллора тут же подхватывала, почти выкрикивая свою половину Безымянной в лицо. Новые и новые сгустки тьмы, срываясь с кончиков крыльев-щупалец, врезались в выставленный Рэймоном щит. Его рука уже дрожала от этих непрерывных ударов, на лбу бисером блестел пот, но пока он держался.
        Натэль шумно выдохнула, выбрасывая руки перед собой. С кончиков её пальцев сорвались языки пламени, на лету сплелись в тугой клубок и ударили Безымянную. Вряд ли причинили ей хоть какой-то вред, но хотя бы ненадолго отвлекли, заставив с глухим утробным рычанием развернуться к нам.
        — Нарушишь клятву? — крикнул Иреас.
        — Нет! — рявкнула тварь. — Просто вышвырну вон!
        Ужас с новой силой запустил в меня когти, едва не заставив застонать. Вышвырнет, конечно, к своим прислужникам. Которым не понадобится ни приказа, ни просьбы, чтобы порвать нас в клочья. Будет ли это нарушением клятвы? Что-то мне подсказывало, что нет.
        Очередной ошмёток мрака уже готов был сорваться и полететь в нас, когда огненный бич хлестнул вдоль спины Безымянной, цепляя крылья. Резко вскрикнув, тварь развернулась и предназначенное нам полетело в другую сторону. Алланир оказался готов, успев отскочить. Магия попусту распылилась багровыми искрами.
        — Всё-таки убью, — пообещала Безымянная, распуская чёрные щупальца.
        — А попробуй, — усмехнулся Нир, вновь взмахивая пылающим бичом.
        Он тянул время, раздражая и провоцируя тварь, отвлекая её от Рэймона и Аллоры, продолжающих строчка за строчкой читать Книгу. Я поймала себя на том, что нервно кусаю губы, пытаясь вслушиваться в слова. Без толку, ничего не понимала. И никаких изменений в окружающем мире пока что не было.
        Огненные шары летали и взрывались над полем, но цветам это не причиняло ни малейшего вреда. Странно, ведь стоило коснуться их ладонью, и они таяли. Всё-таки это неспроста, но поди пойми, почему и зачем здесь именно цветы!
        Не рискуя подниматься на ноги, я задумчиво разглядывала белоснежные лепестки. Наблюдать за поединком было слишком страшно, что ещё мне оставалось? Только искать, куда ещё приткнуть взгляд. И наконец-то заметила одну интересную штуку.
        Цветы не были одинаковыми. Кое-где они были выше, кое-где чуть ниже. И форма цветков тоже отличалась, довольно заметно. Причём росли они не вперемешку, а полосами, довольно широкими и слишком уж ровными, правильными. Мы с Иреасом сейчас сидели как раз на краю одной из них.
        — Имя! — крикнул Рэймон сквозь треск взрывающихся огненных шаров и свист щупалец твари.
        — Нет! Наверное, у тебя, — растерянно отозвалась Аль.
        — Не у меня!
        — Что, здесь нет её имени?!
        А я всё смотрела на цветы и вспоминала, что это всё мне напоминает. Готова была чем угодно поклясться — было в них что-то очень знакомое, много раз виденное, но постоянно ускользающее.
        — Тогда где оно?! — заорал Рэймон, в последний момент успев взмахом руки отшвырнуть в сторону подарочек от Безымянной.
        И тут меня осенило. Вспомнила, наконец, где видела такое. Мама однажды вырастила на большой клумбе перед замком разные цветы. С земли их смешение выглядело беспорядочным, но вот если взглянуть с балкона… это был подарок отцу на пятнадцатую годовщину их свадьбы. И цветы росли, образуя эту самую цифру, алую с белым на голубом фоне.
        — Не может быть! — выкрикнула Аллора, принимаясь лихорадочно листать страницы.
        Заставив себя подняться на ноги, я, пригибаясь, побежала к ним. Чуть не упала, поскользнувшись, но устояла на ногах. Вцепилась в локоть Аль, выпрямилась и громко прошептала ей в ухо:
        — Это цветы! Имя написано цветами!
        — Что? — ошарашено уставилась на меня Аллора.
        — Его можно увидеть сверху. Оно всегда было здесь, здесь, а не в Книге!
        Меня разбирал истерический смех. У нашего Отца Вседержителя, оказывается, есть чувство юмора. Запереть свою врагиню, лишив её имени, так, чтобы это самое имя всегда было рядом, буквально под носом, только догадайся, как увидеть. Ей и не требовалась никакая Книга! Никогда не была нужна! Книга нужна была только затем, чтобы покончить с ней раз и навсегда, но она этого не знала и не помешала до неё добраться.
        — Левитируй! — зашипела Аллора Рэймону, для вящей убедительности толкая его локтем в бок и бросая Книгу на камень.
        — Зачем?!
        — Увидишь! Давай, осталось только произнести имя!
        От резкого толчка в плечо я полетела на землю, а Рэймон, прихватив Аль, взмыл вверх. Сгусток мрака пролетел между нами, не причинив никому особого вреда, лишь чуть опалив мои растрепавшиеся волосы.
        Прижимаясь к земле, я немного отползла в сторону и вновь рискнула подняться на четвереньки. Безымянная, поймав целую охапку огненных шаров, взмахом крыла отправила их обратно. А потом резко метнулась вперёд, вслед за ними.
        Сначала я услышала крик, и только потом, с опозданием осознала, что кричу я сама. На ослепительной белизне цветов кровь казалась особенно алой. Грудь обожгло такой болью, словно это в меня вонзились блестящие чёрные когти. И вырвали сердце. Безымянная злорадно рассмеялась, запрокинув голову. И в ответ на этот смех сверху прозвучало последнее слово. То самое имя, которое она так стремилась узнать.
        Серая муть неба раскололась пополам, обнажая пульсирующий мрак. Ураганный порыв ветра взметнул снег, вихрем закружился вокруг камня, вбирая в себя лепестки цветов, оставляя голую чёрную землю. Тварь завизжала так, что заложило уши. Вслед за лепестками её, раздирая на дымные клочья, затягивало в вихрь, возвышавшийся уже до самого неба.
        И закончилось всё быстро и внезапно. Визг сменился тишиной. Не было больше ни камня, ни Книги, ни цветов, только голая чернота и мутная серость, вновь сомкнувшаяся над головами. Только теперь серость эта неуклонно опускалась, грозя поглотить всё вокруг.
        — Надо уходить, — севшим голосом выдохнул Рэймон.
        Пошатываясь, я сделала несколько неуверенных шагов, а потом побежала по полю. За спиной ахнула Аллора, увидев, наконец, куда я направляюсь. Выругался Иреас. Мне не было дела до всего этого. Всё закончилось. Закончилось. Всё.
        Кровь текла на землю медленно, скорее даже сочилась. Наверное, он сдерживал её магией, но даже мне было ясно, что смерть — только вопрос времени. Я не смотрела на рану, зачем, если уже не помочь?
        — Лучше так, чем…
        Он не договорил, облизнул белые губы. Я кивнула, смаргивая слёзы. Пожалуй, в самом деле лучше так, неожиданно и одним ударом, чем долгие месяцы сходить с ума, шаг за шагом сдавая позиции собственного разума, постепенно теряя себя.
        — Прости…
        — Всплакнули? — резко и зло поинтересовалась Аллора, нависая надо мной. — А теперь давайте отсюда убираться.
        — Не хочу, — мотнула головой я.
        Куда мне уходить? Что ждёт меня теперь? Мне незачем оставаться и тем более незачем возвращаться домой. Любая участь выйдет не лучше смерти. Проще просто не уходить никуда и не мучиться.
        — Иреас, забери её, — приказала Аль.
        Кажется, я пыталась сопротивляться, но это никого не впечатлило. Да и сил у меня не осталось. Пару раз дёрнувшись в сильных руках, я затихла, глотая слёзы. Зажмурилась, когда желудок рванулся к горлу. И открыла глаза уже в тронном зале.
        — Дай кинжал, — продолжила командовать Аллора.
        — Что ты…
        — Увидишь, — веско пообещала Аллора.
        — Ты читала… — обречённо выдохнул Нир.
        — О да. Должна же я была тогда выяснить, что ты натворил и что с тобой делать. И вот, выяснила. На этот раз посмотрим, что получится без фокусов Мораэна.
        — У тебя… сил… не хватит…
        — У меня — нет, — деловито согласилась Аль. — А вот у Рэя их достаточно. Он любезно согласен со мной поделиться. Кстати, Рэй, прикрыл бы ты пока это местечко, а то чего доброго нагрянут прихвостни почившей богиньки, как её там? Ни за что больше не возьмусь выговаривать это имечко, не хочу язык сломать.
        Этот спокойный уверенный тон меня немного успокоил. А заодно усыпил бдительность. Потому я только охнула, когда Аль бесцеременно ухватила меня за предплечье, вынуждая подняться на ноги. Рывком задрала на мне рукав, примеряясь.
        — Нужна кровь, — сухо пояснила она. — Не жадничай, много я не возьму.
        Я смогла только кивнуть, стискивая зубы, чтобы не пискнуть, когда лезвие прогулялось по коже. Аллора потащила меня за собой по кругу, пальцами собирая стекающую кровь и быстро рисуя на полу какие-то знаки.
        — Аль, ты уверена? — спросил вернувшийся от дверей Рэймон.
        — Нет, но всё равно не передумаю. Или помогай, или не мешай.
        — А если…
        — Значит, пусть будет так, — резко перебила его Аллора. — Сам ворон не считай, у тебя будет мало времени. Попробуй только не успеть.
        Понимала я только то, что Аль задумала нечто очень нехорошее и опасное, но остановить сейчас её не сможет даже Отец Небесный, если ему вдруг придёт в голову вздорная мысль попытаться. Но если повезёт… бездна, да я даже не знала, что тогда будет. Но очень хотела надеяться на чудо. Что ещё мне оставалось?
        Аллора завершила круг и выпустила меня, шагнув к брату и опустившись рядом на колени. Рэймон шагнул следом, стараясь не наступать на кровавые символы, положил руки ей на плечи.
        Я без сил опустилась на колени, свернутым рукавом зажимая всё ещё кровоточащую руку, и закрыла глаза. Не было ни сил, ни желания знакомиться с подробностями очередного некромантского обряда. Мелькнула мысль помолиться, но вместо этого получились одни только претензии к богу. После того, что мы сделали, неужели же он не может хоть немного помочь?!
        Натэль подошла, опустилась на пол рядом, обняла меня за плечи. Иреас последовал за ней, присел на корточки. Я всё-таки открыла глаза, покосилась на его напряжённое, серьёзное лицо. Кажется, он что-то знал о происходящем. Пришлось пересилить себя, чтобы спросить:
        — Что она делает?
        — Возможно, я и ошибаюсь, — тихо ответил Иреас, — но, кажется, она собирается умереть. А нет, не кажется…
        Я перевела взгляд, как раз чтобы увидеть, как Аллора что-то быстро слизывает со своего пальца. Сердце провалилось в пятки, душа метнулась за ним следом и затаилась там рядышком, оставив меня отстранённо спокойно наблюдать за происходящим.
        Смотреть, правда, оказалось особо не на что. Настоящие ритуалы не показуха ярмарочная, обычно обходятся без вспышек, снопов искр и клубов дыма. Всё самое главное остаётся для простых людей вроде меня невидимым. Так и здесь, Аль просто стояла на коленях, опустив голову. Рэймон сидел рядом, одной рукой придерживая её, а другой рисуя в воздухе замысловатые фигуры. Губы его едва заметно шевелились, но до меня не доносилось ни единого звука.
        Наверное, всё закончилось очень быстро, но мне эти считанные мгновения показались вечностью. Потому я вздрогнула, когда Аллора, глухо простонав сквозь зубы какое-то ругательство, повалилась на пол и скорчилась, обхватив колени руками. За первым ругательством последовало второе, более внятное.
        — Нир? — тихо позвал Рэймон.
        — З-заткнись… — прошипел в ответ Алланир и сразу же закашлялся, поворачиваясь на бок.
        Не справившись с обрушившейся на меня лавиной противоречивых эмоций, я закрыла лицо руками и разревелась самым позорным образом, как маленькая капризная девочка. Некоторое время мне никто не мешал, все просто сидели или лежали на полу, пытаясь прийти в себя каждый по-своему, так что я успела выплакаться и взять себя в руки. Правда, обрадоваться сил уже не хватило.
        — Аль, ты больная, ты знаешь? — простонал Рэймон, ложась на спину и потирая виски кончиками пальцев. — А если бы ты не вернулась?
        — Если бы я не вернулась, — огрызнулась Аллора, — Рандар скоро праздновал бы получение неожиданного наследства. Но к счастью, сегодня не его день… вернее, ночь. Ни-ир?
        — Чего?
        — Не смей больше никого ловить. Второй раз я на такое не соглашусь. Бездна, знала бы, что будет так больно, и в первый бы не стала…
        — Спасибо… за честность, — отозвался Нир слабым, но уже знакомо ехидным голосом.
        — Ой, помолчи, — взмолилась Аль, — дай умереть спокойно.
        — Вынужден тебя огорчить, — хмыкнул Рэймон, — но ты уже не умираешь. Побывала на том свете и хватит. Понравилось, кстати?
        — Не особенно. Спешить туда вернуться точно не стану. Даже начала понимать покойничков, не желающих туда отправляться.
        — Ага, — буркнул Иреас. — Только что-то мне подсказывает, что сейчас сюда набегут те, кто горит желанием тебя туда вернуть, причём со всеми нами за компанию, и как можно скорее. И мне очень хочется знать, что мы будем с этим делать.
        Словно отвечая на его слова, в двери зала что-то бухнуло, а уже через пару мгновений они буквально задрожали от непрерывных сильных ударов. За одним из окон промелькнула бледная перекошенная физиономия, наполовину скрытая капюшоном.
        — Явились, — буркнул Нир, поднимаясь на четвереньки.
        — Что делать-то будем? — продолжил гнуть своё Иреас.
        — Не знаю, — подозрительно равнодушно ответил Рэймон, даже не пытаясь встать. — Лично я пуст. Даже свечку не задую.
        — Я тоже, — уныло сообщила Аллора.
        — Замечательно, — проворчал Нир. — Про себя вообще помолчу. Стоило возвращаться, чтобы тут же умереть снова.
        — А отсюда вообще-то потайной ход имеется, — ехидно поведал голос из пространства. — Только там пауков… много. Вот.
        Честное слово, сейчас я обрадовалась ему как родному. Никогда не думала, что от призраков может быть польза, а поди же ты, каких только чудес порой не случается. Неужно Вседержитель устыдился-таки и решил нам помочь? Хотя скорее этот покойный прохвост просто следил за нами, не желая застрять тут ещё неизвестно на сколько веков. И его, если честно, можно было понять.
        — Я глаза закрою, — мрачно отозвался Алланир. — Тем более подозреваю, что там всё равно темень кромешная. Показывай, где он.
        Двери продолжали трястись, но пока держались. Иреас довольно долго бродил вдоль стены, грязно ругаясь в ответ на каждое следующее «холодно» и «теплее». Наконец призрак, после десятого обещания Аллоры засунуть его в совсем уж неприличное место, сдался и объяснил, где и в каком порядке нужно нажимать на каменные плитки облицовки. Часть стены с противным скрежетом отъехала в сторону, открывая тёмный проход.
        — Всё! — радостно возвестил Иреас. — Убираемся отсюда.
        Вопреки обещанию призрака, никаких пауков в ходе не оказалось. Может, когда-то они там и обитали, но за последнее тысячелетие благополучно перемерли и рассыпались прахом вместе с паутиной. Зато с потолка повсюду капала вода, так и норовя угодить за шиворот.
        Маленький огненный шарик, зажжённый Натэль, давал достаточно света, чтобы никто не споткнулся на неровном полу и не свернул себе шею. Идти пришлось долго. Сперва мы, кажется, обошли зал по кругу, потом спустились по узкой крутой лестнице до самого подвала, протопали по прямому коридору, спустились ещё ниже и опять долго шли прямо. От сырости было трудно дышать, потому следующей лестнице, ведущей вверх, я обрадовалась как спасению.
        Выбрались мы, судя по всему, в подвал какого-то дома неподалёку от дворца, и долго сидели там на сундуках, пытаясь отдышаться. Никто не говорил ни слова, но лично я и так понимала, что с мыслью о том, что всё закончилось, сильно поторопилась. Выбраться отсюда будет, возможно, потруднее, чем справиться с богиней.
        — Что делать будем? — вполголоса спросил Иреас.
        — Спать, — буркнула Аллора. — А утром посмотрим.

* * *

        Разбудили меня спорящие голоса. Сообразив, что отношения в очередной раз выясняют Рэймон и Аль, я решила не открывать глаз, всё равно разборка обещала затянуться.
        — Вставай, — щекотнул ухо шёпот, — или они вечно будут спорить, всё равно поспать не дадут.
        Я только вздохнула, садясь и протирая глаза. А было так хорошо, почти тепло и почти уютно. Жестковато, конечно, на сундуке, зато почему-то совсем не страшно. Будто и не в подвале посреди мёртвого города.
        — Ты даже не представляешь, куда нас может выкинуть! — прошипела Аллора.
        — Да какая разница, куда? — запальчиво возразил Рэймон. — Лишь бы отсюда подальше!
        — А если в середину заваленного тоннеля?
        — Вряд ли, — не очень уверенно подал голос Иреас.
        — Но ведь может?! — продолжила кипятиться Аль.
        — Маловероятно, — поддержал Иреаса Нир.
        — Поговорим о вероятностях, когда именно там и окажемся!
        Я почесала нос. Кажется, спор шёл о портале. И, кажется, в самом начале нашего путешествия кто-то упоминал, что порталами в этом милом местечке пользоваться не стоит, потому как рискованно. Только какие ещё у нас были варианты, если наверху, в городе, полно жаждущих мести прихвостней твари?
        — А если воспользоваться центральным порталом? — вмешался в дискуссию призрак.
        — А он действует до сих пор? — живо заинтересовался Рэймон.
        — Чего ему сделается? Действует, конечно. Только вы туда не дойдёте, попадётесь раньше.
        — Ты мог бы и помочь, — задумчиво проговорила Аль.
        — Мог бы, — согласился призрак. — Но какой мне в этом интерес? Вы сбежите, а я останусь. И неизвестно, когда сюда забредёт ещё кто-нибудь.
        — К чему ты привязан? — спокойно поинтересовался Нир.
        — К кинжалу, которым меня убили. Он там, в доме, в подвале остался.
        — Тогда я просто его заберу, — предложила Аллора.
        — Идёт, — обрадовался призрак. — Идём, я тебя прикрою. Тут, кстати, недалеко совсем.
        — Аль, это опасно, — нахмурился Рэймон.
        — Я тебя с собой не зову, — безразлично отмахнулась Аллора.
        — Одна ты не пойдёшь!
        — Пойду. А ты останешься. Головой подумай, Рэй, что будет, если мы оба не вернёмся?
        Прежде, чем прозвучало ещё хоть одно возражение, Аль взбежала по узкой и крутой лесенке, открыла дверь, опасливо выглянула и выскользнула из подвала. Иреас поднялся следом и вновь задвинул засов.
        — Почему ты её не остановил? — спросил Рэймон, мрачно глядя на Нира.
        — Потому что она права, у нас нет выбора. И знаешь, что? Радуйся. Впервые с тех пор, как… — Нир осёкся, кашлянул и договорил иначе: — Впервые за много лет у неё не возникло даже мысли спрятаться за чью-нибудь спину. Это хорошо.
        Я сжала его холодные пальцы. Не было это хорошо… или было? Скорее всё-таки было. И не сказать, что прямо сейчас это уж очень радовало, но так уж вышло, ничего не поделаешь.
        — Ещё одно, Рэй, — неожиданно тихо и жёстко выговорил Нир. — Если бросишь её снова, клянусь, я тебя убью.
        — Договорились, — криво улыбнулся в ответ Рэймон.
        Время ожидания тянулось невыносимо медленно. Натэль устало задремала в уголке, огонёк, освещавший подвал, погас. Мир сжался до холодных пальцев в моей ладони и тихого неровного дыхания рядом. Так и не решилась спросить, как он, без того видела, что плохо. Как, интересно, должен себя чувствовать тот, кто недавно умер, по-настоящему, без фокусов?
        — Обязательно было умирать? — тихо спросила я, чтобы не молчать. Да и интересно было.
        — Да, — тихо отозвался Нир. — Иначе от незваного квартиранта не избавиться. К тому же, по странной иронии Создателя, не иначе, закрыть раны у мертвеца куда проще, чем у живого. Только обычно уже поздно.
        — Я испугалась, — неожиданно сама для себя призналась я.
        — Я тоже, — с обескураживающей прямотой признался Нир. — Но спорить было бессмысленно. Но Аль я потом уши надеру обязательно. Недели через две, как только силы восстановлю.
        — Она тебя спасла, — напомнила я.
        — Да. Только при этом могла убить себя и тебя.
        — Меня? — поразилась я.
        — Конечно. Она неспроста использовала для круга твою кровь. Сделала из тебя якорь для возврата, — невесело усмехнулся Нир. — Видимо, чтобы я не вздумал не вернуться.
        — Если бы я знала, — медленно выговорила я, — всё равно согласилась бы.
        — Спасибо. Но ей следовало сначала тебя спросить.
        — Пожалуй, да, — не смогла не согласиться я. — Тоже надеру ей уши, ладно?
        — Договорились.
        В дверь, ведущую наружу, постучали. Три раза быстро, потом ещё дважды. Натэль вновь зажгла светлячок, растерянно поглядела на нас. Рэймон поднялся на ноги и пошёл к лестнице.
        — Это Аль, — бросил он через плечо. — Пора, лучше нам поторопиться.
        После долгого пребывания в тёмном подвале яркий дневной свет ослепил. Я долго не могла проморгаться, позволяя Иреасу попросту тащить меня за руку по улице. Идти, а временами и бежать, пришлось довольно долго. Призрак говорил, куда направляться. Мы петляли между домами, пару раз протискивались узкими проходами между заборами, один раз вовсе пробежали наискосок через двор. Перелезли через довольно высокую ограду и оказались на площади.
        Ветер гонял по порядком раскрошившимся от времени плитам прошлогоднюю листву, заставляя вздрагивать от каждого шороха. Но нас, к счастью, никто не преследовал. Рэймон первым подошёл к гладком чёрному камню в центре, присел рядом на корточки и положил на него обе ладони. Мы сгрудились поблизости, ожидая, что будет дальше.
        — Активен, — сообщил, наконец, Рэймон. — Но дальние точки я не чувствую. Вообще толком чувствую только вектор на Дайхар.
        — Прекрасно! — искренне обрадовался Иреас. — Давайте туда.
        — Ты это сейчас пошутил? — мрачно спросила Аль. — Дайхары, во-первых, никогда не скрывали, что мечтают свергнуть Дариатов. Во-вторых, кое у кого с князем… личный конфликт.
        — Нир, — страдальчески закатил глаза Рэймон, — есть хоть один князь, которого ты не сделал рогоносцем?
        — Ты можешь таким стать, — не поведя бровью, отозвался Нир.
        — Это уже вряд ли.
        Рэймон многозначительно покосился на меня. Я даже взгляд не стала отводить. Раньше подобное вогнало бы меня в краску. Но сейчас я сама подивилась собственному безразличию. Говорят и говорят, подумаешь. Здесь, на площади, после всего, что уже случилось и ещё могло случиться, такие разговоры были не стоящей внимания мелочью.
        — Ты не остался внакладе, — отмахнулся Нир. — В бездну, давай в Дайхар, нас никто не обязывает наносить князю визитов по прибытии. А камень там, насколько я помню, за городом.
        — Активируй скорей! — взмолилась Аль. — Нас увидели!
        Дальнейшие события я не осознала, не поняла и не запомнила. В памяти сохранились только прокатившийся по площади огонь, дым, от которого из глаз хлынули слёзы, дикий визг и отвратительная вонь палёной плоти. Потом я почувствовала, что падаю, а потом действительно упала. Рухнула на колени в траву и долго вздрагивала от спазмов, стискивавших желудок. К счастью, давненько уже пустой.
        — Вот теперь точно всё, — простонала где-то рядом Аллора. — Кто ещё чего-нибудь может, пошлите папе вестника.
        — Я не могу, — ответил Рэймон.
        — И я не могу, — всхлипнула Натэль. — И вообще не умею.
        — Замечательно, — подвёл итог Иреас. — Тогда идём обедать и спать, потом разберёмся.
        К счастью, в местной гостинице нас встретили со всем возможным равнодушием. И неудивительно, народ пребывал в полнейшей растерянности. Зарево над горами погасло с рассветом, и всех волновало только обошлось ли на этот раз и можно ли уже не ждать Безымянную.
        Мы дружно и не сговариваясь решили воздержаться от объяснений. Вообще не хотелось рассказывать о случившемся, какой смысл? Достаточно будет, если просто все узнают, что опасность миновала. И так ли уж важно, какой ценой? Уж не знаю, кто там как, но лично я в прижизненном памятнике и любых других почестях совершенно не нуждалась. Зато крайне нуждалась в мытье, еде и сне.
        Полежав в тёплой ванне, я чуть не заснула. С трудом заставила себя выползти, вытереться и дойти до кровати. Рухнула прямо поверх одеяла, благо в комнате было тепло, и провалилась в сон. Впервые за долгое время не думая о завтрашнем дне. Ни с тревогой, ни с радостью. Достаточно было того, что этот самый день совершенно точно настанет.

* * *

        — Лорд Дариат, вы найдете возможным рассказать, что нас всех теперь ожидает? — с очаровательной улыбкой поинтересовалась хозяйка, жестом предлагая нам всем угощаться поданными закусками и вином.
        Я подавила вздох. Слухи распространяются невыносимо быстро. Спокойно отдохнуть нам удалось ровно до утра, до прибытия посыльного от леди Талиссы Дайхар. Уж не знаю, как и от кого она узнала о нашем появлении, но узнала и немедленно пригласила к себе. По счастью, сам князь в данный момент пребывал в Аратгене и назад его скоро не ждали, так что придумывать повод для отказа не пришлось.
        Пока Рэймон, по возможности спокойно и уклончиво объяснял, что Безымянной больше нет и уже никогда не будет, я отдавала должное сладкому, душистому вину, украдкой разглядывая леди Талиссу.
        Эта женщина была красива, очень красива. Лет примерно тридцати на вид, скорее всего, ровесница Аллоры, белокожая как все лардэны, она своей хрупкой точёной фигуркой, вычурной причёской и огромными карими глазами напоминала фарфоровую статуэтку тонкой работы. Её куколько-маленькие и пухлые розовые губы умели так мило улыбаться, ресницы так трепетали, выдавая лёгкое волнение… едва ли это могло оставить мужчину равнодушным. И как же мне было до неё далеко…
        Она вроде бы слушала Рэймона, временами кивая, ахая и всячески демонстрируя подлинный интерес к его рассказу, но нельзя было не заметить, что большая часть её робких томных и выразительных взглядов доставалась всё же Алланиру.
        Да, сейчас он отстранённо смотрел куда-то в сторону, потягивая вино и не обращая на все старания леди ни малейшего внимания. Но это сейчас. А что будет потом? Себе я предпочитала не льстить, не такая уж я красавица. Чуть более, чем просто хорошенькая, так сказать будет, пожалуй, справедливо. Куда мне соперничать с дамами вроде леди Талиссы? Надолго ли я смогу удержать его интерес?
        — Это просто невероятно! — всплеснула руками леди, не забыв послать Ниру ещё одну, откровенно призывную улыбку.
        — Так уж получилось, — фыркнула Аллора, тоже заметив это. — Надеюсь, князь Дайхар уже получил вестника?
        Напоминание о муже несколько отрезвило прыткую дамочку, но, увы, ненадолго. Стоило разговору о его делах и планах завершиться, она вернулась к прежней линии поведения. Я старалась не обращать внимания. Ещё не хватало устраивать сцены бывшим любовницам, делать мне больше нечего.
        — Вот тварь бесстыжая, — прошептала мне в самое ухо Аль, присев рядом якобы чтобы угостить пирожным. — Даже жаль, что её мужа не оказалось дома.
        Я неопределённо повела плечом. Вряд ли было бы лучше, окажись он сейчас здесь. Возможно, тогда эта Талисса и вела бы себя поскромнее, но как бы повёл себя он сам, вопрос ещё тот. Только разборок со всякими ревнивцами нам сейчас как раз и не хватает.
        — Вы отправитесь в столицу? — продолжила щебетать леди, не обращая на нас ни малейшего внимания.
        — Нет, — равнодушно ответил Нир, невежливо глядя в окно. — Предпочту отдохнуть от всей этой истории дома.
        — Наши горячие источники… — начала было Талисса, но была перебита.
        — Благодарю, но мы предпочтём отправиться домой. Здесь есть маг, способный с этим помочь?
        — Разумеется, — разочарованно процедила леди, опустив лицо, чтобы скрыть недовольную гримаску.
        — В таком случае будьте любезны его пригласить. Лорду Дариату, полагаю, следует поспешить в Аратгену, его с нетерпением дожидается Совет. А мы хотим поскорее оказаться дома, — объявила Аль.
        Леди Талисса поднялась, попросила нас немного подождать, отдыхая и угощаясь, и, шурша роскошным шёлком платья, покинула комнату. Рэймон тут же вскочил и за руку поволок Нира в дальний угол. Там между ними разгорелась очень эмоциональная беседа. К сожалению, до дивана, на котором расположились мы с Аллорой, не доносилось ни звука.
        — Рэй не хочет один отдуваться перед Советом, — догадалась удовлетворить моё любопытство Аль.
        — Надеюсь, мне не придётся ему помогать, — проворчала я.
        — Не придётся. Если не вернёшься в Аратгену. Иначе, уж поверь, легко не отделаешься.
        — А куда мне ещё возвращаться? — удивилась я.
        — Как куда? — подмигнула Аль. — Ко мне в гости, разумеется. Разве я не могу пригласить к себе подругу?
        — А… — начала было я, но махнула рукой и умолкла.
        Лучше погощу у подруги, без всяких там обязательств и обещаний. Тем более сейчас, когда снова сомневаюсь в том, что захочу и смогу здесь остаться. И, кстати, надо будет побеседовать с Аллорой кое о чём. Не дома же она набралась таких словечек. Наверняка путешествовала, много где побывала. Вдруг сможет помочь сбежать насовсем.

* * *

        Освирский замок впечатлил меня немногим меньше княжеского дворца в Аратгене. Не менее помпезный, но заметно более древний, он чем-то напоминал дворец в Нимдаэре, тоже вырастая из окружающих его гор. Только главная башня была высотой поскромнее. А вокруг тоже раскинулся город, довольно большой. На улицах уже праздновали, и я порадовалась, что нам удалось проехать неузнанными. Сильно подозреваю, что не я одна.
        После ужина Аль потащила меня к себе в комнату, отдохнуть и поболтать. Возражать я не стала, это полностью совпадало с моими собственными планами. Мне слишком нравилось это место: замок, город, горы, равнина, пересечённая большой рекой. И отчего-то казалось, что всё вокруг слишком хорошо, чтобы оказаться правдой, потому если я останусь, обязательно случится какое-то несчастье.
        — Ты серьёзно? — спросила Аллора, выслушав моё сбивчивое объяснение.
        Я кивнула.
        — Не знаю, права ты или нет, — вздохнула Аль, — но если ты уверена, учить тебя жить я не стану. Понимаю, почему ты так решила, и признаю, что это твоё право. Не спеши только, мне нужно кое с кем пообщаться. Тебе ведь понадобятся какие-то бумаги, чтобы устроиться?
        — Понадобятся, — вздохнула я.
        — Значит, достану. Это не так сложно, если знаешь нужных людей.
        Я не стала спрашивать, откуда она их знает, и до самой ночи мы проболтали о разных городах моей родной страны, споря, где будет лучше поселиться. В конце концов, сошлись на Ардере, достаточно богатом, большом и тихом, чтобы затеряться там надолго. А может, и навсегда.
        За следующие три декады мы продумали все детали, а какой-то таинственный знакомый Аль добыл-таки для меня поддельные рекомендации, чтобы я смогла без проблем получить место гувернантки. Не сказать, что проделать это всё, причём тайно, было так уж сложно. Всем было попросту не до меня.
        Рэймон был занят разборками с отцом, после исчезновения Безымянной сразу почувствовавшим себя лучше. Но это, правда, происходило относительно далеко, и до меня доходили только редкие отголоски. В частности, новости из Ущелья Теней, где долго еще отлавливали отступников, сумевших всё-таки выбраться из Нимдаэра. Но эти новости я слушала в полуха, не слишком желая ворошить воспоминания. Зато прямо на моих глазах разворачивалась другая семейная драма.
        Леди Далии хватило ума заявиться домой, вроде как порадоваться благополучному возвращению отпрысков. Разговор начался за ужином, а заканчивался уже за закрытыми дверями. Чем закончился, я не знала и надеюсь, не узнаю никогда. Достаточно того, что леди в тот же вечер уехала, и с тех самых пор я больше её не видела. А во всем замке после этого три дня царило мрачное молчание.
        Как раз на третий вечер я и собирала вещи, решив, что лучше момента, чтобы исчезнуть, не найти. Пожалуй, так оно и было. Только вот как раз в процессе сборов я и поняла, что учла не всё. Упустила едва ли не самое важное. Очень, во всяком случае, существенное обстоятельство.
        Готовя для меня припасы в дорогу и на первое время, Аллора предусмотрела решительно всё: документы, деньги, одежду, еду в специальном зачарованном мешочке размером с небольшую книгу и весом не больше, куда влезало очень много всего. Вещица была дорогой, я даже попыталась отказаться, но меня и слушать не стали.
        А ещё Аллора уложила в сумку мыло, полотенце и женские принадлежности. Наткнувшись на них, я порадовалась её предусмотрительности. А потом и забеспокоилась. Тем, что как-то подозрительно давно у меня не возникало в них надобности.
        — Аль, — севшим голосом спросила я, — а ты… я… ну…
        — Что я забыла? — сразу обеспокоилась Аллора, отрываясь от книги, с которой лежала поперёк кровати.
        — Да не ты, — вздохнула я. — Что я забыла, вот в чём проблема.
        — Что ты забыла?
        — Я, кажется, беременна, — всё-таки сказала я.
        — Кажется или беременна? — как-то испуганно уточнила Аллора.
        — Не знаю. А можно точно узнать?
        — Можно, — пожала плечами Аль, легко вскочила на ноги и вышла из комнаты.
        Дожидаясь её, я ходила из угла в угол, терзая в руках злосчастное полотенце и от всей души молясь, чтобы мои подозрения не подтвердились. В конце концов, мне досталось за последнее время. Я много волновалась, уставала. Может, это и стало причиной задержки.
        Аллора вернулась довольно быстро с прозрачным флакончиком какой-то голубой жидкости и длинной тонкой шпилькой. Не говоря ни слова, выдернула пробку, завладела моей рукой, отбросив полотенце, уколола мой палец и выдавила во флакон каплю крови. Вновь заткнула его пробкой, пару раз встряхнула, зажав в кулаке, и посмотрела на свет лампы. Жидкость медленно меняла цвет на травянисто-зелёный.
        — Нет, — задумчиво сказала Аль, — не кажется. Точно беременна. Странно, обычно снадобье действует безотказно.
        — Ещё бы я про него помнила, когда нужно, — буркнула я, садясь на край кровати.
        — Погоди, — озадачилась Аллора, приземляясь рядом, — ты хочешь сказать, что это не тогда случилось?
        — Ну, если оно безотказно действует, — протянула я, — то точно не тогда.
        — Ты… ты что…
        — Да, — сердито выпалила я, — я спала с твоим братом. Даже дважды, между прочим. И была уверена, что ты знаешь.
        — Догадывалась, конечно, — вздохнула Аль. — Но не очень-то верила после всего, что было. Скажи, почему ты его прощаешь, а?
        — А почему его прощаешь ты? — задала я встречный вопрос.
        — Братьев не выбирают, я тебе говорила.
        — Родителей тоже, — не удержалась я. — Это не делает лучше твои отношения с матерью. И не спрашивай, я не знаю. Может, просто люблю его.
        — Скажешь ему?
        — До утра подумаю, — пробормотала я, откидываясь на спину.

* * *

        Нира я нашла в библиотеке, погружённым в чтение какой-то ветхой книги. Услышав за спиной шаги, он поднял голову, обернулся и подозрительно удивлённо на меня уставился.
        — Не узнал? — не удержалась я от искушения съязвить.
        — Да нет. Просто думал… думал, ты уже на полпути к Дваину.
        Я так и села в удачно подвернувшееся рядом кресло. Это что же такое получается? Этот негодяй знал, что я планирую побег, и даже пальцем не шевельнул, чтобы меня остановить, отговорить? Слова мне не сказал! Что, хотел избавиться и дальше свободно развлекаться с дамочками вроде леди Талиссы? Об этом я его и спросила, довольно резко.
        — Ты имеешь полное право меня ненавидеть, — пожал плечами Нир. — И если не хочешь оставаться, не буду же я удерживать тебя силой.
        Умом я понимала, что он прав. А в глубине души меня это страшно бесило. Вот хотелось, чтобы попытался остановить, чтобы показал, наконец, что я ему не безразлична, что дорога, что нужна. Или по его мнению как раз отпустить — и есть лучшее тому подтверждение?
        — Знаешь, — выдохнула я, — обидно видеть такое твоё безразличие. Я правда хотела сбежать, это не было каким-то представлением, чтобы набить себе цену.
        — Тогда почему ты осталась?
        — Чтоб ты спросил, почему, — фыркнула я, сгорая от раздражения, смешанного со смущением. — Дура потому что, не думала головой, когда было нужно.
        Вскочив, прошлась от шкафа до шкафа и обратно, посмотрела в окно, прошлась ещё раз и ещё. Сказать нужно было, хотя бы чтобы остаться честной, но подходящие слова упорно не желали приходить в голову. А мучительная растерянность и вовсе заткнула мне рот, спазмом перехватив горло. Чтобы с ней справиться, понадобилось время. И мне его давали, не торопя, молча дожидаясь. Бесконечно тянуть было невозможно, это я понимала. И, в последний раз глубоко вдохнув, бросилась в воду с головой:
        — Я беременна.
        Пауза висела долго. Очень долго. Страшно долго. Нир молчал, глядя в сторону, не поднимая на меня взгляда. Потом резко захлопнул книгу, нервно побарабанил по ней пальцами и наконец-то посмотрел на меня.
        — Ты поэтому решила остаться? — глухо спросил он.
        — Я ничего ещё не решила, — упрямо мотнула головой я. — Просто хотела сказать. Полагала, так будет честно.
        — Пожалуй, — согласился Нир. — Но знаешь, если дело только в этом… не нужно. Я не хочу, чтобы… чтобы ты оставалась из-за ребёнка. Я уже видел, знаешь ли, что из этого получается. Испробовал на собственной шкуре. Врагу не пожелаю такого.
        Я прикусила губу, запоздало сообразив, как сейчас выгляжу. Явилась этакой жертвой обстоятельств и непонятно чего добиваюсь. А всё только потому, что была неосторожна и имела глупость оказаться в интересном положении. Потому что пока я об этом не знала, ничего меня не удерживало от задуманного побега.
        — Я не… не знаю… — пробормотала я, опуская глаза. — Если ты не хочешь, я и сама справлюсь.
        — Меньше всего на свете я хочу, чтобы ты уходила, — тихо, почти шёпотом сказал он. — Есть только одно, чего я хочу ещё меньше. Чтобы ты оставалась вопреки своему желанию. Потому что это сделает тебя несчастной. И меня тоже. Я сделаю для тебя всё, что понадобится. Просто скажи, чего хочешь.
        — Я хочу, — медленно выговорила я, — чтобы ты попросил меня остаться. Если ты этого хочешь. Я просто хочу понять, чего ты действительно хочешь. И прошу тебя быть со мной откровенным. Второй раз прошу, научись этому.
        Снова повисло долгое напряжённое молчание. Я не двигалась с места, не поднимала глаз и никак не могла понять, чего вообще дожидаюсь. И неожиданно сама для себя окончательно поняла, что не так уж хочу бежать. Совсем не потому, что боюсь остаться одной с ребёнком на руках. Потому, что не готова потерять Нира. Да, наши отношения, прямо скажем, не тянули на романтическую мечту, зато пережили встречу с суровой реальностью, и ещё какую.
        — Айли… — тихо, но твёрдо сказал он наконец, — пожалуйста, не уходи.
        — Почему? — бесстрастно спросила я.
        — Потому что я люблю тебя. Потому что мне незачем будет жить, если ты не будешь со мной.
        — Видишь, — вздохнула я, — это нетрудно на самом деле. И я не уйду, даже не надейся. Уж не знаю, за что мне этакое наказание, но я тоже тебя люблю.
        — Ты… останешься?
        — Останусь. Но учти, несмотря на все мамины усилия по моему правильному воспитанию, умной женой, умеющей когда нужно закрывать глаза, я стать никогда не смогу. И если узнаю, что ты…
        — Не узнаешь. Этого не случится. Хочешь, поклянусь?
        — У алтаря поклянёшься, — прищурилась я. — Но только мне, толпу пьяных гостей я видеть не желаю.
        — Рад, что нашлась хоть одна женщина, разделяющая мои взгляды, — улыбнулся Нир.





        Эпилог

        — Красавица, — сообщила мама, расплываясь в улыбке. — Только на тебя не похожа.
        — Знаю, — мрачновато согласилась я.
        Даже обидно, честное слово. Рожала я, а дочка получилась папина. И да, вырастет красавицей, это уже сейчас понятно. Немало, наверное, разобьёт сердец. Главное, чтобы ошибок не наделала, но до этого ещё далеко, рано волноваться. Потом успею.
        — Элара — красивое имя, — вновь улыбнулась мама. — Кто его придумал?
        — Я.
        Перерыла, между прочим, кучу книг в поисках чего-нибудь короткого, звучного и обязательно с историей. Три дня потратила, прежде чем наткнулась на это имя. Так звали одну знаменитую целительницу, пра-пра-прабабушку Нира. Спорить со мной никто не стал. По традиции старшую дочь следовало назвать в честь её бабушки по отцу, но леди Далия такой чести точно не заслужила. Можно было и в честь моей мамы, но эту возможность я решила оставить сестрёнкам, чтобы не подчёркивать лишний раз, что мне с мамой повезло больше.
        — Молодец.
        — Спать пойду, мам, — вздохнула я. — Устала с дороги.
        — Иди, — отмахнулась мама, целиком поглощённая внучкой. — Я справлюсь.
        — Не сомневаюсь, — улыбнулась я.
        Даже странно было через два года снова оказаться в своей комнате. Тут ничего и не изменилось. Не считая, разумеется, того, что в кровати меня уже ждали, причём с нетерпением.
        — Ещё не спишь? — зачем-то спросила я, с наслаждением распуская туговатую шнуровку и вышагивая из платья.
        — Спать в кровати юной и прекрасной девы в одиночестве? — приподняв бровь, лукаво усмехнулся муж. — Ещё чего. В таких местах не спят.
        — Ладно, — согласилась я, забираясь под одеяло. — Делай что хочешь, только меня не буди.
        — Ну вот, — выдохнули мне в затылок, зарываясь в волосы. — Вечно…
        Что там было сказано дальше, я так и не поняла, мгновенно провалившись в сон. Разбудило меня уже глубокой ночью движение под боком. Помотав головой и протерев глаза, я увидела, что Нир застыл возле окна, прижимаясь к стене.
        — Ты чего? — недоумённо спросила я.
        — Там кто-то есть. Лезет сюда.
        Осознать услышанное и тем более испугаться я не успела. Окно, приоткрытое из-за жары, распахнулось, и в комнату ввалился человек. Проехался по полу на коленях и замер. Над его головой вспыхнул неяркий синеватый шар, освещая перепуганную физиономию молодого парня. Я, тихо охнув, натянула одеяло до носа.
        Личность ночного гостя сразу показалась мне знакомой. Определённо, мы раньше встречались. И не раз. Присмотревшись повнимательней, я сообразила, наконец, кто перед нами и, едва веря своим глазам, ахнула:
        — Лексар?!
        — Айли?! — не менее потрясённо спросил парень.
        — Айли? — вкрадчиво уточнил Нир, скрещивая руки на груди.
        Я послала ему мстительную улыбку. Ревнует? Вот и прекрасно. Не всё же только мне сталкиваться с его бывшими пассиями, самоуверенно полагающими, что жена не стена, потому запросто подвинется.
        — Даже стесняюсь спросить, что этот юноша забыл в твоей спальне, — процедил Нир, не оценив мою маленькую месть.
        — Ты — и стесняешься? — фыркнула я.
        — Простите, милорд, — вмешался Лексар, явно чувствуя себя безумно неловко, — но я, собственно, собирался влезть не в это окно, а в соседнее.
        — Это к кому? — подозрительно уточнила я.
        — К леди Ралине.
        — Теперь уже я стесняюсь спросить, а зачем?
        Лексар засопел, опуская глаза. Впрочем, его ответ мне не так уж и требовался. Дорожная одежда и объемистая сумка через плечо были весьма красноречивы. Не очень-то такая экипировка подходила для обычного свидания. Вот для побега — в самый раз.
        — Её замуж выдают, — мрачно ответил Лексар, не поднимая глаз. — Твой отец уехал в столицу, брачный контракт подписывать.
        — За кого? — ахнула я, начиная подозревать, что ответ мне очень не понравится.
        Хотя чего там было подозревать? Не будь это так, мама с порога бы обрадовала новостью. А раз слова не сказала, радоваться нечему. Потому и про дела отца в столице ответила уклончиво.
        — За Гатония Ребура.
        Долгое общение с Аллорой не прошло для меня бесследно. Я выдала такое, что уши Лексара запылали. В данный момент, правда, чей бы то ни было моральный облик, в том числе и собственный, меня не волновал.
        — А ты чего же? — прошипела я, не позволяя парню прийти в себя, — Когда я уезжала, твой отец был графом, разве нет? Сам сделать предложение не пробовал?
        — Отец против, — вздохнул Лексар, опуская голову ещё ниже. — Хочет женить меня на другой. Которая побогаче.
        — И ты не придумал ничего умнее, чем украсть девушку? — холодно поинтересовался Нир.
        — Кто бы говорил, — не удержалась я от шпильки.
        — А что тут ещё придумаешь?! — вскинулся Лексар.
        — И правда, — развёл руками Нир. — Идея века — украсть одну сестру, а отдувается пускай вторая. Они ведь близняшки, да? Думаешь, Ребуру есть разница, на ком из них жениться?
        Я даже одеяло выронила, потрясённая этой простой истиной. Вернее тем, что мне она даже в голову не пришла, и совершенно напрасно. Ребуру ведь от жены требуется титул, а Калира обеспечит его с тем же успехом. Не говоря уже о том, что даже внешне они с Ралиной одинаковы — мало кто вообще отличает.
        — Это займёт время, — буркнул Лексар.
        — Какое время? — по-прежнему спокойно продолжил Нир. — Король подпишет обязательства относительно дочери барона, там не будет имени. А непосредственно брачный контракт можно переписать на месте.
        — И что нам делать? — не выдержала уже я.
        — Ну уж явно не бежать из дома. На самом деле твоей сестре следовало бы обсудить это с тобой, тогда всё давно бы решилось. Но раз она этого не сделала… Мы ляжем спать, Айли. Сейчас — спать. А разбираться будем утром.
        — Да что вы сделаете?! — попытался возмутиться Лексар, наконец-то поднимаясь на ноги.
        — Увидишь, — пообещал Нир. — И да, дверь там.
        Верно истолковав тон, которым были произнесены последние слова, Лексар не стал даже пытаться вернуться той же дорогой, которой попал в комнату, покорно выйдя через дверь. Я со стоном откинулась на подушки и всё-таки спросила:
        — Что ты задумал?
        — Увидишь, — лукаво усмехнулся муж, подходя к окну и сбрасывая с ладони сперва одного вестника, а вслед за ним и другого.
        Я со стоном повернулась на бок. Не скажет, можно даже не стараться выспросить. Ещё бы научиться в такие моменты не лежать без сна до самого утра, гадая, какой сюрприз меня ждёт.
        Где-то на этой мысли я и заснула совсем для себя неожиданно. Второй раз проснувшись уже от сердитого голоса Аллоры. Вестник, сообщив, что присылать такие послания посреди ночи суть бестактность, граничащая с хамством, рассыпался серебряной пылью. А вслед за этим посреди комнаты шлёпнулся солидный свёрток.
        — Это что? — поинтересовалась я, лениво потягиваясь и зевая.
        — Одевайся, — коротко велел Нир, разрезая бечёвку и извлекая из тюка платье.
        — В это? — удивилась я, узнав свой самый роскошный наряд, сшитый специально для княжеских приёмов.
        — Разумеется.
        — Зачем?!
        — Затем, малышка, что сегодня мы будем производить правильное впечатление на его величество, — усмехнулся благоверный.
        Я даже спрашивать не стала, как он собирается сегодня оказаться в столице. Могла бы ещё ночью догадаться. У местного мага, разумеется, был намечен соотвествующий портал. Только за то, чтобы им воспользоваться… добраться обычным способом, останавливаясь по пути в самых дорогих гостиницах, выходило дешевле.
        — Местный маг, насколько помню, очень неприятный тип, — сообщила я, сползая с кровати и отправляясь умываться.
        — Я тоже могу быть очень неприятным типом при необходимости.
        Я в ответ только фыркнула. Вот уж в чём сомневаться не приходилось, насмотрелась уже, хотя и без того догадывалась, что довольно-таки мрачная репутация Освирских князей возникла не на пустом месте.
        Никогда не любила наряжаться на светские мероприятия. Не нравились мне вычурные наряды, а больше всего — дорогие украшения. Вот и сейчас, подъезжая к дому мага, нервно теребила завязки плаща, скрывавшего от посторонних глаз целое состояние. Но положение обязывало, от этого было никуда не деться.
        Маг нам, разумеется, не обрадовался. Попытался даже высказать всё, что думал. Не удалось, не на того напал. Совершенно зря посчитал раннего гостя великосветским хлыщом, разучившим пару-тройку фокусов и вообразившим себя великим магом. Ничего, иногда полезно пару дней помолчать и подумать над своим поведением.
        По прибытии в столицу я привычно уже порадовалась, что не позавтракала. Так и не привыкла к порталам. А пришлось ещё трястись во встретившей нас карете до гостиницы, где обычно останавливался отец, это тоже не сделало меня счастливее. Хорошо хоть отца мы успели застать, он как раз седлал лошадь, чтобы отправиться во дворец. Не спешил, что, впрочем, и неудивительно, соглашаться на брак Ралины с Ребуром он особым желанием не горел. Странно, что вопросов задавать не стал, хотя видно было — хотел.
        До дворца мы доехали в напряжённом молчании. Только когда уже остановились, Нир неожиданно спросил у меня полное имя Лексара. Получив ответ, коротко кивнул и почему-то довольно улыбнулся.
        Его величество пришлось дожидаться. Нам любезно предложили вино и лёгкие закуски, но мне от волнения кусок в горло не лез. Хотелось встать и пометаться по небольшой гостиной, но усилием воли я заставила себя сидеть спокойно, как и подобает благородной леди. Так на этом сосредоточилась, что вздрогнула, когда открылась дверь. Но справилась с волнением, поднялась и присела в приветственном реверансе.
        — Ты не один? — заметно удивился его величество, проходя, усаживаясь в последнее свободное кресло и жестом разрешая нам тоже сесть.
        Секретарь, вошедший следом, проворно разложил на столике бумаги, поставил чернильницу, положил рядом перо и с поклоном удалился. Отец глотнул вина и даже сумел любезно улыбнуться:
        — Я счёл необходимым пригласить на обсуждение этого семейного дела некоторых членов моей семьи.
        — Старшую дочь и зятя, полагаю? — уточнил король.
        — Верно.
        — Рад знакомству, князь.
        — Лорд, — сухо уточнил Алланир — Князь — мой отец.
        — Лорд, — повторил король, кивнув. — Запомню. Но давайте перейдём к делу. Я полагал, что всё уже оговорено и решено.
        — Разумеется, ваше величество, — чуть улыбнулся Нир, — но если позволите, я хотел бы поговорить об одном существенном обстоятельстве, которое вы не учли, принимая решение.
        — О каком же? — искренне удивился король.
        — О происхождении жениха. Видите ли, — ещё раз, уже значительно холоднее улыбнулся муж, — у меня нет сомнений в том, что ваше величество избрали для леди Ралины достойного молодого человека. И лично я не обременён сословными предрассудками. Но дело в том, что в подобных вопросах я вынужден учитывать не только собственные интересы. Полгода назад моя сестра стала супругой лорда Дариата, наследника Великого князя Фесавира. И надеюсь, вы понимаете, что для неё, и особенно для её мужа, приобретение подобных родственных связей крайне нежелательно.
        Я прикусила губу, чтобы не хихикнуть. Сильно подозревала, что Рэймон мечтал о том, чтобы родственники Аллоры были его самой большой проблемой. На фоне их бурных отношений подобные мелочи имели все шансы остаться незамеченными ближайшие лет пятьдесят. Удивительно, что эта свадьба вообще состоялась после всех скандалов. Но ведь его величество этого не знал.
        И сейчас он был мягко говоря ошарашен, явно не представляя, что тут можно, нужно и прилично сказать. Отец сохранял на лице выражение полнейшего спокойствия, уж не знаю, каким чудом ему это удавалось. Мне подобный ход не приходил в голову, а для него и подавно стал сюрпризом.
        — Я… понимаю, — выдавил, наконец, его величество, одним глотком осушив бокал вина.
        — Рад это слышать, — чуть склонил голову Нир.
        — И мне нужно время, чтобы… принять некоторые новые решения.
        Я всё-таки улыбнулась, приседая в реверансе. Как изящно нас попросили удалиться, стоит запомнить такой вариант на будущее, пригодится. Мужчины раскланялись, его величество вновь опустился в кресло, а мы направились к дверям. Уже почти на пороге Нир обернулся и сказал:
        — Буду очень признателен, если вы, ваше величество, намекнёте графу эр Шидару, что, хоть обычно Великому князю и нет дела до кочевников, родственнику он в помощи не откажет.
        Я едва не запуталась в юбках, слишком резко повернувшись. Второй сюрприз вышел почище первого. Просто удивительно, насколько хорошо, оказывается, Нир осведомлён о делах нашего королевства. А то, как он умеет этим пользоваться… Да после такого намёка отец Лексара вперёд сына побежит к моему отцу просить руки Ралины. Кочевники регулярно разоряют графство, а от нашего короля помощи не дождёшься, нечем ему помогать в таких делах.
        — Ребур отомстит, — тихо сказал отец, когда мы уже шли к карете.
        — Не думаю, — отозвался Нир. — Он скоро вас навестит, это наверняка, но с совсем другой целью. Станет просить содействия в одном вопросе. Не отказывайте ему, это будет нетрудно и для всех выгодно.
        Я даже спрашивать не стала, что это за вопрос. Наверняка что-то малопонятное из области торговли. Вникать в такие дела я любила, но именно сейчас слишком хотелось спать. А ещё хотелось вернуться домой к вечеру тем же путём. Успела соскучиться по дочери, к тому же завтра утром должны были приехать Натэль с Иреасом, погостить у нас пару дней, прежде чем ехать к родителям.
        Прикрыв глаза и откинувшись на спинку жестковатого сиденья, я задумалась. В моей жизни были поводы для сожалений и поводы для радости. Были те моменты, которые хотелось помнить вечно и те, которые я с удовольствием стёрла бы из памяти раз и навсегда, если бы могла. А ещё в голове упрямо крутилась фраза, вычитанная из одной старинной книги: женщина должна быть счастливой, и больше она никому ничего не должна. Была ли счастлива я сейчас? Определённо, да.


        .

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к