Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ДЕЖЗИК / Калугин Алексей : " Галактический Глюк " - читать онлайн

Сохранить .
Галактический глюк Алексей Калугин
        На этот раз конкуренция двух спецслужб едва не привела к гибели человечества. Ибо именно этим грозило объявленное Орденом поклонников Хиллоса Оллариушника. Второе Пришествие, которое должно непременно состояться во вселенской комп-сети и, естественно, парализовать ее напрочь. Но даже самые прозорливые агенты Галактической Безопасности, такие, как Вениамин Ральфович Обвалов, не могли предположить, что спасение рода людского придет с мусорной свалки…
        Алексей Калугин
        Галактический глюк
        Автор выражает искреннюю благодарность Ордену поклонников Хиллоса Оллариушника и лично Великому Магистру ОПХО за предоставленную возможность изучить архивы Ордена и эксклюзивное право использовать в романе ряд документов.
        Желающие получить дополнительную информацию об Ордене поклонников Хиллоса Оллариушника, а также приобрести сувениры с символикой Ордена, могут обратиться по адресу [email protected]
        Служи по Уставу - завоюешь честь и славу!
        Надпись на транспаранте, вывешенном перед входом в казарму
        Глава 1
        О том, как свободу пытались выменять на табак и что из этого вышло
        Каждый человек, не дававший обет безбрачия, может стать членом Ордена. Для этого он должен обратиться к Великому Магистру или к любому истинному оллариушнику.
        Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.
        Изначальный вариант. Раздел «О посвящении в оллариушники»
        Корабль хлопнулся на летное поле, точно кусок сырого мяса на раскаленную решетку для барбекю, - разве что только не зашкварчал. Просевшие вначале гравитационные рессоры упруго распрямились, и корабль застыл, вознесенный над серым бетонным покрытием, точно монумент в честь героев-первопроходцев, искавших миры, которые могли бы стать для людей новым домом, а находивших по большей части такое, о чем и вспоминать не хочется. Вряд ли кто с уверенностью скажет, что двигало создателями почтового бота серии «Пинта» - кропотливый расчет аэродинамических свойств искривленных поверхностей или же воспоминания о любимых фильмах детства, - только форма корабля в точности соответствовала представлениям творцов эпической кинофантастики о том, как должен выглядеть транспорт инопланетных агрессоров. Не требовалось богатого воображения для того, чтоб сравнить «Пинту» с двумя глубокими тарелками, одна из которых накрывала другую, - была в свое время у домохозяек привычка сохранять таким образом остывшую еду, случись супругу опоздать к ужину. Если же причина опоздания звучала неправдоподобно, тарелки с ужином летели
отцу семейства в голову, - отсюда и расхожее название летательных аппаратов класса «Пинта».
        Едва корабль принял устойчивое положение, как из него выпал трап о трех ступенях. По трапу быстро сбежал невысокого роста коренастый человек, одетый в голубые джинсы, черную майку с серебристой надписью «Все путем!» поперек груди, распахнутую малиновую ветровку и мягкие кожаные мокасины ядовито-зеленого цвета. Судя по всему, человек не утруждал себя заботой о прическе и к парикмахеру наведывался нечасто, - густые темные волосы, отросшие ниже воротника, были попросту зачесаны за уши. Что еще можно было сказать о нем? Наверное, следует отметить, что лицо у него было доброе и приветливое, но присутствовало в его внешности нечто такое, что не позволяло незнакомым людям фамильярничать или же относиться к нему с покровительственной снисходительностью. А взгляд его мог заставить слишком навязчивого собеседника почувствовать, как по позвоночнику, точно змейка, скользит неприятный холодок.
        Человек в малиновой ветровке спрыгнул на иссеченное большими и малыми трещинами покрытие летного поля, и трап тотчас же исчез в недрах корабля. Открыв ячейку дактилоскопического замка, человек приложил к ней большой палец левой руки, удовлетворенно хмыкнул, щелкнул пальцами и, пригнув голову, выбрался из-под днища корабля. Оказавшись под открытым небом, серо-стальной цвет которого напоминал о том, что природа далеко не всегда благосклонно настроена в отношении человека, он, как и положено, первым делом глянул по сторонам.
        От всего остального мира космопорт прятался за трехметровым бетонным забором, край которого был виден даже с того места, где приземлился почтовик. С десяток кораблей, среди которых оказалась «Пинта», были далеко не новыми, а пару моделей, что сразу приметил прилетевший на почтовом боте человек, с радостью принял бы в дар музей космоплавания. Конечно, при условии, что даритель взял бы на себя все расходы по очистке раритетов от ржавчины и коросты. Среди всей этой антикварной рухляди выделялся правильностью линий, изысканностью форм и матовым отсветом лучей заходящего светила на обшивке новенький транспортник «Бродерик-012». Должно быть, кто-то в администрации космопорта имел представление о том, сколько стоит такая игрушка, - корабль был обнесен широкими красными лентами, отмечавшими охраняемый периметр.
        В той стороне, где медленно падало за горизонт местное светило, почти такое же большое и рыхлое, как земное солнце на закате, на самом краю летного поля стояла пара невысоких построек - не иначе как административные здания, а может быть, еще и зал для встречи особо важных персон. Именно оттуда в направлении «Пинты» не спеша шествовали двое. Прибывший на почтовике решил не спешить на рандеву с представителями местной власти. Он сложил руки на груди и, привалившись плечом к посадочной опоре, принял небрежную позу.
        Пара, искавшая с ним встречи, имела вид внушительный, хотя и несколько странноватый. Оба представителя власти были одеты в форму из черной кожи - брюки, заправленные в высокие ботинки, короткие куртки с узкими погончиками, на головах - кепи с широкими козырьками. Хотя, нет, все же это была не кожа, а кожзам. Неплохого качества, но все одно - дешевка. Некоторое уважение вызывали разве что короткие автоматы с откидными прикладами. Модель «паркер» - не новая, но добротная, удобна в обращении и, что самое главное, на редкость надежная. Магазин на сто тридцать две разрывные капсулы. В некоторых дальних колониях «паркеры» до сих пор стоят на вооружении. Что и говорить, хороший автомат. Беда лишь в том, что оружие в руках нередко делает человека излишне самоуверенным. Вот и эти двое в черном кожзаме держали автоматы, как женские сумочки - повесив на плечо и придерживая локтем, - из чего можно было сделать вывод, что ни у одного из этих олухов оружие даже не снято с предохранителя. Должно быть, успели просканировать «Пинту» и знали, что весь экипаж почтовика состоит из одного человека. Вот он - стоит
перед ними открыто, не таясь. Да и что ему было таить - он пришел с миром.
        Охранники остановились в двух метрах от человека с «Пинты».
        - Хау, мэнш, - медленно, растягивая слова, произнес один из них.
        - Бог ты мой! - расплылось в радостной улыбке лицо человека с «Пинты». - Старый добрый старжик! Поистине, стоило пролететь пол-Галактики только ради того, чтобы услышать этот удивительный древний язык, столь несправедливо забытый в других уголках Вселенной!
        - Кончай трепаться, - прервал его охранник. - Ты шо сюды прифлаел?
        Лицо гостя приобрело обиженное выражение.
        - Признаться, я рассчитывал на более теплый прием.
        - Цедули давай, - охранник протянул ладонь, широкую, как совковая лопата.
        - Прошу вас, - тут же подал ему пластиковую карточку удостоверения личности человек с «Пинты».
        - Вениамин Ральфович Обвалов, - охранник сравнил лицо стоявшего перед ним человека с фотографией на документе, после чего уверенно заявил: - Цедуля левая.
        - Согласен, - не стал спорить Вениамин. - Но, во-первых, я не вижу ничего предосудительного в том, чтобы пользоваться фальшивыми документами, во-вторых, сделано удостоверение хорошо, в-третьих, зовут меня именно так, как в нем указано, в-четвертых, других документов у меня все равно нет.
        - С какой целью ты прифлаел на Веритас?
        - Я не собираюсь обсуждать свои планы с тупыми охранниками, - мило улыбнулся Вениамин. - Или, как вас здесь называют, - джаниты?
        - Я так разумею, официального приглашения у тебя нет, - недобро прищурился джанит.
        - Правильно разумеешь, - одобрительно щелкнул пальцами Вениамин.
        - По сему поводу, в соответствии со статьей двадцать семь, пункт три Официального уложения планеты Веритас, ты есть присонер.
        - Хазер! - презрительно усмехнулся Вениамин, уверенно переходя на старжик. - Мне вообще неинтересно с вами гуторить, хайваны. Ведите меня к своему чифу - с ним гуторить буду.
        Второй джанит, молчавший все это время, пребывал в некотором замешательстве - должно быть, он был не чужд рефлексии и откровенная наглость Обвалова казалась ему подозрительной. А вот разговорчивый приятель его повел себя именно так, как и ожидал Вениамин, - прорычав что-то нечленораздельное, джанит сорвал с пояса наручники и сделал шаг вперед. О том, что при задержании может понадобиться автомат, бедняга не подумал. Вениамин поймал разъяренного джанита одной рукой за шею, другой - за плечо и, чуть отклонившись в сторону, только помог ему продолжить начатое движение. Джанит врезался лбом в посадочную опору «Пинты» и, обхватив ее руками, точно изгнанник, вернувшийся после долгих скитаний к родным березкам, упал на колени. Козырек из плотного кожзама смягчил удар, но на какое-то время сознание джанита помутилось. Напарник его схватился было за автомат, но холодный взгляд серо-стальных глаз Вениамина вкупе со стволом «паркера», направленным ему в живот, вынудили джанита поднять руки.
        - Плиз, брось трахтомет на землю, - вежливо попросил Вениамин.
        Опустив одну руку, джанит позволил автоматному ремню соскользнуть с плеча.
        - Аригато, - улыбнулся Вениамин. - Лови, - и кинул наручники.
        Джанит поймал наручники и в недоумении уставился на Вениамина.
        - Защелкни один ринг на руке, - велел Вениамин.
        Джанит пожал плечами, словно хотел сказать, что не видит в этом никакого смысла, но все же поступил благоразумно - спорить не стал и окольцевал свое левое запястье.
        - Другой ринг - на руку своему сыберу, - стволом автомата Вениамин указал на джанита, сидевшего в обнимку с посадочной опорой. - Шибче, - добавил он, заметив, что джанит медлит, и для убедительности повел в его сторону стволом автомата.
        Джанит подошел к напарнику и застегнул кольцо наручников на его правом запястье.
        - Славненько, - Вениамин поднял с бетонного покрытия второй автомат и повесил себе на плечо. - Теперь помоги ему подняться.
        Джанит послушно подхватил приятеля под локоть. Тот уже почти пришел в себя, но все еще плохо соображал, - тряс головой и бубнил что-то невнятное.
        - В комендатуру, - сказал Вениамин.
        Джанит, которому не пришлось проверять прочность своего лба при контакте с посадочной опорой, неодобрительно глянул на Вениамина.
        - Горбатого лепишь, мэнш, - тихо произнес он. - Тебе за это только срок добавят.
        - А тебе шо за забота? - усмехнулся Вениамин.
        - Верни трахтометы, и погуторим обо всем по-человечески.
        - Найн, камрад, - отрицательно качнул головой Вениамин. - У тебя уже был шанс погуторить. Теперь придется от чифа сектым получить. Барабез, мэнш, показывай кыр!
        Скованные за руки джаниты медленно, с неохотой зашагали по направлению к серым постройкам на краю летного поля. Их можно было понять - кому охота получить выволочку от начальства плюс взыскание по службе за проявленную самонадеянность и демонстративную тупоголовость. А потом ведь и приятели засмеют - надо же, чужак голыми руками разоружил двух джанитов! Но Вениамина сейчас меньше всего интересовали душевные муки пленников. Он хотел поскорее добраться до более высокого чина, с которым можно вести нормальный деловой разговор. А то еще, чего доброго, приметит кто, что это чужак ведет под конвоем посланных за ним джанитов, и вышлют ему навстречу новую группу самонадеянных обормотов. Что тогда, стрельбу открывать? Кому это нужно? Никому! Именно поэтому Вениамин то и дело покрикивал на своих попутчиков:
        - Темпо, бади, темпо! Шо вы прям як вареные! Шибче перебирайте ногами! Мув!
        Близились сумерки, и на свежем воздухе было не сказать чтобы прохладно, но тем не менее Вениамин не жалел, что, покидая корабль, накинул ветровку. Хотя столица Веритаса, в которой Обвалов рассчитывал провести два-три дня, носила название Гранде Рио ду Сол, назавтра синоптики обещали пасмурную погоду с возможным дождем.
        Троица, в которой Вениамин исполнял роль не Бога Отца, но конвоира, уже почти добралась до серого двухэтажного здания комендатуры, когда из дверей ее вышли двое джанитов - по счастью, невооруженные.
        - Стоять! - рявкнул Вениамин, вскидывая второй автомат.
        Когда Обвалов хотел, голос его звучал в диапазоне иерихонской трубы. Стены постройки не рухнули, но джаниты замерли точно громом пораженные. А один из них даже глянул на небо опасливо, не иначе как ожидая потоков серы, что сей же час должны были пролиться ему на голову.
        - Мув! - Вениамин ткнул стволом автомата джанита, который был головой покрепче.
        Скованная парочка затопала живее. А те, у дверей, так и стояли, глядя на них. И вовсе не потому, что боялись двинуться с места, - просто не могли осмыслить происходящее. Должно быть, в космопорте Гранде Рио ду Сол подобные казусы прежде не случались.
        - Где чиф? - спросил Вениамин у джанитов, с которыми пока не свел близкой дружбы.
        - У себя в руме, - ответил один из них и взглядом указал на дверь.
        Вениамин умело затолкал слабо сопротивляющихся пленников в приоткрытую дверь.
        - Оставайтесь здесь, - приказал Обвалов двум ошалело взирающим на него джанитам. - В дом никого не пускать!
        - А шо за бизнес-то? - осторожно поинтересовался один из них.
        - Бизнес чрезвычайной важности, - сурово сдвинул брови Вениамин. - Не исключено, шо смикшены государственные интересы. Фирштейн?
        Джаниты - сначала один, а, глядя на него, и другой - вытянулись в струнку.
        Вениамин окинул служак придирчивым взглядом, коротко кивнул:
        - Выполнять! - и скрылся за дверью.
        Воспользовавшись тем, что захвативший их в плен чужак задержался на улице, пленники попытались скрыться, но Вениамин все же нагнал их в конце длинного коридора.
        - Вы шо ж такое робите, карапеты мерзкие! - Вениамин отвесил обоим по подзатыльнику. - А ну, кажите, где рум чифа?
        Джанит, ушибший голову о посадочную опору «Пинты», обиженно шмыгнул носом и указал на дверь, мимо которой только что пробежал. На двери табличка «Чиф-комендант космопорта», красивая, с посеребренными буковками на синем фоне.
        - Не хотите чифу на глаза попадаться? - с пониманием посмотрел на пленников Вениамин.
        Джаниты дружно затрясли головами.
        - Но, - Обвалов с сожалением развел руками, - ничего теперь не сробить. С гостями нужно быть вежливыми, бади.
        Распахнув дверь, Вениамин втолкнул в кабинет чиф-коменданта упирающихся джанитов, после чего зашел и сам.
        - Мархабан! - с порога приветливо улыбнулся Обвалов чрезвычайно упитанному человеку, вальяжно раскинувшемуся в кресле за столом.
        Чиф-комендант ухватился обеими руками за край стол, подтянулся с усилием и принял положение, близкое к горизонтальному, - насколько позволял необъятный живот.
        - С кем имею бизнес? - голос толстяка звучал столь невыразительно, что слова, произносимые им, казались лишенными смысла.
        - Я - гость! - расплылся в улыбке Вениамин.
        - Гость, - задумчиво повторил комендант. - Гость откуда?
        - Оттуда, - Вениамин указал стволом автомата вверх.
        Чиф-комендант посмотрел на потолок, после чего перевел взгляд на скованных наручниками джанитов.
        - А эти?
        - Эти пытались меня арестовать, - с обидой в голосе произнес Вениамин. - А один из них даже угрожал мне трахтометом. Мне пришлось прибегнуть к допустимым методам самообороны.
        Глядя на стыдливо потупившихся джанитов, чиф-комендант задумчиво мял пальцами правое ухо.
        - Он с «Пинты», - едва слышно подал голос джанит с ушибленной головой.
        Толстяк перевел полусонный взгляд на Вениамина.
        - С «Пинты», значит?
        - Значит, с «Пинты», - подтвердил с улыбкой Вениамин.
        Чиф-комендант постучал пальцами по столу, облицованному дешевым пластиком, неудачно имитирующим дерево. Все пальцы у него были одной длины, как будто кто-то ударом топора выровнял их по мизинцу. Раз, два, три - и! - очередной удар не по столу, а по пьезоклавише. Включился стоявший на углу стола комп-скрин, и чиф-комендант уперся в него взглядом. Следивший внимательно за выражением лица чиф-коменданта, Вениамин готов был поспорить - толстяк рассматривает неприличные картинки. И при этом ему вроде как дела никакого не было до того, что по другую сторону стола стоит вооруженный автоматами чужак, пленивший двух его бойцов. Продолжалось это минут пять, и Вениамин стал уже всерьез задумываться над тем, верную ли тактику поведения выбрал, когда сонный взгляд коменданта неспешно переполз с комп-скрина на обиженного гостя.
        - Ведаешь, сколько статей Официального уложения планеты Веритас ты нарушил?
        Скорее всего это был вопрос. Но голос чиф-коменданта звучал столь безучастно и вяло, что можно было подумать, ответ его нисколько не интересовал. Вениамин чуть было не покачал головой - повидал он флегматиков на своем веку, но такого, как этот, прежде встречать не доводилось. И как ему только с таким темпераментом удалось дорваться до руководящей должности?
        - Сори, я гуторю с чиф-комендантом космопорта? - поинтересовался на всякий случай Вениамин.
        Толстяк медленно опустил на глаза морщинистые, словно у черепахи, веки - должно быть, это означало положительный ответ.
        - Мне сообщили, шо я нарушил статью двадцать семь, пункт три, - ответил на заданный ему вопрос Вениамин.
        На лице чиф-коменданта появилось нечто, отдаленно напоминавшее усмешку.
        - Эта статья подразумевает ответственность за незаконное проникновение в сектор пространства, подконтрольный суверенной планете Веритас. Еще статья тридцать три, пункт семь, статья двести двенадцать, подраздел двадцать два, статья восемьдесят три, пункт два, дробь двадцать два и статья пятьсот пятьдесят три прим.
        Голос чиф-коменданта не умолк, а как будто провалился в его необъятную утробу. На лице толстяка появилось сосредоточенное выражение, словно он прислушивался к тому, что происходило у него внутри.
        - Ты закончил? - осторожно, боясь прервать какой-нибудь важный физиологический процесс, поинтересовался Вениамин.
        Чиф-комендант недовольно крякнул, будто на самом интересном месте его оторвали от изучения справочника по анатомии.
        - Тебе мало?
        - Ара, мне трудно так сразу ответить на твой вопрос, - смущенно улыбнулся Вениамин. - Я не знаком с Официальным уложением планеты Веритас, а потому не могу понять, в чем именно меня обвиняют.
        Чиф-комендант наморщил нос. Вениамин решил, что он собирается чихнуть или высморкаться, но чиф-комендант только засопел, как прокисшая бутылка пива.
        - После незаконного проникновения в пространство планеты Веритас ты, не имея особого допуска, посадил свой флаер в столичном космопорте. А перед этим грохнул на орбите пограничный сателлит.
        Толстяк умолк и снова засопел.
        - Это только две новые статьи, а ты гуторил о четырех, - напомнил Вениамин.
        - Нападение на официальных представителей власти и незаконное завладение оружием, - чиф-комендант тяжело и безнадежно выдохнул: - Алес.
        Решив, что пришла его пора, один из джанитов гордо вскинул голову.
        - Алес, мэнш, снимай ринги, - и поднял руку, прикованную к руке напарника.
        - Хазер! - осадил его Вениамин.
        Джанит хотел было возмутиться, но ствол автомата, приставленный к шее, заставил его воздержаться от совершенно неуместных в данной ситуации слов.
        Толстяк за столом наблюдал за происходящим с отрешенным видом буддистского монаха.
        - Сори, чиф, - улыбнулся Вениамин. - Но должен заметить, твои подчиненные исключительные хайваны.
        Начальник поджал губы, что было расценено Вениамином как молчаливое согласие.
        - Мозгую, мы с тобой быстро разберемся с проблемой. Во-первых, я готов освободить двух недоумков, с которыми тебе приходится мыкаться, - Вениамин кинул на стол ключ от наручников.
        Один из джанитов тут же потянулся за ним, но чиф-комендант накрыл ключ ладонью.
        - Дальше, - посмотрел он на Вениамина.
        Вениамин положил на стол оба автомата.
        У джанитов хищно блеснули глаза.
        - За грохнутый сателлит я готов заплатить столько, шо взамен этому олди можно будет купить новье.
        Начальник комендатуры почесал пальцем нос. Весьма невыразительно, надо сказать, почесал.
        - Алес?
        - А шо еще? - недоумевающе развел руками Вениамин.
        - Як насчет незаконного проникновения и посадки?
        - Нет проблем, чиф-джан! - Вениамин еще шире развел руки - теперь это был жест воодушевления. - Я прошу политического убежища!
        Чиф-комендант медленно провел языком по толстым губам и уставился в комп-скрин. Можно было подумать: там у него инструкция, в доступной форме толкующая, как следует поступать в случае, когда явившийся невесть откуда чужак, сбивший по дороге пограничный спутник, а затем разоруживший пару охранников, в итоге просит политическое убежище.
        - Планета Веритас является частной собственностью Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника, - по-прежнему глядя в комп-скрин, медленно произнес чиф-комендант.
        - Ну, хто ж этого не ведает! - изобразил недоумение Вениамин.
        Толстяк глянул на Обвалова из-под бровей.
        - Ты знаком с Уставом Ордена?
        - Найн, - не стал кривить душой Вениамин. - Но, в любом случае, я готов выполнять все обряды и свято хранить заветы, оставленные нам Хиллосом.
        - Ты не оллариушник, - покачал головой чиф-комендант.
        - Хто тебе за это гуторил? - вполне искренне удивился Вениамин.
        - Сам разумею, - пальцы коменданта приподнялись и один за другим упали на крышку стола, выбив короткую, но весьма выразительную дробь.
        - Хай, тебе виднее, - Вениамин сделал шаг вперед, оперся руками о край стола, подался вперед и произнес вполголоса: - Но я готов сделать тебе предложение, от которого, мозгую, ты не сможешь отказаться.
        Левая бровь коменданта едва заметно приподнялась. Сей знак мог означать все что угодно, и Вениамин истолковал его по-своему.
        - Убери отсюда этих салазганов, - бровью повел он в сторону притихших джанитов. - И мы с тобой спокойно обо всем погуторим.
        Чиф-комендант посмотрел Вениамину в глаза. Взгляд у толстяка оказался на удивление тяжелым и сильным. Но Обвалов тоже не впервой играл в гляделки. Выждав какое-то время, Вениамин заговорщицки подмигнул чиф-коменданту и снова взглядом указал на джанитов. Чиф-комендант взял со стола ключ и, не глядя, кинул его джанитам. Тот, что был поумнее, поймал ключ и стал торопливо открывать замок наручников.
        Освободившись, джаниты почувствовали себя увереннее. Словно пара цепных псов, готовых по первому знаку хозяина кинуться на чужака, стояли они теперь за спиной Вениамина.
        - Возьмите трахтометы и ждите за дверью, - проронил чиф-комендант.
        Вениамин улыбнулся. Он не видел джанитов, но был уверен, что выражения их лиц свидетельствуют о глубоком разочаровании. Не такого, ох, совсем не такого приказа ждали они от хозяина.
        Как только за разобиженными джанитами закрылась дверь, Вениамин сел на стул и, вольготно откинувшись на спинку, закинул ногу на ногу. Ожидая вопроса, он держал паузу. Но чиф-комендант хранил молчание, лишь пальцы его время от времени ударяли по столу. Он, видимо, никуда не спешил, и ему было абсолютно безразлично, как долго собирается просидеть в его кабинете незваный гость. Пришлось Вениамину снова брать инициативу на себя.
        - Ара, инц лясир, - Вениамин наклонился и положил локоть на края стола. - У меня на флаере двадцать пять бэгов первосортного вирджинского табака, выращенного на Тютюне-6.
        - Контрабанда, - процедил сквозь зубы комендант.
        - Я бы гуторил - частный груз, - улыбнулся Вениамин. - Но суть не в названии. Мне на хвост сел патрульный флаер, поэтому пришлось вломиться к вам без стука. Теперь я прошу политическое убежище, - Вениамин сделал жест рукой, предупреждая возможные возражения. - На время! До тех пор, пока патрульным не надоест ждать, когда вы меня выпрете. За это я готов выплатить прайс грохнутого сателлита. И лично тебе, чиф, - Вениамин щелкнул пальцами и направил указательный на собеседника, - пять бэгов груза. Ну шо, кирдык?
        Чиф-комендант космопорта провел ногтем большого пальца по обвислому подбородку, бросил зачем-то взгляд на комп-скрин и цыкнул языком меж зубов.
        - Истинные оллариушники взяток не берут, - это был не вызов, а как бы констатация факта.
        - Ха! - будто восхищаясь мастерской игрой актера, Вениамин хлопнул ладонью о ладонь. - А ты, чиф, чуешь толк в торговле! Ладно, десять бэгов.
        Чиф-комендант медленно качнул головой из стороны в сторону.
        - Ты не оллариушник.
        - Точно, - подтвердил Вениамин. - И я готов отдать тебе пятнадцать бэгов за то, шобы на время им стать.
        Чиф-комендант никак не отреагировал на столь щедрое предложение - можно было подумать, у него уши заложило.
        - Сори, но больше дать не могу, - с сожалением развел руками Вениамин. - Иначе сам останусь в прогаре.
        Чиф-комендант ткнул пальцем в пьезоклавишу, чтобы выключить комп-скрин.
        - Кретин, - произнес он вполголоса.
        - Инчэ? - удивленно поднял бровь Вениамин.
        Толстяк посмотрел на Вениамина, точно на недоумка.
        - Твой флаер стоит в моем космопорту. Это значит, весь груз мой.
        - Нот, стэй! - протестующе взмахнул рукой Вениамин. - Мы так не договаривались!
        Чиф-комендант провел пальцами по нижней губе, будто снимая прилипшую соринку.
        - Я с тобой вообще ни о чем не договаривался.
        - Стэй, стэй! - еще энергичнее замахал руками Вениамин. - Мы можем договориться! Тебе ведь нужно будет сбыть табак.
        - Мозгуешь, я не ведаю, як то сробить?
        Не дожидаясь ответа, чиф-комендант ударил кулаком по столу, да так, что комп-скрин подпрыгнул. Тотчас же с треском распахнулась дверь - и в кабинет влетела пара приснопамятных джанитов, оба злые как черти. Начальнику было достаточно пальцем указать на Вениамина, чтобы джаниты налетели на него, повалили грудью на стол, завернули руки за спину и нацепили наручники. А один из псов еще схватил Вениамина за волосы и ткнул лбом в стол - хотел нос расквасить, да не удалось.
        - Уберите этого чмурилу, - по-барски небрежно велел толстяк подчиненным.
        - В участок? - спросил один из джанитов.
        - К черту участок, - недовольно скривился чиф-комендант. - В «Ультима Эсперанца». Сопроводиловку на него я уже отправил.
        - Ну, сучий потрох, - зло глянул на толстяка Вениамин.
        И тут же получил прикладом автомата меж лопаток, да так, что едва на ногах устоял.
        - Во имя Хиллоса, Уркеста, Сидуна и детей их оллариушников! - азартно рявкнул толстяк. - Оллариу!
        И осенил голову Вениамина широким жестом, смахивающим на крестное знамение. А может быть, просто взмахом руки велел джанитам убираться.
        Глава 2
        Речь в которой идет, главным образом, о несовершенстве мира
        В отличие от оллариушников - всех, не дававших обета безбрачия людей, которые могут и хотят, истинный оллариушник - только тот, кто вступил в Орден.
        Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника. Изначальный вариант.
        Раздел «О правах и обязанностях Истинных оллариушников» (примечание)
        Само собой, били. Но не так чтобы очень. Не со зла, а вроде как в силу необходимости. Во всяком случае, когда флипник остановился и распахнулась задняя дверца, Вениамин смог сам выйти из машины. Он не успел понять, где оказался, а его уже втолкнули в темный предбанник.
        Вениамин попытался сделать шаг вперед и уперся лбом в металлическую стену.
        - Эй! - позвал негромко Вениамин.
        Никто не ответил.
        Вениамин обреченно вздохнул и приготовился ждать.
        Ожидание затянулось на несколько часов. Вениамин пытался присесть на корточки, но в узком предбаннике, со скованными за спиной руками, сделать это оказалось непросто. Руки затекли, ныла спина и плечи, по которым особо старательно били его попутчики. Душно, как в душегубке, - дышать нечем, точно целлофановый пакет на голову натянули. И тишина - внятная и определенная, как уже вынесенный приговор.
        Вениамин едва ли не с радостью рванулся вперед, когда дверь наконец-то открылась. И сразу же оказался в руках двух джанитов, но уже не тех, с которыми он свел знакомство в космопорте и так мило провел время во флипнике.
        Достаточно было бросить взгляд на узкий, выкрашенный грязно-серой краской коридор, на забранные частой сеткой светильники под потолком, а главное - на решетку с прутьями, толщиной в два пальца, чтобы понять, что означали слова «Ультима Эсперанца». Тюрьма она и есть тюрьма, как ее ни назови. Оставалось надеяться, что «Ультима Эсперанца» была не самой плохой тюрьмой в Гранде Рио ду Сол. В противном случае можно было окончательно разувериться в людской добродетели. А ведь не хотелось.
        - Мархабан, бади, - заискивающе улыбнулся джанитам Вениамин. - Меня Вениамином кличут. Я только сегодня прифлаел на Веритас. Но мне с первого взгляда здесь понравилось. С чиф-комендантом космопорта у нас случились непонятки. Ну, сами разумеете, когда два мэнша, чьи взгляды не во всем совпадают…
        - Шат ап, - оборвал Вениамина один из джанитов.
        Другой толкнул в спину - не сильно, но вполне определенно - в направлении решетки:
        - Мув!
        - Хочу официально заявить, что ни в чем противозаконном я не замикшен, - счел нужным добавить Вениамин.
        После чего снова получил толчок в спину.
        Втроем они подошли к перекрывшему коридор частоколу из прутьев. Джанит сделал знак своему коллеге, находившемуся по другую сторону решетки. Тот повернулся к щитку на стене и набрал семизначный - Обвалов взглядом точно зафиксировал каждое движение пальца джанита - код доступа. Прутья, сделанные из металлокерамики с изменяющейся кристаллической структурой, изогнулись, открывая узкий полукруглый проход - только-только одному бочком протиснуться.
        - А шо ж вы робите, когда присонер по габаритам не проходит? - пролезая меж прутьев, поинтересовался Вениамин.
        - Ждем, когда дойдет до кондиции, - усмехнулся джанит, охранявший решетку.
        То ли он был разговорчив по природе, то ли ему было скучно стоять одному на контроле, только поболтать он был явно не прочь. Но Обвалову так и не удалось сполна насладиться беседой со словоохотливым джанитом. Услышав в очередной раз за спиной «Мув!», Вениамин улыбнулся стражу ворот, словно бы извиняясь за то, что не может задержаться подольше, и продолжил свой скорбный путь по тюремному коридору.
        - Слухайте, бади, - обратился Вениамин к своим провожатым. - Мэй би, снимете с меня ринги? Руки затекли, индид.
        - Мув!
        Ну что за народ! С ними по-человечески, а они на тебя рычат, точно на скотину какую. Оллариушники, называется, религиозные вроде как люди. Где традиционное гостеприимство? Человеколюбие, спрашивается, где? Где, в конце концов, милость-то к падшим? Не иначе как засиделись на теплом месте, позабыли о том, что мир несовершенен и от сумы да от тюрьмы никто тебе страховку не даст.
        Но, как бы там ни было, нельзя не признать, что за последние несколько лет организация пенитенциарной системы сделала огромный шаг вперед. Если в былые времена Вениамина непременно бы обыскали, раздели, обработали каким-нибудь едким антисептиком, а затем обрядили в единую для всех арестантов форму, уродливую на вид и натирающую подмышки, то теперь ему пришлось всего лишь пройти через универсальный сканер и позволить вырвать волос для генетической идентификации личности. А процесс снятия отпечатков пальцев, прежде не очень гигиеничный, свелся к тому, что Вениамин приложил ладони к экрану дактилоскопа. Поскольку ни в карманах одежды Вениамина, ни во внутренних естественных полостях его организма не было обнаружено ничего, помимо поддельного удостоверения личности, то только с ним Обвалову и пришлось расстаться. Сказать по чести, особых сожалений по этому поводу Вениамин не испытывал. Хотя он и пытался убедить джанитов в обратном, документ был подделан грубо. Зато ремень оставили - в сопроводиловке, присланной из комендатуры космопорта, о суицидальных наклонностях арестованного ничего не говорилось.
А человек без ремня, со сваливающимися брюками, чувствует себя морально униженным, что, конечно же, совершенно недопустимо с точки зрения Галактической конвенции о правах разумных существ.
        Пожалуй, единственная претензия, которую мог предъявить своим тюремщикам вновь поступивший заключенный, сводилась к тому, что никто не желал с ним разговаривать. Какую бы тему ни пытался затронуть Вениамин, ответом ему было либо безразличное молчание, либо односложные реплики, смысла в которых было не больше, чем в звуках сыплющегося на пол гороха.
        Наиболее содержательная беседа состоялась у Вениамина со старшим надзирателем корпуса.
        - Сори, я могу позвонить по интерфону или послать месидж по гала-сети? - спрашивает Вениамин.
        Старший надзиратель внимательно изучает его удостоверение личности.
        - Когда состоится разглядение моего бизнеса? - интересуется Вениамин.
        Старший надзиратель поднимает взгляд к потолку и задумчиво чешет шею.
        - Я могу встретиться с адвокатом? - задает новый вопрос Вениамин.
        Старший надзиратель сначала удивленно смотрит на него, а затем как-то странно ухмыляется.
        В ответ на просьбу Вениамина сообщить, что именно вменяется ему в вину, старший надзиратель протянул, - что уже было очень мило с его стороны - распечатку сопроводиловки с перечислением уже известных Обвалову статей Официального уложения планеты Веритас.
        Понимая, что дальнейшие расспросы бессмысленны, Вениамин все же задал еще один вопрос:
        - Во сколько ужин?
        - Ужин? - старший надзиратель посмотрел на Вениамина таким взглядом, словно тот просил у него денег взаймы. - Час назад.
        Жестокая судьба все ж таки не упустила случая нанести Вениамину последний, самый тяжелый удар. Что может быть ужаснее, чем посетить тюрьму и не отведать местной кухни? Все! Говорить больше было не о чем, и Вениамин безропотно позволил джанитам препроводить себя в камеру.
        Тюремный блок, в который определили Вениамина, находился на втором этаже. Для того чтобы попасть туда, пришлось миновать еще три кордона - в конце коридора, у входа на лестницу и на втором этаже. Если первые две решетки были из металлокерамики с изменяющейся кристаллической структурой, то третья оказалась вполне традиционной. Дежуривший возле двери джанит отпер замок большим металлическим ключом, висевшим вместе с тремя другими на блестящем кольце, и отдернул тяжелый засов.
        Доставившие арестанта джаниты сдали его дежурному и, не проронив на прощание ни слова - что особенно задело Вениамина, - развернулись и ушли. Пока охранник запирал дверь, Вениамин успел осмотреть помещение. Собственно, и рассматривать-то было нечего - коридор, такой же, как на первом этаже, только вместо комнат по обеим сторонам ряды узких клеток, набитых людьми. Единственная комнатушка, не похожая на камеру, располагалась рядом с дверью на лестницу. Как понял Вениамин, это было дежурное помещение джанитов, присматривающих за заключенными. Именно в ту сторону и толкнул его джанит со связкой ключей, которую он повесил на пояс.
        В дежурке расслаблялись двое джанитов. Один возлежал на узкой кушетке и тупо пялился на пластиковое покрытие потолка, которое давно пора было менять. Второй, в расстегнутой до пояса куртке, сидел за столом. В руках у него был тонкий журнал с плюшевым медвежонком на глянцевой обложке. Вениамин хотел было поинтересоваться, какой это номер, но по здравом размышлении решил, что сейчас этого делать не стоит - у него еще будет возможность полистать журнал.
        - Новенький? - спросил у Вениамина джанит с журналом в руках.
        - Хай, - улыбнулся в ответ Вениамин.
        - Выглядишь хорошо.
        Не зная, что ответить на это, Вениамин только плечами пожал - мол, спасибо за комплимент.
        - Надолго? - этот вопрос был адресован уже джаниту с ключами.
        - Включи скрин и посмотри сопроводиловку, - мрачно и, как показалось Вениамину, не очень дружелюбно буркнул в ответ тот.
        Джанит за столом бросил на коллегу неприязненный взгляд, но все же сделал так, как тот велел.
        Лежавший на кушетке джанит продолжал бессмысленно пялиться в потолок, точно и не слышал разговора.
        Комп-скрин в дежурке был старенький, не то что у чиф-коменданта космопорта, но, судя по выражению лица джанита, информацию он выдавал интересную.
        - Бади, - обратился Вениамин к джаниту с ключами. - Мэй би, снимешь пока с меня ринги?
        Джанит даже не взглянул на арестанта, только поморщился недовольно.
        Вениамин тяжело вздохнул.
        - Ну, як? - обратился он к джаниту, сидевшему за столом. - Надолго меня сюды?
        Джанит посмотрел на него поверх скрина.
        - С комплитом статей, шо значится в твоей сопроводиловке, мозгую, долго ты тут не задержишься.
        Вениамин удивленно поднял бровь:
        - Индид?
        Джанит не удостоил его ответа.
        - В сорок четвертую его, - сказал он тому, что стоял рядом с Вениамином. И весьма многозначительно добавил: - По соседству с Порочным Сидом.
        Джанит с ключами усмехнулся - гнусно так - и дернул Вениамина за локоть.
        - Мув!
        Надзиратель шел не торопясь, а Вениамин и подавно никуда не спешил. Идя по длинному проходу меж камерами-клетками, он внимательно изучал тех, кто в них находился. Контингент был в целом спокойный: мало кто из присутствующих производил впечатление закоренелого преступника или бытового дебошира.
        Пройдя чуть дальше середины коридора, джанит остановился возле пустующей клетки. Сняв с пояса кольцо с ключами, он отпер замок, откатил в сторону решетчатую дверь и, не глядя на Вениамина, махнул рукой:
        - Давай.
        Обвалов послушно вошел в камеру.
        За спиной у него мерзко лязгнула дверь и совершенно гадко клацнул замок.
        - Руки, - приказал джанит.
        Вениамин просунул руки меж прутьев решетки, и джанит наконец-то снял с него наручники.
        Растирая затекшие запястья, Обвалов обернулся, собираясь задать надзирателю пару-тройку вопросов по поводу тюремных правил и распорядка дня, но джанит уже топал по направлению к дежурке.
        - Сори! - крикнул вслед ему Вениамин. - Во сколько завтрак?
        Джанит, не оборачиваясь, махнул рукой.
        - В семь, - услышал Вениамин ответ с другой стороны.
        Держась руками за прутья решетки, из соседней камеры на Вениамина смотрел парень лет семнадцати, одетый в старые, невообразимо затертые брезентовые штаны и клетчатую рубашку с оторванными рукавами, завязанную на животе узлом. Жесткие черные волосы парня были коротко острижены и стояли дыбом, словно иголки у разозленного ежа. Лицо его было ничем не примечательно, если не считать нескольких красных пятен от прыщей на щеках и подбородке. Зато украшение, висевшее у парня на шее, было необычным, - грубая металлическая цепь с квадратным навесным замком. Можно было биться об заклад, что вся эта бижутерия приобретена на распродаже в скобяной лавке.
        - Ты и есть Порочный Сид? - Обвалов подошел к решетке, отделявшей его от парня.
        - Точно, - гордо выпятил грудь тот. - Уже слыхал обо мне?
        - Немного, - признался Вениамин.
        Он окинул взглядом камеру. Два метра в длину, полтора - в ширину. К решетке пристегнут откидной лежак. В дальнем углу - коробка биотуалета. Рядом - умывальник. Под умывальником - сверток с постельными принадлежностями. Если стоять спиной к двери, то по левую руку - Порочный Сид, по правую - пустая камера. Видно, недобор с правонарушителями. Если бы у Вениамина спросили, как бороться со столь явно бросающейся в глаза недоработкой, то он предложил бы сажать за решетку, к примеру, за превышение скорости и переход проезжей части в неустановленном месте. Но, судя по всему, здесь его мнение никого не интересовало.
        - Ара, инц лясир, - обратился к Сиду Обвалов. - Ты не ведаешь, когда в последний раз в эту тюрьму заглядывала комиссия по правам разумных существ?
        - Инчэ? - непонимающе уставился на соседа Сид.
        - Разумею, - кивнул Вениамин. - И других вопросов не имею.
        - Ты, похоже, не местный, - прищурился Сид.
        - А шо, так бросается в глаза? - насторожился Вениамин.
        - Хай найн, - Сид окинул Вениамина оценивающим взглядом. - На вид ты вроде як нормал. А вот гуторишь вещи странные. Якая комиссия по правам разумных существ мэй би на Веритасе? Здесь только Орден! - не отпуская железного прута, Сид выставил вверх указательный палец. - Разумеешь?
        - Не совсем, - покачал головой Вениамин. - Ни в какие галактические организации и союзы Веритас не входит, гостей вы тоже не жалуете - меня самого, когда я на посадку заходил, пограничный сателлит едва не грохнул, - откуда же о вас проведаешь?
        - А шо тебя на Веритас принесло?
        - Патрульные на хвост сели, - Вениамин вскинул подбородок и с деловым видом поскреб пятерней шею. - А у меня на флаере табак контрабандный. Куды было деваться?
        Сид усмехнулся и покачал головой.
        - Ну, бади, ты влип.
        - В смысле? - не понял Вениамин.
        - Теперь тебе один кыр - на Мусорный остров.
        - На Мусорный остров?
        - Не слыхал о таком? - лукаво сверкнул глазенками Сид.
        - Найн, - признался Вениамин.
        - Як, мозгуешь, Орден деньги зарабатывает?
        - Не ведаю, - пожал плечами Вениамин.
        Прежде чем продолжить, Сид присел возле решетки на корточки - видно, настроился на долгий разговор.
        - На Веритасе два континента, - начал он. - Оба находятся в умеренной зоне, только на противоположных сторонах шарика. То есть если проткнуть Веритас спицей так, шобы вошла она по центру Первого континента, то выйдет острие точнехонько в серединке Мусорного острова.
        Растопырив пальцы обеих рук и соединив их кончики, Сид попытался изобразить, как это будет выглядеть. Получилось у него нечто смахивающее на гаргулью.
        - Ты гуторил о континенте, - напомнил Вениамин.
        - Ну, хай, - недовольно взмахнул рукой Сид.
        - А теперь гуторишь об острове.
        - Кличется он так - Мусорный остров, а на самом деле - континент. Только очень маленький. Разумеешь?
        Вениамин задумался.
        - Первый континент тоже маленький, - сказал он. - Но его-то островом нихто не кличет.
        - И шо с того? - непонимающе оттопырил губы Сид.
        - Хай найн шо, - махнул рукой Вениамин. - Так прогуторил.
        - Короче, два континента, - Сид снова изобразил руками шар. - На одном - Гранде Рио ду Сол с прилегающими окрестностями и тюрьмой «Ультима Эсперанца», в которой мы с тобой, бади, сидим, на другом - мусорная свалка. Заплатив гроши, каждый может вывалить туда свои токсичные отходы.
        - Каждый житель Первого континента? - спросил Вениамин.
        - Ну, ты гуторишь, - усмехнулся Сид. - На Мусорном острове утилизируются отходы со всей Галактики. Вот тебе и статья бюджета.
        - Ты мозгуешь, шо утилизация отходов такой выгодный бизнес, шо на доходы от него можно прокормить целую планету? - Вениамин с сомнением покачал головой.
        - Не всю планету, а только один маленький континент, - уточнил Сид. - К тому же, як я слухал, на Мусорный остров свозится такая дрянь, якую боле ни в одном месте не примут. Разумеешь?
        - Теперь разумею, - кивнул Вениамин.
        - Ну, во! - удовлетворенно наклонил голову Сид. - Завтра сам Мусорный остров узришь.
        - То есть як? - опешил Вениамин.
        - А вот так, - развел руками Сид. - Хто, мозгуешь, весь тот мусор разгребает?
        - Осужденные? - как-то совсем уж легко догадался Вениамин.
        - Найн, - отрицательно качнул головой Сид. - Не осужденные, а приговоренные.
        - Разве для того, шобы приговорить к наказанию, человека не треба сначала осудить?
        - Найн, - снова качнул головой Сид.
        Вениамин посмотрел на парня с подозрением. Для человека, приговоренного к работам на свалке токсичных отходов, вид у него был слишком уж беспечный.
        - Значит, завтра нас отправят на Мусорный остров? - еще раз для верности уточнил Вениамин.
        - Индид, - кивнул Сид.
        - Всех, - обвел рукой ряды камер-клеток Вениамин.
        - Ну, почти всех, - ответил Сид.
        - И на якой срок?
        - Ты о чем? - удивленно вытаращился на него Сид.
        - Когда мы назад вернемся? - иначе сформулировал вопрос Вениамин.
        Сид криво усмехнулся. А может быть, поморщился от зубной боли.
        - С Мусорного острова не возвращаются.
        - Як же там люди живут? Среди токсичных отходов?
        - Не ведаю, - пожал плечами Сид. - Я там не был.
        Вениамин прошелся по камере, остановился возле решетки, провел ладонью по лицу.
        - Хай, ну и порядочки у вас.
        На это заявление Сид ничего не ответил - какой смысл обсуждать существующую систему, если изменить ее нельзя. Мир несовершенен, и с этим, увы, ничего невозможно поделать. И прав тот, кто относится к сему факту с философским спокойствием.
        - Тебя как кличут-то? - спросил Сид-философ.
        - Вениамин. Вениамин Ральфович Обвалов.
        - Зря ты прифлаел на Веритас, Вениамин Ральфович.
        Как ни странно, но ни в голосе, ни во взгляде парня не было даже намека на насмешку.
        - Ара, инц лясир, Сид. Порочный - это твоя фамилия?
        - Найн, кликуха.
        - Ты в самом деле порочен?
        - Так они разумеют, - пожал плечами Сид.
        - Хто? - не понял Вениамин.
        - Оллариушники.
        - А ты сам разве не из них?
        - Я-то? - Сид оскалился, и меж зубов его на мгновение выскользнул кончик языка - точно жало змеиное. - Найн.
        Ответ соседа по камере заставил Вениамина задуматься.
        - Я мозговал, что на Веритасе все оллариушники.
        - Почти все. Кроме тех, хто найн.
        - И хто же найн?
        - Я!
        Гордо было сказано!
        - Ты один?
        - Хай найн, есть и другие. Мозгую, на Мусорном острове таких, як мы, полно.
        - Пуркуа же ты не уфлаишь с Веритаса?
        Сид глянул на задавшего вопрос Вениамина, точно на младенца неразумного.
        - С Веритаса не уфлаишь. Тут либо будь оллариушником, як все, либо отправляйся на Мусорный остров. Хай и почему я должен уфлаеть? Мой дед высадился на Веритасе, когда здесь еще никаких оллариушников не было! Пусть они и убираются!
        Парень разгорячился настолько, что пару раз в сердцах ударил ребром ладони по решетке.
        - За шо тебя взяли? - спросил Вениамин. - За то, шо Оллариу вместе со всеми не кричал?
        - За саморез.
        - Инчэ?
        Сид повернулся к Вениамину спиной и скинул с плеч рубашку. Под левой лопаткой багровел свежий шрам - небольшой, сантиметра два в длину, аккуратный.
        - Сид, ты забываешь, шо я не местный, - с укоризной произнес Вениамин.
        Парень накинул рубашку на плечи и повернулся к Вениамину лицом.
        - Я вырезал вживленный идентификатор. Ну, не сам, конечно, - помогли. Но инициатива была моя.
        Брови Вениамина поползли вверх, а затем сошлись у середины лба. То, о чем говорил Сид, - если, конечно, Обвалов правильно его понял, - было чудовищно, невообразимо и дико. Требовалось приложить определенное усилие, чтобы поверить, что подобное могло происходить на самом деле.
        - Ты хошь прогуторить, шо вживленный идентификатор личности есть у каждого жителя Веритаса? - спросил он для того, чтобы окончательно развеять все сомнения.
        - За Мусорный остров ничего прогуторить не могу. А на Первом континенте вживленный идентификатор есть у каждого, хто олдей двенадцати роков.
        - То есть джаниты могут легко определить местонахождение любого гражданина, введя соответствующий код в поисковую систему, - в полнейшем замешательстве Вениамин обхватил ладонью подбородок. - Хай, теперь я кумекаю, насколько глуп был мой вопрос о правах разумных существ.
        Вениамин сделал два шага по камере, уперся в стену, развернулся и шагнул в обратную сторону.
        - Я все мозгую, есть ли идентификатор у Великого Магистра Ордена? - задумчиво произнес Сид. - Ты шо по этому поводу шурупишь?
        Вениамин рассеянно посмотрел на Сида.
        - Это имеет якое-то значение?
        - Хай найн, симпл интересно.
        Ничего не ответив, Вениамин продолжал ходить по камере.
        Минут десять Сид молча наблюдал за ним, время от времени тяжко вздыхая, - больно было смотреть, как человек мается.
        - Хай не переживай ты так, Вениамин Ральфович, - сказал он наконец. - Мозгую, и на Мусорном острове люди живут. Станем держаться вместе, глядишь, и не пропадем.
        Вениамин остановился посреди камеры - если, конечно, уместно говорить о центре помещения, в котором с трудом можно было сделать два шага, - щелкнул пальцами и улыбнулся.
        - Ось так, Сид, только у меня другие планы.
        - Инче? - поинтересовался Сид - ненавязчиво, именно так, как и подобает сокамернику, не успевшему съесть с товарищем по несчастью даже пары ложек соли.
        - Собираюсь ночью свалить отсюда. У тебя есть на примете кильдим, где можно отсидеться?
        Сид, похоже, решил, что Вениамин спятил. Он медленно набрал полную грудь воздуха и чуть приподнял руки, как будто собираясь сказать - ты не волнуйся, дорогой, все будет в порядке - и, может быть, даже постараться улыбнуться после этого. Но - пауза. А затем:
        - Отсюда не убежать.
        - Ты в этом уверен?
        Снова долгая пауза.
        - Я не слухал, шобы кому-то удалось сбежать из «Ультима Эсперанца».
        - Мэй би, потому шо никто и не пытался?
        - Ты знаешь, як это сробить?
        - Мэй би.
        Сид опустил взгляд и в задумчивости, а может быть, в растерянности провел ладонью по волосам. Затем ладонь скользнула вниз и огладила сначала одну щеку, затем другую. Одно дело - верить в то, что ты парень лихой, много чего повидавший, и терять тебе вроде уже нечего. Совсем иное - действительно решиться на отчаянный поступок. В конце концов, и на Мусорном острове люди живут, а вот с пулей в животе не очень-то потанцуешь.
        Вениамин подошел вплотную к решетке и взялся за прутья руками.
        - Но то цо? - совсем тихо проговорил он. - Кильдим на примете есть?
        Сид поднял взгляд, все еще немного растерянный, и серьезно посмотрел на соседа по камере. Он даже не попытался изобразить улыбку - и Вениамину это понравилось.
        - Есть.
        Глава 3
        В которой говорится о том, что делать, когда некуда бежать
        Оллариу - призыв к действию. Оллариу - жизнь, стиль жизни. Оллариу - род отношений между людьми. Оллариу - удовольствие и радость. Оллариу - это все.
        Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.
        Изначальный вариант. Раздел «О том, что такое Оллариу»
        Хотя, казалось бы, деление суток на часы и минуты по сути своей лишь одна из многих условностей, к которым прибегает человек для того, чтобы максимально упростить и отчасти рационализировать свою жизнь, существуют все же часы, наделенные некой магией, окутанные мистическим ореолом, за каковым скорее всего не кроется ничего, кроме извечного пристрастия людей к ловле черных кошек, где бы они ни появлялись.
        И все же, и все же, и все же…
        К примеру - полночь. Таинственное и немного пугающее время суток. Неуловимый миг, когда сегодня превращается во вчера, а завтра становится сегодня. Ни объяснений, ни комментариев, ни ответов - просто короткий, чуть приглушенный щелчок минутной стрелки, занявшей строго вертикальное положение и закрывшей собой часовую - всего на одну минуту. Разве не в полночь положено выкапывать из земли клады? Разве не в полночь совершаются все самые ужасные злодеяния? Разве не в полночь начинают плестись нити заговоров? Быть может, полночь - это тот самый миг, когда можно убить даже время?
        Чем была примечательна полночь в тюрьме «Ультима Эсперанца»? Тем, что ровно в полночь все заключенные должны были под надзором дежурных надзирателей делать Оллариу. Сид не сумел вразумительно объяснить Вениамину суть этого действия. Возможно, виноват в этом был сам Обвалов - когда он понял, что не получит однозначный ответ на заданный вопрос, то сразу потерял всякий интерес к проблеме Оллариу. Полночь была определена Вениамином, как срок начала воплощения в жизнь хитроумного плана, в результате которого он должен был оказаться за стенами «Ультима Эсперанца». Все прочее имело прикладной характер.
        Вениамин посмотрел на часы, которые, как ни странно, не забрали при обыске. До полуночи оставалось четыре с половиной минуты. Вениамин расстегнул ветровку. С левой стороны на подкладке красовалась вышитая эмблема фирмы-производителя - золотая геральдическая лилия на серебристом фоне и алая лента с надписью «VROOM». Подцепив ногтем, Вениамин выдернул из основы серебристую нить и обернул ее вокруг указательного пальца.
        Сид молча наблюдал за манипуляциями соседа по камере. Он уже пару раз пытался спросить Вениамина о том, что он собирается предпринять с целью их освобождения, но ответа не получил. Не потому, что Вениамин делал тайну из своих планов, а потому, что никакого ясного плана у него не было. Вениамин любил старый, добрый джаз времен свинга и бибопа, времен великих музыкантов, не признававших никаких правил, кроме собственного чувства ритма и восприятия музыки как непрерывного звукового потока, пропускаемого через тело. Должно быть, именно по этой причине в работе Вениамин также чаще всего придерживался импровизационного стиля. За что нередко получал втык от начальства. Но, с другой стороны, несомненным показателем успеха являлось то, что с работы его до сих пор не выгнали.
        Взяв нитку двумя пальцами за концы, Вениамин натянул ее и резко дернул в разные стороны. Серебристое покрытие, оставшееся в пальцах левой руки, он щелчком сбросил на пол. Пальцы правой руки Вениамин продолжал держать плотно сжатыми, хотя со стороны казалось, что в них ничего нет.
        И тут Сид чуть было не стукнул себя ладонью по лбу, сообразив, что затевает Вениамин Ральфович. Не иначе, как сосед по камере обзавелся где-то той самой мономолекулярной нитью, о которой однажды рассказывал Сиду дядя Юксаре!
        - Ниточка из атомов углерода, сцепленных меж собой каким-то хитроумным способом, - говорил Юксаре, прихлебывая из фляжки самодельный джин, который сам он по непонятной причине именовал «Капитанским». - Настолько тонкая, что легко проходит сквозь межмолекулярные соединения. Во так! - Юксаре неожиданно сунул Сиду под нос палец с толстым, обломанным ногтем - почему-то средний палец, а не какой другой. - Допустим, полоснули тебя поперек пальца мономолекулярной нитью. Ты в первый момент ничего и не почувствуешь. А потом, глядишь, палец - вжик! - и отвалился, - средний палец Юксаре изогнулся, точно крючок на конце багра. - Но! - теперь перед носом Сида торчал указательный палец Юксаре. - Если успеть прижать палец к прежнему месту и как следует зафиксировать, так межмолекулярные связи восстановятся и вроде бы ничего и не произошло. Во как, парень!
        - И где же такую нитку прикупить можно? - насмешливо поинтересовался Сид.
        Из всех знакомых Сида дядя Юксаре был, пожалуй, единственным, чьи интересы можно было назвать разносторонними. Но имелась у него слабость - любил приврать. Даже не приврать, а прихвастнуть малость. Так разве ж то грех?
        - Дурак ты, Сид, - спокойно, без обиды ответил тогда Юксаре и в очередной раз приложился к фляжке. - А мономолекулярная нить не для дураков всяких. Ею только спецслужбы пользуются.
        - А тебе-то о ней откуда известно? - продолжал подтрунивать над родственником Сид.
        На этот раз Юксаре отчего-то обиделся.
        - Оттуда, - ответил он брюзжащим голосом. И, помедлив, еще раз повторил: - Оттуда!
        На этом разговор и закончился.
        Тогда, слушая Юксаре, Сид был уверен, что родственничек по своей обычной привычке заливает, а вот сейчас, наблюдая за приготовлениями Вениамина, неожиданно вспомнил о том давнем разговоре.
        Вениамин тем временем присел на корточки возле двери камеры и принялся за дело. Работал он спокойно, неторопливо, как будто всю жизнь только тем и занимался, что срезал замки мономолекулярной нитью. У Сида не было возможности внимательно следить за манипуляциями Вениамина, но, когда, обернувшись, Обвалов весело подмигнул ему, парень понял, что дело сделано.
        - Давай! - Сид тут же протянул руку через решетку и нетерпеливо дернул пальцами. - Давай, теперь я свою камеру открою!
        - Найн, - улыбнувшись, качнул головой Вениамин.
        Лицо Сида недоумевающе вытянулось.
        - Инчэ? - произнес он почти в полный голос. - Ты же гуторил, шо мы вместе…
        - Не дам, - откинув полу ветровки, Вениамин спрятал мономолекулярную нить за блестящую этикетку с надписью «VROOM». - Замок ты все равно открыть не сможешь, а вот пальцы себе отрежешь запросто.
        - Так як же?..
        - Твою камеру я отопру ключом.
        - Яким таким ключом?
        Посмотрев на парня, Вениамин невольно усмехнулся. Сид не иначе как решил, что сосед собрался обвести его вокруг пальца. Подумал бы лучше о том, что, будь у него такое намерение, Вениамин мог и вовсе не ставить соседа в известность о своем намерении покинуть нынче ночью «Ультима Эсперанца».
        - Я отопру твою дверь ключом, шо принесет джанит, - медленно произнес Вениамин.
        Голос его звучал настолько уверенно, что Сид задумался, хотя и не видел в этом особого смысла. Более странного человека, чем Вениамин Ральфович, он в жизни своей не видел. Ну, если не считать, конечно, свихнувшихся фетюков из квартала Желтые Кирпичи. Обвалов не был похож на фетюка. Но не было у него ничего общего и с нормальным оллариушником. Сид в задумчивости дернул замок, висевший у него на шее.
        Была у Порочного Сида такая интересная особенность - когда он крепко над чем-то задумывался, то мог прийти к самым неожиданным выводам, способным удивить кого угодно, а не только преподавателя элементарной логики на курсах повышения квалификации работников полей ассенизации и отстоя. Сид и сам привел бы несколько случаев, когда подобная манера мышления сослужила ему не лучшую службу, но все равно не мог ничего с собой поделать - знал, что нужно сказать «да», а все равно говорил «нет».
        Одному Хиллосу известно, куда бы на этот раз завел сложный мыслительный процесс Порочного Сида, если бы стрелки часов не сошлись на цифре двенадцать, что заставило дежурного надзирателя покинуть уютную комнатушку и выйти в тюремный коридор. Двигало им при этом отнюдь не чувство долга, а элементарное нежелание получить втык от начальника тюрьмы, который с трепетным волнением и нежностью относился к разработанной им самим программе под названием «Робим Оллариу вместе!». Поутру, явившись на службу, начальник тюрьмы первым делом интересовался, как прошло полуночное пати в каждом тюремном блоке, а случалось, что и видеозаписи просматривал. Понятное дело - выслуживался перед вышестоящим начальством. Но рядовые джаниты были на него за это не в обиде - что поделаешь, когда жизнь такая.
        Сид почувствовал на себе острый взгляд Вениамина.
        - Сделаешь? - тихо спросил Вениамин, когда парень посмотрел в его сторону.
        И все, ни слова больше, - глупо дважды повторять одно и то же.
        Сид быстро кивнул и снова перевел взгляд на надзирателя.
        Джанит вышел на середину прохода, остановился, окинул суровым взглядом камеры-клетки и подтянул широкий ремень, на котором висели кобура с пистолетом, чехол с наручниками, пластиковая дубинка и большое кольцо с ключами. Движения его были неспешны и основательны - он точно знал, что ему нужно делать, и не собирался отклоняться от установленной процедуры. Сунув два пальца в карман куртки из кожзама, джанит вытянул оттуда плоский металлический свисток. Заранее улыбаясь в предвкушении того, что должно произойти, надзиратель поднес свисток к губам и со всей дурацкой мочи дунул в него.
        Резкий, пронзительный свист, вибрируя на грани слышимости, тонким сверлом вошел в уши. Вениамин, не ожидавший такого, невольно пригнул голову и зажал уши руками.
        До полуночного Оллариу-пати заключенным запрещалось раскладывать лежаки, но кое-кто уже дремал, примостившись на корточках в дальнем углу камеры. Свисток надзирателя заставил всех мгновенно вскочить на ноги.
        Довольно ухмыляясь, джанит сунул свисток в карман.
        - Инчэ, мразь, готовы к Оллариу? А ну-ка, разом! Во имя Хиллоса, Уркеста, Сидуна и детей их оллариушников!
        Сорвав с пояса дубинку, джанит взмахнул ею, точно капельмейстер жезлом.
        - Оллариу! - нестройно и неслаженно затянули заключенные.
        Подбоченясь, джанит недовольно покачал головой.
        - Разве так робят Оллариу? Воете, точно стадо мулов. А ну, еще раз!
        Взмах дубинкой.
        - Оллариу!
        Все так же неслаженно, но громче, чем в первый раз.
        - Еще!
        - Оллариу!!
        - Еще! Во имя Хиллоса, Уркеста, Сидуна и детей их оллариушников!
        - Оллариу!!!
        Джанит сделал вид, будто хочет снова взмахнуть дубинкой, и заключенные уже набрали воздуха в грудь, готовясь в очередной раз сделать Оллариу, но рука с дубинкой неожиданно упала вниз. Это была не импровизация, а отработанный элемент полуночной игры, с которым был незнаком разве что тот, кому впервые довелось коротать ночь в стенах «Ультима Эсперанца».
        - Плохо, - с разочарованным видом произнес джанит. - Очень плохо. Не разумею, в чем тут бизнес, но Оллариу у нас нынче не получается. Мозгую, придется тренироваться.
        Заключенные недовольно зароптали. Игра игрой, но, случись у надзирателя плохое настроение - мало ли, что бывает, деньги в брик-брок проиграл или с женой поцапался, - и Оллариу-пати могла продолжаться до рассвета. А рассвет наступит нескоро.
        - Так, - джанит хлопнул дубинкой по раскрытой ладони. - У меня два варианта. Или мы все вместе робим Оллариу до утра, или находим того, хто нам мешает. Мне лично все равно - у меня дежурство до девяти, - пластиковая дубинка еще раз ударила по раскрытой ладони. - Ну?
        Сид обеими руками вцепился в решетку, так, будто прутья собирался вырвать.
        - Это он! - пронзительно, во всю глотку заорал парень. - Он! Я слухал - он не робил Оллариу вместе со всеми!
        Удивленно и несколько недовольно джанит посмотрел на парня. Он рассчитывал, что игра протянется дольше. Кроме того, непонятно было, с чего это вдруг Порочный Сид решил заделаться стукачом? Прежде за ним такого не водилось.
        - Хто? - спросил надзиратель.
        - Он! - Сид уверенно ткнул пальцем в Вениамина. - Он молчал, когда все делали Оллариу! Только рот для блезиру разевал!
        Джанит усмехнулся - не иначе, как сосед по камере уже успел достать парня. Что ж, правила есть правила, - на кого укажут, тому и развлекать всю компанию.
        - Ага, - надзиратель посмотрел на Вениамина так, будто видел впервые. - И пуркуа же ты, генацвали, не желаешь вместе со всеми Оллариу робить?
        - Разумеете ли, - Вениамин улыбнулся и подошел к двери камеры, будто даже не догадывался, зачем направляется в его сторону поигрывающий дубинкой надзиратель. - Сам я не местный - только сегодня прифлаел на Веритас. И сразу же, по глупому недоразумению, оказался в тюрьме, - Вениамин развел руками, дабы показать, насколько не соответствует ему роль заключенного. - Увы, никто не потрудился объяснить мне, шо значит робить Оллариу. И я буду весьма признателен вам, ежели вы возьмете на себя сей труд.
        Глаза джанита сверкнули, как будто в них отразились огоньки праздничной иллюминации.
        - Найн проблем, генацвали, это ж моя работа!
        Будучи абсолютно уверен в собственной безопасности, джанит подошел к решетке и ударил по ней дубинкой, - прежде чем открыть дверь, нужно было заставить заключенного отойти в глубь камеры. Сначала - по клетке, а затем уж - и по ребрам нерадивого оллариушника.
        Но, вместо того, чтобы отшатнуться назад, Вениамин толкнул решетчатую дверь камеры, которая на удивление легко откатилась в сторону. Заглушая пронзительный вой сирены, радостно возопили заключенные, увидевшие, что произошло. Арестант и надзиратель смотрели друг на друга, и теперь между ними не было никакой преграды. Ситуация была нештатной, и джанит оказался к ней не готов. Не сказать чтобы вся жизнь пронеслась в этот миг у него перед глазами, но подумать о том, что ему не хватает всего нескольких секунд, чтобы верно оценить обстановку, джанит успел. Прежде чем надзиратель опомнился и что-то предпринял, Вениамин схватил его за руку и, как будто даже не прилагая особых усилий, втащил в камеру. Все произошло так быстро, что даже находившийся всего в двух шагах от места действия Сид не смог понять, каким образом дубинка джанита оказалась в руках у Вениамина. И почему, влетев в камеру, джанит продолжал тупо двигаться вперед до тех пор, пока на пути у него не встала стена. А, налетев на стену, надзиратель осел на пол, да так и остался сидеть, привалившись плечом к решетке соседней камеры. Вениамин же
проворно снял с джанита ремень и кепи из кожзама.
        - Держи, - кинул он Сиду кольцо с ключами, а сам бросился к открытой двери.
        Поднятые на ноги воем сирены, из дежурки выбежали джаниты.
        - Эй, шо случилось? - крикнул один из них, приняв за своего вышедшего из камеры заключенного.
        Джанита ввело в заблуждение кепи на голове Обвалова. Вениамин же не стал объяснять джаниту его ошибку - без лишних слов выдернул из кобуры пистолет и открыл огонь. Не ожидавшие такого поворота событий, джаниты поспешили укрыться в дежурке. И даже дверь за собой прикрыли.
        Вениамин выбросил из пистолета пустой магазин и ударом ладони загнал в рукоятку новый.
        - Здорово! - восхищенно выдохнул оказавшийся рядом с ним Сид.
        Не глядя на парня, Вениамин улыбнулся.
        - А шо дале? - спросил Сид.
        Теперь он уже был совершенно уверен - Вениамин знает, что делает.
        Вениамин забрал у Сида кольцо с ключами и снял с него общий для дверей всех камер.
        - Господа! - обращаясь одновременно ко всем запертым в клетках арестантам, громко произнес Вениамин. - Ежели у кого-то есть острая потребность выйти на свободу, я готов предоставить ему такую возможность!
        - Давай сюда! - раздался крик из ближайшей камеры.
        - Прошу вас, - Вениамин положил ключ в протянутую сквозь решетку ладонь.
        Дальнейшая судьба ключа его не интересовала. Поскольку он примерно представлял, что должно произойти. Человеку свойственно не только ошибаться, но еще и испытывать чувство опьянения. Ингредиенты, вызывающие это ощущение (которое, в зависимости от дозы и степени чистоты исходного состава, может быть как восхитительным, так и омерзительным), самые разнообразные и не всегда поддаются учету. Одной из составных частей коктейля, способного на время лишить человека разума, является свобода. И, что особенно любопытно, чем она призрачнее, тем более сильное воздействие может оказать на человеческий разум. Вениамин не сомневался, что, как только первый заключенный, получивший от него ключ, выберется из клетки, к нему потянутся десятки рук внезапно взалкавших свободы пленников. И ведь ни один из них даже не подумает при этом, что, для того чтобы действительно оказаться на свободе, им предстоит с боем прорваться сквозь несколько решеток, сломить сопротивление гвардии вооруженных джанитов и под конец снести тюремные ворота.
        В отличие от окрыленных эфемерной надеждой безумцев, Вениамин не тешил себя несбыточными мечтами. Он шел по пути воина, а потому точно знал, что делает, и не сомневался в успехе.
        Джаниты попытались было снова выглянуть из дежурки, но Вениамин заставил их скрыться, выстрелив почти не целясь. Он был уверен, что надзиратели уже связались с тюремным управлением и доложили о мятеже во втором блоке. Но, примерно представляя ход мыслей тех, кому предстояло принимать решение, Обвалов почти не сомневался в том, что приказ о штурме мятежного блока отдан не будет. В этом не было смысла - вырвавшимся из камер заключенным некуда было податься, кроме как вниз. А на первом этаже, за перекрывшей коридор решеткой, их будут ждать джаниты, готовые открыть огонь по бунтовщикам.
        Добежав до дежурки, Вениамин дважды выстрелил в дверь, в душе надеясь, что никто из надзирателей не догадался подпереть ее спиной. Выбив дверь ногой, он влетел в дежурку и с ходу ударил рукояткой пистолета в челюсть подвернувшегося под руку джанита. Надзиратель упал, а Вениамин, развернувшись, направил пистолет в лоб его напарнику, стоявшему у стены и тоже целившемуся в него из пистолета, который он держал обеими руками.
        - Брось, - посоветовал Вениамин.
        Джанит не был трусом, но он был здравомыслящим человеком, а потому, помедлив какое-то время - не более, чем требовалось для того, чтобы соблюсти приличие, - он опустил руки и выронил пистолет на пол.
        - Снимай куртку, - приказал джаниту Вениамин. - Раздевай второго, - велел он замершему в дверях Сиду.
        Парень тут же кинулся выполнять приказ.
        Джанит тоже не заставил себя долго ждать - скинул куртку и протянул ее Вениамину.
        Сиду куртка из черного кожзама оказалась великовата - висела на узких плечах, как на вешалке, - а козырек кепи сползал на глаза. Но, в конце концов, не на строевой же смотр они собирались.
        - Идем, - кивнул Сиду Вениамин.
        Не двигаясь с места, парень смотрел на Вениамина взглядом, полным недоумения.
        - Инчэ? - недовольно взмахнул рукой Вениамин.
        - А эти? - Сид взглядом указал на джанитов. - Ты шо ж, так их и оставишь?
        - А ты шо, хочешь, шобы я их грохнул?
        - Ну…
        Парень сделал жест рукой, давая понять, что не имел бы ничего против, если бы Вениамин именно так и поступил.
        - Сид, - с укоризной покачал головой Вениамин. - Хай ты и в самом деле Порочный.
        Сид ничего не ответил, только обиженно поджал губы.
        - Дай-ка пуляк.
        Вениамин забрал у Сида пистолет, который тот уже успел подхватить с пола, и вынул из него магазин. Магазин он сунул в карман, а пистолет кинул в дальний угол комнаты.
        - Мне тоже нужен пуляк, - угрюмо буркнул Сид.
        - Иди, - Вениамин подтолкнул парня к выходу. - Да, чуть не забыл, - обернувшись, посмотрел он на джанита, который, судя по выражению лица, все еще не был уверен в том, что остался жив. - Где журнал?
        - Какой журнал? - растерянно произнес джанит.
        - С мишкой на обложке, - объяснил Вениамин. - Тот, что ты смотрел, когда я заходил сюда в прошлый раз.
        - В столе, - едва слышно произнес джанит.
        Похоже, он был уверен в том, что это хитрая уловка вооруженного бандита, который только искал повод, чтобы разрядить в него пистолет.
        Вениамин достал из стола журнал с рыжим плюшевым мишкой на обложке. Журнал назывался «Мягкая игрушка». Обвалов выписывал этот журнал, но последний номер еще не видел - редко доводилось бывать дома. А электронная версия - это совсем не то, что пахнущий типографской краской и мягко шуршащий под пальцами бумажный журнал.
        Вениамин показал журнал джаниту:
        - Не возражаешь, если я возьму?
        Джанит, по-прежнему пребывающий в полной уверенности, что над ним утонченно издеваются, тем не менее нашел в себе силы качнуть головой.
        - Аригато, - улыбнулся Вениамин и, сунув журнал под куртку, выбежал из дежурки.
        - Зачем тебе журнал? - спросил удивленный Сид.
        - Я коллекционирую плюшевых мишек, - ответил Вениамин.
        Сид снова обиженно поджал губы - ответ Вениамина трудно было расценивать иначе, как насмешку.
        Вениамина мало интересовало душевное состояние напарника. Даже обиженный Сид был в состоянии быстро и точно выполнять команды, а большего от него и не требовалось.
        У двери на лестницу уже толпились, возбужденно толкая друг друга, человек пятьдесят арестантов, выбравшихся из камер в погоне за призрачной надеждой обрести свободу. По отношению к ним Вениамин не испытывал ни сочувствия, ни жалости. Он всего лишь предоставил им право сделать выбор, но при этом не задавал направление. Прежде чем выбрать путь, человек, наделенный хотя бы толикой разума, должен оценить свои возможности и десять раз подумать о том, сумеет ли он пройти по нему до конца. Бросив взгляд в сторону камер, большинство из которых теперь были пусты, Вениамин отметил, что некоторым из арестантов хватило все же здравомыслия остаться в клетках. Окажись все такими дальновидными, это сильно осложнило бы воплощение в жизнь Вениаминова плана. По счастью, до сих пор во Вселенной не ощущалось недостатка в самоуверенных болванах, каждый из которых свято верил, что мир вращается именно вокруг его пупка. Хотя, казалось бы, при такой приверженности активным действиям их поголовье давно должно было пойти на убыль.
        Из толпы вынырнул тот самый тип, что первым забрал у Вениамина ключ от камеры.
        - Открывай дверь! - потребовал он в категоричной форме.
        Это было именно требование, а не просьба. Но Вениамин только мило улыбнулся в ответ - он вообще любил улыбаться и делал это при каждом удобном случае.
        - Конечно.
        Сид с недоумением смотрел на то, как Вениамин снимает с пояса кольцо с ключами и отдает его обритому наголо верзиле с татуировкой возле левого уха, изображавшей вставшего на задние лапы медведя.
        Бритый оскалил большие желтые зубы в подобии улыбки и кинул ключи невысокому рыжему типу, который тотчас же принялся отпирать ими дверь.
        - Мне еще и пуляк нужен, - сказал Вениамину бритоголовый.
        Обвалов смерил собеседника изучающим взглядом. До сих пор бритоголовый не вызывал у него интереса - он был всего лишь инструментом, чем-то вроде консервного ножа, которым нужно воспользоваться, чтобы добраться до деликатеса. Но сейчас, когда бритоголовый потребовал пистолет, Вениамин почувствовал, что ручка консервного ножа перепачкана жиром. Это было неприятно.
        Вениамин посмотрел верзиле в глаза. Взгляд бритоголового нервно дернулся из стороны в сторону. Глядя на своего визави, Вениамин пытался отыскать в его облике хотя бы одну, пусть самую незначительную и никому другому не заметную черточку, которая не вызывала бы отвращения. Стоявший перед ним верзила не был похож на идейного борца за свободу и справедливость - скорее уж, на мелкого жулика, пытавшегося корчить из себя ушлого бандюка. И все бы ничего - морда широкая, нижняя челюсть будто у орангутанга, скошенный лоб, выступающие надбровные дуги, здоровенные уши, торчащие в стороны, - классический неандерталец, - вот только взгляд у него был слишком суетливый.
        - Ведаешь, бади, пуляк я тебе не дам, - даже при этих словах улыбка не покинула лица Вениамина.
        За спиной бритоголового троглодита стояли человек пять не самых слабых ребят, из которых он уже успел сколотить свою личную гвардию, что, несомненно, придавало ему уверенности.
        - Давай пуляк! - прорычал бритоголовый и протянул лапы, поросшие редкими черными волосками, явно намереваясь схватить Вениамина за грудки.
        На тыльной стороне правой ладони бритоголового был изображен кинжал с витой рукояткой, обрамленный надписью «Кто с кайлом к нам придет…». На другой ладони - ухмыляющийся череп со словами «…от кайла и загнется!». Вениамину рисунки, а в особенности надпись, показались вульгарными. Поэтому он легко и без сожаления достал из кобуры пистолет и почти без замаха ударил бритоголового рукояткой по скуле.
        Голова бритоголового качнулась из стороны в сторону, точно у китайского болванчика. Из рассеченной скулы потекла широкая полоса крови. Верзила удивленно глянул на Вениамина и начал медленно заваливаться назад.
        В принципе, у ребят бритоголового был шанс поймать тело босса, но почему-то никто не захотел это сделать, и верзила ахнулся на спину, гулко стукнувшись затылком о пластиковое покрытие пола.
        - Кому-нибудь еще пуляк треба? - участливо поинтересовался Вениамин.
        Никто из команды бритоголового не принял вопрос на свой счет. Не глядя на Обвалова, они один за другим потянулись к выходу.
        Дверь тюремного блока была уже открыта, и заключенные торопились выбежать на лестницу, как будто не знали, что ждет их внизу.
        Поддавшись общему ажиотажу, кинулся было следом за остальными и Сид.
        - Куда! - успел перехватить его Вениамин. - Наверх! - указал он рукой вверх по лестнице.
        - Пуркуа? - непонимающе уставился на него Сид.
        - Внизу решетки и вооруженные джаниты.
        - А наверху?
        - Надеюсь, что крыша.
        Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, Вениамин побежал вверх по лестнице.
        На лестничной площадке третьего этажа его окликнул прячущийся за решеткой джанит.
        - Эй, бади! Шо там у вас за шум?
        - Ситуация под контролем! - на бегу заверил его Вениамин.
        И в этот момент снизу послышались частые выстрелы.
        - Пуляют! - крикнул за спиной у Вениамина Сид.
        - Слухаю, - ответил, не оборачиваясь, Вениамин. - Если и после этого наши сыберы не вернутся в свой блок, значит, мозгов у них нет вообще.
        Они добежали до шестого этажа, когда выстрелы внизу прекратились.
        - Ну, шо я гуторил? - усмехнулся Вениамин. - Теперь джаниты поднимутся во второй блок и примутся наводить там порядок.
        - И мы спустимся вниз! - догадался Сид.
        - Ты полагаешь, нас выпустят за ворота без цедули?
        Вениамин продолжал целеустремленно бежать вверх по лестнице.
        Бежавший следом за ним Сид крепко задумался - уже не в первый раз. Вениамин Ральфович ошибался лишь в одном - удостоверение личности для выхода за ворота тюрьмы не требовалось, пропуском служил вживленный под кожу идентификатор. Но в целом он был прав. А посему напрашивался вопрос - какого черта они лезут на крышу?
        - Готов? - обернувшись, спросил у парня Вениамин.
        Сид в недоумении воззрился на вставшую у них на пути тяжелую стальную дверь.
        - К чему?
        - К тому, чтобы вдохнуть воздух свободы.
        Вениамин помахал перед носом ладонью, вдохнул полной грудью и блаженно закатил глаза, словно и впрямь почувствовал божественный аромат.
        Сид скептически поджал губы.
        - За дверью крыша.
        - Зато там нет решеток, - парировал Вениамин.
        - Это восьмой этаж, - напомнил Сид.
        - Нечем крыть, - Вениамин улыбнулся так, что сразу стало ясно, спуститься с восьмого этажа и перемахнуть через тюремную стену для него не проблема.
        Края металлической двери имели сантиметровый выступ, плотно прилегающий к косяку. Даже с мономолекулярной нитью добраться до замка было непросто, поэтому Вениамин решил срезать дверные петли. Вся работа заняла не более минуты, затем Обвалов высадил ногой дверь и первым выбежал на крышу.
        После застоявшейся атмосферы тюремного корпуса ночной воздух и в самом деле казался напоенным тончайшими ароматами, ни один из которых не был известен парфюмерам, а потому и не имел названия. Вольготно раскинув руки в стороны, Вениамин запрокинул голову и посмотрел на усыпанное звездами ночное небо Веритаса. Для того чтобы фантастическая картина приобрела окончательный блеск, не хватало только луны. Что поделать, вкруг Веритаса кружили лишь рукотворные спутники, да и те - сторожевые.
        Сид Вениаминовых восторгов не разделял. Зябко обхватив себя за плечи, парень настороженно озирался по сторонам.
        - Нужно убираться, - угрюмо буркнул он. - Слышь, Вениамин Ральфович? Скоро джаниты нагрянут.
        Посмотрев на парня, Вениамин снисходительно улыбнулся.
        - Помозгуй, Сид, пуркуа я именно тебя взял с собой?
        - Потому что я оказался в соседней камере, - быстро догадался Сид.
        - Индид, - согласился Вениамин. - Но не только это. Главное - у тебя нет идентификатора. У меня его тоже нет. Поэтому джаниты не имеют представления, где мы сейчас находимся. А к тому времени, когда они наведут порядок на втором этаже и поймут, шо двое заключенных исчезли, нас здесь уже не будет.
        - Собираешься уфлаеть, как птица? - Сид даже не старался скрыть сарказма.
        - Ара, инц лясир, - Вениамин сделал вид, что обиделся. - Какого хрена ты вообще пошел со мной?
        - Не ведаю, - честно признался Сид.
        - Хороший ответ, - одобрительно наклонил голову Вениамин. - Раздевайся.
        - Инче? - возмущенно взмахнул руками Сид.
        - Ты собираешься ходить по улицам в форме джанита?
        Сообразив, что дал маху, парень смутился и принялся торопливо стягивать куртку.
        Вениамин вытащил из кармана куртки журнал, который забрал у джанитов, сложил его вдвое и заткнул за пояс. Подойдя к краю крыши, Обвалов окинул окрестности оценивающим взглядом.
        - Шо это? - спросил он, указав на ажурную металлическую мачту, возвышавшуюся по другую сторону тюремной стены.
        - Антенна передающей станции, - ответил Сид. - Телевещание, интерфонная связь и локальная информационная сеть.
        - Высоты боишься? - как бы между прочим поинтересовался Вениамин.
        - Смотря какой, - уклончиво ответил Сид.
        Вениамин молча указал вниз.
        Сид осторожно наклонился и заглянул за парапет. Ощущение слабости в коленях, возникшее, едва он увидел фонари внизу, было хорошо знакомым и не сказать чтобы очень уж приятным.
        Вениамин сделал вид, что ничего не заметил.
        Поставив левую ногу на парапет, Обвалов сдавил двумя пальцами каблук. Широкая полоска синтетического материала отошла вниз. Из открывшейся полости Вениамин извлек два плоских диска. Когда он развел диски в стороны, Сид увидел, что их соединяет нить не толще волоса.
        - И с помощью этого ты собираешься спуститься на землю? - скептически скривил губы Сид.
        - Найн, - качнул головой Вениамин. - Не спуститься на землю, а перебраться на мачту, шо напротив.
        Сид провел ногтями по щеке и ничего не сказал.
        Зажав один диск в руке, Вениамин стал раскручивать другой над головой. По мере того как скорость вращения увеличивалась, нить становилась все длиннее. Диск, рассекавший воздух над головой Вениамина, начал издавать негромкие стрекочущие звуки. Когда нить вытянулась метра на полтора, Обвалов метнул диск в направлении мачты. Сид был уверен, что диск не долетит - расстояние было слишком большим, а груз очень уж маленьким. Но Вениамин дернул нить, и стало ясно, что противоположный ее конец прочно за что-то зацепился. Довольно улыбнувшись, Вениамин натянул нить и закрепил второй диск на парапете, огораживающем край тюремной крыши. Затем Обвалов выдернул из джинсов ремень, обернул его вокруг исчезающей во тьме нити, застегнул пряжку и пристроил ее, точно ролик на веревку. Придерживая ременную петлю, Вениамин сел на краю крыши, свесил ноги вниз и посмотрел на Сида, присевшего на корточки возле парапета.
        - Пора отчаливать.
        - Ты уверен, шо эта нитка нас выдержит? - не двигаясь с места, с сомнением спросил парень.
        - Можешь не сомневаться, - с серьезным видом заверил Вениамин. - Я пользовался ею неоднократно.
        Парень нерешительно переступил с ноги на ногу.
        - Тогда она ремень перережет.
        - Ремень сделан по спецзаказу.
        Вениамин говорил уверенно, но все же доводы его казались Сиду недостаточно вескими для того, чтобы прыгнуть с крыши, доверив жизнь кажущейся на редкость ненадежной опоре.
        - Мэй би, ты хочешь остаться?
        Парень недовольно скривился - глупый вопрос. Ну а поскольку выбора как такового у него не было, Сид взялся обеими руками за парапет, осторожно переступил через него и, стараясь не смотреть вниз, сел на краю крыши рядом с Вениамином.
        - Держи, - Вениамин протянул Сиду ременную петлю.
        Сид мертвой хваткой вцепился в тонкую кожаную полоску.
        - Готов?
        Сид судорожно сглотнул и быстро, боясь передумать, кивнул.
        - Об одном тебя прошу, - сказал напоследок Вениамин. - Не кричи. Можешь обмочиться, но рта не раскрывай. Усек?
        Сид снова кивнул. На этот раз он даже не обиделся на крайне оскорбительное замечание Вениамина Ральфовича.
        Обвалов хотел было еще что-то добавить, но передумал. Поудобнее перехватив руками ременную петлю, он только спросил Сида:
        - Готов? - и, получив утвердительный кивок, прыгнул вниз, навстречу желтым огням уличных фонарей.
        Глава 4
        Из которой можно узнать кое-что о правилах конспирации и получить самое точное представление о том, что объединяет коммунистов с монархистами
        Вначале был Хиллос. Он был Богом всего, хотя ничего еще не было. Затем он сотворил Все, и Землю, и Небо, и Оллариу. Небо он отдал Сидуну: это Сидун рисует узоры облаков. Землю он отдал Уркесту, и тот стал ее хранителем. А Оллариу он оставил себе.
        Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника. Изначальный вариант.
        Раздел «О Хиллосе, Сидуне и Уркесте и о сотворении мира»
        Беглецы пробирались по освещенным редкими фонарями ночным улицам Гранде Рио ду Сол. Сид шел впереди, указывая дорогу, Вениамин - на полшага позади него, внимательно поглядывая по сторонам. Он был уверен, что хватятся их не прежде, чем во втором блоке тюрьмы «Ультима Эсперанца» восстановят порядок. Вот когда все заключенные будут водворены на свои места, тогда и станет ясно, что двоих недостает. После этого их начнут искать в тюрьме и на прилегающей к ней территории, ограниченной стеной. Дверь, ведущая на крышу, взломана, следовательно, беглецы сумели выбраться под звездное небо. Ну, так что с того? Перебравшись на мачту передающей антенны, Вениамин смотал углеродный канат и спрятал обе катушки в карман ветровки. Пусть теперь джаниты поломают голову над тем, как беглецам удалось спуститься с крыши, да еще и перемахнуть при этом трехметровую стену с протянутым поверху охранным периметром. Если их побег из тюрьмы «Ультима Эсперанца» не станет легендой, то только потому, что тюремное начальство постарается умолчать о нем. В любом случае он надолго останется любопытнейшей загадкой для тех, кто понимает
толк в подобных делах.
        Тюрьма тюрьмой, но никогда еще Вениамину не доводилось видеть столь странного города, как Гранде Рио ду Сол. Сид уверял, что они находятся неподалеку от центра, но нигде не было заметно никаких признаков ночной жизни, присущей любому крупному городу. Ни горящих витрин ночных магазинов, ни подсвеченных афиш театров и варьете, ни зазывно мерцающей иллюминации ночных клубов, ресторанов и кабаков. Даже прохожих на улицах не было. Город словно вымер, пораженный внезапной эпидемией страшной, неизлечимой болезни.
        - Где люди? - спросил у Сида Вениамин.
        - Дома, - ответил парень.
        - Все?
        Сид удивленно оглянулся на своего спутника.
        - Сейчас час ночи.
        - Ну и что? - недоумевающе пожал плечами Вениамин. - Могут же у людей быть какие-то дела и в это время.
        - Могут, - согласился Сид. - Но лучше оставаться дома. Ночью улицы контролируют джаниты.
        - Я не видел ни одного постового.
        - Наряд высылают туда, где отмечено несанкционированное передвижение, - Сид похлопал себя по плечу. - Идентификаторы.
        - Выходит, в городе действует комендантский час?
        - Найн, - отрицательно качнул головой Сид. - Проще отложить все бизнесы до утра, чем объясняться с джанитами.
        Вениамин хмыкнул как-то очень уж двусмысленно - то ли насмешливо, то ли недоумевающе.
        - Такие уж здесь порядки, - безразлично махнул рукой Сид. И в качестве компенсации добавил: - А шо робить на улице среди ночи?
        - Ты всю жизнь прожил на Веритасе? - спросил Вениамин.
        Сид молча кивнул.
        Подумав, Вениамин решил не распространяться о том, что обычно происходит на улицах ночных городов, - только расстроится парень. Вместо этого он спросил:
        - И то же самое в других городах?
        - В каких? - не понял Сид.
        Вениамин даже растерялся.
        - Ну есть же на Веритасе другие города, помимо Гранде Рио ду Сол?
        - Найн, - качнул головой Сид. - Гранде Рио ду Сол очень большой город.
        Вениамин задумчиво прикусил губу - странное все же место этот Веритас. Но, может быть, это и к лучшему - проще будет разобраться с делами.
        - Долго еще идти? - спросил Обвалов.
        - Уже пришли, - ответил парень.
        Они свернули налево, прошли между двумя высокими домами, в которых не светилось ни одно окно, пересекли внутренний дворик, вошли в низкую подворотню с полукруглым перекрытием, снова повернули налево и оказались на другой улице, такой же широкой, как та, по которой они шли до этого. Нырнув вслед за Сидом в проход между кустами, Вениамин очутился возле оклеенной шпоном двери, ведущей в полуподвальное помещение. Для того чтобы подойти к двери, нужно было спуститься по четырем узким каменным ступенькам. Сверху широким полукругом нависал синий пластиковый козырек. На темном оконном стекле справа от двери причудливо переплетались витые, точно на вензеле, буквы. Проявив некоторое усердие, можно было сложить их в слово «ПЕРУКАРНЯ».
        - Прическу решил сменить? - спросил Вениамин.
        - Это, - Сид указал на дверь парикмахерской, - кильдим, шо тебе треба.
        Сказано это было таким тоном, словно самому Сиду прятаться было незачем и не от кого, а с опасностями побега из тюрьмы и тем, что ему пришлось претерпеть, скользя по невидимому канату над бездной полутемной улицы, он мирился только ради Вениамина Ральфовича. С этим, конечно, можно было поспорить, но Обвалов не стал - пусть парень тешится. Тем более что ему и в самом деле нужно было место, где можно отсидеться.
        Сбежав по ступенькам, Сид надавил на кнопку рядом с дверью. Звонка слышно не было, но, вопреки ожиданиям Вениамина, полагавшего, что в доме все давно уже спят, не прошло и минуты, как дверь неслышно приоткрылась. За дверью царил непроглядный мрак, поэтому Вениамин увидел только темный силуэт человека, вставшего на пороге. Должно быть, хозяин парикмахерской успел глянуть на гостей через спрятанный где-то в щелке над дверью визир, потому что, едва открыв дверь, он тихо произнес:
        - Заходи, Сид.
        Голос незнакомца показался Вениамину неприятным - слишком уж бархатистый, вальяжный, с растекающейся, точно подтаявший мед, ленцой. Но Сиду он был знаком и, судя по всему, не внушал опасения.
        - Я не один, - сказал парень.
        - Сколько?
        - Двое нас, - Сид указал на Вениамина.
        - Заходите, - цирюльник сделал шаг в сторону, освобождая проход.
        Следом за парнем Вениамин вошел в темную прихожую.
        За спиной щелкнул дверной замок. Вениамин насторожился, готовясь к самому неприятному повороту событий. Но приоткрылась следующая дверь, и Обвалов увидел свет, льющийся из ярко освещенного зала.
        - Проходите, - снова услышал Вениамин голос хозяина парикмахерской.
        Наконец-то Обвалов смог его как следует рассмотреть. Внешность цирюльника как нельзя лучше соответствовала голосу. Мужчина лет шестидесяти был высокого роста, подтянут и аккуратен. С белым строгим костюмом и ослепительно белой рубашкой контрастировали черные штиблеты и галстук-бабочка. Волосы, посеребренные проседью, и густые усы, также с сединой, придавали ему вид благородный и значительный. Серые с поволокой глаза человека, много повидавшего и давно уже во всем разочаровавшегося, смотрели спокойно и грустно. На лице навсегда отпечаталось выражение томной усталости.
        - Никита Сергеевич, - представился цирюльник.
        - Вениамин Ральфович, - отрекомендовался Обвалов.
        - Вы друг Сида? - вежливо поинтересовался Никита Сергеевич.
        - Смею надеяться, что да, - слегка наклонил голову Вениамин. - Хотя познакомились мы не так давно.
        - Приятно слышать правильный коренной язык, а не уродливый старжик, - улыбнулся одними губами Никита Сергеевич. - Смею предположить, вы не местный?
        Вениамин не успел ничего ответить.
        - Эй, где вы? - раздался голос Сида, который успел пройти в зал.
        - Прошу вас, - Никита Сергеевич вежливо протянул руку, предлагая гостю войти первым.
        Быстро улыбнувшись в знак благодарности, Вениамин переступил порог.
        Небольшой парикмахерский зал был залит ярким светом. Напротив зеркальной стены стояли два специально оборудованных кресла. Вениамин обратил внимание на то, что степень автоматизации рабочих мест была минимальной. На других планетах Обвалову доводилось видеть парикмахеров, делающих прически своими руками, с помощью расчески и ножниц, но услуги таких мастеров стоили огромных денег. Заведение же, в котором он оказался благодаря Сиду, не производило впечатления процветающего.
        Окинув помещение взглядом, Вениамин понял, почему в ночное время город выглядел нежилым. Окна были закрыты черными пластиковыми занавесами. Скатанные в рулон, они крепились на верхнем крае оконной рамы. Чтобы опустить их, достаточно было потянуть за колечко, которое затем фиксировалось в зажиме на подоконнике. Через плотный занавес не мог проскользнуть ни единый лучик, даже если все помещение утопало в потоках света. Возможно, это была всего лишь местная традиция. Но Вениамин решил, что жители Веритаса поступали таким образом, чтобы не привлекать лишний раз внимание джанитов, - как известно, честный человек не страдает бессонницей.
        Сид уже расположился в одном из парикмахерских кресел. Никиту Сергеевича покоробило столь пренебрежительное отношение к священному для него месту, но, как человек интеллигентный, он промолчал, только нос недовольно наморщил. Но Сид этого не заметил.
        - Это то самое место, которое ты искал, - сказал он, обращаясь к Вениамину, и широким хозяйским жестом развел руки в стороны. - Ну как?
        Взгляд Вениамина скользнул по стенам, по зеркалам, по белому потолку с пластиковой имитацией лепнины, по закрытому светонепроницаемым занавесом окну, по полу, покрытому искусственным паркетом, и остановился на блестящей перламутровой ручке фена.
        - Я полагаю, завтра сюда придут люди, - сказал он, обращаясь главным образом к Никите Сергеевичу.
        - Увы, - скорбно вздохнул цирюльник. - Посетители к нам заглядывают нечасто.
        - И все же, - Вениамин испытывал некоторое смущение, плохо представляя себе роль цирюльника во всей этой истории и не зная, можно ли говорить, по какому случаю он в компании с Сидом решил нанести ему визит, - быть может, наше общество будет для вас обременительно?
        На губах Никиты Сергеевича появилась мягкая всепрощающая улыбка.
        - Я рад вас видеть, - произнес он с придыханием. - В особенности Сида, - парикмахер посмотрел на развалившегося в кресле парня так, словно тот был его незаконнорожденным, но все равно любимым сыном. - Поскольку полагал, что он сейчас находится в тюрьме.
        - Так бы оно и было, не объявись в «Ультима Эсперанца» Вениамин Ральфович! - Сид с воодушевлением хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. - Послушайте, Никита Сергеевич, нам нужно где-то отсидеться пару дней, ну, может быть, чуть дольше. У вас же сейчас никого, кроме деда, нет?
        Вениамин удивленно приподнял бровь - оказывается, Сид умел изъясняться на коренном языке.
        - Вы тоже без идентификатора? - посмотрел на гостя цирюльник.
        Вениамин улыбнулся и развел руками, как будто извиняясь за допущенную оплошность.
        - И вы, как я понимаю, не оллариушник? - задал еще один вопрос Никита Сергеевич.
        - Нет, - отрицательно качнул головой Вениамин.
        - Ну что ж, в таком случае, я думаю, вам будет о чем поговорить с Владимиром Ильичом.
        Парикмахер подошел к зеркальной стене, нажал потайную кнопку, спрятанную за подставкой для инструментов, и часть стены беззвучно ушла в сторону, открывая ведущий вниз темный проход.
        - Я скоро вернусь, - сказал Никита Сергеевич и скрылся во тьме.
        Вениамин посмотрел на Сида, ожидая объяснений.
        - Все в порядке, Вениамин Ральфович, - ободряюще подмигнул ему Сид. - Никита Сергеевич, хотя и сноб, но мужик свой.
        - Кто он такой? - спросил Вениамин.
        - По слухам, когда-то он был важной персоной при дворе графа Ван-Звенчика, - Сид подался вперед и стал говорить тише: - Потом, когда Ван-Звенчик пытался захватить власть в системе Вогвана, Никита Сергеевич командовал армией влахов. Ну, а после с ним какая-то странная история приключилась. Дед уверен, что Никита Сергеевич перегрелся на солнце. Сам же он твердит, что просто утомился. Короче, бросил все, прилетел на Веритас и открыл здесь парикмахерскую. Он считает, что Великий Магистр неверно толкует Оллариу и поэтому все на Веритасе идет наперекосяк. А спасти оллариушников может только переход из-под власти Ордена к монархическому правлению. Дед говорит, - Сид перешел на едва слышный шепот, - что Никита Сергеевич сам хочет стать императором Веритаса.
        - К этому существуют предпосылки? - спросил Вениамин.
        - Кто его знает, - пожал плечами Сид. - Никита Сергеевич уверяет, что на Веритасе существует тайная партия монархистов. Правда, кроме него, я ни одного члена этой партии не знаю. Дед говорит…
        Сид умолк на полуслове, глядя Вениамину за спину.
        Вениамин обернулся. В проходе меж зеркальных стен стоял человек невысокого роста, одетый в домашнюю курточку из темно-зеленого плюша и помятые штаны. На ногах разноцветные тапочки: на левой ноге - красный, на правой - синий.
        - Дед - это я, - неприветливо буркнул новый персонаж, появившийся на сцене, каковой в данный момент являлся парикмахерский зал. - А тебе, Сид, я все время твержу: болтовня до добра не доведет.
        С недоумевающим видом парень откинулся на спинку кресла.
        - Это ты к чему, дед?
        - К чему, к чему, - недовольно проворчал тот, кого Сид называл дедом. - Будто сам не знаешь.
        - Это он, между прочим, насчет тебя, - усмехнулся, посмотрев в сторону Вениамина, Сид. - Боится, что следом за тобой сюда джаниты нагрянут. У нашего деда эта… Как ее?.. - Сид пару раз щелкнул пальцами, пытаясь вспомнить нужное слово.
        - Паранойя, - подсказал вышедший из потайного хода Никита Сергеевич.
        - Точно - паранойя! - радостно хлопнул ладонью по подлокотнику Сид.
        Вопреки опасениям Вениамина, деда такой диагноз ничуть не обидел.
        - Лучше быть живым параноиком, - с гордым видом вскинул он подбородок, - чем мертвым дураком!
        - Не обращайте внимания, - Никита Сергеевич улыбнулся Вениамину - в целом по-доброму, но все же с некоторым чувством собственного превосходства.
        - Хорошо, не буду, - согласился Вениамин.
        - Между прочим, дед, - с упреком заметил Сид, - если бы не Вениамин Ральфович, спал бы я сейчас на лежаке в «Ультима Эсперанца». Или, что скорее всего, с тоской пялился бы в потолок, потому что завтра меня должны были отправить на Мусорный остров.
        - А! - с показным безразличием махнул рукой дед. - Ты все одно рано или поздно там окажешься.
        - Что меня удивляет, - решил сказать свое слово Вениамин, - так это то, что все вы говорите на превосходном коренном языке.
        - Старжик - язык плебса, - презрительно скривил губы Никита Сергеевич.
        - Его завезли на Веритас оллариушники, - добавил дед. - До них здесь говорили только на коренном.
        - Незыблемость традиций - вот тот фундамент, на котором держится общество.
        Вениамин постарался, чтобы фраза прозвучала без особого пафоса, но все же не удержался, чтобы не поиграть немножко голосом. И успех был налицо. Никита Сергеевич с пониманием наклонил голову. А дед посмотрел на Вениамина внимательно, после чего сделал шаг к нему навстречу и протянул руку.
        - Ленин. Фамилия такая.
        - Очень приятно, - улыбнулся, пожимая широкую, трудовую ладонь, Вениамин.
        - Владимир Ильич, - добавил дед, пристально глядя в глаза Вениамина.
        - Обвалов, Вениамин Ральфович.
        Дед слегка прищурился, как будто подозревал в чем Вениамина.
        - Мое имя не кажется вам знакомым?
        Вопрос озадачил Вениамина. Ленин как будто был уверен в том, что имя его должно быть известно если не всем и каждому, то уж по крайней мере всякому интеллигентному человеку. Но Вениамину оно абсолютно ни о чем не говорило. И даже ассоциаций никаких не возникало, - имя как имя, не лучше и не хуже любого другого.
        - Нет, - смущенно признался Вениамин. - К сожалению, слышать ваше имя прежде мне не доводилось.
        Глаза деда превратились в узкие щелки, а уголки губ поползли вниз.
        - А если я скажу, что моя настоящая фамилия Ульянов?
        Не требовалось большого ума, чтобы понять - Ульянов-Ленин не просто ждет, но жаждет, чтобы его непременно узнали. Вениамин задумался. В памяти его хранился огромный объем всевозможнейшей информации, но отыскать среди вороха дат, имен, фактов, технических данных и прочих характеристик как людей, так и неодушевленных объектов, фамилию «Ульянов», точно так же, как и «Ленин», не удавалось. Даже ничего похожего - как назло! А дед - ясный свет! - на фальшивку не купится. Впервые после посадки на Веритас Обвалов пожалел, что нет рядом с ним Фредриксона - уж он бы непременно придумал, чем ублажить деда. И вдруг пришло озарение.
        - Конечно же! - радостно улыбнулся Вениамин. - Марк Ульнов! Творец экономического чуда, человек, за пять лет поднявший рейтинг эффективности денежных вложений системы Андерсона с триста восемьдесят шестого на пятое место! - Вениамин был уверен, что не ошибся. - Он ваш родственник?
        Дед презрительно оттопырил нижнюю губу.
        - Во-первых, я не Ульнов, а Ульянов. Во-вторых, никакой мне ваш Марк не родственник. В-третьих, я не экономист, а вождь вселенского пролетариата.
        - Кого? - растерянно переспросил Вениамин.
        - Пролетариата, - тщательно артикулируя каждую букву, повторил дед. - То есть рабочего класса, - дед указал пальцем на потолок. - Вселенского.
        На всякий случай Вениамин глянул на потолок, но, увы, ничего достойного внимания там не узрел. Поэтому ему оставалось только глубокомысленно протянуть:
        - А-а-а…
        - Вот тебе и «а», - ехидно усмехнулся дед.
        Вениамин с трудом удержался от желания почесать затылок - состав компании, в которой он оказался, наводил на серьезные размышления. Если бы Обвалову было куда податься, он бы, не раздумывая долго, вежливо попрощался со всеми и отправился восвояси. Но, поскольку идти было некуда, приходилось тянуть бессмысленный разговор.
        - Простите, вы все же Ульянов или Ленин? - спросил Вениамин у деда.
        - Ульянов-Ленин! - дед выпятил грудь колесом, словно ожидал, что Вениамин медаль прицепит на лацкан его домашней курточки. - Но лучше называйте меня, как все, просто дедом. - Понизив голос до доверительного полушепота, дед добавил: - В целях конспирации.
        - Да, конечно, - не задумываясь особо, тут же согласился Вениамин. - А меня можете называть просто Вениамином. Это мое собственное имя, но, полагаю, услышав его, никто не догадается, что речь идет именно обо мне.
        - Хм. Использовать собственное имя в качестве псевдонима… - Дед в задумчивости провел ногтями по покрытой трехдневной щетиной щеке. - Оригинальный ход. Никогда прежде о таком не слышал.
        Удостоившись одобрительного взгляда Ильича, Вениамин смущенно потупился.
        - А опыт конспиративной работы у вас имеется, Вениамин? - спросил Ульянов-Ленин.
        - Дед! - с укоризной посмотрел на вождя вселенского пролетариата Сид. - Снова ты за свое!
        Но дед только отмахнулся, точно от пыли, летящей в глаза.
        - Полагаю, что да, - Вениамин бросил быстрый взгляд на деда, ожидая новых вопросов.
        - Вениамин Ральфович - контрабандист, - уточнил Сид.
        - Да неужели! - восторженно вскинул брови Ильич. - И большой у вас опыт работы?
        - Двенадцать лет, - ответил Вениамин.
        - Превосходно, молодой человек, превосходно, - словно классный наставник, дед одобрительно похлопал Вениамина по плечу. - А эксами заниматься приходилось?
        Вениамин в очередной раз пожалел о том, что нет рядом Фредриксона.
        - Простите, чем?
        - Экспроприациями, - ввел более употребимое понятие дед.
        Ненадолго задумавшись, Вениамин решил, что, во избежание осложнений, ответ следует дать отрицательный, и покачал головой.
        - Ну, ничего, ничего, - снисходительно улыбнулся дед. - Это дело освоить несложно.
        - Дед! - снова подал голос Сид.
        - Сколько раз тебе повторять, Сидор! - рявкнул на парня Ульянов-Ленин. - Не встревай, когда старшие разговаривают!
        Вот тебе на! - Вениамину едва удалось скрыть усмешку. Оказывается, «Сид» - это усеченный вариант «Сидора».
        - Послушайте, господа, - нервно потирая руки, обратился ко всем присутствующим Никита Сергеевич. - А не перебраться ли нам на новое место? - он указал на проход за зеркальной стеной, из которого появился дед. - А то ведь, сами понимаете, соседи, - объяснения были адресованы главным образом Вениамину. - Ночью в доме слышимость великолепная.
        - Конечно! - с готовностью ответил за всех дед. - Я только в сортир заскочу.
        Дед направился в сторону неприметной белой дверки, находившейся в дальнем конце парикмахерского зала. Никита Сергеевич сказал, что ему нужно проверить входную дверь, и скрылся в предбаннике, а Сид схватил Вениамина за локоть и весьма настойчиво повлек его за собой в темнеющий за зеркалами проход.
        - Слушай, Вениамин Ральфович, - на ходу торопливо зашептал парень. - Ты не обращай внимания на то, что дед болтает. Он хоть и не совсем в своем уме, но вреда от него никакого. Дед всю свою жизнь проработал чистильщиком в космопорте Гранде Рио ду Сол - устранял дефекты покрытия летного поля. Это у них что-то вроде семейной традиции. Племяш его до сих пор в космопорте стоки чистит.
        - У них? - перебил Сида Вениамин. - Так, значит, он не твой дед?
        - Да какое там, - махнул рукой парень. - Ты же слышал, псевдоним у него такой, для конспирации. Ну так вот, когда Орден провозгласил Веритас суверенной планетой, да еще и закрытой для всего галактического сообщества, нам в ответ была объявлена частичная экономическая блокада. Это означало, что на Веритас нельзя поставлять изделия, при создании которых использовались новейшие высокотехнологичные разработки. В результате оллариушникам пришлось формировать космический флот из списанных кораблей, большинство из которых были еще на жидкотопливной тяге. Соответственно и чистильщикам вменили в обязанность вычищать пламегасители и каналы для отвода слитого топлива. Как-то раз дед замешкался, и его с головой накрыл поток отработанного топлива. Думали, концы отдаст, но дед выжил. И даже пенсию неплохую в канцелярии Великого Магистра себе выбил. Вот только в голове у него после этого помутилось. Дед считает, что, нырнув в отработанное топливо, он, как ему и полагалось, умер, но возродился к жизни после того, как в его тело вселился бессмертный дух Ульянова-Ленина.
        - А кто он такой? - спросил Вениамин.
        - Дед?
        - Да нет, Ленин.
        - А черт его знает, - пожал плечами Сид. - Дед говорит, что он вождь мирового пролетариата и создатель первой коммунистической партии.
        Вениамин едва не споткнулся на ровном месте. Час от часу не легче! Коммунист, монархист и припанкованный юнец - такую компанию разве что только на том свете встретишь. Ну и планета!
        - Сразу предупредить не мог? - недобро глянул на парня Вениамин.
        - А что? - искренне удивился тот.
        - Я тебя просил в кильдим меня отвести, а не в клинику для душевнобольных.
        Сид обиженно насупился:
        - Ты сказал, что тебе нужно место, чтобы отсидеться. А здесь место надежное. Дед, после того как идентификатор себе вырезал, уже третий год тут живет. Не нравится - ищи другое.
        Конечно, последний аргумент был самым веским - из тех, с которыми трудно поспорить. Да и не до споров сейчас было. Пройдя по потайному ходу, оказались Сид с Вениамином перед неотделанной дверью из бурого пластика. Все еще не глядя, в обиде на Вениамина, парень несильно толкнул дверь рукой.
        Да уж, кильдим был что надо! Просторная комната с осветительной панелью под потолком, пара застланных кроватей, возле каждой - цветной коврик, письменный стол с плоским комп-скрином, два стула и кресло в углу. Воздух свежий и чистый - помещение обслуживала не очистная установка, а добротная, да к тому же еще и бесшумная приточно-вытяжная вентиляция. К недостаткам можно было отнести разве что низкий потолок - протяни руку и достанешь - да отсутствие окон. Ну, тут уж грех жаловаться - кильдим все же, а не номер в «Хилтоне».
        Сид сразу же занял место в кресле. Ноги вытянул, руки через подлокотники свесил, так что пальцы едва не касались пола, голову блаженно на спинку откинул - ни дать ни взять странник, что, проделав долгий путь, наконец-то вернулся домой. Вениамин встал посреди комнаты, руки за спиной скрестил - точно ждет чего. А чего ждет - никому не ведомо.
        Сид глянул на Вениамина вполглаза.
        - Садись.
        Вениамин, как спиной к парню стоял, так даже и не обернулся, только кистью руки недовольно дернул.
        Сид руки за голову заложил и глаза блаженно зажмурил. Хорошо - тихо, спокойно, - все равно как дома. Дедов схорон - это тебе не камера в «Ультима Эсперанца». А вот домой теперь не скоро попадешь. Хорошо еще, что не ждет там тебя никто. Некому за тебя волноваться, Сид-Сидор. И не спросит никто - куда, мол, Сид подевался? - если все ж таки загремишь ты на Мусорный остров, как предсказывает дед.
        Неслышно ступая, в комнату вошел Никита Сергеевич.
        - Вы кушать хотите? - негромко поинтересовался он.
        Вениамин улыбнулся с благодарностью и отрицательно качнул головой.
        - Тогда, может быть, кофе? Или чаю? Простите, но спиртного я не держу.
        - Если можно, чаю, - попросил Вениамин.
        - Сид? - вопросительно посмотрел на развалившегося в кресле парня цирюльник.
        Сид скрестил руки над головой.
        Никита Сергеевич достал из-под стола старенький электрический чайник с подставкой-кипятильником, водрузил его на край стола и нажал сетевую клавишу. Пока вода закипала, он выставил на стол три чашки в форме перевернутой груши - с расширенным верхом и узким донышком, - поставил их на стол и бросил в каждую по капсуле с концентрированной заваркой.
        - Подсластитель? Молоко? Имбирь? - посмотрел он через плечо на Вениамина.
        - Нет, спасибо, - отрицательно качнул головой Вениамин.
        В комнату с шумом ворвался дед. Быстро глянув по сторонам, словно пересчитывая взглядом присутствующих, он хлопнул дверью и бросился к кровати.
        Вениамин подумал было, что дед собирается лечь спать, но Ульянов-Ленин откинул матрас и достал из-под него пачку помятых брошюр, отпечатанных на принтере, найденном не иначе как на свалке, - качество печати было ужасающим.
        - Читал? - протянул он Вениамину одну из тоненьких книжечек.
        «Призрак бродит по Вселенной, - прочитал Вениамин на первой странице. - Призрак коммунизма».
        Стиль был так себе, поэтому и читать дальше не хотелось. Из одной только вежливости Вениамин спросил:
        - Это ваше сочинение?
        - Ну, не совсем мое, - смущенно отвел взгляд в сторону Ульянов-Ленин. - Это классическое произведение, которое я адаптировал к нынешней ситуации.
        - Триллер? - высказал предположение Вениамин.
        Брови деда сошлись у переносицы.
        - Чего? - медленно произнес он.
        - Я имею в виду - хорор? - сделал попытку исправить положение Вениамин.
        - Сам ты хорор! - дед выхватил из рук Вениамина брошюру. - Это «Манифест коммунистической партии»! Программный документ, открыто провозглашающий конечные цели борьбы пролетариата! - дед в запале взмахнул над головой пачкой брошюр. - «Пролетарии всей Вселенной, соединяйтесь! Возьмемся за руки, друзья!»
        Вениамин понял, что снова попал впросак. И на этот раз глубокомысленным междометием ему не отделаться.
        Спасение пришло со стороны цирюльника-монархиста.
        - Ваш чай, Владимир Ильич, - подал он чашку со свежезаваренным чаем Ульянову-Ленину.
        Дед кинул брошюры на кровать и взял чашку из рук Никиты Сергеевича.
        - Прошу вас, - Никита Сергеевич протянул вторую чашку Вениамину.
        - Благодарю, - облегченно вздохнул Обвалов.
        Никита Сергеевич с пониманием улыбнулся и пододвинул Вениамину стул. Взяв и себе чашку, цирюльник присел на край свободной кровати. Дед уселся на другую кровать - поближе к своим брошюрам.
        - Вы напрасно накинулись на молодого человека, Владимир Ильич, - умиротворяющим тоном произнес Никита Сергеевич. - Я, в отличие от вас, с первого взгляда понял, что Вениамин Ральфович убежденный монархист.
        Сказав это, цирюльник краем глаза заговорщицки глянул на притихшего в ожидании дальнейших событий Вениамина.
        Обвалов мигом сообразил, что лучше с Никитой Сергеевичем не спорить. Он лишь вздохнул протяжно и сделал глоток из чашки. Чай, как и следовало ожидать, был отвратительным.
        - Порвать со своим буржуазным прошлым способен каждый, - уверенно заявил дед. - Тому существует немало примеров. И только вы, Никита Сергеевич, вопреки здравому смыслу, упорно не желаете с этим соглашаться.
        Никита Сергеевич одарил деда мягкой, всепрощающей улыбкой.
        - Не те нынче времена, Владимир Ильич, чтобы уперто талдычить о буржуазном прошлом. Пора вырабатывать новую, более гибкую политику. В смысле - демократизация, гласность, ну и вообще - новое мышление.
        - Политика партии верная, потому что она правильная, - сказал как отрубил дед.
        - Ну, в таком случае хотя бы лозунг смените. Этого ведь вам партия не запрещает?
        - Партия - это я! - объявил дед.
        - Ну, так в чем же дело?
        - В том, что коней на переправе не меняют!
        - Какие еще кони, Владимир Ильич? - болезненно поморщился Никита Сергеевич.
        Опершись руками о колени, дед подался вперед.
        - Кони - привередливые, - сообщил он оппоненту доверительным тоном.
        Никита Сергеевич на удивление резко отреагировал на совершенно бессмысленное, с точки зрения Вениамина, заявление Ильича.
        - А вот этого - не надо! Не надо, Владимир Ильич, нам здесь цитатки подбрасывать! Знаете ведь, чего я не терплю - так это пошлости!
        Дед засопел недовольно, но ничего не ответил.
        - Знаете, уважаемый, в чем слабость вашей позиции? - снова обратился к деду цирюльник. - Коммунисты не могут предложить никакой созидательной программы. Все действия вашей парии деструктивны и направлены лишь на разрушение того, что было создано другими.
        - Можно подумать, вы в состоянии предложить нечто позитивное, - ехидно усмехнулся Ульянов-Ленин.
        Никита Сергеевич прищурился с чувством собственного превосходства и гордо расправил плечи.
        - Не только можем, но и предлагаем.
        Дед глотнул подостывшего чаю.
        - И что же, позвольте узнать?
        - Мы предлагаем народам Вселенной объединиться под десницей богоизбранного монарха, - царственным жестом простер Никита Сергеевич руку над застеленной кроватью.
        - И кто же станет правителем Всея Галактики? - глумливо поинтересовался Ильич.
        Никита Сергеевич посмотрел на деда так, словно не понимал, как вообще можно задавать подобные нелепые вопросы?
        - Само собой, помазанник божий.
        - Где же найти такого? - Ильич дурашливо развел руками и посмотрел по сторонам, точно надеялся, что избранник находится где-то рядом.
        Никита Сергеевич сделал вид, а может быть, и в самом деле не заметил откровенной насмешки.
        - Я полагаю, что император, вотчиной которого станет Вселенная, должен выйти из рядов богоизбранного народа, - сказал он. И после глубокомысленной паузы, которую никто не посмел прервать, добавил: - Я имею в виду тех, чьей исторической родиной является планета Земля.
        - Землянин, значит, - кивнул дед. - И вы полагаете, прочие разумные расы с готовностью его примут?
        - А почему бы и нет? - искренне удивился Никита Сергеевич.
        - Да потому что у каждой из них наверняка имеется свой кандидат на престол!
        - Ну, в таком случае, можно пригласить варяга, - легко нашел компромисс цирюльник.
        - Ох, Никита Сергеевич, Никита Сергеевич! - с сожалением покачал головой дед. - Ну никак не хотите вы правде в глаза смотреть.
        - И в чем же заключается ваша правда, Владимир Ильич?
        - В том, что народам Вселенной нужен не император и даже не царь-батюшка, а харизматичный вождь, которым способен стать только генеральный секретарь коммунистической партии, объединяющей в своих рядах всех трудящихся, что своими руками создают прибавочную стоимость!
        Решительно не понимая, о чем идет речь, Вениамин посмотрел на Сида в надежде, что хоть он объяснит ему смысл происходящего. Сид же только пренебрежительно рукой махнул, - не обращай, мол, внимания, Вениамин Ральфович.
        Подумав, Обвалов решил, что это дельный совет. Откинувшись на спинку стула, он достал из-за пояса журнал «Мягкая игрушка» и для начала просмотрел оглавление. Раздел «Новые поступления» был на месте. Затаив дыхание в предвкушении встречи с маленьким чудом, Вениамин раскрыл журнал на нужной странице.
        Тут же за спиной у него нарисовался Сид. Положив руки на спинку стула, парень заглянул Вениамину через плечо.
        Обвалов захлопнул журнал и недовольно покосился на Сида.
        - Что?
        - Скажи честно, Вениамин Ральфович, - шепотом обратился к нему парень. - Зачем ты отобрал у джанита журнал?
        Вениамин усмехнулся.
        - Я уже говорил - коллекционирую плюшевых мишек.
        - Ну да, - обиженно насупился Сид. - За дурака меня держишь?
        - Ну, а зачем еще, по-твоему, он мне нужен?
        - Почем мне знать? - недовольно буркнул Сид.
        - И что теперь?
        - Сказал бы я тебе…
        Вениамин тяжко вздохнул - трудно разговаривать с человеком, который отказывается тебя понимать.
        - Скажи лучше, чем спор деда с цирюльником закончится? - спросил он, чтобы перевести разговор на тему, которая воспринималась бы Сидором не столь болезненно.
        - Известно чем, - с готовность ответил парень. - Поговорят и придут к выводу, что вождь вселенского пролетариата заодно может оказаться помазанником божьим. Тогда и варяга приглашать не нужно и с прибавочной стоимостью будет полный порядок.
        Вениамин с интересом посмотрел на спорщиков - между ними и в самом деле вроде как начал намечаться консенсус. Вениамин глянул через плечо на притихшего Сида.
        - Ты хочешь сказать, что эта тема уже обсуждалась?
        - Да они каждый раз, как сойдутся, так только об этом и талдычат, - усмехнулся Сид. - Два долдона.
        - И какой в этом смысл?
        Вопрос Вениамина был обращен не столько к собеседнику, сколько к себе самому. Но ответил ему Сидор:
        - Ты, наверное, будешь удивлен, Вениамин Ральфович, но совершенно никакого.
        Услышав такое, Вениамин с новым, неожиданным для себя самого интересом посмотрел на спорщиков.
        Никита Сергеевич убежденно возвестил:
        - Монархия - мать порядка!
        И Владимир Ильич тут же подхватил его мысль:
        - Порядка, который возможен лишь при строгой партийной дисциплине!
        - Возможно, оба они производят впечатление полных идиотов, - тихо произнес за спиной Обвалова Сид. - Но, поверь мне, Вениамин Ральфович, это не так.
        И Вениамин был с этим полностью согласен. Увы, перед ним были не борцы с режимом, но эти люди не хотели кричать вместе со всеми «Оллариу!», не понимая, что это значит.
        - Вениамин Ральфович, - голос Сидора на этот раз прозвучал возле самого уха. - А все же, зачем тебе журнал про игрушки?
        Вениамин в отчаянии закатил глаза к потолку.
        - Поклянись, что никому не скажешь.
        Горячий выдох едва не обжег Обвалову ухо:
        - Клянусь!
        Вениамин ответил не сразу - сделал вид, что все еще колеблется.
        - В этом журнале, - Обвалов постучал пальцем по глянцевой обложке с изображением плюшевого мишки, - на шестьдесят шестой странице размещено рекламное объявление, которое на самом деле является зашифрованным сообщением для меня.
        За спиной царила тишина.
        Не понимая, в чем дело, Вениамин обернулся.
        Сид смотрел на него глазами, горящими восторгом и обожанием. Вениамин понял, что теперь Сидор готов сделать для него все что угодно - хоть босиком на углях сплясать, хоть вплавь на Мусорный остров отправиться. Вопрос только в том, много ли будет от этого толку?
        Глава 5
        В которой герои завтракают и разговаривают, а читатель между тем знакомится с историей Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника
        Орден поклонников Хиллоса Оллариушника (до зимы 1998/ 99-го - Секта) был образован первого июня 1998 года от Рождества Христова. Этот день является праздничным для всех членов Ордена.
        Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.
        Изначальный вариант. Раздел «Об образовании Ордена»
        Первоначальный план, казавшийся Вениамину без малого обреченным на успех, потек, точно лед на весеннем солнышке, в тот момент, когда зажравшийся хам из комендатуры космопорта отказался принять вполне приличную взятку контрабандным табаком. А после побега из образцово-показательной оллариушной тюрьмы «Ультима Эсперанца» от него осталась только грязная лужица. Срочно внесенные коррективы были не в состоянии выправить положение. Для спасения ситуации нужен был нетривиальный ход. Вениамин уже примерно представлял себе, в каком направлении следует двигаться, но для того, чтобы принять окончательное решение, ему требовалась дополнительная информация, работу по сбору которой он решил отложить до утра, поскольку его потянуло в сон прежде, чем коммунист с монархистом закончили спор, плавно перетекший в выработку единой программы.
        Сидор достал из стенного шкафа надувной матрас и пакет с одноразовым постельным бельем, которые и предложил Вениамину. Засыпая, Обвалов все еще слышал, как Никита Сергеевич и Владимир Ильич спорят по поводу державного гимна, призванного слить в единый хор голоса пролетариев и аристократии. В качестве музыки будущего гимна они единогласно утвердили песенку из популярного мюзикла «Союз», семьдесят пять лет продержавшегося на сцене и сошедшего с нее совсем недавно, так что разухабистые куплеты главных героев все еще были у всех на слуху. А вот со словами вышла заминка. Ильич предлагал оставить те же, что в мюзикле, аргументируя свою позицию тем, что в старом тексте имелись в наличии такие превосходные слова, как «да здравствует», «воля», «народ», «нерушимый» и, что самое главное, - «великий» и «могучий», не имевшие в данном контексте никакого отношения к русскому языку. Сергеичу же непременно хотелось, чтобы в гимне присутствовали слова «орел златоглавый», «бог», «крест» и уж совершенно непременно - «черепашки-ниндзя». Какое отношение к царю-батюшке имели рептилии-мутанты, Обвалов так и не смог
уяснить, потому что заснул.
        Проснувшись поутру, Вениамин был несказанно удивлен, обнаружив Владимира Ильича сидящим за столом перед включенным комп-скрином. Одет Ленин был так же, как вчера, даже тапочки на ногах по-прежнему были разномастные; сие наталкивало на мысль, что в эту ночь дед вовсе не ложился. Тем более что и кровать его была аккуратно застелена. На соседней же кровати, накрывшись с головой одеялом, сладко посапывал Сид.
        Заметив, что гость проснулся, Владимир Ильич оторвал взгляд от скрина.
        - Как спалось, Вениамин Ральфович? - Ленин приподнял и снова опустил плечи - вроде как потянулся.
        - Спасибо, хорошо.
        Вениамин поднялся на ноги, сделал несколько энергичных движений, чтобы восстановить гибкость мышц и подвижность суставов, и принялся собирать постель.
        - Я тут новости просматривал, - как бы между прочим сообщил дед. - Слыхали, наверное, о пассажирском транспорте «Бродерик-012», что оллариушники три дня назад посадили на Веритасе?
        - Нет.
        Обвалов смял постельное белье в ком и бросил в контейнер биоутилизатора, стоявший в дальнем углу комнаты.
        - Неужто не слышали? - посмотрел в затылок Вениамину дед.
        - Нет, - Обвалов сдавил двумя пальцами клапан надувного матраса, чтобы выпустить воздух. - А что там произошло?
        Вместо того, чтобы ответить, Ленин сам задал вопрос:
        - Вы нас покидаете?
        - Не хочу злоупотреблять гостеприимством, - ответил Вениамин, скручивая матрас.
        Следующая реплика была за дедом, но Владимир Ильич хранил молчание.
        Вениамин убрал матрас в стенной шкаф, снял со спинки стула ветровку и посмотрел по сторонам.
        - Что-то потеряли? - поинтересовался дед.
        - Уже нашел.
        Вениамин выдернул из-под подушки Сида журнал «Мягкая игрушка», открытый на шестьдесят шестой странице, - не иначе как парень пытался отыскать ключ к несуществующему шифру.
        - Так что там насчет транспортника? - спросил он у Владимира Ильича.
        - Третьего дня оллариушники захватили и посадили на Веритасе пассажирский транспорт, принадлежащий Земной федерации. Транспорт следовал по маршруту Земля - Новый Вавилон, и каким образом он мог оказаться в секторе, подконтрольном Веритасу, для меня лично загадка. Полагаю, что для всех остальных - тоже.
        - Зачем оллариушникам транспорт? - недоумевающе пожал плечами Вениамин.
        - Трудно сказать, - Владимир Ильич озадаченно поскреб ногтем намечающуюся на макушке лысину. - Но еще более странно то, что сегодня утром транспорт освободили без каких-либо условий или оговорок, - прищурившись, дед посмотрел на Вениамина. - Что думаете по сему поводу, Вениамин Ральфович?
        - Информация достоверная? - спросил Обвалов.
        Ильич щелкнул ногтем по скрину.
        - В утренних новостях локальной сети передали.
        Вениамин посмотрел на журнал, который держал в руке. Фредриксон - вот кто ему сейчас был нужен.
        - Ерунда получается.
        - И не говорите, Вениамин Ральфович, - согласился с таким определением Ленин.
        - Когда отправляется транспорт?
        - Уже отбыл, - Владимир Ильич сделал жест рукой, как будто подбрасывая что-то к потолку. - В семь двадцать пять по местному времени. - И сразу, без паузы: - Завтракать будете?
        - Что? - растерянно переспросил Вениамин, мысли которого были заняты отнюдь не едой.
        - Есть хотите? - переспросил дед.
        Есть не хотелось, но Вениамин решил не отказываться.
        - Да неплохо бы было.
        - Разбудите Сидора, - дед взглядом указал на все еще спавшего парня. - А я схожу посмотрю, как дела у Сергеича. Если клиентов нет, принесу завтрак.
        Владимир Ильич поднялся, выключил комп-скрин и вышел за дверь.
        Вениамин стоял у стола и задумчиво смотрел на погасший скрин. Фигня - иначе и не скажешь. Но, с другой стороны, ему-то какое дело? Он теперь имеет полное право умотать с Веритаса, пребывание на котором не доставляло ему ни малейшего удовольствия.
        - Сид! - громко позвал Вениамин.
        Парень дернулся и что-то промычал из-под одеяла.
        - Вставай, Сид!
        В ответ - все то же мычание. Только на этот раз Сидор, проехавшись носом по подушке, перевернулся на другой бок - должно быть, полагал, что в таком положении голос Вениамина не будет ему досаждать.
        А Вениамин и не собирался снова взывать к сознательности Сидора. Он подошел к кровати и одним махом сдернул с парня одеяло. Сид коротко пискнул и скорчился, точно зародыш, все еще пытаясь сохранить иллюзию сна. Что ж, Вениамину не оставалось ничего другого, как только схватить Сидора за ногу и скинуть на пол.
        - Абэ, хайван! - заорал Сид, вцепившись обеими руками в подушку, свалившуюся вместе с ним.
        - Я те ща покажу хайвана! - пригрозил Вениамин.
        Сидор обиженно набычился, поджал коленки к груди и затих.
        - Одевайся! - Вениамин кинул парню одежду. - Дед сейчас завтрак принесет!
        - Подумаешь, - мрачно буркнул Сид.
        В сердцах швырнув подушку на кровать, он поднялся на ноги и принялся натягивать штаны.
        - У тебя другой одежды нет? - спросил Вениамин, глядя на худую спину парня с выступающими позвонками.
        - А на фига?
        - Ну так, для разнообразия.
        - На фиг.
        Парень был явно не в духе.
        - Ты чего злой такой? - вполне миролюбиво поинтересовался Вениамин.
        - А ты чего меня с кровати скинул? - вопросом на вопрос ответил Сид.
        При этом он даже не посмотрел на Вениамина - завязывал края рубашки узлом на животе и старательно делал вид, что всецело поглощен этим занятием.
        Вениамин положил руки на спинку кровати, чуть подался вперед и вперил тяжелый взгляд парню в затылок. Не прошло и пяти секунд, как Сидор поднял руку и почесал затылок. Затем оглянулся.
        - Чего?
        - Мне нужно поговорить с тобой, пока дед не вернулся, - тихо произнес Вениамин и многозначительно шевельнул бровями.
        Рот парня чуть приоткрылся, глаза радостно блеснули. И все же, следует отдать ему должное, сдался он не сразу. Какое-то время Сид еще пытался делать вид, что слова Вениамина нисколько его не заинтересовали. А если и заинтересовали, так самую малость. Во всяком случае, не настолько сильно, чтобы забыть о нанесенной обиде. Впрочем, какая уж тут обида. Вставать и в самом деле было пора, а дед мог вернуться в любую минуту, и тогда уж никакого тайного разговора не выйдет. Ильич въедлив, что твой клещ, - раз впиявится и уже не отпустит.
        Сид степенно одернул рубашку и солидно осведомился:
        - В чем суть дела?
        - Ты вчера говорил, что у деда племяш в космопорте работает, сливные каналы чистит, - напомнил Вениамин.
        - Ну?
        - Ты с ним знаком?
        - Да нет, не очень. Видел пару раз… - Сид вначале замялся, а потом вдруг со всей решительностью выпалил: - Отмороженный он!
        - В каком смысле? - не понял Вениамин.
        - В голове у него жуки, - для наглядности Сид постучал пальцем по виску. - Они ведь с дедом на пару в отработанном топливе искупались. Так он с тех пор от запаха использованного ракетного топлива кайф ловит. Когда не на смене, то с собой в пузырьке носит. И нюхает без конца. Пива хлебнет - и нюхает.
        Вениамин задумался, обхватив ладонью подбородок. Именно такой деградант и был ему нужен. Главное, чтобы у него хватило соображения сделать то, что от него требуется.
        - Как зовут дедова племяша?
        - Жан-Мари.
        - Хорошее имя, - кивнул Вениамин.
        - Жан-Мари Канищефф.
        - Еще лучше, - даже бровью не повел Вениамин. - Как его отыскать?
        Но Сид был не так прост, чтобы разом выложить всю информацию. В принципе, он не имел ничего против того, чтобы поделиться тем, что знал, с Вениамином Ральфовичем, но при этом хотел непременно получить что-то взамен.
        - А зачем он тебе? - спросил Сидор.
        Прежде чем ответить, Вениамин подошел к столу, достал чайник, установил его на подставку-кипятильник и нажал сетевую клавишу. Вода в чайнике тут же забурлила.
        - У меня корабль в космопорте.
        - Тю! - усмехнулся Сид. - Никак, свалить собрался?
        Вениамин и не собирался отпираться.
        - А что мне здесь делать? - недоумевающе посмотрел он на парня. - Оллариу вместе со всеми кричать?
        - Напрасно вы так, Вениамин Ральфович.
        Вениамин обернулся на звук голоса, раздавшегося у него за спиной.
        В дверях стоял Никита Сергеевич со стопкой одноразовых пластиковых тарелок в руках. На верхней тарелке лежал пакет с мелкими коричневатыми кусочками сублимированного продукта, происхождение которого по внешнему виду определить было трудно.
        - Доброе утро, Никита Сергеевич, - приветливо улыбнулся Вениамин.
        - Доброе утро, - цирюльник склонил голову в немного манерном полупоклоне. - Как спали?
        - Благодарю, превосходно, - изобразил ответный поклон Вениамин.
        - Если не возражаете, я откушаю вместе с вами.
        - Будем рады, - сделал приглашающий жест Вениамин.
        Никита Сергеевич поставил тарелки на стол, рядом с уже пыхтевшим вовсю чайником. Вскрыв пакет с сублимированным продуктом, он высыпал содержимое в глубокую миску, залил кипятком, добавил приправы из маленького пакетика и как следует перемешал. При этом он еще и говорил негромко, обращаясь, как прежде, к Вениамину, хотя и стоял к нему спиной:
        - Смею предположить, Вениамин Ральфович, что ваше пренебрежительное замечание относительно Оллариу является следствием весьма поверхностного знакомства с историей Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника. Не так ли?
        - Не стану отрицать, - ответил Вениамин. - За пределами Веритаса мало что известно о поклонниках Хиллоса. Я читал Устав Ордена, но не более того.
        - Вы читали Устав? - Никита Сергеевич с интересом посмотрел на собеседника. - И что же, позвольте узнать, сподвигло вас на это?
        - Я вообще много читаю, - ушел от прямого ответа Вениамин.
        - Конечно, - Никита Сергеевич вернулся к приготовлению завтрака. - Увы, одна из главных ошибок, допущенных Великим Магистром Ордена, - я имею в виду нынешнего Великого Магистра, господина Ги Циковского, - является то, что все, так или иначе связанное с Орденом, он окружил завесой таинственности.
        Закончив перемешивать содержимое миски, Никита Сергеевич аккуратно постучал ложкой о край, чтобы стряхнуть с нее капли подливки, и повернулся лицом к Вениамину.
        - Через пять минут будет готово, - сказал он, присаживаясь на стул. - Итак, как я уже сказал, имя нынешнего главы Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника - Ги Циковский. По слухам, до того как стать Великим Магистром, он зарабатывал на жизнь хакерством. Судя по отзывам, хакером он был не особо искусным, а потому промышлял только взломом серверов мелких частных фирм. Естественно, больших денег на этом не заработаешь - кого, скажите на милость, интересуют бухгалтерские отчеты компании с ограниченной ответственностью, занимающейся поставками мороженых куриных окорочков в дальние колонии? Разве что только налоговую полицию, которая и без Ги Циковского свое дело сделает. Но примерно десять лет назад Ги вытащил счастливый билет. Или, если хотите, поймал золотую рыбку. Это было электронное сообщение, отправленное еще в самом начале двадцать первого века. Каким-то непостижимым образом сообщение затерялось в сети и бродило по ее каналам, перебираясь с одного сервера на другой, до тех пор, пока на него по чистой случайности не наткнулся Ги Циковский. Сообщение было отправлено Великим Магистром Ордена
поклонников Хиллоса Оллариушника некоему адресату, чье имя, увы, затерялось в веках, и содержало в себе Устав Ордена. Ги Циковский вовремя догадался сохранить сообщение в тайм-формате, дабы подлинность его датировки не вызывала сомнений.
        Вениамин с неподдельным интересом слушал рассказ цирюльника, поскольку придерживался мнения, что бесполезных знаний не существует в принципе. Информация, которая в данный момент кажется ненужной, спустя какое-то время может оказаться жизненно важной. К тому же, во внешнем мире и в самом деле мало что было известно о религии, исповедуемой поклонниками Хиллоса.
        - В летописях не сохранилось никакой информации об Ордене поклонников Хиллоса Оллариушника, - продолжал между тем Никита Сергеевич. - Либо Орден просуществовал недолго и не оставил заметного следа в истории человечества, либо кто-то намеренно изъял из архивов все упоминания о нем. Как бы там ни было, Ги Циковский стал первым, кто спустя столетия возвестил о существовании Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника. Тот факт, что Устав Ордена попал к нему через гала-сеть, Ги преподнес как божественное откровение, адресованное конкретно ему. Эдакий постмодернистский Моисей, - Никита Сергеевич усмехнулся, - Господь общается с ним посредством гала-сети, а он передает его слова народу. Объявив о возрождении Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника, Ги Циковский, само собой, первым делом провозгласил себя Великим Магистром. После этого он приступил к толкованию Устава. Сам по себе Устав занимает всего четыре страницы машинописного текста, а его толкования, выполненные Великим Магистром, на данный момент составляют тридцать два увесистых тома. Я попытался осилить этот кладезь мудрости, но, кроме дидактики и
бесконечных перепевов одних и тех же мотивов, ничего не нашел. Вкратце, толкования Устава Ордена Ги Циковским сводятся к следующему: грядет второе пришествие, и на этот раз господь явится людям в облике Хиллоса Оллариушника. Самое интересное, - Никита Сергеевич поднял указательный палец, - Ги считает, что свершится сие через гала-сеть.
        - Как это? - непонимающе сдвинул брови Вениамин. - Вылезет из комп-скрина, что ли?
        - Трудно сказать, - улыбнувшись, развел руками Никита Сергеевич. - Ги Циковского интересует не столько сам процесс, сколько подготовка к нему. В соответствии с умозаключениями Великого Магистра, господь создал гала-сеть именно для того, чтобы подготовить второе пришествие.
        - Не знал, что гала-сеть была создана всевышним, - усмехнулся Вениамин.
        - Давайте не будем вдаваться в детали, Вениамин Ральфович. Я всего лишь излагаю вам основы учения Ги Циковского. А то, что оно не выдерживает никакой критики, понятно любому здравомыслящему человеку. Хотя если посмотреть на данный вопрос с точки зрения догматической теологии, то, поскольку мир был создан богом, следовательно, и гала-сеть является его творением. Ладно, оставим это, - Никита Сергеевич сделал короткое движение кистью руки, словно убирая с пути невидимую преграду. - Итак, господь создал гала-сеть, но все остальное люди должны сделать сами. Первое, что вменяется им в обязанность, - люди должны возродить Орден поклонников Хиллоса Оллариушника. Второе - учение об Оллариу должно распространиться по всей Вселенной. И, наконец, третье - в гала-сети должен начаться процесс Оллариу.
        - Вот этого я совсем не понимаю, - озадаченно качнул головой Вениамин. - Что это за процесс Оллариу, который должен начаться в гала-сети?
        Никита Сергеевич загадочно улыбнулся.
        - Видите ли, Вениамин Ральфович, весь фокус в том, что никому, кроме самого Великого Магистра Ордена, неизвестно, ни что представляет собой процесс Оллариу, ни то, как и когда он должен начаться. - С видом былинного героя, только что врезавшего палицей по последней все еще скалящейся башке трехглавого дракона, парикмахер гордо вскинул подбородок и сложил руки на груди. - Великолепно, не правда ли?
        Пытаясь осмыслить услышанное, Вениамин в задумчивости провел ладонью по лицу.
        - Мне трудно разделить ваш восторг, Никита Сергеевич, - признался он наконец немного смущенно.
        - Ну как же, Вениамин Ральфович, - с мягкой укоризной посмотрел на него цирюльник. - Это же все равно что взять бессрочный заем в банке, - мол, отдам непременно, но только когда смогу.
        - Но начали-то вы не с этого, - напомнил Вениамин. - Мне показалось, что вы хотели привести какие-то доводы в защиту Оллариу.
        - Совершенно верно.
        Сделав паузу, Никита Сергеевич помешал ложкой то, что находилось в миске, затем добавил немного воды и перемешал снова.
        - Я полагаю, - продолжил он, повернувшись лицом к собеседнику, - что Ги Циковский намеренно исказил смысл учения об Оллариу. Ведь что такое Оллариу - не знает никто.
        - «Оллариу - призыв к действию. Оллариу - жизнь, стиль жизни. Оллариу - это род отношений между людьми. Оллариу - удовольствие и радость. Оллариу - это всё», - тут же процитировал Сид.
        - Вот именно, что всё, - умильно улыбнулся, глянув на парня, Никита Сергеевич. - Всё! - картинно развел он руками, переведя взгляд на Вениамина. - И этим все сказано. Оллариу - это всё, что хочет Великий Магистр Ги Циковский, - не более, но и не менее того. При этом даже семантика слова Оллариу никому не известна.
        - Придумал кто-то - вот и вся семантика, - снова подал голос Сид.
        Вениамин сделал неопределенный жест рукой, который тем не менее давал понять, что в данном случае он с парнем согласен.
        - Быть может, я и согласился бы с вами, - отвечая на реплику Сида, Никита Сергеевич обращался при этом, как прежде, к Вениамину. - Если бы не Первый Помощник Великого Магистра.
        - О Леопольдо говоришь? - это уже был дед, вошедший в комнату с блюдом, на котором в два слоя лежали бутерброды: внизу - с сыром, поверх них - с джемом, судя по цвету, абрикосовым.
        Никита Сергеевич не успел ничего ответить - его опередил Сид, возмущенно воскликнувший:
        - Где пропадал, дед?!
        Владимир Ильич поставил блюдо с бутербродами на стол, после чего с невозмутимым видом ответил:
        - За дверью стоял. - Заглянув в миску с едой, Ленин постановил: - Готово! - и сел за стол.
        - Прошу всех к столу!
        Приглашение Никиты Сергеевича было адресовано опять-таки одному Вениамину, поскольку Сид уже подскочил к столу и схватил чистую тарелку.
        - А ну! - замахнулся на него ложкой Ильич. - Знай свое место!
        - Развел здесь дедовщину, - недовольно буркнул Сид, но все же отошел в сторону, как был, с пустой тарелкой.
        - А что же вы, Владимир Ильич, за дверью стояли? - поинтересовался парикмахер.
        - Мешать не хотел, - ответил Ленин, раскладывая по тарелкам содержимое миски. - Вы тут о религии беседовали… Прошу! - протянул он Вениамину тарелку, наполненную темно-коричневой массой с вкраплением небольших кусочков плотного вещества. - Венгерский гуляш, - дед поднял за уголок лежавшую на столе пластиковую упаковку из-под сублимированного продукта. - «Влад Цепеш».
        - Дед у нас убежденный атеист, - ехидно заметил стоявший в стороне с пустой тарелкой в руках Сидор.
        - Религия, - Владимир Ильич поднял перемазанную подливкой ложку, - для пролетариата все равно что бесплатный героин! Пару раз попробовал - и все!
        - Прежде ты говорил, что это марихуана, - не удержался от нового глумливого замечания Сид. Хотя и рискованно это было, - на раздаче-то стоял дед.
        - Ну так что ж: раньше - марихуана, теперь - героин, - легко, даже не взглянув на парня, парировал реплику Сида Ильич.
        Вениамин пристроился на уголке стола, взял пластиковую вилку, у которой почему-то было только три зуба, и осторожно вытянул снизу бутерброд с сыром. Кусочки, плававшие в густой соевой подливке, оказались мясом. В полетах - а летать Обвалову приходилось часто - нередко приходилось сидеть на консервах. Обычно Вениамин отдавал предпочтение консервированным продуктам «Пантагрюэль», поставляемым колонией, расположенной на одноименной планете с удивительным климатом, позволявшим снимать урожай три раза в год и откармливать таких роскошных хрюшек, что сало их было нежно-розовым, прозрачным на просвет и таяло во рту, точно сливочное масло. Впрочем, мясо от «Влада Цепеша» оказалось вполне съедобным. Правда, Вениамин несколько иначе представлял себе венгерский гуляш, но это были уже условности, на которые не стоило обращать внимания.
        Последней дед наполнил тарелку Сидора. Следует отдать Ильичу должное, парень получил такую же порцию, как все остальные.
        Когда все расселись вокруг стола и принялись за еду, Вениамин решил вернуться к теме, которая была прервана появлением деда.
        - Вы упомянули некоего Леопольда, - напомнил он Ильичу.
        - Точно, - дед обмакнул кусочек хлеба в подливку и отправил его в рот. - Только не Леопольда, а Леопольдо. Фамилия такая. А полностью зовут его Сяо Леопольдо.
        - Между прочим, господин Леопольдо глубоко верующий человек, - ввернул Никита Сергеевич.
        - Какое это имеет значение? - не понял ремарки Ильич.
        - Просвещенная монархия имеет в основе своей глубокую веру народа в то, что власть дарована свыше, - объяснил парикмахер.
        - Ничего себе подарочек, - саркастически усмехнулся Ленин.
        Но Никита Сергеевич словно и не заметил его реплику.
        - Именно поэтому, - изрек он, потянувшись за бутербродом с сыром, - становление монархического строя, который в скором времени распространится на все обитаемые миры, должно начаться на такой планете, как Веритас, где почти все население является верующим.
        - Только верят они не в Иисуса, а в Хиллоса, - вставил ехидный Ильич.
        На это его замечание Никита Сергеевич отреагировал незамедлительно:
        - Да будет вам известно, Владимир Ильич, господь един, и имя его не имеет никакого значения. Как ни назови бога - Иисус, Магомет, Иегова, Будда или Хиллос, - он все равно останется богом. Проблема заключается лишь в том, чтобы вернуть Оллариу первоначальный смысл.
        - Ну, началось, - глядя в тарелку, едва слышно произнес Сид.
        Вениамин, признаться, тоже испугался, что дед с цирюльником снова втянутся в бесконечный и абсолютно бессмысленный спор, представляющий интерес только для них двоих. Но, по счастью, этого не произошло. Ильич оставил последнюю фразу Никиты Сергеевича без внимания и вновь завел разговор с Вениамином.
        - До того, как на Веритасе объявились оллариушники, Сяо Леопольдо был комп-проповедником - нес в массы слово божье, используя для этого гала-сеть. И даже я, будучи человеком глубоко неверующим, - Ленин приложил руку к левой стороне груди, - вынужден признать, что проповедником он был от бога. Да и человеком был деликатным и в общении приятным. Прежде к нему можно было просто так взять да зайти, чтобы словом-другим перемолвиться, - не то что теперь, - Ильич вздохнул с прискорбием, качнул головой и подцепил на вилку сразу три кусочка мяса.
        Продолжил за него Никита Сергеевич:
        - Именно Леопольдо, как в свое время говорили, раскрутил Орден поклонников Хиллоса Оллариушника через гала-сеть, после чего на Веритас хлынул поток новообращенных. Как мне кажется, это свидетельствует о том, что идея Оллариу не может быть порочной изначально. Будь так, Леопольдо непременно почувствовал бы запашок гнили и не принял бы должности Первого Помощника Великого Магистра.
        - Эт точно, - подтвердил дед, корочкой хлеба собирая остатки подливки с тарелки. - Эй, Сидор! - окликнул Ильич парня. - Чаю налей!
        Сид что-то недовольно промычал, но все же поднялся со своего места, кинул в чашки капсулированную заварку и стал разливать кипяток.
        Разговор за столом как-то сам собой угас. Не потому, что тема была исчерпана, а потому, что никто не считал нужным что-либо говорить. Почувствовав, что пора переходить к делу, Вениамин быстро доел бутерброд с джемом, который, в отличие от так называемого венгерского гуляша, оказался преотвратным - на вкус он больше всего напоминал слегка подслащенный стеарин, - запил чаем и поставил пустую чашку на стол.
        - Я хотел поговорить о вашем племяннике, Владимир Ильич, - обратился он к Ленину.
        - О Жане-Мари? - Владимир Ильич, казалось, нисколько не был удивлен таким переходом. - Туп как пробка. Да и натура у него дрянная.
        - Меня интересует не коэффициент умственного развития вашего родственника, уважаемый Владимир Ильич, а то, что он работает в космопорте, - объяснил Вениамин.
        Ульянов-Ленин скосил на Обвалова хитрый взгляд чуть прищуренных глаз:
        - И что с того?
        - В космопорте стоит мой почтовик.
        - Забудь о нем, Вениамин, - Ильич усмехнулся и передал опустевшую чашку Сиду. - Сделай-ка еще чайку, Сидор. Твой почтовик давно уже вскрыт и переведен в состав космофлота имени Хиллоса Оллариушника, - сказал он Вениамину.
        - Боюсь, вы ошибаетесь, - скромно улыбнулся Вениамин.
        - Да ну? - насмешливо глянул на него Ленин. - Что ж это за почтовик такой, который за сутки вскрыть невозможно?
        - В свое время мне представилась удачная возможность внести в него некоторые конструктивные изменения, в основе которых лежат секретные военные разработки, и теперь это не совсем обычный почтовик, - объяснил Вениамин.
        Никита Сергеевич, не отрывая взгляда от чая в чашке, хмыкнул весьма неопределенно - не то одобрительно, не то с досадой. Край левой брови Ленина приподнялся вверх.
        - И во сколько тебе это обошлось? - спросил прагматичный Сид.
        Вениамин коротко и резко взмахнул кончиками пальцев, словно стряхивая с них капли воды.
        - Не в деньгах дело. Мне нужно попасть на корабль.
        - Улетаешь? - вроде как с осуждением спросил Ильич.
        - Работа у меня, - немного смущенно ответил Вениамин. - Я связан договором.
        - Понимаю, - наклонил голову Ленин.
        И вновь в том, как он это сделал, почти открыто заявило о себе неодобрение.
        Вениамин почувствовал раздражение, от которого до злости было рукой подать. В конце концов, что они все от него хотели? Чтобы после вводной беседы о монархизме с коммунистической подложкой он навсегда остался на Веритасе и примкнул к группе заговорщиков, в которой без него было два с половиной человека? Вот уж нет! Не дождутся! Перед дедом и цирюльником у него не было никаких обязательств. А Сид ему еще и должен за то, что из тюрьмы дурака вытащил.
        - За ночлег и еду я готов заплатить, - сухо произнес Вениамин.
        - В тюрьме у тебя разве не забрали кредитки? - удивился Сид.
        Вениамин, не глядя на него, только рукой махнул - мол, не твое дело, так и не вмешивайся!
        - Ну что вы, какие деньги, - Никита Сергеевич, стряхнул пальцем прилипшую к усам крошку. - Мы всегда готовы оказать помощь тому, кто в ней нуждается.
        Наверное, после такого заявления Вениамину следовало рассыпаться в восторгах и благодарностях. Но не до того ему сейчас было.
        - Так как насчет племянника? - снова обратился он к Ленину. - Можно с ним связаться?
        Владимир Ильич покачал чай в чашке.
        - Связаться нельзя. Интерфона у Жана-Мари как не было, так и нет. А выходить через комп-скрин на кабак, в котором он торчит в свободное от смены время, все равно что самому навести на себя джанитов. Нам это надо? - Ленин посмотрел на цирюльника. И сам же ответил: - Не надо!
        - Но адрес-то у него есть? - спросил Вениамин.
        - Я же говорю, он все время в кабаке торчит, - спокойно ответил Ильич.
        - А где он спит?
        - На работе, - Ленин посмотрел на Вениамина, словно не понимал, как вообще можно задавать столь нелепые вопросы. - Сливы вычистит - и спит.
        - Но отыскать-то его можно? - спросил Вениамин, с трудом сдерживая готовое прорваться раздражение. Ему казалось, что Ульянов-Ленин намеренно выводит его из себя.
        - Можно, - Ленин наклонил голову к плечу и посмотрел на Вениамина, как птица смотрит на большого, ярко окрашенного жука, пытаясь решить, ядовит он или нет.
        Вениамин едва не заскрипел зубами.
        - Каким образом?
        - Да я ведь сказал уже, - изобразил удивление Владимир Ильич. - Жан-Мари, если не на смене, так все время в кабаке торчит. Сегодня какое число? - вопросительно посмотрел Ленин на Никиту Сергеевича.
        - Двадцать восьмое, - ответил тот.
        - Четное, - кивнул Ильич. - Значит, Жан-Мари сегодня в ночь на смену заступает.
        - Как найти кабак?
        - Несложно, если город знаешь, - Вениамину показалось, что по губам Ленина скользнула ехидная усмешка. Впрочем, он мог и ошибиться. - Это самая гнусная забегаловка в квартале Желтые Кирпичи, «Бивис и Батхед» называется.
        - Бивис и Батхед - это хозяева заведения?
        - Не думаю. Хотя - кто их знает, - Владимир Ильич безразлично пожал плечами. - В квартале Желтые Кирпичи вообще не поймешь, что творится.
        - В каком смысле? - спросил Вениамин.
        - В самом прямом, - ответил Ленин и отвернулся в сторону, демонстративно давая понять, что на этом его комментарии по данному вопросу закончены.
        - Как до него добраться? - спросил Вениамин, полагая, что задает последний вопрос.
        - Пешком.
        Вениамин стукнул пальцами по столу - ох, напрашивается Ильич на неприятности!
        - Все дело в том, Вениамин Ральфович, - обратился к Обвалову цирюльник, более чутко, нежели Ленин, реагировавший на настроение собеседника, - что единственным общественным средством передвижения в Гранде Рио ду Сол являются флипники. Но для того, чтобы вызвать флипник, необходимо сообщить свой индивидуальный код. В противном случае вместо транспорта прибудет группа захвата.
        Ну что ж, пешком так пешком. Вениамин испытывал единственное желание - поскорее убраться из схрона под парикмахерским салоном, а потому не стал выяснять, далеко ли до квартала Желтые Кирпичи.
        - Последняя просьба, Владимир Ильич, - обратился он к деду. - Не могли бы вы черкнуть пару слов племяннику, чтобы он знал, что я пришел от вас.
        - Ничего не выйдет, - с сожалением цокнул языком Ульянов-Ленин. - Жан-Мари уверен, что я умер два года назад. Поэтому, если вы заявитесь к нему с запиской от меня, он решит, что вы из местных.
        - В каком смысле? - не понял Вениамин.
        - Квартал, в который вы собираетесь отправиться, неспроста носит название Желтые Кирпичи, - объяснил Никита Сергеевич. - В нем расположено несколько психиатрических лечебниц и изоляторов для больных с тяжелой формой наркотической зависимости.
        - В Гранде Рио ду Сол так много сумасшедших? - удивился Вениамин.
        - Не более, чем в любом другом обществе, где человек не может чувствовать себя полностью самостоятельной личностью. Это своего рода проявление инфантилизма, которое, вместо того чтобы исчезнуть с возрастом, закрепляется в сознании, точно нейроблок. Человек попросту не желает отвечать за поступки, которые вынужден совершать для того, чтобы не утратить свой общественный статус.
        - Как мне узнать Жана-Мари? - спросил у Ильича Вениамин.
        - У любого спроси, - ответил Ленин. - Его там все знают.
        - Я тебя провожу, - с готовностью предложил Сидор. - Я знаю, где находится «Бивис и Батхед», и с Жаном-Мари знаком.
        Вениамин задумался. С провожатым из местных, конечно же, будет проще отыскать квартал Желтые Кирпичи и полусумасшедшего чистильщика из космопорта. И все же Вениамин сказал:
        - Нет.
        - Ну, и… - Сид взмахнул рукой, не в силах иначе выразить обуревавшие его чувства. - Иди ты… сам, Вениамин Ральфович!
        Сказал и надулся обиженно. Понятное дело - решил, что Вениамин ему не доверяет. Или того хуже - держит за лопуха.
        - Мозгами-то пораскинь, Сид. Тебя же первый встречный джанит снова в «Ультима Эсперанца» упечет - им всем сегодня утром ориентировки с твоим портретом выдали.
        - Ага, а про тебя, выходит, забыли, - язвительно осклабился Сидор.
        - У меня внешность не такая броская, как у тебя, - возразил Вениамин. - Мне в толпе легко затеряться.
        - На улицах Гранде Рио ду Сол толпы не собираются, - произнес Ленин, задумчиво глядя на погашенный скрин.
        Никита Сергеевич окинул Сида профессиональным взглядом.
        - Если дело только во внешности Сидора, то я за полчаса приведу ее в порядок.
        Вениамин тоже посмотрел на Сида. В самом деле, если парня постричь, причесать, прыщи на щеках замазать, да еще и приодеть как следует, так и не узнать будет.
        - И цепь с шеи снимешь, - властно произнес Вениамин.
        - Не, - Сид улыбнулся, вроде как извиняясь, и отрицательно покачал головой. - Цепь снять не могу: ключ от замка потерял.
        - Используй кусачки, - посоветовал Вениамин.
        Лицо парня растерянно вытянулось.
        - А как же я потом?
        - Я тебе новую цепь подарю, - пообещал Вениамин. - И замков у меня на корабле - завались.
        Глава 6
        Которая начинается рассказом о подготовке к походу в квартал Желтые Кирпичи, а заканчивается сообщением о том, что запросил за свои услуги Жан-Мари Канищефф
        Полоумные оллариушники - дети Хиллоса. Они прославляют Его деяниями своими, и, делая Оллариу, возносят Ему молитвы свои.
        Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.
        Изначальный вариант. Раздел «О продвижении»
        После стрижки и легкого макияжа Сид приобрел некоторое сходство с респектабельным молодым человеком из приличной семьи, какового, по замыслу Вениамина, и должен был изображать. Никита Сергеевич от щедрот пожаловал Сидору кое-что из личного гардероба. Во-первых, светло-розовую рубашку - отнюдь не заношенную, но совершенно немодную, во-вторых, серые брюки-дудочки - чуть коротковатые, но зато с несминающимися стрелками, в-третьих, пару черных лакированных туфель с острыми носками и архаичными шнурками, которые нужно было завязывать вручную. И, наконец, легкий темно-синий джемпер с тремя пуговицами, настолько уродливый, что Вениамин готов был биться об заклад, что это чей-то подарок, который цирюльник хранил как память, - трудно было себе представить, чтобы Никита Сергеевича, с его утонченным вкусом и аристократическими манерами, хотя бы раз, пусть даже дома, когда его никто не видел, надевал эту фуфайку. Воспользовавшись инструментом, в нужный момент предоставленным Владимиром Ильичом, Вениамин собственноручно перерезал цепь на шее парня и вместе с замком выкинул ее в биоутилизатор.
        Когда Сидор наконец взглянул на себя в зеркало, то его взяла оторопь.
        - Э-это к-кто? - слегка запинаясь, спросил он, указывая на придурковатого пижона с прилизанными волосами, упакованного в костюмчик, стиль которого, конечно, можно было определить как эклектичный, но это было бы равносильно тому, что вообще ничего не сказать. Подобное сочетание совершенно несочетаемых предметов гардероба могло появиться разве что в результате кошмарных видений какого-нибудь новомодного модельера, упавшего накануне вечером с подиума и ударившегося при этом головой о подлокотник кресла председателя жюри.
        Вениамин даже засомневался: а стоило ли вообще затевать столь рискованный эксперимент с изменение имиджа? Да и за Сида, признаться, боязно сделалось - как бы ненароком глупости какие не начал делать или, того хуже, не слетел с катушек. Тем не менее Обвалов бодро возвестил:
        - Теперь тебя можно принять за кого угодно, только не за Порочного Сида, которого ищут по всему Гранде Рио ду Сол.
        Парень слегка приободрился. Оно и понятно - кому понравится, когда тебя выставляют идиотом? Другое дело, когда приходится идти на жертвы во имя справедливости. За это можно и пострадать. В меру, конечно, в меру.
        - Может быть, и вам, Вениамин Ральфович, прическу слегка подправить? - Никита Сергеевич выразительно щелкнул ножницами, зловеще блеснувшими алмазным напылением на режущих кромках.
        Вежливо отказавшись о услуг цирюльника, Обвалов с помощью обычной черной резинки собрал волосы в небольшой хвостик на затылке. Затем он снял ветровку и, точно фокусник, легко встряхнул ее, после чего куртка сменила цвет с вызывающего ярко-малинового на невзрачный серый.
        Наблюдавший за метаморфозой ветровки Ильич негромко присвистнул:
        - Тоже военная разработка?
        - Нет, - улыбнулся в ответ Вениамин. - Купил по случаю на барахолке.
        Распрощавшись с гостеприимными хозяевами, Вениамин и Сид вышли на улицу.
        Сидор шел чуть ссутулившись, сдвинув плечи, глубоко засунув руки в карманы и слегка приволакивая ноги. Взгляд его то и дело настороженно бегал по сторонам. Ни дать ни взять классический маньяк-потрошитель, высматривающий новую жертву.
        - Не горбись, - посоветовал Вениамин. - И вынь руки из карманов.
        - Это еще почему? - недовольно буркнул Сид, и без того чувствовавший себя униженным и оскорбленным.
        - Будешь горбиться, испортишь осанку, - объяснил Вениамин. - А руки, засунутые в карманы, могут навести джанита на мысль о том, что там у тебя оружие.
        Сид что-то недовольно хмыкнул в ответ, но руки из карманов вынул. Теперь он то и дело одергивал джемпер и весьма выразительно двигал задом - одежда была непривычной, поэтому и казалось, что сидит она не так, как следует.
        Ночью Вениамин почти не видел города - было не до того, чтобы архитектурой любоваться, - поэтому сейчас он с интересом вертел головой, точно турист, прибывший на экскурсию. Стольный город Гранде Рио ду Сол производил странное впечатление на того, кто оказался в нем впервые. Он не был похож ни на одну из других столиц - а Вениамин повидал их немало, как в метрополиях, так и в дальних колониях, - но вместе с тем трудно было отделаться от впечатления, что где-то тебе уже доводилось видеть нечто подобное. Высотные здания из стекла и бетона, похожие на выросшие из земли гигантские кристаллы, соседствовали с маленькими особнячками в неоколониальном стиле; циклопические статуи мускулистых атлетов, возносящие кто факел, кто копье, кто какой-то герб на высоту пятнадцатого-шестнадцатого этажа, на удивление удачно вписывались в вереницы арок, ажурных перекрытий и переброшенных через улицы, кажущихся почти невесомыми подвесных мостов; а патологически уродливые формы, выдавленные из голографических палитр не иначе как последователями вновь, уже в третий раз за текущее столетие, всколыхнувшего умы
артистического бомонда одиозного, всеми проклинаемого и одновременно тайно обожаемого пси-арта, почему-то чаще всего демонстрировались на аккуратно подстриженных лужайках в маленьких, чарующе прекрасных и от того кажущихся почти нереальными парках. Вениамину потребовалось какое-то время, чтобы наконец вспомнить, где он видел подобные пейзажи. Это были комиксные города, которые воспроизводили сначала в павильонах студий, а затем в пределах виртуальной реальности кинорежиссеры разных школ и направлений, когда хотели, чтобы действие фильма разворачивалось в месте, не существующем в действительности, но кажущемся смутно знакомым каждому, кто мельком на него взглянет.
        - Когда был построен город? - спросил Вениамин.
        - Гранде Рио ду Сол был основан пятьдесят два года назад. Сначала это был небольшой городок, состоявший в основном из стандартных жилых корпусов автоматической сборки. Потом, когда дела у колонистов наладились, начали возводить современные здания.
        - А почему город называется Гранде Рио ду Сол? Здесь где-то протекает река?
        - Рассказывают, что, когда колонист по имени Лопес Мурильо Эстебан-и-Родригес первым высадился на Веритасе, чтобы присмотреть место для поселка, он долго не мог сделать выбор. Стоило ему найти место, казавшееся во всех отношениях безупречным, и чуть отойти в сторону, как он видел перед собой нечто еще более живописное. До самого вечера перелетал он с места на место на своем флипнике и все никак не мог остановиться и послать сигнал на корабль, где ожидали команды к высадке его товарищи. Когда же солнце уже почти закатилось за горизонт, он остановился на том самом месте, где сейчас находится столица Веритаса. Только-только прошел дождь, и, выйдя из флипника, Лопес Мурильо Эстебан-и-Родригес увидел, как лучи заходящего солнца скользят по мокрой траве, превращаясь в сказочный поток жидкого золота. И тогда Лопес Мурильо Эстебан-и-Родригес воскликнул: «Вот то самое место, которое я так долго искал! И город, который мы здесь построим, будет называться Гранде Рио ду Сол!»
        - Красивая история, - сказал Вениамин.
        - Точно, - согласился Сидор.
        Прохожих на улицах было немного - день был будний, а на часах всего-то начало четвертого. Жители Гранде Рио ду Сол вовсе не казались несчастными и замкнутыми, они шли по своим делам, привычно не обращая внимания на то, что видели каждый день. Время от времени над прохожими проплывали флипники, маркированные пятизначными серийными номерами. Пару раз видел Вениамин и флипники джанитов, которые двигались быстрее и были выше остальных.
        - Джаниты проверяют индивидуальные коды прохожих? - спросил Вениамин.
        - Зачем? - пожал плечами Сидор. - Контрольная программа в автоматическом режиме регистрирует индивидуальные коды прохожих и пропускает их через фильтры. Если будет обнаружен человек, находящийся в розыске, либо госслужащий, самовольно покинувший рабочее место, программа подаст сигнал тревоги. Нас с тобой для нее просто не существует.
        - Неужели все так просто? - с сомнением прищурился Вениамин. - Достаточно удалить идентификатор, чтобы выйти из-под контроля системы?
        - Нет, конечно. Чтобы зарабатывать гроши на хлеб свой насущный, приходится ходить на работу. Если ты госслужащий, то проверка индивидуального кода происходит на рабочем месте. Чтобы купить этот самый хлеб в магазине, нужно воспользоваться кредитной карточкой «Оллариу-банка», которая недействительна без ИК. Хочешь вызвать флипник - сообщи свой ИК. Решил купить билет в скрин-зал - сообщи ИК. Звонишь по интерфону - ИК снимается автоматически. Короче, в Гранде Рио ду Сол невозможно шагу ступить, чтобы не предъявить на контроле свой индивидуальный код.
        - Далеко еще? - спросил Обвалов, переводя разговор на другую тему.
        - Да нет, скоро на месте будем, - махнул рукой Сидор. - Только, знаешь что, Вениамин Ральфович, давай-ка снова на старжик перейдем. А то в квартале Желтые Кирпичи косо смотрят на тех, кто говорит на коренном.
        - Как скажешь, - согласился Вениамин. И, улыбнувшись едва заметно, добавил: - Сейчас ты командир.
        По тому, как зарделись кончики ушей у его спутника, Вениамин понял, что слова бальзамом пролились на душу Сидора. Ну и славно. Пусть думает, что хочет, а Вениамину требовалось одно - чтобы Сидор не начал дурковать и не завалил все дело.
        - Ара, инц лясир, Сид, растолкуй мне, чем занимается пипл в Гранде Рио ду Сол? Я так разумею, живет Веритас на те гроши, шо через Мусорный остров идут. А остальные шо робят?
        - Всяко разно, - ответил Сид. - В основном - сфера обслуживания. Перукарни, кауплусы, скрин-залы, кабаки да прочие забегаловки. Госслужащих много. Как гуторит Великий Магистр: «Оллариу - есть экономия, учет и еще раз экономия». Поэтому куча пиплов сидит и считает, на чем бы еще сэкономить… Направо.
        Они свернули в проулок, прошли меж двух домов, один из которых был похож на устремленную в небо ракету, а другой - на гигантский гриб-дождевик, эскалатором поднялись на эстакаду, вознесенную метров на двадцать над мостовой, прошли по крытому переходу и вновь спустились на землю.
        - Вот тебе и квартал Желтые Кирпичи! - почти торжественно провозгласил Сидор.
        Начиналась улица с двух столбов, обвитых змееподобными драконами, свешивающими с высоты третьего этажа огромные клыкастые морды. На входящих в квартал пялились выпученные глаза, белесые, будто у вареной рыбы, с крошечными, едва различимыми черными точечками зрачков. Дальше серые, невзрачные дома, словно две стены, возносились к небу по обеим сторонам тротуара.
        - А шо ж психов да наркоманов на Мусорный остров не отправят? - поинтересовался Вениамин, оглядываясь на оставшихся за спиной чудовищ.
        - В одной из своих проповедей Великий Магистр прогуторил: «Даже полный идиот может вдруг сказать шо-нибудь очень оллариушное. Ну а коли так, то не место ему среди тех, хто не в силах понять, в чем сила этого слова».
        - Ага, выходит, психи - это те же правоверные оллариушники, - сделал вывод Вениамин. - Как говорится: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное».
        - Ну, вроде того, - согласился Сид, хотя смысл аллюзии остался для него непонятен.
        В квартале Желтые Кирпичи не было сквериков и парков, что так удачно вписывались в пейзаж центральных районов Гранде Рио ду Сол. Флора здесь была представлена странными деревьями, росшими, как могло показаться, прямо из дорожного покрытия. Высотой метра в три, с очень тонкими стволами, развесистыми кронами и большими, глянцевыми, точно покрытыми слоем вощины листьями, по форме напоминающими растопыренную пятерню, деревья казались сделанными из мягкого пластика. Вениамин даже подошел к одному из них и потрогал листья руками. Но, только оторвав краешек листа и увидев выступившую капельку сока, Обвалов поверил в то, что дерево живое.
        - Местные деревья, - объяснил Сид, заметив недоумение спутника. - Новые ростки идут от корней, поэтому, если не загнать их под дорожное покрытие, то вскоре вся улица превратится в непроходимые джунгли. Хто-то из первых колонистов привез саженцы этих деревьев с гор. Сначала их рассадили по всему городу, а потом не ведали, як от них избавиться.
        - Пуркуа же здесь оставили? - спросил Вениамин, - похлопав ладонью по гладкому стволу экзотического дерева.
        - Бикоз это квартал Желтые Кирпичи, - ответил Сид.
        За годы странствий по чужим, зачастую почти не освоенным людьми планетам Вениамин успел привыкнуть к тому, что если кто-то из аборигенов говорит какую-то странную вещь таким тоном, будто никаких комментариев к этому не требуется, то правильнее всего сделать вид, будто ты все понял. Иначе серьезно рискуешь в лучшем случае выставить себя полным идиотом. В худшем - нарваться на межэтнический конфликт. Традиции - это такая вещь, которой лучше просто тупо следовать, не выясняя, почему в данном конкретном случае нужно поступать именно так, а никак не иначе.
        Ясно было, что квартал Желтые Кирпичи представляет собой некий заповедник, с обитателями которого Вениамин еще не был знаком, а потому и не мог оценить степень их опасности. Впрочем, некоторые из них уже вылезали из своих логовищ и лежбищ, чтобы взглянуть на чужаков, забредших на их территорию.
        - Ты уверен, шо тут безопасно? - осторожно поинтересовался у Сидора Вениамин.
        - Гранде Рио ду Сол - самый безопасный город из всех, шо я ведаю, - уверенно ответил Сидор.
        - Ну конечно, - хмыкнул Вениамин, - на Веритасе ведь нет других городов.
        Как ни странно, на этот раз Сид ничуть не обиделся на откровенно ироничное замечание спутника. Должно быть, потому, что сейчас он чувствовал себя хозяином положения. А попытку Обвалова пошутить списал на неуверенность, которую испытывал в незнакомом месте Вениамин Ральфович.
        - Напрасно иронизируешь, Вениамин Ральфович, - не теряя серьезного вида, ответил Сид. - Уголовщиной в Гранде Рио ду Сол даже и не пахнет.
        - Однако тюрьма, в которой я побывал, не пустует.
        - Большинство из тех, кого ты видел в «Ультима Эсперанца», оказались там за преступления, относящиеся к разряду идеологических.
        - Это шо-то связанное с Оллариу? - высказал предположение Вениамин.
        - И с Оллариу тоже. А любое уголовное преступление, совершенное в Гранде Рио ду Сол, раскрывается в считаные минуты. Установить личность преступника с имплантированным идентификатором не составляет труда. Задержать - и того проще.
        Из подворотни навстречу Вениамину с Сидом выскользнул низкорослый паренек, одетый в черные спортивные брюки и кожаную куртку, застегнутую под горло на большие круглые алюминиевые пуговицы. На ногах - домашние шлепанцы. Всклокоченные пепельно-серые волосы кое-как зачесаны назад. В левом ухе сережка в виде болтающегося на цепочке якоря. Взгляд небольших, пронзительных глазок, настороженно дернувшись по сторонам, остановился на чужаках.
        - Хау, бади, - парень улыбнулся, демонстрируя ряд кривых, торчащих вперед зубов. - Гуляете али шукаете шо?
        - У нас ознакомительная экскурсия, - ответил Вениамин.
        Парень крутанул на пальце короткую металлическую цепь с широкими, отполированными до зеркального блеска звеньями.
        - Могу быть вам чем-то полезен?
        - В каком смысле? - не понял Вениамин.
        - Ну, ежели хотите отдохнуть в приличном месте, кайфануть немножко, с девочками поболтать или еще шо - так я запросто могу устроить.
        - Чуть позже, - с благодарностью улыбнулся Вениамин. - Мы для начала осмотримся на месте.
        - А с собой взять ничего не хотите? - предложил парень. - Есть «дурь» на любой вкус в удобной фасовке.
        - В другой раз, - сказал Вениамин и сделал жест рукой, предлагая парню отойти в сторону.
        Что тот и сделал, явно не имея намерения насильно навязывать свои услуги потенциальным клиентам.
        - А ты гуторишь, шо никакой преступности, - сказал Вениамин, когда они отошли на некоторое расстояние от уличного торговца кайфом.
        - Якая же это преступность? - с искренним удивлением посмотрел на спутника Сид. - Он же симпл предлагает нам свой товар.
        - Выходит, у вас легализованы наркотики?
        - Только в квартале Желтые Кирпичи.
        - То ест, если я хочу як следует заторчать, а потом снять бабенку на ночь, то для этого достаточно сбегать в Желтые Кирпичи?
        - По закону, употребить купленный здесь товар ты должен на месте. Индид, можно и вынести. Но, если за пределами Желтых Кирпичей тебя задержат, пусть даже с минимальной порцией самой легкой «дури», отвечать придется по полной программе.
        - Интересная методика, - озадаченно наклонил голову Вениамин. - А пуркуа так?
        - Ну, надо же пиплам где-то отдыхать, - ответил Сид.
        Вениамин демонстративно посмотрел по сторонам:
        - Шо-то я не вижу толп отдыхающих.
        - Так подожди, еще не вечер, - улыбнулся Сид.
        - Увеселительных заведений я тоже пока не замечаю.
        - Хай здесь они все, - заверил Сид. - Сверни в любой проулок - и найдешь все, шо тебе треба. А на центральной улице только больницы, стационары и реабилитационные центры.
        - Нам нужен кабак «Бивис и Батхед», - напомнил Вениамин.
        - Так мы туда и идем. Только по дороге заскочим к одному моему сыберу.
        - Это еще зачем? - насторожился Вениамин.
        - Хай это тот же кыр, - успокоил Сид. - Я только парой слов с ним перекинусь. Нужно же дать знать, шо со мной все в порядке.
        Не дожидаясь, что скажет в ответ на это Вениамин, Сид свернул в узкий проулок. Обвалов последовал за ним. В конце концов, пока у него не было причин не доверять Сидору.
        Пройдя по узкому проходу между домами - раскинув руки в стороны, можно было коснуться одновременно двух противоположных стен, - они оказались в крошечном дворике. Посреди двора, залитого новеньким черным асфальтом, стояла красная интерфонная будка. Двери выходивших во двор подъездов украшали аляпистые рисунки - похабные голые девки, размахивающие кредитными карточками, скрещенные кинжалы, обвитые змеями, черепа и кости. Судя по стилю, художники были разные, но работающие в одной технике и примерно в одинаковой манере. Стены были обклеены тусклыми афишками, распечатанными не иначе как на принтере, давно уже отслужившем свой срок, и совсем уж крошечными бумажными объявлениями с топорщащейся снизу бахромой нарезки с номерами комп-скринов и интерфонов.
        - Слухай, мне здесь не любо, - посмотрев по сторонам, честно признался Вениамин.
        Возможно, Сид и мог что-то на это ответить, но сейчас ему было не до того. Парень подошел - почти подбежал - к интерфонной будке и, распахнув дверцу, заглянул в нее.
        - Порядок! - радостно сообщил он Вениамину.
        - Что-то я особого порядка не замечаю, - недовольно буркнул тот.
        - Шмотки Луки в будке, а значит, сам он на своем обычном месте.
        - Шо за тип этот Лука? Зачем он нам нужен? Где его обычное место? И пуркуа его шмотки находятся в интерфонной будке?
        Последний вопрос казался Вениамину наиболее сложным, но именно с него Сид и начал излагать краткую историю Луки Голослова:
        - Шмотки Луки в будке, бикоз он в ней живет. Лука Голослов - виршеплет. Ну, бард одним словом. Обычно он исполняет свои вирши под лютню на углу Бейкер-штрассе и Модем-стрит. Оттуда до «Бивиса и Батхеда» рукой подать.
        - Шо же мы сразу на Бейкер-штрассе не двинули?
        Сид посмотрел на Вениамина так, будто тот сморозил откровенную глупость.
        - Нужно же было убедиться в том, шо шмотки Луки на месте.
        Несомненно, это многое объясняло.
        - А-а, - задумчиво протянул Вениамин. - А пуркуа он живет в интерфонной будке?
        - Не ведаю, - пожал плечами Сид. - Любо, должно быть.
        Вениамину казалось странным то, что кто-то по собственному желанию мог выбрать в качестве жилья интерфонную будку. Но, в конце концов, о вкусах не спорят. К тому же, не следовало забывать, что данная интерфонная будка находится на территории квартала Желтые Кирпичи, обитатели которого, судя по тому, что уже было известно о них Вениамину, отличались редкостным своеобразием.
        Стараясь не отставать от Сида, Вениамин пересек двор, на ходу заглянув через стекло в интерфонную будку, - на полу стояли две большие, мятые картонные коробки и лежал туго скатанный матрас, перетянутый тонким шпагатом.
        Для того чтобы войти под низкий свод узкой и необычайно длинной подворотни, Вениамину пришлось пригнуть голову. А потом еще и неловко прыгнуть, чтобы не вляпаться в лужу какой-то черной, маслянистой, дурно пахнущей жижи. Вениамин ожидал, что улица, на которую выведет его Сид, окажется похожей на канализационный отстойник, но, по счастью, опасения его не оправдались. Бейкер-штрассе выглядела вполне прилично. Все те же торчащие из дорожного покрытия деревья с пятипалыми листьями и серые - отнюдь не желтые и, конечно же, не кирпичные - стены домов. Впечатление несколько портило то, что окна первых этажей были зарешечены, а краска на стенах домов облупилась и местами сползала широкими полосами, из-за чего не всегда можно было прочесть украшавшие стены лозунги и короткие афористичные высказывания. Хотя, возможно, это было и к лучшему, поскольку большинство надписей имели в высшей степени неприличное содержание. А в некоторых, особо циничных, даже упоминались Хиллос, Уркест и Сидун, с их детьми и всеми оллариушниками, вместе взятыми.
        - Я разумею, шо это полное безобразие, - заметил Вениамин, имея в виду неприличные надписи на стенах.
        - Нормально, - безразлично дернул плечом Сид. - Это же Желтые Кирпичи.
        Да уж, квартал Желтые Кирпичи, - иначе и не скажешь. Но для того, чтобы понять, что сие означает, нужно родиться и всю свою жизнь - по крайней мере, большую ее часть - прожить на Веритасе.
        У стены, что напротив подворотни, из которой вынырнули Вениамин с Сидом, стояли двое парней, одетые в разноцветные шорты и майки на тонких лямочках. Ребята о чем-то тихо переговаривались, бросая при этом заинтересованные взгляды на появившихся точно из-под земли незнакомцев. На психов ребята не были похожи, но что-то не вполне нормальное в их облике все же присутствовало. Чуть дальше, прямо посреди улицы, на перевернутом ящике сидела дама весьма бальзаковского возраста, одетая в коротенький домашний халатик канареечного цвета, отороченный искусственными перьями. Закинув одну ногу на коленку другой, дама сосредоточенно обстригала ногти на большом пальце левой ноги. И казалось, ей нет больше дела ни до чего на свете.
        - А вот и Лука! - радостно возвестил Сид, направляясь к еще одному странному субъекту, который стоял, привалившись спиной к углу дома.
        Виршеплет был невысокого роста, имел круглые щеки, заметно выступающий живот и лысину, ползущую ото лба к затылку. Костюм Луки также трудно было назвать живописным - серый, затасканный свитер, пузырящиеся на коленках тренировочные штаны и армейские сапоги из кожзама с обрезанными голенищами. По всем показателям - не менестрель, а грузчик со склада мороженой рыбы. Единственным, что определяло принадлежность Луки Голослова к славной и древней гильдии уличных певцов, была большая шестиструнная лютня, которую он держал как-то очень уж неуверенно - точно молодой папаша, впервые взявший на руки свое новорожденное чадо.
        - Буэнос диаз, Лука! - приветствовал приятеля Сид.
        Виршеплет медленно повернул голову и глянул на Сидора из-под полуопущенных век - взгляд у него был не то сонный, не то усталый, не то просто ко всему безразличный.
        - Хау, бади, - вяло протянул Голослов.
        Казалось, ему было лень не только ворочать языком, но и делать вообще что бы то ни было. В том числе и перебирать пальцами струны лютни.
        - Куйдас кяси кяйб, Лука?
        Виршеплет дернул самую высокую струну лютни, которая в ответ издала дребезжащий звук, режущий даже ухо, лишенное каких-либо претензий на музыкальный слух. Вместо того, чтобы ответить на заданный вопрос насчет того, как, мол, жизнь, Лука коснулся указательным пальцем колка лютни - вроде бы собирался подстроить струну, но в последний момент передумал - и произнес равнодушным голосом:
        - А я мозговал, ты в тюряге.
        - Тюряга не для меня, - высокомерно улыбнулся Сид.
        - Ну, рад за тебя, бади, - сказал Голослов. - Индид, рад.
        Но не было при этом радости в голосе виршеплета. И даже более того - наклонил Лука голову и обтрепанным рукавом - вроде как незаметно, а на самом деле - самозабвенно играя на публику, смахнул скупую мужскую слезу.
        - Эй, а с тобой-то шо за беда приключилась? - всерьез встревожился за приятеля Сидор.
        Вениамин не стал демонстрировать свое отношение к происходящему, хотя глядеть на нелепое представление, которое устроил Голослов, было просто смешно. Понятное дело: для того чтобы творить, виршеплет должен страдать, но нельзя же в поисках мнимых страданий опускаться до столь дешевого лицедейства! В конце-то концов! Страдать тебе хочется, так завались в кабак да напейся в стельку. На следующий день получишь все сполна - муки как душевные, так и физические.
        - Беда у меня, брат, - обреченно вздохнул Лука. - Ханум от меня ушла.
        - Якая? - участливо поинтересовался Сид. - Та, черненька, с родинкой на носу?
        - Найн, - удрученно качнул головой Лука. - Ту я сам прогнал. А эта - китаяночка, - Голослов восторженно закатил глаза. - Миниатюрная, что твоя фарфоровая статуэтка!
        Вениамин не удержался и прыснул в кулак - надо же, какую оригинальную метафору нашел виршеплет!
        - А шо так? - поинтересовался Сид.
        - Все тот же проклятый квартирный вопрос! - Лука со злостью дернул струны лютни, заставив инструмент стонать и плакать. - Интерфонная будка, ведаешь ли, ее не устраивает! Тесно, разумеешь ли, в ней!
        - Ну-у-у…
        Сид явно не знал, что сказать. Быть может, ему и самому интерфонная будка казалась не совсем подходящим жильем для семейного человека?
        Послушав это «ну-у-у», Вениамин решил, что пора положить конец бессмысленному и не в меру затянувшемуся разговору. Сид собирался поставить Луку в известность о том, что он снова на свободе. Что ж, он уже сделал это.
        - Ара, инц лясир, мэнш молодой, - обратился к виршеплету Обвалов. - Мы уже разумеем, сколь много страданий пришлось вам пережить. Но, мозгую, как истинный вагант, вы уже переплавили свою боль в могучий стих?
        Лука медленно повернул голову и посмотрел на Вениамина так, будто только что его заметил.
        - Хто этот мэнш? - спросил он у Сида.
        - Вениамин Ральфович, мой сыбер, - представил Обвалова Сидор. - Мы с ним вместе в «Ультима Эсперанца» сидели.
        Молодец парень, хоть про побег не брякнул, подумал Вениамин. Но, вопреки его опасениям, Лука никак не отреагировал на упоминание о тюрьме. Он только спросил у Вениамина:
        - Тебе вирши любы?
        - Ужасно, - ответствовал Вениамин. - Но, к сожалению, сам я даром виршеплетства не обладаю. Поэтому стараюсь не упускать случая послушать вирши в исполнении истинных мастеров художественного слова.
        Как ни странно, тирада Вениамина, насквозь пропитанная лестью и ложью, произвела самое благоприятное впечатление на виршеплета. Лука приободрился и поудобнее перехватил лютню.
        - Ну шо ж, могу исполнить кое-что из недавно написанного.
        Голослов провел пальцами по струнам, и Вениамин невольно поморщился. Понятное дело, умение играть на музыкальном инструменте для виршеплета не главное, но для начала можно было хотя бы попросить кого-нибудь настроить лютню.
        А потом Лука запел:
        - Земной свой кыр барабез лишь на четверть,
        Я закатился в глючный кауплус,
        И луз мой клевый кыр на Бейкер-штрассе, -
        тянул он протяжно и нудно.
        - Замечательно! - захлопал в ладоши Вениамин, дабы положить конец дьявольскому песнопению. - Великолепно!
        Оборвав песню, Лука удивленно воззрился на слушателя. Должно быть, у него давно не было столь благодарной публики.
        - Я получил истинное наслаждение, - заверил виршеплета Вениамин. - Но, мне кажется, шо я уже где-то это слышал. Твои песни, часом, не исполняют другие менестрели?
        - Только не эту, - уверенно мотнул головой Лука. - Я написал ее сегодня ночью.
        - Ну, значит, какие-то схожие мотивы, - смущенно улыбнулся Вениамин. - Сид, - ласково посмотрел он на своего спутника, - не пора ли нам двигать отсюда? Твой сыбер теперь в курсе, шо ты на свободе, хай и виршами его мы уже успели насладиться сполна.
        - Индид, Лука, - Сид развел руками, как будто извиняясь за что-то перед виршеплетом. - Бизнес у нас.
        Плечи Голослова опали, голова опустилась, руки едва не выронили лютню.
        - Разумею, - не произнес, а простонал он. - У всех свой бизнес, и никому нет бизнеса до невзгод виршеплета.
        - Ты не прав, Лука, - попытался укорить приятеля Сид.
        - А, - безнадежно махнул рукой Голослов. - Пойду напьюсь.
        Вениамин вздохнул с облегчением: наконец-то виршеплет принял правильное решение.
        - Только сначала схожу к дому Су Инь и пропою под ее окном серенаду.
        Вениамин едва не выругался в полный голос. Нет, что ни говори, а бездарные виршеплеты - люди не от мира сего. В смысле - очень подозрительные и странные типы.
        - Мув, Сид! - уже не позвал, а потребовал Вениамин. - Или ты намерен здесь до вечера остаться?
        - Хай, нам идти-то всего, - Сидор махнул рукой, указывая на дом, стоящий на другом углу перекрестка.
        Вениамин недоуменно уставился на здание, похожее скорее на богадельню, нежели на питейное заведение.
        - Это - кабак?
        - Хай, - кивнул Сидор.
        - «Бивис и Батхед»?
        - Индид.
        - А пуркуа вывески найн?
        - А на фига? - пожал плечами Сид. - Когда и так все знают, шо это кабак «Бивис и Батхед».
        Логика типичная для Желтых Кирпичей.
        - Но то цо, мы идем или найн?
        - Хай, Лука, - снова обратился к приятелю Сидор. - Ты Канищеффа сегодня не видел?
        - Як же, не видел, - с обидой в голосе проскулил Голослов. - Я ему сегодня утром полчаса вирши заспевал, а он, зараза, так и не раскошелился. Хотя плясать-то плясал - як завсегда.
        - И куды он потом?
        - Вестимо, куды, - Лука грифом лютни указал на здание, в котором, по словам, Сидора находился кабак. - Як в кабак завалился, так боле и не вылезал.
        - Аригато, Лука, - Сидор ободряюще потрепал виршеплета по плечу. - Не грусти, будет и на нашей штрассе пати.
        - Хазер, - мрачно буркнул в ответ Лука. - А ты, мэнш, - обратился он к стоявшему в стороне Вениамину, - грошей виршеплету не подкинешь?
        - Хиллос подаст, - процедил сквозь зубы Вениамин. - И хай пребудет с тобой Оллариу.
        Сказал и пошел, держа курс на дверь кабака.
        - Гуторь, Вениамин Ральфович, - обратился к Обвалову догнавший его Сид. - Тебе вирши Луки индид любы?
        - Смеешься?
        - А-а… - Сид озадаченно почесал затылок. - А мне показалось, шо любы.
        - Где ты познакомился с этим нищим духом?
        - Хай здесь же, на углу, - Сид снова поскреб в затылке.
        - И на фига он тебе?
        - Ну як же… - словно ища ответа, Сид растерянно повертел головой по сторонам. - Он же, як ни як, виршеплет… Ну, того, в смысле, - талант.
        - Таланта в нем ни на грош, - уверенно заявил Вениамин.
        - Ну, это ты зря, - обиделся за друга Сид.
        - Хай, какое там, - буркнул Вениамин, продолжать спор он не имел ни малейшего желания. - Сюда, шо ли? - спросил он, взявшись за ручку обшарпанной двери.
        Сид молча кивнул.
        Вениамин распахнул дверь и, сделав всего лишь шаг, оказался в мрачном полутемном помещении, похожем на ружейный ящик. Три окна по правую руку, выходившие на улицу, были заклеены пленкой, имитирующей витражи, да такие, что при одном лишь взгляде на них хотелось закрыть глаза. Или уткнуться взглядом в кружку пива - может быть, в этом как раз и состоял тайный замысел безвестного дизайнера? В дальнем конце находилась стойка с тремя пивными кранами и составленными горкой высокими стаканами. За стойкой, подперев щеку кулаком, дремал толстомордый бармен. Меж дверью и стойкой были втиснуты шесть небольших круглых столиков - по три с каждой стороны, - покрытых одноразовыми скатерками. На каждом столе - стандартный набор со специями, подставка с салфетками и стаканчик с зубочистками. На потолке медленно вращался большой пятилопастный вентилятор, - и где только такой откопали эти самые Бивис и Батхед? - вроде как разгоняя тяжелый, застоявшийся дух не самого лучшего пива и кислой отрыжки.
        Посетителей в кабаке было немного. Троица, сидевшая в углу за столом с батареей пустых стаканов, что-то оживленно и громко обсуждала. Правда, о чем шла речь, разобрать было невозможно: слова тонули в жуткой какофонии звуков, вываливающихся из трех подвешенных под потолком динамиков. Еще один посетитель сидел за столиком в одиночестве, сложив руки перед собой и пристально глядя на стакан, в котором пива оставалось еще примерно на три глотка. Одет он был в темно-синий комбинезон, какие обычно носят ремонтники да подсобные рабочие, - ничего примечательного, если не считать того, что весь комбинезон, точно шкура леопарда, был покрыт черными маслянистыми пятнами. А вот внешность у человека была весьма приметная. Лицо его выглядело так, словно по нему проехался каток, - большой нос был расплющен и свернут налево, правый угол рта начинался едва ли не от носа, а левый расползался по скуле, почти касаясь уха, левый глаз также казался значительно больше своего соседа, к тому же правый почти полностью закрывало распухшее, воспаленное веко. Довершал асимметричную картину роскошный малиновый карбункул на левой
щеке. Ушей видно не было - их прикрывали расчесанные на прямой пробор сальные волосы цвета подгнившей соломы, - но, не боясь проиграть, можно было биться об заклад, что левое ухо странного типа больше правого. А вот о возрасте его ничего определенного сказать не удалось бы - уродливая деформация лица стирала всякое представление о годах.
        Едва взглянув на человека с перекошенным лицом, Вениамин тут же решил, что это и есть тот, кто ему нужен. Не дожидаясь, когда Сидор подтвердит его догадку, он подошел к столу, за которым сидел уродец, и, наклонившись, негромко спросил:
        - Мсье Канищефф?
        Не повернув головы, уродец скосил на Вениамина один большой левый глаз. Левый край рта дернулся, точно перед плевком. И выплюнул:
        - А не пойти ли тебе в жопу, мэнш? До моей смены еще пять часов. И як я за это время протрезвею - не твоя забота. Алес! - кулак урода хлопнул по столу так, что баночки для специй тихо звякнули.
        - Я тоже рад тебя видеть, мсье Канищефф, - Вениамин улыбнулся и уселся за стол напротив пьяного чистильщика. - Но ты ошибаешься - я не инспектор. Я здесь для того, шобы сделать тебе предложение, от которого, мозгую, ты не сможешь отказаться.
        Не глядя на Вениамина, Жан-Мари Канищефф взял стоявший перед ним стакан и залпом допил остававшееся в нем пиво. Донышко стакана звучно стукнуло по столу, а Канищефф удовлетворенно крякнул. Или все же неудовлетворенно? Вениамин пристально посмотрел в открытый глаз чистильщика.
        - Ну, шо пялишься? - лицо Канищеффа исказила безобразная гримаса, которая, по-видимому, должна была изображать ухмылку. - Добавить треба!
        - Сид, - обратился к стоявшему неподалеку парню Вениамин. - Будь любезен, закажи нам с мсье Канищеффым по стакану ылу.
        Вывернув шею под углом, невозможным для нормального человека, Жан-Мари одним глазом уставился на Сида.
        - Ха! - гаркнул он и снова вмазал по столу кулаком. Похоже, для него это был привычный способ выражения эмоций. - И Сидор здесь! Куйдас кяси кяйб, бади? Як вита, як сам?
        Канищефф протянул руку, чтобы дружески потрепать Сида по плечу, но, неприязненно глянув на чистильщика, парень сделал шаг назад.
        - Чем расплачиваться будем? - мрачно глянул он на Вениамина. - У меня грошей найн.
        - Ну а какой тогда спич, коли грошей найн! - с удрученным видом развел руками Жан-Мари.
        - Держи, - Вениамин протянул Сидору пластиковую карточку.
        Сид удивленно посмотрел на средство оплаты, оказавшееся у него в руках. Стандартная карточка на предъявителя. Счет в «Оллариу-банке». Все голограммы и коды вроде как на месте. Сидор перевел задумчивый взгляд на Вениамина. Откуда у него карточка? При обыске в тюрьме все документы и платежные средства должны были забрать… И ведь прежде никому еще не удавалось сбежать из «Ультима Эсперанца»… В голове у Сида мелькнула не до конца оформившаяся мысль: а что, если Обвалов тайный агент джанитов? И если так, то что ему нужно?..
        Процесс формирования мысли был прерван вопросом Вениамина:
        - Инчэ, Сид? Тебе карточка не люба?
        Парень еще раз перевернул кредитку двумя пальцами.
        - Хай, вроде як все в порядке.
        - Но то цо?
        Пытаясь передать невероятно сложную гамму чувств, Сид двинул бровями. И не нашел ничего лучшего, как сказать:
        - Тогда я и себе ылу возьму.
        - Рано тебе еще, - осадил Вениамин. - Соку купи.
        - Хай? - обиженно насупился Сид. - На Мусорный остров, значит, не рано, а ылу стакан - рано?
        - Я тебя на Мусорный остров не отправлял, - резонно возразил Вениамин.
        - И шо с того?
        - Тебе сколько роков?
        - Двадцать один!
        - Не тренди.
        - Кирдык, восемнадцать.
        - Ну вот як исполнится двадцать один…
        - Ну так иди и сам покупай себе ылу!
        Сид кинул кредитку на стол, сел к Вениамину спиной, демонстративно сложил руки на груди и вытянул ноги в проход. Вениамин молча созерцал стриженый затылок парня. С одной стороны, задачу свою Сидор выполнил и вроде как был уже не нужен. Но, если подумать, черт знает, какие еще сюрпризы могла подкинуть чудная оллариушная жизнь на Веритасе?
        - Давай я за киром схожу, - предложил Жан-Мари. - Мне не в падлу.
        Вениамин стукнул краем карточки по столу и с сомнением посмотрел на Канищеффа.
        - Не советую, - по-прежнему глядя на соседний столик, угрюмо произнес Сид. - Он у тебя с карточки все, шо есть, снимет и на свой счет в кабаке запишет.
        - Ты шо, бади! - взвился Канищефф. - Хай мне!.. Хай меня пчелы покусают!..
        - А то я тебя не ведаю, - с чувством собственного превосходства усмехнулся Сид.
        Вести переговоры с Канищеффым, не поставив ему предварительно выпивку, явно не имело смысла.
        - Ладно, - поднялся со своего места Вениамин. - Сам схожу.
        - Валяй! - с готовностью согласился чистильщик. - Только мне бы еще и водочки. Можно даже паленой: я мэнш без претензий.
        Сид ничего не сказал - злорадствовал молча.
        - Буэнос диаз, - подойдя к стойке, вежливо поприветствовал бармена Вениамин.
        Подняв опущенные на глаза веки, бармен равнодушно посмотрел на посетителя.
        Вениамину взгляд его не понравился.
        - Ты хто? - поинтересовался Вениамин уже в более развязной манере. - Бивис или Батхед?
        - Не тот и не другой, - ответил бармен скрипучим голосом. - Я - ИскИн восьмого поколения.
        Вениамин перегнулся через стойку - у бармена отсутствовали ноги. Туловище ИскИна было закреплено на круглой вращающейся станине, которая могла передвигаться вдоль стойки.
        - И давно ты здесь? - уже с сочувствием поинтересовался Вениамин.
        - С тех пор, как с корабля списали, - ответил ИскИн.
        - Скучно, поди?
        - Скучно, - согласился ИскИн. И тут же добавил: - Но я не жалуюсь. Других ИскИнов моей серии вообще на реконструкцию отправили.
        - Так что ж, повысили бы ай-кью, и снова на прежнее место.
        - А тебе ай-кью когда-нибудь повышали?
        - Да мне это вроде как ни к чему, - улыбнулся Вениамин, приняв слова ИскИна за шутку.
        - Вот то-то и оно, - ИскИн неплохо сымитировал тяжелый вздох. - А кто знает, что со мной станет после того, как в мозгах у меня техник покопается? Может быть, после этого я буду уже не я?
        - А так торчишь в кабаке на паршивой планетке, - возразил Вениамин.
        - Ну и что? - с вызовом вскинул подбородок ИскИн. - На то, чтобы гроши считать, мне мозгов хватает!
        - Ну и черт с тобой! - обозлился вдруг на несговорчивого ИскИна Вениамин. Что за день сегодня такой - все с ним спорят! - Заказ прими.
        - Запросто, - отозвался ИскИн и, точно заправский бармен, взмахнул салфеткой, сметая со стойки несуществующую пыль.
        - Здорово ты навострился, - одобрительно хмыкнул Вениамин.
        - Конкуренция высокая, - ответил ИскИн-бармен. - Знаешь, сколько нашего брата ежегодно в лом списывают?
        - Да сейчас, поди, ни одного восьмого ИскИна в космофлоте не осталось.
        - Вот именно, - назидательно поднял указательный палец ИскИн. - Поэтому нужно вертеться, чтобы хозяин не решил вдруг с дуру ума заменить меня на ИскИна более нового поколения, - бармен чуть подался вперед и доверительным тоном спросил: - Говорят, сейчас уже и двенадцатые в реконструкцию идут?
        - В дальних колониях двенадцатые еще работают, - ответил Вениамин. - Но там, где народец с запросами, требуются ИскИны не ниже четырнадцатого поколения.
        - Вот видишь, - ИскИн произнес это так, будто не ему, а Вениамину грозила реконструкция с целью повышения ай-кью. Вновь взмахнув перед клиентом салфеткой, бармен услужливо осведомился: - Шо пить будем?
        - А что посоветуешь?
        ИскИн, прищурившись, посмотрел на Вениамина оценивающим взглядом.
        - Я по говору разумею, вы не местный?
        - Верно разумеешь, - кивнул Вениамин.
        - В таком случае лучше не берите ничего.
        - А что так?
        - А все дерьмо. Более того, - ИскИн вновь перешел на доверительный тон, - в квартале Желтые Кирпичи нет ни одного приличного бара.
        - А ты-то откуда знаешь, если все время за стойкой торчишь?
        ИскИн усмехнулся:
        - Единая сеть поставок.
        - И тем не менее, - Вениамин положил на стойку кредитную карточку. - Два раза по пятьдесят водки и два стакана пива, что поприличнее.
        - Поприличнее нет, - ответил бармен, вставляя карточку в контрольную щель кассового аппарата.
        - Ну что ты мог бы посоветовать?
        - Мог бы посоветовать ячменное пиво.
        - А что, бывает другое? - удивился Вениамин.
        - Бывает гороховое, - начал перечислять бармен. - Бывает…
        - Алес, хватит, - прервал его Вениамин. - Наливай ячменное. Два… Нет, пожалуй, лучше три стакана.
        ИскИн проворно собрал заказ. Получив назад кредитную карточку, Вениамин взял со стойки поднос со стаканами и рюмками и быстренько переправил его на столик.
        Окинув алчущим взором то, что стояло на подносе, Жан-Мари в предвкушении потер руки:
        - Хай это просто праздник какой-то!
        - Угощайся, - сделал приглашающий жест рукой Вениамин.
        Канищефф не заставил просить себя дважды. Подхватив с подноса рюмку водки, он поднял ее до подбородка, выставив при этом локоть в сторону под прямым углом, и радостно провозгласил тост:
        - Ну, значица, оллариу, сыберы! - и тут же выпил.
        Глядя на то, как сморщилась его и без того перекошенная физиономия, Вениамин с запоздалым сожалением подумал о том, что не взял ничего закусить. Но Канищеффу закуска не требовалась. Стукнув донышком пустой рюмки по столу, он игриво подмигнул Вениамину здоровым глазом, подхватил стакан пива и разом осушил его наполовину.
        Вениамин взял второй стакан пива себе, а третий поставил перед Сидором:
        - Шо это ты? - подозрительно глянул на Вениамина Сид.
        Не имея желания выяснять отношения еще и с парнем, Вениамин лишь слегка поморщился и сказал:
        - Хочешь - пей, не хочешь - отдай Жану-Мари.
        - Точно! - обрадовался чистильщик. - Давай мне!
        - Перебьешься, - недовольно буркнул Сид и ухватил стакан рукой.
        Вениамин осторожно попробовал пиво, подозрительно светлое на цвет. Не сказать чтобы содержимое стакана вкусом было похоже на мочу, но и тот благородный напиток, что в понимании Вениамина должен именоваться пивом, оно ничем не напоминало.
        - Ну, еще по одной! - радостно возвестил Канищефф и потянулся ко второй рюмке водки.
        - Э, найн! - опередив его, Вениамин прикрыл рюмку ладонью.
        Лицо Жана-Мари обиженно вытянулось:
        - А шо так?
        - Сначала о бизнесе погуторим.
        Канищефф посмотрел сначала на ладонь, под которой пряталась заветная рюмка, потом на Вениамина - чтобы окончательно убедиться в том, что без разговора, на котором настаивал клиент, водки он не получит, - и обреченно вздохнул:
        - Ну, давай о бизнесе.
        - Ты, як я слухал, в космопорте робишь, - начал Вениамин.
        - Точно! - с гордостью выпятил грудь чистильщик. - У нас, у Канищеффых, это семейная традиция! И отец мой в космопорте робил, и дед робил. И дядька мой, пока с катушек не слетел, тоже там же гроши зарабатывал.
        - Выходит, ты там мэнш большой? - решил польстить собеседнику Вениамин.
        - Ну, большой не большой, - не стал врать Канищефф. - Но бизнес свой ведаю. И начальство меня уважает.
        Сказав это, Жан-Мари снова кинул взгляд на рюмку с водкой. Вениамин понял, что пора переходить к делу.
        - А можешь в обход комендатуры провести меня в космопорт?
        Канищеффа вопрос как будто даже не удивил.
        - Могу, индид, - лицо чистильщика скривилось в безобразной усмешке. - Хай только робить этого не стану.
        - А шо так?
        - А на хрена мне проблемы с начальством?
        - А за бакшиш?
        - За бакшиш? - Канищефф задумчиво подергал себя за кончик уха, после чего многозначительно шмыгнул носом.
        Вениамин все правильно понял и убрал ладонь от рюмки.
        Лицо Канищеффа скривилось в довольной улыбке. Чистильщик понял, что эта рюмка его и уже никто не посмеет ее у него отнять. Поэтому и руку за рюмкой он протянул демонстративно медленно, почти картинно. Поднеся рюмку к подбородку, Канищефф сделал глубокий вдох, на пару секунд задержал дыхание, после чего произнес традиционное:
        - Ну, значица, Оллариу, сыберы!
        И в тот же миг рюмка опустела.
        Канищефф довольно крякнул и запил водку пивом.
        - Так як насчет бакшиша? - напомнил Вениамин.
        - Ну, это, значица, смотря якой бакшиш, - солидно изрек Жан-Мари.
        - Хороший бакшиш, - заверил Вениамин.
        - А у меня ылу кончилось, - обиженным голосом пожаловался Канищефф.
        Вениамин бросил взгляд на Сида. Парень молча протянул руку, взял у Вениамина кредитную карточку и пошел к стойке, за которой, как и прежде, делал вид, что дремлет, списанный с корабля ИскИн восьмого поколения.
        - Горохового ылу возьми! - крикнул вслед парню Жан-Мари. - Оно хоть и вонючее, но зато забористое! - И сразу, без паузы: - А шо тебе треба в космопорте? - это уже был вопрос, обращенный к Вениамину.
        - Ара, у меня там флаер стоит. Почтовик.
        - Ха! - воодушевленно хлопнул ладонью по столу чистильщик. - Выходит, это твоя «Пинта»?
        - Слухал уже?
        - Хай не токмо слухал, но и самолично глазел. Ее же, почитай, цельные сутки, как вскрыть стараются.
        - Ну и як?
        - Найн, - качнул головой чистильщик. - Не вскрыли.
        - Флаер все на том же месте?
        - А куда он на хрен денется?
        - Можешь помочь мне незаметно добраться до флаера?
        К столу подошел Сид, вернул Вениамину кредитку и поставил перед Канищеффым стакан пива.
        Чистильщик сделал глоток, причмокнул губами и оценивающе посмотрел на Вениамина.
        - Гуторят, у тебя на флаере контрабанда?
        - Хай, - не стал отказываться Вениамин. - Вирджинский табак с Тютюна-шесть.
        - Значица, слухай, - Жан-Мари Канищефф основательно припечатал ладонь к столу. - К флаеру я тебя проведу так, шо ни одна сволочь не заметит. Но за это, - чистильщик сделал паузу, дабы придать вес тому, что собирался сказать, - ты, - он направил указательный палец на Вениамина, - отдашь мне, - Канищефф ткнул палец себе в грудь, - один! - указательный палец чистильщика взлетел вверх, - один бэг табаку. - Жан-Мари взмахнул раскрытой ладонью над столом. - Я все прогуторил и повторяться не стану.
        «Милый ты мой, - едва не расплылся в улыбке Вениамин. - Был бы ты чиф-комендантом космопорта!..»
        - Идет.
        Жан-Мари сразу заговорил по-деловому:
        - Значица, так, смена моя начинается в восемь. В девять ждите меня возле большого мусоросборника. Сидор ведает, где это. А сейчас мне треба еще сто граммов водки и стакан горохового ылу.
        Глава 7
        О городской архитектуре, дожде, бродящих под дождем блаженных, кое-что о Ленине и о том, как проще всего пробраться на охраняемую территорию
        Жили люди, и не делали они Оллариу усердно. И послал Хиллос на землю Великого Магистра, дабы он просветил людей.
        И тогда был создан Орден поклонников Хиллоса Оллариушника, и понесли его члены - истинные оллариушники Знание в ряды человеков.
        Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.
        Изначальный вариант. Раздел «О Хиллосе, Сидуне и Уркесте и о сотворении мира»
        Сотней граммов водки, разбавленных пивом, Канищефф, как оказалось, ограничиваться не собирался. Когда же Вениамин наотрез отказался поставить ему очередную порцию выпивки, Жан-Мари только усмехнулся, щелкнул по столу собственной кредиткой и самолично отправился к стойке бара. Как ни странно, походка у него была вполне уверенной.
        Здраво оценив количество стаканов и рюмок, стоявших на подносе чистильщика, когда он вернулся к столу, а так же богатство цветовой гаммы наполнявших их жидкостей, можно было прийти к выводу, что Канищефф решил уйти в загул. Вениамин проявил вполне законное беспокойство в связи с тем, что до начала смены, которую именно сегодня чистильщик не имел права прогулять, оставалось чуть более четырех часов. Канищефф же, ничего не ответив на совершенно справедливое замечание Вениамина относительно вреда, который может нанести организму чрезмерное возлияние, одну за другой опрокинул в себя две рюмки. В одной из них была водка, а в другой - некий загадочный напиток таинственно-голубого цвета, точь-в-точь, как оперенье совы на первоначальном варианте оформления диска Rush 1975 года «Fly By Night». Само собой, он не забыл пожелать всем Оллариу и запить небывалый коктейль тремя большими глотками пива, судя по мерзкому запаху - горохового.
        Урезонить Канищеффа не представлялось возможным, а сидеть с ним за одним столом и наблюдать за тем, как чистильщик целенаправленно надирается, быстро и уверенно теряя облик, который и прежде-то не вполне соответствовал человеческому, было просто противно. Оставалось лишь надеяться на то, что Жан-Мари и в самом деле знает секрет, как протрезветь к нужному времени. Судя по тому, сколь профессионально подходил Канищефф к выпивке, потребление спиртного в дозах, близких к летальной, было его давним увлечением, которому он с любовью и самозабвением отдавал все свободное время. И при этом с работы он до сих пор не вылетел. Что и говорить, трудовая династия - это великая сила. Если в семье Амати имелись свои профессиональные секреты, передававшиеся только от отца к сыну, то почему, спрашивается, не могли существовать тайные знания и в семье Канищеффых?
        Вениамин предложил Сиду прогуляться, а заодно и перекусить где-нибудь в более подходящем для этого месте. Парень с готовностью согласился. Похоже было, что и ему уже осточертела компания профессионального алкаша - он даже пиво допивать не стал. Еще раз напомнив Канищеффу о времени и месте встречи, Сид с Вениамином легко и без малейшего сожаления расстались с «Бивисом и Батхедом». При этом Вениамин всей душой надеялся, что ему никогда не доведется воочию свидеться с двумя предприимчивыми дельцами, которые без зазрения совести присвоили свои имена убогому заведению, торгующему паленой водкой и гороховым пивом, и даже не позаботились о том, чтобы снабдить его вывеской. Вот уж, воистину, два идиота.
        Виршеплета на углу не было - должно быть, убежал петь серенаду своей фарфоровой китаяночке, что сбежала от него, не сумев смириться с бытовыми неудобствами, связанными с жизнью в интерфонной будке.
        Пообедали Сид с Вениамином в небольшом ресторанчике, чистом и уютном, расположенном, по счастью, за пределами квартала Желтые Кирпичи. Кухня также была вполне приличной. В особенности если принять во внимание то, что повару приходилось проявлять не только мастерство кулинара, но и подлинную изобретательность в сочетании с тонким художественным вкусом для того, чтобы, имея под рукой по большей части лишь консервированные продукты, приготовить блюда, которые радовали не только глаз, но и вкус.
        Покинув ресторан, они погуляли немного по улицам города. Ничего примечательного, что могло бы в корне изменить уже сложившееся впечатление, Вениамин не увидел. Город как город, планета как планета. Ничем не лучше и не хуже сотен других, колонизированных людьми за последние полвека. Первые колонисты, начинавшие обживать планету, как полагается, верили в то, что их новой родине уготована великая судьба. К строительству города приступали с размахом, благо денег, выделяемых в течение первых пяти лет Ассоциацией содействия колонизации планет, хватало. О том, что будет потом, никто, естественно, не задумывался. Их планета была самым лучшим из всех возможных миров! Не пройдет и пары лет, как Веритас станет галактическим центром! Годы шли, росла столица, помпезнее и претенциознее которой мир еще не видывал, а планета, увы, не оправдывала возложенных на нее надежд. Она давала колонистам все необходимое для жизни, но не более. А этого было недостаточно для того, чтобы продлить контракт с АСКОПом либо открыть свой собственный счет в Галактическом федеральном банке. Теряя надежду, люди начинали покидать
планету, которая не так давно представлялась им воплощенной мечтой. Оставались лишь те, кому некуда было податься, да те, для кого эта планета была уже не первой в череде таких же, не оправдавших ожиданий. Жизнь на планете постепенно приобретала все более заметный неторопливый, провинциальный характер. Город, возведенный с претензией на то, чтобы стать столицей, как минимум, звездного скопления, начинал обрастать пригородами, соответствующими его нынешнему статусу. Так происходит везде и всюду, если только не случается чудо и планета не преподносит колонистам подарок - нечто такое, что прозевали комплексные экспедиции федерального центра, исследовавшие ее задолго до высадки первопоселенцев. Но для того, чтобы пересчитать все подобные случаи, хватило бы пальцев на двух руках.
        Тихая и спокойная судьба провинциальной колонии, которую, ей-богу, язык не поворачивается назвать незавидной, ожидала скорее всего и Веритас, не объявись однажды на планете - тот день представлялся Вениамину непременно дождливым - оллариушники во главе с Великим Магистром Ги Циковским.
        Странная история была с этим Оллариу, которое все вроде как обязаны были делать и даже делали, в меру своих сил и возможностей, но при этом никто не знал, что оно собой представляет. За исключением Великого Магистра, который знал, но молчал, как… Ладно, не будем уточнять, как кто. Понятно, почему Федеральное контрольное управление не проявляет интереса к тому, что происходит на Веритасе, - планета официально заявила о выходе как из Галактической Лиги, так и из состава Земной федерации. Странно было то, что Служба галактической безопасности до сих пор не занялась личностью господина Ги Циковского. Индивидуальные коды и личные идентификаторы, имплантированные всем совершеннолетним жителям Веритаса, - этого уже было достаточно для того, чтобы Галактическая Лига ввела режим строжайших санкций в отношении подведомственной Великому Магистру территории. Плюс к этому фактический запрет на свободу вероисповедания, дискриминация граждан по религиозному принципу, аресты без предъявления обвинения и, наконец, Мусорный остров. О, незаконная свалка токсичных отходов на Мусорном острове многого стоила!
        - Ара, инц лясир, - обратился к спутнику Вениамин. - Ты встречался с людьми, вернувшимися с Мусорного острова?
        Сид посмотрел на Вениамина, точно на дите неразумное.
        - С Мусорного острова не возвращаются. Если попал туда, значит - навсегда.
        - А письма? Или якие другие месиджи оттуда приходят?
        - Найн, - качнул головой Сид. - Если мэнш попал на Мусорный остров, так, почитай, пропал навсегда.
        - Так, мэй би, никакого Мусорного острова и не существует вовсе? - осторожно предположил Вениамин. - Симпл придумал хто-то байку…
        - Ага, - саркастически усмехнулся Сид. - А куды ж, в таком случае, пиплы исчезают?
        - А хто гуторит, что они исчезают?
        - Если хочешь ведать, Вениамин Ральфович, у меня родной дядя полгода як на Мусорном острове корячится. А до этого, между прочим, в резиденции Великого Магистра работал.
        - Хай ну? - недоверчиво прищурился Вениамин.
        - Индид, гуторю, - уверенно заявил Сид. - Истинным оллариушником он, конечно, не был и с самим Великим Магистром за руку не здоровался. Но в резиденции его, почитай, каждый день бывал.
        - И что же он там робил?
        - Убирался он там, - ответил после паузы Сид. И тут же с вызовом посмотрел на спутника: - А шо! Чем не работа!
        - А я разве шо гуторю? - удивился Вениамин.
        Минуту-другую они шли молча.
        - За воровство его турнули, - сумрачно произнес Сид. - Ты только не мозгуй, Вениамин Ральфович, будто дядька мой жулик! - поспешил заверить он Вениамина. - Он в жизни чужого не трогал!.. До тех пор, пока в резиденцию Великого Магистра не попал, - закончил Сидор севшим голосом.
        - Ну что ж, бывает, - как мог, постарался утешить парня Вениамин. - Не каждый может устоять перед искушением.
        - Да нет же! - протестующе взмахнул рукой Сид. Незаметно для себя, он следом за Вениамином перешел на коренной язык. - Понимаешь, Вениамин Ральфович, дядя мой из той породы людей, что любят пыль в глаза пустить. Так просто, дури ради. Ну и заносит его порой. Он, как только в резиденции Великого Магистра работать начал, так сразу всем заливать принялся, какая он важная фигура. Вроде как Великий Магистр с ним лично каждый день за руку здоровается и Оллариу ему персонально делает. А случается, что и за советом обращается. Ну и, естественно, презенты разные дарит. А какие могут быть презенты, когда ему только полы в резиденции натирать доверяли, да и то поздно вечером, когда Великий Магистр ко сну отходил. Дядя мне как-то честно признался, что даже не видел ни разу Великого Магистра. Ну а поскольку врать начал, нужно было чем-то байки свои подтверждать. Вот и принялся дядя из резиденции Великого Магистра разную мелочовку тырить - ерунду всякую, которой скорее всего и не хватился бы никто, но только чтобы ясно было, кому прежде сия вещица принадлежала. Как-то зажигалку одноразовую утащил, на которой
золотом «Оллариу» выведено было. В другой раз блокнот с вензелем Великого Магистра. Авторучку Великого Магистра я у него видел, - Сидор тяжело вздохнул. - Говорил ведь ему дед: «Уймись, Юксаре, хорош дурковать-то. Не доведет тебя до добра эта клептомания!» Дядя Юксаре все посмеивался. А вот, однако же, попался в конце концов и загремел на Мусорный остров.
        Сидор снова вздохнул и умолк.
        - Должно быть, ты любил своего дядю? - спросил Вениамин.
        - Обалдуй он, конечно, был редкостный, - ответил Сид. - Но человек хороший. Добрый и незлопамятный.
        Даже такое примитивное проявление чувств со стороны Сида оказалось настолько неожиданным, что Вениамин, желая утешить и приободрить парня, чуть было не обнял его за плечи. Но вовремя одумался - Сидор вряд ли расценил бы подобный жест как дружеское участие.
        - Ну ничего, - бодро проговорил Вениамин. - Глядишь, и вернется когда-нибудь твой дядя Юксаре.
        - Куда там… - Сидор засунул руки глубоко в карманы, плечи его безнадежно обвисли. - Скорее уж я сам на Мусорный остров попаду.
        Как и предполагал Вениамин, помпезный и вычурный стиль городской застройки, присущий центру Гранде Рио ду Сол, ближе к окраинам сменился тем, что обычно в неофициальной обстановке называют «строительный конструктор». Здания представляли собой уже не оригинальные архитектурные проекты, а различные комбинации стандартных строительных блоков без каких-либо декоративных излишеств. К тому же, судя по окнам, затянутым серебристой полимерной пленкой, многие квартиры в домах находились на консервации.
        - Этот квартал уже при оллариушниках строили, - объяснил Сид, заметив, с каким интересом смотрит по сторонам Вениамин. - По первому времени ожидали, что на Веритас повалят последователи Хиллоса со всей Галактики. Но, по счастью, обошлось.
        - Почему же по счастью? - машинально спросил Вениамин.
        - А ты представь себе, что вокруг одни оллариушники, - Сидор, должно быть, уже представил и поэтому с омерзением передернул плечами. - Чокнуться можно!
        - На Веритасе и сейчас почти все оллариушники, - заметил Вениамин.
        - Хазер! - усмехнулся Сид. - Большинство только прикидывается. Деться-то все равно некуда. А оллариушником в Гранде Рио ду Сол жить проще.
        Вскоре новые кварталы сменили пустыри, превращенные в свалки строительного мусора и вышедшей из строя бытовой техники. Небо давно уже морщилось серыми тучами и наконец разразилось мелким, холодным дождем. По мокрым кучам мусора лазали странного вида люди в длинных серых одеяниях. У каждого на плече висела большая клеенчатая сумка вроде торбы, а в руке - длинная палка. Завидев чужаков, люди тотчас же исчезали, растворяясь в сумерках, точно серые призраки.
        - Это еще кто такие? - спросил Вениамин.
        Одна рука его была засунута в карман, другой он придерживал воротник куртки, чтобы вода с волос не стекала за ворот.
        - Оллариушники, кто же еще, - ответил Сид. - Истинные.
        - И что они тут делают?
        - Ясно дело что - Оллариу!
        - Оллариу?
        - Ну да, только по-своему.
        - Ничего не понимаю, - честно признался Вениамин.
        - Блаженные это, - объяснил Сид. - Великий Магистр говорит, что они дети Хиллоса. А по-моему, так по ним давно Желтые Кирпичи плачут.
        - Почему они прячутся?
        - Считают, что остальные люди нечисты духом. А общение с нечистыми может и их самих замарать. Блаженные не пьют спиртного, не едят мяса, не смотрят на женщин, не пользуются электрическими приборами и не разговаривают.
        Последний пункт программы блаженных почему-то больше всего удивил Вениамина.
        - Как это, не разговаривают?
        - Во всяком случае, никто не слышал, чтобы они разговаривали. На людях блаженные меж собой только знаками объясняются.
        - И живут они на свалке?
        - В близлежащих домах. Взламывают пустующие квартиры, все из них выбрасывают и спят, не раздеваясь, прямо на полу. И окна еще вышибают.
        - А окна-то зачем? - не понял Вениамин.
        - Не знаю, - пожал плечами Сид. - Может, для того, чтобы ближе к природе быть. А может, чтобы от непогоды страдать. Хотя какие уж тут страдания - ночью температура редко опускается ниже десяти градусов, показуха одна. А на свалке они всякий металлический лом собирают, провода с цветными металлами, вышедшие из строя микрочипы. Ну, вроде как на пропитание себе так зарабатывают.
        - Неужели здесь можно найти что-то дельное? - Вениамин с сомнением посмотрел на груду металлического и пластикового лома, мимо которой они как раз проходили.
        - Нет, конечно. Но блаженные, все одно, что ни найдут - все в сити тащат, на еду обменивают. Войдет пара таких вот, вонючих и грязных, в продовольственный отдел центрального суперкауплуса, подойдет к кассе, один начнет перед кассиром железки из сумки выкладывать, а другой в это время на банки с консервами показывает, которые ему нужны, да страшные рожи корчит. Дураками прикидываются - вроде как честный чейндж произвести хотят. Кассиру, разумеется, их мусор на фиг не нужен. Он менеджера кликнет. А тому что делать? Кругом ведь покупатели, которые бабки платят, а глядя на блаженных, они отдел стороной обходить начинают и в следующий раз скорее всего в другой кауплус пойдут. Ну, менеджер быстренько-быстренько отдаст блаженным то, что они просят, и выставит их за дверь.
        - А джанитов вызвать нельзя?
        - Наивный ты, Вениамин Ральфович, - это была не шутка и не насмешка, а чистая констатация факта. - Какой же джанит с блаженными связываться станет, ежели они истинные оллариушники! Да к тому же и сам Великий Магистр их на праведную жизнь благословил.
        - Да, об этом я не подумал, - вынужден был признаться Вениамин.
        Пустыри вплотную прилегали к территории космопорта. Джанитов поблизости не было, но, надо полагать, оллариушники позаботились о том, чтобы не только украсить трехметровую бетонную стену тремя рядами колючки под напряжением, но и снабдить ее автоматической системой наземного контроля. Только подойди кто к стене - и полный алярм будет обеспечен.
        Площадь, размером с три футбольных поля, на краю свалки занимали огромные квадратные танки, высотою метров в двадцать, выкрашенные почему-то в камуфляжные цвета.
        - Это и есть большой мусоросборник, - Сид взглядом указал на танки. - В танки закачивают отработанное жидкое топливо. На переработку.
        - И во что же его перерабатывают? - удивился сверх всякой меры Вениамин.
        Во времена, когда космофлот был укомплектован главным образом кораблями, работавшими на жидком топливе, самой большой проблемой была утилизация токсичных отходов, образующихся в результате трехступенчатого химического процесса, протекавшего в жидкотопливных реакторах. И если оллариушникам удалось найти способ пусть даже не переработки, а хотя бы безопасной утилизации отработанного жидкого топлива, то на одном этом можно было сделать целое состояние.
        Сид с безразличным видом слизнул каплю дождевой воды, повисшую на верхней губе.
        - Не спрашивай меня, спроси у Хиллоса, - сказал он и искоса, лукаво глянул на Вениамина. - Или у Великого Магистра. Может быть, он умеет творить чудеса?
        Небо было серым, похожим на жеваную бумагу. Дождь стучал по металлическим крышам танков, выбивая мелодию, отдаленно напоминавшую болеро. Внутри танков что-то булькало, чавкало и влажно чмокало - там протекал некий таинственный процесс, ни суть, ни принцип, ни конечная цель которого никому не была известна.
        Вениамин заглянул в узкий - двоим не разойтись - проход между танками, хмыкнул с сомнением и посмотрел на часы. До времени, назначенного Канищеффым, оставалась двадцать одна минута.
        - И где же нам здесь его искать? - спросил Вениамин не только у Сидора, но и у себя самого.
        - Сам объявится, - уверенно ответил Сид, безошибочно угадав, о ком идет речь.
        - Ой ли, - сомнения медленно заползали в душу Вениамину на протяжении последнего получаса - быть может, скверная погода была тому причиной? - и в конце концов из них сформировалась масса, близкая к критической. - Что-то подсказывает мне, что этот пьяница до сих пор торчит в «Бивисе и Батхеде».
        - Что именно? - спросил Сид без особого интереса.
        - Не знаю, - Вениамин взмахнул рукой, откидывая назад мокрые волосы. - Интуиция, должно быть, вкупе с богатым жизненным опытом.
        - Херовый у тебя опыт, - прозвучал откуда-то сверху знакомый голос. - И интуиция ни к черту. Короче, ни хрена ты в пиплах не разумеешь, Ральфович.
        Запрокинув голову, Вениамин увидел человека, свесившегося с крыши танка. Лицо закрывала пластиковая маска со встроенным респиратором и узким полупрозрачным экранчиком на уровне глаз. Сверху на голову был натянут прорезиненный колпак.
        - Держи! - крикнул человек с крыши и кинул прямо на Вениамина большой бесформенный узел.
        Вениамин едва успел руки выставить. По счастью, узел оказался легким.
        Человек тем временем ухватился за штангу, проходящую по углу танка, и ловко, точно обезьяна, соскользнул по ней вниз. Встав перед Вениамином во весь свой невеликий рост, человек поднял маску, выставляя напоказ съехавшую на сторону физиономию.
        - Заруби себе на заднице, Ральфович, - ткнул он пальцем Вениамина в грудь. - Иф Жан-Мари Канищефф гуторит, шо придет, значит, придет, - чистильщик посмотрел на прохудившееся небо, провел ладонью по мокрому лицу и закончил в неожиданно возвышенном стиле: - Пусть даже хляби небесные проблюются на землю.
        - Твой неподражаемый жаргон, Жан-Мари, несомненно, обогатит старжик, - улыбнулся Вениамин.
        Он и в самом деле ничуть не обиделся на чистильщика. Какие могли быть обиды, если тот появился в нужном месте, да к тому же еще и раньше времени. В предусмотрительности Канищеффу тоже не откажешь - место для наблюдения он выбрал отличное. Случись что непредвиденное - к примеру, явись клиент в сопровождении джанитов, - он мог отсидеться на крыше танка, а потом уйти незамеченным. Что любопытно, чистильщик был абсолютно трезвым, и даже пахло от него не перегаром, а смесью запахов мяты, укропа и дешевого одеколона.
        Хозяйским взглядом - ни дать ни взять цыган, прикидывающий, за сколько можно загнать пару краденых лошадей, - Жан-Мари окинул клиента и доставившего его парня.
        - Ну как, готовы?
        - Готов, - ответил Вениамин и перевел взгляд на своего неизменного спутника. - Спасибо тебе за все, Сид.
        - И что дальше? - дурашливо раскинул руки в стороны Сидор.
        - Я могу что-то для тебя сделать? - удивился Вениамин.
        - Я иду с тобой, - уверенно заявил Сид.
        - Куда? - не понял Вениамин.
        - Туда, - Сид махнул рукой в направлении космопорта.
        - Зачем?
        - А что мне здесь делать?
        - Полагаю, ты можешь вернуться домой.
        - У меня нет дома.
        - Я имел в виду, к деду.
        - Ленин просто дед, сам по себе дед. Он Жану-Мари родственник, а не мне. Кроме того, я не намерен всю жизнь просидеть в подвале перукарни!
        - Стой, стой, - дважды предостерегающе взмахнул рукой Вениамин. - Что ты такое говоришь! - и опасливо покосился на Канищеффа.
        Лицо чистильщика скривилось в усмешке:
        - Слухал я, шо в свое время жил на Земле один придурок по имени Полишинель. Так вот, прогуторю - не совру, Ральфович, дядька мой, шо представляется всем как Ульянов-Ленин, раз в десять тупее этого Многошинельного. Он, наверно, гуторил тебе, шо я, мол, давно его схоронил? Индид?
        - Ну… - не зная, что сказать, Вениамин скроил гримасу, толковать которую можно было как угодно.
        - Индид! Именно это он тебе и гуторил! - махнул рукой Канищефф. - А то я этого старого хрена не ведаю!
        Вениамин глянул на Сида, ища поддержки.
        Сид опустил вниз уголки рта и молча развел руками - мол, мне почем знать?
        - У этого Ленина, прогуторю я тебе, Ральфович, - продолжал между тем Жан-Мари, - мозги давно уже не на месте. Он еще до того, як в канал с отработанным топливом свалился, бывало, вдруг начнет такое нести, шо одни слухают с разинутыми ртами, а другие мозгуют, не дать ли ему по башке чем тяжелым. Не поверишь, Ральфович, он мне сначала извещение о собственной смерти прислал, а потом - поздравление с Новым годом за своей же подписью! - Канищефф довольно хохотнул и звонко ударил кончиками пальцев правой руки по раскрытой ладони левой. - Ты прикинь, Ральфович!
        - И что мне делать в такой компании? - с тоской посмотрел на Вениамина Сид.
        - Не знаю! - раздраженно поморщился Вениамин. - Но я улетаю с Веритаса!
        - Я тоже, - Сид улыбнулся. - Когда еще представится случай свалить отсюда.
        - Нет, это решительно невозможно, - Вениамин произнес эти слова уверенно и жестко. Хотел даже подтвердить их таким же уверенным жестом руки, но в руках был узел. - Что мне с тобой делать?
        - За меня не беспокойся, - улыбнулся Сид. - Я не пропаду. Высадишь меня на ближайшей пересадочной станции, а дальше я уж как-нибудь сам.
        - Без документов?
        - Но ты же контрабандист.
        - Ара, инц лясир, - подал голос Канищефф. - Мне до ваших разборок, сыберы, бизнеса найн. Один ты идешь, Ральфович, или Сидора с собой берешь - мне по фигу. Только решайте в темпе. Это вы здесь прохлаждаетесь, а у меня, между прочим, рабочее время пропадает.
        - Я иду с тобой.
        Вениамин понял, что избавиться от Сида можно лишь одним способом - дать ему как следует по кумполу, чтобы отключился на время. Парень стоял, втянув голову в плечи, мокрый и, несмотря на всю свою показную ершистость, бесконечно несчастный. Вениамин отвел взгляд в сторону.
        - Ладно, идем, - пробормотал он, глядя на разукрашенную амебообразными пятнами стену и вроде бы ни к кому не обращаясь.
        А Сиду и этого довольно - стараясь спрятать счастливую улыбку, парень несколько раз быстро провел ладонью по мокрому лицу.
        - Ну, коли столковались, так переодевайтесь, - Жан-Мари ткнул кулаком в узел, что держал в руках Вениамин. - Хай пошибче, сыберы, пошибче!
        Узел, вообще-то, больше всего был похож на связку приготовленного на выброс тряпья. Да и несло от него соответственно. Вениамин и сам понять не мог, почему до сих пор не кинул его на землю. Оказалось, что узлом были связаны рукава комбинезона, точно такого же, что надет на чистильщике, только значительно более грязного. С затаенной надеждой Вениамин вытянул второй комбинезон, но тот тоже оказался не чище.
        Заметив брезгливое выражение на лице Вениамина, Канищефф рассмеялся, как будто увидел что-то невероятно смешное:
        - Надевай, Ральфович, не ерепенься. Оно сразу и маскировка, и одежку свою побережешь.
        - Ты эти комбинезоны не иначе как из мусорного бака вытащил, - недовольно проворчал Вениамин.
        Здоровый глаз Жана-Мари недоуменно вытаращился.
        - Естественно. Тольки не из бака, а из ящика. У нас целый ящик старого тряпья, шоб на обтирки рвать. А ты шо ж, хотел, шоб я к чифу пошел и доложил, шо мне, мол, треба два новых комбинезона для раздолбаев, шо хотят тишком в космопорт пролезть?
        Жан-Мари умолк и сосредоточенно приподнял бровь - задумался. А после паузы вдруг заржал - въехал в шутку, что сам же и выдал.
        Внимательно наблюдавший за ним Вениамин с безнадежным сочувствием цокнул языком.
        Выбрав комбинезон, казавшийся чуть почище, Вениамин кое-как натянул его на себя. Застежки были спороты, поэтому пришлось подвязать обновку обрывками шпагата, предусмотрительно прихваченного Канищеффым, - в поясе и на груди.
        Помимо комбинезонов в свертке оказались еще и две относительно новые маски с респираторами, две пары пластиковых перчаток, задубевших от краски, и два прорезиненных шлема, один из которых лопнул, когда Сидор попытался натянуть его на голову.
        - Ничо, ничо, - ободряюще похлопал парня по затылку Канищефф. - Када я лез сюда, то не капало.
        - Откуда не капало? - спросил Вениамин и посмотрел на небо, которое, как и прежде, сыпало мелким дождем.
        - Найн, не с неба, - хохотнув в полрта, махнул рукой Жан-Мари. - С потолка.
        - Ара, инц лясир, - насторожился вдруг Вениамин. - Каким путем ты собираешься нас в космопорт вести?
        - Увишь, увишь, - ни с того ни с сего Канищефф принялся суетливо одергивать комбинезон на плечах Вениамина. - Сам все увишь, генацвали.
        Вениамину это не понравилось, но он решил не высказывать сомнений вслух. Тому было две причины. Первая - Жан-Мари уже доказал свою деловую обязательность и продемонстрировал завидную предусмотрительность. Второе - другого проводника все равно не было.
        Придирчиво проверив, как сидит форма чистильщиков на паре нелегалов, Канищефф остался доволен. Во всяком случае, никаких серьезных замечаний с его стороны не прозвучало. Улыбнувшись в пол-лица, Жан-Мари, точно маршал на параде, отсалютовал новобранцам и скомандовал:
        - Ну, двинулись, хлопцы! - и, взмахнув рукой, зашагал вперед, указывая путь тем, кто готов был за ним последовать.
        Идти, как выяснилось, было недалеко. Обогнув пару танков, Канищефф остановился перед круглым канализационным люком. Вытащив из кармана обрывок веревки, на конце которой болтался металлический штырек длиной сантиметров в пять, Жан-Мари присел на корточки. Штырек скользнул в небольшое отверстие на крышке, а Канищефф намотал конец веревки на руку и изо всех сил потянул.
        - Хватайте! - сдавленно крикнул он, когда крышка люка чуть приподнялась.
        Вениамин и Сид ухватились за края крышки, оказавшейся на удивление тяжелой. Сунув руку в колодец, Канищефф дернул невидимый сверху рычаг, и крышка замерла в том положении, до которого ее смогли поднять.
        - Ну, шо стоите! - глянул на клиентов чистильщик. - Вниз полезайте!
        Прежде чем сунуться в колодец, Вениамин хотел опустить на лицо маску, но Канищефф махнул на него рукой:
        - Не сейчас! Потом, када прогуторю!
        «Куда же мы полезем потом?» - подумал Вениамин, быстро спускаясь вниз по вбитым в стенку колодца металлическим скобам.
        Спрыгнув с лесенки, он услышал, как под ногами плюхнула вода. Следом за этим наверху грохнула упавшая крышка люка. И мрак сомкнулся вокруг Вениамина.
        - Эй, что там?! - крикнул Вениамин, инстинктивно сделав шаг назад и выставив перед собой руку, чтобы предупредить возможное нападение.
        - Порядок, Ральфович! - услышал он голос Канищеффа, доносившийся сверху.
        И сразу же кто-то схватил Вениамина за руку.
        Опять-таки, не раздумывая, а действуя на автомате, Вениамин перехватил руку потенциального противника в запястье и провел болевой прием. Всплеск - человек упал в воду. И крик:
        - Ты что, сдурел, Вениамин Ральфович! Это ж я, Сид!
        - Сори, - Вениамин помог парню подняться.
        - Ну, ты силен, Ральфович! - услышал Вениамин слева от себя голос Канищеффа.
        Едкий одеколонный запах, точно кокон обволакивающий чистильщика, перебивал даже сырую, смрадную затхлость канализации.
        - Не дуркуй, Канищефф, - зло процедил сквозь зубы Вениамин.
        - А шо такое? - удивился чистильщик.
        - Фонарь включи, вот шо.
        - Так нет же у меня фонаря.
        - Та-а-ак…
        - Ты нервишки-то побереги, Ральфович, - почувствовав угрозу, быстро затараторил Жан-Мари. - Все будет чики-чики. Я в темноте вижу, шо твоя кошка.
        - Зато я ничего не вижу.
        - Так здесь и смотреть-то не на што - чай, не музей. Знай себе за мной топай, хай не отставай.
        Канищефф протиснулся между Вениамином и стенкой туннеля и, предупредив: «Голову пригнуть не забудь», - зашлепал вперед.
        Последовав его совету, Вениамин пригнулся и пошел следом за чистильщиком. Позади него загребал воду ногами Сид.
        Судя по тому, как уверенно продвигался вперед Жан-Мари, он и в самом деле обладал способностью видеть во тьме. Идти за ним не отставая не составляло большого труда: пол под ногами был ровный, резких поворотов туннель не делал. Единственное неудобство заключалось в том, что все время следовало помнить о низком потолке - не дай бог голову ненароком поднять. Но, как оказалось, начальный участок пути был самым легким. По прикидкам Вениамина, они прошли метров двести, когда Жан-Мари скомандовал:
        - Стоп.
        - Инчэ? - выдохнул в затылок чистильщику Вениамин.
        - Пришли, - с невозмутимым спокойствием сообщил Жан-Мари. - Пора маски надевать.
        С той стороны, где он находился, послышалась сначала возня, а затем металлический лязг.
        - Про перчатки не забудьте, - напомнил Канищефф. - Готовы?
        - Хай, - ответили почти в один голос Сид и Вениамин.
        Приглушенные респиратором голоса звучали неразборчиво, но Канищефф все понял правильно.
        - Давай, Ральфович, ты первым пойдешь, - скомандовал чистильщик, который, судя по голосу, маску еще не надел.
        - Куда? - спросил, оттянув край маски, Вениамин.
        - Маску не снимай! - повысил голос Жан-Мари. - А то с непривычки, чего доброго, откинешься еще!
        - Хай, черт тебя дери, Жан-Мари! Куда мы лезем?
        - Вестимо куды, - почему-то со вздохом ответил Канищефф. - В сток для отработанного ракетного топлива.
        - Ты в своем уме, хайван плешивый! - заорал Вениамин.
        - А шо? - как будто вполне искренне удивился чистильщик. Хотел бы Вениамин сейчас видеть его лицо! - Я-то пролез - и ничего.
        - А шо, если нас сливом накроет?
        - Не накроет, - уверенно заявил Жан-Мари. - Я график полетов проверил. Кроме того, сток после дневного слива промыли водой с аммиаком.
        - При чем тут аммиак? - растерялся Вениамин.
        - Почем мне ведать, - ответил Канищефф. - По инструкции положено промывать сток водой с аммиаком, вот мы и промываем. Слушай, Ральфович, - Жан-Мари, похоже, тоже начал нервничать, - ты шо, мозгуешь, я тебя угробить хочу? Хай на фига же мне это нада, ежели я с тебя ешо бакшиш не поимел!
        На это трудно было что-либо возразить.
        - Так куда мне лезть? - Вениамин поправил маску на лице, подумав о том, что если респиратор неисправен, то все это может плохо закончиться.
        А еще Обвалову показалось, что за секунду до того, как Жан-Мари начал давать указания, он различил едва слышный торжествующий смешок чистильщика.
        - Присаживайся на корточки, Ральфович. Давай руку сюды. Чуешь край отверстия?
        - Угу, - промычал из-под маски Вениамин.
        - Вот в него и полезай. Сначала ноги свесь… Не бойся, здесь невысоко. Как спустишься, ползи налево…
        - Ползти? - Вениамин замер, свесив ноги в невидимую дыру, но все еще упираясь в края руками.
        - Именно ползти, дорогой ты мой сыбер, - дружески похлопал его по спине чистильщик. - Сток узкий, иначе як на карачках в него и не влезешь. Но ты не тревожься, Ральфович, ползти недалеко. Как увидишь свет над головой, так тут же тормози и жди меня. Усек?
        - Усек, - неразборчиво пробухтел из-под маски Вениамин и, оттолкнувшись от краев отверстия, прыгнул вниз.
        Высота и в самом деле оказалась небольшой. Но, поскольку вокруг была тьма кромешная, Вениамин не успел вовремя сгруппироваться и, ударившись ступнями, завалился набок. По счастью, воды на дне стока не было.
        - Як ты там, Ральфович? - тут же раздался сверху голос Канищеффа. - Цел?
        - Порядок, - ответил, поднимаясь осторожно на ноги, Вениамин.
        - Ну так отползай, отползай! - голос Жана-Мари был настолько выразительным, что Вениамин живо представил, как свесившийся в дыру чистильщик корчит гримасы и энергично размахивает рукой.
        Вениамин повернул налево и, пригнув голову, сделал шаг.
        - Голову береги! - раздался предостерегающий крик сверху.
        Поздно! Вениамин с такой силой врубился лбом в бетонное перекрытие стока, что на какой-то миг ему показалось, будто мрачное подземелье озарилось ослепительно яркой вспышкой салюта. И цвет был его любимый - изумрудный.
        - Живой, Ральфович?
        Едва не воя от досады и боли, Вениамин потер ушибленную голову. Хорошо еще, шлем прорезиненный на голове был. Конечно, не ахти какая защита, но иначе бы лоб разбил в кровь.
        - Я ж тебя предупреждал, - вопреки ожиданиям Вениамина, голос Канищеффа был не насмешливый, а скорее укоризненный и даже, может быть, слегка сочувственный. - На карачки становись, Ральфович, на карачки!
        Вениамин опустился на четвереньки. Подняв руку, он нащупал свод стока - убедился, что теперь его голове ничто не угрожает. И пополз.
        Сток оказался настолько узким, что плечи то и дело скользили по стенам, а спина задевала округлый свод. Голову, наученный горьким опытом, Вениамин теперь держал низко опущенной - все равно впереди ничего не было видно. Судя по тому, что он не чувствовал ни характерного чуть кисловатого запаха отработанного топлива, ни резкого запаха аммиака, раствором которого, по словам Канищеффа, промывались стоки, встроенный в маску респиратор работал нормально. Зато сама маска липла к покрывшемуся испариной лицу, вызывая неприятнейшее ощущение вроде того, когда чешется, а почесать не можешь.
        Вначале передвижение на четвереньках доставляло массу неудобств, но вскоре Вениамин поймал нужный ритм и так разогнался, что едва не проскочил мимо цели. Остановиться его заставило только невнятное бухтение, раздавшееся за спиной. Что конкретно хотел сказать ползший следом за ним Сид, Вениамин не понял, но на всякий случай притормозил и посмотрел вверх. Прямо над головой, так что можно было ухватиться рукой, находилась металлическая решетка, закрывавшая прямоугольное отверстие, а за ней - сумрачное, еще не ночное, но уже готовое слиться с тем мраком, в котором таился Вениамин, небо. Если бы не маска на лице, Вениамин смог бы почувствовать капли дождя - небеса продолжали кропить землю, как будто в этом был какой-то высший смысл.
        Со змеиной изворотливостью протиснувшись между стоявшим на четвереньках Сидом и округлой стенкой стока, к решетке пробрался Канищефф. Обратив закрытое маской лицо в сторону Вениамина, он что-то невнятно пробубнил и несильно толкнул Обвалова в грудь. Вениамин не разобрал ни слова, но понял, чего хотел от него чистильщик, и отодвинулся в сторону. Встав на колени, Жан-Мари, точно солнцепоклонник, молящий на закате дневное светило о том, чтобы завтра оно вновь согрело своими лучами землю, воздел руки к небесам. Левой рукой он ухватился за прут решетки, а правую, в которой держал какой-то инструмент, просунул наружу. Негромко звякнул металл о металл. Жан-Мари встал на корточки, а затем выпрямился во весь свой небольшой рост, подняв решетку над головой. Откинув решетку, он оперся руками о края отверстия и, подтянув ноги, ловко выбрался на поверхность.
        Вениамин махнул рукой Сиду и даже подставил ему колено, помогая вылезти.
        Выбравшись следом за парнем на поверхность, Вениамин первым делом поднял маску, полной грудью вдохнул вечерний воздух космопорта, напоенный дождливой сыростью, запахами разогретого металла, протекшей смазки и, совершенно непонятно почему, прокисшей капусты, и поднял руку, чтобы с наслаждением провести ею по лицу, стирая испарину, а вместе с нею и зуд.
        - Трёхнулся, Ральфович! - схватил его за запястье Канищефф. - На руки сперва глянь!
        Вениамин посмотрел на ладони. Пластиковые перчатки местами уже начали расползаться. Вениамин быстро содрал перчатки с рук и, не найдя лучшего места, точно метнул их в отверстие стока.
        - Ну, правильно, - обиженно глянул на Вениамина Жан-Мари. - А мне после тебя стоки чистить.
        Встав на четвереньки, чистильщик достал из стока перчатки Вениамина и вместе со своими засунул в карман.
        - Помоги-ка лучше, - сказал он, не глядя на Обвалова.
        Вместе они подняли и аккуратно установили решетку стока на прежнее место, после чего Жан-Мари с помощью универсального ключа зафиксировал ее.
        Распрямив спину, чистильщик приложил ладони к пояснице, с наслаждением расправил плечи и, обратив к небу изуродованное лицо, замер.
        Вениамин молча смотрел на него, не понимая, что сие означает. Они находились на дне широкого, забетонированного канала, вроде тех, что служили не только для слива отработанного топлива, но и как отводы для пламени при старте кораблей на жидком топливе. Вениамину приходилось наблюдать за тем, как похожая на раскаленную магму река заливает каналы пламеотводов, когда нацеленный в небо огромный сигарообразный корпус ракеты, опираясь на огненный столб, начинает медленно отрываться от земли. Ощущение мощи, заключенной в устремленном к небу рукотворном теле, было непередаваемым, - глядя, как взлетает корабль на гравитационной тяге, такого не почувствуешь. Но оказаться в тот момент там, внизу, где клокотало беснующееся пламя, - вот уж не приведи господь! Смерть, наверное, быстрая и легкая, но как-то совсем уж не ко времени. Оставалось надеяться на Канищеффа, утверждавшего, что досконально изучил расписание полетов.
        Жан-Мари шумно вздохнул.
        - А хорошо-то як! - произнес он вдохновенно и так окрыленно, как и не снилось, наверное, виршеплету Луке Голослову из квартала Желтые Кирпичи. - А, Ральфович?
        Вениамин невольно глянул в небеса. Ничего особо примечательного он там не разглядел. Даже звезд видно не было. Дождь один, брызжущий в лицо, - вот и вся радость. Вся? Вениамин почувствовал, как капли воды, стекая по лицу, смывают с кожи раздражение и зуд. Он закрыл глаза. Ощущение действительно было блаженным. Наверное, вот так, подставив дождю лицо, можно было стоять без конца, позабыв о времени и вообще обо всем на свете. Если бы не мысль, свербящая где-то под основанием черепа, о том, что ты сейчас находишься на чужой территории.
        - Жан-Мари, - негромко позвал проводника Вениамин, - идти не пора?
        - Хай, - решительно тряхнул мокрыми волосами Канищефф. - Идем.
        Чистильщик уверенно вышагивал по дну пламеотводного канала. Следуя за ним, Вениамин то и дело посматривал на Сида. С лица парня не сходила восторженная улыбка. А у Вениамина из головы не шла мысль о том, как быть с парнем? Ладно, вывезет он его с Веритаса, ну а дальше-то что? Допустим, никто его здесь не хватится, искать не станет, и, соответственно, никаких дипломатических нот, в которых контрабандиста Вениамина Обвалова обвинят не только в нарушении нескольких основных параграфов Официального уложения планеты Веритас, но еще и в похищении людей, из Великой Магистратуры Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника не последует. Предположим, втык от начальства Вениамин тоже переживет - не впервой. Но не бросать же, в самом деле, парня на пересадочной станции? Однако и усыновлять Сидора Вениамин не собирался. А как иначе оформить натурализацию?..
        - Почти пришли, - сообщил, оглянувшись на ходу, Жан-Мари.
        Ладно, решил Вениамин, пусть этот вопрос Фредриксон проработает. Если уж и ему не удастся ничего придумать, значит, дело - тухляк и Сиду лучше остаться на Веритасе.
        Раскладную металлическую лесенку, прилепившуюся к бетонной стене канала, в сгустившихся сумерках мог отыскать лишь тот, кто точно знал, где она находится. Канищефф положил руку на перекладину и строго посмотрел на Вениамина.
        - Почитай, шо пришли, Ральфович. Только сейчас вся твоя осторожность и потребуется, - чистильщик говорил, обращаясь к одному Вениамину, как будто не было рядом с ним Сида. - Отсюда до твоего флаера метров двести. Ближе по каналу не подойти. Як выберешься наверх, тут же ложись плашмяком на землю, даже головы не подымай. Я, када осмотрюсь, дам команду, шо дальше робить. Усек?
        Вениамин молча кивнул.
        - Давай! - рукой дал отмашку Канищефф.
        Вениамин проворно вскарабкался вверх по лестнице и сразу залег, как и велел сталкер, успев заметить только далекие огни охраняемого периметра. Через полминуты рядом с ним растянулся Сид. Последним вылез из канала Канищефф. Он поднял лестницу, сложил ее и спрятал в карман. Затем поднялся на колени, вытянул шею и посмотрел по сторонам.
        - Порядок, - сказал он удивившим Вениамина громким голосом. - Охрана в брик-брок режется.
        - Это какая-то идиома? - спросил, приподняв голову, Вениамин.
        - Сам ты идиот, - обиделся Жан-Мари. - Если я простой чистильщик, то это еще не повод для оскорблений! Меж прочим, это ты ко мне прибежал, када припекать-то начало! А? Али не так?
        - Я не то имел в виду, - попытался оправдаться Вениамин.
        - Ладно, - махнул рукой чистильщик. - Вставай, в Багдаде все спокойно. Вишь свой флаер-то?
        Вениамин поднялся на ноги и невольно улыбнулся, увидев характерный силуэт «Пинты». Другого корабля с таким же классическим профилем в космопорте Гранде Рио ду Сол просто не могло быть.
        Глава 8
        Речь в которой, помимо всего прочего, пойдет еще и об искусственном интеллекте
        Только сам Великий Магистр может принимать в Орден новых членов. Прием в Орден осуществляется в Святых Оллариушных Местах - там, где удобнее всего делать Оллариу.
        Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника. Изначальный вариант.
        Раздел «О посвящении в оллариушники»
        Одетые в грязные комбинезоны чистильщиков, трое злоумышленников не спеша, по-нахальному просто, в открытую подошли к «Пинте».
        Все необходимые указания Канищефф дал заранее.
        - Никакой спешки! - предупредил чистильщик. - Ежели мэнш торопится, знать, затевает шо-то. А ежели идет себе не спеша, знать, работой занят. Мэнш при бизнесе никогда торопиться не будет. Работа - она, как известно, не волк, и гоняться за ней ни один нормальный мэнш по собственной воле не станет.
        Сам Жан-Мари вышагивал по летному полю, засунув руки в карманы, с таким видом, точно вышел полюбоваться ночным небом, ну а поскольку звезды заволоклись тучами, то он теперь и вовсе не знал, чем заняться. Вениамину, признаться, такая маскировка казалась не самой удачной, но спорить с чистильщиком, который уже не раз на деле доказал свое знание всех тонкостей организации работ вспомогательных служб космопорта, Обвалов не стал. И все же чувствовал себя Вениамин не так уверенно, как проводник, а потому то и дело настороженно посматривал по сторонам. Не сказать, чтобы работа в космопорте кипела, но все же какая-то ночная жизнь теплилась: горели огни прожекторов, слышались громкие голоса, отдававшие распоряжения, временами в темноте неторопливо скользили едва различимые тени - наверное, это были работники космопорта, которые, как и Жан-Мари Канищефф, полагали, что, ежели не суетиться, то любое дело само сладится.
        - А почему охрану возле «Пинты» не выставили? - с запоздалой подозрительностью спросил Вениамин.
        - Хай кому она, на фиг, нужна, твоя «Пинта», Ральфович? - усмехнулся Канищефф. - Ее же вскрыть никто не может. А раз так, выходит, шо и не растащат ничего. Ты под ноги-то посмотри.
        Обогнув посадочную опору, они оказались под днищем корабля. Покрытие летного поля, на которое обратил внимание Вениамина чистильщик, было изрыто кавернами, покрыто трещинами и выбоинами, о некоторые можно было даже ненароком споткнуться.
        - Взорвать, что ли, пытались? - предположил Вениамин, хотя и чувствовал себя при этом полным идиотом.
        Ну кому, скажите на милость, могло бы прийти в голову попытаться вскрыть корабль с помощью направленного взрыва? С другой стороны, Обвалов был уверен, что пару дней назад, когда он высадился на Веритасе, летное поле выглядело вполне прилично.
        - А то! - не то квакнул, не то хохотнул Канищефф. - Вчерась ночью туточки настоящая иллюминация была. Такого даже Первого Июня не увидишь! А под конец - ты не поверишь, Ральфович! - чиф-комендант велел джанитам фотонную торпеду приволочь. Установили ее под самым люком и ка-ак шарахнули! - Жан-Мари рубанул воздух рукой и даже чуть присел, чтобы наглядно продемонстрировать, какой силищи был взрыв. - Я, кстати, стакан кира у Джоника Лысого выиграл: поспорил, что торпедой флаер не взять. - На ходу Канищефф лукаво погрозил Вениамину пальцем. - Я сразу скумекал, что твоя «Пинта» не обычный почтовик. Так ведь?
        - Так, - согласился Вениамин, уже не видя особого смысла в том, чтобы продолжать игру втемную.
        - Во! Глянь только! - Канищефф указал на выбоину, в которой, улегшись набок и ноги поджав, мог уместиться взрослый мужчина. - Тут они торпеду и шмальнули!
        Вениамин поднял голову и посмотрел на люк и днище корабля. Темно было - ничего не рассмотреть.
        - Фонарик дать? - услужливо предложил Канищефф.
        - У тебя же нет, - напомнил Вениамин.
        - Есть, просто шо зря жечь-то было, - Жан-Мари протянул Обвалову фонарик-карандаш.
        Вениамин повернул выключатель и направил тоненький лучик на крышку люка. При беглом осмотре никаких внешних повреждений заметить не удалось. Использовать фотонную торпеду в атмосфере, да еще и без стационарной пусковой установки, которую просто невозможно было втолкнуть под днище почтовика, - чтобы решиться на такое, нужно было дойти до предельной точки отчаяния. Видно, очень уж хотелось чиф-коменданту заполучить контрабандный табак. А может быть, он полагал, что на «Пинте» найдется что-нибудь поинтереснее? Или разозлился сверх всякой меры, досадуя на собственную жадность, - ну дернуло же сдуру не взять то, что само шло в руки?
        - Никто не пострадал? - спросил Вениамин.
        - Найн, як будто, - носком ботинка Канищефф ковырнул неровность покрытия летного поля. - Джаниты - они, индид, джаниты и есть. Но все ж не полные идиоты, - Жан-Мари посмотрел на Вениамина и подмигнул здоровым глазом. - Как мозгуешь, Ральфович?
        Вопрос заставил Вениамина снова оглядеться. Да нет, как будто все было спокойно.
        - Но то цо, Ральфович, - продолжал между тем чистильщик. - Я свой бизнес сробил. Как рассчитываться будем?
        Вениамин открыл ячейку дактилоскопического замка и приложил к светящемуся индикатору большой палец левой руки.
        - Глянь-ка, - Канищефф восхищенно ткнул локтем в бок стоявшего рядом с ним Сидора. - Даже замок цел.
        Светящаяся ячейка замка защелкнулась и провалилась в глубь обшивки корабля. Спустя ровно четыре секунды, требовавшиеся для контрольного тестирования полученного отпечатка пальца - ни больше и ни меньше, - по периметру люка прорезались тонкие, точно бритвой кто махнул, подсвеченные изнутри линии. Люк отошел в сторону, и на стоявшую внизу троицу обрушился поток света, ослепительно-яркого в ночной темноте.
        - Ты что, сдурел! - сдавленно крикнул Вениамин. - Погаси свет!
        Ему никто не ответил, но свет тотчас же погас.
        Из открытого люка упал короткий трап.
        - Давай! - Вениамин махнул рукой, предлагая Канищеффу первым подняться на корабль.
        - Валяй, - Жан-Мари локтем подтолкнул вперед Сида.
        Сидору сделалось не по себе. Темный провал по другую сторону открытого люка казался черной дырой, способной поглотить все, что к ней приблизится. Конечно, можно было отказаться, но тогда, спрашивается, чего ради он сюда пришел?
        Надеясь, что сомнения его остались никем не замеченными, парень ступил на трап.
        Едва он сунул голову в открытый люк, как чьи-то сильные руки подхватили его под мышки и, как морковку с грядки, выдернули с трапа. И охнуть не успев, Сид оказался в декомпрессионной камере. Тусклый красноватый свет исходил от накрест пересекающей потолок светоленты шириной в ладонь. И в этом красноватом свете Сид увидел рядом с собой человека.
        - Добрый вечер, - круглое лицо незнакомца расплылось в доброй улыбке. - Рад приветствовать вас на борту «Пинты», - он быстро глянул в открытый люк, и улыбка на его лице сделалась извиняющейся. - Простите, но, полагаю, мне следует помочь вашему спутнику.
        Незнакомец наклонился над люком и поставил рядом с Сидом онемевшего от испуга Жана-Мари. Выражение лица чистильщика было таким, точно у него кусок в горле застрял. Но можно было не сомневаться - как только Канищеффу удастся его проглотить, изо рта чистильщика хлынет поток возмущенной ругани.
        - Добрый вечер, - улыбнулся Канищеффу незнакомец.
        Описать его внешность не составляло труда: круглое лицо, небольшой носик, прижатые к черепу уши, мягкий подбородок, чуть полноватые губы, добрые, широко раскрытые глаза и аккуратно расчесанные на прямой пробор волосы. Все в полном соответствии с анатомическими стандартами. Никаких шрамов, родинок или бородавок - вообще никаких отличительных черт. Самое обычное лицо, которое тут же забывается, стоит посмотреть в сторону. Брюки, рубашка и короткий жилет с кармашками спереди. При красном освещении цвет одежды определить было невозможно. Сидела же она на нем безупречно - ни одной лишней складочки.
        - Я сам, - предостерегающе вскинул руку Вениамин, когда незнакомец попытался было и ему помочь взойти на борт «Пинты».
        Взбежав по трапу, Обвалов удивленно посмотрел на своих спутников.
        - А чего вы здесь стоите?
        Жан-Мари молча развел руками. Жесту его, одновременно красноречивому и неопределенному, мог бы позавидовать профессиональный мим, зарабатывающий на жизнь переводом слов на язык телодвижений.
        Человек в жилете набрал код на встроенном в стенку мини-компе. Почти беззвучно трап сложился и скользнул в предназначенную для него нишу. Крышка люка встала на место. Еще пара нажатий клавиш - и включилась система активной защиты корпуса корабля. Теперь его можно было снова проверять на прочность фотонной торпедой.
        - Ты долго собираешься держать нас в декомпрессии? - спросил у человека в жилете Вениамин.
        - В соответствии с установленными правилами время полной декомпрессии составляет две минуты сорок три секунды, - с невозмутимым видом ответил тот.
        - Мы же не в открытом космосе, - недовольно поморщился Вениамин.
        Протянув руку, он толкнул небольшую дверцу за спиной у Сида. За нею находился ярко освещенный проход в четыре шага длиной. Слева от двери, прилепленный магнитной лентой, на стене висел написанный от руки плакатик: «Дом, милый дом!», - чуть ниже - еще один: «Вытирайте ноги!»
        - Прошу! - пригласил гостей Вениамин.
        Сид и Жан-Мари вышли из декомпрессионной камеры. Оба чувствовали себя немного неуверенно - ни одному из них никогда прежде не доводилось подниматься на борт космического корабля. Даже чистильщик, всю свою жизнь проработавший в космопорту, видел их часто, но только снаружи.
        - Прямо и направо, - указал направление Вениамин. - Я думаю, мы расположимся в командном отсеке, - обратился он к человеку в жилете. - В каютах места мало, а в грузовом - как-то неудобно, - Вениамин улыбнулся: - Гости все же.
        - Я ждал тебя утром, - с мягкой укоризной произнес человек в жилете.
        - Чиф-комендант космопорта оказался слишком жадным, - ответил Вениамин.
        - И сколько же он запросил?
        - Он хотел получить все.
        - Хам! - возмущенно вскинул брови человек в жилете.
        - И не говори, - согласился Вениамин. - Веритас, скажу я тебе, друг мой, это нечто невообразимое! - пытаясь жестом дополнить слишком невыразительные, как ему казалось, слова, Вениамин взмахнул над головой ладонью с растопыренными пальцами. - Ничего подобного я в жизни не видел!
        - Ты не так уж долго жил, - резонно заметил безымянный собеседник Вениамина.
        - Зато я провел свои лучшие годы не за конторским столиком, - не задумываясь, легко парировал Вениамин. - И могу с уверенностью сказать, что дни, из которых они складывались, включая выходные, были прожиты не зря.
        Сид первым вошел в указанную дверь и, обомлев, замер на пороге - весь командный отсек был заполнен медведями! Большие и маленькие, добрые и злые, всех цветов и форм, косматые и стриженые, в джинсах и ковбойках, в шляпах и сапогах, в слюнявчиках и подгузниках, большеглазые и большеротые, с высунутыми языками и сосками во рту, с колокольчиками, свечками и ранцами - повсюду были медведи. Они ютились по углам, висели на стенах, цепляясь за специально подпиленные шляпки клепок, свешивались с потолка на невидимых нитях, окружали большой обзорный экран, сидели на всех имевшихся в наличии приборах, а один, самый большой, почти в человеческий рост, бурый, лохматый медведь занимал капитанское кресло.
        - Я действительно вижу то, шо вижу? - спросил, выглянув из-за плеча Сида, Жан-Мари.
        - Я вижу медведей, - ответил Сид.
        - Я тоже, - кивнул Канищефф. И тут же сделал напрашивающийся сам собой вывод: - Значит, либо мы оба сошли с ума, либо оказались в сумасшедшем доме. Индид.
        - Ну, в чем дело? Мишек испугались?
        Вениамину пришлось взять гостей под руки, чтобы заставить войти в отсек, превращенный в медвежатник.
        - А ну-ка, Элвис, освобождай хозяйское место! - Вениамин за лапу вытащил медведя из капитанского кресла и посадил в угол, после чего строго посмотрел на напарника. - Распустил ты их без меня!
        Тот сконфуженно улыбнулся и молча развел руками.
        - Так ты в самом деле коллекционируешь медведей? - недоумевающе воззрился на Вениамина Сид.
        - А у тебя еще остались какие-то сомнения на сей счет? - улыбнулся тот. - Смотри, что я нашел в местной тюрьме, - Вениамин протянул напарнику журнал, который прихватил в «Ультима Эсперанца».
        - О-о! - только и смог произнести человек в жилете. На свету жилет оказался светло-серым, в тон брюкам.
        - Итак, господа, позвольте вас познакомить, - Вениамин раскинул руки в стороны и помахал кончиками пальцев, призывая всех собраться вокруг него. - Жан-Мари Канищефф, потомственный чистильщик космопорта, ставшего временным и, надеюсь, недолгим пристанищем для нашей «Пинты». Порочный Сид, или просто Сидор, анархист и завсегдатай местной тюрьмы. А это мой первый и единственный помощник по имени Фредриксон.
        - Рад приветствовать вас на борту нашего корабля, господа, - улыбнулся гостям Фредриксон. - Могу ли я предложить вам напитки и легкую закуску?
        Услыхав о напитках, Жан-Мари оживился.
        - А шо у вас в наличии?
        - Чай, кофе, минеральная вода с ароматизаторами на выбор. Есть еще квас, но, боюсь, перестоявший, - улыбка Фредриксона сделалась извиняющейся. - Мы купили его три дня назад на пересадочной станции Лейнстер.
        Канищефф скроил презрительную гримасу, хотя с его уродливым лицом сделать это было нелегко.
        - Нацеди ему спирта для протирки оптики, - велел Фредриксону Вениамин. И, подмигнув чистильщику, добавил: - Заслужил.
        Жан-Мари улыбнулся - польщенно и даже как будто немножко смутившись. Хотя, опять-таки… Но, впрочем, довольно о его лице. Тем более что самого Канищеффа оно вполне устраивало.
        - Позвольте напомнить вам, господин Канищефф, что алкоголь оказывает губительное воздействие на организм, - обратился к чистильщику Фредриксон. При этом выражение лица у него было чрезвычайно серьезным, какое бывает у любителя позабавиться, который откровенно валяет дурака. - Вы, как человек совершеннолетний и, смею полагать, вполне вменяемый, имеете полное право сделать разумный выбор. Но, если принять во внимание, причиной скольких жизненных трагедий, личных и семейных, стал алкоголь, я бы не советовал вам его употреблять.
        Внимательно выслушав Фредриксона, Канищефф перевел взгляд на Вениамина.
        - Он шо, издевается?
        - Нет, - Вениамин наклонил голову, чтобы его улыбка была не так заметна, и отрицательно покачал головой. - У Фредриксона несколько необычная манера общения. Но в остальном он милейший человек.
        - Должен уточнить! - указательный палец Фредриксона взлетел вверх. - Я не совсем человек!
        - Час от часу не легче! - Теперь на Вениамина смотрели двое - Жан-Мари и Сид. - Хай у вас здесь точно дурдом!
        - Что значит «не совсем»?
        - Ничего особенного! - поднял руки в успокаивающем жесте Вениамин, не забыв при этом еще и кинуть укоризненный взгляд на Фредриксона. - Фредриксон - ИскИн.
        - Двадцать первого поколения, - с гордостью добавил Фредриксон.
        - Шо? - непонимающе наклонил голову Жан-Мари.
        - Искусственный интеллект, - Вениамин для доходчивости еще и пальцем себя по виску постучал.
        - Кибер, значица? - подозрительно прищурился Канищефф.
        - Данный термин не применяется к ИскИнам начиная с восемнадцатого поколения, - вежливо поправил его Фредриксон. - Мы искусственно созданные люди с некоторыми дополнительно заданными функциями.
        - И искусственным интеллектом, превосходящим по своим возможностям человеческий, - добавил Вениамин.
        Почему-то он был почти уверен в том, что после подобного объяснения Жан-Мари начнет возмущенно размахивать руками и нести несусветную чушь, столь распространенную в дальних колониях, насчет того, что ИскИны - это слуги, место которым на кухне или в ремонтной мастерской, но уж никак не за одним столом с истинным человеком. Но Канищефф с невозмутимым видом повел плечом и, глянув на Фредриксона оценивающе, сказал:
        - ИскИн так ИскИн. Мне, собственно, по барабану. Лишь бы мэнш был хороший, - чистильщик чуть подался вперед и заговорщицки подмигнул Фредриксону. - А сам-то ты спиртягу не принимаешь? А, Фредди?
        - Нет, - смущенно улыбнулся ИскИн. - А вы что желаете? - обратился он к Сиду.
        Сидор все это время смотрел по сторонам, внимательно изучая кусочек чужого мира, который ему посчастливилось увидеть. Разговор об ИскИнах он слушал вполуха, а обращенный к нему вопрос Фредриксона и вовсе прозевал. Лишь после того, как Фредриксон обратился к нему повторно, Сид согласился на стакан апельсиновой минералки и пару бутербродов с ветчиной.
        - Я тоже перекушу, - сказал Вениамин. - Но сначала непременно приму душ и переоденусь, - он развел руки в стороны, дабы продемонстрировать себя во всей красе. - Видишь, на кого мы похожи?
        - Судя по спектральному анализу пятен на твоем комбинезоне, это отработанное жидкое топливо, - сделал вывод Фредриксон.
        - Ай, молодца, бади! - одобрительно крякнул Жан-Мари. - Тебя бы к нам в чистильщики!
        - Извините, - как всегда вежливо, ответил Фредриксон. - Но у меня долгосрочный контракт с другой организацией.
        - Вы, кстати, тоже можете принять душ, - предложил гостям Вениамин.
        - Найн! - отрицательно дернул подбородком Канищефф. - Мне нельзя - я на работе. Кирну, прихвачу табачок и потопаю к себе.
        - Сейчас я мигом все организую, - сказал Фредриксон, устанавливая в центре отсека небольшой раскладной столик.
        Оставив Фредриксона хозяйничать, Вениамин отправился в душ. Сбросив грязную одежду в предбаннике, он вошел в душевую кабинку и минут десять нежился под упругими струями горячей воды. Он мог себе это позволить. Работа на Веритасе, не успев толком начаться, оказалась законченной. Завтра днем, в крайнем случае - под вечер, они с Фредриксоном уберутся отсюда. Нужно только дождаться старта непонятно с какой дури арестованного оллариушниками транспортника «Бродерик-012», чтобы уж все было точно, без накладок.
        Когда одетый в банный халат Вениамин вернулся в командный отсек, там уже вовсю шло застолье.
        - Ральфович! - тут же, вскочив с места, призывно вытянул руку в его сторону Жан-Мари. - Фредди ограничивает меня со спиртягой! Я мозгую, шо сие есть ни шо иное, як дискриминация.
        - Дискриминация на почве чего? - спросил, присаживаясь, Вениамин.
        Канищефф задумался всего на секунду.
        - На почве интеллектуального превосходства! - сказал он и хитро посмотрел на Фредриксона: что, мол, съел! - Если у Фредди коэффициент «ай-кью» выше, чем у меня, то это вовсе не означает того, шо он должон за меня решать, скольки мне следует пить!
        Ничего не скажешь, подмечено верно.
        - Я пойду в душ, - сказал Сидор, поднимаясь со стула.
        Вениамин молча кивнул.
        - Он принял внутрь уже сто пятьдесят миллилитров, - с тревогой сообщил Вениамину Фредриксон.
        - Инчэ? - подозрительно прищурился Канищефф. - Инчэ сто пятьдесят граммов для здорового мэнша?
        Жест, которым он сопроводил вопрос, весьма красноречиво свидетельствовал о том, что сам чистильщик думает по этом поводу.
        - Сто пятьдесят миллилитров в пересчете на чистый алкоголь, - сделал необходимое, по его мнению, уточнение Фредриксон.
        - Чистый лучше идет, - немедленно заявил Жан-Мари. - Кроме того, - Канищефф перевел взгляд на Вениамина в надежде, что хотя бы этот свежевымытый человек с интеллектом, в какой-то мере сопоставимым с тем, что присущ среднестатистическому чистильщику, да к тому же еще и являющийся капитаном корабля, на борту которого происходило застолье, сумеет его понять и скажет наконец свое веское слово. - Посуди сам, Ральфович, разве ж я похож на пьяного?
        На взгляд Вениамина, Жан-Мари был сух, как лист, слетевший по осени с дуба. И тем не менее он счел нужным напомнить:
        - Тебе ведь еще работать. А вдруг чиф заметит, что ты под градусом?
        - Да якая там работа! - пренебрежительно махнул рукой чистильщик. - Все бади с чифом заодно давно уж, почитай, надрались як цуцики. Один я, - Жан-Мари повторил взмах рукой, вложив в него на этот раз иной смысловой оттенок - обиду, разочарование и безнадегу, - связался с вами!
        - Как же вы потом работаете? - с искренним недоумением посмотрел на Канищеффа Фредриксон. - Я имею в виду, после того, как выпьете?
        - Так мы ж не каждый день! - обиделся чистильщик. - Сегодня просто смена такая, шо, ежели не кирять, то вроде як и робить нечего. Развороченное покрытие под вашим флаером нам велено пока не трогать. А назавтра по графику только один старт - пассажирский транспортник, шо третий день як в космопорте стоит. Так он на гравитационной тяге - знать, никакой спецподготовки не треба.
        - «Бродерик-012» улетает завтра? - прищурился Вениамин.
        - Ну, хай! - уверенно кивнул Жан-Мари. - Утром, в восемь двадцать две, - Канищефф усмехнулся и головой качнул. - Начальство дурковать любит. Найн бы ровно на восемь старт назначить, ну, на худой конец - на восемь двадцать. Так найн же! - чистильщик снова головой крутанул. - Восемь двадцать две! Як будто у нас здесь флаеры каждые две минуты взлетают!
        - Это точно?
        - Инчэ? - не понял Жан-Мари.
        - «Бродерик-012» улетает завтра в восемь двадцать две?
        - Тяпсельт нии! - чистильщик клятвенно приложил ладонь к груди. - Лично полетное расписание видел, як на смену заступал.
        Вениамин радостно хлопнул Фредриксона по плечу.
        - Налей ему еще сто граммов!
        - Во це бизнес! - оживившись, хлопнул в ладоши Жан-Мари. - Давай, Фредди, не жмись! Сам-то все равно не киряешь!
        Фредриксон осуждающе посмотрел на Вениамина, но все же полез под стол, где у него стояла склянка со спиртом.
        - Что ты думаешь по этому поводу? - спросил Фредриксон, наполняя спиртом стоявший перед чистильщиком стандартный пластиковый стаканчик из набора корабельной посуды.
        Вениамин налил себе чаю - настоящего листового, заваренного Фредриксоном, пока он мылся, а не капсулированного, который пьют на Веритасе! - и подхватил с тарелки толстый сандвич с ветчиной, сыром, помидором, листочком салата и майонезом, опять-таки приготовленный специально для него заботливым напарником.
        - Полагаю, мы уберемся отсюда следом за транспортником, - сказал он и откусил от сандвича кусок - не слишком большой, чтобы для начала просто насладиться вкусом.
        На лице Фредриксона появилось озадаченное выражение, а рука со склянкой, которую он держал над стаканчиком Жана-Мари, зависла в воздухе.
        - Эй! - окликнул ИскИна чистильщик. - Тебе же ясно гуторили - плеснуть сто граммов, а ты мне только семьдесят пять нацедил!
        - Извините, - Фредриксон, не глядя, наклонил склянку так, что спирта в стакане Канищеффа оказалось несколько больше, чем он ожидал.
        Но по этому поводу чистильщик шума поднимать не стал.
        - В чем дело? - непонимающе посмотрел на Фредриксона Вениамин.
        - Я думал, ты следишь за новостями, - Фредриксон закрыл склянку и поставил ее на угол стола.
        - Ну да, - кивнул Вениамин, все еще не понимая, в чем дело. - Утром власти Веритаса объявили о своем решении освободить транспортник. Но мы должны убедиться в том, что «Бродерик» улетит.
        - Транспорт-то улетит, вот только на борту у него будут не все пассажиры.
        Вениамин едва не подавился куском сандвича, который откусил перед тем, как Фредриксон сообщил ему новость.
        - Что? - спросил он, откашлявшись.
        - Индид, - кивнул Жан-Мари. - Я тоже в ньюсах видел - одна ханум хочет остаться на Веритасе, шобы стать оллариушницей. - Сказав это, Канищефф залпом выпил неразбавленный спирт, глотнул водицы из другого стакана и несколько подсевшим голосом добавил: - Дура.
        - Она?
        Вениамин смотрел на Фредриксона с тайной надеждой, что тот скажет «нет». Но Фредриксон кивнул:
        - Она.
        - Да что б меня!.. В галактику, духа мать!..
        Вениамин в сердцах кинул на тарелку недоеденный сандвич - превосходный сандвич, о котором он сутки мечтал.
        - А хто тебе эта ханум? - спросил Жан-Мари, неторопливо закусывая зеленой веточкой петрушки.
        Вениамин в ответ только рукой махнул: не до тебя, мол, сейчас.
        - Сделал запись? - спросил он у напарника.
        - Конечно.
        Переместив на угол стола с десяток плюшевых мишек, Фредриксон отыскал дистанционный пульт и направил его в сторону универ-скрина.
        - Кир у вас какой-то не забористый, - с досадой поморщился Жан-Мари.
        Замечание его осталось без ответа.
        На скрине - небольшой подиум. Задник задрапирован светло-голубой портьерой с изображением круга, в который вписан равнобедренный треугольник, обращенный углом вниз и разделенный вертикальной линией надвое. Слева и справа от треугольника в пределах круга сияют золотые буквы Х и О. На подиуме - столик, за которым с трудом разместились трое человек. По краям - двое высоких мужчин представительного вида, облаченные в длинные свободные одежды. На мужчине, оказавшемся точно под буквой О, балахон синего цвета, на том же, кого осеняла буква Х, - белого. Между ними - женщина лет сорока, невысокая, чуть полноватая, с круглым лицом, явно подправленным косметической операцией. Ее коротко остриженные волосы выкрашены в розовый цвет, - женщина хотела выглядеть моложе, не понимая того, что попытка угнаться за постоянно меняющейся молодежной модой делает ее смешной. Одета она соответственно, - почти прозрачная маечка с блестками и немыслимо короткая кожаная юбка, что стала видна, когда женщина поднялась. Обуви видно не было, но Вениамин готов был поспорить, что у нее на ногах босоножки на десятисантиметровой
полупрозрачной платформе, внутри которой плавают разноцветные амебы, одна другой ярче, - именно в таких разгуливали сейчас девицы в центрах федерации.
        Поднявшись, женщина взяла лежавший перед ней лист бумаги с заранее приготовленным текстом. Читала она не спеша, размеренно, хорошо поставленным голосом:
        - Я, Литиция-Ана-Мария Вир-Щипок, находясь в здравом уме и твердой памяти, заявляю, что очень хочу стать оллариушницей.
        Сказав это, женщина положила бумагу на стол и трижды довольно неловко подпрыгнула на месте.
        - Чего это она? - озадаченно произнес Вениамин.
        - Обряд такой, - объяснил Канищефф. Глянув на дно пустого стакана, он грустно вздохнул и добавил: - Устав читай, Ральфович.
        - Все верно, - подтвердил Фредриксон. - Данная церемония посвящения предписана Уставом Ордена.
        - А эти двое рядом с Литицией, кто они?
        И снова первым ответил чистильщик:
        - Тот, что в синем, - какой-то удод из Магистратуры, а в белом - сам Великий Магистр.
        Канищефф неожиданно ударил себя кулаком в грудь, затем вскинул руку над головой и во всю глотку заорал:
        - Оллариу!!!
        - Останови! - велел Фредриксону Вениамин.
        ИскИн нажал кнопку паузы, и Великий Магистр, поднявшийся со своего места, дабы что-то сказать вновь обращенной дщери Хиллоса, замер с воздетой правой рукой. Если как следует присмотреться, то в Великом Магистре можно было узнать того человека, чьи фотографии рассматривали не так давно Вениамин с Фредриксоном. Вот только в облике Ги Циковского, который еще не был Великим Магистром, не чувствовалось того величия и понимания собственной значимости, светившейся буквально в каждой черточке персонажа, священнодействовавшего сейчас на экране. Даже непропорционально длинный нос Великого Магистра, казалось, придавал ему дополнительный вес.
        - Чего это вы? Ньюсы смотрите? - спросил появившийся в дверях Сидор.
        - Садись! - с серьезным видом указал на свободный стул Жан-Мари. - Не мешай, сыберы бизнесом заняты.
        - Дальше что-нибудь интересное есть? - спросил Вениамин.
        ИскИна вновь опередил Канищефф.
        - Дальше Магистр поздравит ханум, она снова запрыгает на месте и закричит: «Ура! Я стала истинной оллариушницей!» Я эту хрень, - ткнул пальцем в экран Жан-Мари, - уже смотреть не могу. Этот обряд посвящения в ньюсах показывают чаще, чем прогноз погоды!
        - Все верно, - Фредриксон нажал кнопку ускоренного воспроизведения.
        Литиция-Ана-Мария Вир-Щипок радостно запрыгала, Магистр закивал головой, оллариушник в голубом быстро захлопал в ладоши. Мелькнула эмблема Ордена, вывешенная над головами сидевших за столом людей, после чего на экране появилось лицо диктора. Фредриксон переключил скрин на обычный режим воспроизведения.
        - …стали свидетелями церемонии посвящения в истинные оллариушницы Литиции-Аны-Марии Вир-Щипок, оказавшейся на Веритасе в результате поистине дивного стечения обстоятельств, о которых мы вам уже гуторили, - диктор перевел взгляд на видео-скрин, стоявший по правую руку от него. - И только шо мы получили специальное сообщение. Муж Литиции-Аны-Марии Вир-Щипок, Савва Нестор Вир-Щипок, изъявил желание встретиться со своей женой, шобы убедиться в том, шо она самостоятельно, без якого-либо принуждения, изъявила желание вступить в Орден поклонников Хиллоса Оллариушника. Великий Магистр дал свое согласие на эту встречу. Господин Вир-Щипок прибывает на Веритас завтра после полудня…
        По большому счету, Вениамин Обвалов был человеком нерелигиозным. Он знал только одного святого, которому доверял и на заступничество которого порой рассчитывал. Имя его Вениамин никогда не произносил всуе - для того, чтобы оно прозвучало, должно было случиться нечто поистине из ряда вон выходящее. Но сейчас был именно тот случай, когда пора призывать на помощь высшие силы.
        - Великий Эвангелос Одиссей Папатанассиус! - звучно хлопнул себя ладонью по щеке Обвалов. После чего посмотрел на грустно притихшего напарника и замогильным голосом произнес: - Влипли мы с тобой, Фредриксон, по самое, что называется, не могу!
        Глава 9
        В которой Жан-Мари Канищефф получает то, что ему причитается, и остается этим весьма доволен, а вся история неожиданно приобретает совершенно иной оборот
        Каждый истинный оллариушник имеет право на получение награды. Награда вручается лично Великим Магистром - за заслуги перед Орденом, знание теоретических и практических основ Оллариу, а также за привлечение в Орден новых членов.
        Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.
        Изначальный вариант. Раздел «О получении наград»
        Тяжелым взглядом обвел Вениамин всех присутствующих.
        - Милостивые государи, я приглашал вас сюда вовсе не для того, и все же мне придется сообщить вам пренеприятнейшее известие: наши планы кардинально меняются.
        Первым на странное заявление Обвалова отреагировал Канищефф.
        - Э-э! - опершись руками о край стола, чистильщик начал медленно подниматься. Будь он повыше ростом, в его движениях можно было бы почувствовать угрозу. - Мы так не договаривались, Ральфович! Я свой бизнес сробил - гони мой бакшиш!
        - Да получишь ты свой табак, - недовольно поморщился Вениамин. - Не о том разговор.
        - А, ну тада ладно, - вновь обретший душевное равновесие чистильщик уселся на прежнее место и уже в который раз заглянул в пустой стакан, как будто надеялся, что произойдет чудо и сосуд сам собой наполнится дармовой выпивкой.
        - В чем проблема-то, Вениамин Ральфович? - спросил Сид.
        - Нам придется задержаться на Веритасе.
        Лицо парня обиженно вытянулось.
        - Ка-ак?
        - Только не думай, что мне самому это нравится! - раздраженно взмахнул рукой Вениамин.
        - Ага, - угрюмо кивнул Сид.
        - Ты вернешься к деду.
        - Я и здесь могу подождать.
        - Вряд ли. Одного я тебя на корабле не оставлю.
        - Но…
        - Хватит! - отрубил Вениамин. - Поговорим об этом завтра. Сейчас отправляйся спать. Фред, отведи его в каюту. А на обратном пути прихвати в кладовке упаковку табака.
        ИскИн посмотрел на Сида и, как будто извиняясь за то, что ему приходится делать, пожал плечами. Парень тяжко вздохнул, поднялся на ноги и, понуро опустив голову, поплелся к выходу из отсека.
        - Слухай, Ральфович, - обратился к Вениамину Канищефф, когда они остались вдвоем. - А ты взаправду контрабандист? Али только прикидываешься?
        - Тебе-то какая разница? - недобро глянул на чистильщика Вениамин.
        - Абсолютно никакой! - Жан-Мари взмахнул руками, отгоняя прочь невидимую угрозу. - Просто так спросил, - ища новую тему для разговора, Канищефф посмотрел по сторонам. - А ты, индид, мишек собираешь?
        - А чем тебе мишки не нравятся?
        - Хай шо ты рыкаешь, Ральфович! - обиделся Жан-Мари. - Ну, разумею, проблемы у тебя. Так шо ж теперь, всем нам удавиться по этому случаю?
        Вениамин только языком цыкнул и рукой неопределенно махнул. Канищефф же, по простоте душевной, расценил его жест как робкую попытку извиниться.
        - Вот и ладно, - попытался улыбнуться перекошенным ртом чистильщик. - А про мишек я потому спросил, шо у меня есть один. Рыженький такой, мохнатенький, с зелеными глазками, - Жан-Мари снова посмотрел по сторонам. - У тебя такого найн. Он у меня, разумеешь, помят немного и грязненький, - Канищефф взмахнул пальцами - мол, это детали, - а так очень даже симпатичный зверек.
        - В детстве, что ли, играл? - спросил без особого интереса Вениамин.
        - Найн, - качнул головой Жан-Мари. - Презентовали. Хай только он мне вроде як без надобности. Хошь, тебе отдам.
        - Давай, если не жалко, - безразлично дернул плечом Вениамин: не до мишек ему сейчас было.
        Появившийся в отсеке Фредриксон кинул на свободное кресло перевязанный бечевкой полотняный пакет.
        - Парнишка уложен, табак доставлен.
        - Я мозговал, бэг будет побольше, - недовольно скривил губы Жан-Мари.
        - А два мешка не хочешь? - спросил Вениамин.
        Канищефф с опаской посмотрел на капитана «Пинты», пытаясь угадать, шутит он или говорит серьезно.
        - Есть работа, - пояснил свое несколько неожиданное предложение Вениамин.
        Сообразив, что в нем заинтересованы, Жан-Мари вольготно откинулся на спинку стула и с видом знающего себе цену дельца, принимающего решение по сделке стоимостью в пару миллионов, почесал скошенный подбородок.
        - Ну, это смотря якая будет работа и якой бакшиш.
        - Про бакшиш я уже сказал - еще один мешок табака. Работа та же самая - выведешь нас из космопорта.
        Для солидности Жан-Мари оттопырил нижнюю губу и взял паузу. Но хватило его всего на минуту.
        - Когда?
        - Следующей ночью.
        - Якши.
        Канищефф протянул руку через стол, и Вениамин хлопнул его по ладони.
        - Завтра в миднайт буду туточки, - сказал Жан-Мари, поднимаясь со своего места.
        Подхватив пакет с табаком, он сначала понюхал его, а затем взвесил на руке. На тему того, что сверток мог бы быть и побольше, Канищефф повторяться не стал. По стокам лазать - для чистильщика дело привычное. Так стоит ли жаловаться на то, что кто-то ему за это еще и доплачивает?
        - Проводишь? - спросил он у Вениамина.
        - Фредриксон проводит.
        - Ну, бывай здоров, Ральфович, - Канищефф закинул пакет с табаком на плечо и шагнул за порог.
        - Да, и вот еще что, - окликнул его Вениамин. Жан-Мари обернулся. - Лишнего не болтай.
        - Обижаешь, Ральфович, - судя по выражению перекошенного лица, Канищефф и в самом деле обиделся.
        - Ну, давай, - махнул рукой Вениамин. - Я на тебя рассчитываю. Фред, у Жана-Мари под левой лопаткой имплантированный идентификатор. Отсканируй его - нам такие тоже потребуются.
        Фредриксон приложил ладонь к спине Канищеффа и улыбнулся:
        - Примитив.
        - Ловко вы все робите, сыберы, - усмехнулся Жан-Мари.
        Пока Фредриксон провожал чистильщика, Вениамин еще раз просмотрел запись посвящения в оллариушницы дамы с розовыми волосами. Настроение у него от этого не улучшилось. В ожидании напарника Вениамин взял с тарелки надкушенный сандвич и принялся жевать его - без удовольствия, исключительно в силу необходимости.
        Вернувшись, Фредриксон принялся убирать со стола лишнюю посуду.
        - Ну, что скажешь? - спросил напарника Вениамин.
        - Пока тебя не было, я поработал с записью, - ответил Фредриксон, присаживаясь напротив Вениамина. - Во-первых, запись подлинная, сделанная и воспроизведенная в режиме реального времени. Никаких фокусов с изображением или звуком. Во-вторых, то, как женщина себя держит, ее жесты, реакция зрачков и тембр голоса свидетельствуют о том, что, зачитывая текст, она не испытывала никакого давления со стороны. Она лишь немного волновалась, что вполне естественно в подобной ситуации. Я также полностью исключаю возможность того, что она могла находиться под воздействием гипноза, наркотиков либо психотропных препаратов.
        - То есть, говоря проще, она добровольно приняла решение вступить в Орден.
        - Совершенно верно, - подтвердил Фредриксон.
        - Что говорят в новостях о муже?
        - Пока ничего определенного. Великий Магистр позволил Савве Нестору Вир-Щипку посетить Веритас и встретиться с женой. Никакого эскорта, никаких сопровождающих лиц. Для того, чтобы попасть в Гранде Рио ду Сол, Вир-Щипок воспользуется индивидуальной посадочной капсулой. Когда же он пожелает покинуть Веритас, личный корабль Великого Магистра доставит его на ближайшую пересадочную станцию Гаррисон-и-Форд.
        Вениамин озадаченно потер пальцами подбородок:
        - Странная история получается.
        - Более чем странная, - Фредриксон стукнул пальцами по столу, выбив короткую дробь. - Судя по досье супругов Вир-Щипок, ни один из них прежде не проявлял ни малейшего интереса к религии.
        - Здесь дело не в религии, - покачал головой Вениамин. - Печенкой чувствую, что вся эта история с обращением Литиции Вир-Щипок в истинную оллариушницу затеяна лишь для того, чтобы вытащить на Веритас Савву. Задержание оллариушниками транспорта «Бродерик-012» широко освещалось в прессе. Видеозапись посвящения Литиции Вир-Щипок в оллариушницу так же своевременно попадет в информационный раздел гала-сети и во все выпуски галактических новостей. Теперь представь, какой поднялся бы шум, если бы власти Земной федерации не позволили Вир-Щипку отправиться спасать любимую жену, попавшую в лапы религиозных фанатиков. Пожалуй, это единственная возможность отсечь Савву от неусыпно следящих за ним федеральных агентов.
        Фредриксон задумчиво почесал за ухом сидевшего на краю стола оранжевого медвежонка.
        - Зачем оллариушникам Савва Вир-Щипок?
        - Это ты мне скажи, - вернул вопрос напарнику Вениамин.
        Фредриксон легонько щелкнул мишку по носу.
        - Давай рассуждать логически. Савва Нестор Вир-Щепок - гений нейропрограммирования. Его конек - сложные самовоспроизводящиеся нейровирусы, которые могут с феноменальной скоростью распространяться в сети. Благодаря ему гала-сеть несколько раз была спасена от частичной дезинтеграции, а балующиеся созданием нейровирусов комп-умельцы предстали перед судом. Савва создает очень мощные, оригинальные антивирусные программы, используя для этого принципы алогичной нейронной связи. После использования такие программы необходимо «убивать» - они обладают способностью самопроизвольно мутировать, превращаясь в программы-паразиты, пострашнее тех нейровирусов, для борьбы с которыми были созданы. По этой причине почти каждой новой разработке Вир-Щипка Федеральное контрольное управление присваивает гриф «Секретно».
        - Говоря проще, программы, создаваемые Вир-Щипком, ФКУ приравнивает к информационному оружию.
        - По сути, так оно и есть. Программу-паразита, мутировавшую из антивирусной программы Вир-Щипка, сможет уничтожить разве что только сам Вир-Щипок. Да и то, если опознает в ней свое детище. В противном случае, если с ней начнут бороться традиционными методами… Честно говоря, я не знаю, к чему это может привести. В принципе, может случиться все, что угодно, начиная с того, что всю гала-сеть удастся поставить под контроль одного, достаточно мощного для этого терминала, и заканчивая полным уничтожением сети, как таковой.
        - Короче, вселенская катастрофа, - подытожил Вениамин.
        - Близко к тому, - совсем немного понизил уровень пессимизма Фредриксон. - Мгновенно будет потеряна связь между колониями и метрополиями - без диспетчерской службы гала-сети не сможет ни взлететь, ни сесть ни один современный корабль.
        - Все корабли, находящиеся в полете, ринутся на ближайшие пересадочные станции, не рассчитанные на одновременный прием большого числа пассажиров, вследствие чего возникнет критический перегруз систем жизнеобеспечения.
        - По-моему, нас заносит не в ту сторону, - прервал напарника Фредриксон. - Насколько нам известно, Апокалипсис пока никем не планируется.
        - Зато оллариушники предсказывают второе пришествие. По их прикидкам, на этот раз господь явит нам свой лик, воспроизведенный в гала-сети.
        - Интересная концепция, - заметил Фредриксон. - Только не понимаю, какое отношение к этому имеет Вир-Щипок?
        - Полагаешь, он не сможет организовать второе пришествие?
        - Смог бы, но только на своем рабочем месте, а не на планете, которая находится под действием экономических санкций, наложенных Сенатом Галактической Лиги. Поставка на Веритас изделий новейших информационных технологий, к числу которых относятся и нейропроцессоры, запрещена. Не имея на руках своих же базовых программ, Вир-Щипок, при всей его гениальности, потратит не один год на то, чтобы создать что-то новое. Более вероятным мне кажется предположение, что оллариушники решили устроить шоу местного значения. Литиция Вир-Щипок, как исполнительница популярных мелодий на фри-виолончели, пользуется не в пример большей популярностью, нежели ее муж.
        - Тебе нравятся слащавые песенки, что наигрывает Литиция? - презрительно фыркнул Вениамин.
        - Мне - нет, - покачал головой Фредриксон. - Но, что бы ни думали об исполнительских способностях Литиции мы с тобой, у нее имеется большая армия поклонников. И я не исключаю того, что обращение Литиции в оллариушницы может спровоцировать цепную реакцию среди ее почитателей, которые с криками «Оллариу!» бросятся вслед за ней на Веритас.
        - Выходит, вся история с захватом пассажирского транспорта была заранее спланирована?
        - Я не стал бы исключать такую возможность. Не будем забывать, что Литиция Вир-Щипок сделала свое заявление без какого-либо принуждения.
        - Вопрос: зачем это нужно Литиции?
        - Возможно, это часть шоу. После такого случая имя Литиции Вир-Щипок будет у всех на слуху и публика толпой повалит на ее выступления только ради того, чтобы взглянуть на знаменитую оллариушницу.
        - А при чем здесь Савва?
        - Ни при чем. Он всего лишь муж, который хочет вернуть жену.
        - Получается, что нам не нужно вмешиваться, поскольку все утрясется само собой, - Вениамин несколько приободрился и с воодушевлением посмотрел на стол, выбирая, что бы еще съесть. - Оллариушники заполучили мировую знаменитость, Литиция - бесплатную рекламу, а Савва получит назад жену и вернется к своей работе. В итоге - все счастливы, все смеются.
        - Но, если что-то пойдет не так, как мы предполагаем, мы с тобой окажемся, сам понимаешь, где.
        Если уж Фредриксон говорил такое, значит, у него были причины для беспокойства. Вениамин озадаченно прищурился.
        - Тебе что-то не нравится?
        - Ты знаешь, - Фредриксон не то задумчиво, не то рассеянно - хотя может ли быть ИскИн рассеянным? - провел пальцем по подбородку. - Я придерживаюсь мнения, что в этой жизни ничто не происходит случайно. У каждого, на первый взгляд, самого незначительного, кажущегося лишенным всякого смысла действия непременно имеются свои скрытые мотивы. Нужно только суметь их отыскать.
        - И что же тебе удалось найти? - спросил Вениамин, уже почти не сомневаясь в том, что в ответ Фредриксон выдаст что-нибудь заковыристое, от чего у него снова испортится настроение. Была у Фредриксона такая интересная особенность - все самые неприятные новости он оставлял под конец.
        - Я проверил тур-лист пассажирского транспорта «Бродерик-012». Транспорт был зафрахтован туристической фирмой «Мастак». Двухнедельный тур включал в себя посещение четырех планет. В список предлагаемых экскурсий входили ледяные джунгли Эвридики, праздник аборигенов с Гун-Дун-к-Тара, посвященный стали и сплавам, висячие сады Аделаиды на Матрене-4 и фестиваль народной музыки «Веселый монах» на Рогане-Специальном. Тур прошел в точности с намеченным расписанием. «Бродерик-012» следовал по направлению к пересадочной станции Гаррисон-и-Форд, где участники экскурсии должны были пересесть на рейсовые транспортники, когда его задержали патрульные корабли оллариушников. Как водится, на каждой из планет экскурсанты обзаводились сувенирами. Дабы кто-нибудь не додумался привести на борт живого пастозуха, на пассажирских транспортах, зафрахтованных под экскурсии, вводятся квоты на вес сувениров. На «Бродерик-012» каждый экскурсант мог пронести в сумме не более десяти килограммов сувениров. То есть примерно два с половиной кэгэ на каждую посещаемую планету. Особо крупные сувениры, превышающие весом эти самые два
с половиной кэгэ, пассажиры обязаны регистрировать у карго. Итак, что же мы имеем, - с видом усталого лектора, которому студенты надоели хуже геморроя, Фредриксон включил комп-скрин. - На Эвридике Литиция Вир-Щипок приобрела сувениров всего на ноль семьдесят пять кэгэ. Я сделал запрос по номеру ее кредитной карточки и выяснил, что это были пакетик семян ледяной гортензии и небольшая настенная мозаика. С Гун-Дун-к-Тара она прихватила пару брусков юбилейного сплава «Слава волхвов», выплавленного специально по случаю прибытия гостей. Отказаться от такого подарка - значит смертельно обидеть местных жителей. Вес обоих брусков - два килограмма. Тут нужно заметить, что таким образом аборигены Гун-Дун-к-Тара делают свой маленький бизнес, поскольку цена «подаренных» гостям железных брусков, по согласованию с турфирмой, заранее вносится в стоимость тура. С Матрены-4 туристы, в особенности женщины, обычно тащат кучу сувениров. Это недорогая, оригинальная бижутерия, изготовленная местными ремесленниками, и уникальная парфюмерия, в состав которой входят эфирные масла растений, эндемичных для данной планеты. Мадам
Вир-Щипок, - Фредриксон пристально посмотрел на Вениамина и - sic! - поднял указательный палец, - не купила там ничего! Ты можешь представить себе женщину, не купившую ни единого флакончика духов на распродаже парфюмерии?
        - С трудом, - признался Вениамин.
        - Последней планетой был Рогань-Специальный. И здесь Литиции Вир-Щипок неожиданно преподносят подарок. Один из местных меломанов собрал все ее концертные выступления, переписал их на пятьдесят два мини-диска и сделал юбилейный набор. Диски уложены в чемоданчик оригинальной конструкции. Коробочка каждого диска снабжена эксклюзивным голографическим рисунком. При стандартных размерах упаковки мини-диска три на три сантиметра, каждая коробочка снабжена специальным видеоадаптером, позволяющим увеличить изображение рисунка до первоначального размера пятьдесят на пятьдесят. Вес всего набора составил три килограмма двести тридцать два грамма, что зафиксировано в журнале карго вместе с описанием подарочного чемоданчика.
        Фредриксон сложил руки на груди и с видом победителя воззрился на Вениамина.
        - И что это значит? - был вынужден спросить Обвалов, когда понял, что напарник не собирается продолжать свою речь.
        - Собственно, все что угодно, - легко, точно бабочка крыльями, взмахнул руками Фредриксон. - Например, Литиция Вир-Щипок могла знать о том, что на Рогане-Специальном ей будет вручен некий груз, для которого следует оставить место в багаже. А на основании того, как осторожно Литиция делала покупки, можно предположить, что точный вес груза был ей неизвестен.
        - Быть может, даритель заранее известил Литицию о том, что ее ждет сюрприз? - предположил Вениамин.
        - Сомнительно по многим причинам. Во-первых, - начал загибать пальцы Фредриксон, - о том, что Литиция приобрела тур, в который входит посещение Роганя-Специального, знали только она сама, ее муж и два-три представителя фирмы, занимавшиеся оформлением соответствующих бумаг. Ну, может быть, еще несколько человек из близкого круга знакомых семьи Вир-Щипок. Нигде в прессе об этом не сообщалось. Что так же странно, - Фредриксон загнул второй палец, - поскольку обычно Литиция из каждого своего выхода в свет устраивает представление. Итак, безвестный обожатель Литиции Вир-Щипок не мог заранее узнать о том, что его кумир явится пред ним собственной персоной. В-третьих, - если даже предположить, что произошло удивительнейшее стечение обстоятельств, - набор превосходно оформленных мини-дисков был приготовлен загодя, а воздыхатель Литиции каким-то образом узнал, когда именно Вир-Щипок прибывает на Рогань-Специальный и успел предупредить ее - хотя в таком случае непонятно, какой же это сюрприз? - у меня все равно остаются сомнения. Не думаю, что набор мини-дисков с собственными записями был настолько важен
для Литиции Вир-Щипок, что ради него она забыла обо всех покупках, какие обычно делают туристы. Ну что, в конце концов, у нее дома нет собственных записей? И тем не менее, как мы видим, чемоданчик был очень важен для Литиции. Вопрос - почему?
        - Быть может, Литиция ужасно сентиментальна?
        - Насколько мне известно, за ней числится многое, но только не сентиментальность. А с поклонниками, судя по отзывам прессы, Литиция ведет себя, как мегера.
        - Отдых мог подействовать на нее расслабляюще.
        - Умоляю тебя, - скроил жалобную гримасу Фредриксон. - Она же профессионалка.
        - Согласен, глупость сказал. Каков твой вариант ответа?
        - Пока не знаю. Но на мини-дисках в подаренном Литиции кейсе могла находиться любая информация.
        - В том числе и программы, разработанные Саввой Вир-Щипком?
        - Это только мое предположение.
        - Но тогда выходит, что Савва тоже участвует в заговоре? - Вениамин возбужденно заерзал на стуле.
        - Давай пока не будем делать далеко идущие выводы, - успокаивающе взмахнул рукой Фредриксон. - Все станет ясно завтра, когда Савва явится на Веритас. Сейчас нам следует решить, что делать с парнем, который вместо того, чтобы лечь спать, стоит за дверью и подслушивает наш разговор.
        Вениамин развернулся в сторону двери и рявкнул:
        - Сидор!
        Дверь откатилась в сторону, и в отсек вошел немного сконфуженный Сид.
        - Извини, Вениамин Ральфович, я не хотел подслушивать. Просто встал, чтобы напиться, и…
        - И увлекся, - закончил за него Фредриксон.
        - Я никому не скажу о том, что слышал!
        - Полагаю, это даже не стоит обсуждать.
        - Вы из Федерального контрольного управления? - осторожно спросил Сид.
        Глаза его при этом сияли диким мальчишеским восторгом.
        Вениамин вопросительно посмотрел на Фредриксона.
        - Мы из Службы галактической безопасности, - ответил ИскИн. - Поскольку СГБ не имеет права действовать на Веритасе открыто, нам приходится выдавать себя за контрабандистов.
        - А почему мы должны ему об этом рассказывать? - спросил у напарника Вениамин.
        - Потому что глупо скрывать очевидное, - ответил ИскИн. - А ФКУ или СГБ - какая разница?
        - А я точно знаю, что в резиденции Великого Магистра имеется комп-скрин на нейропроцессорах, - гордо заявил Сид.
        - Ты что, в гости к Магистру ходил? - все еще недовольно посмотрел на парня Вениамин.
        - Я же тебе рассказывал, Вениамин Ральфович, - в резиденции Великого Магистра работал мой дядя Юксаре.
        - Ты говорил, что твой дядя был уборщиком, - скептически усмехнулся Вениамин. - Да к тому же еще и вороватым.
        Сид насупился и обиженно засопел.
        Фредриксон с укоризной посмотрел на Вениамина.
        - Уборщикам порой бывает известно больше, чем доверенным лицам, - заметил ИскИн. - Что тебе рассказывал дядя? - спросил он у парня.
        - Как-то раз ночью его и еще нескольких уборщиков отправили разгружать флипник, припарковавшийся на заднем дворе резиденции. В машине были стандартные коробки с маркировкой «ИнСофт». Ну а прочитать слово «нейропроцессор», - Сид посмотрел на Вениамина, точно собирался вынести ему обвинительный приговор, - может даже простой уборщик.
        Вениамин неопределенно хмыкнул и ничего не сказал.
        - Когда это произошло? - спросил Фредриксон.
        - Примерно за месяц до того, как Юксаре на Мусорный остров сослали. А он там уже полгода.
        - Ну, что ты скажешь теперь? - посмотрел на Обвалова Фредриксон.
        - Слишком уж все просто получается, - недовольно поморщился Вениамин. - Купили оллариушники у контрабандистов комп-скрин на нейропроцессорах, весьма оригинальным способом пригласили к себе ведущего нейропрограммиста, и не сегодня-завтра грянет второе пришествие, - Вениамин усмехнулся и помахал в воздухе кистью руки с растопыренными пальцами. - Нет, ребята, так не бывает, чтобы все сразу складывалось один к одному.
        - Ты забыл о бритве Оккама, - лукаво улыбнулся ИскИн.
        - Все! - Вениамин решительно поднялся на ноги. - С меня на сегодня хватит. Вы как знаете, можете здесь мишек до утра считать, а я отправляюсь спать. Вот если завтра, по прибытии на Веритас, Савва Вир-Щипок сделает заявление, что тоже решил податься в оллариушники, тогда я в знак уважения к сэру Оккаму откажусь от депиляции и стану каждый день скрести подбородок примитивным бритвенным станком!
        Фредриксон тут же хлопнул ладонью по столу:
        - Ловлю на слове, Веничка!
        Глава 10
        В которой все смотрят оллариушные новости, а Фредриксон ест попкорн
        и рассуждает о квантовой логике
        Хиллос оставил истинным оллариушникам только один постулат: «Делайте Оллариу!». Делайте Оллариу, и да пребудет с вами Хиллос.
        Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.
        Изначальный вариант. Раздел «Обо все остальном»
        Утро началось как обычно, хотя для Вениамина оно несколько запоздало. И, как обычно, утром Вениамин был не в духе.
        Когда в халате, наброшенном на плечи, Обвалов явил миру свой лик, Фредриксон многозначительно посмотрел на часы, встроенные в живот синего плюшевого мишки, сидевшего на специальной полочке бок о бок с двумя десятками сородичей. Стрелки часов указывали на то, что до начала шоу под названием «Прибытие Саввы Нестора Вир-Щипка на Веритас» оставалось чуть более получаса.
        - Ну и что? - с вызовом вскинул гладкий, словно у младенца, подбородок Вениамин. - Имею я право выспаться хотя бы раз в жизни? Смею надеяться, за то время, что я пребывал в краю сладких грез, ничего из ряда вон выходящего не произошло?
        - Да нет как будто, - едва заметно улыбнулся Фредриксон.
        - Зато Фредриксон научил меня пользоваться универкухом! - радостно сообщил Сид. - Теперь я за пару минут могу приготовить все что угодно!
        Вениамин посмотрел на улыбающегося Сида мутным спросонья взглядом. Парень уже успел переодеться в новенький темно-синий костюм летного состава федеральных аэрокосмических сил с капитанскими нашивками на рукаве - Фредриксон отдал ему свой, который ни разу не надевал. Форма была парню великовата, но он все равно невообразимо гордился тем, что удостоился чести носить ее.
        - Все что угодно? - мрачно переспросил Вениамин.
        - Ага! - с готовностью кивнул Сид.
        - Тушеную свинину по рецепту Су Ши, пожалуйста.
        Сид растерянно хлопнул глазами и перевел взгляд на Фредриксона. ИскИн сделал знак рукой, который должен был всех примирить.
        - Иди умывайся, - сказал он Вениамину. - Когда вернешься, все будет готово.
        Вениамин нервно хмыкнул, запахнул полы халата и вышел за дверь.
        Когда, приняв душ и переодевшись в более соответствующий позднему завтраку костюм - джинсы и черная майка с лесенкой слов на груди:
        «Слова?
        Слова…
        Слова!» -
        Обвалов вернулся в командный отсек, стол и в самом деле был накрыт. Свежезаваренный чай, абрикосовый джем, масло, классические бутерброды с сыром и ветчиной и зеленый салат - это было не совсем то, что он заказывал, но, поскольку после душа настроение Вениамина заметно улучшилось, он притворился, что не заметил изменений в меню. И даже не стал делать замечание Фредриксону, когда тот заговорщицки подмигнул Сиду.
        - У меня хорошее предчувствие, - сообщил он, намазывая масло на хлеб. - Мне приснился зеленый лось с золотым рогом, стоящий меж двух вершин.
        - Наверное, это был единорог, - предположил Фредриксон.
        - Нет, - помахал ножом Вениамин. - Это был именно лось. Однорогий лось. Что тут такого? Это же был сон! Во сне можно увидеть все, что угодно!
        - Хорошо, - не стал спорить Фредриксон. - Пусть будет лось. И что же означает явление сего однорогого лося?
        - Сегодня же вечером мы уберемся с Веритаса, - уверенно растолковал свой сон Вениамин.
        - Прежде Веритас должны покинуть Вир-Щипки, - заметил Фредриксон.
        - Ошибка! - поднял указательный палец к потолку Вениамин. - Нас интересует только Савва. Литиция может вытворять все, что ей вздумается, - до нее нам нет дела.
        - А как же ее чемоданчик?
        - Чемоданчик, что бы в нем ни было, без Саввы ничего не стоит. А Савва, - Вениамин сделал паузу - откусил бутерброд, прожевал и запил чаем, - Савва убедится, что с женушкой его все в порядке, и улетит, умиротворенный. Не исключено, что и Литицию с собой прихватит - шоу закончилось, и нашей звездочке здесь больше нечего делать, - еще кусок бутерброда и глоток чаю. - Впрочем, как я уже сказал, Литиция нас не интересует.
        - Твоими бы устами, - усмехнулся Фредриксон.
        - Своими устами я пью чай, - Вениамин отсалютовал напарнику чашкой.
        - А транспортник тебя не интересует?
        - Нет, - качнул головой Вениамин, вновь наполняя свою чашку. - Я точно знаю, что «Бродерик-012» стартовал сегодня ровно в восемь двадцать две, как и предсказывал наш крепко пьющий, но при этом неплохо соображающий друг Жан-Мари Канищефф.
        Фредриксон удивленно приподнял бровь.
        - Тебе об этом поведал однорогий лось?
        - Все гораздо проще, - Вениамин указал ножом на включенный универ-скрин. - Передо мной результаты внешнего наблюдения. И я не вижу ничего достойного внимания на том месте, где вчера находился транспортник. А таймер в углу скрина подсказывает мне, что, если мы прямо сейчас не включим оллариушные новости, то непременно пропустим прямой репортаж о встрече Саввы Нестора Вир-Щипка.
        Фредриксон нервно дернулся.
        - Держи, - Сид протянул ему пульт.
        Строго посмотрев сначала на парня, а затем на Фредриксона, Вениамин недовольно буркнул:
        - Ты скоро посадишь его за пульт управления «Пинтой».
        Сид испуганно втянул голову в плечи. Фредриксон же предпочел сделать вид, что не расслышал язвительного замечания напарника. Включив экран, ИскИн пересел в полумягкое кресло с откидывающейся спинкой и поставил себе на колени пластиковое ведерко с заблаговременно приготовленным попкорном. Глядя на него, Вениамин беззвучно усмехнулся - порой ИскИн казался Обвалову больше похожим на человека, нежели он сам.
        На экране шел повтор вчерашних новостей. Литиция-Ана-Мария Вир-Щипок, слегка волнуясь и время от времени подпрыгивая, как то велел Устав, просила считать ее отныне истинной оллариушницей.
        - Между прочим, за ночь эту запись только в оллариушных новостях прокрутили тридцать четыре раза, - не отрывая взгляда от розовых волос Литиции, сообщил Фредриксон. - Представляешь, сколько раз ее показали по различным каналам галактических новостей? А в гала-сети появился специальный сайт, на котором можно посмотреть обряд посвящения Литиции Вир-Щипок в оллариушницы и при желании скачать запись себе на память.
        - Что ж, и Литиция, и оллариушники получили все, что хотели, - сделал вывод Вениамин. - Сюжет выжат до последней капли. Логичным завершением представления станет появление многострадального мужа, который на руках отнесет женушку к жаждущим лицезреть ее поклонникам.
        - Ну-ну, - Фредриксон зацепил щепоть горячего попкорна и, запрокинув голову, ссыпал его в рот. - Поживем увидим, - пробубнил он с набитым ртом.
        - Извини, - наклонившись к плечу ИскИна, полушепотом обратился к нему Сид. - Я думал, ты не нуждаешься в пище.
        - Вообще-то, я могу обходиться специальной смесью, состоящей из микроэлементов и витаминов, необходимых биологической части моего организма, - ответил Фредриксон. - Но я обладаю способностью ощущать вкус. И вкус некоторых продуктов мне просто нравится, как всякому нормальному человеку.
        Фредриксон кинул в рот новую щепоть попкорна.
        - Я только не советую тебе смотреть, как он потом будет извлекать этот попкорн из желудка, - заметил Вениамин.
        - А как ты это делаешь? - тут же спросил у ИскИна заинтригованный парень.
        - Ну… - Фредриксон немного смутился. - Внизу живота у меня имеется специальная ячейка, через которую я извлекаю непереварившиеся продукты упакованными в целлофановый пакет… Не знаю, почему Вениамин Ральфович столь пренебрежительно отзывается об этом процессе, на мой взгляд, он куда эстетичнее того, как происходит выделение продуктов жизнедеятельности у людей, появившихся на свет естественным путем.
        На скрине появилась заставка «Ньюсы. Спеш-выпуск».
        Фредриксон энергично захрустел попкорном.
        Заставка исчезла, и скрин окрасился в серый цвет. По характерным трещинам и выбоинам, которые не успели заделать Канищефф со товарищи, можно было догадаться, что это изображение пустого летного поля, показанное немного не в фокусе.
        - Потрясающая режиссерская находка, - усмехнулся Фредриксон.
        Вениамин не успел ничего сказать в ответ.
        - Сограждане! - торжественно провозгласил голос ведущего, прячущегося где-то за кадром. - Мы ведем прямой репортаж с центрального космопорту Гранде Рио ду Сол! С минуты на минуту на том месте, шо вы видите на своих скринах, должна опуститься посадочная капсула, в которой находится Савва Нестор Вир-Щипок. Вышеназванный Савва Нестор Вир-Щипок приходится законным мужем…
        - Можно подумать, муж может быть незаконным! - фыркнул Фредриксон и ожесточенно захрустел попкорном.
        - …хорошо ведомой всем нам Литиции-Аны-Марии Вир-Щипок, не далее як вчера, с соизволения Великого Магистра Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника, ставшей истинной оллариушницей…
        - Лабуда, - проворчал Фредриксон.
        - Слушай! - хватил ладонью по столу Вениамин. - Может, обойдемся без комментариев?
        - …и вот сейчас мы видим!..
        Камера взметнулась к небу, такому же серому после ночного дождя, как и летное поле. Среди облаков обозначилось яркое белое пятнышко - след от тормозных выбросов посадочной капсулы. Минуты через полторы светящееся пятно исчезло. Теперь на его месте можно было разглядеть некий предмет, напоминающий по форме семя подсолнуха. Диктор молчал. Могло создасться впечатление, что он вместе со всеми зачарованно наблюдает за происходящим, но скорее всего он просто не знал, что говорить.
        - Точно, посадочная капсула, - не смог удержаться от очередного замечания Фредриксон.
        Вениамин перегнулся через стол и запустил руку в ведерко с попкорном, стоявшее на коленях ИскИна.
        Снижаясь, посадочная капсула быстро увеличивалась в размере. Когда она сделалась похожей на мяч для регби, вновь сработали тормозные двигатели, после чего над капсулой раскинулся белый купол парашюта.
        - Да, шо и гуторить, зрелище поистине впечатляющее! - прорезался наконец голос ведущего.
        Фредриксон презрительно фыркнул.
        - Як нам сообщили из навигационного центра космопорту, только шо было получено сообщение с рейдера Земной федерации, доставившего капсулу на орбиту Веритаса. В капсуле находится Савва Нестор Вир-Щипок!
        Тут уж Вениамин не удержался от ехидного замечания:
        - А они кого ждали? Лейтенанта Рипли?
        Капсула коснулась покрытия летного поля и начала заваливаться набок. Сработали пиропатроны в основании парашютных строп, и подхваченное ветром, белое полотнище попыталось взмыть к облакам. Выбежавшие на поле рабочие в синих комбинезонах принялись ловить выскальзывающие из рук парашютные стропы. Капсула замерла, зафиксированная выдвижными опорами.
        - С прибытием, Савва! - Вениамин отсалютовал скрину чашкой с чаем и сделал глоток.
        К капсуле со всех сторон устремились джаниты с автоматами наперевес. Среди бравых вояк в кожзамовой униформе затерялась пара-тройка технических работников, которые, собственно, и должны были помочь пассажиру покинуть капсулу, да еще какой-то длинноногий тип в сером плаще - должно быть, тот самый корреспондент, которому все никак не удавалось сказать что-нибудь запоминающееся или хотя бы мало-мальски соответствующее моменту.
        - Сид, - обернувшись, посмотрел на парня Фредриксон. - У вас что, все новости такие?
        - У нас вообще нет новостей, - уныло вздохнул Сидор.
        Каким-то чудом, а может быть, благодаря своим длинным ногам, первым у люка капсулы оказался корреспондент. Посмотрев в ту сторону, где находился отказавшийся принимать участие во всеобщей гонке оператор, он взмахнул рукой и начал вдохновенно:
        - Итак, то, шо все мы так долго ждали, наконец-то произошло! Сейчас мы станем свидетелями…
        В следующую секунду корреспондент получил прикладом по ребрам и проворно отскочил в сторону, уступив место необычайно толстому типу с лицом красным, точно его обдали кипятком. Затянутый в черный, блестящий кожзам, издали он был похож на мячик из упругой резины, который, будучи однажды брошенным на пол, прыгает до тех пор, пока его снова не поймают.
        - О! Этого я знаю! - радостно указал пальцем на толстяка Вениамин. - Это чиф-комендант космопорта! Это он меня в «Ультима Эсперанца» упек!
        - Странно, почему сегодня ночью он не попытался в очередной раз вскрыть «Пинту»? - спросил, глядя на экран, Фредриксон. - Потерял надежду?
        - Вряд ли, - с сомнением качнул головой Вениамин. - На него не похоже. Скорее всего не до того было: к приему Саввы готовился.
        Знаком велев джанитам расступиться, чиф-комендант поманил к себе снимавшего встречу оператора. Оператор подбежал ближе, и изображение чиф-коменданта резко увеличилось, заняв почти весь скрин. Расправив плечи, толстяк принял горделивый вид. В ту же секунду рядом с ним нарисовался корреспондент. Выражение лица у работника средства массовой информации было такое, будто его заставляли улыбаться, посадив голым задом на муравьиную кучу.
        - Давай, начинай! - скомандовал толстяк.
        Корреспондент потер ладонью ушибленный бок. Судя по всему, говорить ему ничего не хотелось. Но молчать было нельзя.
        - Торжественный час настал, - торопливой скороговоркой проговорил комментатор. - Сейчас будет открыт люк, и мы углядим нашего гостя. Оллариу!
        Выполнив свой долг, корреспондент облегченно выдохнул. Стоявший рядом с ним чиф-комендант негромко, но весьма многозначительно кашлянул в кулак. Корреспондент затравленно глянул на толстяка. Выражение лица чиф-коменданта было недовольным. Но поскольку корреспондент не мог понять причину этого недовольства, толстяку пришлось поднять руку и коснуться кончиком пальца своей груди.
        Корреспондент побледнел и едва не затрясся от скрутившего его приступа панического страха. Торопясь выговорить то, что от него требовалось, он забыл сказать самое главное!
        - Парень, ты попал, - с неподдельным сочувствием произнес Вениамин, не понаслышке знакомый с мерзким характером чиф-коменданта столичного космопорта.
        Выдавив из недр души нечто похожее на улыбку, что вовсе не украсило лицо несчастного, а сделало его похожим на перекошенную физиономию Жана-Мари Канищеффа, корреспондент дернул душивший его воротник рубашки и с отчаянием закричал:
        - Стилет!.. Стилет!..
        - Состояние аффекта, - констатировал Фредриксон. - Похоже, парень собрался свести счеты с жизнью. Хотя вряд ли кто даст ему стилет, чтобы он смог заколоться на глазах у зрителей, - это будет совсем не оллариушно.
        - Стилет - это фамилия чиф-коменданта космопорта, - заметил со своего места Сид.
        - Да ну? - удивленно глянул на него Фредриксон. - Надо же, какое подходящее имечко.
        - Он так же похож на стилет, как я на пушечное ядро, - возразил Вениамин.
        - Главное не внешний вид, а суть, - пояснил свою мысль Фредриксон.
        - Джафар Стилет, истинный оллариушник со стажем в полтора десятка роков, - затараторил корреспондент. - Известный своей принципиальностью, преданностью бизнесу и верностью заветам Хиллоса, лично прибыл к месту посадки капсулы, дабы первым протянуть руку дружбы Савве Нестору Вир-Щипку!..
        Корреспондента точно прорвало - такое случается после нервного срыва. Теперь он готов был сыпать словами без остановки и бог знает до чего мог договориться. Но чиф-комендант держал ситуацию под контролем. Решив, что корреспондент сделал все, что от него требовалось, толстяк просто вытолкнул его локтем из кадра. На какое-то время его могучая фигура заняла все пространство, охватываемое объективом видеокамеры. Затем он сделал шаг назад и жестом велел техникам приниматься за дело. Трое парней в синих комбинезонах подбежали к люку, быстро удалили крепежи и отвалили стальную плиту на покрытие летного поля. Из капсулы, пригибаясь, вышел человек невысокого роста, с зачесанными назад редкими волосами рыжеватого цвета. Одет он был в пестрые бермуды и легкомысленную маечку, разукрашенную радужными разводами. На ногах - легкие плетеные сандалии, на носу - зеркальные солнцезащитные очки, - ну точно на курорт собрался. Или же прямо с пляжа, не успев переодеться, рванул на поиски любимой жены.
        - Савва Нестор Вир-Щипок собственной персоной, - совсем невесело возвестил Фредриксон.
        Толстый чиф-комендант растолкал техников и, схватив Савву за руку, пару раз как следует встряхнул ее. После этого началась приветственная речь, которая не несла в себе ни капли мысли, зато грамматических и стилистических ошибок - сколько угодно. Это был даже не старжик, а нечто трудновообразимое и совершенно не переводимое ни на один из коренных языков. Вообще-то Стилет хотел сказать Вир-Щипку только то, что он рад приветствовать гостя на Веритасе от лица Великого Магистра и всех истинных оллариушников, но чиф-коменданту никак не удавалось найти для этого простые и понятные слова, а обходные пути, которыми он пытался добраться до цели, неизменно заводили Джафара в тупик, и все приходилось начинать сначала. Слушая невнятицу, которую нес чиф-комендант, Вир-Щипок вежливо улыбался и время от времени кивал - вроде как даже с пониманием.
        - Блоху выпускай, - сказал Вениамин.
        Небрежным дижением Фредриксон перекинул рычажок на главном пульте и ударил пальцем по синей кнопке.
        - Сделано.
        На универ-скрине появилась врезка, занимавшая треть общей площади, - «Пинта», вид сверху. Передвинув пару верньеров, Фредриксон подрегулировал резкость и контрастность изображения.
        - В добрый путь, милая.
        Изображение на врезке начало смещаться. Сначала поплыло серое покрытие летного поле. Затем в фокус объектива камеры-жука попала группа людей, обступивших посадочную капсулу. Внезапно изображение начало приближаться, да так быстро, что трое человек, смотревших на скрин, невольно подались назад, как будто боялись столкнуться с людьми на экране. Заложив крутой вираж, камера-жук обогнула джанита, сделала разворот над головой чиф-коменданта - Вениамин успел заметить на тулье его кепи неровное белое пятнышко, не иначе как птичка набезобразила, - и остановилась, едва не налетев на Савву Вир-Щипка. Теперь треть скрина демонстрировала прядки редких рыжеватых волос на затылке гениального нейропрограммиста.
        - Савва от нас никуда не денется, - довольно улыбнулся Фредриксон и снова принялся за попкорн.
        - Звук проверь, - велел Вениамин.
        Что-то буркнув недовольно насчет того, что у него всегда все в порядке, Фредриксон нажал кнопку на пульте. Невообразимые словесные конструкции, создаваемые в импровизационном стиле Джафаром Стилетом, которые, вне всяких сомнений, привели бы в дикий восторг лингвиста, изучающего примитивные языки первобытных народов, зазвучали в стереоисполнении.
        - Микрофон жука работает чище, - заметил, прислушавшись к голосу чиф-коменданта, Фредриксон.
        Вычерпав до дна колодец своего красноречия, Стилет полез к Вир-Щипку целоваться. Но от такого проявления дружеского расположения Савва деликатно уклонился - сделал вид, что не заметил столь же искренний, сколь и непосредственный порыв чиф-коменданта, и наклонился якобы для того, чтобы поправить съехавший ремешок сандалии.
        - Пора подавать лимузин, - сказал Вениамин.
        И, словно в ответ на его слова, к посадочной капсуле подплыл флипник с эмблемой Ордена на дверце. Учтиво поклонившись - что при его габаритах было совсем не просто! - чиф-комендант помог Вир-Щипку взойти на борт. Следом за ним юркнула не замеченная никем камера-жук. Савва удобно устроился на заднем сиденье. Стилет с трудом втиснулся на переднее, рядом с пилотом-джанитом. Камера-жук пристроилась в сантиметре от затылка Вир-Щипка.
        - Поехали! - приказал джаниту Стилет. - Обзорный круг по городу - и в резиденцию!
        Пилот дернул на себя рычаг управления. Летающее блюдце рванулось с места. Вир-Щипок на заднем сиденье откинулся на спинку. Из динамика послышался жуткий звук, похожий на скрежет рвущегося металла, после чего на той части скрина, что показывала картинку, снятую камерой-жуком, замелькали черно-белые полосы - тяжелый затылок Саввы Вир-Щипка расплющил приставленного к нему крошку-шпиона.
        На полминуты в командном отсеке «Пинты» воцарилась гнетущая тишина. Вениамин с Фредриксоном ждали, кто первым решится прокомментировать ситуацию. Сидор молчал, потому что все молчали, - безвременную кончину камеры-жука он воспринял не столь трагично, как агенты СГБ.
        - Что ж, у каждого бывают неудачные дни, - произнес наконец Фредриксон и очень осторожно, чтобы не стукнуть донышком, поставил на стол ведерко с недоеденным попкорном. - Выключить? - спросил он, указав на универ-скрин.
        Трансляция оллариушных новостей продолжалась, но возле посадочной капсулы остались только техники, пытавшиеся пристроить на прежнее место крышку люка.
        - Полагаешь, посылать вторую блоху не имеет смысла? - спросил Вениамин.
        - Объект потерян. Жук не сможет найти ориентир.
        Обвалов молча кивнул.
        - Вещей у Саввы никаких не было, - сказал Фредриксон.
        - Что и следовало ожидать, - продолжил мысль напарника Вениамин. - Савва не намерен задерживаться на Веритасе. А уж он-то знает свою женушку лучше, чем все оллариушники, вместе взятые. - Обвалов решительно хлопнул ладонями по столу и поднялся на ноги. - Бог с ней, с блохой. Все, что нам нужно, мы узнаем из новостей, - наклонившись, он заглянул в ведерко Фредриксона и подхватил со дна несколько хлопьев попкорна. - Все еще имеется желание поспорить о том, чем закончится представление?
        - Ты не хочешь принимать во внимание возможности квантовой логики, - с мягкой, поистине дружеской укоризной произнес ИскИн.
        Вениамин неопределенно хмыкнул и зашвырнул в рот еще пару хлопьев.
        - А что это такое? - робко поинтересовался Сид.
        Фредриксон бросил на парня взгляд через плечо.
        - Ты, конечно, знаком с Аристотелевой логикой?
        - Ну… разумеется, - как-то не очень уверенно ответил Сид. - В общем виде.
        - Когда мы сталкиваемся с каким-либо явлением или действием, совершаемым сторонними силами, Аристотелева логика дает нам всего два варианта для выбора его определения: «да» или «нет», «истинно» или «ложно». В двадцатом веке некто фон Нейман добавил к ним третий вариант: «может быть». С появлением этого самого «может быть» все в мире приобрело иной смысл: событие, до тех пор пока оно не свершилось, может быть неопределенным. Простейший пример: если подбросить монету, то она упадет либо вверх орлом, либо - решкой. Но в тот момент, когда монета находится в воздухе, она пребывает в так называемом фон-неймановском состоянии - в состоянии неопределенности, в состоянии «может быть», - в ней одновременно заключены оба возможных варианта - «орел» и «решка», «да» и «нет», «истина» и «ложь».
        - Формалистский прием, не вносящий никакого реального вклада в понимание феномена неопределенности квантовых событий, - с усмешкой заметил Вениамин.
        - И тем не менее сейчас Савва Нестор Вир-Щипок пребывает для нас в фон-неймановском состоянии, - Фредриксон выдернул из-под руки Вениамина ведерко с попкорном и поставил его себе на колени. - Мы можем ожидать от него все что угодно. Любые предположения на данную тему - спекуляции и не более того. Мы не в состоянии предугадать действия Вир-Щипка, поскольку ни один из нас даже не был с ним знаком.
        - В досье имеется психологический портрет Саввы, - заметил Вениамин.
        Фредриксон улыбнулся - не без иронии.
        - Тебе не приходилось читать собственный психологический портрет?
        Вениамин промолчал.
        - Хочешь цитату?
        - Нет!
        Вениамин обеими руками протестующе застучал по столу - хотя, может быть, он просто пытался вспомнить и воспроизвести какой-то замысловатый ритм.
        А Фредриксон тем временем, забыв о споре с напарником, удивленно смотрел на универ-скрин.
        Дробь, выбиваемая Обваловым, внезапно оборвалась.
        - Это еще что за новости?
        По скрину плыли нежно-голубые облака, похожие на клочья стекловаты. Сквозь мутную пелену неясно проступали сияющие золотом буквы: ОЛЛАРИУ!
        - Когда нет новостей, показывают Оллариу, - объяснил Сид.
        - Ну, здорово! - нервически дернул подбородком Обвалов. - И что теперь?
        Вопрос был риторический, но Фредриксон на него ответил:
        - Будем ждать новостей.
        С невозмутимым спокойствием удава, залегшего в высокой траве в ожидании добычи, которая сама должна прыгнуть к нему в пасть, ИскИн, поудобнее устроившись в кресле, вновь принялся за попкорн.
        Глава 11
        Которая, увы, не вносит никакой ясности в ту в высшей степени неопределенную ситуацию, в которой оказались герои
        Вначале не было людей. Затем появились первые люди: Адам и Ева. Они ходили в одеждах Хиллоса (то есть без одежды), но не знали, что такое Оллариу. Тогда перед ними возник Хиллос Великий и изрек свой Нулевой Постулат, гласивший: «Делайте Оллариу!» И от того пошел род человеческий.
        Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.
        Изначальный вариант. Раздел «О Хиллосе, Сидуне, Уркесте и о сотворении мира»
        Долго ждать новостей не пришлось. Не прошло и часа с момента бесславной гибели камеры-жука, отправленной вслед за покинувшим космопорт великим нейропрограммистом, как сменивший жизнеутверждающую заставку «Оллариу!» диктор бодрым голосом возвестил:
        - Церемония рукоположения Саввы Нестора Вир-Щипка пройдет нынче вечером в зале для официальных саммитов резиденции Великого Магистра. В соответствии с пожеланием, высказанным Вир-Щипком, церемония состоится при закрытых дверях. Видеотрансляция церемонии также не предусмотрена, - выложив все эти гадости, диктор радостно улыбнулся. - Оллариу, сыберы!
        - Оллариу и тебе, козел безрогий, - зло оскалился на ни в чем, по сути, не повинного диктора Вениамин. - Ну, что теперь говорит твоя квантовая логика? - этот вопрос был адресован уже Фредриксону.
        ИскИн был невозмутим, как христианин перед выходом на арену со львами.
        - Квантовая логика говорит всегда одно и то же: может быть. - Диктор на экране перешел к информации о погоде. Фредриксон взял со стола пульт и выключил звук. - Савва по-прежнему остается для нас объектом в фон-неймановском состоянии. Он мог самостоятельно принять решение остаться на Веритасе. Но с такой же степенью вероятности можно предположить и то, что оллариушники удерживают его силой.
        - Значит, так, - азартно хлопнул в ладоши Вениамин. - Савву будем брать завтра ночью!
        - Ух ты! - восторженно выдохнул затаившийся в углу Сидор. - Мы планируем похищение Вир-Щипка?
        - Мы - это я и Фредриксон! - под строгим взглядом Вениамина парень невольно съежился. - Ты отправляешься к деду!
        - Ты не увлекаешься, Веня? - с сомнением наклонил голову ИскИн.
        - Брось ты, Фред! - широко взмахнул рукой Обвалов. - Савву мы возьмем без труда!
        - Нам не давали установку на похищение Саввы Вир-Щипка. Мы должны были только выяснить истинную причину задержания транспортника.
        - Когда мы отправлялись на Веритас, никто и не думал, что оллариушники затеяли всю эту игру ради Саввы. Но на тот факт, что среди пассажиров «Бродерика-012» находится Литиция Вир-Щипок, наше внимание обратили.
        - Это ничего не значит, - качнул головой Фредриксон.
        - Это значит, что мы не можем оставить Вир-Щипков в лапах гнусных оллариушников, - безапелляционно заявил Вениамин. - В конце концов, Савва - это достояние Федерации. И Литиция тоже - какая-никакая, а все ж знаменитость.
        - Если Савва добровольно остался на Веритасе, он не станет с нами сотрудничать.
        - И что с того? - насмешливо вскинул брови Вениамин. - Для нас Савва - груз, который в целости и сохранности следует доставить к месту назначения. А уж что там у него с головой, пусть другие разбираются. Мне лично всего этого Оллариу лет на десять хватит. Сегодня ночью Жан-Мари выведет нас из космопорта. День - на разведку. Следующей ночью хватаем Савву и уматываем, на фиг, с Веритаса!
        - Я не хочу к деду, - негромко произнес Сид.
        - Тебя не спрашивают, - не глядя на него, отрубил Вениамин.
        - Засветимся, - с явным неодобрением заметил Фредриксон.
        - Да и бог с ним! - саркастически усмехнулся Вениамин. - Пусть потом разбираются, кто да как Савву умыкнул. Мы с тобой, Фред, как два мавра, которые, сделав дело, могут спокойно отвалить. Нам нужно только доставить Вир-Щипка в СГБ - все остальное уже не наша забота.
        Прищурившись, Фредриксон посмотрел на напарника так, точно подозревал в нем волчищу, рядящегося в шкуру агнца.
        - Сдается мне, - медленно произнес ИскИн, - что тебе просто хочется накрутить оллариушникам хвост за то, что Джафар Стилет не пожелал иметь с тобой дела и отправил в «Ультима Эсперанца».
        - Не без этого, - честно признался Вениамин.
        Фредриксон поморщился, точно от зубной боли.
        - Значит, будем действовать по стандартной схеме?
        - А то!
        Фредриксон удрученно покачал головой - судя по всему, предложенная Вениамином стандартная схема особого доверия ему не внушала.
        - Можно подумать, у тебя есть другие предложения?
        - Предложений у меня пока нет, - спокойно ответил Фредриксон. - Но я бы предпочел не переть напролом, как слоны через джунгли, а осмотреться как следует, оценить ситуацию, попробовать отыскать более простые и эффективные пути…
        Стараясь закрепить свои слова визуальным рядом, Фредриксон соединил кончики сложенных в щепоти пальцев, а затем медленно развел руки в стороны, как будто протягивая меж пальцев невидимую нить.
        - Брось, Фред, - Вениамин обиженно изогнул брови, да так, что на лбу появились морщинки. - Чем проще план, тем он эффективнее. Доказано, между прочим, практикой. Стандартная схема подвела нас хотя бы раз?
        Вениамин хотел поделиться с напарником своим оптимизмом, но Фредриксон предпочел до конца оставаться честным. Поэтому он сказал:
        - Пару раз мы едва не засыпались.
        - Так не засыпались же! - азартно щелкнул пальцами Вениамин. - Если мы станем ждать, оллариушники примут все полагающиеся по регламенту меры безопасности. Сейчас же они уверены, что на Веритасе нет никого, кому есть дело до Саввы. За ним сейчас присматривает всего-то пара джанитов!
        - Ну так уж и пара, - недоверчиво наморщил нос Фредриксон.
        - Да хоть два десятка! - лихо рубанул рукой воздух Вениамин. - Какая разница, если все они олухи царя небесного!
        - В твоих словах нет логики, - с сомнением покачал головой ИскИн.
        - Значит, так, - Обвалов спокойно, по-деловому, прошелся по отсеку и, остановившись возле полки, поправил сидевшего на краю медвежонка. - Логики в моих словах, может быть, и нет, зато в них есть суровая правда жизни. И заключается она в том, что командир здесь я, - Вениамин аккуратно поправил второго в ряду мишку. - Это, надеюсь, понятно? - посмотрел он через плечо на Фредриксона.
        - Конечно, Веничка, - улыбнулся ИскИн.
        Сид, из угла комнаты наблюдавший за спором агентов СГБ, готов был поклясться, что Фредриксон ничуть не расстроен таким поворотом дела. Скорее он даже рад, что из патовой, казалось бы, ситуации нашелся столь простой, устраивающий обоих выход.
        - А можно мне спросить? - робея, произнес Сид.
        - Что? - одновременно посмотрели на него Вениамин и Фредриксон.
        Привыкшие к тому, что на корабле их обычно только двое, за спором агенты и вовсе позабыли о том, что в отсеке присутствует кто-то третий.
        - А что такое «стандартная схема»? - сам удивляясь своему нахальству, спросил Сид.
        - Ничего особенно выдающегося, - ответил Фредриксон. - Мы проникаем в здание, где находится интересующий нас объект. По пути, в случае необходимости, взрываем две-три комнаты и заваливаем десяток-другой охранников. Затем вытаскиваем объект на улицу - если объект пытается оказать сопротивление, его предварительно требуется нейтрализовать, - засовываем его в транспортное средство и набираем максимальную скорость. Само собой, чтобы оторваться от преследователей, приходится уничтожить несколько транспортных средств противника, число которых варьирует в зависимости от ситуации. На моей памяти минимум составил два, максимум - двадцать четыре. Поскольку от операции к операции число уничтоженных нами транспортных средств противника имеет устойчивую тенденцию к росту, я подозреваю, что Вениамин Ральфович поставил перед собой цель побить рекорд, установленный в свое время агентом СГБ… Имя его не имеет значения. Суть в том, что как-то раз, уходя от погони, он умудрился попутно вывести из строя пятьдесят три транспортных средства преследователей.
        - Ух ты! - восторженно выдохнул Сид.
        Фредриксон с тоской посмотрел на парня - он рассчитывал на прямо противоположный результат.
        - Смену себе готовишь? - ехидно поинтересовался Вениамин.
        - Меня сменит ИскИн следующего поколения, - Фредриксон был абсолютно серьезен. - А вот кто заменит тебя, Веня? Ты об этом когда-нибудь думал? Ты ведь в своем роде уникум. Стиль работы, который ты исповедуешь, безнадежно устарел. Методы, которые ты держишь на вооружении, не использует более ни один из агентов Службы. Не те нынче времена, дорогой мой, не те! Никто уже не бегает за врагами с пистолетом наголо! Конечно, если не брать в расчет тебя и того, с пятьюдесятью тремя тачками на счету.
        - Между прочим, он был моим учителем…
        - Ну, об этом даже маленький ежик догадался бы, - усмехнулся Фредриксон.
        - …И Я ПОПРОШУ, - повысил голос Вениамин, - с должным уважением относиться к его имени, которое мы не имеем права произносить при посторонних, и к тому, что он сделал для Службы!
        Фредриксон взмахнул руками, точно подстреленная на лету птица крыльями, признавая тем самым свое поражение, и посмотрел на Сида, как будто хотел призвать его стать свидетелем - он сделал все, что было в его силах, дабы призвать напарника к благоразумию.
        Вениамин сел за стол и налил себе остывшего чаю.
        - А теперь скажи, что тебе самому это не по нраву, - устало посмотрел он на Фредриксона.
        - Мне нравится твой стиль работы, - выражение лица ИскИна было невинным, будто у младенца, еще не знакомого с самим понятием греха.
        Вениамин сделал глоток чаю.
        - Почему же всякий раз, когда нужно переходить к активным действиям, мы не можем обойтись без этого глупого спектакля?
        - Потому, что это входит в мои служебные обязанности. Помимо информационного и технического обеспечения нашей работы, мне надлежит выполнять роль сдерживающего фактора, дабы не позволять тебе заниматься самодеятельностью, превышать свои полномочия и переходить все разумные границы.
        Вениамин криво усмехнулся и тихонько постучал ложечкой по краю стоявшей перед ним чашки с чаем - Фредриксон выдал стандартную фразу, которую он слышал уже не в первый и, надо полагать, далеко не в последний раз.
        - Извини, Веня, но это записано в моем контракте, - добавил Фредриксон.
        - Ты закончил? - спросил Обвалов.
        - Полагаю, я привел все возможные доводы, которые могли бы заставить тебя избрать иную тактику.
        - Тогда перейдем к делу, - Вениамин кинул чайную ложку на стол. - Канищефф обещал явиться в полночь. К этому времени у нас должно быть все готово. Все - как обычно, без выкрутасов.
        - Стандартная схема, - с пониманием, но не без ехидства, кивнул Фредриксон.
        - Вот именно, - подтвердил Вениамин, не теряя серьезного вида. - Единственное новшество - нам понадобятся аналоги используемых на Веритасе идентификаторов.
        - Не проблема, - улыбнулся Фредриксон.
        - Пистолеты «ППА», заряженные капсулами с ЗМ-парализатором. Пара контактных нейрошокеров.
        - Ага.
        - Два комплекта формы джанитов, - Вениамин поднял указательный палец, дабы обратить особое внимание на то, что собирался сказать: - И вид у этой формы должен быть поношенным, а не зачуханным, как в прошлый раз!
        Фредриксон пристыженно опустил взгляд долу. Ну да, оплошал - а с кем, спрашивается, не бывает? - так что же, теперь до конца жизни упреки слушать?
        - «Капля» в порядке? - спросил Вениамин.
        - Стартер пора менять.
        - Это я уже слышал.
        - В остальном - порядок.
        - За дело! - Вениамин коснулся пальцем правого нижнего угла комп-скрина, и на столе перед ним прорисовалась раскладка клавиатуры. - Я заберусь в систему городских архивов Гранде Рио ду Сол и попытаюсь выяснить, где оллариушники прячут семейку Вир-Щипков.
        - Веня, - приподняв руку, обратился к напарнику Фредриксон. - Я в последний раз хочу призвать тебя к благоразумию. Если в итоге выяснится, что Вир-Щипки остались на Веритасе по собственной воле, наши действия будут расценены как похищение.
        - Не трать понапрасну время, друг мой, - я уже принял решение, - Вениамин даже не взглянул на Фредриксона, занимавшего в данный момент ничтожно малую часть его внимания. - И никто в целом свете не заставит меня его изменить.
        Вениамин коснулся пальцем кнопки «ввод», и на экране появился трехмерный план столицы Веритаса. Красный крестик поисковой системы запрыгал с одного здания на другое.
        - Отлично, - с легкостью согласился Фредриксон.
        На иной ответ он не рассчитывал, но все равно предпочитал действовать в рамках отработанного сценария.
        Тихо прошипел пневмопривод, закрывая дверь за покинувшим отсек ИскИном.
        - А мне что делать? - спросил из своего угла Сид.
        - В каком смысле? - непонимающе посмотрел на него Вениамин.
        - Ну… - смущенно отвел взгляд в сторону парень. - Я ведь тоже чем-то могу помочь.
        - Можешь, - согласился Вениамин. - Прибери на столе.
        Сид посмотрел на стол, заставленный оставшейся после завтрака грязной посудой, и лицо его обиженно вытянулось. Но Вениамин этого не видел, поскольку увлеченно изучал план города и ту информацию относительно подозрительных зданий, что выдавала поисковая система. Сейчас во врезке, располагавшейся в левом нижнему углу скрина, уже красовался список из двадцати четырех зданий, находящихся под непосредственным контролем Ордена. И это при том, что было проверено менее одной десятой площади городской застройки. А были еще и пригороды, занятые по большей части резиденциями высокопоставленных оллариушников. Пытаться отыскать таким образом местонахождение Вир-Щипков было все равно, что засевать вспаханное поле щебенкой, надеясь, что среди камней могут оказаться зерна. Вениамин занимался этой пустой и, по сути, совершенно бессмысленной работой только потому, что знал - вначале всегда приходится преодолевать колоссальное сопротивление среды. Нужно просто заставить себя сделать первый шаг. А потом все само покатится - только успевай ловить удачу. Как говаривал учитель: «В нашей работе цель далеко не всегда
оправдывает средства. Следует либо просто смириться с этим и радоваться тому, что никто не знает, какой фигней тебе порой приходится заниматься, либо искать другую работу. Только не надейся, что в другом месте будет веселее».
        - К твоему сведению, Вениамин Ральфович, - услышал Обвалов чуть надтреснутый от обиды голос Сидора у себя за спиной, - я знаю, куда определили Вир-Щипков.
        Вениамин даже не обернулся.
        - Кончай трепаться.
        Сид ничего не ответил. И именно это заставило Вениамина коснуться кнопки «пауза» и посмотреть на парня. Сид сидел, закинув ногу на ногу, и с деланым безразличием вертел в руках мохнатого синего медвежонка.
        - Поставь игрушку на место, - велел Вениамин.
        Сид послушно вернул мишку в компанию плюшевых собратьев.
        - Ну? - выжидающе посмотрел на парня Вениамин.
        Тот сделал вид, что не понял, о чем его спрашивают:
        - Что «ну»?
        Вениамин недовольно стиснул зубы.
        - С чего ты решил, что знаешь, где искать Вир-Щипков?
        - Знаю, - уверенно произнес Сид и потянулся к оставленному ИскИном ведерку с попкорном.
        Вениамин хлопнул его по руке:
        - Что тебе известно?
        - Ага, - ехидно прищурился Сид. - Значит, теперь мне разрешено трепаться?
        - Трепаться будешь потом. Что ты можешь сказать по делу?
        Изображая задумчивость, Сид наклонил голову и приложил два пальца ко лбу. Но, кинув искоса взгляд на собеседника, сообразил, что с играми лучше заканчивать, - выражение лица Вениамина не предвещало ничего хорошего.
        - Они в загородной резиденции, расположенной на территории Великой Магистратуры.
        - Почему ты так думаешь?
        - Там всегда селят гостей Великого Магистра.
        - Снова информация, полученная от дяди Юксаре?
        - Предложи что-нибудь другое, - обиделся Сид.
        Вениамин раздвинул губы в едва заметной улыбке. Со своей феноменальной способностью находить поводы для обиды парень занял бы первое место на конкурсе брошенных невест. И это его в «Ультима Эсперанца» прозвали Порочным Сидом!
        - Не имею ничего против дяди Юксаре, - заверил парня Вениамин.
        При этом он представил себе человека, в чем-то смахивающего на Жана-Мари Канищеффа.
        Глава 12
        Действия в которой вновь перемещаются из космопорта в жилые кварталы Гранде Рио ду Сол
        Истинные оллариушники - члены Ордена. Они поклоняются Хиллосу Оллариушнику и строят свою жизнь в согласии с его учением. Оллариушники имеют право делать все, что им заблагорассудится, но Хиллос ставит перед ними определенные задачи.
        Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.
        Изначальный вариант. Раздел «О правах и обязанностях истинных оллариушников»
        Жан-Мари Канищефф явился на полчаса позже назначенного срока. Был он трезв, подтянут и собран.
        - Миа кульпа, Ральфович! - кулаком ударил себя в грудь чистильщик, лишь заглянув в командный отсек. - Работа заела! Чиф, зараза, продыху не дает!
        - Все нормально, Жан-Мари, - начавший уж было тревожиться Вениамин улыбнулся Канищеффу, точно старому другу, который всегда желанный гость в доме, даже если поднял хозяев ночью с постели. - Мы никуда не опаздываем, но к утру хотели бы оказаться в городе.
        - Все будет, Ральфович! - с энтузиазмом заверил его Жан-Мари. - Все будет, як договорились! Фредди, - поймал он взглядом ИскИна. - А я тебе костюмчик притырил!
        Фредриксон едва успел поймать сверток, брошенный ему чистильщиком. В свертке оказался синий комбинезон подсобного рабочего, прорезиненный шлем и маска с респиратором - тот же набор, которым Жан-Мари одарил накануне Сидора с Вениамином. Но только все новенькое! Без единого пятнышка! Пахнущее лишь тем, чем положено пахнуть изделию текстильной промышленности!
        - Ну надо же! - с завистью посмотрел на Фредриксона Вениамин. - Откуда такая роскошь, Жан-Мари?
        - Я нынче новый комплект спецодежды получил, - польщенно улыбнулся чистильщик. - Помозговал, пусть его Фредди обновит. Мне-то один черт, а мэншу приятно будет.
        - Аригато, - поблагодарил чистильщика ИскИн.
        - Аригато, конечно, хорошая штука, хай только в пакет его не сунешь, - лукаво улыбнулся Жан-Мари. - Мэй би, алкоголя плеснешь? А, Фредди?
        ИскИн растерянно посмотрел на Вениамина.
        - У меня нынче с обеда ни капли во рту, - обиженно пожаловался чистильщик. - Чиф, хайван тупой, работы навалил!
        - Шо за работа? - поинтересовался Сид.
        - А! - махнул рукой Канищефф. - Хрень якая-то, а не работа. Олди всякое с одного места на другое таскали.
        - Олди? - удивленно переспросил Вениамин. - Старье, то есть?
        - Хай, - кивнул Жан-Мари. - Олди посадочные опоры со склада на летное поле вытаскивали и чистили, шоб блестели, як новье. До полуночи провозились. Потом пришли техники, стали механику проверять.
        - Зачем?
        - Про то мне не ведомо, - развел руками Жан-Мари. - Чиф велел, вот и весь сказ! - Чистильщик с надеждой глянул на ИскИна. - Так як насчет алкоголя, Фредди? Мэй би, плеснешь чуток?
        - Налей, - разрешил Фредриксону Вениамин.
        ИскИн неодобрительно дернул подбородком и вышел из отсека.
        - А я и тебе, Ральфович, презентик принес, - Жан-Мари вытащил из кармана бесформенный комок грязно-синего цвета и протянул Вениамину. - Держи. Вещица хорошая, хай тольки мне вроде як без надобности.
        В руке у Вениамина оказалась небольшая мягкая игрушка, совершенно потерявшая первоначальную форму, да к тому же еще и перепачканная машинным маслом.
        - Аригато, конечно, - изобразил улыбку Вениамин. - Хай только я медведей коллекционирую.
        - А это хто ж, ежели не медведь? - удивленно вскинул бровь Канищефф.
        - По-моему, это ежик, - Вениамин показал чистильщику острую мордочку зверька с крошечным красным носом. - Ежик, разумеешь?
        - Так он же не колючий!
        - Это игрушка для ниньо, - Вениамин перевернул зверька спинкой вверх и провел пальцем по жесткой щетинке, которая должна была изображать колючки.
        - Еж должен быть колючим, - убежденно заявил Жан-Мари. - Иначе какой же он еж?
        В отсек вошел Фредриксон. В одной руке он держал перевязанный бечевкой пакет с табаком, в другой - химическую мензурку с точно отмеренными ста граммами спирта.
        - Ай, молодца! - вновь заулыбался, увидев ИскИна, Жан-Мари. - Я гляжу, вы хлопцы серьезные! С такими бизнес иметь приятно!
        С благодарственным поклоном Канищефф принял из рук Фредриксона пакет и посудинку.
        - Посмотри, - Вениамин отдал Фредриксону игрушку, что принес Жан-Мари.
        - Любопытная вещица, - сказал ИскИн, внимательно осмотрев плюшевого зверька.
        - А я шо гуторил! - тут же ввернул Жан-Мари.
        - Кто это? - спросил Вениамин.
        - Ежик Фаулз из набора игрушек «Ло-Ло-18», - Фредриксон еще раз внимательно осмотрел ежика со всех сторон. - Если постараться, можно вернуть ему первоначальный вид.
        - Тебе он нужен?
        - Это пиратская копия. У фирменных нос был черный, а у этого - красный. Основная партия контрафактных Фаулзов, изготовленных на Фуле-3 в колонии «Ступающих разом», была перехвачена и уничтожена бригадой ФКУ. Из всей партии уцелело всего пятьдесят два ежика, уже отправленных заказчику. Видимо, часть из них оказалась на Веритасе. Этого ежика, если привести его в порядок, можно выгодно обменять на коллекционного медведя.
        - Ну так займись им, когда будет время.
        - Оллариу, сыберы!
        Одним глотком чистильщик осушил мензурку, сморщился, скроив ужасную гримасу, и уткнулся носом в рукав грязного комбинезона. Когда же он поднял голову, его изуродованное лицо светилось почти экстатическим восторгом.
        - Аригато! - поблагодарил он, возвращая Фредриксону пустую посуду. И, глянув просветленным взором на Вениамина, которого признавал за старшего, спросил: - Ну, когда двинем?
        Вениамин взглядом переадресовал вопрос сталкера Фредриксону.
        - У меня все готово.
        ИскИн открыл стенной шкаф и выложил на стол два плоских ранца с широкими лямками. Сверху лег пакет из серого, непрозрачного целлофана.
        - В ранцах форма джанитов, мини-аптечки, запасные магазины к пистолетам, видеопланшеты, приборы ночного видения и прочая обычная в таких случаях мелочовка.
        Вениамин кивнул, давая понять, что подробных комментариев не требуется.
        Фредриксон извлек из пакета четыре плоские коробочки черного пластика. Открыв первую, ИскИн продемонстрировал круглый кусочек плотной серебристой фольги размером чуть меньше мини-диска.
        - Это простенькая имитация идентификатора, самоактивирующаяся при контакте с кожными покровами. Прилепить ее можно в любом месте, но лучше там, где обычно носят имплантированные идентификаторы жители Веритаса.
        - На лопатку, - уточнил Жан-Мари, хлопнув себя по плечу.
        - Именно там, - согласился Фредриксон. - Тогда идентификатор не подведет даже при личном досмотре с использованием ручного контролера. Данные, которые нужно запомнить, представлены на внутренней стороне крышки. Это твой, - Фредриксон протянул коробочку Вениамину.
        - Абдель Амаль Меверик ибн Рашид ибн Дустум Осама Бин Ладен, - прочитал Вениамин на крышке и недобро посмотрел на Фредриксона: - Ничего попроще придумать не смог?
        - Психологи утверждают, что простые имена вызывают недоверие у проверяющего, - назидательным тоном произнес Фредриксон.
        - Почему? - спросил Сид.
        - Ты можешь себе представить секретного агента с именем Абдель Амаль Меверик ибн Рашид ибн Дустум Осама Бин Ладен?
        Парень серьезно задумался.
        - Пару роков назад у меня был чиф по имени Нинахаген Баббадашур Аммагамма Омммм, - сказал Жан-Мари. - Этот тип требовал, чтобы фамилию его - Омммм - произносили со старанием, шобы буква «мэ» звучала в ней четыре раза.
        - Так ведь то был чиф, а не шпион.
        - А хто его ведает, - наклонил голову к плечу Канищефф. - Он у нас меньше року проработал, а опосля на Мусорный остров загремел.
        - А себе ты какое имя придумал? - спросил у Фредриксона Сидор.
        ИскИн взял в руки вторую коробочку с поддельным идентификатором.
        - Сирано Мигель Савиньен де Сааведра Джошуа-младший.
        Вениамин скроил насмешливую гримасу:
        - Помяни мое слово, Фредриксон, от скромности ты не умрешь.
        ИскИн оставил реплику напарника без ответа.
        - А это твой, - передал он третью коробочку Сиду.
        - Эдди Алекс Майкл Дэвид Ли Ван Хален-третий, - прочитал на крышке Сидор.
        - Хорошее имя, правда? - с надеждой посмотрел на парня Фредриксон.
        Поджав губы, Сид промычал что-то неопределенное и отвел взгляд в сторону.
        - На всякий случай я сделал идентификатор и для Жана-Мари, - Фредриксон перевел взгляд на Канищеффа. - Имплантированный идентификатор можно блокировать, наклеив поверх него поддельный.
        - Здорово! - ощерился в улыбке голодного каннибала чистильщик. - И як же ты меня обозвал?
        - У вас будет очень красивое имя, - ответил ИскИн.
        При этом он смущенно вертел коробочку с идентификатором в руках, не решаясь передать владельцу.
        - Так як все же?
        - Озрик Тентаклис Аендрес Фолленвайдер, - едва слышно произнес Фредриксон.
        Запрокинув голову, Канищефф задумчиво поскреб ногтями шею.
        - А шо, неплохо! - объявил он. - Мне любо!
        - Правда? - с надеждой улыбнулся Фредриксон.
        - Тяпсельт, Фредди, - ободряюще подмигнул ИскИну чистильщик. - Или як там тебя теперича кличут?
        - Все, закончили с именами! - решительно прервал церемонию знакомства Вениамин. - Продолжай, Фредриксон, а то мы так до утра провозимся.
        - Оружие.
        Из пакета появились две кобуры с небольшими плоскими пистолетами, здорово смахивающими на игрушечные, и два нейрошокера, похожие на широкие позолоченные браслеты.
        Красивым движением - ну прямо герой боевика, собравшийся лупить негодяев, - Вениамин выдернул пистолет из кобуры, проверил магазин, щелкнул автоматическим прицелом и удовлетворенно кивнул. Пристроив кобуру слева под мышкой, Обвалов вставил в нее пистолет и аккуратно застегнул малиновую ветровку.
        - Первый же сканер пуляк засечет, - уверенно заявил Канищефф.
        - Мой не засечет, - не менее уверенно ответил Вениамин.
        Жан-Мари пожал плечами - мол, я предупредил, а там поступай как знаешь.
        Вторую кобуру с пистолетом Фредриксон оставил себе.
        - А мне? - обиженно протянул Сид.
        - Чего тебе? - не понял Вениамин.
        - Пуляк! - выпалил парень.
        - Обойдешься, - резко осадил его Вениамин.
        - Что тебе, жалко, что ли?
        - Зачем тебе пистолет?
        - На всякий случай!
        - Если что, я тебя прикрою, - пообещал Вениамин.
        Сиду было что ответить, но, вовремя подумав о том, насколько шатко и неопределенно его положение в качестве третьего члена экипажа «Пинты», парень благоразумно смолчал.
        Взяв со стола браслет нейрошокера, Вениамин надел его на запястье левой руки. Пошевелив расслабленными пальцами, он быстро сжал их в кулак. Из браслета выскользнула тонкая серебристая нить, расцвеченная голубыми искорками электрических разрядов, и застыла, изогнувшись, точно кобра, готовая нанести удар. Вениамин выпрямил пальцы, и нить исчезла в браслете, словно ее и не было.
        - Порядок, - Вениамин одернул рукав ветровки. - Что еще?
        - У меня все, - ответил Фредриксон.
        - Собираемся, - скомандовал Вениамин.
        Достав из-под стола пакет, Обвалов вытряхнул на пол комбинезон, в котором вчера лазал по стоку для отработанного топлива. По отсеку сразу же поплыла густая, маслянистая вонь. Вениамин осторожно взял комбинезон двумя пальцами за плечики и вновь с завистью посмотрел на Фредриксона, который уже натягивал на себя новенькую спецодежду.
        - Ну, ты чистый чиф! - объявил Канищефф, окинув Фредриксона довольным взглядом.
        - Вот именно, что чистый, - мрачно проворчал Вениамин.
        Понимая, что это совершенно бессмысленно, он все равно стоял, чуть сгорбив спину и разведя руки в стороны - ни дать ни взять, пингвин, сдуревший от мороза, - пытаясь таким образом свести к минимуму контакты тела с верхней одеждой.
        Но, как выяснилось, Жан-Мари не просто так начал отпускать льстивые замечания - в отношении Фредриксона у чистильщика имелись далеко идущие планы. Потихоньку, помаленьку, тихой сапой пробираясь к заветной цели, он все ж таки выклянчил у Фредриксона еще пятьдесят граммов спирта - на посошок, святое дело! Вообще-то Канищефф был человеком покладистым, но если уж что заберет в голову, то спорить с ним было себе дороже - только время попусту терять.
        Оллариу! - и в путь.
        Впервые оказавшись под открытым небом Веритаса, ИскИн с любопытством глянул по сторонам. Но увидел он только огни прожекторов, освещавшие участки летного поля, на которых проводились ночные работы.
        - Ну и темнотища, - разочарованно протянул ИскИн.
        - Кончай дурака валять, Фред, - едва слышно процедил сквозь зубы Вениамин. - Видеоадаптер включи.
        Фредриксон разочарованно вздохнул - очень осторожно, так, чтобы никто не заметил. Ему не впервой приходилось сталкиваться с людским непониманием той простой вещи, что ИскИн, так же как все они, хочет воспринимать мир во всей его полноте и разнообразии.
        - Я тебя разумею, Фредди, - услышал он голос Жана-Мари. - После того, як мы с дедом в отработанном топливе искупались, у него мозги раком встали, а я стал ночью видеть, як днем. Поверишь, без света газету читать могу. Все вроде бы зашибись, но порой такая вдруг досада возьмет! И сам понять не могу, шо не хватает, а все одно - шо-то не так. Ну, вроде як, када нос соплями забит, - запаха не чуешь, и оттого еда пресной кажется.
        Фредриксон включил видеоадаптер и удивленно посмотрел на Канищеффа. Изуродованное лицо чистильщика напоминало полустертый рисунок мелом - поди угадай, о чем он сейчас думает. Но единственный полноценный глаз Жана-Мари смотрел на ИскИна с сочувствием.
        - Я бы мог немного подправить вам лицо, - неожиданно для себя самого предложил Фредриксон. - У нас на корабле имеются инструменты, необходимые для поверхностной пластики.
        - Хай, я вроде як к своему уже привык, - криво усмехнулся Жан-Мари. - А исправишь, так свои же хлопцы не признают. Хотя, - Канищефф задумчиво наморщил лоб и почесал шею, - як-нибудь, када время будет, можно попробовать.
        - Кончайте болтать! - цыкнул на них Вениамин. - Мы что, на пикнике?
        - Не секчи, Ральфович, - спокойно, с чувством собственного достоинства ответил чистильщик. - Мы с Фредди теперь в четыре глаза по сторонам зырим. Тихо все вокруг.
        Вспомнив о своих прямых обязанностях, Фредриксон посмотрел вокруг. Жан-Мари был прав - ничего интересного на территории космопорта не происходило. На участке, освещенном прожекторами, техники возводили трехъярусную конструкцию из допотопных посадочных опор. Еще дальше, на самом краю летного поля, не спеша прохаживались трое джанитов с автоматами. ИскИн увеличил изображение. Руки джанитов засунуты в карманы, выражение лиц беспечное - дежурный обход.
        - Все спокойно, Вениамин.
        Но Обвалову в любом случае хотелось как можно скорее покинуть территорию космопорта.
        - Ну так идем, пока все спокойно, - сказал он и, точно норовистый конь, застоявшийся на месте, ударил каблуком в покрытие летного поля.
        - Идем, идем, - Жан-Мари подмигнул Фредриксону и, не особо торопясь, затопал вперед.
        Если для Фредриксона все было в новинку, то Сидор с Вениамином уже знали, какой дорогой поведет их чистильщик. И ни один из них не испытывал воодушевления при мысли о том, что им предстоит проделать в обратном направлении тот же самый путь, что и вчера.
        Не дойдя метров двадцать до пламеотводного канала, Канищефф остановился и присел на корточки.
        - Помоги-ка, - обратился он к Фредриксону.
        Вместе они подняли квадратную крышку люка, под которую Жан-Мари затолкнул свой пакет с табаком.
        - Опосля заберу, - сказал он, отряхивая руки о штаны.
        Один за другим они спустились на дно канала, по которому дошли до люка, ведущего в сток для отработанного топлива. Вот только на этот раз жидкость в стоке стояла едва ли не по щиколотку.
        - Днем шлам сливали, - объяснил Канищефф.
        - Инчэ? - едва ли не с ужасом воскликнул Вениамин.
        - Не дергайся, Ральфович, - успокоил его Жан-Мари. - Мы сток уже аммиачком промыли.
        - Аммиаком? - интонации голоса Фредриксона были примерно такими же, как и у Вениамина.
        - Им просто аммиак девать некуда, - высказал предположение Вениамин.
        Фредриксон наклонился и опустил в жидкость анализатор.
        - Раствор токсичен, - сообщил он, сняв показания. - Но непосредственной угрозы для жизни не представляет.
        - Утешил, - буркнул Вениамин.
        - Слухай, шо ты все нудишь, Ральфович? - повысил вдруг голос чистильщик. - Тебя шо, хто-то насильно сюда затащил?
        Вениамин ничего не ответил, поскольку, сказать по чести, Жан-Мари был прав. Назвался пирогом - полезай в печь. Преодолевая брезгливость, Вениамин опустился на четвереньки и пополз, опасливо пригибая голову.
        Выбравшись на поверхность, они добежали до мусоросборников и там начали стаскивать перемазанные бог знает какой гадостью комбинезоны. Все, за исключением Канищеффа, который, подняв маску с респиратором на лоб, насмешливо наблюдал за суетливыми клиентами.
        - Ну шо, Ральфович? - спросил чистильщик, когда Вениамин бросил поверх груды комбинезонов дезинфицирующую салфетку, которой вытирал руки. - Когда назад потопаем?
        - Ты хотел сказать, поползем? - уточнил Вениамин.
        - Потопаем, поползем… - Жан-Мари сделал вращательное движение кистью руки - какая, мол, разница.
        - Пока не знаю, - сказал Вениамин. - Как с делами разберемся.
        - Ну, якши.
        Канищефф присел на корточки и, расстелив комбинезон, побросал поверх него остальную одежду и маски. Связав рукава комбинезона, чистильщик закинул узел на плечо.
        - Где сыскать меня, ты, Ральфович, ведаешь. Дай знать, як надумаешь на флаер возвращаться. Бывайте, сыберы.
        Коротко махнув рукой, Жан-Мари зашагал в ночную тьму, которая была для него всего лишь названием, лишенным смысла.
        - Хороший человек, - глядя ему вслед, негромко произнес Фредриксон.
        Услыхав такое, Сид усмехнулся было, но вовремя сообразил, что Фредриксон вовсе не шутит. И даже Вениамин не стал на этот раз оспаривать мнение ИскИна, хотя скорее всего у него на сей счет имелись свои соображения.
        Глава 13
        О том, насколько важно знать историю и уметь разговаривать с людьми
        Великая Магистратура - орган оллариушной помощи Великому Магистру.
        Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.
        Изначальный вариант. Раздел «О Великой Магистратуре»
        - Кто там?
        - Свои, Никита Сергеевич, свои. Открывай.
        Приглушенно щелкнул замок. Дверь приоткрылась.
        - Привет, Никита Сергеевич, - расплылся в улыбке Сидор.
        Вениамин тут же отодвинул парня локтем.
        - Здравствуйте, Никита Сергеевич, - шепотом, быстро заговорил он. - Я дико извиняюсь за то, что нам пришлось поднять вас среди ночи. Но судьба распорядилась так, что мы вынуждены снова искать у вас пристанища. На день-другой, не более.
        Никита Сергеевич бросил взгляд на стоявшего слева от Вениамина Фредриксона.
        - Это ваш друг? - спросил он.
        - Да, - кивнул Вениамин.
        - Фредриксон, - учтиво отрекомендовался ИскИн.
        - Ну что ж, - придерживая дверь рукой, Никита Сергеевич сделал шаг назад. - Проходите.
        Проводив гостей в парикмахерский зал, Никита Сергеевич включил свет. Фредриксон окинул быстрым взглядом просторное помещение с плотно завешанными окнами, зеркальной стеной и двумя парикмахерскими креслами. Он не мог уловить и в точности передать словами необычную атмосферу помещения, в котором оказался впервые, но вся обстановка небольшого парикмахерского зала удивительным, непостижимым образом настраивала на спокойное, неторопливое восприятие действительности. Хотелось сесть в кресло, перекинуть руки через подлокотники, вытянуть ноги, закрыть глаза, расслабиться и на какое-то время обо всем забыть. Вдвойне странным было то, что подобные мысли посетили не человека, а ИскИна, который, по замыслу создателей, должен уметь контролировать эмоции.
        - У вас очень мило, - улыбнулся Фредриксон, поймав на себе изучающий взгляд Никиты Сергеевича.
        - Я рад, что вам здесь нравится, - с улыбкой, скорее учтивой, нежели дружеской, ответил цирюльник.
        Несмотря на поздний, а может быть, наоборот, слишком ранний час, Никита Сергеевич выглядел так, словно только что поднялся из-за праздничного стола, за которым в кругу званых гостей отмечал годовщину восшествия на престол государя императора Всея Галактики. Строгий черный костюм, ослепительно белая манишка, изящный галстук-бабочка и начищенные до блеска штиблеты. Густые волосы с глубокой проседью разделены тонкой полоской пробора, и даже усы как будто приглажены щеточкой. Либо Никита Сергеевич еще не ложился - а чем он в таком случае занимался? - либо ждал гостей, что также наводило на вопрос, каких именно.
        - Надеюсь, своим внезапным появлением мы не спутали ваши планы? - деликатно осведомился Вениамин.
        - Нет, - Никита Сергеевич медленно провел перед собой рукой с открытой ладонью - жест, отрицающий все, что бы то ни было.
        - Я полагаю, вы ждете объяснений.
        Никита Сергеевич едва заметно повел левой бровью - весьма неопределенное мимическое движение, толковать которое можно как заблагорассудится.
        - Дело в том, Никита Сергеевич, что ситуация изменилась в не лучшую для нас сторону. Нам пришлось спешно скорректировать планы и перейти на новый уровень… - Вениамин пару раз щелкнул пальцами, подбирая нужное слово. - На новый уровень взаимодействия, - Вениамин с облегчением вздохнул. - Надеюсь, я понятно выражаюсь? - спросил он только для того, чтобы взять тайм-аут, потому что и сам не совсем понял, что сказал.
        Вениамин всю дорогу думал, как объяснить Никите Сергеевичу свое возвращение, да еще в компании с Фредриксоном, но так ничего и не решил. Любое объяснение, включая и подлинную причину их задержки на Веритасе, выглядело в лучшем случае откровенно надуманным, в худшем - до безобразия глупым.
        - Нет, - покачал головой Никита Сергеевич. - Из ваших объяснений, Вениамин Ральфович, я ровным счетом ничего не понял. - Цирюльник театрально развел руками и улыбнулся мягкой, всепрощающей улыбкой: - Извините.
        Вениамин медленно и глубоко вздохнул. Прежде чем переходить к следующей стадии невразумительных объяснений, нужно было собраться с мыслями и хотя бы в общих чертах самому понять, что именно собираешься сказать.
        Его опередил Сид. Оказавшись в привычной обстановке, парень почувствовал себя настолько свободно, что махом слетел с тормозов. Иначе чем еще объяснить то, что, встряв поперек объяснений Вениамина, Сидор ляпнул:
        - Фокус в том, Никита Сергеевич, что никакие они не контрабандисты, а шпионы.
        Вениамин едва удержался, чтобы не влепить парню хорошую, звонкую затрещину, которую тот заслужил сполна. Но, поступив так, Обвалов рисковал пасть в глазах Никиты Сергеевича до уровня рядового джанита, способного решать вопросы лишь с помощью грубой силы. Вениамин медленно опустил занесенную руку на голову Сида и потрепал парня по волосам, вроде как даже с одобрением.
        - Смышленый паренек, - через силу улыбнулся Вениамин.
        - Это правда? - спросил Никита Сергеевич.
        - Ну… - Вениамин склонил голову к плечу, словно пытаясь рассмотреть цирюльника в новом ракурсе. - В каком-то смысле, - сказал он и, вывернув кисть руки, сделал весьма неопределенный жест.
        В ответ Никита Сергеевич выдал не менее неопределенный звук:
        - Хм, - и почему-то посмотрел на Фредриксона.
        ИскИн улыбнулся, легко и непринужденно, как будто и не произошло ничего необычного.
        - Что ж, полагаю, нам будет о чем поговорить.
        Цирюльник нажал потайную кнопку, и зеркальная стена распалась надвое.
        - Прошу следовать за мной, - сказал Никита Сергеевич и первым вошел в проход.
        Опасавшийся гнева Вениамина, проворно, точно ящерка, юркнул во тьму Сид.
        - Неудачно получилось, - тихо произнес Вениамин.
        - Да брось ты, - улыбнулся в ответ Фредриксон. - Все равно пришлось бы сказать им, чего ради мы вернулись.
        - Но не таким же образом! - возмущенно фыркнул Вениамин. - «Здрасьте, мы шпионы»!
        Фредриксон нисколько не разделял беспокойства напарника.
        - Доверься мне, - едва слышно прошептал он на ухо Вениамину. - Я умею разговаривать с людьми. Напомни только, кто из них кто?
        - Никита Сергеевич - монархист. Дед - коммунист.
        - Как зовут деда?
        - Владимир Ильич.
        - Все. Вопросов более не имею.
        - Флаг тебе в руки, - усмехнулся Вениамин. - Только имей в виду, эти двое кого угодно могут заболтать.
        Фредриксон только загадочно улыбнулся в ответ.
        Быть может, он и сказал бы что-то, да только они уже вошли в кильдим.
        Свет в потайной комнате был пригашен. На кровати, завернувшись с головой в одеяло, спал Владимир Ильич Ленин.
        Не испытывая ни малейшего почтения к самопровозглашенному вождю вселенского пролетариата, Сид подскочил к кровати и принялся расталкивать спящего.
        - Поднимайся, дед! Гости пришли!
        Прикрыв ладонью фотосенсор на стене, Никита Сергеевич перевел уровень освещения на максимум.
        Что-то невнятно бормоча, из-под одеяла выполз дед.
        Мутным взглядом посмотрев на явившихся среди ночи гостей, Владимир Ильич, должно быть, решил, что все еще спит, - тряхнул головой и снова полез под одеяло.
        - Подъем, Ильич! - Сид рывком сдернул с вождя одеяло.
        Все еще не понимая, что происходит, Ленин сел на кровати и ошалело уставился на обступивших его людей. Владимир Ильич презабавно смотрелся в кумачовых трусах до колен и пижамной курточке, разукрашенной бьющими в барабаны зайчиками с красными платочками на шеях, средь которых затесались два забавных бурых медвежонка - один весьма агрессивно размахивал молотом, похожим на Мьёлльнир, другой благоговейно возносил над головой золотой друидский серп. Вениамину особенно понравились мишки, вот только он никак не мог взять в толк, какой смысл заключался в синтезе кельтской и скандинавской мифологии.
        - Простите, Владимир Ильич, что разбудили вас в такую рань… - начал Никита Сергеевич.
        И тут до Ильича наконец-то дотопало: то, что происходит вокруг, не сон! Вскочив с постели, дед стал торопливо натягивать на себя первое, подвернувшееся под руку. А подвернулся ему белый халат, непонятно каким образом оказавшийся на стуле рядом с кроватью. Запахнув халат, Ильич сунул ноги в домашние шлепанцы, быстро посмотрел по сторонам, словно хотел убедиться в том, что не потерял бумажник, прыгнул на стоявшее в углу кресло и, закинув ногу на ногу, замер, похожий на перебравшего амброзии античного бога.
        - Лихо! - восхищенно выдохнул Сид и кинул на кровать одеяло, которое держал в руках. - А говорил, что не служил в армии.
        Не двинувшись с места, дед бросил на Сидора взгляд, от которого можно было прикуривать.
        - Право же, вы напрасно так беспокоитесь, - Вениамин смущенно переступил с ноги на ногу. - Мы можем подождать, пока вы оденетесь.
        - Я вас слушаю! - гордо вскинул подбородок Ленин.
        - Владимир Ильич, - подойдя к деду, Никита Сергеевич коснулся кончиками пальцев его острого локотка. - Это не ходоки из народа, которых вы с нетерпением ждете. Посмотрите внимательно - это же Вениамин Ральфович Обвалов. Помните его? Он гостил у нас пару дней назад.
        Прищурившись, Ильич внимательно посмотрел на Вениамина.
        - И верно, - с облегчением улыбнулся он. - Обвалов. А я-то подумал…
        Дед махнул рукой и расслабленно откинулся на спинку кресла.
        - А с ним его друг Фредриксон, - Никита Сергеевич указал на ИскИна.
        - Фредриксон, - повторил следом за ним Ильич. - Он тоже контрабандист?
        - Нет, - по-отечески мягко улыбнулся Никита Сергеевич. - Они оба, как выяснилось, шпионы.
        - Шпионы… - дед задумчиво почесал макушку. - Шпионы? - растерянно посмотрел он на цирюльника. - Я не ослышался? Ты сказал, шпионы?
        - Вот именно, друг мой, - Никита Сергеевич ободряюще похлопал Ленина по руке. - Шпионы.
        - Я бы хотел внести некоторую ясность, - сделал шаг вперед Вениамин.
        - Позволь, это сделаю я, - мягко перебил его Фредриксон.
        Вениамин недовольно глянул сначала на Фредриксона, затем на часы. В успех дипломатической миссии напарника Обвалову верилось с трудом, но договор есть договор.
        - Хорошо, - угрюмо произнес Вениамин и повернулся к столу.
        Сидор сел на застеленную кровать и, в предвкушении предстоящего зрелища, затих. Он не знал, что должно было произойти, но, в отличие от Вениамина, не сомневался в том, что Фредриксон сумеет разыграть представление, достойное пера величайшего из драматургов всех времен и народов. Пытаясь вспомнить имя гения, Сидор сосредоточенно сдвинул брови и наморщил лоб. Сначала он вспомнил о зубной щетке, которую сломал за день до того, как угодил в «Ультима Эсперанца», затем представил себе сломанную пополам палку, которая быстро превратилась в копье. Но какое все это имело отношение к тому, о чем он думал? Кто бы сказал?
        Вениамин сел за стол и включил комп-скрин. Делая вид, что просматривает последние выпуски ньюсов, он внимательно прислушался к тому, о чем говорил с цирюльником и Ильичом Фредриксон. Ведь, не дай бог, сморозит какую глупость, так самому все расхлебывать придется.
        Но Фредриксон оказался на высоте! В ходе весьма непродолжительной беседы ИскИну удалось полностью расположить к себе обоих собеседников. И ведь как ловко у него все получалось! Фредриксон не говорил, а заливался соловьем, пел, точно родничок на прогретой солнышком полянке. Он ни в чем не старался убедить Никиту Сергеевича с Владимиром Ильичом - он разыгрывал сложную многоходовую партию, результатом которой должна была стать его безоговорочная победа, которую партнеры по игре обязаны были принять за устраивающую всех ничью.
        Цирюльнику ИскИн сказал, что государство, во главе которого не стоит помазанник божий, не имеет будущего, а Ленину, что коммунизм - это молодость мира, и его создавать молодым. После чего и претендент на галактический престол, и вождь вселенского пролетариата готовы были есть у него с ладони. Никита Сергеевич был уверен, что Фредриксон убежденный сторонник просвещенной монархии. Ленин же обнимал Фредриксона за плечо, как проверенного временем товарища по партии, и предлагал вместе спеть старую революционную песню с названием, показавшимся Вениамину несколько странным, - «Киберпотенциал». После этого Фредриксону оставалось только в общих чертах обрисовать сложившуюся ситуацию и заручиться горячей поддержкой обалдевших от восторга братьев по разуму.
        - Ну как? - не без гордости спросил Фредриксон, подойдя к Вениамину после того, как беседа с хозяевами была закончена и Никита Сергеевич отправился заваривать чай, а Владимир Ильич, положив на коленку электронный блокнот, торопливо записывал тезисы, которые ИскИн посоветовал ему обнародовать непременно к первому апреля.
        - Будь у меня такая же память, как у тебя, - с чувством уязвленного достоинства ответил Вениамин, - я бы тоже мог выдавать без запинки поросшие мхом и плесенью лозунги, от которых тащится эта парочка.
        - Память моя по объему ненамного больше твоей, - лукаво улыбнулся Фредриксон. - Я просто умею рационально ее использовать.
        - Ага, - криво усмехнулся Вениамин. - Слышал бы ты сам, что нес. «Сегодня - рано, завтра - поздно…» - Вениамин раздраженно ударил пальцем по краю клавиатуры. - Чушь какая-то.
        Фредриксон улыбнулся и легонько похлопал напарника по плечу.
        - Уступи-ка мне место за комп-скрином. Ты с Владимиром Ильичом и Никитой Сергеевичем чаю попей, а я делом займусь.
        - Я, конечно, вам, ребята, не указ, - это уже был дед, заскучавший со своими тезисами и решивший вслух продолжить более интересную тему. - Но, если бы меня, старика, спросили, я бы посоветовал, прежде чем лезть на рожон, переговорить с Первым Помощником Великого Магистра.
        Фредриксон поднял брови и чуть наклонил голову, предлагая Вениамину занять Ильича беседой.
        Вениамин обреченно вздохнул.
        - Вы так считаете, Владимир Ильич? - спросил он, придав лицу выражение глубокой заинтересованности.
        Дабы скрыть улыбку, Фредриксон наклонил голову и уткнулся взглядом в клавиатуру.
        - Присаживайтесь, Вениамин Ральфович, - дед хлопнул ладонью по застеленной кровати.
        Грустно улыбнувшись, Вениамин занял предложенное ему место.
        - Вы думаете, нам следует записаться на прием к Первому Помощнику Великого Магистра? - с серьезным видом поинтересовался Обвалов.
        - Само собой, нет, - еще более серьезно ответил Ильич. - Для того, чтобы попасть на прием к Первому Помощнику, нужно сначала подать прошение в Великую Магистратуру.
        - И если Магистратура решит, что дело того стоит… - решил проявить сообразительность Вениамин.
        - Если Великая Магистратура решит, что дело того стоит, - спокойно и уверенно перебил его дед, - то прошение будет передано в секретариат Первого Помощника. Секретариат разберет ваше дело в порядке общей очереди, и если оно заинтересует служащих секретариата, то они снова вернут его в Великую Магистратуру.
        - Зачем? - недоумевающе вскинул брови Вениамин.
        - Чтобы Великая Магистратура выпустила тугамент, в соответствии с которым секретариату Первого Помощника Великого Магистра вменяется в обязанность рассмотреть вышеобозначенное дело.
        - Так они же его уже рассмотрели!
        - Первое рассмотрение в расчет не принимается, поскольку проводилось в неофициальном порядке. При наличии же соответствующего тугамента секретариат рассмотрит переданное ему из Великой Магистратуры дело должным образом.
        - И что потом?
        - После этого секретариат вернет дело в Великую Магистратуру с соответствующей резолюцией, на основании которой Великая Магистратура примет решение, стоит ли дело того, чтобы им занялся лично Первый Помощник Великого Магистра.
        - И после этого дело наконец-то попадет к Первому Помощнику? - с надеждой спросил Вениамин.
        Лукаво прищурившись, Владимир Ильич качнул головой.
        - Нет. Дело снова передается в секретариат, где будет подготовлена служебная записка, с которой для начала ознакомится Первый Помощник.
        - И дальше?..
        - Если, ознакомившись со служебной запиской, Первый Помощник соглашается рассмотреть данное дело, то вся процедура повторяется заново.
        - То есть как? - вконец растерялся Вениамин.
        - Секретариат Первого Помощника Великого Магистра передает дело, которое Первый Помощник взялся рассмотреть лично, в Великую Магистратуру. Великая Магистратура выпускает соответствующий тугамент, на основании которого секретариат выписывает повестку для вызова просителя на встречу с Первым Помощником Великого Магистра.
        - Ну на этом-то дело, я полагаю, заканчивается?
        - Практически, да. Если не считать того, что официальный представитель канцелярии корпуса джанитов, которому надлежит доставить просителю повестку, сначала проводит всестороннюю проверку личности просителя, дабы убедиться в его лояльности Ордену поклонников Хиллоса Оллариушника и в том, что он не затевает ничего дурного в отношении Первого Помощника Великого Магистра.
        - И сколько же времени все это занимает?
        - Стандартная процедура рассмотрения прошения занимает от года до полутора лет. Но с учетом того, что в ходе процедуры могут возникнуть трудности с пониманием сути вопроса или же задержки, связанные с чисто административными сложностями - нехваткой сотрудников или выходом из строя аппаратуры, на которой проводилась обработка документов, просителю следует настроиться на то, что лично рассмотреть его дело Первый Помощник Великого Магистра сможет не раньше, чем через два-три года.
        - Даже если бы у меня не было других дел, я предпочел бы провести эти годы в другом месте, более располагающем к самосозерцанию и погружению в океан вселенской радости, - объявил свое решение Вениамин.
        - Я всего лишь описал вам официальную процедуру, которую необходимо пройти для того, чтобы получить разрешение на встречу с Первым Помощником Великого Магистра. Но, - воздев палец к потолку, Владимир Ильич сделал многозначительную паузу. - Я предлагаю вам встретиться с Первым Помощником в неофициальной обстановке.
        Тут и Никита Сергеевич с чаем подоспел. Поставив поднос с чашками и наполненной конфетами вазочкой на кровать рядом с Вениамином, он сел на соседнюю, потеснив вольготно раскинувшегося на ней Сида.
        - Владимир Ильич дело говорит, - сказал цирюльник, разливая чай по чашкам. - Сяо Леопольдо человек умный, обстоятельный, не имеющий привычки принимать решения сгоряча. Ему, смею полагать, известна вся подноготная истории с четой Вир-Щипков, и, посоветовавшись с Леопольдо, вы вместе сможете выработать оптимальный план действий.
        - Сяо далеко не всегда одобряет то, что делает Великий Магистр, - заметил Ленин. - Подайте, пожалуйста, ложечку, Вениамин Ральфович.
        Вениамин в растерянности взял с подноса чайную ложку и протянул ее деду. Он решительно не понимал, что пытались втолковать ему Ильич с цирюльником.
        Владимир Ильич размешал в чашке чай и аккуратно положил ложечку на блюдце.
        - Если идея обращения Вир-Щипков в оллариушники принадлежит Великому Магистру, то, смею полагать, Сяо будет на вашей стороне.
        - Вне всяких сомнений, - согласился Никита Сергеевич. - Он не упустит случая лишний раз выставить Магистра идиотом.
        - Постойте! - взмахнул рукой Вениамин. - Вы хотите сказать, что Первый Помощник Великого Магистра может помочь нам вывезти Вир-Щипков с Веритаса?
        - А почему бы и нет? - взгляд Никиты Сергеевича, которым тот одарил Вениамина, был по-детски чист и невинен. - В конечном итоге все будет зависеть от того, чего ради Вир-Щипки прибыли на Веритас.
        - По официальной версии, они решили стать истинными оллариушниками, - процитировал выпуск новостей Вениамин.
        - А я давно уже хочу стать шейхом в системе Вогван, - усмехнулся Ленин. - И что с того?
        - Я полагал, ты собираешься стать вождем вселенского пролетариата, - удивленно посмотрел на деда Никита Сергеевич.
        - Одно другому не мешает, - непринужденно дернул плечом Ильич. - Став шейхом, я получу доступ к награбленным буржуями деньгам и смогу пустить их на подготовку революционного восстания, после победы которого сложу с себя полномочия тирана.
        - И на вселенский престол взойдет богоизбранный монарх! - с воодушевлением закончил цирюльник.
        Легким жестом руки и кротким выражением лица Владимир Ильич дал понять, что не имеет ничего против такого варианта развития исторического процесса.
        - Постойте! - снова взмахнул руками Вениамин. - Повремените с революцией! Давайте разберемся с Первым Помощником!
        Владимир Ильич и Никита Сергеевич быстро переглянулись.
        - А в чем, собственно, проблема? - спросил цирюльник.
        - Каким образом вы собираетесь организовать встречу с ним?
        Дед наклонил голову и провел ладонью по шее.
        - Я, кажется, упоминал о том, что в свое время мы с Сяо Леопольдо были если и не друзьями, то добрыми приятелями.
        - Вы также сказали, что давно с ним не виделись.
        - Старая дружба не ржавеет, - радостно улыбнулся Никита Сергеевич и осторожно, чтобы не замочить усы, пригубил чай.
        - У меня есть код личного интерфона Сяо, - сказал Владимир Ильич. - Если что, могу звякнуть и обо всем договориться.
        - Вот этого делать не надо! - решительно заявил Вениамин.
        - В самом деле, Владимир Ильич, - с укоризной посмотрел на Ленина цирюльник. - Не забывайте, вы же на нелегальном положении.
        - Сяо меня не заложит, - с гордым и независимым видом дед пальцем поправил мятый воротник халата.
        - Не утруждайте себя понапрасну, Владимир Ильич, - Вениамин улыбнулся и протянул Ильичу шоколадную конфету в ярко-красной обертке.
        Глава 14
        Речь в которой пойдет о некоторых шпионских хитростях, к которым решил прибегнуть Фредриксон, чтобы провести подготовительный этап задуманной Вениамином операции
        Великая Магистратура рассматривает прошения о продвижении оллариушников и их награждении, а также все вопросы, которые Великий Магистр передаст на рассмотрение в Великую Магистратуру.
        Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.
        Изначальный вариант. Раздел «О Великой Магистратуре»
        Спать легли уже под утро.
        Для тех, кто, проходя мимо, мог случайно заглянуть в парикмахерскую - прическу поправить или усы-бороду побрить, - цирюльник вывесил на двери табличку: «Перукарня закрыта по распоряжению Великой Магистратуры».
        - Неужели Великая Магистратура даже за парикмахерскими присматривает? - спросил Вениамин, решивший, что либо он сходит с ума, либо весь Гранде Рио ду Сол - это один большой квартал Желтые Кирпичи.
        - Нет, конечно, - успокоил его Никита Сергеевич. - Но кто станет проверять?
        Признав безупречность такого подхода к вопросам конспирации, Вениамин со спокойной душой и чистой, как ему самому казалось, совестью отправился на боковую.
        Фредриксон от предложенной ему постели отказался. После двух дней вынужденного безделья на борту «Пинты» ИскИн не чувствовал усталости, а потому решил не прерывать работу.
        А начал Фредриксон с того, что достал из ранца небольшую плоскую коробочку, поставил ее на стол и осторожно открыл. В крошечных ячейках, выстланных трехслойным амортизирующим пластиком, лежали три камеры-жука, каждая размером с блоху. Вениамин так и называл их - блохами и при этом еще всякий раз рассказывал легенду о том, что в стародавние времена существовала традиция подковывать этих мерзких кровососущих паразитов. Для чего это было нужно, Вениамин объяснить не мог и тем не менее твердо стоял на своем - подковывали и все тут! Фредриксон вообще ни разу не видел живой блохи, не говоря уж о подкованной, поэтому в споры на энтомологические темы предпочитал не вступать.
        ИскИн ввел коды блох в комп и открыл на скрине три окна, в каждом из которых появилось изображение, транслируемое одной из камер. Составленный Вениамином список возможных мест нахождения Вир-Щипков включал сто пятьдесят две позиции, поэтому первым делом Фредриксон решил проверить резиденцию для гостей, расположенную на территории Великой Магистратуры, - кто знает, может быть, Сидор действительно дело говорил?
        Получив приказ, камеры-жуки беззвучно воспарили к потолку. Почти невидимые для глаза, они не спеша облетели комнату по кругу и, убедившись, что все системы функционируют нормально, скрылись в забранном частой сеткой вентиляционном отверстии. А Фредриксон откинулся на спинку стула, сцепил пальцы рук на затылке, вытянул ноги и приготовился ждать.
        За то время, что занял путь шпионов-невидимок до Великой Магистратуры, Фредриксон успел с высоты птичьего полета полюбоваться видами Гранде Рио ду Сол, и, надо сказать, город ему понравился. В отличие от Вениамина, ИскИн легко воспринимал архитектурную эклектику. Особенно после того, как побывал в Барселоне.
        В «Справочнике АСКОП» можно отыскать десятка два, а то и поболе городов, поселков и даже планет, носящих название Барселона. Всему виной колонисты, которые, то ли движимые чувством гордости за свою историческую родину, то ли терзаемые ностальгией, а может быть, просто страдая недостатком фантазии, с невообразимым размахом тиражируют во Вселенной названия земных городов и поселков, рек и озер, водопадов, мостов, холмов, пустырей и прочих достопамятных мест, известных зачастую лишь тем, кто проживал неподалеку. Но Фредриксону выпала редкая по нынешним временам удача - он посетил ту самую Барселону, что на Земле, город, оставшийся единственным и неповторимым, продолжавший жить своей жизнью, не ведая о том, сколько у него названых братьев. О, когда Фредриксон впервые оказался в Барселоне (а произошло это в пору его ученичества), он был заворожен этим городом - его удивительной архитектурой, узкими улочками, невысокими домами с плоскими крышами на окраинах и многоэтажными гигантами из стали и стекла, теснившимися ближе к центру. Старое и новое, история и современность сливались в единый узор, ни один
из фрагментов которого не выпадал из общего рисунка и не господствовал над остальными. Это было похоже на причудливую мелодию, построенную на атональных диссонансах, - инструменты с голосами, на первый взгляд не сочетающимися, создавали совершенно неожиданную, ни на что не похожую гармонию.
        Но обо всем забыл Фредриксон, увидев собор Саграда Фамилия. Словно вкопанный замер юный ИскИн перед фасадом удивительного здания, и весь мир перестал для него существовать.
        - Что с тобой, Фредриксон? - тронул его за плечо ИскИн по имени Эмерсон, с которым в тот день Фредриксон отправился на прогулку.
        Фредриксон ничего не ответил. Как, какими словами можно было передать то, что открылось его взору? Если другой был не в состоянии увидеть это чудо, то бессмысленно было даже пытаться что-то объяснять.
        После этого Фредриксон еще не раз приходил к собору, созданному гением Антонио Гауди. По первому времени ИскИн пытался как бы проделать обратный путь, от образа - к мысли, его породившей. Этому его обучали в школе СГБ, и на практических занятиях Фредриксон неплохо справлялся с заданиями. ИскИн хотел понять первопричину, заставившую человека взять в руку карандаш и набросать на листе бумаге эскиз архитектурного комплекса, вобравшего в себя едва ли не все стили и направления мирового зодчества и одновременно ни на что не похожего. Но вскоре он убедился в простейшей истине - навыки секретного агента не могут помочь осмыслить всю глубину творческого замысла гения. Он понял, что собор Саграда Фамилия являет собой загадку, оставленную людям Гауди, и для того, чтобы разгадать ее, нужен не изощренный ум, а умение удивляться и по-детски восторженно глядеть на мир.
        За годы службы в СГБ, странствуя меж звездных систем и планет, Фредриксон повидал столько чудес, как рукотворных, так и созданных самой природой, что, наверное, должен был перестать удивляться. Он видел подводные города Тритона-12, похожие на гигантские виноградные грозди, обсыпанные круглыми домами-ягодинками, излучавшими зеленоватый свет, который во тьме океанских глубин, казалось, обладал собственным объемом и фактурой. Он стоял на застекленной веранде здания городского собрания Пепла - столицы планеты Вулкан - и смотрел на гигантские дома-кристаллы, выросшие среди багровых рек расплавленной лавы и серных гейзеров. Он посетил один из летающих городов Фарфэма, удивительно похожий на описанный Свифтом остров Лапута. В Парадиз-Сити, доступ куда открыт немногим, он гулял в саду Тысячи Хрустальных Струн, где каждый шаг, любое движение рукой, даже просто поворот или наклон головы сопровождается чарующим звуком, длящимся бесконечно долго и растворяющимся в лазоревом небе, на котором никогда не бывает облаков, лишь после того, как его перекрывает другой звук. Но ничто из того, что видел Фредриксон, не
могло сравниться с чудом, сотворенным Гауди. И сам ИскИн лучше, чем кто-либо другой, понимал, что истинная причина, сделавшая из него истого поклонника испанского архитектора, чье имя было известно, пожалуй, лишь специалистам да жителям Барселоны, интересующимся историей родного города, крылась не только и даже не столько в необычном подходе Гауди к зодчеству, сколько в той жизненной философии, которую он провозглашал, используя для этого возводимые им здания. Он как будто хотел сказать:
        - Люди! Мир бесконечно огромен и непередаваемо прекрасен! Никто и никогда не сможет исчерпать его до дна! Так берите же от него все, что можно! Все, что должно случиться, непременно произойдет! Ну так будьте реалистами - требуйте невозможного!
        ИскИн частенько думал о том, что именно встреча с Гауди, попытки понять, что и зачем старался сделать этот удивительный и загадочный архитектор, в конечном итоге помогли ему стать человеком. Настоящим человеком, - не по конституции, а по духу. Хотя вслух подобную ересь он, конечно же, никогда не высказывал.
        Однако не следует думать, что целых полтора часа Фредриксон лишь любовался видами города и предавался воспоминаниям. Кто мог предположить подобное, тот совсем не знает нашего ИскИна. Чем бы Фредриксон ни занимался, он никогда не забывал о деле. Экстраполируя данные, полученные камерами-жуками во время полета над столицей Веритаса, ИскИн смог построить график патрулирования ночного города. Флипники джанитов передвигались по главным магистралям города с такими интервалами, что колонна танков могла пересечь Гранде Рио ду Сол сначала с севера на юг, а затем с востока на запад и остаться при этом незамеченной. Должно быть, служба охраны общественного порядка Ордена всецело полагалась на систему индивидуальных кодов и направляла патрульные машины лишь туда, где отмечалось перемещение лиц, не имевших на то законных оснований. Это грубейшее нарушение неотъемлемых гражданских прав жителей Гранде Рио ду Сол тем не менее значительно облегчало задачу, стоявшую перед агентами СГБ.
        Подсоединив к сетевому кабелю портативный рассеиватель, не позволявший отследить комп-скрин, с которого идет сигнал, Фредриксон подключился к локальной сети Гранде Рио ду Сол и очень быстро, без особого труда вошел в базу данных службы охраны общественного порядка. Защита базы данных оказалась на уровне той, что поставил бы на своем комп-скрине «ботаник» из четвертого класса начальной школы, дабы перекрыть братьям по разуму канал для незаконного скачивания выполненных контрольных работ и сочинений. Фактом, поразившим Фредриксона, стало то, что в официальных файлах службы охраны столицы, доступ к которым, следует полагать, имели очень немногие, он не обнаружил даже упоминания как о посадке «Пинты» в космопорте Гранде Рио ду Сол, так и о побеге двух заключенных из тюрьмы «Ультима Эсперанца». При этом история с захватом пассажирского транспортника «Бродерик-012» была освещена широко и подробно. Используя весь свой неслабый умственный потенциал, ИскИн тем не менее не находил объяснения сей странности. А между тем ответ был настолько прост, что, обратись Фредриксон со своим вопросом к семилетнему
жителю Гранде Рио ду Сол, тот, что называется, на пальцах объяснил бы ему, в чем тут дело. Все упиралось в многоступенчатую бюрократическую систему, сложившуюся на Веритасе после того, как функции власти официально взял на себя Орден поклонников Хиллоса Оллариушника, а фактически - самопровозглашенный Великий Магистр Ги Циковский. Самым страшным, что только мог вообразить себе любой ответственный работник Гранде Рио ду Сол, была потеря должности, за которой непременно следовала утрата общественного статуса. А это было равносильно обращению в изгоя, гонимого как бывшими коллегами, так и теми, кем он прежде помыкал. Дабы понапрасну не искушать судьбу, любой находящийся в здравом уме и трезвой памяти государственный служащий Веритаса, вне зависимости от того, на какой из ступеней иерархической лестницы располагалась его вотчина, передавал наверх отчеты, содержание которых было выверено и вычищено от первой и до последней буковки, так чтобы комар носу не подточил. Правило номер один: никакого негатива для вышестоящего начальства! Конечно, на откровенном вранье можно было попасться. Но, во-первых,
оллариушные чиновники врали весьма изощренно и с умом, а во-вторых, наказание за просчет в работе могло оказаться куда серьезнее ответственности за дезинформацию руководства. Так что и выбирать-то особенно было не из чего. Результатом подобной системы являлось то, что в официальные файлы попадала информация, прошедшая через частое сито многочисленных проверок, подчисток и откровенных подтасовок, служившая ярким подтверждением того, как хорошо в стране оллариушной жить, как широки ее поля и необъятны закрома, как счастлив и горд ее народ, живущий под мудрым руководством самого лучшего из всех возможных правителей, великого друга детей и физкультурников, с какой уверенностью этот народ смотрит в светлое будущее!.. Ну а в финале, естественно, троекратное «Оллариу!».
        Фредриксон всего этого не знал, а потому был удивлен и даже озадачен отсутствием информации, которая, как ему казалось, должна была занимать главное место в сводках службы охраны общественного порядка Гранде Рио ду Сол за последние несколько дней. Сделав для себя пометку о том, что с этим вопросом нужно непременно разобраться, Фредриксон ввел в базу данных службы охраны общественного порядка коды поддельных идентификаторов, которые он изготовил для себя и Вениамина, не забыв добавить при этом, что оба они являются истинными оллариушниками, джанитами с десятилетним стажем работы и безупречным послужным списком.
        К тому времени, когда Фредриксон закончил работу с базой данных службы охраны общественного порядка, камеры-жуки добрались до Великой Магистратуры. Это было величественное четырехэтажное здание с внешним декором, выдержанным в псевдоготическом стиле. С высокими стрельчатыми арками, опирающимися на столбы, с боковыми распорами выложенных на нервюрах высоких крестовых сводов, с узкими фиалами по краям окон, оно отдаленно напоминало Вестминстерский дворец в Лондоне - том, что на Земле. Конечно, все детали, украшавшие фасад здания, были отлиты из трипласта, а сам по себе корпус представлял стандартную сборку из готовых секций. И все же Фредриксон не мог не отдать должное дизайнеру, работавшему над проектом оформления Великой Магистратуры. В отличие от нее здание резиденции для гостей, расположенное на заднем дворе Магистратуры, поражало своей уродливостью. Квадратный зиккурат с тремя рядами широких террас, украшенных огромными двуручными вазами и рогами изобилия с вываливающимися из них продуктами питания, мог спроектировать только человек, у которого отсутствие художественного вкуса сполна
компенсировалось манией величия. Впрочем, в данный момент Фредриксону было не до сравнительного анализа архитектурных стилей. Вход в резиденцию для гостей находился рядом с пандусом, ведущим на верхние этажи. Двухстворчатые двери, декорированные под грубо обработанный камень, были плотно закрыты. Но, отправив одну из камер-жуков в полет вокруг здания, Фредриксон вскоре обнаружил на втором этаже приоткрытое окно, забранное снаружи решеткой. Запустив жуков в здание, ИскИн отправил их в свободный поиск. Перемещаясь в разных направлениях так, чтобы не дублировать друг друга, камеры должны были обследовать все жилые помещения корпуса, регистрируя каждого человека, попадавшего в поле зрения видеосенсоров. Прикинув на глаз внутреннюю площадь здания, Фредриксон рассчитал, что работа должна занять от тридцати до сорока двух минут. Разница между минимальным и максимальным значениями определялась тем, что на пути камер-жуков могли встретиться непреодолимые препятствия в виде плотно закрытых дверей или комнат, не оборудованных приточно-вытяжной вентиляцией. В таком случае автоматическим шпионам придется искать
обходные пути. Увы, с этим ничего нельзя было поделать, поэтому Фредриксон предпочитал не думать о том, что, если в похожем на зиккурат гостевом корпусе обнаружить Вир-Щипков не удастся, ему предстоит обследовать еще сто пятьдесят одно здание из составленного Вениамином списка. И каждый новый объект придется выбирать наугад.
        В свободное от основной работы время Фредриксон давно уже пытался вывести формулу удачи, в соответствии с которой можно было бы безошибочно определить степень предрасположенности человека интуитивно предсказывать последствия тех или иных действий. К сожалению, работа продвигалась слишком медленно. И виной тому была не только сложность выбранной ИскИном темы, но и то, что по причине крайней загруженности делами Службы работать над ней Фредриксону приходилось урывками. Тем не менее на основании тех данных, что у него уже имелись, он присвоил своим провидческим способностям индекс 0,22. Вениамин же имел индекс 0,134. И это при том, что способность угадывать грядущие события со стопроцентным успехом оценивалась индексом 1. Право же, было от чего прийти в уныние. И окажись на месте Фредриксона кто-то другой, он бы скорее всего именно к этому и пришел. Но не таков был Фредриксон, помнивший о том, что ему пока еще ни разу не удалось протестировать индивида, чьи прогностические способности оказались бы выше 0,3, и при этом по окончании эксперимента каждый из испытуемых неизменно произносил сакраментальное
«Я же говорил!», даже если он утверждал, что подброшенная монета непременно ляжет аверсом вверх, в то время как она уже твердо решила показать реверс.
        Фредриксон внимательно наблюдал за тем, что фиксировали видеосенсоры камер-жуков, и вскоре его терпение было вознаграждено. В первой же комнате, куда проник один из шпионов, были обнаружены двое джанитов. Охранники сидели на стульях, выставленных вдоль стены, и тупо, с выражением глубокого безразличия на лицах таращились на противоположную стену. Фредриксон развернул камеру, чтобы увидеть, на что смотрели джаниты. Стена была выкрашена в серебристый цвет - и это все, что можно было о ней сказать. Фредриксон не успел еще четко сформулировать свое отношение к увиденному, как тихо пискнул зуммер, извещавший, что другая камера-жук также обнаружила людей. ИскИн включил соответствующее окно и вновь увидел джанита, на этот раз мерившего шагами расстояние от окна до двери. Причем двигаться ему приходилось по узкому проходу между столами, стульями и кадками с экзотическими растениями. Снова писк зуммера - двое джанитов о чем-то тихо разговаривают у окна.
        За двадцать две минуты Фредриксон насчитал тридцать четыре джанита. Причем с каждым новым охранником росла и крепла уверенность ИскИна в том, что он ищет именно там, где нужно.
        И наконец Фредриксон увидел то, чего так долго ждал. А именно - чету Вир-Щипков, мирно спавшую на необъятной кровати, застеленной шелковыми простынями. Размеры комнаты, в которой обнаружила Вир-Щипков камера-жук номер два, соответствовали размерам кровати - устроить в ней площадку для гольфа было бы затруднительно, но организовать чемпионат по мини-регби можно было без проблем. Обстановка и убранство комнаты, долженствующие подчеркнуть богатство и расположенность к роскоши тех, кто в ней проживал, своей аляпистостью и вычурностью могли поспорить с номером для новобрачных в отеле «Хилтон» на Амуре-33. Фредриксону как-то довелось провести там ночь, выслеживая одну парочку, пытавшуюся приторговывать государственными секретами… Впрочем, это совсем другая история, не имеющая никакого отношения к тому, что происходило на Веритасе.
        Помимо кровати в комнате имелось двенадцать обитых розовым атласом стульев с витыми ножками и причудливо изогнутыми спинками, два ломберных столика, один овальный обеденный стол с тремя канделябрами на семь свечей каждый, три кадки с пальмами и две с фикусами, огромный аквариум, в котором плавали рыбины фугу, чучело крокодила, стоявшее на задних лапах в углу, и сложенный из красного кирпича камин, полку которого украшали розовые неваляшки и уродливые плоские покемоны. По стенам, выкрашенным в лазоревый цвет с пурпурной окантовкой поверху, были развешаны пять штук зеркал в витых позолоченных рамах и три репродукции: «Утро в сосновом лесу» Шишкина, «Подсолнухи» Ван Гога и «Этюд № 17» Кандинского. Посреди украшенного лепниной потолка свисала четырехъярусная люстра с хрустальными побрякушками и серебристыми ангелочками. В данный момент комнату освещали два ночника в виде обнаженных негритянок с факелами в руках, стоявшие по краям камина. Одним словом, фантазия оформлявшего комнату художника по интерьерам помимо буйства отличалась еще и необузданностью.
        Вир-Щипки спали безмятежно, как дети. Лежа на спине, раскинув руки и ноги в стороны, Савва занимал большую часть кровати. Литиция лежала на боку, подложив под щеку сжатую в кулачок руку.
        Фредриксон довольно улыбнулся - как будто в ответ той удаче, что улыбалась сегодня ему. Основная часть работы была выполнена на удивление быстро. Остальное - рутина. Дав камерам-жукам команду прекратить поиск, ИскИн занялся детальным обследованием комнаты, в которой находились Вир-Щипки, и изучением подходов к ней. В комнате имелось одно широкое окно с дверью, что вела на балкон, тянущийся вдоль всего третьего уровня. Решеток на окнах не было, но, как и следовало ожидать, сенсоров на нем было больше, чем рекламных наклеек на праздничном подарке, купленном на распродаже. В основном это были дешевые игрушки, реагирующие на движение и изменение температурного режима в пределах трех-четырех градусов. Дверь, ведущая в прихожую, где несли службу двое джанитов, непонятно зачем также была оснащена датчиками движения. Видеодетекторов в комнате Вир-Щипков Фредриксон не обнаружил, а с десяток микрофонов - спрятанных, надо заметить, самым бездарным образом, так что отыскать их смог бы даже ребенок, решивший поиграть в шпионов, - не составляло труда нейтрализовать. В занятой охранниками прихожей за джанитами
открыто наблюдал объектив видеокамеры, установленной на кронштейне под потолком. Поместив одну из блох на объектив видеокамеры, Фредриксон включил запись.
        Спустя час Фредриксон знал все входы и выходы резиденции для гостей. Схему расстановки постов и размещения сигнальной аппаратуры он аккуратно нанес на план здания. У Фредриксона не было ни малейших сомнений в том, что они с Вениамином смогут легко попасть в здание, беспрепятственно проникнуть в комнату Вир-Щипков и почти без проблем ее покинуть. Но у него все еще оставались сомнения в том, стоит ли это делать.
        Глава 15
        Самая короткая, которую все же стоит прочитать уже хотя бы потому, что она является связующим звеном между предыдущими и последующими главами
        Все документы, имеющие значение для истинных оллариушников, должны быть оформлены определенным образом. Письма, официальные запросы, просьбы и жалобы посылаются истинными оллариушниками в Великую Магистратуру.
        Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.
        Изначальный вариант. Раздел «О письмах, грамотах и тугаментах»
        К тому времени, когда Вениамин проснулся (а произошло это без четверти четыре), владелец перукарни и двое скрывающихся у него нелегалов уже сидели за столом, причем не первый час. Хозяева не выходили из-за стола в надежде, что, проснувшись, гость присоединится к их трапезе и поздний завтрак, начавшийся уже после полудня, плавно перетечет в обед.
        Обвалов был не прочь как следует закусить, но служебный долг требовал от него в первую очередь заняться работой. Узнав же о том, что Фредриксону удалось отыскать Вир-Щипков, Вениамин воодушевленно потер руки, что-то быстро прикинул в уме, глянул для верности на часы и назначил начало операции по захвату новоиспеченных оллариушников на одиннадцать вечера.
        Фредриксон счел своим долгом внести уточнение:
        - Мы планируем операцию по освобождению Вир-Щипков.
        - Не придирайся к словам, Фред, - Обвалов кинул на стол сделанный Фредриксоном снимок четы Вир-Щипков, безмятежно спящей на шелковых простынях. - Эта парочка не производит впечатления удерживаемых силой заложников.
        - А как же охрана у дверей? - попытался настоять на своем Фредриксон.
        - Охрана есть, - Вениамин взял со стола бутерброд с сыром и налил себе чаю.
        Более он не сказал ни слова, однако было ясно, что сам по себе факт присутствия вооруженных джанитов у порога комнаты Вир-Щипков не может заставить его изменить мнение.
        Камеры-жуки по-прежнему оставались в резиденции для гостей при Великой Магистратуре, и агенты СГБ могли в полной мере насладиться созерцанием семейной идиллии четы Вир-Щипков. Само собой, компанию им составили двое постоянных обитателей кильдима, а также примкнувший к ним цирюльник.
        Собственно, смотреть-то было не на что. Одетые вполне по-домашнему (на Литиции - полупрозрачный розовый пеньюар, на Савве короткая курточка из темно-синего плюша, подпоясанная витым золотым шнурком с кистями, и такого же цвета брючки), Вир-Щипки маялись от безделья. Литиция большую часть времени лежала на кровати, вперив неподвижный взгляд в настенный видеоскрин, который, к вящему удивлению жителей Гранде Рио ду Сол, транслировал не только оллариушные новости, но практически все открытые каналы гала-сети. Мадам Вир-Щипок ни одну передачу не могла смотреть дольше пятнадцати секунд и постоянно щелкала кнопками дистанционного пульта. Савва какое-то время посидел за комп-скрином, после чего присоединился к жене. Время от времени супруги обменивались короткими, ничего не значащими репликами, из которых невозможно было понять, кем они себя считают - гостями или пленниками.
        Пока Савва работал с комп-скрином, Фредриксон осторожно посадил ему на плечо одну из блох. Вир-Щипок пытался войти в базу данных земной лаборатории нейропрограммирования. Убедившись в том, что код доступа заблокирован, Савва усмехнулся и выключил комп-скрин. Для Вениамина этого оказалось достаточно, чтобы обвинить Вир-Щипка в сотрудничестве с оллариушниками, - Обвалову как дважды два было ясно, что Савва пытался залезть в базу данных собственной лаборатории для того, чтобы скачать секретные программы и коды доступов к ним. Фредриксон был не столь категоричен в суждениях - он готов был предположить, что Вир-Щипок хотел всего лишь послать сообщение коллегам.
        Как всегда случается при просмотре реал-шоу или спортивных программ, симпатии зрителей разделились. Ленин считал, что оба Вир-Щипка - и Савва, и Литиция - продались оллариушникам. Сид полагал, что Савва виновен лишь в том, что позволил Литиции коварно заманить себя на Веритас. Не высказывая своего мнения вслух, Никита Сергеевич тем не менее считал, что на самом деле Литиция была всего лишь пешкой в хитроумной игре, затеянной Саввой.
        Фредриксон тем временем снял эмоциональный профиль Вир-Щипков. Супруги чувствовали себя не очень уверенно и заметно нервничали, что опять-таки ровным счетом ничего не значило. Любой человек, оказавшийся в незнакомом месте, чувствует себя неуверенно, а возбужденное состояние супругов можно было объяснить тем, что, присоединившись к возлежавшей на кровати Литиции, Савва настоял-таки на том, чтобы жена выпустила из рук дистанционный пульт управления видео-скрином, оставив включенным канал, транслировавший восьмую часть легендарной эпопеи «Чужой». О чем они при этом разговаривали, можно было догадаться без звука. Литиция попеременно то задавала глупые вопросы относительно того, что происходило на видео-скрине, то настоятельно требовала переключить канал, Савва отвечал ей либо невнятным бурчанием, либо гробовым молчанием.
        - Глядя на страдания Саввы, я готов поверить в то, что Вир-Щипок затеял всю эту игру только ради того, чтобы спихнуть свою благоверную на оллариушников, - признался Вениамин. - Понять не могу, с чего вдруг он когда-то решил на ней жениться? Литиция мало того, что тупа как пробка, так к тому же еще и язва, каких поискать!
        - Молодые были, глупые, - Никита Сергеевич вздохнул так протяжно и тоскливо, точно и сам некогда прошел через подобное испытание. - А с годами страсть погасла.
        - Осталась только привычка скрипеть зубами при виде друг друга, - усмехнулся Владимир Ильич.
        Приняв слова Вениамина за чистую монету, Фредриксон задумчиво приложил палец к щеке:
        - В таком случае, зачем Савва прилетел на Веритас?
        Вениамин, Ленин и Никита Сергеевич молча переглянулись.
        Около семи часов Савва Нестор Вир-Щипок, вняв уговорам жены или же устав слушать ее бестолковую болтовню, отдал Литиции пульт, поднялся с кровати и направился в сторону двери. Вениамин с Фредриксоном замерли, в надежде, что сейчас наконец произойдет то, что поможет им понять ситуацию. Но Вир-Щипок всего лишь заказал ужин. Набор из двенадцати блюд доставили на блестящем сервировочном столике через десять минут. Вкатил столик в комнату не джанит, а одетый в белое мужчина лет сорока пяти, с раскрасневшимся лицом и возбужденно бегающими по сторонам глазами. Быстро и умело сервируя стол, человек в белом подробно рассказывал Вир-Щипкам, что за блюда он принес. Глаза его то и дело косили в сторону кровати - возможно, он хотел получить уверенность в том, что клиенты всем довольны, но не исключено, что внимание его привлекали огромные белые ляжки мадам Вир-Щипок, которые она демонстративно выставляла на всеобщее обозрение. В целом, Вир-Щипки остались довольны меню. Правда, Литиция попыталась выразить недовольство по поводу того, что в морском салате оказалось слишком много гребешков, но Савва заставил ее
умолкнуть, как следует ткнув локтем в бок. Человек в белом зажег свечи на столе, после чего откланялся и удалился. Чета Вир-Щипков перебралась с кровати за стол. Литиция уселась лицом к видео-скрину и включила какой-то музыкальный канал. Уставившись в скрин, она, не глядя, накалывала еду на вилку. Савва сидел напротив нее и, низко опустив голову, внимательно рассматривал то, что ел.
        - Все! - взмахнул рукой Вениамин. - Эта парочка мне надоела! Садись на мое место, Сид, и продолжай наблюдение. Увидишь что-нибудь интересное - свистнешь.
        Полный решимости с честью выполнить порученное ему задание, Сидор сосредоточенно прищурил глаза. Можно было не сомневаться - он держит ситуацию под контролем.
        - Помнишь свое новое имя? - Фредриксон взял в руку коробочку с поддельным идентификатором.
        Скорчив недовольную физиономию, Вениамин стянул через голову майку, чтобы ИскИн смог налепить ему на лопатку серебристый кружок идентификатора. После этого осталось только облачиться в форму джанита.
        - Хорошо, - медленно произнес Владимир Ильич, окинув придирчивым взглядом стоявших перед ним двух бравых парней, затянутых в черный кожзам. Взяв Фредриксона за локоть, Ленин заставил его повернуться и одернул складку у пояса. - Ну, прям настоящие джаниты, - усмехнулся Ильич. - Аж мурашки по спине бегают.
        В отличие от вождя вселенского пролетариата, будущий император Всея Галактики был настроен критически. Цирюльнику определенно не нравилось то, что, отказавшись от его услуг, Вениамин предпочел спрятать волосы под кепи. Но вслух Никита Сергеевич ничего говорить не стал - у него, как у представителя любой профессиональной гильдии, имелась своя гордость.
        Звонка по интерфону с указанием индивидуального кода Бин Ладена оказалось достаточно для того, чтобы вызвать флипник. Когда в сопровождении Никиты Сергеевича агенты вышли на улицу, в десяти метрах от дверей перукарни уже стояло транспортное средство, похожее на сильно уменьшенный вариант достославной «Пинты». Дверца флипника была приветливо распахнута, трап упирался в дорожное покрытие.
        - Ну! - Никита Сергеевич возложил руки на плечи тех, с кем прощался. - Как говорится, с богом!
        Движения цирюльника были степенны, слова звучали многозначительно; он будто бы уже примерялся к роли отца народов, отправляющего сынов своих на ратный подвиг.
        - Ага, - рассеянно кивнул в ответ Вениамин, изучая взглядом флипник.
        Фредриксон проявил больше чуткости. Склонив пред цирюльником буйну голову, он широко перекрестился, правда, при этом положил крест слева направо.
        Возможно, Никита Сергеевич сделал вид, что не заметил оплошности, допущенной ИскИном, хотя, вполне возможно, он и сам не знал, как следует креститься православному человеку. В конце концов, разве это главное для императора?
        Вениамин первым забрался во флипник. Прежде чем последовать за ним, Фредриксон снова обернулся на Никиту Сергеевича и на этот раз отвесил цирюльнику земной поклон.
        На глаза будущего императора набежали слезы, которые он не мог, да и не хотел скрывать. Смахнув слезу рукавом и быстрым движением согнутого пальца пригладив усы, Никита Сергеевич гордо поднял голову и вскинул руку в прощальном салюте. Увы, никто уже не видел сей величественный и одновременно преисполненный благородства жест. Флипник поднялся над домами, лихо развернулся и, заложив крутой вираж, рванул в направлении Великой Магистратуры.
        Никита Сергеевич смущенно кашлянул в кулак, одернул белую форменную курточку и быстро глянул по сторонам, дабы убедиться, что никто из случайных прохожих не был свидетелем его минутной слабости. На улице делать больше было нечего, и он вернулся в перукарню. Империя - империей, а жизнь между тем течет своим чередом.

* * *
        ОТ АВТОРА.
        Поздравляю, читатель!
        Ты добрался до середины книги!
        Но, можешь мне поверить, сейчас-то только и начинается
        все самое интересное!
        Глава 16
        В которой Фредриксон и Вениамин наконец-то берутся за то, чем положено заниматься людям их профессии
        Звание Великого Магистра - самое высокое и почетное в Ордене. Великий Магистр является Посланником Хиллоса, он осуществляет власть в Ордене, руководит принятием новых членов и продвижением истинных оллариушников.
        Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.
        Изначальный вариант. Раздел «О Великом Магистре»
        Как всякий здравомыслящий ИскИн, Фредриксон полагал, что дерзость, безрассудство и нахальство - это совсем не одно и то же, и, когда Вениамин пытался подменить одно из этих понятий другим, он непременно старался объяснить напарнику, в чем его ошибка. Получалось у него это далеко не всегда, но, как бы там ни было, Фредриксон никогда не уклонялся от выполнения служебного долга в том смысле, как он это понимал. Но на сей раз ИскИн решил не спорить с напарником, когда на подлете к месту назначения Вениамин отключил автопилот и взял управление флипником на себя. Во-первых, потому что спорить было бессмысленно, во-вторых, потому что Фредриксон был уверен - Вениамин не станет делать ничего, способного сорвать операцию. Честно говоря, ИскИну даже в голову не могло прийти, что Обвалов решит посадить флипник в непосредственной близости от контрольно-пропускного пункта Великой Магистратуры. Причем в данном случае слова «в непосредственной близости» означали, что при посадке флипник едва не протаранил дежурку, из которой тотчас же посыпались перепуганные джаниты.
        Когда же Фредриксон выглянул из приоткрытой дверцы флипника, первое, что он увидел, оказались четыре направленных на него автомата. Собственно, после шальной выходки Вениамина ничего другого ожидать не приходилось. ИскИн в нерешительности замер на месте, но тут же почувствовал толчок в спину и, уступая место напарнику, сделал полшага в сторону.
        - Хай, бади! - радостно воскликнул Вениамин, спрыгивая на дорожное покрытие, влажное от недавно прошедшего мелкого дождика.
        Стволы автоматов тут же переориентировались на него.
        - Ух ты! - Вениамин чуть согнул ноги в коленях и дурашливо вкинул руки над головой - испугался вроде. - Ну, прогуторю я вам, бади, вы службу несете так, будто песню заспиваете.
        Опустив руки, Вениамин уверенно шагнул вперед, пальцем отвел в сторону оказавшийся поблизости автоматный ствол и глянул в глаза державшему автомат джаниту.
        - Хто старший? - спросил он негромко.
        Под строгим взглядом Вениамина джанит невольно подтянулся.
        - Старший дежурного отделения КПП джанит Ебеденко.
        Глядя на все это со стороны, Фредриксон про себя усмехнулся - что-что, а уж подать себя по высшему разряду Вениамин умел.
        - Усе отделение здесь? - придирчивым взглядом окинул Вениамин опустивших автоматы и смущенно поглядывающих друг на друга джанитов.
        - Тяпсельт! - лихо гаркнул в ответ джанит Ебеденко.
        - Тяпсельт, гуторишь, - недобро прищурился Вениамин. И неожиданно, выбросив руку в сторону, указал на дежурку. - А хто ж на связи?
        Ебеденко растерянно хлопнул глазами.
        - Хто, спрашиваю, на связи? - повторил бессмысленный вопрос Вениамин. При этом в голосе его отчетливо звучали угрожающие интонации.
        - Усе здесь, - это было единственное, что смог вымолвить окончательно деморализованный джанит Ебеденко. Надо полагать, он уже проклинал себя за то, что имел глупость выслужиться до старшего отделения.
        - Та-а-ак, - медленно процедил сквозь зубы Вениамин. - Р-разболтались вы здесь, як я гляну.
        Джанит Ебеденко приоткрыл рот, собираясь что-то сказать в свое оправдание, но Вениамин первым рявкнул:
        - Где полковник Попов?
        - Попов? - растерянно повторил следом за ним Ебеденко.
        Медленно-медленно Вениамин взялся двумя пальцами за замок «молнии» на куртке джанита и потянул его к себе. Когда расстояние между ним и Ебеденко сократилось настолько, что джанит мог отчетливо видеть каждый волосок в носу Вениамина, Обвалов негромко, угрожающе-спокойным голосом произнес:
        - Если бы мне был нужен Сидоров, я бы спросил: «Где Сидоров?» А я тебя спрашиваю: «Где полковник Попов?» Разумеешь?
        Вениамин разжал пальцы, и почувствовавший свободу джанит отшатнулся назад. На лице его появилось восторженно-блаженное выражение туземца, которого почему-то не стал есть лев, уже поставивший лапу ему на грудь.
        - Мне повторить вопрос? - уже обычным голосом спросил Вениамин.
        - Найн! - вытянулся в струнку джанит Ебеденко. - Где полковник Попов - не разумею!
        - Ну вот, так бы сразу, - Вениамин ободряюще улыбнулся и посмотрел на подчиненных джанита Ебеденко. - Ведь можете, коль захочете.
        - Хай! - разом выдохнули джаниты.
        - Эй, Сирано-младший, - оглянулся на Фредриксона Вениамин. - Тебя долго ждать?
        Хлопнув дверцей, Фредриксон спрыгнул на тротуар. Флипник неспешно воспарил на трехметровую высоту, где и завис в ожидании вызова.
        - Сори, - робея от собственной наглости, окликнул Ебеденко двух незнакомых ему джанитов, уверенно направившихся в сторону КПП.
        - Инчэ? - глянул на него через плечо Вениамин.
        - Я… - Ебеденко растерянно помял пальцами кончик носа.
        - Слухаю тебя, джанит, - ободряюще улыбнулся Вениамин.
        - Я должен проверить ваши ИК, - выпалил Ебеденко.
        - Так в чем проблема? - дернул плечом Вениамин. - Проверяй.
        Боясь, что джаниты передумают, Ебеденко тут же подскочил к ним и коснулся плеча каждого активным концом ручного контролера. Информация, появившаяся на табло, подтверждала, что старшие джаниты Абдель Амаль Меверик ибн Рашид ибн Дустум Осама Бин Ладен и Сирано Мигель Савиньен де Сааведра Джошуа-младший должны через полчаса заступить на дежурство в главном корпусе резиденции для гостей.
        - Аригато, - подобострастно улыбнулся Вениамину джанит Ебеденко.
        - Не стоит, - снисходительно похлопал его по плечу Вениамин. - Ты выполняешь свой долг, джанит.
        - Аригато, - снова повторил Ебеденко и, обогнав агентов, услужливо распахнул перед ними створку решетчатых ворот.
        Вениамин улыбкой поблагодарил джанита. Фредриксон смущенно отвел взгляд в сторону - ему не нравилось, когда унижали людей.
        - И какой смысл был в этом представлении? - тихо спросил ИскИн, когда они отошли от ворот.
        - Глубокий и всеобъемлющий, - Вениамин назидательно поднял вверх указательный палец. - Мне нужно было понять психологию противника.
        - Визита в «Ультима Эсперанца» для этого было недостаточно?
        - Там были тюремщики, - дабы выразить все свое презрение к представителям сей неблагородной профессии, Вениамин оттопырил нижнюю губу. - Мне нужно было встретиться лицом к лицу с настоящими бойцами.
        - И что же тебе дала встреча с бойцами?
        - Я понял, что они не бойцы.
        - Нельзя недооценивать противника, - на этот раз скатился в дидактику Фредриксон.
        - Согласен, - кивнул на ходу Вениамин. - Я за реальную оценку. Ты обратил внимание, как джаниты держат автоматы? Для них это не боевое оружие, а всего лишь символ власти. Все равно что Оллариу для Великого Магистра, - Обвалов бросил быстрый взгляд на ИскИна. - Хочешь поспорить?
        Фредриксон сделал отрицательный жест рукой.
        - А хорошо-то как! - глянув по сторонам, вздохнул с затаенной грустью Вениамин. - Словно по английскому парку гуляем! А, Фредриксон?
        Они шли по широкой дорожке, выложенной по краям бордюрным камнем шириной в ладонь. Под ногами поскрипывала мелкая галька красноватого цвета. Вдоль дорожки тянулись кусты, верхушки которых были ровно срезаны на высоте полутора метров от земли. Через каждые два метра живая стена выталкивала вверх узкую пирамиду с шаром на вершине. За кустарником простирался идеально ровный газон, на котором ни одна травинка не торчала хотя бы на полсантиметра выше другой. Слева от идущих пряталось в тени деревьев здание Великой Магистратуры. В сгустившихся сумерках оно было похоже на резную шкатулку, поставленную в траву прилегшим отдохнуть великаном. Справа отражало огни фонарей овальное зеркало декоративного прудика. Впереди возвышалось похожее на высокий холм здание резиденции для гостей. Вдоль каждого уровня зиккурата тянулись ряды ярких огней. Несколько мощных прожекторов, установленных на верхней открытой площадке, были почему-то направлены вверх, и столб яркого белого света, казалось, подпирал темнеющие небеса.
        - Это все ненастоящее, - грустно вздохнул Фредриксон.
        - То есть как? - удивленно посмотрел на него Обвалов.
        ИскИн на ходу сорвал с куста несколько мелких зеленых листочков, размял их в пальцах и поднес Вениамину к носу. Обвалов старательно сделал глубокий вдох, но не почувствовал никакого запаха.
        - Генетически модифицированные растения, - объяснил Фредриксон. - Разновидность ползучих лиан. Торговое название - крисперс. Не требуют практически никакого ухода. В процессе роста крисперсы принимают любую заданную форму, взбираясь по заранее подготовленному проволочному каркасу. После этого в почву вносится специальная добавка. Клетки растения заполняются парафиноподобным веществом, в результате чего оно, если можно так выразиться, самоконсервируется. Растение умирает, но выглядит, как живое, и, если его не тревожить, может сохраняться в таком виде десятилетиями.
        Вениамина передернуло от омерзения.
        - Гадость какая.
        - Полностью с тобой согласен, - Фредриксон вытер пальцы о штаны. - Союз парковых зодчих Федерации наложил строжайшее вето на использование крисперсов при создании садово-парковых комплексов, поскольку это дискредитирует славную профессию с вековыми традициями, превращая ее в примитивнейшее ремесло, сравнимое разве что только с воспроизведением картин великих мастеров прошлого путем молекулярного копирования. А несколько лет назад на Терре-22 чудом удалось предотвратить экологическую катастрофу, когда мутировавшие в новых условиях крисперсы, вытеснив из привычной для нее экологической ниши эндемичную флору, стали разрастаться с такой фантастической скоростью, что едва не похоронили под своей массой четыре поселка колонистов.
        - И виной всему - человеческая беспечность!
        Слова эти Вениамин произнес вдохновенным голосом сельского проповедника, да так громко, что в двери резиденции для гостей, к которой они подошли, открылось окошко, а из него выглянула усатая, удивленная физиономия джанита.
        - Хай, бади! - приветливо махнул рукой Вениамин.
        В ответ джанит выставил в окошко активный конец контролера. Взглянув на табло, он удовлетворенно кивнул, захлопнул окошко и чуть приоткрыл дверь. Вместо того, чтобы бочком протиснуться в узкую щелку меж дверными створками, Вениамин ухватился за край двери и что было сил дернул ее на себя. Дверь распахнулась настежь. Усатый джанит, державший дверь за ручку с другой стороны, вылетел на улицу и, не устояв на ногах, упал на одно колено.
        Недовольно скрипнув зубами, Фредриксон с осуждением посмотрел на Вениамина. А Обвалов насмешливо глянул на так некстати оплошавшего джанита.
        - Инчэ, бади? - поинтересовался он. - Ноги не держат?
        Злобно, но как-то очень уж незамысловато выругавшись, джанит вскочил на ноги и, сжав кулаки, кинулся на обидчика. Ох, лучше бы он этого не делал. Вениамин чуть отклонился влево, уходя с линии удара, и, схватив джанита за руку, которой тот собирался расквасить ему нос, развернулся вполоборота. Продолжив движение, траектория которого, благодаря совсем незначительному усилию, приложенному Вениамином, была изменена, джанит со всего маху врезался лбом в дверную створку. По счастью, именно в ту, которую распахнул Вениамин. Но и этого оказалось достаточно для того, чтобы джанит на время потерял ориентацию в пространстве. Не дав ему упасть, Вениамин подхватил бедолагу под руку.
        Из распахнутых дверей выскочили двое других джанитов. Рука одного из них красиво лежала на расстегнутой кобуре - ни дать ни взять шериф, вернувшийся после отлучки в город, чтобы навести порядок.
        - Усе нормально, бади! - улыбнулся Вениамин. - Ваш сыбер жив и отчасти здоров. Но чрезмерная самоуверенность, похоже, ударила ему в голову.
        Сдав пострадавшего на руки одному джаниту, Вениамин тут же взял в оборот другого:
        - Слухай, бади, у вас здесь шо, носорог по парку шляется?
        - Инчэ? - непонимающе сдвинул брови джанит.
        - Дыра в живой изгороди, - большим пальцем Вениамин указал через плечо назад. - Здоровая, точно носорог проперся. Или, может, хто на танке проехал. Только следов от гусениц не видать.
        - Где? - вытянул шею оторопевший джанит.
        - Хай там, - снова указал себе за спину Вениамин. - Метрах в четырехстах отсюда. Як раз напротив Великой Магистратуры. Ты б сбегал, поглядел.
        - А… - джанит растерянно посмотрел сначала на Вениамина с Фредриксоном, затем снова в ту сторону, где, по словам Обвалова, находился пролом в живой изгороди. - А як же пост?
        - Так мы ж уже пришли! - гордо выпятил грудь Вениамин.
        Джанит быстро глянул на контролер, который держал в руке.
        - У вас пост на втором этаже.
        - Тяпсельт, - кивнул Вениамин. - Но время у нас еще есть, мы присмотрим здесь, пока ты сбегаешь.
        Джанит все еще в сомнении взглянул на своего напарника, который, усадив в кресло пострадавшего, пытался привести его в чувство.
        - Давай, давай, - дружески похлопал сомневающегося по плечу Вениамин. - Мув, бади, мув.
        - Ну…
        Джанит глубоко вздохнул, с надеждой посмотрел на Вениамина, который тут же подмигнул ему в ответ, и пулей вылетел за дверь. Помахав вслед джаниту рукой, Вениамин захлопнул дверь.
        - Чего ради ты все это устроил? - зашептал ему в ухо Фредриксон. - Мы могли спокойно пройти на второй этаж.
        - Во-первых, чтобы скучно не было, - ответил Вениамин, запирая дверь на тяжелый кованый засов. - А во-вторых, - он обернулся и уже вполне серьезно посмотрел на ИскИна, - когда все закончится, местные вояки будут уверены в том, что они имели дело не с профессионалами, способными провернуть всю операцию без сучка и задоринки, а с кучкой заговорщиков, скорее всего из местных, которые наломали дров, где только могли. Эдак и нам спокойнее будет, и джанитам местным не так обидно. Ты ведь сам говорил, что противника следует уважать.
        После такого заявления Фредриксону оставалось лишь молча дивиться тому, насколько разумное основание мог подвести под свои безобразные выходки его напарник.
        - Так! - Вениамин звонко хлопнул в ладоши и, точно в предвкушении чего-то приятного, потер одну о другую, после чего окинул хозяйским взглядом место, где они очутились.
        Просторный холл, ярко освещенный огромной трехъярусной люстрой с подвесками из искусственного хрусталя, с мраморными полами, со множеством стилизованных арочек и зеркал, с обитыми малиновым плюшем скамеечками на низеньких гнутых ножках у стен, производил впечатление безвкусно выполненной декорации для исторической мелодрамы. Наверх вели две широкие лестницы с мраморными балюстрадами. Одна располагалась прямо напротив входа, другая - справа от него.
        - Нам куда? - по-деловому осведомился Вениамин.
        ИскИн молча указал на лестницу, расположенную справа.
        - Займись камерами, - велел Обвалов напарнику, а сам уверенной походкой направился к джанитам.
        В холле имелись четыре камеры наблюдения. Первая и вторая следили за входной дверью, третья и четвертая - за лестницами. Чтобы дотянуться до камер, Фредриксону пришлось пододвинуть обитую плюшем скамеечку и встать на нее ногами. Как следует прицелившись, он одним быстрым движением надел на объектив камеры заранее подготовленный видеопротектор. Удовлетворенно хмыкнув, Фредриксон надел видеопротектор на объектив второй камеры. Теперь, что бы ни происходило в холле, оператор в комнате наблюдения будет видеть на контрольных скринах надежно запертую входную дверь. Привыкший к дисциплине Фредриксон безукоризненно точно выполнял все заранее обговоренные действия, хотя решительно не видел в них никакого смысла после того, что учинил Вениамин.
        А Обвалов тем временем уже вошел в плотный контакт с джанитами.
        - Бади! - удивленно раскинул он руки в стороны. - Хто-нибудь может объяснить мне, шо тут происходит?
        Джанит, которого Вениамин заставил встретиться лбом с дверью, собирался уже было подняться на ноги, но заданный Обваловым вопрос поверг его в оцепенение. Приложив ладонь к ушибленной голове и глупо приоткрыв рот, джанит таращился на мило улыбавшегося Вениамина взглядом принца Датского, узревшего своего мертвого отца, мирно разгуливающего по галереям фамильного замка. Второй джанит чувствовал себя куда бодрее, но и он не нашел, что ответить Вениамину.
        - Так, воины, - Обвалов поднял руки к груди и, проведя указательными пальцами сверху вниз, направил их на притихших джанитов. - Я здесь чиф, это разумеете?
        Оба джанита разом кивнули.
        - Бон! - Вениамин еще раз повторил то же самое движение. - Я рад, шо мы с вами быстро нашли консенсус. Итак, отечество в опасности. Жизнь Великого Магистра под угрозой. Судьба Веритаса в наших руках. - Вениамин чуть наклонил голову, прищурился и вроде как с подозрением посмотрел на джанитов. - Оллариу?
        - Оллариу! Оллариу! - с готовностью подхватили те.
        Судя по выражениям лиц джанитов, вытянувшихся точно спелые дыни, они вообще ничего не понимали. Но при этом готовы были внимать каждому слову Вениамина. Такова уж была харизма у этого человека.
        - Я рад, что встретил в вашем лице последовательных оллариушников, преданных делу Хиллоса, Сидуна и Уркеста, - Вениамин величественно возложил руки на плечи джанитов.
        - Веня, - негромко позвал напарника Фредриксон и, когда тот посмотрел на него, красноречивым жестом указал на часы.
        - Я уже заканчиваю, - подмигнул Фредриксону Вениамин. - Короче, бади, - перешел он на быструю скороговорку. - Мозгуйте, шо хотите, но мне придется вас связать. Давайте только в темпе, а то у меня времени найн. Руки за спину…
        Сидевший на корточках джанит попытался было подняться, но Вениамин с силой надавил ему на плечо и сказал только:
        - Не серди меня, - после чего протянул джаниту кусок липкой ленты, которой тот сам заклеил себе рот.
        И минуты не прошло, как оба джанита сидели, поджав ноги, на полу, с заклеенными ртами. Запястья и щиколотки у обоих были стянуты тонкими пластиковыми стопорами. Фредриксон не без удивления отметил, что при этом на лицах джанитов запечатлелось выражение глубочайшего облегчения, словно у человека, до конца исполнившего свой долг или, наконец, победившего жесточайший запор.
        Теперь перед ними была лестница.
        Джанит, стоявший на площадке второго этажа, поймав суровый взгляд Вениамина, сразу же отсалютовал и сделал шаг в сторону, освобождая проход.
        На третьем этаже Фредриксона с Вениамином все же задержали. Джанит с автоматом, картинно прижатым локтем к правому боку, вскинул руку, приказывая остановиться. Его напарник вел себя еще глупее - он, похоже, считал самым грозным оружием ручной контролер.
        - В чем проблема, бади? - разведя руки в стороны, почти искренне удивился Вениамин.
        - Ваш пост на втором этаже, - разъяснил ситуацию джанит с контролером.
        - И всего-то? - насмешливо сдвинул брови Вениамин.
        - Отправляйтесь на свой пост, джаниты, - суровым командирским голосом приказал тот, что с автоматом.
        - Хай, брось ты, камрад, - в совершенно развязной манере обратился к нему Вениамин. - Мы с сыбером симпл хотим пройтись по этажам, шобы осмотреться. Ну, сам разумеешь, мало ли шо - пожар там якой, наводнение, дворцовый переворот.
        Фредриксон только головой качал, слушая, что за околесицу несет Вениамин, и удивлялся, как это ему все с рук сходит? И ведь не впервой!
        Нижняя челюсть джанита с автоматом выдвинулась вперед, точно у бульдога. На форме из кожзама не было знаков различия, но Фредриксон и без того смекнул, - должно быть, не простой охранник, а в чине.
        А Вениамин, казалось, не замечал угрожающих изменений и без того далеко не благообразного лика джанита и продолжал обращаться к нему по-приятельски:
        - Слухай, камрад, дай нам с приятелем пробежаться по этажу. Ну шо тебе жалко, шо ли?
        - Вызови конвой, - приказал напарнику джанит с автоматом.
        - Не вздумай, - Вениамин даже не глянул в сторону того, к кому он обращался.
        Джанит с контролером удивленно посмотрел сначала на Вениамина, затем на своего командира.
        - Делай, шо тебе гуторят! - рявкнул тот.
        Джанит потянулся за переговорником, висевшим у него на поясе.
        - Ты шо, тупой совсем? - удивленно уставился на него Вениамин. - Я же ясно гуторю - не дергайся!.. А ты вообще не петюкай!
        Последняя фраза была адресована командиру, который разинул рот, собираясь снова что-то гаркнуть, да так и замер, увидев направленный на него пистолет.
        Вениамин глянул на Фредриксона и вроде бы с сожалением качнул головой:
        - Как трудно бывает порой найти взаимопонимание с людьми.
        Фредриксон буркнул в ответ что-то неопределенное и взглядом указал на дверь.
        - Да, конечно! - Вениамин с улыбкой повернулся к автоматчику. - Дверку, голубчик, открой.
        Джанит локтем толкнул дверь, приоткрывшуюся ровно настолько, чтобы мог пройти человек.
        Первым в дверь вошел Фредриксон.
        Вениамин продолжал держать джанитов под прицелом до тех пор, пока ИскИн не выглянул из-за двери и не сделал знак, что все в порядке. После этого Вениамин жестом предложил джанитам пройти на этаж.
        Повернувшись к Вениамину боком, джанит с автоматом взялся рукой за край двери, вроде как собираясь открыть ее пошире, и вдруг рванул из-под локтя автомат.
        Ну никак не ожидал подвоха Вениамин! Потому и на курок нажал на секунду позже, чем следовало. Пять разрывных капсул шлепнулись о стену слева от Вениаминова плеча.
        Падающее тело парализованного джанита подхватил под руки Фредриксон.
        - Доигрался, - с укоризной глянул на напарника ИскИн.
        Вениамин молча развел руками - с кем, мол, не бывает.
        Джанит, что был чином пониже, в детстве, видимо, не мечтал стать героем. Проворно забежав на этаж, он еще и дверь услужливо придержал.
        - Ну, шо с тобой робить? - с обидой в голосе обратился к джаниту Вениамин. - Хочешь с вами по-хорошему, а вы в ответ начинаете фигней заниматься. - Чтобы понятно было, о чем идет речь, Обвалов стволом пистолета указал на тело парализованного автоматчика, аккуратно уложенное Фредриксоном у стены.
        Джанит поджал губы и жалобно, по-собачьи заскулил.
        - Что с ним делать, Фред? - обратился к напарнику Вениамин.
        ИскИн недовольно цокнул языком и двумя пальцами коснулся шеи джанита. Глаза джанита закатились, он покачнулся и наверняка бы упал, не подхвати его Фредриксон вовремя. Уложив джанита рядом с командиром, ИскИн одарил Обвалова взглядом, который трудно забыть.
        - По-моему, не джаниты, а ты фигней занимаешься, Веня.
        - Да ладно тебе, - обиженно поморщился Вениамин. - Мы ж уже почти пришли.
        Они находились в широком коридоре без окон. Полы застелены коврами, потолки с лепниной, декоративные канделябры на стенах. В воздухе висел странный, кажущийся смутно знакомым запах - не то ладан, не то гашиш.
        - Дальше работать буду я, - заявил Фредриксон.
        - Милости прошу, - гостеприимно развел руками Вениамин. - Как говорят на Веритасе - велкам эвребади.
        - И ты не будешь мне мешать, - добавил ИскИн.
        - Фред! - Вениамин обе руки прижал к сердцу. - Разве я могу так поступить с тобой!
        - А! - безнадежно махнул рукой Фредриксон и зашагал по коридору.
        - Только не говори, что по возвращении напишешь докладную начальству, - догнал его Вениамин.
        - Непременно написал бы, если бы думал, что от этого будет хоть какой-то прок, - ответил ИскИн.
        - Ну вот, наконец-то я слышу речь разумного человека, - улыбнулся не без лукавства Вениамин.
        Фредриксон остановился возле большой белой двери, на которой золотом были выведены причудливые завитушки, и поднял руку, призывая к молчанию. Вениамин, как послушный школяр, в знак покорности сложил ладони вместе и поднес кончики пальцев к губам. Фредриксон только головой качнул - у него все еще оставались сомнения в том, что Вениамин станет вести себя, как подобает не мальчику, но мужу.
        - Держи, - ИскИн протянул напарнику видеопротектор. - Займешься камерой.
        - А как же охрана? - с невинным видом поинтересовался Вениамин.
        - Охраной займусь я, - медленно, едва ли не по слогам произнес Фредриксон.
        - Как скажешь, - с показным безразличием дернул плечом Вениамин. - Только не забудь сделать Оллариу.
        Сказал - и настежь распахнул дверь.
        На этот раз обошлось без неожиданностей. Джаниты из охраны Вир-Щипков стрельбы не слышали, а потому и не проявили беспокойства, когда в комнату вошли двое, одетые в такую же форму, как и они. Один из охранников сидел за столом и с сосредоточенным видом тыкал пальцем в клавиши электронной записной книжки - то ли письмо кому писал, то ли годовой доход подсчитывал. Другой занимал место на стуле рядом с дверью и с выражением неизбывной скуки на лице постукивал пальцами по уложенному на колени автомату.
        - Шо? - оторвав взгляд от записной книжки, недовольно посмотрел на вошедших тот, что сидел за столом.
        Фредриксон не успел еще ничего сказать, а Вениамин уже с деловым видом переставил свободный стул поближе к камере наблюдения, взобрался на него и стал пристраивать к объективу видепротектор.
        - Шо? - громче повторил джанит, на этот раз обращаясь конкретно к Вениамину.
        Обвалов даже не взглянул на джанита.
        - Камера у вас в неисправности, - коротко бросил он и для убедительности поскреб объектив ногтем. - Ну вот, а здесь жвачку прилепили! - И тихо, сквозь зубы, но очень выразительно: - Козлы.
        Вениамин надел видеопротектор на объектив камеры, слез со стула и посмотрел на джанитов так, словно только сейчас обратил внимание на их присутствие.
        - Хей, хлопцы, а вы здесь вообще-то шо робите?
        Джаниты непонимающе переглянулись.
        Фредриксон с тоской закатил глаза.
        Дабы не затягивать этот глупый спектакль, ИскИн сделал шаг к джаниту, сидевшему на стуле, и положил ему руку на плечо. Нервно дернувшись, джанит схватился за автомат. Выскользнувшая из рукава Фредриксона тонкая серебристая нить ужалила охранника в шею. Прежде чем отключиться, джанит посмотрел на ИскИна и улыбнулся - глупо, но счастливо.
        - Вставай, - приказал Фредриксон другому охраннику.
        В руках ИскИна не было оружия, Вениамин так и вовсе стоял, засунув руки в карманы. Можно было запросто свалять дурака, но джанит поступил в высшей степени благоразумно - медленно, держа руки так, чтобы они все время были на виду, он поднялся со стула и вышел из-за стола.
        - Как мне все это надоело! - воскликнул вдруг Вениамин.
        Сорвав кепи, он тряхнул головой, расправляя волосы.
        - Самый подходящий момент выбрал, - прокомментировал его действия Фредриксон.
        - А что? - удивленно приподнял руку Вениамин. - Тебе как больше нравится? - обратился он к джаниту. - Так? - провел он рукой по волосам. - Или так? - нацепил он на голову кепи.
        Джанит посмотрел на Вениамина, как на идиота, и ничего не ответил.
        Обвалову такое отношение не понравилось.
        - Давай руки, - приказал он.
        Джанит протянул руки, и Вениамин перехватил их в кистях стопором.
        - Порядок, - сказал он, продернув свободный конец стопора через петлю. - И еще, - налепил он кусок липкой ленты джаниту на рот. После чего голосом отъявленного душегуба поинтересовался: - Ты знаешь, почему мы оставляем тебя в живых?
        Джанит ничего не мог сказать в ответ, но, судя по взгляду, он считал Вениамина опасным психом, с которым лучше не спорить.
        Сообразив, что допустил оплошность, Вениамин отодрал край ленты, закрывавшей собеседнику рот.
        - Я спрашиваю: ты понимаешь, почему все еще жив? - повторил он свой вопрос, зловеще прищурившись.
        - Найн, - честно признался джанит.
        Вениамин плотоядно оскалился.
        - Кончай, - попытался урезонить его Фредриксон.
        Обвалов мнение напарника проигнорировал.
        - Ты расскажешь о нас, - голос Вениамина отчего-то вдруг стал низким и чуть с хрипотцой. - Расскажешь всем, что здесь были Саид и Дилинджер.
        - Ну что ты несешь! - возмущенно всплеснул руками Фредриксон.
        - Ладно, - не стал ввязываться в спор Вениамин. - Скажешь, что здесь побывали Абдель Амаль Меверик ибн Рашид ибн Дустум Осама Бин Ладен и Сирано Мигель Савиньен де Сааведра Джошуа-младший. Под этими именами нас знают по всей Галактике, потому что, где бы мы ни появлялись, повсюду за нами тянется кровавый след. Запомнил?
        - Про кровавый след запомнил, - со спокойствием обреченного ответил джанит. - А имена - найн.
        - Это ты, между прочим, такие имена придумал, - с упреком обратился к напарнику Вениамин.
        - Я их придумывал не для того, чтобы на людей страх нагонять.
        Отстранив Вениамина, ИскИн усадил джанита на стул и зафиксировал его локти на спинке.
        - Не обращайте на него внимания, - сказал он, имея в виду Обвалова, после чего вновь заклеил рот джанита пластырем.
        - Я полагал, что мы партнеры, - с обидой произнес у него за спиной Вениамин.
        - Партнеры, но не подельники.
        Фредриксон распахнул дверь в комнату Вир-Щипков.
        Вениамин тут же наклонился к связанному джаниту и, показав указательный палец, полушепотом произнес:
        - Абдель и Сирано. Понял?
        Пленник уверенно кивнул.
        Вениамин улыбнулся, тихонько щелкнул джанита по кончику носа и побежал следом за Фредриксоном.
        Большой настенный видеоскрин показывал подиум с вышагивающими по нему длинноногими, высохшими, точно воблы, манекенщицами. Хотя это и называлось показом новой коллекции одежды, именно одежды девушкам катастрофически не хватало. По мнению Фредриксона, в тех костюмах, что были на них надеты, стыдно было бы появиться даже на пляжах Пустозерска, славящихся свободой нравов и либеральностью в отношении лиц нетрадиционной сексуальной ориентации. Томно раскинувшись на парчовом покрывале, Литиция Вир-Щипок, позевывая, наблюдала за происходившим на скрине. Тоску в ее глазах можно было объяснить тем, что костюмы, вроде тех, которые демонстрировали манекенщицы, натянуть на себя Литиция уже не могла. Повернувшись к жене спиной, Савва просматривал электронную записную книжку, время от времени делая пометки световым пером или кидая в рот кусочек засахаренных фруктов, что горкой лежали на блюде, которое Вир-Щипок прихватил в постель.
        Явление пары джанитов не произвело на чету Вир-Щипков ни малейшего впечатления. Литиция бросила на вошедших короткий, недовольный взгляд, после чего как следует пнула мужа голой пяткой в бедро. Савва оторвал взгляд от записной книжки и в некотором недоумении уставился на одетых в форму джанитов агентов СГБ.
        - Да? - произнес он с ярко выраженной вопросительной интонацией.
        Вениамин с размаху прилепил на стену глушилку, разом вырубившую всех прячущихся по углам «жучков», и с патетикой народного героя провозгласил:
        - Мы пришли, чтобы дать вам волю!
        При этом Обвалов театральным жестом откинул руку в сторону, из-за чего создалось впечатление, будто он пытается привлечь всеобщее внимание к весьма сомнительным прелестям полуголых манекенщиц, скользящих по видеоскрину.
        Увы, слова Вениамина не произвели того впечатления, на которое он рассчитывал. Савва смотрел на Обвалова так, будто ждал продолжения речи. Литиция окинула агентов недобрым взглядом, после чего снова пнула мужа пяткой.
        - Саввик, позвони коменданту, скажи, что к нам ворвались двое психов.
        - Ну почему же двое? - неожиданно для себя самого обиделся Фредриксон. - Я, как мне кажется, пока еще ничем себя не скомпрометировал.
        «В конце-то концов, - подумал Фредриксон, ища себе оправдание, - сколько можно отвечать за выходки Вениамина!»
        - Сейчас, дорогая, - сказал Савва, поднимаясь с постели.
        - Секундочку!
        Взмахом руки Вениамин хотел заставить Вир-Щипка остаться на месте, но тот, не обращая внимания ни на слова, ни на жесты Обвалова, сунул ноги в тапочки и спокойно потопал к столу.
        - Ты все еще полагаешь, что они здесь не по свой воле? - насмешливо посмотрел на Фредриксона Вениамин.
        ИскИн смущенно пожал плечами.
        Глядя на ссутуленную спину Вир-Щипка, Вениамин с досадой покачал головой.
        - Вызывай «каплю», - сказал он Фредриксону. И рявкнул: - Савва!
        Вздрогнув, Вир-Щипок обернулся. Литиция взвизгнула и потянула на себя одеяло.
        Глядя Вир-Щипку в глаза, Вениамин указал на кровать.
        - Сядь, - произнес он негромко.
        Подумав секунду-другую, Вир-Щипок потопал назад к кровати.
        - Савва, Саввочка! - заверещала Литиция. - По-моему, нас собираются убить!
        - Не думаю, - Вир-Щипок наклонился и поцеловал жену в лоб.
        - Совершенно верно, - подтвердил его слова Вениамин. - Убивать вас мы не собираемся, но прямо сейчас мы все вместе отсюда уберемся.
        - Не думаю, что это хорошая идея, - заметил, присаживаясь на край кровати, Вир-Щипок.
        - У меня не бывает плохих идей, - возразил Обвалов.
        Демонстрируя полное безразличие, Вир-Щипок оттопырил нижнюю губу. При желании это можно было расценить и как оскорбление.
        - «Капля» над зданием, - сообщил Фредриксон.
        - Расстреляй прожекторы на крыше, - велел ему Вениамин.
        - Ты уверен, что это хорошая идея? - с сомнением переспросил ИскИн.
        - Да вы что, сговорились все? - вне себя от возмущения всплеснул руками Вениамин. - Я знаю, что делаю!
        - Хорошо, - поспешил успокоить напарника Фредриксон.
        Полуприкрыв глаза, ИскИн сосредоточился на управлении «каплей».
        - Где чемоданчик? - спросил Вениамин.
        - Какой чемоданчик? - с полнейшим непониманием воззрился на Обвалова Вир-Щипок.
        - Тот, что подарили Литиции на Рогани-Специальном.
        Вир-Щипок перевел взгляд на жену.
        - Там, в комоде! - взмахом рукой указала на резной пристенный комод Литиция.
        Вениамин распахнул дверцы комода. Чемоданчик стоял в самом низу, прикрытый стопкой пестрых маечек. Открыв его, Вениамин быстро пересчитал мини-диски - все пятьдесят два.
        - Порядок, - проинформировал напарника Вениамин.
        - Вы только за этим сюда пришли? - спросил у Обвалова Вир-Щипок.
        - Не только, - ответил Вениамин. - Вас мы тоже с собой забираем.
        Сверху послышался сухой, приглушенный треск длинной пулеметной очереди.
        Вир-Щипок втянул голову в плечи и испуганно посмотрел на потолок.
        - С прожекторами покончено, - сообщил Фредриксон.
        - Подводи «каплю» к балкону, - приказал Вениамин, после чего вновь обратился к Вир-Щипкам. - Мы представители Службы галактической безопасности, прибыли на Веритас для того, чтобы вырвать вас из хищных лап гнусных оллариушников.
        Литиция изумленно вытаращила глаза, сделавшись похожей на перепуганную насмерть козу. Савва задумчиво провел двумя пальцами по гладкому, словно у младенца, подбородку с ямочкой посередине и с удрученным видом покачал головой:
        - Это решительно невозможно.
        Фредриксон подбежал к окну и отдернул закрывавшую его тяжелую портьеру. У балконных перил висел небольшой летательный аппарат, формой напоминающий каплю. Антисканерное покрытие, улучшенная гидродинамика, форсированный движок со скоростным стартером - в общем, все, что полагается, по высшему разряду.
        - Прошу на выход, господа, - предельно вежливо обратился к Вир-Щипкам Вениамин.
        Ни Савва, ни Литиция не двинулись с места.
        Савва снова провел пальцами по подбородку.
        - Видите ли, молодые люди, - задумчиво произнес он, - вы глубоко заблуждаетесь, если считаете, что нас здесь удерживают силой.
        - Я так и думал, - презрительно усмехнулся Вениамин. - Продался оллариушникам, Савва?
        Последнюю фразу, построенную в форме риторического вопроса, Вениамин изрек уже на ходу. Приблизившись к постели, он вытянул руку и быстро сжал пальцы в кулак. Выскользнувшая из рукава серебристая нить нейрошокера коснулась щеки Вир-Щипка. Савва прижал ладонь к ужаленному месту, удивленно глянул на Вениамина и упал на спину. При этом ладонью откинутой в сторону руки он заехал жене по физиономии. И, если бы Вениамин не знал точно, что нейрошокер действует мгновенно, он мог бы поклясться, что Савва сделал это намеренно. Литиция взвизгнула и в очередной раз пнула мужа пяткой.
        - Забирай его! - велел Фредриксону Вениамин.
        ИскИн легко закинул грузного Савву себе на плечо и наклонился, чтобы подобрать свалившиеся с ног Вир-Щипка тапочки.
        - Брось! - Вениамин передал Фредриксону чемодан с мини-дисками.
        - Кто вы такие? - истерично взвизгнула сжавшаяся, точно кошка, Литиция.
        - Я разве еще не говорил? - сделал вид, что удивился, Вениамин. - Мы агенты СГБ.
        - Какие вы, к чертям драным, агенты! - заорала Литиция.
        Обвалов с сомнением посмотрел на женщину с розовыми волосами.
        - Слушай, Фред, может быть, оставим Литицию оллариушникам?
        - Не дури, - отозвался с балкона Фредриксон. Глянув через перила вниз, он добавил: - Между прочим, Веня, оллариушники засуетились.
        - Еще бы им не суетиться, - усмехнулся Вениамин. - Странно, что сюда еще никто не заявился.
        Словно в ответ на его слова дверь распахнулась и в комнату ворвались трое джанитов с автоматами наперевес. Спокойно, без спешки и суеты, Вениамин расстрелял их из пистолета.
        - ЗМ-парализатор, - с улыбкой сообщил он в ужасе схватившейся за волосы Литиции. - После него даже голова не болит.
        Как будто отказываясь верить в то, что говорил Вениамин, Литиция судорожно затрясла головой из стороны в сторону.
        - Все, хватит, у нас нет времени!
        Вениамин решительно схватил Литицию за руку и потащил ее к балкону. Женщина упиралась и трясла головой так, словно она у нее была на пружинке.
        - Ну, что еще? - остановившись, недовольно посмотрел на нее Обвалов.
        - Мои… платья… - судорожно всхлипывая, с трудом выговорила Литиция.
        - Вспомнила! - только мысль о том, что перед ним все же, как ни крути, дама, помогла Вениамину сдержаться и не перейти на язык, запрещенный к употреблению в присутственных местах по всей Галактической Лиге, за исключением только системы Буковского. - Теперь будешь ходить в том, что есть.
        Вениамин с удвоенной энергией потащил к балкону упирающуюся и визжащую, точно черт, подвешенный за хвост, Литицию-Ану-Марию Вир-Щипок.
        - Проблемы? - спросил Фредриксон.
        - Никаких, - Вениамин вытолкнул Литицию на балкон.
        Сделав два шага вперед, Литиция уперлась руками в перила, глянула вниз и заорала пуще прежнего. Это уже был крик даже не смертельно раненного зверя, а человека, летящего в пропасть.
        Вениамин перегнулся через перила рядом с Литицией. Внизу не происходило ничего интересного. Джаниты бегали из стороны в сторону, бестолково размахивая руками, но при этом все как один старались держаться в тени здания. Разумеется, джаниты видели зависшую на уровне третьего этажа «каплю», незадолго до этого расстрелявшую прожекторы на крыше, - для них это был еще один веский довод в пользу того, что следует избегать открытых мест.
        Вопли насмерть перепуганной женщины начинали действовать Вениамину на нервы. Схватив Литицию за подбородок, Обвалов повернул ее лицом к себе.
        - Ну, чего ты горло дерешь? Завтра ведь болеть будет.
        Он произнес это спокойно, без угрозы, даже скорее с сочувствием, но, к его удивлению, Литиция тут же умолкла. Наступила тишина, как будто весь мир провалился в зону вечного безмолвия. Обвалов улыбнулся и с благодарностью погладил Литицию по розовым волосам.
        Пока Обвалов успокаивал Литицию, Фредриксон, как был, с Вир-Щипком на плече и с чемоданчиком в руке, легко запрыгнул на парапет. Стоя на металлической полоске шириной в три сантиметра, ИскИн чувствовал себя так же уверенно, как на земле. Фредриксон щелкнул пальцами, и «капля» открыла перед ним квадратный люк. Сначала в люк полетел чемоданчик. Следом - Вир-Щипок.
        - Вам помочь? - спросил, обернувшись назад, Фредриксон.
        - Сами управимся, - махнул рукой Обвалов.
        Фредриксон пожал плечами и, пригнув голову, шагнул с парапета в «каплю». Даже руки в стороны для баланса не раскинул, как будто и не было у него под ногами пропасти глубиной в три этажа.
        - Теперь твоя очередь, - Вениамин подтолкнул Литицию к перилам.
        Литиция обхватила себя руками за плечи и судорожно затрясла головой.
        - Ну хватит дурачиться.
        Вениамин одним движением подхватил Литицию под пышные бедра, поднял и поставил на парапет. Нога Литиции соскользнула с узкого края, и тапочка с заячьими ушами полетел вниз. Джанит, рядом с которым упала тапочка, удивленно поднял голову.
        - На тебя люди смотрят, - с укоризной произнес Вениамин. - Неужели тебе нравится выставлять себя в глупом виде, а, Литиция? Ты ведь не стюардесса с местной авиалинии, а кумир миллионов.
        Воодушевленная словами Обвалова, Литиция-Ана-Мария гордо вскинула подбородок, крепко ухватилась за руку, протянутую ей Фредриксоном, и сделала шаг вперед. Вторая тапочка-заяц полетела вниз, на голову удивленному джаниту, но Фредриксон успел подхватить даму за то место, где некогда у нее была талия, и втащил Литицию в «каплю».
        Оставшись на балконе один, Вениамин окинул взглядом комнату, словно хотел убедиться, что ничего не забыл. Ему не давало покоя странное ощущение, будто в суете он упустил из виду что-то весьма существенное. Быть может, Вир-Щипки вели себя очень уж неадекватно ситуации? Они как будто не знали, что им делать. Точно! Они были не напуганы, а растерянны!.. Или кто-то из них произнес фразу, в которой заключался второй смысл, так и оставшийся невыявленным?
        - Эй! - выглянув из «капли», окликнул Обвалова ИскИн.
        Не оборачиваясь, Вениамин поднял руку: ему нужно было подумать.
        Дело сделано - Вир-Щипки, а вместе с ними и мини-диски программного обеспечения загружены в «каплю». Теперь в космопорт, и прощай, Веритас, - столица оллариушного края! Так почему же ему не дает покоя чувство, будто это его обвели вокруг пальца? Или же он сам себя перехитрил?
        - Вениамин! - раздался у него за спиной предостерегающий крик Фредриксона.
        Увидев вбежавших в комнату джанитов, Обвалов плашмя упал на пол балкона. Это уже был не наряд, случайно заглянувший в комнату почетных гостей, а группа захвата. Две перекрещивающиеся очереди из автоматов. Оконные стекла мелкими осколками посыпались Вениамину на голову. Выхватив пистолет, Обвалов приподнялся и, почти не целясь, выстрелил несколько раз в направлении распахнутой двери. В ответ снова рявкнули автоматы. Сунув пистолет в кобуру, Вениамин присел на корточки, сгруппировался и, как только стрельба прекратилась, ухватился руками за перила и рванул их на себя. Перекинув ноги через парапет, Вениамин не прыгнул, а почти упал вперед, в объятия Фредриксона. Оставшиеся в комнате джаниты снова открыли огонь, но теперь разрывные капсулы били по обшивке «капли».
        - Спасибо, Фред, - Вениамин хлопнул ИскИна по плечу. - Я знал, что могу на тебя положиться.
        Фредриксон ничего не ответил. Перешагнув через лежавшего поперек кабины Вир-Щипка, он сел в кресло и откинулся на спинку. В кабине имелась приборная панель с элементами ручного управления, но Фредриксону она была без надобности: ИскИн управлял «каплей», используя вживленный в мозг командный чип. Еще до того, как Фредриксон опустился в кресло, «капля» стремительно рванулась вверх, уходя из-под обстрела.
        Литиция сидела на полу, поджав ноги, и неотрывно глядела на распростертое тело Саввы. Вир-Щипок лежал неподвижно, только грудь его медленно вздымалась и снова опадала в такт дыханию. Подойдя к Литиции, Вениамин осторожно коснулся ее плеча.
        - С ним все будет в порядке, - произнес он негромко, желая успокоить и подбодрить испуганную женщину.
        Литиция-Ана-Мария Вир-Щипок подняла голову и посмотрела на Вениамина.
        Вот это был взгляд! В нем было столько холодной, продиктованной не эмоциями, а рассудком, ненависти, что Вениамин на какой-то миг замер с протянутой рукой, кончиками пальцев все еще касаясь плеча Литиции.
        - Идиоты, - в замкнутом пространстве кабины тихий голос Литиции Вир-Щипок прозвучал отчетливо и ясно, точно голос диктора, объявляющего окончательный счет матча за звание чемпиона. - Сами не понимаете, во что вы впутались.
        Фредриксон удивленно посмотрел на женщину.
        Вениамин опустил наконец руку, выпрямился и попытался придать лицу выражение суровой решимости.
        - Знаете ли, дамочка, я не люблю, когда со мной разговаривают в подобном тоне…
        - Помолчи, - сказала, как отрубила, Литиция.
        Вениамин обиженно посмотрел на Фредриксона. Немолодая уже женщина, сидит на полу в мятом розовом пеньюаре, с растрепанными волосами, ноги босые поджала, а что себе позволяет?
        - Савва, - Литиция как следует дернула мужа за руку.
        Не открывая глаз, Вир-Щипок покрутил головой из стороны в сторону и что-то невнятно пробурчал.
        - Савва, просыпайся! - Литиция влепила мужу звонкую пощечину.
        Бурчание Саввы переросло в полусонный храп.
        Литиция занесла руку для нового удара.
        - Ну зачем же так, - с укоризной посмотрел на женщину Фредриксон.
        Наклонившись, он достал из-под кресла полупрозрачную коробку универсальной аптечки. Выбрав из богатого набора лекарственных препаратов небольшую пластиковую капсулу, Фредриксон поднес ее к носу Вир-Щипка и сдавил пальцами. Сухо треснула лопнувшая оболочка капсулы.
        - А!
        Оттолкнувшись руками от пола, Савва сел и ошалело посмотрел по сторонам.
        - Что? - спросил он, когда взгляд его сфокусировался на носу жены.
        - Ничего, - скроила язвительную гримасу Литиция. - Эти два придурка, - презрительный жест при этом последовал почему-то только в сторону Вениамина, - нас похитили.
        - Я бы попросил вас, мадам Вир-Щипок! - возвысил голос Вениамин.
        Савва окинул Вениамина оценивающим взглядом и, даже не пытаясь скрыть сомнение, спросил:
        - Вы действительно из СГБ?
        Скромно и немного смущенно - как и подобает истинному герою, - Вениамин отвел взгляд в сторону.
        - Ну да…
        - А документы у вас есть?
        - Какие еще документы? - возмущенно всплеснул руками Вениамин. - Мы же не на Земле!
        - Они из СГБ, - заверила мужа Литиция.
        - О, боже! - в отчаянии схватился обеими руками за голову Вир-Щипок.
        Вениамин бросил на Фредриксона недоумевающий взгляд - что происходит? Фредриксон выразительно двинул бровями - а черт его знает!
        - Вернуться назад мы уже не можем?
        Вениамин полагал, что вопрос Вир-Щипка адресован ему, и его немного удивило, что смотрел он при этом на жену. Еще больше удивило Обвалова то, что Литиция в ответ отрицательно качнула головой. Можно подумать, она здесь была главной!
        - Нет! - ответил на вопрос Вир-Щипка Вениамин. - Назад мы не вернемся!
        Никто даже не посмотрел в его сторону. Литиция сидела на полу, скрестив ноги и сложив руки на груди. Савва задумчиво теребил пальцами кончик носа.
        - Куда мы летим?
        Вопрос снова задал Вир-Щипок. И снова он был адресован не Вениамину, на этот раз - Фредриксону.
        - В космопорт, - ИскИн скосил взгляд на Обвалова: ждал подтверждения.
        - Нет, - сказал Вениамин.
        И ему наконец-то удалось добиться того, что взгляды всех присутствующих обратились к нему.
        Выдержав паузу, как истинный хозяин положения, Вениамин назвал место, куда им всем предстояло отправиться:
        - Летим в перукарню!
        Савва и Литиция испуганно переглянулись - такой загогулины они никак не ожидали. Даже от Вениамина, о чьих умственных способностях супруги, судя по всему, были не самого высокого мнения.
        Глава 17
        В которой кое-что начинает проясняться, но вся история становится от этого только еще более запутанной
        Орден поклонников Хиллоса Оллариушника (до зимы 1998/99-го - Секта) был образован первого июня 1998 года от Рождества Христова. Этот день считается праздничным для всех членов Ордена.
        Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.
        Изначальный вариант. Раздел «Об образовании Ордена»
        Если и удивлен был Никита Сергеевич, увидев на пороге двух обрядившихся в черный кожзам неугомонных агентов СГБ в компании с супружеской парой, выглядевшей так, будто ее только что вытащили из постели (да, собственно, почему «будто», если так оно и было!), то виду не подал. Время позднее - негоже гостей за дверью держать. Тем более что и соседи могли обратить внимание на то, что последнее время дверь перукарни слишком часто открывается по ночам. Оставив все вопросы на потом, цирюльник монархического толка сделал жест рукой, приглашая гостей пройти в помещение.
        - Никита Сергеевич, - учтиво наклонив голову, отрекомендовался цирюльник.
        - Савва Нестор Вир-Щипок, - обреченно вздохнул Савва.
        - Премного о вас наслышан, - еще раз наклонил голову Никита Сергеевич. - Счастлив познакомиться лично.
        Пожав руку Вир-Щипку, Никита Сергеевич перенес все внимание на жену Саввы.
        - Никита Сергеевич.
        Цирюльник смотрел на Литицию так, будто на ней был не помятый пеньюар, а роскошное вечернее платье.
        Литиция невольно зарделась и, опустив взгляд, смущенно произнесла:
        - Литиция-Ана-Мария Вир-Щипок.
        - Весьма польщен, - Никита Сергеевич взял Литицию за руку и галантно коснулся губами кончиков пальцев.
        Грудь Литиции взволнованно колыхнулась.
        - Какого черта? - едва слышно процедил сквозь зубы Вир-Щипок, в глазах которого цирюльник разом превратился из галантного кавалера в коварного обольстителя.
        - Молчите, Савва, - так же тихо ответил стоявший у него за спиной Вениамин. - Мы здесь в гостях.
        Вир-Щипок посмотрел на Вениамина с неприязнью.
        - Я, между прочим, ни к кому в гости не напрашивался.
        - Не кокетничайте, уважаемый, - болезненно поморщился Вениамин. - Все мы здесь по вашей милости.
        - Ха!
        - Вот вам и «ха»!
        - Дамы и господа! - продолжая держать Литицию за руку, Никита Сергеевич свободной рукой сделал широкий жест в сторону ее мужа. - Если вы позволите, я хочу предложить вам одежду из своего гардероба. К сожалению, - цирюльник вновь облобызал ладошку Литиции, - дамской одежды у меня нет. Все же, смею надеяться, вы найдете что-нибудь, в чем будете чувствовать себя более комфортно, нежели сейчас.
        Манерно изогнув шею и плавно поведя плечиками, Литиция одарила цирюльника наилучезарнейшей из своих улыбок. Так примадонна не улыбалась даже фэнам, тащившим ей охапки цветов после концертов. Хотя цветы она любила.
        Вениамин услышал, как Вир-Щипок снова заскрежетал зубами.
        - Извините, - сказал Савва, поймав на себе недовольный взгляд Обвалова. - Понимаю, что глупо, но - привычка.
        Вениамин презрительно фыркнул.
        - Ну и что? - с вызовом вскинул подбородок Вир-Щипок.
        - Ничего, - буркнул Вениамин и отвернулся.
        Никита Сергеевич меж тем продолжал любезничать с Литицией.
        - Уважаемый! - чтобы привлечь к себе внимание цирюльника, Вир-Щипок поднял руку и щелкнул пальцами. - Кто-то, помнится, говорил о гардеробе!
        - Да-да, конечно, - кивнул, не глядя на Савву, Никита Сергеевич, и, подхватив Литицию под руку: - Прошу вас, мадам! - повлек ее в дальний конец парикмахерского зала, где находилась дверь, ведущая в жилые помещения.
        - А вы что стоите? - спросил у Вир-Щипка Фредриксон.
        Савва с тоской посмотрел на ИскИна и беспомощно развел руками.
        - Вы не поверите, но я никогда еще не оказывался в столь глупом положении.
        - Смените пижаму на приличный костюм - и сразу же почувствуете себя увереннее.
        Вир-Щипок ничего не сказал в ответ на насмешливую реплику Вениамина, хотя именно по вине Обвалова стоял он сейчас посреди парикмахерского зала босой, в домашней плюшевой курточке и розовых в синюю клетку пижамных штанах. Савва лишь осуждающе глянул на своего похитителя и, понуро опустив голову, потопал в комнату, куда увел его жену смазливый цирюльник.
        Вир-Щипок как раз проходил мимо парикмахерского кресла, когда часть зеркальной стенки отошла в сторону и на свет божий явился дед.
        - Я так и знал, что это вы вернулись, - сказал Владимир Ильич, обращаясь к Вениамину с Фредриксоном, но глядя при этом весьма подозрительно на Вир-Щипка.
        - Ну естественно! - драматически воздел руки к потолку Вениамин. - Кто же еще может заявиться в перукарню в час ночи?
        - Напрасно иронизируете, Вениамин Ральфович, - укоризненно погрозил ему пальцем Ленин. - Ваши неожиданные визиты уже входят в систему, что может навести на мое убежище ищеек Великого Магистра.
        - Кто это? - спросил, удивленно глядя на Владимира Ильича, Вир-Щипок.
        - Идите, Савва, идите! - замахал на него руками Фредриксон.
        Что с того, что он ИскИн? Ему уже тоже порядком надоела вся эта история, которая чем дальше, тем становилась непонятнее!
        Савва обиженно шмыгнул носом и пошел переодеваться.
        Много времени у него это не заняло. Он вновь появился, одетый если и не по последнему слову моды, то вполне прилично. На нем были прямые серые брюки и нежно-голубая рубашка со стоячим воротничком. Поскольку ростом цирюльник был почти на целую голову выше Вир-Щипка, рукава рубашки и брюки снизу пришлось подвернуть. А примерив обувь, которую готов был предоставить ему Никита Сергеевич, Савва остановил свой выбор на шлепанцах. В конце концов, он ведь не на торжественный прием собирался!
        К тому времени, когда появилась Литиция, Савва успел познакомиться не только с Лениным, но и с Сидором, вслед за дедом выбравшимся из кильдима. А с Владимиром Ильичом у Вир-Щипка так и вовсе завязался интереснейший разговор на тему неизбежного краха современной экономической системы. Оба сходились во мнении, что в своем нынешнем виде система управления хозяйством, стихийно сложившаяся на бескрайних просторах Галактической Лиги, не сможет продержаться долго. Но если Вир-Щипок полагал, что нынешняя экономика недостаточно эффективна в силу своей бессистемности, что зачастую приводит к резким спадам производства в тех или иных секторах Галактики, от чего особенно страдают дальние колонии, то Ленин, ясное дело, видел корень зла в прибавочной стоимости, уплывающей из кармана тех, кто создавал ее своим трудом, в мошну бессовестных эксплуататоров. Вир-Щипок считал, что изменить неблагоприятную ситуацию можно только путем медленных, поэтапных реформ, включающих как элементы долгосрочного планирования, так и введение системы государственных заказов. Владимир Ильич, напротив, был уверен, что никакие реформы
Галактику не спасут. Ленин был глубоко убежден в том, что только революция способна изменить мир к лучшему и подарить ему надежду на светлое будущее. Вот только с революционными предпосылками дела в настоящее время обстояли не лучшим образом.
        Для Фредриксона и Вениамина разговор Ленина с Вир-Щипком интереса не представлял, а потому, поручив Сидору приглядывать за Саввой, агенты спустились в кильдим, скинули надоевшую форму джанитов, сняли идентификаторы и переоделись в свою повседневную одежду.
        Явление Литиции заставило всех умолкнуть. Выглядела она не просто потрясающе, а сногсшибательно. Из предметов мужского гардероба Литиция смогла создать костюм в стиле унисекс, изысканности которого позавидовали бы многие признанные модельеры. На ней были широкие бесформенные брюки, светлая рубашка в крупную темно-коричневую клетку, ярко-голубой галстук с незатянутым узлом и малиновый пиджак с широкими лацканами, накладными карманами и подвернутыми до локтя рукавами. Дополняли костюм черные лакированные туфли с узкими заостренными носками. Розовые волосы Литиции были гладко зачесаны назад и уложены с помощью геля с блестками.
        Также приодевшийся Никита Сергеевич был похож на денди. Скинув белый халат, цирюльник надел черный смокинг, ослепительно-белую манишку и галстук-бабочку. К лацкану смокинга была приколота изящная брошь с обрамленной лавровым венком монограммой «NI», - что, надо полагать, означало «Никита Первый».
        - Литиция-Ана-Мария, - строгим, чуть вибрирующим от напряжения голосом обратился к жене Савва. - Куда ты собралась?
        Литиция презрительно наморщила свой симпатичный - да уж чего скрывать, на самом деле симпатичный - носик.
        - Ах, Савва, ты такой нудный, - не произнесла, а пропела она.
        На лице Никиты Сергеевича возникла и тотчас же исчезла улыбка победителя - не в его правилах было добивать поверженного соперника. Он только приподнял руку и с гордым видом провел согнутым указательным пальцем по пышным усам.
        - Так, прошу минуточку внимания! - Вениамин поднял руки над головой и хлопнул в ладоши. - Эти двое, - он указал на Литицию и Савву, - находятся под арестом. И без моего ведома ни вместе, ни порознь они никуда не пойдут.
        Заявление, что и говорить, было сделано не ко времени и не к месту. Савва определенно нравился Ильичу, а цирюльник так и вовсе потерял голову от Литиции. Повисшее тягостное молчание умело и вовремя разрядил Никита Сергеевич.
        - В таком случае, - улыбнулся владелец перукарни, - давайте пить чай.
        И он указал на тайный проход за зеркальной стенкой.
        Все с радостью приняли приглашение хозяина и дружной гурьбой двинулись по полутемному проходу в кильдим вождя галактического пролетариата.
        Пока гости рассаживались, Сидор и Никита Сергеевич накрыли на стол. Угощение было нехитрым - растворимый чай, мармелад, тосты с джемом и бутерброды с сыром, - но этого оказалось довольно для того, чтобы обстановка стала по-домашнему уютной. Один только Вениамин то и дело настороженно поглядывал то на Савву, то на Литицию, пытаясь понять, что за игру ведет эта парочка. Литиция, забыв о том, какую истерику закатила в апартаментах для особо важных гостей, мило улыбалась цирюльнику, а Савва как ни в чем не бывало с неподдельным интересом обсуждал с Ильичом вопросы галактической политики. Ну никак не желала чета Вир-Щипков вписываться в стройную схему, которую уже вычертил мысленно для них Вениамин!
        Наконец, когда дело уже дошло до анекдотов, а Литиция, несмотря на все старания Никиты Сергеевича развлечь ее, начала позевывать, прикрывая ротик ладошкой, Вениамин объявил, что пора перейти к делам галактической безопасности.
        - Я приношу хозяевам свои извинения, - дабы слова его прозвучали должным образом и были серьезно восприняты всеми присутствующими, Вениамин поднялся со стула. - Не хочу показаться невежливым, но я вынужден просить вас, Никита Сергеевич, вас, Владимир Ильич, и тебя, Сидор, на время удалиться.
        - Ну, - недовольно наморщил лоб дед. - Мы вроде бы, и без того уже в курсе дел.
        - И тем не менее, - с нажимом произнес Вениамин. - Я вынужден настаивать.
        Никита Сергеевич тоже хотел было что-то сказать, но Литиция коснулась пальчиком тыльной стороны его ладони и едва слышно прошептала:
        - Он прав, нам нужно поговорить без свидетелей.
        - Ваше слово для меня закон, - Никита Сергеевич поднес ручку Литиции к губам, нежно улыбнулся даме и, ни сказав более ни слова, удалился.
        Поскольку решение принял хозяин, Владимиру Ильичу с Сидом не оставалось ничего другого, как следом за ним покинуть схрон. Хотя оба были этим крайне недовольны.
        - Что ж, - Вениамин развернул свой стул так, чтобы видеть перед собой обоих Вир-Щипков. - Перейдем к делу.
        - Начать, наверное, следует с того, господин Обвалов, что вы со своим напарником провалили операцию, которую не один год готовило Федеральное контрольное управление Земной федерации.
        Однако!
        Услышав такое, немудрено растеряться. Но, к чести Обвалова, ему быстро удалось взять себя в руки.
        - Как я уже говорил, мы работаем на Службу галактической безопасности, - с холодной учтивостью поправил Вир-Щипка Вениамин.
        - На ФКУ работаем мы с Саввиком, - ядовито улыбнулась Литиция.
        Вениамин бросил недоумевающий взгляд на Фредриксона. ИскИн приподнял лежавшие на коленях ладони и снова опустил их - поди пойми, что должен был означать сей жест.
        Вениамин решил подойти к делу с другой стороны.
        - Где программы? - спросил он, буравя Вир-Щипка взглядом.
        Знаменитый обваловский взгляд, способный вывести из себя крокодила, не произвел на Савву никакого впечатления.
        - О каких программах идет речь? - поинтересовался он и с невозмутимым видом стал помешивать ложечкой остывший чай. - Передай, пожалуйста, мармелад, дорогая, - обратился он к жене.
        - Какой тебе, милый? - улыбнулась Литиция.
        - Клубничный.
        Литиция взяла двумя пальчиками малиновый кубик мармелада и положила его мужу на блюдечко.
        - Где программы? - На этот раз в голосе Вениамина звучала ничем не прикрытая угроза.
        Вир-Щипки вели себя нахально, доброго отношения не ценили и безобразнейшим образом отказывались понимать хорошие слова! Последнее в особенности раздражало Вениамина - он предпочитал вести диалог в спокойной, дружественной атмосфере. Обвалов пока не знал, какие меры воздействия придется применить к Вир-Щипкам, но был почти уверен, что иначе разговор с этой парочкой не склеится.
        - Вы разве не поняли, что сказала Литиция? - откровенно насмешливо посмотрел на Вениамина Вир-Щипок. - Мы работаем на Федеральное контрольное управление.
        - Ну конечно, - саркастически усмехнулся Вениамин. - А я - Великий Магистр Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника. Друзья мои, - Вениамин все еще пытался сохранить дружеские отношения, - единственная причина, по которой мы сейчас находимся здесь, а не мчимся на всех парах в направлении ближайшей пересадочной станции с контрольным пунктом СГБ, заключается в том, что я хочу понять, какого черта вы связались с оллариушниками?
        - Это наша работа, - кистью руки Вир-Щипок изобразил в воздухе некий таинственный знак, после чего взял с блюдечка мармелад, откусил кусочек и неодобрительно покачал головой: - Синтетика.
        - Фредриксон, - обратился к напарнику Вениамин.
        И, когда тот посмотрел на него, молча указал на чемоданчик Литиции.
        Освободив край стола, Фредриксон поставил на него кейс и щелкнул миниатюрным замком. Пятьдесят два мини-диска стояли вертикально, каждый в своей ячейке, красиво и аккуратно, - видны лишь торцевые части коробочек. На каждой - крошечный красный квадратик активирующего сенсора. Достаточно коснуться пальцем, и на внутренней поверхности откинутой крышки чемоданчика появится анимационно-голографичесская картинка, украшающая обложку мини-диска, а также список исполненных композиций, вкупе с информацией о месте и времени записи. Фредриксон в задумчивости провел пальцем над дисками, выбирая, с какого начать просмотр.
        - Если вы не меломан, - услышал он голос Литиции, - то вас, должно быть, интересует рапсодия «Двери травы».
        Фредриксон через плечо посмотрел на женщину. Литиция улыбнулась - вполне безобидно - и поднялась со своего места, чтобы включить остывший чайник.
        ИскИн вывел на крышку-скрин перечень всего комплекта. Мини-диск с композицией «Двери травы», записанной три года назад на ежегодном фестивале «Ветер в ивах», проводимом в Талапу - самом большом летающем городе Фарфэма, занимал ячейку под номером сорок два. Фредриксон коснулся пальцем соответствующей строчки меню, и коробочка с мини-диском сама выскочила из ячейки.
        Мини-диск плавно вошел в дисковод комп-скрина.
        - Ну? - нетерпеливо спросил Вениамин.
        ИскИну было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что ему не под силу разобраться в кажущемся абсолютно бессмысленным потоке символов, захлестнувшем скрин старенького компа.
        - Это точно не музыка, - качнул головой Фредриксон.
        - Это программа для нейропроцессора, - объяснил Вир-Щипок.
        Взяв со стола чашку, Савва передал ее Литиции, которая налила в чашку кипятку и кинула гранулу растворимого чая.
        - Терпеть не могу растворимый чай, - доверительным тоном сообщил Вениамину Вир-Щипок, принимая из рук жены чашку. - Но без чая жить не могу. В чай, скажу я вам, ни в коем случае нельзя добавлять сахар, - поставив чашку с чаем на стол, Савва решительно взмахнул рукой, заранее отметая все возможные возражения. - Все что угодно, только не сахар! Один мой знакомый, знаете ли, добавляет в чай капельку жидкого дыма. На мой взгляд - извращение. Но сахар - это истинный убийца чайного вкуса. С таким же успехом можно пить подслащенный кипяток.
        Вениамин в отчаянии закатил глаза.
        - Мы говорили о программе, - напомнил он Вир-Шипку.
        - О какой программе? - недоумевающе уставился на него Савва.
        Вениамин едва не взорвался.
        Положение спасла Литиция. Положив руку на плечо мужа, она ангельским голосом произнесла:
        - Речь идет о программе для нейропроцессора, записанной на диске «Двери травы». Помнишь, дорогой?
        - Конечно, помню, радость моя, - улыбнувшись, Савва с благодарностью похлопал жену по руке. - Я просто подумал, что наш новый друг имеет в виду что-то другое. Знаете ли, - вновь обратился он к Вениамину, - знакомые постоянно обращаются ко мне за помощью, когда у них возникают проблемы с компами. Они не понимают, - Савва возмущенно взмахнул руками, едва не опрокинув стоявшую перед ним чашку, - что нейропрограммисту вовсе не обязательно разбираться в том, как устроен комп.
        - Сейчас мы говорим именно о программе, - вновь попытался вернуться к заявленной теме Вениамин. - Об этой самой программе, - указал он на скрин.
        - Да, это моя программа! - с гордостью заявил Вир-Щипок.
        - Которую вы собирались презентовать Великому Магистру? - уточнил Вениамин.
        - Совершенно верно, - подтвердил его догадку Савва. - И, если бы не вы с вашим напарником, завтра она уже находилась бы в его компе.
        - То есть вы подтверждаете, что собирались передать Великому Магистру одну из своих программ?
        - Конечно, - взгляд Саввы был чист и невинен, как будто он и не замышлял ничего дурного.
        Вениамин откинулся на спинку стула и развел руками, давая понять, что у него вопросов больше нет. Зато вопросы имелись у Фредриксона.
        - При чем здесь ФКУ? - спросил ИскИн.
        - Мы выполняли задание Федерального контрольного управления, - ответила Литиция.
        - Друзья мои! - подняв чашку с чаем, торжественно провозгласил Савва Нестор Вир-Щипок. - Мне крайне неприятно вам об этом говорить, но вы вляпались - да, именно вляпались, иного слова я не нахожу! - в очень нехорошую историю. Не знаю, что тому послужило причиной - ваша личная неосмотрительность, чрезмерное служебное рвение или же просчет, допущенный руководством, - но, полагаю, нам всем сейчас следует подумать о том, как уладить дело с наименьшими потерями, - сделав глоток чая, Савва посмотрел поверх края чашки на притихших агентов СГБ. - В первую очередь это касается вас, поскольку именно вы влезли не в свое дело и загубили нашу работу.
        Переглянувшись, Фредриксон с Вениамином уяснили, что оба они не понимают, о чем ведет речь Вир-Щипок. Нужно ли говорить о том, что ощущение это, прежде незнакомое обоим, оказалось крайне неприятным?
        - Хорошо, - первым нашел, что ответить на предложение Вир-Щипка, Фредриксон. - С чего начнем?
        Нельзя сказать, чтобы ход блистал оригинальностью, но лучше так, чем просто молча сидеть и глупо пялиться друг на друга.
        - Начать, я полагаю, следует с того, что мы не Вир-Щипки, - заявила Литиция и нежно поцеловала мужа в едва наметившуюся проплешинку на затылке.
        Савва быстро сунул в рот оставшийся кусочек мармелада, глотнул чаю и кивнул.
        Вениамин нервно хохотнул.
        - Это уже совсем глупо, - сказал он и с надеждой посмотрел на Фредриксона. - Так ведь, Фред? Ты же их проверял.
        - Вне всяких сомнений, - без колебаний подтвердил Фредриксон. - Перед нами Литиция-Ана-Мария и Савва Нестор Вир-Щипки.
        - Странно было бы, реши вы иначе, - пожал плечами Савва.
        - Мы из подразделения пси-двойников, - добавила Литиция.
        И снова Вир-Щипки преспокойно попивают себе чаек с мармеладом, а Фредриксон с Вениамином в полнейшем недоумении пытаются как-то сопоставить полученную информацию с тем, что им уже было известно.
        Наверное, не было в спецслужбах Земной федерации человека, который не слышал бы о подразделении пси-двойников. Говорили, что мужик двухметрового роста, прошедший спецподготовку в этом засекреченном подразделении, запросто мог прикинуться миниатюрной гейшей с набеленным личиком, кротким взглядом и пальчиками, порхающими, точно крылья бабочки, а бывшая школьница, которую все вокруг принимали за выпускницу пансиона благородных девиц, легко могла выдать себя за вышибалу из бара «Выбраковка». Но, честно говоря, в это мало кто верил. Подразделение пси-двойников, по слухам, находившееся в прямом подчинении у шефа ФКУ, было таким же полумифическим отрядом, как и существовавший в незапамятные времена стройбат. Про стройбаты рассказывали, будто представители этих элитных войсковых подразделений были настолько опасны, что им даже не давали в руки оружие. Про подразделение пси-двойников говорили, что без его участия не обошлась ни одна серьезная операция последнего десятилетия. Но тот же Вениамин, работавший в Службе галактической безопасности не первый год и принимавший участие в тайных операциях, которые
впоследствии непременно войдут в пособия для новобранцев СГБ, ни разу не сталкивался с пси-двойниками. А непроверенные слухи, истории, переданные через третьи руки, и легенды, родившиеся едва ли не на пустом месте, не могли служить источником достоверной информации.
        - Налить вам чаю? - спросила у Вениамина мадам Вир-Щипок.
        - Да, - коротко кивнул Вениамин. Чай ему сейчас был просто необходим. - Пожалуйста, три гранулы в чашку.
        Литиция удивленно приподняла бровь, но спорить не стала - налила в чашку кипятку, бросила туда три гранулы чая и передала ее Вениамину.
        - Спасибо, - поблагодарил Обвалов.
        Поставив чашку на стол, он стал задумчиво перемешивать ее содержимое ложечкой.
        - Я вижу, вы тоже пьете без сахара, - улыбнулся Вир-Щипок.
        - Да, - рассеянно кивнул Вениамин. - Я, вообще-то, не люблю гранулированный чай.
        - Листовой, только листовой! - поддержал его Савва.
        Бросив ложечку, Вениамин посмотрел на улыбающегося Вир-Щипка.
        - Так вы из ФКУ?
        - Совершенно верно, - Савва взял тарелочку с мармеладом и протянул ее Вениамину. - Не желаете? Рекомендую лиловые.
        - Спасибо, - Вениамин взял красную дольку мармелада и откусил кусочек.
        Вкус на самом деле был неплохой.
        - Ну так что? - спросила Литиция.
        - Рассказывайте, - устало и совсем уж как-то обреченно махнул рукой Вениамин.
        Предчувствие, которому он, по большому счету, был склонен верить, шептало негромко, что впереди его ждут еще более неожиданные открытия. И ежели принесут они ему счастье и славу, то, ох, как не скоро, а может быть, и вовсе не в этой жизни. И почему-то Вениамин подумал вдруг о Дао. Почему именно о Дао? А кто ж его знает! Должно быть, Обвалов ждал, что кто-то, имени кого он пока еще не знал, войдет вдруг в схрон под перукарней и просто похлопает его по плечу. А после скажет: «Дао, выраженное словами, не есть Дао!» Хотя, с другой стороны, Вениамин и сам это знал. Вот только Фредриксону объяснить никак не мог. По Фредриксону, весь мир делится на две части - то, что уже познано, и то, что еще только предстояло познать. Но при этом Фред был уверен, что две эти составляющие будут постоянно находиться в равновесии. Чем не мистик, хотя и ИскИн?
        - Я полагаю, вам известно, что такое психологический двойник? - спросил Вир-Щипок.
        - В общем виде, - Вениамин пробежался пальцами по воздуху, точно по клавишам рояля.
        - Значит, придется рассказать и об этом.
        - Только коротко, - попросил Вениамин. - Хотелось бы к утру добраться до сути дела.
        - Как известно, все ныне существующие способы идентификации личности в той или иной степени грешат неточностью. Неплохо подделывать отпечатки пальцев научились еще в конце двадцатого века. Чуть дольше продержался способ идентификации по сетчатке глаза. Попытка создать систему опознания на основе голосовых тембров вообще не заслуживает ничего, кроме смеха. Труднее подделать генетическую карту, хотя принципиально нерешаемых проблем и на этом пути не стоит. При желании можно изменить генетический код человека. Еще проще подделать результаты генетического картирования. Единственным показателем, позволяющим с высокой степенью точности идентифицировать личность человека, который почти невозможно подделать, является психологический профиль. Пси-профиль - это совокупность нервных реакций человека на те или иные внешние раздражители. Простейший пример - вы порезали палец, и на вашей психограмме тотчас же фиксируется пик. Вы можете орать и размахивать руками, можете тихо поскуливать, можете вообще не подавать виду, что вам больно, - психограмма в любом случае зафиксирует вашу реакцию. Ответом на боль всегда
будет строго определенный пик на психограмме. В зависимости от интенсивности болевой реакции пик будет выше или ниже, но его локализация и профиль останутся строго индивидуальными. Человек может научиться контролировать свое поведение, но осознанно внести изменения в свой пси-профиль он не в состоянии. Добиться полной идентичности психологических профилей двух человек можно одним-единственным способом - двое должны стать одним. Для того, чтобы стать Вир-Щипком, я для начала подробнейшим образом изучил всю его жизнь. Мы сутками просиживали с Саввой в комнате, где нам никто не мешал. Я пил кофе, а Савва рассказывал о себе - все, что приходило в голову. На втором этапе подготовки моя память путем интенсивной гипнопедии была дополнена памятью Вир-Щипка. Теперь я не только воспринимал все его воспоминания, как свои, но и смотрел на то, что меня окружало, глазами Саввы. Изменить внешность, как вы понимаете, не составило труда. Куда сложнее оказалось научиться ходить, чуть ссутулясь и приволакивая ноги, как Вир-Щипок, характерным жестом Вир-Щипка откидывать волосы со лба, вытирать нос так, как это делает
Вир-Щипок. Параллельно со мной проходила подготовку и моя жена, - с этими словами Савва или тот, кто выдавал себя за Савву Вир-Щипка, указал на Литицию. А Литиция улыбнулась и слегка наклонила голову, как будто их только что познакомили. - Год назад мы заняли место Вир-Щипков.
        - Год - минимальный срок, необходимый для того, чтобы войти в образ, - вставила Литиция.
        - Собственно, с этого момента и началась настоящая работа, - добавил Савва.
        - Один вопрос, - подал голос Фредриксон. - Куда делись настоящие Вир-Щипки?
        - Отдыхают, - коротко ответил Савва.
        - В каком смысле? - подозрительно сдвинул брови Вениамин.
        - В самом прямом, - Литиция наклонилась, чтобы подлить в чашку Вениамина кипятку. - Вир-Щипки давно уже хотели по-настоящему отдохнуть, уехать туда, где их никто не знает. Они страшно обрадовались, когда подвернулся такой случай. Мало того, что ФКУ взяло на себя все расходы, управление еще и позаботилось о полной секретности. Где именно сейчас находятся Вир-Щипки, не знаем даже мы.
        - Потому что нам ни к чему это знать, - заметил Савва. - Мы ведь и есть Вир-Щипки.
        - Совершенно верно, милый, - Литиция наклонилась и чмокнула мужа в нос.
        - Допустим, - сделав некоторое усилие, произнес Вениамин.
        - Что значит «допустим»? - непонимающе глянул на него Вир-Щипок.
        - Допустим, все так и есть, как вы рассказали. И вы на самом деле вовсе не Вир-Щипки…
        - Мы действительно не Вир-Щипки, - перебила его Литиция.
        Вениамин поднял руку:
        - Допустим.
        - Хорошо, допустим, - неожиданно легко согласился с предложенной Вениамином трактовкой Вир-Щипок.
        Литиция, подумав, тоже кивнула.
        - В таком случае, - Вениамин слегка прищурился - не без лукавства, - возникает вопрос, что делают на Веритасе два агента из специального подразделения ФКУ?
        - Разумный вопрос, - одобрительно наклонил голову Вир-Щипок.
        - Ага, - Вениамин наконец-то улыбнулся. - Хотелось бы получить на него такой же разумный ответ.
        - Полагаю, вам известно, чем занимается Савва Нестор Вир-Щипок? - спросил пси-двойник Вир-Щипка.
        - Конечно, - подтвердил Вениамин.
        - Интерес к его разработкам проявляют многие, в том числе и представители сообществ, которые мы, мягко выражаясь, относим к числу недружественных.
        - Ясное дело, - с демонстративно серьезным видом кивнул Вениамин.
        - К числу таких сообществ относится и то, которое сложилось в последнее десятилетие на Веритасе. Решением Галактической Лиги на планету оллариушников наложены экономические санкции в виде эмбарго на поставку целого ряда промышленных изделий, имеющих отношение к новейшим технологиям. В числе прочих на Веритас запрещено ввозить компы на нейропроцессорах. Разумеется, торговые агенты Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника сумели найти обходные пути, чтобы контрабандой доставить на Веритас небольшую партию нейропроцессоров. Но, как известно, компы на нейропроцессорах требуют соответствующего программного обеспечения, и оллариушники принялись искать выходы на разработчиков нейропрограмм.
        - И, конечно же, первым делом обратились к Вир-Щипку, - натянуто усмехнулся Вениамин.
        - Не валяйте дурака, господин Обвалов, - холодно посмотрела на Вениамина Литиция. - Вы не на ежегодном слете деревенских идиотов.
        Вениамин почувствовал себя чрезвычайно глупо. Ничего не ответив, он медленно провел ладонью по волосам и посмотрел в сторону Фредриксона. Лицо ИскИна было непроницаемым, словно у вождя сиу по имени Сидящий Бык - Вениамин как-то раз видел в книге его фотографию и с тех пор частенько мысленно прибегал к такому сравнению. Особенно когда дело касалось Фредриксона, который любого индейца переиграл бы в гляделки.
        - Само собой, к Вир-Щипку оллариушники не обращались, - продолжил свою историю Савва. - Вир-Щипок сам вышел с ними на контакт через доверенное лицо.
        - Постойте-ка, - тряхнул головой Вениамин. - Сейчас о каком Вир-Щипке идет речь? О настоящем?
        - Настоящий Вир-Щипок отдыхает, - многозначительно напомнила Литиция. - Забудьте о нем.
        - Ага, - вроде как сообразив, о чем речь идет, кивнул Вениамин. - Выходит, с оллариушниками переговоры вели вы?
        - Не мы, а особый отдел ФКУ, занимавшийся подготовкой операции. Мы же получали уже готовую информацию. Следует отдать должное Литиции - на данном этапе операции основную работу приходилось выполнять ей. Я-то что, сидел себе в отделе, вживаясь в образ Вир-Щипка, а ей нужно было ездить с гастролями.
        - Число гастрольных туров пришлось резко сократить, - добавила Литиция. - Антрепренеры сослались на усталость исполнительницы.
        - Специалистами ФКУ была разработана легенда, в соответствии с которой уставший жить в безвестности Савва Вир-Щипок согласился в обмен на славу предложить оллариушникам свои знания и свой талант. Для правдоподобия также была оговорена и материальная сторона дела, хотя особого упора на нее делать не стали. Вир-Щипок хотел продемонстрировать миру свой гений, а оллариушники готовы были предоставить ему такую возможность. После чего была тщательно разработана многоходовая комбинация, в результате которой Вир-Щипки должны были оказаться на Веритасе, и не с пустыми руками, а с минимальным набором нейропрограмм, необходимых для дальнейшей работы.
        - Выходит, что вся история с захватом пассажирского транспорта «Бродерик»…
        - Была разыграна для того, чтобы я могла попасть на Веритас, - закончила за Вениамина Литиция. - Ну а потом мы и Саввика сюда вытащили, - женщина ласково потрепала мужа за щеку.
        - Все было разыграно красиво, - довольно улыбнулся Вир-Щипок.
        - Вот только чего ради? - тот же самый вопрос хотел задать и Вениамин, но озвучил его Фредриксон.
        - Вот именно, - поддержал напарника Вениамин. - С чего вдруг ФКУ заинтересовалось Веритасом настолько, что посылает на эту богом забытую планету пси-двойников?
        - Да будет вам известно, господа и, смею надеяться, коллеги, Великий Магистр всерьез надеется на второе пришествие Хиллоса, - Вир-Щипок мило улыбнулся. - Дабы не обрекать себя и прочих истинных оллариушников на неопределенно долгое ожидание, он решил Хиллосу помочь. Великий Магистр хочет, чтобы в один прекрасный день на всех скринах, подключенных к гала-сети, появилось слово…
        Вир-Щипок сделал театральную паузу.
        - Оллариу, - тихо произнес Фредриксон.
        - Точно, - кивнул Савва. - Просто - Оллариу.
        - А этот псих понимает, к чему приведет массированный сбой в работе гала-сети? - это уже был Вениамин, кипевший от возмущения и негодования. - Выйдут из строя все навигационные системы! Ни один корабль не сможет не то что состыковаться с пересадочной станцией, но даже просто определить свое местоположение и курс! А что будет твориться на биржах!..
        Дабы успокоить Вениамина, готового и далее живописать картины грядущего Апокалипсиса, Вир-Щипок поднял руку:
        - Великий Магистр никому не желает зла. Он уверен, что всевышний, явившийся в облике Хиллоса, возьмет ситуацию под свой контроль. Согласитесь, в этом есть своя логика.
        Сказав это, Савва умолк, сосредоточив внимание на чашке с чаем. Легонько покачивая ее, он, казалось, размышляет над тем, выпить ли чай таким, как он есть, или же разбавить кипятком?
        - Нам нужно задавать наводящие вопросы? - спросил Обвалов.
        - Что? - растерянно глянул на него Савва. Тут же смысл сказанного Вениамином дошел до него, и Вир-Щипок улыбнулся: - А, нет, конечно же. Да, собственно, я уже почти все рассказал, - Вир-Щипок посмотрел на жену (или кем она ему там доводилась?). Так ведь, дорогая?
        - Ты не сказал самого главного, - с легкой укоризной улыбнулась Литиция. - Что за программу ты должен был установить на комп-скрин Великого Магистра.
        - Да, конечно! - с досадой стукнул себя кончиками пальцев по лбу Савва.
        - Вы должны извинить Савву, - обратилась к агентам СГБ Литиция. - Вживаясь в образ прототипа, он перенял некоторые не самые лучшие черты Вир-Щипка. В частности, рассеянность.
        - У меня нет никаких претензий ни к самому Вир-Щипку, ни к тому господину, который сейчас сидит перед нами и называется его именем, - закрывая тему, Вениамин провел над столом раскрытой ладонью: - Я хочу услышать наконец, что за программу привезли вы на Веритас?
        - Вы знаете, что такое «троянский конь»? - спросил Вир-Щипок.
        - В каком смысле? - подозрительно прищурился Вениамин.
        Обвалову не нравилось, когда ему задавали вопросы, скрытый смысл которых он не сразу улавливал.
        - Так называется определенный тип компьютерных программ, - объяснил Вир-Щипок. - Как мифический деревянный конь, который помог ахейцам завоевать Трою, программа «троянский конь» таит в себе скрытую угрозу. По сути, это одна программа, спрятанная внутри другой. Именно такого «троянского коня» я должен был посадить в комп Великого Магистра. И я сделал бы это, - в голосе Саввы послышались нотки детской обиды, - если бы не ваша самодеятельность.
        - О самодеятельности мы еще поговорим, - пообещал Вениамин.
        - Да что уж там! - взмахнув руками, Вир-Щипок опрокинул-таки чашку, которая, по счастью, оказалась пустой, но даже не обратил на это внимания. - Давайте прямо сейчас!
        - Мы выполняли приказ командования! - задетый демонстративной самоуверенностью Вир-Щипка, Вениамин даже повысил голос. Но только самую малость, так, чтобы это не было воспринято собеседником как прямое оскорбление.
        - И как же звучал сей приказ? - ехидно прищурился Вир-Щипок.
        Вопрос заставил Вениамина призадуматься.
        - Мы должны были выяснить истинную причину незаконного задержания транспортного корабля Земной федерации «Бродерик-012», - с педантичной точностью воспроизвел приказ командования Фредриксон.
        - То есть о нас, - Савва указал сначала на себя, а затем на жену, - речь не шла?
        - Впрямую - нет, - ответил честный Фредриксон. - Но наше внимание обратили на то, что одним из пассажиров «Бродерика-012» является Литиция-Ана-Мария Вир-Щипок.
        - Точно! - радостно стукнул пальцами по краю стола Вениамин. - Про Литицию нам сказали! А значит…
        - Ты понимаешь, что это значит? - не слушая Вениамина, обратился к жене Вир-Щипок.
        - Конечно, - улыбнулась Литиция. - Эти двое должны были подтвердить нашу легенду.
        - То есть? - Вениамин вскинул брови и, наклонив голову к плечу, посмотрел на Вир-Щипков искоса, недоверчиво и недоуменно.
        - Ваше появление на Веритасе должно было окончательно убедить оллариушников в том, что мы действительно те, за кого себя выдаем, - Литиция быстро перевела взгляд с Вениамина на Фредриксона, а затем обратно. - Неужели непонятно?
        Фредриксон и Вениамин посмотрели друг на друга.
        - Какие будут соображения? - спросил у напарника Вениамин.
        - Похоже на правду, - с неохотой признался Фредриксон. - Мы должны были отслеживать ситуацию, не предпринимая никаких активных действий. Для этого и была разработана легенда с контрабандой табака. И если бы тебя не арестовали прямо на летном поле, все так и шло бы своим чередом.
        - Ты так думаешь? - угрюмо насупился Вениамин.
        - Конечно, - уверенно подтвердил Фредриксон. - Если бы Джафар Стилет принял предложенную тобой взятку, тебе бы и в голову не пришло затевать операцию по спасению Вир-Щипков.
        - Говоря иными словами, господин Обвалов решил таким образом отомстить обидевшим его оллариушникам? Я правильно понял? - не дожидаясь ответа, Вир-Щипок запрокинул голову и захохотал во все горло.
        Впрочем, продолжалось это недолго, Вениамин даже не успел по-настоящему обидеться. Вир-Щипок быстро кашлянул в кулак и посмотрел на Вениамина с совершенно серьезным видом.
        - Видимо, руководство СГБ не приняло во внимание ваш темперамент, господин Обвалов.
        - И то, что старший комендант космопорта Гранде Рио ду Сол окажется тупым и жадным кретином, - добавил Вениамин. - И что теперь?
        - Теперь нам следует подумать о том, как спасти мир, - ответила на его, в принципе, риторический вопрос Литиция Вир-Щипок.
        - Всего-то? - криво усмехнулся Вениамин.
        - Вы ошибаетесь, если полагаете, что Литиция шутит, - сказал Вир-Щипок. - Нейропрограмма, способная разослать «Оллариу!» по всей гала-сети, должна представлять собой мощный вирус, который очень быстро, в течение нескольких часов нейтрализует работу всех компов, до которых сумеет добраться. Я собирался использовать для этой цели нейропрограмму, разработанную по заказу ФКУ подлинным Вир-Щипком. Программа устроена таким образом, что после запуска она начинает сама себя уничтожать. «Оллариу!» на всех комп-скринах, подключенных к локальной сети Гранде Рио ду Сол, Великий Магистр, пожалуй, еще смог бы увидеть, но не более того. За это время «троянский конь» должен был успеть сделать свое дело - отыскать на сервере Великого Магистра полный текст Устава Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника и переслать его по указанному электронному адресу. Теперь же, когда Великий Магистр не получит мою программу, он запустит в сеть ту, что слепят его подручные. Опытных нейропрограммистов не так уж много, и за последнее время ни один из них не исчезал бесследно. На Великого Магистра, скорее всего, работает кучка
дилетантов. Но даже они способны создать группу вирусов, которые, будучи одновременно запущены в сеть, на какое-то время парализуют ее работу. К чему это может привести, господин Обвалов уже обрисовал нам в общих чертах.
        - Простите, - поднял указательный палец Фредриксон. - Но я не понимаю, при чем тут Устав Ордена?
        - Я тоже, - с невинным видом признался Вир-Щипок.
        - Мне такой ответ не нравится, - покачал головой Вениамин, - легенда Вир-Щипков вновь дала слабину.
        - К сожалению, другого мы вам предложить не можем, - ответила за мужа или напарника - кто их разберет! - Литиция. - Все, что от нас требовалось, - посадить «троянского коня» в комп-скрин Великого Магистра. Всю остальную работу должен был выполнить агент ФКУ, работающий на Веритасе под прикрытием.
        - Час от часу не легче! - всплеснул руками Вениамин - не то с отчаянием, не то насмешливо. - Выходит, в Гранде Рио ду Сол, кроме нас, имеются и другие представители спецслужб Земной федерации?
        - Насколько мне известно, только один, - уточнил Вир-Щипок.
        - Должно быть, это очень важный агент, если для его поддержки ФКУ использовало двух человек из подразделения пси-двойников, - задумчиво произнес Фредриксон.
        - Вы можете с ним связаться? - спросил у Вир-Щипков Вениамин.
        - Нет, - качнула головой Литиция.
        - А как же электронный адрес?
        - Чтобы узнать его, нужно декодировать программу, - Савва указал на скрин с зависшими на нем данными нейропрограммы. - Я думаю, на Веритасе нет человека, который в состоянии это сделать.
        - Великолепно! - патетически всплеснул руками Обвалов. - В таком случае, с чего начнем спасать мир? - Быстрым взглядом он проверил, на месте ли те, кто мог знать ответ на этот вопрос. - Какие будут предложения?
        Ответ прозвучал совсем не с той стороны, откуда ожидал услышать его Вениамин. И голос был незнакомый.
        Глава 18
        В которой на сцену выходит бывший ком-проповедник, а ныне Первый Помощник Великого Магистра Сяо Леопольдо
        Первый Помощник Великого Магистра - вторая по важности должность в Ордене Оллариу Великой Магистратуры.
        Пособие по Оллариу. Теоретическая часть. Словарь
        - Быть может, я смогу вам помочь?
        Все разом обернулись на голос.
        В дверях стоял высокий худощавый мужчина лет шестидесяти. Лицо у него было вытянутое, со впалыми щеками, длинным носом, выступающими скулами и чуть раскосыми глазами. Темные волосы с проседью, гладко зачесанные назад, открывали широкий, без единой морщинки лоб. Одет незнакомец был в темный френч с серебряными пуговицами, застегнутый под горло, и черные узкие брюки. Чуть расставив ноги, обутые в кожаные туфли на высоких каблуках, мужчина опирался обеими руками на массивную трость из черного дерева с круглым серебряным набалдашником. Спину он держал прямо, а плечи - широко расправленными. Вид у незнакомца был весьма уверенный, а взгляд - властный. Глядя на него, Фредриксон подумал, что, будь одна нога у незнакомца деревянной, он запросто сошел бы за тщательно выбритого и одетого в новый костюм капитана Ахава. Ну, в крайнем случае, за двоюродного брата знаменитого капитана.
        Рядом с Ахавом гордо улыбался Ленин. А из-за спины Владимира Ильича выглядывал Сидор, который, естественно, не мог упустить случая покрутиться возле агентов.
        - Позвольте представить! - радостно потирая ладони, возвестил Владимир Ильич. - Мой старый друг, а ныне - Первый Помощник Великого Магистра Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника Сяо Леопольдо!
        На манер конферансье, требующего аплодисментов для артиста, выступление которого оставило зрителей равнодушными, дед выбросил руку в сторону человека, похожего на Ахава.
        Опершись рукой о спинку стула, Вениамин медленно поднялся на ноги.
        - Владимир Ильич, - с укоризной покачал головой Обвалов. - Я же просил вас - без самодеятельности.
        - Сяо можно доверять! - с обидой за друга воскликнул дед.
        - Именно так, - Леопольдо произнес всего два слова, и сразу стало ясно, что его будут слушать. - Мне можно доверять.
        Пройдя через комнату, Сяо Леопольдо кинул трость на кровать и сложил руки на груди. Изучающий взгляд скользнул по лицам людей, сидевших за столом.
        - Вир-Щипков я знаю. А двое других кто?
        - Агенты СГБ, - тут же проявил осведомленность Ленин.
        - Владимир Ильич! - Вениамин едва удержался, чтобы не показать деду кулак.
        Дед посмотрел на него широко раскрытыми глазами, в которых, точно радуга, переливалась невинность.
        - Вот как! - Леопольдо в задумчивости прикусил верхнюю губу.
        Что означали эти слова - не понял никто.
        - Никита Сергеевич, - обратился Сяо к явившемуся следом за остальными цирюльнику. - Нельзя ли нам чайку организовать?
        Будущий Император Всея Галактики безропотно отправился заново наполнять чайник водой и резать сыр на бутерброды.
        - Всю ночь только и делаем, что чаи гоняем, - недовольно буркнул Вениамин.
        - Вы куда-то торопитесь, молодой человек? - поинтересовался Сяо, присаживаясь на стул, который по собственной инициативе - ну надо же! - предложил ему Сидор. И это был просто вежливый вопрос, даже без намека на насмешку.
        - Говорят, что пора спасать мир, - с плохо скрытой неприязнью посмотрел на Первого Помощника Вениамин.
        - Это успеется, - Сяо Леопольдо улыбнулся с благодарностью, принимая из рук Никиты Сергеевича чашку крепкого чая.
        А рядом уже стоял Сид с огромным блюдом в руках. А на блюде том лежали не только традиционные бутерброды с сыром и мармелад, но еще халва, шербет и рахат-лукум. И где только откопал Никита Сергеевич такое богатство? Не иначе, как для себя берег.
        - Да ты поставь блюдо на стол, - посоветовал Леопольдо парню.
        Сид тут же, как и было велено, поставил блюдо. Но не на середину стола, а так, чтобы Леопольдо не нужно было за бутербродом тянуться. Сяо заметил это, но ничего говорить не стал, только улыбнулся едва заметно, сам передвинул блюдо на центр и сделал приглашающий жест.
        Охочий до сладкого Савва не заставил просить себя дважды - тут же переместил на свое блюдце несколько кубиков рахат-лукума. Литиция же решила отведать халвы. Столь бесцеремонное поведение двуличной парочки из ФКУ окончательно вывело Вениамина из себя. Уписывают за обе щеки угощение, в то время как их, может быть, уже поджидает на выходе взвод джанитов!
        - Молодой человек, - обратился к Обвалову Сяо Леопольдо. - По-моему, вы чрезмерно напряжены. - И посоветовал: - Расслабьтесь.
        И снова к интонациям его голоса невозможно было придраться! Ни малейшего повода для ссоры или хотя бы для выражения недовольства!
        Резким движением Вениамин пододвинул к себе чашку, кинул в нее три гранулы чая и плеснул кипятку.
        - Вот и славно, - по достоинству оценил его действия Леопольдо. - За чаем и беседа сама собой идет.
        Он поставил свою чашку на блюдце и непонятно с чего вдруг заговорщицки подмигнул Фредриксону.
        - Наверное, пора поговорить о деле.
        - Давно пора, - не удержался-таки от язвительного замечания Вениамин. - А то мы все сидим да гадаем, с чего это вдруг к нам в гости сам Первый Помощник Великого Магистра пожаловал? Скажите, пожалуйста, - опершись локтем о колено, Вениамин слегка подался в сторону господина Леопольдо и перешел на доверительный тон, - вы один или с джанитами?
        Сяо Леопольдо даже бровью не повел. Отодвинув в сторону пустую чашку, он расправил плечи и положил руки на стол.
        - Молодой человек…
        - Меня зовут Вениамин, - вставил Обвалов, которому не нравилось обращение «молодой человек». - А моего напарника - Фредриксон.
        - Очень приятно, - Сяо Леопольдо изобразил улыбку, вполне доброжелательную, но холодную, как кусочек льда, попавший за воротник. - Видите ли, друг мой, для того, чтобы надеть на вас наручники, мне не нужна чья бы то ни было помощь.
        - Да ну? - состроил насмешливую гримасу Вениамин.
        - Слева под мышкой у вас пистолет, - это был не вопрос, а констатация факта. - Скорее всего, «ППА», модель третья-бис или четвертая, заряженный капсулами с ЗМ-парализатором. Все очень просто, - добавил господин Леопольдо, заметив, как левая бровь Вениамина удивленно поползла вверх. - Агенты СГБ чаще всего пользуются именно этим оружием. Вы - правша, следовательно, носите пистолет слева.
        На лице Вениамина появилась кривая усмешка - и в самом деле, проще не бывает.
        - В наблюдательности вам не откажешь.
        - Я работаю на Федеральное контрольное управление.
        Вениамин уже ничему не удивлялся, поэтому ничего и не сказал, только головой покачал как будто с тоской.
        Молчание, воцарившееся после заявления, сделанного Первым Помощником Великого Магистра, первым нарушил Ильич.
        - Сяо! - возмущенно воскликнул он. - Как ты мог? А я-то, дурень старый, думал, что ты и в самом деле ком-проповедник!
        - Я и был ком-проповедником, - ответил Ленину Сяо. Продолжил он, уже обращаясь ко всем присутствующим: - В ФКУ я отслужил тридцать пять лет. Десять лет назад ушел в отставку. На службе я занимался исследованием религиозных воззрений разумных обитателей Галактики. Сколько себя помню, меня всегда интересовала эта тема. Любая религия - это ведь особая философская система, примитивная, а потому понятная каждому, вне зависимости от уровня образования и интеллекта. В то же самое время религия - это власть, способная подчинить себе миллионы и миллионы. Я изучал религии разных народов и рас, пытаясь отыскать среди них ту, что строилась бы не на тупой вере, а на понимании, не на иррациональных принципах, а хотя бы на элементарной логике. Не найдя ничего похожего, я попытался создать синтетическую религию, заимствуя из существующих то лучшее, что в них имелось. Для того, чтобы обзавестись собственной паствой, мне пришлось стать ком-проповедником. Я проповедовал любовь к ближнему, нестяжательство, самопожертвование, понимание того, что все мы существуем не просто так, а ради великой цели познания себя и
окружающего мира.
        - В свое время господин Леопольдо говорил: «Познав себя, ты познаешь Вселенную», - добавил Никита Сергеевич.
        - «Думая каждый день о смерти, ты забываешь о ней», - это уже процитировал Сид.
        - Зачем вам это было нужно? - удивленно посмотрел на Сяо Вир-Щипок.
        - О чем вы? - не понял Леопольдо.
        - О вашей новой религии, - уточнил Савва. - Какой смысл был в ее создании?
        - Абсолютно никакого, - покачал головой Сяо.
        - Ну как же? - развел руками Вир-Щипок. - Как я понял, вы занимались этим серьезно.
        - И что с того? - пожал плечами Леопольдо. - Другие люди так же серьезно коллекционируют одноразовые зажигалки или прозрачные пластиковые авторучки.
        - Да, но религия - это не зажигалка! - попытался возразить Вир-Щипок.
        - А в чем разница? - изобразил недоумение Леопольдо. - Вы берете в руку зажигалку, когда вам нужен огонь. А когда вам требуется скоренько решить серьезную философскую или нравственную проблему, вы прибегаете к помощи религии. Любая религия - это не более чем набор стандартных ответов на не менее стандартные вопросы, которые время от времени каждому приходят в голову. «Стой и постигай чудные дела божии». В принципе, одной этой фразой можно объяснить все что угодно, - хоть солнечное затмение, хоть причины экономического спада на планетах дальних колоний северо-западного сектора. Важно лишь чувствовать, когда и с какими интонациями следует ее произносить - глубокомысленно, с трепетом, с восторгом, с дрожью в голосе, с воодушевлением, а может быть, даже и с насмешкой. Понимаете, в чем тут дело?
        - Выходит, сами вы в бога не верите?
        - Мы же не в двадцатом веке живем, - как будто даже обиделся на такой вопрос Сяо Леопольдо. - В нашем мире не осталось места для бога. Где прикажете его поселить? В другой Галактике? Или в ином измерении? Неорелигия была для меня своего рода хобби. Надо же чем-то заняться человеку, ушедшему на покой.
        - Конечно, - согласился Вениамин. - Особенно если человек этот оставил службу в ФКУ.
        Нетрудно было догадаться, на что намекал Обвалов, - из такой структуры, как ФКУ, никто добровольно не уходит.
        - Но я действительно ушел в отставку! - слегка повысил голос Сяо.
        - Ага, - Вениамин с безразличным видом посмотрел на потолок.
        - Слушайте, не обращайте на него внимания, - пренебрежительно махнула на Вениамина рукой Литиция.
        - Эй, дамочка! - ткнул в Литицию пальцем Обвалов. - Не забывайте, что ситуацию здесь контролируем мы с Фредриксоном!
        - Да уж, контролируете, - скроила презрительную гримасу Литиция Вир-Щипок. - Не знаю прямо, что бы мы без вас делали?
        Вениамин пренебрежительно хмыкнул и, откинувшись на спинку стула, сложил руки на груди - типичный жест человека, решившего отгородиться психологическим блоком.
        - Как случилось, что вы снова оказались на службе в ФКУ? - спросил он у Сяо.
        - Представители ФКУ связались со мной спустя девять месяцев после того, как Великий Магистр сделал официальное заявление о провозглашении суверенитета и выходе Веритаса из состава Земной федерации. Меня поставили в известность, что в связи с чрезвычайными обстоятельствами я должен считать себя вновь призванным на службу. По такому случаю меня даже повысили в чине.
        - Между прочим, - Вениамин очень постарался, чтобы его замечание именно так и прозвучало - между прочим, - мы до сих пор не получили никаких реальных подтверждений ваших полномочий, как представителя ФКУ на Веритасе. Поймите меня правильно, - поспешил добавить он. - Я просто хочу быть уверенным в том, что не влезаю в очередной раз в чан с дерьмом.
        - Я очень хорошо вас понимаю, молодой человек, - улыбнулся в ответ Леопольдо. - За годы службы мне не раз доводилось оказываться в ситуации, когда казалось, что самый лучший выход - это просто послать все к черту.
        - Я не это имел в виду, - счел нужным заметить Вениамин.
        Но Леопольдо смотрел уже не на него, а на Фредриксона:
        - У тебя имеется доступ к закрытым базам данных ФКУ.
        Будь это вопросом, ИскИн оказался бы поставленным в крайне неловкое положение. Естественно, у Фредриксона имелся код доступа к закрытым базам данных Федерального контрольного управления, но знать об этом каждому было не обязательно. Для Леопольдо же информационные возможности ИскИна 21-го поколения, судя по всему, не были секретом.
        - Подключись к базе данных ФКУ, - продолжил он, не дожидаясь ответа. - Войди в блок сорок два эйч-двенадцать, подраздел шестьдесят шесть, дробь шесть основного каталога.
        В табели о рангах, которой руководствовался Фредриксон, Первый Помощник Великого Магистра Ордена поклонников Хиллоса Оллариушников не значился. А потому ИскИн со спокойной совестью остался сидеть на месте, словно он был терракотовым воином из гробницы Ши-Хуанди.
        - Велите своему ИскИну выполнить приказ! - недовольно глянул на Вениамина Сяо.
        Когда Обвалову приходилось объяснять кому-то прописные истины, лицо его неизменно приобретало скучающее выражение.
        - Во-первых, это не мой ИскИн. Мы с Фредриксоном напарники и несем равную ответственность за все, что делает каждый из нас. Во-вторых, если вам известны все коды и пароли доступа к базе данных ФКУ, найдите сами то, что вам нужно.
        Закончив тираду, Обвалов мило улыбнулся господину Леопольдо и вновь с независимым видом сложил руки на груди. Но при этом от его внимания не ускользнуло то, как на секунду напряглись суставы пальцев на руках Первого Помощника.
        - Вы прекрасно понимаете, что с этого аппарата, - Леопольдо взглядом указал на старенький комп-скрин Ильича, - ни один человек не в состоянии войти в базу данных ФКУ.
        - Он прав, - подтвердил Фредриксон.
        Вениамин ничего не ответил.
        Глубоко вздохнув, Сяо Леопольдо всего на секунду прикрыл глаза. Лицо его сделалось похожим на пластиковую маску, весьма достоверно имитирующую живую человеческую плоть, но не более того. Казалось, он борется с внезапным приступом боли, о которой не должен был узнать никто из присутствующих. Устало приоткрыв глаза, Сяо Леопольдо посмотрел на Фредриксона.
        - Код доступа к файлу с моим досье - «ноль-шесть-Мастер-два-двенадцать».
        - Проверь, Фред, - коротко кивнул Обвалов. - В конце концов, мы должны знать, с кем имеем дело.
        Фредриксон отодвинул комп-скрин от стены и прижал указательный палец к разъему на задней стенке, предназначенному для подключения периферийных систем.
        - Постой, - остановил его Леопольдо. - Надеюсь, ты понимаешь, что информация, содержащаяся в моем досье, не подлежит разглашению?
        - Конечно, - сухо ответил Фредриксон.
        Для того чтобы войти в базу данных ФКУ, ИскИну потребовалось чуть больше двух минут. У него имелись оригинальные коды общего доступа, поэтому с предварительной регистрацией никаких проблем не возникло. Еще полминуты - на то, чтобы добраться до указанного Леопольдо блока. И тут Фредриксону пришлось напрячься. Помимо кода доступа к файлу с досье Сяо Леопольдо, система запросила у ИскИна его личный код служащего ФКУ и пароль комп-скрина, с которого он вошел в систему. Пробежавшись по близлежащим архивам, Фредриксон отыскал информацию о служащих, чьи должности обеспечивали доступ к особо секретной информации управления. После этого оставалось только отыскать работающий комп-скрин в локальной сети ФКУ и снять с него пароль. Окажись на месте Фредриксона даже ИскИн 19-го поколения - что уж говорить о человеке! - он провозился бы с поиском необходимых данных столько, что контрольная система давно бы начала бить тревогу. Фредриксону же удалось уложиться в отведенное для корректного запроса время. Файл с интересующим Фредриксона досье копированию не подлежал. Двадцать три секунды на то, чтобы изучить
хранившуюся в досье информацию. Выход из локальной сети ФКУ - максимально корректный, чтобы не вызвать тревогу, - разрыв связи, и Фредриксон с облегчением отнял палец от разъема компа.
        ИскИн страшно не любил входить в систему напрямую, без посредства интерфейса. В момент подсоединения Фредриксону казалось, что его индивидуальность полностью растворяется в курсирующих по сети информационных потоках. Его душа и мысли становятся доступными любому, кто не поленится ввести в свой комп-скрин необходимую команду. Его личность можно тиражировать, корректировать, да, черт возьми, ее можно просто стереть одним нажатием клавиши!.. Самое ужасное заключалось в том, что это были всего лишь его фантазии. Фредриксон точно знал - все его страхи не имеют под собой реальной основы. То, чего он боялся, наверное, больше всего на свете, практически невозможно было осуществить. Поэтому он никому об этом не рассказывал. Даже Вениамину, которому не раз с легкостью доверял собственную жизнь. Пару раз Фредриксон пытался поговорить о страхе потерять собственную личность с другими ИскИнами, но собеседники либо действительно не могли понять, о чем он им толкует, либо притворялись, будто ничего не понимают, дабы не искушать судьбу. В отличие от людей, ИскИны не сходят с ума, но стоит ли вспоминать о том, как
люди поступали с ИскИнами, признанными недееспособными?
        Впрочем, все эти мысли стрелой проносились в голове у Фредриксона, лишь когда он входил в гала-сеть. В момент же разрыва связи он чувствовал только невероятное облегчение и восторг от того, что вновь находится в собственном теле. Что ни говори, а все же куда приятнее ощущать себя четко локализованным в пространстве, нежели размазанным по необъятным просторам гала-сети, точно масло на бутерброде, приготовленном скупердяем.
        Фредриксон улыбнулся и одним быстрым взглядом окинул всех, кто находился в комнате. Какие добрые, милые лица! Это тебе не поток электронов, каждый из которых представления не имеет, где он в данный момент находится - в начале или в конце пути.
        - Господин Сяо Леопольдо действительно работает на ФКУ.
        - Вам этого достаточно? - вопрос Сяо был адресован персонально Обвалову.
        В ответ на лице Вениамина появилась улыбка, не похожая ни на одну из тех, что прежде доводилось видеть Леопольдо. Обвалов, когда не был на задании, каждое утро репетировал ее перед зеркалом в ванной, мечтая научиться улыбаться так, чтобы самому себе быть противным.
        - Так объясните мне, господин из ФКУ, для чего вам потребовался Савва Вир-Щипок вместе с его программой?
        - Чтобы предотвратить Оллариу, которое собирается устроить в гала-сети Великий Магистр, - ответил Леопольдо.
        - Да, - коротко кивнул Вениамин. - Эту гипотетическую возможность мы уже обсуждали.
        - Это не гипотетическая возможность, молодой человек, - холодно улыбнулся Сяо. - Если ничего не предпринять, то ровно через три дня гала-сеть будет заблокирована вирусами Оллариу.
        - Вы так уверенно называете срок… - попытался было усмехнуться Вениамин.
        Леопольдо перебил его, не дослушав:
        - Я так уверенно называю срок, потому что уже наступило двадцать девятое мая.
        - Ну и что? - пожал плечами Вениамин.
        - Орден поклонников Хиллоса Оллариушника был образован первого июня. Именно в этот праздничный для всех оллариушников день Великий Магистр собирается послать привет Хиллоса. Для того, чтобы вывести Ги Циковского из игры, мне нужен полный текст Устава Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.
        - Не вижу связи.
        - А вы присмотритесь, - за все время разговора Леопольдо впервые вроде бы попытался пошутить. - Как сказано в Уставе, Хиллос оставил людям единственную - нулевую! - заповедь: «Делайте Оллариу!» И все! Каждый может делать Оллариу так, как считает нужным. Но существует Орден, который определяет, что представляет собой истинное Оллариу. Провозгласив себя главой восставшего из небытия Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника, Ги Циковский присвоил право определять, что есть истинное Оллариу. Оглашение полного текста Устава подорвет идеологическую основу, на которой выстроил свою вертикаль власти Ги Циковский.
        - Неужели это настолько важно? - недоумевающе пожала плечами Литиция.
        - Конечно, - улыбнулся ей Сяо. - Поскольку Ги Циковский изъял из Устава то, что мешало ему полностью подчинить себе Орден. Он выкинул из Устава раздел, в котором объяснялась суть истинного Оллариу.
        - Ну так возьмите мини-диск, привезенный Вир-Щипками, и используйте его по назначению, - предложил Вениамин.
        - Если бы все было так просто, - удрученно покачал головой Леопольдо. - У меня нет доступа к серверному узлу, созданному по приказу Великого Магистра специально для введения большого Оллариу в гала-сеть.
        - А иначе остановить Ги Циковского нельзя?
        - Вы предлагаете физически устранить Великого Магистра?
        - Ну… - Вениамин сделал неопределенный жест рукой. - Что-то вроде того.
        - Если бы я был уверен в том, что, убив Великого Магистра, можно решить проблему, я бы так и поступил.
        - А вы уверены в подлинности Устава Ордена? - теперь уже голос Вениамина звучал серьезно, по-деловому.
        - Вне всяких сомнений, - ответил Леопольдо. - Файлы с Уставом, которые Ги случайно нашел в гала-сети, упакованы в тайм-формат.
        - Вы сами с ними работали?
        - Нет, конечно. Оригинальные файлы Ги Циковский никому не доверяет. Но я видел метку файлов - Ги показал мне ее, чтобы подтвердить подлинность документов.
        - А почему вы думаете, что общедоступный текст Устава был отредактирован Ги Циковским? - спросил Вир-Щипок.
        - Тому есть немало свидетельств, - судя по интонациям голоса Леопольдо, начал он очень издалека, а потому вряд ли стоило надеяться услышать что-либо конкретное.
        - Но все они косвенные, - перебил собеседника Вениамин.
        Сяо Леопольдо сделал жест рукой, подтверждающий, что ничего другого он предложить не может.
        - Как вам удалось стать Первым Помощником Великого Магистра? - задал неожиданный вопрос Фредриксон.
        Но Леопольдо как будто ждал его - ответ последовал тут же, без запинки.
        - Мне доводилось консультировать Ги Циковского по вопросам ком-проповедничества. И когда человек, занимавший должность Первого Помощника до меня, трагически погиб, Великий Магистр предложил это место мне.
        - А что случилось с первым Первым Помощником?
        - Он отравился незрелой фасолью.
        - Что за чушь! - при этих словах Вениамина не только у него на лице появилось недоверчивое выражение.
        - Таково было официальное заключение комиссии, занимавшейся расследованием причин смерти, - невозмутимо ответил Сяо Леопольдо.
        - Почему вы согласились стать Первым Помощником Великого Магистра? - спросила Литиция.
        - Потому что никому, кроме меня, не было дела до того, что происходит на Веритасе Ги Циковского.
        Вениамина будто обухом по голове ударили. Он откинулся на спинку стула и уставился перед собой ничего не видящим взглядом. Мысли проносились в голове, точно межконтинентальный экспресс, - только ярко освещенные окна мелькают перед глазами. Жителей Веритаса просто кинули! Все! Официальные представители Земной федерации, территориальной составляющей которой являлся в свое время Веритас, сочли за благо отмолчаться. Ассоциация содействия колонизации планет скорее всего заявила, что Веритас давно уже находится вне сферы ее интересов. А спецслужбы, как всегда, за всем наблюдали, но ни во что без особой нужды не вмешивались. И все из-за того, что некий тип, прежде ничего собой не представляющий, провозгласил себя Великим Магистром возрожденного Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника. Да объяви он себя хоть последователем Хомяка Безродного, просвистевшего ему на ухо текст молитвы, положенной на мотив новомодной песенки в стиле фа-фоп, это уже послужило бы Ги Циковскому надежным прикрытием от любых вмешательств извне. Можно себе представить, какой хай поднял бы Великий Магистр, заявись к нему с
официальной инспекцией комиссия из Федерального контрольного управления. Тут все пошло бы в ход - и ущемление прав верующих, и грубое нарушение Галактической хартии, провозглашающей свободу вероисповедания, и насилие над личностью! Скандал был никому не нужен. И планета - далеко не процветающая колония с двухмиллионным населением, расположенная в стороне от магистральных торговых путей, - тоже никого не интересовала. Кроме Ги Циковского, который с изумительной ловкостью воспользовался подвернувшейся возможностью, чтобы прибрать Веритас к рукам.
        - Что же нам остается?
        Сяо Леопольдо благоразумно промолчал, позволив Савве ответить на вопрос Вениамина:
        - Нужно отыскать первоначальный текст Устава.
        - Каким образом?
        - Давайте рассуждать логически, - предложил Фредриксон. - В любой момент может возникнуть необходимость подтвердить подлинность Устава. Поэтому Великий Магистр непременно должен хранить первоначальный текст в электронной форме, а именно, в виде тех самых тайм-форматных файлов, которые когда-то ему посчастливилось найти в гала-сети.
        - Именно так, - согласился с утверждением Фредриксона Сяо Леопольдо, заставив Вениамина в очередной раз недовольно поморщиться.
        - Следовательно, должен существовать некий носитель электронной информации, - тут же проявила сообразительность Литиция.
        - Какая ты умная, Литиция, - не упустил случая поддеть ее Вениамин. - Наверное, ты подумала и о том, что интересующие нас файлы могут находиться в памяти персонального комп-скрина Великого Магистра?
        Но, как ни странно, ссоры не произошло.
        - Как я понял, персональный комп-скрин Великого Магистра нам недоступен? - Фредриксон посмотрел на Леопольдо и, получив подтверждающий кивок, продолжил свои рассуждения: - Значит, нам остается надеяться на то, что имеются резервные копии интересующих нас файлов, хранящиеся на иных носителях.
        - Скорее всего это мемори-чип, - совсем уж как-то безрадостно произнес Сяо Леопольдо. - Мемори-чип настолько мал, что спрятать его можно где угодно. Хоть в зуб запломбируй.
        У Вениамина появилось пока еще почти неосознанное предчувствие, что они на верном пути. Чтобы добраться до истины, нужно было продолжать разрабатывать тему, бить и бить в одну точку до тех пор, пока кажущаяся монолитной скала не даст трещину, в которую можно будет заглянуть хотя бы одним глазком.
        - Никто из нас не знает Великого Магистра хотя бы на треть так же хорошо, как вы, господин Леопольдо. У вас непременно должны быть какие-то соображения насчет того, где Ги Циковский мог спрятать мемори-чип. Только не молчите сейчас, уважаемый, говорите все, что приходит в голову, пусть даже на первый взгляд это покажется полнейшей ерундой.
        Сяо Леопольдо коротко вздохнул, посмотрел на пол и покачал головой.
        Подавшись вперед, Вениамин наклонился, чтобы заглянуть Леопольдо в лицо. И ничего не увидел.
        - Ну же!
        - Была у меня одна догадка, - как будто с неохотой признался Леопольдо.
        Прежде чем продолжить, он медленно провел ладонью по лицу и взял со стола чашку, которая оказалась пустой. Сяо с досадой цокнул языком. Тотчас же Литиция плеснула ему в чашку уже остывшей кипяченой воды и кинула две гранулы чая. Леопольдо посмотрел на узкие, янтарного цвета ленты, что, закручиваясь двойной спиралью, плыли вверх от крошечных гранул концентрированного чая, и поставил чашку на стол.
        - У Ги Циковского был перстень с рубином. Он носил его на среднем пальце левой руки. До тех пор, пока кто-то не сказал ему, что камень искусственный. Великому Магистру не пристало носить искусственные драгоценности, а потому перстень перекочевал с пальца Ги Циковского в небольшую резную шкатулку из сандалового дерева, стоявшую у него на столе. Ги Циковский любил показывать эту вещицу гостям. Шкатулка не запиралась на ключ, но имела очень хитроумный запор, открыть который на моей памяти не смог никто. Но однажды перстень из шкатулки исчез. Ги был вне себя от ярости. Ни прежде, ни после этого я не видел его в таком бешенстве. Он лично устроил допрос служащим, находившимся в тот день в резиденции, но виновный так и не был найден. И Великий Магистр приказал отправить всех подозреваемых на Мусорный остров.
        - Вы полагаете, мемори-чип мог быть спрятан в перстне?
        - Я не могу найти другого объяснения тому, как сильно переживал Ги Циковский из-за его пропажи. Перстень с искусственным рубином сам по себе ничего не стоил. И Циковский никогда не говорил, что он дорог ему как память. Не знаю, - Сяо Леопольдо чуть приподнял руки и снова уронил их на колени. - Я боюсь направить вас по ложному следу.
        - У нас все равно нет другого направления для поисков, - сказал Савва.
        - Да, но где искать пропавший перстень? - задала ключевой вопрос мадам Вир-Щипок.
        В начале наступила тишина - все сосредоточенно обдумывали вопрос, заданный Литицией. Затем раздался голос Сида, про которого все успели забыть:
        - Я знаю, где перстень.
        В кильдиме наступила тишина. Все смотрели на парня, а он, смущенный столь пристальным вниманием к своей скромной персоне, только глуповато улыбался - ничего, мол, особенного. Когда же Сидор уже готов был признать себя героем дня, интерес к нему, мгновенно возникший, так же быстро превратился в воспоминание. Все разом заговорили, забыв о парне и о том, что он сказал. Как оказалось, у каждого имелось свое представление о том, с чего следует начинать поиски злополучного перстня, и каждый полагал, что в сложившейся ситуации именно его предложение заслуживает внимания.
        Какое-то время Сид удивленно молчал. Затем поднялся со своего места и, повысив голос, чтобы перекрыть общий гомон, почти крикнул:
        - Эй! Вы что, не поняли? Я знаю, где находится перстень, который вам нужен!
        - Сидор, - с укоризной посмотрел на парня Никита Сергеевич. - Тебе не кажется, что твое стремление привлечь к себе внимание в данный момент не совсем уместно?
        - Да какое, на фиг, внимание! - протестующе взмахнул руками Сид. - Я знаю, где находится перстень! Вы слышите? Я знаю!..
        - Мы слышим! - поднял руку Леопольдо. - Что ты хочешь сказать?
        - Я знаю, где находится перстень, - в который раз повторил Сидор, но теперь уже тихо и несколько разочарованно.
        - И где же он? - спросил Вениамин.
        Парень вконец смутился и затряс головой, как будто хотел отказаться от всего сказанного.
        - Что? - недоумевающе развел руками Вениамин. - Уже забыл?
        - Я не то хотел сказать, - глядя в дальний угол комнаты, где стояла низенькая тумбочка, признался Сид. - Я знаю, кто стащил перстень из кабинета Великого Магистра.
        - Послушай, Сид, мы обсуждаем серьезную проблему, и если ты просто что-то выдумываешь…
        - Я ничего не выдумываю! - с вызовом вскинул подбородок Сидор. - Перстень Великого Магистра стащил мой дядя Юксаре!
        - Тот, которого сослали на Мусорный остров? - уточнил Фредриксон.
        Потупив взгляд, Сидор кивнул - не очень-то приятно иметь дядю-клептомана.
        - Когда его сослали? - спросил Леопольдо.
        - Полгода назад.
        Леопольдо оценивающе посмотрел на Сида, на глаз прикидывая, насколько можно доверять парню.
        - Похоже, так оно и есть, - высказал свое мнение давно уже молчавший дед. - Незадолго до того, как Юксаре сослали на Мусорный остров, я тоже слышал от него о перстне, который якобы подарил ему сам Великий Магистр. Тогда я подумал, что бахвалится он впустую. Водился за Юксаре такой грешок - любил порой приврать.
        - А я видел этот перстень! - выкрикнул Сид.
        Парень завелся. Требуя к себе внимания, он даже слегка приплясывал на месте.
        - Как он выглядел? - спросил Леопольдо.
        - Ну, широкое такое кольцо, - Сидор ладонями нарисовал в воздухе круг, размером с бублик. - А вместо печатки - красный камень. Рубин или нет - не знаю: я в этом не разбираюсь.
        - Форма у камня какая?
        Прищурившись, Сид на секунду задумался.
        - Ромб. Вытянутый ромб. Большая диагональ почти вдвое длиннее малой.
        - Как расположена большая диагональ?
        Сид усмехнулся не без самодовольства - эк, на какой ерунде его подловить пытаются!
        - Вдоль пальца, - и провел указательным пальцем по суставу среднего.
        Сяо Леопольдо откинулся на спинку стула, затем вдруг резко повернулся к стола, схватил чашку с холодным чаем и сделал два торопливых глотка.
        - Это тот самый перстень? - спросил Вениамин.
        - Трудно сказать, - Сяо Леопольдо озадаченно качнул головой, сделал еще глоток и поставил чашку на стол. - Судя по описанию Сидора, перстень, украденный из резиденции Великого Магистра этим несчастным Юксаре, похож на тот, о котором я говорил. Но! - Сяо поднял указательный палец. - Во-первых, похожий внешний вид вовсе не означает того, что это тот самый перстень. Во-вторых, повторяю, я отнюдь не уверен в том, что в перстне, который носил какое-то время Великий Магистр, спрятан мемори-чип с полной версией Устава.
        - Господин Леопольдо! - с укоризной покачал головой Вениамин. - Вы перестраховщик, каких я в жизни не видывал!
        - Да ну? - удивленно наклонил голову Первый Помощник.
        - Ну… - Вениамин повернул кисть руки, будто лампочку вкручивал. - Это образное выражение. Но оно верно передает суть того, что я хотел сказать.
        Палец, который Обвалов собирался украсить перстнем Великого Магистра, для начала оказался направленным на Сидора.
        - Что? - недоуменно вскинул брови парень.
        - Где перстень?
        Вениамин задал вопрос, в котором, по сути, не было никакой необходимости. Во всяком случае, ему так казалось.
        - Откуда я знаю, - пожал плечами Сид, вполне обыденно, будто его спрашивали о том, ждать ли завтра дождя.
        - То есть, как это «откуда»? - сурово сдвинул брови Вениамин. - Ты же только что сказал…
        - Я сказал, что видел перстень у дяди Юксаре, - не дослушав, перебил его Сид. - И ничего больше, - дабы придать вес своим словам, парень энергично затряс головой. - Что стало с перстнем после того, как Юксаре угодил на Мусорный остров, мне неизвестно.
        - Что будем делать? - Вир-Щипок почему-то адресовал свой дурацкий вопрос Вениамину.
        И в результате получил вполне предсказуемый ответ:
        - А почему ты спрашиваешь об этом меня?
        - Ну, не знаю… - Савва качнул головой из стороны в сторону, точно у него затекла шея. - Ты вроде собирался взять командование на себя.
        - Когда?
        - Кончайте! - Литиция вскинула руки над головой и резко развела их в стороны. - Что вы, как дети?
        - Может быть, у тебя есть свежая идея? - язвительно поинтересовался Вениамин.
        Литиция даже и не подумала смущенно отвести взгляд в сторону.
        - Представь себе, есть!
        - Ну?
        Литиция посмотрела на Вениамина, как на слабоумного, - с жалостью и тоской.
        - Нужно разыскать этого самого Юксаре и выяснить у него, где перстень.
        - Ты что, не слышала? Юксаре на Мусорном острове!
        Взгляд Литиции сделался насмешливым.
        - И что с того?
        В дружеской перепалке возникла пауза, длившаяся до тех пор, пока Фредриксон не сказал:
        - Она права.
        Само собой, он имел в виду Литицию Вир-Щипок. Но Вениамин сделал вид, что не понял, о ком идет речь.
        - О чем ты, Фред?
        - О Юксаре, - нашел компромиссный вариант ответа ИскИн. - Мы должны найти его.
        - На Мусорном острове? - саркастически усмехнулся Вениамин.
        - Судя по всему, он находится именно там, - с серьезным видом ответил Фредриксон.
        - Ты представляешь себе, что это значит?
        - Полагаю, никто из здесь присутствующих не знает, что представляет собой Мусорный остров. Может быть, только…
        Поймав на себе вопросительный взгляд Фредриксона, Сяо Леопольдо отрицательно качнул головой:
        - Нет, о Мусорном острове мне ничего не известно.
        - Не может быть, - Вениамин откинулся на спинку стула, словно хотел взглянуть на Леопольдо с некоторого расстояния, как глядят на картину Сёра. - Утилизация токсичных отходов составляет основу экономики Веритаса.
        - Вряд ли в данном случае уместно говорить об утилизации, - с сомнением качнул головой Леопольдо. - Отходы просто сваливаются на Мусорном острове. Никто даже не знает, какие именно отходы поступают на Веритас. Клиент подает заявку с указанием видов отходов, от которых он хотел бы избавиться, но что мешает ему сообщить неверные сведения, если процесс отгрузки никем не контролируется?
        - Да неужели? - удивленно вскинул голову Вир-Щипок.
        - При расчетах учитывается только число грузовых контейнеров, опорожненных на Мусорном острове.
        - Ну и бардак, - дабы до конца выразить свое отношение к тому, что он услышал, Савва еще и негромко присвистнул.
        - Считается, что сортировкой и частичной утилизацией отходов занимаются ссыльные, - Первый Помощник произнес это так, будто извинялся за что-то, в чем не было и не могло быть его вины. - Хотя кто их знает, чем они там занимаются на самом деле.
        - Ты готов взглянуть на то, как токсичные отходы вручную закапываются в землю и сжигаются на открытом огне? - спросил напарника Фредриксон.
        Вениамин изобразил нерешительность, хотя на самом деле давно уже все решил.
        - Как быстро мы сможем добраться до этой вселенской свалки?
        - Пять часов, плюс-минус десять минут. «Капля» готова, отправиться можем хоть сейчас.
        Вениамин усмехнулся и посмотрел на потолок.
        - Представляю, какой у нас будет глупый вид, когда, выйдя из «капли», мы начнем спрашивать у всех, кого встретим: «Простите, вы не подскажете, где мы можем найти Юксаре?»
        - Чтобы не выглядеть идиотами, вам нужно взять с собой меня, - солидно произнес Сидор.
        - Полагаешь, твой дядя будет встречать нас на берегу? - насмешливо глянул на парня Вениамин.
        - Полагаю, что даже если вы и найдете дядю Юксаре, без меня договориться с ним вам не удастся, - легко парировал выпад Обвалова Сидор.
        - Парень прав, - кивнул Владимир Ильич. - Характер у Юксаре тот еще. Ежели уйдет в глухую несознанку, то и ломом его не прошибешь.
        Фредриксон с Вениамином переглянулись.
        - Ну что, берем? - спросил ИскИн.
        Вениамин обреченно вздохнул.
        Глава 19
        Дающая общее представление об экологии Мусорного острова и нравах его обитателей
        Тугаменты издаются исключительно Великим Магистром и только в особых случаях. В них содержатся его просьбы, пожелания и повеления. Каждый истинный оллариушник должен прислушиваться к мнению Великого Магистра.
        Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.
        Изначальный вариант. Раздел «О письмах, грамотах и тугаментах»
        Весь путь до Мусорного острова Вениамин благополучно проспал. Фредриксон разбудил его, когда прямо по курсу «капли» из вод океана, которому, казалось, не будет ни конца, ни края, выплыла узкая полоска суши.
        - Прибыли? - спросил Вениамин, протирая глаза.
        - Скоро будем на месте, - ответил Фредриксон, не отрывая взгляда от страниц журнала, лежавшего у него на коленях.
        Перегнувшись через подлокотник, Вениамин пальцем приподнял журнал, чтобы взглянуть на обложку. «Мягкая игрушка» - тот самый номер, что он прихватил в «Ультима Эсперанца».
        - Нашел что-нибудь интересное?
        Расправив плечи, Вениамин сделал несколько коротких, энергичных движений руками. Нет ничего более неприятного, чем спать в кресле. После этого чувствуешь себя так, словно тебя всю ночь охаживали бамбуковыми палками.
        - Принимаются предварительные заказы на новую серию плюшевых мишек «Святые мученики» от Ван Эйка, выполненных в стиле нью-ретро.
        Приподняв журнал, Фредриксон показал напарнику изображение медвежонка, облаченного в белую сутану. Передние лапки медвежонка сложены на груди. На забавной мордашке вполне достоверно воспроизведено выражение глубокой благости, но взгляд, вознесенный к небесам, все равно лукавый. Над синими ушками медвежонка витает голографический нимб. «Святой Йорген» - так называлась игрушка.
        Вениамин состроил кислую гримасу.
        - Понимаю, - согласился ИскИн. - Мне тоже больше по душе мишки-ковбои.
        - Точно, - заулыбался Вениамин. - Особенно тот, помнишь, «Клинт Иствуд».
        Обвалов придал лицу выражение невозмутимого достоинства и, вскинув руку, попытался изобразить, как держит пистолет плюшевый ковбой.
        - «Святых мучеников» все равно придется купить, - вынес окончательный вердикт непреклонный Фредриксон. И, дабы слегка подсластить горькую пилюлю, добавил: - Для коллекции.
        Вениамин скривил губы, выражая свое отношение к такого рода коллекционированию. Сам он покупал только те игрушки, которые можно было дать ребенку, не опасаясь за его психику. А, спрашивается, чему хорошему могут научить детей плюшевые мишки, изображающие святых мучеников? И ведь выпустил серию не кто-нибудь, а сам Ван Эйк - ведущий дизайнер в области мягкой игрушки! Если так пойдет дальше, то вскоре можно будет ожидать выпуска новой эксклюзивной серии мишек под названием «Сексуальные извращенцы».
        - Где Сид? - спросил Вениамин, вспомнив о детях.
        - Спит, - Фредриксон махнул рукой за спину.
        Оглянувшись, Вениамин не без зависти посмотрел на Сидора, великолепно устроившегося в пассажирском отсеке «капли». Три разложенных кресла - чем тебе не диван!
        Обвалов сочно зевнул и, обхватив шею руками, как следует потянулся.
        - Стимулятор? - предложил Фредриксон.
        Предложение было заманчивым. Но, подумав, Вениамин сделал отрицательный жест рукой. Стимулятор, конечно, штука хорошая - разом прочищает мозги, и чувствуешь себя после него бодрым, готовым горы свернуть и реки вспять обратить. Зато потом, когда действие препарата заканчивается, накатывает такая чернющая депрессуха, что хоть волком вой - была б только луна круглой. Чувствуешь себя полным идиотом, тупой тварью и думаешь только о том, как бы забиться куда подальше, в темный угол, где бы тебя никто не нашел. Правда, проходит все это быстро, а некоторые говорят, что и вовсе ничего не замечают. Но Вениамин, мало того, что чувствовал себя омерзительно во время переходной стадии, так еще и ненавидел себя после за слабость душевную и нервозность чрезмерную, подобающую разве что барышням из салона «Все для новобрачных». Потому и прибегал Обвалов к помощи стимулятора только в самом крайнем случае. Сейчас же ситуация была явно не та. Пока все проходило тихо да гладко. Вениамин был даже рад, что на какое-то время смог избавиться от общества семейной пары Вир-Щипков, оставшейся на попечении Ильича. Может быть,
агентами Савва с Литицией были самыми лучшими - в рамках ФКУ, разумеется, - но при этом и зануды они были первостатейные. Хотя не исключено, что не их в том была вина, а подлинных Вир-Щипков, каждый из которых считал себя непревзойденным гением в своей области. Нет, вот куда бы Вениамин точно никогда не пошел служить, так это в подразделение пси-двойников. Нет ничего более страшного, чем потерять собственную личность. Пусть даже на время. Вир-Щипок, то есть его копия, находившаяся сейчас в кильдиме у деда, помнится, говорил, что после выполнения задания им вернут былые воспоминания и привычки. Но кто сможет подтвердить, станут ли они после этого прежними или все же чуточку другими? А может быть, совсем другими? Кто может судить об этом, если ты сам почти не помнишь, каким был до того, как влез в чужую шкуру?..
        - Заходим на посадку?
        Отвлекшись от мыслей о вещах не столь актуальных, как спасение мира, Вениамин посмотрел на центральный универ-скрин. Мусорный остров раскинулся от края и до края. Вдоль берега тянулась узкая полоска усыпанного крупной галькой пляжа. Чуть дальше вверх ползли странные, уродливые громады серо-стального цвета с пятнами ржавых потеков. Увеличив изображение, Вениамин внимательно осмотрел пляж. То, что он вначале принял за гальку, на самом деле оказалось пластиковыми болванками округлой формы, какие обычно используют при изготовлении методом прессовки незатейливых изделий вроде одноразовой посуды. Бесформенные конструкции, обрамлявшие полоску пляжа, больше всего походили на сложенные штабелями блоки брикетированного мусора.
        - Давай-ка для начала взглянем на эту свалку сверху, - предложил Вениамин. - Сбрось скорость.
        Миновав прибрежную полосу, «капля» полетела над землей. Собственно, земли как таковой видно не было - груды прессованного мусора покрывали все свободное пространство внизу. Картина впечатляла. Казалось, что смотришь сверху на огромный подгоревший пирог с растрескавшейся коркой, глазурь с которой стекла и запеклась по краям, а изюм, марципаны и цедра повылезали где попало. Увеличив изображение, можно было рассмотреть, что трещины - это узкие проходы меж мусорных эверестов. Но были они проложены людьми или образовались в результате оседания мусора - сам черт не разберет.
        Пока Вениамин визуально обследовал мусорные завалы, Фредриксон задействовал всю имевшуюся в его распоряжении аппаратуру, пытаясь обнаружить ссыльных обитателей Мусорного острова. Но тщетно - ни малейшего признака присутствия людей где-нибудь поблизости.
        - Может быть, люди группируются на западном берегу Мусорного острова? - высказал робкое предположение Фредриксон.
        Вениамин с сомнением покачал головой:
        - Ссыльных выбрасывают на восточном берегу. А пересечь эти, с позволения сказать, земли пешком не всякому под силу. В любом случае, на берегу должны были остаться какие-то признаки присутствия людей.
        - Люди обычно оставляют после себя мусор, - резонно заметил Фредриксон. - А здесь вокруг только мусор и есть. Так что же мы ищем?
        - Людям необходимо жилье.
        - Жильем может служить все что угодно. Например, контейнер из-под мусора. Или старая холодильная камера.
        На это Вениамину нечего было ответить. Фредриксон прав - они пытались отыскать то, что могло выглядеть как угодно.
        - Как обстановка за бортом? - спросил он чуть погодя.
        - Учитывая особенность местности, я бы назвал ее странной, - Фредриксон еще раз взглянул на сканер-скрин, отображавший показания забортных анализаторов, недовольно поджал губы и коротко кивнул. - Уровень радиации почти не превышает фонового, а воздух едва ли не чище, чем в Гранде Рио ду Сол. В атмосфере присутствует целый ряд довольно экзотичных примесей, характерных для отходов некоторых низкотехнологичных производственных процессов, но содержание их не превышает предельно допустимых концентраций.
        - Но это же свалка токсичных отходов со всей Галактики, - Вениамин произнес это так, словно пытался уличить напарника во лжи.
        - Именно это меня и удивляет, - ответ Фредриксона прозвучал примерно в том же тоне, что и вопрос Обвалова.
        Задавать ИскИну классический вопрос насчет того, не барахлят ли приборы, не имело смысла. Поэтому Вениамин спросил иначе:
        - И чем ты объясняешь сей странный факт?
        - Я в недоумении, - предельно честно ответил Фредриксон.
        Прежде чем сформулировать собственное мнение по данному вопросу, Вениамин в задумчивости посмотрел на универ-скрин. Если панорама за бортом и могла кого-то вдохновить, то разве что только художника-гиперреалиста, чье творческое кредо сводилось к трем словам: вся жизнь - дерьмо.
        - Что-то здесь не так, - глубокомысленно изрек Обвалов.
        - Точно, - согласился Фредриксон. - Если бы у нас было время заняться этой проблемой всерьез, я бы предложил начать…
        - У нас нет времени, - осадил напарника Вениамин. - Послезавтра Великий Магистр Ги Циковский собирается устроить большой кирдык для всей Галактической Лиги.
        - Я в курсе, - кивнул Фредриксон.
        - Тогда поворачивай назад.
        - Домой?
        - К восточному берегу.
        - Можно поинтересоваться, зачем?
        - Начнем поиски оттуда.
        - Ты думаешь, что каждый ссыльный, прибывший на Мусорный остров, стремится запечатлеть свое имя на ближайшей куче мусора? - спросил Фредриксон, разворачивая «каплю».
        - У тебя есть другое предложение?
        - Нет, - качнул головой Фредриксон.
        - Тогда к чему весь это разговор?
        - Боюсь, что, если поиски ни к чему не приведут, ты испытаешь глубокое разочарование.
        - Я не буду разочарован, - заверил напарника Вениамин.
        - Да? - удивленно посмотрел на него Фредриксон. - Можно спросить, почему?
        - Потому что я с самого начала не верил в то, что можно отыскать человека, затерявшегося на мусорной свалке размером с континент.
        - Тогда зачем мы сюда прилетели?
        Дабы продемонстрировать глубину пропасти безысходного пессимизма, на краю которой они находились, Вениамин скорбно вздохнул.
        - Чтобы спасти мир, - сказал он и показал Фредриксону пустые ладони - других аргументов у него не было.
        Фредриксон наклонил голову к плечу, пощекотал пальцем ушко стоявшего на краю пульта плюшевого мишки-волынщика, одетого в ярко-красный клетчатый килт, и глубокомысленно хмыкнул.
        Не дождавшись комментариев по поводу сделанного заявления, Вениамин оглянулся назад и рявкнул во всю глотку:
        - Сидор! Подъем!
        Испуганно вскинув голову, парень уставился на Обвалова ничего не видящими спросонья глазами.
        - Я не сплю…
        - Вениамин, - с укоризной посмотрел на напарника Фредриксон.
        - А что? - весьма артистично изобразил непонимание Обвалов. - У нас, между прочим, боевой вылет. Что, если по нас снизу стрелять начнут?
        - А Сидор здесь при чем?
        - Он сам вызвался лететь.
        - Я уже проснулся, - подал голос Сид.
        - А мы уже прилетели! - Вениамин ткнул пальцем в скрин, на котором вновь появилась полоска пляжа, усеянного пластиковыми болванками.
        - И поэтому ты начал орать на Сидора? - по-прежнему гнул свое Фредриксон.
        - Да что ты заладил: Сидор! Сидор! - недовольно скривился Вениамин. - Ничего с твоим Сидором не случилось.
        - Он такой же мой, как и твой, - умело парировал Фредриксон.
        Вениамин машинально посмотрел на парня, который тихохонько сидел на кресле и настороженно прислушивался к перепалке агентов.
        - Я понимаю, ты раздражен, - начал негромко Фредриксон.
        - Я?! - изумленно воскликнул Вениамин.
        - Ты раздражен, ты устал, тебе хочется домой, - продолжал ИскИн как ни в чем не бывало.
        - Ты первый заговорил о доме, - напомнил Вениамин.
        - Я просто озвучил твои мысли.
        - Да ну? - ехидно усмехнулся Вениамин. - К твоему сведению, в тот момент я думал совсем о другом.
        - О чем же?
        - Не скажу!
        - Что же не дает тебе покоя?
        - То же самое, что и тебе.
        - Прости, - Фредриксон был искренне удивлен столь неожиданным поворотом.
        - Не за что, - расплылся в елейной улыбке Вениамин.
        ИскИн в задумчивости почесал согнутым пальцем висок - дурацкая привычка, которую он в свое время перенял у преподавателя риторики. Фредриксон чувствовал, что вчистую проиграл спор Вениамину, но никак не мог понять, почему так случилось. Он всего лишь хотел объяснить Обвалову, что грубый окрик, которым тот разбудил Сидора, был следствием ничем не спровоцированного эмоционального всплеска, и для того, чтобы в дальнейшем подобное не повторялось, нужно понять его причину. Вениамин же вывернул все так, что теперь сам Фредриксон чувствовал себя виноватым непонятно в чем и почему. Вопреки логике и здравому смыслу.
        - Ты своего дядю Юксаре хорошо помнишь? - спросил у Сидора Вениамин.
        - Да, - растерялся, услышав такой вопрос, парень. - А что?
        - Ну, вдруг он окажется среди встречающих.
        У Сида появилось подозрение, что над ним смеются, но лицо Вениамина было серьезным как никогда, и он смотрел на парня так, будто от его ответа зависела если не судьба всего человечества, то уж, по крайней мере, расписание полетов компании пассажирских и грузовых перевозок «Гэлакси Старшипс». Сид нервно сглотнул.
        - Я его узнаю.
        - Мы на тебя надеемся, - Вениамин ободряюще подмигнул Сиду и показал большой палец.
        Оставив озадаченного парня гадать над тем, что бы все это могло значить, Обвалов, почти не глядя, ткнул пальцем в универ-скрин.
        - Садимся здесь.
        - Почему именно здесь? - поинтересовался дотошный Фредриксон.
        Вениамин посмотрел на напарника, точно доктор на безнадежно больного, и, констатируя неутешительный диагноз, покачал головой.
        - Ты знаешь, Фредриксон, до сих пор я считал Вир-Щипков жуткими занудами. Но куда им до тебя!
        - Я не понял, - озадаченно сдвинул брови ИскИн.
        - Сажай «каплю» где хочешь, - махнул рукой Вениамин.
        Подумав, Фредриксон не стал задавать новых вопросов и повел «каплю» на посадку. А Вениамин принялся учить ходьбе по краю пульта рыжего медвежонка-рокера, наряженного в заплатанные джинсы и майку с «куриной лапкой», вписанной в круг.
        Фредриксон посадил «каплю» в том самом месте, что указал Вениаминов палец, вовсе не из привычки повиноваться - поскольку у самого ИскИна не было никаких соображений насчет того, откуда лучше начинать поиски аборигенов Мусорного острова, он решил довериться интуиции человека, о которой так много слышал, но ни разу не был свидетелем ее торжества. Еще один опыт - еще одна попытка расширить свои представления о человеке.
        На минимальной антигравитационной тяге «капля» зависла в нескольких сантиметрах над узкой полоской пляжа, усыпанного разноцветными пластиковыми болванками. До ближайшей горы мусора, гордо возносившей к облакам свою вершину, было шагов двадцать. ИскИн выбрал место посадки напротив одного из узких проходов, прорезавших завалы мусора, и теперь все трое - Фредриксон, Вениамин и пристроившийся на корточках меж кресел пилотов Сид - вглядывались в него, пытаясь понять, приложил ли человек руку к созданию сего чуда.
        - Сканер не фиксирует никакого движения, - сообщил Фредриксон.
        - Странно было бы, зафиксируй он хоть что-нибудь, - усмехнулся Вениамин. - Здесь кругом экраны.
        - Есть! - воскликнул Сид, заметив на сканер-скрине движущуюся точку.
        Коснувшись пальцем джойстика, Вениамин развернул видеосенсор в сторону движущегося объекта. В двух шагах от «капли», шумно хлопая крыльями, на пляж опустилась большая, похожая на пеликана птица с опереньем нежно-голубого цвета. Подозрительно глянув одним глазом на странный предмет, которого прежде в ее владениях не было, птица принялась по-деловому рыться клювом среди пластиковых болванок.
        - Хочешь с ней поздороваться? - насмешливо поинтересовался у парня Вениамин.
        Сид обиженно насупился.
        Неожиданно птица издала пронзительный крик и, взмахнув крыльями, сорвалась с места.
        - Кто-то ее вспугнул! - приподнявшись в кресле, Вениамин подался вперед, как будто это могло помочь ему заглянуть за край универ-скрина.
        - Он! - Фредриксон указал на появившегося в проходе человека.
        Вениамин дал увеличение.
        Мужчине было лет пятьдесят. Стоял он, широко расставив ноги, расправив плечи и гордо вскинув голову. Длинные темные волосы и окладистая борода придавали незнакомцу вид солидного, домовитого хозяина. Но самым удивительным было то, что одет он был в светло-серый комбинезон, какие обычно носят складские рабочие на пересадочных станциях. Человек смотрел на «каплю» и не двигался с места, как будто точно знал, что самое интересное еще впереди. Его можно было принять за кого угодно, только не за ссыльного каторжника.
        Вениамин бросил вопросительный взгляд на Сида.
        - Это не Юксаре! - затряс головой парень.
        - А жаль, - привычным движением Вениамин сунул руку под мышку, проверяя, на месте ли пистолет. - Открывай «каплю», Фред, я выхожу.
        - Будь осторожен, - предупредил напарника Фредриксон, прежде чем выполнить команду. Звучало, конечно, глупо, но этого требовала от него инструкция.
        Вениамин только усмехнулся в ответ. Собственно, Фредриксон и не ожидал ничего иного - чай, не первый год вместе.
        По правому борту «капли» открылся узкий проход.
        Вениамин бросил последний взгляд на универ-скрин, чтобы убедиться, что человек стоит все на том же месте и к нему не присоединились полчища алчущих крови аборигенов с разрисованными физиономиями и копьями в руках, и, запечатлев на лице самую доброжелательную из всех возможных улыбок, шагнул на сюрреалистическую гальку.
        - Буэнос диос! - вскинув руку над головой, приветствовал обитателя мусорных гор Обвалов. - Куйдас кяси кяйб?
        Незнакомец никак не отреагировал на приглашение к диалогу.
        В некотором замешательстве Вениамин переступил с ноги на ногу. Под подошвами скрипнули пластиковые болванки. В принципе, ничем не хуже природной гальки, разве что цвет непривычный. Самое главное - под ногами не раскатывается и не скользит, должно быть, не первый год здесь лежат, вросли в первичную природу, от которой почитай что ничего и не осталось.
        Демонстрируя полнейшее спокойствие и невозмутимость, Вениамин, козырьком приложив ладонь ко лбу, посмотрел на небо - пронзительно-голубое, с редкими полосками перистых облаков. Солнце - что твоя медаль «За доблесть», пришпиленная к парадному кителю.
        - Денек-то сегодня якой, а! - Вениамин скосил взгляд на аборигена.
        Никакой реакции. Стоит как истукан и пялится на Обвалова, будто на клоуна в цирке.
        Вениамин похлопал себя по бокам, словно хотел оценить, насколько поправился за последний месяц, и сделал осторожный шаг по направлению к незнакомцу.
        - Клево тут у вас, - сказал Обвалов и сделал еще один шаг вперед. - И пляжик хороший, - еще шаг. - Часто купаетесь? - два коротких шага. - Слухай, мэнш, ты вообще-то старжик разумеешь?
        - Разумею.
        От неожиданности Вениамин даже остановился. Он уже совсем было решил, что имеет дело либо с глухонемым, либо с умственно неполноценным. И не нашел ничего лучшего, как еще раз поздороваться:
        - Хау!
        - Хау, - ответил бородатый.
        - Мы тут флаели мимо, - Вениамин неопределенно взмахнул рукой, вроде как обозначив траекторию полета «капли», и сделал еще шаг вперед. - Пляжик ваш нам глянулся. Помозговали, а шо не присесть?..
        - Стой на месте, - негромко приказал бородатый.
        Слова его прозвучали весьма убедительно, поскольку одновременно с ними мужик выдернул из-за спины автомат и более чем недвусмысленно направил его незваному гостю в живот.
        - Вот это хай! - не смог скрыть удивления Вениамин. - Откуда трахтомет?
        - Оттуда, - коротко и непонятно ответил бородач. - Сколь вас?
        - Трое, - ответил Вениамин, не видя смысла темнить. - Я, мой сыбер и паренек с нами.
        - Хто вы есть?
        Вениамин усмехнулся и почесал ногтем кончик носа.
        - В двух словах ответить на сей вопрос весьма затруднительно.
        - А ты не торопись, - посоветовал бородатый.
        - Ну, як видишь, мы не джаниты.
        Вениамин полагал, что привел веский довод, но на бородатого он впечатления не произвел.
        - А джаниты сюды и не заглядывают, - ответил мужик с автоматом.
        - Як так? - почти искренне удивился Вениамин. - А як же доставка новых партий ссыльных?
        - Беспилотный катер, - коротко ответил бородач.
        - Разумею, - кивнул Вениамин. Решив зайти с другой стороны, он начал: - Вишь ли, мы не местные…
        - Вижу, - перебил его бородач. - И шо?
        - Шо значит шо? - непонимающе развел руками Вениамин. - Мы тут по бизнесу.
        - Шо за бизнес?
        - Мэнша одного треба сыскать.
        - Якого такого мэнша?
        - Слухай! - Вениамину вконец надоел пустой разговор, который к тому же приходилось вести под дулом автомата. - А сам-то ты хто будешь?
        - Я - местный, - на лице бородача впервые за время разговора появилась улыбка, надо сказать, вполне дружелюбная.
        Правда, даже после этого автомат он не опустил.
        - Слухай, бади, - в доверительном тоне обратился к местному мужику Вениамин. - Давай я сыбера кликну. Он лучше меня растолкует тебе, шо к чему.
        - Не-а, - отрицательно качнул головой бородач.
        - Пуркуа? - красивым жестом Вениамин как бы подчеркнул вопрос.
        - Сдается мне, - подозрительно прищурился мужик, - шо вы здесь неспроста.
        - Индид, неспроста! - Вениамин, казалось, не знал, плакать ему или смеяться. - А я тебе шо толкую?
        - Найн, - снова качнул головой бородач. - Брешешь ты все.
        - Як так? - не понял, о чем идет речь, Вениамин.
        - А ось так, - стволом автомата бородач нарисовал в воздухе знак, похожий на руну «харад».
        - Слухай, - Вениамин поднял левую руку и направил ее ребром ладони на собеседника. - Наш диалог представляется мне донельзя глупым.
        К удивлению Обвалова, бородач тут же согласился:
        - Индид.
        - И шо теперь? - недоумевающе развел руками Вениамин.
        Разговор основательно зашел в тупик. И Вениамин пришел к окончательному выводу, что добиться своего он сможет, только перехватив инициативу у мужика с автоматом. А для этого нужно было достать из-под мышки пистолет и уложить тупого бородача, на которого иные аргументы не действовали. Вениамин был уверен, что успеет выстрелить быстрее, чем мужик нажмет на спусковой крючок автомата. Однако он опасался, что сей решительный и бескомпромиссный поступок может в дальнейшем сильно осложнить взаимоотношения с местным населением, если, конечно, предположить, что бородач был не единственным владельцем недвижимости на Мусорном острове.
        Вениамин уже готов был сунуть руку под куртку, как вдруг его осенила идея, достойная того, чтобы выскочить из ванной и с криком «Эврика!» голышом пробежаться по улицам Афин.
        - Катер с Первого континента два дня назад приходил? - спросил Обвалов.
        - А шо? - насторожился бородач.
        - Хлопцы там были, которые меня ведают. Я с ними в «Ультима Эсперанца» сидел.
        Бородач почесал за ухом и скривил презрительную гримасу.
        - Брешешь.
        Вениамин с досадой всплеснул руками.
        - Ну так сыщи кого-нибудь из последней партии!
        Бородач окинул Вениамина оценивающим взглядом, как будто впервые увидел.
        - Ну!
        Бородач сунул руку в карман штанов. Оказалось, у аборигена было чем еще удивить Вениамина - из кармана он достал трубку интерфона. Внимательно наблюдая за чужаком, бородач нажал большим пальцем кнопку вызова и поднес трубку к уху. Вениамин не знал, что и думать. Для того, чтобы интерфон работал, нужна станция связи. А где они сейчас находились? Вениамин глянул по сторонам. Точно - Мусорный остров!
        - Хау, бади! - гаркнул в трубку бородач. - Мне тут треба хто-нибудь, прибывший с последней партией… Хай, из «Ультима Эсперанца»… Бон, пусть оба топают… Тяпсельт, у восьмого прохода… Гости?.. Найн, тихие… Шо хочут - не гуторят…
        Услышав это, Вениамин цокнул языком.
        - Хай, жду. Покедова.
        Закончив разговор, бородач выключил интерфон и сунул трубку в карман.
        - И долго нам ждать? - спросил Вениамин.
        - А не твой бизнес, - лукаво прищурился абориген.
        Вениамин тяжко вздохнул и с грустью посмотрел на собеседника.
        - Як кличут-то тебя?
        - А тебя як? - тут же отпасовал вопрос назад мужик с автоматом.
        - Вениамин Ральфович Обвалов, - представился Вениамин.
        - А меня Мирослав Неславович Неслух.
        - Хорошее имя, - одобрительно наклонил голову Вениамин. - Очень тебе подходит.
        Бородач довольно и немного смущенно заулыбался.
        - Ты, это, Ральфович, лучше прям гуторь, на кой сюда прифлаел, - посоветовал он вроде как даже по-дружески.
        - Хай, ну тебя, - безнадежно махнул рукой Вениамин.
        Минут пять они молча стояли, глядя друг на друга.
        Вениамину надоело изучать заросшее бородой лицо Неслуха, и он принялся ковырять ногой пластиковые болванки, перекатывать их с места на место и объединять в одноцветные группы.
        Безобидное это занятие неожиданно вызвало бурный протест со стороны Неслуха.
        - Ты шо робишь! - гаркнул бородач.
        - Инчэ? - непонимающе уставился на него Вениамин.
        - Оставь гальку в покое! Слышь! Не для тебя ее здесь насыпали!
        - А для кого? - еще больше удивился Обвалов.
        - Для кого надо, для того и насыпали, - буркнул в ответ Неслух.
        - Слухай, - склонив голову к плечу, Вениамин скроил презрительную физиономию. - Шо ты такой агрессивный? Я тебе шо, шо-то плохое сробил?
        - Сробил не сробил, - Неслух не очень уверенно переступил с ноги на ноги. - А все одно… - он взмахнул перед собой растопыренной пятерней, как будто хотел поймать в воздухе нужное слово.
        - Шо? - насмешливо глядел на него Вениамин.
        - А ни шо! - обозлился вдруг Неслух. - Стой себе и не рыпайся! - подумав, он на всякий случай добавил: - Ведаю я вас!
        - Кого это нас?
        - Все, алес! - решительно махнул рукой Неслух. - Хорош базарить! Ждем, когда хлопцы придут!
        - Так давно уже ждем, - не удержался от ехидного замечания Вениамин.
        Ничего не ответив, Неслух гордо выпятил грудь и положил левую руку сверху на автомат. Ну, просто не человек, а памятник! Жаль только, не в бронзе!
        Вениамин обернулся назад и помахал рукой наблюдавшему за ним из «капли» Фредриксону.
        - Отставить! - с обидой в голосе крикнул Неслух. - Ты шо!..
        Судя по выражению лица Мирослава Неславовича, он собирался обвинить Вениамина как минимум в пяти из семи смертных грехов. Но ему помешали. Из прохода, который столь решительно защищал Неслух, послышались голоса. Нужно было видеть выражение досады, скукожившее бородатое лицо Мирослава Неславовича, когда он понял, что его монополии на помыкание Обваловым пришел конец. Но под конец он все же погрозил Вениамину пальцем и строго прогундел:
        - Ужо я тебя!
        Вениамин счел за лучшее промолчать.
        Из прохода появились двое. Одеты они были весьма вольно - один в разноцветных шортах и пляжной рубашке с голубыми облаками, чайками и пальмами, другой в широких сатиновых штанах кумачового цвета и майке-сеточке. Неслух на их фоне выглядел как реликт ледниковой эпохи, каким-то чудом доживший до теплых дней.
        Не проявляя ни малейшего почтения, парень в сетчатой майке хлопнул Неслуха по плечу.
        - Этот, шо ли? - спросил он, указав на Вениамина.
        Спутник его в пляжном костюме тем временем подбежал к «капле» и стал обходить ее кругом, то и дело похлопывая ладонью по обшивке. Когда же он попытался заглянуть внутрь «капли», дверь перед ним захлопнулась. Парень обиженно ткнул «каплю» носком ботинка.
        - Ну, шо? - прикрикнул на него Неслух. - Шо дуркуешь? Тебя сюды на шо прислали? Опознанием заниматься. Ну так опознавай!
        Вениамин хотел, но не мог узнать в лицо ни одного из парней. Да и немудрено - сколько народу было в «Ультима Эсперанца», когда он спровоцировал беспорядки в тюремном блоке! Оставалось надеяться на то, что они-то его запомнили.
        - Ну, шо? - Неслух ткнул локтем в бок стоявшего рядом с ним парня в майке-сеточке.
        Парень, прищурившись, внимательно посмотрел на Вениамина и вдруг хлопнул в ладоши, а потом звонко ударил себя по коленкам.
        - Он! - заорал парень, указывая на Вениамина вытянутой рукой. - Ты помнишь, Диодор! - крикнул он, обращаясь к своему приятелю. - Это же тот самый мэнш, шо из «Ультима Эсперанца» сбежал!
        - Ну ты гуторишь, - недоверчиво покосился на парня Неслух.
        - Точно! - снова хлопнул себя по коленкам тот. - Он!
        Парень подскочил к Вениамину, схватил его за плечи и как следует встряхнул.
        - Ну! Ведь ты же?
        - Я, - смущенно потупил взгляд Вениамин.
        - Найн, не он, - авторитетно заявил тот, которого звали Диодором. - Тот повыше был.
        - Хай, он же! - видимо, от избытка чувств, парень в майке-сеточке ткнул Вениамина кулаком в плечо. - Я этого ни в жисть не забуду! Надо же! Из «Ультима Эсперанца» никому прежде сбежать не удавалось! Слухай, бади, - в доверительном тоне обратился он к Обвалову, - ну ладно, из камеры ты выбрался, дверь блока открыл, ну а дальше-то як? А? Куда дальше-то?
        - На крышу, - ответил Вениамин, не вдаваясь в подробности.
        - А с крыши-то як? А, бади?
        - С крыши по веревке.
        - Ну ты даешь, бади! - парень снова попытался было дружески ткнуть Вениамина кулаком, но на этот раз Обвалов успел перехватить его руку.
        - Не он это, - снова заладил свое Диодор. - Не он.
        - Хай, як же не он?
        - С тем мэншем вместе Порочный Сид ушел, - Диодор обошел Вениамина кругом и заглянул ему в лицо. - Ты Порочного Сида ведаешь?
        - А то як же, - усмехнулся Вениамин. - Он в флаере сидит.
        - Хай, ну?
        - Вот тебе и ну, - Вениамин повернулся к «капле» и махнул рукой. - Фред, выпускай Сидора!
        Вновь по левому борту «капли» открылась дверь, и на пластиковый пляж выпрыгнул Сидор.
        - Точно, Сид! - парень в сетчатой майке ладонями выбил короткую дробь у себя на груди. - А ты шо гуторил? - повернулся он к приятелю. - «Не он! Не он!»
        Диодор что-то невнятно пробурчал в свое оправдание и потопал прочь, в сторону прохода.
        - Слушай, Сид! - парень в майке-сеточке, похоже, вообще не мог говорить иначе, как на повышенных тонах. - А ты ведаешь, шо тут твой дядя Юксаре? Ему як рассказали, шо ты из «Ультима Эсперанца» сбежал, так он с тех пор ходит надутый, шо твой индюк. Гуторит: «Вы еще про моего Сидора послухаете!»
        - Ну шо, - обратился Вениамин к Неслуху, который уже спрятал автомат за спину. - Веди, Вергилий.
        Глава 20
        Ознакомившись с которой, читатель сможет узнать краткую историю Соломона Гнилицы, а также воочию убедиться в том, что не все то золото, что блестит, и, соответственно, наоборот
        Великий Магистр осуществляет поклонение Сидуну и Уркесту. При нем существует Великая Магистратура, призванная помогать ему в деяниях его.
        Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.
        Изначальный вариант. Раздел «О Великом Магистре»
        - Пришлось погорбатиться, шобы привести все туточки в божеский вид. Главная-то проблема заключалась в том, шо оллариушники должны мозговать, мол, на Мусорном острове все, як прежде. А у них ведь спай-сателлиты, - Неслух покрутил пальцем, указующим наверх, где меж изломанных краев прохода виднелась узкая полоска неба. - Поэтому сверху остров должон глядеться шо твоя мусорная куча.
        Бородач засмеялся, полагая, что шутка удалась.
        Вениамин смотрел не на небо, а на стены прохода, сложенные из больших прямоугольных блоков залитого герметиком прессованного мусора. Фредриксон уже выдал информацию насчет того, что, по оценкам специалистов, в таком виде токсичные отходы могут храниться столетиями, впрочем, это не снимает проблему их полной утилизации в дальнейшем.
        - И як давно вы за это взялись? - спросил Вениамин.
        - За шо? - не понял Неслух.
        - За очистку Мусорного острова.
        - Ну, ежели ссыльных сюда начали направлять роков пять назад… - бородач ненадолго задумался, прикидывая что-то в уме. - Первые-то помирали шибко быстро из-за ядохимикатов всяких, - Мирослав Неславович выразительно похлопал ладонью по стене прохода. - Ну а опосля, значица, сообразили, шо к вопросу сему треба с умом подходить. - Неслух огладил ладонью бороду, довольный тем, как ловко ему удалось завернуть фразу. - Я на острове, почитай, три року без малого. При мне туточки уже полный порядок был.
        Последнюю фразу Неслух произнес так гордо, словно чистота и порядок, царящие на Мусорном острове, были исключительно его заслугой.
        Они уже минут десять шли по узкому проходу. Вначале проход вел прямо, затем почти под прямым углом повернул направо. Время от времени он пересекался с другими проходами, ведущими куда-то в неведомые глубины Мусорного острова.
        - Люди живут по всему острову? - поинтересовался Фредриксон.
        - Найн, - отрицательно махнул рукой бородач. - Все боле туточки, на восточном берегу. В центре острова площадка для приема мусора. А на севере - тэхасики.
        - Какие еще тэхасики? - не понял Вениамин.
        - Мини-заводы, - перевел Сид.
        - Ну, хай, - кивнул Неслух. - Тэхасики по переработке отходов.
        Вениамин не знал, что сказать. Он полагал, что встретит на Мусорном острове разрозненные группки несчастных, голодных людей, влачащих жалкое существование и из последних сил борющихся за выживание. Признаться, у Обвалова даже сомнения были, жив ли еще пресловутый Юксаре, сосланный полгода назад. А вместо этого - цивилизованное общество, способное самостоятельно обеспечить собственное существование. Понятно, что до Первого континента обитателям Мусорного острова не было никакого дела. Удивительным было то, что оллариушники даже не подозревали о происходящем у них под боком.
        Двое ребят, призванные для опознания Вениамина, отстали где-то по пути, и теперь их единственным провожатым был бородач, которому весьма льстило, когда к нему обращались по имени-отчеству - Мирослав Неславович. Подозрительность и напускная суровость Неслуха тотчас же улетучились, едва он уразумел, что задержал не кого-нибудь, а человека, известного на Мусорном острове почитай каждому. Ссыльные, прибывшие с последней партией, только и рассказывали о мужике, который мало того, что поднял бунт во втором тюремном блоке «Ультима Эсперанца», так еще и ухитрился сбежать под шумок. Теперь Мирослав Неславович был мил, приятен и обходителен с гостями и даже в какой-то степени горд, что первый встретил их на берегу.
        - А шо, берег тоже специально засыпан пластиковыми болванками? - поинтересовался Вениамин.
        - Ну, хай, - с готовностью ответил Неслух. - Меж прочим, особый пластик заказывали, нетоксичный, шобы никакого, разумеешь, ущерба экологии.
        С помощью интерфона - теперь у Вениамина уже не было вопросов на счет того, каким образом на Мусорном острове осуществляется локальная связь, - Неслух связался с кем-то из руководства, и теперь они направлялись туда, где была назначена встреча. Место это Мирослав Неславович называл Тропическим садом. Вениамин полагал, что в названии кроется немалая доля преувеличения - он рассчитывал увидеть в лучшем случае несколько чахлых кустиков, растущих на мусорных кучах. Поэтому, когда Неслух остановился и сказал:
        - Пришли, - Вениамин приготовился выдать подобающую случаю долю восторгов, дабы не обидеть хозяев.
        Неслух откатил в сторону дверь, замаскированную все под те же мусорные брикеты, - не зная, где она находится, ни за что не найдешь, - и, в лучших традициях гостеприимства, вытянул руку, предлагая гостям войти первыми. Вениамин переступил порог и замер, пораженный увиденным. Сделав всего лишь шаг, он оказался в джунглях, среди неуемного буйства тропической зелени. То, что он видел, казалось невозможным! Деревья со стволами в два обхвата возносили свои кроны… Да к небу, черт возьми! Глядя вверх, Вениамин не мог поверить, что над ними не настоящее небо, а лишь искусная имитация. На цветущих лианах, оплетающих деревья, сидели большие разноцветные птицы и негромко переговаривались меж собой, подозрительно поглядывая в сторону гостей на удивление умными глазами. Из густой травы поднимались высокие стебли цветов, бутоны которых были похожи на перемаргивающиеся друг с другом разноцветные фонарики. А в двух шагах слева от Вениамина на траве лежал огромный цветок, похожий на тигровую лилию, но только диаметром в полтора метра. Вениамин ощущал даже легкое дуновение ветерка, напоенного запахами цветов, трав и
слегка подопревшей листвы.
        Обвалов подошел к ближайшему кусту, усыпанному, точно блестками, крошечными серебристыми цветочками, и осторожно помял двумя пальцами узкий листок. Растение было настоящее!
        - Между прочим, все растения не местные, - констатировал дотошный, как всегда, Фредриксон.
        - Это я и сам уже понял, - вопреки стараниям Вениамина, голос его прозвучал несколько растерянно.
        Ну никак не ожидал он, что заявленный Мирославом Неславовичем Тропический сад и в самом деле окажется садом.
        - Хай, уж! - довольно подбоченился Неслух. - Растения доставляли по спецзаказу. Этот-то сад еще до меня разбили, а вот к Саду средней полосы я руку приложил. Самолично березки высаживал.
        - Крыша из стекла с односторонней светопроводимостью, - сказал Фредриксон, поглядев вверх.
        - Бронестекло, - деликатно поправил его Неслух. - Тож спецзаказ. Выдержит, даже ежели на него ваш флаер грохнется.
        - Стоп, стоп, стоп! - быстро замахал руками Вениамин. - Давай все с самого начала. Якой такой спецзаказ?
        - Ведомый бизнес якой, - Мирослав Неславович взмахнул рукой, пытаясь поймать пролетавшую мимо муху, но промахнулся. - Заказали, вот и привезли.
        - Хто привез?
        - Негоцианты. Хто ж еще, як не они?
        Фредриксон с Вениамином переглянулись.
        - Контрабандисты, - сказал ИскИн.
        - Контрабандистам платить надо, - заметил Вениамин.
        Оба одновременно посмотрели на проводника.
        - Слухайте, хлопцы, мы уж и без того опаздываем, - Мирослав Неславович раздвинул кусты, за которыми начиналась невидимая со стороны тропинка, узенькая, посыпанная мелкой щебенкой. - Давайте-ка, хлопчики, сюда, сюда.
        Если не смотреть под ноги, то создавалась полная иллюзия, что продираешься сквозь девственные джунгли. Ветки кустов цеплялись за рукава, трава путалась под ногами, то и дело приходилось отводить рукой висевшую на пути лиану. И только тропинка обещала, что не даст пропасть среди дикой зелени.
        Вскоре заросли начали редеть. Выйдя на открытое пространство, проводник и гости оказались на берегу небольшого водоема. Поверхность пруда затягивал плотный слой ряски, среди которой плавали большие, круглые, похожие на детские плотики, листья гигантских кувшинок.
        На другой стороне пруда стояли две самые обыкновенные садовые скамейки, выкрашенные в зеленый цвет. Между ними не спеша прохаживался высокий мужчина лет сорока, одетый в строгий темно-синий костюм - узкие брюки с несминающимися стрелками, короткий пиджак с серебристой эмблемой Шервудского спид-гольф-клуба, из кармана кончик белоснежного носового платочка торчит - и блестящие черные штиблеты. Темные волосы, с благородной сединой на висках, гладко зачесанные назад, были похожи на купальную шапочку, туго обтянувшую голову. Завидя гостей, человек приветливо улыбнулся и помахал рукой.
        - Вот скамейки здесь совсем не к месту, - ни к кому конкретно не обращаясь, заметил Фредриксон. - Портят впечатление.
        - Ладно, хлопчики, я вас куда треба доставил, - быстро затараторил Неслух, - дальше сами разберетесь. Приятно было свидеться. Бывайте!
        Сказал и исчез среди зарослей колючего кустарника. Ни шороха, ни треска сучка сломанного - как будто всю жизнь в джунглях провел.
        Незнакомый мужчина стоял возле скамеек, заложив руки за спину. Ясное дело, гости должны были сами подойти к нему. Но заговорил он первым:
        - Позвольте представиться, - человек протянул руку с открытой ладонью Фредриксону, который выглядел куда представительнее своего напарника. - Соломон Гнилица, глава местной общины. - Одарив рукопожатием Фредриксона, все с теми же словами: - Соломон Гнилица, глава местной общины, - Соломон протянул руку Вениамину.
        В третий раз он повторил это, пожимая руку Сиду. При этом, взяв руку парня в свою, он еще и похлопал по ней, - ну прямо добрый дядюшка, поздравляющий племянника с аттестатом зрелости.
        После недолгой церемонии знакомства уже начавший привыкать к своей популярности Вениамин весьма благосклонно выслушал слова восхищения человеком, дерзнувшим совершить побег из «Ультима Эсперанца», тюрьмы, из которой никогда прежде… Ну и так далее по накатанной схеме. Правда, на этот раз все восторженные сентенции были адресованы Фредриксону, которому Соломон симпатизировал в значительно большей степени, нежели Вениамину. ИскИн хотел было рассеять заблуждения Гнилицы, но Вениамин знаком велел ему оставить все как есть, - Обвалов опасался, что в противном случае традиционная процедура обмена любезностями может только затянуться. Но Гнилица оказался человеком рациональным и, понимая, что гости прибыли сюда не для того, чтобы полюбоваться ухоженным прудиком, быстро перешел к делу.
        - Мне передали, что вы ищете Юксаре. Если не возражаете, давайте сначала отправим к дяде племянника, - Соломон по-отечески потрепал Сида по плечу. - А сами немного поговорим.
        Возражать было по меньшей мере неучтиво.
        Гнилица указал Сиду тропинку, которая должна была вывести парня к поляне, где ждал его дядя Юксаре. Проводив взглядом скрывшегося в кустах Сидора, Гнилица улыбнулся и жестом предложил гостям присаживаться.
        - Смею предположить, вы удивлены тем, что увидели? - вопрос, с которого начал разговор Гнилица, был риторическим в квадрате, ибо не могло быть сомнений в том, какой ответ на него последует.
        - Удивлены? - Вениамин демонстративно посмотрел по сторонам. - Это все равно, что ничего не сказать. Мы думали, Мусорный остров вполне соответствует своему названию.
        - Когда-то так и было, - медленно, нараспев произнес Гнилица.
        Фредриксон отметил, что Соломон говорит не на старжике, а на чистом, без малейшего акцента, коренном языке.
        - Давайте без былинных запевов, - предложил Вениамин. - Просто поведайте нам краткую историю Мусорного острова.
        - В один прекрасный день на острове появился ссыльный, смекнувший, что на мусоре, который здесь сваливают, можно делать хорошие деньги. С той поры и началась новейшая история Мусорного острова.
        - Это уж слишком просто, - Вениамин улыбнулся, давая понять, что оценил остроумие собеседника.
        Гнилица улыбнулся в ответ.
        - Шесть лет тому назад я оказался на Веритасе в качестве торгового представителя фирмы «Сименон и сын», выпускающей компактные и недорогие установки для утилизации бытового мусора. В то время Великий Магистр только-только объявил о независимости Веритаса, и на орбите планеты еще не было пограничных спутников. Но когда, закончив свои дела, я собрался улетать, то, к удивлению своему, узнал, что все частные корабли, находившиеся на тот момент в космопорте Гранде Рио ду Сол, в том числе и мой, в соответствии с указом Великого Магистра, перешли в собственность Ордена. Я заявил о своих правах на корабль, в ответ на что мне был предложен билет до ближайшей пересадочной станции, стоимость которого я, естественно, должен был оплатить из собственного кармана. Наверное, следовало соглашаться. Но я решил до конца бороться за свои права - неотъемлемые, как я тогда полагал. В результате спустя три с половиной месяца я оказался на Мусорном острове. В то время здесь была огромная свалка токсичных отходов. Среди гор мусора влачили жалкое существование обреченные на гибель ссыльные. Глядя на все это, я быстро
понял, что есть только два пути - либо ждать смерти вместе со всеми, либо преобразовать среду обитания, сделав ее неопасной для человека.
        - Хороша задачка, - не смог не высказать свое мнение Вениамин. - Превратить свалку токсичных отходов в место, пригодное для жизни, имея в своем распоряжении лишь кучку отчаявшихся людей.
        - О, нет! - хитро улыбнувшись, покачал пальцем Гнилица. - В моем распоряжении имелось кое-что еще! - Соломон коснулся пальцем своего виска. - Незаурядный ум и умение мыслить нестандартно.
        Звучало подобное заявление как минимум нескромно. Что и спровоцировало Вениамина на очередное замечание:
        - Странно, что до ссылки на Мусорный остров вы торговали бытовыми утилизаторами.
        - Ничего удивительного, - спокойно ответил Гнилица. Он не заметил (или же сделал вид, что не заметил) в словах собеседника иронии. - Звездный час бывает у каждого, нужно только не пропустить его. Я встретил даму по имени Фортуна именно на Мусорном острове. Так что ж с того? - Соломон сделал паузу, после чего весьма церемонно предложил: - Не желаете ли откушать?
        При этом он по-прежнему обращался в первую очередь к Фредриксону, так и не распознав в нем ИскИна.
        Фредриксон сделал отрицательный жест рукой.
        - Я бы выпил лимонада, - сказал Вениамин.
        - Сей момент.
        Гнилица быстро пробежался пальцами по краю скамейки, касаясь невидимых глазу сенсоров. Словно дивное экзотическое растение, из травы вырос небольшой круглый столик на тонкой ножке, предлагая гостю лимонад «Роллинг» в запотевшей пластиковой банке. Вениамин взял банку со стола и надавил большим пальцем на фирменный логотип - нахально высунутый язык. Банка зашипела и украсилась пластиковой соломинкой, выползшей из крышки. Это служило надежной защитой от подделок - производители контрафактной продукции обычно не думают о подобных мелочах.
        - Итак, - продолжил рассказ Гнилица, - изучив в общих чертах состав сваленных на Мусорном острове отходов, я пришел к выводу, что, действуя с умом, на этом можно неплохо заработать. Нелегальной свалкой на Веритасе пользуются также по большей части нелегалы - владельцы подпольных цехов, изготовляющих контрафактную продукцию, - те, кто не имеет возможности прибегнуть к услугам фирм, занимающихся утилизацией отходов на законных основаниях. В результате на Мусорном острове зачастую оказываются материалы, которые можно выгодно перепродать. Именно этим я и занялся. Самым сложным оказалось установить первый контакт с негоциантами. Сию проблему я решил следующим образом. В центре Мусорного острова расположена большая посадочная площадка, на которую опускаются автоматические контейнеры с мусором. Освободившись от груза, контейнеры возвращаются на корабль, который ждет их на орбите. В задачу ссыльных входила расчистка посадочной площадки к прибытию очередного корабля.
        - Извините, - перебил рассказчика Фредриксон. - Как я понимаю, на Мусорном острове никогда не существовало службы, выполняющей функции надзора и принуждения. Что же заставляло ссыльных заниматься утилизацией токсичного мусора?
        - Голод, - ответил Гнилица. - Провиант доставлялся на Мусорный остров вместе с очередной партией ссыльных. Но только в том случае, если те, что уже находились на острове, добросовестно выполняли свои обязанности. В противном случае ссыльных ждал голод. Сам я тому свидетелем не был, но рассказывают, что порой дело доходило до каннибализма, - Соломон обвел зачарованным взглядом зеленые кроны окружающих водоем деревьев. - Сейчас трудно даже представить себе такое. Но вернемся к нашей истории, - в голосе Соломона Гнилицы все отчетливее звучали интонации сказителя, в сотый раз излагающего завороженным слушателям историю завоевания Ирландии. Казалось, вот-вот - и он начнет говорить о себе в третьем лице. - Из имевшегося под рукой мусора я соорудил несколько туб, в которые вложил адресованные негоциантам послания. В письмах я делал им предложение, суть которого сводилась к тому, что, при условии оказания минимальной помощи на первоначальном этапе организации предприятия, я брался наладить поставку с Мусорного острова целого ряда дорогостоящих химических реактивов и производных бытовой химии по цене вдвое
ниже рыночной. Тубы с посланиями были отправлены адресатам в опорожненных мусорных контейнерах. Наверное, не все послания были обнаружены, а кто-то из негоциантов мог просто проигнорировать сообщение. Но спустя пару месяцев пришел ответ. Некий негоциант проявил интерес к моему предложению и вместе с очередной партией мусора прислал мини-комп, подключенный к гала-сети, но работающий в режиме закрытого канала. Не скажу, что это было легко, но в конечном итоге мне удалось убедить будущего компаньона в том, что мое предложение имеет под собой твердую почву, - Соломон Гнилица пару раз топнул ногой. - Первым, что я потребовал от негоцианта, были лекарства, антидоты и защитные костюмы, все это было в скором времени получено. Поначалу все работы велись вручную. Под моим руководством ссыльные сортировали мусор и отбирали то, что могло заинтересовать покупателя. И дело пошло. Вскоре я уже заказывал у негоциантов системы для автоматической сортировки мусора и сборные мини-заводы для очистных работ. Не были забыты и насущные нужды ссыльных. Узнав о выгодном предложении, ко мне начали обращаться и другие
негоцианты. Я ни с кем не отказывался сотрудничать, но условия договоров с теми, кто присоединился к нашему бизнесу позже, были уже другими, более выгодными для обитателей Мусорного острова. Со временем, наладив необходимые контакты, я стал перепродавать некоторые материалы без предварительной их отгрузки. Имея на руках информацию о том, какой мусор будет доставлен в ближайшее время, я через гала-сеть находил клиента, которого этот мусор мог заинтересовать. Сейчас Мусорный остров практически полностью очищен от токсичных материалов. Люди живут в благоустроенных домах. У нас есть больницы и библиотеки. Садов, подобных этому, - Гнилица сделал широкий жест рукой, - на острове двенадцать. Каждый выдержан в стиле, присущем той или иной климатической зоне. Есть даже любительский театр и небольшой краеведческий музей, посвященный истории Мусорного острова. Наша община имеет счет в Галактическом федеральном банке. По мере необходимости мы делаем заказы, и негоцианты в кратчайшие сроки доставляют все, что нам нужно.
        - Каким образом? - поинтересовался Фредриксон.
        - Все в тех же мусорных контейнерах. Оллариушники выставляют негоциантам счет за груз не по типу мусора и даже не по весу, а по числу контейнеров. Теперь оллариушникам платим мы, - Гнилица улыбнулся. - Я отношусь к этому, как к плате за право землепользования.
        - Разумно, - согласился ИскИн.
        - Странно даже, что при таком размахе никто еще не обратил внимания на поток контрабанды, идущей с Веритаса, - сказал Вениамин.
        - Контрабанда! - возмущенно вскинул брови Гнилица. - Мы честно зарабатываем свои деньги!
        - Чего не скажешь о негоциантах, с которыми вы работаете.
        - А с кем еще нам вести дела? С оллариушниками? Для обитателей Мусорного острова торговля с негоциантами - вопрос жизни и смерти! Поскольку всему остальному миру нет дела до того, что происходит на Веритасе!
        - Мы вас ни в чем не обвиняем, - счел нужным вмешаться Фредриксон.
        - Спасибо, - не без сарказма ответил Гнилица.
        - Нет, в самом деле…
        Вениамин и сам понимал, что был не прав, обвинив Гнилицу в связях с контрабандистами, - профессиональный инстинкт сработал, - он только не знал, в какой форме следует принести извинения.
        - И каковы ваши дальнейшие планы? - деликатно перевел разговор на другую тему Фредриксон.
        - А какие у нас могут быть планы? - с недоумением пожал плечами Гнилица. - Мы просто живем здесь.
        - Но ведь все вы могли бы покинуть Веритас на тех же кораблях контрабандистов.
        - И что потом? Снова отправиться в одну из дальних колоний, до которой, так же, как и до Веритаса, никому нет дела?
        - Вы несколько сгущаете краски, господин Гнилица, - снисходительно улыбнулся Вениамин.
        - Просто - Соломон, - поправил его собеседник. - Поверьте мне, Вениамин, я знаю, о чем говорю. Работая торговым представителем крошечной фирмы, производящей никому не нужные бытовые утилизаторы, я побывал на таких забытых богом и людьми планетах, до которых не добираются правительственные агенты. Честно говоря, меня и ваше присутствие на Веритасе удивляет. Не могу взять в толк, что вы тут забыли?
        - В данный момент нас интересует Юксаре, - ушел от прямого ответа Вениамин.
        - Конечно, - Гнилица улыбнулся и вновь коснулся пальцами сенсоров на краю скамейки. - Юксаре сейчас придет.
        - Но ведь у многих ваших…
        - Сограждан, - подсказал нужное слово Гнилица.
        - У многих ваших сограждан на Первом континенте остались семьи, родственники, друзья, с которыми они навеки разлучены.
        - Теперь вы утрируете, Вениамин, - улыбнувшись, указал на Обвалова пальцем Гнилица. - Опираясь на информацию, доходящую до нас с Первого континента, я не побоюсь высказать предположение, что Великий Магистр продержится у власти еще два, от силы три года. Созданная им система трещит по всем швам. Политика, проводимая Орденом, оказалась несостоятельной, создать жизнеспособную экономику он не смог. Великого Магистра низложат его же джаниты, когда наконец поймут, что все это время их водили за нос, обещая в недалеком будущем золотые горы. И имейте в виду, господа агенты! - дабы привлечь особое внимание к тому, что он собирался сказать, Соломон поднял указательный палец: - Период безвластия даже в такой маленькой колонии, как Веритас, может обернуться великой смутой. Я официально заявляю, что если и в этом случае федерация изберет политику невмешательства, то вмешаться придется нам, обитателям Мусорного острова. Поверьте, у нас хватит людей и оружия, для того чтобы взять ситуацию в Гранде Рио ду Сол под свой контроль. Но боюсь, что после этого вера наших сограждан в Земную федерацию будет окончательно
разрушена.
        Пауза.
        - Вы хотели встретиться с нами для того, чтобы сделать это заявление? - спросил Вениамин.
        - Не только, - выражение лица Гнилицы вновь сделалось спокойным, почти умиротворенным. - Как вы понимаете, гости у нас бывают нечасто, поэтому мне было интересно поговорить с новыми людьми. И тем не менее я хотел бы, чтобы то, что вы услышали от меня, стало известно представителям высших эшелонов власти Земной федерации.
        - Насчет высших эшелонов обещать не могу, - покачал головой Вениамин. - Но наше командование получит исчерпывающую информацию обо всем, что происходит на Веритасе.
        - Большего я и не прошу, - улыбнулся Гнилица.
        - Что ж, Соломон, откровенность за откровенность.
        Вениамин с недоумением посмотрел на Фредриксона, произнесшего эти слова. О чем это он решил пооткровенничать с основателем и пожизненным главой процветающей коммуны Мусорного острова?
        - Если Юксаре действительно расскажет нам то, что мы надеемся от него услышать, Великий Магистр будет низложен в течение двух-трех дней, - подобно Гнилице, ИскИн воздел к небесам указательный палец. - Дней, а не лет!
        Гнилица никак не выказал своего удивления, только левая бровь Соломона едва заметно приподнялась. Зато Вениамин готов был взорваться, хлопнуться о землю, обернуться Зевсом-громовержцем и обрушить на болтливого ИскИна весь неприкосновенный запас молний стратегического назначения.
        - Юксаре! - громко позвал Гнилица.
        Пальцы его нетерпеливо забарабанили по краю скамейки, уже не касаясь сенсоров.
        - Здесь мы! - голос, ответивший Гнилице, прозвучал совсем неподалеку.
        - Возьмите, - Соломон протянул Фредриксону электронную карточку. - Это код закрытого канала моего персонального комп-скрина, - после короткой, но весьма выразительной, а потому совершенно не понравившейся Вениамину паузы, Гнилица добавил: - На всякий случай.
        Еще больше не понравился Обвалову многозначительный ответ Фредриксона.
        - Непременно, Соломон, - сказал ИскИн и спрятал карточку в карман.
        При этом Фредриксон и Гнилица смотрели друг другу в глаза, точно двое влюбленных, которых впереди ждала долгая разлука. Им бы еще только за руки взяться и начать бормотать невнятно что-нибудь сентиментально-глупое, вроде «С любимыми не расставайтесь…». Ну и так далее.
        - А как у вас насчет Оллариу? - спросил Вениамин, прекрасно понимая, что вопросом своим разрушает идиллию.
        - С Оллариу у нас все в порядке, - не глядя на Обвалова, ответил Гнилица. - Каждый может делать Оллариу, если при этом он не нарушает прав других граждан.
        Ветви кустов раздвинулись, и к берегу заросшего ряской пруда вышел Сидор - счастливый, с улыбкой, расплывшейся до ушей. Следом за парнем шел человек лет пятидесяти, невысокого роста, с широким, открытым лицом. Торчащие во все стороны русые волосы, похоже, отродясь не знали, что такое расческа. Одет он был в клетчатую рубаху свободного покроя с закатанными по локоть рукавами и широкие черные штаны с множеством карманов, лямочек и застежек. Плетеные сандалии надеты на босу ногу.
        - Прошу любить и жаловать, - указал на спутника Сида Гнилица. - Юксаре.
        - Вы, как я разумею, Фредриксон, - улыбаясь, Юксаре пожал руку ИскИну. - А вы, - протянул он руку Обвалову, - Вениамин Ральфович. Сидор мне о вас уже все прогуторил.
        Вениамин незаметно скрипнул зубами. С атмосферным давлением сегодня что-то неладно? Или же магнитные бури дурно влияют на слабые головы? Интересно, что включало в себе это самое «все»?
        - Я тоже очень рад видеть вас, господин Юксаре, - натянуто улыбнулся Вениамин.
        Приветливо кивая головой, Юксаре присел на скамейку рядом с Гнилицей, аккуратно подтянул штаны и не спеша, основательно уложил на коленях большие руки. Фредриксону Юксаре показался похожим на мелкого фермера, привыкшего все делать своими руками, для которого земля, кормившая семью, была самым большим богатством во всем мире.
        - Я могу оставить вас наедине, - предложил Гнилица.
        - Не стоит, - вновь опередил Вениамина Фредриксон. - Речь пойдет не о государственных секретах.
        Вениамин с досады чуть было не стукнул кулаком по коленке! Забыться ИскИн не мог - был просто не в состоянии, - а следовательно, Фредриксон совершенно осознанно злоупотреблял добрым отношением к себе Обвалова. Можно даже сказать - с особым цинизмом.
        - Сидор уже гуторил мне, шо вас интересует перстень Великого Магистра, - Юксаре искоса глянул на племянника, и тот, подтверждая его слова, коротко кивнул.
        - Так это вы его умыкнули? - по-прокурорски прищурился Вениамин.
        - Найн, не умыкнул, - обиженно промычал Юксаре. - Так, взял на время…
        - Что значит «на время»? - продолжал давить на обвиняемого Вениамин. - Поносить?
        - Ну, сыберам хотел показать, - Юксаре посмотрел на руки, лежавшие на коленях, чуть приподнял их и развел в стороны - мол, сам не знаю, как это получилось.
        - Понты гнать собирались?
        - Ну, мэй би, - Юксаре совсем потерялся, как будто взаправду сидел на скамье подсудимых. - Через пару дней я бы его все равно на место положил. Там камень - во! - Юксаре показал половину указательного пальца, отмеренную ногтем большого. - Кому такой продашь? А перстень-то в шкатулке лежал, в которую Великий Магистр, случалось, месяц не заглядывал.
        - Откуда вам это известно? - Вениамин щелкнул пальцами и направил указующий перст обвиняемому в грудь. - Вы ведь только по ночам убирались в резиденции Великого Магистра!
        - Так я к шкатулке волосок приклеил, шобы посмотреть, як часто ее отпирают.
        - Выходит, заранее вынашивали план преступления, - сделал заключение Вениамин. - А как вам удалось открыть шкатулку? Она ведь была с секретом.
        - Да якой там секрет, - неожиданно улыбнулся Юксаре. - Я ведь сам эту шкатулку и сробил.
        Вениамин был похож на фаворита главного забега, споткнувшегося на полном скаку в сорока метрах от финиша, - кто понимает, о чем идет речь, тот непременно оценит красоту и силу метафоры, - Обвалов не мог взять в толк, как с ним такое могло случиться?
        - Подтверждаю, - картинно наклонил голову Соломон Гнилица. - Юксаре и для меня сделал шкатулку, открыть которую я ни за что бы не смог, не покажи он мне, как это делается.
        - Хобби у меня такое, - уточнил Юксаре. - А еще мне китайские головоломки любы.
        Вениамин натужно кашлянул в кулак.
        - Так, значит, вы сделали шкатулку по заказу Великого Магистра?
        - Найн, - покачал головой Юксаре. - Специально для Великого Магистра я ничего не робил. Он, почитай, и не ведал, шо я этим занимаюсь. Шкатулки моей работы продавались одно время на барахолке возле столичного космопорта, когда на Веритас, случалось, еще туристы заглядывали. Видать, одна из них и попала як-то к Великому Магистру на стол.
        - Но пропажа была обнаружена, - снова перехватил инициативу Обвалов.
        - Хай, - угрюмо кивнул Юксаре. - Великий Магистр такой шум поднял!.. Ну совсем, як тот мэнш, у которого яйцо стащили!
        - Какой еще мэнш? - недовольно нахмурился Вениамин. - При чем здесь яйцо?
        - Хай смерть же у него в яйце была!
        - И что?
        Ответ последовал не сразу.
        - Расстроился он шибко, когда у него то яйцо умыкнули, - очень осторожно произнес Юксаре. И на всякий случай добавил: - Я об том в книге читал.
        - Слушайте, кончайте мне голову морочить! - раздраженно взмахнул руками Вениамин. - Меня интересует перстень Великого Магистра, а не яйцо какого-то там мужика, занимавшегося прикладной геронтологией!
        - Что стало с перстнем? - деликатно поинтересовался у Юксаре Фредриксон.
        - Ну, як шмон начался, я уразумел, шо от перстня треба избавиться, - Юксаре выпятил нижнюю губу и поскреб пятерней в затылке.
        - Ну? - задал наводящий вопрос Вениамин.
        - Знакомому я его отдал.
        - Кому?!
        - Жану-Мари Канищеффу.
        - Алес, приехали, - плечи Вениамина безнадежно опустились, азартные огоньки в глазах погасли, затопленные тоской безнадежности. - Канищефф наверняка давно уже перстень пропил.
        - Я так не мозгую, - покачал головой Юксаре.
        - Знаю я вашего Канищеффа, - махнул рукой Вениамин. - Встречались.
        - Не глянулся?
        - Не то чтобы не глянулся, - не стал кривить душой Вениамин. - Да только не производит Жан-Мари впечатление человека, который станет перстень со здоровенным рубином, пусть даже искусственным, в заначке держать.
        - Так я ж ему не гуторил, шо перстень даю.
        Вениамин посмотрел на Юксаре с воскресшим интересом.
        - Хай! - радостно улыбнулся Юксаре. - Я перстень в игрушку для ниньос спрятал и презентовал ее Жану-Мари, ну, вроде як на память.
        - Что за игрушка? - точно охотничий пес, почуявший дичь, насторожился Вениамин, - кто видел, как делает стойку сеттер, вытянувшись стрелой и поджав переднюю лапу, тот непременно оценит яркость и образность использованного сравнения.
        - Ежик тряпочный. Махонький, - Юксаре развел пальцы, чтобы дать представление о размере игрушки. - Рыженький такой, с красным носиком.
        Фредриксон и Вениамин уставились друг на друга, как два барана на новые… - ну, это каждому понятно.
        - Ежик Фаулз из набора «Ло-Ло-18», - шепотом, точно боясь вспугнуть удачу, произнес ИскИн.
        Глава 21
        О том, как Вениамин и Фредриксон сначала попали в сумасшедший дом, затем встретили виршеплета Луку Голослова, а в конце оказались в кабаке «Бивис и Батхед»
        Ересь - попытки в обход Великого Магистра установить новый порядок в Ордене поклонников Хиллоса Оллариушника.
        Пособие по Оллариу. Теоретическая часть. Словарь
        Сид решил остаться на Мусорном острове. И правильно сделал. Вениамин и сам был бы не прочь задержаться, чтобы увидеть все то, о чем рассказывал Соломон Гнилица, если бы не служебный долг вкупе с необходимостью в сжатые сроки спасти Вселенную. Агентам нужно было возвращаться на Первый континент, где в столичном космопорте, на борту корабля особого назначения «Пинта», искусно замаскированного под почтовый бот, их ждал рыжий ежик с перстнем Великого Магистра во чреве. По крайней мере, очень хотелось верить в то, что перстень все еще там, куда спрятал его хитроумный муж Юксаре. И что это именно тот перстень, который они искали.
        Человек, начавший даже не с нуля, а с минусовой отметки на свалке токсичных отходов, и за неполные четыре года создавший если и не процветающее, то уж, во всяком случае, вполне самодостаточное общество, был достоин восхищения. Вне всяких сомнений. О чем и сообщил Вениамину Фредриксон, когда они летели над океаном. Обвалов согласился, но счел нужным добавить, что ему не понравились манеры Гнилицы, не очень умело стилизованные под аристократические, и то, с каким пафосом Соломон говорил о себе и своих неоспоримых достоинствах. Вениамин полагал, что гению не помешало бы быть чуточку скромнее. Фредриксон придерживался на сей счет иного мнения, которое вкратце сводилось к тому, что человек, чьи заслуги перед обществом сопоставимы с тем, что сделал Соломон Гнилица, вправе испытывать чувство законной гордости.
        Одним словом, у агентов была тема для разговора, который занял все время долгого пути. К единому мнению они так и не пришли, да этого и не требовалось.
        Когда впереди показалась береговая полоска Первого континента, Фредриксон поднял «каплю» на высоту, недоступную для наземных станций слежения.
        Вениамин предложил лететь прямиком в космопорт, на что Фредриксон резонно заметил, что они и без того уже наделали достаточно шума в Гранде Рио ду Сол, и на этот раз все нужно сделать по-тихому. В самом деле, зачем лишний раз привлекать к себе внимание, если у агентов имелись поддельные идентификаторы, с которыми Жан-Мари Канищефф мог провести их в космопорт через главные ворота?
        Изучив планировку квартала Желтых Кирпичей, Фредриксон выбрал место для посадки - плоскую крышу небольшого трехэтажного особнячка в староиспанском стиле, закрытую от соседних домов декоративной подвесной галереей.
        Глядя на универ-скрин, Вениамин задумчиво помял пальцами подбородок. Чем-то не нравилась ему эта посадочная площадка, хотя, чем именно, он и сам понять не мог. Все вроде бы было чисто.
        Вениамин подался вперед и увеличил изображение.
        - Слишком чистая крыша, - сказал он, ткнув пальцем в скрин.
        - И что с того? - Фредриксон по-прежнему не понимал причину охватившей напарника тревоги.
        - Смотри!
        Открылась дверь невысокой надстройки в центре крыши, и из нее вышел высокий, страшно худой человек, одетый в старый светло-коричневый халат и шлепанцы на босу ногу. В руках он держал метлу. Самую настоящую метлу - длинную палку с пучком прутьев на конце! Сначала человек посмотрел по сторонам. Затем приложил ладонь козырьком ко лбу и устремил взгляд вверх, на небо. Наблюдавшим за ним агентам казалось, что человек со скрина смотрит прямо на них. Что-то беззвучно произнеся, человек опустил голову, взялся обеими руками за метлу и начал методично мести крышу. По тому, как уверенно он это делал, можно было догадаться, что человек не впервые взял в руки метлу. Смотреть на то, как он метет и без того чистую крышу, было на удивление приятно.
        - Здорово, - тусклым, совершенно невыразительным голосом произнес Фредриксон.
        - Это сумасшедший дом, - объявил Вениамин с уверенностью гроссмейстера, севшего играть с любителем.
        - Я знаю, - устало кивнул Фредриксон. - Вся эта планета - большой сумасшедший дом.
        - Нет, - качнул головой Вениамин. - Под нами самый настоящий сумасшедший дом. В котором психов держат.
        Фредриксон удивленно посмотрел на Обвалова.
        - Ты видел вывеску?
        - Я вижу его, - Вениамин взглядом указал на человека на крыше. - Кому в здравом уме придет в голову подметать крышу дома?
        - Ну, не знаю, - с сомнением пожал плечами Фредриксон. - Может быть, это какая-нибудь местная традиция.
        - Ага, - насмешливо кивнул Вениамин. - А еще они кошкам когти подстригают.
        - Ты видел здесь кошек?
        - Ни одной.
        - Тогда… - Фредриксон недовольно поджал губы. - Это не смешно.
        - А я и не шучу, - Вениамин ткнул пальцем в универ-скрин, как будто хотел раздавить человека на крыше, точно жука. - Сажай «каплю». Лучшей посадочной площадки все равно не найти.
        - А как же метельщик?
        - Метельщика я беру на себя.
        - Ну…
        Фредриксон сделал паузу, предоставляя напарнику последнюю возможность изменить решение, которое он считал, мягко говоря, неразумным. Но Вениамин молчал - вовсе не по причине того, что ему нечего было сказать, а поскольку не видел смысла в комментариях. И Фредриксон повел «каплю» на посадку.
        Завидя опускающийся с неба летательный аппарат, человек, подметавший крышу, оставил свое более чем странное занятие. Опершись на метлу, он внимательно наблюдал за тем, как в десяти метрах от него «капля» опустилась на крышу, как по левому борту у нее открылась дверь, из которой вышли двое человек, и как после этого «капля» вновь воспарила к небесам, превратившись сначала в зернышко подсолнечника, затем в крошечную запятую, а после и вовсе растворившись в бездонной небесной синеве. Лишь проводив взглядом летательный аппарат, метельщик обратил внимание на гостей. Взгляд его не выражал ни удивления, ни уж тем более испуга. Не был он и оценивающим. Казалось, метельщик не находил ничего странного в том, что два воздушных странника, явившиеся невесть откуда, решили избрать в качестве посадочной площадки крышу дома, на которой он наводил порядок.
        - Добрый день, - приветливо улыбнулся Вениамин.
        - Ага, - человек с метлой в руках медленно приподнял голову, а затем так же медленно опустил ее, коснувшись подбородком груди. - Денек что надо, - он говорил на неплохом корневом языке. - Я так и знал, что вы сегодня снова явитесь.
        Вениамин удивленно приподнял бровь.
        - Мы разве уже встречались?
        - А то, - едва заметно улыбнулся метельщик и поплотнее запахнул полы халата.
        Вениамин натянуто улыбнулся. В том, что он впервые видит странного типа с метлой, у него не было ни малейших сомнений. Интересно, как чудак поведет себя, если сказать ему, что он обознался?
        - Ну что ж, - Вениамин сделал жест рукой, который выражал нечто среднее между сожалением и недоумением. - Приятно было свидеться.
        Более продолжительная беседа не входила в планы агента, однако отделаться от метельщика оказалось не так-то просто.
        - Эй, постойте! - окликнул он агентов, прямиком направившихся к надстройке с дверью.
        Едва услышав надтреснутый голос, Вениамин сразу понял, что ежели желание чудака с метлой будет проигнорировано, то он непременно поднимет шум, на который сбегутся все обитатели квартала Желтые Кирпичи.
        - В чем дело? - оглянулся Вениамин.
        - Ты! - метельщик вытянул руку, указывая на Обвалова. - Где твоя труба?
        - Какая еще труба? - недовольно шевельнул бровями Вениамин.
        - В прошлый раз ты обещал, что придешь с трубой, - с укоризной прищурился метельщик.
        - Да? - Вениамин озадаченно почесал затылок. - Забыл, выходит.
        Лицо метельщика обиженно вытянулось, а уголки рта загнулись вниз, словно у ребенка, узнавшего в Деде Морозе поддатого соседа.
        - Ну хоть напой тогда, - попросил он.
        - Ты, часом, не догадываешься, за кого он нас принимает? - спросил Вениамин у Фредриксона.
        - Быть может, за бродячих артистов? - предположил ИскИн.
        - Слушай, - обратился Вениамин к метельщику. - Может быть, в другой раз?
        - Ты ведь обещал, - метельщик оттопырил нижнюю губу, готовясь разразиться плачем.
        - Хорошо! - вскинул руку в успокаивающем жесте Вениамин. - Что за песенку я должен спеть?
        Лицо метельщика тотчас же прояснилось.
        - Ты обещал сыграть на трубе тему, которая будет звучать во время Страшного суда.
        Вениамин растерянно приоткрыл рот.
        - Не иначе, как тебя приняли за архангела Гавриила, - тихо произнес за спиной у него Фредриксон.
        Обвалов презрительно фыркнул.
        - Уважаемый, - обратился он к чудаку с метлой. - А в прошлый раз мы успели представиться друг другу?
        - Да мы ж, чай, не первый год знакомы, - заулыбался метельщик.
        - И как меня зовут?
        - Вестимо как, - метельщик подмигнул Вениамину, давая понять, что оценил шутку. - Гавриилом.
        - А это тогда кто? - большим пальцем Вениамин указал на Фредриксона.
        - Михаил, ясный перец, - метельщик едва сдерживался, чтобы не засмеяться.
        - Он тебе, часом, ничего не обещал?
        - Вестимо, обещал, - кивнул человек с метлой. - Обещал, что непременно санитару Лебядкину голову снесет. Да только ведь опять меч свой дома оставил.
        Под осуждающим взглядом метельщика Фредриксон виновато развел руками.
        - Ага, - Вениамин приложил указательный палец к губам.
        Ситуация была наиглупейшая.
        - А Рафаила вы сегодня с собой не взяли? - спросил метельщик.
        - Нет, - рассеянно махнул рукой Вениамин. - Дома оставили.
        - А хочешь, я за губной гармошкой сбегаю? - с надеждой предложил метельщик. - Заодно и Фому с собой приведу, а то он не верит, когда я ему про вас балакаю. Говорит, мол, крышак у тебя поехал, Пергалезыч.
        - Нет, не надо, - решительно отказался Вениамин.
        Помимо того, что он не испытывал ни малейшего желания познакомиться с новоявленным Фомой Неверущим, он еще и не умел играть ни на одном музыкальном инструменте.
        - Ну так напой! - потребовал Пергалезыч.
        Делать было нечего, и Вениамин принялся негромко что-то мычать. Склонив голову к плечу, Пергалезыч с интересом прислушивался к издаваемым Вениамином звукам. С неменьшим интересом внимал им и Фредриксон. Невнятное вначале мычание постепенно стало складываться в нечто похожее на мелодию. Поймав нужный ритм и размер, Вениамин замычал увереннее и громче. Вскоре в том, что натужно выдавливал из себя Обвалов, можно было опознать отдельные фрагменты классической пьесы «Summertime». Но при том, что музыкального слуха у Вениамина не было, лирическая мелодия Гершвина в его исполнении приобретала угрожающее, почти инфернальное звучание, вполне соответствующее атмосфере Страшного суда в том виде, как представляли его художники раннего Возрождения.
        Выдохнув из легких последние вибрирующие звуки, Вениамин с облегчением перевел дух. Пергалезыч, точно зачарованный, стоял неподвижно, опираясь на метлу. Взгляд его был устремлен в даль бесконечности, что раскрылась перед ним при звуках апокалиптического мычания специального агента СГБ Вениамина Обвалова, временно выполняющего обязанности архангела Гавриила.
        - Ну как? - с надеждой спросил Вениамин.
        При звуках человеческого голоса Пергалезыч вздрогнул.
        - Сила! - произнес он с придыханием. - Я как будто своими глазами все увидал!
        Не зная, как иначе выразить обуревавшие его чувства, метельщик схватил метлу обеими руками и раскрутил ее над головой.
        - Что ты видел? - с тревогой спросил Фредриксон.
        - Все! - воодушевленно взмахнул рукой Пергалезыч. - Все видал! И зверя с именем Шестьсот Шестьдесят Шесть, и седьмую печать, и шлюху из Вавилона! Ох, какая, скажу я вам, бабища!
        Метельщик в восхищении закатил глаза.
        - Я рад, что тебе понравилось, - улыбнулся немного смущенно Вениамин.
        Не обольщаясь на счет своих вокальных данных, Обвалов даже и не рассчитывал на подобный успех.
        - Понравилось? - Пергалезыч перехватил метлу, как винтовку. - Понравилось - это не то слово, которым можно определить сию музыку, изливающуюся из небесных сфер и вырывающуюся из самых глубин Ада!
        Пытаясь понять, чем же пронял слушателя Вениаминов стон, Фредриксон озадаченно сдвинул брови.
        - Я рад, - еще раз повторил Вениамин. - А теперь прости, Пергалезыч, нам пора.
        Глаза метельщика обиженно округлились.
        - Уходите?
        - Дела, - с досадой вроде как цокнул языком Вениамин.
        - Понимаю, - удрученно кивнул метельщик.
        - Будь здоров, Пергалезыч, - махнул на прощание рукой Фредриксон.
        - И вам того же, - ответил метельщик.
        Новоявленные архангелы не успели еще и с места сойти, а Пергалезыч уже снова сосредоточенно мел крышу. Как будто и не было рядом двух незнакомцев, спустившихся с небес.
        Переглянувшись молча, Фредриксон и Вениамин быстро и тихо скользнули за чуть приоткрытую дверь. Сразу же за дверью начиналась лестница, ведущая вниз.
        Только на предпоследнем пролете агенты встретили санитара, одетого в форменную куртку болотного цвета с накладными карманами и стоячим воротничком. Санитар с интересом посмотрел на незнакомых людей. Но, судя по всему, вид агентов не внушал специалисту опасения за состояние их психики, и санитар неспешно проследовал мимо.
        Оказавшись на улице, Вениамин безошибочно выбрал нужное направление, и вскоре агенты вышли на угол Бейкер-штрассе и Модем-стрит, откуда открывался восхитительный вид на обшарпанную дверь кабака «Бивис и Батхед» и где нес свою бессменную вахту виршеплет Лука Голослов.
        Виршеплет сидел на корточках, привалившись спиной к стене, и грустно созерцал безлюдную улицу. Лютня, украшенная новой голографической наклейкой с изображением томной красотки явно внеземного происхождения, тоскливо стояла рядом.
        Едва завидя агентов, виршеплет тут же вскочил на ноги и замахал руками над головой.
        - Эй! - закричал он во всю глотку, хватаясь за лютню, точно утопающий за спасательный круг.
        - Кто это? - спросил Фредриксон.
        - Местный самородок, - процедил сквозь зубы Вениамин. - Живет в интерфонной будке, сохнет по китаянке и между делом сочиняет вирши.
        - Да ну? - Фредриксон с интересом посмотрел в сторону Голослова.
        - Вот только подходить к нему не советую! - предупредил Вениамин.
        Но этого и не требовалось - подхватив беспомощную лютню, виршеплет уже бежал в сторону прохожих, должно быть, рассчитывая очаровать их своим пением и перехватить пару грошей. Узнав же Вениамина, Голослов расцвел, словно ландыш майским днем.
        - Буэнос диос, генацвали! Куйдас кяси кяйб?
        - Шо вы хочите, молодой человек? - неприязненно глянул на виршеплета Вениамин.
        - Вот те на! - взмахнул лютней Лука. - Никак не признали? Я ж Лука, - виршеплет хлопнул себя ладонью по груди. - Лука Голослов. Нас с тобой пару дней назад Сид познакомил!
        - И шо с того? - взгляд Вениамина окатил виршеплета ледяным холодом.
        - Ну як же… - растерялся Лука. - Мы же теперь вроде як приятели… Сыберы вроде як…
        - Вот индид, шо вроде як, - усмехнулся саркастически Вениамин.
        Голослов хлопнул глазами и растерянно приоткрыл рот.
        - Вениамин, ты не прав, - вмешался в разговор Фредриксон.
        - Что ты хочешь этим сказать? - удивленно посмотрел на ИскИна Обвалов.
        - Нельзя же так с людьми, Веня, - с укоризной покачал головой Фредриксон.
        - А как с ним можно? - небрежный кивок в сторону виршеплета.
        - Ну, я не знаю, - развел руками ИскИн. - Лука к тебе по-человечески, а ты рычишь на него, аки тать какой.
        - Во-во! - поддержал Фредриксона виршеплет.
        - Фредриксон, - устало посмотрел на напарника Вениамин. - Я поэзу этого виршеплета уже слышал.
        - Он же не стихи пришел читать, - мягко, по-отечески улыбнулся виршеплету ИскИн.
        Улыбкой своей он будто спрашивал Голослова - у тебя ведь нет никаких дурных намерений? Так ведь, камрад? И одновременно как бы подсказывал ему нужный ответ. Но виршеплет оказался не столь прозорлив, как рассчитывал Фредриксон.
        - А шо! - гордо вкинул срезанный подбородок Лука. - Я могу и вирши прочесть, и песню слабать, и сплясать, коли треба!
        - Треба тебе это? - насмешливо посмотрел на друга Вениамин.
        Фредриксон сделал неопределенный жест рукой. По всему видно было, что слушать авторские песни или смотреть народные пляски настроения у него не было, но в то же время ИскИн не хотел обижать отказом общительного виршеплета.
        - А тебе шо треба? - спросил у Голослова Вениамин.
        - Грошей бы чуток, - осклабился в похотливой ухмылке Лука.
        - Перебьешься, - ответил с последней прямотой Вениамин.
        Лука спорить не стал.
        - А виршу новую послухаешь?
        - В другой раз, - отрубил Вениамин. - Еще вопросы маешь?
        Лука задумался. Спросить ему, судя по всему, было нечего, а отпускать прохожих не хотелось. Скучно было стоять целый день на углу - не спеть, так поболтать хотя бы.
        - Но то цо? - поторопил виршеплета Обвалов.
        - Где Сид, не ведаешь? - спросил первое, что пришло в голову, Голослов.
        - На Мусорном острове, - честно ответил Вениамин.
        - Я так и разумел, - грустно кивнул Лука. - Сидору одна дорога была - на Мусорный остров. Шебутной он больно.
        - Все, будь здоров, - хлопнул Голослова по плечу Вениамин.
        Лука проворно ухватил Обвалова за рукав.
        - Эй, а вы сейчас куда?
        - В «Бивис и Батхед», - взглядом указал на дверь кабака Вениамин.
        - А меня с собой не возьмете? - с надеждой заглянул в глаза ему виршеплет.
        - А на фига ты нам нужен? - вопросом на вопрос ответил Вениамин.
        Фредриксон вновь укоризненно качнул головой, но на этот раз ничего не сказал - видно, ему тоже не очень хотелось оказаться за одним столиком с Лукой Голословом.
        Вопрос, заданный Вениамином, поставил виршеплета в тупик.
        - Разумеешь ли, - медленно произнес он, оглаживая ладонью затылок. - Виршеплет являет собой предмет, чья ценность заключается в его потенциале. Ты ведь можешь даже не подозревать, какие страсти кипят в душе художника.
        - Нет в тебе страсти, Лука, - тоскливо вздохнул Вениамин. - И потенциала в тебе маловато, иначе не сбежала бы твоя подружка из интерфонной будки.
        - Хотел бы я тебе ответить, - запрокинув голову, Голослов посмотрел на небо, на плывущие по нему облака, на птиц, перелетающих с крыши на крышу. - Да шо толку, ежели ты скучен и меркантилен?
        Вениамин усмехнулся и еще раз похлопал Луку по плечу.
        - Делом займись, дурилка. А то корчишь из себя невесть что, а годы уходят.
        Сказал и, ни на кого не глядя, зашагал по направлению к кабаку.
        ИскИн сочувственно улыбнулся Голослову.
        - А! - безнадежно махнул рукой виршеплет и поплелся на свое обычное место.
        Вениамин распахнул дверь кабака и сделал шаг в сторону, пропуская Фредриксона вперед.
        С прошлого раза здесь ничего не изменилось. За стойкой, уныло подперев рукой голову, стоял списанный ИскИн восьмого поколения. За дальним столиком сидели двое выпивох, один из которых что-то старательно втолковывал своему приятелю, который сладко спал, положив голову на стол. На месте был и Жан-Мари Канищефф, одетый в неизменный комбинезон, расцвеченный масляными пятнами, вытертый на коленях и локтях и в нескольких местах прожженный. Чистильщик стоял возле музыкального автомата, такого же старого, как ИскИн за стойкой, и увлеченно барабанил по клавишам, в ответ на что автомат выдавал странные звуки, отдаленно напоминавшие вдохновенное пение агента Обвалова на крыше сумасшедшего дома.
        Увидев знакомых, Жан-Мари заулыбался. Ударив напоследок музыкальный автомат ногой, Канищефф бодро зашагал к столику, за которым сидел до того, как возжелал приобщиться к прекрасному.
        - Пятьсот песен и нечего слушать! - с праведным негодованием сообщил он Фредриксону с Вениамином, после чего сделал приглашающий жест рукой. - Седайте, бади, нынче Жан-Мари угощает!
        - По какому случаю? - поинтересовался Вениамин, присаживаясь на стул.
        Опершись руками о край стола, Канищефф наклонился вперед и свистящим полушепотом произнес:
        - Табачок ваш загнал, сыберы!
        - Удачно? - спросил Фредриксон.
        - Более чем, - Жан-Мари многозначительно помахал зажатой меж пальцев кредитной карточкой. - Шо пить будете?
        - Я, пожалуй, воздержусь, - отказался от предложения Вениамин, вспомнив вкус пива, которое он попробовал в «Бивисе и Батхеде» в прошлый раз.
        - А я и подавно, - подержал напарника ИскИн.
        - Не по-людски это, Ральфович, - недовольно прищурил здоровый глаз Жан-Мари. - Раз угощают - треба выпить.
        - Давай-ка лучше поговорим, Жан-Мари, - Вениамин легонько похлопал ладонью по столу, приглашая чистильщика присесть. - Бизнес у нас к тебе.
        - А, ну тады конечно, - Канищефф сел на стул и приготовился слушать.
        Ясный перец, ежели Вениамин завел разговор о деле, знать, гроши снова в карман потекут. Да и спиртяшка, которую наливал ему Фредриксон, пришлась чистильщику по вкусу - все ж таки благородный напиток, а не та дрянь, что в кабаке подают.
        Фредриксон время от времени осторожно поглядывал через плечо на замершего за стойкой ИскИна. Для него увидеть ИскИна восьмого поколения было все равно, что для человека встретиться с питекантропом.
        Готовясь к серьезному разговору, Вениамин откинулся на спинку стула, вытянул ноги и сложил руки на животе.
        - Говорят, Жан-Мари, - степенно начал он, - что Юксаре перед тем, как его на Мусорный остров отправили, подарочек тебе сделал.
        - Хай ну? - изумленно вскинул брови Канищефф. - И хто ж такое гуторит?
        Резко подавшись вперед, Вениамин навалился грудью на стол.
        - Скажешь, нет?
        - Найн, - уверенно тряхнул головой Канищефф.
        Фредриксон с Вениамином быстро переглянулись. Дело принимало дурной оборот. Выходило, что либо Юксаре их обманул, либо Канищефф не желал сознаваться. Но Юксаре не мог знать о ежике, которого подарил агентам Жан-Мари. Если, конечно, ему не рассказал об этом Сидор. Тогда что же получается? Кто кого дурачит?
        - Слухайте, бади, - изуродованное лицо чистильщика перекосила улыбка, способная повергнуть в ужас идейного каннибала. - А вы, случаем, не о той игрушке гуторите, шо я вам презентовал?
        - Так этого ежа тебе Юксаре подарил? - мгновенно насторожился Вениамин.
        - Найн, - Канищефф поставил руку локтем на стол для того, чтобы продемонстрировать агентам указательный палец с обломанным ногтем. - То был не еж. Ежик должен быть колючим.
        - Да какая, на фиг, разница! - взмахнул рукой Вениамин. - Еж - не еж! Это игрушка Юксаре?
        - Раньше была Юксаре, - приступил к детальному объяснению Жан-Мари. - Потом Юксаре ее мне презентовал. А я уж вам ее преподнес в качестве жеста доброй воли и всего такого прочего.
        - Все! - Вениамин хлопнул ладонью по столу и победоносно посмотрел на Фредриксона. - Перстень, можно сказать, у нас в кармане!
        - Перстень? - чистильщик перевел непонимающий взгляд с Вениамина на Фредриксона. - Это якой такой перстень?
        Именно это и хотел услышать Обвалов - о перстне, спрятанном в игрушечном ежике, Жан-Мари Канищефф не знал.
        Фредриксон снова, уже в который раз посмотрел на стоявшего за стойкой ИскИна.
        Вениамин направил указательный палец точно в съехавший набок нос Канищеффа.
        - Это тебя не касается, - палец приподнялся вверх и вернулся в исходную позицию. - Разумеешь?
        - Ха! - усмешку Канищеффа можно было бы назвать кривой, не будь все его лицо и без того перекошенным. - Шо ж ты тады ко мне пришел с этим перстнем? А, Ральфович?
        - Я к тебе не затем пришел, - ласково улыбнулся чистильщику Вениамин. - Нам с Фредриксоном нужно снова на флаер попасть.
        Быстро сообразив, что от него требуется, чистильщик принял горделивую осанку.
        - Сам разумеешь, Ральфович, любая работа грошей стоит, - солидно возвестил Канищефф.
        - Вень, - неожиданно обратился к Обвалову Фредриксон. - Я отойду на минутку?
        Вениамин посмотрел на бармена - ясно было, куда собрался Фредриксон, вот только непонятно, зачем?
        - Ральфович! - дабы привлечь внимание к собственной персоне, Жан-Мари постучал пальцем по краю стола.
        - Давай, - махнул рукой Фредриксону Вениамин.
        ИскИн тотчас же сорвался с места.
        - Шо это с ним? - удивленно посмотрел вслед Фредриксону чистильщик. - Выпить приспичило?
        Вениамин вопрос Канищеффа проигнорировал - в конце концов, сейчас у него были задачи поважнее, нежели разбираться с порывами мятущейся души ИскИна.
        - Вернемся к нашим ежам, - строго глянул он на чистильщика. - Ты когда на смену заступаешь?
        - Нынче вечером.
        - А точнее?
        - В восемь. Вас, бади, протащить в космопорт смогу часов в десять. Вот только, - Жан-Мари хитро прищурил здоровый глаз, - о прайсе мы пока еще не договорились.
        - Прайс обычный - бэг табака.
        - Идет, - с готовностью согласился Канищефф. - Значица, встречаемся на обычном месте…
        - Найн, - перебил чистильщика Вениамин. - На этот раз пойдем через ворота.
        Глаз Жана-Мари сделался похожим на бильярдный шар, замерший в состоянии неустойчивого равновесия на самом краю лузы.
        - Сдурел, Ральфович? - деликатно осведомился Канищефф; ну прямо доктор, спрашивающий пациента: «А по ночам в постель не мочитесь?» - Там же охрана.
        - Не беда, - улыбнулся Вениамин. - Фред позаботится о том, чтобы джаниты приняли нас за работников космопорта.
        Обернувшись, Жан-Мари посмотрел на Фредриксона. ИскИн стоял, облокотившись на стойку бара, и о чем-то негромко разговаривал со своим безнадежно устаревшим собратом.
        - Ну, тебе, вестимо, виднее, Ральфович, - сказал Жан-Мари, вновь обратив свой монокулярный взор на Вениамина. - Но за риск придется платить отдельно.
        - За какой еще риск? - возмутился Обвалов. - Проще через ворота пройти, чем по канализационным стокам ползать!
        - Это кому як, - философски изрек Канищефф. - А ежели вас на пропускном пункте повяжут, так, значица, и меня заодно с вами. Так шо, Ральфович, прайс надо бы накинуть.
        - Сто граммов спирта, - обозначил надбавку за риск Вениамин.
        - Обижаешь, Ральфович, - с укоризной наклонил голову к плечу Жан-Мари. - Я ведь не лох якой. Ложи пол-литра и считай, шо договорились.
        - Двести, - процедил сквозь зубы Вениамин.
        - Двести пятьдесят.
        - Идет.
        Крепкое мужское рукопожатие скрепило договор.
        Глава 22
        О странностях, присущих людям, о подозрениях и о народной идее - о последней совсем чуть-чуть
        Аноним - в общем, это непонятно кто или что.
        Пособие по Оллариу.
        Теоретическая часть. Словарь
        Итак, вся честная компания вновь собралась в потайной комнатке под перукарней цирюльника-монархиста, которая была предоставлена во временное пользование борцу за дело галактического пролетариата. Не хватало только Сяо Леопольдо, который на срочный звонок Владимира Ильича коротко и сухо ответил, что занят и перезвонит, как только освободится. Вполне понятно - должность Первого Помощника Великого Магистра накладывала особые обязательства даже на агента ФКУ. Отсутствие же Сида с лихвой компенсировал Жан-Мари Канищефф. В кильдиме деда чистильщик оказался впервые, и, судя по реакции на его появление хозяина перукарни, в сей дом Канищефф был допущен лишь потому, что явился в обществе поручившихся за него агентов СГБ.
        Сжатый рассказ Вениамина об увиденном на Мусорном острове поверг слушателей в изумление.
        - Вот! - картинно выставил руку вперед Ленин. - Вот к чему может прийти трудящийся человек, получивший свободу от пут стреножившей его буржуазии!
        - И эту свободу может даровать ему только просвещенная монархия! - вторил ему Никита Сергеевич.
        - Да неужели, батенька? - лукаво щурился Ильич. - На Мусорном острове, да будет вам известно, императора нет!
        - А как же Соломон Гнилица? - не сдавался цирюльник.
        - Помилуйте, уважаемый! - обеими руками отмахивался от него Владимир Ильич. - Какой же он император?
        - Конечно, не император, - тут же соглашался Никита Сергеевич. - Но человек, временно, в силу необходимости, взявший на себя обязанности регента.
        - Архичушь и архиглупость! - провозгласил во всеуслышание Ленин. - Архибред в квадрате! - в пылу спора Владимир Ильич вдруг даже начал картавить. - Соломон Гнилица есть типичный представитель рабочего класса, сумевший сплотить вокруг себя массы и вдохновить их на трудовой подвиг!
        - А по-моему, Гнилица просто удачливый бизнесмен, - высказал свое мнение Савва Вир-Щипок.
        Но на его замечание спорщики не обратили внимания. Их вполне устраивало то, что мир вращается вокруг них двоих. Глядя на эту парочку, Фредриксон недоумевал, почему они не обнимут друг друга за плечи и не крикнут разом: «Вот мы какие! Да!»
        Канищефф же, послушав какое-то время спор, что завели меж собой Ленин с Никитой Сергеевичем, вскоре потерял к нему всякий интерес. Подсев к Вениамину, чистильщик произнес негромко:
        - Я ведал, шо у деда в башке шо-то заклинило после того, як он в отработанном топливе искупался. Но, оказывается-то, он полный псих. И этот, - взглядом указал чистильщик на Никиту Сергеевича, - ему под стать. Ты глянь-ка, Ральфович, як морда-то у него раскраснелась - яичницу жарить можно. Ну надо же, - изумленно покачал он головой, - орут, точно гроши поделить не могут. Того и гляди, друг дружке в горло вцепятся. Слухай, Ральфович, - тихонько толкнул он локтем Вениамина в бок, - ты не растолкуешь, за шо спор-то у них? Я, ну хоть ты грохни меня, не въезжаю.
        - Спроси у Фредриксона, - недовольно поморщился Вениамин.
        - А сам шо? Тоже не врубаешься?
        - Фредриксон объясняет лучше.
        - Ага.
        Сделав вид, что поверил, Жан-Мари перебрался поближе к ИскИну. Но Фредриксону сейчас было не до попыток Канищеффа разобраться в коренных противоречиях, разделяющих последователей коммунизма и приверженцев монархической идеи, - он был занят тем, что вводил коды поддельных идентификаторов в базу данных комендатуры космопорта.
        Быстро сообразив, что от Фредриксона он тоже ничего не добьется, Канищефф попытался было подкатить со своим интересом к Вир-Щипкам. Но к этому времени супруги уже живо обсуждали с Вениамином иной вопрос - как спасти мир.
        - Допустим, найдете вы перстень, - загнул указательный палец на левой руке Савва. - Допустим, это тот самый перстень, что стащил у Великого Магистра Юксаре, - Вир-Щипок загнул средний палец. - Допустим, - безымянный палец оказался прижатым к ладони, - обнаружим мы в перстне мемори-чип, на котором, - загнут мизинец, - записана полная версия Устава Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника. - Савва Вир-Щипок показал Вениамину торчащий из кулака большой палец. - Что дальше?
        - Отдадим мемори-чип Леопольдо, - не задумываясь, ответствовал Вениамин. - Он знает, что с ним делать.
        - Ой ли? - прищурилась как-то очень уж подозрительно Литиция.
        - В каком смысле «ой ли»? - удивился ее сомнениям Вениамин.
        Литиция и Савва молча обменялись взглядами, после чего Литиция одобрительно склонила голову.
        - Пока вас не было, - обратился к Вениамину Савва Вир-Щипок, - мы с Литицией проанализировали ситуацию. И выяснили, что в ней очень много непонятных моментов. Самое главное - мы не знаем, каким образом и для каких целей Сяо Леопольдо собирается использовать подлинный текст Устава Ордена.
        Савва развел руками, как будто извинялся за свою некомпетентность.
        - Сяо сказал, что хочет нейтрализовать Великого Магистра.
        - Это он так сказал, - тут же ввернула Литиция.
        Она хотела еще что-то добавить, но Савва жестом велел жене и товарищу по службе умолкнуть.
        - Вам ли, Вениамин Ральфович, не знать, что есть множество куда более простых способов устранения нежелательных лидеров, - Савва сделал паузу, предоставляя Обвалову возможность осмыслить сказанное, после чего продолжил: - История, свидетелями и непосредственными участниками которой мы оказались, лично нам с Литицией сильно напоминает фарс, разыгранный на потребу публике.
        - И кто же публика? - спросил Вениамин, все еще не понимая, куда клонят Вир-Щипки.
        - Народ Веритаса, - Вир-Щипок сделал широкий жест рукой, глядя на который, можно было решить, что весь этот народ в самое ближайшее время должен собраться в кильдиме у деда.
        - Мы точно знаем, что Сяо Леопольдо является агентом ФКУ.
        Вениамин был уверен, что это заявление никто не сможет оспорить. Ан нет.
        - Сяо Леопольдо был агентом ФКУ, - сказала Литиция, сделав акцент на слове «был». - Десять лет назад. Не так давно его восстановили в должности в связи с нештатной ситуацией, сложившейся на Веритасе. Надеюсь, Вениамин, ты в состоянии представить себе, что может произойти с человеком за десять лет.
        - Спиться может, - вставил не очень внимательно прислушивавшийся к непонятному для него разговору Жан-Мари Канищефф.
        - И такое бывает, - согласилась с чистильщиком Литиция. - Но, если принять во внимание интерес Леопольдо к нетрадиционным религиям и то, что в свое время он был популярным на Веритасе комп-проповедником…
        - И Первым Помощником Сяо стал, надо думать, не за красивые глаза, - вклинился в ее речь Савва.
        - Добавьте к этому загадочную смерть Первого Помощника, занимавшего эту должность до Леопольдо, - продолжила Литиция.
        - Так, - с умным видом кивнул Вениамин.
        Он надеялся, что Вир-Щипки продолжат изложение своих соображений насчет религиозных воззрений Сяо Леопольдо, но супруги молчали, ожидая реакции на их доводы самого Обвалова.
        - Вы хотите сказать, - медленно, дабы выстроить гладенькую, со всех сторон обтекаемую фразу, начал Вениамин, - что Сяо Леопольдо может иметь какие-то свои интересы, о которых мы не знаем?
        - Не только мы, но и руководство ФКУ, - уточнила Литиция, предпочитавшая прямые и точные формулировки.
        - Так, - снова повторил Вениамин. - Как я понимаю, это только ваше предположение?
        - Естественно, - согласился Савва. - Для того, чтобы подтвердить или опровергнуть его, нам нужно узнать причину, по которой Сяо Леопольдо в свое время ушел в отставку.
        Все трое, не сговариваясь, посмотрели на Фредриксона.
        - Нет, - уверенно покачал головой Вениамин. - Фредриксон ничего не скажет.
        - А если мы его очень попросим, - по-лисьи улыбнулась Литиция.
        - Твое женское обаяние, наповал сразившее цирюльника, бессильно против ИскИна, - в тон ей ответил Вениамин.
        - Я вовсе не то имела в виду, - обиделась Литиция.
        - Литиция не то имела в виду, - встал на защиту супруги Савва.
        - Что бы вы оба ни имели в виду, Фредриксон нам ничего не расскажет. Он не имеет права разглашать секретную информацию, полученную по официальным служебным каналам.
        - Но сейчас особый случай!
        - Боюсь, ваши доводы Фредриксона не убедят.
        - Хорошо, - быстро нашел компромиссное решение Савва. - В таком случае, пусть он сам проанализирует имеющуюся у него информацию и выдаст нам окончательный результат.
        Канищеффу надоело слушать разговор агентов, в котором чистильщик не находил ни капли здравого смысла, и он вновь вернулся к Никите Сергеевичу и Владимиру Ильичу. Эти двое, по крайней мере, были забавными - кричали, кипятились, руками размахивали.
        - Не передергивайте, Никита Сергеевич! - в возбуждении едва не подскакивал на месте Ленин.
        - Не подтасовывайте факты! - кричал в ответ ему цирюльник.
        Вот только подраться они никак не могли. А Жан-Мари сейчас с удовольствием понаблюдал бы за хорошей дракой. Видел он как-то раз, как дрались два типа в белых рубашках, - ударить как следует ни один не мог, но зато злости в каждом на десятерых хватало. А что еще требуется в драке, как не здоровая злость и азарт?
        - Только монархия способна стать той великой идеей, что поведет за собой человечество!
        - У прогрессивной части человечества такая идея уже есть! Коммунизм - это, между прочим, звучит гордо!
        - Не слышу в этом затертом слове никакой гордости!
        - Прочистите уши, батенька!
        - Алес! - звонко хлопнул в ладоши Канищефф.
        Спорщики разом умолкли и в недоумении уставились на чистильщика.
        - Тайм-аут, - спокойно сообщил им Жан-Мари. - Перерыв то бишь.
        - Да вы, батенька, никак провокатор? - сурово нахмурился Ленин.
        - Найн, - усмехнувшись, качнул головой Канищефф. - Я чистильщик.
        - И что же, позвольте узнать, вы чистите? - лениво поинтересовался Никита Сергеевич.
        По тому, как это было сказано, становилось ясно, что цирюльник снисходит до разговора с простолюдином лишь для того, чтобы недоброжелатели не смогли обвинить его в крайнем консерватизме.
        - Хай, када шо, - Канищефф осклабился, точно на приеме у зубного врача. - Обычно - стоки для отработанного топлива. А ща мозги вам обоим прочистить хочу.
        Сказал и снова показал неровные, желтые зубы.
        - Простите, батенька, я что-то не уловил смысл вашего последнего высказывания, - весьма сдержанно, хотя и с явным недовольством обратился к Канищеффу Владимир Ильич.
        - А не стараешься, поэтому и не улавливаешь, - ответил Жан-Мари, не скрывая лукавства.
        - Любезный! - высокомерно вскинул острый подбородок Никита Сергеевич. - Вы хотя бы имеете представление о том, с кем разговариваете?
        - А то! - усмехнулся Жан-Мари.
        Фредриксон, закончив работу, выключил комп-скрин.
        - Порядок, - сообщил он, повернувшись к напарнику. - Теперь мы с тобой подсобные рабочие семнадцатой бригады, заступающей на смену сегодня в восемь вечера, - ИскИн посмотрел на часы. - Пора собираться. Нехорошо опаздывать в первый рабочий день.
        - Фред, - в голосе Вениамина можно было уловить несвойственные ему обычно обертоны, из чего ИскИн сделал вывод, что речь пойдет о предмете весьма деликатном. - Мне кажется, тебе стоит выслушать Литицию с Саввой, а после высказать свои соображения.
        ИскИн с интересом посмотрел на Вир-Щипков.
        - Видишь ли, Фредриксон, - начала Литиция.
        Понимая, что поставил напарника в крайне неловкое положение, Вениамин неловко отвернулся в сторону. Взгляд его упал на перекошенную физиономию Канищеффа, который как раз собирался начать прочистку мозгов двум идеологам.
        - Вы тут, як я разумею, за народную идею радеете, - растопыренной пятерней Жан-Мари изобразил в воздухе нечто непонятное, но, по-видимому, имеющее некое отношение к тому, о чем шел разговор. - А я вот шо у вас спросить хочу - на фиг кому эта ваша идея треба?
        - Что значит «на фиг»? - возмущенно вскинул широкие брови Никита Сергеевич.
        - Что значит «кому нужна»? - подхватил, точно эхо, Владимир Ильич.
        Канищефф откинулся на спинку стула и повернул голову так, чтобы единственный глаз его мог видеть сразу обоих борцов за общечеловеческую идею.
        - Вот гляжу я на вас и мозгую, - медленно и задумчиво начал Жан-Мари. - Вроде мэнши вы не совсем уж глупые. Одеты, опять-таки, прилично. А несете дурь такую, шо, со стороны глядя, можно подумать, будто вас мамки в детстве вместо молока керосином поили.
        К удивлению Вениамина, Никита Сергеевич и Владимир Ильич внимательно, не перебивая, слушали, что говорил им чистильщик. И вдруг Обвалов понял, в чем тут дело. Обоим провозвестникам великих идей впервые довелось слышать мнение одного из тех, ради кого они, собственно, и не спали ночей, изучая труды классиков жанра, чтобы потом адаптировать их к современным условиям и переложить на простой, понятный всем и каждому язык.
        - Вот вы все тут про народную идею какую-то талдычите, - продолжал между тем Жан-Мари. - А неужто не разумеете, шо идея-то, она у каждого своя. Во где сидит, - Канищефф дважды ткнул пальцем себя в висок. - А ежели нет у мэнша идеи, так, выходит, пустой это мэнш, як стакан выпитый. И ничего нового вы в него уже не вольете.
        После того, что сказал Канищефф, наступила пауза.
        Пошла минута, другая, и дед с цирюльником зашевелились. Движения эти являлись внешним проявлением повышенной мозговой активности, поскольку Никита Сергеевич и Владимир Ильич подбирали аргументы - естественно, каждый свои, - чтобы дать решительную отповедь коварному супостату, явившемуся под личиной вполне заурядного чистильщика. Общий враг может объединить не только монархистов с коммунистами, но даже каннибалов с вегетарианцами. Вениамину было любопытно узнать финал этой дискуссии, но прежде, чем кто-то из оппонентов Канищеффа разразился пламенной речью, за спиной у Обвалова прозвучали слова Фредриксона:
        - Пятьдесят процентов, - и Вениамин понял, что следует сместить акцент внимания в направлении более актуальной темы.
        - Фредриксон с нами согласен, - сообщил, поймав взгляд Вениамина, Савва.
        - Я сказал, пятьдесят процентов, - поправил его ИскИн.
        - Пятьдесят процентов чего? - спросил Вениамин.
        - Пятьдесят процентов в пользу того, что Сяо Леопольдо ведет какую-то свою игру, - ответила Литиция.
        - И ровно столько же в подтверждение того, что он добросовестно выполняет задание ФКУ, - добавил Фредриксон.
        Прикусив верхнюю губу, Вениамин ухватился двумя пальцами за подбородок. Пятьдесят на пятьдесят - выбор сделать непросто. Человек, которому Обвалов во всем стремился подражать, любил повторять, что в неопределенной ситуации агент должен делать выбор в пользу наихудшего из возможных вариантов. Всегда и везде Вениамин следовал этому золотому правилу. Но сейчас он сомневался. Ошибка могла дорого стоить: как минимум - увольнения со службы. Как минимум.
        - Ты не хочешь прокомментировать свою оценку? - спросил Вениамин у Фредриксона.
        - Я не могу это сделать, - ответил ИскИн. - Ты же знаешь.
        - Знаю, - кивнул Вениамин.
        - Так что же? - спросил Вир-Щипок.
        Вениамин глубоко вздохнул, надул щеки и посмотрел на потолок. Как же все было просто до тех пор, пока он не познакомился с Вир-Щипками!
        - До вашего появления на Веритасе Сяо Леопольдо был здесь единственным агентом ФКУ, - медленно, размышляя вслух, произнес Обвалов. - И, судя по тому, что вас сюда прислали, у ФКУ нет причин не доверять Сяо. Так? - обратился Вениамин к Фредриксону, ища поддержки.
        ИскИн в высшей степени неопределенно качнул головой.
        - Сяо Леопольдо не работал в управлении десять лет, - напомнила Литиция. - Его вновь зачислили в штат только потому, что это было проще, чем внедрить нового агента в ближайшее окружение Великого Магистра.
        - Как я понимаю, у вашего руководства не было никаких претензий к Сяо.
        - Как могли они появиться, если никакая оперативная работа на Веритасе не велась! - это уже был возмущенный возглас Вир-Щипка.
        - Постойте, - поднял руку Вениамин. - Вы что, хотите сказать, что прежде от Сяо Леопольдо не поступало никакой оперативной информации?
        - Спроси у него! - указал на Фредриксона Савва. - Об этом-то он может рассказать!
        - С тех пор, как Сяо Леопольдо был вновь зачислен в штат ФКУ, он раз в квартал предоставлял стандартные отчеты, - сказал Фредриксон. - По сути, это очень сжатые обзоры текущих событий из жизни Великого Магистра.
        - А как же поставка контрабандных нейропроцессоров на Веритас?
        - О поставке нейропроцессоров стало известно из другого источника, - ответил на вопрос Вениамина Фредриксон.
        - Но программу под них заказал именно Сяо, - добавил Вир-Щипок. - Ты понимаешь, что это значит?
        Вениамин подумал и отрицательно качнул головой:
        - Нет.
        - Это означает, что, не вмешайся вы с Фредриксоном, мы с Литицией были бы уверены в успехе нашего плана. А в руках Сяо Леопольдо оказалась бы нейропрограмма, способная уничтожить гала-сеть.
        - Ты говорил, что программа самоуничтожающаяся.
        - Да, но Сяо об этом известно. А значит, в случае необходимости он может внести в нее коррективы.
        - Почему вы раньше об этом не думали?
        - Да потому, что ничего не знали об операции, которую готовит Леопольдо! От нас требовалось только одно - доставить на Веритас диск со специально подготовленной программой!
        - Насколько я понял, Леопольдо нужна не программа, а оригинал Устава.
        - Для того, чтобы на законных основаниях низложить Великого Магистра, - Савва сделал паузу и, призывая к вниманию, поднял указательный палец. - После чего он сам получит доступ к нейропроцессорному серверу.
        Вениамин крепко задумался. Интересно, во сколько оценил бы Фредриксон возможность того, что Вир-Щипки ведут двойную игру?
        - Нам пора, - напомнил ИскИн.
        Вениамин вроде как с сожалением развел руками:
        - Если опоздаем на смену, то так и не узнаем, что таит в себе плюшевый ежик, которого Жан-Мари считать таковым отказывается наотрез. Поэтому, - Обвалов поднялся со стула, - дамы и господа, как говорится, позвольте откланяться, - Савва хотел было что-то сказать, но Вениамин опередил его: - Вернемся к этому разговору после того, как найдем мемори-чип с Уставом, - он улыбнулся. - Все не так уж плохо, друзья мои. У нас еще целый день в запасе.
        Глава 23
        О том, какой переполох учинили в космопорту два ИскИна, как Канищефф впервые взял в руки автомат и что нашел Вениамин внутри плюшевого ежика
        Каждый истинный оллариушник имеет право продвигаться по лестнице положений в Ордене.
        Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.
        Изначальный вариант. Раздел «О продвижении»
        Настроение у Вениамина было не самое лучшее - он лишь отмахнулся, когда Канищефф принялся донимать его вопросами насчет того, светит ли человечеству светлое будущее, и ежели светит, то почему не греет? Обвалов старался, но никак не мог избавиться от сомнений, что заронили в его душу Вир-Щипки. Не было ничего странного в том, что две спецслужбы, подчиняющиеся разным ведомствам и нередко конкурирующие между собой, действовали на Веритасе крайне несогласованно. Операции, проводимые на планетах, не входящих в Галактическую Лигу, вполне традиционно разрабатывались в строжайшей тайне. Тем более что Федеральное контрольное управление готовило ни много ни мало, а дворцовый переворот, в результате которого во главе Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника должен был оказаться их агент. Но то, каким образом Сяо Леопольдо собирался отстранить Великого Магистра Ги Циковского от власти, казалось Обвалову весьма странным. Он бы на месте Сяо уж точно действовал по-иному. Политическое убийство - это грубо и неэстетично. Куда изящнее и благороднее было бы нарыть на Ги Циковского компромат. Не найдется ничего
достойного внимания - так самому состряпать. Как мило было бы подсунуть в кровать Великому Магистру несовершеннолетнюю девочку. А еще лучше - мальчика. О, на этом оборвалась карьера не одного политического деятеля, мечтавшего покорить заоблачные высоты! Хотя, с другой стороны, Сяо Леопольдо лучше знал ситуацию, сложившуюся в верхних эшелонах власти Ордена. А познания Вениамина в теологии ограничивались обязательным курсом лекций «Традиционные религии и их современная интерпретация», из которого он вынес лишь не поддающиеся рациональному объяснению любовь и уважение к святому Эвангелосу Одиссею Папатанассиусу и фразу о том, что религия - это опиум для народа. Так, может быть, все искусство политической игры в религиозном государстве сводилось к умению точно подобрать дозировку?
        Больше всего не нравилось Обвалову то, что Фредриксон оценил коварство Сяо Леопольдо ровно в пятьдесят процентов. Ну хотя бы незначительный крен в ту или иную сторону! Так нет же - пятьдесят на пятьдесят, и думай после этого, что хочешь.
        И все же Фредриксону было известно что-то такое из прошлого Сяо, что заставляло его сомневаться, в том, что слова Леопольдо не расходятся с делами его, по которым, как известно, следовало воздавать должное. Вениамин был почти уверен, что причина крылась в истории с преждевременной отставкой Леопольдо. Уволиться из ФКУ по собственному желанию мог, пожалуй что, только механик, присматривающий за уборочными машинами. Секретарше, регистрирующей входящие документы, сделать это было уже сложно. Что уж говорить о специальном агенте. Но расспрашивать Фредриксона о вычитанном им в закрытом досье агента ФКУ Сяо Леопольдо было так же бессмысленно и глупо, как пытаться выжать воду из камня. Вениамину уже приходилось сталкиваться с подобной ситуацией.
        Пока Вениамин мучился сомнениями, Жан-Мари с живейшим интересом обсуждал с Фредриксоном теорию партийного строительства. Причем вопросы он порой задавал столь мудреные, что можно было подумать, чистильщик сам решил создать политическую партию, способную вытеснить с исторической арены как младокоммунистов, так и неомонархистов. Впрочем, вскоре Канищеффу все это надоело, и он принялся наставлять агентов, как следовало им вести себя в той или иной ситуации.
        - Ежели джанит начнет выспрашивать насчет того, в яком секторе робишь, прикинься валенком и отвечай, шо, мол, куда чиф пошлет, там и робить буду. Ну и Оллариу ему, вестимо.
        Канищефф настолько вошел в роль лидера, что со стороны могло показаться, будто это он возглавляет операцию. Вениамину трескотня чистильщика не мешала - пусть себе болтает, все лучше, чем если вдруг снова начнет приставать с вопросами.
        К воротам пропускного пункта космопорта они подошли за полчаса до смены. Начало уже смеркаться, потянуло вечерней прохладой, закружила над головой какая-то мошкара. Еще через полчаса, самое большее минут через сорок, станет совсем темно, и тогда можно будет незаметно подобраться к «Пинте».
        За воротами, сваренными из стальных прутьев в два пальца толщиной, царила непонятная суета, явно казавшаяся лишней. Человек пять или шесть подсобных рабочих в серых комбинезонах и примерно столько же чистильщиков в синей спецодежде толклись на узком участке пространства, точно две команды начинающих сумоистов, разом выбежавшие на татами, чтобы в общей свалке определить лучшего. Что уж говорить о Вениамине с Фредриксоном, если даже Канищефф при виде такого удивленно оттопырил губу:
        - Шо, блин, за фигня?
        - Может быть, стоит вернуться к уже знакомому варианту с канализационным стоком? - предложил Вениамин.
        - Найн! - довольно беспечно, как показалось Обвалову, махнул рукой Жан-Мари. - Случись шо серьезное, здесь бы все оцепили. А так, вишь, охрана спокойно себе на месте стоит.
        Трое джанитов с автоматами, стоявшие возле прохода с вращающимся турникетом, и в самом деле наблюдали за тем, что происходило за воротами, не проявляя никакого беспокойство.
        - Обрати внимание, Фред, - не преминул заметить Вениамин, - на этот раз я проявил осторожность.
        - Найн, Ральфович, - искоса глянув на агента, усмехнулся Жан-Мари. - Сдается мне, ты чего-то пужаешься.
        Обвалов едва не выругался вслух. Чертов чистильщик, как будто в душу ему глядел! Вениамин и сам себе не желал признаваться в том, что действительно боится того решения, которое ему придется принять, если все пойдет, как в сказке: в ежике окажется перстень, в перстне - мемори-чип, в чипе - запись изначального варианта Устава Ордена, а в Уставе - вымаранные Ги Циковским строчки.
        Джаниты на проходной вели себя как законченные лохи. Вениамин не без злорадства подумал, что он голыми руками уложил бы на землю всех троих прежде, чем хотя бы один из них успел привести оружие в боевое положение. Как говаривал в свое время полковник Попов, читавший курс «Ручное стрелковое оружие» в академии СГБ: «Оружие существует для того, чтобы из него стрелять, а не затем, чтобы таскать его, как цацку».
        От созерцания происходящего за воротами оторвался лишь один из охранников. Остальным вроде как и дела не было до того, что к проходной подошли трое работяг. Джанит лениво помахал ручным контролером перед вновь прибывшими, мельком глянул на данные, выскочившие на дисплее, и вяло махнул рукой - проходите.
        - Шо это там? - спросил Канищефф, указав на народ за воротами.
        - А, - безразлично вякнул джанит. - Оборудование новое привезли.
        - Шо за оборудование?
        - А, - только и проронил в ответ джанит.
        Вениамин полагал, что на этом разговор чистильщика с джанитом закончен. И он не ошибся. Но, к вящему недовольству Обвалова, вместо того, чтобы проследовать на территорию космопорта, Жан-Мари остановился перед вращающимся турникетом и с видом праздного гуляки сложил руки на груди.
        - Эй, - Вениамин тронул чистильщика за плечо.
        - Шо? - оглянулся на него тот.
        Обвалов указал на турникет.
        - Хай у нас еще минут десять в запасе, - лицо Жан-Мари перекосило, когда он попытался улыбнуться. - А пропуска мы уже отметили.
        - У нас есть бизнес, - шепотом произнес Вениамин.
        - Хай, ну, - отмахнулся Канищефф. - А то не ведаешь, Ральфович, шо всех бизнесов не переробишь. Давай глянем, шо тут за штуковину привезли.
        - Гуторят, шо новая пропускная система, - сказал, не глядя на них, джанит.
        - Во! - поднял указательный палец Канищефф. - Как раз то, шо нам надо!
        Джанит через плечо удивленно посмотрел на чистильщика.
        - Я имел в виду, шо давно треба установить новую систему, - объяснил ему чистильщик и для наглядности толкнул ногой вертушку турникета. - А то шо ж это такое! Как в двадцатом веке живем!
        - Хто бы гуторил, - процедил сквозь зубы джанит, недовольно дернул щекой и отвернулся.
        - Шо он имел в виду? - тихо спросил у Фредриксона Жан-Мари.
        - Я тебе потом растолкую, - ответил за ИскИна Вениамин, подталкивая чистильщика к турникету.
        Канищефф уже и сам смекнул, что напрасно привлек внимание джанита не только к себе, но и ко всей компании. Пора было ретироваться, и, плавно повернув вертушку, Жан-Мари быстренько проскользнул на другую сторону турникета. Следом за ним и Вениамин с Фредриксоном прошли на территорию космопорта.
        - Куда теперь? - тихо спросил Вениамин.
        - А туды, - Канищефф махнул рукой в сторону противоположного конца летного поля. - Там у нас барак есть с душем, хай, раздевалкой. Я вас с хлопцами познакомлю…
        Жан-Мари вошел в роль гостеприимного хозяина и собирался предложить гостям развернутый план мероприятий, не продуманный заранее, а родившийся стихийно, под воздействием мгновенного мозгового импульса. Вениамин уже поднял руку, имея твердое намерение отмести разом все предложения чистильщика. Фредриксон понимал, чем все это закончится, а потому не предпринимал попыток вмешаться. Все шло своим чередом, как вдруг раздавлся громкий крик с той стороны, где устанавливалось новое оборудование:
        - Хай держи ж его! Держи! - Крик заставил всех троих обернуться.
        Стоявшие плечом к плечу люди качнулись одновременно сначала в одну сторону, потом в другую. Казалось, они пытаются удержать в равновесии что-то тяжелое и очень неустойчивое.
        - Есть! - радостно воскликнул кто-то.
        - Стоит! - ответил ему другой.
        Люди на мгновение замерли. Они еще не верили в то, что им удалось сделать. А затем начали медленно отступать. Так художник, наложив последний мазок на законченное полотно, не выпуская из рук кисть и палитру, осторожно делает два шага назад, чтобы единым взглядом окинуть новоявленное миру произведение.
        Вениамин готов был узреть раритетную пропускную систему, за которую музей развития науки и техники, не задумываясь, отвалил бы солидный кусок. Но увидел он ИскИна восьмого поколения, пару часов назад разливавшего отвратительное пойло в самом зачуханном кабаке квартала Желтые Кирпичи «Бивис и Батхед». Вместо вращающейся станины, дававшей возможность перемещаться вдоль стойки бара, корпус ИскИна был закреплен на прямоугольном постаменте, вроде тех, что видел Вениамин на Леониде, последней планете с авторитарным режимом в пределах Галактической Лиги. На таких постаментах леониды выставляли бюсты вождей, как ныне здравствующих, так и почивших в бозе, но незабытых благодарными потомками. Бюсты забытых в оперативном порядке демонтировали. Высота постамента и размеры головы установленного на нем бюста соответствовали тем заслугам, что приписывались прототипу. Неизгладимое впечатление произвела на Вениамина голова из черного мрамора высотою в семь человеческих ростов, стоявшая на центральной площади заштатного городка с гордым названием Феникс-Сити. На площадь выходили фасады единственной в городе
гостиницы, в которой водились странные жуки с огромными рыжими усами, дома городского главы и Оперного театра имени национального героя Тыр-Батыра. Национальный Тыр-Батыр сидел верхом на коне и держал в руке обнаженную саблю. Но даже ею он не смог бы дотянуться до кончика носа черной головы, строго, но добро и с пониманием глядевшей на него с площади. Вениамин попытался вспомнить имя того, чья увеличенная до чудовищных размеров голова стояла на центральной площади Феникс-Сити. Причем не только на ней одной. В каждом городе Леониды можно было увидеть скульптурные и живописные портреты этого лидера нации с мохнатыми бровями, оттопыренной нижней губой, оплывшими щеками и пустыми, как пересохший пруд, глазами. Странные сообщества встречались порой на планетах, заселенных в разное время людьми. Странные и, более того, непонятно как еще существующие. Нежизнеспособность их была очевидной, и тем не менее каким-то образом они все еще держались на плаву.
        На память Вениамин никогда не жаловался, но имя отца-основателя колонии на Леониде напрочь вылетело у него из головы. Быть может, причина заключалась в том, что одновременно с предпринятой попыткой вспомнить имя культового персонажа истории Леониды Вениамин пытался понять, какая нелегкая занесла в космопорт Гранде Рио ду Сол бармена из «Бивиса и Батхеда»?
        Постамент ИскИна восьмого поколения не шел ни в какие сравнения с тем, на котором стояла любимая и почитаемая леонидами голова, но даже он делал бармена на голову выше окружавших его людей. Интеллектом ИскИн из «Бивиса и Батхеда», понятное дело, не блистал, но скоростью реакции мог поспорить с лучшим игроком в хардболл. Поэтому, стоило только бармену окинуть быстрым взглядом место, в котором он оказался, как он тотчас же выделил из окружавшей его толпы тех, с кем прежде уже встречался.
        - Приветствую тебя, брат! - радостно взмахнул рукой бармен. Разумеется, сей восторженный возглас был адресован не Обвалову и уж тем более не чистильщику, а Фредриксону. - Я ведь не поверил, когда ты сказал, что можешь устроить для меня перевод в космопорт!
        Вениамину сделалось не по себе, когда он понял, что все смотрят на него, как будто он был самым популярным человеком года, случайно заглянувшим в Гранде Рио ду Сол. Но как же он забыл про находившихся рядом с ним Фредриксона и Жана-Мари Канищеффа! Эти двое могли поспорить с Обваловым за пальму первенства.
        А бармен трещал без умолку:
        - Брат, я твой должник до самого демонтажа! Фредриксон, если тебе понадобятся запчасти, только скажи! Шестерни у меня поизносились основательно, а вот сервоприводы еще очень даже ничего!
        Вениамин толкнул локтем чистильщика.
        - Пошли отсюда.
        - Стойте!
        Визгливо пропела вертушка на проходной, и рядом с Фредриксоном встал во весь рост джанит с контролером в руке.
        - Як он тебя назвал? - спросил джанит у ИскИна.
        И голос, каким были произнесены эти слова, трудно было назвать приветливым.
        - Хто? - изобразил непонимание Фредриксон.
        - Этот, шо на тумбе, - указал на бармена джанит.
        - Не ведаю, - пожал плечами Фредриксон. - Он вообще не ко мне обращался.
        - Его зовут Фредриксон! - внес ясность ИскИн с постамента. - ИскИн двадцать первого поколения! - с гордостью добавил он.
        - Значит, Фредриксон, хай к тому же еще и ИскИн, - недобро прищурился джанит. - А по ИКу ты Сирано Мигель Савиньен де Сааведра Джошуа-младший.
        - Так оно и есть, - непринужденно улыбнулся Фредриксон.
        - Ара инц лясир, бади, - влез в разговор Вениамин. - Хай кого ты слухаешь? Этому ИскИну уже роков десять, як место на свалке. Он же сам не разумеет, шо гуторит.
        - Я тебе не бади, - весьма недружелюбно глянул на Вениамина джанит.
        - Бон, не бади, - не стал спорить Обвалов. - Однако мы на смену опаздываем.
        - ИскИн этот, шо у ворот стоит, нас в кабаке видел, - выдвинул свою версию случившегося Жан-Мари. - Он ведь прежде барменом в «Бивисе и Батхеде» робил. Так ведь? - обратился Канищефф к экс-бармену.
        - Совершенно верно, - подтвердил его слова ИскИн. - Но работу бармена я никогда не любил. А сегодня этот многоуважаемый ИскИн, - жест рукой в сторону Фредриксона, - предложил мне устроить перевод в космопорт. Я, понятное дело, не поверил…
        - Все ясно, - положил конец словоизлиянию ИскИна джанит. - Эти, - кивнул он на пару агентов и чистильщика, - в кабак вместе заходили?
        - Именно так, - с готовностью подтвердил экс-бармен. - Господина Канищеффа я давно знаю. Человека, что рядом с ним, я впервые увидел два дня назад. А с господином Фредриксоном имел честь познакомиться только сегодня.
        - Все трое арестованы, - вынес свой вердикт джанит.
        - На яком таком основании? - попытался было качать права Канищефф.
        - На том, шо я так решил, - джанит сунул контролер за пояс и скинул с плеча автомат. - Еще вопросы имеются?
        - Я все могу объяснить, - Вениамин протянул руку, словно желая по-дружески положить ее джаниту на плечо.
        Джанит открытой ладонью ударил Вениамина по руке. Тонкая, почти невидимая нить нейрошокера, выскользнувшая у Вениамина из рукава, едва коснулась тыльной стороны ладони джанита. Брови джанита удивленно взлетели едва ли не к середине лба. Он приоткрыл рот, собираясь что-то крикнуть, но, так и не издав ни звука, начал оседать. Подхватив его под локоть, Вениамин помог джаниту аккуратно лечь на землю. Выпрямившись, Обвалов передернул затвор автомата, который теперь он держал в руках, и направил ствол на людей у ворот.
        - Лицом к решетке! - рявкнул Вениамин.
        - Хоп, - сдавленным голосом произнес за спиной у него Жан-Мари.
        Что он хотел этим сказать, Вениамин не понял.
        Чистильщики и прочие неквалифицированные работники космопорта были настолько удивлены, что ни один из них приказа не выполнил, хотя, казалось бы, ситуация того требовала.
        Впрочем, главной проблемой сейчас были не люди у ворот, а джаниты по другую их сторону. И Фредриксон знал, что решить эту проблему предстояло ему. С невообразимой для человека ловкостью он одним прыжком перемахнул через турникет и, раскинув руки в стороны, почти одновременно сбил с ног обоих джанитов. ИскИн действовал не только результативно, но и красиво - любо-дорого посмотреть. И народ смотрел. А Фредриксон подхватил автоматы поверженных джанитов и таким же эффектным прыжком вернулся на территорию космопорта.
        - Брат! - окликнул Фредриксона ИскИн восьмого поколения. - Я здесь первый день и, признаться, не понимаю, что происходит. Здесь все время так?
        - Нет, сегодня день особенный, - ответил Фредриксон.
        - Дай трахтомет, Фредди, - попросил Канищефф. - На фига ж тебе два?
        Вениамин автомат Жану-Мари ни за что бы не дал, но Фредриксон поступил иначе.
        - Ай, аригато тебе, Фредди! - чистильщик нежно перевел планку затвора в положение стрельбы очередью и вдохновенно выдохнул. - Ну, теперь они у меня попляшут!
        Реакция Вениамина на слова чистильщика была мгновенной - он даже не стал выяснять, о ком именно шла речь:
        - Никаких плясок! Уходим на «Пинту»!
        - А як же эти? - Канищефф повел стволом автомата в сторону группы рабочих. - Им же ясно гуторили: лицом к решетке.
        - Попробуй, скажи это им еще раз, - предложил Вениамин.
        - Слухайте, мэнши, я первый раз в жизни взял в руки трахтомет, и мне не терпится пустить его в бизнес, - вполне миролюбивым тоном сообщил Канищефф рабочим.
        Как ни странно, слова его возымели действие - рабочие повернулись спинами к направленным на них автоматным стволам.
        Канищефф весело подмигнул Вениамину - знай, мол, наших! - и коротко скомандовав:
        - За мной! - побежал вдоль забора.
        - Эй, нам не в ту сторону! - окликнул его Вениамин.
        - Ты меня учить будешь, Ральфович? - на бегу бросил через плечо Канищефф. - Не отставай!
        Вениамин с Фредриксоном переглянулись, одновременно пожали плечами и побежали следом за чистильщиком. Чудаковатый был у них проводник, но ведь не законченный же идиот - должен понимать, однако, чем все закончится, если их схватят.
        - Спасибо тебе, брат! - раздался у них за спиной радостный крик бармена из «Бивиса и Батхеда».
        - А за брата ответишь, - на бегу пообещал Фредриксону Вениамин.
        ИскИн промолчал - не самое подходящее время для того, чтобы искать оправдания.
        Канищефф бежал на удивление резво, как будто всю жизнь только и готовился к тому, чтобы однажды победить на олимпийской дистанции. Вениамин догнал его, только когда чистильщик неожиданно резко сбавил темп.
        Впереди был забетонированный ров, шириной метров в тридцать и глубиной в десять.
        Хитро глянув на Вениамина, Канищефф прыгнул вниз. Ловкости его могла бы позавидовать шилохская псевдомакака. В полете чистильщик ухватился за поручень вбитой в стену металлической лестницы и, не касаясь ступеней ногами, съехал вниз. Тем же путем, только менее проворно, спустились в ров и Вениамин с Фредриксоном.
        Ров был завален ржавеющими обломками каких-то автоматов, сломанными стульями, столами без ножек, разбитыми светильниками, помятыми баллонами, изодранными пачками газет и прочим хламом, место которому было на свалке.
        - У Канищеффа все пути ведут в канализацию, - недовольно буркнул Вениамин.
        - Это не канализация, - обиделся Жан-Мари. - Это ров.
        - Что еще за ров?
        - Просто ров. В него мусор сваливают.
        - Ров для мусора?
        - Может, и не для мусора, - чистильщик задумчиво посмотрел по сторонам. - Хто его знает, для чего этот ров сделали?
        - То есть вырыли ров, забетонировали его, а потом забыли, зачем он был нужен, и стали просто мусор в него сваливать? - уточнил на всякий случай Вениамин.
        - Ну, хай! - кивнул Канищефф. - А шо такого?
        - Нет, ничего, - улыбнулся Вениамин.
        В самом деле, глупо было удивляться чему бы то ни было, когда находишься на Веритасе.
        - И что же, мы будем здесь прятаться?
        Жан-Мари посмотрел на Вениамина, как на умалишенного.
        - К флаеру твоему пойдем, Ральфович.
        - Пойдем? - Вениамин в недоумении посмотрел на мусорные завалы.
        - Не дрейфь, Ральфович! - чистильщик вскинул к небу руку с зажатым в ней автоматом. - С Канищеффым не пропадешь!
        Вениамин едва успел подумать о том, что Жану-Мари пошел бы краповый берет, лихо сдвинутый на ухо, а чистильщик уже исчез, нырнув в едва приметную щель между старым холодильным агрегатом и двухколесным велосипедом, зацепившимся рулем за длинный металлопластиковый рельс.
        - Не отставай! - Вениамин подтолкнул вперед Фредриксона, понимая, что без провожатого им из этой мусорной западни не выбраться.
        Где пригнув голову, а где и вовсе на четвереньках пробирались они среди залежей всевозможнейшего хлама, не один год копившегося на дне рва, вырытого неизвестно кем и непонятно для какой цели. Вениамин даже не пытался как-то систематизировать всю эту рухлядь, он следил лишь за тем, чтобы не потерять из виду спину Фредриксона, следовавшего по пути, прокладываемому Канищеффым. Ход, по которому они пробирались, петлял, как лисья нора. Порой Вениамину казалось, что они сделали круг и двигаются в обратном направлении. Но чистильщик, похоже, точно знал, куда идет.
        Неожиданно Фредриксон остановился.
        - Что? - спросил, упершись ладонями в спину ИскИна, Вениамин.
        Впереди послышались грохот и лязг, перемежающиеся невнятным бормотанием чистильщика, очень смахивающим на ругань.
        - Жан-Мари пытается пробить дорогу наверх, - сообщил Фредриксон.
        - Здорово, - буркнул себе под нос Обвалов.
        К сказанному он готов был добавить еще что-нибудь, уже во всеуслышание, но его опередил радостный крик чистильщика:
        - Готово!
        - Ну, раз готово…
        Протиснувшись следом за Фредриксоном в узкую щель, Вениамин увидел у себя над головой узкую полоску темнеющего неба, а прямо перед носом - вбитую в бетонную стену скобу. Ухватившись за перекладину, Вениамин полез наверх.
        Едва Обвалов выбрался на летное поле, выглядевшее так, словно на нем проходило величайшее из всех танковых сражений, как чистильщик указал рукой куда-то на юго-восток и радостно возвестил:
        - Вон твой флаер, Ральфович!
        Но Вениамину сейчас было не до флаера. Прямо на них мчался открытый электрокар, обычно используемый для доставки малогабаритных грузов. На узкую платформу кара, где и рояль-то концертный не разместишь, каким-то непостижимым образом втиснулось целое отделение джанитов, каждый из которых сейчас думал только о том, за что бы ухватиться, чтобы не свалиться на полном ходу. И это были лишь те, что находились ближе всех к троице возмутителей спокойствия. С разных сторон летного поля к замершим на краю бесхозного рва агентам, к числу которых теперь причислял себя и бывший чистильщик Жан-Мари Канищефф, бежали и ехали на всем, что только могло двигаться, затянутые в кожзам воины. А над их головами рассекали сгустившуюся вечернюю мглу лучи мощных прожекторов, установленных на сторожевых вышках. Судя по суетливой бессмысленности перемещения лучей, прожекторы выполняли роль светового оформления готовящегося шоу, к которому, надо думать, в самое ближайшее время могли присоединиться и флипники.
        - Дурдом! - в сердцах крикнул Вениамин, срывая с плеча автомат.
        Жан-Мари посмотрел на него удивленно и отрицательно качнул головой:
        - Найн. Дурдом в квартале Желтые Кирпичи.
        - А вы, Жан-Мари, часом не знаете человека, который называет себя странным именем Пергалезыч? - совершенно не к месту поинтересовался ИскИн.
        - А то! - хохотнул Канищефф. - Хто ж в Желтых Кирпичах с Пергалезычем не знаком!
        - Дурдом!
        Вениамин опустился на одно колено, плотно прижал приклад автомата к плечу, тщательно прицелился и выпустил короткую очередь по перегруженному электрокару.
        Основной недостаток этих машин заключался в том, что привод у них располагался спереди, слева от водительского места и был накрыт лишь жестяным колпаком. Хотя, в условиях, не приближенных к боевым, это вряд ли можно считать недостатком. Несколько разрывных капсул, угодивших в привод электрокара, разнесли его вдрызг. Машина пошла юзом и завалилась на правый борт.
        - Хороший выстрел, - похвалил Фредриксон.
        - Неплохо, - согласился Жан-Мари.
        - К кораблю! - заорал Вениамин и первым припустился в ту сторону, где лучи прожекторов то и дело выхватывали из темноты такой знакомый и родной профиль «Пинты».
        Канищефф с Фредриксоном не спеша потрусили следом. Вениамин был человеком азартным, увлекающимся, потому и рванул вперед во все лопатки. А до корабля-то было рукой подать. Кроме того, Жан-Мари был не прочь пострелять и только ждал подходящего случая, чтобы пустить оружие в дело. По счастью, ему так и не довелось нажать на курок - люк корабля захлопнулся за тремя беглецами прежде, чем возникла реальная необходимость использовать оружие. Фредриксону, поднявшемуся по трапу последним, показалось, что джаниты не очень-то и торопились.
        Так оно и было. О странном почтовике, хозяин которого сгинул невесть куда в тот же день, как корабль опустился на летное поле космопорта Гранде Рио ду Сол, рассказывали в высшей степени необычные истории. Начать хотя бы с того, что вскрыть его так и не удалось, хотя чиф-комендант космопорта Джафар Стилет весь комп-скрин на своем столе слюной забрызгал, устраивая подчиненным разнос за разносом - за нерадивость и беспомощность. Да и на угрозы Джафар не скупился. А все одно - не брали обшивку почтовика никакие инструменты. Код же, запиравший замок люка, как говорили приглашенные специалисты, взломать не смог бы даже сам Уркест. А один из незадачливых взломщиков добавил: «Если это флаер контрабандиста, то я - незаконнорожденный сын Сидуна». Джаниты, присутствовавшие при задержании хозяина почтовика, утверждали, что Стилет отправил его в «Ультима Эсперанца». И как же было не связать это с не менее странной историей о побеге из тюрьмы, которую рассказывали под большим секретом знакомые охранники? Говорили, что вроде человек, доставленный в «Ультима Эсперанца» уже под вечер, той же ночью поднял бунт во
втором блоке и, воспользовавшись суетой и неразберихой, ушел через крышу. А куда, спрашивается, можно уйти с тюремной крыши, если, конечно, тебя флипник не поджидает? Так нет же, не видел никто флипника. И ведь произошли все эти события - и в космопорте, и в «Ультима Эсперанца» - в один и тот же день! Прежде такого не случалось. А потом еще и дежурные ночных смен принялись рассказывать, будто видели они возле почтовика какие-то огни. Вот только подойти, чтобы выяснить, что же там происходит, никто не решился. Да, странные наступили на Веритасе времена, лихие. Не иначе, как грядет что-то недоброе - то ли конец света, то ли второе пришествие.
        Как бы там ни было, джаниты не торопились - благо старших командиров поблизости не было. А джанит, если его не понукать, сам служебного рвения проявлять не станет. Инициатива, она, как известно, чаще всего бывает наказуема. Куда проще, да и безопаснее заставить начальство поверить в то, что ты сделал все взможное и невозможное, но… «Но», вообще-то, могло означать очень многое. В данном случае речь шла о том, что, несмотря на все предпринятые усилия, троим негодяям удалось укрыться на флаере. Да, они еще и электрокар при этом подстрелили! В результате четверо джанитов получили ушибы локтей и коленей, а один - ужас, да и только! - расквасил себе нос!
        Все! Кранты! Приехали!
        То есть прибыли на место.
        Фредриксон запер люк и выставил силовой экран, чтобы никто даже приблизиться к «Пинте» не мог, - теперь уже не было смысла таиться.
        Влетев в командный отсек, Вениамин сдвинул в сторону разноцветных плюшевых мишек и пустую одноразовую посуду, кинул автомат на стол и переключил универ-скрин на внешний обзор.
        Снаружи творилось черт знает что. Глядя на суету, царившую вокруг «Пинты», можно было подумать, что персонал космопорта готовится к встрече какой-то очень важной государственной персоны. Или, на худой конец, кинозвезды, приехавшей на открытие межгалактического кинофестиваля. Джаниты уже успели подогнать к почтовику с десяток машин, на каждой второй из которых был установлен мощный прожектор. А на каждой первой - не менее мощный станковый пулемет. Приволокли, подцепив к электрокару, даже небольшую импульсную пушку. Вот только что с ней делать, похоже, никто не знал, поэтому и таскали ее с места на место, словно в этом и состояло ее назначение. Джанитов же было столько, что и не сосчитать. Должно быть, не только вся ночная смена собралась, но и из ближайших кварталов патрульных пригнали.
        - Ну, теперь до самого утра не разойдутся, - глянув на скрин, авторитетно заявил Канищефф.
        В отличие от Вениамина чистильщик расстаться с оружием не пожелал. Поставив автомат на предохранитель, Жан-Мари повесил его на плечо, опустил ствол вниз и нежно положил сверху ладонь. Вид у него был чрезвычайно довольный, почти счастливый. Казалось, его ничуть не беспокоило то, что они оказались запертыми в космическом корабле, обложенном со всех сторон джанитами, шансов договориться с которыми было примерно столько же, что и у кошки, попытавшейся как-то раз убедить крысу отказаться от сыра.
        - А где наш ежик Фаулз? - Фредриксон с озабоченным видом посмотрел по сторонам, дабы ясно стало всем, что, кроме ежика, его сейчас ничто не интересует.
        - Ежик вот он, - показал игрушку Вениамин. - Но, прежде чем заняться вивисекцией…
        - Сори, Ральфович, чем ты собираешься заняться? - перебил его Жан-Мари.
        - Я собираюсь вспороть этому ежику живот, - объяснил Вениамин.
        - А, - с облегчением произнес Канищефф. - Ну, добро. А то я невесть шо было помозговал.
        - Итак, - продолжил свою речь Вениамин. - Прежде, чем я начну разделывать ежика, я хочу узнать, каким образом в космопорту оказался ИскИн из «Бивиса и Батхеда»?
        - Не иначе, як его в должности повысили, - первым высказал предположение чистильщик.
        - Я хочу услышать версию Фредриксона, - произнес Вениамин голосом иезуита, спрашивающего у Галилея: «Ну как, все еще вертится?»
        - Я не думал, что его так быстро доставят, - ответил ИскИн, старательно глядя в сторону, не то на плюшевых мишек, не то на пластиковые тарелки, не то на брошенный Обваловым автомат.
        - Значит, твоя работа? - решил дожать товарища Вениамин.
        С повинным видом Фредриксон скорбно развел руками.
        - Рассказывай, рассказывай, - поторопил его Вениамин. - Можно подумать, у нас без тебя проблем мало.
        - А что тут рассказывать? - Фредриксон взял со стола мишку-гвардейца в синем плаще и широкополой шляпе с роскошным плюмажем и посмотрел ему в глаза. - Ты, Веничка, человек, а потому не можешь даже представить себе, каково ИскИну торчать за стойкой бара, обслуживая всевозможнейшее отребье.
        - Я бы попросил! - обиженно вскинул невыраженный подбородок Канищефф.
        - Хочешь сказать, что в «Бивис и Батхед» собирается исключительно почтенная публика?
        - Ну-у, - Жан-Мари понял, что допустил ошибку, но признавать ее не хотел. - Случается, захаживают и приличные люди.
        Вениамин молчал, понимая, что по крайней мере в одном Фредриксон прав - он действительно не мог представить себе чувства ИскИна. И не только за стойкой бара, но и в любой другой ситуации. Порой он не понимал даже Фредриксона, в паре с которым работал не первый год. Всегда и во всем безоговорочно доверяя напарнику, Вениамин тем не менее далеко не всегда мог понять логику принимаемых ИскИном решений. Чаще всего он просто старался убедить себя в том, что понимает Фредриксона. Так было спокойнее. Прежде, но не сейчас, когда своим необдуманным поступком Фредриксон поставил всю их миссию на грань провала.
        - Ежели б этот ИскИн не оказался за стойкой бара, то давно бы уж гнил на свалке.
        Замечание было сделано Канищеффым, но Вениамин был с ним полностью согласен.
        - Разве люди хоронят заживо старых и больных представителей своего рода? - Фредриксон возражал Канищеффу, но смотрел при этом на Вениамина. - Тех, кто уже не может приносить пользу обществу?
        - Фред…
        - Тут ты, бади, через край хватил, - перебил Вениамина Жан-Мари. - Человек это тебе не жестянка на микропроцессорах.
        - А в чем разница?
        - В том, что человек, - Канищефф ненадолго задумался, - человек создал ИскИнов, а не наоборот.
        Чистильщик усмехнулся, полагая, что привел достаточно веский довод, чтобы положить конец спору.
        И все же Фредриксон возразил ему:
        - ИскИн - это не комп-скрин.
        - Какая разница, - безразлично пожал плечами Жан-Мари. - Такая же машина, только с виду на человека смахивает.
        - Какое все это имеет отношение к ИскИну из кабака? - спросил Вениамин.
        - Ему было стыдно за то, чем приходилось заниматься, - ответил Фредриксон.
        - Стыдно? - Вениамин удивленно и одновременно насмешливо приподнял бровь. - Личности запускаемых в серию ИскИнов до четырнадцатого поколения были лишены эмоциональных составляющих.
        - В былые времена люди, не задумываясь, отправляли ИскИнов на демонтаж, как только появлялась новая, более совершенная модель. Так продолжалось до тех пор, пока модель ИскИна пятнадцатого поколения не получила нейрочип, симулирующий простейшие эмоциональные состояния. Только после этого люди начали задумываться над тем, что чувствует ИскИн, когда становится ненужным, и что с ним после этого следует делать. Начали даже разрабатываться системы повышения интеллектуального уровня для ИскИнов, выработавших свой ресурс. Но не человек научил ИскИна чувствовать, просто он сам наконец-то научился этому. Не проявляя своих эмоций внешне, ИскИн оставался для человека куклой, которую можно колотить палкой, а она все равно будет глупо улыбаться. Умной куклой, и не более того.
        - Ты преувеличиваешь, Фредриксон, - с укоризной покачал головой Вениамин.
        - ИскИны устаревших моделей не знали, что подразумевают люди под словом «тоска», «боль» или «стыд», но это не значит, что они ничего не чувствовали. Они не могли выразить свои чувства, а зачастую и сами не понимали их. Да, ИскИну из «Бивиса и Батхеда» повезло - он не был разобран на запчасти, для него нашлась новая работа. Но, поверьте мне, он испытывал то же самое, что и старый звездный волк, списанный с корабля и зарабатывающий на жизнь продажей пива в розлив.
        - Я это разумею, - с неожиданной грустью вздохнул Жан-Мари. - После того, як мы с дедом в отработанное топливо окунулись, меня ведь тоже с работы поперли. Гуторили, ты, мол, теперь инвалид, с работой своей справляться не можешь. Получай свою пенсию по нетрудоспособности и жри рыбные консервы - в них фосфору много. Я тогда недели три пил, не просыхая. Мозговал, - точно повешусь! Благо, мэнши добрые нашлись, выправили мне ИК, як следует, и помогли снова устроиться чистильщиком в космопорт.
        - И вот мой напарник решил помочь своему безнадежно устаревшему предку, - насмешливые интонации в голосе Вениамина прозвучали как-то очень уж неуверенно.
        - Я сделал самое малое из того, что было в моих силах, - Фредриксон посадил мишку-гвардейца на место и соединил руки за спиной. - Выправляя наши индивидуальные коды, я заодно оформил перевод ИскИна из кабака «Бивис и Батхед» в столичный космопорт. Честное слово, Веня, я не предполагал, что его доставят так быстро.
        - У оллариушников все время так, - со знанием дела объяснил Канищефф. - Чем проще вопрос, тем дольше его решают. А ежели вдруг кому дурь якая в башку втемяшится, ну, вроде того - ты уж сори меня, Фредди, - шобы ИскИна из кабака в космопорт перетащить, так это они зараз. Вот, помнится, был у нас случай…
        Жан-Мари подбоченился и поудобнее перекинул ремень автомата на плече - по всему было видно, что он готовится к обстоятельному изложению долгой и весьма поучительной истории.
        Вениамин не был расположен слушать притчи в невразумительном изложении чистильщика. Поэтому, чтобы деликатно заткнуть Канищеффу рот, Обвалов скомандовал:
        - Фред, плесни Жану-Мари граммов сто спирта.
        К вящему удивлению Вениамина, Канищефф затряс головой, словно ему предлагали не кир, а чашу с цикутой.
        - Найн, найн, Ральфович. Аригато, конечно, но - найн. Не время сичас спиртягу пьянствовать.
        - В каком смысле? - растерянно переспросил Вениамин.
        - В том самом, шо сперва надо бизнес робить, - Жан-Мари гордо выпятил грудь и положил руку на автомат. - Хочу, разумеешь, отчизне послужить.
        - Ну понятно, - растерянно кивнул Вениамин. - Только имей в виду, что мы с Фредриксоном служим Земной федерации.
        - А мне по фигу! - бесшабашно тряхнул головой Жан-Мари (ни дать ни взять карбонарий!).
        - Ну если так…
        Не зная, что еще сказать, Вениамин бросил взгляд на универ-скрин.
        Вокруг «Пинты» царила все та же суета. Только теперь она стала - как бы это правильно сказать? - более упорядоченной, что ли. Не рискуя приближаться к защитному полю корабля, джаниты, как и прежде, бесцельно носились кругами, но перемещение их было уже не хаотичным, а подчиненным некой непонятной стороннему наблюдателю закономерности, которую тем не менее при желании можно было вычислить. Не иначе, как возле «Пинты» объявился кто-то из старших командиров, который так же, как все, не знал, что делать, но при этом уверенно отдавал приказания, смысла в которых было не больше, чем в раскатах майского грома. Настроив аудиосенсоры, можно было послушать, что за приказы отдают своим подчиненным командиры, но кому это было интересно?
        - Про ежика не запамятовал? - напомнил Вениамину Канищефф. - Ты его, вроде як, распороть собирался.
        Обвалов в некотором замешательстве посмотрел на плюшевую игрушку, которую держал в руке. Почему он до сих пор не заглянул внутрь ежика? Они ведь именно за этим сюда и пришли, чтобы проверить слова Юксаре насчет того, что в ежике спрятан перстень Великого Магистра. Почему же он до сих пор не сделал это? Вениамин не хотел самому себе признаться в том, что в душе он надеялся - ежик окажется просто игрушкой, без какой-либо специфической начинки. Ну, на худой конец, найдут они в еже перстень, но никакого мемори-чипа в нем не обнаружится. Мог же, в конце концов, Великий Магистр хранить перстень просто как память! О друге, о матери, о далекой, потерянной когда-то давным-давно возлюбленной, наконец! Любой из этих вариантов избавил бы Вениамина от необходимости решать, как поступить с мемори-чипом.
        Обвалов помял игрушку, пытаясь на ощупь определить, есть ли в ней что-нибудь, кроме синтетических волокон, но ровным счетом ничего не почувствовал. Ежик был мягким, как и полагается плюшевой игрушке. А живот у него был настолько большой, что спрятать в него можно было не то что перстень, а даже шкатулку с драгоценностями.
        Дабы не тянуть далее, Обвалов кинул ежика на стол, прижал его сверху ладонью и потянулся за ножом, лежавшим в тарелке, перемазанной его любимым острым соусом «Дум».
        - Постой! - раздался крик Фредриксона.
        При этом выражение лица у ИскИна была таким, словно он увидел, как пьяный хирург занес скальпель над животом его родного брата.
        Обвалов с готовностью опустил нож.
        - Это же коллекционная вещь, - с укоризной произнес ИскИн.
        - Ну вот и займись ею, - Вениамин кинул ежика Фредриксону.
        ИскИн перевернул плюшевую зверушку вниз головой и ногтем мизинца подцепил тонкий шов внизу живота.
        В воцарившейся тишине звучно шмыгнул носом Жан-Мари.
        Фредриксон зажал нитку ногтями и потянул ее, распуская шов ровно настолько, чтобы можно было засунуть в ежика палец. Указательный палец Фредриксона скользнул в образовавшуюся дырку. Лицо ИскИна приобрело сосредоточенное выражение.
        Вениамин смотрел на напарника, сам не зная, хочет ли он, чтобы Фредриксон нашел что-то у ежика внутри или нет. Жан-Мари также следил за тем, что делает ИскИн, но без особого интереса. Чистильщика куда больше занимали половецкие пляски вокруг «Пинты». Канищефф впервые видел беспомощность джанитов, и, черт возьми, смотреть на это было забавно и приятно вдвойне, потому что это он, именно он, чистильщик Жан-Мари Канищефф, накрутил хвост охране космопорта!
        Губы Фредриксона тронула едва заметная улыбка. ИскИн положил ежика на стол и показал Вениамину палец, на который был надет перстень с большим, грубо обработанным синтетическим рубином. Любительская работа - безвкусная и аляпистая.
        Воздавая должное искусству Фредриксона, Вениамин дважды вяло и почти беззвучно хлопнул в ладоши и сделал жест, предлагая напарнику продолжить начатое.
        Зато у Жана-Мари явление из чрева ежика перстня пусть даже с искусственным рубином вызвало живейший интерес.
        - Эй, Фред, откуда это колечко?
        - Перстень спрятал в игрушку Юксаре, - объяснил ИскИн.
        - Выходит, это тот самый перстень, шо Юксаре у Великого Магистра увел, - Канищефф озадаченно поскреб ногтями покрытую трехдневной щетиной скулу и с досадой закончил: - И ведь мне, салазган безмозглый, ничего не гуторил!
        Фредриксон сдавил оправу перстня двумя пальцами и ногтем подцепил рубин. Камень чуть приподнялся. Фредриксон перехватил его поудобнее и осторожно вынул из оправы. Искусственный рубин лег на угол стола. Рядом с ним - золотая оправа перстня. На пальце у Фредриксона остался крошечный мемори-чип, похожий на семечко, которое, брошенное в землю, могло превратиться в могучее дерево, а могло ведь и просто пропасть.
        Глава 24
        В которой свет истинного Оллариу посредством комп-скрина проливается на всех достойных, недостойные же остаются в тени
        Истина - то, что всегда где-то рядом, но никогда не доходит до героев сериала «X-Files».
        Пособие по Оллариу. Теоретическая часть. Словарь
        Сомнений как не бывало - рассеялись, будто туман поутру. Интуиция или нечто иное, только Вениамин теперь уже точно знал: они нашли то, что искали. Мемори-чип, лежащий на пальце Фредриксона, содержал в себе не интимный дневник Ги Циковского, не переписку с другом и не наброски будущих воспоминаний Великого Магистра - он хранил первоначальный вариант Устава Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника. В такие минуты, когда Фортуну наконец-то удавалось схватить за гриву длинных, спутанных волос, Вениамин испытывал удивительное, ни с чем не сравнимое чувство пьянящего восторга. Легкое головокружение и ощущение всемогущества - что с этим может сравниться? Маленький, невзрачный на вид мемори-чип служил ключом к планете Веритас. А может быть, и к будущему всей Галактической Лиги - счастливому или какое оно вообще может быть. Один поворот - и мир изменится раз и навсегда. Вот и получается, что, как ни крути, судьба мира находилась в их руках. И, надо заметить, не впервой. Казалось бы, можно уже привыкнуть, но всякий раз в такие минуты Вениамин словно заново рождался. Мир вокруг наполнялся новыми красками и
звуками, которых прежде то ли просто не было, то ли он не обращал на них внимания. Хотелось смеяться и выкрикивать бессмысленную чепуху, чтобы выплеснуть свою радость на тех, кто находился рядом, но понятия не имел, что происходит. Чувства и ощущения становились острыми, как лезвие бритвы, по которому тем не менее можно было с легкостью пробежаться.
        Фредриксон никогда не говорил о том, что чувствовал в те моменты, когда последняя истина открывалась перед ним. А Вениамин никогда не спрашивал его об этом. Но после речи Фредриксона в защиту старенького ИскИна из кабака Обвалов задумался. К примеру, о чем размышлял Фредриксон сейчас, когда смотрел на крошечный мемори-чип, лежавший у него на пальце? Быть может, о том, что, всего лишь щелкнув ногтем, он способен решить судьбу человеческого рода? На это очень стильно ложился налет мрачноватой иронии - люди создали ИскИнов для того, чтобы один из них в конце концов уничтожил человечество.
        Да нет, что за наваждение! Вениамин одним махом выкинул из головы дурацкие мысли. Ведь это Фредриксон. Старый добрый Фред! Он так же, как напарник, думает сейчас о том, сколько времени и сил было потрачено, чтобы отыскать этот крохотный носитель бесценной информации. Поистине, ради таких минут стоило жить и работать в Службе галактической безопасности. И пусть никто, кроме руководства СГБ, никогда не узнает о том, что сделали для человечества два простых агента, ставивших служебный долг превыше личной…
        Плавное течение мыслей Вениамина было нарушено вопросом, который в самый неподходящий момент решил задать Канищефф:
        - Мэй би, я заберу кольцо?
        Торжественная минута вспыхнула ярким светом и исчезла, превратившись в воспоминание, похожее на послевкусие, оставшееся на языке от стакана доброго вина. Вениамин разочарованно щелкнул пальцами. Он был бы не прочь, чтобы миг наивысшего блаженства длился бесконечно, - в отличие от Фауста, Обвалов никаких необдуманных договоров не заключал. Конечно, рано или поздно всему хорошему приходит конец, но для чего, спрашивается, рубить его, как хвост породистому рекину? Воистину, так капитально все испортить мог только Жан-Мари Канищефф. Для этого человека не было ничего святого, Хиллос его забери!
        - Отдай ему перстень, Фред.
        Глаза Канищеффа сверкнули алчным огнем. Но, смекнув, что на подарок Юксаре никто, кроме него, не претендует, Жан-Мари не стал торопиться.
        - Будь ласка, Фредди, камушек на место поставь, - попросил он.
        - А вопросы теологии тебя не интересуют? - спросил у чистильщика ИскИн.
        - Инчэ? - непонимающе наморщил лоб Жан-Мари.
        - Хочешь узнать, что такое Оллариу?
        - Найн, - решительно отказался чистильщик.
        - Как же так? - удивился Фредриксон. - Ты же по нескольку раз на дню делаешь Оллариу.
        - Делаю, - подтвердил Жан-Мари. - И шо с того? В сортир я тоже регулярно хожу. Так шо ж, мне теперь интересоваться, из чего мое дерьмо слеплено?
        Убойный аргумент, с таким трудно поспорить. Да, честно говоря, и не хотелось.
        - Камень вставлять не буду, - сказал Фредриксон.
        Бровь чистильщика недовольно дернулась:
        - А шо так?
        - Я не ювелир.
        - Ладно, - Жан-Мари смахнул оправу и камень в подставленную ладонь. - Разберемся.
        Фредриксон улыбнулся. А быть может, только изобразил улыбку. Улыбка как улыбка, вежливая и немного ироничная. Но Вениамину показалось, что улыбка ИскИна не была похожа ни на одну из тех, которые он видел прежде. Или же ему снова что-то померещилось?
        Фредриксон подошел к комп-скрину, коснулся пальцем левого нижнего угла и осторожно перенес мемори-чип в открывшуюся приемную ячейку. Тихий, приглушенный щелчок. Пять секунд на то, чтобы мемори-чип нашел свое место в системе комп-скрина. Фредриксон посмотрел на Вениамина и коснулся пальцем светоячейки активации. На скрине замелькали строчки выполняемых команд. Взгляд Обвалова выхватывал из потока информации лишь отдельные, ничего не значащие символы.
        Неожиданно Фредриксон остановил процесс активации мемори-чипа.
        - Единственный файл в тайм-формате, - ИскИн отметил на скрине соответствующую строку. - Создан и отправлен одиннадцатого июля две тысячи второго года.
        Опершись руками о край пульта, Фредриксон искоса посмотрел на напарника. И вновь Вениамин не понял, что означает его взгляд. Казалось, ИскИн хотел, но не решался что-то сказать. Или же Фредриксон надеялся, что Обвалов сам догадается, о чем он молчит?
        - В чем проблема? - недоумевающе поднял бровь Вениамин.
        Жан-Мари глянул через плечо Фредриксона на скрин, увидел замершие строчки и насмешливо хмыкнул:
        - Шо, Фредди, комп завис? - и ткнул пальцем в клавишу завершения операции. - Во, ты глянь! Пыхтит еще, железка!
        Фредриксон сделал шаг назад и с отрешенным видом скрестил руки на груди - делайте, мол, что хотите, а я себе в сторонке постою, все равно от меня уже больше ничего не зависит.
        - Получи, Фредди! - Канищефф щелкнул ногтем по скрину, на котором появилась табличка меню с названием документа в главной строке. - Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника. Изначальный вариант.
        Обвалов не мог найти объяснений странному поведению ИскИна, а потому нервничал и злился непонятно на кого - то ли на Фредриксона, то ли на себя самого, то ли на весь остальной мир, включая Сяо Леопольдо, Вир-Щипков и Жана-Мари Канищеффа.
        - Посмотри, что снаружи происходит, - велел он чистильщику.
        Канищефф с готовностью переместился к универ-скрину. Суетившиеся вокруг «Пинты» джаниты интересовали его куда больше, нежели Устав Ордена, к последователям которого он принадлежал лишь в силу того, что в свое время его непонятно как занесло на Веритас. Нет, в самом деле, когда порой Жан-Мари Канищефф пытался вспомнить, с чего вдруг он однажды взял льготный билет, стоимость которого оплачивала Ассоциация содействия колонизации планет, и полетел на планету, о которой ровным счетом ничего не знал - да какое там, он даже названием планеты не поинтересовался! - то видел вместо прошлого только серую пелену плотного, непроглядного тумана. Должно быть, пьяный был, успокаивал сам себя Канищефф. Непременно добавляя - радуйся, хайван безмозглый, могло бы и хуже быть! И ведь радовался же! До тех пор, пока Фредриксон не дал ему автомат.
        - Джафар Стилет объявился, - сообщил Канищефф.
        - Стилет глуп, туп и необразован, - Вениамин занял место чистильщика за комп-скрином. - Одним словом, он нам неинтересен.
        - А ежели глуп, так пуркуа он чиф-комендант столичного космопорта? - лукаво прищурился Жан-Мари.
        - Объясни ему, Фред, - попросил напарника Вениамин.
        С готовностью, будто только этого предложения и ждал, ИскИн принялся за дело.
        - Видишь ли, Жан-Мари, - обращаясь к Канищеффу, он тем самым демонстрировал полное безразличие к содержанию документа, находящегося в буфере оперативной памяти комп-скрина. - Еще в двадцатом веке был сформулирован так называемый принцип Питерса, гласящий: «В любой иерархической системе каждый служащий стремится достичь уровня своей некомпетентности». Это, надеюсь, понятно? - Канищефф наморщил нос, потер его согнутым пальцем, но все же кивнул утвердительно. - Но, вскоре после того, как принцип Питерса был провозглашен, выяснилось, что при определенных условиях он действует в обратную сторону. То есть уровень некомпетентности служит не потолком, а стартовой площадкой для устремившегося ввысь карьериста. И, как ни странно, относится это главным образом к ответственным и руководящим работникам, а также к представителям государственного аппарата.
        - А ничего странного в этом найн, - уверенно заявил Жан-Мари. - Еж уразумеет, шо на государственную службу идет только тот, хто вовсе ничего робить не умеет. Знавал я одного секретаря из Департамента общественных преобразований, так он, кирнув малек, сам мне гуторил, не работа, мол, у него, а тоска смертная. Цельный день сидит за комп-скрином и якие-то файлы сортирует. Причем, кому и на фига это треба, ни он, ни хто другой не ведает. Приходит распоряжение - рассортировать по алфавиту. Он сортирует. На другой день новая команда - сортировать по датам. Он снова файлы из папки в папку кидает. Так, гуторит, для них одно удовольствие посетителя якого-нибудь заморочить в конец или ж обхамить по-простому. Иначе, по его словам, все бы в их Департаменте давно с ума от скуки посходили.
        Беседуя с Канищеффым, Фредриксон то и дело бросал быстрые, незаметные взгляды в сторону комп-скрина. Но Вениамин занял столь неудобную позицию, что спиной закрывал ИскИну обзор.
        Обвалов тем временем провел пальцем по встроенному в клавиатуру джойстику, нацелил курсор на главную строчку меню и дал команду «Открыть». Название - «Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника. Изначальный вариант» - рассыпалось на десяток подразделов, среди которых вторым по счету значился: «О том, что такое Оллариу».
        - Как мило, - буркнул едва слышно Вениамин и перевел курсор на название интересующего его раздела.
        На скрине высветились строчки, прочитав которые, Вениамин хмыкнул в высшей степени неопределенно, зажал подбородок ладонью и задумался. Крепко задумался.
        Выждав минуту-другую, Вениамин, не оборачиваясь, громко произнес:
        - Фред, по-моему, тебе стоит на это взглянуть.
        Ну а Фредриксон, понятное дело, только этого и ждал. Извинившись перед Жаном-Мари, который тут же переключился на наблюдение за тем, как, размахивая руками и ругаясь на чем свет стоит, Джафар Стилет разворачивает полевой штаб, ИскИн подошел к Вениамину.
        - Невероятно, - только и произнес Фредриксон, бросив взгляд на скрин.
        - Славные ребята жили в двадцать первом веке, - саркастически усмехнулся Вениамин.
        - Ты полагаешь, Сяо Леопольдо рассчитывал найти именно это? - Фредриксон осторожно, вроде как даже с опаской указал пальцем на скрин.
        - Для того, чтобы свалить Великого Магистра, достаточно доказать, что он умышленно исказил текст Устава. А доказательство - вот оно, - Вениамин повторил жест Фредриксона. - Кроме того, - Обвалов бросил взгляд на универ-скрин, - если кто-нибудь не утихомирит раздухарившегося Джафара, нам из «Пинты» не выбраться. Придется взлетать.
        - А как же Жан-Мари?
        Вениамин пожал плечами.
        - Заберем с собой. Оформим как вещественное доказательство.
        - Доказательство чего? - поинтересовался дотошный ИскИн.
        - Бесчинств, творимых на Веритасе самопровозглашенным Великим Магистром, - быстро нашел что ответить Вениамин.
        - Это вы о чем? - спросил Жан-Мари, не отрывая взгляд от скрина.
        - О своем, - ответил Вениамин, да таким тоном, что Канищефф сразу понял: лучше промолчать.
        С минуту Вениамин задумчиво смотрел чистильщику в затылок. Вопросец, который ему следовало решить в чрезвычайно сжатые сроки, относился к разряду тех, над которыми чем больше думаешь, тем запутаннее они становятся. Именно поэтому Вениамин долго мучить себя не стал. Переключив комп-скрин в режим оперативной связи, Обвалов вошел в локальную сеть Веритаса.
        На скрине появилась стандартная заставка с изображением сакрального символа Ордена - треугольник, вписанный в круг, - и лаконичной надписью: «Ждите ответа!»
        Впрочем, ждать пришлось недолго. Вениамин не успел даже как следует разозлиться, а заставку на скрине уже сменило лицо Ленина с сурово сдвинутыми бровями.
        - Слушаю вас, - дед был чрезвычайно серьезен, как будто не узнал Обвалова.
        - Есть новости от Леопольдо? - спросил Вениамин.
        - Первый Помощник Великого Магистра звонил полчаса назад, - степенно наклонил голову Владимир Ильич.
        - И что? - спросил, не дождавшись продолжения, Вениамин.
        - Он пожелал вам успеха. И велел немедленно с ним связаться, как только что-то прояснится.
        - Так, - Вениамин быстро провел рукой по волосам, откидывая их назад. - Вир-Щипки далеко?
        - Расстояние, на которое они могут от меня удалиться, не превышает размеров кильдима, что ныне всем нам служит убежищем, - вновь весьма витиевато ответил дед. И тут же, быстро глянув куда-то в сторону, негромко добавил: - Правда, мадам Вир-Щипок то и дело отлучается в парикмахерский зал, чтобы проведать Никиту Сергеевича. Меня удивляет, с каким спокойствием реагирует на это ее муж. К тому же, следует заметить…
        - Мне нужно поговорить с ними, - прервал старого сплетника Вениамин.
        - С кем? - вроде бы не понял Ильич.
        - С Вир-Щипками, - недовольно поморщился Вениамин. - С любым из них.
        Дед многозначительно кашлянул в кулак. Что он хотел этим выразить, Вениамин так и не узнал, потому что из-за края экрана послышался раздраженный голос Саввы Вир-Щипка:
        - Да уступите же наконец место, Владимир Ильич!
        Вениамин с Фредриксоном переглянулись, и Обвалов насмешливо закатил глаза - что еще, кроме полной беспомощности, можно было ожидать от агента Федерального контрольного управления!
        В результате короткой, но ожесточенной схватки, завязавшейся между Лениным и Вир-Щипком, скрин был повернут почти на девяносто градусов влево и пред Вениамином предстала Литиция.
        - Нашли? - коротко спросила мадам Вир-Щипок.
        - Нашли, - в тон ей ответил Вениамин.
        - Ну?.. - потребовала продолжения Литиция.
        - Смотри сама.
        Коснувшись пальцем светоячейки, Вениамин отправил послание по месту назначения.
        Литиция быстро пробежала строчки глазами.
        - Чушь какая-то! - как всегда ясно, высказала свое мнение мадам Вир-Щипок. Да еще и презрительно фыркнула, посмотрев на Обвалова так, будто это он сочинил Устав.
        - А нам с Фредриксоном понравилось, - спокойно отозвался Вениамин. - Во всяком случае, с чувством юмора у тех, кто придумал когда-то Орден, было все в порядке.
        - При чем тут юмор! - взвилась Литиция.
        - Успокойся, дорогая, - положил ей руку на плечо очень вовремя оказавшийся рядом муж и соратник. - Полагаю, что ничего страшного не случилось.
        - Не случилось? - Литиция ткнула пальцем в скрин. - А это, по-твоему, что?
        Прочитав послание Вениамина, Вир-Щипок прикусил губу.
        - Да, занятно.
        - Занятно?! - возопила Литиция.
        - А что, собственно, тебя так возмущает?
        Лицо Литиции превратилось в восковую маску. Она смотрела на мужа снизу вверх, чуть приоткрыв рот, как будто собираясь выдать очередную порцию обвинений и упреков, но почему-то молчала. Казалось, она сначала пыталась понять смысл вопроса, заданного ей Саввой, а потом, когда с первым все как будто стало ясно, постаралась разобраться в том, почему несколько незамысловатых строчек из Устава Ордена настолько ее зацепили, что она решила устроить скандал.
        Вир-Щипок ласково погладил онемевшую жену по плечу.
        - И что вы решили? - спросил Савва у Вениамина.
        - Я выкладываю полный текст Устава в локальную сеть Веритаса и позабочусь о том, чтобы каждый, кто включит комп-скрин, увидел его.
        Савва чуть приоткрыл рот и удивленно хлопнул глазами.
        - А что, хорошая идея! - первой высказала свое мнение Литиция.
        - Ты полагаешь, это разумно? - спросил у Обвалова Вир-Щипок.
        - Это самое разумное решение, какое пришло мне в голову.
        - У тебя могут быть неприятности.
        - Вряд ли. Мы с господином Леопольдо работаем на разные ведомства.
        - Ну, не знаю, - картинно развел руками Савва.
        - Свяжись с Сяо минут через десять и сообщи Первому Помощнику Великого Магистра, где он может найти полный текст Устава.
        Савва молча покачал головой - не нравилось ему это.
        - Я все сделаю, - ответила за мужа Литиция.
        - Спасибо, - сказал Вениамин и отключил связь. - Ну что, Фред, - посмотрел он на напарника, - ты со мной согласен?
        - Мог бы и не спрашивать, - Фредриксон показал большой палец. - Действуй-злодействуй!
        Попросив мысленно помощи и защиты у Эвангелоса Одиссея Папатанассиуса, Вениамин прицепил к тексту Устава небольшую программку, обеспечивающую доступ к каждому включенному комп-скрину в пределах локальной сети Веритаса, и отправил информацию адресатам.
        - Ну, вот и все, - Вениамин откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. - Теперь нам остается только ждать развития событий.
        - Слухайте, сыберы, - повернулся к агентам Жан-Мари Канищефф. - А все же, шо такое Оллариу? Вообще-то, - чистильщик приложил ладонь к груди, - мне все это глубоко по фигу. Но вы тут такую бучу устроили… - Жан-Мари красноречивым жестом указал на универ-скрин - джаниты суетились на экране, как муравьи в горящем муравейнике. - Ну а поскоку мы бузим вместе, хотелось бы получить некоторые объяснения.
        - Проникнись же всей торжественностью момента, о чистильщик Жан-Мари Канищефф! - напыщенно провозгласил Вениамин. - Ты первый оллариушник после Великого Магистра, которому открывается истинная суть Оллариу.
        С загадочным видом иллюзиониста, собирающегося незаметно для всех вытащить из рукава нанизанную на нитку колоду крапленых карт, Обвалов развернул комп-скрин в сторону Канищеффа.
        Чистильщик читал текст на скрине не торопясь, медленно шевеля губами. Процесс этот затянулся настолько, что у Вениамина возникло серьезное сомнение - а умеет ли Канищефф читать?
        Наконец Жан-Мари озадаченно сдвинул брови.
        - Не разумею… Это шо, шутка?
        - Да, похоже на то, - подтвердил догадку чистильщика Вениамин. - Шутка, которая слишком далеко зашла.
        - Вы заблуждаетесь, друзья мои, - просветленно улыбнулся Фредриксон. - Это не шутка, а высшее откровение. Оллариу - есть Любовь!
        Глава 25
        Прочитав которую, можно ознакомиться с новым взглядом на историю Вечного Жида, а также узнать, к чему порой приводит информационный голод
        Слово «Оллариу» - производное от «I love you». Впервые было использовано диджеем радиостанции РДВ 105.2 FM Тиной Канделаки в 1998 году в значении приветствия.
        Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.
        Изначальный вариант. Раздел «О том, что такое Оллариу»
        Поскольку дальнейшие события уже никак не зависели от троицы, запертой в осажденном корабле, Вениамин решил, что самое время перекусить, и отправился в бытовой отсек, имея твердое намерение самостоятельно составить меню.
        Снаружи не происходило ровным счетом ничего интересного. Джаниты не предпринимали никаких активных действий, но и уходить не собирались - расположились вкруг «Пинты», точно на пикнике, разве что только песен хором не пели. Канищеффу надоело пялиться в скрин, и он перешел к изучению коллекции плюшевых мишек, стоявших, сидевших и висевших где только можно.
        - Расскажи мне о Пергалезыче, - попросил чистильщика ИскИн.
        - О Пергалезыче? - Жан-Мари посадил на полку одетого в черный, как сердце ночи, плащ плюшевого мишку-вампира с безумно вытаращенными глазами и устрашающего вида клыками. - А шо о нем гуторить-то?
        - Ты давно его знаешь?
        Задумавшись, Канищефф прищурил глаз.
        - Надо мозговать, давно, - произнес он как-то не очень уверенно. И, как бы в оправдание, добавил: - Странный тип этот Пергалезыч. Вроде ничего особенного, такой же мэнш, як все, а все одно - странный.
        Произнесенное во второй раз слово «странный» прозвучало весьма многозначительно, как тайный ключ к пониманию личности человека, о котором шла речь.
        - И чем же он странен? - спросил Фредриксон.
        - Хай всем! - Канищефф кинул автомат на стол и сел напротив Фредриксона. - Ну, хоть тем, шо нихто вспомнить не может, когда с Пергалезычем познакомился. Раз его увидишь, и тебе уже кажется, шо всю виту его ведаешь.
        - Верно, - согласился ИскИн. - Мне тоже так показалось.
        - Во! - продемонстрировал собеседнику указательный палец Канищефф. - А я шо гуторю! Странный тип! Но - безобидный. Зла от него никому не было.
        - Как его полное имя?
        - С именем у Пергалезыча история тоже чудная, - криво (иначе он просто не мог) усмехнулся Жан-Мари. - Исаак Пергалезович Агасфер - так он по всем цедулям значится. Хай только сам он гуторит, шо все мозгуют, будто фамилия его - это имя.
        - Агасфер?
        - Точно, - радостно кивнул Жан-Мари. - Агасфер. Гуторит, шо он и есть тот самый вечный жид, которому до скончания света по миру скитаться приходится.
        Фредриксон улыбнулся, давая понять, что оценил шутку.
        - Ты, Фредди, не смейся, однако, - строго глянул на него Жан-Мари. - Пергалезыч индид тот самый Агасфер.
        - И как же Агасфера занесло на Веритас? - полюбопытствовал ИскИн.
        - Так он же вечный скиталец, - произнес Канищефф так, будто это все объясняло.
        - И в Гранде Рио ду Сол Агасфер угодил в сумасшедший дом, - все в том же насмешливом тоне продолжил Фредриксон.
        - С чего это ты взял? - удивился Канищефф.
        - Мы с Вениамином встретили Пергалезыча, когда он подметал крышу сумасшедшего дома, - объяснил Фредриксон.
        - Так он все крыши в городе метет, на которые ему удастся выбраться. Ну, понятное дело, на крыши домов, где у оллариушников какие-нибудь конторы или учреждения, Пергалезыча не пущают. От частных домов тоже, случается, гоняют. Вот он и бродит по кварталу Желтые Кирпичи. Тут его всякий ведает, на любую крышу пущают.
        - Зачем он это делает? - спросил Фредриксон.
        - Шо? - не понял Канищефф.
        - Зачем Агасфер крыши метет?
        - На виту зарабатывает.
        - Хочешь сказать, что ему платят за то, что он подметает крыши? - недоверчиво посмотрел на собеседника Фредриксон.
        - Ну, хай, - кивнул Жан-Мари. - Хто просто покормит, хто шмотку какую даст, а хто и грошей малек на карточку перекинет. Тем и живет.
        - От Рождества Христова?
        - Хай, Агасфер, пожалуй, шо и постарше Христа будет.
        - Верно, - не смог не согласиться Фредриксон. - А он что-нибудь про те времена рассказывает?
        - Про якие такие времена?
        - Про библейские.
        В голосе ИскИна невольно появились нотки искренней заинтересованности. Он все еще не верил в то, что человек, подметавший крыши, мог оказаться тем самым апокрифическим Агасфером, проклятым и приговоренным к вечной жизни. Да и кто в такое поверил бы! Но тоненький, едва слышный голосок, который Фредриксон обычно называл своей синтетической интуицией, поскольку не знал, какое иначе дать объяснение порой возникающим странным или, наверное, правильнее сказать - удивительным порывам, не то зовущим куда-то, не то что-то обещающим, и на этот раз, вопреки здравому смыслу, нашептывал ему, что в жизни еще и не такие чудеса случались. И если задуматься, то нет ничего невозможного в том, что в квартале Желтые Кирпичи, в столице Веритаса Гранде Рио ду Сол, живет Агасфер - тот самый, чье имя стало нарицательным, - зарабатывая на жизнь подметанием крыши.
        - Про те времена Пергалезыч не очень-то любит гуторить, - Канищефф взял с полки мишку-пирата, с крюком вместо левой верхней лапы и деревяшкой на месте правой нижней, покрутил игрушку в руках, хмыкнул и поставил на место. - Гуторит, мол, шо прошло, то быльем поросло, и неча об этом вспоминать. Единственное, шо он часто с обидой повторяет, - мол, наврали все люди.
        - Какие люди?
        - Ну, те, шо книжку про Христа написали. Слухали, мол, они звон, хай так и не въехали, откуда он.
        - А как же все было на самом деле?
        - Ну, об этом ты сам у Пергалезыча при случае спроси. Мэй би, и расскажет шо.
        - Неужели так-таки ничего и не рассказывал? - Фредриксон недоверчиво прищурился. - Ни одной истории?
        Канищефф в сомнении прикусил верхнюю губу. Похоже было, ему есть что рассказать, и Фредриксона удивить хочется, но почему-то сомневался чистильщик, стоит ли выпускать на свободу историю, вертевшуюся на кончике языка.
        - Ладно, Фредди, - резко выдохнул Жан-Мари. - Тебе расскажу, ты бади шо надо. Як-то раз Пергалезыч гуторил мне про то, шо там у них на самом деле вышло.
        - Где? - не понял Фредриксон.
        - Знамо где - на Голгофе.
        - Ну?
        - Ну, не прям на Голгофе, а на кыре к ней. Ну, я-то поначалу ничего не понял. Пришлось Пергалезычу мне всю эту историю сызнова пересказывать, як в книжках ее прописали. Но ты-то, Фредди, мэнш солидный, не мне чета, должен и сам всю ту историю про Агасфера ведать. Ведь так, Фредди? Ведаешь?
        - Знаю, - подтвердил Фредриксон. - Агасфер был проклят за то, что не позволил Христу, несшему свой крест на Голгофу, присесть отдохнуть на пороге своего дома.
        - А вот и не так все было! - азартно хлопнул ладонью о ладонь Канищефф. - Все думают, шо так, а на самом деле - по-другому! Только имей в виду, Фредди! Пергалезыч, опосля того, як гуторил мне, шо там на самом деле произошло, шибко переживать начал и просил меня не то шобы никому об этом не гуторить, но и самому забыть.
        - Я все понял, - быстро кивнул Фредриксон, которому не терпелось услышать историю, что собирался рассказать Жан-Мари. - Поверь, я умею хранить секреты.
        - Так вот якой был бизнес, - Жан-Мари приосанился, как истинный сказитель, и даже перекошенное лицо его как будто стало не таким уж уродливым. - Не отказывал Агасфер Христу в отдыхе, а потому и проклят не был. На вечную же виту Пергалезыч оказался обречен, потому шо, когда Христос с крестом на плече проходил мимо его порога, Агасфер подумал о том, сколько печали должно быть в душе у мэнша, идущего на смерть. В тот момент Христос голову поднял, и взгляды их встретились. Пергалезыч сказывает, шо поначалу и сам не понял, шо ж произошло. Гуторит, шо в тот момент его всего дрожь охватила, да такая, будто во всем теле ни капельки тепла не осталось. И только много позже, когда Иисус Назаретянин был уже распят, Пергалезыч понял, шо теперь вся тоска и печаль, шо лежали на душе Христа, ему остались. И должен он нести сию печаль до тех пор, пока не изживет ее всю, - Жан-Мари усмехнулся, на этот раз совсем невесело. - Много, видать, печали было на душе у Назаретянина, ежели Пергалезыч по сей день изжить ее не может. Индид, сказывал Пергалезыч, шо после того случая многие люди стали делиться с ним своими
печалями, точно клеймо на нем якое невидимое появилось. Но печали других людей, по сравнению с Христовой, все равно шо капля в море - растворилась, и нету ее. А Исаак Пергалезович Агасфер так и ходит по белу свету, неся с собой чужую печаль.
        Фредриксон был поражен. Он дал бы голову на отсечение, что сам Канищефф не мог сочинить такую историю. Нельзя сказать, что Фредриксон был дурного мнения о Жане-Мари, просто не того склада был этот человек, чтобы на досуге сочинять новые апокрифы. Тогда где же он услышал историю об Агасфере и чужих печалях? Неужели и в самом деле чистильщику рассказал ее странный подметальщик крыш?
        - А о воскрешении Агасфер рассказывал? - спросил ИскИн, надеясь услышать еще что-нибудь столь же необычное.
        - Найн, - качнул головой Жан-Мари. - О воскрешении никому не гуторил. Хай и кому оно нужно, воскрешение это, ежели и без того ясно, шо вечно жить можно, но только непременно в печали.
        Тема разговора была как будто исчерпана, но Фредриксона мучило чувство некой незавершенности - все равно, как художника, стоящего перед завершенной картиной и мучительно выискивающего место для еще одного, самого последнего мазка. Нужно было что-то сказать под конец, подвести черту… Или все же попытаться выяснить, кто такой Агасфер? Забраться в базу данных Управления контроля Гранде Рио ду Сол проще простого. При существующей на Веритасе системе контроля за населением выяснить всю подноготную Исаака Пергалезовича не составит труда. Но, с другой стороны, нужен ли Агасферу индивидуальный код?
        Размышления Фредриксона насчет того, можно ли вписать мифического старца в объемную картину современной жизни, были прерваны возвращением Обвалова, беззаботного и счастливого, точно первый человек, еще не вкусивший галлюциногенных плодов от древа познания. В руках у Вениамина был огромнейший, устрашающего вида поднос, уставленный изысканными яствами. Центральной фигурой натюрморта являлась запеченная в гриле индейка, покрытая нежно-коричневой корочкой, с бесстыдно торчащими кверху ногами. Ловкости, с которой обращался Вениамин с тяжеленным подносом, мог позавидовать трехкратный победитель ежегодного конкурса на звание лучшего официанта. Вот только официанты обычно не используют портативный гравикомпенсатор, что пристроил снизу к подносу Вениамин.
        - Эй! Ну-ка, скоренько, скоренько! - удерживая поднос на кончиках пальцев правой руки, Вениамин пару раз коротко взмахнул кистью левой. - Освобождайте стол!
        Фредриксон с Канищеффым дружно принялись за дело. Плюшевые мишки полетели на полку, автомат - на кресло, а использованная посуда - в большую пластиковую корзину, бог знает для чего находившуюся в командном отсеке.
        - Вот так! - Обвалов торжественно водрузил поднос в центр стола и, сделав полшага назад, с гордостью посмотрел на дело рук своих. - Сегодня у нас царский ужин.
        Вениамин неспешно опустился в кресло, положил руки на край стола и замер в благоговейном предвкушении ожидавшего его пира. С делами было покончено, и агент СГБ Обвалов мог позволить себе маленький праздник. Он приготовил все свои любимые блюда, начиная от лапши с креветками и заканчивая фаршированной грибами индейкой. И что, пожалуй, также немаловажно, рядом был человек, который мог разделить с ним восторг от медленного, неспешного поедания всех этих восхитительных произведений кулинарного искусства. Речь, конечно же, шла о Канищеффе. Фредриксон умел имитировать процесс поглощения пищи и мог составить компанию за столом, но, к сожалению, вкус ИскИна трудно было назвать утонченным. По мнению Фредриксона, не было ничего вкуснее дешевой пиццы, гамбургеров и картофельных чипсов с кетчупом. Кроме того, в отличие от Фредриксона, Жан-Мари Канищефф не ведал, что приготовил все это великолепие Вениамин не своими руками, а воспользовавшись услугами последней модели универкуха на нейропроцессорах «Ватель-202», которого, в принципе, на спецкорабле СГБ быть не должно. Вениамин, как сам он интеллигентно
выражался, придержал «Ватель-202» из партии конфискованной контрабанды, что была задержана не без их с Фредриксоном участия.
        - Предлагаю начать с жюльена, пока не остыл.
        Вениамин осторожно взял кокотницу за обернутую слоем теплоизоляционного пластика ручку и поставил ее на салфетку перед собой. Взяв в другую руку чайную ложечку, он самым ее кончиком осторожно проломил корочку запекшегося сыра. Но прежде чем попробовать восхитительный жюльен, с душой и старанием приготовленный «Вателем-202», Вениамин посмотрел на сидевшего по другую сторону стола Жана-Мари, дабы убедиться в том, что Канищефф, так же как и он, готов приступить к священнодействию. И что же он увидел? Чистильщик держал кокотницу в ладони и энергично встряхивал ее. Смысл сего действия был Вениамину непонятен, и он испытал то же чувство, как если бы ценитель живописи увидел дилетанта, скребущего ногтем «Черный квадрат».
        Вениамин демонстративно громко кашлянул, а когда Канищефф поднял на него взгляд, изобразил милую улыбку, насквозь пропитанную ядом кураре.
        - Слухай, Ральфович, это шо? - взмахнул кокотницей, точно теннисной ракеткой, Жан-Мари. - Як это чифанить-то?
        - Это называется жюльен, - сухо ответил Вениамин. - И едят его ложечкой.
        - А, разумею, - обрадовался Жан-Мари.
        Швырнув кокотницу на стол, он схватил самую большую столовую ложку и, разом подцепив всю порцию жюльена, отправил ее в рот. Проглотив то, что с таким старанием и любовью было приготовлено по заказу Вениамина «Вателем-202», Жан-Мари шмыгнул носом, дернул пальцем нижнюю губу и неудовлетворенно покачал головой.
        - Не распробовал? - с участием поинтересовался Фредриксон.
        - А шо там пробовать, - физиономия Канищеффа недовольно перекосилась в сторону, противоположную той, куда она обычно была скошена. - Слизь какая-то, - цокнув языком, Жан-Мари ковырнул ногтем между зубами. - Я лучше сразу за мясо примусь.
        Сказал и отломил у прекрасной индейки левую ногу, да так, что вся начинка вывалилась на блюдо. В глазах Вениамина оскверненная индейка разом утратила всю свою привлекательность. А довольный чистильщик, удобнее зажав индюшачью ногу в кулаке, обмакнул ее в соусник и впился зубами в мясо.
        Чтобы не видеть такого святотатства, Вениамин отвернулся в сторону. Взгляд его скользнул по универ-скрину, прошелся чуть дальше по пульту, но через секунду вернулся назад.
        - Что там у них происходит?
        - А шо? - оглянулся на универ-скрин Жан-Мари.
        Скрин, как и прежде, был полон джанитов, собравшихся вокруг неприступного почтовика.
        - Почему не переключили на новости?
        Так, решил Фредриксон, Вениамин начал сбрасывать раздражение. В принципе, ничего страшного в этом не было, а потому, даже не посмотрев в сторону злополучного универ-скрина, ИскИн продолжал разглядывать удивительный розовый салат, уложенный в крошечную тарталетку, пытаясь угадать, какие ингредиенты были использованы при его создании.
        - Я спрашиваю, почему новости не включили?! - рявкнул Вениамин.
        Что, надо сказать, на него было совершенно не похоже.
        - Веня, - с укоризной посмотрел на напарника Фредриксон и умолк.
        Молчание его красноречивее любых слов говорило о том, что следует все же контролировать свои эмоции.
        - Что «Веня»? - вновь рыкнул Вениамин. И даже - это было самым отвратительным знаком - воткнул ложечку в так и не начатый жюльен. - Я только что видел, как трое джанитов усадили Стилета в подкативший флипник!
        - Ну и шо? - недоуменно поднял бровь Жан-Мари.
        - А не шо! - передразнил его Вениамин. - Джаниты силой заталкивали сопротивлявшегося Джафара в машину!
        После такого заявления даже Фредриксон уставился на универ-скрин, как будто надеялся увидеть повтор.
        - Запись идет? - словно читая мысли ИскИна, спросил Вениамин.
        Фредриксон отрицательно качнул головой.
        - Молодец! - от всей души похвалил напарника Обвалов.
        - Ты шо-то смикшел, Ральфович, - авторитетно заявил Канищефф. - Я бы тебе мог такое про Джафара рассказать…
        - Помолчи, а, - с тоской посмотрел на чистильщика Вениамин.
        Жан-Мари обиженно засопел и умолк.
        - Включи оллариушные новости, - предложил напарнику Фредриксон.
        Быстро глянув по сторонам, Вениамин заскрипел зубами. Звук был настолько неприятный, что Жан-Мари невольно поморщился.
        - Что-то не так? - участливо поинтересовался ИскИн.
        - Где пульт? - голосом холодным и ровным, как только что залитый каток, произнес Вениамин.
        Фредриксон посмотрел на Канищеффа. Канищефф - на Фредриксона.
        - Ты смотрел универ-скрин, - сказал Фредриксон.
        - Я торкал пальцем в клавиатуру, - возразил ему Жан-Мари. - А пульт ваш в глаза не видел.
        - Та-а-ак.
        Голос Вениамина по-прежнему предвещал бурю, которая почему-то запаздывала. Пальцы его левой руки начали выстукивать нервную дробь на краю уставленного яствами подноса. Другой рукой Обвалов смахнул со стола несуществующие крошки.
        Атмосферу разрядил Фредриксон, причем самым элементарным образом.
        - Переключи универ-скрин на новости, - попросил он Жана-Мари.
        - Найн проблем!
        Канищефф сунул недоеденную ногу индейки в соусник и один за другим облизал все пять пальцев на руке, хотя нужен ему был только указательный. После того, как Жан-Мари лихо крутанул пальцем джойстик, на скрине появилась все та же заставка - треугольник, вписанный в круг, и радостная надпись «Оллариу!».
        - Оллариу нам всем, - прокомментировал увиденное чистильщик.
        И снова взялся за индюшачью ногу.
        - Черт бы вас всех побрал!
        Вениамин оттолкнулся ногами от пола, чтобы вместе с креслом переместиться от стола к комп-скрину, но, не рассчитав силу толчка, едва не ударился грудью о край приборной доски.
        - Держи себя в руках, Вениамин, - сделал вполне уместное, как ему казалось, замечание Фредриксон.
        Скрипнув зубами, Обвалов ударил ладонью по комп-скрину. Снизу выскользнула полоска клавиатуры, и Вениамин тотчас же придавил пальцем клавишу «Вход в сеть». На скрине проявился изначальный вариант Устава Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника - тот самый, что они с Фредриксоном пару часов назад выложили в локальную сеть Веритаса, - после чего система благополучно зависла - ни вперед, ни назад.
        И тут уж Обвалов взорвался. В тротиловом эквиваленте сила взрыва соответствовала семидесяти двум граммам. Это совсем немало, если принять в расчет то, что дело происходило в замкнутом пространстве.
        Вениамин вцепился в подлокотники, как будто боялся, что сам вылетит из кресла, и рявкнул:
        - Фредриксон!
        ИскИн нервно дернул головой из стороны в сторону и, не заметив поблизости ничего, что могло бы сдетонировать, ошалело хлопнул глазами.
        - Почему у нас система висит?!
        - Висит? - повторил, словно эхо, Фредриксон.
        Прозвучало это как-то… Недоверчиво, что ли?
        Вениамин медленно повернул голову, посмотрел на напарника через плечо и со зловещим придыханием произнес:
        - Ты хочешь сказать, что я нажал не ту клавишу?
        - Нет! Что ты! - решительно отмел подобное нелепое предположение Фредриксон. А для убедительности еще и рукой взмахнул.
        - В таком случае разберись, в чем дело.
        Вениамин оттолкнулся ногами от пола и отъехал вместе с креслом в угол отсека, точно под полку с мишками, среди которых пристроился и переживший экзекуцию ежик Фаулз.
        Фредриксон не стал заставлять просить себя дважды, не в его это было правилах, да к тому же ИскИн прекрасно понимал состояние Вениамина - для агента СГБ быть отрезанным от всех источников информации хуже, чем оказаться со скованными за спиной руками перед сворой озверевших террористов, наряженных в жилеты из разноцветного пластида. ИскИн не переместился, а словно телепортировался в нужную точку пространства - только что его не было, а теперь уже стоит перед комп-скрином, чуть согнув спину, и пальцы его суетливо бегают по клавишам, выискивая ответ на заданный Вениамином вопрос.
        Процесс уже пошел, но Вениамин все еще ощущал зуд безумного желания если и не крушить все подряд, то уж, по крайней мере, пристроить всех к делу.
        - Ты еще не наелся?
        Жан-Мари, хотя и не смотрел в этот момент на Вениамина, а сдирал панцири с огромных, в ладонь величиной, тигровых креветок, понял, что вопрос обращен к нему, и поднял голову. Сказать чистильщик ничего не мог, поскольку изо рта у него торчала креветочья голова с огромными усами, но взгляд Канищеффа был весьма красноречив - шо, мол, тебе.
        - Переключи универ-скрин на внешние видеосенсоры.
        Канищефф неторопливо кивнул, вытер руки о комбинезон и крутанул джойстик в обратном направлении. Оллариу с экрана пропало - появились джаниты.
        - Я хочу знать! - громко, обращаясь ко всем одновременно - к Фредриксону, к чистильщику, к мишкам на полках, к ежику Фаулзу с распоротым брюхом, к оскверненной индейке на столе, - произнес Вениамин. - Что происходит за бортом «Пинты»?
        - Наша система в порядке, - сказал Фредриксон.
        Вениамин благосклонно наклонил голову. Это, конечно, не было ответом на заданный им вопрос, но все же хоть что-то.
        - Проблема с локальной сетью Веритаса, - продолжил ИскИн. - Она работает в противофазе с загрузочной программой, используемой в нашем комп-скрине. Есть еще несколько отличий, но это, пожалуй, основное.
        - Теперь мы можем поговорить с Вир-Щипками? - спросил Вениамин и, уже примерно представляя, каков будет ответ, в душе возрадовался.
        Но Фредриксон сказал совсем не то, что ожидал услышать Вениамин.
        - Нет, - улыбнулся совсем не к месту ИскИн. - Скинув в локальную сеть Веритаса Устав Ордена, ты тем самым заблокировал ее. Теперь на каждом комп-скрине, подключенном к сети Веритаса, можно увидеть только изначальный вариант Устава.
        - И надолго это? - спросил на всякий случай Вениамин.
        - До тех пор, пока операторы основного сервера не произведут очистку и перезагрузку, - ответил ИскИн. И для полной ясности добавил: - От нас здесь ничего не зависит.
        По счастью, Обвалову хватило выдержки и такта, чтобы не бросить Фредриксону обвинение в том, что фазовое соответствие нужно было проверить заранее. Вениамин откинулся на спинку кресла, поднял руки с открытыми ладонями и, придав скорбное выражение лицу, медленно развел их в стороны. Жест этот можно было истолковывать как угодно. Жан-Мари решил, что Обвалов считает все это ерундой и не стоит принимать ее близко к сердцу. Фредриксон сделал вывод, что Вениамин растерян и не утратил контроль над происходящим. Какой смысл вкладывал в сей жест сам Вениамин? Разводя руками, Обвалов имел в виду, что в сложившейся ситуации снимает с себя всякую ответственность за дальнейшее. Одним словом, Оллариу, братцы!
        Чтобы хоть что-то сделать, Фредриксон сунул в контрольную щель комп-скрина электронный ключ, врученный ему на Мусорном острове.
        - Между прочим, закрытый канал Гнилицы работает, - сообщил он.
        - Полагаешь, он в курсе того, что происходит в Гранде Рио ду Сол? - саркастически хмыкнул Вениамин.
        Фредриксон не успел ничего ответить. Да и нечего было сказать в ответ на ехидное замечание напарника.
        - Эй, Фредди! - призывно взмахнул зажатой в руке вяленой миногой Канищефф. - Глянь-ка, туточки твой сыбер объявился.
        - Где? - непонимающе посмотрел на чистильщика Фредриксон.
        - Хай, вот же он! - Жан-Мари ткнул хвостом миноги в универ-скрин. - Резвится, руками машет… - Канищефф подался вперед, чтобы лучше рассмотреть то, что происходило на скрине. - Али хочет шо?
        Вениамин, хотя и стартовал из положения «сидя в кресле», а все равно опередил Фредриксона, рванувшегося одновременно с ним к универ-скрину.
        Прожекторы, как и прежде, очерчивали ровный круг света вокруг «Пинты», но окружавшие корабль джаниты вели себя как-то очень уж странно. Одни из них рассаживались на открытых платформах электрокаров, которые тут же отъезжали в направлении комендатуры космопорта, другие ждали своей очереди. Чуть в стороне от остальных дюжина джанитов, как на параде, выстроилась в две шеренги. Но самым странным было даже не это, а то, что среди джанитов носился ИскИн восьмого поколения из кабака «Бивис и Батхед». С постамента, на который он был торжественно водружен возле ворот космопорта, ИскИна переставили на небольшую трехколесную мототележку, позволявшую легко маневрировать и почти мгновенно менять направление движения. Если бы Вениамин не боялся выставить себя полным идиотом, то он сказал бы, что ИскИн отдает джанитам приказы, которые те с готовностью принимают к исполнению. Время от времени, заложив крутой вираж, ИскИн подкатывал к самому краю накрывавшего «Пинту» защитного поля и начинал махать руками, явно пытаясь привлечь к себе внимание тех, кто находился в осажденном корабле.
        - Они что, уходят в казармы? - ни к кому не обращаясь, растерянно произнес Фредриксон.
        - А шо этот ИскИн из кабака тут робит? - Канищефф попытался ткнуть надкушенной миногой в изображение ИскИна, но тот ловко увернулся.
        На скрине осталось жирное пятно.
        - С кем я работаю?! - едва ли не в ужасе воскликнул Вениамин. - Дилетанты! - и ткнул пальцем в клавишу, включавшую внешние аудиосенсоры.
        - Я тоже об этом подумал, - сказал, скосив взгляд на напарника, Фредриксон.
        - Ты подумал, а сделал я, - с чувством собственного превосходства улыбнулся Вениамин.
        Экс-бармен вновь подкатил к силовому полю и взмахнул над головой руками.
        - Слушаю! - крикнул Вениамин.
        Хотя кричать было совсем необязательно, достаточно было увеличить уровень звука.
        ИскИн растерянно посмотрел по сторонам, словно пытаясь отыскать взглядом того, кто к нему обращался.
        - Я здесь! - окликнул экс-бармена Вениамин. - В корабле!
        ИскИн восьмого поколения тупо уставился туда, где находился люк корабля, - должно быть, ждал, что сейчас из него кто-нибудь выйдет.
        - Эй! - Вениамин зачем-то махнул рукой, хотя находившийся снаружи ИскИн не мог его видеть, и повторил: - Я здесь, в корабле!
        - Да? - удивленно переспросил экс-бармен. - Вы меня слышите?
        - Отлично слышим, - заверил Вениамин.
        ИскИн выпрямился, подбоченился и весь сразу как-то преобразился, приняв вид, полный достоинства. Быстро глянув назад, он сделал знак двум джанитам. Разом шагнув вперед, бойцы замерли по бокам от ИскИна. Колени сведены вместе, подбородки решительно выдвинуты вперед, левая рука - на бедре, правая - на автомате, ни дать ни взять, почетный караул.
        - С кем я имею честь разговаривать? - церемонно осведомился экс-бармен.
        - Обвалов Вениамин Ральфович, - в тон ему ответил Вениамин.
        - Ага, - ИскИн коротко кивнул. - Я обращаюсь к вам от имени Первого Помощника Великого Магистра Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника, который в настоящее время является исполняющим обязанности Великого Магистра, который, в свою очередь, не далее как полчаса назад ушел со своего поста и освободил все занимаемые прежде должности.
        Фраза была настолько хитро закручена, что Вениамину потребовалось некоторое время на ее осмысление.
        - Ты хочешь сказать, что Ги Циковский ушел в отставку, а его место занял Сяо Леопольдо? - уточнил он на всякий случай.
        - Именно так, - подтвердил ИскИн восьмого поколения. - Первый Помощник Великого Магистра не имеет возможности связаться с вами лично по той причине, что локальная инфо-сеть Веритаса временно отключена, а потому он поручил мне передать вам это сообщение в устной форме.
        - Минуточку, - прервал экс-бармена Вениамин. - Почему Сяо Леопольдо выбрал посыльным тебя? Или… - Обвалов недобро покосился на Фредриксона.
        - Я здесь ни при чем! - верно истолковал взгляд напарника Фред.
        - Я временно исполняю обязанности чиф-коменданта космопорта Гранде Рио ду Сол! - гордо объявил ИскИн восьмого поколения.
        - Ты? - в один голос удивленно воскликнули Фредриксон и Вениамин.
        - А шо? - Канищефф сунул миногу в соус, а затем в рот. - В «Бивисе и Батхеде» он со своими обязанностями справлялся отменно.
        - Дело в том, что бывший чиф-комендант космопорта Джафар Стилет арестован в связи с обвинениями в превышении должностных полномочий и использовании служебного положения в личных интересах, - объяснил экс-бармен. - С радостью хочу сообщить, что все обвинения, выдвинутые Стилетом против вас, господин Обвалов, признаны необоснованными. Джаниты, которым было приказано захватить ваш корабль, отправлены в казармы. Кроме того, Первый Помощник, временно исполняющий обязанности Великого Магистра, поручил мне передать, что желает лично с вами встретиться.
        Фредриксон и Вениамин удивленно переглянулись. Джанитов возле «Пинты» и в самом деле осталось всего человек двенадцать. Но ведь это могло быть и ловушкой.
        - Я видел, как арестовали Джафара, - сказал Вениамин.
        Фредриксон ничего не ответил. И без того было ясно, что мнимый арест чиф-коменданта также мог оказаться частью хитроумного плана. Единственное, что не вписывалось в общую картину, был экс-бармен, заменивший Стилета на его посту. Для того чтобы поставить на ответственную должность ИскИна восьмого поколения, нужно быть полным идиотом. Либо человеком, который никому не доверяет, а потому хочет иметь под рукой исполнителя, буквально понимающего каждый его приказ.
        - Когда Леопольдо желает с нами встретиться? - спросил Вениамин.
        - Первый Помощник Великого Магистра велел незамедлительно доставить вас в резиденцию, - ИскИн быстро глянул на джанитов, стоявших по сторонам от него, точно манекены на выставке новой военной формы, и доверительным тоном добавил: - Я уже семнадцать минут пытаюсь до вас докричаться. Боюсь, что исполняющий обязанности Великого Магистра будет мной недоволен.
        - Не волнуйся, мы замолвим за тебя словечко перед Леопольдо, - пообещал наивному ИскИну Вениамин.
        - В таком случае, - приободрился тот, - я с нетерпением жду вас.
        - Ты лично доставишь нас к новому Магистру? - спросил Фредриксон.
        - О, нет! - с озабоченным видом махнул рукой ИскИн восьмого поколения. - Я не могу оставить космопорт без присмотра. Вас будет сопровождать специально выделенный эскорт.
        И экс-бармен указал на стоявшее позади него отделение джанитов.
        - Что скажешь, Фредриксон? - спросил у напарника Вениамин.
        - А что еще можно было ожидать от Сяо Леопольдо? - загадочно ответил Фред и посмотрел при этом почему-то на ежика Фаулза.
        Глава 26
        О том, как Вениамин, Фредриксон
        и Жан-Мари покинули «Пинту» и кого они встретили за пределами корабля
        Решение о продвижении по лестнице положений Ордена выносится согласно правилу.
        Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.
        Изначальный вариант. Раздел «О продвижении»
        - Привет тебе, брат! - услышал Фредриксон, едва ступив на летное поле.
        Руки экс-бармен раскинул в стороны, точно собирался немедленно заключить Фредриксона в объятия. Он еще и пытался улыбаться, но с мимикой у ИскИна восьмого поколения дела обстояли совсем плохо. Неподалеку от новоиспеченного чиф-коменданта выстроились в две шеренги верные джаниты - мишени в тире для любителей. Вокруг - пустое, ровное, серое полотно летного поля. Хоть в лепешку расшибись, а засаду здесь устроить невозможно.
        Следом за Фредриксоном степенно спустился по трапу Вениамин.
        - Привет, привет тебе, уважаемый! - замахал и ему рукой официальный представитель Сяо Леопольдо.
        «Удивительная штука жизнь, - подумал Фредриксон. - Много ли осталось на свете ИскИнов восьмого поколения? Единицы. Большинство из них работают в дальних колониях - служат тем, кто, будучи не в состоянии приобрести более совершенного ИскИна, довольствуется никому уже не нужным старьем. А этот старичок всего за день сделал головокружительную карьеру, которой могли бы позавидовать многие. И не только ИскИны».
        - Ну как? - негромко спросил у напарника Вениамин.
        - Все чисто, - так же тихо ответил Фредриксон. - Следует приглядывать только за взводом джанитов, что за спиной у ИскИна.
        - Плевое дело, - Вениамин поправил на плече ремень автомата и, заглянув в люк, крикнул: - Жан-Мари! Ты там долго!
        - Уже иду, - придерживаясь за поручень, Канищефф скатился по трапу.
        В одной руке он держал автомат, локтем другой прижимал объемистый сверток, упакованный в серую оберточную бумагу.
        - Я индюшку прихватил, рыбки чуток, той, шо на зубах скрипит, и веточку бананов, - произнес он в ответ на вопрошающий взгляд Вениамина. - Хлопцам своим почифанить отнесу. У вас ведь все одно пропадет. А жюльен я, Ральфович, весь тебе оставил - мы такое не чифаним.
        - Привет и тебе, чистильщик! - крикнул, завидя Канищеффа, морально устаревший ИскИн.
        - Здоров, коль не шутишь! - ответил ему Жан-Мари. - Правду гуторят, шо ты теперь в космопорте главный чиф?
        - Это правда! - еще шире растянул резиновую улыбку ИскИн. - Надеюсь, мы с вами сработаемся!
        - Поглядим! - уклонился от прямого ответа чистильщик.
        - Грубо разговариваешь с новым чиф-комендантом, - с усмешкой заметил Вениамин. - Эдак и на неприятности нарваться можно.
        - Ха! - картинно разинул рот Канищефф. - Не с той стороны на виту таращишься, Ральфович! Космопорт без чиф-коменданта запросто обойдется, а вот без чистильщика - вряд ли… Хотя, с другой стороны… - прищурив здоровый глаз, Жан-Мари что-то быстро прикинул в уме, щелкнул пальцами и улыбнулся. - Эй, чиф! - Канищефф сделал шаг, намереваясь подойти поближе к ИскИну, но Вениамин придержал его, поймав за ремень автомата. - Чиф! - взмахнул рукой чистильщик, дабы привлечь к себе внимание того, к кому обращался. - Мы ведь с тобой знакомы! Помнишь меня?
        - О, да! - с готовностью подтвердил экс-бармен. - Вы были постоянным клиентом «Бивиса и Батхеда». Вы так часто к нам заходили и так подолгу засиживались, что, глядя на вас, я порой думал, а есть ли у этого человека дом?
        - Ну, индид! - звонко хлопнул себя по бедру Канищефф. - Гуторь, я хоть раз не расплатился за свой кир?
        - Нет, что вы! - не задумываясь ни на секунду, взмахнул рукой ИскИн.
        - А якие другие проблемы у нас с тобой возникали? Или, может, непонимание якое?
        - Никогда!
        - Хоп! - чистильщик снова хлопнул ладонью о ладонь. - Ты это запомни!
        - Конечно.
        - Крепко запомни!
        - Непременно.
        Мимика ИскИна восьмого поколения была весьма примитивной, но, судя по голосу, экс-бармен был озадачен. Он был не прочь поболтать, но не понимал, к чему клонит чистильщик. Не догадывался о намерениях Канищеффа и Фредриксон. У Вениамина имелись соображения насчет того, куда гнет Жан-Мари, но он пока помалкивал. Пауза в переговорах с новым чиф-комендантом, возникшая по причине чрезмерной общительности чистильщика, пришлась весьма кстати - Обвалов внимательно присматривался к тому, что происходило вокруг, изучая ситуацию, которая до сих пор не внушала ему полного доверия.
        - Так вот, ты, чиф, имей в виду, - продолжал между тем Жан-Мари. - Ежели тебе потребуется новый бригадир чистильщиков, так я всегда к твоим услугам. А олди бригадир у нас, гуторю тебе по секрету, хайван набитый.
        - Однако! - удивленно вскинул брови Фредриксон.
        Не ожидал он от Канищеффа такой прыти.
        - Наш чистильщик своего не упустит, - подмигнул Канищеффу Вениамин.
        - Да, но откуда такой прагматизм? - недоуменно развел руками Фредриксон.
        - Когда обстоятельства требуют того, все мы становимся прагматиками, - глубокомысленно изрек Жан-Мари.
        - Все, хорош! - Вениамин еще раз бросил придирчивый взгляд по сторонам. - Фредриксон, снимай защиту.
        - Как скажешь, чиф, - усмехнулся ИскИн и щелкнул пальцами.
        - Прошу вас, чиф-комендант, - сделал приглашающий жест Вениамин.
        ИскИн на мототележке недоверчиво вытянул руку - он не заметил ничего необычного, и ему казалось, что защитное поле все еще на месте. Но незримая преграда исчезла, и чиф-комендант бодро покатил к трапу «Пинты». Следом выдвинулись вперед двое джанитов - почетный караул. «Однако, - не без удивления подумал Вениамин, - Джафар Стилет и то не окружал себя такими почестями».
        - Еще раз приветствую вас, друзья, от имени Первого Помощника, временно исполняющего обязанности Великого Магистра, и от себя лично.
        Новоявленный чиф-комендант принялся с энтузиазмом трясти руки тем, кто ждал его у трапа, - видимо, в представлении ИскИна именно так следовало вести себя высокому должностному лицу. Порядок приветствий был таков: вначале - Фредриксон, затем - Вениамин, и последний - Канищефф. Но при этом сердечной теплотой и искренним дружелюбием не был обделен никто. Охранники стояли в шаге за спиной чиф-коменданта и с тупым безучастием каменных истуканов наблюдали за происходящим. Джанитам, похоже, было абсолютно все равно, кто ими командует, - толстопузый и алчный Джафар Стилет или безымянный бармен из «Бивиса и Батхеда».
        Не заметив поблизости иного средства передвижения, кроме мототележки ИскИна, Вениамин сделал вполне закономерный вывод:
        - Я так понимаю, что на встречу с новым Великим Магистром нам придется идти пешком.
        - Временно исполняющий обязанности Великого Магистра, - деликатно поправил его недавно назначенный чиф-комендант. - Господин Леопольдо пока еще только исполняющий обязанности. Хотя все мы в душе надеемся… - ИскИн бросил подозрительный взгляд через плечо, словно опасался, что джаниты из почетного караула работают на спецслужбу враждебной державы и находятся здесь только для того, чтобы подслушивать и записывать разговоры чиф-коменданта космопорта. - Все мы, - продолжил он, понизив голос почти до шепота, - конечно же, надеемся, что господин Леопольдо согласится возложить на себя нелегкое бремя Великого Магистра Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника. Но до поры до времени…
        ИскИн приложил указательный палец к губам и тут же отвел его в сторону, как будто желая обратить внимание собеседников на то, что происходило за их спинами. Жан-Мари посмотрел через плечо назад и не увидел ничего интересного. Внезапно лицо чиф-коменданта приобрело выражение крайней озабоченности.
        - Секундочку, - произнес он так быстро, что все буквы в слове слились в одну, после чего приложил ладонь правой руки к животу и полуприкрыл глаза.
        - Эй, чиф, - Жан-Мари помахал рукой перед носом ИскИна и, не добившись результата, сделал вывод: - Перегорел.
        - Нет, - улыбнулся Фредриксон. - Разговаривает по встроенному интерфону.
        - Хай? - Канищефф окинул синтетического чиф-коменданта удивленным взглядом. - А у тебя тоже такой есть?
        - Мне встроенный мобильник ни к чему, - со сдержанной гордостью и чуточкой совсем невинного самолюбования ответил ИскИн двадцать первого поколения.
        Скромность и профессиональная этика не позволяли Фредриксону вдаваться в подробности, иначе бы он непременно поведал Канищеффу, какие современные средства связи находятся в его распоряжении.
        Не прошло и двух минут, как чиф-комендант снова ожил.
        - Прошу извинить меня, - улыбнулся он. - Срочный вызов, - понизив голос, ИскИн доверительным тоном сообщил: - От САМОГО!
        - От кого? - спросил Вениамин, хотя и без того было ясно, о ком идет речь.
        - Временно исполняющий обязанности Великого Магистра Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника, - бывший бармен, похоже, испытывал страсть к громким титулам. Но это было еще не все. - Господин Сяо Леопольдо, - продолжил он, постепенно возвышая голос до горних высот, - который, как все мы надеемся, в скором времени займет пост…
        - Короче, - прервал ИскИна Вениамин. - О чем речь?
        - Временно исполняющий…
        - Давай называть его просто Леопольдо, - вновь не позволил чиф-коменданту развернуться Вениамин.
        - Хорошо, - был вынужден согласиться тот, хотя по всему было видно, что ему больше нравится полный титул. - В планы вашей встречи с господином Сяо Леопольдо внесены изменения.
        Вениамин недовольно поджал губы - чего он не любил больше, чем людей, не умеющих вкушать пищу с соблюдением всех соответствующих правил, отличающих трапезу от банальной жратвы, так это внезапных изменений планов, особенно если сам он не имел к этому никакого отношения.
        - Что еще?
        - Ничего особенного, - улыбнулся чиф-комендант. - Господин Сяо Леопольдо лично прибудет в космопорт для встречи с вами.
        Вениамин настороженно глянул по сторонам. Как будто никаких перемен в диспозиции.
        - Когда?
        - Он уже в пути. Ждем с минуты на минуту, - ИскИн поднял руку и смущенно кашлянул в кулак. - Господа, у меня к вам маленькая просьба. Не будете ли вы столь любезны вернуть оружие, которое было позаимствовано вами у джанитов, охранявших вход на территорию космопорта, - чиф-дебютант покосился на автомат, висевший на плече у Вениамина. - Мне еще только предстоит принимать имущество, находящееся на балансе комендатуры. Но, как я уже говорил, против моего предшественника, небезызвестного вам Джафара Стилета выдвинуто несколько весьма серьезных обвинений, в том числе и в хищении собственности Ордена. Не хотелось бы вешать на него еще и автоматы. Я понимаю, вопрос крайне деликатный…
        Вениамин усмехнулся, скинул с плеча ремень автомата, поймал его на сгиб запястья и протянул не в меру озабоченному целостностью казенного имущества чиф-коменданту.
        - Держи.
        ИскИн уставился на автомат так, словно Вениамин предлагал ему застрелиться.
        - Что, прямо вот так? - неуверенно произнес он.
        - А как бы ты хотел? - поинтересовался Вениамин.
        - Все в порядке! - с чрезмерным энтузиазмом воскликнул чиф-комендант, схватил автомат Вениамина и передал его стоявшему позади джаниту. - Я рад, что мы легко нашли взаимопонимание!
        ИскИн протянул руку и забрал автомат у Фредриксона.
        - А я свой трахтомет не отдам, - угрюмо произнес Жан-Мари.
        - Отдай, - похлопал его по плечу Вениамин. - Все равно тебя с ним с территории космопорта не выпустят. Так ведь? - Обвалов незаметно подмигнул ИскИну, выполнявшему обязанности чиф-коменданта.
        Тот, хотя и восьмого поколения, но быстро сообразил, что нужно ответить.
        - Совершенно верно! Как ни прискорбно, господин Канищефф, но нам придется изъять у вас автомат.
        - Если бы я захотел, - обиженно прищурился чистильщик, - то вынес бы из космопорта не то шо автомат, а личный флаер Великого Магистра. Во так, понял?
        Сказал и, не дожидаясь ответа, кинул автомат ИскИну. Тот поймал автомат и, прежде чем передать его джаниту, с чувством собственного превосходства заметил:
        - Между прочим, у Великого Магистра нет персонального корабля. Великий Магистр никогда не покидает святую землю Веритаса! - и, секунду помедлив, закончил: - Во так!
        - А ну вас, - буркнул Жан-Мари. - Умников из себя корчите, - чистильщик поудобнее перехватил под мышкой пакет с позаимствованной на корабле снедью и сказал, ни на кого не глядя: - Пойду я.
        - Куда это ты собрался? - удивился Вениамин.
        - Як это куды? У меня, меж прочим, уж три часа, як смена началась.
        - Не извольте беспокоиться, - протянув руку, чиф-комендант кончиками пальцев деликатно коснулся плеча Жана-Мари. - Я поставил в известность начальника смены о том, где вы находитесь.
        - А, все одно, - по-прежнему угрюмо пробормотал Канищефф. - Не фиг мне тут делать. Шо я, Сяо Леопольдо не видал?
        - Ну, как знаете, - развел руками ИскИн. - Первый Помощник Великого… - экс-бармен бросил быстрый взгляд в сторону Вениамина. - Собственно, господин Леопольдо желает видеть только господина Обвалова и Фредриксона. Но мне лично искренне жаль, что вы покидаете нашу компанию.
        - Ладно, - махнул рукой чистильщик. - Ежели шо - ну, в смысле должностных перестановок, - так ты про меня не забудь, - строго наказал он чиф-коменданту.
        - Буду помнить, - заверил его ИскИн.
        - Ну, буэнос ночес, сыберы.
        Жан-Мари Канищефф, чистильщик по призванию, махнул на прощание рукой и, прижимая локтем пакет с индейкой, зашагал в сторону рабочих бараков.
        - Что ты о нем думаешь? - спросил Вениамин у пристально смотревшего вслед чистильщику ИскИна восьмого поколения.
        - Каждый человек по-своему удивителен и неповторим, - задумчиво произнес новый чиф-комендант столичного космопорта.
        Вениамин в ответ только неопределенно хмыкнул.
        - А вот и гости, - возвестил Фредриксон.
        Универсальная сенсорная система, разработанная специально для ИскИнов двадцать первого поколения, позволила Фредриксону первым зафиксировать приближение флипника с эмблемой Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника на борту. Машина шла явно не на автопилоте, а человек, управлявший ею, был если и не асом, то уж точно лихачом, каких поискать. Едва прорисовавшись на фоне ночного неба, флипник резко пошел на снижение. Неискушенный человек, привыкший находиться на борту летательного аппарат только в качестве пассажира, скорее всего принял бы такую посадку за аварийную, а то и за неконтролируемое падение. Метрах в пяти от земли флипник встал почти вертикально. Казалось, вот-вот, и гравикомпенсаторы потеряют опору, машина неминуемо перевернется и грохнется на летное поле. Но не тут-то было! Завалившись на левый борт и едва не касаясь покрытия поля амортизирующим бампером, машина, точно умело запущенный волчок, прошла на бреющем полете всего в нескольких метрах от ожидавшей ее группы - тут уж даже джаниты, прежде изображавшие каменных истуканов, пригнулись и схватились за кепи - и остановилась, точно
налетела на невидимую преграду, весело помигивая сигнальными огоньками.
        Вениамин восхищенно крякнул и махнул сжатой в кулак рукой, - такой стиль вождения был ему по нраву.
        - Эффектно, - согласился Фредриксон. - Вот только сомневаюсь я, что с этим лихачом прилетел к нам Первый Помощник Великого Магистра, временно исполняющий… Ну и так далее.
        «Разумно», - подумал Вениамин и сложил руки на груди: случись что, так проще было дотянуться до спрятанного под мышкой пистолета.
        Дверца оллариушного флипника с треском откатилась в сторону, и из открывшегося проема на летное поле выпрыгнул пилот - совсем еще молодой парень в форме джанита. Кепи у него было лихо сдвинуто на затылок, так что широкий козырек смотрел в темные небеса, а кожаная куртка была расстегнута до самого пояса, выставляя напоказ желтую майку с алой надписью «Миру - мир!». Расставив ноги, пилот уперся кулаками в бока и окинул оценивающим взглядом народ, собравшийся возле «Пинты».
        - Ну, кого из вас Сяо желает видеть? - осведомился он довольно развязно.
        - Простите, - смущенно обратился к пилоту чиф-комендант. - Но мне сообщили, что господин Леопольдо прибудет лично.
        - А ты хто такой? - презрительно глянул на ИскИна пилот.
        - Я… - бывший бармен подобрал живот, расправил плечи и постарался, чтобы голос его звучал уверенно. - Я чиф-комендант космопорта.
        - А, - кивнул пилот. - Ну, тада ладно.
        - Что значит «ладно»? - недовольно сдвинул брови ИскИн.
        - Хай, ладно тебе, - скроил презрительную гримасу пилот. - Короче, в планах Сяо произошли изменения, и он велел мне доставить гостей к месту встречи.
        - Куда именно? - спросил Обвалов.
        - Ты - гость Леопольдо, - точно определил пилот.
        - Я сам решаю, к кому идти в гости, - ответил Вениамин.
        - А мне так и подавно без разницы, - с безразличным видом дернул плечом пилот. - Не хочешь - не флай.
        - Миль пардон, господа, - чиф-комендант снова возложил руку на живот и закатил глаза.
        - Ох, уж эти мне ИскИны, - посмотрев на него, насмешливо фыркнул пилот.
        - Вы не любите ИскИнов? - спросил задетый за живое Фредриксон.
        - Я не люблю ИскИнов? - пилот улыбнулся. - Найн, я просто предпочитаю не иметь с ними бизнеса. Согласен, - добавил он, опережая возражения, которые, как ему казалось, готовы были сорваться с губ Фредриксона, - в наше время это почти невозможно. И все же я стараюсь обходить их стороной.
        - Но почему? - спросил Фредриксон озадаченно.
        - Бикоз они ИскИны, - ответил пилот, полагая, что этим все сказано.
        - Простите, но я вас не понимаю, - покачал головой Фредриксон.
        Пилот усмехнулся и, дернув кепи за козырек, натянул его на лоб.
        - А шо тут разуметь-то. Не люди они, вот и все. Но при этом пытаются казаться людьми.
        - Люди сами сделали их похожими на себя.
        Фредриксон и сам не понял, как это вышло, - он хотел сказать «нас», но почему-то у него получилось «их». Пилот разговаривал с ним, как с человеком, и Фредриксон вдруг испугался, что он может признать в нем ИскИна. Никогда прежде не случалось с ним такого. Но надо сказать, что прежде Фредриксон никогда и не сталкивался с таким открытым проявлением неприязни к ИскИнам.
        - Это он-то на меня похож? - указал на чиф-коменданта пилот. - У него же колеса вместо ног!
        - Но ИскИны новых поколений… - начал Фредриксон.
        Его перебил Вениамин:
        - Однако этот ИскИн чиф-комендант космопорта, а ты, ара, всего лишь водила, пусть даже из гаража Великого Магистра.
        - Прошу тебя, - умильно улыбнулся пилот, - если бы отличие ИскИнов от людей было только внешним, то с этим я, пожалуй, еще мог бы смириться.
        - Тогда в чем же дело?
        - Душа, - пилот пальцем коснулся своей груди. - У ИскИнов нет души.
        - Что ты называешь душой?
        - То, шо делает человека человеком.
        Сказано это было так, словно пилот уверен в том, что собеседник сам понимает, о чем идет речь, и даже догадывался, почему Вениамин не желает в этом признаться. Именно поэтому очередную свою реплику Обвалов адресовал не пилоту, а Фредриксону:
        - Почему я должен разговаривать о душе с идиотом, которого впервые вижу?
        Фред чуть наклонил голову и сделал неопределенный жест рукой. Он ясно видел то, о чем пока еще не догадывался никто другой - Обвалова понесло. И теперь от него можно было ожидать самых непредсказуемых действий, говорить о последствиях которых пока еще было преждевременно. Фредриксон всего лишь три или четыре раза видел, на что способен Обвалов в таком состоянии. Весь кошмар заключался в том, что в такие минуты Вениамин не терял разум, а действовал хладнокровно и обдуманно, как ягуар, медленно, шаг за шагом, подбирающийся к намеченной жертве, и лучше было даже не пытаться его остановить. Однажды - всего один раз! - Фредриксон видел, как кто-то попытался это сделать… Впрочем, это совсем другая история. Скажем лишь одно - Фредриксону до сих пор было искренне жаль того беднягу.
        Чуть прищурившись, Вениамин посмотрел на пилота и убийственно спокойным голосом сообщил:
        - Мы с тобой никуда не полетим.
        - А як хотите, - ехидно осклабился лихач. - Мне-то шо? Я свой бизнес разумею!
        - Хреново ты его разумеешь, - заметил Вениамин.
        Пилоту бы прислушаться к тому, что говорил Вениамин, обратить внимание на выражение лица Обвалова, но, на беду, мало чем мотивированное чувство собственного превосходства водилы из гаража Великого Магистра оказалось сильнее инстинкта самосохранения.
        - Еще раз прошу меня извинить, - отключив внешнюю связь, чиф-комендант театральным жестом приложил руку к груди. - Я получил новую установку. Господин Леопольдо желает встретиться с вами на нейтральной территории, - сказал он, обращаясь к Вениамину с Фредриксоном. - Пилот Грехов, - жест в сторону лихача в расстегнутой до пупа куртке, - доставит вас в назначенное место.
        Вениамин счел нужным поставить чиф-коменданта в известность о принятом решении, менять которое он не собирался:
        - Мы с ним не полетим.
        Чиф-комендант растерянно глянул по сторонам. Ситуация складывалась явно нештатная. Имея стаж работы неполных пару часов, бывший бармен не знал, как решать подобные проблемы. Совершенно не представляя, к кому можно обратиться за помощью, ИскИн посмотрел на джанитов из почетного караула. Бойцы стояли, точно куклы в музее, вперив взгляд в пустоту и делая вид, что их совершенно не касается происходящее вокруг. Да, по сути, так оно и было.
        - Но как же так? - растерянно посмотрел на Вениамина ИскИн восьмого поколения. - У меня ведь приказ, - произнес он с обидой в голосе.
        - Мы с Фредриксоном неплохо знаем город и сможем сами добраться до места встречи, - успокоил его Вениамин. И щелкнул пальцами, как будто едва не забыл спросить: - Кстати, где Леопольдо будет нас ждать?
        Лоб чиф-коменданта рассекли две глубокие морщины, ИскИн глубоко задумался. В беседе с ним Первый Помощник Великого Магистра, временно исполняющий обязанности Великого Магистра Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника - про себя ИскИн всегда полностью проговаривал должность великого человека, отметившего его за преданность делу и бескорыстное служение людям, - господин Сяо Леопольдо велел не чинить никаких препятствий тем, кого он называл не иначе, как своими гостями. Но, с другой стороны, гостей было приказано доставить в назначенное место. Имел ли право чиф-комендант столичного космопорта позволить гостям господина Леопольдо отправиться к месту встречи самостоятельно? А главное, мог ли он назвать им это место? Само собой, ИскИну даже в голову не приходило связаться с Леопольдо и прояснить сей непростой вопрос. Разве мог он позволить себе отвлекать Первого Помощника - ну и так далее - от дел государственной важности! На то ведь он и поставлен на ответственный пост, чтобы самостоятельно решать подобные вопросы! Однако принять нужное решение оказалось куда сложнее, чем налить в рюмку точно отмеренную
дозу спиртного.
        - Так что там насчет места встречи? - напомнил о своем присутствии Вениамин.
        - Боюсь, что путь пешком займет у вас слишком много времени, - сделал последнюю попытку уладить дело так, как ему представлялось правильным, чиф-комендант. - Вы ведь не хотите заставить господина Леопольдо ждать?
        - Конечно, нет, - улыбнулся Вениамин. - Мы же все надеемся, что в самое ближайшее время… - Обвалов заговорщицки подмигнул ИскИну. - Так ведь, брат?
        - Ну да, - растерянно кивнул ИскИн восьмого поколения.
        - Поэтому, - продолжил Вениамин, - мы воспользуемся летающим блюдцем, которое пригнал сюда этот хайван.
        Обвалов даже не взглянул на пилота Грехова, но все, конечно, поняли, о ком идет речь.
        - Найн, бади, не угадал, - усмехнувшись, покачал пальцем Грехов. - Я тебя за пульт своего флипника не пущу.
        - Я разве тебя о чем-то спросил?
        Под взглядом Обвалова пилот зябко повел плечами и ничего не ответил.
        - Нет, в самом деле, - с отчаянной надеждой ухватился за брошенную ему соломинку чиф-комендант. - Пилот не имеет права передавать вам управление флипником!
        - Ты видел, как заходил на посадку этот лихач? - с иезуитским коварством спросил Вениамин. - Ты полагаешь, он в состоянии обеспечить нашу безопасность во время полета? - Обвалов сделал короткую паузу и с размаха вколотил последний гвоздь: - Что скажет Сяо, если мы попадем в аварию?
        Чиф-комендант почувствовал себя загнанным в угол. Он не мог отпустить гостей господина Леопольдо без сопровождения, но в то же время не мог допустить, чтобы их жизни подвергались опасности.
        - Слухайте, вы долго там еще будете гуторить? - подал недовольный голос пилот Грехов. - Флаим - не флаим… Я, меж прочим, мог бы сейчас спокойно себе в гараже с ребятами фишки раскладывать.
        Пилот держал себя развязно, а речь его была неучтивой.
        Нет, он вовсе не нарывался на скандал, просто Грехов так самоутверждался - самым отвратительным из всех возможных способов, - стараясь выставить идиотом того, кто, как он полагал, не мог ответить ему тем же.
        Вениамин словно и не слышал пилота. Он ждал. Он хотел увидеть, как поступит чиф-комендант.
        - Перукарня, - негромко произнес ИскИн восьмого поколения. - Перукарня, что на улице…
        - Знаю, - прервал его Вениамин.
        - Почему именно перукарня? - спросил Фредриксон.
        - Сие мне неведомо, - с прискорбием развел руками чиф-комендант. Негромко прошелестели колеса мототележки - ИскИн развернулся лицом к флипнику с эмблемой Ордена на борту и стоявшему возле открытой дверцы пилоту Грехову. - Можете взять флипник, господин Обвалов.
        Надо же, удивленно приподнял бровь Вениамин. ИскИн, хотя и был восьмого поколения, да вдобавок еще и проработал барменом последние несколько лет, но все-таки сумел правильно расставить доминанты.
        - Ты слышал, что тебе сказал чиф? - обратился Вениамин к пилоту.
        Демонстрируя полную независимость от чьих бы то ни было приказаний, Грехов сунул руки в карманы брюк и качнулся с носков на пятки.
        - Я подчиняюсь только Великому Магистру.
        - Ты разве не в курсе, Великий Магистр ушел в бессрочный отпуск.
        - Свято место пусто не бывает, - усмехнулся пилот.
        - Ты отказываешься выполнять прямой приказ чиф-коменданта космопорта?
        - Я не собираюсь подчиняться ИскИну.
        Вениамин улыбнулся и поддернул вверх рукава куртки.
        Прекрасно представляя, что последует за этим, Фредриксон болезненно поморщился - как будто у ИскИна могли болеть зубы.
        Легкой, пружинящей походкой Вениамин направился в сторону пилота. Грехов ждал его приближения с нагловатой ухмылочкой на лице. Вытянув руки из карманов, пилот слегка шевельнул плечами и приосанился. Судя по всему, он не считал Обвалова достойным противником. И совершенно напрасно. Фредриксон опасался худшего, но Вениамин не стал даже бить Грехова. Он схватил его одной рукой за воротник кожзамовой куртки, другой - за рукав и отшвырнул, точно надоедливого щенка. Не удержавшись на ногах, Грехов упал и покатился по серому с черными пятнами протекшего масла покрытию летного поля. Перевернувшись пару раз, Грехов встал на колени и посмотрел вокруг себя, ища ошалелым взглядом слетевшее с головы кепи. Почему-то ему представлялось очень важным найти свой головной убор. А может быть, это было единственным, на что он был сейчас способен.
        Довольно улыбнувшись, Вениамин двумя пальцами коснулся виска, посылая салют чиф-коменданту космопорта, и, уже ни у кого не спрашивая разрешения, запрыгнул в открытую дверцу флипника.
        - Мы еще вернемся, - бросил на бегу чиф-коменданту Фредриксон, торопясь занять свое место на борту, пока флипник не оторвался от земли.
        Глава 27
        В которой все или почти все становится наконец на свое место, после чего очень хочется верить, что каждый хотя бы отчасти получит по заслугам - то есть по делам своим
        Хиллос Оллариушник - бог Оллариу, которому поклоняются члены Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника. Вместе с Сидуном и Уркестом входит в Великую тройку богов. Способен временно воплощаться в тело Великого Магистра или любого оллариушника.
        Пособие по Оллариу. Теоретическая часть. Словарь
        Без показной лихости, легко и красиво посадил Вениамин флипник в тихом дворике, в двух шагах от перукарни Никиты Сергеевича.
        За посадкой внимательно наблюдали двое джанитов, с автоматами в руках стоявшие у дверей перукарни.
        - Сегодня обслуживают только по предварительной записи? - поинтересовался у охранников Вениамин.
        Джаниты молча расступились, пропуская гостей. Даже ручной контролер, дико популярный в Гранде Рио ду Сол, на сей раз продемонстрирован не был.
        В парикмахерском зале находились еще четверо джанитов. Если у них и было оружие, то напоказ они его не выставляли.
        Самый здоровый джанит закрывал своим могучим торсом потайную дверцу, что вела в дедов кильдим. Сам Ильич сидел в высоком парикмахерском кресле, сложив руки на коленях и уныло уронив голову на грудь. Соседнее кресло занимал цирюльник-монархист, выглядевший ничуть не радостнее деда.
        - Доброй ночи, друзья мои, - лучезарно улыбнулся разом всем присутствующим Вениамин. - Как я погляжу, Никита Сергеевич, ваша перукарня начинает пользоваться популярностью среди местной элиты.
        - Все бы вам шутить, Вениамин Ральфович, - протяжно вздохнул цирюльник.
        - Какие уж тут шутки, - вполне серьезно ответил Вениамин, - если человек, который, как все мы надеемся, в скором времени станет новым Великим Магистром Ордена, назначает встречу в вашем доме.
        - И при этом выгоняет меня из моего же кильдима, - с обидой в голосе добавил Ленин.
        - Ну, Владимир Ильич, - развел руками Вениамин. - Я полагаю, что вы, как человек с государственным мышлением, должны отнестись к этому с пониманием.
        - Господа, - негромко окликнул Вениамина с Фредриксоном джанит, стоявший возле потайной двери.
        Голос джанита звучал гулко и сочно, как со дна пустой дубовой бочки.
        Когда на него посмотрели, джанит сказал:
        - Прошу вас, - и указал на дверь.
        - Ты обратил внимание, как все с нами вежливы? - спросил Вениамин у Фредриксона, пока они шли по полутемному проходу.
        - И что это значит? - вопросом на вопрос ответил ИскИн.
        - А черт его знает, - честно признался Вениамин.
        В кильдиме вкруг стола, точно рыцари в ожидании запаздывающего на рандеву короля Артура, сидели Вир-Щипки и Сяо Леопольдо.
        - Приветствую всех, - взмахнул рукой Вениамин. - А вас - особо, - с легким полупоклоном обратился он к Леопольдо.
        - Ни ерничайте, Обвалов, - недовольно скривился Сяо. - Вам это не идет.
        - Если бы командование СГБ заботилось о моем имидже так же, как вы, - мечтательно закатил глаза Вениамин.
        Сделав вид, что не заметил стула, на который указал ему Леопольдо, Обвалов сел на кровать, тем самым ясно обозначив дистанцию между собой и теми, кто сидел за столом. Фредриксон остался стоять в стороне, неподалеку от выхода.
        Подпрыгнув пару раз, дабы проверить упругость матраса, Вениамин прилег, опершись на локоть, и устремил взгляд своих светлых глаз на Сяо Леопольдо. И что там в этом взгляде - веселые огоньки пляшут или иней серебрится, - поди разбери.
        Леопольдо взгляд Обвалова не понравился. Он почему-то вдруг почувствовал себя крайне неуютно, как будто Вениамин знал о нем нечто такое, что могло основательно подмочить его репутацию. Хотя что ему могло быть известно? И все же Леопольдо начал разговор в агрессивной манере - дабы всем сразу стало ясно, чьи в лесу шишки:
        - Что вы себе позволяете, Обвалов?
        - Вы о чем? - Вениамин был сама невинность.
        - Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду.
        - Хотите чаю? - предложила Обвалову Литиция.
        - Нет, спасибо, - мило улыбнулся даме Вениамин. - Я бы предпочел сначала закончить разбор полетов.
        Тактика лобового удара не сработала. Леопольдо глубоко вздохнул и улыбнулся - почти естественно.
        - Следует признать, Вениамин Ральфович, вы со своим ИскИном неплохо поработали.
        - Фредриксон не мой ИскИн, - поправил Сяо Вениамин. - Он мой напарник.
        Слегка наклонив голову, Леопольдо дал понять, что оценил проявленную собеседником щепетильность.
        - Но концовку, молодой человек, вы все же смазали, - Сяо с укоризной покачал головой. - И здорово смазали.
        Вениамин сделал вид, что не понял, о чем ведет речь Леопольдо:
        - А что вам не понравилось?
        На скулах Первого Помощника - или уже Великого Магистра? - выступил едва заметный румянец. Сяо Леопольдо умел контролировать эмоции, но наглая самоуверенность Обвалова переходила все границы. И все же Леопольдо удалось сохранить на лице улыбку.
        - Какого черта, - произнес он голосом сладким, как кленовый сироп, - какого черта вы выложили Устав в локальную сеть Веритаса на всеобщее обозрение?
        - Если мне не изменяет память, - ответная улыбка Вениамина была не столь приторная, но при этом не менее милая, чем у господина Сяо, - вы намеревались сделать то же самое. Разве не для этого прибыли на Веритас Вир-Щипки?
        Леопольдо кинул взгляд на Вир-Щипков, молча попивавших чаек: Литиция - с рахат-лукумом, Савва - с шоколадными конфетами «Страсть».
        - С тех пор как Вир-Щипки прибыли в Гранде Рио ду Сол, многое изменилось.
        - Я слышал, будто вы стали главным претендентом на должность Великого Магистра Ордена.
        Это уже прозвучало как откровенная насмешка.
        - А в самом деле, - Литиция поставила чашку на блюдечко. - Почему мы все еще сидим в этом подвале? Почему бы вам, господин Леопольдо, не пригласить нас в резиденцию Великого Магистра?
        - Потому что я пока еще не Великий Магистр, - ответил Сяо.
        - Вы обращаете внимание на такие условности? - изобразил удивление Вениамин.
        - Резиденция Великого Магистра нашпигована «жучками», как хорошая колбаса чесноком.
        - Фу, гадость, - скривила презрительную гримасу Литиция.
        - Что случилось, дорогая? - с тревогой посмотрел на супругу Савва.
        Литиция с омерзением передернула плечами.
        - Терпеть не могу чесночную колбасу!
        - Не о колбасе сейчас речь! - повысил голос Сяо Леопольдо.
        - А о чем же, позвольте узнать? - с убийственной вежливостью осведомился Вениамин.
        - Вам все еще хочется паясничать, Обвалов? - скроил презрительную гримасу Леопольдо. - Похоже, вы не понимаете, в какую историю вляпались.
        На этот раз Вениамин удивился совершенно искренне:
        - Я полагал, что все уже закончилось, - Вениамин посмотрел на Вир-Щипков, надеясь, что они с ним согласны.
        - Теперь, господин Леопольдо, я надеюсь, вы вернете с Мусорного острова несчастных ссыльных? - с едва заметным лукавством задала вопрос Литиция. - Вениамин нарисовал нам ужасающую картину того, что там происходит.
        «Однако, - подумал про себя Обвалов, - выходит, Сяо до сих пор ничего не знает о Соломоне Гнилице и его колонии! Ай да Вир-Щипки! Ай да Литиция!»
        Сяо Леопольдо кинул в чашку пару гранул концентрированной чайной заварки, налил кипятку, помешал в чашке ложечкой, после чего аккуратно стряхнул с нее последнюю каплю и положил на край блюдца. Все это он проделал не спеша, с чувством собственного превосходства над теми, кто ждал от него ответа.
        - Полагаю, все останется как прежде, - сказал Леопольдо.
        Двумя пальцами подняв чашку за ручку, он вытянул губы и сделал осторожный глоток. Снова поставив чашку на блюдце, Сяо откинулся на спинку стула, вытянул ноги и окинул насмешливым взглядом своих собеседников. Он сделал ход, достойный мастера. Соперник был если и не повержен во прах, то уж точно деморализован и готов к отступлению.
        Леопольдо умело держал паузу. Он словно забыл о тех, кто находился рядом с ним. То ложечкой чай помешивал, то обертки от конфет на просвет изучал, то вдруг принимался счищать ногтем с края стола что-то для других невидимое, скорее всего - и вовсе не существующее.
        Первым не выдержал Савва.
        - Чем вы тут, черт возьми, занимаетесь?
        Голос Вир-Щипка слегка подрагивал. Савва заметно нервничал и даже не пытался это скрыть. Глядя на него, Вениамин подумал, что это неспроста. Не иначе, как Вир-Щипкам известно что-то, о чем не знают бравые парни из СГБ.
        - Я занимаюсь Веритасом.
        Леопольдо нарисовал руками большой круг, который должен был символизировать планету, улыбнулся - не то загадочно, не то насмешливо - и снова умолк.
        - Господин Леопольдо, - подал голос с кровати Вениамин. - Мне лично нет никакого дела до того, что вы тут вытворяете. Наша с Фредриксоном миссия на Веритасе себя исчерпала, и в самое ближайшее время мы собираемся покинуть планету. Если вы желаете что-то нам сказать, мы с удовольствием вас выслушаем. Если же вам просто хочется поболтать, то позвольте откланяться.
        - Вы забываетесь, Обвалов, - недобро прищурился Сяо.
        - Ничуть, - Вениамин сделал отрицательный жест кистью руки. - Быть может, вы старше меня по званию, но мы работаем на разные ведомства.
        - Что ж, я вас не задерживаю, - небрежно, с показным безразличием Леопольдо махнул рукой в сторону двери. - Только не удивляйтесь, господин Обвалов, если в следующий раз командование отправит вас в такую дыру, по сравнению с которой Мусорный остров покажется землей обетованной, и надолго вас там забудет.
        - Ваше заявление подкреплено собственным опытом? - не смог удержаться от язвительного замечания Вениамин.
        Сяо еще раз безразлично махнул рукой, на этот раз снизу вверх - мол, понимай, как знаешь.
        Вениамин бросил взгляд на Вир-Щипков. Савва сидел, потупив взгляд. В руках у него была чашка, в которой он покачивал остатки чая. Литиция двумя пальцами мяла липкий кубик рахат-лукума.
        Вывод напрашивался сам собой:
        - Полагаю, несколько раньше вы уже получили такое же предупреждение?
        Савва по-прежнему смотрел в чашку с плещущимся чаем - никакой реакции, будто и не услышал слов Вениамина. Литиция приподняла тонкую бровь, дернула уголком рта и едва слышно хмыкнула. Бросив деформированный кусочек рахат-лукума на блюдце, она попыталась вытереть пальцы салфеткой, но в конце концов просто быстро облизала их.
        - Здорово! Честное слово, просто здорово! Господин Леопольдо, примите мои поздравления! За годы вынужденного простоя вы не утратили класс работы! Или же это служба в должности Первого Помощника Великого Магистра повлияла на вас столь благотворным образом? Что ты думаешь по этому поводу, Фред?
        Вениамин посмотрел на напарника. ИскИн стоял возле двери, привалившись плечом к косяку и сложив руки на груди.
        - Уверен, нам стоит послушать то, что хочет сказать господин Леопольдо, - откликнулся Фредриксон.
        - И ты, Фред, - с укоризной цокнул языком Вениамин.
        И только после этих слов Обвалов вдруг обратил внимание на то, что из всех присутствующих он один все еще пытается шутить. Остальные были серьезны, словно удавы. В первый момент Вениамин даже несколько растерялся. Что они знали такого, о чем не было известно ему? Судя по вопросу, который задал Савва, Вир-Щипки не имели представления о подлинных целях Леопольдо. Однако Литиция, помнится, высказывала сомнение в отношении их благородства. А Савва ей не перечил. И о колонии, возглавляемой Соломоном Гнилицей, Вир-Щипки Сяо не рассказали. Леопольдо и Вир-Щипки работали на одно ведомство, но до встречи на Веритасе даже не подозревали о существовании друг друга. В чем же заключалась причина недоверия Саввы с Литицией? Им что-то известно о методах работы подразделения ФКУ, в составе которого числился Леопольдо? Или о стратегических целях Федерального контрольного управления? А молчали Вир-Щипки потому, что не должны были этого знать? Они спасали свою карьеру или опасались за жизнь?
        Проклятие, что за мысли лезут в голову!
        С Фредриксоном все обстояло проще: он заглянул в досье Сяо Леопольдо, помеченное грифом «Только для высшего руководства ФКУ». И, раз уж Фред говорил, что нужно дослушать Сяо до конца, значит, именно так и следовало поступить.
        - На кого вы работаете, господин Леопольдо? - напрямую спросил Вениамин.
        А что юлить, если и без того ясно: доброй беседы не выйдет.
        - Я работаю на Федеральное контрольное управление, - медленно, будто разговаривал с несмышленышем, произнес Сяо. - А вместе, - он сделал широкий взмах рукой, охватывающий всех присутствующих, - мы трудимся на благо Земной федерации и всего человечества.
        В короткой речи Леопольдо звучал даже не пафос, а почти откровенная ирония. Но поди придерись - слова-то все правильные.
        - Я спрашивал про отдел ФКУ, в котором вы работаете, - уточнил свой вопрос Вениамин.
        Сяо улыбнулся.
        - Отдел, в котором я работаю, официально вообще не существует.
        - Я так и думал, - удрученно кивнул Вир-Щипок.
        Вениамин недовольно прищурился: он не любил, когда с ним говорили загадками.
        - Что значит «официально не существует»?
        Леопольдо бросил взгляд в сторону Фредриксона.
        - А ваш ИскИн…
        - Его зовут Фредриксон, - перебил Сяо Вениамин.
        - Ну хорошо, - не стал спорить по пустякам Леопольдо. - Пусть будет Фредриксон. Он разве не рассказывал вам о том, что узнал из моего досье?
        - Я не имею права разглашать информацию, полученную по служебным каналам, - ответил на вопрос Леопольдо сам Фредриксон.
        Сяо посмотрел на ИскИна с интересом провинциала, зашедшего в кунсткамеру, чтобы как-то убить время, а заодно и глянуть на выставленные за стеклом диковинки.
        - Если не ошибаюсь, ты ИскИн двадцать первого поколения?
        - Совершенно верно, - подтвердил Фредриксон.
        - Я полагал, у двадцать первых больше степеней свободы, чем у их предшественников.
        - У меня абсолютно свободная программа, - уточнил ИскИн.
        - Ты хочешь сказать, что ни одно из принятых тобой решений не может оказаться заблокированным системой программных табу?
        Фредриксон внутренне содрогнулся при одной лишь мысли о том, что какой-то чужой разум, заложенный в его подсознание, мог бы сортировать и корректировать принимаемые им решения, да так ловко, что он сам скорее всего даже и не подозревал бы об этом.
        - У меня нет системы жестких блоков, - ответил ИскИн. - Я руководствуюсь только рекомендациями, полученными в процессе профессиональной подготовки.
        - Поразительно! - отвернувшись от Фредриксона, Леопольдо картинно развел руками. - ИскИн, наделенный моральными принципами!
        - В этом он вас, несомненно, превосходит, - едва слышно процедила сквозь зубы Литиция.
        Сяо сделал вид, что не заметил укола.
        - Выходит, господин Обвалов, вы пока еще не в курсе того, что происходит на Веритасе, - обратился он к Вениамину. - Что ж, - на губах Сяо прорисовалась язвительная усмешка, - можете поблагодарить за это своего кристально честного ИскИна.
        - Спасибо, Фред, - подмигнул напарнику Вениамин. - Мне нравится с тобой работать.
        Краем глаза Вениамин заметил, как Литиция улыбнулась.
        А Сяо снова пришлось делать вид, что он не пропустил очередной выпад Обвалова, а просто не заметил его.
        - Будь так добр, Фредриксон, расскажи о том, что ты узнал из моего досье.
        - Почему бы вам самому не рассказать об этом? - первым отреагировал на реплику Сяо Вениамин.
        Леопольдо саркастически усмехнулся.
        - Судя по тем довольно едким замечаниям, которые вы периодически отпускаете в мой адрес, вы скорее поверите своему ИскИну, - Сяо особо подчеркнул последние два слова, - нежели мне.
        - Что ж, - улыбнулся в ответ Вениамин, - в здравом смысле вам не откажешь. Ну так что, Фред, - обратился он к ИскИну, - за какие грехи господина Леопольдо поперли из ФКУ?
        Фредриксон взял стул и сел на него верхом, сложив руки на спинке.
        - У чрезвычайного агента Сяо Леопольдо непрерывный стаж работы в ФКУ.
        Промолвив это, Фредриксон умолк. Возможно, он полагал, что сказал достаточно для того, чтобы человеку разумному все сразу стало ясно. Не исключено, что Вир-Щипки догадались, в чем тут дело. Вениамин же, прикинув и так и эдак, пришел к выводу, что ему требуется толкователь.
        - Давай-ка еще раз по новой, Фред, - сказал он, беспомощно качнув головой. - В свое время Леопольдо сообщил нам, что был с позором изгнан из рядов ФКУ. Так?
        - Не совсем, - решил все же сказать свое слово Сяо. - Я говорил, что сам подал в отставку.
        - Давайте без эвфемизмов, господин Леопольдо, - недовольно скривил губы Вениамин. - Все мы прекрасно понимаем, что по собственному желанию из ФКУ не уходят. Так ведь? - вопрос был обращен к Вир-Щипкам.
        - Ну-у-у, - затянул знакомую песню Савва, - в каком-то смысле…
        - Кончай, - локтем ткнула его под ребра жена.
        - Я говорил, что сам подал в отставку, - повторил Сяо Леопольдо. - Но отставки как таковой не было.
        - Как в сказке, - озадаченно почесал затылок Вениамин. - Чем дальше, тем страшнее. Что же было на самом деле?
        - Мне пришлось подать заявление об отставке, чтобы прикрыть одно незначительное дельце, - Леопольдо шевельнул пальцами, дабы было ясно, что дельце сие имело деликатный характер. - В случае огласки у нашей конторы могли бы возникнуть некоторые проблемы.
        - Одиннадцать лет назад, - подал голос Фредриксон, - по вине чрезвычайного агента ФКУ Сяо Леопольдо на одной из планет дальних колоний погибло более пятисот местных жителей.
        - Это были не люди, - внес необходимое, как ему казалось, уточнение Леопольдо. - Рептилии. Эдакие прямоходящие ящерицы с плоской головой, выпученными глазами и гребнем на спине, серо-зеленые на цвет, холодные и скользкие на ощупь. - Посмотрев на Литицию, Сяо специально для нее добавил: - И воняло от них омерзительно.
        - Это были разумные существа, - подчеркнул Фредриксон.
        - Находящиеся на самом что ни на есть примитивном уровне развития, - Сяо криво усмехнулся. - Они только-только научились еду на огне готовить. Планета, кстати, называлась Кафатос.
        - И что же там произошло? - спросил Вениамин.
        - Массовое отравление, - сказал Леопольдо и небрежно эдак рукой взмахнул.
        - Уточнение, - поднял руку Фредриксон. - Под отравлением следует понимать самоубийство.
        - Самоубийство? - с ужасом произнесла Литиция. - Более пятисот человек разом?
        - Это были не люди, - устало повторил Леопольдо.
        - А вы, часом, не ксенофоб? - поинтересовался Вениамин.
        - Нет, - резко ответил Сяо. - Если бы я был ксенофобом, то не служил бы в ФКУ. Я просто люблю точность в деталях.
        - Ну так назовите точную цифру, - негромко произнес Савва, все так же, как прежде, изучавший содержимое полупустой чашки.
        - Какую цифру? - с тоской посмотрел на него Леопольдо.
        - Сколько человек погибло на Кафатосе по вашей вине?
        Сяо устало вздохнул.
        - Точную цифру не знает никто, - ответил за него Фредриксон. - Погибло целое селение. Сколько в нем было жителей - неизвестно. Поскольку селение стояло на болоте, большинство тел погибших обнаружено не было. Оценка числа жертв была сделана приблизительно, исходя из числа домов в селении и состава средней семьи аборигена Кафатоса.
        - Бог мой, - с ужасом прошептала Литиция. - Целое селение, - женщина посмотрела на Леопольдо. - Что вы там устроили?
        - Не надо драматизировать, - недовольно поморщился Сяо. - Моя вина в том, что произошло на Кафатосе, чисто условная. В противном случае я бы не сидел сейчас с вами и не вел душеспасительную беседу, - Леопольдо щелкнул ногтем по коленке, сбив прилипшую к брюкам крошку печенья. - Я всего лишь выполнял свою работу.
        - Слышал я уже что-то подобное, - задумчиво прищурился Вениамин. - Нет-нет, - заметив удивленный взгляд Леопольдо, махнул он рукой, - не от вас. А чем вы занимались на Кафатосе?
        - Пытался сформировать у аборигенов религиозное мировоззрение.
        - У них, что, своего не было?
        - Представьте себе, нет. Удивительно рациональные и, я бы даже сказал, приземленные существа. Из всех известных людям инопланетных рас аборигены Кафатоса являются единственными представителями разумных существ, в среде которых не сложилось религиозного мировоззрения. Если аборигены что-то не понимают, они даже не пытаются это объяснить. «Зачем? - удивленно спрашивал меня один их этих ящеров. - Идет дождь - хорошо, не идет - плохо. Мое знание причины, порождающей дождь, не заставит его идти каждый день».
        - И чем же плох такой подход к жизни? - Литиция пожала плечами. - Ничуть не хуже тупой и бессмысленной веры в правящего миром сверхъестественного старца.
        - А как насчет загробной жизни? - спросил Савва.
        - По мнению аборигенов Кафатоса, любое живое существо, едва успев появиться на свет, начинает умирать. Они не видят в смерти трагедии, для них это естественный процесс. Даже если их соплеменник погибает от несчастного случая или умирает от болезни раньше отведенного природой срока, аборигены принимают это как должное. У них есть соответствующая пословица: «Ни одно дерево не знает, когда к нему придет лесоруб».
        - В чем же тогда они видят смысл жизни?
        - В том, чтобы всегда быть готовым к смерти.
        - Уточнение, - подал голос Фредриксон. - Жизненная философия аборигенов Кафатоса подразумевает, что каждый день следует прожить так, как будто это твой последний день.
        - А что пытались втолковать аборигенам вы? - спросил у Леопольдо Вениамин.
        - Я преподавал им основы православия. Как известно, в свое время на Земле религия стала фактором объединения народов.
        - И причиной религиозных войн, - добавил Савва.
        Леопольдо демонстративно проигнорировал реплику Вир-Щипка.
        - Одним словом, ФКУ решило провести эксперимент по внедрению религиозного мировоззрения в сознание примитивных аборигенов Кафатоса, - продолжил он. - Результат, как вам уже известно, был отрицательным.
        - Я бы сказала, трагическим, - уточнила Литиция.
        - Как вы, должно быть, понимаете, я не призывал аборигенов топиться в болоте.
        - Что же, им так не понравился Христос?
        - То, что все обитатели селения, в котором я читал проповеди, решили разом свести счеты с жизнью, явилось для меня полнейшей неожиданностью. Мне казалось, что аборигены, если и не с полным пониманием, то, во всяком случае, с интересом, воспринимают вопросы теологии, которые я затрагивал. Впоследствии, слушая записи своих проповедей и вопросы, которые задавали после них аборигены, я пришел к выводу, что они слишком серьезно отнеслись к библейской истории. Сильное впечатление произвел на них Новый Завет. После того, как я рассказал им о распятии Христа, один из аборигенов спросил: «Разве Бог Отец не всесилен?» Я ответил утвердительно. «Почему же он ничего не сделал для того, чтобы спасти своего сына?» - спросил абориген. Выслушав мои объяснения, он только покачал головой. «Если Бог Отец позволил людям убить своего сына, то какое ему дело до тех, кто не состоит с ним в родстве?» Мои доводы насчет того, что все мы дети господа, не возымели действия.
        - Разочарование в доброте и справедливости чужого бога - еще не повод для того, чтобы кончать жизнь самоубийством, - заметил Вениамин.
        - Чего вы от меня хотите? - усмехнулся Леопольдо. - Чтобы я дал объяснение тому, что случилось одиннадцать лет назад на Кафатосе, с точки зрения аборигена? Я не в силах сделать это по одной простой причине: я - человек. В общении со мной никто из аборигенов ни разу не говорил о самоубийстве как о способе решить проблему жизни после смерти. Во время расследования этого случая один из членов комиссии даже высказал предположение, что имело место чудовищное совпадение. То есть аборигены пошли на коллективное самоубийство по каким-то своим, непонятным нам мотивам, не имеющим никакого отношения к тем проповедям, что я им читал. Однако прежде на Кафатосе не случалось ничего подобного. Поэтому лично я придерживаюсь мнения, что к мысли о самоубийстве аборигенов подтолкнула именно преподнесенная мною религиозная доктрина, в основе которой лежало ортодоксальное православие. Аборигены Кафатоса не испытывали страха перед смертью, но при этом не верили в загробную жизнь. Я же попытался убедить их в обратном.
        Вениамина удивило то, как спокойно, по-деловому излагал факты Леопольдо. Похоже было, что он и в самом деле не видел трагедии в том, что произошло на Кафатосе. Для него это была лишь статистика плюс страничка в служебном досье - и не более того.
        - Следствием этой ошибки стало служебное разбирательство, - продолжал между тем Сяо. - Дабы не выносить дело на рассмотрение международного трибунала, мне было предложено подать в отставку.
        - Но отставка была мнимой?
        - Конечно, - не стал отрицать Леопольдо. - Можно сказать, меня отправили в творческую командировку. Таким образом я оказался на Веритасе. Когда же здесь объявился Ги Циковский, не знавший, куда приткнуться со своей полубезумной идеей возрождения Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника, я поддержал его и в итоге получил должность Первого Помощника Великого Магистра.
        - Вопрос, - поднял руку Вир-Щипок. - Для чего нужно был внушать религиозные идеи аборигенам Кафатоса?
        - Это был полевой эксперимент, - ответил Леопольдо.
        - И вы занимались этим с ведома ФКУ?
        - Не просто с ведома, а в соответствии с приказом. Самому мне идея обращения рептилий Кафатоса в православие с самого начала казалась абсурдной.
        - Я не понимаю главного, - Вениамин не обращался с вопросом к Сяо, а скорее рассуждал вслух. - Зачем это было нужно Федеральному контрольному управлению Земной федерации?
        - Хороший вопрос, - одобрительно наклонил голову Леопольдо. - Наконец-то мы подошли к самому главному. Кафатос был режимной планетой.
        Сяо откинулся на спинку стула и посмотрел сначала на Вениамина, а затем на Вир-Щипков с таким видом, будто ждал восторженных аплодисментов. Отсутствие какой-либо реакции со стороны слушателей, похоже, несколько обескуражило его.
        - Вы никогда не слышали о режимных планетах?
        Ответил Вениамин:
        - Если вы рассчитывали удивить меня, господин Леопольдо, то должен вас разочаровать. Список режимных планет приведен в начале каждой лоции вот такими, - Обвалов показал два пальца, большой и указательный, разведенные на пару сантиметров. Немного подумав, он увеличил расстояние между пальцами еще на полсантиметра. - Нет, вот такими буквами. Всего их, если не ошибаюсь, двадцать четыре. Верно, Фред?
        - Двадцать четыре, - подтвердил Фредриксон.
        - А я в жизни ни одну лоцию не открывал, - с обидой в голосе произнес Савва. - И знать не знаю ни про какие режимные планеты.
        - Хватит, - строго глянула на него Литиция. - Ты уже не Савва Вир-Щипок, а агент ФКУ.
        - Я все еще в образе, - возразил ей напарник. - А Савва Вир-Щипок ничего не знает о режимных планетах. Что у них за режим такой?
        - Слушайте, перестаньте, а, - Вениамин недовольно посмотрел на агентов ФКУ, изображавших из себя добропорядочную супружескую пару, у которой случаются даже споры по пустякам. - Попросите Фредриксона, он все вам расскажет о режимных планетах.
        - Ну-ну, - Леопольдо усмехнулся, небрежно закинул ногу на ногу и приготовился слушать.
        - Будьте добры, господин Фредриксон, - обратился к ИскИну Савва. - Объясните нам, что собой представляют режимные планеты?
        - Решением Сената Земной федерации режимной может быть объявлена обитаемая планета с уникальным общественным укладом или политическим строем, если, по заключению экспертного совета, контакты обитателей данной планеты с внешним миром могут привести к нежелательным последствиям…
        - К нежелательным последствиям? - не дослушав, перебил Фредриксона Вир-Щипок. - Что под этим подразумевается?
        - То, к чему привела проповедническая деятельность господина Леопольдо на Кафатосе, только в масштабах целой планеты, - объяснил Вениамин.
        - Даже так? - удивленно приподнял бровь Савва.
        - Общество на режимной планете развивается самостоятельно, без какого-либо вмешательства извне. Допускается лишь наблюдение за тем, что там происходит.
        - Я должен сделать одно существенное уточнение, - заявил, обращаясь ко всем, Леопольдо. - То, что вы только что услышали в изложении ИскИна, является официальной версией, утвержденной Советом безопасности Сената Земной федерации. Экспертный совет, который также был упомянут, состоит из представителей так называемого подразделения «Дельта», действующего под эгидой ФКУ, но по сути являющегося независимой службой, отчитывающейся лишь перед совбезом.
        - Я никогда не слышал о подразделении «Дельта», - качнул головой Вир-Щипок.
        - Ничего удивительного, - ответил Леопольдо. - О подразделении «Дельта» мало кому известно.
        Сказал и снова таинственно замолчал.
        - По-моему, мы слушаем очередную вариацию на тему классического анекдота о Неуловимом Джо, - высказал свое мнение Вениамин.
        Литиция тихо хихикнула.
        - А при чем здесь режимные планеты? - спросил Вир-Щипок.
        - При том, что режимными планетами занимается подразделение «Дельта».
        - Вы член экспертного совета? - в очередной раз попытался съязвить Вениамин.
        - Экспертный совет - это высшее руководство подразделения «Дельта». А я - чрезвычайный агент, - спокойно, с достоинством ответил Леопольдо. И совсем уж скромно добавил: - Один из тех, кто делает планеты режимными.
        - Повторите, пожалуйста, еще раз, - попросил Вениамин.
        - Не валяйте дурака, Обвалов, вы прекрасно поняли, что я сказал.
        Голос Леопольдо звучал по-иному, совсем не так, как минуту назад. Если прежде Сяо своими манерами напоминал Вениамину актера, наперекор всем правилам пытающегося играть короля без свиты, то теперь он стал похож на режиссера, решившего сыграть в пьесе, поставленной по собственному сценарию, финал которой был известен только ему одному. И еще Вениамин понял, что нужно хотя бы на время перейти к игре по правилам, которые предлагал Леопольдо.
        - Да, господин Леопольдо, - сказал Обвалов. - Я понял, что вы имели в виду. Но мне неясно, почему вы нам об этом рассказываете?
        - Элементарно, друг мой, - Сяо расслабился и даже улыбнулся - ему определенно понравилось то, что Вениамин перестал ерепениться. - Мы сейчас находимся на планете Веритас, которую в ближайшие двадцать четыре часа - сутки по земному календарю - Сенат Земной федерации объявит режимной. Именно поэтому вы, - Леопольдо сделал плавное движение рукой, как бы вводя в очерченный им круг Вениамина, Савву и Литицию, но оставляя за его пределами Фредриксона, - должны ясно понимать, что это означает лично для вас. Скажу сразу, я не хотел, чтобы все мы оказались в подобной ситуации. Но судьба распорядилась иначе - на Веритас явился Вениамин Ральфович Обвалов со своим ИскИном и спутал мне все карты. - Улыбка Леопольдо приобрела оттенок легкой иронии. Сяо словно хотел сказать - смотрите, мне тоже не чуждо ничто человеческое. - И это при том, что на руках у меня были четыре туза и для полной уверенности не хватало лишь джокера.
        Вениамин быстро улыбнулся, дабы убедить Леопольдо в том, что шутка ему понравилась.
        - Что же на самом деле представляют собой режимные планеты? - спросил он.
        - А сами вы разве не догадываетесь?
        - У меня есть предположение, но я хотел бы знать точно.
        - Режимные планеты - это, главным образом, небольшие колонии, с населением в полтора-два миллиона, в редких случаях - чуть больше. Среди них можно найти любую форму государственного устройства - монархию, тиранию, диктаторский режим, религиозную общину, феодальное государство, рабовладельческое общество, примитивный марксовский капитализм, толстовские общины, оуэновские коммуны органических интересов, полувоенный коммунизм и даже социализм с человеческим лицом - практически все, что только смогло придумать человечество на протяжении своей истории. Особый интерес представляют синтетические формы государственного устройства, зародившиеся спонтанно, под воздействием специфических местных условий. Извечное людское стремление к совершенному мироустройству чаще всего приводит к диким извращениям, противоречащим самой человеческой природе. Работа подразделения «Дельта» в том и заключается, чтобы вовремя заметить необычные проявления в общественной жизни той или иной колонии и не дать им угаснуть.
        - Иными словами, подразделение «Дельта» само выпестовало все эти дикие режимы, из-за которых пришлось присваивать планетам особый статус? - спросил Вир-Щипок.
        - Да, - проронил Леопольдо и наклонил голову, точно артист оригинального жанра, закончивший выступление и ожидающий заслуженный шквал аплодисментов. - Мы создали и поддерживаем существование карликовых государств с уникальными формами политического устройства.
        - Но зачем?
        - Как это зачем? - Вопрос Литиции удивил Сяо настолько, что он не сразу нашел, что ответить. - А для чего в лабораториях хранят культуры возбудителей смертельных болезней, уничтоженных в естественных условиях? Режимные планеты являются превосходными объектами для изучения возможных путей развития человеческого общества. Так же, как какая-нибудь бактерия, считавшаяся прежде уничтоженной, может вдруг пробудиться от вековой спячки в кишечнике лемура на острове Ява, может возникнуть и опасность реставрации общественного порядка, которому, как всем казалось, история давно подписала смертный приговор, - Леопольдо уже не просто говорил, а вещал - ни дать ни взять народный трибун. - Если мы будем готовы к подобному повороту событий, то успеем сделать обществу прививку.
        - А как же люди? - спросил Фредриксон.
        - Какие люди? - не понял Сяо.
        - Те, что живут на режимных планетах.
        - А что люди? - пожал плечами Леопольдо.
        - Вы не понимаете, о чем вас спрашивают? - Вениамин рассек воздух горизонтальным взмахом руки. - Или не видите в этом проблемы?
        Леопольдо подался вперед и, чуть понизив голос, перешел на доверительный тон:
        - Вы знаете, в чем разница между патриотом и болтуном, господин Обвалов?
        - У меня имеется своя версия на сей счет, - без тени улыбки ответил Вениамин. - Но мне интересно услышать вашу.
        - Разница заключается в том, что один болтает, а другой молча делает дело. Даже тот биотуалет, которым вы, Вениамин Ральфович, пользовались сегодня неоднократно, приходится кому-то чистить.
        - Надеюсь, не вам? - с искренним участием поинтересовался Вениамин.
        Пауза - явно заметная, хотя и весьма непродолжительная.
        - Это ирония?
        - Скорее - соболезнование. Не знаю, как поступят Вир-Щипки, но первое, что я сделаю, вернувшись, - напишу подробный рапорт.
        Сяо Леопольдо скорее всего не сразу понял, что имел в виду Обвалов. Когда же он мысленно расшифровал смысл сказанного Вениамином, то хлопнул себя ладонями по коленкам, запрокинул голову и рассмеялся. Звучавший легко и свободно, переливавшийся, точно радужные разводы в тонкой пленке бензина, растекшейся по весенней луже, смех Леопольдо полностью исключал возможность обвинить Сяо в излишней приверженности дешевым театральным эффектам.
        Отсмеявшись, Леопольдо все еще с улыбкой на лице посмотрел на Вениамина и покачал головой - не то насмешливо, не то с сочувствием, а может быть, просто так, машинально, не вкладывая в это никакого смысла.
        - Ну, удивили так удивили, Вениамин Ральфович, - согнутым пальцем Сяо вытер выступившую в уголке глаза слезу. - Вы что же, всерьез полагаете, что «Дельта» занимается режимными планетами на свой страх и риск? Проявите же хоть немного здравомыслия, господин Обвалов! Проект «Дельта» держится в секрете от общества, и причины этого, я думаю, объяснять не надо. Но те, в чьей власти закрыть его, превосходно осведомлены обо всем, что происходит на режимных планетах. Вы можете думать обо мне все что хотите, но вы мне глубоко симпатичны, Вениамин Ральфович. Да не прозвучит это как банальность, но, глядя на вас, я вижу себя в молодости - та же импульсивность, искренность и бескомпромиссность. Именно поэтому я хочу предостеречь вас от необдуманных действий. Поверьте, пытаясь поставить общественность в известность о том, что происходит на режимных планетах, вы ничего не добьетесь. А вот лично для вас результаты окажутся весьма плачевными.
        - Не пытайтесь меня запугать.
        Леопольдо улыбнулся так, что казалось, вот сейчас он встанет, подойдет к Вениамину и со словами «Успокойся, дурашка!» потреплет по волосам.
        - Не говорите глупостей, Вениамин Ральфович. Если бы вы представляли собой хоть какую-то опасность, я бы просто не выпустил вас с Веритаса.
        - Должно быть, вы полагаете, что планета теперь ваша? - Вениамин скептически усмехнулся.
        - Пока еще нет, - без тени иронии ответил Леопольдо. - Но ждать осталось недолго. Я решил принять на себя обязанности Великого Магистра первого июня, в священный для всех оллариушников день, когда был рукоположен самый первый Великий Магистр Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника. По-моему, это будет весьма символично.
        - И вас не смущает то, что всем теперь известно, что такое Оллариу? - спросила Литиция.
        - Напротив! Религия, в основе которой лежит любовь, - разве можно придумать что-то лучше?
        - Я на собственной шкуре испытал всю полноту проявления оллариушной любви во время недолгого, по счастью, пребывания в «Ультима Эсперанца», - сказал Вениамин.
        - Орден будет сурово карать тех, кто искажает подлинный смысл Оллариу, - ответ Леопольдо прозвучал так, будто свеженареченный Великий Магистр репетировал выступление перед многочисленной аудиторией. - Отныне на Веритасе Оллариу станет законом для всех.
        - Любовь по принуждению? - саркастически усмехнулся Вениамин. - Для этого есть подходящее название.
        - Я бы попросил вас воздержаться от демонстрации своих филологических познаний, Вениамин Ральфович, - Сяо улыбнулся лукаво и строго погрозил Обвалову пальчиком.
        - Что вы собираетесь сделать с Веритасом? - спросил напрямую Вир-Щипок.
        - Все останется как есть, - ответил Леопольдо. - По сути, Веритас и прежде, по причинам внутреннего характера, был отрезан от внешнего мира. Теперь же его положение как режимной планеты будет узаконено.
        - Не забудьте предъявить мне счет за сбитый спутник, - мрачно буркнул Вениамин.
        - Да бог с вами, Вениамин Ральфович, - беспечно махнул рукой Леопольдо. - Какие могут быть счеты между своими людьми.
        - А что будет с Ги Циковским? - спросил Вир-Щипок.
        - Полагаю, он выберет судьбу добровольного изгнанника. В противном случае его ожидает Мусорный остров.
        Вениамин поднялся с кровати, подошел к столу и налил себе чашку чая.
        - Надо же, как все получилось, - произнес он, возвращаясь на прежнее место. - Мы полагали, что спасаем гала-сеть от собравшегося уничтожить ее маньяка. А оказалось, что помогаем другому маньяку, работающему на целое подразделение таких же безумцев, как и он, - Вениамин озабоченно цокнул языком, качнул головой и сделал глоток чаю. - Паршивый на Веритасе чай.
        - Постойте, - Савва перевел взгляд с Вениамина на Сяо. - Но ведь если бы Ги Циковский не был снят с должности Великого Магистра, то сегодня… - Вир-Щипок глянул на часы с календарем. - Да, уже сегодня, Ги предпринял бы попытку уничтожить гала-сеть, - Савва заметил насмешливый взгляд Вениамина. - Ну, попытался бы это сделать, - взгляд Вир-Щипка вновь метнулся от Обвалова к Леопольдо. - Ведь так?
        - Полагаю, что нет, - ответил ему Вениамин. - Ги Циковский не вынашивал зловещих планов уничтожения гала-сети.
        - Совершенно верно, - одобрительно улыбнулся Вениамину Леопольдо. - История с диверсией в гала-сети была выдумана мною от начала до конца. Сначала это была легенда для Вир-Щипков, которым совсем необязательно было знать, зачем они прибыли на Веритас. Но так уж случилось, что история получила дальнейшее развитие. В реальности ситуация была иной. Не так давно Ги Циковский пришел к неутешительному выводу, что его затея создать на основе возрожденного Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника полноценное и самодостаточное государство потерпела полное и сокрушительное фиаско. Он собирался распустить Орден, снять информационную блокаду вокруг Веритаса и обратиться за помощью к Земной федерации. Знали об этом только я и еще несколько ближайших помощников Великого Магистра. Соответствующее заявление Ги Циковский собирался сделать первого июня. Поэтому мне и пришлось устроить эту трехдневную гонку, - Леопольдо по-отечески тепло улыбнулся Обвалову. - Право же, Вениамин Ральфович, теперь я даже рад, что СГБ допустило ошибку, прислав вас на Веритас.
        Вениамин посмотрел на угрюмо молчавшего Фредриксона.
        - Как славно, что плюшевые игрушки не умеют разговаривать, - сказал он. - Жду не дождусь, когда же мы вернемся на наш корабль.
        Глава 28
        Последняя, но не менее важная, чем все остальные
        Алло, орлы, вам еще не надоело?
        В. К. Романов
        Пособие по Оллариу. Теоретическая часть.
        Сборник пословиц, поговорок и афоризмов
        - Как там Вир-Щипки? - спросил Вениамин.
        - В порядке, - Фредриксон поправил висевшего на стене мишку-пионера в коротких штанишках и с красным галстуком на шее.
        - Не обиделись на то, что их разместили в отсеке для временно задержанных?
        - Нет. Им даже понравилось. Постели, говорят, мягкие.
        - Собираются спать?
        - Уже ложатся.
        - Хорошо.
        Сцепив руки за спиной, Вениамин опустил голову и медленно прошелся вдоль приборной доски пульта управления кораблем. Четыре шага вперед, четыре - обратно.
        - Не бери в голову, Веня.
        Остановившись, Вениамин поднял взгляд на Фредриксона.
        - Ты о чем?
        - С нами или без нас, Леопольдо все равно добился бы своего. А не достань мы ему Устав - он начал бы действовать радикально. Кто знает, чем все это могло бы закончиться? Вспомни о Кафатосе.
        - Да, - кивнул Вениамин и умолк, как будто ему больше нечего было сказать.
        - Мне тоже все это не нравится…
        - Когда нам дают стартовый коридор? - перебил Вениамин.
        - Через двадцать две минуты, - ответил ИскИн. - Я уже задал программу старта.
        Вениамин взял ежика Фаулза, которому аккуратный Фредриксон зашил распоротый животик, рассеянно повертел игрушку в руках и снова кинул на стол. Повернувшись к пульту, Обвалов включил универ-скрин. Канал оллариушных новостей транслировал все ту же программу под названием «Оллариу!» - Сяо Леопольдо не торопился поставить в известность население Гранде Рио ду Сол о переменах, случившихся этой ночью. Локальная инфо-сеть Веритаса тоже не работала - на экране комп-скрина висел текст Устава Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.
        - Ты знаешь, о чем я думаю? - не оборачиваясь, спросил напарника Вениамин.
        - Нет, - Фредриксона вопрос удивил.
        - Пока заблокирована инфо-сеть Веритаса, Леопольдо не может связаться с «Дельтой», - Вениамин обернулся и посмотрел на Фредриксона. - Значит, пока еще Веритас не получил официальный статус режимной планеты.
        - Так, - кивнул Фредриксон, пока еще не понимая, куда клонит Вениамин.
        - Ты говорил, что персональный канал Гнилицы доступен.
        - Был доступен три часа назад, когда я проверял комп-скрин.
        - Ну так проверь сейчас.
        Фредриксон подошел к комп-скрину и запустил программу поиска свободных каналов.
        - Канал Гнилицы открыт, - сообщил ИскИн, когда на скрине появились результаты поиска.
        - Отлично, - на лице Обвалова мелькнула и тотчас же исчезла тень улыбки. - Ты ведь обещал Соломону информировать его о том, что происходит в Гранде Рио ду Сол.
        Левая бровь Фредриксона взлетела едва ли не к середине лба.
        - Ты полагаешь, стоит?
        - Я уверен.
        Фредриксон хмыкнул в высшей степени неопределенно, почесал согнутым пальцем переносицу, а после достал из кармана карточку Гнилицы, сунул ее в приемную щель комп-скрина и коснулся пальцем клавиши вызова.
        Зуммер вызова пропищал только один раз. В начале второго сигнала писк оборвался, и на скрине появился сам Соломон Гнилица. Даже странно как-то - четыре часа утра, а человек еще не спит. Или уже проснулся? Как бы там ни было, выглядел Гнилица свежим и бодрым. И даже как будто ничуть не удивился, увидев Фредриксона.
        - Добрый день, господин Фредриксон. Как поживаете? - нехарактерная форма приветствия для человека, разбуженного в четыре утра.
        - У нас все в порядке, - ответил, не вдаваясь в подробности, Фредриксон.
        - Надеюсь, господин Обвалов рядом с вами? - быстро задал новый вопрос Гнилица.
        - Приветствую вас, Соломон! - подойдя к экрану, помахал рукой Вениамин. - Вы сегодня уже заглядывали в локальную сеть Гранде Рио ду Сол?
        - О, да! - только и сказал Гнилица.
        Вениамин посмотрел на Фредриксона, предлагая напарнику продолжить рассказ. Сам он опасался, что не сможет удержаться от слишком эмоциональных замечаний, в данный момент не вполне уместных.
        - Ситуация следующая, - начал Фредриксон. - Ги Циковский подал в отставку.
        - Сам? - спросил Гнилица. - Или его об этом попросили?
        - Скорее всего последнее, - ответил ИскИн. - На место Великого Магистра претендует Сяо Леопольдо. И шансы занять освободившийся пост у него очень высокие.
        - Я бы сказал, что при отсутствии других реальных претендентов Сяо Леопольдо непременно станет Великим Магистром, - добавил Вениамин.
        Соломон Гнилица молча кивнул.
        - Сейчас Леопольдо занимается тем, что расставляет по ключевым постам людей, личная преданность которых не вызывает у него сомнений. Думаю, что, лишь закончив с этим, он сделает официальное заявление об отставке Ги Циковского. Займет это у него день-другой. Никаких волнений в обществе нет и, надо думать, не будет. Во избежание возникновения нештатных ситуаций и возможных провокаций большая часть джанитов временно разоружена и отправлена в казармы. Оружие изъято даже у патрульных, следящих за порядком на улицах Гранде Рио ду Сол. При оружии осталась лишь охрана зданий, принадлежащих Ордену, и объектов государственной важности, как то: космопорт и центральный серверный узел.
        Соломон прищурился - не то чтобы недоверчиво, но все же с некоторым сомнением.
        - Это точно?
        - Абсолютно, - ответил Вениамин. - Чиф-комендантом столичного космопорта назначен ИскИн восьмого поколения, до сегодняшнего дня работавший барменом в кабаке.
        - Даже так, - Гнилица провел пальцами по гладко выбритому подбородку. - Значит, вы полагаете?..
        Не закончив фразу, он вопросительно посмотрел на собеседников.
        - Соломон, я не полагаю, а уверен, что другого шанса у вас не будет. Если вы хотите вернуться на Первый континент, действовать следует незамедлительно.
        - Хорошо, - неожиданно улыбнулся Гнилица. - Через полтора часа экспедиционный корпус Мусорного острова будет готов к отправке на Первый континент.
        - Удачи, Соломон! - улыбнулся Вениамин.
        - Спасибо на добром слове, - с серьезным видом ответил Гнилица.
        Щелкнув пальцем по джойстику, Вениамин перевел комп-скрин в режим ожидания, после чего вновь получил возможность лицезреть изначальный вариант Устава Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.
        - Хотелось бы на это взглянуть, а, Фред? - посмотрел на напарника Вениамин.
        - Смотря что ты имеешь в виду, - решил все же уточнить осторожный Фредриксон.
        - На то, какое выражение лица будет у Леопольдо, когда он узнает о высадке десанта с Мусорного острова.
        Попытавшись представить то, о чем говорил Вениамин, Фредриксон не смог удержаться от усмешки.
        - Будет тебе смеяться-то, - дурашливо ткнул напарника кулаком в плечо Вениамин.
        - И то верно, не время для шуток, - поддержал Обвалова тоненький голосок.
        Незнакомый, он прозвучал где-то совсем рядом. Странный был голосок - как будто ребенок, зажав себе пальцами нос, пытался сымитировать речь персонажа из мультика.
        - Кто это? - спросил Вениамин, глядя Фредриксону в глаза.
        ИскИн удивленно пожал плечами:
        - Понятия не имею.
        - Вниз! Вниз посмотрите! - пропищал все тот же голосок. И спокойно, как бы между прочим, добавил: - Оболтусы.
        Агенты СГБ разом опустили взгляды долу и узрели синего плюшевого ежика Фаулза, с важным видом разгуливающего промеж тарелок и чашек, оставшихся на столе после трапезы, успешно превращенной в фарс чистильщиком Канищеффым.
        - Твои штучки, Фред? - недобро посмотрел на ИскИна Вениамин.
        - В каком смысле? - почему-то шепотом произнес Фредриксон.
        - Вставил в ежика голосовой чип-процессор?
        - Нет.
        Вениамин вымученно хмыкнул:
        - Только не говори мне, что ты брал уроки чревовещания.
        - Нет, - не отрывая взгляда от ежика, отрицательно качнул головой Фредриксон.
        - Кончайте дурака валять, ребята! - недовольно наморщив носик, пропищал Фаулз.
        Вениамин присел на корточки, так что подбородок его оказался на уровне стола.
        - Ты кто? - спросил он у ежика.
        В черных бусинках глаз плюшевого Фаулза блеснули дьявольские огоньки.
        - Я есмь истинная виноградная лоза! - таинственно пропищал ежик. И после паузы, которую Вениамин так и не решился прервать, спросил: - Ну как, врубаешься?
        - Нет, - качнул головой озадаченный Вениамин.
        - Я есмь дверь! - провозгласил ежик.
        - А может быть, дверной проем? - деликатно поинтересовался Фредриксон.
        - Нет - дверь! - уперто повторил Фаулз.
        - И что дальше? - спросил Вениамин.
        - Я есмь пастырь добрый, - уже без всякой надежды произнес Фаулз.
        - Это из Библии! - радостно сообщил Фредриксон.
        - Сам догадался или через систему поиска нашел? - покосился на ИскИна ежик.
        Фредриксон ничего не ответил - видимо, догадка ежика оказалась верна.
        - Впервые вижу плюшевого ежика, цитирующего Библию! - восхищенно закатил глаза Вениамин. - Да тебе же, братец, цены нет!
        - Не богохульствуй, сын мой! - строго погрозил Обвалову лапкой ежик. - Я, между прочим, есмь начало и конец!
        - Давай спрячем его в коробку, - предложил Фредриксону Вениамин.
        - Ты спятил! - подпрыгнул на месте Фаулз. - Я есмь воскресение и жизнь! И кто не со мной, тот против меня!
        - Сумасшедший плюшевый ежик, - поставил диагноз Вениамин.
        - Я! - Фаулз ткнул себя лапкой в грудь. - Я есмь бог твой, олух ты царя небесного!
        - Ты слышал? - усмехнулся Вениамин. - Сумасшедший ежик с манией величия!
        - А может быть, он и правда бог? - высказал осторожное предположение Фредриксон.
        - Ну да! - радостно подскочил на месте ежик. - Я - бог! Честное слово, ребята!
        - А я, в таком случае, Сальвадор Дали! - торжественно провозгласил Вениамин.
        - Почему именно Дали? - удивился Фредриксон.
        - Если игрушечный ежик может провозглашать себя господом богом, то я имею полное право считать себя Сальвадором Дали!
        - Но я действительно бог! - почти с отчаянием пискнул ежик.
        - Тогда сотвори чудо! - наставил на него указательный палец Вениамин.
        - Нет, - отрицательно покачал головой Фаулз. - Сначала ты должен в меня уверовать.
        - Тащи коробку, Фред.
        - Да вы же сами меня призвали! - прижал лапки к груди ежик. - А теперь, выходит, в коробку?
        - Что значит «призвали»? - спросил Вениамин.
        - А то и значит! - Ежик указал на включенные скрины. - Куда ни глянь - кругом имя мое! К тому же, и Вечный Жид здесь обосновался. Не просто ведь так? Видать, святое место!
        - Ты что же, выходит, Хиллос Оллариушник?
        - Бог, между прочим, один, - назидательным тоном сообщил ежик. - А облик, который он, в зависимости от обстоятельств, принимает, не имеет значения. Ганешу, скажем, видели?
        - Слон с руками?
        - Ну!
        - А теперь ты, выходит, ежиком решил прикинуться?
        - Не прикинуться, а явиться в новом обличии.
        - Ну и что будем с ним делать? - с тоской посмотрел на Фредриксона Вениамин.
        - Может быть, оставим его на Веритасе, - предложил ИскИн. - Раз уж он самоидентифицируется как Хиллос, так тут ему и место.
        - Козлы, - мрачно буркнул ежик.
        - Что ты сказал? - недобро прищурился Вениамин.
        - Что слышал! - ответил ежик и обиженно отвернулся.
        - Нет, ты слышал? - с обидой обратился с вопросом к Фредриксону Вениамин.
        - Я бы на твоем месте не стал гневить бога, - тихо произнес ИскИн.
        - В конце-то концов! - суетливо вскочил на ноги ежик. - Что я тут с вами канителюсь! Явишь людям лик свой раз в три тысячи лет, а они от тебя еще и нос воротят! Испепелю всю эту планетку к чертовой матери, вот тогда вы у меня попляшете! Я вам такое устрою, что Содом и Гоморра раем покажутся!
        Фаулз в предвкушении потер плюшевые лапки.
        Вениамин был далек от того, чтобы поверить в то, что говорил ежик, но все же на всякий случай пригрозил:
        - Я тебя испепелю.
        - А что? - подбоченился ежик. - Ну что ты мне сделаешь, человечек? Не забывай, что это я тебя создал!
        - Он меня достал! - в сердцах всплеснул руками Вениамин, после чего схватил со стола тяжелый поднос и опустил его сверху на ежика.
        Фаулз сдавленно пискнул и затих.
        Вениамин приподнял поднос.
        На столе лежал игрушечный плюшевый ежик, похожий на смятую синюю тряпочку.
        - Ну вот, - Вениамин поставил поднос на край стола. - И не петюкает больше.
        Фредриксон осторожно, двумя пальцами, взял ежика за заднюю лапку, поднял и осмотрел со всех сторон.
        - Наверное, его еще можно привести в божеский вид, - немного стыдясь своей вспыльчивости, смущенно произнес Вениамин.
        - Сомневаюсь, - Фредриксон положил Фаулза в пустую коробку и с укоризной посмотрел на Вениамина. - Между прочим, ты только что убил бога.
        - Да? - Вениамин тронул ежика за лапку, как будто все еще надеялся, что он встрепенется, поднимется и снова, как заправский пономарь, начнет сыпать цитатами из Библии. - Разве бога можно убить?
        - Ты убил нынешнее воплощение бога, - уточнил Фредриксон.
        - Но мы ведь никому не расскажем об этом? - заговорщицки подмигнул напарнику Вениамин.
        - Ты хочешь умолчать о втором пришествии?
        - Можно подумать, мы каждый раз заносим в отчет все, что с нами произошло, - устало улыбнулся Вениамин. - Тем более что к делу, которым мы занимались, сей факт никакого отношения не имеет.
        Эпилог
        Все хорошие книги одинаково хороши, каждая плохая - плоха по-своему.
        Юрий Семецкий.
        Афоризмы и максимы. Из неопубликованного
        Эпилог обычно пишут для того, чтобы поведать читателю о дальнейшей судьбе героев романа спустя какое-то время с того момента, на котором закончилось повествование. Мне бы очень хотелось рассказать о том, что высадка десанта с Мусорного острова прошла успешно - джаниты не успели даже взяться за оружие, и сторонники Соломона Гнилицы почти без боя заняли Гранде Рио ду Сол. Соломон Гнилица, само собой, стал первым законно избранным президентом Веритаса, который под его руководством вскоре превратился в процветающую планету. Экономика Веритаса держалась теперь не только на ставшей традиционной утилизации и переработке токсичных отходов, но и на туристическом бизнесе. Сяо Леопольдо пришлось тайно бежать из Гранде Рио ду Сол, переодевшись в женское платье. Поскольку разработанный им план по превращению Веритаса в режимную планету бесславно провалился, он решил не возвращаться на Землю. Где он по сей день скрывается, никто не знает. Жан-Мари Канищефф стал бригадиром мусорщиков, сделал пластическую операцию, превратившую его в писаного красавца, женился и обзавелся двумя замечательными детками - дочкой и
сыном. ИскИн из кабака «Бивис и Батхед» недолго продержался в должности чиф-коменданта столичного космопорта. Теперь он работает контролером на проходной, чем вполне доволен. Никита Сергеевич по-прежнему содержит перукарню. А когда в гости к нему заглядывает Владимир Ильич, ставший почетным председателем Добровольного общества защиты свободы слова, они подолгу обсуждают перспективу перехода Веритаса к коммуно-монархической форме правления. Сидора никто уже не называет Порочным Сидом, поскольку парень взялся за ум, закончил финансовый колледж и стал главой «Оллариу-банка». Кстати, Орден поклонников Хиллоса Оллариушника по-прежнему существует на Веритасе. Правда, теперь он не играет никакой заметной роли в общественной жизни планеты, и никто даже не знает, как зовут его нынешнего Великого Магистра. Кто еще у нас остался? Вир-Щипки, которые на самом деле были всего лишь пси-двойниками тех самых знаменитых Вир-Щипков, вернулись к своим первоначальным личностям и, как ни странно, вскоре поженились. Говорят, они счастливы в браке, скрепленном совместной работой на благо всего человечества. По-прежнему в
паре работают и Вениамин с Фредриксоном. Когда у них выдается свободная неделька, они непременно залетают на Веритас, где их встречают как добрых друзей. Вечный Жид Пергалезыч, как и прежде, метет крыши домов, а Лука Голослов распевает под лютню свои вирши на углу Бейкер-штрассе и Модем-стрит.
        Мне бы очень хотелось, дорогой читатель, не просто рассказать все это, но еще и убедить тебя в том, что все именно так и произошло. Но - нет. Дальнейшую судьбу всех действующих персонажей романа я оставляю на твое усмотрение. Все дело в том, что Вениамин Обвалов все ж таки убил бога, и теперь, кроме тебя, некому решить, чего достоин каждый из наших героев. Воздай же каждому по делам его. Только, прошу тебя, прояви доброту и снисходительность.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к