Сохранить .
  Константин Калбазов
        
        Пес. Боец
        
        Пес #2
        
        Наемник, прославившийся во всех королевствах. Человек, сделавший имя в своей среде. Иные скажут, что он достиг не так уж и многого. Но он поднялся с самого низа, добился всего сам, и ему нравится его жизнь.
        И вдруг все переворачивается с ног на голову. В его жилах течет древняя кровь королевского рода. Нет, не так. Он является законным наследником трона. Но хочет ли он этого? Потеснить недавно обретенного младшего брата? Стать причиной бед, что непременно обрушатся на королевство? А главное, взвалить на свои плечи ношу, которая ему не нужна? Ну уж нет. Он будет сражаться за Несвиж не по долгу крови, а потому, что не хочет потерять едва обретенную семью. Он не решится взять на себя ответственность за судьбу королевства, но готов поддержать брата. Стать бойцовским псом на страже короны. Старшим братом, оберегающим младшего. Но достаточно ли только побед на поле брани? Возможно, от него потребуется куда большее. Гораздо большее.
        Константин Калбазов
        Пёс. Боец
        Глава 1
        - Барон.
        - Я тороплюсь, Георг.
        - Я только…
        Но, как видно, барону Гатине и впрямь было не до разговоров, он только торопливо отмахнулся и прошел мимо. Молодой сотник и не подумал таить обиду на столь пренебрежительное отношение. Да и не было ничего подобного. Сейчас в лагере творилось настоящее столпотворение. Впрочем, тут и лагеря-то не было. Имелось только большое скопление вооруженного народа, а не редко и безоружного. Крики, стоны, проклятья, ржание лошадей, топот, бряцанье железа - все то, что сопровождает отчаяние и горечь поражения.
        Поражение. Несвижская армия уже давно не знала этого слова. Даже славящиеся дисциплиной и выучкой загросские легионы считались с мощью соседа. Год назад, окончательно добив восставших, загросцы не осмелились пересечь границу и вторгнуться к тем, кто долгие годы, своей поддержкой, не давал погаснуть очагам сопротивления в Кармеле.
        С одной стороны армия была измотана в ходе боев с восставшими, которые на этот раз оказались куда как более упорными в своем стремлении прогнать захватчиков. Немалую роль в этом сыграл принц Канди, законный наследник королевского рода Кармеля. Под его знамена стекались целые толпы народа. Восставали даже те бароны, которые казалось уже смирились с властью островитян, и тем, что они больше не истинные хозяева у себя на земле. Республике пришлось изрядно напрячься, чтобы окончательно задавить сопротивление.
        С другой, никто и не думал сбрасывать со счетов тот факт, что в свое время в Несвиже была создана заслуживающая уважения армия. И вот этот грозный колос, оказался прохудившимся бурдюком с гнилью, лопнувшим от первого же нажима, его застарелым противником, королевством Памфия, которое никак не могло сравниться с Загросом.
        С другой стороны, возможно Георг и преувеличивал, и на этот раз памфийцы оказались более стойкими и напористыми. А может все дело в неумелом командовании. Об этом отчего-то думать не хотелось. В этом сражении армией командовал сам король, может именно это и послужило основанием того, что он искал причину поражения в исполнителях.
        Да, он не признавал родства с этим человеком, безжалостно гоня от себя подобные мысли, но они всегда возвращались. Любому сыну неприятно думать о том, что отец оказался хоть в чем-то несостоятельным, даже если тот и не подозревает о твоем существовании.
        Армия Памфии вторглась в Несвиж на территории графства Хемрод. Не сказать, что это было большой неожиданностью. Об этом стало известно примерно за неделю до перехода границы, но все же это было слишком поздно. На этот раз хваленая шпионская паутина барона Гатине не смогла вовремя среагировать и предупредить о надвигающейся опасности. Когда же это произошло, король сумел собрать только семи тысячную армию, с которой и двинулся навстречу десяти тысячам памфийцев.
        Соотношение сил само за себя говорило о необходимости вести сражение от обороны. Однако король Берард первый, резко высказался против, не допуская даже мысли, что его армия станет обороняться. Только наступать. Раздавить застарелого противника, перейти границу и принести разор на его земли. Никакие уговоры и доводы не смогли убедить его в обратном.
        Место для сражения было подобрано хорошее, но опять таки, если сначала измотать противника в оборонительном бою, а затем перейти в контратаку. В этом случае, даже простейшие полевые укрепления, смогли бы сыграть немалую роль. Но вместо этого, армия начала сама наступать.
        Оно, если подумать, то можно было понять Берарда - ведь никогда прежде подобное соотношение не останавливало несвижцев и они всегда выходили победителями. Но он забыл о том обстоятельстве, что славные сподвижники его отца либо уже покоились с миром, либо успели одряхлеть. Из тех, кто прежде водил в атаку полки, сейчас все так же крепок оставался только несвижский пес, барон Гатине, да и тот никак не мог рассматриваться как военачальник. Разумеется на смену уходящим, приходили другие, молодые и полные сил, вот только с уходом старой гвардии хирела и сама армия, уровень подготовки которой уже сильно уступал прежней. Почти за тридцать лет, от былой мощи считай ничего и не осталось.
        Армии сходились на участке исключающем обход с флангов. Справа протекала полноводная река, слева имелся глубокий овраг, протянувшийся на несколько миль. Так что все должно было решиться в противостоянии лицом к лицу, ни о каком маневрировании не могло быть и речи.
        Дела пошли плохо с самого начала. Памфийцы сосредоточили в центре около трех тысяч лучников, вооруженных длинными луками, отличающимися своей дальнобойностью. Прежде еще никто и никогда не сосредотачивал столько стрелков на столь узком направлении, и вообще, такое количество лучников было просто запредельным. За короткий срок стрелы сумели изрядно подвыбить ряды наступающих, а затем по центру ударила рыцарская конница. Не сказать, что все у них прошло гладко, но все же им удалось прорвать ряды пехоты, а в образовавшуюся брешь, хлынула пехота противника. Армия Берарда оказалась рассеченной надвое, а в ее тылу накапливались и приводили в порядок свои ряды рыцари противника, которых все же изрядно потрепали в ходе прорыва.
        Рыцари Несвижа в этот момент погибали в безуспешной попытке опрокинуть правый фланг памфийцев, сосредоточивших на этом участке своих копейщиков и арбалетчиков. Последних было не та много, но они прицельно пускали свои болты, нещадно разя всадников, возвышавшихся над пешими бойцами. Их доспехи далеко не всегда могли противостоять оперенной смерти, так что потери они несли изрядные.
        Казалось еще немного, еще чуть-чуть и коннице удастся опрокинуть врага, к тому же пехота была уже на подходе, готовая поддержать своих рыцарей. Но прежде чем это случилось в спину ударила конница памфийцев, восстановившая свои боевые порядки, и обогнувшая войска противника сзади. Удар был куда страшнее, чем тот, что пришелся по центру.
        Сначала запоздало известие о происходящем, ведь с началом сражения только находящийся в ставке командующий может охватить всю картину целиком, командиры на местах могут оценивать только то, что видят поблизости. Потом сказалась и уступающая прежним временам выучка армии. Войска попросту не успели подготовиться к новому удару. То что происходило на левом фланге несвижцев иначе как бойней назвать было нельзя, большинство потерь пришлись именно на этот участок, люди гибли в полном окружении даже не имея возможности просто бежать.
        Сотня Георга находилась на правом фланге у единственного моста через реку. Им предписывалось охранять переправу и противодействовать противнику, если он вздумает отправить какие-нибудь силы в большой обход, во что никто не верил. В случае если противник будет опрокинут, они должны были его преследовать. Если же начнется отступление, то они будут прикрывать отход армии за мост, а точнее постараются предотвратить избиение бегущих, так как отступление и бегство зачастую мало чем отличались друг от друга.
        Со своей позиции он прекрасно видел все происходящее. Однако помешать происходящему его сил было явно недостаточно. Ему вовсе не будоражила кровь слава бывшего командира, и он не намеревался губить сотню в лихой и самоубийственной атаке. К тому же, было абсолютно ясно, что вот-вот начнется бегство, а это означало, что он обязан охранять переправу и прикрывать отступающих.
        Но ему не суждено было сохранить хладнокровие до конца сражения. Не менее сотни рыцарей в тяжелых доспехах, отделились от основной массы и устремились к ставке короля. С Берардом в этот момент находилось около пяти десятков рыцарей, среди которых был и его сын, кронпринц Гийом. Они могли постараться прорваться к мосту избегнув удара. Кто-кто, но барон Гатине ни при каких обстоятельствах не мог забыть о том, кто именно прикрывает мост, как и о том, какими возможностями тот обладает.
        Но как видно, его голос остался не услышанным и король повел всех кто находился рядом с ним в атаку на превосходящего противника. Чего он пытался достичь подобным образом было решительно не понятно. Практически любому, кто сумел бы обозреть поле боя с той позиции, что занимал король, было бы понятно, что сражение проиграно вчистую и самое большее, что еще мог предпринять командующий, это отдать приказ на отступление.
        Еще оставалась возможность спасти хотя бы часть войск и избежать полного разгрома. К тому же, это была не вся армия Несвижа, а только та ее часть, что было возможно собрать в тот короткий срок, что оставался до вторжения. Проигранное сражение, это еще не поражение в войне. Но король решил иначе и очертя голову ринулся в бой. Ладно бы это хоть как-то могло изменить ход сражения, тогда его решение еще имело бы оправдание. Но в подобной ситуации…
        Видя эту самоубийственную атаку, Георг без раздумий повел свою сотню в бой. Они ударили в спину памфийцам настолько неожиданно, что те молниеносно были опрокинуты. Во время этой стычки наемники не потеряли ни одного человека убитыми. Удар был настолько же неожиданным, насколько и губительным. Но эта маленькая победа уже не могла ни на что повлиять.
        Войска левого фланга погибали в полном окружении. Центр был связан сражаясь сразу на два фронта. Все же тамошний командующий сумел хоть как-то организовать противостояние, задействовав последние резервы. Правый фланг уже был готов обрушиться и если это еще не произошло, то только по той простой причине, что на него оказывалось наименьшее давление. Уже были видны бегущие через мост солдаты Несвижа, многие из которых побросали оружие, а часть на бегу сбрасывали доспехи.
        Сотня Георга и остатки отряда короля так же направились к мосту. Как выяснилось, король не уберегся в ходе этой сшибки и был тяжело ранен. Вот же. Ведь он даже не знал этого человека, мало того, ни разу не видел, но отчего-то сердце словно кольнуло остро отточенной иглой.
        В командование вступил кронпринц. Смотреть на этого всегда миловидного молодого человека сейчас было страшно. Лицо искажено яростью, разочарованием, болью, все это есть, но нет и намека на отчаяние. Весь его вид словно говорит, что это еще не конец, что он еще вернется и припомнит этот день.
        Без тени сомнения Гийом тут же принял командование на себя. Просто удивительно, как этот молодой человек, по сути не имевший опыта командования войсками сумел организовать отступление. Нет, полностью предотвратить бегство ему не удалось. Люди охваченные страхом и отчаянием не способны прислушаться к голосу рассудка. Пусть они трижды осознают, что бегущий с поля боя легкая добыча для догоняющего его противника, страх забивает все их существо лишая разума. Но кронпринц сумел таки организовать около пяти сотен солдат, которые встали щитом между наседающим противником и бегущими. К этой части присоединился и Георг, со своей сотней.
        В немалой степени помогло то, что наступающие уже расстроили свои порядки и напоровшись на уступающие по количеству, но находящиеся в строю войска, вынуждены были отхлынуть. Не сразу. Сначала они понесли изрядные потери, основная доля которых была причинена наемниками Георга. Восседая на лошадях те безнаказанно и методично расстреливали из арбалетов солдат памфии, которые не будучи в строю представляли собой прекрасную мишень.
        Вскоре стало очевидным, что нахрапом опрокинуть заслон не получится. Противник был вынужден оттянуть свои силы и начать перестраиваться, для слаженного удара. Но когда они наконец изготовились и двинулись в атаку, несвижцы начали пятиться назад. Первыми перемахнули через мост наемники, которые тут же заняли позиции на берегу, по обеим сторонам от переправы. Ведя обстрел с флангов, они сумели сбить наступательный порыв атакующих и прикрыть свою пехоту. Памфийцы пытались задействовать своих лучников, но те только несли бессмысленные потери, так как наемники использовали щиты, а их соперники были лишены подобной возможности. Последнюю точку в этом сражении поставил подожженный мост.
        Хотя. Кой черт последнюю. На том берегу все еще слышались яростные крики и звон стали. Памфийцы все еще добивали остатки несвижцев. Изредка к берегу реки выбегали одиночки или небольшие группы, которые посбрасывав с себя все, бросались в реку и устремлялись к спасительному берегу. Везло далеко не всем. Многие памфийцы занимались тем, что грабили трупы. Часть же лучников, устроила соревнование, расстреливая плывущих беглецов. Так что для тех, кто казалось был в шаге от спасения, еще ничего не закончилось.
        Разумеется спасется и какая-то часть из тех, кто сейчас бьется в полном окружении, но будет их очень мало. Хорошо если из всей армии удастся спасти хотя бы половину, во что верилось с большим трудом. Это поражение больше походило на разгром, иначе и не скажешь.
        - Сотник, пятый десяток из поиска вернулся. Привели дюжину беглецов,- хлопнув правой рукой по левому плечу, доложил возникший перед ним десятник Виктор.
        - Хорошо. Доставьте их к месту сбора, передайте капитану Бону и идите к нашим повозкам. Ужин уже готов,- приняв доклад распорядился Георг.
        - Слушаюсь.
        Обоз сотни, с ее имуществом и запасом продовольствия был сохранен полностью, в отличии от обоза армии. Случилось это благодаря трусоватой натуре его старшего обозника, Сэма. Тот сумел убедить сотника, что особой разницы где именно будет находиться обоз нет, ведь сотня все одно у моста. Вот и решил Георг оставить свои повозки на правом берегу реки. Так, на всякий случай. Как оказалось, решение было верным. Сейчас только он мог похвастать тем, что его люди располагаются в палатках. Впрочем, он лично, был лишен этой возможности, потому что свою, довольно просторную, уступил раненному королю. Нельзя сказать, что ему удалось сберечь и все продовольствие, его попросту реквизировали, потому что весь обоз стал добычей победителей, но хотя бы поужинать его люди сумеют достойно, а там что-нибудь придумают.
        Мимо прошагали усталые мужчины, которых разыскали его люди и доставили к месту сбора остатков армии. Половина из них были ранены. Трое в доспехах и при оружии. Лица угрюмые, идут кусая губы, но весь их вид говорит о том, что с поражением они не смирились. Еще двое сохранили доспехи, но никакого оружия при них нет. Остальные одеты кто во что горазд или скорее все же полураздетые, потому как посбрасывали с себя все, что только возможно, дабы не стесняло движение. Эти бредут откровенно понурившись, мало чем отличаясь от каторжан, участи которых не позавидуешь. И таких сейчас около половины из тех, кто смог выжить в том аду, что творился всего несколько часов назад.
        Как только удалось сбросить преследователей, Георг был вызван к принцу. Так уж случилось, что его сотня оказалась чуть не единственным отрядом конницы остававшимся в его распоряжении. Поэтому он как и другие, получил приказ, разослать по окрестностям разъезды, чтобы начать собирать беглецов. При встрече с организованными отрядами его людям предписывалось направлять их к месту сбора армии, предварительно узнав имя командира. Разрозненные же сбивать в команды и под конвоем отправлять туда же. Гийому предстояло вновь собрать армию, чтобы суметь противостоять врагу.
        Проводив взглядом сопровождаемых его людьми беглецов, Георг вновь обратил взор в сторону палатки, в которой сейчас находился Берард первый. Туда же поспешил проследовать барон Гатине, когда отмахнулся от сотника. Как там? Жив ли еще король? Его рана показалась Георгу смертельной. Но ведь не все то, что предстает перед взором, обязательно оказывается столь страшным. Похоже он опять волнуется за короля, больше чем нужно. А почему бы собственно и нет. Спокойно. Он даже не знает о твоем существовании.
        В палатке было довольно светло, от множества светильников, а потому бледность короля лежащего на мягких шкурах, особо бросалась в глаза. Боже, как он осунулся, а ведь ранили его только несколько часов назад. Или все же целых несколько часов назад. Жерар бросил вопросительный взгляд на лекаря, но тот только легонько покачал головой. Жаль, что мастера ни под каким предлогом не желают сопровождать армии, возможно будь здесь один из них и его сюзерена можно было бы спасти. Правда этот как еще несколько, науку врачевания проходили у мастера Бенедикта, но они могли не так чтобы и много. Конечно их знания были далеко за пределами знахарей или иных лекарей, которые лечили простой люд или бедных дворян, которым не светило пользоваться услугами мастеров, но все же они были лишены дара.
        Барон кивком головы приказал лекарю выйти и сам последовал за ним, оставив короля лежать со все так же закрытыми глазами. Казалось, что тот был без сознания. Жерар и не знал, радоваться ему этому обстоятельству или нет.
        - Как его величество?
        - Боюсь, что рассвета он не увидит. Эта ночь, вот и все, что ему осталось. Будь здесь даже мастер Бенедикт, сомневаюсь, что у него что-либо вышло. Копье пронзило короля насквозь, задев позвоночник.
        - Было дело, мастер Бенедикт вытащил меня с того света.
        - Не все подвластно даже им. Но будем надеяться, что сила мастера все же поможет. Его высочество отправил гонца в Хемрод сразу после того как король был переправлен на другой берег. Мастер должен будет прибыть уже совсем скоро…
        - Стой! Назад!- Вдруг послышался голос караульного.
        Поглядев в том направлении куда был обращен взгляд солдата, Жерар увидел одного из оруженосцев короля, того самого который был отправлен в столицу графства, рядом с ним находился мужчина уже в годах, с бородой щедро усеянной сединой. Разглядеть больше в темноте он не мог, да и какое это имеет значение. Вот он то, кто может явить чудо.
        - Я оруженосец короля, сэр Артур, со мной мастер Гарн из Хемрода, по приказу кронпринца.
        - Прошу прощения, но я должен все уточнить.
        Неуверенность солдата можно было легко объяснить. Он не имел никакого отношения к эскорту короля и заступил на этот пост впервые в жизни. Однако, ждать пока он вызовет начальника караула, который так же может не знать оруженосца просто некогда.
        - Солдат, пропусти их.
        - Слушаюсь, ваша милость.
        Тут все гораздо проще. Барона Гатине не знает разве только распоследний тупица и его приказам лучше подчиняться. Мастер проследовал в палатку один, велев оруженосцу оставаться снаружи. Палатка сотника была конечно побольше, чем у его подчиненных, но все одно просторной ее назвать было сложно. Лекарь извинившись тут же скользнул следом за мастером. Ну да он-то помехой не будет точно.
        Наружу они вышли через полчаса, вот только обрадовать барона им было нечем. Мастер подтвердил диагноз лекаря, только уточнил, что до утра король протянет, благодаря его вмешательству, без оной, он отошел бы уже через пару часов. Так же он заверил, что даже окажись мастер под рукой, это ни к чему не привело бы, разве только продлило бы агонию на несколько дней. Мастера могут многое и даже больше, но они не боги, а может и не простые, но смертные.
        - Он в сознании?
        - Да. Но на мой взгляд, было бы гуманным дать ему покой, в последние часы жизни.
        - Гуманность, это для других, а над королями довлеет долг, даже на сметном одре,- резко возразил барон.- Гарн.
        - Я ваша милость,- тут же отозвался оруженосец. Его глаза были полны слез, которые явственно поблескивали в отсвете костров.
        - Немедленно призови кронпринца. И разыщи монаха, если таковой тут сыщется.
        - Слушаюсь.
        Барон вошел в палатку самым последним. Сначала умирающего посетили кронпринц и члены совета, те кто были здесь и кто выжил. Потом был священник, пробывший у короля не меньше часа, как видно его величество очень серьезно отнесся к отходу в иной мир и довольно долго изливал душу. Жерар встретился с осуждающим взглядом священника, который как видно был чрезвычайно горд тем обстоятельством, что исповедовал самого короля. Похоже, несмотря на абсурдность ситуации это его звездный час, совершивший подобное никак не мог остаться простым монахом. Ну да, и Бог с ним. Гатине отмахнулся от потуг святого отца, даровать покой умирающему и велев караулу образовать периметр в десятке шагов от палатки, вошел во внутрь.
        - Гатине,- едва завидев вошедшего слабым голосом пролепетал Берард первый.- Прости. Несмотря на твои потуги, я оказался плохим королем.
        - Бог вам судья, ваше величество, ибо никто из живущих не в праве осуждать короля.
        - Но только не ты.
        - Я пришел не для того, чтобы корить вас в чем-то. Я никогда не относился к тем, кто предпочитает пинать смертельно раненного, не способного постоять за себя. Все с чем я был не согласен, я говорил всегда в лицо, когда вы были в полном здравии.
        - К сожалению, я тебя не понял вовремя. Не понял, что значит быть настоящим королем. А теперь уже слишком поздно. Позаботься о моем мальчике. Он куда лучше меня, хотя и с изъяном.
        - Пока бьется мое сердце, ваше величество, преданнее слуги у вашего сына не будет.
        - Ну вот и все. Знаешь, а ведь мне уже не терпится уйти. Она там и меня ждет. Иначе и быть не может, ведь мы так любили друг друга.
        Нет. Он неисправим, даже на смертном одре. Какой-то червячок засвербел в груди и Жерар вдруг почувствовал, что не может молчать. Да, король из него вышел никудышный, но человек он был хороший. А потом, кто знает, может это окажется для него радостной вестью. Да, нет же. Сказанное возможно сразу сведет его в могилу, но точно будет радостной вестью. Дьявол! Не может он промолчать. Жерар всегда был уверен, что поступил тогда правильно, этого требовали интересы королевства. Но это не значит, что он никогда не испытывал чувства вины перед теми, кого использовал как разменную монету. В последнее время он стал задумываться над этим все чаще, наверное все же это старость.
        - Она тебя не ждет, Берард, так как не покинула этот бренный мир.
        - Как… Что…
        Вот и все. А он-то дурак надеялся, что тот уйдет с радостной улыбкой на устах. Вместо этого только выражение крайнего удивления и широко распахнутые глаза. Покойся с миром. Жерар осенил себя святым кругом с заключенным внутри крестом и склонился, чтобы смежить веки умершего…
        Господи, только бы не прознал никто. Барон и представить не мог, что есть еще что-то на этом свете, способное его напугать. Он не боялся выходить против оборотня в ночном лесу, точно зная, что не может использовать оружие, потому что тот был нужен для опытов Волану. Он охотился на волколака. Он целый год подвергался страшным пыткам. Да много еще чего, а тут подскочить как ошпаренный от легкого прикосновения умирающего. Именно, что умирающего, потому как Берард вовсе не собирался отправляться в свой последний путь, не узнав, что именно имел ввиду барон.
        - Погоди, Жерар,- едва слышно скорее выдохнул, чем сказал, король.- Расскажи мне все. Я умоляю.
        - Если коротко, то разбойник ударил ее ножом в грудь и выбросил с обрыва. Но Господь уберег ее и она выжила. Ее спас один трактирщик. Она лишилась ума, но взамен получила дар исцелять людей, чем и занимается сейчас. Она любима и почитаема всеми и по своему счастлива. Не смотри на меня так. Я узнал об этом совсем недавно. Прости, но я не мог сказать тебе.
        - Несвиж.
        - Да, Несвиж.
        - Боже, порой я думаю, что моему отцу следовало завещать корону тебе.
        - Мы не всегда вольны в своих поступках. Он ни за что не хотел завещать ее Гийому, но долг потребовал этого и он подчинился.
        - А дитя? Мой сын?
        - Он выжил и вырос. Он славный малый и прекрасный боец. Наемник. Да, я поведал ему кто он есть на самом деле,- поняв немой вопрос ответил Жерар.- Мальчик настоящий внук своего деда. Он попросил оставить его при себе и приглядывать, чтобы никто и никогда не посмел использовать его против семьи.
        - Он в твоем замке?
        Спокойно смотреть на умирающего не было никаких сил. Берард беззвучно плакал, по его бледным щекам пролегли две мокрые дорожки слез. Да что же это?! Не иначе как комок подкатился к горлу барона, мешая дышать и говорить. Телячья немочь! Да возьми ты себя в руки! Нельзя! Пользы от этого никакой, только вред!
        - Он здесь. В этом лагере. Не проси,- барон все же нашел в себе силы говорить твердо, никак не выказывая своих чувств.
        - Несвиж,- устало вздохнул король. Легко так вздохнул, никакого намека на охватившие его чувства, только слезы.- Он участвовал в сражении?
        - Да. Это он пришел к нам на помощь и спас нас.
        - Как бы я хотел его увидеть.
        - Прости.
        - Но ведь я могу призвать к себе того, кто спас если не мою жизнь, но жизнь моего сына.
        - Не надо.
        - Я не могу иначе. Он мой сын.
        - Он может стать причиной множества бед.
        - Тогда ты должен был его убить, чтобы обеспечить безопасность.
        - Он принц крови.
        - Когда тебя это останавливало, старина Жерар? Гийом… Не родившееся дитя Бланки… Я знаю. Я всегда это знал. Но Изабелла…
        - Мне слишком много приписывают, Берард. Но правда в том, что я всегда стоял на страже короны, и никогда не помышлял против королевского рода.
        - Я должен верить?
        - А зачем мне врать тебе?
        Гатине врал самозабвенно, врал так, что сам готов был поверить в свою ложь. Иначе никак. Берард все еще при памяти и он сможет взболтнуть лишнего. Жерар уже корил себя за то, что подался чувствам и сообщил ему о Георге. А потом, если ему так уж захочется узнать всю правду, то ее ему поведает его отец, когда они встретятся в ином мире, если встретятся.
        - Действительно, врать тебе незачем, ведь я уже одной ногой в могиле. Ты не призовешь его?
        - Телячья немочь! Берард, ты не можешь позволить себе слабости, даже на смертном одре, до последнего вздоха - ты король.
        - Вот ты меня и укорил.
        - Прости.
        - Как его зовут? Хотя бы имя я могу знать?
        - Георг.
        - Изабелла всегда любила моего отца как своего и была любима. Оставь меня. Я хочу побыть один. Ах да, одному побыть не получится, весть о кончине короля должна разнестись вовремя. Позови Гарна, у него есть незаменимая способность, он может сидеть настолько тихо, что его не замечаешь.
        Покинув палатку Жерар направил в нее оруженосца, которого искать не пришлось. Верный вассал стоял сразу у границы караула, напротив входа взирая на него с нескрываемой тревогой. Разумеется ему было известно, что король уже отходит, но как и любое любящее сердце он надеялся на чудо.
        А вот барон Гатине в чудеса уже давно не верил. Необходимо было срочно исправлять совершенную им только что ошибку. Теперь это был прежний несвижский пес и он не собирался потакать ничьим слабостям, ни своим, ни королевским. Лично разыскав Георга он приказал ему отправлять сотню в разъезды. Все еще была вероятность, что отыщется еще кто-нибудь из беглецов. Сам сотник возглавил один из разъездов, нечего ему здесь делать.
        Едва наемники покинули лагерь, как к их стоянке подошел оруженосец короля, Гарн. Эх Берард, Берард, с кем ты хотел тягаться по части хитрости. Прости, но видеть тебе парня незачем. Остается только надеяться, что ему достанет благоразумия не объявлять об этом во всеуслышание.
        И тут Жерар покрылся испариной. Бланка! Проклятье! Он может! Он уже однажды это проделал, наплевав на интересы королевства! Тогда король объявил во всеуслышание, что признает ребенка которого вынашивает его любовница. Пренебрежение королевой тогда едва не обошлось Несвижу потерей Графства Бефсан, являвшегося по сути самостоятельным, но связанным с королевством договором и кровными узами, ведь жена Берарда была графиней Бефсан. Ах он старый болван! Как можно было поддаться чувствам в такой момент!
        Жерар буквально ворвался в палатку короля, выгнав наружу и лекаря и оруженосца, вернувшегося с докладом о том, что искомый им наемник в настоящий момент в лагере отсутствует. В умирающего уперся строгий, осуждающий взгляд. Плевать, что тот при смерти, плевать, что он король. Телячья немочь!
        - Решил поиграть в игры, Берард,- прошипел сквозь зубы Жерар.
        Потом его взгляд скользнул по палатке и выхватил те предметы которых тут раньше не было. Писчие принадлежности. Вот значит как. Выходит догадка Жерара оказалась верной.
        - Я все еще король,- попытался урезонить подданного слабым голосом Берард.
        - Так будь им, тряпка.
        - Как ты…
        - Смею,- жестко перебил его Жерар.- Ты хотя бы понимаешь, что может случиться после того как ты объявишь о существовании сына? Георг твой старший и законнорожденный сын. Ты понимаешь, что это значит? Ты своими руками из братьев сделаешь злейших врагов.
        - Но…
        - Нет никаких 'но'.
        Жестоко вести себя подобным образом у постели умирающего, однако слишком многое стояло на кону, чтобы снова подаваться слабости. В конце концов одним грехом меньше, одним больше, какая собственно разница. Единственно о чем он сожалел, это о своей слабости, которую проявил сегодня.
        - Прости старина. Я сам не знаю, что творю.
        Как не намеревался барон оставаться с королем до конца, чтобы предотвратить любую глупость, его желаниям осуществиться было не дано. Да, король при смерти, но это не значит, что на этом останавливается жизнь. Дела королевства требовали его присутствия на военном совете, который собирал кронпринц и о чем известил его посыльный. Ему ничего не оставалось кроме как подчиниться и направиться на зов, уповая на волю Господа и остатки благоразумия того, кто за свою жизнь наделал достаточно глупостей.
        Как и ожидалось совет собрался не в шатре, который стал добычей памфийцев, а под открытым небом у векового дуба. Здесь собрались все, имевшие отношение к командованию остатками армии. Имелись и новые лица, не в том смысле, что барон их не знал, просто раньше они не могли и помыслить, что окажутся на королевском совете. Произошедшее сражение и понесенные потери, внесли в жизнь свои коррективы. Были и те, кто относился к приближенным кронпринца, их статус начал расти на глазах, так как любой монарх предпочитает окружать себя своими ближайшими сподвижниками. Но Жерар был по этому поводу абсолютно спокоен, Гийом окружал себя не столько знатными, сколько многообещающими личностями. Для этих молодых людей пришла пора сдавать экзамен на зрелость. Что же, удачи.
        - Теперь все в сборе,- заметив подходящего барона, произнес Гийом, но все же не удержался,- как король?
        - Без изменений, ваше высочество.
        - Ясно. Начнем. Итак, ситуация следующая. На данный момент наши силы насчитывают две тысячи семьсот человек. Конные разъезды все еще продолжают собирать остатки разбежавшихся, но сомнительно, что цифра претерпит большие изменения. Значит, будем исходить из имеющегося. Плюс к этому мы имеем пять сотен непосредственно в Хемроде. Прямо скажем, мало.
        - Ваше высочество забывает, что половина из собранных здесь не имеет оружия, а большинство из этой половины и доспехов. К тому же нужно помнить о том, что после поражения боевой дух армии, мягко говоря не на высоте. Так что, я бы оценил не как 'мало', а 'ничтожно мало'.
        Покачав головой проговорил граф Гиннегау, на голове которого красовалась повязка с бордовым пятном запекшейся крови. Это именно он командовал войсками в центре и благодаря его стараниям и таланту удалось предотвратить обрушение остатков войск в центре и всего левого фланга. Весьма дельный военачальник, если бы король доверил руководство битвой ему, то он низа что не вел бы сражение столь бездумно и неосмотрительно. Ну да, чего теперь-то.
        - Это так,- согласился Гийом,- исходя из этого и будем принимать решение. Прошу высказываться.
        - Если позволите?
        - Говорите граф Гиннегау.
        - Считаю, что необходимо сосредоточить все наличные силы в Хемроде. Городской совет и королевский наместник там вполне по праву занимают свое место. Город изготовлен к осаде. Правда есть и куда лучшие укрепления, но имеющееся находится в должном состоянии. Более трех тысяч солдат, даже если половина из них сильно подавлены, вполне способны удержать город. К тому же, в оружейной найдется все необходимое для того чтобы восполнить потерю вооружения, и снарядить ополчение. Памфийцы не смогут оставить у себя за спиной такой укрепленный пункт. Оборона Хемрода сильно задержит их и нанесет потери. Мы получим возможность подтянуть ту часть армии которую мы не успели задействовать из-за спешки, а так же собрать баронское ополчение.
        - Я согласен с графом,- поддержал говорившего виконт Камбре, командовавший войсками своего отца, не имевшего возможности сделать это лично в виду преклонного возраста.- Конечно, памфийцы так же не собрали все свои силы, стремясь нанести внезапный удар, но думаю, что с этим у них возникнут кое-какие трудности. На слишком уж большое подкрепление им рассчитывать не приходится. Не будем сбрасывать со счетов Бефсан. Даже если ополчение графства не ударит по Памфии, только его наличие заставит короля Джефа сильно ограничиваться.
        - Что думает барон Гатине.
        - При всем уважении, мне кажется ему следовало думать раньше, до начала военных действий,- с нескрываемой иронией произнес барон Кале, один из молодых сподвижников принца.- Теперь слово не за ним, а за генералами.
        Барон и не подумал обижаться на молодого человека. По сути он был ни при чем. Еще вчера он являлся одним из свиты принца и ничто не предсказывало, что тот уже к сегодняшнему утру окажется королем, а сам молодой человек соответственно особой приближенной к монарху и к тому же доверенным лицом. Ясное дело, что сейчас говорили его молодость и горячность. Кто в свои двадцать с небольшим, не пребывает в уверенности, что до него никто не знал, как именно следует поступать. Вот сейчас он всех научит, как именно все должно быть. Ничего-то ты не знаешь, бедолага Кале. Ты пока еще не на вершине, а только готовишься сдать экзамен на преданность и право именоваться советником и сподвижником короля.
        Как видно, принц и не думал поддерживать барона, потому что он продолжал внимательно смотреть на Жерара. Послышалось еще пара реплик, в духе высказавшегося Кале. Благо хотя бы высказывались такие же молодые люди, это вселяло надежду, что все же не все так плохо как кажется. Гийом никак не прореагировал на эти слова. Он ждал когда заговорит тот, чье мнение для него действительно было ценным. Только настоящий солдафон или восторженный юнец мог считать, что войны выигрываются лишь на поле сражения.
        - Если исходить из количества воинов, верности сюзерену и союзническому договору, граф Гиннегау прав,- наконец перестав испытывать терпение кронпринца, заговорил барон Гатине,- Но к сожалению вынужден заметить, что он ошибается, потому что исходит не из тех предпосылок. При всем уважении, ваша светлость.
        - Я только высказал свое мнение.
        - И оно было бы верным, если бы не некоторые обстоятельства. Итак. Король Джеф в полной тайне стягивает войска к границе с нами. Он не собирает ополчение, он не стягивает дополнительные войска, а по сути наносит удар лишь половиной своих наличных сил. На что он рассчитывает?
        - На внезапность удара,- тут же подает голос барон Кале.
        - Правильно. Но с такими силами взять Хемрод сходу, практически не реально. Перед войной там тысячный гарнизон, плюс ополчение. Он будет просто вынужден начать планомерную осаду, подтягивать осадное снаряжение и подкрепления. Столица графства довольно большой город с населением в пятнадцать тысяч человек. Прибавьте сюда крестьян из окрестностей. Вспомните о том, что за спиной у него остается наш верный союзник Бефсан. У меня вопрос. Король Джеф идиот? Не утруждайте себя ответом. Он весьма прозорливый правитель, и хороший полководец. Вынужден признать, что не многим удавалось обвести меня вокруг пальца, но похоже, что ему это удалось, как и бефсанским баронам.
        Все так. Вынужденный слишком много сил и времени уделять внутригосударственным интригам, он несколько ослабил бдительность по отношении к соседям. Теперь приходилось пожинать плоды этого. В немалой степени вина за это лежала и на нем, и на умирающем короле, но все время вспоминать об этом и искать оправдания, удел слабых. Сильные, признают свои ошибки и думают над тем, как исправить положение и идут дальше.
        - Ситуация такова. Король Джеф использовал уже давно зревшее недовольство среди баронов Бефсана. Склонить их на свою строну и выступить вместе с ним, ему не удалось, зато получилось заручиться их нейтралитетом. Можете не сомневаться, если мы проиграем эту войну, то Бефсан будет потерян окончательно, даже если королева вернется на родину и возглавит графство.
        Он не стал обострять внимание на том, что подобное стало возможным благодаря бездумным действиям Берарда первого. Нет необходимости, умный поймет сам, а дуракам объяснять бесполезно.
        - Выходит, что союзников в этой войне у нас нет и не будет,- продолжал барон.- Теперь что касается Хемрода. Разумеется памфийцы рассчитывают его захватить и это у них вполне получится. Графство присоединено чуть больше чем поколение назад, более половины его населения памфийцы, к тому же далеко не все, кто жил при прежней власти отошли в мир иной. Многие из молодых людей живших в прежнем Хемроде, вступили в зрелый возраст, и далеко еще не старцы. Стоит ли столь уж сильно рассчитывать на городское ополчение. Половина городского совета так же достались нам в наследство, как и часть стражников, все еще остающихся на службе. Если мы решим оборонять город, то на полноценную помощь горожан рассчитывать не приходится, скорее уж на удар в спину. Штурм обойдется им очень дорого, и память о последнем еще не истерлась из памяти людей. За эти годы королевской власти удалось сделать многое, но для того чтобы окончательно заполучить преданность горожан, явно недостаточно.
        - Вы сказали достаточно много, но я не услышал никаких предложений,- вновь заговорил граф Гиннегау.
        - Боюсь, что они не понравятся совету.
        - Говорите барон,- принц серьезен и сосредоточен, кому как ни барону Гатине знать о царящих настроениях как в Хемроде, так и в сопредельных государствах.
        - Я предлагаю оставить Хемрод. Вывезти весь арсенал ополчения, чтобы вооружить наших беглецов. Отвести войска. В этом случае мы получим более трех тысяч солдат, которых я предлагаю расположить в замках Карсон, Кане и Кубель. Это настоящие крепости. Остальные в расчет принимать не стоит, ни один из них не выдержит серьезного штурма. Для того чтобы осадить все три замка, королю Джефу понадобится больше сил, чем для осады одного только Хемрода. Оставить без внимания столь серьезные гарнизоны он никак не сможет.
        - Вы предлагаете без боя оставить половину графства,- вновь подал голос виконт Камбре.
        - Зато гарантированно удержать вторую половину. Графу Гиннегау надлежит вернуться к себе и озаботиться обороной графства. Таким образом, нам удастся серьезно задержать наступление памфийцев. Разумеется если гарнизоны замков будут достаточно упорны в своем сопротивлении. Вот только держаться им придется долго, очень долго. Подозреваю, что Загрос постарается воспользоваться ситуацией и атаковать графство Кинол. Так что, сначала нужно будет решить эту проблему.
        - Война на два фронта,- задумчиво проговорил принц. Было от чего впасть в уныние. Было конечно плохо, но не смертельно, а вот теперь похоже тучи сгущаются, предвещая настоящую грозу.
        - Загросцы не распустили легионы после подавления мятежа в Кармеле. Это нетипично для них. Совет очень нервно относится к большим армиям находящимся под командованием популярных в народе полководцев. Им все время мерещится призрак короля, восседающего на престоле Загроса. Генерал Варен, не просто превосходный полководец, но так же пользуется любовью народа. Оставлять под командованием такого человека серьезные силы для них очень неразумно. Значит, тому есть причина и она вовсе не в том, что в Кармеле все еще не утихли отголоски восстания. В этом плане там тишина, а уж после казни принца Канди… Загросцы уже давно облизываются на Кинолские рудники и сейчас момент весьма удачный.
        - Ваше высочество, господа.
        Перед советом предстал молодой оруженосец короля. По его виду можно было без труда понять, что именно хочет сообщить и от чего взял на себя смелость предстать здесь. Как же так, ведь мастер заявил, что тот протянет до утра? Задумавшийся было над этим Жерар, тут же себя одернул. Ничего удивительного. Странно, что тот вообще протянул столь долго испытав такое волнение.
        - Король, умер,- выдержав положенную паузу, возвестил молодой человек.
        Боже все не так. Не так все должно происходить. Не может этот оруженосец возвещать подобную весть. Не в таком окружении должен уходить монарх. Но жизнь вносит свои коррективы, в том числе и на ритуалы.
        - Да здравствует король!!!
        Тут же взревели все присутствующие, оглашая все окрестности и возвещая всем о случившемся. Да, один король ушел, но род Несвижей все еще на престоле, а значит не все потеряно.
        Несмотря на полученное известие, Гийом и не подумал завершать совещание. Времени слишком мало, а вопросов слишком много, и каждый из них может располагаться вверху списка. Только когда последнее мнение было высказано, когда были приняты окончательные решения, когда были розданы все распоряжения и направлены гонцы, молодой и пока еще не коронованный король, отправился к палатке, где покоилось тело его отца. Вот, еще и это. Необходимо отправить эскорт с телом покойного в Несвиж. Получится ли у него принять участие в похоронах? Вряд ли. Слишком тяжелые времена.
        Сзади раздался легкий шорох и обернувшийся на шум Гийом увидел вошедшего барона Гатине. Это был единственный человек которого он хотел видеть. У него был свой круг приближенных, опираясь на плечо которых он намеревался править. Вот только им еще предстояло многому научиться, доказать способность принести пользу, свою преданность, а потому служить поддержкой они пока не могли. Сейчас он мог по настоящему опереться на старую гвардию и во главе этого списка был барон.
        А может все дело в том, что он искренне любил этого сурового человека, положившего на алтарь королевства всю свою жизнь без остатка. Человека, которого он от чистого сердца называл дядюшкой, хотя ни о каких кровных узах не могло быть и речи.
        - Он так тихо ушел, дядюшка. Взгляни на него, по моему перед смертью он даже улыбался. Видишь?
        - Вижу, ваше величество.
        - Странно. Тут такое творится… А он улыбается так, словно ушел не в поле, после проигранного сражения, а в дворцовой спальне, не оставляя после себя незавершенных дел.
        - Всегда остается, что-то незавершенное, всего не успеть. Думаю, он ушел без тревоги, ясно осознавая, что успел подготовить себе смену, что вы достаточно повзрослели и окрепли, для того чтобы справиться со всеми невзгодами. Это великолепно проявилось там, у моста.
        - Мы справимся, дядюшка?- Невольно поежившись вопросил молодой человек, все так же глядя на тело отца.
        - Мы обязаны это сделать. И мы это сделаем.
        - Что это?
        Гийом склонился над небольшим ящиком, служившим походным секретером, в котором обычно хранятся писчие принадлежности. Поверх него лежал лист исписанного пергамента. Быстро пробежав взглядом текст молодой король удивленно воззрился на барона.
        - Что это значит?
        - Я бы ответил на этот вопрос, если бы был знаком с текстом,- едва сдерживаясь и сохраняя самообладание ответил барон Гатине, борясь с желанием вырвать из рук молодого короля пергамент.
        - Прочти.
        Ну слава Богу. Не сказать, что он одобрял поступок Берарда, но хорошо хоть у того хватило остатков мудрости не обнародовать ставшее ему известным. Интересно куда отправилась сегодня ночевать мудрость самого Жерара? Учудить подобное, мог только глупый и восторженный юнец, а не такой старый лис, как он.
        - Судя по всему, своей последней волей Берард первый возвел в рыцарское звание и даровал баронский титул, командиру наемников, своими действиями спасшего как вас, так и вашу свиту.
        - Думать об этом, когда твой час уже пробил?
        - Ну, наверное ему просто нечем было заняться, в ожидании конца и он решил таким образом скоротать время.
        - Дядюшка, ты сейчас сам себя слышишь?
        - Если помните, то я был в схожей ситуации. Поверьте, в этот момент возможно думать о чем угодно. Например, о шлюхах. Чего вы на меня так смотрите? Ну да, было дело. А что мне еще оставалось, жалеть себя и горевать о своей незавидной доле.
        - Барон Авене. Ты понимаешь, что это значит?
        - Господи, да ничего это не значит. Захотел его величество отблагодарить лихого наемника, вот и решил даровать ему баронский титул. Хотя, по мне, так и рыцарская цепь, это уже весьма щедрая награда, для выходца из народа.
        - Но он решил одарить его и титулом.
        - Я и говорю, что это слишком.
        - Это один из титулов несвижских королей.
        - Он был в таком состоянии, что нет ничего удивительного в том, что выбрал тот, который первым пришел на память, ведь секретаря под рукой нет и разум затуманен. И вообще, об этом документе никто не знает, оруженосца убедить не составит никакого труда, так что давайте его сюда.
        - Что ты собираешься с ним делать?
        - Донести до ближайшего костра. Тут недалеко, всего-то полторы дюжины шагов.
        - Нет.
        - Почему?
        - Это последняя воля моего отца.
        - Да пожалуйста. Раз уж и вы хотите быть таким щедрым, даруйте ему другой титул. Найдется и таковой, и свободные земли, хоть здесь же в графстве Хемрод, благо он отсюда и родом.
        - Нет. Отец за свою жизнь совершил достаточно глупостей,как видно и покинуть этот свет не сумел так как подобает монарху. Но как бы то ни было, я буду уважать его последнюю волю. Пусть будет так, как есть. Правда, боюсь, что приобретение так себе, баронство сейчас в полном запустении.
        - Тем более, есть причина одарить его куда более щедро, чем таким захолустьем.
        - Я исполню последнюю волю отца. Этот наемник в лагере?
        - Не знаю. Возможно вернулся уже. Они все в патрулях, собирают беглецов.
        - Кстати, а что ты имел ввиду, когда говорил, о неприятном сюрпризе, который мы можем преподнести памфийцам?
        - Вы не поверите, но именно этого наемника Георга… Хм. Сэра Георга барона Авене, я и имел ввиду. Разумеется, вместе с его отрядом. Дело в том, что во время Кармельского восстания, ему удалось наделать столько шума, что на его поиски была брошена немалая часть войск, что и предопределило исход первого сражения принца Канди.
        - Отчего же было не сказать об этом на совете?
        - Не нужно никому знать о том, что в тылу и памфийцев будет только сотня наемников. Поверьте, он сумеет сделать так, чтобы король Джеф гонялся за тысячей. А еще, не следует знать и о том, что именно он здесь орудует. Дело в том, что в Хемроде проживает его матушка, которую он почитает больше всего на свете. Если станет известно о нем, то… Он предан короне, но еще больше предан своей матушке, я даже боюсь предположить на что он решится, если с ней что-либо случится.
        - Так пусть вывезет ее. Конечно Авене не то место куда можно отправить близких, но уж пристроить ее на время в другом месте ему по силам.
        - Не может он этого сделать. Не поедет она никуда. Ваше величество, здесь все очень сложно. Просто поверьте мне, так будет лучше.
        - Хорошо, дядюшка. Я тебе верю.
        - Давайте грамоту, я ее передам ему.
        - Нет. Как только вернется, представь его мне. Я лично оглашу грамоту и посвящу его в рыцари, в присутствии совета. А потом, должен же я знать, кто теперь будет носить это имя.
        - Слушаюсь.
        Георг вернулся только на рассвете, как и остальные десятки его сотни. Люди были измотаны до последней стадии, от обильного ужина не осталось и следа, а на завтрак ничего не осталось, так как все продовольствие было реквизировано. Правда, десятку Виктора удалось подстрелить оленя, неосторожно повстречавшегося на их пути. Но опять незадача. Туша благородного красавца, благополучно миновала их котлы и отправилась прямиком на вертел, неподалеку от ставки молодого короля. Именно так Георг и узнал о том, что король умер.
        Он искренне пытался прислушаться к своим ощущениям, но как не силился не смог ничего почувствовать. Ни горечи утраты, ни жалости, он как будто даже и не расстроился. Просто воспринял информацию и остался самим собой, полностью отдавшись заботе о своих людях. Парней нужно было накормить. Остро этот вопрос пока не стоял, но это дело такое.
        Однако, и этот вопрос пришлось отложить в сторону, так как его вызвали к его величеству. Он совершенно спокойно выслушал речь короля. Столь же равнодушно прошел через спешный ритуал посвящения в рыцари, потом как-то буднично дал вассальную клятву как новоиспеченный барон. Все это время он думал о чем угодно, только не о происходящем вокруг.
        По сути он пришел в себя только когда отошел в сторону, сразу же всеми позабытый (или все сделали вид, что позабыли о нем), и его окликнул барон Гатине. Едва взглянув на него, Георг обратил внимание, что тот словно осунулся за ночь. Всегда бодрый мужчина в годах, сейчас как-то особо походил на человека его истинного возраста.
        - Ну как, барон Авене, что ты чувствуешь?
        - Что меня только что сильно надули.
        - Отчего же?
        - Не дать вассальную клятву, как новоиспеченный барон, я не мог, но едва я ее дал, как перешел в иное качество. Из наемников, сразу превратился в вассала, а им, насколько мне известно, не платят. Наоборот, это их долг сражаться за своего сюзерена.
        - Как и долг сюзерена сражаться за них.
        - Ну и зачем мне это нужно? Зачем это нужно моим парням?
        - Тебе не угодишь. Между прочим, тебе только что даровали не только титул, но и баронство. Это реальная земля, правда владения сейчас пребывают в некотором запустении, но это дело поправимое. Главное, что у тебя теперь есть дом.
        - Пока у меня не было дома, я был куда более состоятельным, чем теперь, когда он у меня появился.
        - Все это относительно. Кстати, договор с тобой был заключен раньше и все его условия сохраняются, до той поры, пока он не будет разорван приказом короля. Так что по сути, для тебя пока ничего не поменялось. А вот после войны, да, твой статус изменится. И только от тебя зависит, каким будет твой дом - останется захолустьем или начнет процветать. С этим все?
        - Пока, все.
        - Вот и ладно.
        - Барон, он…- Георг запнулся не зная как спросить о том, что вдруг, ни с того ни с сего стало для него важным.
        - Он умер зная о тебе,- прекрасно поняв, что именно хочет спросить новоиспеченный барон, ответил Жерар.- Он хотел тебя видеть, и даже приказал мне призвать тебя. Но вместо этого, я услал тебя в разъезд. Не смотри на меня так, мой мальчик. Я не мог поступить иначе, и повторись все, поступил бы так же. Я уговаривал его, не предпринимать ничего, но он поступил по своему. Последнее, что он сделал покидая этот бренный мир, это составил ту грамоту, что вручил тебе Гийом. Последнее о чем он думал, это были мысли о тебе и твоей матушке, его возлюбленной Изабелле, которую он искренне любил до последнего вздоха. Прости меня, если сможешь.
        - А если не смогу?- Отчего-то севшим голосом, спросил Георг.
        - Значит, еще одним грехом в моей копилке будет больше.
        - Я не держу на вас зла, барон Гатине. Можно только восхищаться тем, кто имеет цель всей своей жизни, да еще и направленной не во благо себе. Но всегда ли, цель оправдывает средства.
        - О том судить не мне, а потомкам. Возможно придет тот день, когда матери будут пугать детей моим призраком и при одном только упоминании моего имени, все будут плеваться, исходя ненавистью и называя палачом. Для меня важно только то, что я верю в свою правоту, хотя может вовсе и не прав. Время все расставит по своим местам, а для меня главное не завтра, а сегодня.
        - И что же ждет сегодня меня и моих людей? Мы вроде как остались не удел.
        - И не надейся. Никто не станет платить золото за красивые глазки, даже такой молодой и малоопытный король. Тебе предстоит повторить то, что ты уже проделывал в Кармеле. Полная свобода действий. Важно сделать все, чтобы армия памфийцев постоянно пребывала в напряжении, несла потери, а главное была скована настолько, чтобы не могла продвигаться вперед.
        - Иными словами мы должны сделать столь много, за обычную плату. Допустим, я помню о нашем разговоре в Гатине, но мои люди обычные наемники.
        - Понимаю. Там имелся дополнительный доход, в виде разграбленных вилл и замков. Разумеется, король не одобрит разграбления графства, которое он вполне серьезно собирается вернуть обратно. Но ведь до границы недалеко. Кстати сумеешь сколотить кое-какую сумму и для своего баронства. Пора думать о доме.
        - А что с Хемродом?
        - Его королевские войска удерживать не будут. Если совет города возжелает остаться преданным короне и оборонять город, то король будет только приветствовать это, но если они вынесут ключи от города королю Джефу, то он их не осудит.
        - Слава Богу.
        - Я знал, что ты обрадуешься. И последнее. О том, что ты будешь действовать здесь знаем только король, я и твои люди. Остальное в твоих руках.
        - Спасибо, господин барон.
        Он вдруг осознал, как последний камень свалился с его плеч. Если удастся скрыть свое имя, матушка будет в безопасности. Оно конечно, там есть кому за ней приглядеть, но кто сказал, что толпа народа сумеет воспрепятствовать солдатам.
        - Пора бы уже начинать обращаться как к ровне. Барон Авене.
        - Я обязательно это учту, барон Гатине.
        - Отлично получается.
        Глава 2
        День выдался пасмурным. Но оно и к лучшему, ни капли дождя с нависших туч так и не пролилось, зато овевает приятная прохлада. Это совсем не то же самое, что было два дня назад, когда пришлось сражаться под палящими лучами солнца. Весна вообще выдалась ранняя и теплая, если не дождь, то палящая жара, сегодняшний день был приятным исключением. Вот бы такая погода на время всей кампании. Несбыточные мечты. Радует хотя бы то, что сегодня будет прохладно и без сырости, на это указывают все признаки, а вот завтра или даже ночью, скорее всего начнется дождь и судя по всему нудный и затяжной.
        Едва подумав об этом рыцарь повел плечами из-за пробежавшего между лопатками озноба. Любой, кому доводилось расхаживать облаченным в доспехи в сырую погоду, легко его понял бы. Холодное сырое железо, промокшая насквозь одежда, которая совершенно не держит тепло тела. Плащ, он некоторое время еще помогает, но только не слишком долго, уже через пару часов, и это в лучшем случае, ты весь промокаешь насквозь. На тело, уже привычное к тяжести доспеха, ложится двойная нагрузка, от отяжелевшей от влаги одежды. И все это сопровождается мерзким, липким холодом. Бр-р-р.
        Двое суток армия Памфии простояла близ поля, на котором состоялось сражение. С одной стороны нужно было восстановить переправу, чтобы не делать крюк, так как ее путь лежал к Хемроду, а тот был расположен на другом берегу. С другой, оказать помощь раненным, привести части в порядок. Необходимо было так же разобраться с трофеями, которых досталось довольно много, весь обоз несвижской армии перешел в руки победителей. Эти трусливые зайцы побросали все, что только возможно. И как только Памфия столько лет терпела свое положение на вторых ролях, уступая этим трусам и неумехам?
        Около сотни рыцарей попали в плен. Мысли об этом согревали особо. Он был младшим сыном из небогатого рода, и был вынужден покинуть отчий дом. Нет, никто его не гнал и не попрекал куском хлеба, более того, старший брат уговаривал его остаться и возглавить дружину, так как у него хватало иных забот. К тому же, опытный боец никак не будет лишним, это куда дешевле, чем содержать воина за жалование, и преданность обеспечена по определению. Времена неспокойные, соседи то и дело задираются, выискивая повод, чтобы прибрать и замок и земли. Но он сам не смог усидеть на месте.
        Всю жизнь прожить за спиной брата, без возможности завести семью, ввиду отсутствия дома - незавидная участь. Разумеется есть бароны которых господь обделил сыновьями или прибрал их к себе, но сидя дома выгодную партию не подберешь. Ни один родитель не отдаст свою дочь за того, кто предпочел быть приживальщиком в отцовском доме. Другое дело, если рыцарь прошел сквозь горнило войн, повидал свет. Такой и жизнь знает, и при случае сумеет позаботиться о семье, дав отпор недругам.
        Он служил у короля Джефа уже три года, и это была его первая настоящая война. До этого ему приходилось участвовать лишь в мелких пограничных стычках, да вправлять мозги зарвавшимся вассалам короля, в местных конфликтах. О том, чтобы оказаться в рыцарской коннице пришлось позабыть сразу. Он конечно был из славного рода, многие поколения служившим королям Памфии, но не имел самого главного, что было определяющим при причислении к рыцарской коннице, достойных доспехов. Он был готов сражаться в первых рядах даже нагишом, но это не устраивало короля.
        Однако, грех жаловаться. За такой короткий срок суметь выбиться в командиры отряда легкой конницы, это дорогого стоило. Вот только, не задержаться бы в этом качестве слишком долго. На эту войну у него были большие надежды. За доблестную службу его могут одарить баронством, благо когда они отвоюют обратно графство Хемрод, свободных поместий будет достаточно. Остается только не зевать, а после войны суметь поднять хозяйство. Уже сейчас, в самом начале кампании он имел очень хороший задел. Дело вовсе не в той добыче, что он сумел взять на поле боя, это мелочи. Куда как большую выгоду он получил уже после сражения, когда со своим отрядом отправился в разъезд.
        Им посчастливилось нарваться на раненного рыцаря, которого сопровождали трое воинов. Дрались они что черти, но пали под мечами его всадников. Несвижский рыцарь в той драке не принимал участия, так как был без сознания. Никаких видимых ран на теле они не обнаружили, как оказалось его сильно приложило по голове и его скорее всего вынесли с поля боя вассалы.
        Какова же была радость, когда выйдя из забытья, несвижец назвал свое имя. Две шестерки! О такой удаче можно было только мечтать. Сэр Даниэль виконт Раглан, наследник графа Раглана! Выкуп за него обещал быть просто огромным. На вырученные средства он легко мог восстановить поместье, которое оставалось только заслужить. Была правда одна проблема. Он не имел вассалов, так что отправить свою добычу в замок старшего брата было не с кем.
        Опять же, отправь он пленника в отчий дом, и придется делиться, ведь брат будет приглядывать за его трофеем. Но немного подумав, рыцарь решил поступить иначе. Никто не сомневался в том, что Хемрод добровольно вынесет ключи, вот там он и оставит виконта в какой-нибудь гостинице, оплатить которую будет куда как дешевле, чем делиться с братом. Слово рыцаря будет удерживать его добычу почище самых крепких цепей. Вон он и сейчас сопровождает пленившего его рыцаря, в доспехах, при оружии, но и не помышляет, чтобы освободиться, потому как слово рыцарское дано. Потом-то эти доспехи у него заберут, выкуп и без того будет богатым, а комплекция у них схожая, так что сгодятся доспехи. Но пока пусть берегут его самый ценный трофей.
        Так что он просто определит своего пленника в Хемроде на постой, внесет предоплату, благо деньги появились и еще что-то можно будет выручить с продажи трофеев. Вот там-то милейший виконт и будет ждать своего освобождения. Выкуп не заставит себя долго ждать, в этом рыцарь был уверен. Что же с того, что он отпустит несвижца, с благородными это вовсе не возбранялось, иное дело чернь.
        Простолюдинов король или господа могли выкупить только после заключения мира, а до той поры их будут содержать под стражей, а вернее они будут использоваться на каторжных работах. Вряд ли среди этих будут крестьяне или ремесленники, эта армия прибыла без ополчения, так что никто их не станет сажать на землю или приставлять к ремеслу. С наемниками ситуация иная, им вполне могут предложить и найм. Никакого позора в том нет. Они честно сражались, попали в плен, с кем не бывает, на этом все, их долги перед прежним нанимателем списываются и они вполне имеют право пойти на новую службу. Не захотят? Тогда каторга и ожидание выкупа со стороны прежнего нанимателя. Вот только не было пока такого, так что наемники тут были в куда более выгодном положении. Иное дело королевские солдаты, у них не договор, а присяга. Оно конечно есть и такие, что приступают через нее, вот только доверием они не пользуются и у новых господ, а прежний уже заочно приговаривает их к смертной казни. Клятвы они не для того даются, чтобы их безнаказанно можно было нарушать.
        Как известно, если хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах. Так было, так есть и так будет всегда. За слова мудрецов уплачена высокая цена и зачастую разменной монетой здесь является кровь. Та самая кровь, что хлынула горлом у вдруг поперхнувшегося рыцаря. Он еще успел царапнуть кольчугу из которой торчала оперенная смерть, но это было последнее, что он сделал в своей жизни, так как тут же упал под ноги своего коня.
        Ему уже не было дано услышать беспрерывные хлопки, которые начали раздаваться накладываясь один на другой. Увидеть как одни его люди падали, сраженные невидимыми стрелками, а другие вздыбливали лошадей, стремясь как можно быстрее развернуться и бежать из под обстрела, третьи пытались пришпорить коней и прорваться вперед, но там их уже ждали и расстреливали в упор. Лишь небольшая часть, попыталась изготовиться к бою и понять, откуда идет обстрел, когда они казалось определялись с направлением где засели арбалетчики, смерть приходила сзади.
        Сэр Даниэль ошеломленно осматривался по сторонам, силясь понять, что тут вообще происходит. Он уже перевел из-за спины щит, вынул меч, но никак не мог понять, как ему следует поступить. Ему было непонятно, кто именно напал на их отряд. Если разбойники, то ему следовало драться. Но такое запредельное количество арбалетов у разбойников было просто невозможно. Войска короля? Но где королевские стяги, где хотя бы один воин? Никого не видно. Остается какой-либо отряд наемников, решивший половить рыбку в мутной воде. Опять непонятно. К чему нападать на воинский отряд, где они могут получить скорее сталь в глотку, чем стоящую добычу. Полсотни всадников, это не купеческий караван.
        Виконт Раглан все еще осматривался, вертясь на своем коне как волчок, силясь понять, что ему делать, когда последний памфиец пытавшийся спастись бегством пал от очередного арбалетного болта, угодившего ему точно между лопаток. Это что же получается, засевшие сумели рассмотреть его герб и решили напасть именно на него, чтобы получить выкуп с его отца. Иного объяснения тому, что при столь точной стрельбе ни один болт не был направлен в него, он не видел. Как когда-то говорил его соратник по обучению воинскому искусству - он очень дорогой товар. Боже, как он тогда на него обозлился, но подтверждение его словам не заставило себя долго ждать. И вот теперь похоже все повторяется. Он, сэр Даниэль виконт Раглан - просто дорогой трофей, ради которого одни убивают других.
        - Эй, виконт! Только не вздумай бросаться на моих людей! Дэн, добить всех. Да смотрите поаккуратнее, чтобы никому не сунули нож. Ну здравствуй, Даниэль.
        Бред! Этого не может быть! Это не может быть он! Да какого дьявола не может. Вон он снял шлем и улыбается. За прошедшие годы он сильно возмужал и заматерел, но все одно черты остались прежними и легко узнаваемыми.
        - Прошу прощения виконт, я вовсе не ожидал, что прежнее товарищеское обращение столь сильно вас расстроит, что вы в гневе потеряете дар речи. Поверьте, я ни коим образом не хотел вас оскорбить или обидеть,- улыбаясь произнес поднявшийся из-за куста воин.
        - Можешь мне не поверить, но я только что тебя вспоминал. Вокруг свистят болты, а я отчего-то вспомнил тот день.
        - Это когда я тебя назвал дорогим товаром?
        - Именно.
        - Ага. Ситуация в чем-то похожа. Хвала господу, этот рыцарь не забрал у твои доспехи и мои люди смогли загодя тебя опознать.
        - Как ты тут оказался? Только не говори, что отправился меня спасать, за обещанное моим отцом вознаграждение.
        - Это да. Это я поторопился. Граф к сожалению не знает, что ты в плену. Так что не видать мне моей награды.
        - Когда это мой отец был скупцом?
        - Поверь, даже мысли не было тебя обидеть или усомниться в твоем отце. Если он посчитает, что должен отблагодарить меня, то я нипочем не откажусь.
        - Ну, здравствуй, Георг.
        Георг хотел было еще поерничать, мол не пристало виконту, наследнику графского рода, так панибратски общаться с простым наемником. Но видя как тот соскользнул с коня, отбросил все в сторону и быстро подойдя заключил его в объятия.
        - Так все же, как ты тут оказался?- Глядя на то, как сноровисто действуют наемники, а никем иным они не могли быть по определению, коли уж ими командовал Георг, поинтересовался Даниэль.
        - Волей короля.
        - Берард все же сумел вырваться из той бойни?
        - Не совсем,- отчего-то осознав, что ему трудно говорить на эту тему, вздохнув ответил Георг.- Берард первый был смертельно ранен и умер еще до рассвета.
        - Прими Господи его душу. Значит, сейчас на престоле Гийом второй?
        - Ну, он еще не коронован, но это только формальность.
        - Он здоров?
        - Даже не получил ни единой царапины.
        - Хвала Господу. Расскажи, что вообще сейчас происходит?
        - Все плохо, но могло быть еще хуже. Мы потеряли больше половины армии. Хемрод решено не удерживать. Остатки армии разделили на три части, чтобы посадить тремя гарнизонами в замках Карсон, Кане и Кубель.
        - Конечно среди памфийцев ходили разговоры, что Хемрод достанется им без боя… Но разумно ли это?
        - Еще как разумно. Хемродцы не горят желанием сражаться, там половина населения памфийцы.
        - Но ведь его придется отвоевывать обратно.
        - Дай Господь разбить короля Джефа, а с Хемродом можно разобраться и позже.
        - Что же, королю и совету виднее. А ты, как я понимаю командуешь одним из отрядов, которому вменено сдерживать наступление памфийцев?
        - Не совсем так. Я командую единственным отрядом.
        - Все настолько плохо?
        - Большая часть из тех кто вырвался, сейчас не в лучшей форме. Хорошо если им удастся дать достойный отпор при штурме замков. Люди подавлены после поражения.
        - И как ты собираешься это осуществить?
        - У нас вроде неплохо получается.
        - Один полусотенный отряд, к тому же ведущий себя столь беспечно, ни о чем не говорит.
        - Вот только не нужно принижать наши достоинства. Полностью перебить полсотни всадников и при этом не потерять ни одного человека, это не такие уж и мелочи.
        - Согласен. Но ведь это не то же самое, что сдержать наступление всей армии.
        - Ничего, мы постараемся. Да, хотел бы тебе сразу сказать, чтобы не дай Господь не забыть. Сделай милость, забудь о том, что тебя спас я. Хорошо, хорошо. Ну, хотя бы до конца войны. Я намерен пустить памфийцам кровь, и не хочу, чтобы они знали, кто именно это делает. Моя матушка осталась в Хемроде и никакая сила не способна ее оттуда увести.
        -Хорошо. Но только до конца войны.
        - Сэр, трофеи собраны, можно выдвигаться.
        - Я не принимал командование вашим отрядом,- с выражением крайнего удивления обернулся виконт к подошедшему с докладом старшему десятнику.
        - А я и не к вам обращаюсь, сэр.
        - Сэр?- Взметнув брови, Даниэль перевел взгляд на Георга.
        - Потом расскажу. Выдвигаемся Дэн, как и планировали.
        - Слушаюсь.
        Наемники управились очень быстро, прибрав к рукам все, что имело ценность и разумеется лошадей. Поэтому их путь лежал в один лесной массив, где имелась затерянная в глуши ферма. Дороги к ней фактически не имелось, была только едва различимая при очень внимательном взгляде стежка, сильно петляющая между деревьями, которой только пару раз в году пользовался хозяин. Если не знать о ферме, то найти ее даже случайно, весьма проблематично.
        Разумеется о ее существовании было известно владетелю, у которого фермер так же выступали и в роли лесника, но поди разыщи того барона. Несвежец решил покинуть земли, некогда дарованные ему королем, в его планы не входило менять сюзерена, а сам замок не отличался особыми оборонительными сооружениями. Да если бы и отличался, никакой возможности удержать свой дом от армии у него не было, это ведь не зарвавшийся барон. Тут без помощи королевской армии и думать нечего выстоять, а в планы Гийома входило удержание только трех замков, образующих некую линию и отсекающую половину графства.
        - Хм. Барон Авене,- задумчиво произнес Даниэль, выслушав рассказ Георга.
        - Ну, да.
        - Странно. Это один из титулов несвижких королей.
        - Многие указывали на странность этого. Но все сошлись во мнении, что его величество пребывал не в лушем состоянии, поэтому указал первый же титул пришедший на память. Гийому предлагали заменить его, но тот решил оставить так как есть. Признаться, мне порассказали в каком состоянии находится баронство и я уже склоняюсь к мысли, что если уж Берард хотел меня отблагодарить, то мог бы подобрать место и получше. Там заправляет всем королевский управляющий, но хозяйство находится в упадке, крестьян практически нет, да еще и находится баронство непосредственно на границе.
        - И в этой ситуации ты отказываешься от вознаграждения за мое спасение? Тебе понадобится очень много денег, чтобы все там привести в надлежащий вид.
        - Не сомневаюсь. Но ведь война только началась, так что постараюсь не упустить возможность. Тут еще и мои люди решили последовать за мной, разумеется если я смогу обеспечить достойную оплату.
        - Содержание сотни бойцов выльется в круглую сумму.
        - И я о том же. Но думаю, что управлюсь. Конечно мне нужно будет прикрывать границу, но половину людей всегда можно будет определять на найм. С другой стороны, не знаю как оно будет.
        - Вижу, что возможность обзавестись домом тебя прямо обрадовала.
        - Есть немного. Признаться, это идеальный вариант, о котором я подумывал. Иметь дом и вместе с тем возможность не отставлять далеко в сторону оружие, как раз по мне.
        Конечно он не стал говорить о том, что это не единственная причина. О второй он просто не имел права говорить, но это не значило, что ее не было, и она грела его особо, хотя он и себе не признавался в этом. Это было, вот и все. Узнав о его существовании на смертном одре, Берард сделал самое большее, что он мог в данной ситуации, чтобы не поколебать устои государства - он дал ему имя. Одно из своих имен, он ПРИЗНАЛ его. Да, это было сделано завуалировано, да, понять данное обстоятельство могли только три человека, включая и его самого, но это было.
        - Здесь наши пути расходятся,- остановившись на развилке дорог, сообщил Георг, Даниэлю.- Тебе нужно к королю, тебя туда призывает долг. Мне же нужно оставаться здесь.
        - Спасибо тебе, дружище.
        - Доложишь королю, что мы уже приступили к выполнению его воли и мы в расчете.
        - Даже не надейся.
        - Ну, это твое дело. Помни о моей просьбе. Никому.
        - Я помню.
        Георг вовсе не испытывал неловкости по поводу того, что оставлял виконта одного на дороге, в столь неспокойное время. Памфийцы еще не продвинулись настолько далеко, чтобы угрожать ему. С иными трудностями он разберется и сам, благо все оружие при нем. Просто каждый должен заниматься своим делом. От даниэля куда больше будет пользы там, в армии, нежели среди них.
        Сотня продвигалась довольно быстро, благо вся добыча была легко навьючена на лошадей. Когда они действовали на территории Кармеля, то никогда не обременяли себя подобной добычей, даже когда захватывали обозы с фуражирами. Максимум, что они могли себе позволить, это собрать все драгоценности и это все. Но там ситуация была несколько иной. Они действовали на чужой территории и даже если бы нашли укромный уголок где могли спрятать все свое добро, потом это необходимо было как-то вывезти.
        Здесь все по другому. Георг не сомневался, что памфийцы в очередной раз потерпят поражение, и как минимум границы вернутся на довоенные рубежи. То как умно и решительно действовал кронпринц Гийом на берегу Гуры, а так же его последующие решения и действия, позволяли думать об этом. И потом, на том поле были разбиты далеко не все силы Несвижа. А раз так, то не стоит отказываться от добычи, которую можно укрыть и явить на свет Божий, когда территория снова вернется под власть короля.
        Он уже видел, как именно станет обустраивать свой будущий дом, какие шаги будут первоочередными. Нет никаких сомнений, что все его мысли и реальная жизнь сильно отличаются, и шишек он набьет изрядно. Чтож с того, не ошибается только тот кто ничего не делает. Он довольно хорошо изучил военное дело, занятие далеко не из простых. Так неужели не справится с хозяйством? Ерунда! Еще как справится, все еще вокруг будут завидовать, вот только им останется лишь облизываться глядя на его баронство, потому как одно только его имя отвадит любого завистника. Это не простое бахвальство, он знал себе цену, как и своим способностям.
        Добычу спрятали в тайнике. Его роль выполняла небольшая пещера, которая выглядела на две трети абсолютно сухой, куда не добиралась никакая влага. Лошадей определили под присмотр фермера. Не сказать, что тот был доволен отведенной ему ролью, даже выплаченное вперед вознаграждение не возымело своего действия. Возможно он и члены его семь и так и не узнали бы о начале войны еще очень долго, ведь весенняя ярмарка уже прошла, а до осенней еще около полугода. Уж такой у них образ жизни. А то, что господин барон не появляется, так и пусть его, эдак куда как спокойнее.
        Теперь фермер знал о войне, она постучалась в его двери в виде сотни наемников. Опять же, привели полсотни лошадей. А откуда они у них? Ясное дело, что взяты на меч. А раз оставляют их и опять засобирались в путь, то не просто прогуляться. Уши у него есть, обрывки разговоров слышит. Если памфийцы узнают о том, что он помогал этим, то не сносить ему головы. Пойти и донести на них? А кто сказал, что их всех перебьют? Кто потом защитит его и его семью? Вот и выходит, в какую сторону не погляди, отовсюду беда. Так что тут никакому щедрому вознаграждению рад не будешь. Да и кто поручится, что потом этот же рыцарь, столь щедро одаривший фермера не отберет все серебро обратно.
        Как ни быстро они обернулись, но до наступления темноты, предпринять больше ничего не успели. Разве только обнаружить лагерь памфийцев в дневном переходе от Хемрода. Как именно там отнеслись к привету от наемников в виде пяти десятков обобранных трупов на тракте, было непонятно, но Георг предполагал, что пока никак. Мало ли что могло произойти. Пока это происшествие никого не могло насторожить, как не могло и повлиять на продвижение армии вперед.
        Впрочем, в том, что ему удастся серьезно повлиять на скорость передвижения такой махины, были серьезные сомнения. Это не отряд загросцев в три сотни клинков, лишенные конницы. Тут кавалерии хватало, как и лучников с длинными луками, метающими стрелы ничуть не ближе их арбалетов. Так что при вылазках нужно будет обязательно учитывать это обстоятельство.
        Чтобы действовать наверняка, нужно было дождаться утра, присмотреть удобное для засады место, обстрелять противника и тут же уходить. В подобных делах у них уже имелся опыт и немалый. Но вот сама мысль о том, что памфийцы сумеют выспаться в свое удовольствие была как бы неприятной. Раз уж пожаловали незваными гостями, то пусть не чувствуют себя как дома. Георг намеревался серьезно подойти к исполнению королевского приказа, как и к своему обещанию барону Гатине, а потому им об отдыхе думать пока было рано.
        Дав людям отдохнуть и дождавшись пока темно та полностью не покроет землю, новоявленный барон поднял сотню и двинулся к лагерю. Сотня двигалась словно призраки, обмотанные шкурами копыта практически не давали шума. Изредка позвякивающая упряжь или снаряжение, конечно не способствовали маскировке, тем более ночью, когда звуки разносятся особо далеко. Но это если находиться в дозоре и внимательно вслушиваться в окружающую темноту, а памфийцы пока чувствовали себя слишком уверенно, чтобы держаться все время настороже. К тому же, Георг очень сомневался что они станут выставлять дальние дозоры, слишком все для них хорошо складывается. Скорее всего ограничатся караулами по периметру лагеря.
        Так что, имелись большие шансы остаться незамеченными, до того момента, пока не приблизятся на дистанцию арбалетного выстрела. На этот раз в запасах снаряжения недостатка не было. Им перепал немалый их запас из Хемродского арсенала, об этом позаботился сам барон Гатине. Конечно не всякий болт мог подойти идеально для их арбалетов, но четыре сотни вязанок по сорок болтов подходящего размера, были переданы наемникам. Если учитывать и то, что имелось у них, то выходило по шесть полных колчанов, не так уж и мало. Поэтому, они вполне могли себе позволить безвозвратные потери снарядов.
        Как и ожидалось, памфийцы вели себя достаточно беспечно. Понять подобное поведение можно легко. Несвижская армия разбита. Сейчас король спешно собирает новую, так что думать об атаке неприятеля не приходится. Им попросту некому противостоять. Караулы расположились у костров, на расстоянии в пару полетов стрелы, образовав кольцо примерно в паре сотен шагов от крайних костров основного лагеря.
        Приближаясь к противнику (кстати, совершенно открыто), Георг вдруг подумал о том, что если бы Гийом сейчас ударил по памфийцам, то скорее всего без труда рассеял бы их. Этому поспособствовали бы неожиданность, неразбериха и паника, которые обязательно возникли бы. Потом, слаженными отрядами, можно было бы организовать преследование и уничтожение рассеявшихся частей. Тут главное не дать противнику собраться в одно целое и бить его по частям. В этом случае, небольшие мобильные отряды, были бы способны уничтожать куда большие, сбившиеся из разных подразделений и как следствие не слаженные отряды памфийцев.
        Вот с загросцами такое не пройдет. Их легионы тут же начинают возводить укрепления, даже если остановились только на ночь. Они конечно могут пренебречь высылкой дальних секретов, что впрочем сомнительно, потому как этого требуют правила, но караульная служба у них налажена хорошо. А потом, не так уж просто атаковать противника, когда он находится за укреплениями, даже если они полевые и временные.
        Однако, слишком много рассуждать на эту тему он не стал. Мелькнула мысль и ушла в никуда. Зачем думать о несбыточном. У короля не было подобных сил. В лучшем случае, только половина остатков армии сохранила бодрость духа, остальные были разбиты и раздавлены. Опять же, организованных и слаженных подразделений у него было и того меньше. Так что решение принятое им, было верным. Самое большее, что сейчас по силам его солдатам, это обороняться в укрепленных замках.
        Как ни странно, но их никто даже не окликнул, хотя и заметили. Это было видно, по ясно видимым на фоне горящего костра очертаниям человеческих фигур. Как пить дать, сейчас всматриваются во всадников, которых все же рассмотрели, несмотря на темноту. Вот только появление их ничуть не всполошило караульных. Мало ли кто возвращается из патруля. Ну не верилось им в то, что сейчас хоть кто-то может представлять для них опасность. А уж чтобы противник приближался вот так вот открыто… Бред. Ну, это вы зря. Нельзя быть таким беспечным и самоуверенным.
        - Кто идет?
        Надо же. Все же озаботились, решили поинтересоваться. С другой стороны, а что им еще остается, если всадники направляются прямиком на них. Вот если бы прошли сторонкой, между постами, тогда может и не обратили на них внимания, а так, лучше уж подстраховаться. Возможно Георг и поступил бы подобным образом, вот только ему вовсе не хотелось подставлять под выстрелы своих людей, мало ли, вдруг в карауле окажутся лучники. Он намеревался обстрелять памфийцев, а не изображать из себя мишень для их луков.
        В этом случае, вырезанный караульный пост, просто идеальный вариант. С других постов лучники не добьют, в лагере все слишком беспечны, надеются на расставленные вокруг караулы. Дать пару тройку залпов наемники всяко разно успеют, а потом нужно будет уходить.
        - Я кого спрашиваю?
        - Сейчас подъеду, узнаешь,- подпустив самоуверенности, ответил Георг.
        Все же то, что он родился в Хемроде и то, что большая часть его товарищей по детским играм были по происхождению памфийцами, наложило свой отпечаток. Мало того, что языки были сами по себе схожими, так он еще и приобрел памфийский выговор. От костра послышалось какое-то невнятное ворчание. Не иначе как десятник, поддерживая свой авторитет среди подчиненных, высказывался по поводу разных рыцарей, слишком много о себе мнящих и не любивших подчиняться общим правилам. Вполне обоснованное недовольство. Он бедолага, пока, даже не представлял насколько он был прав в своем негодовании.
        Подъехав к караульным, Георг остановился прямо напротив десятника. В костер подбросили дров, и света было вполне достаточно, чтобы можно было рассмотреть подъехавших. Только чего смотреть-то. Доспехи они во всех королевствах похожи, если только герб, но его не видно. Странный конечно отряд, все в кольчужной броне, что редкость. Этож во сколько обошлось снаряжение всех воинов? Но каковы нахалы. Командир остановился и нагло так пялится на десятника, остальные словно и не замечают никого, объехали командира и окружили караульных со всех сторон. Это что тут…
        Мечи выметнулись из ножен с тихим шелестом практически одновременно, и с почти той же синхронностью обрушились на пеших караульных. Те настороженно осматривались по сторонам и силились принять единственно правильное решение - как им поступить в данной ситуации. Разумеется они успели заметить угрожающие действия наемников, а вот предпринять…
        Десять бездыханных тел повалились наземь практически без шума. Все всяком случае тот что раздавался, никак не мог долететь до других постов, а потому причин для поднятия тревоги не было. Конечно могло показаться подозрительным, что погас костер, до этого ярко разгоревшийся при приближении всадников, которых с трудом, но все же можно было рассмотреть на фоне далекого костра.
        А вот теперь вообще ничего не видно, небо затянуто тучами, тьма хоть глаз коли. Но это пока не повод для поднятия тревоги. Мало ли, котел уронили в костер. Однако, все сомнения рассеялись едва с той стороны раздались хлопки. Оно может их и не было бы слышно, но когда бьют одновременно столько арбалетов… Рог сам собой скакнул к губам и ночь огласил сигнал тревоги.
        Сотня выстроилась в линию. Цель видна не так чтобы хорошо, но вполне приемлемо. Еще не поздно, а потому костры горят повсеместно. Вот по этим кострам, а вернее по силуэтам кружащимся или сидящим у них и целятся наемники.
        - Вместе, бей!
        Отдав команду, Георг и сам нажимает на спуск. Хлопок! Арбалет толкает в плечо. Оперенная смерть ушла к цели. Смотреть на результат некогда.
        - По готовности, парни!
        Арбалет вниз, зацепить за крюк на стремени. Подхватить висящую справа козью ногу, вставить в паз, подцепить тетиву. Перевести вес тела на правое стремя, и одним плавным движением взвести тетиву до щелчка. Козья нога опять болтается справа. Извлечь болт и вогнать его под зажим. Вскинуть арбалет. Определиться с целью. Бесполезно. В лагере поднялась суматоха, поди прицелься, когда видны только размытые силуэты, беспрестанно мечущиеся из стороны в сторону. С боков уже слышатся хлопки арбалетов подчиненных. К черту прицел. Хлопок! Болт уходи в направлении лагеря просто на удачу. Повторить все снова и после третьего выстрела уходить.
        За эту ночь они сумели совершить еще один налет. Грех было не воспользоваться начавшимся нудным мелким дождем и тем, что видимость и без того плохая, стала вовсе никудышной. Правда на этот раз все не так благостно. Слабые костры видны только в центре лагеря. Люди предпочитают мерзнуть, кутаясь в плащи, все же не всем повезло иметь свою собственную палатку. Даже имея возможность разжиться подобным добром в обозе несвижцев, воспользовались ею далеко не все. Здесь свое слово сказала лень, ведь придется это добро нести на себе. Хорошо тем, кому посчастливилось разжиться повозкой там можно и добычу разместить и имущество везти. Но таких счастливцев не так чтобы и много. Это загросцы всюду таскают за собой палатки из расчета одна на четверых. Они вообще в походе очень напоминают груженых мулов.
        Посты и вовсе не поддерживают огонь, лучше уж померзнуть, чем подставляться. Весть о произошедшем с одним из караулов разнеслась со стремительностью пожара, взбодрив людей и заставив их быть более бдительными. Было дело, даже обстреляли своих фуражиров, убив одного из них и ранив двоих. А нечего их командиру выказывать свою спесь. Спрашивают кто идет, нужно отвечать как положено, а не начинать костерить на чем свет стоит нахала, решившего преградить путь благородному рыцарю, в военном походе как-никак.
        На этот раз наемники действовали скрытно, сразу с нескольких направлений, разбившись на десятки. Никакой определенной задачи. Подкрасться к противнику, не имеет значения, к лагерю ли или к очередному посту, сделать по одному прицельному выстрелу и уходить. Георг хотел было участвовать в этом предприятии на равных с всеми, но этому воспротивился Дэн и остальные десятники.
        Командуешь отрядом, вот и командуй. Твое дело находиться на месте сбора, поджидать остальных и думать, что и как делать дальше. Грело хотя бы то, что вместе с ним остался и сопящий от недовольства старший десятник. А и то, десятники что же сами не управятся? Вот и находись вместе с оруженосцем рядом с командиром. Придет и твое время, нечего лезть в десятки, там найдется кому командовать.
        Сотня собралась вместе уже далеко за полночь. Люди были грязные, вымокшие, но весьма довольные собой. К радости Георга потерь не было. Двое получили незначительные ранения, от стрел, которые памфийцы пускали наугад, но раны так себе, не серьезные, так что парни остались в строю. Судя по докладам, от второй вылазки противник понес куда более ощутимые потери. В то, что те три сотни болтов, выпущенные в первый раз, могли собрать обильную жатву, новоявленный барон Авене не верил. Эта вылазка была рассчитана на другое. Не выспавшийся солдат, усталый солдат, а какой тут сон, когда в любую минуту можно ждать нападения.
        Примерно через час движения в кромешной темноте, набрели на опустевшую ферму. Многие жители подались от войны кто куда, а по большей части, предпочли отсидеться в укромных уголках, прихватив с собой все, что только возможно. Сейчас оставаться в домах не так чтобы и безопасно. Но так поступили далеко не все, в надежде, что их беда обойдет стороной. Что же, кому то повезет больше, и их поселения обойдут стороной. Кому-то меньше, у них заберут только продовольствие, которое те не успели припрятать. Кому-то и вовсе не повезет, и кроме фуража, у них заберут и скотину и женщин попользуют, а хозяевам просто набьют бока, если они окажутся благоразумными и не станут возражать, в противном случае могут и убить. Таков непреложный закон войны и ничего с этим не поделаешь.
        Расположились можно сказать с комфортом, во всяком случае всем нашлась крыша над головой. Конечно, сотня имела палатки на всех, вот только кто же возьмет обоз в рейд, где жизнь зависит во многом от скорости. Лучше уж потерпеть некоторые неудобства, чем быть скованным неповоротливыми повозками или навьюченными лошадьми.
        На той ферме пробыли до обеда. Оно и морось длившаяся с полуночи прекратилась, солнце так и не появилось, но зато стало не так сыро, и люди отдохнули. Опять же и горячего поели, грех отказываться от такой возможности, в сухомятку много не навоюешь. Мысль о том, что большинство солдат памфии сейчас в куда худшем состоянии грела особо.
        Покинув это гостеприимное место, они направились поближе к Хемроду. Места здесь были знакомыми, а потому Георг уже знал где нанесет следующий удар. Ночи ждать глупо, потому как даже с учетом подмоченных дорог, король Джеф приведет свою армию к его стенам еще засветло. Конечно, все войска в город не войдут и ночью они еще смогут пустить кровь, уж в окрестностях города ему известны все складки местности, как линии на своей ладони. Но зачем откладывать, если есть возможность покуражиться еще засветло.
        В этом месте дорога проходила мимо холма с довольно крутым склоном, протянувшимся на несколько сот шагов. На обратном его скате имелась седловина, где без труда можно было скрыть от постороннего взора лошадей. Сам холм абсолютно голый, ни одного кустика, так что место для нападения можно сказать неудобное. От вершины до дороги добрых две сотни шагов. Очень неудобное место. Но это смотря для чего. Например для обстрела из арбалетов, так очень даже подходящее, лежащего в поднявшейся траве стрелка не разглядишь, в то время как он может спокойно наблюдать за дорогой. Арбалет он ведь не лук и для стрельбы из него совсем нет необходимости подниматься в полный рост или вставать на колено, стрелять можно и лежа.
        Глядя сквозь стебли травы на дорогу, по которой сейчас двигалась пехота, Георг плотоядно улыбнулся. Все происходило именно так, как он и планировал. Отряды охранения выпущенные перед армией подобно щупальцам, благополучно обогнули хорошо просматриваемый холл, не обнаружив там ничего подозрительного. За дозорными начала движение остальная армия.
        Наемники благополучно пропустили мимо отряды рыцарей и латной пехоты. Расстояние все же велико, слишком большая вероятность, что выпущенный болт сумеет отразить даже кольчуга. Жалко конечно, эдак можно было поразить и короля, которого было прекрасно видно. Никаких обвинений по поводу убийства монарха можно было не опасаться, война же, так что ни о каком покушении речь не идет.
        Наконец пошла легкая пехота и лучники. А вот у этих с доспехами совсем плохо, в лучшем случае кожаные панцири. Оно конечно, кожаный панцирь в сочетании со стеганкой вполне может поспорить и с кольчугой, но все же уступит ей, да и не так их все же и много. Большинство щеголяет в том, что попроще. Вот этих можно приложить получше.
        Люди знают как им действовать. Все это неоднократно отрабатывалось на тренировках и применялось в бою. Первый выстрел за Георгом. Он прикладывается к арбалету, выбирает одного из пехотинцев, делает поправку с учетом того, что стрелять придется сверху вниз, особенности подобной стрельбы они поняли еще в Кармеле. Хлопок! Вслед раздаются хлопки, которые накладываются друг на друга. Небольшой интервал и опять разноголосица хлопков, это бьют старшие троек, этих уже меньше, вдогонку еще одна волна выстрелов, этих уже совсем мало, это десятники поставили точку.
        Все происходящее занимает едва ли десять ударов сердца, но результат не может не радовать. Георг отчетливо видит то, как валятся на землю десятки убитых и раненных. Однако, слишком долго наблюдать за происходящим нельзя. Лучники уже вскидывают луки, просто пока не могут понять, куда именно посылать стрелы.
        Наемники и не собираются предоставлять им такой возможности, спешно отползая назад. Наконец сквозь крики и команды командиров доносящихся с противоположного склона, слышится другой звук, несущийся сверху, некое посвистывающее шуршание. Наемники хорошо знакомы с подобными звуками, их издают множество стрел пущенные по крутой траектории и падающие сверху вниз. Георг быстро переворачивается на спину, чтобы взглянуть в сторону приближающейся опасности. Если использовать достаточно тяжелую стрелу, то она падая сверху, вполне может пробить кольчугу, так что, если лучники взяли правильный прицел, то…
        Проклятье! Лучники бьют наугад, в этом никаких сомнений, людей на холму просто некому рассмотреть. Но как видно командир у них толковый и со своим оружием обращаться умеет.
        - Прикройся!
        Шипящий посвист вдруг начинает переходить в глухой стук, стрелы вонзаются вокруг наемников, слышится пара сдавленных стонов. Хорошо хотя бы не так много лучников участвуют в обстреле, не то, бед было бы куда больше. Но думать об этом некогда. Урез холма позади, так что увидеть оттуда их не смогут, только с боков, но оттуда из лука не добить.
        - Встать! Бегом к лошадям!
        Время перезарядки у лучников куда как меньше чем у арбалетчиков. Еще один такой залп и снова будут жертвы. Он уже видит двоих, один бежит прихрамывая, с обломком стрелы, торчащим из бедра, второй поддерживает раненную руку. Но вроде пока ничего серьезного, по крайней мере они держатся молодцами. Сбегая в ложбину, Авене видит как с другой стороны, где склон более пологий, на него начинает подниматься отряд всадников. Быстро сориентировались. Вот и лошади.
        Сотня выметнулась из ложбины и во весь опор понеслась прочь от этого места. Теперь видны всадники движущиеся с другой стороны. Не иначе как хотят взять в клещи, вот только наверное они никак не ожидали, что на открытой, просматриваемой со всех сторон местности можно спрятать лошадей. А вот можно. Места нужно знать.
        Насчет знания местности мысль мелькнула совсем не зря. Опыт действий в Кармеле пригодился и здесь. Только там, прежде чем организовывать засаду, они обязательно проводили разведку местности, с целью изучения путей отхода, здесь же в этом не было никакой необходимости, все и так известно.
        Георг посматривает на преследователей. Ясное дело, что тяжелая конница в погоне не участвует, но и этим дать встречный бой не получится. В погоню бросилось не меньше трех сотен всадников. Многовато, для открытого боя. Примерно через две мили сотня вышла к оврагу, по дну которого протекает полноводный ручей с высокими обрывистыми берегами. Через него имеется только один удобный переход на несколько миль в оба конца.
        Разумеется он рассчитывал при случае использовать это место, чтобы сбросить с себя погоню, но признаться все же сомневался, что эта предосторожность действительно пригодится. Все же гоняться за конным отрядом у которого имеется солидная фора… Но памфийцы проявляли завидное упорство в стремлении нагнать и покарать наглецов, осмелившихся устраивать им пакости. Превосходно! Это могло говорить только о том, что король Джеф находится в высшей степени раздражения. Выходит, они не зря уже вторые стуки кружатся над вторгшейся армией. По самым скромным подсчетам, за столь короткое время им удалось вывести из строя более сотни человек. На фоне того, что прошедшем сражении памфийцы потеряли едва ли больше четырех сотен, потери довольно значительные, есть с чего начать сердиться. Ничего, если дальше пойдет так же, то Джеф еще поскрежещет зубами, а то и сотрет их в порошок.
        Вот только упорство погони очень сильно настораживало. Все говорило за то, что без боя тут не обойтись. А бой это дело такое… Драться и обстреливать противника с безопасного расстояния это совсем не одно и то же, тут могут случиться потери, и это в первые же сутки.
        Дальше бежать не имеет смысла. Лошади они конечно повыносливее людей будут, но и их силы не бесконечны, долго подобную скачку им просто не выдержать. Конечно и у памфийцев та же самая проблема, но зачем загонять своих коней, когда можно поступить иначе, да еще и добавить противнику головной боли. Какая разница, что это вынужденная мера, главное чтобы у них самих голова не заболела. Наконец они на противоположном скате. Теперь нужно действовать быстро.
        - Сто-ой! Спешиться! Коноводам отвести коней!
        - Спешиться! - Слышатся команды десятников.- Козьи ноги не забудьте, Телячья немочь! Живее!
        - С первого по четвертый десяток, занять позицию справа!- Продолжает раздавать команды Георг.- С пятого по восьмой, слева! Девятый и десятый по центру и прихватите копья!- Конечно у них не длинные пики, которые весьма эффективны против конницы, но это все лучше, к тому же свою роль должно сыграть и то, что противник будет подниматься вверх по склону, и его продвижение вовсе не будет легким.
        - Чего встали, за мной!
        - Торопись!
        - Быстро, быстро!
        - Взводи арбалеты!
        - Куда на колено встал! Как будешь перезаряжаться!?- Десятники правильно понимают ситуацию, сейчас все будет зависеть не только от точности стрельбы, но и от скорострельности.
        Вражеские всадники еще не успевают приблизиться к переходу, а сотня уже готова к встрече. Некуда деться памфийцам, либо атаковать в лоб, либо отправляться в обход. Но второе очень долго, к тому же загонят коней окончательно. Они еще не знают особенностей действий наемников, потому скорее всего захотят взять нахрапом. Подумаешь их встретят болты, ничего страшного, риск это часть их жизни. Здесь нет никаких укреплений и преград, кроме довольно пологого подъема, ручей имеет твердое дно и не топкие берега, это отчетливо видно по следам только что прошедшей тут сотни всадников. Противник сумеет дать только один залп.
        - Слушать внимательно! Если не уверены в том, что поразите всадника, бейте по лошадям!
        Георг прекрасно понимает, что если не сбить атакующий порыв, то сотня арбалетов, даже при их манере применения этого оружия, просто не способна остановить атаку конницы. А вот если в довольно узком проходе устроить завал из убитых или бьющихся в агонии лошадей, то противнику волей неволей придется как минимум замедлиться, а значит дать возможность для второго выстрела. Если это случится, то все, считай атака остановлена. Тогда всадники будут представлять собой куда лучшую мишень. От их позиции до ручья чуть больше семидесяти шагов, на таком расстоянии не всякий полный доспех сумеет сдержать арбалетный болт, а таковых среди преследующих не было, они слишком тяжелы, чтобы их кони выдержали подобную скачку.
        Передовые всадники замедляют свой бег. Наконец противник сбился в одну массу и вновь пришпорив лошадей устремляется в атаку. Вот он плотной массой входит в проход. Вот он уже на берегу ручья.
        - Бей!
        Ноги лошадей вздымают мириады брызг, вода в ручье еще не успевшая очиститься становится черной. Мгновение и ручей преодолен. В этот момент слышатся первые хлопки. Им вторят ржание лошадей, полное боли и страданий, крики людей, лязг железа, шум вспениваемой воды, топот копыт. В поднявшейся какофонии уже невозможно командовать сотней, максимум его может услышать не больше дюжины, находящихся поблизости людей. Из повторных выстрелов он слышит только два или три, тех старших, что находятся поблизости, когда бьют десятники он уже ничего не слышит, просто целится в вырвавшегося вперед, сквозь мгновенно образовавшийся завал из раненных и убитых людей и лошадей, всадника. Хлопок звучит как-то неестественно слабо, забитый другими звуками, всадник скидывает руки и валится на круп лошади.
        Два десятка занявшие позицию в проходе, сделав свои выстрелы, тут же отбрасывают арбалеты, хватают свои копья и вскидывают щиты. Если противник сумеет таки добраться до верха, то им предстоит замедлить его, чтобы дать возможность товарищам расстреливать атакующих. Нечего и думать, что этому жидкому строю удастся остановить атаку в одиночку, но вот в такой комбинации очень даже.
        Вот всадники с большим трудом преодолевают образовавшийся завал и снова бросаются в атаку, но к этому моменту первые стрелки уже перезарядились и в них летят болты. Наемники стреляют только наверняка. Если всадник надежно прикрыт щитом, бьют в лошадь, сваливая животное и бросая седока под копыта других. Завал из тел все ширится. Противник словно напарывается на какую-то незримую черту, чтобы ее преодолеть им приходится платить кровью за каждый шаг.
        Наконец передовые достигают наемников выстроившихся с копьями наперевес. Двигаться быстро они не имеют никакой возможности, а потому вломиться в жидкий строй у них не получается. А тут еще из-за спин копейщиков слышатся хлопки арбалетов. Это коноводы, понимая что в данной ситуации каждый боец на вес золота, побросав лошадей поспешили на помощь. Не сказать, что она оказалась лишней. Всадников уже готовых навалиться на строй, буквально сносит, следующие еще больше замедляются и просто приближаются к строю, где их встречают ударами копий. Не надеясь гарантированно достать до всадников, наемники безжалостно вгоняют сталь в тела коней, что в не меньшей степени гасит атакующий порыв.
        Георг наблюдает за происходящим, уже вскидывая арбалет для следующего выстрела. Проклятые самовольщики! И ведь среди них нет десятников, только рядовые. Выходит, сами приняли решение, причем единодушно без споров, иначе никак не поспели бы. Но молодцы! Вовремя, ничего не скажешь. Но если вдруг окажется, что хоть одна лошадь потеряется, семь шкур спустит. Арбалет наведен, с такого расстояния даже полный доспех самого лучшего качества не спасет. Хлопок! Всадник заваливается влево, поймав боком оперенную смерть. Теперь быстро перезарядиться.
        Как не жидок был строй копейщиков, но все же всадникам не удалось заставить их прогнуться или отступить. В немалой степени это случилось благодаря возникшим за их спинами стрелкам, которые ссаживали всадников одного за другим. Весьма весомое слово сказали и те, что оказались сбоку, стрельба буквально в упор, была просто убийственна по своей эффективности.
        Наконец атакующие не выдержали и повернули обратно, преследуемые непрекращающимся обстрелом. Продолжая терять людей, памфийцы откатились назад и закружили вдали. Они все еще были в пределах досягаемости арбалетов, но такая стрельба имела бы хоть какой-то смысл, по слабо защищенной пехоте, а скорее даже по лучникам, не имеющим щитов. Однако арбалеты и не думали умолкать. По приказу Георга, наемники сейчас добивали раненных, проявлявших признаки жизни. Едва осознав это, те кто еще что-то соображал, старались замереть, чтобы не получить болт.
        Георг окинул взглядом место побоища. В узком проходе смешались кони, люди, в одну сплошную и пугающую массу. Над оврагом раздаются стоны раненных и полное боли и страдания ржание лошадей. По прикидкам, потери атакующих около полутора сотен. Весьма впечатляюще, если еще учесть и то, что сами обороняющиеся не потеряли убитыми ни одного человека. Имелось двое с довольно тяжелыми ранами, еще пятеро отделались легкими ранениями. Соотношение просто дикое, даже для обороняющихся на стенах.
        Коноводы все же не бездумно побросали коней, оставив их с увязанными в один узел поводами, по пять шесть коней. Это волей не волей заставило лошадей образовать некое подобие круга, бежать куда-либо они просто не могли, максимум слегка отдалиться.
        - Эх, сколько добра!
        Глядя на картину побоища и понимая, что ничего им не перепадет, вздыхает известный сотенный заводила Брук. С одной стороны понять его можно. От одного только вида побитых лошадей, любого обуяет жадность. А ведь есть еще и те, что не пострадали и сейчас либо стоят, с зажатыми в мертвых руках поводами, либо разбрелись по ручью.
        - Радуйся, что сам цел,- усмехнувшись, решил охладить пыл подчиненного десятник.
        Затягивать больше никак нельзя. Отбили охоту лезть напролом и ладно. Ночная вылазка? Пожалуй, что и нет. За сегодня они и без того хорошо потрудились. Интересно, где можно раздобыть вина. Парням просто необходимо отдохнуть. Хотя бы день.

* * *
        - Три сотни убитых!
        Король Памфии Джеф первый метался словно оборотень в клетке. Подумать только! В сражении у Гуры он потерял пять сотен человек, но там сошлись две армии, общим числом в семнадцать тысяч. Да, несвижцы понесли куда более ощутимые потери, но это нормально, проигравшая сторона теряет в разы больше, чем победившая. А тут… За прошедшие сутки, памфийская армия так и не встретилась с несвижской, но потери сопоставимы со сражением.
        Настроение короля не могло исправить даже то, что члены совета Хемрода вынесли ключи от города, едва только король появился под его стенами. Событие, разумеется радостное, но вполне ожидаемое, а вот то, что творилось вокруг армии, радовать никак не могло.
        - Барон, ты выяснил, кто это так над нами насмехается.
        - Доподлинно нам пока ничего не известно. То что сообщают наши люди, разрозненно и противоречиво. Если судить по рассказам очевидцев, то количество нападавших получается от сотни до трех.
        - Меня вовсе не интересует, что говорят наложившие от страха в штаны, трусы.
        Злобно прошипел Джеф первый, схватив стоящего перед ним барона за рыцарскую цепь и притянув его лицо к своему. Не будь на том доспехов и король непременно ухватил бы за одежду, причем так, что скорее всего передавил бы горло. Об этом явственно свидетельствовали его налившиеся кровью, полные бешенства глаза. Он вообще был несдержанным, не то, что его сын. Но кронпринц предпочитал стоять в стороне и не вмешиваться. В этом походе он только командовал одним из отрядов, разумеется принимал участие в совете, учился и набирался опыта. Он мог высказать свое мнение, только наедине или по приказу отца, да и то, между ними была договоренность, что если его позиция будет резко отличаться от позиции короля, то он попросту воздержится от высказываний.
        - Мне доподлинно пока ничего не известно,- сохраняя спокойствие, ответил вопрошаемый барон,- есть только предположения. Слишком мало времени, чтобы собрать достоверные сведения.
        - Я слушаю тебя, Клод,- отпустив цепь и сделав по шатру несколько нервных шагов, потребовал король.
        Его величество конечно мог разместить свою резиденцию в городе, но предпочел полевой лагерь. Войска должны видеть, что их король вместе с ними. Тем более, завтра армия продолжит движение, здесь им делать нечего, нужно развивать успех. Уже имелись сведения, что несвижцы собираются оборонять три хорошо укрепленных замка, если не удастся взять их сходу, то осада может затянуться, что никоим образом не отвечало намерениям Джефа первого.
        - Во всех случаях было задействовано большое количество арбалетов,- начал объяснять барон Клод.- Оружие не столь распространенное как лук. К тому же нападавшие передвигаются верхами. Мне известен только один отряд, который соответствует этому описанию. Наемничья сотня некоего Олафа, который прославился во время люцино-мгалинской войны.
        - Я помню об этом. Это они атаковали рыцарскую конницу?
        - Да, ваше величество. Наемники тогда понесли просто огромные потери, но их новому командиру, некоему Георгу, удалось воссоздать сотню. Они сильно отличились в Кармеле, именно тем, что сейчас неизвестные проделывают с нами.- Что и говорить, не только в Несвиже был барон Гатине, подобные ему люди есть у любого короля. Степень их мастерства конечно разница, но они есть всегда.
        - Ты хочешь сказать, что какая-то сотня наемников причинила нам столько неприятностей?
        - Я предполагаю это. Для того чтобы утверждать, у меня недостаточно сведений. А потом, это не какая-то сотня, а достойный противник. Загросцы никогда не казались мне неумехами, как и их шпионы, тем не менее, им он кровь подпортил изрядно.
        - Но виконт Бланш, утверждает, что их вывели на засаду как минимум из трех сотен бойцов, занявших выгодную позицию. И это вполне соответствует понесенным потерям. Чего ты молчишь? Понимаю, не хочешь задевать нежных чувств виконта, но его тут нет.
        - Я не хочу сказать, что виконт испугался, он скорее хотел оправдать столь большие потери или что-то его ввело в заблуждение. А может он прав, а я ошибаюсь. У меня недостаточно сведений, ваше величество.
        - А когда у тебя будет достаточно, этих самых сведений?
        - Простите, но я затрудняюсь сейчас ответить. Мне нужно время.
        - Нужно, так бери. Только не слишком много. Я хочу как можно быстрее узнать об этом человеке все.
        - Слушаюсь, ваше величество.
        - Счастлив Гийом, коли у него есть такие достойные воины,- когда полог за вышедшим бароном задернулся, наконец подал голос кронпринц.
        - Джон, я всегда учил тебя уважать противника, но никогда не усердствуй слишком. Этот Георг наемник и это минус нашему дражайшему барону, что он не воюет на нашей стороне.
        - Но если он несвижец…
        - Он наемник,- с некой ленцой перебил сына король.- Для этой братии есть только золото, и служат они тому кто даст достойную цену. Вот то что у короля Несвижа есть такой цепной пес как барон Гатине, действительно его счастье.
        - Сомневаюсь, что можно воевать ТАК, только за золото.
        - Ты же слышал, он уже так воевал, в Кармеле.
        - А в чьих интересах по настоящему было то восстание?
        - Хм. Возможно ты и прав. Проклятье, я уже начинаю его уважать, хотя доподлинно и не знаю кто он.
        - Думаю, очень скоро мы будем это знать. Конечно барон Клод, не Гатине, но не думаю, что он намного хуже. Ведь ему удалось обвести вокруг пальца несвижского пса, и король Берард, узнал о нашем вторжении ровно тогда, когда это понадобилось нам.
        Тут принц был полностью прав. Пожелай Джеф первый, и они могли вторгнуться в Несвиж абсолютно неожиданно. Но тогда была бы слишком велика вероятность того, что Хемрод, этот богатый город, пришлось бы брать штурмом. Именно поэтому, сведения все же поступили к несвижцам, но оставшегося времени было явно недостаточно, чтобы собрать большие силы. А вот после поражения армии Несвижа, вероятность сдачи Хемрода сильно возрастала, что впрочем и произошло.
        Если бы Берард, немного повременил, то он с куда быстрее и с меньшими потерями разделался бы с памфийцами. Но Джеф правильно его просчитал и пока выигрывал. Плохо было другое, король был убит, а о кронпринце ничего доподлинно не было известно, кроме того, что он мужеложец. Никто не знал, чего от него можно ожидать, это была темная лошадка, до сегодняшнего дня никоим образом не проявившая себя.
        - Что же, подождем,- наполняя свой кубок вином, устало произнес король.
        Глава 3
        - Ну и что ты об этом думаешь?- Отправив восвояси закончившего доклад десятника, обратился Георг к своему помощнику.
        - Не нравится мне это,- почесывая нос, ответил Дэн, не скрывая своей растерянности.- Оно конечно, сотня солдат в фуражирском отряде, это серьезно, но памфийцы уже давно себя не ведут так вольно.
        Что и говорить, он был прав. За прошедшие три недели, наемники заставили себя уважать и теперь фуражиры выходили отрядами не менее двух сотен. Причем, половину отряда составляли лучники с длинными луками, которые мало чем уступали по дальности арбалетам. Открыто нападать на такой отряд было себе дороже, а потому Георг предпочитал обходиться обстрелом из засады, с немедленным отходом.
        Разумеется перебить обоз подобным образом было нельзя, только лишь нанести кое-какие потери, но атаковать такой отряд… Он не сомневался, что им по силам перебить противника, вот только за это пришлось бы заплатить большими потерями, которые никак не входили в его планы.
        И вот когда такие усиленные отряды стали вполне привычным явлением, памфийцы отправляют сотню солдат, без прикрытия лучниками. Что это? Излишняя самоуверенность? Вряд ли. Король Джеф первый, сейчас должен быть в бешенстве. Взять сходу замки, в которых укрепились остатки несвижской армии, не получилось. Мало того, при штурме войска понесли большие потери и теперь пришлось переходить к планомерной осаде. К тому же армия несла постоянные потери от кружащейся вокруг нее сотни наемников.
        Несли потери и подходящие подкрепления, которые пока не были знакомы с новой тактикой противника. На сегодняшний день, основная часть погибших приходилась именно на новые части, в особенности ополчение, у которых с выучкой и вовсе было плохо. Ополченцы слишком много суетились и метались, может на тренировках они и могли что-то показать, но вот когда рядом хрипит умирающий, когда тебя забрызгивает чужой кровью, когда кричит как свинья на забое твой товарищ, с которым ты только что вел беседу, сохранять спокойствие и выполнять то, что в тебя вдалбливали на тренировках, не так-то и просто. Было дело, выметнувшаяся, после залпа, из засады сотня, порубала практически весь двух сотенный отряд ополченцев.
        И вот в этой ситуации, король Джеф преподносит такой подарок. Ох, что-то тут не так. Но что именно? Засада? Может быть такое, что разведчики не смогли рассмотреть дополнительные силы? А почему бы и нет. Кто сказал, что только его люди умеют хорошо прятаться.
        - Знаешь Дэн, по моему за нас решили взяться всерьез.
        - Думаешь засада?
        - Уверен. Короля Джефа окружают далеко не дураки, а тут такая глупость.
        - И что будем делать?
        - Знаешь, мы уже почти месяц кружим над памфийцами, а добычи, кроме того первого дня никакой. По моему это не правильно.
        Вообще-то это была не правда, трофеи у них имелись, вот только достойными их назвать было несколько сложно. Ими были уничтожены полностью два отряда, сотня фуражиров и две сотни ополченцев. Но что можно взять с простых солдат и тем более ополченцев, вчерашних крестьян и ремесленников. Так, одни слезы. Даже оружие их стоило настолько мало, что поневоле задумаешься, а стоит ли овчинка выделки.
        Георг совсем не просто так завел речь о добыче. Одно дело, выполнять приказ короля за оговоренную плату, будучи простым наемником и совсем другое, когда ты теперь являешься бароном и владетелем. Необходимо подумать о будущем, о том, что после войны придется восстанавливать пришедшие в упадок земли. Для того, чтобы это сделать понадобятся большие средства. Ну и откуда они возьмутся, если он только и будет кружиться над вторгшейся армией нанося ей потери, да еще не имея возможности воспользоваться трофеями с поля боя?
        - Чтобы взять добычу, нужно как минимум перебить серьезный отряд, а такие мы только обстреливаем, после чего убегаем.- С долей осуждения произнес Дэн.
        - Значит, возьмем какой-нибудь замок.
        - Шутишь? Замки сейчас либо стоят пустые, либо разрушены, либо с таким гарнизоном, что лучше и не соваться. К тому же ни о какой казне в них говорить не приходится, прежние хозяева все вывезли.
        - Это если не высовывать свой нос за пределы Несвижа. Но ведь сейчас война или я что-то неверно понимаю.
        - Думаешь навестить Памфию?
        - Ну, в Кармеле нам это неплохо удавалось. А потом, не думаю, что это улучшит настроение его величеству, в особенности приграничным баронам, которые отчего-то решили, что их дома находятся глубоко в тылу. Гийому это тоже пойдет на пользу. Ведь на нас начнут охоту и в Памфии, а значит, куда меньше войск проследует сюда. Так что, выгода со всех сторон.
        - Хм. Ребятам это понравится в особенности.
        - Дурные настроения?
        - Ничего такого, чего ты не знаешь.
        - Значит, все в порядке?
        - Да нормально все, Георг. Просто кто же откажется от дополнительной прибыли.
        - Это точно.
        - Так, что будем делать с теми фуражирами?- Все же решил уточнить о насущном, старший десятник.
        - Ничего не будем делать. Поднимай людей. Уходим. Да, нужно присмотреть за тылами. Мало ли, вдруг наших разведчиков обнаружили и решили пройти по следам.
        - Ясно.
        Понимая, что привлек к себе слишком пристальное внимание, Георг был крайне осторожен и старался не выводить своих людей на открытое место. Мало того, чтобы использовать эффект внезапности, он вообще старался избегать любых контактов. Появление его сотни на территории Памфии должно было оказаться громом среди ясного неба.
        - Хм.
        - Чего кряхтишь как дед.
        - Крепкий орешек,- покачав головой изрек Дэн,- нам таких пока еще брать не приходилось.
        - Это точно. Но думаю справимся.
        - Сомневаюсь. В такой твердыне гарнизон должен быть очень серьезный, никак не меньше сотни, а то и полутора. Серьезный владетель.
        - А главное богатый.
        - Как бы то богатство нам поперек горла не встало. Может поищем кого помельче?
        - Не думаю, что там сейчас много солдат. Сам посуди, может ли местный барон отсиживаться в стороне, когда идет такая война. Уверен, что там сейчас нет и половины дружины.
        - На этих стенах и двумя десятками можно отбивать атаки сотен. Ну, ладно, поменьше. Но на нас их хватит с лихвой.
        Что и говорить, замок к которому они вышли на четвертый день пути производил впечатление. Он имел форму неправильного многоугольника на углах которого располагались высокие башни. Сами стены тоже не перешагнешь, высотой никак не меньше двадцати пяти футов. Перед ними ров ни ширина, ни глубина которого не были известны. Судя по всему он не заполнен водой, но к добру это или к худу пока не ясно, все зависит от того, что придумал новоявленный барон.
        Дэн был просто убежден, что в своем желании как можно серьезнее пополнить мошну, сотник решил откусить слишком большой кусок пирога. Замок имел весьма внушительные размеры. Такие зачастую служили опорными пунктами целых областей, и не редко становились основой для возникновения города. В схожих с этой твердыней, сейчас находились осажденные остатки несвижской армии.
        - Сэр, нам удалось захватить троих крестьян,- подошел с докладом десятник Виктор.
        Несмотря на свою слабость по отношении женского пола, парень оказался достоин звания десятника и мало того, сумел сделать свой десяток одним из лучших, а во всем, что касалось разведки, равных им не было. Впрочем, этому в немалой степени способствовало то, что к нему были определены двое наемников, в прошлом охотников, а скорее браконьеров, уж больно ловки. Так что подготовка у этих парней была куда как специфичной. Помимо прочего, сюда были отобраны самые перспективные бойцы, и их Георг натаскивал лично. С легкой руки Сэма, этот десяток называли 'спецназ' - десяток специального назначения.
        Вот уже несколько лет этот странный, не отличающийся смелостью (скорее откровенный трус) мужчина находится при сотне. Было просто удивительно сколько всего он знал. Он сумел наладить изготовление арбалетов буквально на коленке, имея в своем распоряжении только малую походную кузню и всего пять обозников, никогда не отличавшихся мастеровитостью. Он вел все хозяйственные дела сотни, даже порой приторговывал, для чего Георгу пришлось озаботиться еще одной повозкой и теперь его обоз включал в себя четыре большие повозки. От него же исходило и множество подсказок, которые сотня сейчас с успехом применяла в бою. Новоявленный барон уже давно порывался прижать одноногого калеку и вытрясти из него всю его историю, но все время как-то было не до того.
        - Допрашивали?
        - Только выяснили, что они из замковых. Отец с сыновьями, бортники, обихаживали дупла, теперь возвращались,- доложил Виктор.
        Все верно. Замысел барона Авене им не известен, так что можно и чего попортить. Выяснили, что пленники вполне хорошо знакомы с замком и ладно, остальное в руках сотника.
        - Ясно. Бортники это хорошо, этих хватиться не должны. Давай сюда старшего.
        Папашей оказался мужичок лет пятидесяти. Правильный такой, по всему видать глава семейства. Это хорошо, с таким договориться будет куда как просто. Конечно могло статься и так, что он нипочем не захочет предать своего владетеля, выказывающие преданность попадались не так чтобы и очень редко. Правда, те в основном относились к челяди, ну там дворецкие, повара, конюхи, иные замковые слуги. Этот же все больше шляется по лесам, потому как пользу своему сюзерену может приносить лишь вне стен. Такие, как и те, что были задействованы в полях или занимались ремеслами, уже не так сильно проявляли свою преданность.
        - Как зовут?- Доброжелательно глядя на пленника, поинтересовался Георг.
        - Дык Паттол, ваша милость.
        - Бортник?
        - Так.
        - А проживаешь в замке?
        - В замке ваша милость.
        - Слушай меня внимательно, Паттол. Я намерен захватить замок, уж больно мне не дает покоя богатство твоего господина. Чего смотришь так, словно тебе до этого нет дела? Есть и мы оба это знаем, как и то, что я все одно узнаю то, что мне нужно…
        Только очень не умный человек считает, что простолюдины представляют собой сплошь тупую скотину. На деле это ой как не верно. Да, они не могут связать пары слов, не умеют читать, не обладают манерами, но они не тупы. Во всех жизненных вопросах и уж тем более касающихся непосредственно их, они разбираются очень даже хорошо, а их хитрости и изворотливости можно только позавидовать.
        Большинство баронов, даже самых кичливых, даже представить себе не могут, что ими манипулирует их скот, крестьяне и ремесленники, в особенности первые. Ему только кажется, что это он решил поставить на место соседа и оттяпал у него приглянувшийся луг. Как бы не так. Ему бы задуматься, откуда вообще у него в голове взялась мысль об этом луге и с чего он вообще взял, что там выпаса или сенокос куда как лучше. Он даже не вспомнит о том, что это результат не раз оброненных фраз его крестьян, намерено сетовавших на это в его присутствии, так чтобы и не обращаться к нему, но чтобы это достигло его слуха.
        Так что, Георг ничуть не сомневался в благоразумии пленника, что и подтвердилось. Бортник справедливо рассудил, что эти все одно нападут на замок и захватят его, а вот удержать не смогут. Значит, им нужна только казна господина, ну может еще кого захватят, чтобы заполучить выкуп. Но грабить чернь и устраивать бесчинства никто не станет. С добычей им не уйти, слишком уж она может сковать, по той же причине никто не станет угонят в полон людей. На долго задерживаться в замке никак нельзя, ведь могут подойти и войска, а они сейчас с завидной регулярностью движутся в сторону Несвижа.
        Все складывалось таким образом, что Паттолу, следовало думать о своей шкуре, так как остальным угроза была минимальна. Разумеется он думал только о своих близких и соседях. Бароны, они пускай сами разбираются в своих делах, дружинники, за то и серебро получают, и пуза свои вволю набивают, чтоб случись, заплатить за то своей кровью. С ним же все было просто. Если он прибудет на сутки позже, то это не вызовет никаких подозрений. Но если вернется со следами пыток, то господину не понравится, что нападавшие получили сведения от него. Плевать, по доброй воле или под пытками, он предал своего господина, а потому его скорее всего казнят, в назидание другим. Так что старик говорил вполне охотно и настолько подробно насколько мог.
        Предположения Георга оказались верными. Этот большой замок имел все шансы в скором времени, относительно конечно, превратиться в город, он по сути уже был небольшим городком. За стенами располагалось около трех десятков домов ремесленников и до двух сотен человек. Там обитали кузнецы, скорняки, ткачи, замковая челядь, другие мастеровые, имелся даже трактир. Бортничество довольно редкий и специфический и прибыльный промысел, потому и эту семью держали поближе к господину.
        Имелся и свой посад, там обретались тоже ценные для барона люди, просто места за стенами уже не было, но зато он мог их быстро упрятать за укреплениями. В округе было разбросано несколько деревенек с сервами и ферм арендаторов. Пойдет пара десятков лет и замковая стена разрастется, увеличивая площадь охваченную стенами и соответственно население за ними.
        Замок не только выглядел твердыней, но и был таковой. Помимо стен его опоясывал ров шириной более двадцати футов и заполненный водой до краев. В настоящий момент там находилось три десятка воинов и госпожа баронесса с детьми, сам барон с дружиной был в походе. Примерно с неделю назад к ним в гости пожаловала какая-то молодая баронесса, с десятком воинов. Вот пожалуй и все воинство. Все они располагались либо на постах, либо в центральном замке, где находились и казармы, и конюшни, и жилой дом барона. Как и следовало ожидать, все наиболее ценное укрывалось в донжоне, самой высокой и наиболее укрепленной центральной башне.
        К сожалению, несмотря на относительную отдаленность от границы, барон серьезно подходил к вопросу безопасности, а потому все укрепления содержались в исправности. Никакой иной возможности попасть в замок не было, кроме как через ворота, или штурмуя стены. Правда с охраной ничего особо мудреного не было. На стенах круглосуточно находились четыре караульных, по сторонам света, на каждого из которых для обхода, приходилось по два участка стены, в общей сложности около ста семидесяти шагов, считая с башней, разделявшей эти участки. На верхней площадке донжона еще один караульный. У главных ворот караулка в которой находится еще шесть человек, десятник и смена.
        Самое неприятное обстоятельство бортник приберег напоследок. В замке проживал мастер со своим учеником. Радовало хотя бы то, что несмотря на лабораторию располагающуюся в подземелье донжона, проживали они все же в жилом доме барона. Это в значительной мере уменьшало добычу, так как на захват пленников и соответственно выкуп за них можно было позабыть. Штурмовать здание в котором находится мастер было очень опасно. Можно было не потерять ни одного человека при захвате замка и положить многих, если сунуться в этот дом. Так что самое лучшее это его изолировать. Не дай господь, этот колдун решит в эту ночь поработать в своем подземелье. Нет, от захвата донжона они не откажутся, но тогда все может оказаться куда как сложнее.
        Конечно крепкий орешек, но с другой стороны, ничего невозможного в предстоящем захвате Георг не видел. Если удастся все проделать скрытно, а главное быстро, то никто не успеет и ухом повести. Когда удастся нейтрализовать гарнизон, то никто из черни даже не подумает оказать сопротивление, что неизбежно при взятии замка штурмом. На этот случай в арсенале имелось и достаточное количество оружия и какие-никакие тренировки с людьми проводились. Мастер, тоже не будет представлять опасности, если не начать жадничать. А он жадничать не собирался. Пусть их. Все золото мира, все одно не заработать.
        Бортников связали и оставили под присмотром пары человек в лесу. Зачем лишний раз забирать жизнь, если можно обойтись без этого. Кроме того, старику это было лишним стимулом для того, чтобы хорошенько подумать. Если он хоть в чем-то обманул, то его ждет неминуемая расправа. Если нет. Ну и зачем его убивать в этом случае? Никакого смысла, так что отпустят с миром. Судя по спокойствию с которым тот воспринял тот факт, что его и сыновей привязали к дереву, он ничего не опасался, а значит скорее всего сказал правду.
        Виктор замер у уреза рва, изображая из себя несуразный холмик неправильной формы. Все же эти накидки они куда лучше маскируют, чем даже те странные чехлы с нашитыми лоскутками. Рассмотреть его сейчас было мудрено даже с близкого расстояния, несмотря на свет испускаемый луной. Говорить о стене, по которой проходил караульный так и вовсе не приходилось. Вот в просветах между зубцами опять замаячила фигура солдата, на доспехах которого играли лунные блики. Движется он совершенно спокойно, время от времени останавливаясь и всматриваясь в пространство залитое лунным светом, а затем продолжая движение.
        Наемник медленно, так чтобы не выдать себя резким движением, переводит взгляд на небо. Вот уже час он изображает из себя бесформенную кучку, как и остальные его парни, распределившиеся вокруг него. Похоже, тучка наползет на луну раньше, чем памфиец дойдет до башни. Это хорошо. Мочи уже нет, вот так неподвижно лежать. Нет, то что ночь лунная это хорошо, а в особенности наличие на небосводе облаков. Иной возможности добраться до караульного на донжоне, кроме как подстрелить из арбалета попросту нет, а поди сделай это, когда все вокруг окружает кромешная мгла.
        Наконец, караульный достигает башни и скрывается в ее чреве. Сейчас он пройдет сквозь нее и окажется на другом участке стены. Дойдет до следующей башни и двинется в обратный путь. Действовать нужно быстро, а главное тихо. Виктор встает на ноги, и раскручивает над головой веревку с кошкой на конце, благо его сейчас никто не заметит даже если луна не была бы скрыта. Караульный уже прошел на другую сторону, от того же, что на донжоне, его скрывает стена.
        Тройной крюк взмывает ввысь и описав дугу с глухим, едва различимым стуком падает за зубцами. Услышать этот звук можно только если очень сильно вслушиваться и ждать чего-то похожего. Нет никаких сомнений, что никто из караульных ничего не заметил, ведь металл хорошо упакован в мягкие кроличьи шкурки. Потянуть конец на себя, выбрать слабину, помолиться, чтобы хотя бы один крюк зацепился за стену. Есть! Теперь тихонько в воду и ни в коем случае не потерять бурдюк надутый воздухом, иначе камнем на дно. Плавать в доспехах никак не получится, максимум какое-то время побарахтаться и то без гарантии.
        Оно бы лучше без доспехов, но кто знает, как все обернется, тем более передвигаться практически бесшумно и с настоящей легкостью для них уже давно не проблема. Да и чехол достаточно хорошо маскирует легкое позвякивание кольчужных колец, а то еще и препятствует этому. Опять же, хорошо подогнанная кольчуга, при определенных навыках ношения и без посторонней помощи позволяет носить ее достаточно тихо. Ну и немаловажно то, что для осуществления задуманного доспех просто нужен.
        Держась за веревку, Виктор подтянул себя к стене и пополз вверх, упираясь ногами в малейшую неровность. С него побежали струйки воды и ему показалось, что этот шум просто оглушителен, сродни водопаду в горах. Напряженный как арбалетная тетива, он замирает и вслушивается в окружающую ночь. Никто не поднимает тревогу, не слышно спешного топота ног, никакого окрика. Внизу видны темные пятна на поверхности воды, он умудрился добраться до стены гораздо быстрее благодаря веревке, остальные движутся куда медленнее аккуратными гребками.
        Вверх. Перевалиться через стену. Взгляд на небосвод. Луна вот-вот появится из-за тучи, но время еще есть. Бегом к башне, кинжал уже в руке. Вот чернеющий провал арки, и он внутри. Прижаться к стене, слившись с ней воедино. Взгляд на проем ведущий на противоположную сторону и превратиться в слух.
        Легкое позвякивание кольчуги и неторопливые шаги, человека исполняющую уже опостылевшую повинность. Все же с достатком у местного барона очень даже хорошо, если даже оставшиеся в замке воины облачены в кольчужный доспех. Вот дверной проем стал виден отчетливо, это луна вновь засияла на небосводе, заливая землю бледным светом. В проеме появляется тень, караульный уже внутри. Пора!
        Виктор подшагивает за спину воину, перехватывает, бьет под колено, одновременно зажимает рот ладонью левой руки, гася вскрик в зародыше, и полосует кинжалом в правой по горлу. В башне слышится стук упавшего копья, хрип и бульканье, от которых кровь стынет в жилах. Но только не у Виктора, богатая практика, уже успела выработать привычку к убийству. В конце концов, уже не первый год это его работа.
        Опустить тело на каменный пол. Сорвать с себя и со шлема чехлы. Подобрать копье и щит. Унять дрожь охватившую все тело, из-за бушующего в жилах огня. Сделать несколько шагов и появиться с другой стороны башни, изображая из себя караульного.
        Едва он оказывается на стене, как его заливает лунный свет, и кольчуга на его плечах, отвечает на это тусклым блеском. Взгляд на площадку донжона. Прав был командир. Тысячу раз прав. Все же повезло им с Георгом. Хм. Сэром Георгом бароном Авене. Вон он караульный на самой высокой точке, глянул на мерно шагающего по стене товарища, и отвалился, направившись в другую сторону башни. Взгляд под стену. Крыши каких-то построек, судя по всему это конюшни, но это и не важно, главное, что внутри никого не видно.
        Он приблизился к свисающей со стены веревке и дернул, подавая сигнал. Совсем скоро между зубцами проскользнула тень еще одного наемника, который не долго думая столь же бесшумно как и Виктор устремляется к другой башне. Вскоре место еще одного часового должен будет занять их товарищ, хоть бы не сглазить. Вот еще один, он так же устремляется в ту же сторону. Вскоре на стене оказывается весь десяток. Дело Виктора усиленно изображать из себя караульного, пока все посты не будут сменены, только после этого из арбалета будет снят тот, что находится на донжоне.
        Хлопок прозвучал приглушенно и едва различимо, как и стон, и падение тела на самой высокой точке замка. Значит, с караульными разобрались и теперь пора двигать к караулке. Нужно кончать с остатками караула и растворить ворота. Пока все идет просто замечательно. Виктор издает крик филина. Это сигнал парням.
        У ворот никого нет, как нет в этом и никакой необходимости. Ворота наглухо заперты, мост поднят, часовые на своих постах. Держать людей еще и здесь лишнее. Правда, в караулке никто не спит, из окошка, забранного слюдой, пробивается свет. Нападающие собрались у узкой двери. Десятник осматривает всех, убеждается, что все готовы, знаками в последний раз показывает как именно они будут действовать. Виктор легонько тянет дверь на себя, чтобы раньше времени не поднимать тревогу. Нормально, не заперта.
        Все происходит настолько же неожиданно, как и быстро. Каратая ночь воины сидят за столом и играют в кости. Внезапно дверь распахивается и в ее проеме тут же появляются четверо. Они не вламываются во внутрь. Двое стоят на колене, двое возвышаются над ними. Резкие хлопки и четверо отваливаются от стола или падают пронзенные болтами, которые с такого близкого расстояния не удержит никакой щит. Десятник с ужасом понимает, что случилось что-то невозможное и страшное, он еще успевает ухватить рожок, но больше сделать ничего не получается, ему попросту не дают на это времени.
        Мгновение и вся четверка исчезает из поля зрения, стоявшие на колене, просто уходят в перекат, а на их место тут же встает другая пара. Сдвоенный хлопок и они отваливают в сторону, а их сменяют другие, с вскинутыми арбалетами, водя ими из стороны в сторону и выискивая тех, кто мог уцелеть. Караулка небольшая, состоит из одного помещения, так что она вся на виду. Не просматриваются только небольшие участки с боков от двери. Стрелки все еще стоят с готовыми к бою арбалетами, а во внутрь, перекатом влетают еще двое, с короткими клинками наготове. Но это уже лишнее. Караул прекратил свое существование.
        Грохот цепей, опускающегося моста. Скрежет распахивающихся створок ворот. Приглушенный обернутыми шкурами, топот множества лошадей. Эти звуки, распространяющиеся в ночной тишине, казалось способны разбудить всех обитателей замка. Но ничего подобного не происходит. Может кто и услышал все это, и даже проснулся, но уж точно не придал происходящему особого значения. Вот если бы зазвучал сигнал тревоги, тогда совсем иное, а так… Мало ли за какой надобностью открывают ворота.
        Десяток диверсантов не задерживается у ворот ни на мгновение. Их есть кому заменить. Вместо этого они уже во внутреннем дворе. Двое держат под контролем ворота, которые оставались приоткрытыми, опасности ведь никакой. Двое врываются в донжон, доступ в который так же свободный, часового же нужно как-то менять. Вот остальные помещения заперты. Но с этим потом. Главное убедиться, что все в порядке и не допустить, чтобы здесь кто-либо заперся, ведь именно эта башня и является их целью. Остальные спецназовцы уже взяли под контроль помещение казармы, но во внутрь не входят. Штурм это уже не их забота. Их задача создать максимально благоприятные условия для остальных и они свое дело проделали блестяще.
        Сотня врывается в замок единым порывом. Два десятка распределяются по улицам, их задача присмотреть за тем, чтобы среди черни не нашлось особых храбрецов, решивших изображать из себя героев. Особое внимание к трактиру, где несмотря на позднее время, в окна забранные бычьими пузырями, пробивается свет. Вот дверь распахивается, а затем резко закрывается, едва выходящий замечает незнакомых всадников.
        Проходит совсем немного времени и на улицу вываливаются четверо воинов, облаченных в кольчуги. По всему видать, товарищи засиделись за кружкой доброго пива. Лучше бы они этого не делали. Но как видно, выпитое туманит их рассудок. Из оружия при них обнаженные мечи и кинжалы. Едва дружинники оказываются на пыльной улице, как тут же раздаются хлопки арбалетов. Затем четверо соскальзывают с лошадей, проводят контроль и вламываются в трактир. Появляются они столь же быстро, знаками давая понять десятнику, что опасности нет.
        Только через несколько минут, один из испуганных посетителей трактира, внезапно протрезвевший, отваживается приоткрыть дверь и взглянуть наружу, где гарцуют всадники, разбившиеся на пары. Никого в трактире больше не трогали. Воинов там нет, а до остальных нападавшим нет никакого дела.
        Тем временем, остальной отряд проследовал во внутренний двор, от него отделился еще десяток, им предстоит окружить жилой дом парными постами, но ни в коем случае не входить в него. Георг ни на мгновение не забывал о том, что в замке проживает мастер. Жадность - порождает бедность. Он уже принял решение обойтись без пленников. Ну, вообще-то, тут все зависит от сокровищницы замка. Если там будет пусто, то пожалуй придется рисковать.
        Основная часть устремляется к казармам. Здесь должно быть еще порядка трех десятков солдат и если они успеют прийти в себя, дело может оказаться весьма жарким. Не успели. Внутри уже царила суета, большинство похваталось за оружие, но все же им не дали успеть организоваться. В распахнутые двери начали вбегать вооруженные люди, во внутрь полетели горящие факелы. Серьезно загореться и перерасти в пожар не успеет, зато даст хотя бы какое-то освещение.
        В неровном свете, звучат резкие хлопки арбалетов и первые крики и стоны, полные боли и страданий, раздается звон клинков, брань, хрипы и рычание. Нападающие действуют слаженно, разбившись на тройки. Двое орудуют клинками, третий находится за их спинами, перезаряжая свой арбалет и пуская болты в тех, кто пытается противостоять его товарищам. Схватка длится не больше минуты. Потом контроль. И тишина. Слышны только стоны, шаги, бряцание железа и негромкие голоса переговаривающихся между собой нападающих. Все кончено.
        - Дэн, доклад,- Георг находится посреди двора, восседая на коне. Нет необходимости самому махать мечом, когда все работает как отлично отлаженный механизм.
        - Сэр, с пятого, по десятый десятках, убитых нет. Четверо легко ранены.
        - Виктор?
        - Сэр, спецназ, убитых нет, раненных нет. Доступ в донжон контролируем, дальше пока не продвигались.
        В этот момент в ворота влетел всадник и вздыбив лошадь остановился перед командиром.
        - Сэр, третий, четвертый десяток, потерь нет, раненных нет, поселок и ворота контролируем полностью.
        - Принял. Возвращайся обратно.
        - Слушаюсь, сэр.
        - Дэн, выясни что там с домом и усиль оцепление.
        - Слушаюсь, сэр. Шестой десяток за мной!
        Выкрикнув приказ и не дожидаясь реакции подчиненных старший десятник скорым шагом двинулся в направлении двухэтажного дома. Десяток быстренько собрался и дружной гурьбой пристроился за начальником. Однако, практически сразу они переходят на бег. Уже понятно, что возле дома что-то не так. С противоположной стороны, где должен находиться садик, слышится девичий крик. Георг тут же направляет к дому еще один десяток с тем же приказом - в дом не соваться. Мастер это дело такое… Все может оказаться очень и очень не хорошо.
        Возле дома разберутся и без него, Дэн далеко не мальчик, да и остальные обладают достаточным опытом, новичков в отряде нет. Нужно заняться донжоном. А вот туда лучше бы идти с десятком Виктора. Спецназовцы куда лучше подходят для этой роли. В подземелье центральной башни находится лаборатория мастера и если он там… Действовать нужно будет молниеносно, а у этих парней полный порядок как с реакцией, так и с опытом действия в помещениях.
        Барон Гатине не раз сокрушался по поводу дурной привычки Георга время от времени брать его замок штурмом. Захватом же помещений спецназовцы занимались чуть не каждый день. Нет, все на пользу. Его личная дружина успела поднатореть в деле охраны и обороны замка, отработать навыки, когда враг уже ворвался в помещения. Эта наука впечатывалась в них множеством синяков и ссадин, оставляемых учебным оружием. Но ведь эдак совершенно невозможно работать, когда твои раздумья могут оказаться прерванными внезапным нападением. Да еще и Волан, всякий раз после неурочной побудки, ворчал похлеще любого древнего старца. И что за привычка почти каждый раз затевать штурм столь внезапно, можно же предупреждать хотя бы хозяина.
        Даже дневные тренировки, когда по нескольку раз отрабатывались приемы по действиям в помещениях, доставляли массу неудобств. Ну, вот как прикажите реагировать, когда вам нужно пройти, а в коридоре во всю рубятся ваши дружинники и наемники. Да еще и Георг сразу оговорил, что во время схваток, барон не будет ни во что вмешиваться, разве только захочет взять командование своими людьми в свои руки. Было дело, взял. Получил несколько болтов в грудь, вместе с синяками, и позабыл об этой блажи. А что прикажете делать, коли тупые болты, пускаются очень даже нормальными арбалетами в упор. Нет, для этих игр он уже несколько староват. А вот его капитану похоже нравилось.
        Вооружившись факелами, они проследовали в донжон. Георг и четверо спецназовцев остались внизу, а Виктор с остальными поднялись наверх. Пока они будут обследовать верхние этажи, барон пройдется по нижним и подвалу. Хорошо бы найти ключника, но это вряд ли. Эти слуги обычно жили поближе к господам, пользуясь их особым доверием. С другой стороны, помещений не так чтобы и много. Один наемник вооружается тяжелой секирой и башня наполняется звуками ударов.
        Нет, они не вламываются во все помещения подряд. Просто незачем. На дверях висят наружные замки, значит внутри никого нет, а что там за ними пока не интересно. Казна должна быть в подвале и никак иначе. А вот дверь ведущая на первый этаж, заперта и замок там внутренний, так что нужно прорубаться. В руках одного из наемников секира, которая тут же вгрызается в дерево.
        Почему первый? Потому что они сейчас фактически находятся на втором, именно там имеется единственная дверь наружу, к которой ведет лестница, больше похожая на времянку. В случае, когда замок падет, Донжону предстоит стать последним очагом сопротивления. Тогда защитники попросту разрушат не столь уж и основательную лестницу и нападающим будет весьма проблематично добраться до двери.
        Первый этаж лишен каких либо окон, только небольшие отверстия, забранные решеткой и расположенные под потолком. Эти помещения обычно используются как кладовые или камеры, для содержания наиболее ценных пленников. В подземелье были и другие камеры, но с комфортом там было прямо скажем погано, рядом с ними располагалась пыточная.
        Вдруг одна из дверей, на которую они не обратили внимания, распахнулась и в коридоре появился светловолосый парень. Ничего примечательного, худощавый, выше среднего роста, в обычных лосинах и камзоле, какие носят зажиточные горожане. В руках никакого оружия, самому на вид не больше восемнадцати, совсем молоденький. Георг хотел было на него шикнуть…
        Он и сам не понял, как умудрился почувствовать опасность. Что-то внутри словно забило в набат. Он явственно почувствовал, что кто-то настойчиво отдает ему приказ наброситься на товарищей. Нет, ничего подобного делать он не собирался, но вот чью-то волю почувствовал. А потом ему стало не до того, потому что один из наемников, вдруг без замаха, коротким выпадом атаковал его мечом. Колющий удар, Георг отразил без труда, все же не даром в свое время его учитель, Джим, говорил, что у него незаурядные способности, но сам факт атаки его сильно поразил.
        Но растерянность длилась не долго. До следующего выпада. Вот только атаковал наемник не Георга, а того, что был рядом с ним и на этот раз куда удачнее, клинок пробил кольчугу и вошел глубоко в тело. Парень просто не понял что происходит, а потому и не успел среагировать. Барон тут же атаковал взбунтовавшегося, чем собственно спас, того, что сейчас орудовал секирой и не замечал происходящего за спиной.
        Сразу вспомнился мастер и его ученик. Этот скорее всего был учеником. Мастера хотя и могут выглядеть молодыми, все же предпочитают возраст постарше, этот же явно мальчишка. Времени на осознание происходящего совсем нет. Кто знает, может этот может зачаровать ни одного, а нескольких, сомнительно, все же ученик, но опять таки - кто знает. Урезонить зачарованного невозможно, пока не снимешь с него чары. Выбора нет. Выпад, и клинок входит в тело бунтаря.
        Ученик! Георг отпрыгивает назад, в мгновение заламывает подмастерья и подносит к горлу клинок. Вовремя. Наемник стоявший до этого в стороне и прибывавший в растерянности от происходящего, уже готов атаковать, но вдруг замирает. Его господин сейчас в опасности и любое неверное движение может стоить ему жизни. Стук секиры так же прекратился, тот наемник тоже уже стоит в готовности атаковать своего сотника, но так же пока не знает, как ему следует поступить. Или все же в растерянности прибывает подмастерье.
        Похоже, ученику под силу взять контроль только над двоими, недостаточно знаний, опыта и практики. Не избери он одним из своих орудий Георга и скорее всего, сейчас праздновал бы победу. Вряд ли конечно он сумел бы разобраться со всем отрядом, но забаррикадироваться в башне и перебить всех спецназовцев, оставив только двоих подвластных его воле, очень даже. Думать над тем, почему ему не удалось зачаровать самого барона некогда.
        - Ты, мерзкий червяк, сейчас же сними чары с моих людей. Или я вскрою тебе глотку.
        - А почем мне знать, что ты не сделаешь этого после.
        - Я бы с удовольствием, но похоже придется договариваться с твоим учителем,- бросив взгляд на слабо шевелящихся раненных наемников, зло бросил Георг.
        - Сэр,- растерянно осматриваясь, недоумевающее начал было тот что с секирой. Второй не менее растерян.
        - Все потом, парни. Что с раненным?
        - Я не могу накладывать длительные чары, только управлять парой человек,- буркнул ученик.
        - Пока поверю.
        Доверять тому, кто только что пытался тебя убить, очень глупо, но у Георга были основания для этого. Время от времени, во время бесед за бокалом вина, Волан ему кое-что порассказал. Между ними как-то сложились отношения, а может тут все дело в бароне Гатине. Не суть. Главное, что полученной информации было достаточно, чтобы понять - подмастерье не врет. Подобные чары даются только в результате упорного, а главное длительного труда.
        Было еще одно обстоятельство. Зачарованного легко узнать если тебе известна одна тонкость. Зрачки зачарованного неподвижны и никак не реагируют на свет, эдакие серединка на половинку. Достаточно просто поднести любой источник света к глазам или заставить того взглянуть на свет, чтобы по неподвижным зрачкам узнать, наложены на него чары или нет.
        - Что тут происходит?- А вот и Виктор с остальными.
        - Виктор, возьми четверых с арбалетами и держите на прицеле этого червя. Не расслабляться, это ученик мастера, но зачаровать он моет только двоих. Если вдруг почувствуете, что что-то не так, убейте его.
        - Ясно.
        - А ты, червь, займись раненными и не дай Господь хоть один из них умрет, я тебе сам голову снесу. Глок, что с дверью?
        - Дык, прорубил.
        - Пошли.
        Каменная лестница. Вниз. На стенах кольца с вставленными в них факелами, сейчас они не горят, но это дело поправимое. Становится несколько светлее. Продвигаясь вперед, они поджигают факелы, это барон пусть экономит, им ни к чему.
        А вот один из обитателей этого этажа. Вжавшись в угол и трясясь как студень на них взирает толстый плешивый дядька, с бледной кожей. Ясное дело, надсмотрщику редко покидающему свой пост, неоткуда заполучить загар. Тут уж сразу и не поймешь, кто настоящий пленник, те что находятся в камерах или он. Рем как-то рассказывал Георгу воровскую хохму: Подзывают как-то сидельцы к себе надсмотрщика и начинают его жалеть - мол бедолага, им-то что, они посидят-посидят, да и покинут это мрачное место, кто на плаху, кто с клеймом на волю, кто на каторгу, а ему бедолаге тут всю жизнь сидеть.
        - Здравствуй дорогой,- широко улыбается Георг.
        Нужно же как-то вывести из ступора человека, иначе из него все клещами тянуть придется, а времени оно как бы не так чтобы и много. Когда же под рукой тот, кто хорошо знаком с данным местом, то и дело куда лучше спорится.
        - З-з-здр-равствуйте, г-господин.
        - Да ты не трясись так, дружочек. Сам посуди, зачем мне тебя убивать. Вот если не станешь помогать, то тогда очень даже. Так, как? Поможешь?
        - Д-да, господин,- ага, заикается уже поменьше. Вот и ладушки.
        - Рассказывай, что на этом этаже?
        - Т-там камеры, в них рыцари несвижские сидят, что барон в походе захватил. Трое их.
        - Хорошо. Дальше.
        - Там, продукты, на случай осады.
        - Так. А где казна?
        - Дык, за этой дверью,- кивает на массивную дверь, да еще и сплошь обитую железом. Тяжко придется, у этого жирдяя точно ключей от туда нет.
        - Что ниже?
        - Там сидельцы. Два разбойника, вор и два недоимщика,- хм, а вот эти ему совсем не интересны, пусть с ними барон разбирается сам.
        - Открывай дверь с рыцарями и иди вниз. Сиди там пока мы не уйдем из замка и не высовывайся.
        Знакомиться с освобожденными некогда. Это может и подождать. Дел еще очень много. Проходя мимо раненных выяснил, что положение очень серьезное. Раны весьма тяжелы, подмастерье смог оказать только первую помощь, дальше нужно вмешательство настоящего мастера, да и то без гарантий. Георг приказал вынести раненных к жилому дому. Походя приказал разыскать кузнеца и с инструментом тащить его к интересующей его двери.
        Стало понятно и то, как они смогли проглядеть этого паренька. Оказывается за одной из дверей находилась лаборатория мастера, запирающаяся на навесной замок. В неровном свете они увидели висящий замок, но проглядели то, что засов отодвинут. Простой результат поспешности и невнимательности.
        У дома его встретил Дэн. Похоже везение, благодаря которому им удалось так легко завладеть замком, была с привкусом горечи. Двое наемников направившиеся в сад, обнаружили там молодого баронета в компании с девушкой. Услышав неладное и обнаружив двоих из нападающих, молодой человек вооруженный легким церемониальным мечом (какие обычно носили скорее для статуса), набросился на них. Результат, один тяжело раненный, и сам рыцарь присмерти, с болтом в груди. Девушку несмотря на то, что она кричала и царапалась как кошка, смогли спеленать без ущерба.
        - Кто вы такой!?
        А хороша! Даже в бледном лунном свете была видна ее красота. Темные длинные волосы, сейчас свободно развивающиеся на слабом ветерке. Как видно, они были аккуратно уложены и упрятаны под чепчиком или беретом, но в результате скоротечной и жаркой схватки, головной убор потерялся, а прическа приказала долго жить. Огромные темные глазищи, взирают так, что готовы испепелить, в этом темном омуте можно утонуть. Аккуратный носик, маленький рот, обрамленный тонкими губами, правильный овал лица, белоснежная кожа. Лунный свет, мог сыграть шутку, но Георг не сомневался, что и при свете дня она прекрасна. Одета в темное платье, со светлой вставкой на груди, подчеркивает изящную фигуру. Нет, не со служанкой уединился в саду молодой рыцарь.
        - Аналогичный вопрос, госпожа. С кем имею честь?- Сохраняя хладнокровие, ответил он.
        - Вы говорите с леди, так что извольте представиться первым! И прикажите развязать мне руки!
        - Ошибка. Я говорю с моей пленницей,- все так же спокойно осадил ее Георг.- Ну да, Бог с вами. Мне сейчас не до вас.
        - Да как вы!..
        - Дэн, отведи этот боевой горн в сторону, мне некогда сейчас с ней ругаться.
        - Пройдемте, госпожа.
        - Убери руки, бандит!
        - Госпожа.
        - Не трогай меня! Эй вы! Если вы рыцарь!..
        - Дэн! Уведи ее!
        - Да, сэр.
        Мгновение и девушка оказалась в крепких руках, а ее ноги вдруг потеряли опору. Она кричала и брыкалась как разгневанная фурия, но ничего не могла поделать против сильного мужчины. Она не прекращала кричать, пока ее уносили в сторонку. Похоже одна пленница у него все же будет, вот только кто она пока не ясно. Только бы ни какая-нибудь приживалка из обедневшего рода, не то она не стоит даже тех трудов, что сейчас на нее затрачивает Дэн, стараясь урезонить эту дикую кошку.
        - Господин мастер! Я хочу говорить с вами!- Во всю мощь легких, чтобы его могли слышать в доме, закричал Георг.
        - Кто именно хочет со мной говорить? Назовись.
        - Я тот, кто захватил замок.
        - Это я уже понял. Имя у тебя есть?
        - Сейчас это не имеет значения. Достаточно того, что я рыцарь несвижской короны, а не бандит. Не мы начали эту войну, так что, я в своем праве. Итак. Трое моих людей получили тяжелые раны, так же ранен молодой дворянин. Всем им необходима ваша помощь.
        - Баронет жив?
        Вот как! Баронет! Нет никаких сомнений, что в сокровищнице они найдут лишь малую часть богатств барона, если он в здравом уме, а это именно так, то основные богатства он хранит в каком-нибудь тайнике. Выходит можно будет подзаработать еще, и немало, наследник дорогого стоит.
        - Пока да. Но сколько протянет я не знаю. Я хочу с вами договориться. Вы оказываете помощь моим людям и ему, я возвращаю вашего ученика и сохраняю нетронутой вашу лабораторию.
        Вообще-то, весьма щедрое предложение. Мастерам не так чтобы и легко найти себе ученика и порой в поисках проходят очень долгие годы. Взять хотя бы отшельника в горах, с которым Георгу приходилось сталкиваться несколько лет назад, или Волана, друга и подручного барона Гатине, которому было уже далеко за сотню лет, но учеником он так и не обзавелся. Да и сохранение лаборатории, тоже стоит немало, ведь там находятся многолетние труды мастера. Не все, но очень многое.
        - Подойдите поближе к дому, а я выйду к вам. Там мы переговорим, мне тяжело каждый раз кричать. Старость, знаете ли.
        Как же, старость, хитрован ты эдакий. Но выбора нет. Он ни за что не бросит своих людей, если есть возможность их спасти. Время же безвозвратно убегает, как вода в прохудившемся ведре. Придется рискнуть.
        - Дэн.
        - Я здесь, сэр,- тут же отозвался вернувшийся старший десятник.
        - Я иду к нему.
        - Сэр, он может вас зачаровать.
        - Может.
        Что-то там Волан напутал со своим скоротечным ритуалом, согласно которого, при попытке зачаровать Георга, он должен был умереть мучительной смертью. Вместо этого у него появилась способность сопротивляться чарам, а может все дело в слабости подмастерья. Да, скорее всего все именно так и есть.
        - Но времени припираться с ним нет,- продолжил Георг.- Запоминай. Поставь здесь четверых с арбалетами, заряженными тупыми болтами. Столько же с дубьем. Когда приближусь к вам, прикажи мне бросить оружие. Как подойду вплотную, прикажи опуститься на колени, приблизьте к моим глазам факел, если зрачки не сузятся - вырубайте. Откажусь подчиняться - тоже самое.
        - Георг…
        - Время, Дэн. После штурмуете дом, разом со всех сторон, полными десятками. Главное вычислить мастера и убить его. Если кого еще зачарует, просто обездвижьте, через день, два чары спадут сами, без вреда.
        - Понял. Все сделаю.
        Когда он приблизился к дому на пару десятков шагов и остановился, навстречу ему вышел мужчина и впрямь преклонных лет. Впрочем, с мастерами ни в чем нельзя быть уверенным, во всяком случае, древнего старца он из себя не изображал, двигаясь хотя и степенно, но без намека на дряхлость.
        Ага. Похоже неприятности не кончились. В Георга нацелены четыре арбалета. Нацелены ЕГО людьми. Когда же ты гад успел их зачаровать? Скольких ты можешь взять под контроль? Спокойно. Вряд ли он способен на большее, ведь у него не было возможности провести ритуал и привязать их к себе. После такого, при смерти мастера, умирали и зачарованные, а такие вот чары, на скорую руку могли быть столь же скоро и развеяны или истаивали сами собой, через день, два, все зависит от мастерства.
        - Я так понимаю, что представляться не будем, сэр,- ухмыльнулся мастер нахмурившемуся при виде своих людей, находящихся на другой стороне, произнес мастер.
        - Вы правильно понимаете, мастер. Прежде чем начнем говорить, прошу вас учесть - зачаровывать меня бесполезно. Мои люди знают как отличить зачарованного. Ведь для этого достаточно простой горящей лучины, не так ли?
        - Вижу, что имею дело со знающим человеком. Итак, к делу. Я не мог заявить этого во всеуслышание, но… Ваша цена высока и вы это знаете, но я не могу пойти на нее. Я уже не одно поколение баронов проживаю в этом замке, так что успел попривыкнуть к этому месту, а потому никак не могу допустить, чтобы баронет остался у вас.
        - Или так, или он умрет, потому что я не пущу вас к нему, пока вы не поможете моим людям. Кстати, этих четверых, вы немедленно освободите. Не пойдете на мои условия и я начну штурм, зачаруете меня, мои люди сделают это сами.
        - Вы же понимаете, какой крови будет это стоить вашему отряду.
        - Понимаю, но это меня не остановит.
        - Что же, вижу вы верите в то, что говорите. Давайте искать компромисс. Итак, вы отдаете нам баронета и баронессу Гринель, я слышал как она кричала, я возвращаю ваших людей, оказываю помощь раненным и на этом расходимся. Разумеется, мой ученик и лаборатория в списке. Я же вижу, что вы дорожите своими людьми, так что соглашайтесь. Ведь вы здесь за добычей, а не для того, чтобы разобраться со старым мастером.
        Итак, баронесса. Не баронета, а баронесса. Никаких сомнений, это она прибыла сюда в сопровождении из десятка воинов. А леди достаточно состоятельна.
        - Баронета, так и быть, я оставлю, все же может умереть в пути. Касаемо баронессы, она останется, пока я не получу за нее выкуп.
        - А если я укажу вам свой тайник, где лежит пятьсот золотых.
        - Значит, я смогу получить за нее гораздо больше,- тут же отреагировал на это Георг, хотя совсем не был в этом уверен. Сумма получалась очень солидная, пятнадцать тысяч серебром, это совсем даже не шутки.
        - Тысяча?
        - Этот товар пока не продается.
        - Ваши люди.
        - Мастер, здесь не вы ставите условия. Я и без того иду вам на уступки, не перегибайте палку.
        - Хорошо. Несите сюда раненных.
        Глава 4
        Бессонная ночь, бешеная скачка, в стремлении как можно сильнее запутать следы и при этом выйти к следующей цели. Все это не могло не отразиться на самочувствии людей, но те чувствовали себя вполне бодро. Скорее всего это обуславливалось тем, что таких хорошо укрепленных замков им еще брать не приходилось. А если еще учесть и тот факт, что при всем при этом они не понесли потерь, даже сойдясь с мастером и его учеником, то действительно было от чего ощущать душевный подъем.
        Как и ожидалось, в сокровищнице нашлось не так чтобы и много. Пять сотен золотых, шесть тысяч серебром, драгоценной утвари еще на шесть тысяч, разумеется серебра. Кое-какое оружие, но не так чтобы много, то что можно было уместить на десяток вьючных лошадей. Георгу вовсе не улыбалось серьезно сковывать отряд слишком большим обозом, даже если это навьюченные лошади. Был такой опыт.
        Нет никаких сомнений, что в доме они нашли бы одних украшений на куда большую сумму, чем вся их добыча. Но мастер оказался прав, своими людьми Георг дорожил, больше чем добычей. Так что штурм был бы возможен только в крайнем случае, который так и не представился.
        С другой стороны, вон три рыцаря, вновь облачившиеся в свои доспехи. Вернее в его доспехи, которые он им одолжил, и восседают они не на своих лошадях. Все это трофеи молодого барона и его людей, и стоит ой как не дешево. Разумеется, за самих рыцарей он ничего не получит, хотя чем черт не шутит, пока Бог спит, может и расчувствуются. Все дешевле выйдет, чем платить выкуп барону. Тот по счастью направив в свой замок свою добычу, пока не извещал родственников, решив дать им промариноваться в неизвестности, чтобы они стали более податливыми. Теперь выкупа ему не видать, как своих ушей.
        Было жаль, расставаться с таким трофеем, как баронет, но жизни тех, кто сейчас хотя и с трудом, но самостоятельно восседали в седлах, молодому барону были куда дороже. Такое скорое восстановление каждому из них стоило по десятку лет, отнятых от их жизни, так как мастер задействовал жизненные силы раненных, но не сказать, что те были в претензии. Наемники вообще не верили, что сумеют дожить до старости, так что можно сказать отделались за даром.
        - Так вы назоветесь, в конце концов или предпочитаете оставаться безымянным разбойником?
        Проклятье! Это как это она тут оказалась? Ведь приказал же. Георг недовольно оглянулся и упер гневный взгляд в тут же понурившегося Брука. Странно, этот балагур никогда не отличался потаканием слабому полу, как же это он поддался ее уговорам и рискнул нарушить приказ. С другой стороны, Георг вдруг заметил, что не больно-то и гневается на подчиненного, а слушать голосок молоденькой баронессы ему очень приятно. Да и могло ли быть иначе. Он оказался полностью прав, при свете дня она была куда красивее, чем при луне, да еще и с аккуратно прибранными волосами.
        Георг все же осуждающе покачал головой, чем вызвал еще большее помрачнение на челе Брука. Тот еще и как-то заерзал в седле, передавая всем своим видом, насколько он сожалеет о случившемся. Ну, никто тебе не виноват.
        - Брук, доложи десятнику, после похода, десять миль в полном снаряжении.
        - Слушаюсь, сэр,- тяжко вздохнул ветеран.
        Было дело, в Кармеле, за своевольный характер он получил подобное наказание. Потом был их рейд, множество схваток. Наемник не раз отличался и при дележе добычи заслужил двойную долю. Вот только от исполнения наказания его это не избавило. Он уже был рад отдать свою дополнительную долю, но Георга такой обмен не устроил и тому пришлось пробежать всю дистанцию до последнего фута. Как видно, баронесса прекрасно поняла по виду наемника, чего тому стоило исполнение ее просьбы и тут же попыталась за него вступиться.
        - Прошу вас не гневайтесь на моего конвоира. Это в некотором роде, моя вина.
        - Причем тут вы. Он получил приказ, охранять вас и находиться в середине отряда, а вместо этого сопроводил вас сюда.
        - Но он просто подался моим уговорам.
        - А не должен был.
        - Вы не понимаете. Это все господа рыцари.
        - Эти-то что натворили?
        - Они просто утомили меня своими ухаживаниями и непонятным мне соперничеством между собой. А ведь я им не делала никакого намека. Вы даже не представляете, каково это - подвергаться столь настойчивым ухаживаниям.
        - Отчего же. Вот ехал я, никого не трогал, думал о своем, а тут вы лезете со своими расспросами.
        - Да… Да как вы… Вы решили… Вы говорите с леди.
        - Понимаю, что не с мужчиной.
        - Вы… Вы.. Хам и грубиян.
        Она резко осадила лошадь, развернулась и поскакала в центр колонны. Брук тут же пристроился рядом, чтобы не упустить из виду подопечную, за которую уже успел огрести наказание. Георг провожал ее не менее возмущенным взором. Нет, нормально! А кто тебя собственно сюда звал? Ехала себе в определенном для добычи месте, ну и ехала бы. Так нет же, лезет с расспросами, да еще и… Ну, Брук… До последнего фута!
        Однако, возмущение вскоре как-то само собой улеглось и появилось что-то похожее на сожаление. Вот ведь, не думал же ни о чем таком, что кружит сейчас головы этим повесам, двое из которых баронеты, а один целый виконт. Он вообще воспринимал эту девушку как пленницу за которую можно получить богатый выкуп, раз уж на месте мастер был готов выложить за нее изрядную сумму. Так что вполне возможно, что самый дорогой трофей это именно она. Но вдруг, обнаружил, что ему приятно слушать ее голосок, даже когда тот переполнен гневом, а ее глазищи мечут молнии. Боже, что за глаза. Они и впрямь оказались карими, не показалось тогда в лунном свете, но в этих бездонных темных озерах можно было утонуть безвозвратно.
        Стоп! Чего это ты расчувствовался? Трофей и точка! Или у тебя найдется достаточно средств, чтобы выплатить откуп парням? Хм. А это-то что за мысли? Зачем она ему? Да не-эт, бред. Мало ли он видел пригожих девиц. Подумаешь не благородные, так и что с того? Он и сам совсем недавно обзавелся титулом. Оно конечно, он вроде как… Но об этом и думать нечего. Барон Авене, наемник. Все!
        - Интересная девушка, сэр.
        - Ты о чем, Дэн?
        - Ну, я припомнил один наш разговор. Помните, вы как-то сказали, что фермером или крестьянином это не для вас, а вот если бароном…
        - Помню, помню. И что с того?
        - Ну, так вы барон. Если уж есть одно, то отчего бы не быть и другому. А она вся из себя благообразная.
        - Дэн, она наша пленница.
        - Ну и что. Уверен, парни с легкостью уступят вам свою долю.
        - Дэн.
        - Все молчу, сэр.
        Откуда-то сзади раздался мелодичный девичий смех. Он вдруг ощутил, как в нем начинает подниматься волна гнева. Нет, ну что ты будешь делать! А может и впрямь… Нет, не жениться, а просто отпустить, пока беды какой не вышло. Расплатится с парнями. Уверен? Откуда тебе тысяча золотых? А почему тысяча, ведь никто кроме него не слышал сумму, которую предлагал мастер. Ну и что? Обманешь раз, обманешь и снова. Заслужили парни это? А потом, ты вообще зачем забрался сюда? Может еще продашь баронство? А вот эта мысль, вызвала еще большую волну гнева. Расстаться с тем, что дал ему отец, пусть не признав напрямую он никак не мог.
        Это место он выбрал совсем даже не случайно. Неподалеку отсюда находилась очередная их цель. На этот раз куда как поскромнее прежней, но не стоило зарываться. Наверняка весть о неизвестном несвижском отряде, действующем на территории Памфии, разнеслась по всем окрестностям. Так что, теперь можно рассчитывать на захват только слабо укрепленных замков. Конечно опасно, не без того, но игра стоила свеч.
        Добыча оно конечно хорошо, однако не стоит забывать, что в первую очередь он должен отрабатывать королевское жалование. Впрочем, он уже вполне осознавал - дело тут вовсе не в чести наемника и не в договоре. Дрался ли он за Несвиж? Вряд ли. Все же наверное барон Гатине был прав, в первую очередь он сейчас дерется за родную кровь. За младшего брата, которого никогда не знал, и за которого начал ощущать ответственность старшего. Бред! Ну да, бред. Но отчего-то это чувство никак не хотело отпускать. Наоборот, с каждым днем оно становилось все сильнее и сильнее.
        Возможно все дело в том, что он хотя никогда и не был обделен любовью и лаской, но то, что он рос в неполной семье, и всегда хотел иметь брата или сестру как другие, а главное отца, все же наложило свой отпечаток. И вот он имеет брата, а у того не все ладится и он нуждается в помощи. Хм. Король, нуждается в помощи простого наемника.
        - О чем вы думаете? У вас так потешно меняется выражение лица. И не надо искать моего конвоира, вы сами сказали, что я вольна в пределах лагеря.
        - Я и не собирался…
        - Собирались.
        - Хорошо, собирался. Чем обязан?
        - Просто, хотела поговорить с вами. Эти господа за день изрядно утомили меня.
        - Не думаю, что смогу развлечь вас лучше.
        - Странный вы.
        - Обычный наемник.
        - Обычный наемник, не стал бы отказываться от возможности заполучить добычу куда меньшего объема и большей стоимости, чем все, что у вас во вьюках. Он не стал бы слишком заботиться о сохранении жизни своим людям и рисковать, отправляясь на переговоры с мастером. Он нипочем не обменял бы жизни своих людей, на жизнь баронета, за которого можно было бы получить богатый выкуп, ведь мастер все одно помог бы ему. Из плена можно выкупить, с того же света не возвращаются.
        - Но вас-то я не отпустил, хотя мастер и настаивал.
        - Почему же тогда не настояли на том, чтобы оставить и баронета?
        - Переговоры могли затянуться, а время терять было никак нельзя.
        - А вы еще и спрашиваете, чего в вас странного. Знаете, судя по всему, ваши люди и без того любили вас, но теперь они готовы пойти за вами даже в ад.
        - Как и я за ними.
        - Барон Авене,- словно смакуя, произнесла баронесса на распев.- Господи, опять это выражение. Да не болтали ваши люди лишнего, успокойтесь. Это господа рыцари.
        Ага. Ну, да. Он же им представился, когда их освободили. Правила приличия требовали. Не сказать, что они не удивились, но объяснения их вполне удовлетворили. Правда, гибели короля они откровенно огорчились. Не преминули и высказаться по поводу нового короля. Хм. Оказывается братец мужеложец, во всяком случае эти об этом заявляли со всей уверенностью. Они были просто уверены в том, что такой монарх может привести королевство только к поражению. Ну-ну. Мужеложец он или нет, но там, на поле боя, он доказал, чего стоит на самом деле. Конечно этих там не было, в это время они либо сражались в полном окружении или уже были пленены, но он был и все видел.
        - А отчего вы так печетесь о моих людях и всякий раз бросаетесь на их защиту?
        - Не люблю когда из-за меня страдают другие.
        - А как же ваши люди? Ведь это мы убили их, там в замке.
        - Вы несносны!
        Девушка резко поднялась и бросилась прочь. Не нравится? Ну так и нечего лезть с разговорами. Ты всего лишь пленница, за которую он намерен получить богатый выкуп. Но вот что-то заскребло в груди. Да пошло оно все.
        Нет, ну чего она к нему лезет? Ведь верно все. Это он и его люди убили ее воинов. Вот именно, воинов. Идет война и он сражается. Что с того, что он наемник и отрабатывает свое жалование, он ведь не разбойник. Вот если бы сейчас не было войны… Но она была, и он состоит на службе у короля. Что же касается всего остального… Ну и чего тут особенного? Мужчины воюют, убивают друг друга, берут трофеи и преподносят своим дамам драгоценности которые не купили, а захватили. Так устроен мир и она не собирается ничего менять, она просто принимает его как данность, вот и все.
        Ладно. А зачем ей этот мужлан? Грубиян каких свет не видывал. Толи дело, вот хотя бы эти господа. И родовиты, и богаты, и обходительны, и куда как красивее его… Хм, тут вряд ли. Нет, они вполне красивы, но этот… Необузданный зверь. Есть в нем что-то дикое и притягательное. О Боже, о чем это она?
        Интересно, а почему именно Авене? Конечно, то что король был при смерти, когда подписывал указ, объясняет многое. Но почему именно Авене? Почему один из титулов несвижских королей? Ведь не сам же он писал указ. Это на смертном-то одре. Конечно скретарь, короли вообще редко пишут сами. И что, тот не мог подсказать? Хотя, про короля Берарда поговаривали, что он был тот еще правитель. Взять хотя бы ту историю с любовницей, которая во многом и послужила причиной того, что Бефсан решил остаться в стороне от этой войны.
        А может она слишком много думает о нем, только потому что, не привыкла, чтобы с ней обходились подобным образом? Вокруг нее всегда вились молодые люди просто переполненные обхождением и приличными манерами. А этот… Ну да. Все именно так и есть. Он просто интересен ей, потому что необычен! Он как диковинный зверь, которого посадили на цепь и представляют на обозрение публике.
        Помнится у короля Джефа был такой, его продали горцы, за огромные деньги. Они утверждали, что это одна из тварей, которые всякий раз стараются перейти через перевал, мать его убили, а вот детеныша сумели изловить. Ну да, все именно так и есть. Теперь понятно, отчего она всякий раз старается найти его взглядом, когда он едет впереди, приблизиться к нему и поговорить, ведь это, так необычно и волнительно - пообщаться с диким зверем.
        - Леди Адель, этот мужлан вам нагрубил?
        - С чего вы взяли, сэр Артур.
        - Не старайтесь нас обмануть. Мы ведь не слепые,- боже и этот туда же.
        - Я конечно благодарен барону за освобождение, но всему есть придел.
        Ого, похоже у барона появилось сразу трое ненавистников. Интересно, а что вы будете делать дальше? Нет, мужчины все же невозможны. Такое впечатление, что они на каком-нибудь балу. Ну точно, дружно направились к костру возле которого расположился барон Авене, а ведь она ни словом, ни жестом… Хм, интересно, он будет сражаться сразу с троими или все же по очереди. Сердце отчего-то затрепетало, наполнившись сладкой истомой.
        - Сэр, вы непочтительны с леди, грубы и невоспитанны. Я намерен преподать вам урок хорошего тона. Примите мою перчатку,- сэр Артур приняв картинную позу, с не меньшей бравадой бросил латную перчатку к ногам ошалевшего от подобного обращения Георга.
        - Полностью присоединяюсь к сэру Артуру,- сэр Гари ничуть не уступит своему товарищу по несчастью.
        - И я,- ну, сэр Рид, всегда был менее многословен, чем эти господа.
        Адель, даже задержала дыхание заворожено наблюдая за представшим ее взору действом. Барон Авене сначала, растерялся, потом на его лице появилось недоумение, наконец гнев. И вдруг, все прошло. Вот он опять спокоен, на его губах появилась ироничная улыбка. Боже, как она ему идет. Вот он нашел ее взгляд… Ну же, где тот необузданный зверь, которого она в нем сумела рассмотреть!? Где та дикая ярость!? Покажи, чего стоит настоящий мужчина!
        - Мои.
        Вдруг прозвучал спокойный голос, который она сумела легко различить. В лагере как-то сразу настала такая тишина, что слышно было лишь потрескивание костров.
        - Что ваши?- Недоумевающе спросил сэр Артур, который был неформальным лидером этой тройки.- Вы приносите свои извинения?
        - Нет, господа. Я хочу сказать, что вы бросаете мне под ноги не свои перчатки, а мои. Кои останутся таковыми до тех пор, пока вы не выкупите свои доспехи оружие и лошадей. Впрочем, я могу и не пожелать позволять вам их выкупить.
        - Какая разница. Это просто символ вызова и вы прекрасно это поняли.
        - Не стоит кипеть, как котел, сэр Артур. Разумеется я все понял. Просто хотел вам напомнить, что леди Адель, как и эти доспехи, принадлежит мне. Она моя пленница и я волен поступать с ней так, как мне вздумается. Брук.
        - Я, сэр.
        - Свяжи пленницу, чтобы она не вздумала бежать. И заткни рот кляпом, ее голос подобен боевому гону, не хватало еще чтобы она привлекла внимание вражеского отряда.
        - Слушаюсь, сэр.
        Что!? Да как он смеет! Баронесса Гринель, едва сумела себя удержать в руках. Этот хам и мужлан не дождется. Она не станет перед ним унижаться, вымаливая поблажек. И не доставит удовольствие, как тогда ночью, когда ее пленили. Нет, сэр, вы не дождетесь сладостной для вас картины и ваши уши не услышат столь желанного крика возмущения. С гордо поднятой головой она молча позволила связать себе руки, затем пристроить поудобнее на расстеленный плащ, дала связать ноги и наконец водворить на уста кляп.
        Брук старался быть как можно более обходительным. Но он ведь простой, грубый и неотесанный воин, поэтому, несмотря на его старания, пару раз ей было по настоящему больно. Однако, она и виду не подала, только не сводила с барона Авне пристального взгляда, полного ненависти. И вдруг. Эта улыбка. Губы едва дрогнули, но она сумела рассмотреть. Он сожалеет о случившемся? Нет, он явно сожалеет. Боже, как же этому волколаку в человеческом обличии, идет улыбка. Гад! Не прощу!
        - Итак, господа. С баронессой Гринель, мы все выяснили. Теперь, что касается вашего вызова. Более абсурдной причины и придумать невозможно, но вызов есть вызов. Я его принимаю, но только драться буду лишь по окончании войны. Да, господа, если вы еще не забыли, дет война и наш долг не драться друг с другом, а сражаться с врагами королевства.
        - Вы трус и подлец!
        - Сэр Артур, поберегите свой пыл для памфийцев. Пусть я трус, но не преступник, каковыми по сути являетесь вы трое. Так уж сложилось, что вы оказались в моем отряде и под моей командой, а в моем отряде царит железная дисциплина и любое проявление неповиновения карается смертью. Так что, найдете меня после войны в моем баронстве Авене графство Гиннегау.
        - Надеетесь на то, что мы погибнем в войне,- не унимался сэр Артур.
        - Спасаю ваши жизни, господа. Еще один факт неповиновения или попытка поднять смуту и я буду вынужден быть менее терпим. Мы на войне, на вражеской территории и я не намерен подвергать своих людей опасности из-за троих несдержанных дворян. У вас есть время до утра. Либо вы сражаетесь вместе со мной, либо можете катиться на все четыре стороны. Все. Всем отдыхать.
        Кто бы сомневался. Этот разбойник опять сумел все обставить самым лучшим образом. Разумеется, для себя. Вряд ли барон, владелец небольшого замка, у которого даже рва не было, смог бы противостоять наемникам, даже вздумай те атаковать днем. Гарнизон этого неприметного замка состоял лишь из десятка воинов. Этого достаточно, чтобы разогнать шайку разбойников, но явно мало, чтобы противостоять ночной атаке сотни обученных бойцов. Правда богатыми трофеями на этот раз наемники похвастать не могли.
        Вот странное дело. Каждый раз, когда Адель начинала думать об этом человеке, в ее груди начинала клокотать злость, ей хотелось плеваться и изрыгать проклятия. Разумеется, она сдерживалась, хотя видит Бог, сделать это было не легко. Казалось бы, не думай о нем. Придет время, он получит за тебя выкуп и ты забудешь о его существовании, так зачем изводить себя и каждый раз накручивать. Нет, не забудет. Еще чего! Она отомстит! Да, именно так. Он пожалеет о своем поведении.
        После удачного штурма, барон Авене отправил два десятка к месту сбора, о котором было известно только его людям. В этот небольшой отряд вошли и все раненные. Ему предписывалось доставить в безопасное место караван с добычей, в том числе и пленницу. Кстати, караван несколько разросся, увеличившись еще на десяток вьючных лошадей. Купец попавшийся на пути наемников наверняка проклял тот день, когда решил взяться за торговлю. Впрочем, вполне возможно и скорее здесь были далеко не все его средства. Но все одно, убытки были очень внушительные, стоит вспомнить хотя бы количество тканей, что перекочевали во вьюки наемников.
        Барон справедливо рассудил, что о прибыли теперь можно позабыть, так как большая казна подразумевает под собой крепкий замок. Взятие одного такого укрепления могло обернуться слишком большими потерями, что соответственно сразу же сделает невозможным исполнение воли короля. Поэтому он решил довольствоваться мелкими замками и торговыми трактами.
        В пути они провели неделю, двигаясь довольно споро, если учесть, что делать это приходилось по ночам. Несмотря на отсутствие рыцарей, все трое предпочли остаться с бароном и сражаться, перешагнув через свое высокомерие, Адель и не думала скучать. Впрочем, это скорее чопорное и навязчивое поведение ее нечаянных воздыхателей навивало на нее скуку, наемники совсем иное. Да, они были грубоваты, хотя и было заметно, что всячески стараются за собой следить, но отчего-то общение с ними ей было куда приятнее и интереснее.
        Брук, ее неизменный конвоир, как выяснилось был балагуром и заводилой отряда, которому нередко доставалось за его длинный язык и неуемную натуру. Этот наемник как будто подвязался скрашивать ее плен, шутки и рассказы сыпались из него, как из рога изобилия. И хотя, он всячески старался за собой следить, получалось у него это плохо, а потому все повествуемое им было щедро вздобрено солеными шутками, на грани приличий, а порой и слегка перешагивавшие через нее. Правда справедливости ради нужно заметить, что крутился он все больше вокруг Риммы, служанки баронессы, добровольно отправившейся в плен за своей госпожой.
        Адель как-то не задумывалась над этим, а первую ночь ей и вовсе пришлось провести связанной, так что было не до того. (Кстати, Римму никто не связывал. Она, получается, сбежать не могла и поднять тревогу была неспособна. Грубый, неотесанный болван!) Но оказывается, ее служанке удалось без труда заполучить отдельную вьючную лошадь, на которую навьючили два плетенных короба с женскими платьями, бельем и прочими мелочами. Так что даже в походных условиях баронессе и ее служанке не грозило превратиться в замухрышек.
        Когда Адель поинтересовалась у служанке, как ей удалось этого добиться, та только пожала плечами и заявила, что она ничего и не добивалась, просто подошла к господину барону и попросила. Тот без разговоров предоставил ей все требуемое, как и людей, которые притащили из дома упакованные ею короба.
        Значит, господину барону вовсе не безразлично, как она выглядит. И что бы это значило? Да ничего не значит. Сэр Арчи, в доме которого ее принимали, тоже проявил заботу о плененных рыцарях. Они содержались в сухом и чистом помещении, кормили их тем же, чем питались хозяева замка, им сохранили их одежду и даже предоставили смену, обстирывая и позволяя принимать ванну. Они могли гулять в саду и даже заниматься воинскими упражнениями с учебным оружием. Мало того, дай они слово, что не попытаются бежать и спокойно дождутся выкупа, то жили бы в доме, на правах гостей, а не пленников. Нет никакого смысла измываться над пленником, если ты намерен получить выкуп. Точно так же поступал и барон Авене, стараясь создать максимум возможного комфорта.
        Разумеется, так поступали со своими пленниками не все. Хватало и тех, кто содержал их в черном теле, но это все же скорее относилось к тем, с кем существовала давняя вражда. Но в основном, благородные все же держали себя в рамках, ведь может так статься, что и ты или твои близкие окажутся в плену, тут ни в чем нельзя быть уверенным, а как известно - что посеешь, то и пожнешь.
        Потаенным местом оказалась ферма, скрытая от посторонних глаз в глухом лесу. Здесь уже находилось несколько наемников, четверо из которых были раненными, уверенно шедшие на поправку, а шестеро являлись обозниками отряда. Заправлял всем старший обозник, одноногий мужчина средних лет, с седой шевелюрой.
        Здесь Адель оказалась безраздельной владелицей большой комнаты и смогла принять (о Боже), настоящую ванну. Пусть ее роль исполнила большая лохань, но зато она была наполнена горячей водой. С этим никак не могли соперничать купание в реке или ручье, чем ей приходилось обходиться во время недельного перехода.
        Потянулись дни вынужденного безделья и сидения в глухом лесу. Два дня, с небольшими перерывами, лил дождь, что заставило ее исполнять роль затворницы. На третий, вышло солнце и вместе с ним поднялось ее настроение, теперь можно было пройтись, посидеть в тени деревьев, пообщаться с наемниками. Адель вовсе не смущало то, что эти люди ей не ровня. К сословным различиям она относилась вполне терпимо. Куда страшнее была скука, с которой она и боролась доступными ей способами.
        Красивая женщина, с милым голоском и скромным видом, способна развязать язык практически любому мужчине, если только он не тупой, твердолобый вояка со свихнувшимися мозгами. Хм. А ведь он оказывается и не такой. Наемники говорят о нем с нескрываемым восхищением.
        - Да, строгий и жесткий, а иначе ведь с нами и нельзя,- пожимая плечами, разглагольствовал Брук,- Нам если начнешь потакать, то мы такое наворотим, что мама не горюй. Но зато, он за нас горой. Я уже три года с ним хожу и за это время мы потеряли дай Бог пару десятков, а сколько всего наворотили, это же просто жуть. Одних только замков взяли приступом около дюжины. А сколько народу покрошили. Нет, госпожа, вы только не подумайте. Сэр Георг никогда за просто так простых людишек не бьет. Я это про воинов. Опять же, помнится двоих наших он приказал повесить, за то что они после штурма решили поразвлечься со служанкой против ее воли.
        - Сам казнил своих людей за насилие?
        - Ну да. У нас ведь в отряде дисциплина почище, чем в загросских легионах. Сказано, не грабить и не насиловать, значит так все и будет. Кто против, тем лучше не подписывать договор, потому как потом либо ногами вперед, либо честно дослужив оговоренный срок.
        - И вы соглашаетесь на такое?
        - Мы выбрали такую жизнь, госпожа. А то, что делает сэр Георг позволяет нам продлить эту самую жизнь. К тому же, не все так уж плохо. Мы ведь не все время в походе, отдых тоже бывает, а тогда уж равных нам нет. И монета в кошеле звенит, не в пример многим, и гуляем от души, и шлюхи нам рады куда больше. Гхм. Простите, госпожа.
        - Брось Брук. Можно подумать я не высовываю своего носа из замка и понятия не имею, что есть трактиры и все сопутствующее.
        - Все одно. Что-то я это… Негоже так-то. Простите.
        - А что, барон Авене женат?
        - Дык, откуда такое счастье-то. Он же еще недавно был простым наемником. Ну, не совсем простым, но все одно. Наемник и семья - это что-то невозможное.
        - Ах да, я и забыла. И что у него вообще никого нет?
        - Как же, есть. Матушка у него имеется. Он в ней души не чает. Каждый год на день ее ангела к ней ездит, даже если в сотнях миль от нее. Ничто его не остановит.
        - И скоро этот день?
        - Уже скоро, госпожа.
        - И что, даже несмотря на войну отправится?
        - Говорю же, его ничто не остановит.
        - Счастлива мать, имеющая такого сына. А как ее зовут?
        - Ох, что-то я совсем засиделся, делом нужно заняться. Простите, госпожа, пойду я.
        Мило. Нет, не то, что из Брука не удалось вытянуть, ни откуда родом барон, ни где проживает его матушка и даже ее имя. Оказывается, этот волколак в человеческом обличии, имеет чуткое сердце, способное беззаветно любить, пусть даже эта любовь относится к матери. Так, что же вы за человек такой, сэр Георг барон Авене?
        Кстати, напрасно Брук считает, что ничего не выдал. Так уж случилось, что в ближайшие дни есть день только одной святой, остальные святые мужчины. Значит, Аглая. Это ничего само по себе не значит, потому как ни откуда он родом, ни где проживает его мать, ей узнать не удалось, а до даты еще неделя. За этот срок всадник, да еще и со сменными лошадьми может покрыть изрядное расстояние. Впрочем, она и не старалась выведывать это специально, действуя скорее из-за врожденного любопытства, а так же по натуре будучи далеко не глупой особой.
        Сэр Георг появился на ферме уже на пятый день, после прибытия их каравана. Люди были сильно измотаны, имелось множество раненных. Отряд потерял убитыми одиннадцать человек, что, как она уже знала, являлось весьма серьезными потерями, для этого отряда наемников.
        Прислушиваясь к разговорам воинов, она поняла, что сотня дважды попадала в серьезную переделку, лишь чудом и талантом командира, сумев избежать полного разгрома, а то и уничтожения. Наемники недоумевали, по поводу открывшейся на них охоты, барон же пребывал в довольстве. Ему удалось выполнить волю короля и заставить памфийцев сильно всполошиться. Затея с походом в Памфию полностью себя оправдала. Слушая это, Адель только улыбалась, как человек, которому известно то, что неведомо другим. Никакие действия наемников не вынудили бы короля настолько потерять над собой контроль, даже с учетом его вспыльчивого характера. Хотя, им несомненно удалось этого добиться. Вот только причина была в ином.
        Не имея никакого желания, подвергать своих людей излишней опасности, Георг решил отсидеться в глуши. Оно и людям нужен отдых, и о раненных необходимо позаботиться. Тем более, цель рейда достигнута полностью - памфийцы как с цепи сорвались. Большие отряды рыскали по всему графству, разыскивая столь опостылевших наемников. Единственно кто покидал лесной лагерь, это десяток спецназовцев, которые осуществляли разведку местности. Нельзя было исключать возможность того, что противнику удастся выследить местоположение наемников.
        Сама того не осознавая, Адель вела отсчет проходящим дням, с каждым разом мысленно сужая круг, где бы могла находиться мать барона Авене. Она и сама не знала, зачем ей это нужно, да и нужно ли вообще.
        С возвращением наемников, сама собой развеялась и скука, так как на нее просто не оставалось времени. Она, как и ее служанка, подвязалась ухаживать за раненными, хотя ее о том никто не просил. Это было тем более удивительно, что она ведь являлась пленницей этих людей. Именно их, а не лично барона Авене, так как каждый из них имел свою долю от предстоящего выкупа за баронессу. Казалось бы, она должна была их ненавидеть, но отчего-то не могла пройти мимо еще недавно полных сил, а сегодня страдающих мужчин. Странно это все.
        Единственно, что доставляло ей неудобство, это все продолжавшиеся ухаживания со стороны рыцарей. Они прошли через все стычки не получив ни царапины и откровенно сокрушались по этому поводу. Ведь будь иначе и та, кто занимала их мысли, проявляла бы о них заботу так же как сейчас заботилась о простых воинах.
        Оказывается, за те несколько дней, что они провели бок о бок с бароном, они сумели по достоинству оценить и его характер, и воинское умение, и способности командира. Барон правильно все рассчитал и удалив баронессу, убил сразу двух зайцев - избавился от камня преткновения и сумел предстать перед рыцарями в ином, выгодном для себя свете. Друзьями они не стали, но зато господа нашли в себе мужество признать, что барон чего-то стоит и как минимум достоин уважения. Правда о том, чтобы сделать окончательный шаг к примирению они не думали, а возможно, все дело в том, что рыцарю не подобает идти на попятную. Но как бы то ни было, между ними наметилось перемирие, чему Адель, к своему удивлению, была отчего-то рада.
        Было еще кое-что, радовавшее ее. Барон стал более, нет, не почтителен, а терпим, что ли, к своей пленнице. Она больше не слышала от него грубостей, он вообще старался избегать ее общества, и как надеялась Адель, было это вызвано боязнью в очередной раз не сдержаться. Она не тешила себя иллюзиями. Перемена его отношения была вызвана вовсе не изменением его отношения к ней лично. Это было скорее необходимостью, чтобы больше не провоцировать рыцарей, продолжавших изображать перед ней из себя павлинов. А еще, он по настоящему заботился о своих людях и не мог не оценить того, что баронесса делала для них, она была уверена - это основная причина.
        - Баронесса.
        - Слушаю вас, сэр,- вытирая руки чистой тряпицей и обратив на него взор своих огромных глаз, тут же откликнулась Адель.
        - Я хотел узнать, всего ли у вас в достатке.
        - Благодарю, бинтов, мазей и бальзамов вполне хватает. Ваш Сэм просто находка. Такое впечатление, что у него имеется все, а чего нет, то он достанет очень быстро.
        - Хм. Я имел ввиду не это. Всего ли в достатке у вас лично. Может есть какие пожелания?
        - Хочу домой.
        - Кхм. Понимаете… Дело в том… Невозможно.
        - Боже, я вовсе не имела ввиду, чтобы вы отпустили меня просто так. Но ведь вы даже не поинтересовались у меня куда направить гонца, чтобы начать переговоры по выкупу.
        - Сожалею, но и это невозможно. Сейчас совсем не подходящее время, мы находимся на территории занятой королем Джефом. Вряд ли решение вопроса о выкупе было бы мудрым. Поэтому я и интересуюсь, можно ли, что-то сделать, чтобы скрасить ваш быт.
        - Благодарю. Я не такая уж и неженка, так что того, что есть вполне достаточно.
        - Вот и хорошо. Да… Но если что пожелаете… Просто я направляюсь в город, поэтому…
        - В Хемрод?
        - Ну, да. Здесь в округе только один город. Мне нужно собрать кое-какие сведения. Так вот, если есть пожелания, то я мог бы приобрести…
        - Если вам не составит труда, я хотела бы душистое мыло.
        - Ничуть не трудно,- тут же встрепенулся барон.
        - Благодарю вас.
        Хм. Значит Хемрод. Вот где проживает ваша матушка, барон Авене. Очень интересно. А вы получается ее очень любите. Все интересней и интересней. Ой, а какой он забавный. Подумать только. Стоял тут, мялся как прыщавый юнец, едва открывший для себя, что девочки сильно отличаются от мальчиков. На его фоне, трое рыцарей смотрелись куда как решительнее и в более выгодном свете.
        Несмотря на свой относительно юный возраст, а ей едва минуло девятнадцать, Адель уже успела вкусить сладость власти над мужчинами. Она даже могла считаться завзятой сердцеедкой, но и только. Баронесса позволяла за собой ухаживать, вздыхать по ней, соперничать между собой, вот только даже не думала вселять в кого-то серьезную надежду.
        В замке барона Гело она оказалась по настоятельному приглашению баронессы. Так уж случилось, что ее поездка совпала с началом войны. Вернее, это она подгадала таким образом, чтобы эти события совпали. Многие бароны старались заполучить ее в невестки или жены, уж больно завидная партия. Адель стоило больших трудов, чтобы умудряться пока обходить расставляемые ловушки.
        Барон Гело имел большой вес в Памфии, а потому просто проигнорировать настоятельные просьбы баронессы, погостить у них, Адель никак не могла. Она прекрасно понимала, что ее завлекают в очередную ловушку, чтобы поближе познакомить с молодым баронетом, отсюда подобрано и время поездки. Однако, ее расчет оказался неверным.
        Едва прознав, о том, что баронесса Гринель в гостях, барон Гело тут же направил домой своего сына, под благовидным предлогом. После памятного сражения у него в плену оказались три рыцаря, один из них был пленен его сыном, двух других барон выкупил у бедных рыцарей, рассчитывая в последствии получить вдвое против уплаченного. Вот баронет и отправился в путь, сопровождая законную добычу своего отца в его родовой замок.
        Баронет оказался весьма настойчивым и напористым молодым человеком, а потому ему удалось настоять на ночной прогулке в парке. Не сказать, что она не смогла устоять перед его обаянием, но баронет в отличии от других претендентов, сумел таки вызвать кое-какую симпатию с ее стороны. В конце концов оставаться в старых девах она не собиралась, в безграничную любовь, воспеваемую в рыцарских романах, не верила и была весьма практична. Барон Гело имел вес и влияние, которые потом перейдут его сыну. Батюшка не станет противиться подобному браку. Наоборот, он будет пребывать в уверенности, что устроил дочери весьма достойную партию.
        Двое суток, пока отсутствовал Георг, Адель приходилось стоически выдерживать все усиливающиеся атаки со стороны своих ухажеров. С каждым разом они становились все настойчивее и навязчивее. Наконец сэр Артур, предложил ей руку и сердце. Он заявил, что вопрос с выкупом полностью берет на себя и если она пожелает, то уже через несколько дней, его родовой замок распахнет перед ней ворота. Да уж, не много не мало, стать супругой не наследника барона, а в перспективе графиней.
        С другой стороны, не сказать, что это было самое выгодное предложение сделанное ей. Конечно она не так уж и верила в любовные бредни, вот только все одно не могла перешагнуть через себя и связать свою судьбу с тем, кто был ей хотя бы не симпатичен. К виконту она симпатии не испытывала. Он обладал привлекательной внешностью, он был обходителен, не трусливого десятка, но все же не то. На взгляд Адель, уступал даже баронету Гело, не то что…
        Нет, она не отказала. Еще чего не хватало, накалять страсти, когда ее собственное положение было весьма шатким. Она обещала подумать, над предложением виконта, чем тут же вызвала еще два последовавших предложения. Господи, да они что, сговорились! Ну какого ответа они от нее ждут? Это просто бред какой-то.
        Вернувшийся из своей отлучки Георг, обнаружил, что ситуация резко изменилась. Нет, баронесса ему ничего не рассказывала, она с благодарностью приняла привезенные гостинцы, и удалилась к себе. Как показалось барону, девушка была чем-то сильно расстроена. Но вот чем? Он всячески пытался понять, что он на этот раз сделал не так, и не находил ответа. О кипящих в лагере страстях ему поведал неизменный Дэн. Он в таких красках расписал все происходившее, в лагере, что ему впору писать рыцарские романы, а не махать мечом на поле боя.
        - Этот виконт, чтоб ему трижды опрокинуться, даже ходит среди парней и втолковывает всем, что готов перекупить у нас пленницу, причем не скупится, готов уплатить тысячу золотых. Представляешь,- беседовали они наедине, поэтому, по заведенной традиции были на ты. Этого не смогло изменить и свалившееся на Георга баронство.
        Ничего удивительного в рассказанном не было. Вполне обычная практика. Многие проделывают подобное, выкупая пленников пользуясь самыми различными ситуациями. К примеру, какой бедный рыцарь сумел захватить именитого пленника. Казалось бы, вот она удача. Но ты поди еще получи за него достойную плату. Что с того, что он дал тебе слово, что не станет пытаться бежать. Он ведь не может поручиться за своих родных, которые вместо того, чтобы готовить выкуп, вполне могут снарядить отряд и вызволить пленника из неволи. Вот и получается, мало чтобы тебе повезло и ты сумел заполучить такой богатый приз, поди еще сбереги его. Так что, случаи когда обедневшие бароны или простые рыцари, продавали своих пленников за меньшую, но зато гарантированную сумму, были не так редки. К тому же и плата следовала куда как быстрее, ведь переговоры о выкупе могли продлиться и несколько месяцев.
        - Тысяча золотых, это хорошая цена. Я бы сказал очень,- мрачным тоном произнес Георг.
        - Ты чего, Георг? Неужели подумал, что парни пойдут против тебя? Ты по прежнему наш командир и решение принимать тебе.
        - Она наша пленница. Каждый из парней имеет право на часть выкупа за нее.
        - Хм. Тут видишь ли какое дело. Нет, виконту никто грубить не стал, тут все чинно. Но отдавать ее ему ни у кого и в мыслях нет. Тут это. Ну, я с парнями поговорил… Короче, никто не будет возражать, если ты заберешь ее себе.
        - Не понял.
        - Ну, чего ты не понял. Если ты там решишь жениться…
        - Чего-о.
        - Ну или отпустить с Богом,- тут же открестился Дэн.- То они и ухом не поведут.
        - А если получу выкуп?
        - Тогда они конечно от своей доли не откажутся. Но отдавать ее этому виконту или какому другому из них нипочем не хотят. Не нравятся они им.
        - А чего это они отпустить ее очень даже не против?
        - Нравится она им. И мне нравится. Хорошая девка. Правильная. А главное. Мы… А она, за нашими раненными ходит, ничуть не чурается. И ведь не просил никто.
        - Нравится, не нравится. Дэн, меня только два дня не было.
        - Ну, что поделать. Жизнь она на месте не стоит. А золото… Всего нам не получить, а на нужное всегда найдем.

* * *
        Георг сидел за столом и бездумно пялился на огонек свечи. Сомнительно, чтобы он в этот момент сознавал, что именно видит его взор. Он словно отринулся от этого мира и прибывал в прострации. Спроси его кто, чем вызвано подобное состоянии и он не нашелся бы, что ответить. Причина охватившей его хандры, ему была неведома. Вернее он понимал из-за чего это происходит, но никак не мог осознать, отчего это с ним случилось.
        Дверь отворилась с привычным уже скрипом и в комнату вошел один из наемников. Георг, вздрогнул и поднял на него взгляд. Однако, вошедший хранил молчание. Потом сделал шаг в сторону и за ним в помещение вошел еще один посетитель. При виде его, барон Авене тут же вскочил и в его руке тут же оказался клинок. А как прикажете реагировать, когда среди ночи к вам входит человек закутанный до пят в плащ, да еще и с надвинутым на лицо капюшоном из под которого не разглядеть лица.
        - Барон, не наделайте глупостей,- вдруг раздался из под капюшона знакомый голос.
        - Мастер Волан?
        - Да, мой мальчик. Можешь идти обратно на пост, ты меня не видел, забудь,- это уже к наемнику,- Ну здравствуй Георг, или правильно будет барон Авене?
        - Вам-то чего извращаться.
        - Это радует. Как у тебя с вином?
        - Есть пара бутылок лонского.
        - Не совсем то, чего мне хотелось бы, но подойдет,- откидывая капюшон и присаживаясь напротив, произнес неожиданный гость.
        - Как вы здесь оказались?
        - Война привела. Ну и по просьбе Жерара. Раз уж я все одно собирался в эти края, он не смог удержаться, чтобы не отправить тебе весточку.
        - Война? Но ведь вы говорили, что мастера стараются не вмешиваться в войны.
        - Я говорил о мастерах в общем. Что же касается темных, каковым я и являюсь, то они не чураются ничего, в достижении своих целей. Для заключительного этапа моих исследований мне понадобилась война.
        - Решили приобрести навыки воина.
        - Боже упаси. Терять время на это… Нет. Для того, чтобы постоять за себя, мне достаточно того, что я уже знаю. Пару лет назад по моей просьбе Жерар отловил волколака, обеспечив меня работой на некоторое время. Так вот основное мною закончено, осталось поставить точку и работу можно считать завершенной. Но если это проделать в мирное время, то это будет сопряжено с некоторыми трудностями, а вот в мутной водице военного времени, очень даже можно попробовать, с наименьшим риском.
        - Ясно. Вернее ничего не ясно.
        - Ничего, еще поймешь.
        - Какие новости на севере?
        - Просто замечательные. Относительно, конечно. Наш мужеложец доказал загросцам, что чего-то да стоит.
        - Наш?
        - Ну, коли уж я на стороне Жерара, а он на стороне короля Несвижа… Так вот, генерал Тито никак не ожидал, что ему надерут задницу.
        - Тито? Но почему Тито? И кто это?
        - Его назначил совет Загроса. Там показалось, что Варен слишком уж становится популярным, а Несвиж им уже не кажется столь уж серьезным противником. Ошибочное мнение. Собранная Загросом армия наголову разбита, множество пленных и убитых. Одним словом как говорят загросцы - полный триумф. С Загросом уже подписан мир. В настоящий момент Гийом спешно приводит свою армию в порядок и начинает ее переброску на юг, чтобы разобраться с памфийцами. Но ему как всегда не достает времени.
        - Это я понимаю. Здесь новости тоже не утешительные.
        - Знаю. Карсон и Кане пали. Падение Кубеля вопрос весьма непродолжительного времени. А значит, Гийому никак не поспеть к тому моменту как графство Хемрод полностью окажется во власти Джефа. Но ты вроде решил эту проблему и держишь памфийского короля за причинное место.
        - О чем это вы?
        - Я о твоем трофее, который буквально выбил короля Джефа из колеи.
        - Ничего не понимаю. О каком трофее вы говорите?
        - Разумеется о баронессе Гринель.
        - Причем тут баронесса Гринель?
        - Ты хочешь сказать, что тот поход в Памфию был предпринят не специально для того, чтобы захватить ее?
        - Нет. Мне нужна была добыча, чтобы после войны начать обустраивать баронство. Замок Гело вполне подходил для этого.
        - То есть, ты пошел на захват одной из твердынь севера Памфии только ради того, чтобы поправить свои финансы?
        - Да.
        - Ты не собирался захватывать баронессу Гринель?
        - Нет. Я конечно рассчитывал на то, что при удаче смогу захватить пленников, но штурмовать дом в котором находится мастер не рискнул, людей можно было положить изрядно.
        - А баронесса?
        - Да сдалась она вам. Она вообще случайно попала к нам в руки.
        - Пустить стрелу наугад и попасть в яблочко. Это на тебя похоже. Ты действительно не знаешь? Нет, он не знает. Он точно не знает.
        - Да чего я не знаю?
        - Леди Адель баронесса Гринель, дочь короля Джефа. Разумеется незаконнорожденная и он в отличии от Берарда не признал отцовства, но она его дочь в которой он, как и кронпринц души не чают.
        - Она…
        - Ну да.
        - Так вот отчего памфийцы как с цепи сорвались?
        - Ага. Так что, Жерар просил тебе передать, чтобы ты немедленно переправил ее к графу Гиннегау. Это заставит короля несколько пересмотреть свои планы, а Гийому позволит успеть подвести армию.
        - Ее здесь нет.
        - Кого нет?
        - Леди Адель здесь нет.
        - И куда ты ее отправил?
        - В Хемрод.
        - Там же… Ох парень, повезло тебе, что сюда не заявился лично барон Гатине. Клянусь, он бы тебя высек, несмотря ни на что. Поверь королевская кровь его еще никогда не останавливала, когда нужно кому-то вправить мозги. Но тебе повезло, потому что вместо него тут я.
        - А вам плевать.
        - Именно. Слушай, а это лонское очень даже ничего. Не знаешь, урожай какого года?
        - Что? Нет, не знаю.
        - Разрази меня гром, Георг. Ты влюбился. Не отнекивайся. Как мальчишка. Уж я-то знаю в этом толк.
        - Ну и что?
        - Да нет, ничего. Замечательно. А она ответила взаимностью? Все, молчи, сам знаю. Попал ты парень.
        - Да я в общем-то ни на что и не надеялся. Я простой наемник получивший титул в награду за храбрость, она… Хм. Получается птица еще большего полета.
        - Вообще-то…
        - Ну и кто об этом знает?
        - А хочется, чтобы узнали?
        - Нет. Пусть идет как идет. За прошедшее время я уже привык думать о себе как об опоре брата, вредить ему, даже поневоле, я не хочу и не буду. На мне долг крови, даже если об этом знают только трое.
        - Жерар будет тобой гордиться.
        - А вы?- Георг помимо воли грустно улыбнулся и взглянул в глаза Волана.
        - Прости, но я уже говорил, для меня Несвиж, ничто. Я дорожу только Жераром. Но если хочешь знать мнение стороннего, то я тебя одобряю. У человека должна быть большая цель. Для меня это искусство, для Жерара Несвиж, для тебя частично обретенная семья.
        - Спасибо. Теперь бы еще придумать, как сдержать памфийцев.
        - Ну здесь возможно я смогу как-то помочь. Не зря же я сюда прибыл.
        Дверь опять скрипнула и в проеме показался Брук. Ни для кого не было секретом, что этот балагур и грубиян, запал на служанку баронессы. Крепко запал, так что спать не мог, проводя ночи в общении со своей избранницей. Он уже получил согласие баронессы на брак, как и обещание Георга сразу после окончания кампании, расторгнуть договор по обоюдному согласию. Кто бы мог подумать.
        - Сэр, все исполнено. Леди Адель доставлена в Хемрод.
        - Без происшествий?
        - Все сделали в лучшем виде.
        - Вот и ладно. Отдыхай.
        - Слушаюсь, сэр.
        - Да. Брук. Передай десятнику, я снимаю с тебя взыскание.
        - Да, сэр.
        Ага. На лице сразу же облегчение. Ничего удивительного, десять миль в полном снаряжении это не горшочек с медом умять. Может ну его. Расторгнуть договор прямо сейчас. Кто знает, как оно все обернется, не хватало еще… Нет. Сейчас на это не пойдет и сам Брук. Они ведь сражаются не только за золото и уж точно не за Несвиж, они сражаются друг за друга и оставить в такой ситуации товарищей он не сможет.
        - Нет, все же любовь, это тяжелейшая форма заболевания,- сделав изрядный глоток вина, Волан с видом человека знающего цену своим словам, уставился на Георга.
        - Ну так и занялись бы этим недугом. Вы ведь любите разные загадки, да посложнее.
        - Я еще не сошел с ума, взваливать на себя неразрешимое. Нет, был один мастер, который захотел вывести формулу любви, вот только не ту цель в жизни он выбрал.

* * *
        - Адель. Милая моя баронесса. Как я рад вас видеть в добром здравии.
        Джеф первый, церемонно припал к ручке баронессы Гринель. Со стороны могло показаться, что король проявляет дань уважения по отношении к женщине из благородного сословия, но Адель почувствовала как подрагивает его рука, как вздрогнули губы, коснувшиеся ее запястья. Он по настоящему волновался за нее. Нет, не так. Он боялся за судьбу своей дочери, он был вне себя от ярости. Все так, вот только назвать ее дочерью и проявить по настоящему отцовские чувства король не мог себе позволить даже в узком кругу или наедине. И это при том, что он бросил армию и примчался в Хемрод, едва до него дошла весть о том, что она находится здесь.
        Но опять таки, он не навестил ее в гостинице, где остановилась Адель. Нет. Подобное не достойно короля и никак не отвечает интересам короны. Сейчас он находился в ратуше, прибыв якобы по делам, куда и вызвал ее. И снова, не она была первой кого принял король. Ей даже пришлось какое-то время обождать в приемной, пока его величество принимал членов городского совета.
        Кстати, первым, кто выразил свои поздравления по случаю избавления от плена был барон Клод. Он же задал кое-какие вопросы. Оказывается им уже было известно, кто именно командует отрядом, доставившим столько неприятностей памфийской армии. Слова Адель, только подтвердили это.
        - Благодарю, ваше величество, все просто замечательно,- сделав учтивый поклон, ответила она.
        - Это радует. Я приношу вам свои извинения за то, что вы оказались в такой незавидной ситуации, но клянусь, обидчик поплатится за свое деяние.
        - Но со мной не произошло ничего страшного. Мало того, обо мне проявляли заботу и предоставили максимально комфортные условия, какие только возможно в походных условиях. Кроме того, меня сопроводили в Хемрод, без какого-либо выкупа.
        - Это учтут, когда будут судить этого негодяя.
        - Но он рыцарь и барон, воин состоящий на службе короля Несвижа.
        - Выскочка и негодяй. Не стоит больше о нем вспоминать. Очень рад, что с вами все в порядке. Кстати, завтра в столицу отбывает один отряд, так что я думаю они смогут взять о вас заботу и препроводить домой. Барон Клод, это не вызовет сложностей?
        Проклятый лицемер. Ну почему ты не можешь обратиться ко мне запросто? Почему при всем трепетном отношении ко мне, ты должен прятаться за этой маской, даже когда мы одни? К чему эта игра, если все вокруг все знают? Про барона вообще лучше не вспоминать, уж ему-то известно такое, о чем иные и не догадываются. Почему не сказать, что это эскорт, который отправится ни по каким-то там делам, а будет сопровождать именно ее? Она злилась на этого человека и в то же время любила его. Господи, как же сложна жизнь.
        - Никаких трудностей, ваше величество,- тут же заверил короля барон.
        - Баронесса подтвердила, личность разбойника?
        - Ваше величество, он не разбойник,- попыталась восстановить справедливость Адель.
        - Да, ваше величество,- все так же бесстрастно произнес главный королевский шпион.
        Это барон Авене, произведенный в рыцарское звание и получивший титул по последнему указу короля Берарда.
        - Вот и хорошо. Баронесса, больше не смею вас задерживать.
        - Ваше величество, я весьма вам признательна за то, что вы проявляете такую заботу, но к сожалению, вынуждена отказаться от вашего предложения. Хемрод замечательный город и я хотела бы задержаться здесь не на долго.
        - Не думаю, что это правильное решение, баронесса,- построжавшим голосом, произнес король.
        - Вы приказываете мне уехать?
        - Нет, я не приказываю. Но думаю, что на территории Памфии вы будете в большей безопасности.
        - А разве Хемрод не часть Памфии?
        - Баронесса.
        - Ваше величество, коль скоро вы мне не приказываете, то я все же хотела бы задержаться в городе. Новые впечатления, это всегда так увлекательно. С вашего позволения, ваше величество.
        - Да. Вы можете идти. Барон Клод,- когда дверь за девушкой закрылась, обратил свой взор на своего доверенного король.
        - Я обо всем позабочусь, ваше величество.
        - Хорошо. Тебе удалось, выяснить еще что-нибудь об этом наемнике?
        - Пока не все, но уверяю вас, уже совсем скоро, я смогу представить его вам. Живого или мертвого.
        - Живого, барон. Только живого.
        - Слушаюсь, ваше величество.
        Сразу покинуть ратушу у Адель не получилось. Едва она вышла из комнаты занятой королем, как к ней подошел один из рыцарей и со всей учтивостью попросил проследовать за ним. Она прекрасно знала этого молодого человека, поэтому пошла следом, без капли сомнений. Путь предстоял недолгий, и вскоре она оказалась у двери, на которую любезно указал рыцарь и встал рядом, с видом человека, который готов преградить путь любому, кто пожелает пройти следом за ней.
        - Адель, сестренка!
        Едва войдя в полутемное, из-за зашторенных портьер, помещение, она тут же оказалась в крепких и таких родных объятиях. Кронпринц Джон, в отличии от своего отца, не стеснялся проявлять свою любовь по отношении к сестре, правда, только наедине. Но и на людях, он вел себя с ней настолько любезно, что каждому было понятно, эта девушка ему чрезмерно дорога.
        Их дружба и родственные узы имели глубокие корни. Будучи старше ее на несколько лет, Джон всегда опекал младшую сестру, хотя она и была результатом внебрачной связи короля и замковой служанки. Никто и никогда не смел обижать маленькую Адель, если поблизости оказывался малолетний принц, а вскоре позабыли о таком и в его отсутствии, так как он всегда наказывал обидчиков с детской непосредственностью и пылом. Многие дети придворных щеголяли синяками, поставленными дланью кронпринца.
        Разумеется, подобное отношение не могло найти одобрения со стороны короля и принца Джона нередко наказывали за это. Но мальчик проявлял упорный характер не желая мириться с тем, что ему надлежит игнорировать сестру. Он как и любой ребенок хотел иметь братьев и сестер, но был лишен такой возможности. Из всех детей короля выжил только он, королева же теперь была бесплотной. Однако, отцу все же удалось добиться того, что вскоре после появления при дворе этой девочки, мальчик стал более сдержанным, во всяком случае на людях. Шли годы и дети все больше сближались, эта же маленькая бестия, смогла проложить дорогу и к сердцу самого короля, хотя и не смогла полностью растопить лед, сковавший его. Удивительное дело, но даже королева, относилась к незаконнорожденной с некой долей ласки. Во всяком случае, она не ненавидела ее и не старалась всякий раз унизить или оттолкнуть от себя, а ведь должна была.
        Вообще, рождение Адель случилось только из-за недогляда самого короля. Ее мать была очень привлекательной, хотя и простолюдинка. Однажды, будучи в возбужденном состоянии король просто завалил ее в постель, не в состоянии совладать с собой при виде прибирающейся в его спальне девушки. Потом он просто забыл о данном происшествии. Служанку удалили от двора когда ее положение скрывать было уже невозможно, о том кто является отцом будущего ребенка, ее не спрашивали, а она предпочитала помалкивать, боясь навлечь на себя гнев. Знай Джеф первый об этом и плод непременно вытравили бы, но он пребывал в неведении. Когда же девочка родилась, у него не поднялась рука на свою кровь.
        Мать и девочку поселили в деревне, в полной безвестности. Однако, политика это грязное дело. В Памфии назревал заговор и девочку решили похитить. Как заговорщики собирались использовать незаконнорожденную при живом кронпринце, было абсолютно непонятно. Некоторые полагали, что все это было проделано по заказу загросцев, те любили грязные интриги, для которых совсем не помешает даже такой незначительный козырь. Другие считали, что к данному происшествию имеет отношение несвижский пес, барон Гатине. Во время похищения ее матушка погибла. Саму девочку удалось вызволить из рук похитителей, но докопаться до того, кто все это организовал так и не получилось.
        Вот так и вышло, что Адель оказалась при дворе, так как это было самое безопасное место. Когда она взошла в возраст, с согласия королевы, король дал ей титул баронессы, но она все так же оставалась при дворе. Правда, при этом вела более или менее свободный образ жизни, имея возможность наносить визиты. В результате одного из таких она и угодила в руки несвижского барона.
        - Джон, ты задушишь меня.
        - Прости, милая. Я так переживал.
        - Я тоже рада тебя видеть, братец,- уж с ним-то не нужно было сдерживаться, на ее глазах заблестели слезы, и она тут же поспешила спрятать лицо на его крепкой груди.
        - Не обижайся пожалуйста, что я не встретился с тобой раньше. Просто боялся, что не сдержусь, а отец… Ну, ты же знаешь отца.
        - Я все понимаю.
        - Адель. Этот разбойник… Ты в порядке?
        - Господи, Джон, он не разбойник. Он такой же рыцарь, как и любой другой, и служит своему королю.
        - Но при этом действует неподобающим настоящему рыцарю способом.
        - Он просто сражается за свою Родину, вот и все.
        - Он простой наемник и сражается за золото.
        - С некоторых пор, он несвижский барон и вассал короля Несвижа.
        - Возможно, но крови он нам попил изрядно. При штурме двух укрепленных замков мы не понесли таких потерь, какие нанес нам он. Да еще и забрался так далеко от границы.
        - А ведь ты восхищаешься им братец. Ну признай. Ну же.
        - Хорошо. Признаю. Но это все одно не избавит его от участи уготованной ему королем.
        - Вы сначала возьмите его.
        - Сестренка?
        - Что?
        - Что я слышу?
        - Что?
        - Этот Авене, он красавчик?
        - Волколак, в человеческом облике.
        - Но милый, волколак.
        - Джон…
        - Не пытайся меня обмануть, Адель, я слишком хорошо тебя знаю. Еще ни о ком ты не говорила так и ни за кого так не вступалась, а за него… Да еще и после того, что он сделал… Ну же.
        - Я не знаю.
        - Вот пока не знаешь, запомни одно, он человек вышедший из черни. Он не пара тебе и лучше бы ты это уяснила сразу. Этот новоявленный барон не пара тебе,- глядя в глаза сестре и слегка тряхнув за плечи твердо повторил он.
        - Мне, это кому? Мне, полукровке? Мне, незаконнорожденной? Я тоже из черни и родилась не в замковой опочивальне, а в лачуге,- с вызовом ответила девушка, вкинув подбородок и вперив в брата упрямый взор.
        - Не забывай, кто твой отец.
        - А он помнит о том, что я его дочь?
        - Адель, Адель, сестренка, не надо так. Ведь я помню о том, кто ты.
        - Ты помнишь и все те кто вьются вокруг меня, стараясь составить выгодную партию помнят, а он - нет.
        - Брось. Неужели ты думаешь он примчался сюда оставив армию накануне штурма, только ради того, чтобы выяснить, как обстоят дела в Хемроде.
        - А сказать об этом нельзя? Одной лишь мне, я не прошу большего. Назвать дочкой, хотя бы когда никто нас не слышит. Нет. Это не подобает королю.
        - Адель, ну ты же понимаешь…
        - Нет. Этого я не понимаю. Я ничего не требую, я ни на что не претендую. Разве я хочу так много?
        - Для него, это непомерная цена.
        - Прости братец. Я пойду. На меня столько в последнее время навалилось. Я хочу отдохнуть.
        Как всегда бывает в таких случаях отдохнуть у нее так и не получилось. Впрочем, по большому это была простая отговорка. Конечно, она перенервничала, но ничего такого, с чем бы она не могла справиться, без особого труда, рана эта была застарелой, а боль привычной. По возвращении в гостиницу ее встретила служанка Римма и сообщила, что ей без особого труда удалось выяснить где проживает матушка сэра Георга и кто она такая.
        В отличии от тех же людей барона Клода, которые исходили из того, что никому неизвестный наемник имеет столь же неизвестных родных, если вообще имеет, Римма рассудила иначе и решила, что матушка такого человека не может не быть известной каждому встречному поперечному. Ну, что тут скажешь - рассуждение притянутое за уши. Тем не менее она оказалась более удачливой, а может все дело в том, что люди барона рыли не в том направлении, если вообще знали о слабости барона Авене.
        Если коротко, то едва задав вопрос гостиничной служанке, Римма тут же получила и желаемый ответ. Правда, той ничего не было известно о наличии у матушки Аглаи детей, вернее, своих детей, потому как дети вокруг нее вились постоянно. Поход к трактиру, где она проживала и острый слух, пока она бродила по улицам, сделали свое дело.
        На улицах просто не могли не говорить о сэре Георге, который несмотря на войну все одно извернулся и навестил матушку в день ее ангела. Мальчишки на улицах играли в наемника сэра Георга, который крушил памфийцев направо и налево. Что с того, что половина мальчишек и сами были памфийцами, они были далеки от политики, Георг он вышел с их улицы, а значит свой, остальные чужие и значит, враги. Прямолинейная детская логика.
        Узнав новости усидеть в гостинице она не смогла, благо в ее распоряжении имелись и карета и десяток гвардейцев. Тут король и не думал сдерживать своей родительской опеки и выглядело все натурально - Адель официально являлась королевской воспитанницей и находилась под опекой короля, как и другие девушки или женщины.
        Существовала такая практика. Если отсутствовал прямой наследник по мужской линии и о женщине некому было позаботиться, то король брал над ней опеку. Он устраивал дальнейшую ее судьбу, выступая в роли свахи. Женщина, а главное ее владения, выступали в роли заслуженной награды за верную службу. Адель отличало то, что мнение остальных подопечных не учитывалось, ее же король неволить не хотел.
        К удивлению Адель, появление кареты в сопровождении десятка солдат, под командой настоящего рыцаря, не произвело особого впечатления на обитателей квартала. Потом она припомнила то, что рассказала ей Римма и пришла к выводу, что подобным зрелищем местных пожалуй не удивить. Кто только не приезжал за помощью к матушке Аглае, так что насмотреться они уже успели.
        - Здравствуйте госпожа, чем могу быть полезен- поспешил ей на встречу хозяин, едва ее нога переступила порог трактира.
        Хм. А ничего так. Чистенько. Она не так уж и мало путешествовала, потому могла сравнить с другими подобными заведениями, где ей приходилось останавливаться в пути. Этот трактир вполне мог соперничать даже с той престижной гостиницей в которой она остановилась. Даже неистребимый кислый запах вина и пива, здесь был сильно приглушен, а завсегдатаи выпивохи просто отсутствовали. Сам хозяин тоже одет в чистое, словно специально поджидал появления высокородных гостей. И это в таком квартале? Чудны дела твои, Господи.
        - Трактирщик, здесь ли проживает лекарка Аглая.
        - Здесь, ваша милость,- тут же отозвался Адам.
        - Позови,- пристраиваясь на чистую лавку, за чисто же отскобленным столом, потребовала она.
        - Дык, нету ее, госпожа.
        - Тогда пошли за ней.
        - Прошу меня простить, госпожа, но она сама решает когда ей возвращаться домой, я ей не указ. Но если вас привела сюда беда, то не извольте беспокоиться, она сама вернется очень скоро.
        - С чего ты взял, что меня привела сюда беда?
        - Дык, матушку Аглаю по другому поводу благородные и не разыскивают, только когда хворь одолевает, вот я и решил…
        - Я похожа на больную? Нет, трактирщик я здорова, так что отправь человека разыскать ее и привести.
        Боже, только этого не хватало. Матушку Аглаю решила навестить какая-то благородная девчонка из чистого любопытства. Ну и что прикажете делать. Нет, он конечно отправит Грегора, вот только предугадать куда она направится просто невозможно, потому как она вполне могла изменить прежний маршрут и пойти вообще в другую сторону, а если она с детворой направилась на речку за городские стены… Искать ее можно было бесконечно долго. Он конечно и раньше сталкивался с подобным, но одно дело когда у людей горе, тогда избежать гнева высокородного куда как проще. Да и матушка Аглая всегда чувствовала, что в трактире появился больной, а потому сам спешила домой, гася своим появлением проявления недовольства, а как это проделать сейчас? К тому же на улице десяток воинов. Странно, что она вообще вошла сюда одна.
        Адам отправил вышибалу даже не рассчитывая на успех. Если он и найдет матушку Аглаю, то поди ей еще объясни, что ее хочет видеть какая-то там госпожа. А силой Грегор ее не потащит, и сам бы Адам не потащил, как и никто не станет даже стараться заставить ее сделать что-либо против ее воли. Вот же незадача.
        Желая скоротать время, Адель подозвала к себе трактирщика и стала его расспрашивать о его странной постоялице. Или она являлась, членом его семьи? Адам был рад этому обстоятельству. Рассказывать он мог долго и увлекательно, а там глядишь, все само собой наладится и матушка Аглая вернется. Поэтому Адель выслушала всю историю этой странной женщины, которая оказывается была безумна и в то же время наделена Божьим даром. Адам ничего не скрывал. А зачем? Эта история и без того известна всем окрест и даже за пределами Хемрода. А вот скоротать время молодой баронессе вполне способна.
        Переживал Адам зря. Грегор все еще не появился, а он сам только закончил свой рассказ, когда матушка Аглая переступила порог трактира, направившись прямиком к молодой баронессе. И вот что странно. В этот момент она совсем не походила на безумную, но и не выглядела так, как обычно при нахождении в трактире больного. Адам не смог бы описать отличия, но они были, уж за столько-то лет, он научился различать настроения матушки. Так вот, она всегда выглядела подобным образом, только когда встречала Георга, своего родного сына.
        - Доченька. Приехала. Как я рада. Ну чего ты вскочила, присядь. Рассказывай, как там сыночек, все ли у него ладно?
        Адам только и смог, что открыв от удивления рот, бухнуться на скамью. Все именно так. Именно так, матушка Аглая всегда встречала Георга. Это что было такое? Георг… Да нет же. Он был здесь совсем недавно и ни о каких таких планах не говорил. Оказаться настоящей дочерью матушки, эта девушка не могла, у той был только один ребенок, сын. Предположить, что у нее имеется еще один, просто нереально, ведь видно же насколько она молода. Это что же получается… Ага. И когда же, новоявленный барон мог жениться, да еще и без благословения матушки? Бред.
        Адель и сама не могла понять, отчего она повела себя именно таким образом. Абсолютно незнакомая женщина, а она как-то сразу потянулась к ней, с тихой приветливой улыбкой. На вид женщина не особо и старая, хотя ее голова покрыта сединой, а лицо морщинами, возраст легко угадывается, едва под пятьдесят. Что-то в ней было притягательное и родное. Девушка словно взглянула в лицо матушке, которую помнила очень смутно.
        Отчего-то появилось неодолимое желание говорить и говорить. Сначала они разговаривали за столом в зале, потом прошли в комнату занимаемую матушкой Аглаей и проболтали там всю ночь. Говорили обо всем и ни о чем. На рассвете, Аглаю все же свалила усталость и она улеглась спать, держа руку девушки в своей. Адель просидела рядом с ней еще пару часов, всматриваясь в ее светлый лик и думая о чем-то о своем. О чем? А она и сама не знала. Мысли текли сами собой, не задерживаясь в памяти ни на мгновение. Потом она аккуратно высвободила свою руку, и тихонько, на цыпочках, чтобы не приведи Господь не потревожить сон спящей женщины, выскользнула из комнаты.
        Зачем же она так стремилась найти эту женщину? Ах да. Она хотела отплатить этому грубияну и невежде. Хм. А ведь не такому уж и грубияну. Нет, в начале… Но потом… А эта улыбка… А то, как он мялся, словно безусый юнец… Боже, каким же может быть забавным этот волколак, в человеческом облике. Как там сказал братец - 'милый волколак'. А что, очень даже и милый. А его матушка. Да, к такой женщине примчишься даже если тебя будут отделять от нее тысячи миль. Отомстить обидчику навредив такой женщине. Нет, этого она не могла.
        Впрочем, как оказалось и обиды у нее больше не осталось, только сожаление. Она всячески старалась разыскать в себе следы неприязни, но не находила, потому что вместо этого ее мысли заполняли сладостные воспоминания и его облик. И почему он ее отпустил? Испугался гнева короля, узнав кем она является? Нет. Он точно не знал, кто она когда отправлял в Хемрод. Решил избавиться от яблока раздора, чтобы утихомирить рыцарей? Тогда проще было отправить ее в какое другое место или избавиться от рыцарей. А может он просто испугался того, что она отдаст предпочтение кому-то из этих надутых павлинов, наперебой предлагавших ей руку и сердце? А что, очень даже может быть. О мужчины, они прямо как дети.
        Несмотря на проведенную бессонную ночь, усталости как не бывало. Она совершила утренний туалет, позавтракала и чувствовала себя поной сил. Что же, похоже они ей понадобятся. Она не ожидала, что произойдет именно так, но это случилось. Сразу после завтрака появился посыльный с приказом короля, леди Адель Баронессе Гринель, незамедлительно отбыть в столицу. Джеф первый никогда не злоупотреблял своей властью по отношении к дочери, но тут похоже подлил масла еще и братец. Ее высылали, несмотря на ее пожелания. Не подчиниться воле короля не было никакой возможности.
        Небольшой эскорт, состоящий из кареты и пяти десятков гвардейцев покинул пределы Хемрода еще до обеда. Путь Адель лежал в Клеве, столицу королевства Памфия.

* * *
        - Ваше величество, примите мои искренние поздравления, по поводу падения последнего оплота несвижского сопротивления,- поклонившись, произнес барон Клод.
        - Он далеко не последний. Взятие Кубеля, всего лишь позволяет полностью взять под контроль графство Хемрод, но судя по твоим докладам, на этом трудности еще не заканчиваются.
        - К сожалению это так. Все сильно недооценивали Гийома. Этот мужеложец оказался талантливым полководцем. Кто бы мог подумать, в его-то годы, да при таких наклонностях…
        - Урок на будущее барон, никогда не делай скоропалительных выводов.
        - Я обязательно это учту. Каковы ваши дальнейшие планы?
        - Разумеется выдвинуться к границе и укрепиться там. Нам еще предстоит сражение с Гийомом, и как только мы его разобьем, можно будет начать переговоры о мире. На большее чем захват графства Хемрод, при том, что загросцы потерпели поражение, рассчитывать не приходится.
        - Я бы сказал не захват, а возвращение законных владений.
        - Вот когда ты прав Клод, тогда прав. Странное дело, ты уже второй, кто осмеливается мне напоминать о том, что Хемрод это Памфия.
        - И кто был превым?
        - Баронесса Гринель. Кстати, что там по этому разбойнику? Когда ты наконец доставишь его ко мне?
        - Думаю, что уже совсем скоро. Благодаря баронессе Гринель, мне стали известны некоторые обстоятельства, которые будут способствовать его поимке. А вернее, он сам прибудет к нам, по доброй воле. Я недавно получил известия из Хемрода, которые позволяют думать именно так.
        - Ты говоришь загадками. Как могла баронесса помочь тебе? И отчего этот наемник сам отдастся в твои руки?
        - У этого неуловимого Авене, как и у любого другого, есть слабое место. Он безгранично любит и почитает свою мать.
        - Тебе удалось обнаружить ее?
        - Не мне, баронессе Гринель. Я даже и предположить не мог, что он сын столь известной в Хемроде и за его пределами, особы. Я уже отправил ему весточку, пустив слух о том, что его матушка в наших руках. Он сам явится к нам, стремясь оградить ее от неприятностей.
        - Надеюсь, она уже в заточении.
        - Хм. Видите ли, ваше величество…
        - Она еще не арестована? Отвечай.
        - Его мать не безызвестная матушка Аглая. Ее арест может пагубно сказаться на настроениях горожан, которые почитают ее чуть не за святую. Во избежание открытого бунта, думаю достаточно просто дать понять барону Авене, что она в опасности и тогда он сам сдастся. Еще не мешало бы направить в Хемрод дополнительные силы. Этот наемник весьма непредсказуем, решителен и опасен. Как бы он не решился воспользоваться беспорядками в городе, если таковые возникнут.
        - Ты это серьезно, барон? Ты действительно считаешь, что город который добровольно вернулся под мою законную руку взбунтуется из-за какой-то там женщины, а ее сынок с сотней бойцов сумеет его захватить? Здоров ли ты, Клод?
        - Ваше величество, в Хемроде только две сотни ваших солдат. Этого вполне достаточно для организации совместной с ополчением обороны, случись несвижцы захотят захватить город. Однако, этого явно недостаточно, если взбунтуются сами горожане. Всего пять сотен солдат направленных в Хемрод склонят чашу весов в нашу пользу.
        - Я ожидаю прибытия Гийома с его армией. Мы понесли значительные потери. И ты просишь направить в город, расположенный в нашем глубоком тылу пять сотен солдат?
        - для того, чтобы перебросит армию Гийому понадобится три недели, вопрос же с бароном Авене можно разрешить куда как быстрее.
        - Ты шпион, а не воин, поэтому тебе может быть простительно то, насколько ты ошибаешься. Гийом может реквизировать речные суда и используя флотилию сплавиться сначала по Суне, а затем по Беллоне, затратив на переход значительно меньше времени. До его появления я должен разрешить проблему с приграничными замками и утвердиться в графстве.
        - Для этого вам вполне достаточно имеющихся сил. Как только вопрос разрешится, высвободившиеся войска можно будет отправить обратно. Я не арестовал матушку Аглаю, но она находится под неусыпным надзором. Это конечно может послужить причиной недовольства горожан, но не перерастет в открытый бунт. В то же время, покажет барону Авене серьезность наших намерений.
        - Иными словами, ты надеешься все провернуть тихо.
        - Именно, ваше величество.
        - Действуй.
        Глава 5
        Замок Кари не мог похвастать удобствами, тем более сейчас, когда здесь собралось около трех сотен воинов. Его владелец, от греха подальше, уже отправил свою семью к родне. Разумное решение. Их дом располагался на границе графства Гиннегау и всегда являлся составной частью в охране границы. Уже почти тридцать лет, с момента присоединения к королевству графства Хемрод, как замок утратил прежнее значение. Но на долю молодого барона выпало вспомнить то занятие, которое было частью жизни его предков.
        Кари нельзя было назвать такой уж твердыней, но и не сказать, что он был никудышным в плане обороноспособности. Вполне крепкий орешек, способный некоторое время сдерживать армию противника, а вот выстоит он или нет, зависело от того, насколько быстро появится помощь.
        Барон Гатине направился сюда как только ему стало известно о том, что Георгу удалось захватить дочь короля Джефа. Если с умом разыграть эту партию, то можно было бы добиться очень многого, даже несмотря на то, что Джеф первый всячески старался держать дистанцию между собой и дочерью. Вернее, он старался показать всем, в том числе и ей самой, то чего не было и в помине. Однако, этот мальчишка все испортил. Одним мановением руки, он разрушил интригу, которая так толком и не успела начаться.
        Жерар недобрым словом поминал покойного Берарда, от которого Георг унаследовал эту проклятую черту. Влюбиться в свою пленницу, да еще и представительницу вражеского государства. Пойти на поводу у своих чувств позабыв об интересах государства, это было в духе Берарда. Гатине сильно сомневался, что Георг не поступил бы так же, знай он о том, кем на самом деле является баронесса Гринель. Хорошо хоть Гийом оказался человеком долга, готовым жертвовать ради королевства буквально всем, в том числе и собой.
        Казалось бы, партия проиграна, но Барон продолжал находиться в Кари, подобно рыбаку, ожидающему поклевку. Разумеется, у него хватало проблем, и для разрешения множества вопросов ему следовало бы находиться в более удобном месте, но он продолжал сидеть в пограничном замке. Сейчас самое главное это война с Памфией, которая столь неудачно началась для Несвижа.
        И вот его ожидание было вознаграждено. Вернее не совсем так. Этот хитрец Клод, которому уже удалось однажды его обойти, был весьма осторожен. Для поимки изрядно попившего кровь памфийцам командира наемников, он запустил интригу с немалыми шансами на успех. Повсюду разнесся слух о том, что матушка Аглая может поплатиться за грехи своего сына, если тот не отдаст себя в руки памфийцев. Насколько Жерар успел узнать Георга и помня о том, чья кровь течет в его жилах, Георг вполне мог совершить подобную глупость.
        Только в очень радужном настроении, происходящее можно было назвать наградой. Однако, Жерар не отличался щепетильностью в достижении поставленной цели. Интрига началась. Теперь нужно было сделать так, чтобы при, казалось бы благоприятном течении для Клода, она сыграла на руку Гатине. Если Георг узнает, то просто убьет барона, но иного выхода он не видел. Барон Клод предоставил ему возможность выиграть и он решил ею воспользоваться.

* * *
        - М-м-м, виренское! Откуда такая роскошь мой мальчик?
        Вообще-то глядя на этих двоих, расположившихся в довольно скромном помещении обычной фермы, выражение 'мой мальчик', звучащее из уст одного из них, выглядело комично. Ну, а как иначе, если за грубо сколоченным столом сидели двое молодых людей в возрасте до тридцати лет. Но правда заключалась в том что один из них как раз имел все основания для подобного обращения, будучи раз в пять старше своего собеседника.
        - Рад, что сумел угодить, мастер Волан.
        - Угодить? Ты видно шутишь. Это же великолепно! Я не пил ничего подобного с тех пор как покинул замок дражайшего Гатине. Так все же, откуда?
        - Ну, нам с парнями сегодня повезло нарваться на купеческий караван.
        - Насколько я заметил, вы вернулись налегке.
        - Просто, я поставил купца перед выбором, караван или виренское, он глупец отчего-то выбрал второе. Именно поэтому вы можете наслаждаться прекрасным вкусом.
        - Георг, а там было только две бутылки.
        - Вы же знаете, насколько тяжело достать настоящее виренское.
        - Тогда будь добр, смотри в другую сторону.
        - Как скажете, мастер Волан,- не удержавшись от улыбки согласился Георг.
        - Отчего же ты не ограбил караван? Тебе больше не нужны деньги?
        - Нужны. Вот только потрошить купцов на территории Несвижа, да еще будучи на службе у короля… Не думаю, что это будет способствовать торговому росту в будущем.
        - Ты рассуждаешь прямо как король.
        - Не король, но владетель. Ведь может так случиться, что вскорости мне понадобится помощь торговцев, при восстановлении баронства, так что лучше уж выглядеть в их глазах с выгодной стороны.
        - Ага, еще и дальновидный. Но вообще-то виренское весьма дорого и не надо говорить, что ты заплатил за него.
        - Нет. Но это куда-а дешевле всего каравана. А потом, я просто не знал, как вас отблагодарить за то, что вы сделали.
        Действительно благодарить было за что. Всего лишь за пару дней, Волан умудрился поставить на ноги всех раненных наемников. Которые должны были окончательно прийти в себя уже на следующий день. Вообще-то Волан считал, что те решили поставить в заклад слишком дорогую цену. Задействовав жизненные силы, мастер излечил раны, лишив своих подопечных разных сроков жизни, от пяти до десяти лет, все зависело от степени тяжести ранения. Но наемники считали иначе. Что значат десять лет отнятые от старости, до которой ты не рассчитываешь дожить.
        - Сдается мне придет то время, когда некоторые из этих парней, что так довольны мною, будут поминать меня недобрым словом. Я заметил, что один из них уже потерял недавно десяток лет. Это в Гело?
        - Да.
        - Вот и нет двадцатки. Человеческая жизнь слишком коротка, чтобы вот так разбрасываться.
        Все так. И хотя Георг испытывал необходимость в бойцах, он и не думал в чем-либо винить себя. Решение было за самими наемниками. Они вполне могли продолжать излечение, при этом их доля ничуть не уменьшилась бы, а даже наоборот, за серьезное ранение полагалась премия в виде половины доли. Но те решили поступить по своему усмотрению, а их командир не видел причин, почему он должен этому противиться.
        Но зато теперь, у него опять была практически полноценная сотня бойцов. И это не могло не радовать, потому как предстояло проделать слишком много работы, чтобы суметь сдержать памфийцев. Правда, тут существовали кое-какие трудности - он не знал с какого конца взяться за это дело. Пока держался последний замок, все было понятно, но теперь после его падения… Он просто не представлял как можно добиться желаемого имея всего лишь сотню бойцов.
        Был еще и Волан. Нет, он не был способен подобно сказочным колдунам метать молнии и поднимать смерчи, сметающие целые армии, но кое-что все же мог. В первый вечер своего нахождения в лагере, выслушав рассказ Георга о том, что мастер обитающий в замке Гело мог зачаровывать людей не глядя им в глаза, Волан пришел в возбуждение и потребовал подробного рассказа.
        Оказывается, не глядя в глаза, человека можно было заставить двигаться, даже нанести самому себе удар в живот, но при этом он будет четко осознавать что происходит. Действуя таким образом мастер может взять под контроль тело, но не разум. Стоит только отвлечь мастера, как человек тут же выходил из под действия чар. Чтобы полностью завладеть сознанием, ему нужны были глаза жертвы. Но как видно мастеру Тео, удалось понять как добиться наложения полноценных чар, избегая встречи с взглядом жертвы. Мало того, оказывается механизм не так уж и сложен, если подобным владел даже его молодой ученик.
        Сам Волан уже довольно давно работал над этим вопросом, именно этим был вызван его интерес к волколакам. Эти, как утверждал Волан, полуразумные животные, могли контролировать сознание до сотни волков, при этом даже не видя их, а просто чувствуя в определенном радиусе от себя и посылая призыв. На сегодняшний день, у него уже наметился определенный прогресс.
        Он вывел Георга за пределы лагеря и преподнес ему самый настоящий сюрприз. Вскоре после того как они остановились, молодой человек вдруг увидел как к ним стремительно приближаются два зловещих красных огонька. Реакция воина была мгновенной, меч словно сам собой оказался в его руках, а ноги все так же на одних рефлексах, подшагнули в сторону, занимая позицию у дерева.
        - Спокойно, Георг. Это друг.
        Друг!? Волколак!? Только когда зверюга приблизилась вплотную он сумел рассмотреть огромного волка, который видя реакцию человека, смотрел на него злым взглядом, скаля огромные клыки. Волан без страха подошел к страшилищу и опустил руку на его холку.
        - Тихо Торк, тихо. Все нормально. Это друг. Он просто тебя испугался.
        Зверюга словно понимала мастера, бросив последний взгляд на Георга, волколак перестал скалиться и извернув морду… Лизнул руку Волана! Даже в самых необычных сказках Георгу не приходилось слышать о прирученных волколаках.
        - Что ты. Волколака невозможно приручить,- поспешил отмахнуться от высказанного сомнения Волан,- с ним можно только подружиться, причем только по настоящему, только так можно наладить контакт.
        - Значит, у вас появился еще один друг.
        - Так уж получилось. Я пытался понять природу способностей волколака, чтобы использовать ее, но вместо этого, как-то незаметно для нас обоих мы стали дружны. По сути, мне не нужно говорить, чтобы общаться с ним, это скорее по привычке и для тебя.
        - Так вот о каких испытаниях вы говорили.
        - Да. Это будет скорее испытание нашей дружбы. Не так ли, дружище Торк.
        Ответ волколака выразился в том, что он лизнул руку мастера, а затем легонько толкнул его в грудь. Георгу оставалось только спрятать оружие и взирать на представшую картину завороженным взором.
        Вот и выходило, что не имея способностей извергать молнии, Волан мог наслать на пмфийцев стаю в полторы сотни волков не ведающих страха, переполненных только одним желанием убивать. Благодаря длительному общению, волану удалось развить способности своего друга, хотя до конца понять природу возможностей зверя ему все же не удалось. Как только стая будет перебита, через некоторое время Торк, наберет новую и все можно будет повторить. Тут только одна проблема - в округе могло не остаться ни одного волка, но не сказать, что местных жителей это обстоятельство сильно расстроит.
        Однако, и эти действия могли только создать некую помеху в продвижении памфийской армии, но никак не задержать на сколь-нибудь долгий срок. Так что, вопрос о том, как можно противодействовать памфийцам оставался открытым. Георг не жалел о том, что выпустил из рук такой козырь как дочь короля. Несмотря на предположения барона Гатине, он был уверен, что это не оказало бы столь уж серьезного эффекта. Разве только отвлекло бы часть сил, памфийской армии. Но разве он не добился этого своими действиями? Тут нужно было что-то иное. Но что? Как заставить короля Джефа остановить продвижение своей армии на север? Получалось, что он может нанести серьезные потери, отвлечь часть сил, но сколь-нибудь серьезных результатов это не даст.
        Волан уже приканчивал одну бутылку вина, припрятав вторую на будущее. Если верить ему, то пристрастие к вину, вовсе не было проявлением пьянства. Все мастера пили, даже если не испытывали от этого удовольствия, но все по разному. Просто вино способствовало ускоренному восстановлению сил. Правда, тут стоит заметить, что у Волана это было небольшой слабостью, которой он с удовольствием потакал. С другой стороны, а почему бы и нет, если ты можешь контролировать процесс опьянения, в независимости от количества выпитого.
        В этот момент к помещение вошел Дэн. Так как тут находился посторонний, он вытянулся в струнку и хлопнув кулаком правой руки по левому плечу, доложил.
        - Сэр, караульными доставлен человек который просит препроводить его к вам. Он говорит, что его послал Рем.
        - Рем? Что могло… Давай его сюда,- молодой барон тут же покрылся бледностью, а в его глазах появился страх.
        - Да, сэр.
        Посыльным оказался грязный и потасканный оборванец, с лицом и телом испещренными язвами. Видок у него был не из лучших, сразу видно что путешествие его измотало изрядно. Впрочем, могло ли быть иначе. Если Рем решил отправить посланца к Георгу, то только по крайней нужде и только если приключилась беда с матушкой. Именно на такой случай Георг и рассказал одному из воровских заправил Хемрода, и по совместительству другу детства, как именно можно будет его найти в случае крайней нужды.
        - Кто ты?- Как не возбужден был Георг, но он не забывал об осторожности.
        Все же памфийцы были далеко не дураками, ведь они могли устроить ему западню. Зачем гоняться за дичью и пытаться взять ее там, где ей знаком каждый уголок, когда можно вывести туда, где без труда захлопнуть ловушку.
        - Вы разве не помните меня, сэр. Я сын башмачника Якоба, Джеб. Вы правда постарше были.
        - Все, вспомнил. Говори.
        - Дык, матушка Аглая в беде.
        - Ты толком говори. Что случилось?
        - Дык, пока-то ничего. Как жила в трактире у Адама, так и живет. Но слушок по городу нехороший пошел. Мол барон Клод, это шпион главный памфийский, значит. Дык он сказывают ведает, что матушка Аглая, ваша матушка и что коли вы не сдадитесь, то он ее в кандалы и на судилище.
        - Не посмеет,- убежденно произнес Георг. Правда при этом было непонятно, к себе он обращается или к окружающим.
        - Дык, может и не посмеет, только окрест трактира теперь два десятка солдат ошивается. Как матушка Аглая куда идет, так они следом. Трогать не трогают, но и из виду не упускают. Матерые бойцы, ветераны. Народ заволновался было, но как глянули, что никто ее не трогает, так вроде поспокойней стали.
        - Мастер Волан, можно вас попросить…
        - Ладно уж. Дружочек, а теперь скажи все ли ты сказал и где обманул.
        - Все как есть и не обманываю я. Все что слышал и что Рем сказал передал. Разве только он еще сказал, что если господин барон пожелает в город войти, то пусть идет через восточные ворота, на главных памфийские солдаты стоят.
        - Он не врет,- когда нищий вышел из помещения, заключил Волан.- Во всяком случае верит в то, что говорит правду. Насколько ты можешь доверять этому Рему? Если кто и врет, то только он, или его используют в темную.
        - До сих пор сомневаться в нем не было причины. Да и не один он там заправляет всем. А потом, восточные ворота… Там открытая местность и они находятся неподалеку от квартала откуда я родом. Вряд ли это ловушка.
        - Что думаешь делать?
        - Ну, сдаваться пока рано. Матушка частенько с ребятней выходит к речке погулять, а еще можно ей намекнуть насчет такой прогулки. Может и не послушает, а может и сработает, особенно если погода солнечной будет. Если мы с парнями устроим там засаду, то быстренько разберемся с этими двумя десятками. А там и матушку заберу.
        - Отчего же раньше не забрал?
        - Так не послушала бы.
        - А теперь?
        - А теперь и спрашивать не стану.
        - Ну что же, это дело твое. Кстати, я тоже отправлюсь в путь. Пора бы уже и о себе подумать.
        - Хотите в одиночку нападать на памфийцев?
        - У меня нет выхода. Если я буду действовать вместе с тобой, то тебя еще и с сатаной увяжут. Помнишь чьи порождения волки? То-то и оно.
        - Но я вроде вам не друг. Отчего такая забота?
        - Не друг. Но злоумышлять против королевской крови я не могу, только с их согласия. Не пытайся понять, тут все слишком сложно.
        В окрестностях Хемрода наемники были уже к концу дня. Пренебрегая осторожностью, Георг гнал своих людей самой кратчайшей дорогой озаботившись только охранением. Однако, на протяжении всего пути они не встретили ни одного воинского отряда. Только единожды попался купеческий караван, охрана которого при виде сотни тут же изготовились к бою, но те проигнорировали данное обстоятельство и промчались мимо.
        Позиция на берегу речушки, катившей свои воды в Гуру, была просто идеальной для устройства засады. Противоположный от города берег, густо порос кустарником и невысокими деревцами, позволяя спрятать здесь без труда всю сотню. До противоположного берега речки было не больше тридцати шагов. Прозрачная вода, струящаяся по мелкой гальке, едва доходит до колен, а течение очень слабое. В принципе, именно по причине полной безобидности речки и удобства для купания детей, горожане и не боялись отпускать с матушкой Аглаей детей в это место. А еще это было не так чтобы и далеко от стен города, всего-то шагов пятьсот.
        Едва достигли этого кустарника, как нищий по имени Джеб, тут же направился за стены. Нужно было как-нибудь подкинуть матушке идею направиться на речку. Оно вроде как и к вечеру дело, но для нее времени суток как таковых и не существовало, а с другой стороны если придет, то без деток, все спокойнее.
        Джеб так и не появился. Вместо него из восточных ворот вышел Рем, которого Георг сразу же узнал. Воровской заправила, тут же направился к месту, где укрылась сотня и без труда вышел на нее.
        - Ты чего сам-то? Где матушка?- Тут же набросился с вопросами на друга детства Георг.
        - Плохо дело, дружище,- отведя в сторону барона, начал объяснять Рем.- Сегодня днем прибыл гонец от короля и по его приказу матушку Аглаю арестовали.
        - Как арестовали? Как такое?..
        Вид у Георга был такой, что он готов был рвать всех голыми руками и далеко не факт, что тому кто попал бы под его горячую руку, смогло бы воспрепятствовать даже наличие доспехов.
        - Кабы люди знали, что да как, да кабы в городе дело было, то скорее всего бунт поднялся бы сразу. А ее тут, на берегу взяли. Да потом, кругом обвели и через главные ворота в город и дальше в замок наместника. Народ ярится, поднеси искру полыхнет так, что только держись. На центральной площади уже толпа собралась и люди все подходят.
        Спокойно. Не получится отдать себя в руки памфийцев, чтобы спасти матушку. Как-то Рем сказал, что Георгу пора завязывать с рисковым своим занятием так как если он погибнет, то и матушке Аглае не жить. Все именно так и есть. Если такое случится, то она скорее всего себя изведет, что творится в ее голове и по каким путям блуждает ее разум, то только Господу ведомо. Выходит отдать себя взамен матушки он не может.
        - Матушку где держат?
        - Где точно, я не знаю. Известно, что в замке. Памфийцы сейчас все в там собрались да в надвратной башне, северных ворот.
        - Значит, ждут подкрепления и им нужна возможность ввести их в город.
        - Скорее всего. Только непонятно. Король Джеф, он что совсем дурак? Неужели не понимает, что значит матушка Аглая для горожан?
        - Что, стража?
        - А что стража. Те, что на воротах, те стоят, а остальные, все на площади. Глава совета сейчас пытается с комендантом договориться, а страже пока велел, народ сдерживать, чтобы смертоубийства не приключилось. Только стражники, они ведь тоже из Хемрода и не мало тех, что мальцами за матушкой Аглаей бегали. Народ-то поберегут, но если с комендантом не договорятся, то с народом пойдут. Ох и кровищи будет.
        - Это точно. Горожане, те хотя в учениях как ополчение и участвовали, но держать стены и брать их, это совсем не одно и то же.
        - Мы в город войти сможем?
        - Да без проблем. Признаться, народ все чаще тебя поминает, мол вот если бы наш Георг тут появился, он бы точно знал, что делать.
        - Ага, знал бы. У меня ведь мудрости на всех хватит. Дэн, ну чего стоишь и делаешь вид, будто ничего не слышишь?
        - Ну слышу.
        - И что думаешь?
        - Мое дело, мечом махать, думать у тебя лучше получается.
        - Только не сейчас,- в очередной раз проскрежетав зубами возразил Георг.
        - С чего бы это? От того, что матушка в заточении. Так представь, что ты в бою, оно сразу и полегчает. Есть город и чтобы ее освободить нужно его взять.
        - В бою, говоришь.
        - В бою, дружище.
        Сотня вошла в город не скрываясь. Правда, перед этим сам Георг подъехал к воротам, чтобы стража не дай Бог не решила, что это какой вражеский отряд. Сейчас они были готовы закрыть ворота перед всеми, в том числе и перед королевскими войсками.
        Двигаться по улицам быстро никак не получалось, так как, те были запружены народом. Люди самые разные, мужчины и женщины, направлялись к центральной площади, сотрясая воздух воинственными призывами, вооружившись всем чем не попадя, были тут и дубье, и ножи, и топоры, и молоты, а то и просто булыжники, сжимаемые в мозолистых руках. Как видно Рем был абсолютно прав - еще самая малость и полыхнет. Вот только крови будет много, а толку чуть.
        Городской совет, пока воздерживался от того, чтобы открывать арсенал. Тот в свое время изрядно подрастряс Гийом, но король Джеф, озаботился о его пополнении, набив его трофеями взятыми в боях. Так что, чем вооружить людей было. Вот только, начни это делать и ощутивших в руках тяжесть настоящего оружия горожан, уже не удержать. Кровь польется рекой. Георг, пробиваясь по знакомым с детства улицам, буквально ощущал, как нарастает напряжение.

* * *
        - Что это?
        - Послание от коменданта Хемрода,- с нескрываемым недовольством глядя на короля, ответил барон Клод.
        - Я это понял, барон. О выполнении какого такого моего распоряжения он мне докладывает?
        - Но вы ведь приказали арестовать матушку Аглаю.
        - Мне что, есть необходимость проделывать это за твоей спиной? Я что не могу изъявить свою волю прямо?
        - Гатине,- с явным недовольством и видом человека, которого только что обвели вокруг пальца, произнес барон Клод.
        - Ты думаешь, что он отправил подложный приказ об аресте этой сумасшедшей?
        - Несвижцам во что бы то ни стало необходимо задержать вас, ваше величество. Наличие в тылу города, который вернулся под руку короля Несвижа это серьезный повод для этого.
        - Мы моем еще что-то предпринять? Может отправить туда те пять сотен, о которых ты просил?
        - В этом нет смысла. Если бунт еще не начался, то достаточно направить всего лишь посланца, с приказом немедленно отпустить эту женщину. Если уже началось, то нужно вести всю армию. Теперь полумерами уже не обойтись.
        - Барон, тебя опять обошли. Господи, ну почему у Гийома есть Гатине, а у меня этот неумеха. Перо и бумагу!
        Барон молча протянул королю походный секретер с уже подготовленными писчими принадлежностями. При этом он был абсолютно беспристрастен и внешне выглядел спокойным, но чего это ему стоило.
        Значит, он неумеха!? Он, который предвидя развитие ситуации, предлагал приемлемый выход. Если бы сейчас в Хемроде было достаточное количество войск, то ситуацию можно было бы легко удержать под контролем.
        Справедливости ради, нужно было заметить, что малой страховки, было бы достаточно. Хватило бы и четкого указания коменданту, не предпринимать никаких действий без личного присутствия Клода. Знай барон, что несвижский пес поблизости и он многократно подстраховался бы, но ведь того не было рядом. На это явственно указывало то, что этот барон Авене, не зная кто она на самом деле, так легко отпустил баронессу Гринель. Барон Гатине обязательно разыграл бы этот козырь с большой пользой для Несвижа.
        Король вооружившись писчими принадлежностями начал быстро писать новый приказ коменданту Хемрода. До города было около семидесяти миль, так что посланник со сменными лошадьми должен был добраться достаточно быстро. Так что шанс все исправить еще был, если не терять попусту время.

* * *
        Первое с чего начал Георг, это направился на центральную площадь, с десятком бойцов. Нужно было во что бы то ни стало предотвратить бесполезное кровопролитие. Теперь на стороне горожан была почти полная сотня проверенных и подготовленных бойцов, которым и надлежало сыграть в этом деле главную роль.
        Ему было не легко, взять себя в руки и начать мыслить здраво, но он все же сумел это сделать, воспользовавшись советом друга и начав думать о происходящем как о бое. Необычном, тяжком, в невыгодных условиях, так как ошибка могла повлечь смерть матушки, но бое. Это сильно помогало, сдерживать рвущееся наружу нетерпение и унимать клокотавшую в груди ярость. За последние годы он сильно изменился, взваленная на плечи ответственность за судьбы других людей, оказала на него свое влияние. Он стал более холоден и расчетлив.
        Урезонить бушующую толпу полностью ему разумеется не удалось, зато получилось несколько сбить боевой пыл и убедить людей не учинить чего с горяча. Полностью гасить огонь недовольства в его планы никак не входило. Конечно все его люди в городе и готовы драться, но ведь памфийцев больше и они стоят на крепостных стенах, так что без поддержки народа никак не обойтись, а планы у него были большие. Он вдруг понял, как можно использовать сложившуюся ситуацию с двойной выгодой - и матушку вызволить, и брату помочь.
        Выкликнув всех плотников, он отвел их к северным воротам, надвратная башня которых была занята полусотней солдат, и приставил к делу. Сейчас самое главное выбить их отсюда, чтобы горожане могли полностью контролировать все стены. Когда же это случится, то даже подход всей армии короля Джефа не сможет ничего изменить. Наоборот, все только усугубится. Горожанам станет очевидно, что прощения за бунт им не получить, возможно король и не станет действовать как во вражеском городе, но уж точно начнет расследование и суды. Тут только одно, обороняться и ждать подхода короля Гийома. Им конечно еще не было известно о победе молодого монарха, но это дело поправимое, сейчас главное другое.
        К тому же, когда осажденные в замке наместника поймут, что полностью находятся во власти жителей Хемрода, с ними можно будет вступить в переговоры. Может все еще разрешится и без кровопролития. Правда, в это верилось с трудом. Все же они находились в хорошо укрепленном месте. Конечно, ров уже давным-давно засыпан, подобную роскошь в пределах стесненного пространства города иметь не получалось нигде, но оставались высокие стены, тоже очень серьезное препятствие, если учесть тот факт, что на них находятся далеко не ополченцы. Но это все потом. Сейчас главное захватить контроль над воротами.
        На пролетах стен примыкающих к надвратной башне быстро стали вырастать деревянные щиты. Рабочих пытались обстреливать из множества бойниц, но результат был нулевым. Поначалу плотников прикрывали своими щитами наемники, потом когда щиты были готовы горожане смогли укрыться за ними и приступить к работе, в полной безопасности. Георг решил изготовить два наспех сколоченных тарана, этого было вполне достаточно, для того, чтобы вынести дубовые двери, а затем ворваться в башню. Уж в чем, в чем, но в деле захвата помещений у его людей была хорошая подготовка и достаточно богатая практика.
        Единственное место откуда осажденные могли достать плотников, это верхняя площадка башни. Но сделать это памфийским стрелкам не давали наемники засевшие на соседних башнях и посылавшие болты на малейшее движение. Практика у них была богатая, арбалеты лучше, а мастерство выше - поэтому они без труда подавляли любое противодействие осажденных. Время от времени они даже пускали болты в узкие бойницы нижних ярусов башни, и не всегда безрезультатно, порой залетающие во внутрь снаряды находили своих жертв, уменьшая количество защитников укрепления.
        Имелась в сотне дюжина бойцов, которых, с легкой руки Сэма, называли снайперами. Кто-то из этих парней был в прошлом браконьером, кто-то просто выказал недюжинные способности к владению этим оружием, но это были самые лучшие стрелки. Мало того, у них были и наиболее тщательно изготовленные арбалеты. Их приклады значительно отличались от обычных и проигрывая им в прочности, были куда удобнее в использовании. Рука ложилась в вырез приклада на удобную рукоять. Кроме этого, если при стрельбе из обычного арбалета целиться приходилось по болту, то здесь имелись прицельные приспособления, которые нужно было выставлять в зависимости от дистанции.
        Разумеется наличие такого оружии обеспечило бы куда более точную стрельбу и для менее умелых стрелков, но вооружать так всех Георг решил неправильным. Дело вовсе не в том, что подобное оружие было дороже и более трудоемким. И даже не в том, что каждый болт был тщательно сбалансирован, отшлифован и выверен по весу, с заботливо исполненным оперением. Все это вносило неудобство, но не было непреодолимым. Главное было в том, что эти арбалеты требовали более бережного обращения. Можно было создать условия, чтобы подобную заботу проявляла дюжина бойцов, но как быть, если так будут вооружены все?
        Снайперы сказали свое веское слово, и вскоре памфийцы боялись высунуть свой нос даже в узкие бойницы. Это позволило плотникам работать в менее нервозной обстановке. Ведь если ты не воин и не свыкся с мыслью о том, что смерть это всего лишь противная и ворчливая соседка, то летящие мимо или бьющие в дерево болты будут заставлять тебя думать о чем угодно, но только не о работе.
        Уже через час с небольшим, все было готово к штурму. Желая избежать ненужного кровопролития, Георг предложил осажденным сдаться, но те отказались. По большому счету, это было глупо. На что они рассчитывали было непонятно, ведь осаждающие имели прямой доступ к дверям и понять что именно они соорудили на стене было несложно. Однако выбор сделан и время сейчас работает на них, поэтому барон Авене решил не откладывать.
        Все произошло весьма быстро. Тараны, прикрытые деревянными щитами, предохраняющими от обстрела, в одно мгновение вынесли двери, несмотря на то, что последние были укреплены изнутри. Едва это произошло как в теперь уже свободные, дверные проемы начали вламываться люди Георга. Защитники ничего не смогли противопоставить тактике, применяемой наемниками. Те действовали с неумолимостью самой смерти.
        Двое нападают, третий за их спинами с арбалетом изготовленным к стрельбе выжидает удобного момента, чтобы не задеть своих и пускает болт в едва образовавшийся просвет. На такой дистанции, когда до цели меньше полудюжины шагов, болт с легкостью прошивает и щит и доспех, добираясь до плоти. При этом выпущенный в упор снаряд, обладает такой силой, что еще и отбрасывает противника назад. Разряженный арбалет назад, следующему за тобой товарищу, взведенный в руки и снова готов разить врага. Разумеется, когда речь идет о стрельбе даже на семьдесят шагов, лучше бы иметь под рукой свое оружие, к которому уже успел привыкнуть и узнать его особенности. Но когда стреляешь вот так, да еще когда больше приходится заботиться о том, чтобы не попасть в своих или не задеть их распрямляющимися дугами - подойдет любой.

* * *
        - Ты что-то почувствовал, дружище? Эх, Торк, мне бы твои уши и нюх.
        Вообще-то глупо говорить с тем, кто не понимает твоих слов и для общения с которым достаточно простой мысли. Ну, не такой уж и простой, но если есть способность и нужные навыки, а так же сам волколак захочет этого самого общения… Но мастер все же предпочитал проговаривать слова, так было все же гораздо привычнее.
        Волан потрепал волколака по огромной голове, меду ушами, не забыв при этом их немного помять. Свирепый зверь, которым пугали детей и не только, на подобное вольное обращение только слегка приподнял верхнюю губу, обнажив страшные клыки и слегка прищурил глаза. Любой увидевший эту картину безошибочно определил бы, что этот самый Торк, лохматый ужас, испытывает удовольствие от проделываемого темным. Тот тоже это заметил, а потому удвоил свои усилия и вскоре зверь сначала пригнул голову к самой земле, а затем повалился на бок, начав барахтаться в шутливой борьбе. Вот только человеку следует соблюдать осторожность даже в подобной возне. Волколак без сомнений выходит против взрослого медведя и у того нет никаких шансов уцелеть в этой борьбе. Потому сила у него велика и одно неосторожное движение, может обойтись дорого. Но как видно, Волану было сейчас не до игрищ.
        - Ну чего ты как щенок, разрезвился? Сначала дело, потом отдых. Ты готов? Вот молодец.
        К этому моменту Волан уже заметил около двух десятков всадников, мчавшихся по дороге. Не иначе как по какому горячему делу, вон как лошадей нахлестывают. Просто идеально для его целей. Как себя поведет волколак, когда нужно будет отправить волков на верную смерть было непонятно, все же они сородичи, а вот с таким отрядом, стая в полторы сотни голов вполне способна справиться.
        При виде всадников, Волану даже стало немного завидно. К сожалению он был лишен возможности пользоваться живым транспортом. Тут дело даже не в Торке. Волколак прекрасно понимал, когда можно трогать добычу, а когда лучше воздержаться. Ему ничего не стоило держать в узде и всю свою стаю. Но ты поди объясни чуть не самому пугливому существу на свете, то есть лошади, что ей ничегошеньки не угрожает.
        Поняв, что никто с ним заигрывать не будет, Торк поднялся и с нескрываемой досадой ткнул своего двуногого друга в грудь. Потом с эдакой ленцой зевнул, широко раскрыв пасть и явив свету страшную коллекцию зубов, нежно розовый язык и черное небо. Закрыв пасть с отчетливым клацаньем, он в последний раз бросил взгляд на Волана и скользнул через кустарник в высокую траву, по которой уже стелились множество волчьих спин.
        Вообще-то Торк вполне мог руководить атакой находясь в стороне, но как видно вожак должен быть со стаей, чтобы не потерять уважение. Впрочем, по отношении волколака такое утверждение было бы ошибочным, ведь он вел стаю не потому что был первым среди равных, он контролировал каждого члена стаи, заставляя всех безоговорочно повиноваться ему. Тут скорее всего все дело в том, что ему самому нужна была встряска и Волан отчетливо почувствовал это, когда до него донеслись мысленные команды вожака. Ну прямо полководец, никак не иначе.
        Атака хищников, для всадников было полной неожиданностью. Высокая трава достаточно долгое время скрывала стаю. Даже когда лошади вдруг начали хрипеть и биться под седоками, те не сразу сообразили, что собственно говоря случилось. Обезумевшие животные рванулись вперед по дороге и сторону, по целине, но путь им преградили другие хищники. Всадники всячески пытались взять лошадей под контроль и в тоже время отражать внезапную атаку, но и то другое у них получалось плохо. Казалось бы кони специально готовившиеся для боя, мало того, наверняка они участвовали не в одной схватке, дробя своими кованными копытами противника, но вот стоило почуять извечного врага, как животный страх вырвался наружу.
        Не сказать, что все лошади обезумили от страха, были и такие, что смело вступили в схватку, но таких было три или четыре, да и те все же прекратили свой бег, сосредоточив все свое внимание на нападающих. С дороги послышались крики, ржание, хрипы и наконец скулеж получивших увечье волков. В отличии от остальной стаи Торк, наконец выпрямившийся, возвышался над высокой травой, внимательно следя за ходом схватки.
        Вот один из всадников сообразив, что волков слишком много и отбиться не получится, решил спасаться бегством. У него для этого были все шансы, потому как лошадь под ним не обезумела, и сейчас отбивалась от наседавших на нее хищников. Дав шпоры, всадник направил своего боевого товарища по дороге в направлении Хемрода. Однако Торк, ни на секунду не терявший бдительности, вовремя увидел это движение и к тому моменту, когда человек вырвался из волчьего кольца, уже набрал скорость несясь беглецу на перерез.
        Волки сначала было бросились в погоню за беглецом, но затем получив приказ вожака вернулись чтобы добить немногих оставшихся в живых. Огромная и стремительная тень взмыла в воздух и серой стрелой ударила воина в бок. Удар был настолько силен, что закованного в доспехи всадника попросту выбросило из седла. Оставшаяся без седока лошадь продолжила свой бег, будь на месте волколака обычный волк и она скорее всего вернулась бы к своему хозяину, чтобы мужественно его защищать. Но этот зверь вселял ужас в это храброе сердце, не спасовавшее даже перед большой стаей. Перехватить горло бесчувственной жертве не составило никакого труда - одно движение челюстями и все закончилось.
        Прошла едва ли пара минут с начала атаки, как все уже было кончено. Испуганные и непострадавшие лошади разбежались в разные стороны, их никто не преследовал. Нет никакого смысла. Павших вполне достаточно для того, чтобы утолить голод. Вот если пытавшиеся бежать были с всадниками, тогда совсем другое дело.
        Одна из лошадей проскакала рядом с Воланом. На пару футов в сторону и она стоптала бы его. Темный даже попытался отпугнуть животное, когда понял, что то несется прямиком на него. Но беглянка настолько обезумела от запаха крови и от испытанного ужаса, что даже не заметила потуг мастера.
        Интересно, что это был за отряд? Может какой барон, со своей дружиной? Очень может быть. С другой стороны, они так погоняли коней… Может они спешили в Хемрод со срочным донесением. А что вполне возможно. До города совсем не далеко, а дорога прямиком ведет к нему. Собственно по этой причине, Волан и избрал ее для засады. Просто здесь была наибольшая вероятность, повстречать военный отряд. Иными словами, то что надо, для продолжения эксперимента и проверки дружеских уз.
        К месту, где засел темный потянулись волки получившие ранения. Торк, усевшись на задние лапы и облизывая покрытую кровью морду, внимательно смотрел на своего друга. Что же, все верно, дружба не может быть односторонней. Мастер начал наскоро осматривать подползающих к нему хищников, оказывая им первую помощь. Большего не нужно. Эти зверюги достаточно живучи, стоит только дать им толчок, остальным займется их природа.
        Дюжине волков потребовалась помощь мастера, остальные отделались легким испугом. Три десятка были либо убиты, либо получили настолько сильные раны, что из милосердия были добиты своими же. Уже через час, поредевшая, но все еще опасная стая двинулась в путь. Волан пока не знал, кто и где будет его следующей целью, но ясно одно - в его распоряжении серьезная сила. Только одно обстоятельство не давало ему покоя. Все же нужно будет приобрести жеребенка и начать растить его в общении с Торком, а желательно не одного. Путешествие на своих двоих его сильно изматывало.

* * *
        Как и ожидалось взятие ворот не составило особого труда и стоило легких ранений только двоим наемникам, тогда как большинство обороняющихся либо пали, либо получили серьезные ранены. Остальные, поняв тщетность дальнейшего сопротивления предпочли сдаться. Возможно будь их командиром рыцарь исполненный чувством долга и все было бы иначе, но такового не нашлось. С другой стороны, может это и не было бы определяющим, потому что отряд сдался когда их командир, один из десятников, получил тяжелую рану и скатился под ноги наседающим наемникам.
        Теперь городские стены были полностью под контролем городской стражи, все еще пребывающей в непонятном состоянии. С одной стороны большинство из них были переполнены возмущением, по поводу действий короля, с другой, город вроде как добровольно перешел под его руку. От короля Несвижа, нет никаких известий. И что прикажете делать? Сражаться против Джефа не имея никакой надежды на помощь? То что произошло здесь, в надвратной башне, еще не значило, сожжение мостов, ведь в штурме принимали участие только наемники Георга. Решимость, еще недавно переполнявшая их начала ослабевать.
        С самими горожанами тоже не все слава Богу. Сердца многих переполнены возмущением, кто-то выкрикивает призывы порвать проклятых солдат короля Памфии, посмевших поднять руку на матушку Аглаю. Но опять таки, кричать и действовать это совсем не одно и то же. Народ волнуется, шумит, но люди пока не готовы к решительному шагу.
        Комендант и городской совет заняли вполне правильную позицию. Первый приказал своим людям сесть в глухую осаду и ни при каких обстоятельствах не трогать толпу за стенами. Арбалеты и луки давно снаряжены для боя, но никто не спешит использовать оружие без приказа командира. Вторые, используя все свое влияние и авторитет, оттягивают момент раздачи оружия и всячески стараются увещевать народ, твердя о том, что королю Джефу направлено послание с просьбой освободить матушку Аглаю. Нужно только немного потерпеть, они не сомневаются в том, что тот примет правильное решение.
        Отсутствие решительных действий со стороны одних и увещевание других, заставляют горожан испытывать нерешительность. Люди не расходятся, они шумят, но продолжают бездействовать, не имея лидера, способного зажечь их сердца.
        Тот, прежний Георг, молодой и бесшабашный, уже давно бросился бы на штурм стен, даже если ему пришлось бы драться в одиночку. Другой, тот, что прошел сквозь горнила не одного сражения и научившийся думать не только о происходящем сейчас, но и заглядывать в завтра - дождался бы приказа короля об освобождении матушки. Он не мог не последовать. Король Джеф просто не может не знать, что Гийом разбил загросцев и начал перебрасывать армию на юг. В этой ситуации взбунтовавшийся город у него в тылу, представлял для памфийцев опасность. После освобождения матушки, Георгу оставалось только увезти ее, если потребуется и силой.
        Но сегодняшний Георг не мог поступить так. Да, матушка это все, что у него есть, но так было до того дня, как он узнал о существовании других членов его семьи. Он успел обрести и потерять отца, который, хотя и косвенно, но признал его. Он обрел брата, который не знает о его существовании, и как и матушка нуждается в его помощи. И пусть чаяния Гийома направлены на Несвиж, к которому Георг пока не испытывает такой же любви, новоявленный барон Авене, готов сражаться за родную кровь.
        А матушка… Сейчас она взаперти, но напрямую ей ничего не угрожает. Он был уверен, что даже в случае удачного штурма, комендант постарается использовать ее как щит, но убивать не станет, просто потому что это будет смертный приговор для него и его людей. Конечно, полностью отметать опасность нельзя, но и жить как прежде у него уже не получится.
        Укрываясь в переулках, наемники начали готовиться к предстоящему штурму. Они не сомневаются, что тот последует и их не пугает предстоящая драка с превосходящим противником. В конце концов они имеют то, чему осажденные просто не способны противостоять. Особую тактику, позволяющую быть уверенным в предстоящем успехе. Остается только оказаться на стенах. Но это вовсе не невыполнимая задача. Как раз к этому они сейчас и готовятся, собирая длинные жерди, с помощью которых на стены в одно мгновение будут доставлены бойцы.
        Пока одна часть плотников готовила тараны на стенах, другая занималась изготовлением этих жердей. Кузнецы в скором порядке изготавливали железные втулки с помощью которых жерди длинной в двенадцать футов соединялись меду собой. Они уже отрабатывали подобное на тренировках, раз за разом штурмуя, сначала невысокие стенки, а затем и стены замка Гатине. Мало того, в их обозе, оставшемся на лесной ферме имелся комплект из таких вот жердей, которые разбирались и без труда транспортировались.
        Их командир такой затейник и столько всего умудряется придумать, что просто диву даешься. Однако, куда большим было бы их удивление, если бы они знали, что все эти новшества плод вовсе не его воображения или гения. Ему только доставало мудрости не отбрасывать как бред сумасшедшего, все те идеи, которые высказывал трусоватый одноногий Сэм, старший обозник сотни. Оно конечно, в уме ему не откажешь, очень предприимчивый и поворотистый мужик, но чтобы такой что-либо смыслил в воинском искусстве…
        По крышам зданий вокруг замка, начали занимать позиции снайперы. Дистанция довольно велика в некоторых местах доходит до ста шагов, и хотя, в основном не превышает семидесяти, все же не то расстояние, чтобы арбалетчики чувствовали себя уверено, меча болты по противнику использующему прикрытия. Но это смотря для каких стрелков. Снайперы чувствуют себя вполне уверенно и сейчас деловито обустраивают свои рубежи, чтобы когда дойдет до дела, вести стрельбу с максимальной скоростью и точностью.
        - Сэр Айвен, к вам обращается рыцарь несвижской короны барон Авене.
        Георг стоял перед воротами, задрав голову и высматривая в просветах между зубцами того, к кому обращался. Конечно доля риска присутствовала и он мог оказаться легкой добычей как для арбалетов, так и для длинных луков, которые памфийцы предпочитали куда больше этого сложного и дорогого оружия. При нем нет щита, голову не венчает шлем, кольчуга на таком расстоянии никак не сможет сдержать бронебойную стрелу. С другой стороны, опасность не так чтобы и велика, ведь он обращается к рыцарю, понятия чести не позволят ему убить того кто вышел на переговоры.
        Остается еще вариант, убить барона из-за которого все это началось, а затем сразу выпустить матушку Аглаю. Эдак и приказ короля будет выполнен и толпа останется умиротворенной. Вот только все это без гарантий.
        - Слушаю вас, барон.
        - Сэр Айвен, хочу сообщить, что надвратная башня нами захвачена и стены полностью контролируются стражей Хемрода,- сказав это он махнул рукой и из толпы вывели десяток пленных солдат, конвоируемых наемниками.- Есть еще пленные, но им сейчас оказывают помощь. Как вы понимаете, на скорую помощь со стороны короля вам рассчитывать не приходится.
        - Ну и чего вы хотите?
        - Странный вопрос, тем более, что ответ вам известен.
        - Хорошо, я отпущу пленницу. Но только при условии, что вы заберете ее и покинете Хемрод.
        Вот молодец. Понимает, что для него пахнет жареным, но так же отдает себе отчет в том, что за потерю столь важного заложника ему грозит гневный выговор, а вот потеря города может оказаться куда дороже. А так, отпустит женщину ставшую причиной недовольства и горожане успокоятся. Вот только было уже поздно. Если бы он высказал это до прихода Георга или хотя бы, до того как он вышел на площадь, то шанс на успех у него был, а сейчас он его уже лишился.
        Казалось бы, хороший расклад. Забирай матушку и уходи. Но вот поступить так Георг не мог. Теперь, не мог. Потому что был еще и брат, который будет рисковать, рвать жилы ради того, чтобы сохранить королевство в целостности.
        Можно было поступить и иначе. Вызволить матушку и оставить все как есть. Но и тут он теперь был связан. Ведь ему придется дать слово чести, а это уже даже не то же самое, что честь наемника, тут ступень выше и коли ввязался в это, будь добр соответствуй. Начинать свой путь в качестве рыцаря и барона с бесчестья никак не хотелось, этому противилась вся его натура. Была и иная причина. Люди стоящие за его спиной, которые открыто выказали неповиновение королю, вступившись за матушку Аглаю.
        - Нет, сэр Айвен. На такое я пойти не могу.
        - Отчего же так? Вам не дорога жизнь вашей матери?
        Вот странное дело. Парламентера не тронь - это противно чести. Слово свое не нарушай - это противно чести. А угрожать жизни невинной старушки - это нормально. Все-то у этих благородных ни как у людей.
        - Я дорожу матушкой. Но мне не безразличны и все эти люди, что сейчас находятся за моей спиной. Вступившись за нее, они поставили себя вне закона,- вот так вот, и никак не меньше. Все собравшиеся на площади слышат его громкий голос, так что до них сейчас доходит смысл содеянного ими.- Вы лично, можете поручиться своей честью, что король не станет устраивать расследований, судить и карать жителей города за содеянное? Что же вы молчите? Не знаете, что ответить? Тогда отвечу я. Даже если он не устроит разбирательств немедленно, то сделает это позже и виселицы на этой площади не будут пустовать, а рука палача устанет отсекать головы осужденных,- за спиной барона зашумела толпа, люди только сейчас до конца осознали, что они на самом деле сотворили.- Мое предложение. Вы покинете город вместе со своими людьми, я отдам вам тех, кто попал в плен в надвратной башне. Все вы уйдете с оружием и с тем, что сумеете унесли на себе. С этого дня Хемрод возвращается под руку короля Несвижа Гийома Второго, который разбил загросцев на севере и уже движется на юг. Я даю вам ровно час. После этого я возьму замок штурмом
и путь его высокие стены вас не успокаивают, мне и моим людям не впервой брать такие укрепления. Что же касается моей матушки - если с ее головы упадет хотя бы волос, я убью вас и всех ваших людей. До единого. Включая и тех, кто сейчас у меня в плену. Я приду к вам домой и вырежу всю вашу родню, как близкую, так и дальнюю. Вы знаете, что я уже брал замок Гело, сомневаюсь, что ваш дом такая же твердыня. Время пошло.
        Вообще-то могло показаться глупым то, что он дал столько времени на раздумья. До наступления темноты оставалось всего лишь два с небольшим часа. Ночной же штурм это вовсе не одно и тоже, что и дневной. Следовало брать в расчет большую ставку на стрелков - это неизбежно, учитывая численный перевес обороняющихся. Только так можно было получить преимущество. Темнота же резко снижала эффективность стрелков.
        Но иного выхода не было. Необходимо время, чтобы закончить подготовку штурма. Нужно до конца убедить горожан в том, что у них нет иного выхода, кроме как перейти на сторону Гийома второго, способного по достоинству оценить этот шаг. Дать понять членам городского совета, что тем лучше выдержать осаду, дожидаясь несвижцев, а не надеяться на свое положение и то, что им удастся избежать личной ответственности. На все это часа было еще и мало, но время сейчас работало против него.
        - Сэр Георг, а что это вы сейчас говорили?
        - Что там с королем Гийомом?
        - Почему король Джеф, станет нас судить?
        - Тихо! Слушайте меня, жители Хемрода!
        Взбежав на ступени ратуши и повысив голос, заговорил Георг. Со стен замка его все еще можно было достать, поэтому рядом тут же возникло пол дюжины наемников, прикрывающих своего командира со стороны возможной опасности.
        - Правда в том, что ни один правитель никогда не простит измены. Король Гийом понимал, что вы стоите перед тяжелым выбором, а потому позволил вам самим принимать решение, остаться с Несвижем или покориться Памфии. Именно поэтому вы не нарушили присяги данной королю Несвижа. Но королю Джефу вы изменили, подняв этот бунт. Так что, когда он войдет за стены Хемрода, начнутся суды и казни. Иначе быть не может и так будет. Я мог бы просто забрать матушку и уйти, сэр Айвен прямо указал на это, но я не могу бросить вас на растерзанье Джефу первому. Именно поэтому я сейчас рискую жизнью той, кто дорог мне как никто другой. Она всю свою жизнь раздаривала себя вам и я не могу предать ее, бросив вас в столь тяжкий момент.- Черт! Вот оно! Несвиж, брат, матушка - все да, но главное он не мог предать вот этих людей.
        - Гийом второй наголову разбил загросцев на севере и сейчас с ними уже подписан мир. Его армия направляется сюда, чтобы прогнать того, кто принес смерть и разорение этим землям, того, кто готов опустить свою карающую длань на вас. Нет у нас выбора. Только сражаться на стенах города, пока не появится король Гийом.
        - А он появится?
        - Даже не сомневайтесь. Он отличный полководец. Я видел, как он сумел спасти остатки армии в сражении при реке Гурре, когда казалось несвижцев уже ничто не спасет от полного разгрома. В очень сложный момент командование перешло к нему, но он справился так, как дано далеко не каждому умудренному командующему. Идите в арсенал, вооружайтесь, расходитесь по отрядам в которые приписаны. Ваши жизни сейчас только в ваших руках.
        - Но кто будет нами командовать!?
        - В городе нет несвижских рыцарей!
        - Как это нет?! А мы что же, просто вышли на прогулку!?
        Все трое рыцарей, несмотря на затаенную обиду, все же присоединились к Герогу и сейчас находились в городе. То что произошло между ними, это личное, то что происходит сейчас, это уже исполнение долга рыцаря короны и вассала короля. Вот разберутся с этим, а там можно будет спрашивать и по счетам.
        Толпа вновь заволновалась, пришла в движение, послышались выкрики, но стало очевидным, что народ постепенно начал смещаться к арсеналу. Это не могло не радовать, теперь дело оставалось за малым, заставить совет отдать приказ на открытие арсеналов, все еще охраняемых стражей, пока не принявшей окончательно ничью сторону.
        - Что все это значит? К чему вы толкаете людей?- Едва Георг и рыцари оказались в зале совета, как на него тут же набросился глава совета, который сейчас в полном составе находился здесь.
        - Господин Марк, господа члены совета - я вассал короля Гийома второго, барон Авене и являюсь представителем короны. Все , что сейчас я говорю, я говорю от имени короля. Я думаю, что мне нет необходимости повторять то, что уже сказал будучи на ступенях ратуши. Для вас хочу добавить, что решение принятое королем пару месяцев назад было не актом трусости или нерешительности, а актом милосердия и заботы о Хемроде. Но сегодня ситуация меняется. Я думаю мне нет необходимости объяснять, что на самом деле означает поражение Загроса. Бефсан уже давно собрал свои полки, но из-за порочной политики покойного государя, пребывает в нерешительности. Как думаете, чью сторону примут они после того, как Невиж разобьет Памфию? Станет ли действовать так же король Джеф, как поступил в свое время Гийом, предполагая возвращение города под свою руку? Как поступит король Гийом, когда вы, имея возможность дождаться его подхода, опять откроете ворота памфийцам?
        - Сначала нужно разбить памфийцев, чтобы бефсанцы пришли на помощь несвижцам, иначе они и пальцем не пошевелят,- покачав головой, возразил глава совета.- Отсюда и вся ошибочность ваших рассуждений. Что же касается разбирательства по поводу бунта, то король Джеф может явить милость и для этого есть большая вероятность. Забирайте матушку, господин барон и уходите. Мне кажется это будет лучшим выходом.
        - Да как вы смеете?! Вы давали присягу королю Несвижа!
        - Успокойтесь сэр Рид,- оборвал самого молодого из рыцарей сэр Артур.- Король сам освободил их от присяги.
        - Именно. Перед королем Гийомом мы чисты, чего не скажешь о короле Джефе.
        - Не все так просто, господин Марк. Вы сомневаетесь в победе несвижцев, что же вас понять можно. Но ведь вы не глупый человек. Насколько увеличивается шанс победы Гийома, если в тылу у Джефа окажется представляющий опасность город? Как вы думаете, будет ли король благодарен за такую услугу? Ведь он уже показал, что не обделен здравомыслием. Ни где-то там и когда-то, а недавно и на жителях Хемрода. Город может получить льготы и привилегии. Риск конечно же есть, но он не так велик, как может показаться. У короля Джефа имеются под рукой осадные машины, но их применение означает потерю времени, которого у него нет. Остается только штурм с ходу. Ну может быть с использованием подвижных башен. Но два - три штурма мы всяко разно отобьем, вы сами знаете в каком состоянии находятся укрепления города и насколько подготовлено ополчение. А там подойдет и Гийом.
        - Господа, я считаю, что доводы господина барона вполне убедительны, но хотелось бы выслушать ваше мнение.
        Зал тут же наполнился тихими голосами переговаривающихся между собой членов совета. Но Георг уже знал, что решение будет принято верное. Он знал это с самого начала. Несмотря на то, что в зале имелась охрана из десятка стражников, противостоять шести наемникам вошедшим вместе с Георгом и четверым рыцарям они не могли, не та подготовка. По сути он изначально давил на совет силой, но давал им возможность сохранить лицо и оставлял единственное направление в котором они могли отступить. Сэр Артур это хорошо прочувствовал, поддержав игру своего временного командира.
        Кто бы сомневался в том, что совет примет правильное решение. В арсенал тут же убыл посыльный с приказом открыть ворота и начать раздачу оружия. Город начинал готовиться к осаде. Рыцари прямо в зале совета, получили свои назначения на командование отрядами и убыли к местам их сборов в полном одиночестве. Георгу нужен был каждый из его людей и он не собирался разбрасываться ими. Ему еще предстояло разобраться с противником засевшим в замке. В том, что они не сдадутся он не сомневался ни на мгновение. Пока не сомневался. Выдвинутый ультиматум, по сути, нужен был ему, чтобы выиграть время и расставить на все фигуры о своим местам.
        Возможно сэр Айвен все это прекрасно понимал, но вот предпринять что-либо был не в состоянии. Вывести своих людей из замка и напасть на горожан он не мог, потому что тогда толпа получила бы тот саамый толчок, которого ей не хватало для начала решительных действий. Без сомнений, потери среди бунтовщиков были бы огромные, но они однозначно задавили бы солдат. Он был вынужден обороняться и наблюдать за происходящим вокруг, не в состоянии что-либо предпринять.
        Вообще-то это была его ошибка. Если бы он начал обстрел толпы, то несомненно вызвал бы стихийный штурм, во время которого сумел бы нанести серьезные потери, а самое главное выиграть время до темноты. Потому что подобным стихийным буйством просто невозможно руководить, а значит, не приходится рассчитывать и на успех. Тогда, Георгу пришлось бы отложить штурм до рассвета, а это время, которое работало на сэра Айвена.
        Время вышло. Памфийцы ожидаемо ответили отказом. Но это не важно. Отряды ополчения уже начали формироваться и собираться на пунктах сбора. Король Джеф все еще не появился и времени для этого в достатке. Сейчас главное удачно провести штурм. На все про все времени чуть больше часа. Начали!
        На площади появляются повозки в наращенными с одной стороны бортами, и необычно длинными оглоблями. За эти своеобразным прикрытием тут же занимают позиции наемники с арбалетами в руках. Осажденные начинают их обстреливать, но пока безрезультатно. Расстояние около пятидесяти шагов, основное метательное оружие имеющееся у обороняющихся не отличается большой точностью и не так удобно, как арбалет. К тому же, нападающие не идут на штурм плотными рядами, их вообще не так много, как можно было ожидать, здесь нет ни одного горожанина.
        Не малую роль в снижении эффективности обстрела осажденных сыграли и снайперы. Как только прозвучал сигнал горна, возвестивший о начале штурма, засевшие на удобных позициях стрелки, начали методичный, поражающий своей точностью, отстрел обороняющихся. Любой рискнувший показаться в поле их зрения тут же получал болт. Кто-то падал замертво, кто-то получал ранение, но все это вело к уменьшению количества защитников замка. С такой опустошительной стрельбой памфийцам пока сталкиваться не приходилось.
        Вносили свою лепту и те, что заняли позиции за повозками. Тут конечно не редки были и промахи, но все одно, точность стрельбы говорила об изрядной практике арбалетчиков. Или не арбалетчиков? Кого вообще из своих людей сотворил сэр Георг, этот странный наемник, заставивший весь свет говорить о своей сотне?
        Наконец наступает момент, когда хлопки арбалетов и тетив луков слышатся все реже и реже. Памфийцы предпочитают лишний раз не высовываться, так как вероятность получить болт очень высока. Наемники не пускают болты попусту, меча их только когда уверены в точности выстрела. Все говорит о том, что штурм будет осуществлен со стороны главных ворот замка и сейчас осаждающие стараются прижать обороняющихся убийственно точной стрельбой.
        Сэр Айвен сосредотачивает здесь основные силы. Люди не подставляются почем зря, но готовы к тому, что противник пойдет на штурм и тогда они сойдутся в рукопашной, где арбалеты наемников уже будут бесполезны.
        И вдруг доклад о том, что на противоположной стороне, в переулках замечено небольшое количество вооруженных людей, старающихся остаться незамеченными. Так же обнаружена пара штурмовых лестниц. Да немного, но кто сказал, что их действительно мало. Ясно, что противник старается скрытно подготовиться к штурму с противоположной стороны силами ополчения, пока наиболее подготовленные наемники своим присутствием и обстрелом отвлекают гарнизон замка на себя.
        Проклятье! Конечно отвлекают, ведь здесь не видно ни одной лестницы. Они что же, собираются взлететь на стены как птицы? Или лестницы находятся в переулках? Но это глупо. Зачем ненужный риск, с метанием туда сюда с риском попасть под обстрел. В переулках сосредоточены отряды ополченцев? Вряд ли, у них всегда плохо с дисциплиной и они уже как-нибудь себя проявили бы, как это произошло с обратной стороны.
        Времени совсем мало. Сэр Айвен отдает приказ о перераспределении гарнизона. Теперь основная часть направлена на противоположную сторону. Только бы успеть до начала штурма. Только бы успеть. Но страхи оказываются напрасными. Он успевает перебросить силы. Конечно от обстрела они понесли значительные потери, но это пока не критично. У них вполне достаточно сил, чтобы остановить слабо обученную и слабо организованную толпу городского ополчения. Этот сэр Георг перехитрил сам себя. Сделать основную ставку не на своих проверенных и закаленных в боях воинов, а на эту толпу. Глупец!
        Что за дьявольщина!? Что этот новоявленный барон еще удумал!? Из-за повозок вдруг появились четыре странные группы с теми самыми несуразно-длинными и тонкими оглоблями. Один держит оглоблю за передний конец, второй поддерживают сразу трое. К этому моменту повозки уже примерно в двадцати шагах, находясь все еще на расстоянии на котором до них не обраться из машикулей. Учитывая длину шестов, наемники располагающиеся впереди оказались менее, чем в десятке шагов от стены. Пробежав, это расстояние в шаге от стены они подпрыгнули и толкаемые при помощи шестов своими товарищами в одно мгновение взлетают на вершину стены и оказываются между зубцами справа от надвратной башни. Некоторое препятствие представляют собой машикули, но шесты сделаны с запасом, поэтому бегущие по стене без особого труда взбираются на эту своеобразную ступень, слегка подпрыгнув. Не ожидавшие ничего подобного памфийцы еще не пришли в себя, а на них уже обрушились удары мечей нападающих, выхватываемых из-за спин.
        Бойцы с шестами отбегают назад, и едва только первая четверка оказывается на боевой площадке стены, как наверх доставляется следующая партия, потом еще и еще. Поняв наконец, что именно происходит, памфийцы пытаются начать обстреливать штурмующих, им даже удается подстрелить одного из них, но это единственный положительный результат. Стрелки стерегущие каждое движение между зубцами стены и башен, точными выстрелами разят тех, кто пытается выглянуть из-за зубцов, с помощью же машикулей можно поразить только тех, кто непосредственно под стеной, но в этом месте наемники движутся слишком стремительно.
        Двум десяткам бойцов заброшенным наверх удается завладеть башней, забаррикадироваться там и открыть ворота, к которые тут же хлынула почти вся сотня. Памфийцы пытались было добраться до дверей башни, но у них не было времени на изготовление тарана и пока не было под рукой даже элементарного бревна. На улице выходящей на площадь напротив центральных ворот видна толпа ополченцев сбивших что-то похожее на строй и кое-как прикрывшихся щитами. Вояки еще те, но ничто не помешает им ворваться в распахнутые ворота, к которым наемники не подпускают памфийцев, и задавить противника своей массой. Тут уж потери будут куда как меньше, чем при штурме стен.
        Однако Георг не торопится отдавать приказ на начало штурма, вместо этого он выбрасывает белый флаг призывая к переговорам, хотя до наступления темноты остается едва ли полчаса. Призыв не остается незамеченным и сэр Айвен приближается к башне сопровождаемый солдатом на копье которого болтается кусок светло-серой ткани, а может она когда-то была и белой, кто знает.
        - Сэр я по прежнему предлагаю вам и вашим людям выйти из города на прежних условиях. Учитывая то, что ворота полностью контролируются моими людьми, это щедрое предложение. И не надо прикрываться моей матушкой, не плодите грешную душу переполненную жаждой мщения. Ваше решение.
        - Мне нужно подумать.
        - У вас было достаточно времени, чтобы сделать это. Ваше решение, сейчас, здесь.
        - Хорошо. Я согласен.
        - Отлично. Прикажите вашим людям собирать все свои пожитки и выходить на замковую площадь. Через пять минут, первые должны быть уже там, через десять, все.
        - Но у нас раненные.
        - Я предлагал обойтись без этого, вы отказались. Вопрос закрыт. Вы теряете время, а отсчет уже пошел.
        - Мы еще сочтемся, барон Авене.
        - Всегда к вашим услугам, сэр Айвен барон Грос.
        Памфийцы уложились почти вовремя. Георг не стал на этом заострять особое внимание, главное, что к нижнему пределу по времени, первые солдаты уже начали выходить на площадь, а значит о том, чтобы продолжить сопротивление не могло быть и речи. Когда последний солдат покинул пределы замка, бывший гарнизон города двинулся к воротам, сопровождаемый ополченческими отрядами, у ворот к ним присоединились плененные ранее и наконец последний памфийский солдат был препровожден за стены города, который уже вовсю готовился к предстоящей осаде, под руководством троих рыцарей.
        Каким бы не было отношение бывших пленников барона Гело к Георгу, они прекрасно понимали, что им выпал редкий шанс отличиться перед королем. Поэтому, со всем пылом присущим молодости они принялись за исполнение своих обязанностей, прикладывая максимум усилий и припоминая все, чему их когда-либо учили и что им удалось увидеть за свою жизнь. Оказаться на слуху короля, это замечательно, но куда лучше предстать в качестве того, кому удалось удержать осажденный город, под его властью.
        Георг во всем этом пока не принимал участие. Он спешил на встречу с матушкой. Как сообщил памфиец ее содержали на первом этаже донжона. Туда-то он и направился, едва последний солдат покинул пределы замка.
        - Прошу вас господин барон. Прошу сюда. Не извольте беспокоиться, я как мог поудобнее расположил матушку. У нее все самое чистое, еда и вода свежие. Если бы не эта заваруха, то было бы еще свежее, но я не мог покинуть пределы замка.
        Бедолага надсмотрщик разумеется никуда не мог деться от своих камер и заключенных. Он как и замок перешел сначала в руки памфийцев, а затем опять к несвижцам. Как раз, как в той притче, что рассказывал Рем. Георг выслушивал его лебезящую скороговорку с толикой призрения, уж больно отталкивающая личность, да еще и сама обстановка. Тюрьма и его матушка… Это просто не укладывалось в его голове.
        Проходя мимо столика за которым сидел надсмотрщик и обратив внимание на ту бурду, что была в его миске, а так же на ту грязь, что царила вокруг, он решил, что понятие о чистоте и свежести у всех разная. Но как же он был удивлен, когда дверь камеры где содержалась Аглая отворилась. Нет, какое бы понятие этот жирный слизняк не вкладывал в слова чистота и свежесть, здесь он и впрямь превзошел сам себя.
        Камера действительно была чисто прибрана и не просто выметена, но тут еще поработали и мокрой тряпкой. Каменный пол не был таким с самого строительства. Постели не было, но был большой ворох свежей соломы и набитый ею же матрац, в добавок ко всему застеленный белой простыней. Имелась и мягкая подушка и теплое одеяло. Сама камера сухая, воздух в ней не затхлый, как видно ее проветрили, прежде чем определить пленницу. На чисто выскобленном столе стоит светильник, освещающий снедь которая далеко не походит на ту, что стояла на столе самого тюремщика. Оно конечно не первой свежести, но как минимум вчерашняя, закупленная еще до осады.
        Но окружающее он отмечает только краем сознания. Все его внимание сосредоточено на женщине, сидящей на импровизированной постели с большим матерым котярой на руках, который блаженно щерился под ласковыми поглаживаниями. Аглая не сводила с зарешеченного окошечка, в который ей было видно уже посеревшее в сумерках небо. Наконец она переводит взгляд на дверь и встречается взглядом с сыном, который не в состоянии произнести ни слова, из-за сдавившего горла спазма.
        - Георг. Приехал. Как я рада. Ты заберешь меня отсюда?
        Не выдержав, парень рухнул перед женщиной на колени и зарылся лицом в подоле ее платья, из под которого тут же раздался его приглушенный плачь.
        - Сыночек, ты почему плачешь?
        - Прости меня матушка. Прости за то что не сумел тебя защитить.
        - Мне ничего не сделали плохого. Сначала я не хотела идти в гости. Но потом Брэн и Лана так хорошо меня приняли, что я не смогла им отказать и немного погостить у них. Они хорошие и заботливые, но знаешь… Я хочу домой. Брэн, мальчик мой, ты не обидешься?
        - Нет-нет, что вы матушка Аглая. Как можно. Дома оно всегда лучше.
        - Не обессудьте, если что не так, матушка Аглая. Мы честь по чести старались, чтобы вам было хорошо.
        А это еще что такое? Георг оторвался от подола матери, справился с охватившими его чувствами, утер слезы и обернулся к двери. Там стояла толстая бабища, в таком же задрапезном виде как и надсмотрщик и столь же привлекательная. Рядом к ее подолу жмутся двое мальчиков лет четырех-пяти, но чистые и пригожие, в отличии от родителей. Все понятно. Наверняка у них на территории замка имеется коморка, где они обретаются, но предвидя штурм, надсмотрщик решил укрыть свою семью в самом безопасном месте, в тюрьме. Так вот чьими заботами его матушку устроили со всеми возможными удобствами. Даже кота где-то раздобыли, чтобы крысы не досаждали заключенной.
        - Лана, вижу деток ты помыла и приодела, а сама что же.
        - Я не успела, матушка Аглая, но я обязательно и Брэна обязательно.
        - Смотри у меня. Я вас еще навещу.
        - Брэн, спасибо за заботу о матушке. Я этого не забуду,- когда Аглая направилась на выход, произнес Георг.
        - Как можно, ваша милость. Разве я родом не из Хемрода. Дык я за матушку Аглаю… Я тут уж думал… Тут один сиделец, он из верховых воров… Если бы… Дык я думал его того… За стены, а там они что-нибудь удумали бы… А я… Я не… Ну в общем…
        - Спасибо.
        - Дык, завсегда с радостью.
        Он брел по вечерней улице возвышаясь как башня над щуплой Аглаей слушая ее беспрерывный щебет. Она в обычной своей манере, говорила обо всем и ни о чем, перепрыгивая с одного на другое, без какого-либо порядка. Время от времени ее отвлекали подходящие горожане, которые едва рассмотрев кто именно идет по улице в сопровождении десятка солдат, тут же спешили засвидетельствовать ей свое почтение.
        - А меня на днях дочка навещала,- вдруг ни с того ни с сего выдала матушка, в привычной своей манере вдруг позабыв про кота, о котором только что вещала.
        - У тебя много дочерей, матушка.
        - Нет такая одна. Она роднее. Она такая… Такая… Хорошая. Вот только, я проснулась, а Адель уже нет. Ты разыщешь ее?
        Адель? Конечно это могла быть и другая девушка, ну мало ли какая Адель смогла забрести к знаменитой целительнице за помощью. Да, нет же, точно другая. Что баронессе Гринель делать в ремесленном квартале? Проблем, чтобы обратиться к дару матушки у нее вроде не наблюдалось. Но вот отчего-то сердце екнуло так, что все эти мысли были отметены в сторону. А как она могла узнать, кто именно его матушка? Кто-то проговорился? Тогда получается, что это она сообщила о матушке этому змею, барону Клоду. Нет. Не может быть. А почему собственно говоря - не может такого быть? Ведь она ненавидит его. Опять же, волколаком называла. Но вот отчего-то по настоящему разозлиться на нее не получалось.
        - Кхм. Я обязательно разыщу ее матушка. Не сомневайся.
        - Обязательно разыщи. Мне с ней так было хорошо. Я по ней уже скучаю.

* * *
        - Как такое могло случиться, барон? Разве ты не получил мой приказ об освобождении этой умалишенной?
        - Нет, ваше величество. Был только приказ об ее аресте.
        - Кстати, он надеюсь с тобой.
        - Да, ваше величество. Вот он.
        Сэр Айвен протянул свиток с висящей на нем восковой печатью красного цвета. Подобным образом мог быть отмечен только документ за королевской подписью. Джеф первый мельком взглянул на пергамент, после чего передал его барону Клоду, стоявшему за его спиной. Тот уделил свитку куда больше внимания, а затем не сдержав вздоха произнес.
        - Подделка.
        - Я это и без тебя знаю Клод,- резко бросил король.
        - Но очень хорошая подделка, ваше величество. Любой принял бы этот указ за чистую монету. Только знающий тонкости нашел бы отличия в печати и вашей подписи. Трудно ожидать подобного от барона Гроса.
        - Но что же сталось с посланцем? Ведь его сопровождали два десятка солдат. Он должен был успеть.
        - Разрешите, ваше величество,- осмелился вклиниться сэр Айвен.
        - Что еще, барон?
        - По пути сюда мы обнаружили перебитый отряд примерно из двух десятков всадников. С трупов ничего не взято, а судя по ранам, на них напала стая волков.
        - Стая волков? Волколак?- Недоумевающе поинтересовался барон Клод.
        - Это мне неизвестно.
        - Можете идти, барон,- отпустил вассала король, а затем обернулся к своему главному шпиону.- Клод, одна ошибка за другой. Твои промахи могут стоить мне победы в этой войне. Как ты мог предвидя все это, проморгать такой поворот?
        - Всего предусмотреть невозможно, ваше величество…
        - Мне не нужны твои жалкие оправдания, мне нужен результат, пока же ты только проигрываешь, а из-за этого могу проиграть и я. Ты понимаешь это?
        - Понимаю, ваше величество.
        - Понимает он. И что теперь делать? Я слушаю барон.
        - Боюсь, что теперь мало что зависит от меня. Сейчас все в руках вашего величества и ваших солдат. Хемрод будет обороняться, и все зависит от того, насколько быстро вы сможете его взять и какие при этом понесете потери.
        - Значит, опять мне подтирать за тобой, Клод.
        - Нужно торопиться. Если это дело рук барона Гатине, то следует ожидать, что он снимет солдат из пограничных замков и направит их в Хемрод. Много ему не набрать, но даже три сотни, сильно склонят чашу в сторону Несвижа. Если это произойдет, то я вижу только один выход - начинать переговоры о мире.
        - Ты издеваешься, Клод? Моя армия значительно превосходит армию этого молокососа. И я должен начать переговоры?
        - Ваше величество, это вынужденная мера, но необходимая. Штурм города где найдется несколько сотен проверенных бойцов, и многотысячное ополчение, сильно ослабит наши силы. К тому же, весь расчет делался на то, что Бефсан останется в стороне. Однако, в свете последних событий, у меня возникают серьезные опасения по поводу нейтралитета бефсанских баронов.
        - Поди прочь Клод, пока я тебя не прибил.
        Барону оставалось только отвесить поклон и ретироваться, так как король явно был на взводе. А как он мог оставаться спокойным, когда так удачно начавшаяся кампания трещала по всем швам? Откуда только откапали этого наемника? Во многом именно действиям этого отряда наемников, король Джеф был обязан своими неприятностями. Сначала этот наглец умудрился нанести большие потери в короткий срок. Потом предпринял рейд в глубь Памфии и всполошил практически все королевство. Но он не остановился на достигнутом, а пошел дальше - выследил и захватил его дочь. Этим он окончательно вывел короля из равновесия и заставил отвлечь значительные силы, а самое главное, потерять драгоценное время. Под конец, он украл у него город.
        Король едва сдерживался, чтобы не отдать приказ об аресте своего подручного по тайным делам. Во многом именно благодаря тому, что барон позволил себя обойти несвижскому псу, положение складывалось далеко не в пользу Памфии. Трудно винить Клода в том, что он уступил барону Гатине, тот обладал десятилетиями опыта в подобных делах и был по настоящему серьезным противником, даже для признанных лидеров в шпионском деле загроцев.
        Клод был хорош, но все же уступал этому старому лису. Он совершенно точно просчитал, возможные последствия ареста этой умалишенной и предостерег своего короля от необдуманных действий. Он не учел только одного - того, что Гатине бросится со всех ног в эти края, хотя по всему выходило, что он должен был приложить все усилия, чтобы обезопасить королевство на севере.
        Не снимал король ответственности и с себя. Позволить чувствам возобладать над разумом, когда в опасности оказалась Адель. Глупость и блажь, непозволительные для монарха. Но с другой стороны, она его дочь, она королевской крови, пусть даже и незаконнорожденная. Самое противное то, что этот барон Авене до последнего не знал, кого именно захватил в плен. Словно Господь выступал на его стороне, направляя его в нужную сторону.
        Именно король начал возню с этим наемником, а ведь должен был просто отмахнуться как от назойливой мухи и продолжать кампанию. Не заостри он внимание на этом выскочке и сейчас Хемрод продолжал бы оставаться под его рукой, а армия вместо движения назад, продвигалась бы вперед, к старым рубежам, восстанавливая прежние границы королевства и окончательно отсекая от Несвижа Бефсан. Но случилось то, что случилось. Все эти ошибки сливаясь в одно, вели к неминуемому поражению.
        - Что ты об этом думаешь, Джон?- Тяжко оперевшись на походный столик и глядя в пустоту, спросил король у кронпринца, все это время находившегося в дальнем углу шатра.
        - Думаю, что барон Клод прав, отец. Мы должны немедленно выдвигаться к Хемроду и если там появились сколь-нибудь значимые подкрепления, начинать мирные переговоры. Я конечно не сомневаюсь, что нам удастся разбить Гийома, но у бефсанских баронов такой уверенности нет, так что они скорее всего выступят на стороне своего союзника. Своевременно нанесенного совместного удара нам не выдержать.
        - Чтож, так и поступим. Отдавай приказ на выдвижение к Хемроду.

* * *
        Терять время на то чтобы седлать коня было бессмысленно, за это время он вполне мог добежать до восточных ворот и самостоятельно. От трактира где он решил переночевать, будучи поближе к матери, до восточных ворот было не так чтобы и далеко. Вот он и припустил бегом, вместе с оруженосцем. Остальные сопровождавшие его, оседлают лошадей и подъедут следом.
        Оно можно было бы особо и не спешить, раз уж отправили посыльного о приближении воинского отряда, значит там все в порядке, и служба несется исправно. Штурм прямо с марша противник не начнет, так что время есть. Но вот хотелось побыстрее взглянуть на происходящее, оценить и иметь хотя бы лишнюю минуту на осмысление происходящего. Последние события показали, что времени не хватает всегда и даже минимальный запас лишним никогда не будут.
        Когда он взбежал на надвратную башню, то столкнулся с сэром Ридом, который командовал обороной на этом участке. Вернее он столкнулся не с самим им, а напоролся на его осуждающий взгляд. Ну и чего такого недостойного в поведении командующего обороной города увидел этот молодой человек? Господи, сам мальчишка, мальчишкой, а туда же!
        - Сэр, ничего такого страшного не произошло. Разве посыльный не известил вас о том, что появился незначительный воинский отряд?- Приблизившись вплотную, так чтобы не слышали подчиненные, с явным осуждением, произнес парень.
        - Именно это он и сообщил.
        - Так чего же вы бегаете по улицам, как будто случилось нечто немыслимое. Эдак люди глядя на вас, чего доброго, ударятся в панику.
        Слова самого молодого из рыцарей заставили Георга покраснеть. А что тут скажешь, если парень прав. Бросив мельком взгляд в сторону улицы по которой он только что пробежал как ошпаренный, он увидел людей высыпавших из домов. В основном это были всполошившиеся мамаши, которые созывали детей и бросая тревожные взгляды в сторону стены, загоняли их в дом. Практически все мужское население сейчас в ополчении и находится либо на стенах, либо квартирует неподалеку от участков, где им предстоит сражаться, проводя основное время в тренировках.
        Хм. Это он что-то погорячился. Осознание того, кто делает ему замечание, настроения никак не прибавило. Мальчишка который не видел и сотой доли того, что успел повидать сам Георг. С другой стороны и ответственности подобной этой, он на свои плечи еще ни разу не взваливал. Шутка ли, судьба всего города, а главное его жителей.
        - Докладывайте, сэр Рид,- решив не заострять на произошедшем внимание и сделав себе зарубку в памяти, произнес барон Авене.
        - Собственно пока нечего докладывать, сэр. Как изволите видеть, появился конный отряд примерно в пять сотен копий и судя по всему, они одни.
        Тут он был прав. Георг уже внимательно вглядывался в приближающуюся колонну. Им нужно было пройти еще примерно с милю, прежде чем удастся распознать принадлежность войск. Но несвижцам тут делать нечего, так что ответ вроде бы очевиден. Хотя, решительно не понятно, отчего они приближаются с востока, тогда как им положено появиться с севера.
        Наконец от основной колонны отделилась группа примерно в два десятка всадников, с развивающимся над ними белым полотнищем. Что же, переговоры это хорошо, потому как внесут какую-то ясность. Вот они приблизились настолько, что внимательно всматривающийся в них Георг удивленно вскинул брови. А ведь было чему удивиться. Люди с такими героическими пропорциями были довольно редким явлением. Неужели… Отряд приблизился еще и Георг в недоумении обратил взгляд на ничего не понимающего и вопросительно взирающего на него рыцаря.
        - Вы что-нибудь понимаете, сэр Рид?
        - Признаться не очень. У вас такой вид, будто вы кого-то узнали и крайне удивлены этим.
        - И вы правы. Тот рыцарь, что возглавляет отряд парламентеров - это барон Гатине.
        - Несвижский пес?
        - Только не говорите это при нем. Он гордится своим прозвищем, но не любит когда его поминают на всех углах. Прикажите подготовить подъемник, чтобы доставить его на стену.
        - Разве мы не откроем ворота? Это же…
        - Вот видите, все же была причина поспешить, сэр Рид. Вы открыли бы ворота, чтобы его впустить?
        - Ну не знаю. Наверное да. Это же барон Гатине, перед ним всегда и в любое время открываются все ворота в королевстве.
        - И были бы не правы. Мастера они стараются не лезть в дела людей, но есть и те, кто прозываются темными, за плату они могут многое. В частности зачаровать кого-то, перед кем так или иначе открываются все ворота. Не все, что видят наши глаза является таковым и в действительности. Запомните это, сэр Рид.
        - Я барон Гатине! Желаю говорить с вашим командиром!- Послышался голос Жерара из-за стены.
        - Приветствую вас барон!
        - Георг!? Это ты!?
        - Барон Авене, к вашим услугам.
        - Тогда может, откроешь ворота и впустишь меня.
        - Мост опустим, а вот насчет ворот, немного обождем.
        Со стены спустили веревку с доской укрепленной таким образом, что она походила на лавку. Глянув на эту конструкцию, а затем бросив взор на стену, откуда за ним наблюдали защитники города, барон ухмыльнулся и начал прилаживаться к неудобному сидению.
        - Ну и зачем нужно это кривляние?
        - Хочу взглянуть в ваши честные глаза, господин барон. В прямом смысле этого слова.
        - Хм. Ясно. Гляди.
        - Сэр Рид, прикажите открыть ворота и впустить солдат короля Гийома,- убедившись, что имеет дело не с зачарованным приказал Георг.- Сколько вас, барон?
        - Пять сотен. Все что смог наскрести на границе, за имеющееся время. Но думаю, что этого хватит с лихвой.
        - Пожалуй что и так.
        Пока они спускались со стены, улицы начали наполняться ликующими криками, которые разбегались в разные стороны по улицам и переулкам, неся всем жителям радостную весть. Король Гийом не забыл о них! Он прислал подкрепление! Скоро он и сам будет здесь! Они не одиноки! Да здравствует король Гийом! Кони были уже у выхода из башни, так что им оставалось только взгромоздиться в седла и направиться в замок, куда вскоре должны были собраться и все остальное командование воинскими соединениями. Появились новые силы, новые лица, имеющие куда больший опыт в воинском деле, а потому перемещение лиц по должностям было неизбежным, как ни обидно могло бы это быть для тех, кто собственно говоря, отбил город у короля Джефа.
        Совещание продлилось до обеда. Как и ожидал Георг, командующим гарнизоном Хемрода, ему остаться было не суждено. Впрочем, он не больно-то и расстроился по этому поводу. Он был хорош в нападении, в организации засады, в командовании свое сотней - осада же и оборона, имели столько тонкостей, которым ему еще нужно учиться и учиться.
        Ему не давало покоя другое. С момента появления барона он все время думал о происходящем и никак не мог найти ответ, который бы пролил свет на происходящее. Помощь подошла как нельзя кстати. Но такого просто не могло быть. Неужели…
        - Ну что мой мальчик, надеюсь ты не обиделся?- Дружески хлопнув Георга по плечу, поинтересовался барон Гатине.
        - Нет, все справедливо. Мы можем говорит открыто?
        - Мои люди контролируют этот зал, но голос лучше все же не повышать.
        - Ясно. Барон, а как вы так скоро оказались здесь?
        - Ты забыл кто я, мой мальчик,- с довольной улыбкой произнес Жерар.
        - Отчего же, очень даже помню. Но даже вам не под силу за столь короткий срок собрать пять сотен конных бойцов на границе графства Гиннегау, где каждый воин на вес золота. И уж тем более успеть совершить марш на такое расстояние, да еще и без сменных лошадей. Я никогда не командовал слишком большими силами, но представление о переходах и трудностях связанных с этим мне прекрасно известно. Подобное возможно только при одном условии… Вам было известно о намечающихся событиях раньше, чем они начались.
        - Георг…
        - Ты сделал мою матушку, разменной монетой в своих играх. Я ведь говорил, чтобы ты не смел к ней приближаться.
        На барона Гатине сейчас взирали глаза полные ненависти. В этих глазах сейчас отчетливо был виден истерзанный труп несвижского пса. Не сказать, что Жерар испугался, как ни крути, но он тоже чего-то да стоил, даже с учетом талантов Георга. Но вот драться ему категорически не хотелось. Мало того, он хотел сохранить дружеские отношения с Георгом. Сомнительно, что из этого что-то получится, но попытаться все же стоило.
        - Не лапай меч, парень. Если тебе так уж хочется, то я тебе обещаю, что мы с тобой сойдемся в поединке, и на том оружии которое выберешь ты. Но сначала мы поговорим. Если поймем друг друга, хорошо. Нет, тебе придется подождать до конца кампании.
        - Думаешь обвести меня вокруг пальца? Считаешь себя самым умным?
        - Помилуй Бог. Если бы я был самым умным, то этот пройдоха Клод не обошел бы меня на кривой кобыле, а ты никогда не догадался бы, что все это моих рук дело.
        - Значит все же ты?
        - Пустой вопрос. Ты и так знаешь, что я. Остается только один вопрос - почему.
        - И почему же?
        - Потому что это была уникальная возможность, переломить ход всей кампании одним ходом. Но если ты думаешь, что это я подбросил барону Клоду сведения о твоей матушке, то ошибаешься, я просто воспользовался ситуацией.
        - Если не ты, то кто?
        - Баронесса Гринель. Нет, Георг, она не хотела этого. Мало того, она никому и слова не сказала о том, где и с кем провела ночь. Она просто не подумала о том, что ее ни под каким предлогом не оставят без наблюдения. Остальное все случилось само собой. Я надеялся, что дальше события будут развиваться так как я и предполагал и едва узнав о том, что о матушке Аглае стало известно памфийцам, начал собирать силы. Но Клод оказался умным сукиным сыном, он не стал ее арестовывать, ограничившись тем, что взял ее под плотное наблюдение, чтобы выманить тебя. Они надеялись, что им удастся держать ситуацию под контролем, даже если ты захочешь ее выкрасть. Но я знал, что им тебя не остановить. Ты увез бы мать и смог бы уйти от погони. Тогда я спровоцировал ее арест. Не смотри на меня так. Памфийцы не дураки, чтобы дурно с ней обращаться. Георг, пусть она не помнит, своего прошлого, но на не перестает быть потомком древнего рода, веками служившего Несвижу. Она вдова короля и ее долг, жертвовать всем на благо своего народа.
        - Ты-ы…
        - А ты!? Чем ты лучше меня? Ведь сэр Айвен предлагал тебе выпустить Аглаю и проваливать на все четыре стороны. Почему ТЫ, не поступил так? Молчишь. Ну так я отвечу. Кровные узы, сыновний долг, это серьезно, но ты не смог взвалить на свои плечи и плечи своей матушки груз ответственности за ту кровь, которая непременно пролилась бы, когда пришел бы суд короля Джефа, за измену учиненную жителями этого города. Ты не смог бросить тех людей, которые пошли на открытое неповиновение вступившись за дорогого им и тебе человека. Судьба распорядилась так, что ты встал на службу этим людям и твой долг был остаться и защищать их. Ни Несвиж, ни короля, ни матушку, а горожан. Так что, ты ничем не лучше и не хуже меня, мы одинаковы. Просто ты еще не научился думать о всей стране. Но придет время, и это в тебе проснется, не может не проснуться, оно уже просыпается, потому что это твой долг по рождению и ничего ты с этим не поделаешь.
        Глава 6
        Авене. Положа руку на сердце, новый барон ожидал нечто большего. Нет он конечно понимал что баронство находится в упадочном состоянии, что ему понадобятся средства как для восстановления самого замка, так и для того, чтобы наладить хозяйство. Но он даже и предположить не мог, что эта земля по настоящему скудна. Единственно что могло привлечь в баронстве это выгодное местоположение, да и то, не самого владетеля.
        По сути, земли баронства представляли собой обширную горную долину в пойме реки Вейна, берущей свое начало в графстве Хемрод и впадающей в Беллону уже на территории Памфии. Протекая по данной местности она как бы разделяла две горные гряды, которые по прихоти создателя не являлись водоразделом. Южная гряда отстояла от берега в двух трех милях, северная приближалась практически вплотную.
        Река будучи вполне судоходной, не являлась водной артерией, так как имела слишком малую протяженность и неудобное направление. Конечно, немногие торговцы пользовались ею, но это была только капля в сравнении с тем оборотом который имелся на других реках. Но владетель не мог взымать плату за проход по реке, так как этим занимался королевский мытарь. Тот вместе с четырьмя солдатами, древними ветеранами, располагался на небольшом посту, оборудованном причалом. Больше народу содержать просто не имело смысла, слишком уж скудный ручеек тек отсюда в казну.
        Единственно, что оставалось владетелю, это его земли и люди. Конечно он мог положить налог, если какой купец пожелает устроить стоянку на его землях, но те предпочитали проходить мимо. Народу здесь мало, все бедны как церковные мыши, а на стоянку можно стать и дальше, нужно только правильно подгадать время, чтобы проскочить эту бедноту.
        Вдоль южного берега Вейны местность имела довольно обширные равнинные участки, но беда была в том, что плодоносный слой здесь очень тонкий. Уже на глубине фута начинались камни, что делало землю непригодной для пахоты.
        Имелись участки, где булыжники валялись прямо на поверхности так, что землю нельзя было использовать даже под сенокосы. Большие каменные курганы, из уже покрывшихся древним мхом булыжников указывали на то, что здесь когда-то пытались бороться с этим явлением, но человек проиграл эту битву, земля всякий раз исторгала из себя новые камни. И что удивительно, при таком раскладе камнями должно было засеять все пространство, но не тут-то было. Эти булыжники лежали словно просыпанный горох, не препятствуя буйному росту травы, но начни их убирать, на следующий год появятся новые, причем не больше и не меньше. Правда, в качестве пастбищ места, богатые разнотравьем были по настоящему хороши.
        Наличествовала и земля пригодная для пашни. Располагалась она по южному берегу Вейны и имела весьма незначительную площадь. По прикидкам, ее вполне могли обрабатывать всего пара десятков семей. Но это не было проблемой, так как в настоящий момент здесь не было и этого количества народу. Маленькая деревенька, всего-то на десяток дворов и сорок пять душ, принадлежавших барону, вот и все население на весьма обширные угодья.
        Вот замок представлял собой настоящее укрепление. По сути, это была крепость, расположенная и на берегу реки и рассчитанная на гарнизон в сотню воинов, которая здесь, кстати, имелась. Постоянного управляющего не было. Его обязанности выполнял командир гарнизона, как правило какой-нибудь безземельный рыцарь, находящийся на службе у короля.
        Ни взимаемых налогов с торговли, ни немногочисленных крестьян не хватало для того, чтобы содержать такое большое количество войск. Они конечно покрывали какую-то часть, но совсем немного. Это бремя на себя целиком взвалила корона, которой было необходимо иметь здесь столь сильный гарнизон. Все дело в долине и реке, которые по сути являлась удобным путем для проникновения памфийских войск в глубь графств Гиннегау и Хемрода.
        Второй такой путь лежал через баронство Кастро, которое нужно заметить было куда как богаче. И чего это королю вздумалось облагодетельствовать Георга именно этим захудалым владением, а не тем, вторым, кстати, так же входящим в королевский титул.
        По сути, эти два баронства были воротами Гиннегау, остальные гористые участки были преодолимы только для одиноких путников, не боящихся свернуть себе шею. Несмотря на относительно небольшую высоту, эти две горные гряды были весьма коварны. Вот только если Кастро, это были центральные ворота, с большой и удобной водной артерией, то Авене, так сказать, черным ходом.
        Вот такой вот подарочек. Хоть бери и быстренько возвращай прежнему хозяину. Тут ведь какое дело. Теперь защита рубежей королевства целиком становится заботой барона, вассала короля Гийома Второго, собственно в этом и состоит его служба и долг сюзерену. Он не должен был предоставлять воинов для армии короля в случае войны, за исключением тех случаев, когда это коснется непосредственно баронства. Но поди еще управься с охраной границы.
        Сразу по окончании гор, начиналась низменность с плодородными и возделанными землями. Одним словом, лакомый кусочек для того, кто захочет совершить набег. Разумеется случись это и в дело вступят дипломаты, глядишь и ответный выпад последует. Все это не такая уж и редкость в пограничных областях, тем более, двух давно враждующих государств. К тому же в таких рейдах бароны стараются не отсвечивать своими гербами, чтобы не создавать лишних трудностей для своего короля. Но тогда спрос будет и с барона, допустившего прорыв грабителей через свои земли.
        Все указывало на то, что придется содержать изрядную дружину, чтобы надежно перекрыть путь для памфийских баронов. Ну и как это сделать? Ведь новоявленный барон Авене не имеет королевской казны. Да, сейчас средств вполне достаточно, чтобы содержать его сотню, но эти деньги очень быстро истают. И что делать через год? Доставшиеся ему крестьяне не способны даже прокормить всю эту ораву, про то, чтобы взимаемого с них хватило на жалование наемников нечего было и говорить. К тому же, с появлением барона, скудный ручеек налогов с торговцев тут же был перенаправлен прямиком в графскую, считай королевскую казну. Вот как хочешь так и выполняй долг вассала перед сюзереном.
        Здесь был только один плюс. Немаловажный, но один. Эта земля была его. Теперь он имел СВОЙ дом. А уж каким он получится, будет зависеть от него. Впрочем, едва осознав, какое именно богатство попало в его руки, Георг сильно засомневался в том, что у него что-нибудь получится. Да всех его денег не хватит, чтобы наладить здесь хозяйство в кратчайшие сроки, и к тому же не потерять свой отряд.
        Война для него закончилась очень удачно. Памфийцы подступили к Хемроду и даже предприняли штурм, но быстро убедились в том, что поспешные решения редко бывают верными. Только после того, как они понесли изрядные потери из-за неподготовленного штурма, барон Гатине сделал так, что король Джеф узнал о нахождении здесь шести сотен подготовленных бойцов. Началась планомерная осада. Но и тут памфийцам не повезло.
        Гийом оказался весьма деятельным полководцем и довольно быстро оказался у стен мятежного города. Сказали свое слово и политики. Армия Бефсана сосредоточилась на границе, готовая двинуться на соединение с армией Несвижа. Кое-какую роль в этом сыграли и посланцы Лангтона. Дочь тамошнего короля, являлась супругой Гийома. Одно дело иметь в соседях дружественное королевство и совсем другое враждебное, к тому же еще и усилившееся.
        Понимая, что дальнейшее продолжение войны чревато только лишними потерями и что немаловажно затратами, король Джеф решил пойти на мирные переговоры. Казалось бы Несвиж находится в таком состоянии, что самое время добивать противника, но барон Гатине совсем не зря утверждал, что из Гийома выйдет умный и деятельный правитель. Королевство уже понесло изрядные потери, как на юге, так и на севере. Половина графства Хемрод находилось под пятой захватчиков и не нужно быть гением, чтобы понять - уходя, памфийцы оставят после себя только разруху и пепел. Этого пока не происходило, так как король Джеф вполне серьезно намеревался вернуть себе графство, а кто же будет грабить и разорять свои же земли.
        Когда воцарился мир, Георгу за все его деяния перепали щедрые премиальные. Очень большие деньги для наемника и не только. Учитывая то, что было у него до войны и то что ему удалось добыть в ходе нее, он оказался весьма состоятельным человеком. Однако, этого было явно недостаточно для решения возникших перед ним задач. Баронство нужно было поднимать с нуля. Даже замок был больше похож на большую и грязную казарму, а не на дом владетеля.
        Три дня по прибытии он занимался тем, что выслушивал наставления коменданта гарнизона, прослужившего здесь пять лет и знающего здесь каждый уголок. Не сказать, что рыцарь был доволен сменой своего положения. Оно вроде бы он покидал это захолустье, но с другой стороны он уже успел тут обжиться и попривыкнуть. По факту он уже чувствовал себя тут безраздельным владетелем и то, что этот безземельный рыцарь уводил с собой три повозки груженные различным добром, говорило за то, что это время здесь он провел не зря.
        Все эти дни Георг занимался объездом территории баронства, знакомясь с его сильными и слабыми сторонами. Отмечая для себя порядок действий на случай возникновения опасности, причем не только со стороны Памфии. Кто сказал, что если у него выйдет сделать баронство достаточно процветающим, а именно это он и собирался воплотить в жизнь, то соседи из несвижцев не захотят его слегка пощипать.
        Но вот с вопросами касающимися безопасности и службы покончено. Пора приступать к делам хозяйственным. И тут вдруг выясняется, что это-то как раз и является самым сложным. Он даже не представлял с какой стороны браться за все это, так как просто не имел подобного опыта.
        Объезд баронства показал, что земли здесь достаточно скудны, а жизнь сытой не может быть по определению. Ну и как тут быть? Подобно горцам жить грабежом, а ведь именно этим похоже грешил прежний владетель этих земель. Нет, не король, а тот, кто владел баронством до того, как оно отошло короне.
        - Сэр, разрешите?- В комнату которую Георг пока определил как свой рабочий кабинет, заглянул мужчина бодро ковыляющий на деревяшке.
        - Заходи Сэм. Какие-то вопросы по обозу?
        - В обозе все в порядке.
        - Тогда получается, хочешь отправиться в торговый поход?
        - Хорошо бы, но пока рано. Я уточнить хотел. Раз уж теперь вы владетель и находитесь у себя дома, то с походной жизнью пока покончено. Потому мне стало интересно - кем теперь буду я?
        - Смеешься? Сотня не распущена, без обоза ей не обойтись. Так что ты тот, кто и есть.
        - Если позволите, то я не соглашусь.
        - Сэм, а не много ли я тебе стал позволять?
        - Но пока, моя дерзость всегда шла вам на пользу,- все же отшагнув назад, слегка дрогнувшим голосом произнес старший обозник. Смелостью он никогда не отличался.
        - С этим спорить трудно. Ладно, рассказывай, что надумал, ведь вижу же, что не с пустыми руками пришел.
        - Ваша милость, думаю с наемничеством сотне пора прекращать.
        - Ну и как ты предлагаешь мне содержать сотню бойцов, если мы откажемся от прежнего занятия? На долго моей казны не хватит,- раздраженно бросил Георг.- Да не трясись ты каждый раз, как осиновый лист. Не на тебя злюсь, а на себя. Тут в пору просто продать это баронство и возвращаться к прежнему занятию, пока не поздно.
        - Ваша милость, вы все время двигались вперед и это баронство очередной шаг и немаловажный. Теперь у вас есть дом. Остается только обустроить его.
        - Я могу вложить в эти земли все свои деньги и проиграть. Жить грабежом? Но такое долго продолжаться не может. Короля не устроит барон, который вечно доставляет неприятности.
        - Значит, нужно будет поднимать хозяйство. Сажать на землю крестьян…
        - Сэм, ты понимаешь что говоришь? Каких крестьян? Арендаторы сюда не пойдут - слишком скудные земли. Выкупать сервов - тут никакой казны не хватит.
        - Если идти по этому пути, то вы правы. Но ведь можно пойти и по другому.
        - Думаешь до тебя тут были глупцы? Ты выдел те каменные курганы? Знаешь, что это? Эту землю уже пытались возделывать, вложили много труда и в конце концов все пришло в упадок.
        - Именно по этой причине я и предлагаю идти иным путем, а не тем, который однажды не принес положительного результата,- упрямо гнул свое Сэм, хотя и старался держаться поближе к двери. С момента как только ступил на свои земли, Георг был весьма раздражителен.
        - А ну-ка присядь и рассказывай.
        Сэм был очень необычным человеком. Ни воин, ни купец, ни ремесленник, но сколько всего полезного и разумного он уже успел поведать своему господину. Георг всегда отличался тем, что умел услышать этого калеку, его задумки, воплощенные в жизнь как Георгом так и самим Сэмом, всегда на поверку оказывались очень полезными. Многие из его предложений в воинском деле, нашли свое воплощение на поле боя и эффект от этого просто поражал. Его небольшая торговая деятельность была прибыльной настолько, что вполне компенсировала затраты на фураж для всей сотни, не так уж и мало. А если вспомнить тот факт, что имея под рукой пятерых неумех в ремеслах он умудрился наладить изготовление великолепных легких арбалетов, с которыми не могли сравниться другие подобные образцы… Послушать этого человека всегда имело смысл и барон приготовился сделать это в очередной раз, набравшись терпения и спрятав подальше свое раздражение.
        - Любое владение может быть прибыльным, просто нужно понять, в чем будет польза, а в чем вред. То что здесь делали раньше, хорошо для тех мест, где много плодородной земли, поэтому здесь от того проку мало.
        - Конкретно есть, что сказать?
        - Есть. Здесь очень мало пахотной земли, зато богатые пастбища и превосходные сенокосы, полные разнотравья. Много леса, причем не абы какого, а самого настоящего строительного.
        - Мясо как и лес ничего не стоят.
        - Мясо это так, только чтобы разнообразить стол. Но если сделать основной упор на овец, а не на коров и быков, то тут уж совсем другое дело.
        - Шерсть? Оно конечно, здесь от этого пользы будет побольше, чем от пашни, но опять таки дешево.
        - А сукно?
        - Мне все из тебя тянуть клещами?
        - Простите ваша милость. Я предлагаю вам закупить и развести овец. Я тут со старостой проехался по округе. Можно построить пять ферм, на каждой из которых смогут находиться по две тысячи овец. Там имеется в достатке и пастбищ и сенокосов.
        - Ты еще и в скотине разбираешься?
        - Я? Нет, я в этом ничего не понимаю, а вот староста, тот да.
        - Так он и считать-то не умеет.
        - Конечно не умеет. Но ведь они держат овец. Я спрашиваю сколько овец можно держать на этом пастбище, он прикидывает и говорит десять раз по столько, сколько у нас. А в вашей деревушке держат две сотни. Они регулярно поставляли мясо в гарнизон.
        - Ладно, дальше.
        - Вы ведь знаете, что я все время не просто закупал товар, но еще и интересовался, как и что делается. Смотрел я и ткацкие станки. Ничего особенного. Я смогу сделать лучше. Конечно это будет не механический станок… Ага. Не обращайте внимания, опять заговорился. Неважно, главное, полотно будет ткаться куда быстрее. Посадим ткачей, вот и сукно, которое стоит очень даже хороших денег. А если сможем закупить у горцев хотя бы немного их горных овец…
        - Стой. Ты предлагаешь призвать сюда ткачей. Хорошее дело, но зачем им сюда ехать?
        - А за лучшей долей.
        - Это на границу? Все вольные ткачи живут в городах, под защитой стен - зачем им ехать туда где довольно опасно? У них есть крыша над головой - зачем им ехать в чистое поле? Или я что-то не понимаю?
        - Насчет защиты. Скажите, много найдется баронов, которые захотят беспокоить сотника Георга, который стал бароном, а все наемники из той сотни, стали его дружинниками? С этим ясно. Насчет ткачей и домов. Подумайте, а нужны ли нам именно ткачи? Нам подойдут любые, кто пожелает осесть на новом месте и заняться ткачеством.
        - То есть, ты предлагаешь собрать неумех и научить их ткацкому делу? Сделать так же, как ты наладил изготовление арбалетов?
        - Не совсем так же, но примерно. А чтобы привлечь их, вы пообещаете им дома. Просторные светлые и теплые дома, причем им это не будет стоить ни серебряника, они просто приедут и поселятся. Мало того, им не нужно будет покупать или мастерить станки, им их предоставят и опять бесплатно.
        - Ты издеваешься?
        - Нет. Вы сами говорите, что лес почти ничего не стоит. Деревянные дома куда дешевле каменных, и в то же время они теплые. Вам ведь главное привлечь сюда людей. Да, поначалу вы потеряете, но потом получите несомненную пользу.
        - А что ты там удумал насчет бесплатных станков?
        - А вот это самое интересное. Это называется мануфактура. Станки не будут находиться у ткачей дома. Они будут установлены в одном большом помещении, где все ткачи и будут работать, а за это получать жалование, все же сукно будет вашим. Если захотят установить станки и у себя дома, нет проблем, они смогут это сделать и совсем не дорого. Мы их сами будем мастерить. Это чтобы женщины у которых малые детки, могли тоже работать. Так они смогут и по хозяйству управляться и заработок иметь. А еще, тоже для дополнительного приработка, мы поставим им механические прялки. Ага. Опять. Ну такие прялки, которые будут выдавать гораздо больше пряжи, чем ручная прялка. Я тут подумаю и выдам, ничего сложного, у моей бабушки была, так что вспомню, не вопрос. А пряжи на мануфактуру нужно будет много.
        - Но ведь твои парни, да и ты сам не мои сервы, значит и вам нужен прибыток. Так какой вам будет смысл за дешево делать станки? Ведь если ты откроешь мастерскую, то с тебя я буду взимать налог.
        - Мастерскую открою не я, а Алан.
        - Какой Алан? Не помню такого среди твоих обозников.
        - Десятник Алан.
        - Десятник Алан?
        - Ну да. Он уж подумывал осесть, да еще после такой удачно кампании. Вот и решил. У него получится, он когда-то плотником был, что-то я подскажу. Станки будут стоить в двое меньше от нормальной цены, вторую половину уплатите вы.
        - Я?
        - Ну да. Да не смотрите на меня так. Ведь эти станки будут уже не на вашей мануфактуре, а у них дома. Значит, они должны будут платить налоги. Произведенное сукно они смогут продавать как им будет угодно и кому угодно. Могут вам, по не такой уж и высокой цене, а могут купцам, тут уж как договорятся.
        - Здесь купцы не задерживаются.
        - Потому что им тут делать нечего. А как появится причина, то причалят. Вот и налог с торговли образуется. Но лучше бы и дальше не задерживались. Торговлю нужно брать в свои руки, хотя бы в начале, эдак выгода куда больше получится. Дальше. Бэн может наладить производство арбалетов. Сейчас обозники у вас на жаловании, но это не правильно. Сделайте Бэна своим компаньоном. Вы предоставляете все инструменты и помещение, в замен он отдает вам половину прибыли. Поверьте, арбалеты станут разлетаться как горячие пирожки, потому как стоить будут дешевле.
        - А как же быть с крестьянами? Ведь есть пахотная земля, немного, но есть.
        - Призовите арендаторов. Так же пообещайте дома, живность, семена, а главное, инвентарь и не абы какой, а самый лучший.
        - Опять в пол цены?
        - Именно. И оплата не сразу, а постепенно, скажем в течении пяти лет. Все окупится, поверьте. Конечно на все баронство зерна не хватит, но чтобы обеспечить лично вас и дружину, а так же кое-что положить в закрома, вполне. Остальное будет привозным.
        - Так я из воина превращусь в Бог знает кого.
        - В барона и владетеля, ваша милость. Пора уже подниматься на следующую ступень. Но только покоя я вам не обещаю. Уже через год, все это начнет приносить прибыль, а через два, я думаю, вы сможете вернуть все вложенное, если не станете вкладываться в другое. Но мне кажется станете. Здесь будет многолюдно и даже очень. Как думаете, понравится вашим соседям, что рядом с ними кто-то живет богато? Опять же, разбойнички появятся, куда же без них. Вот и дружина не станет простаивать. Так что еще намашетесь мечом, не сомневайтесь.
        - Ну, что еще намудрил?
        - Тут еще кое-что. Тим, из четвертого десятка, решил открыть трактир. Том, из третьего, пивоварню. Рик из шестого, хочет мельницу поставить, зерном-то закупать дешевле, а там народу подтянется, вот и будет в прибытке. Тиль, из седьмого, так же думает мануфактуру из пары дюжин ткацких станков, а там как пойдет, он вообще из семьи ткачей, так что с делом знаком. Пол из пятого, хочет большую кузницу поставить. Работы для него будет просто уйма, если все наладим. Я тут для него уже кое-что придумал, чтобы работу облегчить, ну и изделия ладить.
        - Шестеро, да еще и Брук, который уже в Памфии у своей милой под бочком. Да сотня столько не потеряла за всю войну. Вот не зря говорят, что наемнику лишнее серебро ни к чему.
        - Но вы можете ведь возразить, ваша милость, у них с вами договор.
        - А ты как считаешь?
        - Вам всего не объять, так что лучше бы другие многими вопросами занялись, а вам доставались бы налоги. Они собираются осесть на ваших землях, так что вам от того только прибыток.
        - Вот и я о том же. Но только договор с ними разрывать не стану, просто приостановлю выплату жалования, а как через год не будет никакой пользы от их начинаний, прошу опять в строй. Это им будет лишним поводом стараться получше, а то все вложенное прахом пойдет. А что это ты, то за одних, то за других. Сам-то ты себя где видишь?
        - А себя я вижу в просторном доме и в мастерской, где буду придумывать что-то полезное. Потом буду находить того, кто возьмется за это полезное, и строить.
        - А жить за счет чего?
        - Хм. Тут ведь какое дело. Хочу я получать со своих задумок по двадцатой части доходов.
        - Не так чтобы и много получится. Но если подумать, то… Там кусочек, тут немного, оттуда щепотка. Ну в общем получается не так чтобы и мало.
        - Будет еще больше. Зря что ли я собираюсь строить себе мастерскую.
        - Тут я тоже в доле?
        - Э-э не-эт ваша милость. Положенный налог я платить буду, но все поставлю за свои сбережения.
        - Вот знал я, что ты не только для меня торговлишку ведешь.
        - Простите ваша милость.
        Вот только что был вполне уверенный в себе мужчина, но едва Георг нахмурился, как тут же сжался от страха. Вообще-то барон так решил пошутить. Неужели есть чего бояться?
        - Ты меня обкрадывал?
        - Н-нет в-ваша милость, как можно. Я только чуточку своих товаров в обозных повозках размещал, да кое-что мастерил в походной кузне. Вы только не подумайте, обозу или сотне от того никакого убытка не было. Я только…
        - Стоп. Все Сэм. Я все понял. Ничего такого страшного ты не сделал. Успокойся.
        - Ага. Ваша милость, я никогда… Оно же мне дороже…
        - Стоп!
        - Молчу.
        - Нет, не молчи, Сэм. Ты так все складно говорил, давай дальше. С чего начинать-то?
        - Сейчас начало осени, так что с домами нам не успеть. Но это и хорошо. За зиму можно будет подготовить лес, а его нужно будет много, стройка будет такая, что только держись. Вот с лесорубов и надо начинать. Потом, пока не ударили холода, мастерские нужно поставить, чтобы за зиму наладить выпуск станков, а к следующей осени запустить мануфактуры. Но тут вам легче, потому как хозяева сами будут все это налаживать.
        - Я вот одного понять не могу. Это ведь моя земля, а все эти мастерские, кузницы, мельницы, они не мои получаются. Какой мне от того прок?
        - А налоги?
        - Но ведь если бы это было все мое, а к делу приставить сервов, да кабальных, вышло бы больше.
        - Не выйдет так больше, ваша милость. Тут ведь дело какое, когда на себя работаешь, то заинтересован и будешь делать и больше и лучше, чтобы прибыль была повыше. Прибыток растет у них, растет и у вас. А так, все будет на месте. Какой прок человеку стараться, если работать только за еду? Будут люди побогаче, и купцы сюда потянутся, потому что покупатели появятся, вам опять прибыль. Поверьте, так будет лучше.
        - Ладно. Вроде все правильно. Одно не понятно. Откуда ты собираешься столько народу взять, да еще и сразу. Люди так просто с насиженных мест не сорвутся.
        - Я не собираюсь и не смогу. А вот вы, совсем другое дело.
        - Думаешь другие бароны не пытаются посулами заманить к себе людей? Только дело это не скорое, на годы растянется.
        - Но не у всех ведь есть такая матушка, как у вас.
        - И этот ту да же. Причем тут матушка.
        - Вы только не гневайтесь. Ну сами посудите. Теперь у вас есть дом. Неужели вы матушку оставите в Хемроде? Ведь нет же?
        - Нет конечно. Вот приведу немного дом в божеский вид и поеду за ней. Я ее сын, так что думаю уговорю ее.
        - А как это понравится горожанам?
        - Не понравится, чего уж там. Но бунтовать, как в прошлый раз не станут, ведь сын забирает, не кто-то чужой… Погоди. Ты хочешь сказать, что я объявлю, что если кто желает, то может перебираться в баронство, дела для всех хватит.
        - Именно. Совсем не обязательно, чтобы работать на мануфактурах, есть желание, пожалуйста, занимайся тем, чем и прежде. Товар вы купите в лучшем виде, так что они ничего не потеряют и матушка Аглая рядышком. Вилан, из обоза, очень оборотистый малый. Если сделаете его приказчиком, то он начнет торговлю в баронстве под вашим главенством. Конечно, парень не промах и к рукам что-то прилипнет, но пользы будет все равно куда больше. Только с переездом матушки, вам бы повременить. Вот сладятся дома, будет куда людей селить, тогда только об этом и думать. Так то по чуть, уже можно заманивать, а что касается основного переселения, то лучше бы обождать.
        - Сэм, а ты не хочешь в управляющие?
        - Прошу прощения ваша милость, но нет. Я тут вдруг понял, что мне очень понравилось всякое разное придумывать, а при вашей поддержке все это очень даже может воплотиться в жизнь.
        - И много у тебя еще этих задумок?
        - На мой век хватит. Ведь задумать мало, нужно еще и до ума довести, а это время. Хорошо если к концу зимы успею доделать станок и прялку, так чтобы они работали как положено. А управляющим можно Дорна, этот не такой предприимчивый как Вилан, но зато исполнительный и самое главное честный, уж у этого к рукам ничего не прилипнет, а если его еще и ценить будут, душу отдаст. Может он ничего удумать дельного и не сможет, но точно ничего не порушит.
        - Ты только что разогнал всех тех, кто ладил арбалеты. Ну и как быть с их изготовлением?
        - Так ведь и они не мастера, научим других, дело не хитрое, наловчиться делать пару деталей. А так у вас при деле проверенные люди, про которых вы многое знаете, кто там придет со стороны, поди еще угадай.
        Планы просто огромные, оставалось воплотить все это в жизнь. И вдруг, Георг понял, что несмотря на то, что его полностью захватили идеи Сэма, он всячески ищет причину, чтобы отказаться от их осуществления. С чего бы это? Он ведь был рад, когда у него появился свой удел, а по сути дом. Строил планы, прикидывал как и что здесь устроит. Даже о семье начал задумываться.
        Но понять все происходящее с ним оказалось делом не таким уж и сложным. Он не хотел расставаться с уже ставшим привычным ему образом жизни. Сейчас в нем боролись две сущности. Одна заматеревшая и закаленная за многие годы - воина и наемника. Вторая, только-только народившаяся на свет, слабая, неуверенная в себе - владетеля.
        Еще ничего не сделано. Только намечены смутные перспективы и нет гарантии, что что-то получится. Еще есть время, отвернуть в сторону и продать баронство. Конечно найти покупателя на такие скудные земли не так чтобы и просто, но есть шанс, что король сам выкупит майорат. Ведь может статься и так, что появится какой-нибудь рыцарь и купит владения, прикрывающие один из проходов в графство Гиннегау. Причем он может сделать это на золото памфийского короля, который дождавшись удобного момента, когда-нибудь воспользуется таким ценным приобретением.
        Решение нужно было принимать не откладывая в дальний угол. Ведь те кто решил обустроиться на его земле, ждут его слова, чтобы начать воплощать задуманное в жизнь. Не приступает к делу и Сэм, который так же ждет. А ведь время уходит. Если что-то делать, то нужно приниматься немедленно, времени с каждым днем все меньше. Но Георг продолжал пребывать в нерешительности.
        В прошлой жизни все было предельно ясно. Новая стезя была полна неопределенности. Идти проторенным путем, по которому шли многие поколения владетелей во всем известном мире, зайти в заведомый тупик. Здесь уже пытались устроить все как везде и потерпели неудачу. Идти новым путем, прокладывая дорогу в неизвестность… Шанс вроде есть, но неизвестность пугала еще больше.
        К тому же была еще одна возможность. Можно было выгодно жениться. А что. Он барон, в чести у нового короля, обладает такой серьезной силой, какой может похвастать далеко не каждый владетель. Составить выгодную партию, и сосредоточить все усилия в другом месте, а этот майорат все так же продать.
        Мысль о женитьбе в целом не вызвала отторжения, но вот в том, что касалось кандидатуры… Боже и почему он тогда не послушал того мастера! По меньшей мере у него сейчас было бы на тысячу золотых больше и не было бы этой головной боли. Подумать только, возжелать дочь короля. Что с того, что она незаконнорожденная, от этого она не становилась доступнее. Мало этой напасти, так он еще успел отличиться перед королем Джефом так, что тот с удовольствием увидит его на плахе, а не в качестве зятя.
        Как ни странно, но его метаниям положил конец барон Гатине. С момента его появления в жизни Георга, он сразу же стал играть в ней далеко не последнюю роль. Не сказать, что молодому барону все нравилось, но факты вещь упрямая - за всю его недолгую жизнь не произошло столько перемен, сколько за неполные два года, что он был знаком с несвижским псом.
        Тот появился в баронстве как раз на четвертый день пребывания там самого Георга, когда новоявленный владетель пребывал в нерешительности по части своего будущего. Не сказать, что Авене был рад появлению гостя. Даже если отбросить все то, что сейчас портило настроение хозяину, он никак не мог избавиться от неприязни к человеку решившему использовать его матушку как разменную монету в политических играх.
        - Вижу, ты не рад нашей встрече,- внимательно глядя в глаза Георгу, сделал вывод барон Гатине.
        - А должен?
        - Ну, это уже тебе решать. Однако злиться на человека который указал тебе на твою сущность, по моему глупо.
        - А может, я нас обоих ненавижу.
        - Понимаю. Не легко обнаруживать в себе качества, которые тебе всегда не нравились. Но ведь от этого мы не перестаем быть самими собой. Ты все так же любишь свою матушку и готов ради нее на все. Просто в тебе появилось еще что-то, но с годами это неизбежно происходит со всеми.
        - Зачем вы здесь, барон?- Решил отойти от неприятной ему темы Георг.
        Слова гостя его сильно ранили. Ведь прав Гатине, тысячу раз прав. Мало произошедшего в Хемроде, так он ведь опять хочет использовать свою матушку, а вернее ее авторитет, чтобы привлечь людей в свои владения. Нет, окончательное решение еще не принято, но ведь он рассматривает эту возможность и пока не отмахнулся от нее.
        - Я здесь, чтобы посмотреть как ты обустроился. И потом, ты же понимаешь, что окончательно оставить тебя без присмотра я не имею права. Не надо на меня так смотреть, это просто необходимость.
        - А не боитесь, что от чрезмерной опеки я просто начну все делать вам на зло?
        - Этого я не боюсь, потому что готов к такому. Тут другое. Сам посуди. Король этим косвенным признанием тебя и присвоением титула, все поставил с ног на голову. Раньше ты был при мне и ни у кого не болела голова. Все вели привычный образ жизни и были довольны. А теперь?
        - Вы хотите, что-то предложить конкретное?
        - Иначе меня тут не было бы.
        - Я слушаю вас барон.
        - Георг, как ты смотришь на то, чтобы переехать отсюда. По соседству со мной находится баронство Глок. Не такое обширное как это, но зато много пахотной земли, более сотни сервов, и деревенька с арендаторами. Молодой барон погиб в прошедшей войне, прямых наследников нет и майорат отошел королю. Там имеется весьма деятельный управляющий, который уже многие годы все содержит в порядке. Лакомый кусочек. Опять же, далеко от границы, так что ты вполне сможешь заниматься своим прежним занятием. Никто не останется в накладе. Если захочешь перевезти матушку, то там ты сможешь устроить ее куда лучше, чем в этом хлеву.
        - И как я могу получить этот лакомый кусочек?
        - Вот. Это прошение королю, тебе нужно только подписать его и все будет сделано в лучшем виде. Уже через пару недель ты сможешь убыть в свои новые владения.
        - Вы король? Откуда вам знать, что тот пойдет на это? Прошедшая война изрядно растрясла казну и в этой ситуации Гийому важен любой источник дохода. Отдать баронство приносящее прибыль в замен того, на содержание которого придется опять брать деньги из казны? По моему глупее не придумаешь.
        - Не все в этой жизни измеряется деньгами, мой мальчик.
        - Барон Авене, если позволите.
        - Хорошо, барон,- легко согласился с ним Жерар.
        - Так в чем истинная цена этого майората? Не нужно отмалчиваться, я же вижу, что что-то тут не так, а потому на понимание с моей стороны можете не рассчитывать. Я и пальцем не пошевелю, пока не получу все ответы.
        - Ты знаешь как полностью звучит титул, например, короля Памфии?
        - Проверяете мою образованность?
        - Просто интересуюсь.
        - Никогда не состоял на службе у короля Памфии, так что этим вопросом не интересовался.
        - Джеф Первый - король Памфии, граф Керк, Анол, барон Гризан, Алек, Вено. А как звучал титул короля Берарда?
        - Берард Первый - барон Авене, Вассенберг, Кастро, Комон, граф Гиннегау, Хемрод, король Несвижа. Кажется я не ошибся. Но можно взглянуть на договор, там все четко прописано.
        - Не нужно. Все верно. Так ничего и не понял?
        - Признаться нет.
        - Вот и никто пока не понял. На этот казус может обратить внимание только умудренный опытом и живущий только своим ремеслом герольдист. Так что, лучше бы все исправить, пока не случилось беды.
        - Вы говорите загадками. В чем тут подвох?
        - А в том, что королевский род Несвижа берет свое начало от своего предка, барона Авене.
        Так вот отчего Гатине так бесился все это время! Вот почему он так противился указу короля! Боже, ведь все на поверхности, правда рассмотреть это можно только если знать куда обратить взор. Берард не просто косвенно признал своего сына. Он дал ему истинное родовое королевское имя, дал то, что всегда по праву принадлежало Георгу.
        - Гийом не стал противиться последней воле короля, выразившейся в его указе, но лучше бы вернуть все на круги своя еще до коронации. Его все называют королем, но фактически он кронпринц и регент при своей матушке, именно так сейчас подписываются все указы, но после коронации все может измениться. Он не видит смысла в том, чтобы оставлять свое имя в прежнем порядке, так как это лишено смысла, вместе с утратой Авене, утрачивается и необходимость этого. Изменение порядка в титуловании может сразу привлечь нежелательное внимание.
        - Я думаю, это ваша проблема, барон Гатине. Убедите молодого короля не делать этого и тогда все будет шито крыто.
        Георг вовсе не стремился отомстить Гатине, не хотел ни коим образом вредить и младшему брату. Он просто не мог отказаться от дара своего отца, которого никогда не знал. Он не мог отвергнуть то, что принадлежало ему по праву. Да, существовала опасность. Да, это могло послужить причиной для многих бед. Но он не мог поступить иначе. Он вдруг отчетливо понял, что никакие угрозы или посулы не заставят его отступить. Он барон Авене, потомок древнего и славного рода, не просто потомок, а полноправный наследник. Так есть и так будет. И пусть ни ему ни его потомкам никогда не примерить на себя королевскую корону, к чему он и не стремился, но они будут по праву именоваться Авене.
        - Георг, не повторяй ошибок Берарда. Не иди на поводу у чувств. Ты не имеешь на это права. Пусть о тебе никто не знает, но ведь это ничего не значит. На тебе лежит долг и обязанность по праву рождения. Ты должен согласиться на мое предложение.
        - Однажды, я вам уже говорил, что никогда не встану на пути у моего брата и я готов подтвердить это вновь. У Гийома Второго никогда не будет более преданного вассала. Но я не откажусь от того, что даровал мне отец своей последней волей.
        - Георг, подумай хорошенько. Твои предки Авене никогда не имели достатка и основной их деятельностью был разбой. Именно решительный характер, дикость и необузданность однажды послужили рычагом для того, чтобы один из представителей этого рода, решил вырваться из этой долины. Он воспользовался воцарившимся хаосом и сумел объединить под своей рукой сначала несколько баронств, потом подмять графство и так дальше, пока этот путь не привел к воцарению на престоле. Сегодня такой вольницы попросту не будет. Нищенское существование - вот удел твоих потомков в этой долине, которая сегодня может быть только символом королевского рода и не более. Твой прадед попытался превратить Авене в цветущий рай. Он вложил сюда огромные средства, он нагнал сюда сервов, отремонтировал и достроил замок. Но все пришло в упадок и очень быстро. Эта земля всегда отличалась скудостью и останется таковой. Торговлей ее тоже не оживить, потому что основные маршруты обходят баронство стороной. Единственная ценность этой долины это в том, что она является одним из проходов из Памфии в графство Гиннегау. Здесь ты потеряешь все свое
состояние.
        - А я попробую. Может у меня все же что-то получится. А если нет. Что же, я всего лишь потеряю золото, это ведь никак не отменит сделки с королем по обмену владениями.
        - Что-то мне подсказывает, что ты никогда не пойдешь на это.
        - Я открою вам один секрет, барон Гатине - мне тоже так кажется.
        - Это ошибка, которая может дорого стоить.
        - Гийом недоволен волей отца?
        - Да. Но опасность исходит не от него. Ему не понравилось решение принятое Берардом, но он принял его. Что же касается тебя… Я уже говорил, что из этого парня получится настоящий правитель, он не станет разбрасываться такими верными вассалами как ты. Он высоко ценит тебя. Он желал бы вернуть баронство, но не станет из-за этого терять преданность. Говоря об опасности я имел ввиду другое и ты знаешь что именно.
        - Я не хочу становиться на пути брата, а чары Волана не позволят мне этого сделать. Так что эта опасность надуманная.
        Гатине был по настоящему зол на себя. Ну что стоило найти какую угодно причину, чтобы склонить Георга к правильному решению? Нет же, решил играть в открытую, проявляя уважение к королевской крови и надеясь на чувство долга барона Авене. И потом, его предложение по настоящему было выгодным. Но как видно этот парень слишком многое унаследовал от своего отца. Мог бы об этом и догадаться, ведь был же звоночек, Жерару всегда было известно как Георг относится к матери и на какие безрассудства готов ради нее.
        Было бы не плохо, если бы Волан и впрямь наложил на Георга чары, но ведь правда была в том, что этот принц, остающийся в тени, не подвластен чарам. Вот только говорить об этом парню, Гатине не стал. На сегодня глупостей и без того достаточно. Пусть уж лучше будет лишняя страховка, кто знает, что там шевельнется в его голове.
        Войдя в комнату где уже почти сутки безвылазно просидел барон Авене, Сэм несколько растерялся. Всем было известно о том, что Георг не в духе, а тут… Авене был настолько возбужден, что не мог усидеть на месте. Вместо этого он метался по комнате, как зверь угодивший в неволю. При этом барон как-то зловеще и в то же время воодушевленно улыбался. Интересно, чем закончится это вызов?
        Сэм уже устал от бесплотного ожидания, поэтому едва получив весть о том, что барон его вызывает стремглав помчался на зов. Теперь он не был уверен в том, что правильно поступил. Спешка она никогда до добра не доводит. Лучше бы слегка потянул время, ведь могло же статься так, что его нет в замке. Ну зачем было так спешить? Сэм встретился взглядом с Георгом… У него тут же отлегло от сердца. За годы проведенные подле барона Авене, он успел его неплохо изучить. Этот взгляд не был предвестником неприятностей, наоборот, именно таким задором и светились глаза сотника, когда он брался за что-то новое, интересное и многообещающее.
        - Сэм, немедленно разыщи этих бездельников и дезертиров, а потом вместе с ними ожидай у конюшен. Прикажи оседлать моего коня. Поедем осматривать местность. Да. И старосту не забудь подтянуть, потом поедем осматривать будущие пастбища.
        - Значит, вы приняли решение.
        - А разве это не понятно, одноногий искуситель.
        - Но пастбища. Мы не успеем засветло…
        - Плевать. Переночуем в поле, а с рассветом продолжим.
        - Да, ваша милость.
        Сэм бодренько застучал своей деревяшкой, удаляясь по коридору, потом ее звук послышался с лестницы и наконец затих. Хм. Давненько этот странный калека не перемещался с такой поспешностью. Он словно боялся, что барон может передумать. Зря. Георг может еще пожалеет о своем решении, может потеряет все состояние, но уж точно не собирается отступаться.

* * *
        - Анна, ты чего развела сырость? Случилось что?
        Плотник Джим как обычно отставил в угол свой ящик с инструментами и встревоженно осмотрел небольшую каморку, где они жили с женой и четырьмя детьми. Время было уже позднее, поэтому первое, что пришло ему на ум, это дети. Но нет, вон они сидят притихшие. Старший серьезен и хмур, младшие время от времени шмыгают носами, а дочурка заливается слезами пуще матери. Да что тут происходит? Джим устремил требовательный взгляд на жену.
        - Ма-атушка А-аглая,- всхлипывая проговорила Анна.
        - Что с матушкой,- неприятный холодок прокатился по всему телу и прочно угнездился под ложечкой. Неужели…
        - Ее забирают.
        - Опять!
        А вот теперь в жилах забурлил огонь. Рука сама собой потянулась к ящику и ухватила топор, которым он зарабатывал на пропитание семье, теперь же был готов использовать его не по назначению. Было уже такое, и он готов был к этому вновь. Вот спроси кто ему дороже, семья или она, так и не нашелся бы что ответить.
        - Господи, Джим, ты не так понял.
        - Так объясни толком, женщина.
        - Георг… Сэр Георг… Ну, барон Авене… Он забирает матушку в свои владения. В свой дом.
        Нет, тут все понятно. Сын забирает мать, чтобы заботиться о ней. Это нормально. Это даже правильно. Но… А как же они? Как они без матушки, которая всегда рядом? А дети? Однажды, Джим начал-было бражничать, подавшись соблазну со стороны более старших товарищей по артели. Они с Анной тогда только первенцем обзавелись. В тот раз он едва не лишился семьи, набросившись на жену и сына с кулаками, за то что та начала его корить. Забил бы насмерть, если бы не подоспевшие стражники. Спасибо матушке Аглае, которая, уговорила стражников и сумела вразумить буяна.
        Как видно, кому-то пришлось не по вкусу то, что молодая чета жила в любви и согласии, вот и решили подпортить им крови. Опоили Джима, наслав порчу. А нечего жить хорошо. От этого у иных такой зуд образовывается, что нет никакой моченьки все это безобразие терпеть.
        Глубокое заблуждение, что наведение порчи подвластно только мастерам. Людей обладающих даром конечно не так много, но гораздо больше, чем настоящих мастеров. Откуда же берутся разные гадалки, знахари и ведьмы? Это те на кого в свое время не обратили свой взор мастера. Причины могли быть разными - кто-то не подходил в силу характера или иных причин, кто-то не попался на глаза мастеру, а с возрастом было уже поздно. Эти люди обладали слабым, не развитым даром, но он у них все же был, а потому они и использовали свои крохи, чтобы добывать себе на пропитание. Услуги их стоили куда как дешевле, чем мастера, потому к ним могли обратиться и простолюдины. А что такое порча, да еще и не застарелая, для матушки Аглаи? Так, поворковать немного над несчастным.
        Если даже забыть о том, что и Джим и Анна выросли на руках у этой святой женщины, то своим семейным счастьем и тем, что у них в любви были рождены еще три ребенка, они были обязаны ей. Их дети, подобно им самим росли рядом с этой женщиной и поди еще пойми, кого они больше любят. Когда памфийцы арестовали ее, то почти весь город взбунтовался. Сам Джим тоже взялся за свой топор, а потом еще и на стенах стоял, когда отбивали штурм. Был ранен, едва Богу душу не отдал. Но спроси его, жалеет ли он об этом и он ответит - нет. И вот теперь ее забирают. Ну как тут это принять?
        - А что матушка Аглая?
        - Не-э зна-аю я,- вновь залилась слезами женщина, подхватила передник и утерла полившиеся слезы.
        - Пойду в трактир. Да не реви ты. Ведь к сыну уезжает, в замке жить будет.
        - Йа-а зна-аю.
        - Вот же баба.
        Джим махнул рукой на женские слезы вышел из дома и двинулся к трактиру. Если где и можно узнать все доподлинно то там. Ведь наверняка сэр Георг остановился у старины Адама. Иначе и быть не могло. Едва завернув за угол он увидел как множество народа, как мужчины, так и женщины расходятся от трактира по направлению своих домов, возбужденно беседуя между собой.
        Джим подолгу задерживался на работе и возвращался всегда поздно. Он конечно же любил и жену и детей, но всех их нужно было как-то кормить, а потому и трудиться приходилось от рассвета до заката. Анна тоже не бездельничала, но сколько может заработать прачка. Так что основной воз тянул он. Вот и вышло, что когда он подходил, народ уж расходился, обсуждая услышанное.
        - Просторный дом, работа. Прямо земля обетованная. Не верю.
        - Это ты кому не веришь? Сэру Георгу? Когда это он обманом занимался? Он же среди нас вырос.
        - Ну вырос. Так что с того? Он теперь не тот Георг, что мальцом с нами в игры играл, а барон. Когда это бароны раздаривали все черни?
        - Ну дык не простой барон, из нас вышел.
        - А такой кабы еще и хуже не оказался, из грязи-то…
        Джим разминулся с беседующими мужчинами, так и не уловив сути разговора. О чем это они говорят? Но вот прошли эти и послышались слова других собеседников.
        - … сам строил. Я вот вернулся и серебро в кармане звенит. Здесь и за год столько не заработал бы.
        Ага, это Ян. Помнится, по весне сэр Георг появился в Хемроде и нанимал для работ в своих землях плотников. Джим тогда хотел было податься на посулы, заработок обещал быть изрядным, да вынужден был отказаться. Путь не близкий, работы на всю весну и лето, а как тут без него семья продержится. На заработки Анны пятерым можно и ноги протянуть. Так что с бароном поехали только молодые, не обремененные заботами, как вот этот Ян. Парень собирался жениться, вот и решил подзаработать.
        - И что, так таки и большие дома?
        - Говорю тебе, мы там считай город поставили. Такое творилось, народу работать понаехало прорва. Дома оно конечно не господские, но уж и не наши каморки…
        Эти тоже прошли мимо. Можно конечно было остановить и порасспросить получше, о чем это все судачат. Но Джим этого делать не стал, хотя всех проходящих прекрасно знал. Вот если бы они говорили о матушке Аглае, тогда имело смысл останавливаться, а так. Пусть их идут. Он никуда уезжать из Хемрода не собирается, потому все эти разговоры его не касались. Нужно идти в трактир. Правда, похоже народ уже начал расходиться, но дядька Адам на месте, поэтому все у него и разузнает. Не у самого же барона, в самом-то деле.
        В трактире народу было не больше чем обычно, успели разойтись пока появился припоздавший Джим. Плотник хотел было направиться прямиком к хозяину, но подумав малость, решил присесть и опрокинуть кружечку пива. После тех памятных событий он редко прикладывался с горячительному, но раз уж так сложилось, что пришлось посетить трактир, то грех отказывать себе в такой малости. От кружечки беды не будет, а увлечься он не боялся. Джим уже не тот молодой оболтус, дорвавшийся до взрослой жизни. Оно конечно, и тридцати нет, но в округе его уважают, плотник не из последних.
        - Джим. Иди сюда.
        Кто это его зовет? Сэр Георг? С чего бы это? Мало ли, что мальчишками вместе бегали по улицам и любили донимать одну и ту же девчонку. Ага, Анне от них двоих перепадало особо. Дружны они с Георгом особо никогда не были, но вот общий интерес у них имелся. Не свяжись тогда сын матушки Аглаи с наемниками, Джиму точно не видать Анны как своих ушей. Но тот укатил и перед сыном плотника открылась дорога к сердцу их общей зазнобы.
        - Здравствуйте, ваша милость.
        - Садись, Джим. Пока матушка гуляет, выпьем по кружечке пива.
        Ему за стол с бароном? А с другой стороны… Вон улыбается как. Значит не успел еще совсем оторваться от своих корней. Вот у него куда точнее все разузнать можно. Если конечно… Да нет, не должен, ведь не просто так позвал, а за стол сажает, значит можно будет и спросить.
        - Благодарствую, ваша милость.
        - Как дела? Как Анна, дети? Пятым обзавестись еще не надумали?- Тут же посыпал вопросами барон.
        - Благодарствую, все хорошо, все здоровы, во многом благодаря вашей матушке. А что до пятого, Господь миловал пока.
        - Что так-то. Дети это же прекрасно.
        - Дык, кто будет спорить, ваша милость. Но их ведь накормить одеть нужно, да и места у нас в каморке куда как мало. Почитай на головах друг у друга.
        - Так давай ко мне в Авене. Я слышал плотник ты знатный, дела для тебя найдется. И жене твоей приработок будет. Даже детям занятие найдется, не обременительное но свой вклад в достаток сумеют делать. А места в новом доме будет столько, что можно рожать и рожать.
        - Вы только не подумайте ваша милость, но незачем нам срываться с насиженного места. Опять же, едва концы с концами сводим, а тут целый дом.
        - Так ведь я не предлагаю выкупать его. Если надумаешь переехать, то получишь его бесплатно. Не каменный, деревянный, но добротный и теплый. Ты плотников, что ко мне на заработки ездили поспрашивай.
        - То так. Да только тут я родился, тут вырос, здесь и детям расти. Вы ваша милость только не гневайтесь, спросить я хотел.
        - Хотел так спрашивай.
        Улыбается, настроение от отказа плотника у Георга, судя по всему, не испортилось. Как видно иного он и не ожидал услышать. Вот и хорошо. А то мало ли. А тут он еще со своими расспросами. Чай даже не простой воин наемник, целый барон, в чети у короля.
        - Домой я пришел, а там Анна слезами заливается. Говорит, что вы матушку Аглаю забираете из Хемрода. Правда ли?
        - Конечно правда. Может ли быть иначе. Это раньше я был бездомным бродягой, а теперь когда есть свой угол пристало ли, чтобы она проживала порознь со мной. Вот привел все в порядок, теперь решил перевезти.
        - А она сама-то как?
        - Уже согласилась.
        - Дык как же так-то?- Вдруг заволновался плотник. Выходит и правда.
        - Ну, как-как, уговорил. Х-хе, она с меня обещание взяла, что женюсь. Вот так и договорились.
        - А что и невеста уж есть?
        - Есть, есть. То не твоя забота,- вдруг посмурнел барон, чем заставил Джима поволноваться. Вот же, вызвал неудовольствие.
        А как тут не хмуриться. Ведь матушка за прошедшее время так и не выпустила из головы ту красавицу дочурку, что прозывается Адель. Вот подавай ей дочку и все тут, да чтобы детки у нее обязательно такие же красивые и пригожие как и у нее. Поди попробуй ей объясни, что та птица не его полета. Матушка в своем мире живет, где все можно и нет никаких преград. Оно если объявиться на весь свет, то шанс немалый, но делать этого никак нельзя. И без того уж наворотил, столько, что считай по краю ходит.
        - Ты куда собрался? А ну садись. Ты пиво еще не допил. Да не обращай на меня внимания. Тут ведь какое дело, всем нам приходится чем-то поступиться, но к тебе это отношения не имеет. Значит, говоришь Анна сокрушается?
        - Прихожу, а мои все в слезах, я уж грешным делом подумал опять беда какая. А оно вроде и беда получается. Как же мы без нее-то?
        - Вам-то что. Вы птицы вольные. А вот старине Адаму и впрямь не позавидуешь.
        - Нешто…
        - Так и есть. Он ведь обетом связан. Да и матушка без него никак не соглашается. Думал ее в замке поселить, да видать опять в трактире обретаться будет. Но тут уж у меня под боком и то радость.
        - А с этим трактиром как же?
        - Тут его старший останется. Парень уж взрослый, женился в этом году, справится. А вот остальное семейство со мной поедет. Придется мне и ему ставить трактир, да получше этого.
        - Дык ему же нельзя. Он сам сколько говорил, что беда случится.
        - Ну какая беда, если я тот трактир считай для матушки поставлю. Я ведь ей сын. Да и не трактир то будет, а гостиница. Матушка все одно выпивку не жалует. Ну так как, не надумал?
        - Вы уж простите ваша милость…
        - Ты погоди отказываться. Иди домой, с Анной посоветуйся. Народ поспрашивай, себя послушай. А тогда уж и отказываться будешь. Только знай, что обмана с моей стороны нет никакого. Я ведь наемник бывший, а у нас просто так на слово ничего не делается. Каждому перед тем как к новому месту ехать, я отпишу грамоту на дом. Вот такие дела. Анна твоя сможет ткачихой работать, это не прачка, заработок куда как выше. Старшенький уже сейчас сможет пряжу выделывать. Сможет, сможет, не сомневайся, у меня один выдумщик есть, так он такую прялку сделал, что и малец управится.
        - Ну, дык я пойду… Подумаю.
        - Подумай, Джим. Обязательно подумай.
        Глава 7
        - Вот вы где, ваша милость. Я уж переживать начал.
        Бросив укоризненный взгляд на беглянку, Брук легко скользнул из седла на землю. Весь его вид указывал на то, что не будь молодая особа его госпожой, то ей досталось бы от всей его широкой души. Но с другой стороны на лице легко угадывалось облегчение, испытанное им при обнаружении пропажи. Тут ведь какое дело, мало того, что он как личный телохранитель нес ответственность перед самим королем Джефом, так ведь был еще и барон Авене. Тот правда ничего такого не говорил, только пожелал счастья Бруку и его будущей жене, но ни для кого в сотне не было секретом, что отношение барона к молодой особе совсем даже не обычное. Потому и приглядывал наемник за Адель весьма бдительно. Сотник для него не чужой человек, он соратник, с которым вместе кровь проливал. Это куда как крепче будет. Но как этого добиться, когда она так вот своевольничает?
        Обычно у нее подобные номера не проходили, если только в самом начале, когда он едва появился. Воины из ее сопровождения все время робели перед ней, выказывая всяческое почтение и боясь препятствовать ее капризам. С Бруком было все иначе. Он мог невзирая на все протесты просто заставить повиноваться своей воле, если чувствовал, что очередная проказа может оказаться чреватой. Никакие угрозы на него не имели действия.
        Причин такого вольного поведения было две. Первая заключалась в том, что их знакомство состоялось в тот момент, когда баронесса Гринель являлась пленницей наемников, а Брук был ее личным охранником. Так что с самого начала та могла воздействовать на него только уговорами или своим обаянием, которого у нее было в избытке. Да и то, очень скоро сотник объяснил парню, что не стоит подаваться на подобные уловки. Так что кое-какая закалка и привычка в общении с Адель у него имелась.
        Вторая, сейчас находилась в замке и ждала возвращения беглянки и телохранителя. Как и обещала баронесса, она не стала противиться браку наемника и своей верной служанки, но только при одном условии - та должна была остаться при ней и после замужества. Ну, а коли уж так вышло, то и Бруку нашлось занятие. Это был первый и пока единственный личный телохранитель и воин, молодой баронессы. Так вот, ему до коликов не хотелось получать нахлобучку от супруги, которую он искренне и всем сердцем любил, а от того и на шее у себя позволил угнездиться окончательно и бесповоротно.
        Надо заметить король, был категорически против такой вольности баронессы и уж тем более когда узнал, где именно этот пройдоха попался на глаза дочери. Брука вообще за малым не арестовали. Нет, не за те его деяния которые имели место в недавнем прошлом, тут все по законам войны и обвинить наемника было не в чем. Но как говорится был бы человек, а причина всегда сыщется. Король никак не мог простить пленения своей дочери.
        Однако, в вопросе с наемником проявился стальной характер самой Адель. Возможно причина заступничества за него была в том, что между ней и Джефом Первым имелось давнее, скрытое от посторонних глаз противостояние. Все чего она хотела от него, это признания ее дочерью. Не всеобщего, но хотя бы наедине. Чему король всячески противился, неизменно называя ее баронессой и даже ей показывая то, что она только его воспитанница, как и несколько других дворянок.
        А возможно причина крылась в том, что в обществе Адель появился второй человек, который был предан ей, но не королю. Во всяком случае ей хотелось в это верить. Но не полагаясь только на веру, она делала все возможное, чтобы заполучить наемника целиком и полностью, даже если для этого приходилось поступиться в каких-то мелочах. К тому же, плату он получал не от короля, как остальные воины, а лично от нее. Разумеется, доходы баронства уходили в казну, ведь она была под защитой короны, но кое-какие средства выделялись и лично ей. Ограничив некоторые свои траты, она смогла выделить сумму для жалования только одному воину. Брук просто не мог этого не оценить и он ценил. Можно рассуждать сколько угодно на эту тему, однако подпись на его договоре стояла баронессы Гринель и обязательства он имел лишь перед ней. Наемники тоже имеют свою честь, замешанную на деньгах и обязательствах, но это подчас было куда крепче врожденной дворянской.
        Прошло время и король поостыл, практически позабыв о Бруке. В конце концов была война, со всеми вытекающими прелестями. А вот то, что наконец нашелся тот, кто мог урезонить строптивицу, не могло не радовать любящее отцовское сердце. Все же, как бы он не выказывал баронессе, что не собирается ее выделять среди прочих, на деле это было не так.
        Сегодняшний побег от телохранителей стал возможным вовсе не от того, что наемник ослабил бдительность. Причина была самой банальной. Его не было в замке Гринель, располагавшемся неподалеку от Клеве, столицы Памфии. Дело в том, что ему стало известно о прибытии туда каравана из Авене, под охраной его бывших соратников. Едва прознав об этом, он выпросил себе пару дней выходных, чтобы пображничать с товарищами.
        Не сказать, что Римма осталась довольной этим обстоятельством, но все же сильно противиться не стала. Дело не в том, что она была против дружеской попойки, ее тревожило то, что могло последовать дальше. При трактирах и уж тем более при тех, где собираются наемники всегда хватает шлюх. Ну и какой женщине это может понравиться, будь муж хоть трижды богом, для своей жены?
        - Ну и чего так переживать? Мы же находимся в нескольких милях от столицы.
        Задорно улыбнувшись возразила Адель и не думая подниматься с поваленного дерева, на берегу реки. Это место она облюбовала уже давно и когда ей удавалось ускользнуть от охраны, она любила поседеть здесь, любуясь великолепным видом на реку и противоположным берегом. Здесь можно было без помех придаться думам, не ощущая давящих стен замка или постороннего присутствия.
        - Помнится, когда вас захватил один наемник, вы были в не менее безопасном месте.
        - Брось. Ты же знаешь, что тогда была война, а он и понятия не имел кого именно схватил.
        - Ну, насчет незнания барона Авене я не был бы столь категоричен. Поверьте, если бы он знал, кто именно угодил к нему в руки, то нипочем так просто не расстался бы с вами.
        - Только поэтому?- Лукаво улыбнулась Адель.
        - Барон очень щепетильно относится к вопросам найма и тогда он состоял на службе у короля Несвижа. К тому же, уже был его вассалом,- вполне серьезно ответил наемник.
        А потом, кто сказал, что в Памфии перевелись разбойники.
        - Разбойники осмелившиеся напасть на меня?- Искренне удивилась девушка.
        Как видно она представила, события которые неизменно последуют за этим и от души рассмеялась. Слишком уж невероятным было предположение Брука. Насколько нужно быть глупым, чтобы совершить такое.
        - Вот напрасно вы смеетесь. Им ведь и невдомек, кто вы на самом деле. А потом в Несвиже помнится был случай, когда лихие напали на жену покойного короля.
        - Что за случай? Расскажи,- тут же встрепенулась девушка, словно маленький ребенок, желающий послушать интересную сказку.
        Что поделать, с развлечениями здесь не особо, рыцарские романы насколько дороги, настолько же и редки. К тому же они имели один существенный недостаток, очень быстро прочитывались, оставляя после себя тянущее ощущение утраты чего-то интересного. А тут похоже история была довольно занимательной.
        - Ну, что же, рассказать можно,- понимая, тягу баронессы к развлечениям и считая такой способ довольно безвинным, согласился Брук.- По всему видать было это в год моего рождения, тогда как раз старый король был при смерти, а ныне покойный Берард простым принцем. Он тогда был женат на другой. Говорят женат по любви и были они счастливы. Так вот. В тот год на королевское семейство обрушились беды Сначала погиб кронпринц, потом болезнь свалила короля. Берард с женой, которая вроде как была уже тяжелой, отправился в столицу к умирающему отцу. Доподлинно я не знаю, в чем там было дело но принц и его жена разделились и он ускакал вперед, а на эскорт его супруги, неподалеку от столицы напали разбойники, которые всех перебили.
        - И жену Берарда?
        - И ее, и служанку, и вообще всю охрану из десятка воинов ветеранов.
        - Это что же за шайка такая была?- искренне удивилась баронесса.
        Конечно к воинскому делу она не имела никакого отношения, но что такое десяток ветеранов, против разбойничьей шайки, представление все же имела. Если только на большую дорогу вышел какой барон или сбившиеся в шайку наемники. Но эти обычно разбирались в гербах, а что таковых не было на карете очень сомнительно. Связываться с королевской семьей… Это только если хочешь покончить жизнь самоубийством.
        - Там темная история. Вроде как заговор какой был, потому как часть воинов из эскорта зачаровали и те сами набросились на своих же. Поговаривают, что несвижский пес, барон Гатине, уже тогда бывший первым шпионом королевства, быстро нашел тех разбойников. Да только у него под ногами путались и Берард и батюшка покойной его жены, так что все доподлинно выяснить не удалось. Как не удалось найти и тело несчастной и ее служанки.
        - Так может ее и не убили?
        - Да вроде как убили. Поговаривали, что атаман разбойников успел сознаться в убийстве, а потом богу душу отдал, потому как был зачарован.
        - Странно. А я этой истории никогда не слышала.
        - Так чего странного. Говорю же, давно это было, да еще и в Несвиже. К тому же, ее даже там успели порядком подзабыть.
        - Но ты же о ней знаешь.
        - Я дело иное. Мы ведь не только у владетелей на службе состояли. Нередко и караваны купеческие охраняли, и за разбойничками гонялись, так что вечерами у костра каких только баек не рассказывали. Вы же все больше придворными сплетнями пробавляетесь, да романы рыцарские почитываете. Ладно. Пора уже, ваша милость.
        Брук поднес к губам рог и округа огласилась звонким и чистым звуком. При этом, на лице баронессы отразилось недовольство. Этот звук означал, что рыскавшие по округе в ее поисках воины, сейчас подтянутся на зов Брука и еще одним местом, где она могла уединиться станет меньше, так как в следующий раз они обязательно проверят этот участок берега.
        - Брук, а как ты меня каждый раз находишь быстрее всех?
        - Это благодаря чарам. Меня к вам приворожили.
        - Только Римме об этом не говори, а то она устроит мне сцену ревности,- мило улыбнувшись произнесла баронесса.
        - Ага. Она может,- так же озарившись широкой и добродушной улыбкой, с которой казалось не расставался никогда, согласился Брук.
        - А если серьезно?
        - Если серьезно, то я велел кузнецу подковать вашу кобылу приметными подковами. Были у нас в сотне умельцы, учили нас следы читать. Я конечно заправским следопытом не стал, но приметный след рассмотреть смогу. Вот и выходит, пока остальные по округе шастают, вас разыскивая, я иду прямо по следу. Даже не думайте. Смените кобылу или велите перековать, вообще за стены замка не выпущу. Будете сидеть взаперти.
        - Тогда и ты обещай. В следующий раз, мы сначала отъедем подальше от моего укромного уголка и только потом ты начнешь созывать остальных.
        - Договорились.
        - Тогда поехали.
        Не успели они выбраться из зарослей, как появилась первая пара воинов. Потом, по мере их продвижения, собирались другие. Окрестности время от времени оглашались звуками рогов, сзывающими остальных.
        - Ну и как там прошла дружеская попойка?- Коротая время в пути, поинтересовалась Адель.
        Впрочем, так могло показаться. На самом деле она отпустила телохранителя с определенной целью. Ей было интересно, как обстоят дела у барона Авене. Не сказать, что она воспылала к нему какими-то чувствами. По большому счету, ее даже сейчас, по прошествии двух лет после их встречи, при воспоминании о нем, начинала обуревать необъяснимая злость. Хотя, чего такого особенного тот сделал? Да ровным счетом ничего, если только позабыть о том, что отпустил ее без всякого выкупа и условий. Просто, приказал по утру людям сопроводить ее к Хемроду, даже не попытавшись объяснить свой поступок.
        Были у нее мысли, что возможно он это сделал из-за того, что опасался соперников, трех рыцарей вившихся вокруг нее. Даже где-то это льстило девичьему самолюбию. Но если испытывать хотя бы какие-то чувства, то за два-то года, можно дать о себе знать. Нет, все же он это сделал только из-за того, что опасался разлада в отряде, ведь она выступила невольным яблоком раздора.
        - Просто замечательно. Два года с парнями не виделись. Некоторые и вовсе из новичков, но и старых приятелей повстречал. Сейчас в дружине барона уже чуть не четверть, новички. Мы ведь в войну добрую добычу взяли, так что кто-то решил уйти на покой. Двое свои отряды собрали и сейчас наемничают, не захотели на одном месте сидеть, скучно им.
        - Мне казалось, что вы все за своим бароном готовы были в огонь и в воду. А тут начали разбегаться,- сама себе удивляясь и стремясь выведать как можно больше решила подбодрить Брука, Адель.
        - Ну, жизнь-то не стоит на месте. А потом те кто ушел на покой, они ведь на землях барона осели, так что как бы с ним остались. И те, что свои отряды сколотили, тоже с караванами барона ходят, вот как Рем, к которому я и ездил, с ним еще двое парней, они все в доле.
        - А что, барон Авене стал купцом? Я слышала совсем иное. Будто живет грабежом. При дворе только и разговоров, что о его дерзких выпадах. Король даже послание по этому поводу отправлял Гийому Второму и был какой-то скандал, едва опять до войны не дошло.
        - Вы больше слушайте придворные сплетни, ваша милость. Оно как получается - в своем глазу бревна не видят, а в чужом соринку примечают. Барон, он ведь никому не спустит, коли у кого возникнет желание его людей обидеть. Решил нажиться за его счет, получи привет. Он только тех и наказал, что к нему наведывались. Обычное дело на границе. Ну, а вашему… Ну, королю Джефу, что остается, он ведь за своих вассалов будет заступаться. А потом, такое только раз и было. Трое баронов собрались и отправились в набег. Мало того, что там им по зубам дали, так барон Авене еще и их замки пожег и обратно ушел.
        - А я слышала, что такое не раз было.
        - Россказни, ваша милость. После того случая к нему никто лезть не хочет. Но ваша правда, чуть до войны не дошло. Король Гийом даже обязал барона Авене тем пострадавшим какую-то компенсацию выплатить.
        - Странно. А зачем баронам лезть в те земли? Вроде поговаривают, что земли те скудные, от того барон Авене и пробавляется грабежом.
        При этих словах, Брук бросил искоса взгляд на свою подопечную. Ишь ты, интересовалась выходит. С чего бы это. Да и раньше, она его не раз просила порассказывать истории из своего прошлого. Оно вроде и чтобы скуку развеять, ведь Бруку и впрямь было чего поведать, но в то же время, как-то оно получается… как бы про барона выспрашивает. Неужели и она?.. Вот смеху-то будет, если они оба имеют друг к дружке интерес и таятся даже от себя.
        - Земли скудные,- продолжил Брук,- но барон как-то сумел туда привлечь множество ремесленников. Чего там только сейчас не мастерят. Караван, что в Клеве пришел, привез только лишь те товары, что там же и изготовили. Одних тканей четыре большие повозки, ну и другого товара хватает. Парни говорят, что два года назад сэр Георг все свои средства положил на то, чтобы заманить к себе людей, остался чуть не голым. Но потом начало налаживаться. Сейчас правда особым богатством не выделяется и своего не вернул, но судя по всему не прогадает. Ну вот и приехали, ваша милость. Хм. Вовремя. Приехал кто-то.
        Так и было. Во дворе небольшого замка, у ступеней двухэтажного жилого дома, стояла карета. Гербов на дверцах пока было не рассмотреть. Кто бы это мог быть? Когда они подъехали к дому, карета уже укатила на задний двор, здесь места было не особо много, так что она только загромождала бы пространство. Поэтому, кто именно решил ее посетить, пока было решительно непонятно.
        Скользнув из седла прямо на крыльцо, Адель стремительной зеленой молнией, развивающейся амазонки, влетела в двери дома, которые перед ней, едва успел распахнуть дворецкий. Сообщить госпоже, кто именно прибыл он так же не успел, только и сумев, что бросить укоризненный взгляд на молодую баронессу. Не пристало владетельнице вести себя подобным образом. Мало, что незамужняя девушка в одиночестве проживает в замке, так еще и ведет себя неподобающим образом. А ведь по поведению госпожи судят и о прислуге, как и наоборот.
        Просторная и светлая гостиная была обставлена довольно удобной мебелью. Да и могло ли быть иначе, ведь здесь проводилось не так уж и мало времени, тем более когда в замке были гости. Левое крыло дома занимали кухня и просторная столовая, с большим столом со стульями с высокими спинками. Не сказать, что они отличались удобством или легковесностью, но это все же не лавки. В самой же гостиной в основном были кресла, из скрещенных деревянных плах, с деревянной же перекладиной в качестве спинки и мягкого сидения, обитого кожей, покрывающей слой шерсти. Они расставлены у стен, рядом со столиками, оставляя центральную часть помещения свободной. У большого камина еще пара кресел, для любителей посидеть у огня. Все выглядит весьма массивным и хотя мастер попытался внести легковесность при помощи изящной резьбы, удалось ему это плохо.
        Высокие, стреловидные окна забраны разноцветными витражами, которые пропускают достаточное количество света, чтобы чувствовать себя вполне комфортно. Даже в пасмурную погоду здесь достаточно светло. На потолке видны две кованные люстры, подвешенные на прочных цепях. Дорогое нужно заметить удовольствие, в большинстве замков они деревянные. Опять же наличие на них не факелов, а свечей, указывают на достаток в доме. Разумеется эти люстры используются в особо торжественных случаях, иначе расходы на одно только освещение превысят все мыслимые пределы. В повседневной жизни пользуются канделябрами, под три свечи, которые и расставлены по столикам, а так же имеется пара на полке камина.
        В одном из кресел у растопленного камина она увидела гостя. Вообще-то погода стояла теплая и тот не должны были растапливать, но судя по всему, огонь только что развели. Как видно об этом попросил гость, которого уже слабо грела кровь. Все так. Ее навестил старик. Один из тех, кого она была рада видеть всегда.
        - Дядюшка Жиль!
        Едва не заверещав от радости девушка метнулась к поднимающемуся из кресла старику и прильнув к нему как к родному, звонко чмокнула в щеку. Лицо гостя тут же покрыла краска смущения и довольства. Было видно, что он рад встрече не меньше этой жизнерадостной козочке. Их связывало давнее знакомство. Адель была дружна с его отрадой и радостью на склоне лет, младшей дочерью, которой разродилась баронесса будучи уже в годах. По этой причине она нередко пропадала в их столичном доме, а так же бывала в родовом замке. Отец всегда баловал свою любимицу, а соответственно немалая часть от этой любви перепадала и юной баронессе.
        - Барон Ител, если позволите юная леди. И прекратите изображать из себя маленькую девочку, вы все же хозяйка этого дома,- попытался было вразумить девушку старый барон.
        Впрочем было прекрасно видно, строгость с которой он это выговаривал была наигранной. Ему явно была приятна именно такая встреча и от охватившего его довольства он едва не растекался как воск. Хотя, почему едва. Ноги гостя подогнулись и он вновь опустился в кресло.
        - Старость. Ноги уже не держат,- поспешно попытался объяснить свое состояние барон.
        - Могли бы прямо сказать, что тоже рады меня видеть.
        - Ну хорошо. Я очень рад нашей встрече, моя милая баронесса.
        - Как дела у Агнессы?- Не проявить интереса к жизни своей подруги, она просто не могла.
        - Замечательно. На прошлой неделе она разрешилась от бремени замечательным и крепким мальчуганом, осчастливив папашу настолько, что тот кажется по сей день пьян и не поймешь от чего, то ли от счастья, то ли от вина,- кто бы говорил, вон как сам светится.
        - Но ведь еще рано,- произведя нехитрые подсчеты, высказала свои сомнения Адель.
        - Всему есть свой срок. Малыш решил, что с него хватит. Его осматривал мастер, все в порядке, как и с самой Агнессой.
        - Ну вот, а я все узнаю последней. Обязательно ее навещу.
        - Знала бы гораздо раньше, если бы не была такой упрямицей. И к чему запирать себя в этих стенах, когда ты можешь жить при дворе?
        - Здесь я чувствую себя куда свободнее.
        - Пристало ли это незамужней девушке?
        - Ай бросьте, дядюшка. Кто осмелится попытаться завладеть мною и моим замком без позволения короля. Давайте хотя бы вы не будете притворяться, это может пройти с другими, но не со мной.
        - Ну да. За все время такую дерзость проявил только один, и тот оказался несвижцем, а едва прознав кто именно попал к нему в руки, тут же попытался избавиться от такого трофея.
        - И вы туда же, дядюшка. Да знай барон Авене о том кто я на самом деле, то ни за что не отпустил бы, даже за выкуп.
        - Ты в этом так уверена?
        - Абсолютно. Сами подумайте, испугался бы тот, кто в ответ на выпад трех баронов пересек границу и сжег три замка. И это в мирное время.
        - Да-а. Как видно у владетелей этих земель, подобное поведение просто норма.
        - О чем это вы?
        - Адель, мне очень приятно, что ты столь радостно встретила старика, но я прибыл к тебе не только для того, чтобы поведать новость об Агнессе.
        - Разве вы не заночуете у меня?
        - Ты выгонишь старика, за два часа до заката?
        - И не подумаю. Но если у нас так много времени, то о делах можно будет поговорить и позже. Расскажите, что вам известно об Авене. Это наверное так интересно. Тамошние владетели всегда жили разбоем?
        - Господи, Адель. Да откуда же мне знать всю историю этого баронства.
        - Но кому как не вам, вы ведь всю свою жизнь посвятили геральдике.
        - Геральдике, а не истории земель.
        - Но вы сами сказали, что все владетели Авене были воинственны. Значит, вам что-то известно.
        - Между прочим, я тут по воле короля.
        - Ну и кто расскажет ему о том, что вы довели до меня его волю не в первую очередь. Уж не я, это точно.
        - Ну хорошо. Насколько мне известно бароны Авене во все времена отличались бедностью, крутостью нрава и воинственностью. Скудные владения вынуждали их иметь не так много крестьян, как воинов, так как пополнить свою казну и закрома, барон Авене мог только взяв это у других. Примерно триста лет назад, когда в Несвеже настали смутные времена и брат пошел на брата, барон Авене решил исправить ситуацию и покинул свою долину. Сначала он захватил одно богатое баронство, потом второе. Дальше, больше. В течении полувека барон взошел на престол Несвижа, не тот, который все это начал, а его внук. Вот пожалуй и все. Если конечно не считать того, что королевский род никогда не забывал о своих корнях.
        - И в чем это выражалось?
        - Все короли титулуются сверху вниз. Сначала король, потом граф и в конце барон. Так?
        - Ну, да.
        - Во-от. И только в Несвиже все наоборот, сначала барон, потом граф и в последнюю очередь король. И всегда во главе списка был титул барона Авене.
        - И что это значит?
        - Что именно? То, что королевский род всегда старался подчеркнуть свою родословную?
        - Нет. Что значит дар покойного короля, безымянному наемнику.
        - А-а, ты про нынешнего барона Авене. Да ничего это не значит. Сегодня пожалуй только такие одержимые своим ремеслом как я, помнят историю этой странности. Вот и нынешний король Несвижа титулуется все так же снизу вверх, ничего не поменялось. Как видно там уже утратили память о причинах такой необычности. Уйдем мы, старики, и о том забудут все на свете.
        - Выходит дар покойного короля не имеет никакой подоплеки?
        - Да какая там подоплека. Берард, мир его праху, был плохим монархом, выставляющим свои чувства напоказ, как бесстыдная девка… Прости старика, моя девочка.
        - Ничего, ничего, продолжайте.
        - Ага. Так вот, если бы этот наемник был бы его бастардом, то можешь не сомневаться, о его существовании было бы известно всем, причем сам Берард Первый и раструбил бы о нем. Вспомнить только до чего он довел союз Несвижа и Бефсана из-за своей связи с той молодой фавориткой. Поведение недостойное короля.
        - Наш король не такой, не правда ли, дядюшка,- горько улыбнувшись, произнесла девушка.
        - Адель, девочка моя, не смей его осуждать. Наш король достойный монарх и понимает, что значит ответственность за королевство. И не смей думать, что он тебя не любит. Никому не позволяется такая вольность как тебе. Все его воспитанницы находятся при дворе и только тебе с твоим своевольным характером позволяется жить вот так, одной. Кстати, именно по этой причине я и приехал.
        - Ясно. Король решил, что пришла пора мне выйти замуж.
        - Именно. Он желает, устроить твою судьбу и определить тебе в мужья достойного дворянина, способного обеспечить тебе как безбедную жизнь, так и безопасность.
        - А мои желания учитываться будут?- Вскинулась баронесса.
        - Относительно. Насколько стало известно королю, между тобой и наследником барона Гело имеется симпатия. Или была таковая, на тот момент, когда ты гостила в замке.
        - С чего он это взял!?
        - Ну, по меньшей мере, ни с кем другим ты не ходила при луне. Девочка моя, стоит ли противиться? Ты и без того засиделась в девах, а это достойный и древний род. Король и без того был к тебе весьма добр и предоставил столько времени, чтобы определиться с выбором, сколько не дает любой другой любящий отец, включая и вашего покорного слугу.
        - Это решение окончательное,- устремив взгляд в какую-то одной ей видимую точку, поинтересовалась баронесса Гринель.
        - Король считает, что слишком долго тебе потакал и предоставил достаточно времени, чтобы ты составила партию по велению своего сердца. Теперь он решил взять все в свои руки. Смирись.
        - Да, да, конечно. Дядюшка, ты простишь меня.
        - Бог с тобой милая, конечно тебе нужно побыть одной. Я посижу здесь у камина и попрошу какую-нибудь книгу. Поверь, ты не огорчишь старика.
        - Спасибо тебе, дядюшка Жиль.
        Находясь в какой-то прострации Адель направилась на выход из дома. Ей отчего-то стало нестерпимо душно. Она прекрасно понимала что сейчас происходит. Раньше, когда отец пытался устроить ее судьбу, он всегда говорил с ней сам и ей всякий раз удавалось отговориться. Теперь он действовал более решительно и опасаясь, что опять не выдержит напора с ее стороны, отправил посланника.
        Можно было бы подумать, что он обозлен на Адель, раз уж решил действовать через посредника. Однако стоило только подумать, кого именно он выбрал для этой цели и становилось понятным, что это не так. Он поручил это тому, кого она искренне любила и уважала, тому, кто никогда не делал различий между нею и своей дочерью.
        До заката еще было время, от дневного зноя не осталось и следа, на смену ему пришла вечерняя прохлада, так что лучше всего будет посидеть в садовой беседке, овитой плющом и наполненной ароматами цветов. Этот садик на заднем дворе жилого дома целиком и полностью был ее творением. От старого сада не осталось ничего. Даже деревья были доставлены сюда уже выросшими и принялись на новом месте благодаря ее неустанным заботам, именно там, где она считала нужным. Дорожки, отсыпанные красным песком, камни и кусты, обрамляющие их. Клумбы, густо засаженные цветами. Все это несло на себе печать ее рук. Это было ее творение. Ее уголок, сотворенный в старом замке, по своему усмотрению и если не было возможности уединиться за пределами замка, оставался именно он.
        Переполняемая своими думами она прошла в беседку и присев на лавку откинулась к решетчатой стенке. Не имеющая глухих стен постройка легко пропускала ветерок, приносящий прохладу и облегчение.
        Но вот удивительное дело. Отчего-то ее мысли были сосредоточены вовсе не на предстоящем замужестве, которого она, к слову сказать, не имела никакой возможности избежать. Вместо этого она по непонятной причине стала складывать воедино мозаику из ставшего ей известным из разных источников и в разное время. Две части она получила сегодня с незначительным интервалом. Возможно именно это и послужило причиной подобного поведения. А может, все дело именно в ее предстоящем замужестве и в том, что она ни на мгновение не прекращала искать пути избежать этого.
        Конечно баронет Гело это весьма достойная партия. Сам молодой человек не был записным красавцем, но был довольно привлекателен. Воспитан, образован, немного неказист в обхождении и вместе с тем напорист, готовый идти к достижению своей цели, решительно преодолевая возникающие трудности. Уже одно то, что ему удалось тогда настоять на свидании, говорило в его пользу. Чего греха таить, она тогда им даже заинтересовалась и стала присматриваться. Даже мысль о возможном замужестве, в то время, не вызвала отторжения. Но рассмотреть в нем она так ничего и не успела, потому как появился этот волколак в человеческом обличии.
        Вот и сейчас, этот человек, сам того не подозревая, встал на пути молодого баронета. Ее мысли крутились именно вокруг барона Авене, словно и подумать было не о чем. Адель должна была думать о том, что могло круто изменить ее судьбу, о трусливом поведении отца, о брате - заступился ли он за нее или предпочел отойти в сторону. Но вместо этого она пыталась сложить воедино головоломку, которая возможно и не могла сложиться, так как состояла из разных частей, не имеющих друг к другу никакого отношения. Скорее всего это было именно так, ведь никто до нее ничего не смог рассмотреть. Баронесса конечно считала себя неглупой особой, но и к самым умным не причисляла. Мысли упорно продолжали одолевать ее, как наваждение избавиться от которого не было никакой возможности.
        В год рождения Брука нападают на жену Берарда Первого, который еще не был королем и убивают ее. Как кстати ее звали? Не важно. Тело ее так и не находят, как и служанки. Примерно в это же время трактирщик находит на берегу Беллоны раненную женщину, которая только чудом не погибла и лишилась рассудка. И супруга Берарда, и Аглая, были беремены. (Кстати, это не ее настоящее имя, ее так назвали в честь святой, в день которой она, можно сказать, родилась вторично.)
        По времени вроде совпадает. Конечно все это приблизительно, но год точно должен соответствовать. Брук как-то оговорился, что он с бароном сверстники, правда о точном возрасте не говорил, но можно и уточнить. Трактирщик же Адам указал точный день и год. Так что совпадают эти два куска или нет, выяснить не трудно.
        Далее. Король в благодарность за действия на поле боя, одаривает сэра Георга рыцарским званием, титулом и баронством. Даже если бы он ограничился только рыцарским званием, эта награда уже была бы достойной. Прибавить сюда титул, без владений и это уже верх мечтаний. Но Берард идет дальше и дарит землю, а как результат старинное родовое имя несвижских королей. Что это? Бред смертельно раненного? Но отчего тогда кронпринц не отменяет решения своего отца, после его смерти? Не желает нарушать последнюю волю умирающего? Очень даже может быть.
        А могло случиться так, что Берард попросту назвал первое пришедшее ему в голову баронство? Тоже да. Или же, барон Ител, что сейчас греет свои косточки у камина, прав и королевский род уж и забыл о настоящей причине столь необычного титулования, об этой традиции введенной первым Авене, взошедшим на престол. Тогда, будучи в здравом уме и твердой памяти, Берард передал во владение новоявленному барону заведомо худые земли, чтобы снять бремя с казны, которой придется ой как не легко после войны, и в то же время, вроде как достойно отблагодарил отличившегося командира.
        Хм. Сомнительно. Если рассуждать трезво, то там просто необходимо содержать большое количество войск, так как баронство находится на стратегически важном направлении. Ну и как это может сделать новоявленный барон, у которого имеется сотня обученных и проверенных в боях ветеранов, но нет возможности содержать такое количество воинов из-за скудости земель? Если это понимает даже она…
        Из разговоров наемников она помнила, что барон Гатине вроде как не одобрял решение короля. Могло это быть из-за того, что он посчитал награду слишком щедрой? Могло. Вот только, какая ему с того печаль? Это не должно его касаться. Его долг безопасность Несвижа и королевской семьи. Получается, либо он относится к тем, кто помнит о давней традиции, либо сэр Георг не совсем тот за кого его все принимают.
        Стать супругой баронета, наследника барона имеющего солидный вес в Памфии или не признанного, но принца Несвижа? Нет не принца. Если она все правильно поняла, то кронпринца. Даже если он не станет оспаривать корону у своего брата, он является наследником Гийома Второго, так как у того пока нет наследников. Дочь не может являться прямой наследницей. Так все же - она права или нет?
        - Ну слава Богу, вы здесь ваша милость.
        - Что еще случилось, Брук?
        - Ровным счетом ничего. Просто Римма сказала, что вы вышли из дома сама не своя. Уж темнеет, а вы все не идете, да и старый барон сидит в одиночестве, что на вас не похоже. Вот она и предположила, что вы опять того… Решили уединиться за стенами замка. Я прошу прощения, ваша милость, позвольте вас оставить.
        Убедившись, что подопечная находится там, где ей и положено быть, Брук поспешил откланяться. К тому же, она все еще была задумчива и он попросту не хотел ей мешать своим присутствием. Он бы не стал ее беспокоить и вовсе, но рассмотреть снаружи, есть ли кто внутри беседки было решительно невозможно. Плющ разросся довольно густо, опустились сумерки, а на баронессе все так же надета зеленая амазонка, так что он был вынужден зайти во внутрь, чтобы суметь все увидеть.
        - Погоди, Брук,- вдруг остановила его Адель.
        - Да, ваша милость.
        - А сколько тебе лет?
        - Хм. А чего это… Двадцать восемь,- растерявшись все же ответил наемник.
        Есть! Двадцать восемь! Двадцать восемь лет назад на берегу Беллоны трактирщик… Хм. А может это ничего не значит? Может и не значит. Но по годам сходится, как сходится и во многом другом. Ну и что? Какая собственно разница? Тебе не о чем больше подумать? Вообще-то сейчас твоя судьба решается. Нет не решается. Она уже решена и изменить что-либо уже невозможно. Наверняка, король уже отправил послание в Гело, в котором сообщил о своем решении. Все указывает на то, что он будет действовать решительно. А коли так… Королям не пристало отменять свои решения.
        - Знаешь, Брук, барон Ител привез волю короля. Меня выдают замуж, за баронета Гело,- неожиданно для самой себя выдала она.
        - Это за того, что…
        - Да.
        - А вы-то как?.. Ну… Согласны? Вы только не подумайте… Просто понимаете… Вы ведь Римму при себе захотите оставить, а мы женаты… А барону тогда от нас досталось.
        - Мое согласие или несогласие не имеет значения, это воля короля. А насчет отношения баронета лично к тебе, не переживай. Была война и вы не поступали бесчестно. И потом, в любом случае, ты будешь служить мне, а не ему. Но если пожелаешь… Я все понимаю и удерживать тебя не стану, как и Римму. Но вы подумайте. Мне не хотелось бы, чтобы вы меня бросали.

* * *
        Столица встречала Георга разноголосым гомоном, узкими улицами забитыми людьми, самого различного возраста и представляющих собой различные слои общества. Вот идет разодетый купец, он не имеет характерной для них полноты, наоборот поджарый крепыш, но его длиннополое одеяние, берет из дорогой ткани, крепкие но нарядные сапоги говорят сами за себя. Идет не торопясь, с чувством собственного достоинства, как человек знающий себе цену.
        Вот обычный горожанин - на нем простые штаны и рубаха, из одинаковой, не дорогой ткани, изрядно потертый кожаный жилет, на ногах деревянные башмаки, голова покрыта простым колпаком. Частые шаги отдаются стуком по каменной мостовой, не иначе как спешит по делам.
        Вот обедневший дворянин - одежда из некогда дорогой ткани, изрядно заношена, на камзоле и плаще видны следы аккуратной штопки. Столь же старому берету попытались придать более нарядный вид, вставив новое перо, но это помогает мало. Сапоги потертые, просящиеся в починку, с сильно стертыми каблуками.
        Молодой человек вьется ужом и заливается птахой, обхаживая молодую дворянку, которая выглядит куда как богаче своего ухажера. Ее платье, плащ, высокая прическа с нитью жемчуга, не оставляют сомнения в том, что их обладательница представляет состоятельный род. Можно удивиться тому обстоятельству, что она идет пешком, подметая подолом своего платья не очень чистые улицы города, вместо того, чтобы передвигаться в карете. Но то, как она слушает своего ухажера и поощрительные улыбки указывают на то, что внимание молодого охотника за выгодным браком ей приятно. Что же парень, похоже у тебя есть шанс. Вперед.
        Город живет своей привычной жизнью. Все заняты своими делами и никому нет никакого дела, что в его пределах появился еще один представитель. Взгляд прохожих изредка задерживается на статном всаднике, закованном в броню, но по большому счету, вид воина в полном облачении, здесь не такое уж и редкое зрелище. Вот если он понесется вскачь или кого заденет красавцем, играющим мощными мышцами под шкурой, и гордо несущего своего седока - тогда совсем другое дело. А так. Воин как воин. Если не знать наверняка, что это самый настоящий рыцарь.
        Георг предпочел не надевать рыцарскую цепь, и попона его коня, и его щит не имели герба. Вот уж что не осталось бы незамеченным. Прошедшая два года назад война наделила его славой. Предпринятый год назад набег на баронства памфийцев, решивших его пощипать, еще больше упрочили ее. Столкновения на границе, рядовое в общем-то происшествие, но та стремительность с которой были захвачены и сожжены три замка, просто не могли не привлечь к себе внимания общественности. Поговаривали, что вроде как уже существует баллада в честь славного барона, правда ему ее слышать еще не доводилось.
        Барон Авене прибыл сюда в сопровождении десятка бойцов, которых предпочел оставить на постоялом дворе, за стенами. Нет никакой необходимости въезжать в город с таким эскортом и привлекать к себе внимание, а уж в этом случае его избежать никак не удалось бы. Он оказался здесь вовсе не по своему желанию. Не сказать, что вызов доставил ему удовольствие, он вообще предпочел бы держаться в стороне от этого человека, к которому испытывал стойкое предубеждение, но не откликнуться на него он не мог. А парням куда лучше будет в обеденном зале, за столом уставленным снедью и в окружении девиц, готовых на многое, ради серебра звенящего в кошелях постояльцев.
        По мере продвижения к центру, становится более многолюдно, дома выходящие прямо на улицу начинают уступать место высоким заборам. Здесь проживают представители благородного сословия и далеко не бедные, раз уж могут себе позволить иметь в черте столицы целые подворья.
        Вообще, Несвиж, столица королевства, не производит на Георга особого впечатления. Да, народу куда как больше, чем в тех городах, где ему доводилось побывать раньше. Но с другой стороны, тот же Хемрод или Раглан выглядят куда как более ухоженными. Кстати, стены столицы находятся далеко не в идеальном состоянии, как видно никто не допускает мысли о том, чтобы к ним подступил враг, или средства безбожно разворовываются.
        Кажется на месте. На весьма оживленную улицу, ведущую в сторону центрального рынка, выходит глухой забор имеющий только арку с воротами, в одной из створок которых, устроена калитка. Вот и деревянный молоток, чтобы без труда вызвать привратника. Вообще-то барон Гатине, при его роде деятельности мог бы выбрать уголок и по-тише. О какой секретности может идти речь, если среди все время снующих туда сюда людей легко может затесаться какой-нибудь соглядатай.
        Ладно. Это не его дело. Георг конечно не хочет афишировать свою связь с несвижским псом, но и опасаться ему некого, просто потому что он в реальности не имеет с ним никаких дел. Правда, остается еще вопрос с его родословной. Но похоже барон знает что делает, раз уж пригласил его именно сюда и даже не обмолвился о сохранении тайны.
        Привратник открыл окошко уже после третьего удара молотка. Однако. Впрочем, прислуга у барона вышколена хорошо, Георг помнил об этом еще по родовому замку Гатине. Сама калитка тут же распахнулась, едва гость назвался. Слуга только бросил сквозь окошко быстрый взгляд, убеждаясь, что посетитель один, после чего задвигал запорами.
        Его уверенность, легко объяснилась, едва Авене прошел во внутрь, ведя коня в поводу. Сразу за воротами располагались четыре воина в полном облачении. Даже не искушенному, было достаточно бросить беглый взгляд, чтобы определить в них закаленных бойцов, отлично знающих себе цену.
        - Ну вот и ты, дорогой барон.
        Гатне встретил гостя в своем кабинете, в обществе Волана, восседающего в кресле с неизменным кубком в руке. Именно присутствие здесь темного, насторожило Георга сильнее всего. Если этот любитель дорогого вина и искусства мастеров, оторвался от своих изысканий, значит дело явно попахивает чем-то эдаким. А прибавить сюда вызов самого Георга… Что вы опять задумали, господин барон?
        - Вина?- Все так же улыбаясь предложил хозяин.
        - Виренское,- с нескрываемой иронией согласился Георг.
        - Х-ха! Я же тебе говорил, что парню оно явно пришлось по вкусу,- задорно выдал Волан, и сделал небольшой глоток.
        - Вы оба, меня разорите, на одном только этом пойле,- пробурчал барон, берясь за бутылку и наполняя серебряный кубок.
        - Не ворчи, Жерар. Тебе это не идет. Ваше здоровье, молодой человек.
        - Зачем вы меня вызвали, барон?- Отпив вина, которое и впрямь пришлось ему по вкусу, поинтересовался Георг.- Сомневаюсь, что вы хотели меня угостить этим великолепным вином.
        - Все повторяется, не так ли Жерар?- Глядя на молодого человека произнес Волан.
        Он имел ввиду их первую беседу в том же составе, но три года назад в замке Гатине. Тогда барон и мастер просветили Георга по поводу того, кем он является по рождению. Что же, вполне символично, потому как сегодняшний разговор не менее труден и важен. В зависимости от того, как он пройдет, будет определен и ход действий Гатине, а так же будет определена судьба королевства и это вовсе не высокопарное заявление. Все именно так и обстояло.
        - Все повторяется,- согласился с темным, несвижский пес.
        - Что на этот раз?- Еще больше насторожился Георг, если таковое вообще было возможным. От этой встречи он не ждал ничего хорошего и с самого начала был в напряжении.
        - Георг, как ты видишь ситуацию вокруг престола на сегодняшний день?- Решил начать с вопроса Гатине.
        - Я никак ее не вижу,- тут же открестился Авене,- потому что мне это не интересно.
        - И все же?
        - Я вижу на престоле умного и прозорливого правителя, по настоящему достойного короны, человека способного управляться с королевством значительно лучше своего отца.
        - С этим я соглашусь. Но поставлю вопрос иначе. Как обстоят дела с престолонаследием?
        - Нормально обстоят. У короля есть дочь, которая вполне сможет ему наследовать, остается только подобрать ей подходящего мужа.
        - А вот тут ты не прав. Дочь конечно же сможет наследовать отцу, но из-за ее руки сегодня идет упорная борьба, строятся интриги и даже проливается кровь. Многие хотят возвести на престол своих отпрысков. Эта девочка не столько залог стабильности, сколько яблоко раздора. И к чему все это может привести, остается только гадать. Король сейчас словно ступает по полю, пересыщенному ловушками. Один неверный шаг и может начаться все что угодно. Пока ему удается отговориться от поползновений насчет помолвки, мотивируя это как юным возрастом Инесс, так и тем, что он все еще полон сил и даже не вошел в зрелый возраст. Но с каждым годом будет только хуже. Стабильность может внести только наследник, но никак не наследница.
        - Это вы сейчас к чему клоните, господин барон?
        - Ты хочешь быть наследником несвижского престола?
        - Я?… Да чтобы я… Нет! Мне не нужно этого счастья.
        - Но ты сейчас являешься наследником.
        - Обо мне никто не знает и не должен узнать. Вы забыли? Вы оба. Какую игру вы ведете?
        - Говори только за Жерара, мое дело сторона,- тут же открестился Волан, заполучив осуждающий взгляд Гатине, как видно, рассчитывавшего на его поддержку и не получивший таковой.
        Георг перевел полный гнева взгляд на барона, уже успевшего взять себя в руки и олицетворявшего в этот момент несокрушимую гору. Конечно, не помешала бы дружеская поддержка но коли уж ее не случилось, ему достанет решимости отстоять свои убеждения.
        - Георг, никто не ведет с тобой нечестную игру. Фигуры расставлены, остается только делать ходы, не противоречащие правилам игры, иначе крах. Правда заключается в том, что хочешь ты того или нет, ты являешься наследником престола и если случится необходимость, не сомневайся, я сделаю все, чтобы у Несвижа был король, гарантирующий стабильность и безопасность.
        - Да не нужно мне этого!- Вскочив на ноги и заметавшись по кабинету выкрикнул Георг.- Разбирайтесь сами в своей трясине.
        - Не обобщай…
        - Да мне плевать, в одной вы лодке или нет,- прервал темного Авене,- я в нее не собираюсь садиться это точно. Я хочу просто жить. Жить так, как хочется мне, а не так, как того требуют интересы королевства. Гатине, не смейте вмешивать меня в эту возню.
        - Но ты ведь принял родовое имя и заботу о людях проживающих в твоем баронстве.
        - Вот только не нужно сравнивать. Это совсем не одно и то же.
        - Разницы никакой. Сотня или сотни тысяч, ответственность одинакова.
        - Нет, не одинаковая,- вновь опустившись в кресло и сделав большой глоток вина, возразил Георг.- Я не готов к этому. Я не хочу этого. Я готов служить, но не хочу править.
        - Ты же знаешь, что твои желания здесь ничего не значат. Это твой долг.
        - Почему мой? Вы такого высокого мнения о Гийоме, являющегося человеком долга и прекрасно осознающего свое бремя. Неужели ему не по силам подарить королевству наследника? Это самая простая обязанность короля, не требующая абсолютно никаких усилий. Отчего тот, кто всегда знал, кем ему суждено быть и выросший с осознанием той ноши, что будет взвалена на его плечи, предпочитает оставаться в стороне, а я, никогда не подозревавший об этом должен подставлять свой горб?
        - С тем, что кажется тебе невозможным, справиться как раз сложнее всего,- тяжко вздохнув возразил Гатине.
        - Королева бесплодна? Но ведь тут тоже не все так трудно. Если это так, то при отсутствии наследника, король может развестись и взять другую жену.
        - Сложность не в королеве,- барон даже покачал головой, подкрепляя свои слова.
        - Гийом?.. Так те слухи?.. Он мужеложец?
        - Это тот самый случай, когда слухи совершенно верны.
        - Но ведь принцесса Инесс…
        - Тут нам пришлось изрядно постараться и мы справились,- вновь перебил барон, Георга.- Но повторить это не получилось. Не спрашивай. Там все очень сложно. Неужели ты думаешь, что если бы я мог, то не сделал бы этого? Гийом не способен быть с женщиной даже под воздействием чар. Даже длительное воздержание не помогло.
        - Значит я обречен быть наследником? Но я этого не хочу.
        - Если ты по настоящему этого не хочешь, то есть один выход.
        - Какой?- Тут же ухватился Георг за слова барона, словно утопающий за соломинку.
        Ну, не хотел он взваливать на свои плечи такой тяжкий груз, как управление королевством. Большое заблуждение, что править это одно сплошное удовольствие. В первую очередь это огромная ответственность. Если бы он знал все о доле владетеля, то ни за что не согласился бы принять дар отца в виде баронства. Принимать решения зная, что от них будут зависеть судьбы людей, не наемников, знающих, что они обменивают свою кровь на серебро, а простых людей, очень сложно.
        Прежде чем принять серьезное решение, Георгу приходилось прямо-таки выстрадать его. А ведь далеко не все они были популярными среди людей. У него появились и почитатели и ненавистники. И это всего лишь баронство, где людей было меньше тысячи. А тут на него хотят взвалить целое королевство! Не нужно ему этого счастья. Он вообще не понимал, отчего все с таким упорством добиваются короны. Нет, тех кто хотел возвести на престол своих отпрысков не спрашивая их мнения, понять еще было можно, но ведь были и те, кто сам стремился к этому.
        - Наследовать престол по праву может только тот в ком течет королевская кровь,- пристально глядя в глаза Авене, произнес Гатине.
        - Вы сказали, что есть выход, а вместо этого опять смотрите на меня. Погодите… Не-эт.
        - Да, Георг. В твоих жилах та же кровь и она будет в твоих детях.
        - Да вы что, сума сошли?
        - Ничего подобного,- все так же твердо возразил Жерар.- Гийом уже не раз давал согласие на то, чтобы его зачаровали, и несмотря на то, что результат был получен только однажды, даст снова. Ты правильно заметил, что он человек долга, а потому готов идти на жертвы, дабы исполнить его надлежащим образом. Но здесь, все иначе. Он готов и не просто говорит об этом, а делает, но его тело не может.
        - Ну и к чему этот разговор,- обреченно откинувшись на спинку, упавшим голосом произнес Георг.- Вы же готовы на все, ради сохранения стабильности в королевстве. Не думаю, что вас остановит то, что я представитель королевской крови. Вы можете сделать все и без моего одобрения или желания. Тем более после того как чары спадут, я ничего и не вспомню.
        - Я же тебе говорил - тут нет простого решения.
        - Да что вы…
        - Он хочет сказать, что ни я, ни иной мастер не сможет наложить на тебя чары,- перебил Георга, все так же сохраняющий спокойствие и даже пребывающий в некой меланхолии Волан.
        - Вы настолько хорошо постарались с наложением своих чар?
        - Правда в том, что ты всегда был невосприимчив к чарам. Помнишь, после взятия замка Гело, ты недоумевал по поводу того, что не сумевший тебя зачаровать ученик мастера, не убил тебя этим самым? Вижу, что помнишь. Я не настолько хорош, насколько тогда хвастал и подобные чары действительно требуют специального ритуала, если их накладывать на длительный срок. Просто, я попробовал тебя зачаровать прямо там и потерпел неудачу. Так что, все что ты делал - делал сам, по зову крови и из чувства долга. И сейчас решение придется принимать тебе.
        - Но королева…
        - За нее примет решение король, как и за себя. Она будет под воздействием чар и будет помнить только то, что ей внушат. Он так же будет зачарован, и пребывать в уверенности, что ему удалось исполнить долг. Сразу никто не кинется, а к моменту когда обнаружится беременность, все следы развеются.
        - Нет. Я не могу.
        - Тогда смирись с тем, что ты наследник престола. Единственное, что тебя отделяет от него это - пока не рожденный сын Гийома
        - Но я не смогу так. Может все же можно провести какой-нибудь ритуал. Я согласен на все,- не видя выхода и начиная сдаваться, растерянно произнес Георг.
        - Нет другого пути,- тут же выпалил Гатине.
        Воспользовавшись тем, что парень смотрит в пол, он устремил многозначительный взгляд на Волана. На что тот только легонько пожал плечами. Словно хотел сказать - 'как знаешь'.
        - Георг, есть только два пути,- убедившись, что темный будет молчать, более спокойно продолжил Жерар.- Каким из них пойти, решать тебе.
        - Когда?
        Гатине бросил вопросительный взгляд на мастера. Волан в обычной своей манере, с некой ленцой поднес к губам кубок с вином. Затем, как заправский знаток посмаковал и только после этого ответил.
        - Через три дня, у королевы будет самое благоприятное время.
        - Значит, через три дня,- подвел итог не простому разговору, Гатине.
        - А если родится девочка?- И не думал закругляться Георг.
        - Тогда ты все так же останешься на распутье и решение опять будет за тобой.
        - Гатине, запомни раз и навсегда. Я пойду на это, но как только родится наследник, забудь о моем существовании. Квохчи над кронпринцем как наседка, делай что хочешь, но не смей ко мне приближаться.
        - Так и будет, Георг.
        - Где мне находиться все это время?
        - Тебя проводят. Все уже подготовлено.
        Когда дверь за бароном Авене закрылась, Волан поднялся на ноги и сладко потянулся, походя в этот момент на разомлевшего кота, вынужденного вынырнуть из приятной дремы. Потом он прошел к окну, с сожалением обвел взглядом закрытые и забранные разноцветной слюдой створки, явно сожалея, что их никак нельзя открыть. Разговор еще не закончился, а ему хотелось вдохнуть свежего вечернего воздуха. Но ничего не поделаешь, то о чем говорится здесь не должно стать достоянием других ушей, даже если это верные и проверенные люди. Так спокойнее не только Жерару, но и ему.
        - Почему ты не сказал парню всю правду?- Обернувшись, спросил он барона.
        - Не нужно ему знать об этом.
        - Но ведь он сам был готов к этому, а в этом случае я смог бы провести ритуал и помочь.
        - Волан, тебе не достаточно того, что я в твоих руках, хочешь еще и его заполучить.
        - Нет. Просто на этот раз ритуал отличался бы, так как мне не нужно было бы накладывать чары и на себя самого.
        - Сокрушаешься по поводу того, что я не позволил тебе прикоснуться к тайне не подающихся чарам?
        - Есть такое дело. После того, как между мной и Торком наметилась такая гармония, я остался без серьезной работы.
        - Не расстраивайся. Обещаю раздобыть тебе оборотня или другого невосприимчивого.
        - А вот это ты зря. Друзьям так просто обещаний не дают,- хитро улыбнувшись произнес Волан.
        Гатине вдруг понял - он только что см себе создал весьма серьезную головную боль. Довольный собой, темный обернулся к окну и с неким злорадством, распахнул створки. Серьезные разговоры закончены, теперь можно и свежим воздухом подышать. Гатине только обреченно вздохнул.

* * *
        - Миледи.
        - Что случилось?- Открывая глаза с явным недовольством произнесла Адель.
        После того как барон Ител принес весть о ее скором замужестве, она потеряла покой. Тот вечер, когда она столь хладнокровно обдумывала все связанное с бароном Авене, был единственным спокойным в череде последовавших за ним. Как ни странно, в дом она вернулась какой-то умиротворенной, и провела остаток вечера в беседе с дядюшкой Жилем после чего, уснула как младенец. Что послужило тому причиной, было определенно непонятно, но намечающиеся в ее жизни коренные изменения, казалось не произвели на нее никакого впечатления.
        Шли дни и постепенно спокойствие духа начало изменять ей. Адель все чаще и чаще, стала ощущать подспудное чувство беспокойства. Ее начали одолевать какие-то кошмары от которых она просыпалась в холодном поту, но как не силилась не могла припомнить, что же именно ей приснилось. Вскоре чувство беспокойства стало преследовать ее и наяву. Ничего определенного просто ощущение чего-то страшного и неотвратимого.
        Она потеряла не только сон и покой, она утратила чувство голода, проводя в праздности целые дни в своей беседке. Римме удавалось заставить ее проглотить небольшое количество еды. Апатия овладевшая ей была настолько сильна, что баронесса не ощущала вкуса блюд, любовно приготовленных для нее. За прошедшие пару недель она исхудала настолько, что под глазами появились синяки, трудно было поверить, что вот эта девушка еще совсем недавно буквально светилась здоровьем, а энергия у нее била через край.
        Уже через несколько дней, после памятного вечера с бароном Ителом, она знала точно, что с ней происходит. Вот только понимание не принесло облегчения не смогло прогнать беспокойства и ночные кошмары. Она никак не могла простить отцу предательства. Он никогда не признавал ее, пресекая любые попытки дочери пробудить в нем отцовские чувства или назвать ее дочерью. Но при этом искренне любил так, как может любить только настоящий отец. Он обещал, что она сама выберет себе мужа по сердцу и по душе, не препятствовал ухаживаниям за нею, но никогда не выказывал своей воли.
        Несколько раз он заводил с нею разговоры о замужестве, держась при этом не как любящий родитель, а как сюзерен, устраивающий выгодный брак своей воспитанницы. Не сказать что подобранные женихи были недостойными или были ей противны. Нет, это было не так. Но она каждый раз противилась, так как перед ее глазами был пример ее подруги, выросшей в любви, которую не пытались спрятать за маской безразличия. Да, брак Агнессы был устроен ее отцом, но ведь он постарался подобрать не просто выгодную партию, но и достойного жениха. В браке подруга была счастлива, хотя прежде практически не знала своего будущего супруга.
        Король же продолжал оставаться холодным, что и послужило причиной неприятия его попыток устроить ее судьбу. До получения вести о свадьбе, именно свадьбе, о помолвке и речи не было, Адель вполне нормально относилась к баронету Гело. Но стоило ее отцу объявить о своем решении, как неприязнь к молодому человеку, вины которого ни в чем не было, стала расти день ото дня. Это чувство еще более усугубило ситуацию, внося еще больший разлад в ее душу.
        И вдруг. Ни с того, ни с сего, вчера вечером ей захотелось есть. Боясь, что после столь длительного и практически полного воздержания в еде, желудок баронессы не выдержит, Римма покормила ее бульоном, после чего отправила спать. Боже какое блаженство! Она уже успела позабыть, что такое крепкий сон, насыщенный яркими и приятными снами. Не имеет значения, что она опять ничего не запомнила, главное, что она знала, сон был великолепен.
        Ну и как тут проснуться в хорошем расположении духа, когда тебя вырывают из такой неги и возвращают на грешную землю, со всеми проблемами и невзгодами? Вот именно этим и объяснялось ее недовольство. Похоже трудное и длительное восхождение на некую гору было позади и она все же сумела найти в себе силы, чтобы принять уготованное ей. Слава Богу, все позади. Однако, прислушавшись к своим ощущениям, она вдруг осознала две вещи. Она по прежнему не желает выходить замуж за баронета. И ей нестерпимо хотелось есть.
        Эти мысли пронеслись в ее голове в мгновение ока. Но несмотря на невероятную скорость каждая мысль была четкой и ясной. Боже, как же не хочется вставать. Но Господи, как же хочется есть! А тут еще и эти дразнящие запахи доносящиеся с кухни. Странно, раньше она никогда их не ощущала. Наверное долгое воздержание в еде обострило ее обоняние. Она сделала еще одно открытие, если ее немедленно накормят свежевыпеченной булочкой с маслом и медом, вместе с горячим взваром, пахнущим травами то она простит то, что ее только что вырвали из такой приятной неги.
        - Миледи, там прибыл гость.
        - В столь раннее время?- Бросив взгляд в окно и заметив, что рассвет едва занимается, недовольно заметила Адель.
        - Незваные гости всегда появляются в неурочный час. Хорошо еще не ночью, не то с него станется.
        - И кто это?
        - За стенами замка кружится конный отряд, барона Авене.
        - Барона Авене?
        - Да миледи.
        - Что этот несвижский волколак делает под стенами моего замка да еще и так близко от столицы?
        - Он желает говорить с вами, миледи.
        - Ага. Превосходно. Он желает. А вот я не желаю с ним беседовать. Прикажи подать завтрак, очень есть хочется, а потом вернись, я хочу одеться.
        - Но он не один, а со своей дружиной.
        - Он готовится к штурму?
        - Нет,- растеряно ответила Римма.
        - Тогда делай, что тебе сказано.
        - Слушаюсь миледи.
        Итак, он все же пришел. Что значит - все же. Неужели… Ну да. Все так и есть. В тот вечер она рассказала о своем замужестве Бруку, в тайной надежде, что он сможет подать весточку своему бывшему командиру. А когда уединилась, то все мысли ее были сосредоточены на бароне, не просто так… Она что - думала о том чтобы?.. Да нет же, это бред. Этот волколак… Но ведь надеялась же? Надеялась. А у кого еще достанет духу пойти наперекор ее отцу? Ну и с чего бы ему стараться ради тебя? А разве она не видела, как он себя вел с ней перед расставанием, будучи столь потешным. Можно рассуждать сколько угодно, но женщина всегда замечает нравится она мужчине или нет. Ну да, настолько понравилась, что за два года ни одной весточки. Но ведь он пришел. Пришел, когда казалось выхода нет. Это значит… Ничего это не значит. Или значит? Все окончательно запуталась. Нужно поговорить с ним и только потом станет хоть что-то ясно. Но сначала она позавтракает.

* * *
        - Как она сказала?..- Откровенно растерялся Георг.
        Нет, он конечно предполагал, что Адель может оказаться недовольной его появлением, но чтобы вот так, проявить равнодушие. Какая разница в какое время он появился под стенами ее замка. Большой вооруженный отряд находится вблизи ее дома, намерения неизвестны. И в этой ситуации проявлять равнодушие? Тем более ее известили, кто именно сейчас находится перед воротами. Да за кого она его принимает!?
        - Сэр, ее милость выйдет к вам как только покончит с завтраком,- было видно, что Бруку неприятно говорить это барону, но и выхода другого не было.
        С одной стороны та кто за последнее время стала ему дорога и забота о которой у него уже вошла в привычку, ставшую одной из его составляющих. С другой, боевой соратник, командир, с которым он прошел огонь и воду. Господи, ну эти двое не могут никак найти общий язык, но он-то тут причем. И зачем только он послал весть в Авене? Вот вышла бы за этого Гело. Хм А кто вообще тебе сказал, что барон Авене ее избранник? А то нет. Да он готов прозакладывать свои… Не, с закладом нужно бы повременить. Ну не поступают так с тем, кого с нетерпением ждут.
        В этот момент, Георг походил на растерянного юнца. Весть о замужестве Адель он получил будучи в столице, а вернее когда он уже собирался ее покинуть. Он и сам не мог объяснить с чего так взбесился. Нет, он конечно понимал, что его неодолимо влечет к девушке. Как понимал и то, что отговариваться от просьб матушки, привезти 'дочку', становится все труднее и вскоре нужно будет что-то предпринять. За все это время он так ни на что и не решился по простой причине - он боялся. Его одолевала неуверенность. Мало ли, что испытывает он. Но полученная из Памфии весть от Брука, переданная через боевых товарищей, заставила его пойти на крайние меры.
        Была мысль, снарядить отряд и просто выкрасть баронессу. Такие случаи вовсе даже не были редкостью. Рыцари поступали так во всех королевствах. Тут главное успеть сочетаться законным браком с 'невестой', чтобы все было в приделах приличий, а там бедняжке уже ничего не оставалось. Но на подобное он пойти не мог. Его останавливали два обстоятельства. Первое, это сама Адель, неволить которую он не стал бы ни под каким предлогом. Вторая, брат. Ну не мог он подложить ему такую свинью. Из-за этого похищения очень даже могла начаться война. Плевать, что король никоим образом не признавал родство с баронессой Гринель, она была его дочерью, в ее жилах текла его кровь и подобное никому не спустили бы.
        Он не собирался применять силу, просто поговорить. Дружина же была нужна только для того, чтобы этот разговор состоялся, все же ее охраняли солдаты короля. Понять, что творилось у него на душе он не мог и сам. С одной стороны - он испытывал нерешительность. С другой - был готов на крайние меры. Он сам не знал, как правильно поступить, но понимал одно, тянуть больше нельзя, необходимо действовать.
        Началась самая настоящая гонка. Более трехсот миль они преодолели за рекордно короткий срок, давая роздых только лошадям. Дружина пошла за ним безоговорочно, хотя он честно сообщил бойцам, что поход имеет личный характер и отказавшийся от него ни в коей мере не будет осуждаться бароном, а продолжит свою службу как и прежде.
        По большому счету, его отряд сейчас не представлял никакой опасности для находящегося перед ним замка. Люди были в конец измотаны и истощены. Им нужен был отдых, как минимум в сутки, чтобы прийти в себя. Дружинникам еще удавалось изображать грозный вид, но на деле бойцы из них сейчас были откровенно никудышные.
        - Молодец Адель.
        - Ай красавица.
        - Такая не спустит.
        - Не. Не спустит.
        Голоса из-за спины были полны восхищения и уважения. Большинство в его дружине помнили эту девушку, когда она была вынужденной их гостьей. Вот же бестия! Будучи в плену суметь добиться уважения наемников, которые наплевали на свою долю от ее выкупа и даже бровью не повели, когда командир отпустил ее просто так. Мало того, ее еще и сопроводили до Хемрода по оккупированной территории, рискуя попасть в лапы памфийцев.
        Георг обвел взглядом сопровождавший его десяток и парни решили попридержать языки. Каждый поспешил найти себе занятие, старательно изображая бдительность и усердие в службе. Одни осматривают подступы, другие изучают стены и башни и все усиленно стараются стереть с лица ухмылки, правда получается это не очень. Нет, ну эти шестеро ладно, они знали баронессу, но новички-то с чего? Как видно время в пути коротали в разговорах, так что и этим все известно. Ну и пусть их. Значит, ждать. Ладно.
        Десяток под предводительством барона Авене, отделившийся от кружащейся вдалеке сотни, простоял в шагах в семидесяти от ворот примерно с полчаса. Не к чему было подъезжать ближе, и задирать голову при разговоре, куда проще слегка поднапрячь голос. Но по прошествии этого времени Адель на стене так и не появилась. Вместо этого, подъемный мост опустился и из ворот выехали два всадника. Вернее всадник и всадница. Первым был Брук, а вот во всаднице Георг сразу же узнал Адель.
        Уже кипевший от злобы барон сразу же позабыл о недовольстве. Вот появись она на стене и скорее всего весь негатив излился бы могучим водопадом, но стоило ему увидеть ее выезжающей из ворот… По телу пробежала дрожь, под ложечкой засосало… Хорошо, хоть на преодоление даже этого небольшого расстояния всадникам потребовалось какое-то время. Его вполне хватило чтобы мужчина сумел взять себя в руки.
        Не доезжая примерно тридцать шагов, Брук остановился, предоставляя Адель возможность, проделать остаток пути в одиночестве. Наблюдая это, Георг обернулся к парням и слегка кивнув дал понять, чтобы они отъехали. Те поняли все верно и подались назад. Теперь барон и баронесса могли разговаривать хотя и у всех на виду, но находясь в некоем уединении.
        - Мое почтение, баронесса,- сглотнув вдруг возникший в горле комок, поприветствовал ее Георг, правда так и не сумев справиться с дрожью в голосе.
        - Чем обязана столь необычному визиту, барон Авене,- показалось, или ее голос действительно дрогнул.
        Боже, что с ней! Она совсем не похожа на ту пышущую здоровьем красавицу. Нет, Адель по прежнему прекрасна и он готов любоваться ею бесконечно, но что это за болезненная худоба, а эти синяки под глазами…
        - Прошу прощения, баронесса, я не знал, что вы не здоровы.
        - Я не здорова? Ах это. Не обращайте внимания. Хворь уже миновала и я твердо стою на ногах. Так чем же я обязана вашему визиту, барон?
        - Я привез вам приглашение моей матушки погостить у нас дома,- отчего-то струсив, решил прикрыться матерью он.
        - И для этого привели всю свою дружину?- Ему опять кажется или в ее голосе слышится разочарование. Да кто же ее поймет, то называет его волколаком, то заигрывает.
        - Мне несколько не безопасно находиться в Памфии, так что наличие дружины совсем не помешает,- уцепился он за слова баронессы, так как говорить об этом было куда проще.
        Надо же, а ведь все эти дни он был полон решительности и сотни раз мысленно проговаривал все, что скажет ей. А вот стоило оказаться лицом к лицу… Боже, да что с ним вообще такое! Ведь это так просто…
        - Безопасность это достаточно веское основание,- с пониманием кивнула Адель,- но могли бы ограничиться и простым посланником. Я помню о своем обещании матушке Аглае и обязательно исполню его. Но сейчас я несколько ограничена во времени, у меня в скором времени состоится свадьба. Но после, я обязательно изыщу возможность, чтобы навестить ЕЕ,- она буквально сочилась желчью.
        Боже, что она говорит? А этот болван. О чем это он? Более нелепого объяснения пребывания в опасных для тебя землях, да еще и так близко от столицы измыслить просто невозможно. Нужно пригласить его в замок. Этого требуют приличия. А еще… Боже, как он налился краской, вот сейчас махнет на все рукой, развернется и умчится в свои владения. Приглашение остановит его от необдуманного шага. От какого шага? Он вообще способен принять хоть какое-то решение или все его достоинства сводятся к умению махать мечом?! Ну зачем ты сюда приехал?! Лучше бы и не появлялся! Все надежды воспылавшие было в ней, рушились с неумолимой быстротой.
        - Если это все, что вы хотели мне сообщить, то прошу меня извинить, у меня много дел. В дом не приглашаю. Я знаете ли не привыкла, чтобы в гости ездили в сопровождении целой армии.
        - Баронесса.
        - Ну что еще, барон? Забыли еще что-то передать ОТ ВАШЕЙ МАТУШКИ?- Язвительно поинтересовалась она.
        Адель уже не волновалась и если в ее голосе ощущалась дрожь, то ее характер был совершенно иным. Не нужно было быть знатоком человеческих душ, чтобы понять, что ее сейчас переполняет гнев. Проклятье, да он сейчас сам готов врезать по своей голове, чем-нибудь поувесистее.
        - Я… Я приехал… Баронесса Гринель… Адель, выходите за меня замуж.
        - Что?.. Что вы сказали?
        - Вы прекрасно расслышали.
        - А вам известно о том, что я выхожу замуж?
        - Да, баронесса.
        - Значит, вы прибыли сюда со своей дружиной, чтобы получить именно тот ответ, который вам нужен, не считаясь со мной!- Не вопрос. Адель уверена в своей правоте.
        Нет, она была уже не зла. Ее охватила ярость. Да что этот барон себе позволяет! Нет, он настоящий волколак, всегда им был, им и остался! Вот как получатся. Если она согласится на его предложение, то все нормально, а если нет - он похитит ее как добычу и распорядится по своему усмотрению. Да кто он такой!
        - С чего вы взяли, что я собирался вас похищать!?
        А вот теперь ни о какой дрожи в голосе и говорить было нечего. Они оба вдруг пришли в возбуждение и теперь уже не думая о приличиях говорили настолько громко, что их прекрасно слышали даже на стенах.
        - А разве нет!?
        - Да и в мыслях этого не было.
        - Зачем же тогда здесь ваша дружина?
        - Чтобы иметь возможность поговорить с вами, если ваш капитан попытается этому воспротивиться.
        - Выходит, ради разговора со мной, вы готовы были штурмовать мой замок.
        - Да какой здравомыслящий человек не прибегнет к переговорам, если к стенам замка подступает сильный отряд. А это все, чего мне было нужно.
        - И я должна вам верить?
        - Можете не верить, но это так.
        - А вам известно, что если я нарушу волю короля, то буду лишена и титула и владений?
        - А зачем они вам? Я дам и то и другое. Но если для вас это так важно… Я немедленно готов подписать грамоту о передаче вам всего моего баронства, при условии, что вы станете моей женой.
        - Пытаетесь купить меня?
        - Да не пытаюсь я вас купить. Просто готов на любые ваши условия.
        - А если я откажусь?
        - Я тут же уеду и живите как хотите. Выходите замуж за кого пожелаете. Меня вы больше не увидите.
        - Какого вы высокого о себе мнения. Вот он каков я, или будь счастлива со мной или будь несчастна с другим. Вы куда, Авене!?
        - Я возвращаюсь обратно в Несвиж. Счастливо оставаться.
        - А ну стой, волколак несносный! Значит, ты проделал этот долгий путь, а теперь так просто уйдешь!?
        - Именно это я и делаю,- уже немного отъехав и вновь развернувшись гневно бросил барон.
        Он уже вновь хотел подать повод, и убраться прочь от этого места, но вдруг заметил, что в Адель произошла какая-то неуловимая перемена. Что это? Неужели он не ошибается и в ее взгляде мелькнул испуг? Чушь! Чего ей опасаться? Никто и не думает посягать на нее. Более того, он недвусмысленно выразил свое намерение вернуться в свои владения и разрази его гром, если он не воплотит это в жизнь. Каким же нужно было быть дураком, чтобы проделать все то, что совершил он.
        Баронесса двинула поводом и ее лошадь пришла в движение. Когда она подъехала вплотную, Адель вдруг тихо, так что их никто и ни при каких обстоятельствах не сумел бы расслышать, спросила.
        - А кто мне делает предложение? Барон Авене или принц крови.
        - Откуда вы…- скорее прохрипел, чем произнес он.
        - Так все же, КРОНПРИНЦ, кто мне делает это предложение?
        Он вдруг понял, что до этой минуты она ни в чем не была уверена полностью. Но вот теперь, после того как увидела его реакцию, убедилась окончательно. Вот оно! Вот причина ее испуга. Она боится выпустить из рук удачу. Незаконнорожденная, хотя и любимая, но непризнанная отцом. Самое большее, что ей светило, это выгодная партия, которую ей обеспечит отец и практически полная безвестность, потому как она могла стать супругой достойного дворянина, но только не принцессой. Неужели он в ней ошибался и она настолько самолюбива?
        - Сэр Георг, барон Авене, вассал его величества Гийома Второго, короля Несвижа,- глядя прямо ей в глаза, твердо ответил он.
        - И иного не будет?
        - Иного не будет никогда.
        - Что же… Я согласна.
        - Что?
        - У вас слух отнялся, барон Авене. Я согласна. И потом, сомневаюсь, что при столь маниакальном желании сохранить все в тайне, вы решитесь оставить меня на воле.
        - Адель…
        - Может все же поцелуешь меня наконец, мой волколак.
        Глава 8
        - Виктор.
        - Да милорд,- десятник в готовностью подошел к своему сюзерену, несмотря на то, что карета в сопровождении десятка воинов уже тронулась с места.
        Ничего страшного. Догнать неспешно передвигающийся конвой, не столь уж и трудное дело, а вот послушать барона, очень даже может быть полезным. Ведь как только они отдалятся, решения придется принимать уже самому десятнику. Оно конечно, формально командует баронесса, иначе и быть не может, как-никак она им госпожа, но что она может сказать по вопросам в которых попросту несведуща. Так что эта ноша ляжет на Виктора, и никуда ему от этого не деться.
        С одной стороны, огромная ответственность, с другой повод для гордости. Как только встал вопрос о том, кто будет сопровождать баронессу Авене в пути, то над ним долго не задумывались. Самые подготовленные бойцы, лучший десяток дружины, его, Виктора, десяток. Даром что ли спецназ. Правда и границу нужно стеречь, и окрестности шерстить, чтобы какая ватага лихих не вздумала возжелать порезвиться в богатом баронстве.
        Соседи по обеим сторонам границы только облизывались на зажиточные земли, но кинуть руку боялись. Барон Авене шуток отчего-то не понимал. Было дело, он сразу три памфийских замка сжег, за то, что их владетели попытались нажиться грабежом в его владениях. Чуть позже, досталось и своему, несвежскому рыцарю, возомнившему из себя бог весть что. Так что если у кого и хватит храбрости, то только у лихих, а эти скрываться умели, и спецназ в их выявлении играет далеко не последнюю роль. Ну да и остальную дружину не в кустах нашли, управятся.
        Куда серьезнее был разговор по поводу самой поездки. Ну, не хотел барон отпускать баронессу. Вот на части его режь, а не хотел и все тут. Мало, что сыну еще только четыре месяца исполнилось, так ведь и путь предстоял ни куда-нибудь, а в Памфию, где его отчего-то сильно не любили. Ну да, натворить дел он успел. Оно вроде и все по законам войны, и так сказать в отместку зарвавшимся соседям, но кому понравится, что его бьют, вот и не любят барона. А король, так тот вообще с куда большей радостью увидел бы своего дражайшего зятя на эшафоте и причин у него для этого было куда как достаточно.
        Мало того, что во время последней войны с Несвижем, этот щенок причинил столько неприятностей, что считай склонил чашу в этом противостоянии в пользу своего короля. Так еще и чуть больше года назад умыкнул родную дочь Джефа Первого. Какая разница, что она сама сделала этот выбор и вроде как сама же подала ему весть о скором замужестве с баронетом Гело. (Самое тщательное расследование с привлечением мастера, показало на справедливость этого.) Тут ведь дело в самом факте.
        Да король официально не признавал дочь. Ну и что с того? Это ему ничуть не помешало едва не начать войну против Несвижа. И направлением своим он избрал именно долину где располагалось баронство Авене. Причин несколько и все они вполне обоснованные.
        Большой воинский отряд вассала короля Гийома Второго, вторгся на территорию Памфии и распугивая встречных поперечных добрался до самой столицы, из замка близ которой, умыкнул баронессу Гринель.
        Что с того, что баронесса сама возжелала этого? Она не имела права выбора, так как была под попечительством короля и уже обещана другому. На то было дано королевское слово. Далеко не последний род королевства был оскорблен этой выходкой, не говоря уже о самом Джефе Первом, выставленном на посмешище. Простого лишения титула и владений баронессы в этом случае было явно недостаточно. Эдак раз спустишь…
        И наконец, этот негодяй уже во второй раз похищал его дочь, его плоть и кровь, ту, в ком он, по сути, души не чаял. Ну как спустить подобное? Для себя Джеф Первый решил, что с дочерью помирится, чего бы это ему не стоило, вплоть до того, что во всеуслышание признает свое отцовство. Это конечно, в значительной мере возвысит барона Гело, а в особенности его сына. Но с другой стороны, на севере у него появится весьма мощная опора. Везде и всегда нужно находить плюсы.
        Однако, когда армия еще только выступала в поход, обрастая по пути присоединяющимися баронским ополчением, выяснилось, что король Несвижа уже выдвинулся к границе со своей армией, полностью собранной и готовой к броску. Складывалось такое впечатление, что Гийом сам все подстроил, чтобы спровоцировать конфликт и иметь возможность начать войну. У западной границы появилось войско Бефсана. В последнее время, бароны графства, стали куда более ревностно относиться к союзническому долгу, чем пару лет назад.
        В немалой степени этому способствовало то обстоятельство, что после восшествия на престол Гийома Второго, его матушка решила вернуться на родину, сменив титул вдовствующей королевы, на графиню Бефсан. Оно вроде как и пониже получается, но это смотря как на это обстоятельство посмотреть. По факту она стала во-главе отдельной автономии, считай союзного государства. Это куда серьезнее, чем практически бесполезный титул, не дающий фактической власти. Тем более, что Бефсан с воодушевлением принял графиню.
        Как бы то ни было, но Памфии пришлось отказаться от войны. Правда, лицо свое и король и его подданные сохранили. По непонятной причине, имея преимущество как по времени, так и в силах, Гийом сам направил в Клеве, столицу Памфии, посланников с предложением мирных переговоров и разрешения возникшего конфликта. Все закончилось, так и не успев начаться.
        Причины и следствия всего произошедшего были просты и в то же время сложны. Прояви барон Гатине меньшую расторопность или бдительность - все могло оказаться куда как хуже. Благодаря постоянной слежке за бароном Авене, Жерару стало своевременно известно о полученной Георгом вести и вывод был только один - парень помчится в Памфию вызволять свою возлюбленную. Он просто не мог поступить иначе, так как у него было куда больше общего с отцом, чем у того же Гийома. Барон Гатине прекрасно помнил, что послужило первопричиной захвата Хемрода бароном Авене.
        Самое паршивое, он знал, что остановить Георга никто не сможет. Разве только матушка. Но тут тоже ничего не получится. Ни кто иной как она сама в своем безумии и простоте, все время теребила сына, настаивая на том, чтобы он наконец привез к ней ее 'дочку'. А самое главное, Георг не станет заезжать домой и соединится с остальной дружиной уже на территории Памфии.
        Предугадать же, что последует за этим его поступком, было совсем не трудно. Сложнее было убедить в этом Гийома, который ни в какую не мог поверить в то, что барон Авене настолько глуп, чтобы пойти на подобный шаг. Ничего не поделаешь, каждый судит по себе. Король прекрасно осознавал свое положение, свой долг перед королевством и никак не мог понять, как такой человек как барон Авене, сможет подставить под удар свое баронство, а главное людей, которые поверив в него, потянулись к нему. Но самое главное, насколько было известно королю, в баронстве дела шли настолько хорошо, что его владетелю, просто не было никакого смысла затевать опасные авантюры.
        Да, не так давно из-за барона уже едва не началась война, и тогда ему его выходка стоила дорого. Он был вынужден выплатить кое-какую компенсацию и король указал ему на недостойное поведение. Но тогда было все понятно - Авене просто обязан был так поступить, чтобы отвадить жадных соседей от своих владений. Несмотря на свое решение, Гийом, хотя и не явно, полностью одобрял и поддерживал этот поступок. Когда подобное произошло с несвижским бароном, который по надуманным причинам решил нажиться за счет соседа, а вместо этого пострадал сам - король и вовсе признал Георга правым.
        Но то было совсем другое. Вынужденная мера. Единственно возможная мера. Необходимость показать всем, что он готов жить мирно, пока живут в мире с ним и карать любого, возжелавшего поднять на него руку. Это нормально. А вот этот поступок… По велению сердца… Нет, это никак не укладывалось в голове короля. Гатине пришлось изрядно потрудиться, чтобы убедить Гийома, что Авене не настолько практичен и способен на необдуманные поступки. Как результат - он оказался прав.
        Благодаря расторопности Жерара, удалось избежать войны, которая Несвижу была не нужна. Они могли изрядно потрепать Памфию и даже откусить от нее кое-что, но по сути это пошло бы только во вред. Дело в том, что Загрос совершил повторную попытку атаковать Несвиж и на этот раз с куда большими силами. Война была выиграна с относительной легкостью, бои имели место в приграничных областях, так и не успев перекинуться в глубь Несвижа. В этой скоротечной войне опять проявился недюжинный талант короля, как полководца. Очень многие уже поговаривали о схожести его со славным дедом.
        Тревожный звонок. Уже вторая попытка открытого нападения, говорила о том, что с мышиной возней в Кармеле покончено. Загросцы наконец привели земли к покорности и теперь беспокойные соседи вполне серьезно взирают на западного соседа. Памфия конечно давний соперник, можно сказать извечный, но сейчас Гийом не мог себе позволить сцепиться с ним. Его куда больше беспокоил загросский Кармель и опасность исходящая оттуда.
        По сути, сопутствовавшие им неудачи можно было объяснить противоречиями в самом Загросе, в результате чего в командование армией вступали не столько настоящие полководцы, сколько удобные в политическом плане лица. Однако, бесконечно это продолжаться не могло, очень скоро совет республики возьмется за ум и может появиться новый Варен, от которого загросцы слишком поспешили избавиться, потому как боялись все возрастающей популярности полководца.
        Загрос вовсе не растерял свои силы и продолжал обладать весьма сильной армией, а сами загросцы хотели новых территорий и богатств. В стране наблюдался необычайный всплеск рождаемости, результат победоносной войны. В то же время, свободных земель становилось все меньше, так как патриции в стремлении завладеть как можно большими территориями выживали чернь с их земель и тем приходилось искать лучшей доли в провинции Кармель. Но и там, уже не наблюдалось прежнего простора. Поэтому загросцы всерьез засматривались на запад. Ну не в сторону же Диких земель расширять им свою территорию.
        В этой ситуации Несвижу нужно было искать любые точки соприкосновения, для заключения союза с Памфией, а не затевать войны. Даже при наличии преимущества, эта война не могла не подорвать силы несвижской армии.
        Тогда для Георга все закончилось благополучно и молодые беззаботно зажили в своем баронстве. Гийом хотел было примерно наказать барона и вернуть баронессу в Памфию. Но тут опять непонятным образом повел себя Гатине. Он сумел убедить Гийома, простить барона, нажимая на то, что Адель это как раз одна из точек соприкосновения с королевским домом соседа. Да, пока болезненная, но время лечит раны.
        Не сказать, что в Авене все было безоблачно. Проблем хватало, но это были скорее домашние хлопоты. Возведение укреплений, строительство новых домов, расширение мануфактур, так как люди продолжали стекаться в баронство. Все это требовало как затрат, так и времени. А еще добавилась такая головная боль как разрешение различных споров и судебных тяжб, чем Георг был обязан заниматься как сюзерен. В его отсутствие этими вопросы приходилось взваливать на себя Адель.
        Расширялось не только производство, но и торговля. Изготовление тканей достигло такого уровня, что товары из Авене заняли определенную нишу. Сэм ничуть не обманул ожиданий Георга. Ему удалось изготовить работоспособный опытный образец ткацкого станка и прядилки, что привело к многократному увеличению производства. Разумеется своей шерсти на это уже не хватало и купцы доставляли недостающее сырье. Именно шерсть, а не пряжу, что позволяло получать больший доход и в большей мере обеспечивать работой свое население.
        Здесь же производились арбалеты, которые практически полностью скупались казной королевства. Кроме этого удалось наладить изготовление стрел и болтов. Благодаря станку придуманному Сэмом, один работник мог за день изготовить полсотни стрел, а получившие изрядный опыт и того больше. Если бы объемы соответствовали друг другу, то оружейная мануфактура приносила бы ничуть не меньший доход, чем ткаческая.
        Когда наконец процесс производства был налажен, вложения начали окупаться, а в казну потек пока тоненький ручеек, Георг решил наконец решить вопрос с горными овцами, которых хотел самым честным образом закупить у горцев. Однако, те оказались несговорчивыми, отказавшись продавать овец на сторону, но при этом готовые торговать пряжей из их шерсти.
        Надо заметить, что горцы весьма трепетно относились к вопросам, где могли иметь монополию. Так практически все жеребцы выхолащивались, имелась только небольшая их часть, которая способствовала размножению, горы покидали только кобылы и мерины. Даже воины не имели под седлом животных способных дать потомство. Скрещивание же коней долины и кобыл горной породы, не могли дать должного результата. О горных овцах и говорить нечего, они никогда не покидали своих пастбищ.
        Загросцы, загнав горцев в потаенные долины не смогли получить ни коней, способных дать потомство, ни овец. Вернее последних они получили, вот только им в руки попали опять таки либо выхолощенные самцы, либо самки. Получить потомство у них не было никакой возможности. Скрестить же этих овец с известными породами нечего было и думать. Ну да, горцы называли их овцами, вот только эти животные не имели с ними ничего общего, разве только могли давать шерсть.
        Твердо решив получить желаемое, Георг затеял чуть не настоящий военный поход в горы. С этой целью были наняты три сотни наемников и к тому же, он отказался от своей доли добычи, предоставив ее всю наемникам. За собой он оставил только право забрать этих клятых овец. С великим трудом ему удалось захватить пятьдесят голов животных, из которых двадцать были самками, двадцать девять валухов и только один самец, способный к размножению.
        По сути авантюра, если учесть то обстоятельство, что о них не было известно ничего, кроме того, что они обладают великолепной шерстью. Было непонятно, подойдут ли для обитания горы в Авене, которые были не такими высокими как Пограничные. Сколько раз в году проходит стрижка? В какое время происходят брачные игры? Сколько вынашивает плод самка? Через какое время они готовы к воспроизводству? Вопросов было множество. Но самое паршивое это то, что об этом Георг подумал только когда с большим трудом доставил добычу домой.
        В поход он собрался ни с кем не посоветовашись, полагая, что овцы они и есть овцы, так что его пастухи вполне с ними управятся. Ошибочное мнение. Пришлось срочно возвращаться в горы и постараться захватить того, кто может ответить на все эти вопросы. Простой, казалось бы, вопрос отнял просто уйму сил и времени. Но сейчас вроде как все говорило о том, что польза от этого будет несомненной, разумеется, в перспективе. Ткани из шерсти горных овец очень ценились.
        В одну из зим появилась еще одна статья дохода. Это была опять-таки заслуга вездесущего Сэма. Изготовив тонкие стальные спицы он придумал, как из толстой пряжи можно получать теплые вещи. Георг тут же озаботился тем, чтобы вязкой занимались только избранные, решив как можно дольше сохранять секрет вязания. Эти вещи имели высокую цену и их могли позволить себе лишь состоятельные люди.
        Четыре месяца назад, баронесса, которая успела завоевать любовь всех обитателей баронства, разрешилась от бремени крепеньким мальчуганом и стала любима еще больше. Радости родителей не было предела, но люди казалось радуются куда больше их. Еще бы! Ведь это внук матушки Аглаи у которой казалось даже прибавилось сил, а сама она прямо-таки лучилась счастьем. Она старалась не расставаться с маленьким Джоном.
        Конечно Адель боялась безраздельно отдавать сына в руки свекрови, ведь тот совсем еще кроха. Поэтому ей невольно приходилось находиться подле Аглаи, которая в свою очередь и не думала отказываться от своих привычек и продолжала подолгу находиться на улице. Там же, среди людей, невольно вертелась и баронесса, что только способствовало еще большей ее популярности и укреплению любви подданных.
        И вот три дня назад в замке появился барон Гатине. Георг был готов задушить этого старика, над которым возраст, казалось, не имеет власти. За прошедшие годы их знакомства, несвижкий пес совсем не постарел, наоборот, он даже казался куда крепче. Ну да, в этом нет ничего удивительного, этому способствовали регулярные ритуалы мастера Волана. Другое дело, что об этом не было известно никому, кроме этих двоих. Как бы то ни было, но от этого посещения Авене не ждал ничего хорошего.
        Кто бы сомневался. Весть доставленная Жераром и впрямь была плохой. Не сказать, что она расстроила Георга, но все же искренне любя свою жену, он не мог не сочувствовать ее горю. Король Памфии Джеф Первый, отец Адель и по сути тесть барона Авене был смертельно болен. Мастера предполагали, что ему осталось не больше месяца. Переполняемый гордыней, король не слал вестей своей дочери, но Гатине было доподлинно известно, что умирающий каждый день ожидает ее появления, хотя сам же строжайше приказал не поддерживать никаких контактов с ослушницей.
        Жерар не мог не восхищаться волей этого человека, поставившего во главу угла всей своей жизни служение королевству. Даже находясь на краю могилы, этот муж и не помышлял ни о каких послаблениях для себя лично. Признание дочери, при том, что она вышла бы замуж за барона Гело, укрепило бы его позиции на севере королевства. Тоже самое, когда она является супругой несвижского барона, для королевства было нежелательным. Это выставило бы короля в дурном свете перед своими графами и баронами.
        Гатине, не просто привез весть о болезни короля, он сделал все, для того чтобы Адель пожелала немедленно отправиться в Клеве. Правда, особо стараться ему не пришлось. Несмотря на противоречивые взаимоотношения, она любила отца и коли уж могла успеть к постели умирающего, поступить иначе просто не могла. Единственно, чем он еще больше подтолкнул ее к этому решению, это предоставленной подорожной, для нее и ее охраны. Адель была искренне благодарна Гатине, за такую заботу, Георг был готов разорвать старого барона.
        Как уже говорилось, Несвиж искал любые точки соприкосновения с Памфией и молодая баронесса была одной из них. Кронпринц Джон, который в ближайшее время должен был взойти на престол, откровенно благоволил сестре, которую признавал практически открыто. Это не могло не способствовать развитию добрососедских отношений.
        Авене не хотел отпускать вместе с супругой своего сына, как не хотел этого и Гатине. Отправить в Памфию фактического наследника несвижского престола, это не очень хорошая идея. Все именно так. Создателю было угодно, чтобы королева Жаклин разродилась очередной девочкой и вопрос с престолонаследием все еще оставался открытым. Но тут уж им пришлось узнать, что Адель дочь волевого человека, так как не малая толика этой воли передалась и ей. Джеф Первый должен был видеть своего внука и он его увидит. На защиту невестки выступила и матушка Аглая. Так что тут мужчины проиграли вчистую.
        - Виктор, я хочу тебе сказать то, о чем не должен знать никто,- когда они оказались наедине, произнес Георг.- Если вдруг что-то случится… Ориентироваться тебе придется по обстоятельствам и решение принимать самому… Но если ты почувствуешь что-то дурное, немедленно уходите. В случае если Адель воспротивится возвращению, силу не применяй, но одно ты сделаешь непременно, даже если придется действовать силой против баронессы. Ты вывезешь маленького Джона.
        - Милорд…
        - Молчи. Просто сделай, как я тебе говорю. Придерживайтесь того самого пути, по которому мы вывозили Адель. Именно по этому маршруту я вышлю помощь и вы не должны разминуться. Ты все понял?
        - Признаться нет. Но я сделаю все как вы приказываете. Только… Не понятно, в каком случае мне нужно будет действовать именно таким образом? Я ведь могу и ошибиться.
        - Не знаю. Скажем так. Если вдруг ты почувствуешь, что вам угрожает опасность, вас попытаются задержать в Клеве или вдруг захотят изолировать Джона переселив во дворец. Любая попытка отдалить тебя и твоих людей от мальчика - это опасность.
        - Теперь все ясно.
        - Вот и славно. В путь.
        Виктор одним махом влетел в седло, хлопнул кулаком правой руки по левому плечу, потом улыбнулся и дал шпоры коню. Пора приступать к своим обязанностям и судя по словам сюзерена, легко не будет.
        - Ты чего-то опасаешься?
        - Баро-он,- чуть не со стоном заметил присутствие Гатине Георг. И как только эта гора, умудряется быть незамеченным, просто уму непостижимо.
        - Ничего не могу с собой поделать. Привычка. Так чего же ты опасаешься?
        - Не знаю. Просто дурные предчувствия. Но я знаю одно - вы обещали оставить меня в покое, а вместо этого появляетесь здесь с явным намерением отправить мою жену в столицу Памфии.
        - Нам нужна дружба с соседом. Не мир, а дружба. Именно по этой причине в прошлом году Гийом не напал на Памфию, а сам пошел на переговоры. Именно по этой причине, король не отобрал у тебя Адель, вернув ее домой и даже никак не наказал тебя. Тебе не кажется, что вы кое-чем ему обязаны? Не надо на меня так смотреть, Георг - все в этом мире имеет свою цену. Тебе не удастся остаться в стороне, как бы ты того не желал. Дело тут вовсе не в том, кто ты есть на самом деле, а в том, что вассалы короля всегда находятся у него на службе. Адель может стать одним из звеньев, которые свяжут наши королевства. Кронпринц, который вскоре окажется на престоле, не сможет забыть того, как она примчалась к постели умирающего отца, проделав долгий путь с младенцем на руках. И кстати, о том, чтобы я оставил тебя в покое. Разве есть для этого основания? Ты все так же остаешься наследником короля и винить меня в этом по меньшей мере глупо. У королевы прекрасный ребенок, здоровый и крепкий, но это девочка. Так что, сейчас мы все там же, где и год назад.
        - Отчего же, тогда вы сами же способствовали тому, чтобы потенциальный наследник сейчас направляется в Памфию?
        - А почему нет? Гийом полон сил и до того, как возникнет потребность в наследнике, времени вполне предостаточно. Королева так же пребывает в здравствовании.
        - Вы хотите сказать…
        - Именно. Не сейчас, а где-то через полгода, но все должно повториться.
        - Я не хочу изменять Адель.
        - Это не измена и ты об этом прекрасно знаешь.
        - Будьте вы прокляты.
        - И я люблю тебя, Георг. Чего ты так на меня смотришь? Можешь мне не верить, но это так.

* * *
        Щебет птиц, солнечные лучи проникающие сквозь листву и весело играющие на лице. Оно сейчас покрыто соком зелени, чтобы его светлое пятно не могло выдать местоположение человека. Тем не менее, ласкающее тепло ощущалось даже под слоем этой своеобразной краски. Конец лета. Еще немного и зарядят дожди, но пока приближение осени ощущается только по ставшему не таким жарким солнцу.
        Человек сидит не шевелясь на одном из деревьев небольшой рощи, неподалеку от опушки леса. Первое правило охотника, устроившего засаду на дичь, это полная неподвижность. Он должен слиться с окружающей местностью, чтобы не быть замеченным. Конечно, человек не обладает чутьем животного, но кто сказал, что при охоте на него, стоит пренебрегать этим правилом. Тем более, когда выслеживаемого тщательно охраняют. Настолько тщательно, что приблизиться к нему практически нет никакой возможности. Ничего. Невозможность приблизиться вплотную, можно легко компенсировать дальнобойным оружием, если конечно ты достаточно искусен во владении им. Этот человек знал толк в арбалетах и мог его использовать на диво хорошо. Оставалась самая малость. Дождаться момента.
        Проклятые идиоты! Вместо того, чтобы думать головой, эти говоруны в совете, страшащиеся лишиться своей власти, предпочитают использовать для этого другие места, явно не предназначенные к тому богами.
        Четыре года назад у Загроса имелся отличный полководец. Именно, что полководец, будь он еще и политиком, то кармельцы не упорствовали бы столь долго, прежде чем смириться со своей судьбой. Но его возросшая популярность сильно напугала совет республики. Несмотря на то, что Кармель продолжали сотрясать волнения, раз за разом одерживаемые победы, даровали ему любовь толпы, хотя сам он к тому и не стремился.
        Это не могло не устрашить членов совета. Даже представители дома Варенов были напуганы тем, что их лидер столь популярен среди черни. Не будь так, совет ни за что не сумел бы принять решение о необходимости ритуального самоубийства генерала Варена. А сам генерал… Боги, как можно быть настолько преданным республике, чтобы самому своей рукой нанести себе смертельную рану. Он - солдат, верно служивший республике вдали от дома, деливший со своими соратниками все тяготы и невзгоды - подчинился воле толпы сладкоречивых засранцев, проведших в армии ровно столько времени, сколько было потребно, чтобы стать народными избранниками.
        Будь во главе армии Варен и этот молодой король был бы разбит еще тогда, три года назад, а Несвиж, разодранный на части исчез бы навсегда. Но во-главе армии оказался хотя и бездарный, но устраивающий все фракции командир, который благополучно проиграл. Повторная попытка и снова неудача. В Загросе имелись достойные военачальники, уж парочку засевший на дереве человек, мог назвать сходу. Но эти кандидатуры никак не устраивали совет.
        Варен был не только настоящим солдатом, его отличала безграничная преданность республике, чего нельзя было сказать о тех, других. Кто знает, что родится в их головах, если им удастся заполучить популярность, подобную той, что была у покойного генерала. Они были преданы республике, смело сражались с ее врагами, обладали талантом военачальника, но не принадлежали ни к одной партии, были слишком независимы, а значит и контролировать их было куда сложнее.
        Отправлять же армию под началом очередной бездари, было слишком опасно. Не только он знал цену этим командирам, знали ее и другие. Еще одно поражение и начнутся волнения в самой республике. Любовь и одобрение черни не постоянны, сегодня они кричат о республике и мудрости членов совета, завтра, его же обвинят в бесконечных поражениях. Разумеется эти умные командиры в прошлых войнах были подле командующих и высказывали свои советы, вот только те переполняемые собственной спесью, не прислушивались к их словам и раз за разом приводили свои армии к поражениям.
        Наконец, было принято решение, каким именно образом можно добиться победы, имея командующих устраивающих совет. У Несвижа имелось одно слабое место, и если ударить по нему, то королевство само погрязнет в междоусобице, а Загросу останется только прийти и сорвать плод, который сам уже будет готов упасть к ним в руки. Король Гийом все еще не имел наследника. Две его дочери были скорее яблоками раздора, нежели символом стабильности. Если убить короля, то непременно начнется грызня за трон.
        Нужно будет немного выждать, позволяя грызущимся посильнее вцепиться в глотку друг другу. Когда противоречия достигнут максимума и даже общая беда не сможет объединить ставших врагами, республика нанесет свой удар.
        Разумеется с ним никто не делился планами совета. Он был простым инструментом в этой политической игре, которому отводилась немаловажная роль, но все же не более как оружию. Просто он был далеко не глупым человеком от природы и мог предугадать, к каким именно последствиям приведет то событие, до свершения которого осталось не так чтобы и много.
        Совсем немного. Вот появились всадники. Они движутся широким веером, осматривая окрестности. Это охрана. Король всегда охотился в последний день недели и именно в этом лесу. Конечно выследить его не такая уж и простая задача. Вот уже месяц убийца выходит на охоту одновременно с королем, но до сих пор удача обходила его стороной. Если не удастся подстеречь дичь и сейчас, то придется лезть во дворец, чего очень не хотелось бы, ведь это куда труднее и опаснее. Но мысль об опасности прозвучала как некий отголосок и была безжалостно отброшена. Интересы республики превыше всего. Боги, как он мог так вляпаться?

* * *
        - Ваше величество не уверен, что ваша новая привычка способствует вашей безопасности. Я просто не в состоянии обеспечивать вашу безопасность в таких условиях. Лес слишком велик и я не могу поставить у каждого дерева по охраннику.
        Они ехали рядом, в окружении охраны, держащейся немного в отдалении, чтобы не слышать разговора. В лесу слышался время от времени поднимающийся лай, но чуткое ухо привычного к охоте короля, безошибочно определяло, что пока поднимается мелкая дичь, которая его не интересовала. Пусть за ней гоняются его придворные, он помчится вперед, когда свора обнаружит по настоящему достойную и крупную дичь, при обнаружении которой лай собак значительно менялся.
        - Ты что, дядюшка Жерар, хочешь лишить меня единственного развлечения? Какая же тогда дичь усидит в таком лесу.
        - Если бы вы пообещали хотя бы придерживаться одного маршрута…
        - Это уже не охота. Не брюзжи дядюшка. Охота позволяет мне расслабиться и очистить голову. Здесь, в этом лесу, думается по особенному хорошо. Ладно, к делу старый ворчун, пока собаки не взяли след. Она отбыла?
        - Да, ваше величество.
        - С сыном?
        - Да ваше величество.
        - И как это воспринял барон.
        - Разумеется был очень недоволен, но как вы и предполагали, против поездки и слова не сказал, разумеется баронессе.
        - Значит, теперь я понял этого человека. Это хорошо. Он мне еще понадобится, как в политике, так и для пополнения казны.
        - Вам пришлись по вкусу его задумки с этими ма-ну-фак-ту-рами?
        - Плевать, главное, что это работает и приносит большую прибыль. Подумать только, мы получаем из Авене четвертую часть всех арбалетов, закупаемых по всему королевству и такое же количество стрел и болтов. А ткани, просто уму непостижимо как там умудряются производить столько товаров. И ведь качество просто великолепное.
        - Вы стали так много уделять времени делам казначея, ваше величество, что…
        - Эх дядюшка, дядюшка,- перебил Жерара король.- Неужели ты не знаешь на что способно золото?
        - Мне ли не знать.
        - То-то и оно, что знаешь. А будь у тебя больше средств, нежели просто для поддержания повстанцев в Кармеле, чтобы ты сделал?
        - Направил бы его прямиком в загребущие руки членов совета Загроса.
        - Вот видишь, мы мыслим одинаково. А Авене нашел способ, как можно зарабатывать много, за счет не столь высокой цены и большого оборота. Похоже наше родовое баронство, все же нашло достойного хозяина, сумевшего поднять его при этом не выказывая особую воинственность.
        - Ну, мирным барона не назовешь…

* * *
        Замереть, так чтобы королевская охрана не смогла его почуять. Но главное это собаки. У каждого всадника на поводке пес, с весьма чутким обонянием. Но кто сказал, что их чутье более острое, чем у тварей из Диких земель. Охотник знал толк в том, как именно можно обмануть животных.
        Всадники миновали дерево и начали отдаляться. Ага. А вот и король. Не один. Рядом с ним какой-то очень высокий рыцарь. До цели порядка трехсот шагов, лица не рассмотреть, но этого и не требуется. Не так много найдется людей с такой статью, да еще и подле короля. Значит - несвижский пес. Может стоит все перенести? Нет, не получится. Все его существо восстает против этой мысли и требует немедленных действий. А как же иначе, ведь получен приказ, убить короля любой ценой, даже если для этого придется умереть. Он и рад бы прислушаться к благоразумию, ведь король всегда охотится в этот день и в следующий раз скорее всего будет не с бароном Гатине, но он не может противиться чужой воле, впечатавшейся в его сознание.
        А потом, этого момента он ждал целый месяц. Терять еще столько же времени? Опять в голове только одна мысль - выполнить приказ. Плевать на благоразумие, он должен повиноваться. Наконец он соглашается с этой необходимостью и чужая воля вложенная в его сознание отступает, предоставляя ему возможность полностью использовать свои возможности. Что же, он вроде все продумал. Да, появление в поле зрения несвижского пса не входило в его планы, но так даже интереснее. Он все предусмотрел и тщательно подготовился, посмотрим поучится ли ему противостоять тому, кто на тайных делах собаку съел. Снова крамольная мысль, о переносе покушения и снова как тисками сдавливает чужая воля.
        У него в руках мощный арбалет. Способности стрелка и возможности оружия позволяют на таком расстоянии сделать уверенный выстрел, безопасность самого исполнителя никого особо не заботит. Боги, хорошо хоть не стали накладывать дополнительные чары, чтобы после убийства он покончил с собой. Правда, если сейчас его постигнет неудача и ему все же удастся уйти, о возвращении не может быть и речи. Он опять будет пытаться добраться до короля и так пока не падет один из них. Иного просто не могло быть. Приказ звучал однозначно - он должен убить короля.
        Арбалет вскинут. Болт уже покоится на ложе. Наконечник смотрит точно в цель. Взять упреждение. Поднять линию прицеливания немного выше. Еще чуть-чуть. Затаить дыхание и плавно потянуть рычаг. Хлопок!
        Что там с результатом, смотреть некогда, сейчас главное уйти. Он сваливается вниз, бросив мощное оружие на ветках. Оно свою роль уже выполнило, остается только уйти. Летя вниз, он замечает, что поразил цель. Убил или лишь ранил, это пока неизвестно, но это только пока. Чтобы узнать доподлинно, нужно сначала выжить.
        Рог трубит тревогу, ему вторят другие. Слышится лай собак, крики охраны, топот лошадей. Уйти нет никакой возможности. Вот только не для него. Убийца подбегает к неширокой реке. Его уже видят. В него уже летят болты. Слышится крик того самого гиганта, просто никто другой не может кричать подобно боевому горну, он приказывает не стрелять и брать убийцу живым. Ну-ну.
        Успевший по пути избавиться от одежды мужчина сходу бросается в реку и уходит под воду. Работая руками изо всех сил и выжигая весь воздух в легких, он стремится к дну реки. Да, она не широка, но достаточно глубока и именно на это вся ставка. Вперед, вперед. Да где же ты? Кажется, что проходит целая вечность, но на деле не больше пары мгновений, прежде чем он достигает дна.
        Вот его руки упираются во что-то упругое и податливое. Слава богам, он не ошибся и не промахнулся. Теперь поднырнуть под кожаный свод натянутый на каркас из толстых веток. Его голова наконец вырывается из воды внутри этого купола, где имеется воздух и он жадно вдыхает полной грудью.
        Спокойно. Нужно успокоить дыхание, все же воздуха тут не так много. Вокруг темнота, но не кромешная тьма. Все же кое-какой свет проникает сквозь толщу воды и снизу попадает в купол. Это помогает успокоиться. Река достаточно глубока, а вода не столь уж и прозрачная, так что с берега его не рассмотреть. Теперь нужно уходить. У него есть примерно полчаса, но этого времени более чем достаточно, чтобы убраться далеко от этого места.
        Перерезать веревку привязанную к большому камню исполняющему роль якоря. Он чувствует как течение подхватывает кожаный купол и увлекает за собой. Окончательно всплыть ему не дают камни, привязанные по периметру и вынуждающие оставаться на глубине, избегая взоров тех, кто сейчас внимательно всматривается в водную гладь. Да, его будут выслеживать долго и упорно, но никому и в голову не придет, что человек может столь долго находиться под водой. Он будет сидеть под эти куполом столько, сколько вообще возможно, дыша очень экономно. Чем дольше ему удастся находиться под водой, тем дальше он окажется от зоны поиска.
        Интересно, он убил короля, или только ранил? Хм. Пожалуй все же убил. Раненные падают как-то иначе. Уж чего-чего, а смертей он на своем веку насмотрелся вдоволь. Остается только лишний раз в этом убедиться и потом можно возвращаться. Мысль о возвращении не понравилась, но он привычно отмахнулся от личных предпочтений. В конце концов он жил так уже очень долго - когда все его существо восставало против и требовало иного, а он шел на поводу того, что было заложено в него как долг. И что за дурацкая привычка зачаровывать осужденных?
        Значит - убедиться, что король мертв и только потом уходить. А если он лишь ранен? Плохо. Но ничего не поделаешь. Будет только гораздо сложнее, но ничего невозможного. Уж с его-то способностями, как-нибудь справится. Да он из таких передряг выбирался, что… Выберется и сейчас.

* * *
        - Вы во дворец, миледи?
        - Да Виктор.
        - А Джона с собой не берете?
        - Нет. Мне не нравится то, как на меня смотрят при дворе. Как бы чего дурного не удумали. Подумать только. Никогда бы не подумала, что у меня будет столько завистников.
        - Чего же тут удивительного, если едва переступив порог дворца вас тут же допускают до короля чего многие попросту лишены.
        Все обстояло именно так. Едва появившись в столице, Адель сразу устремилась в королевский дворец. Не надеясь ни на что, она с младенцем на руках оказалась у ворот, где путь ей преградила неумолимая стража. Хорошо хоть согласились передать весть кронпринцу, который сам тут же примчался к воротам и препроводил ее прямиком к отцу.
        Боже, как же он был плох. При виде больного, она оцепенела, не в силах спокойно взирать на представшую перед ней картину. Ее глаза тут же исторгли слезы, проложившие две дорожки соединяющиеся на подбородке и капающие на грудь.
        Природа болезни была неизвестна, собравшиеся во дворце более дюжины мастеров не могли определить, что именно приключилось с королем. Однозначно было сделано только два вывода - искусство мастеров тут ни при чем, и королю осталось не больше месяца.
        Джеф Первый был бледен, а скорее даже серым, кожа сморщилась, дыхание слабое и прерывистое. Он уже не мог управлять своим телом и его руки безвольно лежали поверх одеяла, хотя и не утратили чувствительности. Но при этом он все еще сохранял ясность ума и продолжал работать, торопясь привести в порядок дела королевства, прежде чем все перейдет к его сыну.
        Завидев Адель, король впервые за долгие годы позволил себе слабость. По его исхудавшему лицу, потекли слезы, теряясь в бороде. Возможно, появись она одна и ему как всегда удалось бы сдержаться, но на ее руках покоился спелёнатый младенец, который в этот момент проснулся и огласил спальню здоровым и громким плачем.
        К Адель тут же метнулся придворный мастер. Реакция баронессы была молниеносной. Она отвернулась от мастера, прикрывая маленького Джона своим телом, при этом метнув в лекаря такой взгляд, словно готова была его испепелить. Вот только что ее сердце переполняла боль и отчаяние, к горлу подступил ком, мешающий не то что говорит, но и дышать.
        - Не приближайтесь к нему, мастер.
        И куда все делось? Голос звучит твердо и даже где-то гневно. Слезы все еще блестят в ее глазах, но она полна решимости. Тревога за свое дитя, вытесняет боль вызванную видом умирающего отца.
        - Я только хотел успокоить малыша. Королю нужен покой.
        - Я сама успокою баронета. Ваше величество, позвольте мне выйти.
        - Никто никуда не пойдет,- слабым голосом произнес король.- Адель, подойди ко мне. Дай мне его. Помогите,- это уже слугам, они тут же подхватили безвольные руки короля, в которые Адель осторожно вложила дитя.
        Удивительное дело, но в этих слабых руках, не способных удержать даже перо, младенец тут же прекратил плакать, устремив взор на этого странного старика, источаемого болезнью. Именно, что старика, потому как казалось, что этот еще недавно переполняемый энергией мужчина, разом постарел на десятки лет. Непостижимым образом Джон сумел выпростать свою правую ручку и дотянувшись до бороды больного, вцепился в нее, а затем весело заверещав потянул к себе.
        - Оставь его, Адель. Пусть забавляется, проказник,- все таким же слабым, но теперь уже переполняемым счастьем голосом, произнес король, останавливая ее попытку урезонить мальчика.- Как его зовут?
        Сомнительно, чтобы дед все еще не знал имя своего внука. Первого внука. Пусть и рожденного непослушной, своенравной незаконнорожденной дочерью, вышедшей замуж против его воли и избрав при этом того, кто причинил столько головной боли ее отцу. Но Джеф Первый оставался непреклонным даже на смертном одре, помня каждое мгновение о том, кто он и чего стоят его слова или поступки.
        Поначалу молодая баронесса было обиделась, но сразу же успокоилась. Да, ей было обидно, но она не могла не гордиться тем кого считала отцом, и который никак не хотел признать ее. А потом, одно то, что он допустил ее до себя уже говорило о многом. Ведь она все еще была ослушницей, нарушившей волю своего короля и покровителя, мало того, нанесшая своими действиями ему оскорбление.
        - Его зовут Джон, ваше величество,- дрожащим голосом произнесла она.
        Видеть того, кого она любила всем сердцем несмотря ни на что, в таком состоянии, было выше ее сил. Она готова отдать часть себя, да что там, всю без остатка, чтобы исцелить его, но это были бесплотные мечты.
        - Ну раз уж баронет останется здесь, то я отравлю с вами четверых моих парней,- не скрывая облегчения, подвел итог Виктор.
        Ну как исполнить приказ барона, если младенца раз за разом увозят во дворец и каждый раз приходится думать о том, выпустят ли его или нет. Здесь, в этом доме, где они квартировали, полной безопасности тоже не было, но тут от него хотя бы что-то зависело, в отличии от дворца, куда он вообще не имел доступа.
        - А Брук?
        - Миледи, Брук не входит в мой десяток, он служит непосредственно вам, так что, брать его или нет, решать вам.
        - Брук пойдет со мной.
        - Это разумно. Тем более, он единственный, кого допускают во дворец.
        - Виктор, по твоему я способна поступать неразумно?
        - Все могут ошибаться, миледи,- уклончиво ответил вассал.
        Все вроде бы было как всегда. Придворные толпились в зале, из которого вела дверь в личные покои короля, в надежде, что тому станет легче и он сможет кого-то принять. Но скорее всего это предназначалось для кронпринца, каждый день навещавшего отца. Быть на виду, а при удаче, оказаться под рукой, если потребуется выполнить хоть какое-нибудь маломальское поручение.
        Здесь и сейчас можно было либо получить место при новом дворе, либо покинуть дворец и вернуться в свои владения. Те кто имел здесь собственные покои мог их сохранить за собой или лишиться. Оказаться на виду, а еще лучше под рукой, услужить, высказать соболезнование, поддержать, когда неизбежное случится, а главное оказаться в числе первых и выкрикнуть как можно громче - 'Да здравствует король'. Для всего этого нужно постоянно находиться поближе к этому залу. Именно по этой причине, большинство имеют усталый и измотанный вид. Все же тяжела жизнь при дворе.
        Вот только сегодня все находящиеся здесь отчего-то были взбудоражены. Разбившись на группы они о чем-то возбужденно переговаривались. Одни внимательно слушали, другие с важным видом вещали о чем-то, переполняемые чувством гордости, от того, что знают куда больше чем остальные.
        Адель решила не придавать этому значения и направилась прямиком к дверям ведущим в покои короля. Вот только удивительное дело, стража преградила ей путь. Она даже едва не наскочила на скрестившиеся перед ней копья, настолько это было неожиданно и необычно. Что это? Исполненный удивления взгляд устремился на беспристрастные лица гвардейцев. С таким же успехом можно взирать на каменных истуканов. Ситуацию разрешил находящийся поблизости начальник караула.
        - Ваша милость, вам придется подождать. Король не принимает.
        - Ему хуже,- тут же испуганно пролепетала Адель, прижав ладони к груди. Неужели…
        - Нет, ваша милость. Дела государственной важности.
        - Что случилось?
        - Я не имею права. Прошу понять меня правильно,- говоря это офицер скосил глаза в сторону переговаривающихся придворных, словно говоря, что он-то сказать ничего не может, но если послушать вот их, то можно понять причину.
        - Благодарю вас. Я могу подождать или король сегодня уже никого не примет?
        - Насчет вас я имею указание, как только посетители покинут покои короля, немедленно пропустить вас.
        - Благодарю.
        Пойти поинтересоваться, что случилось? Ни к чему. Она не собирается ни во что вмешиваться. Вряд ли это война с Несвижем, ведь не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что Гатине прибыл в Авене и привез подорожную с позволения короля. Ясно и то, что ее хотят использовать для налаживания добрососедских отношений, чему она не собиралась противиться. Если это не война - все остальное ее не касается.
        Она отошла в сторонку и пристроившись у окна, стала посматривать на беседующих. Хм. А где Брук? Обычно он находился именно на этом месте, дожидаясь когда она соберется домой. Ах вон он. Как видно ему все же стало любопытно, что именно происходит. Никто из придворных не станет разговаривать с воином повсюду сопровождающим баронессу Авене, но кто сказал, что новости знают только придворные. Если им что-то известно и они не держат язык за зубами, то это известно и слугам. Вот с одним из них сейчас и переговаривается Брук. Ага, заметил ее и направился к госпоже.
        - Миледи, плохие вести.
        - Насколько плохие, Брук?
        - Пока непонятно. Вряд ли из-за этого начнется война, так что я не знаю, как к ним относиться.
        - Так ты расскажи мне, вместе и подумаем, насколько все плохо.
        - Из Несвижа пришло известие, что король Гийом убит на охоте.
        - Что-о?
        Плохие вести!? Не-эт они не плохие, они просто кошмарные. Господи, ну почему все так? Чем она могла прогневить Создателя? Нет, не трона она страшится. Чего греха таить, несмотря на любовь к мужу, двигала ею и желание доказать всем… Но как все это невовремя! Отец! Прости. Прости, но иначе просто нельзя. Ты поступишь именно так, как велит тебе долг, но я не могу позволить тебе этого.
        Душа ее разрывалась на части, но тело действовало подчиняясь холодному рассудку. Джон! Ее маленький Джон в опасности. Нет, никто и не подумает причинить ему вред, но он станет узником короля Памфии. Оберегаемым, лелеяным, но узником, инструментом давления на будущего короля, потому как кто именно займет трон у нее не было никаких сомнений. Как бы он не противился, как бы он не хотел избежать этого, это его долг и ему от этого не отвертеться.
        Обо всем этом она думала уже устремляясь на выход. Как она не старалась выглядеть спокойной, ей никак не удавалось урезонить свое тело. Ноги сами несли ее со всей возможной поспешностью вон из дворца. Бежать. Нужно бежать и как можно быстрее.
        - Виктор, все ли твои люди в доме?
        - Конечно, миледи.
        - Немедленно собираемся. Быстро и по походному. Римма!
        - Я здесь, миледи.
        - Собери Джона. Все только необходимое. Поедем верхом.
        - Что случилось, миледи,- быстро отдав приказ, вернулся к баронессе Виктор.
        - Король Гийом убит.
        - Памфия собирается воевать?
        - Нет. Не знаю. Но нам нужно срочно уходить.
        - Но у нас нет подорожной. Без нее, каждый может на нас напасть.
        - Боюсь, что ее нам не получить. Придется рисковать, а случится так и прорываться с боем.
        Боже, кто бы мог подумать, что в этой хрупкой с виду молодой женщине столько решимости! Ни одного лишнего движения, ни одного лишнего слова. Беседуя с десятником она без тени стыдливости уже сбрасывает с себя платье, оставшись в нательной рубахе и тянется к амазонке. Это одеяние куда больше подходит для верховой езды.
        Нет, сомнений у Виктора никаких, но остаются вопросы, а он не любил, когда чего-то не понимает. В конце концов, знание обстановки способствует лучшему выполнению задачи. Это непреложно. Он должен знать и понимать все, чтобы принимать верные решения.
        - Миледи, что значит с боем?
        - Виктор…
        - Миледи, люди уже собираются. Все необходимое уже делается. Но я должен знать.
        - Кто по твоему займет трон Несвижа?
        - Предполагаю, что без законного наследника начнется грызня, может даже и междоусобица. Но у нас достаточно сил, чтобы обеспечить безопасность баронства.
        - Ничего этого не будет.
        - Но это неизбежно. Я конечно не так образован, но без сильной руки способной удержать баронов и графов от грызни, это просто неизбежно.
        - У Несвижа есть законный наследник. Барон Авене.
        - Как?.. Но… Тогда Джон…
        - Время, Виктор!
        - Да, миледи… Ваше…
        - Никаких других титулов. Миледи, этого достаточно. Да торопись же.
        - Да миледи.

* * *
        Вот и он. Слава Богу ни в отъезде, ни на пастбищах или еще Бог весть где, а у себя в замке. Гатине просто лопнул бы от нетерпения. Он и без того едва сдерживался эти два дня, пока добирался до сюда. Сначала по Беллоне на корабле, ни на минуту не причаливая к берегу, используя ее течение, силу гребцов или ветра, рискуя в ночи нарваться на какой плавун, способный погубить речное судно, несущееся словно ветер к своей цели.
        Потом бешеная скачка от Кастро до Авене. Но пока все его усилия не напрасны. Вот он тот к кому он спешил не жалея сил. Сидит в обществе своего одноногого ангела. Жерару уже давно было известно откуда в бароне прорезался тот гений, который позволил за сравнительно короткий срок превратить некогда пустую долину в растревоженный улей, жители которого подобно пчелам несли прибыль своему сюзерену, превращая это место в цветущий сад. Вот только Сэм сейчас здесь не ко времени.
        - Барон?
        Авене с нескрываемым удивлением взирает на ворвавшегося к нему Гатине. Тот настолько торопился, что попросту смел со своего пути всех слуг, так что доложить о его прибытии никто не успел. Ага. Георг в своем репертуаре, несмотря на удивление, тут же присутствует и неприязнь. Ну да, ну да, в последние годы между ними нет ни понимания, ни даже подобия добрых отношений.
        А вот Сэм явно испуган. Несмотря на то, что он искренне верит в своего господина, в его способность защитить своих подданных - преодолеть страх перед несвижским псом он не может даже в присутствии Авене. Да чего ты жмешься, никому ты не интересен. Но ты тут лишний. Калека правильно истолковывает взгляд незваного гостя и бочком направляется к двери.
        - Сэм, я тебя еще не отпускал.
        - Но-о…
        - В этом доме отдаю распоряжения только я.
        Да барон не произнес ни слова, но взгляд его был настолько выразителен, что его значение без труда понял и тот к кому он не относился вовсе. Не хватало только терять время на пустые препирательства. Время, которого попросту не было.
        - Барон Авене, я попросил бы вас остаться со мной наедине.
        Барон Авене? Ну это еще ладно. Но 'вас'! Интересно какая муха укусила Гатине. Хм. Да тут скорее уж оборотень. Он вроде имел склонность время от времени проводить облавную охоту на самую экзотическую дичь. Но вроде и впрямь, что-то очень нехорошее случилось. Ох что-то говорит, что настолько нехорошее, что слышать об этом не хочется. Но лучше уж одному, чем при свидетелях.
        - Сэм, можешь идти. Стой. Забери свои бумаги. Потом мы вернемся к этому.
        - Слушаюсь милорд.
        - Итак, господин барон?- Георг устремил угрюмый и требовательный взгляд на гостя, когда дверь за Сэмом закрылась.
        - Гийом убит.
        Авене сжал челюсти с такой силой, что скулы его побелели. Руки непроизвольно вцепились в столешницу так, что мышцы сковала судорога. Но он казалось не чувствовал острой колющей боли, прострелившей мышцы. Он был плохо знаком с королем, но тот был его братом, его семьей, обретенной совсем недавно, тем, о чем Георг мечтал с детства, а обретя ценил весьма высоко.
        - Как это случилось?
        - Подстрелили из арбалета на охоте.
        - Убийцу взяли?
        - Пока нет, очень ушлый и умный, но ему не уйти. Волан и Торк об этом позаботятся.
        Да, Торк может. Этот волколак с которым у мастера Волона сложилась самая настоящая дружба, был способен поднять всех волков в округе и поставить их на след беглеца. Эта стая могла охватить поистине огромную территорию. Населенные пункты будут самым тщательным образом проверены людьми самого барона. Ни в лесах, ни в городах, убийце не скрыться. У него была только одна надежда уйти - покинуть Несвиж, но это еще нужно сделать. Сомнительно, что такая возможность будет ему предоставлена. А потом, ни зверя ни несвижского пса не остановят никакие границы.
        - Георг, время пришло.
        - Какое время?
        - Георг…
        - Мне не нужно этого! Я никогда не хотел этого! Я и сейчас не хочу!
        - Вы лишены выбора, ваше величество.
        - Молчи!
        - Одна из моих дурных черт характера заключается как раз в том, что я никогда не молчу, если не вижу в этом необходимости.
        - Выкручивайтесь сами.
        - Господи, вы понимаете, что это война!? Междоусобная война, которая погубит королевство! Вы понимаете, что это именно то, ради чего все затевалось!?
        - Я плохой подданный.
        - Так станьте хорошим королем, дьявол вас задери! Мальчишка! Ты что действительно надеешься на то, что сумеешь остаться в стороне!? Начнется война и она придет в каждый дом. Никто не сможет избежать ее. Пол года. Максимум через полгода, в пределы Несвижа ворвутся Памфия, Загрос, Мгалин и Люцин. И каждый, каждый попытается оторвать себе кусок который он будет способен переварить.
        - Я зять короля Памфии. Да, не любимый, но он не сможет не оценить…
        - Георг!!!
        Меч Гатине с громким шелестом выскочил из ножен. Действуя на одних только инстинктах, барон Авене выхватил свое оружие и занял более удобную позицию. Да, стоящий перед ним более чем вдвое старше него, но он все так же крепок, он прошел через куда большее количество схваток. Георг видел его на поле боя, и мастерство с которым тот управлялся с мечом не могло не вызвать уважения. Опасный противник, способный тягаться даже с его учителем Рубакой Джимом.
        Но атаки не последовало. Бешенство и гнев в глазах старого барона сменило разочарование и боль. Затем он подбросил свое оружие и перехватив за клинок, протянул его рукоятью к хозяину замка.
        - Возьми,- произнес барон усталым полным разочарования голосом.- Возьми и убей старого и глупого пса. Паскудно конечно пасть от руки труса, но лучше уж так, чем видеть, как твою Родину раздирают на части и знать, что ты ничего не можешь поделать.
        - Вы ошиблись барон. Я не убийца, а воин.
        - Тебе не избежать этого. Либо ты убьешь меня без риска для своей жизни. Либо ты сделаешь это защищая свою жизнь, но в этом случае я не гарантирую, что ты победишь, потому что буду драться всерьез. Я в последний раз буду биться за Несвиж, которому служу всю свою жизнь.
        - Я не боюсь смерти.
        - Конечно не боишься. Ты боишься другого. Боишься ноши, которая окажется взваленной на твои плечи. Ты боишься ответственности. Именно поэтому я и называю тебя трусом. Возьми меч и прикончи старого дурака.
        - Нет.
        - Подумай о сыне, который может остаться сиротой. Подумай о матушке которая просто умрет от горя, узнав о твоей кончине. Подумай обо всем этом и бей.
        - Проклятье!
        Нет, Рубака Джим точно прибил бы его за подобное обращение с оружием. Меч со звоном покатился по полу, отброшенный сильной рукой и замер в углу комнаты. Его владелец, опустился на резной и удобный стул, первые подобные изделия уже появились в его доме.
        Их только-только начали делать в столярной мануфактуре и эти изделия должны были произвести настоящий фурор. Будучи не такими прочными как лавки и массивные кресла, они отличались легковесностью и удобством. Нельзя получить все и сразу. Выигрывая в одном, всегда проигрываешь в другом.
        О чем это он? Какие к дьяволу стулья и кресла? Да никакие. Главное то, что нельзя прожить не теряя. Да, король Памфии с распростертыми объятиями примет и тебя и твое баронство, несмотря на всю неприязнь. Но как ты проведешь остаток своей жизни? Значит пришла пора расстаться с вольной и спокойной жизнью. Сначала ты распростился с вольной жизнью наемника, потому что в тебе взыграла древняя кровь Авене и тебе захотелось поднять из руин родовое гнездо. Теперь, в твоих руках то, что на протяжении веков создавали и преумножали твои предки. Справишься или нет, это конечно вопрос, но ты не сможешь жить, если не попытаешься. Значит, нужно впрягаться в это ярмо, самому и обрекать на это своих потомков.
        - Адель! Джон!
        - Я отправил посланца к твоему десятнику. К сожалению выиграть время не получилось, было слишком много свидетелей. Но надеюсь, что он успеет.
        - Я должен…
        - Ты должен подумать еще об одном, мой мальчик. Ни тебя, ни твоих потомков никогда не оставят в покое. Либо ты возьмешь свою судьбу в свои руки, либо будешь игрушкой в чужих руках, но чаши этой тебе не миновать. Ты потомок королевского рода. Единственный прямой и законный потомок по мужской линии, как и твой сын.
        Голос привалившегося к стене Жерара, звучал глухо и как-то замогильно. Он уже справлял тризну по Несвижу и говорил это даже не думая достучаться до Георга. Он просто беспристрастно сообщал о том, что неизменно произойдет, возжелай Авене остаться в стороне.
        - Моя семья. Мне нужно их вызволить.
        - Сначала ты должен будешь покинуть эту комнату, а это ты сделаешь только через мой труп. Бери меч и бей. Или готовься умереть сам. Не смотри на меня. Нет у тебя другого пути.
        - Я согласен… Я готов сделать то, о чем ты говоришь. В конце концов ты прав и остаться в стороне у меня не получится. Но сначала я позабочусь о семье.
        - О ней позаботятся твои люди. Времени нет. Мне удалось убедить членов королевского совета в том, что в самое ближайшее время, я предоставлю законного наследника. Но каждый прошедший день, неумолимо расшатывает трон.
        - Я не брошу свою семью.
        - Тебе придется довериться своим людям. Иначе все напрасно и волнений не избежать. Нужно действовать пока ситуация еще под контролем.
        Гатине говорил тихо, пребывая в полной апатии. Он не видел в глазах Георга полной решимости и не мог до конца доверять его словам, которые звучали пока не достаточно искренне.
        - Эй, кто-нибудь.
        - Да милорд.
        Кто бы сомневался. Дэн, капитан его дружины, собственной персоной. Да иначе и не могло быть. Тут стоял такой ор, что в замке не всполошиться просто не могли. Но пока дело не дошло до звона клинков, никто не спешил врываться в комнату, жадно ловя каждое слово.
        - Вот за тобой-то я и хотел послать.- Голос тверд, лицо покрылось бледностью, во взгляде решимость и воля.- Собери дружину. Два десятка отправляются со мной. Десяток ветеранов оставишь здесь, для организации ополчения. Нельзя людей оставлять без защиты. Семь десятков под твоим началом уходят в Памфию. Помнишь путь по которому мы выводили Адель? Вот и хорошо. Отправишься этой дорогой, именно по ней должен будет отходить Виктор, мы это обговаривали на всякий случай. Вызволи их, Дэн.
        - Я все сделаю, ваше величество.
        Нет, ну что ты будешь делать. Сейчас наверное уже вся округа в курсе произошедшего. Но по сути он прав. Решение принято. Чувствует это и Гатине, вон как лихо вогнал меч в ножны. Ну, старый пройдоха, поплатишься еще у меня.
        - Действуй Дэн. Время дорого. Ведь не хотел же их отпускать,- это уже к Гатине.
        - Если бы вы еще могли облекать свои предчувствия в более понятную форму, ваше величество…
        - Да, жаль мне это недоступно. Барон, вы понимаете, что не все захотят увидеть меня на троне и моих пары десятков может быть недостаточно?
        - Со мной три десятка моих дружинников. Еще три сотни проверенных воинов под командованием виконта Раглана, движутся нам навстречу по сухопутному пути. Он в курсе, за кем я поехал и полностью на вашей стороне. Максимум через час из Кастро должны будут подойти еще пять десятков, мы просто не стали их ждать. Из Гиннегау королевский наместник уже выслал еще две сотни. Все это проверенные люди, за которых я могу поручиться головой.
        - За остальных значит нет. Не густо.
        - Если бы речь шла о внешнем враге, то за куда большее количество, но в этой ситуации…
        - Ясно.

* * *
        Все ли сделано? Да пожалуй все. Итак если коротко, то дела обстояли следующим образом. В Бефсан отправлен посланник. Графиня далеко не глупа, а потому поймет, что удержать трон покойного сына ни ей ни ее невестке не под силу. В этой ситуации графству вновь нужно будет прильнуть к какому-нибудь сильному соседу или противостоять нападкам в одиночку. Весьма трудная задача, учитывая то обстоятельство, что у графства не было сильной мужской руки, способной держать в крепкой узде вассалов. Ей просто необходим сильный союзник. Несвиж таковым перестал быть, остается либо Лангтон, либо Памфия.
        Правда, тут могут подсуетиться и Загросцы, в особенности если убийство короля дело их рук. Следы свои скрыть они сумеют, тем более, что смерть Гийома выгоднее всего именно Памфии, которая уже многие годы фактически находится в окружении, между этими двумя союзниками. Наличие сильного флота, обеспечит весомость обещаниям военной поддержки. Да что там, загросцы с удовольствием отправят свои войска на помощь Бефсану, предпочтя открытому захвату, постепенную оккупацию.
        С Несвижем тоже все ясно. Нужно будет выждать и только потом, когда полыхнет междоусобица, ударить по ним. Причем бить нужно будет именно по графству Хемрод, чтобы отбить у Лангтона охоту лезть в этот огород. Пока Памфия будет добивать Несвиж, Бефсан присмотрит за Лангтоном, а в награду получит часть графства. Не выгодно? Ну это с какой стороны посмотреть. Если с той, что Памфия не станет граничить с Лангтоном, предоставив это право Бефсану, то вполне.
        Памфия вполне успеет прихватить себе большой кусок. Две трети Хемрода, графства Гиннегау и Камбре, весьма достойная добыча. Большего пожалуй не переварить. Остальное будут раздирать уже другие. Но Несвижу конец.
        Станет ли в этой ситуации упорствовать барон Авене? Пожалуй что и нет. К тому же Адель наверняка имеет влияние на мужа, раз уж, несмотря на противоречия, ей удалось без труда отправиться навестить больного отца. А некогда нищее баронство сейчас представляет собой весьма лакомый кусочек.
        Да, пока у барона со средствами не густо, но все говорит за то, что это лишь временное явление. Все больше и больше товаров из Авене появляется у торговцев, все больше купцов заинтересованно взирают в сторону баронства. Памфия силой своего оружия может гарантировать безопасность и мир в землях барона, так что скорее всего он примет верное решение. Раз уж он решил отложить в сторону меч и заняться торговлей, то выгоды своей не упустит.
        Нет, ну надо же! Тот кого он больше всего мечтал увидеть на эшафоте, тот кто доставил ему столько неприятностей, подарил ему на смертном одре и беспримерную радость. За возможность подержать на руках внука, король был готов простить этому Авене все прегрешения перед королевством. Хм. Что-то он расчувствовался. Ну и что. Внук. Пусть принесут внука, он снова хочет его видеть.
        Кстати, а где Адель? Уже несколько минут, как ушли члены королевского совета, а ее нет. Не пришла сегодня? Такого не может быть. Она старалась быть подле него каждую возможную минуту, а дело уже к полудню.
        - Позовите баронессу Авене,- слабым голосом приказал Джеф Первый.
        - Ваше величество, ее нет,- растерянно доложил вернувшийся слуга.
        - Как нет? Она не приходила?
        - Начальник караула докладывает, что она была еще утром и пыталась пройти к вам, когда у вас были члены королевского совета. Но когда они разошлись, ее в зале уже не было. Осмелюсь предположить, что она отправилась пообедать и будет позже.
        - Возможно.
        Прошло два часа. Потом еще один. Адель так и не появилась. Так хорошо начавшийся день, воодушевивший его обещал закончиться не так радостно. Нужно послать к баронессе кого-нибудь. Может что-то случилось?
        Как ни странно, но никого отправлять не пришлось. Едва он повторно поинтересовался насчет дочери, как получил исчерпывающий ответ. Баронесса покинула столицу. Покинула спешно, не оформив даже подорожную. Что происходит? Отчего она так торопилась? Что-то случилось дома? Но ведь это не повод вот так подрываться и нестись сломя голову. При встрече с первым же патрулем она потеряет куда больше времени, чем при оформлении подорожной. Он чего-то не понимает. А ему не нравилось, когда он чего-то не понимал.
        - Вызовите ко мне барона Клода.
        Хм. Однако быстро его разыскали. Ах он сам уже направлялся к королю с дополнительными сведениями. Ну что же, это хорошо. Сначала выслушать его или распорядиться насчет Адель? Нет, Адель это конечно важно, но это личное, королевство прежде всего. Уверен, что вести доставленные им имеют государственную важность, иначе он не торопился бы с докладом. Дополнительные сведения из Несвижа? Не иначе, ведь первоначальная весть была только о том, что король убит.
        - Докладывай барон.
        - Только что прибыл гонец из Несвижа с более подробными сведениями, ваше величество. Известие о гибели короля Гийома подтверждаются. Но есть еще кое-что. По всей видимости нашим соседям удастся избежать междоусобицы.
        - Члены королевского совета смогли прийти к единому решению?- Искренне удивился король. Вот уж во что было невозможно поверить.
        - Решение вопроса о приемнике короны временно отложено, в Несвиже все остается по прежнему. В донесении говорится о том, что барону Гатине удалось добиться этого благодаря утверждению, что он в самое кратчайшее время предоставит законного наследника трона. Признаться мне непонятно, чего добивается барон, этим обещанием ему удастся отсрочить неизбежное на некоторое время, но не более.
        - А чего тут непонятного. Он постарается употребить выигранное время на то, чтобы сбить сильную партию и привлечь на свою сторону наиболее влиятельных вельмож. Но ведь мы уже предпринимаем свои шаги в этом отношении, не так ли барон?
        - Это так, ваше величество. Правда мне не понятно, как Гатине сможет добиться этого, покинув столицу.
        - Несвижский пес не в столице?
        - Он выехал сразу же по завершении заседания совета. Складывается такое впечатление, что наследник действительно существует. Но такое просто невозможно. Тем более, что речь шла именно о прямом и законном наследнике.
        Что это значит? Как такое возможно? Как можно было столь тщательно скрывать наследника, если даже бастарды тут же попадают в поле зрения и сами того не подозревая начинают играть свою роль в политических раскладах? Законный наследник. Значит, тут речь не идет о бастарде. Если бы барон оставался в столице, то его действия понятны - он стремится выиграть время. Но он отбыл из столицы. Причем, очень спешно.
        Прямо как Адель. Вовремя ты решил дать волю чувствам, ничего не скажешь. А ну соберись. Ты умираешь, но ты все еще король. Стоп. Что-то в этом есть. Вот только что какая-то тень мысли промелькнула в голове. Но что? Проклятье, никак не получается сосредоточиться. Так, законный наследник… Законный наследник… Адель… Да соберись ты. Без подорожной ее задержат и так, никуда она не денется. Итак, если есть законный наследник, то как-то он жил все это время, какое-то имя имеет, должен был быть хотя бы тайный обряд венчания. Хотя бы что-то должно быть. И чей это сын?
        - Ваше величество, барон Ител по вашему велению прибыл и к вашим услугам.
        Старый герольдист несмотря на преклонный возраст старался держаться прямо и его поклон был просто безупречен. А с кем еще можно посоветоваться в этом вопросе, как ни с ним, всю свою жизнь посвятившего изучению и составлению генеалогических древ. Вот и вызвали старика, оторвав от изучения, систематизации древних записей и составления новых.
        - Барон, у нас возникли некие трудности. Скажите, не происходило ли в Несвиже что-то необычное по части генеалогии?
        - Что именно интересует ваше величество?
        - Не знаю. Все.
        - Ну, вопросов связанных с генеалогией возникает всегда великое множество, ведь это одна из важнейших составляющих в части наследования. Я попросту не смогу сейчас ответить на этот вопрос. Даже чтобы дать подробный ответ только по Памфии, мне понадобится несколько дней, а уж о другом королевстве и говорить нечего.
        - Но что-то самое необычное?
        - Самое необычное,- задумчиво протянул старый барон.- Самым необычным было пожалуй то, что покойный король Берард даровал титул барону Авене.
        - Что же тут необычного. По мне так вполне заслуженная награда. Я лично наблюдал как действовали наемники в том сражении. Своими действиями они спасли не только короля и кронпринца, но и вообще весь их штаб. Достойное деяние, достойная награда.
        - Возможно вы и правы, ваше величество, не мне судить о достойности награды отличившегося на поле брани и оказавшего неоценимую услугу короне.
        - Но вам барон это показалось необычным? Оставьте все и укажите, что именно вас смущает.
        - Дело в том, что родоначальник королевского рода Несвижа, давний их предок, носил имя Авене. Но вы пожалуй правы и это может быть необычным только для нас герольдистов, целиком погрязших в своем ремесле.
        Но король его уже не слушал. Вот оно! Вот отчего его мысли все время сворачивали к дочери. Подспудно он понимал, что ее поспешный, необдуманный отъезд и весть принесенная бароном Клодом тесно связаны. Но он никак не мог уловить эту связь. Барон Авене! Это он наследник! В голове тут же всплыла давняя история связанная с первой супругой покойного короля Берарда. Ведь ее тело так и не обнаружили.
        Это значит, что сын Авне, его наследник - сейчас фактически находится в руках давнего соперника Несвижа. И Адель спасает сына, но главное потомка королевского рода. Нет, он не испытывал к дочери неприязни из-за того, что она совершила. Напротив. Несмотря на то, что она фактически выступила против своего отца, его сердце переполняла гордость за нее. Боже, она оказалась куда прозорливее всех их и знала точно, что делала, когда решила противиться его воле. И сейчас она поступала именно так, как и следует поступать настоящей королеве, поправ свои чувства, отбросив любовь к отцу, она действовала во благо своего нового дома и своих подданных. Но ведь и он связан долгом. Прости дочка, но иначе поступить я просто не могу.
        - Барон Клод.
        - Я здесь, ваше величество.
        - Немедленно займитесь поисками баронессы Авене, самовольно покинувшей столицу. Примените все свои способности, задействуйте столько людей, сколько посчитаете нужным. Отдавайте приказы от моего имени. Все дела в сторону. Разыщите ее во чтобы то ни стало и доставьте сюда, во дворец. Ее и ее сына. Вы все поняли?
        - Вы думаете.
        - Я уверен, что потомок королевского рода Несвижа сейчас находится в Памфии. Не теряйте времени, барон.
        - Слушаюсь, ваше величество.

* * *
        - Но как это, госпожа.
        Крестьянин растерянно взирал на дворянку, протягивающую ему туго набитый кошель. Деньги они конечно лишними никогда не будут, а уж такие-то… Даже если там самая мелкая монета, в таком мешочке должна быть весьма изрядная для крестьянина сумма. Эдак можно расплатиться по всем долгам и еще останется. Крестьянин бросил взгляд на жену, у которой в глазах уже блестит алчный огонек.
        Ну да, оно конечно, родная кровиночка. Но из четверых деток двое уже отдали Богу душу, оставив только боль утраты, которая уже успела поутихнуть. Как будет с этими двумя тоже непонятно, ведь все в руках Господа. А если у них появится возможность зажить лучше, то глядишь и старшенького смогут уберечь, да и Господь не попустит, народят еще детишек. А тут ведь такой шанс.
        - Не сомневайся, о твоем сыне будут заботиться самым лучшим образом. Он вырастит в достатке и довольстве, его будут растить как родного.
        - Грегор, соглашайся. Господь не попустит будут у нас еще детки.
        Слова супруги оказались последней каплей. Крестьянин дрожащей рукой принял кошель. Его жена в последний раз запечатлев поцелуй на личике младенца, передала кулек в руки госпожи. Та сделала предложение от которого у них просто не было сил отказаться.
        В конце концов, в этом нет ничего необычного. Такое случалось и не так чтобы и редко. Правда, чтобы выкупали младенцев дворяне, это очень необычно, но обладающие достатком и бездетные зажиточные люди такое практиковали повсеместно. Вот только младенцев уступали и за куда меньшую сумму. Когда супруги проводив взглядом удалившийся отряд, заглянули в кошель, они поняли, насколько же меньше получали другие, совершавшие тоже, что и они сейчас.
        - Зачем вам этот младенец, миледи?- Когда они удалились настолько, что крестьяне их уже не могли слышать, поинтересовался у Адель Брук.
        - Не мне, Брук, а вам с Риммой.
        - На-ам?- Это уже Римма.
        Ну еще бы. То что у них пока не было ребенка, вовсе не значило, что она неспособна иметь детей. Их первенец умер, но ведь это ничего не значит. Она еще родит. Более того, эта верховая поездка ей не нравилась и будь ее воля, она воспротивилась бы этому, так как опять была тяжелой. То что она беременна она узнала только накануне их бегства, поэтому решила не сообщать об этом.
        - Римма, никто не сомневается в том, что ты способна нарожать Бруку целую дюжину детишек, успокойся.
        - Тогда я не понимаю, миледи.
        - Все просто, Брук. Вы не поедите с нами. На первом же постоялом дворе я напишу тебе грамоту, в которой укажу, что наемник Брук отпущен со службы и может располагать собой по своему усмотрению. Там же ты получишь солидную сумму. После чего вы не таясь направитесь в Бефсан.
        - Вы прогоняете нас, миледи,- выдохнула Римма.
        Было чему удивляться. Ведь они не просто служили Адель, они были ее вассалами, а такие отношения просто так не разрываются, на то должна быть веская причина. Но в чем они могли настолько прогневать госпожу?
        - Не говори глупостей, Римма. Вы останетесь на службе и более того, должны будете привлечь к себе внимание тех, кто отправится за нами в погоню. Они должны будут подумать, что ты это я, а этот малыш, Джон. Таким образом мы собьем их со следа.
        - Вряд ли они поверят в подобное,- усомнился Брук.
        - Поверят. Обязательно поверят. Это уже наша забота.

* * *
        - Господин десятник, примерно в полумиле конный разъезд из двух десятков,- доклад подскакавшего спецназовца был кратким, но вполне полным.
        - Ясно. Скачи к Дэну и наблюдайте. Как приблизятся, укройтесь. Пропустим их мимо себя и продолжим путь.
        - Слушаюсь.
        - Дик.
        - Да, миледи,- уже готовый сорваться с места боец замер, приготовившись выслушать приказ.
        - Обожди в сторонке.
        - Да, миледи.
        - Миледи?- Виктор не смог скрыть своего удивления.
        Это еще что за дьявольщина. В случае непредвиденной ситуации командование переходит к нему и он не намерен понапрасну рисковать ни своими людьми, ни тем более ею и младенцем. А тут похоже она вознамерилась влезать в командование отрядом. Это никуда не годится. Она понятия не имеет о воинском искусстве, а потому при всем его уважении ее мнение последнее в ряду.
        - Твоим людям под силу перебить этот отряд?
        - В этом нет никакой необходимости, миледи. Мы вполне можем избежать встречи.
        - Я задала вопрос, десятник.
        Вообще-то все привыкли к тому, что баронесса отличалась тихим и покладистым характером, обладала заботливой натурой, за что и была любима всеми без исключения. К примеру если принималось непопулярное решение бароном, то в его адрес еще могли поворчать, но если решение принималось ею, то даже самые заядлые ворчуны старались сдерживаться.
        Но вот только за сегодняшний день, он уже дважды открывал ее совсем с другой стороны. Она предстала как волевая женщина, способная принимать важные решения с молниеносной быстротой. Взять их скорый отъезд или ту задержку на дороге, когда она решила выкупить младенца у крестьянской четы, встреченной ими на дороге. Интересно, что она задумала на этот раз?
        - Да, мы в состоянии перебить этот отряд. Не уверен, что полностью, возможно, кто-то сможет и уйти, но нам это по силам.
        - Значит так и поступите.
        - Миледи, это привлечет к нам внимание. Если вы правы и на наши поиски выйдет сам барон Клод, то нам не следует обнаруживать себя и биться только в том случае, если не будет иного выхода.
        - Ты сделаешь так, как я приказываю. И не смей мне перечить. Я не воин, но именно поэтому советуюсь с тобой. Я говорю что делать, ты решаешь как именно. Тебе все понятно, Виктор?
        - Миледи при всем уважении, ваша безопасность и безопасность принца Джона…
        - А как ты думаешь, заботит меня эта самая безопасность?- Нетерпеливо перебила его Адель, а затем не дожидаясь ответа продолжила.- О чем подумает барон Клод, когда ему доложат о том, что отряд из десятка воинов буквально прорубается через дорогу, нападая на каждый встреченный отряд? Разве так поведет себя мать с младенцем на руках, которого стремится спасти?
        - Он решит, что мы отвлекаем внимание?
        - Именно. Очень скоро ему станет известно о том, что мы выкупили младенца. Так же он узнает, что в отряде было две женщины. Станет ему известно и о том, что мужчина и женщина с младенцем на руках направились в сторону Бефсана.
        - Но нас не перестанут искать, хотя бы по той причине, что никто не спустит того переполоха, что мы устроим.
        - Не перестанут, но зато самого этого лиса, барона Клода, здесь уже не будет, он направится в сторону Бефсана. Два три нападения, по этой дороге, а затем мы растворимся и двинемся в обход, по тому самому пути, по которому вы меня умыкнули в прошлом году.
        - Именно такое распоряжение я получил и от барона. Но ведь Брук и Римма не будут скрываться?
        - Не будут и вскоре их обнаружат. Но мы выиграем время.
        - Я все понял, миледи.
        - Действуй, Виктор. И еще. Когда будете добивать поверженных, сделайте так, чтобы выжил хотя бы один, а лучше пара, которые смогут хорошенько рассмотреть женщину с младенцем на руках.
        - Да, миледи.

* * *
        Это бесконечное и нудное патрулирование подходило к концу. Осталось примерно пять миль до постоялого двора у дороги, где они переночуют в тепле и уюте. Ночи стали уже прохладными, так что ночевка под открытым небом дело не такое уж и приятное. Но ничего, осталось совсем немного. Вот переночуют и в обратный путь. Это последний день.
        Теперь два месяца их барону не нужно будет отбывать повинность по охране королевского тракта. Впрочем, он сам и не принимал в этом участие, а только назначил для этого два десятка из своей дружины, которая и без того была не так чтобы и велика, всего-то три десятка.
        С командованием вполне справится и десятник. Дело не хитрое, объезжать тракт, больше демонстрируя охрану, чем действительно охранять. С другой стороны, за два года, вот такие патрули по всему тракту уже прекратили существование трех разбойничьих ватаг, так что польза все же была. Опять же, купцы с уважением взирают на патрули при встрече, тоже о чем-то говорит.
        Раск, с наслаждением потянулся, предчувствуя скорый отдых. Опять же, место совершенно открытое, тут ни о какой засаде и речи быть не может. Попросту негде укрыться нападающим. Деревья видны только шагах в трехстах от дороги, а вблизи ни деревца, ни кустиков, да и трава не такая уж и высокая.
        Арбалетные хлопки раздались совершенно неожиданно, накладываясь друг на друга. Вдогонку слышатся крики, хрипы и стоны раненных и умирающих. Раск с силой потянул повод коня, стремясь понять, что тут вообще происходит, так как он все еще не мог рассмотреть нападающих. Но тело привычно реагирует на опасность, щит уже вскинут, рука сжимает отполированное до блеска древко копья.
        Ага. Вот они. Это кто же до такого додумался? Шагах в двадцати он замечает взметнувшуюся из травы странную фигуру, которая тут же обретает человеческие черты, как только он отбрасывает в сторону странное покрывало с вплетенными в него стеблями травы. Он даже поначалу испугался, уж больно жутко все выглядело, мысли о сатане сами собой возникли в голове. Но нет, нечистый тут ни при чем, это люди, а раз так.
        Едва избавившись от странного покрова, нападающие, которых со своей стороны он рассмотрел не больше полудюжины, тут же метнули во всадников короткие копья. Одно из них с такой силой вонзилось в щит Раска, что с обратной стороны примерно на ладонь проклюнулся тонкий прут длинного наконечника. Настолько длинного, что перерубить древко не такое уж и простое занятие, но даже после этого, глубоко засевший в дереве наконечник будет мешать пользоваться щитом. Это вроде как загросский дротик. Откуда?.. Некогда. По сторонам слышатся стоны, не всем повезло избежать ранений.
        Избавившись от метательных снарядов, устроившие засаду ринулись в атаку, подхватив другие копья, уже подлиннее, такие обычно используют всадники. Оно конечно не то, что у рыцарей или копейщиков, но вполне оборотистое оружие, способное разить в относительном отдалении. Точно такое же сейчас и у него в руке.
        Вот один из них подбегает к нему. Раск не молокосос, потому действует хладнокровно, поддав коню он наваливается грудью своего четвероногого друга на пешего, тот уходит влево от Раска. Дурак. С этой стороны в качестве дополнительной защиты щит, а копьем без разницы в какую сторону разить. Да нет, не дурак. Всадник вдруг понимает, что щит с засевшим в нем дротиком неповоротлив и несколько сковывает движения. Этим не преминул воспользоваться нападающий, сделав обманное движение и отразив своим копьем выпад Раска, он вогнал свое ему в грудь.
        Падая из седла, раненный еще успевает заметить, что отряд их полностью разгромлен. По дороге, нахлестывая лошадей уходят двое его товарищей, в тот миг, что он их наблюдал никого не узнать, но что они из их отряда это однозначно. Остальные уже повержены, он был последним из остававшихся в седле.
        После падения он не потерял сознание, а лежал на спине лишенный сил и ожидая когда его добьют. Понимание неизбежного не могло ему помочь что-либо предпринять, рана была все же слишком серьезной. Кожаный доспех способен уберечь от скользящего удара, а не от прямого, который он и получил.
        Вот перед ним появилась какая-то тень и его грудь пронзила новая острая боль. Завидев раненного его решили добить. Только отчего же не вскрыли глотку, так куда надежнее. Хотя. Он и после первой раны не жилец. Помучается, не без того, но конец все одно один. А это что? Не иначе как пленница с дитем на руках. Эх бедолага, кто же тебе поможет-то. Ничего, Бог даст, и эти гады узнают силу карающей руки короля.

* * *
        - Это уже второе нападение, господин барон. На этот раз напали на рыцаря и шестерых воинов, что были с ним. И опять странность на странности.
        - О чем вы сэр Дарк?- Барон Клод отказывался что-либо понимать.
        Беглецы явно уходили по королевскому тракту в сторону Несвижа. Но для чего было нападать на всех встречных. Ладно бы, два отряда вынеслись друг на друга и не оставалось бы ничего другого как вступить в бой, чтобы прорваться. Как, судя по всему, и было вот в этом случае. Но в прошлый раз явно была устроена засада. Хотели обзавестись заводными лошадьми? А смысл? На первом же постоялом дворе они могли получить это с куда меньшим риском. На каждом подворье имелось не меньше десятка почтовых лошадей.
        Опять таки, выжившие говорили о том, что среди нападавших была женщина с младенцем на руках. Но это могло показаться странным ему, занимающемуся различными расследованиями уже на протяжении долгих лет. Именно он допрашивает уцелевших. Но вот этот бесхитростный рубака тоже замечает что-то странное. Интересно.
        - Нападавшие явно добивали раненных.
        - Ну и что? Разве это не обычная практика?
        - Обычно при добивании вскрывают глотки, так куда надежнее, а тут уже во второй раз закалывают, и во второй раз мы успеваем застать умирающих, но все еще живых.
        - Вы хотите сказать…
        - Я ничего не хочу сказать. Я в этих делах никто. Просто говорю, что так не делается и мне кажется это странным.
        Стоп! А почему одна женщина? Ведь вместе с баронессой отбыла и ее служанка. Куда она делась? Почему они не пытаются скрываться и ломятся как кабан через заросли? Разве станет действовать так та, кто стремится спасти своего ребенка? Как все запутано. Такое впечатление, что сейчас ему противостоит не баронесса Авене, а сам несвижский пес.
        - Господин барон, похоже это к нам спешат. Лошадей совсем не жалеют. Наверняка с донесением.
        Клод устремляет взор в сторону куда указывает сэр Дарк. Действительно, двое всадников. Так можно мчаться только в двух случаях: либо спасаясь от погони, либо со срочным посланием точно зная, что на очередном постоялом дворе, тебе будет предоставлена свежая лошадь, а они предназначались только для королевских посланников.
        - Ваша милость, послание от господина Рича,- гонец протянул донесение прямо из седла.
        Барон не стал обращать внимание на эту вольность, дело было куда важнее. Рич, его помощник, отслеживавший пути в Бефсан. Направление считалось менее перспективным, так как рассчитывать на полную безопасность в тех землях, Адель не приходилось. Просто не было понятно, какой будет реакция на происходящее у самой графини.
        Так. Что там пишет Рич. Без особой надобности он нипочем не направил бы сюда гонца, да еще с такой поспешностью. Однако. Быстро же он напал на след. Но какова баронесса. Примите поклон. Настоящая дочь своего отца. Вот все и встало на свои места. Значит пока остальной отряд с вашей служанкой с купленным младенцем на руках и изображающей вас, шумят на этом тракте, вы уходите в сопровождении только одного воина по другой. Умно. Умно.
        - Сэр Дарк. Я забираю часть солдат с собой и направляюсь на тракт в сторону Бефсана. Вы продолжаете преследование этого отряда. И да… Не церемоньтесь. Баронессы Авене там нет.
        - Все же я был прав. Все это слишком странно.
        - Именно, что странно. Но все разрешилось. Напоследок хочу сказать, чтобы вы были поаккуратнее, это элитные солдаты барона Авене, отменные рубаки и мастера на устройство различных засад.
        - Это я уже понял, господин барон.
        - Вот и хорошо. Удачи вам.

* * *
        - Вижу, что обрадовать тебе меня нечем.
        Последние дни королю Джефу Первому сильно нездоровилось и его состояние резко ухудшилось. Мастера затруднялись дать однозначный ответ, сумеет ли его организм преодолеть очередной кризис. Был момент, когда он впал в беспамятство и был готов испустить дух. Придворный мастер только разводил руками, в бессилии что-либо сделать.
        Весь двор пребывал в возбуждении. Многие старались из всех сил как можно чаще оказываться в поле зрения кронпринца, даже не подозревая, что своим присутствием еще больше раздражают его. Джон не мог найти себе покоя даже у себя, так как придворные изыскивали малейший повод, чтобы явиться к нему с докладом. Малейшее распоряжение, будь то, вызвать кого-нибудь или подать подсвечник, бросалось выполнять сразу несколько человек, словно соревнуясь в скорости и исполнительности.
        Это было подобно пытке. Но Джон старался сдерживаться, хотя это давалось ему все сложнее. Оно вроде и винить людей не в чем, ведь из кожи вон лезут, чтобы быть полезными. Но Господи, как они все уже успели ему надоесть.
        Единственное место где он мог избавиться от этой назойливой исполнительности и услужливости, это покои короля. Но не прятаться же там все время. Жизнь шла своим чередом, проблем меньше не становилось и теперь даже по самым серьезным вопросам ему приходилось принимать решения самому. То что могло обождать, он откладывал на потом. Слишком много всего и сразу навалилось на него.
        Когда король пришел в себя, он тут же примчался к нему, в это же время появился и барон Клод. Его поначалу не хотели допускать к королю, но тот сам о нем вспомнил и приказал немедленно вызвать, как только он появится. И вот, человек ведавший всеми самыми тайными делами короля стоял перед ним.
        - Прошу меня простить, ваше величество, но это действительно так. Мне не удалось задержать баронессу Авене.
        Нечем обрадовать? В принципе, все именно так, то что не получилось воплотить задуманное королем, действительно обрадовать его не могло. Вот только отчего, этот изможденный болезнью, умирающий мужчина, столь радостно улыбается. А король и действительно улыбался, казалось даже болезнь несколько отступила.
        - Докладывай. Только коротко,- трескучим голосом произнес король и он-то безошибочно указывал на то, что болезнь и не думала отступать. Это скорее была временная уступка, перед тем, как она вцепится в свою жертву мертвой хваткой.
        - … Ей удалось меня провести, ваше величество. Пока я искал ее следы в другой стороне. Пока понял, что именно произошло, она сумела воспользоваться шансом и ускользнула из под носа. Преследовавший их отряд все же сумел выйти на них уже вблизи от границы с Несвижем. Но к этому моменту к ним подошла подмога. В короткой и кровавой схватке, они опрокинули наш отряд и ушли.
        - Девочка моя. Она оказалась тебе не по зубам, не так ли, Клод. Уверен, что она обвела бы любого. Съевший волколака на тайных делах, спасовал перед моей девочкой. Молодец Адель. Ты по настоящему достойна короны. Джон, мальчик мой,- позвал он кронпринца,- подготовь поздравление по поводу коронации короля и королевы Несвижа. Хочу чтобы это был последний документ на котором будет моя подпись.
        - Да отец. Его немедленно подготовят.
        Так и было. Секретарь расположившийся за секретером в углу спальни, уже скрипел пером. Не прошло и пяти минут, как документ был подготовлен. Старый слуга, служивший еще отцу нынешнего короля не нуждался в наставлениях по поводу составления документов. За свою долгую жизнь он составил их тысячи.
        Наконец скрип пера смолк, несколько неторопливых легковесных шагов, которые никто не услышал бы не повисни в спальне гробовая тишина, и документ предстал перед королем. По заведенной привычке, никогда не подписывать непрочтенные бумаги, Джеф Первый впился взором в написанное, а затем устремил удивленный взгляд на секретаря.
        - Дочка?
        - К чему эта игра, ваше величество? Тем более вы только что, в присутствии членов королевского совета назвали ее дочерью,- пожав плечами и все так же держа документ перед взором короля, произнес секретарь.
        - Ты прав.
        Документ лег под руку короля, в нее вложили перо, и вдруг, рука, которая вот уже почти месяц была лишена возможности двигаться, сумела вывести подпись короля. Да коряво, да она только отдаленно напоминала другие, оставленные ею на множестве документов, но он сделал это сам.
        - Клод.
        - Да, ваше величество.
        - Те вассалы, королевы Адель… Мужчина и женщина…Они живы.
        - Да, ваше величество.
        - Отпусти их и выдай от казны награду в десять золотых. Нужно уметь проигрывать и вознаграждать преданность.
        - Слушаюсь, ваше величество.
        - Ну вот и все.
        Конец второй книги

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к