Выхожу одна я на дорогу Салма Кальк
        Самый конец прошлого века, Иркутск.
        Оксана - студентка, она изучает иностранные языки и считает себя самой обыкновенной девушкой на свете. И когда за ней вдруг начинает ухаживать первый парень их факультета, она даже и заподозрить не может, к чему это приведёт.
        Загородный дом, ночь Самайна. И чтобы разобраться в происшедшем там, понадобится странный союз трёх случайно встретившихся девушек.
        И между делом найдётся утерянный было смысл жизни для одной из этих троих
        Кальк Салма. Выхожу одна я на дорогу
        Самый конец прошлого века, Иркутск.
        Оксана - студентка, она изучает иностранные языки и считает себя самой обыкновенной девушкой на свете. И когда за ней вдруг начинает ухаживать первый парень их факультета, она даже и заподозрить не может, к чему это приведёт.
        Загородный дом, ночь Самайна. И чтобы разобраться в происшедшем там, понадобится странный союз трёх случайно встретившихся девушек.
        И между делом найдётся утерянный было смысл жизни для одной из этих троих.
        1.1 Ночь, метель, дорога
        Что же мне так больно и так трудно?
        Жду ль чего? Жалею ли о чем?
        (бессмертная классика)
        Не сдаваясь лютой зиме,
        Не бросая заветной игры,
        Одинокий странник во тьме
        Поднимался к вершине горы.
        (из песен с вечеринки)
        Все имена и события вымышлены, все совпадения случайны.
        Оксана бежала так быстро, как только хватало сил. Потом силы заканчивались, и она просто шла. Потом снова бежала. Запиналась и падала в снег. Поднималась и бежала дальше, потому что понимала - останавливаться нельзя. Она уже не слышала сзади шума погони и криков, но не верила, что преследователи отстали. Валившийся с неба снег понемногу заметал следы, но пока их ещё можно было различить. Она опять не заметила протянувшийся через тропинку корень и растянулась на земле, лицом в белую колючую кашу. И подумала - если не вставать, а лежать тут - как скоро её заметёт? Может быть, её не найдут? И что случится скорее - наступит утро или она замёрзнет и превратится в сугроб на тропинке? Вот ведь долбанный снег! И долбанный Валера. А главное - она сама дура.
        Дыхание восстанавливалось, Оксана начинала чувствовать холод через мокрые от снега джинсы и тонкую куртку. Хорошо ещё, что хватило ума надеть штаны и ботинки, а не платьице и каблуки, как она собиралась сначала и как сделала Танька!
        Что там с Танькой? Жива ли, нет уже? Надо вставать и идти, идти дальше. Хотя она ведь не знает, куда идёт. Она просто увидела тропинку и побежала по ней, главное - прочь от того дома. Когда-нибудь настанет утро, и она поймёт, где находится. Может быть, если не упилит к тому моменту далеко-далеко в лес, где её никто не найдёт, конечно, но и она сама не найдёт никого.
        И какого чёрта она вообще потащилась праздновать этот дурацкий Хэллоуин? Тем более, что всю последнюю неделю в университете на занятиях только и говорили, что о его разных, тьфу ты, культурологических аспектах - и про день всех святых, и про Самайн. Она сама готовила доклад о легендах и ритуалах этого дня, и большинство рассказчиков весьма определённо советовали не покидать дома в эту ночь. На худой конец, если уж упёрлась в гости - так не высовывай носа из-под крыши. Кто его знает, что ты можешь встретить этой ночью на улице!
        Правда, пока именно на улице Оксана встретила только метель. А звери и чудовища находились под крышей, сидели у печного огня, жрали, пьянствовали, развратничали… и убивали.
        Последняя мысль придала немного сил. Более того, Оксана подумала ещё, что раз не в силах человеческих ей помочь, то надеяться можно уже только на чудо. Особых чудес в её жизни не случалось, ни люди, ни высшие силы, если они вообще существовали, в этом плане никогда не проявляли к ней интереса. Крещена она не была, молиться не умела. Сама удивилась - чего это она думает о таком странном, когда нужно бежать и спасаться? Но ведь канун дня всех святых, или кто они там. А может быть, уже даже не канун - она не знала, сколько сейчас времени и не знала, когда у святых начинается новый день - с полуночи ли, с рассвета, и вообще по какому времени. Думать об этом - верный путь сойти с ума. Хотя… Вдруг среди этих всех-всех святых была какая-нибудь ослеплённая любовью дурища, которая по собственной глупости попала в опасную ситуацию, и каким-то чудом смогла из неё выпутаться и сохранить жизнь. И если так - пусть эта неизвестная Оксане святая даст ей ещё немного сил и не позволит замёрзнуть в лесу насмерть.
        Хотя о чём это она, какая святая в лесу под Иркутском, в ноябрьскую метель! Глупости это всё. Пока ещё не совсем замёрзли ноги - нужно вставать и идти. А лучше бежать.
        Тем более что порыв ветра донёс далёкие, но несомненные голоса.
        Оксана снова бежала, бежала до тех пор, пока тропинка не влилась в грунтовую дорогу. Ладно, у дороги два конца, и пусть она, Оксана, бежит сейчас в правильную сторону.
        Она не знала, что впереди - метель мела по-прежнему. А смотрела только под ноги. И услышала впереди звук, не похожий на вой ветра.
        Оксана подняла голову и увидела перед собой асфальт. Новую дорогу, на которую её вывела грунтовка. Видимо, звук был от проехавшей машины.
        Вдруг резкий порыв ветра сдул с луны облачное покрывало, и в неверном свете Оксана увидела километровый столбик характерного вида. Байкальский тракт!
        Ну точно же, они ехали на дачу по тракту, потом свернули на грунтовку, потом вообще на какую-то просеку, по ней и добрались. А она, значит, сократила той тропинкой часть пути. Ладно, здесь хотя бы не заблудишься, нужно просто идти в сторону города, и всё. Когда-нибудь наступит утро, а потом будет какой-нибудь автобус из Листвянки в Иркутск.
        Оксана шла, не останавливаясь, ветер со снегом дул в лицо, шапку она просто не надела ещё дома, а перчатки потерялись где-то в лесу. Капюшон всё время спадал, его приходилось держать руками. Ей казалось, что руки вот-вот отмёрзнут и отвалятся. Но она не останавливалась и шла вперёд.
        Сначала послышался новый звук. Звук машины, летящей по припорошенному снегом асфальту с убийственной скоростью. Потом сзади возник свет фар.
        Оксана никогда не ездила автостопом и никогда не тормозила машину на трассе. Это было страшновато, но в тот момент совсем замёрзнуть показалось ещё страшнее. Оксана неуверенно подняла закоченевшую руку… и громадный внедорожник, куда там Валеркиной машине, остановился как вкопанный точь-в-точь рядом с ней.
        Оксана не могла сделать ни шагу, тогда дверь машины открылась, и задорный девичий голос изнутри сказал:
        - Ну чего стоишь, совсем хочешь в сосульку превратиться? Садись, давай!
        Оксана добрела до задней двери, открыла её и с трудом протолкнула замёрзшее тело внутрь.
        - Здравствуйте, - еле слышно пробормотала она заледеневшими губами.
        - Привет-привет, - отозвалась девушка с места рядом с водителем. - Тебе ведь в город?
        - Да, - выдохнула Оксана.
        - Нам как бы тоже, нормально. Тебя как зовут?
        - Ксюха… Оксана.
        - Меня - Лина, а это Элла, она моя сестра, но по-русски не говорит, не пугайся, - кивнула девушка на сумасшедшего водителя.
        - Покажи хоть, кого подобрала, - произнесла вдруг девушка-водитель на чистом французском языке и обернулась к Оксане.
        Лина включила свет в салоне. Оксана глянула и зажмурилась - на неё смотрела жуткая маска. Белое лицо, огромные чёрные глаза, ярко-алые губы. И копна тёмных вьющихся волос.
        Оксане стало ещё страшнее, чем было, но она едва слышно пролепетала по-французски:
        - Добрый вечер…
        - И вам доброго вечера, сударыня, - кивнула страшная девушка и отвернулась.
        Свет погас.
        Машина мягко тронулась и полетела в сторону Иркутска.
        1.2
        Зима в этом году пришла непростительно рано. Линни никак не ожидала, что приехав в конце октября в Иркутск, застанет холод и едва ли не сугробы по колено. Нет, мозгом она понимала, что в этих краях всё может быть, но хотелось-то погулять по городу с друзьями, посидеть на камнях на берегу Байкала, может быть даже выбраться куда-нибудь в лес. Как же, три раза. Пришлось надевать тёплую куртку и шапку и бегать из дома в дом, от одних друзей или родственников к другим. И Элку-дуру с собой таскать, чтобы не кисла и в себя слишком глубоко не уходила, а то она может. Стоит её на полдня оставить одну - так и будет сидеть в отцовском доме в Листвянке и смотреть в стену, будто там что-то написано, что видит только она одна. Но стены у папы новые, обои на них тоже новые, ничего там не написано и смотреть на них, прямо скажем, нечего. Поэтому приходилось брать за руку и тащить в люди.
        Единственное, что развлекало сестрицу - это покатушки по Байкальскому тракту. Рельеф приводил её в восторг, папа не пожалел своей большой машины, только чтобы Элочка не грустила, и они с Линни время от времени катались в Иркутск и обратно.
        Линни было страшновато лететь в громадной тяжелой машине с горки на горку на сумасшедшей скорости, но Элка такое любила. Чёрт с ней, раз нравится - пусть катается.
        Но вот тащиться из тёплого уютного дома, полного вкусной еды, в ночь Самайна, да ещё и в метель - это уже был полный бред, о чём Линни и известила сестрицу, не выбирая выражений. Поехали бы наутро, всё равно вечером собирались на мероприятие. Эла глянула спокойно, пожала плечами и попросила дать ключи от городской квартиры - мол, поедет одна и заночует там. А Линни пусть приедет утром, когда метель уляжется. Линни представила, как эта ненормальная будет объясняться с милицией, если вдруг таковая встретится на пути - нет, все документы были оформлены нормально, но ведь Элке плевать на ограничения скорости, и если что - отцу неприятности не нужны. Поэтому она крепко выругалась сначала про себя, потом вслух, собрала вещи на завтра и сложила их в багажник машины.
        И еды не забыть, в городской квартире шаром покати, они сами там три дня назад всё съели. Элка-то не подумает, конечно, она только на машине гонять крутая, ну и ещё кое-что делать, да.
        Ещё кто б её заставил шапку надевать! Максимум - капюшон, и то если уже совсем зубы стучат. Отец уже и до разума пытался достучаться, и орал - Элка, твою ж мать! Оденься, холодно же! Но она подходила к нему, утыкалась лбом в плечо и молчала. А потом шла и делала по-своему.
        Ладно, сестра есть сестра. И если у неё временно мозги свихнуты - то нужно же кому-то ставить их на место?
        Они проехали полпути до города, когда Эла вдруг сказала:
        - Там, впереди, кто-то живой на дороге.
        Ещё никого не было видно, и вообще было темно плюс метель. Но Линни ни на мгновение не усомнилась в словах сестрицы, ей это даже в голову не пришло. Кто-то живой - значит, так и есть.
        - Ты бы предпочла неживого? - нервно хихикнула она.
        - Мы не знаем, кого можем встретить в такую ночь. И какую личину он примет. Или она.
        Надо же, соображает!
        - И что ты предлагаешь?
        - Если попросит - придётся подобрать.
        - А вдруг он опасен?
        - Разберемся, - Эла даже не пожала плечами, но Линни вспомнила о том, что у сестрицы есть и огнестрельное оружие, и разрешение на него, и пользоваться им она умеет.
        В свете фар вскоре действительно показалась маленькая фигурка. Судя по всему, очень замерзшая.
        - Молодая девушка. Едва жива, - сообщила Эла.
        Девушка махнула рукой - еле заметно, сказать правду. Но Эла безропотно остановила машину. Девушка не двигалась. Тогда Линни высунулась наружу и зазвала её внутрь. Это помогло - открыла дверь, забралась. А холодом от неё веет - ну ничего ж себе замёрзла! Это откуда она такая взялась? На этом участке да с этой стороны вроде жилья близко нет. Ладно, пусть греется, разберёмся.
        Правда, было смешно, когда Элка захотела её рассмотреть и обернулась к ней. Кажется, в тот момент девушка очень остро захотела оказаться обратно на морозе под снегом. Это Линни и домашние привыкли к Элкиному дикому депрессивному макияжу, а тут человек явно подумал, что из огня, да в полымя. Впрочем, Элка сразу же отвернулась.
        Девушка - её звали Оксаной - была на вид самая обычная. Волосы русые, глаза светлые.
        - Тебе в городе куда? - спросила у неё Линни.
        Оксана вздохнула, озадачилась. Похоже, мысли так и забегали.
        - Наверное… на вокзал.
        Непонятно. Замёрзшей и растрёпанной - на вокзал?
        - Встретить кого-то?
        - Нет. Уехать. В Ангарск.
        - А давно ночью электрички в Ангарск ходят? - сколько Линни помнила, это всегда было проблемой для всех живущих в Ангарске подружек и приятелей, опоздал на пять минут - а потом как хочешь, так и добирайся.
        - Утра дождусь.
        - Да ты, честно говоря, раньше совсем замёрзнешь, чем утро наступит, - покачала головой Линни.
        - В тепле не замерзну, - прошептала Оксана едва слышно, только очень тренированное ухо смогло разобрать.
        - Ладно, разберёмся, - Линни отвернулась и взглянула на Элу.
        Та смотрела на дорогу с таким видом, будто подбирает на Байкальском тракте замёрзших незнакомых девушек по пять штук за ночь.
        - Она безопасна, - проговорила Эла по-итальянски.
        Еле слышно, но опять же для тренированного многими годами общения в школе под взглядами строгих преподавателей уха - нормально.
        - Вот-вот, не бросать же, - продолжила Линни.
        - Не бросать, - подтвердила Эла.
        Сестрица следила за дорогой, Линни смотрела в окно на давно знакомые горки и ёлки, Оксану в тепле сморил сон.
        Когда машина остановилась во дворе отцовского дома, Оксана встрепенулась.
        - Где мы? - она беспомощно вертела головой.
        - На Грязнова. В принципе, если ты хочешь, Эла тебя без проблем добросит до вокзала и там оставит. Но нам показалось, что лучше позвать тебя в нормальный дом до утра. А утром уедешь.
        Оксана смотрела, не понимая.
        - Переночевать? У вас? А кто у вас там ещё?
        - Только мы, больше никого. Семья в Листвянке.
        - Наверное, мне уже без разницы.
        Линни не сразу отперла в темноте на ощупь дверь подъезда и заметила шевеление шторы на окне первого этажа рядом. Явно Лидия Петровна, соседка, не спит, будет ведь утром опять отцу звонить и жаловаться, что они ночью шарахаются, машину под окна ставят и никому спать не дают. Ну и хрен с ней.
        Потом ещё с грохотом отпирали железную дверь между этажами и дверь в квартиру. Эла сбросила куртку, тяжелые ботинки, и пошла в кухню, Линни дождалась, пока Оксана зайдёт, и заперла допотопные засовы. Потом кивнула на диван в гостиной
        - Так, дорогая находка. Туалет и ванная вон там по коридору, спать будешь здесь, извини, что у входа, но две другие комнаты традиционно занимаем мы. Постель я сейчас добуду. Есть хочешь?
        - Нет, - прошептала Оксана.
        - Но горячий душ тебе жизненно необходим. Вещи сушить, всё что можно - на батарею, сейчас найду какую-нибудь мою футболку, в которой можно спать. Ещё, кстати, бывает горячий чай.
        Находка начала шевелиться, это было хорошо. Линни повесила свою куртку, поставила на полку башмаки, и пошла ставить чайник и разбирать сумку с привезённой едой. Элку тоже нужно хотя бы чаем напоить и уложить спать.
        Они с Элой сидели на кухне, ели тёти-Нинины тарталетки с салатом и малосольного омуля, когда из ванной появилась Оксана. Линни нашла ей чистую футболку, халат, принадлежавший кому-то из женской части семейства, и тапочки. И постелила на диване в гостиной.
        - Садись, чаю налью, - Линни не спрашивала, она командовала.
        Оксана подчинилась.
        - Коньяка капни, - повела бровью Эла. - А то ведь не уснёт.
        Линни налила чаю в чашку, коньяка в рюмку (бокалов с ходу не нашли, а рюмки всегда в буфете стояли, папа любит водочку), положила на тарелку пару тарталеток и рыбий хвост. Под пристальным взглядом Элы находка съела и выпила всё, что ей дали, пробормотала что-то вежливое и удалилась по коридору.
        Через четверть часа Эла встала с табуретки и пошла в ту же сторону. Видимо, её беспокоили тихие вздохи и всхлипы, доносившиеся из гостиной. И почти сразу вернулась.
        - Всё, теперь спит.
        - И что с ней дальше?
        - Понятия не имею. В будущем у неё неизвестность, в настоящем - страх, а в недавнем прошлом - смерть.
        2.1 Что было
        Оксана проснулась и сразу не поняла, где она находится. А потом вдруг раз! - и вспомнила. А лучше бы не вспоминала. Валеркина дача, Танька и её ужасная судьба, побег, метель, и чудесное спасение в виде двух странных девушек.
        Высокие двустворчатые двери были закрыты, в квартире стояла тишина. На часах - почти полдень. И что же дальше?
        Оказалось, что одежда высохла - и та, что промокла, и всё то мелкое, что она ночью постирала и бросила на батарею. Можно было одеться и выбраться из комнаты.
        Умывшись, Оксана заглянула на кухню, и увидела там Лину - с чашкой кофе и книгой. Обычная девчонка, пьёт кофе и читает фэнтези. Только вот взгляд какой-то слишком внимательный, и ещё коса. Ночью, конечно, никакой косы Оксана не заметила, а она, оказывается, была. Существенно ниже талии и неплохого обхвата.
        - Доброе утро, - кивнула Лина. - Кофе в кофеварке, чай в заварнике, чашки на сушилке, еда на столе.
        На столе стояла тарелка с нарезанной копченой колбасой, сыром, каким-то мясом, рядом пара тарелок с салатами и хлеб в пакете. И ещё один пакет - с конфетами.
        - Мне, наверное, пора ехать, - неуверенно произнесла Оксана.
        Правду сказать, она не очень знала, куда ей деваться дальше. Возвращаться домой было страшно - Валера знает, где она живёт. Ехать к родителям можно, но они не поймут, почему она явилась без договорённости и без каких бы то ни было вещей, кроме кошелька. Кошелёк и все ключи случайным образом оказались в куртке, в застёгивающемся внутреннем кармане, а не в сумке. А сумка осталась на Валеркиной даче… И если она расскажет родителям, что с ней случилось, то знает наперёд, что услышит в ответ - сама виновата. И ещё будет много криков, попрёков и просто разговоров о её никчемности и бестолковости. И даже если она просто скажет, что сумку украли - это тоже не убережёт её от назойливых расспросов и едких комментариев.
        - Не вопрос, - кивнула Лина. - Но это не повод пропускать завтрак. Ты вообще в Иркутске живёшь или в Ангарске?
        - Родители в Ангарске, - Оксана решила, что тут скрывать нечего. - А я с однокурсницей квартиру снимаю. То есть, родители денег дают, и я снимаю. Но мне туда сегодня не нужно, - замотала она головой.
        Чуть было не сказала «нельзя». Ведь её там в первую очередь искать будут!
        - Где учишься?
        - В инязе.
        - Какой язык?
        - Английский и французский.
        - Вот почему ты вчера Элку поняла! Это хорошо, что ты, случись что, сможешь с ней объясниться.
        - А она почему по-русски не говорит?
        - Да она просто сюда второй раз в жизни приехала, - рассмеялась Лина.
        - Ты же сказала, что она твоя сестра?
        - Ну да. Но не вполне. Наши бабушки - сёстры-близнецы, а дальше сама считай. Но для меня - всё одно сестра.
        - А ты где учишься? - надо же было что-то спросить.
        - В консерватории.
        - В Иркутске же нет? - показала Оксана знакомство с предметом.
        - А я и не сказала, что в Иркутске. Здесь я закончила истфак универа и музыкальное училище. А сейчас к отцу в гости приехала, типа на каникулы.
        - А твоя сестра… она тоже учится?
        - Ага. Очень хочет прибавить к имени заветные слова «доктор философии».
        - Она? - это не укладывалось в голове.
        - Именно. А ещё она аналитик, изучала математику в Сорбонне. Она может показаться странной, но она вообще крутая на самом деле. А ты на каком курсе учишься?
        - На втором…
        - И лет тебе, полагаю, немного.
        - Восемнадцать.
        - Отличный возраст, конечно. Самое время жить на полную катушку и вляпываться в разное.
        Оксана не успела узнать, что Лина имела в виду, потому что из ближайшей к кухне комнаты появилась её сестра.
        Сегодня она выглядела совсем иначе - молодой, заспанной и совсем не страшной. В самом деле, они с Линой были если и не сестры, то близкие родственницы - схожие лица, и глаза, и волосы - загляденье, а не волосы, честно говоря. Толстая коса Эллы заканчивалась ниже лопаток.
        - Доброе утро, - проговорила она по-французски. - Дайте кофе, пожалуйста, - и осторожно села на табуретку.
        - А таблетку не дать? - участливо осведомилась Лина.
        - Пока нет.
        Элла выпила чашку кофе, потом отправилась умываться, а потом вернулась на кухню, одетая и причёсанная самым обычным образом, и никакого жуткого макияжа. Налила себе ещё кофе, развернула конфету, а потом взглянула на Оксану так, что ей показалось - наизнанку вывернула, и спросила:
        - Вы уже готовы рассказать, что с вами случилось?
        Оксана не сразу поняла, что смотрит на Эллу, разинув рот.
        - Элка, спокойнее, - глянула на неё Лина. - Не пугай человека. Оксана, она дело говорит. Ты, конечно, можешь ничего не рассказывать, и отправиться дальше куда там тебе надо, но почему бы и не рассказать? Мы тебе никто и жить учить не будем.
        - А почему ты решила, что мне, ну, есть, что рассказать? - пробовала отбиваться Оксана.
        - А некоторые вещи шкурой чувствуешь. Даже не нутром и не мозгом, а именно шкурой. Конечно, для этого нужно иметь правильно настроенную шкуру, - усмехнулась Лина. - А вообще, конечно, самое обычное дело - подбирать замёрзших девчонок на Байкальском тракте в ночь Самайна.
        А Элла просто молча пила очередную чашку кофе и поглядывала на Оксану сквозь ресницы.
        - Но я не смогу рассказать по-французски, - придумала Оксана последнее возражение.
        - А не надо. Она, - Лина кивнула на родственницу - поймёт, она неплохо понимает русский язык.
        - Особенно ненормативную лексику, - хмыкнула Элла.
        Оксана задумалась. Она по-русски и то не могла подобрать слова! Но потом поняла, что чем проще и точнее, тем лучше.
        Когда в сентябре у них начал вести практические занятия пятикурсник Валера, Оксана не обратила на него никакого внимания. Ну подумаешь, студент занятия ведёт. Бывает. Он, говорят, крутой, и не только потому, что отец у него крутой, а ещё и сам вроде с мозгами. Стажировался во Франции, ездил по миру, одет всегда в костюм, и прямо видно, что не из дешёвской ткани тот костюм, а дорогущий. И когда вдруг этот Валера стал её, Оксану, сначала похваливать за работу на паре, а потом и самой ей комплименты делать - она долго не могла въехать в то, что вообще происходит. Ей подружка Наташка, с которой вместе и учатся, и квартиру снимают, глаза раскрыла - мол, смотри, он к тебе неровно дышит. Ну да, возразила Оксана, где он, а где я! И вправду, одевалась она так себе, может быть и интересно, но с шанхайки, то есть бедненько, по клубам не ходила - не хотелось, да и денег не было. Внешность самая обычная. Родители тоже самые обычные, на химкомбинате работают. Квартиру снимают, и уже здорово, а то бы из Ангарска каждый божий день ездила, а это час в электричке, и до той электрички ещё по городу пойди доберись. В
общем - ничего такого, что могло бы привлечь успешного богатого парня. Но Валера был настойчив, после пары обязательно задерживался и говорил ей несколько слов, только ей, и все это видели. И когда он позвал её встретиться после учёбы, она подумала - и согласилась. Любопытно ей стало.
        Чтоб ей провалиться в тот момент вместе со своим любопытством! Пошла, очень уж хотелось посмотреть, каково это - когда зовут на свидания. Потому что до того никто её, Оксану Савельеву, никуда не звал. Вообще не замечали. А тут такое!
        Конечно, она ему оказалась на один зуб, как сейчас Оксана поняла. Цветы (два раза), комплименты (без ограничений), кафе, клуб. Постель. Секс сам по себе ей не понравился, но Валера без устали говорил, что она такая сладкая и хорошая, что просто невозможно было ему отказывать, она прямо таяла от его слов и поцелуев.
        И когда он позвал её отмечать Хэллоуин на дачу, то Оксана согласилась, не раздумывая. Наташке разболтала, конечно, что поедет, больно уж красиво звучало - я поехала с моим парнем отдыхать. Но без подробностей.
        А подробности сразу же должны были насторожить.
        Когда Оксана приехала на место встречи, то оказалось, что они едут не вдвоём, а большой компанией - кроме неё и Валеры, там были ещё трое незнакомых ей парней и девушка. Таня была миниатюрная, хорошенькая, с дерзкой стрижкой перьями, и вся такая нарядная - сапожки на каблучищах, юбка короткая, курточка яркая. Рядом с ней Оксана почувствовала себя серой мышью. Таня назвалась девушкой Славы, водителя второй машины. Остальных парней Оксана так и не запомнила, кто есть кто. Кто-то из них был Стас, а кто-то Дима.
        Дача оказалась двухэтажными кирпичными хоромами. Парни привезли много дорогой еды и выпивки - такого алкоголя Оксана раньше и близко не видела, не то, что пробовать. Первым делом девушки собрали на стол, а они топили камин, топили баню, чем-то там ещё занимались - Оксана не запомнила. Сели за стол, стали есть-пить, а потом засобирались в баню.
        Тут-то и выяснилось, что и Таню, и Оксану позвали в первую очередь для того, чтобы было, с кем потрахаться в бане и после. Таня нисколько не смутилась, более того, шепнула, что давно хотела попробовать ещё и с Димой, а тут такой случай, и вообще, такие парни, классно. Оксане и одного-то не хотелось, даже любимого, она слишком много выпила, и ей было плохо. А от такой перспективы стало совсем противно. Когда то ли Дима, то ли Слава обхватил её за плечи, она вывернулась, прошептала, что её сейчас вырвет, и выбежала. Услышала за спиной - ничего, мол, проблюётся - вернётся, рожа у неё, конечно, не особо, но фигурка неплохая, надо попробовать.
        Посидев в туалете, Оксана и вправду пошла обратно в ту комнату, где стоял стол, и где разложили диван для продолжения вечеринки. Но задержалась в темноте у дверей, что-то ей не дало шагнуть в круг света. Присмотрелась, преодолевая головокружение.
        Пьяная раздетая Таня лежала на диване между двумя парнями и ей вроде всё нравилось, третий стоял в углу с камерой и снимал. Валера сидел в кресле и откровенно наслаждался увиденным. Вдруг он вскочил и попытался отпихнуть одного из Таниных партнёров - мол, мне-то дайте тоже. Его оборжали - жди своей очереди, тебе тоже отломится, не переживай, а пока всё по жребию. Он вдруг завёлся с полоборота и начал вопить, что он тут вообще хозяин и делает, что хочет, и никто ему не указ. Но парни, видимо, не поняли, и продолжали делать, кто что делал.
        И тогда Валера схватил со стола большой охотничий нож, которым резали мясо, и ударил этим ножом Таню. С воплем - мне не даёте, гады, и вам не достанется.
        Ой, что дальше началось! Лилась кровь, Таня кричала, Валеру хватали за руки, орали матом - ты что, мол, опять с ума сошёл, прошлого раза не хватило? А Оксана стояла за дверью, ни жива ни мертва, и не могла даже вдохнуть.
        А потом они поняли, что Таня тяжело ранена, но ещё жива, и решили её добить, мол, она приезжая, живёт одна, никто её искать не будет. И тут Оксану накрыло.
        Она не помнила, как оказалась на улице - одетая, обутая. И бросилась бежать. По тропинке в лес, не разбирая, куда. Вскоре услышала сзади голоса - парни поняли, что её нет, оделись и бросились искать. Метель была за неё, но заметала следы очень медленно. И Оксане оставалось одно - бежать. Подальше от страшного дома, навстречу зиме и неизвестности.
        2.2
        Когда Оксана выдохнула и поняла, что рассказ закончился, то слёзы полились сами собой. Сидеть и реветь под взглядами этих странных девушек не хотелось, она подскочила и убежала в ванную, а там уже поревела вволю и умылась.
        Выключила воду и услышала разговор. По-французски.
        - Мне кажется, девочке нужно помочь, - это Лина.
        - Чем? Мы вроде уже помогли, - а это Элла.
        - Ну да, не дали замёрзнуть до смерти. А теперь бросим?
        - Что значит - бросим? Она вроде жива.
        - Ага, а что дальше? Она права, её будут искать, как свидетеля. И не оставят в живых. Раз уже убивали, то и здесь не станут церемониться.
        - Возможно. И что?
        - Ты сама вчера сказала, что не знаешь, кого можно встретить и какую личину он примет.
        - Сказала. Но то было вчера. А сегодня это ты у нас… как ты сказала? Шкурой чувствуешь.
        - А ты не чувствуешь? Только не ври мне, ясно?
        - Будто не знаешь, что я не вру.
        - Да, только не говоришь всей правды.
        - Слушай, ты, верно, забыла, после чего я дала обет жить, как обычный человек.
        - Ничего я не забыла.
        - И?
        - Если ты, как ты полагаешь, тогда накосячила, то сейчас самое время подправить что-нибудь в твоих отношениях с мирозданием, не находишь?
        - Я обещала.
        - Что именно ты обещала? В какой формулировке?
        - Не вредить.
        - Ну так и не вреди. А помоги. Я не предлагаю тебе совершать что-либо из списка запретных или нежелательных действий. Она же правду говорила, всё так и было!
        - Да.
        - Хоть в чём-то не сомневаешься.
        - Это очевидно, что тут сомневаться.
        - В общем, Элка, подумай. Хорошо подумай, договорились? Сегодня мы всё равно пойдём, куда собирались, а дальше подумай.
        - Линн, ты не понимаешь. Ты думаешь, что я могу много, ты думаешь - я как бабушка Илария или как старая Доменика. А я как никто, поняла? Я ничего толком не могу и не умею. Иначе разве была бы моя жизнь такой, какова она есть? - судя по всему, Элла рассерженно вскочила с табуретки и выскочила из кухни.
        Пролетела мимо ванной, заскочила в комнату, хлопнула дверью.
        Оксана осторожно выглянула в коридор - никого. Прошла на кухню. Лина собирала со стола посуду. Взглянула пристально.
        - В общем, слушай, сокровище. Я подумала и решила следующее: ты сейчас остаёшься с нами. В твою квартиру тебе нельзя, и похоже, что твои родители вряд ли будут рады распутывать твою ситуацию. Завтра поедем к моему отцу, он, глядишь, и присоветует что, он человек бывалый. Сегодня сходишь с нами на хорошую тусовку, проветришься. Тусовки не пугайся, там своих дам хватает, ты никому не сдалась. Захочешь - посидишь в углу, захочешь - пообщаешься. Про полевые ролевые игры слышала?
        Оксана слышала. И даже видела парочку участников - учились у неё на курсе двое восторженных парней, которые не стригли волос, подвязывали их верёвочками и обсуждали исключительно доспехи и оружие. И результаты последней тренировки. И называли друг друга именами из Толкина. Или не из Толкина, она не очень разбиралась в теме.
        - В общем, у нас сегодня мероприятие, - продолжала Лина.
        - В лесу? - удивилась Оксана.
        - Зачем в лесу? Вроде не лето, можно и в помещении.
        - И ты тоже… бегаешь с мечом на тренировках? - Оксана поверить не могла.
        - Уже нет, - улыбнулась Лина. - Раньше случалось. Но смысл же не только в этом. И люди хорошие.
        Наверное, нужно было в этот момент зажмурить глаза и спасаться, не глядя. Но Оксана почему-то не стала. Наверное, вчера ночью в лесу последний разум потеряла.
        3.1 Что будет
        Линни помыла посуду, вытерла руки и пошла посмотреть на Элу. Очень уж та нехорошо дёрнулась. Но, на удивление, Эла мирно распаковывала кофр с костюмом, который собиралась надеть на вечернее мероприятие.
        - Ты правильно зашла, это не надевается без посторонней помощи, - сообщила она.
        - Покажи, что взяла, - Линни взялась было за кофр, но Эла выдернула клеёнчатую ткань.
        - Не хватайся, сейчас всё увидишь. Кстати, куда ты на это время определишь девушку?
        - Оксану? Да с нами поедет, проветрится.
        - А это нормально?
        - Ей? А что? Там очень свободный сюжет, впишется кто угодно, даже девочка, которая совсем не в теме.
        - Тебе виднее. Кстати, у тебя очень сложный костюм?
        - Вообще нет, две шнуровки. Я не картина, я менестрель! И вообще мастер. Ну покажи уже, что привезла!
        Эла вынула из кофра плечики, сняла с них лиф и юбку и разложила на кровати. Линни взглянула… и ахнула.
        - Ты откуда это взяла? - она посмотрела на сестру, как будто впервые встретила. - Я у тебя не видела такого!
        - Тётушка Женевьев, - пожала плечами Эла. - Откуда я ещё возьму исторический костюм?
        Конечно, у Элы была тётушка Женевьев. Филолог-медиевист и коллекционер исторической одежды. В закромах тётушки можно было найти и настоящую старую вещь, и отлично выполненную реплику.
        - Но это ведь новодел? - Линни восторженно трогала тонкое пластичное сукно, серебряные нити вышивки, бархатные ленты, жемчужины и сердолики.
        - Да. Но, знаешь, любопытный. У тётушки есть коллега по сумасшествию и просто приятельница из Оксфорда, и вот она-то как раз и вытащила тётушку на аукцион. Тётушке досталось письмо и фрагмент текстиля с вышивкой. В письме шла речь о пошиве некоего платья, и был составлен список необходимых материалов - ткани и их разновидности, отделка, фурнитура. Попредметно. То есть, например, юбка - сукно черное, столько-то, ленты бархатные, алые, канитель серебряная, лён на подкладку и всё такое. И вот так расписан весь комплект, от сорочки и до чепца. Заказ составляла некая Анна, письмо адресовано мужу, который пребывал в Лондоне и должен был там закупить ей всё необходимое и прислать, чтобы она успела сшить к Рождеству и его приезду новое платье - как то, что она шила в день и час их первой встречи, только лучше. И якобы это письмо вместе с дряхлой тряпочкой, расшитой серебром и жемчугом, было найдено в сундуке на чердаке дома. А тот дом купили некие люди, которым нет дела до древностей, но они не прочь на этих древностях подзаработать. Дряхлая тряпочка оказалась фрагментом юбки. Специалисты подтвердили
датировку письма - одна тысяча пятьсот восемьдесят четвёртый год. То есть сказали - да, возможно, потому и поэтому.
        И вот тётушка загорелась и стала воссоздавать это платье - каким оно могло бы быть, если бы сохранилось. Клок старого сукна привёл её в небывалый восторг, она чистокровным скакуном носилась по магазинам и складам тканей и фурнитуры, что-то выписывала, что-то выпрашивала. Вышивки заказывала каким-то умопомрачительным мастерам, шили ей всё это богатство руками. И почему-то она взялась шить этот комплект не на себя, а на меня, понятия не имею, для чего ей это понадобилось. И вот две недели назад работу закончили, отсняли как следует на мне, более того - тётушка затребовала музыкантов и заставила нас с кузеном Филиппом танцевать вольту! Бегать, понимаешь ли, и прыгать! Я согласна, что это, так сказать, аутентично, но тяжело ведь прыгать в этой куче ткани, я тётушке об этом сказала, но она только рукой на меня махнула. Хотела ещё выкрасить мне волосы в рыжий цвет для полноты впечатлений, но я посоветовала ей лучше вызвать домой сестрицу Марго, она и так уже от природы рыжая. В финале тётушка собиралась было уже убрать всё в кладовую до рождественского бала, но тут возникаешь ты и долго уговариваешь
меня приехать на своё странное развлечение. Я подумала, что это сгодится, и выпросила у неё этот костюм. Думала, не даст, но она дала. Что я там буду изображать? Картину? Думаю, подойдёт.
        - Ещё бы не подошло! - Линни смотрела на груду сукна и льна и не могла отвести восторженного взгляда. - Да это будет самый лучший костюм сегодняшней ночи! А как будут звать даму с картины?
        - Так же, как звали владелицу первоначального комплекта. Анна.
        - Супер, отличное имя, - Линни кивнула, утверждая, и тут заметила, что в распахнутую дверь заглядывает Оксана. - Ты здесь, отлично. Заходи, будем Элку в костюм упаковывать.
        - А зачем костюм? - нерешительно сказала Оксана.
        - На игру, - Линни решила не вдаваться в подробности.
        Увидит - разберётся. Или не разберётся. Не важно, по большому счёту.
        Оксана вошла, боязливо смотрела на разложенное по кровати великолепие. Тем временем Эла сняла с себя всё, кроме белых кружевных трусов, надела на ноги серые ажурные хлопковые чулки крупной вязки, закрепила вокруг колен алыми бархатными лентами.
        - Ты думаешь, не свалятся? - Линни была скептически настроена по отношению к подобным конструкциям. - Неудобно ведь.
        - Я же не танцевать иду, - пожала плечами Эла.
        - Почему? Там вроде дискотека в комплекте? - в самом деле, народ собирался в том числе и танцевать.
        - И что, кто-то что-то умеет? - в голосе Элы слышалось живейшее сомнение.
        - Сама спросишь, - отмахнулась Линни.
        Сорочка была белоснежная, льняная, отделанная узким плетёным кружевом и тонкой чёрной вышитой строчкой. Манжеты завязывались плетёными тесёмочками.
        Затем последовала нижняя юбка, тоже льняная, ярко-алая. По подолу были пришиты полосы кружева, в них продёрнуты чёрные шерстяные нитки.
        Корсет был чуть темнее юбки, красный, с белым плетёным кружевом, из кармашка высовывался деревянный резной бюск. То есть пластина длиной сантиметров тридцать, не позволявшая сгибаться в талии и держать корпус иначе как строго прямо.
        - И как ты в этом сидишь? - это был чисто практический вопрос.
        Линни уже пару лет подумывала о том, чтобы сшить себе приличный исторический комплект, но пока дальше псевдоэльфийских какбысредневековых платьев дело не заходило.
        - Привыкла, - пожала плечами Эла, ей случалось носить правильно сшитые исторические платья и даже танцевать в них.
        Корсет шнуровался сзади обыкновенным синтетическим шнурком - для того, чтобы держать нагрузку, это понятно. Зато каждая дырочка шнуровки содержала внутри себя металлическое колечко и была аккуратно обмётана красными нитками в тон ткани. И операцию шнуровки корсета было совершенно невозможно выполнить самой.
        Далее пришла очередь бамролла - мягкой упругой подушечки в форме колбаски, тоже льняной и с кружевами.
        - А это зачем? - прошептала Оксана.
        Она стояла и смотрела на происходящее с реально разинутым ртом.
        - Конструкция корсета такова, что он визуально съедает часть талии, - начала объяснять Линни. - Видишь - за счёт вот этой деревяшки? - она вытащила из внутреннего кармана бюск, показала его и упихала обратно. - Поэтому нужно вернуть фигуре пропорции, для этого - расширить силуэт сзади. Для того подушечка. Бамролл - круг вокруг задницы, нельзя сказать точнее.
        Оксана слегка улыбнулась.
        - Это не вокруг, - лениво уточнила Эла. - Это сзади и сбоку. А когда вокруг - много шире и объемнее, у тётушки Женевьев есть.
        Наконец пришла очередь верхней юбки. Чёрное сукно на ощупь как старый шероховатый плед, тёплое и мягкое. По подолу - алые ленты, серебряная вязь вышивки, жемчужные и янтарные бусины, россыпь кораллов. А затем лиф - мягкий и серый, тоже с алыми лентами и драгоценной вышивкой. Из выреза торчал краешек кружева сорочки, красиво обрамлявший поднятую корсетом грудь, в центре лиф застёгивался на крупную сердоликовую пуговицу.
        На шею жемчуг, кораллы и сердолики, в уши - сердолики в ажурной оправе, волосы Эла собрала в узел и заколола коралловыми шпильками, а сверху надела чепец. Белый снизу, черный сверху, длинный хвост сзади был поднят почти на лоб и там пристёгнут булавкой с маленьким авантюрином, золотые искорки так и плясали в свете последних солнечных лучей.
        - А плащ и перчатки? - уточнила Линни.
        - Есть, - подтвердила Эла.
        Она встряхнулась, повела плечами, распрямилась… В ушах у Линни зашумел ветер, в лицо бросилась пригоршня снега, едва слышный топот копыт долетел из-за дальней горки. Чёрные строчки на манжетах напоминали птичьи следы на снегу, юбка топорщилась сзади мелкими складками, как громадный валун, слегка припорошенный снегом, жемчужины переливались замёрзшими каплями воды на ветках, сердолики - последними не облетевшими ягодами, а строчки серебряной вышивки летели сквозь черноту ткани, как порывы метели сквозь черноту небес вчерашней ночью. Эй, что это?
        - Элка, не фони, - фыркнула Линни.
        - Это не я.
        - Ага, конечно.
        - Это платье.
        - А ты его случайно надела. Угу. Ничего подобного. Я готова верить, что костюм, отягощенный историей, обладает неким собственным фоном, но я зуб даю - активируешь этот фон ты! Видимо, на это и рассчитывала тётушка Женевьев, - Линни подмигнула сестрице. - Ладно, мне тоже нужно одеться.
        Платье Линни ей самой казалось очень простым и незамысловатым, после того, что она только что надела на Элу. Ну подумаешь, серебряная парча, горсть стразов, пяток метров серебряной тесьмы и пара шнуровок в боках. То самое не то средневековое, не то эльфийское, а по сути - чистое фэнтези. Ещё можно надеть серебряные колготки и туфельки. То есть нет, туфельки просто заготовить. Переобуться на месте.
        Эла что-то дорисовывала на лице, и зашнуровать Линни попросила Оксану. Похоже, Оксане обилие серебра понравилось даже больше, чем сложносочинённая конструкция Элы, ну да и ладно.
        - А… мне можно будет пойти просто вот так? - Оксана кивнула на джинсы и водолазку.
        - Вполне. Сегодняшний сюжет дозволяет. Это я тебе как один из мастеров говорю.
        Оксана вроде приняла ответ, но всё равно зависла. А потом спросила:
        - Скажи, а это всё правда? Ну, то, что происходит? Или на самом деле я умерла в лесу вчера, а это уже какой-то посмертный бред?
        - Знаешь, это не такой простой вопрос, как может показаться. Вот я про себя уверена, что жива. Эла, как ты думаешь, ты жива?
        - К сожалению, - отозвалась Эла, она как раз дорисовала глаза и вышла.
        - Наша оценка факта нашей живости не предполагается. Скажи, а Оксана жива?
        - Вполне. Она усомнилась?
        - Вот видишь, Эла не сомневается, значит, так и есть. Оксана, а в самом деле - что тебе помогло не замёрзнуть вчера в лесу?
        - Не знаю, - замотала та головой. Потом как будто решилась и сказала: - Нет, я, конечно, вчера думала, что если была когда-нибудь какая-нибудь, ну, не самая умная женщина, которая так влюбилась, что встряла и чуть жизни не лишилась, но спаслась, то пусть поможет, чем может, но это же так, ерунда.
        Она, естественно, не поняла, почему Линни свернулась пополам от хохота. Эла тоже не поняла, пришлось ей перевести.
        - Согласись, никогда не доводилось слышать столь ёмкого изложения жития нашей семейной святой? - сказала Линни Эле по-итальянски.
        Эла согласно хмыкнула.
        После чего оставалось только накинуть сверху куртки (Эла использовала суконный плащ, а на куртку Линни в сочетании с парчой пробурчала «какое варварство»), забросить в машину сладости к чаю, обувь и гитару, и отправиться.
        3.2
        Элла совсем не знала города. Лина говорила ей, куда ехать, и та ехала. Впрочем, в паре они отлично работали и довольно быстро добрались из центра на другой берег Ангары, где, как оказалось, какой-то свой человек сторожил по ночам детский клуб. В итоге двухэтажное здание бывшего детского сада почти полностью оказалось в распоряжении странной компании.
        Нет, Оксане встречались в жизни странные люди, а события последних суток убедили её в том, что странные - не обязательно страшные. Валера и его друзья внешне абсолютно нормальны и, как говорится, социально успешны, а даже просто вспомнишь о них - и то сердце начинает трепыхаться. Но ко многим из тех, кто сейчас собирался сюда на вечеринку, Оксана бы по доброй воле на улице, например, ни за что не подошла. Они были громкие, болтали и смеялись над всем, что видели, называли друг друга не обычным именем, а никами. Причём какие-то были просто для этой тусовки и, видимо, использовались всегда, а какие-то были придуманы к сегодняшнему событию. Лина - её называли Линни - принялась их с Эллой со всеми знакомить, но Элле было как будто вообще всё без разницы, а Оксана потерялась после первых трёх имён. Какие-то были взяты из скандинавских саг, какие-то из помянутого Толкина или придуманы по его канонам, какие-то вообще ни к чему не привязывались.
        - А как его на самом деле зовут? - спросила Оксана у Лины шёпотом про хозяина вечеринки.
        Она думала, что все ролевики вроде её однокурсников, а эти были совсем разные! Вот тот же хозяин - он же совсем взрослый, ему лет тридцать, наверное, и если бы не длинные собранные в хвост волосы - то и не скажешь, что чем-то таким занимается.
        - Знаешь, это вопрос, прямо скажем, интимный. Как и со всеми другими людьми, кто сейчас здесь есть. Хочешь - спроси тихонечко. Возможно, тебе ответят, - усмехнулась Лина.
        Она извлекла из багажника машины гитару в чехле и распаковала её - мол, пусть греется.
        - А ты будешь петь?
        - Думаю, не только я буду петь. Если соскучишься - приходи песни слушать, мы вообще неплохо поём.
        Уж наверное, если там консерватория!
        К девяти вечера в здание набралось человек тридцать народу. Кто-то был в костюмах, самых разных - от просто плаща из явной шторы до красивых, как в кино, одежд, по-другому не скажешь. Некоторые парни были в кольчугах или в толстых, как ватных, куртках - ей объяснили, что на такое надевается доспех. А кто-то, включая хозяина помещения - в обычной одежде. Так что Оксана в глаза особо не бросалась.
        Костюм же Эллы вызвал ожидаемое восхищение. К ней подходили, трогали вышитую ткань, пытались общаться. По-французски не говорил почти никто, но она очень кстати владела ещё и английским, так что её в итоге понимали почти все. Правда, натыкались на убийственно серьёзный взгляд и после пары фраз испарялись.
        Честно сказать, Оксане больше понравилось платье Лины. Костюм Эллы как-то очень сильно напоминал о вчерашней ночи, Оксана не могла понять, почему. У мягкой ткани не могло быть ничего общего с лесной метелью, однако было.
        Конфеты, пирожные, коробки с соком и банку консервированных персиков из багажника сгрузили на столы в холле на входе, там уже лежало какое-то количество фруктов и сладостей, и некоторые девушки принялись сервировать стол из всего этого и местной посуды. Оксану удивило, что не принесли никакого алкоголя, но это был факт. Она даже спросила, и ей сказали - хозяин непьющий, изрядная часть сегодняшней тусовки непьющая, поэтому ни-ни.
        И кстати, не одной Оксане пришёл в голову вопрос про выпивку, она краем уха услышала разговор на повышенных тонах с участием Лины и прислушалась. Оказалось, что кто-то привёл с собой какого-то человека по имени Гвоздь (вот выбрал имечко парень!), и этот Гвоздь непременно должен напиться и начать буянить, потому что иначе не умеет. Какая-то девушка доказывала, что так будет обязательно. Парень убеждал, Лина ругалась, да весьма заковыристо, а потом сказала, что если этот Гвоздь ей пьяный на глаза попадётся - она сама его за шиворот возьмёт и на мороз выкинет, и там до утра оставит, и ей даже помощь в этом деле не понадобится. Парень сказал, что Гвоздь - под его личную ответственность, что у него просто тяжёлый период в жизни, и что он вообще завязал, но если вдруг что - пусть Линни выкидывает их обоих, пойдут домой пешком.
        А дальше в какой-то момент всех собрали в зале с зеркалом во всю стену на первом этаже. Лина, хозяин и ещё один парень с длинным хвостом светлых волос рассказали всем историю о том, как жил-был старый дом где-то в Англии, а потом в ночь Самайна там оказались, кроме хозяев, несколько туристов. Непогода лишила возможности покинуть дом всех, кто в нём находился, плюс ещё что-то случилось, и дом наполнился разного рода странными сущностями - из картин вышли нарисованные на них люди, ожили старые рыцарские доспехи, из подвалов и с чердака пришли какие-то привидения, и все стали в этом вариться, как могли.
        Люди перепугались и начали искать способы загнать всех не-людей обратно, призраки и картины не хотели обратно. А времени у них было - до рассвета, потому что с рассветом непременно что-то случится со всеми. И плюс ещё кто-то искал древний клад, а кто-то - могущественный артефакт, Оксана не поняла, для чего он нужен, но честно отвечала, что ничего не знает. Её саму определили как туристку, и её джинсы вкупе с полным непониманием происходящего оказались очень кстати.
        Тем временем в зале на втором этаже включили музыку и устроили дискотеку, в процессе танцев люди тоже обменивались какой-то информацией. После того, как пара призраков и один дух старых доспехов задурили Оксане голову и заставили исполнять их желания - ходить и выспрашивать у остальных какую-то невообразимую чушь, она еле отболталась и решила, что безопаснее всего сидеть внизу, в комнатке у хозяина, где Лина настраивала свою гитару.
        Вскоре туда пришла и Элла. Она была по-прежнему мрачна, сообщила, что танцевать никто не умеет, целоваться толком тоже никто не умеет, и вообще её все достали. Лина рассмеялась, оглянулась, достала из сумочки лист бумаги и дала Элле.
        - На, спрячь.
        - Что это? - Элла развернула бумажку, там было написано несколько строк. - Переведи!
        - И не подумаю, - просияла улыбкой Лина.
        - И зачем оно тогда?
        - Отдашь тому, кому захочешь. Только обязательно отдай, хорошо? Эта информация будет очень нужна, и почти все смогут ею воспользоваться на благо себе и сегодняшней истории. Нам троим не отдавай, мы и так знаем, - усмехнулась Лина. - И Оксане тоже не давай, ей оно без разницы.
        - Ну ладно, - Элла пожала плечами и спрятала бумажку за корсаж.
        А потом они начали петь. Лина и ещё двое. У них было на троих две гитары и невообразимая куча песен, причём каких-то таких, которых Оксана никогда не слышала. Пели и втроём, и по очереди, а на некоторые песни буквально собиралась толпа, и пели хором. Начинали в комнатке, потом их упросили выбраться на лавку в холл со столом и петь там.
        Люди приходили и уходили, постоянными слушателями, кроме Оксаны, оказались две девушки, один хозяин, Элла и тот самый Гвоздь. Оксана не поняла, почему он Гвоздь - парень как парень, симпатичный, русоволосый, голубоглазый, с небольшой бородкой. В кольчуге поверх рубахи и синем плаще. И очень мрачный, прямо как Элла.
        Оксана не заметила, в какой момент оказалось, что Лина поёт одна. До того пели о дороге, которая всё время куда-то убегает, о конях и спящих рыцарях, о войнах и сокровищах, а ещё немного - известных песен из фильмов и не только, для Эллы спели про «разрешите звать вас просто Анна» - ведь её, как это говорится, персонажа звали Анна. А потом вдруг осталась одна Лина, и она не пела песни, она рассказывала истории, одна жутче другой. О призраках, о мести, о несчастной любви, которая толкала на необратимые поступки, о смерти, о безысходности… А когда Оксане уже показалось, что мир необратимо мрачен и несправедлив, и она была согласна с этим полностью, да и не только она - тональность неуловимо изменилась. В несчастьях находился выход, разрушение сменялось созиданием, и вообще жизнь продолжалась, и было, ради чего её дальше жить. Предназначенные друг другу люди встречались, в минуту опасности вовремя приходила помощь, вслед за поражением непременно случалась победа. А любовь так и вообще побеждала всё.
        Оксана взглянула на Лину - и она показалась реально не вполне человеком. Пожалуй, единственная из всех, кто здесь собрался в эту ночь, как бы они все себя не называли. Серебряное платье, очень длинные распущенные волосы, диадема с камушками, глубокий чарующий голос и гитара. Оксана огляделась - Гвоздь смотрел на Лину неотрывно и восторженно, ещё несколько прибившихся слушателей не отводили глаз, затаив дыхание.
        Отзвучал последний аккорд, Лина выдохнула и поставила гитару на пол рядом с собой, струны отозвались звоном. И в наступившей тишине неожиданно громким показался голос Эллы, вдруг хрипловатый, и обращалась она к своему соседу Гвоздю:
        - Вы танцуете?
        Ну то есть, сказала-то она Voules-vous danser, видимо, как привыкла, так и сказала. Но он понял, и вдруг ответил на приличном английском - что да, с удовольствием, именно с ней и прямо сейчас. Встал, вежливо предложил ей руку, и они отправились наверх.
        Инициативу перехватили остальные, и снова подсобрался народ, и начали петь хором. Так громко, что куда там музыке сверху! Про кровь, которая для мира, как воздух, по двери, которые крашены голубой краской, и полную луну, и про ливень, который льёт всю ночь напролёт. А потом вернулась сверху Элла, и вспомнили ещё одну песню про Анну - только там Анна оказалась ведьмой, епископ приговорил сжечь её на костре и так в конце концов и стало. А потом пели из Высоцкого, и это было очень здорово и уместно, и ещё какие-то очень известные песни, даже Оксана знала слова и могла их тихонько шептать себе под нос - петь она не умела и никогда не пыталась.
        А дальше ночь понеслась вскачь - дискотека, стол, снова дискотека, улыбающаяся Элла, зашедшая с улицы, её безупречный было чепец кривовато надет на распущенные волосы, на плечи наброшен синий гвоздевский плащ, а он стоял рядом и говорил, что его кольчуга греет, ему нормально. Правда, кольчуги на нём уже не было, осталась только рубаха. Элла нахмурилась и принесла ему свой плащ - черный, из того же сукна, что и юбка, с алой вышивкой по краю и с алой подкладкой.
        - Линни, она правда твоя сестра? - ну вот, все люди спрашивают примерно об одном и том же.
        - Строго говоря, кузина, - усмехнулась Лина. - Да, мы родня, да, мы похожи, да, она правда не говорит по-русски. И машину именно она водит, если что, я не умею, я могу только на мотоцикле, и то по прямой до первого столба.
        - И парень у неё поди есть? - Гвоздь смотрел так, что…
        - Был, - хмыкнула Лина. - Они даже прожили вместе года два. А летом расстались. Навсегда.
        - А почему? - вытаращил он глаза.
        - А я откуда знаю? Я его даже ни разу не видела, это ещё одна кузина рассказывала. Кажется, он просто закончил свою учёбу и уехал домой, куда-то на край света. А она не смогла или не захотела ехать с ним.
        - Скажи, а она ещё долго здесь будет?
        - Неделю точно. И это, у неё есть такая штука, называется мобильный телефон. Спроси, пусть даст номер.
        И когда тот самый Гвоздь объявил, что у него артефакт, который позволит некоторым не-живым не развоплотиться с рассветом и не вернуться к своему прежнему состоянию, а продолжить жить каким-то иным способом, в другом месте и времени - все очень удивились. Стали возражать и спорить. И требовать объяснений. Но он к тому времени уже снова был в кольчуге и даже с мечом. Пожал плечами и сказал, что нужно лучше обследовать рамы картин - за них много что заваливается.
        Поцеловал руку Элле, сказал, что отправляется вместе с леди Анной, и может кого-нибудь захватить с собой, но предложение действительно ещё четверть часа, потому что им нужно успеть до первого луча солнца.
        И на этом игра закончилась.
        Потом убирались везде, паковали мусор, складывали вещи. В самом деле уже было около семи утра, скоро рассвет.
        Оксана не удивилась, когда Элла предложила Гвоздю подвезти его. Он не отказался, вздохнул, что сам без машины, как без рук. Элла тут же спросила, где машина. Оказалось - недавно разбил. Элла засмеялась и сказала - ничего, дело житейское, со всяким бывает.
        Она усадила его рядом с собой, и они там о чём-то очень тихо говорили. А без умолку болтавшая и очень довольная Лина оказалась на заднем сиденье рядом с Оксаной. Дальше он говорил, куда ехать, ехали они куда-то на Байкальскую через плотину, зарулили во двор. Он попрощался, и хотел было выйти, но Элла улыбнулась, выскочила тоже, он обошёл машину, и некоторое время изнутри было видно обнявшуюся пару.
        - Смелая она - только познакомились, и сразу целоваться, - проговорила Оксана в пространство.
        - Элка в таких вопросах долго не раздумывает, - хмыкнула Лина. - Ну и поцеловаться для неё ничего не значит, поверь. Это как поздороваться.
        - Так она и переспать с ним не побоится?
        Лина рассмеялась.
        - А ты думаешь, они не нашли там в процессе укромного уголка? Мне вот кажется, что нашли.
        - Ты думаешь, он…
        - Про него я вообще ничего не думаю. Зато я знаю свою сестрицу. Кстати, у неё ещё и машина была под рукой. Так что я даже не сомневаюсь. И я уверена, что для неё это к лучшему.
        Элла вернулась, села за руль.
        - Линн, рули. Я не знаю, где мы находимся и как отсюда выбраться.
        - Угу. Поехали.
        4.1 Чем дело кончится
        На следующий день было воскресенье, и Лина снова куда-то собиралась. Оказалось - у её тёти день рождения, и сейчас предполагается, что они втроём поедут в Листвянку эту самую тётю поздравлять. Оксана попробовала уклониться - нет ничего хуже, чем явиться на чужой день рождения без приглашения и без подарка. Но Лина тоном, не допускающим возражений, сообщила, что они едут в том числе поговорить о её, Оксаниной, ситуации с отцом означенной Лины, и кроме того - мол, тётя Нина лишний десяток гостей просто не замечает, она всегда готовит как на полк солдат, и ни разу ещё не удалось всё приготовленное съесть в один приём.
        Элла молчала, но смотрела помягче, а иногда даже улыбалась.
        В общем, они поехали. Стандартным образом - Элла за рулём, Лина рядом командует, куда дальше, Оксана сзади. По Байкальскому тракту снова летели с сумасшедшей скоростью, было страшновато. Но на место прибыли живыми и здоровыми.
        Трехэтажный вросший в гору дом был куда как побольше Валеркиной дачи. И вокруг прямо поместье - на дальнюю часть Лина махнула рукой со словами «там огород, смотреть нечего», зато перед домом были и дорожки, и беседки, а летом видимо и цветники.
        Их появлению обрадовались. Оксану принялись знакомить с обитателями дома, а их оказалось много. Два старших брата Лины, оба с жёнами, двоюродный брат, ещё мальчик-подросток, ещё какая-то молодёжь - уже не родственники, поэтому Оксана их запомнить даже не пыталась. Старшее поколение впечатляло: самой понятной показалась та самая именинница, Нина Фёдоровна - хорошо одетая и стильно причёсанная, но, тем не менее, выглядевшая обычно. Мама Лины Полина Николаевна оказалась очень красивой и молодой, а Лина и Элла были на неё сильно похожи. Отец же Лины Валентин Фёдорович, у которого Лина хотела спрашивать совета, был мужчиной крупным и с виду очень добродушным, и Оксана не сразу сообразила, что в нём настораживало. А потом поняла - Валентин Фёдорович говорил очень тихо и спокойно. Всегда и со всеми. И если нужно было что-нибудь сказать кому-нибудь, кто не рядом - то не кричал громко на весь дом, как его сестра, а просил первого попавшегося найти и позвать нужную персону. Или звонил по мобильному. Например, с первого этажа на третий.
        В семье Оксаны и у ближайших родственников все именно что орали. По делу и просто так. Поэтому было странно.
        Именинница командовала процессом сервировки стола. Приборы носили как семья, так и помощницы, которых, кажется, было несколько. И судя по тому, как обильно накрывали огромный стол, приготовить это в одиночку было нереально.
        В общем, Оксана первый раз в жизни оказалась в таком большом и обеспеченном доме. Валеркина мать, при всех их амбициях, еду готовила своими руками и убиралась тоже сама. Раз в неделю к ним приходила девушка-студентка, их же первокурсница, и делала большую уборку, а с повседневным бытом они как-то справлялись.
        Про неё Лина сказала - «моя подруга Оксана», и вопросов не было. Ни одного. Оксана представила, что бы было, приведи она какую-нибудь никому не известную подругу на день рождения кого-нибудь из родственников! Нет, она так ни разу не делала и никогда не станет. А прозвучавшая у Полины Николаевны мысль о том, что «моя дочь не может сделать ничего плохого» оказалась вообще странной. Все ж могут, разве нет? Вот она сама, Оксана, вляпалась же? А вроде нормальная…
        Один из Лининых братьев, тётушка звала его Мишенькой, а Лина называла Майком, стал расспрашивать про вчерашний вечер и игру, оказалось, что он не только в теме, но ещё и знает почти всю компанию. Также оказалось, что он и сам собирался участвовать, но вчера из Москвы вернулась его жена Алиса, уезжавшая почти на месяц, и они подумали, и никуда на ночь не поехали. Они жили здесь же, в доме, только в отдельном крыле из трёх комнат. Лина посоветовала расспросить Оксану, как непредвзятого свидетеля. Оксана честно призналась, что почти ничего не поняла, но было интересно.
        - Скажи, а что с Элкой? Какая-то она не такая, - спросил Лину брат.
        - Ты знаешь Гвоздя? - рассмеялась она.
        - Не могу сказать, что знаю, но представляю, кто это.
        - Вот, - подмигнула она.
        - Наша Элка - и Гвоздь? - не поверил он.
        - Угу.
        - Это ты? - сощурился он.
        Лина неопределённо пожала плечами.
        - Ты же понимаешь, что материя непознанная, и однозначного ответа дать никогда нельзя…
        И тут Нина Фёдоровна громко позвала всех к столу.
        Стол был уставлен огромным количеством разных блюд. Соленья, маринады, заливные. Мясо, рыба, овощи. А потом ещё и сладкое - пироги, торты, пирожные, булочки. Оксана не смогла попробовать всё, как ни старалась. Люди столько не едят. Сидели долго, разговаривали, Алиса рассказывала о поездке - оказывается, она переводчик и заключила контракт на перевод какой-то книги, Полина Николаевна передавала приветы от каких-то заморских родственников, кажется, от той самой тётушки Женевьев, которая дала Элле костюм. А потом Лину попросили взять гитару, играть и петь.
        Она играла и пела, и это было замечательно, но того ощущения волшебства, как минувшей ночью, уже не возникало. Просто было хорошо и спокойно. Оксана поймала себя на мысли о том, что жуткая ночь на даче Валеры вспоминается не как беда, случившаяся с реальной девушкой, и чуть было не случившаяся с ней, а, скажем, как просмотренный фильм ужасов. Да, страшно, но ты понимаешь, что конец близок. И боишься не так сильно.
        После Лины гитару взял её брат Виктор, которого все звали по-французски, с ударением на второй слог. И он тоже очень хорошо пел, хоть его жена Стася и морщилась.
        А потом вдруг Лина возникла сзади и тихонечко поманила Оксану из обеденной залы.

* * *
        Они пришли в комнату, видимо, служившую кабинетом - книги, бумаги, компьютер. Следом за ними безмолвно вошла Элла и села на большой стол.
        Валентин Федорович зашёл и закрыл за собой дверь. Подмигнул трепетавшей Оксане.
        - Рассказывайте, - кивнул он, садясь в кресло напротив. - Садитесь и рассказывайте.
        Лина усадила Оксану в другое кресло, сама присела на подлокотник и начала рассказывать. Она изложила факты буквально в нескольких словах, сама Оксана так складно никогда бы не смогла.
        - И у нас с Эллой не возникло повода сомневаться в реальности этого рассказа, - сказала в конце Лина.
        - Эллочка? - Валентин Федорович глянул на сидевшую на столе.
        - Да, дядя Валентино, всё так, - кивнула она, но по-итальянски.
        Оксана не умела на нём говорить, но немного знала язык на слух.
        - И что вы хотите? - спросил он, оглядев всех троих.
        - Папа, ты знаешь, кто такой Червяковский?
        - Слышал, лично не знаю. Не моего круга человек. А тебе он зачем?
        - Так это о его сыне речь.
        - Интересно, - Валентин Федорович не шелохнулся, но в воздухе, Оксана могла бы поклясться, запахло чем-то неуловимым. - Значит, сын Червяковского. Скажи, детка, на той даче какие-нибудь твои вещи остались?
        - Сумка, - прошептала Оксана.
        Ей было очень неловко и даже страшновато, но с той ночью не сравнить.
        - Документы? - продолжал расспрашивать Валентин Федорович.
        - Да, студенческий.
        - Плохо, надо бы забрать. Но тебе сейчас нужно отсидеться и с ним не встречаться. Говоришь, в одном вузе учитесь?
        - Да, только он на пятом курсе. Семинары у нас ведёт.
        - Значит, не ходи пока туда. Живёшь с кем?
        - С однокурсницей.
        - Значит, и домой не ходи пока.
        - А куда мне? - завтра понедельник, пары, и вообще…
        - Сиди у нас, никто же не гонит. Завтра разузнаю про этого типа и его сына. После сообразим.
        - А я бы посмотрела на него, - вдруг сказала Элла, ни на кого не глядя.
        - Элка, ты чего? - вскинулся Валентин Федорович.
        По-русски.
        - Ничего, нормально. Только завтра, - она вернулась на французский. - Оксана, где бывает этот человек?
        - В универе, где ещё, - удивилась Оксана.
        - Да нет, зачем мне универ, - отмахнулась Элла. - Где с ним можно познакомиться?
        - Так в клубе же! Рядом с его домом, он ставит машину во дворе и идёт пить и с девушками знакомиться, - фыркнула Оксана. - А живёт он недалеко от вашей городской квартиры!
        Валера всегда говорил ей, что никак не может не ходить расслабляться вечером. И если они не встречались - а они совсем не каждый день встречались! - то он непременно шёл в клуб, и Оксана никогда не спрашивала, что он там делал - не хотела слышать неприятные вещи.
        - Вот и отлично. А сейчас я поехала, и попрошу вас остаться сегодня здесь. Линн, тебе же не горит ничего в городе? - Элла соскочила со стола, и оказалось, что в руке у неё мобильный телефон.
        - О как, - рассмеялась Лина.
        Элла ничего не сказала и выскочила из кабинета. За дверью она, видимо, ответила на звонок и начала что-то быстро говорить по-английски, кажется, договариваться о месте встречи. Лина распахнула дверь, и они с Оксаной успели увидеть, как она сбегает по лестнице, прощается внизу и накидывает куртку.
        Вслед ей донёсся крик Нины Фёдоровны:
        - Эллочка, не торопись, еды-то возьми! - а потом добавила что-то по-итальянски.
        Элла замотала головой.
        - Элоиза, стой. Глупая, сама не голодная, так хоть для гостя своего возьми, - с улыбкой сказала вышедшая на крики Полина Николаевна.
        Сказала по-французски, видимо, так до Эллы-Элоизы лучше доходило.
        Элла бросила куртку на стул в холле и пошла за Ниной Федоровной. Вернулась с большим пакетом.
        - Ну в магазин сходит, в супермаркете же можно ничего не говорить? - удивилась Оксана.
        - Кто? Элка? Да она не знает, как дверь в магазин открывается, - фыркнула Лина. - И не только здесь, а в своём родном Париже тоже!
        - Дядя Валентино, я позвоню завтра! - почти пропела Элла снизу и исчезла за входной дверью.
        - А лет-то ей сколько? - пробормотала Оксана.
        - Элке-то? Как и мне, двадцать четыре. Просто, ну… она такая. И ничего с этим не поделаешь. У неё другие сильные стороны, - улыбнулась Лина. - И вообще, у нас тут день рождения, пойдёмте есть и петь дальше!
        4.2
        В понедельник после дня рождения тёти Нины в город поехали очень не рано. Линни спала до победного конца, потом завтрак из остатков вчерашнего пиршества, а потом уже можно было оглядеться и понять, что дальше. Оксану убедили не ходить в свой универ - нечего, этот отморозок явно ведь её искать будет. И до Иркутска их довезла Алиска - у них с Майком на вечер было что-то там запланировано в городе, а до того у неё были ещё и какие-то свои дела.
        Дома оказались часа в три дня, ожидаемо нашли там Элу. Она, судя по всему, не так давно продрала глаза и выглядела сонной и довольной.
        - Привет, сокровище, - Линни обошла сестрицу кругом и потрогала пальцем, дабы убедиться в реальности происходящего. - Что скажешь?
        - Ничего не скажу, - усмехнулась Эла. - Тебе зачем?
        - Просто так. Любопытство.
        - Которое кого-то там до добра не довело? - подняла Эла бровь и удалилась пить кофе.
        Дальше пришлось заниматься уборкой и мытьём посуды, ибо вечером ожидались гости, а квартира уже подзаросла. Ну и собирать Элку на вечернюю встречу.
        У Оксаны в кошельке была их совместная с этим типом фотка - не особо хорошая, но лицо рассмотреть можно. И сумку свою Оксана тоже описала - а вдруг? Оделась Эла обычно - ну там, джинсы, свитер, волосы распустила и разлохматила, а вот драгоценности Линни заставила её снять - она крутая, конечно, но нечего дразниться. Довод о необходимости выполнить конкретную задачу и не размениваться на поиски дополнительных приключений оказался правильным и сработал. Клуб в самом деле находился за два дома, дойдёт, не потеряется.
        Сначала собрался народ - обсудить субботнюю игру. А потом уже пришло время отправлять Элку. Ей наперебой предлагали проводить, но она резонно возразила, что раз она сегодня девушка, ищущая мужчину на ночь, то ей провожатые ни к чему. Про пистолет в сумочке Линни ни слова не сказала. И о том, что его никакой контроль на входе не увидит, тоже не сказала. Зачем?
        Дальше пили чай и вспоминали разные игровые моменты и истории. Линни сначала нервно поглядывала на часы каждые десять минут, а потом успокоилась и расслабилась. Оксана и та начала через некоторое время улыбаться - сначала скованно, потом уже и попроще.
        Народ разошёлся ближе к полуночи, Эла появилась около двух. С порога сунула Оксане в руки чёрную сумку.
        - Эта? - только и спросила.
        - Да, спасибо! - Оксана взяла и вцепилась в неё.
        - Посмотри, всё ли на месте, - пробурчала Эла.
        Оксана опомнилась, открыла сумку и стала смотреть.
        - Да, всё здесь. И студенческий, уф.
        - Ничего твоего больше там нет?
        - Нет, спасибо огромное! Сумка была у Валеры?
        - Да, дома.
        - Ты была у него дома? - вытаращилась Оксана.
        - Ну да. И дом там не особо, и сам он не особо, и машина у него никакая. Даже если не знать о том, как он развлекается с друзьями - всё равно глазу зацепиться не за что, и не глазу тоже не за что, - Линни удивилась - от Элы редко можно было услышать столь подробную характеристику мужчины. - Кстати, он сказал, что искал тебя сегодня, думал - ты на учёбу придёшь.
        - Вот прямо так и сказал? - встрепенулась Оксана. - Ты спросила его обо мне?
        Ну, если бы Линни в такую историю попала - тоже бы интересовалась. Наверное.
        - Сказал - и ладно, - отрезала Эла. - Линн, как думаешь, дядя Валентино ещё не спит?
        - Может и не спать, попробуй позвонить, - Линни вправду не знала. - Так-то мама здесь, они могут и до утра тусить, она-то по европейскому времени живёт.
        Эла ушла в комнату и принялась звонить. Судя по долетевшему разговору - дозвонилась. Потом вышла обратно.
        - Не спал, нормально. Вот что, - повернулась к Оксане, - завтра ты ещё у нас, а дальше посмотрим. Вечером будет информация.
        - Что вы там с отцом придумали? - нахмурилась Линни.
        - Мы с ним разное придумали, - пожала плечами Эла.
        - И… как он там? - прошептала Оксана.
        - Твой бывший парень? Ты имеешь в виду, не заела ли его совесть? - хмыкнула Эла. - Нет, не заела. У него такого органа нет. Не переживай, он непременно получит по заслугам. Но ещё не этой ночью. А ты шла бы спать, - и ушла раздеваться.
        Оксана посмотрела за закрывшуюся дверь, а потом несколько механически развернулась и вправду ушла спать.

* * *
        Эла переоделась, причём сбросила всю одежду прямо в стиральную машину и сразу же её включила, вымылась полностью, включая немалое количество волос, и только потом пришла на кухню.
        - Чай? Кофе? Коньяк? - осведомилась Линни.
        - Коньяк определённо, - кивнула Эла. - И чай, наверное. У тебя же есть всякие травки, какие там у вас положены?
        - Конечно, - Линни принялась заваривать чай, а потом ещё достала из холодильника то, что оставалось от вчерашнего стола. - Ну, рассказывай.
        - Что тебе рассказывать? - осведомилась Эла.
        - Что Оксане не стала, - хмыкнула Линни. - Ты с ним спала?
        - Он может подумать, что да.
        - А на самом деле?
        - А как на самом деле, ему разве что в кошмарном сне приснится. Да и снится, я полагаю, - Эла глотнула коньяка, поморщилась и запила водой. - Понимаешь ли, вторую девушку они и в самом деле убили. Людей убивать вообще не следует без очень определённых к тому оснований, а в такую ночь - не следует особенно. Но они без мозгов и не задумываются о таких вещах. Более того, убитая девушка оказалась не единственная, и «прошлых разов» было целых два.
        - Он тебе признался? - вытаращила глаза Линни. - Или ты просто напоила его и заставила говорить?
        - Да, я заставила его говорить. Даже поить не пришлось, он и так был хороший уже. Как начал пить в ночь с пятницы, так и не останавливается. Понимаешь ли, убитая девушка на него и на всю компанию очень рассержена. Вот прямо очень. На него, конечно, сильнее всего, поэтому ему и достаётся.
        - Погоди. Ты… откуда это знаешь?
        - А мы познакомились, - усмехнулась Эла. - Хорошая девушка, красивая, одевалась неплохо, со вкусом. Жаль только, мёртвая. А то мы бы нашли с ней общий язык и пару тем для беседы. Ну да, она за ним призраком таскается, и отравляет ему жизнь. Наяву просто смутными ощущениями, а вот во сне или в пьяном отупении - и не только, ещё разговаривает и пугает. Он уже абсолютно неадекватен. И ещё у него что-то в машине разладилось, плюс к тому, что пьяным за руль лезет. Так что ему по всем признакам осталось недолго.
        - Она - призрак? И ты смогла с ней поговорить?
        - Я ещё не вполне забыла, как это делается.
        - Блин. То есть круто. И?
        - Она рассказала, где спрятано тело. И два других. Как раз об этом я и сообщила дяде Валентино, уж он сможет распорядиться этой информацией.
        - Он не спросил, откуда ты знаешь? - нервно хихикнула Линни.
        - Нет, он только спросил, всё ли со мной в итоге в порядке и не встряла ли я в неприятности. И ещё Полине дал трубку, чтобы она тоже убедилась, что я в норме.
        - А ты в норме? - хмыкнула Линни.
        - Вот потому и пью, чтобы в норме, - пожала плечами Эла. - Ибо противно. Два первых раза у них не оставалось живых свидетелей, поэтому и гуляют до сих пор безнаказанными. А те девушки были бессловесные какие-то при жизни, Таня сказала, что только бродят вокруг того места, где тела зарыты, и плачут.
        - В смысле, призраки бродят? - уточнила Линни.
        - Ну да, - кивнула Эла. - Их же не хоронили по-человечески, закопали, да и всё. И семьи не знают, где они и что с ними, хотя после первого случая почти два года прошло, а после второго - восемь месяцев.
        Линни нехорошо выругалась, достала из буфета рюмку и тоже плеснула себе коньяка.
        - Что-то у меня слов нормальных нет, - сказала тихо.
        - А тут и не опишешь нормальными. Но сейчас мы больше ничего не сможем сделать. Пошли спать, что ли?
        - Пошли…

* * *
        На следующий день вставать снова не торопились. Оксана подозревала, что Элла ей накануне рассказала не всё, но опасалась спрашивать. Лина снова придумала всем занятие - им с Эллой скоро уезжать, нужно найти подарков для родни. Пойдёмте искать.
        Искать решили украшения из камня, и поехали по магазинчикам. Дело оказалось беспроигрышным - проездили целый день, с удовольствием перебирали бусы и серьги, Элла между делом озолотила пару продавцов, вернулись уже к восьми вечера. Лина организовала помывку накопившейся посуды и готовку ужина. Оксана безропотно подключилась, а Элла пофыркала, потом достала тарелки и накрыла на стол.
        Они уже доели жареную картошку и пили чай, когда на мобильный телефон Эллы позвонил Линин отец. Лина в разговоре с ним была немногословна, а потом вернула трубку и внимательно глянула на Оксану.
        - Всё. Иди завтра на учёбу и ничего не бойся.
        - То есть? - Оксана не поняла.
        - То и есть. Я предполагаю, что со своим Валерой ты никогда больше не встретишься.
        - Что с ним? - испугалась Оксана.
        - Я не знаю подробностей, - покачала головой Лина. - Но у меня нет ни повода, ни желания сомневаться в отцовских словах. И тебе не советую. Если он сказал, что тебе можно возвращаться к обычной жизни, значит, так и есть.
        - А что я скажу? - Оксана вдруг поняла, что и Наташка, и другие однокурсники её первым делом спросят, где это её носило, почему она не вернулась в воскресенье, как собиралась, и почему пропустила пары.
        - Скажи, что поссорилась с ним в пятницу, когда оказалось, что он позвал тебя для своих дружков, и не поехала с ними, - вклинилась Элла, которая до того молча перебирала чароитовые бусы и как будто вообще не слушала их разговор.
        - А дальше расскажешь, как есть - мол, встретила подружку, которая на неделю в Иркутск к родителям приехала, и понеслась душа в рай. Про игру расскажи, про тётю Нину, про то, как по магазинам сегодня гуляли, - подмигнула Линни.
        - Только откуда у меня такая подружка, - пробормотала Оксана.
        - Ну не знаю, со школы ещё, например. С твоей ангарской школы. Может у тебя быть подружка, которая учится в консерватории? В какой именно - рассказывать не обязательно.
        - А в какой, кстати? - Оксана поняла, что тут тоже что-то не то.
        - Санта-Чечилия. Это в Риме, если что. И это совершенная правда. Даже если сейчас таковой не выглядит.
        5. Чем сердце успокоится

* * *
        Утром Оксана попрощалась с Линой - Элла ещё спала - и поехала к себе домой. Первой пары не было, можно было привести себя в порядок, переодеться в другое, собрать тетрадки и мысли.
        Наташка вылупила глаза, увидев её:
        - Ты откуда, пропажа? Я уже чуть было не стала твоей матери звонить! Думала, сегодня не появишься - точно позвоню!
        - Ой, хорошо, что не позвонила, я так загуляла, сама от себя не ожидала, представляешь?
        - Ты? Загуляла? С Валеркой, что ли?
        От имени Валерки потряхивало, но Наташка же не в курсе, нет.
        - Да с каким Валеркой! Гад он, хотел меня на дачу взять, чтобы с дружками вместе трахать, я послала его на три буквы и не поехала. Расстроилась - не передать. И представь - встретила одноклассницу, со школы не виделись, она в Москву уехала учиться, и с ней-то как раз загуляли.
        - И где ты столько гуляла? - Наташка по-прежнему смотрела недоверчиво.
        - Ой, расскажу. Не поверишь, меня затащили на ролевую игру. Где я - и где ролевики, да же? А вот…
        Оксана болтала всё время, пока они были дома, и всю дорогу до универа тоже болтала. А потом они вошли в аудиторию и увидели, что группа стоит кучкой и что-то обсуждает.
        - Ксюха пришла, вот она нам сейчас всё и расскажет, - сказал староста Виталя.
        - Про что? - осторожно спросила Оксана.
        - Это правда, что Червяковский вчера на машине разбился?
        - Что? - она резко потеряла дар речи.
        - Что слышишь. Он на пары ни вчера не приходил, ни позавчера, а сейчас в деканате сказали, что поздно вечером ехал куда-то по Байкальскому тракту и въехал в дерево. Вроде что-то в машине разладилось, не справился с управлением. И ещё говорят, пьяный был.
        Девчонки зашумели, что теперь правды не узнаешь, может и не был он пьян, но что разбился - факт.
        - Ксюха, вы же встречались, неужели ты не в курсе?
        - Да мы поругались ещё в пятницу, и я от него ушла, - сказала она и это, наконец-то, было чистой правдой. Ну, почти всей.

* * *
        А ночью Оксане приснилась Таня.
        Она была одета, как и в тот вечер, в короткую курточку, мини-юбку и сапожки на изящных каблуках. И улыбалась светло.
        - Теперь всё, - сказала она. - А ты молодец, что убежала, что спаслась и выжила. И спасибо за то, что прислала ко мне Эллу.
        - Я? К тебе? Эллу? - Оксана ничего не понимала. - Откуда ты знаешь Эллу?
        - Она пришла к этому мудаку, Червяковскому, чтобы разобраться в том, что произошло. И она смогла меня увидеть и понять, уж не знаю, как. Я рассказала ей, где наши тела, она рассказала другим, нас нашли и похоронят, как нужно.
        - Но Валера… погиб!
        - Конечно, - кивнула Таня. - Я от него не отставала, пока он не въехал в то дерево. И теперь моя душа свободна и спокойна.
        - Так это ты? Не отец Лины?
        - Нет, что ты! Зачем впутывать живых, если сама можешь сделать свои дела? Отец Лины помог нас найти, ну и остальных уродов тоже нашли, и теперь их жизнь будет недолгой и невесёлой.
        - Ты и их убьёшь?
        - Да просто свихнутся, и дело с концом. Тебе что, жаль их?
        - Ни капли, - замотала головой Оксана.
        - Вот и ладно. Прощай!
        Оксана проснулась. Будильник сказал, что шёл четвёртый час ночи. Можно было спать дальше.

* * *
        А дальше реальная жизнь брала своё. Пропущенные в понедельник и вторник пары нужно было компенсировать, или хотя бы все задания узнать и сделать. В квартире нужно было убираться, одежду стирать, еду готовить. С удивлением Оксана обнаружила, что уже вечер пятницы. С одной стороны, она давно не проводила такого вечера одна - обычно в пятницу они встречались с Валерой. А теперь все воспоминания о нём как дымом подёрнуты - ну да, был такой. Да, у них были, как это говорится, отношения. Тот самый опыт, который сын ошибок трудных.
        В универе, конечно, шумели и обсуждали, собирали делегацию на похороны. Оксана в этот момент тихо исчезла, чтобы о ней, не дай бог, никто не вспомнил. Идти туда не было никакого желания.
        И поздним вечером в пятницу она сообразила, что так и не виделась больше ни с Линой, ни с Эллой. Номера мобильного Эллы у неё не было - чай, она не Гвоздь. Поэтому она решила завтра после пар заглянуть в квартиру на Грязнова.
        Вообще нужно было ехать в Ангарск к родителям и за тёплыми вещами - что-то стало уже совсем холодно. Но электрички ходят допоздна, ничего, доедет, не развалится.
        И в субботу днём Оксана открыла подъездную дверь - код она помнила, потом набрала ещё один код на двери между этажами, и позвонила в нужную кнопку звонка.
        К слову, знакомой машины во дворе не было.
        Дверь открыла Нина Фёдоровна.
        - А, Оксаночка, здравствуй! Заходи. Лина сказала, что ты можешь заглянуть.
        - А Лины нету? - опешила Оксана.
        - Так улетели они, утром. И она, и Элочка, пора им уже было улетать. Заходи, нечего на пороге топтаться. Признавайся - голодная?
        Оксана вдруг поняла, что чашка растворимого кофе рано утром - это было очень мало и очень давно. Но признаваться не хотелось.
        - Голодная, голодная, - из коридора появилась Полина Николаевна. - Заходи, и даже не думай всякого лишнего. Нина, я накормлю девочку, не беспокойся.
        Почему-то все сомнительные мысли тут же улетучились, Оксана безропотно сняла обувь, шапку и куртку и прошла на знакомую кухню.
        На плите все три конфорки были задействованы - на всех что-то варилось или жарилось.
        - Мой руки и садись, - улыбнулась Полина Николаевна.
        И поставила перед Оксаной тарелку куриного супа и котлету с картошкой.
        - Ой, спасибо, - только и смогла прошептать Оксана.
        - Пожалуйста, - взгляд Полины Николаевны был какой-то такой… в общем, Оксана не смогла смотреть ей в глаза и уткнулась в тарелку.
        - Элла попросила передать тебе, что всё будет хорошо. А к ней стоит прислушиваться в таких вопросах. Лина же сказала, что ты, сама о том не зная, сделала большое и хорошее дело.
        - Какое? - не поняла Оксана.
        - Я не могу сказать, что представляю всё в подробностях, но подозреваю, что речь как раз об Элле. Именно ты помогла вернуть её к нормальной жизни. Лина, конечно, тоже поспособствовала, и ещё она рассказывала о каком-то костюме, я не знаю, не видела. Но если бы не ты - Лине было бы сложнее.
        - И… где они сейчас? - осторожно спросила Оксана.
        - Полагаю - в Москве, - Полина Николаевна глянула на часы. - Через час у них самолёт в Рим.
        Из комнаты, в которой жила Элла, появилась Нина Фёдоровна с вазами в обеих руках. В вазах были розы необыкновенной красоты. Поставила вазы на холодильник, ушла обратно. Вернулась с двумя бокалами и бутылкой из-под вина, поставила их, потом подошла к мусорному ведру и выбросила туда пакет с обертками от конфет и шоколада и апельсиновыми корками.
        - Вот что за девка, скажи, Полинька? Ни умом, ни красотой бог не обидел, почему ж она безрукая-то такая? Кто её, такую лентяйку и грязнулю, замуж возьмёт, скажи? Она же даже вещи свои убрать не может, не то, чтобы обед сварить! Ни посуду помыть за собой, ни фантики эти выбросить!
        - Хорошая девка, Нина. Как говорит моя дочь - у неё другие сильные стороны, - рассмеялась Полина Николаевна.
        - Я пойду, да? - осторожно спросила Оксана. - Передайте привет Лине… и Элле.
        - Обязательно, - сказала Полина Николаевна.

* * *
        Ноябрь пролетел, декабрь со свистом катился к новому году и сессии. Дел было невпроворот. Оксана пыталась получить как можно больше зачётов с первого раза, и вообще не помнила о других сторонах жизни. Она даже почти не отреагировала на шепотом рассказанное ей известие о том, что, оказывается, покойный Червяковский был маньяком-убийцей, у них на даче нашли тела убитых им девушек. «Помнишь Аню с третьего курса, она в прошлом году потерялась, её долго искали и не нашли? Так вот она, оказывается, там была! И Света, но это ещё раньше случилось, она его однокурсницей была, представляешь?» Рассказывали, что его отец со страшным шумом от него открещивается, а его друзья задержаны и ведётся следствие. Впрочем, ещё рассказывали, что все они не вполне в себе, так что ещё вопрос - будут их судить или лечить. В общем, Оксане повезло, пусть радуется!
        Она понимала, что ей и вправду редкостно повезло. Более того, информация о том, что они некоторое время встречались, видимо, нигде не всплыла или никого не заинтересовала. Её никто не беспокоил - Лина и её родственники оказались правы.
        Двадцать первого декабря Оксана вышла из университета и побрела на остановку. Ещё светло, но уже закат, времени уже много, но ей удалось получить очень непростой зачёт, к тому же дифференцированный, и это было очень хорошо. Но она очень устала.
        Она шла и не замечала ничего, и вдруг какой-то парень на бегу врезался в неё со всей силы, она чуть не упала, но была подхвачена сильными руками.
        - Извините, пожалуйста, девушка, я задумался, - сказал было парень, а потом вдруг сощурился: - Привет! Тебя ведь Оксаной зовут?
        Оксана подняла голову - да, она его определённо где-то видела. Ой, это же Гвоздь!
        - Да, точно, а ты Гвоздь, - медленно произнесла она.
        - Правильно, - разулыбался он. - Как круто тебя встретить! Ты куда идешь?
        - На остановку, домой поеду.
        - А тебе куда? Давай, подвезу!
        - Да мне далеко, в Первомайский.
        - Бешеной собаке семь вёрст не крюк, - подмигнул он. - Поехали!
        - А ты отремонтировал машину? - она помнила, он что-то говорил о том, что разбил.
        - Точно. И не только машину, а как будто вообще всю жизнь отремонтировал, представляешь?
        Он вежливо открыл ей дверь машины и придержал.
        - Спасибо, - улыбнулась Оксана. - Тебе правда не проблема поехать на тот берег?
        - Вообще не проблема. Даже и не думай об этом. Скажи, я правильно думаю, что Элоиза тебе тогда тоже как-то помогла?
        - Знаешь, да, и очень сильно, - она подняла на него глаза. - Как она там?
        - Я ничего не знаю о ней с тех пор, как помахал ей рукой в аэропорту. У меня есть её мобильный и её электронный адрес, я могу позвонить или написать ей, но почему-то этого не делаю. Просто она сказала на прощание, что знает - у меня всё будет хорошо, и так с тех пор и стало, не поверишь
        - Поверю, - она внимательно посмотрела на него. - Мне она передала примерно то же самое, и так и есть.
        - Вот и отлично. Скажи, ты не придёшь на новогоднюю дискотеку? А то я тебя нигде не вижу, и это зря.
        - Какую дискотеку?
        - Клубную, конечно. Без игры и костюмов, просто тусуемся, танцуем и песни.
        - Знаешь, я тогда в первый раз попала на такое…
        - Всё когда-нибудь бывает в первый раз, - заметил он. - Здорово же тогда было?
        - Наверное, - она пожала плечами, а потом вдруг поняла, что и вправду здорово.
        Что самая жуткая ночь её жизни познакомила её с самым настоящим чудом. Просто все те четыре дня были, по большому счёту, чудом. И люди, которых она тогда встретила - тоже чудо, не иначе. Ведь сложись по-иному - и жизнь теперь была бы такая же жуткая, как та ночь. Если бы вообще была. А оказалось, что всё стало хорошо.
        - Я приду, - улыбнулась она. - Рассказывай, когда и куда.
        Чудеса должны продолжаться.
        .